Ученик некроманта. Мир без боли Александр Владимирович Гуров
        Ученик некроманта #2 Даже в стране мертвецом могут настать смутные времена. Армии скелетов встречаются на полях брани, воюют друг против друга и, будучи бессмертными, никто из них не может победить. По Хельхейму поползла "черная смерть" и теперь люди, подкошенные неизлечимой болезнью, науськаные церковниками, взбунтовались против некромантов и ринулись к спасительной границе - к Валлийским землям.
        И во всем этом хаосе Сандро должен отыскать для себя и своих друзей спасение, вырваться из-под купола и уйти в Большой мир. Но у него несколько другие планы: узнав, кто виновен в смерти его родителей, он затевает месть...
        Книга пишется от 10.11.2009
        Александр Гуров
        УЧЕНИК НЕКРОМАНТА. МИР БЕЗ БОЛИ
        Не думайте, что я пришел нарушить закон и пророков: не нарушить я пришел, но исполнить.
        Прорицание первое
        Аарон прикоснулся к земле и закрыл глаза. Эта земля была переполнена смертью, вокруг жили лишь боль и страдания, муки и безнадежность. Аарон боялся и представить, что чувствуют люди за границей, к которой он подступил вплотную, где заканчивалась Валлия и начинался Хельхейм. Черная Земля.
        Здесь погибли тысячи, десятки тысяч людей, альвов и цвергов. Здесь, объединившись, маги сплели свое заклинание, сковавшее владения мертвых непроходимой для нежити магией.
        Черная Земля - место, которое стало кладбищем. Кладбище, которое стало опорой для мира живых.
        Аарон молча помолился Симионе, встал с колен и пошел к одинокому форту, стоявшему посреди безжизненной равнины, оплоту людей, защищающих Валлию от вторжения, сигнальному маяку, который в случае опасности оповестит всех о приходе смерти.
        Целитель не знал, что тянуло его в гарнизон, но Вёльва велела повиноваться сердцу, и Аарон повиновался. Остановившись у ворот, он опустил белоснежный капюшон своей рясы на лицо и постучал. Ответили далеко не сразу. Аарон уже собирался снова напомнить о себе, но смотровое окно приоткрылось, и из него послышался далеко не приветливый голос стража:
        - Форт закрыт для посторонних.
        - Я с личной аудиенцией к капитану гарнизона.
        - Он не принимает, - рявкнул в ответ караульный.
        - Вот письмо, написанное настоятельницей храма Симионы в Наице. В нем говорится, что все двери Валлии для меня открыты. Именем Созидательницы, - просовывая сверток в смотровое окно, нарочито важно проговорил Аарон.
        - Здесь не Наица, - пробурчал стражник, все же принимая письмо.
        - Но законы для всех одни, - бесстрастно заметил целитель.
        - Я сообщу о вашем прибытии, - сказал караульный и резким движением закрыл смотровое окно.
        Несмотря на ожидания Аарона и правила храмовых грамот, дозорный не открыл ворота и оставил незваного гостя за пределами форта. Целителю пришлось дожидаться снаружи, а страж, по-видимому, не спешил. Вернулся он лишь спустя не меньше часа, и только тогда створки ворот медленно разошлись, открывая Аарону неприятную картину, которая царила в форте. Человек, не отличающийся магическими способностями, ничего бы и не заметил, но целитель обладал тем зрением, которое способно уловить то, что другим не под силу. Он увидел смерть. Муки. Страдания. Боль. Отчаяние. Безнадежность. И снова смерть. Для Черной Земли такой набор нельзя было назвать новшеством, но в форте все эти проявления оказались настолько яркими и ощутимыми, что казалось, будто совсем недавно тут произошло побоище, унесшее жизни десятков, если не сотен людей.
        - Недавно было сражение? - поинтересовался Аарон, глядя на стража. Воин был одет в полное обмундирование, словно в любую минуту готов был к бою. Конечно, так и должно быть в гарнизонах, но многогодичное отсутствие войн и сражений обязаны были оставить свой след, караульный мог не надеть кольчугу или хотя бы снять шлем…
        - Вам прямо. Дойдя до сарая, повернете направо. Там встретят, - не удостоив Целителя ответом, разъяснил воин и скрылся из виду в небольшой караульной пристройке. Аарон не сильно надеялся на теплый прием, но и подобного пренебрежительного обращения не ожидал. Он на секунду замешкался и в себя его вернул толчок в спину закрывающихся ворот, которые, судя по всему, работали при помощи механизма.

«Лиха беда - начало», - подумал целитель и, не сказав ни слова, зашагал в указанном направлении. Он все не мог избавиться от неприятного ощущения недавней битвы. Чувствовал чужой страх, людскую панику. Совсем недавно Аарон был на войне, в которой сошлись центурионы Тодвига и повстанческая армия Бифорца, но там не было такого ужаса, царили расчет и жажда крови. В форте все было иначе. За раздумьями Аарон не заметил, как прошел нужный поворот и пошел дальше.
        - Куда намылился? - окликнул его проводник. - За мной иди!
        Целитель остановился, встряхнул головой и поплелся вслед за воином. Они прошли насквозь через двухэтажное здание и вышли на небольшую площадь. Пройдя и ее, остановились у входа в резиденцию капитана форта.
        - Жди здесь, - приказал проводник и шмыгнул в дверь.
        Довольно быстро он вернулся и жестом поманил к себе. Аарон последовал немому приказу и вошел внутрь. Постройка оказалась деревянной, но сразу было видно, что бревна отбирали тщательно и везли издалека - все крепкие и подогнанные одно под другое, даже за века они не просели бы и не деформировались.
        - Поднимайся наверх, тебя уже ждут.
        - Грамоту, - напомнил Аарон.
        - У капитана, - коротко ответил воин. - Поторопись пока Марк снова не надрался. Да и ждать он не любит… - напоследок посоветовал проводник и, развернувшись, вышел. Целитель глубоко вздохнул, предчувствуя, что разговор будет нелегким, а собеседник непростым. Так и вышло.
        Без стука зайдя в кабинет капитана, Аарон на секунду задержался в дверях. Увидев, что на него не обращают внимания, он без спроса прошел в комнату и уселся напротив командира гарнизона. Это тоже не произвело на капитана никакого эффекта.
        - День добрый, - нарушая правила гостеприимства, первым разрушил тяжелую пелену тишины вошедший, - я паломник, пришел из Наицы.
        - Это я понял еще из письма, - не отягощая себя ни приветствием, ни представлением, ответил капитан. - Интересная грамота, но больше всего мне понравилась подпись, - Марк нарочито важно поднял со стола пергамент и процитировал последние строки: - «Ливия Аэль Мартис, Третья Матушка Храма Симионы-Созидательницы. Наица». Если мне не изменяет память, госпожа Мартис нынче Первая Матушка…
        - И имеет все шансы стать первой не в Наице, а в Стогхельме, - не стал юлить Аарон. - Письмо написано восьмью годами ранее, но у него нет сроков. Впрочем, как и у моей миссии.
        - И какова же твоя миссия, милейший? - капитан посмотрел на Аарона исподлобья, и от его холодного взгляда поежился бы даже мертвый.
        - Помогать людям, - пожал плечами целитель. - Я неплохой знаток болезней и методов их лечения. Есть навыки целительства и оперирования раненых. Если вашему форту нужна помощь подобного характера, с удовольствием задержусь.
        - Как ты говорил тебя зовут? - наконец заинтересовался капитан, и от его пренебрежения не осталось и следа.
        - Я не говорил. Аарон.
        - Хорошо, Аарон. Я не сильно доверяю Храму и его послушникам, но это не повод, чтобы не принять помощь, когда ее предлагают. Вина?
        - Красного. И если можно разбавьте водой. Не хочется охмелеть.
        - Похвально, - заулыбался капитан, вставая из-за стола и подходя к шкафу. Открыв дверцу и достав оттуда два бокала и бутылку раосского, разлил вино и протянул один из бокалов Аарону. - Воды нет. Да и не стоит портить вкус доброго напитка. Все равно на сегодня работы для тебя не будет. Сперва я объясню, с чем тебе придется столкнуться, и, возможно, тогда твой пыл поумерится.
        Аарон коротко кивнул и, жадно отхлебнув вина, поудобнее уселся в кресле, предчувствуя, что не скоро выйдет из кабинета капитана. Прежде чем начать рассказ, офицер выпил вино и заново наполнил бокал. Секунду подумав, еще раз хорошенько пригубил и только после этого заговорил:
        - Не так давно из Хельхейма стали приходить люди. Сперва мы принимали беженцев. Они рассказали, что некроманты дерутся между собой и с каждым днем война становится все яростней. Мы обрадовались, но радость длилась недолго. Вскоре мы поняли, что людское бегство - всего лишь отвод для глаз. Некроманты подготовили великолепную ловушку, и гарнизон в нее угодил. Беженцы были больны чумой. А вскоре черный мор охватил и весь форт. - Капитан наполнил бокал, осушил его одним большим глотком и продолжил: - Не знаю, сколько мы еще выстоим, но наша гибель неминуема. Последняя надежда на магов, на то, что они не позволят нежити проникнуть сквозь купол. Но если зараза дойдет и до них - миру конец.
        - Вы выпускали беженцев из форта? - поинтересовался Аарон, допил раосское и налил себе новую порцию. Новости были ошеломляющими, но ни паниковать, ни напиваться храмовник не собирался.
        - Нет, - коротко ответил капитан. - Это противоречит уставу форта. Но мор вызвала магия. И опасна не сама болезнь, а темная магия, которая пришла вместе с ней. Аарон откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
        Целитель молча читал молитвы, проникая сквозь грани обычного и ирреального. Его губы быстро шевелились, а пальцы впились в ручки кресла. Капитан смотрел на своего гостя, не выказывая никакого интереса, будто видел колдовство храмовников каждый день. Вскоре Аарон расслабился и открыл глаза.
        - Быть может, началось все и с магии, но теперь она развеялась - я не вижу черного колдовства. Перед нами обычная чума, не больше. Но и этого достаточно, чтобы умерли тысячи людей. Сколько солдат в форте?
        - Осталось четыре когорты из семи. По десять десятков в каждой.
        - Итого четыре сотни. Я не смогу вылечить всех, но у кого достаточно сильный иммунитет - сопротивляемость болезни, - уточнил Аарон, - тот выживет.
        - Посмотри на меня, - потребовал капитан. - Сильный ли имун… у меня?
        Аарон только сейчас пригляделся к офицеру. Лицо капитана было бледным, как холст бумаги, и безжизненным, словно лицо статуи. Синяки под глазами без слов говорили о чрезмерном употреблении алкоголя и бессонных ночах. На сухих жилистых руках выступили тонкие линии кровеносных сосудов. Капитан был болен, но болезнь совсем недавно одолела его тело.
        - Если будете много пить, лучше вам не станет.
        - Хуже - тоже, - усмехнулся офицер умирающего гарнизона.
        - Возможно, - не стал отрицать Аарон, - но у организма будет больше сил, чтобы бороться с болезнью. Я вылечу вас, только при одном условии - с сегодняшнего дня никакой выпивки.
        - А может сразу в могилу? Что толку мучить себя перед смертью, если она неизбежна?
        - Если не можете не пить - пейте. Только подумайте о солдатах, жизни которых зависят от ваших приказов. Хотите загнать себя в могилу - дерзайте, только назначьте перед этим префекта.
        - Уже назначил. Только он проживет не больше, чем… Лечи! - капитан смахнул со стола бутылку и бокал, которые со звоном разлетелись на мириады осколков, и взглядом тигра, загнанного в глухой угол, уставился на врачевателя. У Марка, потомственного барона и офицера по рождению, уже не было надежды. И вот она появилась. В лице неизвестного храмовника.
        Аарон отхлебнул вина из своего бокала, который предусмотрительно держал в руке, медленно поднялся с кресла и подошел к офицеру.
        - Дышите глубже и постарайтесь не волноваться. Сразу предупрежу: будет больно.
        - К боли приучен, - отчеканил капитан. Аарон одобрительно кивнул, поставил бокал на стол и начал свою волшбу.
        - Следите за моей рукой, - приказал врачеватель и стал медленно водить рукой то вправо, то влево, то приближая ее к глазам капитана, то отдаляя. Аарон тихо нашептывал слова на наречии, тайну которого знали лишь посвященные.
        Марк неотрывно наблюдал за рукой целителя, напрасно пытаясь понять смысл произносимых им фраз. И чем внимательнее он вслушивался в слова Аарона, тем глубже проваливался в пучину забытья. От плавных пасов храмовника закружилась голова и помутнело в глазах. Закончилось все тем, что целитель раскрытой ладонью ударил капитана в лоб. От неожиданности офицер отшатнулся назад и упал на пол вместе с креслом, на котором сидел. После чего незамедлительно потерял сознание.
        Очнулся он в кресле. Напротив него сидел целитель и медленно цедил вино из бокала. Марк вскочил на ноги и попытался дотянуться до возмутителя спокойствия через стол, но цель была слишком далека.
        - Успокойтесь, - безразлично выговорил Аарон. - Я сделал то, о чем вы просили. Вы здоровы.
        Капитан не поверил услышанному. Он посмотрел на руки, ощупал тело. Не удовлетворившись этим, прошел в другой конец кабинета и остановился у зеркала. Лицо было по-прежнему бледным, но уже не напоминала мертвую маску. Синяки под глазами стали не столь явными, а сухая кожа, которая уже начинала шелушиться, теперь выглядела вполне здоровой.
        - Не верю своим глазам! - от восторга воскликнул Марк. - Ты волшебник!
        - Целитель, - уточнил Аарон.
        - Тот самый? - удивился Марк, припоминая сплетни о бродячем святом, который без труда исцеляет даже безнадежно больных. Аарон утвердительно кивнул, подтверждая догадки капитана. - Нам несказанно повезло, - улыбнулся офицер, - теперь у форта есть шанс на спасение. Приступим к лечению солдат! Приступим немедленно!
        - Постойте, - охладил пыл капитана целитель. - Вас я исцелил магией, но она забирает много сил. Других мне придется отпаивать зельями и травами. Выживут далеко не все, но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы смертей было как можно меньше.
        - Хорошо, - согласился Марк. - Что потребуется от меня?
        - В первую очередь мы должны разделить больных на три группы: безнадежных, тяжелых и недавно заболевших. Также мне понадобятся лекари или те, кто не боится смерти…
        - Лекари уже мертвы, но бесстрашных хватает, - быстро вставил Марк, да так умело, что Аарон даже не успел запнуться.
        - Чтобы они смотрели на то, что делаю я, и потом могли повторить это без моего присутствия.
        - Команду подберем, - уверил капитан.
        - Лечение начнем с тяжелобольных. Ими буду заниматься я сам. Теми, кто сильнее остальных, займутся мои ученики, чтобы я не тратил на них время.
        - Безнадежные? - уже догадываясь об их участи, все же поинтересовался Марк.
        - Спасем тех, кого можем спасти, - не удивил Аарон. - Если хватит времени, постараюсь помочь и другим, но… вы сами понимаете…
        - Понимаю, - не стал лукавить капитан.
        - Найдите подходящих людей. Мне же надо покинуть форт, чтобы собрать нужные травы и ингредиенты для зелий.
        - Не стоило бы покидать гарнизон, - замялся Марк. - Нельзя допустить, чтобы зараза распространилась.
        - За это можете не волноваться. Я в состоянии исцелить себя и не дать чуме выйти за пределы форта. Тем более, без лекарств я не смогу лечить, и другого выхода у нас просто нет.
        - Помощь и спутников не предлагаю, - своеобразно согласился Марк. - Пока тебя не будет, я подберу людей и разделю больных.
        - Хорошо, капитан. Я вернусь с рассветом. Надеюсь, к этому времени все будет готово…
        - Будет, - по привычки вставил между слов капитан.
        - Чтобы я мог начать работу сразу по возвращению. - Марк коротко кивнул, посчитав слова излишними. - И еще, капитан. Я хотел бы узнать, известно ли Большой Земле об эпидемии?
        - Нет, - коротко ответил Марк. - Все, кто приходил с провизией, остались здесь.
        - Вы обрекли их на гибель?
        - Скорее да, чем нет, но у меня не было другого выбора. Я не мог позволить своим людям умереть от голода.
        - Убивать невиновных грешно, - покачал головой Аарон. - А оставив в «чумном форте» обозников, вы убили их.
        - За свои грехи я отвечу. Перед Трибуналом или Симионой - неважно. Но сделаю это тогда, когда придет время.
        - Сильная позиция. Буду рад, если в Час Суда добро, совершенное вами, перевесит зло. - Марк оставил слова целителя без ответа. Он не был уверен, что солдат, убивший сотни людей, замучивший или оставивший погибать десятки, достоин того, чтобы купаться в Медовых Реках. Да он и не сильно верил в их существование. - Последний вопрос, прежде чем я уйду.
        - Задавайте, - отчеканил Марк.
        - Когда был последний приток беженцев?
        Капитан задумался. Он помнил день, когда в последний раз на мосту появились люди, помнил, как стоял на стене и обстреливал с другими лучниками безоружных крестьян, опасаясь, что они принесут новый поток чумы. Он помнил этот день, но никак не мог посчитать сколько времени прошло с тех пор.
        - Давно, точнее не скажу.
        - Как часто приходили беженцы до последнего раза?
        - Чаще, - понимая к чему клонит целитель, быстро ответил Марк. - Думаешь, готовится большая волна?
        - Или штурм, - подтвердил догадки капитана Аарон. - Не хотел этого говорить, но у меня странное предчувствие, будто сюда идет сама смерть. Я не пророк, и видений у меня не бывает. Я могу ошибаться, но сердце мне подсказывает, что вскоре произойдет нечто непоправимое.
        - Будем ожидать худшего, но уповать на лучшее. Если считаешь, что здесь опасно, можешь уйти.
        - Здесь опасно, - нехотя улыбнулся Аарон, - но меня всегда притягивала опасность. Я останусь до конца.
        Глава 1. Пробуждение полумертвого
        Зомби сохранит свои черты такими, какими они были при жизни, за исключением физической силы, которая удвоится. Зомби будет способен выполнять только то, что прикажет колдун. Он будет функционировать пока его не расчленят или повредят.
        Колдун может уничтожить зомби, бросив на него горстку костяной пыли и выкрикнув имена Guede и Baron Samedi наоборот (edeuG и idemaS noraB). Если колдун, который создал зомби, умирает, зомби становится свободным и останется на земле, причиняя людям зло.
        Дарион Горгоротский «Существа мифические и божественные. Черные колдуны и некроманты»

«Золотая» осень в лесу Мертвеца не отличалась особыми красотами, отнюдь, представляла собой весьма удручающее зрелище. Нагие ветви дубов и грабов переплелись между собой, будто исполины сцепились в драке. Грубые стволы, окаймленные слоем бледно-зеленого мха, утонули в редком белокуром тумане. У корней, вздыбивших почву, гниющей от извечной влажности грудой скопились прелые листья. Даже вечнозеленые ели, изогнувшиеся от нехватки пространства, никак не разбавляли разросшегося здесь уныния. Но и этого природе показалось мало: она решила оправдать название, которое люди дали этому месту - лес Мертвеца.
        Сквозь полотно тумана, изредка разъедая его, находя в монолите брешь, на землю опускался призрачный лунный свет. По временам ему удавалось осветить безжизненное тело, валявшееся посреди гнилой листвы. Этот покойник неведомым образом сгнил лишь наполовину: под одной частью его лица, укрытой свежими палыми листьями, спряталась личина скелета, а под другой, перемазанной кровью и грязью, при тщательном всматривании можно было различить лицо молодого парня.
        Когда тусклое ночное светило в очередной раз прорвалось сквозь туман, покойник открыл глаза и судорожно вздохнул. Грудь его - точнее, лишь левая ее сторона - с противным свистом наполнилась воздухом. Затем мертвец с шумом выдохнул, закрыл глаза и вновь затих, будто и не показывал мгновением ранее признаков жизни.
        Окружающий мир погрузился в привычную для себя тишину: не пели птицы, уже покинувшие эти леса в поисках более теплых мест, забыли о полной луне и заунывных зовах волки, молчали пробудившиеся для охоты филины, притаились в норах вездесущие мыши. И покойник больше не дышал. Хотя опять-таки, присмотревшись, можно было заметить, как медленно поднимается и опускается его грудь, но это явление оказывалось столь неразличимым, что даже друид, связанный со своим учеником ментальными узами, не сразу поверил в спасение воспитанника и не с первого раза отыскал тонкую струну его жизни.
        - Сандро? - осторожно спросил дух, принимая материальный облик, но от этого - из-за сгустившегося тумана - не делаясь более явным для окружающих. Да и не было в округе созерцателей, кроме одного покойника. - Ты меня напугал, - облегченно протянул Трисмегист, все же нащупывая нить жизни своего ученика. - Я уж было подумал, что тебе пришел конец. Глупой вышла бы смерть…
        - Не то слово… - откашлявшись, хрипло просипел в ответ некромант, и его ополовиненные губы изогнулись в подобие улыбки. - Хотя и сейчас… самочувствие… не из приятных… - слова давались с трудом, а собственного голоса Сандро и вовсе не узнавал. Неужто при падении он повредил горло? Чародей попробовал перевалиться на живот, но не достиг результата: тело ослабло, а ног он и вовсе не чувствовал - вероятно, защемил позвонки. Решив не тратить время на догадки, Сандро потянулся к посоху, в который, хвала богам, так крепко вцепился, падая со скалы, что отпустил из мертвой хватки, только ударившись о землю.
        - Нельзя было быть столь импульсивным! - нашел время для укора Трисмегист. - Ты хоть понимаешь, что мог умереть и стать полноценным личем? Или ты поменял свои планы и уже не желаешь становиться человеком? Прошу тебя: больше не делай столь опрометчивых шагов.
        - Надо было действовать - и я действовал, - прохрипел в ответ некромант и, больше не желая тратить силы на бесцельные беседы, при помощи последней сохранившейся энергии принялся изучать собственное тело. Изъянов там нашлось немало, но со многими из них Сандро уже научился жить и понимал, что даже при великом желании не сможет переиначить черную магию, благодаря которой, собственно, и существовал.
        Результат изучения его не порадовал. Ссадины, ушибы, царапины, синяки - на них некромант не обращал внимания - сойдут и сами. Но были проблемы и посерьезнее. Защемление одиннадцатого и десятого позвонков, из-за которого полностью отказали ноги. С такой травмой не смогли бы справиться даже горгоротские костоправы с их упражнениями и иглоукалываниями. Ко всему лопнула селезенка, и Сандро с удивлением и радостью подумал, что выжил благодаря одному только чуду. Даже замедляющие заклинания, которые он прочел перед встречей с землей, из-за деревьев и неровного ландшафта не дали особого результата. Чудо, да и только! Но именно на него и уповал Сандро, прыгая со скалы. Об Анэт некромант старался не думать. Он сделал выбор за нее, посчитав, что смерть милее рабства. Да девушка не сильно-то и сопротивлялась, видимо, придя к такому же решению.
        Сандро мотнул головой, приводя себя в чувства - сейчас не стоит об этом, следует думать о другом. Он крепче сжал мертвой рукой змеиный крест и принялся залечивать полученные раны. Созидающая магия давалась с трудом, а силы и без того были на исходе. И все же, спустя бесконечно долгих десять минуты, некроманту удалось воссоздать ту картину своего тела, которая была до падения. Горгоротские костоправы были бы на седьмом небе от счастья, узнав, что есть нечто более действенное, чем медитация.
        Покончив с лечением, Сандро ощутил также явственно, будто откат от заклинания, как на него накатывается волна слабости и отрешенности. Мысли закружились в голове невероятным калейдоскопом и, словно отвечая на крики совести, остановились на погибших спутниках, с которыми не так давно он бежал из Бленхайма. По его вине они теперь мертвы. По его вине - ничьей больше! Если бы он отсиделся в храме Сераписа, а не мчал без оглядки вперед, ничего подобного не произошло б…
        Некромант безвольно выпусти из рук змеиный крест, присел, взял в охапку мокрых листьев и вытер ими выступившие на лбу бисеринки пота, а затем обхватил колени руками и с тоской сказал:
        - Я убил всех, а сам остался жив.
        Никто не ответил на его слова. Лишь туман лизнул холодом мокрое от росы чумазое лицо юноши и подобрался ближе, становясь одновременно плотнее и гуще. Сквозь туман уже нельзя было разглядеть по временам выползающий лунный круг, поэтому, даже благодаря обостренному зрению, некроманту не удалось увидеть ничего дальше кончика собственного носа.
        - Альберт, - после долгой паузы вновь заговорил Сандро. - Ответь мне: почему я всегда одинок? Всю свою сознательную жизнь, я провел в одиночестве: без дружеской поддержки, ласк любимой… У меня ведь до сих пор не было женщины! Но теперь, когда Энин потеряна или, быть может, уже мертва, я не смогу полюбить другую. Да и не захочу любить кого-то, кроме нее…
        - Перестань плакаться! - рыкнул Трисмегист, не понимая, с чем связаны столь печальные мысли его воспитанника: Анэт, возможно, еще жива, впрочем, как и Батури. В том, что Энин цела, так вовсе нет никаких сомнений - вампир вытащил ее задолго до окончания боя. - Не переживай, Сандро, - продолжал тем временем друид, - найдем мы твою Энин…
        - Сомневаюсь, - отозвался некромант, не в силах сопротивляться накатившемуся унынию. - Я даже не знаю, куда Батури ее отволок. А теперь я не отыщу Энин, потому что он мертв.
        - Откуда такая уверенность? - наиграно изумился друид. - Высшего вампира падением с огромной высоты не убить.
        - Падением - да, - кивнул, соглашаясь, Сандро и продолжил говорить монотонным, без эмоций, голосом: - Но его жизнь была связана с жизнью Анэт. Когда умерла она, погиб и он, потому что не смог выполнить клятву, данную на клейме Эльтона; не защитил живую.
        - Да что с тобой такое? - не выдержал Трисмегист и его голос заставил Сандро встрепенуться:
        - Мы здесь не одни, Альберт… - задумался некромант. - Слишком уж странные мысли лезут ко мне в голову.
        - Не мели чушь, - отмахнулся друид.
        - Альберт, ты что, не чувствуешь? Твою мать, это пикси! - Сандро резко схватил посох и вскочил на ноги, но, что делать дальше, он не знал: никаких магический резервов для борьбы у него уже не осталось.
        - Пикси? - усомнился Трисмегист, но позже догадался, что к чему.
        В былые времена пикси были совершенно безобидными существами. Но теперь, волей рока оказавшись во владениях мертвых, они переняли паскудные законы своего нынешнего обиталища и посему представляли серьезную опасность. В часы альвов, ск'йере и фейри духи леса питались от животворящих жилок деревьев и приносили в мир радость, но теперь, когда лес умер и прогнил изнутри, пикси питались людскими эмоциями, а, изголодавшись, могли и вовсе превратить свою жертву в ходячий овощ, лишенный чувств и способности мыслить - не хуже зомби.
        - У вас нет надо мной власти! - выкрикнул некромант и ударил змеиным крестом о землю. Глаза кобры в изголовье посоха полыхнули аметистовым светом, на краткую долю секунды разрезав и разметав туман. И в тот самый миг ментальные оковы, сковавшие Сандро, разрушились, а мысли прояснились.
        - Их тут сотни, - прошептал друид, догадываясь, почему не сразу смог определить: жив его воспитанник или нет? Пикси заблокировали сознание юноши и сразу пустили в ход свои уловки, когда поняли, что пища оказывает сопротивление.
        - Знаю, что сотни, - выдавил Сандро, - иначе они бы не рискнули напасть на повелителя мертвых.
        - Ты себе льстишь, - занял короткую паузу Трисмегист.
        - Поговорим о моем тщеславии позже, - осматриваясь, одними губами, будто боясь, что его услышат, ответил некромант. - Скажи лучше: что делать? Как с ними бороться?
        - А стоит ли? - задумался Трисмегист. - Мне кажется, они больше не выказывают попыток напасть…
        Будто услышав его слова, призрачные силуэты, почти неразличимые в тумане, засуетились.
        - Ну, и червивый же у тебя рот, Альберт, - осклабился Сандро и с трудом устоял на ногах, когда на него обрушилась невыносимая волна страха, тоски, отчаяния и уныния. Сложилось ощущение, что каждая пикси считает своим первостепенным долгом влить в некроманта как можно больше отрицательных эмоций. Казалось бы, что в этом страшного? Но, высосав чувства, лесные духи отнимут способность мыслить, а, быть может, если хорошо постараются, то и всю энергию - вместе с жизнью.
        Сандро встряхнул головой, пытаясь выгнать из сознания чужую волю, взбодриться, но это не дало результата - врагов было слишком много. «Бежать! Бежать без оглядки!» - ворвалась в голову шальная мысль, но некромант подавил в себе паническое желание броситься наутек - во владениях пикси, ему от них не уйти.
        - Да что ты медлишь! - выкрикнул Трисмегист. - Ставь ментальные барьеры!
        Сандро последовал совету, заранее понимая всю тщетность этих попыток, ведь пикси берут не качеством, а числом, и численное превосходство делает их гораздо сильнее чародея.
        - Ничего не выйдет! - в отчаянии вскрикнул Сандро, когда с тонким хрустом сломался очередной магический щит. - Мне конец… - Он уже не мог понять, где его мысли, а где - чужие? Глубокое чувство безысходности захлестнуло его с головой и с каждым мигом желание опустить руки и отдаться на милость победителю становилось все сильнее. - Им нет числа, а я их даже не вижу! - И тут Сандро прозрел: он их не видит!
        Некромант резко взмахнул посохом, вырисовывая руну огня, прибегая к рунической магии, потому как собственных сил для действенного колдовства не осталось. Вокруг него взъярилось бешеное пламя и кольцом прожгло все окрест на несколько метров. Туман, прятавший в себе и подпитывающий собой бестелесных духов, истаял. Сандро твердо знал, что в нем погибли и пикси. Не все, конечно, но те, которые оказались достаточно близко.
        Мысли прояснились, а на смену унынию пришла вера в свои силы и желание продолжать начатое.
        Но туман уже вновь стелился у ног и с каждым мигом подбирался к некроманту все ближе. Сандро опять вырисовал в воздухе руну огня, повторяя удачный опыт, но на этот раз эффект от магии был куда меньше - сил не хватало.
        - Бесовское истощение, - прорычал некромант, потративший почти всю свою энергию на излечение ран, а позже - на ментальные барьеры. - Что прикажешь делать? - спросил он у Трисмегиста, выискивая в нем последнюю надежду.
        - Видунское кольцо! - догадался друид. - Оно не требует магических затрат.
        - Чем мне его чертить? Нет ни соли, ни серы…
        - Кровью… - осторожно предложил друид, и Сандро, не раздумывая, взглядом и магией, ибо не имел под рукой ножа, разорвал себе кожу на запястье. Хлынула кровь. Некромант еще раз вывел руну огня, уже мало надеясь на его действенность, но желая выкроить крупицу времени для начертания круга.
        Из пореза обильно текла кровь. Сандро провел рукой вокруг себя, тихо нашептывая древнее друидское заклинание, и, когда красные бисеринки выложили у его ног точную фигуру, притронулся к ране, заживляя лопнувшую кожу. Теперь оставалось ждать и гадать: подействует ли видунская магия на низших фейри?
        Туман подобрался ближе. Не обращая внимания на кровавое кольцо, двинулся дальше, быстро поглотил некроманта, окутывая его до самой макушки. Мысли в голове перемешались, а в сердце затаился трепетный страх, но на этот раз Сандро точно знал, что к этому страху пикси не имеют никакого отношения.
        Видунское кольцо защитило от ментальных атак, но Сандро не дано было знать, надолго ли хватит этой простейшей, хоть и действенной магии. Он долго стоял в кругу, боясь даже пошелохнуться. Туман щекотал ему лицо холодными прикосновениями, с каждым вздохом оседал опасностью внутри. Но ничего не происходило. Пикси молча кружили вокруг, их хрупкие маленькие силуэты терялись в сизом облаке тумана, и некроманту стало казаться, что низшим фейри уже нет до него никакого дела. Но Сандро упорно продолжал стоять, пока на небе не погасли звезды, дикая луна не опустилась за горизонт, а слабое утреннее солнце не осветило призрачный лес.
        - Слава богам - рассвет… - выдохнул Сандро и бухнулся прямиков в прелые листья - ноги не держали.
        Туман быстро редел и пикси уже не выказывали никакого интереса к продолжению охоты. На этот день им хватит эмоций и сил, которые они украли у некроманта, а завтра, если подвернется удача, они разыщут для себя новую жертву.
        - Интересно, они хоть понимают, что губят других? - спросил неожиданно Трисмегист.
        - Плевать, - устало зевнул некромант, плотнее кутаясь в свой плащ. - Плевать мне и на пикси, и на их бездумные головы, - сказал Сандро, закрыл глаза и, уморенный усталостью, быстро провалился в сон.
        - Хоть бы защитный круг начертал, - проворчал друид и скрылся в книге, где набирался сил и откуда без труда следил за спокойным сном своего воспитанника.
* * * - Сандро, - услышал он голос наставника.
        Некроманту казалось, что он только-только прикрыл глаза, а друид уже зовет его, но, когда расплющил очи, увидел над головой тусклое, почти негреющее солнце, выныривающее из-за оголенных ветвей. Близился полдень.
        На несколько мгновений некромант закрыл глаза и собирал по крупицам магию, щедро разлитую вокруг. По хорошему счету следовало бы хорошенечко подкрепиться, отдохнуть, набраться сил, но сейчас, когда жизни спутников, возможно, висели на волоске, на такие роскоши не было времени, и без того пришлось расточительно потратиться на сон.
        - Сандро, будь ты неладен! Осмотрись! - потребовал Трисмегист и Сандро незамедлительно выполнил его указание.
        Вокруг шныряли зомби с масками безразличия на бледных, но еще не поддавшихся гниению лицах. В пустых, мутноватых глазах не отражалось ни единой мысли, но никакой агрессии поднятые не проявляли, чем немало удивили Сандро.
        - Видимо, это бывшие рабы одного из убитых некромантов, - вслух подумал Сандро. - Теперь они свободны, если такую оболочку можно назвать свободой…
        - Не будь глупцом, Сандро, - проворчал Трисмегист. - Ты же знаешь, что зомби, лишившись хозяина, несут людям зло. А разве эти неупокоенные похожи на таких?
        - Тогда как это понимать? - вопросом ответил некромант.
        - Думаю, это работа пикси, а не некромантов, - подумав, решил Трисмегист. - Я не чувствую черной магии, да и не жило в округе личей, кроме Аргануса, а своих рабов он бы не отпустил…
        - Ладно, как бы там ни было, эти зомби неопасны. Так что ты говорил о поисках Энин? - припомнил Сандро. - У тебя и впрямь есть идея, как ее найти, или ты просто меня утешал?
        - И то, и другое, - отозвался друид.
        После того как рассвет рассеял туман, дух был неплохо видим. Сейчас, впрочем, воплощение тоже давалось ему с трудом, да и сама фигура Трисмегиста оставалась несколько размытой. Хотя, будь у Сандро силы, все могло выглядеть иначе, ведь некромант был по-прежнему связан магией филакретией с вернувшимся в реальный мир друидом. И если ученик слаб, то слаб и его наставник.
        - Ладно, Альберт, выкладывай, - улыбнулся Сандро. Несмотря на магическое истощение, после сна он выглядел вполне бодро, словно после невыносимой эмоциональной нагрузки пришло долгожданное расслабление; даже блуждающие вокруг зомби никак не омрачали хорошего настроения.
        - Ты совсем забыл о симпатической магии, - напомнил Трисмегист и процитировал
«Золотую ветвь» Фрайзера: - вещи, которые раз пришли в соприкосновение друг с другом, продолжают взаимодействовать на расстоянии после прекращения прямого контакта.
        - Спасибо, конечно, за уроки Фрайзера, - язвительно поблагодарил некромант, - но каким образом Энин связана с симпатической магией? У меня нет при себе ее вещей.
        - Зри в корень, - приказал Трисмегист. - Любовь - одно из проявлений симпатической магии. Ты разве не замечал, что чувствуешь, когда твоя возлюбленная в опасности или плохо себя чувствует? Ведь бывало, можешь мне не отвечать. А теперь ты вызовешь те же самые эмоции при помощи магии. Такое тоже возможно.
        - Хорошо, - выдохнул Сандро. - Что делать?
        - Как и обычно, - пожал призрачными плечами Трисмегист. - Сосредоточься на «вещи», представь ее перед своим внутренним взором и хватайся за нить, которая отведет тебя к ней.
        Сандро глубоко вздохнул и попытался сосредоточиться. Но шныряющие вокруг
«неправильные» зомби по непонятным причинам притягивали взгляд и не позволяли отрешиться от окружающего мира. Это было странным, ведь чародей уже давным-давно научился абстрагировать свое сознание от внешних возбудителей. Но какое-то странное, тянущее чувство не давало покоя. А уже спустя минуту память услужливо натолкнула некроманта на причину.
        - Альберт, эти зомби… я знаю их. Знаю каждого из них в лицо.
        - Что? - не сразу понял друид.
        - Я жил с ними бок обок. Это люди из Слободы, селения, откуда я родом, - Сандро стал внимательно всматриваться в проплывающие мимо лица. Кузнец Неромо, никогда не снимающий жесткий фартук из дубленной кожи. Его толстушка-дочка, которая в детстве была излишне грубая на вид, а теперь расцвела великолепной розой и стала весьма привлекательной барышней с идеальной фигурой и большими миндалевидными глазами редкого, зеленого, как у Сандро, цвета. Ремесленник Алавио и его семья: три дочери и сын. Жену его забрали некроманты за год перед тем, как к ним попал и младший Гайер.
        - Что привело их сюда? - после долгой паузы спросил Трисмегист, своими словами вырывая Сандро из мыслей и крепких оков всплывающей памяти.
        - В смысле? - некромант помотал головой, изгоняя наваждение. - И впрямь, - задумался он, - ведь Слобода далеко отсюда. Вероятно, они бежали от Аргануса, когда узнали, что в Хельхейме началась война за власть. Вот только бегство их вышло неудачным.
        - Ты должен освободить их души… - осторожно заметил Трисмегист.
        - Ты бредишь, Альберт! - воскликнул некромант. - Хочешь, чтобы я убил их? Нет. Нет, Альберт! Я не стану лишать жизней людей. Одно дело убить немертвого, другое - живого.
        - Это жизнь? - со скепсисом в голосе поинтересовался друид. - Пойми, если этого не сделаешь ты, их жизни окажутся в руках Сиквойи, который в скором времени пройдет этой дорогой. И тогда они будут прокляты черной магией и жалким подобием существования. Спаси их от этого.
        - Нет, не могу, - помотал головой Сандро.
        - Для поиска Энин тебе понадобиться сила. Много силы. Откуда ты ее возьмешь? А если выпить жизнь из них, - дух провел кругом призрачным, просвечивающимся на солнце пальцем, - тогда ты аккумулируешь достаточно энергии, чтобы замкнуть симпатическое заклинание. Решайся, Сандро. И подумай над судьбой своих односельчан.
        Чародей посмотрел в глаза Лидии, дочери кузнеца, подошел к ней ближе и потрепал за плечи.
        - Лидия? Лидия, ты меня слышишь? - Реакции не последовало. Сандро гипнотически проник в ее сознание, но нашел там лишь пустоту. Живая кукла, лишенная разума и всяческого проявления мысли. Тот же оживший мертвец, который никогда не станет человеком. - Хорошо, Альберт, я сделаю то, о чем ты меня просишь.
        Сандро поочередно подходил к каждому из своих односельчан. Кого-то он помнил так, будто видел еще вчера, о ком-то время стерло малейшие воспоминания, но то, что некромант делал сейчас со своими жертвами, заставляло его сердце биться в сумасшедшем ритме. Он проводил змеиным крестом перед лицом человека, дрожащим голосом произносил заклинание и, будто вампир, пьющий кровь, питался жизненной энергией, наполняя себя силой, а людей превращая в холодные трупы. Затем Сандро магией поджигал тела, превращая останки в тлеющий пепел, из которого уже никогда не сделать ходячего мертвеца.
        Проделывая такие манипуляции, некромант лил молчаливые, скупые слезы, но не мог уговорить себя остановиться. И так продолжалось довольно долго, пока у его ног не испустил серого дыма последних прах, последнего селянина.
        - Я монстр, - с ужасом выдавил из себя некромант. - Проклятый монстр, не достойный того, чтобы ходить по земле.
        - Ты убил их тела, но спас души, - не согласился друид. - Они были бы тебе признательны, можешь мне поверить.
        - Надеюсь, ты прав, Альберт … - с трудом глотая воздух, отозвался Сандро и, не желая задерживаться там, где все насквозь пропитано черной магией и убийством, поспешил покинуть треклятое место, подвластное измененным лесным духам.
        Когда Сандро отошел на приличное расстояние, он решил вернуться к своим изысканиям по поиску Энин. Сейчас сил хватало с избытком, жизненная энергия, украденная у людей, едва ли не выплескивалась из некроманта, поэтому ему не составило труда проникнуть в самые глубокие сферы магии. Вместе с тем, Сандро представил своему внутреннему взору тот миг, когда убегал из Хельхейма и нес Энин на руках, а ее огненные волосы приятно щекотали ему лицо; вспомнил тот день, когда он вместе со своей возлюбленной смотрел на каменного дракона и, будучи рядом с ней, ощущал первозданное счастье. Сандро достоин того, чтобы быть с ней! Он должен быть с ней!
        Магия выгнала чародея из своих глубин, но услужливо указала на «вещь», которую он требовал показать ему. Сандро чувствовал Энин; медленное, по временам замирающее биение ее сердце. Обрадоваться тому, что девушка жива некромант даже не успел, ноги сами понесли его в том направлении, куда указала магия, а в сознании крутился и вертелся, затмевая все, кроме себя, обворожительный образ девушки с огненным волосами и темно-карими, с черным ободком вокруг зрачка, глазами.
        Сандро шел вперед, не обращая ни на что внимания, следовал по магическому следу, который привел его к широкой пещере, открывающей вход в лоно скалы, с которой не так давно он спрыгнул и чудом остался жив. В провале властвовала тьма, такая же живая, как в винтовой лестнице, ведущей в лабораторию Бленхайма.
        Недолго думая, Сандро шагнул в эту тьму, и она покорно сдвинулась в сторону, отступила перед некромантом, обладающим нечеловеческим зрением. Сперва он думал, что ему придется долго блуждать по витиеватым лабиринтам пещеры, но к вящему удивления магия безошибочно указывала верный путь и вскоре некромант оказался в огромной зале, освещенной тысячью свечей, бледно горевших в настенных нишах. В центре комнаты стоял внушительных размеров алтарь, с толстым желобом для слива жертвенной крови. По сторонам от него выросли высокие столбы с тонкими выступами ступеней. В противоположном конце залы расположился огромный трон, на котором без труда могли уместиться и трое. Видимо, здешний хозяин был немалых габаритов.
        Сердце некроманта неожиданно кольнуло и магия, связавшая его с Энин, развеялась. Больше он не чувствовал ее, не ощущал ток ее жизни. А в следующий миг перевел взгляд в угол комнаты и оторопел от увиденного: в широкой стеклянной колбе, доверху наполненной водой, лежала Анэт, а рядом с ней в такой же колбе - утонула Энин.
        Он не успел. Опоздал. Опоздал на жалкие мгновения, но теперь не в силах ничего изменить…
        - Всемогущие боги! Почему?! - диким зверем взревел Сандро и в два прыжка вплотную приблизился к колбам. Он притронулся к тонкому стеклу, провел у губ возлюбленной, посмотрел в ее открытые, не моргающие глаза и, не выдержав, упал на колени. - Почему, Энин? - спрашивал он у неподвижного тела, будто девушка с огненно-рыжими волосами могла ответить. - Я же так и не насладился твоим теплом, твоей любовью, тобой… - Сандро едва сдерживал слезы, с гибелью Энин он потерял ту часть себя, которая заставляла сердце биться.
        Некромант, проклиная весь мир, вытер скупые слезы, встал на ноги и широко размахнулся змеиным крестом, силясь разрушить стеклянную преграду. Но за душевными излияниями он не расслышал шагов за своей спиной и не сразу сообразил, что именно помешало ему опустить посох.
        - Сама она никуда не уйдет, - заверил незнакомец, вырывая из рук некроманта змеиный крест.
        Сандро обернулся и увидел перед собой самого себя - человека в черных кожаных штанах и плаще с капюшоном, скрывшем лицо. Некромант на миг опешил, но быстро сообразил, что неизвестный просто-напросто носит такие же одеяния. Но вновь застыл истуканом, когда Хозяин горы открыл искаженное темной магией наполовину мертвое, наполовину живое лицо.
        - Удивлен? - спросил тот, удобнее перехватывая змеиный крест.
        - Что ты с ней сделал? - выкрикнул Сандро, с трудом сдерживая себя, чтобы одним заклинанием не превратить убийцу Энин в пепел.
        - Ничего страшного, - заверил двойник. - Она просто спит вечным сном.
        - Ты покойник! - прорычал некромант и соткал огненное заклинание. Пламя поглотило убийцу Энин, но магия оказалась бессильна против двойника и не оставила на нем никаких следов. Сандро подряд выкрикнул несколько атакующих заклинаний, но ни одно из них не подействовало на противника. Он был невосприимчив к колдовству.
        - Ты не понимаешь… - с опаской сказал Хозяин горы.
        - Убью! - не слушая его, коброй прошипел чародей и бросился на врага с голыми руками.
        Чужак наотмашь рубанул посохом, но его движение оказалось слишком медленным, поэтому Сандро без особых усилий сумел схватить змеиный крест и рвануть на себя.
        - Убью! - выкрикнул Сандро и со всех сил ударил своего двойника в корпус. Тот схватил за грудь и скрючился в болезненной позе, и тогда некромант посильнее размахнулся посохом, чтобы одним ударом выбить из противника сознание.
        - Остановись! - потребовал до боли в ушах знакомый голос.
        Некромант посмотрел в сторону и увидел женщину, стоявшую в тени пещерного входа. Обладательница голоса вышла на свет, и Сандро узнал в ней свою мать. Черноволосая, с зелеными глазами и доброй - самой доброй во всем мире! - улыбкой она смотрела на него, и ее взгляд заставил некроманта замереть от трепета и давно минувшей душевной боли.
        - Мама, - выдавил он не своим голосом и мельком взглянул на переломанные пальцы материнских рук, заметил на платье, в котором видел ее в последний день перед пожаром, кровавые следы и вдруг понял, что неведомые существа, умеющие принимать чужой облик, дурачат его, пытаются играть с ним в опасные игры. - Ты выбрал не тот облик, монстр, моя мать давно мертва. И твоему детенышу жить осталось не долго, - стальным тоном сказал некромант, а женщина, услыхав его, со скоростью стрелы рванулась вперед, и кинжалом, неведомо как появившийся в ее покалеченных руках, ударила Сандро в грудь. Клинок угодил в правую сторону, которая была невосприимчива к боли, ибо была мертва. Некромант размахнулся и изо всех сил ударил женщину в висок костяной рукой, обладающей силой, в несколько раз превышающей людскую. Ее хрупкое тело мигом обмякло и рухнуло у ног Сандро.
        Тем временем двойник некроманта встал на четвереньки и, смахнув с себя иллюзию, превратился в то, чем являлся на самом деле: в крупного монстра похожего на волка, только с более массивными задними ногами и коленями выгнутыми назад, как у кузнечика.
        Некромант попятился, а волк напряг мышцы и прижался к полу, приготовившись к прыжку. Понимая, что шансы на спасение ничтожно малы, Сандро выставил перед собой посох и прыгнул вперед за миг до того, как волк оттолкнулся от пола. Разъяренная кобра, повстречав бешеного монстра, выиграла противоборство. Черный исполин, заскулив, как дворняга, кубарем покатился по полу, но, перетерпев боль, встал на ноги и, оттолкнувшись от мозаичного покрытия, вновь бросился на свою цель.
        Сандро уже не боялся, потому что знал, как себя вести. Он ударил змеиным крестом в тот самый момент, когда монстр уже опускался на свою цель, что только усилило удар. Затем некромант отпрыгнул в сторону и, вывернув посох, ударил поднимающуюся с колен женщину прямиком в макушку. Женщина упала лицом в мозаику. Скуливший волк кружился на месте, прыгал, пытаясь стряхнуть с себя боль. Сандро твердой походкой подошел к извивающемуся и скулящему волку, широко размахнулся и застыл, выбирая момент для сокрушительного удара.
        - Стой! - потребовал некто. Сандро резко перевел взгляд и увидел приближающегося Батури.
        - Подойдешь ближе, и он умрет, - пригрозил некромант.
        - Я - это я, - удивил двойник вампира.
        - Докажи, - потребовал Сандро, ничуть не сомневаясь во лжи незнакомца.
        - Я клялся защищать двух сестер. Именно этим я здесь и занимаюсь.
        - Не верю, - твердо заявил некромант. Кто знает, на какие уловки способны имитаторы? Возможно, они умеют читать мысли и открывать прошлое?
        - Ты, как и я, клялся на клейме Эльтона. Вместе мы бежали из Бленхайма…
        - Твои слова ничего не значат! Мне нужны веские доказательства.
        - Это подойдет? - он вытянул руку, на ладони которой лежал кинжал и волнообразным лезвием. Приглядевшись, Сандро опустил посох. Теперь он верил.
        Глава 2. Боль воспоминаний
        Когда принималось решение объявления войны, царь или консул отпирал ключом тяжёлые двойные дубовые двери храма, украшенные золотом и слоновой костью, и перед ликами Двубога под арками проходили отправлявшиеся на войну вооружённые солдаты и юноши, впервые взявшие оружие. В продолжение всей войны ворота храма стояли открытыми, когда заключался мир, то вернувшиеся войска вновь проходили перед статуей бога и храм вновь запирался на ключ.
        Дарион Горгоротский «Существа мифические и божественные. Двуликий бог племени Дай-Дуа»
        В комнате было темно и тесно. В центре, заняв почти все пространство, расположился небольшой - под стать кельи - стол. Рядом с ним - восемь кресел, шесть из которых пустовали, и лишь на двух восседали две черные фигуры: полумертвый и вампир. Вместо привычных четырех стен здесь было восемь. По углам стояли развернутые в профиль статуи, у каждой из которых было по два лица: одному молодому и одному - старому. Каким божествам и героям эти ваяния посвящались, Сандро не знал, но сейчас его мысли занимали другие вопросы:
        - Те существа, с которыми я встретился в зале, - разрушил тишину некромант, - кто они? И почему нападали?
        - Ха! - усмехнулся вампир и беззаботно закинул ногу на поручень кресла. - Когда ко мне в дом вламывается уродливый монстр и пытается разрушить ценные для меня вещи, такие, например, как цилиндры Двубога, я к нему не слишком снисходителен. Или ты ждал другого, более теплого, приема?
        - Не я виноват в драке, - заметил некромант.
        - Не виноват? - Клавдий удивленно поднял брови и скривил в наигранном изумлении лицо. - Хм, мне показалось иначе. Ну что ж, хорошо. Я сделаю вид, что поверил. Только давай не будем выяснять, кто прав, а кто виноват. Все равно я буду верить глазам и останусь при своем мнении… - вампир оскалил зубы в язвительной ухмылке, будто к нему на ум пришла новая колкость, но ее он не высказал, а вместо этого, пошарив во внутреннем кармане своего долгополого плаща, достал кресало и поджог свечу, одиноко застывшую на пустой столешнице.
        Огонек свечи заплясал, озаряя комнату призрачным светом, бликами отразился от круга солнца из чистого золота, висевшего на стене над одним из двуликих изваяний. Взгляд Сандро невольно приковали к себе и другие предметы, которые расположились над головами статуй: змей Уроборос, пожирающий свой хвост, символизирующий начало, конец и… бесконечность; два круглых подноса, на одном из которых изображались двери в храм, а на другом - руки с высеченными на пальцах цифрами - ССС и LXV; дальше - виноградная лоза из бронзы, белый бык из слоновой кости, стрела с надписями contra и motio и, наконец, - прекрасный корабль с бело-голубыми парусами.
        - Хватит об имитаторах, - продолжал тем временем вампир. - У нас с тобой есть более важные темы для обсуждения…
        - Например, что с девушками? - подхватил Сандро, отрываясь от созерцания предметов-символов. - Что это за колбы, в которые ты и твои знакомцы их запрятали?
        - Они в водах контрамоции, - ответил вампир и, заметив на себе цепкий взгляд некроманта, закатил глаза. - И не смотри на меня так, полумертвый! Я дал клятву защищать этих живых. И можешь мне поверить: из-за них я не собираюсь раньше времени подыхать.
        - Так что с ними? - повысил голос Сандро. - Может, ты, наконец, ответишь?
        - Я же говорю: они в водах контрамоции. Но, так уж и быть, для тебя, как для самого неосведомленного, могу объяснить популярно: все мы живем из прошлого в будущее, кто-то существует вечно, но остальные стареют и умирают. А вот нашим сестричкам повезло, даже очень повезло - они молодеют. Годы для них идут вспять, а смертоносные раны залечиваются сами собой.
        - То есть Энин излечится от чумы? - Сандро корпусом подался вперед и в упор взглянул в глаза вампира.
        - Спроси чего полегче! - усмехнулся Батури. - Чума, вызванная магией - вещь весьма непростая. Узнаем постфактум.
        - Хорошо. - Сандро нервно откинулся на спинку кресла. - А что скажешь об Анэт?
        - Что-что? Ничего. Отлежится в водах, наберется сил и будет, как новенькая. Она-то эликсиров не пила и колдовской чумой ее никто не заражал.
        - Ладно, - отмахнулся некромант. Чуда, на которое он уповал всем сердцем, узнав о свойствах вод контрамоции, не случится, но и быстрый и легкий способ вылечить полученные Анэт раны - тоже неплохо. - Тогда у меня остался всего один вопрос.
        - Спрашивай, - под нос пробурчал Клавдий, пододвинул к себе канделябр с единственной свечой и медленно провел рукой над огнем. На ладони не осталась ожога: Высшие не боялись обычного огня и раскаленных предметов, хотя магическое пламя было для них столь же опасно, как и для других существ. Батури, будто оставшись недовольным результатом, надолго задержал раскрытую ладонь над свечой, но эффект не изменился.
        - Прекрати, - потребовал Сандро. - Ты сбиваешь меня с мысли.
        - Как прискорбно… - улыбнулся Батури. - Видишь ли, меня забавляет, когда мои собеседники ведут себя, как овцы, и не могут сформулировать вопрос.
        - Ты невыносим, но это не имеет отношения к делу. Так вот, когда сестры будут достаточно сильны, чтобы мы могли покинуть эти пещеры?
        - Хм, - Батури задумчиво погладил подбородок и ответил: - Жаль, что я не пророк. Тогда мне было бы проще справиться с таким прогнозом, но, думаю, уже через пару дней девушки придут в норму. Хотя Энин…
        - Что Энин? - взволновался Сандро.
        - Я бы предпочел, чтобы моя жизнь не была связана с умирающей. Видишь ли, если она скончается от чумы, я последую в мир вечных снов следом за ней. А это, мягко говоря, плохая мотивация.
        - Это отличная мотивация, чтобы поспешить. Чем быстрее мы с живыми покинем Хельхейм, тем быстрее ты получишь полную, не ограниченную обетами и клятвами свободу.
        - А за чуму можно не переживать, - подал голос Трисмегист и принял видимый облик на соседнем от Сандро кресле.
        - Ах, совсем забыл о твоем ручном духе, - взглянув на призрачный силуэт друида, сказал Батури. - Трисмегист, тебе уже сотни лет, а ты так и не научился хорошим манерам. Или ты не знал, что подслушивать неприлично? Ну да ладно, рассказывай: в чем твой секрет?
        - Эликсира, изготовленного Сандро в храме Сераписа, хватит для Энин на несколько месяцев. А к тому времени, когда он подойдет к концу, организм девушки выработает иммунные клетки, которые победят чуму.
        - Не все так просто, Альберт, - не согласился с наставником Сандро. - Эликсир недоросли затормозит весь метаболизм. А когда ей нечего будет принимать, опасность вернется. Хотя, конечно, иммунитет Энин станет сильнее, а случаи, когда крепкий организм перебарывают чуму, - не редкость. Хотя на такую удачу мало надежды.
        - Огромнейшее спасибо за просветительскую работу, - язвительно поблагодарил вампир. - Но дальнейшая судьба рыжей меня не интересует. Распрощаюсь на границе с живым балластом - и дело с концом.
        - Ты прав, - кивнул Сандро, пропуская мимо ушей неприятные для себя слова о принадлежности Энин к балласту. - Тебе важно сделать свое дело, а остальное - моя работа.
        - Тогда нам остается ждать, - пожал плечами вампир. - Ждать, когда наши сестрички откиснут в водах контрамоции.
        - И еще, - вспомнил Сандро. - Ты не ответил на мой первый вопрос насчет того, что за существ я встретил в гекатомбе?
        - Ах, да! - спохватился вампир. - С Ди-Дио ты не знаком. Что ж, я тебе о них расскажу. Посмотри на статуи, - Батури взмахом руки указал на двуликие бюсты. - Перед тобой типичный Ди-Дио, он же имитатор, иллюзионист, морок, призрак, Тень - называй, как самому удобно.
        - Значит волк - всего лишь имитация? - догадался Сандро.
        - Так и есть, - Трисмегист сложил руки в замок и на его полупрозрачном, будто окутанном дымкой, лице застыло выражение благородного спокойствия. Сандро, припоминая уроки друидизма, понял, что Альберт собирается поделиться знаниями, и приготовился слушать. - Говоря по правде, - продолжал тем временем дух, - Ди-Дио весьма интересные существа. О них мало задокументировано в источниках знаний, слишком уж они скрытны и редко подпускают кого бы то ни было к своим тайнам, но достоверно известно, что они могут жить сразу в трех временах: в прошлом, будущем и настоящем.
        - Как такое возможно? - удивился Сандро.
        - У Ди-Дио неспроста двуликое божество, которое повелевает временем. Видишь эти символы? - дух провел рукой, указывая на предметы, висящие над статуями. - У каждого из них есть свое значение. Вот, например, цифры ССС и LXV, высеченные на пальцах, означают дни года и часы суток. Таким образом, время оказывается в руках Двубога.
        - Порази меня молния, - вздохнул Батури. - Трисмегист, ты ничтожный наставник. Переливаешь из пустого в порожнее, но не даешь ответа.
        - Не перебивай меня, клыкастый, - ответил грубостью Трисмегист. - Поверь мне, я знаю, как доносить до ушей слушателей информацию. Так вот, обращаясь к Двубогу, Ди-Дио способны поменять течение своей жизни. Тогда одно из их лиц засыпает, но просыпается другое, живущее в ином направлении.
        - То есть Ди-Дио знают будущее лучше любых Видящих? - спросил некромант.
        - Увы, но нет. Раздвоить сознание они не способны, поэтому память двух лиц обособлена.
        - Много слов - мало смысла, - вампир искривил губы в презрительной улыбке.
        - Ты можешь объяснить лучше? - с негодованием в голосе поинтересовался Трисмегист. - Так дерзай, мы тебя внимательно слушаем.
        - У меня есть более увлекательные занятия, чем распинаться перед вами.
        - Хватит препираний, все равно дар Ди-Дио - ничто, - заключил Сандро. - Он не дает им ровно никаких привилегий над остальными.
        - Только если нет желания прожить жизнь наоборот, - согласился Батури. - Но ты, Трисмегист, упустил самое занимательное: имитаторы невосприимчивы к магии.
        - А вот это уже интересно, - Сандро взглянул на вольготную позу вампира, который, будь кресло чуть больше, и вовсе в нем улегся, и тогда сам расслабил плечи и облокотился на спинку сидения. - Было бы неплохо заполучить в компаньоны воина, который плевать хотел на чужое колдовство.
        - Эх, - с ехидной улыбкой на лице вздохнул вампир, - спешу тебя огорчить, полумертвый: прости, конечно, за формулировку, но, если брать тех Ди-Дио, с которыми ты повстречался, то воины из них, как из говна - стрелы.
        - Да, формулировка оставляет желать лучшего, - согласно кивнул друид.
        - Всему и каждого можно обучить, - заметил Сандро. - Батури, ты достаточно хороший фехтовальщик, скажи: сколько времени понадобиться, чтобы обучить воина?
        - Мда, ты меня удивляешь, полумертвый, - закатил глаза вампир. - Ну, вот к примеру, сколько лет ты занимаешься магией?
        - Восемь, - коротко ответил Сандро.
        - Восемь значит, и что, ты достиг предела своих возможностей?
        - Нет.
        - Ага, тогда реши задачу: сколько времени другому магу понадобиться, чтобы дойти до твоего уровня, а тебе - до уровня Аргануса? Если решение окажется верным, ты найдешь ответ на свой вопрос.
        Некромант со злобой посмотрел на вампира, но смолчал - слова были лишними и неуместными. Зато Батури неожиданно всплеснул руками:
        - Чуть не забыл: ты давал мне его во временное пользование. Пришло время возвращать долги. - Вампир неразличимым для глаза движением вытащил из-за пояса
«смерть Каэля» и бросил кинжал на столешницу. Именно эта вещица несколькими часами ранее дала Сандро понять, что перед ним настоящий Батури. Подделать столь могущественный артефакт ни у кого не достало бы сил и талантов.
        - Пусть будет у тебя. - Сандро даже не притронулся к оружию. - Вернешь мне его у границы, а до этого времени, пусть будет у тебя.
        - Не стану спорить, - пожал плечами вампир и ловко вернул кинжал на исконное место.
        В тяжелую дверь постучали и через мгновение, не дожидаясь приглашения, туда заглянул имитатор, выглядевший почему-то, как обычный человек: без тех двух лиц, о которых говорили Клавдий и Альберт. Было ему на вид лет шестнадцать-семнадцать, крепкий, смуглолицый, с черными, как оникс, глазами. Одет в простую льняную рубаху, которая вряд ли хорошо защищала от холода, живущего в эти сырых пещерах.
        - Отец ждет. Я вас к нему провожу, - приглушенно сказал Ди-Дио.
        Без слов вампир поднялся и, не заставляя ждать, вышел из комнаты-коробки. Сандро, задержавшись лишь на мгновение, проследовал за ним.
        Потянулись темные переходы и туннели, в которых не сложно было потеряться. Ди-Дио шел впереди, держа факел. Слабый свет тонул во тьме пещерных лабиринтов. Грубый камень словно высасывал его, пожирал, стоило лишь бледным лучам притронуться к холодной поверхности. Поэтому Сандро, шедший последним, уже не видел света, исходящего от факела, но он в нем и не нуждался. Думая о предстоящей встрече с главой семейства, некромант посмотрел на стены и понял, что его ведут не тем путем, которым он пришел. Вместо хорошо обжитых - насколько можно обжить горные лабиринты - мест сейчас были туннели больше похожие на нерукотворные, созданные самой природой. Видимо, внутренние воды вымыли себе сеть ходов, превратив горы в издырявленный, будто исполинским червем, сыр. Камень стен был грубым и шероховатым. Порода оказалась сыпучей, в результате чего под ногами хрустел песок и мелкий гравий. Туннель резко пошел вниз. В стенах по временам слышался плеск льющейся воды, словно она подмывала камень изнутри и сама жила в нем.
        Вскоре спутники оказались у трухлявой на вид двери, необходимость которой была весьма сомнительна. Сразу на пороге их встретил другой имитатор, уже не скрывающий свою внешность за людским обликом.
        Сандро присмотрелся к Ди-Дио. Оба его лица были уже немолоды, чем разительно отличались от тех, которые некромант видел на статуях в восьмигранной комнате. Черные угольки глаз, весьма похожие на глаза мальчишки-проводника, смотрели на Сандро озадачено, с удивлением, на его лице сменилось много эмоций и масок, прежде чем он нашел в себе силы и, припадая на одно колено и склоняя голову, надтреснутым голосом выговорил:
        - Приветствую, Двуликий…
        - Приветствую, - чудом сохраняя хладнокровность, кивнул Сандро. - Встань. Здесь мы гости и первыми должны выказывать свое уважение.
        - Я молил Двубога, чтобы он ниспослал Пророка, - выпрямившись, заговорил Диомед. - Теперь вижу, что зря уповал на доброту Могущественного - он уже показал мне, какое будущее ожидает эти земли.
        - И что ты видишь? - спросил вампир.
        - Смерть… - с ужасом в голосе выпалил Диомед. - Лицо Пророка без слов говорит об участи, которая ожидает всех, живущих в этом мире.
        - Ты что-то упустил, дружище! - усмехнулся Батури. - В этом мире уже все давно мертвы. Так что это не будущее, а настоящее.
        Сандро сглотнул. Ему хотелось открыть имитатору глаза, рассказать о том, что он стал полумертвым не по умыслу Двубога, а по желанию Аргануса. Но, решив раньше времени не открывать карты, подыграл доверчивому Ди-Дио:
        - Да, Двубог, живущий во мне, показал тебе смерть, но смерть бывает разной. Иногда умирает союзник, но иногда - враг. Как ты распорядишься судьбой своего рода, зависит от тебя. Я же сделаю все, от меня зависящее, чтобы исход был таким, каким его задумал Двубог. - Диомед набрал в грудь воздуха, пытаясь что-то сказать, но был остановлен некромантом: - Молчи! Все, что тебе надо знать, ты узнаешь со временем. А сейчас задавать вопросы буду я…
        - Эх, ну и горазд же ты, полумертвый, речи толкать, - усмехнулся Батури, разрушив весь тот пафос, с которым были сказаны слова Сандро. - А ты, Диомед, не радушно встречаешь гостей. Сколько можно стоять в дверном проеме?
        - Прошу простить, - Диомед чуть снова не упал на колено, но Сандро предупредил этот маневр, взяв Ди-Дио под руку. - Я и не мечтал, что застану явление Пророка, поэтому не поверил своим глазам и растерялся. Так не будем же задерживаться! Я открою вам путь в священные озера Двубога, о которых не знал никто, кроме меня самого…
        Вновь потянулись длинные коридоры, окутанные холодном и сыростью. Воздух был настолько влажным, что в тусклом свете горящих в настенных нишах лампад виднелись мельчайшие капли воды. Пол под ногами был ровным, словно озерная гладь, что не могло не радовать после долгого перехода по буеракам и колдобинам лабиринта, ведущего в покои Диомеда.
        - Мы вблизи храма Дай-дуа, - осматриваясь, тихо прошептал Батури. - Сюда еще не ступала нога человека…
        - Ступала, - останавливаясь, помотал головой Сандро и указал в сторону, где в очередном ответвлении от основного туннеля разместилась карманная комната. - Посмотри, - протягивая руку, некромант указал внутрь, - здесь людской скелет. - И сказав, Сандро тенью скользнул внутрь.
        То, где он оказался, его немало удивило. Стены были ровными, на полу была начертана гексаграмма, внутри которой поселился тонкий слой инея, едва-едва выползший за пределы круга. Вокруг разлилась магическая сила таких объемов, что даже дышать от непередаваемой энергетической тяжести удавалось с трудом.
        - Хм, здесь творилось весьма сильное колдовство, - заметил зашедший следом за Сандро вампир.
        - Это место мне чем-то знакомо… - прошептал Сандро, осматривая тело скелета в почти прогнивших насквозь женских одеждах. - У меня такое ощущение, что я был здесь раньше. Или знал того, кто тут умер. Не пойму… странное чувство.
        - Я… - Батури прикусил себе язык, чтобы не сболтнуть лишнего. Восьмью годами ранее по поручению Аргануса он посетил одно селение, название которого не знал. Все, что он должен был сделать там, - это выкрасть одну-единственную женщину и в облике кожана в целости и сохранности доставить ее в пещеру Ди-Дио. Батури не выполнил поручение, то есть выполнил его не совсем так, как приказал Арганус. Узнав, что женщина Видящая, вампир по ее же просьбе отрезал жертве язык и переломал пальцы, чтобы она не смогла ни говорить, ни писать. И только после этого доставил женщину к своему Хозяину, соврав ему о том, что во всех этих бедах виноваты послушницы храма Симионы. Спустя два часа, все так же под покровом ночи, Батури транспортировал лича в Бленхайм. Больше Арганус никогда не говорил об этом случае. Но теперь Клавдий понял, что именно он стал причиной, по которой Сандро лишился не только семьи, но и людской сущности.
        - Что - «я»? - после долгой паузы спросил некромант.
        - Я даже не знаю, что думать по поводу твоего странного заявления, - пожал плечами вампир и скривил гримасу. - Но скажу одно: не фиг нам любоваться на древних скелетов. Или тебе хочется получить в распоряжение бродячего мертвеца?
        - В том-то и дело, что поднять его мне не удастся. Какая-то странная аура у этого трупа. Она не развеялась даже несмотря на то, что с момента смерти прошло уже несколько лет.
        - Тут вызывали Черную Вдову, - подал голос Трисмегист. - Магия немертвия уже высосала жизнь из этой женщины, поэтому уже ни один некромант не сможет тут поработать.
        - Идемте уже, - закатил глаза вампир. - Сколько можно стоять и пялиться на скелет, вы, хреновы эстеты? Или других дел нет?
        - Вампир прав, - согласился с Батури друид. - Здесь нам уже нечего делать.
        Без слов Сандро вышел из этой комнаты, но его никак не покидало странное ощущение, будто здесь не все так просто. Сперва он и не заметил сходства своей ауры с той, которую он видел у скелета. И догадался уже позже, когда под конвоем имитаторов почти дошел до Сердца гор.
        - Диорес, - обратился к имитатору Сандро, - скажи мне, ваша раса и вправду может копировать только тех, кого видела?
        - Да, - коротко ответил Ди-Дио.
        - А как твоя мать смогла сымитировать мою?
        - Ясное дело: они были знакомы, - недоуменно пожал плечами Диорес, удивляясь тому, как столь простые выводы не смогли дойти до ума его спутника без чужой подсказки.
        - Вот и я так подумал, - кивнул Сандро, но не стал озвучивать мысли, которые колокольным звоном ворвались ему в голову.
        Мать Диореса была не просто знакома с его матерью, иначе как она смогла скопировать одежду, в которой ее видели в последний раз перед смертью? Выходит Элен умерла здесь, в пещере Ди-Дио, а имитаторам не стоит доверять, они творят зло, как и любые некроманты. Что-то здесь было не чисто. Слишком плотной вуалью закрыта гибель его семьи. Но Сандро разберется в этой истории, поймет, наконец, для себя, почему на пепелище отчего дома не нашлось никаких останков, которых некроманты даже после пожарищ умудрялись превращать в скелетов.
        Тем временем дорога подошла к концу. Впереди красовалось сапфирно-голубое горное озеро. Из прозрачной воды повылезали скалистые шипы, которые, устремляясь ввысь, соединялись с потолком, чем уподоблялись своеобразным колоннам. Эти шипы, расширяясь у основания, делили водоем на сотни мелких озер-зеркал, а, скопившийся вверху бледно-голубой туман, казался то ли отражением самого озера, то ли небесным облаком. Внутренние стены каверна сходились в форме огромной, необъятной для взгляда, пирамиды, и… они сияли, словно божественная воля влила в камень умение дарить свет.
        - Душа Гор, - ответил на несказанный вопрос Диомед и, повернувшись к Сандро, спросил: - Не хочешь войти в воду, Пророк?
        - Нет, Диомед, это испытание не для меня, - не пошел на поводу некромант.
        - Ты не можешь отказать мне в этой просьбе. Так требует ритуал «пришествия». - Сандро стоял в нерешительности. Что-то волновало его, и он не мог избавиться от тянущего чувства тревоги.
        - Иди, - подтолкнул в спину вампир. - Чего боишься? Это вода, а не кислота - не раскиснешь… - и Сандро шагнул… не снимая одежд, не отпуская из рук змеиный крест, не думая ни о чем и не слыша чужих слов.
        Стоило ему коснуться края озера, как он ощутил невыносимый холод, который сковывал движения, парализовывал. Но, сделав первый шаг, Сандро уже не мог отступить. И не хотел, потому что увидел то, что заставило его идти вперед. Перед глазами встала картина из детства.
        Навечно любимая, но ныне покойная мать сидела над его постелью и рассказывала сказки. Сандро просил не останавливаться и любящая Энин с доброй улыбкой на лице выполняла его просьбу: ласково поглаживая каштановые волосы сына, выдумывала для него небылицы. Мальчик лежал, затаив дыхание, и поглощал интересные истории, словно был неутолимо голоден; он проникал в страны, которые обрисовывала мать и жил в теле вымышленного героя, сам становясь им.
        Тихо скрипнула дверь и в спалю заглянул отец, пришедший с промысла. Он был каменщиком, одним из немногих, кто не боялся работать в замке некроманта, и получал за это неплохой заработок. Правда, домой, уходя с рассветом, возвращался затемно и всегда валился с ног от усталости. Вот и сейчас, тихо раздевшись, он лег рядом с сыном и, обняв отпрыска, стал вместе с ним вслушиваться в истории жены. Элен не умолкала.
        Выдуманные ею сказки никогда не повторялись, и каждая новая была интереснее и увлекательнее предыдущей. Ее убаюкивающий голос ласкал слух и медленно погружал в сонную дымку. Отец уснул почти сразу. Немногим позже и Сандро провалился в страну сновидений, где его воображению открылись картинки из маминых сказок.
        Он уснул, а когда проснулся среди ночи, то увидел пламя, которое окутало весь дом. Двери полыхали жарким огнем и выбраться из спальни-клетки было невозможно. У потолка стелился угарный туман, а сухое дерево стен накалилось до предела и начало тлеть, даже не дожидаясь прихода пламени. Огонь стремительно распространялся, сковывая небольшую комнату пылающими цепями.
        Сандро задыхался от жара и духоты. В страхе он соскочил с кровати и, словно мышонок, забился в угол спальни. Отец безуспешно боролся с огнем, но все его усилия сводились к нулю. Сухое дерево с радостью принимало пламя. Потолок стал просаживаться и первые балки с грохотом свалились на пол.
        - Мальчик мой, не бойся… - сбивчиво просил отец.
        Дыма становилось все больше, а огонь быстро выжигал воздух. Сандро стало еще труднее дышать.
        - Па, а где мама? - пропищал мальчишка.
        - Все хорошо, сынок, она в безопасности, - убеждал отец, заворачивая сына в одеяло. - Все хорошо, мой милый, - шептал он, и голос дрожал так же, как и крепкие руки, обнимающие всхлипывающий комок по имени Сандро.
        Отец сперва аккуратно стал проходит через полыхающие завалы, а потом резко рванулся вперед, прыгая в пламя. Первыми сгорели его волосы, и казалось, он сойдет с ума от боли, страха и ненависти. Он выл, будто стая волков, проклинающих луну, но мчал вперед. Кожа обуглилась, словно тонких лист бумаги на рдеющих угольях, а огонь, получив в свои права живую плоть, как кислота проедал мышцы и мясо.
        Отец все же не добежал до выхода из дома. Упал, не вытерпев боли, и выпустил из рук своего единственного наследника, свою гордость и любовь, все, что у него осталось. Он не успел задуматься, что теряет сына, смерть пришла к нему раньше.
        Сандро покатился по горящему, прожженному полу. Правый бок обожгло смертельной болью. Больше из-за страха, чем из собственных сил он сумел подняться и побежать без оглядки, неведомо куда, лишь бы быть дальше от огня и жара. Ударившись плечом о дверной косяк, он вывалился из дома, но тлеющее бревно у дверей проломилось и упало на мальчика, прижав к земле. От навалившегося груза и боли стало до невыносимости тяжело дышать, Сандро задыхался, но прежде чем впасть в беспамятство, он увидел человека в черной мантии, стоящего далеко от пожарища. И увидел не только человека, но и красные огоньки его горящих глаз.
* * * - Очнись! Очнись! - кричал над ним чей-то голос, казалось бы знакомых, но такой далекий, что с трудом вытягивалось из памяти, кому он принадлежит.
        - Дышит? - спросил другой голос.
        - А куда денется?! - вызверился первый. - Просыпайся!..
        Сандро с трудом открыл глаза и увидел перед собой разъяренное, но в тоже время взволнованное лицо вампира.
        - Я видел смерть родителей… - невпопад заговорил Сандро.
        - Я тоже, нашел, чем похвастаться! - выругался Батури, успокаиваясь.
        - Мы думали, утонишь… - подал голос Трисмегист. - Ты все шел и шел, медленно погружаясь в воду и даже не замечая, как уходишь с головой…
        - Он видел виденье, - отозвался Диомед. - Видение из прошлого.
        - Лучше бы в будущее заглянул, что толку знать то, что уже было? - проворчал Батури.
        - Не скажи, - не согласился Сандро, уже успев придти в себя - мертвая часть его сущности гораздо быстрее перебарывала усталость, - иногда прошлое открывает нам глаза гораздо лучше, чем грядущее… Теперь я знаю, кто убил мою семью - Арганус. И именно ему я обязан… - некромант не договорил, вспоминая, что рядом с ним стоит Диомед, которому еще рано знать, что Пророк - всего лишь неудачный опыт древнего лича.
        - Бредит, - умозаключил вампир. - Огни в глазах, пожарища…
        - Батури, - оборвал Сандро, делая попытку встать. Клавдий и Диомед помогли ему подняться, но некромант, встав на ноги, убрал от себя их руки, показывая, что не нуждается в чьей бы то ни было помощи. - Теперь я знаю… - повторил юноша, - знаю, что буду делать.
        - И что же?
        - Помогу Фомору в войне с Арганусом, - твердо заявил Сандро.
        Батури сперва поверил в его слова, но здравый смысл тут же дал о себе знать:
        - Да он обезумел! Слушай, полумертвый, а ты не хочешь случайно завоевать мир и стать его властелином? Нет? Только победить Аргануса - и все?
        - Ты прав, вампир, - хладнокровно сказал Сандро и в его изумрудно-зеленых глазах, как когда-то, заплясало пламя. - Да, мой план безумен, но скоро ты узнаешь, что безумие порой дает больший результат, чем твердый расчет, - после этих слов некроманта перестал интересовать Баутри и он обратился к старшему Ди-Дио: - Диомед, ваш род ведет отшельнический образ жизни, не припомнишь, как давно ты в последний раз видел человека?
        - Восемь лет назад… - заговорил в ответ имитатор, и теперь некромант точно знал, что не позволит Арганусу и дальше жить в этом мире, уничтожит его также, как тот убил его родных. К прежним целям Сандро добавилась еще одна - месть.
        Глава 3. Лживая правда
        Этот день стал для меня переломным. Казалось, что восемь долгих лет, проведенных в рабстве у некроманта, я был слеп и прозрел только войдя в воды контрамоции, окунувшись в забытые прошлое и тем самым осознав свое будущее; в этот день я получил то, о чем мечтал долгие годы - знание; знание о том, кто виновен в смерти моей семьи, а, как оказалось позже, и в моем перевоплощении в нежить. И тогда я решил действовать…
        Сандро Гайер «Мемуары некроманта»
        Диомед прильнул всем телом, словно готовясь слиться со стеклом воедино, к цилиндру Двубога, в котором покоилась Анэт, и так стоял довольно долго. Сандро уже хотел его поторопить, но понимал, что мешать не стоит, поэтому превозмогая себя, продолжал наблюдать за происходящим.
        Неожиданно шаман отпрянул от колбы и поднял руки вверх, словно в молитвенном жесте. Прозрачные стенки узилища Анэт испарились, будто их никогда и не было, а вода, которой был наполнен огромный сосуд, вытекла на пол, омывая ноги шамана.
        - Заберите ее! - приказал Диомед. - Быстро!
        Сандро, оправившись от удивления, рванулся вперед, но более ловкий вампир опередил его и, подхватив спящую, убрал ее за границы недавней колбы. В тот же миг Диомед упал на колени и приложил руки к воде, которая, растекшись, быстро спряталась в узких щелях напольных плит.
        - Ей нужен отдых, - переведя дух, заговорил шаман, - чтобы организм привык к настоящему. Это не займет много времени.
        - С ней все в порядке? - Сандро подошел к вампиру, который держал девушку на руках, и посмотрел на спящую. На вид она казалась сломанной куклой: голова сильно запрокинута, и без того худощавое тело стало еще тоньше, а кожа выглядела настолько бледной, что отдавала заметной синевой, будто девушка уже и вовсе умерла. Но некроманту не надо было быть сильным магом, чтобы прочувствовать слабый, зато ровный пульс и понять, что жизни Анэт ничего не угрожает. Подтвердил это и Диомед:
        - Все раны исцелены. Но мышцы ее ослабли, поэтому встать она сможет не раньше, чем через два-три дня. - Шаман уже поднялся с колен и пришел в себя после магического отката, который сопровождал его волшбу по той причине, что магом он был посредственным, а колдовство его - ёмким. Диомед подошел к вампиру и некроманту и еще раз взглянул на пробудившуюся. - Девочка весьма сильна, - заметил имитатор. - Если вторая окажется столь же сильной, то она, возможно, сумеет совладать со свое болезнью. На моей памяти такое случалось всего трижды, но никому из этих трех не посчастливилось побывать в восстанавливающих водах. Так что шансы у Рыжей весьма велики. Но хватит о ней. Не будем забывать и о нашей более здоровой подруге. Клавдий, отведи ее в спальню и обязательно согрей. Сейчас ей нужен покой и тепло.
        - Согревать молодых и красивых я умею безупречно, - похотливо улыбнулся Батури.
        - Только посмей! - предупредил вампира Сандро.
        - Успокойся, полумертвый. Она не в том состоянии, чтобы мне было с ней интересно.
        - Ты помнишь, где спальни? - уточнил у вампира Диомед.
        - Помню, конечно. У меня не наблюдалось проблем с памятью, - в привычном для себя тоне отозвался Батури и пошел в сторону одного из выходов из гекатомбы. Сандро пошел было за ним, но имитатор его остановил:
        - Клавдий справиться и сам.
        - Мне надо поговорить с Анэт. Это очень важно, - попытался отвертеться некромант.
        - Она сможет с тобой поговорить не раньше, чем через несколько часов…
        Диомед так и не дал Сандро проследовать за вампиром. Клавдий уже скрылся из поля зрения и некромант сильно сомневался, что без помощи проводника сможет его найти.
        - А на это время у нас есть для тебя особое занятие, Двуликий, - как можно мягче заговорил Диомед и уголки его губ изогнулись в улыбке, хотя глаза остались бесстрастными. - Мне известно, что вскоре ты нас покинешь. Даже быстрее, чем ожидает твой друг, но перед тем, как оставить наши пещеры, ты должен до конца инициировать свой приход. Иди за мной, - требовательно произнес Диомед и повел некроманта к противоположному выходу из гекатомбы.
* * *
        Под бдительным конвоем главы семейства имитаторов Сандро прошел сетью витиеватых лабиринтов, в которых впору было потеряться, и остановился у тяжелой двери с засовом наружу. Диомед не без труда открыл этот засов и впустил некроманта внутрь комнаты.
        Сандро доверчиво вошел и оказался в удивительном мире. Извечно серые и удручающие пещеры здесь преобразились. Стены покрывали разноцветные, с множеством кружев, ткани. С потолка, украшенного пестрой мозаикой, свисали ленточки и колокольчики, которые на появившееся сквозняке тут же начали весело звенеть. В дальнем углу стояла огромных размеров кровать, скрытая все теми же яркими тканями.
        Все здесь было приятно для глаза, вот только войдя в эти покои, Сандро даже не подумал о том, что засов находится с другой стороны и его могут попросту закрыть в этом ярком пенале, а уже в следующее мгновение так и случилось: двери за спиной захлопнулись, и деревянная щеколда намертво встала в пазух.
        - Открой! - опомнившись, выкрикнул некромант и с силой ударил по запертой двери, но его требование, разумеется, никто не исполнил, а в следующий миг Сандро различил за преградой приглушенные, удаляющиеся шаги. - Открой! - громче крикнул он и пригрозил: - Открой! Иначе я разнесу эту дверь в щепки!
        - Тише, мой мальчик, - нежный женский голос заставил Сандро замолчать, а, когда он обернулся и увидел перед собой обладательницу этого голоса, сердце его забилось учащенно. Это была очаровательная женщина со смуглой, гладкой кожей. Легкая просвечивающаяся ткань безуспешно прикрывала манящую фигуру: крепкие бедра, идеальную талию, крупную пирамидальную грудь. Она была очаровательна. Иссиня-черные волосы завитками падали на хрупкие плечи. Большие миндалевидные глаза смотрели на Сандро с нежностью и страстью. Сандро не привык, чтобы на него так смотрели. Этот взгляд смущал, проникал в саму душу и заставлял чувствовать детский, наивный стыд.
        - Я Дайра, - с улыбкой представилась она.
        - Простите, - зачем-то извинился некромант. Сперва ему захотелось отвернуться, чтобы не смущать полуобнаженную женщину, но он понял, насколько это выглядело бы глупо, и не отвел взгляда. Да и не хотел Сандро отрываться лицезрения столь прилестного создания.
        - Ты смущен? - спросила женщина и сделала шаг вперед. Сандро, сам того не желая, шарахнулся в сторону. Прелестница на носочках, едва касаясь пола, подбежала к некроманту, но он вновь отпрыгнул от нее, как от прокаженной. Сандро и сам не понимал, что творит, но боялся приблизиться к ней, боялся отпугнуть красавицу своим уродством. А женщина, будто и не замечая изъянов на лице некроманта.
        - Неужели, ты меня боишься? - Она подошла вплотную к некроманту, и на этот раз он не нашел в себе сил, чтобы отойти в сторону. Женщина ласково провела по его лицу, с нескрываемым желанием посмотрела в его глаза и мягко улыбнулась. - Я хочу, чтобы ты был моим… - с тихим, возбуждающим вздохом, произнесла она.
        Сандро сглотнул. Нет, ничего страшного в этой зрелой, дышащей красотой и здоровьем женщине, не было. И да, он боялся. Сам не знал, чего именно? Но боялся. Быть может, своей внешности, быть может, того, что окажется излишне неумелым любовником.
        - Я не могу, - с трудом выдавил изо рта некромант. - Не могу. Так, - он неопределенно пожал плечами и попытался отстраниться, но Дайра предупредила эту попытку и подошла ближе.
        - Может, тебе хочется видеть другую женщину? - догадалась она. - Я могу принять тот облик, который ты выберешь сам. Мне достаточно проникнуть в твои воспоминания.
        - Нет, - помотал головой Сандро. - Ты никогда не станешь ей…
        - Я могу стать кем угодно, - мягко произнесла женщина и ласково притронулась к вискам некроманта.
        Как Дайра вытащила из его памяти образ Энин, Сандро даже не заметил, но стоило ему лишь моргнуть, как перед ним - вместо Дайры - оказалась обнаженная девушка с огненно-рыжими волосами, которую он полюбил с первого же взгляда.
        - Энин, - вздрогнул юноша и попытался отстраниться, понимая, что перед ним обман, но этот обман был так реален, что сопротивляться его чарам не было никаких сил.
        Дайра взяла руки некроманта и заставила его прикоснуться к своей обнаженной груди. Сандро нервно сглотнул, чувствуя, как задрожали его ноги и сжалось в комок сердце. Не об этом ли он мечтал уже три года? Не эти сны ли приходили к нему долгими ночами? Вот она, Энин. Вот она, рядом с ним. Столь очаровательная, столь любимая. Разве можно сопротивляться ее словам? Ее просьбам? О всемогущие боги, как он может делать это?! КАК?! Мечта перед ним. Только прими обман, и самое желание осуществиться.
        И все же Сандро рефлекторно попытался убрать свою ладонь с упругой, пирамидальной девичьей груди, попытался убедить себя, что ложь никогда не станет правдой, но желание было столь велико, что он не смог противостоять ему и прижал к себе обнаженную девушку.
        - Возьми меня, - взмолилась Дайра голосом Энин. - Я хочу ощутить тебя в себе. Осчастливь меня.
        - Нет, нет, это не правильно, - закрыв глаза, чтобы не видеть перед собой ту, которая была дороже всех богатств мира, дороже всего мира в целом. Но образ его не покидал даже с закрытыми глазами, он ожил в воображении и от этого стал лишь более явным. Не выдержав сердечных мук, Сандро тихо, дрожащим голос прошептал: - Энин, моя милая Энин… я любил всегда лишь тебя. Тебя и только тебя! Почему боги так несправедливы и не подарили мне твоей любви?
        - Я люблю тебя, мой мальчик, - тяжело дыша, прошептала ему на ухо Дайра голосом Энин и сердце юноши упало в пятки.
        - Я с упоением ждал этого момента и не верил, что такое возможно… - с трудом глотая воздух, ответил он.
        - Все возможно, мой мальчик, - отозвалась Дайра. Она во всем была похожа на Энин, лишь глаза ее были черными, как оникс, а не темно-карими, но взгляд Сандро был слишком затуманен, чтобы он сумел различить это. - Я вся твоя… - с легким стоном прошептала она ему на ухо. А затем отодвинулась, призывно поманила некроманта рукой и начала медленно, завораживающе танцевать. Сандро смотрел на нее и не мог оторвать взгляда. Его сердце бешено колотилось, ноги дрожали, едва выдерживая вес собственного тела, а голова кружилась, как от вина.
        - Я люблю тебя, Энин, - как завороженный твердил некромант, а имитаторша подошла к нему вплотную и, не прекращая танца, стала медленно раздевать. А, когда вся одежда юноши оказалась на полу, она стала перед ним на колени и начала одаривать его чресла возбуждающими поцелуями. Перед глазами Сандро все поплыло, он попал в столь блаженную страну, что готов был жить в ней вечно, ни на секунду не покидая. А Дайра в образе Энин с каждым мигом становилась все более страстной, ее нежные поцелуи и движения вызывали в юноше все большие бури эмоций и желаний. Все его тело напряглось. Его руки задрожали и с ласковой силой схватили ее за волосы, заставляя двигаться все быстрее. А позже, когда экстаз захлестнул волной, более похожей на цунами, его ноги не выдержали и он рухнул на пол. Дайра ловко запрыгнула сверху и, почувствовав Сандро внутри себя, тихо простонала. Окунувшись с головой в страстное наслаждение, она впилась длинными ногтями в его грудь: где лишь скрежеща о кости скелета, а где - расцарапывая плоть до крови. Сандро не чувствовал боли, только мечтал о том, чтобы дикие танцы, которые танцевала на
нем Энин, никогда не заканчивались.
        И они не заканчивались. Долго, очень долго, но все хорошее, к вящему сожалению, всегда подходит к своему завершению. И спустя время, отведенное богами, бушующее пламя утихло, а Дайра, которая бережно сохранила на себе образ Энин, спокойно отошла ко сну, зная, что в ее чреве - ребенок Пророка.
        Сандро лежал на полу, гладил огненные волосы возлюбленной, которая прильнула к его груди, и с невыносимым сожалением думал о том, что все случившееся - лишь иллюзия, имитации. А настоящая Энин, ту, ради которой он готов пожертвовать собой, спит в цилиндре Двубога и из последних сил борется за жизнь, а Сандро ничем не может ей помочь.
        - Я люблю тебя, Энин, - сказал некромант своим мыслям, а не той, что лежала у него на груди и была лишь имитацией правды, но не правдой.
        Будто в ответ на признания некроманта, тяжелый засов с шумом отошел и двери открылись. Сандро повернулся на шум и заметил на себе печальный и отстраненный взгляд молодого Ди-Дио, который по непонятным причинам вновь принял людской облик и стоял на пороге, не шевелясь.
        - Отец сказал, что тебе необходимо отужинать, - голосом, лишенным эмоций, сказал он и скользнул взглядом по своей матери, которая делила отцовское ложе с другим. Диорес понимал, что так требуют обычаи и чужак здесь абсолютно не при чем, но не мог совладать с собой и чувствовал неведомую доселе горечь. Причем винил во всем скорее не пришельца, а отца, который так просто позволил традициям надругаться над собственной женой.
        - Прости, - догадавшись, что к чему, Сандро спрыгнул с кровати, пытаясь не растревожить спящую Энин, то есть не Энин, а Дайру, и поспешно принялся одеваться. - Ты, наверное, не так понял… - попытался объясниться некромант, но отчаянно не мог подобрать слов.
        - Все в порядке, - отворачиваясь, сказал Диорес. - Тебя ждут, Двуликий.
        - Кто? - удивился Сандро.
        - Твой друг, - отозвался имитатор. - Отец сказал, что тебе предстоит с ним нелегкая беседа.
        Сандро молча выругался. Все эти метания и нелепые любовные игрища выбили его из колеи. Он совсем позабыл, что планировал поговорить с Батури и сказать ему о том, что дальше их пути расходятся.
        - Да, - кивнул некромант, накидывая на себя черный плащ. - Веди.
* * *
        По традиции имитаторов серьезные беседы обязательно проходили за едой, именно поэтому Диомед, пока супруга была занята, сам позаботился о приготовлении пищи. Но ужин, тем не менее, накрывал Диорес, а главы семейства и вовсе не было нигде видно.
        Молодой Ди-Дио в привычном для себя людском облике ловко сновал вокруг столом, за которым сидел Сандро и вампир, и быстро заставляя его снедью. Некромант даже удивился, откуда в пещере взялось столько разных яств: были тут и жареная рыба, и солонина, и вареное, и валяное мясо, и фрукты, и овощи, и даже походившая чем-то на мох зелень. В общем Двуликий, как теперь называл чародея мальчик-Ди-Дио, никак не ожидал такого ужина. Не выдержав, он поинтересовался, откуда здесь всё это, на что получил быстрый ответ:
        - В пещерах есть внутренние реки, где водиться рыба; пастбища мха, которым питаются не только слепуны, но и Ди-Дио; черноземы, где выращиваются фрукты и овощи. Горы лишь с виду ничего не родят, на самом деле здесь не так плохо жить, - с некоторой тоской в голосе, будто жизнь здесь не так весела, как он хотел показать, сказал Диорес.
        - Это все, конечно, хорошо, - одобрительно кивнул вампир, будто нуждаясь в подобной пище, - но нет ли чего-нибудь более свеженького? Мой род, видишь ли, не сильно жалует готовую пищу, предпочитая сырую, а еще лучше - живую, - вампир широко улыбнулся, намеренно демонстрируя нечеловеческий прикус и два длинных, будто у огромной кошки, клыка.
        - Нет ничего проще, - ничуть не смутился Ди-Дио. - У нас есть стадо слепунов. Не люди, конечно, но строение желудка, как утверждает отец, у них очень схожи с людскими…
        - Проверим, - отмахнулся вампир. - Веди своих слепунов.
        Безразлично кивнув, Диорес удалился. И не возвращался довольно долго, чем и воспользовался Сандро, развязав волновавший его разговор:
        - Не хочу ходить вокруг да около. В самое ближайшее время я покину пещеры Ди-Дио и пойду навстречу войскам Фомора, чтобы с его помощью помешать Арганусу захватить власть, а при возможности, и убить лича.
        - Чем-чем ты хочешь заняться? - брови вампира удивленно изогнулись. - Объявить Арганусу войну и в одиночку пойти против его армий? Да ты смешон, полумертвый. Или тебя утомила жизнь в таком нелицеприятном образе? Так давай я тебе помогу и лишу бренного существования за сущие мгновения.
        - Спасибо за предложение, - Сандро закатил глаза, устав от постоянных колкостей вампира, - но у меня несколько иные планы. Не стану тебя посвящать в них, они тебя не касаются, но, можешь мне поверить, я не самоубийца и не сомневаюсь в том, что добьюсь желаемого результата.
        - Я очень рад твоей уверенности, полумертвый, но, как бы тебе сказать, ты все равно пойдешь со мной. Дело в том, что я не собираюсь в одиночку тащиться с двумя живыми через весь Хельхейм и защищать их, рискуя собственной жизнью. Хочешь, чтобы с ними все было в порядке, тебе придется помочь мне в этом пути, а потом можешь идти туда, куда тебе заблагорассудится.
        - Нет, с тобой я никуда не пойду. Я уже решил, и не изменю своему решению.
        - Ха! Он, видите ли, решил! - скривил комическую рожицу вампир, но быстро принял серьезный вид, сложил руки в замок и испытывающим взглядом уставился на собеседника. - Ты изменишь свое решение.
        Сандро почувствовал легкое головокружение, по телу пробежала волна, расслабляющая одеревенелые за последнее время мышцы, приносящая покой. Некромант без видимых усилий, но с немалым трудом, вырвал себя из под власти гипнотических, проникающих в самую глубину сознания, оков вампира и, сложив руки в замок, копируя собеседника, брезгливо бросил:
        - У тебя ничего не получится, Клавдий. Я обладаю теми же способностями, что и ты.
        - Твои таланты может и велики, полумертвый, но умения - все равно скудны. Учиться тебе еще и учиться, а ты все пытаешься прыгнуть выше головы! Спустись на землю! Не витай в облаках. Если поступишь так, как «решил», то умрешь. Причем умрешь, ничего не добившись. Ну скажи, с чем связана такая тупая затея?
        - Вендетта, - одним словом ответил некромант.
        - Вендетта? - удивился Батури. - Ты верно шутишь! Кому ты решил мстить? Молнии, которая ударила в твой отчий дом? Или злым богам огня? Успокойся, говорю тебе. Успокойся и не ищи себе на голову приключений. Они могут с тобой и приключиться.
        - Моих родителей убило не обычное пламя. Их убил Арганус! Но ты не поймешь меня, Клавдий! Не поймешь, потому что своими руками убил отца. Я же любил свою семью всем сердцем. И никогда! Слышишь? Никогда не позволю, чтобы их смерти остались безнаказанными!
        - Заткнись, - зло процедил Клавдий и с такой силой сжал в руках железный кубок, что умудрился превратить его в бесформенный клочок металла. - Я убил отца из-за обманной любви. И знаешь, что после этого понял? Любви - нет! То, зачем ты гонишься - иллюзия. Ложь.
        У Сандро кольнуло в груди, когда вампир заговорил об иллюзиях. И как он мог пойти на поводу у Дайры и принять ее за Энин? Ведь разум говорил, что это обман! Но сердце не смогло сопротивляться этому обману.
        - Пусть ложь, - стараясь быть предельно спокойным, спустя долгую паузу заговорил Сандро, - пусть обман, но она есть! Но сейчас мы спорим по другому вопросу. Я отомщу за свою семью. Отомщу и не приму никаких возражений, - сказал некромант, а Батури не нашел, что ответить. Молчание затянулось. И несколько минут спустя Сандро заговорил вновь, хоть и без прежнего запала. - Первые пять лет, которые я провел в рабах у Аргануса, я при первой же возможности сбегал в свою деревню. Да, своим видом я пугал людей, даже ведьму, что жила вдали от всех - она тоже не переносила моего присутствия. Но я приходил к остову своего дома. Рыдал над почерневшими руинами и каждый раз обещал, что отомщу, что найду «кому и как?». Теперь я нашел виновных, Клавдий. И не отступлюсь, пока не совершу свою месть.
        - Это глупо, полумертвый, - без каких-либо эмоций на белом, как холст, лице сказал Батури. - Глупо, потому что ты полный ноль против Аргануса.
        - Да, - согласился Сандро, - с первого взгляда кажется именно так. Но не только у него, но и у меня есть козырь в рукаве. И при первой необходимости я использую этот козырь. Использую и добьюсь своего.
        - Хорошо, - вздохнул вампир. - Я отведу твоих живых к границе. Но на большее не рассчитывай. Если им придется прорываться с боем, а я не исключаю такой возможности, то я не стану рисковать ради них жизнью. Ты, думаю, и сам знаешь, что путь через «купол» для вампира заказан.
        - Спасибо, Клавдий, я знал, что на тебя можно положиться.
        - Все! - заключил вампир. - Твоя дорога уводит отсюда прочь, а мне еще предстоит отсидеться, пока армии Сиквоий не пройдут мимо. Так что - проваливай. И проваливай быстрее, пока я не передумал.
        - Спасибо, - еще раз поблагодарил некромант, прежде чем выйти из комнаты. Батури проводил его сожалеющим взглядом, но не проронил больше ни слова. Он уже итак слишком сильно поддался неуместным сантиментам, переигрывать не стоило.
        Разминувшись с Сандро, в комнату зашел Диорес, введя на поводке откормленное гладкошерстное животное молочно-белого цвета. Это был слепун. Кривые ноги животины заканчивались копытами на передних лапах и мягкими, как у кошки, подушечками на задних. Неравномерно патлатая шерсть на морде каскадом падала на глаза, закрывая слепуну любой обзор. Но скотина неплохо ориентировалась без помощи зрения, причем в темноте чувствовала себя еще и увереннее, чем при свете.
        Батури проводил взглядом некроманта и имитатора, который тут же покинул обеденную комнату, а затем посмотрел на слепыша. Бездумное создание, почуяв неладное, затряслось, но вампир медленно подошел к нему и, что-то тихо шепча, быстро успокоил животину. Посмотрел в остекленевшие глаза своей пищи и, грустно извинившись, впился в шею жертвы, легко прокусывая тонкую и нежную кожу. Сейчас он напьется крови, но вскоре ему потребуется снова искать себе пищу, и тогда слепышей в округе может и не оказаться, а морить себя голодом, чтобы не делать зла людскому роду, Батури не собирался. Он высшее звено в пищевой цепочке. Хищник. А хищник должен охотиться…
* * *
        Не желая терять больше времени, Сандро собрался в дорогу. После любовных игр с имитаторшей, его прежнее желание переговорить с Анэт куда-то улетучилось. Он чувствовал некое смущение и не желал появляться сестре Энин на глаза, боявшись, что девушка сумеет определить его измену по одному только взгляду. Это казалось глупым, но Сандро помнил, что не так хорошо владеет словом, когда перед ним одна из близняшек, а теперь, когда он ощущал вину, нормально изъясниться у него точно не получится.
        Поэтому он написал письмо для Энин, где не только просил его простить за то, что покинул их и оставил на попечении вампира, но и указал точный состав эликсира
«недоросли» на тот случай, если тот закончится прежде, чем он и Энин повстречаются.
        Еще раз прочитав письмо, Сандро удовлетворенно кивнул, пробежался взглядом по походной сумке, в которой покоились в основном лишь уцелевшие после падениясо скалы алхимические принадлежности и ингредиенты, а затем взвалил груз на плечи и посмотрел на Диореса, который от начала и до конца наблюдал за приготовлениями некроманта.
        - Передашь это письмо рыжеволосой девушке, - сказал Сандро и протянул имитатору пергамент.
        - Не передам, - покачал головой Диорес. - Не передам, - повторил он, - потому что иду вместе с тобой.
        - Нет, - отказал некромант. - Твое место здесь. Туда, куда я иду, тебя не ждет ничего, кроме смерти.
        - Порой мне кажется, что лучше смерть, чем такая жизнь, - потупив взор, сказал Диорес, а потом резко поднял голову и посмотрел на некроманта. В глазах имитатора застыли слезы, в них без труда читалось отчаяние. - Я всегда хотел сбежать из этих пещер, - не без труда выговорил он. - Мечтал быть как можно дальше от сырых стен и вечной темноты; вдыхать полной грудью воздух и не чувствовать себя слепуном, которого выращивают на убой. Я ухожу. С тобой или без тебя.
        - Что на это сказал твой отец? - поинтересовался Сандро.
        - С совершеннолетием Ди-Дио сами принимают решения, - ответил Диорес, и Сандро не нашел, что возразить. Тем более помощь в дороге никогда не бывает лишней.
        - Хорошо. Собирайся в путь… - решился тогда некромант.
        Прорицание второе
        Город спал мертвым сном. Уже не горели призрачные огоньки в окнах домов, закрылись питейные и завсегдатаи таверн разбрелись по теплым норам. Сноровистые дворянские гвардейцы уже перетянули подходы к правительственному району цепями, а городские стражи ходили по лабиринтам улочек, выискивая злоумышленников и нарушителей мирского сна.
        Человек, идущий по центральной улице, единственной из всех освещенной тусклыми фонарями, вынашивал недобрые мысли, но прятался от проходивших мимо стражников, не из-за мыслей, а потому, что был приезжим, на которых распространялся действующий в Фиоре комендантский час. Было далеко за полночь. В то время как неместным позволялось открыто ходить улицами города лишь до десяти ударов колокола, горожанам - до двенадцати, после чего Фиор до утра погружался в сонную дымку. Не спали лишь золотари и стражи. И еще один путник.
        За секунду до того как из-за угла выскользнули патрульные, неизвестный шмыгнул в темный переулок, словно нутром почувствовав их приближение, и притаился. Стражи прошли мимо, его не заметив, а когда скрылись в одной из многочисленных улочек, примыкающих к проспекту Павших, нарушитель вышел из своего укрытия и пошел дальше.
        Графские гвардейцы, стоявшие у цепей, заметили его издалека, но от них он почему-то не скрывался. Да и что толку от гвардейцев, которые вместо мечей вооружены палками? Для ловкого фехтовальщика прирезать таких не составит труда. Охранники дворянского покоя, почувствовав исходящую от мерно шагавшего человека опасность, напряглись.
        - Кто таков? - еще издали подал голос гвардеец с длинными, закрученными на концах усами, в сержантском мундире. Был он высок, но худощав, а короткая палка, которую он судорожно сжимал в руках, из-за его немалого роста казалось игрушечной.
        Незнакомец не ответил и продолжил медленно идти вперед, не изменяя своему спокойному шагу.
        - Кто таков, спрашиваю?! - требовательно повторил сержант. Неизвестный, спрятавший свою личину за черной хламидой с длинным, на манер профосов, капюшоном, был нем, как рыба, и невозмутим, как мул. Он медленно, словно нехотя приблизился к гвардейцу и, когда их разделяло всего несколько шагов, резко откинул полы своего одеяния, выхватывая короткий меч, и в один прыжок оказавшись рядом с караульным молниеносным ударом проткнул ему шею. Так и не узнав имени своего убийцы, сержант осел на мостовую, и его багряная кровь быстро наполнила бороздки между камнями.
        - Не надо, - затрясся от страха второй гвардеец, когда уловил на себе холодный, как зима, взгляд незнакомца, - у меня семья, дети…
        - Врешь, Серг, но тебя не виню. Со страху и не такое выдумаешь… Знай одно: не хотел его убивать, но он бы меня не пропустил, а ты, Серг, иди. Тебя не трону. И возьми, - черный монах швырнул гвардейцу колбу с зеленым зельем, которую охранник с трудом поймал трясущимися руками. - Подмешай в еду Изабете, иначе наследника она тебе не родит. Иди.
        Серг попятился, неотрывно следя за движениями незнакомца, но, когда понял, что отошел на почтительное расстояние, развернулся и со всех ног бросился бежать, повторяя, как завороженный, одно и тоже слово:
        - Вру, вру, вру…
        Убийца оттер лезвие от крови об одежду покойника, спрятал меч в ножны и преспокойно, будто и не совершил минутой назад злодеяния, не страшась ни божественного гнева, ни мирского, поплелся дальше. Пройдя квартал литейщиков и монетный двор, он свернул в темную улочку и, углубившись в дворянский район, вышел к гостиному дому, принадлежащему стогхельмскому храму Симионы, куда, собственно, и держал свой путь. Скрываясь в тени домов, он обошел здание и приблизился к нему с торца. Найдя запасной ключ под кадкой с хламом, стоявшей у портуна, легко отворил дверь и вошел внутрь здания.
        В гостином доме жила тишина. Прислуга спала, спали и редкие здесь гости. Паломников с каждым годом становилось все меньше, поэтому на стогхельмском совете уже не раз обсуждалась целесообразно ли держать в Фиоре, ближайшем к Черной земле городе, гостиный дом? Но двор стоял, как и прежде, являя собой оплот Храма и святости в чужих землях.
        Человек в черной хламиде беспрепятственно прошел на третий этаж, где размещались апартаменты для высших посвященных, и знаючи проник в единственную занятую во всем ярусе комнату.
        - Здравствуй, Назарин, - встретил его голос всевидящей прорицательницы Вёльвы. - Мог бы и днем придти, никого не убивая.
        - Мог, - сознался молодой прорицатель, снимая с лица профоский капюшон. - Но будущее требовало от меня такого решения.
        - Чье будущее? - подняла бровь прорицательница.
        - Не твое, Вёльва, не твое… - нервно скривив губы в полуулыбке, ответил Видящий и наскоро осмотрелся.
        В комнате было темно, лишь горевшая лучина призрачно освещала дальний угол, где у стола в просторном кресле, укрывшись, словно старушка, пледом, сидели Вёльва. Принюхавшись, Назарин различил во временном жилище высокопоставленной особы запах ладана и муарима, наркотической травы, которая приводила людей в транс и открывала даже слабым Видящим дальнее будущее. Редкое снадобье, которое стоило баснословно дорого.
        - Знала, что я приду, и осталась… Почему?
        - Сам ответь на этот вопрос.
        - Вёльва, как я устал от твоих шарад, - протянул Назарин и шагнул внутрь комнаты. Не нуждаясь в свете и без того зная здешнюю обстановку, прошел к кровати и, распрямив покрывало, уселся. - Боишься, что Немой тебя убьет, если попытаешься сбежать? - помолчав, предположил прорицатель.
        - Боюсь, - не стала кривить душой Видящая, - но осталась не поэтому.
        - Почему же? - с нотками удивления, в которых, в принципе, сразу замечалась наигранность, спросил Назарин. - Может, передумала убивать моего брата?
        - Передумала, - созналась Вёльва.
        - Что? - на этот раз с живым удивлением поинтересовался Видящий и, помолчав, задумчиво продолжил:. - И не лжешь… передумала… С чего бы это?
        - Муарим подсказал, - ответила женщина и, подтянув сползший плед, плотнее укуталась в теплое покрывало, словно замерзая.
        - Спасибо ему. Поделишься?
        - Бери, - женщина взяла со стола небольшой, с таллийский орех, мешочек и швырнула его позднему гостю. Назарин поднял упавший у ног подарок и развязал крепкий узел. Удостоверившись, что его не обманули, снова завязал мешочек и спрятал за пазуху.
        - Спасибо, - поблагодарил все-таки за щедрость.
        - Ты, погляжу, перестал бояться Дара и готов смотреть в далекое будущее?
        - Как видишь, - пожал плечами Назарин.
        - Зачем только врать? Боишься все также…
        - Неважно! - гаркнул Видящий. - К чему философствовать? Перейдем к делу. Ты же знаешь, Вёльва, зачем я к тебе пришел, знаешь, что мне от тебя нужно…
        - Эликсир? - спросила прорицательница. Назарин не ответил, понимая, что Вёльве и без него известен ответ. - Что ж, есть у меня то, что ты ищешь, - сказала она, беря со стола колбочку с белым, как молоко, и густым, как мед, зельем, - но тебе он не достанется…
        С этими словами она кинула колбочку на пол и та, разлетевшись вдребезги, разлила по ковру драгоценный эликсир, который когда-то почти изобрел Трисмегист, но сумел закончить начатое лишь Амагрин Овен.
        - Твою мать! - завопил Назарин, срываясь с места и на ходу оголяя сталь своего меча. Он почти заколол прорицательницу, но остановил острие клинка за миг до смертоносного касания. Затем отошел на шаг и, проведя рукой по густым волосам, улыбнулся. - Хитрая старуха. Я почти поверил тебе. Не думал, что ты готова пожертвовать собой.
        - Ради будущего мира я готова пожертвовать многим…
        - И моим братом? Не выйдет!
        - Ты меня не слушал, мой мальчик. Я копнула глубже и поняла, что его смерть ничего не решит. Ты уже сделал те шаги, которые опасностью делают не его, а тебя.
        - Я балансирую на грани, Вёльва, но никогда ее не переступлю, - уверил Назарин и, вдруг почувствовав себя неловко, нервно спрятал меч в ножны.
        - Проблема не только в тебе, - после короткой паузы заговорила Видящая. - Когда-то ты, говоря о полумертвом мальчике, сказал, что он станет погибелью мира. Я не поверила тебе тогда, потому что была уверена в своих расчетах, но ошиблась. Как я и думала, Сандро не смог спасти свою возлюбленную от перевоплощения, но Агнэс, сжалившись над его горем и тем самым нарушив мои планы, обратила время вспять и ток вещей переменился. Будущее стало не таким, каким его видела я. Теперь Сандро окунулся в воды контрамоции и, узнав свое прошлое, снова спутал все карты.
        - Он оказался не так плох, - усмехнулся, радуясь неудачам соперницы, Назарин. - Ты и во мне ошибочно видишь плохого прорицателя. Может, ты стала стара, Вёльва? И тебе пора на покой?
        - Может, - меланхолично отозвалась Видящая, - но не тебе это решать. Ты пришел за эликсиром? Бери его и убирайся, - женщина, откинув плед, сняла с пояса флягу и протянула ее гостю. Назарин принял подношение. На мгновение закрыл глаза, проверяя свои ощущения, и хищно посмотрел на Вельву.
        - Не лжешь… и то хорошо. Но зачем разбила эликсир Овена? Ведь он и без того был мне ни к чему.
        - Муарим подскажет, - не дала точного ответа Видящая.
        - Бесы с тобой, - отмахнулся Назарин и, не попрощавшись, покинул чужую обитель.
        Из города убийца в черной хламиде и накинутом на голову колпаке-капюшоне уходил через западные ворота, зная, что той же дорогой, что пришел, прорваться не удастся. Стражи уже нашли труп сержанта, да и Серга уже разыскали, бубнившего одно-единственное слово и сжимающего неизвестную колбочку с зеленой жидкостью. Гвардейца будут судить за дезертирство, но Назарин уже сейчас знал приговор: изгнание из города. Да и стоит ли оставаться в том месте, где тебя всегда будут считать трусом и предателем, даже понимая, что другого шанса спастись не было? Ничего. Обживется у родителей в деревне Оскорки, станет неплохим, как и его отец, кузнецом, а через положенный срок Изабет порадует мужа наследником.
        Назарин усмехнулся. Непросто знать судьбу каждого и вершить ее по своему усмотрению, особенно тогда, когда не видишь своей. Вёльва на удивление легко отдала эликсир, который Назарин планировал забирать чуть ли не с боем, это наводило на смутные мысли, но молодой прорицатель привык решать проблемы тогда, когда видел их дурные последствия. Сейчас дурного было не разглядеть. Правда, и партия шла с равным, поэтому каждый шаг приходилось многократно обдумывать. Ничего, игра только начинает набирать обороты, а зелье, которое изменит судьбу Валлии и спасет брата от гибели, уже в руках. Все остальное - тлен, мирская суета, не интересующая прорицателя из Наицы. Главное - сегодня он выполнил пришедшее с видениями задание, на шаг приблизился к поставленной цели и уже ступил на путь, который проложили ему звезды.
        - Куда? - остановил его один из стражей, дежуривших у западных ворот.
        - Прочь из этого города, - ответил черный монах в профоской хламиде.
        - Рано еще, подъем не пробили, - охладил пыл путешественника караульный и нервно взялся за рукоять меча, от одного вида пришельца чувствуя панический страх. - Позже приходи, пока не время.
        - Самое время, - хищно улыбнулся Назарин, но черный капюшон скрыл его улыбку.
        В этот миг забили колокола на городской ратуше, знаменую начало нового дня. Караульный недоуменно скосился на незнакомца, но не стал его больше задерживать и пропустил.
        Назарин покинул Фиор, оставив после себя труп, но исполнив задуманную миссию, которая была лишь первой в череде его замыслов. Игра со смертью началась.
        Глава 4. Ночные тени
        Я заклинаю вас и делаю послушными. Я вызываю и командую вами, даже Тем, Кто произнес Слово и было сделано, Тем, Кому послушны все существа; днем Страшного Суда, морской гладью, изменчивой перед Божественным Величием, могущественным и всесильным; четырьмя зверями с глазами спереди и сзади; огнем, окружающим Престол, я настойчиво вызываю вас, чтобы вы появились здесь, перед Кругом, чтобы реализовать мою волю относительно всех вещей, которые меня привлекают.

