Гришанин Дмитрий, Мах Недоучка

Мах-недоучка Дмитрий Гришанин
        # Развеселый Мах - первый двоечник Высшей школы магического Ордена Светотеней, лентяй, недоучка и, по странному стечению обстоятельств, - ВЕЛИЧАЙШИЙ из когда-нибудь известных спасителей мира от черной силы Зла!
        Он странствует по миру, где обитают прелестные ведьмочки и крепко (запоями) поддающие чернокнижники, суровые до неприличия амазонки и плохо выдрессированные боевые драконы.
        А русалки СОМНИТЕЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ!
        А гигантские монстры С САМЫМ ГНУСНЫМ ХАРАКТЕРОМ!
        А порождения Тьмы, ВООБЩЕ НЕ ВОСПРИИМЧИВЫЕ НИ К МЕЧУ, НИ К МАГИИ!
        Вы думаете, это - все? Это еще только цветочки!
        Поклонники иронической фэнтези!
        Не пропустите!
        Дмитрий Гришанин
        Мах-недоучка
        БЕЗЛИКИЕ
        Пролог
        Огромные каменные глыбы на вершине Безымянной Горы валялись не просто так - они были тщательно подогнаны одна к другой и вместе составляли древний колдовской знак, - но восьмилетнему Маху они представлялись беспорядочным нагромождением валунов. Тугие струи ветра, проносясь через многочисленные трещины, оглашали вершину горы зловещим разноголосым воем. Небо, утром еще солнечное, теперь залепили грязные серые тучи. Окружающий сумрак время от времени взрывался слепящим светом ветвистых желтых молний, и за каждой вспышкой вскоре следовал громовый раскат, будто в небесах что-то рушилось.
        Мах первый раз в жизни оказался так далеко от родного замка, и ему было страшно, очень страшно. Его хрупкое тело сотрясала нервная дрожь, глаза были на мокром месте, и лишь присутствие отца мешало мальчику расплакаться навзрыд.
        - Ну вот, сынок, пришло нам время расстаться… Это еще что такое, Мах? Ну-ка, прекрати! - Барон Верд, сухощавый мужчина лет сорока, присел на корточки и обнял всхлипывающего ребенка. - Не стыдно тебе? Ай-ай-ай! Будущий рыцарь, а расхныкался, как белошвейка.
        Мальчик уткнулся в отцовское плечо и пропищал срывающимся голосом:
        - Не оставля-ай… Стра-а-ашно… Я домо-о-ой хочу-у-у…
        Верд укоризненно покачал головой:
        Успокойся, малыш. Вот увидишь - время быстро пролетит, очень быстро. И тебе откроется много нового, интересного…
        - Хочу-у домо-о-ой!.. - упрямо взвыл Мах. Казалось, целый ковшик слез разом выплеснулся ему на щеки.
        - Не кричи, пожалуйста! - В голосе барона слышалось уже явное раздражение. - Все равно, кроме нас с тобой, тут нет ни души, а твой отец еще не оглох… разве что от твоих воплей. Вот увидишь, это приключение очень тебе понравится. Глазом моргнуть не успеешь, как снова окажешься дома. Ты же знаешь, я хочу тебе только добра… Ты мне веришь?
        Ребенок кивнул, но тут же разрыдался в голос.
        - Все, Мах! - Верд решительно отстранил от себя плачущего сына. - Мне больше нельзя оставаться рядом с тобой. Очень скоро за тобой придут… Прощай, сын. Удачи тебе!
        С этими словами барон отвернулся и, не оглядываясь, пошел вниз по тропинке, едва заметной в полумраке.
        Рыдания сменились отчаянными воплями: «Папа! Па-апа-а-а…» - и Верду вдруг подумалось, что они с сыном могут никогда больше не увидеться. От такой мысли отцовскому сердцу впору разорваться на части, но барон не мог поддаться чувствам - клятва связывала.
        Верд до боли в глазах всматривался в сооружение на вершине Безымянной Горы. ЭТОМУ предстояло свершиться с секунды на секунду… Но время тянулось мучительно медленно, так всегда бывает, когда ждешь. Перед глазами отца все стоял образ до полусмерти напуганного Маха, который остался один на один с безжалостными стихиями. Барону вспомнилось, как он впервые взял на руки новорожденного сына и какие благодатные чувства наполнили тогда его душу. И как малыш впервые сказал «папа», и как сделал несколько первых, нетвердых еще шажков ему навстречу. Вспомнилась гордость за первые успехи сына и огорчения от его неудач… И каждое из этих воспоминаний было прекрасно. А теперь вот пришлось своими собственными руками оттолкнуть мальчика. Очертания вершины вдруг размылись, и Верд поспешно смахнул с глаз предательскую влагу.
        Наконец долгожданный миг наступил - барон рассчитал верно. Слепяще-белая молния ударила в самую середину каменного колдовского знака, и вершина тут же окуталась плотным молочным туманом. А еще минуты через две - на диво быстро - небо очистилось от хмурых туч, и яркие лучи полуденного солнца в мгновение ока слизнули волшебный туман.
        Переждав все эти метаморфозы, Верд медленно - ноги едва шли - вернулся на вершину Безымянной Горы.
        Как и следовало ожидать, мальчик бесследно исчез. Молния опалила валуны, составляющие знак, но ни один из них - слава Создателю! - не треснул. Значит, маги Ордена Светотеней отнеслись к Маху благосклонно. Да, по всем признакам выходило, что отпрыск его рода принят Высшей Школой древнего колдовского Ордена. Гордость переполнила отцовское сердце, приглушив даже горечь разлуки. Барону вновь удалось обставить злодейку судьбу на крутом и весьма рискованном повороте.
        И Верд впервые за последние восемь дней позволил себе беззаботно, от души улыбнуться…
        Часть первая
        ПРИЗРАЧНЫЙ ВОИН
        Мах стоял на песчаном острове, очень узком и бесконечно длинном. В том, что это именно остров, у него не было ни малейшего сомнения: и с левой стороны, и с правой полоску суши омывали два необозримых океана.
        В одном из них - в том, что по левую руку, - не было ничего необычного: соленая водица с недовольным ворчанием как бы нехотя набегала на гладкий берег. Второй же
        - по правую руку - потрясал воображение. Невероятно, но это был самый настоящий каменный океан: вместо воды в нем перекатывались мириады беловатых голышей. Разумеется, галечные эти волны наползали на берег куда медленнее водяных, но шума от них было раз во сто больше.
        Шум двух волнующихся стихий, водной и каменной, отдавался во всем теле рыцаря, но его барабанные перепонки были в полной безопасности - ведь он спал и видел сон, правда, причудливый на редкость.
        С трудом оторвав взгляд от каменного чуда природы, Мах поднял глаза к красивому бирюзовому небу и на его ярком фоне увидел огромную скалистую гору лимонного цвета. Склоны ее ближе к вершине были усеяны двумя или тремя десятками белых башенок разной высоты. Каждую из них, если рассматривать ее саму по себе, можно было бы назвать кособокой и даже уродливой, но вместе они выглядели гармонично, являя взору удивительный, неземной красоты белый замок.
        Присмотревшись, он заметил, что желтая гора загадочным образом парит над каменным океаном: полоска бирюзового неба между основанием желтой горы и белесой рябью океана видна была совершенно отчетливо.
        Картины, открываемые сном, чаровали, и Мах откровенно наслаждался ими. Но ко всему хорошему быстро привыкаешь, и хочется еще, еще и еще… Дело было в том, что на всем протяжении своего сна он стоял словно вкопанный на одном месте. Такое положение позволяло ему разглядеть лишь половину окружающего великолепия, о том же, что у него за спиной, он мог лишь догадываться.
        Движимый непреодолимым любопытством, рыцарь попытался повернуться, но лишь попытался: едва он шевельнулся, как оба океана вдруг вспучились и обрушили на него исполинские волны - сперва водяную, потом каменную.
        - Не-ет! Не хочу! Эй, кто-нибудь!.. Скорее! Помогите! Тону-у-у!!!
        Мах наконец-то совсем пробудился от чудесного сна, нежданно-негаданно обернувшегося жутким кошмаром, вскочил и затравленно огляделся. Впрочем,
«огляделся» - не то слово: в молочно-белом туманном мареве, что его окружало, не видно было даже собственного плеча. Зато твердая земля под ногами внушала уверенность, и это было весьма кстати для рыцаря, едва сбросившего путы ужасного видения. В принадлежности молодого человека к благородному сословию не было сомнений: это однозначно подтверждал меч, чей хищный клинок грозно выглядывал из-под его плаща.

«А видение ли это было? Одежда-то на мне насквозь промокла, хоть отжимай. Кто его знает… Может, это всего лишь проделки мокрого тумана, а может, меня и впрямь только что плющили страшные валы - водяной и каменный…»
        - Эй, ты! Чего примолк? Давай-ка вякни еще разок-другой. А то я за четыреста лет страсть как соскучился по человечьей речи, - прервал чреду неспешных умозаключений визгливый старческий голос.
        Солнце поднималось быстро, и туманная пелена истончилась, а местами и вовсе рассеялась. Нарушитель уединения обнаружился именно на такой проплешине шагах в пяти-шести от Маха. В немощной стариковской фигуре, сгорбленной несчетными летами, не было ни малейшей угрозы для юного богатыря, но тот на всякий случай положил руку на эфес.
        - Где это я? И кто ты такой? - спросил Мах пусть и не совсем учтиво, но зато кратко и по существу.
        Физиономия дедка расплылась в заискивающей улыбке.
        - О молодой и сильномогучий герой, прости, но по поводу нашего местопребывания у меня нет никаких соображений. Что же касается моего имени, изволь: дед Пузырь, весь к твоим услугам.
        - Как-как? Может, я ослышался? Пузырь, ты сказал? - Губы молодого рыцаря сами собой начали растягиваться в озорную усмешку.
        - А ну-ка, прекрати кривляться! - возмущенно загнусавил дедок. - За меч чуть что хвататься - этому, как я погляжу, тебя хорошо научили, а вот старших уважать… Ну да ничего, я и не таких мордоворотов обламывал. Сейчас будет тебе фокус-покус. Верь слову: мало не покажется и добавки не попросишь!..
        Яростные свои угрозы старик сопровождал энергичной и чрезвычайно забавной жестикуляцией, так что Мах просто не в силах был удержаться от истерического хохота. И рад бы остановиться - но куда там! И чем бледнее делался от ярости Пузырь, тем сильнее багровел от хохота рыцарь. Но вдруг…
        В желтых глазах старика полыхнула крохотная оранжевая молния, и в следующее мгновенье Мах уже отчаянно молотил в воздухе руками, стараясь удержаться и не упасть с высоты, - а было ее локтей пятьсот. Забавный старикан мигом вылетел из головы. Веселость как рукой сняло, глумливая улыбка сменилась гримасой неподдельного ужаса… Разум, не в силах объяснить, что случилось, елозил кругами по простому, казалось бы, вопросу: «Как это меня занесло на край пропасти? Ведь не было ни порыва ветра, ни землетрясения. Я только что стоял на ровной каменной плите, птички пели, светило солнышко…»
        Собрав всю свою волю, Мах наконец оторвал взор от пропасти и заставил глаза смотреть на облака. Когда гипноз бездны стал ослабевать и ноги, почти окаменевшие от страха, вновь обрели способность шевелиться, ему удалось отойти от края шага на три, и он опустился на камень в полном изнеможении.
        - То-то… Будешь теперь знать, как над стариками потешаться. - Дед Пузырь силился изобразить злорадство, но во взгляде его читалось искреннее сочувствие. - Мах, ты только это… того… не молчи. Я ведь все понимаю. Такие скачки любого проймут, да и с пропастью я малость перебрал. Но ты ведь и сам виноват: нечего было меня дразнить. Да не молчи ты! Ругнись хотя бы, что ли. Если хочешь, можешь даже мне по уху звездануть. Оно, конечно, мне это будет - что ежику колючка, но тебе, глядишь, и полегчает.
        - Ну что ты, дед, несешь? Какой ежик? Какая еще колючка? Заклинаю всем святым, скажи, что это было?! - взмолился рыцарь.
        - Ах да! - Странный дед всплеснул руками, звонко хлопнув себя по макушке, и неожиданно покаялся: - Вот ведь склероз проклятый - сто раз себе наказывал: первым делом надо все как есть растолковать человеку, а сам снова заболтался. Ой, не говори, старость не радость! Прощения прошу, сейчас все встанет на свои места… Начнем с того, что тебе наверняка стерли воспоминания о годах, проведенных в колдовской Школе Ордена Светотеней. Не бойся, ни на здоровье, ни на самочувствии это совершенно не отражается. Не ты первый, не ты последний, они со всеми своими выпускниками так обходятся. Понятия не имею, зачем им это надо, наверное, опасаются, что запомните адрес, зачастите в гости, да еще ватагу приятелей с собой притащите. А чародеи, знаешь ли, предпочитают уединение. Впрочем, все навыки и знания, обретенные в Школе, выпускник, насколько мне известно, уносит с собой, и лучшее тому подтверждение - самообладание, благодаря которому ты только что устоял на краю пропасти… Ну, как говорится, поздравляю с успешным окончанием Школы! Теперь ты - призрачный воин, а я - твой преданный призрак.
        На последней фразе дед Пузырь по-стариковски всхлипнул, смахнул невидимую слезу и уставился на ошарашенного Маха озорным взглядом.
        - Школа Ордена Светотеней? Уничтожили воспоминания? Мой личный призрак? - растерянно бормотал рыцарь.
        Пузырь жизнерадостно агакнул и, дабы хозяин не сомневался боле, сделался полупрозрачным, оттолкнулся ногами от каменной плиты и завис в воздухе.
        Дедок, похоже, ожидал восторгов, но Мах вскочил на ноги с перекошенным лицом и крепко сжатыми кулаками:
        - А-а, так ты и вправду призрак! Значит, это по твоей милости я чуть не сверзился с такой высотищи. Не отпирайся, по морде вижу, что твоя работа. Ну, сморчок старый!..
        Дед Пузырь не успел ответить: Мах, словно стрела, выпущенная из тугого лука, уже распластался в гигантском прыжке. Не встретив ни малейшего сопротивления, рыцарь следом за своим тяжелым кулаком пролетел сквозь бесплотную фигуру призрака и дальше. Но на втором прыжке твердь исчезла из-под ног Маха, и он с душераздирающим воплем полетел-таки в пропасть.
        Стремительный его полет длился от силы секунд десять, но рыцарю показалось, что он падает целую вечность. В первую же секунду мозг вынес окончательный и бесповоротный вердикт: спастись невозможно, смерть неминуема, зато о землю он грянется с такой силой, что ничего не почувствует. Хлоп! - и от пышущего здоровьем молодца останется лишь мокрое место. Странно, но Мах совершенно успокоился, ужас сменился благословенной апатией, и в душе, быть может впервые в жизни, воцарились мир и покой. Молодой человек прощался с жизнью улыбаясь и абсолютно ни о чем не жалел.
        Отсутствующим взором Мах пробегал по мелькающим перед глазами зарослям какого-то кустарника, чудом цепляющегося за отвесную скалу. С кустарником что-то было не так, но что именно, он так и не понял - слишком быстро летел. И эта неопределенность почему-то очень раздражала рыцаря. «Вот сейчас расшибусь, а что такое с этим дурацким кустарником, так и не узнаю. Да я же на том свете с ума сойду от любопытства!»
        Земля стремительно приближалась. С досады Мах готов был вырвать все волосы на голове - вот только времени на это, увы и ах, уже не оставалось. Секунды за четыре до удара рыцарь, плюнув на умиротворение последних мгновений бытия, впился взглядом в серовато-коричневую полосу с редкими зелеными и белыми вкраплениями…

«Ну, серо-коричневое, понятно, - скала, зеленое - кустарник, будь он неладен. А вот что это за белое под зеленым?»
        И все же он успел! Глаза чуть не лопнули от напряжения, но Мах своего добился. В самый последний момент, когда до земли оставалось не более двадцати локтей, его вдруг озарило: это человек в белом плаще висит на скале, ухватившись обеими руками за чахлый кустарник.
        Как только Маху удалось разглядеть эту фигуру, по ней пробежала оранжевая молния, и он, совершенно ошарашенный, повис между небом и землей. На всякий случай рыцарь крепко зажмурился.
        - Слава Создателю, успел! - раздался откуда-то снизу ликующий вопль деда Пузыря. - Махуня, сынок, как ты там? Жив, здоров и заикой, надеюсь, не сделался? Да расцепи ты ручонки-то, до земли всего шесть локтей осталось. Небось теперь не расшибешься.
        - Сейчас… разбежался. Так я тебе и поверил, - прокряхтел Мах, покрепче стискивая скользкую ветку.
        Но присутствие призрака несколько ободрило Маха. Он попробовал пошевелить ногами и был приятно удивлен, когда у него это получилось… «Безобразие! Что же это такое творится? Я сорвался со страшной высоты, а на теле - ни болячки, ни царапины?»
        - Эй, хватит спать! - На сей раз голос деда Пузыря прозвучал у самого уха. Отчаявшись дождаться рыцаря на земле, призрак взлетел и завис рядом с ним. - Глаза-то открой. И давай уже отцепляйся… это мне все одно где висеть, стоять или сидеть - призрак есть призрак, - а ты ведь не летучая мышь, ты человек и должен ходить по земле, а не болтаться на хрупких веточках.
        - А мне и тут… - Но договорить Маху не удалось. Корни спасительного кустарника не выдержали веса дюжего молодца и с треском лопнули. Сердце вновь ушло в пятки. К счастью, призрак не обманул: до земли и в самом деле оказалось всего-навсего шесть локтей.
        Ощутив под ногами твердую опору, Мах храбро открыл глаза и, тупо глядя на отвесную скалу, вдоль которой летел совсем недавно, робко поинтересовался:
        - Как это?
        Дед Пузырь, не на шутку обеспокоенный душевным состоянием подопечного, затараторил, стараясь быстро и кратко объяснить вещи простые и совершенно для него очевидные. Поэтому он часто сбивался, перескакивал с пятого на десятое и очень злился, что молодой человек явно не поспевал разумом за стремительным полетом призрачной мысли.
        - Чего же здесь непонятного? У-у, второгодник несчастный! Чему тебя только в Школе учили? Повторяю еще раз, а ты сосредоточься. Процесс, в котором ты только что… э-э… принимал деятельное участие и принципом которого интересуешься, есть не что иное, как смещение зю-образных частиц внеастрального эго… Что, все еще не понял? Ладно, объясню на пальцах. Твое тело распыляется в воздухе на мириады недоступных взору частиц, а частицы эти быстренько так перемещаются в пространстве и вновь собираются в Маха, но уже в другом месте… Ха! Он не почувствовал! В том-то и фокус-покус. Ведь перемещение длится сотые доли секунды, так что твое тело просто не успевает ничего заметить. Не говоря уже о разуме. Раз - и ты уже за спинами врагов. И какими бы умелыми вояками они ни были, против призрачного воина им слабо… А ты и есть призрачный воин!
        - Ладно, - понурив голову, смирился Мах. - Будем считать, что ты меня убедил. Сегодня я и вправду пару раз каким-то хитрым образом переместился в пространстве. В первый раз этот фокус чуть было не стоил мне жизни, во второй - спас от смерти. Итак, я призрачный воин, очень горжусь этим своим даром и от всей души надеюсь, что когда-нибудь научусь использовать его без риска для жизни. Однако… извини, дедушка, но я никак не возьму в толк, зачем мне личный призрак? Нет, ты пойми меня правильно: против тебя лично я ничего не имею, против твоего имени тоже, но я, хоть и молод, зато, уверяю тебя, уже вполне самостоятелен. Мне совсем ни к чему слуга, даже такой диковинный, как ты. Давай сделаем так: по причине своего великодушия или ради сохранения остатков ума-разума - сам выбирай - я прямо сейчас, не сходя с этого места, торжественно дарую тебе свободу… Свершилось! Трам-парарам и сбоку бантик! Теперь ты свободен, как птаха небесная, так что лети на все четыре стороны, а меня, будь так добр, избавь от сомнительной опеки личного призрака.
        Свою тираду Мах завершил изящным полупоклоном, после чего отвернулся от призрака и зашагал к лесу, чьи ближайшие деревья возвышались в сотне шагов от горы.
        - Извини, приятель, но все вовсе не так просто, как тебе кажется.
        Верный своему слову рыцарь и глазом не повел в сторону призрака. Но дед Пузырь, словно не замечая пренебрежения, спокойно продолжал:
        - К сожалению, я не могу просто так покинуть тебя. Ты мой хозяин; и тут ни я, ни ты ничего не можем поделать. Нас соединили невидимыми, но нерасторжимыми путами чародеи Ордена Светотеней, так что сколько бы ты ни воротил нос… К тому же дар призрачного воина без непосредственного участия призрака не стоит и пары кривоногих блох. Вспомни: ведь ты перемещался аккурат на то место, где мгновение назад был я.
        - Ну вот, час от часу не легче! - воскликнул Мах. - Это что же получается?! А если я, к примеру, захочу переместиться в одно место, а ты будешь стоять совершенно в другом?
        - А тебе что, попросить невмоготу? - невозмутимо парировал дед Пузырь. - Скажешь, где желаешь оказаться, - кстати, дабы не смущать окружающих, можешь шепнуть себе под нос, я услышу и перелечу в любое нужное место. Для бестелесного призрака преград не существует, и я, если понадобится, могу пройти даже сквозь каменную гору. Никто, кроме тебя, не видит меня и не слышит. Вот так, сам понимаешь, обеспечиваются быстрота и внезапность. Тебе лишь нужно отыскать меня глазами и потребовать перемещения…
        Мах, недоверчиво хмыкнув, перебил собеседника:
        - А почему же тогда я раньше перемещался? Что-то не припомню, как чего-то там требовал, отыскивал глазами…
        - Ну что за воспитание: слова сказать не дает! - оскорбился дед Пузырь. - Будь добр, дай договорить, а уж потом спрашивай… Значит… это… потребовать перемещения. После чего вспыхивает необычного оранжевого цвета молния… ну, ты ее уже видел пару раз. Так вот, аккурат после молнии ты обнаружишь, что стоишь, сидишь, лежишь или висишь на новом месте. Теперь последнее… разинь пошире уши и не прикидывайся потом дурачком: переноситься ты можешь куда угодно - хоть вверх, хоть вниз, хоть вперед, хоть назад, хоть направо, хоть налево, - но не далее тридцати шагов. Но это не значит, что я не могу отлетать дальше. Отнюдь. Тридцать шагов - это предел твоих перемещений. Я нарочно тебе долблю, чтобы ты потом не изводил меня невозможными приказами… Теперь отвечаю на твой вопрос. Перед первым перемещением мы взглянули друг другу в глаза. Твой взгляд молил о помощи, вот я и…
        - Врешь! - Мах взорвался праведным гневом. - Не просил я никакой помощи! Ах ты… Да я же, как полоумный, смеялся над твоими ужимками, даже слезы из глаз полились. И ладно еще, что только слезы… сроду меня так не разбирало.
        - Вот и я говорю, - с озорной ухмылкой поддакнул призрак, - увидел испуг в твоих глазах и помог переместиться на край обрыва. Веселиться ты мигом перестал, и штаны сухими остались. Что-то я не пойму, чем ты недоволен.
        - Ах ты, божий одуванчик, спасатель ушлый!..
        Мах в сердцах схватился было за рукоять меча, но дед Пузырь предостерегающе поцокал языком: коротка, мол, у людей память, давно ли, похвалясь молодецкой удалью, с горки сверзился, а чуток оклемался - и опять туда же.
        - Что же касается второго перемещения, - добил Маха призрак, - то ты ведь не станешь меня убеждать, что с четверть часа назад мечтал превратиться в отбивную?!
        Следующие минут двадцать необычная парочка передвигалась молча. Оба на свой лад осмысливали и переваривали все случившееся. Они брели вдоль опушки леса, пока не наткнулись на узенькую лесную тропинку, смело шагнули на нее, - вернее сказать, шагнул один Мах, поскольку призрак земли не касался, - и скрылись за широкими стволами лесных великанов.
        Маху первому надоела молчанка:
        - Слушай, раз уж ты от природы такой дюже сообразительный, может, ответишь еще на один вопрос?
        - Что там у тебя еще? - нехотя промямлил дед Пузырь и выжидающе уставился на рыцаря.
        - Скажи на милость, а куда мы с тобой направляемся?
        - Мах, ты это серьезно? - В голосе призрака явственно слышалось удивление. - Неужели ты еще не узнал родные места?
        - Родные места? - Мах окинул дедка снисходительным взглядом: все, мол, понимаю и очень сочувствую, но старческое слабоумие, к сожалению, не лечится.
        - Да-да, ты не ослышался. Твои родные места. И нечего на меня пялиться, как на старого идиота, лучше напряги свою молодую память.
        - Память? Но ты же сам говорил, что колдуны Ордена…
        Предвидя чреду упреков, дед Пузырь поспешил внести ясность:
        - Я и не отказываюсь от своих слов. Тебе нипочем не удастся вспомнить годы, проведенные в Школе Ордена Светотеней, но ведь в Школу ты попал аж восьми лет от роду, а твои детские воспоминания колдуны пальцем не тронули.
        - Почему же я тогда совершенно ничего не помню? - растерянно спросил Мах.
        - Ничего удивительного, ведь всего час назад тебе поневоле пришлось забыть о большей части жизни! - назидательно сообщил призрак. - Сейчас тебе двадцать три, а когда попал в Школу Ордена, было восемь. Как видишь, арифметика - проще не бывает: в Школе ты провел пятнадцать лет… Теперь напрягись-ка. Разве имя барона Верда ни о чем тебе не говорит?
        Мах послушно наморщил лоб и пробормотал под нос:
        - Верд… Верд, Верд… Кто-то знакомый, прямо-таки вертится на языке… - И попросил призрака: - Еще что-нибудь напомни…
        Сгорбленная фигура деда Пузыря вдруг плавно разогнулась, обвисшие плечи приподнялись, и он произнес голосом, в котором не осталось ни следа старческой скрипучести:
        - Когда в ночи загорелась Розовая звезда, все они храбро повылезали из своих крохотных норок на пшеничном поле. Мышиный принц выстроил свое храброе войско, и они, развернув знамена, быстрым маршем устремились на ближайшую деревню. Ошалевшие от страха матерые коты взобрались на крыши…
        - Да-да, я вспомнил, - счастливо рассмеялся молодой рыцарь. - Это «Сказание о Храбром Мыше»! Ура, я вспомнил! В детстве я обожал эту сказку и каждый вечер перед сном просил отца прочесть ее… Пузырь, дружище, спасибо! Я все, все, все вспомнил! Барон Верд - мой отец. Мы с ним расстались на вершине Безымянной Горы. Да, это было ровно пятнадцать лет назад… Точно, в детстве я часто бегал по этой тропинке, а кто-нибудь из стражников присматривал за мной. Если прибавить шагу, то часа через два мы будем у стен моего родового замка. Ха! То-то мой старик удивится!
        - Видишь, а ты боялся. - Дед Пузырь вновь сделался маленьким щупленьким старикашкой и от радости за Маха аж прослезился. - Вижу, вижу, как тебе невтерпеж. Беги, не обращай на меня внимания. Я ведь только с виду беспомощный, а на самом деле за призраками никто не угонится. Так что, будь спокоен, от тебя-то я не отстану.
        - Ну держись, старче. Никто тебя за язык не тянул, сам напросился.
        И Мах побежал, ловко уворачиваясь от острых веток, легко перескакивая рытвины и валежины. Дед Пузырь не отставал - летел в паре шагов от рыцаря.
        Из приятной задумчивости, навеянной детскими воспоминаниями, Маха вывели жалобные крики, доносящиеся откуда-то справа:
        - Лю-уди! На помощь! Эй, кто-нибудь!.. Убива-ают!.. Карау-у-ул! А-а-а!.. Да невкусный я, невкусный! Спаси-ите! Помогите! Заберите меня отсю-уда!.. Ради Создателя!.. А-а-а! Они меня сейчас загрызут! А я жить хочу-у-у!..
        Вопли несчастного вынудили благородного рыцаря сперва замедлить шаг, а потом и вовсе остановиться. К этому моменту они с призраком преодолели добрую половину пути до замка.
        Дед Пузырь заворчал:
        - Эй, неужто уже запыхался? Ну надо же, а поначалу казался таким здоровым. Вот уж воистину, внешность обманчива.
        - Я? Запыхался? - вскинулся было Мах, но тут до него снова донеслись вопли, и он умолк.
        - Мах, да что с тобой стряслось? - уже не на шутку встревожился дед Пузырь. - Если не запыхался, чего тогда стоишь на месте? Об отце, что ли, чего-нибудь нехорошее вспомнил? Дом родной вдруг стал не мил? Ну, со мной-то, с личным своим призраком, можешь не скрытничать.
        - А сам ты разве не слышишь? - удивился Мах.
        - Ничего не слышу, - признался дед Пузырь, недоуменно пожав плечами, и добавил: - А что, собственно говоря, я должен услышать? Ты уставился в лесную чащобу и молчишь. Я внимательно тебя слушаю, но ты ничего толкового не говоришь!
        - Да при чем здесь я?! - заорал на призрака Мах.
        - Как? А разве я тебя не предупредил? У-у, склероз проклятый! Я же твой личный призрак, а значит, могу слышать только твой голос, твои шаги, шорох твоей одежды… Все другие звуки мира для меня неощутимы. Это затем, чтобы я во время боя не отвлекался от твоих команд… Так ты там услышал что-то интересное?
        - Да уж, интересное.
        - Немедленно расскажи преданному призраку!
        - Слушай, а видишь ты тоже выборочно? Только предметы вокруг меня? - обеспокоенно поинтересовался Мах.
        - Нет-нет, - успокоил дед Пузырь, - зрение у меня в полном порядке. Глаза как у орла. Ведь чтобы помочь тебе в бою, я должен четко видеть твоих врагов.
        - Отлично. Тогда сейчас сам все и увидишь.
        И Мах, не обращая внимания на бурные протесты призрака, сошел с тропинки и решительно зашагал в ту сторону, откуда доносились вопли.
        Крик привел Маха к небольшой лесной полянке, где на основательно затоптанной траве разыгрывался кровавый спектакль: четверо гномов с огромными топорами в руках из последних сил отбивались от дюжины мохнатых человекообразных страшилищ. Пятый гном, с ног до головы забрызганный кровью, лежал без признаков жизни под ногами полуживых от усталости товарищей.
        Широкими спинами гномы закрывали прикрученного к дереву человека - мужчину лет тридцати с выпученными от ужаса глазами, который и вопил о помощи.
        - Мах, послушай старого, мудрого, убеленного сединами, повидавшего виды, испытавшего смерть, побывавшего… - торопливо забормотал в ухо рыцаря дед Пузырь.
        - Да тихо ты! - огрызнулся Мах. - Прекрати кудахтать, а то выдашь нас с головами, и тогда - прощай внезапность.
        - Внезапность? О Создатель, он спятил! - с искренним ужасом в голосе взмолился дед Пузырь. - Успокойся, даже если я буду орать изо всех сил, меня не услышит никто, кроме тебя. Но неужели ты собираешься ввязаться в эту драку? Согласен, перерезать глотку привязанному к дереву идиоту - дело благое. Вон как он надрывается - я не слышу, и то жалость берет, представляю, каково тебе. Но мохнатые ребята, сдается мне, и без тебя справятся. Смотри, как они наседают на недомерков с топорами! А если ты вмешаешься, они еще обидятся, скажут: явился на готовенькое, обзываться начнут. Мне-то без разницы, все одно ничего не услышу, а ты вот наверняка рассердишься и затеешь разборку, а они вон какие мордовороты здоровые… Нам это надо?
        - Дед, помолчи хоть пять минут, - зашипел Мах на словоохотливого призрака. - В конце концов, кто из нас кем командует?
        - Оно конечно… ты хозяин. Но я, как старший по возрасту…
        - Вот и отлично. - Молодой рыцарь зловеще ухмыльнулся. - Значит, так, слушай мою команду…
        Уже более суток у Савокла маковой росинки во рту не было, и за все это время он спал от силы часа два, да и то лишь урывками, забываясь на десяток минут. Но сейчас ему не хотелось ни есть, ни спать. Поговорка «Не до жиру - быть бы живу!» как нельзя лучше подходила к его теперешнему положению. Ему хотелось просто жить.
        Наплевав на гордость, Савокл надрывал горло в отчаянном крике. Умом он понимал, что в дремучем лесу помощи ждать неоткуда: если кто-то и услышит его, то наверняка постарается убежать подальше от гиблого места, но не мог ничего с собой поделать. В крике он отводил душу, а если бы молчал, то давно околел бы от страха.
        В сотый раз за нынешнее утро Савокл проклял себя за трусость… Ну почему он при каждом шорохе дрожит как осиновый лист? Как его угораздило испугаться добрых, славных гномов, которые явно пришли его спасти? Надо же, увидел возле шеи огромный топор, спросонья не разобрался, что к чему, и заорал на весь лес: убивают, мол, заступитесь, люди добрые, не дайте сиротку порешить. А ведь гном всего лишь собирался перерезать его путы. Разумеется, от крика проснулись подлые похитители-оборотни, чтоб им пусто было, и, на ходу меняя личины, атаковали ошарашенных гномов.
        Гномы бились яростно, но их было слишком мало. Оборотни прижали горстку отважных спасителей Савокла к дереву и быстро, по-звериному приноровившись уворачиваться от их огромных топоров, стали доставать когтями то руку одного, то ногу другого гнома.
        Гномам лишь пару раз удалось задеть топорами мохнатых врагов, да и эти ранения были легкими, от таких через день-другой даже шрамов не останется. Сами же гномы, исцарапанные с ног до головы бритвенно острыми когтями чудищ, уже пошатывались от потери крови. С каждой минутой жизнь уходила из коротких кряжистых тел, топоры становились все тяжелее и вздымались все реже.
        Когда один из гномов, схватившись окровавленными руками за грудь, рухнул под ноги товарищей, обезумевший от горя Савокл стал молить оборотней пощадить остальных четверых несчастных. Монстры, жутко скалясь, отвечали лишь кровожадным звериным рычанием.
