Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Громов Александр : " Корабельный Секретарь " - читать онлайн

Сохранить .
Корабельный секретарь Александр Николаевич Громов
        #
«Слухи о людоедстве аборигенов сильно преувеличены. Во всяком случае, попавшего к ним старика, называвшего себя профессором, не убили и не съели. Он умер сам, не выдержав тяжелой жизни, но прежде чем он умер, жители материка узнали от него много нового, бесполезного для выживания, но любопытного...»
        Александр Громов
        Корабельный секретарь
        Глава 1
        Ничего крупнее мухи
        Горело где-то на востоке, еще далеко, но запах дыма уже чувствовался, примешиваясь к резкой вони земляной смолы. К извечной, неистребимой вони. Потому жители островов и называют эту землю Потеющим континентом, что она и вправду потеет. Всегда. Непрерывно.
        Черная смола - пот земли. Островитяне называют смолу битумом, хотя подчеркивают, что это все-таки не совсем битум в традиционном понимании, и даже не очень-то мазут, а, скорее, недоделанная нефть, впрочем, тоже не такая, как на Земле. Во всяком случае, местный битум горит куда охотнее битума земного. Островитяне любят сравнения с Землей и до сих пор чувствуют себя землянами-колонистами, а не аборигенами. С их точки зрения, настоящие аборигены - жители материка, и даже не потому, что они забыли о Земле, а потому что они грязны, питаются всякой пакостью, какую удается выкопать в липкой от смолы земле, ведут беспрерывную борьбу за существование и сильно смахивают на озлобленных дикарей. Древний штамп: при слове
«абориген» воображение первым делом рисует дикаря. «Туземец» - то же самое. Дикий нрав, изуверские ритуалы, кольцо в носу.
        Слухи о людоедстве аборигенов сильно преувеличены. Во всяком случае, попавшего к ним старика, называвшего себя профессором, не убили и не съели. Он умер сам, не выдержав тяжелой жизни, но прежде чем он умер, жители материка узнали от него много нового, бесполезного для выживания, но любопытного. Старик любил поболтать и досадовал на себя, когда надолго заходился в кашле и не мог разговаривать. Потом он умер. И даже тогда он не был съеден, хотя не был и похоронен. На Потеющем континенте покойников кремирует сама земля.
        Она вечно горит, то тут, то там, и чаще всего в нескольких местах сразу. Над Потеющим часты грозы; удар молнии воспламеняет земляную смолу, и по плоской унылой равнине начинает расползаться широкое огненное кольцо. Внутри него для огня уже нет пищи, и пламя спешит пожрать то, что вовне.
        Земляная смола воспламеняется с важной медлительностью, дымное пламя не бежит по ней, а ползет. От надвигающегося огненного вала ничего не стоит убежать или даже уйти пешком. Весь ужас в том, что уйти, по сути, некуда - расширяющееся кольцо огня не остановится до тех пор, пока не наткнется на морской берег или на другие огненные кольца. А тем временем внутри кольца обожженная земля мало-помалу вновь начинает потеть смолой. Проходит несколько недель, и она опять готова дать пищу огню.
        Старик профессор рассказывал странные сказки. Мол, в глубокой древности, так давно, что этого не может помнить никто, потому что люди тогда не жили здесь, на месте Потеющего материка расстилалось огромное мелкое море, наполненное всевозможной живностью со смешным названием планктон. Умирая, планктон превращался в земляную смолу, и так длилось многие, многие века. Потом из воды поднялся континент, моря не стало, а суша оказалась перенасыщенной смолой. Когда-нибудь, говорил старик, избыток смолы окончательно выдавится на поверхность и сгорит, вот тогда-то всем станет хорошо. Жаль, что это произойдет еще очень не скоро…
        Ясное дело, старик был полоумным. Как можно знать о том, что было тогда, когда люди здесь не жили? Кто мог им об этом рассказать, если не было никого? Без сомнения, старик выжил из ума. Такое может случиться только с островитянином - на материке люди не доживают до постыдной дряхлости ума и тела.
        Безумный старик врал, утверждая, что бывает синее пламя, прозрачное пламя, бездымное пламя. Кто, где и когда видел такие чудеса? Пламя горящей земляной смолы всегда красно-багровое, а дым от него черный и жирный. Затмевая солнце, он поднимается высоко над пылающим кольцом, и только там, в вышине, его понемногу размывает ветер и, превратив в грязную дымку, уносит далеко-далеко. По силе ветра и густоте дымки любой подросток уверенно скажет, как близко к рингу подобралась стена огня.
        Рингов - два, одним не обойтись. Каждый окружен рвом и земляным валом, хотя этой защиты недостаточно. Она нужна только для того, чтобы время от времени выжигать потеющую смолой землю внутри ринга, лишая пищи страшный внешний огонь. Сухой земляной вал - смола стекает с него в ров - как правило, достаточное препятствие для того, чтобы выжечь ринг, не подпалив всю равнину. Иногда, очень редко, по недосмотру, безалаберности или просто случайности нарочитый пожар все же вырывается наружу, и тогда всему племени приходится искать убежище во втором ринге.
        Главное - выжигать тот и другой всякий раз, как только потеющая земля вновь обретает способность гореть. И внешний пожар лучше пережидать внутри того ринга, который был выжжен позднее.
        На востоке пылала земля. Сгустившаяся дымка выдавала приближение огненного кольца надежнее, чем показали бы глаза, если бы кто-нибудь сумел подняться над равниной, как умеют это островитяне в своих диковенных железных птицах. Ветер дул с востока, а значит, огонь был еще далеко. Когда он приблизится, ветер переменит направление и начнет дуть на огонь. Огню всегда мало воздуха, он жадно всасывает его и глотает, сколько сможет.
        С рассветом Хуум приказал перебираться в другой ринг, и никому не пришло в голову возразить. Чем раньше, тем лучше. Меньше спешки. От одного ринга до другого идти всего ничего, однако поздно заниматься переездом, когда стена огня и дыма уже стоит на горизонте - сам-то спасешься, но половину скарба не убережешь. Разумное слово вожака лишь констатировало необходимость, и, повинуясь необходимости, люди споро, но без ненужной суеты увязывали кожи кровель и водосборников, разбирали каркасы шалашей, вьючили на спины запасы пищи и бурдюки с водой. Матери несли детей. Стена огня была еще далеко, когда переезд закончился. И неспроста: запас времени лишним не бывает. Иногда то там, то тут земля вдруг начинает потеть не обычной, а особой, легкой смолой, иначе пахнущей, более текучей и куда охотнее горящей. Огонь по ней распространяется быстрее ветра, от него не убежит и самый быстроногий бегун. Такое случается чрезвычайно редко, но и редкостями не стоит пренебрегать. Беспечный, но везучий человек еще может прожить отпущенный ему природой срок - беспечное племя не имеет будущего.
        Потому-то и нет на материке беспечных племен.
        Никто не задумывался, существовали ли они когда-то давно, беспечные племена. Какая разница! Что толку думать о глупцах, если от них не осталось даже костей! Два, три пожара - и нет ничего, кроме праха. Пройдет дождь - и прах смешается с землей. После несколько дождливых сезонов оплывут валы опустевших рингов, жидкой грязью заполнятся глубокие некогда рвы, и спустя еще несколько лет самый внимательный глаз не отыщет место, где жили люди.
        Чавкала под ногами жирная смоляная земля, шуршал жиденький ковер отмирающих трав-эфемеров. Низкорослые, едва по щиколотку, растеньица успели пробиться, отцвести и дать семена в промежутке между двумя пожарами. Но этим семенам не было дано прорасти. Лишь сильный ливень из пришедших с моря туч мог выручить их, но ветер гнал не тучи, набрякшие от желанной влаги, а дым приближающейся стены огня.
        Не страшно: после пожара травы взойдут снова. У них могучие корни там, в глубине, куда не достигает жар огня. Пусть несколько поколений трав даром разбросают семена на потеху огню - неважно, какому-нибудь поколению непременно повезет. И в следующем сезоне равнина вновь зазеленеет мириадами травинок - бесполезных, но радующих глаз. Огонь беспощаден, но жизнь все равно берет свое.
        - Стея, смотри!- пискнул маленький Иай, влекомый за руку старшей сестрой.- Тут еда.
        Сразу несколько мужчин обернулись на голос. В самом деле, в жухлом ковре внимательный глаз мог заметить чуть более светлое пятно. Если здесь вырыть яму глубиной по пояс взрослому человеку, наверняка наткнешься на зреющую земную манну. Один большой клубень или несколько мелких. Хорошая еда. А еще лучше заметить место и вырыть пищу после того, как над ней пройдет стена огня. Так вкуснее. Полоумный старик профессор нес какую-то чушь о колониях подземных микроорганизмов и поначалу даже отказывался брать манну в рот. Глупец! Чем же еще питаться? Съедобными корнями? Они лежат глубже, хуже утоляют голод, и не всякий человек, даже и не профессор, отличит съедобный корень от ядовитого, годного только для поделок, когда он высохнет на воздухе и затвердеет.
        Потом-то, конечно, старик привык есть то, что дарует земля. Всякий перестанет привередничать, как только проголодается как следует.
        И все-таки странно. Неужели на островах совсем нет земляной манны? Да не может такого быть! Чем же питаются те странные, кто там живет?
        Один из мужчин вырезал костяным ножом пласт липкой земли и положил его в центр пятна. Метка. Как только остынет земля, можно будет выкопать теплый клубень и перекусить.
        Никто не сказал вслух, что чумазый карапуз Иай окончательно определил свою судьбу - со временем быть ему разведчиком и добытчиком, очень хорошим, может быть, самым лучшим в племени. Не носильщиком, не копателем, не гонцом - разведчиком. Как его отец, давным-давно сгинувший в степи. Один только долговязый Каар, баюкая уязвленное самолюбие, пробурчал, что, мол, не диво видеть каждую былинку тому, кто возвышается над этой былинкой от силы на локоть.
        - А тебе, дядя Каар, с твоей высоты смотреть не страшно?- невинно поинтересовалось дитя.
        Грохнули смехом. Стея шлепнула брата за непочтительность к старшим, но и сама не удержалась - прыснула. Каар набрал было в грудь воздуху, но не нашел слов, махнул рукой, рассмеялся сам. Мальчишка молодой, да ранний, с ним еще натерпишься, но не вступать же в перебранку с молокососом на виду у всех! Себе дороже.
        Жирный дым полностью затянул горизонт. Последней подняли на вал слепую старуху Миану, втянули за ней ременную лестницу, стали ждать. Без команды вожака люди начали собирать в центре ринга каркасы шалашей и громоздить на них скупо смоченные водой кожи. Дети, старики и беременные женщины пересидят пожар в шалашах, остальные перетерпят и так. Не впервой.
        Кое-кто из мужчин мочился на шалаш, стараясь брызнуть повыше. Плохо, что в конце сухого сезона мало воды, бурдюки не наполнены и на четверть. От жара сохнет и портится кожа, ломается на сгибах и долго не служит. Давно пришла в негодность и была брошена в пищу огню кожа полоумного профессора. Люди Потеющего материка не едят покойников, но забирают их кожу, и каждый знает, что будет освежеван после смерти. Так надо, чтобы племя жило. Нужны бурдюки, водосборники, нужна защита от огня. Что остается делать, если шкурки подземных роющих животных (которых к тому же трудно поймать) малы и непрочны, а на поверхности живут лишь мелкие крылатые существа не крупнее мухи?
        И умершего хоронят дважды. В первый раз уносят подальше в степь тело, во второй раз отдают огню пришедшую в негодность кожу. И после первых похорон человек еще долгие годы продолжает приносить пользу племени.
        А значит, он не ушел совсем, а еще жив какой-то своей частью. Поэтому племя оплакивает ушедшего во время вторых похорон, а не первых.
        Нет хуже проступка, чем небрежно швырнуть кожу на землю или оскорбить ее каким-нибудь иным злобным и бессмысленным действием. Провинившийся должен просить прощения у племени и у души умершего, и нет никакой гарантии, что ему удастся вымолить прощение.
        Наказания за серьезные проступки бывают двух видов - казнь и изгнание. Изгнание хуже - та же верная смерть, только приходит она медленнее, и изгнанный знает: племя, в котором он родился и вырос, считает его таким негодяем, что брезгует его кожей. Нет кары страшнее. Случается, что отчаяние убивает изгнанного раньше, чем голод, жажда и идущий по пятам огонь.
        Если нет - все равно одному долго не уцелеть. Изгнанника не примет иное племя, он нигде не найдет укрытия. Да, от ревущей стены огня можно уйти пешком, но рано или поздно бездомный одиночка будет зажат огнем со всех сторон - ведь сухие грозы бывают повсюду, и если земля достаточно вспотела, каждая молния порождает расширяющееся огненное кольцо.
        Прошло немного времени, и небо из серого сделалось черным. Сначала горячий воздух наполнился гудением - мириады крылатых существ не крупнее мухи спасались от жара и дыма. Центр стаи, похожий на крутящийся смерч, прошел стороной, и это было только к лучшему. Бывает, что от слитного движения неисчислимого множества ничтожных козявок перед огненной стеной рождается настоящий смерч, от которого добра не жди. Покойный профессор очень интересовался данным явлением. Быть может, насекомые инстинктивно провоцируют рождение торнадо, чтобы быть вознесенными выше огня и ядовитого дыма?
        Если и так - кому это интересно? Насекомые не годятся в пищу и не стоят специального внимания. Унеслась стая - и была забыта. Затем фронт огня подступил к самому рингу, подпалил смолу, скопившуюся на дне рва, жадно облизал вал, пытаясь с ходу перемахнуть через насыпь, не справился с препятствием, обтек его и пошел дальше.
        Никто из людей племени, пережидающих жару и духоту в шалашах, ямах, а то и просто на корточках, спрятав голову между коленями, не смотрел вверх. Впрочем, если бы кому-нибудь из них пришла в голову странная мысль взглянуть на бурлящее жирным дымом горячее небо, он вряд ли сумел бы заметить в нем быстро растущее пятнышко совсем иного пламени. А главное, это ровным счетом ничего не изменило бы в судьбе людей, спасающихся от огня за рвом и валом одного из двух рингов, принадлежащих племени.
        В черной точке, венчающей факел небесного огня, из двух десятков человек, соперничающих между собой вычурностью одежд, выделялись двое. Оба носили скучную серую форму и сидели за переборкой, отделяющей их от пестрой массы пассажиров.
        - Кажется, нам придется жарковато,- сказал один из них, скосив глаза вниз.- Кругом полыхает. Не сгорим?
        - Небольшие проблемы со сбросом тепла, и только,- возразил второй.- Шлюпке - что. Вот туристы вспотеют и будут недовольны.
        - Мы, кстати, тоже вспотеем.
        - Мы - не они, ясно?
        Оба пилота понимающе переглянулись: куда уж ясней. Туристы не простые. Элита. Соль земли не должна ощущать температурный дискомфорт. Кто когда-нибудь видел потеющую соль?
        - В конце концов, они сами этого хотели,- рассудительно сказал первый.- Требовали, чтобы мы посадили их точно в огонь, ну и будет им огонь. Пусть любуются. А наш корабельный секретарь еще наврет им с три короба насчет реальной опасности сгореть заживо. Адреналиновым наркоманам это полезно.
        - Им не страшно. Он ведь с ними. Защитник.
        Оба засмеялись.
        - Кстати, что он там делает? Не взглянешь?
        - Языком мелет. Как всегда.
        - И слушают?
        - Раззявя рты. Просто удивительно.
        - А чего ты хочешь? Нас бы с тобой они слушать не стали - скучно. Мы-то спецы, а он такой же лопоухий чайник, как и они сами. Чего не знает, о том наврет, и наврет красиво. А главное, он одного поля ягода с ними. Тоже соль земли, хотя и э-э…
        - Низкосортная?
        - Вот-вот. Залежалая и подмоченная.
        Второй фыркнул. Шлюпка чуть заметно качнулась.
        - Набок нас не урони,- попросил первый.
        - Учи ученого…
        - И поучу… Куда это тебя понесло?
        - Вон там круглый пятачок,- кивком показал второй.- Огня нет. Наверное, там скальный выход или что-то вроде этого. Иду туда.
        - Там даже два пятачка…
        - Угу, вижу. Сажусь на правый.
        - Хм. А почему не на левый?
        - Надо же выбрать один какой-нибудь.
        - А по-моему, левый симпатичнее…
        - А по-моему, ты специально выводишь меня из себя. Будь добр, умолкни на пять минут, не бухти под руку…
        Касание получилось достаточно мягким - тряхнуло лишь чуть-чуть сильнее, чем при посадке на автоматике по антиграв-лучу. Но откуда на Потеющем материке взялась бы антигравитационная установка, хотя бы самая примитивная?
        Космическая шлюпка села на маршевых, и в течение примерно двадцати секунд пламя внутри ринга бушевало даже сильнее, чем вне его.
        Глава 2
        Старший уполномоченный
        Лицо дежурной тетки за окошечком напоминало харю глубоководной рыбы - застывшая бесформенная маска, наделенная множеством ненужных складок, толстыми щеками, низким лбом и большими бессмысленными глазами навыкате. Чувствовалось, что тетка находится не на своем месте,- ей бы в океанскую впадину, сидеть в засаде и глотать мальков не жуя, пыжась от сознания собственной значимости. На дне впадины она была бы царем и богом, вершиной пищевой пирамиды, ужасом всякой съедобной мелочи. Здесь, в фойе регионального бюро по трудоустройству, ей приходилось довольствоваться куда более скромной ролью фильтра для посетителей.
        Но повадки были те же - глубоководные.
        - Господин Прохазка принять вас не может,- с нелогичной смесью брезгливости и удовольствия проговорила она наконец, помучив посетителя долгой паузой.- Если бы старший уполномоченный принимал всех без разбора…
        - У меня особый случай,- сдержанно сказал посетитель.
        - У всех особый случай. Господин Прохазка вас не примет, понятно?
        - Он занят?- осведомился посетитель.- Я могу зайти позже.
        - Какое у вас дело? Кто ищет работу, тот может решить все вопросы прямо здесь.
        - Тогда зачем вообще существует господин Прохазка?
        Глубоководная рыба потеряла терпение:
        - Вам нужна работа или нет? Если да, давайте ваш большой палец, я посмотрю, что мы можем вам предложить. Если нет - отойдите от окна, вы не один.
        Под неприязненное бормотание Глубоководной рыбы: «Позже он, видите ли, зайдет…» - посетитель оглянулся. В фойе не было решительно никого. Да и кто мог бы польститься на скудный выбор рабочих мест, предлагаемый бюро по трудоустройству? Разве что клинический неудачник, которому нечего терять. Но в фешенебельном районе Большого Тамбова найдется немного таких безработных, кто согласился бы занять должность мелкого клерка или выполнять пусть лучше оплачиваемую, зато пыльную работу мастерового. Здешние обыватели метят куда выше, а значит, обойдут бюро стороною и еще фыркнут, заметив вывеску. Это раз. Кроме того, в соседнем Липецке, по достоверным слухам, открылось несколько выгодных вакансий, и тамбовские люмпены толпой двинули туда. Это два. Посетитель учел и третий фактор: послеобеденное время, благодушное настроение начальства и скуку персонала. И четвертый фактор: вопреки обыкновению присутственных мест, в фойе не было охраны.
        Прикидывая свои шансы, он трезво признавал их незначительными. Но иного выхода не было. Либо старший уполномоченный примет его и выслушает, либо к списку неудач добавится еще одна.
        Воронеж, Липецк, Тула, Рязань, Муром… Быть может, повезет в Тамбове?
        Как же, повезет, когда тут сидит этакая мегера…
        Мегер и Глубоководных рыб посетитель навидался предостаточно. Иногда он думал о том, что существует особая, никем не выведенная, но интенсивно используемая порода людей-барьеров, людей-отсекателей. По его наблюдениям, лучше всего с этой задачей справлялись женщины - пожилые стервы с неудавшейся личной жизнью и стервы помоложе, страдающие острой ненавистью ко всякой живой твари на почве хронической сексуальной неудовлетворенности.
        Повернуться и уйти униженным, как в Смоленске и Вологде? Уйти со скандалом, смачно плюнув в окошко, как в Брянске? Ну нет…
        - У меня к господину Прохазке личное конфиденциальное дело,- сказал посетитель как можно суше.- Вы не поняли. Я не спрашиваю у ВАС разрешения пройти, я просто пройду. А вы немедленно доложите обо мне господину Прохазке, если не хотите, чтобы господин Прохазка вышвырнул вас на улицу…
        Совершив полуоборот, он направился в боковую дверь, стараясь держать уверенную, не слишком стремительную походку, хотя ему хотелось рвануть со всех ног, а сердце стучало значительно чаще обычного. Лоб предательски вспотел. Секунды две, а если повезет, то и больше Глубоководная Рыба, выбитая из колеи рефлекторных вопросов и ответов, будет соображать, не является ли посетитель важной персоной, затем до нее дойдет, что посетитель никакая не персона, а просто наглец с улицы, но за это время он должен успеть скрыться за дверью - десять против одного, что она не помчится следом!
        Хорош он будет, если дверь окажется запертой!
        По идее она должна быть отперта… но нет охраны. Обычно в фойе региональных бюро дежурит один секьюрити, редко двое. Совсем редко, чтобы никого. Допустим, охраннику приспичило. Дверь только одна, за нею наверняка коридор, там же и уборная… Когда страж ушел, посетителей не было. Иначе бы потерпел немного. Три против одного, что отлучившийся на несколько минут охранник поленился запереть дверь, чтобы на обратном пути не отпирать вторично.
        Так и есть.
        - Ку-уда-а?!- взвыла наконец Глубоководная Рыба, и сейчас же ее негодующий вопль был заглушен хлопнувшей за спиной дверью.
        Вовремя. Навстречу, застегиваясь на ходу, вперевалочку шел охранник. При виде незнакомого посетителя он продолжил застегивание одной рукой, а вторую положил на рукоять дубинки. С рефлексами у него все в норме, а вот как с мозгами?..
        - Господин Прохазка?- упредил посетитель вопрос вопросом, на ходу достав из внутреннего кармана зеленую книжечку и небрежно помахав ею перед носом охранника.
        - Второй этаж налево.
        - Благодарю.
        Дежурная улыбка - и адью. Посетитель излучал уверенность. Два против одного, что окрик не остановит его до конца коридора. К наглости здесь не привыкли. Как правило, искатели свободных вакансий настойчиво-просительны, но при этом почти всегда скромны и тихи.
        Сработало.
        Секретаршу в «предбаннике» кабинета старшего уполномоченного посетитель оценил сразу: молодая, неопытная в своей профессии, а опытная, вероятно, совсем в других делах, за что ее здесь и держат… Тем лучше. Везет. Личные секретарши чаще всего относятся к одной из двух таксономических разновидностей: сексапилочки и мумии крокодилов. Прорваться через вторую разновидность - из области чудес. Зато первая разновидность сокрушается нахрапом.
        Значит, шансы априори один к одному. И в данном случае выигрыш уже практически обеспечен.
        - У себя?- небрежно-снисходительным тоном поинтересовался посетитель, пересекая
«предбанник», демонстрируя угол зеленой книжечки и одновременно ощупывая фигурку секретарши откровенным взглядом - сверху вниз и обратно, на все не более полусекунды. Сканер.