«Книга Правды и Лжи» Изорно Вэрий ди Ностра ди Амус
        Блеклый страж взгромоздился на ночной небосвод. Замерцал, одаривая землю холодным светом. Охраняемые им небесные узники взирали вниз горящими огоньками глаз, скупо освещали небольшую поляну, на которой сидел, низко опустив капюшон и протянув руки к костру, человек. Тени деревьев, словно тонкие пальцы мертвеца, подползли к нему вплотную. Но добродушный огонь отпугнул их.
        Человек коротко вздрогнул, будто нутром почувствовал затаившуюся в лесу опасность, и невольно огляделся. Не найдя ничего подозрительного, вновь уставился на пляшущее и весело потрескивающее пламя костра.
        В кронах протяжным воем загудел ветер, заколыхал верхушки деревьев, которые в ночи напоминали пики башен. Стволы гнулись от резких порывов. Порой казалось, что они рухнут наземь, не выдержав осадных ударов разбушевавшейся стихии, но сосны лишь ниже кренились к земле, будто в поклоне отдавая честь ветру.
        Повеяло мертвым холодом. Сандро, поежившись, плотнее укутался в дорожный плащ и ближе придвинулся к костру, напрасно пытаясь согреться.
        Приближалась зима, и с каждым днем погода становилась все холодней. Тусклее светили звезды, и их незыблемый одноглазый страж; все чаще появлялись идущие с севера снеговые тучи, но они, по доброй прихоти матушки-природы, всегда уползали на восток, в то время как Сандро уходил на запад. Но воздух уже промерз, а земля по утрам начала покрываться изморозью.
        Сандро подбросил в костер несколько поленьев. Огонь, нехотя поглощая промороженное дерево, замерцал, почти затухая, но позже выровнялся и загорел ярче. На мгновение стало теплее.
        - О чем задумался? - голос Трисмегиста заставил Сандро вздрогнуть.
        - Я все думаю, что будет, если мой план не удастся? Чем обернется для Хельхейма власть Аргануса?
        - Считаешь, многое изменится?
        - Безусловно, Альберт. Изменится все. Балор Дот жил в страхе, что его место займет другой, поэтому практически запретил магию. Некроманты не получали учеников, наука стояла на месте. Королю хватало власти над Хельхеймом. Да, он тешил себя мыслью о Валлии, но не предпринимал никаких действий, чтобы разрушить купол. Арганус возьмется за это дело всерьез и, я не сомневаюсь, рано или поздно достигнет успеха. А к этому времени у него уже будет целая армия магов.
        - Я думал, тебя беспокоит месть. Разве не за вендеттой ты пошел навстречу смерти?
        - Да, за ней, но это ничего не меняет, даже наоборот, удваивает необходимость уничтожения Аргануса.
        - И как ты хочешь его убить? В поединке у тебя не будет шанса. Д'Эвизвил опытный и могущественный маг, а ты - лишь новичок, да, с хорошими задатками и немалыми силами, но новичок.
        - Я найду способ, - заверил Сандро и, услышав приглушенные шаги за спиной, обернулся.
        - Почему так долго? - суровым тоном поинтересовался дух, когда к костру подошел Диорес.
        - Охота не ладилась, - пожал плечами имитатор, который навязал некроманту свое общество за миг до выхода из пещерной обители.
        - И как добыча?
        - Два зайца! - с улыбкой произнес самодовольный Диорес.
        - Как поймал?
        - Зайчихой прикинулся, - засмущался Ди-Дио.
        - Насколько ты можешь уменьшить свой вес? - спросил тогда Сандро.
        - Ни на сколько, я могу только уплотниться.
        - Закон сохранения массы, - встрял Трисмегист.
        - Знаю, - отмахнулся некромант. - И насколько ты можешь «уплотниться»?
        - Заяц, пожалуй, самый маленький зверь, в которого могу обратиться. Да и то он выходит крупнее своих собратьев. Но есть Ди-Дио, способные превращаться даже в мышь.
        - Представляю, сколько весит такой мышонок? - хмыкнул Сандро и, приняв привычно серьезный вид, посмотрел на добычу своего спутника: - А готовить кто будет? Сразу скажу: повар из меня никудышный.
        - А говорил обузой стану! - заулыбался Диорес и, взяв отцовский нож, принялся разделывать зайцев.
        - Отошел бы, - посетовал Сандро, - спать-то здесь будем, не перед выпотрошенными же кишками.
        - Прости, - опомнился Диорес и, отойдя подальше от костра, вернулся к прежнему занятию.
        - Как думаешь, Альберт, - заговорил украдкой чародей, - насколько мы опередили Сиквойю?
        - Думаешь, он пойдет через леса? - усомнившись, вопросом ответил Трисмегист. - Многотысячной армии трудно прокладывать себе путь через чащи.
        - Это кратчайшая дорога к Черным Кряжам. А войску мертвых неважно, какая перед ними преграда, лес, равнина, или стена - выполнят приказ, каким бы глупым он ни был.
        - Мы много времени потратили в пещере Ди-Дио, - стал размышлять Трисмегист. - Сиквойя движется и днем, и ночью. Мы опередили их на сутки, в лучшем случае - двое.
        - И нуждаемся во сне, - добавил Сандро. - Тратим время на привалы, поиск пищи и готовку. Завтра же мы растеряем всю фору. Надо спешить, - заключил он, секунду помолчав.
        - Есть вертел? - подойдя спросил Диорес, держащий в руках двух распотрошенных зайцев.
        - Одного сварим, - предложил чародей и достал из котомки Ди-Дио котел. - А второго оставим на потом. Дело в том, что за нами попятам идет войско Сиквойи и дальше будет не до охоты.
        - Сиквойя - повелитель мертвых? - уточнил Диорес.
        - Да, один из сильнейших на сегодняшний день. После бунта, пожалуй, третий по силе.
        - И он охотиться за тобой? - спокойствию Ди-Дио можно было позавидовать. Он вел себя настолько уверено, словно каждый день убегал от неисчислимой армии мертвых.
        - Не совсем, - отметив для себя непроницаемость спутника, ответил Сандро. - Идут войной на Хельгард, через Черные Кряжи. Но, если встретят меня, будут рады.
        - В лесу можно спрятаться, - подумал вслух Ди-Дио. - Да так, что никто не найдет.
        - Спрятаться можно, но не от легиона нежити, - не согласился Сандро. - Принеси воды, хватит на пустой котел молиться.
        Диорес засуетился, подхватил посудину и затрусил к журчащему неподалеку ручью. Вскоре Ди-Дио вернулся, уже набрав немногим больше половины котла. Наскоро он соорудил из лежащих вокруг веток держатель и закрепил котелок над огнем. Затем отцовским ритуальным ножом разделал зайца и покидал мясо в воду. Сандро, порывшись в своем мешке, достал небольшую коробочку, в которой оказалась сера, и отсыпал немного в котел.
        - Вместо соли, - объяснил он позже, хотя его никто не спрашивал. Каждый думал о своем и невольно молчание затянулось. Никто не проронил ни слова до тех пор, пока не закипела вода, а зайчатина не сварилась.
        - После ужина собираемся в путь, дорога каждая минута, - сказал Сандро, когда Диорес разливал по деревянным мискам, взятым из дому, парующий бульон и накладывал мясо.
        - Уже догадался, что ты так решишь, - проявил он смекалку. - Но за Лесом Мертвеца скалистая местность, ведущая к Черным Кряжам. На открытой поверхности будет вдвое опаснее. Да и скрыться станет сложнее. Не проще ли переждать, когда армия мертвых пройдет?
        - Проще, - согласился Сандро и, отхлебнув бульона, продолжил: - Но мне надо попасть в армию наместника Фомора до того, как его проредят войска Сиквойи.
        - Я бы прошел, когда некроманты перебьют один другого. Так безопаснее, - рассуждал Диорес.
        - Я предупреждал об опасности, когда ты собирался идти со мной. И если я иду на риск, значит так надо, - обрубил Сандро и Диорес ничего не ответил.
        На некоторое время замолчали, вслушиваясь в звуки ночи. Было тихо и спокойно, исполин-лес уснул, окутав сонной дымкой всех своих обитателей. Лишь волк-одиночка завывал где-то вдали, хлопали крыльями не спящие совы, пищали мыши и перешептывалась листва, под тихие заунывные песни ветра.
        - Не обижайся на него, - тихо, на ухо юному имитатору, заговорил Трисмегист. - Он не уверен в том, что поступает правильно, но по-другому сделать не может. Поэтому и нервничает, - Диорес ответил кивком, показывая, что понимает.
        Сандро большими глотками пил бульон и всматривался в дремучие чащи, словно ожидая появления скрытой в нем опасности. Что-то его беспокоило, и он никак не мог отделаться от недобрых предчувствий, хотя ничего и не предвещало беды, а мир вокруг был привычно спокоен. И все же Сандро видел в этом штиль перед бурей, думал, что вскоре тишина сменится криками, а умиротворенность - сражением.
        - Расскажу вам историю об этом лесе для пущего аппетита, - решил вдруг Трисмегист. - Все знают его название - Лес Мертвеца - но не многим известно, почему его так назвали. А было вот как. Жили тут раньше люди. Однажды муж и его беременная жена, возвращаясь из соседней деревни, попались стае волков. У девушки тогда как раз случились схватки. Мужчина отчаянно защищал свое семейство, но хищники оказались сильнее. Всех перегрызли. Такое случалось нередко и истории не придали значения, но спустя десять лет в лесу видели мальчика-дикаря, бегающего на четвереньках. И тогда вспомнили девушке, которая в день гибели разрешилась от беременности. - В детстве Сандро и Диорес не дослушали сказок и теперь внимательно следили за каждым словом Трисмегиста, не забывая и методично жевать вареную зайчатину. А Альберт, получив благодарных слушателей, говорил, не останавливаясь: - Попытались найти мальчика, воспитанного зверьми, но безрезультатно. Хищник он и есть хищник, даже если и живет в обличии человека. Видели его неоднократно, но приблизиться к себе он никому не давал. Люди уже и привыкли, перестали обращать на
подобные встречи внимания, думали, отживет свой срок и дело с концом. Но случилось неожиданное - от мальчика пошел приплод - полулюди-полуволки. - С этого момента некромант и имитатор стали еще внимательнее. - Позже стая подобных тварей напала на людское поселение, чуть не перебив всех и каждого. Много тогда было крови. И людской, и звериной, половина селения погибло, но на этом беды не закончились. У некоторых жен помутились рассудки. Они уходили в лес, словно некая сила тянула их туда, и сколько бы ни пытались мужья останавливать жен - все безрезультатно. Потом, правда, возвращались, но то-то было удивление у новоиспеченных рогоносцев, когда женщины стали родить полуволков. Приплод, конечно, умертвили, позвали колдуна, чтобы он поведал, в чем дело. Оказалось, погибший муж проклял волков, сказав, что их стая выродится от его потомков. Проклятье сбылось - сын Мертвеца извел-таки всех волков, но сам стал зверем, ничуть не лучше серой стаи…
        Вдали, скрываясь в непроходимых чащах, раздался душераздирающий крик, на миг разрушая царившую глушь и заставляя пернатых хищников взмыть к небесам. Крик быстро стих, вернув миру привычную тишину, но не покой. Сандро встрепенулся и против воли вскочил на ноги, уронив в костер остатки зайчатины.
        - Проклятье! - выругался он.
        - Что это? - удивился Ди-Дио. - Полуволк?
        - Альберт, - взглянул на маячившего поблизости духа чародей, - проверь, что там?
        Без слов Трисмегист скользнул в глубь леса, в тот же миг исчезая между деревьев. Сандро не к месту подумал, что Альберт становиться все сильнее и уже не так нуждается в близости к филакретии, которой стала для бывшего друида написанная им же книга. Невольно некромант потянулся к заплечной сумке и, расстегнув замок, приложил руку к книжному переплету. Раньше он не чувствовал Силу, которой полнился фолиант, но с того момента Сандро набрался знаний и научился глубже чувствовать магическую энергию, и теперь отчетливо чувствовал, как она приятным теплом идет от книги и выше по руке. В филакретии сконцентрировалась могучее колдовство. С такой силой Сандро не боялся ни волка, ин человека, ни живого, ни мертвого.
        - Как ты думаешь, кто это кричал? - встревожился Диорес. - Человек? Или может…
        - Не верь сказкам, - спокойным тоном изрек чародей, всем своим видом показывая невозмутимость, но все же присел на корточки и поднял с земли змеиный крест. Выпрямившись, добавил: - Опасности я не чувствую.
        Он соврал. Тревога, беспокоившая раньше, вернулась и стала куда больше прежнего. Страшные сказки Альберта осели недоброй тяжестью в груди. Но Сандро не мог показать свой испуг. Сейчас он должен вселять в Диореса невозмутимость…
        Крик не повторялся, и сперва показалось, что все это было разыгравшимся от страшных историй воображением, но спустя несколько бесконечно долгих минут, невдалеке послышались шум падающих деревьев. С каждым мгновением хруст и треск звучал все ближе, и Сандро, поудобнее перехватив посох. Напрягая зрение, всмотрелся вдаль, но даже некромантские способности не помогли высмотреть хоть что-то в лесной тьме. А позже вернулся Альберт, принеся с собой недобрые вести:
        - Сюда бежит стая йотунов, немаленькая, а за ними движется войско Сиквойи. Мы опоздали.
        - Туши огонь! Уходим! - скомандовал Сандро, но прежде чем Диорес успел выполнить приказ, сам погасил костер ледяными чарами и стал быстро складывать вещи в заплечный мешок.
        Из леса на поляну выбрался йотун огромных размеров и побежал вдоль полосы деревьев, не приближаясь к людям, но за первым зверем показались другие, они уже не стали проявлять осторожность - рванулись напролом. Сандро застыл, раскрыв рот. Йотуна он видел впервые и не сразу пришел в себя.
        - Стой! - приказал зверю Диорес и в повелительном жесте выставил перед собой руку. На удивление обезумевший от страха йотун остановился и, как показалось Сандро, смерил Ди-Дио вполне разумным взглядом. - Мы не причиним зла ни тебе, ни твоим соплеменникам. Все, что нам надо - без ущерба для себя покинуть лес Мертвеца… - успокоившийся было зверь, услышав последнее слово, неожиданно резко прыгнул вперед и размахнулся косматой лапой, метя в имитатора. Один такой удар запросто могу убить человека, Сандро не думал, что живучесть Ди-Дио отличается от людской. Диорес даже не успел удивиться, когда у его ног упал дикий зверь, так и не сумевший нанести удар. Некромант одним взмахом лишил животное души, без остатка выпил все его жизненные силы - змеиный крест был лучшим для подобных манипуляций оружием.
        - Что? Что ты с ним сделал? - опешил Диорес.
        - Не задавай глупых вопросов! - вызверился Сандро, обводя взглядом замерших вокруг йотунов. Слова Диореса на них подействовали. Сперва. Звери остановились, но сейчас готовились к бою. Они стояли неподвижно, но их мышцы напряглись, а поза стала хищной, словно звери готовились к смертоносному прыжку. - Кто сделает шаг - умрет! - предупредил некромант, уже подобрав в уме необходимые заклинания. - Можете напасть, попытать удачу, но я уверяю: шансов на победу у вас нет.
        Йотуны заколебались, и Сандро с удивлением для себя подумал, что эти ужасные, огромные и опасные создания, которым приписывали животную глупость, ведут себя вполне разумно. Сандро казалось, что, разговаривая с безмозглыми животными, он ведет себя как сумасшедший. Но йотуны выпрямились, словно поверили словам некроманта. Опасность, исходившая от них, сменилась любопытством.
        Уже казалось, что сражения удастся избежать, и йотуны уйдут, не тронув ни некроманта, ни Ди-Дио, но помешал раздавшийся в очередной раз нечеловеческий вопль, настолько громкий, что заложило уши, и столь отчаянный, что от жалости защемило в груди. А в следующий момент звери резко сорвались с места в атакующем прыжке.
        Ожидавший подобного некромант окутал себя и Ди-Дио силовым полем, а мигом позже, призвав стихию разрушения, проклятым огнем выжег поляну дотла. Едкое пламя в мгновение ока разъело и шерсть, и шкуру, и плоть йотунов, даже кости животных наполовину истлели; земля под ногами покрылась сажей и копотью, воздух пропитался запахами гари, паленых шерсти и кожи. Сандро использовал сильную магию, которая надолго оставит след проклятья на поляне, подарившей приют двум путникам, он не хотел терзать природу и жизнь, которую она порождает, уроки друидизма не прошли для Сандро напрасно, но другой возможности справиться со взбешенными йотунами не нашлось.
        Колдун упал на одно колено, тело ныло от боли и усталости, руки судорожно тряслись от напряжения и избытка энергии, которая прошла сквозь них в считанные секунды, сознание на несколько мгновений окутал туман. Но Сандро, мысленно прочитав восстанавливающее заклинание, которому его обучил друид-наставник, довольно легко поборол магический откат и быстро пришел в себя.
        - Уходим… быстро! - прокричал некромант, когда туманная пелена перед глазами рассеялась.
        - Боюсь, не удастся, - Альберт иллюзорным пальцем указывал на границу леса. Из чащи один за другим выходили йотуны. Сперва неспешно, с опаской, но, чем больше зверей скапливалось на выжженной поляне, тем увереннее они себя чувствовали.
        Вдали снова послышался крик, который теперь для Сандро был подобен сигналу, предупреждающему о том, что опасность близка, как никогда. Лишний раз подтвердив догадки некроманта, йотуны без промедлений напали. Их огромные тела были неправдоподобно быстры и грациозны, упругие мышцы под грубой шерстью плавно перекатывались, завораживая. Сандро видел, как на него мчит неизбежная смерть и не знал, что предпринять. Сил на новое заклинание уже не было, стихия огня, хоть и прирученная чародеем в процессе долгого обучения, забрала слишком много энергии - повторять предыдущий маневр было делом бессмысленным. Но ситуация требовала быстрого решения и Сандро его нашел.
        Взмахами посоха он наводил блокирующий чары, которые рушились после каждого нового прыжка очередного йотуна, и медленно отступал, прикрывая собой Ди-Дио. Но при этом некромант не терял время и тихо нашептывал призывающее заклинание такой силы, которую никогда не использовал, потому что ненавидел темную магию всем сердцем и прибегал к ее помощи только в критических моментах, когда без нее нельзя было обойтись. Сейчас такой момент настал.
        Обугленные кости - все, что осталось от предыдущей стаи йотунов - поднимались, повинуясь зову некроманта. Духи погибших животных, которые должны были сорок дней витать над телом и ожидать дальнейшей участи, возвращались в свои вместилища, попадая в тюрьму мертвой плоти и погибшего сознания, превращались в неупокоенных рабов чернокнижника. Чудовищные скелеты поднимались, в дырах глазниц загорался темно-синий огонь, длинные лапы от отсутствия плоти казались еще длиннее, а морды - вытянутее. Не раздумывая, поднятые атаковали своих бывших сородичей.
        Сандро еще махал посохом, отбиваясь от наседающих животных, отталкивал свободной рукой замешкавшегося Ди-Дио, а немертвые, сцепившись с йотунами, рвали клыкастыми пастями живую плоть, не чувствуя ответных ударов и боли. Йотуны беспомощно сопротивлялись, безрезультатно атакуя неупокоенных, грызли их, валили наземь, но мертвецы неизменно вставали, абсолютно невредимые. Слишком поздно, когда добрый десяток зверей погиб в неравной схватке, животные поняли, что победить не удастся, и ринулись врассыпную, оставляя раненных и умирающих собратьев на произвол судьбы. Сандро вздохнул с облегчением:
        - Кажется, обошлось…
        - Это было ужасно, - Диорес провожал убегающих йотунов сочувственным взглядом.
        - Да уж, не привлекательно, - согласился Сандро.
        Дождавшись, когда хищники скроются в лесу, он первым взмахом упокоил своих рабов, а вторым - поднял двух йотунов, на которых сохранилась плоть. К Сандро пришла шальная идея: оседлать зомби и использовать их в качестве коней.
        - Залезай, - приказал некромант и, взяв уже собранные вещи, подошел к неупокоенным. Затянул вокруг шеи одного из зомби котомки, а позже забрался на него сам, но, не удержавшись, упал. - Жаль ни один изобретатель не придумал седла для йотунов, - вставая, процедил сквозь зубы Сандро. Вновь забрался на зверя, вцепился во всклокоченную шерсть и на этот раз удержался на спине йотуна, хоть это и стоило немалых усилий.
        Ди-Дио, кривя лицом, последовал примеру некроманта - взобрался на одного из зомби.
        - Они хоть не потеряют нас во время бега? - отплевываясь от шерсти, которая так и лезла в рот и глаза, поинтересовался Диорес.
        - Сейчас мы это проверим, - отозвался некромант и послал мысленный импульс, приказывая неупокоенным бежать.
* * *
        Спустя четверть часа на поляну вступили первые ряды армии мертвых. Сиквойя, который не рисковал и держался в центре войска, оказался на выжженном пространстве еще получасом позже. Некромант остановился и осмотрел плоды недавнего колдовства.
        - Хорошая работа, - хмыкнул он, притрагиваясь костяной рукой к почерневшей почве. Его внутреннему зрению открылась интересная картина: некромант, защищая себя от лесных хищников, призвал проклятый огонь, а позже - оживил убитых им животных. Свежие трупы йотунов говорили о том, что сражение было пылким и одним заклинанием дело не завершилось, а использованная в битве Сила, доказывала, что работал неслабый колдун. Память о заговоре в замке Бленхайм и знание того, что все советники и маги Хельхейма мертвы, без долгих сомнений указали Сиквойе на имя колдовавшего - Сандро. Значит полумертвый все-таки выжил после своего нелепого прыжка…
        Глаза лича загорелись ярче. Он всматривался в пустоту, наблюдая затем, куда отправились оживленные. Некромант не был уверен в том, что Сандро пошел со своими рабами, но очень на это надеялся. Ученик Аргануса бежал к Черным Кряжам, к той самой Пещере трех Безумцев, в которую Д'Эвизвил пытался заманить своего адепта.
        Лич вздохнул с облегчением. Все складывалось как нельзя лучше - беглец сам мчался в капкан, который со дня на день захлопнется, мальчика даже не придется травить, как лиса, чтобы загнать в ловушку, он сделает это без чужой помощи. А оказавшись в западне, Сандро станет легкой добычей для некроманта, сможет своей смертью и воскрешением послужить добрую службу и подарить ту свободу, которой Сиквойя был давно лишен.
        Некромант опустился на корточки, тонким костяным пальцем начертал на земле круг, вписал в него несколько фигур: шестиконечную звезду, три круга, соединенных между собой, треугольники; затем вписал массу необходимых символов, знаков, имен и рун. Поднявшись, осмотрел свое детище и нараспев стал читать заклинание:
        - Я призываю вас и приказываю вам явиться и проявить себя перед этим Кругом. Я заклинаю и делаю вас послушными. Именем Мертвого и Истинного и Всемогущего, я вызываю и командую вами. И не преградит путь вам даже Тот, Кто произнес Слово, и не станет преградой Жизнь и Спасение, назовут вас Судным Днем те, кто не внемлет призывам моим. Я настойчиво вызываю вас, чтобы вы появились здесь, перед Кругом, и реализовали мою волю относительно всех вещей, которые меня привлекают.
        Вокруг Сиквойи поднялся черный столб. И был он настолько высок, что дотягивался до самих небес, и шевелился он, будто был живым, а позже распался, разлетелся вокруг мириадами невидимый в ночных сумерках теней. Тени растворились в вечном лесу, спрятались в щелях и впадинах, но зашевелились вновь, когда лич заговорил свое слово.
        - Мчите! Вперед! - приказал Сиквойя своему войску. - Выследите и лишите жизни полуживого некроманта по имени Сандро. Мчите! И не возвращайтесь без победы!
        Тени замелькали меж деревьями, взмыли к небу и поспешили туда, куда указывала воля призвавшего.
        - Сандро от них не уйти, - прошептал вслед уплывающим теням некромант. - И от меня не уйти…
        Глава 5. Ведьмацкое отродье
        Лютая была ведьма, злая. В страхе держала она всю Слободу и не ее одну, но и все поселения в округе. Закидали ее однажды люди камнями, и прокляла она их тогда, напророчила обидчикам и их семьям скорую гибель, гибель страшную, гибель в муках. И пришел на другой день в деревню пьяный шеважник, всего одну ночь пробыл он доме ведьмы, а на утро ушел. Заболели слободцы смертной болезнью, гибли страшно они, гибли в муках. А ведьма ходила из дома в дом, пожирала трупы людские и хохотала безумно, хохотала победоносно.
        Но пришел в Слободу воин из мрака и даже он ужаснулся злодеяньям ведьмацким. Зарубил темный воин колдунью лесную, вырвал ей сердце и затоптал ногами, сжег ее дом, вместе с телом убиенной, развеял прах по ветру, а золу засыпал землею, чтобы не осталось от ведьмы лютой и памяти.
        Все он сделал, как должно, но даже такие труды не вернули в мир светлый тех душ, что ведьма пожрала…