        Когда еще двое гномов выронили топоры и с кровавой пеной на губах медленно осели на затоптанную траву, кусты на дальнем конце поляны раздвинулись, и из них совершенно спокойно выступил молодой рыцарь. В правой руке у него был длинный узкий меч, а на левую он намотал свой роскошный плащ, чтобы тот не мешал в бою.
        Савокл даже моргнуть не смел, опасаясь прогнать чудесное видение. Оно же, не теряя времени, решительно направилось к сражающимся. Явление рыцаря так потрясло Савокла, что он даже орать перестал. Во вдруг наступившей тишине все отчетливо услышали звонкий молодой голос:
        - Эй, уроды мохнатые, вы когда-нибудь слышали о ножницах?.. Неужто ни разу в жизни?.. Как мне вас жаль, ребятки, как я вам сочувствую. На ваше счастье, у меня в кармане вроде бы есть небольшие - ногти подстригать. Ладно уж, становитесь в очередь, сейчас стричься будем.
        Предложение рыцаря оборотни встретили восторженным воем. Правда, становиться в очередь они и не подумали, но сразу трое огромными прыжками, словно наперегонки, кинулись на «цирюльника». При этом чудища щелкали огромными зубами, а двухвершковые их когти весело поблескивали на солнце.
        Савокл глаз не мог оторвать от отчаянного рыцаря. Он всем сердцем желал храбрецу победы, но трусливое воображение уже рисовало картину растерзанного в клочья тела.
        Молодой же герой встретил монстров спокойно, на лице его не дрогнула ни одна жилка. Он стоял величественно и неколебимо, как статуя, но даже неискушенному в ратном деле Савоклу было ясно, что с оборотнями так не сражаются.
        - Не стой на месте! - заорал Савокл. - Их же трое! Так ты для них легкая добыча! Да шевелись же! Шевелись, ради Создателя!
        Оборотни прыгнули все разом. Каждый из них точно знал, во что вонзятся когти, куда вопьются зубы. Они всё верно рассчитали: каким бы ловким ни был противник, зарубить, не сходя с места, сразу троих - дело немыслимое. Юнец явно переоценил свои силы, судьба его была ясна: мучительная смерть и скорое упокоение в утробах прожорливых хищников.
        Если бы Савоклу рассказали о чем-то подобном, он бы ни за что не поверил, но это произошло прямо у него на глазах: когти оборотней уже почти коснулись рыцаря, как тот вдруг исчез и в то же мгновение появился снова, уже за спинами зверолюдей. Его клинок лихо рассек воздух, и один из оборотней, лишившись головы, рухнул на то самое место, где, по законам здравого смысла, сейчас должно было лежать остывающее тело рыцаря.
        Остальные два оборотня, еще не поняв, что произошло, мгновенно развернулись и снова кинулись на чудом уцелевшего рыцаря. Тот опять исчез прямо из-под когтей и, тут же оказавшись за спинами врагов, перерезал горло одному и проткнул сердце другому едва ли не единственным взмахом меча.
        Тут два последних защитника Савокла свалились ему под ноги от потери крови и чудовищной усталости. Но и первый же оборотень, попытавшийся распороть живот пленника своей когтистой лапой, жалобно скульнув, упал на траву - молодецкий удар перерубил ему хребет. Еще один людоед, опьяневший от запаха свежепролитой крови, попытался атаковать рыцаря - и умер в недоумении: почему это вместо сладкой крови врага он ощутил горький привкус собственной?
        Прочие монстры оказались поумнее и предпочли не связываться с неуязвимым рыцарем: со всех ног бросились они врассыпную, благо кругом был дремучий лес - родной дом для всякого свирепого хищника.
        - Как мы их! Только пятки засверкали! Вот что значит призрачный воин!.. А то: «Я самостоятельный, слуги мне не нужны, а призраки и подавно!» Ну и как, скажи на милость, ты бы справился с этой бандой мохнозадых людоедов без моей скромной помощи? - И сияющий от гордости дед Пузырь обрушил на голову несчастного Маха целый ушат упреков.
        Молодой рыцарь с довольной улыбкой на устах лишь кивал и поддакивал:
        - Да, да, да, каюсь… признаю… Это ты был прав, а я здорово заблуждался…
        Дед Пузырь, обрадованный покорностью рыцаря, стал с удвоенной энергией припоминать обиды. И это быстренько вернуло Маха на грешную землю: он почувствовал, что напрочь теряет авторитет, а вместе с ним и уверенность в собственных силах; еще минута-другая - и всю оставшуюся жизнь он только и будет делать, что слушать мудрые советы своего призрака.
        - Даже не знаю, как прожил двадцать три года без твоей помощи! - грозно сверкнув очами, перебил Мах охи-вздохи своего благодетеля. - Жаль, что ты всего лишь призрак, а то бы я в благодарность непременно расцеловал твою тощую задницу.
        - Ну что ты, - смущенно залепетал дед Пузырь. - Как можно? Ты же мой господин. Я к тебе приставлен, чтобы выполнять твои приказы, а не…
        - Да неужто?! А мне вдруг показалось, будто ты из кожи вон лезешь, лишь бы сесть мне на шею, свесить ноги, стегануть плеткой и крикнуть: «Но-о!»
        Взгляды рыцаря и призрака скрестились, как два клинка, причем в глазах деда Пузыря заплясали зловещие оранжевые огоньки. Мах ощутил, что тело его не слушается, что оно скачет по всей поляне, исчезая и снова появляясь по десять раз за каждое мгновенье.
        Рыцарю сделалось не по себе, но он скорее согласился бы принять лютую смерть, чем отвернуться от огненных глаз призрака и признать тем самым свое поражение. Но и дед Пузырь не собирался отступать… Все кончилось неожиданно просто: по левой щеке Маха что-то больно ударило, он на секунду зажмурился, а когда вновь открыл глаза, перед ним, вместо призрака, стоял тот самый горластый мужичок, спасая которого рыцарь сошел с тропы, ведущей в отчий дом.
        Откуда-то сбоку раздались оправдания деда Пузыря:
        - Первым отвести глаза не в моей власти - ты ведь мой господин… Что это на тебя нашло? Как с цепи сорвался! Столько перемещений подряд! Это же опасно! Ради Создателя, никогда больше так не делай!
        - Извини, если я ударил слишком сильно, - обратился к Маху незнакомец, - но я не знал, как мне тебя остановить, чтобы выразить безмерную благодарность за спасение. А ты то тут, то там. Я кричу, а ты ничего не слышишь. Поэтому, едва подвернулась возможность, я… Но тихонько. Только чтобы в чувство тебя привести. Кажется, у меня получилось. - Тут мужичок вдруг разрыдался и кинулся на шею ошалевшему рыцарю. - Спасибо, о благороднейший из героев! Если бы не ты и не смелые гномы… Даже подумать страшно, что бы со мной сделали эти чудовища. Да-а, не перевелись еще настоящие рыцари в нашем королевстве! Проси любую награду - всех загоняю, сам в лепешку расшибусь, но все, что ты захочешь…
        - Постой-ка! - Мах с трудом оторвал от своей груди хоть и худощавого, но весьма цепкого мужичка. - Эк тебя заносит! Успокойся, теперь все уже позади. Для начала неплохо бы познакомиться. Меня зовут Мах. Скажи, любезный, а тебя как звать-величать?
        - Савокл, - послушно назвался спасенный.
        - Отлично. Теперь, Савокл, объясни, сделай милость, как это ты так ловко от пут избавился?
        - А что путы? - пожал плечами спасенный. - Очень просто: потянул и разорвал. Ведь гномы их еще с час назад подпилили, так что, сам понимаешь, ничего необычного.
        - Как же так? - Лицо Маха посуровело. - Если ты был свободен, почему же не помогал гномам отбиваться от оборотней?
        - О достойнейший, твои упреки совершенно справедливы, но я, к сожалению, ужасный трус и ничего не могу с этим поделать, - чистосердечно признался Савокл. - А насчет гномов не переживай: в отличие от тебя, они наверняка работали не бескорыстно, их геройство всегда щедро оплачивается.
        - Не выношу трусов! - процедил сквозь зубы Мах, глядя в глаза Савоклу, после чего решительно от него отвернулся и направился к израненным гномам.

* * *
        Беглого взгляда хватило, чтобы понять: состояние трех бородатых малышей вызывает нешуточные опасения и без срочного вмешательства искусного лекаря никак не обойтись. Двоих Мах сам перевязал и привел в чувство и уже с их помощью стал туго бинтовать многочисленные раны остальных.
        Поначалу говорил только Мах, а гномы отмалчивались, но вскоре разговорились и они.
        - Так вот, - говорил молодой рыцарь, - возвращаюсь я домой после пятнадцати лет отсутствия. Дорога к моему замку лежит как раз через этот лес. А из лесу кричат, на помощь зовут. Ну и решил, что негоже честному рыцарю не вмешаться.
        Дарли - так звали старшего из гномов - впился в рыцаря черными как уголь глазками и после минутной паузы обратился к своему брату:
        - Клянусь своим родовым топором, Верли, этот парень не лукавит.
        - Дарли, но мы даже впятером - впятером! - не осилили такую прорву оборотней. А он один - один! - положил чуть не половину стаи.
        Неожиданно в спор гномов вмешался Савокл:
        - Подумаешь, половину стаи. Да если бы оборотни не дали деру, он бы всех их перерезал, как ягнят. Вы когда-нибудь слыхали о призрачных воинах?.. Вот и я до нынешнего дня был уверен, что это бабкины сказки. Но видели бы вы, как он дрался… Мах, ну же, покажи свое мастерство, и пусть они устыдятся, что не верят каждому слову героя.
        Вперив тяжелый взгляд в раскрасневшееся лицо Савокла, Мах процедил сквозь зубы:
        - Умолкни, трус, и запомни: если тебе хоть немного дорога жизнь, никогда больше не давай мне советов. Я рыцарь, а не шут гороховый, чтобы вас тут потешать. Еще раз услышу подобное, так ушибу - пожалеешь, что от оборотней спасся. - и, обратясь к гномам, добавил: - Что же касается вас, любезные, так я вам рассказал, как все было, ничего не утаил, а дальше дело ваше - хотите верьте, хотите нет. Ничего доказывать я вам не собираюсь… Да и вообще рассиживаться с вами мне недосуг. Чем смог - помог, так что не поминайте лихом.
        Рыцарь быстро встал и, не дав собеседникам опомниться, скрылся в густых зарослях кустарника, со всех сторон окружавшего поляну.
        Удивительное дело: Мах вроде бы шел по собственным следам, но тропинку почему-то никак не мог найти.
        Вдоволь поплутав и ощутив себя полнейшим идиотом, Мах жалобно пробормотал, обращаясь к толстому стволу сосны:
        - Ау, дедушка Пузырь… Ты меня слышишь?
        - Ути-пути, страсти-мордасти, - раздался за спиной хорошо знакомый старческий голос. - Надо же, вспомнил, зааукал. А я-то уж подумал, что так и будем до ночи по лесу бродить, грибы-ягоды высматривать.
        Мах чуть не взвизгнул от счастья.
        - Пузырь, ты это… того… ну, прости, что ли, не держи камня за пазухой, - потупившись, промямлил рыцарь.
        - Камень? За пазухой? Даже если бы и захотел, не вышло бы у меня, ведь я всего лишь бесплотный призрак. - Дед беззлобно рассмеялся. - А простить - да хоть два раза подряд! А если бы знать, за что прощать, совсем бы здорово было.
        - Ну, тогда… после боя, - поспешил напомнить Мах. - Ты еще упрекнул меня за излишнюю самоуверенность. У тебя это так убедительно выходило, что я вдруг и вправду ощутил какую-то неполноценность. Ну и разозлился, нагрубил тебе…
        Пока Мах все это говорил, дед Пузырь вышел из-за его спины, присел, покряхтывая, на большую муравьиную кучу, но злые насекомые на вторжение призрака даже усом не повели.
        - А-а, вон ты о чем! Теперь понятно, отчего вся эта чехарда вышла… Вот ведь! Ну надо же!.. Мах, в следующий раз, когда меня понесет, - а меня еще не раз понесет, такая уж природа у призрака, ничего с этим не поделать, - так вот, ты ни в коем случае мне не поддакивай. Это еще хорошо, обошлось, потому что ты духом силен…
        - Что-то я не пойму, при чем тут моя сила духа? - насторожился Мах.
        - Понимаешь, все призраки, хотят они того или не хотят, обладают даром внушения. Ну и я тоже. Вообще-то я стараюсь над ним возобладать, но порой, когда чувства переполняют - скажем, после победы над нешуточным врагом, - узда на какое-то время ослабевает, и дар прорывается… Прискорбно это мне, но ты, по всей видимости, сегодня и впрямь ощутил мое внушение. Поверь, это вышло помимо моей воли. Так что в будущем сам будь осторожнее.
        - Час от часу не легче, - подытожил Мах. - Ладно, учту… Теперь к делу. Дед, будь другом, помоги тропинку отыскать, а то этот лес у меня уже в печенках сидит. Вроде бы по своим следам иду, а на тропинку все никак не выберусь.
        Призрак злорадно ухмыльнулся, поудобнее уселся на муравейнике и вымолвил с интонациями все повидавшего старца:
        - Оно конечно, мечом ты, господин рыцарь, владеешь мастерски, но следопыт из тебя, как из меня главный чародей Ордена Светотеней.
        - Да ты глаза-то разуй, дедуля, - обиделся Мах. - Вот веточка надломлена, вон кора со ствола содрана, а вот след во мху отпечатался - я проверил, от моих сапог точь-в-точь такие же остаются!
        - Ну что ты, Махуня, нельзя же всякое мое слово так близко к сердцу принимать. Давай-ка спокойно и по порядку… Начнем со следа. Насколько я понимаю, к поляне ты шел нормально, а не спиной вперед. Почему же этот след выглядит так, будто ты пятился? Как это он вдруг, ни с того ни с сего, взял да и перевернулся?
        Мах охотно пояснил:
        - А может, я как раз в этом месте остановился посмотреть, как там у тебя дела. Я точно помню, что пару раз останавливался и оборачивался. Ты еще подтрунивал: и минуты, мол, не прошло, а уже соскучился. Потому и след в другую сторону смотрит… Да что ты, в самом деле, к мелочам цепляешься, ведь размер-то мой!
        Дед Пузырь сокрушенно покачал головой:
        - Да будет тебе известно, умник: чуть ли не половина этого королевства ходит в таких же сапогах, не исключая и оборотней. Кстати, у двоих из тех, что сбежали, одинаковый с тобой размер, это я точно подметил… Теперь насчет ветки. Это как же нужно было за нее зацепиться, чтобы такая толстая ветка переломилась аж в двух местах. Между тем, если мне память не изменяет, ты к поляне подкрадывался осторожно, шел плавно, не спеша. А вот оборотни как раз улепетывали со всех ног. Ну и последнее… Нет, ты уж до конца дослушай. А то - следы он отыскал. Ха!.. Попробуй-ка просто голыми руками содрать кору с этого дерева. Что? Не получится? Согласись, такую зарубку ты мог бы оставить только своим клинком. А меч ты обнажил, только выходя на поляну. У оборотня же когти огромные и острые как бритвы, и если бы он, убегая, по какой-то причине ухватился за ствол дерева, на нем бы наверняка появилась точно такая вот корявая зарубка.
        - Выходит, я все время шел по чужому следу, - понурив голову, сказал Мах.
        - Да ладно тебе, не кручинься. - Призрак, кряхтя, поднялся с насиженного места; муравьи так ничего и не заметили. - Взгляни на все это с другой стороны. Ты прогулялся. Вдоволь надышался хвоей и лесными травами. В следопыта поиграл…
        - Ну ладно, хватит языками без толку молоть, - решительно прервал старика Мах. - Возвращаемся на поляну.
        - Как скажешь, командир, - съязвил напоследок дед Пузырь и поспешил пристроиться за широкой спиной своего подопечного.
        - Мах, ну пожалуйста, у тебя же сердце доброе. Один я тут как пить дать пропаду, сгину без следа. Мне бы только до дому добраться, я уж в долгу не останусь. О могучий и непобедимый призрачный воин, клянусь, я не буду тебе обузой. Я много не ем, видишь, какой тощий. Можешь хоть вообще меня не кормить, только не бросай в этом жутком лесу. Ну хочешь, я на колени встану? Остановись, ради Создателя, на минутку - и я паду ниц перед величайшим воителем всех времен и народов. Ну пожалуйста, снизойди к несчастному. Я богат и родовит; мне лишь бы добраться до дому, и все, что пожелаешь, окажется у твоих ног: золото, серебро, женщины…
        Причитания эти неотступно сопровождали Маха последние двадцать минут. А исходили они, конечно, от щуплого Савокла, с которым рыцарь, на свою беду, столкнулся нос к носу, едва снова вышел на поляну.
        Савокл вдругорядь кинулся Маху на шею, снова разнюнился и тут же поведал душещипательную историю о том, как корыстолюбивые ублюдки гномы в ответ на его просьбу о помощи заявили, что им-де заплатили лишь за вызволение Савокла из плена, а насчет сопровождения домой уговора не было. Вот если бы он им подкинул сотню-другую золотых монет, они, глядишь, что-нибудь придумали бы. В долг же бородатые крохоборы ничего делать не хотели, а у Савокла в карманах пусто - оборотни все выгребли. Ну, гномы повздыхали, лицемерно посочувствовали, а стоило ему отвернуться, подхватили раненых товарищей и - деру.
        Дождавшись конца печальной истории, Мах развел руками и заявил, что времени у него в обрез и тратить его на ахи-вздохи и подтирание соплей всяким трусам он не намерен. Тут-то и начались причитания. Несмотря на вежливые просьбы заткнуться и грозные предупреждения: «Дальше ни шагу», Савокл плелся следом, на все лады умоляя не прогонять его. На двадцать какой-то минуте этого монолога - они уже брели по тропинке, ведущей к замку, - Мах не выдержал. Он выхватил меч и бросился на Савокла. Последний, к удивлению рыцаря, не кинулся наутек, а бухнулся на колени и заголосил:
        - Давай, руби! Ну, что же ты встал? Все равно в лесу мне одному не выжить. Уж лучше приму быструю смерть от твоей руки, чем долгую и мучительную - от когтей оборотней. Ну же, давай, я готов умереть.
        От души выругавшись, Мах сунул меч в ножны и сел на небольшую кучу валежника.
        - Ладно, твоя взяла, - выдохнул он. - В другой раз дважды подумаю, прежде чем спасать кого-то. Но раз уж так вышло, не убивать же тебя, в самом деле… Расскажи хоть, как это ты в лапы оборотням попался.
        Савокл, не подымаясь с колен и явно опасаясь, как бы рыцарь не передумал, обрадованно замолотил:
        - Честно сказать, я и сам толком не знаю… Ну ладно, расскажу по порядку. Во дворец я приехал уже за полночь…
        - Эй, погоди, - оборвал Мах. - Какой еще дворец?.. Ты, главное, не торопись, и подробнее, подробнее…
        - Ну вот, начинается! Этого-то я и боялся, - сообщил Савокл, воздев очи горе. И тут же буквально взвыл: - Но я же не вру! Ведь это ж и вправду я!
        - Я верю, что ты - это ты, - спокойно согласился Мах. - Но если сейчас же не перестанешь морочить мне голову такой вот очевидной ерундой, то я тебя… Нет, убивать не буду, просто тресну корягой по башке и положу в кустиках. А сам спокойно пойду своей дорогой.
        - Я приехал во дворец моего отца, короля Бормеля Лучезарного!
        Выпалив эту фразу, Савокл втянул голову в плечи и умолк, словно ожидал чего-то. Но так ничего и не дождался.
        Мах отвернулся от Савокла и едва слышно пробормотал себе под нос:
        - Пузырь, так что же это получается? Этот чудик - принц?
        На сей раз призрак не стал тянуть с ответом:
        - Если учесть, что на серебряных денежках, позвякивающих в твоем кошельке, красуется его профилек, то очень может быть. Я лично думаю, что перед нами самый настоящий наследный принц.
        - Что ж, это объясняет многие его странности. Теперь понятно, почему он отсиживался за спинами гномов, - наследник престола должен беречь свою жизнь. Выходит, я своего будущего короля прямо в глаза трусом обозвал? Что же ты, подлый старикан, меня не предупредил?!
        Поерзав на толстом лесном мху, дед Пузырь спокойно ответил:
        - Ну, во-первых, до сего момента я и сам не был до конца уверен. Во-вторых, ты меня не спрашивал. А в-третьих, я понять не могу, с чего это вдруг ты так забеспокоился. Ведь здорово же придумал. Врежь ему по затылку - и иди своей дорогой. Да мало ли принцев на белом свете! Одним больше, одним меньше, невелика разница, а вот призрачный воин - явление в природе очень редкое, так что ты и думать забудь портить себе блестящую карьеру из-за какого-то зареванного засранца.
        - Ты, Пузырь, не зарывайся, - перебил Мах разговорившегося призрака. - И в другой раз будь любезен предупреждать о знатных особах. А что делать с этим несчастным, я решу, будь спокоен, и без твоей помощи.
        - Ну-ну, - оскорбился дед Пузырь. - Но когда этот плакса начнет тобой помыкать, не скули, как тебе тяжко и обидно.
        Мах не ответил. Нацепив на лицо самую лучезарную улыбку, он перво-наперво попросил королевича подняться.
        - Ваше высочество, что же вы раньше-то молчали? Я уж, грешным делом, в бродяги вас записал. Сами посудите: встретил я вас в дремучем лесу, привязанным к дереву, в окружении кровожадных чудовищ… Не сочтите за дерзость, но какими ветрами вас сюда занесло?
        От такого обращения Савокл буквально обалдел. Ничего подобного он не слыхал уже лет семь, а то и все восемь. Когда девять лет назад неведомо куда исчез его старший брат, наследный принц Парс, любимец и лидер молодых дворян королевства, многие старинные роды отказались присягнуть на верность новому наследнику, слабому телом и духом Савоклу. Король Бормель, угнетаемый многочисленными старческими немощами, не смог подавить мятеж в зародыше, и вскоре Великостальское королевство с головой окунулось в кровавые междоусобные свары. С каждым годом сторонников умирающего короля становилось все меньше, слабела и сама королёвская власть. Чтобы хоть как-то удержать возле себя отважных рыцарей и владетельных баронов, принцу Савоклу пришлось забыть о гордости и сносить не только многочисленные упреки, но и прямые оскорбления. Последние года два даже придворные - прирожденные, казалось бы, льстецы - открыто насмехались над малодушием принца. Слава Создателю, хоть король всего этого не видел: последние годы он почти все время пребывал в беспамятстве, а когда болезнь ненадолго отступала, от него всемерно скрывали
истинное положение вещей. Покой Лучезарного охранял специальный отряд, набранный из лихих - и весьма дорогих - чужеземцев-наемников. Савокл же сперва смирился, а потом и привык: уж лучше без почета, чем без головы. А тут… Шутка ли: могучий рыцарь, более того - настоящий призрачный воин, словно явившийся из сказки, преклоняет перед тобой колено и клянется в вечной преданности.
        - Так вот я и говорю, - заторопился было Савокл, но, прочтя недоумение в преданных глазах рыцаря, глубоко вздохнул и уже спокойным, ровным голосом поведал Маху историю своих злоключений.
        Два дня назад Савокл допоздна засиделся в игорном доме и во дворец вернулся уже за полночь.
        В коридорах никто не попался ему на глаза, все было тихо и спокойно, ничто не предвещало беды. Благополучно добравшись до дверей своей спальни, он, как обычно, до утра распрощался с телохранителями, вошел в комнату, разделся, лег в кровать и тут же уснул…
        Принцу снился страшный сон: в гробовой тишине и кромешной тьме какие-то невидимые злодеи, аккуратно подхватив под мышками и под коленками, его куда-то тащили. Кошмар затягивался и становился опасно реалистичным. Он захотел проснуться - не вышло. Лишь больно приложившись левым плечом о стену, Савокл понял, что похищение творится наяву.
        Он стал вырываться, попытался позвать на помощь стражников, но похитители были начеку. Тут же что-то твердое и тяжелое обрушилось на его беззащитный затылок, и принц лишился сознания.
        Потом его очень долго куда-то везли на скрипучей повозке. Это невольное путешествие длилось больше суток: ночь, день и еще одну ночь. Как только Савокл приходил в себя и пытался пошевелиться, чтобы сдвинуть закрывающую глаза повязку и оглядеться, его тут же снова умело «отключали»…
        Этим утром он очнулся в предрассветной дымке, на поляне, уже привязанным к дереву. Опостылевшую повязку сняли, и впервые с момента похищения принц получил возможность осмотреться. Чем тотчас не преминул воспользоваться.
        Рядом горел небольшой костерок, вокруг которого сидели самые обыкновенные на первый взгляд разбойники и по очереди черпали ложками из котелка какую-то наваристую похлебку.
        Эта мирная картина придала Савоклу смелости. Он окликнул разбойников. И, когда те повернулись, потребовал, чтобы его немедленно развязали и накормили.

«…Я вам не какой-нибудь хлыщ бездомный, а наследный принц! Со мной надо почтительно и с уважением! Иначе не видать вам выкупа, как своих немытых ушей!» - подытожил свое пламенное выступление Савокл.
        Но разбойники, против ожидания, лишь расхохотались в ответ.
        Один не спеша подошел к пленнику и, обращаясь к надрывающимся от смеха товарищам, прорычал: «Вот ведь повезло! Ни разу еще королятины не едал. Правда, костист, мясца явно маловато, но зато печенка у него должна быть - сущее объедение».
        И вдруг прямо на глазах обомлевшего принца за считанные секунды он превратился в жуткого мохнатого монстра. Из его широкой зубастой пасти потекла слюна, а когти стали не спеша приближаться к горлу жертвы.
        Савокл заорал дурным голосом, взмолился о пощаде. Но на его крик никто на поляне и ухом не повел.
        Упиваясь ужасом пленника, монстр медленно провел когтищами по его шее и щекам, потом поднес когти к глазам, будто намереваясь их выколоть, но в последний момент резко отдернул лапы от его лица и, глядя прямо в глаза, злобно прогавкал: «Лес наш! Мы тут хозяева! Кричи, сколько хочешь! Никто тебя не спасет!»
        От ужаса принц в очередной раз потерял сознание…
        Вдругорядь он очнулся уже ближе к полудню. И первое, что увидел, - занесенный над головой топор. Бедолага принц, понятное дело, тут же заорал на весь лес:
«Помогите! Спасите! Убивают!» И вскорости очень пожалел об этой своей секундной слабости. Огромный топор с треском вонзился в ствол, не причинив ему вреда, а, напротив, перерубив стягивающую плечи веревку.
        Савокл наконец обрел свободу, но тут освободивших его гномов со всех сторон обступили оборотни, которых разбудил крик принца.
        Гномы, не мешкая ни секунды, вскинули свои топоры и вступили в схватку.
        Поскольку боец из принца был некудышный, единственное, чем он мог помочь своим спасителям, - это снова возопить о помощи. Что он и сделал.
        Именно этот его крик и услышал доблестный и несокрушимый призрачный воин…
        - Вот, собственно, и весь мой рассказ, - подытожил Савокл. - И теперь, о благороднейший из рыцарей, судьба твоего принца всецело в твоих руках.
        От такой похвалы из уст самого наследного принца Мах зарумянился и, поклонившись Савоклу, робко предложил:
        - Ваше высочество, тут неподалеку замок моего отца. Если вы снизойдете принять приглашение скромного рыцаря…
        - Отлично, замечательно, превосходно! - закивало высочество. - Да, да и да. Разумеется, я принимаю ваше предложение. Ведите меня, о достойнейший из мужей.
        Они двинулись по узенькой, едва заметной глазу лесной тропинке. И оба счастливо улыбались.
        - Что-то мне тут-не нравится, - вдруг заявил дед Пузырь, когда до ворот баронского замка оставалось шагов сто. - Больно уж тихо. Даже птички как будто петь перестали.
        Мах поспешно отвернулся от принца и, не замедляя шага, грозно шепнул в пустоту:
        - Не дергай меня, дед. Тошно уже от твоих предчувствий… Ты же глухой, сам же говорил, так откуда тебе знать, тихо вокруг или шумно?
        Призрак выскочил из-за спины рыцаря и пояснил, скорчив серьезную мину:
        - Да, все так и есть: я не слышу ничего, кроме твоей речи. Но! Я внимательно слежу за твоим лицом и жестами, обращаю внимание на интонации твоего голоса….В лесу ты говорил с Савоклом довольно громко, чтобы перекрыть голосом шум деревьев. А чем ближе мы к замку, тем тише ты говоришь.
        - Что ж, ты угадал: близ замка и вправду довольно тихо, не слышно ни шелеста листвы, ни птичьего щебета, да и ветки под ногами не хрустят… Но это еще не повод для паники. Посмотри - вокруг замка чистый, ухоженный луг, стены сверкают белизной, в них не видно ни единой трещинки. Словом, чувствуется рука рачительного хозяина. А вон стражники у ворот и на смотровых башнях. Да, все как в детстве…
        - И все же мне как-то тревожно, - упрямо прогундосил призрак.
        - Не бойся, дед, все будет хорошо… Ого! Смотри-ка, нас, кажется, заметили. - Мах выхватил меч и галантно отсалютовал в ответ на приветствие одного из стражников.
        Савокл покровительственно улыбнулся молодому спутнику и, первым ступив на дощатый настил моста, перекинутого через глубокий ров, решительно пошел к открывающимся уже воротам.
        - Ну, наконец-то дома! - воскликнул Мах, поравнявшись со стражниками. И спросил, широко улыбаясь: - Небось отец уже заждался?
        Хотя день был довольно теплый, воины у ворот стояли в полном боевом снаряжении, опущенные забрала совершенно скрывали их лица.
        Один из них глухо пророкотал в ответ:
        - Не извольте беспокоиться, молодой господин. Проходите, вас тут давно и с нетерпением ждут.
        Вдруг из-за ворот донесся отчаянный вопль принца:
        - Мах! На помощь! Измена-а-а!!!
        Отважный рыцарь даже не успел коснуться эфеса - сзади его ударили чем-то тяжелым по голове. Все вокруг мгновенно разлетелось на кусочки, и сознание Маха ухнуло во тьму.
        Очнулся Мах на каменном полу. Ноги и руки его были крепко связаны. Судя по затхлому воздуху и полной темноте, лежал он в подземном узилище замка.
        Все тело рыцаря затекло, затылок ломило. Мах попробовал шевельнуться, но добился лишь резкой боли в онемевших конечностях. Веревки были толстые, узлы надежные.
        Из мрачного оцепенения рыцаря вывел негромкий стон.
        - Э-эй… есть тут кто живой? - прохрипел Мах в темноту.
        - Только полумертвые, - плаксиво проблеял принц Савокл и снова застонал.
        - Ничего, ваше высочество, сейчас мы что-нибудь придумаем. Вот освободимся и всем им такого покажем!.. - попытался Мах успокоить впечатлительного приятеля.
        Получилось весьма неубедительно, Мах даже сам себе не поверил. Зато Савокл с радостью ухватился за хрупкую надежду.
        - Кому «им», сэр Мах?.. Это ваши враги, да?.. Какая-то местная интрига?.. Я радостно вверяю свою жизнь в ваши сильные руки! Рядом с храбрым призрачным воином мне абсолютно нечего бояться!.. Господин Мах, нельзя ли побыстрее придумать что-нибудь, а то все тело, знаете ли, задубело. Очень неприятное ощущение…
        Про себя рыцарь проклинал чересчур доверчивого принца на все лады, вслух же продолжил успокоительную чушь:
        - Скоро все кончится, и вы забудете об этом досадном недоразумении, как о кошмарном сне. Принц Савокл, главное - не падайте духом… А теперь давайте немного помолчим, мне надо сосредоточиться и подумать.
        - Во-во, помолчи-ка, помолчи! А то от твоей брехни у меня уже уши повяли, - проворчал дед Пузырь. Призрак появился, как обычно, ниоткуда. Просто выступил из окружающего мрака и присел возле Маха. - Говорил ведь я тебе, что предчувствие у меня нехорошее, предупреждал, а ты только отмахивался. Как же! Ты у нас «давно уже самостоятельный и в опеке не нуждаешься». Домахался вот! Теперь даже я не знаю, как тебе помочь.
        - Прости, Пузырь, ты был прав, - понуро согласился рыцарь, но, заметив на физиономии призрака хищную ухмылку, поспешил добавить: - Дед, давай только без твоих обычных внушений. Не забывай: я твой хозяин, а ты мой призрак. И пока я жив, все так и останется.
        - Ладно уж, помню. - Всем своим видом дед Пузырь являл теперь кротость и смирение.
        - Ты пробовал хоть чуть-чуть растянуть веревки?
        - Не получается…
        - Ну, тогда… Эх, как жаль мне терять такого доброго хозяина!
        - Еще один стонать тут над ухом взялся, - возмутился Мах. - Мало мне было одного нытика! Но тот хоть принц, голубая кровь, белая кость, ему простительно. А вот от тебя, Пузырь, никак не ожидал. И без того тоска смертная, да ты еще тут… Лучше объясни толком, что на самом деле стряслось. Где отец и почему вдруг такой
«ласковый» прием?
        - Насчет твоего отца - не видел, врать не буду, - развел руками дед Пузырь. - А насчет приема, тут все очень просто. Я не знаю, каким образом они попали в замок, но сейчас у них тут гнездо, а вы с принцем - их законная добыча. Так что, если вы в ближайший час не вырветесь из пут, вас ждет ужасная смерть.
        - Подожди, давай-ка по порядку. Кто такие эти они?
        - А я разве не сказал? Мах, замок твоего отца каким-то загадочным образом превратился в логово вампиров. Вспомни, как тщательно стражники у ворот укрывались доспехами и плащами от солнечных лучей, живительных для всех и губительных лишь для вампиров.
        - Нет-нет-нет, - забормотал потрясенный Мах. - Этого быть не может. У отца был сильный гарнизон, сотня с лишним опытных воинов. Любую нежить вмиг истребили бы.
        - Выходит, эти твари оказались посильнее гарнизона, - Удрученно констатировал призрак. - Мах, пока ты лежал без памяти, я проверил ближайшие подземелья. Поверь, меня это потрясло не меньше, чем тебя, но я своими глазами видел ряды гробов в соседнем подвале. Сейчас они спят… Но до заката осталось чуть больше часа, а ночью они непременно возжаждут свежей людской крови.
