Охотники Ольга Громыко
        Жизнь часто бывает жестока и несправедлива. Такой ее делают люди. Даже в виртуальном мире. Но не все и не всегда может сойти с рук.
        Ольга Громыко
        ОХОТНИКИ
        - Он умер.
        Я открыла глаза, словно и не спала. Она сидела на спинке кровати - черная, всклокоченная, с хохолком мокрых перьев у клюва.
        - Они убили его.
        Я знала. У меня не бывает придуманных снов.
        - Где они?
        - В его доме. Пьют, гуляют. С этой девкой. Подстилкой.
        Отброшенное одеяло. Штаны, сапоги, кожаная куртка. Меч. Острые коготки, впивающиеся в плечо.
        Заклинание.
        - Ты промахнулась, - она трепетнула крыльями, умащивая поудобнее. - Мы только на опушке.
        - Я никогда не промахиваюсь.
        Узкая виляющая тропа. Запах трав, хвои, крики птиц в кронах. Мягкий перестук копыт. Шелковистая грива, мохнатые бабки. Белая шкура, такая белая, что даже брошенная на землю тень кажется зеркальным отблеском.
        - Мне нужна помощь.
        - Ты единственная, кто никогда о ней не просит. И единственная, кому я не могу отказать.
        - Ты сумеешь?
        - Конечно. Они не зря слагают обо мне легенды. Иди. Я сделаю это.
        Крошево теней, пыльные струи света. Обомшелые стволы поперек тропы, не замедляющие бега.
        - Помедленнее. Я едва держусь.
        - Лети сама.
        - Не успею.
        Распяленное тело на воротах. Безвольно опущенная голова, серые волосы мертво шевелит ветер. Вспоротый живот, набитый травой и камнями. Окровавленный ком на земле.
        - Мы не тронули его. Честно.
        - Знаю.
        Дверь, шершаво ткнувшаяся в ладонь. Трое. Высокий бородач и лысый толстяк. И ярко-рыжая, пронзительно-алая копна волос над узким бледным личиком. Острые бесстыжие грудки. Широко распахнутые глаза в кругах теней.
        Приманка для благородных дураков.
        На дубовом столе жбаны, кости. Замусоленные карты. Окровавленный нож. Тот самый.
        Лысый лениво разрывает жареную курицу короткопалыми руками. Бородач на кровати. С ней.
        Я тряхнула плечом и черная птица понятливо перелетела на шесток у печи, не мешая мне обнажить меч.
        Рыжая взвизгнула, попятилась. Спряталась за спиной мужчины, зарылась в тряпки.
        - Это она! Он говорил, что она придет за нами!
        - Ну, пришла, - рассудительно протянул бородач, - и что? Да и какая ж это баба? Девка.
        - Девка… - пьяно икнул второй, сально таращась на меня воспаленными зенками. - Ладная, курва. Иди к нам.
        И похлопал ладонью по грязным коленям. По бурым засохшим потекам.
        - Выходите.
        - Остынь, малышка. У меня лицензия.
        - Выходите.
        Мне не хотелось убивать здесь, в избушке, на кровати, помнившей наше тепло. Мое и его, сердобольного оборотня, купившегося на зареванные глаза красноволосой девки, заплутавшей в чаще. Решившего проводить ее через лес, к выходу. Она была не одна. Он понял это слишком поздно. Я - еще позже.
        Она не собиралась уходить. Она ведь тоже оплатила лицензию.
        - А я-то думал, ты прилетишь в ступе, - хохотнул лысый, - и нашлепаешь нас помелом по попке.
        - Ого, - уважительно сказал второй, - да у нее большой ножик. Таким же и убить можно!
        И захихикали, мерзко, въедливо, не выпуская из рук черные трубки с отполированным до блеска рукоятями.
        - Выходите.
        Лысый подмигнул бородатому.
        - Уважим девочку?
        - Почему бы и нет? Только не целься в голову, чтобы потом она не оказалась слишком холодна.
        Веселье самоуверенных подонков.