«Ведьмацкое отродье» Стигийская сказка
        Погода была безветренной и для поздней осени на удивление теплой, обманчиво теплой, особенно если учесть, что по ночам над лесом нередко гремели раскаты грома. Близились дожди. Но солнце все еще светило ярко, впрочем, не грея. Сосны с обветренной, едва поддавшейся желтизне хвоей стояли слишком редко, чтобы приглушить его свет, поэтому надоедливое светило, даже по-зимнему холодное, раздражало вампира и терзало его мертвецки бледную кожу. Батури нервничал, думая о том, что хорошо было бы спрятаться в тени деревьев, но лес заканчивался, постепенно сменяясь холмами. Все чаще появлялись пеньки, охотничьи и дровосечьи тропы - с каждым мигом все явственнее читалась близость людского жилья.
        После нескольких дневных переходов Клавдий начал чувствовать усталость. С одной стороны высший мог безбоязненно гулять под солнцем, долго обходиться без пищи, но постоянный жар и недосыпание делали свое дело. Сейчас Батури выглядел не лучшим образом: растрепанные волосы, болезненно красные глаза, на лице появились морщины, связанные больше с изнеможением, нежели с возрастом. Одежда его выглядела не лучше - дорожные кожаные штаны потерты, покрыты корками грязи и кровавыми пятнами, легкая рубаха хранила на себе все цвета, кроме белого, которой была изначально. Теперь она была красной от крови и серой от пыли и желтой от пота.
        Спутницы вампира не многим от него отличались: грязные, растрепанные, уставшие. И если Анэт хоть как-то оправилась после восстанавливающих вод контрамоции, и лицо ее хранило здоровый румянец, то Энин была беспомощно слаба и болезненно бледна.
        - Не могу больше, - не выдержав, выдохнула она и села прямиком на землю. - Не могу идти. Сил нет.
        - Вставай, - склонился над ней вампир. - Иначе потащу за патлы.
        - Тащи! Батури схватил Энин за волосы, но на него с криками обрушилась Анэт.
        - Отпусти ее, животное! Не смей! - гомонила она.
        - Пожалуйста, - Клавдий небрежным жестом выпустил спутанные волосы девушки из цепкой хватки и пошел вперед.
        - Лучше бы помог, - прошипела вслед вампиру Анэт и склонилась над сестрой. - Милая, все будет хорошо. Идем. Сейчас мы доберемся до людей и тогда сможем отдохнуть, вдоволь наестся и привести себя в порядок. Потерпи. Нам осталось еще чуть-чуть.
        - Я не могу, Анэт, не могу, - сокрушалась бессильная Энин. - Я не знаю, что со мной, не понимаю, почему так плохо себя чувствую…
        - Все банально и просто! - останавливаясь, издали прокричал Батури, слух которого был гораздо тоньше, чем у любого из людей. - Ты мертва! А у мертвеца не может быть сил.
        - Не слушай его, Энин, - утешала Анэт. - Он злобен и коварен, как и любой вампир.
        - А твоя сестра добра, как агнец! - расхохотался Клавдий. - И темную магию она не практиковала, не воскрешала мертвых и не похищала души людей. Она сама выпила эликсир бессмертия, а теперь - поделом.
        - Проклятый монстр! - сквозь зубы процедила Анэт, но уняла нервную дрожь, звучавшую в голосе и не поддалась на провокации вампира. - Идем, сестричка, - обратилась она к Энин, - идем. До поселения осталось совсем чуть-чуть, даже дымом от жилища тянет.
        - Посторонись, - Батури, по-вампирски быстро и незаметно оказавшись рядом, беспардонно оттолкнул Анэт от сестры и взял обессиленную Энин на руки. - Таскать полуживой балласт я не нанимался, но уже устал от твоего блеяния.
        - Спасибо, - с облегчением выдохнула Анэт, даже не обратив на грубость вампира внимания.
        - Ты-то за что благодаришь? - буркнул Клавдий. - Тебе я добра не делал. И вставай, хватит рассиживаться.
        Девушка молча выполнила приказ, поднялась и поплелась вслед за Батури. Ноги ее не держали, передвигались с трудом, Анэт чувствовала недомогание и голод. Уже второй день, с того самого момента, как спутники покинули пещеру Ди-Дио, во рту не было ни маковой росинки. Девушка с упоением и надеждой ждала появления людских жилищ.
        - И впрямь дымом пахнет, - принюхался Батури и, воодушевившись, зашагал быстрее.
        Анэт за ним не поспевала, но вскоре вампир резко остановился, обернулся к девушке, прошептал:
        - Оставайся здесь, - и настороженно поплелся вперед, где, спрятавшись среди деревьев, стояло несколько домов.
        Но вместо радости близость деревни принесла опасение. Окна и двери низких деревянных построек, пол которых углубился в почву на манер землянок, были заколочены крест на крест. Единственная улица оказалась пуста и молчалива. Не слышался шум голосов и собачий лай, не металась по дворам домашняя живность. Поселение вымерло, и лишь из одного дымохода валил слабый бледно-белый дымок.
        Батури, не выходя из-под защиты деревьев, уложил Энин на землю, приказал Анэт следить за сестрой, а сам медленно пошел в сторону поселения. Спешить он не хотел, сперва решил разузнать, что творится в деревне, и, лишь все разведав, заглянуть на огонек в единственную уцелевшую землянку.
        Клавдий был осторожен, по-вампирски быстр и незаметен. Обращаясь в бестелесный дым, он проникал в дома, просачиваясь сквозь щели, исследовал помещения и тем же способом выходил обратно.
        - Мне кажется, он зря переживает, - сказала Анэт, когда Батури скрылся за очередной землянкой и пропал из виду. - Что может сделать одна семья против Высшего вампира?
        - Я так не думаю, - не согласилась Энин и удобнее устроилась на земле, привалившись спиной к стволу дерева. - У вампиров, тем более у Высших, хорошее чутье. Оно редко подводит.
        - И о какой опасности идет речь? - поинтересовалась Анэт.
        - Не знаю, - пожала плечами колдунья, - я ее не чувствую. Хотя темная магия здесь есть, но она есть везде, куда проникла «черная смерть».
        - Подожди, выходит чума - последствие колдовства? - удивилась Анэт.
        - Да, причем наколдовал ее наш знакомый - Сандро, - криво усмехнулась некромантка, чувствуя в своей болезни его вину.
        - Сандро? - не поверила Анэт.
        - Видишь ли, ты была права насчет него: мальчишка оказался не так безобиден, как мне сперва подумалось. Все-таки он умеет играть роль наивного ягненка, который скрывает волчью сущность за овечьей шкурой.
        - Но почему ты так решила?
        - В лаборатории, в которой жил, он разводил крыс и ставил над ними разные опыты: ворожил, колдовал. Как сказал мне учитель, именно Сандро и стал причиной появления чумы.
        - Я в это не верю, - отмахнулась девушка.
        - Можешь не верить, но факт остается фактом! - огрызнулась Энин.
        - Фактом? - усомнилась Анэт. - Да, слова Аргануса - чистая правда, в этом даже не стоит сомневаться.
        - Ты не знаешь Аргануса! - вспыхнула колдунья, за трехгодичное обучение она успела проникнуться к мудрому личу уважением и доверием, но Анэт припомнила и другую сторону медали:
        - Чтобы судить о нем мне достаточно того, что он - лжец, убийца, интриган и извращенец.
        - Да, а еще он опытный маг, хороший учитель, мудрец…
        - Не говори мне об этом! - прервала сестру Анэт. - Именно из-за него я чуть не отправилась на тот свет.
        - Неужели? - с издевкой спросила Энин.
        - Хватит орать! - заткнул всем рты Батури. - Я сказал вам сидеть тихо, а не поднимать шквал. Собирайтесь, идем в деревню.
        - Ты был в том доме? - заинтересовалась Анэт.
        - Нет. Я обошел все дома, но не нашел людей - ни живых, ни мертвых. Даже тел не осталось. Видимо, поработали некроманты.
        - Я не могу идти, - слезно проговорила Энин.
        - А прогуляться придется, - жестко ответил Батури.
        - Ты не понесешь меня? - удивилась она.
        - Нет, - отрезал вампир. - Мне нужны свободные руки, чтобы ответить на возможное нападение. И сама будь начеку, быть может, пригодятся и твои таланты.
        - Ладно, - согласилась колдунья и без чужой помощи встала, искоса со злобой посмотрела на сестру, но быстро сменила гневный взгляд на маску доброты. - Прости меня, - прошептала она, когда вампир, закрывая девушек собой, пошел впереди. - Раньше мы с тобой проводили много времени и никогда не ссорились, но твоё поме… твоя болезнь отдалила нас друг от друга. Но мы привыкнем и все станет, как раньше.
        - И ты меня прости. Но я все же думаю, что, как раньше, уже не будет, - не согласилась Анэт. - Ты изменилась сестра. Забыла всю ту боль, которую причинял нам некромант, и уже не помнишь доброты мальчишки, который рискуя собой спас нас с тобой от монстра.
        - В тебе говорит жрица, - недовольно поморщилась Энин.
        - Тише, - шикнул на девушек вампир, когда подошел вплотную к запертой двери и прислушался к тому, что творится внутри.
        - Что ты хочешь там услышать? - с недовольством пробурчала Энин. - Рев йотуна? Стучи, раз уж пришли…
        - Заткнись! - огрызнулся Батури. - И не учи меня жить, - добавил он, но все же постучал в запертые на засов двери.
        Двери со скрипом отворились, на пороге застыла измученная женщина с бледной кожей и синими мешками под глазами. Одета она была в платье из плотной ткани, голова обмотана платком, на крепкую грудь опустилась тугая коса.
        - Чего вам? - устало произнесла она вместо приветствия.
        - Пусти путников на ночлег, - попросил, будто потребовал, Батури.
        - Вампира? - криво усмехнулась женщина, и Клавдий невольно поразился ее прозорливости, но, не подав вида, уверенно ответил:
        - И двух людей.
        - Входите, - повела она рукой и отошла в сторону. - На входе возьмите маски, в деревне чума.
        Девушки, обрадовавшись, вошли первыми, разыскали на небольшой треноге две маски-респиратора, похожие на клювы ворон, и тут же нацепили их на себя, от чего стали выглядеть смешно и нелепо. Батури протиснулся в небольшую дверь последним и удивленно посмотрел на прикрытую тонким шелком детскую кроватку.
        - Здесь ребенок? - почему-то взволновался вампир. Глаза его напряглись и забегали. Клавдий стоял и тяжелым взглядом сверлил детскую колыбель, губы его молчаливо шевелились, от чего казалось, что он колдует. - Он не заражен? - спросил вампир, когда волшба не дала никакого результата, колыбель защищали неведомые ему чары.
        - Он - нет, а я - да. - От спокойствия и холода, которые звучали в голосе обреченной, даже у Батури сжалось сердце. Он считал, что перед смертью, люди всегда хватаются за жизнь, дорожат ею, но теперь понимал: иногда надежда умирает далеко не последней.
        - И что с ним будет? - выдавил из себя Батури.
        - То же, что и со всей деревней.
        - И ты сидишь здесь и ничего не делаешь?! - возмутился Клавдий.
        - Вампир с душой? Как интересно, - с ухмылкой на лице протянула женщина.
        - Такие, как ты, кровожаднее вампиров, - брезгливо отчеканил Клавдий. Анэт смотрела на него и не могла понять, с чем связана столь бурная реакция вампира. Да, мать, не делающая всего возможного, чтобы спасти своего ребенка, заслуживает осуждения, но что она может предпринять, когда даже взять свое дитя в руки, не обрекая на гибель, не в ее силах? Да и не сходился жесткий и грубый Батури с образом защитника детей.
        - До ближайшего города несколько лиг, мне не хватит сил даже для того, чтобы добраться до людей. Да и армии нежити ушли именно туда. Не думаю, что там нет чумы. Черная смерть лютует в Вестфалене, жжет погребальные костры и косит новые души. Хельхейм обречен. И младенцу лучше умереть сейчас, чем жить в мире без боли - мире мертвых.
        - Я могу спасти его, - твердо решил Клавдий.
        - Как? - усмехнулась женщина. - Превратив в вампира? Чтобы он жил только благодаря чужой крови и убийствам? Ну уж нет. Лучше он вместе со мной уйдет в мир теней.
        - Я сделаю из него Высшего. В десять лет он уже достигнет голконды и не будет нуждаться в людской крови. Ему достаточно будет крови животных. А разницы между тем, убивать живность ради мяса, или крови, я не вижу.
        - Нет, - осталась непоколебимой женщина.
        - Хозяйка, вы бы не были так добры дать нам хоть немного еды, - попросила Анэт, глядя на женщину невинным взглядом.
        - Мы не ели уже два дня, - добавила Энин.
        - Ни крошки, - поддержала Анэт.
        - Заберите последнее в погребе. Самой мне еда уже не нужна.
        - Но… - начала было Энин. Вампир не дал ей закончить:
        - Сказали, значит, бери. И не пререкайся.
        - Спасибо, хозяйка, - в один голос сказали близняшки и низко поклонились.
        - Что две живые девушки делают в компании с вампиром? - спросила женщина, когда сестры, поддерживая друг друга, спустились в погреб, чтобы утолить нечеловеческий голод.
        - Как тебя зовут? - вместо ответа спросил вампир.
        - Виера.
        - Значит так, Виера, мне нужен этот ребенок. Я обещаю воспитать его достойно, в любви и изобилии.
        - За тобой ведется охота, Савильен де Медичи, - блеснула знаниями женщина и Клавдий удивился подобным сведениям. - Ребенок с тобой будет в опасности, а если ты не успеешь его обучить, то быть ему низшим вампиром до конца своих дней, грызть людей и не иметь ни разума, ни его подобия.
        - Откуда ты меня знаешь? Откуда тебе так много известно?
        - Я узнала клинок, что висит у тебя за поясом, - «смерть Каэля» - его разыскивает тот, чьим именем он назван. А еще он ищет похитителя, чтобы проткнуть ему сердце осиной, нашпиговать серебром и вздернуть на шибенице, причем обязательно на солнечной поляне.
        - У Каэля богатая фантазия, - скривил улыбку Батури. - Но ты не ответила на мой вопрос, хотя неважно. Волнует меня другое. Ты не можешь позволить ребенку умереть.
        - Решение принято, Савильен де Медичи. Ищи себе другого наследника, или жди голконды и делай своего, кровного.
        - Глупо, Виера, глупо, - изо всех сил пытаясь не показать своего гнева, сказал вампир. - Если бы его колыбель не была защищена магией, я бы выкрал его силой, а тебя отправил в мир теней раньше положенного срока, но вынужден смириться с твоим решением.
        Сестры, вдоволь наевшись, стали вытягивать из погреба остатки еды, которую запасливая хозяйка приготовила на зиму, но эту зиму ей уже не суждено пережить.
        - Котомки найдете на кухне, - предупредила Виера. - Я собиралась бежать из деревни, но поняла, что для меня это бесполезно.
        - Спасибо, хозяйка, - кивнула Анэт и поспешила на кухню, которую правильнее было бы назвать кухонькой. В маленькой пристройке с трудом поместился стол и три стула, и даже меж ними протиснуться было проблематично. Печь, в которой готовилась еда, находилась в передней комнате, чтобы зря не расходовать тепло.
        - Что случилось с другими селянами? - спросил вампир, взглядом проводив вмиг повеселевших сестер.
        - Все мертвы, - развела руками Виера. - И несмотря на то, что они относились ко мне недобро, с опаской, я похоронила их тела, как завещали донекромантские традиции - спалив на костре.
        - В другие времена твою душу отдали бы на съедение фоморам, но поступок достоин уважения. Вот только ребенок…
        - Хватит о нем, - отмахнулась колдунья.
        - Ты же заклинательница не из последних, почему позволила болезни скосить себя? - пришло вдруг на ум вампиру.
        - От некоторых вещей не спасает даже магия, - угрюмо улыбнулась женщина. - «Черная смерть», навороженная великим некромантом, не поддается лечению.
        Батури косо взглянул на маячившую на кухне Энин. Девушка обречена. Главное, успеть вытолкнуть ее за пределы Хельхейма до того, как закончится тормозящий эликсир и болезнь подкосит чумную. Иначе жизнь самого Батури окажется под угрозой, ведь не было ясно, посчитает ли печать Эльтона, что вампир не уберег живую, чем нарушил клятву, или же решит, что Энин умерла по независящим от Клавдия причинам. Но рисковать и проверять возможные варианты на деле не хотелось.
        - Простите, хозяюшка, - словно почувствовав на себе чужой взгляд, чумная девушка зашла в комнату и обратилась к ведьме. - Я слышала, вы практикуете магию. Возможно, у вас есть инструментарий для приготовления эликсиров и зелий?
        - Тебе-то зачем? Ты в алхимии ни в зуб ногой, - съехидничал вампир.
        - Найдешь в погребе, в углу, за холстом из дубленой кожи. Там есть все, что тебе может пригодиться.
        - А можно?..
        - Забирай, - опередила девушку Виера, - мне оно уже без надобности, а так хоть добрую службу послужит.
        - Скорее злую, - уточнил вампир.
        - Спасибо, - не обращая на слова Батури внимания, Энин поспешила в указанном направлении. Анэт к этому времени уже заканчивала собирать еду в дорожные мешки.
        - В деревне есть «чистые» дома, без заразы? - подумав, поинтересовался Клавдий.
        - Увы, но нет, - развела руками деревенская ведьма.
        - А в округе есть другие деревни?
        - Тех, которые выстояли против чумы, нет. Иначе я бы уже давно отдала им ребенка.
        - Они бы его сожгли как ведьмацкого ублюдка, - непринужденно заметил Батури.
        - Побоялись бы, - не согласилась Виера.
        - Неважно, - отмахнулся Батури, не желая спорить. Заметил вернувшуюся из погреба Энин и решил далее не задерживаться в доме ведьмы. - Спасибо за гостеприимство, Виера, мы уходит.
        - Куда держите путь? - хозяйка не спешила отпускать гостей.
        - Не твое дело, - не стал откровенничать Батури.
        - Можешь не говорить. Это всего лишь любопытство, - непринужденно ответила Виера и закашлялась. Кашель перешел в приступ. Тяжело душа, с трудом хватая воздух и тут же выталкивая его из легких вместе с кровью, она упала на пол. С каждым вздохом, спина ее судорожно поднималась и опускалась, Виера напрасно прикрывала рот ладонью. Деревянные доски, которыми была застлана землянка, окрасились в красный от крови. - Идите, - выдавила она сквозь кашель. - Здесь вам нечего делать.
        - Быстро! - скомандовал Батури и девушки трусцой, косо глядя на валявшуюся на полу женщину, поспешили убраться вон из дома. Оказавшись снаружи, несколько мгновений стояли, переводя дух, но не стали задерживаться в зараженной деревне и, похватав провизию, засеменили в сторону леса. Вскоре к ним присоединился Батури и долгий путь продолжился.
* * * - Бедная женщина, - припомнила Анэт, когда над редким лесом, жалким подобием, оставшимся от Великого Эруна, стали медленно сгущались сумерки. - И ребеночка жалко, что же с ним теперь будет?
        - Как сказала ведьма: «То же, что и с остальными», - процитировал Батури. - Он умрет, но не от чумы, а от голода.
        - Почему она не отдала его нам? - удивилась Анэт.
        - Вампиру, некромантке и одержимой? - язвительно уточнил Батури и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Я бы тысячу раз подумал, что лучше: жизнь в такой компании или смерть? И выбрал, скорее всего, второе.
        Анэт хотела возразить, сказать, что не чувствует в себе влияние чужеродной силы, но смолчала, боясь накликать беду. Энин прикусила язык, так и не выдавив из себя проклятий в адрес вампира - он был прав.
        Над временным лагерем, разбитым меж двумя деревьями под негреющим солнцем, растянулась пелена молчания. Все погрузились в мысли и каждый проклинал свою судьбу, каждый, кроме Батури. Он думал совсем о другом, о ребенке, что остался в мертвом селении, о ведьме, жить которой осталось недолго, о том, что будет дальше, когда его миссия будет окончена и он выпроводит живых за границу «купола». Не давали покоя и слова ведьмы. Каэль ведет охоту и, видимо, приобрела она широкий размах, если даже деревенским колдуньям известно об этом поиске. А ведь сейчас, когда он не может обратиться в кожана и за день оказаться уже в другом конце Хельхейма, когда он привязан клятвой к двум живым и обязан тащиться в их темпе, выследить его не составит труда. Надо было что-то решать, попытаться как-то обезопасить себя, защититься. Но мысли вновь возвращались к ребенку, тихо спящему за непроницаемой для магии вуалью. Что будет с этим маленьким чудом и почему ведьма, столь тщательно беспокоясь о его безопасности, так беспечно отнеслась к грядущей смерти?
        - Клавдий, а ты барон? - невпопад спросила Энин, вырывая Батури из пелены гнетущих мыслей.
        - Откуда к тебе на ум пришли такие глупые мысли? - вопросом ответил вампир.
        - Та женщина, она назвала тебя Савильеном де Медичи, - вмешалась Энин. - Так ты вправду барон?
        - Граф, - усмехнулся Клавдий и, помрачнев, сухо отрекомендовался: - Единственный наследник лорда Фригоя, потомственный хранитель седьмой королевской печати, высший советник Малого Ордена, генерал восточного гарнизона Стигии.
        - И вампир, - стеклянным взглядом наблюдая за графом, отчеканила Энин.
        - И Высший вампир, - согласился Батури.
        - Как ты им стал? - спросила Энин и ее мутный взор просветлел, запылал интересом. Клавдий не нашел в себе сил, чтобы отказать, тем более ему так давно хотелось скинуть с себя тяжесть воспоминаний, что он не выдержал и заговорил:
        - Я был им с детства. Да, такого не бывает, ведь вампиры бесплодны, за исключением тех, кто достиг голконды, вампирского рая. Мой отец его достиг, один из немногих, кому хватило для этого сил и везения. Но сын его родился человеком. Мальчик был человеком, рос подвижным и жизнерадостным, единственное, что его беспокоило - ужасные сны. Он не догадывался, из-за чего приходят эти кошмары и не знал, как от них избавиться. Не понимал он и того, почему две ранки, две маленькие точки на его запястьях никогда не заживают? А позже перестал обращать на них внимания, привык к кошмарам и продолжал жить своей безмятежной и непринужденной жизнью. Его не заботило, почему в огромном замке нет прислуги, он думал, что так живут все лорды, что это нормально. В ярком свете беззаботной жизни, мальчик даже не задумывался, кто готовит пищу, убирает в комнатах и ведет другое хозяйство. Отец любил своего сына, ни к чему не принуждал, обучал его магии и владению оружием, рассказывал, сидя у камина, сказки и стародавние былины, вместе они ходили на охоту и учились стрелять из лука. Клавдий был доволен своей жизнью и ни о чем
не задумывался. И было так до двадцатипятилетия. Тогда в отцовском замке появилась девушка, которая тут же украла сердце юноши и отняла у него покой. Была она красива, как богиня из мифических рассказов, вокруг нее сиял свет доброты и понимания, любви и непринужденности. Не было никого и ничего, что могло бы сравниться с этой богиней. Но отец сделал из нее любовницу, пастельную угодницу для своего ненасытного нрава. Хрупкая идиллия раскололась. А когда однажды отец застал своего сына в постели наложницы, для юного Клавдия открылась страшная тайна своего происхождения. В тот день от ярости и жажды крови у него впервые прорезались клыки и он узнал о своей вампирской сущности, о том, что отец на обедах поил его людской кровью, а уроками магии приближал сына к посвящению в Высшие. Была битва и в живых, если это подобие можно назвать жизнью, остался только один. Он перед тобой.
        - Это… - Анэт беззвучно шевелила губами, пытаясь подобрать слова, но не находила их. - Это ужасная история…
        - И одновременно романтичная, - благоговейно протянула Энин. - А что случилось с девушкой?
        - Она любила молодого виконта, - с готовностью продолжил Батури. Ему хотелось выговориться, но, даже желая этого, он не мог рассказывать от первого лица, делал вид, что повествует не о себе, а ком-то другом, чужом для себя… вампире. - Алекто, так звали наложницу старшего де Медичи. Чтобы навеки быть со своим возлюбленным, она попросила его о страшном одолжении: сделать ее одной из вампиров. Глупый юноша согласился и тогда впервые вкусил свежую, теплую кровь, пульсирующую жизнью, душистую и пьянящую, как молодое вино. В отличие от отца, он не умел превращать в вампиров, не мог обучать магии, не знал, как правильно пить кровь, чтобы достичь голконды или хотя бы - высшей ступени посвящения.
        Алекто была обречена на вечную жажду. Каждую ночь ей приходилось выходить на охоту, она боялась солнечного света и серебра, страшилась и презирала людей. Юный граф все же нашел способ, благодаря которому сделал из своей возлюбленной Высшую, для этого пришлось пожертвовать жизнями многих, десятки раз нарушить запрет Балор Дота на убиение людей, запугать не одну деревню, жившую по соседству с замком, и все же он достиг своего. Сумел умерить пыл Алекто, уменьшить разрушительное воздействие ее жажды. Но к этому времени Алекто из великолепной богини уже превратилась в кровожадного монстра. Их пути разошлись и девушка отправилась в
«долгую дорогую», чтобы забыть о графе, стать мудрее и изменить свое отношение к миру… - Клавдий замолчал, отгоняя от себя видения прошлого.
        - Бесподобно, - выдавила Энин.
        - Ужасно, - в один голос с сестрой пробормотала Анэт.
        Клавдий сидел, прислонившись к стволу дерева, и молча смотрел на двух девушек. В сознании его мелькнула мысль, что несмотря на родство, близняшки были непохожи. Нет, внешне, если не брать во внимания цвет волос и глаз, они почти одинаковы, но вот характеры их кардинально разнились. Мимолетная мысль улетучилась, и Клавдий вновь подумал об оставленном в мертвом селении ребенке.
        Тем временем солнце уже опустилось за горизонт и мир окунулся во мрак. Повеяло ночным холодом и вездесущий предзимний мороз, который с закатами лютовал особо сильно, уже начал проникать под одежду и кусать кожу. Ожил сумрачный лес. Вдали, где деревьев было значительно больше, завыл волк, в тон ему взмолились луне другие собратья, запричитали совы, зашуршали мыши и зайцы, ищущие спасения от ночных хищников. Сердца девушек стали сжиматься от страха, и сестры невольно подсели ближе к вампиру, в котором чувствовали своего защитника. Клавдий же не обращал на ночную опасность никакого внимания и думал о другом, сознание его унеслось далеко от небольшой поляны, на которой расположились он и живые, вернуло вампира на полдня назад, а быть может еще дальше, в забытое прошлое.
        Батури резко встал, широким жестом начертал в воздухе защищающее заклинание и обвел магией небольшую стоянку. Удостоверившись, что заблудшие неупокоеные, если таковые появятся, звери и люди не опасны для охраняемых им девушек, заговорил:
        - Разведите огонь, отужинайте и ложитесь спать. Меня не ждите, - короткими фразами отдал он приказы и уже собирался обратиться в кожана, когда его остановило нежное касание девичьей руки.
        - Ты куда? - уточнила Энин.
        - На охоту, - обрубил Батури и, вывернувшись из хватки, взмыл в ночное небо в образе огромной летучей мыши.
        Вампир улетел, а девушки остались наедине и решили послушаться совета Клавдия: развели огонь, отужинали, а затем приготовились ко сну. Никто из них не покидал начертанный вампиром круг, хотя Энин чувствовала в себе силу, превышающую магию Клавдия. Но усиливать охранные чары не стала - немертвых поблизости она не ощущала, а на уроках колдовства Арганус прежде всего обучил Энин находить признаки волшбы, распознавать эманации в энергетических линиях, присущие любому неупокоенному, ведь без магии никто из них не мог бы существовать. Некромантия была слаба тем, что слуг и рабов всегда можно было почувствовать. К тому же на контроль над поднятыми уходило слишком много сил. Живой некромант при всем своем желании не мог долго руководить своей армией. Куда больше Энин любила боевую магию, которая разрушительнее сотни немертвых, и ритуалы оживления, благодаря которым даже живой некромант мог не волноваться за разрыв связи с рабом - ритуал прикреплял поднятого надежнее заклинаний.
        - О чем ты задумалась? - голос сестры вырвал Энин из размышлений.
        - О магии, - ответила колдунья. - Без нее моя жизнь была пустой, теперь - наполнена.
        - Магия изменила тебя, - со скорбью заметила Анэт. - И, знаешь, сестра, не в лучшую сторону.
        - Я учила ее ради тебя! - не сдержавшись, воскликнула Энин и даже приподнялась на руках, чтобы посмотреть на сестру. Анэт лежала на земле, завернувшись в плащ и по мерному дыханию, было ясно, что девушка уже в полудреме и говорит только потому, что ей страшно засыпать. Энин уже научилась чувствовать людской страх, а иногда - даже получать от него силу. Размышления успокоили Энин и продолжила она уже более сдержанным тоном: - Я хотела спасти тебя от чужого вмешательства, а еще - защитить от Сандро.
        - Он-то как раз не собирался причинять мне зла, - сказала Анэт. - Тогда, в нашей с тобой комнате, он спас мне жизнь. Если бы он не помешал черному духу овладеть моим телом и погубить душу, меня б уже не было.
        - Все выглядело иначе, - задумалась Энин. - Выходит, он не хотел твоей смерти?
        - Смерти? - усмехнувшись, переспросила девушка. - Он спас меня, сестра. А вот, кто хотел меня убить, думаю, ты и сама знаешь.
        - Я ничего не знаю! - огрызнулась колдунья. - Откуда такие мысли?
        - Подумай, - посоветовала Анэт.
        - Арганус… - имя учителя само сорвалось с языка колдуньи. - Это он все устроил! - догадалась она. - Как я была глупа! Арганус использовал меня, хотел навострить против Сандро. А ведь Сандро говорил мне об этом, но я его не слушала. И что же он обо мне теперь думает…
        - Кто? - вяло поинтересовалась Анэт. Сон уже подкрался к ней, девушка еще сопротивлялась, пыталась вникнуть в рассказ сестры, но смысл слов ускользал.
        - Как это кто? Сандро! - удивилась непонятливости сестры Энин. - А он все это время носился за мной, пытался убедить в том, что не врет. Я не верила, была к нему зла, излишне зла.
        - Сделанного не воротишь, - уже сквозь сон заметила Анэт.
        - Воротишь, - не согласилась колдунья. - Все еще можно изменить…
        Энин задумалась, припомнила последние три года, проведенные в Бленхайме, вспомнила неуверенные взгляды, которыми одаривал ее Сандро, его неловкие поступки, сбивчивые объяснения. Энин всегда отвечала на них жестко, с ненавистью, со злобой. Мальчик все терпел, все сносил, лишь с каждым днем вел себя все скромнее, все стыдливее. А ведь Сандро менялся, его магические таланты росли с геометрической прогрессией, характер грубел, черствел, но с ней, своей рыжеволосой возлюбленной, несмотря ни на что, он был ласков и приветлив. Энин не оценила этого, а сейчас поняла свои ошибки. Ей стало стыдно, обидно за свои поступки, но изменить прошлое она не могла. Зато могла перекроить будущее.
        - Сандро ушел, не попрощавшись, - задумчиво заметила колдунья, - а это признак того, что он вернется. Мы встретимся, я извинюсь перед ним. Этого будет достаточно. Он любит меня. Он простит. Хотя… Теперь даже не знаю, что делать с его чувствами, - улыбнулась своим мыслям Энин. - Может, стоит ломать комедию и дальше? За три года, которые я ему отказывала, его любовь лишь окрепла. Если буду и дальше вести себя так, он будет моим. Знаешь, сестра, парней лучше держать на расстоянии, тогда они сами будут падать к ногам. Когда относишься к ним излишне снисходительно, они теряют интерес. Все же не знаю, - в сердце колдуньи затеплился огонек, это чувство было непонятным, новым, чем-то оно походило на азарт, на предвкушение чего-то интригующего, манящего, только ярче, крепче. - Ах, а как бы я хотела еще раз побывать с ним на том балконе. Жаль мне тебя, Анэт, ты так и не увидела ту скалу, которая принимает драконий облик. Это восхитительное зрелище! Правда, теперь оно недоступно. Не будем же мы возвращаться в замок Аргануса… Анэт, - позвала Энин, почувствовав, что сестра ее не слушает, - ты что, спишь? Анэт!
Ну вот, - огорчилась колдунья, - и перед кем распиналась?
        Энин перевернулась набок и закрыла глаза. Она лежала, зажмурившись, и воображала, что спит, но эликсир «недоросли» мешал обычным людским законам, лишал снов. Но вместо снов приходили видения. Они были разными, но крутились почему-то вокруг одного человека.
        Полночи Энин думала о Сандро и о их будущей встрече. Представляла, какой она будет? Яркой, как вспышка солнца, долгожданной, как приход весны после затяжных холодов, романтичной, как шум прибоя, или ласковой, как лунный свет? На этом воображение Энин не остановилось, девушке подумалось, чем они будут заниматься после встречи? От этой мысли у нее дрогнули руки и потянуло внизу живота. За девятнадцать лет Энин так и не лишилась девственности, ее окружали не те существа, чтобы искать себе пару для страстных игр - сплошь скелеты, зомби, да личи. Но все ли у самого Сандро верно в анатомии, если судить по людским меркам? Энин хохотнула себе в кулачок. А ведь и вправду, она ни разу не видела Сандро раздетым. Не хотелось бы, чтобы хрупкие мечты натолкнулись на подобную преграду.
        - О чем это я? - вдруг в голову колдуньи ворвалась трезвая мысль. - Я молода, красива, талантлива, жива, наконец! Он - уродливый мертвец. Мы не пара. Сандро не тот с кем стоит связывать свою жизнь.
        Жизнь. А ведь он уже не единожды спасал ее от смерти. Рисковал собой, лишь бы уберечь возлюбленную. Многие ли решаться на такое? Сейчас, когда человек человеку - волк? Тем более, он любит, его чувства проверены, а помыслы чисты.
        Девушка и сама не заметила, как попала в расставленные самою же сети: держа на дистанцию, укрепляешь чувства. Энин еще многое успела бы надумать, нафантазировать, навоображать, но ночь незаметно стала рассеиваться, в небе, возвышающимся над оголенными кронами, появились просветы, а на траве засверкали капли росы. Пришел рассвет. А с рассветом вернулся и Клавдий.
        Выглядел он еще растрепаннее и ужаснее, чем прежде: кожаный плащ обгорел, на лице красовались шрамы от ожогов, руки лишились нескольких пальцев. Несмотря на это, вампир был несказанно доволен. Он держал, прижимая к груди, многослойный кокон из пеленок и этот кокон рыдал детским, заливистым плачем. Клавдий же широко улыбался, отчего вампирские клыки были особенно явственны и вызывали опаску, подборок его был перепачкан уже засохшей кровью.
        Глядя на него, Энин даже испугалась, мечты о застенчивом парнишке рассыпались, мысли затерялись в закромах памяти, а на смену им пришла суровая реальность.
        - Охота прошла удачно, - безумно улыбаясь, выговорил Батури. За его спиной, выглянув из-за тонких стволом, вспыхнуло рассветное солнце. Оно поглотило вампира в своих лучах, превратив в черный силуэт, в человека, будто сотканного из самого Мрака.
        Так родилась легенда о воине Мрака, расправившемся с ведьмой из Слободы. Так, а, быть может, - иначе.
        Глава 6. Соль и слезы
        Wirfe saltce, wirfe saltce Non timebis a timore nocturne Ni mori, ni goscia z ciemnosci Ani demona Wirfe saltce, wirfe saltce.*
        Кидаю соль, кидаю соль, Мне нипочем ночная тьма. Ни мор, ни страхи не страшны, Ни демоны ночные, Кидаю соль, кидаю соль.
        Dr. John Dee «Five Books of Mystery « (Mysteriorum Libri Quinque)
        Плясали перед глазами деревья. Вторые сутки напролет длилась дикая, утомительная скачка.
        Лес за это время изменился. Сперва сосновый бор редел, медленно и почти незаметно, а позже резко, словно кто-то нарисовал черту, сменился лиственными деревьями. Сосны умерли, остались за спиной, а впереди, насколько хватало глаз, выросли крепкие клены, буки и грабы, которые тянулись своими оголенными ветвями к светлеющему небу и сейчас, в предрассветный час, были похожи на мертвецов, молящих об искуплении. Опавшая листва, реже желто-золотая, но чаще - ало-красная, скрыла под собой землю и, всплывая из легкого утреннего тумана словно кровь, наполнила лес таинственной и пугающей красотой. Где-то вдали дико и безумно кричали вороны, и навевали эти крики на гнетущие мысли, словно впереди ждет капище, доверху наполненное трупами, а ожившие мертвецы, оседланные некромантом в долгополом плаще, служили лишним доказательством этого неверного, навязанного страхом, суждения.
        - Стой, - вслух приказал некромант и спрыгнул с зомби, когда тот остановился.
        После долгой… безумно долгой и утомительной скачки земля уходила из-под ног. Сандро все никак не могло сфокусировать взгляд, ему все еще казалось, что бегство продолжается и деревья, с калейдоскопической скоростью сменяя друг друга, мелькают перед глазами. Сандро присел. Онемевшие ноги не держали, руки затекли, а пальцы, которыми он всю дорогу судорожно сжимал всклоченную шерсть лесного хищника, чтобы удержаться на его спине, не желали разжиматься. Ко всему кружилась голова, с глаз катились слезы и жутко хотелось спать. Налившиеся свинцом веки закрывались сами собой, но Сандро мысленно приказывал себе держаться, понимая, чем может для него обернуться сон. Но терпеть добровольные муки не было сил.
        - Мы оторвались? - Диорес, последовав примеру Сандро, спешился. В отличие от некроманта он не чувствовал столь дикой усталости, ведь ему удалось выспаться. В пути Сандро привязал имитатора к йотуну предусмотрительно захваченной веревкой и отвязал только с утра.
        - Отоспимся и отправимся в путь, - Сандро поднялся, подошел к неупокоенным, отвязал от них поклажу и отправил йотунов в глубь леса.
        - Куда это они? - поинтересовался Ди-Дио, наблюдая за тем, как йотуны скрываются за деревьями.
        - Умирать, - ответил некромант. - Окончательно.
        - Разве нам не проще путешествовать на них? - удивился Диорес.
        - Поднявший связан со своими рабами ментальными узами, - решил разъяснить Трисмегист, но вышло это у него весьма заумно: - Такого не происходит, если оживлять при помощи эликсира или ритуала, но язык мертвых, который неоспоримо и верно считают лучшим и быстрейшим методом оживления павших, ограничивает возможности мага и требует постоянной связи двух сознаний, что для живого некроманта сложно и энергетически расточительно.
        - Говоря проще: стоит мне уснуть и йотуны выйдут из-под контроля, - доходчивее пояснил Сандро.
        - Довольно грубая, но все же верная трактовка, - согласился Трисмегист.
        - Значит, дальше пойдем пешком? - вынес свое из всего сказанного Диорес.
        - Дальше мы будем спать, только перед этим надо набить желудки.
        - Я приготовлю еду! - спохватился Диорес. Он быстро насобирал хвороста, достал из мешка котел, но, вспомнив, что для варки нет воды, спрятал его обратно и извлек отцовский нож. С его помощью вырыл яму, измазал зайчатину в глине, утрамбовал ее в дыру и сложил сверху хворост. Затем взялся за огниво, но Саднро, который все это время, неотрывно наблюдал за работой имитатора, остановил его.
        - Дай я, - некромант провел рукой над хворостом и ветки равномерно загорелись, причем они не испускали дыма, по которому можно было найти беглецов.
        - Научи меня магии, - заворожено глядя на руку некроманта, попросил Диорес. - Если научишь, я пригожусь в бою.
        - Колдовство - это не стрельба из лука. Чтобы управлять Силой одних тренировок недостаточно, для этого необходим дар.
        - Мой отец шаман и дар у меня в крови.
        - Диорес, прости, но у меня нет для этого времени, - от усталости и нежелания продолжать разговор Сандро закрыл глаза и прислонился к дереву. - Разбудишь, когда зайчатина будет готова, - сказал он и тут же стал клевать носом.
        - Хорошо, - обреченно вздохнул имитатор.
        - Я могу помочь, - предложил Трисмегист. - Ты узнаешь не все и не сразу, но простейшим формулам я без труда тебя обучу.
        - Спасибо, Альберт! - обрадовался имитатор.
        - Начнем с азов, - не стал медлить с уроками Трисмегист. - Прежде чем пропускать через себя Силу, ты должен научится контролю и добиться внутренней целостности, для этого пройдешь курс медитации.
        - Это ни к чему, - улыбнулся Диорес. - Для того, чтобы менять формы, имитатор должен обладать гармонией со своим внутренним миром. Я постиг эти уроки.
        - Что ж, тогда перейдем к магии. Начнем с защитной. Ведь для того, чтобы нейтрализовать защиту врага, ты должен понимать, как она строится. Итак, приступим.
        Альберт притронулся иллюзорными руками к вискам имитатора и без труда сломал его ментальную защиту, проник в его сознание, но не успел прочесть ни одной мысли, как Диорес буквально вытолкал из своей головы чужую магию, закрыл себя и в мгновение ока восстановил ментальный щит.
        - Неплохо, - похвалил Трисмегист. - Вижу, защищаться от чужого воздействия ты умеешь. Тогда ты попробуй прочесть мои мысли.
        - Прости, Альберт, не хочу обидеть, но разве можно прочесть мысли бестелесного существа?
        - Если я говорю, чтобы ты это делал, значит - можно, - заверил Альберт и пристально посмотрел на имитатора, будто прививая ему веру в себя. - Пробуй.
        Диорес вгляделся в глаза друида и сконцентрировался на поставленной задаче. Он уверял себя, что сможет, что все в его власти. И, поверив, прикоснулся руками к иллюзорным вискам, попытался проникнуть в сознание духа, слиться с ним воедино. И ему удалось! Правда, мысль, которую транслировал Трисмегист заставила Диореса забыть об уроке и помянуть Двуликого.
        - Сгорит? - сперва не понял Ди-Дио, а когда вспомнил о том, что печет зайчатину, встрепенулся и в два движения затушил огонь. Обжигая пальцы, извлек из-под рдеющих угольев уже порядком подгорелое мясо и, улыбнувшись, посмотрел на друида: - Первый урок прошел с огоньком.
        - Буди Сандро, - напомнил Трисмегист. - И не переживай, к пище он не привередлив. А если будет ворчать, - он, когда волнуется, становится несносным, - я сам ему объясню, что случилось с мясом. Да и важнее сейчас выспаться, чем набить желудок. Ночью отдохнуть вам вряд ли удастся.
* * *
        После короткой дневки Сандро не чувствовал себя отдохнувшим. Долгое поддержание связи с поднятыми похитило силы. Чародей ощущал магическое истощение, телесную вялость, но виду не подавал и в путь отправился бодро. Диорес в противовес некроманту был свеж и весел, несмотря на антрацитовые, тяжелые тучи, которые перетянули небо. Он шел впереди, прислушивался к шуму леса, дышал полной грудью, наслаждаясь запахом опавшей листы, деревьев - жизни. С интересом наблюдал за обитателями леса. Иногда, когда животное ему нравилось особо сильно, он принимал его вид. И в зверином обличии шел до тех пор, пока не встречал более привлекательного лесного обитателя. Сандро брел позади, тяжело опираясь на посох. Не скрывая добродушную улыбку, следил за имитатором. Диорес вел себя, как ребенок, или узник, обретший свободу. Наслаждался жизнью, играл с ней, радуясь каждому мигу. Было в этом нечто завораживающее, привлекающее. Сандро отметил для себя, что сам не помнил, когда в последний раз веселился, проводил беззаботно время и не задумывался ни о чем. Служение некроманту, рабство, душевные боль и страдания лишили его
умения радоваться. Но время течет и с его током все изменяется. Теперь Сандро надеялся, что добрая компания вернет ему улыбку и научит смеяться.
        - Озорной мальчишка, - сказал Трисмегист.
        - Да, шикарная оленица, - согласился Сандро и рассмеялся. Хохотал так, как в детстве или в первые дни знакомства с Энин. Вспомнив о девушке, некромант невольно погрузился в мысли. Где она теперь? Что с ней? Повстречаются ли они вновь? Сумеет ли Энин перебороть болезнь? Эликсир «недоросли» не даст вирусу развиваться, зато - Сандро хотел в это вреить - позволит организму выработать иммунитет к чуме, поможет излечиться. Случаи выздоровления не были редкость, а с учетом эликсира, шанс на подобный исход многократно возрастал. Вот только узнает ли об этом Сандро? Или судьба Энин останется для него тайной? Неразрешимой загадкой?
        Неожиданно грянул гром, который вырвал Сандро из плена мыслей. Некромант против воли замер и осмотрелся, будто приходя в себя после сна, а в следующий миг увидел, как на него мчится огромный белый волк, скаливший пасть. Сандро был слаб и не хотел преждевременно прибегать к колдовству, но сейчас другого выбора не осталось. Он взмахнул посохом и в белого хищника ударила Волна смерти, которая должна была, будто вампир - кровь, высосать из хищника жизнь, но не нанесла зверю никакого вреда и истаяла сразу, как только коснулась белоснежной шерсти. Сандро машинально повторил заклинание, но результат оказался прежним. Волк был невосприимчив к магии.
        - Диорес, твою налево! - догадался чародей. - Прекрати баловаться.
        - Хорошо! - остановившись за шаг от некроманта, отозвался волк и принял облик Батури. - Как я тебе?
        - Зверем был краше, - подшутил Сандро.
        - Где ты видел этого волка? - взволнованно спросил Трисмегист. - Отвечай!
        - Здесь, неподалеку, - опешил Диорес.
        - Что-то не так, Альберт? - спросил Сандро.
        - Все в порядке, - не убедительно отозвался друид. - Не стойте истуканами, времени и без того нет, чтобы тратить его на шалости. Вперед.
        Сандро не стал спрашивать Трисмегиста о причинах волнения. Вместо расспросов, молча пошел дальше, продолжая тягостный путь через бескрайний лес. А позже, дождавшись, когда Диорес забудет о переполохе и, превратившись в очередного зверя, убежит вперед, спросил у друида:
        - Почему тебя взволновал этот белый волк?
        - Это не просто белый волк, а дух леса, - начал разъяснения Трисмегист. - У Эруна могут быть только две причины, из-за которых он стал бы следить за нами: либо он считает нас врагами и желает изничтожить, либо мы в опасности и он хочет нас предостеречь.
        - Ты меня утешил, - некромант споткнулся о выступивший из земли корень и едва удержался на ногах. Криво улыбнулся - неужели лесная нечисть уже начала строить козни? - Скажи, Альберт, что лучше: быть врагами лесного духа или ждать неведомой опасности?
        - Искренне надеюсь, что у Эруна добрые мысли.
        Вновь грянул гром, басистым эхом пробежал по лесу и скрылся где-то далеко за спиной. За первым раскатом последовал второй, и земля содрогнулась под ногами. Погода резко ухудшалась, подул ветер, заколыхал верхушки деревьев, заставил их пригибаться к земле. А мигом позже хлынул дождь, который сразу сменился крупным градом.
        Чародей окутал себя магическим щитом, по которому немилосердно били градины и громко позвал Диореса, чтобы защитить от дождя и его. Имитатор не заставил себя ждать, примчал быстро, пущенной стрелой, и, не обращая внимания на непроницаемый для других щит, шмыгнул под него. После чего принял человеческий облик, чтобы удобнее было подстроиться под ходьбу некроманта.
        - Ничего себе вдарил! - улыбчиво осведомил имитатор. - Намял мне бока за каких-то пару мгновений.
        Сандро поспешил дальше. Град усиливался, усиливалось и недоброе предчувствие, которое появилось после разговора с Трисмегистом. Звери исчезли, сбежали от непогоды, попрятались в дуплах и норах. Сандро и сам бы поступил подобным образом, нашел бы укромное местечко и переждал, но ему надо было спешить. И он спешил. Быстро шел, опираясь о посох, из последних сил поддерживал магический щит, чтобы не быть прибитым крупными градинами. Напрасно пытался изгнать из головы недобрые мысли, а иногда, когда от волнения Диорес становился разговорчивым, отбивался от его словесных атак.
        - Сандро, почему ты не хочешь учить меня магии? - осторожно спросил Ди-Дио.
        - Сил нет, да и не до того сейчас, - отмахнулся чародей. - Был бы личем, без труда бы поддерживал связь с поднятыми, а так - ослаб.
        - Значит, ты слабый некромант?
        - Нет, - даже слегка обиделся Сандро. - Я могу за раз упокоить и сотню, и две немертвых, - несколько приукрасил свои таланты чародей. - Но если воскрешать, то чем дольше поддерживаю с ними связь, тем быстрее расходуется моя энергия.
        - Получается ты антинекромант?
        - Получается так, - заулыбался Сандро, подобным образом его еще никто не называл, хотя чародею такая трактовка была приятна. Он не любил оживлять мертвецов, ненавидел связывать свое сознание с трупами, проникать в погибший рассудок неупокоенных.
        - Научишь меня, когда наберешься сил? - жадно спросил Диорес.
        - Дай сначала набраться, - посуровел Сандро. - А там решим.
        Над лесом сгустились сумерки, но за тьмой, царившей под плотным одеялом туч, Сандро их даже не заметил. Дождь тем временем утихал и вскоре стал мелким, не отягощающим. Тогда чародей убрал магическую защиту, чтобы не тратить понапрасну силы. Но улучшившаяся погода не сделало путешествие более легким, потому как почва под ногами уже успела пропитаться влагой, раскиснуть, превратиться в грязь, а мелкая капель не давала земле просохнуть. Ко всему повеяло ночным холодом, лес окунулся в мерзлоту. А звериная тропа, по которой брели некромант и имитатор, оборвалась. Небольшая речушка, весело журчащая слева, резко канула вниз, зашумела над утесом, взъярилась, запенилась и полетела водопадом с обрыва. Впереди - казалось, протяни руку и сможешь до них дотянуться - выросли крепкие, как стены Хельгардского замка, скалы с высокими, как минареты башен, островерхими шпилями. Но несмотря на оптический обман, вызванный то ли тьмой ночи, то ли широким открытым пространством, достать до них было невозможно, и так же невозможно сойти вниз.
        - Куда дальше? - выдавил Сандро и подошел ближе к обрыву, взглянул вниз. Склон был отвесным, местами уступчатым, но спуститься по крохотным бережкам не получилось бы при всем желании. - Полезем вниз - сорвемся.
        - Надо идти в обход, - предложил Диорес.
        - Альберт, что скажешь? - поинтересовался некромант, но дух не ответил. - Альберт? - забеспокоился Сандро, притронулся рукой к книге Трисмегиста, но это не дало ровным счетом ничего - друид молчал. - Обожаю своего наставника, - зло процедил чародей. - Всегда появляется, когда не нужен. Зато, когда его помощь необходима - не дозовешься.
        - Может он хочет, чтобы мы сами решили эту задачу? - предположил Ди-Дио.
        - Да, удачное время для загадок и головоломок, когда на хвосте многотысячная армия нежити, - воздал очи небу некромант.
        - Сандро! - повеселел Диорес. - Я же могу спустить тебя вниз!
        - И как… - Сандро умолк на полуслове. Не дал ему договорить волчий вой, прозвучавший так близко, словно хищник стоял за спиной. Некромант резко обернулся, но никого, разумеется, не обнаружил. В округе не было ни души. Лишь мерно покачивались скрипучие стволы деревьев, насвистывал настырный ветер, закручивал в крохотных вихрях палую листву. Шумел неподалеку взбудораженный ручей, тихо разговаривал, будто старик вещающий сказку малым детям, древний лес. И вновь за спиной дико завыл лунный охотник.
        - И как ты это сделаешь? - под нос договорил Сандро, опять обернувшись.
        Краем глаза он заметил белую молнию, шерстяной клубок, метнувшийся от одного дерева к другому и исчезнувший за тонким, за которым никак не смог бы спрятаться, стволом.
        - Что за фоморщина? - промямлил Сандро, оглядываясь.
        Вновь завыл волк. За спиной забегали тени. Быстрые, словно силуэты вампиров. Сандро испугался, но быстро подавил в себе паническое наваждение. Вгляделся в тени, которые мелькали вокруг и не желали исчезать, сосредоточился. Из-за усталости проник в магические линии с невероятным трудом, а, выяснив природу незваных гостей, ужаснулся. Брэги. Ожесточенные духи мучителей и душегубов подвластные воле некроманта. Их сложно убить, еще сложнее от них защититься, особенно сейчас, когда магических сил почти не осталось. В открытую противостоять брэгам Сандро не решился, понимал, что для такой битвы энергии у него не хватит, поэтому быстро снял мешок, извлек из него два небольших узелка, развязал и набрал из одного из них горсть соли.
        - Вею соль, называя слезами Фьерда. Вею соль: мертвецам ослепляю глаза, - Сандро мелодично читал слова слабого, требующего минимальных энергетических затрат, но в то же время действенного приговора. Он пошел кругом, рассыпая соль вокруг себя и застывшего Диореса. Когда контур сигила был положен, зачерпнул горсть из другого узелка и продолжил: - Сею серу - пепел хлада, пепел огня. Сею серу: разгоняю заблудшие души. Жгу огни, - Сандро взмахнул рукой и круг серы вспыхнул, яркое пламя на мгновение осветило границу леса и обрыв, разогнало взбесившиеся тени, но быстро иссякло, вернув миру привычную тьму. Чародей остановился. Еще раз пристально вгляделся в лесную гряду, в ночных пришельцев, которые уже подобрались ближе, и зачитал финальный стих: - Истлеваю рдеющим тленом. Жгу огни, провожаю дорогой Волхвов.
        Лазутчики Сиквойи все так же кружили рядом, но заступить за начертанный чародеем круг не могли. Старое видунское заклинание, которое не имело с высшей магией ничего общего, действовало безукоризненно. До тех пор пока границы круга будут целы, ни одно создание, прошедшее через смерть, не сможет ни войти, ни выйти из сигила. Но мелкий дождь уже подмывал рассыпанную соль и рушил ментальную преграду.
        - Нам конец, - выдавил Сандро и посмотрел на Диореса.
        Тени, души убийц и маньяков, умершие и вернувшиеся в мир, чтобы вновь сеять смерть, метались вокруг и с каждым мгновением были все ближе. Уже вскоре они подошли вплотную к сигилу и остановились. Сандро видел оскаленные, искореженные болью и ужасом лица, лица, не выражающие ничего, кроме ненависти и жажды крови. Некромант плюнул в одну из морд, но плевок прошел насквозь.
        - Будьте прокляты, - с омерзением выговорил Сандро и смачно выругался, чего зачастую предпочитал не делать, но сейчас было не до выбора слов и выражений. В сложившейся ситуации чародей винил себя, себя и только себя. Если б он был отдохнувшим, полным сил, то без труда справился с десятком духов. Но сейчас Сандро был беспомощен, а его судьба - безнадежна.
        - Вею соль, называя слезами Фьерда. Вею соль: мертвецам ослепляю глаза, - юный чародей, вновь пойдя кругом, обновил солевой контур.
        Духи перестали скалиться, отступили от сигила, будто ослепнув, заметались в округе, выискивая пропажу: некроманта, за жизнью которого пришли, и не находили его, не видели. Но дождь методично стучал по земле, размывая круг, и становился он все сильнее, все упрямее. Опаснее. Стоило чародею лишь на миг остановить свои манипуляции и духи вновь его заметили.
        - Вею соль, называя слезами Фьерда. Вею соль: мертвецам ослепляю глаза, - шептал он, по крупицам разбрасывая вокруг себя соль, которой с каждым мгновением становилось все меньше.
        Духи метались, кружили, выли, как дикие псы, скалили уродливые пасти с черными, словно сгнившими, клыками. Сандро невольно вспомнил классификацию нечисти из энциклопедии Льва Алацци и понял, что с брэгами ему не справиться, для победы над ними нужен священник или хотя бы друид.
        - Альберт, - в отчаянии позвал чародей, надеясь у единственного и вечного друга найти поддержку, но Трисмегист не отозвался.
        За думами Сандро перестал сыпать соль и брэги облепили магический круг, словно трупные мухи мертвое тело, поднялись над головой некроманта, образовав целый столб оскаленных, ожесточенных лиц.
        - Альберт! - громко позвал он, но друид молчал. Тогда Сандро нервно смахнул с лица капли дождя, дрожащей рукой ссыпал остатки соли в ладонь, в последний раз прошептал:
        - Вею соль, называя слезами Фьерда. Вею соль: мертвецам ослепляю глаза…
        Глава 7. Беды Вестфалена