        - Постой… Ну-ка, ну-ка… Соседние подвалы, говоришь… Я, кажется, придумал! - Бледное лицо рыцаря осветилось Улыбкой надежды. - Рановато ты собрался меня хоронить, мы еще повоюем. Слушай, Пузырь, ты же запросто проходишь сквозь стены? Так?
        - Запросто, - согласился призрак.
        - Зачем же мне надрываться, силясь разорвать эти толстенные веревки, когда с твоей помощью я могу просто-напросто переместиться из темницы в коридор, а из коридора - в оружейную. Если мне память не изменяет, она тоже находится в нижней части замка, где-то совсем рядом. И там полным-полно острого железа. Перережу путы, вернусь в темницу, освобожу Савокла и - только нас и видели… Я же знаю целых три подземных хода, выводящих из замка в лес. А там уж как-нибудь…
        - Спору нет, план твой хорош… - согласился призрак.
        Но как-то уж очень обреченно он согласился. Рожденная надеждой улыбка бесследно испарилась с физиономии рыцаря.
        - Вот только, прости, невыполним… При всем своем огромном желании я не смогу тебе помочь. Ты же знаешь условия перемещения. Во-первых, ты должен захотеть переместиться. Ну, это условие, пожалуй, выполнимо. Во-вторых, ты должен увидеть мою фигуру, мельком, частично, как угодно, но УВИДЕТЬ! К прискорбию, смотреть сквозь стены ты не умеешь, а в двери темницы - я уже проверил - нет ни малейшей щелочки.
        - Веревки крепкие и узлы надежные… Значит, я обречен, - мужественно подытожил Мах.
        - Может, они не сразу накинутся на тебя. Может, захотят сперва поиграть с жертвой, как кошка с мышкой. Ведь вампиры не знают, что ты призрачный воин. Освободят тебя от пут, а я тут как тут. Вот тогда можно будет попробовать, - обнадежил дед Пузырь.
        - Вряд ли получится, - убитым голосом ответил Мах. - У меня все тело затекло. Понадобится самое малое минут десять, чтобы снова худо-бедно двигаться. А вампиры
        - ребята быстрые, летучими мышами оборачиваться умеют. Чтобы из их лап вырваться, нужно быть юрким, как ящерица.
        - Так и не лежи бревном. Шевели хотя бы пальцами на руках и ногах.
        - Думаешь, я не пытаюсь? - огрызнулся рыцарь. - Боль ведь жуткая, спасу нет.
        - А ты превозмогай, терпи… А то схарчат тебя вампиры.
        - Сэр Мах, - вдруг подал голос Савокл, - нельзя ли побыстрее придумать ваше
«что-нибудь»? Что-то живот прихватило, и мне срочно нужно уединиться. Очень, очень срочно!
        Мах взбеленился и гаркнул в темноту:
        - Угодно побыстрее?! Ладно, будет вам «что-нибудь»! Для начала я вам объясню, в чьи силки мы с вами угодили. Уверен, после этого у вас не то что живот прих…
        Рыцарю пришлось замолчать на полуслове. Вопреки уверениям призрака, что вампиры-де явятся не раньше чем через час, железная дверь темницы стала медленно, с истошным скрежетом отворятся.
        В левой руке переступившего через порог кровососа была зажата истекающая воском свечка, в правой же он держал огромный топор. Первые полминуты вампир молча разглядывал примолкнувших узников, лицо его при этом оставалось в тени. Когда же он поднес-таки свечку к бороде и ловко раскурил небольшую трубочку, оказалось, что это никакой не вампир.
        - Ну да, это я, - сообщил Маху Дарли, один из пятерых давешних гномов. - Твоими стараниями все мои братья живы, скоро поправятся и встанут на ноги. Наш лекарь сказал, что если бы запоздали с перевязкой еще хоть минут на десять, то Старли бы точно умер, а Гамни и Бумни остались калеками на всю жизнь. Вообще-то гномам нет дела до людей, но в этом случае… Ты спас жизни трем гномам, причем совершенно бескорыстно… Вот мы с Верли и решили тебе помочь.
        Дарли глубоко затянулся, выпустил через ноздри облачко ароматного дыма и, ловко орудуя топором, рассек веревки, стягивающие Маха.
        - Эй, достойнейший! - завопил из своего угла принц. - А как же мои веревки? Я друг сэра рыцаря и тоже помогал гномов перевязывать.
        Но на крики несчастного принца гном даже ухом не повел. Еще разок от души затянулся и, выпустив изо рта серебристое колечко дыма, спокойно ответил:
        - Ты только под ногами путался, мерзкий горлопан. Из-за твоих воплей нас с братьями чуть оборотни не сожрали. Даже за очень большие деньги мой топор не станет вызволять такого жалкого слизняка… Господин Мах, ты можешь идти? Если можешь, то прошу следовать за мной. Я быстро выведу тебя из этого мрачного места. Если нет, забирайся ко мне на плечи. Времени в обрез - солнце уже коснулось горизонта.
        Но Мах, вместо того чтобы немедленно последовать за гномом, засыпал его целой кучей вопросов:
        - Дарли, но как ты нас разыскал? И откуда узнал, что мы в беде?
        - Как «откуда»? Ты же еще на поляне все уши нам с Верли прожужжал, что идешь в замок, - терпеливо пояснил гном, выдыхая очередное облако душистого дыма. - Замок поблизости только один, и у него весьма дурная слава. Мы еще на поляне хотели предупредить тебя, но ты поспешно ушел, а у нас на руках были израненные братья. Пока добрались до пещеры лекаря, пока он их осмотрел, обработал раны и назначил лечение… Уверившись, что здоровью братьев больше ничего не угрожает, мы решили справиться, как дела у тебя, и подземными гномьими Тропами добежали до подземелий замка. К счастью, не опоздали. Верли сейчас держит Тропу. На твою долю выпал редчайший для человека случай - пройтись по нашей подземной Тропе. Уверяю тебя, приключение незабываемое. Самое большее за полчаса я отведу тебя в любую местность Великостальского королевства, ты только скажи, куда тебе нужно. Ну все, времени не осталось. Так ты идешь или как?
        - Я должен выяснить, что случилось с моим отцом, - твердо сказал Мах. - Спасибо тебе за лестное предложение, но мне некуда идти. Здесь мой дом, и я должен узнать тайну родового замка, сколь бы ужасна она ни была… Да и Савокла я не могу бросить на растерзание мерзким кровососам. Каков бы он ни был, это мой будущий король, я принес ему клятву верности и буду его защищать до последней капли крови.
        - Что ж, было бы предложено. Ты свой выбор сделал… Вот, держи… Прежде чем зайти сюда, я навестил оружейную - Дарли протянул Маху его меч. - Надеюсь, он поможет тебе продать жизнь подороже. Я уважаю твое решение, хоть и считаю его на редкость глупым. Удачи тебе, смельчак. Прощай…
        Гном не спеша выбил трубку и засунул ее в небольшой кармашек на курточке. Потом поставил догорающую свечку на пол темницы и выскользнул за дверь.
        - Мах, ну что же ты сидишь? Тебе-то хорошо, а я, между прочим, с ума от боли схожу. Все тело онемело… правда, живот, слава Создателю, немного успокоился.
        Заслышав капризный голос Савокла, Мах скривился, как от зубной боли. Жизнь в руки и ноги возвращалась медленно, пришлось чуть ли не зубами вытаскивать меч из ножен и буквально ползком ползти к разобиженному высочеству.
        Клинок был острый как бритва, но руки дрожали, и каждый палец жил своей жизнью и двигался по собственному хотенью. И все же Маху каким-то чудом удалось перепилить веревку, не зарезавшись и не прирезав королевича. Две-три царапины в счет, ясное дело, не шли.
        Следующие десять минут оба они, ахая и охая, разминали затекшие конечности. Аккурат в тот момент, когда Мах с Савоклом научились более или менее сносно передвигаться на распухших, как бревна, ногах, жалкий остаток фитиля вспыхнул в последний раз, и подземелье вновь погрузилось в непроглядный мрак. Рыцарь и принц кое-как на ощупь выбрались в коридор, но света и тут было не больше.
        - Пузырь, - тихо позвал Мах, - ты что-нибудь видишь?
        - Я же тебе говорил, что зрение у меня, как у орла, - донесся из-за спины горделивый ответ.
        - Прекрасно. В таком случае будь любезен, выведи нас из этого ужасного подземелья.
        - Разумеется, - немедленно согласился призрак. - Вот только… Насколько я помню, именно ты утверждал, будто знаешь все подземные ходы, ведущие за пределы замка. Я же понятия не имею, где они. Так что, будь так добр, укажи хотя бы, в какую сторону мне двигаться?
        - Можешь смеяться, но я решил остаться. Должен же я узнать, что стало с отцом. Так что давай, дружище, кратчайшей дорогой - на верхние этажи замка. Хочу перед смертью еще разок на солнышко полюбоваться.
        - Не шутил бы ты так! - нахмурился дед Пузырь. - Что еще за «перед смертью»? Чтоб я от тебя больше такой чуши не слышал!.. А насчет того, чтобы остаться и все толком выяснить, так это я одобряю. Ты призрачный воин. Это не значит, что ты должен глупо переть на рожон, но прятаться и избегать опасностей ты не имеешь права ни при каких обстоятельствах. Иди на мой голос. До заката осталось не более четверти часа…
        Мах, ведомый своим призраком, решительно зашагал по лабиринту подземных коридоров, и Савоклу, дабы не отстать от товарища, приходилось время от времени переходить на бег.
        - Мах, а о чем это говорил гном? - полюбопытствовал принц, усиленно разминая запястья. - Что-то насчет дурной славы замка. И что нам нужно успеть до заката.
        - Ваше высочество, вы только не беспокойтесь, - поспешно откликнулся Мах. - Честное слово, я сам узнал обо всем этом всего полчаса назад… Выбраться из замка незамеченными нам теперь вряд ли удастся. Ну да ничего, это все-таки мой замок. Я здесь каждый уголок еще в детстве облазил. Спрячу вас так, что ни одна собака не отыщет. А утром выведу в безопасный лес.
        - Лес, в котором рыщут шайки кровожадных оборотней, вы называете безопасным?! Что же за чудовища тогда обитают в вашем родовом замке?
        - Вам приходилось слышать о вампирах?
        Даже в полутьме подземелья Мах заметил, как ужасно побледнел принц.
        - Но не беспокойтесь, - продолжал рыцарь с напускной веселостью. - Уверяю вас, я знаю этот замок и спрячу вас в таком месте, где вы спокойно дождетесь рассвета.
        - Ну уж нет! - Савокл буквально впился пальцами в плечо Маха. - Ни за какие сокровища-я вас не покину. Я ведь видел, как вы сражаетесь, и понимаю, что только рядом с вами буду в безопасности.
        - Хорошо, пусть будет по-вашему, - без особой радости согласился рыцарь, деликатно высвобождая плечо. - Только имейте в виду: что бы ни произошло, как бы я ни вел себя с вампирами - молчите. Ни звука!
        - Буду нем как рыба.
        В подземных коридорах каждый шаг сопровождался гулким эхом, и нервы Маха в течение всего исхода из узилища были на пределе. Правда, дед Пузырь каждую минуту уверял, что до полного заката солнца вампиры их не побеспокоят, а до той поры времени еще о-го-го сколько, да и он, как опытный призрак, непременно почует приближение кровососов и незамедлительно подаст сигнал тревоги… Мах все это понимал, даже верил, но расслабиться все же не мог: рука стискивала рукоять меча до хруста в пальцах, а волосы на затылке стояли дыбом…
        Когда на смену мраку подземных коридоров с их затхлым воздухом пришел полумрак комнат и залов замка с воздухом лишь чуть менее затхлым, дышать все же стало легче. Мах специально выбрал пусть не кратчайший, но, без сомнения, самый надежный путь: к кабинету отца он пробирался через западное крыло замка. Почти во всех окнах, мимо которых они шли, полыхал ярко-оранжевый закат, свидетельствуя о том, что солнце еще не за горизонтом и время нынешних хозяев замка пока не наступило.
        В кабинете отца за минувшие пятнадцать лет ничего не изменилось. Вампиры явно обошли своим вниманием эту крохотную каморку с роскошным письменным столом в центре, большим кожаным креслом и огромными окнами аж в трех стенах. На столе и подоконниках, на кресле и на полу громоздились настоящие сугробы пыли.
        Мах полой плаща смахнул пыль со стола и кресла, отчего воздух в комнате из прозрачного стал грязно-серым. Чихая, кашляя, сморкаясь, отплевываясь и попутно сравнивая рыцаря с немалым числом животных, известных своей тупостью, Савокл опрометью бросился открывать окна. Свежий вечерний сквознячок за пару минут снова очистил воздух.
        Мах отыскал в отцовском столе коробок фосфорных спичек и зажег настольную лампу, после чего спокойно сел в кресло и стал методично выкладывать из многочисленных ящиков кипы разнообразных бумаг.
        Савокл же уселся, за неимением иной мебели, на край стола и от нечего делать уставился в темнеющее окно.
        Через пару минут на западе померк последний солнечный луч. Спускалась ночь.
        Мах вдруг отстранил очередную пачку отцовских бумаг и, уставившись в закрытую дверь кабинета, спокойно произнес:
        - Ну, что вы там столпились, господа вампиры? Милости прошу, заходите и чувствуйте себя как дома.
        К ужасу Савокла, дверь бесшумно отворилась, и в маленький кабинет протиснулось с десяток клыкастых красноглазых морд.
        - Не «господа», а «товарищи», - тонюсеньким голоском поправил стоящий в первом ряду вожак с козлиной бородкой. - У нас тут добровольная община, где все равны, где нет ни господ, ни слуг.
        Остальные кровососы дружно закивали, нехорошо поблескивая желтоватыми клыками.
        Савокл от ужаса весь покрылся холодной испариной и так задрожал, что массивный стол буквально заходил ходуном. Мах же, напротив, при виде реального врага ободрился, гордо вскинул голову, озорно ухмыльнулся и заявил:
        - Друг для друга вы, может, и товарищи, но я с вами брудершафт не пил и впредь не собираюсь. Не хотите быть господами вампирами, дело ваше, тогда я буду вас величать мерзкими кровососами… Итак, кровососы, слушайте, у меня есть к вам пара вопросов…
        Вампиры аж взвыли от такой непочтительности со стороны потенциального обеда. Козлобородому пришлось трижды вскидывать вверх когтистую лапу, требуя тишины. Когда «товарищи» более или менее успокоились, он похвалил Маха за смелую шутку, но посоветовал больше судьбу не искушать.
        - Ты мне нравишься. Ты не трус и не дурак, такие в нашей общине наперечет. Захочешь иной раз на сон грядущий поговорить с кем-нибудь о том о сем… и не с кем. Но если ты не сменишь тон и не оставишь свою наглость, я не смогу удержать товарищей, и они разорвут тебя на кусочки. Вон, глянь на своего друга. Человек трезво оценил ситуацию, осознал, что жизнь его всецело в наших руках. Теперь тихо сидит и ждет исполнения своей участи…
        - Ага, - бесстрашно усмехнулся Мах, - если бы я с полчаса назад не велел ему молчать, он бы сейчас такой концерт закатил, что вы мигом бы оглохли.
        Вампиры за спиной козлобородого вновь зашипели. Словоохотливый же «товарищ», укоризненно погрозив рыцарю когтистым пальцем, продолжил:
        - Рыцарь, ты же прекрасно понимаешь, что из гнезда вампиров тебе живым нипочем не выбраться. Теперь у тебя только два выхода. Либо ты соглашаешься вступить в нашу общину - а это большая честь, ее удостаивается далеко не каждая жертва - и добровольно угощаешь своей кровью десять товарищей, либо с мечом в руках пытаешься прорваться на свободу. Во втором случае у тебя практически нет шансов. Видывали мы всяких смельчаков, но самый умелый из них смог продержаться против вампиров всего полминуты. В итоге тебя ждет ужасная, мучительная смерть: твое тело будет полностью обескровлено, после чего обтянутый кожей скелет мы сожжем в большой кухонной печи.
        Мах очень живо, во всех красках представил себя обтянутым кожей скелетом, и ему расхотелось геройствовать.
        - Ну что вы, ребята! Я вовсе не хотел никого обидеть, - довольно искренне сообщил рыцарь, заискивающе улыбаясь кровососам.

«Товарищи» радостно закивали - наконец-то кончил валять дурака, осознал, прочувствовал…
        - Молодец, - похвалил козлобородый, - я знал, что ты примешь правильное решение. Поверь моему опыту, жизнь вампира не так уж плоха - постоянно свежие жертвы, никакой мертвечины, а горячая, живая кровь, среди людей ведь живем. К тому же вампиров все уважают за силу и ловкость. Давай подставляй шею. Я это делаю мастерски, ты даже не почувствуешь. Раз - и ты уже сильный, ловкий…
        Мах даже не подумал вставать с кресла. Вместо этого он, робко этак потупясь, попросил козлобородого:
        - Может, договоримся как-нибудь без клыков и крови? Вы ответите на мои вопросы, а я спокойно уйду, никого не покалечив. А вам, чтобы вы утешились, достанется мой перепуганный друг. Между прочим, он самый настоящий наследный принц.
        От возмущения таким подлым предательством Савокл даже дрожать перестал. Он набрал полную грудь воздуха, намереваясь вывести на чистую воду подлую змею под личиной рыцаря, но его опередили.
        - Эх, рыцарь, рыцарь… А я-то уж… - Козлобородый тяжело, с надрывом вздохнул. - Расстроил ты меня. Я думал, ты парень башковитый, будет с кем поговорить, а ты оказался, как и все прочие, самоуверенным чурбаном. Значит, вампиром становиться не желаешь? Что ж, ты свой выбор сделал. Одно утешает: кровушки сегодня напьюсь… - И, обернувшись к «товарищам», распорядился: - Взять их!
        Но, несмотря на свою хваленую ловкость, вампиры и шагу сделать не успели, как Мах, только что сидевший за столом, исчез и тут же возник снова, но рядом с козлобородым, и прижал к шее вождя вампиров свой острый клинок.
        - Стоять!!! - взвизгнул козлобородый потянувшимся к рыцарю «товарищам».
        - Полминуты, говоришь, кто-то продержался, - не скрывая злорадства, напомнил Мах.
        - Да не огорчайся ты так, просто сегодня не твой день, и губу ты раскатал не на того человека. А ведь я тебе предлагал разойтись тихо, мирно и полюбовно, даже принцем откупался. Все жадность твоя, жадность…
        - Кто ты? - пискнул бородатый вампир, стараясь не шевелить головой.
        - Слышал легенду о призрачном воине? - вопросом на вопрос ответил Мах.
        - Но это же сказка! - почти разом воскликнули несколько вампиров.
        - А не сказка ли, что простой рыцарь вот так запросто приставил меч к горлу неуловимого вампира? - усмехнулся рыцарь.
        - Теперь они знают твою тайну, а их много, - оживился козлобородый. - Со всеми вампирами даже призрачному воину не справиться.
        - Ты сдохнешь первым, - просто ответил ему Мах. - А тебе ведь нра-авится жить?
        - Ладно, моя жизнь - на твою жизнь, - предложил козлобородый. - Ты можешь идти, куда тебе угодно, но твой принц пусть останется здесь.
        - Принято, но с небольшой оговоркой. - Со всех сторон яростно зашипели, но Мах даже ухом не повел. - Мне нужно знать, где барон Верд - владелец этого замка и мой отец.
        Взмахом руки призвав «товарищей» к спокойствию, козлобородый ответил:
        - Когда мы с товарищами впервые навестили замок, здесь не было никакого барона, лишь сотня-другая слуг. Правда, некоторые из них удостоились стать вампирами, но о прошлой своей жизни они теперь, увы, ничего не помнят. Как видишь, ни я, ни мои товарищи ничем не можем тебе помочь.
        - В таком случае я не могу сейчас покинуть замок, - заявил Мах. - Мне нужно просмотреть бумаги отца, что хранятся в этом столе. Быть может, они помогут отыскать его следы.
        - Ладно… будь по-твоему, - устало согласился козлобородый. - Мы позволяем тебе остаться в замке до рассвета, но ты должен поклясться нерушимой клятвой благородного призрачного воина, что на рассвете покинешь замок и не воспользуешься нашей утренней немощностью.
        - Клянусь.
        - Оставайся. Никто тебя не тронет, - пообещал козлобородый и медленно, явно опасаясь коснуться лезвия, повернул голову к Савоклу и добавил, уже не скрывая злости: - Но твой спутник - наша добыча, и если ты сунешься защищать его…
        - Я еще с ума не сошел. - Мах убрал меч в ножны и спокойно уселся в отцовское кресло. - Этот принц такой капризный. Я знаю его всего день, а он уже извел меня своим нытьем. Сделайте милость, избавьте меня от причитаний его высочества.
        Вампиры злобно оскалились, вытянули лапы и шипящей стеной двинулись на несчастного Савокла. Обезумевший от страха принц попытался выпрыгнуть в распахнутое окно, но прямо перед его носом на подоконник плюхнулась огромная летучая мышь, в тот же миг обернувшаяся вампиром, обливающимся слюной и жутко шипящим. Чья-то сильная когтистая лапа больно ухватила Савокла за плечо. Ноги принца вдруг обмякли, он тонко взвизгнул и потерял сознание.
        Всю ночь Савоклу снились кошмары, в которых он с двумя странными приятелями, Лукасом и Вараном, шатался по освещенным сотнями свечей роскошным залам какого-то незнакомого замка.
        Во время этих шатаний они постоянно что-то пили, а Лукас и Варан по очереди описывали своему новому товарищу, то бишь Савоклу, все прелести полного насыщения. Время от времени взгляд Савокла замирал то на огромных, испачканных чем-то красным клыках приятелей, то на уже много лет не стриженных, закостеневших ногтях. В такие мгновения принца охватывал ужас, и он изо всех сил старался проснуться, но ничего не получалось. А потом он снова глотал великолепный напиток и тут же успокаивался до следующей вспышки панического страха. Какой чудесный, незабываемый, неповторимый был у него вкус! Савокл в жизни не пил ничего лучше.
        Кошмар продолжался, и принц снова и снова глотал восхитительный рубиновый напиток…
        Савокл проснулся на рассвете с жуткой головной болью.
        Оказалось, что он лежит на огромной кровати в одной из многочисленных спален замка. Вся его одежда с ног до головы была заляпана темно-коричневыми пятнами, очень похожими на засохшую кровь.
        Память услужливо восстановила ужасные картины вчерашнего вечера, с замирающим сердцем он тронул языком верхний ряд зубов, и вздох облегчения сорвался с пересохших губ.
        Слава Создателю, клыки у Савокла за эту ночь нисколечко не выросли - стало быть, он не вампир! Но почему тогда он весь в крови, отчего так трещит голова, а солнечный свет разъедает глаза? Быть может, клыки у вампиров отрастают не сразу, а через день-другой после укуса? Дрожащими пальцами принц быстро ощупал шею - вроде бы никаких укусов, только новые следы запекшейся крови.
        От сострадания к себе, несчастному, Савокл жалобно взвыл.
        Маха Савокл отыскал там же, где видел последний раз, - в кабинете. Настольная масляная лампа продолжала гореть, хотя комнатушку уже заливал утренний свет. Молодой рыцарь мирно похрапывал, уронив голову на стол, по всему же полу кабинета валялись письма и прочие бумаги.
        - Ах ты, змей подколодный, предатель, гад! - Савокл обрушил лавину проклятий на голову спящего рыцаря. - А ну-ка, просыпайся! Настал час расплаты!
        Савокл обеими руками схватил сонного Маха за волосы и поволок из-за стола.
        Не разобравшись со сна, что к чему и почему, Мах заорал дурным голосом и замолотил во все стороны своими огромными кулаками. Один раз он угодил принцу по ребрам, а потом чуть не своротил челюсть. Испугавшись за свои зубы, Савокл поспешно расцепил пальцы и отскочил подальше.
        - Ну ты, высочество!.. - возмутился Мах, приглаживая всклоченные волосы. - Это твоя благодарность, да? От оборотней его спас, от вампиров спас, в постельку уложил…
        - Ты? Меня? Спас? От вампиров?.. - Принц едва не задохнулся от возмущения. - Да как тебе не совестно?! Тоже мне, благородный рыцарь, врет и даже не краснеет!
        - Здрасьте, приехали! Вот так всегда: вместо благодарности тебя же еще и с дерьмом смешают, - пожаловался Мах сам себе и, обращаясь уже к Савоклу, спросил: - Неужели совсем ничего не помните? Да если бы не я, они бы вас вчера на кусочки разорвали. Ах да, вы же сделались без чувств на самом интересном месте!
        - Ну спасибо, значит, это по твоей протекции меня приняли в их кровожадную общину!
        - подытожил разъяренный принц. - Живо представляю, как это выглядело: «Ребята, дело, конечно, ваше, и решать вам, но я бы на вашем месте сохранил жизнь этому парнишке. Вы только представьте, что вашим товарищем станет сам Савокл, наследный принц Великостальского королевства. Да в других общинах все вампиры сдохнут от зависти!»
        Мах от души расхохотался и развел руками:
        - Нет, не похоже. Выговор у вас не тот… Но все равно спасибо за представление. Давненько я так не веселился!
        - Издеваешься?! - От бессильной ярости Савокл заскрежетал зубами.
        - А с чего вы вдруг взяли, что стали вампиром?
        - Ты что, ослеп? У меня же вся одежда кровью заляпана. Кровь и вампиры, вампиры и кровь, вывод сам собой напрашивается. А кроме того, голова трещит, глаза от солнца слезятся, да и во всем теле какая-то непонятная слабость.
        - Так вы решили, будто эти пятна на вашей одежде?! - Мах снова расхохотался.
        - Ну а что же это, по-твоему? - раздраженно полюбопытствовал принц.
        - Ну, вы… Ха-ха-ха-ха!.. Ну, вы и выдали, ваше высочество!.. Сейчас, сейчас, я все объясню. Кровь… Ха-ха! - Видя, что принц вот-вот лопнет от злости, Мах пересилил свое веселье и, сделав серьезное лицо, спокойно объяснил: - Можете не опасаться, принц, эти зловещие пятна вовсе не кровь, а очень хорошее красное вино двадцатитрехлетней выдержки… Дело в том, что вчера, когда вы потеряли сознание, я заключил с вампирами еще одну сделку. Понимаете, кровососущие «товарищи» просто обожают красное вино - такая у них маленькая слабость. К счастью, я знал об этом, а еще я знал, в каком подвале замка отец зарыл десять бочек красного вина. Это вино было зарыто в день моего рождения, так что мы с ним, можно сказать, ровесники. Я и предложил вампирам в обмен на вашу жизнь и кровь показать, где спрятано вино. После жарких и продолжительных споров они все-таки приняли мое предложение.
        - Но откуда же пятна на моей одежде? Ведь я же не… Или…
        - Ну да, мы все вместе спустились в подвал, - подтвердил Мах опасения королевича.
        - Вас отнесли на руках два вампира, некие Лукас и Варан. Откопали бочки, и пошла пьянка-гулянка. Я выпил стаканчик, но больше пить не стал, хоть вампиры и уговаривали. «Товарищи» - те еще винохлебы, а у меня работы было невпроворот… Вам, насколько я помню, попрыскали вином в лицо, чтобы привести в чувство, а когда вы стали подавать робкие признаки жизни, к вашим губам поднесли чуть не полуведерный ковшик, каковой вы под одобрительные крики вампиров и осушили буквально в несколько глотков. И разумеется, сразу же изрядно захмелели… Я попытался вразумить вас, что-де много пить вредно, что завтра головка будет бо-бо, но вы уже вошли во вкус и заявили, что наследные принцы ни в чьих советах не нуждаются и свою меру знают. После чего вы объявили Лукаса и Варана своими будущими министрами, а меня отослали весьма далеко…
        - А я-то думал, что мне снится страшный сон, - растерянно пробормотал Савокл.
        - Не знаю уж, что вам снилось, но прежде чем угомониться, вы часа три шатались по замку в обнимку со своими новоявленными министрами. Пили вино, орали похабные куплеты и грязно ругались. Во втором часу ночи, уже в совершенно невменяемом состоянии, ваше высочество приползли ко мне в кабинет и, свернувшись калачиком, прямо на полу и заснули. Не мог же я допустить, чтобы принц провел остаток ночи как подзаборная дворняжка. Пришлось мне взвалить вас на плечи и отнести в ближайшую спальню.
        - О благороднейший… Как у меня язык повернулся…
        - Нет-нет-нет… - Мах поспешил оборвать слезливое раскаянье принца. - У нас обоих была тяжелая ночь, но она, слава Создателю, уже закончилась. А я слово дал вампирам, что с утра пораньше покину замок. Слово рыцаря - закон, так что пойдемте отсюда. - И, не дав Савоклу опомниться, рыцарь решительно встал с кресла и направился вон из кабинета.
        Савокл нагнал Маха уже в коридоре.
        - В бумагах вашего батюшки удалось раскопать что-нибудь? - отдуваясь, поинтересовался он.
        - К сожалению, у него в столе лежали в основном счета и деловые бумаги без имен и адресов. Ни писем, ни дневников обнаружить не удалось. Единственная зацепка - крохотный клочок бумаги с опаленным краем, который я извлек из щели в столешнице. Похоже, отец перед уходом поспешно сжег все важные письма, и то, что этот клочок уцелел, - большая удача. Вот он, полюбуйтесь…
        Не замедляя шага, Мах выудил из кармана обгорелый кусочек и бережно вложил в руку принца.
        На пожелтевшей от времени бумаге был начертан странный знак в виде солнца с одиннадцатью лучами, а рядом с рисунком стояла размашистая роспись некоего графа Палуча. Без сомнения, это была концовка письма, а сам текст послания, к сожалению, пожрал безжалостный огонь.
        - Ваше высочество, имя графа Палуча вам что-нибудь говорит?
        Савокл помешкал, припоминая, после чего с сожалением развел руками и вернул обрывок Маху.
        - Впервые слышу. Но не отчаивайтесь: если земли этого графа обретаются меж рубежами нашего королевства, мы непременно его разыщем. Лишь бы до дворца добраться, а там нам поможет целая толпа придворных генеалогов, они наизусть знают родословную каждого, даже самого бедного, рыцаря аж до седьмого колена. Граф же - титул не маленький, фигура заметная…
        - Ваше высочество, но ведь прийти на помощь своему будущему королю - долг всякого честного рыцаря, и вы мне совершенно ничем не обязаны…
        - Прекрати чушь молоть! - возмутился Савокл. - По-твоему, наследный принц - бесчувственный чурбан, у которого ни стыда нет, ни совести? Ты меня, значит, спасаешь сперва от оборотней, потом от вампиров, приводишь целым и невредимым во дворец… Так, ерунда, мелочи всякие: спасаешь мне жизнь и честь, а в ответ - мы вовсе не обязаны… Да я этих толстозадых умников министров землю грызть заставлю, если графа Палуча за час не разыщут!
        - Благодарю вас, ваше высочество!
        Мах отвесил принцу изящный полупоклон, Савокл же покровительственно улыбнулся.
        Чтобы покинуть, как было обещано, замок, Маху и Савоклу надо было пересечь просторный внутренний двор, миновать ворота и пройтись по мосту. Но во дворе их поджидал сюрприз в виде толстого, лысого и чем-то очень опечаленного дядьки лет пятидесяти. Спрятав лицо за пухлыми ладонями, он громко рыдал, а между всхлипами грязно сквернословил. Он был так увлечен своими переживаниями, что даже не заметил, как к нему подошли рыцарь и принц.
        - Эй, в чем дело? Что с тобою стряслось? - полюбопытствовал сердобольный Мах.
        От неожиданности толстяк громко икнул, рыдать перестал и, не отрывая ладоней от лица, заверил дрожащим голосом:
        - У-у м-меня вс-се х-хорошо.
        - Если хорошо, то чего ж тогда нюни распустил? - спросил уже Савокл.
        - А в-вы кт-то? - в свою очередь поинтересовался толстяк.
        - Руки-то от лица убери, - посоветовал Мах. - Сам и увидишь.
        - Приятель, кончай валять дурака, - поддержал рыцаря принц. - Не бойся, мы не вампиры и кусаться не собираемся.
        Мужичок тяжко, словно присужденный к пытке, вздохнул и открыл физиономию.
        - Ого, знакомое лицо! - воскликнул Мах. - Точно, сегодня мне с утра везет! - Обернувшись к принцу, он пояснил: - Ваше высочество, перед нами некто Бубл, управляющий моего отца… Бубл, дружище, надеюсь, за какие-то там пятнадцать лет ты меня не позабыл?
        - Господин Мах! - Толстяк бросился рыцарю на шею, от чего тот едва удержался на ногах.
        - Ну, Бубл, хватит… пусти…
        С трудом вызволившись из объятий управляющего, Мах засыпал его вопросами:
        - Где отец? Где весь гарнизон? Слуги куда подевались? Почему в нашем замке живут вампиры?
        - Так вы уже знаете о вампирах? - удивился Бубл.
        - Мы с господином Савоклом провели в замке ночь, так что, сам понимаешь, пришлось познакомиться.
        - Но как же вам удалось?.. Ну… в смысле… И всего лишь вдвоем! Они ведь никого живьем не выпускают.
        - А мы их винцом подпоили! - гордо вскинув голову, пояснил Савокл. - Оказывается, кровососы выпить не дураки. Я полночи спаивал вампиров, пока сэр Мах изучал бумаги в отцовском кабинете.
        Бубл вдруг сжал кулаки, ощерился и бросился на принца:
        - А-а, так это ты!! Из-за тебя они до сих пор лыка не вяжут!
        Маху пришлось прибегнуть к помощи деда Пузыря, дабы своевременно вклиниться между разъяренным управляющим и перепуганным принцем.
        Клинок молодого рыцаря уперся в грудь толстяка, который тут же из злобного волка превратился в кроткого ягненка.
        - Бубл, ты что, спятил?.. С каких это пор тебя так волнует здоровье вампиров, что ты позволяешь себе бросаться с кулаками на друзей своего хозяина?
        - Господин Мах, вы не понимаете, - втянув голову в плечи, забормотал Бубл. - За время вашего отсутствия слишком многое переменилось… Когда нет барона с гарнизоном, кто-то ведь должен поддерживать порядок… Их боятся…
        - Погоди, погоди… Что изменилось? Кого боятся? Ну-ка, давай обо всем с самого начала и со всеми подробностями.
