Хортарианский ястреб Александр Михайлович Гулевич
        Побег в неведомый мир от бывшей жены, и там, столкнувшись с самозваной женой, тоже сбежать от неё по туристической путёвке в эпоху раннего Средневековья на планете Хорта… Вот только откуда было ему знать, что самозваная жёнушка бросится за ним в опасную авантюру, где туристы далеко не всегда выживали, а тут ещё и настоящая бывшая супруга следом по его душу объявилась. А ко всем прочим сложностям, навалившимся на него, выясняется, что и он, и самозванка стали самыми популярными героями реалити-шоу, и это стало для них билетом в один конец без возможности вернуться…
        Александр Гулевич
        Хортарианский ястреб
        Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.
        Серия «Наши там» выпускается с 2010 года
        Оформление художника Янны Галеевой
        
* * *
        Глава 1
        Вышел я из зала Октябрьского районного суда славного города Краснодара в подавленном состоянии, и тому были веские причины. Теперь уже моя бывшая жена (чтобы ей дореволюционные панталоны до конца жизни носить) вместе с новым, богатеньким хахалем умудрилась оттяпать половину дома, доставшегося мне после кончины прадеда. Этот дом был самым настоящим родовым гнездом, построенным ещё до революции, и с каждым новым поколением он становился только краше, но, так уж получилось, все из него разъехались по другим регионам страны, а некоторые и остались за границей после развала Союза. В общем, из всего многочисленного кубанского знатного казачьего рода мы с прадедом в крае остались одни. Правда, я тогда с женой отдельно жил на тёщиной квартире, но практически каждый день к нему наведывался и помогал по хозяйству. Он хоть и старый был, но оставался крепок телом и духом. Прошёл и Гражданскую, и финскую, и Великую Отечественную, да ещё и в Китае с японскими самураями повоевать успел. Знатным он был воякой, не чета нынешним дискотечным хлюпикам, только и знающим всякие энергетические напитки с водкой
вперемешку глушить да тусить бестолково. Хотя не о них речь.
        Когда прадеду перевалило за сотню лет, он как-то стал сдавать, и было ясно, долго на этом свете не задержится. Вот тогда у нас с женой Светланой и начался семейный разлад. Она всё меня подбивала дом продать, ведь за него можно было пять, а то и шесть квартир купить в элитных домах. Земля в центре очень дорогая, да и сам дом из добротного дореволюционного кирпича сложен, такие в большой цене у богатых людей, но я в никакую не соглашался. Родовое гнездо как-никак, и деньгами свои семейные корни только полные засранцы измеряют. В итоге дело дошло до развода, но мне было боязно о таком итоге нашей семейной жизни прадеду сообщать, поэтому я договорился с женой, что на развод подадим после смерти родича. Опасаться мне было нечего, дом по завещанию должен был отойти мне и под раздел совместно нажитого имущества никак не подпадал. Именно тогда я ушёл из квартиры и поселился на даче, но больше жил с прадедом, помогая ему во всём. Светлана недолго страдала от одиночества, быстро подцепив себе какого-то мелкого дельца, раскатывающего на сильно подержанном джипастом «лексусе», но мне уже давно была по
барабану её личная жизнь. Разводиться я решил окончательно и бесповоротно. Не нужна была мне такая спутница жизни, вот и всё.
        В один из дней директор фирмы, в которой я трудился снабженцем, послал меня на неделю в Ростов-на-Дону, где я перезаключал договоры с поставщиками, и в последний день пребывания в столице Ростовской области мне позвонила соседка прадеда и сообщила о его кончине. Оформив все деловые документы, я сел за руль своей машины и как угорелый помчался в Краснодар.
        Дома я, как полагается, устроил похороны с поминками, а на следующий день заявилась супружница с хахалем и напомнила о нашем уговоре. Пришлось вместе поехать в ЗАГС, где мы и подали заявление на развод. Спустя два месяца нас развели, и вот тут-то и началась настоящая свистопляска! Светка-сука подала в суд на раздел совместного имущества. Как оказалось, за три дня до своей кончины, прадед переписал дом на меня, разумеется, не без помощи бывшей жёнушки и её пронырливого кавалера. Что они там наплели больному пожилому человеку, бог весть, но, как видно, весьма убедительно, раз прадед повёлся на её уговоры. Хотя, скорее, его просто обманули или, может, даже качественно подделали документы. В результате этой махинации я только что лишился половины семейного наследия, и мне было жутко обидно за свою непредусмотрительность. Свои личные документы я хранил в жестяной коробочке, где прадед держал свои боевые награды, чем Светка, видимо, и воспользовалась в полной мере. Конечно, можно было подать кассационную жалобу, но во время вынесения вердикта я уловил чью-то постороннюю заинтересованность в доме.
Определённо, за всем этим стоял кто-то очень богатый и влиятельный, и, скорее всего, я с треском проиграл бы кассацию. Короче, картина вырисовывалась совсем безрадостная.
        - Валентин, ты чего такой сегодня хмурый?! - неожиданно послышался знакомый голос из приоткрытого окна остановившегося рядом со мной нового «мерседеса».
        Приглядевшись, я с удивлением узнал своего старого друга, с которым мы вместе выросли на одной улице, только он в последние несколько лет всё больше на нефтепромыслах пропадал, заколачивая длинную деньгу.
        - Здорово, Ваня! Ты когда в город приехал?
        - Ты давай в машину быстрее садись. Здесь останавливаться нельзя.
        Я торопливо запрыгнул на переднее сиденье, и машина рванула. Пристегнув ремень, я с тоской смотрел на проносящиеся мимо с детства знакомые улицы и терзал себя совершённой глупостью.
        - Так всё же, чего это ты такой кислый? - вновь поинтересовался Иван, с любопытством посматривая на меня.
        Пришлось ему всё рассказать во всех подробностях, описывая случившиеся со мной перипетии с разводом и судом.
        - Да, нехорошо получилось… - протянул он и, не отрывая взгляда от дороги, категорично заявил: - Надо немедленно домой ехать и забрать всё самое ценное, в противном случае твоя бывшая вместе с хахалем всё загребёт, и останешься ты вообще без ничего.
        - Действительно, подвези меня, пожалуйста, домой.
        Пробки мы как-то проскочили, уложившись в пятнадцать минут, и вошли в дом. Особо ценного здесь ничего не было, разве что казачья шашка и кавказский кинжал, семейный фотоальбом да некоторые трофеи с разных войн. Были ещё моих пару сотен тысяч и награды за службу в рядах внутренних войск. Всё уместилось в две большие дорожные сумки, и я хотел уже попросить Ваню подвезти меня на дачу, но вспомнил ещё о прадедовом сейфе, спрятанном в капитальном сарае. Что там было, старик никогда не говорил, да я особо и не настаивал. В конце концов, у каждого есть свои маленькие тайны, в которые даже родным лезть не стоит. В любом случае я знал, где был спрятан сейф и ключ от него, но никогда туда не лез, и вот теперь настало время…
        Взяв ключи от сарая, я вышел во двор, подошёл к массивным стальным воротам, открыл замки и, пробравшись через старую рухлядь, открыл дверцы старинного дубового шкафа. Сорвал фанерную стенку и увидел дореволюционной ещё работы небольшой стальной ящик. Решительно вставив ключ и провернув его в замочной скважине четыре раза, открыл дверцу и увидел единственный предмет, хранившийся в нём. Это был до невозможности потёртый кожаный портфель огромных размеров. Взяв его за ручку, я ощутил приличную тяжесть и, подтянув к себе, открыл покрывшийся патиной бронзовый замок. Засунув руку внутрь, нащупал холщовой свёрток и большую продолговатую жестяную коробку.
        Вытряхнув её содержимое на пыльный стол и взглянув на него, я мгновенно ощутил, как моя челюсть медленно отвисает от удивления. Из коробки вывалились десять стандартных картонных упаковок с патронами калибра 7,62 от ППШ и пистолета ТТ по семьдесят штук в каждой. Тут ещё были пять пачек от нагана и четыре упаковки девятимиллиметровых парабеллум, но самым шокирующим для меня стали не патроны, а то, что находилось в промасленных свёртках. В первом оказался никелированный «Вальтер P-38» с гравированной готическим шрифтом надписью, с пожелтевшей костяной рукояткой и золотым орлом с венком в когтях, внутри которого была свастика Третьего рейха, выпущенный в 1937 году. Ещё до начала серийного производства. На нём даже серийный номер отсутствовал. В другом свёртке оказался наш родимый советский ТТ и четыре обоймы к нему, но и он был явно не из обычных, так как тоже имел дарственную надпись от командования какому-то комбригу Куликову И.К. В третьем же свёртке находился самый обычный наган, судя по клейму изготовленный в Туле в 1938 году. А вот четвёртый свёрток вообще меня ошарашил до глубины души! Здесь
находился шедевр испанских оружейников - автоматический пистолет «Астра 903» с деревянной кобурой и несколькими коробчатыми магазинами на двадцать патронов в шедевральном исполнении. Он был весь украшен искусной гравировкой и покрыт золотом. На его фоне парадный эсэсовский кинжал с цепью старшего комсостава совершенно не производил особого впечатления, хотя вещь была очень редкой.
        Поворошив арсенал, я, кроме оружия, нашёл ещё сильно потёртую серебряную подкову с многочисленными надписями на старославянском языке и медный знак коловорота - древнейшего священного символа наших славянских прародителей. Помимо этого, в отдельном кармашке я обнаружил три десятка царских червонцев.
        Больше не став рассматривать это великолепие, я быстро сложил находки обратно в портфель и, выскочив из сарая, вернулся в дом и попросил Ваню подбросить меня на дачу. Забрав с собой упакованные сумки, я с болью в сердце оглядел семейную обитель и, тяжело вздохнув, направился на выход. Сложив вещи в багажник, мы тронулись, и в этот момент я заметил, как к покинутому только что дому подкатил видавший виды «лексус» с бывшей женой и её хахалем. Усмехнувшись, я наконец почувствовал себя победителем и в хорошем настроении прибыл на дачу.
        К сожалению, Иван задержаться не мог, но клятвенно обещал в ближайшие дни посетить меня и, попрощавшись, укатил по своим делам. Оставшись один, я вошёл в домик, поднялся на второй этаж, разложил прадедов арсенал и теперь уже с чувством, с толком и расстановкой стал изучать доставшиеся мне коллекционные вещи. Всё оружие было в идеальном состоянии. Износ стволов и механической части практически отсутствовал. Если наган и ТТ мне были хорошо знакомы, то вальтер и «Астра 903» были известны только по журнальным картинкам. Вальтер был хорош, ничего не скажешь, но куда больше меня заинтересовал испанский пистолет. Это была качественная переделка немецкого легендарного маузера, причём испанские оружейники умудрились переплюнуть германских инженеров, сделав автоматический пистолет, стреляющий не только одиночным огнём, но и короткими очередями. Великолепная была вещь!
        Перекладывая реликвии, мне очень захотелось опробовать оружие в тире, но, прекрасно понимая, что это пока невозможно, выбросил из головы эту шальную мысль. Пришлось сложить стволы обратно с намерением спрятать всё куда подальше, но случайно зацепился взглядом за серебряную подкову в натуральную величину и нашейный славянский языческий коловорот. Повертев их в руках, я сразу понял, предметы были очень старыми, если не сказать древними, да и сила какая-то в них определённо ощущалась, так как у меня между лопаток забегали многочисленные мурашки. Я хоть и был православным христианином, но и в славянских культах видел определённый смысл, правда, на собрания никогда не ходил, просто сочувствовал и не более того, хотя знакомые достаточно регулярно приглашали.
        Внимательно рассмотрев предметы культа, я со вздохом положил их в портфель и, защёлкнув замочек, запрятал его под крышу. Спустившись на кухню, занялся приготовлением яичницы с помидорами, но совершенно неожиданно мой сотовый телефон настойчиво заиграл песню Виктора Цоя «Мы ждём перемен». Вытерев о полотенце испачканные руки, я нажал кнопку.
        - Алло.
        - Привет, Валентин. Что завтра делаешь?
        - Здорово, Василий.
        - Ты знаешь, что завтра 20 июля, День Перуна?
        - От тебя только что узнал, - искренне ответил я, не совсем понимая, зачем он это у меня спрашивает.
        - Я приглашаю принять участие в праздничных мероприятиях. Сам понимаешь, это день бога войны, и поэтому будет много воинов. Все они бойцы разных отрядов особого назначения и померяются своей удалью богатырской в честь Перуна. Как раз то, что ты любишь.
        Немного подумав, я дал своё согласие и, обговорив с ним время и место встречи, попрощался. Сев за стол, с большим аппетитом слопал яичницу, но не успел помыть сковороду, как вновь зазвонил телефон, но теперь была иная мелодия. Пел Кипелов песню «Я свободен». Её я специально поставил на номер своей бывшей жены, как бы издеваясь над ней. Брать трубу совсем не хотелось, но всё же поговорить с ней следовало. Хотелось узнать её реакцию на отсутствие семейных реликвий, к которым она никакого отношения не имела.
        Как и ожидалось, Светка сразу подняла вой и потребовала отдать ей половину, постращав меня всякими карами, но мне было глубоко плевать на её угрозы, о чём я не преминул ей сообщить. Услышав нелестные слова в свой адрес, она опять взвыла, но совершенно неожиданно послышался шлепок, а за ним злой мужской окрик, заставивший бывшую жену заткнуться, после чего в трубке раздался его голос:
        - Послушай, Валентин, мне твой дом не нужен, можешь забрать его себе, только отдай родовые обереги. Серебряную подкову и коловорот. Если хочешь, можешь и свою бывшую забрать. Она мне требовалась только для того, чтобы к тебе поближе подобраться.
        Голос был красивым, как раз от такого многие женщины на некоторое время теряют голову, но что-то в нём было нехорошее, отчего мне сделалось немного не по себе.
        - Ну так как, договорились?
        - Светлану оставь себе, она мне самому ни в каком качестве более не нужна, а что касается родовых оберегов, то не получишь ты их, и точка, - категорично заявил я и, уже нажимая кнопку отбоя, услышал обрывок фразы:
        - Зря ты так. Не умея пользоваться древними вещами…
        Что он говорил дальше, я не дослушал и, отключив телефон, глубоко задумался. Моя интуиция буквально кричала, что это крайне серьёзно и отдавать подкову с коловоротом категорически нельзя. Что здесь было не так, я, откровенно говоря, не понимал, так как всякая потусторонняя хрень воспринималась мной… Да никак не воспринималась. Не верил я в неё, вот и всё, но именно сейчас мне стало как-то особенно беспокойно на душе.
        Пройдя по кухне, я остановился у зарешеченного окна и, прислонившись лбом к холодному стеклу, прислушался к своей интуиции и решил сегодня на даче не ночевать. Достав из ящика пять армейских сухих пайков, я собрал кое-какие вещи, забрал сумки и портфель, взятые в родовом доме, и пошёл в гараж. Сложив всё в багажник и прогрев двигатель, поехал на берег Кубани. На облюбованном месте установил двухместную палатку и, накачав надувной матрас, улёгся, надеясь уснуть, да только сон совсем не шёл. Всю ночь лезли в голову всякие гадости с мерзостями, не дававшие сомкнуть глаз.
        Проворочавшись до самого утра, я сложил палатку и поехал на встречу с Василием, но по дороге изменил маршрут. Мне вдруг захотелось посмотреть на свою дачу. Остановившись на пригорке, я достал морской бинокль с дальномерной сеткой и вгляделся на садовый кооператив. Найдя свой дом, от неожиданности чуть не плюхнулся на пятую точку. Дома не было, вернее, он был, но в виде сильно обгоревшего остова, а возле него стоял до боли знакомый «лексус»…
        Сплюнув от досады, я сел за руль и покатил на встречу с другом, всю дорогу на чём свет стоит костеря гадскую Светку с её новым хахалем, неожиданно оказавшимся далеко не таким простым, как мне казалось раньше. В общем, ехал я во взвинченном состоянии, страстно мечтая почесать свои кулаки о наглую физиономию владельца подержанного «лексуса» и показать ему, где раки зимуют.
        Прибыв на оговорённое место, мне пришлось некоторое время подождать друга. А когда он приехал на своей старенькой праворульной «тойоте», то сразу потащил меня знакомить с остальными представителями общины под названием «Славянский Искон». Здесь присутствовала и молодёжь, и семьи с детьми, но больше всего было бойцов, ведь день Перуна как-никак. Люди были приветливы и доброжелательны, что не могло не подкупить. Через некоторое время жрец организовал народ и, рассадив безлошадных по машинам, отдал команду на выдвижение, и мы дружной колонной направились на окраину станицы Елизаветинской.
        Ехали мы недолго и добрались до лесополосы, где оставили свой транспорт на обочине грунтовки, и направились на капище. Вот здесь и началось самое интересное. Жрец, будучи человеком знающим, объяснил всем собравшимся, что такое Перунов день, когда и как славится Перун-громовержец и все боги родные, а также правила, как воздаётся честь воинам-защитникам отечества. Очень понравились мне его слова, особенно о подвигах наших предков, павших на многочисленных полях сражений, защищая потомков своих и землю родную, прославляя её в веках и тысячелетиях.
        Слушал я это в большом восхищении и постепенно втягивался в обрядовый процесс, направляемый жрецом, но всерьёз меня проняло, когда мужчины организовали внутренний круг, в котором находился и я, а женщины образовали внешний. Под монотонные звуки бубна мы запели славянскую воинскую песню, при этом, в такт хлопая в ладоши, с каждым произнесённым словом этот мужской хор становился всё стройнее и сильнее. Закрыв глаза, я буквально узрел яростную пляску огня и ощутил себя в плотном воинском строю, смело идущего в атаку на превосходящего силой врага. Боевая всепоглощающая ярость охватила меня целиком и полностью, не оставляя в моей голове каких-либо других посторонних мыслей. Я шёл, нет, я летел вперёд навстречу врагу, а за моей спиной неслась вся длинная череда моих воинственных предков, неистово поддерживая моё обжигающее душу желание вбить по ноздри проклятого ворога, чтобы ему больше неповадно было посягать на СВЯЩЕННЫЕ ГРАНИЦЫ НАШЕЙ РОДНОЙ ЗЕМЛИ!!!
        Неожиданно воинский гимн закончился, как и удары в ритуальный бубен, но я ещё долго не мог прийти в себя. Всё мне чудилось, как я иду в яростную атаку в кольчужных доспехах с массивным щитом в левой руке, а правой крепко сжимаю длинное копьё с острым наконечником. Пытаясь сбросить с себя наваждение, я старался вникать в последующие ритуалы, но мне почему-то это плохо удавалось, пока не началось поминальное приношение. Вот тут что-то со мной случилось совсем уж непонятное. В моей голове явственно зазвучал суровый мужской голос:
        - Ты этого действительно ХОЧЕШЬ?!
        Продолжая пребывать в каком-то не совсем нормальном состоянии, я, не подумавши, ляпнул:
        - Всем сердцем! Всей душой!
        - ПОЛУЧАЙ!!!
        Только отзвучало в моей черепушке это слово, как вся моя странная раздвоенность разом исчезла, оставив после себя ощущение небывалой лёгкости и душевного подъёма, отчего я с радостью и небывалым азартом продолжил участие в воинских забавах, в которых мне по доброте душевной набили довольно внушительный фингал под левым глазом. Должен признать, не только мне досталось, но никто в обиде не остался, это ведь всё ж таки праздник воинской доблести и славы, а не какие-нибудь пьяные разборки в заплёванной подворотне.
        Завершилось сие знатное мероприятие около полуночи, и люди стали потихоньку разъезжаться по домам, правда, далеко не все. Многие предпочли остаться и переночевать на лоне природы, остался и я, тем более возвращаться мне теперь было совершенно некуда. Расчистив себе в лесу площадку подходящего размера и установив палатку, я с комфортом устроился на ночёвку. Вскрыл армейский сухпай, запалил сухой спирт, разогрел тушёнку и с удовольствием слопал, запив горячим зелёным чаем без сахара.
        Хорошо здесь было, спокойно. Изредка нарушаемая оставшимися общинниками тишина ввела меня в философское состояние, а через некоторое время так и вообще потянуло в сон. Не став бороться с желанием хорошо выспаться на свежем воздухе, я на всякий случай перенёс из машины все свои вещи и документы в палатку и улёгся на надувной матрас. Поворочавшись, нашарил в темноте фонарь, заряжаемый от солнечной батареи, и, включив его, полез в портфель. Нащупав наган и пачку патронов к нему, снарядил барабан, засунул оружие под подушку и не заметил, как погрузился в глубокий сон.
        Глава 2
        Вставать совершенно не хотелось, но естественные потребности заставили откинуть в сторону невесомое одеяло и подняться. Открыв заспанные глаза и узрев окружающую меня обстановку, я непроизвольно от изумления крякнул. Я сидел на кровати, а сама кровать находилась в большом помещении и очень напоминала люксовую больничную палату. К этой мысли меня натолкнуло наличие большого числа каких-то мигающих разными светодиодами аппаратов, от которых тянулись многочисленные провода к датчикам, прикреплённым к моему телу.
        Решительно сорвав с себя эту дрянь, я соскочил на пол и хотел было обойти помещение в поисках нужника, но на всякий случай заглянул под подушку. Наган был на месте, как и вскрытая картонная пачка с патронами к нему. Судорожно схватив оружие, я уже куда спокойнее пошлёпал босыми ногами по мраморному полу к окну и, вглядевшись, от всей души за-матерился. Перед домом была площадка, выложенная фигурной тротуарной плиткой, а чуть дальше я заприметил какие-то штуковины непонятного назначения. Кроме этих предметов, вокруг ничего не было, куда ни кинь взгляд - расстелилась девственной чистоты природа. Зелёная травка с небольшими лесочками на фоне голубого неба с белыми облачками - и больше ничего.
        «Уж не в психушку ли меня упекли?! Хотя вряд ли, - подумалось мне, - в этом случае револьвер, тем более заряженный, под подушкой никогда не оставили бы. Тут явно что-то другое имеет место быть…»
        Вернувшись к широкой кровати, я ещё раз огляделся и заметил в дальнем углу край своей сумки, выглядывающей из-под белоснежной простыни. Сдёрнув её, я возрадовался. Все мои личные вещи находились здесь, в том числе и туристический набор вместе со сложенной палаткой и матрасом, топориком и сапёрной лопаткой. Перепроверив обе сумки и убедившись в полной сохранности своего имущества, я уселся на койку и глубоко задумался. Всё это было крайне странным и никак не укладывалось в моей голове. Мысли метались как сумасшедшие, но на возникающие многочисленные вопросы разумного ответа ну никак не находилось.
        Не знаю, сколько я просидел в таком состоянии, но вывел из него мой мочевой пузырь, открытым текстом говоря о необходимости посетить санузел. Снова оглядевшись, я заметил две двери, почти полностью сливающиеся со стеной, и, подойдя к одной из них, дёрнул за ручку, но дверь оказалась закрыта, а вот вторая вела именно туда, куда мне и требовалось.
        Сделав свои дела, я включил воду в кране, умылся и, подняв голову, посмотрел на себя в зеркало. В нём, без всякого сомнения, отражался я, но всё же что-то было во мне не так. Приглядевшись более внимательно к своему отражению, я сообразил, в чём заключалась разница. Из зеркала на меня смотрел я, только на двадцать лет моложе, то есть не сорокапятилетний мужчина, а двадцатипятилетний парень с дерзким и насмешливым взглядом. Осмотрев себя со всех сторон и ощупав пальцами лицо, понял, что это мне не мерещится и случившееся со мной надо воспринимать как должное, иначе действительно недалеко и до отдельной палаты в закрытом психиатрическом диспансере…
        Вытерев лицо и руки одноразовым бумажным полотенцем, я кинул влажный комок в мусорное ведро и вернулся в палату, где уже находились двое мужчин в белых медицинских халатах и одна стройная высокая молодая женщина в тёмном деловом брючном костюме.
        - Как видите, наши новейшие медицинские технологии творят чудеса и теперь ваш супруг совершенно здоров, правда, память ещё к нему не вернулась, но это обязательно должно произойти в ближайшие несколько месяцев. Вы должны понимать, технология экспериментальная и до совершенства пока не отработана, - с извиняющимися нотками в голосе произнёс один из врачей, обращаясь к женщине.
        - Спасибо вам, профессор, вы совершили настоящее чудо! Я обращалась за помощью к ведущим светилам, и все отказали мне, уверяя, что моего мужа из комы вывести невозможно, так как его биологическая жизнь должна была оборваться в самом скором времени.
        Внимательно вслушиваясь в разговор и вникая в смысл, я медленно дурел. Мало того что неизвестно где нахожусь, так ещё и новая жена нарисовалась! Мне бывшей хватило, так ещё и эта… на ходячий калькулятор похожая, хотя и на стройных ножках.
        - Профессор, деньги за вашу блестящую работу вместе с дополнительным бонусом незамедлительно будут переведены на счёт клиники.
        - Благодарю, госпожа Эстель.
        Молодая женщина отточенной походкой супермодели подошла ко мне и, вглядевшись в глаза слишком уж ласково, заговорила:
        - Здравствуй, Валентин, пойдём скорее домой. Мы все этого так долго ждали!
        - Добрый день, Эстель, сейчас, только свои вещички заберу - и сразу домой.
        - Любимый, неужели к тебе вернулась память?! - воскликнула девица, в глазах которой читался лёгкий испуг.
        - Нет, я ничего не помню, просто слышал, как вас называл господин профессор.
        Вернувшись в санузел, я схватил оставленный на стеклянной полке револьвер и засунул за пояс пижамных штанов. Прикрыв оружие балахоном, спокойно направился к сумкам, подхватил их и подошёл к ранее запертой двери, вопросительно посмотрев на неизвестных мне людей. Двое медиков, взглянув на мои китайские сумки типа «мечта оккупанта», недоумённо переглянулись между собой, но, ничего не сказав, поспешили открыть дверь.
        Шагая следом за врачами и молодой женщиной, назвавшейся моей женой, я с немалым любопытством рассматривал длинный коридор, в котором наличествовали многочисленные двери. Больше в коридоре ничего не было, даже обычные плакатные наставления не висели, но больше всего поражало отсутствие медицинского персонала и пациентов. Странная это была клиника, очень странная…
        Когда мы спустились по лестнице в холл, нас встретил охранник в чёрной униформе с кобурой на поясе и сопроводил к выходу. Проходя мимо него, я кинул на него взгляд, и мне показалось странным его лицо, но я не придал этому значения, да и всматриваться времени не было, впрочем, и желание отсутствовало. Оказавшись на прилегающей площади, мои спутники пошли по направлению к тем самым непонятным штуковинам, и, когда мы оказались рядом, неожиданно в ней открылась дверь, и оттуда спустился эскалатор.
        Эстель мило улыбнулась медикам, попрощалась с ними и, оглянувшись в мою сторону, хорошо понятным жестом предложила первому взойти на подъёмник. Внешне не выражая никаких эмоций, я сделал несколько шагов и, встав на ступеньку, непонятно каким образом оказался на площадке перед трёхэтажным особняком из красно-бурого кирпича. Сдерживая вырывающиеся наружу эмоции, я огляделся по сторонам и, кроме красивого природного ландшафта с одной-единственной извилистой дорогой, уходящей куда-то за горизонт, не увидел больше ничего.
        - Валентин, пошли домой, - возникла рядом со мной дамочка, - слуги подготовили твой любимый бассейн с целебной минеральной водой.
        Деваться мне было некуда, пришлось идти за ней. Хоть она была и красивой особой, но доверия не вызывала. Чем-то она мне напоминала нашего главбуха Марию Феоктистову, строящую из себя светскую львицу и читающую только свои занудные бухгалтерские талмуды, лишь временами отвлекаясь на гламурные глянцевые журналы сомнительного содержания. Одним словом, холодная в эмоциональном плане, она была как рептилия или пресмыкающееся. Вот и эта госпожа Эстель, скорей всего, такая же. Холодная и расчётливая стерва.
        В общем, шёл я за своей «жёнушкой», посматривая на её точёную фигурку, и всё острее мне хотелось оказаться от неё как можно дальше. Но прежде, чем пойти на рывок, следовало разобраться в обстановке. Глупо податься в бега неизвестно куда.
        Поднявшись по мраморной лестнице, мы вошли в особняк, где нас встретили несколько слуг, которые, поприветствовав хозяина, то бишь меня, любимого, сразу разошлись по своим делам, кроме одной пожилой женщины, сопроводившей меня в помещение с бассейном. Поставив сумки у лавки и незаметно сунув в одну из них револьвер, я скинул больничную пижаму и с разбегу бросился в воду. И чуть не вылетел обратно. Водичка оказалась обжигающе холодна, но, спустя минуту, я ощутил, как по всему телу растёкся приятный жар, смывая накопившееся душевное напряжение.
        Поплескавшись минут двадцать, я вылез и, обтёршись большим махровым полотенцем, накинул на себя домашний халат. Подпоясавшись, нагрузился сумками и вышел в коридор. Здесь меня встретила та же служанка и провела в покои. Оказавшись в большой комнате с огромным балконом, я сложил свои сумки в шкаф-купе, завалился на кровать, закинул руки за голову и не заметил, как уснул.
        Проснувшись посреди ночи, не сразу сообразил, что же нарушило мой сон. Внимательно вслушиваясь в ночную тишину, уловил на пределе возможности обрывки разговора. Решив больше не отлёживать бока, я поднялся и, всунув ноги в домашние тапочки, выглянул из-за двери. Никого не заметив, вышел в коридор. Немного постояв на месте и сообразив, с какой стороны доносятся обрывки речи, осторожно направился в ту сторону. Идти пришлось недолго, спустя пару минут я оказался у приоткрытой двери в небольшой зал. Именно оттуда и доносился разговор. Заглянув в щёлку, я увидел двоих людей возле горевшего камина. Это были мужчина и женщина. Лиц видно не было, так как они сидели ко мне спиной. Я потянул дверную створку, нырнул внутрь помещения и, спрятавшись за ближайшей колонной, выглянул из-за неё. Тихий разговор сидевших теперь мне был отчётливо слышен.
        - Подожди, Эстель, ты уверена, что сможешь убедить своего мужа переписать компанию на твоё имя?
        - Смогу, только для этого потребуется некоторое время. Окружу его со всех сторон лаской и заботой, вот он и станет покладистым.
        - Этого недостаточно, чтобы твоего пока ещё супруга убедить подписать генеральную доверенность, - покачав головой, возразил мужчина.
        - Генри, неужели ты думаешь, я такая круглая дура? Разумеется, этого недостаточно. Супругу надо привить устойчивое чувство вины передо мной, и для этого я наняла крутую профессионалку. В её обязанности входит соблазнение и раскручивание клиента на адюльтер. Когда связь начнёт приобретать устойчивый характер, я их застану во время любовных утех и устрою истерику с грандиозным скандалом, чего он на дух не переносит. Вот тогда он и будет делать всё, чтобы загладить свою вину. Этим я и воспользуюсь, подсунув на подпись генеральную доверенность. Остальное лишь дело техники. Переоформим компанию на моё имя за пару дней, и тогда ты его ликвидируешь, а тело куда-нибудь спрячешь. Именно тогда мы с тобой станем полноценными владельцами компании с капитализацией в девяносто два миллиона лир.
        - А ты не боишься, что нанятая тобой профессионалка потянет одеяло на свою сторону? - с явной озабоченностью и сомнением поинтересовался у моей «жены» неизвестный.
        - Не беспокойся, она ничего не знает и просто выполнит свою работу, за которую ей заплатят очень хорошие деньги, - категорично заявила Эстель и нежно попросила: - Любимый, давай оставим дела и поднимемся в спальню, я вся истосковалась по твоей любви и ласке.
        - Пойдём, дорогая, надеюсь, в твоих покоях нас никто не побеспокоит, в особенности твой больной муж.
        - Ты же знаешь, в моей спальне имеется чёрный ход, которым тебе приходилось пользоваться не один раз, - с деланой укоризной проворковала Эстель и в нетерпении поволокла его по лестнице наверх.
        Лицо своей «супружницы» я так и не увидел, но вот лицо некоего Генри рассмотрел и хорошо запомнил.
        Оставаться в зале больше не имело смысла, поэтому я, соблюдая меры предосторожности, вышел в коридор и быстро вернулся в свою комнату. Постояв некоторое время в задумчивости, разбирая подслушанный разговор, я решил на следующую ночь тайно покинуть столь «гостеприимное» место. Уж лучше шагать куда глаза глядят, чем находиться в такой компании.
        Спать совсем не хотелось, и для того, чтобы скоротать время, я занялся подготовкой к своему побегу. Достал из сумки все вещи и стал их укладывать более удобно. На всякий случай снарядил патронами все магазины ТТ и засунул оружие в портфель. Случайно бросив взгляд на прозрачный пакет, в котором лежали деньги и документы, я не поверил своим глазам. Схватив его и вытряхнув содержимое на кровать, я подхватил четыре пачки упакованных купюр и рассмотрел их со всех сторон. Это были деньги, да только не российские рубли. Достав одну пятитысячную бумажку и повертев её, я озадаченно пожал плечами и положил обратно. Деньги назывались лирами, но вот государственная принадлежность никак не устанавливалась. Не было там такой надписи.
        Плюнув в очередной раз на все происходящие со мной странности, я скинул пачки в пакет и взялся за личные документы. Они тоже оказались другими, правда, на мои настоящие имя, отчество и фамилию, Валентина Александровича Кудрявцева, а вот что касалось государственной принадлежности… Вместо российского двуглавого орла красовался багровый щит, на котором была изображена чёрная пантера в прыжке, а под ним надпись: «Республика Бретта». Всё остальное было всё так же, как и в родном российском паспорте, только вместо надписей присутствовали штрихкоды, предназначенные для электронного сканирования.
        Ну не хотелось мне ломать голову над этими странностями, от которых, если хорошо вдуматься, может и крыша слететь, причём навсегда. Оставалось только надеяться, что со временем ответы рано или поздно сами собой найдутся.
        Переупаковав сумки, я сложил их обратно в шкаф-купе и, полежав некоторое время, задремал.
        Вынырнув из тревожного полузабытья, я почувствовал, как некто настойчиво щекочет мою пятку, и тут раздался незнакомый, но очень мелодичный женский голос:
        - Дорогой, давай просыпайся, скоро завтрак.
        Откинув одеяло, я открыл глаза и увидел фигуристую и сильно загоревшую девушку. Хороша была, чертовка, очень хороша, да только я сразу догадался, кто она такая. Профессионалка, подосланная моей жёнушкой для решения шкурного вопроса. Глядя на девицу в коротеньком и плотно облегающем платье с глубоким декольте, из которого чуть ли не выпрыгивали такие хорошенькие сестрички, мне подумалось, что Эстель явно перестаралась. Любой нормальный мужик на моём месте сразу заподозрил бы какой-то подвох. Ну не может нормальная жена позволить прислуге щеголять перед своим мужем в таком вызывающе сексуальном наряде, если она не извращенка, конечно. Хотя, скорее всего, тут решили напропалую использовать мою потерю памяти. М-да-а… не дом, а настоящий серпентарий с ядовитыми гадами, вернее, гадинами. Правильно я решил отсюда слинять от греха подальше. Не стоит здесь задерживаться, ой не стоит…
        Поднявшись, я демонстративно голодным взглядом окинул женскую фигуру и поинтересовался:
        - Тебя как зовут, красавица?
        - Валентин, ты что, совсем ничего не помнишь?! Я же твоя ласковая малышка Карина! - воскликнула она, прижимая к груди крепкие кулачки и глядя на меня полными сочувствия глазами.
        Ничего не скажешь, профессионально сработано. Артистка, блин, погорелого театра…
        - Кариночка, лапочка, будь добра, принеси мне одежду, пожалуйста, я, признаться, совсем не помню, где она находится.
        Девица медленно кивнула, не отрывая от меня пристального взгляда, и, нехотя развернувшись, вышла из комнаты. Как только дверь за ней закрылась, я прошёл в ванную комнату и, быстро приняв душ, вернулся обратно в комнату. Одежда аккуратно лежала на кровати, но стервозной и не в меру загоревшей девицы не было. Немного удивившись её отсутствию, я скинул махровый халат и натянул вполне обычные семейные трусы, затем классические брюки с бежевой рубашкой с короткими рукавами и лакированные туфли. Всё было впору и сидело на мне отлично. Подойдя к высокому зеркалу и посмотрев на себя, причесал взлохмаченные волосы. Оставшись довольным своим внешним видом, вышел из комнаты и нос к носу столкнулся с Кариной. Девушка дружелюбно улыбнулась и, взяв меня за правую руку, потянула на первый этаж, где усадила за длинный стол, за которым уже завтракала «супруга».
        Пожелав приятного аппетита, я взял ложку и стал вкушать обычную овсянку, сваренную на молоке. Кашка была вкусной, но елось как-то вяло, слишком гнетущей была атмосфера. Сначала возникло желание растормошить это сонное царство, но я быстро выкинул из головы дурную мысль и, кое-как доев свою порцию, поблагодарил молодых женщин и вернулся в свою комнату, из которой уже не выходил. Конечно, меня приглашали на обед и ужин, но, притворившись спящим, я не пошёл, ну не хотелось быть мне в этой странной компании, и всё тут!
        Дождавшись глубокой ночи, я в домашнем халате высунулся из комнаты и вновь из того же небольшого зала услышал обрывки разговора, но меня это уже не интересовало. Спустившись по лестнице и никого не обнаружив, быстро вернулся обратно и, одевшись в мой походный камуфляж с потрёпанными кроссовками, взвалил на себя сумки и аккуратно покинул дом.
        Шагая по дороге, первое время мне постоянно приходилось оборачиваться, но так как в темноте практически ничего не было видно, я перестал это делать, и в результате скорость моего движения возросла. Тяжесть сумок постепенно увеличивалась, но останавливаться на привал не хотелось. Надо было сразу уйти от дома как можно дальше. В общем, шёл я и шёл неведомо куда, пока не начало светать. Только тогда решил устроить привал в неприметном месте и оглядеться по сторонам, желая выяснить, куда же меня нелёгкая на сей раз занесла. Заметив на некотором отдалении от дороги цепь невысоких холмов, покрытых густым кустарником, решил направиться туда.
        Идти оказалось непросто, так как всё пространство было довольно плотно усеяно камнями, но в итоге я добрался к намеченной цели. Неторопливо обустроив себе полноценный бивак, взял бинокль и, устроившись на самом высоком холме, занялся осмотром близлежащих окрестностей. От особняка я ушёл километров на пятнадцать, и вокруг оставался всё тот же пустынный пейзаж, только где-то вдалеке, куда вела дорога, виднелись многочисленные строения. Подробно рассмотреть не получалось, слишком далеко они находились. Ещё раз посмотрев на дом, я заметил машину, несущуюся со стороны особняка. Машина оказалась кабриолетом, в салоне которого находились Эстель с Кариной.
        Усмехнувшись, я некоторое время наблюдал за этой стервозной парочкой, но потом мне это надоело. Вернувшись к биваку, разогрел на сухом спирте перловую кашу с мясом и с удовольствием подкрепился, после чего улёгся на подстилку. Подумав, пришёл к заключению: идти следовало только по ночам в сторону виднеющихся строений и никому не попадаться на глаза.
        Целый день я дремал, иногда выползая на макушку холма и осматривая пустынные окрестности. За это время на дороге никто не появлялся, и только под самый вечер машина с Эстель и Кариной пронеслась обратно в сторону особняка. Выждав, когда наступят сумерки, я свернул бивак и неторопливо зашагал к намеченной цели.
        Под утро третьего дня моего побега я наконец добрался к городу, а это был именно город, без всяких сомнений, только совсем небольшой. Остановившись на окраине, сразу идти в него я не решился. Пришлось, как и в предыдущие дни, устроиться в кустах на возвышенности и внимательно наблюдать, надеясь выяснить, нет ли здесь для меня какой-либо угрозы. Чем больше я пялился в бинокль, тем меньше понимал, где нахожусь. В городке высоких зданий не было, максимум четыре этажа, да и то в самом центре. В принципе это было нормально, да только отсутствовали столбы с проводами, хотя витрины магазинов светились всеми цветами радуги. Помимо этого обстоятельства меня смутили машины, проезжающие по широким улицам. Таких средств передвижения мне видеть никогда не доводилось. Слишком они были сюрреалистичны в своём дизайне, и это было очень странно.
        К обеду мне до смерти надоело видеть одну и ту же картину, и поэтому я решил просто пойти в городок и во всём самостоятельно разобраться. Выбравшись из густого кустарника, я побрёл туда, куда вела меня дорога. Войдя в город, я, с интересом озираясь по сторонам и временами останавливаясь возле рекламных вывесок, читал надписи, но входить в магазины пока не решался. Людей, кстати, на улицах было мало, и это немного смущало.
        Бродил я по улицам часа полтора, пока не вышел на центральную площадь с большим фонтаном и бронзовым памятником изобретателю каких-то транспортных порталов. Что за порталы такие, я, разумеется, не знал, но кое-какие ассоциации из научной фантастики в голове всплыли, хотя особо задумываться на эту тему не хотелось. А очень хотелось сесть на лавку и немного передохнуть, и как раз показалась подходящая скамейка. Не успев сделать и шага в её направлении, я краем глаза заметил знакомый кабриолет. Машина припарковалась на противоположной стороне улицы, и из неё выбрались Эстель с Кариной. Пришлось немедленно уносить ноги, пока они меня не заметили.
        Быстро покинув площадь, я нырнул в первый попавшийся переулок и, пройдя метров пятьдесят, остановился у одной вывески туристической фирмы, специализирующейся на экстремальном туризме. Полуобернувшись, я взглянул на площадь и насилу сдержал вырывающиеся ругательства. Стервозная парочка как раз завернула следом за мной, но так как они были очень увлечены беседой друг с другом, то меня не заметили. Пришлось открыть дверь и войти в офис, где мне навстречу вышел мужчина лет тридцати и вежливым тоном поинтересовался:
        - Господин желает испытать себя на диких планетах, борясь за свою жизнь?
        - Желаю.
        - В таком случае пройдёмте со мной для ознакомления с нашими фирменными предложениями.
        В отдельном кабинете менеджер усадил меня в анатомическое кресло и разложил на столе три десятка буклетов с описанием туристических маршрутов. За полчаса пересмотрев предоставленные материалы, я ощутил, как у меня шевелятся волосы, и не только на голове. Турфирма предлагала с риском для жизни посетить разные планеты. На одной из них даже обитали самые настоящие реликтовые динозавры с ящерами и птеродактилями, от внешнего вида которых делалось по-настоящему дурно, но таких планет, населённых всевозможными чудовищами, было немного. Основная масса буклетов рекламировали планеты, заселённые людьми, только пребывающие в различных исторических эпохах - от каменного века до натурального Средневековья.
        Задумчиво потерев щетину, я с болезненным любопытством более внимательно рассмотрел последнюю брошюру с голографическими изображениями планеты под названием Хорта и кратким её описанием. Здесь царила баронская вольница, хотя уже начались формироваться королевства, но они были очень слабы и пока не представляли каких-либо серьёзных государственных образований. Именно это мне подходило больше всего…
        Подумав, я посмотрел на менеджера и, помахав буклетом, поинтересовался:
        - Уважаемый, подскажите, как я попаду вот на эту планету?
        - Разумеется, через портал, - с ярко выраженным недоумением ответил он, глядя на меня чуть округлившимися глазами.
        - Хорошо. Теперь меня интересует, сколько продлится путешествие?
        - От тридцати дней до бесконечности, правда, на той планете никто из туристов за всю историю нашей компании не продержался более трёх лет. Там очень опасно для жизни цивилизованного человека. Максимальная цена путёвки - сто двадцать две тысячи лир. Это не считая дополнительного снаряжения. Кстати, я обязан вас предупредить: любой человек, побивший рекорд длительности пребывания на этой планете, получит вознаграждение от букмекеров ровно в один миллиард лир. Желающих получить эти деньги было много, но ни один из претендентов так и не смог продержаться положенное время.
        Деньги меня не интересовали, мне хотелось как можно быстрее покинуть это местечко, поэтому я сразу приступил к уточнениям:
        - Скажите, в случае, если мне потребуется прервать своё туристическое путешествие…
        - Я вас понял, можете не продолжать. На вашу левую руку будет надет золотой браслет-маяк. Если его сорвать, незамедлительно прибудет спасательная экспедиция и вас эвакуирует, невзирая на ваше желание остаться. Таков закон об экстремальном туризме, и нарушать его мы не вправе.
        - Пожалуйста, ознакомьте меня с перечнем дополнительного снаряжения.
        Менеджер достал из офисного стола папку, с дежурной улыбкой протянул её мне и отступил на пару шагов, предоставив возможность самому выбрать всё то, что посчитаю необходимым для длительной экскурсии.
        Вынув прайс-лист, я вгляделся в перечень и непроизвольно крякнул. Цены были просто заоблачные, но даже не это произвело впечатление. Первым в списке стоял человекоподобный андроид в полном воинском снаряжении и с конём-роботом в придачу. Один такой комплект стоил аж семь тысяч лир. Кроме всяких полезных мелочей в списке были кареты, телеги и даже бронзовые пушки с аркебузами. Всё это удовольствие тоже стоило недёшево, особенно карета.
        - Я возьму семь андроидов в полной боевой комплектации, пушку с конной упряжью и пятью канонирами, а также десяток аркебуз и столько же арбалетов. Запас пороха и тройной боекомплект к орудию с телегой и возницей, да ещё одну запасную лошадь лично для себя. Помимо этого, мне понадобится продовольствие на семьдесят дней. Больше мне ничего не требуется… Хотя нет, ещё я возьму камнетёсный инструмент, а также топоры, пилы, молотки, верёвки и гвозди с двумя мотками стальной проволоки.
        - Вы абсолютно уверены?! - глядя на меня, как на сумасшедшего, поинтересовался менеджер и тут же пояснил: - Прошу прощения, но все предыдущие путешественники снаряжались куда серьёзнее, чем вы. Может, вы возьмёте побольше боевых андроидов? В конце концов, от этого зависит ваша жизнь. Да, я забыл вам озвучить статистику, думаю, услышав её, вы согласитесь обеспечить своё путешествие куда более основательно. На этой планете погибает тридцать восемь процентов туристов. Спасательная операция далеко не всегда заканчивается благополучно. Это самый высокий процент несчастных случаев среди любителей экстрима.
        Весёлая перспектива, однако! Да только и денег у меня больше нет ни копейки. Как раз в двести тысяч лир и уложился, а других взять неоткуда, разве что в особняк возвращаться, но что-то нет у меня такого желания.
        - Нет, спасибо, указанного мной снаряжения вполне достаточно.
        Менеджер неодобрительно покачал головой, но перечить клиенту не стал. Открыв верхний ящик, он достал стандартный бланк договора и попросил представить документы, удостоверяющие личность, необходимые для заключения контракта. Покопавшись в портфеле, я извлёк паспорт и передал ему. Представитель туристической компании сноровисто вписал мои данные и передал два одинаковых листа с мелко отпечатанным шрифтом. Прочитав текст и не найдя подвоха, я поставил две подписи и, сложив свой лист пополам и сунув его в портфель, поинтересовался:
        - Скажите, когда я смогу отправиться на эту планету?
        - Если хотите, можете хоть прямо сейчас.
        - Давайте, отправляйте.
        - В таком случае прошу проследовать за мной.
        В сопровождении менеджера я спустился в цокольное помещение, где мне выдали заказанное снаряжение и помогли натянуть на себя доспехи. С непривычки они показались мне до ужаса тяжеленными, но делать нечего: надо - значит, надо. Прицепив на бок саблю, я взялся проверять боевых андроидов с лошадьми и боеприпасами к бронзовой пушке. Провозившись с инвентаризацией более двух часов, убедился в его надлежащем количестве и собрался немедленно отправляться на Хорту, но меня задержал менеджер, передав толстую книгу с описанием местных порядков вместе с инструкциями, после чего дал последний инструктаж:
        - Управление андроидами простое. Они выполняют исключительно ваши команды. Неповиновение абсолютно исключено. В случае вашей гибели они самоуничтожаются, то же самое происходит в момент эвакуации с планеты. Да, и вот ещё что… Из портала вы выйдете посреди лесостепи. До ближайшего поселения людей - пять дней пути. И пока не изучите инструкцию, настоятельно рекомендую не общаться с аборигенами. Они очень коварны и готовы при первой же возможности воткнуть нож в спину или подсыпать смертельный яд в пищу. Одним словом, будьте предельно бдительными, опасность таится буквально везде и от каждого.
        - Спасибо, я обязательно учту.
        - Это ваша жизнь, и только вам решать, как ей распорядиться. Да, чуть не забыл, вам полагается небольшой презент от нашей туристической компании.
        Менеджер, извинившись, удалился в соседнюю комнату, но пробыл там совсем недолго и, вернувшись, вручил мне кожаный мешочек. Развязав шнурок, я заглянул в него и грустно усмехнулся. В кошеле лежали монеты, десятка два серебряных и одна золотая, остальные были медными.
        - Я так понимаю, это на первое время, чтобы копыта сразу не откинуть?
        - Простите, что откинуть?! - непонимающе глядя на меня, поинтересовался менеджер, силясь сообразить, что такое заумное он услышал.
        - Не бери в голову, парень, давай уже поскорее отправляй меня на Хорту, и дело с концом.
        - Желание клиента для нас закон. Прошу садиться на вашего коня, и мы вас незамедлительно переправим на выбранную планету.
        Я закрепил к седлу заводного коня сумки, а вот портфель оставил при себе, совершенно не желая с ним расставаться даже на секунду. С горем пополам забравшись на своего коня, я прижал к себе семейные реликвии и махнул рукой, давая застывшему невдалеке менеджеру сигнал о готовности перенестись на эту самую Хорту. Мужчина согласно кивнул и, подойдя к какому-то рубильнику, резко дёрнул его вниз…
        Глава 3
        Открыв слезящиеся глаза, я огляделся по сторонам и присвистнул от удивления. Я находился на каменной плите у подножия огромного камня, или даже скалы, а впереди меня, куда ни кинь взгляд, расстилалась степь с пожухлой от солнца травой, среди которой виднелись разновеликие островки деревьев. Постояв некоторое время на месте, я направил своего андроидного жеребца, которому дал имя Бурый, к одному леску, находящемуся от меня в трёхстах метрах, а за мной следом тронулся мой инвентарь, совершенно не отличимый от живых людей и лошадей.
        Проехав метров двести, я от нечего делать обернулся и, к своему ужасу, увидел отчётливо оставляемый след. Чертыхнувшись про себя, я был вынужден несколько изменить маршрут, направив куцую колонну на каменистую проплешину, и вот там пришлось мудрить, запутывая за собой следы. Чисто теоретически я знал, как это делается, да только в реальной жизни эта самая теория частенько расходится с практикой, но всё же с горем пополам мне удалось проложить ложный след и расположиться в густом леске неподалёку от того места, где я появился на Хорте. Загнав вглубь андроидов, я скрытно устроился на опушке, с которой хорошо просматривалась площадка с порталом, и обустроил в этом месте бивак. Зачем мне нужны были такие сложности в столь уединённом месте, я, честно говоря, и сам толком не знал, но что-то мне настойчиво подсказывало: поступать следовало именно таким образом. Вот и пришлось уступить своей паранойе, нежели от неё же постоянно ощущать дискомфорт.
        Устроив себе знатную лежанку, прикрытую невысоким кустарником, я завалился на неё, открыл довольно толстую книгу с описанием местных порядков и углубился в чтение. Прочитав несколько страниц, я сразу сообразил, что в баронствах мне показываться ни в коем случае нельзя, непременно прибьют и фамилии не спросят. В местной воинственно-аристократической и в значительной степени анархической системе бытия мне ловить пока было нечего. Воин, по местным критериям, я вообще никакой. Толком в конном строю рубиться не умею да и с саблями управляюсь кое-как. Шашкой могу, но это холодное оружие совершенно не предназначено для фехтования, только для нападения, а это значит - надо поселиться где-то на отшибе и постепенно изучать окружающий мир и порядки, царящие в нём, а заодно познавать воинское мастерство.
        До вечера прочитав примерно половину талмуда, я ещё крепче утвердился в своём первоначальном выводе. Не стоило мне лезть в цивилизованные места и уж тем более мнить себя породистым аристократом. Всех этих политесов я не знаю, и даже если выучу, то всё равно, естественно, изображать не смогу, а это уже серьёзный повод для дуэли, на которой я вообще не имею даже малейшего шанса одержать победу, только с позором проиграю и, весьма вероятно, лишусь жизни.
        Пролистав книгу до конца, на последней странице я обнаружил политическую карту и внимательно в неё всмотрелся. По какой-то непонятной мне причине, на ней был изображён только один материк, да и то небольшой, на котором присутствовали десяток небольших королевств и множество разновеликих баронств. Многие из этих независимых баронств были намного больше самых крупных королевств. Были ещё и герцогства с графствами, но сейчас выяснять, в чём их разница, мне, откровенно, не хотелось, меня больше волновало, куда лучше всего самому податься, и после некоторых размышлений я такое место нашёл. Судя по карте, примерно в пятистах километрах отсюда находились пустующие земли, от которых до ближайшего баронства было более двухсот пятидесяти километров. Там была широченная река, по которой иногда проходили торговые караваны. Для себя я выбрал одну достаточно большую излучину реки с перешейком метров в сто, на карте обозначенную как свободные земли. Очень удобное место как для жизни, так и для обороны, да и удрать оттуда не составляло особого труда. Вот туда я и собрался направиться на следующий день, обходя
стороной поселения людей.
        Захлопнув книжку, я потянулся и совершенно неожиданно услышал вдалеке несильный хлопок. Быстро перевернувшись на живот, я схватил морской военный бинокль и стал обшаривать окружающее пространство. И каково же было моё удивление, когда на той самой каменной плите оказались люди на нескольких телегах. Эта колонна двинулась вперёд прямо по моим следам, оборвавшимся на каменной проплешине. Порыскав немного, они вновь обнаружили след и направились по нему, но, слава богу, он был ложным. Продолжая всматриваться в людей, я вначале подумал, что это очередные туристы, но только до тех пор, пока не разглядел их более близко. Мужиков в камуфляже стандартного армейского покроя было двадцать три человека, вооружённых хорошо мне знакомыми охотничьими ружьями, но пятеро имели карабины СКС, а у одного имелась даже оптика. Когда эта нагруженная колонна оказалась в ста метрах от меня, я чуть не выронил от изумления бинокль. На одной из телег сидела моя бывшая жена Светлана со своим новым хахалем. Вот уж не думал я их вообще когда-нибудь вновь увидеть! А вереница телег потихоньку от меня удалялась, пока окончательно
не исчезла из виду.
        Отложив в сторону оптику, я поднялся и хотел было немного размяться, но в этот момент опять прозвучал знакомый хлопок. Мгновенно отреагировав, я упал на лежанку, снова схватил бинокль, посмотрел на плиту и обомлел: там стояла целая средневековая армия с очень большим обозом. Находилась она на месте минут пять, а затем вся эта махина с немалым скрипом и грохотом двинулась по оставленным следам. Шли они чётким строем, и я сразу догадался, что это андроиды. Конных оказалось двести пятьдесят единиц, а пеших воинов так и вообще не менее семисот, да ещё при восемнадцати пушках. Впереди этой компании двигался один знаменосец, на ярко-красном полотнище которого красовалась чёрная пантера в прыжке. Но больше всего меня поразила здоровенная позолоченная карета, запряжённая четвёркой лошадей. Внимательно вглядевшись в застеклённое окошко, я увидел лица пассажиров. Это были Эстель с Кариной…
        - Сбежал, называется… - поскрипывая зубами, пробубнил я себе под нос, совершенно не понимая, что мне теперь делать.
        Припомнив прайс-лист, предоставленный менеджером туристической компании, и прикинув, в какую сумму обошлась для Эстель эта экспедиция, я немного ошалел. По самым скромным прикидкам получалось более семи миллионов лир, хотя, надо признать, с её стороны это очень даже красивый ход. Ликвидировав меня на этой планете под видом местных, она на вполне законных основаниях станет полноправной наследницей какой-то там компании с капитализацией более девяноста миллионов лир, только почему с ней нет Генри, а только матёрая профессионалка Карина, было совершенно непонятно.
        - Кругом одни охотники за моей непутёвой головушкой. Одной стерве требуется моя жизнь, а другой - родовые обереги в виде серебряной подковы и медного коловорота, вернее, не моей бывшей, ей как раз они без надобности, а вот её новому хахалю очень даже интересны. Любопытно бы узнать, что это за предметы такие, ведь неспроста же он устроил за ними охоту, да и вообще, кто он такой на самом деле, не мешало бы выяснить, вот только где и у кого - большой вопрос…
        Дождавшись, когда моя жёнушка со своей армией скроется за горизонтом, я поднялся с лежанки и, свернув барахлишко, вместе с андроидами покинул лесок, устремившись в пустынные земли, но совсем в другую сторону от преследователей. Путь был неблизкий, но его необходимо было преодолеть как можно быстрее.
        Изначально я думал уложиться в десять суток, проезжая по пятьдесят километров в день, но после первых десяти километров, основательно отбив свою пятую точку, вынужден был остановиться на привал. На лошадях я, конечно, время от времени катался, но недалеко, а тут сразу такое путешествие… Болело буквально всё тело, а в особенности ноги вкупе с тем местом, откуда они растут, да и спина стала деревянной, словно кол. Пришлось задержаться на пару дней для отдыха и только после этого продолжить путь, постоянно сверяясь с картой.
        За пятнадцать дней путешествия я более или менее освоился в седле, правда, о размахивании саблей не могло быть и речи. Нет, я, конечно, попробовал пару раз, но быстро оставил эту затею и взялся за семейную казачью шашку образца 1881 года. Когда-то терские и кубанские казаки переняли у адыгов не только боевые привычки и тактику, но и вооружение с кавалерийской подготовкой и одеждой, талантливо переделав всё под себя. Постепенно кавказская шашка претерпела серьёзные изменения, получив незначительный изгиб и став более массивной. Именно она и вытеснила саблю в Российской армии, кроме гвардейских и гусарских полков. Вообще шашка не предназначена для обороны и профессионального фехтования. Это холодное оружие рассчитано для внезапного нападения и нанесения молниеносного удара, который чаще всего и решал исход схватки.
        Прицепив на левый бок шашку и резко выхватив её, я взмахнул раз, другой и сразу понял: никакая сабля мне больше не нужна. Шашка именно то, что требуется. Особо изощрённой техники владения этим оружием не требовалось, так как состояла она из нескольких простых, но действенных ударов. Об этом я и раньше знал, но как-то чисто умозрительно, и только как следует помахав саблей, по-настоящему ощутил, в чём она отличается от шашки. Настроение резко улучшилось, и дальнейшее моё путешествие проходило хоть и не быстро, но интересно, так как я регулярно отрабатывал выхватывание шашки из ножен и удары с уколами. С каждым днём у меня это получалось всё быстрее и резче. Конечно, до эталонного мастерства мне было ещё очень далеко, но определённый прогресс уже был налицо, и это вдохновляло.
        Уже под самый вечер двадцатого дня пути, выискивая подходящее место для ночёвки, я впервые за прошедшие две с лишним недели заметил на горизонте какое-то движение. Спрятавшись за высоким кустарником, вгляделся в бинокль и увидел вдали десятка два нагруженных телег, а рядом с ними некоторое количество аборигенов в грязных рваных рубищах. Подумав, я решил к ним подъехать и пообщаться, всё равно рано или поздно это случилось бы, так почему не сделать это сейчас?
        Прежде чем выбраться из своего укрытия, я дал имена боевым андроидам, кляня себя за то, что не сделал это раньше, и только после этого направил своего коня в сторону местного населения. За мной неотступно следовала куцая колонна, в конце которой плелась телега, нагруженная доверху боеприпасами к пушке и продовольствием. Заметили меня не сразу, так как заходящий за горизонт солнечный диск был у меня за спиной, и это позволило подойти к людям на достаточно близкое расстояние. Увидев небольшую колонну конных воинов, да ещё и с пушкой, аборигены занервничали, но уже что-либо предпринимать было поздно, и они остановились, отдав себя на милость неизвестных вооружённых людей.
        Остановившись от них в паре десятков метров, я с любопытством оглядел замерших в тревожном ожидании беженцев, а это были именно они и никто другой. Живых душ в этом караване было чуть более пятидесяти, в основном женщины с детьми и старики. Мужчин мало, всего семеро, да и те имели ранения: у кого рука перевязана, у кого нога. Одеты все были в холщовые обноски, носившие следы пожара. В общем, типичные беженцы, пустившиеся в дорогу в поисках лучшей жизни.
        - Кто такие?! - грозно поинтересовался я, выждав некоторую паузу.
        Вперёд вышел пожилой мужчина с длинной седой бородой и, низко поклонившись, смиренно ответил на мой вопрос:
        - Господин, мы второй день как бежим от войны. На земли нашего барона Вейхарта пошёл войной граф Базак со своими вассалами, и его войска сжигают всё на своём пути. Мы просто были вынуждены бежать куда глаза глядят.
        - Кто ты такой?
        - Я староста деревни, вернее, что от неё осталось…
        Староста явно что-то недоговаривал, но мне до этого дела не было, меня заинтересовали его слова о войне. Судя по карте, до ближайшего баронства было не менее шестидесяти километров. Кто-то определённо врал - старик или карта, и это надо было выяснить прямо сейчас. Спрыгнув с коня, я подошёл к старосте и, строго глядя на него, поинтересовался:
        - Где находятся владения барона Вейхарта?
        - В двадцати пяти километрах отсюда, если идти на северо-восток, только я не советовал бы вам туда ехать, это слишком опасно. Дезертиры, сбившись в ватаги, грабят и убивают всех, кто им попадается на глаза. Мы лишь чудом проскочили в степь. В степи, конечно, можно нарваться на диких степняков и попасть в рабство, но уж лучше рискнуть, нежели быть зарезанным, как скот.
        - Здраво рассуждаешь, староста. Тебя, кстати, как величать?
        - Верином родители нарекли, - с чувством собственного достоинства ответил старик, с любопытством рассматривая меня и моё небольшое воинство.
        - Верин, а давно ли баронство Вейхарт в тех местах появилось?
        - Да почитай уже лет восемьдесят, как прадед нынешнего барона земли те получил во владение, так с тех самых пор и существует.
        Услышав его ответ, я задумался. По всему выходило, отпечатанная карта слишком устарела и не соответствовала текущему положению дел. Как минимум за восемьдесят лет много воды утекло, появились новые баронства, а отсутствие в толстой инструкции упоминаний о каких-то степняках всерьёз насторожило. Ох, неспроста туристическая компания старьё подсунула… Уж не в интересах ли жадных букмекеров, нежелающих выплачивать миллиард лир победителю, подсовывается туристам откровенная лажа?
        - Ну что же, староста, не буду вас больше задерживать и желаю счастливого пути.
        - Подожди, воин, может, ты нас в услужение к себе возьмёшь на полгода? Мы люди справные и долг всей деревней непременно отработаем.
        - Ты хочешь, чтобы я провёл твоих людей через степняков? - в лоб поинтересовался я, обдумывая, стоит ли мне браться за это дело или нет.
        - Да, ведь мы сейчас на их земле находимся.
        Вот так-так… а староста действительно далеко не дурак. Быстро сообразил, как извлечь пользу для жителей своей деревни, при этом не заплатив денег, которых, скорей всего, у него и не было. Однако дикие воинственные кочевники - это серьёзно, если сядут на хвост, без боя не обойдётся. С одной стороны, малой группой скрытно передвигаться легче, а с другой - от противника большой компанией отбиваться сподручнее. М-да-а… дилемма, однако. Хотя, если честно, тут и думать особо нечего, крестьянам помочь надобно, сами они вряд ли смогут через степняков пройти и непременно угодят в рабство, а мне это не по душе. Рабство, как ни крути, дело мерзкое.