«Болезнь это крест, но, может быть и опора. Идеально было бы взять у нее силу и отвергнуть слабости».
        Альбер Камю «Чума»
        Чума обрушилась на Вестфален.
        Люди давно привыкли жить в страхе перед смертью, но не по той причине, что боялись потерять бытие, а ввиду того, что им грозила бессмертная жизнь и бесконечное рабство небытия. Чума обрушилась на Вестфален.
        Но именно она заставила людей проснуться, открыла им глаза и позволила увидеть тот ужас, в котором жили они, и жили их предки. Вестфальцы суть своих дней волочили никчемное существование и ничего не делали, чтобы изменить известную сразу по рождению судьбу - быть слугами повелителей мертвых. Но нашли опору, благодаря которой низвергли слабости и страхи. Чума обрушилась на Вестфален.
        И случилось в то же время восстание против повелителей мертвых. Но восстание начали не люди - его начала госпожа Чума, честь ей за это и хвала.
        Эргос Дир Валэр «Критический анализ истории или исторический кретинизм»
        Город показался над горизонтом. В предрассветный час он был похож на темно-сизое облако, вместе с тем на гору, выросшую посреди равнины, или же великана, присевшего отдохнуть и уснувшего навеки. Ночь еще не рассеялась, не поднялось солнце и жители Вестфалена крепко спали, а обозы, которые появятся к полудню, еще не успели растянуться на долгие лиги, делая проезд по южному тракту, если не невозможным, то до невероятности сложным.
        Батури неспроста выбрал этот час, чтобы отправиться в Вестфален. Конечно, среди караванов можно было затеряться и проникнуть в город незамеченными, но существовал риск отпечататься в памяти многих и многих людей, едущих в торговую столицу. Особенно, если учесть какая компания следовала в город. Девушка в рябой косынке, из-под которой на грудь падали длинные локоны пышных соломенного цвета волос, но запоминалось не она, а маленький ребенок, жалобно плачущий у нее на руках без материнского молока и не желающий успокаиваться. Но двое других спутников отпечатывались в памяти еще лучше - бледный с розоватыми шрамами на лице худощавый мужчина в разодранном, обгорелом, извалянном в грязи и испачканном в крови плаще, который нес на руках еще более бледную обессиленную девушку. От лишних глаз не уйти, но вампиру позарез надо было в Вестфален, ведь только там он мог узнать самые свежие новости и сплетни и лишь в столице сумел бы найти способ, чтобы вышвырнуть двух сестер за пределы Хельхейма. Поэтому он рискнул, выбрал, как он считал, самое безопасное для перехода время и двинулся в путь.
        Спутники вышли из-под защиты леса, который, из-за близости к людской столице и связанной с этим немилосердной вырубкой, чем ближе подходил к Вестфалену, тем реже становился. Некоторое время вампир и близняшки брели по неторной дороге, пока не выбрались на Южный тракт, представляющий из себя обычную грунтовку. Тракт был пуст и безжизнен, что не удивляло, - краешек солнца только-только выглянул из-за горизонта, ночная тьма совсем недавно стала нехотя сменяться сумерками, а позже - сероватым утром, а караваны, преодолев расстояние от места ночевки, чаще всего появлялись лишь к полудню.
        - Успокой его, наконец! - не выдержал Клавдий. Ребенок, которого он с боем вырвал из лап сумасшедшей ведьмы, желавшей тому голодной смерти, без конца рыдал и не желал утихать ни на миг. Уже второй день, с такого самого момента, как Клавдий принес с охоты необычную добычу, сосунок плакал и затихал лишь в недолгие и редкие часы сна. Причем спал он тогда и только тогда, когда захочет сам. И то, спят в это время остальные или бодрствуют, его абсолютно не волновало. Клавдий уже стал сомневаться в правильности своего поступка, ведь ни он, ни его спутницы - напрочь лишенные материнского инстинкта, не умели обращаться с детьми, а вскармливание младенца стало и вовсе сложнейшей задачей. Малышу приходилось смокнуть грудь Анэт, а у той, само собой разумеется, не было молока.
        - Он не успокаивается! - сокрушалась девушка, напрасно пытаясь укачать или занять малыша песней.
        - Дай ему грудь, - буркнул вампир.
        - Но у меня нет молока…
        - Ты думаешь, я об этом не знаю? Делай, что велено.
        - Да кто ты такой, чтобы мне указывать? - сорвалась Анэт.
        - Тот, кто может перегрызть тебе глотку, - пригрозил вампир, но, когда понял, что от ругани малыш кричит и рыдает еще громче, сменил гнев на милость: - Анэт, прошу, дай ему грудь. Если ты не заметила, он в это время успокаивается, а иногда - даже засыпает.
        - Хорошо, - смирилась Анэт и, на ходу спустив один рукав, дала малышу грудь. Дитя, радостно зачмокав, наконец прекратило свои бесконечные излияния.
        - Зачем ты взял ребенка? - шепотом, чтобы не услышала сестра, спросила Энин. - Ты понимаешь, что мы его погубим? Если не холодом, то голодом.
        - Замолкни, - огрызнулся вампир, вмиг разгорячившись от ярости. - Когда я укусом вспорол ведьме шею, то проник в ее сознание и увидел все те злодеяния, которые она проделывала и намеревалась еще проделать над грудничком. От ее магии он бы скончался, в муках, а она получила бы его жизнь и здоровье. Карапуз выжил в чуме, выживет и в голоде, тем более осталось недолго.
        - Прости, я не знала, - попыталась оправдаться Энин.
        - Не знаешь - не говори, а сейчас заткнись, мы пришли, - Клавдий остановился перед высокими, в два, а то и в три человеческих роста воротами, створки которых были намертво заперты. - Странно, - проговорил вампир, поставив Энин на землю и с силой попытавшись открыть врата, впрочем, безуспешно. - Заперты. Но Торан Вестфалена всегда открыт для путников. В городе что-то неладное.
        Батури посмотрел вверх. Дорога по Южному тракту отняла больше времени, чем он планировал. Солнце уже ярко осветила за спинами, а время клонилось к полудню. Вскоре появятся обозы, с ними можно будет без труда пройти в город, но Клавдий не хотел привлекать внимания. Впрочем, выбора не осталось, и вампир уже решил было дожидаться каравана, когда услышал голос девушки:
        - Чума, - шепотом, чтобы не разбудить задремавшего ребенка, предположила Анэт, потревожив мысли Батури и вернув его в действительность.
        - Но маги-целители не могли допустить этого… - встрепенулся он и понял, что девушка права, а слободская ведьма не врала. Значит, обозов не будет, а ворота не откроют. В городе эпидемия и никого не пустят ни туда, ни оттуда. И все же в это не хотелось верить.
        - Виера говорила, что магия способна не на все.
        - Ее колдовство - так точно, но не целительская магия вестфальцев, - все еще не веря в происходящее, пробормотал вампир.
        - Так постучи, может, откроют, - вмешалась Энин. Батури, опомнившись, так и поступил. За вратами послышались шаги. Стражник замер, не доходя до ворот, и громко выкрикнул:
        - Проваливайте в свое же благо! Город закрыт для посторонних!
        - Открой, - приказал вампир, прибегая к своим магнетизерским талантам. - Мне надо в город. Срочно. Ты должен открыть ворота. Немедля.
        - Сказано же: город закрыт, - не поддавшись влиянию магии, стоял на своем страж.
        Вампир чертыхнулся и смачно выругался, его колдовство не могло пробиться через ворота, становилось слишком слабым, чтобы суметь подчинить рассудок жертвы.
        - Ждите здесь, - взглянул Батури на Анэт, бережно сжимающую в руках младенца, широко улыбнулся, глубоко вздохнул и прыгнул на створки ворот. Будто паук, он пополз по отвесной стене. Быстро перебирая руками и ногами, добрался до верхушки и переметнул через Торан.
        За воротами послышался перепуганный вскрик стража, а затем посмертное всхлипывание. Раздались другие голоса, грозившие вампиру виселицей и огнем. Зазвенела сталь, зарычали воины, забили тревогу в караульные колокола, но все неожиданно стихло и ворота со скрипом отворились.
        - Быстро! - взревел вампир. - Сейчас здесь будут все столичные полицаи.
        Девушки поспешили внутрь. Картина, которую они увидели, потрясала. У ворот валялись мертвые тела в неправдоподобных, искривленных, искореженных позах. У стены полыхала ярким пламенем сторожка. Повсюду чувствовался теплый запах крови, а людской страх, витающий в воздухе, был настолько отчетлив, что, казалось, его можно потрогать.
        К воротам спешили стражники под предводительством священника в серой рясе с кругом Эстера на груди. Священнослужитель во всю глотку горланил предохраняющие молитвы, воины неистово кричали что-то, что отдаленно напоминало боевой клич.
        - Быстро! - поторопил девушек вампир, указывая рукой в сторону, где улица была тиха и пустынны, и сестры, не дожидаясь Батури, сломя голову бросились бежать.
        Священник махнул рукой, указывая на девушек, и двое вояк отделились от общей свалки. Батури хотел касанием темной магии остановить сердца этих двоих, но Тьма не повиновалась. Тогда вампир обратился к магии стихий, которой владел ничем не хуже, чем темной.
        Двух преследователей охватило едкое пламя, которое прожигало плоть изнутри, они упали на землю и корчились в муках до тех пор, пока их тела не воспламенились и не оставили после себя лишь горстку пепла и оплавленный железный доспех. Тем временем остальной отряд был уже близко.
        - Изыди, дитя Мрака, возвратиси, низвергниси во Тьму, что тебя породила, - приближаясь, голосил эстерец, а воины, воодушевленные присутствием в своих рядах священника, криво улыбались и твердо верили в свое превосходство даже несмотря на то, что секундой ранее двое их сослуживцев расстались с жизнями.
        - Господин священник, - с едкой ухмылкой на лице, обратился вампир к церковнику и отвесил циничный поклон-реверанс, которые вошли в моду при короле Людовике, но со смертью монарха интерес к ним остыл. - Прошу простить, что без шляпы, но и вы не отличаетесь добрыми манерами. Не узнали имени, а уже берете в круг. Вот только в
«лучший мир» я не спешу, зато вас проводить могу уже сейчас.
        - Буде ти, исчадие Мрака, за грехи Словом Божиим наказано, - не возмутившись словами вампира, провозгласил священник, картавя речь на церковный манер, и рукой вывел в воздухе круг, что был у эстерцев символом веры.
        Батури почувствовал магические эманации в воздухе, но от удивление не успел поставить блок и в тот же миг ощутил на себе прикосновение Силы. Вампира отбросило назад и впечатало в створки ворот, голова заходила ходуном, а в сознание, дурманя и поглощая рассудок, вплетался мерный речитатив священника:
        - Господе наш, Эстер Всемогущий, приде в мир, дабы искоренити в гневе огненном грех и Тьму. Покориси же, исчадие Мрака, преклони чело для омовенья святого, отринь убиение ближнего, дабы переродитися в иной ипостаси.
        Батури невольно вникал в молитвенный призыв проповедника и с каждым новым словом все меньше отдавал себе отчет. Он потерял контроль над мыслью, над телом и был в полной и безграничной власти монотонного голоса.
        Воины, оголив мечи, столпились вокруг вампира, но нападать они не спешили, дожидаясь, когда священник сделает свое дело и заставит исчадие Мрака подчиниться божественной воле. И Клавдий не выдержал, упал на одно колено и склонил голову, отдавая ее на отсечение.
        Страж, с выгравированным на плече доспеха знаком сержанта, занес меч для решительного и смертоносного удара, эстерец сложил на груди руки и, довольный собой, замолчал. Это было его ошибкой. Батури пришел в себя. Вампирская реакция позволила ему рвануться вперед прежде, чем на его шею опустилась сталь меча. Клавдий давно не убивал с таким упоением, никогда прежде он не наслаждался кровожадным убийством, но сейчас злость полностью вытолкнула из его головы способность мыслить. Батури превратился в машину, не знающую ни сожаления, ни жалости, в воина без страха, без упрека, с холодным, бесчувственным сердцем.
        Он впился в шею священника и высасывал из него кровь, а разом с ней и жизнь. Перепуганные стражи, не веря своими глазам, пытались поймать вампира на короткие, для ближней рубки, мечи, но враг был настолько ловким и вертким, что без труда уходил от оружия, даже не отпуская из своей мертвой хватки священника. Пыл стражей поутих, а в сердцах поселился страх. Монстр, исчадие Мрака, с которым им довелось встретиться, был слишком сильным соперником, чтобы умело ему противостоять. Вот, даже священник, обладающий «гласом Божьим» беспомощной куклой трепыхается в руках кровососа и не помогает ему ни безграничная вера, ни всемогущий Эстер.
        Вампир успокоился и отпустил священника только тогда, когда выпил всю его кровь без остатка. Лицо эстерца было бледным, глаза, переполненные ужасом, закатились, а язык вывалился изо рта и доставал до подбородка. Лик святого был ужасен, но еще ужаснее - лик вампира. Двое стражей бросили оружие и пустились наутек.
        - Назад, трусы! - рявкнул им вслед сержант, но беглецы не послушались приказа.
        - Вы умрете в страшных муках, - пообещал Батури и незамедлительно перешел к выполнению угрозы…
* * *
        Энин с трудом переставляла ноги, Анэт, бережно прижимала к себе на удивление спокойно спящего младенца и всячески пыталась бежать аккуратнее, чтобы его не разбудить, а второй рукой тянула за собой сестру.
        Город обезлюдел. И только благодаря этому девушкам удалось скрыться, не привлекая внимания. В пустынной тиши молчаливых улиц они издали услышали приближающий отряд и успели завернуть в переулок, когда из-за поворота выбежал десяток стражей и, гремя доспехами и мечами, помчался в сторону ворот.
        Девушки остались одни, забились в углу тупика, которым заканчивался переулок, и не знали, что делать дальше.
        - Бежим обратно, - предложила Анэт, напрочь позабыв о сестринской слабости.
        - Лучше отсидимся.
        - Где Батури?
        - На охоте! - скривилась Энин. - Проклятый демон, оставил нас одних в неизвестном городе, а сам жрет свое мясо, кормиться…
        - Тихо, - вампир возник из неоткуда. Вид у него был потрепанный, впрочем, не больше, чем обычно, но взгляд, взгляд его ужасных глаз, до краев заполненный черной, играющей черными же тенями, бездной, вызывал опаску и оторопь.
        - Что-то не так? - спросила Энин, заметив, что вампир, не отрываясь, смотрит на нее. Зрачок его изменялся, становился меньше пока не приобрел привычный размер, а чуть позже - и цвет. Энин несколько успокоилась.
        - Несмотря на слабость и недомогание ты быстро бегаешь, - буркнул Батури и взял девушку за руку. - Идите за мной. И не отставайте ни на шаг, - сказал и только потом ответил на заданный Энин вопрос: - Все в порядке. Просто столкнулся с абсолютно новой магией. Причем колдовал эстерец, а колдунов в этом ордене никогда не водилось.
* * *
        Чем дальше от ворот отдалялись спутники, тем страшнее представал перед ними город. Улицы, сперва чистые и ухоженные, быстро сменились ужасом суровой реальности. Камень мостовых изукрасили кровавые пятна и жирные капли гноя, из-за которых подошва сапог становилась липкой. По обеим сторонам дороги лежали людские тела, вокруг них, как шакалы, столпились целители в масках с длинными клювами, защищающими легкие от заразы. В затхлом воздухе застыл тошнотный трупный запах, вонь разложений и феторный аромат людских страданий и безысходности. Многочисленные целители и золотари сгружали умерших за ночь людей в открытые повозки. Некоторые из тех, кого посчитали трупом, еще шевелились, но никто не обращал на это внимания и кидал их в общую груду.
        - Но они еще живы, - ужаснулась Энин.
        - Ты тоже, но вскоре и тебя будут так грузить, - пообещал вампир, напомнив девушке о ее болезни.
        - Проклятый монстр! - прорычала в ответ колдунья и больше не проронила ни слова. Ее внимание приковала ужасная сцена. Золотари, подойдя к одному мужчине, скрывшему свое лицо за дырявым капюшоном, попытались погрузить его к другим, но чумной стал сопротивляться, не желая раньше время расставаться с жизнью. «Ночные короли» не растерялись, достали палки и били умирающего до тех пор, пока его тело не перестало конвульсивно дергаться. Добившись своего, золотари в четыре руки взяли мужчину в черной рясе, на которой - о пресвятая Симиона! - был церковный круг Эстера, и бросили священника в груду трупов.
        Энин хотела что-то сказать, остановить убийц, но не проронила ни звука, побоявшись, что станет следующей на очереди, ведь она, как и бедный эстерец, была больна чумой и, как правильно заметил Батури, могла присоединиться к тем, кого грузили в мертвые телеги.
        - Куда мы идем? - спросила Анэт, когда спутники вышли на площадь, чем вырвала сестру из омута черных мыслей. Трупов на эспланаде не было, вероятно, целители и золотари уже успели убрать и вывести тела. В центре площади, в окружении малочисленных слушателей, размашисто жестикулируя, вещал священник с зияющей лысиной на голове в хламиде со знаками церкви Эстера.
        - И написано в книге Эреба, что придет Спаситель и изгонит детей смерти и мрака, уничтожит чуму и воздвигнет на месте прежнего царства новое - царство Господне. Внимайте же люди, внимайте грешники во искупление грехов своих, откройте свои сердца для веры праведной, иначе в день спасения будут брошены души ваши в пламя, и изгнаны будут, и прокляты навеки, ибо не подняли вы руки в мольбе, не взялись за круги и оружие, не пошли против смерти лютой и чернокнижников, этой смертью повелевающих…
        - К другу, - заслушавшись, запоздало ответил Батури, и, заметив на себе не понимающий взгляд Анэт, повторил: - К другу идем, говорю.
        - Далеко нам? Я себя здесь неуютно чувствую, - спросила Анэт, прижимая к груди ребенка, но скорее сама к нему прижимаясь, словно вымаливая у него силу и поддержку.
        - Аккуратнее с дитем, - шикнул Батури и только после этого ответил: - Недолго, площадь, два переулка и мы на месте.
        - Века напролет, века мук и страдания ждет тех, кто отдаст свою душу во власть темную, - распинался в бесконечных призывах и проповедях эстерец. - Наказал Эстер грешников и маловеров, проклял их на смерть лютую, смерть мучительную, наслал на род людской болезнь страшную, чтобы веру проверить их и открыть глаза праведным, но закрыть их навеки неверующим. Так поверьте же в силу эстерову, поверьте в его всемогущество, и вера подарит вам защиту божественную, защиту от болезни. Тогда не сломает вас боль, не достанет чума, не украдут душу неживые немертвия. Станете вы божественно сильны и крепки. А неверующих, как и наказал Эстер, заберет в свое царство Чума…
        Священник еще долго ораторствовал, неистово кричал свои проповеди, но Батури и сестры к этому времени успешно миновали площадь. И снова потянулись вереницы труповозок, замелькали пред глазами клювоносые целители и молчаливые золотари.
        Клавдий, решив проявить осторожность, заставил всю компанию долго петлять крохотными улочками и переулками и, лишь удостоверившись, что возможная погоня не сумеет их разыскать, вывел спутниц к небольшой, впрочем, в два этажа, усадебке, которую отделял от улицы цветущий даже в преддверии зимы миниатюрный дворик и резной проскений в полтора человеческих роста, заканчивающийся острыми, как сталь меча, пиками.
        - Хозяин! - прокричал вампир. - Открывай! Гости званые пришли!
        Ответом ему послужила тишина. За воротами не раздалась ни шороха, ни шепотка. Казалось, что усадьба заброшена, а ее жители либо ушли подальше от бед Вестфалена, либо уже мертвы.
        - Хозяин! - не успокоился Батури. - Открывай ворота!
        Результат оказался прежним. Тогда вампир ловко схватился за витые плетения проскения и в два счета переметнул через ворота, даже краем плаща не задев острых зубцов. Затем подошел к тяжелым даже на вид дверям, вырубленным из столь редкого в здешних местах дуба, а ко всему склепанным литыми железными листами. Постучал. В третий раз позвал хозяина и только теперь дождался ответа, впрочем, не утешительного:
        - Проваливай, хренов званый гость! Иначе превращу тебя в ежа с арбалетными болтами вместо иголок, или, того лучше, изжарю в огне. Ты знаешь, куда пришел? Здесь живет Веридий, сильнейший маг этого подыхающего города!
        - Хозяин! - не унимался Клавдий.
        - Проваливай, сказал! Марта, активируй защитные заклинания!
        - Куница! Тебе не помогут заклятия, когда на пороге Лис!
        Хозяин замолчал, будто его больше не интересовал нарушитель покоя, но неизвестная Марта не спешила активировать заклинания. Вместо этого у входа в дом послышался едва различимый даже для вампирского слуха шорох быстрых шагов. А в следующее мгновение дверь распахнулась и на пороге застыл молодой, лет двадцати от роду, парнишка с пепельно-белыми волосами, большими темно-синими, как морская пучина, глазами и широкой добродушной улыбкой во весь рот.
        - Лис! - весело завопил он и бросился обнимать вампира, будто тот был ему не то, что другом - отцом или братом. - Сколько лет не виделись! Где пропадал все это время?
        - Может, сперва в дом пустишь? - улыбаясь, не навязчиво поинтересовался Батури. - И я не один, со мной две спутницы. Парень заглянул за спину вампира и, хитро сощурившись, сказал:
        - Паршивый развратник! Одной что ли мало? Хотя близняшки… Эх, не было бы Марты.
        - Не спеши, - осадил беловолосого Батури. - Они под моей опекой. Никаких прелюбодеяний. И, к фоморам, кто такая Марта?!
        - Да что ж мы на пороге стоим? - спохватился хозяин усадьбы. - Все в дом! Все в дом! Марта! Открой ворота, к нам гости!
        Ворота без всякой людской помощи, сами собой бесшумно разошлись в стороны и две сестры беспрепятственно прошли внутрь. Они оказались будто в другом мире, здесь не было смерти, не чувствовался запах трупов и смерти, вокруг благоухали цветы и травы. Озираясь по сторонам, не веря своим глазам и чувствам, девушки подошли к входной двери и под пристальным, похотливым взглядом хозяина прошли в дом.
        Внутри усадьба оказалось намного больше, чем выглядела снаружи. Холл был широким, в тусклом свете - даже необъятным. На украшенных орнаментом в виде густой сети витых, переплетающихся между собой линий и колец стенах, в выпирающих нишах горели сотни свечей. Но из-за отсутствия окон их света было недостаточно, чтобы ярко осветить комнату, чего, видимо, и добивался зодчий.
        На второй этаж уводила полукруглая лестница с резными перилами. Каждая балясина отличалась друг от друга, ни одна из них не повторялась. Выполнены они были в виде мифологических животных, богов, демонов, вампиров, и отдельно могли выглядеть нелепо, но вкупе гармонично сочетались, а из-за того, что взгляд разбегался, пытаясь уловить каждое изваяние в отдельности, создавалось впечатление, что они движутся, идут друг за другом, поднимаясь на второй этаж.
        Кроме лестницы в переднике по углам разместились колонны в виде ужасных, мускулистых демонов, держащих крупную, украшенную фризами капитель. На фризах жили разномастные бесы, и выполнены они были так искусно, что в бликах свечей оживали и кружились над головами царственных демонов в бесконечном хаотическом танце.
        Довершали странное мистическое действо висевшие на стенах картины. На почтительном расстоянии друг от друга в тяжелых позолоченных рамках красовались портреты, на которых изображались демонически красивые молодые люди, непременно мужчины, с пепельно-белыми, как у хозяина усадьбы, волосами. На вид они больше напоминали демонов или вампиров нежели людей. У некоторых из них так вообще были острые, как у альвов, уши, но общее было в другом: в мертвецки бледных лицах, резонирующих своей белизной с кроваво-алыми одновременно и манящими, и отпугивающими губами; в черных, почти лишенных белка глазах, ехидной ухмылке и едком взгляде, который проникал в саму душу и заставлял сердце болезненно замирать.
        Атмосфера в усадьбе была пугающей, удручающе угрюмой и тяжелой, как зависший над головой свод, зачем-то поддерживаемый оголенными по пояс рогатыми демонами. Не в пример обстановке хозяин усадьбы был весел и словоохотлив.
        - Вот, затеял ремонт в дорическом стиле, но не понравилось, буду сносить. Слишком, видите ли, атмосфера давящая. Вы не задерживайтесь, проходите, а то, вижу, прекраснейшие спутницы моего доброго друга совсем помрачнели. Идемте, немного разбавил угрюмость холла, - беловолосый повел рукой, приглашая гостей в соседнюю комнату.
        И вправду, в другой части дома уже не было ни демоном, ни танцующих бесов. На этот раз ее украшали полуголые девушки с рыбьими хвостами вместо ног, изящные танцовщицы с грацией горгороток и абсолютно голые мужчины, играющие на флейтах. Видно было, хозяин не поскупился на декорировании своего дома.
        - Голодны, небось, устали с дороги? - проявил заботу Веридий. - Марта! - закричал хозяин. - Приготовь что ли обед, не шатайся без дела!
        - Как ты сам? Рассказывай, - Веридий резко переметнулся с расспросами к Батури. - Столько лет не виделись, а ты все молчишь.
        - Так ты мне слова не даешь сказать! - улыбнулся Клавдий.
        Энин не верила своим глазам. Извечно недовольный и язвительный Батури расцвел, при встрече с другом, как весенний цветок, видно было: рад видеть старого знакомца. И что ему мешало появляться чаще? Крылатый ведь, обратись в кожана, полночи и ты уже в гостях, но нет, несколько лет ждал, пока ситуация не заставила.
        - Правильно! - невпопад сказал Веридий и взмахнул руками. - Чего это нам лордам сраным, говорить насухо? Марта! Тащи вино из погреба, да получше подбери, не с простым гостем пить будем!
        - Загонял ты Марту, - сказал Батури, улыбаясь беззаботной улыбкой, забыв, что рядом спит ребенок, а Веридий кричит во все горло, чего во время детского сна вампир не спускал никому.
        - Потише, ребенок спит, - напомнила Анэт, когда поняла, что Клавдий будет и дальше спускать с рук все крики и оры своего громогласного друга.
        - Да, - опомнился вампир, - не шуми.
        Но было уже поздно. Малыш в руках Анэт открыл глаза и завел свою извечную песню. И на этот раз крик его был таким болезненным и жалостливым, что сердце Анэт обливалось кровью. Она всячески пыталась его успокоить, занять какой-то игрой, строила рожицы и заводила глупые разговоры, но ребенку, чтобы перестать рыдать, этого было мало.
        - Слушаюсь и повинуюсь, дорогие гости, - ехидно сверкнув глазами и казалось одним только взглядом посрывав с Энин одежды, склонился в поклоне Виридий. - Обворожительные у тебя дамы, Батури.
        - Обворожительные, - не стал спорить вампир. - Не мог быть потише?
        - Так вы ему грудь дайте, он и утихомириться.
        - Давали уже. - Излишне грубо осведомила Энин.
        - Странно, - брови на молодом лице хозяина удивленно разошлись, отчего их обладатель стал напоминать малолетнего мальчишку. - Я бы даже сказал: удивительно, - продолжал он ехидным тоном. - Но я же слышу, что он голоден. Или вы, мамаши, не понимаете его крика?
        - Кричит, да и кричит, - недовольно бухнула Энин.
        - Не скажи… - начал было Веридий, но его прервали на полуслове.
        - И мы ему не мамаши, - подала голос Анэт.
        - Тогда все ясно. Пустышками дитя баловать собрались? Сколько дней он у вас, не евши?
        - Я его кормил, - помрачнев, выпалил Батури, чем удивил и Энин, и Анэт, которые этого и знать не знали.
        - И чем же? - вопросительно взглянул на друга Веридий.
        - Это обсудим позже. А сейчас поговорим о важном: у тебя есть молоко?
        - У меня есть даже лучше, чем молоко, у меня есть Марта, - с отсутствием всяческой логики сказал Веридий и заверил: - Не переживай ты так, Марта все сделает, как надо.
        - И где же твоя распрекрасная Марта? - спросил тогда Батури.
        - За твоей спиной, - взглядом указал Виридий.
        Баутри обернулся. Он думал, что увидит дородную даму с повадками исконной хозяйки, но, вопреки ожиданиям, Мартой оказалась симпатичная, миловидная девушка с русыми волосами, переплетенными в косу и пышной грудью, чего не могла скрыть даже широкая домашняя одежда. Курносый нос ее был слегка вздернут, а наивные, добрые и честные глаза смотрели на Клавдия с неподдельным интересом и видно было, что Марта ни в коем случае не против незваных гостей, отнюдь, ей приятно, что в их доме появились новые лица.
        - Здравствуй, Марта, - склонил голову в полупоклоне Батури.
        Девушка, ничего не ответив, отвела взгляд, а на ее щеках появился румянец смещения.
        - Не обращай внимания, - махнул рукой Виридий, - застенчивая она, - вслух сказал он, а, протолкавшись до мыслесферы друга, беззвучно добавил: - И немая.
        Клавдий посмотрел на девушку другими глазами, а Марта, будто услышав слова Веридия, или просто уловив переменившийся взгляд гостя, резко развернулась и побежала на кухню.
        - Стой, дуреха! - окликнул ее Веридий и вслед сурово добавил: - Дуй сюда, и не вздумай убегать, пока не скажу. - Марта вернулась и была она красная, как обласканный солнцем помидор. - Марта, милая, - ласково обратился к ней Веридий, еще больше вгоняя служанку в краску, - проводи девушек в столовую, накорми, напои, как положено, а затем спать уложи. Устали они с дороги. А вы, девушки, не стесняйтесь. Друзья Лиса - мои друзья, а равным моему радушием не сможет похвастаться ни один вестфалец.
        Энин скривилась, вспоминая первый поток гостеприимных призывов хозяина и его указания, в какую сторону идти гостям, Анэт оставила реплику Веридия без внимания, будучи полностью занятой укачиванием младенца.
        - Ты открыл новый стиль? - обратился хозяин к Батури, оглядывая его превратившуюся в лохмотья одежду.
        - Не донимай, - закатил глаза Клавдий, впрочем, улыбка с его лица никуда не исчезла.
        - Марта, не стой истуканом, - переключил свое внимание на служанку Веридий. - Сказал же: поухаживай за гостями. А вы, девушки, идите за ней, Марта у меня не разговорчивая.
        Служанка пошла в соседнюю комнату, сестры, послушав совет хозяина, отправились следом.
        - Лис, иди в кабинет, - начав раздавать приказы, Веридий уже не мог остановиться и каждому пытался найти занятие. - А я пока схожу в погреб, возьму что-нибудь, чем можно просушить горло. Дорогу помнишь?
        - Давай пошустрей, - вместо ответа выговорил Батури. Дорогу он помнил прекрасно, хоть и был в последний раз в доме Куницы десятки лет назад. - У меня исключительно мало времени.
        - Ну, уж нет, дорогой, ты у меня слишком редкий гость, чтобы я так скоро тебя отпустил, - хохотнул Веридий, уже идя по направлению к винному погребу, а в дверях добавил: - Быстро ты от меня никак не отделаешься.
        Батури предрешено вздохнул и, делая мученический вид, поплелся на второй этаж, в кабинет своего старого друга и друга покойного отца.
        - Эх, язва, - процедил ему вслед Веридий и хохоча побежал в погреб.
        - Кто бы говорил! - по-ребячески откликнулся Клавдий, но его уже никто не слышал.
        Батури еще на мгновение задержался в гостиной и пару мгновений смотрел в дверной портал, в котором только что скрылся Веридий. Куница, несмотря на почтительный возраст, не унывал и был весел, как и веками ранее. Клавдий махнул рукой пустоте и вышел в холл, остановился у лестницы и нежно, отрешаясь от мира и погружаясь в глубинки памяти, провел рукой по древним перилам.
        Все в этом доме было знакомым, даже родным. Батури был искренне рад, что заглянул сюда, в погрязший в чуме Вестфален, в старую усадьбу Веридия Мартес Ливуазье, одного из древнейших вампиров из ныне живущих. Тут он мог узнать ответы на интересующие его вопросы, получить дружеский совет и просто отдохнуть, чувствуя себя в полной безопасности…
        Прорицание третье
        Кхет был худощав, невысок и жилист. Движения его были скупыми и точными, словно бой для него никогда не кончался. Походка быстрой и сноровистой, осанка слегка сутулой, а взгляд - пронзительным, будто выпущенная стрела.
        Прошлое его было богатым на приключения, присутствовали в нем и взлеты, и падения. Последним его занятием, прежде чем он стал учителем и спутником Назарина, была работа наемника, а предыдущим нанимателем - король Троегория, Тодвиг. Сперва безымянный кхет вступил в войско, став одним из центурионов, но быстро получив славу лучшего мечника, перешел на службу охранителя принцессы. Был им недолго, потому что спустя полгода обрюхатил малолетнюю особу знатной крови. Тодвиг, узнав о совращении дочери, решил покончить с окаянным кхетом, но, передумав, ограничился кастрацией, правда, позже, посчитав, что таких мер недостаточно, отрезал чужеземцу язык. Даже позволил ему остаться, но кхет, ночью перерезав всю охрану короля и кастрировав тронодержателя, который так и не зачал себе наследника, покинул дворец и с тех пор пропал для всего мира.
        С Назарином познакомился случайно - ночевали в одной таверне, а впервые повстречались в обеденной.
        Проходя мимо стола кхета, Видящий неожиданно остановился и сел напротив. Заговорил, слаженно, скоро, без лишних отклонений. Поведал о том, кем сам является, доказал свои слова, упомянув о тех вещах, которые, кроме самого кхета, о нем знать никто не мог. Немой поверил, а позже, когда Назарин намекнул на то, что может помочь кхету в скитаниях и сделает так, чтобы того никогда не поймали, согласился путешествовать вдвоем, обучая при этом Видящего владению мечом.
        Обучение, впрочем, оказалось делом простым и много времени не заняло. Достаточно было научить Назарина правильно держать меч, наносить удары и парировать. Даже элементарная техника, несмотря на свою простоту и незаурядность, дала храмовнику превосходство над другими лишь потому, что он знал каждый последующий удар своего соперника. Даже Хананку было непросто победить его. Так они и путешествовали вместе, Немой и Прорицатель.
        В деревню Лагода двое путников прибыли с рассветом. Их появление не осталось незамеченным, уж слишком редко тут появлялись незнакомцы, чтобы можно было пропустить неизвестных без внимания. Странники пересекать черту деревни не спешили, видимо, зная здешние обычаи сперва убивать, а уж потом разбираться. Другого от людей, которые живут рядом с проклятой землей ожидать и не приходилось. Ненависть и злость были здесь самыми привычными чувствами, но пройти мимо, не останавливаясь в негостеприимной месте, Назарин не мог, ведь цель его визита все также находилась в центре деревни и уже пятый день жила в доме старосты.
        - Прости за новый шрам, - заранее извинился Прорицатель. Немой невыразительно кивнул, уже зная, что означает это напутствие: будет драка и без ранения не обойдется.
        - М, - кхет взглядом указал на приближающихся людей.
        - День добрый, уважаемые лагодцы! - расставив в широком жесте руки, поприветствовал Назарин. - Пришли мы с миром и все, что нам нужно - это девушка, которая вот уже который день скрывается в вашем поселении от правосудия.
        Люди подошли ближе. Все, как один, вооружены. И речь шла не о вилах и граблях, в руках у деревенских мужиков посверкивала начищенная сталь мечей и сабель, шипастые моргенштерны и увесистые кистени. Лагодцы полукругом обступили пришельцев и невозмутимыми каменными лицами взирали на неизвестных. От толпы отделился седовласый мужчина, который, несмотря на молочно-белые волосы и морщины, был довольно крепок и внушал животный трепет.
        - Я Клецвих Лагодский, староста деревни, а вы кто такие, чтобы говорить о правосудии? На службе у кого состоите?
        - Паладины из Наицы, - протягивая грамоту, осведомил прорицатель, кхет стоял, выпрямив спину, скрестив на груди руки, и тяжелым взглядом вперился в Клецвиха, но мужчину это ничуть не смутило: был он невозмутим, как статуя, и спокоен, как мерин. - Староста Клецвих, прошу не перечить воле Храма Симионы. Поверьте, я не угрожаю вам. Отнюдь. Девушка, которую вы приютили в своем доме, убийца и пособница темных сил. Сюда она пришла, чтобы проникнуть в Хельхейм, но за ней мчалась погоня и ведьме пришлось искать спасения в вашем доме.
        Староста внимательно изучал грамоту и, казалось, не обращал на речь Назарина никакого внимания, но дело обстояло иначе и Прорицатель это знал. Клецвих не был обучен грамоте и не умел читать, поэтому всматривался в пергамент бессмысленно, но, внимая, не пропустил мимо ушей ни единого слова.
        - Значит, паладины, - резюмировал староста и наконец посмотрел на путников. Один одет в черную хламиду с полами, достающими до земли, и капюшоном на манер профоского. Поясница не была перетянута привычной пеньковой веревкой, но и без нее можно было разглядеть оттопырившую даже столь широкие одеяния рукоять меча. Путник не походил на обычного жреца, которые, даже несмотря на столь суровые времени и еще более суровые места, не носили оружия. Значит паладин. Второй внушал еще больше страха. Крепкий, коренастый с хитро сощуренными глазами и лицом, изрезанным шрамами. Он скорее напоминал наемника, нежели паладина, хотя разница невелика, грабили и убивали и те, и другие, и еще не ясно, кто чаще.
        - Как написано в бумагах, - пожал плечами Назарин, добродушно улыбнулся, но по ледяному взгляду можно было легко догадаться, что на уме у этого парня нет ничего доброго. И его слова это доказывали: - Если не выдадите ведьму, деревню сожгут, - все так же добродушно улыбаясь, пригрозил Прорицатель и добавил: - Вокруг немало рыцарей, свое дело они знают.
        - Мы чтим законы Тройного Союза, - кивнул Клецвих, но Назарин знал, что так просто от старосты не отделаться. - Вот только за какие провинности вы собираетесь судить девушку и где доказательства ее причастности к ведьмачеству?
        - Вам, уважаемый Клецвих, надо было бы внимательнее смотреть грамоту, там все доступно истолковано. Позвольте? - Назарин протянул руку, требуя бумаги обратно, и, получив их, нарочито важно зачитал то, чего на них никогда не было: - Храм Симионы, а также Церковь Эстера, при «молчаливом согласии» Круга Друидов обвиняет Лайру Гетт из Крекова в пособничестве силам тьмы, отравлении земли и порчи урожая, похищении младенцев и наведении сглаза на людей и домашнюю скотину. В подтверждение слов приводится список истцов и свидетелей, которые поймали Лайру за колдовством. Зачитать его? - хитро взглянув на старосту, спросил Назарин.
        Люди, окружившие двух путников, зароптали и загалдели, ни один из них не хотел рисковать своей жизнью ради приблудившейся незнакомки, которую по непонятным причинам приютил староста.
        - Сдается мне, Клецвих, - после долгого молчания заговорил Назарин, - околдовала тебя наша ведьма, затуманила рассудок, а твоего сына, так и вовсе приворожила, - прорицатель нарочно перешел на «ты», чтобы показать грань между паладином, которым он себя выдавал, и крестьянином.
        - Это ложь! - взорвался криком молодой парень с гладким лицом, голубыми глазами и белыми кудрявыми волосами. Внешность у него была деревенской, непримечательной, но осанка ровной, а проникновенный взгляд доказывал, что парню не раз приходилось стоять за себя и родную деревню с мечом в руках. - Клевета! Она не может быть ведьмой, потому что…
        - Почему? - спросил Назарин в образовавшейся паузе и сын старосты не нашел, что ответить. - Все ясно, - решил не тратить время понапрасну прорицатель и вернулся к своим целям: - Значит так, Клецвих, времени у тебя до полудня. Я и мой спутник будем рядом, а, когда солнце встанет в зените, мы вернемся, чтобы забрать ведьму. Если вы ее не выдадите или позволите удрать, то от Лагоды не останется ничего, кроме пепла. Ты же знаешь, как карается неповиновение Тройному Союзу?
        - У вас нет доказательств! - вспыльчиво обратился к незваным гостям сын старосты. Назарин с улыбкой для себя отметил, что не прогадал, когда сказал, будто гостившей у них особой успела очаровать парня. - Отец, не слушай их, Лайра невиновна, ты же сам знаешь, что она не может быть ведьмой. Только вспомни, как она играла с маленьким Патриком, так не могла себя вести кровожадная колдунья.
        - Ты видел мало тьмы на своем веку, - наставнически проговорил Назарин. - Я тоже молод, но успел проверить свой меч на ведьмацких головах. - Прорицателю начала нравиться игра, эти глупости, которыми он пичкал деревенских глупцов, он готов был выдумывать сказки до тех пор, пока в них верили. А люди, пришедшие, чтобы отстоять честь Лагоды с оружием в руках, тем временем озадачено смотрели на двух пришельцев и неуверенно топтались на месте, не зная, стоит ли верить незнакомцам или проще их вздернуть на ближайшем дереве, как лжецов и наветчиков.
        - Отец, не верь им. Они никакие не паладины, ты только посмотри на их оборванные, пыльные одежды, на их коварные лица. Они наемники, которые выследили Лайру и хотят убить.
        - Не мели чушь! - хохотнул Назарин. - Храмовые печати невозможно подделать.
        - Но можно украсть, или забрать у трупа, - не унимался сын старосты. Похоже, задача окажется сложнее, чем думал прорицатель. И теперь он невольно винил себя за то, что недостаточно хорошо оценил возможные временные линии и слабо подготовился к разговору с крестьянами.
        - Бездоказательные обвинения в адрес паладина сурово караются, - напомнил Назарин.
        - Помолчи, Ридрих, - не стал пытать судьбу староста.
        - Но отец! - словно капризное дитя, взмолился влюбленный.
        - Не вмешивайся, Ридрих, - посоветовал прорицатель. - Сейчас ты говоришь не с отцом, а со старостой, который принимает решение один за всех. Судьба всей деревни в его руках, не только твоя и ведьмы.
        - Она не ведьма!
        - Тихо, - шикнул Клецвих, которого одолевали сомнения. Девушка и впрямь появилась в их жизни нежданно и негаданно, пришла, истекающая кровью, со стрелой в боку, но оправилась от ранения неправдоподобно быстро и уже вовсю ходила, а по ночам, Клецвих видел это, отрабатывала во дворе у огорода мастерство боя на мечах. Была она загадочной особой, но доброй, веселой, жизнерадостной и цветущей. Такая не могла быть ведьмой! Но староста еще не встречал колдуний, чтобы быть уверенным наверняка. Да и слишком большая ответственность взвалилась на его плечи, ошибиться он не имеет права, но и с раненной девушкой, к которой он привык, как к дочери, за жалких пять дней, расставаться не хотелось.
        По толпе пробежалось негромкое перешептывание. Уверенность селян таяла в свете новых событий, никому из них не хотелось сложить голову ради потерявшего рассудок от ведьмацкого колдовства мальчишки. У каждого были семьи, дети, и их жизни зависели от старосты.
        - Без решения графского суда или грамоты из его канцелярии я не могу выдать вам девушку, иначе нарушу фиорский закон, а Лагода находится на территориях Фиора. Приходите, когда у вас будут необходимые бумаги, с гербами и печатями, - уточнил Клецвих, который в геральдике понимал куда больше, чем в грамоте.
        - Жаль, что мне не удалось тебя убедить, - с сочувствием произнес Назарин и на миг закрыл глаза…
        Неожиданно выхватив меч, он рванулся вперед и, в два шага преодолев расстояние, разделявшее его и старосту, молниеносным ударом срубил тому голову. Пока деревенские вояки пришли в себя, прорицатель успел сразить еще одного из них. Кхет не заставил себя долго ждать, с тихим звоном вытащил из-за спины легкий тонкий меч и метнулся к рядам селян. Лагодцы, привыкшие к стычкам, которые были в Черной земле не редкостью, быстро собрались и атаковали. Пятеро напали на Назарина, четверо - на Немого.
        Кхет мастерски орудовал мечом и не зря заслужил титул «мастера клинка». Его меч с крохотными и весело звенящими колокольчиками превратился в быструю, не уловимую для взгляда, но смертоносную молнию. Под звон бубенцов, Немой кружился, будто в невероятном замысловатом танце, и разил наповал. Назарин бил короткими ударами, точно и легко защищался от выпадов врагов. Он развернулся и отошел на полшага, кистень пронесся на волосок от его лица, не задев, а в следующий миг удар прорицателя лишил жизни одного из селян. Кхет танцевал и его танец был все смертоноснее. Когда Немой покончил с последним соперником, прорицатель еще сражался с двумя уцелевшими крестьянами, но при вмешательстве мастера клинка оба защитника быстро лишились жизней.
        Назарин стоял, опустив клинок, закрыв глаза, а у его ног лежали одиннадцать мертвых тел. Но этих жертв будет недостаточно. Нельзя оставлять свидетелей, чтобы не подвергать себя опасности, придется вырезать всю деревню, от мала до велика, как женщин, так и детей. Это была большая цена ради одной встречи, но Назарин готов был ее заплатить. Вот только графские войска… Широко вокруг расстелилась равнина и от конных было не скрыться, а Назарин только по пути из Фиора трижды повстречал разъезды. От патрулей не удастся уйти, они все равно выследят убийц и тогда прорицателю не помогут ни талант предсказывать будущее, ни умение владеть мечом. Не утешительная перспектива…

…Назарин открыл глаза и внимательно уставился на старосту, который стоял перед ним и дрожащей рукой держался за шею, словно чувствуя, что может ее лишиться. И все же прорицатель не решился оголять сталь. Своя жизнь была слишком дорога, и не только для самого Назарина, но и для всего мира! Слишком ценна, чтобы подвергать ее риску.
        - Я требую «честного права». Если уж люди не могут решить спор, так пусть нам помогут боги.
        Охранители деревенского покоя, обычные крестьяне, привыкшие держать в руках не только плуг, но и меч несколько расслабились. Такое решение их всецело устраивало. Будет поединок. Один поднимет меч на защиту девушки, другой - на ее обвинение. Кто победит, за тем и правда. «Честного права» нельзя ослушаться, «честное право» даже смертнику дает возможность испытать удачу, почувствовать божественную добродетель или гнев.
        - Вы же не откажите мне в этом? - зачем-то спросил Назарин, хотя не только он - все, как староста, так и селяне, понимали, что отказать невозможно.
        - Разумеется, нет, - пожал плечами Клецвих и обратился к одному из крестьян: - Ян, приведи девушку.
        - Отец, - ужаснулся Ридрих, - неужели ты хочешь, чтобы Лайра сама, едва оправившись от ранения, сражалась за свою жизнь?
        - Это ее битва, сын, - шепотом ответил староста. - Мы ее не звали, и жизни сложить за нее глупо.
        - Но как же закон гостеприимства? - не унимался Ридрих. Назарин с удовольствием и любопытством наблюдал за разворачивающейся картиной и на этот раз хвалил себя за то, что не прочел всевозможные варианты будущего, иначе спор отца и сына, злость и бессилие, царившие в душе Ридриха, прошли мимо внимания Назарина и не принесли никакого удовольствия. А так получалась интересная картина, жизненная и завораживающая.
        - Примешь бой, - обратился прорицатель к Немому, - но будь аккуратен. Ты встретишься не с деревенской дурнушкой, а с воительницей, равной которой нет среди людей, ты скрестишь мечи со ск'йере.
        Скорая опасность никак не отразилась на кхете, ни единый мускул не дрогнул на его лице, он был спокоен и хладнокровен, как и все соплеменники, презирая страх.
        Вскоре она появилась - девушка с внешность богини. Одета ск'йере была в удобную кожу, которая кратко и точно, как удар меча, выделяли идеальные округлости ее фигуры и подчеркивали безупречную грацию. Белые, как молоко, волосы, служившие гордостью для любой ск'йере, пышным каскадом падали на плечи и сияли на солнце, будто вылитые из серебра. Лицо ее было идеально, небольшие пухленькие губы, красные, как сочная вишня, миниатюрный носик с едва различимой горбинкой, которая придавала ей воинственности и агрессивности, выдающиеся скулы, элегантно подчеркивающие ровный подбородок. Назарин заметил на себе испытывающий взгляд мутно-серых, почти бесцветных глаз и невольно стушевался, ему еще ни разу не приходилось лицезреть подобную красоту, он еще ни разу в жизни не встречал чистокровную ск'йере, и теперь не удивлялся тому, что молодой Ридрих был сломлен подобной грациозностью и привлекательностью. На эту богиню, приближающуюся легкой, непринужденной походкой, нельзя было смотреть без любви и подобострастия. И лишь Немой остался невозмутим и спокоен. Чуть позже, вспомнив историю жизни кхета, Назарин
понял: почему? Но любой другой мужчина не оставил бы девушку без внимания.
        - Ты хотел меня видеть, жрец? - вздев подбородок и выставив напоказ грудь, спросила ск'йере. Голос ее был звонок, как журчанье весеннего ручейка, и чарующий, как песнь жаворонка. Толпа мужчин напряглась и было видно, что теперь, когда перед их лицами предстала девушка, они были готовы стоять за нее горой, хотя всего мгновением раньше решили выдать ее лжепаладинам от греха подальше.
        - И сейчас хочу, - хитро сощурился Назарин и почувствовал, как кровь закипает в жилах. Он не замечал сосредоточенных на нем, вызывающих взглядов мужчин. Теперь, было видно, что любой из собравшихся с радостью принял бы смертный бой за жизнь восхитительной девушки. - Ты должна пойти со мной, - холодно выговорил прорицатель, напрасно пытаясь взять над собой контроль. Красота ск'йере порабощала.
        - Ты приказываешь мне, жрец? - надменно осведомилась Лайра.
        - Пока только прошу, - развел руками прорицатель. - Но, если окажешь сопротивление, мне придется взять тебя силой.
        - Взять меня? Силой? - идеальные брови ск'йере удивленно изогнулись, а губы скривились в презрительной улыбке. - Такие силы еще не родились на свет.
        - Ты ошибаешься, Лайра. А если выслушаешь меня наедине, то я смогу объяснить причину, по которой пришел.
        - Говори, мне нечего скрывать от людей, которые меня приютили.
        - Ты не оставила мне выбора. Хананк, - взглянул он на Немого и тот с готовностью оголил меч и встал в боевую стойку.
        - Это вызов? - усмехнулась ск'йере.
        - Он самый, - улыбнулся в ответ Назарин.
        Бой начался стремительно. Девушка, в мгновение ока выхватив клинок из ножен, которые скрывались за спиной, метнулась вперед и нанесла удар, столь быстрый и неожиданный, что прорицатель не сумел сориентироваться, даже при помощи своего таланта. Но кхет был не так прост, как решила ск'йере, он легко вывернулся из-под удара и заплясал в своем привычном боевом танце. Весело бренчали бубенцы на обтянутой кожей рукояти, мелодично гудела сталь клинка. Лайра порхала вокруг Немого, словно бабочка. Он извивался и ощетинивался сталью, как горгоротский дракон. Несмотря на разные школы мастерства, оба были одинаково неподражаемы в своем умении владеть мечом. Лайра громко завизжала и рванулась в атаку, она была быстра, как ветер и грациозна, как лань, Назарину даже казалось, что она бежит по воздуху, не притрагиваясь ногами к земле. Хананк пятился назад и влево. И все это время каждый из них наносил, отбивал, парировал, блокировал и снова наносил удары.
        Пел клинок Лайры. Звенели бубенцы кендо-накаты Хананка. Смеялась ск'йере. Молчал кхет.
        - Безумцы, - сквозь зубы выдавил староста Лагоды.
        - Бесподобна, - разинув рот, восхищался Ридрих.
        - Успокоить надо, - высказался благоразумный крестьянин с моргенштерном в руке.
        - Сами друг друга порубают, - решил не вмешиваться пахарь с соломенными волосами.
        Хананк резко остановился и выкинул руку вперед. Взметнулась крепкая сталь. Лайра с трудом избежала удара, сбилась с ритма и кубарем покатилась по земле, разом лишившись всей грациозности и воздушности. Кхет ловким прыжком подскочил к опрокинутому противнику и занес меч для последнего выпада. Лайра оттолкнулась рукой от земли и, будто обладая великой силой, от этого толчка взмыла в воздух и ушла от удара. Хананк продолжил нападать, и время защищаться пришло для ск'йере. И пела сталь, звенели бубенцы, смеялась ск'йере, молчал кхет.
        - Фея, - благоговейно промямлил Ридрих, наблюдая за девушкой.
        - Ведьма, - грубо осадил Назарин, все же понимая, как точно назвал сын старосты Лайру, ведь именно феей она и была, лишь распрощавшееся со своим бессмертием, чтобы иметь право вмешиваться в дела смертных. Ск'йере. Павшая фея.
        Хананк остановился, глубоко вдохнул и с шумом выдохнул, выравнивая сбившееся дыхание. Затем отвел руку с мечом в сторону, стал на одну ногу, а вторую, согнув в колене, выставил перед собой.
        - Играешь, аист? - усмехнулась ск'йере и напала.
        Хананк ногой отбил нацеленное на него оружие, ударив по его незаточенной части, взмахнул мечом, но девушка, едва не касаясь земли, поднырнула под клинок, чудом избежав смерти, после чего поединок продолжился.
        - Богиня, - не мог успокоиться зачарованный красотой ск'йере Ридрих.
        - Колдунья и прелестница, - шипел Назарин, сам восхищенный грацией феи.
        А бой на мечах продолжался и казалось не будет ему конца. Нападала Лайра, защищался Хананк, затем их роли менялась, но суть оставалась прежней: противники были равны по силе.
        Надсадно пела сталь, звенели веселые бубенцы, смеялась бесподобная ск'йере, молчал запыхавшийся кхет.
        Девушка сумела вывернуться так, что мастер клинков не успел парировать ее удар и чуть было сам не напоролся на вражеское оружие, но в последний момент изогнулся и меч ск'йере лишь едва оцарапал ему щеку и срезал краешек мочки уха. Хананк ударил Лайру в живот и девушка, простонав, повалилась наземь. Кхет с молчаливой злостью придавил ее ногой к земле и занес над шеей поверженной меч.
        - Не смей! - завопил Ридрих и бросился на выручку.
        - Плашмя! - выкрикнул Назарин. Сделал это как раз вовремя и Хананк ударил неудачного влюбленного не смертельно.
        - Сын! - ужаснулся Клецвих.
        - Хватит! - прорычал прорицатель, ядовитым взглядом обводя толпу собравшихся. Клецвих сжимал кулаки и был готов рвануться вслед за сыном, другие мужчины, вспомнив, что они защитники женщин, напряглись и собирались вмешаться, но, напоровшись на взор Назарина, быстро поумерили пыл. - Смутьяны! - брезгливо выдавил из себя жрец. - Если бы вы чтили законы, все закончилось бы мирно. А теперь проваливайте. Девушка останется со мной, как положено по «честному праву». И староста, забери своего щенка и дома вразуми его, он только что чуть не лишился жизни. И если бы паладин убил его, защищаясь, то правда была на нашей стороне. Убирайтесь! - отмахнулся Назарин и толпа людей, пришедших наконец в себя после завораживающего поединка, еще несколько мгновений простояв и глупо поглазев на результат боя, стала неспешно расходиться. Клецвих подбежал к сыну, поднял его с земли и потащил в сторону дома.
        - Отпусти отец! - взмолился Ридрих. - Ты не должен дать им уйти. Они не могут забрать Лайру.
        - Молчи, сын, молчи, - молил деревенский староста, боявшийся за жизнь старшего сына. - Идем, пусть сами решают свои дела. Идем, - понукал он вяло переставляющего ноги наследника. - Идем, слушай отца…
        - Что ж милая, - присев на корточки рядом со ск'йере, выговорил Назарин. - Теперь ты меня выслушаешь. А ведь все можно был сделать гораздо проще. Хананк! - обратился прорицатель и посмотрел на кхета, который прижимал свободной рукой раненое ухо. Пальцы его уже успели окраситься в красный, но обильное кровотечение и не думало прекращаться. Кхет спрятал свой клинок в ножны и поднял с земли меч пленницы. - Поспешим, Хананк, пока наши друзья не передумали и не вернулись за феей.
        - Кто ты такой? - разъяренной львицей прорычала ск'йере.
        - Друг, Лайра, не поверишь, но друг. А в скором будущем еще и соратник. Вместе мы остановим «Зло Хельхейма», но прежде разыщем еще одного союзника, - Назарин на мгновение закрыл глаза и казалось воображение унесло его далеко за пределы Лагоды, а, возможно, и Черной Земли, но вскоре он встрепенулся, расплющил очи и приказал: - Помоги ей встать, Хананк, нам надо спешить.
        Кхет выполнил указание, одним движением поднял девушку за шиворот и поставил на ноги, затем толкнул в спину, вынуждая идти. Ск'йере люто рычала и проклинала обидчиков, но ее агрессия быстро утихала и вскоре она уже шла сама, не нуждаясь в понуканиях Хананка.
        - Друг, говоришь? - скалила мелкие, нечеловеческие зубы фея. - Друзья приходят иначе.
        - Я и пришел иначе, но ты не захотела меня слушать, - пожал плечами Назарин, протянул платок раненому кхету и лишний раз извинился: - Еще раз прости за шрам, но так было надо. А ты, Лайра, впредь будь аккуратнее. Скоро - ты даже не поверишь, как скоро - вы с Хананком будете отличными друзьями! - воскликнул прорицатель и добродушно похлопал мастера клинков по плечу. - Идемте, борцы со злом, у нас впереди немало дел! И свершений…
        Лайра яростно косилась на незнакомца и почему-то верила ему, понимала, что он знает немало. Ах, если бы она не потеряла свое бессмертие, а вместе с ним и многие таланты, то без труда распознала бы в Назарине прорицателя, но и сейчас ск'йере не сомневалась в правдивости его слов, шла за ним и верила, что незнакомец не врет, ведь, желай он ей смерти, она б уже была мертва. Но все еще жива, а это значит, что жрец не опасен, а его слова и уверения говорили о том, что у него с Лайрой общая цель - борьба со злом, борьба с некромантами. И в этом она не ошиблась.
        Глава 8. Имитация дружбы
        Метсаваймы (Metsevame). Так именовали духов, сотворенных Сау Дзуаром note 1[Note1: Черный святой] . Дзуар создал их злобными, чтобы показать силу дикого леса, беспощадными, не знающими сожалений и раскаяния. Наделил их темной силой, благодаря которой метсаваймы наказывали людей, нарушивших законы леса.
        По другой версии, встречающейся чаще среди народа и не нашедшей упоминаний в научных текстах, метсаваймами звали людозверей note 2[Note2: лекантропы] , которые обращались в медведей, волков или змей, а также знали язык животных и растений. Были они духами леса и защищали его от тех людей, которые нарушали святы note
3[Note3: законы] леса. Приписывали метсаваймам и то, что они преследовали охотников, бросивших раненную добычу, сбивали с пути дровосеков, которые рубили запретные деревья note 4[Note4: бузина, береза] , и наказывали людей, пришедших в лес в воскресенье.
        Leo «De Graecorum hodie quirundam opinationabus»
        По ночному небу с севера на запад кочевали тяжелые дождевые тучи. Издырявленным в местах покрывалом они перетянули небосвод, закрыли мириады звезд и одинокую луну, опустили на землю черную тень. В этой тени лес, скинувший с себя зеленые одеяния, превратился в мрачное войско копьеносцев, застывших на широком плацу; отвесный обрыв, в основании которого сгрудились валуны, вздыбившие под собой почву, как ядра катапульт, стал походить на крепостную стену без бойниц, с пиками голых крон вместе зубцов, а тонкий ручеек с кристально чистой водой, падающий вниз шумным водопадом, во тьме напоминал льющуюся с диким ревом смолу.
        Замок, имя которого Великий лес, или лес Мертвеца, штурмовали черные призраки. И отбивался от них всего один защитник.
        Брэги окружили Сандро со всех сторон, поднялись над землей и наседали сверху, более сильные пытались напасть прямо из-под земли, но видунское кольцо, несмотря на то, что дождь уже размыл солевой контур, все еще держалось. Правда, Круг работал слабо, натужно, из последних сил. Но работал. Серное пламя выжгло не только землю, но и эфир, поставило магический блок, через который брэги не могли прорваться. И все же Сандро знал, что кольцо долго не выдержит и уже готовился к сражению, которое, несомненно, он проиграет. Но без боя чародей не сдастся. Не для того он сбегал от Аргануса, не за тем, восемь лет обучался магии, чтобы стать легкой добычей для духов-охотников.
        - Альберт? - в сотый, и уже в последний раз позвал Сандро, но Трисмегист не ответил. Друид куда-то запропастился, словно сбежал, не иначе, как крыса, с тонущего корабля. Но чародею не нужны помощники, чтобы принять последний бой. Он уже готов умереть, только перед смертью еще придет время убивать.
        Адреналин выгнал из тела усталость, прояснил мысли. Злоба и ненависть вырывались наружу, и Сандро уже с нетерпением ожидал поединка, с жадностью глотал воздух, нашептывая защитные заклинания и атакующие гримуары, с упоением ждал треска разрушаемого видунского кольца.
        Юный Ди-Дио неотрывно наблюдал за скоплением теней. Сандро даже не знал, понимает ли Диорес, что их гибель близка? Хотя по взволнованному виду и стеклянным глазам, которые невидяще уставились на черные пятна брэгов, было ясно, что имитатор не рассчитывает на теплый прием. Он молчал. Ни о чем не спрашивал, не мешал видунским пасам и ритуальным действиям, лишь в ужасе наблюдал за охотниками. Он даже не шевелился и кажется - даже не дышал. А затем встрепенулся, сжал ладони в кулаки, тихо сказал:
        - Я помогу, - и шагнул за круг.
        Магическая плотина рухнула, черная тьма теней обрушилась на имитатора, а разом и на некроманта.
        - Назад! - прорычал Сандро, крепче, до хруста, сжал змеиный крест и окружил себя магическим щитом, который должен был на несколько мгновений сдержать неистовых брэгов. - Назад, сказал! - яростно, как кобра, прошипел Сандро, но Ди-Дио не послушал.
        Тем временем духи вплотную подобрались к имитатору, окружили его, облепив со всех сторон. Сандро понимал, что без вмешательства Диоресу придет конец, но уже ничем не мог ему помочь. Брэги почти разрушили чары колдуна и, минуя защитные сплетения, уже тянулись к нему своими тонкими, как у усопших, руками. Сандро сжался в комок, будто боясь этих рук, а после разжался, как пружина, и выкрикнул контрольную точку заклинания:
        - Relucere orbis!
        Вокруг Сандро возник кокон, сплетенный из света, который тут же разросся и пульсирующей молочно-белой волной отбросил от заклинателя призрачные тени. Брэги в отчаянии завыли, так дико и злобно, как хищник, у которого из пасти вырвали добычу. Волна отшвырнула и тех духов, которые окружили Диореса, и, что удивительно, он был невредим. Но, не дав Сандро опомниться и защитить имитатора, брэги обрушились с новой силой.
        Принимая волчий облик, облик того идеально белого, крупного хищника, в которого уже превращался накануне, Ди-Ди резко шарахнулся в сторону. Тени рванулись за ним, но Диорес не стал убегать. Бешеным зверем он прыгнул на одного из брэгов. Клацнули клыки, сомкнувшись на бестелесной шее, и дух растворился, истаял, умер. Брэги отпрянули, заметались, почувствовав опасность, а белоснежный волк дико, будто хохоча, завыл: теперь охотился он, а не за ним.
        - Час досуга! - колдуя, яростно воскликнул Сандро и его безгубый рот изогнулись в бешеной улыбке, а глаза налились кровью, стали похожи на аметистовые зрачки кобры, горевшие красным огнем в навершие некромантского посоха. Духи были рядом, кружили, желая напасть, но натыкались на защитную преграду. Сандро выставил перед собой посохи и прорычал:
        - Sta!
        Магическая волна отбросила брэгов назад, впрочем, не нанеся им вреда. Чародей мог вечно оттягивать час своей гибели, но для того, чтобы выжить, надо убивать, а он все никак не мог подобрать заклинание, способное развоплотить охотников. Зато, не страшась и не чувствуя боли, вокруг некроманта носился белый волк и отгонял наседавших на него брэгов, но духи то и дело успевали ускользнуть от бдительного защитника и пробиться к Сандро.
        - Sta! - Кричал тогда некромнат, ставя магический блок. - Sta! - отбивался он, но брэги быстро оправлялись от магии, вновь нападали.
        Диорес крутился вокруг некроманта волчком, убивая одного брэга за другим. Но сколь бы ни был он упорен в своём труде, как бы не старался изловить всех и каждого, теней не становилось меньше. Их было так много, что гибель одного, двух или даже десятка не отыгралась на общей картине.
        - Ego noctem flammis vincere! - в отчаянии, видя, что Диорес начинает уставать, выкрикнул Сандро, надеясь, что выведенная им формула сумеет совладать с брэгами, но заклинание не дало никакого эффекта.
        - Sta, Umbra! Sta! - из последних сил сражался некромант, уже исчерпав всю колдовскую энергию, оставшуюся после долгого и утомительного бегства.
        Тени мелькали слишком часто. Бесконечно отбиваясь, Сандро никак не мог сосредоточиться на построении новых атакующий гримуаров. Колдовал лишь бесполезные щиты. Диорес метался из стороны в сторону, прыгал, клацал зубами, выл от досады, но, сомкнув челюсть на шее нового духа, упал наземь и уже не нашел в себе сил, чтобы подняться. Лежал, тяжело дыша, вывалив язык, и в мыслях проклинал себя за бессилие.
        Отвлекшись на очередную тень, Сандро не заметил другую, зашедшую со спины, и третью - вынырнувшую из-под земли. Брэги проникли в его тело. Стали отсекать из полумертвой сущности все живое, умерщвляя. Сандро чувствовал нечеловеческий холод, пустоту внутри себя и беспредельный страх. Страх.
        Он не боялся умереть, но судьба, ожидающая его после смерти, приводила Сандро в ужас. Он превратится в лича. Полноценного мертвеца с холодным, ожесточенным сознанием, которое позволит ему управлять легионами нежити, но лишит тело души, а сердце - тепла.
        Холод. Холод Хель сковывал Сандро крепче кандалов, не позволял бороться, убивал, чтобы переродить в иное существо.
        - Caedere Umbra… Caedere… - взмолился чародей и, уже еле дыша, закончил проклятье: - In saecla…
        Сандро закрыл глаза, уже не надеясь открыть их снова. Он уже не слышал ни волчий вой, ни дикий женский хохот, ни проклятий взволнованного Трисмегиста, не видел, как прогоревшая сера всполохнула снова, восстанавливая разрушенную границу. Его сознание было уже далеко.
        - Caedere Umbra… Caedere… - шептал Сандро на языке мертвых, балансируя на грани яви и забытья.
        Из леса вынырнул белый волк, тот самый, который вызвал опасения Трисмегиста. Но друид был рядом, поэтому Диорес, лежавший без сил у ног некроманта, больше не волновался и расслабил напряженные до предела мышцы, непривыкшие к подобным нагрузкам.
        Рядом с волком была старуха с коричневой кожей. Она взмахнула веткой бузины, которую держала в руках, и капли росы разлетелись далеко вокруг. И эта роса убивала Тьму. Старуха, не останавливаясь, безумно хохоча, размахивала веткой. Вода с цветущей бузины разила лучше стрел. Но это лишь отпугнуло брэгов.
        - Эрун, помоги! - взмолился Трисмегист, глядя на лицо ученика, перекошенного в гримасе боли и отчаяния. Альберту удалось восстановить Круг, но он слишком слаб еще дух, чтобы его магии хватило надолго.
        - Я прощаю тебя, Трижды Великий, - кивнув, мысленно ответил волк и шагнул вперед. - Добра лесу ты сделал не меньше, чем зла, - сказал Эрун и после этих слов громогласно завыл.
        Это был зов леса, зов его хранителя. Лес Мертвеца, уснувший после гибели гомодриад и фейри, на миг проснулся, и весь свой многовековой гнев направил на незваных гостей - на брэгов. Ветви деревьев зашевелились, стали хлыстать посланных Сиквойей охотников, и пробудилась в этих деревьях магия жизни, которой смертельно боялись неупокоенные души. Поднялся ветер, закружил в небе опавшую листву и в каждой частичке своей нес он магию жизни.
        Диорес увидел все это т улыбнулся, предчувствуя победу, но от усталости закрыл глаза. Он больше ничего не видел, но слышал…
        Выл волк. Хохотала безумная. Стонали брэги. Шумел лес. Свистал ветер. Бился звонкий ручей. И мирно сопел некромант.
* * *
        Очнулся Сандро на рассвете, когда солнце еще не выползло из-за скал, скрывших горизонт, но уже начавшее медленно белить небосвод. Некромант привстал и осмотрелся. Рядом сидел Диорес, старательно массировал перенапряженные мышцы и о чем-то тихо перешептывался с Трисмегистом.
        - Не сейчас, Диорес, - говорил тем временем друид.
        - Но ты уже начал меня обучать вчера, почему отказываешься теперь?
        - Сейчас не время, да и Сандро уже проснулся.
        - О! - радостно воскликнул Диорес, заметив некроманта. - Как самочувствие?
        - Бывало и лучше, но грех жаловаться, - заспано пробурчал некромант. - Сколько я провалялся без сознания?
        - Минут пять, - задумался Ди-Дио, - а потом еще часа полтора храпел.
        - Отлично! - развел руками Сандро. - Столько времени впустую! Неужели не могли разбудить?
        - Чтобы ты свалился от усталости через пару шагов? - вопросом ответил Трисмегист. - Восстановил силы, теперь и отправимся в путь.
        - Что за бес! - выругался некромант, схватил посох и вскочил на ноги. Быстро, даже не успев задуматься, сплел защитное поле и подготовил пару атакующих заклинаний.
        Из леса медленно, не спеша вышел белый, как первый снег, волк и уверенно, походкой вожака, двинулся к Сандро. Хищник неотрывно смотрел на некроманта угольно-черными зрачками и взгляд его был, как показалось чародею, не только разумным, человеческим, но и мудрым, да таким пронзительным, что Сандро невольно попятился и, споткнувшись о Диореса, с трудом удержал равновесие.
        Когда Сандро снова взглянул на волка, тот был уже рядом, в шаге от круга. Он стоял, не шевелясь, даже не думая о нападении, сжигал некроманта своим взглядом и скалился, будто улыбаясь.
        - Чего тебе нужно? - дрожащим голосом спросил некромант и грудь его сдавило тянущее чувство страха, которого он не испытывал даже сражаясь с брэгами. - Уходи! - под неотрывным взглядом зверя потребовал Сандро, но от неуверенности вместо угрозы в голосе прозвучало отчаяние.
        Шерсть зверя была белоснежно-белой, она лоснилась, будто была перемазана жиром, но, приглядевшись, Сандро заметил на ней капли крови, которые в предрассветных сумерках сверкали серебром, будто кровь была белой, а не багряно-красной. Волк мотнул головой, зазывая идти за ним. Сандро дернулся, чуть не последовав немому приказу, но не вышел за выжженный серой круг.
        Волк подошел ближе, вплотную к магической черте, и улегся, словно сторожевой пес, у солевого контура.
        - Уходи! - потребовал Сандро, но лунный хищник не выполнил приказ, вместо этого еще раз повел мордой, зазывая некроманта покинуть круг и Сандро шагнул вперед, но остановился, поняв наконец, что с ним происходит. Волк был магнетизером, и судя по всему - магнетизером далеко не слабым.
        - Ловко! - оскалился чародей и стал ворожить: взмахнул посохом перед лицом, отсекая чужое влияние, прошептал заклинание и ударил змеиным крестом о землю, блокируя другие попытки проникнуть в свое сознание. - А теперь проваливай!..
        - Твой ученик неплох, Великий Трижды, - похвалил чародея Волк, но Сандро не услышал этих слов, ибо не знал языка зверей. - Умения его завидны, но знания - скудны. Не ведает он ни аур, ни Сил природных, ни магических формул.
        - Он молод, Эрун, - мысленно ответил Трисмегист, но слова его не прошли мимо сознания некроманта, с которым дух был связан магией филакретии.
        - О чем ты, Альберт? Ты разговариваешь с ним, с волком?
        - Да, Сандро, - ответил друид.
        - Он талантлив, - заметил лунный охотник.
        - Бесспорно, - согласился Трисмегист.
        - Почему ты разговариваешь с врагом? - возмутился чародей.
        - Он - друг.
        - Друг? - скривил гримасу Сандро. - Тогда зачем он пытался подчинить себе мое сознание?
        - Он просто проверял тебя, Сандро, - заверил друид. - Это Эрун, и именно он разогнал брэгов.
        - Не он один! - хохотнула вышедшая из-за кустов бузины дряхлая женщина.
        Была она жутко некрасивой. Старческая кожа сморщилась, из-за чего напоминала сушеный чернослив, и была она не белой, а зеленовато-серой, словно кора граба. Несвойственные людям ярко-желтые волосы с проседью, казались неестественными, похожими на пшеницу перед жатвой, и ломкостью с виду ничем от нее не отличались. И только эти тонкие, редкие волосы прикрывали полную наготу уродливой старухи.
        - Прелестный мальчик, - обратилась она к опешившему некроманту, и Сандро мысленно отметил, что по сравнению с ней даже его можно назвать «прелестным», хотя в своей красоте он сильно сомневался. - Не стоит бояться, - продолжала старуха, - мы - друзья.
        - Это так, - заверил и Трисмегист. - Я позвал старых друзей на помощь, и они пришли. Своей жизнью ты обязан им. Тебе, Сандро, не остается ничего, кроме как поблагодарить…
        - Спасибо, - скривился некромант. - Благодарю чистосердечно, но в дальнейшей помощи я не нуждаюсь, поэтому можете идти.
        - Трусишка! - улыбнулась, показав прогнившие зубы, старуха. - Хорошо, мы уходим.
        - Госпожа, Хильда Моер! - обратился к старухе Диорес. Сандро удивленно на него покосился, не понимая, откуда имитатору известно имя этой гомодриады. - Не могли бы вы дать нам еды в дорогу. Мы бы справились и сами, но спешим с неотложной миссией, а для того, чтобы добывать еду самим, у нас не осталось времени.
        - Какой воспитанный мальчик! - добродушно отозвалась Хильда Моер и, посмотрев на Сандро, нахмурилась: - Не то что этот невежда. - Затем ее голос вновь стал ласковым и добрым, ибо она опять обратилась к Диоресу: - Я соберу вам припасов. И не только их, но и теплых шкур. Оделись вы, братцы, как на летнюю прогулку, в то время как сейчас уже наступают холода и лютует морозный ветер.
        - Благодарю, госпожа, - низко поклонился имитатор.
        - Спасибо, - коротко кивнул Сандро.
        - Ждите! - резко развернулась старуха и побежала в чащу. Следом за ней, как верный спутник, последовал белый волк.
        - Несколько невменяемая особа, - скривился некромант. - Надеюсь, поможет.
        - Конечно, поможет! - заверил имитатор. - Это же Хильда Моер, Мать-бузина. Одна из хранительниц этого леса.
        - Рад твоим всесторонним знаниям, - недовольным тоном выговорил Сандро и подошел ближе к обрыву. Посмотрел вниз и тяжело вздохнул. - Может, ты еще знаешь, как нам спуститься?
        - Знаю! - с улыбкой ответил Диорес. - Я превращусь в птицу и спущу тебя.
        - Великолепная идея… - задумался Сандро. И как столь простое решение не пришло к нему на ум раньше? А от новой мысли настроение у него заметно улучшилось. - Может, ты сразу отвезешь меня к войску Фомора? Это решит все наши проблемы!
        - Конечно, отвезу! - обрадовался Диорес. - Только есть один нюанс: я ни разу не видел птиц, а имитировать могу только тех, кто сохранился в моей памяти.
        - Не видел птиц? - не поверил некромант.
        - Я жил в пещере. Там они не водятся.
        - Хорошо все-таки, что ты пошел со мной, - заметил Сандро. - Быть добровольным узником ничем не лучше, чем рабом.
        - Быть может, и не хорошо, что он отправился с нами… - прозвучал в голове некроманта голос Трисмегиста, но вслух Альберт сказал другое:
        - В твоей книге, Сандро, есть рисунок феникса.
        - Спасибо за подсказку, - язвительно сказал некромант, - поджариться еще раз будет мне к лицу. Но мысль дельная, - сменил он тон беседы, - на двести сороковой странице есть орел, - с этими словами Сандро достал из сумки книгу и, листая ее, мысленно продолжил разговор с духом: - Что это значит, Альберт?
        - У меня появились подозрения, - сказал Трисмегист, - но о них не сейчас.
        - Опять умолкнешь на полуслове? - от негодования вслух воскликнул Сандро и, несколько замешкавшись, под удивленный взгляд Диореса протянул ему книгу. - Это и есть орел, - указал он на картинку. - Сможешь в него превратиться? Только покрупнее, чтоб я мог на тебе поместиться.
        - Сделаем! - пообещал Диорес и тут же сымитировал орла, но в несколько раз больше оригинальных размеров.
        - Попрактикуйся в полетах, - посоветовал Трисмегист, и Ди-Дио, кивнув остроклювой головой, взмахнул крыльями и поднялся над землей.
        - Рассказывай о своих подозрениях, - мысленно потребовал у Трисмегиста Сандро. - И не надо переносить разговор «на потом», от этих твоих привычек я устал.
        - Как скажешь, - легко согласился друид. - Только запомни: все, что я тебе скажу, должно остаться между нами…
        - Альберт, кому я буду рассказывать? Да я и не из тех, кто треплет языком на каждом углу. Переходи к делу, - поторопил некромант.
        - И это всего лишь мои предположения, ничего более…
        - Альберт! - вслух перебил Сандро. - Не тяни!
        - Буду краток, - не стал накалять обстановку друид. - Я хотел научить Диореса проникать в сознание, чтобы он имитировал не только внешность, но и внутреннюю энергетику. Но Диорес уже обладает этим умением, а оно - высшее посвящения для шамана Ди-Дио.
        - Разве это плохо? - спросил в ответ Сандро.
        - Хорошо. Вот только подобная степень познания не может возникнуть сама по себе. Это - плод долголетнего поиска, тренировок, медитаций.
        - И как же ты хотел его обучить без долголетнего поиска?
        - Также как и тебя: вливанием в сознание. Вот только он сумел закрыться от меня, что лишний раз доказывает его силу.
        - Альберт, в чем ты хочешь меня убедить? - с долей нервозности спросил тогда Сандро.
        - Превратившись в хранителя леса, он смог убивать брэгов. Это вызвало опасения даже у Эруна. Тебе стоит быть аккуратнее с Диоресом, - Трисмегист был взволнован, чего за духом не водилось, но Сандро не находил причин, чтобы не доверять имитатору.
        - Ты хочешь сказать, что Диорес мой враг? - с иронией в голосе спросил Сандро. - Это невозможно, Альберт. Если бы Диорес хотел меня убить, то просто не стал бы спасать. И хватит об этом.
        - Я не хочу тебя ни в чем убеждать, просто прошу быть более аккуратным и осторожным.
        - Хорошо, буду… - ответил Сандро и, кивнув в сторону, вслух добавил: - Похоже, Диорес не промах: быстро обучается. Крупный орел спикировал к земле и сел у ног некроманта.
        - Я готов! - приняв людской облик, бодро заметил Диорес.
        - Вот и отлично, - улыбнулся Сандро, - дождемся Хильду и в путь!
        Гомодриада не заставила себя ждать. Вскоре явилась, как и прежде нагишом и в компании с белым волком, дала плетенную из веток корзину, доверху наполненную ягодами, овощами, плодами и другими лакомствами, расти которым было сейчас не в пору. Но Сандро не удивился этому, зная, что перед ним покровительница лесов и ее верный спутник.
        Отблагодарив и распрощавшись с лесной нечистью, Сандро переложил припасы в более удобный мешок и теперь готов был выступать. Трисмегист прощался дольше, но некромант его не торопил. Вместо этого позвал Диореса, который, увлекшись, парил высоко в небе. Вскоре орел приземлился у ног чародея, а дух, наконец, покончив с прощаниями, исчез: вероятно, погрузился в книгу, где набирался сил.
        Сандро закинул за спину мешок, сел на орла. Имитатор поднялся над землей, пролетел несколько метров, завис над пропастью, а позже - рухнул с обрыва. Некромант крепче прижался к птице, которая, судорожно махая крыльями, напрасно пыталась держаться в воздухе.
        - Лети ровнее! - с опаской прокричал Сандро.
        - Я стараюсь… стараюсь! - прозвучал голос в его сознании.
        Некромант сейчас был слишком взволнован, перепуган, чтобы обратить внимание на умение Диореса вести ментальные беседы. Он помнил, как не так давно падал со скалы, помнил, как насаживался на пики крон, и не хотел, чтобы история повторилась. Сейчас Сандро летел, но этот полет больше походил на падение. Диорес старательно махал крыльями, пытался выровняться, но у него ничего не получалось - слишком тяжела для него оказалась ноша.
        Тем временем валуны, устлавшие землю у подножья скалы, с каждым мигом были все ближе. В последний момент, выгнав из головы панические мысли, Сандро сосредоточился и при помощи магии замедлил падение. Будь под ногами ровная почва, эффект был бы великолепным, но, чем больше преград, тем хуже удается волшба. Поэтому чародею удалось лишь смягчить удар.
        - Приятная посадка… - скрипя зубами, прошипел Сандро.
        - Для первого раза сгодиться, - вставая и помогая встать некроманту, заметил Диорес. Выглядел он весьма бодро, хоть и разодрал один бок до крови, а левая рука почти не двигалась.
        - Ты цел? - в один голос спросили они друг у друга и также одновременно ответили:
        - В порядке.
        - Заживет.
        Решив не терять понапрасну времени, Сандро наскоро собрал вывалившиеся из мешка вещи, накинул на плечи длинный, до земли, тулуп из волчьей шкуры, который подарила Хильда Моер. Дал такой же имитатору. И посмотрел вверх, на скалу.
        - Сиквойя не станет рисковать и поведет армию в обход.
        - Теперь у нас есть время, - с улыбкой заметил Диорес.
        - Не думаю, - нахмурился некромант и указал на черные снеговые тучи, которые, быстро подползая, непроницаемым покрывалом затягивали небо. - Идем, нам надо как можно скорее встретиться с армиями Фомора, - сказал Сандро и пошел вперед. Хромая, за ним последовал Диорес.
        Они миновали лес Мертвеца и впереди их ждали Черные Кряжи, громадные скалы, заснеженные вершины которых уходили в поднебесье. Крохотными букашками выглядели по сравнению с ними два путника. Но цели двух друзей - или врагов? - были также велики, как и пики каменных исполинов.
* * *
        В небе, в гуще антрацитовых туч, уже готовых прорваться первым зимним снегом, парили два орла. Они кричали друг другу, часто сближались, словно желая обняться налету, отдалялись и повторяли свой клич. При этом неуклонно двигаясь на запад.
        Под орлами проплывали реки, незасеянные поля, заброшенные деревни, безлюдные, опустевшие гарнизоны. У крепостей гордые птицы задерживались и долго кружили над ними, будто выискивая признаки чьего-либо существования. И если не людей, то хотя бы немертвых. Но, не добившись успеха, отправлялись дальше на запад.
        Где-то вдали тянулась мощеная дорога, уже утратившая половину камней и ставшая непригодной для путешествий. Еще дальше, у самого горизонта, выросли непроходимые горы, Черные Кряжи. И вновь замелькали деревни и крепости. Все без признаков жизни. Но вскоре два орла, задержавшись у одного гарнизона, заметили на крепостных стенах ровную шеренгу скелетов с луками в костяных руках. Прокричав друг другу, птицы быстрее отправились на запад. На пути им еще попалось две крепости, которые были под защитой неупокоенных, а затем, двигаясь дальше, орлы увидели целое войско немертвых.
        В первых рядах его брели скелеты, окованные в стальную броню, с тяжелыми фламбергами в каждой руке. Красный огонь горел в пустых глазницах, и это значило, что Кровавый лорд повелевает ими. За скелетами шли, вяло переставляя ноги, зомби. В руках они держали зеркальные щиты, блокирующие волшбу, и обоюдоострые сабли, способные и рубить, и сечь, и колоть. В бледных зрачках их горело красное пламя, и это значило, что Кровавый лорд ведет этих зомби в бой. Далее следовали безоружные драугры. Полумагам не нужны мечи, да и доспехи им ни к чему, ибо никогда и ни при каких условиях они не подпустят к себе врага. Красными пятнами была испачкана грудь каждого из драугров, и это значило, что они рабы Кровавого лорда. Оборотни, сквары, упыри и вурдалаки - все были помечены красным знаком, ибо покорны они ему - Арганусу Д'Эвизвилу.
        Армии этой не было числа, поэтому двум орлам пришлось долго кружить над войском, выискивая полководца. Разыскав его, птицы бросились вниз, словно желая напасть, но у самой земли замедлили скорость и приземлились у ног жеребца, на котором восседал Арганус. А затем изменили свои облики, словно под действием чар. Превратились в мужчину и женщину. И были эти мужчина с женщиной с двумя лицами вместо одного.
        - Говори, Диомед, - велел Арганус, посмотрев на своего раба властным взглядом, и шаман Ди-Дио, выполняя приказ, в точности поведал о том, что видел и кого повстречал в своем путешествии, а его жена Дайра помогала мужу там, где ему не хватало слов или память оказалась не так остра, как у супруги.
        Глава 9. Вампирские беседы
        Ввиду гонений, Церковь зарождалась скрытно, в малочисленных братствах, в которых втайне от властей устно передавались заповеди и читались молитвы. Нельзя не обратить внимания, что из-за плохой связи между братствами и отсутствием общепринятых текстов, заповеди, каноны и молитвы искажались. Доказывая правдивость каждого из течений, эстерцы враждовали в первую очередь друг с другом, часто дело доходило до убийств и погромов. Было так до 397 года эпохи Луны. Именно тогда король Троегория Филистиан снял запрет на «некоролевскую веру» и, руководствуясь собственными замыслами, насадил эстерцам выгодные ему каноны, закрепив их в книге Эреба.
        В результате Филистиан добился того, что Церковь стала оплотом королевской власти…