        - Как прикажете, - согласился управляющий. - Только рассказывать придется долго, а стоять вот так, посреди двора…
        - Зачем же стоять? Давайте присядем, вот хотя бы на крыльцо, - предложил Мах. - Местечко здесь, конечно, мрачноватое - совсем рядом гнездо вампиров, но при свете солнца они вряд ли на нас накинутся, а до ночи, надеюсь, ты с рассказом управишься.
        - Ну, до ночи, скажете тоже… И часа хватит, - заверил Бубл.
        - Вот и отлично, - ободряюще улыбнулся Мах.
        Мах, Савокл и Бубл уселись на ступени. И вот что поведал управляющий.
        Барон Верд исчез без малого десять лет назад. Вышел из замка на обычную послеобеденную прогулку - и не вернулся. Всю ночь два десятка стражников под руководством егеря и с собаками искали по лесу отца Маха. И люди, и собаки буквально сбились с ног, но, к несчастью, так и не нашли следов барона. Егерь высказал предположение, что барон специально заколдовал свои сапоги, чтобы они не оставляли следов. Такое объяснение происходящего выглядело вполне правдоподобным. Опытному рыцарю-магу, каковым, без сомнения, был барон Верд, подобный фокус был вполне по силам. С егерем согласились, и поиски были прекращены - ведь если барон применил специальную магию, чтобы сбить возможных преследователей со следа, значит, он точно не хотел, чтобы его нашли.
        Однако пропавший барон не объявился ни через день, ни через два, ни через неделю-
        Первое время в замке еще поддерживалось какое-то подобие порядка, но… Барон исчез неожиданно, не указав, кому управлять замком в его отсутствие. Других же господ, кроме барона Верда, в замке не было.
        Все чаще и чаще между управляющим и капитаном гарнизона стали вспыхивать ссоры, все не могли власть поделить. Часть стражников, припоминая старые обиды от своего капитана, приняла сторону управляющего, но и часть слуг, недовольных строгостями управляющего, поспешила встать под знамена капитана.
        Через три месяца после исчезновения барона обитатели замка окончательно разделились на два враждующих лагеря, и редкий день проходил без драки.
        Тут еще, как назло, в лесах баронства завелись стаи ужасных оборотней. Основательно поредевший - не столько из-за стычек с оборотнями, сколько из-за непрерывных склок и распрей - гарнизон замка сбился с ног, мечась между деревнями, принадлежащими барону Верду. Иногда за один день стаи оборотней умудрялись ограбить все шесть Деревень.
        В один из ненастных осенних дней - барона к тому времени не было уже пять месяцев
        - в замок, пользуясь очередной отлучкой гарнизона и пошатнувшимся порядком, проникли вампиры… Сколько именно - неизвестно, может, трое, может, пятеро, а может, всего один, да это и не важно. Главное, что поначалу присутствия нечисти никто не заметил.
        Кровососы устроили гнездо в подвале замка и стали по ночам похищать людей, превращая несчастных в таких же вампиров. Когда в замке хватились пропавших и подняли тревогу, было уже поздно. Причем поздно как в прямом, так и в переносном смысле…
        Это была воистину кошмарная ночь. На закате стражники выволокли из подвала крепко связанное, жалкое, полусонное существо с большими клыками. Под лучами заходящего солнца вампир вспыхнул, как хорошо просмоленный факел. Нашедшие кровососа воины в один голос утверждали, что в подвале они видели еще дюжину гробов с такими же мерзкими тварями.
        Тут же сколотили отряд добровольцев, человек в двадцать. Возглавил отряд сам капитан. При свете факелов они скрылись во тьме подвала… Через четверть часа солнце полностью опустилось за горизонт. И тут же из подвала донесся сперва лязг оружия, а потом - крики ужаса.
        Заслышав первые крики, Бубл с несколькими десятками сторонников укрылся в Охотничьем зале замка. Всю ночь кто-то яростно ломился в двери зала, которые до полусмерти перепуганные люди завалили всем, чем было можно. А через окна, по счастью защищенные крепкими стальными ставнями, жутко царапая когтями по металлу, пытались прорваться огромные летучие мыши.
        Утром, обследовав двери и окна, Бубл буквально затрясся от ужаса. Пудовые замки на огромных дубовых дверях были выдернуты вместе с проушинами, да и сами двери оказались на две трети стесаны когтями вампиров. А местами даже насквозь. Что же касается стальных ставней, то на всех пяти окнах края у них были погнуты, и держались они какая на одном, а какая на двух основательно расшатанных запорах, в то время как вчера вечером на каждую ставню приходилось по шесть задвижек, в палец толщиной.
        Большая часть обитателей замка в ту страшную ночь превратилась в вампиров. Уцелевшие же в страхе разбежались куда глаза глядят, их участь тоже была незавидной, все они угодили в лапы оборотней. Спастись удалось лишь тем, кто укрылся в Охотничьем зале, то есть всего сорока сторонникам управляющего. А ведь при бароне в замке было без малого три сотни человек!
        Большую часть небольшого отряда Бубла составляли слуги барона с женами и детьми, стражников же было всего семеро.
        Сознавая, что после этой ночи в подвалах замка отлеживались сотни полторы-две вампиров, управляющий поторопился увести своих людей как можно дальше от этого гиблого места. Но вот так, за здорово живешь, выпускать из замка четыре десятка верных обедов вампиры, конечно, не хотели, и у ворот отряд людей поджидали два десятка кровососов, защищенных от солнечного света доспехами и темными плащами.
        Бубл во главе сборного отряда из одиннадцати слуг, вооруженных чем попало, и лишь семи стражников в полном боевом доспехе бросился на вурдалаков. Завязался жестокий бой, в котором силы обеих сторон были примерно равны.
        Вампиры, лишенные своего ночного проворства, возмещали неуклюжесть нечеловеческой силой и великолепным снаряжением, люди же были проворнее, но слабее телом и оружием.
        Отряду смельчаков Бубла повезло прорвать в одном месте строй вампиров. Сразу шестеро людей вдруг оказались в тылу у неповоротливых привратников и сорвали плащи со своих противников, отчего шестеро кровососов мигом превратились в чадящие факелы. Уцелевшие, почуяв запах подгорающих товарищей, попятились в глубь двора и освободили проход.
        Со стороны людей обошлось без жертв, троих оглушили, только и всего - оно и понятно: вампирам ведь была нужна живая кровь.
        Люди выбрались из замка, и Бубл повел их в ближайшую деревню.
        В лесу отряд сохранял полную боевую готовность - женщины и дети в центре, а по бокам мужчины с обнаженными мечами в руках. Опасаясь нарваться на засаду оборотней, управляющий призывал доверившихся ему людей быть предельно собранными и внимательными. К счастью, обошлось, до деревни добрались без потерь.
        Деревенскому старосте Бубл поведал о разыгравшейся в замке трагедии. Теперь помощи оттуда ждать не приходилось, и деревенским жителям предстояло рассчитывать только на собственные силы.
        По указанию управляющего вокруг всех шести деревень были спешно возведены частоколы, а из деревенских мужиков откомандированные в каждую деревню стражники создали отряды самообороны.
        Обломав пару раз когти на деревенских частоколах, оборотни свой пыл поумерили. И перезимовали люди вполне спокойно.
        Весной - новая забота. Чтобы не умереть от голода в следующем году, людям нужно было выходить из-за частокола в поле, вооружившись лишь плугом и бороной. Да и скотина, соскучившись за зиму по сочной травке, обиженно мычала, блеяла и воротила морды от опостылевшего сена.
        В одной из деревень решили рискнуть. Два десятка смельчаков вышли из-за стен частокола в открытое поле… Несчастные не успели даже снять со спин быков плуги, как на них со всех сторон накинулись изголодавшиеся за зиму оборотни. Крестьяне, покидая деревню, хорошо вооружились, все они были здоровенными, крепкими мужиками, но, готовясь к пахоте, разбрелись по полю, не успели сомкнуть ряды и дать оборотням достойный отпор. В итоге вырваться из лап кровожадных чудовищ и добежать до деревенских ворот посчастливилось лишь двоим. У одного из этих двух
«счастливчиков» было жутко изуродовано лицо: выбит правый глаз, безобразно разодраны губы и откушена половина правого уха, а у другого правая рука была так искусана, что пришлось ее отрубить и прижечь, дабы человек не страдал понапрасну. После столь плачевного опыта стало очевидно, что, пока не удастся договориться с оборотнями, ни о каких полевых работах не может быть и речи.
        К сожалению, ни один из четырех парламентеров, посланных Бублом в лес, к оборотням, назад не вернулся.
        Управляющий без толку прождал весь день и целую ночь, а на следующее утро обнаружил у ворот своей деревни четыре обглоданных человеческих скелета и свои письма, которые несчастные должны были передать оборотням. Печати на них оказались нетронутыми, оборотни не удосужились даже прочесть, что он им предлагал, зато на одном из писем была корявая надпись кровью: «Какие могут быть переговоры с законной добычей?»
        Люди оказались в очень скверном положении: за неприступным для оборотней частоколом им грозил голод, а вне спасительных стен они превращались в добычу кровожадных оборотней. Казалось бы, положение безвыходное, но тут в голову управляющего пришла гениальная идея, и он поспешил воплотить ее.
        Под прикрытием мощного отряда деревенской стражи Бубл отправился к захваченному вампирами замку. И подошел к нему около полудня.
        Ворота сторожили закутанные в плащи вампиры. Мост через ров был опущен, но управляющий встал, не доходя до него шагов с полдюжины. Сопровождавший его отряд остановился еще дальше.
        Зловещие привратники, почуяв людей, стали наперебой уговаривать их зайти в замок. Гостей, мол, давно не было, хозяин-де будет очень рад, закатит роскошный пир, а потом - отдых на пуховых перинах в объятьях юных красавиц… На что Бубл ответил, что прекрасно знает их истинную сущность и потому ни он, ни его люди шагу дальше не сделают.
        Вампиры недовольно засопели и грубо осведомились: за каким чертом они тогда сюда приперлись?
        Перво-наперво хитрец Бубл поинтересовался у кровососов, как у них дела с добычей. На что один из стражей поведал ему душещипательную историю. Оказалось, что еще три месяца назад с пропитанием у вампиров все было хорошо - в подвалах хватало пленников, да еще и новые то и дело попадались - из тех случайных путников, кто соглашался переночевать в замке. Но однажды днем одному пленнику каким-то чудом удалось освободиться от веревок, а поскольку за время своего пленения несчастный напрочь спятил от ужаса и безысходности, он, вместо того чтобы удрать, до вечера передушил всех своих собратьев по несчастью, а напоследок расшиб и собственную голову о стену каземата. Из-за этой его подлой выходки на следующий день вампирам пришлось лечь спать голодными. С тех пор кровососы перебиваются лишь случайными гостями, которых с каждым месяцем становится все меньше и меньше, поскольку о замке в округе уже пошла Дурная слава.
        Управляющий все это внимательно выслушал и обратился к вампирам со взаимовыгодным предложением. Он, мол, обязуется ежедневно поставлять им из каждой окрестной деревни по ведру свежей бычачьей крови, от них же взамен потребуется обезопасить жителей деревень от окаянных оборотней.
        В ответ вампиры недовольно заворчали: бурда, мол, человеческая кровь послаще будет… На что Бубл возразил в том смысле, что была бы честь предложена, а раз не хотите, так и подыхайте с голодухи… Еще с четверть часа вурдалаки для порядка покочевряжились, но в конечном итоге согласились.
        Управляющий сразу же передал вампирам ведро, до краев наполненное этим утром на деревенской бойне, и вернулся в деревню в сопровождении десяти вампиров, закутанных в темные плащи.
        Хотя вампиры поклялись на живой крови соблюдать все условия договора и людей в деревнях не трогать, крестьяне не на шутку обеспокоились таким соседством. С наступлением сумерек почти все затворились в своих домах, крепко-накрепко подперев входные двери и заколотив ставни на окнах.
        Под открытым небом ночь встретили лишь полтора десятка специально отобранных мужиков и десять вампиров, уже избавившихся от своих плащей.
        Вампиры держали слово: старательно не замечали трясущихся от страха людей и жадно пили из глиняных плошек бычачью кровь - крестьяне, ради собственного спокойствия, притащили им с бойни аж пятиведерную бочку. А то договор договором, но те, кто был сегодня вместе с Бублом в замке, помнили, как кровососы жаловались, что последние две недели сидели на голодном пайке.
        Приказав вампирам держаться в тени, но при этом ни на мгновенье не упускать людей из виду, управляющий в сопровождении пятнадцати отважных смельчаков и десяти быков вышел за частокол и направился к ближайшему деревенскому полю.
        Но оборотни, вопреки расчетам Бубла, этой ночью на них не напали. Вероятно, они были совершенно убеждены в трусости крестьян и даже представить не могли, что люди посмеют работать в поле, да еще ночью.
        В первую ночь крестьяне без помех вспахали половину поля и еще затемно вернулись под защиту родного частокола. Вампиры, всю ночь недвижно просидевшие в кустах, под утро с трудом скрывали раздражение, но ведерко свежей бычачьей крови быстро успокоило клыкастых «товарищей». А узнав, что в подвале дома управляющего их ожидает десяток новеньких дубовых гробов, кровососы обрадовались, словно малые дети.
        Днем оборотни, конечно, заметили свежую пашню, и потому следующей ночью пахарей атаковали даже раньше, чем они успели запрячь быков. Оборотни бросились на поле сразу с трех сторон, как и пару дней назад, сразу же перекрывая землепашцам все пути к отступлению. Но на сей раз события развивались совсем не так, как они ожидали.
        Заслышав их кровожадный рев, люди не заметались, а как ни в чем не бывало продолжали готовить к работе своих быков. Когда расстояние между оборотнями и ближайшими к краю поля крестьянами сократилось до опасных уже десяти шагов, вампиры приступили к выполнению своих статей договора.
        Ночь была пасмурная, и луну, и звезды застилали облака, управляющий находился чуть не посреди поля и посему был лишен удовольствия созерцать бой оборотней с вампирами - ведь он разгорелся ближе к краю. Уже через четверть часа все было кончено. Единственное, что удалось увидеть Бублу, - огромную летучую мышь, да и то потому, что она мелькнула прямо перед его носом.
        Как и следовало ожидать, наскок оборотней был блестяще отбит. И при этом ни один из десяти вампиров не пострадал. По их словам, в ходе умело проведенной операции
«Перехват» им удалось серьезно покалечить не менее двух десятков оборотней, из которых большая часть вряд ли доживет до рассвета.
        Ближе к полудню управляющему доложили, что к воротам деревни приблизились трое странных людей с узкими, как у зверей, зрачками. Наказав лучникам постоянно держать гостей под прицелом, в сопровождении нескольких телохранителей Бубл вышел к ним.
        Оказалось, эти. трое были вожаками трех самых крупных стай, обитающих в лесах баронства, весьма влиятельные персоны, с мнением которых принято считаться, - так они сами себя обозначили. Находясь под впечатлением ночного боя с вампирами, оборотни сами пришли попросить перемирия - оборотни, мол, больше не тронут людей, но и люди в свою очередь должны пообещать, что таких ужасных побоищ, как этой ночью, больше не будет, а то ведь среди оборотней тоже есть совсем уж отчаянные… Бубл охотно согласился. Трое оборотней и человек пожали друг другу руки. Мир был заключен.
        Этим же днем вампиров проводили обратно в замок.
        И стали, как говорится, все в округе жить-поживать да добра наживать. Вампиры пьют бычачью кровь и в любой момент готовы выступить в роли защитников деревенских жителей. Оборотни время от времени позволяют себе задрать пару-тройку коровенок, но не наглеют, договор соблюдают и людей стараются не обижать.
        Целых девять лет все в деревнях было тихо, мирно и спокойно…
        И вот те на! Вчера вечером оборотни будто с цепи сорвались и совершили кровавые набеги разом на все шесть деревень. За девять лет спокойной жизни частокол вокруг деревень изрядно подгнил, а народ позабыл, с какой стороны за меч браться. В итоге
        - пятеро убитых и десятки покалеченных людей!
        Когда деревенская стража кое-как вытеснила оборотней из деревни, на крыльце своего дома Бубл обнаружил записку следующего содержания: «Ты нарушил слово! Это предупреждение! Если завтра в три часа пополудни ты не выдашь нам убийцу оборотней, мы устроим в твоих деревнях НАСТОЯЩУЮ резню!»
        Управляющей до смерти перепугался и, конечно, сразу бросился за помощью к вампирам, по дороге составляя убедительную речь: мол, соседи-оборотни снова спятили, страх позабыли, грозятся всех перерезать, помогите, товарищи-кровососы, не дайте сгинуть.
        Прибежал он сегодня ни свет ни заря к замку, и все у него внутри так и похолодело
        - стражников у ворот почему-то нет. Спустился Бубл в подвал - и застал там поголовно всех вампиров упившимися до совершенно скотского состояния.

* * *
        - Через четыре часа остервеневшие оборотни припрутся ко мне в деревню. Я хотел, чтобы вампиры с ними потолковали, пригрозили прищучить ночью. Глядишь, те бы и одумались. Однако, похоже, не судьба… И что мне теперь делать, ума не приложу!
        Тяжело вздохнув, Бубл замолчал.
        - Ну и ну! - покачал головой Мах. - Кто бы мог подумать, что за какие-то пятнадцать лет, что меня здесь не было, в родных краях произойдут такие перемены!
        - М-м, да-а! - в тон рыцарю добавил Савокл. - Вот уж влипли так влипли!
        - Господа, вас сам Создатель мне послал! Вы ведь не оставите меня одного перед лицом смертельной опасности? - взмолился управляющий. - Господин Мах, вы ведь поддержите своим присутствием своих несчастных подданных? -
        - Бубл, по-моему, все не так уж и страшно. - Мах попытался успокоить толстяка, явно готовящегося вновь зарыдать. - Сам же говорил, что деревни обнесены частоколом и что девять лет назад оборотни уже обламывали на нем свои когти и зубы. Вчера они смогли ворваться в деревни лишь потому, что вы не ждали нападения, но сейчас-то вы предупреждены… Подновите забор, выставьте лучников на сторожевые башни, и все будет как девять лет назад. А завтра вампиры протрезвеют, сходишь к ним, расскажешь все, из замка пошлют отряд «товарищей»-кровососов, и все вернется на круги своя. Бубл, дружище, поверь, я бы и рад погостить у тебя, но мне надо как можно быстрее доставить Савокла во дворец, а потом еще и отца отыскать.
        - Значит, нам конец, - убитым голосом подытожил Бубл. И тут же бросился на колени перед Савоклом. - Ваше высочество, умоляю вас о покровительстве!
        Савокл, поотвыкший за последние годы от таких верноподданнических поз, был тронут до глубины души. Гордо вскинув голову, он заявил:
        - Вообще-то один день нас вряд ли спасет. Дворец никуда не денется. Сэр Мах, я буду вам чрезвычайно признателен, если вы поможете этому несчастному в сегодняшних переговорах с беззаконными оборотнями.
        - Ну, если вы не против… - Мах пожал плечами и грозно спросил управляющего: - Надеюсь, за последние годы ты не забыл, как следует принимать знатных гостей?
        - Не извольте беспокоиться, господин Мах, - радостно защебетал толстяк. - Банщики у меня в деревне умелые, повара искусные, перины пуховые…
        - Смотри у меня! Опозоришь перед принцем - не сносить тебе головы!
        - Ну что вы такое говорите, господин Мах! Я лично за всем пригляжу, - заверил Бубл. - Вот только времени у нас в обрез. До деревни лесными тропами петлять часа три, а до урочного срока осталось чуть больше четырех часов. Хорошо бы поторопиться.
        - Ты прав, что-то мы тут засиделись. Пошли, показывай дорогу, - распорядился Савокл.
        Вся троица покинула замок и, растянувшись вереницей, зашагала в сторону леса. Первым, указывая дорогу, шел управляющий, следом принц, а замыкал шествие рыцарь Мах.
        - Ох, не живется тебе спокойно! Все-то тебя на подвиги тянет!
        От неожиданности Мах соскочил с лесной тропинки, зацепился ногой за корягу и больно приложился лбом о ствол здоровенной сосны.
        - Сэр Мах, что с вами?
        - Господин, вы не ушиблись?
        - Нет-нет, все в порядке, - поспешил Мах успокоить спутников.
        Потирая шишку, рыцарь поднялся на ноги, и все трое пошли дальше.
        - Вы только гляньте на него - на ногах еле держится, а все туда же… одни драки на уме, - вновь донесся из-за спины ехидный голос деда Пузыря. - Чем в такую даль тащиться, лучше бы подстрелил пару жирных куропаток себе на обед и соснул где-нибудь на тихой лесной полянке… Я, кстати, одну - тут приметил, и совсем рядом
        - всего-то с сотню шагов влево от тропы. Мох пушистый, вода холодная, родниковая… Эх, не будь я призраком…
        - Слушай, Пузырь, в следующий раз, когда захочешь что-то сказать, как-нибудь предупреждай меня! - пробубнил себе под нос Мах. - А то молчит, на глаза не показывается, а потом как рявкнет в самое ухо! Так и заикой сделаться недолго! Договорились?
        - Ой-ой-ой, какие телячьи нежности! - Призрак выскочил из-за спины рыцаря и, кряхтя, зашагал по левую руку от него. - Не надувай так щеки, а то лопнут… Ну ладно, ладно, уговорил. Честно сказать, я и сам не люблю повторяться, так что в следующий раз я тебя как-нибудь по-другому ошарашу!
        - Ха! Смешно-то как, не описаться бы! - огрызнулся Мах.
        - Между прочим, насчет полянки я совершенно серьезнее - Как ни в чем не бывало продолжил дед Пузырь. - Ты ведь больше суток не спал. В кабинете едва задремал, как тут же принц ввалился. И не ел столько же. А там, рядом с поляной-то этой, - целая стая жирных куропаток. - Призрак мечтательно зажмурился, помолчал секунды две, разочарованно охнул и снова заговорил: - Жаль, конечно, что у тебя лука нет, мог бы целый десяток настрелять. Ну ничего, палками сшибать будешь, благо в лесу их хватает. Заодно и меткость твою проверим…
        - Дед, что за больные фантазии? Какая еще полянка, какие куропатки? - Мах брезгливо поморщился. - Ведь прекрасно знаешь, что Бубл пригласил нас с Савоклом в гости, а у него в доме нас ожидают роскошный стол и мягкая перина.
        - А как насчет оборотней?
        - Подумаешь! - отмахнулся рыцарь. - Я с ними сперва поговорю. Если не поймут слов, прирежу парочку… Вспомни, как мы их лихо на поляне! Эти тоже испугаются, разбегутся.
        - Ох, ошибаешься, Мах, - спокойно возразил дед Пузырь. - На сей раз ты их нахрапом не возьмешь. Они наверняка как следует подготовятся к новой встрече.
        - Да ты чего городишь-то? Откуда оборотням знать, что в гостях у Бубла будет призрачный воин?
        - Неужели ты до сих пор так ничего и не понял?
        - Пузырь, что у тебя за дурная манера изъясняться загадками?
        - Мах, если бы оборотням и впрямь приспичило сровнять с землей деревни Бубла, они бы легко справились с этим еще вчера, - назидательно отметил призрак. - Суди сам: ведь они же прорвались за частокол во всех шести деревнях, запугали крестьян до полусмерти, но убили всего-то пятерых людей Бубла… Пойми, оборотням невыгодно крестьян убивать, ведь они выращивают для них скот.
        Рыцарь озадаченно почесал в затылке:
        - Что-то я тебя не пойму. При чем здесь оборотни? Все крестьяне выращивают скот для себя и для господского стола.
        - Верно, - спокойно согласился призрак и с улыбкой добавил: - А оборотни его время от времени воруют.
        - Пожалуй, в твоих словах что-то есть, - задумчиво пробормотал Мах. - Но тогда зачем они выставили Бублу такие жесткие условия?
        - Затем, чтобы Бубл вывел их на твой след.
        - Что-о? Как?.. Почему?.. - забубнил потрясенный Мах, во все глаза уставившись на своего призрака.
        - А чего ты хочешь? - зловредно ухмыльнулся дед Пузырь. - За неполную минуту ты перерезал пятерых их собратьев, остальных напугал до безумия, а потом быстренько смылся. Их можно понять: они ведь не знают, откуда ты, такой красивый, взялся и где тебя искать…
        - Как же так, Пузырь? А мне всегда казалась, что оборотни - великолепные следопыты, ведь у них должен быть звериный нюх.
        - Да я, если уж честно, и сам удивляюсь, - признался призрак. - Похоже, они почему-то не смогли взять ваш с принцем след, а то бы уже давно накинулись со всех сторон, ты бы и вякнуть не успел… Но они явно не знают, где ты теперь находишься, ежеминутно ожидают твоего нового нападения и до колик в животе его боятся. Такая вот неопределенность чрезвычайно их расстраивает и озлобляет, они жаждут встретиться с тобой и либо тебя уничтожить, либо как-нибудь с тобой договориться… Зная о твоей глупой рыцарской причуде защищать слабых, униженных и оскорбленных, оборотни нажали на Бубла. Судя по тому, что ты сейчас во все лопатки чешешь к нему на выручку, план их сработал наилучшим образом.
        Минуты две Мах брел молча, обдумывал услышанное, а когда снова заговорил, голос его был совершенно спокоен:
        - Если все обстоит так, как ты говоришь, оно и лучше. Спокойно объяснюсь с оборотнями, а захотят подраться - извольте. С твоей-то помощью я их всех - в мелкую сечку.
        - Идио-от!
        - Но-но, ты, призрак недоделанный… - возмущенно зашипел рыцарь.
        - Прости, погорячился, - поспешил извиниться дед Пузырь.
        - То-то же. А то моду взял - над хозяином насмехаться!
        - Повторяю, они наверняка подготовились, так что о мелкой сечке и думать забудь, - предупредил призрак.
        - А если грубить начнут?
        - Постарайся вести разговор так, чтобы не начали. Держи себя в руках, на провокации не поддавайся. Можешь даже извиниться разок-другой, небось язык-то не отвалится. Все-таки ты пятерых их собратьев порешил…
        - Да я… да ты!.. Как!.. Подумать!.. Такое!.. - Мах задохнулся от возмущения.
        - Ну ладно, ладно… Не хочешь извиняться - и не надо, только и злиться незачем. А еще лучше - отдай им обратно Савокла. Они от радости тебя в задницу расцелуют.
        - То есть как это - отдай?
        - Как, как! Просто отдай, и все, - усмехнулся старичок. И уже серьезным тоном добавил: - Неужто тебе ни разу не пришло в голову, что просто так принцев из дворцов не похищают? Мах, ты ввязался в чью-то крупную игру и шутками тут не отделаешься.
        - А откуда им знать, что принц у меня? - удивился рыцарь.
        - Здрасьте… Так ведь их высочество собирается выступить во главе вашего посольства!
        - Да, ты прав. Даже если я строго-настрого накажу Савоклу не выходить из дома, он с его дурным любопытством обязательно высунется и попадется на глаза оборотням. И они его наверняка попытаются отбить. Переговоров не получится, придется драться… - удрученно подытожил Мах.
        - Ну зачем так уж мрачно? У меня есть кое-какой план, - обнадежил призрак.
        - Вот так-то лучше, - похвалил Мах. - А то полянки, куропаточки. Давай выкладывай, что там у тебя.
        - А что, еще не поздно. Соскочим потихоньку с тропинки и - ищи-свищи…
        - Пузырь!
        - Да шучу я, шучу. Ладно, слушай меня…
        Из всех радостей жизни, что наобещал Бубл, Савоклу с Махом посчастливилось насладиться лишь баней. Но едва они, чистые и распаренные, сели за уставленный яствами стол, появился бледный как снег управляющий, залпом осушил кубок вина и дрожащим голосом сообщил:
        - Они пришли…
        Принц попытался приободрить толстяка:
        - Ну, полноте! Что за испуганный вид? Ваши люди верят в вас, они должны видеть вас сильным, смелым и решительным…
        - Обычно их было не больше двух-трех десятков, - проговорил Бубл, ни к кому не обращаясь, словно разговаривая сам с собой. - А сегодня их сотни, если не тысячи. Они окружили деревню двойным кольцом. Против такой силищи нам не устоять! И откуда их столько?
        - Да ладно, Бубл, успокойтесь, - сказал Савокл, но от прежней уверенности в его голосе не было и следа. - У страха глаза велики. Пару недель назад я просматривал отчеты королевских лесничих и точно знаю, что во всех лесах Великостальского королевства обитает от силы полторы сотни оборотней, всего-то два десятка разрозненных стай.
        - Выйдите и удостоверьтесь сами, ваше высочество, - предложил толстяк. - Уже с крыльца вы сможете лицезреть оскаленные пасти трех или четырех сотен этих мерзких тварей.
        - Ты прав, добрый Бубл. К чему попусту сотрясать воздух, когда можно просто выйти и убедиться воочию. К тому же, наверное, уже пора начинать переговоры… Пойдемте, сэр Мах, не будем заставлять мохнозадых чудищ ждать нас слишком до…
        Савокл уже начал подыматься со своего стула, но тут Мах, вдруг оказавшийся у него за спиной, ни с того ни с сего ударил его мечом по затылку. Меч лег плашмя, так что ни единый волосок на голове принца не пострадал. Сам же его высочество, оборвав речь на полуслове, аккуратно повалился на свой стул.
        Бубл, до полусмерти перепуганный увиденным, тоненько заверещал и попятился к двери. Он собрался было бежать, но стоило ему отвернуться от склонившегося над принцем Маха, как его лицо уперлось в широкую грудь - рыцарь непонятно как оказался у него на пути.
        - А ну стоять! И сию же секунду заткнись! - рявкнул рыцарь на перепуганного управляющего. - Я его не убил, всего лишь оглушил. И можешь верить, для его же собственного блага. Давай-ка бери его за ноги… уложим на кровать.
        Перепуганный управляющий повиновался. Вдвоем они перетащили бесчувственное тело принца в спальню, кое-как раздели, уложили на пуховую перину и накрыли одеялом.
        - Отлично. А теперь запри дверь в спальню, и пойдем разговаривать с оборотнями.
        В коридоре Мах предупредил управляющего:
        - Бубл, слушай внимательно и ничему не удивляйся. Предоставь переговоры мне, сам же постарайся говорить как можно меньше-
        Криво улыбаясь, управляющий переступил порог своего дома. Следом за ним на крыльцо вышел Мах.
        Деревенские ворота со зловещим скрипом затворились за спинами шестерых смельчаков, вышедших на переговоры с вождями огромного войска оборотней. Из-за частокола грозно торчали кованые наконечники трех десятков стрел, но оборотней вокруг деревни было так много, что у бедолаг лучников рябило в глазах.
        Семеро нелюдей с узкими звериными зрачками, застыв шагах в двадцати от ворот, спокойно ждали, когда подойдут люди.
        - Эй, остроухие, - приветствовал оборотней Мах, стараясь под бравадой скрыть нешуточное волнение, - вы тут, часом, не нас поджидаете?
        - Именно вас, - спокойно ответил оборотень, выделявшийся среди собратьев высоким ростом и даже в человеческом обличье могучим сложением. - Меня зовут Влад, а это - господа Толн и Колп, мы так называемые оборотни в законе. Остальные четверо - наши ближайшие помощники и телохранители, господа Шип, Клиш, Спиногрыз и Волс - тоже весьма авторитетные в нашей среде оборотни. А там, - Влад небрежно повел рукой в сторону окруживших деревню монстров, - стоят рядовые бойцы нашей грозной группировки «Одуванчик».
        - Одуванчик? - переспросил Мах с явной издевкой в голосе. - Это такой белый и пушистый? Ну просто поразительное сходство!
        Не выдержав столь очевидной наглости, авторитетные помощники в четыре глотки завопили о каком-то базаре, за который надо отвечать, и, сложив по-особому пальцы с острыми когтями, грозно двинулись на шибко остроумного рыцаря.
        Бубл тонюсенько взвыл и без чувств рухнул на руки телохранителей, тоже побледневших от страха. Мах же, не обращая внимания на пробежавший по спине холодок, решительно взялся за рукоять своего верного меча и нехорошо улыбнулся надвигающимся врагам. Но, к счастью для последних, прибегать к услугам призрака рыцарю не пришлось.
        - Ша! - осадил звереющих оборотней розовощекий Колп. - Вам че, жизнь, в натуре, не мила?! Совсем память отшибло? Этот фраерок своей заточкой вчера Жилу с четырьмя братанами за полминуты к праотцам отправил - и даже не вспотел!
        Авторитеты обиженно засопели, но послушно отодвинулись от Маха.
        - Не обижайся на них, - улыбнулся Маху Толн. - Молодые еще, глупые, шуток не понимают… Мы же не драться сюда пришли, а тихо и мирно поговорить. А вот если не договоримся, тогда перережем всех людей в окрестных деревнях.
        - Но при чем тут эти несчастные? - опешил Мах. - Вы ведь знаете, что ваших оборотней убил я. Так что, если хотите отомстить…
        - Не беспокойся, - перебил рыцаря Толн, - среди оборотней найдутся братки, способные даже с тобой на равных схлестнуться. Но, к сожалению, сейчас они далеко. Зато есть пять сотен крепких ребят, которые за полчаса эту деревушку по бревнышку раскатают. И даже тебе со всеми твоими волшебными штучками не под силу в одиночку остановить эту лавину, так что кровь несчастных крестьян будет тяжким грузом висеть на твоей благородной совести… Ну так как, рыцарь, драться будем или разговаривать?
        Оглянувшись на посеревшие от страха лица Бубла и его телохранителей, Мах убрал руку от меча и проворчал, понурив голову:
        - Ладно, я все понял… Лучше без драки… Там, на поляне, я просто проходил мимо, никого не трогая, и заметил себе под нос, что ваши ребята очень уж заволосатели. Вежливо посоветовал им подстричься, даже собственные ножницы предложил, но они почему-то разобиделись, ощерились и кинулись на меня чуть ли не всей стаей… Ну, я, понятное дело, испугался и себя не помня…
        - Красиво причесываешь, - похвалил Влад. - Прям как я в молодости, любо-дорого послушать. Только нам, мил-человек, совершенно плевать, кто там на поляне кашу заварил, наши братки или ты. Дело даже не в том, что ты завалил пятерых оборотней
        - мы вчера прирезали пятерых людишек, так что квиты. Неприятно другое: по твоей милости из когтей наших парней выпростался очень нам нужный пленник. Скажи, где он теперь, и считай, что мы больше не держим на тебя зла.