        - Хорошо, Верин, я согласен принять твоё предложение, но у меня будет одно условие…
        - Воин, я тебя внимательно слушаю.
        - Вы пойдёте со мной к Большой реке и поможете в одном деле. Как сделаете, можете быть свободными, если захотите, конечно.
        - Большая река… Слыхивал о такой, старики рассказывали, но бывать там никогда не доводилось. Раньше ещё прадеды туда частенько за рыбой вкусной хаживали, но после появления степной орды все пути оказались отрезанными, - задумчиво проговорил староста и, оглядев своих притихших людей, кивнул: - Хорошо, воин, мы пойдём с тобой к Большой реке и будем помогать, но только полгода.
        - Договорились.
        Заключив соглашение со старейшиной деревни, я отправил в передовой дозор двоих конных андроидов и, пристроив в конец обоза свою телегу с пушкой, отдал команду трогаться. Двигались мы не быстро, и по мере углубления в степь наша скорость только замедлялась, так как время от времени на горизонте с завидной регулярностью стали появляться небольшие группы всадников. Всякий раз, как это случалось, приходилось останавливаться и, используя складки местности, маскироваться, но было понятно, что стычка с ними рано или поздно произойдёт. Пришлось снарядить магазины всех пистолетов, в особенности «Астры 903», перекинуть через левое плечо деревянную кобуру, служившую ещё и пристёгивающимся прикладом, и максимально усилить бдительность.
        На пятый день нашего совместного путешествия я принял решение двигаться только ночами, а днём хорониться в оврагах и расщелинах. На некоторое время это помогло, но под вечер девятого дня одна из групп всё-таки заметила наш караван и, дико завывая, бросилась в нашу сторону. В спешном порядке поставив телеги в круг и загнав внутрь крестьян, я схватился за «астру» и, пристегнув приклад-кобуру, открыл прицельный огонь. Смертоносная машинка оказалась очень точной и за каких-то пару минут я уложил две трети всадников, остальных добили мои боевые андроиды. Нападавших было около сорока, а вот лошадей оказалось раза в два больше. Отправив крестьян собирать трофеи, я быстро перезарядил опустевшие магазины и стал внимательно осматривать горизонт. Как оказалось, не зря. Вновь появились степняки, привлечённые необычными для них звуками, и, заметив нас, тоже незамедлительно понеслись на нас, только на этот раз их было раза в три больше.
        Отступать было совершенно некуда, всюду, куда ни кинь взгляд, была выжженная солнцем степь. Надо было опять принимать бой. Отдав команду зарядить орудие картечью и выждав, когда противник приблизится на дистанцию в триста саженей, я отдал команду вести по нему беглый огонь. Как только прозвучал первый орудийный выстрел, я выстроил в линию всех своих семерых конных андроидов, а когда сильно прореженная орда оказалась от нас в ста пятидесяти метрах, приложил приклад «астры» и открыл одиночный огонь по стремительно приближающимся степнякам. Они будто не замечали своих потерь, продолжая нестись вперёд, размахивая изогнутыми саблями, и мне пришлось перевести флажок на автоматический огонь, но такой режим очень быстро опустошил все магазины, а снаряжать их времени не было, кочевники уже совсем близко. Отбросив в сторону тяжёлый пистолет, я схватился за ТТ и продолжил в бешеном темпе стрелять. Когда степняки оказались в тридцати метрах, последний картечный выстрел снёс две трети нападавших, и к нам доскакали только человек пятнадцать, которых мои боевые андроиды уничтожили в течение пары минут.
        Бой окончен. Мне так и не довелось помахать своей шашкой, да это и к лучшему. Мне ещё было необходимо как следует потренироваться и отработать базовые приёмы, в противном случае жить мне останется совсем недолго…
        Оглядев учинённое побоище, я вызвал старосту и распорядился собрать трофеи и согнать в табун степных лошадей, бродящих среди тел их бывших хозяев, а сам стал подбирать латунные гильзы. Они могли ещё не раз пригодиться. Патронов в этом мире взять неоткуда, а исходя из только что произошедшего сражения, мне их хватит ещё на пару-тройку раз, и можно будет смело спрятать куда подальше пистолеты с револьвером за ненадобностью и переходить на громоздкие аркебузы и пистоли местного производства.
        Весь вечер мы собирали, перекладывали и упаковывали трофеи, которых оказалось на удивление много. Нам досталась целая гора разномастных сабель с короткими пиками и луками, а также пара десятков ружей, но больше всего было осёдланных лошадей. После пересчёта их оказалось чуть больше двух сотен. Оно и понятно почему. Каждый степняк имел не менее одной заводной лошади. Сначала мне подумалось отпустить их на волю, но староста Верин убедил этого не делать, а, нагрузив их трофеями, продолжить путь к Большой реке, до которой оставалось всего пара ночных переходов.
        - Воин, возьми собранные с убитых степняков деньги.
        Взяв четыре кожаных мешочка и заглянув в один из них, я увидел серебряные монеты. Хмыкнув, взглянул в другие. В двух находились медные, а в одном золотые кругляки разных размеров. Скорее всего, хозяйственные крестьяне значительную часть денег присвоили себе, но и того, что перепало мне, было немало. Конечно, я не знал местных цен на товары, но думаю, этих денег мне на первое время хватит, а дальше будет видно.
        Следующие два ночных перехода оказались абсолютно спокойными, хотя я постоянно ожидал ещё нападения, но его к нашей всеобщей радости не случилось. Под утро вторых суток мы без приключений вышли к реке и погнали лошадей на водопой. Пока крестьяне занимались табуном, я изучил окружающую местность, сравнил её с имеющейся картой и понял, что мы немного отклонились от маршрута. До большой речной излучины надо было идти ещё не менее трёх дней, хотя могло быть и куда больше, если учитывать несоответствие карты с действительной местностью.
        Моё предположение оказалось верным, нужная мне излучина показалась только на седьмой день нашего путешествия вдоль реки. Остановив коня на взгорке, я обозрел окрестности и пришёл в восторг от увиденного. Русло реки оказалось намного более выгнутым, чем было отмечено на карте, которой я уже особо не доверял. Место в стратегическом плане было очень удобным. Оставалось только удивляться, почему здесь люди до сих пор не жили, хотя, скорее всего, этому препятствовали дикие кочевники, плотно перекрывшие подступы к Большой реке. Здесь хоть и была степь, но скорее она тут и заканчивалась, так как деревьев на этой земле росло немало, да и кое-какие скалы имелись, главным образом у горловины излучины. Если бы не они, вода давно размыла бы перешеек, образовав большой речной остров. В общем, мне это место понравилось, и для моих целей подходило как нельзя лучше, и если бы не дикие кочевники, можно было бы спокойно наслаждаться жизнью, да только мне в это совсем не верилось. Жёнушки мои уж точно не дадут долго пребывать в праздности, а значит, надо было работать и работать много, иначе скальп с меня как пить
дать снимут.
        Спустившись с горки, я отдал команду, и караван вместе с навьюченным табуном двинулся к излучине, а спустя три часа мы оказались на месте. Сняв трофеи с лошадей, крестьяне отпустили их на выгул и занялись обустройством на новом для них месте. Оставив с ними возницу с телегой и пушку на конной тяге, я отправил конных андроидов на разведку местности, а сам поехал по излучине общей площадью в несколько квадратных километров. Место было дикое, но иногда попадались места, пригодные для стоянок небольших кораблей, правда, удобных гаваней было всего две. Собранной информации хватало для размышлений. Река была судоходной, правда, не особо оживлённой, но всё равно кто-то и куда-то по ней ходил. Опасно для меня это было или нет, ещё предстояло выяснить, а пока основная угроза исходила из степи, и этим вопросом надо было заниматься в первую очередь…
        Вернувшись к перешейку, я ещё раз огляделся и понял, что строительных материалов для возведения мощной оборонительной стены достаточно, и, подозвав старосту, прошёл с ним и показал будущий фронт работ. Верин сразу уловил мою задумку и полностью её поддержал, пообещав начать строительство, как только они построят жилые дома и сараи.
        - Сколько времени потребуется на возведение домов? - поинтересовался я у него.
        - Если только из самана, то неделю, а если обкладывать камнем, то недели за три, наверное, управимся.
        - Обязательно камнем обкладывайте. Дома должны быть непременно крепкими и добротными, способными выдержать осаду, а стеной пока буду заниматься я со своими бойцами.
        - Как скажешь, воин, - с поклоном ответил Верин и, огладив седую бороду, испросил разрешения немедленно донести до людей моё требование.
        - Иди, староста.
        Проводив взглядом резвого старичка, я подозвал к себе троих канониров с возницей и распорядился натаскать как можно больше камней, и, когда они принялись исполнять мой приказ, взялся за чертёж будущей крепостной стены. Припомнив просмотренный мной небольшой документальный сериал о французских крепостях, я взялся за блокнот и начал делать наброски будущей крепостной стены, способной выдержать артиллерийский обстрел. Общие черты я нарисовал быстро, а вот в деталях запутался. Непростым это дело оказалось. Нужно было поразмыслить, как построить крепостную стену с воротами и смотровыми башнями.
        Обдумывая элементы будущей конструкции, я мимоходом вспомнил о старосте и в который раз подивился его практичности. Случайно встретив меня, он, прекрасно понимая, что пройти через степь не удастся, решил воспользоваться моей охраной, дав слово в течение полугода отработать свой долг и уйти. На самом деле Верин с жителями своей деревни от меня уходить не собирались, они просто не хотели повесить себе на шею ещё одного латифундиста. Если бы это было не так, они ни за что не стали бы строить для себя капитальные жилые дома, обойдясь обычными камышовыми шалашами.
        Провозился я с чертежом будущей крепостной стены целую неделю, вконец изломав мозги, но в результате у меня получилась вполне приличная схема. За то время, пока я занимался расчётами, крестьяне успели возвести стены своих будущих жилищ и уже начинали обтёсывать топорами стволы деревьев, предназначенных для постройки крыш. Работёнка была ещё та, пожалуй, даже посложнее, чем сооружение каменной кладки, хотя кому как, но мне уж точно. Одними топорами и примитивными стамесками с киянками вырубать в будущих стропилах стыковые соединения действительно было очень и очень непросто.
        Посмотрел я на это дело да и решил прокатиться по округе с целью изучения близлежащих местностей. Запрыгнул на своего андроидного коня и не торопясь поехал, внимательно посматривая по сторонам. Поездка оказалась полезной, так как мне удалось в нескольких километрах от излучины обнаружить залежи природной извести. Её, конечно, нужно было ещё гасить в чанах, но это уже было мелочью, так как без извести невозможно замешать раствор. Одним словом, строительные материалы были буквально под рукой, то есть далеко за ними ездить не надо.
        На следующее утро я, взяв верёвку, отметил будущий фундамент защитной стены и велел андроидам выкопать траншею глубиной в два метра и шириной в три. Когда они приступили к работе, я задумался об острой нехватке верёвок, которые в самое ближайшее время должны были потребоваться в большом количестве. Пришлось припомнить старую как мир технологию их изготовления из крапивы. Она на самом деле не очень сложная, но довольно трудоёмка, так как обработка включает в себя несколько этапов. Сначала надо крапиву собрать, обчистить, а затем вымочить. После этого идёт сушка, мятьё и обминание, трепание и ошмыгивание с чесанием волокон, и только затем из полученного материала плетут верёвку. Есть способы и попроще, но в этом случае потребуется хоть и меньше инструментов, но волокно получится гораздо грубее и не такое крепкое. Подумав немного, я отправил возницу вместе с телегой на поиски крапивы.
        В общем, дел было невпроворот…
        Глава 4
        В делах и заботах я и не заметил, как пролетел первый месяц пребывания на этой планете, и надо сказать, задуманное мной медленно, но верно воплощалось в жизнь. Крестьяне, отстроив жилища, активно включились в строительство крепостной стены, правда, не все. Некоторая часть занялась огородами, на которых уже начали появляться первые побеги. Помимо этого, староста озадачил одну семью построить коптильню и наладил её снабжение свежевыловленной рыбой. Так что проблем с продовольствием не было, да и в нескольких километрах от базы имелись небольшие залежи соли, что позволило начать консервировать дары Большой реки на зиму. Река, кстати, буквально кишела разной рыбой, и улов всегда был богатым, а вот судоходство на ней, как ни странно, оказалось совсем скудным. Корабль появлялся примерно раз в две недели, и всякий раз, когда такое событие случалось, капитан, заприметив наши движения, спешил как можно скорее пройти мимо излучины, держась другого берега. Похоже, места здесь были не очень спокойные…
        Несмотря на все эти тревожные знаки, я вместе с крестьянами трудился как проклятый на возведении крепостной стены, но она росла очень медленно, и всё из-за известкового раствора, скрепляющего камни. Слишком долго он высыхал. Во всяком случае, фундаментную основу мы подготавливали в течение трёх недель и только неделю выкладывали саму стену. На сегодняшний день крепостная стена не превышала одного метра над землёй, но и это уже можно было назвать настоящим трудовым подвигом. Таскать и укладывать камни, скрепляя их раствором, было нелегко, но ещё сложнее стало, когда фундамент сравнялся с уровнем земли. Внешняя сторона из камней была с метр толщиной, а внутренняя получалась полуметровой толщины. Внутреннее пространство мы заполняли глиной и укрепляли балками из морёной древесины, выловленной в реке. Конечно, долговременной осады с применением артиллерии данная конструкция не выдержит, но для начала этого вполне хватало. По крайней мере, от степняков тут отбиться можно было без особых проблем, а вот от большого профессионального войска какого-нибудь богатого барона или графа не удастся. Да и сил для
этого, собственно, не было, и если таковое нежданно заявится, останется только бежать в неизвестность на лодках вниз по реке.
        Задумавшись над этим, я был вынужден честно признаться самому себе, что на самом деле мне здесь с таким маленьким количеством людей долго просидеть не получится. Надо было увеличить число обитателей излучины как минимум в десять раз, а где их взять - большой вопрос…
        На следующий день я оставил артиллерийскую прислугу для охраны работающих на возведении крепостной стены и, забрав всех своих конных андроидов, направился в длительный разведывательный поход. Цель была проста: мне хотелось реально изучить окружающую территорию и, если удастся, найти людей для излучины, которую я давно решил назвать Хортицей. Как-никак самое подходящее название для будущей казачьей вольницы, способной перегрызть глотку любому покусившемуся на её волю.
        Ехал я вдоль реки, на этот раз в ту сторону, где мне ещё быть не приходилось. Первые четыре дня мой путь был уныл и однообразен, но на пятый на горизонте начали появляться небольшие группы степняков. Шестой день прошёл в точности так же, как и пятый, за исключением того, что начал накрапывать небольшой дождик, а вот на седьмой я заметил на горизонте длинную пешую колонну, сопровождаемую степняками. Крайне осторожно я приблизился к ней и, прикрывшись кустарником, внимательно разглядел её в бинокль. То, что мне открылось, очень не понравилось. Степняки куда-то гнали примерно триста молодых мужчин и женщин. Зрелище было крайне неприятным и омерзительным по своей сути, но как-то помочь пленникам я не мог, слишком много в конвое было степняков. Подумав, я решил проследить, куда ведут людей, и, выдерживая приличную дистанцию, ехал за ними десять дней, пока не появился довольно большой город с огромным портом в устье Большой реки, впадающей в море. Разумеется, я в него не поехал, а, остановившись на одном из взгорков, стал с любопытством рассматривать строения, пока не осознал, что это лишь перевалочная
база. Город был окружён кирпичной стеной высотой метров пять. На ней были многочисленные сторожевые башни, из которых торчали стволы пушек. То есть место достаточно хорошо защищено со стороны суши.
        Кстати, степняков в город не пустили, они затолкали живой товар в загоны недалеко от ворот, после чего началась жаркая торговля за каждого раба, которая продолжалась до самого заката солнца. Одна группа приводила пленных, другая, уже продав их, покидала торжище, и так по кругу. За день моего наблюдения таких конвоев к городу прибыло три, но самым большим оказался тот, который меня сюда и привёл. Подумал я, подумал и решил понаблюдать за этим городом и рабским рынком несколько дней. Пришлось капитально обустроить своё лежбище и заняться изучением этого нехорошего места.
        Целую неделю я внимательно наблюдал за порядками, царившими в городе и на рабском торжище. Чем дольше смотрел, тем больше у меня в душе возникало чувство омерзения, но так как я ничего сделать не мог, приходилось и дальше наблюдать за этим со стороны. Степняки регулярно пригоняли пленных, правда, не каждый день и количество их сильно варьировалось, но за неделю моих подсчётов в загонах накопилось около тысячи человек.
        На седьмой день моего наблюдения на море показалась группа кораблей под парусами, и спустя пять часов в них уже грузили рабов, причём делали это надсмотрщики в самой жёсткой форме. Людской затяжной вой долетал даже сюда. Я ещё некоторое время посмотрел и стал сворачивать своё логово. Делать мне здесь больше нечего. Об освобождении рабов из загона можно было и не помышлять в ближайшее время. Вернее, проникнуть в загон не составляло труда, да уйти не получится, обязательно поймают. Самой разумной тактикой в моём случае была охота на малые группы степняков, конвоирующих пленных в город с неизвестным названием. Другого способа пополнить людьми Хортицу я, откровенно говоря, не видел.
        Собрав вещички, я погрузил их на заводного коня и, прежде чем покинуть узкую расщелину, ещё раз забрался на взгорок, оглядевшись по сторонам. В степи никого не было… С досады хлопнув себя по лбу, я тихо выругался и задумался. За неделю моего наблюдения за городком к нему, кроме степняков, никто не подходил, и это было странно, а если учитывать, что в городе живут далеко не степняки, странность эта начинала выглядеть крайне подозрительно.
        Прежде чем дать команду на возвращение, я на всякий случай взялся за толстый талмуд с инструкциями, выданный в туристической компании, но, как ни пытался найти что-нибудь толкового относительно этого городка работорговцев, ничего не нашёл. Не было в этой книге даже малюсенького упоминания или ссылки. Судя по карте, здесь было абсолютно пустынно, да и вообще это была необитаемая глухомань на окраине небольшого материка.
        В очередной раз ругнувшись и помянув недобрым словом организаторов экстремального туризма, я спустился в расщелину и, засунув книгу в дорожную суму, направился в сторону Хортицы, но уже по другому маршруту, далеко углубившись в степь.
        Ехать в молчании было скучно, особенно на фоне унылого однообразного пейзажа, и, чтобы хоть как-то побороть скуку, я вновь стал отрабатывать приёмы нанесения ударов шашкой по воображаемому противнику. Стало веселее, но не намного. И, чтобы разнообразить дорогу, я задумал выяснять, какими возможностями обладают мои боевые андроиды. Но из этого ничего толкового не вышло. Они хоть и выполняли команды, но только те, которые могли выполнить обычные люди данной исторической эпохи, правда, зрение, меткость и другие необходимые качества находились на самом пределе человеческих возможностей, не более того. Одним словом, поручать искать месторождения руд и тому подобные дела было пустым делом. Они просто не имели таких функций. В общем, мне, как и прежде, следовало рассчитывать исключительно на себя.
        Пару дней я ехал по степи, и, как ни странно, степняки мне не попадались. Это произошло лишь под вечер третьего дня, когда я уже подумывал остановиться на привал. Пришлось спешиться за небольшой возвышенностью и подняться на неё, не доходя до верхушки нескольких метров. Улёгшись за колючим кустом, я всмотрелся в бинокль и увидел караван. Степняков было десятка полтора, и они гнали около сотни скованных цепями пленников. Подумав, я принял решение напасть на них, тем более они направлялись в мою сторону, где протекал небольшой ручей. По всей видимости, они задумали именно здесь устроиться на ночлег. Приложив приклад к «астре», я дождался, когда они приблизятся метров на пятьдесят, и открыл прицельный огонь. Сначала степняки не сообразили, что происходит, но, поняв, откуда ведётся стрельба, россыпью бросились ко мне. К тому моменту, когда они добрались к подножию холма, в сёдлах оставалось всего шесть степняков, и в этот момент в бой вступили мои андроиды. Сделав залп из аркебуз, они отправили всех к праотцам. Поднявшись, я внимательно оглядел место скоротечного боя и, не увидев для себя угрозы,
направился к пленникам.
        Не доходя до скованных цепью людей пару десятков метров, я вгляделся в их заморенные лица, с насторожённостью наблюдающие за непонятным для них человеком, и громко поинтересовался:
        - Откуда будете, бедолаги?
        - Кто откуда. Нас из общей колонны выдернули и в походной кузне нацепили вот эти «украшения», - демонстрируя кандалы, ответил мужчина лет тридцати, с длинным шрамом через всё лицо. - Вот и идём неведомо куда уже пятый день. Совсем уморились, ведь всё это время не евши по степи топаем. А вы кто будете, мил человек?
        - Кто я такой, спрашиваешь… - протянул я, задумчиво глядя на мужчину, задавшего мне вопрос, на который я ответить не мог даже самому себе, хотя ответить надо было непременно, и я ответил: - Это узнают только те, кто добровольно согласится со мной пойти, остальные вольны идти на все четыре стороны, я никого насильно не держу.
        - Да уж, выбор невелик: либо с вами непонятно куда и зачем шагать, либо обратно в рабство к степнякам, - понуро проговорил кто-то из пленников, прячась за спинами собратьев по несчастью.
        - Это будет только ваш выбор и больше ничей. В общем, решайте сами и постарайтесь сделать это как можно скорее, мне задерживаться здесь не с руки.
        Предоставив пленникам самим решать свою судьбу, я вернулся к андроидам, собравшим трофеи, и, поковырявшись в них, нашёл зубило с небольшой кувалдой и наковальней. Сложив инструмент в холщовый мешок, я запрыгнул на коня и неторопливым шагом подъехал к скованным людям. При моём появлении они умолкли, рассматривая мою персону с задумчивостью, причём некоторые с очень большим вниманием посматривали на шашку. Определённо, эти люди имели боевой опыт и с профессиональным интересом изучали незнакомое для них оружие.
        Не став затягивать образовавшуюся паузу, я сбросил мешок к ногам одного из пленных и громко порекомендовал самостоятельно освободиться от своих оков. Эта процедура заняла около трёх часов, и, когда солнце уже заходило за горизонт, я ещё раз поинтересовался, есть ли желающие последовать за мной. Желание было у всех, и в этом ничего удивительного. Шансы добраться до баронств и вновь не попасть в рабство фактически отсутствовали.
        - Есть ли среди вас те, кто умеет обращаться с оружием?
        - Мы были солдатами у графа Гонзы, - отозвался всё тот же мужчина со шрамом через всё лицо.
        - Как твоё имя, солдат?
        - Борислав.
        - Значит так, Борислав, организовывай дружину и забирай коней с трофейным оружием. Будете охранять безоружных людей вместе с моими людьми, но имей в виду, я не потерплю невыполнение приказа. В случае, если таковое произойдёт, буду сурово карать.
        - Мы люди с понятием воинской дисциплины, - серьёзно заявил он, глядя прямо в мои глаза.
        - В походе проверим. Кстати, меня можете называть атаман Кудряш.
        - Атаман - это титул такой? - наморщив лоб, поинтересовался Борислав, усиленно пытаясь припомнить, слышал ли он когда-нибудь такое слово.
        - Нет, это не титул, это звание. Остальное узнаете на месте, а сейчас занимайтесь делом.
        Отдав распоряжение, я вернулся к андроидам, опять поднялся на горку и стал в бинокль рассматривать горизонт, не желая вновь встречаться с воинственными степняками. На этот раз горизонт был чист, да и дело уже близилось к ночи, а они не очень жаловали путешествовать по темноте, предпочитая это делать днём, с чем это было связано, я не знал и предпочитал, наоборот, идти ночами, чтобы избежать неожиданной встречи с большой ордой, деваться-то в степи особо некуда.
        Пока наблюдал за горизонтом, освобождённые пленные разобрались между собой, и те, кто был воином, сноровисто подогнали амуницию и, вооружившись, забрались на небольших, но очень выносливых степных коней. Выстроив в походную колонну остальных бывших пленников, все двинулись в мою сторону. Подождав, когда они приблизятся метров на сто, я отдал команду, и мы двинулись по направлению к Хортице.
        Возвращались неспешно, измотанные долгой дорогой люди проходили за ночь километров пятнадцать и под утро валились от усталости. Прекрасно понимая их состояние, на охоту я отправлял своих андроидов. И на восемнадцатый день мы с горем пополам добрались до облюбованной мной излучины, где уже была наполовину возведена крепостная стена.
        Нас заметили издали и поначалу всерьёз забеспокоились, но, разглядев знакомых лошадей, успокоились и выслали делегацию для встречи. Подъехав к ней, я соскочил с коня и, поздоровавшись, поинтересовался у старосты:
        - Верин, надеюсь, за время моего отсутствия у вас никаких проблем не было?
        - Нет, воин, проблем у нас не было, да и степняки не появлялись, только один раз торговый корабль на ночь на стоянку становился, и мы выменяли на еду швейные иголки, несколько топоров с молотками и четыре пилы. Торговцы обещали на обратном пути к нам заглянуть с новым товаром.
        - Случаем, не знаешь, куда они шли? - с любопытством поинтересовался я, предполагая, что корабль направлялся в портовый город работорговцев.
        - Так эта… говорили, в устье Большой реки есть очень богатый город, с которым только кочевники дела имеют, а также те, кто по воде к ним иногда захаживает, но таких очень мало, так как без ханского ярлыка непременно убьют или в рабство продадут, - ответил старик и с презрением сплюнул на землю.
        - И как же этот город называется?
        - Я-то сам никогда не слыхивал, что в тех местах какой-то там город имеется, но эти ироды окаянные говорили о нём. Его название Джерсан, а правит в нём великий хан Тугуркан. Ещё говорили, что этот хан вовсе не степняк, а какого-то иного роду-племени. Больше мне об этом городе ничего не известно.
        - Ну что ж, для начала и этого достаточно для размышлений о нашем будущем… - тихо проговорил я и, подумав, отдал распоряжение: - Староста, пусть твои люди пристроят новых людей, они все из полона, так что отнеситесь с пониманием. Как только всё сделаете, постройтесь возле стены, я хочу всем объяснить ситуацию, в которой мы оказались, и что нам предстоит. После этого пусть каждый решит, оставаться ему или нет. Неволить никого не буду.
        Старейшина внимательно всмотрелся в моё лицо и, кивнув, озадачил своих односельчан проводить измотанных людей на излучину, предоставив мне возможность немного передохнуть, прежде чем обратиться ко всем с речью. Дождавшись, когда вся разношёрстная колонна бывших пленников пройдёт через проход, где в скором времени должны появиться крепкие ворота, я обошёл стену и остался вполне доволен качеством работ. Крепостная стена уже сейчас была способна некоторое время выдержать плотный артиллерийский огонь, но и только. Для того, чтобы она по-настоящему была неприступной, надо было ещё приложить очень много труда, да и вообще, если смотреть на дело шире, следовало всю излучину обнести крепостной стеной, как с суши, так и со стороны Большой реки, оставив большой каменный причал для торговых судов. Мысль, конечно, интересная, но для возведения столь масштабного сооружения требовались годы, которых у меня, разумеется, не было. Присутствие на планете моей бывшей жены с её хахалем да ещё в придачу с самозваной жёнушкой, страстно мечтающей отправить меня в лучший мир, не давало покоя. Рано или поздно они меня
найдут даже в этой глуши, но к тому времени я надеялся основательно укрепиться здесь, обзаведясь хоть какой-нибудь боевой дружиной, способной защитить мою драгоценную шкурку, а там уж как Бог даст…
        Пока крестьяне откармливали бывших пленников, я вновь прошёл вдоль стены, рассматривая её в мельчайших подробностях с целью выявления каких-нибудь огрехов, но таковых опять не обнаружил. Потом сел на своего андроидного скакуна и поехал в сторону взгорка. Поднявшись на его вершину, я достал из походной сумы бинокль и всмотрелся в степь. За время моего отсутствия крестьяне распахали довольно большие участки, и сейчас с десятка два женщин чем-то в полях занимались. Удивившись такой предприимчивости, я в который раз изумился прозорливости деревенского старосты, вот у кого мне ещё следовало поучиться житейской мудрости. Ничего не скажешь, ушлый старик. Вздохнув, я сунул бинокль обратно в суму и поехал дальше осматривать будущее казачье пристанище.
        Вернулся на излучину я часа через три и увидел возле возводимой крепостной стены сгрудившихся людей. Заприметив меня, они засуетились, и освобождённые из полона воины немедленно взялись выстраивать всех. Я умышленно не торопился, давая им возможность справиться с этой задачей, а заодно собирался с мыслями, намереваясь предложить им свою затею, и уж после этого пусть каждый решает, останется он на Хортице или попытает счастья в каком-нибудь другом месте. Подневольные мне здесь совершенно ни к чему, требуются, наоборот, свободные и сильные, сплочённые в единый кулак общей для всех идеей и целью. Только так и никак иначе можно создать настоящую казачью боевую дружину, способную переломить хребет любому противнику, пусть даже имеющему многократный численный перевес.
        Подъехав к неровному строю, я остановился метрах в семи от него. Люди, глядя на меня, притихли, предчувствуя судьбоносность момента. Выждав некоторую паузу, я тронул коня и проехал вдоль строя, буквально всматриваясь в каждого человека. Кто-то был напряжён, словно натянутая тетива лука, а кто-то явно скучал, лениво посматривая на меня, но большинство всё же ожидали нечто особенное. Ощутив, что дальше тянуть нельзя, я выехал в центр и, ещё раз всех оглядев, заговорил:
        - Если кто ещё не знает, я - атаман Кудряш. Пришёл на эту землю, чтобы создать поселение свободных людей, независимых от воли буйно помешанной аристократии. Здесь, на излучине, которую я нарёк Хортицей, мы на общем сходе решим, по каким уставам нам всем, кто останется, жить. Учтите, не каждый будет иметь право голоса, его ещё надо заслужить. Если ты полезен обществу и у тебя есть интересная и полезная для людей мысль - выходи и говори, обсудим, если нет - стой в сторонке и помалкивай. Есть ещё одно условие: строгое соблюдение выработанных правил общежития и подчинение старшим. Несоблюдение их будет строго караться. Здесь места суровые, и без чёткого соблюдения дисциплины просто не выжить, а нас к тому же очень мало, врагов же - тьма-тьмущая. Из этого следует, что каждый из нас, от мала до велика, обязан уметь хорошо обращаться с оружием, чтобы защитить нашу свободу. Свобода и независимость - штука очень дорогая, не каждый в состоянии за неё заплатить, и далеко не всегда цена эта измеряется деньгами, чаще всего приходится платить своей кровью на поле брани, учтите это на будущее. Именно по этой
причине обучение воинскому ремеслу мы все будем совмещать с другой работой. Я понимаю, это сложно, но иного пути не существует. В дикой степи неспокойно. Воинственные племена степняков регулярно совершают набеги на баронства и гонят полонённых в портовый город Джерсан, где продают их в рабство, загоняют в трюмы больших морских кораблей и куда-то увозят. Куда конкретно, не спрашивайте, я не знаю, но рано или поздно выясню. Сейчас для нас главное - капитально обустроиться на Хортице и научиться обращаться с оружием, а затем мы начнём отбивать пленников, раз уж этим благородным делом не хотят заниматься родовитые аристократы из Вольных баронств. - Помолчав, я вгляделся в лица замерших людей и продолжил: - Решайте сами, готовы вы стать казаками или нет. Срок вам устанавливаю до рассвета. Утром вы построитесь на этом самом месте и каждый из вас ответит за себя - да или нет. Все, кто откажется, стройте плоты и переправляйтесь на другой берег. Живите там, как вам заблагорассудится. Другого пути у вас нет. В степь идти не советую, там вы найдёте лишь погибель или рабский ошейник. В общем, решайте свою
дальнейшую судьбу сами, я никого неволить не собираюсь.
        Высказав людям всё, что следовало, я развернул коня и поскакал вдоль берега. Удалившись от излучины на несколько километров, я остановился в одном неприметном месте и занялся обустройством ночёвки, после чего размотал свои рыбачьи снасти и закинул закидушки. До рассвета на Хортице появляться я не собирался.
        Когда выловил большого речного сома, разделал его, замариновал и, нанизав на обструганные ветки, поставил жарить на костре. Пока готовилась еда, раскатал туристический матрас и улёгся. Думать совсем не хотелось, да и спать тоже, слишком во взвинченном состоянии я находился. От того, как люди отнесутся к моей затее, зависело слишком многое, если вообще не всё…
        Так и не сомкнув глаз, я ещё до восхода собрался и выехал к Хортице. Взобрался на холм, расположенный в километре от излучины, и, взяв бинокль, внимательно рассмотрел наш лагерь. Внешне всё было спокойно, но было заметно, что люди так же, как и я, не спали всю ночь. Видимо, на общем сходе было жарко. Продолжая наблюдать, как к крепостной стене медленно стекаются люди, я подумал, что, если удастся здесь обосноваться, холм следует непременно срыть, слишком хорошо с него просматривается вся излучина, что не хорошо. Опасно.
        Выждав ещё минут пятнадцать, я тронул коня и направился к крепостной стене, возле которой уже собрались практически все обитатели вместе с бывшими пленными. Я снова выехал в центр строя, только на этот раз объезжать его не стал и сразу задал вопрос:
        - Каково ваше решение?
        - Здесь все, кто пожелал стать казаками, остальные тридцать два человека предпочли податься на другой берег Большой реки и сейчас заняты постройкой плотов, - ответил мне вышедший из строя староста Верин, внимательно наблюдая за моей реакцией из-под бровей.
        - Ну что ж, Бог им в помощь. Это их выбор. Пусть готовятся к отплытию, а нас с вами ждёт тяжёлый труд во имя нашей свободы и независимости.
        Глава 5
        - Атаман, дозор из степи вернулся, причём не пустой, а с освобождённым полоном, да ещё хабара с собой приволокли немерено! - доложил подбежавший ко мне малец из группы наблюдения, куда были определены самые смышлёные дети в возрасте от семи до двенадцати лет.
        - Сколько на этот раз народа привели? - поинтересовался я, продолжая вместе со старостой пилить бревно.
        - Не знаю, я счёту ещё не обучен, но людей много, намного больше, чем привели в прошлый раз, - виновато поглядывая на меня, ответил он, переминаясь с ноги на ногу.
        - Ладно, Верин, отдохни пока, а я пойду взгляну, что там да как.
        Утерев холщовой тряпицей выступивший пот, я натянул грубую домотканую рубаху и, прихватив с собой шашку, с которой никогда не расставался, направился к воротам крепостной стены, за прошедший месяц подросшей ещё на два с лишним метра.
        С того момента, как не пожелавшие остаться на Хортице люди переплыли Большую реку и основали Выселки на противоположном берегу, прошёл ровно месяц. Работы было много, а рабочих рук катастрофически не хватало, из-за чего пришлось составить отряд из бывших баронских дружинников и отправить их на перехват рабских караванов. В первый рейд я отправился вместе с ними, а последующие три они справлялись без меня, и надо сказать - вполне успешно, так что на сегодняшний день на Хортице обитало уже порядка четырёхсот человек, из-за чего работы по возведению стены и укреплений ускорились. Помимо крепостной стены мы заложили ещё семь оборонительных башен по периметру будущей крепости и с внешней стороны стены построили большой барак для бывших пленников, где они проходили фильтрацию, прежде чем попасть на территорию излучины. Туда проникали только те, кто решал стать казаком, остальным там делать было нечего.
        С некоторых пор я завёл привычку каждого освобождённого подробно опрашивать об окружающем мире и вносить отметки в практически голую карту, выданную мне в туристическом агентстве. Помимо этого, я составлял для себя персональный список аристократов с отзывами простого люда о каждом из них. Такие знания обязательно должны пригодиться. После опроса каждый освобождённый получал право выбора: остаться с нами или податься на противоположный берег, и на сегодняшний день таких отказников набралось около сотни. В основной массе это были крестьяне из зажиточных, по воле случая оказавшиеся в рабском ошейнике и надеющиеся вернуться на свой прежний уровень. Была ещё одна категория, кто не горел желанием браться за оружие, предпочитая работать на земле без всякого для себя риска, и, как правило, такие были профессионально наследственными батраками. Они меня совершенно не интересовали, мне требовались люди совсем иного склада и характера. Решительные и бойкие, готовые свернуть горы с риском для жизни ради мечты о воле.
        Пока толковой информации удалось собрать не много, так как грамотных и образованных людей практически не попадалось, но даже из того, что удалось наскрести, можно было сделать кое-какие выводы. Степняки хаживали в земли Вольных баронств, как к себе домой. Тактика была стандартной: налетели, ограбили и быстро тикать, пока по ушам не надавали. Главной целью были продовольствие и пленники, да и торговыми караванами не брезговали, невзирая на их сильную охрану. Судя по многочисленным рабским караванам в степи, это дело было поставлено на широкую ногу, и оставалось только удивляться, почему Вольные баронства с графствами и герцогствами до сих пор не объединились, чтобы прекратить это форменное безобразие, ведь такие налёты больно бьют по хозяйственной деятельности аристократии, существенно снижая доходы. Определённо, кому-то было выгодно такое положение дел, ведь неспроста пленников скупают на корню и куда-то увозят на больших морских кораблях.
        Пока размышлял о странности этого мира, я не заметил, как подошёл к воротам, где меня дожидался командир боевой дружины, которому я присвоил звание есаула.
        - Ну, здравствуй, Борислав. Поздравляю с успешным рейдом.
        - День добрый, атаман. Рейд действительно прошёл удачно. Захватили четыре каравана, взяв в качестве трофеев чуть более сотни лошадей с повозками и продовольствием, да ещё три походные кузницы с кузнецами-рабами. Людей с собой привели более двух сотен, среди них - священник с двумя монахами и один переписчик книг с полной телегой дорогого пергамента. Помимо этих образованных, в одном из караванов было три десятка пленённых воинов, до недавнего времени служивших в дружине барона Фальго, спесивого и заносчивого до невозможности.
        - Воины и образованные люди нам действительно очень нужны, ведь мальцов наших надо учить грамоте и счёту, - одобрительно покивав, высказал я своё мнение и, разгладив отросшие усы, распорядился: - Борислав, рейды пока следует прекратить, на месяц, а может, и дольше. Степняки далеко не дураки. Думаю, пропавшие караваны уже вызвали в их среде беспокойство, не хватало ещё кинутся на розыски виновников и придут сюда, а мы ещё не готовы, да и продовольствия у нас в обрез. Семьсот человек - это предел, который мы в состоянии содержать, да и то на достаточно скудном пайке.
        - Прекратить так прекратить, хотя пощипывать степняков - дельце выгодное, особенно после совершённого ими налёта. В карманах и походных сумах некоторых иногда не только медь с серебром попадается, но и золотишко разное. В основном монеты, но бывают и ювелирные украшения. Жаль только, деньги тратить негде, ни кабаков, ни винокурен у нас нет, да и купцы пока не захаживают. Кстати, как полагается, общинную долю сегодня вечером в казну внесём.
        - Ладно, пойдём на освобождённых пленников взглянем. Деньги - это, конечно, важно, но люди намного важнее. Да что там говорить! Люди - вообще главная ценность. Не пойму только, почему аристократия так расточительно относится к своим подданным, позволяя степнякам столь нагло и безнаказанно разбойничать на своих землях?
        Борислав пренебрежительно махнул рукой:
        - Да что им беспокоиться о каких-то крестьянах, вечно копающихся в земле? Приносят доход - хорошо, а нет, так с войной пойдут к соседу и там поживятся трофеями, если, конечно, сосед такому деятелю шею не свернёт.
        Ничего не ответив есаулу, я вышел через ворота и направился к бараку, где женщины уже кормили бывших пленников горячей ухой с сухарями и холодным квасом. Без гастрономических изысков, зато сытно и питательно. Войдя на территорию фильтрационного лагеря, я присмотрелся к измождённым людям. Заприметив священника с двумя монахами, подошёл к ним.
        - Приятного аппетита, уважаемые. Как только отобедаете, пройдите в дальнюю избу, мне с вами с глазу на глаз переговорить требуется.
        Не став дожидаться ответа, я развернулся и решительным шагом направился в домик, где обычно проводил беседы с освобождёнными пленниками. Войдя в помещение, устроился за грубо отёсанным столом и, достав блокнот с картой, занялся изучением предыдущих показаний, желая более точно сформулировать вопросы. Но долго мне этим увлекательным делом заниматься не позволили появившиеся служители культа. Я поднялся и вежливо предложил:
        - Проходите, почтенные, присаживайтесь. К сожалению, мне нечего вам предложить, слишком бедно живём. Как вас зовут? Меня кличут атаман Кудряш.
        Священник, поглаживая бороду, внимательно вгляделся в мои глаза и задумчиво ответил:
        - Я - отец Гавриил, до недавнего времени возглавлял один небольшой деревенский приход на землях барона Фальго, иноки же возвращались из святых мест и попросились на постой, но налёт степняков не дал нам возможности познакомиться ближе. Зовут их брат Валир и брат Туано. Воины баронские, храбро бились, защищая деревню, но слишком силы были неравными. В общем, попали мы в полон, и погнали нас вместе с остальными в степь, пока ваши воины нас не освободили. Вот такие дела наши скорбные…
        - Ну что ж, отче, предлагаю вам вместе с монахами построить Божий храм на излучине, ведь люди у нас есть, а духовного поводыря нет.
        - Воистину, мудрые слова, сын мой! - воскликнул отец Гавриил, осеняя себя святым кругом вокруг головы. - Такое предложение делает вам честь, атаман Кудряш. Далеко не каждый аристократ заботится о вере, полностью отдавшись во власть греха.
        - Я не аристократ, я атаман свободных людей. Будет их воля, изберут себе другого, более способного и удачливого, но пока я их командир.
        - Как это?! - ошарашенно выпалил брат Туано, рассматривая меня округлившимися глазами.
        - Всё очень просто: у нас нет аристократов по праву рождения. Любой, кто хочет быть свободным и независимым, должен доказать обществу, что он этого достоин. В общем, если хочешь занять высокое положение, потрудись на благо людей, и тогда будут тебе почёт и уважение, да и достаток, что само по себе немаловажно. Так что в нашем крае всё зависит от самого человека, его личных качеств, ну и, конечно, без Божьего покровительства не обойтись.
        - Интересные у вас тут порядки… - протянул отец Гавриил. - Пожалуй, займусь-ка я устройством прихода, только монахи мне не подчиняются и должны непременно вернуться в монастырь.
        - А вот с этим будут трудности. Через степь не пройти, она кишмя кишит воинственными степняками, и они вновь окажутся в рабских ошейниках. Если знают иной путь до монастыря, пусть идут.
        - А вы могли бы помочь нам пройти через степь, ведь у вас есть опытные бойцы, освободившие нас из плена? - как-то странно посматривая на меня, задал вопрос один из монахов.
        - Бойцы у нас, конечно, есть, но их очень мало, поэтому мы не можем себе позволить разбазариваться ими, так что на это можете не рассчитывать. До ближайшего домена как минимум двенадцать дневных переходов, да и то если идти каждую ночь. Может, через полгода мы вас и сопроводим, если захотите, а пока лучше оставайтесь здесь, занимайтесь строительством прихода и заодно обучайте детей азбуке и счёту.
        - Благое дело вы задумали… - прищурив правый глаз, тихо проговорил монах, помолчал, бросил взгляд на отца Гавриила и, качнув головой, заявил:
        - Мы примем ваше предложение.
        - Вот и хорошо, - с облегчением выдохнул я.
        Проводив служителей местного культа до выхода, я подозвал одного бойца и потребовал найти и привести в хату переписчика книг. Вернувшись в кабинет, сел на табурет и задумался. Что-то эти духовные лица какие-то мутноватые, особенно один из монахов, а это значит, с этими типами следует держать ухо востро.
        Дождавшись писаря, я в подробностях стал его расспрашивать. Разговор продлился более двух часов. Получив от него целый ворох разнообразных сведений, я отпустил его и со всеми записями отправился на излучину, где нашёл старосту.
        - Верин, тут вот какое дело. Борислав с последнего рейда притащил слишком много народа, поэтому организуй сегодня на берегу Большой реки грандиозную пьянку для бывших пленников. Пиво, крепкое вино да закуску. Напоить их следует основательно, особенно вояк, и, когда они дойдут до нужной кондиции, завести с ними задушевные разговоры, сам знаешь, что у пьяного на языке, то у трезвого на уме, расспросить, как попали в плен и кто вообще такой отец Гавриил и его монахи.
        Ну не верилось мне, что эти духовные люди - простые служители культа, вернее, один из них точно подстава…
        - Не беспокойся, атаман, сделаем, у каждого будет своя роль, - заверил меня Верин и поспешил выполнять моё распоряжение, так как до захода солнца оставалось чуть меньше трёх часов.
        Глава 6
        Голова раскалывалась до жути. Ничего не скажешь, пьянка удалась на славу. Староста мастерски организовал пикник. Мужики зажарили нескольких барашков и выкатили для крестьян два десятка бочонков хлебной браги, а вот для бывших дружинников барона Фальго поставили три бочонка трофейного крепкого вина. Поначалу бывшие пленники с подозрением отнеслись к нашей щедрости, но благожелательное отношение бывших крестьян и воинов растопило лёд недоверия, и люди принялись за еду, налегая и на хмельной напиток. Мне тоже пришлось выпить, правда, к браге я не прикасался, только к вину, которое оказалось до ужаса отвратительным, хотя все убеждали меня в обратном, уверяя, что такой напиток достоин графов. М-да-а… Ничего не скажешь, хороши аристократы… Такое пойло у нас даже законченные алкоголики употреблять побрезговали бы. Ну ничего, бог даст, посадим виноградники, построим винокурню по типу французских шато и развернём виноделие на широкую ногу, правда, это дело далеко не быстрое. Потребуются многие годы напряжённого труда и селекционной работы, но если сделать первый шаг, затем второй, дело пойдёт не без сучков
и задоринок, конечно, но будет двигаться вперёд, главное, руки не опускать, и всё непременно получится.
        Освобождёнными из полона крестьянами занимался Верин со своими односельчанами, а я вместе с Бориславом и его бойцами занялся дружинниками. Когда они дошли до необходимой кондиции, мы стали задавать вопросы. Много чего они нам рассказали любопытного, вот только о подозрительных монахах не знали ровным счётом ничего. Зато поделились последними новостями из Вольных баронств, заставившими меня всерьёз задуматься. Оказалось, на довольно процветающее графство Фарно напало непонятно откуда взявшееся сильное войско под командованием некоей миледи Эстель и её младшей сестры Карины. Граф Фарно попытался было дать генеральное сражение, но его дружину очень быстро разгромили в пух и прах, и в результате миледи Эстель стала графиней. Два барона из соседних доменов, узнав, что лакомые земли захватила какая-то бешеная баба, сговорившись между собой, атаковали войско новоиспечённой графини, но потерпели сокрушительное поражение и оказались у неё в плену. За их освобождение женщины потребовали от родственников пятьдесят тысяч золотых дукатов.
        - Похоже, моя самозваная жёнушка развернулась на широкую ногу, подготавливая базу для розыска беглого «муженька», в смысле меня, любимого. Ничего не скажешь, бойкая женщина, - пробурчал я себе под нос.
        Выйдя на крыльцо и подойдя к деревянной бочке, наполненной речной водой, я умылся и направился в фильтрационный пункт, где потребовал у дежурного привести мне освобождённых кузнецов. Бывший ратник баронской дружины, от которого после вчерашнего сильно отдавало перегаром, придерживая степняцкую саблю, тут же побежал в барак и спустя несколько минут привёл хмельных мастеров. Оглядев хмурых мужиков, я распорядился следовать за мной и, не дожидаясь их реакции, пошёл обратно в свою хату.
        Усадив кузнецов на две скамьи и угостив хлебной брагой, обратился к ним с короткой речью:
        - Мужики, предлагаю вам остаться на Хортице и вступить в наше казачье братство. Больших денег не обещаю, но возможность заработать у вас будет. Здесь вы также обретёте свободу и независимость от аристократии Вольных баронств, правда, её ещё отстоять требуется, так как места вокруг неспокойные и даже опасные. Хотя степняки сюда пока не хаживают, но рано или поздно это непременно случится, и, чтобы их встретить надлежащим образом, нам требуются ваши золотые руки и светлые головы.
        - Да мы не против, - отозвался один из мужиков, внимательно наблюдая за мной из-под низко опущенных бровей, - тем более у вас тут действительно аристократии нет, и живёте вы вольно, хотя пока и не очень богато.
        - Ничего, даст Бог, обживёмся, но сейчас срочно требуется построить кузни и перековать сабли степняков в нечто иное…
        Вынув из ножен шашку, я бережно передал её кузнецам. Мастера, никогда не видевшие подобного холодного оружия, с профессиональным интересом стали её изучать. Я не стал им мешать, отошёл на несколько шагов и, сев на лавку, с любопытством принялся наблюдать за ними. Мужики долго крутили шашку, попытались размахивать ею, словно саблей, и довольно быстро разобрались, что фехтовать ею практически нереально, но вот наносить резкие удары, в том числе и уколы, очень даже сподручно.
        - Интересное оружие, - подвёл итог мужик с самой длинной бородой, задумчиво подёргивая правое ухо, - вроде на саблю похожа, но не она, ничего похожего в своей жизни не видел.
        - Как тебя зовут?
        - Клаймом родители назвали, - степенно ответил он и поинтересовался: - Как сие оружие называется и в каких краях воины им сражаются?
        М-да-а… ситуёвина. Правду не скажешь, а врать, не зная толком здешних реалий, глупо, но и не ответить почтенным мастерам тоже невозможно, могут оскорбиться и отказаться от работы… Пришлось срочно придумывать более-менее убедительную легенду.
        - Ещё дед мой, будучи рыбаком, после шторма на море случайно нашёл выброшенную на берег необычную лодку, как и не из дерева вовсе сделанную, а из какого-то неизвестного материала. Вот в ней он это оружие и обнаружил, назвав его шашкой. Откуда она взялась и кто таким воюет, он не знал, но, скорей всего, где-то за Большим морем.
        Кузнецы понимающе переглянулись между собой, и Клайм, поглаживая бороду, заговорил:
        - Слыхивать доводилось о всяких необычных вещах, выброшенных морем. Поговаривают, где-то там, далеко за горизонтом, есть Большая земля, и там тоже живут люди. Правда или нет, никто толком не знает, хотя, конечно, и здесь, у нас на материке, тоже, случается, вещи находят - с виду обычные, а свойства имеют самые что ни на есть уникальные…
        - Не только вещи, - неожиданно перебил своего товарища один из кузнецов, - люди тоже иногда встречаются очень странные. Я по молодости в графской дружине пять лет десятником служил и сам сталкивался. Уж лет как двадцать с тех пор прошло, а я до сих пор помню, будто это вчера было. Прискакал гонец из соседнего домена к графу с просьбой прийти на помощь, так как на барона Сальжно напало какое-то приблудное войско без вымпела владетеля. Ну, наш граф молодым и горячим был, сразу дружину поднял и на помощь бросился. Прискакали мы быстро и вступили в схватку. Я со своим десятком на левом фланге был и сразу троих срубил, а вот четвёртый… Я его рубанул секирой по незащищенной латами ноге, а у него даже царапины не осталось. Рубанул второй раз - и тоже ничего, будто не по живой плоти бил, а по высушенному бревну… Я от такого прямо опешил, а он возьми и дубиной меня по шлему огрей, так я в себя пришёл только на следующее утро. Вот после того случая и расхотелось мне быть дружинным воином и в кузнецы подался. Опосля я ещё не раз подобные истории слыхивал, но больше лично ни с чем таким не сталкивался.
        - Да, Зарн, бытуют такие байки среди профессиональных воинов давно. Вроде бы гуляют по миру существа в человеческом обличье, но являются не людьми, а натуральными демонами, правда, церковь и святые отцы официально это отрицают… Хотя неофициально некоторые из них говорят, что существа эти создали плохие люди на погибель роду человеческому, и того, кто ими управляет, инквизиция втайне от всех сжигает на кострах без всякого суда и следствия, особенно в крупных городах.
        Слушал я откровения мужиков с каменным выражением лица. Вот что оказывается… Не приведи господи прознают, что я таковым управленцем являюсь, как пить дать зажарят. Блин, надо немедленно от греха подальше всех этих андроидов переместить с излучины куда-нибудь в другое место. Чтобы отдельно от людей и в то же время всегда под рукой находились.
        - Ладно, мужики, прекратим о всяких там демонах судачить, чтобы беду не накликать, лучше ответьте, возьмётесь за работу или вам это не по силам?
        - Непременно возьмёмся. Работа и вправду очень интересная, новое оружие как-никак, - ответил Клайм и, оглядев скудную обстановку комнаты, обратился ко мне: - Разреши, атаман, пройтись по Хортице и подыскать подходящее место для возведения кузницы?
        - Идите, а заодно посмотрите, есть ли где в окрестностях залежи каких-нибудь полезных ископаемых, вроде железной или медной руды с каменным углем например. Для этого мы выделим вам телегу с лошадью и пару десятков казаков сопровождения для пущей безопасности.
        - Непременно посмотрим, атаман, и при обнаружении тебе доложим.
        - В таком случае можете подойти к Верину и попросить его выделить вам участки земли для возведения личных изб. Передайте ему, я распорядился. Как только определитесь с участками, все вместе вам жильё отстроим. Таким мастерам, как вы, негоже без своей крыши над головой жить.
        Когда кузнецы удалились, я вернулся в хату, облачился в походные одежды и, прихватив оружие, прошёл в конюшню. Нацепив на жеребца сбрую с седлом, доехал к строящейся крепостной стене, отозвал всех андроидов и потребовал немедленно собираться, прихватив с собой шанцевый инструмент. Пока мой человекоподобный инвентарь собирался, я предупредил Верина с Бориславом о своей отлучке и через полчаса направился к одному небольшому кургану из тех, что возвышаются в трёх километрах от излучины.
        Были у меня мыслишки выстроить на кургане дозорную сторожевую башню, но всё как-то не до этого было, и вот теперь наступило время воплотить в жизнь свою задумку, а заодно и андроидов увести с Хортицы. Как отстроят башню, так в ней и останутся. На первое время такой легенды вполне будет достаточно, но потом придётся что-то иное придумывать. Люди-то в большинстве своём далеко не дураки и всё подмечают. Сейчас пока работы непочатый край, им особо некогда друг к другу присматриваться, а как только станет чуть больше свободного времени, вот тут-то и начнутся проблемы, например, драки, ссоры и другие «прелести» совместного проживания, по сути, случайных людей. Ограничителем в такой ситуации выступают строгие традиции, но таковых пока не имеется, хотя необходимость этого уже явно ощущается. Единственной альтернативой традициям, по крайней мере пока они не сформируются и не укрепятся, является строгая армейская дисциплина и порядки. Без этого общность совершенно случайных людей, каждый из которых имеет своих тараканов в голове, просто развалится, а это, в свою очередь, повлечёт физическую гибель
большинства.
        Спустя час неспешной дороги я наконец добрался до кургана и, взобравшись на него, внимательно огляделся и, подумав, разделил андроидов на две группы. Одна должна была собирать камни и доставлять их, а другая - отрывать глубокий котлован. Но прежде чем приступить к работе, следовало отстроить небольшой жилой барак со складом.
        Из привезённых с собой обструганных брёвен мои андроиды в течение двух часов соорудили здание, после чего одна группа на телегах выехала за камнями и древесиной, вторая, взявшись за лопаты, стала рыть котлован под будущую сторожевую башню. Так как местных со мной не было, андроидов я перевёл на ускоренный режим, благодаря чему котлован углублялся буквально на глазах. Первый метр шестиметрового котлована прошли легко, потому что грунт был достаточно рыхлым, а вот затем стали всё чаще попадаться мелкие камни, из-за чего скорость работы серьёзно замедлилась.
        Пройдя вдоль котлована, я остановился и, присев возле большой кучи щебня, стал с любопытством его рассматривать. Складывалось ощущение, будто здесь когда-то тесали камень, слишком уж следы на многих камнях были специфическими. Перебрав несколько десятков мраморных осколков с механическими следами от инструментов, я поднялся и, стряхнув пыль с рук, подошёл к краю котлована, задумался. Очень даже может статься, что под курганом древнее захоронение имеется или что-то типа того…
        Только я об этом подумал, как один из андроидов, орудовавший киркой, провалился по пояс в образовавшуюся дыру, а затем и вовсе ушёл туда с головой. Выругавшись сквозь зубы, я спрыгнул в котлован и, подойдя к дыре, взглянул туда, но, ничего, кроме темноты, не увидев, громко крикнул:
        - Эй, с тобой всё в порядке?!
        - Всё в порядке, атаман, - глухо ответил он мне, - тут какая-то комната с рисунками и барельефами на стенах. Есть ещё закрытая дверь, и больше ничего.
        - Дышать-то там для человека есть чем или в воздухе присутствуют какие-нибудь вредоносные бактерии?
        - Воздух хоть и спёртый, но ничего опасного для биологического организма в нём нет.
        - Стой там, я сейчас спущусь и посмотрю, что за комната такая…
        Вбив в грунт два железных костыля, я прикрепил к ним верёвочную лестницу и, скинув её в дыру, спустился. Оказавшись на полу, включил фонарь на солнечных батареях и огляделся по сторонам. Действительно, это была комната, нет, скорее прихожая три на четыре метра, расписанная фресками. Приглядевшись к рисункам, я с удивлением увидел изображения батальных сцен, вот только необычными они были. Местные воины с мечами, луками и копьями сражались с какими-то чудовищами, вышедшими из моря в устье реки, а вдали морской глади виднелись парусные корабли, очень похожие на те, что приходили за рабами в Джерсан.
        - Вот так-так… Любопытная картинка… - задумчиво протянул я, непроизвольно почесав затылок.
        Внимательно рассмотрев рисунки, некоторые из них я перерисовал в блокнот и только после этого подошёл к бронзовой двери, покрытой толстым слоем патины, свидетельствовавшей о том, что этой дверью не пользовались не одно столетие. Каких-либо украшений на ней не имелось, как и повреждений, да и замка тоже не было, один лишь простой бронзовый засов. Я отодвинул задвижку и, взявшись за ручку, потянул её на себя. Как ни странно, массивная дверь легко подалась. Посветив фонарём в образовавшийся проём, я увидел лишь туннель, уходящий куда-то очень далеко. Не желая рисковать, я послал на разведку андроида и, пока он не вернулся с докладом, продолжил изучать расписанные стены.
        Андроид появился из туннеля через два часа, весь опутанный паутиной, и доложил, что подземный ход вполне проходим и ведёт к большому залу с мраморными колоннами. Я решил пройти туда и посмотреть, больно интересно, что там может быть спрятано, а то, что это никакое не захоронение, я уже нисколько не сомневался, антураж явно не тот.
        Отдав андроидам команду продолжить работу, я вошёл в туннель и, подсвечивая дорогу фонарём, пошёл вперёд, рассматривая при этом добротную каменную кладку.
        Метров через триста в туннеле обнаружилось ответвление, только значительно уже, но я пока туда не пошёл, сначала следовало осмотреть основной подземный ход, а уж только потом изучить другой. Шёл я ещё около часа, пока не вышел в большой овальный зал с массивными колоннами и статуей из белоснежного мрамора на высоком каменном постаменте. Это была женская фигура в натуральную величину в облачении воительницы с небольшим круглым щитом и коротким мечом. Доспехи сильно напоминали древнеримские, но всё же серьёзно отличались от них, разве что шлем был практически точно такой, как у римских легионеров, с высоким гребнем.
        Походив некоторое время вокруг статуи, я не нашёл ничего, что могло бы подсказать, кому могла принадлежать эта женская фигура, богине ли местной или какой-нибудь великой воительнице прошлых эпох. Помимо изваяния, был ещё глубокий колодец, в котором плескалась чистая артезианская вода. Я скинул в него деревянное ведро на бронзовой цепи, а спустя минуту отхлебнул несколько больших глотков и внезапно ощутил небывалую лёгкость во всём теле.
        - Ох и не простая водичка, совсем непростая, - проворчал я и, слив воду из фляжки прямо на каменный пол, наполнил её колодезной.
        Побродив по залу с полчаса, я так и не нашёл больше ничего и направился обратно, но по пути свернул в ответвление туннеля. На этот раз мне пришлось идти намного дольше, вот только неожиданно он закончился тупиком. Первой мыслью было повернуть обратно, но появившиеся сомнения заставили задуматься. Ну, просто так взять и вырыть такой длинный подземный ход, ведущий в никуда, казалось абсолютной бессмыслицей, а значит, мне следовало всё здесь рассмотреть самым внимательным образом.
        Достав из ножен охотничий нож, я взялся расчищать известковый раствор между камнями, и спустя пятнадцать минут напряжённой работы мне удалось кое-как выковырять булыжник размером с ведро, за которым оказалась пустота. Посветив фонарём в образовавшееся отверстие, я почти ничего не смог разобрать, что там находится, пришлось продолжить выковыривать камни. Провозившись около часа и с ног до головы измазавшись известняком, я проделал отверстие, через которое удалось пролезть. Включив фонарь на полную мощность, я огляделся и задумчиво почесал затылок. Это была самая настоящая библиотека, хоть и небольшая. Вдоль стен стояли многоярусные полки с книгами в кожаном переплёте. Подойдя к ближайшему стеллажу, я осторожно взял первую попавшуюся книгу и вслух прочитал название:
        - Исторические хроники Большой и Малой Хорты.
        Заинтересованно перелистав толстую книгу с цветными иллюстрациями и даже картами, я захлопнул её и поставил обратно на полку. С удовольствием бы её почитал прямо сейчас, но место было слишком уж неподходящим.
        Обойдя библиотечный зал, я в дальнем углу обнаружил два громоздких бронзовых сундука. Сгорая от любопытства, открыл оба. В первом оказались потемневшие от времени серебряные монеты грубой чеканки. Взяв одну монету и взглянув на герб, я увидел изображение воительницы, статуя которой находилась в том зале. Повертев в руках монету, я бросил её обратно и взялся за изучение содержимого второго сундука. Сдёрнув накидку из тонкой кожи, я с немалым удивлением обнаружил позолоченные доспехи, в точности такие, какие были на статуе. Ещё там находился шлем с ярко-красным плюмажем, короткий меч и круглый щит. Был ещё позолоченный наконечник копья, на лезвии которого просматривались какие-то надписи на неизвестном мне языке. Как ни странно, все предметы находились в прекрасном состоянии, хотя явно пролежали здесь невесть сколько.
        Рассмотрев узоры на шлеме, я отложил его в сторону и взялся за доспехи, неожиданно оказавшиеся очень лёгкими, поразившись утончённости мастеров, выковавших такую красоту. И тут обратил внимание на довольно странный изгиб грудной пластины с изображением приготовившейся к прыжку чёрной пантеры, а спустя пару минут размышлений, непроизвольно воскликнул:
        - Так это же женские доспехи! Уж не воинственной ли амазонке они принадлежали, в честь которой в зале стоит статуя из белоснежного мрамора?
        Замерев на пару минут в задумчивости, я сложил всё обратно в сундук и, захлопнув оба, продолжил изучать библиотечный зал, в результате чего обнаружил невысокую деревянную дверцу, практически сливающуюся с каменной кладкой. Оттянув засов, я открыл её и, нагнувшись в три погибели, проник в очередной туннель, выведший меня в небольшую пещерку, в конце которой виднелся солнечный свет. Пробравшись к краю и внимательно оглядев окрестности, я узнал местность. Это был скалистый выступ на берегу Большой реки в полукилометре от излучины, а сама пещера, хорошо прикрытая свисающими корнями деревьев, находилась на самом выступе метрах в трёх от поверхности воды.