…Датой отделения Церкви от короны принято считать 913 год эпохи Луны, когда в Малый мир пришла чума и люди, объединив свои силы, пошли против воли Бессмертных. В самой Валлии отмежевание Церкви от трона произошло многим позже…
        Эргос Дир Валэр «Зарождение единоверия в Валлии и за ее пределами»
        Над Вестфаленом опустилась ночь, но этой ночью город не спал.
        На опустевших за день улицах появились люди. В серых рясах, с факелами в руках, с длинноклювыми масками на лицах, они напоминали стервятников, которые прибыли из потустороннего мира, чтобы полакомиться людскими телами. Серые процессии ходили от одного дома к другому, стучали в двери и, если не дожидались ответа - выламывали. Кого находили не тронутым чумой, тех отпускали, остальных, живых или мертвых, вытягивали на улицу, кололи мечами, убивали, если в том была необходимость, грузили на телеги и везли на торговую площадь.
        По улицам заколесили вереницы чумных повозок. Скрипя осями, они мерно двигались на агору, где не осталось ни торговых палаток, ни лотков, но был костер, в котором, вместо того, чтобы по законам Хельхейма быть отданными некромантам, полыхали мертвецы и умирающие.
        Посланники смерти, повелители мертвых, они еще не знали, что в Вестфалене началось восстание живых. Их еще не скоро заинтересуют людские проблемы, ведь бессмертным сейчас хватало и собственной распри.
        А эстерцы уже сейчас благодарили Чуму за свое божественное возвышение. Благодарили и жгли в ее честь огни.
* * *
        Экзекуции церковников не прекращалась до утра, но графа Веридия Мартес Ливуазье понапрасну не беспокоили, а в его усадьбе и знать не знали о том, что творится на улицах города.
        В комнате царил уютный полумрак. Хаотично танцевали огоньки свечей, расплескивая тусклый свет, горел в камине веселый огонь. Рядом с камином незыблемо стояли два крепких широких кресла с резными ручками из красного дерева в виде горгоротского морского дракона. Одно кресло пустовало, в другом сидел Батури и, ожидая своего друга, наблюдал за игрой пламени. Время текло незаметно. Вампиру показалось, что он всего мгновением раньше умостился в удобном кресле, а уже в следующий миг показался Веридий, принесший с собой бутылку красного вина и два бокала из горного хрусталя.
        - Держи, - Веридий всучил один бокал Клавдию, зубами откупорил бутылку, пробку выплюнул в камин, налил вина и уселся в соседнее кресло.
        - Хорошо у тебя, уютно, - похвалил Батури, нехотя отрываясь от лицезрения пламени.
        - Это все Марта, - отмахнулся Веридий. - Не сидится ей на месте, хочется, чтобы все было по-домашнему, как у людей…
        - Но ты не человек.
        - Она-то об этом не знает, - беззаботно откинувшись на спинку кресла, хозяин усадьбы медленно попивал вино, смакуя, растягивая удовольствие.
        - Значит, ты ей не сказал.
        - Да ты что?! Если она узнает, то съест меня заживо и не подавиться, а кровью моей запьет, перед этим сцедив ее до последней капли. Ты не думай, это она при гостях такая скромная и стеснительная, зато какая горячая в постели, ты бы знал!
        - Поверю на слово, - отозвался Батури. - Но девушке все же стоило бы знать, с кем она делит ложе.
        - Клавдий, не будь занудой! - укоризненно взглянул на друга Веридий. - Меньше знаешь - крепче спишь…
        - Ладно, - не стал продолжать тему Батури. - Я вот, что заметил: у Марты молочная грудь, она ждала ребенка? От тебя?
        Лицо Веридия исказилось. Добродушная улыбчивость сменилась каменной маской угрюмости. Вампир, скрывающий тайну своей сущности, долго молчал, подбирая слова, а, когда заговорил, голос его был - голосом Отчаяния.
        - От меня. Да. От меня, но… - после долгой паузы, тяжело выдавил Веридий и умолк, не договорив, вновь погрузившись в раздумья.
        Весело в камине плясало пламя, потрескивали дрова. В руке Батури медленно грелось в бокале вино. У камина было тепло, но уже не уютно. Атмосфера в комнате стала давящей. Клавдий даже пожалел, что начал этот разговор, но он должен был знать: сможет ли Марта кормить ребенка грудью? От этого зависела судьба младенца.
        - Лис, я три века назад достиг голконды, - встрепенувшись, будто пробудившись ото сна, запальчиво заговорил Веридий. - И за все три века ни одна женщина так и не смогла родить мне ребенка. Очень сложно найти ту, которая выносит плод вампира. Твоему отцу несказанно повезло с Луизой, им удалось это с первого раза. Жаль, что ты не знал ее, твоя мать была изумительной женщиной.
        - Не будем о ней, - обрубил Батури. - Я уже давно смирился с этой потерей, но с тобой говорить об этом не хочу.
        - Как скажешь, - легко согласился Ливуазье и продолжил свой рассказ: - У Марты уже третий выкидыш. Боюсь, следующего она не переживет.
        - Найди другую, - пожал плечами Клавдий.
        - Не будь циником, - Веридия передернуло от одной только мысли, что в его доме появится иная хозяйка. - Женщины - это не только детородный аппарат. А у Марты… Марта особый случай, у нее есть настоящая душа, чистая и гармоничная. Никогда не встречал таких женщин.
        - Ты никак влюблен? - удивился Батури, который за долгую жизнь познал многих, еще больших повидал и пришел к выводу, что любви нет, а буря эмоций, которую нередко называют этим именем, приходит только к молодым и глупым.
        - Да, - твердо заявил Веридий и Клавдий не поверил своим ушам.
        - Людское общество определенно плохо на тебя влияет…
        - Скорее наоборот, Лис, оно помогает мне не чувствовать себя пятисотлетним старцем, убийцей и развратником. Я умираю с теми людьми, с которыми живу бок о бок, а позже - перерождаюсь, - Веридий одним глотком осушил бокал и тут же наполнил снова. Бутылку он поставил у ног, чтобы не утруждать себя лишними метаниями по комнате. - К сожалению, а может и к счастью, людская жизнь коротка. Мне довелось пережить многих друзей и врагов, любовниц и охотников на вампиров. Моя жизнь полна красок, Клавдий. Люди наполняют ее цветом. А что есть у тебя? Вечные и безуспешные попытки вернуть Малому ордену былую славу? Сколько времени ты искал пути, чтобы воскресить Каэля? Что случилось, когда ты этот путь нашел? Высокие цели - глупость. Надо жить сегодняшним днем, как люди. Это позволяет ощутить прелесть жизни.
        - Я склонен считать иначе, - помолчав, заговорил Батури. - Цель, глобальная и с первого взгляда недостижимая… цель придает жизни смысл. Что толку жить только ради того, чтобы жить?
        - А мне нравится бессмысленная, беззаботная жизнь! - довольно потянулся Веридий, чуть не расплескав содержимое бокала, а затем, чтобы не пролить ни капли, осушил все одним глотком. - Веришь, Лис, я люблю людей, мне нравится среди них. Они меня ценят, уважают. В Вестфалене, так вообще почитают Великим магом, Магом с большой буквы! Мне это льстит. Я занимаю должность в магистрате, правда, редко там появляюсь…
        - Люди умрут…
        - Но память останется.
        - Пусть так, - отмахнулся Батури, взглянул на бокал вина, принюхался к нему, оценил букет, но пить не стал. - Не хочу с тобой спорить.
        - Откуда у тебя ребенок, Батури? - спросил вдруг Веридий и в его голосе прозвучала крупица зависти. - Кто он тебе?
        - Сын, - не раздумывая, солгал вампир. - Сын, о котором я мечтал не меньше, чем ты.
        - Ты достиг голконды? - удивился Веридий.
        - Нет, он не крови Савильенов, но это ненадолго, - погрустнел Батури. Он даже не мог понять, почему радость встречи, когда он попадал в дом Ливуазье, всегда сменялась горечью. Не знал, почему разговоры всегда их уносят в те края, где живет боль. Возможно, потому, что в доме старого герцога, сохранившего на лице молодость, все напоминало о прошлом, а сам Веридий был тем, кто помнил Клавдия с пеленок. А минувшее неизменно вызывало усталость… и боль, тянуло мертвым грузом в груди, где у живых должно быть сердце, но у нежити нет ничего.
        - Боги Трора! Что ты удумал, Клавдий? - воскликнул Веридий, залпом осушил бокал вина, захотел наполнить снова, но с досадой обнаружил, что бутыль опустел. Он швырнул емкость в камин и тут же спохватился: - Марта будет недовольна, когда найдет в пепле стекло. Не понимает она моей расточительности. Но я плавлю его сам, когда заняться нечем. У меня, прошу заметить, неплохая лаборатория в погребе! Кстати о погребе, пойду, возьму еще вина.
        - Иди, - обронил Батури, когда Ливуазье уже встал и направился к двери. Начало разговора не удалось, быть может, вторая попытка будет более удачной, а беседа - непринужденной.
        - Не скучай без меня, - улыбнулся на прощанье вампир, оголив клыки.
        - Обещаю, - отмахнулся Батури и поставил свое вино у ног. Пить не хотелось, мучила другая жажда…
* * *
        После ужина Энин пошла в свою комнату и, наконец, смогла спокойно осмотреть свои покои. Удивляло ее то, что в доме мало окон, а там, где они все-таки были, их занавешивали тяжелые тучные драпри, которые, впрочем, не выбивались из общего, мрачно-серого интерьера.
        В ее комнате окон не было. Зато в углу стояла широкая кровать, на которой смело могли поместиться и трое, обилие шкафом удовлетворило бы любую модницу с тысячей нарядов, но сама Энин сейчас этим была небогата. Девушка прошлась по комнате, провела рукой по столешнице будуара, на которой не нашлось ни пылинки - хозяйка дома отличалась педантизмом и любовью к чистоте, что сейчас, после долгих и изнурительных странствий, пыльных дорог и грязных пещер, очень нравилось молодой колдунье. Надолго Энин задержалась у книжных стеллажей, которые заняли целую стену и пестрили разномастными книгами. Интересы у хозяина усадьбы были самыми разнообразными, но девушка не рискнула б остаться с ним наедине. Она обнаружила рядом с «Уроками любви» Кэлли, «Эликсир бессмертия» Трисмегиста, энциклопедия Льва Алацци соседствовала с книгой «Флигиляция и сто законов разврата» Арвелла Скромного, а трактат «о реинкорнации или куда уходят души немертвых?» - с детской книгой «принцесса Перламутрового Королевства». Особое внимание девушки заслужили
«Алхимическая свода» Альберта Великого и «Заметки практикующего алхимика» Николаса Фланеля.
        Эликсира, останавливающего развитие чумы, - прощального подарка Сандро - осталось еще немало, но другого удобного случая, чтобы пополнить его запасы может и не быть. Хорошо еще, что полумертвый озаботился оставить в пещере Ди-Дио рецепт этого зелья, жаль только Сандро не указал точных пропорций, не вымерял, как положено, унциями травы, необходимые для эликсира, а сам рецепт зашифровал так, что разгадать его сумел бы далеко не каждый. Проклятые алхимики все делали только для того, чтобы их Делания казались как можно более запутанными.
        Энин все же не переживала по этому поводу, знала, что распутает витиеватый рецепт Сандро и подберет верную формулу. Ее даже не интересовал тот факт, что она еще ни разу не практиковала алхимию. Ей не составит труда по пособиям обучиться элементарным обращениям, с того момента, как она начала принимать подаренный некромантом эликсир, ее память окрепла, а организм перестал нуждаться во сне и пище. На удивление Энин почувствовала в себе немалую магическую силу, которая до начала приема эликсира будто спала, а сейчас - проснулась. Девушка это скрывала, играла в игру, правила которой придумала сама, и делала вид, что она больна и слаба. Причина такого поведения даже для самой Энин казалась нелепой - ей нравились ощущать на себе внимание Батури, вампир обладал тем шармом и обворожительностью, которые способны заставить женщину пылать. Пусть Клавдий и пытался показаться грубым и бесчувственным, Энин твердо знала, что таковым он не является. Хотя сейчас думать об этом не время.
        Колдунья взяла с полки первую книгу, которую решила изучить этой ночью, открыла на первой странице. Но вчитаться не успела.
        В комнату бесшумно зашла Марта и остановилась в дверях, боясь промолвить и слово. Энин было отчаянно жаль эту крохотную куколку, которая угодила в лапы столь развратного и похотливого, по мнению самой Энин, хозяина.
        Служанка молча подошла к кровати, расстелила ложе, взбила подушки, затем направилась к гардеробной и извлекла оттуда ночную сорочку длиной до самих колен. Позже вернулась к двери, где оставила кадушку с водой. Взяла ее и приблизилась к Энин. Колдунья отшатнулась, ей невольно стало не по себе. Служанка вела себя, как призрак, движения ее были отточены и механичны, словно она и не человек вовсе. Энин содрогнулась от собственных мыслей. Не человек. Хозяин замка наверняка был вампиром, а что если и его прислуга…
        За пугающими раздумьями Энин не заметила, как Марта стянула с нее разодранное, перепачканное платье, и очнулась лишь тогда, когда служанка провела по ее нагому телу влажной мочалкой, пытаясь оттереть застаревшую дорожную пыль. Энин вздрогнула, припоминая давние, уже успевшие забыться извращенные утехи, которыми ее с сестрой заставлял заниматься Арганус. Ей на миг показалось, что некромант застыл в дверях и наблюдает, в ожидании, когда начнется главное действо.
        - Прекрати! - встрепенулась Энин и оттолкнула от себя служанку. - Оставь меня! Уйди! Марта, испугавшись подобной реакции, округлив глаза, метнулась к двери.
        - Постой! - остановила ее Энин, быстро напяливая на себя долгополую ночнушку. - Прости, я не хотела тебя испугать. Просто… дело в том… к сестре с этим тоже не подходи, - колдунья пнула кадушку с водой и улыбнулась. - Память иногда пугает.
        Марта застыла в дверях и не шевелилась. Энин, чтобы хоть как-то реабилитировать себя подошла к девушке, взяла ее за руку и, заставив пройти в глубь комнаты, усадила на край кровати.
        - Марта, у нас с тобой очень похожие судьбы. Раньше я жила в замке некроманта, лича. Он заставлял нас сестрой у него на глазах любить друг друга, плотски, - Марта была напряжена, вытянута, как струна, она чувствовала себя неловко, не хотела слушать откровения незнакомки, но не могла себе позволить уйти, боялась, что ее не так поймут. Если бы Симиона осчастливила ее даром речи, Марта бы все высказалась, объяснилась, нашла бы причину, по которой можно уйти, но с рождения была нема, как рыба. Поэтому сидела, не двигаясь, и была вынуждена слушать излияния гостьи.
        - Это были ужасные дни, Марта. Во мне не жило тогда ничего, кроме злобы и жажды мести, поэтому я с радостью приняла новость о том, что обладают магическим талантом, с неудержимым стремлением стала обучаться колдовству, втайне мечтая, что выучусь и поквитаюсь с некромантом. Но мне пришлось убежать раньше намеченного срока, впрочем, я не жалею. А ты? Ты, Марта, не хочешь убежать из этой усадьбы? Или боишься, что вампир не даст тебе уйти? Говорят у кровососов отличное чутье. Не завидую я тебе, Марта. Помню, как жила у некроманта, думаю, жизнь с вампиром не слаще. Он хоть не пристает к тебе, не распускает руки? Молчишь? Значит, все-таки было… - понизила голос Энин, понимая, что словами может ранить застенчивую молчунью. - Иди сюда, - колдунья обняла девушку, прижала к себе. Марта коротко дрожала, то ли от гнева, то ли от испуга, то ли еще от чего, а позже разрыдалась. И плачь ее был столь болезненным, что казалось она оплакивает сотни смертей или переживает близкую утрату. - Поплачь, милая, поплачь… тебе станет легче, - утешала Энин и нежно поглаживала волосы служанки, от чего та рыдала еще больше…
* * *
        Веридий скоро вернулся, держа в руках новую бутылку бенедиктина, и был он до неприличия весел. Сперва Клавдий подумал, что его знакомец изрядно перебрал, но позже убедился, что причина неудержимого веселья скрывалась в другом.
        - Заглянул в комнату беловолосой, хотел понянчить ребенка. Понянчил и… знаешь, что, Лис? - спросил, не скрывая саркастической ухмылки Веридий. - Твой ненаглядный сын на удивление оказался девочкой! - сказал он и зашелся диким смехом. Отсмеявшись, посмотрел на посуровевшего Батури и продолжил донимать его расспросами: - Друг мой, и как ты мог так ошибиться? Ты хоть раз принимал участие в пеленании?
        - Не задавался этим вопросом, - буркнул недовольный Клавдий. - Скажи лучше, как он? То есть она. В смысле, как ребенок? - Батури пришлось выслушать новый поток неудержимого смеха в исполнении Веридия, и пока слушал его, сам невольно заулыбался. - Да, - оттаяв, усмехнулся Батури, - погорел на сущей мелочи. Так что с девочкой?
        - Спит, - с трудом хватая воздух и настраивая себя на серьезный разговор, чтобы вновь не зайтись в хохоте, ответил Веридий. - Марта ее накормила, перепеленала и уложила спать. Благо колыбелью мы уже обзавелись, надеясь на первенца. Что ж, незадача вышла, не родился, - вампир погрустнел, но отбросил печальные мысли и продолжил привычно веселым тоном: - Теперь твоя беловолосая над малышкой сидит, караулит ее сон. Знаешь, так отрадно за ними наблюдать, даже передать не могу. Это увидеть надо. Но ты не мешай им. Пусть ребеночек отоспится. Заморили вы ее и дорогой, и голодом. Чем ты говоришь кормил дитя?
        - Кровью, - уронил Батури и улыбка вмиг слетела с его лица.
        - Хочешь воспитать Высшую? - догадался Веридий. - А тебе не кажется, что это по меньшей мере жестоко?
        - А убивать не жестоко? Или ты у нас чистенький и не знаешь, что такое убийство?
        - Да нет же, дело не в этом. Знаю, конечно. Мне доводилось убивать, и ради пищи, и ради развлечения. Я мучил, пытал, насиловал. Дело житейское, как для вампира. Но суть сейчас не в том. Жестоко не оставлять девочке выбора, - Веридий замолчал. Сперва казалось, что он продолжит, но, не в пример обычному, вампир не спешил с разговорами.
        - Отец не оставлял мне выбора, когда делал Высшим.
        - И где теперь твой отец? Если мне не изменяет память, он умер от твоей руки.
        - Это так, но у меня не было и нет причин ненавидеть отца. А умер он по нелепой случайности.
        - Что ж, ребенок твой и дело твое. Расти ее, кем хочешь, хоть человеком, хоть Высшим вампиром, хоть духом лесным! Повторяю: дело твое. Но я бы на твоем месте…
        - Ты не на моем месте! - не дал договорить Батури. - На этом и покончим.
        - Как скажешь, - не стал продолжать спор Веридий. - Выпей бенедиктина, он успокоит нервы, - посоветовал вампир и сам крепко приложился к настойке. Батури не последовал его примеру, продолжал сидеть, держа бокал в руке, и молча смотрел на пляшущий в камине огонь. Веридий наполнил свой бокал и уселся в соседнее кресло.
        - Не идет что-то беседа, а ведь столько всего хотелось рассказать… - мечтательно протянул он и пригубил еще настойки. - Чем ты занимался все это время? Я не видел тебя…
        - Пятьдесят лет, - припомнил Клавдий.
        - Пятьдесят лет… - протянул Веридий. - Для человека это так много, а для нас - сущая мелочь.
        - И промелькнули они молниеносно, ничего в моей памяти не оставив.
        - А у меня была другая жена, другая любовница. Теперь ее нет, вернее есть, но в образе скелета она мне нравится куда меньше, чем раньше.
        - Ты не уберег ее от некромантов? - искренне удивился Клавдий. - Уж одну душу ты мог у них забрать…
        - Не мог, - отмахнулся Ливуазье. - Давай не будем о грустном. И без того на сердце кошки скребутся.
        - Не будем, - согласился Батури, припоминая, куда занесла их беседа в прошлый раз. - Ты мне лучше скажи: что за новая магия появилась у эстерцев и с чего бы их орден стал столь популярен?
        - Видел проповедь на агоре? - догадался Веридий. - Сейчас Церковь Эстера набрала невообразимое множество поклонников. Церковники умело обыграли чуму, назвали ее гневом Эстеровым и преподносят как кару грешникам.
        - То есть, если обратиться в веру, то зараза тебя не достанет, так?
        - Именно.
        - А что если чумой заболеет эстерец? Не подтверждает ли это обман?
        - Подтверждает, конечно, но церковники всегда могут сказать, что заболевший лжестрастно обратился к Божеству, а на самом деле остался верен своим принципам, за что и был наказан. И, как не удивительно, от этого вера только крепчает. Ты знаешь, - зачем-то понизил голос Веридий, словно боялся, что у стен его родной усадьбы есть уши и его слова станут известны тем, кому их знать не положено, - мне кажется, что у Вестфалена больше бед от эстерцев, чем от «черной смерти». Чума рано или поздно закончиться, а церковники останутся и будут дальше гипнотизировать людей своими проповедями и борьбой с грехами. Тебе же известно, людское общество создано из сплошных грехов, в этом его суть. Но ведь грехи в головах людей, не больше и не меньше. Сейчас в ходу Эстер и его заповеди, до него верили в конклав Трора и устои были другими. Кто скажет, в кого или во что будут верить через тысячи лет и какие грехи начнут искоренять? Трор говорил: «любите друг друга и в день, и в ночи», и суть была в плотских утехах и продолжении рода, сейчас прелюбодеяние - грех. Раньше - «око за око», а теперь - «подставь щеку». Все
приходящее и уходящее, перетекающее из себя в себя же.
        - Хватит философии, - отмахнулся Клавдий. - Ты слишком долго живешь среди людей, их привычка разглагольствовать без дела оставила на тебе свой отпечаток.
        - Да, к людям привыкаешь, и не только как к пище, - оголил острые клыки Веридий.
        - Так что с магией эстерцев? - вернулся Батури к волновавшему его вопросу. - Откуда она у них?
        - Никто не знает, - пожал плечами Веридий и с жадностью пригубил вина. Наполнил свой бокал новой порцией и долил Клавдию, который до сих пор не сделал ни глотка. - Ты пей, специально для тебя открыл бенедиктин. - Батури последовал совету и кончиком языка попробовал вино.
        - Кровь? - распробовав, удивился он.
        - Не совсем, - улыбнулся Веридий. - Вино, смешанное с кровью, ароматизированное травами, закрепленное спиртовой настойкой и агрегатами, которые не дают крови свернуться. Выдержанное.
        - Недурно, - похвалил Батури и с удовольствием отпил. - Твой рецепт?
        - Увы, но нет. Сделал его Бенедикт, эстерец, кстати, правда, засланный. Ладно, не будем углубляться и вернемся к делу. Что сам можешь сказать о магии церковников? Вижу, тебе уже довелось с ней столкнуться.
        Батури откинулся на спинку кресла. Задумался, извлекая из памяти недавнюю потасовку у городских ворот, отхлебнул из бокала, наслаждаясь приторным, дурманящим вкусом, помолчал, с трудом подбирая слова, и наконец заговорил:
        - Интересная магия, нечего сказать. Полностью блокирует темную сторону Силы, частично глушит и стихийную волшбу. Мне с трудом удавалось колдовать, но я же маг не последнего десятка. Адепты, новички и неумельцы - ни в жизнь не смогут противостоять ей. А магнетизм? Даже я не обладаю силой подобного убеждения. Они своими проповедями сделали из меня овощ! Откуда у эстерцев подобные таланты?
        - Они у них были всегда.
        - Тогда, кто им мешал дать о себе знать раньше?
        - Балор Дот, кто ж еще?! - искренне удивился Веридий. - Верховный никому не давал спуску, а его агентура не знала себе равных, все попытки эстерцев хоть как-то проявить себя уничтожались в зародыше. Но с уходом короля все изменилось. Фомор во всей красе показал свою несостоятельность. И не только тем, что сейчас вовсю пылает война, которая чудом еще не успела отразиться на людях, но и тем, что позволил возвыситься Малому ордену, своей глупостью дал свободу для притязаний эстерцев, думаю, вскоре на доброй почве вырастит и культ Симионы, о нем пока что-то ничего не слышно, но это вызывает у меня скорее опасения, чем веру в их отстраненность от общественных дел. В Хельхейме смута, - резюмировал Веридий. - Тому, кто выиграет войну и придет к власти, будет не просто укрепиться, его тут же попытаются свергнуть. Думаю, Валлия еще несколько веков может спать спокойно. Хельхейм теперь неопасен.
        - Он и раньше был неопасен, - заметил Батури. - Купол надежно сковал немертвых. Кстати, о нем. Не подскажешь, как можно вытурить двух живых из Хельхейма? Мне позарез надо отправить их за границу купола.
        - Посложнее ничего не придумал? - изумился Веридий, но, поборов первое впечатление, задумался, а мгновением позже озвучил свои догадки. - Хотя сейчас… легионы немертвых по большей степени покинули границу: кто разбрелся тупыми монстрами, потеряв после арганусовского бунта хозяев, кто по Зову направился в столицу, кто по неведомым причинам поплелся к Черным Кряжам, видно там готовится первая серьезная потасовка. Кто куда, в общем. А из-за безприказных, кстати, Торан и закрыли. Караваны пропускают, но они сейчас редкость. Все опасаются чумы. А вестфальцы оказались в капкане, что не удивительно - крупнейший город на пути к границе. И немертвых полно, и чума, а теперь еще эти эстерцы.
        - Ты стал до ужаса словоохотлив, - улыбнулся Батури. - Давай ближе к сути. Сможешь мне помочь с живыми?
        - Не знаю, Лис, сразу и не скажу. Надо навестить старых знакомых, узнать свежие сплетни и новые слухи, избавить их от шелухи, все хорошенечко обдумать и только тогда принять решение.
        - У меня нет столько времени, - поторопил Батури.
        - Помогу, - подумав, выдавил из себя Веридий. - Конечно, помогу, куда ж я от тебя денусь? Ладно, заговорился я с тобой. Меня ждут дела.
        - Ночью? - засомневался Клавдий.
        - Конечно! Что ж я, не вампир, что ли?
        - Ты на охоту? - удивился Батури, помня о том, что Веридий один из немногих, кто достиг голконды, и, несмотря на то, что продолжает пить кровь, которая его пьянит и дурманит лучше любого вина, не балует себя людской пищей.
        - Да нет же, - прокряхтел Веридий, вставая. - Говорю же: дела. Магистрат, видишь ли, не любит солнце так же, как и мы с тобой. А эстерцы, чтоб они провалились в отходный круг, который на груди носят, те склоняются к рассвету. Надеются, небось, что церковь их только рассветает и не скоро доберется до зенита. В общем, пора мне. А ты иди, натопи баньку, попарь косточки, переоденься, на тебя без слез не взглянешь: где не подран, там обгорел, где не обгорел - весь в грязи.
        - Проваливай уже, - махнул рукой Батури, указывая направление. - Болтливый стал, как деревенская сплетница.
        - Много-то ты знаешь о деревенских сплетницах! - воскликнул Веридий и широко взмахнул рукой, отчего расплескал бенедиктин. - Им со мной не тягаться, друг мой. А вампиру среди людей только так и можно выжить: все вынюхивая и все зная.
        - Про-ва-ли-вай, - хохотнув, по слогам выговорил Батури и на этот раз Веридий не стал разводить ненужной патетики, поставил бокал на портик камина, подошел к окну и шагнул в ночь.
* * *
        Оказавшись за пределами усадьбы, Веридий принял привычный человеческий облик и пристально посмотрел на небо. Ночь совсем недавно вошла в свои полные права и вокруг стелился беспроглядный мрак, который разрушали огни, полыхавшие в центре Вестфалена. Воздух пропитался вонью паленой человечины. Люди не спали, Ливуазье чувствовал их страх и ненависть, но вблизи усадьбы было тихо, до нее не доходило ни звука.
        Вампир еще раз взглянул на небо. «Успею», - подумал Веридий. Он врал, когда говорил о магистрате и церковниках. Никаких запланированных встреч у него не было, но была другая, о которой еще с утра, до появления Батури, вампир даже не задумывался, а теперь она занимала все его мысли.
        - Прости, друг, но спокойная жизнь для меня дороже твоих идей, - с мучительной болью в сердце выдавил из себя Веридий, вновь обратился в летучую мышь и полетел прочь из Вестфалена, туда, где еще с утра, до появления Батури, его не ждали, а теперь примут с распростертыми объятиями.
        Глава 10. Пещера трех Безумцев
        И не было карла умелее и справнее, нежели Сидри. Никто не мог с ним соперничать ни в оружейном мастерстве, ни в кузнецком. Далеко вокруг разнеслась его слава и дошла она до самих небес, где восседали Верховные, и доползла она до недр земли, где обитали Глубинные. И собрались боги, и решили, что негоже, чтобы подобный талант погиб. Верховные одарили свартальва гроздьями бессмертного винограда, а Глубинные - венками божественными. Но не решился Сидри связывать себя с повелителями недр, не принял венки долголетия, но взял в дар виноградины сочные, да не для себя одного, но и для всех своих братьев, а братьев было двое - Брок и Хемдаль. Взамен за доброту выковал Сидри кольцо золотое и наделил его тайными свойствами, о которых рассказал лишь Ёдину Великому, чтобы не прельщать врагов бога молний.
        Разгневались тогда Глубинные и отравили винограда гроздья. И стали навеки карлы безумными, а мастерство их сделалось темным…

«Сыны Ивальди» народное творчество
        На темном, застеленном звездными точками, небе ярко вспыхнула бело-красная молния и моментально угасла, оставляя перед глазами светлые линии. Земля содрогнулась от грохота. Гром гулко прокатился по близлежащим скалам и затих, словно зверь, притаившийся перед атакой. Сандро посмотрел на небесное одеяло и увидел, как одну звезду за другой поглощает тьма надвигающихся туч. Но в следующее мгновение бледно-белые точки снова украсили ночной небосвод. Они закружились в изящном танце под заунывную музыку ветра и медленно поползли к земле. Сандро протянул руку, и на черную перчатку опустилась сотканная из тонких пушистых льдинок снежинка. Она, не тая, в тот же миг спорхнула с ладони и улеглась на земле, где уже ждали сотни белоснежных подружек. В Хельхейм пришла зима…
        Ночь превратилась в преисподнюю хлада. Легкий снегопад в мгновение ока сменился неистовой вьюгой. Завыл ветер, закружил мириады снежных хлопьев. Твердая земля под ногами быстро устлалась белоснежным покрывалом. У гор, которые обступили с обеих сторон, появились сугробы. Они все нарастали и вскоре Сандро и Диоресу пришлось пробираться через вязкое белое море по колено в снегу. С каждым мгновением идти вперед становилось все сложнее.
        Сандро кутался в волчий тулуп, но теплый мех не спасал ни от ветра, ни от холода; прикрывал лицо руками, тщетно пытаясь защититься от роя жалящих снежинок, норовящих попасть то в глаза, то в рот, то в ноздри. А вьюга становилась все яростнее, ветер лютовал с каждым мигом все сильнее. Но Сандро не останавливался. Не отставал и Диорес. Он, перекинувшись в волка, шел рядом, белоснежной грудью торя себе путь через сугробы, на фоне которых он был неразличим.
        Дорога давалась с трудом. Все сильнее задувал ветер, все громче выла метель. Шквальный снегопад закрыл обзор, из-за чего весь мир превратился в белую стену, через которую двое спутников, несмотря ни на что, пытались пробиться. Первым этой бесконечной борьбы не выдержал Сандро.
        - Альберт, - обратился к духу некромант, воспользовавшись мыслеречью, ибо за шумом вьюги и снежными хлопьями, жалящими лицо, не мог даже приоткрыть рта. - Альберт, проверь, есть ли здесь поблизости пещера. Нужно укрыться.
        - Она есть неподалеку. Уже скоро, - пообещал друид. Во всем этом стихийном буйстве ему приходилось проще других, ведь материальные преграды не проблема для духа, а ветра и вьюги он просто не замечает. - Вот и пришли, сворачивай, - приказал друид и указал в сторону.
        Сандро свернул, косо, исподлобья, взглянув на духа. Друид все чаще принимал видимый облик, словно раньше для подобного у него не было сил. Хотя, скорее всего, так оно и было. Трисмегист крепчал, Сандро все отчетливее угадывал в своем наставнике магическую силу и уже не сомневался, что вскоре друид сможет колдовать, пользоваться не только магией разума, но и другими магическими школами. Вот только кем тогда будет Альберт? Немёртвием? Таким, каким была Титания? Сандро прекрасно знал нежить, поэтому понимал, что такое перевоплощение превратит друида в безумца, жаждущего крови и смерти. Такова специфика немёртвий. Хотя переживать раньше времени не стоило. Будет подходящий момент и Сандро сам спросит обо всем у Альберта.
        Пещера выросла незаметно. В белоснежном тумане ее просто не удавалось разглядеть до тех пор, пока она не оказалась перед носом. Вход был засыпан снегом, и лишь на верхушке сугроба можно было различить черное пятно провала. Сандро не стал тратить время на выгребание снега и сотворил огненный шар, которым без труда растопил сугроб. Недолго думая, некромант и имитатор вошли внутрь.
        - Не нравится мне здесь, - недовольным тоном пробурчал Сандро, осматриваясь.
        Длинный ход уводила далеко вглубь горы, где властвовала настолько беспроглядная мгла, что даже зрением некроманта Сандро не сумел уловить ее границы. В пещере было сыро, стены оказались влажными. С потолка свисали закорючки сталактитов, из пола возвышались пики сталагмитов, по форме напоминающих искореженных фоморов. Интересно, какая мать дала своему сыну такое имя - Фомор? А ведь наместника Хельгарда звали именно так. Сандро отбросил несвоевременную мысль и посмотрел в глубь пещеры. Он не мог понять, почему? Но чувствовал исходящую оттуда опасность, словно сам, по собственной воле залез в пасть исполинскому монстру.
        - Может, поищем другую пещеру? - предложил Сандро. У него не было особого желания снова выходить в непогоду, но ощущение опасности не давало покоя, не позволяло оставаться тут и дальше.
        - На свежем воздухе я чувствовал себя лучше, - согласился имитатор.
        - Других пещер по близости нет, - заверил Трисмегист. - Можете мне поверить, раньше я часто бывал в этих местах.
        - Ладно, - махнул рукой Сандро, - раз уж мы здесь, уйдем подальше от входа. Скоро его заметет, да и тянет, - поморщился некромант и на миг выглянул из пещеры.
        Снаружи бушевала Хельхеймская зима, превращающая мир в ледник, обдающая его хладом Хель. Зато внутри горы было на удивление тепло, хоть и сыро. И все же вода от растаявшего снега уже покрылась ледяной кромкой, а вьюга уже начала навевать новый сугроб.
        - Идем, - решил не задерживаться имитатор.
        Двое, Диорес и Сандро, осторожно шли вперед, все дальше уходя в глубь пещеры. Вскоре, за первым же поворотом, тусклый свет, бьющий в спину, погас. Вход в лоно горы потерялся из виду. Имитатор занервничал: в отличие от некроманта он не видел по тьме. Почувствовав чужой страх, Сандро понял, что к чему, и наколдовал небольшой светящийся шар. Туннель не заканчивался, петлял, заворачивал, извивался змеей, но - благо - не разветвлялся, и при желании можно было без лишних блужданий вернуться обратно.
        И все же Сандро никак не мог избавиться от нехорошего предчувствия, ощущение, что он сам идет в пасть монстру не покидало его. Он подозрительно озирается по сторонам, не находил себе места, но шел вперед, чтобы развеять свои предчувствия.
        - Тебя что-то тревожит? - заметив метания ученика, спросил Трисмегист.
        - Не знаю, Альберт, - не нашелся с ответом Сандро. - Эта пещера… такое ощущение, что она живая. Но ведь в этих горах нет жизни, они необитаемы.
        - Откуда такая уверенность? - с опаской спросил Диорес.
        - Об этом говорят все книги, - пожал плечами Сандро.
        - Не верь всему, что пишут, - философски заметил Трисмегист. Казалось, он даст разъяснения непонятным ощущениям ученика, развеет их, но в противовес ожиданиям, друид больше не сказал ни слова.
        Сандро не мог успокоиться, шел настороженно, в любую минуту ожидая нападения. Он пристально всматривался вперед, где во тьме виднелись все те же сталактиты и сталагмиты, испещренные трещинами стены и больше ничего, никаких признаков ни жизни, ни опасности.
        - Нет причин для волнения, - напрасно пытался успокоить друга имитатор.
        - Чему быть, того не миновать, - выронил друид.
        - Что все это значит, Альберт? Что значат твои слова?
        - Для будущих странствий тебе понадобиться помощь, - спокойно ответил друид. - Здесь ты сможешь ее найти.
        - Может, отбросишь загадки и скажешь все на чистоту? - Сандро ненавидел, когда Альберт юлил и уходил от прямого ответа, поэтому уже сейчас начинал злиться и закипать.
        - Хорошо, Сандро, - на удивление быстро сдался друид.
        Не прекращая идти вперед, некромант облегченно вздохнул, уверовав, что Альберт, наконец, изменил своей привычке и отбросил бессмысленные ребусы. Но обрадовался Сандро раньше времени.
        Неожиданно земля ушла из-под ног. Странная сила схватила его сперва за голень, а потом за пояс, прижав змеиный крест к груди, и потянула вверх, к потолку. И только тут Сандро заметил, что над головой зияла огромное черное пятно, дыра, уходившая высоко вверх. А уже в следующее мгновение он оказался в узком туннеле, в котором, даже несмотря на способность видеть во тьме, ничего не получалось разглядеть. Некроманта тянуло вверх, он сопротивлялся, но это не давало ровным счетом ничего. Чужая сила связала ноги, прижал руки к телу, а один из жгутов, похожий на щупальца осьминога, уже сошелся на шее Сандро и начинал сдавливать горло. Щупалец становилось все больше. Некромант пытался магией умертвить неведомое существо, но от неведомого монстра не исходило никакой жизненной энергии, он был мертв. Тогда Сандро попытался упокоить существо, посчитав, что оно - нежить, но и это не дало результата. Анализ чужой сущности тоже не помог. Ни ауры, ни зачатков разума не наблюдалось. А жгуты все плотнее сжимали голени, туловище и… шею. Сандро стал задыхаться.
        - Расслабься, - прозвучал в голове голос Альберт, но некромант не мог последовать столь глупому совету. Он не опустит руки, не перестанет бороться. Заклинание. Огонь. Вода. Воздух. Земля. Ничего. Новые гримуары. Смерть. Жизнь. И опять ничего.
        Сандро уже вспомнил все ведомые ему заклинания, но они не помогли. Удавка на шее сжималась все крепче. Осьминог всеми силами тащил некроманта вверх и долгому, бесконечно долгому подъему не было конца. Да Сандро и не надеялся, что конец окажется утешительным.
        - Расслабься! - потребовал Трисмегист. И на этот раз Сандро выполнил приказ. Сил сопротивляться чужой воле уже не было. Нельзя победить то, чего нет. А по всем законом мироздания животного, не имеющего ауру, существовать не могло.
        Сандро расслабил руки. Последний раз вздохнул, затаил дыхание и закрыл глаза, концентрируясь на том, что будет делать, когда окажется в животе твари, сможет ли вырваться оттуда. В Бленхайме он читал, что мореходам удавалось выбираться из желудков китов, быть может, и ему повезет?
        Тем временем хватка на шее ослабла. Жгуты перестали с немилосердной силой сдавливать голень и тело. Сандро никак не мог понять: то ли отстраненность дает такой эффект, то ли Альберт был прав, и существо реагировало на жертву, когда та трепыхалась и пыталась вырваться?
        Вскоре некромант привык к щупальцам, обхватившим тело, и ему стало казаться, что он просто падает, вот только падает вверх. Это было странное ощущение и на определенном этапе оно стало даже нравиться Сандро. А позже скорость падения стала замедляться, пока неведомый монстр не выплюнул свою жертву. Некроманта швырнуло на каменный пол. От удара перед глазами заплясали светящиеся точки, но Сандро довольно быстро пришел в себя, мертвая половина сущности давала немалые силы. Сандро поспешил подняться, чтобы убежать от опасного места, но не успел. Сверху на него обрушились мешок, а следом за ним Диорес.
        - Проклятье! - выругался Сандро и, быстро перебирая руками и ногами, отполз от опасного места.
        - Было весело! - расхохотался имитатор, которому, судя по всему, подъем доставил куда большее удовольствие, нежели некроманту. Диорес поднял с пола мешок, закинул за спину и подошел ближе к чародею. - Чего ты испугался? - удивился он. - Такого незабываемого аттракциона со мной еще ни разу не приключалось.
        - К фоморам такие аттракционы, - недовольно пробурчал некромант, вставая.
        Только теперь, оказавшись вдалеке от черной дыры, из которой не так давно его вырыгало чудище, Сандро почувствовал себя в безопасности и осмотрелся. Находился он в широком туннеле, стены которого, сочетавшие в себе базальт и редкие вставки из блестящего лабрадора, были неправдоподобно ровные. Сандро не удержался и провел по ним рукой. Камень был идеально гладким, словно вышел из-под руки ваятеля. А возможно так оно и было. Природа не способна сделать такое. Для того, чтобы обработать базальт подобным образом, да еще и вкрапить в него элементы другого минерала, необходим немалый талант и, несомненно, людское вмешательство. Сандро перевел взгляд выше и заметил у потолка небольшие прорези, в который, вероятно, некогда размещались фонари или масляные лампы. Точно. Здесь жили люди. Или другие разумные существа, имени которым еще никто не придумал.
        - Альберт, что ты можешь на это сказать? - спросил Сандро у пустоты и прижал руку к фолианту духа, который, не снимая, носил через плечо. С тех пор, как в округе не было посторонних глаз, Альберт все чаще принимал людское подобие, но сейчас по неведомым причинам не спешил проявлять себя.
        - Мы в пещере трех Безумцев, - не стал скрывать Трисмегист.
        - Трех Безумцев? - переспросил имитатор. - Тех, которые известны своим непревзойденным знанием?
        - Да, это они, - согласился друид.
        - Выходит, я один не догадываюсь, к кому пожаловал? - не скрывая недовольства, выговорил Сандро.
        - О Безумцах я и сам не много знаю, - заметил имитатор. - Только то, что боги прошлого наградили их бессмертием за великие подвиги и знания.
        - Интересно, - протянул некромант. - Тогда, может ты, Альберт, расскажешь нам, кто они такие, эти Безумцы?
        - Наследники Имира, - с готовностью отозвался Трисмегист. - Они были созданы из могильных червей, которые ползали на трупе инеистого великана. Это - перворожденные, появившиеся на свет задолго до светлых альвов и людей. Они хранят самое древнее знание, умеют преобразовывать камни и металлы, наделяя их жизнью. Именно поэтому пещера и казалась тебе живой: она - творение свартальвов. А эти стены… они не просто плод искусства, их защищает магия. Даже я, дух, не могу пройти через них.
        - Значит, быструю дорогу ты найти не сможешь, - заключил некромант.
        - А разве Безумцы - маги? - удивился и одновременно насторожился Диорес.
        - Их магия не похожа на ту, что ведома нам с вами. У них развита символическая волшба, но боевым заклятиям они не обучены.
        - Ладно, времени отсиживаться все равно нет. Положимся на удачу. Если повезет, найдем дорогу обратно и не повстречаем Безумцев, - с этими словами Сандро двинулся вперед, в неизвестные лабиринты витиеватой пещеры.
        Вокруг было темно, черно-серый базальт будто поглощал свет и выходило так, что даже некромантское зрение пасовало перед окутавшей туннель мглой. Сандро зажег в левой руке небольшой светящийся шар, а ко всему заставил аметистовые глаза кобры загореться ярким огнем. После этого ступать вперед было уже не страшно.
        Двое спутников шли довольно долго, туннель резко уводил вниз, из-за чего казалось, что вскоре удастся покинуть пещеры и выйти на свежий воздух, но надежды не оправдались. Сперва впереди показался свет. Он быстро приближался. И вскоре ниши у потолка засияли мутным желтоватым светом. От удивления Сандро и Диорес остановились почти одновременно, обменялись подозрительными взглядами и стали озираться по сторонам. Быстро разгоревшийся свет не предвещал ничего доброго, появилась вероятность того, что Безумцы дадут о себе знать. Но никого поблизости не было, а полная, всепоглощающая тишина, которая облюбовала туннель, лишний раз доказывала, что переживают спутники напрасно.
        - Кто такие? - раздался из-за спины чей-то голос.
        Сандро резко обернулся. Перед ним стояло трое низкорослых, не достающих ему самому даже до плеч, железных человека, от шеи и до пят закованных в глухие полные доспехи. Эти трое появились так внезапно, словно выросли из-под земли или вышли прямиком из стен. Несмотря на низкий рост, карлики выглядели весьма внушительно: крепкие, широкоплечие, с воинственными взглядами. Глаза у всех троих были угольно-черными, носы - широкими, с большими ноздрями, кожа - морщинистая, старческая. Все они выглядели на одно лицо. Одним словом - карлы.
        - Кто таков? - зло зыркнул на некроманта один из свартальвов. Сидри. Старший из братьев. Был он черноволосый и короткостриженый, а самое главное - безбородый, что считалось редкостью для карлов. В левой руке он держал шлем, в правой сжимал двойной топор «с пикой». В свете тусклых лампад на груди у него сверкал черный подвижный нагрудник* без геральдических рисунков. В срамной капсуле** разместился крупный гульфик***, имитирующий детородный орган и явно не имеющий размерами ничего общего с тем, что возможно в реальности.

# Подвижный нагрудник - так называемая «рачья грудь». За счет наслаивания одной пластины на другую была подвижна, что, впрочем, не давало особых привилегий в бою, но по защитным функциям ничем не уступала цельному нагруднику (рис 1.)

## Срамная капсула - У доспехов внутренние края набедренников образовывали широкую дугу, для удобства размещения в седле или ходьбы на марше. (рис. 1, 2).

### Гульфик - изготовленная из кованого железа своеобразная деталь доспеха, которую следует расценивать лишь в аспекте истории культуры. Гульфик явился результатом вычурного вкуса и вообще не имел практического значения. Эта своеобразная мода возникла у карлов, которые таким образом защищались от людских всадников, часто коварно направлявших удары своих копий в незащищенный пах. Правда, это, возможно, было всего лишь оправданием распущенности (рис 2). - Куда смотришь, переросток? - проследив за взглядом некроманта, спросил Сидри.
        - Разве такое возможно? - вопросом ответил Сандро.
        - А у тебя там что, не все в порядке? - карл беспардонно указал топором в пах чародею.
        - Дамы еще не жаловались, - отступив на шаг, ответил некромант. Еще бы им жаловаться, кроме имитаторши, которая выполняла долг, играла в любовь, но любила, у него не было женщин. Признаться честно, Сандро даже побаивался, что больше и не будет. Кого привлечет полумертвый?
        - Я не услышал ответа. Кто вы такие? И что вообще здесь делаете? - хищно блеснул глазами Брок. Младший из братьев. Из-под горшкового шлема, который карл нацепил на голову, выбивалась рыжая борода. Нагрудник был ярко-желтый, с позолоченным травлением и красочной резьбой в виде огнедышащего дракона. В руках он держал чудовищного вида алебарду, которая была вдвое выше самого карла.
        Брок не смотрел ни на некроманта, ни на имитатора, пришельцы его явно не интересовали. Внимание младшего из братьев приковал к себе змеиный крест. Брок знал этот посох не понаслышке, его носил тот, кто повесил на сыновей Ивальди проклятье.
        - Братцы, посох, - кивнул он в сторону змеиного креста.
        - Да-да, откуда он у тебя? - встрепенулся до сего молчавший Хемдаль. Средний из братьев. У него были длинные, кудлатые патлы, переплетенные на затылке в три косички и зеленая крашеная борода, завязанная веревочками, которая спускалась до самого живота и закрывала рисунок, вытравленный на зеленом нагруднике. А были на нем изображены два грозных саблезубых льва, сцепившиеся в мертвой хватке на шеях друг друга. Хемдаль, как и Сидри, не стал надевать шлем и держал его в руке. Из оружия при нем была длинная палица с шипастым моргенштерном в навершии.
        - Где его бывший хозяин? - добавил Брок.
        - Мертв, - напряженно ответил Сандро. От карлов исходила нескрываемая ненависть. На что способны воины, прожившие больше тысячи лет и, несомненно, являющиеся мастерами оружия, Сандро боялся даже представить. Поэтому уже сейчас наколдовал защитную ауру и подготовил несколько заклинаний, чтобы, в случае чего, дать отпор. Хотя, если верить легендам, свартальвы - народ весьма изобретательный и выстоит ли против их оружия магическая защита, Сандро до конца не верил, но надеялся на свои силы, которые уже успел проверить в бою. Правда, тогда он сражался против глупых скелетов, а не изощренных воинов. - Уже пять веков как мертв, - добавил некромант, когда молчание затянулось, а атмосфера в широком туннеле накалилась до предела.
        - Хм, странно, - протянул Брок. - Проклятье до сих пор действует, но оно должно было погибнуть вместе с проклявшим.
        - А может, и не было никакого проклятья? - спросил вдруг Хемдаль. Рыжебородый Брок посмотрел на него с недоумением и осуждением. - Ну, живем и живем, я себя от этого плохо не чувствую, - оправдательно пожал плечами свартальв.
        - Ты точно свихнулся, братец, - закивал Брок. - Или памяти лишился? Одно из двух. Проклятье не в вечной жизни, в нем - дар Ёдина, а в том, что творим мы темное искусство.
        - Три века один и тот же маразм, - обреченно вздохнул Сидри, а затем вспомнил о некроманте, который стоял напротив в компании с имитатором. - Да. Так что вам здесь надо?
        - Собственно, ничего, - развел руками Сандро. - Снаружи разыгралась метель. Я спрятался в пещере и решил проверить: безопасно ли в ней? Вышло, что опасно. Меня схватила какая-то тварь с множеством щупалец, определить происхождение которой мне не удалось, и отволокла сюда.
        - Меня, кстати, тоже, - добавил Диорес. - Веселая такая штука! Вы изобрели?
        - Подъемник Брока, - улыбнулся Хемдаль и шлемом похлопал брата по наплечнику.
        - Вы, братцы, набрели на наш механизм, - объяснял Сидри.
        - Механизм? Быть того не может! - не поверил некромант. Металл, сжимающий шею, но не убивающий, знающий, когда надо снизить скорость и где выплюнуть груз? Это невозможно…
        - Может-может, - опротестовал Хемдаль. - Особенно, когда ее сотворил «Оживляющий металл».
        - Значит, вы и есть Великие творцы? - заворожено глядя на карлов, спросил Диорес.
        - Именно, - кивнул Брок.
        - Мы сыновья Ивольди, - запоздало представился Сидри и поименно назвал каждого из своих братьев и себя самого.
        - Теперь вы знаете, кто мы, - заговорил зеленобородый Хемдаль. - А вот вопрос: кто вы? До сих пор открыт.
        - Я Сандро Гайер, чародей, - коротко поклонился некромант. - А это мой верный друг и спутник - Диорес, имитатор.
        - Интересная компания, - улыбнулся Хемдаль.
        - Ты не похож на людского мага, я вижу в тебе темное начало, - сощурившись, пристально вгляделся в некроманта Сидри. - Ты не человек?
        - Я человек! - не сдержался Сандро, но быстро взял себя в руки. Черный капюшон, как и всегда, скрывал его лицо, вот только некромант сильно сомневался, что сумеет сохранить свою тайну. Поэтому решил открыть карты сразу: - Человек, - тоном ниже продолжил Сандро, - но лишь наполовину. А на вторую половину - лич, - сказал он и сдернул капюшон, открывая перед карлами свою личину.
        - Полумертвый, - хищно посмотрел на Сандро Брок. - Мы не приглашали в свой дом нежить. Проваливай!
        - С удовольствием, вот только - как? - в тон карлу спросил некромант. - Знал бы я дорогу, меня бы здесь не было.
        - Как, как - ногами! - Брок воинственно захлопнул забрало и поудобнее перехватил алебарду.
        - Да-да, - подал голос Хемдаль и, последовав примеру младшего брата, положил на плечо палицу, зная, что с такого положения ею бить удобнее всего.
        - Не спешите, братцы, - остановил свартальвов Сидри. - Сдается мне не все в этом парне так просто.
        - Проломим ему голову, а там разберемся! - не стал церемониться Брок и сделал два быстрых шага вперед.
        - Стоять! - приказал Диорес и карл остановился. - Сделай шаг! Сделай еще шаг, и я перегрызу тебе горло! - пообещал он и превратился в крупное существо с головой волка и туловищем человека. Его кожу покрывала густая шерсть, красные глаза были налиты злобой. Именно в такого зверя превращался Диорес при первой встрече с Сандро. Но это перевоплощение не вызвало у некроманта уверенности, он помнил, как совладал с этим существом, не умея обращаться с оружием. В том, что имитатор справиться с карлами Сандро сильно сомневался.
        - Прибьем обоих! - обрадовался Хемдаль.
        Сидри молчал и лишь буравил двух пришельцев пронзительным взглядом, в которым читалась вековая мудрость и первородная сила. Под этим взглядом Сандро чувствовал себя неуверенно, но, сглотнув, все же нашел в себе силы, чтобы заговорить:
        - Для вас мы не враги. Мой друг, имитатор, хочет защитить меня, но у вас, уважаемые карлы, нет причин, чтобы нападать и доказывать свою силу. Разойдемся миром.
        - Ты на нашей земле. Ты - наш! - выкрикнул Брок и, плюя на предупреждения Диореса, сделал шаг вперед.
        Имитатор не шутил и с готовностью исполнил свою угрозу, но Сандро оказался быстрее. Он не стал дожидаться, когда карл подойдет на расстояние удара, и активировал подготовленное заклинание. Касание Смерти отбросило рыжебородого назад. Но в следующий миг средний брат Ивальди прыгнул на некроманта, целясь своей устрашающего вида палицей ему в голову. Но имитатор не дал ему сделать этого, набросился на него, мешая ударить, мертвой хваткой сцепил свою челюсть на шее карла, а секундой позже Сандро повторил свою волшбу и Хемдаль, уже истекая кровью, закувыркался по гладкому полу туннеля.
        Сидри за все это время не сдвинулся с места, ни единый мышц не дрогнул на его лице, словно жизни братьев не имели для него никакого значения.
        - Что ж медлишь? Нападай! - у Сандро закипела кровь, он почувствовал боевой запал и уже не желал останавливаться.
        - Побереги силы, - обратился к некроманту друид.
        Трисмегист возник из неоткуда и уже не скрывал свой облик за бестелесностью духа. Сандро тяжело дышал, предвкушая продолжение битвы, но последний карл, оставшийся стоять на ногах, не торопился.
        - У меня есть к тебе предложение, Сидри, - Альберт подошел вплотную к свартальву и посмотрел тому в глаза.
        - Давно не виделись, Тривеликий, - поворачиваясь к друиду спиной, отозвался карл. - Идите за мной. В роду Ивальди принято беседовать за кружкой пива.
        - Но его братья, - взглянув на наставника, замялся Сандро. - Трудно договориться с тем, чьих родственников ты мигом назад отправил к праотцам. Неужели ему все равно? Я же убил их.
        - Братья Ивальди бессмертны, - опротестовал друид.
        Сандро посмотрел вперед, где, кряхтя и непристойно ругаясь, поднялся на ноги рыжебородый Брок, а затем помог встать и зеленобородому Хемдалю. Некромант не верил своим глазам, но магия смерти на свартальвов не действовала. С младшими братьями поравнялся Сидри, что-то сказал им, после чего все карлы отправились в глубь туннеля.
        - Не задерживайся, - поторопил ученика Трисмегист.
        Сандро несколько мгновений стоял в замешательстве. Но потом понял, что на сегодня чудеса только начинаются.
        - Идем, - похлопал он Диореса по спине и пошел за свартальвами. Имитатор поспешил следом, на ходу перевоплощаясь в человека.
        Карлы шли впереди, указывая путь, а почему их звали «Безумцами», Сандро и Диоресу только предстояло узнать.
* * *
        Высоко в небе кружили два орла, две свободные птицы, за сущностью которых скрылись рабы: два имитатора, муж и жена, чьи судьбы сплелись воедино. Они стремились к свободе, к неподчинению, но были лишены этого права, лишены по заслугам одного вампира и двух некромантов.
        Однажды, тремя годами ранее, когда Сандро ходил в учениках некроманта, а Арганус был рабом Балор Дота, лич отправил Батури в Бленхаймские горы с тайной миссией: поработить семейство Ди-Дио. Для этого Арганус дал вампиру эликсир, который в те дни изобрел Сандро, эликсир «подчинения». Жидкий газ, творение полумертвого, сработал идеально. Стоило имитаторам вдохнуть его, и они перестали принадлежать себе. Даже иммунитет к магии оказался бессилен против зелья, ведь алхимия не являлась волшбой. Так Арганус получил рабов, а семейство Ди-Дио - проклятого хозяина, который до недавнего времени не вспоминал о своих слугах, но теперь пользовался их талантами сполна. Два орла спикировали вниз и, коснувшись земли, приняли привычные облики.
        - Впереди крепость, - предупредил Диомед. - К полудню будем у ее стен.
        - Отлично, - сверкнул глазами Арганус. - Скоро мне удастся проверить свою армию в деле…
        Глава 11. Церковь и исчадья Мрака

1. Жили два брата и сестра.