«Он занят»,- пискнула было секретарша, но посетитель не обратил внимания.
        Господин Прохазка занимался важным делом: чистил пилочкой ногти. Ногти были ухоженные, розовые, кругленькие, и сам господин Прохазка был маленьким, кругленьким, розовым и очень ухоженным. Громадное кресло обнимало его с мягкой настойчивостью медузы, обволакивающей нежную рыбешку. Правда, в отличие от рыбешки, глаза старшего уполномоченного кое-что выражали: послеобеденное благодушие и скуку в равных долях. Заметную примесь недовольства визитом посетителя господин Прохазка не позаботился скрыть.

«Два к одному, что выгонит сразу,- подумал посетитель, едва переступив порог кабинета.- Бывало и похуже».
        Не мямлить, не унижаться - сразу брать быка за рога. В этом был шанс. Нотка просительности допустима и даже полезна - строго в рамках корпоративного единства. Ни в коем случае не более.
        - Как дворянин дворянина. Прошу.
        - Меня?- осведомился старший уполномоченный.- О чем? Трудоустройство?
        - В каком-то смысле да. Долгий разговор.

«Три к одному…»
        - Хм.- Господин Прохазка глубокомысленно нахмурился.- Хм-хм. Э… А как вы сюда попали?
        Посетитель покривил в улыбке угол рта.
        - Представьте себе, пешком. Показал вот это и прошел.
        Вид зеленой книжечки произвел на старшего уполномоченного необычное действие: он расплылся в улыбке, затем захихикал, но этого показалось ему мало, и буря веселья прорвалась раскатистым смехом. Трясясь и клокоча, господин Прохазка пошарил по внутренним карманам и вынул точно такой же документ - членский билет общества грибников, дающий право на грибной сбор в заповедниках и заказниках.
        - Уволю разгильдяев,- выдавил он, сотрясаясь от смеха,- всех уволю…
        Посетитель улыбнулся шире. Теперь он оценивал свои шансы как фифти-фифти.
        - Покажите, покажите!- сотрясался господин Прохазка, протягивая за документом короткую розовую лапку.- Ваш? Точно ваш? Ха-ха. Свистунов Арсений Ефимович, дворянин, так? Это вы? Сделайте одолжение, приложите палец вон туда, порядок есть порядок… Пф-фф-хе-хе… Так вы грибник? С каким стажем? А скажите, гриб-баран в здешних лесах вам не попадался? Южнее? Да я сам знаю, что он к сбору запрещен, это я так, из чистого любопытства… А трюфели? Вы собираете трюфели? С поисковиком? Какой модели? Ну, это вы зря. Я вам вот что скажу: лучше хорошо натасканной свиньи для сбора трюфелей еще ничего не придумано, перед ее нюхом любая техника блекнет. У меня приятель свинозаводчик и настоящий спортсмен-грибник, он хрюшек сам отбирает, натаскивает и хорошим людям дает напрокат недорого. Хотите сведу? Хряк Чемпион у него - это, я вам скажу, нечто! Уникум! Зверь в триста кило весом, его от добычи отгонять запотеешь, один раз он озлился - на дерево меня загнал, зато на полметра вглубь чует, ей-ей! Но трюфели - ладно… А рыжики? Слегка присолить и на вертел - м-м-м!.. Бесподобно. Вы любите собирать рыжики?..
        Едва успевая отвечать на вопросы, поддакивая и улыбаясь в нужных местах, посетитель приложил большой палец к настольному идентификатору личности. Последовало сканирование папиллярной сетки, затем легкое поскребывание известило о том, что несколько клеток эпителия были взяты на ДНК-анализ. Несколько секунд ожидания, короткий писк прибора - и господин Прохазка, не прервав разговора на любимую тему, вперился взглядом в идентификационные данные. Все было правильно: Арсений Ефимович Свистунов, тридцати одного года, потомственный дворянин, коллежский секретарь, не судим, в розыске не числится, в особых списках не состоит, в настоящее время находится в отпуске без сохранения содержания.
        - Так чем я могу быть полезен?- вопросил господин Прохазка, временно исчерпав грибную тему.
        - Прошу помочь.- Когда-то посетитель мямлил перед должностными лицами и злился на себя за робость; теперь он говорил бодро и напористо - сказывалась практика.- Мне необходимо подтвердить дворянство, причем крайне желательно сделать это в ближайшие пять лет.
        Господин Прохазка зевнул.
        - Так я и думал,- разочарованно сказал он.- Дети?
        - Сын пяти лет.
        - Так в чем же дело? Он болен? Ленив? Неспособен?
        - Он здоров.
        - И не дебил?
        - Ни в малейшей степени. Он дворянин. И в этом вся проблема.
        Короткая лапка старшего уполномоченного полезла чесать в затылке.
        - Ничего не понимаю… Да вы садитесь, садитесь, не стойте… Объясните подробнее.
        - Мой сын - незаконнорожденный,- объяснил посетитель, присев на краешек табурета. Его мать - баронесса в третьем поколении. Следовательно, он простой дворянин в первом поколении. Его дети также будут дворянами… если я не вступлю в брак с его матерью. Вся проблема в том, что я хочу это сделать.
        Господин Прохазка обрадовался так, словно решил непосильную головоломку.
        - Вот оно что. Ну да, конечно, при законном браке знатность передается по мужской линии. Следовательно, если вы женитесь на своей избраннице…
        - То мой сын потеряет дворянство, как и его потомство,- закончил посетитель.- Ведь я наследственный дворянин во втором поколении. Во втором и последнем.
        - Гм… В юридический отдел Департамента Геральдики обращаться пробовали? Дело, конечно, не верное, сомнительное и уж во всяком случае канительное, но мне известны случаи, когда…
        - Обращался. Отказали наотрез.
        Господин Прохазка всплеснул лапками:
        - Что же я могу сделать? Не я принимал закон об эрозии знатности.
        - И не я.
        - Разумеется, вы бы его не приняли. А между тем с этим законом наша страна живет уже скоро триста лет, и хорошо живет. Дворянство - очень полезная опора государственной власти, и не надо позволять этой опоре загнивать на корню. Ненависть к развращенной аристократии во все времена вела к революциям. Привилегии дворянского сословия должны быть оправданы беззаветным служением отечеству, а как прикажете достичь этого? Давать дворянство исключительно по личным заслугам, начисто отменив наследование титулов? Пробовали - не вышло. Люди в своем большинстве устроены так, что желают передать свое достояние потомству, которое - заметьте - заслужило эти блага только тем, что родилось в удачной семье. Мы с вами, понятно, считаем наследование дворянства справедливым, но вот беда - мало кто из простолюдинов с нами согласен. У них свои понятия о справедливости, причем аргументированные ничуть не хуже. Как быть, а?
        - Наверное, так, как уже есть,- пожал плечами посетитель.- Я вовсе не…
        - Вот именно. Оставить так, как уже есть! Целесообразность как мостик между двумя полярными представлениями о справедливости! Черт с ними, с наследниками, пусть наследуют, но если есть пряник, то для блага страны должен быть и кнут. Иначе спустя несколько поколений дворянство просто-напросто выродится и перестанет быть полезным. Кнут! В наследовании имущества таким кнутом является налог на наследство, в наследовании титулов - понятие эрозии знатности. Князь, свежеудостоенный этого титула, имеет право, как вам известно, на четыре последующих поколения потомков-князей, граф - на три, барон - на два, а простой дворянин лишь на одно. Логика закона проста: если не желаешь, чтобы твои потомки растворились в море простолюдинов - старайся подтвердить дворянство примерной службой или каким-нибудь полезным отечеству деянием. Скажем прямо - подвигом. Такая система, во-первых, держит дворянство в напряжении, препятствуя процессам его естественного разложения, а во-вторых, позволяет рекрутировать в дворянское сословие наиболее талантливых и достойных простолюдинов, что идет сословию только на пользу, не говоря
уже о пользе для страны. Как иначе прикажете сделать активной хотя бы часть населения?.. Ну, разумеется, среди наследственных дворян есть и бездельники, и моральные уродцы, и вообще люди недостойные, однако процент их невелик, а кроме того, их можно лишить дворянства, так что авторитет нашего сословия остается высоким. Сословное деление плюс закон об эрозии знатности - разумный компромисс между потребностями государства и интересами всех слоев общества, разве нет? Согласитесь, закон этот правильный, недаром за три столетия в него не было внесено никаких принципиальных изменений…
        Несомненно, господин Прохазка был бы рад и дальше с жаром излагать избитые истины, известные каждому со школьной скамьи. К счастью, кабинетный служака не обладал тренированными легкими публичного оратора. Его румяное лицо покрылось бисеринками пота. Не докончив очередной фразы, он издал горлом смешной сиплый писк, часто задышал и замахал короткими лапками. Сами, мол, видите, закон есть компромисс, лучшего все равно не выдумать, и никто не виноват в том, что за гармонию в обществе приходится расплачиваться не всем, а только таким, как вы…
        - Я вовсе не покушаюсь на закон,- тихо сказал посетитель.- Я просто хочу знать, как мне быть. Женившись на любимой женщине, я отниму дворянство у моего сына. Помимо того, что я его люблю и не желаю портить его будущее, он мне этого не простит.
        - Останьтесь со своей избранницей в гражданском браке,- посоветовал уполномоченный, отдышавшись.
        Посетитель вздохнул.
        - Это самый легкий путь, но не самый желательный. Знаете, мнение родственников, фамильная гордость… Моему сыну уже дают понять, что он ущербен от рождения… Наконец, я сам хочу жениться!
        - Ага, ага,- покивал господин Прохазка.- Значит, вам все-таки во что бы то ни стало необходимо подтвердить дворянство? Так?
        - Истинно так.
        - И чем же я могу помочь, скажите на милость? У нас ведь контора по трудоустройству, а не по раздаче незаслуженных привилегий. Служите - и воздастся вам. У вас какой класс - десятый? Личное дворянство вами уже подтверждено, а вот потомственное… Н-да… до действительного статского советника вам, как говорится, семь верст и все лесом. Вы в каком департаменте служите?- Господин Прохазка впился взглядом в экранчик с данными посетителя.- В земской канцелярии? Совсем скверно… Если вам очень повезет, то лет через тридцать беспорочной службы вы в самом деле можете надеяться… но вам ведь надо гораздо раньше? Тогда я затрудняюсь даже что-либо вам посоветовать… вот разве что…
        - Что?- спросил посетитель.
        - Военная служба. Или… не привлекает?
        Едва заметная гримаса.
        - Не в том дело, что не привлекает… Хотя, по правде говоря, так оно и есть. Но не в том дело. Мне уже поздно рассчитывать на военную карьеру, элементарно поздно. Вот если бы я спохватился лет десять назад…
        - Жаль, что десять лет назад вы были менее дальновидны, чем вам следовало быть.- В голосе старшего уполномоченного появились нотки осуждения.- Ну, тогда заслужите Владимира или Станислава.
        - При моем чине? Еще скажите - Андрея Первозванного!
        - Понимаю, это затруднительно. Однако возможно. Совершите какой-нибудь подвиг - пусть не на военной, а на гражданской стезе. И пусть о нем станет широко известно. Не пренебрегайте прессой, скромничать в таком деле вредно. Вы богаты?
        - Если бы!- Посетитель невесело хмыкнул.- Всего-навсего не нищ.
        - А связи?.. Хотя да, о чем я говорю. Будь у вас связи, вы не пришли бы сюда… Жаль. Если бы вы могли, скажем, организовать для государства беспроцентный заем на несколько миллиардов, Владимир четвертой степени уже гарантированно висел бы у вас на шее, естественно, вместе с потомственным дворянством. Хотя получить потомственное можно и без ордена, прямым указом государя…
        Посетитель вздохнул:
        - Не вижу способа заслужить эту милость, находясь на земской службе…
        - А под лежачий камень вода и не потечет. Ищите подвига. Предотвратите, например, техногенную катастрофу. Остановите эпидемию. Сделайте мировое открытие. Придумайте, как накормить пятью хлебами голодающих в Африке. Достигните Северного полюса верхом на прирученном белом медведе. И главное - заставьте о себе заговорить. Ну и о России, разумеется. Заставьте хотя бы одних только россиян почувствовать, что Россия вовсе не бесполезная часть Всепланетной Конфедерации, и считайте, что подтвержденное потомственное дворянство у вас в кармане. Ну как?
        Посетитель беспомощно развел руками.
        - К сожалению, для меня все это из области беспочвенных фантазий. Я всего лишь чиновник земской канцелярии, а не первопроходец-дрессировщик…
        - Ну тогда заслоните государя от пули террориста. Тут везло даже простолюдинам…
        - Откуда в наше время он возьмется? То есть не простолюдин, а террорист… Или вы предлагаете мне самому организовать покушение?
        - Господь с вами!- Шокированный господин Прохазка всплеснул короткими ручками.- Как можно такое подумать! Это я просто пофантазировал, каюсь, не слишком удачно. Гм… Даже не знаю, чем вам помочь. Можно, конечно, посмотреть вакансии, но… сами понимаете…
        - Шанс мал,- кивнул посетитель.- Понимаю. И все-таки, если вы не возражаете, я бы хотел взглянуть…
        - Пожалуйста!- Старший уполномоченный пододвинул к себе монитор.- Так… Ну, это вас не заинтересует, это тоже, тут вообще нет никаких шансов… Убираю. Так, что у нас осталось?.. Хм, немного. Даже прискорбно мало, я бы сказал. Ведь должность начальника дежурной смены на станции аэрации вас не привлекает, не так ли?
        - Не привлекает.
        - Так я и думал. Хотя жалованье очень хорошее… Могу предложить еще должность старшего воспитателя в интернате для детей с острыми социальными отклонениями… Тоже нет? Хм. Инспектор по санитарному состоянию городских участков?.. Нет? Вы правы, раньше это называлось просто дворником. Так, дальше тут у меня вакансии конкурсные, посмотрим… Лектор-проповедник необаптистской церкви? Нет? Распорядитель-эвакуатор в молодежном клубе? Страховой агент? Младший редактор в журнале «Юный гельминтолог»? Нет? Так-таки нет?..
        - Так-таки нет,- вздохнул посетитель.
        - Да, подтвердить дворянство на таких должностях довольно проблематично,- согласился господин Прохазка и тоже вздохнул.- Разве что счастливый случай… Но ведь счастливый случай может выпасть вам и в вашем земстве, нет?
        Посетитель сделал движение, по-видимому означавшее: да, разумеется, но такой случай пока не выпадал. Пожалуй, проще выиграть главный приз в лотерее. Теоретически возможно - но из области чудес.
        - Неужели нет иных вакансий?
        - По Тамбовскому округу - увы, увы. Погодите-ка… Скажите мне вот что: вам обязательно нужна работа в нашем округе?
        - Мне? Конечно, нет.
        Розовое личико господина Прохазки просветлело.
        - Ну разумеется, как это я сразу не сообразил! Тогда одну минуточку… Но обязательно в России, не так ли?
        - Где угодно, хоть во Внеземелье.
        - Серьезно? Что же вы мне голову морочите, так бы сразу и сказали! Где угодно - это проще. Сейчас, сейчас… Ага! С делопроизводством вы, надо полагать, знакомы? А с финансами? Есть вакансия судового бухгалтера на лайнере «Исполин». Что скажете? Баржа та еще, возит переселенцев по десять тысяч душ за один рейс. Для вашего класса должность в самый раз. Согласны?
        - М-м… Больше ничего нет?
        - Почему нет? Колониальная администрация прямо-таки заваливает нас заявками, но ведь вы, наверное, не захотите работать по контракту десять лет в какой-нибудь паскудной дыре в созвездии Мухи… Остается земной космофлот. Вот, скажем, корвету
«Нахальный» требуется ревизор, контракт трехлетний, отдельная каюта, жалованье сносное, премиальные, особая плата за страх…
        - За страх?- Посетитель встрепенулся.
        - Разумеется, за страх. Если бы где-то приплачивали за удовольствие, я бы первый туда кинулся, хе-хе…
        - Простите, но ведь на данный момент метрополия не находится в состоянии войны, не так ли?
        - А что считать войной?- риторически изрек Прохазка.- Полицейская операция на одной из окраинных планет - это война или нет? А миротворческие миссии? Как всегда: войны нет, а трупы есть.
        - Это намек?
        - Что вы, никакого намека. Лично я не имею ни малейшего понятия о ближайших планах Адмиралтейства относительно данного корвета… да и странно было бы, если бы я их знал. Мне только известно, что судно военное и что иной раз за страх платят и в мирное время. Ну как, согласны рассмотреть?
        - Вы еще спрашиваете! Конечно, согласен! В случае успеха не премину отблагодарить вас чем сумею.
        Господин Прохазка хрюкнул и вдруг широко улыбнулся. Упиваясь неожиданным, удивившим его самого сочувствием к ближнему, он пребывал в великолепном настроении и был не прочь проявить еще и щедрость:
        - Один персонаж брал взятки борзыми щенками, а я беру грибными местами. Вы покажете мне свои излюбленные грибные места, и мы пойдем вместе собирать трюфели. С хряком Чемпионом. Когда вернетесь. И если вернетесь, разумеется…
        Глава 3
        Не «наглый», а «нахальный»
        В вагоне третьего класса благоухало, разумеется, не лавандой, хотя крошечная уборная, как ни странно, оказалась в полной исправности. Арсений поморщился, но не удивился. В третьем классе всегда найдутся любители сделать лужу на полу в тамбуре, а следящего за порядком киберкондуктора в принципе можно обмануть - Арсений не знал как, он знал лишь, что это возможно. Жизнь люмпенов скучна, и они разнообразят ее по-своему.
        Любопытно, что у многих из них хватило бы мозгов, чтобы вести куда более достойный образ жизни в должности квалифицированного мастерового, техника или даже инженера. Нет, не желают… Почему? Что это: своеобразная форма протеста против общественных устоев - или обыкновенная лень людей, знающих, что им не дадут помереть с голоду?
        Третий класс… Всегда в голове состава, мчащегося со скоростью пятьсот верст в час. А вагоны класса «люкс» всегда позади. Глупо. Если откажет электромагнитная подвеска и весь состав брякнется на брюхо, всем достанется поровну. А если на полной скорости произойдет столкновение, сминаемые в гармошку головные вагоны все равно окажутся недостаточным амортизатором удара. В этом случае вся разница между отутюженным тайным советником с безукоризненными манерами и какой-нибудь завшивевшей образиной, гадящей мимо унитаза, будет заключаться в том, что образину расплющит сразу, а тайный советник проживет еще секунду-другую, так что, возможно, даже успеет осознать ближайшую перспективу и испугаться… Интересно, ему это очень надо?
        Третий класс. Помойка. Виварий. Место, где тебя могут запросто оскорбить. Место, которое оскорбляет само по себе. Всем прекрасно известно, что в случае драки или какого иного бесчинства киберкондуктор мигом превращается в киберкопа: отключает вентиляцию и наполняет вагон усыпляющим газом. И все равно драки и бесчинства здесь нередки. Сиденья - жесткие, с глубоко вырезанными надписями хамского содержания, вдобавок безграмотными. И запах, запах… Неистребимый, несмотря на вентиляцию. Навечно въевшийся в пористый пластик обшивки.
        Вагон скрипел и раскачивался; внизу под полом что-то ныло на высокой ноте с омерзительным упорством бормашины. За грязным стеклом мелькали пейзажи - так быстро, что болели глаза. И все-таки смотреть вовне было приятнее, чем изучать вагон и его пассажиров. Несмотря на отвратное амбре, хотелось есть, а еще больше пить. Облизнув пересохшие губы, Арсений подавил в себе желание поискать по карманам неучтенную купюру. Откуда ей там взяться? Отходя от билетной кассы, он пересчитал оставшуюся наличность: два имперских кредита и шестнадцать российских рублей, не считая мелкого никеля. Хватит на одну ночь в наидешевейшей гостинице, но на еду и бутылку воды уже не хватит…
        Он солгал, что не нищ. Язык не повернулся признаться этому кругленькому благополучному уполномоченному в том, что поиски места продолжаются уже столь долго и тщетно. В том, что они распылили все накопления, и без того не слишком большие. Растаяли и деньги, взятые у друзей под честное слово. Теперь он беднее любого голодранца и может рассчитывать лишь на жалованье на новом месте службы. Быть может, дадут аванс?..
        Возможно.
        Худо, если нет.
        И, что уж совсем противно, винить следует только себя самого.
        Арсений скрипнул зубами. Амеба! Улитка мягкотелая, слизень голый! Вот уж точно, что теперь голый! Служил, да. Как все. Дослужился до коллежского секретаря, что к тридцати годам вполне нормально, то есть средне. Типичный середнячок. Аккуратный служака без инициативы, без честолюбия. А впрочем, будь ты хоть безмерно инициативным, хоть честолюбивым, как Цезарь,- в земской канцелярии это ровным счетом ничего тебе не даст, разве что лет через тридцать, как справедливо заметил старший уполномоченный…
        Взять взаймы больше не у кого. Не у Риты же. Никакая финансовая структура, хоть государственная, хоть частная, хоть подпольная, не даст кредит без обеспечения. А обратись-ка хоть раз за государственным пособием по бедности - неминуемо попадешь под идентификацию личности и уж тогда можешь навсегда забыть о потомственном дворянстве. Самое обычное дело. Что бы потом человек ни совершил, считается: раз обратился за пособием, значит, неудачлив, безынициативен, бесперспективен, сам на себя махнул рукой. Пролетарий в римском смысле. Клеймо на всю жизнь. И о карьере забудь. Хорошо, если не лишат личного дворянства решением сословного суда,- были прецеденты…
        Арсений стиснул зубы до хруста. Стыдно! Жил - словно не жил, самодостаточный, всем довольный, не обретя ни друзей, ни врагов. Жил, как в вате. Дворянин по рождению, не по заслугам. Чересчур инертный, чтобы прыгнуть выше головы, чересчур здравомыслящий, чтобы прожигать жизнь. Вместо горения предпочел медленно тлеть и называл это тление жизнью. В меру работал, в меру веселился, в меру скучал. Иногда посещал вечеринки, никогда не напиваясь вдрызг, лениво флиртовал, вел никчемные разговоры, любил ходить в лес по грибы. Добропорядочный сверчок на своем малом шестке. Полезных знакомств - и тех не завел. Действительно, амеба! Даже не инфузория, не простейшее жгутиковое - те по крайней мере шустро плавают в капле воды, черт их знает зачем. Удивительно, что Рита сумела полюбить такую ленивую протоплазму и даже не захотела прервать беременность, несмотря на уговоры родни!
        И все-таки сегодня кое-что сделано. Положено начало. Арсений улыбался, вспоминая, как лихо он прорвался на прием к старшему уполномоченному по трудоустройству. Вот так бы всегда!
        А дальше - снова стыд и позор. Пришел клянчить место, словно навязчивый нищий попрошайка! Да если бы этот самый Прохазка сам не оказался грибником, он и слушать бы не стал! Что ему очередной неудачник? Не видал он их, что ли?
        Самое обидное, что уполномоченный прав. Система, не эксплуатирующая человеческое корыстолюбие, исторически обречена, но одного корыстолюбия мало. Добавить к нему честолюбие, узаконить привилегии высшего сословия и по возможности препятствовать превращению дворянства в замкнутый, а следовательно, вырождающийся класс - вот и решение проблемы. Лучшее или не лучшее - кто знает? Но работающее без серьезных сбоев вот уже скоро три столетия. Закон об эрозии делает свое дело - численность дворянства растет медленно, очень медленно. Зато престиж сословия на высоте. Кто, спрашивается, в Бестолковые века вытащил Россию из дыры? Дворянство и те, кто не щадя живота своего добивался этого звания. Даже самые ярые противники сословного деления не решаются отрицать данный твердо установленный факт. Именно дворяне за триста лет сделали империю такой, какова она есть,- а сейчас она, пожалуй, наиболее процветающий фрагмент Всемирной конфедерации.
        Потому-то они и не путешествуют третьим классом…
        А если им приходится это делать, то никто, кроме них, в этом не виноват.
        Логично. До тошноты логично.