        - Это тот мужик, что стоял у дерева и вопил?
        - Он самый, - подтвердил Толн.
        - Господа оборотни, - взмолился Мах, - помилосердствуйте! Ведь уже больше суток прошло. Откуда мне знать, куда его унесло за это время?
        - Не свисти, рыцарь, - обиделся Колп. - Зачем же ты его спасал, если тебе не было дела до его судьбы?
        - Никого я специально не спасал, - поторопился объясниться Мах. - Все вышло совершенно случайно. Проходил рядом, услышал крики о помощи. Как благородный рыцарь, я не мог не вмешаться и принял сторону слабейших… После боя выяснилось, что этот, у дерева, вовсе не был привязан: перед нападением ваших гномы успели перерубить его путы. А он, вместо того чтобы взять в руки оружие и помочь гномам отбиваться, предпочел прятаться за их спинами и вопить о помощи. Я трусов с детства презираю и, когда узнал… чуть сам этому балбесу голову не снес. Потом я кое-как перевязал израненных гномов и пошел своей дорогой. А где сейчас тот трус, я не знаю, да и знать не хочу. Кстати, на поляне должно было остаться множество его следов, а оборотни, насколько мне известно, следопыты изрядные…
        - Подземная магия гномов, будь она трижды неладна! - в сердцах рявкнул Толи. - По всей видимости, они прямо с поляны ушли на свои Тропы и от греха подальше уничтожили все следы на двести шагов вокруг.
        - Ну, тогда боюсь, что ничем не смогу вам помочь. - Мах, изобразив искреннее сожаление, картинно развел руками.
        - Слушай, ну хоть что-нибудь! - взмолился Влад. - Нам любая мелочь важна. Может, прежде чем ты ушел, Савокл - так зовут того парня - сказал, куда намерен идти?
        Мах презрительно фыркнул и, преданно глядя в звериные глаза оборотней, пояснил:
        - Да я с ним толком и не разговаривал. Как узнал о подлой его трусости, так и погнал прочь. А вот с гномами он, помнится, о чем-то говорил. Я особо не прислушивался - ведь рыцарю не пристало вынюхивать чужие секреты! - но они говорили не таясь, кое-что долетело до моих ушей.
        - Что?! О чем?! Поподробней! - наперебой заголосили оборотни в законе.
        Мах скорчил заговорщическую мину и сказал, понизив голос:
        - Речь шла о деньгах.
        - Как это - о деньгах? - высказал Колп общее недоумение.
        - Очень просто. Этот ваш Савокл уговаривал гномов принять от него кругленькую сумму в золотых монетах, а те вежливо отказывались. Но он не сдавался, прибавлял то два, то три золотых и продолжал упрашивать… Когда я уходил с поляны, гномы уже почти соглашались.
        - Что, просто так давал деньги и ничего не просил? - засомневался Влад.
        - Сдается мне, ты, мил-человек, совсем заврался! - поддержал Влада Колп.
        - Говорю же вам, я не прислушивался к их разговору, - заволновался Мах. - Насчет денег я ясно слышал - вот вам и сказал. Конечно, Савоклу было что-то надо от гномов, но что именно…
        - Считаю до десяти, - зло бросил Толн. - И если ты не вспомнишь, чего просил у гномов Савокл, наши бойцы начнут атаку. Раз… Два…
        - Постой-постой! - воскликнул рыцарь. - Не надо атаки, я все скажу. Правда, это похоже на бред, но раз уж вы так настаиваете… Савокл хотел, чтобы гномы его куда-то перенесли.
        - Перенесли? - разом выдохнули оборотни в законе, а лишенные права голоса авторитеты молча воздели свои звериные очи к небу.
        - Вот и мне показалось, что это сущий бред. На несчастных гномиках места живого не осталось, все в кровище, их самих было впору на руки брать и уносить, а этот трус прицепился к ним, как репей, мол, перенесите - озолочу. Я уж собрался было пристыдить негодяя, но когда сумма перевалила за сотню золотых, гномы, к немалому моему-изумлению, согласились. Ну, я махнул рукой и пошел себе.
        - Так вот оно что! Значит, он выбрался гномьими Тропами, - проговорил Влад, обращаясь к оборотням.
        - Теперь понятно, почему ни одна из наших ловушек не сработала, - пропыхтел Колп, злобно сверкнув глазами.
        - А я вам говорил! Я вас предупреждал! - неожиданно тонким голоском заверещал Толн. - А вы знай свое лепите: «Не паникуй по пустякам, это для нас - раз плюнуть, мы и сами справимся». Ну что, справились?! По вашей милости у него теперь целый день форы! И что теперь будем делать?
        - Уймись, Толн, как-нибудь выкрутимся, - неуверенно пробормотал Колп. - В самом крайнем случае свалим всю вину на какого-нибудь нерадивого придурка из бойцов… Но безликим надо срочно сообщить о нашей промашке. Если они узнают от кого-то еще…
        - Эй, господа в законе! - возмутился Мах. - Может, вы свои дела как-нибудь без меня уладите? Есть у вас ко мне еще вопросы?
        - Вопросов больше нет, - улыбнулся Влад. - Господин рыцарь, вы нам здорово навредили, когда впутались в наши дела. Обычно мы такое не прощаем…
        - Да ладно вам! - перебил оборотня Мах. - Полно заливать-то! Девять лет назад одной темной ночкой вампиры закусали до смерти добрый десяток оборотней - и ничего, простили, даже договор с деревенскими заключили.
        - Вы правы, - согласился Влад, отводя в сторону сверкающий бешенством взгляд. - Но девять лет назад нас было куда меньше, чем сейчас. С другой стороны, ваше появление на поляне было, что называется, непредсказуемой случайностью с роковыми для нас последствиями. До вчерашнего дня никто из нас даже подумать не мог, что одинокий рыцарь может справиться с целой стаей оборотней. Савоклу повезло, он воспользовался подарком судьбы и на некоторое время сбил нас со следа. Но с вашей помощью мы отыскали лазейку, через которую он ускользнул…
        - Иными словами, мы в расчете? - еще не веря удаче, спросил Мах.
        - Да, в расчете и без обид, - кивнул Влад и двинулся прочь.
        Мах едва не заулюлюкал от радости, но тут жалобно застонал возвращающийся к жизни Бубл. Рыцарь спохватился и задал оборотням последний вопрос:
        - Господа оборотни, а как насчет окрестных деревушек?
        Отпустив шепотом пару нелестных определений в адрес надоедливого рыцаря, оборотни нехотя обернулись. За всех ответил Толн:
        - Передай этому борову, когда он очухается, что старый договор пока остается в силе. Но если этот толстяк попытается натравить на нас своих вампиров!.. В общем, не советую. Ох не советую!

* * *
        Едва оборотни ушли, Бубл подозрительно быстро пришел в себя, а когда они вернулись под крышу своего дома, еще и осмелел.
        - Ага, помнят моих вампиров! Да плевал я на их угрозы. Обязательно все расскажу товарищам-кровососам. Пусть вампирчики разомнутся, заодно и тварей этих поменьше будет, а то ишь как расплодились! Они еще горько пожалеют о своем вероломстве… Никто не имеет права безнаказанно пугать людей Бубла!
        - Конечно, конечно, - поддакивал Мах, наполняя свою миску аппетитными, истекающими горячим ароматным соком кусками мяса, рыбы и птицы. - Вампиры им покажут!.. Только послушай дружеского совета, затаись на две-три недели, выжди время. Сейчас они ждут от тебя чего-то такого и потому держат ушки на макушке. А ты подожди немного, пусть они уверятся, что ты испугался и мстить раздумал. Они расслабятся, и однажды ночью…
        - Точно, так я и сделаю… Вампиры им такую резню устроят!
        - Жаль только, мы этого не увидим, - тяжко, с надрывом вздохнул Савокл.
        Бубл, Мах и Савокл сидели за столом в доме управляющего и шумно праздновали избавление от оборотней. Правда, Савокл - вот ведь невезуха! - выходя из бани, поскользнулся и очень неудачно упал, до беспамятства приложившись затылком о дверной косяк, так что протокольную часть ему пришлось пропустить. Но Мах и Бубл, возвратясь с переговоров, уверили принца, что он, оставшись дома, ровным счетом ничего не потерял. По их словам, там все было нудно, тоскливо и даже противно; Бубл весь иззевался, а Мах исплевался. В итоге Савокл перестал дуться и с головой окунулся в веселую гулянку.
        - А вы оставайтесь, - пьяно икнув, предложил Бубл.
        - Да мы бы с радостью, - сказал Мах. - Хорошо тут у тебя - коровки, курочки… Но, сам понимаешь, дел невпроворот.
        - Сэр Мах прав, - энергично покивал принц. - Загостились мы у тебя, а меня наверняка уже во дворце хватились. Уже дня три, как ни слуху от меня, ни духу. Представляю, какая там сейчас суматоха. Отец мой тяжело болен, и всякие там важные указы подписывать, кроме меня, некому. Да и у сэра Маха срочное дело: он отца разыскивает…
        Савокл потянулся было за очередным кусочком жареной рыбки, но, не достигнув цели, рухнул на стол и громко захрапел.
        - Ну наконец-то, - с облегчением выдохнул Мах, причем голос у него был как у трезвого. - Бубл, что это у тебя за зелье такое слабое? Ведь битых полтора часа уже прошло.
        - Ничего не знаю, - оскорбился Бубл, тоже мгновенно протрезвевший. - Между прочим, его изготовил ваш батюшка для своих личных нужд. Ну а я, когда из замка уходил, прихватил на всякий случай. Так что ваш упрек, господин Мах, не по адресу.
        - Выходит, твоему сонному зелью уже больше девяти лет. Ну, тогда все понятно: выдохлось давно. Странно, что вообще подействовало.
        - Ничего удивительного, господин барон издавна слыл весьма искусным колдуном! - В голосе управляющего послышалось сожаление. Но он решительно мотнул головой, как бы стряхивая нахлынувшие воспоминания, и сухо спросил: - Но объясните же, мой господин, зачем вам понадобилось разыгрывать перед несчастным Савоклом это нелепое представление? Не проще ли было бы все ему рассказать?
        - Поверь, Бубл, я знаю, что делаю, - возразил Мах. - Принц ведь только с виду такой смелый да отважный, а на самом-то деле он редкий трус и паникер. Мало ли что он отмочит с перепугу… А за деревней, возможно, до сих пор следят оборотни, так что лучше нам не рисковать… Давай подумаем, как мы его завтра выведем из деревни. Может, у тебя тут есть какие-нибудь подземные ходы?
        - Откуда?! - всплеснул руками толстяк. - Это же не замок, а простая деревня.
        - Тогда нынче же ночью нам с тобой придется подкопаться под частокол. А утром, укрывшись предрассветным туманом…
        - Господин Мах, ну что вы такое говорите! - Управляющий укоризненно покачал головой. - Вы ведь только-только после бани, такой чистый, красивый, а уже норовите в грязи извозиться. Да еще и меня подбиваете.
        - Что-о?! - грозно взревел Мах и, наливаясь дурной кровью, схватил толстяка за ворот. - Ручки, значит, запачкать боишься?
        - Отпустите… больно… задохнусь ведь… Изверг… дай… хоть слово… сказать… - захрипел Бубл.
        Мах слегка ослабил хватку, управляющий откашлялся и, стараясь не смотреть в полыхающие бешенством глаза рыцаря, торопливо просипел:
        - Предположим, вам повезет и вы доберетесь до леса незамеченными… А дальше что? Оборотни наверняка на всех лесных тропинках устроили ловушки и засады. Вы и мили не пройдете… Обман ваш вскоре откроется. Быть может, принца вы и сумеете как-нибудь защитить, но оборотни тогда отыграются на моих людях.
        - Да, ты, пожалуй, прав. - Мах отпустил Бубла и, тяжело дыша, сам опустился на свой стул. - Извини, погорячился… Но нужно ведь что-то делать, не можем мы век у тебя отсиживаться.
        - Ага, размечтались… - проворчал Бубл, потирая помятую шею. - Я ведь вам не мальчик, а пожилой уже человек, чтобы в моем же доме да меня же и за горло. До рассвета, как договаривались, погостите у меня, а там - скатертью дорога!
        Мах изумленно уставился на управляющего:
        - Бубл, ты не спятил? Ведь принц… обман… Оборотни мстить возьмутся.
        - А вы выберетесь иначе.
        - Да что ты говоришь? - Правая рука рыцаря как бы невзначай легла на рукоять меча.
        - Как это иначе?
        - Нынче днем, - спокойно пояснил Бубл, - вы намекнули оборотням, что их высочество воспользовался помощью гномов. Пусть так и будет на самом деле.
        - Так ты, выходит…
        - А как, по-вашему, я девять лет назад, во время войны с оборотнями, ходил из одной деревни в другую? Именно! Я знаю заклинание, помогающее вызывать подземный народец. Откуда? Разумеется, от барона. Однажды господин Верд произнес его при мне. Я тогда был молодой, память хорошая, да и заклинание простое - всего семьдесят четыре строки. И вот пригодилось во время осады.
        - Семьдесят четыре строки с первого раза? - восхищенно переспросил Мах.
        - Так я же, говорю, молодой был, все на лету схватывал, - скромно потупился управляющий.
        - Значит, завтра поутру мы с принцем двинемся по гномьим Тропам. Это здорово, у меня среди гномов есть пара приятелей. Быть может, свидимся, поболтаем. - Заметив, что управляющий вдруг как-то подозрительно притих, Мах настороженно поинтересовался: - Эй, Бубл, ну что опять не так?
        - Не хочется вас расстраивать, господин Мах, - втянув голову в плечи, забубнил толстяк, - но гномы за свои услуги очень дорого берут, а за время войны с оборотнями деньги, прихваченные из замка, почти все вышли. Осталось совсем чуть-чуть, горсточка… Разумеется, все они целиком и полностью в вашем распоряжении…
        - Бубл, не тяни!
        Еще глубже вобрав голову в плечи, управляющий зажмурился и выпалил:
        - На то золото, что осталось, услугами гномов сможет воспользоваться только один из вас.
        Как и обещал управляющий, Мах отдыхал на мягкой перине, но все ворочался с боку на бок и никак не мог заснуть, хотя было уже далеко за полночь. Голова гудела от мыслей, навеянных скорым расставанием с принцем.

«Как же мне объяснить Савоклу, что идти со мной по лесу для него смертельно опасно, что до королевского дворца его теперь поведут гномы своими тайными подземными Тропами, а мне придется добираться туда самому как-нибудь? Савокл наверняка решит, что я просто-напросто надумал от него отделаться, и очень обидится. Как мне потом разыскать его? А если все же разыщу, захочет ли он помогать мне в поисках отца?»
        - Что, не спится? - памятуя о просьбе рыцаря, дед Пузырь говорил почти шепотом, но в ночной тиши его голос все равно прозвучал раскатом грома.
        - Заснешь тут, как же, - раздраженно ответил Мах. - Только глаза закроешь - являются всякие бестелесные умники и начинают глупые вопросы задавать.
        - Вот она, людская-то благодарность!
        - Пузырь, кончай причитать, - нетерпеливо перебил рыцарь. - У тебя дело какое или ты просто дурака валяешь? Если дело, то говори, а если просто так… извини, но мне вставать до зари.
        - Успокойся, дело у меня, дело… - Призрак хитро подмигнул рыцарю и продолжил: - Надоело мне смотреть, как ты маешься, решил я прогуляться по Бублову дому и… не поверишь, но я отыскал для тебя целый бочонок снотворного.
        - Да ну тебя! Тоже мне, находка, - отмахнулся рыцарь. - Мы сегодня это снотворное на принце проверяли, так он, бедняга, только через полтора часа заснул, да и то, сдается мне, по большей части из-за крепкого вина. Так что спасибо, конечно, за заботу, но ждать до рассвета, когда подействует снотворное, а потом весь день носом клевать… Извини, что-то не прельщает.
        - Мах, ты не понял. Я говорю вовсе не о зелье, а о бочонке золота, что зарыт в правом углу амбара, аккурат под бочками с квашеной капустой, - выпалил дед Пузырь и приумолк, наслаждаясь эффектом.
        Ошарашенному Маху захотелось тут же узнать подробности, но от изумления он не смог вымолвить ни слова. Лежал и, как рыба на берегу, только открывал и закрывал рот.
        - На крышке бочонка красуется герб твоего отца, - невозмутимо продолжил дед Пузырь. - В бочонке никак не меньше двух пудов золота в монетах и слитках. Так что можешь спать спокойно: по гномьим Тропам вы с Савоклом завтра пойдете вместе.
        Наконец к Маху вернулся дар речи, и он растерянно пробормотал:
        - Но ведь Бубл сказал…
        - Молодой ты еще, Мах. Молодой и наивный, - покачал головой призрак. - Ну кто же верит управляющему на слово? За этими прохиндеями глаз да глаз нужен.
        - Ну, я ему завтра устрою! - взъярился Мах. - Да что завтра, вот прямо сейчас пойду, скину с кровати и - пинками в амбар.
        - Ты что, с ума сошел? Было бы из-за чего шум поднимать. Ведь Бубл кричать начнет, вся деревня сбежится. И как ты будешь с людьми объясняться? Они же все, как один, встанут за управляющего, они в нем души не чают. Что же, устроишь здесь резню, на радость оборотням?
        - По-твоему, я должен вымаливать у этого подлеца свои же собственные деньги?
        - Вымаливать?! - изумился призрак. - Да как у тебя язык поворачивается? Чтобы мой господин, могучий призрачный воин, просил что-то у своего же слуги! Мой бедный мальчик, ты, похоже, умом тронулся от бессонницы. Давай-ка засыпай, а перед рассветом я тебя разбужу, и мы объясним этому жирному борову, что воровать нехорошо, а воровать у собственного господина еще и очень вредно для здоровья!
        - Бубл, вставай, светает уже! - Голос Маха бесцеремонно ворвался в красочные сны управляющего.
        Толстяк недовольно поморщился, сладко зевнул, протер глаза и… едва не порезался об острое как бритва лезвие меча, что упиралось ему в грудь.
        По лицу рыцаря блуждала очень нехорошая ухмылка.
        - Я бы на вашем месте не стал звать на помощь, - предупредил управляющего Савокл, стоящий с другой стороны кровати, и добавил не лишенным сочувствия голосом: - Вы очень непорядочно поступили с моим другом и своим молодым господином. Теперь он вполне обоснованно гневается на вас.
        - Госп… Гос-по-по-пода, в ч-чем д-дело? - заикаясь на каждом слове, проблеял Бубл. Ему вдруг очень захотелось до ветру.
        - Ах, так ты еще и издеваешься! - ни с того ни с сего оскорбился вдруг Мах и добавил зловещим полушепотом: - Трепещи! Настал час расплаты!
        - Господин принц, ваше высочество, - запричитал Бубл, хватая мокрыми от пота ладонями руку Савокла, - умоляю, заступитесь хоть вы! Ведь он же с ума сошел, убить меня хочет, а я ни в чем не виноват! Клянусь, всю ночь тихо-мирно спал, из дома ни на шаг не выходил!..
        Острие меча медленно заскользило вдоль тела Бубла, благополучно миновало объемистый живот и опустилось чуть ниже.
        - Нет! Не надо! Умоляю, только не это! Ради Создателя-а!! - дурью завопил управляющий.
        Заметив испуг на лице принца, Мах поспешил его успокоить:
        - Не беспокойтесь, ваше высочество, наш толстячок любит поспать и спальню выстроил так, чтобы посторонние звуки не отвлекали от любимого занятия. Так что пусть надрывается, никто его не услышит.
        Смекнув, что криком делу не поможешь, Бубл вновь заскулил:
        - Господин Мах, хоть объясните толком, чем я вам не угодил? Заклинаю вас именем господина Верда, которому я служу верой и правдой уже более тридцати лет…
        - Осторожнее, Бубл, - предупредил Савокл. - С огнем играете. Прикрываться именем человека, которого вы обокрали, на мой взгляд, не самое умное решение.
        - Обокрал?!
        - Ладно, надоел мне этот балаган, - решительно подытожил Мах. - Если ты сейчас же не откроешь нам выход на гномью Тропу, я тебя четвертую.
        В глазах рыцаря управляющий прочел смертельную угрозу, а потому, закатив глаза, скороговоркой затараторил что-то себе под нос. Тараторил он минуты три, но уже через полминуты Мах восхищенно цокнул языком. Заметив недоумение в глазах принца, рыцарь объяснил ему, что это заклинание управляющий лишь однажды слышал из уст своего барона и с первого же раза запомнил его наизусть. В итоге они оба зацокали языками, отдавая должное феноменальной памяти Бубла. Когда же он, резко взвизгнув напоследок, замолк, в левом углу его спальни сгустился непроглядный мрак.
        - Идите, вас там ждут, - указал Бубл в почерневший Угол и, устало откинувшись на подушку, пробормотал переполненным желчью голосом: - Только что вы там будете делать без золота, ума не приложу. Гномы ведь заставят вас все, до последней медной монетки, отработать на своих ужасных рудниках.
        - А кто тебе сказал, что у нас нет золота? - удивился принц. Он с трудом поднял увесистый мешок и, кряхтя, направился в темный угол.
        Мах чуть задержался у кровати Бубла и, убирая меч в ножны, осчастливил его:
        - Напоследок я, пожалуй, расскажу, почему мы так бесцеремонно тебя разбудили. Всему причиной жуткое похмелье, Савокла. Когда я его разбудил, несчастный принц почувствовал себя совершенно разбитым, и я, чтобы как-то поставить его высочество на ноги, поспешил к тебе в амбар за капустным рассолом. Капуста из верхней, уже открытой бочки показалась мне не шибко хорошей, и я, недолго думая, оттащил ее в сторону и выкатил нижнюю. Но не успел я ударить по крышке эфесом, как мой взгляд упал на то место, где только что стояла бочка. Там я увидел донышко бочонка с отцовским вензелем. А когда я его откопал, оказалось, что в нем полным-полно золота… Не беспокойся, Бубл, бочонок я оставил тебе. Мне в пути лишняя обуза ни к чему, а ты мужик хозяйственный и найдешь ему применение. Что же касается золота, ты правильно догадался: оно в том мешке, что утащил Савокл. А ты говорил, будто денег нет. Очень некрасиво получилось! Я в тебе напрочь разочаровался! Вот, собственно, и все. Прощай, Бубл.
        Толстяк быстро-быстро заговорил, замахал руками, но Мах уже не слушал. Он отвернулся и со всех ног бросился вдогонку за принцем, скрывающимся в темном углу Бубловой спальни.
        Со всех сторон рыцаря и принца окружал непроглядный мрак. Воздух здесь был непривычно сухой и очень пыльный. Движению рук и ног в этом чудесном месте вроде бы ничего не мешало, но у обоих было странное ощущение, будто их тела находятся в неких огромных тисках и, если кто-то нажмет на рычаг, от них даже мокрого места не останется.
        Вдруг шагах в пяти перед Махом и Савоклом вспыхнула искра. Вспыхнула и тут же погасла. А еще через пару секунд они ощутили запах табачного дыма.
        - Чего надо? - раздался из темноты чей-то хриплый бас.
        Дрожащим от волнения голосом Савокл храбро проорал во тьму:
        - Для начала неплохо бы зажечь что-нибудь! Свечу, лучину или факел… А то в такой темнотище нам неуютно.
        - Ага, и вы туда же, - с явным осуждением проворчал скрывающийся во тьме гном. - Дурачками прикидываетесь… Думаете, я не догадался, что у вас на уме?
        - У нас? - удивился Мах.
        - На уме? - поддержал его принц.
        - Можете не отпираться, я и так знаю, чего вы хотите. Вам кажется, что при свете сможете разгадать все секреты гномов!
        - Ничего подобного! - в один голос возмутились приятели.
        - Хотите-хотите, - стоял на своем гном. - Все хотят, но… это невозможно! Ни во тьме, ни на свету!
        - Эй, умник, - решительно оборвал гнома Мах, начиная терять терпение, - мы сюда для дела пришли, а не чтобы поболтать. Так что кончай валять дурака, нам ваши тайны и секреты даром не нужны.
        К изумлению Савокла, ошарашенного безрассудной смелостью приятеля, гном не возмутился, а лишь проворчал:
        - Ладно, раз уж вы такие занятые и нетерпеливые… - И тут же обратился к гостям с предложением: - Самому мне свет ни к чему, но, если вам так уж хочется, у меня найдется для вас факел. Прекрасный смоляной факел! Он продается и стоит всего-навсего пять монет.
        - Вот это другое дело, - обрадовался Савокл. - Конечно, пять монет многовато. На столичном базаре за медяк можно купить аж два смоляных факела, ну да ладно, я сегодня щедрый… Эй, любезнейший, надеюсь, у тебя найдется сдача с золотого?
        - Вы не поняли, - брюзгливо пробурчал гном. - Я говорю о пяти золотых монетах.
        - Пять золотых?! - взвизгнул принц. - Я не ослышался? Вы требуете пять золотых за обыкновенную палку с куском просмоленной пакли на конце? Да вы в своем ли уме?
        Гном громче запыхтел своей трубочкой и ответил с обидой в голосе:
        - Убедительно прошу избавить меня впредь от истерических воплей, а то я уйду… а без меня вам отсюда нипочем не выбраться. Сейчас мы с вами глубоко под землей. Очень глубоко. Деревья здесь не растут, а доставлять древесину с поверхности - дело, уж вы поверьте мне, весьма нелегкое. Так что, если вы хотите идти по нашим Тропам при свете, придется раскошелиться.
        - Извини, уважаемый, - поспешил вмешаться Мах. - Мы все поняли. Как скажешь, пять так пять… Савокл, ну что вы, в самом деле! Слава Создателю, в средствах мы не стеснены. Будьте так любезны, отсчитайте пять золотых, и давай избавимся наконец от этой темнотищи.
        - Если так вот расшвыривать золото направо и налево любые средства быстро кончатся, - ворчливо забормотал себе под нос принц, но мешок с золотом все же развязал и из влек горсть тяжелых монет.
        Едва монеты перекочевали из руки Савокла в пригоршню гнома, вспыхнул яркий свет. При свете факела друзья попытались было оглядеться по сторонам, но не тут-то было: наконец-то ставший видимым гном правой рукой быстренько начертил в воздухе какой-то замысловатый знак - освещаемое факелом пространство резко сузилось. Мах с Савоклом теперь прекрасно видели друг друга и приземистую фигурку гнома, на все три фигуры падали от факела три луча, а за их пределами висела все та же непроглядная тьма.
        - Это нечестно, ведь мы сполна заплатили! - возмутился было Савокл.
        - Ничего подобного, - возразил гном. - Друг друга вы видите, меня тоже, а все, что вокруг, волновать вас не должно. Вы же сами только что уверяли меня, будто секреты подземного народа вам безразличны.
        Савокл обиженно надул губы, а гном добавил:
        - Теперь самое время договориться о цене за проход по Тропе. Говорите, куда вам надо попасть, а я скажу, в какую сумму это вам обойдется.
        - А можно вас попросить еще об одной небольшой услуге? - вдруг спросил Мах.
        - Конечно, почему бы и нет. Только учтите, благотворительностью я не занимаюсь.
        - О, не беспокойтесь, - Мах нагнулся и похлопал ладонью по мешку, лежащему у ног Савокла. В мешке зазвенело. - Заплатим, сколько скажете.
        Савокл скривился, как от приступа зубной боли, про себя на все лады проклиная расточительность рыцаря.
        - Мне лишнего не надо. - Гном алчно уставился на мешок. - Все будет строго по расценкам, установленным советом гномов-старейшин. Давай выкладывай свою просьбу.
        - Видишь ли, уважаемый, у нас с Савоклом есть среди гномов один хороший приятель, и раз уж мы сюда попали, то нельзя ли как-нибудь с ним повидаться?
        - Вообще-то попробовать можно, - обнадежил было гном, но тут же оговорился: - Но если ваш знакомый сейчас занят или просто не пожелает с вами встречаться, уж не взыщите, золото я вам не верну. Это мое законное вознаграждение за хлопоты. Если такой расклад вас устраивает, гоните двадцать монет, называйте имя вашего знакомого, и я пойду поищу его.
        - Ишь, размечтался! - проворчал Савокл. - Держи карман шире, так мы тебе и поверили. Возьмешь наше золото, погуляешь с десяток минут по своим Тропам, а потом вернешься и расскажешь, что с ног, мол, сбился, все углы обшарил, но не повезло вам сегодня, ребята…
        - Ах так!.. - От негодования гном поперхнулся дымом и закашлялся. - Вот… кх… вы, значит… кх-кх… как! Привыкли там, наверху… кх… друг другу врать, значит, по-вашему… кх… и гномы такие же? Кх-кх-кх…
        Рыцарь знаками призывал принца придержать язык, но того уже понесло:
        - Тоже мне, честный выискался! Да ты на себя со стороны погляди. Чуть заслышал, как золото звенит, глазки так и засверкали! Да ты за презренный металл…
        - А ну-ка, заткнитесь, ваше высочество! - рявкнул Мах и покрутил перед носом ошарашенного принца своим внушительным кулаком. - Услышу еще хоть одно непочтительное слово в адрес уважаемого гнома и, клянусь честью, сломаю вам нос!
        Принц примолк. Гном, никак не ожидавший такого поворота, тоже замолчал. А Мах сказал уже спокойным голосом:
        - Савокл, давайте не будем трепать друг другу нервы из-за какого-то золота. Легко пришло - легко ушло. В любом случае я должен попытаться разыскать Дарли и поблагодарить его за вызволение из темницы замка… Так что не упрямьтесь, а отсчитывайте золотые.
        - Дарли? Вашего приятеля-гнома зовут Дарли? - вдруг оживился провожатый.
        - Да, а что? - забеспокоился Мах.
        - Ну, тогда вам повезло. Я его прекрасно знаю, мы с ним соседи. Сегодня он как раз отдыхает, так что искать его не придется. Правда, не знаю, жаждет ли он встречи так же, как и вы, но ничего, скоро выясню.
        Левой рукой гном ловко выхватил из рук принца пригоршню золотых монет, а правой начертил в воздухе очередной знак, и луч, направленный на него, погас.
        Напоследок из темноты донеслось:
        - Постарайтесь не сходить с места. Каждый шаг по Тропе без сопровождения гнома грозит людям серьезными неприятностями…
        - Эй, ты зла на меня не держи! - жалобно крикнул во мрак Савокл и, хотя ответа не последовало, добавил: - И возвращайся поскорее!
        Напряженная тишина и ожидание в почти полной тьме очень быстро смирили гордыню принца. Минуты через три Савокл перестал дуться на рыцаря и заговорил:
        - И как только они здесь живут? Темно, пыльно, воздух какой-то затхлый…
        - Гномам нравится, - философски заметил Мах.
        - Да уж, странный народец, ничего не скажешь, - подхватил принц. - Почти всю жизнь копаются в своих пещерах, золото ищут, драгоценные камни - и все им мало, еще и из людей золотишко вытягивают всеми правдами и неправдами. Спрашивается, куда им столько, чего ради они копят свои бесчисленные сокровища? Казалось бы, давно уже должны были стать состоятельными господами и выглядеть соответственно, ан нет - буквально на всем экономят. А как одеты: сапоги у всех стоптаны, по сто раз латаны, одежда - заплатка на заплатке… Тьфу! У меня в столице нищие лучше одеваются… Из более или менее дорогого только и носят с собой что топоры. Единственная вещь, с которой гном никогда не расстанется, хоть ты его всего золотом осыпь. Топор каждый гном кует себе сам и никому не раскрывает секрет своего сплава, и на изготовление такого оружия у него уходит лет десять, если не больше. Так и получается топор, которым можно колоть любые камни, как простые дрова…
        - А тебе-то откуда знать? Опять, поди, привираешь, - донесся голос из-за спины Савокла.
        - Да я собственными глазами видел! - возмутился принц. - Один гном-купец, хватив лишнего, на спор с одного удара, буквально шутя расколол полуторапудовый точильный камень.
        Подбоченясь, Савокл взглянул рыцарю прямо в глаза, всем своим видом давая понять, что знает, о чем говорит, и всегда готов слова свои подтвердить. Но Мах на принца не смотрел, он напряженно вглядывался во мрак.
        - Купец, говоришь, - опять раздался тот же голос, и Савокл с ужасом понял, что с ним беседует не рыцарь, а какой-то незнакомец. - Ну, теперь понятно, откуда ноги растут. Эти лоботрясы там, наверху, совсем стыд потеряли. Зря совет старейшин позволил им покинуть пещеры. Теперь из-за их глупостей люди всех гномов будут считать шутами гороховыми. Золота они добывают много, спору нет, но среди людей и сами потихоньку очеловечиваются. Из тесных лачуг перебираются в роскошные дома, привыкают красиво и дорого одеваться, многие завели друзей среди людей, пристрастились к вину и, отвернувшись от своих гномих, начинают с интересом посматривать на человеческих самок… - Тут невидимый гном прервал обличительную речь и спокойно поинтересовался - Ну, чего надо?
        - Эй, мы тут не просто так стоим, а по указанию одного гнома, - торопливо пояснил Мах. - Мы попросили его оказать нам одну услугу. Не беспокойся, заплатили, как положено. Он велел ждать его вот на этом самом месте. Минут десять уже ждем, наверное, скоро дождемся. Так что не обессудь, дружище, но твои услуги нам, пожалуй, не нужны.
        - Рыцарь, брось дурака валять. - В темноте вспыхнул огонек, пахнуло табачным дымом. - Делать мне больше нечего, как только в выходной по Тропам шарахаться. Говори быстрее, чего надо, и - к стороне.
        - Милейший, но мой друг вам объяснил… - начал было Савокл, но невидимый гном перебил его:
        - Эй, принц, я, кажется, не с тобой сейчас разговариваю. Что за дурацкая привычка
        - вмешиваться в чужие разговоры! Заруби себе на носу, я тут исключительно по просьбе Маха.
        - Дарли, это ты? - нерешительно спросил Мах.