2. Сестра была очень красивой и, чтобы не пасть жертвой соблазнившихся, удалилась, надев черные одежды, дабы скрыть свою красоту. 3. Один из братьев стал королем. 4. Второго брата он взял к себе на службу скороходом.

5. Однажды, переправляя депешу, скороход встретил девушку в черном. Почувствовав к ней влечение, он решил на ней жениться. 6. Он привел ее к королю, и тот дал согласие на брак.

7. по свершении свадебного обряда, скороход и девушка вошли в комнату для молодых.
8. Раздевшись, уже на брачном ложе, они обнаружили свое родство. 9. Огорчившись, они горько плакали. 10. Однако влечение было столь велико, что они соединились воедино.

11. На утро пришло это двуединое тело к королю. Увидев его, король сказал: «Ты мне нравишься. Отринь свои мужские части и будь мне женой».

12. Так они и поступили, образовав уже триединое тело. Мор охватил всю страну.

13. Тогда жители той страны взяли это триединое тело, поместили его в башню из железа и раздули под ней большой огонь.

14. Распалось тело на мужское и женское естества, и в стране наступили согласие и мир.
        Альберт Трисмегист «Все об эликсире Бессмертия»
        В усадьбе Ливуазье всегда властвовал полумрак. Солнечный свет здесь умирал, будучи бессильным перед тяжелыми унылыми драпри, которыми были занавешены окна, зато оживал блеклый огонь тысячи негаснущих свечей, которыми изобиловали комнаты дома.
        В хозяйской спальне было много свечей, зачарованных на то, чтобы давать ровно столько света, сколько надобно любвеобильному Ливуазье. Но сегодня в усадьбе его не было, а в комнате любви, в кровати полной огня вместо страстной пары спала беловолосая гостья. У ее ног, тихо, чтобы не разбудить спящего напротив младенца, сидела Марта и покачивала детскую колыбель. В сердце Марты поселилась горечь и печаль. Из глаз ее катились слезы. Молчаливые слезы, вылитые из зависти и боли. Ребенок. Если бы судьба распорядилась иначе, если бы Веридий не был малоплодным вампиром, у нее было б уже трое. Трое детей, которые могли бы резвиться в саду перед усадьбой, голосить, бить посуду, ломать вещи, портить игрушки, не спать по ночам, закатывать истерики, грубить, но и ласкать, радовать глаз своими изобретениями, а слух - чудесными голосами, трое детей, которые дарили бы Марте свое тепло и любовь, наполнили ее жизнь смыслом, принесли в серые будни истинный свет, свет детской улыбки и смеха. Трое детей. Трое вампиров.
        Марта содрогнулась от собственной мысли и из ее глаз с новой силой покатились слезы.
        Что дальше? Оставаться служанкой и любовницей вампира? В четвертый, в пятый раз беременеть и не рожать? А если родит, кем будут ее дети? Вампирами? Поток слез усилился.
        А что если гостья ошиблась? Что если Веридий такой же человек, как и все на свете? Конечно, Марту беспокоила отсутствие в усадьбе зеркал, желание ее супруга скрываться от солнечных лучей, но Марта к этому уже привыкла. Все чудачества Веридия уже стали для нее нормой. И все же. Вампир? Или нет? А ведь она не может даже спросить его об этом, всемогущая Симиона не благословила ее даром речи.
        Хотелось выкрасть ребенка, которого она колыхала в колыбельной, и убежать. Стать ему доброй матерью и жизнь отдать ради него. Но куда бежать? И кому она будет нужна? Немая бесприданница с ребенком на руках?
        В комнату, не постучавшись, вошел Клавдий, приблизился к колыбели и сел на корточки напротив Марты.
        - Как малышка? - будто не зная, что девушка нема, спросил он, а потом заволновался: - Ты плачешь? Что с девочкой?

«Ничего, - отвечала ему Марта, но Батури, не удосужившись взглянуть в ее сознание, не слышал ответа. - Ничего, что могло бы взволновать вампира. Твой ребенок жив, здоров, полон сил и у него еще нет клыков, которыми можно вспарывать людскую кожу, а жажда крови его еще не дурманит»…
        Марта посмотрела на Клавдия безумным взглядом. Даже Батури не смог противостоять этому взору, взору дикого зверя, загнанного в глухой угол. Марта, не церемонясь, открыла вампиру рот и провела пальцем по острому клыку. Порезалась, но она не боялась ни боли, ни крови. Служанка дала Батури звонкую пощечину, сама не понимая, в чем он виноват, и рванулась вон из комнаты.
        Клавдий молча смотрел ей вслед, понимая, что тайна его доброго друга раскрыта. Он не шелохнулся, хотя ему б не составило труда вмешаться в сознание девицы и навязать ей те мысли, которые он пожелает. Батури не остановил Марту, не стал ее догонять. Она - проблема Веридия, пусть Куница и внушает в ее сознание то, что посчитает нужным, если вообще решиться лезть в ее мысли. Марта его не волновала.
        Несколько минут Батури стоял и наблюдал за сном ребенка. Ни разу в пути младенец не был так тих и спокоен. Вот, что с детьми делает любовь, пусть и не материнская, но той, которая готова стать матерью.
        - Как мне тебя назвать, малыш? - спросил он у девочки, будто она могла ответить. - Лакрима? Слеза? Или Тень? Умбра? Нет, все это не подходит…
        Ребенок открыл глаза и посмотрел на Батури так осознанно, что вампир даже удивился. Девочка оценивающе глядела на Клавдия и молчала.
        - Может, ты сама придумаешь себе имя? - поинтересовался тогда вампир.
        Малышка моргнула, словно соглашаясь с названным отцом, и тогда в голову Батури постучалось имя, которое, он знал наверняка, будет носить его ребенок: Долорис. Пересмешница боли.
        - Спокойной ночи, Долорис, - вампир холодными, как лед, губами поцеловал девочку в лоб, и она вновь уснула, словно и не просыпалась.
        Вампир еще недолго постоял, проверяя, на самом ли деле малышка спит, а затем ушел из комнаты, чтобы больше не тревожить свою дочь.
* * *
        Ночь клонилась к рассвету. Медленно в темно-синем небесном покрывале тонули огоньки звезд, чтобы вечером выплыть обратно, набухало на востоке красно-желтое зарево, но тонкий молодой месяц еще не спешил покидать свое законное место и дарил миру бледный мертвецкий свет.
        В этот предрассветный час Энин всерьез решила заняться алхимией. Она окружила себя книгами и уселась прямо на полу. Уже в десятый раз вчиталась в записку Сандро, оставленную в пещере Ди-Дио, и в десятый раз не поняла ее смысла. К чему юноши? К чему девушка? Что за двуединые и триединые тела? Видимо, она переоценила себя, и разгадать ребусы некроманта будет не так-то просто. Но рано или поздно она разберется во всей этой алхимической ахинее.
        И тогда Энин, выпив эликсир «недоросли», принялась читать трактаты и манускрипты, которые, как она надеялась, смогут развеять эту дымку загадочности и мистики, что таилась в рецепте Сандро. Она неутомимо читала книги. Каждая строчка навечно отпечатывалась в ее памяти, колдунья поглощала знания с жадностью морского дракона, не замечая, как течет время, забывая и обо сне, и об усталости. Эликсир
«недоросли» действовал безупречно.
        Все же Сандро доказал свой талант истинного алхимика, когда создал это зелье, но придумал ему неправильное название, его стоило бы именовать «дармовыми знаниями», так его суть отражалась бы точнее.
        На улице ударили в утренний колокол церковники. Вестфален медленно просыпался после ночной агонии. На агоре потух жадный огонь братской могилы. Но Энин была далека от городской суеты, ибо занималась другим делом.

«Алхимическая свода» Альберта Великого, «Заметки практикующего алхимика» Николаса Фланеля, «Сокровище алхимиков» Садуля Жака, «Тайная книга» Фюргисона, «Философские обители» Фулканелли, прочитанные книги грудой лежали у ее ног. Энин потянулась за следующей - «Древнее таинство» Амагрина Овена. В комнату, не постучав, вошла Анэт.
        - Сестра, идем обедать, - позвала она и Энин только сейчас сообразила, что время близится к полудню. - Марта приготовила замечательный завтрак: куриные крылышки с зеленью, овощами и печеной картошкой. И Марта, она вся заплаканная, зажатая, помоги мне ее развеселить, или хотя бы привести в норму.
        - Я не голодна. И мне нет дела до Марты, - резко ответила Энин и, больше не обращая на сестру внимания, погрузилась в чтение.
        - Что ты читаешь? - проявила любопытство Анэт.
        - Не мешай мене! - огрызнулась сестра. Формула уже крутилась в ее мыслях, готовая вот-вот открыть свою тайну. Разгадка была близка, Энин чувствовала это и не желала, чтобы ее сбивали с верного пути глупым любопытством. - Иди, завтракай. Не видишь - я занята?
        - Ну и сиди, книжный червь, - обиделась Анэт и поспешно ушла, в сердцах жалея, что некогда обучила сестру грамоте. А Энин продолжила работу.
        - Два брата и сестра, - под нос прошептала она. - Это металлы. Девушка - медь, юноши - олово. Была красивой… удалилась… черные одежды… - прокручивала она в памяти текст рецепта, пытаясь найти ключевое слово, и нашла его: - Облачение! Металл почернел - серная медь. Брат стал королем. Тут все просто - олово надело, как и подобает королю, золотые одежды - снова добавляем серу. Скороход - argetum vivum, ртуть.
        Головоломка быстро складывалось. Рецепт оказался довольно простым. Единственную трудность составили двуединые и триединые тела, но Энин справилась и с этой задачей, а затем подошла к стеллажам, нашла на полках почерканный пергамент и написала на нем конечный результат, лишенный шелухи и ненужных изворотов.
        Теперь осталось самое сложное - воплотить рецепт в жизнь, ведь практической алхимией Энин еще не занималась, но уж если Сандро сумел овладеть этой наукой в пятнадцать, то уже взрослая, девятнадцатилетняя колдунья справится с этим без труда.
        А теперь надо найти хозяина усадьбы, чтобы он выделил необходимое для всех преобразований место. Не дело же занимается алхимией в спальне! Энин решительно вышла из комнаты и быстрым шагом направилась на кухню, где надеялась всех разыскать. Колдунья загорелась новыми знаниями, ей хотелось как можно быстрее проверить свои догадки на практике, но она не понимала, что алхимия слишком точная наука, чтобы подходить к ней поверхностно, а рецепт, который оставил Сандро, не имел ничего общего с эликсиром «недоросли».
* * *
        Ливуазье вернулся ближе к вечеру. Он ошибся в расчетах и не успел в родную усадьбу до рассвета, поэтому последние лиги преодолевать пришлось конным, позаимствовав усталого мерина в захолустной деревушке и позабыв о крыльях. Это отняло драгоценное время и теперь он спешил, понимая, что каждое мгновение на счету, ибо охотники уже мчат к Вестфалену и на жеребцах, не на меринах.
        В дверях его встретила назойливая рыжеволосая бестия, которая наседала на Веридия со своими глупыми расспросами и требованиями. Герцогу стоило немалых трудов, чтобы втолковать девушке, куда ей идти, где разместилась лаборатория и как открываются секретные замки. Разбалтывать собственные тайны было не с руки, но терять время, чтобы отвести ее самому и оставить наедине с ретортами и колбами, не хотелось. Тем более ни для кого не было секретом, что Ливуазье занимается алхимией с той лишь целью, чтобы повысить вкусовые качества вин.
        Отделавшись от надоедливой особы, Веридий по наитию разыскал Клавдия, чудом не наткнувшись на Марту, которая зачастую чуяла его, как кошка хозяина. Повезло. Ливуазье нашел своего друга в кабинете, сидящего у камина и попивающего так понравившийся ему бенедиктин. Батури уже успел освоиться и привести себя в порядок, отмыл с себя кровь и грязь, переоделся, воспользовавшись гардеробом Ливуазье, и сейчас выглядел опрятно и величественно, как и подобает настоящему лорду.
        - Готов? Отлично, тогда идем, - сходу начал Веридий.
        - Готов к чему? И куда ты собрался? - замешкался Клавдий. Бенедиктин, даром, что настойка, был креплен винным спиртом и все же давал в голову. Батури, не сказать, чтобы чувствовал хмель, но и мотаться по городу особого желания у него не возникало.
        - Ты хотел как можно раньше избавиться от своих живых? Я дам тебе такую возможность, пошли.
        Веридий был не похож на себя. Батури не стал с ним спорить, решив, что свежий воздух и недолгая прогулка выветрят из головы легкую пьяную дымку, а задерживаться у гостеприимного хозяина так и так не входило в планы вампира.
        - Идем, - вставая из кресла, обронил он.
        Город за какой-то жалкий день преобразился. Не было трупов и умирающих, на которых еще вчера насмотрелся Батури. За день сотни золотарей отдраили мощеную дорогу, отмыли от крови, мочи, кала и гноя, отчего город благоухал, как белая лилия. Но горожане исчезли, на улицах встречались лишь эстерцы и вооруженные стражи, которые неизменно провожали двух одиноких спутников косыми взглядами, все остальные попрятались по домам и не решались высовывать за порог даже носа.
        - Где все тела? - удивился Батури. - Поработали некроманты?
        Веридий не успел ответить на поставленный вопрос. Друзья раньше вышли на центральную площадь и все увидели своими глазами. Агора превратилась в братскую могилу из сотен не похороненных тел. Тем, кому повезло, превратились в прах, другие остались обугленными скелетами, но на некоторых мертвецах сохранилась даже плоть. Воздух наполнился смрадом гниения, вываленных и пережженных шлаков из прогорелых желудков, воняло жженой плотью и гарью. И еще чем-то, чего не смог бы уловить простой смертный, но легко распознавал тот, кто часто убивал и уже был знаком с этим запахом. Воздух переполнился людскими страхом и болью. И тогда Клавдий понял, что многих сжигали живьем.
        - Не вдохновляющая картина, - будничным тоном заметил Веридий. - Идем, от того, что ты гипнотизируешь их, трупы не встанут. Идем, - поторопил Ливуазье и пошел вперед, где над горами обгорелых мирян возвышалась златоглавая церковь с множеством куполов и декоративно расписанными стенами. Батури сплюнул под ноги и направился следом.
        Двери в церковь оказались закрыты. Сколько бы Ливуазье не стучал, как бы громко и величественно не называл свои титулы, служители Эстера остались немы к просьбам герцога и не открыли ему. Тогда вампир стал шарить взглядом по многочисленным окнам, украшенным разноцветной стекольной мозаикой и окаймленным по краям золотой гравировкой. Выискивая там не весть что, он обошел церковь кругом. Лишь обойдя ее по второму разу, остановился. Прищурившись, взглянул на закатное солнце, спрятавшееся за тучами, вновь воззрился на окно и сказал:
        - Кажется, нашел. Дуй за мной, - приказал он и запрыгнул на стену. Не обращая внимания на то, что его могут заметить чужие взгляды, пополз вверх.
        Батури еще раз сплюнул - во рту поселился противный вкус гари и мертвечины, а затем послушался Веридия и полез следом за ним, даже не удосужившись спросить, к кому они, собственно, собрались в гости?
* * *
        Он был здоров, как бык, даром, что священник. Никогда не болел. Не знал, что такое сердце, с какой стороны находиться и есть ли оно у него вообще. Хотя нет, последнее он все-таки знал. После встречи с высшим вампиром из дома Атис, первым и последним из этого рода, он понял, что сердца у него уже нет и никогда не будет. Отец Бенедикт был вампиром.
        Ему трудно далось перевоплощение, но желание жить вечно пересилило страх. Молодой священник решился на отчаянный шаг и не пожалел. Он сохранил свою молодость и привлекательность, а его долголетие стало предметом для долгих дискуссий внутри церкви, которые все же закончились на том, что Бенедикт не кто иной, как Вестник Эстера. Всего один укус открыл для Бенедикта новую жизнь. Из простого аббата приходской церквушки сделал главой Вестфальского Собора, а ко всему дал баснословное бессмертие.
        Бенедикт был признателен герцогу Ливуазье из дома Атис за этот укус, поэтому без лишних проволочек выполнял его просьбы и категорично наставлял других эстерцев на то, что усадьбу почитаемого герцога, посвятившего себя служению богу, стоит обходить стороной.
        Отхлебнув настойки, Бенедикт встал изо стола и прошелся по своему кабинету, что размещался на верхнем этаже вестфальской церкви на площади святого Марка, чаще называемой Торговой. Не выпуская из рук ароматный бенедиктин, служивший украшением для столов не только вампиров, но и ничего не подозревающих мирян, святой отец приблизился к вылитому из тончайшего серебра зеркалу и остановился. Только в этом зеркале он мог видеть свою красоту: широкоплечий, высокий, мускулистый, его богатырскую стать не скрывала даже серая ряса эстерца. Лицо его было неподражаемо красивым: орлиный нос, бронзовая от загара кожа, крупные черные глаза, густые воинственные брови, сходившиеся на переносице, массивный подбородок и выделяющиеся скулы. На вид - статный воин, Гераклий, пришедший прямиком из легенд. Бенедикт понимал, почему перед ним млеют и вешаются на шею, даже несмотря на церковную рясу, дамы. Он был не против. С самоотверженностью священника Бенедикт всегда был готов отпустить грехи вдовушке, или наставить на путь истинный виновную в измене.
        Надо заметит, кроме женщин, отец Бенедикт любил еще и выпивку, что не мешало ему чтить себя праведником. И не удивительно, ведь он Вестник, правая рука Милосердного Эстера, а церковный бог привык прощать грехи тех, кто служит ему верой и правдой. Тем более, когда за это молятся сотни заблудших грешников, которых великодушный Бенедикт ставит на путь веры.
        Совмещая отвращение к кровавым мессам, которых требовало вампирское естество, с любовью к выпивке, Бенедикт создал настойку, в чей состав вошли и кровь, и вино. Святой отец никогда не охотился, ни разу не вгрызался в плоть жертвы, но всегда был сыт и полон сил.
        Насмотревшись на свое отражение, Бенедикт подошел к окну, выходившему на агору, и взглянул вниз. Площадь выглядела ужасно. Торговые палатки, разнесенные в щепки, тряпичные тенты и лотки - все пошло на пищу погребальному огню, но этого было мало и множество тел так и не прогорели в прах, обугленными скелетами лежали посреди тлеющих, рдеющих угольев и скалили, где белые, а где гнилые почерневшие зубы. Некромант бы здесь хорошо поживился, будь он рядом. Но эстерцев не волновало, что будет с телами после смерти, они ставили другую цель - избавить Вестфален от мора, и Бенедикт полагал, что церковь справилась со своей миссией, хотя понимал, что зараза еще будет гулять по улицам города, но до повальной эпидемии, святой отец на это надеялся, дело не дойдет.
        Из-за серых грозных туч выползло закатное солнце, ударило Бенедикта в лицо обжигающими лучами и тут же уплыло за горизонт. Вампир рефлекторно укрылся от надоедливого светила в тени кабинета. Нельзя сказать, чтобы он боялся света, все же Ливуазье был хорошим Мастером и обучил своего ученика бесхитростным приемам, благодаря которым можно долго жить без пищи и гулять даже жаркими днями. Но свет все равно раздражал и обжигал кожу.
        Бенедикт подошел к столу и долил в бокал настойки. Хотел вернуться к окну, но замер едва обернувшись.
        - Что ты здесь делаешь?! - возмутился Бенедикт. - И кто это с тобой? В окно вползли! Хотите, чтобы меня раскрыли?
        - Заткнись и слушай, - рявкнул один из пришедших. Был среди них сам герцог Веридий Мартес Ливуазье и еще один неизвестный в черных кожаных штанах, белой рубахе навыпуск и черном же плаще. У незнакомца были светло-голубые, как горных хрусталь, глаза, черные, будто измазанные в саже, длинные прямые волосы и контрастное на этом фоне идеально белое лицо. Внешность дворянина, истинного аристократа, чистых голубых кровей, не знающего, что такое изнурительный труд на солнце. Бенедикт завидовал таким, кому слава и почет приходили с детства. Ему, обычному провинциальному аббату, сыну крестьянина, всего пришлось добиваться собственным трудом, потом. И кровью…
        - Вас видели? - спросил, не послушав предупреждения, Бенедикт. Гости проникли через окно, легко вскарабкавшись по отвесной стене. Святой отец волновался не напрасно. Вампиров могли заметить, а лишние глаза Бенедикту ни к чему. Все, что он с таким трудом достиг, претерпев пытки и лишения, могло рухнуть, как карточный замок. Веридия и Батури это не волновало:
        - Мне срочно нужна твоя помощь, - продолжал, не утруждаясь ответами, Ливаузье. - Сегодня же вечером ты должен отправить к границе эскорт, который доставит к куполу двух живых и ребенка.
        - Это невозможно, - покачал головой Бенедикт. - Караван выходит завтра. Им лучше отправиться вместе с ним. Так их появление не привлечет внимания.
        - Нет, - обрубил Веридий. - Ты либо глуп, либо меня не слышишь, я повторю: они должны покинуть Вестфален не позднее сегодняшнего вечера.
        - Мартес, друг, я не всесилен, - не шел на поводу Бенедикт. - Ты же знаешь, если у меня есть возможность помочь, я помогу, но сейчас не та ситуация. В путь отправляются высшие церковные саны, не мне подгонять их, не мне диктовать им свои условия.
        - Пусть уйдут с другими конвоирами, - предложил Клавдий.
        - Вам важно их просто вытурить из города или все-таки вывести из Хельхейма? - недовольно спросил Бенедикт и резко оглянулся. Ему вдруг почудилось, что позади раздались шаги, но, прислушавшись, он расслабился - за дверью было тихо.
        - Что ты имеешь в виду? - поинтересовался Батури.
        - В округе Вестфалена полно нежити, тупых неупокоенных, трупоедов, которые не имеют хозяев, но любят плоть. Выкинуть молодую пару с ребенком не сложно…
        - Живые - две девушки, - уточнил Клавдий.
        - Это, по сути, не важно, - отмахнулся Бенедикт. - Но те, кто покинет Вестфален без доброго десятка святых братьев, обречены.
        - Так выдели этот десяток братьев и в путь, - стоял на своем Веридий.
        - Ну не могу я! - вспылил священник. - Не могу дать того, чего у меня нет. Сейчас всеми силами борются с чумой, этой ночью снова будет полыхать огонь. А уже завтра город опустеет. Все уйдут к границе. Но это будет завтра, не сегодня.
        - Пожри тебя Бездна, у нас нет времени! - прорычал Веридий.
        - Успокойся, - попытался унять его Батури. - Я не спешу, а ты, надеюсь, вытерпишь меня и сестер еще один день.
        - Дело не в этом, - отмахнулся вампир.
        - А в чем? - спросил тогда Клавдий. Ливуазье не знал, что ответить. Не говорить же другу, что он его предал?
        - Пусть будет завтра, - сдался Веридий.
        - Вот и решили! - обрадовался Бенедикт. - Пополудни жду вас и ваших пассий на агоре. Место, конечно, не из приятных, но братья решили собраться ближе к церкви, чтобы помолиться перед долгой дорогой.
        - Хватит слов, выведи нас отсюда, - не пожелал слушать словоизлияния эстерца Ливуазье.
        - Как? - удивился Бенедикт. - Вы пришли через окно, никто не видел, что вы входили в мои покои, как я вас выведу незамеченными? Мне и так стоило немалых трудов, чтобы замять тот ужас, который вы учинили у западных ворот. Неужели нельзя было войти в город, не оставляя трупов?
        - Что ты городишь? - не понял Веридий.
        - Не обращай внимания, - отвел взгляд Клавдий.
        - Ты меня удивляешь, Батури, - недовольно зыркнул на друга Ливуазье, но не стал развивать мысль. - Идем, нет времени на патетику.
        - Не пойму: куда ты спешишь?
        - Никуда, просто не люблю пустую болтовню, - ответил Веридий и выпрыгнул в окно. Следом за ним, как тень, последовал и Батури.
* * *
        Черные всадники приблизились к Вестфалену на закате, но проходить в город не спешили и остановились у закрытых ворот. Они дождались, когда солнце опуститься за горизонт, а после растворились во мраке, исчезли и лишь вороные жеребцы напоминали о том, что всего мгновением раньше здесь были люди.
        В этот же миг вокруг усадьбы Ливуазье появились тени. В густеющих сумерках их было трудно разглядеть, но бдительные эстерцы, бродившие в поздний час по улицам города в поисках чумных, все же распознали в этих тенях исчадий Мрака. И тогда церковники забили в колокола, направили к дому праведника святых братьев, чтобы они уберегли покой богобоязливого герцога, избавили его дом от нашествия детей Ночи. Но помощь прибыла слишком поздно, впрочем, как и сам герцог.
        Прорицание четвертое
        Лагода осталась за спиной и потянулась серой змейкой дорога. Она то прижималась к обрыву, на дне которого бурлила река, то отдалялась от него и приближалась к редкому лесу, росшему по правую руку, но дорога никогда не убегала так далеко, чтобы не было слышно дико ревущего Ситха. Вода в реке, отделившей Хельхейм от Валии, с шумом ударялась об уступчатые скалы, кричала, пенилась и громогласно текла все ниже, где водопадом низвергалась с утеса и, утихая, впадала в Белое море. Громче Ситха кричали многочисленные перелетные птицы. Для них шла последняя охота перед приходом холодов и долгим путешествием на восток, где климат мягок и снег не выпадет даже в самую лютую зиму. Птицы кружили над обрывом, с ястребиной хищностью и точностью камнями падали вниз, налету хватали форель, тут же глотали ее и кричали все громче, будто хвастаясь друг перед другом.
        За всем этим шумом различить стук копыт, собачий лай и крики всадников не сумел бы ни один альв, не говоря уже о человеке, но Назарин ориентировался не на слух.
        - Сворачиваем, - на секунду остановившись, сказал он. - И быстро.
        Трио спутников выбежали на обочину и по неторной дороге помчались к лесу. Фея, решив не рисковать, провела рукой и следы людских ног исчезли, запах, по которому их могли разыскать ищейки, изменился, став мягким ароматом весенних полевых цветов, а ментальные отпечатки аур размылись и сделались нечеткими - смотрящие маги не возьмут след.
        - Хорошая работа, - похвалил Назарин и ускорил бег.
        Всадники приближались быстро, но прорицатель знал, что не опоздает. Он и его спутники скрылись в лесу в тот самый миг, когда вдали у дороги показались графские доберманы и фокстерьеры. Что ж, значит, лорды решили затеять настоящую охоту, вот только травить их псы будут не лис, а людей, хотя и этого им не удастся, Назарин знал это наверняка.
        - Не останавливайтесь, - прорицатель на ходу поднял с земли палку и, опираясь на нее, побрел в глубь леса. - На дороге теперь опасно, а так даже срежем.
        - Почему это монах вне закона? - поинтересовалась тогда Лайра.
        - Так сложились обстоятельства, - не стал откровенничать Назарин.
        - Ага, - цокнула языком ск'йере и остановилась. - А что будет, если я откажусь идти с вами дальше? Зачем мне покрывать преступников?
        - Может, затем, что тебя считают вредоносной ведьмой, а таких у нас принято сажать на кол? Или потому, что, в случае отказа помогать нам, Хананк нашинкует тебя, как морковь? - Назарин не церемонился, знал: фея уже не уйдет. Момент, когда она еще сомневалась, пережит, теперь Лайра полноценный спутник и партнер в войне с нежитью, ведь именно эту цель она преследовала, сбегая от соплеменниц и теряя бессмертие. Получив возможность убивать немертвых, она ее не упустит, а найти в этой борьбе союзников - двойное везение.
        - Когда привал? - Лайра дернула головой - пышные белые волосы засверкали на тонких лучах солнца чистым серебром - и пошла дальше, не желая отставать от идущего впереди Назарина. Хананк на миг задержался, наблюдая за феей, несколько раз моргнул, прогоняя наваждение, и продолжил путь, неотрывно следя за грациозными движениями ск'йере.
        - Меньше чем через двести шагов будет поляна, там и остановимся.
        Прорицатель не ошибся. Пройдя указанное расстояние, спутники очутились на широкой поляне, устланной серой, пожухлой листвой, уже сейчас начавшей гнить и источать непривлекательный прелый запах. Ск'йере закружилась на месте и поляна преобразилась. Голые деревья пустили почки, а затем зацвели, опавшие листья впитались в землю и на щедром удобрении быстро выросла зеленая, сочная трава. На крохотном островке леса ненадолго воцарилась весна.
        - Не расходуй силы на глупости, отдохнули б и так, - недовольно пробубнил Назарин. Не дожидаясь ответной реакции ск'йере, он распахнул заплечный мешок и вывалил из него запасы съестного. Прорицатель знал, что впереди ждала долгая дорога, а дальше, вдали от Фиора, пополнить припасы будет негде. Поэтому сполна запасся вяленым мясом, сухарями, вином и водой.
        Скудно отобедав, Назарин отдалился от других, остановился в противоположном конце поляны, сел на колени и принялся медитировать, анализируя линии будущего, вылавливая из кучи несбыточных и ложных поворотов судьбы тот, который непременно должен произойти. Хананк тем временем завалился на траву и вздумал погрузиться в сон, но Лайра не дала кхету насладиться сновидениями, ее слишком заинтересовал смертный, который сумел победить фею в равной схватке, ведь подобного не удавалось еще никому.
        - Где ты учился мастерству? - спросила ск'йере, приблизившись к Хананку.
        Кхет молчал, глупо уставившись на фею, но ей самой казалось, что он смотрит в неведомую даль, и в то же время его взгляд, проникающий в саму душу, сконцентрировался на ней. Лайра и сама не могла объяснить этого двойственного чувства, она невольно поежилась, отступила на шаг и повторила вопрос, но кхет все также смотрел на нее невидящим взором и молчал.
        - Он немой и не может ответить, - подойдя, просветил фею Назарин.
        - Чего намедитировал? - грубо поинтересовалась Лайра.
        - Скоро мы достигнем цели, - заверил прорицатель.
        - Вот и отлично, - фея уселась напротив кхета и Назарин полностью перестал ее волновать.

«Где ты учился мастерству?» - повторила свой вопрос ск'йере, но на этот раз проникнув в сознание кхета.

«У мастера Накато» - спокойно ответил Хананк, будто каждый день к нему обращались силой мысли.

«Мне ничего не говорит это имя, - разочаровалась Лайра. - Но я еще ни разу не встречала смертного, который смог бы соперничать со мной в бою, а уж побеждать… Я думала такое невозможно». «В мире нет ничего невозможного» - философски заметил кхет. «Скажи мне имя своего меча», - попросила ск'йере.

«Угрюмый, - выговорил кхет и, выхватив весело, уж точно не угрюмо, звенящее колокольчиками оружие, положил его перед собой. - И Веселый, - достав из-за пояса короткий вакадзаси, добавил он».

«Лилия», - ответным жестом Лайра вытащила из-за спины свой меч и положила его рядом с клинками Хананка.
        Назарин с интересом наблюдал за безмолвной сценой и криво улыбался. Иногда ему было больно знать заранее, что произойдет дальше, хотелось от жизни неожиданностей и сюрпризов, но он был прорицателем и ведал будущее. Еще несколько мгновений Хананк и Лайра просидят без движения, глядя друг другу в глаза, а затем начнут разговор, но вместо слов в нем будут говорить пируэты, финты, обманки.

«Угрюмый и Веселый рады знакомству», - куце улыбнулся кхет, продолжая неотрывно смотреть в глаза феи. «Ты разговариваешь со своими мечами?» - удивилась ск'йере.
«Нет, но мы с ними одно целое, поэтому мыслим одинаково».

«Я тоже рада познакомиться с тобой…» - догадавшись, к чему клонил кхет, улыбнулся фея. «Хананк», - представился кхет.

«Лайра», - назвалась ск'йере, хотя ее имя уже не было для мастера клинков секретом.

«Я видел, ты летала в бою, - глаза Хананка заблестели, когда он вспомнил о недавней схватке. - Мастер Накато тоже обретал в поединке способность летать. Научи меня».
        - Я фея, Хананк, фея! - сказав вслух, расхохоталась ск'йере и отвела взгляд, разрушив тем самым тонкую пелену концентрации. - Если ты не видишь моих крыльев, это не значит, что их нет!
        - Аккуратнее, - наставнически предупредил Назарин, когда их со ск'йере взгляды пересеклись. Сперва Лайра не поняла, к чему клонит колдун в монашеской рясе, а в следующий миг Хананк схватился за мечи и пошел в атаку.
        Назарин с улыбкой на лице наблюдал за поединком кхета и ск'йере. Он знал, чем закончиться бой, но интерес вызывало не ожидание финала, а сама грация идеально точных, выверенных движений двух фехтовальщиков, мастерство которых не знало себе равных. Фея играла, смеялась и ее выпады были легкими и воздушными. Кхет был суров и сосредоточен, он бил точно, коротко, даже - скупо, словно боялся, что сил до конца боя не хватит. Лайра парила вокруг Хананка и казалось, будто ее превосходство неоспоримо, и победа - вопрос времени. Но мастер клинка парировал и отбивал, ставил свой меч в то место и в то мгновение, когда это было нужно, не делал ничего лишнего. Хананк ушел в глухую оборону, вид его стал еще суровее, нежели прежде, зато фея хохотала, откровенно насмехаясь над потугами кхета, но было так лишь до того часа, пока Хананк не нанес свой первый, и в тоже время - последний, выпад. Изогнутый клинок застыл у шеи ск'йере, фея остановилась и больше не смеялась. Дважды проиграть смертному! Это не может быть обычным везением. И это всего лишь ученик, который не достиг окончательного мастерства и не может стать
наставником! Воистину сильные воины живут на востоке.
        Хананк поклонился, неотрывно смотря в глаза Лайры. Впервые она увидела, как может преклонить голову тот, кто считает себя выше. По коже ск'йере невольно пробежал холодок, столько силы было в этом взгляде, столько внутренней гармонии и веры в себя, что фея против воли засомневалась в людской природе своего соперника. Он вани, не иначе.
        - Спасибо за добрую беседу, - поклонилась в ответ ск'йере.
        - Хватит любезничать, нам пора, - прервал душещипательную сцену Назарин. - К вечеру будем у башни, а дальше снова в леса.
* * *
        К одинокой башне они вышли на закате. Представляла она из себя высокий и тонкий, как трость, минарет, шпиль которого был увенчан крупным латентным шаром. Шар излучал бледное, почти лунное сияние, которое стелилось у башни, и в тоже время уползало мутными щупальцами к обрыву, где вливалось, наполняя магической энергией, Хельхеймский купол. Назарин боялся даже представить, что будет, если латентные шпили минаретов перестанут питать границу силой. Но сегодня одна из башен лишится своего хозяина.
        - Нас засекут, - заволновалась ск'йере, когда Назарин вывел всю компанию на открытую местность.
        - Уже, - Назарин пошел быстрее, подозревая, что графские ландскнехты с собаками держат обратный путь и вскоре будут здесь.
        - А пустят? - засомневалась фея.
        - Помолчи! - Назарин и сам не заметил, как полюбил тишину, как привык к Хананку, который никогда не доставал вопросами, ибо был немым. А вот неумолкающая фея уже начинала бесить прорицателя, но ее роль в кампании еще не была сыграна, поэтому приходилось терпеть назойливость ск'йере. - Если я иду, значит пустят.
        - Какая же ты важная крыса, то есть личность… - съехидничала ск'йере, но Назарин проигнорировал колкость, лишь пошел еще быстрее, будто боялся не успеть.
        Вскоре вся компания вошла под свет магического шара, и его бледно-белое сияние стало отдавать синевой.
        - Мне здесь не нравится, - заволновалась ск'йере.
        - Ты когда-нибудь замолкаешь? - фыркнул Назарин, замедляя шаг.
        - Когда ем, - недобрым тоном ответила Лайра.
        - Тогда пожуй чего-нибудь и не мешай мне сосредоточиться.
        Прорицатель резко остановился, не дойдя до ворот нескольких шагов, и внимательно посмотрел на магический шар на шпиле, который уже отчетливо светил синим огнем и не посылал к куполу энергетических импульсов. В месте, где он не так давно притрагивался многочисленными световыми щупальцами к границе, образовался разрыв, и Назарин, даже не обладая дюжими колдовскими талантами, чувствовал, как слабеет Хельхеймская защита.
        - Идем, - позвал прорицатель и подошел вплотную к двери. - Сейчас нам откроют, - сказал Назарин и, как всегда не ошибся.
        Обитые клепаными металлическими пластинами створки мощных ворот не сдвинулись с места, зато в правом углу врат открылась едва заметная крохотная дверь, в которую заходить приходилось сильно сгибаясь. А спустя мгновение оттуда вышел, с трудом протиснувшись через узкий портал, крупный мужчина в широком камзоле, полы которого доставали до земли. Пограничный маг подошел к незваным гостям и смерил их недовольным взглядом своих узких, хитрющих глаз. Лицо его было круглым, как шар на шпиле. Голова гладковыбрита, но из затылка росла длинная, до пояса, коса. Внешностью он был весьма похож на Хананка, вот только у кхета была привычно розовая кожа, а у мага она отдавала заметной желтизной. И глаза у хранителя башни были уже, но взгляд не менее упрямым и пронзительным.
        - И чего вам надо? Чего приперлись? - недоброжелательно спросил маг.
        - У меня к тебе предложение, Зарахат, - заговорил Назарин.
        - Ага, жрец Симионы неплохо осведомлен, - заметил маг.
        - Я знаю о тебе все, драконоборец, - заверил прорицатель. - И именно поэтому здесь.
        - Выкладывай, что у тебя, - сощурился маг, отчего глаза его и вовсе превратились в две неразличимые щелки. Зарахат, улыбаясь, внимательно осмотрел всех, кто к нему пожаловал. Крепкий, жилистый кхет с длинным и коротким мечами на поясе. Девушка, на удивление хрупкая, нежная, которая по строению тела никак не могла являться фехтовальщицей, но была при оружии. Зеленые глаза ее горели огнем, а за спиной распростерлись атрофированные магические сгустки - остатки волшебных крыльев. Ск'йере. Редкая гостья.
        - Мне надо, чтобы ты пошел с нами… - начал было Назарин, но горгоротец, расхохотавшись, не дал ему договорить.
        - Надо? Тебе? А может еще и фее с язычником? - Зарахат был едок и язвителен, он и раньше не отличался хорошими манерами, а с тех пор, как был подряжен охранять и подпитывать одну из пограничных башен, так и вовсе стал невыносим. - Пожаловала странная компания под покровом ночи, и теперь я должен все бросить и отправиться с вами? И не подумаю!
        - А подумать бы стоило, - в тон ему ответил Назарин. - Я предлагаю тебе то, что ты делаешь лучше всего.
        - Да? И что же это? Удиви меня! - Зарахат не скрывал ехидства, он знал, что его истинным талантам уже никогда не найти правильного применения. Он - драконоборец, боевой колдун с исключительными, но узконаправленными способностями. Все, что он умеет, все, на что хватает его талантов - это убивать великих существ. Одна беда - их больше не осталось. Зарахат знал это, потому как на его руках была кровь королевы драконов. Когда-то он остановил Огнедышащие войны, но, сделав это, лишил свою жизнь смысла. Теперь горгоротская гильдия магов нашла его талантам иное применение и Зарахат, лучший из драконоборцев, был обязан тратить свои колдовские силы на поддержание купола, закрывшего некромантов в их исконных землях. Так великий маг превратился в раба, узника одинокой башни, стоявшей на остроге мира.
        - Удивлю, - вырвал Зарахата из размышлений голос монаха. - Ты нам нужен, чтобы убить дракона.
        - Ты издеваешься? - скривил гримасу Зарахат. - Драконов больше нет, последний умер от моего клинка.
        - Это ты так считаешь, но один еще остался. Я могу показать, - заверил прорицатель и, подойдя вплотную к драконоборцу, приложил свои руки к его вискам.
        Сперва ничего не происходило, а затем зрение покинуло Зарахата, а уже в следующий миг свет вернулся и горгоротец увидел, как огромный ящер поднимается в небо и парит над людским войском, убегающим от огня в разные стороны, увидел, как его башня погружается в едкое пламя, а за ней - башни других магов. И с каждым новым мигом защита купола становится все слабее…
        - Хватит! - резко шарахнулся в сторону Зарахат. Сердце его учащенно колотилось. Он был дико взволнован. Нет, за купол он не переживал, ему было плевать на башни. Зарахат, пожалуй, даже порадовался, если б его узилище превратилось в пепел, но дракон… Неужели, еще одно вечное создание живо? Еще одна мишень, которая подарит его жизни смысл хоть на короткое время? Надежда затеплилась в сердце драконоборца, но он никогда и никому не верил на слово. - Говори правду и не смей мне лгать, - приказал Зарахат и дотронулся большим пальцем чуть выше переносицы Назарина. - То, что я видел, правда?
        - Правда может стать таковой, - покорно отозвался храмовник.
        - Откуда ты знаешь об этом?
        - Я прорицатель. И вижу будущее таким, но его можно изменить. Все в твоей власти.
        - Ты не лжешь, - Зарахат убрал палец с «третьего глаза» прорицателя. - Хорошо, я согласен идти с тобой, но мне надо время, чтобы дождаться смены.
        - Пока ты здесь, ее не будет. Никто не отпустит пограничного мага, который скорее каторжник, чем колдун. Тебе, Зарахат, надо покинуть пост сейчас, никого не дожидаясь.
        - Но купол… - задумался драконоборец. По большому счету поддержание границы его не волновало, все, кто был ему дорог уже покинули этот мир, а судьбы других его не заботили. Идеи, за которые он когда-то готов был сложить голову, страна, которую он любил больше жизни, умерли вместе с последним драконом. Его бросили все: враги, друзья, правители, гильдия магов, обычные обыватели. Герой стал изгоем сразу после того, как в его услугах перестали нуждаться. Стоит ли теперь беспокоиться за их жизни, заслужили ли они, эти подлые крысы, чтобы Зарахат и дальше гнил в этом узилище? Нет, не заслужили. А сам Зарахат уже устал быть рабом башни, которая день ото дня выкачивает его магические силы. Жизнь цепного пса его утомила.
        - Без одной башни защита не станет слабее, - уверял Назарин, но Зарахат уже не нуждался в уговорах.
        - Ждите, - сказал горгоротец. - Соберу вещи и выступаем. - С этими словами драконоборец, закрыв двери перед носами гостей, скрылся в своей башне.
        - Я и не сомневался, - улыбнулся Назарин и посмотрел на задумчивую ск'йере. - Что-то не так, фея?
        - Прорицатель? Фанатик? Ты не остановишься не перед чем, чтобы достигнуть своей цели.
        - Если эта цель - спасти человечество, то ты права, фея, ничто и никто не остановит меня.
        - Надеюсь, твой фанатизм не приведет к катастрофе, - бросила Лайра и отвернулась, дальнейший разговор ее не интересовал.
        - К ней приведет бездействие, но, поверь мне, катастрофы не будет, - улыбнулся Назарин и уставился на вход в башню, где уже стоял драконоборец, облаченный в начищенный до блеска «зеркальный» доспех.
        - Идем, - поторопил Зарахат, напяливая на голову шлем с забралом в виде демонической маски.
        - Не спеши с доспехами, - покачал головой Назарин. - Все самое интересно начнется еще не скоро, а привлекать лишнее внимание нам ни к чему.
        - Идем, - натужно повторил Зарахат. - Скоро здесь будут маги.
        - Лайра, заметешь следы? - поинтересовался Назарин, уже зная ответ.
        Ск'йере уже собиралась отказать и вовсе покинуть невеселую компанию, но посмотрела на Хананка, который слепо верил своему другу, и поняла, что отказ будет означать для кхета гибель.
        - В последний раз, - зло выдавила из себя фея, только теперь понимая свою роль в затее прорицателя.
        - Вот и отлично, - криво улыбнулся Назарин, такая улыбка всегда у него получалась, когда он знал все наперед. - А теперь в путь, друзья, к вратам свершений!
        Глава 12. Фаворит королевы
        Виконт Жерар III (1248/1253 - 1273/1278, Амиц), старший сын графа Белиана Ибелина де Пикиньи.
        Род его шел от видамов Амьена, которые сперва лишь управляли в Пикиньи, а затем вошли в магистрат и, в период правления Альберта Трижды Великого, выступили на стороне узурпатора. При его поддержке де Пикиньи захватили военную и судебную власти в графстве, после чего стали законными владыками Амьена.
        Пребывали на пике славы они до конца правления Альберта Трисмегиста, но позже, как и остальное дворянство, лишились своего статуса и привилегий.
        Балор Дот, ведя политику «людских свобод», лишил их власти, земель, доходов, сохранив лишь титулы и имение. Несмотря на подобную немилость, де Пикиньи не изменили своей семейной традиции, по которой отдавали старшего сына в обучение некромантам.
        В дни Красного путча Жерар III был назначен на пост коннетабля. Командовал обороной Хельгарда, где снискал героическую славу.

«Графы де Лармон-Пикиньи» Сен-Картен Виго
        Огненный взрыв окрасил лиловым горизонт. Разгораясь, он все быстрее охватывал кровавым пламенем фьорд за фьордом, проникал в глубь мира мертвых, наполняя его божественным гневом. Огонь бушевал, ярился, освещал сумерки, разгонял тени, но остановился у безлюдной крепости, за которой скрылась многотысячная армия, непобедимая армада Аргануса.
        Засвистал ветер, исполняя грубую песнь, серые тучи быстрыми тенями сковали солнце и за миг погубили красное зарево. Хельхейм новь погрузился во мрак.
        - Командуй, Барклай, - кивнул рыцарю смерти Арганус.
        Темный лорд махнул рукой и сотни неупокоенных, идущих в спокойном марше, без единого звука рванулись вперед. Скелеты, зомби, псы и драугры были тихи и безмолвны, но от грома их шагов содрогалась земля, а звон мечей и доспехов разнесся на лиги вперед и мог любого заставить трястись от страха. Любого, но не мертвеца.
        Гарнизонные скелеты с луками и мечами наизготовку выстроились на крепостной стене. У них был приказ: стоять до конца. Они его исполнят. Вот только некромант, веками назад отдавший этот приказ, никак не мог представить себе, что его мертвые воины будут сражаться с себе подобными. Нападавшие были рядом. Те, что держали таран, бежали впереди, но никто не прикрывал их щитами. Скелеты гарнизона опустили тетивы, и сотня стрел обрушилась на войско Барклая. Лорд гортанно расхохотался. Древки стрел беспомощными деревяшками застряли меж костей, воткнулись в мертвую плоть зомби. Умер второй смертью лишь один - наконечник проткнул ему глазницу, красное око, связывающее с Хозяином.
        А в следующее мгновение волна неупокоенных ударила в створки ворот тараном. И благодаря многократно увеличенной силе, скелеты довольно быстро совладали с воротами и ворвались внутрь. Гарнизонные лучники, выполняя приказ, все еще отстреливались, но это сопротивление вызывало у Барклая лишь хохот. Арганус следил за штурмом молча, оценивая будущие перспективы. В первом гарнизоне нет ни драугра, ни некроманта, поэтому защита была слаба, но на пути к Хельгарду будет еще немало фортификаций. Исходя из донесений Ди-Дио, в замках, что были ближе к столице, они не увидели немертвых. На самом деле эти замки охранялись куда лучше, ибо там были маги, которые не выставляли своих воинов напоказ. Последующие осады могут затянуться, поэтому очень важно рассчитать все верно и сделать так, чтобы информация о том, что Арганус движется к столице дошла до Фомора лишь тогда, когда он будет в недосягаемости и, повернув армии вспять, не успел бы вернуться в Хельгард.
        Тем временем скелеты-лучники бессмысленно обстреливали штурмующих, а мечники с большей продуктивностью сцепились в ближней схватке на стенах гарнизона. Барклай долго наблюдал за разворачивающейся картиной, но не выдержал и пустил коня вскачь. Рыцарь не может не убивать! Не убивать целых пять веков! Это слишком долгое время, проведенное без битв.
        Остановившись у раскуроченных ворот, Барклай спешился и сорвал притороченные к луке седла два тяжелых фламберга. Взяв их по одному в каждую руку, Барклай поспешил в самый пыл сражения, но толком не успел насладиться битвой, которая закончилась слишком быстро. Рыцарь смерти все же убил троих скелетов тремя мощными, повальными ударами. Ни кости, ни скрепляющая их магия не выдержала подобной силы. Барклай, закованных в доспех, не боясь, врубился в ряды последних защитников. Бессильное железо ударило о литой нагрудник, выбило сноп искр, а непобедимый рыцарь тем временем разрубал уцелевших пополам, и ни один из его ударов сегодня не пришелся мимо.
        Арганус потерял интерес к штурму. Погрузился в мысли, в расчеты, которые должны посадить его на трон Хельхейма. Все было готово и продуманно. Арганус уже близко к Хельгарду, за шаг до желанной власти, но на этом пути еще есть преграды, которые могут помешать. Медлительный Фомор, изрядно задержавшийся в столичной области, чтобы дождаться войск. Самонадеянный Сиквойя, который наивно решил, что может строить собственную игру за спиной хозяина. Недалекий Бенедикт, возомнивший, что у людей недостаточно свобод и им необходимо бежать из Хельхейма. Каэль, яро настроенный на то, чтобы оторвать кусок власти и восстановить свое утраченное величие. Балор Дот, который может пробудиться от долгого сна в любую минуту и еще два игрока на шахматной доске, считающие, что могут что-либо изменить - Сандро и Батури. Самые предсказуемые из всех. Вампир попытается уничтожить того, кого воскресил, и это отвлечет Каэля. Высшие вновь будут слабеть от междоусобицы, в то время как Д'Эвизвил благополучно захватит власть и начнет наращивать силы. Война вампиров привлечет Бенедикта, который не сможет в нее не вмешаться, ибо сам
обращен в кровососа. Фомор доберется до Сиквойи и сразу двумя проблемами станет меньше, ибо не выживет никто, кроме трех Безумцев, которых простофиля Сандро вытащит из пещер на свою погибель. Останется лишь один, с которым придется сразиться - Балор Дот, но этот бой произойдет уже после того, как трон будет во власти Д'Эвизвила.
        Лишь маленький нюанс и головоломка разрешиться, мелкие кусочки сложной мозаики, как всегда, станут на свои места и откроют цельную картину. Лишь маленький нюанс.
        Арганус взял в руки прозрачную сферу, в которой поселился мутный дым и всмотрелся в переплетающиеся между собой, закручивающиеся в вихри туманные линии.
* * *
        Потянулись неразличимые, похожие друг на друга, как капли воды, бесконечные пещерные коридоры. Никто не смог бы сориентироваться в них, никогда Сандро и Диорес не нашли бы путь наружу, не вдохнули бы больше чистый горный воздух, но вели их провожатые, которые сами создавали эти ходы и знали их, как пальцы собственных рук.
        Вскоре, прошествовав сетью запутанных лабиринтов, вся компания оказалась в широкой комнате, которая, судя по каменному столу с фигурными ножками, и сиденьям, искусно вырезанным из грубого базальта, была столовой братьев Ивальди. Кроме стола и табуретов, разместился здесь изящно выложенный камин из редкого черного мрамора, высокие подсвечники на длинных треногах. Надо заметить, что в стенах у потолка ниш со светильниками было гораздо больше, а их свет сиял многим ярче, поэтому осмотреться сумел и Ди-Дио, не так хорошо видевший в темноте, как некромант.
        - Как дома, - усмехнулся Диорес и подошел ближе к мечам и алебардам висевшим на стенах.
        - Ха! - воскликнул Хемдаль. - Сразу видно: в душе ты карл.
        - Нет, нет, - поспешил с ответом Ди-Дио. - Дело в том, что я родом из Бленхаймских недр.
        - Не Диомеда ли ты сын? - спросил тогда Хемдаль, о чем-то задумавшись.
        - Он самый! - не без гордости откликнулся Ди-Дио. О том, что Диомед небезызвестная личность Диорес знал всегда, но весть о том, что с его отцом знакомы даже карлы-отшельники приятно его порадовала.
        - Печально, - как-то невесело отозвался карл.
        - Что ж в этом печального? - встревожился Диорес.
        - Уважаемые, давайте все же перейдем к делу, - несдержанно встрял в разговор Сандро и без приглашения уселся на коротконогое сиденье.
        - К делу? - возмутился Хемдаль и сделал суровый вид, но уже с улыбкой продолжил: - Только после еды и выпивки!
        И требование карла было выполнено. По большей мере за счет его собственных усилий. Сперва Хемадаль избавился от доспехов, неаккуратно - даже небрежно - побросал их прямо на пол, а затем раздул в камине огонь. Чтобы пламя разгорелось быстрее, сыпанул в него какого-то порошка, который ярко вспыхнул, но принес мало пользы. Как понял потом Диорес, все это делалось лишь для феерии. Сам имитатор неотрывно следил за манипуляциями карла, за тем, как он ловко, навесу, шинкует белую морковь и репчатый лук, обжаривает их с кусками мяса в крупном, почерневшем от времени и частой готовки казане, закидывает в него какие-то неизвестные белые, мелкие зерна и все это заливает водой.
        Сандро тем временем, о чем-то наскоро потолковав с Сидри, ушел в компании старшего Ивальди. Брок задержался лишь на мгновение, стащил из корзины Хемдаля морковину, похватал братские доспехи и, жуя, поспешил в оружейную, чтобы сбросить лишний груз и с себя.
        - Прости, - заговорил Диорес, оставшись с Хемдалем наедине, - но что опечалило тебя в судьбе моей семьи?
        - Эх, не люблю сообщать дурные вести, но недавно ко мне прилетал Хьюгин* и сказал, что видел Диомеда в кругу некромантов. А что это может значить? Только то, что твой отец переметнулся к неупокоенным.
#Хьюгин и Мьюнин - вороны Ёдина, которые облетают весь мир и сообщают Всеотцу о том, что видели.
        - Это невозможно! - воскликнул Диорес и до хруста сжал кулаки. - Даже говорить этого не смей! Отец никогда бы не пошел наперекор своим заветам.
        - Говорю же: печально, - пожал плечами Хемдаль. Оставив варево на огне, он подошел к имитатору и дружески положил руку ему на плечо. - Но ты и сам, думаю, не дурак, знаешь, что Хьюгин никогда не врет.
        - Он мог ошибиться или не так понять, - с надеждой выдавил Диорес.
        - А что тут не так понимать? Все ясно: перешел и перешел. Кто знает, какие у него причины? Да ты нос раньше времени не вешай, - Хемдаль похлопал имитатора, который с трудом сдерживал слезы, по спине. - Шаман - ловкач, может, исхитриться хочет.
        - Зря я ушел из дому, - Диорес смахнул с лица одинокую слезу и несколько раз глубоко вздохнул, выравнивая сбившееся дыхание. - Не говори об этом Сандро. Не хочу, чтобы он подумал обо мне плохо.
        - Чего тут плохого-то? Дети невиновны в поступках родителей, - расфилософствовался Хемадль. - Да ты не переживай, от меня он ничего не услышит.
        - А твои братья? Они не расскажут?
        - Нет, конечно, они же не знают! - заулыбался Хемдаль. - Ладно, сейчас покушаешь плотно, эля выпьешь, а там и жизнь наладится.
        - Хорошо бы, - мечтательно протянул Диорес, - чтобы наладилась.
* * *
        А в это время Сидри допрашивал незваного гостя.
        - Зачем ты здесь? - строго спросил он.
        - Я уже говорил, - вздохнул Сандро, - мне и Диоресу пришлось скрыться от непогоды.
        - Я спрашивал не тебя, - сказал карл и повторил свой вопрос: - Зачем ты здесь?
        - Нам нужна ваша помощь, - покорно отозвался Трисмегист, принимая видимый облик.
        - Здесь ты ее не найдешь. Ты зря пришел, Тривеликий.
        - Сидри, ты пережил многих своих соплеменников, и должен помнить, что многие из них умерли от рук некромантов. Ты воевал, был генералом в Последней войне. Неужели, тебе не хочется довести дело до конца и покончить с немертвыми?
        - Свое дело я завершил: некроманты - пленники своих земель.
        - Надолго ли? - вмешался Сандро. Теперь он уже понимал, какие цели ставил перед собой Трисмегист. - Да, цепь ошейника крепка, но не вечна.
        - Неубедительно, - стоял на совеем Сидри. - Придумайте нечто новое.
        - Некроманты убили твою семью: отца, жену, сыновей, - запальчиво заговорил друид. - Их убил тот, кому мы идем мстить.
        - Арганус убил их по твоему приказу.
        - Мой рассудок был затуманен. Я не был собой.
        - Как и Арганус, - добавил Сидри. - Ненавидеть тебя, Тривеликий, у меня гораздо больше причин, но я помню не только зло, которое ты творил, но и добро. Именно поэтому и не прикончил тех, кого ты привел.
        - Былого не воротишь, - заметил друид.
        - Теперь другое время, но беда та же, - подхватил Сандро. - Некроманты не успокоятся пока не получат полную власть, пока не превратят всех людей в своих рабов, - глаза Сандро налились кровью. Он и сам не мог понять, чем вызвана его агрессия, но бездеятельность карла его бесила.
        - И что с того? - развел руками Сидри. - Мы с братьями не вмешиваемся в дела большого мира. Мы вечны и переживем не только людей, но и некромантов.
        - Да ты обыкновенный трус, Сидри, сын Ивальди, - скривился в гримасе презрения Сандро. - Трус, который скрывается за высокими идеями.
        - Никто не смеет называть меня трусом! - взъярился Сидри. - А если хочешь проверить мою храбрость, выходи на бой!
        - Так и будет! - воскликнул Сандро. - Но если ты проиграешь, то присоединишься к нам.
        - Идет! - одобрил Сидри, зная, что бессмертного невозможно победить.
        - Я бы не делал этого, - прошуршал в голове некроманта голос Трисмегиста.
        - Поздно, - ответил ему Сандро. Он не знал, как победить, но верил, что сделает это. Трое бессмертных, умелых воина и полководца будут хорошим дополнением к его малочисленному отряду. Такой подарок судьбы, или же не судьбы, а Трисмегиста, нельзя было упускать.
        - Я не стану тебя убивать, но готовься быть битым, - предупредил Сидри, отошел на десяток шагов от некроманта и, вскинув топор, приготовился к бою.
        - Начнем, - кивнул некромант и сплел первое заклинание.
        Карл со скоростью рыси рванулся вперед. За какое-то мгновение он преодолел расстояние в пять шагов и уже размахнулся топором, когда огненный шар поглотил его целиком. Сандро попятился, опасаясь, что подобная волшба не сможет ему помочь: так и оказалось. Когда пламя истаяло, Сидри стоял цел и невредим, лишь подвижный нагрудник раскалился на нем до красна и, судя по всему, жег плоть.
        - А может и убью, - задумался карл и стал медленно идти в сторону некроманта. Сандро выкрикнул новое заклинание, на этот раз из стихии воды. Ледяная стужа сковала Сидри, заставила его идти медленнее, но не остановила. С трудом передвигаясь, он с каждым шагом был все ближе. Тогда Сандро наколдовал Волну смерти и не поверил своим глазам, когда Сидри с виртуозностью ловца кинжалов принял заклинание на пику своего топора и, повертев им, пустил Волну обратно. Некромант, пятясь, нейтрализовал собственное творение, а затем поочередно пустил в карла Стрелу хаоса, Плеть и Нежность Хель - все безрезультатно.
        - Тебе конец, полумертвый, - где отбиваясь, где уворачиваясь, а где и попросту оставляя магию без внимания, Сидри подошел вплотную к некроманту и, размахнувшись, опустил топор ему на голову.
        Сандро закрыл глаза, уже не рассчитывая открыть их снова, но в последнюю минуту память услужливо подсказала, как выйти из безысходной ситуации. Прежде чем сталь коснулась его головы, некромант успел выговорить еще одну формулу, выпустил в мир еще одно заклинание. А когда открыл глаза, увидел прямо перед собой острые грани топорища.
        - Я победил, - шумно выдохнув, сказал Сандро и обошел вокруг замершего без движения карла. Улыбнувшись, дотронулся костяным пальцем до лба Сидри и что-то невнятно прошептал.
        - Что ты со мной сделал, поганец! - взорвался криком карл.
        - Всего лишь заклинание оцепенения, - пожал плечами Сандро. - Ты согласен, что я выиграл?
        - Нет! - воскликнул Сидри.
        - Тогда у тебя будет целая вечность, чтобы еще раз обдумать свое решение, - сказал некромант и, развернувшись, пошел прочь.
        - Стой! - прокричал ему вслед Сидри.
        - Ты что-то хотел? - обернувшись, спросил некромант.
        - Да, - пыхтя от злости, выдавил карл сквозь стиснутые зубы. Ему уже несколько веков не доводилось признавать своего поражения. Тем более делать этого перед заносчивым, малоопытным и малолетним колдуном. Но какой у него оставался выход? - Я согласен на ничью…
        - Если так, то братья Ивальди пойдут войной на Хельгард?
        - Да! - заверил Сидри.
        - Тогда ничья! - обрадовался некромант и снял действие чар.
        - Осталось только уговорить братьев, - выронил Сидри, когда магия оцепенения отпустила его из своих оков.
        - И так, чтобы они не отказались, - подал голос Трисмегист. - На этот счет у меня есть идея. Слушайте…
* * * - Слушай меня, слушай… - до сознания Морены доносился скорее не голос, а скрежет, но пробивались в нем знакомые интонации.
        Властвующая королева Хельхейма поняла, кто к ней обращается, но сейчас была слишком далека от своих покоев, чтобы призвать ментальную сферу-проводник, поэтому просто открыла свое сознание и попыталась мысленно найти Хозяина, дабы ответить на его Зов.
        - Да, мой повелитель, - отозвалась королева с повадками рабыни.
        - Кто заправляет в Хельгарде, пока Фомор в походе? - лился в сознание Морены ласкающий голос ее учителя, которому она прониклась не только уважением, но и любовью.
        - Виконт Жерар де Пикиньи, - лаконично ответила королева и приготовилась слушать, чтобы продлить удовольствие от разговора. Арганус здесь, рядом. Уже скоро он дойдет до столицы и возьмет ее штурмом, а после подарит Морене свободу, а быть может и взаимность.
        - Найди его и не позволь связаться с Фомором. Наместник не должен знать, что я приближаюсь к Хельгарду и захватываю его приграничные крепости.
        - Да, повелитель, я все выполню в точн… Мерзкий паршивец! - ругнулась Морена, когда поняла, что Арганус закрыл свое сознание, закончил сеанс связи, даже не попрощавшись. - Чтобы ты не задумал, милок, ты будешь моим, - пообещала она, уже спеша в тронную залу, где надеялась отыскать Жерара.
        Виконт был на месте. Он озадачено ходил из одного угла в другой и неровно постукивал костлявыми пальцами о рукоять меча, висевшего на поясе. Одет он был в черный с красными вышивками плащ, под которым виднелся красный камзол с геральдическим драконом на груди. На его челе - обычном голом черепе - красовалась скромная диадема из белого золота без инкрустаций - знак временной власти. Это был новообращенный лич, обладающий хорошими магическими задатками, но, как и наместник, любимчиком которого он был, Жерар отличался наивностью и глупостью, а его перевес заключался лишь в грубой магической силе, а не в витиеватости волшбы и тонких ее построениях.
        - Морена! - увидев королеву, обрадовался виконт. - Королева, мне, вашему скромному почитателю, нужен ваш совет.
        - Говори, - властно отозвалась Морена.
        - О, повелительница мертвых, хранительница душ и…
        - Хватит! - оборвала мальчишеские словоизлияния королева. - Выкладывай, что у тебя. И лаконично.
        - С одной из приграничных крепостей прервалась рабская связь. Я опасаюсь, что это вражеский прорыв.
        - И что ты хочешь от меня услышать? - поддернула иллюзорные брови Морена.
        Всем было известно, - и тем некромантам, которые пребывали в столице, и тем, что жили вдали от Хельгардских фонтанов, - что королева Хельхейма ненавидела свою мертвую личину, и всегда скрывала ее за магией. Морена была мастером иллюзий, поэтому, благодаря своим воистину неподражаемым талантам, без труда воссоздала свою прежнюю, людскую, красоту.
        - Совет, моя королева, совет - это все, о чем я прошу, - учтиво поклонился Жерар, исподлобья взглянув на налитую жизнью грудь, маняще скованную тугим корсетом.
        - Ты получишь его, - проследив за взглядом виконта, призывно улыбнулась Морена.
        - Мой меч у ваших ног, - преклонив колено, сказал Жерар.
        Морена долго и пристально смотрела на виконта и только теперь поняла глубину чувств, которые испытывал к ней новообращенный лич, еще не утративший в себе людское начало. Он по-прежнему видел в ней женщину, утонченную и изысканную королеву. С годами, веками, это чувство остынет, канет в небытие, но сейчас оно было крепко в погибшем сердце виконта. Морена с готовностью приняла этот неожиданный дар и стала вести свою игру. Она подошла ближе к молодому личу, который еще не успел растерять людской любви к естественной красоте, провела рукой по его костяной щеке и надменно посмотрела в глаза.
        - Жерар, ты должен остановить нападающих, перебить их всех до одного. И сделать это сам, без помощи наместника, опередив его. Не говори ему ни о чем. Молчи. Ты заберешь его славу, а позже, когда Балор Дот вернется из Залов Аменти, тебе достанется не только слава Фомора, но и его место в Совете.
        - Нет создания коварнее женщины! - восхищенно сказал виконт и послушно поднялся, повинуясь легкому касания руки, тепло которой он чувствовал даже понимая, что перед ним иллюзия. Он прижался к раскрытой ладони, не желая, чтобы тепло людской плоти его покидало.
        - Ты преувеличиваешь, Жерар, - снисходительно улыбнулась Морена. - Мы, женщины, просто не любим, когда наши фавориты плетутся в хвосте. Поэтому всячески помогаем им подняться выше остальных.
        - Фавориты? - переспросил виконт, смакуя это слово, как терпкое вино. - Мне нравится этот неожиданный поворот, моя королева! Я сделаю все в точности, как вы сказали.
        - Что ты, милый, - прерывисто вздохнула Морена и приложила руку к груди, будто у нее кольнуло в сердце. От этого движения тугой корсет еще крепче сдавил женские прелести, отчего Жерару в один миг даже показалось, что завязки не выдержат и лопнут. Морена могла бы оказать виконту подобную услугу и наворожить соответствующую иллюзию, но не стала делать этого раньше времени. - Это полностью твое решение, Жерар. Твой план, твое осуществление, твоя слава. Я - всего лишь тень, которая в случае необходимости отведет от тебя удар.
        - Вы лучшая из теней! - воскликнул Жерар и выхватил из ножен меч. - Славься королева!
        - Славься, - Морена нежно провела по плечу виконта и, развернувшись, пошла прочь. А Жерар смотрел ей вслед и все внутри в него дико кричало, выворачивалось наизнанку. Вот она, та, о которой он мечтал! Но что он может теперь, когда стал мертвецом? Многое! Очень многое! И для того, чтобы заслужить расположение, он умолчит. Ничего не скажет Фомору, а сам примет бой и победит. Несомненно, победит! Во славу королевы. Во славу лучшей из красавиц!
        Глава 13. Ночная охота
        В городе в те дни бушевала чума. Познавшие кровь, почуяв смерть, прилетели на крыльях ночи к усадьбе самого добродетельного из вестфальцев, чтобы именно его обратить в свои ряды, чтобы именно он стал порождением Мрака, как и сами познавшие кровь. Но прибыли в час лихой святые отцы и изгнали детей Тьмы из дома доброчестивца. Во время они пришли, грех скрывать. Посему герцог, кроме как материально, не пострадал.
        Приходская книга Вестфальского Собора
        Тени кружили вокруг дома Ливуазье, как опавшие листья, подхваченные ветром; плясали в мерном, завораживающем танце; высматривали, наблюдали. А когда увидели достаточно, когда посчитали, что время пришло, с соколиной скоростью обрушились на усадьбу. Зазвенело стекло разбиваемых окон, заскрежетала, захрустела ткань раздираемых занавесок, с гулким эхом рухнули входные двери. Охота началась.
* * *
        Окно в спальне разлетелось на мелкие осколки. Из ночи вышли людские силуэты, окруженные серой магической дымкой. Беловолосая закричала во все горло. Марта, не успев испугаться, схватила ребенка в охапку и рванулась к двери. Но на пороге ее встретил ухмыляющийся вампир с двумя идеально белыми, блестящими клыками. Марта попятилась.
        - Отдай ребенка, - потребовал тот, что стоял у двери. - Отдай по-хорошему. - Немая покачала головой. - Не отдашь? - зачем-то уточнил улыбчивый вампир и, резко прыгнув вперед, вцепился в детские пеленки, напрасно пытаясь вырвать из рук девушки ребенка. - Дрянь! - выкрикнул он и ударил Марту по лицу. Девушка выпустила младенца и упала на пол.
        - Прекрати! - вскрикнула Анэт, сделала шаг вперед, но от молниеносного удара в затылок тут же рухнула навзничь и потеряла сознание. Над ней, оскалившись, завис вампир и облизнулся.
        - У тебя, милашка, должно быть вкусная кровь, - выговорил он и, сев на Анэт сверху, провел языком по тонкой шее, а затем впился в плоть с жадностью умирающего от жажды.
        - Стригои, прекрати, не время, - останавливала его вампирша, нацепившая зачем-то на лицо маску, словно боялась собственной внешности. Но вампир ее не слушал, продолжал пить девственную кровь. - Регин, хоть ты его вразуми!
        - Я занят, - выдавил Высший, и отпихнул от себя Марту, которая полулежа на полу цеплялась ему за ноги и не давала уйти, унести с собой ребенка. - Прилипла, как клещ, - раздосадовался он и с силой ударил Марту в живот.
        - Где эти молокососы? - нервничала вампирша. - Им и надо-то всего одну живую притащить, чего телятся?
        - Пойду, проверю, - подал голос молчавший до поры Райоль и вышел за дверь.
        Марта незаметно достала из-под кровати тонкий серебряный кинжал с извилистой гравировкой на клинке, который спрятала в спальне младенца, как только узнала о том, что ее возлюбленный вампир. Она не верила, что сможет убить Веридия, но без раздумий подняла руку на другую нежить.
* * *
        Лаборатория Веридия располагалась в подвале, за погребом и винной мастерской, в которой он выращивал эксклюзивные сорта винограда, выводил к вину новые вкусовые и ароматические добавки. Когда на первом этаже послышались звон стекла и крики, Энин только-только распечатала непонятно от кого зашифрованные замки и вошла в алхимическую лабораторию. Сперва она не придала постороннему шуму значения. Кто знает этого сумасшедшего вампира, хозяина усадьбы? Может ему взбрело в голову поголосить на неповинную служанку и избавиться от лишней посуды? Но, когда крики повторились, Энин все же решила проверить, что происходит в усадьбе.
        Тогда она поднялась на первый этаж и алхимия вмиг перестала ее волновать. В доме царил хаос. Двери выломаны, на полу постелились осколки битого стекла, а темно-серые драпри изукрасились бисеринками крови: видно те, кто вломились в усадьбу, спешили и запрыгивали прямиком в окна.
        - Эта шлюха убила Регина! - откуда-то со второго этажа прокричал незнакомый женский голос, и Энин рванулась туда. Первых вампиров она встретила на лестнице.
        - Постой, красавица, - улыбнулся, оголив клыки, кровосос. - Не хочешь потанцевать нагишом под луной?
        - Я не танцую с пеплом, - оскалилась Энин и в тот же миг с ее пальцев соскользнуло заклинание Гейли. Вампира охватило лунное сияние, которого он так сильно жаждал. Магия колдуньи окружила нежить непроницаемым коконом и сдавливало вампирское тело до тех пор пока не превратило в бескостную груду окровавленного мусора. Энин, не дожидаясь смерти первого кровососа, выпустила новое заклинание, и второго ночного охотника охватило внутреннее пламя, которое заставило его органы вскипеть и быстро превратило их в тлеющую поджарку. Симфония Хроноса. Смешанная магия, сочетающая в себе огонь и воздух. Когда заклинание вступило во вторую фазу, Энин уже столкнула поджаренного изнутри вампира с лестницы, а сама неслась по коридору в спальню сестры. Кровососа за ее спиной расперло от воздушных потоков, нарастающих изнутри, и вскоре его разнесло на сотни рдеющих частичек. Теперь Ливуазье не отвертеться от ремонта, ибо его рогатые демоны, удерживающие свод, были безнадежно испачканы кровью, впрочем, как и оживающие от игры теней балясины лестницы.
        В коридоре, у самих дверей в покои сестры, Энин встретила еще одного вампира, но на этот раз ей не удалось воспользоваться неожиданностью и справиться с ним в два счета. Кровосос атаковал первым, привычной для этой братии темной магией. Энин блокировала лезвия Мрака, отразила осколки Тьмы, чуть не пропустила ментальное вмешательство в разум, но умело абстрагировала свое сознание от чужой волшбы. И только тогда у нее появилась первая возможность ответить на выпады противника. Она воспользовалась стихией огня и соткала стрелу Хаоса, вампир одним взмахом аннигилировал колдовство и вновь атаковал. На этот раз, уже поняв, что столкнулся с умелой соперницей, он действовал изощреннее и искуснее, чем прежде. Первым пустил в ход поцелуй Бездны, от которого Энин с трудом отбилась щитом Тривеликого; вторым заклинанием было дыхание Каэля, включившее в себя ментальный контакт, уводящий от магической защиты, и витиеватую темную волшбу. Магия окутала узкое пространство мутированным бутолизмом*, который, проникнув с дыханием в организм, убивал изнутри как молниеносный яд.