«А чего же ты еще хотел, голубчик? Кисельных рек?»
        Почему-то эта горькая и одновременно самая светлая мысль прожитого дня, если не считать гениального тактического плана прорваться к Прохазке, успокоила Арсения. У него еще оставался последний шанс. В случае неудачи наличных денег не хватило бы даже на то, чтобы вернуться домой. В любом случае оставалось надеяться только на этот корвет… как его… «Наглый», что ли? - Нет, не «Наглый»,- со сдержанным раздражением отчеканил старший офицер.- Наш корвет называется «Нахальный», это я вам советую накрепко запомнить. Не
«Охальный», не «Наглый», не «Развязный» и даже, представьте себе, не
«Отмороженный», а именно «Нахальный». Запомнили?
        - Запомнил,- кротко сказал Арсений.- Прошу прощения.
        В голове у него еще шумело после действия усыпляющего газа в вагоне третьего класса, и понять причину столь крутого обращения с пассажирами Арсений никак не мог. Вроде никто на сей раз не дрался, не буянил… Быть может, киберкондуктор все же зафиксировал какое-то нарушение, оставшееся не замеченным большинством пассажиров, и отреагировал соответственно? Или - чего не бывает в третьем классе! - механизм просто-напросто был неисправен и сработал нештатно, уложив в мертвый сон четыре десятка ни в чем не повинных пассажиров?
        Очень может быть.
        Хотя, почему ни в чем не повинных? Придя в себя и злясь на бдительную технику, Арсений подумал: повинных. Еще как повинных. Почему путешествуешь третьим классом? Скуп? Так получай за скупость. Ленив заработать хотя бы на второй класс? Получай за лень. Попросту неудачлив? Получай же за… гм… за глупость, наверное. Умный и неудачливый - понятия взаимоисключающие. Кто имеет в голове мозги, у того и неудачливость спорадическая, преходящая, а кто неудачлив постоянно, у того под черепной крышкой не мозги, а… совсем иная субстанция.
        Все равно обидно, конечно. Но привычно обидно.
        Как оказалось, командир корвета отсутствовал, воспользовавшись правом краткосрочного отпуска, зато оказавшийся на борту старший офицер связался с охраной астродрома и велел пропустить соискателя места. Скорее всего, старшему офицеру было лень тащиться от корабля к помещавшимся на задворках астровокзала комнатам для переговоров, и в этом Арсений усмотрел добрый знак, хотя брести по полю к угловатой, снабженной, как костел, массой острых выступов туше «Нахального» пришлось ему самому.
        - Это не родное название нашего корабля.- Голос старшего офицера чуть-чуть смягчился.- Это название заслужено в бою с сепаратистами на подступах к системе Маркаба. В том сражении наше суденышко сумело приблизиться к неприятельскому флагману на дистанцию эффективного огня и нанести ему повреждения, что в конечном итоге предопределило удачный для нас исход битвы. До битвы наш корвет назывался
«Осмотрительный» - трусоватое название, верно? Совсем не для нас. Вам понятно, на каком корабле вам выпало счастье служить?
        - Понятно. Простите мою ошибку.
        Голубые, ничего не выражающие глаза старшего офицера остановились на лице соискателя.
        - Сэр.
        - Так точно, понятно, сэр,- спохватился Арсений.
        - Вы ведь гражданский, не так ли? Как говорили в старину - шпак? У нас военный корабль, а значит, вам придется привыкать. Стартуем завтра, так что привыкайте в темпе. Вы случайно не потомственный дворянин?
        - Случайно да.
        - Так я и думал. И все равно любой офицер для вас «сэр», дворянин он или нет. Я, например, капитан-лейтенант, в недавнем прошлом простолюдин, но на субординацию на борту «Нахального» это ровным счетом никак не влияет. Вы запомнили?
        - Да, сэр. Запомнил, сэр. Но почему любой офицер… сэр? Если, скажем, мичман…
        - Ну и что?
        - Как что, сэр? Корабельный ревизор по Табели о рангах приравнен к…
        Белесые брови старшего офицера удивленно изломились.
        - При чем здесь ревизор?
        Арсений почувствовал, что вот-вот попадет в какую-то дурацкую историю. Отвратительно заныло под ложечкой.
        - Простите, сэр, но в бюро по трудоустройству…
        Капитан-лейтенант фыркнул:
        - Вечно они напутают. Нам нужен не ревизор, а баталер. Обыкновенный баталер и даже не старший, а просто единственный. Кому-то надо считать койки, подштанники и прочее барахло. Наш прежний баталер списан по болезни. Вы в каком чине?
        - Коллежский секретарь.
        - Зря.
        - Почему?
        - Потому что должность баталера не офицерская и выдумана не про вас. И вы не захотите, и Табель не велит. Вот если бы нам в самом деле был нужен ревизор…
        - А он точно не нужен?- упавшим голосом осведомился Арсений, забыв прибавить
«сэр». Впрочем, сейчас корабельная субординация для него не существовала - он не член команды и вряд ли когда-нибудь им станет.
        - Абсолютно не нужен. У нас ведь корвет, а не линкор, нам ревизор по штату не положен. Или вы думаете, что Адмиралтейство специально для вас сделает исключение?
        Ничего такого Арсений не думал. Он думал, и думал лихорадочно, совсем о другом:
        - Значит, если бы я был, скажем, губернский секретарь…
        - Тогда вы подошли бы нам,- последовал немедленный ответ.- А с вашим десятым классом - извините, нет. Если бы с двенадцатым - тогда да. Всего доброго.
        - А…
        - Извините, мне некогда.
        - Но…
        - Вас проводят. Вестовой!
        Битых два часа Арсений слонялся без цели по территории астровокзала и привыкал к мысли о поражении. Не сознавая, что делает, потратил мелочь на стаканчик суррогатного кофе. Опомнившись, высыпал на ладонь остаток денег, пересчитал и скорчил болезненную гримасу. Теперь вряд ли удастся оплатить и наидешевейший ночлег.
        Какой-то мальчишка, буксируемый мамашей по направлению к посадочным площадкам, увидев его физиономию, обидно засмеялся. Поделом.
        Арсений огляделся. Человеческая река текла мимо него, пассажиры и встречающие были заняты своими мыслями и делами, а ему казалось, что все смотрят на него, только на него, и все смеются.
        А может, плюнуть на все на это токсичной слюной и жить впредь, как жил раньше? До дома он как-нибудь доберется, и с прежнего места службы его, вероятно, еще не успели выгнать, хотя отпуск и просрочен…
        Да, но Рита?.. А главное - сын. Мальчик, для которого он до сих пор не папа, а
«дядя Арсений». И так будет всегда?
        Всегда?
        Мальчик станет взрослым, а он постареет и все равно останется только «дядей Арсением», другом семьи? Разве можно, не травмируя психику сына, признаться в том, что его родной отец такое ничтожество?
        Нельзя. Невозможно.
        На смотровой площадке, откуда открывался лучший вид на поле и где праздным зевакам за небольшую плату дозволялось понаблюдать за стартами и посадками в мощный бинокуляр, он выбрал наблюдательный пункт и несколько часов кряду следил за могучей тушей «Нахального» и подступами к ней. Один раз пришлось сбегать в туалет - еще одна монетка долой,- но остальное время Арсений был очень внимателен, радуясь про себя тому, что на земской канцелярщине не успел испортить зрение. Он видел, как на малой пассажирской тележке, влекомой автоматикой, проехал к корвету еще один соискатель, и видел, как он возвращался тем же путем. И этому не повезло.
        В бинокуляр, разумеется, было бы виднее, но Арсению и без оптики показалось, что физиономия соискателя расстроенная донельзя. Ничего удивительного: искал места по себе, а предложили - кукиш.
        Других соискателей не было. Вероятно, информацию о вакансии успели исправить.
        Полицейский патруль заинтересовался было подозрительным человеком, который час подряд торчащим на смотровой площадке, и, откозыряв, отступил после папиллярной идентификации.
        - Встречаете кого-нибудь? Советуем посидеть в кафе этажом выше. Чуть дороговато, зато вкусно и притом тот же вид на поле. И только для дворян.
        - Спасибо,- с чувством сказал Арсений.- Непременно.
        - Эта площадка общая,- пояснил полисмен.- Будьте осторожны, среди простолюдинов попадаются всякие…

