Круговорот Лев Аркадьевич Гурский
        Лев Гурский
        КРУГОВОРОТ
        Утром 12 марта 1985 года в московской квартире писателя Юлиана Семенова зазвонил телефон.
        - Позовите, пожалуйста, Наташу. - У голоса в трубке был мягкий, но ощутимый зарубежный акцент.
        - Извините, товарищ, вы ошиблись номером, - ответил писатель, повесил трубку и, вздохнув, стал собираться.
        Через сорок пять минут он уже входил под полутемные своды шашлычной на Ленинградке - той, что напротив гостиницы «Советская». Двадцатипятилетний корреспондент «Нью-Йорк Таймс» Джек Вайнтрауб, месяц назад переведенный в Москву из сонного Баден-Бадена, сидел на своем обычном месте возле окна и внимательно рассматривал на просвет ломтик любительской колбасы.
        - Жека, дружище, тебе еще не надоела эта конспирация? - Писатель подсел рядом и сделал знак официанту. - Ты же не шпион какой-нибудь, ты официально аккредитован в столице СССР, оплоте мира во всем мире. Ну давай в следующий раз сходим в ЦДЛ. Там солянка - пальчики оближешь. Я твоему папе обещал, что свожу тебя в лучшие рестораны Москвы, а мы с тобой уже в третий раз встречаемся в этой забегаловке. Спрашивается, какого черта?
        Папа Джека, знаменитый фотокор агентства ЮПИ Сол Вайнтрауб, бывший одессит, ставший чемпионом Миннесоты по боксу в полутяжелом весе, был старинным приятелем Семенова. Солу не раз приходилось пускать в ход кулаки, уберегая пытливого русского писателя от объектов его писательского любопытства. Так что, когда Джек получил новое назначение, Вайнтрауб-старший дозвонился до Москвы и взял с Семенова клятву: пусть, мол, он теперь побудет его мальчику - хотя бы на первых порах - гидом, советчиком и большой ходячей советской энциклопедией.
        - В вашем ЦДЛ все столики прослушиваются КГБ, - ответил Джек. По-русски он говорил неплохо, но акцент был неискореним. - Вы же, Юлиан Семенович, мне сами об этом рассказывали.
        - Но-но! - Семенов погрозил ему пальцем. - Только не надо вот этих ваших буржуазных преувеличений. Не все столики, а всего пять, самых лучших. Хотя ты, пожалуй, прав: выбирать худшие я не привык… Ну ладно, давай уже выкладывай, что у тебя случилось? Ты ведь меня оторвал от пишущей машинки не просто так.
        Официант принес две порции шашлыка и был тотчас же отправлен обратно - за соусом, зеленью, острыми ножами и зубочистками, без которых здешняя баранина из еды превращалась в пытку.
        - У меня случилось? - медленно переспросил Джек. - Да вы что, Юлиан Семенович! Это ведь не у меня, это у вас случилось. Я до сих пор… как это по-русски?.. охреневаю. Я вообще не понимаю, как мне реагировать и как обо всем этом писать.
        - Подумаешь, теорема Пифагора, - хмыкнул Семенов. - Смотри на вещи проще. Вам же всем наверняка раздали пресс-релизы. Как все собкоры пишут, так и ты пиши, не промахнешься. Если хочешь, могу надиктовать: в Москве состоялся внеочередной Пленум ЦК КПСС. Партия простилась с ее верным сыном, Генеральным секретарем ЦК, членом Политбюро, трижды Героем Социалистического Труда Константином Устиновичем Черненко. Затем был избран новый Генеральный секретарь. Вот и все. Что конкретно тебя удивляет?
        - Имя, фамилия и отчество вашего нового Генерального секретаря! - выдохнул Джек. - Простите, но это ведь уму непостижимо!
        - Вполне нормальные имя, фамилия и отчество, - пожал плечами писатель. - Юрий Владимирович Андропов. Я, кстати, неплохо его знаю. Вполне контактный дядька, даже немного поэт. В ближайшие пару месяцев я тебе, конечно, ничего не обещаю, но потом можно будет попробовать организовать интервью. Напомни в конце апреля, мы заранее обмозгуем вопросы… Женя, да что с тобой такое? Погоди, ты здесь что-то уже съел? Что-то несвежее? Паштет?