# Бутолинический токсин всасывается из желудочно-кишечного тракта или легких в кровь и разносится по всему организму, нарушая деятельность нервных клеток, ответственных за передачу возбуждения к мышцам. В первую очередь страдают мышцы глаз, глотки и гортани, затем дыхательные мышцы. Зараженные умирают от паралича дыхания.
        В последний момент Энин успела закрыться непроницаемым для любой волшбы коконом Шелоб и все магические силы теперь тратила на его поддержание. Эликсир «недоросли» сохранял и концентрировал достаточно энергии в том, кто его принял, но даже этого было мало, чтобы бесконечно защищаться от продолжающего атаковать Высшего. И тогда Энин вспомнила о подаренных Арганусом двух эллипсоидных магнитных камешках, которые всегда носила с собой. Она достала их из лифа и кинула в вампира. Комнату наполнил режущий слух звук, исходящий от соприкасающихся и тут же отталкивающихся друг от друга юбер-орб. Вампир, не успев проанализировать магию соперницы, защитился сразу тремя блоками, полностью закрыв себя от магического воздействия, но перед юбер-орбами магия была бессильна. Зачарованные Трисмегистом магниты рассыпались на миллионы мельчайших осколков и поглотили Высшего в непроницаемой для волшбы магнитной сфере. Сфера становилась с каждым мгновением все меньше, все чаще крупицы юбер-орб бились о вампирскую плоть, ее разъедая. Заклинание дыхания Каэля спало и Энин наконец смогла снять с себя защитные чары.
        - Хватит, Стригои! - громче юбер-орб звучал голос из комнаты. - Мы и так потерял двоих!
        - Я не бросаю пищу, - услышала Энин, а затем, когда ворвалась в спальню сестры, увидела обладателя голоса. Им оказался молодой, демонически красивый парень, бережно обнимающий Анэт и пьющий ее кровь.
        Увидев в дверях девушку, он метнулся в окно, прихватив с собой и Анэт, за ним следом выпорхнул другой вампир, прижимающий к груди ребенка. Движения Высших были настолько молниеносными, что Энин не успела даже бросить им в спины заклинания. Переборов секундное оцепенение, она рванулась вниз, тая глупую надежду поймать их в саду. Вместо этого поймали ее. Эстерцы.
        Они схватили ее на лестнице. Энин напрасно пыталась вырваться, даже попробовала применить магию, но колдовство оказалась бессильной, ауры церковников были полностью непроницаемы как для темной, так и для стихийной волшбы, а других молодая колдунья не знала. Священники выволокли ее на улицу и потащили к воротам. Один, с внешностью гоблина и с повадками ничем не лучше, то лапал Энин за грудь, то бил в лицо или хватал за волосы, когда девушка пыталась вырваться особо рьяно. Колдунья уже подумала, что ей не миновать паладинского кострища, но похоронила она себя раньше времени.
        - Что здесь происходит? - спросил возникший из неоткуда Батури и преградил эстерцам путь.
        - Как это понимать? - возмутился Ливуазье. - Что за вторжение в дом праведного человека? А это что вообще такое? Как вы посмели бить мою ученицу?! - Веридий знал о нападении, знал, что мгновением раньше происходило в его усадьбе, поэтому без труда разобрался в ситуации и первым начал нападать, чтобы не дать такую возможность святым отцам.
        - Здесь были исчадья Мрака, - оправдываясь, промямлил эстерец с внешностью гоблина и от греха подальше отпустил Энин, которую нагло тискал за грудь.
        - А еще священник, - зло процедила она и изо всех сил ударила эстерца кулаком пол лицу. Он не ответил.
        - И почему вы поймали мою ученицу, а не исчадий Мрака, которые якобы здесь были? - с непроницаемой маской спокойствия на лице спросил Веридий. Голос его был холоден и не предвещал для святых отцов ничего хорошего.
        - Ну, - замялся эстерец, напрасно пытаясь остановить кровь, бегущую из разбитого носа.
        - Мы уже уходим, простите за вторжение, герцог, - вмешался другой церковник, под руки взял своего раненного товарища и в сопровождении остальных святых братьев выволок его за ворота. Вскоре эстерцы потерялись во мраке ночных переулков. Как только они исчезли из виду, Веридий метнулся в дом. Его поведение показалось Батури странным, но он не стал придавать этому особое значение.
        - Быстрее, - потащила куда-то вампира Энин.
        - Что здесь стряслось? - оттолкнув от себя слишком назойливую девушку, спросил Батури.
        - Тут были вампиры, - с готовностью отозвалась колдунья.
        - О чем ты? - не поверил Клавдий. Никогда бы он не смог предположить, что на Ливуазье, единственного представителя дома Атис в Хельхейме нападут ночные охотники. У Высших для того, чтобы не делать этого, достаточно рассудка, а у низших - недостаточно смелости.
        - Я убила троих, - гордо вскинула подбородок Энин, хотя позже несколько приуныла. - Но двум удалось сбежать. Идем, идем за мной, мы еще успеем их догнать. Ты успеешь.
        Батури ее уже не слышал. Его внимание привлек Ливуазье, который вышел из усадьбы, держа на руках Марту. Лицо вампира было искривлено в гримасе, а из глаз его катились слезы. Взгляд его был бездумным, переполненный болью и отчаянием. Никогда за всю свою долгую жизнь Батури не видел подобного выражения глаз, Клавдию казалось, что на него смотрит пустота, безумная, яростная, пустота.
        - Они убили Марту, - Веридий сделал еще несколько шагов вперед, но рухнул на землю и уронил мертвую девушку, словно у него не было сил, чтобы держаться на ногах. Подполз к ней, обнял за плечи и прислонился ухом к недвижимой груди. - Сердце не бьется, - голосом лишенным эмоций выговорил он. - Как у нас, Клавдий. Не бьется. Мертва. Они убили ее…
        - Вижу, - бухнул Батури и рванулся к усадьбе.
        Двери были выломаны. Готический холл превратился в кровавое месиво. Кровь была повсюду: на полу, на стенах, на потолке. Клавдий не взбежал, взлетел по лестнице на второй этаж. На секунду задержался у молодого, новообращенного вампира, который еще не успел умереть, но был недалек от этого. Добил. И поспешил дальше. К спальне Анэт. К спальне Долорис.
        Комната была пуста. Ни души. Лишь горстка пепла лежала у кровати в кругу крови, а в ней пылился кинжал с искривленным лезвием, точь-в-точь копирующий «Смерть Каэля». Дубликат, сработанный карлами из Черных Кряжей, наследственная реликвия дома Атис, лишь в немногом уступающая оригиналу.
        Клавдий подбежал к колыбели, но никого в ней не нашел. Пущенной стрелой метнулся обратно в сад, где остались еще не пришедшая в себя после магических поединков Энин и убитый горем Веридий.
        - Где ребенок? - Клавдий подбежал к Энин, схватил ее за плечи и начал с силой трясти. Девушка не реагировала, уставившись на мертвое тело Марты и с ужасом думая, какая участь уготовлена ее сестре. - Я спрашиваю тебя: где ребенок?!
        - У Каэля, - вместо нее ответил Веридий. Вампир сидел у трупа своей возлюбленной, уронив голову на грудь, и лил молчаливые слезы.
        - Ты… - внимание Батури переключилось на Ливуазье, глаза вампира налились кровью, а клыки удлинились, предвкушая скорую бойню. - Ты, твою мать, привел их сюда. Ты натравил их по моему следу. Поэтому и спешил. Ты… - желваки на скулах Клавдия напряглись, он с силой сжал кулаки, костяшки на его пальцах побелели. - Проклятый предатель…
        - Прости, - меланхолично отозвался Ливуазье, но Клавдий его уже не слышал. Он напрыгнул на друга, как дикий зверь, повалил на землю и начал бить кулаками по лицу, вымещая злобу и ненависть. Веридий не сопротивлялся, со смертью Марты внутри него оборвалась струна, которая тянула к жизни, которая заставила пойти на предательство. Со смертью Марты истлело все. - Прости… - отплевываясь кровью, твердил Веридий, - прости…
        Батури избивал Ливуазье и не мог остановиться. Клавдий сам столько раз предавал, не друзей, но союзников, столько раз нарушал клятвы, что потерял счет изменам. И все же не верил в предательство Веридия. Сотни лет дружбы. Пуды съеденной на двоих соли и бочки выпитого вина. Десятки людей и вампиров, их жизни и судьбы, которые неразрывно связали двух друзей. Неужели, этого было мало, чтобы остаться верным до конца?
        - Почему? - дрожащим голосом выдавил из себя Батури и опустил руки. - Почему, Куница? Почему?
        - Они были здесь до твоего прихода, - сплюнув тягучей кровавой слюной, ответил Веридий. - Шавки Каэля. Он знал, что ты придешь ко мне. Лисы всегда убегают другой дорогой, запутывают следы, но ты оказался плохим лисом. Сам пошел в ловушку.
        - Ты мог предупредить меня, - процедил сквозь зубы Батури и нащупал на поясе смертоносный кинжал с искривленным, зигзагообразным лезвием. - Мог предостеречь.
        - Прости… - только и сказал Веридий. - Прости, я не мог иначе. Они бы не оставили жизнь ни мне, ни Марте… - взгляд Ливаузье скользнул по телу возлюбленной, которая была рядом, на расстоянии вытянутой руки, но в тоже время - бесконечно далека. - Теперь она мертва, - прошептал он, и из глаз вновь покатились слезы, а рука сама потянулась к телу убитой.
        Батури стянул с пояса кинжал и приставил к шее Ливаузье. Веридий этого даже не заметил, все его внимание было обращено на Марту, на ее неморгающие бледно-голубые, как заледенелое озеро, глаза. В них не читалось страха, лишь холодная уверенность, которая останется в них навеки. Марта знала, что умрет, но решилась на шаг, стоивший ей жизни, чтобы защитить чужого ребенка. Она всегда любила детей, жаль не успела родить сама, не смогла. Из-за него, из-за Веридия.
        - Ты хочешь меня убить? - мутным взглядом посмотрел на друга Ливуазье.
        - Не хочу, чтобы ты предал меня снова.
        - Тогда сделай это. И не медли.
        - Проклятье! Ливуазье, как ты мог?! Я исправлю твою ошибку…- Батури резко встал, спрятал «Смерть Каэля» обратно за пояс и, обратившись в кожана, взмыл в небо.
        - Стой! - вслед ему бросил Веридий и метнул в летучую мышь огненный шар. Батури не успел увернуться. Пламя пожрало черный силуэт, но огонь быстро исчез, а огромный размеров кожан рухнул на зеленую траву магического сада, медленно обретая людское обличье.
        - Ты не друг, Ливаузье, ты - дерьмо, - мыслеречью обратился к Веридию Батури ибо огонь опалил ему горло и говорить было сложно.
        - Один ты не справишься, - вслух отвечал герцог. - Я полечу с тобой, и мы вместе освободим девушку и ребенка.
        - Поршивый предатель, я не приму твоей помощи. Не хочу бояться удара в спину, - мысленно ответил Клавдий и, решив не дожидаться, когда регенерация восстановит обожженную кожу, стал медленно плести заклинание, исцеляющее мертвую плоть.
        - Они поставили на тебя ловушку, не лезь к ним раньше времени…
        - Оплакивай свою дохлую кошку, - зло выдавил из себя вампир, когда залечил полученные раны. - А я обойдусь без твоих советов.
        Энин молча наблюдала за разворачивающейся картиной в десятый и в сотый раз прокручивая в голове увиденную сцену, когда Высший вампир пил кровь ее сестры. Теперь Анэт обречена. Ни святая Симиона, ни великодушный Эстер, ни друиды, ни целители не смогут остановить вампирский яд, который попал в ее кровь. Анэт умрет, если ее не инициируют и не сделают одной из кровососов. Но ни мысли смерть, ни об обращение в вампира почему-то не пугали Энин. Отнюдь. В ее голове возникла шальная затея.
        Колдунья подошла к Батури, опустилась перед ним на колени, нежно прикоснулась к его шее и посмотрела в кристально-голубые глаза вампира.
        - Укуси меня, - попросила она.
        - Пошла вон, - смахнул с себя ее руку Батури.
        - Укуси меня! - схватив Клавдия за плечи, уже потребовала Энин. - Анэт рассказывала мне, что ты предлагал Сандро превратить меня в вампира, так почему отказываешься от своих слов? Кусай! - приказала она и подставила шею.
        - Пошла вон! - он оттолкнул ее от себя. - Я дразнил мальчишку, зная, что он откажется. Издевался над ним. Или ты подумала, что я говорил всерьез? Не смеши! Я повязан с тобой клятвой и если ты станешь вампиршей, то я буду обязан вечно тебя защищать. Мне хватит и твоей сестры…
        - Укуси, - едва не плача взмолилась Энин, подползла к вампиру и повисла у него на шее. - Укуси, я полечу вместе с тобой и вызволю сестру. Мне уже не нужна будет треклятая алхимия и эликсиры, чтобы поддерживать жизнь.
        - Понадобиться кровь, - вмешался Веридий. - Хочешь, я сделаю это вместо него? - предложил Ливуазье. - И ты будешь бояться солнца, пить кровь детей и их матерей. Когда не найдешь людей, будешь кусать животину. А потом устанешь от такой жизни и выйдешь на балкон во время рассвета. Хочешь, я подарю тебе вечность?
        - Хочу, - согласилась Энин. Утерла слезы, поднялась, подошла к Ливуазье и поставила под укус оголенную хрупкую шею.
        Веридия смотрел на девушку и видел, как набухают жилы на манящей шейке. В нем вновь проснулось давно забытое желание напиться горячей людской крови, чистой, без привкуса вина и сывороток.
        - Нет, Куница, не делай этого, - останавливал его Батури, но Ливуазье уже не слышал. Он раскрыл пасть и оголил два острых, отравленных проклятием бессмертия клыка.
        Клавдий оказался быстрее и отпихнул опьяненного жаждой крови вампира прежде, чем он укусил добровольную жертву.
        - Приди в себя, Куница! - зарычал Батури и для острастки ударил герцога ногой в живот. - Хочешь потерять голконду? Снова стать кровососом?
        - Я не привык отказывать дамам, - скривился в подобии улыбки Веридий. - Тем паче предложение было столь заманчивым…
        - Ты та же мразь, какой был раньше, - брезгливо выдавил Батури. - Я ухожу на охоту, мразь, а ты отдашь девушку в руки священникам. И если прикоснешься к ней хоть пальцем, я сотру тебя в порош, не обращая внимания на давнюю дружбу. Тебе известно, на что я способен. Прощай!
        - Стой, - сплюнув кровью, заговорил Веридий. - Дождемся утра и вместе отдадим ее Бенедикту, а после полетим в замок Каэля. Одному тебе не справиться, а я жажду мести…
        - Нет, Куница, я не нуждаюсь в помощи изменника. Мучайся. Я знаю, каково это, чувствовать себя клятвопреступником и предателем, но понимать, что не мог поступить иначе. Поэтому, Виридий, я тебя и не убил. Чтобы ты вечно помнил тот миг, когда стал таким же, как и я. Прощай, Куница, и долгой тебе памяти, - сказал Батури и взмыл к небесам. На этот раз Веридий его не останавливал, лишь с силой сдавил кулаки, проклиная себя за совершенный поступок.
        Глава 14. Дары темных альвов
        И поселились они на остроге мира, в недрах бездонных, в теле Имира. Цвергами звать их, темными альвами. И живут они там, света бела не видя, и роют все глубже, проникая к корням Иггдрасиля. Добывают в глубинах благородные металлы и драгоценные камни, и нет счета их несметным богатствам. Но поделятся они с тобою, друже, если сможешь разыскать их в жилах Имира, одарят тебя серебром и златом. Только не спеши в гости к цвергам. Если примешь дары их, то не выпустят они тебя из своего подгорного царства, навеки заточат в лоне пещерном, а безобразные жены свартальвов заколдуют тебя, заставят любить их до конца времен, до рождения нового мира. Посему, если рок заведет тебя в жилы Имира, не прельщайся богатыми подарками, не бери в руки дары темных альвов, ибо навеки останешься в подземельях мрачных и будешь угодником бородатых колдуний.