«И среди дворян тоже,- закончил про себя Арсений.- Есть, например, такие, как я, готовые на все ради… Хм, ради чего? Если так пойдет дальше, я буду готов ограбить кого-нибудь ради пары империалов, чтобы добраться домой хотя бы третьим классом…»
        - Учту. Кстати, не подскажете ли, где тут ближайшая кабина информатория?
        - Этажом ниже.
        Внезапно пришедшая в голову мысль показалась столь дельной, что Арсений немедленно обругал себя за то, что не додумался до нее раньше. Раз уж все равно собрался во Внеземелье, то…
        Бывает же, что простолюдины получают дворянство за выдающиеся спортивные достижения! Редко, но бывает! Нет, на Земле в данной области рассчитывать не на что, здесь господствуют профессионалы, но вот во Внеземелье…
        Кабина была общего доступа, бесплатная. Первым делом Арсений вывел на терминал общий реестр обитаемых миров, затем отсеял те из них, что были заселены недавно, и те, о которых было известно, что они отличаются стопроцентной лояльностью к метрополии. Если землянин сумеет посрамить будущих сепаратистов в каком-либо из их традиционных состязаний - о, этот землянин может рассчитывать на благодарность земных властей!
        На экране осталось более половины списка. Арсений принялся вызывать общую информацию по каждой планете и последовательно тыкать в квадратики «Развлечения, культура, спорт и досуг», «Спорт», «Нестандартные виды». Командные соревнования он сразу отбрасывал.
        Так… Планета Край Света. Излюбленные спортивные состязания поселенцев - метание утюгов на дальность, утюги специальные, спортивные, раскручивать за шнур запрещается… Не то. Планета Новый Гуам. Метание скамеек. Та-ак… Планета Тайга. Метание в цель включенных бензопил. (Интересно, что там у них за цель, но смотреть некогда.) Планета Бархан. Метание варанов (имитация, пластик), а также бурдюков. Господи, да что это у них сплошные метания… Планета Хлябь. Метание икры головонога бородавчатозадого. (Примечание: согласно условиям состязаний, вес икринки не ниже
50кг.) Однако!.. Планета Туман. Метание аборигенов…
        Арсений заморгал и не удержался - вывел детальную информацию. Содрогаясь от сарказма, он узнал, что квазиразумные аборигены Тумана, во-первых, ничего не имеют против метания их на дальность, если обеспечено мягкое приземление, а во-вторых, наделены даром эмпатии. Являя собой в спокойном состоянии шар-колобок, абориген способен вырастить ложноножку-щупальце, за которое его, собственно, и раскручивают перед броском, как спортивный молот. К выпусканию щупальца аборигена побуждают ласковым поглаживанием (обнаружение на ладони спортсмена следов наркотических препаратов ведет к дисквалификации), так что победу вовсе не обязательно одерживает самый мощный атлет - чаще тот, кто за отведенную правилами состязаний минуту уговорит колобок отрастить щупальце подлиннее.
        Бр-р…
        Самое главное заключалось в том, что ни на одной из этих планет сила тяжести не уступала сколько-нибудь существенно земной, так что на мышечную атрофию местных жителей рассчитывать не приходилось. Уже без особой надежды Арсений досмотрел список до конца, нашел какой-то невразумительный «бег на воздусях» и безуспешно попытался понять правила невероятно сложной интеллектуальной игры, придуманной на планете Эбермут.
        Мимо.
        Что, съел? Вкусно?
        Даже если бы на какой-нибудь из обитаемых планет нашелся подходящий туземный спорт - как туда попасть? Туристом? Копить на поездку несколько лет? Для очистки совести Арсений запросил информацию о вакансиях на судах, приписанных к данному астропорту. Вакансия по-прежнему имелась всего-навсего одна - на «Нахальном». Но
«Нахальному» он не подошел по чину…
        Стоп!..
        В первый момент мысль показалась донельзя дурацкой. И все же Арсений потратил еще пять минут на ее проверку.
        Затем вернулся на наблюдательную площадку.
        Много медленнее, чем хотелось бы, текло время. Уже в сумерках в сторону
«Нахального» проследовал упакованный в мундир немолодой плотный господин с повадками не просителя, но хозяина. Арсений решил, что это не кто иной, как командир корвета.
        Больше никого. Вакантное место баталера осталось вакантным. Арсений прождал для верности еще час, затем попросил дежурного связать его с «Нахальным».
        - Соискатель,- лаконично представился он, радуясь отсутствию видеосвязи и надеясь, что его не узнают по голосу.
        - Сожалею, но нам нужен баталер, а не…
        - Я в курсе.
        - Тогда жду. Вас пропустят.
        Всю дорогу до «Нахального» Арсений спрашивал себя, не поступает ли он подобно идиоту? Ответ напрашивался положительный. - А, это опять вы…- В голосе старшего офицера смешались неудовольствие и разочарование.
        - Я согласен,- чужим сиплым голосом проговорил Арсений.
        Капитан-лейтенант прищурился:
        - На что это вы, интересно, соглашаетесь?
        - Занять должность баталера. Сэр.
        - Вот как? Вы согласны считать подштанники?
        - Так точно, сэр. Согласен, сэр.
        - Ничего не выйдет. Вы согласны, а Табель нет. И закончим на этом. Вестовой!..
        - Подождите, сэр…
        - Что такое? Вестовой!
        - Сэр, я прошу меня выслушать. Всего одна минута, сэр.
        - Ну?- Холодные голубые глаза проели Арсения насквозь.- Что вы мне можете сказать? Табель, понимаете? Табель! Что Петром Великим установлено, то не нам рушить. Один раз уже пробовали обойтись без Табели - напомнить вам, чем это кончилось? Идите, не отнимайте у меня время. Вестовой!
        И вестовой появился. Не нужно было быть пифией, чтобы точно предсказать дальнейшее. «Проводите»,- небрежный кивок в сторону Арсения - и адью. На борту посторонний - выпроводить постороннего. Выгнать вон безвредное, но ненужное насекомое.
        Времени осталось на одну реплику. Арсений не был убежден, что эта реплика окажется спасительной.
        - Подзаконные акты… Сэр.
        Несколько мгновений голубые немигающие глаза смотрели на него озадаченно. Затем в них появилось любопытство, правда, несколько брезгливое, но все же старший офицер велел вестовому подождать пока за дверью.
        - Ну?- буркнул он.- Что вы еще придумали?
        Арсений заторопился:
        - Согласно Дисциплинарному уложению от две тысячи сто… э… не помню какого года командир военного судна, находящегося в автономном полете, наделен полномочиями не только отстранять подчиненных от исполнения ими служебных обязанностей, но и временно, вплоть до рассмотрения персонального дела на Земле, понижать их в чине на один класс. Сэр.
        - Ну-ну.- Старший офицер пожевал губами.- Допустим. Дальше что?
        - Почему бы не применить этот параграф ко мне, сэр?
        Старший офицер отреагировал кривой ухмылкой:
        - До принятия вас в экипаж, так? Вы в своем уме?
        - После принятия, сэр. Допустим, вы принимаете меня в качестве ревизора, затем - только затем, сэр!- выясняется, что такой вакансии на «Нахальном» не существует… ну а я как раз очень вовремя совершаю дисциплинарный проступок… скажем, вступаю в пререкания с вами, сэр. После чего передо мной встает выбор: покинуть корабль, пока мы еще на Земле, или продолжить службу в чине на один класс ниже. В должности уже не ревизора, но баталера. Сэр.
        - А после окончания срока контракта вы потребуете восстановить вас в прежнем классе и заодно обвините нас во всех смертных грехах, верно?
        - Обвинять совсем не обязательно, сэр. Не все штатские столь неблагодарны, сэр.
        Некоторое время старший офицер хмурился, хмыкал и чесал подбородок.
        - Все равно это нарушение.
        - Крайне незначительное, сэр. Можно объяснить ошибкой, такие ошибки случаются сплошь и рядом, сэр.
        - Ну допустим… Хм. Нет, это просто-напросто подлог, мне это не нравится…
        Арсений прекрасно понимал, что сильнее всего не нравится капитан-лейтенанту - необходимость тревожить командира корвета. И пойдет ли командир на мелкое, но все же сознательное нарушение? Еще неизвестно, какие у них со старшим офицером отношения, не стучит ли на него подчиненный, не подсиживает ли…
        Бывает, конечно, что командир и старший офицер живут душа в душу. Бывает. И не так уж редко.
        Кажется, на «Нахальном» был именно такой случай. По крайней мере старший офицер не выставил соискателя вон, предварительно наорав на него во всю силу легких. Арсений немного приободрился.
        - Хм. А что, давайте попробуем… Э, погодите! Вы ведь колежский секретарь, у вас десятый класс?
        - Да, сэр.
        - Ничего не выйдет.
        - Почему, сэр?- как можно наивнее спросил Арсений.
        Он знал почему. И во время долгого ожидания на смотровой площадке продумал, как можно обойти затруднение. Очень просто. И достаточно фантастично, к сожалению.
        - Вы еще спрашиваете!- взорвался старший офицер.- Почему? Да просто потому, что мы не можем понизить ваш чин на один класс, вот почему! Вы шпак! На гражданской службе нет одиннадцатого класса, а опускать вас до двенадцатого мы не имеем права! Ясно? Вестовой!..
        - Одиннадцатый класс - корабельный секретарь - существует, сэр,- тихо сказал Арсений.- Он просто не применяется с тысяча восемьсот… или семьсот… в общем, давно уже не применяется, сэр. Тем не менее не существует ни закона, ни указа, ни даже циркуляра о его отмене. Сэр. Я проверял, сэр. Можете и вы проверить, сэр. Закона нет, есть только обычай, канцелярская практика, сэр, следовательно, вы можете…
        - Вестовой, проводите… этого.
        - Я ухожу, сэр,- поклонился Арсений, пятясь к двери.- И все-таки прошу вас подумать. Если до времени старта вы не найдете, кем заполнить вакансию, пошлите кого-нибудь поискать меня, скажем, на смотровой площадке астровокзала. Всего доброго, сэр.
        Тележку ему не подали - пришлось идти пешком, держась разметки, чтобы ненароком не угодить под выхлоп стартующей или садящейся шлюпки.
        Ждать пришлось долго. Хотелось спать, есть и пить - все сразу. Буфеты и кафе работали круглосуточно, дразня запахами, но Арсений твердо решил терпеть. Временами он задремывал, привалившись к поручню площадки, затем просыпался, обводил пространство вокруг себя мутным взглядом сонной совы и забывался вновь. В очередной раз он проснулся от того, что чья-то рука потрясла его за плечо. Опять полиция?
        Нет, вряд ли. Потрясли совсем не грубо, деликатно даже. Хотя, может, прежний, знакомый, наряд еще не успел смениться…
        - В чем дело?- ворчливо осведомился Арсений.- Я не…
        - Вас просят на борт «Нахального».- Вестовой помолчал в сильном сомнении и все-таки добавил: - Сэр.
        Глава 4
        Сухари с тмином
        Баталер «Нахального» чиновник одиннадцатого класса Арсений Свистунов принял по описи расходуемое корабельное имущество - запасы пищи, воды и прочих напитков, комплекты спецодежды и индивидуальных средств защиты, а также многое другое, отметил кое-где мелкие недостачи имущества, еще не внесенного в реестр на списание, после чего трижды подтвердил свою ответственность за то, что успел проверить и что действительно имелось в наличии,- личной подписью, папиллятором и ДНК-идентификацией.
        За всей этой рутиной он не уловил момент старта - «Нахального» бережно поднимали в стратосферу на антиграв-луче, и перегрузка почти не ощущалась. За три минуты до включения маршевых двигателей взвыла сирена, и опомнившийся Арсений кинулся искать свой ложемент. Ему показывали, куда надо бежать, но он заблудился, еще не успев изучить топографию внутренних помещений. Арсений читал когда-то, что служебные и жилые помещения военных судов проектируется по принципу максимальной простоты. Кой черт! Если это простота…
        - Эй, давай сюда!- крикнул кто-то из кубрика, куда новоиспеченный баталер сунул нос только для того, чтобы убедиться, что это не его кубрик.- Чего бегать, разинув рот? Падай здесь, тут у меня свободное лежбище.
        - Простите,- замялся Арсений,- вы кто?
        - Для тебя - ты, а не вы. Боцман Ферапонт Галилео, фамилия такая. А ты новый баталер, я знаю. Давай падай живее.
        - А…
        - Живо! Думаешь, тебя ждать будут? И рот закрой. Прикусишь язык, а это невкусно.
        Когда навалилась перегрузка, Арсений оценил совет.
        В десяти километрах от них висел «Атлант», медленно наползал на Луну и занимал половину поля зрения. Арсений на секунду зажмурился - показалось, что корвет падает на эту громадину.
        - «Титаник»,- иронически прокомментировал боцман Ферапонт.- Такой же монстр. И кончит когда-нибудь примерно так же. Как именно - ты в курсе?
        - Я знаю историю «Титаника»,- сказал Арсений, справившись с первым потрясением.- Но что тут общего, кроме размеров?
        Боцман фыркнул:
        - Элита всегда найдется, так?- Арсений кивнул.- Или, во всяком случае, те, кто полагает себя солью земли - всякие там потомственные титулованные бездельники, воротилы из списка «кто есть кто», прожигатели жизни, золотая молодежь и позолоченная шваль. Ну, этих не тронь! Эти хлыщи и прыщи желают вращаться исключительно в кругу себе подобных, не смешиваясь с плебсом. Стало быть, для них и созданы роскошные палубы, бары, танцевальные и игровые залы, рестораны и всякая дорогостоящая мишура. Опять же - лакеи в ливреях. Обычный стюард без ливреи - страшное оскорбление для них.- Боцман витиевато выругался.- Словом, корабль строился для них и принадлежит им. Но! Ты думаешь, это рентабельно?
        - Не знаю.- Арсений пожал плечами.
        - Вообще-то рентабельно, но на самой грани. На пределе. А кроме того, между механизмами корабля и палубами «люкс» обязательно должна существовать толстая прослойка - ну и чем, спрашивается, ее заполнить? Скажешь, каютами экипажа и всякими подсобными помещениями? Верно, но этого мало. На таком чудовище, как
«Атлант», всего этого не хватит и на то, чтобы заполнить десять процентов необходимой кубатуры. А ну-ка скажи, что отсюда следует, а?
        - Мне уже ясно,- сказал Арсений.- Отсюда следует необходимость первого, второго и третьего классов… четвертого случайно не придумано?
        - Хватит и трех. Первый и второй, между прочим, небольшие, зато третий класс - ого! Вот он-то как раз и поднимает рентабельность с минимальной до приемлемой. Больше пяти тысяч душ! Пассажиры там, конечно, не круизные - вербованные простолюдины, переселенцы с чадами и домочадцами и все такое прочее. Есть даже отдельный загон для ссыльных и помещение для их охраны. Ясное дело, пассажиры первого класса, я уж не говорю о третьем, не должны попадаться на глаза элите из
«люкса». Посему классы жестко изолированы друг от друга. И правильно, потому что иначе элита побрезгует «Атлантом». Вот и сходство. Пока существует элита, надобность в «Титаниках» не исчезнет, понял?
        - Понял. А мы-то зачем?
        - Как зачем? Охранять. Войны давно нет, но на периферии кое-где еще пошаливают. Мелкое пиратство. Думаю, напасть на «Атлант» и так никто не решится, уж больно он здоров, но на всякий случай мы пойдем в охранении. Кроме того, будем спасать пассажиров в случае катастрофы…
        - Пассажиров какого класса?- быстро спросил Арсений.
        - Третьего. Ты что себе думал? На верхних палубах полный комплект шлюпок и катеров, даже с небольшим запасом, а в третьем классе - голый шиш. Зато мы под боком… хм-хм… конечно, если в тот момент действительно окажемся под боком…
        Арсений произвел в уме приблизительный расчет.
        - «Нахальный» не сможет принять пять тысяч пассажиров.
        - А я разве сказал, что сможет?- Боцман поднял бровь.- Он и пяти сотен не возьмет. Если ужать всех, как селедок в бочке, и самим спать стоя, можем принять сотни три, от силы три с половиной. Теперь понятно, почему я вспомнил о
«Титанике»?
        - И ничего нельзя сделать?
        - Молиться. И им,- Ферапонт кивнул в иллюминатор, где «Атлант» затмил наконец Луну,- и нам. Молиться, чтобы рейс сошел гладко. Кажется, больше ничего придумать нельзя. Кто как, а я молюсь.
        - Помогает?- не без ехидства спросил Арсений.
        - Пока обходилось без больших ЧП… Кстати, ты никогда не видел, как такая махина уходит в подпространство? Полюбопытствуй, осталось полторы минуты.
        Когда пришел срок, Арсений на мгновение зажмурился - ему показалось, что в центральной части «Атланта» внезапно вспух яркий шар холодного пламени. Понадобилось несколько секунд, чтобы понять: это обыкновенная Луна в полной фазе. Затмевающий ее лайнер исчез, не оставив после себя ни следа, ни сполоха. Лишь ровный свет равнодушной Луны, лишь россыпь звезд там, где ее только что не было, и красный уголек Альдебарана поблизости от лунного диска.
        - Теперь мы,- сказал Ферапонт и с хрустом потянулся.
        - Скоро?- с беспокойством спросил Арсений.
        - Вот-вот. Туннелирование в подпространстве дело обычное, команду оповещать не станут…
        - И я ничего не почувствую?
        - Кто тебя знает. Тут ведь у кого как, заранее не скажешь. Некоторые вообще ничего не замечают, кое-кто жалуется на легкое недомогание, а иные маются жуткой мигренью. Я бы на твоем месте прямо сейчас слопал таблетку от головы…
        Арсений так и сделал.
        Койки, робы, пищевые запасы, барахло разное…
        Винное и стимуляторное довольствие.
        Подштанники.
        Обеспечение условий хранения, инвентаризация, списание негодного старья, составление заявок на множество повседневно, рутинно необходимых изделий и материалов.
        Скука смертная. Магазин «Тысяча мелочей»…
        Вляпался.
        - Разве меня не представят капитану, сэр?- спросил Арсений сразу, как корвет поднялся на орбиту.
        - Во-первых, не капитану, а командиру корвета. Во-вторых, этого не требуется.
        Арсений готов был поклясться - вопрос позабавил старшего офицера. Командир - фигура, величина, а кто ты? Букашка. Ничтожное существо, чья функция - копаться в гумусе. Вот и копайся в нем дальше, желательно молча.
        Давно уже Арсений не чувствовал себя таким дураком. Обрадовался - вышел к звездам! На деле же сменил одно прозябание на другое, и кто сказал, что второе лучше первого?
        Больше шансов отличиться? Да, пожалуй, немного больше. И все-таки можно прослужить баталером «Нахального» всю жизнь и так и не поймать случай за хвост. Потому что подходящий случай может вообще не представиться!
        Нет сейчас нигде войны в космосе. Надежная техника почти не оставляет места для геройства в мирное время. «Почти» звучит несколько обнадеживающе, но что может сделать баталер в случае аварии? Починить что-нибудь на ходу? А что он в этом понимает? Заткнуть своей задницей пробоину от метеорита?
        Даже не смешно. А кроме того, в подпространстве не бывает метеоритов.
        И уж заодно полезно вспомнить: крупные аварии в космосе чаще всего заканчиваются гибелью корабля со всем экипажем, а устранение мелких - не подвиг.
        Что еще?
        Собрать компромат на командира и старшего офицера и по возвращении на Землю разоблачить их махинации? Ведь все мухлюют в меру сил и возможностей, все люди, все человеки, мало кому нравится быть белой вороной в стае черных, да и с начальством надо делиться, иначе недолго усидишь в своем кресле… В сильном сомнении Арсений пожевал губами и отверг этот вариант. Нет, таким образом подтверждения дворянства не добьешься - ну какие, в самом деле, крупные махинации можно проворачивать на борту «Нахального»? Так, мелочь какая-нибудь с приписками, как и везде. Ну поблагодарят за раскрытие, ну руку пожмут… брезгливо, как Иуде, чтобы тут же вымыть ее с мылом… И правильно.
        Вот если бы командир со старшим офицером и частью экипажа намеревались ограбить элитных пассажиров «Атланта» и выбросить их в вакуум, а сам лайнер использовать как мобильную базу для пиратской деятельности - о, это совсем иное дело! Тогда дворянство можно было бы считать подтвержденным - конечно, в том случае, если бы удалось проникнуть в замыслы негодяев, помешать им и при том уцелеть. Но какие есть основания подозревать начальство во всяких романтических глупостях? Решительно никаких. Не похожи на черных злодеев ни командир корвета, ни старший офицер, ни даже боцман Ферапонт Галилео.
        Космическое пиратство существует, факт есть факт. Как отрыжка войны, как результат послевоенных перегибов на местах. В успокаивающемся Внеземелье пиратство - даже не экологическая ниша, а так, узенькая щель для тараканов, которую рано или поздно зашпаклюют. Нынешние Флинты и Морганы рекрутируют себе подобных не из бесшабашных ловцов удачи - куда там!- а из тех, у кого нет ни малейших шансов выдвинуться или хотя бы выжить в правильно зарегулированном мире. Из тех, кто вне закона. Из глупого и трусливого отребья. Из тех, кто с волчьим паспортом и при том достаточно слабоумен, чтобы не задуматься о печальной перспективе космического разбоя в ближайшем будущем.
        Служака с чистой анкетой не пойдет на это никогда. Он сыт, он уважаем, он мало-помалу продвигается по служебной лестнице, к выходу в отставку он почти наверняка дослужится до чина, дающего право на личное, а то и на потомственное дворянство. Станет ли мало-мальски разумный человек ловить неверные шансы, упуская верные, гарантированные общественной системой? Даже отпетых авантюристов система заставила работать на себя и играть в рамках предложенных ею правил.
        Итак - минус в активе. Идея яркая, но нереальная, и шут с ней, мир ее праху. И что-то ничего другого на горизонте не видно. Значит - ждать случая отличиться? Год ждать, два… Сколько потребуется.
        И быть готовым словить случай за хвост, пока это не сделали другие.
        Что, кстати, у него прежде никогда не получалось. Кто-то всегда успевал раньше.
        Придется учиться быть сжатой пружиной, готовой без промедления распрямиться в нужный момент. Оно и поздновато учиться чему бы то ни было, разменяв четвертый десяток, и уж тем более поздно перекраивать на новый лад самого себя, да уж, видно, судьба. Не век же оставаться мямлей и рохлей, как дразнили в детстве!
        Ох, не хочется… И результат то ли будет, то ли нет.
        Но разве он уже не ступил на этот путь, сначала нагло прорвавшись к этому надутому радужному пузырю Прохазке, а затем приняв вряд ли наилучшее, но зато СВОЕ решение - стать баталером «Нахального» и единственным на свете корабельным секретарем?
        Изучив полный реестр имущества, находящегося отныне на его попечении, Арсений двое суток вникал в тонкости снабжения, в путаницу счетов, ордеров и накладных, актов расхода, порчи и списания. Приходилось заучивать наизусть бесчисленные параграфы служебных инструкций, циркуляров департамента снабжения флота, законов о материальной ответственности корабельных чинов в мирное и военное время, не говоря уже об Уставах Космофлота, и эти параграфы столь часто и явно противоречили друг другу, что Арсений только стонал. Не всегда выручали и подзаконные акты - приказы по Адмиралтейству, специальные разъяснения, судебные прецеденты. От непрерывного пользования мнемоусилителем в голове поселилась ноющая боль. Таблеток от мигрени Арсений больше не принимал: лучше больная голова, чем тупая.
        В часы, отведенные корабельным распорядком для личных нужд, боцман Ферапонт звал новоиспеченного корабельного секретаря пропустить стаканчик-другой крепкого и сгонять партию в кости или, на худой конец, в шахматы. В ответ Арсений лишь страдальчески мычал и осторожно, чтобы не расплескать закипающее содержимое, мотал головой: рад бы, мол, но никак не могу, извини.
        На третьи сутки Ферапонт не выдержал:
        - Ну что ты мыкаешься, как швабра у лентяя? Давай сюда свои бумаги. Да не трясись над ними, я их не съем!..
        Арсений с завистью смотрел, как боцман лихо расправляется с пухлой кипой документов. Иные он сразу отбрасывал в сторону, то фыркая, как лошадь, то отпуская замечания вроде: «Вот это отложи - пригодится подтереться». Некоторым бумагам Ферапонт уделял больше внимания, а одну даже пробежал глазами дважды, потратив на ее изучение никак не менее минуты. Потом перетасовал кипу, выбрав из нее более половины документов:
        - Вот это тебе надо подписать, да?
        Арсений кивнул. Жестом фокусника Ферапонт вытянул из похудевшей кипы две накладные.
        - Эти не подписывай ни за что. Остальное либо безвредно, либо обычный мелкий мухлеж, никто не обратит внимания. А если и обратит - чепуха всмятку, на первый случай отделаешься выговором без занесения…
        Арсений жадно просмотрел два отобранных Ферапонтом документа. Согласно первому,
«Нахальный» принял на борт две тысячи упаковок поливитаминов; согласно второму, в его трюмах покоилось десять тонн пшеничных сухарей торговой марки «Золотая нива». На обоих документах уже красовалась размашистая подпись старшего офицера.
        - А в чем дело?- изнывая от любопытства, спросил Арсений.- Уж что-что, а это я бы подписал…
        - Хочешь оказаться крайним? Тогда подписывай. Начальство будет очень радо.
        Арсений наморщил лоб. Ферапонт следил за ним с ухмылкой, не спеша прийти на помощь. Наконец Арсений сдался:
        - Нет, не пойму, где подвох. Вроде все совершенно невинно…
        - Невинно!- Боцман крякнул.- А количество? Наш рейс продлится не более месяца. Экипаж корвета - тридцать человек. Десять тонн сухарей - не многовато ли будет? А две тысячи упаковок поливитаминов? Кстати, упаковка - это не коробочка с сотней шариков драже, а сорок восемь таких коробочек. И заметь, это не попутный товар, иначе он был бы оформлен совсем иначе. По бумагам, он предназначен для экипажа. Для какой надобности, по-твоему, нужна такая прорва? Чтобы умертвить всех на борту гипервитаминозом?
        Арсений пожал плечами:
        - Ну, если на большой срок… Допустим, имеют место перебои со снабжением, вот старший офицер и вытребовал впрок…
        - Чего-о? На Земле? Перебои с такой ерундой, как сухари и витамины?
        - М-м… запас для «Атланта»?
        - У мухи запас пищи для слона? На «Атланте» трюмы не пусты. Парень, тебе совсем мозги отшибло.
        - Контрабанда?- прозрел Арсений.
        - Уже теплее,- одобрил боцман.- По витаминам чистая контрабанда и есть, это ты в точку попал. А следовало бы тебе изучить сначала наш маршрут, а потом уже в бумажках ковыряться. Мы сопровождаем «Атлант», а он идет круизным маршрутом «Земля - Новый Тибет - Твердь - Рой - Архипелаг - Земля». Где в чем нуждаются? Я тебе скажу: на почве Нового Тибета не приживаются земные растения. Кое-что из местных травок-корешков съедобно, да и местное зверье ничего на вкус, я ихнее мясо пробовал, но вот витаминов там нет и в помине. Ни в зелени, ни в сырой печенке скальных ящеров. Витамины туда с Земли завозят, и вывозная пошлина - ого-го!
        - А синтезировать на месте?- удивился Арсений.
        - Пробовали,- махнул рукой боцман.- Что-то у них там с экологией не получается, с выбросами предприятий. Вроде как они для местной жизни сугубо ядовиты, а очищать - дорого. В общем, новотибетцы покумекали и решили, что выгоднее витамины покупать. Они и сами продают кое-что уникальное да еще имеют доходы с туризма, так что живут - не тужат. И контрабанду, между прочим, всячески поощряют. В отличие от наших властей.
        - С витаминами ясно,- покивал Арсений.- А сухари?
        Боцман облизнулся в предвкушении.
        - О сухарях особая песня. Можно, конечно, продать их где угодно, хоть на том же Новом Тибете, но это выгода малая. В накладной вообще не указано человеческим языком, что это за сухари. А они с тмином! Скажу больше, тмина в них не меньше, чем муки. Спецзаказ, понял? Ну так вот. На Тверди есть заповедный материк, населенный дикими аборигенами. Кто говорит - гуманоиды они, кто - нет. Нам - тьфу. По мне, гамадрил краснозадый больше похож на топ-модель, чем те аборигены на человека. Но не в том дело. С ними идет полуподпольно кое-какая меновая торговля, а тмин для них - наркотик. Понял смысл? Выковырял из сухаря тмин, а для этого, я слыхал, даже специальная машина придумана, нашпиговал тмином местный огурец - там во-от такие огурцы растут,- угостил огурчиком аборигена и дури его сколько хочешь, пока он под кайфом… Что? А, ну да, тмин на Тверди расти может. Пытались его там разводить, только лабуда получилась. Нет в нем каких-то там свойств, какие есть в земном тмине… а синтезировать активное начало пока не удалось, хотя местные жучки, и заправилы даже, уж сколько лет переманивают к себе лучших химиков,
пытаются создать хотя бы эрзац… и еще долго будут пытаться. А пока что ввоз тмина на Твердь запрещен под страхом сурового наказания. Это тебе уже не заурядная контрабанда, это куда хуже. Вот подмахнешь не глядя еще одну бумажку - о списании испортившихся сухарей - и молись, чтобы унести с Тверди ноги. На Земле ты за такую подпись получишь в худшем случае года три условно, а на Тверди состариться в камере успеешь. Выйдешь лет в восемьдесят лысым и дряхлым. Усек?
        Арсений кивнул. И сейчас же спросил:
        - А как же подпись старшего офицера?
        - Старшой только визирует твою подпись, балда! Если ты подписал - ты крайний, а он в худшем для себя случае виновен только в ослаблении контроля за подчиненными и отделается дисциплинарным взысканием. Сейчас он подписал вперед тебя, что вообще-то запрещено параграфом сто сорок один дробь це Уложения о материальном снабжении. Но, поскольку у нас на тот момент не было баталера, старший офицер прикроется параграфом восемнадцать Положения о нештатных ситуациях. А ты уже решил, что он взял всю ответственность на себя?
        - А если я не подпишу?
        - Во-от!- Ферапонт торжествующе улыбнулся.- Вот тогда, поскольку товар уже погружен, а мы находимся в рейсе, вся ответственность ляжет на старшого - если, конечно, он решится продать витамины в Новом Тибете и тмин на Тверди. Вопрос в другом: будешь ли ты помалкивать?
        Арсений подумал и кивнул.
        - Наш человек!- расцвел боцман.- Я так считаю: не хочешь неприятностей на свою шею - не рискуй. Но и за других не подставляй голову задарма! Живи сам и давай жить другим, верно?
        - Я вот о чем хочу спросить,- задумчиво произнес Арсений.- Этот ваш прежний баталер, который заболел…
        - Он не заболел,- перебил Ферапонт.- Он сел. Хотя официально-то, конечно, заболел… Как только к кораблю двинулись полицейские, тот парень был списан по болезни, о чем была сделана запись в судовом журнале. За минуту до ареста. Репутация «Нахального» не пострадала.
        - Вот как…- Арсений почесал в затылке.- А прежний баталер, он…
        - Был в доле. В малой доле, до смешного малой. А сел он один. Что из этого следует?
        - Куда ни кинь, все клин,- удрученно подытожил Арсений.- Где же выход?
        - Ищи,- посоветовал боцман.- Я за тебя искать не стану. Я с тобой лучше в кости сыграю, а?
        - Лучше в шахматы.
        - Тогда, чур, я играю белыми.
        На пятом ходу Ферапонт возроптал:
        - Э, ты куда конем пошел?
        - На d4, а что?
        - Ты защиту двух коней играешь или как? Так играй по теории. Ты должен был убрать коня на а5.
        - Кому это я должен? Как хочу, так и хожу. Мало ли, что Чигорин играл иначе. Если можешь наказать - накажи.
        Наказать Ферапонт не смог. На сорок седьмом ходу Арсений поставил красивый мат - пешкой.
        - Реванш?- хищно спросил Ферапонт.- Или нет, давай теперь в кости. По маленькой, а? Пять монет на кон?
        - Как хочешь. Только у меня денег нет.
        - Поверю в долг до первого жалованья.
        В кости боцман разгромил Арсения три раза подряд. Похоже, неприятностям с законом Ферапонт предпочитал небольшой, но верный доход с новичков, а если и занимался контрабандой, то по мелочевке, как все. Малую партию товара в худшем случае просто конфискуют, не навесив срок.
        - То-то же! С тебя пятнадцать, не забудь.
        - Я не забывчивый,- успокоил Арсений, и тут по корабельной трансляции грянул вызов:
        - Баталера - к старшему офицеру!
        Глава 5
        Забавник
        - Приказываю подписать!..
        - Отказываюсь,- деревянным голосом отвечал Арсений, стоя навытяжку. Так меньше дрожали колени.- Сэр. В мирное время, согласно параграфу восемьдесят шесть Уложения о материальном снабжении, при отказе баталера или замещающего его лица принять на борт ненормативный груз всю ответственность за него несет командир корабля. Сэр. Остальное меня не касается, сэр.
        - Нет, вы видали, кэп?- Утирая пот со лба, старший офицер обернулся к нахохлившемуся командиру корвета.- Он отказывается! Он все параграфы Уложения успел наизусть вызубрить! Он, видите ли, не желает подчиняться! После того как мы пошли ему навстречу! Этому коллежскому секретаришке!..
        - Виноват, сэр. Я корабельный секретарь, сэр.
        - Тем более! Вы будете наказаны за неповиновение приказу.
        - Слушаюсь, сэр. Прошу отразить в бортовом журнале точную формулировку приказа, сэр.
        - Бюрократ паршивый!
        - Как вам будет угодно, сэр. Позвольте посетить медотсек на предмет излечения от парши, сэр.
        - Наглец! Вон отсюда! Нет, стойте! Почему отказываетесь выполнить приказ?
        - Не хочу сидеть, сэр.
        - Почему?!!
        Это прозвучало так дико, что Арсений не удержался от улыбки.
        - Позволите не отвечать, сэр?
        Командир «Нахального» тоже не удержался - сдавленно хрюкнул. Стянутая тугим воротничком шея старшего офицера пошла красными пятнами. На лбу снова проступили капли пота. Из него сумели сделать дурака - и кто? Баталер, секретаришка, дрожащее от страха насекомое!
        - Мы постараемся избавиться от вас при первой возможности. Нам такие не нужны. Можете идти.
        Арсений козырнул, развернулся и вышел.
        В кубрике его ждал Ферапонт Галилео.
        - Отбился?
        - Вроде да.- Арсений безнадежно махнул рукой и повалился на койку.- А теперь думаю: может, лучше было подписать?
        - Не дури. Сильно надавили?
        - Пригрозили, что избавятся от меня. Лежу вот и думаю: как? Устранят физически или просто спишут в ближайшем порту?
        Ферапонт фыркнул.
        - Ты дал им понять, что не собираешься стучать?
        - Сказал, что это меня не касается. Не знаю, поняли ли.
        - Не считай их идиотами. Впрямую тебя не тронут. Избавиться от тебя - да, постараются, но так, чтобы они были как бы ни при чем. Улавливаешь?
        - Спровоцируют ревизию?
        - И попадутся сами?- Ферапонт развеселился.- Парень, ты не умеешь мыслить. Начальство, если захочет, всегда может сделать жизнь подчиненного невыносимой, а на военном судне это делается особенно легко. Но повторяю: напрямую никто этим заниматься не станет - ты ведь все понимаешь насчет поливитаминов и сухарей с тмином, а значит, имеешь на руках хоть слабенький, но козырь. На самый крайний случай. И вот этого крайнего случая они постараются не допустить, иначе им придется устранять тебя физически, притом маскируя убийство под несчастный случай, а это масса проблем. Я бы на их месте выжил тебя с корабля по твоему собственному желанию и без малейших претензий. Улавливаешь? Я бы обеспечил бы тебя по самое некуда неприятностями, исходящими не от командира или старшего офицера, а от кого-то другого. И через некоторое время ты сам - сам!- сочтешь за благо разорвать контракт и выплатить неустойку…
        - У меня денег нет неустойки платить!- вскинулся Арсений.
        - А если взамен тебе кинут вкусную косточку? Скажем, представят к награде, дающей право на потомственное дворянство? Разве ты откажешься влезть в долги?
        - Предположим, не откажусь… Хм…- Арсений осмыслил и вскочил, как подброшенный.- Ты уверен?
        - Ни в чем я не уверен,- отрезал Ферапонт.- Но я бы на их месте поступил именно так.
        - Жаль, что не ты на их месте. А с чего ты взял, будто меня интересует подтверждение дворянства?
        - Парень, ты меня удивляешь. Глаз у меня, что ли, нету? Я таких, как ты, повидал достаточно. Простолюдину иногда прямо-таки забавно смотреть, как вы пыжитесь изо всех сил, пытаетесь прыгнуть выше головы… Ну ладно, это дело ваше. Мешать не стану. Если хочешь, при случае еще раз намекну старшому, что пакостей от тебя ждать не надо, а с тебя за это еще пять партий в кости, идет?
        - Две.
        - Пять.
        - Три. Вымогатель.
        - Четыре. Соглашайся, это дешево.
        Одну за другой Арсений проиграл все партии. Да и глупо было бы выигрывать.
        Спустя несколько часов его вызвали в ходовую рубку. Похоже, командир «Нахального» заглядывал сюда нечасто. Не было его и сейчас - лишь старший офицер и навигатор дежурной смены.
        - Я вызвал вас вот для чего,- начал старший офицер, едва Арсений отрапортовал о прибытии. Лицо начальства ничего не выражало, а в голосе, как ни странно, явственно слышались дружелюбные нотки.- Насколько я понял, вы уже успели разобраться с находящимся на вашем попечении имуществом?
        - Так точно, сэр.
        - Ну вот и хорошо. Теперь составьте график расхода, скажем, на десять дней вперед, сдайте имущество старшему матросу и отправляйтесь на «Атлант». У вас есть парадная форма? Поройтесь на складе или попросите кого-нибудь одолжить и отутюжьте как следует… Нет! Возьмите вот это. Вы должны выглядеть безупречно. Уловили?
        - Э… не совсем, сэр.
        - Вы не понимаете, для чего вы нужны на «Атланте»? Я объясню вам: это традиция. Пассажиры класса «люкс» не должны чувствовать себя покинутыми и вариться в собственном соку. Капитан «Атланта» почти всегда обедает за одним столом с пассажирами, и то же самое рекомендуется делать свободным от вахты офицерам… но они не делают. Им это не нравится. Приходится устанавливать очередность, а так как мы идем в эскорте, то эта очередность распространяется и на нас. С сегодняшнего дня представитель нашего экипажа будет проводить все свободное время в самом лучшем обществе, какое только можно найти в здешних космических задворках. На ближайшие десять дней этот представитель - вы. Я на вас надеюсь. Вопросы?
        - Почему я, сэр?
        Старший офицер покачал головой:
        - Плохой вопрос. Ответ вас унизит. Подумайте сами.
        Арсений сглотнул.
        - Но простите, сэр… Что я должен делать?
        - Есть. Пить. Беседовать. Флиртовать. Если вы картежник, можете сыграть по маленькой. Танцуйте, веселитесь, развлекайте дам, не забывайте мужественно улыбаться, как положено офицеру прославленного корвета…
        - Но я унтер-офицер…
        - Сойдете за разжалованного. Отчасти это так и есть: мы ведь временно понизили вас в чине. Лгите, не стесняйтесь. Главное то, что вы дворянин, а значит, им подходите. Когда пассажиры будут совершать ознакомительную поездку по Новому Тибету, вы при необходимости выступите в роли гида. Это совсем не трудно… при вашей памяти.
        Так, подумал Арсений. Уколол-таки напоследок. Дал понять, что с неким баталером корвет расстанется безболезненно,- и более чем прозрачно намекнул на причину. Подстраховался, убрал ненужного свидетеля с глаз долой… хотя бы на время. И уж постарается, чтобы роль гида на Новом Тибете не оставила свидетелю ни одной лишней минуты!
        Ай, прав Ферапонт!.. Ну что ж… наверное, все только к лучшему. Скажем прямо: мог ли задрипанный коллежский секретарь из земской канцелярии мечтать о том, чтобы несколько дней подряд повращаться в блестящем аристократическом обществе, завести полезные знакомства? Надо думать, классом «люкс» на таком лайнере путешествуют не переселенцы-рудокопы… Вот она - вкусная косточка. Мерси. Съем.
        - Когда?- спросил Арсений.- Сэр.
        - Чем скорее, тем лучше. Шлюпка ждет.
        - Но как же… сэр? В подпространстве?
        Навигатор издал смешок. Старший офицер презрительно скривил губы:
        - Взгляните на экраны. Мы вынырнули два часа назад. Переодевайтесь и отправляйтесь немедленно. - Ишь ты,- иронически присвистнул Ферапонт, оглядев преобразившегося Арсения.- Ну и ну. Аж с аксельбантом. Ты уж будь с ним поосторожнее: подадут жаркое - не урони в подливку.
        - Учи ученого,- пробормотал Арсений, изворачиваясь перед зеркалом: не морщит ли где? Нет, парадный китель сидел как влитой.
        - И в шлюпке не разевай варежку,- поучал боцман.- Там ведь искусственной гравитации нет. Ходили слухи, что один мичман ненароком едва не удавился этим самым аксельбантом. А у другого аксельбант на ухе повис, конфуз вышел… Ну-ка повернись. Хм, халтура. Шпак, как есть шпак. Выправки нет. Подбородок держи выше, брюхо втяни. Спина прямая, грудь вперед, лопатки чувствуют друг друга. Эх, поработал бы я над тобой, попади ты ко мне в выучку!..
        - Бог миловал,- огрызнулся Арсений.
        - Ты бы мне потом спасибо сказал. Каждый день мечтал бы меня убить, а потом все равно сказал бы спасибо. Спорим?
        - Верю.
        - Правильно делаешь… Опять ссутулился? Лопатки! Тяни одну к другой! Грудь бугром, а не ямой! Твоя задача - не уронить чести «Нахального» и вообще произвести на круизных туристов самое благоприятное впечатление.
        - Вот сам бы и произвел… Почему я?
        - Потому что ты им ровня, а я рылом не вышел. Меня в какие аксельбанты ни ряди, а на роже все равно написано: унтер. Оно им интересно? Да, вот что: ты с собой личное барахло прихвати, не забудь. Не думаю, что за тобой будут каждый вечер гонять шлюпку, а до Нового Тибета, между прочим, пять суток хода…
        - Почему так много?
        - Так вынырнули. Далековато, но в пределах допустимого. Уходить в новый нырок нецелесообразно. Теперь идем на маршевых, пассажиры скучают. Ничего, побудешь какое-то время душой общества, не ты первый…- Ферапонт ехидно осклабился.
        - Что,- спросил Арсений,- так плохо?
        - Увидишь. Возьми успокоительное, помогает. Главное - держи себя в руках. Не вздумай оскорбить кого-нибудь, а главное, не показывай, что считаешь их кретинами. Человеку легче принять обвинение в том, что он зарезал и расчленил свою бабушку, чем в глупости. Уловил?
        - Это не ново.
        - О как!- Ферапонт просиял.- Сам допер или вычитал где-то? Занятно мне знать, что ты о себе скажешь: умен, глуп?
        - Я зарезал свою бабушку,- сказал Арсений и вышел.
        На кителе Арсения отсутствовали знаки различия, однако он был уверенно представлен обществу как мичман с «Нахального». Арсений благоразумно удержался от поправки. И пусть мичман по Табели стоит рангом ниже корабельного секретаря - зато он офицер, и у пассажиров к нему совсем другое отношение.
        Ужин за общим гигантским столом прошел гладко - Арсения не тревожили, но к нему приглядывались. Вряд ли здешнее общество привечало скороспелых дворян в первом поколении, ведать не ведающих, каким столовым прибором пользоваться для вкушания таких-то и сяких-то блюд и куда девать руки, если они ничем не заняты. Арсений ловил на себе взгляды, острые, словно стилеты. Что важнее - ни разу не ошибиться или казаться непринужденным? Хм. Пожалуй, отсутствие скованности при толике хороших манер будет оценено скорее…
        Заскребли по полу отодвигаемые стулья. Ужин плавно перетек в великосветский прием. В себя. Напитков и сплетен. Бесшумно скользили с подносами вышколенные стюарды, действительно одетые в ливреи - не соврал Ферапонт! Прихлебывая игристое вино, Арсений размышлял, не присоединиться ли ему к какой-нибудь кучке беседующих бездельников. Нет, ни в коем случае. Еще рано. Сейчас главное не спешить, не суетиться, не попасть впросак, проявлять свойственную офицеру выдержку, слушать, будто не слушая, изображать легкую скуку и озабоченность чем угодно, только не ИМИ. Сами обратят внимание.
        - …на планете Скрижаль. Мы с мужем отдыхали там в прошлом сезоне. Представьте, там самый изысканный местный деликатес - волосатая колбаса!
        - Что вы говорите! Неужели и вправду волосатая?
        - Совершенно верно. Когда ее режут, волосы на ее шкурке шевелятся. Это так смешно!
        - Вы тоже это видели, дорогая? А вы не пробовали ее кусать? Если ее не резать, а кусать, то она пищит!
        - Это так забавно!..
        - Неужели, дорогая, вы могли бы откусить от целой колбасы?
        - Ах, дорогая! Моветон, я все прекрасно понимаю. Но она пищит так уморительно… Кстати, тональность писка как-то зависит от цвета ее волос. Они там поговаривают о том, чтобы создать оркестр кусателей-виртуозов. Да и вкус, представьте себе, тоже зависит от цвета. Лично мне больше всего нравилась колбаса с рыжей шерсткой, в меру жестковатой, слегка вьющейся и не слишком длинной…
        - Ужас! Ее хотя бы бреют, прежде чем подать на стол?
        - Ни в коем случае - пропадает весь шарм…
        - Кстати о волосах, простите за тему. Вы представляете, какую шутку сыграл с леди Олимпией ее последний любовник? Этот негодяй преподнес ей какой-то диковинный шампунь «три в одном»: бальзам, кондиционер и эпилятор. Я уверена, что он купил его в магазине «Грязная шутка». И вот когда леди Олимпия помыла им голову… Что вы, дорогая, какие претензии? На упаковке все было указано честнейшим образом, но ведь наша милая Олимпия всегда была не в ладах с грамматикой… то есть это она так говорит, а по-моему, она просто совершенно не умеет ни читать, ни писать…
        - Это ужасно, дорогая. Шутка дурного тона. Я всегда говорила: все мужчины - грубые животные.
        - Ах, я согласна: свиньи, хряки. Хуже того - боровы. Но согласитесь, иногда попадаются поросята, поросеночки…
        Почувствовав на себе откровенный взгляд, Арсений счел за благо отойти в сторону.
        - Офицер, вы не рассудите нас?
        Арсений с готовностью повернулся.
        - Да, мадам?
        Возраст мадам Арсений определил лет в сорок пять с погрешностью не менее двадцати. Причем погрешность могла быть только в плюс.
        - Капитан нам сказал, что путь до Нового Тибета займет целых пять суток. Объясните нам, милый Арсений - вас ведь зовут Арсений, я не ошиблась?- почему так долго? Это правда, что вы будете нашим гидом? Мы все в предвкушении красот Нового Тибета, мы ожидаем… и целых пять суток! Право же, это чересчур долго! Мы тут все умрем от скуки!
        С улыбкой бывалого космического волка Арсений произнес первое, что пришло на ум:
        - Метеоритная опасность, мадам.
        - Но меня уверяли, что «Атланту» при его активной защите не страшна никакая метеоритная бомбардировка! Кроме того, я сегодня проторчала у иллюминатора целый час и не видела ни одной вспышки анни… анниги…
        - Аннигиляции.
        - Совершенно верно! Ужасно некрасивое слово, правда? Так вот, не объясните ли вы мне, почему…
        - Охотно, мадам.- Врать так врать.- Данный метеоритный поток слишком опасен, поэтому корвет эскорта идет впереди и тралит фарватер. «Атланту» ничего не грозит, клянусь вам. А вспышек не видно потому, что они закрыты противометеоритным щитом.
        - Неужели нельзя было проделать в этом щите хоть одно окошко, чтобы полюбоваться? Хоть ма-а-аленькое? Нет? Право же, я ничего не понимаю в вашей профессии. Космогония - это когда кого-то гонят, да? А кого?- Арсений был взят под руку.- Как боевой офицер, вы должны это знать и объяснить мне все-все-все…
        - Виноват, в настоящий момент я баталер, мадам. Это не офицерская должность.
        - Вы разжалованы? Ах, как интересно! Умоляю, расскажите: за что?
        Меньше всего на свете Арсению хотелось откровенничать с этой глупой подержанной куклой. Но он склонил голову в галантном полупоклоне:
        - Если вы настаиваете…
        - Господа, господа! Идите все сюда. Наш милый гид хочет рассказать нам что-то интересное о себе…
        Гирю тебе на язык, подумал Арсений. «Гид хочет»! Кого здесь интересует, что он хочет?
        - Пощадите мою скромность, мадам…