        - Но послушайте, ведь Андропов же был… он же был… он же… - Джека заело, как пластинку, и он не мог закончить фразу.
        - …он же был Председателем КГБ СССР? - пришел ему на помощь Семенов. - Ты это имеешь в виду? Господи, как же у вас в Штатах падки на ярлыки! Не надо демонизировать КГБ, мы же не в Голливуде. Конечно, там был когда-то Берия, но сейчас другие времена. И я тебя уверяю, наш Юрий Андропов никому иголки лично под ногти не загонял. Как раз наоборот, он…
        - …он же был мертвым! - наконец, закончил свою фразу Джек.
        Семенов поморщился, как дирижер, расслышавший неверную ноту.
        - Вот только не надо распускать эти бабьи сплетни, - кисло произнес он. - Пусть «Сан», пусть «Бильд», но вы-то? «Нью-Йорк Таймс» - солидная фирма. Вам ли плестись за таблоидами? Уж тебе, Жека, как журналисту должно быть известно: не все, что напечатано в желтой прессе, соответствует, так сказать…
        Вайтрауб-младший, не дослушав, нагнулся за своим портфелем, щелкнул замочком, извлек газетный номер и выложил на стол. Вся первая полоса газеты была обведена жирной траурной рамкой.
        - Это ваша «Правда», - коротко сказал он. - За 10 февраля 1984 года, даже еще не успела пожелтеть. Смотрите, передовая статья: «Ушел из жизни верный сын партии и всего советского народа Генеральный секретарь ЦК КПСС Ю. В. Андропов…»
        Две долгие минуты Семенов молчал, вдумчиво изучая некролог. За это время официант принес зелень, ножи и зубочистки, а вместо соуса - горчицу и перец. Наконец писатель объявил Джеку:
        - Что ж, признаю, у советских медиков тоже порой случаются накладки. Весь наш народ, и «правдисты» в том числе, были введены в заблуждение, стали жертвой досадной врачебной оплошности. Думали, что он умер, а он, оказывается, не умер. Наверняка главврач Центральной клинической больницы получил строгий выговор по партийной линии. И уж, конечно, никому там не дали никаких премий за весь первый квартал…
        Джек опять полез за портфелем и достал еще один номер «Правды».
        - А вот тут фотография его похорон, - сказал он. - Видите? Хотите мне сказать, что в кремлевскую стену замуровали не его?
        - Жекочка, ты зануда, - огорчился Семенов и принялся строгать свою порцию шашлыка. - Господи, ну почему… ну почему такой молодой человек может быть таким занудливым? Мы с твоим отцом, когда были в твоем нежном возрасте… Хорошо. Допустим, его даже похоронили, и что? С чего ты взял, будто это навсегда? Мы живем в эпоху перемен. Сегодня похоронили, завтра опять откопали, привели в божеский вид. Это нормальный динамичный процесс…
        Джек молча пододвинул Семенову одну из «Правд» и ногтем отчеркнул дату выхода.
        - Ладно, - вздохнул Семенов, - пускай не завтра, пускай только через год, какая разница? За частностью надо видеть целое. У вас, американцев, история маленькая, вы цените каждый год. Но для тысячелетней истории Руси какой-то год - пустяк, исчезающе малая величина. Наш народ, увлеченный строительством светлого будущего, даже и не заметил этой мелкой, этой ничтожной паузы… Что, я по-прежнему тебя не убедил?
        - Вообще-то нет, - признался Джек. - Абсолютно. Вы очень хороший писатель и очень здорово говорите, и если бы вы жили у нас, наверняка стали бы конгрессменом или сенатором… Но я все равно не понимаю, как ваш бывший Генеральный секретарь, который целый год был покойником, потом стал живым. Я, конечно, не атеист, но и ваш Юрий Андропов не похож на евангельского Лазаря.
        - Конечно, не похож, - на удивление быстро согласился с ним Семенов. - С чего ему быть похожим на Лазаря? Разговорчики о том, что у него будто бы еврейские корни - полный бред. Вот его прежний зам по КГБ Семен Цвигун - это другое дело, даром что Кузьмич. Могу, если хочешь, рассказать про Цвигуна подробно.