«Байки о цвергах» народное творчество
        Здесь жила магия. Неведомая никому, чарующая, обворожительная магия. Она была во всем: в сверкающих лабрадоровых стенах, в бликах начищенной стали, в блеске горного хрусталя. Всему виной было освещение. И умелые руки карлов, которые точно подгадали, где разместить светильники, в каком месте базальт необходимо разбавить лабрадором, куда поставить хрустальные вазы и шары.
        Наблюдая за беготней бликов, прислушиваясь к убаюкивающему потрескиванию огня в камине и шипению фитилей в светильниках, Диорес погрузился в некое подобие транса. Он пропустил из виду вернувшегося в столовую Брока, не заметил пришедших и о чем-то тихо перешептывающихся Сидри и Сандро. Уже сидя за столом, не обратил внимания, как вокруг уселись остальные и принялись трапезничать. Ди-Дио пребывал в блаженном, ностальгическом расположении духа, вспоминал родные пещеры, домашний очаг, отца и мать. Он забыл о еде и даже не слышал голосов и звона посуды, хотя без труда различал шум огня.
        - Парнишка не в себе? - хлебанув эля, поинтересовался Брок и ложкой указал на имитатора.
        - Оставь его в покое, - жуя, пробурчал Хемдаль.
        - Что ты ему наговорил, Хем? - поинтересовался рыжебородый. - Небось, опять читал стихи, которые сочинил для Вилеры? Да, не спорю, после таких откровений любой полдня ходит в ступоре.
        - Ничего я не читал! - рассердился Хемдаль. - И вообще, чем тебе не нравятся мои стихи? Поставить пива жбан На стол для всех друзей. На вертеле баран…
        - Кончай болтать, налей! - перебил Брок и от души расхохотался.
        - Ни беса ты не понимаешь в поэзии, - насупился средний брат.
        - Налей, говорю! - одной рукой тыча в кружку, а другой - держась за живот, сквозь смех пророкотал Брок.
        - Вонючий хряк! - разозлился Хемдаль и швырнул в младшего брата кружкой, но промахнулся, чем еще больше его рассмешил.
        - Прекратите паясничать, - сердито вмешался Сидри.
        - Все, все, - развел руками Брок, - молчу.
        - Да-да, а стоило бы заткнуться раньше, или вообще не разевать рот, - пробурчал Хемдаль, посмотрел на полную до краев кружку Диореса и, пока тот заворожено наблюдал за бликами и не обращал на окружающий мир внимания, передвинул ее к себе и от души отхлебнул.
        - Я все хотел спросить… - За время скитаний Сандро весьма изголодался, поэтому молчал до тех пор, пока не набил желудок, и заговорил, лишь покончив с едой. - Почему вы не выходите на поверхность? Чем занимаетесь здесь, в этих горах?
        - Многим занимаемся, - отозвался Сидри. - Я - кузнец, доспешник и оружейник, Хемдаль - знаток тайных свойств минералов, мастер камней, инкрустатор, да и рудокоп ко всему, Младший - специализируется на механизмах. А вместе мы создаем - не побоюсь этого слова - шедевры!
        Сандро хотел перевести беседу в нужное ему русло, заговорить о том, что карлы не только мастера, но и воины, а тем, кто привык сражаться, негоже уходить от битв и сидеть в четырех стенах. Но его сбили с мысли.
        - Я вижу, - приходя в себя, заворожено протянул Диорес. - Это на самом деле настоящие шедевры. Вы лучшие из декораторов.
        - А, так вот, чего ты сидел, разинув рот, - махнул рукой Брок. - Я-то думал, что тебе Хемдаль задурил башку своими нелепыми стихами.
        - Опять начинаешь? - сверкнул глазами Хемдаль.
        - Ладно, молчу, - усмехнулся в бороду Брок и, чтобы лишний раз не накалять ситуацию, глотнул эля.
        - А над комнатой я работал долго, - довольно заметил Хемдаль. - Копать и обтесывать пришлось немало, а вкрапление лабрадора для многих… Да что там для многих! Для всех, кроме меня, - непосильная задача.
        - Есть секрет? - спросил Сандро, надеясь повлиять на разговор.
        - Конечно, есть! - заулыбался Хемдаль. - Все думают, что копать можно только вниз. Но я копаю вверх! Наперекор канонам!
        Сандро изумленно посмотрел на рудокопа, но так и не смог понять ход его мысли.
        - Да-да, испокон веков все краснолюды бурили вниз, к земным недрам, - продолжил тем временем карл, - но мне известно, что там находятся не только земные колонны, удерживающие свод мира, но и жуткие твари, которым нет числа. Поэтому я обхитрил всех и стал копать вверх.
        - А что будет, когда докопаешь до вершины? - поинтересовался Диорес, вспоминая о еде и с удовольствием начиная поглощать приготовленное Хемдалем лакомство.
        - Как что? - изумился карл. - Начну копать вниз.
        - Но там же жуткие твари… - напомнил некромант.
        - Та, - махнул рукой рудокоп, - пока я до них еще докопаю.
        - Железная логика, - кивнул Сандро и, поняв, что разговор не даст никаких результатов, в лоб спросил: - Простите, за нескромность, но почему вас называют
«Безумцами»?
        Нелестный ответ, касающийся умственных отклонений, так и крутился на языке некроманта, но он не решился озвучить эту догадку.
        - Кто?! - Брок привстал, грозно оперся о столешницу и с вызовом посмотрел на некроманта. - Кто называет?
        - Ответ прост, - вмешался Трисмегист. - Братьям Ивальди в бою неведом страх - ведь неуязвимые не боятся ран! Поэтому они с безумной храбростью идут в атаку. А враги в ужасе бегут с поля брани.
        - Так и есть! - на лице Брока показалась довольная улыбка. Он не заметил в тоне друида язвительности, зато с готовностью купился на лесть. - В сражениях мы с братьями не раз убивал по тридцать, а то и по пятьдесят врагов - каждый!
        - А если выпить, то и по сто! - согласился Хемдаль.
        - Это у тебя в глазах двоилось, - вставил Брок.
        - Хватить точить лясы и бесцельно сотрясать воздух, - заговорил Сидри. - Кто из вас помнит, когда в последний раз шел в бой? Когда это было? - старший Ивальди смерил братьев пристальным взглядом, от которого младшие карлы повесили носы и потупили взоры. - Молчите? - продолжал Сидри. - Вот и я забыл… А знаете почему? - он сделал продолжительную паузу и, не дождавшись ответа, заговорил вновь: - Опять молчите? Я вам скажу: потому что мы покрылись пылью в этих горах! Потому что мы стали историей! Сказкой! Мы - прошлое! Этого хотел наш отец? Ради чего, спрашивается, мы, мудрейшие из краснолюдов, живем?
        - Чтобы копить знания, - тихо, едва слышно проговорил Хемдаль.
        - В старке и эле ты не найдешь знаний! - гаркнул Сидри.
        - Хорошо, - нахмурившись, заговорил Брок, - что ты предлагаешь?
        - Куда ты идешь, некромант? - строго спросил Сидри, резко переметнув взгляд на Сандро.
        - Воевать с нежитью, - получил он короткий ответ.
        - Слышали? - пристально посмотрел на братьев старший Ивальди. - Он идет в бой. Один против тысяч.
        - Воевать… - благоговейно повторил Брок. - Эх, давно мы не воевали, братцы.
        - Да-да, - согласился Хемдаль. - А помните, на Лысой горе? Эх, и задали мы тогда альвам трепки!
        - Точно! - припомнил Брок. - Оберон потом целую луну не мог собрать свое войско воедино. Все разбежались, наплевав на гордость.
        - Сейчас начнется, - шепотом обратился к некроманту Сидри.
        - А при Великих Кодубах? - сладко улыбнулся Брок. - Людей тогда отбили, как мячик для пинто.
        - Да-да, двоих в тот день в хирде недосчитались, а хумансов не меньше трехсот положили.
        - Вот что я вам скажу, - подняв руку вверх и дождавшись, когда раззадоренные братья утихомирятся, заговорил Сидри. - Долго мы живем в Черных Кряжах, слишком долго. Пора нам вернуть славу своего рода, выйти на бой с нежитью. Поэтому решайте: идем с полумертвым или и дальше будем отсиживаться в горах?
        - Идем! - не задумываясь, ответил Хемдаль.
        - А ты, Брок, что скажешь? - обратился Сидри к младшему.
        - Пойду, но только если Хем выкинет свою палицу и в поход возьмет нормальный топор, или бердыш, - поставил он свое условие.
        - А чем тебе мой моргенштерн не нравится? - возмутился зеленобородый. - Я им столько голов смял, сколько тебе, братец, и не снилось.
        - Ага, вот и мни головы скелетам, - скривил и без того морщинистое лицо Брок. - Сеч надо, или рубить. На кой бес нам бесполезный воин?
        - Брок прав, - поддержал младшего Сидри. - Перед отправлением надо хорошо подготовиться. Взять с собой все, что может пригодиться, а остальное бросить здесь.
        - Бросить?! - вознегодовал Хемдаль. - Все, что веками наживали? И вот так, все скопом - бросить? Я на такое не пойду!
        - Оставайся, - махнул рукой Брок.
        - Так как же тогда твое условие? - хитро сощурился рудокоп. - «Пойду, если Хемдаль выкинет палицу»?
        - Ой, не придирайся к словам, - не стал слушать брата Брок. - Вспомни пословицу: топор возьми и головы руби. Да и сам подумай: как с ходячими трупаками проще всего справиться? Додумался?
        - Но она меня столько раз выручала, - Хемдаль с лаской, которую можно испытывать только к женщине, посмотрел на свое оружие, и Сандро даже показалось, будто на глазах карла выступили слезы. - Не брошу, - продолжал упорствовать рудокоп.
        - Ладно, - пошел на поводу у брата Сидри. - Но топор с собой возьми. Лишним не будет.
        - Значит, сборы! - воскликнул Брок и, не рассчитав силы, ударил по столу, да так крепко приложился, что кувшин с элем перевернулся, а с тарелок вывалилась еда.
        - Брать только необходимое, - повторил Сидри. - И позаботьтесь о гостях. Им нужны наши подарки.
* * *
        Против ожиданий Сандро, оружейная находилась довольно далеко. Чтобы добраться туда, всей компании пришлось миновать длинный туннель, который заканчивался бездонной пропастью. Внизу, во мгле, которую не смогло покорить даже зрение некроманта, шумела вода и слышались звуки падающих камней. У Сандро на миг создалось впечатление, что земля уходит из-под ног, а небольшой выступ, на котором все остановились, рушиться. Но это оказалось всего лишь воображением.
        - Не дрейфь! - хлопнул некроманта по плечу Брок. - Порода осыпается всегда, но в этих горах есть секрет: они восстанавливаются быстрее, чем разрушаются.
        - Разве такое возможно? - удивился Сандро и посмотрел на противоположную сторону, где разместился выступ как две капли воды похожий на тот, на котором он сейчас стоял.
        - Ба! Ты что, не знаешь мифов? - довольно спросил Брок.
        - И поселились они на остроге мира, в недрах бездонных, в теле Имира… - задумавшись, процитировал Сандро. - Из тела его получилась земля, из крови - реки, а из волос - густые леса.
        - В точку, туголобый! - Брок хотел ткнуть некроманта пальцем по лбу, но понял, что не дотянется и ограничился словами.
        - А вы, значит, могильные черви, которые появились из тела Имира? - усмехнулся Сандро.
        - Сам ты червь! - огрызнулся Брок и взялся за рукоять короткого широкого меча, что висел у него на поясе. - За оскорбление ты мне ответишь!
        - Так говорят легенды, - развел руками Сандро, ничуть не страшась вспыльчивого карла.
        - Я бы занялся твоим воспитанием… - начал было Брок, но его прервал старший брат:
        - Приготовьтесь.
        Пока младший Ивальди и некромант спорили, Сидри опустил рычаг и активировал механизм. Наверху что-то зашевелилось. Сандро не сразу обратил внимание, но вскоре увидел, что над головой на толстых тросах спускается каменная плита. Она поравнялась с парапетом, и карлы бесстрашно зашли на нее.
        - Давайте, поторапливайтесь! - гаркнул Брок, взглянув на Сандро и Диореса.
        - Неужели, нельзя было протянуть обычную канатную лестницу? - не доверяя механизмам, закатил глаза Сандро, но все же взошел на каменную плиту. Несколько мгновений сомневаясь, Диорес тяжело вздохнул и последовал примеру некроманта.
        - Держитесь крепче, - дал напутствие Сидри, не указав, правда, за что именно следует держаться, ведь ни поручней, ни перил не было.
        - И затяните пояса, чтобы не обмочиться, - хохотнул Брок. - Тебя, имитатор, это не касается, все равно не поможет.
        В следующее мгновение каменная плита зашевелилась и на удивление мягко тронулась. За считанные секунды она доставила всю компанию на противоположную сторону. За это время ни Сандро, ни Диорес не успели даже испугаться.
        - Великолепно! - восторженно воскликнул Ди-Дио.
        - Ага, спасибо, - поблагодарил Брок. - Моя работа.
        - Как работает механизм? - заинтересовался Сандро.
        - Двойной кабестан на системе шестерней и гирь, - заумно пояснил Брок, а затем, увидев непонимающие взгляды некроманта и имитатора, махнул рукой: - А, недалекие! Все вам разжуй да в рот положи. Спускаем рычаг, гиря начинает колебаться и на пружине вращает шестерню - плита движется. Еще раз опускаем рычаг, шестерня уходит верх и больше не крутится - плита стоит. Ясно?
        - Ясно, - соврал Диорес, подробности его не интересовали. - А есть еще что-нибудь похожее?
        - Полно! - засиял Брок, но тут же принял свой привычно суровый вид: - Но это не парк развлечений…
        Тем временем молчаливый Сидри, указывающий путь, свернул налево и вывел спутников в удивительную комнату. По обе стороны узкого тоннеля, где было также светло, как и в других жилых помещениях, стояло множество каменных статуй. Все они были в доспехах, при оружии, с длинными бородами и изумительными взглядами. Выглядели они настолько реалистично, что Сандро показалось, что изваяния живы, лишь замерли в оцепенении и в любую минуту могут проснуться.
        - Кто ваял эти статуи? - не совладав с собой, спросил некромант.
        - Вспомни мифы, - с грустью ответил Сидри и больше не сказал ни слова. Да Сандро и не спрашивал, хоть и не припомнил ни единого слова о том, что карлы обладали талантами скульпторов. Он шел и заворожено смотрел по сторонам, вглядывался в старческие, морщинистые лица, в суровые черты лица, удивительные доспехи с разнообразными гербами и рисунками на груди; смотрел, и не мог оторвать взгляд. Но Зал Славы быстро закончился и, теперь взору некроманта предстала долгожданная оружейная, которая совмещала в себе и кузницу.
        - Брать только необходимое, - еще раз напомнил старший Ивальди. - А я тем временем преподнесу нашим гостям подарки.
        С этими словами Сидри прошел к сундуку, что стоял в углу комнаты, и, порывшись в нем, извлек на свет странный предмет. Присмотревшись, Сандро узнал в этой вещице чешуйчатую перчатку из странного сплава, переливающегося на ярком свету множеством цветов и оттенков.
        - Это единственная сохранившая часть от доспеха Оберона, - многозначительно выговорил Сидри и вручил подарок некроманту.
        - Одна перчатка? - не сдержал улыбки Сандро. - А одного ботинка у вас нигде не завалялось?
        - Да он издевается! - возмутился Брок.
        - Ничуть, - спокойно сказал некромант. - Видите ли, - Сандро присел на каменную скамью и снял с ноги кожаный ботинок, после чего показал его карлам. - Такие вот дела…
        - Чего ты нам его тычешь? - недовольно пробурчал Брок. - Хочешь, чтобы мы задохнулись?
        - Да помолчи ты, - перебил его Сидри, забрал ботинок некроманта, взвесил в руке, посмотрел на ногу Сандро и заговорил: - Все ясно! Ты залил в ботинок свинец, чтобы уравнять вес своего тела.
        - И длину ног, - кивнул некромант.
        - Хо-хо! - воскликнул Хемдаль, услышав разговор, и, заинтересовавшись, подошел ближе. - И что это значит?
        - Мертвая сторона легче: на ней нет плоти. И по той же причине она короче, - объяснил Сандро. - Пришлось исхитриться.
        - Отлично! - обрадовался Хемдаль. - Мы уже давно не получали заказов и с удовольствием возьмемся за дело. Какого эффекта тебе не хватает? Ядовитое жало в носке? Шипы, чтобы ходить по скалам? Выдвижные крылья, чтобы пикировать при падении? Меняющий свойства металл, чтобы утяжелять ногу при ударе? Ртутная примесь, чтобы держать равновесие?
        - Достаточно обычного ботинка, - пожал плечами Сандро.
        - Тьфу, - раздосадовано сплюнул карл. - Ты не ценишь труд краснолюдов. Не будем же мы, самые умелые из подгорного народа, делать обычные железяки?
        - А почему нет? Я же не прошу большего.
        - Да это возму… - начал было Брок, но Сидри не дал брату договорить:
        - Хватит! - гаркнул он. - Хем, разожги горн. Полумертвый просит ботинок, сделаем ему ботинок. Да таким сбалансированным и точным, что он удивится нашему мастерству.
        - Да-да, - заулыбался Хемдаль, понимая, что им все-таки достается работа, достойная руки мастера. - Идеальный баланс - наш конек! - сказал карл и с этими словами поспешил в соседнюю комнату, чтобы раздуть горн.
        - А тебе, имитатор, - Сидри сурово посмотрел на Диореса, смерив его от головы до пят, - у нас есть особый подарок, сделанный специально для твоего отца. Прямая обоюдоострая сабля. С секретом.
        - Мы назвали ее «шпага», - Брок стянул со стены меч с витой гардой и тонким клинком и протянул его Ди-Дио. - Неоценимая вещь в бою.
        - Но она мне ни к чему, - замялся Диорес. - Я имитатор, поэтому любые вещи меня ограничат. Я же не смогу из-за них менять облик.
        - Постой, - выронил Сандро. - Ты меняешь облики, а что же происходит с твоей одеждой? Почему она не портится?
        - Он голый! - гортанно расхохотался Брок и, воздав очи горе, провозгласил: - Великий Имир, только погляди, с кем приходится иметь дело! Твои ученики, Тривеликий, с каждым разом становятся все глупее.
        - Одежда, которую ты на мне видишь - моя кожа, - смущенно пояснил Диорес. - Я имитирую даже ее.
        - Удивительно, - заинтересовался Сандро и, подойдя к Ди-Дио, притронулся к его плащу. - На ощупь, как настоящий…
        - На вид, на прикосновение, на свойства - он во всем, как настоящий, - сказал Диорес и пожал плечами: - Такова моя природа.
        - И что, вы совсем не носите одежд? - даже как-то смутился Сандро.
        - Нет, почему же, - возразил Диорес. - Дома мы одеваемся, а ткацкое искусство Ди-Дио не знает себе равных.
        - Да шарлатаны вы все! - возмутился Брок. - Никакого искусства у вас и в помине нет.
        - Не правда! - не согласился Диорес. - Просто многие не видят то, что выходит из-под рук Ди-Дио. Был даже такой случай: наши ткачи создали для одного короля настоящий шедевр: самый невесомый наряд, который когда-либо существовал. Но ни придворные, ни народ не видели этих одежд: их слабое зрение просто не могло уловить столь тонкой ткани. Поэтому все посчитали, что король голый.
        - Ага, он и был голый, - добавил Брок. - И хватило же ему ума пройти нагишом через весь город! Хотел бы я взглянуть на этот парад! Хоть одним глазком.
        - Есть у Ди-Дио мастера! - стоял на своем Диорес. - Хотя тех ткачей выгнали с позором, а другие имитаторы после этого случая не делают людям одежд.
        - Об этом не время, - встрял Сидри. - Наболтаетесь в пути, а сейчас о деле. С тебя, полумертвый, и с тебя, Ди-Дио, мы снимем мерки и перекуем для вас доспехи из старых запасов.
        - Но я уже говорил: я не могу носить вещи, - напомнил Диорес.
        - Ты не знаешь, кто перед тобой? - сурово спросил Брок. - Мой старший брат -
«Мастер, оживляющий металл».
        - На тебе будет не обычный доспех, а живой, - пояснил Сидри. - Он сумеет принимать те облики, которые ты ему прикажешь.
        - Тогда я согласен! - обрадовался Диомед.
        - Давайте не будем тратить на ковку время и лучше поспешим. На самом деле у нас мало времени, - поторопил Сандро.
        - Два-три часа ничего не решат, - вмешался Трисмегист. - А братьям Ивальди не понадобиться много времени, чтобы снять мерки и перековать уже имеющийся доспех. Они знают свое дело и за века отточили кузнецкие навыки. Тем более, перед дорогой тебе и Диоресу неплохо бы выспаться.
        - Хорошо, - сдался Сандро и только теперь почувствовал, что долгий путь через скалы, царившая снаружи непогода, переживания, связанные с неведомым туннельным зверем и подгорным народом, а в довершение сытная еда и отдых - все это вконец уморило некроманта. Он ощущал страшную сонливость, которую до этого момента старательно отгонял от себя, отгораживал от нее свое сознание, но теперь перестал ей противиться и отяжелевшие веки вдруг стали закрываться сами собой. - Я и впрямь устал, - согласился Сандро, - и с удовольствием несколько часов посплю.
        - И я не откажусь, - подхватил Ди-Дио.
        - Снимем мерки, и Хем проводит вас в опочивальню, - сказал Сидри и принялся за дело: закружился вокруг гостей, осмотрел каждого из них от головы до пят, а некроманта даже заставил раздеться, чтобы увидеть точную структуру его тела. Все это заняла не так много времени, но Сандро настолько вымотался, что с трудом стоял на ногах, поэтому с радостью принял весть о том, что все окончено. И еще сильнее обрадовался, когда под конвоем Хемдаля доковылял до кровати, рухнул в нее и тут же уснул.
* * *
        Разбудило его чувство, что за ним наблюдают. Сандро аккуратно, без единого шороха, перевернулся набок и открыл глаза. Перед ним сидел Диорес, уронив голову на грудь и, не говоря ни слова, шевелил губами, будто молча читал какое-то заклинание. Тогда Сандро прислушался и различил тихий, сбивчивый шепот Диореса:
        - Я не буду этого делать… не буду… я не должен… не должен этого делать… это против правил дружбы… против правил отца…
        - Что-то не так? - спросил некромант.
        - Все в порядке, - встрепенулся имитатор.
        - О чем ты говорил?
        - Я не говорил… - замялся Ди-Дио. - Думал. Видишь ли, Сидри сказал, что все готово, и велел мне разбудить тебя, но ты спал, а я не хотел тебя будить.
        - Твою мать! - выдохнул Сандро и улыбнулся. - Ты меня напугал. Нашел из-за чего переживать. Давно проснулся? - Сандро встал, прошелся по комнате, проверил свои ощущения. Видимо спал он долго, потому как сейчас от привычной усталости не осталось и следа.
        - Давненько, - подтвердил его мысли Ди-Дио.
        - Почему не поднял раньше?
        - А зачем? Карлы все равно только закончили. Да и Трисмегист упомянул, что тебе надо набраться сил.
        - Согласен, - кивнул Сандро. - Значит, доспехи сделаны?
        - Да! Так и есть! - с улыбкой на лице воскликнул Диорес. - Свои я даже примерил. Как рыцарь из легенд!
        - Ладно, рыцарь, идем, посмотрим, насколько хороши наши кузнецы в деле.
        Работа карлов не оставила Сандро равнодушным. Сперва он скептически отнесся к самой затее с доспехами, поэтому облачался с нескрываемым недовольством, но был приятно удивлен результатом. Доспехи сидели, как литые, но ничуть не сковывали движений, а металл, из которого они были сделаны, оказался легким, почти невесомым.
        - Сталь достаточно прочная? - усомнился некромант, осматривая себя.
        - О, будь покоен, - с улыбкой на лице заговорил Хемдаль, - крепче ты нигде не встретишь. Этот сплав мы называем Титаний, в честь королевы альвов, силе и могуществу которой - до трансмутации Тривеликого - не было равных.
        - Поверю на слово, - занятый осмотром некромант ответил отстраненно, да, честно сказать, на объяснения карла он обратил мало внимания. Первым делом Сандро проверил наручи. Были они с перфорированными крыльями наплечников и привязанными налокотниками в форме «открытой раковины». Задних крыльев Сандро разглядеть не мог, но были они довольно крупными, доходили до самих лопаток, где, перекрывая друг друга, весьма надежно защищали слабый, с глубокими вырезами в стыковочных местах, наспинник.
        Правая перчатка, предназначенная для мертвой кисти, была составлена из мельчайших, наслоенных друг на друга пластин, которые красочно подражали драконьей чешуе. Большой палец и запястье открывались и крепились на специальных шарнирах. Левая перчатка несколько отличалась от правой. Была она с латунной окантовкой, выступами на суставах и с фестончатой отделкой краев подвижных пластин. Большой палец также крепился на шарнире.
        Порадовали поножи: несмотря на внешнюю идентичность, они различались по весу и размерам. Кроме того они обеспечивали полную защиту: с налядвенником из двух частей и подвижными пластинами при наколеннике. Да и выглядели весьма эстетично: готического стиля, как и весь доспех, вытравленные в черный цвет.
        Шлемом к доспеху служил салад. Подбородник его крепился к нагруднику и был снабжен опускающейся деталью, которая улучшала защиту шеи. Лицо обороняло подъемное забрало, края которого украшала декоративная латунная полоска. Но шлем некромант надевать не стал, посчитав, что он будет мешать обозрению, а для мага важнее всего видеть цель и место, где он творит волшбу.
        Последним делом Сандро осмотрел основную броню - подвижный готический нагрудник, с юбкой без срамной капсулы. На броне не было ни крючка, ни диска для копья, да и бессмысленны оказались бы подобные накладки. Зато Сидри нашел время даже для того, чтобы вытравить на груди рисунок: кобру, точь-в-точь похожую на ту, которую изображал змеиный крест. Она обвилась вокруг меча в ножнах и, раздув капюшон, встала в атакующую позу.
        - Что значит рисунок? - заинтересовался Сандро.
        - Деревянный меч в ножнах, перетянутый лентой - это символ мира, - не дожидаясь ответа карла, речью ликтора заговорил Трисмегист. - Но вместо ленты мы видим кобру, готовящуюся к нападению. В паре змея и меч означают, что носитель герба ценит мир. Ценит его до тех пор, пока его не спровоцируют к конфликту. И тогда он становится опаснее разъяренной кобры.
        - Мне подходит, - согласился некромант с придуманной для него геральдикой.
        - И еще. На змее, на мертвой языке, я написал: «Мир, как и война, нуждается в оружии», - добавил Сидри, - а на ножнах: «Место, где смерть охотно помогает жизни».
        - Locus est, ubi mors gaudet succurrere vitae, - прокрутил в голове Сандро, а вслух произнес:
        - Спасибо, Мастер! Я перед тобой в долгу.
        - Будет тебе, полумертвый, - отмахнулся «оживляющий металл». - Просто не хочу, чтобы тебя нашинковали в первой же битве, вот и позаботился о твоей защите.
        - Посмотри, Сандро! - восторженно воскликнул Диорес и подбежал к некроманту. - Моя шпага. Их две! - с этими словами имитатор неразличимым движением провернул рукоять.
        Сперва показалось, что витиеватая гарда надломилась, но позже она изменила рисунок и раздвоилась, а эфесы преобразились: один с ровной крестовиной и защитными кольцами; другой - изогнут, с крюком для вырывания чужих клинков.
        - Правда, великолепно? - не мог нарадоваться Диорес. Сейчас он напоминал Сандро юного восторженного мальчишку, который связался с дурной компанией и играет в злые игры.
        - Ты хоть умеешь обращаться с оружием? - некромант попытался остудить энтузиазм имитатора, но не тут-то было:
        - Хемдаль обещал меня обучить.
        - И обучу, - заверил карл.
        - А как доспех? - улыбаясь, спросил у Ди-Дио Брок. - Нравятся наши подарки?
        - Конечно! - наивно отозвался Диорес, а Сандро насторожился: тон карла ему не понравился, да и взгляд был излишне зловещим, не предвещающим ничего доброго.
        - Принимаешь дары альвов? - наседал карл.
        - С радостью! - незамедлительно ответил имитатор.
        - А ты, нежить? Принимаешь? - Брок резко перевел взгляд на некроманта. Глаза его горели, поселился в них страшный, пугающий огонь, но Сандро понял, к чему ведет карл. Поэтому задумался, прежде чем дать ответ. Он подумал, хорошо подумал и сказал:
        - Принимаю.
        - Отлично! - с едкой ухмылкой на морщинистом лице воскликнул Брок. - Теперь вы останетесь в наших горах навеки!
        - Это еще почему? - спокойно, с непроницаемой маской на лице, спросил Сандро.
        - Как? - наиграно изумился Брок. - Ты совсем не знаешь легенд? Или тебе обо всем надо напоминать?
        - Не бери в руки дары темных альвов, ибо навеки останешься в подземельях мрачных и будешь угодником бородатых колдуний, - процитировал слова из прочитанной байки Сандро. - Ты хочешь сказать, что это правда?
        - Конечно! - воскликнул рыжебородый карл.
        - И не противно оно? С бородатыми? - скривился некромант и расхохотался.
        - Да я тебе! - вмиг разозлился Брок и, вскинув топор, направился в сторону Сандро.
        - Не горячись, - утихомирил его Сидри. - Сам нарвался на колкость. А ты, полумертвый, не бери в голову всякие бредни, которые о нас рассказывают глупцы и невежды.
        - Я и не брал их в голову, - сказал Сандро. - Все знают, что карлы делятся своими шедеврами. А иногда создают вещи на заказ. Кто бы к ним обращался с подобными вопросами?
        - Больно умный? - сплюнул Брок.
        - Наговорились? - хмуро спросил Сидри и, удостоверившись, что никто больше не собирается затевать споров, продолжил: - Из этого крыла удобнее идти к поверхности, поэтому ваши вещи мы уже доставили сюда. А раз уж все готово, тогда отчаливаем.
        - Значит, в путь? - с грустью осматривая оружейную, останавливая взгляд на каждом уголке, каждом мече или топоре, вымолвил Хемдаль. Его не интересовали беседы, уже не интересовал поход. Он, еще не покидая его, уже скучал по своему дому. Ему жаль было расставаться со всеми сокровищами, нажитыми веками, но и сидеть бесконечно в горах он тоже устал, ведь еще помнил, как в рядах непобедимого хирда громил светлых альвов в их собственных лесах, помнил вкус свежего воздуха и яркий свет солнца.
        - В путь! - одобрил Сандро, ободряюще похлопал карла по плечу и зашагал рядом с Сидри. Металлические ботинки весело цокали о камень. В память некроманта невольно вторглась нерадостная мысль: он вспомнил своего учителя, который любил облачаться в доспехи. Арганус недостоин того, чтобы жить. Сандро отомстит ему за смерть родителей и свое уродство. - В путь! - скалясь, прорычал некромант. Он твердо знал, что его враг будет повержен. Это вопрос времени, сил и, несомненно, удачи, но Арганус будет повержен!
* * * - Арганус будет повержен, - тихо повторял одни и те же слова Жерар. Размышляя, думая так, убеждая в этом самого себя, он сидел в своей комнате в хельгардском замке; сидел в полной темноте, не зажигая свечей и не пользуясь магическим светом. Привыкал, тренировал свое зрение. И при этом, не останавливаясь, не разгибая спины, писал послания. Всех некромантов и драугров следовало собрать в столице, чтобы дать достойный отпор войскам Кровавого лорда. Пограничные крепости придется сдать без боя. Шаг трудный, но необходимый. Иногда надо пожертвовать рукой, чтобы спасти голову. Сейчас был такой случай. Жерар пытался просчитать все возможные варианты, максимально подготовить столицу к многодневной осаде и длительным штурмам, но мысли были заняты другим. Другой - Мореной. И все же старший сын графа де Пикиньи каждый раз заставлял себя думать о защите королевского трона, возвращал непокорные мысли в нужное русло. Война. На войне нет места для чувств и эмоций. Тем более - некроманту, которому чужды людские, плебейские, слабости. И не просто некроманту - де Пикиньи, который, наконец, получил шанс вернуть
своему роду статус и положение! Этот шанс нельзя было упустить. Ни в коем случае нельзя!
        Покончив с последним посланием, Жерар подозвал ожидающего драугра и вручил ему пергаменты.
        - Снаряди гончих, - приказал он, глядя на ожившего мертвеца. - Да поживее! - Жерар замялся, удивившись собственному каламбуру, но быстро поправился: - Быстро! Послания должны быть доставлены в кротчайшие сроки.
        Молчаливый по своей природе драугр коротко кивнул и поспешил выполнять волю коннетабля, а сам Жерар вернулся к своим размышлениям.
        Пять дней, в худшем случае - неделя, и в Хельгарде будут войска, воины из приграничных крепостей. Хотя, что воины? Куда важнее маги! Вот только взяться им было неоткуда: Гильдия некромантов превратилась в тлен. Кто бы мог подумать? Еще вчера Хельхейм был силен, его держали в крепкой хватке хельская дюжина могущественных колдунов, а теперь из всего Совета уцелело лишь четверо. Причем трое из них оказались ренегатами, и лишь один сохранил верность короне - граф Крюс Лармон из побочной ветви де Пикиньи, более известный по прозвищу Фомор. Но граф был вдалеке от насущных проблем, а связываться с ним, чтобы он обеспечил помощью и поддержкой, запретила королева - превосходная, обворожительная Морена.
        Стоило Жерару вспомнить о ней, и мысли вновь завертелись сумасшедшей каруселью вокруг ее образа. Свою победу он посвятит ей, королеве мертвых, которая не желала, впрочем, как и Жерар, терять свои людские корни. Конечно, пройдут годы, и сердце Морены очерствеет, остынут и чувства де Пикиньи. Он и сам прекрасно понимал это. Но гнал от себя подобные думы, уверял себя, что любовь и дальше будет крепка, а королева - взаимна.
        - Опять, опять эти мысли… - де Пикиньи с силой сжал руки в кулаки и нервно ударил по столешнице. - Война! Вокруг бушует война, а моя голова забита…
        - К чему такая ярость? - Жерар замолчал, когда услышал этот ласковый, дурманящий голос.
        - Королева! - воскликнул он, вскакивая со стула и вытягиваясь во весь рост.
        - Тише, дорогой коннетабль, тише, - Морена, в своем привычном, очаровательном иллюзорном людском образе порхающей походкой подошла ближе и фривольно села на край стола. - Как обстоят дела с защитой столицы? Что слышно о передвижениях Аргануса?
        Жерар заметил, что при упоминании о д'Эвизвиле глаза Морены загорелись страстью… Но нет, этого не могло быть! Просто он не распознал в этом блеске ненависти, которую королева должна была испытывать - и, несомненно, испытывала! - к предателю.
        - Оборвалась связь с еще одной крепостью, - после короткой паузы заговорил виконт. - Я отослал гонцов, чтобы они собрали оставшиеся в других гарнизонах войска и привели их на защиту столицы.
        - Какая глупость! - Морена спорхнула со стола. Вскинув подбородок, встала напротив Жерара и сложила руки на груди.
        Ее поза сперва показалась виконту смешной, деревенской, ничего общего не имеющей с дворянскими корнями. Такими повадками могли похвастаться слуги, но не лорды. Отчасти именно это и привлекало Жерера, привыкшего к покорности и строгости, но куда больше его привлекало в Морене другое: несмотря ни на что, она выглядела надменно, царственно, жестко, от одного ее взгляда у Жерара кружилась голова, а руки переставили слушаться, и причина была не в теплых чувствах, а в страхе.
        - Какая глупость! - повторила королева и с холодом продолжила: - Вы, виконт, сдадите все крепости без боя? Вы не посмеете сделать так, иначе вас нарекут трусом.
        - Это необходимая мера, - оправдывался Жерар. - Сейчас в Хельгарде нужны все силы, чтобы обеспечить запас прочности.
        - Не говорите со мной в таком тоне, виконт, - сталью звучал голос Морены. Жерар не знал, чем именно он так разгневал королеву, почему еще минуту назад любезная и близкая, уже сейчас она перешла на «вы» и отстранилась.
        - Но чем вам не понравился мой тон? - не смог скрыть удивления Жерар.
        - Не стоит грубить королеве, виконт. Это чревато дурными последствиями…
        - Да, моя королева, - учтиво поклонился Жерар, посчитав за благо принять игру Морены и не вступать с ней в конфликт. - Что же вы предложите мне, вашему верному подданному?
        - Ментально свяжитесь с видамами крепостей и прикажите им стоять до конца.
        - Боюсь, моя королева, это невозможно, - огорчился Жерар. - Мои таланты мага ныне скудны. Я в силах обращаться с невероятными объемами энергии, но плохо работаю с тонким колдовством.
        - Коннетабль, не способный приказывать на расстоянии? - язвительно уточнила Морена.
        - Увы, - сожалея, развел руками Жерар.
        - Тогда пишите послания, - грубо приказала Морена, но, подумав, решила, что перегибает палку и может отдалить от себя коннетабля, а Аргануса не обрадует такой поворот вещей. Поэтому она сменила тон беседы: - Пойми, Жерар, ты должен сделать это не только для себя, но и во славу Хельхейма. Мы не можем показывать перед предателем своей слабости. И если уж Арганусу суждено дойти до стен Хельгарда, тогда умелый полководец, коннетабль, сильный маг - ты, Жерар, разгромишь его у ворот и снищешь величайшую славу.
        - Так тому и быть! - с готовностью согласился Жерар. И тут же, чтобы Морена не усомнилась в правдивости его слов, разложил на столе новый пергамент, макнул в чернильницу перо и принялся писать.
* * *
        Вскоре жилище карлов опустело. Видно было, что хозяева спешили, собирались впопыхах. На столе они оставили свидетельства недавней трапезы и собственной неаккуратности: разбросаны столовые уборы, из которых вывалилась еда, перекинуты кувшин и кружки. Неубранной осталась и оружейная в другом крыле подгорной обители: на полу валялись топоры и алебарды, щиты и доспехи. Не успел остыть горн, в пламени которого несколькими часами ранее умелые карлы выковали подарки для гостей.
        Карлы повели спутников тайными лабиринтами, ходами, в которых не сумел бы сориентироваться никто, кроме того, чьи руки его сотворили. Братья Ивальди знаючи вели некроманта и имитатора, срезали путь, пользовались скрытыми дверями и туннелями, и по истечении целого дня вся компания выбралась наружу, на свежий горный воздух, где ни ветра, ни метели уже не было.
        Мир укутался в белоснежное покрывало, замер в холодном оцепенении. Отовсюду, насколько хватало глаз, постелился нетронутый серебряно-белый наст. Казалось, что это море, штильное море с нерушимыми айсбергами по обе стороны тонкого канала, который на самом деле назывался Фангорским ущельем.
        Природа словно уснула, с головой окуналась в дремотную дымку. Ничто не разрушало тишины, безветрия, тонкой зимней гармонии. Вокруг не было ни людей, ни зверей, ни птиц, лишь сама исполинская Мать-природа, сила которой в этой части света была безгранична.
        Секунду помедлив, Сандро сошел с предгорья и пошел по насту, с недовольным видом разгребая сугробы. Вскоре к нему присоединились угрюмые карлы, которые хотели сражений, а не путешествий по снежному океану. С криком и звонким смехом, отразившимся от горных вершин, Диорес прыгнул в сугроб, налету превращаясь в белого волка, и, весело завывая, побежал впереди всех.
        - Хоть кому-то весело, - с недовольством в голосе осведомил Брок.
        - Не будь занудой, братец! - подбодрил его Хемдаль и побежал вперед, напрасно пытаясь поспеть за имитатором.
        - Ведет себя, как дитя! - сплюнул Брок. - Эх, бесы! Меня подожди! Куда прешь! - выкрикнул он и рванулся следом за братом.
        - Какие планы? - спросил Сидри, когда остался с некромантом наедине. - Как ты хочешь победить нежить?
        - Для этого мне придется вступить с ней в союз, - с готовностью отозвался Сандро. Он уже ждал этого разговора и даже удивлялся, почему старший Ивальди не начал его раньше. Времени для этого было достаточно.
        - Враг моего врага - мой друг? - догадался Сидри.
        - Да, именно так, - согласился Сандро.
        - Погоди ка… - Сидри невольно замедлил шаг и посмотрел на некроманта. - Но мы идем не в том направлении. Хельгард в обратную сторону.
        - Ты прав, Сидри, но здесь нет ошибки.
        - Эх, полумертвый, не знаю, что у тебя на уме, - заговорил в ответ Сидри, - но я обещал тебе помощь, а братьям - сражения. Поэтому мне без разницы, в каком направлении идти.
        - Может, мне ты поведаешь о своих планах? - поинтересовался тогда Трисмегист, без особого труда принимая видимый облик.
        - Для тебя не секрет, Альберт, что я планировал заручиться поддержкой наместника, но не так давно понял, что с другим полководцем будет проще договориться.
        - Ты решил связаться с Сиквойей? - изумился Трисмегист. - Но ведь он подвластен Арганусу и не сможет противиться его воле. Он - раб.
        - Я знаю, Альберт, - кивнул некромнат, даже не взглянув в сторону друида. - Но именно в этой дерзости и скрыт ключ к успеху. Поверь мне, все обернется даже лучше, чем мы с тобой думали.
        - Я поверю тебе, - отозвался друид. - Только прошу: будь аккуратен и не лезь головой в пчелиный улей.
        - Но именно это я и собираюсь сделать, - с улыбкой ответил Сандро и больше не проронил ни слова.
        Глава 15. Жажда крови
        Однажды, идя ночью по горной тропе, Познавший Кровь, встретил воина, закованного в доспехи с крестом на груди. Увидав Познавшего, воин выхватил меч и приготовился драться.
        - Кто ты? - спросил Познавший Кровь, и холод его слов заставил человека съежиться.
        - Я из тех, кто убивает твоих детей, о проклятое создание! - воскликнул воин и замахнулся мечом. Но сталь лишь скользнула мимо Познавшего.
        - Чем тебе не угодили мои создания? - спросил Познавший. - Они никому не принесли зла.
        - Не принесли Зла?! - воскликнул воин. - Давай спустимся в деревню, что лежит у подножья этих гор, и ты увидишь, что творят те, кому ты дал власть над кровью.
        И спустились они в деревню и прошли по ее улицам. Кровь покрывала землю и стены домов, обглоданные кости валялись под ногами, вспухшие, искалеченные трупы с вырванными кишками, высосанные до последней капли крови младенцы.
        - Вот, что творят твои дети! - вскричал рыцарь. - И только такие, как я, хоть как-то можем остановить этот кошмар.
        - Но я не вижу ничего предосудительного, - пожал плечами Познавший Кровь. - Они всего лишь идут по пути Познания…
        Книга Эреба «Евангелие от Ламии (гл. 5 ст. 3:3)»
        Грязная ночь перепачкала небо, залила чернилами, сделав матово черным. Звезды потухли, спрятались за грузными тучами, ибо боялись смотреть на огонь, горевший в саду усадьбы Ливуазье; стеснялись наблюдать за пламенем, в котором молча, как и при жизни, сгорает бездетная Марта, не оставившая после себя, как хотела, никакого следа в светлом мире. Суровой у нее была судьба, горькой жизнь. И смерть оказалась не слаще. С привкусом крови и крепленого вина.
        Веридий жадно отхлебнул бенедиктина, который не только утолял вампирскую жажду, но и хмелью туманил рассудок, что сейчас было вдвое важнее. Мало. Мало вина. Мало! Ливуазье одним глотком осушил оставшиеся полбутылки и швырнул пустой сосуд за ограду. Уже пятый за эту ночь. В сонной городской глуши шумно разбилось стекло, но раненое сердце раскололось во стократ громче. Ливуазье соткал огненный шар и пустил его в погребальный костер, заставив стихию взреветь, а пламя подняться до грязных небес, чтобы хоть на миг осветить их чистым сиянием погибшей души.
        Пламя, исчерпавшись, затухло также быстро, как минутой назад взъярилось. Ливуазье стоял и наблюдал за тем, как холодный ветер хватает в свои объятья пепел и прах, уносит их далеко за границы города, за границы Хельхейма, чтобы Марта сумела переродиться в более счастливом месте, чтобы памятью о ней пропиталась каждая крупица проклятого мира.
        Из глаз Веридия текли кровавые слезы. Слишком много крови он выпил этой ночью, непозволительно близко подошел к черте, за которой заканчивается голконда, умирает рай и начинается привычная для многих вампиров суровая реальность извечного голода. Не прекращая лить молчаливые кровавые слезы, Веридий упал на колени и подполз к рдеющим углям, оставшимся от его возлюбленной. Упал в тлеющее кострище. Вслух зарыдал, обнял уголь, пепел и прах, будто страстную женщину, и целовал грязь, представляя сладкие губы любимой. Но ее больше нет. Ее нет. Остался лишь антрацитовый уголь. И память.
        Веридий встал, на подкашивающихся ногах, весь перемазанный в золе и саже, поплелся в погреб, чтобы откорковать новую бутылку бенедиктина. Сегодня он утопит мысли о Марте в кровавом вине, забудет о смерти на ночь, чтобы днем вновь вспомнить о ней, о той, которой больше нет. Прав был Клавдий, вампиру нельзя жить среди людей, он становиться слабым, эмоциональным, зависимым от человеческой любви и ласки. Но как жить без них, без людей? Как можно существовать, зная, что дома нет никого, ничего, кроме глухих стен и одиночества? Веридий не знал. И не хотел знать. Но теперь, по-видимому, узнать ему придется…
* * *
        Пьяный вдрызг вампир ввалился в винный погреб и был шумным, как ураган. Он не давал Энин сосредоточиться на преобразованиях, которые ей было просто необходимо проделать над металлами именно сегодня. Завтра она покинет Вестфален, но перед уходом должна позаботиться об эликсире, тормозящем развитие в ее организме чумы.
        - Рыжая! - громогласно прокричал из соседний комнаты Ливаузье. - Составь мне компанию! Мне скучно!
        С трудом уняв бьющую изнутри ярость, Энин ничего не ответила. Ей нельзя было отвечать, чтобы не провоцировать разбушевавшегося вампира к диалогу. Делание не терпело, когда нарушали молчание или не соблюдали внимания, когда у алхимика не было достаточного знания или твердой уверенности в своих делах. Энин и без того нарушала все правила алхимии, выведенные Альбертом Великим, нельзя лишний раз идти на поводу у эмоций и вступать в перебранку с перепитым вампиром.
        И все же эмоции одолевали. Правда, другие. Что будет с Анэт? Теперь, после укуса, она обречена на «проклятие крови», ей суждено умереть или стать вампиром, который не смыслит жизни без людской пищи. Спасет ее Батури или нет, но Анэт уже не вернуть, она ступила на тонкий путь, ведущий в лоно Темных Богов. У Энин больше не было сестры.
        - Рыжая! - голосил за дверью Ливуазье. Он допил новую порцию бенедиктина и бросил бутылку в стену, чтобы звоном битого стекла заставить девушку обратить на себя внимание. Но Энин отстранилась от посторонних звуком и сконцентрировалась на преобразованиях олова и меди. Она уже в третий раз все сделала так, как было написано в рецепте Сандро, но снова, как и во все предыдущие попытки, не получила ожидаемого результата. Эликсир получался черным, как ночь, но не ярко-зеленым, каким должен был выглядеть. Но Энин не отчаивалась, начинала Делание снова и снова, надеясь, что достигнет поставленной цели.
        - Эй, лабораторная крыса! - орал за стеной вампир. - Мне нужна твоя компания! Присоединяйся!
        Энин снова не удалось создать эликсир «недоросли», рецепт которого она разгадала прошлой ночью. Быть может, она что-то напутала? Нет, это невозможно! Все было предельно просто, ясно, обосновано и логично. С ее результатами не мог бы поспорить ни один алхимик. Так она считала и была, несомненно, права, но ошибка была в другом: не тот рецепт попал ей в руки, и готовила она не тот эликсир. Если бы колдунья удосужилась прочесть книгу Трисмегиста «Все об эликсире Бессмертия», то поняла бы свою оплошность, поняла, что этот рецепт написан не рукой Сандро, а вырван из книги. Она не могла догадаться, что Диомед подменил посление, да и откуда могли у девушки возникнуть такие мысли?
        Плюнув на преобразования, Энин перелила последний, уже пятый, эликсир, приготовленный этой ночью, в кожаную флягу и решила, что, раз уж составляющие смешаны правильно, то цвет не имеет значения. Делание было завершено, но покидать лабораторию Энин не спешила. У дверей ждал невменяемый вампир, а встречаться с ним колдунья не желала. Но Ливуазье пришел сам.
        Устав кричать и ждать появления рыжеволосой, он с шумом вломился в лабораторию и, с трудом удерживаясь на ногах, доковылял до рабочего стола.
        - Я что, щенок, чтобы звать тебя и не получать ответа? - кроваво-красными безумными глазами вампир упрямо посмотрел на Энин, но она выдержала его взгляд и с презрением ответила:
        - Ты хуже щенка, ты жирный пес, не знающий удержу. Меня тошнит от твоей пьяной рожи. Иди и проспись!
        - Ты кто такая?! - взревел Веридий и одним движением скинул на пол алхимические приборы, уничтожив все расчеты колдуньи. - Ты кто такая, чтобы командовать в моем доме?
        - Гостья, за которую Батури скрутит тебе шею, если ты тронешь меня хоть пальцем, - Энин освежила в памяти герцога предупреждение Клавдия, но для Веридия этого было недостаточно.
        - А кто он мне? Сила и закон? Да плевать я хотел на его угрозы, - вампир манерно сплюнул, слюна была красной от крови, или от вина - Энин не разобрала. - Он не вернется оттуда, куда ушел. С Каэлем ему не справиться.
        - Я вижу, ты гордишься своей безнаказанностью, предатель, - бросила Энин и собралась выйти из лаборатории, но вампир схватил ее за руки и кинул на пол, сам при этом потерял равновесие и завалился сверху.
        - Пошел вон! - попыталась отбиться от него Энин, но не смогла скинуть с себя расслабленное тело Веридия.
        - Будь со мной, - потребовал вампир и разорвал на девушке кафтан, затем, перевалившись, задрал подол платья. - Родишь мне сына, - заверил Веридий, одной рукой держа Энин, а второй стягивая с себя штаны.
        Колдунья не стала покорно ждать, когда вампир овладеет ею, переборов секундную оторопь, выговорила заклинание Касание ветра, и Ливуазье отбросило в другой конец комнаты. Он ударился о стену. С разбитых стеллажей со звоном попадали пробирки и банки, но Веридий по-вампирски быстро пришел в себя и молниеносно, словно успел протрезветь за короткую секунду, рванулся в сторону девушки. В последний момент она успела сотворить магический огонь и Высшего окутала едкое пламя, которое, впрочем, его не убило - уж слишком много в нем было Силы, полученной от выпитой крови. Но пламя сумело его остановить. В ответ Ливуазье послал в колдунью заклинание паралича, от которого Энин закрылась магическим щитом, а затем соткал подряд три Громовых удара. Защита девушки не выдержала. Энин упала на колени. Из ее ушей потекла кровь. Тогда Веридий принялся плести ментальную магию, которой владел в совершенстве, и без труда взял обессиленную жертву под контроль. Но он не учел того факта, что колдунья принимала эликсир бессмертия и уже сейчас была за шаг от гибели, на полпути к обращению в лича, у которого абсолютный
иммунитет к магии разума. Энин подчинилась лишь телом, в котором еще теплилась жизнь, но наполовину мертвое сознание все еще сопротивлялось чужеродном воздействию.
        - И что теперь, тварь? - зло покосилась на вампира Энин, не чувствуя собственного тела, понимая, что не принадлежит сама себе. - Изнасилуешь меня, как и свою служанку? Силой и магией заставишь меня вынашивать твоих ублюдков? Как делал с ней?
        - Замолкни! Ты ничего не знаешь, - огрызнулся вампир и подошел ближе к рыжеволосой прелестнице. - Батури умеет выбирать себе угодниц, - похвалил он выбор Клавдия.
        - Да, он не любит серых и молчаливых мышек, которые позволяют себя насиловать и терпят обиды.
        - Не смей говорить о ней так! - не выдержал Ливуазье и с размаху ударил Энин по лицу.
        - Батури смешает тебя с пеплом, - зло выдавила колдунья. - Пеплом твоей бездетной служанки.
        - Языкатая дрянь, - стиснув зубы, процедил Веридий. Мысли о той, которой уже нет, мысли о Марте не давали покоя. Ливуазье был в ярости. Рыжеволосая бестия умело давила на болезненные, свежие раны, но именно эта злость пусть не отрезвляла, но возвращала рассудок.
        - Хочешь найти себе новую потаскуху, пока пепел старой еще не успел остыть? - не умолкала Энин. - Я не сгожусь на эту роль. При первой же возможности вгоню тебе в сердце осиновый кол.
        - Он не поможет, - выдохнул Веридий и, шатаясь, пошел прочь из лаборатории. - Приведи себя в порядок! - снимая свое заклинание, из-за двери выкрикнул он. - Завтра ты предстанешь перед святыми людьми, - закончил Ливуазье, на секунду задержался у винного склада, стянул бутылку так любимого им бенедиктина, затем, подумав, взял еще одну и побрел в спальню Марты, в спальню, в которой он трижды зачинал себе наследников, но ни разу в колыбели, что стояла у кровати, не спал его родной ребенок. Лишь однажды там ночевал чужой младенец, который по его вине, вине Веридия, теперь обречен на смерть.
* * *
        Холода пришли в одночасье. Казалось, еще вчера природа была погружена в унылую и пасмурную осень, а уже сегодня лютовала зима, которая щедро развеивала вокруг снежные хлопья и наполняла ветер первозданной стужей.
        Клавдии спешил. Он жаждал крови. И не обязательно на клыках - достаточно на клинке. Батури мчал по горячим следам, надеясь догнать похитителей до того, как они скроются в замке Каэля. Тогда справиться с ними будет во стократ сложнее. Но скверная погода мешала. И не только потому, что пробиться сквозь воздушные порывы стоило немалых усилий, но даже разглядеть что-либо на земле или услышать стук копыт было непростой задачей.
        Лютый, натужно завывающий ветер, несущий с собой крупные снежные хлопья, глушил все звуки и застил глаза непроницаемым белым покрывалом. И все же удача улыбнулась Батури. Он не увидел преследуемых, не услышал стук копыт, но уловил ругань, брань и крики, которыми щедро одаривала своего спутника одна из наездниц. Клавдий, и без того летевший близко к земле, спикировал еще ниже и закрыл себя магическим щитом, чтобы чувствительные к опасности вампиры не смогли его учуять.
        В целях предосторожности, вампир продолжал преследование, не показывая себя. И вскоре различил в белой стене снегопада семь коней, которые мчали галопом и были быстрее разбушевавшегося ветра. Казалось, животные не обращают внимания на непогоду, а всадникам плевать на то, что путь невозможно разглядеть. Видимо, им не нужны были глаза, чтобы видеть прочерченную во внутренних взорах стезю.
        Всадников было трое. Один из них молчал и ехал впереди, двое других вздорили. Позади конных скакали четыре неоседланных жеребца, но на одном из них валялась привязанная к седлу Анэт. Ребенка Клавдий не видел, а чуть позже заметил, что его держит в руках один из всадников, по голосу - женщина.
        - Зачем ты взял с собой этот балласт? Стригои, твою мать! Я к тебе обращаюсь! - бранилась вампирша и ее тонкий, звучный голос был Клавдию знаком. Он знал ту, что напала на усадьбу Ливуазье и выкрала ребенка, и не только знал, но и любил. Это была Алекто.
        - Каэль сказал привести девушку, этим я и занимаюсь.
        - Ему нужна рыжая! - не желала утихомириваться Алекто.
        - Так почему ты ее не повязала? - удивился Стригои. - Она же была перед тобой. Бери, она твоя, но ты сбежала, как крыса с корабля.
        - Ты сбежал первым! - не унималась Алекто.
        - Конечно! - воскликнул Высший. - У нее были магниты Тривеликого, а связываться с неизведанной магией мне не с руки.
        - Трус, - зло выдавила из себя Алекто. - Удивляюсь, как такой поддонок смог прожить так долго.
        - Трус, - не стал спорить Стригои. - Потому и жив. Я же не ты и не могу добиться защиты, раздвигая ноги то перед Баутри, то перед Каэлем. У меня, видишь ли, органы не приспособлены для такой любви.
        - Ах, ты скотина! - потеряла терпение Алекто и уже была готова скинуть вампира с лошади заклинанием, но ее остановил голос до сего молчаливого спутника:
        - Прекратите! Оба, - рявкнул он и принюхался, словно ищейка. Некритто Носферо ощущал опасность и близость боя, но не мог понять, с чем связано это чувство? Ведь погони не было. Об этом говорила и магия, и артефакты, которыми запасся предосудительный вампир. - Я что-то чувствую…
        - И почему нами командует никому неизвестная шавка? - воздал очи небу Стригои.
        Некритто Носферо одним взмахом руки лишил высшего голоса. И не было ясно, какого рода магию использовал вампир.
        - Замолкни, и не мешай мне слушать, - приказал командир ночных охотников, который сам напрямую не участвовал в похищении и лишь сторожил коней, но не по той причине, что был слаб, а потому, что не хотел лишний раз подставляться, рисковать своей шкурой и открывать себя. - Когда посчитаю, что ты достоин, чтобы со мной говорить, я верну тебе дар речи.
        В облике крупного нетопыря Батури продолжал преследования, прячась за жеребцами. Защитный щит, укрепленный энергией Клинка, действовал безупречно и полностью блокировал вампира от внешнего мира, делая его невидимкой для магического зрения. Батури слушал громкую речь всадников, которые пытались перекричать ветер, и ждал подходящего для нападения времени.
        Скачка продолжалась. Снегопад валил монолитной стеной, протяжно выла вьюга. Стучали копыта скакунов. С трудом давалась беседа.
        - Носферо, - обратилась к Высшему Алекто, - пусть Стригои оставит девушку. Она только мешает.
        - Нет, - отрезал Некритто.
        - Но если выбросим ее, то сможем обратиться в летучих мышей и уже к рассвету будем в замке, - стояла на своем вампирша в кошачьей маске. Алекто не хотела, чтобы Батури видел ее лицо, когда будет умирать, а пришли они именно за тем, чтобы лишить его жизни. Алекто повезло: Клавдия она не повстречала, хоть и не сомневалась, что он пуститься в погоню и скорой встречи не миновать.
        - Я все сказал, - не пошел на поводу Носферо.
        - Это неправильно, Каэль не одобрит…
        - Я. Все. Сказал. - С расстановкой повторил Некритто. - Твоя задача держать младенца и не выпускать его из рук.
        - Зачем нам балласт? - не могла остановиться Алекто. После того, как Носферо сказал о своих опасениях, тревога передалась и ей. Она не могла избавиться от ощущения, что за ней кто-то непрерывно наблюдает.
        Каэль не поскупился и выделил ночным охотникам чистокровных роверцев, не боявшихся нежити по той причине, что кони сами были наполовину мертвы. Поэтому привыкший к разным седокам жеребец даже не вздрогнул, когда на него опустился нетопырь. Не подал виду и тогда, когда вампир принял людское обличие.
        Клавдия заметили не сразу, заглушающая магия выкроила ему то мгновение, которое необходимо для плетения заклинания и уже в следующий миг Батури напал на своих собратьев. Он не стал размениваться на простую волшбу, как стрела Хаоса или Огненный шар, не воспользовался магией тьмы, которая была против вампиров практически бессильна, и сразу перешел к Нежности Хель. Жидкий лед поглотил в своих нежных, но колючих объятиях и Стригои, и его жеребца. Роверец, как и должно, прямо на скаку превратился в ледяную статую, которая рухнула наземь и разлетелась сотней мельчайших кристально чистых осколков, но дальше случилось непредвиденное: Стригои остался цел и невредим, будто его защищала чья-то могущественная, непобедимая магия. Батури все же смог вывести Высшего из строя. Стригои, оставшись без коня, кубарем покатился по земле и попал под копыта, мчащих позади роверцев. Вампир не умер, нет, но теперь он еще не скоро оправиться от ран, не скоро сможет отомстить графу за подлый удар в спину. И все же в сердце Батури поселились сомнения, сможет ли он справиться с другими преследователями?
        Словно в ответ на этот вопрос, в Клавдия полетело заклинание, изощреннее которого он не встречал. Магия, которой пользовался противник, была для Батури абсолютно новой, чего он не мог даже помыслить, считая, что если не владел, то был знаком со всеми колдовскими школами. В вампира ударил луч света, и был этот свет настолько чистым, что превратил мрачную ночь в яркий день. От неизвестной волшбы спас артефактный клинок, который некогда достался от Аргануса - «смерть Каэля». Но и кинжал не смог полностью блокировать лучезарную магию неизвестного. Батури закрыл себя клинком. Луч света раздробился на десятки светлячков и теперь они, несмотря на дикую скачку, окружили Батури со всех сторон и с каждым мгновением становились все ярче, все крупнее. И, когда дорастали до необходимого размера, беспардонно жалили, оставляя болезненные ожоги, которые не поддавались вампирской регенерации и не спешили зарастать. Но Батури в большинстве случаев успевал вовремя выставить клинок, защищаться и разрушить светлячка. Вот только искр от этого не становилось меньше. Разбитые клинком световые пучки делились на десятки
осколков и, как и все другие, начинали расти и светить ярче. Волшба порождала саму себя. И нельзя ее было зачислить ни к стихийной, которой владели люди, ни к магии жизни, присущей друидам, ни к природной волшбе альвов, ни к темному колдовству смерти, которой пользовались немертвые. Она чем-то напоминала магию, с которой Батури столкнулся в Вестфалене, - магию эстерцев. Но не мог же обладать ею вампир?
        Сейчас было не до размышлений. Светлячки уже превратились в монолитный светящийся кокон, который окружил вампира со всех сторон. С каждым мигом сопротивляться чужой магии было все сложнее, а вскоре - бессмысленно. Но вампир не прекращал бороться, потому что от его жизни зависели жизни других: добродушной жрицы-недоучки Анэт и маленькой Долорис, в которой уже сейчас наблюдался огромный потенциал колдуньи. Из нее выйдет замечательная ученица, великолепная дочь, Батури воспитает ее в любви и строгости, научит всему, что знает сам, сделает Высшей, добьется для нее абсолютного посвящения, голконды, дорастит ее до первостепенной Силы, чтобы она никого и никогда не боялась, чтобы…
        Клавдий, думая о Долорис, преследуя ее похитителей, не переставая отбивался от магического света, уже поджарившего немало участков его кожи, но по неведомым причинам не повредив одежду. Батури и сам не заметил, как светлячки стали медленно тускнеть и гаснуть, а позже и вовсе рассеялись.
        Натянув поводья, Батури остановил роверца и огляделся. Вокруг постелилась бесконечная равнина. Похитители пропали из виду. Борясь с чужой магией, Батури сбился с пути. Потерял ориентиры. Преследование не увенчалось успехом.
        Из-за горизонта всплыл лилово-красный солнечный диск и осветил заснеженную равнину. С неба, весело кружась, падали снежинки, но ветра уже не было. Снегопад закончился. Вокруг царствовала природа, но людей по близости не было. Похитителям удалось скрыться. Но Батури знал, куда они держат путь - в замок Каэля. Там Клавдия будет ждать ловушка, но другого выхода, кроме как сунуть голову в пчелиный улей, а скорее - в огонь, попросту не было.
        Вампир ударил жеребца в бока и пустил вскачь. Несмотря ни на что, он спасет младенца, которого уже сейчас считал своей дочерью. Спасет. Даже если для этого понадобиться снова стать братоубийцей.
* * *
        Вывалившегося из-за поворота Ливуазье Бенедикт заметил сразу. Высший вампир шел, сильно опираясь на худощавую рыжеволосую девушку. Ей стоило немалых усилий, чтобы держать герцога ровно. Веридий широко улыбался, выставляя напоказ два клыка. Бенедикт незаметно для остальных набросил на своего Мастера иллюзию, сделав вампирскую челюсть человеческой, но даже этой меры предосторожности было мало, чтобы святые братья не обратили на гостя своего внимания, а городские стражники, выстроившиеся в линию вокруг площади, не вытянули спины, в ожидании, что их попросят вмешаться.
        - Что с тобой, Ливуазье? - подскочил к Веридию Бенедикт и схватил герцога за руку, заставив его стоять смирно и не шататься из стороны в сторону. - Своим видом и поведением ты ставишь под удар не только меня, но и свою спутницу. Убирайся отсюда, пока не накликал беды.
        - Как ты со мной разговариваешь, плебей? - напрасно пытаясь сфокусировать на священнике мутный, невидящий взгляд, промычал Веридий. - Ты забыл, что я твой Мастер, а ты…
        - Тише! - шикнул на Ливуазье Бенедикт и окликнул городскую стражу, дежурившую на площади. - Офицеры! Отведите господина герцога домой, ему нездоровится.
        - Я чувствую себя превосходно! - возразил Ливуазье, но стражники, повинуясь молчаливому кивку Бенедикта, подхватили герцога подмышки и поволокли в сторону его усадьбы. Вампир бессознательной тушей повис в их руках и не выказывал никаких попыток к сопротивлению, а позже, когда его уже вывели с площади, даже уснул.
        - Мне говорили о двух живых, - обратился Бенедикт к Энин, когда опасного для конспирации Ливуазье утащили с Торговой площади. - Мы ждали только вас, но я не могу и дальше оттягивать час отправления. Сколько ей надо времени?
        - Второй не будет, - пытаясь придать голосу максимальной твердости, ответила колдунья.
        - Тогда отправляемся, - облегченно выдохнул Бенедикт и дал сигнал стражам и святым братьям. - Через две недели будем у границы, если, конечно, Эстер убережет от напасти, трупоедов и неупокоенных, - обнадежил священник, взял симпатичную, правда, слегка растрепанную девушку под руку и заговорил лилейным голосом, которым так легко подкупал прихожанок: - Скажи свое имя, дитя мое…
        Странствия Энин начались. И не только Энин, но и чумы, которую она несла в себе.
        Прорицание пятое
        Вдалеке приглушенно слышался шум падающей воды. Уже по-зимнему морозный ветер приносил мелкие капли и свежий речной аромат, который смешивался с запахом древесной смолы и прелых листьев.
        Команда Назарина ждала, кое-как скрывшись в предлеске, в котором деревья уже сбросили листву и служили плохим прикрытием. Прорицателя это не заботило, умелая ск'йере неоднократно доказала, что без труда собьет со следа любую погоню.
        Зарахат тем временем зорко наблюдал за ночным, уже начинающей светлеть небом, будто ожидая, что там появиться обещанный ему дракон, Хананк отрывисто, высекая искры, водил точильным камнем по мечу, Лайра мялась на месте и теребила молочно-белые локоны своих волос, а Назарин пристально смотрел на каменную глыбу пограничного форта с множеством округлых башен-донжонов и высокой крепостной стеной - надежный оплот для людей, но лишь в том случае, если на приступ не пойдут многотысячные армии мертвых. Но прорицатель позаботится о том, чтобы эти армии никогда не покинули Хельхейм.
        Оторвавшись от лицезрения непреступных бастионов, Назарин посмотрел на фею и тихо сказал:
        - Ты больше не нужна нам, Лайра. Можешь идти туда, куда пожелаешь.
        - Что значит «больше не нужна»? - едва не переходя на крик, выдавила ск'йере и взглянула на кхета, будто в нем выискивая поддержку. Хананк пожал плечами и сделал шаг вперед, встав между прорицателем и феей. По виду его было несложно догадаться, что он не желает, чтобы Лайра покидала их команду.
        - Так и быть, - вздохнул Назарин. - Но, Хананк, такой поступок не сделает нам ничего доброго. Хотя, конечно, ее лучше держать при себе. У женщин длинные языки.
        - Не длиннее, чем у тебя! - огрызнулась ск'йере.
        - Ладно, ладно, - добродушно улыбнулся Назарин. - Нам пора. В Форте мы должны быть до рассвета.
        Когда спутники: мастер меча - Хананк, драконоборец из Горгорота Зарахат, небесная фея Лайра и предводитель всей компании Назарин, остановились у запертых ворот, на востоке уже разгоралось ало-красное рассветное солнце.
        Прорицатель трижды постучал в створки ворот, и уже спустя мимолетное мгновение в них открылось смотровое окно.
        - Доброе утро, Райль, - поприветствовал караульного Назарин и, не обращая внимания на недоуменное лицо стража, протянул в окно пергамент. - Возьми и отнеси его Марку. Он уже читал подобное письмо, но с интересом прочтет еще раз.
        Райль принял пергамент, захлопнул окно и, оставив караульный пост на других стражей, поспешил с докладом к капитану. Будить Марка с самого утра не входило в его планы. Если капитан встанет не с той ноги, рвать и метать он будет весь день. Но пришелец так удивил Райля, что тот даже не задумался над тем, чтобы отправить наглеца на все четыре стороны.
        На удивление, прочитав письмо, Марк не стал гневаться, а велел тот час привести к нему неизвестного. И уже спустя четверть часа Назарина провели в кабинет капитана. Войдя в комнату, прорицатель окунулся в призрачную полутьму, царившую в пенале капитанских покоев. Марк сидел за своим столом и на его бледном лице отражался свет, льющийся от одинокой свечи в посеребренном канделябре. Но ее света было недостаточно, чтобы осветить весь кабинет, потому как в виду наступивших морозов ставни, плотно закрывшие окна, не пропускали рассветные лучи.
        Назарин, не представляясь, прошел в глубь комнаты и сел напротив капитана. Марк небрежным, размашистым движением взял графин с вином и наполнил два бокала, затем оценивающе осмотрел пришельца и только после этого спросил:
        - Итак, чем обязан твоему визиту?
        - Думаю, вам будет интересно услышать, каким даром я обладаю? Так вот, я тот, кто ведает будущее, я - прорицатель, - сказал Назарин.
        - Даже так? - наиграно изумился капитан и взял в руки бокал, жестком предлагая гостю угощаться. - И чем ты можешь это доказать?
        - Значит, бумаг от Храма и моих слов не достаточно… - не спросил, а констатировал прорицатель. - Что ж, я докажу свой дар одним прорицанием, которое сбудется в считанные минуты.
        - Я слушаю, - улыбнулся капитан, но не глазами, а кончиками губ. Он не верил в пустые слова, зато был наслышан о шарлатанстве храмовников.
        - Солнце сегодня не взойдет, - нарочито важно заговорил прорицатель. - Но тебе, Марк, будет мало этого, чтобы поверить в мой дар. А вот когда, постучав в дверь, в комнату зайдет солдат и заговорит о целителе, но, не досказав, упадет замертво, а ты внемлешь моим словам.
        - Эх, молодой человек, - вздохнул офицер, и теперь его губы изогнулись в самой издевательской улыбке, на которую только Марк был способен, - шутки шутить изволите? Люди просто так не гибнут. Да и не может такого случиться, чтобы солнце не взошло.
        - Тем проще будет вам поверить в правдивость моих слов, - пожал плечами Назарин и подошел к окну. - Приглашаю вас открыть ставни, чтобы убедиться в том, что я не вру.
        Марк нехотя последовал совету и, распахнув ставни, не поверил своим глазам. За считанные секунды на уже показавшееся над горизонтом солнце накатилось темное пятно и мир, едва начав светлеть, погрузился в полный мрак. Лишь огонек свечи, замерцавший на появившемся сквозняке, бледно освещал за спиной комнату. А в следующее же мгновение в дверь постучали. Марк недоуменно скосился на прорицателя.
        - Войдите! - вскрикнул он, сам не обратив внимания на то, что голос от удивления дрогнул.
        В двери втиснулся солдат и, пройдя на середину комнаты, речитативом заговорил:
        - Господин капитан. - Рядовой скривился и притронулся к горлу, будто слова давались ему с трудом. - Разрешите говорить.
        - Давай! Не тяни! - сорвался на крик Марк.
        - Целитель Аарон… просил прибыть вас… - не договорив, солдат с трудом втянул в грудь воздух и, закашлявшись, колодой рухнул на пол.
        - Солдат! - взревел Марк и сделал шаг по направлению к обмякшему мужчине.
        - Не стоит, - остановился его Назарин. - Ваш подопечный уже испустил дух. Теперь помочь ему может лишь Симиона, если, конечно, посчитает, что он натворил не так много грехов.
        - Что ты с ним сделал? - Марк зверем взглянул в глаза прорицателя.
        - Я не Аарон, чтобы исцелять сердца, - пожал плечами Назарин и невольно нащупал в кармане пустой флакон, который когда-то силой, ценой одной невинной души, забрал у Вёльвы. Перед тем, как войти в покои капитана, прорицатель смазал дверную ручку смертоносным эликсиром, который был опасен лишь несколько мгновений, а потом выветривался, да так быстро, что после никто не смог мы определить, по каким причинам умер отравленный. - Этому солдату судилось умереть именно так, но, если вам не хочется, чтобы все ваши люди разделили судьбу бедолаги, прислушайтесь к моим словам. Я могу изменить будущее. Но самому мне такое не под силу.
        - Хорошо, - напрягся, поверив в слова прорицателя, капитан. Стараясь не смотреть на труп, лежащий посреди комнаты, Марк прошел к столу, взял свой бокал и осушил его до дна. - Говори, - взглянул он на Назарина. - Что ждет мой форт? Что ждет моих людей?
        - Вас, да и всю Валлию, ждут тяжелые испытания, - велеречиво заговорил Назарин, - но именно эти испытания и станут для вас, Марк, ключом, который откроет ворота славы. Если будете следовать моим советам, вы вернете себе утраченное положение. И не только! - прорицатель многозначительно поднял указательный палец. - И не только положение, Марк, - с воодушевлением повторил Назарин и глаза его засияли добротой. - Вы станете героем, о котором начнут слагать баллады и чьи подвиги матери будут пересказывать своим детям. Вы же хотите этого, Марк?
        - Весьма заманчиво, - задумался капитан, взял со стола графин с вином, налил себе полный бокал и залпом осушил. - Хорошо, - помедлив, вновь заговорил он. - Что от меня требуется?
        Назарин не стал сразу распинаться перед капитаном и выдержал долгую паузу. Марк успел еще раз наполнить и осушить бокал, но прорицатель так ничего и не сказал, поэтому капитан, уже заинтересовавшийся неожиданным предложением, нервно пожевал губы и заговорил сам:
        - Без лишней лести замечу, что я умелый воин и еще лучший полководец. Мой меч и мечи моих солдат всегда готовы послужить на славу Валлии.
        - И не только Валлии? - хитро сощурился Назарин.
        - И не только ей, - кивнул Марк, налил в бокал вина и с жадностью отхлебнул. - Этот форт для меня - ссылка. Меня, потомственного коннетабля, главнокомандующего Горгоротским корпусом! Меня! После двух неудачных сражений, исход которых от меня никак не зависел, сослали в это Эстером забытое место. Ах, прошу простить, вы придерживаетесь другой веры…
        - Я верю в реальность, - поспешно вставил Назарин, не дав капитану договорить. - И реальность такова, что мертвые выйдут из-за купола. Выйдут. Но первыми пустят людей, чтобы замылить нам глаза. Капитан, Марк, вы не должны пропустить ни одного человека, пришедшего из мира по ту сторону смерти.
        - Значит, мне придется убивать всех и каждого, кто надеется на помощь себе подобных? Кто ищет спасения? Кто любит жизнь и хочет защитить себя и свою семью от гнета некромантов? Убивать стариков, женщин, детей?
        - Именно так, - кивнул Назарин и протянул капитану раскрытую ладонь.
        Марк несколько мгновений смотрел на прорицателя тяжелым, задумчивым взглядом, а после принял рукопожатие.
        - Я готов! - согласился на все условия капитан.
        - К целителю, который, смею заметить, все еще ждет вас, я схожу сам, - напомнил прорицатель, но не сдвинулся с места.
        - Что-то еще? - глубокого вздохнул Марк и его взгляд невольно коснулся распростертого на полу мертвеца. И почему люди умирают даже в мирное время?
        - Мне нужен пропуск. А позже я приду за пропусками для всех своих людей.
        - Ах, да! - спохватился капитан и за несколько минут наметал на пергаменте пару строчек, сломав при письме два пера. Получив то, что хотел, Назарин удалился, оставив Марка наедине с покойником.
        Как и предполагал прорицатель, брат, сражающийся в это время за жизни заболевших чумой, встретил его без особого энтузиазма. Аарон вывел родича из лазарета, чтобы не рисковать его здоровьем, и провел по широкому коридору в подсобную комнатушку, больше напоминавшую коробку.
        - Зачем ты здесь, Назарин? - остановившись, с болью в сердце спросил целитель. Ему тяжело давались эти слова, но он не мог не сказать их: - Ты же помнишь, что говорила Вёльва: наши судьбы разделились, и мы не должны быть рядом.
        - Аарон, брат мой, тебя привела сюда вера, меня - знание, - взяв брата за плечи, заговорил прорицатель. - Ты веришь, что твоя судьба исполниться в этих стенах, я - твердо знаю, что здесь осуществится моя. Я знаю, Аарон, ты - веришь. Почувствуй разницу. Кому из нас лучше остаться?
        - Порой вера важнее знаний, - ушел из братских объятий целитель. - Я остаюсь, а тебе советую уйти.
        - Я не воспользуюсь твоим советом, брат. Мне слишком дорога твоя жизнь, чтобы я им воспользовался.
        - Тогда оставайся, - решил Аарон. - Только не переиграй в ту игру, которую затеял, не возноси себя в ранг бога. Это чревато недобрыми последствиями. Ты не знаешь всего. Все известно только Симионе, вера которой, заполняя душу, живет в моем сердце, а рукам приносит дар.
        - Ты слишком доверчив, Аарон, нельзя верить всему…
        - Пусть так! Вера опасна, знаю, но оставлю все, как есть. И тебе советую с этим смириться.
        - И этому твоему совету я не последую, - отворачиваясь, проронил Назарин. - Я надеялся встретить здесь брата, а нашел храмовника, - сказал он и, не желая больше ничего слышать, вышел за дверь.
        - Ты нашел здесь брата, - уже оставшись в одиночестве, выронил Аарон. - Но мне не надо быть предсказателем, чтобы понято, что Тьма заполонила твою душу. Она руководит тобой, брат, указывает тебе не то будущее, которое ждет нас, а то, которое ты хочешь увидеть.
        Говоря эти слова, Аарон не знал, что однажды, восемь долгих лет тому назад, Вёльва напророчила ему и его брату кончину, не указав точного срока, но сказав, что умрут они, не дожив до двадцати весен. Целитель не знал, что половина пророчества уже исполнилась: брат, убил сам себя, став на путь тьмы, выбрав для себя путь более легкий, но в тоже время - опасный. Всего этого Аарон не знал, но тревога уже поселилась в его сердце, и дальше ей было суждено лишь увеличиться. Ведь сердце чувствовало, что не пройдет оставшихся двух лет, прежде чем жизнь Аарона окажется в руках темного мага.
        Глава 16. Рабские путы
        Эту славную божественную науку и учение святых, тайну философов и лекарство врачей презирают глупцы, ибо не знают, что это. Такие не получат благословения и она будет далека от них; эта наука не для неискушенных, ибо каждый, кто неосведомлен в ней, её враг, и не без причины. Ибо Философ сказал: «Осмеяние науки есть причина всякого невежества, и не надо давать листья салата ослам, ибо им хватает чертополоха, не надо хлеб для детей ставить перед собаками, не надо метать бисер перед свиньями; такие насмешники не причастны этой благородной науке, ибо сделавший тайны этой науки известными недостойным станет нарушившим небесную печать, также не должен Дух этой мудрости входить в грубое тело, не сможет почувствовать её глупец из-за порочности своего разума».
        Фома Аквинский «Aurora Consurgens»
        Хмурые тучи, цепляясь за высокие пики гор, закрыли небо и под порывами ветра плыли на запад. Снизу, с земли, эти тучи казались океаном, который течет, пенится и ярится. А Черные Кряжи можно было легко спутать с рифами, опасно вынырнувшими над морской гладью. Погода, несмотря на то, что не выла вьюга, а снегопад не застил глаза, была ненастной, гнетущей. Ветер из раза в раз становился все сильнее, он поднимал снежинки, кружил их над землей, отчего казалось, что наст под ногами постоянно движется, а от обилия кристально белого цвета зрачки начинали болеть. Поэтому Сандро постоянно щурился, а иногда закрывал глаза и несколько мгновений брел вслепую. В эти мгновения он представлял себе, что будет, когда ему повстречается армия Сиквойи, которая, несомненно, была уже близка. Некромант в сотый раз выдумывал, как пройдет эта встреча, но всего его воображения не хватило, чтобы не ошибиться.
        - Нежить! - во все горло закричал Брок и, игнорируя приказы старшего брата, рванулся вперед. - Бей их, братцы! - зазывал младший Ивальди и карлам ничего не оставалось, кроме как помочь своему брату - неудержимому воину, слепо идущему в бой.
        - Стоять! - напрасно крикнул Сандро, наблюдая за тем, как карлы, вскинув оружие, несутся втроем против целого войска. - Стоять! - приказал некромант, уже понимая, что разгоряченных свартальвов ему не остановить. Тогда Сандро сам рванулся вперед, а следом за ним увязался и Диорес.
        - Это безумие! - в страхе воскликнул имитатор, принимая людской облик, на ходу срывая с пояса шпагу и разделяя ее на две.
        - Потому они и Безумцы! - прорычал некромант и, не удержавшись на ногах, рухнул в сугроб. - Проклятые кандалы! - с трудом поднимаясь, выругался Сандро, но ему и невдомек было, что будь доспехи выкованы из обычной стали, то без чужой помощи встать он бы уже не смог. Но сейчас его это мало заботило. Гораздо больше волновало, что спокойным переговорам, на которые он рассчитывал, уже не бывать.
        Это доказали лучники Сиквойи, которые выпустили в трех Безумцев сотню стрел. Карлы даже не обратили на это своего внимания. Острые наконечники беспомощно отскакивали от нагрудников, бились, ломались, но не могли найти даже маломальской щели в непроницаемых доспехах свартальвов. С безумным кличем, карлы клином ворвались в ряды скелетов и сразу доказали свое превосходство. Топор и короткий меч Сидри, идущего впереди, алебарда Брока и бердыш Хема, ставших с обеих сторон старшего брата, их зачарованное оружие рубило кости неупокоенных с той же легкостью, с которой нож разрезает масло.
        Войско скелетов, которое без труда проредили свартальвы, быстро сомкнулось, затянуло брешь, отчего братьев Ивальди стало уже не разглядеть. Диорес сперва хотел догнать карлов, но понял, что не успевает, и остановился. А когда уловил на себе сотню - даже тысячу! - пустых, пожирающих взглядов, то в страхе попятился.
        - Что делать? - догнав имитатора и смачно выругавшись, спросил Сандро.
        - Надо их спасать, - проблеял Диорес.
        - Великолепно! - болезненно усмехнулся некромант. - Спасибо за совет, сам бы я не додумался, - сказал Сандро и, нараспев читая слова заклинания, закрутил посохом надо головой. Он никогда не чувствовал боли. Хотя нет, такое бывало, но некромант ни разу не чувствовал ее своей мертвой сущностью, поэтому сперва даже не поверил, когда драконья перчатка с беспредельной неистовостью впилась в костяную кисть, с бесконтрольной яростью начала вытягивать из нее энергию, наполнять тело ломающей, скручивающей болью. Эта боль спутала мысли некроманта, сбила монотонный говор, заставила мысли крутиться в неверном порядке, но Сандро закончил чтение заклинания, а в следующее мгновение из глаз кобры вырвалась тьма. Она поглотила некроманта, окутала его со всех сторон, и в один миг Диоресу стало даже казаться, что колдун погубил сам себя. Но магия ожила и щупальцами поползла к рядам скелетов, с каждой секундой разрастаясь, становясь все чернее, все опаснее на вид.
        Сандро пошел вперед уверенной поступью, следом за ним, с испугом сжимая в руках бесполезные шпаги, которыми так и не научился владеть, побрел Диорес. Имитатор не боялся магии некроманта, но опасался немертвых с мечами наперевес. Вот только неупокоенные падали колодами, а в их глазах потухало кровавое пламя, когда колдовские щупальца, рвущиеся из аметистовых глаз кобры, касались бесплотных тел.
        - Сиквойя! - гортанно заорал Сандро, и магия, которой он многократно усилил голос, разнесла этот клич далеко окрест, пробежала эхом по-над пиками гор и стихла. - Сиквойя! - повторно закричал некромант. - Прикажи своим воинам сложить оружие! Я пришел с предложением! Пришел с миром!
        Заклинание некроманта, не знающее природы и происхождения, не имеющее ничего общего с известными школами колдовства, разрасталось, становилось все крепче, все неистовее. Стоило ему прикоснуться к немертвым и те падали, умирая второй смертью. Арганус когда-то корил своего ученика за то, что тот не запомнил формулу идеального умерщвления, но, сказанное однажды заклинание, вновь нашло лазейку в сознании мага и обрело новое отражение, новую мощь.
        Неупокоенных вокруг становилось все меньше. Полководец, завидев опасность, решил сохранить свою армию и приказал рабам не приближаться к обезумевшему колдуну. Как бы там ни было, вскоре Сандро увидел карлов, уже позабывших про клин и сражающихся в кругу. Они, неуязвимые, выносливые, все же не были железными и, несомненно, начнут чувствовать усталость. Тогда их не убьют, но свяжут, закуют в кандалы, а кандалы делаю покорными даже бессмертных. Эту простую истину некромант знал по себе.
        Краем глаза, замечая эту сцену лишь мельком, Сандро увидел, как зомби ударом щита опрокинул Хемдаля наземь, а скелеты, тут же подскочили к карлу и, наседая на него, стали бить мечами по доспеху. Броня зеленобородого держала удары, но подняться он уже не мог. В следующий миг неупокоенный закрыл некроманту обзор, а когда Сандро избавился от него своей волшбой, уже и Брок лежал на земле. Три волкулаки пытались укусами стянуть с него шлем, еще по три грызли налядвенники и наручи. На ногах остался лишь Сидри, но ясно было, что это ненадолго и вскоре его сил не хватит, чтобы выстоять одному против целого войска.
        - Сиквойя! - громче прежнего крикнул некромант. - Прикажи немертвым опустить мечи! Иначе не получишь свободу, о которой меня просил!
        Ренегату из Гильдии Хельхейма не понадобилось много времени, чтобы принять решение: уже в следующее мгновение его рабы опустили оружие и больше не выказывали признаков агрессии. Сандро, криво улыбнувшись, остановил ток своего заклинания, и черные щупальца угасли, осыпались седым пеплом на белый снег. Сандро пошатнулся, змеиный крест вывалился из ослабевших рук, а сам некромант не удержался на ногах после ёмкого заклинания и упал в объятья имитатора.
        - Что все это значит? - перепугано спросил Диорес, подмышки хватая Сандро. - Почему они послушали тебя?
        - Повелитель мертвых предлагал мне сделку, теперь я ее приму, - тяжело дыша, ответил некромант. - Но на своих условиях, - добавил он мигом позже.
        - Ты что сделал, полумертвый?! - быстро оправившись от неудачного сражения, Брок подбежал к Сандро и схватил его за шею. - Я спрашиваю тебя: что ты сделал?!
        - Спас твою задницу, - зло выдавил некромант. - Пусти, иначе я не смогу договориться с Сиквойей.
        - Договариваться с нежитью? Не бывать этому! - воскликнул карл. - За этим мы шли с тобой, полумертвый? Чтобы ты точил лясы с повелителями мертвых? Да я лучше переломаю тебе шею…
        - И сделаешь из меня лича? - Сандро правой рукой, закованной в драконьей перчатке, схватил Брока за запястье и при помощи мертвой силы выкрутил ее, вынудил карла отпустить его шею.
        - Не горячись, братец, - подбежавший Хемдаль схватил Брока за плечи и оттащил от некроманта, - не горячись, - бубнил карл, с трудом сдерживая сорвавшегося с цепи Брока. К этому времени подоспел и Сидри, но старший Ивальди не вмешивался в перебранку.
        - Иногда, чтобы победить зло, надо стать злом, - выговорил Сандро.
        - Стать злом, говоришь? - как дикий зверь, прорычал рыжебородый. - Да отпусти ты меня! - попытался он избавиться от опеки брата, в чем, правда, не преуспел.
        - Злом, - подтвердил некромант.
        - И ты готов сделать этот шаг, полумертвый? - Сандро обернулся на голос, он даже не заметил, когда подошел Сиквойя - колдун подкрался, как хищник, тихо.
        - Только наполовину, - сверля лича взглядом, заговорил некромант. Сиквойя, несмотря на то, что выглядел так же, как и все личи, отличаясь от других лишь незначительными расхождениями в строении черепа и одеждой, которую легко можно сменить, показался Сандро ликующим тигром, уже схватившим свою добычу за шею. - На вторую половину я всегда буду живым, которому чуждо зло.
        - Не будем разводить патетику, - лич развел руки и глаза его на миг ярко полыхнули. Сандро побился бы об заклад, что, умей Сиквойя улыбаться, на его костяном лице сияла бы язвительная ухмылка. Да, Сиквойя радовался своей победе и даже не пытался этого скрывать. Он еще не знал, какие требования поставит полумертвый, но точно знал, что обретет долгожданную свободу. - Значит, ты изменил свое решение и теперь готов к взаимопомощи?
        - Взаимопомощи? - зло процедил Брок, напрасно пытаясь вырваться из рук Хемдаля. Рыжебородый лютовал. Непроницаемый круг немертвых, обступивший собравшихся, - да что там жалкий круг! - все армии неупокоенных абсолютно не волновали краснолюда, потому как был он в бешенстве. - Ты шутишь, безмозглый скелет?! - обратился он к Сиквойе. - Засунь свою помощь в свой костяной зад, пока я не сделал это своими руками!
        - Нам не нужна твоя помощь, - подтвердил Сандро, хотя причина такого ответа крылась вовсе не в заявлении краснолюда. - Но ты должен выполнить ряд моих требований: когда получишь свободу, отпустишь меня и моих спутников на все четыре стороны, а сам уйдешь с дороги Фомора и не станешь вступать с ним в сражение.
        - Великолепно! - обрадовался Сиквойя. Если он получит свободу, терять жизнь в заведомо проигрышном сражении он не собирался, а смерть освободителя была ему без надобности, поэтому требования презренного полуживого лича, Сиквойю вполне устраивали. - По рукам.
        - Карлы не идут на компромиссы с Проклятыми! - прорычал рыжебородый, выкручиваясь из цепкой хватки Хемдаля и поднимая с наста топор.
        - Брат, остынь! - не приближаясь, попытался словами унять карла Хемадль. - Давай сперва узнаем, что удумал наш полумертвый.
        - Ты не видишь, что он удумал? - спросил Брок, сделав два аккуратных шага в сторону Сиквойи. Сандро напрягся. Если карлу удастся убить лича, все неупокоенные станут свободными, а для всех, кто окажется в зоне их поля зрения, это будет означать смерть. - Не видишь? - повторил Брок, еще на шаг приблизился к личу и, не дожидаясь ответа, заговорил вновь: - Своими поступками, он доказывает свое родство с немертвыми. Мы должны прикончить обоих! Это наш долг!
        - Замолчи! - гаркнул Сидри, устав от болтовни брата. - Замолчи и опусти топор.
        - Но брат… - замялся Брок, он никогда не шел против воли старшего, это было против законов гор.
        - Пусть говорит полумертвый, - не стал слушать брата Сидри.
        - Значит, ты согласен с моими требованиями? - получив слово и облегченно вздохнув, уточнил Сандро.
        - Условия меня полностью устраивают, - кивнул лич.
        - Тогда уже сегодня ты перестанешь быть рабом, - заверил Сандро. - Только прежде чем я возьмусь за изготовление эликсира, поклянись выполнить мои требования, - с этими словами некромант достал из заплечного мешка клеймо Эльтона и подошел ближе к Сиквойе. Лич понял, что за вещь в руках алхимика, но он и в самом деле не собирался нарушать данного слова, поэтому с готовностью, без пререканий, согласился на условие Сандро.
        - Клянусь не причинять зла тебе, полумертвый, и твоим спутникам. Клянусь отпустить вас и не мешать в путешествиях. Клянусь не вступать с Фомором и его войсками в битву, если от этого не будет зависеть моя жизнь. Клянусь сделать все это, если ты сумеешь разорвать мою рабскую связь с Арганусом.
        - Поклянись сдохнуть! - от себя добавил Брок. Сандро взял лича за руку и клеймил его костяную ладонь печатью Эльтона:
        - Клятва принята, - закончив, провозгласил он.
        - Времени у тебя до заката, - предупредил Сиквойя. - Каждый день с заходом солнца Арганус связывается со мной, и я докладываю ему обо всем произошедшем. Если он узнает, что мы с тобой плетем интриги за его спиной, в живых не останется ни один из нас.
        - Эликсир будет готов к сроку, - и глазом не моргнув, пообещал Сандро.
* * * - Этого времени недостаточно, - Трисмегист говорил сбивчиво, взволновано. В таких ситуациях он был особенно похож на старика, переживающего за судьбу внука. - Мы должны покинуть лагерь, иначе твоей миссии придет конец.
        - Не ворчи, Альберт, - улыбнулся Сандро. Алхимик устроился у скалы, образовавшей небольшой грот. Ветра здесь не было, а от снега, который мог случайно смешаться с эликсиром и нарушить его чистоту, помогла магия. Сандро специально отдалился от всех, чтобы никто не мешал ему в опытах, но уже давно привык к обществу ворчливого Трисмегиста, который все никак не мог смириться с тем, что ученик не нуждается в бесконечных советах и поучениях. Поэтому друид не был для некроманта помехой. - И вообще, о какой такой миссии идет речь?
        - Ты должен покинуть Хельхейм, - непринужденно ответил Трисмегист. - Война мертвых - не твое дело. Некроманты бесконечно будут делить власть, сражаться за нее и этим лишь ослаблять Хельхейм. Твоя помощь им не нужна, они перегрызут друг другу глотки и без нее. А вот твоя собственная судьба в твоих руках. Хочешь стать человеком - беги. Поэтому я полностью одобряю твой поступок: из капкана сближающихся армий тебе поможет вырваться алхимия.
        - Не все так просто, - ответил Сандро и провел рукой над разгоревшимся пламенем. Жара было достаточно, поэтому юный алхимик, идя «сухим путем» кальцинации, приступил к черной стадии. Сандро уложил Первоматерь в платиновый сосуд и поставил его на короткую треногу.
        - И в чем сложность? - уточнил друид.
        - Я не собираюсь отказываться от своей затеи. Сиквойя, в противовес данному слову, поведет свои войска против Фомора.
        - Как ты этого добьешься?
        - Увидишь, - заверил Сандро и с недовольством глянул, как медленно расслаивается Черный Ворон. Времени было недостаточно, поэтому алхимик сознательно пошел на риск и коснулся огня колдовским сознанием, заставил пламя греть сильнее, активнее. Prima materia быстро обуглилась, окончательно расслоилась и начала двигаться в сосуде подобно тому, как ворон размахивает своими крыльями.
        - Сандро, - наблюдая за работой своего ученика, обратился Трисмегист, - почему ты не хочешь использовать свой талант алхимика для того, чтобы найти киноварь и стать человеком?
        - Как ты, Альберт? - с иронией спросил Сандро, добавляя к Черному Ворону кислоту и неотрывно наблюдая за реакцией, дожидаясь появления белого цвета, чтобы убедиться в том, что, вмешавшись в пережигание, не нарушил ток трансмутаций.
        На свинце на краткий миг выступил белый налет, и алхимик облегченно вздохнул: риск дал положительный результат.
        - Альберт, - вновь заговорил некромант, когда Белая стадия подошла к концу, а свинец в сосуде, окислившись, образовал Зеленого Льва, - ты не забыл, чем закончилась твоя попытка найти Философский камень? В Валлии появилась дыра, которую теперь называют Хельхеймом - миром мертвых. Это началось с одного друида. Вторым я быть не хочу.
        - Ты жесток, - с долей обиды сказал Трисмегист.
        - Во мне говорит мертвая сущность, Альберт, - и не подумал забирать слова обратно некромант. К этому времени Зеленый Лев покраснел, а винный спирт, выпарившись, уже растворил Красного Льва и в колбе остался лишь свинцовый сахар. Сандро, помня поэтапно все, что проделывал тремя годами ранее, переложил ацетат в обмазанную глиной реторту и стал его дистиллировать. Работа ненадолго смягчила алхимика и говорить он продолжил уже учтивее, хоть и едва отстраненно: - Я знаю, Альберт, тогда ты думал о благе, которое подаришь людям, а не о том, что низвергнешь мир в огонь войн и кровь смертей. Но я понял одну простую истину: мертвое знание не дарит жизнь, поэтому я не стану искать в алхимии для себя спасения.
        - Ты можешь пробовать эликсиры на других… - украдкой предложил Трисмегист.
        - На потомках венценосных альвов? - съязвил Сандро, напоминая друиду его историю, когда тот для пробы дал изобретенный эликсир единственному сыну Оберона и Титании, чем превратил наследника правящих альвов в лича. - Я не буду подвергать опасности других. Миру хватит Черных Вдов, пожирающих невинные души, и Драконьих скал, единственного наследия, оставшегося от магических существ.
        - Да, я совершил немало ошибок… - начал было друид, но Сандро его прервал:
        - И не проси меня их повторять. Я уже говорил и скажу еще раз: я не стану искать жизнь в мертвой науке.
        - Амагрину Овену это удалось, он создал эликсир.
        - Пусть так, - не отрываясь от Делания, буркнул Сандро. Цепью преобразований уже сменились стадии Павлина, Единорога и Пеликана, все закончилось перерождением Феникса, когда черный Дракон пожрал свой хвост и дал новую жизнь Зеленому Льву. Первый круг трансмутаций завершился, но понадобится еще один, чтобы закрепить свойства эликсира и сделать их постоянными.
        - Если повезет, - продолжил алхимик, - я воспользуюсь творением Овена. Если удача отвернется, найду другой способ. Но не в алхимии, Альберт. Не в алхимии. И не будем возвращаться к этому разговору.
        - Как знаешь, - буркнул Трисмегист, внимательно следя за тем, как некромант откладывает в сторону эликсир «разрыва», но не останавливается на достигнутом, а приступает к изготовлению нового зелья: подбрасывает в костер дров, прогревает на огне платиновые миски и растапливает в них снег.
        - Только не уверяй меня, что зельеварение - это та же алхимия, - куце улыбнулся Сандро и закинул в миску клевер удачи, а рядом, в дорожный небольшой конденсатор, забросил клубни мандрагоры. - Как уверял в старые времена.
        - Старые, но не добрые? - отозвался друид.
        - Да уж, добра в моей жизни всегда не хватало.
        - Не отчаивайся, Сандро…
        - Я и не отчаиваюсь, - некромант не дал друиду договорить. - Я всегда, не останавилваясь, иду к цели.
        - Человека делает Цель, - согласился Трисмегист, - даже не сама Цель, а дорога к ней, путь к ее достижению. Но какая она у тебя, Сандро?
        - У меня много целей, - заговорил некромант. - Сперва я мечтал о том, что избавлюсь от рабства, покину Хельхейм и найду способ, чтобы вернуть себе людской облик.
        - Так в чем проблема? Теперь ты свободен, дорога из Хельхейма открыта, а где искать того, кто поможет тебе вернуть людское начало, я укажу.
        - Но теперь у меня другая цель - месть, месть тому, кто убил мою семью, а меня превратил в полумертвого.
        - Месть - плохая цель, не имеющая созидающей силы. Она разрушает изнутри и не дает никакого развития. Месть - это утопия, которая по достижению превратит тебя в ничто.
        - Но я выбрал ее своей целью и по твоему совету, буду держаться решения до конца.
        - Что ж, я буду лишь рад, если Арганус проиграет эту войну. Главное - чтобы ты не потерял в ней себя.
        - За это не переживай, Альберт, - заверил некромант. - Остальные мои цели никуда не исчезли. И тогда, когда расправлюсь с Арганусом, я исполню свои желания.
        - Да услышат тебя Эстер и Симиона.
        - Пусть слышат, - кивнул Сандро, - или заткнут уши - их слух никак не отразится на мне: я достигну успеха. А что же… какая, по твоему мнению, цель имеет созидательные корни?
        - Жизнь, - не задумываясь, ответил друид. - Жизнь и любовь…
        - Любовь? - переспросил некромант.
        - Именно она и ведет тебя по пути добра, - согласился Трисмегист. - По крайней мере, пока. Впрочем, любовь многогранна. Иногда она заводит в такой омут, что никакие силы Тьмы не смогли бы сплести узел зла туже.
        - Но для меня любовь - добро? - заинтересовавшись, уточнил Сандро.
        - Для тебя - да, - подтвердил друид. - Твоя любовь к Энин держит тебя на плаву.
        - Энин? Да, Альберт, огонь ее рыжих волос никогда не угаснет в моем сердце, - с трудом глотая воздух, восхищенно, но с грустью заговорил Сандро. - И еще раз да, Альберт, - в мертвом мире именно она познакомила меня с жизнью. Она, Альберт, подарила мне новую реальность, вдохнула в меня любовь, радость. Жаль, мне трудно, очень трудно выразить все эмоции словами. Просто нет тех слов, которыми можно было бы высказать все то, что творится у меня внутри, когда я представляю ее образ, когда думаю, что у нас все могло получиться иначе… А ее глаза, Альберт! В них нельзя не влюбиться. Они приходят ко мне каждую ночь, а ее голос всегда зовет за собой. И знаешь, Альберт, я бы уснул, уснул, чтобы никогда не проснуться, лишь бы видеть перед собой Энин, лишь бы быть с ней рядом.
        - Тогда почему ты оставил ее?
        - Из-за страха, - коротко ответил Сандро. - Из-за страха, - повторил он шепотом некоторое время спустя. - Да, из-за него. Ведь она отвергнет меня. Это неизбежно. Я не тешу себя иллюзиями и видел свое отражение в зеркале. Я знаю: красавицы любят чудовищ только в сказках, в реальности все обстоит иначе. Энин пыталась открыть мне свое сердце, пыталась, но поняла всю тщетность этой затеи. И теперь она не любит, она - ненавидит. А я боюсь этой ненависти. Боюсь ее, и поэтому убегаю.
        - Ты преувеличиваешь…
        - Ничуть! - перебил друида Сандро. - Альберт, я видел, как она на меня смотрит. Энин с большим удовольствием разбавила бы огонь моей любви пламенем своей ненависти. К тому же со знакомством с темной магией ее сердце очерствела, а душа уснула…
        - Рад, что ты трезво оцениваешь реальность, - подтвердил Трисмегист.
        - Но это несправедливо! - вскрикнул Сандро. Он уже не мог сдерживать эмоции. - Да, реальность такова. Но почему?! Почему Арганус не выбрал другого? Почему убил именно мою семью? Почему именно меня превратил в полумертвое создание? Зачем взял Энин в ученицы? Чего хотел добиться? Ответь, Альберт…
        - Я не могу ответить, - с грустью сказал друид. - Не могу, потому что не знаю ответа. На все воля Ёдина. Но ведь не будь Аргануса, ты не узнал бы Энин.
        - Быть может, - вздохнул некромант. - Но я был бы человеком, а людям проще жить друг с другом.
        - Ты станешь человеком, - пообещал друид. - Обязательно станешь. Если есть цель, пути достижения найдутся.
        - Но станет ли меня ждать Энин?
        - Может, хватит о ней? - друид устал от этого разговора. С одной стороны Трисмегист и хотел бы поддержать мальчишку, но с другой - не знал, как это сделать. Реальность была такова, что живая никогда не разделит чувств Сандро. Мальчик знал об этом, поэтому страдал еще больше, а убеждать его сейчас в том, что все изменится на лучшее, значит разрушить его надежды в будущем. Судьба Сандро и Энин - не быть вместе.
        - Со временем ты забудешь о ней, - заверил Трисмегист.
        - За три года не забыл, - не согласился некромант. - Наоборот, за это время перестал от себя скрывать свои собственные чувства. Я жил только тогда, когда был с ней рядом. Альберт, мое сердце замирало, когда глаза видели ее перед собой. И мне было больно, нестерпимо больно понимать, что она уходит во Тьму и с каждым днем ее ненависть ко мне крепнет.
        - Очнись! Очнись же ты, наконец! - потребовал друид. - Ты же все прекрасно понимаешь, зачем мучаешь себя? Живи! Живи своей жизнью. Живи без нее.
        - Я заставлял себя, - рука Сандро дрогнула, он чуть не пролили отвар трилистника мимо пробирки, но обошлось. - Заставлял жестко. Беспощадно. Без всякой к себе жалости. Но не преуспел. Это свыше моих сил.
        - Тогда оплакивай свою судьбу, но продолжай идти к цели.
        - К мести? - уточнил некромант.
        - К жизни, - поправил друид. Сандро не ответил, лишь смешал два полученных зелья в одном флаконе.
        - Что ты делаешь?! - воскликнул Трисмегист. - Ты испортил оба эликсира. Смешавшись, они утратили свои изначальные качества.
        - О нет, Альберт, - улыбнулся Сандро и оценивающе взглянул на плод своей работы. - Не так давно я понял, каким образом Арганус сумел подчинить себе часть советников Гильдии. Он по недомыслию смешал два моих изобретения: эликсир «разрыва» и зелье
«подчинения», и ни одно из них не лишилось свойств. Арганус даже не догадывался, что это глупо и неверно, но ему неслыханно повезло: алхимия и зельеварение не помешали друг другу. Я понял это и теперь Сиквойя станет моим рабом, а его армия - моей, - с этими словами Сандро спрятал за пазухой эликсир и отправился к войску немертвых.
        За спиной алхимика скрылось за горами холодное солнце. Пришли сумерки, которые по-зимнему быстро сменились ночной мглой. Срок, отмеренный Сиквойей, подошел к концу, но эликсир был уже готов. Вот только Сандро еще не знал, что именно в этот миг Арганус взял в руки мутную сферу, чтобы связаться со своим рабом и получить доклад за сегодняшние дела.
        Сроки были нарушены. В планы Сандро вмешался злой рок, и руководил этим роком, впрочем, как и всегда, Арганус Д'Эвизвил.
* * *
        Как и каждый вечер, в час заката, Арганус взял в костяную руку сферу и сосредоточился на ней. Заскользил по магическим потокам, выискивая в несметном множестве своих кукол ту, которую послал на верную гибель - лорда Сиквойю Дер'Итиля.
        - Как обстоят дела? - испросил Арганус, когда дотянулся до сознания своего раба, а раб ответил на Зов Хозяина.
        - С каждым днем мы все ближе к армиям Фомора, - с холодным спокойствием заговорил Сиквойя, настороженно и с нетерпением озираясь по сторонам в поисках полуживого. Алхимика нигде не было, а время шло на минуты. Надо было спешить: как можно быстрее разорвать связь с Арганусом. Но глупый мальчишка куда-то запропастился, не выполнил в срок взятые на себя обязательства. - Я чувствую, - продолжал лорд, - они уже рядом. Не пройдет и двух дней, и наши воины сойдутся в битве.
        - Ты должен, нет - обязан! - одержать победу, - сказал в ответ Д'Эвизвил, сам понимая, что гибель раба неизбежна.
        - Сделаю все, что в моих силах, - заверил Сиквойя, бегая взглядом по мертвой армии и выискивая в ней крупицу жизни - полулича.
        - А теперь говори: что нового произошло со вчерашнего дня. Что случилось из того, что мне следовало бы знать? Что меня в состоянии заинтересовать?
        Сиквойя сжал кулаки. Вопросы Аргануса подразумевали для него неутешительные ответы. Изловчившись, придумав обходные пути, Дер'Итиль заговорил:
        - Не так давно я обнаружил место магической битвы. Погибли йотуны. И что удивительно, некоторые из них были подняты некромантом.
        - Сандро? - с интересом уточнил Д'Эвизвил, делая вид, что не знает о том, что его ученик жив, будто и не доложили ему обо всем слуги-Ди-Дио.
        - Именно он, - согласился Сиквойя.
        - Как давно это случилось?
        - Недавно, - пространно ответил Сиквойя. - Именно поэтому я и могу судить, что ваш ученик, Хозяин, недалеко и скоро мои армии до него доберутся.
        - Недавно… - повторил Арганус задумчивым голосом. - Точность! Мне нужна точность в докладе. Недавно - это когда?
        - Неделю тому назад…
        - И ты молчал?! - вмиг взбесился Д'Эвизвил. - Молчал все семь дней? Ты что-то скрываешь от меня, Сиквойя. И сейчас я узнаю: что именно? Открой мне свой разум, - приказал Арганус, а Сиквойя, увидев спешащего к нему навстречу алхимика, не стал ничего отвечать, лишь ослабил магию, отдалил собственное сознание от изуродованного временем тела.
        Глаза лича погасли, красный огонь в глазницах истлел, но уже в следующий миг загорелся с прежней силой, только теперь это был не Сиквойя, а Арганус, переселивший свое сознание в чужое тело. Первым, что увидел Д'Эвизвил глазами Дер'Итиль, был Сандро.
        - Приветствую тебя, ученик, - заговорил Сиквойя голосом своего Хозяина, и Сандро, который точно знал, что никогда не забудет этот голос, сразу понял, кто стоит перед ним.
        - Арганус… учитель, не умеющий обучать, - прошипел в ответ полулич и спрятал флакон с эликсиром за спину.
        - О, нет, Сандро, позволь не согласиться с тем, что я - плохой учитель. Мне удалось воспитать сильного мага, но ты, ученик, еще многого не знаешь. Я могу вернуться к твоему обучению и сделать тебя всемогущим.
        - Заманчивое предложение, - на краткий миг задумался Сандро. - Но я от него откажусь. У меня уже есть наставник, который превосходит тебя и по силе, и по знаниям.
        - Трисмегист? - Арганус рассмеялся скрипучим, рожденным магией, смехом, от которого по живой части Сандро пробежали мурашки. - Ты напрасно ему доверяешь, - отсмеявшись, продолжил лич. - Альберт всегда, даже будучи живым, даже будучи друидом - всегда! - вынашивал недобрые мысли и мечтал о власти. Теперь его сущность - сущность любого некроманта. Неспроста в нас живет жажда повелевать, жажда быть выше остальных - все это отголоски характера Трисмегиста. Подумай: обучаясь у него, ты ходишь над пропастью.
        - Я тебе не верю, - подойдя на шаг ближе к Сиквойе, в которого вселился Д'Эвизвил, сказал полумертвый. - Не верю, - повторил он, сделав еще один шаг. - Скажи: кто поджег мой отчий дом? Кто виновен в смерти моих родителей? По чьей воле я чуть не погиб? Почему меня отдали тебе, когда я был еще жив? Почему наплевали на закон Балор Дота, не позволяющий забирать живых?
        - Тебе понадобилось много времени, чтобы понять простую истину: ты, от начала и до конца, - плод моего гения, моего мастерства.
        - Мастерства? Что ж, я убью тебя, мастер. Убью, не оставив даже пепла! - скрипя зубами, выкрикнул Сандро, но переборол в себе нарастающую злобу, выбросил из головы агрессию, которая, как говорил на своих уроках Д'Эвизвил, часто мешает, и заговорил спокойным, холодным голосом: - Думаешь, ты вечный, Арганус? Нет. В этом мире все приходящее и уходящее, люди рождаются и умирают, одни династии приходят на смену другим, вековые дубы загнивают, горы осыпаются под силой ветра и воды. Арганус, ты прожил немало. И мог бы прожить еще больше, но совершил ошибку и воскресил меня. Теперь бойся Вечный, бойся, потому что я близко. Я близко… и близок твой конец! Помни об этом.
        - Глупец! - расхохотался лич. - Не тебе, мальчишка, угрожать мне! Тебе, недоучка, не хватит ни сил, ни умений, чтобы справиться со мной в поединке…
        - Я мочал о поединках, - не дав Арганусу договорить, твердо отчеканил Сандро. - Но говорил о твоей неминуемой гибели.
        - Ты излишне самоуверен, - ответил, ухмыляясь, лич. - Ты находишься в центре моей армии. Одно мое слово и ты умрешь.
        - Твоя армия будет моей, - сказал Сандро и с этими словами, не дав личу опомниться, швырнул в него приготовленный эликсир.
        Арганус резко вернулся в свое тело и туманные линии в связующей сфере уже не шевелились. Несколько мгновений Д'Эвизвил напрасно вглядывался в мутный шар, тщетно пытался найти линию, которая вела к рабу-полководцу, но ничего не дало результата: Сиквойи больше не существовало, он умер второй смертью.
        Сандро вновь спутал карты, но это не изменит сути. Через два дня Д'Эвизвил уже будет у стен столицы, а через три, если не раньше, трон Хельхейма будет принадлежать ему и только ему!
        notes
        Note1
        Черный святой
        Note2
        лекантропы
        Note3
        законы
        Note4
        бузина, береза