«Что-что пощадить?»
        - Никакой пощады. Граф, идите скорее сюда. Милый Арсений, это наш дорогой граф Панасюк, глава известного клана… Граф, представьте себе, вот этот молодой человек дрался на дуэли! Надеюсь, из-за прекрасной дамы?
        - Совершенно верно, мадам.

«Да, и дуэль была на зубочистках».
        - Чем же кончилось дело? Нет-нет, вы обязательно должны рассказать! Я обожаю романтические истории, они возбуждают во мне надежды на то, что на свете еще остались настоящие мужчины. Итак, я жду подробного рассказа. Вас не ранили?
        - Я был убит наповал, мадам.

«И кремирован».
        - Вы несносны, негодник! Граф, не позволяйте ему смеяться надо мной! Этот милый шутник, конечно, не признается в том, что ранил противника и был за это разжалован…

«В учебно-развлекательные пособия для светских даунов…»
        - Вы воевали? Я имею в виду, в последней войне с сепаратистами? Ужасное было время! Я была еще маленькой девочкой, но все-все помню…

«Маленькой девочкой!.. Лет тридцать пять тебе было, если не все сорок, рухлядь старая…»
        - Мы патрулировали подступы к системе Маркаба, мадам.
        - Ах, я видела фильм об этом ужасном побоище! Какие чудесные спецэффекты, какой эффект присутствия! Звуки, запахи! Клянусь, я была уверена, что мимо меня летят обломки линкора сепаратистов! Даже пригнулась. И этот мертвенно-белый свет Маркаба… Скажите, вы принимали участие в той битве?
        - Разумеется, мадам.- Ложь опять далась легко.
        - О, расскажите, расскажите! Я непременно хочу знать все подробности. Вы, наверное, служили на большом корабле? Командовали бортовой батареей или чем-нибудь вроде этого?
        Улыбаясь, Арсений гнусно ругался про себя. Зато артикуляция работала безотказно и независимо:
        - Что вы, мадам, в том сражении я командовал катером. Мы прорывались к флагману противника в тесной, практически незащищенной жестянке с покореженными дюзами и последней аннигиляционной торпедой на внешней консоли. Жестокий град - вот на что были похожи стаи управляемых снарядов, непрерывно извергаемых флагманом на атакующих. Приходилось финтить так, как никогда в жизни. Андроид-штурман выбыл из строя - у него от моих маневров, видите ли, закружилась голова. У андроида! Тогда я и два моих героических бортмеханика…
        - Как их звали?
        - Простите?..
        - Как их звали? Милый Арсений, вы просто обязаны сообщить нам их имена. Иначе мы запутаемся. Итак, ваших бортмехаников звали…
        - Негодян и Гайморидзе. А андроида никак не звали, он был номерной. К тому же он свалился без чувств. Нам же отступать было поздно, оставалось победить или умереть…
        - Ах… И вы, конечно, победили?
        - К сожалению, не мы.- Арсений обезоруживающе улыбался.- Корвет «Осмотрительный» успел раньше, теперь он носит имя «Нахальный», и я горжусь честью служить на нем. Я подал рапорт о переводе во время первого же затишья в боевых действиях. «Атлант» можно поздравить, он идет под охраной славнейшего корабля. Могу заверить прекрасных дам: им в этом круизе решительно ничего не угрожает…
        - Кроме галантности офицеров «Нахального», не так ли? Милый Арсений, вы дивно куртуазны, я начинаю вас опасаться…
        - Что вы, мадам! Как я могу себе позволить…
        - Не «как», а «когда».- Шепот в ухо.- После десерта в моей каюте. В это время муж занят картами. Но где же ваши бравые бортмеханики? Они тоже перевелись на
«Нахальный»? Я мечтаю с ними познакомиться.
        - Ах, мадам! Они давно уже упокоились в земле, насмерть зацелованные восхищенными поклонницами…
        - Негодник! Сознайтесь, что вы мне лжете из пустой ревности! Так я вас жду…
        Когда в салоне не осталось почти никого, Арсений тронул за рукав офицера с
«Атланта»:
        - Разве за мной не пришла шлюпка?
        - Что? А, нет. Не беспокойтесь, у нас найдется свободная каюта…
        До своей каюты Арсений добрался только к утру.
        Так началось то, о чем он потом всю жизнь старался не вспоминать. Чинные обеды. Выпивка. Надоевшие в первые пять минут светские разговоры, от которых под черепной крышкой делалось пусто и гулко, но голова все равно болела, блистательно подтверждая философскую теорию отражения, свойственного, как оказалось, даже пустоте. Роль душки и забавника, принятого в «круг». Танцы. Флирт. Та или иная постель.
        Спал Арсений плохо, с бестолковыми снами. Снились секунды, секунданты и секундаторы, кареты с куретами, кураторы прокураторов и куранты на зиккуратах. Не говоря уже о курбетах, корветах, клевретах и кастаньетах. Снились злые Негодяны, безответственные Разгильдяны и вызванные ими на подмогу разнузданные Грубияны. Арсений просыпался с чувством мучительного стыда.
        Умывшись, побрившись и выдув без соломинки бокал легкого коктейля, он запирал стыд в самый дальний чулан, репетировал перед зеркалом светские манеры и сочинял занимательные истории, разумеется, только общую канву, оставляя сиюминутной фантазии все живописные подробности. Фантазия его пока не подводила.