        - Ах да, Жарли ведь предупреждал насчет факела. Как же это я так сплоховал! Не беспокойтесь, сейчас вы меня увидите…
        Из факела брызнул еще один луч, и друзья увидели в трех шагах от себя приземистую фигурку старого знакомого.
        - Но почему ты один? Где другой гном? - удивился Мах.
        - А чего ему тут теперь делать? - ответил Дарли вопросом на вопрос. И, видя недоумение на лице рыцаря, объяснил: - Он как бы передал вас мне, и теперь по Тропе вас поведу я… Значит, все-таки надумали прогуляться по гномьим Тропам?
        - Дарли, я даже не знаю, как тебя благодарить. Ведь если бы ты не помог нам тогда, в темнице…
        Гном поморщился и перебил рыцаря:
        - За что благодарить-то? Я всего лишь освободил от пут твои руки-ноги. Но по Тропам ты со мной идти не захотел, и, положа руку на сердце, я был уверен, что вы все же достались вампирам… Впрочем, если считаешь, что я тебе помог, значит, теперь мы квиты, и хватит об этом. Куда вас отвести?
        - Надеюсь, сейчас ты ничего не имеешь против Савокла? - поинтересовался рыцарь.
        - Сейчас я работаю за деньги, - спокойно ответил гном. Принц, гордо выпятив грудь, поторопился напомнить о своем присутствии:
        - В таком случае, милейший, отведи нас к королевскому дворцу, да побыстрее.
        - Гони шестьдесят монет, - с мрачной ухмылкой потребовал Дарли.
        - Ой-ой-ой, страсти какие. Напугал! Да у нас с Махом, к твоему сведению, полный мешок золота.
        - Ну а тебя куда? - оставив без внимания слова принца, поинтересовался гном у рыцаря.
        - Как это куда! - возмутился Савокл. - Нам обоим во дворец. Вот, держи, здесь ровно сто двадцать золотых.
        Но Дарли, к удивлению Савокла, даже не взглянул на золото, а обратился к рыцарю с очередным вопросом:
        - Это правда, насчет дворца?
        - Чистейшая. Я пообещал Савоклу проводить его до самых ворот.
        - Зачем? - не унимался гном.
        - Да просто так, от нечего делать, - съязвил Мах, начиная стервенеть.
        - А в чем, собственно, дело? - не выдержал Савокл. - Тебе-то что? Вот золото. Бери и веди поскорее.
        - Дело в том, что во дворце уже есть хозяин, - спокойно пояснил Дарли. - Вот его,
        - гном качнул головой в сторону принца, - наверняка схватят, объявят самозванцем и через недельку повесят на главной площади Туманного Града под радостное улюлюканье столичной бедноты, обожающей подобного рода зрелища. Тебя же, Мах, если попытаешься его защитить, просто прирежут.
        Мах с Савоклом остолбенели, а когда очнулись, завалили гнома бессвязными вопросами:
        - Но откуда?.. Почему?.. Ведь принц… На это гном очень спокойно предложил:
        - За десять монет я могу представить вам убедительное доказательство своих слов.
        На сей раз Савокл и не подумал возражать. Он лихорадочно распахнул мешок, зачерпнул целую пригоршню золота и, не считая, отдал гному.
        - Здесь больше десяти, - честно предупредил Дарли, пересыпая золото в свой карман.
        - Не томи, - отмахнулся принц. - Давай твое доказательство.
        - Внимательно следите за моими пальцами, - приказав гном, и в следующее мгновенье пальцы на его руках удлинились раза в три, сделались сказочно гибкими и проворными и, подобно десяти взбесившимся змеям, стали закручиваться в какие-то причудливые знаки, тут же раскручиваться и закручиваться снова…
        Секунд двадцать спустя от пальцев гнома в окружающий мрак устремился яркий луч, и прямо перед изумленными лицами Маха и Савокла возникла яркая движущаяся картинка. Точнее сказать, картинок было несколько. Они показывали с разных сторон и с разного расстояния одного и того же человека, неторопливо бредущего по длинным, мрачным коридорам. Савокл без труда узнал в них коридоры королевского дворца. А человеком был Савокл собственной персоной.
        До слуха людей, увлеченных непривычным зрелищем, долетел спокойный голос гнома:
        - Имейте в виду, я показываю то, что происходит во дворце прямо сейчас.
        - Но этого же быть не может, - пробормотал изумленный Савокл. - Брата-близнеца у меня нет. Я сейчас здесь, стою на гномьей Тропе. Кто же тогда этот, во дворце?
        - Сейчас все поймете, - заверил гном. - Смотрите внимательнее.
        Одно из изображений стало стремительно увеличиваться.
        Вот руки и ноги лжепринца ушли за пределы картины, вот исчезли живот, грудь и плечи. Теперь все пространство занимало огромное лицо Савокла, а изображение все росло и росло. Вот исчезли лоб и подбородок, затем брови, рот и левый глаз, а последним скрылся из видимости исполинский нос. На картинке остался только гигантский правый глаз. Какое-то время он был мечтательно полузакрыт, но вдруг решительной распахнулся… И люди, шагнувшие было к картине, резко от-в шатнулись, инстинктивно закрываясь руками от ужасного зрелища, - с картины грозно смотрел звериный глаз с узким зрачком.
        - Как это? - изумленно выдохнул Мах.
        Гном звонко хлопнул в ладоши, пальцы его тут же вернулись к обыкновенной длине, и удивительная картина исчезла.
        - Понимаю, вам в это трудно поверить, - первым нарушил тишину Дарли, - но человек, если не брать во внимание разум, в сущности своей такой же хищный зверь, как медведь, волк и прочие. Вам хорошо известно, что оборотни могут облекаться в личины разных хищников. Отсюда следует, что какая-то их часть умеет перекидываться и в людей.
        - Что же мне теперь делать? - заламывая руки, простонал Савокл. - Я погиб! Я пал жертвой подлого заговора!
        Мах гордо вскинул голову, раздул грудь и, опустив правую ладонь на рукоять меча, сказал:
        - Не тревожьтесь, ваше высочество. Я по-прежнему рядом с вами, и мой меч сумеет вас защитить!
        - Сумеет, сумеет, - согласился Дарли. - Но я свой долг выполнил, от ловушки вас отвел и за братьев, спасенных от смерти, рассчитался. Теперь мы квиты… Извините, господа, но я тороплюсь, у гнома и в выходной множество неотложных дел. Говорите, куда вас доставить, платите, я вас провожу и - счастливого пути.
        - Но я понятия не имею, куда теперь податься, - пробубнил побледневший Савокл. - Все, к кому бы я мог обратиться за помощью, находятся во дворце, да и слуги это, а не друзья. Они беспрекословно выполняют все приказы сидящих на троне, а поскольку трон занял двойник-оборотень…
        Гном с равнодушным видом отвернулся, снова набил свою трубку и раскурил. Хмурый как туча Мах вдруг встрепенулся, в глазах его вспыхнула надежда.
        - Ваше высочество, я, кажется, нашел выход… У вас есть друзья: ведь кто-то же послал гномов вам на выручку. Вот к этим людям мы с вами сейчас и отправимся. Дарли, дружище, отведи нас к тем людям, которые наняли тебя и твоих братьев освободить принца из лап оборотней.
        Глубоко затянувшись и выпустив толстую струю ароматного дыма, гном спокойно ответил:
        - Скажите, где они живут, и я вас отведу.
        - Подожди, Дарли, ты не понял. Мы с Савоклом понятия не имеем, кто эти люди, но поскольку ты их знаешь…
        - Гномы никогда не выдают имен своих клиентов, - спокойно возразил рыцарю Дарли. - Это для нас закон!.. Повторяю в последний раз: мы попусту теряем драгоценное время. Говорите, куда вас доставить, да поскорее!
        - Ну, раз такое дело, нам, быть может, стоит навестить того графа, чья роспись стоит на клочке обгоревшего письма, что я нашел в отцовском кабинете, - робко предложил Мах. - Быть может, Дарли знает, где это. Что скажете, Савокл?
        - А, мне теперь все едино! - махнул рукой принц.
        Замирая от волнения, Мах спросил у гнома:
        - Дарли, имя графа Палуча тебе, случайно, не знакомо?
        - Знакомо, и совсем не случайно. Передвижение по Тропам требует точных знаний!.. Хотите, чтобы я вас доставил в его владения?
        От радости у Маха все слова повылетали из головы, и он лишь молча закивал.
        - Ну наконец-то определились, - проворчал гном, выбивая пепел из трубки. - Отсюда до владений Палуча примерно столько же, сколько до дворца, так что цена остается прежней. С каждого по шестьдесят монет - и за мной.
        Савокл отдал Дарли деньги, и они с Махом двинулись вслед за гномом.
        - Дарли, извини, забыл спросить, как здоровье твоих братьев? - поинтересовался Мах, пристраиваясь по правую руку от гнома.
        - Замечательно. От ран оправились и уже работают.
        - Ничего себе! - удивился рыцарь. - Ведь всего-то два дня прошло!
        - На гномах все быстро заживает, а разлеживаться нам некогда, дел невпроворот, - объяснил гном.
        - Все работаете и работаете с утра до ночи? Вы вообще когда-нибудь отдыхаете?
        - С вами отдохнешь, как же, - проворчал бородатый проводник. - Вот сегодня у меня был первый выходной за три года. Хотел отоспаться всласть, да вы пожаловали, и, как назло, с мешком золота.
        - Хочешь сказать, что, если бы у нас не было золота, ты бы так и остался спать и не помог бы нам избежать ловушки? - спросил Мах.
        - Я не люблю играть в «если бы», - отмахнулся гном. - Все случилось так, как случилось. У вас оказалось достаточно золота, чтобы заплатить за мои услуги.
        - Золото, золото! Неужели Савокл был прав и у всех гномов на уме одно только золото?.. Послушай, Дарли, а зачем оно вам? Живете вы скромно, без излишеств…
        Гном вдруг остановился и заявил:
        - Мах, мне было очень приятно с тобой поболтать, но мы уже пришли.
        - То есть как это «пришли»? Куда пришли? - удивился Мах. - Вокруг такая же темнотища…
        - Посмотри наверх, Мах, - спокойно предложил Дарли. Рыцарь послушался и увидел небо, усыпанное множеством мелких звездочек.
        - Что, уже ночь?! Не может быть! Ведь мы провели под землей не более двух часов, а спустились туда на рассвете.
        - На Тропах время летит немного быстрее, - пояснил гном. - Сейчас три часа пополуночи, вы находитесь во владениях графа Палуча, а я свое золото отработал. Так что не поминайте лихом.
        Луч, освещавший гнома, исчез, слышны были только быстро удаляющиеся шаги… После ухода гнома факел перестал чудить и полностью осветил окружающее пространство.
        Оказалось, что они стоят на какой-то площадке, заваленной крупными и мелкими камнями, прошлогодними листьями и валежником. Слева шагах в двадцати угадывались очертания скальной стены.
        Справедливо рассудив, что ночью они даже с факелом не сориентируются на незнакомой местности, а лишь заплутаются и шишек набьют, путники решили развести костер, благо хвороста вокруг хватало, и прямо тут же заночевать.
        Часть вторая
        ТАЙНОЕ ОБЩЕСТВО ПРИНЦА ПАРСА
        Первым проснулся Мах. Судя по высоте солнца, было часов девять или чуть более.
        Оглядевшись при ярком дневном свете, Мах обнаружили что они с принцем находятся довольно высоко, на более или менее ровном и широком гранитном карнизе, под которым зияет глубоченная пропасть. Вокруг, куда ни глянь, торчали горные вершины. На одной из них, более прочих пологой, гордо высился могучий замок.
        - Да уж, - раздался из-за спины рыцаря скрипучий голосок деда Пузыря. - Приходится признать, что подземные к ворчуны не лишены чувства юмора. Обещал доставить в вотчину графа Палуча - извольте. Вон графский замок, а эти… э-э… возвышенности вокруг, это, надо полагать, и есть графские земли. На одном из живописных холмов мы сейчас и находимся. Задание выполнено, золото отработано честно. А то, что бедолаге рыцарю и его высочеству принцу, чтобы попасть в этот замок, надо каким-то образом перепрыгнуть три или четыре пропасти, - это гнома уже не касается. Он и рад бы помочь, но это - увы! - уже не его дело.
        - Умеешь ты развеселить, - проворчал Мах. - Выходит, Савокл был прав и все гномы - жадные, эгоистичные ублюдки! Ну что бы ему стоило…
        - Напрасно злобствуешь, сам виноват! - одернул рыцаря призрак. - Гномы - народ деловой, торопливый. Дарли и так на тебя целый день потратил. Ты же сам просил отвести вас во владения графа… Ничего, на ошибках учатся. В другой раз будешь излагать точнее… Да ты особливо-то не переживай, положение наше отнюдь не безнадежно. Всего-то и делов - спуститься с одной горки и влезть на другую. Молодым людям прогулка в горах только на пользу.
        - Горки?! Прогулка?! - Мах даже зубами скрипнул. - Да на это недели две уйдет, самое малое! А могу ли я рисковать жизнью наследника престола? Даже подумать страшно! Для того я его, выходит, спасал-выручал, чтобы он со скалы сорвался? Кроме того, можно ли знать наверняка, что в замке этом нас встретят с распростертыми объятьями? Откуда я знаю, может, граф Палуч вовсе не друг отцу, а совсем наоборот? Ведь у меня лишь клочок бумаги с его подписью, и я понятия не имею, о чем было письмо.
        - Да уж, может получиться… э-э… недоразумение, - усмехнулся призрак. - Шли к друзьям, а угодили прямо в логово смертельных врагов… Пожалуй, лучше всего нам с тобой вдвоем скоренько смотаться в домик на горе и выяснить, что да как. Если все будет хорошо, проводим туда и принца.
        - Как это - вдвоем? - удивился Мах. - Это что же, Савокл на целый месяц один здесь останется? Да он же беспомощен, как дитя малое! Его даже на день без присмотра оставить страшно!
        - Да ладно тебе, - отмахнулся дед Пузырь. - Откуда ты взял про этот свой месяц… или даже день? Пять минут туда - пять минут обратно, ну, в самом замке какое-то время… Час от силы. Да за это время его высочество даже и не проснется!
        - Пять минут?! Издеваешься, что ли?
        - Так ведь без Савокла же!
        - Ну и что? Пузырь, хватит загадки загадывать, объясни толком!
        - Неужели все еще не понял?.. Ты ведь не просто рыцарь, а призрачный воин. А я - твой преданный призрак…
        Дед Пузырь вдруг сорвался с края карниза, но вниз не полетел, а спокойно завис в воздухе. Глаза призрака загорелись оранжевыми искорками.
        - Нет! Только не это! - взмолился Мах. - Я не хочу опять падать в бездну! Сердце у меня не каменное, еще лопнет со страху, а я молодой, мне пожить хочется!
        - Не паникуй, рыцарь. - Дед Пузырь плавно оттолкнулся от карниза и, шагая прямо по воздуху, двинулся к ближайшей горе. - Не придется никуда падать. Горы скалистые, отвесные, между ними - не более двух десятков шагов. Сейчас отыщу, где бы тебе встать, и ты переместишься на соседнюю горку… Вот эта, кажется, вполне подходит. Ты готов?
        Ответить Мах не успел. Из глаз призрака выскочили оранжевые молнии, и рыцарь, вжавшись в отвесную каменную стену, уже во все глаза пялился на мирно сопящего принца. Теперь их разделяла пропасть.
        - Вот и ладушки. - Дед Пузырь как ни в чем не бывало парил шагах в пяти справа от Маха. - Еще пяток перемещений - и мы окажемся перед замком графа Палуча… Только не смотри вниз, а то голова закружится, оступишься, сорвешься, полетишь… Имей в виду: тогда я перехватил тебя просто чудом. В случае чего я, конечно, попытаюсь тебя спасти, но лучше бы судьбу не искушать.
        В горле у Маха вдруг сделалось сухо, он нервно сглотнул и, задрав голову к солнцу, попытался еще сильнее втиснуться в гранитную стену. А дед Пузырь заскользил вдоль скалы, высматривая новую точку опоры…
        Ворота замка, то ли по нерадивости слуг, то ли от чрезмерного гостеприимства хозяев, были широко распахнуты. Ни дворецкий, ни лакеи-привратники, если они вообще были у графа Палуча, навстречу незнакомому рыцарю не вышли.
        - Ну, чего встал? - понукнул рыцаря дед Пузырь. - На место я тебя доставил целым и невредимым, как и обещал. Дальше давай сам, а то скоро совсем ходить разучишься.
        Мах растерянно забормотал в ответ:
        - Но куда идти? И что спрашивать? Где тут слуги? Кто обо мне доложит графу?
        - Эй, ты брось передо мной-то дурака валять! - возмутился призрак. - Забудь на некоторое время о благородных замашках. Мы не просто так мимо гуляли и заскочили с визитом, нам к графу по делу надо. По очень срочному делу! Нас, между прочим, человек дожидается. Ты только представь: принц просыпается один как перст на карнизе отвесной скалы, Я еды у него нет, воды у него нет, костер давно потух, значит, и огня нет, няньки-рыцаря тоже рядом нет… Ужас! Кошмар! Он от отчаянья, не ровен час, голову о камни расшибет… или в пропасть кинется. А ты тут стоишь, сопли жуешь…
        - Но-но, - грозно нахмурился Мах. - Говори, говори, да не заговаривайся!
        - А ты не вынуждай! Иди в замок, ищи кабинет графа, спрашивай его. Делай хоть что-нибудь!
        - Откуда мне знать, где его кабинет? - буркнул Мах. - Да и с чего ты взял, что граф сейчас именно в кабинете. Замок-то вон какой здоровый! А может, сейчас его вообще дома нет? По-моему, куда разумнее дождаться какого-нибудь слуги п тихо, мирно, без скандала попросить его сопроводить меня к графу.
        - Уже минут десять ты тут топчешься, а никаких слуг нет, - не унимался призрак. - Откуда ты знаешь, может, этот граф вообще слуг не держит? И будешь ты тут целый день без толку на пороге загорать!
        - Такой замок - и без слуг? - усмехнулся рыцарь.
        - Да мало ли на свете чудаков! - возразил дед Пузырь. - Может, Палуч анахорет какой-нибудь? Унаследовал дворец и титул, разогнал слуг и теперь наслаждается уединением.
        - Ну, ты загнул!
        - И все-таки будет гораздо быстрее, если ты, вместо того, чтоб без толку переминаться перед дверью с ноги на ногу и дожидаться нерадивого дворецкого, начнешь действовать и сам перехватишь какого-нибудь слугу в замке, - подытожил дед.
        - Ладно, будь по-твоему. Пошли…
        Рыцарь в три прыжка одолел восемь ступенек лестницы и решительно вошел в распахнутые двери. Его взору открылся огромный зал, из которого в разные стороны вели четыре совершенно одинаковых коридора. Это Маха не смутило, и он, не дожидаясь новых понуканий, смело шагнул в ближайший. С первых же секунд коридор показался Маху подозрительно длинным. Дело в том, что замок Палуча, хоть и выглядел довольно громоздким, даже в самом широком месте не превышал сотни шагов. В открывшейся же взору Маха части коридора было никак не менее четырехсот. При этом в стенах не было ни одной двери. Когда же после нескольких поворотов Мах вышел на еще более длинный, прямой и подозрительно пустой участок, он не на шутку встревожился:
        - В чем дело, Пузырь? Что тут творится? И откуда здесь такие расстояния?
        Призрак отозвался мгновенно, но в голосе его не было прежней уверенности:
        - Честно сказать, я тоже в замешательстве. Очень странный коридор. Я никак не могу проникнуть за его стены.
        - Не можешь? Но ты ведь призрак и камни тебе не помеха!
        - Обычные камни - да. А вот если с примесью магии…
        - Так что же ты не предупредил?! - возмутился Мах. - А я-то от большого ума доверился твоему чутью, иду себе и в ус не дую!
        - Не хотел дергать тебя понапрасну, хотел отыскать лазейку, все выяснить и уж тогда… Но приходится признать, что совет прогуляться по замку - не из самых лучших.
        - Значит, мы снова влипли, - вздохнул Мах. - Вот здорово так здорово! Ладно хоть не по моей вине… Ну чего молчишь, Пузырь, ничего умного не советуешь?
        Не обращая внимания на язвительный тон рыцаря, дед Пузырь спокойно сказал:
        - Главное - без паники. Иди, как идешь, должен же коридор куда-то вести. Нам бы только встретить кого-нибудь.
        Ждать пришлось недолго. После второго длинного отрезка коридор сделал два крутых поворота и кончился у небольшой арки. Рыцарь решительно откинул преграждавшую путь занавесь и, наклонив голову, шагнул в арку.
        Мах оказался в довольно просторной и весьма необычной комнате. Необычность заключалась в том, что пол, стены и потолок ее составляли как бы одно целое, словно она была высечена в массиве красно-черного гранита, а потом еще и отполирована. Мебели не было, окон и дверей тоже, если не считать арку, через которую вошел рыцарь.
        В комнате стояли три человека приблизительно одного возраста - больше сорока, но меньше пятидесяти. У каждого на левом бедре висело по великолепному мечу в отделанных золотом ножнах, что недвусмысленно указывало на благородное происхождение. Все трое стояли тесной кучкой поодаль от арки. Появление Маха их нисколько не удивило; судя по довольным улыбкам, они его даже ждали.
        - Доброе утро, господа. - Мах отвесил рыцарям вежливый полупоклон. - Простите за беспокойство, но так уж получилось, что мне нужно срочно переговорить с его светлостью графом Палучем. К сожалению, я не знаком с графом лично, и если граф Палуч - один из вас, то еще раз прошу прошения и прошу его уделить мне несколько минут для беседы с глазу на глаз. Если же господина графа среди вас нет, будьте любезны сказать, где я мог бы его найти.
        - Дожили! - воскликнул самый маленький и худенький из рыцарей. - Безликие уроды уже откровенно над нами смеются! Их лазутчик, благополучно миновав все наши ловушки…
        - Какие еще безликие уроды? И кого вы считаете лазутчиком? - озадаченно забормотал Мах.
        Но худой рыцарь и не подумал прерваться:
        - …спокойно добирается до моего дворца. После чего нагло топчется у двери, дожидаясь, чтобы эти ленивые, тупоголовые - за что я только им деньги плачу? - дозорные его заметили. И в довершение всего нагло входит в замок и запросто просит показать ему Палуча. Мол, не дергайтесь, господа, все равно у вас кишка тонка, так что складывайте, пока я добрый, оружие и начинайте уже умолять меня о пощаде…
        - Ну что вы, граф… - пробормотал Мах, смущенный таким приемом и потому красный, как вареный рак. - Зачем уж так-то… Да, я пришел к вам без приглашения, но тут же извинился. Привратника у дверей не оказалось, а я не мог ждать, дело у меня к вам срочное.
        - Да неужто срочное? - издевательски поинтересовался широкоплечий здоровяк, стоящий по правую руку от худосочного Палуча. - Очень-очень срочное? Ай-ай-ай, какая торопливая нынче молодежь. А уж наглая!.. Успокойтесь, граф. Мы хоть и не знаем, как парнишке удалось так далеко забраться, обойдя все ваши дозоры, но он нам расскажет. Теперь, когда он в наших руках, он все нам расскажет!
        От улыбки здоровяка у Маха мороз пробежал по коже, но он, подавляя страх в зародыше, тоже отбросил учтивость:
        - Эй, может, уже хватит? Я принес извинения за неожиданный визит, но всякий бред выслушивать не намерен! Возможно, граф Палуч и друг моего отца, но не мой, и терпение у меня уже кончается!
        - Ну надо же, вот уж воистину: дальше в лес - больше дров, - печально вымолвил третий рыцарь, эдакий толстячок с добрыми серыми глазами на совершенно круглом лице. - Значит, твой отец числится среди наших друзей? Что ж, сын нашего друга - это уже серьезно. Недурно бы нам тогда и познакомиться. Ну, насчет графа, - толстяк повел рукой в сторону тощего рыцаря, - ты уже и сам догадался. Да, это и есть его светлость граф Палуч, столь тебе нужный. Это, - он указал на широкоплечего, - господин барон Клот. Ну а я - барон Силика.
        - Баронет Мах, к вашим услугам, - поторопился пред ставиться Мах.
        - Силика, ты с ума сошел! - возмутился Клот. - Запросто выбалтываешь секреты врагу! Они же теперь смогут принять образ любого из нас! Придется менять внешность, оповещать связных о переменах… На что нам этот геморрой?
        - Успокойтесь, барон, - сказал Палуч. - Возьмите себя в руки. Вы ведете себя как мальчишка… Силика прав, так даже забавнее. Что же касается врагов и секретов, то можете спать спокойно. Переступив мой порог, этот человек подписал свой приговор. Наши имена и образы он знает, не спорю, но унести их сможет только в мир иной… Эй, Мах, коль скоро твой отец наш друг, так, может, объяснишь, как ты умудрился попасть сюда, никем не замеченный?
        - Да пошел бы ты!.. - зло огрызнулся Мах. В следующее же мгновенье он выхватил меч и грозно заявил: - Все, старые болтуны, терпенье мое лопнуло. Не хотите по-хорошему - пеняйте на себя! Сейчас я поучу вас манерам!
        - Мах, а как же твой отец, который нам друг? - не без иронии полюбопытствовал Силика. - Впрочем, насколько мне известно, без колдовства слуга безликих и пяти секунд против рыцаря не продержится. Твое колдовство мы только что свели на нет, теперь ты в наших руках. - Он молниеносно обнажил свой клинок и, чуть косолапя, смело двинулся на Маха. - Сейчас пущу тебе кровь - и мы еще поговорим. Ручаюсь, перед смертью ты ответишь на все наши вопросы.
        Мах, зловеще усмехнувшись, отыскал за спиной толстого барона фигуру своего призрака и приготовился к перемещению. Но дед Пузырь вдруг жалобно пискнул, упал на пол л задергался, как припадочный. Через секунду-другую он вроде бы оправился и стал подниматься с пола, но тут из него вдруг вышло не менее дюжины призраков-близнецов, и, точно так же покряхтывая, они стали ходить по комнате, при этом преданно заглядывая Маху в лицо. Мах попытался наудачу переглянуться с одним-другим и перенестись, но оба раза попал на бесполезного близнеца. Будь у него побольше времени, он рано или поздно нашел бы настоящего деда Пузыря, но Силика неумолимо приближался, и молодому рыцарю оставалось лишь положиться на собственные ловкость и мастерство.
        Клот и Палуч, судя по их расслабленным позам, поначалу были совершенно убеждены в превосходстве своего друга. Но после двадцати секунд боя, в котором мечи, не уступая друг другу в скорости, сшибались чуть ли не в трех местах разом и ни о каком преимуществе барона думать уже не приходилось, пренебрежительные ухмылки слетели с их лиц, они заметно побледнели, а руки сами собой потянулись к мечам.
        Где-то на четвертой минуте поединка удача начала склоняться к молодому рыцарю. Силика заметно устал, одежда его пропиталась потом, колени подрагивали от напряжения, и он уже с трудом удерживал влажную рукоять двуручного меча. Мах же, похоже, только начал входить во вкус, и было видно, что до сих пор он лишь разминался, но вот теперь…
        Мах рубился все быстрее и быстрее, меч в его руках превратился в неуловимую молнию, и Силика едва успевал отбивать удары, полагаясь уже не на заливаемые потом глаза, а на чутье бывалого вояки. О нападении он и думать забыл, держал оборону, но скорость и напор сделали свое дело. На десятой минуте поединка скользкая рукоять вывернулась из пальцев Силики, и меч полетел в дальний угол комнаты.
        Но Маху не удалось насладиться победой: на полпути к беззащитной теперь шее Силики его меч был отбит яростным ударом. Теперь Маху противостоял могучий Клот, заслонивший своей широкой спиной шатающегося от усталости Силику.
        Следующие три минуты превратились для Маха в сущий кошмар - Клот обрушил на него град тяжелых ударов мечом. Раз десять Мах был уверен, что его меч сейчас сломается и кровожадный силач разрубит его самого на две половинки. Впрочем, меч каким-то чудом оставался цел. Руки и плечи немели после очередного богатырского удара, но молодой рыцарь оставался жив. Правда, потом Маху приходилось отступать, уворачиваться, прогибаться, подпрыгивать, всячески избегая тяжелого меча противника, но в таком бою все средства хороши. Он по-прежнему оставался жив, здоров и невредим, а это ли не самое главное!
        - Палуч, что такое?! Ты на чьей стороне?! - возмутился Клот, после того как, разгадав маневр изворотливого супостата, обрушил свой меч на неприкрытую голову Маха. Но тут вокруг молодого рыцаря вдруг возникла желтоватая полусфера, от которой меч Клота отскочил, как от каменной стены. - Зачем эти фокусы? Ведь он уже был мой. Еще бы мгновенье, и этот молокосос…
        На это граф спокойно возразил:
        - Во-первых, мы сперва собирались порасспросить его кое о чем. А после твоего меча ему… гм… отвечать было бы весьма и весьма затруднительно. Разумеется, и мертвеца можно оживить на полчасика, но ты ведь ему и челюсть бы разрубил, какие уж после этого разговоры… Во-вторых, достал бы ты его своим мечом или нет - еще неизвестно: ведь не поставь я над ним купол, он бы тебе секундой раньше сердце проколол. Не веришь мне, спроси у Силики.
        - Да, Клот, - подтвердил толстый рыцарь. - Со стороны нам прекрасно было все видно. Ты слишком увлекся атакой, и парнишка едва этим не воспользовался… Кто бы ни был этот Мах, но рубака он, признаю, превосходный… Эй, мальчик, где тебя научили так мечом вертеть?
        Мах и не подумал отвечать. Обзывая рыцарей трусами и еще по-всякому, он отчаянно колотил кулаками и ногами по накрывшему его куполу, хоть и полупрозрачному, но твердому, как алмаз.
        - Эй, толстомордый, ты вроде бы грозился пристукнуть меня одной левой, а как до дела дошло, за чужой задницей спрятался! А ты, бугай, выходит, без колдовства ни на что и не способен? Какие же вы рыцари, если понятия не имеете о чести, достоинстве и справедливости?! Но в одном вы правы - зря я сюда пришел! У барона Верда с такими, как вы, подлецами не может быть ничего общего!
        - А при чем здесь барон Верд? - насторожился Силика.
        - Он мой отец! - заявил Мах, гордо вскинув голову.
        - Почему бы и нет? Вполне допускаю такую возможность, - не без издевки согласился Палуч. - В деревнях Верда, насколько мне известно, более тысячи крестьян, да и в замке несколько сотен слуг. А право первой ночи в нашем королевстве никто не отменял. Это сейчас Верд остепенился, а по молодости…
        - Заткнись! - Мах, позабыв о куполе, кинулся на оскорбителя, но лишь сильно ушиб правое плечо и голову и под злобный хохот подлой троицы сел на гранитный пол. - Барон Верд мой настоящий отец, я же - его законный наследник. - От досады и бессилия голос Маха предательски подрагивал.
        - Разумеется, наследник, - презрительно скривившись, покивал Клот. - Только вот барон Верд почему-то никогда о тебе не упоминал. И как раз сегодня, вот незадача, его с нами нет. Как видишь, концы с концами у тебя не увязываются… Зато на лазутчика безликих ты очень похож. Сам посуди: к замку умудрился пробраться незамеченным и колдовством насквозь пропитан - вон призрак у тебя какой в услужении, втроем еле справились. Такого сильного призрака барону Верду вызвать не под силу. Если ты и вправду его сын, то откуда у тебя такой призрак? Правда, глаза у тебя человеческие, но некоторые безликие наловчились искусно маскировать свои звериные зрачки, а уж с таким призраком…
        Вдруг в комнату вошел человек, закутанный в серо-коричневый плащ. Он отвесил рыцарям глубокий поклон и обратился к графу:
        - Ваше сиятельство, очень срочное дело…
        - Я же велел нас не беспокоить, пока не закончим с лазутчиком, - перебил слугу Палуч. Из его правой ладони вырвался бледно-желтый луч и, повинуясь мановению графской руки, медленно пополз к своевольному слуге, оставляя в гранитном полу ровную бороздку расплавленного камня.
        - Но он похож… - залепетал слуга. - Он утверждает… они вместе… Гора Четвертого Копья… вот мы и решили… Очень похож и глаза не звериные.
        - На кого похож? При чем здесь Гора Четвертого Копья? Чего вы там решили?.. Признаюсь, мне даже интересно стало, - усмехнулся Палуч, и страшный луч погас на полпути к жертве. - Ну ладно, тебе повезло, я сегодня добрый. Раз уж пришел, прекрати дергаться и доложи обо всем по порядку.
        Слуга глубоко вздохнул и заговорил более или менее спокойно:
        - Утренний дозор обнаружил на склоне Горы Четвертого Копья спящего человека. Его бережно подняли и доставили в замок. Проснувшись и узнав, что находится у графа Палуча, он нисколько этому не удивился, сказал, что именно сюда и направлялся. Сам же он представился принцем Савоклом. У одного из стражников дозора была старая серебряная монетка, ну, мы и сравнили. Если сбросить лет шесть или семь, то очень похож. Мы тут же решили известить вас о столь важной персоне. Принца вежливо попросили немного подождать, он сперва согласился, но тут же потребовал отвести его к своему товарищу, некоему сэру Маху. Он сказал, что к графу они добирались вместе и раз он тут, то и его приятель должен обретаться где-то неподалеку. Мы попытались ему объяснить, что на горе, кроме него, никого не было. Но он словно с цепи сорвался: объявил нас лгунами, обвинил в измене королю и набросился на нас с кулаками. Ну, мы его связали, и я отправился к вам с докладом.
        - Прикажите немедленно его освободить! - потребовал Мах. - Это настоящий принц!
        - Ну и дела! - восхищенно присвистнул Клот. - Целое представление для нас разыграли. Думают, мы клюнем на эту… на эту… Даже слова подходящего не найду для такой подлой махинации. На наших чувствах пытаются сыграть, сволочи!
        - А может, безликие и вправду тут ни при чем? - предположил Силика. - Ведь мы же в самом деле потеряли след похитителей принца на границе владений Верда.
        - Да-да, - Палуч нервно рассмеялся, - и вдруг откуда ни возьмись появляется сын Верда. Освобождает принца. После чего почему-то ведет его в гости к другу отца, а не в королевский дворец, будто знает, что там ждет засада.