        Подышав свежим воздухом, я развернулся и неторопливо направился обратно, хотя опять топать по душным туннелям совершенно не хотелось, но надо было прихватить с собой несколько книг из библиотеки и ознакомиться с их содержанием, особенно с историческими хрониками Большой и Малой Хорты.
        Слишком уж много в последнее время у меня появилось вопросов, с которыми следовало бы разобраться во избежание возможных неприятностей. Не зря же говорят: знание - сила, а их отсутствие рано или поздно больно аукнется Божьим наказанием за лень и нежелание учиться и познавать для себя нечто новое.
        Глава 7
        - Атаман, кузнецы перековали из степняцких сабель первые двадцать шашек! - Ну наконец-то, а то чересчур много хорошего оружия они на свои эксперименты извели, - с удовлетворением ответил я есаулу, захлопнув книгу, поднялся с лавки и вместе с ним направился в кузнечную мастерскую.
        Пройдя через всю излучину и оказавшись на отшибе, где кузнечных дел мастера отстроили цех у самой воды, я вошёл внутрь и, поздоровавшись с хмурым Клаймом, поинтересовался:
        - И где новые шашки?
        - Сейчас принесу, атаман.
        Старшина кузнечной артели, что-то бубня себе под нос, нырнул в мастерскую и через пару минут выбрался оттуда с большим свёртком. Подойдя к верстаку, он вывалил на него оружие и, продолжая невразумительно бормотать, отошёл в сторону, предоставляя мне возможность ознакомиться с результатом их кропотливого труда. Развернув грубую холщовую тряпицу и узрев почти точные копии моей шашки, я взял первую подвернувшуюся под руку и внимательно её рассмотрел. Шашка была хороша, пусть и более грубого исполнения. Сделав несколько рубящих ударов и убедившись, что и с балансом всё в порядке, я подошёл к иве и одним махом срубил несколько веток. Удовлетворенно хмыкнув, вернулся к верстаку и, отложив в сторону проверенный экземпляр, взялся проверять остальные шашки.
        Пока я размахивал холодным оружием, есаул как заворожённый наблюдал за моими действиями, явно испытывая острое желание завладеть шашкой. Хорошо понимая его состояние, я всё же решил самолично убедиться в качестве работы кузнечной артели. Перепробовав все двадцать экземпляров и убедившись в их пригодности, я подозвал есаула и предложил ему выбрать для себя приглянувшуюся шашку. Он только этого и ждал: накинулся на оружие, словно голодный пёс на кости, и стал с азартом перебирать острые железки, то одну отложит, то другую и так далее, пока не остановился на одной шашке, отличающейся от остальных только более тёмной рукояткой. Сделав несколько выпадов и замахов, есаул, счастливо ухмыляясь, что есть мочи завопил:
        - Как для меня ковали!
        - Вот и забирай её, а заодно и все остальные шашки и выдай наиболее опытным рубакам. Как всё сделаешь, веди бойцов к моему подворью, и мы начнём тренировки.
        - Всё сделаю, атаман!
        Схватив в охапку не такие уж и лёгкие шашки, Борислав опрометью выскочил из кузни и чуть ли не вприпрыжку побежал к своим бойцам. Порадовавшись такому задору, я хотел было вернуться к себе, но в этот момент ко мне подошёл кузнечный старшина и негромко заговорил:
        - Не спеши, атаман, поговорить надобно без посторонних глаз и ушей.
        - Ну, пойдём поговорим, только не долго.
        - Не здесь, лучше давай на угольный склад пройдём, там никто не сможет подслушать наш разговор.
        «О как… Это что-то новенькое», - подумал я.
        Клайм завёл меня за кузнечную мастерскую, где был отстроен из морёного кругляка большой угольный склад, большая часть которого уходила метра на три в землю. Внимательно оглядевшись, старшина отпер боковую дверцу и нырнул внутрь. Я последовал за ним в тёмный, пропитанный угольной пылью склад. Там, пропустив меня вперёд, старшина захлопнул дверцу и запер её на массивный засов. Потом, взяв меня за руку, провёл к лестнице, ведущей куда-то вверх. Поднявшись по ступенькам, мы оказались возле вентиляционного окна.
        - К чему такие сложности, Клайм? - с недоумением поинтересовался я, ощущая нарастающую тревогу.
        - Да, видишь ли, какое тут дело, атаман… В последние несколько дней послушники Валира, а в особенности брат Туано, слишком настойчиво интересуются всем, что делается на Хортице. Думается, они не те, за кого себя выдают, и нам это очень не нравится.
        - То, что они мутные, я ещё во время первого с ними разговора понял, и поэтому доступа сюда они не имеют, да к тому же я несколько человек отрядил за ними постоянно наблюдать, так что всё под контролем, можешь не сомневаться.
        - А вот это правильно, атаман, - одобрительно покачал головой старшина кузнечной артели, - таких скользких типов без надзора оставлять не след, но я тебя сюда не из-за них позвал. В общем, ты уже знаешь, что мы нашли довольно приличные залежи каменного угля и железной руды отменного качества. Эту хорошую новость мы передали в совет, но не сказали об обнаруженной давно заброшенной золоторудной шахте. Сам понимаешь, знать всем о такой находке опасно.
        - Верно поступили, ещё не хватало, народ алчностью воспылает, и начнётся серьёзная междоусобица, что в нашем положении равносильно гибели, - согласился я и задал вопрос: - Что собой представляет золоторудная шахта?
        - Покопались мы там немного и пришли к выводу: золотишко в ней имеется, и немало, но есть одна странность. Покидали её в страшной спешке, весь инструмент брошен где попало. Вход был на скорую руку завален камнями, но со временем эта груда камней частично обвалилась, благодаря чему мы и смогли её обнаружить. Шахта очень старая, может, ей сто лет, а может, больше, но, как ни странно, она до сих пор находится в прекрасном состоянии, хоть прямо сейчас бери и начинай добычу ископаемых, всё для этого есть, кроме надёжных людей, разумеется…
        - М-да-а… Дело непростое, с людьми, особенно надёжными, у нас напряжёнка… - задумчиво протянул я, прикидывая в уме возможные варианты. Наличие золотоносной жилы многое меняло, но с бухты-барахты подходить к этому вопросу не следовало. - В общем, так, Клайм, завтра с утра раненько мы с тобой поедем и посмотрим на залежи каменного угля с железной рудой, а заодно наведаемся в шахту и поглядим, что там да как, после чего и будем думать, как наладить добычу.
        - Замётано, атаман.
        - Да, и вот ещё: сколько вы сможете в ближайшие двадцать дней выковать шашек?
        - Двадцать штук и выкуем, по одной в день, но только без ножен.
        - Ничего, пока и без них обойдёмся, сейчас главное - как можно больше людей вооружить и обучить владению ими. Чует моя пятая точка, времени нам не так уж и много отведено.
        - Будем стараться, атаман! - с воодушевлением отчеканил Клайм.
        Выбравшись из угольного склада, я пообещал старшине прийти к нему спозаранку, чтобы вместе с ним посетить шахту, и поспешил к себе, в мыслях желая поскорее начать тренировки с бойцами, но постоянно возвращаясь к золоторудной шахте. Если удастся наладить добычу драгоценного металла, то это разом переведёт моё детище на принципиально новый уровень, главное - сохранить это от всех в тайне. Сейчас это золото девать просто некуда, так как не налажена торговля с внешним миром, но по мере становления Хортицы наличие золотого запаса очень даже поспособствует дальнейшему укреплению нашей казачьей вольницы.
        Ещё издалека я заметил возле ворот моего дома бойцов Борислава. Пришлось резко ускорить шаг.
        - Здорово, казаки! - поприветствовал я воинов и, услышав ответный нестройный хор, отпер калитку и пригласил их войти.
        Оказавшись во дворе, я распределил каждого таким образом, чтобы никто никого не задел во время тренировок острой шашкой, и стал показывать приёмы нанесения колюще-рубящих и режущих ударов. Будучи опытными вояками, они сразу ухватили суть и повторяли за мной движения практически без всяких огрехов.
        Позанимавшись с бойцами пару часов, я отпустил их по домам и, облившись холодной водой из колодца, пошёл в дом, глубоко задумавшись. То обстоятельство, что мои воины достаточно быстро освоят новое для них оружие, не вызывало у меня сомнений, вот только было их не так уж и много. Сотни три или даже четыре подготовить было вполне возможно, но дальше… а дальше всё опять же упиралось в отсутствие людей. Тем количеством, которое имелось в наличии на Хортице, замахиваться на что-либо серьёзное было просто банальным сумасшествием. Да что там! С тем количеством народа даже удержать излучину не представлялось возможным. От какой-нибудь мелкой банды степняков мы отобьёмся и гарантированно её уничтожим, но если пожалуют десять сотен, то конец нам придёт непременно, а чтобы такого не допустить, нужна артиллерия и порох с боеприпасами. Которых у нас - раз-два и обчёлся, всего одна полевая пушка и несколько десятков зарядов к ней, да ещё около сотни разномастных мушкетов, а это капля в море. Самостоятельно отливать орудия мы не могли, но даже если и смогли бы, то порох производить мы не в состоянии.
        Для того, чтобы организовать его производство, требуется как минимум регулярный товарный обмен и хорошо налаженные торговые связи, без которых развиваться никак не получится. А как их наладить, если с одной стороны - степь, кишащая воинственными степняками, а с другой - Большая река, за которой вообще никто не живёт?!
        - М-да-а… задачка, однако… Видимо, настало время посетить Вольные баронства с разведывательной целью, а там, глядишь, и найдётся решение проблемы, но прежде, чем туда соваться, следовало основательно подготовиться.
        Тяжело вздохнув, я присел на лавку и, открыв найденную книгу в захороненной неведомо когда и неведомо кем библиотеке, вновь взялся за чтение Хроники Большой и Малой Хорты. Книга оказалась очень увлекательной и познавательной, только читать её было очень трудно, вернее, постигать заложенный в ней смысл, так как автор, или авторы, частенько ссылались на какие-то исторические источники, которых у меня, разумеется, не было.
        Уже под вечер, прочитав около трети книги и устав от чтения, я открыл предпоследнюю главу, хотя никогда не любил так делать, и неожиданно наткнулся на изображение монстров, выходящих из воды и практически в точности повторяющих изображения в обнаруженной библиотеке. Читать эту предпоследнюю главу я не стал, желая соблюсти хронологию, да и смеркалось уже, так что, захлопнув книгу, я спрятал её в тайник и, разложив кровать, завалился спать.
        Глава 8
        Рано утром, ещё до восхода солнца, я поднялся, сделал традиционную гимнастику, собрал вещмешок, оседлал своего искусственного скакуна и направился в кузню, где меня встретил уже готовый к отъезду Клайм. И мы вместе направились к золоторудной шахте. Пройдя через проём будущих крепостных ворот, мы пришпорили коней и, проскакав километров пять, наконец сбавили скорость. И только тогда старшину кузнечной артели словно прорвало:
        - Атаман, я всю ночь так и не смог сомкнуть глаз, всё думал, откуда в этой глуши могла появиться шахта, и так ничего не надумал, просто знаний моих не хватает, хотя… - Старшина умолк, что-то прикидывая в уме. Я ему не мешал расспросами, несмотря на то, что вопросов к нему у меня был целый эшелон и маленькая тележка. - Знаешь что, атаман, я только сейчас кое-что припомнил из своего далёкого детства. Я тогда совсем малым был и, как и все мои сверстники, находился под постоянной опекой бабок и дедов. Так вот я вспомнил, как один из дедов когда-то, очень давно служивший в какой-то там гвардии, то ли барона, то ли владетельного князя, рассказал одну любопытную историю…
        - И какую же? - с любопытством поинтересовался я, внимательно вглядываясь в горизонт.
        - Он очень стар был, старше всех мужчин в нашей деревеньке. Наверное, ему лет так под сто было, а может, и того больше, - словно не услышав меня, продолжал говорить старшина, - память ему частенько отказывала, но временами он начинал рассказывать очень интересные вещи. Жаль, я тогда мало слушал, а ведь они очень многое знают и многое пережили. Эх, молодёжь-молодёжь… - Какое-то время задумчиво помолчав, Клайм заговорил вновь: - Это я так, атаман… ворчу по-стариковски. В общем, как-то в один из вечеров он рассказал нам, мальцам, кое-что любопытное. Эта история не с ним приключилась, а с его дедом или прадедом, точно уже и не упомню, но это не столь важно. Его предок служил в главном храме Единого помощником архивариуса во времена, когда на нашу землю снизошла кара небесная в виде бездушных монстров, вышедших из моря и захватывавших всё новые и новые земли и порабощавших людей. Так вот тогда совет церкви принял решение эвакуировать в надёжное место все ценности и архивы. Они втайне от всех снарядили караван, и в этом караване был его предок. Времена были страшные. Безжалостные и бездушные монстры,
прибывшие откуда-то из-за моря-океана, первым делом стали уничтожать церковные архивы и библиотеки, а те, кто сопротивлялся, были убиты. Именно по этой причине и было решено храмовые ценности свезти куда-то в потайное место. Свезти-то они свезли и спрятали, вот только на обратном пути на них набросились чудища окаянные и всех разорвали, лишь только предку того старика ускользнуть от них посчастливилось. По его словам, это случилось в двух днях пути от Большой реки, вот мне и подумалось, уж не в тех ли краях мы сейчас живём?..
        - Что ж, очень может быть и так… - задумчиво протянул я, обдумывая каждое сказанное старшиной кузнечной артели слово, не забывая внимательно просматривать горизонт на предмет возможной опасности.
        Степняки - дело такое… В любой момент могут появиться и напасть, и поэтому расслабляться не стоило, если, конечно, дорожишь своей жизнью…
        Припомнилась мне и найденная библиотека, вполне возможно являющаяся храмовой, хотя далеко не факт, но в любом случае история, рассказанная Клаймом, меня в немалой степени заинтересовала.
        - В тех местах мы сейчас находимся или нет, теперь уже точно и не узнаешь, слишком много времени с тех пор прошло, - выдохнул я и задал ему вопрос: - Клайм, а ты и твои кузнецы можете пушки отливать или мушкеты делать?
        - И рад бы я тебя, атаман, обрадовать, да нечем. Не обучены мы такому делу. Огневых дел мастера все на пересчёт, и все они за Гильдией числятся, и только она является собственником секретов производства, за которыми ревностно блюдёт. Малейшее подозрение на разглашение секретов Гильдии немедленно карается смертью. Мало того, даже для того, чтобы сделать заказ, надо вести переговоры с гильдейским руководством. Если они дадут добро, тебе пушки отольют, а если нет, ни за какие деньги продавать не будут.
        - А что касается пороха? - с любопытством поинтересовался я, уже понимая, что просто взять и купить орудия не представляется возможным, ведь кому ни попадя гильдейцы своё оружие не продают.
        - И с порохом, и с боеприпасами та же история. Бывало так, что пушки с боеприпасами какому-нибудь владетелю они поставляли, а во время войны наотрез отказывались, причём в самый неподходящий момент, правда, этим они не злоупотребляют, иначе против Гильдии многие ополчатся.
        - И что, ни за какие деньги купить нельзя?
        - Ну почему же? Вполне можно, только стоить орудия и боеприпасы будут очень и очень дорого, а это далеко не каждому владетелю по карману, - с усмешкой ответил мне старшина и, немного подумав, продолжил: - Ещё владетели, оказавшиеся в трудной денежной ситуации, могут свои пушки продать или сдать в аренду на какое-то время. Такое случается не так уж и редко.
        М-да-а… Чем больше узнаю об этом мире, тем страннее и страннее становится… Хотя, если вдуматься, что я о нём вообще знаю? А знаю я, считай, что ничего.
        - Атаман, вот там, за тем самым высоким каменистым холмом, вход в золоторудную шахту, - послышался довольный голос старшины Клайма.
        - Очень хорошо, - проговорил я, прикидывая в уме, как могла в нынешних условиях сложиться столь мощная и, по сути, независимая Гильдия. - А кстати, владетели когда-нибудь пытались подмять под себя Гильдию?
        - Пытались, и неоднократно, - усмехнулся старшина, - вот только против таких деятелей другие владетели мигом ополчались и были сильно биты. Так что на сегодняшний день желающих это повторить что-то не наблюдается.
        Пф… Ну ещё бы! Если кто под себя Гильдию подомнёт, тот и всех остальных раком поставит с таким-то оружием и заставит польку-бабочку танцевать до полной потери сознания. Так что ничего в этом удивительного нет, просто для абсолютного большинства владетелей такое положение Гильдии выгодно, иначе её давно не существовало бы. Задавили бы массой, и все дела.
        Медленно подъехав к подножию каменистого холма, я увидел кучи разнокалиберных камней.
        - И где здесь вход?
        - Тут немного попетлять надобно. Здесь целый лабиринт из камней. Иди за мной, атаман, я тебя проведу.
        Пропустив вперёд старшину, я проследовал за ним и спустя минут пять оказался возле бревенчатого входа в шахту.
        - Вот мы и на месте.
        Клайм спрыгнул с лошади и, прицепив уздечку за стальной крюк, вбитый в бревно, развязал свёрток. Достав из него два факела, подпалил их с помощью кресала и один из них передал мне, после чего вошёл в тёмный зев шахты. Я также прицепил уздечку на крюк, хотя в этом не было никакой необходимости, но, чтобы не вызывать к себе подозрений, следовало щепетильно относиться ко всяким мелочам, так как в первую очередь на них окружающие обращают внимание.
        Некоторое время постояв возле входа в шахту, я решительно шагнул внутрь и, подсвечивая себе коптящим факелом, огляделся. Помещение, в котором я находился, было довольно большим, и, что удивило, оно было практически полностью забито кирками, лопатами, ситами и другим шанцевым инструментом. Взяв первую попавшуюся кирку и внимательно осмотрев её, я обнаружил любопытное клеймо, на котором отчётливо была видна воительница с небольшим круглым щитом и коротким мечом. Изображение было в точности такое, как женская статуя из обнаруженного мной подземного зала, и, похоже, это она сама и была, вот только кому посвящена, я опять же не знал. Вернув на место кирку, я перебрал несколько других разных инструментов и обнаружил на каждом из них одно и то же клеймение. В задумчивости я подошёл к старшине и, показав клеймо, поинтересовался:
        - Клайм, ты, случаем, не знаешь, чей это знак?
        Старшина кузнечной артели хмыкнул и, несколько мгновений помолчав, негромко заговорил:
        - Это клеймо Ордена Девы Спасительницы из главного храма Единого. Его уже очень давно не существует, он был практически полностью уничтожен ордами монстров, но легенда о нём в народе до сих пор жива и передаётся из уст в уста. Согласно ей, наступит день - и на земле Большой Хорты объявится Дева воительница, она бросит вызов Тёмному, наславшему на нашу землю полчище нечестивых монстров, поработивших людей, и победит его с помощью Лихого всадника. И воцарится тогда на нашей земле мир, спокойствие, всеобщее благоденствие и процветание, а Дева воительница и Лихой всадник страстно возлюбят друг друга, и родятся у них дети, и станут они плоть от плоти нашей земли, которым и суждено будет править Большой и Малой Хортой долгие и долгие времена.
        Глядя на разгорающийся фанатичный огонёк в глазах старшины, мне как-то в один миг сделалось неуютно на душе. Непроизвольно передёрнув плечами, я оглядел ещё раз помещение и, глубоко вздохнув, обратился к кузнецу:
        - Клайм, давай дальше в шахту зайдём и осмотримся.
        Кивнув, старшина закинул себе на плечо кирку и спустился на нижний уровень, где помещение оказалось раза в два больше, но инструмента здесь не было. Тут находились грубо сколоченные шкафы, в которых я обнаружил банки мутно-зелёного стекла. Многие из них были пусты, а в некоторых оказался золотой песок и мелкие самородки.
        - Вот это да!!! - непроизвольно вырвалось у меня, глядя на такое сумасшедшее богатство.
        - Тут презренного металла примерно килограммов на двести, а то и больше, - мрачно отозвался старшина, вовсе не разделяя моего восторга, - вот только почему его здесь бросили, непонятно. Видимо, для этого были очень веские причины, о которых мы ничегошеньки не знаем, а это действует на нервы.
        - Не знаем, - согласился я, - но это золотишко ой как нам поможет, главное, его в слитки переплавить, чтобы удобнее было перевозить и расплачиваться.
        - Это нетрудно. Переплавим, очистим от посторонних примесей, только клейма надо будет поставить, иначе торговцы его в оплату могут не принять, вот такие дела.
        Не думая, я возьми да ляпни:
        - Ты же видел клейма на инструменте. Возьми и точно такие же на слитках выбей.
        - А что, это мысль… - протянул старшина, очень уж пристально смотря на меня, - появление золотых слитков с клеймом Девы Спасительницы подаст кое-кому сигнал…
        - Ну, в таком случае надо изготовить ещё и клеймо Лихого всадника, для симметрии, так сказать, - в шутку высказался я и, увидев, как изменилось лицо старшины, прикусил язык, в душе ругая себя за несдержанность.
        Клайм шутки не понял, воспринял мои слова очень серьёзно, и это меня испугало более всего.
        - Будет исполнено, атаман!
        - Вот и делай, - буркнул я и, чтобы не выдавать своих расстроенных чувств, резко развернулся на каблуках и направился на следующий, нижний уровень.
        Шагая и постоянно ощущая на своей спине всё такой же пристальный взгляд старшины, я не мог избавиться от мысли, что своей глупой шуткой и предложением клеймить слитки с изображением воительницы и какого-то там Лихого всадника я, сам того не ведая, нажил на свою пятую точку немалые проблемы…
        Оказавшись на третьем нижнем уровне, я воткнул факел в железную подставку и прошёлся по кругу, с интересом рассматривая несколько десятков ящиков, сколоченных из горбыля. Подойдя к одному из них, я попытался открыть крышку, но она оказалась приколоченной. Пришлось воспользоваться киркой. Взломав крышку и взглянув внутрь, я узрел обычное сено. Откинув его, я чуть не рухнул на месте. В ящике находились золотые и серебряные статуэтки Девы Спасительницы. Все они были различной величины, но только сейчас я обратил внимание, что лицо воительницы мне кого-то смутно напоминало, вот только кого именно, вспомнить никак не мог, хотя и очень старался.
        Долго я голову себе ломать не стал и, вскрыв следующий ящик, также обнаружил в нём статуэтки, но на сей раз это был Лихой всадник. Взяв первую попавшуюся статуэтку и присмотревшись к ней, я неожиданно ощутил, как у меня зашевелились волосы. На вздыбленном коне сидел самый настоящий казак в кубанке, в правой руке он держал обнажённую шашку, но даже не это меня проняло до глубины души, а то, что его лицо было очень похоже на моё.
        Осторожно вернув статуэтку на прежнее место, я ощутил на своём затылке насторожённый взгляд и обернулся. В нескольких метрах от меня стоял старшина.
        - Ну, здравствуй, Лихой всадник, - совершенно будничным тоном проговорил он, - мы тебя так долго ждали, и вот ты появился, а это значит, следом за тобой объявится и Дева Спасительница, и наш грешный мир наконец изменится.
        - Клайм, не говори глупостей, я не тот Лихой всадник из ваших легенд. Совсем не тот.
        - Не тот так не тот, - покладисто отозвался старшина кузнечной артели, всем своим видом демонстрируя смирение, в которое мне верилось с большим трудом.
        - Давай оставим этот разговор и займёмся ящиками. Думается, в них найдётся немало интересного.
        Около часа мы вскрывали ящики и в каждом из них находили нечто ценное. Здесь были кубки, подносы, подсвечники и даже люстры, ну и, разумеется, очень много книг в прекрасном состоянии. Помимо этого, было ещё дорогое оружие, в том числе ритуальное. Со всем этим добром разбираться не было ни времени, ни желания, так что я решил пока всё это оставить здесь до лучших времён или со временем перенести в подземную библиотеку.
        В итоге заколотив обратно все ящики, я вместе с Клаймом направился дальше вниз, и в результате мы оказались в огромной пещере, где протекала довольно широкая подземная река, хотя и неглубокая, примерно по колено взрослому человеку. Пришлось достать свой фонарь и посветить.
        - Гм… Редкая и очень дорогая вещица… - протянул старшина, с интересом рассматривая фонарь, полученный мной в туристическом агентстве.
        - Я так понимаю, такие светильники тебе видеть уже приходилось?
        Кивнув, Клайм ответил:
        - Действительно доводилось, и не только видеть. У меня даже был точно такой же. Случайно в кустах на обочине дороги нашёл, когда по нужде туда наведался, видно, кто-то обронил. Больше года я с ним не расставался, но нужда заставила, и я его продал, в конечном счёте на вырученные деньги свою кузнечную артель создал.
        - Может, подскажешь, где такие светильники делают? - поинтересовался я ради приличия, хотя на самом деле ответ меня особо не интересовал. В этом мире такие фонари ещё очень не скоро смогут делать местные умельцы.
        - Этого никто толком не знает и, откуда они берутся, не ведает, но люди поговаривают, время от времени на Большой Хорте появляются странники из неведомых краёв. Они чужие здесь и оттого рано или поздно изгоняются. Вот именно такие ходоки всякие необычные вещи в наш мир и привносят. Правда это или пустые слухи, я не знаю, - пожал плечами старшина, - а, да, ещё морские волны временами выносят на берег всякие необычные предметы, многие из которых непонятно для каких целей служат.
        «М-да-а… Всё-таки аборигены о таких туристах-экстремалах кое-что знают», - подумалось мне.
        Разговаривать как-то расхотелось, слова об изгнании посторонних заставляли задуматься о своей дальнейшей судьбе. Не понравились они мне, ну очень, отчего настроение резко упало. Побродив какое-то время по берегу подземной реки, в которой отчётливо были видны многочисленные золотые самородки, я вместе с кузнецом вернулся в помещение, где хранилось в стеклянных банках неизвестно кем добытое золото.
        - Клайм, ты здесь планируешь очищать и отливать слитки презренного металла?
        - Нет, атаман. Здесь этого делать не стоит, лучше мы его в кузню перевезём и там незаметно для всех это сделаем, а об этом месте чем меньше будет знать народа, тем нам же самим лучше.
        Какое-то время помолчав, я посмотрел на старшину:
        - Клайм, я через недельку-другую собираюсь поехать в баронства и встретиться с главой Гильдии огневых дел мастеров и договориться о приобретении для нас пушек, мушкетов и пороха, так что мне потребуются слитки. Много слитков. Надеюсь, вы за две недели управитесь?
        Задумчиво огладив окладистую бороду, старшина сказал:
        - Сделать-то мы сделаем, дело на самом деле не хитрое, но как ты золотишко через степь провести собираешься?
        - Возьму с собой несколько опытных человек из сотни, и поедем.
        - А знаешь что, атаман, - отозвался старшина, - давай-ка я с тобой поеду. Есть у меня кое-какие очень хорошие знакомые из Гильдии, которые за определённый процент от сделки готовы посодействовать в подписании договора.
        - Не возражаю.
        - Вот и отлично, атаман! Поверь, лишним, а уж тем более обузой в дороге я тебе не буду.
        - Тогда сегодня по возвращении на Хортицу начинай заниматься подготовкой к нашему путешествию в баронства, а сейчас давай перевезём в кузницу золотишко.
        Одобрительно покачав головой, старшина извлёк из заплечного вещмешка кожаные сумы и стал осторожно ставить в них тяжёлые стеклянные банки, я, разумеется, ему помогал. За полчаса выгребли всё золото и, погрузив его на наших лошадей, пошли пешком, ведя животных под уздцы. Идти было далековато, так что мы много разговаривали, делясь своим житейским опытом и видением будущего нашего казачьего стана. Старшине очень понравилась его новая жизнь и перспективы, и он был готов костьми лечь, чтобы не позволить эту новую жизнь степнякам порушить.
        Уже поздно вечером вернувшись на Хортицу, мы сгрузили в тайнике кузницы наш драгоценный груз, и я поехал в свой дом. Спать не хотелось, поэтому я, занавесив окна, включил фонарь и продолжил чтение Хроник Большой и Малой Хорты и так увлёкся, что и не заметил, как наступил рассвет.
        Закрыв книгу и убрав её в тайник, я размялся и хотел было прилечь немного вздремнуть, но тут меня словно балкой по голове огрело. Я неожиданно вспомнил, кого мне напоминало лицо Девы Спасительницы. Это было лицо моей самозваной жёнушки… Желание подремать исчезло мгновенно. Моё лицо на статуэтках Лихого всадника, да ещё в придачу лицо жёнушки не могло быть простой случайностью. Вскочив с кровати, я нервно передёрнул плечами и глубоко вздохнул.
        - Похоже, это дело рук туристической компании или, того хуже, букмекеров, и если это так на самом деле… - пробубнил я себе под нос, лихорадочно растирая ладони, и подумал: «Если это действительно работа букмекеров, то это своего рода онлайновый игровой квест. Одушевлённому юниту, наделённому свободой воли и выбора, дают некоторые ресурсы для развития за выполнение какой-то там миссии, при этом в игре участвуют ещё как минимум два аналогичных юнита, выступающие в роли прямых конкурентов, и это если не считать агрессивной окружающей среды, которая представлена дикими степняками и сворой разномастных владетелей Вольных баронств со своими дружинами, а может, и не только ими. М-да-а… Похоже, мир Хорты есть натуральная игровая площадка в режиме онлайн, где прохиндеи, букмекеры сшибают немалую деньгу на приключениях таких, как я, туристах-экстремалах. Вот только, как мне кажется, за подарочек в виде халявного золотишка придётся расплачиваться, а это значит, выпавшим мне бонусом следовало воспользоваться на полную катушку для укрепления своих позиций, и чем скорее, тем лучше».
        Схватив вещмешок, я, как ошпаренный, выскочил во двор и, оседлав коня, рванул на строящийся опорный пункт, где трудились мои андроиды. Прискакав на место, я оставил двоих продолжать строительство, а с остальными поспешил в шахту. Около двухсот кило золотишка, конечно, для отдельно взятого человека сумма огромная, а вот если скупать оружие на всю нашу компанию, прямо скажем, мизер, так что следовало его намыть как можно больше.
        Прибыв к каменистому холму, я сразу провёл свой человекообразный инвентарь в пещеру и поставил им задачу выполнять работу старателей, а сам вернулся в зал с ящиками и, вскрыв те два, где находились статуэтки, стал их самым внимательным образом рассматривать. Только на этот раз намного более вдумчиво, и убедился, что лица на всех фигурках Лихого всадника абсолютно идентичны и в точности повторяют мою собственную физию. Со статуэтками Девы Спасительницы оказалась точно такая же картина. Сложив фигурки обратно в ящик, я сел и глубоко задумался. Статуэтки были выполнены качественно, но идеальными их назвать было нельзя, литьё достаточно грубое и зашлифованное за исключением лиц. Лица были воспроизведены прямо-таки филигранно, во всех подробностях, и это обстоятельство всё больше и больше смущало. Если это замутили действительно букмекеры вместе с туристической компанией, то это один расклад, а если нет… А если нет, то вообще шарики за ролики заходят от необъяснимости всего происходящего со мной.
        В итоге я, исходя из своего жизненного опыта, предпочёл не гадать на кофейной гуще и в общем-то утвердился во мнении, что мне подсуетили знатный бонус те, кто за мной наблюдает и курирует игровой квест.
        - А что?! Если есть игра, значит, есть и всемогущие админы, без этого никакая игра не обходится, - прошептал я, прикидывая, какие функции они могут выполнять и что может входить в круг их обязанностей.
        Ругнувшись сквозь зубы, я прошёл на верхний уровень, взял первую попавшуюся лопату с ситом и вернулся обратно в пещеру, где вовсю работали мои андроиды. Подсвечивая себе фонарём, я подошёл к приглянувшемуся бугорку возле самой реки, по всей видимости где-то впадавшей в Большую реку, и, сковырнув песок лопатой, взялся за сито. Промыв песок, я с удовлетворением обнаружил несколько мелких самородков. Сложив их в жестяную коробку, продолжил с ещё большим азартом намывать золотишко, ощущая, как меня начинает захлёстывать золотая лихорадка.
        Сколько длилось затмение моего рассудка, я так и не понял, просто в какой-то момент ломота во всём теле привела меня в чувство. Устало присев на валун, я с изумлением узрел довольно внушительную кучу самородков различной величины, и это только то, что собрал я, а вот андроиды, не ведавшие усталости, намыли его гораздо больше меня.
        «Да уж, действительно, очень богатое месторождение, - подумалось мне. - Если уж за день чуть ли не треть от того, что было найдено в стеклянных банках, удалось добыть, то наши проблемы будут решены очень даже быстро. Как бы ни были гильдейцы своенравны, но от такого количества золота отказаться будут просто не в силах. Далеко не каждый день такие крупные заказы им поступают и такие платёжеспособные клиенты объявляются. Цен на пушки, порох и мушкеты я не знал, но цена вопроса меня не сильно волновала: сколько запросят, столько и заплачу, лишь бы как можно быстрее всех от мала до велика вооружить и обучить обращению с огнестрельным оружием. Как-никак от этого зависело наше выживание. Хотя, конечно, поторговаться следовало, а то ведь цены взвинтят до самых заоблачных высот, а это лишние затраты и нервотрёпка, которых хотелось бы избежать. Но даже не в этом дело, главное - время, которое и было самым ценным ресурсом. Успеем укрепиться, и тогда нас с Хортицы никто выбить будет не в силах. Останусь я здесь или нет, или даже погибну, в принципе, не столь уж важно, главное, люди, доверившиеся мне и
решившие начать новую жизнь, продолжат зубами цепляться за свою независимость от всяких там самостийных самодуров из Вольных баронств. А там, глядишь, со временем в настоящее воинское казачье сословие преобразуются и жить будут по своему внутреннему укладу, и устанавливать они его будут исключительно по своему усмотрению…»
        Поднявшись с валуна и со скрипом разогнув спину, я прошёл вдоль берега, и тут вдруг под лучом моего фонаря что-то блеснуло. Подойдя ближе и увидев, от чего отразился свет, я от неожиданности чуть не уселся на пятую точку. На плоском камне лежал самый настоящий офицерский кинжал Кубанского казачьего войска образца 1904 года с ножнами, и прижимал он собой два листа бумаги стандарта А4, на которых виднелся какой-то отпечатанный на принтере текст.
        Осторожно оглядываясь по сторонам и не заметив ничего подозрительного, я подошёл к камню и, взяв в руки оружие, внимательно его разглядел. Это был прямой широкий четырёхдольный кинжал, к созданию которого приложил руку великий русский оружейник Владимир Григорьевич Фёдоров, изобретший первую русскую автоматическую винтовку, как её назвали, автомат Фёдорова, в далёком 1913 году. Кинжал был совершенно новеньким и не имел даже ни одной царапины, при этом лезвие оказалось бритвенной остроты. Рукоятка классическая с костяными накладками и гравированными с чернением пуговками. Ножны в полной мере соответствовали знатному клинку. Они были деревянными, обтянутыми чёрной хромовой кожей, с серебряными накладками, и устья - со скобой для ремешка и наконечника с шариком. В общем, качественно исполненный новодел без истории.
        Я уже хотел было отложить его и взяться за листы, но тут мне бросилось в глаза небольшое клеймо, которое я сразу не заметил. Клеймо это мне было уже хорошо знакомо. Оно принадлежало Лихому всаднику из местной легенды…
        Ругнувшись сквозь зубы, я засунул кинжал за пояс и, взяв листы, вчитался в отпечатанный текст. Перечитав несколько раз адресованное мне послание, я присел и глубоко задумался. Это было даже не послание, а натуральное уведомление, в котором меня ставили в известность, что, исходя из подписанного мной контракта с туристической фирмой и аффилированной с ней телекоммуникационной компанией, транслирующей в режиме онлайн мои похождения на Хорте, в одностороннем порядке меняют условия подписанного ранее договора. Причина изменений: вхождение моей трансляции в ТОП-20 самых популярных из аналогичных с участием туристов-экстремалов.
        Если до этого вещание транслировалось два часа в сутки, то теперь переходит на круглосуточный режим, за что на мой счёт стали поступать десять процентов выручки от сопутствующей рекламы. В бумаге ещё перечислялось множество всяких пунктов и подпунктов со ссылками на приложение к договору, в которых мелким шрифтом упоминалось согласие на трансляцию моих приключений. О чём хитрожопые дельцы умолчали, а я, не удосужившись как следует ознакомиться с предлагаемыми условиями, подмахнул договор не глядя. Да и некогда мне тогда было вдумчиво читать эти самые условия, так как на хвосте висела моя самозваная жёнушка с нанятой ею матёрой профессионалкой. Вот я и рванул в страшной спешке…
        И ещё… В последнем абзаце послания-уведомления администрация туристической фирмы с советом директоров телекоммуникационной компании желали мне всего наилучшего, практически открытым текстом рекомендовали поддерживать мой высокий рейтинг и в знак достигнутых успехов предоставили бонус в виде золоторудной пещеры и кинжала.
        - Вот же блин горелый! - в сердцах выпалил я от страшной досады на свою недальновидность, скомкал листы, бросил их на землю и узрел, как они буквально за несколько мгновений потемнели и рассыпались, не оставив после себя никаких следов. - Вот попал так попал, - выдохнул я, - интересно, а моя жёнушка также встряла, как и я?
        М-да-а… а ведь есть ещё и моя бывшая супружница со своим хахалем, страстно мечтающим завладеть семейными реликвиями. И ещё неизвестно, каким боком причастные ко всей этой истории.
        В итоге, не имея ни малейшего шанса что-либо изменить, я плюнул на всякие там онлайн-трансляции со мной в главной роли и, оставив андроидов продолжать намывать золотишко, направился к выходу. Поднявшись на поверхность, я вскочил на коня и поскакал на Хортицу. Весь путь я напряжённо думал, к чему и для чего мне было доставлено сие послание, и, уже доскакав до строящейся крепостной стены, наконец-таки сообразил. Мне предлагалось, пусть и не открытым текстом, занять пустующую вакансию Лихого всадника из местной легенды для повышения рейтинга и с помощью этого зашибать ещё большую деньгу, привлекая всё новых и новых зрителей и рекламодателей. Вот только букмекерская мафия, поспособствовав повышению рейтинга в самый подходящий для них, но никак не для меня, момент возьмут и устроят какую-нибудь подставу, из-за которой я попаду под конкретную раздачу. Люди, поставив ставки на меня, проиграют, лишившись своих денег, а меня возьмут и вернут обратно, туда, откуда я и отправился в мир Хорты. Чего бы мне ну совсем не хотелось бы…
        - Эх, жизнь моя жестянка, - тоскливо проворчал я и, пройдя по деревянному настилу моста и под почти уже готовыми крепостными воротами, оказался на территории излучины, прямиком направившись в кузницу.
        Прибыв на место, я позвонил в небольшой колокол. Спустя пару минут послышался лязг засова и одна воротина приоткрылась, и из-за неё появился старшина кузнечной артели. Увидев меня, он дружелюбно улыбнулся, поприветствовал и пригласил проехать во двор. Лихо соскочив с коня и подхватив его под уздцы, я подвёл скакуна к стойлу и, привязав к бревну, вернулся к старшине.
        - Ну, как там наши дела?
        - Всё в порядке, атаман, - отозвался он, - но давай пройдём в столовую, чайку попьём и свежими плюшками побалуемся, там и потрещим.
        - С удовольствием, у меня с вечера во рту маковой росинки не было.
        Старшина артели, усмехнувшись, погладил чуть опалённую бороду и провёл меня в другой конец кузнечной мастерской, где располагалась столовая. Усадив за массивный стол, разлил в две глиняные кружки травяной чай, поставил полный поднос с плюшками и сел напротив меня на табурет. Спешить с расспросами я не торопился, так как, глядя на горячие плюшки, присыпанные сахарной пудрой, ощутил зверский аппетит и, сделав несколько глотков ароматного чая, набросился на еду.
        Утолив голод, я, облокотившись о бревенчатую стену, вытер носовым платком со лба выступивший пот и поблагодарил хозяина за угощение.
        - Я вижу, ты, атаман, сегодня от души наработался, - проговорил Клайм с добродушной ухмылкой и, помолчав несколько мгновений, поинтересовался: - Небось в пещере весь день пропадал?
        - В ней самой, - признал я, - пахал как проклятый вместе со своей командой, но результат того стоил. Золота намыли чуть меньше того, что было найдено. За несколько дней добудем ещё в несколько раз больше и всё это пустим на покупку пушек, мушкетов с пистолями и порохом.
        - А вот это правильно, атаман, - подняв вверх указательный палец, провозгласил Клайм, - нам тут выжить надо, а гильдейцы народ ушлый, непременно воспользуются моментом и цену заломят - мама не горюй. Так что всё правильно, атаман, золота нам потребуется много, но на вооружении экономить категорически нельзя, не в том мы положении. Лучше уж сейчас подтянуть пояса, отказывая себе во многом, чем потом из-за своей беспечности погибнуть под ятаганами степняков или попасть в рабство.
        Съев ещё пару плюшек и запив их травяным чаем, я вытер платком руки и, кивнув в знак согласия, поинтересовался:
        - А как у тебя самого идут дела, в смысле подготовка к очистке окаянного металла?
        - Клейма будут готовы через пару дней, и тогда начнём очищать его и сразу станем отливать в стандартные формы по пятьсот граммов. В общей сложности на всё про всё уйдёт дней пять или шесть, не больше.
        - Вот и славненько. Как только слитки будут готовы, будем собираться в опасное путешествие в Вольные баронства. Вот только куда лучше податься, как думаешь?
        Клайм задумчиво подёргал бороду и, отведя в сторону взгляд, негромко заговорил:
        - Лучше всего податься в главный гильдейский город Мельхор. Там и все гильдейские старшины обитают, и лучшие мастера работают. Правда, добраться туда трудновато, придётся пройти через десяток - полтора доменов, владетели которых настоящие стервятники. Грабят практически всех, кто, проезжая через их земли, направляется в Мельхор, так как хорошо знают, что пустыми туда никто не ездит. У них там целый бандитский синдикат давно сформировался со своими разъездами, блокпостами и порядками. С караванов с сильной охраной берут немалую пошлину, а если охрана слаба или её вовсе нет, то непременно ограбят подчистую. Вот такие дела, атаман…
        - И сколько у Гильдии своих городов имеется?
        - Всего семь, и Мельхор самый старший из них, да и ближе всего к нам. Остальные намного дальше…
        Вот же блин! Об этом я и не подумал. Через полтора десятка доменов пройти с небольшим караваном да ещё с таким грузом и в таких условиях практически нереально.
        - И как на такие художества местных владетелей смотрит Гильдия, вернее, её руководство? - поинтересовался я, соображая, как провести караван и не быть ограбленным.
        - Да никак, - пожал плечами старшина. - Владетели гильдейские караваны не трогают. Не трогают и те, которые сырьё в город везут, только пошлину взимают, а те, кто купил оружие, или гильдейскую охрану нанимают, или своими силами выкручиваются. В первом случае не тронут, а вот во втором могут и ограбить. Гильдии всё равно, они свои деньжата за исполненный контракт уже получили.
        Ну что тут скажешь, у каждого свой бизнес, и друг другу по пустякам стараются дорожку не переходить. Или гильдейцы с тебя дополнительные деньги за доставку снимут, или бандитствующие Вольные бароны пощиплют. По сути, разницы никакой. Все довольны, все счастливы за исключением клиентов, разумеется. Как говорится, на лицо корпоративный сговор, и это как минимум.
        - Ты вот что, Клайм, сделай-ка мне печать Лихого всадника…
        - Зачем? - живо поинтересовался старшина кузнечной артели, как-то загадочно посматривая на меня.
        - Да видишь ли, пришла мне тут одна мыслишка, как нам караван более или менее спокойно до Мель-хора довести…
        - И как же? - с любопытством поинтересовался он.
        - Надо отлить из нашей железной руды стальные слитки, и к ним напишем сопроводительное письмо, в котором укажем, что данный груз есть подарок Гильдии огневых дел мастеров от Лихого всадника. Думаю, при таком раскладе бандитствующие владетели предпочтут взять деньгами, чем ссориться с Гильдией.
        - Гм… Здравая мысля, атаман, жаль только не прокатит… - задумчиво протянул он. - На подношение для Гильдии владетели действительно зариться не посмеют, но груз непременно перетряхивать будут в каждом отдельно взятом домене, желая убедиться, что их не водят за нос, провозя под видом стали нечто иного рода.
        - Так мы сделаем, вернее, ты и твоя артель сделаете пустотелые слитки, состоящие из двух половинок, в которых и будем провозить золото. А швы как-нибудь заделать придётся, чтобы и следа их не осталось. Ещё надо соблюсти единый вес слитков, иначе можем спалиться.
        Старшина несколько минут напряжённо думал, почёсывая затылок, и в итоге, шумно выдохнув, заговорил:
        - Мысль действительно хорошая, вот только для того, чтобы воплотить её в жизнь, придётся очень много поработать, а для начала построить плавильную печь и кучу всякого сопутствующего инструмента выковать. На всё это уйдёт минимум месяц, но, скорее всего, два. Тут уж как получится, атаман. Саму печь можно возвести быстро, а вот наладить её под местную руду - целая история выйдет.
        - А что так? - задал я вопрос дилетанта.
        - Атаман, пойми, каждая рудоносная жила имеет свои уникальные особенности, которые мастер узнаёт только в процессе работы и, соответственно, подбирает к ней свой особый подход. В этом и заключается искусство настоящего мастера-кузнеца. Как поведёт себя обнаруженная нами руда, я не знаю, так как пока с ней ещё не работал. В общем, работы, что называется, непочатый край.
        М-да-а… Куда ни кинь - всюду клин.
        - А ты как думаешь, Клайм, стоит ли замарачиваться строительством литейной или придумать что-нибудь другое?
        - Надо строить, - убеждённо заявил старшина кузнечной артели, - хорошая сталь нам нужна. Пока трофейные железяки выручают, но это ненадолго, тем более ты, атаман, на какое-то время свободную охоту на степняков запретил.
        - Значит, будем строить, - выдохнул я, - раз уж она нам нужна.
        Подцепив ещё одну плюшку, я с удовольствием её съел и, допив остатки чая, поднялся. Попрощавшись со старшиной, вскочил на коня и направился к зданию управы. Старосту искать не пришлось. Он, будучи мужиком хозяйственным, на дух не переносил лентяев и тех, кто к своей работе относился спустя рукава. Его басовитый голосище был слышен издалека. Староста от всей своей крестьянской души распекал работников, не выполнивших дневную норму. Отвлекать его от столь увлекательного воспитательного процесса я не стал, из-за чего пришлось минут так десять ожидать, когда его задор выдохнется. Работяги, красные словно варёные раки, выскочили из здания управы и сломя голову бросились кто куда.
        - Да уж, староста может быть очень убедительным… - насмешливо пробурчал я себе под нос, провожая взглядом бегущих что есть мочи нерадивых мужичков.
        - Атаман, ты какими судьбами? - послышался за моей спиной голос старосты.
        Обернувшись и кивком указав на бегущих, я ответил:
        - Да вот хотел с тобой встретиться и выяснить, что хорошо ценится в Вольных баронствах из того, что есть здесь у нас на Хортице.
        Староста задумчиво покрутил головой:
        - Предложить-то у нас много чего есть, например, вяленую и копчёную рыбу, но лучше всего соль. Нашли тут давеча одни обормоты солёное озерцо небольшое. Так там весь берег из соли, и соли необычной, а розовой с ароматом пряностей. О такой я и не слыхивал, хотя и прожил на свете не один десяток лет. Такая соль большую цену имеет, и её впору подавать на стол самым могущественным владетелям. Думается, она одна к одному на золото идти будет, а может, и больше. Одну минуту, атаман, я сейчас её принесу, и ты сам её попробуешь.
        Староста резко рванул в здание управы. Минуты через три он вернулся и протянул мне небольшой глиняный горшок с крышкой. Открыв его, я почувствовал очень приятный аромат, в какой-то степени похожий на адыгейскую соль, только без специй. Взяв на язык щепотку розовой соли, я прямо-таки обалдел. Соль была наивкуснейшая, такой мне ещё пробовать не доводилось.
        - Действительно, стоящая вещь, - вынес я вердикт и, прикинув в уме, распорядился: - Староста, я тут примерно через пару месяцев со старшиной кузнечной артели планирую целым караваном в Мельхор отправиться и в Гильдии оружия для нас заказать, так что подготовь десятка два мешков этой соли на продажу, да и рыбу тоже. Может, удачно сторгуем, а если повезёт, постоянных покупателей найдём.
        - Хорошее дело, атаман! - воскликнул обрадованный староста и чуть тише заговорил: - Помимо розовой соли я подготовлю пять телег с балыком и вяленой рыбой, а может, больше, если телеги успеем отремонтировать. В Вольных баронствах о такой вкуснотище слыхом не слыхивали. А, да!.. Есть ещё дыни, сладкие как мёд. Часть свежими отправим, а часть на солнце повялем. Будь уверен, атаман, от желающих купить отбоя не будет.
        - Вот давай и занимайся подготовкой каравана. На всё про всё тебе максимум два месяца. Товар должен быть самого высшего качества, как-никак это будет первый наш торговый караван.
        Староста клятвенно меня заверил, что из кожи вон вылезет, лишь бы наладить постоянные поставки в Вольные баронства.
        Пожелав ему успехов в его нелёгком деле, я неспешно вернулся домой и, вымыв лошадь, на негнущихся ногах добрался до постели. Кое-как стянув с себя одежду, рухнул на мягкую перину и мгновенно уплыл в объятия Морфея.
        Глава 9
        Два месяца напряжённой работы пролетели как один день. Был построен вполне работоспособный литейный цех. Сам-то цех за неделю соорудили, а вот чтобы он стал плавить железную руду, старшине и его кузнечной артели пришлось немало попотеть. Я бы и рад был ему хоть чем-то помочь, но просто не знал как. Ну, не кузнец я, и всё тут. Правда, у меня и без этого забот и хлопот было выше крыши. Возведение крепостной стены и сторожевого опорного пункта, да ещё занятия с тремя сотнями бойцов отнимали практически всё моё время, лишь только поздно вечером я мог себе позволить почитывать Хроники Большой и Малой Хорты, да и то далеко не всегда. Слишком уставал за световой день.
        За прошедшее время я и сам не заметил, как стал сухим и жилистым. Мои мышцы окрепли, а на лошади я вообще стал скакать, словно верховой ездой занимался с раннего детства. Мало того, у меня неплохо стали получаться некоторые приёмы джигитовки. Бойцы, насмотревшись на мои потуги, надо сказать, далеко не всегда успешные, заразились джигитовкой и с ярым азартом набросились на освоение нового для них дела.
        В общем, потихоньку да помаленьку дело двигалось. Может, мне и моим бойцам до совершенства было ещё очень и очень далеко, но уже сейчас многие бывшие баронские дружинники со знанием дела утверждали, что они по своей подготовке далеко обогнали большинство дружин из Вольных баронств. Для закрепления успеха мы ещё пару раз захватывали караваны с рабами, в результате наш казачий стан пополнился на полторы сотни душ. Освободили мы, конечно, намного больше людей, но часть их предпочли податься жить на Выселки. Кто-то по своей природе банально не был дисциплинирован или просто не хотел рисковать жизнью, а кто-то предпочёл пахать землю, делегируя личную защиту и безопасность на чужие плечи. И тут давить не имело никакого смысла: каждому своё. Особо задаваться этим вопросом у меня не было ни сил, ни желания. Пусть живут, как хотят и как могут. Помогать им я не собирался. Каждый волен делать свой выбор, и каждый сам будет нести ответственность за него в полной мере. Я прекрасно понимал, что, когда придут степняки, мы на Хортице, скорей всего, отобьёмся, а вот те, кто поселился на Выселках, - точно нет. Они
как раз больше всего пострадают, что вынудит их обратиться за помощью ко мне. Я им, разумеется, помогу, но только на своих жёстких условиях. Что поделать, мир жёсток и требует быть жёстким, но не жестоким. Жестокость рано или поздно возвращается к тебе бумерангом, и последствия этого возвращения бывают очень болезненными, если не сказать больше…
        Со всей этой суетой я как-то и подзабыл, что нахожусь под постоянным наблюдением. Не совсем, конечно, время от времени всякие мыслишки лезли в голову об онлайн-трансляции, но слишком уж зацикливаться не хотелось, и всё тут. Меня моя теперешняя жизнь вполне устраивала. Свежий воздух, здоровый образ жизни, натуральная пища без всяких химикатов, и самое главное - люди. Нравились они мне, простые и честные, живущие по совести. Именно по этой причине я предпочёл бы остаться здесь, на Хортице, до конца своих дней. Комфортно мне здесь было и уютно, несмотря на суровые условия жизни.
        В общем, по прошествии двух месяцев моя задумка наконец воплотилась в жизнь. Кузнечная артель изготовила в нужном количестве разъёмные пустотелые болванки, в полости которых было спрятано золото. Наш обоз получился довольно внушительным. Семь подвод со стальными болванками, ещё пять - с рыбой и семь - с розовой солью, а также восемь подвод со свежими и вялеными дынями. Староста хотел больше подвод загрузить, но я воспротивился. Двадцать семь телег, и это не считая ещё десяти с кормом для лошадей и продовольствия для людей было гораздо больше, чем я планировал изначально. Так что наше путешествие до гильдейского города Мельхор обещало быть очень сложным.
        И вот наступил день, когда наш караван был собран. В него вошли только добровольцы, а это одна наша казачья сотня и человек шестьдесят возниц со старшиной кузнечной артели.
        - Атаман Кудряш, позвольте вас отвлечь всего лишь на пару минут вашего драгоценного времени, - послышался чуть в стороне от меня голос одного из иноков, сопровождавших отца Гавриила.
        - Я вас внимательно слушаю, брат Валир.
        - Атаман, насколько я понимаю, вы направляетесь в Вольные баронства, это так?
        Отрицать очевидное не имело смысла, так как все на Хортице об этом знали и судачили напропалую.
        - Да, это так. Мы на свой страх и риск направляемся с торговой миссией в Вольные баронства. Доберёмся ли до цели, с уверенностью сказать не могу, степь очень опасна, но мы всецело полагаемся на Божье благоволение.
        Одобрительно покачав головой, брат Валир осенил себя священным кругом.
        - В таком случае я попросил бы вас взять с собой меня и брата Туано. Нам жизненно необходимо вернуться в монастырь.
        - Возьму, - согласился я, в душе радуясь, что проблема с этими подозрительными иноками разрешилась сама собой, - но только в качестве обозных, так как лишних верховых лошадей у нас нет. Довезём вас до Вольных баронств, и идите, куда вам заблагорассудится. Чинить препятствия мы не будем.
        - Благодарю вас, атаман, - произнёс брат Валир и, внимательно посмотрев на меня, тихим голосом добавил: - О вас и вашем мужестве я непременно передам настоятелю монастыря.
        - Воля ваша, брат Валир, - равнодушно пожал я плечами и посоветовал поскорее собрать личные вещи и быть готовыми через два часа отправиться в опасное путешествие.
        Инок благодарно кивнул и удалился. Проводив взглядом удаляющуюся фигуру, я обратил внимание на его походку. Ещё месяца два назад я не придал бы этому значения, но после моих кавалерийских тренировок и обучения владению шашкой с саблей его походка мне многое поведала: инок Валир был опытным кавалеристом с моторикой хорошего воина.
        Кем на самом деле являлись иноки, честно говоря, меня уже не особо волновало. Кем бы они ни были на самом деле, каких-то проблем нам здесь, на Хортице, устроить они не могли. Дикая степь основательно прикрывала нас от Вольных баронств, через которую с большим войском пройти и не схлестнуться со степняками было практически невозможно. Так что каких-то угроз со стороны Вольных баронств ожидать не следовало, а вот степняки… Степняки - совсем другое дело. Именно они и были главной нашей угрозой и в особенности город Джерсан, выступающий в роли местной рабовладельческой биржи.
        В итоге я выбросил из головы все странности, связанные с иноками, и вместе с Бориславом занялся последней проверкой нашей амуниции. Всё время, пока проводился смотр сотни, Борислав ничем не выдавал своего настроения, но, как только смотр был завершён, он высказал своё недовольство, что остаётся на Хортице, а не едет вместе с нами в Вольные баронства, хотя сам прекрасно понимал, что заменить его некем. Он и староста в моё отсутствие должны были выполнять функции военной и гражданской администрации. Один отвечал за оборону и безопасность, другой вёл сельское хозяйство и разбирал внутренние конфликты. Без них обоих тут всё могло пойти вразнос, что непременно привело бы к тяжелейшим последствиям, а в нашем случае это равносильно смерти.
        И вот наконец все заняли свои места, и на закате солнца наш караван неспешно двинулся. Шли мы практически без остановки весь вечер и ночь и остановились на днёвку, только когда на горизонте начали появляться первые лучи утренней зари. Спрятав телеги в две параллельные лощины и выставив дозоры, мы перекусили и завалились спать.
        Так продолжалось семь дней, а вот на восьмой меня растолкал дозорный и шёпотом сообщил о появлении на горизонте большой орды степняков. Резко поднявшись и схватив оружие, я вместе с посыльным взобрался на небольшой взгорок, на котором располагался наш секрет. Пристроившись рядом с дозорным и посмотрев в указанную сторону, я увидел километрах в пяти от нас длинную походную колонну степняков с большим обозом в хвосте. Двигались они не параллельным нам курсом, а под углом примерно в сорок пять градусов. Пыль, поднятая многочисленными копытами лошадей, не давала возможности подробно рассмотреть колонну. Пришлось доставать из сумки бинокль. Приложив его к глазам, я чуть не присвистнул от изумления. В колонне было, на мой взгляд, порядка пяти тысяч конных воинов. Все они принадлежали разным кланам и родам и держались обособленно друг от друга. Не сказать, чтобы степняки шли чёткой колонной, но и на цыганский табор это никак не походило. Кое-какая дисциплина имелась, а это значит, вождь, собравший под своей рукой разные рода, достаточно крепко держал диких и своенравных степняков в узде. Пересекись мы с
этой ордой - и нас непременно задавили бы…
        - Что думаешь, Мик? - поинтересовался я у дозорного, передавая ему бинокль.
        Взяв оптику, он минуты три пристально всматривался в орду и потом шёпотом ответил:
        - Как пить дать в набег на Вольные баронства идут. Если будут идти этим же путём, которым идут сейчас, и никуда не свернут, то дней через семь-восемь выйдут к границам владения барона Гаркая, хотя, возможно, и на соседний домен барона Фолля нападут, а то и сразу два домена разорят. Сил им для этого хватит.
        - Очень может быть… - задумчиво протянул я и поинтересовался: - Может, нам стоит на несколько часов отложить выдвижение и выждать, пока степняки не отойдут подальше от нас?
        - Да, атаман, придётся какое-то время выждать, - согласился дозорный, продолжая в бинокль изучать орду степняков, и, помолчав несколько мгновений, отложив оптику, заявил: - Я заметил родовой тотем хана похода. Он принадлежит беку Хобалаю.
        Мне это имя ничего не говорило, хотя я и старался запомнить имена вожаков степнятских родов, но такого среди мной изученных не имелось.
        - Кто это, ты знаешь?
        - Лично незнаком, - с лёгкой усмешкой отозвался Мик, - но много наслышан. Хобалай - старший сын бека Пурхана, одного из самых могущественных повелителей степи. Тот на Вольные баронства, почитай, каждый год хаживал, пока не постарел и не передал власть над племенем своему старшему сыну Хобалаю, а было это в прошлом году по осени. Значит, это его первый поход. Как видно, решил пойти по стопам своего папаши…
        - Атаман, - послышался за моей спиной встревоженный голос посыльного, - посмотрите на запад…
        Обернувшись и взглянув в указанную сторону, я заметил вдали поднимающиеся клубы пыли. Я, забрав у дозорного бинокль, приложил его к глазам, и от увиденного зрелища у меня внутри всё похолодело. Километрах в шести от нас двигалась ещё одна орда, как бы не больше той, которую возглавлял бек Хобалай, и, судя по всему, двигались обе орды в одном направлении.
        - Едрён батон, ещё одна орда на горизонте! - нервно вскрикнул дозорный.
        - Где?
        - На юго-западе вдалеке облако пыли появилось.
        Посмотрев в бинокль и обшарив взглядом горизонт, я нашёл искомое. Это действительно была третья орда, и двигалась она в направлении первых двух, хотя и была ещё очень далеко. Какова она по численности, сказать трудно, но явно меньше, чем две предыдущие. Только часа через полтора удалось определить примерное количество клинков в ней: где-то порядка полутора или двух тысяч, но для нас и этого хватало за глаза.
        - Да-а… похоже, это Большой поход на Вольные баронства… - задумчиво протянул Мик. - Жаль, мы подать сигнал сторожевым башням не сможем, слишком далеко от них.
        - И часто Большой поход или, правильнее сказать, разбойничий налёт случается? - поинтересовался я, лихорадочно соображая, насколько данное обстоятельство может помешать или, наоборот, поспособствовать цели нашего путешествия.
        - Где-то раз в несколько лет, и каждый такой налёт обходится народу очень и очень дорого, - мрачнея на глазах, ответил Мик. - Я тому пример.
        - Если это Большой налёт, то, сдаётся мне, эти три орды ещё не все…
        - Скорей всего, так и есть.
        - Ладно, - хмуро выдохнул я, - выдвижение отменяется. Переждём, и, если на горизонте не объявится ещё какая-нибудь орда, выйдем завтра вечером, а сейчас предупредите людей. Спать не ложиться и быть готовым в любой момент вступить в бой.
        До самого утра люди не смыкали глаз, напряжённо вслушиваясь в доносящиеся издалека скрип телег и ржание лошадей, но к утру немного расслабились, так как третья орда скрылась за горизонтом. После напряжённо проведённой ночи весь день бойцы отдыхали, за исключением регулярно сменяемых дозорных, и на закате мы продолжили путь.
        Следующие семь дней нам ещё дважды попадались орды степняков, направляющихся на разбой в Вольные баронства, но мы, уже имея приличный опыт скрытого передвижения, успешно избегали с ними встреч и в итоге вышли на границу степи. Изначально мы планировали уложиться в три-четыре дня, но из-за степняков пришлось подкорректировать маршрут, обходя традиционные пути хозяев степи.
        - Клайм, ты, случаем, не знаешь, чей там домен? - поинтересовался я, внимательно рассматривая в бинокль покосившуюся и заросшую мхом сторожевую башню, на вершине которой время от времени маячили фигуры дозорных, облачённых в кольчужные доспехи.
        - Понятия не имею, - пожал плечами старшина кузнечной артели, - но, судя по виду башни, нищета подзаборная, хотя откуда тут забор?! Если и был когда, так пропили или на дрова пустили, так что нищета здесь обитает беззаборная. На такую даже степняки позариться постесняются, потому как, кроме рванья и грязных обносок, и взять нечего.
        - Возможно, ты прав, старшина, - задумчиво проговорил я, - но жизнь меня давно научила не доверять внешней картинке, она ведь может быть ой какой обманчивой.
        - Согласен, но не думаю, что у нас здесь возникнут какие-нибудь непредвиденные неприятности. Пошлину слупят и отпустят восвояси.
        - Не будем гадать, лучше пошлём на разведку два десятка бойцов.
        Дозор под командованием десятника Флюса вернулся через два часа и сообщил, что путь свободен, а степняков дозор уже более двух месяцев не видел, даже одинокого всадника не наблюдалось.
        С облегчением выдохнув, я отдал отмашку сотне занять боевые позиции, и наш караван двинулся вперёд.