«А если подведет,- мрачно думал он,- сожрут и так. Все сожрут, что ни дай».
        Иногда он давал волю сарказму - все сходило ему с рук. Арсений открыл, что прослыть оригиналом очень просто - достаточно чуть-чуть ослабить контроль над собой.
        - Ах, что вы говорите! Вы варвар, истинный варвар! Готтентот! Я уверена, что ваши предки питались сырой человечиной… Ах, вон тот мужчина, что раскуривает сигару,- барон Бляхман, настоящий светский лев. Вы не знакомы? Теперь такие люди встречаются нечасто, всюду видно вырождение… А рядом с ним Дженкинс, шалопай из шалопаев. Представьте, он проматывает пятое состояние, я уже забыла чье, и уверяет всех, что хочет довести счет до дюжины… Нет-нет, нам туда! Вам обязательно надо с ним познакомиться…
        И Арсения ловили за аксельбант и буксировали знакомиться с очередным бароном, графом, отставным полковником, светским львом, призером среди шалопаев или какой-нибудь иной достопримечательностью. В удручающем изобилии попадались жирные председательницы благотворительных обществ, увядающие жены министров, костлявые старики, состоящие более из протезов, нежели из живых органов, надушенные развратные дамы с острыми признаками интеллектуальной инвалидности, любящие порасспрашивать о сражении в системе Маркаба, «когда я была еще грудным младенцем», и подвергшиеся первой пластической операции чуть ранее указанной битвы, наглые отутюженные молокососы, резвящиеся на папины денежки, столетние женские мумии - истинные церберы у ворот «нашего круга», назойливо-ласковые комнатные собачонки, шумные дети на выпасе у тихих, как мыши, вечно испуганных гувернанток…
        Молокососы оккупировали бары и сосали, знамо дело, не молоко. Большинство предпочитало коктейли по колониальным рецептам, причем по два сразу, с двумя трубочками во рту - контраст ощущений. Блюдя репутацию «Нахального», Арсений не ходил в «виварий», предназначенный для получения более изощренных удовольствий, чем заслужил сдержанное благоволение столетних мумий. Молодые щеголи, выбравшиеся из ранга молокососов, и молодящиеся престарелые составляли отдельное подмножество
«круга». Чересчур жирных или излишне костлявых среди них было немного. В этом обществе люди следили за собой почти так же зорко, как за другими.
        Ферапонта бы сюда, исступленно думал Арсений, обаятельно улыбаясь и механически неся какую-то околесицу. Хотя нет, его-то незачем, ему о «Титаниках» известно все… Тогда Прохазку! Что сказал бы кругленький уполномоченный, увидев это сборище? Продолжил бы с прежним воодушевлением тему общественной пользы? Нет, надо думать, всплеснул бы коротенькими лапками и забормотал в том смысле, что идеал недостижим, а пена всплывает всегда и повсюду, но ведь она всего-навсего пена… Угу. Так точно. Перегибы на местах.
        А еще, наверное, уполномоченный сказал бы, что система сословного деления сильна не высшим сословием как таковым, а рекрутируемыми в него. Вернее, теми, кто, суча ногами, лезет из кожи вон, пытаясь попасть в число рекрутов…

«Мною, например,- подумал Арсений.- Я - опора общества? Это ново».
        Уже на вторые сутки он стал считать не дни, а часы пути до Нового Тибета. Планета еще не выглядела диском, но по крайней мере уже различалась в иллюминатор простым глазом - искорка, разгорающаяся с каждым часом.
        И что дальше?
        Перезнакомился со многими, и пока еще не стошнило. Что странно. Допустим, цель оправдывает средства. Но по-прежнему нет никакого намека на план действий, а это уже никуда не годится. Попасть на верхние палубы «Атланта» и не придумать, как использовать открывшиеся возможности,- каяться потом всю жизнь. Скрежетать зубами, рвать на себе волосы, выть по ночам в подушку!
        Именно в подушку. Или с намордником-глушителем. Чтобы тихо. Чтобы никому, никому на свете не показать, какое ты ничтожество!
        Какое, какое… Самолюбивое! Намеренное любым способом подтвердить дворянство, а там будь что будет. И обязательно остаться в живых - иначе зачем вся эта суета?
        - Выпьете?- раздалось сзади.
        Лощеный денди протягивал ему коньячный бокал.
        - Простите,- отрицательно качнув головой, Арсений принужденно улыбнулся,- с меня уже хватит.
        - Саймон Дженкинс,- назвался денди.- Вряд ли вы меня запомнили. Я тот самый шалопай из шалопаев. Не удивляйтесь, я не телепат, у меня всего лишь хороший слух. Вы не будете против, если я на несколько минут извлеку вас из этого бедлама? Есть тема для беседы.
        - Да, но…- Арсений беспомощно огляделся.
        - Немедленно, прошу вас. Дело не терпит.
        - Дело чести?
        Дженкинс улыбнулся:
        - Только вашей, Арсений, только вашей…
        - Хорошо, я иду.
        - Встретимся на смотровом ярусе через пять минут. Полагаю, сейчас там никого нет. Выйдем порознь - не надо, чтобы нас видели вместе…
        Глава 6
        Самая большая дубина
        - Итак, вы не офицер,- с удовольствием проговорил Дженкинс, рассматривая сквозь коньяк звездную россыпь в иллюминаторе,- хотя вас и представили нам как мичмана с
«Нахального». Я сразу это понял. А вот кто вы такой на самом деле?
        - Это вовсе не тайна.- Стараясь скрыть сковывающее напряжение, Арсений как можно небрежнее пожал плечами.- Если кому-то нравится считать меня офицером - пожалуйста, я нисколько не против. Хотя на самом деле я баталер.
        - Вы были разжалованы?
        - Да.
        Дженкинс лизнул коньяк, чмокнул губами и прищурился:
        - Вы не точны в терминологии. Знаете, есть такой парламентский эвфемизм для обозначения беспардонной лжи. Не пытайтесь меня обмануть, это мало у кого получалось. Вы не были разжалованы. Вы никогда не служили в офицерском чине. Вы вообще начали служить очень недавно. Так?
        - По какому праву…
        - По праву наблюдательного человека, не страдающего зрительными аберрациями. Будь вы офицером, вы уже прислали бы ко мне своих секундантов. Кстати, хочу сразу предостеречь вас от необдуманных действий. Очень возможно, что наши интересы совпадают, так что не торопитесь делать глупости. Можете мне довериться, я не болтлив… Итак, я вас слушаю.
        - А если…
        - Если что? А, понял! Нет, если вы решите не раскрывать рта, ровным счетом ничего не случится. Держите свои секреты при себе, а я пойду в бар и закажу еще коньяку. Боже упаси меня вас шантажировать! И в мыслях не было. Дайте мне понять, что вы отказываетесь от моей помощи, и я тотчас забуду о вашем существовании. Только дайте мне это понять!
        - Вы предлагаете мне помощь?
        Дженкинс кивнул.
        - Не понимаю,- пробормотал Арсений.
        - Очень просто. Следите за моей мыслью. Вы, бесспорно, дворянин. Начинать военную службу в вашем возрасте уже поздно, но вы это сделали. Зачем? И почему вы выбрали Внеземелье? Рассчитываете на быструю карьеру? Не верю. Скрываетесь от правосудия? Категорически нет. Надеетесь разбогатеть? Даже не смешно. Остается одно: вы наследственный дворянин в последнем поколении, крайне нуждающийся в том, чтобы заслужить отличие. Не удивлюсь, если ради этого вы поступились выгодным местом службы или даже чином… Угадал? Чином, да?..
        - Я корабельный секретарь,- сознался Арсений. Темнить далее не было смысла.
        - Серьезно?- Дженкинс расплескал коньяк.- Вот черт… Нет, в самом деле корабельный секретарь?!
        Рассказ Арсения не занял много времени.
        - Думаю, дворянство будет вами подтверждено,- сказал Дженкинс,- при моем непосредственном участии.
        - Вы филантроп?
        - А вы педофил? Знаете что, давайте-ка договоримся воздерживаться от оскорблений…
        - Тогда зачем это вам?
        Дженкинс покачал остатки коньяка в бокале. Вздохнул:
        - Скучно…
        И Арсений не удержался от улыбки:
        - А почему вы сказали, что дело не терпит?
        - Потому что в следующую минуту мне могла прийти в голову мысль занять свое свободное время чем-нибудь другим, и я оставил бы вас в покое,- любезно пояснил Дженкинс.- Теперь радуйтесь. Вы корабельный секретарь, а я, как всякий вырожденец, люблю раритеты. Вы меня заинтересовали, вы на свое счастье не оказались дурнем, и в результате вы приобрели полезного помощника. Предлагаю немедленно приступить к выработке тактики совместных действий…
        Имея массу немного менее земной, планета Новый Тибет обладала чуть более разреженной атмосферой, но парциальное давление кислорода находилось в пределах нормы, не вынуждая туристов пользоваться дыхательными масками, если только не забираться слишком высоко в горы. А гор на Новом Тибете хватало с избытком. Из трех материков только один был населен достаточно густо по колониальным меркам - два других, где средние высоты превышали шесть тысяч метров, а снежные пики вздымались выше границы стратосферы, оставались практически безжизненными. Три-четыре поселения на узеньких прибрежных террасах с ограниченным плодородием - и все. Глубочайшие темные ущелья, где рычали на дне сердитые потоки, по своей негостеприимности не привлекали никого; к тому же они имели обыкновение внезапно превращаться в мышеловки, охотно принимая в себя губительные паводки, грохочущие камнепады и срывающиеся с обледенелых круч ревущие лавины.
        Третий материк, самый маленький и также не лишенный горных систем, все же мог прокормить несколько миллионов человек и являл собой пример стабильно развивающейся аграрной колонии, не имеющей пока надобности в свирепых законах об иммиграции. Подавляющее большинство населения исповедовало буддизм и ламаизм, каждый пятый мужчина был монахом. Прибрежные общины жили преимущественно дарами моря. Кое-какие местные растения оказались съедобными и улучшились после столетней селекции. По обширным плоскогорьям кочевали стада завезенных с Земли яков и каких-то местных немаммальных копытных, годных в пищу. В горах водилась дичь. На прогретых солнцем склонах удавалось выращивать генетически модифицированный чай.
        Сбив набекрень мнемоусилитель, Арсений читал дальше. Климат планеты ровный, сезонные изменения малоощутимы. Животный и растительный мир суши безопасен для человека, отказавшегося от мысли тащить в рот все подряд,- некоторые виды ядовиты. Купаться в море, напротив, категорически не рекомендуется из-за изобилия хищной фауны. Главный туристический центр планеты построен на высоте трех тысяч метров в ста сорока километрах к югу от внутриконтинентальной духовной столицы - Далхасы, которую в разговоре с переселенцами настоятельно рекомендуется не путать с земной Лхасой. Архитектурные ансамбли столицы живо напоминают древние постройки земного Тибета, выгодно отличаясь от них значительно меньшей ветхостью…
        Покончив с географией, Арсений принялся за историю планеты, затем налег на мифологию, местные легенды и предания. Кое-что пришлось пропустить через программу
«Цицерон», кое-какие занимательные подробности сочинить самому. От мнемоусилителя ныло в голове, зато набор баек был готов.
        План действий - тоже. Почти.
        - Вы получаете орден за спасение пассажиров «Атланта», а я получаю свое маленькое удовольствие,- внушал Дженкинс.- Горные области Нового Тибета - как раз то самое место, где вы можете получить одно, а я другое. Океана с хищной фауной нам не покажут, а жаль. Как насчет небольшого камнепада?..
        Он был убедителен. В момент Х тургруппа должна находиться на попечении некоего корабельного секретаря при минимальном участии посторонних, а еще лучше вовсе без такового. Рой практически не оставляет никаких шансов на успех операции - в этой астероидной колонии никто не выпустит туристов на вольный выпас, разве что покатают немного на катере среди небесных каменюк… Далее. Твердь - старая, сравнительно благополучная колония с развитым туристическим бизнесом, там все схвачено, шансы малы. Архипелаг? Хм. Все-таки Новый Тибет выглядит предпочтительнее…
        - Примо: космический туризм здесь только-только начинает развиваться. Секундо: если я правильно вычислил психологию туземцев, он, то есть туризм, пребудет в начальной стадии развития еще много лет. Профессиональных местных гидов раз, два и обчелся, стало быть, для осмотра достопримечательностей будут сформированы очень большие группы, что нашу публику никак не устроит. Эрго: кое-кого из младших офицеров попросят выступить в роли гида. Вы должны дать себя уговорить.
        - Мне уже вменили это в обязанность.
        - Вот и отлично. Наберите в свою группу человек десять-пятнадцать самых безмозглых, желательно немолодых дам с видным положением в обществе. Словом, тех, от кого вас особенно сильно тошнит…
        - А вас от них не тошнит?- фыркал Арсений.
        - Рыбу не может тошнить от воды,- возражал Дженкинс, наставительно подняв палец. - Хотя вода ей иногда надоедает. Иной раз рыбе хочется немного полетать или хотя бы поползать… и умная рыба находит для этого средства. Но к делу!..
        Ободрав брюхо, атмосферный катер сел на скальный уступ - пониже вершин, повыше дна ущелья. И вот уже полчаса Арсений вел группу вверх по тропе, теоретически проложенной отшельниками из пещерного города, а фактически неизвестно кем. Очень возможно, что обыкновенными пастухами. «Пещерный город»! «Отшельники»! Скорее всего, ни первого, ни вторых никогда не существовало в природе, но легенда есть легенда, а если к ней вдобавок приложить толику фантазии, она становится чрезвычайно привлекательной и многообещающей.
        Никто не знал точного местонахождения пещерного города. Трудно знать то, чего нет. Арсений уговорил группу проверить гипотезу, всего лишь гипотезу, не больше. Есть тут одно ущелье, туристам его не показывают… В худшем случае выйдет чудесная прогулка по горам, полезная здоровью. Согласны? А какие там виды!.. Какие краски на закате! Арсений разливался соловьем.
        Он сам пустил слух о совершенно неолитическом укладе жизни горных отшельников, о еще не изжитом рабстве, о вражде между общинами из-за украденных невест и угнанного скота, а главное, о неисчислимых сокровищах, хранящихся в священных пещерах, причем не о пошлом золоте и драгоценных каменьях, а о подлинных сокровищах искусства, древнего знания и тайной медицины. Рассказывая об эликсире бессмертия, он небрежно добавлял, что скорее всего это, конечно, выдумка, но… И
«но» звучало чрезвычайно многозначительно.
        Ну где же они?.. Может, за следующим поворотом?
        Снова никого. Пусто…
        Еще никогда ему не приходилось столько болтать, как в эти дни. К вечеру язык изнемогал от усталости и с трудом шевелился во рту. И сейчас, рассказывая на ходу очередную легенду, Арсений ругался про себя черными словами, костерил себя и Дженкинса. Где он?! А ведь как многообещающе все начиналось!..
        Ютящимся в третьем классе переселенцам на Новый Тибет пришлось, естественно, потерпеть - в первую очередь катера зависшего на орбите «Атланта» доставили круизных пассажиров в туристический центр, вполне сносный, по мнению Арсения, и гневно осужденный большинством пассажиров за убожество. «Это же хижина, милый Арсений! Лачуга этого… как его… дровосека!» - «Пастуха, мадам. Здесь на плоскогорье только пастухи и паломники. Почему бы нам не считать себя паломниками?
        - «Но это ужасно!» - «Ужасно романтично, мадам, и гораздо приятнее, чем местным паломникам, которых кусают клопы на постоялых дворах…» - «Ф-фу, какая мерзость! Замолчите, чудовище! Нет, я немедленно по возвращении потребую деньги назад!» - «И вы будете правы, мадам, но сейчас все-таки улыбнитесь. Девятый Далха никогда не повернется к нам лицом, пока вы будете хмуриться…»
        И Арсений принимался рассказывать о девятом Далхе, всегда изображаемом со спины и обязавшемся не показывать лицо, пока все люди вокруг не будут счастливы.
        Разумеется, при таком условии паломникам придется вечно обозревать спину божества, но об этом Арсений не распространялся, равно как и о сущности буддизма, в котором не понимал практически ничего, напирая главным образом на внешнюю экзотику. Метод исправно действовал. Со своей стороны Дженкинс хорошо подыгрывал, так что в конечном итоге вокруг Арсения собралась группа из дюжины престарелых дам и двух выживших из ума стариканов, хором заявивших, что иного гида они не желают.
        Хорошая группа. Доверчивая. Ни одного ядовитого скептика, ни одного субъекта, раздражающего сильнее, чем можно терпеть.
        Дженкинс развил бурную деятельность. Нашел троих пастухов, согласившихся сыграть роль похитителей людей за небольшую сумму в наличных империалах. Приготовил реквизит. Снабдил Арсения небольшим пистолетом, заряженным парализующими ампулами. План был прост: на горной тропе (сумерки, жуть, шакалий вой) внезапно появляются одетые в шкуры местные андраподисты, вооруженные копьями и каменными топорами, вяжут всех, включая гида, куда-то тащат и бросают во временное узилище (пастушескую хижину). Страх. Стенания. Унижение. Клопы. В перспективе - беспросветное рабство. Арсений же, перерезав на себе ремни осколком кремня (осколок прилагается), вступает с бандитами в бой и «уничтожает» всех троих. После чего быстро-быстро ведет группу к заждавшемуся катеру, взлет, спасение, слезы и сопли, сигнал местным властям (указать точное место происшествия с ошибкой не менее пятидесяти километров), по единодушной и настоятельной просьбе спасенной элиты командир корвета представляет Арсения к награде, дающей право на потомственное дворянство, а заодно уж избавляется от несговорчивого баталера, соглашаясь на разрыв
контракта без выплаты неустойки. Все. Финал-апофеоз.
        Сомнения? Еще бы. Во-первых, Арсений не был так уж уверен в своих актерских способностях. Во-вторых, хотелось выдумать что-нибудь поумнее - план Дженкинса казался примитивным и даже глуповатым. «Вот и хорошо!- радовался Дженкинс.- Чем глупее план, тем лучше он сработает, уж я-то знаю. Главное - хорошая игра! И еще чтобы никого из старичья не хватил со страху кондратий…»
        Пока что было не столько страшно, сколько холодно. Арсений сменил химический патрон в обшлаге куртки. Как только жгучее горное солнце свалилось за хребет, сразу стало зябко. Воздух налился густейшей синевой. Быстро смеркалось. Огромная голубоватая луна, повисшая между двумя остроконечными пиками, казалась озябшей и недоумевающей - какого рожна она тут висит и мерзнет? Всем хотелось в тепло.
        Может, за следующим поворотом? Пора бы уже. Давно пора. Позолоченные бездельники устали и замерзли, им вообще в диковинку ходить пешком. Да еще по горам. Энтузиазм группы держится только на болтовне гида, да и та скоро перестанет действовать. Сперва намекнут, что пора бы и назад, потом откровенно захнычут - и придется поворачивать оглобли, быть может, в двух шагах от цели. Не обидно ли? Уже спотыкаются. А вот как оступится кто-нибудь да засквозит вниз - вовек потом не отмоешься…
        Может, за следующим поворотом?..
        Сначала они с Дженкинсом едва не убили друг друга. «Каким надо быть ослом, чтобы перепутать ущелья!- кричал денди, яростно растирая обмороженные уши.- Я ему таких аборигенов нашел - смотреть жутко, йети, а не люди! Я двоим копья добыл с каменными наконечниками, а вожаку во-от такую дубину! Лично вырезал! И ошибся! Мог ли я думать, что самая большая на планете дубина не в лесу растет, а по горам туристов водит…» - «Сам такой!- распалясь, орал Арсений и размахивал картой.- Вот оно, ущелье, то самое, кто мне его показывал?» - «Да не это ущелье, а вон то, изделие вы деревянное, стоеросовое!..»
        Они поругались, а через час Дженкинс пришел мириться, признав, что, вероятно, имело место недоразумение, в котором никто не виноват. По его лицу было, впрочем, видно, что он остался при своем мнении, но желает продолжить игру. Для порядка Арсений немного побрюзжал и вновь воспрял духом. Да, лучший шанс упущен, но что ж… будут, наверное, и другие шансы. Если готовить для них почву со всей тщательностью.
        Усталых, замерзших и сильно недовольных туристов удалось привести в приподнятое расположение духа без больших проблем. В порыве едкого вдохновения Арсений поведал им о коварном горном эндемике - неприметной травке чах-чах, чьи флюиды, выделяемые обычно на закате, быстро доводят человека до анемии, оставляя его беззащитным перед бездушной жестокостью стихий. Когда на следующий день катера унесли круизных туристов на «Атлант», Арсений обнаружил, что стал очень популярен. Его подопечные расхваливали на все лады мудрую осторожность гида, благодаря которой они избегли верной смерти от лютого мороза и подлых флюидов. При этом получалось, что гид был изначально против опасной горной прогулки, а они… Что и говорить, даже старые хрычи расправили плечи, стараясь выглядеть настоящими героями-авантюристами, и наслаждались общим вниманием. Дамы ворковали, колыхались и кудахтали: «Милый Арсений, считайте себя в плену, мы вас теперь никуда от себя не отпустим…»
        Шлюпка за Арсением не пришла. Нетрудно было догадаться, что его хотят использовать по полной программе, а главное, собираются держать подальше от «Нахального» по крайней мере до тех пор, пока из трюмов корвета вслед за поливитаминами не исчезнет и незаконный тмин. Арсения это более чем устраивало.
        На сей раз штаб-квартирой послужила его каюта. Дженкинс притащил откуда-то второй мнемоусилитель, и в часы, выкраиваемые от светской жизни, оба прилежно изучали Твердь.
        В первую очередь - туристические объекты.
        Главным из них до последнего времени считался заповедник с интригующим названием Ущелье Каменных Мумий. Лет двести назад, когда несколько государств, основанных разными группами колонистов, начали выяснять между собой отношения, вдоль ущелья, отличавшегося от себе подобных только тем, что по его дну шла дорога на перевал, и именно поэтому переполненного беженцами, скользнул луч летаргатора - древнего варварского оружия, убивающего мгновенно и безболезненно. Люди просто окаменели. В буквальном смысле. А дальше произошло чудо.
        Говорили о том, что «целям» элементарно не хватило «дозы». Может быть. Но вместо того чтобы мало-помалу разрушаться под действием времени, как случается со всякой органикой, испытавшей на себе действие летаргатора, мумии людей десятилетие за десятилетием сохранялись в неизменности, не подвергаясь эрозии и страдая разве что от камнепадов, лавин, мародеров и вандалов. Жизнь в них не прекратилась, но замерла почти на два столетия - до той самой минуты, когда более двух тысяч мумий внезапно ожили, до полусмерти напугав экскурсантов и чрезвычайно озадачив биологов. Многие из них (не биологов, а оживших людей) судились потом с администрацией заповедника, требуя оплаты регенерации пальцев, варварски отломанных любителями сувениров…
        Ясно было только одно: главная приманка для туристов уже три года как прекратила свое существование. Оставались горные курорты, купальные курорты, недоступный туристам заповедный материк, населенный гуманоидными аборигенами, и по сути все. Не показывать же гостям промышленную зону. Планета с репутацией дорогого и модного туристического рая могла предложить довольно ограниченный набор экзотики. У Арсения сложилось впечатление, что на Твердь теперь летают отнюдь не поглазеть, а
«отметиться», может быть, даже не вылезая из катера.
        В общем-то, конечно, из номера в отеле. А кто не беден и азартен - из казино.
        Дженкинс мотал головой, как атакуемая слепнями лошадь: «Не то… И это не то…» Если на Тверди вообще существовал шанс отличиться, то его надо было разглядывать в лупу. Вдобавок эту лупу еще предстояло найти.
        Глава 7
        Камень на камень