        - Я и вправду спас принца от оборотней, - подтвердил Мах. - Но тогда я не знал, что он принц. Когда же узнал, кто он такой, то поначалу, конечно, хотел доставить во дворец, но мой приятель-гном вовремя предупредил об опасности… В замке отца, в его кабинете, я обнаружил обгоревший кусочек бумаги с подписью графа Палуча. Где искать отца, я не знал и, словно утопающий, схватился за эту соломинку… Граф, уберите же этот дурацкий купол, прикажите развязать принца, и я вам все подробно расскажу.
        - Размечтался! - нехорошо ухмыльнулся Клот.
        - Бред! - определил Палуч слова молодого рыцаря.
        - Вот и я говорю: слишком глупо, чтобы не быть правдой, - спокойно согласился Силика. - Если бы господин Мах действительно служил безликим, то неужели бы они послали его к нам с такой дурацкой байкой?
        - Эй, любезный, - обратился Палуч к слуге, - слушай приказ: немедленно освободить принца от пут и проводить в эту комнату. - Слуга помчался выполнять, а граф обернулся к плененному рыцарю и добавил: - Если это истинный принц Савокл, ты будешь мгновенно освобожден. Если же мы обнаружим обман, вас обоих ждет медленная и мучительная смерть.
        - Да пошел ты! - огрызнулся Мах. - Только тронь принца, я тебе все зубы повыбью, пальцы переломаю, уши поотрезаю, рот порву и зрения лишу…
        На угрозы Маха ни один из трех рыцарей даже ухом не повел, и он пристыженно замолчал. Минут на десять в комнате воцарилась напряженная тишина.
        Едва Савокл протиснулся в арку, трое мучителей Маха опустились перед принцем на колено в знак вассальской верности и покорности. Опасаясь удариться о купол, Мах сделал навстречу приятелю робкий шажок, но его опасения оказались напрасными - ничто больше не стесняло его движений, колдовская преграда растаяла без следа. Рядом счастливо пискнул избавленный от своих подобий дед Пузырь.
        - Ну вот, милейший, - обратился Савокл к своему провожатому. - Так-то лучше будет.
        - И, повернувшись к Маху, добавил: - Представляешь, сэр Мах, слуги графа все силились мне доказать, что тебя здесь нет. Даже связали, вот ведь прохвосты! Сдается мне, граф слишком уж их распустил… Мах, как твои дела? Нашел графа? Он знает что-нибудь о твоем отце?.. О, простите, не заметил. - Августейший взгляд только сейчас пал на коленопреклоненных рыцарей. - Мах, кто это?
        Нагло тыкая пальцем чуть не в лица рыцарей, Мах пояснил:
        - Вон тот, самый маленький, это и есть граф Палуч. Толстяк - барон Силика, а здоровяк - барон Клот.
        - Сэр Мах. ну что ты, в самом деле… - нахмурился Савокл. - Ведь это благородные господа, а ты с ними так неучтиво.
        - Видели бы вы, ваше высочество, как эти… гм… благородные господа обходились с вашим покорным слугой парой минут раньше!
        Принц решительно перебил друга-рыцаря:
        - И все-таки постарайся в моем присутствии держаться в рамках. Я, конечно, очень признателен и благодарен за все, что ты для меня сделал, но своими ребяческими выходками ты ставишь меня в неудобное положение перед подданными. К тому же мы сейчас у графа в гостях, так что, будь любезен, оставь этот тон и выкажи хозяину подобающее уважение.
        - А я тебя, между прочим, предупреждал, - раздался из-за спины Маха злорадный голосок призрака. - Нужно было бросить его в лесу, как я и советовал. Пожалел ты его, а теперь вот привыкай к монаршим милостям.
        Между тем Савокл, отчитав Маха и отвернувшись от него, подошел к графу с баронами и поприветствовал каждого из них.
        Не в силах сдержать переполняющие его чувства, Мах раздраженно мотнул головой и быстро пошел вон из гранитной комнаты. Если бы принц упрекнул его сейчас в невежливости и попытался бы удержать, разъяренный рыцарь зарубил бы его на месте, а там будь что будет… Но принц был так увлечен беседой с толстым бароном Силикой, что не заметил ухода друга. А может быть, рыцари-маги, увидев в глазах баронета слепую ярость, не позволили принцу заметить его уход.
        Кипя от злости, Мах вышел в коридор, который вдруг прямо на его глазах преобразился из пустынного и удручающе длинного в самый обычный, со множеством дверей, ведущих в самые разнообразные помещения - от тесных кладовок до просторных залов. По коридору туда-сюда шныряли слуги. Один шустрый малый подскочил к Маху и, сославшись на приказ графа Палуча, попросил рыцаря следовать за ним в отведенные ему покои.
        Мах окинул слугу свирепым взглядом и совсем уж собрался было простыми, доходчивыми словами объяснить пареньку, что он думает о графе и его заботе, для пущей убедительности сопроводив речь свою пинками и зуботычинами, но тут вмешался дед Пузырь. Писклявым голосом он запричитал над ухом у рыцаря:
        - Эй, громила, осекись! Паренек-то тут при чем? Он всего лишь выполняет приказ своего хозяина. Ну выбьешь ты ему пару зубов, так тебе от этого легче, что ли, станет? Согласен, тебя сегодня часто и абсолютно незаслуженно обижали. Но ты посмотри, какой бардак в королевстве творится. Они тут все чем-то здорово озабочены. А ты под горячую руку и попался. Ну и… Граф же, похоже, искренне обо всем этом сожалеет. Наверняка он скоро с тобой объяснится, и все встанет на свои места… Лучше отдохни, рубака. Поешь толком, сосни часок-другой…
        Кулаки Маха разжались, злоба улетучилась, оставив лишь некоторую раздраженность.
        - Веди, - велел он слуге и неспешно пошел следом.
        Минуты через две он оказался в небольшой, но уютной комнате с огромным окном, из которого открывался великолепный горный пейзаж. На полу лежал роскошный толстый ковер, а из мебели в комнате были лишь два мягких кресла, изящный столик и огромная кровать с мягкими перинами. Слуга молча поклонился рыцарю и вышел.
        Минут через пять слуга вернулся. На сей раз у него в руках был поднос, сплошь заставленный всевозможными яствами, и пузатый кувшин под мышкой. Выставив все это на столик, слуга снова поклонился и, прежде чем скрыться за дверью, пожелал Маху хорошенько отдохнуть. И как бы между прочим добавил:
        - Вам тут никто не помешает. Граф строго-настрого запретил вас беспокоить до пяти часов пополудни, так что мимо ваших дверей даже мышь не проскользнет!
        - А почему именно до пяти? - удивился Мах.
        - Ну как же! Ведь в пять часов начнется церемония коронации, а вы будете на ней в ранге почетного гостя, - спокойно пояснил слуга и бесшумно выскользнул в коридор.
        - Закрой рот, Махуня, - рассмеялся дед Пузырь и, щелкая пальцами перед лицом рыцаря, добавил: - И хватит пялиться на закрытую дверь, слуга уже давно ушел. Видел бы ты себя сейчас - умора, да и только, ха-ха-ха!.. Давай-ка поешь - и баиньки. Перед такой торжественной церемонией следует хорошенько выспаться. Конечно, здоровье у тебя молодое, но сегодня утром тебе изрядно досталось… Да прекрати ты пялиться на эту окаянную дверь!
        Во взгляде Маха появилось наконец осмысленное выражение, и он хрипло выдавил:
        - Ты слышал?.. Коронация!
        - Ну и что здесь такого? - в очередной раз усмехнулся дед Пузырь. - Эка невидаль - коронуют законного наследника престола! И тебя не забыли, позвали.
        - Да, но…
        - Никаких «но»! Вечером все в точности узнаем, а сейчас не стоит всякими там домыслами голову забивать.
        Сдавшись, Мах придвинул одно из кресел к столику и уселся обедать.
        Минуты через три он вдруг ударил себя ладонью по лбу и, с трудом - из-за набитого рта - выговаривая слова, обратился к призраку:
        - Совсем забыл спросить, Пузырь, а что это с тобой стряслось в гранитной комнате? Откуда у тебя вдруг взялось столько близнецов?
        - Да все колдуны проклятые! - яростно клокотнул дед Пузырь. - Окружили меня со всех сторон призрачными зеркалами, вот ты отражения и видел… Но не бери в голову: это по-первости им удалось меня подловить, а теперь я буду начеку, и если кто-нибудь на коронации косо на тебя глянет или неудачно пошутит, мы им такую резню устроим!..
        - Совсем другое дело! - оживился Мах. - А то заладил: успокойся, покушай, поспи.
        - Я и теперь не отказываюсь от своих слов. Даже, пожалуй, настаиваю! Вечером ты должен быть в хорошей форме, а для этого следует отдохнуть.
        - Ну и зануда же ты, - беззлобно проворчал Мах и, сыто рыгнув, поднялся из-за стола. - Ладно, считай, что уговорил… Меня и в самом деле что-то в сон клонит. Может, в еду чего подмешали?
        - Ну что ты такое говоришь! - возмутился дед Пузырь. - Я бы непременно почувствовал и предупредил.
        Рыцарь широко, от души зевнул и, не раздеваясь, грянулся на кровать.
        - А может, тебя опять, как в гранитной комнате, врасплох застали? - спросил он призрака и, не дожидаясь ответа, громко захрапел.
        - У-у, свин неблагодарный! Тут в лепешку разбиваешься, лишь бы угодить, а вместо спасибо - сплошные упреки, - насупился призрак и, все так же ворча, покинул комнату, легко просочившись сквозь ближайшую стену.
        В Церемониальный зал Маха вызвался проводить все тот же молодой шустрый слуга.
        По пути они разговорились, и Мах узнал, что старый король опочил вот уже три дня, и теперь, когда чудесным образом объявился пропавший было принц Савокл, рыцари-маги, на радость честным подданным и назло врагам, наконец-то коронуют законного наследника.
        Но когда Мах спросил, почему коронация происходит во владениях графа Палуча, а не в Туманном Граде, столице королевства, паренек, только что весьма словоохотливый, вдруг прикинулся глухонемым и больше не произнес ни слова.
        Церемониальный зал оказался вовсе не таким огромным как представлялось Маху. Он был чуть больше гранитной комнаты, но гораздо меньше первого зала, от которого шли четыре коридора. Такой выбор был отнюдь не случаен, а напротив, свидетельствовал о неоспоримой мудрости организаторов. Ведь всего-то около полусотни рыцарей, собравшихся присягнуть новому королю, в нормальном зале выглядели бы жалкой кучкой, а здесь стояли тесно, плечо к плечу, от одной стены до другой и являли собой большой и сильный отряд преданных сюзерену вассалов.
        Официальная часть церемонии, то есть возложение короны на голову Савокла, заняла чуть больше минуты. Не было ни торжественных маршей, ни проникновенных речей. Все произошло, пожалуй, даже слишком просто: принцу протянули какой-то сверток, он его быстренько развернул, обнаружил золотую корону и с помощью ближайшего рыцаря-мага, которым оказался барон Силика, взгромоздил ее себе на макушку. Свершилось!.. Когда новоиспеченный король уселся в кресло, знаменующее трон, рыцари стали по очереди подходить к нему, преклонять колено и клясться в вечной преданности.
        Мах же никак не мог забыть подлое высокомерие человека, которого он уже начал было считать другом, поэтому к трону Савокла он приблизился едва ли не последним. Равнодушно отчеканив формулу клятвы, он торопливо отвернулся от короля, но Савокл неожиданно попросил его задержаться. Король вдруг поднялся с трона и, возложив правую руку на плечо Маха, обратился к собравшимся:
        - Господа! Своим спасением из лап коварных врагов и, как следствие, своей короной мы обязаны вот этому рыцарю, сэру Маху, сыну известного вам барона Верда. Нам ведомо, что он слишком благороден, чтобы требовать наград за свою неоценимую помощь, и тем не менее мы в знак огромной нашей признательности… На вот, держи… - Савокл сунул Маху какой-то свиток и тут же пояснил: - Это собственноручно нами написанная пару часов назад грамота, подтверждающая право сэра Маха и его потомков на часть восточных земель Великостальского королевства, равно как и право на баронский титул. Теперь, сэр Мах, ты, как и твой благородный отец, самый настоящий владетельный барон.
        Рыцари захлопали в ладоши и со всех сторон обступили ошарашенного Маха, наперебой его поздравляя: кто руку жал, кто по спине хлопал, кто по плечам… А один из рыцарей, седовласый пожилой дяденька, так сильно обрадовался за Маха, что даже обнял его и, уткнувшись лицом в мощную грудь, совершенно искренне разрыдался.
        - Ну что вы… не стоит… зачем же так… это уж слишком… - смущенно залепетал Мах, пытаясь отодвинуться от чересчур чувствительного рыцаря. Но не тут-то было: несмотря на сухощавую фигуру и почтенный возраст, рыдающий рыцарь держал его крепко.
        - Эй, Мах, - вдруг подал голос дед Пузырь, - скажи на милость, что это ты выворачиваешься? - Поскольку Мах пустил вопрос мимо ушей, призрак поспешил добавить: - Глаза-то разуй! Это же и есть твой отец, барон Верд!
        - Папа? - только и смог шепнуть Мах, потрясенный очередной неожиданностью, адресуя вопрос куда-то в пустоту.
        Но старый рыцарь его услышал.
        - Да, сынок, это я… Неужели не забыл! А я, дурак старый, уж и надежду потерял вновь тебя увидеть. Палуча чуть было на поединок не вызвал, когда зов от него получил: немедленно явись-де в мой замок, сынок, мол, тут у тебя, Верд, объявился и очень хочет с тобой повидаться. Подумал, что издевается старый пень. У самого-то графа аж две дочери, а у меня… Эх, да что там!.. Не верил я ни графу, ни баронам, пока своими глазами тебя не увидел… Ка-акой, однако, ты у меня стал! Настоящий герой - спас своего будущего короля! Такой молодой - и уже владетельный барон!..
        Предвосхищая лавину вопросов, готовую сорваться с губ сына, Верд взял Маха под руку и увел из Церемониального зала, где было слишком много посторонних ушей.
        В своем порыве уединиться они оказались отнюдь не одиноки. Официальная часть торжества уже закончилась, а до бала по случаю коронации оставалось еще добрых полтора часа. Большая часть рыцарей по-прежнему толпилась вокруг короля, но некоторые, встретив друзей или знакомых, небольшими группами покидали зал и разбредались по замку.

* * *
        Верд прекрасно ориентировался в графском замке, и минуты через две отец с сыном оказались в небольшой комнатушке, очень похожей на спальню Маха, с той лишь разницей, что кресел здесь стояло не два, а целых пять, стол был побольше, кровати же не было вовсе.
        Первым делом Верд взял со столика изящный серебряный колокольчик и вытряс из него несколько мелодичных трелей. Почти сразу же вошел пожилой слуга с подносом в руках. Не говоря ни слова, он поставил на стол объемистый кувшин, пару серебряных стаканов и, отвесив каждому рыцарю по глубокому поклону, удалился.
        Верд быстренько распечатал сосуд, наполнил стаканы и, вызывая сына на откровенный разговор, констатировал:
        - Итак, ты меня нашел…
        Мах вдруг разволновался, в горле у него сделалось сухо, а в голове пусто. Одним богатырским глотком он осушил свой стакан и только после этого начал спрашивать:
        - Отец, что творится в королевстве? Почему ты покинул: замок? Ты хоть знаешь, кто теперь совершенно безнаказанно хозяйничает на твоих землях?
        - Оборотни? - спокойно предположил Верд.
        - Ты знаешь? - опешил Мах. - Но тогда почему… как ты терпишь подобное?
        - Мах, это очень длинная история, а скоро бал, и мне не простят, если я задержу героя, спасителя короля… К тому же: завтра король собирает военный совет, куда и мы с тобой приглашены, там ты все и узнаешь. А сейчас лучше расскажи, как там было… ну, там, куда я тебя отправил пятнадцать лет назад… Клот сказал, что ты превосходный боец, а Силика мне все уши прожужжал, предостерегая от очень сильного призрака, который, по его словам, всюду тебя сопровождает. Король же утверждает, будто ты… Кто ты теперь, Мах?
        Вместо ответа Мах мгновенно переместился из одного кресла в другое.
        - Не может быть! - восхищенно прошептал отец. - Надо же! А я всю жизнь был уверен, что призрачные воины - всего лишь легенда, выдумка, старая сказка!
        - Постой, что-то я никак в толк не возьму… - в свою очередь удивился Мах. - Выходит, ты даже не предполагал, что твой сын станет призрачным воином? Как же такое возможно? Ведь это ты отправил меня в Школу Ордена Светотеней!
        - Отправил… - согласился Верд. - Но я и понятия не имел, что собой представляет этот Орден. Я даже не знал, увижу ли тебя еще когда-нибудь.
        - Зачем же тогда?.. - потрясенно пробормотал Мах.
        - Такова была воля твоей матери. Я лишь сложил колдовской знак на Безымянной Горе и прочел заклинание.
        - Воля матери? - Откровения отца все больше запутывали сына. - Но ведь она умерла во время родов!
        - Умерла, - в очередной раз согласился Верд и, утерев слезу, добавил: - Если бы она была жива, наверняка не менее моего гордилась бы нашим сыном. Эх…
        - Отец! - взмолился Мах.
        - Ладно, сейчас я расскажу все по порядку, и ты все поймешь, - пообещал Верд.
        Барон вновь наполнил стаканы и, смакуя вино, минуты на три погрузился в давние воспоминания. Потом снова смахнул с глаз предательскую влагу, улыбнулся и начал обещанный рассказ.
        Верд с Лайзой, будущей мамой Маха, поженились довольно рано, девушке едва исполнилось шестнадцать, а молодому баронету не было и двадцати. Отец Верда, барон Галап, был против этого раннего брака, но молодые люди слишком сильно друг друга любили, и старику пришлось смириться.
        Но Галап не простил сыну своеволия и не позволил ему жить с молодой женой в родовом замке. Совсем изгнать сына Галап тоже не решился, потому что Верд был его единственным наследником. Старый барон приказал слугам быстро выстроить для молодых отдельный дом где-нибудь в лесной глуши, подальше от замка. Туда Верд с Лайзой и переехали сразу же после свадебной церемонии.
        И следующие десять лет родители Маха прожили на берегу дивного лесного озера.
        В их небольшой, одноэтажной избушке не было ни намека на роскошь: жесткие кровати, грубо сколоченные столы, вместо стульев - обыкновенные табуреты. Иногда крестьяне из ближайшей деревни на неделю-другую задерживались с подвозом продовольствия, и тогда, дабы утолить голод, Верду самому приходилось удить рыбу, а Лайзе чистить и жарить ее Но, несмотря на все бытовые неурядицы, эти десять лет были лучшими годами их жизни…
        Как это ни печально, но всему когда-то приходит конец. Однажды теплым летним вечером, когда в воздухе витал аромат безмятежной неги…
        - …И мы наслаждались им… - Голос Верда предательски дрогнул. Старый барон торопливо осушил свой стакан и продолжил рассказ.
        Тем вечером в лесную избушку прибыл гонец из замка со страшным известием, что старый барон при смерти и желает немедленно видеть сына. Сладостная идиллия мгновенно растаяла как дым. Уже через час перепуганный Верд с Лайзой были в замке.
        Отец умер через три дня. Для Верда эти последние дни его жизни превратились в один непрерывный кошмар. Галап страдал от какого-то редкого и неизлечимого недуга - все его тело было покрыто страшными язвами, а каждое движение, да что там движение, каждое произнесенное им слово доставляло жуткую боль. Но целых три дня умирающий барон практически беспрерывно передавал сыну фамильные колдовские тайны. От боли его тело каждые четверть часа сводила судорога, тогда он закрывал глаза, бормотал под нос заклинания, но стоило судороге отступить - и он продолжал. Иногда даже магия оказывалась бессильна, и Галап проваливался в беспамятство, а когда снова приходил в себя - пытка продолжалась… Сердце Верда разрывалось от жалости, из глаз ручьем лились слезы, он умолял отца прекратить, но тот был непреклонен. Снова, снова и снова умирающий барон заставлял его повторять за ним древние заклинания, пока они накрепко не въелись в память сына. Лишь когда Верд твердо запомнил последнее заклинание, он позвал слуг, при них отрекся от родового замка в пользу сына, торжественно провозгласил его своим преемником и,
представив слугам их нового барона, расслабился, откинулся на подушку и испустил дух.
        Потрясенный как силой воли отца, так и его колдовским мастерством, Верд поклялся стать ему достойным преемником.
        Со смертью Галапа жизнь родителей Маха коренным образом переменилась. Они стали владетелями замка и земель, у них существенно прибавилось забот - о лесном рае им пришлось забыть.
        Верд с Лайзой жили очень дружно, почти никогда не ссорились. Их вполне можно было назвать счастливейшей семьей, если бы не одно «но»… Еще до свадьбы они мечтали иметь много детей, но, несмотря на все их старания, за десять лет Лайзе так и не удалось забеременеть. Знахари, к которым они обращались, только руками разводили: оба, мол, совершенно здоровы, и дети должны быть. Но время шло, а они оставались бездетными.
        Став владетельным бароном и получив доступ к колдовской лаборатории замка, Верд стал работать над составлением специального снадобья, которое должно было помочь им с Лайзой. Он проработал над ним целый год, и у него получилось…
        Всего-то через пару месяцев после того, как Верд незаметно подсыпал свой порошок жене в стакан с вином, баронесса обрадовала его долгожданной новостью.
        Лайзе было двадцать семь лет, она была здоровой и сильной женщиной. На всем протяжении беременности ее опекал опытный знахарь, нанятый Вердом за немалые деньги. Чувствовала она себя прекрасно, ни на что не жаловалась, все девять месяцев у нее был хороший сон и отменный аппетит. Лишь за неделю до родов она вдруг сделалась очень капризной, но знахарь заверил барона, что в этом нет ничего страшного - ей, мол, впервые рожать, вот она и волнуется.
        Однажды ночью, когда до родов оставались считанные Дни, Лайза разбудила мужа и ошарашила нелепой просьбой: «Что бы со мной ни случилось, поклянись, что выполнишь мою последнюю волю!»
        Верд попытался ее успокоить: знахарь, мол, убежден, что им совершенно не о чем волноваться, а он свое дело знает и за свою жизнь принял не одну сотню родов. Но Лайза не отставала. Она настаивала, просила, умоляла… Опасаясь, что у жены, чего доброго, начнется истерика, Верд сдался и торжественно поклялся выполнить ее последнюю волю, какой бы она ни была.
        К его изумлению, жена тут же успокоилась, положила голову ему на плечо и быстро заснула.
        Утром барон рассказал знахарю о ночной причуде Лайзы. Знахарь в очередной раз осмотрел баронессу и заверил Верда, что волноваться ровным счетом не о чем - просто очередной каприз, не более того.
        Роды и вправду прошли легко, без осложнений…
        - …Ты появился на свет на моих глазах. Как сейчас помню: ты был такой крошечный и так громко кричал… но едва знахарь положил тебя на грудь матери, ты тут же притих. Раз - и как отрезало…
        Верд замолчал. По щекам его градом катились слезы.
        - Ну что ты… зачем… Ну, возьми себя в руки, - смущенно залепетал Мах, поспешно наполняя вином отцовский стакан. - Вот, выпей…
        Старый барон одним глотком расправился с содержимым стакана, широким рукавом смахнул слезы и повел рассказ дальше.
        Лайза умерла через три дня после родов. Просто и незаметно, ночью, во сне. Все время после родов у нее было замечательное самочувствие и великолепное настроение. Когда утром Верд обнаружил ее остывающее уже тело, он был в шоке. Знахарь, за которым тут же послали, проведя тщательное обследование умершей, доложил барону, что не обнаружил у баронессы ни малейших следов болезни.
        Верд был потрясен - жена умерла от простой остановки сердца. Так умирают от старости - но ей-то было всего двадцать семь. Если бы он подозревал хоть что-то, он, прибегнув к помощи магии, возможно, спас бы свою Лайзу… Впрочем, что толку об этом гадать! Его любимая умерла, и ее уже не вернуть. Никогда и никому!
        Но у барона остался сын, очень смышленый карапуз по имени Мах… Кстати, это необычное имя сыну придумала Лайза еще месяца за два до его рождения. Однажды ребенок так сильно размахался ручками и ножками у нее в животе, что она в шутку назвала его Махом. Скорее всего, будь Лайза жива, сын через неделю-другую после рождения получил бы другое имя, но она умерла. В память о ней Верд не захотел ничего менять, и Мах так остался Махом.
        Поначалу Верду было очень трудно примириться с потерей. Барон целыми днями напролет, как свихнувшееся привидение, бродил по осиротевшему без хозяйки замку. Ему то и дело казалось, что вот сейчас, вот за этим поворотом он увидит ее, живую, здоровую и весело улыбающуюся. Это были какие-то сумасшедшие прятки. Верд внушал себе, что Лайза просто очень хорошо спряталась, но он обязательно ее отыщет, чего бы это ему ни стоило - ведь он не мог без нее жить…
        Он тогда стоял на грани безумия. И от того, чтобы эту грань переступить, его спасал крошка-сын. Вернее, требовательный крик малыша. Ведь младенцу было совершенно наплевать на душевные муки отца, едва проснувшись, он требовал, чтобы его покормили и поменяли пеленки. Няньки и кормилица, конечно, старались побыстрее успокоить ребенка. Но не всегда успевали. Верд, слыша детский крик, вспоминал, что у него теперь есть сын, и подступавшая совсем близко пелена безумия рассеивалась.
        Шли годы. Время - лучший из всех лекарей - исцелило Верда. И он смирился с ужасной потерей.
        Мах рос здоровым, красивым, умным и веселым мальчиком. И был, на радость отцу, очень похож на свою мать.
        Барон совершенно позабыл о клятве, которую дал Лайзе перед рождением сына. Но ему напомнили… За неделю до восьмилетия Маха с Вердом приключилось вот какая история.
        Он засиделся в своем кабинете далеко за полночь, проверяя отчет управляющего за год. Работа скучная, нудная, но необходимая: за хитрецом Бублом нужен был глаз да глаз. В комнате стало душновато, и барон, чтобы немного освежить воздух, открыл одно из окон. В лицо ему пахнуло прохладой, ночь была совершенно безоблачной. Он залюбовался звездным небом и простоял у окна минут десять, когда же вернулся к столу, с изумлением обнаружил поверх аккуратно разложенных стопочек бумаг большой розовый конверт.
        Для барона по сей день загадка, откуда конверт тогда взялся на его столе. Правда, дверь в кабинет была не заперта, он был увлечен созерцанием звезд на небе, а в замке было полным-полно слуг. Можно было предположить, что кто-то аккуратненько, на цыпочках… Он так и предположил. Даже провел этакое дознание, пытаясь выяснить у слуг, кто принес ему конверт. Просил, требовал, даже угрожал, но никто так и не признался. Вконец отчаявшись, Верд предложил вознаграждение тому, кто укажет на письмоносца. Тут его слуги, конечно, засуетились, и через час у барона появилось с дюжину подозреваемых. Но, увы, все смогли доказать, что были в это время далеко от кабинета или спали, причем спали не одни. В общем, появление письма так и осталось для Верда загадкой.
        Да, это было именно письмо. Этакое послание с того света. Хорошо еще, что Верд сначала сел в кресло, а уж потом вскрыл конверт. Первые же строки письма повергли барона в глубокий обморок. Письмо было написано рукой Лайзы, и это не было подделкой, в чем Верд убедился, прочтя его до конца - в нем упоминалось о многих интимных подробностях их жизни, которых, кроме них двоих, не мог знать никто на свете. Вероятно, баронесса написала его накануне той ночи, когда взяла с мужа клятву, и передала кому-то из слуг, преданных лично ей, с приказом незаметно подложить барону через восемь лет. Это самое разумное объяснение появлению письма.
        В первых же строках Лайза напоминала барону о той клятве. Далее сообщала, что является прапраправнучкой последней жрицы некоего старинного колдовского сообщества и ее духовной наследницей. По ряду только ей одной известных признаков неделю назад она поняла, что вскоре умрет… В роду последней жрицы до сих пор не было ни одного мальчика - жрице же удалось вынести из хранилища знаний своего ордена древнее заклинание, касающееся именно мальчика, причем не какого-нибудь, а прямого потомка древних… то есть этой жрицы. Из поколения в поколение, от матери к дочери передавался древний папирус с заклинанием - и вот свершилось, Лайза ждет сына! И ее последняя воля заключается в том, чтобы Верд прочел над потомком жрицы это древнее заклинание.
        Свернутый в трубочку папирус барон обнаружил в том же конверте, и от его колдовских символов веяло такой чудовищной мощью, что если у Верда и были до тех пор какие-то сомнения, то все они мигом рассеялись.
        Тогда он был уже достаточно опытным магом, но, несмотря на все многочисленные родовые секреты и знания, рыцарю-магу удалось расшифровать не больше трети заклинания. Единственное, что Верд понял, - заклинание было чем-то вроде пароля, открывающего избраннику доступ в некую Школу колдовского Ордена Светотеней.
        Что за Орден? Чему в этой странной Школе будут обучать избранника? Как долго продлится обучение? Отпустят ли сына потом обратно в родовой замок? Доживет ли несчастный отец до его возвращения?.. Возможно, и ответы на все эти вопросы тоже были в заклинании, но Верд, как ни старался, не смог расшифровать его до конца.
        Но клятва есть клятва. Он выполнил последнюю волю своей жены. Сложил на вершине Безымянной Горы потребный колдовской знак, разбудил магические стихии, отвел туда Маха и прочел заклинание.
        Оно возымело действие, и сын на долгие пятнадцать лет исчез из этого мира.
        - Вот, собственно, и все, - подытожил Верд и обратился к сыну: - Теперь твоя очередь. Так что же собой представляет эта Школа Ордена Светотеней?
        Мах не заставил себя долго ждать. Растерянно улыбнувшись, он честно признался:
        - Сам понятия не имею… Дело в том, что по окончании обучения тамошние маги заставили меня забыть о годах, проведенных в школе. Я-то надеялся, что именно ты подробно мне все растолкуешь… Кстати, а у тебя не сохранился тот папирус с заклинанием? Было бы любопытно взглянуть.
        Верд развел руками.
        - Едва я прочел заклинание, как свиток вспыхнул, и через мгновение от него осталась лишь щепотка пепла.
        - Надо же, какие дела: тайна на тайне сидит и тайной погоняет, - проворчал себе под нос раздосадованный Мах и, обращаясь к отцу, сказал: - В родовом нашем замке - гнездо вампиров. В лесах хозяйничают шайки оборотней. Благородные рыцари-маги страшатся каких-то безликих… Тут вон из кожи лезешь, разыскивая невесть куда подевавшегося родителя, думаешь, отец все разъяснит, растолкует, что стряслось с некогда могучим королевством… А когда наконец-то находишь…
        - Ну что, еще понемногу? - Старый барон в очередной раз наполнил стаканы. - Хорошо мы, конечно, сидим, душевно разговариваем, но до начала бала осталась всего-то четверть часа, а я не могу допустить, чтобы ты опоздал. Сегодня ты был прилюдно обласкан королем, так что все местные красотки будут у твоих ног. Постарайся расслабиться и хорошенько повеселись. Ну а завтра, как я уже обещал в начале нашего разговора, начнем разгадывать тайны.
        - Представляю, как тебе сейчас погано, - не без злорадства констатировал призрак.
        - Ты вчера столько вин смешал, прежде чем отрубился… меня от одного воспоминания в дрожь бросает. И нечего на меня так смотреть, сам виноват, а я сделал все, что мог. Весь вечер уговаривал тебя одуматься и не пить больше, но куда там… Ты упорно от меня нос воротил, ну вот и наслаждайся всеми прелестями похмелья.
        Мах только что проснулся. Голова болела так, что впору было плакать. А тут еще дед Пузырь маячил у изголовья и занимался любимым делом - учил уму-разуму.
        - Ладно уж, я сегодня добрый, а ты такой жалкий, что даже неинтересно. - Призрак отошел от кровати и уселся в кресло. - Вон на столе кувшин, его час назад слуга принес. Отличная вещь, что-то вроде слабенького пивка… Не кривись, не кривись. Тебе нужно немедленно выпить его, причем не отрываясь, и, клянусь чем угодно, станешь как огурчик.
        - Я не смогу… - промямлил Мах, с трудом ворочая распухшим и неприятно сухим языком, и даже вздрогнул - так мерзко звучал собственный голос.
        - Да уж понятно, что после вчерашнего ты верную неделю не то что пить, даже смотреть на вино не сможешь, - усмехнулся дед Пузырь. - Только это ведь не вино, напиток этот вкусом неотличим от обычной родниковой воды. Пойми, надо выпить, надо. Это что-то вроде лекарства от похмелья. А то весь день будешь вот так же охать, ахать и стонать… а скоро, между прочим, начнется военный совет, о котором тебя вчера отец предупреждал.
        - Да я бы выпил, - простонал Мах, - но мне нипочем не подняться с кровати. У меня все тело болит, а ноги ощущаю лишь потому, что коленки дрожат.
        - При чем тут ноги? - совершенно искренне удивился дед Пузырь. - По-твоему, чего ради я тут сижу? А в кресло это я просто так уселся? Мол, старость - не радость, мол, ноги деда Пузыря уже не держат, вот он и рад пристроить свою тощую задницу на мягонькое? Так, что ли?.. Мах, брось дурака валять и немедленно перемещайся!
        - Ах да… гм… ну… это… - торопливо забормотал рыцарь и глубоко вздохнул. Замутненное похмельем сознание на миг прояснилось, глаза встретились с глазами призрака, вспыхнула яркая оранжевая молния… и рыцарь протянул дрожащие руки к спасительному кувшину.
        Как и обещал дед Пузырь, едва содержимое пузатого сосуда перелилось в желудок Маха, головная боль улеглась, и рыцарь почувствовал себя заново родившимся.
        Мах окинул комнату просветленным взором, который как-то сам собой остановился на кровати. Он зажмурился, потряс головой, сбивая остатки похмелья, но когда открыл глаза, ничего не переменилось. Мах громко икнул и возмутился:
        - А это что еще за шл… гм… бесстыдница развалилась у меня в постели?! И как она вообще здесь оказалась?