        Через несколько километров мы проехали мимо трёхметрового каменного истукана, обозначавшего формальную границу между степью и Вольными баронствами, рядом с которым и находилась давно и безнадёжно покосившаяся сторожевая башня. Подведя своего коня к небольшой, но массивной дубовой двери, я спрыгнул с седла и с силой постучал в неё.
        - Кто такие?! - послышался из-за неё суровый мужской голос.
        - А тебе не всё равно ли, служивый, кто мы такие, главное, мы готовы честно заплатить полагающуюся пошлину и поехать дальше по своим делам, - с иронией ответил я и, достав из внутреннего кармана куртки кожаный мешочек, позвенел монетами, находящимися в нём.
        - Ну, если так, то это совсем другой разговор, - отозвался служивый и, отодвинув внутренний засов, высунулся наружу. Оглядев меня и сопровождавший меня десяток, он хмыкнул и поинтересовался: - Надеюсь, бесчинствовать на землях барона Хольма вы не собираетесь?
        - Мы - нет, но вот виденные нами около недели назад несколько орд степняков могут и до вашего домена добраться.
        - Вы хотите сказать, степняки пошли в Большой набег? - мгновенно сделал стойку служивый, пристально всматриваясь в моё лицо.
        - Да, именно это я и имел в виду.
        Злобно прошипев, служивый заскочил в башню, а спустя несколько мгновений из приоткрытой калитки вылетел молодой воин в кожаной куртке со стальными накладками и, придерживая арбалет, побежал в сторону видневшегося небольшого деревянного строения.
        - Так сколько за проезд каравана надо заплатить? - поинтересовался я, как только служивый вновь вылез из дозорной башни.
        - Пятьдесят серебряных крон, - не моргнув глазом выпалил он.
        М-да-а… цена, мягко говоря, кусалась. За такие деньги можно было купить целое стадо дойных коров.
        - А не многовато ли?
        - В самый раз, такса стандартная, - категорично заявил служивый, с тревогой посматривая в сторону степи.
        Делать нечего, придётся платить. Тяжело вздохнув, я развязал кошель и хотел было отсчитать озвученную сумму, но служивый замахал руками и проговорил:
        - Деньги не мне выплачивают, а казначею.
        - Ну и где ваш казначей обитает?
        - Придётся проехать в замок и там ему выплатить подорожную пошлину.
        - И как туда проехать? - с неудовольствием поинтересовался я, затягивая шнурок кожаного кошеля.
        - Я вас сопровожу, тут недалеко.
        - Да, кстати, а как ваш домен называется?
        - Баронство Зугир, - отозвался служивый, поправляя на бедре саблю.
        Запрыгнув в седло, я жестом пригласил стражника присоединиться к каравану. Он, недолго думая, забрался на первую телегу, и мы тронулись.
        Ехать до замка пришлось чуть более двух часов, и весь этот путь я с немалым интересом изучал систему обороны. Метрах в трёхстах от сторожевой башни за густым кустарником начиналась самая натуральная засека. Тянулась она более километра. Заточенные брёвна были вкопаны в землю под углом в сорок пять градусов и представляли собой непроходимое препятствие для кавалерии. Дорога, по которой катился наш караван, была извилистой, и на каждом повороте имелась небольшая крепостца, обойти которую не представлялось возможным, слишком уж густой была засека, не то что конному не проехать, пеший не пройдёт. В общем, оборона здесь была налажена на славу, хотя со стороны степи этого видно не было.
        - Эй, служивый, а если степняки засеку подожгут, что делать будете? - задал я вопрос, задумываясь о необходимости строительства аналогичной обороны на подходах к Хортице со стороны степи, да и берега излучины не мешало бы похожим образом укрепить.
        - Не подожгут, потому что бесполезно, - хмыкнул он и пояснил: - Каждое бревно пропитано специальным составом, от которого дерево не горит и не гниёт.
        - И долго такую красоту возводили?
        - Долго, наверное, лет сто, а может, и того больше. Каждое поколение засеку улучшает и понемногу увеличивает.
        - Ну и как, помогает?
        - Конечно, помогает, - кивнул служивый. - Через засеку степняки давно к нам не захаживают, а вот через соседние домены, бывает, налёты разбойничьи учиняют. Наш барон не единожды пытался с соседними владетелями столковаться насчёт возведения общей засеки, но они ни в какую! Вот и приходится нам её самостоятельно возводить ещё и на границах доменов, а это очень тяжело и занимает немало времени.
        М-да-а… что-то я сильно засомневался в нищете домена. С такими-то укреплениями голодранцами местные быть не могут, да и владетель, видать, толковый. Скорее всего, со стороны степи специально картинку запустения устроили, вот только рассчитана она на залётных, и более никого на неё не купишь, так как степняки о засеке хорошо знают, раз в лоб на неё никогда не ходят.
        Наш караван проехал засеку и, попетляв меж холмов, подъехал к массивному замку на холме. Он был небольшой, но стены с башнями смотрелись внушительно и грозно. Присмотревшись, я заметил на стенах следы от попаданий ядер и других осадных орудий.
        - Караван в замок не пустят, - предупредил служивый, - только тех, кто будет оплачивать подорожную пошлину.
        Я на месте барона тоже не пускал бы во избежание неприятностей, а то ведь могут под видом каравана штурмовиков в замок привести. Да я и сам не решился бы ввести караван, даже если бы разрешили всем войти, во избежание возможной ловушки, ограбить могут за здорово живёшь…
        Соскочив с коня, я вместе со своим десятком и служивым направился в замок. Пройдя через калитку во внутренний дворик, наш сопровождающий передал нас сержанту, и уже он провёл в донжон. Встретившись с казначеем и выплатив пошлину, я попытался покинуть его кабинет, но казначей меня остановил и настоятельно попросил рассказать о виденных в пути степнятских ордах. Я рассказал всё, чему был свидетелем, в том числе о рабском рынке в городе Джерсан. Оказалось, казначей знал об этом городе немало, за исключением того, что за рабами приходят какие-то большие парусные корабли и увозят пленников неведомо куда.
        - Спасибо за новости, - поблагодарил он и, цепким взглядом окидывая моё лицо, вкрадчиво поинтересовался: - Что везёте в караване?
        - Дары для Гильдии огневых дел мастеров от Лихого всадника, главным образом стальные слитки, ну и ещё всякое-разное по мелочи, - ответил я, наблюдая, как меняется выражение лица казначея.
        - Это что, шутка?
        - Ни в коем разе, - заверил я, - стальные слитки посылает в дар сам Лихой всадник.
        - И где же обитает этот ваш Лихой всадник? - с ощутимым недоверием в голосе поинтересовался казначей.
        - За Большой рекой наша земля, где правит Лихой всадник, и сейчас мы выполняем его поручение.
        В подтверждение своих слов я извлёк небольшой берестяной тубус и, достав из него сопроводительное письмо, передал его казначею. Осторожно взяв скрученный лист, он развернул его и вчитался в текст. Перечитав письмо несколько раз, казначей в задумчивости вернул его мне и негромким голосом задал вопрос:
        - И кто он, Лихой всадник?
        Отвечать не хотелось, но пришлось.
        - Воин он. Под его рукой около полутысячи только конных имеется, а сколько жителей, не могу знать.
        - А чем он занимается?
        - Время от времени налёты на рабские караваны совершает и освобождает пленников от невольничьей участи.
        - Гм… благое дело… - протянул казначей, потупив взгляд. - Я даже сказал бы - богоугодное.
        - Я тоже так считаю, но давайте лучше вернёмся к нашему делу.
        - Хорошо, я сейчас выпишу вам дорожный пропуск.
        Достав из письменного стола лист пергамента и макнув гусиное перо в чернила, он сделал запись и поставил сургучную печать. Передав мне разрешение на проезд по территории баронства Зугир, казначей пожелал счастливого пути. Поблагодарив его, я покинул кабинет и вернулся к каравану.
        Не успел я подойти к своему коню, как подбежали иноки и испросили разрешения покинуть караван. Пожелав им более не попадаться в лапы степных стервятников, я вскочил в седло и отдал команду на выдвижение. Мы продолжили путь.
        За две недели нашего путешествия до главного гильдейского города с нами не приключилось ничего плохого, хотя пару раз владетели пытались ограбить наш караван, но, узнав, кому предназначается груз, уходили восвояси. И вот наконец мы пересекли границу города Мельхор. В сам город караван, разумеется, не пустили, так как для этого требовалось специальное разрешение от совета Гильдии. Пришлось снимать два постоялых двора целиком. Пристроив людей и груз с лошадьми, я вместе со старшиной кузнечной артели прихватил пару стальных слитков с секретом и пешком направился в город.
        - Действительно, богатый город, - высказал я своё мнение, когда мы прошли открытые ворота с постом городской стражи.
        - Да, город богатый, - согласился старшина и, повертев головой, предложил: - Атаман, давай где-нибудь перекусим, ведь в гильдейской управе нам даже корочки хлеба никто не удосужится предложить.
        - И вправду стоит перекусить, - согласился я, - а то на голодный желудок о делах говорить как-то неохота. Ты тут знаешь всё, так что веди в местный общепит.
        - Чего?!
        - Ой, да не бери в голову, это я так… ляпнул не подумавши. В кабак нормальный веди, а то у меня уже кишка кишке дули крутит.
        - Ну, пошли, атаман, есть тут недалече один интересный кабак, где дёшево, сердито и, главное, вкусно.
        Клайм провёл меня через пару кварталов и свернул за угол, где оказался двухэтажный кабак довольно презентабельного вида. Первый этаж занимал сам кабак, а на втором размещалась дешёвая гостиница с надписью «Пивная бочка». Была ещё крытая конюшня, пристроенная с одного бока, в которой стояло несколько лошадей разной масти и телеги. Поднявшись по скрипучим деревянным ступеням, мы вошли в полупустой зал и, устроившись за дальним столиком, заказали квас, чечевичную похлёбку с мясом и краюху хлеба.
        Пока выполнялся наш заказ, я от нечего делать оглядел зал. Он был утилитарно прост, не блистал какими-либо излишествами, но отличался нарочитой чистотой и порядком. Посетителей было человек десять, и все они под стать залу. В простой, но вполне добротной и чистой одежде и вели себя прилично. Видимо, местных среди них не было, лишь приезжие из торговых караванов.
        - Вот и наш заказ! - потирая руки, воскликнул старшина, увидев приближающуюся полноватую официантку, несущую поднос с кувшином холодного кваса и двумя глубокими мисками, от которых валил ароматный пар.
        Расставив еду, женщина удалилась. А я, схватив деревянную ложку и отломив кусок хлеба, набросился на вкуснейшую похлёбку и не заметил, как всё умял. Запив холодным квасом, вытер выступивший пот и развалился на стуле, ожидая, когда старшина доест свою порцию.
        - О, а эти чучелы что здесь делают, да ещё с оружием?! - неожиданно послышался нарушающий тишину и покой хриплый мужской рёв.
        Удивлённо обернувшись к входу, я увидел компанию из пяти человек в одинаковых коричневых кожаных жакетах и кавалерийских сапогах с высокими голенищами и длинными кинжалами на поясах.
        - Да-да, я именно к тебе, чучело, и твоему приятелю-чучелу обращаюсь! Вы чего в «Пивной бочке» забыли, убогие? - тыча в меня пальцем, проревел самый крупный из компании мужик с повадками уличного грабителя.
        - Кто это такие? - шёпотом поинтересовался я у старшины.
        - Да хрен их знает, но, судя по одёжке, наверное, какие-нибудь охранники караванные.
        - Ясно, что ничего не ясно… - пробурчал я себе под нос.
        Драться на полный желудок совершенно не хотелось, но вот так взять и молча стерпеть оскорбления в присутствии посторонних людей - значит потерять лицо, а то, что об этом случае узнают в городе, я абсолютно не сомневался, язык у молвы длинный. При таких условиях репутация Лихого всадника будет подорвана изначально и восстановить её будет ой как трудно…
        - Это ты меня убогим обозвал? - без всякой угрозы в голосе проговорил я, поднимаясь со стула.
        - Именно тебя и твоего бородатого кореша. Убирайтесь подобру-поздорову и не забудьте заплатить за наш сытый обед, если не хотите, чтобы вас с позором не закинули в выгребную яму.
        Мне это не нравилось. Что-то здесь было определённо не так. Вот так просто из ничего взять и наехать на двух вооружённых мужиков… Неспроста это, ой неспроста… Как бы это подставой не было, но и взять и отступить, стерпев оскорбление, нельзя было категорически.
        - Я так понимаю, Клайм, стрелять нельзя?
        - Ни в коем случае, - выпалил старшина, - на рудники отправят, только холодным оружием и не до смерти. Виновный в любом случае будет платить большой штраф в казну Гильдии.
        - Ясно.
        Я демонстративно взялся за рукоятку шашки, зловеще ухмыльнулся, набрал в лёгкие побольше воздуха и рявкнул:
        - А ну зови-ка ты сюда того, кто вас подослал, потолковать надо!
        - Что ты несёшь, убогий?! - делано удивился амбал.
        - Хватит дурочку валять, шалопай, давай зови подстрекалу, иначе никто из вас живым отсюда не выйдет, гарантирую.
        Рассмеявшись, амбал сделал несколько шагов в мою сторону и, остановившись, нагло заявил:
        - Ты не посмеешь, иначе окажешься на рудниках, где и сдохнешь.
        - А давай на килограмм золота поспорим, что мне ничего не будет. Видишь ли, ссориться с Лихим всадником гильдейские старшины не будут, так что давай зови и корешей с собой забери, а то я в последнее время нервным стал, того и гляди кого-нибудь прибью невзначай.
        Мужики нерешительно переглянулись и, потоптавшись, покинули кабак, а спустя пару минут в зал вошёл… стражник, но не простой, так как такие шикарные доспехи далеко не каждый владетель мог себе позволить купить, слишком уж дороги они были. Остановившись возле входа, он внимательно нас рассмотрел и, кивнув каким-то своим мыслям, решительно направился в нашу сторону.
        - Присаживайся, уважаемый, - с ухмылкой предложил я, отодвигая свободный стул.
        Неизвестный не стал кочевряжиться и, сев за стол, заговорил:
        - Позвольте представиться, господа, я третий заместитель главного охранителя славного города Мель-хор, члена совета старшин Гильдии огневых дел мастеров Аврелий Фомс.
        «Во как! Неожиданно, право слово», - подумалось мне.
        - Ну и для чего третьему заместителю главного охранителя потребовалось учинять такую примитивную провокацию?
        - Скучно мне стало и захотелось кое-каких пришлых на вшивость проверить, а заодно выяснить, кто это такие в наш город заявились, - с усмешкой ответил Фомс.
        - Может, хватит цирк устраивать? Говори уж прямо, захотелось тебе, охранитель, посмотреть сначала в деле, а опосля и пообщаться на твоих условиях и по твоим правилам с человеком, везущим дар от Лихого всадника. Разве я не прав?
        - Прав, - вынужден был признаться третий заместитель главного охранителя города Мельхор.
        - Знаете, господин Аврелий, - доверительно наклонившись к Фомсу, заговорил я, - мы как раз и собирались обратиться за помощью к такому человеку, как вы. У нас есть что предложить совету старшин, и, поверьте на слово, равнодушными они не останутся, слишком уж выгодно. Если вы посодействуете встрече с несколькими членами совета, то непременно будете самым достойным образом вознаграждены.
        - Мало того, если договор между нами, представителями Лихого всадника, и Гильдией будет заключён, то дела мы будем вести исключительно через вас, за соответствующий процент, разумеется, - вмешался в разговор старшина кузнечной артели.
        - Звучит заманчиво… - протянул охранитель, с прищуром посматривая то на меня, то на Клайма. - Но не могли бы вы хотя бы намекнуть, что вы хотите предложить совету?
        - Нам требуются пушки, мушкеты и боеприпасы к ним, вернее, не так. Нам требуется много пушек и мушкетов, а пороха и боеприпасов ещё больше, и за всё это мы готовы расплачиваться полноценным золотом в слитках.
        - Хорошо, - после минутного молчания отозвался Фомс, - идите за мной, и не приведи вас господи соврать! В этом случае участь ваша будет незавидной. Рудники в Сарокских горах покажутся райским уголком. Вы меня поняли?
        - Не стращай, начальник, - ухмыльнувшись, ответил я на угрозу гильдейского охранителя, - мы в степи живём, и вся наша жизнь проходит по лезвию ножа, так что все твои угрозы для нас пустой звук и никому ненужное сотрясение воздуха.
        - Да уж вижу, кожа на ваших лицах степным ветром и солнцем задубленная, а руки в мозолях от постоянного обращения с оружием, - кивнул Аврелий, - а это говорит, что вы люди серьёзные, к словам которых следует прислушаться.
        - Ладно, хватит лясы точить о всяких пустопорожних вещах, - вмешался старшина кузнечной артели, - пойдём лучше с представителями совета встретимся и уж там поговорим о делах наших, так куда больше толка будет.
        Одобрительно качнув головой, охранитель поднялся и, придерживая саблю, решительно направился на выход. Подмигнув старшине, я поспешил за представителем местной спецслужбы. Выйдя на улицу, я сразу приметил стоявших чуть поодаль давешних мордоворотов, и, когда мы пошли по направлению к главной городской площади, они последовали за нами.
        Пока мы шли, Аврелий с видимым удовольствием стал давать пояснения названиям улиц, а также описывал местные достопримечательности, которых оказалось на удивление много. Город Мельхор свой независимый статус получил около двухсот лет назад. Тогда ещё и Гильдии как таковой не существовало, просто в какой-то момент старшины кузнечных и других артелей договорились между собой и решили более не зависеть от владетеля, для чего и организовали союз для защиты своих интересов. В итоге они скинулись всем гуртом и выкупили город с окрестностями.
        Город тогда оценивался совсем дёшево, так как в те давние времена представлял собой натуральную дыру с обветшалыми домами, полусгнившей деревянной крепостной стеной и с замком, более похожим на свинарник. Кузнецы и другие артельные старшины, будучи людьми практичными и трудолюбивыми, заполучив в свои владения такое убожество, взялись за обустройство города. Перво-наперво они бросили все силы и ресурсы на возведение мощной каменной крепостной стены с башнями и наняли вполне приличную армию наёмников для защиты города. Понять их можно, так как какие-то там простолюдины в глазах окрестных владетелей были как бельмо на глазу, и по этой причине то один владетель, то другой со своими дружинами наведывались во владения Гильдии с целью грабежа, но всякий раз были биты. В конце концов несколько владетелей, сговорившись, пошли на город войной. Гильдейцы вместе со своей наёмной армией и ополчением заперлись в городе-крепости и отбили несколько тяжёлых штурмов.
        Город держался в осаде два месяца, из-за чего образовалась патовая ситуация. Защитники Мельхора были не способны разбить объединённую армию и снять осаду, а баронские дружины не могли взять город штурмом. Пришлось договариваться, хотя это было и непросто, но всё же бароны и старшины нашли общий язык и заключили между собой договор. Владетели признали вольность города и права Гильдии, но взамен потребовали беспошлинный проезд через земли Мельхора, а также выбили возможность покупать оружие мастеров со значительной скидкой, ну и право продавать оружие и другие товары баронских умельцев. Были и другие условия с обеих сторон, но о них наш провожатый рассказывать не стал.
        В общем, все атаки Вольных баронов и последующие переговоры между владетелями и старшинами артелей повлияли на становление Гильдии, руководство которой и поныне в большинстве своём составляют потомки тех самых старшин-основателей, одним из которых и был Аврелий Фомс.
        - Как вам наша Оружейная площадь?! - с гордостью оглядывая многочисленные оружейные магазины, поинтересовался у нас охранитель.
        - Впечатляет, - честно признал я.
        Оружейная площадь и вправду впечатляла. Она во многом напоминала футбольный стадион, только в несколько раз больше. Хотя нет… Присмотревшись более внимательно, я вдруг понял, на что походила главная городская площадь. Она напоминала римский Колизей, только была овальной и выложена каменной мозаикой с изображениями боёв, но даже не это навело на мысль о Колизее, а здания, окружающие площадь. Все они были практически одинаковыми и представляли собой что-то типа пирамиды, где каждый уровень служил балконом и одновременно магазинами. Нижние этажи явно были для богатой и знатной публики, а более высокие - для плебса, и ступеней таких было семь. Самый нижний, или первый, этаж занимали магазины, торгующие элитным оружием и доспехами. Обнесены они были мощной кованой оградой метров под семь, а может, и выше. На более высоких этажах пирамиды также находились магазины, но товар там продавался явно попроще.
        - Я так понимаю, здесь, на площади, проводят бои? - поинтересовался я, разглядывая витрины, заставленные всевозможным вооружением.
        Чего здесь только не было! Наверное, было всё, начиная от обычных столовых ножей и заканчивая полными рыцарскими доспехами, украшенными искусной гравировкой и позолотой. Зачем они кому-то были нужны при наличии артиллерии и мушкетов, было совершенно непонятно, но тем не менее продавались, хотя, возможно, являлись ритуальными или церемониальными атрибутами местной аристократии.
        - Конечно, проводят! Один раз в две недели по субботам! - с радостной улыбкой воскликнул Аврелий и, панибратски хлопнув меня по плечу, продолжил: - Народ любит такие зрелища, да и давно они уже стали городской традицией. Достопримечательностью, так сказать. Но самые главные бои проводят один раз в год в день летнего солнцестояния. На эти бои съезжаются лучшие воины Вольных баронств показать свою молодецкую удаль и воинское мастерство, хотя многих из них привлекает не слава победителя Большого турнира, а главный приз. Есть ещё и те, кто рассчитывает вступить в гвардию нашего славного города Мельхора, в которую берут только лучших из лучших, взамен вышедших в отставку воинов.
        - И какие бои-соревнования проводятся? - полюбопытствовал я, заприметив большой магазин, где на витринах были выставлены артиллерийские стволы разных калибров и мушкеты с пистолями.
        Пройдя пару десятков метров, Аврелий свернул в проход между зданиями и только тогда ответил на мой вопрос:
        - На начальном уровне проходят соревнования среди арбалетчиков. На следующем - между собой соревнуются бойцы, владеющие искусством стрельбы из мушкетов и пистолей, в том числе верхом на лошади и на скаку. Отдельно соревнуются пушкари на полигоне за городом. На следующем уровне идут фехтовальщики. Поединки мастеров очень популярны и вызывают большой ажиотаж среди публики, отчего ставки у букмекеров взлетают порой до небес. Но самыми почётными на турнире считаются сражения между отрядами. Вот тут уже ценится не столько индивидуальное мастерство, сколько умение работать в команде и в особенности полководческие таланты. Кстати, по давней традиции предводителю победившего отряда присваивается баронский титул без земельного владела. Ну и, само собой, выплачиваются деньги. Рядовой получает двадцать золотых соверенов и пистоль с мушкетом, а сержанты - сорок золотых и два пистоля с мушкетом. Командир же - двести золотых соверенов, полную сбрую с конём, две пушки с двумя десятками мушкетов и в придачу десять бочонков пороха с сотней ядер.
        - Неплохо, однако… - отозвался я, прекрасно понимая, что столь внушительный приз вполне позволяет завоевать какое-нибудь нищее баронство и назначить самого себя, любимого, полноправным владетелем на законных основаниях.
        Опротестовывать захват никто не почешется. По сути, такая система позволяет местной аристократии избавляться от слабых владетелей, ставя на их место молодых, рьяных и харизматичных вояк, не обделённых талантом полководца. Вполне разумно, надо сказать…
        - Конечно, неплохо, - подмигнул мне охранитель, - с таким призом взять какой-нибудь бедный домен не составит особого труда.
        - Призовые, конечно, немаленькие, - ехидно ухмыльнулся я, - но, как мне кажется, Гильдия на игрищах зарабатывает гораздо больше…
        - А вот об этом распространяться не надо, - резким тоном, не терпящим возражений, предупредил Фомс, - если хотите, конечно, заключить соглашение с Гильдией…
        - Намёк понятен, господин охранитель.
        - Вот и ладушки, - совсем другим голосом отозвался он. - Сейчас мы с вами зайдём в управу, где вам придётся сдать личное оружие.
        Равнодушно пожав плечами, я вместе со старшиной кузнечной артели подошёл за проводником к трёхэтажному зданию, выполненному в греческом стиле с колоннами и мраморными статуями. Поднявшись по ступенькам и пройдя через пост вооружённой охраны, Фомс провёл нас в один из кабинетов, где мы сдали оружие в камеру хранения. Потом мы поднялись на второй этаж, и охранитель, подведя нас к неприметной двери, постучал особым образом по филёнке. Дверь открылась, и мы вошли в небольшой зал с зашторенными окнами, хотя на улице светило солнце и время приближалось к полудню. Посреди зала находился круглый стол, на котором стояли подсвечники с двумя десятками горящих восковых свечей.
        - Присаживайтесь, господа, сейчас к вам подойдут, - пригласил Аврелий и, не дожидаясь, когда мы сядем за стол, покинул зал.
        Вернулся он минут через десять в сопровождении пятерых мужчин среднего возраста. Они степенно заняли места напротив нас, и один из них, внимательно рассматривая нас, властным голосом произнёс:
        - Ну-с, господа, что вы хотели нам предложить и что хотите получить взамен?
        Кашлянув, я дал сигнал Клайму достать стальные слитки и, когда он выложил их на стол, сказал:
        - Мы являемся полномочными представителями Лихого всадника. В знак уважения Гильдии огневых дел мастеров он посылает вам стальные слитки.
        - Это, конечно, интересно, - произнёс один из мужчин, - но что конкретно вам от нас надо?
        - Пять сотен мушкетов, сотни две пистолей и не менее пятидесяти пушек, часть из которых должны быть крепостными, ну и, разумеется, много пороха и боеприпасов.
        Мужчины удивлённо переглянулись, и тот, кто первым обратился к нам, вновь заговорил:
        - Молодой человек, вы хоть отдаёте себе отчёт, в каких суммах оцениваются ваши пожелания?
        - Не совсем, - честно признал я, - но мы готовы платить золотом, да и, кстати, озвученное мной количество оружия лишь первая партия, которую нам необходимо получить и как можно скорее.
        Гильдейские старшины, услышав мои слова, замерли, как статуи, сосредоточив свои напряжённые взгляды на моей персоне.
        - Однако вы не мелочитесь, молодой человек… - хмыкнув, протянул всё тот же мужчина и, огладив бородку, задал мне вопрос: - Молодой человек, как вас по имени величать?
        - Атаман Кудряш, а мой компаньон - старшина кузнечной артели Клайм.
        - Ну что ж, позвольте представиться, я - мастер Фрок. Занимаю должность заместителя главного казначея Гильдии.
        - Очень приятно, мастер Фрок, - отозвался я, взял стальные бруски и, подойдя к заместителю гильдейского казначея, вручил их ему.
        - Сталь очень хорошая, она идёт Гильдии в подарок от Лихого всадника.
        - Гм… что-то не пойму, они почему-то тяжелее обычных, - покачав в руке бруски, задумчиво протянул мастер Фрок.
        - Есть такое… Но давайте оставим пока их в покое и перейдём к вопросу нашего заказа. Мне хотелось бы знать, в какую примерно сумму выйдут пушки, мушкеты с пистолями и порохом?
        Мастер Фрок что-то посчитал в уме и исподлобья взглянул на меня:
        - Атаман Кудряш, озвученное вами количество оружия и боеприпасов обойдётся вам в астрономическую сумму. По предварительным оценкам это составит что-то около трёхсот тысяч полновесных золотых соверенов, возможно, даже несколько больше, учитывая срочность сделки.
        От услышанного я чуть не присвистнул от изумления. Цена и вправду была просто заоблачной.
        - Извините, уважаемый мастер, но сколько это будет в золотых слитках?
        - Вот так сразу я сказать не берусь, так как всё зависит от качества золота.
        - Сломайте стальные слитки, они не цельные, состоят из двух частей.
        Казначей Гильдии внимательно рассмотрел один из брусков и, взявшись двумя руками, дёрнул. Брусок разделился на две части, и на пол рухнул золотой слиток.
        - Хм… действительно, золото… - медленно протянул Фрок, поднимая его. Обернувшись к одному из своих спутников, он передал ему слиток и две части стального бруска. - Мастер Хофир, будьте добры, проверьте качество металлов.
        Гильдейский старшина, взяв в руки слитки, удалился из зала. Как только за ним захлопнулась дверь, мастер Фрок посмотрел на меня:
        - Теперь я вижу, вы не шутили, атаман Кудряш, но, прежде чем продолжить наши переговоры, я хотел бы выяснить, для чего вам потребовалось столько оружия. Неужели вы решили завоевать Вольные баронства?
        - Ну уж нет. Что-что, но только не это, я ведь не сумасшедший, а вполне прагматик! Мы живём в степи. Пусть там и очень опасно из-за диких степняков, но уж лучше так, чем Вольные баронства, хотя, конечно, каждому своё…
        - Слава богу, - с облегчением выдохнул мастер Фрок, - а то я было подумал, вы хотите в Вольных баронствах учинить форменный передел сфер влияния, а это не в наших интересах. У нас здесь давно сложившийся баланс сил и интересов, который и позволяет всем достаточно мирно сосуществовать. Правда, до меня доходят слухи, будто объявилась где-то в Вольных баронствах то ли графиня, то ли баронесса, я, честно говоря, не в курсе, которая, захватив какой-то домен, начала наводить свои порядки. За последние два месяца она со своей сестрой или дуэньей присоединила два соседних домена. Вот мне и подумалось, не её ли интересы вы представляете.
        Сердце моё ёкнуло. Мне сразу вспомнилась моя самозваная жёнушка с нанятой ею крутой профессионалкой, последовавшей за мной в этот мир с довольно внушительной армией. Уж не о ней ли заикнулся Фрок? Будь она неладна, зараза меркантильная…
        - Простите великодушно, мастер, но повторю ещё раз: Вольные баронства нас не интересуют. Наш единственный враг - это дикие степняки и город Джерсан, где ведётся торговля рабами.
        Заместитель главного казначея Гильдии огневых дел мастеров некоторое время обдумывал мои слова и, придя к каким-то выводам, заговорил:
        - Мне кажутся ваши слова вполне искренними, атаман Кудряш, и я склонен заключить с вами деловое соглашение, но прежде дождёмся результата проверки качества вашего золота и только тогда приступим к обсуждению цены. Не волнуйтесь, это не займёт много времени.
        - Да я и не волнуюсь, уважаемый мастер Фрок. Кстати, а что это за графиня или баронесса с дуэньей, они что, действительно три домена на сабли взяли? - поинтересовался я, в глубине души ощущая беспокойство.
        Такие бойкие женщины, пришедшие в этот мир, просто так не отступятся, и это напрягало. И это не считая моей бывшей жёнушки с её загадочным хахалем, положившим глаз на мои семейные реликвии, о которых мне до него слышать не доводилось.
        - Да я, честно говоря, толком об этой парочке и не знаю ничего, только слышал краем уха. Не моя епархия, как вы понимаете. Это вам, атаман, надо главного охранителя или его заместителей поспрошать, они точно знают, это их работа.
        - Обязательно поспрошаю, - кивнул я и с намёком посмотрел на Аврелия Фомса.
        Поговорили мы ещё минут десять. В основном заместитель главного гильдейского казначея расспрашивал о нашем житье-бытье в степи, кишащей грозными степняками, а я отвечал, стараясь не углубляться в детали, отделываясь лишь общими словами. Казначей, будучи опытным человеком, быстро сообразил, что я не желаю говорить о наших порядках и том, чем мы в степи реально занимаемся, но настаивать не стал. Куда больше его волновала наша платёжеспособность и возможность поставлять Гильдии качественную сталь.
        Когда появился гильдейский старшина с подносом в руках, на котором лежали две части стального слитка и золото, он поставил его перед мастером Фомсом, наклонился к нему и что-то прошептал на ухо. Выслушав специалиста, казначей приподнял правую бровь и, внимательно посмотрев на меня, с хрипотцой в голосе заговорил:
        - Должен вам сказать, атаман, золото вполне качественное, высокой очистки, причём более высокой, чем обычно, но даже не это меня сейчас интересует. Меня интересует ваша сталь. Гильдия в нашем лице готова заключить с вами, как представителями Лихого всадника, эксклюзивный договор на поставку вашей стали.
        - Лично я принципиальных возражений не имею, - ответил я с деланым равнодушием, - но вы же должны понимать, что за эксклюзивный договор мы потребуем скидки на ваше оружие с боеприпасами как оптовым покупателям, претендующим стать постоянными клиентами, но на эту тему вам лучше поговорить не со мной, а со старшиной кузнечной артели.
        Клайм, оказавшись в своей стихии, рьяно взялся за дело. Описав достоинства стали из нового месторождения, он стал обсуждать с представителями Гильдии цену и условия поставки, в том числе транспортировку с Хортицы. Первые десять минут я честно пытался вникать в смысл разговора, но в итоге бросил это дело, обратив внимание на гильдейских старшин. Через какое-то время один из них в глубокой задумчивости почесал левой рукой переносицу, отчего рукав его камзола опустился и обнажил надетый на руку браслет, точно такой же был и у меня. Браслет этот был выдан менеджером туристической компании. Вот тут-то остатки интереса к переговорам у меня окончательно испарились, и я стал более внимательно присматриваться к гильдейским старшинам, и результат не заставил себя ждать. Оказалось, все старшины имели совершенно одинаковые браслеты!
        «Ну ни фига ж себе! Неужто ещё одни туристы-экстремалы на мою голову объявились, - подумал я. - Хотя эти, похоже, никакие не туристы. Скорее, персонал. А что?! Неплохо парни устроились, местечко-то жирное. Направо и налево продавать местным аборигенам оружие за золото. Прибыльно и никакого риска, хотя тут даже не прибылью пахнет, а реальной сверхприбылью. Если, конечно, я прав в своих выводах…»
        - Так сколько, вы говорите, у вас с собой золотых слитков? - деловито поинтересовался заместитель главного казначея Гильдии.
        - Четыреста тридцать восемь килограммов в полукилограммовых слитках, - ответил Клайм, спокойно взирая на своего собеседника.
        Быстро пересчитав в уме, казначей сказал:
        - Гм… большие деньги, вот только хватит ли их на покупку большой партии оружия, сразу сказать не могу. Позвольте удалиться на некоторое время, господа.
        Гильдейские старшины поднялись и вместе с охранителем покинули кабинет, а спустя пару минут появилось трое предупредительных официантов с подносами и, сноровисто сервировав стол на две персоны, удалились.
        - Интересно, хватит ли нашего золота на покупку оружия и сколько времени потребуется на его производство? - спросил я старшину, вдруг сообразив, что «туристы», скрывающиеся под видом гильдейских старшин браслет-то мой тоже опознали, но между тем, как ни в чём не бывало, продолжали торг и даже глазом не моргнули. К чему бы это, а?
        - Должно хватить, да к тому же скидки они нам обещали дать в обмен на подписание эксклюзивного договора на поставку нашей стали, а вот насчёт времени, тут уж прости, атаман, сказать ничего не могу, так как не знаю. Как бы это несколько месяцев не заняло. Не думаю, что на гильдейских складах такое громадное количество готовой продукции имеется, ведь далеко не каждый день такие крупные заказы им делают. Большинство-то владетелей разве что с десяток мушкетов могут себе позволить купить, а тут аж пять сотен и две сотни пистолей, и это ежели пушки в расчёт не брать.
        - Посмотрим… - меланхолично протянул я и, взяв спелую грушу, впился в неё зубами.
        Говорить о наших делах в этом зале, да и вообще в гильдейской управе совсем не хотелось. Мы хоть и одни сейчас находились, но ощущение, будто за нами наблюдают, из обычного подозрения переросло в уверенность. Видимо, понимал это и Клайм, так как полностью сосредоточил своё внимание на шикарном обеде. Мне же есть не хотелось вообще. Я вполне насытился в кабаке чечевичной похлёбкой с мясом и лишь съел грушу и гроздь белого винограда.
        Спустя какое-то время нас побеспокоили молчаливые официанты, убрав стол, и, как только они удалились, в зал вернулись представители совета Гильдии огневых дел мастеров и вновь заняли свои места напротив нас.
        - Приношу свои извинения, что мы несколько задержались, - с дружелюбной улыбкой обратился к нам казначей, - пришлось повозиться с расчётами, и могу вас уверить, вашего золота вполне достаточно для оплаты заказа и вооружённого сопровождения до степи. Через степь, простите, вам придётся пробираться самостоятельно.
        - А что так? - поинтересовался я, желая услышать пояснения.
        - Гм… степь - дело опасное, риск нарваться на неприятности возрастает многократно и, соответственно, тариф для вооружённой охраны установлен гораздо выше, и ваших денег для этого уже будет недостаточно. Если хотите, можете несколько уменьшить количество закупаемого оружия и сэкономленные деньги пустить на охрану.
        У-у-у-у… хитрецы. Намёк понятен как дважды два. Купите меньше, но безопасно доставите, и что бы вы ни выберете, цена будет одна. Да, на фиг, на фиг. Мы уж как-нибудь сами…
        - Нет, спасибо, мастер Фрок. До степи - так до степи, но маршрут передвижения каравана по Вольным баронствам мы выберем сами. Таково наше условие.
        - Не вопрос, - разведя руками, отозвался заместитель главного казначея Гильдии, - пожелание клиента для нас закон.
        - Сколько нам ожидать выполнение заказа?
        - Завтра поутру к вам подойдёт третий заместитель главного охранителя и сопроводит вас и ваш караван на склад, где и произойдёт обмен, необходимый товарный запас у нас в наличии имеется. Вы нам золото и сталь, а мы вам пушки, мушкеты с пистолями и порохом, ну и, разумеется, ядра с картечью.
        - Договорились, мастер Фрок.
        - Ну что ж, господа, не смею вас более задерживать. Увидимся завтра утром.
        Попрощавшись с представителями совета, мы покинули зал и в сопровождении охранителя спустились на первый этаж. Получив своё оружие из камеры хранения, крепко пожали руку Аврелию и вышли на улицу.
        - Куда пойдём? - поинтересовался Клайм, задумчиво озираясь по сторонам.
        - А давай-ка на Оружейную площадь сходим и по магазинам побродим. Цены узнаем, а может, ещё какие-нибудь деловые контакты наладим.
        - Хорошая мысль, - одобрительно качнул головой старшина и решительно направился в сторону площади.
        Пока мы шли, я усиленно размышлял. Что-то мне вся эта история с Гильдией начинала не нравиться, попахивало от неё чем-то нехорошим. Вроде как «туристы» такие же, как и я сам, но ведь не на простых должностях, а на руководящих, хотя и не на высших, но где-то очень рядом. Ой, неспроста это, ребята, неспроста…
        - С каких рядов начнём? - спросил старшина, как только мы вышли на Оружейную площадь.
        - Давай с самого нижнего, - ответил я, - а уж затем верхние уровни обойдём.
        Пройдя через открытые ворота и оказавшись в рядах, где торговали элитным оружием и снаряжением, мы вошли в первый попавшийся магазин. Оглядев выставленный товар, я непроизвольно присвистнул. Магазин специализировался на холодном оружии. Был он пусть и небольшой по размеру, но выбор в нём был огромен. Все стены помещения были буквально увешаны великолепными саблями и палашами с охотничьими ножами, но особо мы их рассматривать не стали, так как у нас самих этого добра имелось с избытком, правда, обычного, но тем не менее. Побродив по магазину и приценившись, мы ушли.
        За полчаса мы обошли практически весь первый уровень, но нас ничто здесь не заинтересовало, слишком понтово и очень дорого. Посетителей было не так уж и много, оттого нам и удалось так быстро обойти все магазины и осмотреть элитный товар, ознакомившись с ценами на него. Да, оружие здесь выставлялось шикарное, но оно нам было совершенно без надобности. Покинув нижний уровень, мы поднялись на второй этаж и продолжили обход магазинов.
        Обошли мы и второй уровень, затем третий и все остальные. Оружия было много всякого разного, рассчитанного на разный же уровень доходов, но вот что бросалось в глаза, так это практически единая конструкция ударно-кремниевого замка, что на ружьях, что на пистолях, но не только. Ружейные стволы также были единообразны и отличались лишь отделкой, что в немалой степени удивляло. То же касалось и пушек, вот только был один нюанс… Мортиры отсутствовали вообще, как и пушки крупных калибров, предназначенных для быстрого разрушения крепостных стен. За всё время наших хождений я только несколько раз встретил стволы орудий калибром под сто пятьдесят миллиметров, и стоили они безумно дорого…
        - М-да-а… ничего не скажешь, Гильдия крепко власть держит, вернее, её старшины… - задумчиво протянул Клайм, в голосе которого явно звучали нотки глубокого разочарования.
        - Это верно… - также задумчиво отозвался я, прекрасно понимая причины его настроения.
        Старшина несколько раз в магазинах пытался завести разговор о приобретении крупной партии оружия, но все торговцы как один категорически отказывались обсуждать этот вопрос и направляли нас в управу Гильдии огневых дел мастеров.
        - Ладно, нечего нам здесь делать, пора возвращаться на постоялый двор.
        - Пойдём, - согласился я и в этот момент краем глаза заметил на противоположной стороне площади до боли знакомую фигуру.
        Это была женщина, очень похожая на мою бывшую супружницу. Она понуро стояла возле кованой ограды и явно кого-то ждала. Достав из наплечной сумки бинокль, я внимательно всмотрелся. Это действительно была моя бывшая жёнушка, вот только в отличие от прошлой нашей встречи она была страшно бледна, да и болезненные чёрные круги вокруг глаз имелись. В общем, счастья и радости в её лице явно не наблюдалось, да и здоровья тоже, хотя одежда местного покроя на ней была очень дорогой.
        Чуть опустив взгляд и рассмотрев её руки, я не обнаружил на её запястье браслета и удивлённо хмыкнул. Поводив биноклем по уровню, на котором стояла моя бывшая, я нашёл её странного хахаля. Он был в одном из магазинов и о чём-то разговаривал с продавцом.
        - Ты чего, атаман, там такого интересного узрел? - поинтересовался Клайм, с недоумением рассматривая меня.
        - Ты иди, старшина, я чуть позже приду. Видишь ли, я тут кое-каких знакомых увидел, с которыми лучше бы нам не встречаться, но узнать о них кое-что надо непременно…
        - Ну, удачи тебе, атаман, - усмехнулся Клайм и неспешно направился на постоялый двор.
        Проводив его взглядом, я поправил головной убор и пошёл по направлению к моей бывшей жёнушке. Двигался я таким образом, чтобы меня прикрывали люди, да ещё старался на ней свой взгляд не задерживать. Ведь давно известно, что многие люди имеют талант ощущать на себе посторонний взгляд, правда, моя бывшая таким даром отродясь не обладала, да только как она изменилась и какими способностями обзавелась, попав сюда, одному богу известно.
        Я приблизился к ней метров на двадцать и, остановившись возле стеллажей с мушкетами, стал делать вид, что интересуюсь товаром, но на самом деле продолжал наблюдение. Через какое-то время из магазина вышел её хахаль и, достаточно грубо схватив её, потащил куда-то на нижний уровень. Продолжать за ними наблюдение я не стал, мне и увиденного вполне хватало для размышлений, особенно это касалось браслетов, вернее их отсутствия, что прямо указывало на наличие как минимум ещё одного способа переноса в этот мир. Причём путь этот не был связан с туристическим агентством.
        Постояв несколько минут в задумчивости, я подошёл к магазину, в котором этот тип общался с продавцом, и решительно вошёл внутрь. Оглядев выставленный товар и заприметив очень приличный сапожный нож, подозвал скучающего продавца.
        - Что вас интересует, господин?
        - Мне понравился вот этот нож с кожаной наборной рукояткой, я хотел бы его посмотреть.
        - Одну минутку…
        Продавец стал доставать с полки нож, а я в это время осмотрел его запястья: браслета не было.
        - Отличный нож для скрытого ношения в голенище сапога! - с дежурной улыбкой воскликнул он, протягивая его мне.
        - Гм… действительно, хорош, - пробубнил я, - как раз то, чего мне не хватало, вот только… сколько вы за него хотите?
        - Четыре золотых соверена, господин, будет справедливой ценой.
        Да уж, это даже не просто дорого, это фантастически дорого, пусть даже и за хороший нож, но спорить я с ним не стал, а, чуть приблизившись, негромко заговорил:
        - Это слишком дорого, но я готов заплатить за нож не четыре, а пять соверенов, но только в том случае, если вы скажете, с кем вы разговаривали буквально несколько минут назад.
        Продавец удивлённо моргнул и поспешил ответить:
        - Я разговаривал с бароном Фарконом, владетелем Бирюзовой долины. Он хотел приобрести две сотни кавалерийских комплектов вместе с оружием, но я ему был вынужден отказать, так как такие крупные партии проходят исключительно через совет мастеров, куда я ему и посоветовал обратиться.
        Молча отсчитав обещанные пять золотых соверенов, я засунул нож за голенище сапога, поблагодарил продавца и покинул магазин. Расспрашивать подробности у торгаша я смысла не видел, главное, я узнал имя хахаля моей бывшей супружницы, хотя, вполне возможно, оно было вымышленным, но по какой-то причине мне в это не верилось…
        Спустившись на нижний уровень и покинув Оружейную площадь, я хотел было направить свои стопы в гостиницу, но заприметил довольно большой магазин в проулке, где торговали книгами. Недолго думая, я завернул туда.
        - День добрый, уважаемый, а нет ли у вас в продаже книги или справочника что-то типа «Кто есть кто в Вольных баронствах» с подробной картой? - задал я вопрос пожилому мужчине в позолоченном пенсне с испачканными чернилами руками.
        - Разумеется, есть, господин. Последний выпуск вестника Вольных баронств с приложением, в котором описываются все наиболее значимые события за прошедший год.
        - Разрешите взглянуть.
        - Сей момент.
        Продавец открыл дверцу книжного шкафа, достал здоровенную книгу в кожаном с позолотой переплёте, выложил её на прилавок и вновь полез в шкаф. Открыв книгу и найдя на последних страницах список баронств, пробежался по нему. Как и ожидалось, в этом списке действительно присутствовало баронство под названием Фаркон с указанием страницы. Отыскав её, я бегло прочитал статью, сопровождающуюся иллюстрациями. В ней имелась краткая история баронства и генеалогическое древо владетелей, и последним в этом списке значился ныне действующий владетель барон Фаркон. В конце статьи сообщалось, что владетель четыре месяца назад женился в четвёртый раз, но, кем являлась супруга, не сообщалось.
        - А вот и приложение, господин.
        С интересом пролистав приложение к книге, я наткнулся на сообщение о свадьбе барона Фаркона, где был помещён рисунок с изображением свадебной церемонии. Рассмотрев рисунок, я сразу распознал в невесте свою бывшую в подвенечном наряде и её хахаля в парадном мундире с рюшечками и бантиками почему-то сиреневого цвета.
        - Сколько вы хотите за книгу с приложением?
        - Сто двенадцать золотых соверенов, но могу оплату принять и серебром.
        - Хорошо, я её беру, - без торга согласился я, - да, и ещё подробную карту Вольных баронств к покупке приплюсуйте.
        - Ну, тогда сто сорок пять соверенов, - без всяких эмоций ответил старик.
        «Вот же грабитель, мать его так!» - подумалось мне. Деньги просто сумасшедшие, но знания того стоят, блин, и никуда от этого не деться. Не зря говорят: в знании - сила.
        - Ладно, бог с тобой, старик, - согласился я с озвученной ценой, - я покупаю.
        Отсчитав полагающуюся сумму, я сложил в наплечную сумку книгу с приложением и тубус с подробной картой и, соблюдая осторожность, пошёл на постоялый двор - кружным путём, так как опасался случайно попасться на глаза своей бывшей. Пока шёл, размышлял о своих жизненных выкрутасах, в особенности меня интересовало, на кой ляд барону Фаркону потребовались мои семейные реликвии…
        С такими мыслями я дошёл до гостиницы и, закрывшись в своём номере, сел за стол и стал более вдумчиво перечитывать главу, посвящённую баронству Фаркон и Бирюзовой долине. Оказалось, эта долина являлась своего рода достопримечательностью Вольных баронств и в какой-то мере местной здравницей. Баронство было небольшим и окружено высокими горами практически со всех сторон, и вот там-то и была живописная Бирюзовая долина с минеральными источниками и лечебными грязями. Такие природные особенности позволили владетелям сформировать особую специализацию баронства, ныне позволяющего считать его одним из самых богатых и влиятельных, хотя и далеко не самым сильным в военном отношении. Специализация эта была медицинской. Лучшие лекари вели свою практику именно там, да и одно из двух лекарских училищ, где проходили обучение будущие эскулапы, располагалось тоже в этом баронстве. Второе аналогичное образовательное заведение находилось, как ни странно, в Мельхоре…
        К сожалению, более ничего интересного в описании не имелось. Только краткая историческая справка, генеалогическое древо владетеля и кто ему из других владетелей приходился родственником. Ну и ещё изображение герба и знамени, вот, в сущности, и всё, но для начала, чтобы хоть как-то ориентироваться в местных делах, этого было достаточно…
        Глава 10
        Полной грудью вдохнув ночной воздух, пропитанный пылью и разнотравьем, я пришпорил коня и поскакал вперёд, оставляя за спиной караван, вставший на бивак после утомительного дневного перехода. Три дня назад мы пересекли границу графства Фарно, где верховную власть захватила моя самозваная жёнушка, и, заплатив полагающуюся пошлину, продолжили наш путь, вот только, в отличие от остальных доменов, идти пришлось исключительно по одной дороге. Где-либо сворачивать с неё было строжайше запрещено, и проверяли это бдительные сопровождающие. Мало того, особым указом графини предписывалось караванам останавливаться на ночёвку только в отведённых для этого местах, вполне благоустроенных, но покидать их категорически возбранялось. Несоблюдение данного указа каралось пятидесятью ударами плетьми и штрафом в десять золотых соверенов.
        Командир гильдейской охраны, услыхав о таких требованиях, долго и виртуозно ругался, но поделать ничего не мог, так что пришлось нам выполнять эти довольно суровые требования. Поспрошав знающих людей, я выяснил, что моя новоявленная правительница, захватив графство и сопредельные два баронства, решительно взялась за наведение порядка на подконтрольных ей территориях и, надо сказать, немало преуспела в этом. Проезжая мимо деревенек, я был свидетелем, как крестьяне, подгоняемые старостами, мостили дороги и ремонтировали покосившиеся заборы с общественными амбарами, подготавливая их под будущий урожай. В общем, жизнь в не очень богатом графстве явно начинала бить ключом, что говорило об очень хороших организаторских способностях самозванки. И именно это обстоятельство меня и стало напрягать…
        Маршрут для каравана я рассчитал лично, чтобы взглянуть, как она управляется с хозяйством, вот только совсем не ожидал, что будет так сложно это сделать. Бдительная охрана самым тщательным образом следила за всеми в караване, из-за чего мне пришлось потратить целых два дня, чтобы придумать, как незаметно исчезнуть и так же незаметно вернуться обратно. Вечером третьего дня, подгадав момент, когда караван встанет на ночёвку в семи километрах от столицы графства, я отпустил коня на выгул, а дождавшись наступления темноты, взвалил на плечи седло, продрался сквозь заросли колючей ежевики и выбрался за пределы стоянки. Отойдя от ограды достаточно далеко, я мысленно позвал коня и, оседлав его, рванул в сторону города.
        Не доскакав до крепостной стены около километра, я остановился, достал бинокль, переключил его на ночной режим и стал рассматривать фортификацию. Видимость из-за расстояния была так себе, но функция ночного видения позволила разглядеть активно ведущиеся работы по укреплению городской стены и башен. Но насторожило меня не это, а наличие в поле возле крепости множества палаток и шатров. Это был определённо военный лагерь, причём большой, примерно тысяч семь воинов, а то и больше, что для Вольных баронств являлось огромной армией, способной перевернуть здесь всё вверх дном.
        Тронув коня, я по широкой дуге объехал город-крепость, постепенно приближаясь к лагерю, и, когда оказался с другой его стороны, неожиданно увидел ещё один лагерь, своими размерами не уступающий первому, но, в отличие от того, в нём имелись полигоны для арбалетчиков, мушкетёров и артиллерии. Присвистнув от удивления, я задумался, а ведь самозваная моя жёнушка столь большую армию формирует по мою душу. М-да-а… Что-то мне вдруг резко перехотелось видеть новоиспечённую графиню. А очень захотелось как можно скорее свалить из Вольных баронств и больше здесь никогда не объявляться. Похоже, бойкая дама со своей наёмницей в достаточно скором времени такую свистопляску устроят, что мало никому не покажется…
        Резко развернув коня, я поскакал обратно к каравану. Прибыв на место, я снял седло со сбруей и тем же путём проник на стоянку. Незаметно проскользнув мимо повозок, забрался в свою палатку и, скинув упряжь и стянув сапоги, завалился на войлочную лежанку.
        - Ну и где тебя носило? - послышался сердитый голос старшины из-за входной занавеси.
        - Заходи, Клайм, - зевнув, отозвался я, поднимаясь с лежанки.
        Старшина отдёрнул занавесь, вошёл внутрь и, присев на небольшой пуф, внимательно посмотрел на меня.
        - Видишь ли, Клайм, местная графиня на меня бивни точит, вот я и решил мотануться в город посмотреть, что там да как.
        - Ну и как, успешно? - с ироничной ухмылкой поинтересовался старшина.
        - Хм… это с какой стороны посмотреть…
        - Что ты имеешь в виду?
        - А то, что графиня эта меня разыскивает, чтобы скальп мой снять, и ради этого готова Вольные баронства на уши поставить, что в скором времени непременно сделает.
        - Да ладно тебе, - недоверчиво качнул головой старшина кузнечной артели, - многие до неё пытались, да только всякий раз по ушам получали.
        - Может, ты и прав, старшина, - задумчиво отозвался я, - но знаешь ли, она баба умная и решительная. Такой по ушам надавать будет ой как непросто, скорее это она всем в Вольных баронствах уши оборвёт и ожерелье из них для себя сделает. Я возле города покрутился маленько и кое-что увидел. Сейчас активно перестраивают крепостные стены, а в окрестностях расположились два больших военных лагеря с полигонами, в которых как минимум тысяч десять бойцов проходят обучение. Сам понимаешь, такую ораву воинственных мужиков без дела долго в повиновении не удержишь, так что в скором времени графиня непременно армию задействует.
        - Гм… И что ты ей такое сделал, раз она на тебя такую охоту затеяла? - с прищуром глядя на меня, поинтересовался он.
        Пф… Вот так взять и сказать старшине правду я не мог, за сумасшедшего примет, но и не ответить на его вопрос тоже нехорошо, пришлось импровизировать на ходу, сочиняя более или менее правдоподобную легенду.
        - Жена она моя, а сбежал я от неё, так как порешить она меня надумала вместе с любовником и таким образом завладеть моим состоянием. Вот такие дела мои скорбные… Ах да! Это ещё не всё. Есть ещё и моя бывшая супружница, ныне являющаяся женой барона Фаркона, владетеля Бирюзовой долины. Она тоже скальп с меня снять мечтает, а её нынешний муженёк ей в этом активно помогает.
        - Да уж, не везёт тебе с бабами, - тряхнул головой старшина и, поднявшись с пуфа, задумчиво прошёл по ковру. А спустя пару минут вновь заговорил: - А я-то всё голову ломал, что это ты, атаман, женщин на Хортице сторонишься, хотя многие, только намекни, готовы согреть своим горячим телом твою холодную постель, а тут вон оно что… Проблема, однако.
        - Есть такое дело, - признал я.
        - И что ты планируешь делать, вернее, как со своими женщинами собираешься разбираться?
        - Да никак, - выдохнул я, - у них своя жизнь, у меня своя. Продолжим в меру своих сил и возможностей обустраиваться на Хортице и освобождать пленников, громя степнятские рабские караваны.
        - Но ведь в покое они тебя всё равно не оставят и рано или поздно придут за тобой к Большой реке на излучину, где мы живём, так что надо что-то думать, чтобы раз и навсегда решить эту твою бабью напасть.
        Прав был старшина, рано или поздно кто-нибудь из них придёт по мою душу, из-за чего пострадают доверившиеся мне люди, а значит, следовало озаботиться достойной и вполне конкретной для людей целью, ради которой они готовы будут сражаться не на жизнь, а насмерть. Сражаться за свободу, если вдуматься, не самая лучшая идея, так как тут и до анархии и вседозволенности всего один шаг, вернее, даже полшага. По сути, она балансирует на тонкой грани между диктатурой и анархией, но ни та, ни другая в длительной перспективе недееспособна. Свобода - это своего рода фетиш для плохо образованного большинства, а вот независимость от чего-то или кого-то уже более конструктивная цель, правда, сама по себе независимость тоже не может являться самоцелью. Независимость лишь инструмент для сохранения и развития самоидентичности как отдельно взятого индивидуума, так и общества в целом. Вот на это и следовало в моём случае делать упор…
        - Придут они за мной или нет, там видно будет, - задумчиво откликнулся я, - а вот Джерсан как центр работорговли надо непременно уничтожить, и вот ради этого я и строю, вернее, мы строим наше казачье поселение на Хортице, где живут и будут жить сильные и независимые люди.
        - Эх, твои слова, атаман, да Богу в уши! - с чувством воскликнул старшина кузнечной артели и, тяжело вздохнув, уже более спокойным тоном продолжил: - Джерсан разрушить было бы просто прекрасно, но, к сожалению, это не в наших силах, даже если нас будет в десять раз больше.
        - Ну, мы ещё посмотрим, сможем или нет, - с металлом в голосе отчеканил я в ответ на его реплику. - Полагаю, захватить этот гадский центр работорговли будет куда проще, чем тебе думается…
        - Интересно, и как ты собираешься хорошо укреплённый Джерсан захватить? - недоверчиво хмыкнул старшина.
        - Пока точно не знаю, но кое-какие мысли на сей счёт имеются, но поговорим мы на эту тему, только когда вернёмся на Хортицу. Не место сейчас и не время для столь серьёзного разговора.
        - Ладно, пойду-ка я, атаман, прикорну маленько, а то ведь из-за твоего отсутствия извёлся весь и глаз не сомкнул, а завтра нас ожидает тяжёлый переход.
        Старшина тяжело поднялся и, пожелав спокойной ночи, покинул палатку. Задёрнув за ним занавесь, я вновь лёг на войлочный лежак и попытался уснуть, но сон, будь он неладен, не шёл. Поворочавшись какое-то время, я поднялся, включил фонарь, достал книгу с Хрониками Большой и Малой Хорты и продолжил чтение.
        Книга, найденная мной в замурованной библиотеке, оказалась на редкость познавательной. Я узнал, что мир Хорты делился на Большую и Малую по географическому смыслу. Сама Хорта являлась материком, конфигурацией напоминавшей Южную Америку, правда, размеры были намного скромнее. Большой Хортой называли равнинную часть континента, занимавшую две трети территории, а Малой - горную.
        История Хорты была сумбурной и очень противоречивой. Появлялись разные королевства, приобретали силу, но со временем угасали, и их захватывали более успешные соседи, и королевства входили в состав новых. Всё это, как обычно, сопровождалось войнами и хитросплетениями интриг власть имущих. Были там и истории своих святых, героев и негодяев с грешниками. В общем, типичная история человеческого бытия, за исключением… За исключением того, чем заканчивалась книга Хроник Большой и Малой Хорты, а заканчивалась она очень страшно и более чем странно, если не сказать загадочно…
        Последние три десятка грубо отпечатанных страниц были просто вшиты, да и бумага с текстом и литографиями отличалась гораздо худшим качеством. Явно последний летописец на свой страх и риск описал происходившие события и вшил в Хроники вкладыш. Именно его содержание и заставило меня совсем по-иному взглянуть на ныне происходящее на Хорте.
        Если исходить из указанных летописцем дат, получалось, что чуть более двухсот двадцати лет назад на Большую и Малую Хорту обрушился гнев Господень, и обрушился он из океана в виде безжалостных монстров, выползших из неведомых океанских глубин на сушу. Монстры эти, похожие на гигантских осьминогов, выбравшись на берег, чёрной волной прокатились по землям Хорты, неся смерть и разрушения. Они были первой волной, за которой последовала вторая, но монстры были уже другими - меньшего размера и походили скорее на мифических кентавров, только, в отличие от осьминогов, они действовали совсем иначе. Кентавры передвигались группами по две-три сотни особей, а в случае необходимости объединялись в более крупные группы. Монстры врывались в человеческие поселения и уничтожали храмы с монастырями, особое внимание уделяя библиотекам. Врывались и в имения аристократии, выискивая книги и сжигая их без всякой жалости. Любое сопротивление незамедлительно каралось самым беспощадным образом, как и попытки спасти или спрятать книги.
        Видя это, несколько королей и два императора, заключив вынужденный союз, бросили против монстров объединённую армию, но она была вдребезги разбита в одном-единственном сражении. Сражение это, вернее, даже не сражение, а кровавое побоище окончательно поставило жирную точку на сопротивлении людей, и монстры, вторгшиеся на Хорту, стали фактически хозяевами целого континента, поработив людей. Как только они взяли все крупные города под свой контроль, откуда-то из-за моря пришли огромные, ранее никогда не виденные парусные корабли, на которых и стали увозить всех тех, кто был носителем знаний. Людей в трюмы этих судов загоняли кентавры, а вот командовали монстрами и кораблями демоны в человеческом обличье, но были они чужими, не рождёнными под благословенным солнцем и небом несчастной Хорты…
        Всякий раз, как только трюмы были заполнены до отказа, корабли снимались с якоря и куда-то уходили, но через некоторое время возвращались, и так продолжалось тридцать лет, пока в один из дней монстры не исчезли, и с тех самых пор более не появлялись. На том Хроники Большой и Малой Хорты заканчивались.
        К книге прилагалась подробная карта материка двухсотлетней давности. Я её и раньше просматривал, но никак не мог в ней толком разобраться, вернее, не мог соотнести старые данные с теми, которые были у меня из турфирмы, и с новой картой, которой я просто не имел. Купив её в Мельхоре, я всё порывался их сравнить, но как-то подходящего случая не было, и вот сейчас он выдался.
        Раскрыв карту некогда существовавших королевств и двух империй, я сравнил с той, которую купил в главном гильдейском городе. На новой карте многих городов уже не существовало, да и ареал обитания людей с тех времён сократился раз в пять, но самое интересное было в другом. На старой карте материк был изображён в полном объёме, а на новой - только пятая часть, если не меньше, а Большой реки не было вообще, зато на старой она имелась и даже излучина была отмечена как населённый пункт, а вот Мельхор был только на новой карте. И ещё… На карте двухсотлетней давности Джерсан обозначался как крупный торговый город, через который велась торговля по всему континенту, и, кстати, по записям летописца именно там впервые вышли на сушу из глубин океана неведомые монстры. Жаль только подробная карта этого города отсутствовала, но я надеялся её разыскать в захороненной библиотеке…
        Сориентировавшись с местом расположения Хортицы по отношению к главному городу огневых дел мастеров, я наконец смог уяснить для себя, насколько удачным в стратегическом плане оказалась выбранная мной излучина. Здесь когда-то проходил по реке торговый путь между многими королевствами, и Хортица тогда была перевалочным пунктом с многочисленными складами и амбарами. Истоком Большой реки были горы Малой Хорты, река постепенно расширялась, практически пересекая весь континент, и впадала в океан. При желании и наличии подходящих плавсредств можно было обогнуть весь континент, но даже если бы они у меня имелись, Джерсан наглухо перекрывал выход в океан. Вообще мысль была интересной, но пока не будет решена проблема рабского центра, думать на эту тему преждевременно, хотя уже сейчас у меня на этот счёт имелись кое-какие мыслишки.