«Одна голова хорошо, а две лучше»,- приговаривал Дженкинс, но, кисло поглядывая на Арсения, кажется, имел в виду полторы головы, а не две. Совместные мысленные усилия ни к чему не привели. Спасать туристов на благоустроенных курортах Тверди было не от кого. Заповедный материк? Да, туда можно было просочиться, связавшись кое с кем из местных жучков, но протащить туда группу, чтобы организовать на нее налет диких нелюдей, не представлялось возможным. Да и аборигены заповедного материка, по слухам, были существами чрезвычайно мирными, если только не обжирались контрабандным тмином. Попасться с тмином на пути к заповедному материку, а потом до старости любоваться небом в крупную клетку никому не улыбалось. Одним словом, мероприятие было признано невозможным или, вернее, очень дорогостоящим, не по карману даже Дженкинсу.
        С полудня и до поздней ночи компаньоны вели светскую жизнь, делая вид, будто едва знакомы друг с другом, и урывали время от сна, пытаясь совместно выработать хоть какой-нибудь план. Дженкинс первым напал на мысль устроить техногенную катастрофу. Почти все равно какую, хотя, конечно, авария на энергостанции с угрозой термоядерного взрыва выглядела предпочтительнее прорыва канализации. Мысль пришлось забраковать. Во-первых, оба заговорщика не имели достаточного технического образования, чтобы учинить что-нибудь эдакое, а во-вторых, по той же самой причине Арсений вряд ли сумел бы отличиться при ликвидации аварии. Опять пшик.
        - А если бунт?- ероша волосы, спросил Арсений.
        - Какой еще бунт?
        - На корабле. Бунт переселенцев с нижних палуб. Они живут розовыми надеждами, а на самом деле половина из них перемрет на новом месте в первый же год…
        - Смотря какое место.
        - Оазис,- пояснил Арсений.- Я кое-что о нем выяснил. Если немного сгустить краски…
        Дженкинс поманил его пальцем, взял за лацкан и зашипел в ухо, как потревоженный аспид:
        - Не вздумайте! Вы там были? В смысле, на нижних палубах? Я был. Свинячьи условия. Я бы там на третий день повесился, но они - не я.
        - Тяжелы на подъем?
        - Наоборот. Это джинн в бутылке - только откупорь! Но я против. И вам не дам. Без кровавой каши не обойдется, а это блюдо не по мне. Вы ведь это сгоряча предложили, не так ли? Не подумав?
        Арсений поспешил согласиться. В последний вечер на Тверди он покинул общество, заперся у себя в номере и напился пьян. Стучался Дженкинс - Арсений не отпер. Кому не известно, что самая отвратная в мире картина - неудачник, скулящий от жалости к себе? Арсений знал это не хуже других. И знал, что он неудачник, никчемный неудачник с иссякшими ресурсами оптимизма. И жалел себя. Пил и жалел.
        В такие минуты он ненавидел всех, даже Риту. Неужели она не знала, что ее избранник жалкое ничтожество? Ведь знала! Знала! Надо было забеременеть и родить, чтобы заставить его шевелиться по-настоящему. Она решила, что это единственный способ растормошить инертное бревно. А он не может! Он не античный герой, а самый что ни на есть заурядный чиновник десятого класса, вдобавок временно разжалованный до шутовского ранга корабельного секретаря. Не умеет он совершать подвиги, не обучен! Хитрить, интриговать - и то не выучился как следует. Потребитель коктейлей, салонный клоун, жалкая пародия на человека, давить бы таких без жалости, да некому…
        Утром, бледный и серьезный, он отбыл на «Нахальный». Узрев Арсения, боцман Ферапонт присвистнул:
        - Ну и ну. Вижу, укатали тебя… Белый, как глист. А что так рано?
        - Десять дней.- Арсений указал на календарь.- О большем разговора не было.
        - Может, еще будет,- сообщил боцман.- Ну как, преуспел? А чего рукой машешь? Ничего не вышло, что ли?
        Арсений отрицательно помотал головой.
        - Н-да,- сказал Ферапонт.- Бывает. Коли невезуха, так уж во всем. Ну и что ты собираешься делать дальше?
        - Исполнять обязанности,- сухо ответил Арсений.
        - Думаешь, тебя рады здесь видеть?
        - Рады, не рады… Теперь-то что? Ведь витаминов и тмина в трюмах больше нет, верно?
        Ферапонт захохотал:
        - Их-то нет, зато есть кое-что другое… Ладно, молчу, тебе об этом знать не обязательно. Знаешь что, составь-ка прямо сейчас график расхода еще на десять дней вперед…
        - Не понял?- Арсений поднял голову.
        - А я думал, ты понятливее. Все равно ведь придется. Нет, никто тебе не прикажет второй срок подряд быть нашим представителем на «Атланте», это против традиций, тебя всего лишь убедительно попросят… и ты ведь не откажешься? Я так и думал. Начинай прямо сейчас, и мы с тобой еще успеем сгонять партию-другую в кости, а я пока поймаю какого-нибудь салагу, чтобы навел лоск на твои аксельбанты…
        Боцман как в воду глядел. За час до ухода в очередной подпространственный прыжок Арсений вновь ступил на борт «Атланта» - отутюженный, взбодрившийся и готовый ко всем свершениям, какие только можно выдумать совместно с Дженкинсом.
        Единственная обитаемая планета системы альфа Овена, оранжевой звезды, издавна известной арабам под именем Гамаль, не могла предложить туристам ничего интересного. Большая, с полуторной силой тяжести, жаркая, почти сплошь покрытая пустынями, планета отнюдь не сулила приятного отдохновения. Колония Оазис близ Южного полюса была старая, но единственная. Говоря по совести, человечество в своей экспансии забросило на планету всего-навсего один абордажный крюк.
        Тотальное преобразование биосферы оставалось в мечтах. После длительной войны с сепаратистами Земля стала гораздо осторожнее вкладывать средства в обустройство колоний. Стоит ли тратить годовой бюджет метрополии на создание колонистам почти земных условий существования, если первое, что они сделают после этого - попытаются отделиться? Сносные условия - это всегда приток поселенцев, торговля и процветание в не такой уж далекой перспективе. С жиру, как известно, бесятся. Например, исподволь начинают создавать многопрофильную экономику взамен однобокой. Экономическая независимость кружит головы. Если нельзя образумить колонистов простым торговым эмбарго, то это уже не колония, а отрезанный ломоть. В политике Земли и назначаемой ею местной администрации легко прослеживался примитивный, но бесспорный резон: с какой стати метрополия должна оплачивать будущие войны против себя, всех этих героев национально-освободительной борьбы, новоявленных Хуаресов, Боливаров и Вашингтонов, появляющихся вдруг, как чертик из коробочки, и собирающих вокруг себя толпы восторженно орущего пушечного мяса?
        Если бы толпы еще понимали, что они лишь пушечное мясо, разменные фишки для всех этих игроков!.. Где уж. Не поймут никогда. Даже символично, что Гамаль находится в созвездии Овена. Удел толп - блеять и давать себя стричь.
        Нет, пока еще не Боливарам, а метрополии. Метрополия лишь стрижет стадо, не испытывая нужды в том, чтобы гнать его на бойню. Более того, она заботится об умножении стада, сбрасывая в него свои демографические излишки. И даже с толикой кормов.