        Вход и выход. Они приходили и уходили - восхищенные дети, равнодушно-скептические родители, ворчливые старики. Вход на опушке, выход в чаще, у кромки болота. И тропа, широкая, натоптанная. Иногда они поддавались соблазну, сворачивали и плутали по лесу, с затаенной надеждой трогая листики и пробуя воду в ручьях - а вдруг? Настоящее? Но не верили ни себе, ни нам.
        И ни один не решился остаться.
        Мы вышли на поляну, за ворота. Я не оглядывалась. Они хохотали в голос, отпускали скабрезные шуточки. Смеялись над ним, жалели, что не успели заживо содрать волчью шкуру - с человека, мол, слезает хуже…
        «Не уходи».
        «Я скоро вернусь».
        «У меня дурное предчувствие. Пожалуйста, не уходи».
        «Глупенькая… Ну что со мной может случиться?».
        Вход и выход. Я почувствовала, когда они появились. И поняла, когда исчезли. Можно было начинать. Я развернулась, и в тот же миг они выстрелили, одновременно. Свинцовые сгустки скользнули по мечу и ушли в стороны, чиркая по деревьям.
        - Медвежью картечь отбила… - не веря своим глазам, прошептал бородач, - даже не пошатнулась…
        Вместо повторного грома раздался сухой треск.
        - Не работает! - взвизгнул лысый, и в его голосе впервые был страх. - Обещали же неразменную пулю, с самовзводом!
        - Сматываемся, - мгновенно решил бородач, выхватил из кармана маленькую черную коробочку с красной кнопкой, нажал у меня перед носом. Я холодно посмотрела ему в глаза, в испуганно расширенные зрачки, и ударила мечом снизу вверх, под грудную клетку. Он захрипел и обвис, тряпкой сполз с лезвия.
        Лысый отбросил бесполезное оружие и кинулся наутек, на бегу обшаривая карманы. Заклинание швырнуло его на землю, на острую щепу осинового пня. Она вышла из спины чуть пониже поясницы - мокрая, черная, блестящая. Дрожащая от нечеловеческого воя.
        Я вернулась в избу. Рыжая со всхлипами металась по углам, собирая в охапку вещи. Увидела меня, заскулила, выронила - свое и украденное - зверьком забилась в угол, прикрыла голову руками.
        Серые волосы под моими пальцами. Тихий нежный шепот. Родной запах в темноте задернутых окон.
        Мне не было ее жаль.
        Я взяла только одну вещь. Сняла с ее разогнувшегося пальца. Кольцо с лучистым изумрудом, под цвет его глаз.
        Мой вчерашний подарок.
        А потом отшвырнула заслонку печи и кочергой выгребла на пол раскаленные угли. Вышла на улицу, тщательно прикрыла дверь.
        Лысый был еще жив. Даже пытался ползти, одной рукой загребая землю, а во второй сжимая коробочку с кнопкой, такую же, как у бородача.
        Я шла следом. Спокойно, неумолимо. С меча капало.
        Он полз из последних сил, широкой полосой выкрашивая траву. Тыкал и тыкал в кнопку, отчаянно, бестолково. Бесполезно. Потом коробочка хрустнула и выскользнула из окровавленных пальцев.
        - Ты за это ответишь! - Отчаянно завизжал, расплевался он мне в лицо. - Я пожалуюсь властям, и они сотрут твой хренов лес, придуманная шизофреником сука! Тебя нет! Нет, не было и не будет!
        Я с хрустом провернула меч.

***

«Новости кибериндустрии. Вчера был официально закрыт и запрещен модный виртуальный проект «Прогулки в сказочных мирах». Несмотря на заверения организаторов в абсолютной безопасности аттракциона, трое посетителей скончались в игровых кабинах от обширного внутреннего кровоизлияние. Причиной трагедии, вероятно, послужили технические неполадки в системе экстренного вывода. Программа-убийца стерта. Ведется следствие».
        Она знала, что он не любит, когда его рог используют в качестве насеста. Но села - наглая, черная, довольная. Сытая. На блестящих крыльях плясали отсветы далекого пламени.
        - Я выполнил твою просьбу.
        Горькая усмешка.
        - Вовремя.
        - Я мог сделать это и раньше. Ты не хотела. Позволяла им ходить по лесу, рвать цветы, смотреть на нас.
        - Раньше они просто смотрели.
        - Люди не умеют просто смотреть.