        - Гм… а ведь корабли-то все двести лет как приходили, так до сих пор за рабами и приходят… Интересно, а откуда они вообще появляются и, самое главное, где базируются? - Внимательно рассмотрев старую карту, я обратил внимание на россыпь разновеликих островов примерно в пятидесяти морских милях от континента. - Похоже, именно здесь их база и располагается, по крайней мере, я где-нибудь именно на этих островах её обустроил бы…
        Мыслей в голове вертелось просто немерено и все вопросительные, вот только ответов хотя бы на одну из них не имелось, одни лишь смутные догадки с предположениями, и они мне совершенно не нравились. Складывалось впечатление, будто мир Хорты кастрировали, остановив естественный ход истории, вернее, повернув её вспять. Хотя, конечно, до каменного или бронзового века нашествие монстров цивилизацию Хорты не ввергло, но радикально изменило вектор развития в выгодную кому-то сторону. За тридцать лет кентавры выкосили интеллигенцию с храмовыми библиотеками вместе с хранителями и носителями знаний и тем самым обрезали духовный стержень, основанный на преемственности поколений и передачи опыта от одного поколения другому.
        - Пожалуй, именно церковь в первую очередь и подверглась самому страшному удару и зачистке, - задумчиво прошептал я и неожиданно мне подумалось: «А ведь монстры или те, кто ими управлял, не имели цель ввергнуть местную цивилизацию в каменный век или вообще её уничтожить, они, скорее, стремились её основательно подкорректировать под свои нужды, что, в общем-то, у них неплохо получилось…»
        От напряжённых размышлений у меня аж стало ломить в висках, и, чтобы не доводить дело до головной боли, я убрал книгу и карты в походную суму и стал складывать вещи, так как в скором времени должны были сыграть побудку, и после завтрака мы продолжим наш путь. В тот момент, как я закрепил вещи на спине вьючной лошади, прозвучал горн. Люди проснулись, и началась суета. А когда караван был построен в походную колонну, старшина Клайм провёл перекличку личного состава, и я, выслушав доклады десятников, дал отмашку на выдвижение. Зазвучали резкие команды, и наш караван под монотонный скрип телег неторопливо тронулся с места.
        Целый день мы шли, ни разу не устроив привала, и только когда солнце стало заходить за горизонт, караван остановился на ночёвку возле деревянного моста, перекинутого через небольшую, но довольно бурную речку. Выбрав себе место для ночлега, я собрался было установить палатку, но неожиданно увидел на противоположной стороне реки целую кавалькаду, направляющуюся к мосту. Кавалькада эта довольно быстро докатилась до реки и заехала на мост, и вот тут-то я и разглядел, кто сидел в открытой карете, или как там она называется. В ней сидела моя самозваная жёнушка собственной персоной вместе с крутой наёмницей, и сопровождали их воинов примерно сто эскорта. Все были в дорогих одеждах и отлично экипированы, да и лошади под стать моему жеребцу, что сразу выдало их искусственное происхождение.
        Стараясь не акцентировать окружающим своего интереса к важным персонам в юбках, я пригляделся к самозванке и был вынужден признать: выглядела она сногсшибательно, и, если бы не обстоятельства, я непременно за ней приударил бы… Но не судьба. От неё и её крутой профессионалки мне следовало держаться на как можно большем расстоянии во избежание, так сказать, несчастного случая на производстве…
        Пока я размышлял, кавалькада, не обратив внимания на наш караван, проехала через мост и понеслась по дороге дальше, и спустя минут пятнадцать скрылась из вида.
        - Случаем, не свою жёнушку увидал? - тихо поинтересовался подошедший ко мне старшина.
        - Она самая, будь она неладна…
        - Может, тебе стоит с ней помириться и стать графом?
        - Нет уж, спасибо, - отозвался я, - становиться графом у меня нет совершенно никакого желания и уж тем более находиться рядом с этой змеёй подколодной. Меня вполне устраивает моё нынешнее положение, и в аристократию, тем более новоиспечённую, подаваться не по мне. Я иду своей дорогой, а она пусть и дальше катится по своей, главное, чтобы пути наши более никогда не пересекались.
        Хмыкнув, Клайм пожал плечами и, отойдя от меня, продолжил заниматься организацией ночёвки. Постояв какое-то время в задумчивости, я передал своего заводного коня ординарцу, вновь запрыгнул на искусственного скакуна и понёсся вслед за новоявленной графиней, благо сопровождение графства нас покинуло ещё днём. Проскакав на бешеной скорости километров пять, я поднялся на холм и в бинокль осмотрел окрестности. Карету и вооружённое сопровождение я не увидел, но, присмотревшись более внимательно, обратил внимание на развалины какого-то большого строения. Вот именно там и прохаживались десятка два воинов с графскими гербами, видимо выполняющих функции дозора.
        Выждав полчаса, когда солнце окончательно уйдёт за горизонт, я тронул коня и перешёл на рысь. Напрямую скакать я, разумеется, не стал, а сделал довольно внушительный крюк, приблизившись к развалинам. Оставив коня возле зарослей густого кустарника, дальше пошёл пешком. Идти было тяжеловато, особенно после целого дня, проведённого в седле, но очень уж мне хотелось выяснить, что здесь происходит и что делает в этой дыре моя самозваная жёнушка?
        Крадучись я подобрался к развалинам метров на сто пятьдесят, ближе не решился, вполне обоснованно полагая, что вооружённая охрана графини сплошь состоит из андроидов, а какими они обладают техническими функциями, одному богу известно. Самозванка в туристической конторе на инвентарь не поскупилась. М-да-а… везёт же некоторым…
        Пристроившись за бугорком, я достал бинокль и стал внимательно рассматривать руины. Сумерки как-то уж очень быстро превратились в непроглядную темень, так что пришлось переключаться на режим ночного видения. Два часа я пролежал, наблюдая за андроидами, но за это время ничего не изменилось, и я уже подумывал вернуться, ведь прошлую ночь мне так и не довелось отдохнуть, из-за чего спать хотелось немилосердно, но послышавшийся где-то за моей спиной перестук многочисленных копыт вмиг развеял сонное состояние.
        Стараясь не делать резких движений, я обернулся, взглянул в бинокль и довольно быстро обнаружил источник звука. К руинам на полном ходу неслись сотни полторы всадников. Заприметив среди них знаменосца, я запомнил изображение на флаге и вышитый на нагрудной жилетке воина цветастый герб. Флаг и герб мне знакомы не были, но выяснить, кому они принадлежали, не составляло труда, не зря же я купил в Мель-хоре справочник по Вольным баронствам.
        Кавалерийский отряд стремительно, словно ветер, доскакал до развалин и остановился. Двое мужчин, лихо спрыгнув с коней, передали поводья своим оруженосцам и с чувством собственного достоинства вошли внутрь. Воины же под предводительством седовласого офицера быстро разбились на несколько групп и, рассыпавшись, окружили руины. Перед входом осталось лишь человек семь вместе с капитаном.
        Лежать на одном месте и наблюдать, особенно долгое время, скажу я вам, далеко не самое приятное занятие на свете, так что, когда неведомые гости вновь объявились, прошедшее время мне показалось целой вечностью. Благо ещё вышедшие из развалин аристократы задерживаться не стали и с места пустили своих лошадей в галоп, а спустя минут десять из руин показалась моя самозваная жёнушка в сопровождении наёмницы. Бойкие девицы что-то оживлённо обсуждали между собой, ни на кого не обращая внимания, погрузились в карету и покатились по направлению к тракту.
        Полежав ещё некоторое время и убедившись, что они удалились на достаточное расстояние, я поднялся и пошёл к своему коню. Обратный путь занял несколько больше времени, так как в темноте ориентироваться на незнакомой местности было не так уж и легко.
        Вернувшись в лагерь, я стреножил коня и, привязав его рядом с заводной лошадью, пошёл в палатку, установленную для меня ординарцем. Оказавшись внутри, я достал из походной сумы справочник и принялся выяснять, кому принадлежали виденные мной флаг и герб. Перелистав чуть ли не две трети книги, я наконец нашёл искомое. Внимательно перечитав описание, я глубоко задумался. Флаг с гербом принадлежали графству Кальто, а действующим ныне владетелем данного домена являлся некий граф Карл Фридрих Кальто. Этот аристократ, если верить справочнику, являлся одним из самых могущественных владетелей в Вольных баронствах. Под его рукой ходило порядка двух тысяч наёмников, и это не считая личной гвардии в полторы тысячи сабель. В случае необходимости собиралась народная милиция из числа крестьян в количестве до пяти тысяч душ. Граф Кальто частенько хаживал войной на соседние домены, из-за чего его ненавидели, чуть ли не все поголовно, но было у него одно очень важное качество. Граф если давал слово, то никогда от него не отказывался и не нарушал уговор. Условия соглашений выполнял в полном объёме, даже в случае
если это было не в его интересах. Другое дело - лазейки в договорах… Вот уж здесь он и его советники были настоящими виртуозами и всегда выкручивались, даже если договор этот спутывал графа по рукам и ногам.
        В общем, владетель Кальто был ещё той продувной бестией, с которой лучше вообще не иметь никаких дел, но мне было, грубо говоря, по барабану. В конце концов, это не я с ним какие-то дела замутить удумал, а моя а-ля жёнушка. Вот пусть она сама и выкручивается, как может, а ещё лучше, если шею себе свернёт или кто-то другой это сделает, не важно. Как говорится, баба с воза - кобыле легче. Хотя в моём случае жеребцу будет легче, а не кобыле…
        Глава 11
        Покинув пределы графства Фарно, наш караван за полторы недели без всяких приключений добрался до границы со степью, где мы и распрощались с гильдейской охраной. Ребята они были боевые, не лишённые воинских умений и талантов, но особое положение Гильдии в Вольных баронствах далеко не самым лучшим образом сказывалось на их боеготовности. Бароны с графьями или какие-нибудь шальные налётчики на караваны Гильдии нападать не рисковали, из-за чего вояки от сытной и спокойной жизни тихо деградировали. Фактически гильдейская армия, пусть и профессиональная, тихим сапом превращалась в неплохой пансион, или приют, для уставших воинов. Для них, может, и хорошо, а вот для Гильдии… Я на их месте в серьёзные военные авантюры не встревал бы однозначно. Дурно может закончиться, вернее, очень даже плачевно для самой Гильдии.
        Неприкасаемость - штука опасная и рано или поздно оборачивается против того, кто этой самой неприкасаемостью наделён. Таков непреложный закон жизни и самого бытия, наполненного жёсткой и даже беспощадно жестокой конкурентной борьбой за лучшее место под солнцем как среди отдельно взятых индивидуумов, так и целых человеческих сообществ. Если когда-нибудь эта борьба по каким-то причинам прекратится, то вместе с ней прекратится и развитие, а там и деградация начнётся, которая может иметь просто необратимые последствия для всего рода человеческого…
        Тряхнув головой, отгоняя навеянные однообразием окружающего ландшафта философские мысли, я ещё раз посмотрел на удаляющуюся колонну гильдейского отряда, вздохнул, дал отмашку, и караван покатился по выжженной солнцем степи. По отработанной тактике мы ехали ночами, под утро останавливались и прятались в складках местности, хотя за всё это время степняков мы практически не встречали, разве что иногда вдали проносились одинокие всадники или небольшие группы по пять - десять человек, не более. Видимо, основные силы всё ещё были заняты налётами или уже вернулись в свои родовые стойбища и теперь с азартом прогуливают награбленное. Как было на самом деле, не важно, главное, наш караван, под завязку нагруженный оружием и боеприпасами, медленно, но верно приближался к Хортице.
        Наконец после утомительного путешествия на горизонте показалась Большая река, а чуть позже мы увидели крепостную стену, перекрывающую перешеек и блокирующую проход на излучину, вернее, её защищающую. Первым моим порывом было пустить коня вскачь и посмотреть, что в моё отсутствие понастроили, но я был вынужден сдержать себя - негоже бросать караван в конце пути, могут воспринять как дурной знак. Пришлось продолжать ехать с караваном, и спустя три часа нас радостно приветствовали все обитатели Хортицы во главе со старостой Верином и есаулом Бориславом.
        Вышедшие нас встречать люди искренне радовались нашему возвращению, отчего у меня потеплело на душе. Искренность ведь симулировать практически невозможно, на такое способны только профессиональные актёры, прошедшие специальные курсы, ну, или сотрудники спецслужб, а рядовые обыватели, далёкие от всяких игрищ, даже за большие деньги сымитировать искренность не в состоянии. Хотя это не весь список, есть ещё политики, например, или очень высокопоставленные чиновники. Потомственные аристократы тоже на такое способны, и многие из них с самого детства такую подготовку проходят, или, к примеру, бизнесмены высокого полёта, впрочем, профессиональные дипломаты из всех, вместе взятых, переплюнут. Такова у них работа, и не сказать, что она лёгкая, скорее наоборот. Вертеться в кругах профессиональных врунов и сладкоголосых балаболов, отлично знающих юриспруденцию с психологией, и уж тем более побеждать дано далеко не каждому… Тут большой талант должен быть и великолепное образование, и никак иначе.
        - Приветствую, атаман! - степенно подойдя ко мне, воскликнул староста, совершенно не скрывая своих эмоций.
        Спрыгнув с коня, я обнял старика и крепко пожал руку есаулу.
        - Ну, рассказывайте, как вы здесь жили в моё отсутствие, и вообще, чем похвастаться можете?
        Кашлянув в бороду, староста искоса взглянул на есаула и кратко ответил:
        - С Божьей помощью всё хорошо. Стену вот, почитай, закончили и уже начали укрепления со стороны реки возводить. Урожай собрали знатный, так что на зиму еды хватит, но жировать не будем…
        - И каким образом?
        - Так это… Борислав с двумя сотнями несколько раз в степь уходил, где перехватывал рабские караваны.
        - Потери были? - поинтересовался я, пристально вглядевшись в есаула, прекрасно понимая, из-за чего у них возникли трения.
        - Никак нет, атаман, только раненые. В последнее время мы хорошо поднаторели в устройстве засад и заметанием за собой следов, так что степняки о нас всё ещё не знают.
        - В том-то всё и дело, что всё ещё не знают, - тяжело выдохнул я, - но такими темпами непременно узнают, причём узнают очень скоро, а посему с завтрашнего дня займёмся подбором людей на должности канониров. Будем обучать их точно и слаженно стрелять из пушек.
        Хмыкнув, Борислав высказал своё мнение:
        - Зачем кого-то подбирать?! Казаков из линейных сотен обучим, и все дела.
        - Не стоит трогать сотни, - возразил я, - лучше пушкарей отдельно набрать и подготовить, хотя некоторых линейцев тоже обучим, но об этом поговорим позже, а сейчас надо заняться разгрузкой оружия.
        Одобрительно качнув головой, староста испросил разрешения удалиться и поспешил заняться делом. Посмотрев ему вслед, Борислав вздохнул и направился к сотне, сопровождавшей караван. А я тронул коня и, пройдя через открытые ворота, оказался на излучине, где увидел старшину кузнечной артели, раздававшего возничим распоряжения свезти всё оружие и порох в подземный арсенал и сдать его под опись мастерам-оружейникам. Не желая оставаться в стороне, я направился в арсенал и занялся приёмом закупленного оружия. Ружья и пули к ним мы складировали в оружейке, а вот дубовые бочки с порохом были отправлены в самый сухой и глубокий каземат.
        Управившись с делами, я проехал по Хортице, примечая изменения, которые произошли за время моего отсутствия. Главную дорогу, насквозь пересекающую излучину, укатали битой щебёнкой, а тропинки так и вообще выложили обожжённым кирпичом, но больше всего мне понравились ещё недостроенные оборонительные редуты, которые должны будут защищать нас со стороны Большой реки. Было их семь, каждый - примерно шагов под сто длиной и состоял из наружного рва с кольями и вала с земляной ступенью для перемещения стрелков и орудий. Также имелись два внутренних рва для укрытия обороняющихся. Редуты находились на равном удалении друг от друга и прикрывали проходы между ними. Так что если противник сможет прорваться на излучину сквозь артиллерийский и ружейный огонь, то десант немедленно попадёт под перекрёстный огонь и будет уничтожен, но на всякий случай во время боя станут действовать мобильные группы для подстраховки. По задумке, они будут маневрировать между редутами и в случае необходимости приходить на помощь тому или иному укреплению, где возникнет реальная опасность прорыва противника. В общем, прорваться на
Хортицу будет крайне сложно, но для того, чтобы достичь такого заслона, следовало не только редуты достроить, но и основательно натаскать будущих пушкарей.
        Осмотрев Хортицу и сделав для себя кое-какие выводы, я в приподнятом настроении добрался до управы и, спрыгнув с коня, вошёл внутрь. На втором этаже меня встретили староста с есаулом, и мы вместе заперлись в кабинете.
        - Легка ли была твоя дорога, атаман? - поинтересовался староста, разливая молодое красное вино по глиняным кружкам.
        - В целом да, легка, хотя и довольно нервно. По пути в Мельхор видели несколько больших орд, идущих на Вольные баронства, но нас, слава богу, не заметили. Владетели всякие всё норовили лапы свои загребущие наложить на наш груз, но легенда о дарах для Гильдии от Лихого всадника сработала как надо, в результате наше путешествие прошло без особых приключений. В общем, нужно пользоваться моментом и собрать ещё один караван в Мельхор за порохом и ружьями, да и два или три десятка пушечных стволов прикупить не мешало бы.
        - Подготовим, это не проблема, - отозвался Борислав, - главное, чтобы было чем заплатить.
        - Золото будет, будет и сталь для Гильдии огневых дел мастеров, за это не беспокойся, лучше расскажи, как в моё отсутствие ты, нарушив мой прямой приказ, налёты на рабские караваны устраивал.
        Борислав, разгладив пышные усы, деловито заговорил:
        - Казаки застоялись без дела, и ещё немного - и дисциплина стала бы хромать. Вот и пришлось их занять, да к тому же степняки в последнее время хоть и ходят в караванах не менее полусотни сабель, но расслабились, так что засады устраивать было легко, да и не пустыми они сейчас ходят, а с хорошим хабаром. Так что взятые нами четыре каравана неплохо обогатили казну. Помимо этого, дружина пополнилась парой сотен бывших баронских бойцов, и сейчас они обучаются нашим приёмам ведения схваток со степняками. В общем, на сегодняшний день у нас под рукой пять полноценных сотен, а в случае необходимости ещё около тысячи пластунов наберётся, но в случае атаки степняков на Хортицу поднимутся на защиту все от мала до велика. Никому неохота в рабство попасть и быть проданным, как скот.
        - Кстати, староста, а поголовная перепись завершена? - внимательно посмотрел я на старика.
        - А как же, атаман! Писари всех поголовно переписали, могу бумаги принести.
        - Принеси, заодно захвати кладовую книгу, надо взглянуть, какими запасами продовольствия мы на сегодняшний день располагаем. Ты тоже, Борислав, сходи за перечнем наличного вооружения, а уж потом думу думать будем, как нам быть дальше.
        Есаул и староста удалились, и, пока они отсутствовали, я погрузился в свои мысли. Вроде бы всё хорошо, но где-то на подсознательном уровне пока ещё очень тихо, но настойчиво начинал позванивать тревожный звоночек, отчего становилось неспокойно на душе, и, что самое паршивое, неизвестно, откуда ждать неприятностей. Вот именно эта неизвестность больше всего и изводила…
        - Атаман, вот опись нашего вооружения, правда, без учёта того оружия, которое ты привёз из Мельхора, но завтра непременно внесём, сам знаешь, времени у меня не было.
        - Ничего, Борислав, я и так прекрасно помню, сколько чего у гильдейцев купил, так что расслабься, лучше, пока я буду читать и пока старшина не объявился, расскажи, что у вас тут за время моего отсутствия произошло и какая между вами чёрная кошка пробежала.
        - Да ничего между нами не пробегало, тем более чёрное, - хмуро отозвался есаул, - просто скряга он, каких свет не видывал. Всякий раз, когда требовались продукты для похода в степь, он упирался и только с боем выдавал, да и то далеко не в полном объёме, вот из-за этого мы и переругались в пух и прах.
        - Понятно, - хмыкнул я, - но ты, Борислав, больше не ссорься со стариком, тем более он во многом прав.
        - Хорошо, атаман, не буду, но ведь и войско без дела держать тоже негоже, тем более такое, как у нас, разношёрстое, собранное с миру по нитке и ещё не до конца слаженное. Хотя, конечно, в Вольных баронствах далеко не каждый владетель может позволить себе иметь такую дружину, как наша, но мы ведь не в Вольных баронствах обитаем, а в степи, переполненной дикими степняками, отсюда и требования к казакам совсем другие.
        Ну что тут скажешь, прав он, чертяка лихой. Требования у нас действительно совсем иные. Если к владетелям помощь может прийти, то нам её просто ждать неоткуда, мы здесь одни на многие десятки, а то и сотни вёрст вокруг, так что полагаться можем исключительно на свои силы, да ещё на милость Божию.
        Тяжело вздохнув, я открыл журнал с описью наличного вооружения и внимательно вчитался. Исходя из списка, у нас имелись шестьсот тридцать два мушкета и двести восемьдесят семь пистолей, к ним пятьдесят шесть трофейных бочек, в каждой по двадцать пять килограммов пороха, и это не считая того, что привёз караван. В общем, арсенал внушительный, да вот только для наших потребностей маловато. Всех поголовно вооружить невозможно, придётся компенсировать недостающее арбалетами, а их-то в описи как раз и не имелось. Оторвавшись от записей, я задумчиво взглянул на есаула и вкрадчиво поинтересовался:
        - А скажи-ка, друг ты мой ситцевый, почему в описи арбалеты отсутствуют, ведь они у нас в наличии были?
        - Так они на складе и есть, никуда не делись, - удивлённо приподнял брови Борислав.
        - В таком случае почему они не занесены в опись?
        - Да зачем это барахло нам нужно, только место на складах занимают! У нас же мушкеты с пушками имеются! - выпалил есаул, искренне недоумевая на мой интерес к старым арбалетам.
        - Борислав, огнестрела у нас на всех при всём нашем желании не хватит, да ещё, к тому же, обучить всех мы просто физически не сможем, а вооружить надо буквально всех, и арбалеты для этого дела подойдут как нельзя лучше. Не только ими будем вооружать, но и пиками для обороны от штурмующих крепостную стену. Доспехи какие-нибудь кожаные со стальными накладками также заготовить надо в надлежащем количестве. Опять же, хороший запас болтов к арбалетам нужен. В общем, с завтрашнего дня напрягай кузнечную артель и как можно скорее делай это всё, а я займусь подбором и подготовкой пушкарей и пластунов, да и не только ими. Людей надо на отряды разбить, назначить командиров и за каждым закрепить участок обороны. Опять же, отработать с ними различные способы сдерживания нападающих, да и многое что ещё…
        - Эка ты замахнулся, атаман! - с изумлением глядя на меня, воскликнул есаул.
        - А что делать прикажешь? Степняки ведь по нашу душу непременно пожалуют, и тогда нам всем мало не покажется. Но если мы им на Хортице конкретный цугундер устроим, то их беки-ханы десять раз подумают, прежде чем вновь пойти на нас войной.
        - Я тебя понял, атаман, - с кислой миной выдохнул Борислав и, испросив разрешения удалиться, вышел.
        Задумчиво почесав затылок, я посмотрел в окно. Работы было непочатый край, хоть караул кричи, а что будет дальше, даже представить боюсь…
        - Атаман, вот кладовая книга с подушным списком.
        Обернувшись, я жестом распорядился положить её на стол и взялся за просмотр подушного списка. На Хортице на сегодняшний день обитало три тысячи двести сорок один человек, среди которых детей разных возрастов почти триста душ, а вот женщин оказалось гораздо меньше мужчин, а это не очень хорошо…
        - Верин, я что-то не могу разобраться, хватит ли нам продовольствия, поясни, пожалуйста.
        - Запасов хватит, но в самый обрез, голодать точно не будем, но и сытно питаться тоже. Всё тютелька в тютельку, правда, есть ещё неприкосновенный запас, небольшой, но я его в расчёт не беру.
        - Ну, хоть с этим более или менее хорошо, - с облегчением выдохнул я. - Теперь вот что… Ты начинай собирать следующий караван в Мельхор и ещё займись организацией врачебной команды, и подбери подходящее для неё помещение, а если такого не найдётся, построй, да, а сколько у нас сейчас лекарей в наличии?
        - Четверо, и несколько их учеников, - ответил староста, задумчиво поглаживая бороду.
        - Тогда вот что, озадачь одного из них, кто с караваном пойдёт, чтобы по пути нанять ещё несколько опытных лекарей, в особенности хирургов, да и лекарств всяких купить, деньги на это я дам, сколько потребуется.
        - Хорошо, атаман, всё сделаю.
        - В таком случае не смею тебя больше задерживать. Иди отдыхай, завтра у нас всех будет очень тяжёлый день, пожалуй, и не день вовсе, а целый месяц, а то и куда больше. Одним словом, с завтрашнего дня пахать будем, как ломовые лошади…
        Староста поднялся и, откланявшись, удалился. Оставшись один, я ещё раз пересмотрел статистику и задумался. За время моего отсутствия есаул и староста сделали многое, но далеко не всё, и во многом это была моя вина. Не всё я предусмотрел перед своим выездом, да и не знал я многого, но, прокатившись по Вольным баронствам, достаточно быстро осознал свои ошибки, которые следовало в срочном порядке исправлять.
        Посидев в задумчивости, я открыл карту Хортицы и всмотрелся в схему укреплений. Отметив карандашом предполагаемое расположение пушек на крепостной стене и редутах, я расчертил примерную зону поражения и сразу увидел слабое место в обороне. Прикинув в уме так и эдак, я чертыхнулся сквозь зубы. Не хватало ещё одного редута, и его надо было строить метрах в сорока от крепостной стены, иначе возможен прорыв. Да что там! Если нападающие бросятся вплавь, то обойдут стену и непременно ворвутся на излучину, пусть и потеряв при этом довольно значительную часть личного состава, но для нас и оставшихся степняков за глаза хватит. Тяжело вздохнув, я сложил карту и, поднявшись из-за стола, покинул управу. Вскочив на коня, вновь поехал осматривать укрепления и заодно определить место для ещё одного редута.
        Под вечер, управившись с делами, я неспешно покинул излучину и тронулся на опорный пункт, где обитали мои андроиды. Прибыв на место и осмотрев то, что они понастроили в моё отсутствие, я остался вполне доволен. Опорный пункт представлял собой массивную круглую башню со стенами толщиной три метра, а высота доходила до восьми. Входной двери в ней не имелось, и попасть в неё можно было только в том случае, если сверху спустят люльку на толстых канатах.
        Я мысленно отдал команду спустить её, и андроид немедленно выполнил приказ. Через минуту я оказался на башенной площадке. Пройдя по ней и осмотрев окрестности, понял, что место опорного пункта было мной выбрано правильно. Установив на башне четыре орудия, легко можно было длительное время сдерживать наступающую кавалерию, а учитывая, что оборону будут держать андроиды, так и вообще опорный пункт костью в горле встанет у степняков. Взять его будет просто нереально, и это главное. Таких башен ещё бы несколько отстроить, но нет для этого ни времени, ни ресурсов и, что самое важное, людей…
        За полчаса осмотрев внутреннее устройство башни и выяснив, сколько ещё удалось намыть золотого песка и самородков, я спустился на землю и в приподнятом настроении вернулся на Хортицу, сразу поспешив к старшине кузнечной артели. Очень хотелось выяснить, отлили ли кузнецы новые золотые слитки для Гильдии огневых дел мастеров, и если да, то уже можно было смело собирать новый караван в Мельхор за новой партией оружия и пороха.
        Глава 12
        - Устал, атаман?
        - Как загнанная лошадь, Борислав, - со скрипом в позвоночнике выдохнул я, с трудом стаскивая пропитанные пылью и потом грязные сапоги, - вот уж не думал, что так трудно будет обучать людей артиллерийскому делу, в котором и сам толком не разбираешься. Там проверь, сам научись и проконтролируй, чтобы, не дай бог, из-за перевеса пороха ствол не разорвало и никого не убило или покалечило. Самое паршивое, и заменить меня сейчас некем, вот и кручусь-верчусь как та юла…
        - Ладно, атаман, отдыхай, а я пойду. Очередную бабью группу в тир поведу, где мы будем обучать их стрельбе из арбалетов ну и немного из мушкетов с пистолями.
        Устало махнув рукой, я пожелал ему удачи в этом нелёгком деле, прислонился спиной к бревенчатой стене, прикрыл глаза и призадумался. Со стрельбой из мушкетов и пистолей проблем практически не было. Большинство и раньше умели стрелять, просто пришлось внести некоторые изменения в тактику применения этого оружия, а вот что касалось стрельбы из пушек… Прямо скажем, обучение артиллерийскому делу давалось с большим скрипом, и всё из-за того, что тут требовались люди сообразительные и действительно желающие учиться чему-то для себя новому. Да к тому же не падающие от страха в обморок от грохота орудий и обладающие способностью слаженно работать в команде. С громадным трудом и превеликим множеством нервотрёпок удалось хоть как-то обучить три сотни человек. Обучить, конечно, это громко сказано, до идеальной слаженности и синхронности исполнения команд было ещё очень и очень далеко, но, по крайней мере, то, чего мы уже достигли, можно было смело причислять к достижениям.
        - Спишь, атаман?! - послышался рёв старшины кузнечной артели из приоткрытой двери.
        Открыв один глаз, я вздохнул и ответил:
        - Нет, не сплю, просто устал как собака, вот и присел немного передохнуть.
        - Ясно, - сбавив тон, проворчал Клайм, прошёл в кабинет, сел напротив меня и, огладив запылённую бороду, заговорил: - Атаман, помнишь, ты мне о ручных бомбах говорил, так вот: мы сделали первую пробную партию.
        - Да ты что?! - вскакивая, выпалил я, не веря своим ушам, и на всякий случай уточнил: - Клайм, ты, случаем, не шутишь?
        - Какие могут быть шутки?! Я совершенно серьёзно говорю. Чугунные пустотелые болванки под порох мы быстро отлили, а вот с запальными шнурами повозиться пришлось преизрядно. Кучу пороха извели на эксперименты. Шнуры эти гадские всё никак гореть хорошо не хотели, и всё из-за клея, и вот наконец наш последний образец с особым клеем сработал так, как надо. Запальный шнур теперь не только сильным ветром не задувается, он даже в воде не гаснет.
        - И как, уже пробовали ручные бомбы взрывать?
        - Нет, атаман, не решились, твоя идея, тебе и взрывать, - категорично заявил старшина, явно опасаясь изделия, которое сам же со своей кузнечной артелью и сотворил.
        - Хорошо, пошли ваши запальные шнуры посмотрим…
        Намотав портянки и натянув сапоги, я выскочил из управы и поспешил в кузню, да так быстро, что старшина едва за мной поспевал. Пока мы шли, я от нетерпения завалил Клайма кучей вопросов, на которые он сбивчиво отвечал, и за время пути я более-менее всё выяснил. Когда мы вошли в литейный цех, я первым делом осмотрел три десятка пустотелых чугунных чушек с чётко прочерченным рифлением в виде кубиков. Заготовки под будущие ручные бомбы, или гранаты, были разной величины и имели специальные гнёзда под запальные шнуры. Взяв одну из чушек, я подержал её на весу и, убедившись в приемлемом весе, распорядился раздельно сложить шнуры, порох и чушки в ящики и всё это добро погрузить на телегу. Когда кузнецы всё выполнили, я покатил на артиллерийский полигон.
        Добравшись на место, я, соблюдая осторожность, засыпал порох в чушки, после чего проверил горение запальных шнуров и только тогда вставил их в гнёзда. Снарядив гранаты, вышел на позицию, где стояли мишени, выполненные в виде конных и спешенных степняков, и, спрятавшись за невысокой каменной стеной, ещё раз оглядел мишени. Все они были изготовлены из соломы в натуральный рост и были выряжены в степнятское трофейное тряпьё.
        Убедившись, что посторонних на линии огня нет, я поджёг шнур и, широко размахнувшись, метнул гранату в мишени. Граната, медленно вращаясь в воздухе, сделала дугу и упала среди чучел, после чего прогремел оглушительный взрыв. Выбравшись из-за своего укрытия и подойдя к образовавшейся неглубокой воронке, я с интересом осмотрел мишени. Результат оказался просто великолепным. Чучела в радиусе пяти метров буквально разнесло в клочья, а те, которые находились несколько дальше, были основательно посечены осколками.
        За сорок минут изничтожив все гранаты и оставшись очень довольным их эффектом, я сел на телегу и вернулся в кузницу.
        - Ну и как, атаман? - с придыханием поинтересовался старшина кузнечной артели.
        - Отлично, Клайм, просто великолепно! - честно признал я. - Таких ручных бомб надо наделать как минимум несколько сотен, только хранить для них порох, болванки и запальные шнуры необходимо по отдельности во избежание несчастных случаев, а то, не ровён час, из-за какого-нибудь балбеса сами взорвёмся на хрен. Разорвёт всё и в разные стороны разбросает.
        - Есаул всю плешь проел насчёт арбалетов и болтов к ним, - сквозь зубы пробурчал Клайм, - и пики со щитами требует, а тут ещё бомбы, и в таком количестве… Боюсь, атаман, не выдюжим, дай бог, если сотни полторы-две потянем, но не больше. Мы и так уже с ног валимся от усталости.
        М-да-а… дилемма, однако. И то надо, и это, и вообще всё надо, а сил-то на всё как раз нет. Баланс какой-то нужен, а как его найти - АХЕЗ, что означает: а хрен его знает… Да, ко всему прочему, порох расходуется со страшной силой, а пополнять его на регулярной основе нет никакой возможности. Куда ни кинь - всюду клин. Хоть самим этот порох начинай производить, только как?!
        - Ладно, Клайм, сделайте сколько сможете, просто гранаты эти в случае штурма степняков нам очень пригодятся, впрочем, и арбалеты с болтами тоже позарез нужны…
        - Сделаем всё, что сможем, - с тяжким вздохом ответил старшина кузнечной артели, сильно похудевший за последние два месяца напряжённой работы.
        Попрощавшись с Клаймом, я покинул кузницу и направился в управу, где разыскал старосту, и уже вместе с ним пошёл проверять строительство больницы. Походив по стройке и убедившись, что хоть с этим у нас полный порядок, я хотел было попрощаться со старостой и поискать есаула, но в этот момент станина ручного подъёмника неожиданно просела и спустя несколько мгновений провалилась под землю на несколько метров.
        - Вот так-так… - изумлённо выдохнул староста и с опаской пошёл к краю провала.
        Постояв несколько мгновений, я последовал за ним. Взглянув в образовавшуюся дыру, я от удивления непроизвольно присвистнул. В провале отчётливо виднелась добротная кирпичная кладка из бурого кирпича.
        - Что это такое? - шёпотом спросил староста, ни к кому конкретно не обращаясь, хотя, помимо меня, возле провала собралось порядка пятнадцати человек.
        - Сейчас посмотрим…
        Достав из сумы фонарь, я примерился, спрыгнул вниз и огляделся. Неожиданный провал вскрыл какое-то подземное сооружение, но что оно собой представляло, видно было плохо, пришлось пригнуться, пролезть через станину подъёмника и пробраться дальше вглубь. Посветив вокруг фонарём, я хмыкнул. Яркий луч осветил самое натуральное подземное складское помещение с колоннами, и было оно довольно большим, да к тому же заставлено многочисленными деревянными ящиками. Подойдя к штабелю и пощупав струганую древесину, удивился ещё больше. Дерево было совершенно сухим и даже не гнилым, хотя, конечно, здесь, в подземелье, и воздух был сух и свеж, мало того, даже вездесущая плесень напрочь отсутствовала.
        Оглядев ещё раз штабеля многочисленных ящиков, я припомнил прочитанное в книге Хроник Большой и Малой Хорты, что на излучине более двухсот лет назад находилась торговая перевалочная база со складами, и, похоже, это был один из сохранившихся с тех времён склад. Хотя это вовсе не факт.
        Выбравшись на поверхность, я позвал старосту и ещё десяток человек и уже вместе с ними вновь полез обратно под землю. Озадачив людей вскрыть первый попавшийся ящик, мы посмотрели на его содержимое.
        - Ну надо же! Это же самые настоящие мушкеты! - воскликнул ошарашенный староста.
        Подсвечивая фонарём, я взял один мушкет и внимательно осмотрел его. В сущности, это даже не мушкет, а добротно сделанный гладкоствольный штуцер, заряжаемый через ствол и предназначенный для точной стрельбы на несколько большее расстояние, нежели стреляли мушкеты. Правда, заряжать их было немного сложнее и дольше, чем мушкеты, оттого и скорострельность хромала, зато компенсировалось это отличной точностью. В общем, хорошая штука и для нас очень нужная и полезная.
        Вернув штуцер в ящик, я обернулся к притихшим людям, уже запалившим несколько факелов, и распорядился:
        - Значит так, казаки, вскрывайте ящики, а староста будет вести перепись хранящегося здесь имущества, только будьте предельно осторожны. Если в них хранятся штуцеры, то, может, и порох есть или ещё что взрывоопасное. Не хватает из-за чьей-нибудь неосторожности на воздух взлететь. А если найдёте что-либо необычное, немедленно меня зовите. Приказ ясен?
        Мужики нестройным хором пропыхтели и, покивав, приступили к работе.
        Несколько часов они разбирали ящики, и я как в воду глядел. Помимо штуцеров с мушкетами в них обнаружились холщовые мешки с дымным порохом, причём их оказалось очень много, и это радовало более всего. Были и пули, а также полная кавалерийская амуниция единого образца. Помимо этого, в отдельно складированных ящиках были какие-то герметично закупоренные глиняные горшки. Заинтересовавшись находкой, я откупорил один из них, и мне в нос шибанул хорошо знакомый запах нефтепродуктов.
        - Фу, что это за мерзость такая? - зажимая нос, брезгливо поинтересовался староста, непроизвольно сделав пару шагов назад.
        - По всей видимости, какая-то зажигательная смесь, но будет ли она гореть после того, как пролежала в этом складе невесть сколько времени, неизвестно, да и порох проверить надо. Может, он от времени вообще испортился.
        - Непременно проверим, дело нехитрое, - заверил староста, пытаясь обратно закупорить глиняный горшок с зажигательной жидкостью.
        - Атаман, тут какая-то непонятная хрень, вроде на маленькую мельницу похожая, - неожиданно послышался хриплый голос одного из казаков.
        Обогнув пирамиды ящиков и пройдя к вскрытым, я поинтересовался:
        - Что вы там накопали?
        - Да вот сам посмотри, атаман, штука какая-то странная, чем-то на мясорубку похожая, только не она вовсе, а что-то совсем другое… С колёсами от телеги почему-то в ящике лежит.
        Взглянув на эту «хрень», я от неожиданности позабыл, как дышать. В большом ящике в разобранном виде находилась самая настоящая картечница Гатлинга в полном комплекте со станком.
        - Так что это такое, атаман?
        Сглотнув, я медленно повернулся к людям и почему-то охрипшим голосом ответил:
        - Это, братаны, действительно мясорубка, только не для нас, а для степняков. Машинка жуткая, и, слава богу, она появилась у нас, а не у орды, иначе нас здесь всех подчистую покрошили бы, вот такие дела… Кстати, сколько таких бандур вы нашли?
        - Восемь, но мы ещё далеко не все ящики пересмотрели. Возможно, найдутся ещё.
        - Ясно, - выдохнул я, - эти картечницы переносите к провалу, будем поднимать на поверхность.
        - Будет исполнено, атаман.
        Пока подтаскивали ящики, я выбрался наружу и озадачил людей расширить проход и убрать провалившийся ручной подъёмник, а после того, как строители выполнили мою команду, занялся организацией подъёма картечниц. Кое-как вытащив ящики, рабочие погрузили их на три подводы и довезли до оружейной мастерской, где под моим наблюдением сдали на склад, где я и трое мастеров-оружейников занялись изучением картечницы. Я-то такую штуку видел разве что на фотографиях в журналах и совершенно не представлял, как ею пользоваться, а уж о мастерах и вообще говорить не приходится, но вспыхнувший азарт исследователя буквально подстёгивал, и в результате мы собрали одну картечницу. В общем, интересная многоствольная машинка получилась, причём, что интересно, станок, на котором крепились стволы, имел передок для хранения боеприпасов и инструментов, а также крепления для сбруи на две лошади.
        Как-то довелось прочитать об этой чёртовой мельнице одну статейку, в которой говорилось, что картечница Гатлинга была не очень надёжным оружием. Частенько заклинивала, пока не изобрели унитарный патрон, то есть латунную гильзу с капсюлем воспламенения. У меня тогда даже мысли не возникало, что когда-нибудь мне доведётся с ней в реальности столкнуться… И вот на тебе, столкнулся…
        Почесав затылок, я сел на ящик из-под картечницы и, посмотрев на новое для себя оружие, глубоко задумался. Уж не дельцы ли подсуетили мне это добро, и если они, то ведь за такие подарки, как правило, принято расплачиваться по полной программе…
        «Блин! Голова кругом идёт от всех этих чудес», - подумалось мне. Ну не нравилось мне всё это, ой как не нравилось. Неспроста это… Интрига, что ли, тут имеет место или Большая игра с несколькими противоборствующими игроками, не суть важно, а важно, по крайней мере для меня, то, что я в этой игре что-то типа пешки, хотя нет, скорее в роли слона, передвигаемого неведомым мне игроком или, точнее, опытным кукловодом. Остаётся только выяснить, чьи интересы я представляю или защищаю в этой игре, что, в общем-то, в моём положении фигуры с ограниченными возможностями на большой шахматной доске было, мягко говоря, весьма проблематично…
        - Атаман, а как эта штука называется? - не отрываясь от изучения механизма, поинтересовался один из мастеров-оружейников.
        - Это картечница. Очень редкое оружие, стреляющее очередями. Такое оружие даже в Гильдии огневых дел мастеров ни за какие деньги не купишь, так как они их вообще не делают. Думаю, они были сделаны ещё до пришествия монстров на Хорту и с тех пор здесь, в подземном хранилище, и покоились…
        - Гм… интересная машинка…
        - Ладно, казаки, пойду-ка я проконтролирую вывоз найденного оружия и боеприпасов, а вы пока собирайте чёртовы мельницы и разбирайтесь, как её заряжать и вести прицельный огонь.
        - Обязательно разберёмся, - уверенно заявил кто-то из мастеров, - если один человек что-нибудь придумал, то другой непременно в этом разберётся.
        - Ну, Бог вам в помощь.
        Я вернулся к провалу, где уже вовсю кипела работа по извлечению ящиков с оружием, которые сразу грузили на подводы. Всем этим действом руководил староста, отличающийся хозяйственной хваткой и дотошностью, так что вмешиваться в его работу я не стал и спустился в обнаруженный подземный склад.
        - Сколько ещё картечниц нашли? - с ходу поинтересовался я у того строителя, который первым её и обнаружил.
        - Четыре, но мы ещё не все ящики вскрыли, возможно, есть ещё.
        - Хорошо, продолжайте работать, только не забывайте картечницы отдельно складывать. Перевозить их будем в особом порядке, а вообще будьте предельно осторожны, мало ли какие здесь сюрпризы имеются.
        - Не волнуйся, атаман, всё сделаем в самом лучшем виде.
        - Лады.
        Предупредив ещё раз незамедлительно звать меня в случае обнаружения предметов неизвестного назначения, я по кругу обошёл подземный склад, только на этот раз куда более внимательно осматривая все закоулки, и довольно быстро сообразил, что обвал, благодаря которому склад и был найден, случился как раз там, где был вход. Подсвечивая фонарём, я прошёл вдоль стен и наткнулся на крашенную суриком стальную дверь. Подёргал за фигурную бронзовую ручку, но она даже не шелохнулась. Замок был закрыт. Недолго думая, я достал ТТ и, передёрнув затвор, выпустил в замочную скважину несколько пуль, после чего ещё раз дёрнул за ручку. Стальная дверь со страшным скрипом, медленно стала открываться. Поднажав сильнее, я кое-как открыл её и, посветив фонарём, осмотрел помещение. Оно было не очень большим и также заполнено какими-то деревянными ящиками, только меньшего размера. Шагнув внутрь, я снял верхний ящик и, открыв крышку, обнаружил под ней обычное сено. Отбросив его, я увидел статуэтку. Взяв её в руки и всмотревшись, я от неожиданности плюхнулся прямо на пыльный пол. Это была статуэтка Лихого всадника, в точности
повторявшая те, которые были обнаружены нами в шахте…
        «Ну вот как они проделывают эти свои фокусы, хотелось бы знать?! - подумалось мне. - „Подарочки“ подсовывают, что комар носа не подточит, всё проделано так, будто хозяйство это пролежало нетронутым на этом складе очень и очень долгое время. Прямо чудеса какие-то, да и только… Вы как хотите, так и считайте, воля ваша, а вот лично я ни на йоту не доверяю дельцам, проявляющим столь щедрую благотворительность. Определённо, эти „подарочки“ они мне подкидывают неспроста и, похоже, так ненавязчиво подталкивают к каким-то выгодным для них действиям, но каким - большой вопрос… Да и вообще, оставят ли меня в живых после выполнения того, что от меня требуется теневым кукловодам, неизвестно…»
        Тяжело вздохнув, я поднялся, отряхнул галифе, вернул в ящик статуэтку и взялся за осмотр других ящиков. Статуэтки были ещё в десяти ящиках, а вот в остальных оказались ручные бомбы, чему я уже не удивился, восприняв неожиданную находку как нечто должное. Чего-то подобного я и ожидал, ведь не зря же ящики разместили в отдельном помещении, да ещё за стальной дверью, закрытой на замок.
        Пересмотрев около пятидесяти ящиков, заполненных ручными бомбами, я бросил это дело и, вызвав людей, распорядился пока оставить остальные дела и в первую очередь доставить опасный груз с соблюдением предельной осторожности в оружейный склад. Прихватил пару бомб и штуцер с боеприпасами к нему, я выбрался на поверхность и вновь поскакал на артиллерийский полигон, где собирался проверить качество найденного в подземном хранилище пороха. Подготовив ручную бомбу, я спрятался за каменную кладку. Подпалив запальный шнур и размахнувшись, бросил её как можно дальше. Рвануло так, что я чуть не оглох. Сила взрыва оказалась раза в три сильнее тех бомб, что сделали мастера нашей кузнечной артели, хотя вес их был примерно одинаковым.
        Выбравшись из-за укрытия, я непроизвольно поёжился: от мишеней вообще ничего не осталось, что говорило о том, что качество пороха было гораздо выше того, что мы закупили у Гильдии огневых дел мастеров. Больше экспериментировать с бомбами я не стал и, зарядив новенький штуцер, выстрелил в ростовую мишень, потом ещё и ещё, пока не выяснил эффективную прицельную дальность, опять же оказавшуюся в три раза больше всех имеющихся у нас на вооружении кремниевых мушкетов. В общем, штуцеры действительно являлись грозным оружием, впрочем, ручные бомбы от них не отставали и даже гармонично дополняли.
        Такому халявному приобретению, значительно усиливавшему нашу огневую мощь, надобно бы радоваться, вот только не было во мне этой радости, хоть ты тресни, а было лишь беспокойство с тревогой пополам. Повздыхав, я собрал оружие и поехал домой. Поставив лошадь в конюшне, разделся и по давно заведённой привычке ополоснулся под холодной водой, потом обтёрся чистой тряпицей и, подхватив оружие, вошёл в дом. Ощущая во всём теле сильную усталость, сразу завалился спать.
        Глава 13
        - Атаман, картечницы к стрельбе готовы!
        - Стреляй, Василь, а я пока со стороны погляжу, как работают эти чёртовы мельницы, - отозвался я, предоставляя мастеру-оружейнику право первому испробовать в работе новое для него оружие.
        Польщённый мастер с гордо поднятой головой подошёл к первой в ряду картечнице и, присев на седло, установленное на станине, и тщательно прицелившись, открыл беглый огонь по мишеням. Наблюдая за тем, как ростовые мишени ошмётками разлетаются в разные стороны, я наконец в полной мере осознал, насколько это грозное оружие, а уж когда вслед за первой картечницей открыли огонь все остальные, так и вообще… Жаль только, залп длился минуты полторы, не более, а хотелось бы побольше, но и этого было уже немало. Сначала артиллерия проредит порядки атакующих, затем вступят в дело штуцеры с мушкетами, затем заработают картечницы, а уже тех, кто прорвётся через плотный заградительный огонь, забросают ручными бомбами. Главное - всеми возможными способами избежать рукопашной схватки или, по крайней мере, отдалить этот момент на как можно дальний срок, нанося при этом тяжелейшие потери, от которых противник потеряет наступательный порыв, а в идеале вообще в панике отступит и более сюда, на Хортицу, не вернётся.
        - Атаман, кажется, наш дозор из степи возвращается, - с тревогой проворчал есаул, - причём несутся так, будто сам Тёмный за ними гонится…
        Быстро оглядев горизонт, я заметил два десятка всадников, галопом несущихся в нашу сторону. Достав бинокль и посмотрев на них, я узнал наших бойцов из первой линейной сотни, вышедших на патрулирование степи три дня назад.
        - Да-а… похоже, что-то случилось… - задумчиво протянул есаул, продолжая внимательно всматриваться в быстро приближающихся всадников.
        Вздохнув, я убрал бинокль в суму, окинул взглядом бойцов, заряжающих картечницы, потом посмотрел на есаула и негромко заговорил:
        - Пожалуй, я с тобой соглашусь, Борислав. По всему видать, время нашей безмятежной жизни подошло к концу, но давай сначала выслушаем дозорных, а потом уже будем думать. Я поеду встречу их и поговорю, а ты пока тут побудь, нечего смущать личный состав отсутствием командиров, пусть лучше тренируются, больше пользы выйдет.
        Кивнув, есаул ушёл и вместе с пушкарями занялся перезарядкой картечниц. Давать какие-либо указания я не стал, пусть сами, отрабатывая навыки ведения огня и перезарядки оружия, проявляют личную инициативу. Я покинул артиллерийский полигон и направился в конюшню. Выведя под уздцы своего коня, вскочил в седло и, пришпорив его, направился навстречу возвращающемуся дозору.
        - Беда, атаман! - во всю глотку завопил старший урядник, командовавший дозором.
        - Не ори, - строго предупредил я его, - нечего своим ором людей пугать и от дела отвлекать. Ты, Матвей, лучше по делу говори.
        Сделав несколько вдохов-выдохов, старший урядник относительно спокойным тоном заговорил:
        - Атаман, на нас войной идёт войско степняков, будут здесь приблизительно под утро. Одного языка мы взяли, правда, допросить как следует не успели, пришлось срочно уносить ноги, иначе нас их дозорные засекли бы, да и потом остановиться не было никакой возможности. Степняки очень уж много дозорных отрядов отрядили, буквально со всех сторон на многие вёрсты вокруг окружили двигающееся войско.
        - Сколько их?
        - Точно сказать не берусь, слишком времени было мало, но, на мой взгляд, намного больше семидесяти сотен. С ними пушки и большой обоз с припасами.
        - Под чьим тотемом они идут? - поинтересовался я у старшего урядника, внимательно рассматривая усталые лица своих бойцов.
        - Главный тотем принадлежит беку Хобалаю, а вот об остальных сказать ничего не могу, слишком далеко от нас несуны были, но их там ещё пять или шесть наберётся, но, думается мне, их гораздо больше.
        - Значит, говоришь, на нас идут сразу несколько родов… - задумчиво протянул я и распорядился: - Везите пленника в управу и сдайте на руки Милошу, пусть его парни основательно допросят, вытрясут всё, что возможно, а я чуть позже подъеду вместе с есаулом. Да, и вот ещё что… пошлите гонца на Выселки - предупредить там, что на нас идут степняки. Как им быть, пускай сами разбираются, раз уж решили жить своим умом.
        - Будет исполнено, атаман.
        Проводив взглядом удаляющийся дозор с пленником, я развернул коня и вернулся на полигон, где не смолкали выстрелы штуцеров и картечниц. Поискав взглядом есаула, жестом отозвал его в сторону.
        - Что там дозорные сообщили? - с тревогой поинтересовался он, как только оказался рядом со мной.
        - Ничего хорошего, - вздохнул я. - На нас идёт орда, и командует ею бек Хобалай. В орде не менее семи тысяч клинков, но, скорее всего, более десяти, и есть некоторое количество пушек.
        - Пф… всего лишь! Да мы их быстро под орех расколем! - состроив презрительную гримасу, воскликнул есаул. - С нашим-то вооружением это вообще не проблема.
        Хмыкнув, я посмотрел в глаза разгорячённого есаула и, покачав головой, спокойно заговорил:
        - Я на твоём месте не был бы столь категоричен, орда-то может быть и не одна, это только дозорные одну видели, да и то насилу ноги унесли. Хорошо хоть, языка сумели захватить, так что собирайся, поедем в управу с пленником разбираться и заодно готовиться к проведению общего схода.
        - Может, стоит отменить учебные стрельбы?
        - Не стоит, пусть ещё хотя бы пару часов потренируются и возвращаются на Хортицу.
        Согласившись со мной, Борислав направился к конюшне, и спустя пару минут мы понеслись на излучину. Быстро проскакав три километра, подъехали к управе и, привязав лошадей, вошли в здание, где нас встретили двое бойцов из разведывательной полусотни Милоша.
        - Где язык? - спросил у них Борислав.
        - Милош с ним в подвале работает.
        - Веди.
        Один из бойцов отодвинул тяжёлый кованый засов и, открыв массивную дубовую дверь, пошёл по ступенькам вниз, я вместе с есаулом последовал за ним. Оказавшись в подвале и пройдя в самый конец коридора, я заглянул в допросную комнату и жестом позвал начальника нашей разведслужбы. Оставив под присмотром двоих бойцов прикованного к табурету пленного степняка, Милош вышел в коридор и, поприветствовав нас, провёл в отдельный кабинет. Там есаул задал ему вопрос:
        - Что язык интересного напел?
        - Не так уж и много чего, - со вздохом разочарования ответил Милош, - хотя дозорный наряд разведчика захватил из клана бека Хорхоя, а он дядька очень влиятельный. На нас действительно идёт большая орда. В налёте участвуют шесть родовых кланов под общим командованием бека Хобалая. Точное количество пленник не знает, но утверждает, что больше тьмы, в смысле десяти тысяч сабель. Сам пленник о существовании Хортицы слыхом не слыхивал, только смутные слухи гуляют среди степняков, что кто-то их в степи убивает и пленников забирает, но кто конкретно, никто не знает. Думали, кто-то из своих. Насчёт цели похода он ничего не знает, но утверждает, что за два дня до похода к беку Хорхою посыльный из Джерсана прискакал с требованием присоединиться к походу бека Хобалая. Больше пленный ничего толком не знает.
        - Примерно когда ждать появление орды? - нахмурился я, обдумывая сказанное начальником нашей разведслужбы.
        - Приблизительно завтра в полдень, а может, и раньше, но тогда лошади и люди прибудут уставшими и поэтому не смогут быстро перестроиться в боевые порядки. На их месте я вообще предпочёл бы прибыть к Хортице к заходу солнца, - ответил Милош, задумчиво потирая стриженый затылок.
        Я посмотрел на есаула и распорядился:
        - Борислав, срочно созывай всех членов штаба, будем решать, как и что нам делать, и предупреди старшин, чтобы после вечерней молитвы люди никуда не расходились. Надо народу сообщить, что нас ожидает.
        - Будет исполнено, атаман!
        Есаул лихо развернулся на каблуках и удалился. Оставшись в кабинете с Милошем, я поинтересовался у него:
        - Как думаешь, о существовании нашей Хортицы степняки сами узнали или из Джерсана подсказали и натравили?
        - Думаю, им напели. Сами степняки по каким-то причинам в наших местах не бывают, а вот торговые караваны непременно о нас кому следует сообщили. Только на кой ляд хозяевам джерсанского рабского рынка нас на ноль помножить возжелалось, мне непонятно, хотя, конечно, мы приток рабов маленько приуменьшили, жаль только совсем немного. По-видимому, мы им самим фактом своего существования мешаем.
        - Пожалуй, ты прав… - протянул я. - Как военная сила мы для них пустое место, по крайней мере пока, а вот как некая новообразованная общность потенциально можем представлять определённую опасность. Именно по этой причине хозяева Джерсана и подсуетились, натравив на нас подконтрольные им степняцкие рода, вернее, те, кто под рукой оказался. Думаю, это только начало, так сказать, разведка боем. Желают прощупать на предмет нашей боеспособности.
        - Я с тобой соглашусь, атаман, - потирая короткую бороду, произнёс Милош и, помолчав несколько мгновений, вновь заговорил: - Только обороняться нам не годится, атаки степняков могут продолжаться до ишачьей пасхи, как это происходит с Вольными баронствами, но, в отличие от них, у нас для этого нет ни людей, ни ресурсов. Нам надо придумать нечто такое, что отвадит степняков и хозяев Джерсана раз и навсегда приходить по нашу душу.
        - Для того, чтобы нечто такое измыслить, требуется много информации о взаимоотношениях хозяев Джерсана с беками степи, да ещё свои люди нужны как в среде степняков, так и из самого города, вот только как это организовать, большой вопрос…
        Милош, недавно получивший звание хорунжего, задумчиво посмотрел в окно и высказал свои мысли:
        - Атаман, насчёт степняков не знаю, а вот как попасть в Джерсан, я уже придумал. Мы пленных степняков на рабский рынок пригоним и продадим, а среди них будет два или три моих бойца, готовых рискнуть, за хороший куш разумеется…
        - Гм… мысль дельная, - признал я, - только не всех сразу, а партиями, первая будет пробной. Приведём пленённых степняков в Джерсан и посмотрим, как к такому «товару» местные отнесутся. Если прокатит, то уже во второй и третьей можно будет наших рисковых парней внедрить, но сначала всё-таки надо попытаться в Джерсан проникнуть со стороны реки и посмотреть собственными глазами, что там вообще происходит.
        - Да, наверное, так будет лучше, - со вздохом ответил Милош, - хотя, конечно, риск очень и очень велик.
        Минут через десять наш разговор прервал появившийся есаул.
        - Атаман, все собрались в общем зале.
        - Ну что же, пошли потолкуем о делах наших грешных…
        Поднявшись на второй этаж и войдя в общий зал, я поприветствовал присутствующих, прошёл к стене с подробной картой излучины и обрисовал складывающуюся оперативную обстановку, предложив каждому высказать своё мнение по поводу нашей тактики по защите Хортицы. Схемы-то у нас давно были наработаны, но выслушать свой командный состав в преддверии нападения степняков было необходимо. Мало ли, может, мы с есаулом и сотниками что-то упустили, но главное даже не это, главное было дать доверившимся мне людям дополнительную возможность ощутить себя значимой частью большого единого целого, что с психологической точки зрения являлось ключевой задачей для поднятия боевого духа.
        Часа за полтора выслушав всех, мы немного подкорректировали первоначальный план обороны с учётом высказанных замечаний, после чего я поставил каждому из старшин боевую задачу и велел после вечерней молитвы построить на площади линейные сотни. И уже хотел было отпустить командный состав, но в этот момент поднялся староста с большим свёртком в руках и, подойдя ко мне, взволнованным голосом обратился ко всем присутствующим:
        - Здравы будьте, братья! В столь трудный для нас всех час испытаний совсем негоже нам вступать в бой со степняками, немало попившими нашей крови, без своего стяга. Несколько месяцев наши лучшие золотошвейки вышивали флаг, и наконец сегодня утром они завершили работу!
        Развернув свёрток, Верин с гордостью продемонстрировал результат многомесячного кропотливого труда. Взглянув на алое полотнище из плотного шёлка с вышитым золотистыми нитками стилизованным изображением Лихого всадника, сидящего на вставшем на дыбы скакуне и поражавшего копьём трёхглавого дракона, я чуть не крякнул от изумления. Изображение почти в точности повторяло святого Георгия, поражающего огнедышащего гада, разница была лишь в количестве голов. На флаге их было три, прямо как в старинных русских сказках. В принципе, о том, что Верин занимается изготовлением нашего флага, я знал, но как-то всё времени не находилось хоть одним глазком посмотреть на работу, и вот такой сюрприз… А Верин продолжал:
        - Не посрамим же, братцы, славных предков наших, все как один сразимся с врагом нашим давним и разгромим его в бою, иль не казаки мы?!
        Старшины и сотники, дружно вскочив с табуретов, нестройным басовитым хором взревели:
        - Любо, Верин, любо! Покараем врага нашего давнего! Животов своих не пожалеем ради нашей победы! Любо, брат Верин, любо!!!
        - Здесь не только наш общий стяг, наши умелицы вышили для каждой сотни и именные вымпелы, - расплывшись в радостной улыбке, заявил староста и хотел было раздать их сотникам, но тут уж я вмешался:
        - Стойте, братия, обождите немного. Каждая сотня получит свой отличительный вымпел сегодня на общем построении после вечерней молитвы под бой боевых барабанов и гул медных труб!
        Старшины и сотники замерли на несколько мгновений и вдруг охрипшими голосами заревели:
        - Любо, атаман, любо!!!
        - Братья, сейчас идите к своим подчинённым и готовьтесь к торжественному построению.
        Командиры в избытке чувств поздравили друг друга со столь знаменательным событием и, покинув общий зал, разошлись, ушёл и есаул. Остался лишь староста, продолжавший держать алый стяг. Посмотрев в его счастливые глаза, я добродушно улыбнулся и, приобняв старика, заговорил:
        - Ну, Верин, ну, удружил! В самый нужный момент знамя нам преподнёс!
        - Да чего там, атаман, - скалясь во все тридцать два зуба, ответил он, - нам действительно свой флаг очень был нужен, вот мы втайне от всех его и делали. Кстати, наши мастерицы не только флаг с вымпелами сшили, но и головные уборы с красным верхом и перекрестьем из продольных полос, которые ты кубанками называл. На всех хватит и ещё некоторый запас останется. Для рядовых - с чёрными полосами, а для сотников - с серебряными.
        - И за это тебе низкий поклон! Со временем мы непременно для всех единую униформу пошьём, а пока кубанки нас отличать будут, да и мы сами друг друга не перепутаем. По уму это давно надо было сделать, но всё как-то не до того было…
        Староста, загадочно ухмыльнувшись, полез в свёрток, покопался в нём, достал кубанку с золотыми перекрещенными полосами и с уважительным поклоном вручил её мне. Я принял её, поклонившись в ответ, и внимательно рассмотрел. Швы и качество материала были выше всяческих похвал, будто промышленной выделки. Глядя на произведение искусства местных умелиц, мне отчего-то припомнилась история появления этого головного убора. По сути, кубанка - это низкая папаха, получившая распространение в Гражданскую войну. Кубанские казаки, перешедшие на сторону Красной армии, стали урезать стандартные папахи и заменяли кокарды на алые ленты или звёздочки, чтобы в бою можно было отличить красных от белых. После окончания войны кубанки стали зимним головным убором сотрудников НКВД…
        Крепко пожав жилистую руку старосты, я надел кубанку, оказавшуюся мне в самую пору, и, пообещав прийти в церковь на вечернюю молитву, направился к себе. Пройдя по грунтовой дороге, зашёл в свой двор, скинул с себя пропитанную потом и вездесущей пылью одежду, искупался в бочке с тёплой водой и только потом вошёл в хату. Сунув одежду в ящик для грязного белья, я достал из платяного шкафа, сколоченного из грубо отёсанных досок, парадную форму кубанского казачьего войска и разложил её на своей кровати. Эту форму я сам сшил, разве что чёрные шаровары купил в торговой лавке на рынке в одном из доменов в Вольных баронствах вместе с отличными хромовыми сапогами с высоким голенищем. Так что кубанка, вручённая мне Верином, пришлась очень даже кстати. Оставалось только погоны сделать, на что у меня просто не было времени.