«Атлант» не мог миновать Оазиса. Кое-кто летел туда по контракту, но для большинства пассажиров третьего класса здесь был конечный пункт путешествия и новая земля обетованная с дефицитом воды, каторжной работой и чахлой торговлишкой. Оазису предназначалось и кое-что из содержимого грузовых трюмов. Элитным туристам, недовольным задержкой, предлагалась обзорная экскурсия по такырам и барханам. Обилие тех и других гарантировалось, а больше ничем планета похвастать не могла.
        Иное дело Рой. Пятую планету системы - полосатый гигант, очень похожий на Юпитер - окружало грубое кольцо из сотен астероидов размером от одного до тысячи километров, шарообразных и угловатых, битых взаимными столкновениями, и чудовищное количество метеоритного мусора. Остатки разорванного древним катаклизмом планетоида служили гигантским рудником - добыча металлов на астероидах считалась небезопасной, но прибыльной. В глубоких штольнях третьего по величине планетоида на месте полностью выработанного редкоземельного месторождения под устрашающей каменной толщей, по идее защищающей от метеоритной бомбардировки, был создан фешенебельный туристический центр.
        Смельчаки могли подняться в лифте к самой поверхности и воочию понаблюдать сквозь прозрачные бронеколпаки за вспыхивающими там и сям искрами - ударами микрометеоритов о реголит. Большинство довольствовалось наблюдением того же на огромных экранах центрального холла или обеденного салона, создающих впечатление нахождения на поверхности избиваемой космической глыбы. Изредка на месте особенно яркой вспышки вспухало кучевое облако пыли и ощущался более или менее слабый сейсмический толчок - это означало, что в астероид вонзился и перестал существовать камень размером с кулак, а то и со шкаф.
        Метеориты габаритами с катер и более обнаруживались радарами на подлете и отклонялись гравитационным лучом. Скрупулезные вычисления орбит показывали, что в ближайшие десять лет астероиду-турцентру ни в коем случае не грозит столкновение с космическим телом чересчур большой массы, с отклонением или дроблением которого возникли бы проблемы. Расчеты на больший срок были также успокаивающими, но куда менее определенными. Не хватало точности измерений и вычислительных мощностей.
        На Оазисе у Арсений ничего не вышло: слишком короткая экскурсия, зависший над барханами распухший оранжевый шар Гамаля, адская жара, нехватка кислорода, из-за которой экскурсантам пришлось пользоваться дыхательными масками, присутствие поблизости двух пилотов космической шлюпки - и никакого конструктивного плана, надежда на голую удачу.
        Арсений, правда, вовремя поддержал и тут же отнес в шлюпку пожилую леди, упавшую в обморок от жары и непривычно высокой тяжести… но что тут такого? Вот если бы внезапно налетела песчаная буря, или банда местных бедуинов, или какой ни на есть местный хищник с заранее раззявленной кинжалозубой пастью и стекающей на песок слюной…
        Да пусть хоть дождевой червь, лишь бы он был достаточно крупным и проголодавшимся, чтобы напасть и напугать! И торопиться со стрельбой совсем не надо. Пусть бы он успел отъесть кому-нибудь из экскурсантов руку или ногу (для них одним биопротезом больше или меньше - все едино), а остальных довел бы до бегства с заполошным визгом - только тогда, не раньше, можно было бы нашпиговать тварь металлом. До того клиенты должны успеть попрощаться с жизнью. На всякий случай Арсений поменял в полученном от Дженкинса пистолете парализующие ампулы на разрывные пули.
        И хоть бы хны! Никого. Даже пески - обыкновенные, не зыбучие…
        Он тянул время. Выкладывал знания о планете и выдумывал байки одну занимательнее другой. Вместо часа экскурсия продолжалась полтора. Толку - ноль.
        Смывая пот под струями душа на «Атланте», скрипя зубами от злости, Арсений дал себе слово. Рой. Здесь надо сделать все возможное. После Роя останется последний пункт круизного маршрута - Архипелаг. Но разве обязательно надо ждать последней возможности? И разве прозрачные бронеколпаки на астероиде так уж прочны?
        - Практически непробиваемы,- ответил на вопрос техник-смотритель систем наблюдения.- Тут нужен камень массой не менее килограмма, летящий со скоростью минимум пятьдесят километров в секунду. Тогда - да, тогда может пробить. Вот только у нашего мусора относительные скорости, как правило, невелики - кольцо все-таки. Не хаос. Прямые попадания были, да вот, кстати, след одного из них. А насчет серьезных повреждений не беспокойтесь, их не будет…
        Уверенно-покровительственный тон техника действовал на нервы.
        - А терроризм?
        - Где, здесь?- Техник рассмеялся.- Не бывает. Кроме того, разрушение бронеколпака никоим образом не приведет к декомпрессии даже малой части комплекса. Это предусмотрено проектом. Поверьте, наши системы абсолютно надежны.
        - Так не бывает.
        Техник рассердился.
        - Ну хорошо, исчезающе малая вероятность катастрофы действительно существует. Подсчитано, что по вине техники аварии второй степени тяжести и выше должны случаться в среднем один раз в три тысячи лет. Если, конечно, не пренебрегать профилактикой. Да на нас раньше свалится действительно большая каменюка!
        - А вы часто ее проводите, эту профилактику?
        - Как положено. А сейчас прошу извинить, я занят. Всего хорошего.
        - Простите,- сказал Арсений.- Вот вы говорите: по вине техники… А по вине обслуживающего персонала?
        - Защита от дурака имеется повсеместно. Вы удовлетворили свое любопытство?
        Дженкинс только улыбнулся, когда Арсений перечислил препятствия к осуществлению плана. Кажется, этот денди вообще не обладал способностью впадать в уныние.
        - Ждите и предоставьте действовать мне.
        - Неужели есть идея?
        - Еще не знаю. Да не стойте вы тут! Идите в холл, вас, наверное, уже ищут. Вращайтесь, веселитесь, танцуйте, вешайте лапшу и все такое. Будьте душкой.
        - А вы?
        - А я посмотрю, действительно ли ничего нельзя сделать. Адью!
        Стены и потолок центрального холла лгали, будто выпирают из скальной толщи на поверхность. Зато прямо над головой разворачивалась феерия. Полосатый желто-коричнево-багровый шар с родимыми пятнами атмосферных вихрей медленно поворачивался, отбрасывая резкую тень на искрящуюся алмазную россыпь тонкого внутреннего кольца. Там и сям среди неподвижных звезд плыли горошины лун Роя, круглые и не очень, по-разному освещенные оранжевым солнцем, и бледной полосой через все небо тянулось внешнее кольцо космической пыли. Чпок!- раздавалось через неравные промежутки времени, и на холмистой равнине между зрителем и близким горизонтом на миг возникала вспышка и поднимался фонтанчик быстро оседающей пыли. Чпок! Чпок!
        - Это великолепно, не правда ли, дорогая?
        - Изумительно!
        - Бесподобно!
        - Милый Арсений, идите к нам, вы еще не видели… Ах, какая вспышка! Умоляю, скажите, это не опасно? Дайте руку. Вы чувствуете, как я вся дрожу?
        - ВСЮ вас он еще не чувствует, дорогая…
        - Ах, оставьте!.. Поверьте, если рядом нет настоящего мужчины, то жизнь прожита зря… да она и не затянется. Вы туда поглядите - это же настоящая бомбардировка! Сражение! А если метеорит попадет прямо в нас? Я положительно умираю от страха…
        - Нет ни малейших оснований для беспокойства, мадам. Мы хорошо защищены, системы комплекса в порядке, персонал компетентен, регламентные работы проводятся вовремя. - Арсений расправил плечи.- Я проверил лично.
        - Вы уверены? Поэтому вы так задержались? Ах, вы меня так успокоили… Скорее взгляните туда! Какой удар! Настоящая бомба! Фугас! Смерть, взрыв, аннигиляция! Князь, подите сюда, наш милый Арсений утверждает, что для тревоги нет никаких оснований…
        Все начиналось сызнова. Арсений не сомневался: то, на что туристы таращатся сегодня со страхом и восторгом, завтра вызовет лишь слабый проблеск интереса, а послезавтра превратится в изрядно поднадоевший фон. Их и стараются не держать больше трех дней в одном месте, иначе заскучают…
        Кому скука, а кто-то должен исхитриться достичь своей цели в три дня!
        Все было хорошо. Снилась Рита.
        Она взмахнула руками, как большая красивая птица, и взлетела; Арсений за ней. Он вдруг обнаружил, что летать совсем не трудно, и вовсе незачем надрываться, суматошно колотя воздух конечностями, надо только захотеть - и взмоешь в воздух. Это так просто! И ничто не давит, и дышится легче. Ау, люди! Вы, там, внизу, мелкие букашки, чинуши, корабельные секретари, люди толпы, кичащиеся своими ничтожными правами,- делайте, как я! Ах, не можете?.. Так чего же стоит ваша спесь, на что годятся ваши права? Ведь право взлететь, и взлететь выше других, есть у каждого. Ну же, ну! Надо только захотеть, слышите вы! Очень сильно захотеть, а остальное придет само. Неужели вы можете только мечтать и завидовать, где же ваша способность по-настоящему страстно желать? Эх вы, люди…
        Рита куда-то исчезла, напрасно он искал ее глазами. Он поднимался все выше, и становилось все холоднее, вдобавок его начало трясти в турбулентных потоках. На миг Арсений ощутил ужас, поняв, что совершенно не умеет управлять своим телом, и сейчас же увидел Дженкинса. Тот почему-то не летал, а стоял возле кровати и ожесточенно тряс Арсения за плечо:
        - Подъем!.. Вас ждут великие дела!
        - Как ты вошел?- спросил Арсений, не заметив, что ненароком перешел на «ты», и начал жмуриться, прогоняя сон.
        - Однако легче мертвого добудиться,- сообщил Дженкинс.- Как вошел? А замки отключились. Вообще все отключилось, кроме аварийного освещения. Гравитация - тоже. Чувствуешь, как легко?- Дженкинс подпрыгнул, свечкой взмыл к потолку и начал опускаться с медлительностью воздушного шарика. Засмеялся.- Чего ждешь, одевайся. Великие дела не могут ждать вечно.
        - Это ты отключил?- Арсений нашарил сорочку и с третьей попытки попал в рукава.
        - Я, не я - какая разница!- Дженкинс был невероятно доволен собой.- Слушай дальше. Отключились системы жизнеобеспечения, но это ладно, сутки-двое протянем и без них, не помрем. Хуже другое: точнехонько на нас летит камешек метров двухсот в поперечнике и будет здесь через три часа с минутами, потому что системы наблюдения и внешние гравитаторы тоже вырубились… Да одевайся же! Понял свою задачу?
        Пока Арсений лихорадочно застегивался, Дженкинс успел выпалить подробности. Обыкновенная космическая глыба-бродяга, каких в Рое пруд пруди, сидела на близкой орбите и номинально входила в реестр потенциально опасных объектов. Следили за ней давно. Изначально она не представляла большой угрозы - ее просто хотели подцепить гравитационным лучом и перевести на другую орбиту, превратив опасность столкновения с обитаемым астероидом из маловероятной в нулевую. Рутинная процедура, выполнявшаяся прежде сотни раз. Служба противометеоритной защиты предпочитала авралам превентивные действия.
        Сбой произошел в наименее подходящий момент. Одна за другой «посыпались» системы, отключился луч, но «большая считалка» еще действовала какое-то время. Результат вычислений новой орбиты космической глыбы был страшен. Чуть больше трех часов до столкновения. Место ударного контакта - почти точно над турцентром. Энергия соударения - более чем достаточна для обвала сводов бывшей шахты и полного разрушения технического обеспечения. Следствие: выжившие в дальних тупиках позавидуют мертвым, им придется умирать медленно, задыхаясь в темноте. Быстрые спасательные работы вряд ли возможны…
        - А «Атлант»? А «Нахальный»?
        - Не успеют даже на форсаже. Они сейчас по ту сторону планеты и вне Роя.
        Арсений запустил пальцы в волосы.
        - Зачем ты это сделал?!
        - А что я такого сделал?- В глазах Дженнингса прыгали веселые чертенята.- Подумаешь, совратил младшего оператора «большой считалки»! Думаешь, он самоубийца? Он шутник и в деньгах нуждается. Ему тут скучно. В действительности глыба пролетит километрах в полутора от поверхности, а мы на нее полюбуемся. Красивое, наверное, зрелище…
        - Фиктивная катастрофа?- прозрел Арсений.
        - А ты что, мечтал о настоящей? Не дрейфь, опасности нет, все проверено и перепроверено… Живее, не то опоздаем. И учти, сейчас начинается твоя работа, только твоя. Я в стороне, я обычный испуганный турист. Твоя задача мужественно сеять панику. И мужественно ее предотвращать. Справишься?
        - Постараюсь. А дальше?
        - Полезешь в аварийную шахту и устранишь замыкание. Что?.. А меня это не касается, захочешь - разберешься. Там и младенец разберется. На самом деле те кабели вообще ни при чем, система должна автоматически переключаться на резервные, но пусть считается, что в программном обеспечении была «дыра». Тем временем мой шутник запустит одну свою программку-иммитатор… Улавливаешь?
        - В общих чертах,- сознался Арсений.
        - А подробно тебе знать и не нужно. Помурыжь толпу как следует, заставь подрожать и полезай в шахту. Держи.- В ладонь лег крохотный флакончик.
        - Это еще что?
        - Краска. Седая. Выкрасишь ею полголовы. Вылезешь из шахты - все ахнут. Ну как не ходатайствовать перед начальством о награждении такого смельчака?
        - А…
        - Походишь седым до конца круиза, ничего с тобой не случится. А мой шутник разорвет контракт и смоется. Здесь еще не скоро поймут, что произошло на самом деле, а когда поймут, будет уже поздно. Сто против одного, что местные власти предпочтут не раздувать дело… Ну, чего ждешь, вперед!
        Коридор. Слева, почаще,- двери номеров «люкс», справа, пореже - двери суперлюксов. Один гиперлюкс в торце. Непривычно скупое аварийное освещение. Бегом! Колотя по пути во все двери! Дженкинс веселился вовсю, по-ребячьи радуясь удачной шутке и малой тяжести. Оттолкнулся от пола, тараканом пробежал по стене. Арсений летел гигантскими прыжками, стараясь лишь не шарахнуться макушкой о потолок. В центральном холле погасли большие обзорные экраны, действовал только малый, служебный, и огромная планета на нем, освещенная сбоку, походила на гигантский чебурек. Сияло внутренне кольцо, там и сям висели мелкие луны. Тускло светилась пыль.
        Персонала - никого. Дженкинс подмигнул: оно и понятно. Инженерам и техникам не до туристов, а стюарды не то попрятались, не то их никто не удосужился разбудить. Оно только к лучшему - с любой точки зрения.
        Туристы высыпали в неглиже. Недовольное ворчание только что проснувшихся, возгласы удивления, испуга.
        - Милый Арсений, что случилось? Ох… Я летаю! Барон, поймайте же меня скорее…
        - С удовольствием. Господин офицер, будьте так любезны объяснить нам, что, собственно, происходит? Эта странная побудка…
        - Возмутительно!
        - Учебная тревога, наверное. Они тут на периферии всегда рады развлечься за наш счет…
        - Безобразие!
        - Не знаю, как вы, господа, а я пошел спать.
        - Господа, предложите же кто-нибудь даме халат, холодно ей в пеньюаре…
        - Почему света нет? Кто здесь ответственный?
        - Господа, прошу внимания!- Всю веселость с Дженкинса рукой сняло. Играл он отлично. Арсений готов был поклясться, что денди отчаянно трусит, у него даже лоб вспотел, а челюсть прыгала.- Это я взял на себя смелость разбудить вас. По-моему, что-то случилось…
        - Что случилось?
        - Что?!
        - Дамы и господа, спокойствие!- петушиным фальцетом крикнул Арсений. Прочистив горло, поправил тембр.- Думаю, для тревоги нет никаких оснований. Что случилось, я сейчас узнаю, а вас прошу спокойно разойтись по номерам и не впадать в панику…
        Дженкинс исподтишка подмигнул ему, одобряя. Слово «паника» вне зависимости от контекста было как нельзя более кстати. Для подведения человеческой психики к опасной черте лучшего слова не придумано.
        - Мы останемся здесь!..- взвизгнул кто-то.
        - Нет, пойдем и выясним все сами! Мы имеем право знать, что нас ждет, а они не имеют права скрывать от нас…
        - Нет, пусть идет мичман! Господа, господа!.. Пусть идет мичман!
        Арсений вздел руки, требуя тишины. Заткнуть рты всем без исключения, понятно, не удалось, но его хотя бы слышали. Да, конечно, он пойдет и все-все выяснит. От члена экипажа «Нахального» скрывать ничего не станут. Он вернется и обо всем расскажет… при том непременном условии, что уважаемые леди и джентльмены явят собой образец выдержки и хладнокровия. Беснование все равно ничего не изменит к лучшему и может только осложнить положение, если оно и вправду серьезно. Договорились?
        Дженкинс чуть заметно кивал: молодец, все идет как надо, ты держишь их в должном градусе напряжения, а теперь иди, послоняйся где-нибудь вне поля зрения и скорее возвращайся…
        Арсений сделал больше: поднялся на служебный ярус, наткнулся на мрачного охранника, пропущен не был, но выслушал мнение: «Кажется, дрянь дело». Подробностей цербер не знал, но Арсений сумел вытащить из него мнение о том, что накрылась вся система, включая, возможно, и внешнее слежение. От этой печки уже можно было плясать в разговоре с туристами, но главное - Арсений запасся свидетелем. Если последует разбор, можно будет указать источник общей информации. А частности он, Арсений, додумал сам. У него вообще развитый аналитический ум. А уж когда он учуял подозрительный дымок из аварийной шахты, у него отпали всякие сомнения в целесообразности немедленных действий… кстати, надо как-нибудь незаметно выяснить у Дженкинса, где она находится, эта чертова шахта…
        Глава 8
        Сигма Октанта
        Дженкинс помогал ему менять примочки. Арсений сидел на койке в своей каюте на
«Атланте» и шепотом сквернословил. Все тело было в синяках и болело так, будто по нему ходили не люди, а слоны.
        Стоптали. А чего он такого сказал? Вышел к ним с постным лицом, траурным голосом изложил про астероид, предложил помолиться, вот и все. Дженкинс сам говорил, что, прежде чем действовать, надо заставить толпу подрожать. А они вместо этого с воем кинулись наверх, словно бабуины, а не аристократы… и некий корабельный секретарь опрометчиво оказался у них на пути.
        Обидное фиаско и двое суток лазарета в довесок. Переломов и внутренних повреждений, к счастью, нет, только ушибы, но какие! О том, чтобы лезть в какую-то шахту, не могло быть и речи. Если бы не малая тяжесть, можно не сомневаться - затоптали бы насмерть.
        От Дженкинса он узнал, что было дальше. В давке несколько туристов получили незначительные травмы. Могло быть хуже, но Дженкинс, увидев, что корабельный секретарь лежит в отключке, быстро сориентировался в ситуации и дал условный сигнал своему сообщнику-оператору врубать свою хитрую программу - тот и врубил. Космическую глыбу-убийцу удалось отвести в сторону якобы в самый последний момент. К громадному облегчению публики и без малейшей пользы для Арсения.
        Дженкинс не укорял - скорее, сочувствовал. Правда, немного снисходительно.
        - Архипелаг,- хрипло проговорил Арсений.
        - А что Архипелаг?
        - Последний шанс. Теперь самый последний. Еще есть время придумать новый план.
        Дженкинс равнодушно пожал плечами:
        - Придумай.
        - Не понимаю…
        - Я выхожу из игры,- пояснил Дженкинс.- Это скучная игра. Надоело. То ты путаешься в топографии, то грубо ошибаешься в элементарной психологии… Нет, с меня хватит.
        В голосе Арсения прозвучало больше горечи, чем он хотел:
        - Ты считаешь меня ни на что не годным?
        - Возможно, просто фатально невезучим,- уклонился Дженкинс.- А какая, в сущности, разница?
        - Я верну тебе все затраченные деньги,- с горячностью пообещал Арсений.- Не сейчас, но со временем…
        - Да разве в деньгах дело? Прости, но я не люблю, когда мои усилия не дают результатов. Никогда не мечтал поменяться местами с Сизифом, нудная у него работа.
        - А…
        - Мешать не намерен,- успокоил Дженкинс.- Действуй сам, а я понаблюдаю со стороны. Не упусти удачу, и я первый тебя поздравлю…
        О том, как он унижался, уговаривая Дженкинса помочь еще раз, Арсений потом вспоминал с мучительным стыдом. Ничего не вышло, Дженкинс ушел.
        Теперь оставалось рассчитывать только на самого себя. Стиснув зубы, Арсений поглощал громадное количество информации о планете Архипелаг, что в системе сигмы Октанта. Одна из старейших колоний… Культурное население сосредоточено на островах… так… субтропический климат, выращивание морепродуктов на обширном шельфе, нефтедобыча, продовольственная и энергетическая независимость, туризм, процветание, попытки правительства ограничить иммиграцию… ничего особенного. Местные легенды… черт возьми, скудно-то как!.. Ага! Если смотреть с Земли, Сигма Октанта - аналог Полярной звезды для Южного полушария, жаль только, что тускленькая… Ничего, сойдет и такая, сказать об этом надо обязательно. Правда, все равно не то. Нужна жгуче интересная информация о потенциально опасных местах, нужна завлекалочка для лакированных бездельников, чтобы они настаивали, требовали, молили устроить туда экскурсию. Организовывать опасность некогда и не с кем, надо лезть на рожон… Что может предложить планета? Океан? Гм. Воды много, а толку мало, опасных для человека организмов практически нет, ураганы и цунами редки… Ага, есть
большой кусок суши, почему-то названный Потеющим континентом. Любопытно, почему пресловутое «культурное население» облюбовало острова, а не материк? Быть может, существует и «некультурное»?..
        Арсений озадаченно поскреб в затылке. Улыбнулся. Его охватило предчувствие удачи - не в первый раз, но прежде все планы шли прахом, а сейчас такого просто не могло случиться. Он не допустит. Ни за что.
        Очередной подпространственный прыжок остался позади, «Атлант» приближался к Архипелагу. Со смотрового яруса уже удавалось различать в оптику две цепочки островов, облачные массы над необъятным океаном и единственный материк неправильных очертаний. Спустя сутки легли на орбиту, и удачно: на первом же витке лайнер прошел над материком, погруженным в ночь. С высоты пятисот километров Арсений указывал на яркие окружности, четко проступающие в непроглядной темени:
        - …содержит легкие фракции, поэтому местный битум, к сожелению, огнеопасен. Просачиваясь сквозь пористые породы, он повсеместно выступает на поверхность и только и ждет случая вспыхнуть от сухой грозы или человеческой оплошности. Тогда возникает огненное кольцо и распространяется до океана, если только не наткнется на себе подобное… Видите ту восьмерку? Это совсем недавно слились два кольца. А вон те огненные дуги - остатки очень большого кольца, и - внимание!- внутри его на успевшей пропотеть битумом земле уже зародилось маленькое колечко. Видите? Видите? Вон там! А вон еще!..
        - Вы сказали «человеческая оплошность»?- Даму передергивало.- Неужели в этом аду живут люди?!
        О всякого рода отщепенцах и потомках преступников, когда-то ссылаемых на Потеющий материк, информации было немного, и Арсений вдохновенно досочинял недостающее. Да, дикари. Только дикари сумеют там выжить. Каннибалы? Трудно утверждать наверняка, мадам, но нельзя и полностью исключить. Видите ли, материк слабо исследован, островитянам он просто не нужен, им хватает нефти на шельфе, а этнография у них вообще не развита. Разумеется, дикари должны чем-то питаться помимо человечины… корешками какими-нибудь, наверное. А может, ловят летающих насекомых или норных грызунов. Полагаю, они не испытывают недостатка в огне для приготовления пищи…
        Смешки. Шутка оценена. Душка-гид сдержанно улыбался и заканчивал рассказ, между делом успев вставить в него еще пару заготовленных острот. И добавлял главное:
        - Жаль, что мы не увидим всего этого вблизи. Кажется, экскурсия на Потеющий материк не запланирована…
        - Почему же?!
        Арсений разводил руками: чего не знаю, мол, того не знаю.
        Уже сутки он исподволь подогревал интерес туристов к Потеющему материку. Только там он мог на что-то надеяться. Счастливый случай - эндемик материка, на благополучных островах он не живет, это точно.
        Арсений имел возможность в этом убедиться. Четыре дня субтропического рая, дивный пляж, диковинные местные деревья с изумительно вкусными плодами, белое в зените и желтое на закате солнце. Глупые разговоры, глупый флирт, и хоть ты голову о стенку расшиби - никакой возможности отличиться!
        Мобилизовав все свое терпение, Арсений не отходил от «своей» группы. Запасы дежурных острот были на исходе, запасы тем для разговора - тоже. Труднее стало выдумывать на ходу. До профессиональных сочинителей Арсению не было никакого дела, но он уже начал понимать, что такое творческий кризис.
        Задача оставалась прежней: находиться вблизи, но не маячить. Быть любезным, но не приторным, остроумным рассказчиком, но не балаболкой. Привлечь к себе и не надоесть. Ни в коем случае не размагничиваться. Время от времени напоминать о материке, как бы невзначай.
        Четыре дня пытки.
        Космодром. Шлюпка. Подъем на «Атлант».
        Вызов к капитану лайнера не прозвучал неожиданностью.
        - Я вас прошу впредь не настраивать пассажиров на посещение мест, не значащихся в круизной программе!
        - Слушаюсь, сэр. Однако я не…
        - Замолчите, баталеришка! Ко мне обратилась группа пассажиров с настоятельной просьбой организовать для них посещение этого… Потного материка. К сожалению, среди них вице-президент корпорации Астролайнз и супруга министра по делам колоний. Я не могу отказать им в праве выпачкать ноги мазутом, если им взбрела в голову такая фантазия. А поскольку взбрела она не без вашего участия, вы отправитесь с ними в качестве гида. Сейчас же. Группа ждет. Я задерживаю отлет, даю вам шлюпку и не более одного часа на то, чтобы подышать тамошними миазмами. Марш отсюда!
        Арсений козырнул и выскочил за дверь. В душе у него пели свирели и щебетали соловьи. Получилось! Получилось!..
        Погодите, еще зазвучат фанфары!
        За валом ринга грозно гудело пламя. Потрескивали кожаные кровли шалашей. В яме стало трудно дышать, рядом надсадно кашляла старая Миана, зато здесь почти не ощущался жар. Иай протестовал - почему ему велели сидеть в яме, словно он старый, или немощный, или младенец? Он здоров и уже большой! Он может за один раз перенести из ринга в ринг каркас шалаша из выпрямленных и высушенных корней да еще малый бурдюк в придачу! Полный бурдюк, а не пустой!
        Обидно. Втолкнули в шалаш и велели сидеть в яме. Каар приказал, а как ослушаешься? Пожаловаться вождю - так ему некогда. Когда огонь идет стеной, лучше не соваться Хууму под руку, обязательно наградит таким подзатыльником, что на ногах не устоишь. Вождю некогда думать о каждом в отдельности, он должен думать обо всех сразу.
        Каар, вредный дылда, отыгрался за шутку мальца - решил показать, что он, Иай, еще сосунок, и место ему в яме со слепой старухой, которая кашляет и плохо пахнет. И Стея не позволила выйти из шалаша да еще спихнула его в яму, сестра называется! Начальствует так, будто заменяет мать. Нечего сказать, замена! Мама, пока была жива, всегда находила слово, а не тычок. А кто с одного взгляда нашел гнездо зреющей земной манны - Стея, что ли? Или Каар? Да он со своей высоты собственных ног не разглядит!
        Иай хотел бы переждать пожар вне шалаша, как большинство мужчин. Разве он не мужчина? Разве он не сумел бы перетерпеть жар снаружи? Ведь огонь не перемахнет через вал и не пожрет племя, не зря вал недавно подновляли, а что до волдырей от раскаленного воздуха, то у кого их нет? Поболят и пройдут, самое обычное дело.
        Гудело пламя. Кольцо пожара обтекало ринг. Не сильный пожар, но и не слабый. Обыкновенный, средненький. Пожары - бедствие и благо одновременно. Земля постоянно выдавливает из себя пищу для огня, и плохо, когда этой пищи слишком много. Тогда кольцо огня гораздо шире, пламя дольше и яростнее гложет вал, внутри ринга дымятся кровли шалашей, в бурдюках закипает вода, и даже в шалашах слабые умирают от жара и удушья. О таких ужасах рассказывают старики, передавая потомкам мудрость предков, но и старики не видели ничего подобного своими глазами. Много поколений назад люди поняли, что надо не только содержать в порядке оба ринга, но и самим выжигать пропотевшую смолой степь, если запаздывают тучи, роняющие небесный огонь.
        Горячий пот щипал глаза. Чесалось тело. Ничего, скоро наступит пора благодатных дождей, кожа перестанет свербить, и пройдут болячки. Иай как раз думал о падающей с неба воде, о настоящем ливне, после которого так легко дышится, и о полных бурдюках, и о том, как он будет, хохоча, бегать под дождем, когда, перекрыв ровный гул пламени, до слуха донесся гром.
        Странно: он не смолкал. Грохочущий небесный звук не бил с размаху, как обычный гром, он давил сверху, наращивая усилие, вжимая в землю все живое. Кто-то из женщин успел издать испуганное восклицание.
        А потом небо с ревом и воем низринулось на землю. И на земле не стало места, где можно спастись.
        Кажется, снаружи кричали, но крики людей тонули в страшном реве неба. Жар стал нестерпимым, и в конце концов Иай сам закричал от боли и страха. Слепая Миана тоже вскрикнула и вдруг навалилась сверху, как будто была ровесником и хотела побороть его, подгрести под себя, она не давала ему шевельнуться, а сама все время шевелилась, суетливо и бестолково, рыдая и хрипя…
        Прошла вечность, пока все кончилось. Вечность, наполненная болью и страхом.
        Извиваясь, как подземный червь, Иай выполз из-под старой Мианы. Он понимал, что она мертва, но отметил это чисто механически, потому что был слишком занят болью собственных ожогов. Все же, несмотря на боль, он удивился: шалаш исчез.
        Гудящий вал степного огня уходил прочь швыряя в небо жирный дым. Точно так же он уходил и прежде, много-много раз. Людей спасал ринг, спасали шалаши и ямы. Кто мог подумать, что шалаш не устоит, не спасет людей?
        Обугленное тело скорчилось, подтянув колени к подбородку, и Иай не сразу понял, что это долговязый Каар. Сейчас он казался маленьким и жалким. И от него неприятно пахло. Иай поискал Стею и нашел ее. Он нашел Хуума и остальных. Только один из соплеменников, такой же обгоревший, как Каар, слабо шевельнулся, прежде чем замереть окончательно.
        Тому, что опустилось с неба прямо в ринг, не было названия. На бескрайней равнине никогда прежде не водились такие звери, к тому же летающие по воздуху. И дышащие огнем.
        Дыхание чудовища выжгло ринг изнутри. Большинство шалашей завалилось или рассыпалось, устоял только один, крайний, но как раз он полыхал жарче всех. Языки огня бегали по жердям каркаса, и, шевелясь, как живые, чадно горели бесценные кожи.
        А из раскрывшегося брюха чудовища выходили люди. Иай не знал, как выглядят островитяне, но ни на миг не усомнился в том, что это они. Прилетели и все изменили. Мир рухнул. Теперь никогда не будет так, как прежде.
        Он не знал, что делать. Островитяне убили соплеменников своим чудовищем, но, может быть, они не хотели убивать? Не жалеют ли они сами о нелепой и страшной случайности? Не хотят ли исправить то, что натворили? Они странные, эти островитяне, о них рассказывают всякое. Кто знает, не умеют ли они оживлять мертвых?
        Первый из вышедших, моложавый красивый мужчина в странном серебристом одеянии, покрутил носом и сказал что-то, обращаясь к остальным на сильно исковерканном человеческом языке. Из всей длинной тирады Иай уловил лишь слово «вонь».
        Его заметили, но, кажется, не обратили внимания. Мужчина разразился новой тирадой. Ему явно что-то не нравилось. Рядом с ним на обожженной земле тлел клочок кожи от шалаша, и мужчина занес ногу и брезгливо пнул дымящийся клочок.
        - Не-е-ет!- дико вскрикнул Иай.
        Теперь ему все стало ясно. Он заметался в поисках оружия. Уцелел дротик Хуума, хотя короткое древко частично обуглилось. Зато широкое костяное лезвие, которым одинаково удобно выкопать яму, убить норного зверька и подцепить клубень земной манны, не пострадало совсем. Прежде Иай и думать не смел прикоснуться к оружию вожака. Но Хуум ушел, а собственность ушедших принадлежит уцелевшим и продолжает служить племени.
        Даже если от племени остался всего один человек.
        Трудно бежать, больно. Все тело пылает. Но он добежит до врагов и сделает то, что должен с ними сделать. Потому что с врагами иначе нельзя. Нет, он не станет метать дротик издали - на бросок просто не хватит сил. Он добежит…
        Островитянин выхватил из кармана какой-то небольшой блестящий предмет.
        Иай не знал, что это такое. А если бы знал, то все равно не поступил бы иначе. Эти люди оскорбили самое святое - кожу. Они не должны жить. Души ушедших соплеменников звали к отмщению.
        Арсений слышал, как позади завизжали женщины, и больше не колебался. Только не надо торопиться. Пусть дикарь сперва замахнется своим копьем. В идеале не мешало бы позволить оцарапать себя, но кто знает этих дикарей - вдруг острие отравлено?..
        И так сойдет. Наконец-то удача! Великолепно. Блистательно. Даже не возникло необходимости изобретать опасность - случай представился сам.
        До островитянина оставалось два шага, когда Иай словно налетел на стену. Грохота выстрела он не услышал.
        Дженкинс упорно избегал встречи. Арсений сам нашел его на пустынном смотровом ярусе. Удаляющаяся сигма Октанта, превратившись в невзрачную желтоватую горошину, уже никого не интересовала. «Атлант» готовился к финальному подпространственному прыжку. К Земле.
        - Я слышал, вас можно поздравить?- вяло поинтересовался денди.
        - Еще нет,- признался Арсений, отметив, что Дженкинс подчеркнуто перешел на «вы». - Но пассажиры ходатайствуют…
        - Значит, награда у вас в кармане. Радуйтесь. За вас хлопочут влиятельные лица, и я, пожалуй, не стану им мешать. Вы ведь, как я слышал, спасли группу остолопов, застрелив кровожадного каннибала? Без сомнения, полумертвый мальчишка, весь в ожогах, всех бы вас убил и съел за один присест…
        - Вот ваш пистолет, возьмите.
        Дженкинс сделал отрицательный жест.
        - Оставьте себе… герой. Конечно, вы не застрелитесь, но хотя бы не провоцируйте меня убить вас…
        - Вы виновны не меньше моего.
        - Да. Вы сделали меня виновным… Господи, да неужели у вас не было другого выхода?
        - Ради сына,- тихо сказал Арсений.
        - Всегда найдется ради чего,- меланхолично возразил Дженкинс.- Но посмеете ли вы рассказать сыну правду?
        - Что вы можете знать об этом?- крикнул Арсений ему в лицо.- Разве вам приходилось выцарапывать, выгрызать принадлежащее вам по праву? Вам, кому все досталось от рождения? Вам, прожигателю жизни?!
        На мгновение ему показалось, что Дженкинс сейчас ударит его. Захотелось драки. Ну же, чего ждешь? Начинай!
        Чуда не произошло. Дженкинс не снизошел.
        - Да, я прожигаю жизнь,- сказал он, отступив на шаг, чтобы ненароком не коснуться Арсения,- но только свою.
        - Мальчишка все равно погиб бы!- кричал Арсений.- К тому же он дикарь, грязный дикарь! И он напал первым!..
        Дженкинс круто повернулся на каблуках и пошел прочь, ничего не ответив.
        Арсений прижал пылающий лоб к иллюминатору. Что ж… хорошо уже то, что денди удержался от изречения банальностей. Мол, ничтожество - и во дворянстве ничтожество, видовая принадлежность козявки не зависит от высоты ее полета. И это правда.
        Можно знать ее. Но говорить о ней совсем не обязательно.
        И все-таки он вернется с подтвержденным дворянством, и они с Ритой наконец-то вступят в законный брак, и он усыновит собственного сына. Разумеется, надо раздать долги и выполнить данное господину Прохазке обещание - пойти с ним по трюфели с хряком Чемпионом. Чего же еще желать?
        Арсений догадывался чего. Вероятно, Дженкинс считает его подлецом, но это не так. Подлец не захотел бы забыть то, что произошло на Потеющем материке, подлецу было бы все равно.
        Забыть - нет, невозможно. Но выход, конечно же, есть - не вспоминать то, что никак не забывается.
        Этому не надо учиться, это придет само. Главное, знать, что в любой ситуации всегда найдется выход, отдушина, щель.
        Особенно для очень мелких существ.
        Всегда ли?
        Арсений еще не знал, что всего минуту спустя он некстати вспомнит слова боцмана Ферапонта о том, что «Атлант» - тот же «Титаник» и когда-нибудь кончит сходным образом. Он не знал, что до конца полета не сможет избавиться от этой мысли, что она скрутит его, заставив просыпаться по ночам с пулеметным сердцебиением, а днем держаться поближе к эвакуационным палубам, потея от страха, ругая Ферапонта и сетуя на подлюку-судьбу, наотрез отказывающуюся оперировать категориями справедливости и несправедливости. Он не знал, что боязнь внезапной смерти останется с ним на многие годы, совершенно отравив семейное счастье. Все это ему еще предстояло испытать.
        А пока - целую минуту - он искал в себе новую точку душевного равновесия и даже улыбнулся своему отражению в иллюминаторном стекле, почувствовав, что вот-вот найдет ее.
2002г.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к