        Джек Вайнтрауб был вежливым юношей и уважал отцовского друга. Но он не мог сейчас позволить писателю сменить тему.
        - Если можно, давайте про Цвигуна в другой раз, - попросил он, - мне сейчас главное - в генсеках разобраться… Я, конечно, американец, да еще газетчик, но, честное слово, мне не нужно государственных тайн. Мне надо хоть что-нибудь разумное, для зацепки. Просто так, без объяснений, у меня материал не пройдет… Я согласен на любую непроверенную информацию, хоть версию, хоть слух, и даже без ссылки на источник.
        - Версию? - оживился Семенов. - Чего-чего, а этого добра у меня навалом. Думаешь, если я автор Штирлица, они мне всю правду открывают? Ха, не надейся! Врут мне, как и всем. Потом я вру за ними, а потом они сами мне верят и уже, как от печки, пляшут от моего вранья… такая вот игра недетская в испорченный телефончик АТС-1… Ну хорошо, Жека, вот тебе непроверенная версия от анонимного источника. За что купил, за то и продаю, мне навара с этого не надо… Слышал ли ты что-нибудь про «кремлевскую таблетку»? Вроде как бы недавно разработали такой сильный стимулятор, что мертвого на ноги поднимет. Ну и…
        - …и что?
        - Ну и поднял. Сам понимаешь кого. Ильича-то уже поздно, а этого еще успели, сохранность была хорошая. Я его, кстати, видел на вчерашнем Пленуме: снова, как огурчик, посвежел, даже поправился. Первое испытание - и сразу такая неслыханная удача.
        - Что значит «первое»? - удивился Джек. - А я думал, что сначала положено испытывать на лабораторных животных…
        - В принципе да, - согласился Семенов. - В идеале. Сперва на крысах, потом на шимпанзе, потом на добровольцах, а уж только потом на пациенте. Но, видишь ли, ингредиенты такие дорогие и редкие, что первые три стадии пришлось сократить и сразу перейти к четвертой. Всех ресурсов нашей медицины будто бы хватает пока только на одну таблетку - то есть всего на одного пациента.
        - Выходит, Черненко умер окончательно?
        - Да нет, я бы так не сказал… - Семенов задумчиво поглядел в свою тарелку, уже свободную от шашлыка. - Советский Союз не в том положении, чтобы вот так запросто разбрасываться Генеральными секретарями. Это элита номенклатуры, золотой управленческий фонд. Даже если воскрешение Черненко нам пока не по силам, закапывать его тоже никак нельзя: у таблетки, я слышал, весьма ограниченный срок действия - года четыре, максимум шесть. А потом наступает временный анабиоз, на такой же срок. Ну это как с почвой: чтобы она снова стала плодородной, надо некоторое время держать ее «под паром». С генсеками примерно такая же петрушка. Баланс, круговорот веществ и все такое.
        - Значит, к тому времени, когда Андропов снова отключится, уже можно будет вернуть обратно Черненко?
        - Что-то в этом роде, - кивнул писатель. - А потом мы опять попрощаемся с Константином Устиновичем и опять поприветствуем Юрия Владимировича. И так в режиме нон-стоп. Туда-сюда. Качели… Если вдуматься, это даже очень выгодно для страны. Вот вас, американцев, например, каждые четыре года трясет: кого изберут - республиканца или демократа? А у нас в стране никаких потрясений, предсказуемое стабильное будущее и твердая уверенность в нем каждого советского человека…
        - И когда, по-вашему, в Советском Союзе кончится этот круговорот? - Сам того не замечая, Джек почему-то перешел на шепот: как будто где-то неподалеку лежал покойник.
        - Скоро, - пообещал ему Семенов. - Как только коммунизм одержит победу в отдельно взятой стране и СССР перейдет к бесклассовому обществу… - Насладившись вытянутым лицом корреспондента, писатель улыбнулся и добавил: - Да шучу я, Жека, шучу. На самом деле это у нас теперь не кончится никогда.
        2011