        Шил я униформу несколько месяцев, выкраивая для этого редкие часы свободного времени. Конечно, можно было озадачить наших белошвеек, но мне очень не хотелось, чтобы кто-то о ней знал раньше времени, полагая надеть её перед боем или на какое-то значимое торжество, и вот наконец время это пришло…
        Неспешно одевшись, я пристегнул родовую шашку с кинжалом из золотой шахты и степенной походкой направился в церковь. Шагая по хорошо утрамбованному щебню, постоянно ловил на себе заинтересованные взгляды, но, честно говоря, мне было совершенно не до них. Все мои мысли вертелись вокруг предстоящей церемонии вручения сотням именных вымпелов. Как-то уж всё спонтанно получается, к таким торжественным мероприятиям долго готовиться надо, отрабатывая всё в мельчайших деталях, а тут… всё с бухты-барахты. Хотя, конечно, это, наверное, и к лучшему. Мордовать личный состав не пришлось, полностью сконцентрировавшись на боевой подготовке, так что предстоящая церемония пройдёт пусть и не гладко, зато без всякой фальши и излишней помпезности буквально в преддверии тяжелейшего сражения, что само по себе дорогого стоит… Далеко не с каждым выбравшим нелёгкую воинскую стезю такое случается… м-да-а…
        Вот так, шагая и обдумывая предстоящий ритуал вручения боевых вымпелов, я добрался до церкви, сколоченной на скорую руку из подручных материалов, и остановился возле входа. Сняв кубанку и перекрестившись, вошёл внутрь. До вечерней проповеди оставалось ещё минут пятнадцать, так что было время поговорить со священником.
        - Здравствуйте, отец Гавриил, - поприветствовал я нашего священнослужителя местного культа Единого.
        - Здравствуй, атаман, - мягко отозвался он. - Что-то давненько тебя не было в храме Божьем…
        - Что поделать, работать пришлось очень много, - с покаянием отозвался я, - да вы и сами это знаете. Времени катастрофически не хватает.
        - Я понимаю тебя, сын мой, но всё же негоже атаману, предводителю многих людей, в церковь не ходить, ведь тебе люди подчиняются, и они на тебя смотрят, так что ты обязан своими поступками подавать достойный пример.
        - Каюсь, грешен, отец Гавриил, - чуть склонив голову, ответил я, действительно ощущая в душе неловкость, - и обязуюсь исправить столь досадное недоразумение. Но давайте сейчас поговорим немного о другом. На нас идёт большая орда степняков, будут они здесь уже завтра, ориентировочно в полдень. Они идут нас уничтожить, так что нас ожидают тяжелейшие бои в осаде против многократно превосходящего противника. После вашей вечерней проповеди и молитвы на плацу будет проведено торжественное вручение сотням именных вымпелов, и по этой причине я попросил бы вас освятить как общий наш стяг, так и вымпелы сотен.
        - Достойное дело, атаман. Я непременно это сделаю, считаю это большой честью.
        Склонив голову в знак почтения, я передал ему свёрток со знамёнами и, пообещав, что в самое ближайшее время принесут к ним древки, вышел из церкви. Отойдя в сторону, я стал наблюдать, как подтягивается народ. Когда все собрались на площади возле церкви, отец Гавриил начал литургию, продлившуюся около часа, а затем обратился ко всем присутствующим с проповедью. Я внимал его мудрым словам, завершившимся призывом крепить единство и крепиться духом перед лицом тяжёлых испытаний…
        После проповеди отец Гавриил оповестил всех, что расходиться не надо, так как предстоит важная военная церемония. Есаул и сотники немедленно принялись выстраивать линейные сотни, причём проделывали это весьма сноровисто. Поднаторели они за последние месяцы, проведённые в постоянных тренировках, что не могло не радовать. А народ в предвкушении чего-то необычного во все глаза смотрел на разворачивающееся действо. Оно и понятно, в последние месяцы не до каких-либо развлечений было, один лишь каторжный труд на добровольных началах с хорошей перспективой на будущее.
        И вот есаул проревел команду, и все бойцы, как один, приняли стойку смирно. Чеканя шаг, он подошёл ко мне и отрапортовал:
        - Атаман, по вашему приказу линейные сотни построены!
        - Вольно.
        - Вольно! - развернувшись к строю, продублировал он команду и замер в ожидании дальнейших приказов.
        Медленно оглядев напряжённых бойцов и притихших людей, я сделал несколько шагов вперёд и, набрав побольше воздуха в лёгкие, громко заговорил:
        - Братья и сёстры, на нас войной идёт орда степняков, точное количество неизвестно, но не менее ста сотен с артиллерией. Они идут нас убивать, а выживших обратить в полон и продать на рабском рынке, как скот. Отступать нам некуда, здесь наш дом, и мы его будем защищать и непременно победим. Они будут на Хортице уже завтра, а посему приказываю незамедлительно начать подготовку к обороне, но прежде надо выполнить обязательный воинский ритуал. Каждой казачьей сотне будет вручён именной вымпел. Потеряв его, сотня покроет себя страшным позором и будет расформирована. Боевой отличительный вымпел - это честь и гордость каждого бойца, его он обязан почитать и беречь, и надеюсь, нет, я знаю, в предстоящем сражении со степняками вы покроете себя и свои вымпелы великой славой! - Умолкнув, я резко развернулся к нашему священнику и, чуть поклонившись, обратился к нему: - Отец Гавриил, я попрошу вас освятить наш общий боевой стяг и именные вымпелы линейных сотен.
        Священник, одобрительно кивнув, жестом указал служкам вынести алое знамя с изображением Лихого всадника и, когда его вынесли из церкви, звонким, хорошо поставленным голосом запел песню-молитву, да так запел, что даже меня, толстокожего, до самых печёнок проняло, и я, ощущая какой-то безумный душевный подъём, снял кубанку и трижды перекрестился. И тут произошло нечто поразительное… Бойцы, выстроенные в парадные шеренги, видимо, под воздействием песни-молитвы находясь точно в таком же состоянии, все как один сняли головные уборы и повторили мои движения, осеняя себя православным крестом. Неожиданным это было, ой как неожиданным, ведь не было же в местной религии Единого вообще ничего подобного…
        Завершив песню-молитву, отец Гавриил покачнулся от навалившейся на него усталости и чуть было не упал, но, удержавшись на ногах, повелительным жестом остановил бросившихся ему на помощь служек, самостоятельно окропил святой водой алый стяг и протянул его мне. Сделав несколько шагов ему навстречу, я остановился, придерживая шашку, опустился на правое колено и поцеловал край знамени, под которым нам всем предстояло сражаться, умирать, получать раны и непременно побеждать.
        Не успел я встать, как вдруг дружно ударили боевые барабаны и натужно заревели медные трубы. Запел хор. Ощущение торжественности момента ощущалось настолько остро, что стоявшие в шеренгах бойцы без всякой команды тоже встали на правое колено и взревели:
        - С нами Бог!!!
        Поднявшись и надев на голову кубанку, я выхватил шашку и проревел в ответ:
        - Если с нами Бог, тогда кто же против нас?!
        - Богоотступники! - нестройно ответили бойцы линейных сотен, и вместе с ними заклокотал присутствующий на площади люд.
        - А раз они богоотступники, значит, победа будет за нами, мы победим!!!
        - Ура! Ура!! Ура!!! - прокатился над излучиной и Большой рекой рёв сотен мужских и женских голосов.
        В течение получаса бойцы по очереди подходили к алому стягу и, опускаясь на правое колено, прикасались к нему губами, после чего возвращались в строй. Завершив воинский ритуал, я под пение хора и игру оркестра вручил сотникам именные вымпелы и приказал сотням занять закреплённые за ними участки обороны. Сотни, соблюдая строй, разошлись, но на площади перед церковью остались женщины, дети и старики. Я подошёл к старосте и, окинув взглядом притихших людей, сказал:
        - Ну что, бабоньки, вот и настал момент, ради которого все мы не покладая рук работали как проклятые и добросовестно учились воинскому делу.
        - Атаман, - прижимая к груди годовалого ребёнка, обратилась ко мне мамаша лет семнадцати, - а вдруг не сдюжим, и степняки прорвутся на излучину?
        - А вот это будет зависеть не только от нас, линейных казаков, но и от вас, бабоньки. Вы - наш тыл, на который мы всецело опираемся. Если вы не сдюжите, не сдюжим и мы, но мы непременно сдюжим, иного просто не дано. Любой мужчина, даже самый хилый, если за его спиной жена и дети, будет сражаться словно разъярённый лев, чтобы защитить своих детей и детей своих побратимов.
        - Спасибо, атаман, мы сделаем всё, что можем, и даже сверх того, - с поклоном ответила молодая мать, нежно поглаживая кучерявые волосики своего чада.
        Пожелав всем удачи и Божьего благословения, я со старостой направился в управу, но, не пройдя и тридцати шагов, заприметил бегущего посыльного из надвратной башни крепостной стены.
        - Уж не степняки ли к нам пожаловали раньше времени? - с тревогой прошептал Верин, глядя на приближающегося гонца.
        - Не думаю, - также шёпотом отозвался я, - тут явно что-то другое… Наверное, это из Выселок к нам делегация пожаловала, хотя, возможно, я и ошибаюсь.
        - Гм… А нам-то с них какой прок будет? Долю не платили на общие нужды, крепостную стену и оборонительные башни с бастионами с нами вместе не строили, а теперь защиту им подавай… Не согласный я помощь им оказывать. Ты заботишься о коллективе - коллектив заботится о тебе, вот главное правило общежития, благодаря которому люди и выживают, - с неудовольствием насупив густые брови, пробубнил себе в бороду староста, продолжая всматриваться в приближающегося посыльного.
        Ничего ему не ответив, я дождался, когда боец из сторожевого наряда подбежит к нам, и тут же задал ему вопрос:
        - Что случилось?
        - Атаман, там к воротам люди из Выселок пришли и хотят войти, но, согласно вашему приказу, мы их не пускаем, - с хрипотцой выпалил он, - поэтому они требуют, вернее, требуют их старшины личной встречи с атаманом.
        - Ладно, пошли поговорим. Если примут наши условия, впустим, а если нет, пусть катятся на все четыре стороны. Они, конечно, не бездельники и не лодыри, а обыкновенные единоличники, что в наших условиях равнозначно. Согласятся работать на общее дело и выплачивать долю в казну на постоянной основе, будет им защита, а если нет… то и суда нет… Как говорится, каждый сам волен выбирать свою судьбу…
        Решительно направившись к воротам в сопровождении недовольного старосты и бойца сторожевого наряда, я распорядился открыть калитку. Выйдя наружу и пройдя по деревянному мосту, подошёл к группе из двух десятков мужчин среднего возраста и трёх женщин чуть старше сорока, чуть поодаль от них на больших баулах сидело несколько сотен людей из Выселок.
        - Вы хотели меня видеть? - прохладно поинтересовался я, ни к кому конкретно не обращаясь, и, внимательно осмотрев задумчивые лица старшин из Выселок, заложил руки за спину.
        - Здрав будь, атаман Кудряш, - поглаживая живот, поприветствовал меня один из мужчин с властными манерами, имени которого я не знал, хотя лицо его мне было знакомо.
        - Как тебя величать?
        - Исеем, атаман.
        - И тебе не хворать, Исей. С чем пожаловали на Хортицу?
        - Знамо дело, защиты у тебя, атаман Кудряш, просим на время нашествия степняков окаянных. Обещаем во время осады честно выполнять твои приказы.
        «Ишь ты, какой хитрый, - подумалось мне, - не хочет идти под мою руку, власть свою потерять боясь, но меня это ну никак не устраивает…»
        - Честно выполнять мои приказы - это, конечно, хорошо, но вы ведь не строили крепостной стены и в возведении сторожевых башен с оборонительными редутами тоже не принимали участия. Как мне помнится, староста Верин несколько раз посылал вам гонцов с просьбой выделить людей на строительство, но вы каждый раз под разными предлогами ему отказывали, а теперь защиты просите… Неправильно это…
        Староста Исей, помрачнев, выслушал меня, обернулся к своим спутникам, а узрев их смурые лица, вновь повернулся ко мне и глухим голосом поинтересовался:
        - Так что, атаман, ты нас в крепость свою не пустишь?
        - Нет.
        - Не по-божески это.
        - Может быть, - делано равнодушно взирая на Исея, ответил я, - но у нас существуют строгие правила: для того, чтобы получить нашу защиту, в обязательном порядке требуется вносить свою лепту в общее дело, а вы по каким-то надуманным причинам отказывались, так что извиняйте, но спасаться вы будете самостоятельно.
        - Что ты хочешь, атаман, чтобы нас вновь в полон взяли и на рабском рынке продали, тогда зачем нас из полона вызволял?! - прорычал староста, сверкая злыми глазищами.
        - Освобождал в надежде, что вы ко мне присоединитесь, но вы отказались, решив жить самостоятельно. Это ваш личный выбор, и я его уважаю, только и всего.
        Из группы столпившихся выселковских старшин, растолкав мрачных мужиков, выбралась дородная женщина и, внимательно посмотрев в мои холодные глаза, вкрадчиво поинтересовалась:
        - Атаман, что ты хочешь в обмен на нашу защиту?
        Хмыкнув, я с любопытством оглядел женщину и, равнодушно пожав плечами, ответил:
        - В сущности, не так уж и много. Если вы соглашаетесь регулярно отдавать определённую долю на общее дело, едой, деньгами или своим трудом, не столь важно, тогда получаете нашу защиту и заботу, а если отказываетесь, то на Хортице делать вам нечего. Вы вольны идти на все четыре стороны, никто вас не держит. Думайте и решайте, какой вам сделать выбор, на всё про всё вам даю один час, большего, простите, дать не могу, свободного времени у меня нет вообще.
        - Хорошо, атаман, мы подумаем и примем решение, - хмуро отозвался староста Исей, теперь уже зло посматривая на женщину, имя которой я специально спрашивать не стал.
        Высказав выселковцам всё, что требовалось, я неторопливо развернулся и зашагал к закрытой калитке, и, как только подошёл к ней, один из бойцов сторожевого наряда открыл её. Войдя внутрь, я с облегчением выдохнул и поспешил к редутам, желая проверить, как заняли боевые позиции наши линейные сотни.
        Глава 14
        - Что думаешь, Борислав?
        - Что-то это не очень похоже на привычную тактику степняков, - задумчиво пробурчал есаул, внимательно следя за перемещением нескольких отрядов большой орды, занимавших боевые позиции перед штурмом нашей крепостной стены, - да и камнемётные машины… Я таких сроду не видывал, хотя за свою бытность наёмником раз двадцать участвовал в отражении нападений на замки и насмотрелся всякого. Боюсь, наша крепостная стена под их ударами продержится от силы пару дней, а при таком соотношении сил нам нечего даже думать совершить рейд и попытаться эти камнемёты уничтожить, скорее нас самих уничтожат.
        М-да-а… положеньице… Чего-чего, а таких громадных камнемётных осадных конструкций у степняков мы совершенно не ожидали увидеть. Вся проблема в том, что у нас в арсенале ничего, сравнимого по дальнобойности с этими дурами, которые степняки припёрли с собой, не было. Благо приволокли они их в разобранном виде и сейчас в спешном порядке собирали, и, судя по всему, к утру они будут готовы открыть огонь по нашей крепостной стене, которая долго не простоит под ударами здоровенных каменных шаров. В общем, какое-то время у нас ещё было, чтобы измыслить нечто такое, что позволит вывести эти штуки из строя…
        Как мы и просчитали, орда степняков появилась на нашем горизонте в полдень. Только вместо десяти тысяч по наши души пришли более пятнадцати, но нас это не напугало, с нашим-то вооружением мы их в любом случае раскатали бы в тонкий блин, но тут степняки, ставшие в пятистах метрах от крепостной стены, начали собирать свои осадные орудия… И всё перевернулось в один миг…
        - Атаман, а дозорная-то башня опять очередной штурм отбила. Степняки в страшной панике разбегаются! - с воодушевлением воскликнул староста, от избытка чувств размахивая руками.
        Оторвавшись от изучения карты прилегающей местности, я взглянул в бинокль и увидел, как бегут штурмовые группы, пытавшиеся в очередной раз захватить башню, в которой успешно держались мои андроиды. За четыре часа они не только отбили пять яростных штурмов, но и нанесли противнику очень даже существенный ущерб, убив и ранив сотни четыре, а это как-никак большой плюс для нас. С удовлетворением вздохнув, я посмотрел на старосту и довольно мягко обратился к нему:
        - Верин, шёл бы ты отсюда от греха подальше, иди лучше присматривай за выселковцами и в особенности за старостой Исеем, ну не доверяю я ему, хоть ты тресни. Такая пронырливая морда, с лёгкостью какую-нибудь подлянку нам учинить может.
        - Есть у меня в его окружении парочка верных людей, - с усмешкой отозвался Верин, - присматривают за ним и, если чего-нибудь поганое этот прохиндей удумает, его в реку выкинут… с большим таким камушком на шее. Сам понимаешь, многие его хотели бы скинуть и занять освободившееся местечко.
        Ох, Верин-Верин, поднаторел в интригах, того и гляди сам удумает моё место занять… Но об этом потом будем думать, а сейчас главное - решить нашу проблему, пока она не начала в нас здоровенными отёсанными каменюками пулять…
        - Смотри, ты головой отвечаешь за выселковцев и за лояльность их старшин.
        - Ладно, уговорил, атаман, - с тяжким вздохом пробормотал Верин, недовольно шмыгнул носом, развернулся и направился к лестнице, но, на полпути остановившись и внимательно посмотрев на меня, вкрадчиво поинтересовался: - А каковы мои полномочия?
        - В случае каких-то проблем с выселковцами можешь с ними не церемониться, а вот что касается наших, то за провинность - в карцер, после на общем сходе будем разбираться и решать, как с ними поступить.
        - Я понял тебя, атаман, - покладисто ответил Верин и спустился по ступенькам.
        Проводив взглядом удаляющегося старосту, я вновь посмотрел на орду и камнемётные машины и после нескольких минут напряжённых размышлений негромко заговорил:
        - Ты знаешь, Борислав, я, кажется, знаю, как нам эти долбаные махины уничтожить, правда, рискованно, но нам выбирать не приходится.
        - И как же? - дёрнувшись всем телом, резко спросил есаул, смотря на меня немигающими глазами.
        - Некоторое время назад я совершенно случайно обнаружил один любопытный подземный ход, который ведёт в тайную библиотеку из главного храма Единого. Если им воспользоваться, можно ночью пробить выход на поверхность совсем недалеко от камнемётов и их взорвать. Подземный ход выходит к реке в нескольких сотнях метров от излучины, только как туда добраться незамеченными дозорными степняков, я что-то слабо себе представляю.
        - Хм… Покажи-ка, где этот вход в тайное подземелье находится.
        Я указал месторасположение замаскированного входа, и Борислав, некоторое время помолчав, заговорил:
        - Знаешь, атаман, а это ведь не так-то и сложно, как ты думаешь. Наша разведывательная сотня и не такие фортели может проделывать.
        - Думается мне, сотня слишком много для этого дела, десятка три, максимум четыре для проведения такой диверсии будет в самый раз… - задумчиво протянул я, прикидывая в уме, как можно в светлое время суток незамеченными добраться до тайного входа в туннель, выходящего к реке, да ещё переправить приличное количество бочек с порохом. Добраться надо было непременно днём, так как ещё требовалось прорыть выход на поверхность и уже ночью взорвать эти гадские камнемёты, до того, как они начнут по нам стрелять… Хотя, зачем бочки-то с собой тащить? Порох-то в сторожевой башне в большом количестве имеется, вот его и использовать для подрыва камнемётных установок. - Так как туда добраться незаметно для дозоров? - переспросил я есаула, продолжавшего наблюдать за передвижением степняков.
        - Под водой, а дышать через камышовые трубки, - лаконично ответил он и, немного помолчав, продолжил: - А снаряжение… Верёвки с собой возьмут и, когда доберутся до места, вытянут мешки со снарягой, остальное - дело техники, только тебе, атаман, придётся вместе с ними идти.
        - Само собой, - проворчал я, - кроме меня, никто там не бывал и ничего не знает, да и проконтролировать надо, чтобы по возвращении проделанный лаз на поверхность качественно замаскировать, не хватало ещё, если степняки в тайную библиотеку попадут и разграбят. Там хранится самое бесценное сокровище Большой и Малой Хорты, и потерять его было бы самой настоящей трагедией, ведь это не просто какие-то там книги, это память прошлого, которое кое-кто очень хотел уничтожить.
        - Что ты имеешь в виду? - резко повернувшись ко мне, глухо поинтересовался есаул, прищурив правый глаз.
        - А то и имею, что некто очень могущественный специально уничтожал все письменные источники на протяжении долгого времени и подменял их откровенной фальсификацией или коверкал исторические хроники так, что буквально всё было перевёрнуто с ног на голову. Подозреваю, и орда степняков, терроризирующая Вольные баронства, работа одного и того же кукловода или, вернее, кукловодов… В общем, всё происходящее на Большой и Малой Хорте есть химера, созданная неведомо кем и непонятно с какой целью, но цель эта явно мерзопакостная. Вот такие дела, Борислав…
        - Подожди, ты хочешь сказать, - почему-то шёпотом заговорил Борислав, - рабский рынок Мельхора контролирует этот самый неведомый кукловод или кукловоды?
        - Скорее всего, именно так дело и обстоит, но доказательств, сам понимаешь, у меня нет, одни лишь подозрения, но, надо сказать, вполне обоснованные. Для того чтобы это выяснить, надо для начала в город попасть, вернее, для начала орду эту победить надо, а уж затем в город Джерсан как-нибудь попасть и, главное, из него вернуться в целости и сохранности.
        - Орду эту мы непременно уделаем, - твёрдо заявил есаул, - хотя бы ради того, чтобы добраться до глотки того кукловода, кто насылает степняков на Вольные баронства, и думаю, нам предстоит уничтожить не одну такую орду, пока мы до этой самой глотки доберёмся.
        - В правильном направлении мыслишь, Борислав, но не забывай, это ведь наш первый большой бой, от исхода которого зависит буквально всё.
        - Ой, атаман, что-то темнишь ты… Ты явно знаешь нечто такое, о чём мы все, вместе взятые, понятия не имеем, и молчишь, никому ничего не говоришь. Случаем, не хочешь со мной поделиться, момент-то для откровений, как я думаю, самый подходящий?
        - Непременно поговорим, Борислав, причём обстоятельно, но только в другое время и в другом месте и только когда ты действительно будешь готов услышать нечто для себя неожиданное, я бы даже сказал, невероятное. Сейчас ты просто не готов к этому, да и я тоже, если честно, - отрицательно покачав головой, ответил я на его предложение и, спустившись со стены, направился в месторасположение нашей разведывательной сотни.
        Пока шёл к казарме, напряжённо размышлял, правильно ли я поступил, намекнув есаулу о существовании неких тайн этого мира, но, в конце концов, это должно было рано или поздно случиться. Борислав был пусть только профессиональным лихим воякой без серьёзного образования, но по жизни был очень умным и проницательным человеком, да и не он единственный был таким. Верин, например, тоже, или старшина кузнечной артели. И сотники были им под стать. Они просто не могли не обратить внимания на то, что я очень отличаюсь от местных. Хоть я и пообтёрся в последнее время, но всё равно мои манеры, обороты речи и поведение во многом остались прежними, даже несмотря на достаточно сильное воздействие окружающей среды. Все они это прекрасно видели и понимали, только вида не подавали, просто Борислав решился со мной на эту тему поговорить первым…
        Пройдя через пост охраны, я зашёл в казарму и, встретив сотника, заперся с ним в кабинете.
        - Милош, надо срочно три-четыре десятка бойцов вместе с вооружением переправить по реке к одному потайному туннелю, с помощью которого мы сможем камнемётные машины уничтожить. Проплыть надо около пятисот метров под водой. И я пойду вместе с ними. Порох с собой брать не надо, возьмём его в сторожевой башне, этот потайной туннель как раз к ней ведёт.
        - Атаман, а не лучше ночи дождаться и тогда переправиться? Так будет безопаснее, - нахмурился сотник, барабаня пальцами по столу.
        - Оно-то, конечно, так, но ведь если дожидаться ночи, то уничтожить установки мы сможем только на следующую ночь, а за это время степняки нам основательно повредят стену и пойдут на штурм.
        - М-да-а… действительно придётся днём переправляться, - проворчал Милош, - иначе у нас будут крупные неприятности.
        - Значит так, подбери бойцов и вместе с ними выдвигайся к кузнечным мастерским, я вас там буду ждать.
        - Хорошо, атаман, через полчаса будем на месте со всем снаряжением.
        Пожелав нам удачи и Божьего благословения, я поспешил к кузнечным мастерским, где был отличный каменный выступ, за которым нас с берега не было видно, благо ещё плыть предстояло по течению Большой реки, что существенно облегчало задачу.
        - Что думаешь, атаман? - угрюмо поинтересовался стоявший рядом со мной старшина кузнечной артели, внимательно следивший, как первые трое бойцов разведывательной сотни входят в воду.
        - Много чего думаю, - со вздохом проговорил я, так же, как и кузнец, внимательно наблюдая за действиями бойцов, - много всякого-разного в голове вертится.
        - Я имею в виду, может, ты не поплывёшь, как-никак это очень опасно. Ты наш атаман, и если с тобой что-то случится, нам всем не выжить.
        - Я это прекрасно понимаю, Верин, - выдохнул я, - но я обязан идти вместе с ними, иначе этот мир рискует потерять самую большую ценность, а этого я допустить не могу.
        - Да что там может быть такого ценного, в книгах-то этих?! - нервно передёрнул он плечами.
        - Память прошлого, причём реальная, а не кем-то выдуманная история этого мира, его литература, культурные и научные достижения и ещё много всякого-разного, от чего некто попытался избавиться и таким образом переделать на свой лад людей, живущих на этой земле, и не без успеха, надо сказать. В сущности, наверное, это единственная сохранившаяся библиотека на Большой и Малой Хорте, а мы вынужденно стали её хранителями, вот такие дела, Верин…
        - Ты это о монстрах, когда-то опустошивших наши земли? - встрепенулся он, пристально посмотрев мне в глаза.
        - О них самых, вернее, об их хозяевах. Сами монстры были лишь инструментом для грязной работы, по исполнении которой они бесследно исчезли.
        - Кто это - хозяева?
        - Почём я знаю, - пробурчал я, - но их следы надо искать в Джерсане.
        - А стоит ли? - тревожно оглядываясь по сторонам, шёпотом спросил он, почему-то зажав отросшую бороду в кулаке.
        - Может, и не стоит, но сдаётся мне, они нас в покое не оставят…
        - Похоже на то… - согласился старшина кузнечной артели.
        - Ладно, Верин, об этом поговорим как-нибудь в другое время, сейчас не до того, - закруглил я довольно скользкий разговор и, уложив свою одежду с оружием в просмолённый бочонок, привязал к нему один конец верёвки, второй подцепил к кожаному поясу с кинжалом, взял камышовую трубку и медленно вошёл в воду.
        Плыть было очень тяжело, и к тому моменту, когда мои ноги наконец коснулись илистого дна, сил моих оставалось совсем чуть-чуть. Кое-как выбравшись на берег под прикрытием густых ивовых зарослей, я огляделся и сообразил, что не доплыл до места всего лишь каких-то пятьдесят метров, что можно было считать большой удачей. Чуть углубившись в заросли, я отвязал верёвку и присел немного передохнуть и отдышаться, а спустя минут десять недалеко от меня вышли трое бойцов из разведывательной сотни. Пришлось подниматься и подойти к ним, после чего мы совместными усилиями вытянули наше снаряжение и, облачившись в него, пробрались к замаскированному туннелю.
        Следуя моим указаниям, бойцы расчистили свисающие корни и, откинув в сторону комья засохшего ила, увидели сколоченный мной несколько месяцев назад деревянный щит. Осторожно взявшись, сдвинули его в сторону.
        - В общем, так, бойцы, слушайте приказ. Фальт идёт в туннель вместе со мной, а вы двое собираете остальных парней и, когда все будут в сборе, идите по туннелю, только не забудьте за собой вход хорошо замаскировать.
        - Будет исполнено, атаман.
        - Я надеюсь на вас, парни, - улыбнулся я. - Да, вот ещё что: по пути вам встретится большой зал с храмовой библиотекой, смотрите, ничего там не трогайте, для вашего же блага предупреждаю.
        - Не беспокойся, атаман, пройдём мимо и ничего не тронем, я лично за этим прослежу, - заверил десятник разведывательной сотни Алерт, некогда служивший в дружине какого-то несносного графа.
        - Удачи, парни.
        Пригнувшись, я пробрался в узкий туннель и включил фонарь. Вместе с Фальтом прополз до того места, где подземный ход становился около двух метров высотой, и там уже, встав на ноги, пошёл вперёд.
        - Атаман, а кто это всё построил? - поинтересовался боец, с любопытством рассматривая добротную каменную кладку туннеля.
        - Не знаю, но думаю, монахи, спрятавшие здесь около двухсот лет назад библиотеку из главного храма Единого.
        - Это в те времена, когда на нашу землю пришли, что ли, монстры? - с некоторым удивлением спросил Фальт и непроизвольно схватился за рукоятку кинжала.
        - Хотя возможно, туннель был здесь построен значительно раньше, но забивать этим голову, выясняя, так ли это на самом деле, я не считаю нужным, у нас есть гораздо более важные дела, да и спрашивать не у кого, слишком давно это было.
        Примерно через час мы подошли к подземному уровню сторожевой башни и, открыв тяжёлую дверь своим ключом, вошли внутрь, где хранились несколько десятков бочонков с порохом и заряды к пушкам. Поднявшись по лестнице наверх, я нос к носу столкнулся с одним из своих андроидов, держащим в руке обнажённую шашку, но, увидев меня, он вложил её в ножны.
        - Фальт, пойдём поднимемся на батарейную площадку и осмотримся, надо сориентироваться, где лучше начать рыть выход на поверхность.
        - Да я как-то не очень под землёй ориентируюсь… - неуверенно отозвался боец, пожимая плечами.
        - Ничего, как-нибудь разберёмся…
        Наверху я достал бинокль и, внимательно осмотрев последствия неудачных штурмов, усмехнулся. Степнякам досталось очень даже основательно, одних только трупов вокруг башни было больше, чем это виделось с крепостной стены, но самым главным было то, что степняки, так и не сумев захватить сторожевую башню, были вынуждены расположить орду далеко не в самом удобном для штурма месте, именно из-за этого башню я здесь и распорядился построить. Не зря построили, она свою функцию выполнила, да к тому же степняки из-за её наличия стали возводить свои гигантские камнемётные машины совсем недалеко от того места, где проходил подземный туннель.
        - Ладно, Фальт, возвращаемся, всё, что надо, я увидел.
        Спустившись на нижний уровень, мы перетащили из склада в туннель два десятка бочонков и некоторое количество бурдюков с зажигательной смесью и, прихватив кирки с лопатами и двумя плетёными корзинами для земли, пошли обратно. Отсчитав три с половиной тысячи шагов, я остановился и, внимательно оглядев кладку и выбрав, на мой взгляд, самый подходящий участок, взялся за кирку. Нанеся десятка три сильных ударов, с тяжёлым вздохом отложил кирку в сторону. Нужна была какая-нибудь подставка типа строительных лесов, чтобы можно было нормально прорубать каменную кладку, но и бочки с порохом для этого вполне сгодятся. Я хотел было начать переносить бочки, но в этот момент из туннеля послышались голоса, а чуть позже вдали появился тусклый свет от горящего факела.
        Подмигнув замершему бойцу, я увеличил мощность фонаря и пошёл навстречу.
        - Потери есть? - первым делом поинтересовался я у того, кто шёл впереди колонны.
        - Нет, атаман, добрались все и даже снаряжение перетащили без потерь.
        - Отлично, в таком случае сдайте Фальту под охрану своё снаряжение и следуйте за мной.
        Забрав бочки с порохом и бурдюки с зажигательной смесью, я установил очерёдность отдыха, и мы приступили к работе. Каменная кладка далась с большим трудом, слишком уж камень оказался крепким, да и раствор был не хуже. С горем пополам нам удалось отбить несколько камней, и работа пошла куда быстрее, но всё равно, даже регулярно подменяясь на отдых, мы провозились более семи часов, и в результате наших совместных усилий сквозь небольшую дыру можно было увидеть сереющее небо. Наступал вечер.
        Отдав команду всем отдыхать два часа, я прицепил на палку небольшое зеркальце и, просунув его в отверстие, внимательно осмотрел окружающую местность. Сориентировался я далеко не сразу, но, когда уяснил, где именно мы находимся, ругнулся сквозь зубы. С координатами я немного ошибся, метров на сто - сто двадцать, из-за чего предстояло пересекать открытое пространство до камнемётных машин несколько больше запланированного. Благо прорыли мы выход на поверхность посреди нескольких десятков гужевых повозок, загруженных брёвнами, прикрытыми выгоревшим грубым домотканым полотном. Никакой охраны вокруг и близко не было, видимо, степняки приволокли их на всякий случай и оставили в своём тылу, а сами активно готовились к штурму нашей хорошо укреплённой излучины.
        Высмотрев всё, что требовалось, я спустился в туннель и, найдя свободное место, лёг на вещмешок и задремал…
        - Атаман, просыпайся, - толкнув меня в плечо, прошептал Алерт, переодетый в степняцкую хламиду, - ночь уже, пора начинать.
        Нехотя поднявшись и широко зевнув, я потянулся всем телом и, развязав вещмешок, стал переодеваться в степняцкую одежду.
        - Атаман, оставайся здесь, в туннеле, - категорично заявил десятник, - это не твоя работа, если что пойдёт не так, взорви вход в туннель. Степняки ни в коем случае не должны сюда попасть, и никто, кроме тебя, лучше этого сделать не сможет.
        - Да, атаман, оставайся на месте, тебе рисковать никак нельзя, ты командир, и вся оборона Хортицы на тебе, - чуть не хором отозвались остальные бойцы разведывательной сотни, полностью разделившие мнение своего десятника.
        Ну что тут скажешь… правы они, командующему действительно нельзя в первых рядах в атаку ходить, не его это работа… Если командующий идёт в одной цепи в атаку, значит, он главный свой бой уже проиграл…
        - Хорошо, будь по-вашему, останусь, - с глубоким разочарованием ответил я, в глубине души искренне сожалея о невозможности поучаствовать в судьбоносной для нас диверсии, и, помолчав несколько мгновений, вновь заговорил: - В случае вашего провала я взорву тут всё, но, видит бог, хочу, чтобы вы уничтожили эти камнемётные машины и все вернулись живыми и здоровыми.
        - На всё воля Божья, - заявил десятник и, перекрестившись, первым полез на поверхность.
        Остальные бойцы, также осенив себя крестом, дружно взялись за бочки и курдюки с зажигательной смесью и стали вытаскивать их наружу.
        Я остался один в туннеле. Посидев в задумчивости, встал и, подхватив бочонок с порохом, пристроил его возле лаза на поверхность. Вытащив пробку, вставил в отверстие запальный шнур. Прислонившись к стене туннеля, стал ждать, внимательно прислушиваясь к тому, что происходит наверху, но там была тишина, изредка нарушаемая ржанием степняцких лошадей.
        Минут через пятьдесят напряжённого ожидания что-то изменилось в окружающем пространстве, помимо ветра и ржания лошадей, появились ещё какие-то трудноопределимые звуки. Чтобы разобраться, что там происходит, я взобрался наверх и, высунув голову, огляделся. Вроде всё было как прежде, но, вглядевшись более внимательно, увидел, как несколько небольших групп в степняцких хламидах приближаются ко мне. Видимо, это мои бойцы, но что-то уж больно они тихо дело провернули или… Или они так и не смогли по какой-то причине совершить диверсию…
        С тревогой всматриваясь в приближающихся бойцов, я всё пытался сообразить, удачно ли прошёл рейд, но в этот момент оглушительно грохнуло, и загорелась одна из камнемётных машин, а следом за ней взорвались по очереди и все остальные установки. И вот тут-то началось! Вся спавшая орда степняков поднялась, с дикими воплями зажгли многочисленные факелы и, вскочив в сёдла, ринулись к уничтоженным машинам…
        - Всё нормально, атаман, это мы, - негромко проговорил Алерт, увидев мою голову, торчащую из небольшой дыры, - дело сделано, камнемёты уничтожены.
        - Да уж вижу, - с ухмылкой отозвался я, - давайте в темпе в туннель прыгайте, а то здесь после нашего трам-тарарама дюже суетливо становится, того и гляди нагрянут сюда гости незваные, злые-презлые, и будет нам счастье… Да, и это… следы за собой подотрите, чтобы даже собаки-ищейки ничего не унюхали.
        - Обижаешь, атаман, - хмыкнул десятник, - мы дело своё хорошо знаем, всё сделаем как надо, комар носа не подточит, тем более мы ложные следы совсем в другую сторону направили. Пятёрка бойцов в степь ушла, вот они-то и уведут за собой погоню.
        Одобрительно кивнув, я спустился в туннель и, выждав, когда бойцы последуют за мной, отдал команду заколотить выход на поверхность досками и заложить мешками с грунтом, чтобы ненароком никто из степняков в него не провалился.
        Управились быстро, и мы пошли обратно к Большой реке.
        - Алерт, расскажи, как вам удалось без шума и гама камнемёты уничтожить, - попросил я, пройдя пару сотен шагов.
        Ухмыльнувшись, десятник облизал пересохшие губы и, сделав небольшой глоток воды из фляги, заговорил:
        - Спали они там все поголовно, и даже сторожевые наряды не удосужились выставить, чем мы и воспользовались. Без всяких проблем проникли внутрь установок, облили всё зажигательной жидкостью, поставили бочки с порохом и практически подпалили запальные шнуры, после чего быстро ушли оттуда. В общем, удачно получилось. Жаль только, больше такой фокус не сработает, в следующий раз они непременно сторожевое охранение выставят. Учатся моментально, к моему глубокому сожалению…
        - А вот следующего раза у них уже не будет. Эта первая осада нашей крепости должна стать последней, - категорично заявил я. - Сидя в обороне, нам войны ни за что не выиграть, скорее они нас уничтожат, задавив массой, слишком уж много их, а нас прискорбно мало. Чтобы нам при таком, мягко говоря, неравном соотношении сил победить, совсем иные тактика и стратегия требуются.
        - И какие же? - резко остановился Алерт, внимательно вглядываясь мне в лицо.
        - Только нападение, но особого рода, и именно эту тактику мы и будем отрабатывать после того, как отобьёмся от орды.
        Задумчиво пройдя несколько десятков шагов, Алерт, чуть замедлив темп, вновь задал вопрос:
        - А почему мы сразу против степняков нападение особого рода не применили?
        Вздохнув, я честно ответил:
        - Не готовы мы были ещё к такому. Фактически это наше первое полноценное сражение, в котором участвуют все поголовно, благодаря чему наконец у нас образуется единая сплочённая команда с отменным боевым опытом, благодаря которому и можно будет переходить к тактике иного рода.
        - Ясно, - хохотнул десятник, - одним махом решается целый ворох проблем, к примеру, как с выселковскими старшинами…
        - Я рад, что ты это понимаешь, - хмыкнул я, - а это значит, в десятниках долго не задержишься. Быть тебе командиром второй разведывательной сотни, когда придёт время её создать, а ждать не так уж много времени.
        - Почту за честь, атаман! - с чувством выпалил он и попытался вытянуться в струнку, но ударился головой о потолок туннеля и ойкнул.
        - Не ори, Алерт, - с неудовольствием проворчал я, - не на строевом плацу. Лучше шевели копытами, нам позарез надо как можно скорее вернуться на Хортицу. Думается, степняки после уничтожения их гигантских камнемётных машин будут очень злы, а не обнаружив виновников, вообще придут в полную ярость и начнут отчаянный штурм нашей излучины.
        Понятливо качнув головой, он ускорил шаг, да так, что мне самому пришлось поживее топать, и спустя минут десять мы выбрались на берег. Убедившись в отсутствии степняков, тщательно замаскировали вход в подземный туннель и, разбившись на тройки, поплыли под водой к излучине. На этот раз, как ни странно, плыть было даже легче, несмотря на то, что течение было встречным.
        - Ну, атаман, ну голова! - выпалил Верин, как только я вышел из воды, и бросился ко мне с объятиями.
        - Слава богу, голова моя на месте и никуда не девалась, - устало выдохнул я, - и остальные бойцы, насколько я знаю, голову не теряли.
        - Да я не об этом! Вы всё-таки смогли спалить эти дуры проклятущие…
        - А ты сомневался? - спросил я и, отвязав верёвку от пояса, стал вытягивать бочонок со своим снаряжением.
        - Честно признаюсь, было такое дело, - покаялся он, - сомневался я. Виданое ли дело - камнемётные машины спалить в тылу степняцкой орды?! Да я о таком в Вольных баронствах и не слыхивал никогда! Нет, конечно, бывали случаи, когда отчаянные вояки совершали лихие рейды, но таких, как сегодня, не припомню.
        - Верин, хватит мне тут всякие неуместные дифирамбы петь, я не падок на лесть, давай по делу говори, что там за крепостной стеной творится, - насупив брови, пробурчал я, продолжая тянуть верёвку.
        - Так это… после того, как камнемётные машины взорвались, орда по степи стала с факелами носиться, и так до сих пор как сумасшедшие и носятся, наверное, вас разыскивают, - ухмыльнулся староста, переминаясь с ноги на ногу.
        Я вытащил бочонок, откупорил его, быстро обтёрся холщовой тряпицей, оделся, вооружился, махнул старосте и вместе с ним поспешил на крепостную стену. Взбежав по ступенькам на надвратную башню, я встретил там Борислава. Выслушав его доклад, взялся за бинокль и внимательно рассмотрел догорающие камнемётные машины. Усмехнувшись, я стал наблюдать за передвижениями орды. На первый взгляд, отряды степняков, как и в первые минуты нашей диверсии, хаотично носились по окрестностям, но на самом деле их передвижения были вполне осмысленны…
        - Что думаешь, Борислав?
        - К штурму готовятся, - со злой ухмылкой ответил есаул, - активно изображая панику. Необычная для степняков тактика, похоже, командует ими никакой не бек, а некто весьма хитроумный из самого Джерсана.
        - Мне тоже так думается, - согласился я. - У нас есть примерно час или чуть больше до начала атаки, но, видимо, это далеко не всё… Лично я на месте командующего этой орды, лишившись возможности расстрелять крепостную стену, бросил бы всех степняков на отвлекающий штурм, а в самый для нас критический момент основной удар нанёс бы со стороны Большой реки.
        - У нас там, помимо редутов и сторожевых башен, находится в резерве сотня, думаю, этих сил хватит для отражения нападения со стороны реки, - задумчиво отозвался есаул и, помолчав, задал мне вопрос: - Атаман, людей сейчас поднимать или немного подождём?
        - Поднимай второй наряд, пусть начинают занимать боевые позиции вместе с первым, только без спешки и неуместной сутолоки. Четвёртый и пятый наряды пусть остаются на своих местах в резерве.
        Есаул ушёл, а я остался наблюдать за ордой, и чем дольше смотрел на всё происходящее, тем меньше оно мне нравилось. Был в этой орде настоящий костяк, пусть и не очень большой, где-то около двух тысяч сабель, остальные же скорее выполняли роль статистов, которых и пошлют на штурм в первой волне…
        - Приказ выполнен, атаман! - отрапортовал вернувшийся Борислав.
        - Теперь слушай другой, - отозвался я, не отрываясь от бинокля. - Треть картечниц, установленных на крепостной стене, убрать вместе с боезапасом. Для отражения первой волны они нам не понадобятся. Хотя нет… это слишком долго. Снимите стволы, а лафеты оставьте на месте. Оружие пусть остаётся заряженным, а прислуга пусть будет готова в любой момент затыкать возможный прорыв.
        - Может, не стоит, атаман?
        - Хорошо, - после минуты напряжённых размышлений, согласился я, - снимите шесть картечниц вместе с лафетами, оттащите их метров за сто от крепостной стены и поставьте прямо напротив ворот. Расчёты пусть будут готовы в любую секунду открыть огонь на поражение. Сдаётся мне, степняки ещё какую-то подлянку замыслили, но какую, никак сообразить не удаётся. Да, вот ещё что… из резерва добавьте к ним пару пушек, зарядите стволы картечью и не забудьте поставить ограждение из чего-нибудь.
        Есаул вновь убежал исполнять мой приказ, а между тем степняки перестали изображать хаотические метания и стали выходить на исходные позиции. Хмыкнув, я по привычке проверил наличие патронов в нагане и, вложив его в кобуру, взялся за ТТ. Передёрнув затвор и загнав патрон в патронник, я осторожно снял со взвода курок и, вынув магазин, вставил в освободившееся место ещё один патрон. Защёлкнув обратно магазин в рукоятку, я засунул пистолет за пояс и вновь взялся за бинокль.
        Внимательно оглядев орду, я сам себя похвалил за наблюдательность. Тот самый костяк чуть ли не силой принуждал «статистов» спешиваться и занимать место в строю, чтобы пойти в атаку на нас.
        - Атаман, минут за пять картечницы будут сняты и установлены напротив ворот, а пару пушек из резерва подкатят несколько позже.
        Одобрительно качнув головой, я ещё раз взглянул, как сгоняют степняков в строй, и молча передал есаулу бинокль. Борислав взял его и, пристально всмотревшись в происходящее, удивлённо воскликнул:
        - Так ведь они на штурм идти не хотят, а их насильно гонят! Как такое может быть?!
        - Меня больше интересует, кто их гонит и почему они ему подчиняются? - проворчал я. - Сдаётся мне, это вовсе не степняк…
        - Ничего, выясним, - с чувством пропыхтел есаул, - непременно выясним. Пленных возьмём и поспрошаем, что там да как…
        Подмигнув Бориславу, я бросил взгляд на орду и, заметив десяток всадников с тотемом бека Хобалая, резко подался вперёд. Внимательно рассмотрев их, глухо произнёс:
        - Вот и командующий собственной персоной нарисовался… или тот, кто его усиленно изображает…
        Не успел я договорить, как один из всадников взмахнул рукой, и в тот же миг противно взревели несколько десятков сигнальных рожков. Выстроившиеся в ряды степняки тронулись с места и, ускоряя шаг, бросились на штурм. Первую минуту был слышен лишь ритмичный топот тысяч ног, но в какой-то момент они, дико взревев и прибавив скорости, вошли в зону поражения нашей артиллерии. Прогремел залп, и первые две шеренги просто смело, да и третью изрядно проредило, но это нисколько не остудило пыл атакующих, лишь ненамного сбавило темп.
        Прогремел второй залп, уничтоживший ещё три шеренги, а третий залп так и вообще свалил целых пять. И опять же, большие потери не остановили степняков, они лишь взревели и, размахивая саблями и пиками, с большей злобой продолжили бег, только их ровные ряды смешались, образовав неорганизованную агрессивную толпу.
        Толпа эта, неуправляемая и дико орущая, невзирая на чудовищные потери, под огнём артиллерии и штуцеров преодолев поле, добежала до рва и, перебросив сколоченные из брёвен и досок мосты, попыталась его преодолеть. Но тут ударили наши картечницы. Чёртовы мельницы отработали знатно, всё пространство возле рва, да и сам ров, заполненный водой, были усеяны убитыми и ранеными степняками, вот только на их место пришли новые и, проскочив через перекинутые мосты, попытались закинуть на стену верёвки с крюками. Их встретили залпами из мушкетов и гранатами.
        - Эх, зря мы шесть картечниц со стены сняли, сейчас они ой как пригодились бы, - с горечью проворчал есаул, перезаряжая свой мушкет.
        Но в этот момент со стороны реки ухнули сразу десятка полтора орудий. Резко обернувшись, я взглянул в бинокль и не поверил своим глазам. По реке шла самая настоящая галера довольно внушительных размеров с пушками на верхней палубе.
        - Твою же!. - зло скрипнув зубами, выпалил есаул и, выхватив из моей руки бинокль, посмотрел на реку. - На галере вымпел Джерсана, точно тебе говорю, атаман, я несколько раз в окрестностях этого города бывал и видел его.
        - Вот и сюрпризец… - выдохнул я, наблюдая, как артиллерийские редуты ведут огонь, правда, не очень эффективный: не готовились они вести огонь по такой цели, и в этом была моя ошибка.
        Галера шла на вёслах, хоть и не быстро, но достаточно ходко, при этом ведя беглый огонь из пушек по нашим укреплениям. Я уже было подумал, пушкари наши так и не смогут в неё попасть, но тут кому-то из них пришла мысль открыть огонь не ядрами, а картечью, и результат не заставил себя ждать. От первого залпа практически все вёсла правого борта разнесло в щепу, судно резко развернуло, и его скорость упала. Вот тогда-то наши пушкари и не сплоховали, ядра, ударив в борт, проломили несколько довольно внушительных пробоин, в которые хлынула забортная вода, и галера стала медленно тонуть.
        Тонуть-то она тонула, но, из-за особенностей течения реки, её стало сносить к берегу излучины, в итоге галера ткнулась носом в берег, и тут же с её бортов посыпался десант, с ходу бросившийся в атаку на ближайший редут. Их достойно встретили. Одновременный залп картечью из четырёх орудий смёл значительную часть атакующих, а уж картечница и мушкетный огонь как минимум уполовинил количество десанта, но они всё равно шли вперёд.
        - Если резервная сотня не подоспеет, они захватят редут, - прорычал есаул, вцепившись в мушкет.
        - Может, и захватят, но на большее их явно не хватит, сил слишком мало, - ответил я, - да и выбьем мы их оттуда очень быстро, тут явно что-то не так… Похоже, это… - Не договорив, я резко развернулся и взглянул на степняков, штурмующих крепостную стену.
        Потери их были чудовищные, по-другому даже не скажешь, всё поле усеяно убитыми и ранеными, а ров так и вообще… воды не было видно. Картечницы и гранаты - штука страшно эффективная, жаль только, не все гранты взорвались, но, как говорится, результат налицо.
        Не успел я додумать, как подо мной оглушительно грохнуло, отчего надвратная башня покачнулась и пошла глубокими трещинами.
        - Мать-перемать! Ворота взорвали, сволочи! Я побежал резерв в ружьё поднимать! - раненым медведем взревел есаул и, схватив мушкет, бросился вниз.
        Степняки, радостно завопив, бросились в образовавшуюся брешь. Недолго думая, я, подпалив зажигалкой сразу три гранаты, одну за другой швырнул их в толпу. Бойцы, не отставая от меня, также бросали гранаты и успели сделать ещё один залп из мушкетов, что позволило сдержать степняков на несколько драгоценных мгновений.
        Штурмующие, дико завывая и перепрыгивая через тела погибших, ворвались внутрь, и тут грохнуло одно орудие, а спустя несколько мгновений выстрелило второе, а чуть погодя по очереди стали стрелять все шесть картечниц, снятых с крепостной стены. Пробежав по ступенькам вниз, я взглянул на результат их работы и буквально обалдел. Весь проём был завален телами, и некоторые из них ещё шевелились. Пройти было просто невозможно. Картечницы с двумя орудиями отработали на славу, благодаря чему резерв, поднятый в ружьё есаулом, уже был готов отразить следующую попытку ворваться на территорию излучины.
        Удовлетворённо хмыкнув, я взбежал обратно в надвратную башню и оглядел окрестности. Степняки даже не отступали, а, сверкая пятками, улепётывали что есть мочи, но это их не спасало: залпы из штуцеров и картечниц косили их нещадно, и в результате к лошадям смогли добраться в лучшем случае сотни две-три, не больше. Переведя взгляд на уткнувшуюся в берег галеру и редут, подвергшийся атаке, я увидел, что десант практически уничтожен и сейчас бойцы обыскивали пленных и сгоняли их в одну кучу.
        - Атаман, надо организовать преследование убегающих степняков! - в азарте проревел есаул, поднимаясь на наблюдательную площадку.
        - Не стоит, Борислав, - негромко ответил я, - гнаться за ними нет смысла, пусть уматывают и своим соплеменникам о нас всякие ужасы распространяют. Они такого насочиняют всякого-страшного, чтобы только себя оправдать в глазах окружающих… Да и не до того нам сейчас… - Тяжело вздохнув, я поинтересовался: - Каковы наши потери?
        - Не знаю ещё, докладов пока не поступало.
        - Ясно, давай так: те, кто стоит на крепостной стене и редутах, пусть остаются на боевых позициях, а ты хватай резерв и вообще всех свободных и веди на поле боя. Соберите трофеи, подберите раненых и всех пленных сгоняйте в каземат, где мы картечницы обнаружили. Трофеи сдавайте под опись на склад Верину, после будем разбираться с доставшимся нам барахлом, да, и о лошадях не забудьте.
        - А как насчёт доли с трофеев? - задумчиво потирая подбородок, спросил есаул, внимательно посматривая на меня.
        - Стандартный процент плюс премии отличившимся в бою.
        - Ох, работы здесь нам будет, мама не горюй! Одних только могил выкопать немерено.
        - Нечего заморачиваться рытьём могил, - жёстко возразил я, - с тел собрать оружие и деньги, после чего в реку их сбрасывайте, пусть привет от нас хозяевам Джерсана передадут. Такой наглядненький примерчик…
        - Тоже верно, - со злой усмешкой отозвался есаул и, лихо щёлкнув каблуками и получив разрешение приступить к выполнению приказа, сорвался с места.
        - Ты там заодно выясни, как они умудрились наши ворота взорвать! - крикнул я ему вдогонку.
        Постояв в задумчивости несколько минут, я ещё раз посмотрел на поле боя, закинул на плечо штуцер, спустился с ворот и решительно направился в сторону полузатопленной галеры.
        Глава 15
        - И не надоело тебе, атаман, в этом ворохе бумаг с утра до ночи ковыряться?
        Отложив в сторону навигационную карту, захваченную в капитанской каюте галеры, которую мы с большим трудом выволокли на берег, я потёр глаза и, внимательно посмотрев на есаула, сказал:
        - Борислав, тебе не помешало бы вплотную заняться самообразованием, иначе тебя рано или поздно отодвинут в сторону. Знаешь ли, самообразование развивает остроту ума и дисциплинирует мышление. Ум - это та же мышца, которая без тренировок медленно, но верно дряхлеет. Советую тебе начинать с чтения, а затем постепенно переходить на следующий уровень саморазвития.
        - Да знаю я, - с досадой махнул он рукой, - только ведь времени свободного у меня-то как раз и нет. Крепостную стену и оборонительные редуты восстановить надо, да и эту галеру залатать как-то требуется. Опять же, с пленными разобраться надо, допросы - чуть ли не круглосуточно. От всего этого голова кругом идёт…
        - Всё это понятно, Борислав, но всё же старайся изыскивать возможность для чтения.
        - Хорошо, атаман, буду исправляться, - проворчал есаул и поинтересовался: - Так что там, в капитанском сейфе-то, интересного обнаружилось?
        - Много чего, - задумчиво проронил я, - например, более или менее подробная карта города Джерсана, а также судовой журнал с навигационной картой, на которую нанесены подробные маршруты галеры. Ещё у нас в руках оказалась личная переписка капитана с кем-то из высокопоставленных чиновников Джерсана. Любопытное чтиво, доложу я тебе, жаль только, сам капитан погиб. Взяли бы его живьём, на многие непонятные моменты раскрыл бы наши глаза. Хотя, конечно, и без его показаний картинка вырисовывается крайне любопытная…
        - Не томи душу, атаман, - резко подавшись вперёд всем телом, проворчал есаул, - говори скорее, что ты в этих бумажках нарыл!
        Я встал и, обойдя кабинет, присел на край письменного стола и заговорил:
        - Что касается Джерсана, честно признаюсь, не так уж и много, только общая карта города да имена кое-каких чиновников в основном из портовых, хотя и это уже немало. Самое важное - это бортовой журнал и навигационная карта. Судя по ним, галеры перевозят рабов в архипелаг под названием Драконий, где сгружают на один из небольших островов под названием Жман, вот на нём и располагается главный невольничий рынок. Маршрут галер весьма любопытен. Загрузив трюмы, суда выходят в море, идут три дня вдоль берега, потом пристают на два дня у небольшого поселения. Там рабы проходят карантин, слабых и заболевших высаживают, заменяя другими, после чего галеры уже идут в Жман, а потом возвращаются за следующей партией живого товара. Вот такие дела, Борислав…
        Есаул, наморщив лоб, несколько минут размышлял, а потом выдвинул предложение:
        - А что, если нам в то поселение наведаться?
        - Правильно мыслишь, с перспективой, - с ухмылкой отозвался я. - Как только разберёмся с последствиями штурма, так непременно и наведаемся.
        Мрачно усмехнувшись, есаул козырнул и, лихо развернувшись на каблуках, направился на выход, но, не дойдя до двери пары шагов, остановился, хлопнул себя ладонью по лбу и с досадой проговорил:
        - Блин горелый, совсем из головы вылетело, зачем я к тебе заходил. Через несколько дней мы будем готовы отправить первую партию пленных степняков в Джерсан, вот я и думаю, а не присоединить ли к ним парочку наших бойцов из разведывательной сотни? Как думаешь, атаман?
        - Пока не стоит, Борислав, - после минуты напряжённых размышлений ответил я, - давай сначала выясним, как к таким пленникам в Джерсане отнесутся. Если прокатит, тогда и будем прорабатывать вопрос, как наших разведчиков запустить в их огород.
        - Ладно, атаман, пойду-ка я к Милошу поработаю с пленниками, глядишь, что-нибудь путное у них выудить получится.
        Оставшись в кабинете один, я вновь попытался заняться разбором трофейных бумаг, да только как-то неожиданно пропало всякое настроение это делать, пришлось устроить себе небольшой перерыв. Сложив все документы в сейф, изготовленный по моему заказу нашими умельцами из кузнечной артели, и закрыв его на ключ, я нацепил на пояс шашку с кинжалом и направился к крепостной стене, желая убедиться в качестве проводимых ремонтных работ.
        Сражение со степняками дорого обошлось нам, правда, потери в личном составе оказались меньше ожидаемого, и всё благодаря картечницам и ручным гранатам. Если бы не они, штурм, вполне возможно, увенчался бы успехом, хотя далеко и не факт. Хуже всего обстояло дело с крепостной стеной. Если два оборонительных редута, довольно сильно повреждённые огнём галерных пушек, восстановить не составляло особого труда, то стена после подрыва порохового заряда требовала капитальной перестройки, вернее, перестроить требовалось надвратную башню и практически целиком ворота.
        Степняки поступили очень хитро. Переправив бочки с порохом в канал, они выждали, когда основная масса атакующих доберётся до стены, пробрались к воротам и подпалили запальные шнуры. Одного такого диверсанта удалось раненым взять в плен. Вот он и рассказал, как всё на самом деле происходило. Благо ещё не все бочки с порохом они смогли до ворот дотащить, иначе был бы большой амбец…
        Взрыв мало того, что в щепу разнёс ворота, так ещё выломал пять брёвен из семнадцати, на которых стояла надвратная башня. Не рухнула она каким-то чудом, и теперь приходилось всю эту конструкцию разбирать и укладывать по новой, только на этот раз бревна будут укладывать не в один ряд, а в четыре для большей крепости.
        Радовало: трофеев мы захватили великое множество, одних только пушек двенадцать штук с хорошим запасом пороха и боеприпасов, да и мушкетов более пятисот стволов. Отдельная история с лошадьми. Выносливых и неприхотливых степняцких лошадок в наш табун добавилось более тысячи голов, жаль только, тягловых буйволов оказалось маловато, чуть более сотни. Они нам были позарез необходимы…
        Но самым ценным трофеем оказалась галера, пусть у неё и были пробоины ниже ватерлинии, да и оснастка весьма пострадала, но это не смертельно, и мы как-нибудь залатаем судно и спустим его на воду. Самим такой корабль нам не построить, просто нет квалифицированных корабелов, а вот умельцы отремонтировать у нас имеются.
        Вниз по реке к Джерсану мы, конечно, на ней не пойдём, а вот вверх на разведку непременно отправимся, глядишь, и наладим с кем-нибудь взаимовыгодные торговые связи, ведь откуда-то торговые караваны мимо нас проходили…
        - Атаман, дозорные из степи во весь опор несутся! - выкрикнул со стены старшина дежурного наряда.
        Быстро взлетев по каменным ступенькам на крепостную стену и взглянув в степь, я действительно увидел пятёрку дозорных, скачущих в нашу сторону.
        - Как бы степняки вновь по нашу душу не заявились, - с тревогой прорычал урядник, командовавший дежурным сторожевым нарядом, - наряд-то не весь возвращается…
        - Да уж вижу, - скрипнул я зубами. - Поднимай в ружьё дежурную смену и гони строителей в оружейную, пусть немедленно вооружаются.
        - Сей момент, атаман! - выпалил урядник и, стремительно сбежав по ступеням, стал раздавать чёткие команды, а чуть позже ударил несколько раз в тревожный колокол.
        Около минуты стояла оглушительная тишина, а затем все в один миг ожили, всё завертелось в страшной спешке. Люди стали готовиться к отражению ещё одного нападения.
        Прошло минут десять, пока пятёрка дозорных добралась до ворот и влетела внутрь. Я спустился к ним:
        - Что случилось, неужели степняки возвращаются?!
        - Никак нет, атаман! - лихо соскочив с лошади и встав по стойке смирно, выпалил один из бойцов. - Степняков нигде не видно, даже одиночных всадников не замечали.
        - Тогда остальные из наряда куда подевались?
        - Так это… старшина кузнечной артели с караваном возвращается, а с ним людей и телег тьма-тьмущая. Точно не знаю сколько, но очень много, наверное, столько же, а может, даже больше, чем та орда, от которой мы недавно отбились.
        - Ты что, белены объелся?! - не поверив своим ушам, прорычал я, пристально вглядываясь в его бледное лицо.
        - Точно говорю, атаман, мы все их видели. Со старшиной очень много переселенцев идёт, да ещё с многочисленным скарбом, и ведёт их наш главный кузнец.
        - Откуда он их взял? - удивился я, лихорадочно соображая, каким образом старшина кузнечной артели такое огромное количество людей уговорил податься в необжитые места.
        - Не могу знать, атаман. Старший урядник послал нас предупредить, а сам с четвёркой бойцов поехал встречать старшину кузнечной артели.
        - Ясно, - разочарованно выдохнул я. - Сейчас схожу за своей лошадью, и мы поедем встретить Клайма и его караван.
        Прибежав к себе домой и надев на коня сбрую, я вывел его на улицу, вскочил в седло, поскакал к воротам и уже вместе с сопровождением двух десятков бойцов и дозорного наряда направился к каравану. Спустя полтора часа скачки мы въехали на небольшой холм и остановились. Взглянув в бинокль на виднеющийся вдали караван, я непроизвольно присвистнул. Караван действительно был очень большим, таким, что конца его не было видно, он терялся где-то за горизонтом.
        «Прямо великое переселение народов, честное слово», - подумалось мне.
        Постояв в задумчивости на вершине холма, я дал отмашку, и мы, спустившись, понеслись в начало колонны. Нас заметили, и к нам направился небольшой отряд, примерно в пятьдесят сабель. Встретились мы где-то посередине и остановились напротив друг друга. Воины были мне совершенно незнакомы, не из линейной сотни, ушедшей вместе со старшиной кузнечной артели.
        - Приветствую, атаман! - послышался знакомый голос старшины кузнечной артели откуда-то из-за спин воинов в отличном снаряжении.
        - Ну здравствуй, Клайм, - поприветствовал я в ответ, когда он подъехал ко мне на лошади не известной мне породы, но, судя по экстерьеру, весьма дорогой и породистой.
        - Видишь, атаман, сколько я народа с собой привёз, да не простых, а мастеровых из самого города Мельхора.
        - И как тебе это удалось? - вкрадчиво поинтересовался я, вдруг ощутив всем своим нутром нечто нехорошее.
        Нахмурившись, старшина кузнечной артели огладил окладистую бороду, всё ещё имеющую следы многочисленных подпалин, и глубоко вздохнул:
        - Прав был ты, атаман, супружница твоя, ныне именуемая графиней Фарно, не женщина, а сущая ведьма, да и сестрица её младшая ничем ей в стервозности не уступает. Обе натуральные ведьмы, да и только. От такой я и сам сбежал бы. В общем, графиня Фарно со своей армией захватила главный гильдейский город…
        - Как так?! - поразился я. - А как же остальные гильдейские города?
        - Пали.
        - А ну давай с этого момента поподробнее, - потребовал я, в полной мере осознавая, насколько тревожна новость.
        Старшина, покопавшись в походной суме, достал несколько сложенных листов пергамента и протянул мне. Развернув первый лист, я увидел качественно отпечатанный портрет собственной персоны, под которым имелся текст. В нём говорилось, что за мою поимку предлагается денежное вознаграждение в размере пятнадцати тысяч золотых крон, а также баронский титул с владением.
        - Вот такие бумаженции на центральных площадях практически во всех городах Вольных баронств расклеены, - прокомментировал Клайм, внимательно наблюдая за моей реакцией.
        - И каков результат? - с болезненным любопытством спросил я.
        - Да как… потихоньку стали сбиваться поисковые отряды лихих людишек с намерением тебя поймать и сдать за вознаграждение графине. Сам понимаешь, куш-то очень лакомый, как-никак на кону дворянский титул, большие деньги и земля с крестьянами.
        - Ясно, будем с этим разбираться несколько позже, а сейчас расскажи, каким образом эта оторва в женском обличье Мельхор захватила.
        Клайм, задумчиво пожевав губами, вздохнул:
        - За день до нашего отъезда, уже под вечер город неожиданно окружили войска графини Фарно и графа Кальто и предложили добровольно сдать город. Разумеется, совет мастеров в категоричной форме отказал обнаглевшим аристократам и отдал приказ к отражению нападения. И всё у них получилось бы, да только ночью наёмники из городской стражи открыли ворота, и город в течение часа был захвачен, за исключением мастеровой слободы. Мастеровые и четыре сотни верных присяге воинов из городской стражи заперлись в слободе и организовали оборону, но так как силы были неравны, были вынуждены начать эвакуацию через тайный подземный ход. И вот тут-то я и предложил старшинам отправиться в степь вместе со мной. Старшины меня внимательно выслушали, посовещались и в итоге согласились на моё предложение. Пока шли через Вольные баронства, мастеровые всё спорили, правильно ли они поступили, но после того, как стало известно о падении всех остальных вольных гильдейских городов, споры прекратились. Идти, кроме как на Хортицу, оказалось просто некуда. В общем, нет больше никакой Гильдии огневых дел мастеров, супружница твоя
ликвидировала…
        - М-да-а… похоже, стерва вместе с… гм… ушлой сестрицей в скором времени под себя Вольные баронства подгребёт.
        - Похоже что так, - нахмурившись ещё сильнее, пробурчал старшина, но тут же, усмехнувшись, заявил: - Хоть графиня Фарно и захватила целые гильдейские арсеналы, но лучшие мастера со своими станками к нам пришли, так что не скоро она сможет производство восстановить, а может так случиться, что и вовсе никогда.
        Хмыкнув, я отрицательно покрутил головой и охладил его пыл:
        - Я на твоём месте не был бы столь категоричен: баба она бойкая и очень опасная, потому что умная, хитрая и к тому же подлая. Так что производство вооружений она непременно запустит, пусть и не сразу, а вот нам, чтобы своё производство наладить, придётся не только заводские цеха возводить, но и вообще всю технологическую цепочку создавать фактически с нуля, что само по себе целой проблемой является.
        - Ничего, как-нибудь с Божией помощью управимся! - легкомысленно ответил Клайм и, оглянувшись назад, задал мне вопрос: - А куда прикажешь всю эту ораву вести?
        - Сколько народа в твоём караване?
        - Семнадцать тысяч с лишним, в основном мастера с семьями, подсобными рабочими и подмастерьями. Есть ещё четыре сотни из городской стражи. Пока шли через Вольные баронства, прибилось около трёх тысяч всякого-разного люда, начиная от крестьян и заканчивая несколькими десятками нищих и безземельных дворян. Вот, в сущности, и всё.
        - Понятно, веди караван к Хортице и разбивайте временный лагерь, а после того, как обустроитесь, будем думать, как нам жить дальше.
        Отдав команду старшине, я тронул коня и поскакал к каравану, бойцы последовали за мной следом. Я поехал вдоль длинной вереницы телег и разнокалиберных повозок, загруженных под завязку грузом и людьми. Люди выглядели страшно утомлёнными и взирали на нашу кавалькаду по-разному: кто-то с живым любопытством, кто-то безразлично, но были и такие, кто посматривал на меня с надеждой, и это внушало оптимизм. Людей было очень много, да и чумазой детворы разного возраста тоже немало, и все требовали заботы и человеческого внимания…
        Теперь нас стало гораздо больше, а это, в свою очередь, самым радикальным образом меняло всю нашу жизнь. Впереди нас ждал каторжный труд, хотя нам не привыкать, мы и до этого пахали, как ломовые лошади. Единственное, что не давало покоя, так это самозваная моя жёнушка, ставшая теперь графиней Фарно. Назначенное ею вознаграждение за мою голову, прямо скажем, впечатляло. За такое неслыханное бабло и баронский титул желающих рискнуть найдётся немало, а это значит, мне следовало более тщательно заняться вопросом своей личной безопасности. В противном случае может наступить такой момент, когда усилия самозванки увенчаются успехом, и тогда жить мне останется совсем недолго…
        С жёнушкой было всё ясно, а вот почему ей позволили Гильдию огневых дел мастеров на ноль помножить, было совсем не понятно. Явно тут имела место какая-то хитроумная интрига, иначе с какого перепуга надо было курицу, несущую золотые яйца, под нож пускать?! Странно, ей-богу, странно всё это… Единственное, что можно сказать с уверенностью, - лично мне чего-либо хорошего ожидать совершенно не приходится.
        Неспешно добравшись до Хортицы и разыскав есаула со старостой, я обрисовал им общую ситуацию и предложил каждому высказать своё мнение.
        - Мастеровые, да ещё и со своими станками и подмастерьями - это просто великолепно, - первым отозвался бойкий Борислав, - вот только как мы всю эту ораву прокормим, запасов продовольствия у нас не так уж и много. Мы ведь совершенно не рассчитывали на такое огромное прибавление едоков. Боюсь, если не предпринять в срочном порядке меры по увеличению запасов еды, в ближайшее время голодно у нас будет, а это никуда не годится.
        - А ты, Верин, что думаешь? - перевёл я взгляд на старосту.
        Верин, нахмурив густые брови, степенно стал отвечать:
        - С мясом проблем пока не предвидится, трофейные лошади на прокорм вполне сгодятся, да и с рыбой тоже, а вот с зерном и крупами действительно напряжёнка. Мы, конечно, как придёт время сева, увеличим посевные площади, но ведь это ещё когда будет!.. Придётся в Вольные баронства караваны за зерном посылать, иначе худо нам будет.
        - А что с овощами, зеленью и фруктами? - спросил я старосту, прикидывая в уме, куда лучше всего послать караваны для закупки зерна и круп.
        - С зеленью проблем как раз нет, а вот с фруктами и овощами… даже не знаю, что и предложить, сады-то наши плодоносить начнут не раньше чем через три-четыре года. Думаю, даже придётся сады ещё увеличить, но тут та же ситуация что и с зерном. Распахивать дополнительные площади надо, а у нас с семенами проблема, мало семян, надо закупать на стороне. Только одними семенами мы не отделаемся, нужно строить дополнительные капитальные хранилища, иначе пропадут все наши запасы.
        - Не только хранилища нужно возводить, - вмешался есаул, - ещё как минимум две крепости строить придётся. Вся эта орава на Хортице просто не вместится при всём нашем желании.
        - Ты прав, Борислав, - подумав, отозвался я, - в первую очередь надо мастеровую слободу строить с оборонительной крепостью, и самым подходящим местом для её возведения является то, где находится наша золоторудная шахта, ведущая к подземной реке. Строить нужно полноценную крепость, способную выдержать долговременную осаду. Вторую же крепость следует возвести в районе Выселок на той стороне реки. Именно там и будут жить те, кто занимается сельским хозяйством. Во всяком случае, там места самые безопасные.
        - Не буду спорить, - согласился со мной есаул, - так действительно лучше всего будет, а уж когда наладим своё производство оружия и боеприпасов к нему, так вообще красота! Теперь мы - сила, полторы тысячи сабель - это ого-го! Таких дел можно наворотить, просто держись.
        - Сила-то сила, да небольшая, степняков-то всё равно во много раз больше, чем нас, так что тактику нам в корне пересмотреть требуется.
        - Что ты имеешь в виду? - насторожился есаул, пристально всматриваясь мне в лицо.
        - Гуляй-город нам построить надо, вот что.
        - Не понял, - округлил он глаза, - это как?
        «М-да-а… вот так просто и не объяснишь, - подумалось мне. - Именно благодаря такому изобретению русские в итоге и смогли победить степь, хотя степняков было намного больше, и хаживали они в набеги чуть ли не по нескольку раз в год. Самый яркий пример боевого применения передвижных укреплений - гуляй-города - судьбоносная битва при Молодях 1572 года, произошедшая между 29 июля и 2 августа в пятидесяти верстах южнее Москвы. Русское войско было как минимум в три раза меньше, а между тем практически полностью уничтожило османских янычар, ногайскую орду и крымских татар, шедших подчинить себе Русь. Благодаря победе русского войска, воюющего на два фронта, русское государство смогло защитить свободу и независимость, отодвинуть свои границы и заложить крепость Воронеж, да и крымские татары после этого долгое время не решались пойти в разбойничий набег. Это дало значительную передышку, позволившую укрепить государственность…»
        Взяв из-под ноги валяющуюся щепу, я нарисовал несколько заграждений на колёсах от телег, скреплённых между собой цепями, а между ними - заграждения из заточенных брёвен.
        - Гм… любопытная конструкция, - протянул есаул, - только как это всё с собой по степи таскать, что-то не возьму я в толк, будь добр, поясни, атаман.
        - Нет ничего проще, - с усмешкой отозвался я. - Сбиваем из толстых дубовых досок щиты и делаем в них вырезы-бойницы для мушкетов со штуцерами и даже пушек с картечницами. Ставим щиты на колёса и каждый такой щит перевозим на конной тяге. В случае нападения быстро выстраиваем крепость в круговую и организовываем оборону. Против кавалерии защиты лучше не придумаешь, и, кстати, гуляй-городом можно не только обороняться, но и наступать, причём таких передвижных укреплений может быть сразу несколько. Так даже лучше будет. Крепости эти должны быть друг от друга в пределах досягаемости стрельбы из мушкетов. Такая тактика позволяет существенно снизить наши потери и в то же время нанести степнякам существенный урон.
        - Пожалуй, да, такое может сработать, - задумался есаул и, внимательно взглянув на старосту, негромко, но крайне убедительно заявил: - Знаешь, атаман, займусь-ка я изготовлением таких передвижных крепостей, и Верин мне в этом поможет… Как, ты говоришь, она называется?
        - Гуляй-город.
        - Сдаётся, это и есть решение нашей главной проблемы…
        - Да ради бога, занимайся, но только после того, как обустроим мастеровой люд и разберёмся с организацией строительства новых крепостей и возведением мастерских по изготовлению оружия и пороха.
        - Ой, да это же очень долго! - с немалым неудовольствием воскликнул есаул, нервно щёлкнув пальцами.
        - Долго, - согласился я, - но что прикажешь делать, людей-то надо в первую очередь обустроить, накормить и напоить, иначе грош нам цена. Так что о походах в степь нам следует на некоторое время забыть, кроме дозорных и разведывательных нарядов, разумеется. Да и вообще, не стоит нам зацикливаться на набеговом хозяйстве, как это делают степняки. Как ни крути, это тупиковый путь, а нам в тупик идти совсем не надо, хотя, конечно, степняков время от времени пощипывать придётся, но только когда на ноги крепко встанем.
        - Ну хоть так, - с облегчением выдохнул есаул и, подумав, сделал предложение: - А знаешь, атаман, фрукты-то из Вольных баронств лучше везти сушёные, компактно и долго хранятся. На первое время сгодится, а дальше будет видно. Может, ещё караваны в баронства пошлём, или сами уже станем выращивать в необходимых количествах.
        - Поддерживаю, - согласился с есаулом староста, - так действительно будет выгоднее всего.
        - Ладно, - выдохнул я с облегчением, - на сегодня закругляемся и идём готовиться к встрече новых людей. Работы у нас с вами выше крыши, только имейте в виду, через недельку или, может, две я вместе с Милошем ухожу в глубокий рейд на ту сторону Большой реки. К сожалению, отменить его никак нельзя, так что вам обоим и старшине Клайму придётся обходиться какое-то время без меня…
        - Ничего, - отмахнулся Борислав, - задействуем мастеровых старшин, деваться-то им некуда, теперь здесь их новый дом, вот пусть и постараются его хорошо обустроить…
        Глава 16
        - Ну, и что ты об этом думаешь?
        Милош отложил в сторону бинокль, повернулся на бок, посмотрел на меня и, почесав короткую бороду, заговорил:
        - Судя по всему, в Джерсане постоянно проживает где-то тысяч восемь, может, немного больше людей. Со стороны реки каких-либо серьёзных оборонительных укреплений нет, значит, нападения с этой стороны особо не опасаются. На всю набережную с пирсами охранных нарядов всего четыре по пять человек в каждом, что очень странно. Складывается впечатление, будто это ловушка или… они тут вконец страх потеряли.
        - А почему им его не потерять, - сварливо пробурчал я, - если нападать на них тут вообще некому, а степняки… степнякам нападать и захватывать город совершенно невыгодно, ведь тогда рабов продавать будет просто некому. В сущности, это единая торговая цепочка.
        - Упс… а вот ещё один караван нарисовался, - выдохнул командир разведывательной сотни и, схватившись за бинокль, стал рассматривать появившийся караван.
        Перевернувшись на другой бок, я увидел идущие по реке несколько больших галер. За неделю нашего наблюдения за городом Джерсаном с другой стороны реки таких караванов мы видели четыре, этот был пятым. Все предыдущие шли под одним и тем же флагом, и всякий раз на пристани они стояли не более суток. Команды портовых грузчиков сноровисто разгружали трюмы, после чего галеры снимались с якоря и уходили обратно. Куда, нам было неведомо, как и то, кому они вообще принадлежали, причём загружены они были отнюдь не рабами, а продовольствием, тканями и чем-то ещё. Что интересно, галеры входили в Большую реку из другой реки, впадающей в Большую в двух днях пути выше по течению, только на моей карте она почему-то не была отмечена…
        Около трёх недель назад я, прихватив с собой командира разведывательной сотни вместе с его лучшим десятком бойцов и перебравшись на другую сторону реки, направился вдоль берега к Джерсану. Со стороны Выселок мы до этого дня в длительные разведывательные рейды не хаживали, не до того было, и вот теперь пришло время выяснить, что там может быть. Но даже не это было моей целью, а тот посёлок, где останавливались на карантин рабские галеры. Именно туда мы и направлялись, но прежде следовало понаблюдать за Джерсаном с другой стороны реки, где мы ещё никогда не бывали.
        Двигаясь вдоль реки в нескольких километрах от неё, девять дней назад мы неожиданно наткнулись на широкую реку, впадающую в Большую, которая и отсутствовала на карте. Переправившись через неё, мы продолжили путь и, оказавшись напротив города и подыскав подходящее местечко, стали вести круглосуточное наблюдение.
        - Странно всё это, атаман… - пробурчал Милош, продолжая внимательно наблюдать за галерами, приближающимися к городу.
        - Что странного ты заметил?
        - Да видишь ли, каждые три дня отсюда отходят три галеры с рабами и везут их на продажу на какой-то остров, а кому они этот живой товар сбывают, непонятно. Не может такого быть, чтобы рабы на острове оставались, иначе через пару лет там и протолкнуться было бы невозможно, а это значит, рабов кому-то перепродают, только кому - большой вопрос…
        - Вот как раз за этим мы в рейд и пошли, - с усмешкой отозвался я, - и надеюсь, ответ на этот вопрос мы сможем найти.
        Милош одобрительно мотнул головой и еле слышно прошептал:
        - На этот раз галеры идут под другим флагом.
        Взяв протянутый бинокль и взглянув на флагшток, я действительно увидел флаг с геральдическим изображением, отличающимся от всех предыдущих караванов, что говорило о наличии как минимум двух владений или даже государственных образований с другой стороны реки.
        - Я так понимаю, помимо Вольных баронств на континенте есть ещё обитаемые земли, - прищурился Милош и, поворочавшись, поинтересовался: - Ну что, атаман, думаю, более нет смысла тут ещё что-то высматривать, мы и так всё, что можно, увидели.
        - Согласен, вечером, как только стемнеет, уходим, делать здесь и в самом деле больше нечего, по крайней мере пока.
        До самого позднего вечера мы внимательно наблюдали за процессом разгрузки пяти галер, но ничего для себя нового не увидели, за исключением того, что на это раз в опустевшие трюмы стали загружать какие-то тюки. Дождавшись, когда солнце зайдёт за горизонт, мы покинули своё убежище.
        Три дня ехали вдоль берега моря, вернее, океана, но никаких признаков обитания или жизнедеятельности людей не заметили. Всё та же степь, ковыль да прибрежное разнотравье, лишь изредка попадались деревья. Лишь к полудню третьего дня на горизонте замаячили обработанные поля и обширные фруктовые сады.
        - Что будем делать, атаман? - настороженно осматривая горизонт, поинтересовался Милош, взявшись за рукоять шашки.
        - Ищем укрытие, размещаемся, и ты, я и ещё пара бойцов идём пешком, нечего на лошадях нам светиться. Верхом нас далеко видать.
        Разыскав подходящую расщелину недалеко от берега и расседлав лошадей, мы прихватили с собой запасы еды на три дня и пошли по направлению к полям. Прикрываясь складками местности, мы, никем не замеченными, добрались до яблоневого сада.
        - Нам бы саженцев отсюда прихватить, да побольше, - с завистью рассматривая ухоженные деревья, проговорил один из бойцов.
        - Непременно прихватим, - согласился я, - и не только саженцы. Сдаётся мне, встретим мы тут много чего интересного и нам очень полезного.
        - Ах ты ж… Ты только посмотри, атаман, что делается! - скрипнув зубами, вскрикнул Милош и, чуть присев, указал рукой направление.
        Взглянув в указанную сторону, я замер. Метрах в пятистах от нас по грунтовой дороге гнали закованных в железные кандалы людей. Было их около двухсот, а вот надсмотрщиков всего человек пятнадцать. Рабы выглядели неважно, были грязными и очень измотанными, да и одеты в сущее рваньё, а вот надсмотрщики одеты были как раз вполне цивильно и практически ничем не отличались от наёмников Вольных баронств. Впрочем, и в самом Джерсане мы каких-либо особых отличий в одежде не заметили, разве что отдельные детали были выполнены несколько в иной цветовой гамме, только и всего, так что не степняками они были - это точно…
        - Может, по-тихому умыкнём одного раба и поспрошаем его? - с азартом спросил Милош, со злобой наблюдая, как один из надсмотрщиков наотмашь хлестанул кнутом сразу несколько отстающих бедолаг.
        - Сейчас не стоит, - помотал я головой, - сначала разведаем тут всё, а вот на обратном пути непременно умыкнём, и даже не одного, а несколько.
        - Вообще, да, - согласился он со мной, - умыкнёшь, а эти ироды облаву организуют и вполне могут все наши планы порушить, и тогда придётся нам уматывать отсюда несолоно хлебавши.
        Прикрываясь деревьями, мы выждали, когда колонна рабов скроется из нашего поля зрения, и пошли дальше. Где-то через час фруктовый сад закончился, и мы увидели в паре километров от нас десятка три больших деревянных бараков, окружённых частоколом со сторожевыми вышками. Помимо рабочих бараков, там была ещё конюшня, казармы и даже псарня, а чуть поодаль - скромный погост.
        - Нехило они тут устроились, - зло прорычал Милош, который благодаря мне избежал подобной участи, - ну ничего, недолго им тут нежиться осталось…
        Кивнув, я распорядился сделать привал. Дождавшись наступления ночи, мы пошли дальше и шли без остановки почти до самого рассвета. Когда совсем рассвело, мы увидели небольшой портовый городок, причём здания в нём были не деревянные, а из обожжённого бурого кирпича, капитальные, в два этажа. Городок был хорош, ничего не скажешь, даже портовые пирсы, к которым были пришвартованы три галеры, выглядели как настоящее произведение искусства камнетёсных дел мастеров.
        - А красиво здесь, - признал Милош, глядя на порт примерно на две тысячи жителей.
        Я достал бинокль и рассмотрел городок, благо с небольшого холма, на котором мы находились, хорошо было видно его устройство. Запомнив, куда ведут городские улицы, я переоделся в цивильную одежду, собираясь провести разведку.
        - Атаман, может, не стоит рисковать? - с тревогой спросил командир нашей разведывательной сотни.
        - Надо, Милош, иначе никак. В конце концов, нам же надо выяснить, кто тут работорговлей промышляет и кто основную выгоду из этого непотребства извлекает. Может, с Божьей помощью мы это богопротивное дело прикроем, а организатора на первом же попавшемся суку повесим в назидание остальным.
        - Бог тебе в помощь, атаман.
        Я застегнул добротный кафтан и, вооружившись шашкой, кинжалом и двумя пистолями, неспешно направился к городку. Первое время идти пришлось таким маршрутом, чтобы меня не было заметно, но, пройдя половину пути, я вышел на грунтовую дорогу и пошёл открыто, ни от кого не таясь. Смысла больше скрываться не было, скорее это могло вызвать ненужные подозрения, чего следовало избегать всеми возможными способами.
        С первыми местными обитателями я встретился не доходя городской черты каких-то двести метров, но они не обратили на меня никакого внимания. Все были заняты своими делами и заботами. Жизнь здесь текла плавно и размеренно, и, судя по всему, так было заведено давно, а не обращали на меня внимания потому, что посторонних людей в этом городке бывало много и часто, что было мне только на руку.
        Войдя в городок, я пошёл по узкой улочке к центру и вышел на небольшую рыночную площадь. Оглядевшись, несколько удивился: здесь было весьма многолюдно. Торговцы, выставив свой товар, неистово расхваливали его, зазывая к себе потенциальных покупателей. Отвыкнув от всего этого, я неожиданно ощутил немалый дискомфорт, но, преодолев себя, стал обходить торговые ряды. Чего здесь только не было, аж глаза разбегались, но остановился я возле большого оружейного магазина. Поразмыслив, решительно толкнул дверь и вошёл внутрь.
        - Что господин желает? - степенно поднявшись с лавки, обратился ко мне почтенного вида оружейник.
        Окинув взглядом стены, увешанные различными образцами холодного и огнестрельного оружия, я остановил взгляд на пятиствольных пистолях, прародителях револьверов. Только на револьвере барабан с патронами вращался, а тут после выстрела надо было сами стволы проворачивать, чтобы сделать следующий выстрел.
        - Покажите, пожалуйста, вот эти два пистоля необычной конструкции, - указал я.
        - О-о-о!!! Вы, я вижу, знаете толк в хорошем оружии. Это, мой господин, новинка оружейного рынка, которую мне по особому заказу доставили прямиком из Мельхора, столицы огневых дел мастеров.
        Приняв из рук оружейника пару пистолей, я осмотрел оружие и, убедившись в их качестве, как бы невзначай произнёс:
        - Насколько я наслышан, Мельхор и вообще всю Гильдию огневых дел мастеров захватила какая-то сумасшедшая баба, кажется обладающая баронским или даже графским титулом.
        - Вы, я вижу, в курсе происходящего в Вольных баронствах, - с уважительным поклоном проговорил хозяин лавки. - Действительно, графиня Фарно с союзником захватила Мельхор, а после и вообще всю Гильдию огневых дел мастеров и, став её полновластной главой, заказала оставшимся мастерам сделать такие многоствольные пистоли для своей личной гвардии. Вы держите в руках экспериментальное оружие, которое в скором времени должно пойти в серийное производство.
        - И какова цена пары таких «игрушек»?
        - Лично для вас, мой господин, всего двести золотых крон.
        - Что-то дороговато. За такие деньги влёгкую можно пять десятков пистолей купить, да ещё и останется, - возмутился я такой неслыханной ценой.
        - Ну, так это ведь редчайшее оружие, и в открытой продаже его нет и не будет. Графиня Фарно собирается им вооружить только свою личную гвардию и больше никого! - с душевным трепетом воскликнул оружейник, прижимая руки к груди.
        «Вот же зараза эта моя самозваная жёнушка, - подумалось мне, - не успев толком захватить Гильдию, умудрилась такие многоствольные пистоли сделать, а что через год сварганит, страшно даже представить…»
        - Хорошо, уважаемый, я готов у вас приобрести эту пару пистолей, но у меня с собой нет столько наличности, но могу с вами расплатиться небольшими золотыми слитками. Золото качественной очистки, можете сами в этом убедиться.
        Достав из наплечной кожаной сумки три золотых бруска примерно по триста граммов, я продемонстрировал их продавцу.
        - Разрешите взглянуть?
        Отдав ему бруски, я чуть отошёл в сторону, предоставляя возможность проверить качество золота, и от нечего делать взглянул в окно. И тут мне в глаза бросилась знакомая женская фигура. Не веря своим глазам, я подошёл ближе к окну и вгляделся более внимательно. Женщина, словно ощущая на себе посторонний взгляд, резко обернулась и осмотрелась по сторонам, но, не обнаружив того, кто на неё смотрел, продолжила выбирать какие-то женские украшения. Это была моя бывшая жена… Вот кого-кого, но именно её я здесь встретить ну никак не ожидал.
        Продолжая наблюдать за бывшей, я сделал пару шагов назад, а в этот момент к ней подошёл её хахаль и, что-то рявкнув и грубо схватив её за руку, куда-то потащил. Она не сопротивлялась, лишь печально улыбнулась и, опустив голову, покорно пошла за ним.
        - Золото действительно качественное, и я готов отдать вам многоствольные пистоли за шесть таких брусков.
        Злобно про себя ругнувшись, я достал ещё три бруска и, вручив их продавцу, забрал пистоли. Сложив покупку в наплечную сумку, попрощался с оружейником и покинул лавку. Вновь оказавшись на торговой площади, я чуть опустил полы своей фетровой шляпы с пером и прикинул, куда любовник мог уволочь мою бывшую. По всему выходило, куда-то на пирс. Пробравшись через толпу к выходу с площади и оглядевшись, заметил, как тот, спустившись с ней по гранитным ступенькам к воде, заставляет женщину подняться на борт одной из галер.
        «При чём здесь работорговля, моя бывшая супружница и её хахаль, - подумалось мне, - к тому же являющийся земельным владетелем в Вольных баронствах, имя которого я, признаться, позабыл?..»
        В задумчивости постояв, я спустился на пристань. Здесь было тоже весьма многолюдно, так что моё присутствие никому не бросалось в глаза, и я свободно прошёл вдоль пирса с беспечным видом обычного зеваки, при этом внимательно вслушиваясь в разговоры людей. Интересными они были… прямо-таки золотая жила для шпиона, да и, что странно, практически никто здесь ничего особо не скрывал. Будто это не перевалочный пункт, а натуральный порто-франко Большой и Малой Хорты, где пересекались все торговые пути целого континента.
        Походив среди деловых людей из разных земель, я узнал столько всего разного, что от перенапряжения у меня начала побаливать голова. Отойдя на самый конец пирса, где практически никого не было, я присел на каменную плиту, прогретую лучами жаркого солнца, и глубоко задумался.
        На этой пристани собрались очень любопытные персонажи буквально со всего континента. Грубо говоря, здесь вертелись деловары самого, что называется, высокого полёта, имеющие дела исключительно с теми, у кого водятся очень большие капиталы и в чьих руках реальная власть. Судя по разговорам, главным товаром, за которым все эти люди собирались на остров, был какой-то чудодейственный эликсир от многих недугов. Вообще, как я понял, эликсиров этих было несколько видов, какие-то из них повышали мужскую силу, какие-то существенно замедляли процесс старения и даже оборачивали его вспять. Были и такие, которые улучшали репродуктивные функции обоих полов, а также имелись снадобья для излечения колото-резаных ран различной степени тяжести.
        Одним словом, кому что требуется, тому то и привезут, вот только стоили такие снадобья просто сумасшедших денег. Ну что тут скажешь… есть медицина для всех, есть медицина для богатых, а есть для избранных, и ничего с этим не поделаешь. Кто на что учился или… родился в богатом и влиятельном семействе с длиннющей чередой высокородных предков… Если обычный человек без родословной при определённой сноровке и большом везении ещё как-то может стать аристократом и состоятельным человеком и получить доступ к медицинским услугам для богатых персон, то получить доступ для избранных вряд ли ему удастся. Разве что он будет интересен или полезен кому-то из сильных мира сего…
        - Вы, я вижу, молодой человек, здесь впервые, - неожиданно послышался чуть в стороне ироничный, но без намёка на грубость неизвестный мужской голос, - не спорьте, я вас раньше здесь никогда не встречал.
        - Впервые, - честно признал я, так как скрывать очевидное было бессмысленно, - и многое для меня тут кажется странным…
        Статный мужчина с аристократическими чертами лица, примерно сорока пяти лет, в знатном сюртуке, отвесив шутливый реверанс, без церемоний присел рядом со мной и, обозрев морскую даль, на горизонте которой виднелся остров, негромко заговорил:
        - Уважаемый, не соблаговолите ли вы дать разъяснения, кто вам подсказал место и время сбора посредников?
        - Никто.
        - Вот только не надо врать, - резко меняя тон, рявкнул неизвестный, - говорите честно, кто поделился с вами сугубо конфиденциальной информацией, в противном случае наш разговор мы продолжим совсем в другой обстановке, и она, смею вас заверить, очень и очень вам не понравится.
        - Уважаемый, я никого не выгораживаю, - чуть повысив тон, в ответ вспылил я, - мне действительно никто ничего не подсказывал и на ушко не нашёптывал, мало того, я вообще до сего дня ничего не знал о существовании этого самого городка на морском побережье в трёх днях конного пути от города Джерсана. Да и о самом Джерсане я, признаться, тоже ничего не знал, только слухи разные смутные доходили до моих ушей и не более того.
        - Гм… вы это серьёзно, молодой человек, или меня совсем за дурака держите?! - уставившись на меня, выпалил неизвестный, пристально изучая мою физиономию, словно я свалился с Луны или с Марса.
        - Более чем. Мне скрывать совершенно нечего. - И я, горестно вздохнув, стал вдохновенно заливать: - Я путешественник из Вольных баронств… вынужденный. Нужда заставила меня покинуть родные места. Вот уже более полугода длятся мои скитания. Не так давно я совершенно случайно решил податься через степь и спустя какое-то время вышел к широкой реке, через которую переправился. Пройдясь вдоль берега, наткнулся на город в устье реки под названием Джерсан, а сегодня узрел ещё и этот премилый уютный городишко, название которого я, признаться, так и не успел разузнать. Вот, в сущности, и вся моя незатейливая история.
        - А откуда ты название города в устье реки узнал? - с подозрительным прищуром поинтересовался мужчина.
        - Так это… на базарной площади услыхал.
        - Что-то ты, парень, недоговариваешь… - протянул неизвестный и, резко поднявшись, строгим голосом распорядился: - А ну, иди за мной. Будем разбираться, кто ты такой есть, только не вздумай убегать, поймаем. Убежать отсюда невозможно по определению.
        Делать было нечего, пришлось идти за ним, постоянно ощущая на себе недобрые взгляды подчинённых этого аристократа, следовавших от нас в некотором отдалении. В принципе этого и следовало ожидать, да и я сам к подобному развитию событий был готов, даже заранее сочинил для себя вполне правдоподобную легенду. Причём сочинил по одной простой причине: в таких местах, о которых в Вольных баронствах слыхом не слыхивали, секретность должна быть поставлена на самом высшем уровне. И, как давно известно, лучше всего всякие секреты и тайны сохраняют те, кто из них извлекает для себя хорошую прибыль, находясь в долях или на паях с теми, кто и организовывает подобные хитроумные схемы. Что поделать, такова натура человека, алчность и жажда наживы, как правило, побеждают страх…
        Добравшись до городской ратуши, мой сопровождающий завёл меня в один из кабинетов, на стенах которого в виде наглядной агитации были развешаны разнообразные пыточные причиндалы самого устрашающего вида. Усадив меня на стул, вернее, даже не стул, а на устройство, больше похожее на дыбу, мужчина сел напротив меня и, пристально посмотрев в глаза, скучающим тоном спросил:
        - И как тебя величать, парень?
        - Бруксом меня при рождении нарекли, - с выраженной тревогой ответил я, косясь на «наглядную агитацию», подвешенную на вбитые в стену кованые крюки.
        - Ну а меня Мойсом все здесь величают, - представился он и, усмехнувшись, подозрительно слащавым голосом потребовал: - А теперь давай правду выкладывай, и смотри у меня, врать будешь или юлить, незамедлительно отправлю в подвальные казематы к заплечных дел мастерам. Уж поверь мне на слово, парень, дело они своё окаянное знают очень хорошо, как-никак, а настоящие профи, виртуозы.
        - Да я, в общем-то, и не врал вовсе, - с деланой неуверенностью начал отвечать я, - за исключением одного момента…
        - Какого такого момента?! - резко оживившись, вкрадчиво поинтересовался Мойс.
        - Я не сам через степь прошёл, а вместе с большим караваном беженцев из захваченного войсками небезызвестной в Вольных баронствах графини Фарно главного гильдейского города Мельхора. Деваться мне тогда было некуда, остался на мели, так как товар, предназначавшийся для продажи, гвардейцы Фарно конфисковали, благо ещё жизни не лишили. Вот мне и пришлось уносить ноги в том, что на мне было, в результате я оказался в караване и уже вместе с ним прошёл через многие домены в Вольных баронствах и степь, после чего оказался на излучине, где какие-то самостийные казаки обитают. Порядки тамошние мне не шибко понравились, слишком уж там строго, атаман Кудряш с подручными дюже жёсткие правила завёл, никакой тебе свободы, вольности, только одни обязанности. Помыкавшись там несколько дней, я и решил удрать оттуда куда подальше. Обратно в Вольные баронства через степь в одиночку да без припасов идти не рискнул, пришлось в одну из ночей забрать степняцкую трофейную лошадь и переправиться на другой берег Большой реки и поехать куда глаза глядят. Вот так я и оказался в этом городке.
        - А почему не решился в степь идти? - прищурив правый глаз и чуть наклонив вниз голову, с холодцой в голосе поинтересовался Мойс.
        - Степняки недавно пытались штурмом взять излучину, но эти самые казаки отбились и захватили большие трофеи. Мне подумалось, степняки вновь придут туда и страшно отомстят, вот я и решил за реку убежать, где меня искать никто не будет… И вот я здесь.
        Мойс внимательно посмотрел на меня и спросил:
        - Как выглядит атаман Кудряш?
        - А я почём знаю?! - убедительно захлопав глазами, вспылил я и пояснил: - Не видел я того атамана, только есаула Борислава и старосту Верина видел, да и то краем глаза.
        - На территории излучины был?
        - Нет, не доводилось, на Хортицу, как они там излучину ту называют, пускают только своих, порядки у них такие. Строго там всё, чуть что не так, сразу наказание за неповиновение, а мне это не по душе, вот я и ушёл оттуда, от греха подальше.
        Мойс задумчиво помолчал, видимо переваривая новую для него информацию, после чего поднялся и, ничего не сказав, вышел из кабинета. Не было его минут пятнадцать. Всё это время я спокойно сидел на стуле, разве что время от времени менял позу, хотя всем своим нутром ощущал стороннее наблюдение за собой. Наблюдение явно было пристальным, но какой-либо угрозы лично для себя я не ощущал, внутренний голос подсказывал, что будет всё хорошо, только расслабляться не стоит…
        Появился Мойс в кабинете не один, а вместе с каким-то подозрительным типом с повадками откровенного бандита. Они оба, усевшись напротив меня, стали внимательно рассматривать мою персону. Я сидел смирно, не дёргаясь, и хладнокровно старался всеми силами не выдавать никаких внешних признаков беспокойства. Просто сидел и также внимательно рассматривал их обоих. Первым наши гляделки не выдержал Мойс и, сморкнувшись прямо на не совсем чистый деревянный пол, заговорил:
        - Ты, я вижу, парень не промах, нам такие нужны. Пойдёшь к нам на службу?
        - К кому это к нам? - поинтересовался я.
        - Мы… мы - Орден, - с гордостью заявил он, - Орден голубого шестилистника. Мы люди торговые, вот наше главное дело, только торгуем мы далеко не простым товаром…
        - Да я-то ничего не имею против, - выдохнул я, - только к чему это всё?
        - Гм… разумно рассуждаешь… - Мойс переглянулся со своим товарищем и, посмотрев на меня, ответил: - Нам нужен свой человек в той излучине, которую пришлые оборванцы назвали Хортицей, и ты на эту должность подходишь как никто другой. Будешь передавать сведения нашему человеку. Если информация будет стоящей, мы тебя примем в Орден нижнего уровня посвящения с правом приобретать для перепродажи чудодейственные снадобья самым состоятельным представителям аристократии Вольных баронств.
        - Вы предлагаете мне вернуться на Хортицу? - с недоумением передёрнув плечами, напрямик спросил я Мойса.
        - Именно так, Брукс.
        - Вообще-то это очень опасно, - отозвался я, плохо скрывая тревогу в голосе, - прибьют же или в Большой реке утопят с камнем на шее, с них станется…
        - Риск, конечно, есть, - согласился Мойс, - но предлагаемая цена того стоит. Ты станешь очень богатым и влиятельным человеком даже по меркам Вольных баронств, хотя об этом будут знать буквально единицы. Мы ведь не выпячиваем своё истинное богатство, это удел убогих нуворишей, реальные же люди всегда остаются в тени, им кичиться своим благосостоянием и кому-то что-то доказывать просто незачем, они, вернее, мы сами себе всё давно доказали.
        - Что-то мне в это верится с большим трудом, - демонстрируя откровенное недоверие, проговорил я, заёрзав на стуле-дыбе.
        - Хорошо, - после минуты напряжённого молчания, снова заговорил Мойс, - ты поплывёшь на галере вместе со мной на остров и всё сам увидишь…
        М-да-а… вот так чуть ли не прямым текстом намекают, что выбора-то у меня и нет: или я соглашусь с ними сотрудничать на их условиях, или без всякого зазрения совести эти орденцы пустят меня на корм морским гадам. Только и соглашаться сразу категорически нельзя, пусть поуговаривают как следует, ведь каждая девица прекрасно знает: если с любым соглашаться, замуж никогда не возьмут. Вот и мне следовало характер свой показать, иначе подозрений будет выше крыши, хотя, конечно, они и так непременно будут, и, разумеется, проверять и перепроверять меня будут неоднократно. Скорее всего, их агентов пока на Хортице нет, но с вновь прибывшими из Вольных баронств да к тому же из Гильдии огневых дел мастеров непременно таковые найдутся. Пусть их и немного, но тут и одного пробравшегося в руководящий состав с лихвой хватит.
        - Да я в принципе не возражаю на остров с вами на галере сходить и даже чудодейственные снадобья перепродавать, но что-то у меня совсем нет желания возвращаться на излучину, очень уж это опасно.
        - Прежде чем принимать решение, надо своими глазами увидеть всё и испробовать на себе некоторые чудодейственные снадобья, и вот как вы, молодой человек, всё увидите и ощутите полезные свойства этих снадобий, тогда и вернёмся к нашему разговору.
        Дружелюбно усмехнувшись, Мойс потребовал пойти за ним, и я, понурив голову, поплёлся следом. Мойс вывел меня обратно на пристань и велел подняться на борт одной из пришвартованных к пристани галер, что я с видимой неохотой и сделал. Поднявшись по перекинутому мостику на палубу, я остановился, не зная, куда идти дальше, но мой ступор продолжался недолго, так как моё одиночество прервал появившийся, как чёрт из табакерки, мрачный мордоворот с татуированной физиономией и велел спуститься с ним на нижнюю палубу, где завёл меня в помещение, предназначенное для пассажиров, и удалился. Там уже находились несколько десятков человек, сидевших на деревянных лавках. Сев на свободное место, я от нечего делать стал посматривать в прямоугольный иллюминатор, что удивительно, застеклённый настоящим качественным толстым стеклом. Такого мне на Хорте встречать ещё не доводилось…
        - Вы из каких земель будете, милейший? - неожиданно послышался мужской голос, обращённый явно ко мне.
        Медленно обернувшись, я увидел стоявшего в нескольких шагах от меня импозантного мужчину в костюме богатого наёмника, заложившего кисти обеих рук за широкий пояс, к которому был прицеплен обычный кинжал.
        - С кем имею честь? - вежливо поинтересовался я, с любопытством рассматривая неизвестного.
        - Позвольте представиться, молодой человек, Вольдемар Кокус, наследственный поставщик целебных зелий владетелей графства Фарно из Вольных баронств.
        - Очень приятно, - кивнул я, резко напрягшись от последней прозвучавшей фамилии, под которой сейчас скрывалась моя самозваная жёнушка, - а я Брукс, просто Брукс без фамилии и всяких там аристократических приставок.
        - Так всё же чьим поставщиком вы являетесь, господин просто Брукс? - прищурив правый глаз, задал он вопрос.
        - Пока ничьим, - признался я, - я новенький и нахожусь здесь с ознакомительной миссией по ходатайству господина Мойса.
        - Вот даже как… - задумчиво протянул Вольдемар Кокус и, почесав затылок, вновь заговорил: - Признаться, новенькие в нашей среде бывают необычайно редко, я вот, например, с таким случаем сталкиваюсь впервые. Это ведь исключительно семейное дело, которое ведут из поколения в поколение даже не десятилетиями, а столетиями одни и те же семьи. Так куда безопаснее, своя кровь не предаст, да и кровь свою продавать никто не будет, иначе с таким отщепенцем, посмевшим пойти против родни, принципиально дел вести просто никто не будет.
        - Но ведь и в вашей семье кто-то из предков был первым, - отозвался я, обнаружив множество заинтересованных взглядов, сосредоточившихся на моей скромной персоне, - тем более я никому из родовых посредников не конкурент.
        - Правильно мыслишь, - хмыкнул Вольдемар, поднимая вверх указательный палец, - ты никто и звать тебя никак. Будешь знать своё место - проживёшь намного дольше. Только имейте в виду, молодой человек, мы - Орден, хотя мы лишь посредники, а реальные хозяева находятся на острове. Именно они нам дают чудодейственные зелья, но в обмен на полную лояльность и послушание, любое отклонение от генеральной линии незамедлительно наказывается лишением доступа к зельям.
        - А кто они, эти всемогущие хозяева? - как бы невзначай поинтересовался я, краем глаза наблюдая за внимательно прислушивающимися к нашему разговору людьми.
        - Не по рангу вопрос, парень, - ухмыльнулся Вольдемар, - ты даже ещё посвящения не прошёл и… - Кокус умолк и, снова прищурив правый глаз, вкрадчиво спросил: - Кто тебя сюда привёл?
        - Господин Мойс лично довёл меня до трапа.
        - Гм… Мойс - это фигура, - уважительно покачав головой, проворчал он, - Мойс в нашем Ордене отвечает за безопасность, и если уж он тебя лично привёл сюда, то все вопросы к тебе, парень, с нашей стороны снимаются, по крайней мере пока…
        Резко повернувшись, Вольдемар прошёл до лавки и, усевшись на неё, с некоей отрешённостью стал смотреть в иллюминатор. Остальные также потеряли ко мне интерес, во всяком случае, внешне это выглядело именно так, но я не поверил, слишком уж демонстративно они это проделали. В общем-то, мне до них особого дела не было, а вот информация о господине Мойсе и чем он на самом деле занимается, была крайне интересной.
        Тут зазвонила рында, матросы на галере засуетились, а спустя несколько минут судно снялось с якоря и, неторопливо выйдя в море, направилось к видневшемуся вдалеке острову…
        Глава 17
        - Всё, господа почтенные негоцианты, можете покинуть галеру!
        Поднявшись с надоевшей до чёртиков жёсткой лавки, я со скрипом в суставах размялся и направился на выход. Выбравшись на верхнюю палубу, пропустил спешащих людей и только после этого зашёл на трап. И в этот момент браслет, выданный мне в туристической компании, самым непостижимым образом расстегнулся и, слетев с запястья, мгновенно ушёл под воду. Чертыхнувшись сквозь зубы, я мысленно махнул на него рукой, ну и хрен с тобой, золотая рыбка, но это происшествие заставило глубоко задуматься. Браслет, по словам представителей турфирмы, являлся своего рода аварийным маячком, при срабатывании которого меня обязаны были в экстренном порядке эвакуировать с этой планеты, а утрата его означает… только одно: эвакуировать меня отсюда более не собираются… В сущности, мне выдали билет в один конец… каков бы он ни был для меня. М-да-а… интересно, однако, девки пляшут…
        Сойдя на берег, я с немалым любопытством огляделся по сторонам и заметил, как метрах в ста пятидесяти от меня с одной из пришвартованных галер выводят пленников и запускают их в огромный загон. Работорговцы с ними не церемонились, кнуты только и свистели, и всё это сопровождалось стонами и воплями несчастных. Зрелище было настолько омерзительным, что мне с огромным трудом удалось внешне сохранить равнодушие.
        Неторопливо развернувшись, я посмотрел, куда идут остальные пассажиры галеры, на которой я прибыл на остров, и поспешил следом за ними. Дорога была хороша, ничего не скажешь, аккуратная каменная брусчатка с гранитными бордюрами и даже широкими тротуарами, на которых имелись ухоженные газончики. Дорога вела на высокий скалистый холм, где виднелся красивый замок без крепостной стены, да она здесь и не нужна была. Присмотревшись к развевающемуся на шпиле самой высокой башни флагу, я сообразил, что уже видел его на двух галерах, идущих по Большой реке в Джерсан, и шли они откуда-то из глубины континента…
        Ускорив шаг, я догнал своих попутчиков и, послушав их разговоры, задал вопрос, ни к кому конкретно не обращаясь:
        - Случаем, не подскажете, а чей это там на башне флаг развевается?
        - Это флаг нашего Ордена голубого шестилистника, - горделиво отозвался Вольдемар Кокус, - запомни его, Брукс, теперь он не только наш, но и твой тоже, хотя ты ещё на испытательном сроке, но, когда его пройдёшь, станешь полноправным членом нашего Ордена… Впрочем, это я погорячился маленько: для того, чтобы действительно стать полноправным членом, не один десяток лет напряжённого труда должен пройти, но тем не менее поначалу ты взойдёшь на самый нижний уровень посвящения, а это вовсе немало.
        Хм… вот так-так, а тут, оказывается, как и намекал Мойс, целая иерархическая пирамида имеется, причём орденского типа, да ещё к тому же со встроенными социальными лифтами для своих адептов, правда, пробиться к ним крайне непросто, острая конкуренция, видишь ли. Ничего не скажешь, серьёзная структура.
        - Спасибо, господин Кокус, буду знать, - с признательностью выдохнул я и умолк, продолжая вслушиваться в разговоры негоциантов, по всей видимости, являющихся полноправными членами Ордена, хотя и далеко не самого высокого уровня посвящения.
        Чем ближе наша компания подходила к замку, тем меньше люди говорили, пока вообще всякие разговоры не прекратились. Негоцианты стали все как один очень серьёзными и сосредоточенными и даже в какой-то степени взволнованными, хотя бывали здесь не раз. Что же касается меня… Во мне волнения не было никакого, как и страха, я будто был сторонним наблюдателем или, вернее, зрителем в театре. В общем, какое-то странное ощущение. Нет, где-то в глубине души я прекрасно отдавал себе отчёт, что дело это очень опасное и в случае моей малейшей оплошности живым отсюда мне уйти не дадут. Тем не менее я был спокоен и смело стремился вперёд, втайне даже от самого себя лелея надежду раскрыть очередную загадку этого мира. Во мне бурлила энергия страстного исследователя, и поделать с этим я ничего не мог. Я и сам не заметил, как увлёкся и, несмотря на смертельную опасность, останавливаться на полпути категорически не желал, а хотел распутать этот клубок тайн и загадок до самого конца, моего ли или верёвки, бог весть…
        Подойдя к парадным вратам замка, все остановились и замерли в ожидании чего-то или кого-то, и этот кто-то спустя некоторое время объявился. Это был… ну, не знаю, может, местный стюард или консьерж, а может, дворецкий. Он, чуть склонив голову в уважительном поклоне, жестом предложил войти внутрь, и мы вошли. Оказавшись в здоровенном холле, сплошь обставленном всевозможными рыцарскими доспехами и оружием, этот то ли консьерж, то ли стюард негромко отдал команду выстроившимся в ровную шеренгу слугам, и они направились к нам.
        - Прошу вас, господин, проследовать за мной, я провожу вас в гостевые апартаменты, - с глубоким почтением в голосе обратился ко мне один из слуг, всем своим видом выражая готовность выполнить любой мой, даже сумасбродный, каприз.
        Оглядев его с головы до ног, я достаточно резко распорядился:
        - Веди.
        Съёжившись, словно от удара, слуга плавно развернулся и направился к центральной лестнице. Равнодушно пожав плечами, я пошёл за ним, мимоходом оглядывая шикарное убранство орденского замка. Безвкусицей, которую обычно любят нувориши, здесь и не пахло. Весь интерьер был прямо-таки пропитан величием Ордена, который исподволь внушал гостям даже не уважение, а самое настоящее почтение и преклонение перед истинными властителями Ордена голубого шестилистника. Здесь явно поработала целая команда профессиональных психологов и высококлассных дизайнеров, иначе и быть не могло, слишком уж всё было построено так, чтобы ненавязчиво определённым образом воздействовать на подсознание гостей и посетителей. Оно и воздействовало, в том числе и на меня, но так как я имел кое-какой опыт из предыдущей своей жизни с телевидением, прессой, супер- и гипермаркетами, маркетологами, политологами и прочими спецами, умеющими впарить товар покупателю, даже тот, который ему и даром не нужен, действовало на меня достаточно слабо. А вот на аборигенов, незнакомых со всеми этими хитромудростями, действовало, прямо скажем,
сногсшибательно. И немудрено, ничего подобного в Вольных баронствах не было вообще, даже очень отдалённо похожего не имелось, вот вся обстановка сразу и сражала наповал.
        Короче, реальные хозяева Ордена были людьми очень сведущими в манипулировании людским сознанием и оттого являлись крайне опасными. При таких раскладах ухо следовало держать востро, иначе и не заметишь, как они твои мозги на свой лад перепрограммируют - и привет. Был один человек, а стал иным, совсем на себя прежнего не похожим. Сатанинское умение, честное слово, а уж если оно применяется к массам, то и подавно.
        - Господин, вот ваши личные апартаменты. Если вам что-либо понадобится, позвоните в колокольчик, и я приду на вызов.
        - Скажи-ка, любезный, а долго мне придётся ждать? - поинтересовался я у своего сопровождающего, даже не пытаясь выяснить его имени.
        - Не могу знать, - покачал он головой, - здесь к каждому гостю индивидуальный подход, но обычно не более недели, а в вашем случае я даже сказать не берусь.
        - Благодарю за ответ, - с прохладцей ответил я.
        Слуга предупредительно открыл дверь, и я вошёл в помещение.
        - Ну надо же! Это вовсе не гостевые апартаменты, а самый натуральный королевский будуар, - ошарашенно пробормотал я себе под нос после того, как обошёл семь больших комнат с немаленьким таким бассейном с тёплой морской водой и здоровенной кроватью, на которой свободно может разместиться пара отделений солдат, причём вместе со всем своим снаряжением.
        Удивляться и вправду было чему, особенно керамическому ватерклозету со смывным бачком, умывальнику с горячей водой и даже душу с большой чугунной ванной. Прямо-таки недосягаемая цивилизация по местным меркам. Я, признаться, уже и отвык от таких приятных бытовых вещей, как ватерклозет, привык, знаете ли, в уборную ходить типа сортир с дыркой в деревянном полу для исправления естественных надобностей, а тут, поди ж ты…
        - Господин желает принять ванну после дальней дороги? - неожиданно послышался очень приятный девичий голосок за моей спиной.
        Стараясь не делать резких движений, я обернулся и увидел двух девиц в прозрачных халатах и почему-то в лакированных бежевых туфлях на высоких шпильках. Хороши были, чертовки, ах, хороши, прямо дух захватывало и непроизвольно срабатывало мужское естество. Давненько мне не доводилось таких красавиц видеть, тем более в более чем приватной обстановке, да ещё в таком откровенно вызывающем наряде…
        - Ну почему же не принять, приму, конечно, - покладисто согласился я, ощущая на своей спине чей-то заинтересованный взгляд, - а как это делается, случаем, не подскажете, я, право, здесь впервые и совершенно не знаю, как всем этим пользоваться.
        Девицы переглянулись и, улыбнувшись краешком накрашенных губ, предложили пройти следом за ними, я и пошёл, изображая из себя… Да ничего, в общем-то, не изображая, я просто был самим собой, вот и всё. Как-то неожиданно для себя, воспринимая девиц в качестве инвентаря, прилагающегося к королевским апартаментам.
        Войдя в ванную комнату, я расспросил девиц, что и как работает. Внимательно выслушав ответ, я, нисколько не стесняясь, стянул с себя пропитанную пылью и потом одежду и в чём мать родила с разбегу нырнул в бассейн. Поплескавшись какое-то время и выбравшись из бассейна, вновь увидел девиц, чему совершенно не удивился. Мысленно махнув рукой, я залез в ванну и, намылив мочалку, стал усиленно тереться.
        Ах какое я получил наслаждение! Давненько мне не приходилось мыться с таким комфортом. Всё холодной водой, да холодной водой, лишь раз в неделю в общую баню париться с веничком ходил, а свою во дворе так и не удосужился поставить, как-то руки не доходили. Времени-то у меня свободного и не было вообще.
        - Разрешите я вам спинку потру? - послышался адресованный мне вопрос одной из девиц.
        Кивнув, я молча передал мочалку, и девица стала осторожно тереть мне спину.
        - Да ты сильнее три, не стесняйся, - распорядился я, - мне ведь застарелую грязь хорошенько отмыть надо.
        Девица, послушавшись, ускорила темп и нажим, отчего я замурлыкал себе под нос, словно объевшийся сметаны котяра. Какое-то время так понежившись, я отстранил руку девушки с мочалкой и, обмывшись под струёй горячей воды, вышел из ванны.
        - Господин желает массаж? - на этот раз спросила другая девица, почему-то с лёгкой хрипотцой в голосе, хотя ранее её не имелось, хотя, может, я это и не заметил сразу.
        - Почему бы и нет, приму, конечно.
        Улёгшись на массажный стол лицом вниз и прикрыв глаза, я отдался во власть массажисток и стал получать удовольствие. Девицы качественно размяли моё распаренное тело, но в какой-то момент оздоровительный массаж стал плавно переходить в эротический. В другое время и в другой обстановке я, может, схватил бы их в охапку и потянул в спальню, тем более они этого сами явно добивались, ну, или это входило в их прямую профессиональную обязанность, но только не здесь и не сейчас.
        Решительно поднявшись, я поблагодарил девиц и покинул ванную комнату, чувствуя их сильное недоумение и даже разочарование, но мне было глубоко на это наплевать, хотелось побыть одному и хорошенько обдумать всё, что приключилось со мной в последнее время. Пройдя в спальню и накинув домашний халат, я завалился на громадную кровать и, закинув руки за голову, погрузился в размышления. Но долго мне побыть в одиночестве не дали, в дверь вежливо постучали.
        - Войдите, - отозвался я, не меняя позы, но внутренне немного напрягся.
        Дверь открылась, и в спальню вошёл тот самый стюард или слуга, который меня сопровождал в апартаменты.
        - Господин, вас ожидают портные для примерки костюмов.
        Тяжело вздохнув, я поднялся и проследовал за ним в большой зал, где меня дожидались несколько портняжных дел мастеров. При моём появлении они поднялись и склонили голову, будто я был какой-то особо важной персоной. Не выказывая удивления, я позволил им взять меня в оборот.
        Надо отдать должное, портные были настоящими мастерами своего дела. Покрутив мою тушку в разные стороны и сняв с неё мерки, они, также склонив голову, испросили разрешения удалиться и немедленно заняться изготовлением костюмов.
        - Идите.
        Портняжных дел мастера удалились, в зале остался лишь слуга.
        - И к чему мне новые костюмы? - полюбопытствовал я, ощущая в глубине души некий дискомфорт.
        - Завтра в десять утра вам назначена аудиенция. Вас примет личный секретарь Великого магистра Ордена голубого шестилистника, так что вам надо иметь соответствующий случаю гардероб, а сейчас прошу вас пойти за мной, я провожу вас в медицинский сектор для обследования на предмет опасных вирусов.
        «О как! А слуга-то, оказывается, совсем не простой парень, - подумалось мне, - простые слуги таких слов, как „медицинский сектор“, знать не знают, а уж об опасных вирусах и подавно…»
        - Веди, - сухо потребовал я и, затянув пояс на халате, в махровых тапочках пошёл за слугой.
        Идти пришлось по отдельной лестнице в цокольный этаж, где мой сопровождающий передал меня местным эскулапам в белых халатах, и вот тут уж моя челюсть совсем отвисла. То помещение, в котором я оказался, было сплошь заставлено различной медицинской аппаратурой, о смысле и назначении которой я не имел ровным счётом никакого понятия, что лишний раз подтвердило мои домыслы о том, что истинные хозяева Ордена родом совершенно не из этого мира…
        - Господин Брукс, снимайте халат и ложитесь на кушетку, мы проведём медицинское обследование на предмет вашего здоровья. Не беспокойтесь, это совершенно безопасно и не займёт много времени, - вежливо проговорил один из врачей, указывая на кушетку, обтянутую искусственной кожей.
        Скинув халат, я лёг, краем глаза посматривая за действиями эскулапов, хотя ничего особенного в них не было. Два врача неторопливо подкатили к кушетке арку, внешне похожую на томограф, и, потыкав какие-то разноцветные кнопки, включили тумблер. Аппарат тихо загудел, видимо сканируя моё тело. Так продолжалось около получаса. Аппарат гудеть перестал и отъехал чуть в сторону, после чего включился голографический экран, на котором высветились какие-то графики. Врачи внимательно изучили полученные показания и, негромко посовещавшись, пристально посмотрели на меня.
        - Скажите, господин Брукс, а вам, случаем, не приходилось проходить полный курс регенерации вашего тела? - обратился один из них, задумчиво потирая переносицу.
        - Что-то не припомню такого, - честно признался я, хотя абсолютно уверенным не был, мало ли какие процедуры я проходил до того, как очнулся в медицинской палате неизвестно где.
        - Ну а целебные зелья орденского производства отведывать не доводилось?
        - Нет, не доводилось, я о них вообще узнал буквально только вчера.
        - Хорошо, - после непродолжительного молчания отозвался более пожилой эскулап, - вы, господин Брукс, совершенно здоровы, что бывает крайне редко.
        - Я могу идти?
        - Да-да, конечно, идите, все исследования состояния вашего здоровья полностью завершены.
        - Спасибо, - с кисловатой миной на лице поблагодарил я растерянных эскулапов и, поднявшись с кушетки, направился на выход, где меня вновь встретил слуга и сопроводил до двери апартаментов.
        - Господин Брукс, завтра в девять часов утра портные доставят готовые костюмы, и вы выберете один из них, а сейчас отдыхайте - после дальней дороги и утомительных процедур вам это крайне необходимо.
        Поблагодарив слугу, я вошёл в апартаменты и нос к носу столкнулся с теми же девицами, только на этот раз вместо халатов на них были надеты прямо-таки сексапильные пеньюары, видимо, от-кутюр. Хмыкнув про себя, я обошёл девиц и, не оборачиваясь в их сторону, строго распорядился:
        - Меня до восьми утра не беспокоить.
        Решительно направившись в спальню, я закрыл дверь и поискал защёлку, но её не было, пришлось взять массивный стул и им подпереть ручку. Осмотрев столь хлипкую преграду, я тяжело вздохнул и, скинув махровые тапочки, забрался на кровать, с головой укрылся одеялом и довольно быстро уснул.
        Глава 18
        В дверь настойчиво постучали. Широко зевнув, я поднялся, нашарил тапочки и, подойдя к двери, с недовольством рявкнул:
        - Что такое?!
        - Господин Брукс, ваш завтрак подан, - послышался встревоженный голосок одной из девиц.
        - Сейчас выйду.
        Отставив в сторону стул и открыв дверь, я вышел и направился в ванную комнату. Неторопливо приняв душ и почистив зубы, я надел чистый халат и пошёл в трапезную, где уже был накрыт стол на одну персону. Сев на стул и взяв серебряную ложку, я съел тарелку овсяной каши с изюмом и, запив её горячим травяным чаем, взглянул на часы. Стрелки показывали без пяти девять. А ровно в девять в дверь постучали.
        - Да-да, войдите, - отозвался я, вставая.
        Дверь открылась, и портняжных дел мастера занесли несколько парадных костюмов. Все они были разными, но и одновременно похожими друг на друга как близнецы-братья. В общем, это были фраки достаточно стандартного покроя. Но была одна проблема: фраки и костюмы с галстуками я не носил, за исключением нескольких знаменательных событий своей жизни, а ведь их не просто носить надо, но уметь это делать, иначе выглядеть будешь смешно…
        - Господин Брукс, прошу вас выбрать приглянувшийся костюм, - попросил слуга, внимательно наблюдая за моим поведением.
        Хмыкнув, я заложил руки за пояс и с деловым видом обошёл фраки. Все они были разных цветов, прямо-таки цветовая гамма, как в психологическом тесте Люшера.
        «Уж не проверяют ли меня на психическую адекватность?!» - подумал я.
        Остановившись возле светло-серого фрака и осмотрев его со всех сторон, я обернулся к слуге и, указав на костюм, произнёс:
        - Пожалуй, этот костюм мне нравится больше остальных.
        Портняжных дел мастера поклонились и, забрав другие костюмы, удалились.
        Разгладив усы и потерев щетину, я взглянул на слугу:
        - А как насчёт цирюльника? Мне побриться не мешает.
        - Сию минуту, господин Брукс, - торопливо проговорил он и ретировался.
        Вернулся он минут через пять с мужчиной средних лет и двумя его помощниками. Расставив свои принадлежности и налив горячей воды в медный таз, цирюльник предложил мне сесть на стул, что я и сделал. Подмастерья смочили горячей водой полотенце и приложили его к моему лицу, основательно пропарив кожу. Брадобрей, помазком намылив щетину, взялся за опасную бритву и аккуратно выбрил щёки с подбородком, оставив лишь пышные усы.
        Выполнив свою работу, они ушли, и тут же за меня взялся слуга, помогая облачиться во фрак. Ох и непростым было это дело! Казалось бы, чего здесь сложного? Ан нет. Это не просто брюки и пиджак с фалдами и рубашкой, тут ещё и пояс намотать надо, а без посторонней помощи это просто невозможно. В общем, это целая наука такой гардеробчик на себя натянуть и уж подавно умело его носить и не казаться при этом для окружающих ряженым клоуном.
        Слуга подправил плотно сидящий на мне фрак и, критически оглядев меня с головы до ног, с удовлетворением произнёс:
        - Господин Брукс, вам фрак очень идёт, можете убедиться сами, посмотрев в зеркало.
        Поправляя высокий жёсткий воротник, я подошёл к зеркалу и… не узнал самого себя. На меня взирал верзила с дерзким властным взглядом, к тому же ещё и аристократическими манерами, вернее, манеры эти подчёркивал сам фрак, а вот откуда они у меня взялись - вопрос, конечно, интересный… Хотя, возможно, мне так показалось.
        - Господин Брукс, прошу вас пройти за мной. Опаздывать на приём нельзя, тем более вам оказана неслыханная честь быть принятым самим личным секретарём магистра Ордена голубого шестилистника, а этого, поверьте мне, удостаивается далеко не каждый.
        Ещё раз оглядев спесивое отражение самого себя, любимого, я тяжело вздохнул и сделал отмашку. И мы пошли: впереди - слуга, а я плёлся за ним, краем глаза посматривая по сторонам. Шёл я на встречу не просто с человеком, а с тем, кто вертит этим миром по своему усмотрению. Пусть он это делал не единолично и, скорее всего, в этой схеме выполнял роль наёмного управленца, но тем не менее я прекрасно осознавал, что от этой встречи зависит буквально всё, в том числе и моя собственная жизнь…
        Поднявшись в донжон, слуга привёл меня в большой зал со стрельчатыми окнами и одной закрытой дверью из морёного дуба с затейливым резным орнаментом.
        - Господин Брукс, пройдите в приёмную, вас там ожидают, - с лёгким поклоном произнёс слуга и, развернувшись, скорой походкой стал удаляться.
        - Эй, любезный, а звать-то секретаря как? - выкрикнул я ему вслед, ощущая себя не в своей тарелке.
        Слуга, никак не отреагировав на мой вопрос, выскочил из донжона.
        Чертыхнувшись, я решительно направился к двери, ведущей в приёмную, и, открыв её, заглянул внутрь. В приёмной стояли четверо гвардейцев в церемониальных кирасах с мощными мушкетами, покрытыми хромом и утончённой гравировкой. Кроме них, находился ещё некий субъект в тёмной хламиде с толстенной золотой цепью на шее, на которой болтался внушительный медальон с изображением кирки и циркуля.
        - Господин Брукс, вы можете войти, - властно распорядился неизвестный в хламиде, пристально рассматривая меня из-под накинутого на голову капюшона.
        По привычке мне хотелось кивнуть, но высокий стоячий воротник не позволил этого сделать. Ой, сдаётся мне, такой дизайн воротничка сварганили не просто так. С внешней стороны он держит горделивую осанку, а с внутренней - не позволяет делать лишние движения, чем ограничивает возможность дополнительных жестов.
        Войдя в дверь, я сделал несколько шагов и остановился. Впереди меня стоял массивный письменный стол офисного вида, за которым сидел ещё один мужчина, примерно пятидесяти лет, и что-то писал на хорошей мелованной бумаге обычного стандарта. Когда я вошёл, он отложил в сторону авторучку и, с лёгкой усмешкой посмотрев на меня, чуть хрипловатым голосом заговорил:
        - Ну, здравствуйте, господин Брукс, или лучше атаман Кудряш?
        - Как вам больше нравится, - отозвался я, продолжая как ни в чём не бывало спокойно стоять посреди рабочего кабинета.
        Хмыкнув, секретарь деловым жестом предложил присесть, что я и сделал. Разместившись напротив хозяина кабинета, я замер в ожидании продолжения разговора.
        - А вы интересный молодой человек, податься туристом в столь опасный мир далеко не каждый способен…
        Вот тут-то у меня сердечко и ёкнуло, но лишь на один краткий миг.
        Пожав плечами, я ответил:
        - Мне здесь нравится.
        - А знаете, атаман, я вас давно ждал, очень уж мне хотелось с вами лично познакомиться и пообщаться в приватной обстановке.
        - С кем имею честь?
        - Ах да… Иннокентий да Кошта, первый секретарь Великого магистра Ордена голубого шестилистника, - представился он, вальяжно развалившись в кожаном кресле.
        - И как к вам обращаться, господин первый секретарь? - с прохладной интонацией поинтересовался я.
        - Так и обращайтесь, молодой человек: господин первый секретарь.
        - Я так понимаю, господин первый секретарь, вы за мной давно наблюдаете?
        - С того самого момента, когда вы оказались на Хорте, - честно признался Иннокентий да Кошта и, помолчав, продолжил: - Надо признать, вы первый за сто с лишним лет существования этого туристического маршрута зашли столь далеко, избрав очень оригинальную тактику, чем и привлекли к себе моё самое пристальное внимание. Вы, Валентин Александрович Кудрявцев, гражданин Республики Бретта, успешный предприниматель средней руки с безупречной деловой репутацией. Женаты на дочери барона Карпаччи, видного представителя старого и весьма уважаемого аристократического рода. Гм… надо сказать более чем удачная партия…
        Слышать о себе было весьма любопытно, тем более в совершенно иной ипостаси, а секретарь продолжал свой монолог:
        - Честное слово, вы меня сумели удивить. За сорок лет моего пребывания на Хорте я видел всяких туристов, кто-то со степняками воевал, кто-то с баронской вольницей в Вольных баронствах, преследуя иллюзорные надежды добиться справедливости и равенства для всех. Иногда даже попадались и такие, кто прятался от опасностей этого мира в укромных местах. Но вы совершенно другое дело, Валентин Александрович. Вы начали с того, что, поселившись на отшибе, взялись за капитальное обустройство и организацию инфраструктуры для реализации своих грандиозных планов…
        - Это вы на меня большую орду степняков с галерой, вооружённой артиллерией, натравили? - напрямик спросил я, внешне не выражая никаких эмоций, хотя в душе моей медленно, но верно вызревало самое настоящее презрение к сидящему напротив меня человеку, давно и безнадёжно потерявшему всякие нравственные и духовные ориентиры.
        Для таких, как он и ему подобные, люди - лишь расходный материал и не более того, пластилин, так сказать, в руках «скульптора»…
        - Я, разумеется. Мне же требовалось удостовериться, что вы, молодой человек, действительно достойны моего интереса к своей любопытной персоне, - бесстрастно проговорил он и, побарабанив пальцами по столу, заговорил вновь: - Должен сказать, вы более чем оправдали все мои надежды, впрочем, и ваша законная супруга тоже. Вы - интереснейшая и крайне необычная семейная пара. Перенести свои семейные разборки на столь высокий уровень дано далеко не каждому.
        - Что вы имеете в виду? - замер я, словно соляной столб.
        Хохотнув, первый секретарь, чуть подавшись вперёд, с доброй усмешкой глядя на меня, степенно ответил:
        - Я не знаю, какая кошка пробежала между вами, но по всему видать, очень большая и жирная, раз уж вы сбежали от своей супруги в этот мир, а она кинулась за вами следом, имея страстное желание заполучить в качестве боевого трофея ваш скальп.
        - Это наше с ней личное дело, - насупившись, проворчал я, поскрипывая зубами для пущей убедительности, хотя сам лихорадочно соображал, к чему он затеял этот разговор и почему ничего не знает о присутствии на этой планете моей настоящей бывшей жены.
        - А вот и нет! - отрицательно покачав головой, воскликнул первый секретарь. - Вы и ваша супруга подписали контракт, согласно которому не возражаете против трансляции ваших похождений, за что вам полагается весьма значительное вознаграждение. Вы, Валентин Александрович, и ваша супруга в последнее время стали настоящими звёздами реалити-шоу, за которыми наблюдают и сопереживают более восьми миллиардов человек.
        - Прямо-таки и миллиарды… - скептически обронил я, в душе аплодируя себе за то, что не позволил своим инстинктам взять над собой верх и уволочь покладистых девиц в спальню, а то натуральная порнуха получилась бы, так сказать, в режиме реального времени.
        - Пф… У вас даже фан-клубы имеются. Вот, к примеру, в вашем числится на сегодняшний день порядка трёх миллионов человек, разбитых на несколько фракций, одна из которых - реконструкторы.
        Задумчиво склонив голову, я негромко задал вопрос:
        - Что вы от меня хотите, господин первый секретарь?
        Иннокентий да Кошта молчал довольно продолжительное время и, вдруг остро посмотрев мне прямо в глаза, неожиданно спросил:
        - Молодой человек, вы знаете, что такое война?
        Как хочешь, так и понимай, к чему он клонит, но сразу отвечать я не стал, так как слишком уж многозначительно да Кошта смотрел на меня. Подумав, я, осторожно подбирая слова, стал отвечать:
        - Насколько понимаю, война - это продолжение политики иными, насильственными средствами. Как правило, война является средством навязывания оппоненту своей воли. Формы ведения войны могут быть разными: от непосредственного широкомасштабного вооружённого конфликта до психоисторической войны, в которой история твоего вероятного противника переворачивается с ног на голову в сознании общества и прежние национальные герои становятся мерзавцами и наоборот, соответственно. Это требуется для того, чтобы разрушить взаимосвязь между поколениями и тем самым поколебать духовные скрепы твоего противника, ослабить его и в конце концов подчинить своей воле, оставаясь при этом как бы в стороне. - Сделав несколько вдохов-выдохов, я продолжил: - А вообще, война - это цена за развитие цивилизации, чем более развит социум, тем выше вероятность войн, в том числе и гражданских, так как с развитием цивилизации социум всё глубже разбивается на различные группы по интересам, порой прямо противоположных друг другу. Противоборство это во времена кризисных фаз обостряется, что частенько приводит к межгосударственным
конфликтам, а иногда и гражданским войнам. Бывает также, обе эти формы совмещаются или сливаются, тем самым образуя своего рода гибридные формы ведения военных действий.
        Первый секретарь медленно поднялся и, пройдя по кабинету, остановился возле книжного стеллажа, вкрадчиво поинтересовавшись:
        - И почему же, по вашему мнению, цена развития цивилизации - война?
        Растерев затёкшую шею, я глубоко вздохнул:
        - Всё дело в том, что в обществе, подчёркиваю, в любом отдельно взятом социуме или группе есть определённые правила социального поведения, за нарушение которого предусмотрены определённые же санкции, направленные главным образом для ограничения природной агрессивности человека как универсального хищника. Монополию на применение насилия имеет лишь государство или институты, его замещающие. Со временем нереализованная агрессия и неудовлетворённость накапливаются и могут в любой момент вырваться наружу, особенно если в социуме зашкаливает уровень несправедливости. Именно это и есть самая большая проблема для власти и хозяев денег, а также чужих мыслей и дум. Таких хозяев может быть в отдельно взятом социуме сразу несколько групп. Такие группы и озабочены тем, как и куда направить накопившуюся агрессию, а для этого они используют различные методики.
        Иннокентий да Кошта, задумчиво потерев кончик носа и пройдя к письменному столу, по-простецки присел на край столешницы и, взглянув в окно, задал мне очередной вопрос:
        - И какие же, по вашему мнению, есть инструменты для безопасного выплеска накапливающейся в социуме агрессивности?
        Снова подбирая слова, я ответил:
        - Различные клубы по интересам, спорт, фан-движения различного толка, в том числе и ультрас, ну и ещё прививают в обществе ложные преграды и мыслеформы, в борьбе с которыми тратится опасная синергия. Если же этих методов недостаточно, доминирующие группы устраивают где-нибудь на периферии войнушку, большую или маленькую, не важно. Доминирующие группы, стоящие на самом верху социальной пирамиды, извлекают из неё большую материальную выгоду, а те, кто находятся на низших ступенях, выплёскивают свою природную агрессивность на войне, где всяческие ограничения исчезают. Ну, почти исчезают. Всё-таки правила ведения войны имеются, хотя их и немного, но тем не менее они есть, и тот, кто их целенаправленно нарушает, рано или поздно ликвидируется как больное бешенством животное.
        Иннокентий да Кошта молчал несколько минут, думая о чём-то своём, а затем встал со стола и, вернувшись в кресло, заговорил:
        - А вы, молодой человек, гораздо умнее, чем мне показалось ранее.
        - Это что-то меняет в ваших планах в отношении меня?
        - И да, и нет, Валентин Александрович. Да-а… придётся внести кое-какие коррективы в наш разговор, - многозначительно вздохнул первый секретарь. - В общем, как я понимаю, вы уже в курсе, что собой представляет мир Хорты?
        Я кивнул, и он негромко заговорил:
        - Хорта - это полигон для выпуска потенциально опасной пассионарной энергетики у активной части нашего социума, которые, не будь такого полигона, могут направить свою буйную энергию на разрушение всего и вся вокруг себя. Учитывая вашу небывалую прежде популярность, решено в полной мере воспользоваться данным феноменом. По нашим сведениям, в ближайшие недели к вам рванёт на помощь довольно значительное число добровольцев из нашего мира, впрочем, не меньшее число желающих поучаствовать в бойне будет и на стороне вашей деятельной супруги. Примерное количество добровольцев на первом этапе ожидается около тысячи человек, а дальше, вполне возможно, их общее число увеличится до десяти тысяч, а вероятно, и больше. Все они пламенно горят желанием повоевать на вашей стороне, считая вас своим кумиром, впрочем, они все авантюристы и могут в самый неподходящий для вас момент эвакуироваться, хотя мы несколько придержим это, но не более.
        - Вы хотите с моей помощью основательно проредить пассионарно настроенных личностей? - напрямую спросил я, несколько волнуясь, а правильно ли я делаю, задавая столь опасный вопрос, но тем не менее получил предельно откровенный ответ:
        - Да.
        - А вам не жаль этот мир и людей, живущих в нём? - с интересом рассматривая собеседника, спросил я, прекрасно отдавая себе отчёт, что ему плевать с самой высокой колокольни на муки и страдания аборигенов.
        - Ой, я вас умоляю, - с пренебрежением выдохнул да Кошта, - не стоит переживать о ничтожествах, они того совершенно не стоят. На кону стоит благополучие нашей с вами цивилизации - ни больше ни меньше, а для этого нам надо красиво утилизировать потенциально социально опасных элементов.
        - Гм… нет, я понимаю, что вы выносите войну на периферию, но вы-то сами не опасаетесь того, что эта периферия рано или поздно придёт к вам и за всё спросит, вернее, отыграется на вас за свои беды и унижения?
        - Глупости, - совершенно серьёзно проворчал он, - этим дикарям никогда не добраться до цивилизованных мест, через порталы они никогда не пройдут.
        - Ну что же, господин первый секретарь, если вы уверены, я принципиальных возражений не имею, но разрешите задать вам ещё один вопрос?
        - Задавайте, Валентин Александрович.
        - Хоть как-то вы помогать мне и моей супруге будете?
        - Нет, никакой помощи не предусматривается. Вы должны обходиться исключительно местными ресурсами и ресурсами добровольцев, иначе рейтинг реалити-шоу резко пойдёт на убыль, а вместе с ним снизится и количество добровольцев, что не в наших интересах.
        - Пусть так, - согласился я, - но что конкретно я получу взамен?
        - Слава, деньги и свобода выбора, что в нашем «демократическом» обществе большая редкость. Да, и ещё, если пожелаете, получите какую-нибудь вполне приличную должность в нашем Ордене или, к примеру, почётную должность в государственном аппарате, выбор исключительно на ваше усмотрение.
        - Заманчиво звучит, - признал я и, немного подумав, поинтересовался: - А как насчёт супруги, она получит точно такой же наборчик?
        - Разумеется, - равнодушно пожал плечами он.
        Да уж, попал как кур в ощип. Отказаться нет никакой возможности, и ведь не пошлёшь на хутор бабочек ловить, он как-никак один из представителей всесильных мира сего. Самое паршивое ещё и то, что я от местных аборигенов в его глазах практически ничем не отличаюсь, разве что самую малость. Я для него такой же расходный материал, как и все остальные, правда, у меня есть некоторое преимущество, так как за мной наблюдают в режиме онлайн более восьми миллиардов зрителей, но для тех, кого представляет да Кошта, это не такая уж большая проблема. Избавиться от меня могут с лёгкостью, устроив, например, несчастный случай, ну или основательно дискредитировать в глазах общественности. В общем, в данной парадигме выхода у меня не было практически никакого…
        - Хорошо, господин первый секретарь, я согласен, но что более конкретно требуется от меня?
        - Да в сущности, ничего сверхъестественного, продолжайте в том же духе и рано или поздно вы встретитесь на поле брани со своей деятельной супругой.
        - Да уж, зная её буйную натуру, скорее рано, чем поздно… - пробурчал я.
        - Вам виднее, - с ухмылкой проговорил первый секретарь и, вдоволь налюбовавшись моей кислой физиономией, мягко распорядился: - Возвращайтесь обратно на Хортицу и готовьтесь к сражениям на Большой и Малой Хорте. Надеюсь, вы понимаете, что это надолго?
        - Как не понять. В общем-то, это как раз то, что я и хочу, но вы до сих пор так и не озвучили, что мне можно, а что нельзя ни в коем случае. Будьте любезны очертить границы моих возможностей.
        - Да всё, что вам взбредёт в голову! - выпалил да Кошта и всмотрелся в мои глаза: - Всё, что хотите, то и творите, нет никаких ограничений, хоть город Джерсан захватите, или спалите его дотла, нам он более без надобности, правда, есть один категорический запрет: вам запрещается с войском переходить Большую реку, да и вам одному там тоже особо делать нечего, ваш путь, молодой человек, лежит совсем в другую сторону, а именно - в Вольные баронства.
        - Хорошо, я вас понял, ноги моей на этой стороне реки более не будет, разве что иногда Выселки посещать буду, - покладисто согласился я и, оглядев прощальным взглядом кабинет первого секретаря, задал ему последний вопрос: - Есть ли ещё какие-нибудь ограничения, влияющие на мои планы?
        - Нет.
        - В таком случае разрешите откланяться, меня ждут великие дела.
        - Идите, атаман, и помните: на эту сторону реки более не ходите, если вы мне понадобитесь, я пошлю к вам курьера, - сказал первый секретарь, проигнорировав иронию в моих словах.
        Поднявшись с кресла, я попрощался и неторопливо направился на выход, переваривая наш разговор…
        Покинув кабинет, я в сопровождении слуги вернулся в отведённые мне апартаменты и только тогда позволил себе задать вопрос:
        - Любезнейший, подскажи-ка, где можно прикупить лечебные эликсиры?
        - Какие именно эликсиры вас интересуют?
        - Меня интересуют эликсиры от ранений, заражения крови, а также что-нибудь для ускоренной регенерации повреждений плоти.
        - Не вопрос, всё необходимое вам доставят прямо в апартаменты, - деловито отозвался слуга.
        Удивившись столь налаженному сервису, я вытряхнул из рюкзака свёрток с золотом и передал его слуге. Он удалился. Вернулся спустя полчаса с двумя баулами, доверху наполненными всякими снадобьями. Не став перепроверять приобретение, я взглянул на слугу:
        - Когда отправляется ближайшая галера на континент?
        Посмотрев на настенные часы, он ответил:
        - Вам следует поспешить, галера отчалит от пристани через сорок минут.
        Выпроводив слугу, я в спешке скинул до смерти надоевший фрак, напялил свою походную одежду, закинул за плечи рюкзак, схватил баулы со снадобьями и поспешил на пристань.
        Глава 19
        - Атаман, надо сюда непременно наведаться и спалить эти рабские бараки.
        - Я бы с огромной радостью, но это не в наших скромных силах, по крайней мере пока, - ответил я Милошу, стараясь не смотреть на огороженные высоким забором рабские бараки. - Я тебе далеко не всё могу сказать, но знай, не всё так просто в этом мире, так как есть некие могущественные силы, бороться с которыми мы на данный момент на равных не в силах, но вот что мы действительно можем сделать, так это захватить Джерсан. Это одним махом перекроет поток рабов из Вольных баронств, правда, после него на нас всем скопом набросятся степняки, ведь это их главный источник дохода, а к такому повороту событий мы пока совершенно не готовы. Захват Джерсана - это вызов всей степи, а мы ещё слишком слабы, и это самая главная наша проблема…
        - Ну, хоть так… - с огорчением выдохнул Милош, задумчиво всматриваясь куда-то в даль.
        Мы продолжили путь, и я в очередной раз погрузился в размышления, и чем больше думал, тем больше вопросов в моей голове вертелось, особенно - с какого ляда Орден шестилистника занимался работорговлей и почему он теперь решил от этого скотского дела отказаться? Думал я, думал, и вдруг пришедшая в голову мысль словно током шибанула. А ведь именно мои действия на Хорте и вынудили Орден избавиться от давно налаженного дела, и причиной тому стала моя резко возросшая популярность в реалити-шоу! Если в цивилизованных местах об этих делишках узнают, грандиозного скандала определённо не избежать. Вот только для чего им требовались рабы, да ещё в таких сумасшедших количествах, и вообще, куда подевались все эти люди, если за более чем сто лет их должно было быть ну никак не меньше миллиона живых душ?!
        - А как мы будем Джерсан брать, атаман? - неожиданно прервав мои размышления, поинтересовался Милош.
        «А действительно - как? - подумалось мне. - Если пойти войной на Вольные баронства, то степняки останутся за спиной и рано или поздно захватят Хортицу и всё уничтожат, а если пойти войной на степняков, то нас так основательно проредят, что даже думать о войне со своей самозваной жёнушкой нечего. Мне после таких потерь останется лишь отсюда ноги уносить куда подальше…»
        - Знаешь, Милош, по возвращении на Хортицу пошли-ка ты человек пятнадцать из числа самых опытных своих бойцов в Вольные баронства. Пусть кто-то из них в войско графини Фарно наймётся, нам информация нужна. И ещё… надо достать несколько комплектов униформы графской гвардии и заодно такой же ткани закупить, чтобы пошить форму человек на пятьсот.
        - Для чего? - удивлённо приподнял брови Милош, всматриваясь в моё лицо.
        - А для того, - сварливо проворчал я, сердясь на своего подчинённого, не догадавшегося о смысле моей задумки, хотя, исходя из занимаемой им должности, обязан был схватить смысл на лету, - что мы не можем ждать, когда графиня Фарно захватит все маноры в Вольных баронствах, организуется и пойдёт на нас войной. Мы должны прийти за ней сами, а для того, чтобы туда пойти, следует избавиться, хотя бы на некоторое время, от степняков за нашей спиной.
        - И как это сделать? - озадаченно потирая затылок, выдохнул командир разведывательной сотни.
        Нет, Милош, конечно, толковый человек и как боец-разведчик с немалым боевым опытом очень хорош, но… образования и широкого кругозора явно недостаёт, а это значит, он практически достиг своего карьерного потолка. Гм… придётся всерьёз озаботиться, где найти более толкового… Нет, не на замену, пусть Милош и дальше разведывательную сотню возглавляет, а вот о создании полноценной разведслужбы и службы контрразведки нужно задуматься всерьёз уже сейчас…
        - А сделаем мы вот что…
        Приблизившись вплотную к Милошу, я шёпотом объяснил, что надо сделать, и от услышанного у него аж глаза от изумления округлились.
        - А что… это может действительно сработать, - охрипшим голосом прошептал разведчик.
        - Вот ты и продумай в деталях, как воплотить в жизнь этот план, - отчеканил я и, пришпорив коня, поскакал вперёд, обдумывая на ходу возможные варианты, но чем дольше думал, тем сильнее склонялся к первоначальной своей задумке: достать несколько комплектов униформы графской гвардии и пошить пять сотен комплектов и в этой одёжке захватить Джерсан, представ в образе войска графини Фарно и тем самым вызвать большой набег на Вольные баронства, что на какое-то время затормозит формирование большой армии, но, к сожалению, не решит главного…
        В такой архисложной ситуации требуется какое-то неординарное решение, а его я всё никак не находил.
        Сколько я проехал, обдумывая свои дальнейшие действия, не знаю, но солнце уже заходило за горизонт, пора становиться на ночёвку. Подыскав подходящее местечко для бивака, я отдал команду остановиться и, соскочив с седла, размялся. И только тогда мне в голову пришла интересная мысль. А ведь у Гильдии огневых дел мастеров просто не могло не быть своей разведывательной службы с обширной агентурной сетью, и кто-нибудь из неё непременно должен был прибыть в караване вместе с нашим бравым кузнецом на Хортицу…
        Эх, вот что значит быть дилетантом, постоянно приходится по новой изобретать велосипед, а профессионалов и взять-то неоткуда. Разве что кто-нибудь из обещанных туристов-добровольцев ко мне пожалует с соответствующей компетенцией и образованием, иначе хоть караул кричи.
        - Атаман, а нам срочно надо город Джерсан захватить? - спросил Милош, грея руки у костра.
        Подумав, я негромко ответил:
        - Не так чтобы срочно, но и откладывать в долгий ящик никак нельзя. Джерсан - наш прямой конкурент и непременно будет стремиться нас уничтожить. Видишь ли, на острове, где я был, производят очень редкие и очень дорогие лечебные снадобья, распространяемые среди знати не только в Вольных баронствах, но и по всей Большой и Малой Хорте. Джерсан, по сути, является главной перевалочной базой этой торговой цепочки. Хозяева главного скупщика рабов нас никогда в покое не оставят, опасаясь, что мы станем угрозой их торговым интересам. В общем, выбор у нас невелик: либо они нас, либо мы их. Если мы уничтожим Джерсан, то непременно возьмём под контроль торговлю снадобьями по всему континенту, а это не просто большие деньги, а очень большие, и к тому же огромное влияние в среде владетелей маноров.
        - А эти самые таинственные островитяне согласятся с нами торговать или предпочтут послать по известному адресу? - с немалой заинтересованностью спросил сотник, продолжая с затаённой грустью наблюдать за пляской огня горящих сухих поленьев.
        - Согласятся, никуда не денутся, - категорично заявил я, - тем более они сами предложили захватить или спалить дотла этот город, выбор на наше усмотрение. Видимо, великий хан Тугуркан вконец зажрался или чем-то стал островитянам неугоден, точно причин не знаю, но в любом случае мне думается, им с нами сотрудничать по какой-то только им ведомой причине будет куда выгодней, нежели иметь дело с Джерсаном, и это главное.
        - Было бы неплохо, - пробубнил сотник, всё также продолжая задумчиво взирать на пляску огня.
        - Ладно, поболтали, а теперь пора спать.
        Поднявшись, я расстелил подстилку и, подложив под голову войлочный валик, укрылся шерстяным одеялом. Поворочавшись с боку на бок, уснул крепким сном. А на следующее утро мы, оседлав коней, понеслись дальше. Полторы недели мы день и ночь мчались домой, останавливаясь лишь для короткого отдыха, вновь прыгали в седло и скакали дальше, и вот наконец на горизонте появилась Хортица.
        Направив своего Бурого на холм, я посмотрел в бинокль на излучину и от удивления присвистнул. Удивляться и вправду было чему: за время моего месячного отсутствия крепостная стена существенно увеличилась в длину, да и людей, занятых на возведении, явно прибавилось, но даже не это меня поразило до глубины души, а то, что излучина походила на растревоженный муравейник. Кто-то куда-то спешил, кто-то что-то делал, и, как ни странно, никто друг другу не мешал, путаясь под ногами. На первый взгляд, суета на Хортице и в её округе казалась хаотичной, но если присмотреться, то становилось понятно, что суета эта явно имела осмысленное значение.
        В задумчивости постояв на вершине холма, я дал отмашку, и мы понеслись к излучине. Где-то на полпути нас наконец заметили, и дежурный наряд выдвинулся нам навстречу.
        - Что-то поздновато спохватились, - рассерженно пробурчал Милош, с неудовольствием всматриваясь в приближающуюся группу бойцов, и, помолчав, проворчал вновь: - И куда это есаул смотрит, ведь это же его прямая обязанность? Похоже, атаман, распустились они тут за время нашего отсутствия.
        - Ничего, разберёмся, - проронил я, предвидя тяжёлый разговор с есаулом, ведь именно он отвечал за надлежащее несение службы дежурных нарядов, а от этого как-никак зависела жизнь и безопасность всех обитателей, да и вообще судьба всего нашего нарождавшегося анклава.
        - Здравия желаю, атаман! - выпалил совершенно незнакомый мне боец со знаками различия старшего урядника, лихо остановивший своего коня в нескольких метрах от меня.
        - Как звать тебя, боец? - поинтересовался я, осматривая два десятка хорошо вооружённых воинов.
        - Старший урядник Карвон, - отчеканил тот, придерживая левой рукой саблю, а правой крепко удерживая кожаные поводья степняцкого коня.
        - Как у вас тут дела, Карвон?
        - Всё хорошо, атаман, степняков в последнее время на горизонте не появлялось, одни лишь караваны с беженцами из Вольных баронств к нам идут постоянно, примерно один или два в седмицу.
        - Гм… интересно, - прищурился я и распорядился: - Ладно, поехали на Хортицу.
        Пришпорив коней, мы рысью поскакали к излучине и спустя час были перед крепостной стеной. Попрощавшись с дежурным нарядом, я отпустил бойцов своего сопровождения и вместе с Милошем поехал в управу.
        - А здесь многое изменилось, - задумчиво проронил сотник, осматриваясь по сторонам, - причём в лучшую сторону…
        «Действительно, изменилось, - мысленно согласился я с ним. - За какой-то месяц наша излучина в прямом смысле этого слова преобразилась. Вместо дорожек, присыпанных щебнем, появились дороги и тротуары, выложенные обожжённым кирпичом, и даже кое-где были высажены деревья с кустарниками и разбиты самые настоящие газоны. Пусть их было немного, и основная работа ещё была впереди, но тем не менее это был знаковый показатель благополучия и стремления обустроить свой дом».
        Остановив коня возле коновязи и соскользнув с седла, я привязал уздечку и, не дожидаясь Милоша, поднялся на второй этаж и вошёл в кабинет нашего старосты.
        - Ну здравствуй, Верин, вот я и вернулся.
        Подняв голову, староста, увидев меня, суетливо замахал руками, вскочил с табуретки и с радостной улыбкой подбежал ко мне, с чувством обнял:
        - Наконец-то ты вернулся, атаман!
        - Неужели за время моего отсутствия что-то произошло? - чуть отстранившись, с подозрением спросил я, внимательно вглядываясь в глаза старика.
        - Много чего случилось, атаман, - выдохнул он и предложил присесть, что я и сделал, хотя после многодневной скачки моя пятая точка была больше похожа на одну сплошную мозоль.
        - Так что у вас произошло?
        Отодвинув в сторону несколько пергаментных листов с какими-то схемами, староста негромко заговорил:
        - Атаман, из Вольных баронств до нас доходят дурные вести. Графиня Фарно, будь она неладна, в двух полевых сражениях разгромила объединённую армию нескольких владетелей, из-за чего к нам хлынул огромный поток беженцев, которых мы уже и не знаем куда девать. Прямо голова кругом идёт от всех этих забот-хлопот, приходится постоянно придумывать различные работы, чтобы они от безделья не маялись, благо ещё степняки нас стороной обходят, а то вообще хоть караул кричи.
        - А куда есаул запропастился, что-то я его нигде не видел.
        Тяжело вздохнув, Верин сокрушённо покачал головой:
        - Есаул вынужден был две седмицы назад с двумя линейными сотнями отправиться на границу с Вольными баронствами, чтобы организовать лагерь для вынужденных переселенцев и по мере накопления сопровождать эти караваны к нам, иначе они станут лёгкой добычей степняков.
        - Ясно, а где наш старшина кузнечной артели?
        - Так тоже вместе с есаулом ушёл, только его путь лежит в Вольные баронства, чтобы кузнецов умелых нанять, - с досадой проворчал Верин. - Один я тут остался, за исключением разве что гильдейских старшин, только они все как один заняты на возведении новой крепости.
        - Так кто же тогда гарнизоном командует? - с тревогой спросил я, ощущая резко возросшее беспокойство.
        - Подъесаул Каракай за есаула остался, а где он сейчас пропадает, понятия не имею.
        - Так… Верин, немедленно отправляй посыльных за всеми старшинами, общее собрание в управе через два часа, - строго распорядился я, резко поднялся с грубо сколоченной табуретки, развернулся на каблуках и покинул управу.
        В задумчивости постояв возле коновязи, я оставил коня и решительно направился на обход излучины. За час обойдя всю территорию, я присел на берегу реки и глубоко задумался. Оборонительные сооружения были в полном порядке, да и несение службы сторожевых нарядов не вызывало особых нареканий, но было одно большое НО. Всё, что касалось парко-хозяйственных дел, было налажено на достаточно высоком уровне, а вот боевая служба за время моего отсутствия явно просела, хотя и не везде, но тем не менее. Есаул за какой-то месяц моего отсутствия умудрился распустить личный состав, хотя, может, вовсе и не он это сделал, а его подчинённый подъесаул Каракай… Разобраться надо со всем этим бедламом и поскорее, иначе в Вольные баронства мне невозможно будет вырваться.
        - Вот ты где, атаман, наконец я тебя нашёл… - послышался взволнованный голос сотника, в котором явно ощущалось облегчение.
        - Что-то случилось, Милош?
        - Случилось, - выдохнул он, - у нас, атаман, большие неприятности.
        Резко поднявшись и стряхнув со штанин прилипший песок, я негромко поинтересовался:
        - Неужели степняки на горизонте нарисовались?
        - Нет, намного хуже, атаман. Подъесаул Каракай последнюю неделю сотников и некоторых урядников подбивает на бунт и захват власти, а час назад он собрал в административном здании фильтрационного лагеря почти всех сотников и толкает речь, чтобы, значица, прямо сейчас учинить переворот. По моим сведениям, многие уже готовы пойти за ним, боюсь, у нас очень мало времени.
        - Мозгов у того Каракая нет и не предвидится, иначе ни за что не выводил бы своих сторонников и колеблющихся за крепостную стену, - зловеще прищурился я в ответ на услышанную новость и резко распорядился: - Немедленно принимай командование над гарнизоном и бери под свой контроль крепостную стену с воротами и арсеналом. И без церемоний там. Если что, сразу стреляй без всякого предупреждения, любое неповиновение сурово надо карать.
        - Есть, атаман! - выпалил Милош и стремительно убежал исполнять полученный приказ.
        Нечто подобное я ожидал давно, правда, не думал, что это произойдёт так скоро, но раз уж это случилось сейчас, следовало задать такую образцово-показательную трёпку, чтобы остальным неповадно было, в назидание так сказать…
        Ускоренным шагом я дошёл до казармы комендантской сотни и, не застав сотника с несколькими урядниками на месте, подошёл к дневальному.
        - Где сотник Крам и урядники?
        - Не могу знать, атаман! - подобравшись, рявкнул дневальный, пожирая меня глазами. - Недавно Крам пришёл в казарму и, забрав с собой несколько десятников, куда-то ушёл.
        - Как тебя звать, боец?
        - Казак Зван, атаман.
        Я в задумчивости внимательно посмотрел на бойца и сказал:
        - Повышаю тебя в звании, казак, теперь ты сотник, командир комендантской сотни. Поднимай всех, кто есть в наличии, и вместе с картечницами и четырьмя пушками направляйтесь к воротам. На всё про всё тебе пять минут.
        - Есть, атаман, я вас не подведу! - с чувством выкрикнул тот, продолжая стоять передо мной по стойке смирно.
        - Много текста, сотник. Вперёд исполнять приказ.
        Зван расплылся дурацкой улыбкой и словно угорелый сорвался с места. Посмотрев ему вслед, я ухмыльнулся. Нечаянно став сотником, он уже своего не упустит, костьми ляжет, но выполнит приказ, и это мне в нём понравилось. Думаю, понравится и остальным, как-никак, а после сегодняшней свистопляски командный состав будет основательно прорежен, а, как давно известно, свято место пусто не бывает, так что освободившихся вакансий будет достаточно…
        Новоиспечённый сотник управился быстрее пяти минут, выстроив шесть десятков вооружённых бойцов и даже с пушками и картечницами на конной тяге. Обойдя куцый строй и назначив бойцов исполнять обязанности отсутствующих урядников, Зван, чеканя шаг, подошёл ко мне и рявкнул:
        - Сотня построена, атаман!
        Выполнил приказ он не в полном объёме, но я пока не стал его за это отчитывать, сейчас не время и не место для проведения воспитательной работы, тем более отчитывать командира на глазах подчинённых - последнее дело. Оглядев замерших бойцов, я обратился к ним:
        - Казаки, подъесаул Каракай и ряд сотников с некоторыми урядниками вздумали учинить бунт и сдать нас всех графине Фарно. Это измена, казаки, и за эту измену заговорщики должны быть сурово наказаны.
        Бойцы, услышав это, глухо заворчали, и я их прекрасно понимал: буквально недавно получив вольную и вкусив все её прелести, отказываться от неё категорически не желали. Да, я несколько приврал насчёт графини Фарно, но уж чего только не сделаешь, чтобы повести людей за собой…
        - Сейчас выходим с излучины, аккуратно окружаем административное здание фильтрационного лагеря и предлагаем добровольно сдаться, а если нет… Так на нет и суда нет. Приказ понятен?
        - Так точно, атаман! - нестройным хором воскликнули бойцы, сурово взирая на меня.
        - Вперёд, бойцы!
        Неполная сотня пошла вперёд, а за ней потянулись пушки и картечницы. Я пристроился с правого фланга колонны.
        Пройдя сквозь излучину и выйдя через крепостные ворота, мы направились к бревенчатому зданию, где засели заговорщики, и только тогда возле ворот наконец объявился Милош в сопровождении своей разведывательной сотни. Его бойцы за нашей спиной закрыли ворота и, рассредоточившись, взяли под свой контроль крепостную стену.
        Подойдя к административному зданию метров на сто, я, резко ускорив шаг, вышел вперёд и жестами стал отдавать команды. Новоиспечённый сотник, мгновенно уловив их смысл, остановил бойцов и продублировал полученный приказ. Казаки слаженно рассыпались и, взяв оружие на изготовку, стали окружать здание. Когда это было сделано, я вышел вперёд и что есть мочи заорал:
        - Каракай, выходи с поднятыми руками и не вздумай делать глупостей, пристрелим на месте. Это касается всех остальных заговорщиков. Выходите по одному и бросайте оружие.
        - А не много ли ты на себя берёшь, атаман?! - послышался издевательский вопль теперь уже бывшего подъесаула.
        - Беру столько, сколько могу унести! - прорычал я в ответ.
        И в этот момент за крепостной стеной раздалась частая стрельба из мушкетов и штуцеров, а чуть позже к ним присоединились несколько картечниц. Дело начинало приобретать очень серьёзный оборот…
        - Ну что, съел, атаман Кудряш?! - всё тем же издевательским тоном проорал Каракай и спустя несколько мгновений заорал вновь: - Сдавайся, атаман, или я тебя на кол посажу, хотя нет, я обещал графине Фарно тебя живым доставить, а вот что касается здоровья, об этом ничего сказано не было. Ну ничего, уж она тебя, голубчика, сама на кол посадит, а я ей в этом подмогну!
        Вот так-так… я о графине сболтнул, чтобы народ обозлить, а оно вот что выходит… Моя самозваная жёнушка, оказывается, уже и сюда свои длинные ручонки дотянула… М-да-а… хреново, однако…
        - Атаман, разреши, мы по ним из пары картечниц саданём, - с азартом попросил Зван, от злобы покусывая губы.
        - Давай, - согласился я, продолжая внимательно прислушиваться к разгорающейся перестрелке за крепостной стеной, а бой там, судя по всему, разворачивался нешуточный.
        Зван зловеще ухмыльнулся, отдал распоряжение жаждущим поквитаться за измену бойцам, и те быстро вывели две чёртовы мельницы, сноровисто подготовили их к стрельбе и открыли беглый огонь. Ах, как хороши были картечницы в своей смертоносной работе, прямо загляденье! Щепа от толстых брёвен красиво разлеталась в разные стороны, но, к сожалению, выпущенные пули пробить навылет их так и не смогли, мы ведь не просто административное здание строили, а, считай, крепость в миниатюре.
        - Не взять тебя нас, атаман, - издевательски ухмыляясь, вновь подал голос Каракай, - кишка у тебя тонка!
        - Ну, сволочь, ну, падла, да я ж тебя сейчас… - злобно шипя сквозь зубы ругательства, процедил Зван и, не спрашивая моего разрешения, отдал команду пушкарям вывести все четыре орудия и открыть огонь по изменникам.
        Ухнуло первое орудие, затем второе, третье, и, наконец, выстрелила четвёртая пушка. Из-за густого порохового дыма видно было плохо, но, когда он рассеялся, пред нашими взорами предстала картина основательно повреждённого здания с большой пробоиной в фасадной стене.
        - Вперёд, казаки, возьмём этих иродов окаянных! - прорычал новоиспечённый сотник и, выхватив пистоль, бросился в здание.
        Бойцы, поддержав порыв своего нового командира, бросились за ним.
        - Только живыми брать! - крикнул я им вслед, вдруг ощущая в глубине души возрастающую тревогу. Осмотревшись по сторонам, я зацепил краем глаза какое-то движение в степи и, выхватив бинокль, всмотрелся. Это была рыцарская конница, закованная в тяжёлые латы из Вольных баронств. Она неслась в нашу сторону, и мы даже при всём желании вернуться в крепость не успели бы, да и обстановка там непонятная. Попал, что называется, меж двух огней… - Твою же!. - раненым зверем взвыл я и бросился в здание.
        - Зван, ты где, ёперный театр?!
        - Здесь я, атаман! - подбегая ко мне, откликнулся он, волоча за шиворот какого-то пленника со связанными за спиной руками.
        Всмотревшись в окровавленное лицо, я узнал бывшего подъесаула Каракая, пребывающего в беспамятстве.
        - Вот он, ирод! Живьём взяли голубчика!
        - Тащи это чмо обратно в здание и давай в темпе организовывай людей, пушки и картечницы в избу затаскивайте, на нас латная кавалерия из Вольных баронств несётся! Будут здесь очень скоро. Если не успеем забаррикадироваться, хана нам, как пить дать в капусту порубят.
        - Есть, атаман!
        Грубо схватив пленного Каракая и втащив его в дом, он подозвал урядников, чётко отдал команду и бросился помогать затаскивать наши пушки и картечницы. Управились они быстро, выставив жерла орудий в окна и на скорую руку обустроив оборонительные позиции, так как заговорщики это сделали до нас.
        - Жаль пороха и боеприпасов маловато у нас, всего по двенадцать выстрелов на ствол, хорошо ещё к картечницам в наличии имеется шестнадцать боекомплектов, - проворчал взмыленный Зван, всматриваясь в приближающуюся латную кавалерию в окуляры моего бинокля.
        - Блин, вот же я дубина стоеросовая! - с досады хлопнув себя по лбу, воскликнул я. - Тут же под досками пола схрон имеется с оружием и боеприпасами!
        - Где он?! - встрепенулся Зван, лихорадочно подготавливая оружие к смертельной схватке.
        - В общем зале, но ты оставайся на месте, я сам всё сделаю.
        Я бросился в зал, по дороге захватив троих бойцов, и мы взялись срывать толстые деревянные плахи пола. С большим трудом используя подручный инструмент, оторвали несколько досок, под которыми находился десяток больших просмолённых ящиков с мушкетами, порох с пулями и даже несколько десятков ручных бомб. Я, когда ещё только начинали строить этот фильтрационный лагерь, как в воду глядел, что всё это может в какой-то момент пригодиться, вот и пригодилось…
        - Ух, теперь заживём, братаны! - воскликнул один из бойцов, первым вскрывший герметично запечатанный ящик с мушкетами.
        - Давайте в темпе вальса вскрывайте остальные ящики и заряжайте оружие, ведь с минуты на минуту по нашу душу пожалуют.
        Бойцам дважды повторять не пришлось, они дружно схватили в охапки мушкеты и стали быстро их заряжать, готовясь как можно дороже продать свою жизнь панам из Вольных баронств. На пощаду они не рассчитывали, не рассчитывал на неё и я.
        - Атаман, наши хоромы рыцари окружают, вот только не пойму, чей на них герб изображён, да и знамя мне совсем незнакомо, но это точно гвардейцы, а не наёмники, зуб даю, - послышался задорный вопль новоиспечённого сотника.
        «Да уж, значит, моя самозваная жёнушка, чтоб ей провалиться, отправила по мою душу своих гвардейцев», - подумалось мне.
        - Ясно. Сейчас мы ручные бомбы разнесём и передадим заряженные мушкеты, - отозвался я и, подхватив большую холщовую суму, доверху наполненную гранатами, рысью побежал их разносить бойцам, замершим на боевых позициях.
        Быстро управившись, я вновь схватился за мушкеты и стал их заряжать, стараясь не рассыпать дефицитный порох.
        - Атаман, там какой-то хмырь с белым флагом к нам идёт. Весь расфуфыренный, как натуральный индюк, с плюмажем разноцветным и в кирасе, покрытой сусальным золотом.
        - Сейчас взгляну, Зван, - откликнулся я, схватил заряженный мушкет, осторожно подошёл к окну и взглянул.
        - Гм… действительно на индюка смахивает, а не на бывалого воина, - негромко высказал я своё мнение, чем вызвал нестройные смешки среди приготовившихся к сражению бойцов.
        Неизвестный же мне аристократ, а это был именно он, так как такие шикарные доспехи мог позволить себе далеко не каждый, остановился в двух десятках шагов от дома, набрал в лёгкие побольше воздуха и хорошо поставленным голосом громко заговорил:
        - Я барон Итен да Войра, командующий личной гвардией её светлости графини Фарно, вызываю атамана Кудряша на переговоры.
        - Ой, атаман, не верю я этому расфранчённому хлыщу, - сварливо проронил один из бойцов, находившийся рядом со мной по правую руку, - от этих аристократов одни только неприятности, небось, и этот какую-нибудь хитрую подлянку удумал.
        - Задумал или нет, но идти всё равно надо, хотя бы для того, чтобы выиграть какое-то время для более лучшего обустройства нашей обороны.
        - Ну, как знаешь, атаман, - проворчал боец, в душе признавая мою правоту.
        Тяжко вздохнув, я поставил в угол мушкет и, сняв шашку, лихо выпрыгнул в окно. Неспешно подошёл к барону, поправляя на голове кубанку.
        - Хорошая погодка, господин барон, не правда ли?
        Удивлённо стрельнув глазами, да Войра оглядел меня с головы до ног и на всякий случай уточнил:
        - Вы и есть тот самый атаман Кудряш?
        - Собственной персоной, барон.
        - Хм… описание вашей неординарной внешности полностью соответствует оригиналу… - нахмурив брови, обронил он и, помолчав, заговорил вновь: - Господин атаман, сдавайтесь, я гарантирую вам жизнь и сохранение личного оружия.
        - Нет.
        Глубоко вздохнув и покачав головой, барон внимательно посмотрел на меня и произнёс:
        - Господин атаман, у меня приказ: я должен вас в целости и сохранности доставить во владение графини Фарно, являющейся вашей законной супругой, и приказ этот я выполню, чего бы мне это ни стоило.
        «Ну да, ну да… доставить, чтобы потом в какой-нибудь уединённой камере или каземате удавить», - с грустной иронией подумал я.
        - Господин барон, будьте столь любезны, передайте моей дражайшей супруге, ныне именующей себя графиней Фарно, что я ни за что живым не дамся, да и вообще я хотел бы с ней развестись и тем самым освободить нас обоих от столь ненавистных оков брака. Я готов в любое время выслушать её поверенных адвокатов, но имейте в виду, если она добровольно не даст мне развода, быть войне.
        - Простите, вы это серьёзно говорите? - округлив от изумления глаза, поинтересовался да Войра, непроизвольно схватившись за ремень бирюзовой накидки.
        - Я сама серьёзность, господин барон.
        - Стало быть, вы отказываетесь от королевского титула?
        «Упс… О чём это он?» - не понял я, но, чтобы не дать повода в своих сомнениях, ответил на поставленный вопрос:
        - Разумеется, отказываюсь, тут даже обсуждать нечего.
        - Насчёт вашего развода я не имею никаких инструкций, а посему мне придётся в точности выполнить полученные инструкции от пока ещё графини Фарно, - в некоторых раздумьях произнёс барон, пристально всматриваясь на стоявшего против него человека.
        - Попытайтесь, - делано равнодушно пожав плечами, отозвался я, - но предупреждаю сразу: стоить вам это будет очень и очень дорого.
        - Я всё ж таки попытаюсь, господин атаман.
        - Как вам будет угодно, сударь, - с ухмылкой ответил я и, неторопливо развернувшись, медленно пошёл к посечённому осколками и картечью зданию.
        Войдя внутрь, я оглянулся: барон да Войра шёл к своим гвардейцам, которых было хорошо вооружённых порядка шести или даже семи сотен. Благо ещё у них с собой артиллерии не имелось, а то вообще был бы полный… атас. Соотношение сил, знаете ли, не в мою пользу, да и помощи со стороны Хортицы ожидать явно не приходилось. Там всё ещё продолжалась интенсивная перестрелка, прерываемая изредка глухими раскатами пушечных выстрелов. Ничего не скажешь, блестяще продуманная и реализованная спецоперация по поимке беглого муженька…
        - Атаман, гвардейцы спешиваются и начинают сколачивать из толстых досок защитные щиты, - послышался взволнованный голос Звана.
        Я взял протянутый бинокль и всмотрелся. Действительно, гвардейцы графини, притащив откуда-то доски, занялись изготовлением щитов для предстоящей атаки.
        - Хреново, Зван, но нам отступать некуда, за нами Москва.
        - Чего?! - в полном недоумении спросил тот меня с округлившимися глазами.
        - Ай, не бери в голову, это я так… брежу, - махнул я рукой и задумчиво покрутил правый ус. - Нам отступать некуда и помощи ждать тоже, это бой насмерть, братан, либо мы их, либо они нас, вот и весь сказ.
        - Хороший расклад, атаман, - выдохнул он, - достойный. Такой шанс показать себя во всей красе выпадает раз в жизни, и шансом этим я собираюсь воспользоваться в полной мере.
        - Пожалуй, да, - согласился я, - такой шанс далеко не каждому выпадает, и грех им не воспользоваться.
        - Вот и покажем им, атаман, где раки зимуют! - с чувством воскликнул Зван и уже более тихим тоном произнёс: - И не только раки…
        - Раки там или не раки, но, если я тебя в чём-то обидел или ущемил, прости меня, братан, - сказал я, проверяя наличие патронов в ТТ и нагане.
        - И ты меня прости, если что не так… - отозвался Зван и, резко приподнявшись, воскликнул: - Смотри, атаман, они на штурм собираются.
        Латные кавалеристы действительно с минуты на минуту должны были пойти в атаку. Если бы это была квалифицированная профессиональная пехота, у нас не было бы ни единого шанса продержаться сколь-нибудь продолжительное время, а так… Шанс, пусть и небольшой, но есть, а значит, надо сделать всё, что в наших силах, и даже сверх того, чтобы победить.
        - Значит так, Зван, как только они сделают пять шагов, пусть наши пушкари начинают стрелять, хотя, конечно, больше двух залпов сделать не успеют, но хоть местами щиты разобьют, что позволит немного проредить первую и вторую волну атакующих…
        - А дальше что? - спросил он, пристально наблюдая за латниками, выступающими не в свойственном для них амплуа обычных пехотинцев.
        - А что дальше, спрашиваешь… а дальше в дело вступят картечницы, затем мушкеты отстреляются, а потом рукопашная с непредсказуемым для нас результатом, - выдохнул я, всем телом ощущая, как адреналин стремительным и всё на своём пути сносящим потоком разливается по мне.
        - Всё, они пошли, атаман! - во всю глотку завопил новоиспечённый сотник и, спустя несколько ударов сердца, рявкнул: - Пушкари, огонь!!!
        Пушкари выстрелили точно: несколько щитов разнесло в щепу, а укрывавшихся за ними гвардейцев сломанными куклами швырнуло на вторую шеренгу наступающих, отчего ещё несколько щитов завалилось на землю. И тут заговорили наши мушкеты со штуцерами, и гвардейцы дрогнули, замедлили движение, но профи есть профи, и ничего с этим не поделаешь. Гвардейцы - псы войны, они достаточно быстро заделали образовавшиеся бреши и продолжили наступать.
        Где-то на середине пути наши пушки вновь грохнули, и опять появились бреши, чем не преминули воспользоваться наши стрелки, вот только на этот раз многоопытные гвардейцы не дрогнули, лишь чуть-чуть замедлили шаг, чтобы дать возможность задней шеренге занять места выбывших бойцов, и остервенело продолжили наступать.
        Ах, хороши они были в своём атакующем порыве, хороши, но и мои парни были явно не хуже, такие же смертоносные и не менее умелые воины. Одним словом, на поле боя встретились ничуть не уступающие друг другу противники. Вот только нашего врага было не в пример больше, чуть ли не один к десяти, а может, и больше.
        Тем временем атака продолжалась. Деревянные щиты приблизились к нашей импровизированной крепости на двадцать шагов, уже отдельные пули стали пробивать щиты, и тут заговорили наши чёртовы мельницы. Первая шеренга легла полностью, да и второй досталось изрядно, мало того, даже в третьей волне рухнули несколько заградительных щитов. Потери среди гвардейцев были страшные, но это не остудило их пыл.
        Пушки грохнули в третий раз, хотя я на это даже не рассчитывал и поэтому посчитал работу наших пушкарей как приятный бонус. А тем временем гвардейцы, бросив щиты, кинулись к окнам, но их остановили дружные ружейные залпы, жаль только, ненадолго. Быстро перестроившись, они вновь пошли на штурм здания. Полетели первые ручные бомбы, и, когда они оглушительно разорвались, вот тут-то псы войны дрогнули, не встречались они до этого ни с чем подобным, но, будучи опытными воинами, они, ещё не понимая, что происходит, перестроились в несколько штурмовых колонн и опять пошли в атаку.
        Мои бойцы, сохраняя хладнокровие, вновь бросили ручные бомбы, затем ещё и ещё, а потом… гранаты из схрона закончились, но какой они нанесли ущерб гвардейцам, впечатляло. Убитыми и ранеными они потеряли никак не меньше трети личного состава. Степняки, будучи на их месте, уже давно пустились бы наутёк, но гвардейцы - это гвардейцы, и не в их правилах праздновать труса. Что ни говори, а гвардейцы во всех смыслах достойный противник… На мою голову свалились…
        Схватив мушкет, я выстрелил в сержанта, толково командовавшего одной из штурмовых групп. Тот, схватившись за грудь, споткнулся и как подкошенный рухнул на землю. Быстро, насколько это вообще возможно, я перезарядил мушкет и вновь выстрелил. Попал, хотя глаза слезились, да и дышал с трудом - всё здание было переполнено пороховым дымом и гарью, прямо натуральная душегубка. Протерев глаза, я откашлялся и, достав шестиствольный пистоль, стал стрелять в тех, кто пытался взобраться в окно, но заряды быстро кончились, и пришлось взяться за шашку.
        Состояние на меня навалилось какое-то… непонятное, прежде никогда не испытываемое, словно я и не человек вовсе, а бездушная машина. Я колол, рубил и бил кулаком левой руки, не ощущая усталости и уж тем более не чувствуя неуместной сейчас жалости к своему противнику. Командовать в такой обстановке практически невозможно, каждый из бойцов дрался сам за себя и за того случайного товарища, кто по воле случая оказался с ним рядом в данный момент его жизни, которая могла оборваться буквально в любой миг под саблями разъярённых страшными потерями гвардейцев.
        Сколько это продолжалось, понятия не имею, словно неумолимое время остановило свой бег, но в какой-то момент яростный напор стал спадать, и вдруг гвардейцы начали быстро отступать, а через некоторое время где-то за их спинами раздался слитный залп не менее чем двух сотен мушкетов. Гвардейцы графини Фарно один за другим стали валиться, словно кегли. Оставшиеся в живых воины заметались и, вскочив в сёдла, унеслись прочь, оставляя убитых и раненых сослуживцев.
        - Кто это нам на помощь так вовремя подоспел?! - задыхаясь от порохового дыма, прохрипел Зван, тяжело опираясь на мушкет с разбитым вдребезги прикладом.
        - А хрен его знает, - заплетающимся языком выдохнул я, опускаясь на колени, не имея сил даже твёрдо стоять на ногах. Но, взяв себя в руки, схватился за внезапно потяжелевший мушкет и, опершись на него, словно на костыль, поднялся, приставил к глазам бинокль. - Что за бесовщина?! - вскричал я, рассматривая ровные, словно под линеечку ряды отлично экипированных воинов, фактически спасших нас от полного уничтожения.
        - Чего это ты там такого углядел, атаман?
        - Да тут какие-то неизвестные вояки в спину гвардейцам ударили. Их где-то под три сотни будет, причём у них с собой не менее десяти пушек.
        - Может, это наши? - с недоверием взирая на меня, хрипло поинтересовался Зван, пребывая ещё в состоянии боевого опьянения, вернее, после боевого похмелья…
        - Я же говорю, не наши это, - с досадой проворчал я, лихорадочно пытаясь сообразить, кто это вообще такие и откуда они взялись. И тут мне бросился в глаза наш алый стяг, на котором был изображён всадник на вздыбленном коне, пронзающий копьём трёхглавого дракона… - Или у меня правдоподобная галлюцинация, или я вообще в этой жизни ничего не понимаю, - пробурчал я себе под нос, с некоторой долей растерянности рассматривая неизвестных воинов, занявшихся сбором трофеев и оказанием первой медицинской помощи раненым гвардейцам графини Фарно. - Да ты сам посмотри, - протянул я бинокль новоиспечённому сотнику, только что прошедшему очень суровое боевое крещение и тем самым намертво закрепив свой новый высокий статус в нашей казачьей вольнице.
        - Пля… это точно не наши, но почему они под нашим флагом?! - ошарашенно взирая на неизвестных вояк, проронил он, дрожащей рукой удерживая бинокль.
        - Понятия не имею, но на всякий случай надо пушки и картечницы перезарядить, а то мало ли, вдруг подстава или ещё какая-нибудь пакость особого рода.
        - Сейчас, атаман, схожу посмотрю, кто у нас там в живых остался.
        «Боюсь, немного», - подумал я, провожая взглядом шатающегося от усталости нового командира комендантской сотни, а это, как ни крути, высокий статус.
        Пока он отсутствовал, я, внимательно наблюдая за неизвестно откуда объявившимися воинами и напрягая слух, прислушался. За крепостной стеной стрельба стихла, а вот к добру ли это - вопрос, конечно, интересный. Если победили заговорщики, мне останется лишь сматывать удочки и валить куда подальше, а если бойцы Милоша взяли верх и подавили бунт, ещё побарахтаюсь…
        - Атаман, в строю тридцать четыре человека, почти все ранены, - садясь на перекошенный табурет, отчитался Зван и, отхлебнув из глиняного кувшина тёплой воды, протянул его мне.
        Поблагодарив сотника, я, сделав несколько больших глотков и поставив кувшин на пол, посмотрел через окно наружу и увидел, как одинокий всадник в превосходной кирасе неспешно приближается к нашему зданию.
        - К нам гость, похоже, по мою душу, - задумчиво проронил я и, тяжело поднявшись, поставил разряженный мушкет в угол.
        Подмигнув Звану, со скрипом в суставах я вылез в окно и, сделав два десятка шагов, остановился. Неизвестный подъехал, сноровисто соскочил с седла, чуть ли не строевым шагом подошёл ко мне и, отдав стандартное воинское приветствие, представился:
        - Гвардии лейтенант в отставке Артемий Валионт прибыл в ваше полное распоряжение. Всецело располагайте мной, атаман Кудряш, я вас не подведу.
        Он говорил, а я неотрывно смотрел на хорошо знакомый браслет, точно такой же, какой мне выдали в туристическом агентстве.
        - Турист? - без всяких политесов напрямую поинтересовался я у него, на что получил предельно откровенный ответ:
        - Можно сказать и так, но я скорее не турист, а доброволец по зову души. Вы мой кумир, атаман Кудряш, и я страстно возжелал вам помочь в столь трудном деле, которое вы взвалили на свои плечи.
        - Артемий, давайте немного пройдём и откровенно поговорим без свидетелей, так сказать, - предложил я и пошёл, не дожидаясь туриста, фактически спасшего мою драгоценную тушку.
        Отставной гвардии лейтенант, взяв коня под уздцы и быстро догнав меня, пошёл вровень со мной. Помолчав некоторое время, я задал ему вопрос:
        - Скажите, Артемий, что вас побудило пуститься в столь опасную авантюру, ведь этот мир далёк от всего, к чему вы привыкли у себя дома.
        - Вы, атаман. Своими похождениями на Хорте вы растревожили наше сонное, погрязшее в мелочном бытии общество, и показали, как надо жить полной жизнью. Впрочем, ваша супруга сделала то же самое. Не скучно вы живёте, атаман, ставя перед собой интереснейшие цели, вот я и решил последовать вашему примеру, - предельно откровенно ответил лейтенант.
        - И какую же цель или, может, цели вы поставили перед собой? - прищурив правый глаз, поинтересовался я.
        Отставной гвардии лейтенант на миг задумался и, пожевав губами, ответил:
        - Атаман, может, вы сами не знаете, но вы и ваша смелая супруга своими действиями переформатируете этот мир, и я хотел бы принять самое непосредственное участие в столь благородном деле. Ваша концепция перестройки этого мира мне нравится гораздо больше, чем та, которую реализует ваша деятельная супруга.
        «Мать моя женщина, - подумал я, - какие на хрен концепции?! Мне бы, бляха муха, выжить в этой свистопляске, а он о каких-то там концепциях распитюкивает!» Но, разумеется, вслух ему это не сказал, а задал интересующий меня вопрос:
        - А может, вы за славой сюда прибыли?
        - Ну, и это тоже, - откровенно признался он, - вы ведь очень популярны во многих мирах. Реалити-шоу с вашим участием бьёт все рекорды популярности, а я, кстати, один из основателей первого вашего фан-клуба, и следом за мной сюда на Хорту в ближайшее время прибудет около сотни ваших активных поклонников.
        Хмыкнув, я в задумчивости почесал затылок, оглянулся и, посмотрев на крепостную стену, негромко проговорил:
        - Вся эта популярность здесь не стоит и ломаного гроша, ценность имеет только то, что ты стоишь сам, учтите на будущее, лейтенант.
        - Я вас понял, атаман.
        - Ладно, сколько у вас боевых андроидов?
        - Триста, из них двести двадцать кавалеристов, шестьдесят артиллеристов при десяти орудиях, остальные обозные и сапёры.
        Прикинув в уме, в какую кругленькую сумму обошлось Артемию сие войско, я непроизвольно покачал головой. Ой, как дорого ему вылилась «туристическая» поездочка…
        - Хорошо, Артемий, назначаю вас подъесаулом, а сейчас пошлите разведчиков на излучину, надо определиться, что там происходит. И вот ещё что, лейтенант… спасибо вам, вы меня сегодня спасли, поверьте, я этого не забуду, должок за мной, лейтенант.
        - Не берите в голову, атаман, шоу должно продолжаться, я лишь его продлил, главным образом себе на радость, - пренебрежительно махнув рукой, отозвался он и подозвал одного из андроидов, выполняющих, по-видимому, функции полевого разведчика…
        - Show must go on…
        - Простите, что? - неожиданно споткнувшись и едва удержав равновесие, спросил отставной лейтенант, во все глаза рассматривая меня, как некое невиданное чудо.
        - Не берите в голову, Артемий, шоу действительно должно продолжаться, таковы правила кукловодов, - махнув рукой, отозвался я, по какой-то непонятной причине слыша в своей голове мелодию и песню группы Queen в исполнении Фредди Меркьюри. - Да, именно так, шоу должно продолжаться… Пойдёмте, лейтенант, в крепость, мятеж, похоже, подавлен, настала пора заняться устранением последствий…