        На левой стороне огромной кровати, беспечно раскинув в стороны руки, мирно посапывала молодая и совершенно обнаженная рыжеволосая красотка лет восемнадцати. Справедливости ради надо отметить, что и Мах восседал в кресле в чем мать родила.
        - Неужели ты совсем ничегошеньки не помнишь? - полюбопытствовал дед Пузырь, присаживаясь на соседнее кресло и ехидно ухмыляясь. - Вы этой ночью тут такое вытворяли, пока слуги бегали за очередным кувшинчиком! А они за ночь-то раз пять бегали. Вы после своих… э-э… упражнений вино как воду лакали… Ух! А когда ты поставил ее на голову и… Впрочем, обойдемся без подробностей. Скажем так: я в кои-то веки пожалел, что бестелесен.
        - Я?.. С этой?.. Этой ночью?.. - смутился Мах и налился румянцем.
        - И не один раз, - добил рыцаря призрак. - Бравый парень, молодец, я горжусь тобой. Правда, на мой взгляд, рановато тебе жениться, ветер еще в голове гуляет. Ну да ничего, как говорится, при хорошей жене…
        - Эй, погоди, ты это о чем? - насторожился Мах. - С чего ты вдруг взял, что я жениться собираюсь?
        - Ты хочешь сказать, что переспал с дочкой графа Палуча, благородной Анютой, а теперь как бы и не при делах? Мол, я не я и лошадь не моя? Но господин барон… ты ведь теперь барон, не забыл, часом?.. Так вот, господин барон, а как же честь дамы?.. К тому же ты ведь не возражал, когда граф вчера на балу прилюдно назвал тебя зятем. Согласен, к тому времени ты был уже, мягко выражаясь, не совсем трезв, да и Палуч держался на ногах только каким-то чудом. Но слова его слышали не меньше десяти благородных рыцарей, в том числе твой отец и король… А я ведь тебя предупреждал, когда ты во время танца протиснул-таки руку под корсаж Анюты, я тебя предупреждал, что это не самая удачная мысль. Что во дворце полным-полно смазливых служаночек с великолепными фигурками и довольно покладистых. Если бы ты тогда меня послушался, ночные забавы обошлись бы тебе не дороже пары золотых. Но ты, как всегда, умнее всех… А теперь ваши папаши небось уже день свадьбы обговаривают.
        - Неужто все так серьезно? - растерянно простонал Мах.
        Но дед Пузырь не успел ответить - с постели донеслось полусонное:
        - Дорогой, это ты? Ты где? Иди к своей кошечке.
        - Все, посиделки кончились, она, похоже, просыпается - торопливо затараторил призрак на ухо остолбеневшему Маху. - Теперь у тебя два пути. Первый: мы остаемся, ты идешь навстречу… э-э… желаниям своей кошечки и возвращаешься в постельку. Не переживай, опозданию на военный совет ваши папаши наверняка придумают убедительнейшее объяснение…
        Сквозь ресницы Анюта увидела, как Мах во всей своей мужской красе, явно откликаясь на ее зов, подбежал к кровати, но вместо того чтобы заключить ее в свои объятья, он почему-то наклонился, подхватил с полу ворох какого-то белья и со всех ног бросился вон из комнаты.
        Анюта разочарованно фыркнула, недовольно пробурчала себе под нос что-то насчет мужского слабоумия и постоянной поспешности, после чего спокойно повернулась на бок и вновь окунулась в мир сновидений.
        - А ты не совсем безнадежен, как я погляжу! - прокричал вдогонку Маху дед Пузырь. И, встречая его уже в коридоре, спокойно продолжил: - Значит, ты предпочел второй путь. Признаться, я несколько разочарован. Вы ночью так ловко кувыркались, и я надеялся… Все-все, молчу! Не надо на меня так смотреть. Ужас какой, уж и пошутить нельзя. Давай натягивай портки и пойдем на совет. Папаша с тестем небось заждались уже.
        - Если еще хоть раз назовешь графа моим тестем или меня его зятем!.. - взорвался Мах.
        - Ладно, считай, что уговорил, - с доброй улыбкой сытого людоеда согласился дед Пузырь. - Обязательно назову, как только случай представится. Ну а просто так, только лишь для твоего удовольствия - даже не надейся! Я призрак, а не шут какой-нибудь!
        - Да ты!.. Да как!.. - Из-за праведного гнева в голове у Маха ни одного путного слова не осталось, одна ругань.
        - Не напрягайся так, а то голова снова заболит, - предупредил призрак с отеческой заботой в голосе. - Ну, что ты там копаешься? Меч-то, часом, не забыл у невесты под подушкой? Ага, молодец, не забыл… Ну пошли, что ли?
        - Откуда тебе знать, куда надо идти? - подозрительно спросил Мах, но все же двинулся следом за призраком.
        Дед же Пузырь и не подумал обижаться. Не замедляя движения, он пояснил:
        - Мне, в отличие от тебя, надеяться не на кого. Пока ты напивался до полусмерти, а потом развратничал, я кое-где побывал, кое-что разузнал… И теперь точно знаю, что все тайные собрания граф издавна проводит в гранитной комнате, в той самой, где ты познакомился со своим будущим тес… Все-все, молчу!.. Дело в том, что гранитная комната защищена магией гораздо плотнее, чем все прочие помещения замка. А военный совет, сам понимаешь, собрание настолько тайное, что дальше некуда… К тому же гранитная комната великолепно спрятана, и непосвященный человек вовек ее не отыщет. Но ты не беспокойся, со мной не пропадешь, ведь я не человек, а призрак… Вот мы и пришли, нам сюда.
        Дед Пузырь указал на великолепно оштукатуренный кусок стены шириной в три локтя, что располагался аккурат между двумя дверями.
        Мах осторожно заглянул за каждую из дверей. За первой он обнаружил огромный зал, в котором большую часть пола занимал роскошный бассейн. За второй был какой-то чулан. Ни в одной не было даже намека на гранит.
        - Пузырь, может, уже хватит на сегодня издевательств! - возмутился рыцарь. - Тоже мне, следопыт. Чего ты тычешь в стену. Сам посмотри - там бассейн!
        - Нет, здесь вход в гранитную комнату, - настаивал на своем призрак. - Я же тебя предупредил, что она надежно спрятана. Доверься мне. Закрой глаза и попробуй пройти сквозь эту стену.
        Чувствуя себя круглым дураком, Мах поддался на уговоры призрака, закрыл глаза, шагнул и… От удара у него аж искры из глаз посыпались.

* * *
        - Господин, что с вами? Вам нехорошо? - раздался вдруг из-за спины Маха чей-то голос, участливый и очень юный.
        Мгновенно позабыв о вздувающейся на лбу шишке, Мах обернулся. Мудрый призрак смылся от греха подальше, и теперь на его месте стоял и с любопытством разглядывал рыцаря молодой парнишка лет двенадцати, судя по одежде, сын кого-то из графских слуг.
        Мах живо представил, как он выглядит в глазах этого паренька. Взрослый дядька подходит к стене и вдруг, ни с того ни с сего, проверяет ее на прочность своей головой. Маху стало ужасно стыдно, он даже начал краснеть. Пока парнишка спокойно стоял и только пялился на странного рыцаря, Мах еще сдерживался, но когда тот рискнул улыбнуться…
        - А ну вали отсюда! - заорал Мах на мальчишку и, влепив тому увесистую затрещину, нравоучительно добавил: - Будешь знать, как совать свой грязный нос в господские дела.
        Пацан взвыл и стрелой понесся прочь от явно буйного дяденьки.
        - Эх, Мах, Мах, как тебе не стыдно. Зачем мальчика-то обидел, - пристыдил рыцаря дед Пузырь, благополучно переждавший бурю и вновь сделавшийся видимым. - Ух ты, какой роскошный рог у тебя на лбу нарисовался!
        - Ну все, дед, ты меня до печенок пронял! - задыхаясь от ярости, прорычал Мах. - Я ведь тебя предупреждал, что уже по горло сыт твоими шуточками!..
        - Ой-ой-ой, какие мы страшные, - отмахнулся дед Пузырь. - Он предупреждал! Ух ты, страсти какие! Работаешь тут, как проклятый, а вместо благодарности - он-де, предупреждал!.. Я не виноват, что ты такой тупой!
        - Здорово! - Мах нервно расхохотался. - А ты, пожалуй, прав, я и впрямь дурак. Надо же - прислушался к совету какого-то бестелесного урода, который якобы желает мне только добра, попытался вломиться в стену и, понятно, расшиб голову. Представляю, как я выглядел. Твердолобый, тупой рыцарь, у которого своих мозгов нет, вот он и делает все что ему посоветуют!
        - Ладно, согласен, я тоже виноват, - покаялся дед Пузырь. - Забыл тебя предупредить. Проход низкий, а ты - вон какая орясина. Тебе нужно было лишь чуть пригнуться. Попробуй еще разок, сейчас у тебя непременно получится.
        - Еще разок?! - От такой вопиющей наглости у Маха даже челюсть отвисла.
        Бесплотный старикан поспешил объясниться:
        - Вспомни: когда ты первый раз входил в гранитную комнату, ты ведь наклонялся. Ну же, напряги память, двухаршинная арка - единственный вход в гранитную комнату. И сейчас эта арка прямо перед тобой, я ее прекрасно вижу, а от твоих глаз она искусно укрыта магией… Тебе просто-напросто нужно было пригнуться. Ну попробуй еще разок, пожалуйста. На этот раз обязательно получится. Только не надо ломиться со всей дури, а потихоньку, потихоньку.
        - Ну смотри, Пузырь, если снова расшибусь…
        Появление Маха в гранитной комнате было встречено дружным хохотом Савокла, Верда, Палуча, Силики и еще одного рыцаря, Маху незнакомого. Не засмеялся один лишь Клот. Окинув Маха недобрым взглядом, здоровяк понес какую-то чушь:
        - Ну что за невезуха! Ведь оставалось всего-то четыре минуты!..
        - Да ладно тебе, Клот, - обратился к другу Силика, продолжая хохотать. - Не стоит всякий проигрыш принимать так близко к сердцу. И не жадничай, из-за десяти золотых не разоришься.
        - Не в золотых дело, - проворчал здоровяк. - Просто обидно. Я, когда первый раз попытался сам отыскать эту комнату, убил на поиски два с половиной часа! А я ведь тогда уже года три как был бароном и имел кое-какой колдовской опыт. Этот же паренек, всего-то вчера пожалован бароном, а комнату отыскал за какие-то пятнадцать минут. И даже ни разу с пути не сбился, будто сквозь стены видит.
        - И поделом, в другой раз не будешь таким самоуверенным, - вдоволь насмеявшись, подытожил граф Палуч.
        - Доброе утро, Мах. - Верд наконец обратил внимание на сына, обескураженного странным приемом. - Ну что ты там у порога топчешься, проходи, не стесняйся… Теперь, когда все собрались, можно открывать совет. Ах да, совсем забыл. Вот, познакомься. - Верд похлопал по плечу неизвестного Маху рыцаря. - Это барон Рудаль. А всех остальных ты уже знаешь.
        - Очень приятно… - Мах учтиво раскланялся с бароном и тут же раздраженно поинтересовался: - Может, кто-нибудь мне все-таки объяснит, что здесь происходило?
        - Да ради бога, дружище. Ты только не злись и не хватайся за меч, мои подданные мне еще пригодятся, - немедленно откликнулся от души улыбающийся Савокл. - Мы все собрались здесь примерно полчаса назад. А ты, похоже, проспал…
        - Ну, я… я приношу свои извинения многоуважаемым… - смущенно забубнил Мах.
        - Да ладно, не стоит оправдываться, мы тоже живые люди, понимаем: слегка расслабился. - Лица всех присутствующих осветились одинаковыми понимающими улыбками, Мах густо покраснел, а король спокойно продолжил: - Они хотели начать совет без тебя, но я не позволил. Граф послал слугу узнать, как у тебя дела, и вскоре нам доложили, что ты проснулся, покинул свою спальню и, похоже, движешься в сторону этой комнаты. Граф Палуч распорядился было, чтобы слуга встретил тебя и проводил, но тут вмешался твой отец и заявил, что в этом нет никакой необходимости
        - ты, мол, и без посторонней помощи прекрасно отыщешь вход в эту комнату. Однако барон Клот не разделял, уверенности твоего отца, по его мнению, без посторонней помощи ты вполне мог бы проблуждать по замку до вечера, но так и не разгадать тайну входа в комнату. Верд тут же предложил Клоту поспорить на десять золотых, что ты справишься с головоломкой до одиннадцати часов. До одиннадцати оставалось всего-то минут пятнадцать, и Клот согласился. Ты оказался в гранитной комнате аж за четыре минуты до одиннадцати. У барона Клота при твоем появлении сделалось такое удрученное лицо, что удержаться от смеха было просто невозможно… Вот, собственно, и все.
        После слов Савокла в комнате на пару минут повисла гнетущая тишина. Первым осмелился ее нарушить барон Силика:
        - Итак, господа, в наших рядах пополнение, да еще какое! Сам король изъявил желание возглавить наше общество. А еще - молодой барон, господин Мах. Правда, он еще не принес клятву верности нашему делу, но, судя по тому, что он сегодня с нами, в этой тайной комнате, за этим дело не станет.
        - О чем это он? - насторожился Мах. - Общество? Клятва?
        - В чем дело, Верд? - удивился Силика. - Ведь вы же вчера добрых полтора часа беседовали с сыном с глазу на глаз. Неужели вы ему ничего не рассказали?
        - У нас было о чем поговорить после пятнадцатилетней разлуки, - спокойно ответил Верд. - К тому же я опасался, что не уложусь в полтора часа, а засиживаться за беседой с сыном до полуночи и тем самым лишать его возможности повеселиться на балу, мне не хотелось. Мах засыпал меня целой кучей вопросов, и я пообещал удовлетворить его любопытство на сегодняшнем совете, что сейчас, с вашего позволения, и сделаю. Его величеству, я думаю, тоже будет интересно послушать мой рассказ об истинном положении дел в его королевстве.
        С молчаливого согласия присутствующих Верд повел речь дальше, и вот что он рассказал.
        Начало тайному обществу двенадцать лет назад положил принц Парс.
        В те сравнительно недавние времена в Великостальском королевстве царили мир и покой, и молодая знать с ума сходила от безделья… Барон Верд, например, в те годы был очень увлечен созданием с помощью магии некоего идеального стража, что-то вроде цепного пса, только поздоровее и с хорошей защитой. Несколько месяцев кряду он работал как одержимый, буквально не вылезая из своей колдовской лаборатории. В результате у него получился монстр, по внешнему виду очень похожий на обычного речного рака, только полуторасаженный. Барон его назвал Кромсалой. К сожалению, этот его страж оказался совершенно не поддающимся дрессировке. Как Верд ни бился, Кромсала бросался на все, что движется, не различая при этом своих и чужих, бросался и рвал в клочья. Пришлось выстроить для него специальный загон. Эта затея обошлась барону недешево: более пятнадцати пудов драгоценной стали извел он на заграждение - сотню добрых мечей можно было из этой стали выковать. Грозный страж вел себя в загоне спокойно, по большей части спал, пробуждался, лишь когда слуги приносили еду. Усыпленные его апатией, слуги перестали бояться ленивое
страшилище. Очень скоро утратили бдительность. И однажды забыли запереть дверь загона на засов. Кромсала как будто только этого и ждал - тут же вылез из стальной ловушки и устроил в замке своего хозяина настоящую резню. Магия Верда, как магия создателя, на стража совершенно не действовала, и барону пришлось посылать на монстра своих стражников. Пятерых Кромсала разодрал, пока ему клешни не отрубили… Вот такая нелепая история случилась в замке Верда.
        И подобные истории в ту пору случались сплошь и рядом в большинстве дворцов и замков королевства. Поэтому барон Верд оказался отнюдь не единственным, кто откликнулся на приглашение Парса вступить в некое тайное общество, дабы объединенными усилиями нескольких магов сотворить нечто грандиозное.
        На первом собрании тайного общества присутствовало тридцать три рыцаря-мага. Они славно покуролесили во владениях графа Палуча, отвели душу - сровняли с землей пару гор, а из их обломков на пустом месте создали новую с действующим вулканом на макушке. А перед расставанием сотворили огромную грозовую тучу, из которой то и дело выскакивали зловещие сиреневые молнии, и направили ее в сторону Туманного Града… Как позже выяснилось, с тучей переборщили. Старый король, увидав в небе этакое чудовище, так разнервничался, что слег в постель. Придворные прорицатели, которые никогда не ошибаются в своих предсказаниях, несмотря на уверения принца Парса, что это всего лишь шутка-самоделка, объявили тучу предвестником беды и напророчили Великостальскому королевству Тяжелые Времена.
        Узнав, к каким последствиям привели их, казалось бы, невинные забавы, многие из рыцарей-магов пожелали выйти из тайного общества принца. Поэтому на состоявшееся через полгода второе собрание общества явилась лишь дюжина рыцарей-магов. И в таком составе общество просуществовало два года вплоть до наступления предсказанных Тяжелых Времен… К слову, обнаруженный Махом в кабинете отца обгоревший клочок относился к письму, которое, судя по оставшемуся там знаку тайного общества - солнцу с одиннадцатью лучами, символизирующему наследного принца Парса и одиннадцать знатных рыцарей-магов, - было получено бароном Вердом от графа как раз в тот недолгий период затишья перед бурей.
        Однажды в руки одного из членов тайного общества попало очень древнее заклинание. Барон Шале совершенно случайно обнаружил в библиотеке своего замка несколько пожелтевших от времени страниц, вырванных из какой-то древней книги. Барон не смог самостоятельно разобраться с находкой и принес загадочные страницы на очередное собрание тайного общества, происходившее в замке у графа Палуча. Совместными усилиями рыцарям-магам удалось прочесть древние письмена. Оказалось, что в их руки попало заклинание, способное открыть Врата в другой мир. Любопытство взяло верх над осторожностью, и они решили испытать его действие.
        Все двенадцать рыцарей-магов, как обычно, встали в круг, взялись за руки, сосредоточивая магическую энергию, и принц Парс медленно произнес древнее заклинание… Так они открыли Врата в мир оборотней.
        Принц Парс в сопровождении двух смельчаков, графа Гурла и барона Шале, пожелали немедленно обследовать тогда еще не известный никому мир.
        Посовещавшись, рыцари-маги решили, что двух недель, дабы ознакомиться с реалиями незнакомого мира, принцу, графу и барону будет более чем достаточно.
        Три рыцаря-мага, если учесть к тому же, что один из них наследный принц королевства, - весьма грозная сила, поэтому, провожая друзей во Врата, остальные члены тайного общества и не думали за них беспокоиться…
        Как и было условлено, через две недели рыцари-маги вновь открыли Врата и впустили путешественников. Внешне Парс, Гурл и Шале совершенно не изменились - все те же вполне жизнерадостные лица, разве что слегка загоревшие.
        Вернувшиеся наперебой заверяли остальных, что этот другой мир - гиблое местечко. Мол, огромная, буквально бесконечная пустыня, только камни, песок и солнце, а воды нет и в помине, как нет ни растительности, ни животных. По их словам, днем они изнывали от жары - некуда было скрыться от вездесущих солнечных лучей; ночью тряслись от холода - даже обыкновенный костер разжечь было не из чего. Хорошо, что они на всякий случай захватили с собой двухнедельный запас еды и питья. Да и то без помощи магии они вряд ли протянули бы там более трех суток.
        Тогда у членов тайного общества еще не было причин сомневаться в искренности трех своих товарищей - конечно же, им поверили. Решено было закрыть Врата в негостеприимный мир и забыть о их существовании. Так и сделали.
        А через три недели барон Верд получил письмо от графа Палуча с просьбой срочно прибыть в его замок на внеочередное собрание тайного общества - это было довольно странно, ведь очередное собрание общества должно было состояться всего-то через неделю. Весьма заинтригованный, барон бросил все дела и уже через шесть часов был во дворце графа, где застал самого Палуча и еще семерых членов общества. Не было лишь троих путешественников.
        Граф Палуч повинился перед собравшимися, признавшись, что он, мучимый любопытством, вопреки решению совета, вчера утром не утерпел и вновь открыл Врата, благо те обретаются у него в замке. Но не успел он в них войти, как навстречу ему вывалилось какое-то существо. А ведь принц и его спутники уверяли, что тот мир необитаем! Недолго думая, граф накрыл пришельца своим знаменитым магическим куполом, быстренько запечатал Врата и послал приглашения всем, кроме троих обманщиков.
        Изловленное Палучем существо внешностью очень напоминало обычного человека - те же две руки, две ноги, одна голова на плечах, прямая спина, но вот лицо… У существа попросту не было лица, лишь две узкие щелки вместо глаз и одна здоровенная дыра вместо рта - вот и все. Это был экземпляр самой опасной для человека породы оборотней - безликий.
        Члены общества засыпали пленника вопросами. Он наивно попытался прикинуться глухонемым, но терпение рыцарей-магов очень быстро кончилось - четыре шаровые молнии быстро развязали пришельцу язык.
        Оказалось, что принц и два его спутника уже с месяц как мертвы - несчастный случай, ночью на них напали какие-то подземные монстры… А те трое, что три недели назад вернулись обратно, - это безликие, принявшие личины принца, графа и барона… Вообще-то безликие в своем первозданном виде довольно примитивные и слабые существа, умеющие всего-навсего оборачиваться человеком, поэтому в родном мире, среди звероватых оборотней с острыми клыками и длинными когтями они влачили весьма жалкое существование. Но вот неизвестно откуда в их мир явились люди-маги, после смерти которых безликие получили возможность не только присвоить их внешность, но и унаследовать их магические способности и их память.
        Далее выяснилось, что те трое безликих, воспользовавшись доверчивостью остальных членов общества, выкрали листочки с заклинанием Врат и, используя унаследованные способности, создали еще одни Врата в родной мир. Через которые вот уже три недели совершенно беспрепятственно проводят сюда своих родичей. И лучшее тому подтверждение - пленник-безликий, который, благодаря любопытству Палуча, перепутал Врата и оказался не в братских объятьях родичей, а у графа под куполом.
        Через неделю лжепринц, лжеграф и лжебарон, не подозревая о своем разоблачении, прибыли на очередное собрание тайного общества. Рыцари-маги напали на них и вынудили сбросить чужие обличья и предстать в своем истинном виде. Обыскав их одежду, рыцари-маги обнаружили листки с заклинанием Врат и, дабы впредь не искушать судьбу, сожгли их.
        Под пытками безликие «вспомнили», где установили вторые Врата. Трое рыцарей-магов тут же отправились по указанному адресу и, перебив там с десяток сторожей-оборотней, уничтожили лазейку из враждебного мира. Однако, когда рыцари-маги сообщили лжемагам эту печальную для них и радостную для себя новость, пленники рассмеялись им в лицо, а перед смертью заявили, что за месяц успели перебросить в этот мир более сотни безликих и несколько крупных стай хищных оборотней, так что очень скоро все Великостальское королевство окажется в руках их родичей… Тогда рыцари-маги им не поверили, но сейчас, по прошествии десяти лет, их посулы начинают сбываться…
        Сообщение о внезапном исчезновении наследного принца взорвало тишину и покой Великостальского королевства. Многие сочли это делом рук короля, у которого со старшим сыном и вправду были очень непростые отношения и который якобы захотел иметь преемником младшего, Савокла. В результате королевство раскололось на два враждующих лагеря: примерно четверть от всего числа графов и баронов, несмотря ни на что, сохранила верность своему королю, остальные же рыцари-маги, обвинив старого короля в вероломстве и предательстве, заявили, что не желают ему больше подчиняться. К счастью, большинство из возмутившихся, ожидая неопровержимых доказательств причастности или непричастности старого короля к исчезновению своего наследника, попросту заперлось в своих родовых дворцах и замках, где под защитой своей магии они были абсолютно неуязвимы. Но некоторые особенно нетерпеливые, которым и без доказательств все было ясно, открыто объявили о намерении немедленно низложить короля-предателя и вступили в военное противоборство с верными престолу рыцарями-магами. Вот тогда и наступили для Великостальского королевства
Тяжелые Времена, напророченные придворными прорицателями.
        За десять лет в кровопролитных сражениях погибло множество сильных, отважных и умелых рыцарей-магов, а их место в мире живых, разумеется, поспешили занять безликие, затаившиеся до поры до времени в лесах королевства.
        Все эти десять лет тайное общество вело скрытую борьбу с чужаками, за это время они уничтожили более сорока безликих и около двухсот оборотней, но, к сожалению, их было слишком мало, а грозных и сильных врагов у них с каждым годом становилось все больше и больше.
        Так, в первый год Тяжелых Времен в королевстве чудесным образом воскресли всего-то шестеро рыцарей-магов - этих шестерых безликих члены тайного общества в течение года установили и истребили. В последний же год, то бишь нынешний, присвоили личину погибших графов и баронов аж двадцать четыре безликих оборотня. Уничтожить же членам общества удалось всего лишь одного из них, и то благодаря большому везению.
        Уже на шестом году Тяжелых Времен безликие представляли собой весьма грозную силу, поэтому в следующие четыре года члены тайного общества сами все чаще и чаще стали попадаться в их ловушки и потеряли четырех своих магов.
        Печальная действительность такова, что на сегодняшний день около шестидесяти рыцарей-магов Великостальского королевства - это безликие, а в противостоящем им тайном обществе осталось всего лишь пять рыцарей-магов. Роли поменялись - из охотников члены тайного общества превратились в дичь.
        Разумеется, и по сей день подавляющее большинство рыцарей-магов Великостальского королевства, то есть свыше трехсот родовитых графов и баронов, - это люди, а не безликие. Но к сожалению, членам тайного общества не приходится рассчитывать на их помощь в борьбе с безликими. Дело в том, что эти триста рыцарей-магов еще в первые дни Тяжелых Времен решили во время междоусобицы держать нейтралитет и затаились вместе со своими гарнизонами за стенами замков и дворцов, отгородившись от всего мира магическими барьерами. Теперь до полного прекращения боевых действий этих графов и баронов в Великостальском королевстве как бы не существует. Их попросту невозможно отыскать, ибо магия замков и дворцов отводит глаза незваным гостям, каковыми считаются все за пределами их жилищ.
        Единственными, на чью поддержку могло рассчитывать тайное общество, оказались обычные рыцари Великостальского королевства, то бишь лишенные прав наследования младшие сыновья графов и баронов. В отличие от их отцов и братьев-наследников, для них война - единственный, пожалуй, случай как-то преуспеть в жизни и с мечом в руках добыть себе то, что старшим братьям принадлежит по праву первородства. Упирая на то, что тайное общество основал сам принц Парс, члены общества активно вербовали в свои ряды смельчаков, обойденных злодейкой-судьбой, обещая в случае победы титулы, земли и, как следствие, магию… В том, что эти обещания не лишены оснований, присягнувшие на верность рыцари убеждались, узнав страшную тайну о ложных воскрешениях. Они понимали, что после уничтожения безликих довольно обширные земли по праву перейдут в руки победителей, а спасенный король, в благодарность за преданную службу, наверняка пожалует еще и титулом… К слову, вчерашнее посвящение Маха в бароны - лучшее тому подтверждение.
        К сожалению, завербованные рыцари - отчаянные смельчаки и любители приключений - на равных могли сражаться лишь с обычными оборотнями… Хотя справедливости ради стоит заметить, что бывали и исключения. Так, как-то раз одному рыцарскому отряду удалось обнаружить в лесу и умертвить сразу двух безликих, не успевших перевоплотиться в рыцарей-магов, а потому совершенно беспомощных.
        Но так везло очень редко, и, несмотря на поддержку сильного рыцарского войска, хлопоты по уничтожению безликих полностью ложились на плечи рыцарей-магов тайного общества.
        Сейчас, с появлением в рядах тайного общества молодого короля, обладающего гигантским магическим потенциалом, шансы в противостоянии с безликими значительно возросли. И если бы междоусобица в Великостальском королевстве продлилась еще год или хотя бы полгода, члены тайного общества выловили бы всех безликих без исключения, какими бы сильными магами ни были те несчастные, чьим обликом они завладели. Ведь по сравнению с магической мощью короля мощь самого сильного графа ничтожно мала. Однако ужас их положения заключается в том, что сейчас безликим война в королевстве уже невыгодна. Подавляющее большинство воюющих сторонников и противников короля представляют сейчас «чудом воскресшие» бароны и графы. Им нет смысла дальше вести войну и бессмысленно рисковать, поскольку все просочившиеся в этот мир безликие уже давно при деле.
        Безликие жаждут захватить полную власть над королевством. К решительным действиям они были готовы еще полгода назад, но прекрасно понимали, что взять штурмом королевский дворец при живом короле совершенно невозможно: магическая мощь его величества, даже полуживого от страшной болезни, от них даже мокрого места не оставит. Поэтому безликие продолжали междоусобицу, по возможности избегая больших сражений… И вот - дождались наконец!
        Дней шесть назад безликие каким-то образом пронюхали, что старый король при смерти. Уже на следующий день все боевые действия между якобы непримиримыми врагами прекратились. И той же ночью из королевского дворца шайкой оборотней, переодетых в платья королевских слуг, был похищен принц Савокл. Во дворце же вместо принца остался безликий, принявший личину будущего короля.
        Возникает законный вопрос: почему похитители попросту не прирезали Савокла, едва вышли с ним за пределы защищенного магией дворца? Почему вместо этого куда-то долго его тащили, а потом, спрятав в лесной чаще, опять же не торопились убить? Все очень просто. Безликие хотели, чтобы их родич, принявший облик принца, потом не только походил на короля, но и был им на самом деле, то есть обладал бы всей магической мощью, присущей королю. Для этого им надо было дождаться кончины старого короля - ведь только тогда его сила перейдет к наследнику. Не к двойнику, а именно к настоящему Савоклу! Вот тогда-то они и собирались лишить жизни несчастного принца, передав его двойнику-безликому все способности, обретенные им после кончины родителя.
        Но Мах своим неожиданным появлением на поляне спутал безликим все карты. Призрачный воин пришел принцу на помощь очень вовремя. Старый король умер всего через два часа после того, как Мах вырвал Савокла из лап оборотней.
        Участие в спасении Савокла гномов - это заслуга графа Палуча. Дело в том, что еще лет пятнадцать назад графу посчастливилось оказать услугу одному из гномьих князей. Последний в порыве искренней благодарности пообещал непременно отплатить графу той же монетой. Едва узнав о подмене наследника, граф поспешил напомнить влиятельному гному о его обещании. После длительных и утомительных переговоров гном этот согласился послать несколько своих слуг на поиски принца. Они должны были отыскать Савокла и, если он жив, забрать у похитителей и доставить в ближайшее безопасное место. Граф Палуч умолял князя, чтобы его гномы доставили принца прямо к нему в замок, но упертый гном заявил, что будет либо так, как он предложил, либо вообще никак. Графу пришлось согласиться на его условия и уповать лишь на фортуну Савокла. И тому действительно повезло просто сказочно…
        Итак, неутешительный итог таков. Хотя настоящий король жив, здоров и находится в замке графа Палуча в окружении преданных ему рыцарей-магов, фактически королевство сейчас в руках безликих. Подменяющий Савокла безликий сам по себе абсолютно беспомощен, но он опирается на реальную мощь шестидесяти своих сородичей, укрывающихся под обличьями рыцарей-магов, у которых, в свою очередь, в подчинении находится немало отрядов, закаленных в десятилетней войне, а потому и чрезвычайно опасных. Общая их численность превышает пять тысяч. А еще - на вполне реальную мощь многочисленных стай оборотней. И вся эта рать, как следует из последних донесений разведчиков тайного общества, двумя мощными потоками - отрядов людей и стай оборотней - уже вторые сутки движется к владениям графа Палуча. Безликие времени не теряют. Если все пойдет так и дальше, то завтра вечером их передовые отряды достигнут подножия первой на их пути Черепаховой Горы и армии тайного общества придется вступить с ними в бой, а рыцарям-магам - в магическое противостояние. Иначе совместные усилия шестидесяти безликих рыцарей-магов за полдня от гор
графа Палуча камня на камне не оставят.
        Для сравнения, армия тайного общества располагает всего-то пятью рыцарями-магами, сорока шестью обычными рыцарями и тремя с половиной сотнями простых воинов. Конечно, есть еще король, чей магический потенциал чрезвычайно велик, но без необходимой практики - а на это нужно самое малое полгода! - Савокл не может применять свою мощную магию и в реальных боевых действиях своей армии ничем помочь не сможет, а будет лишь мешать. Ну, еще, конечно, у сторонников короля есть джокер по имени Мах, со своими невероятными способностями призрачного воина. Хотя, вспоминая вчерашнюю его стычку с друзьями отца, приходится признать, что он далеко не всесилен.
        - Вот и все… - подытожил рассказчик. - Какие будут предложения?
        - Да какие тут могут быть предложения! - Савокл нервно хохотнул. - Насколько я понял, на равных противостоять объединенной мощи безликих смогу лишь я, да и то только через полгода… Господа, как долго вы сможете сдерживать натиск этих тварей?
        - Извините, ваше величество. - Палуч отвесил королю изысканный поклон. - Извините, но вряд ли кто-то из присутствующих рискнет дать вам точный ответ на этот вопрос. Слишком многое зависит от удачи.
        - Ну хотя бы приблизительно.
        - Приблизительно? - Граф ненадолго задумался. - Что ж, извольте… Учитывая то обстоятельство, что наши люди специально тренированы для боя в горах, что у нас есть специальные летающие патрули - зачарованные орлы с лучниками на спинах, что в горах скрыто много ловушек, вроде камнепадов и скрытых пропастей, я думаю, нам удастся задержать безликих в горах на полтора-два месяца. Еще месяц уйдет у них на осаду моего дворца. Таким образом, сами видите, что даже при самых благоприятных условиях через три месяца мы окажемся в их власти. За столь короткое время вы не успеете накопить мощь, достаточную для противостояния.
        - Ваше величество, - обратился здоровяк Клот к мрачному как туча королю, - пока горы не взяты в кольцо армиями безликих, вам необходимо срочно покинуть замок. Это единственно верное решение в нашем положении… Мы отведем глаза шпионам безликих, и один из летающих патрулей быстренько перенесет вас в безопасную лесную местность. Можете не беспокоиться, я голову даю на отсечение - там вас никто не найдет. Тот лесной домик, куда вас перенесут, мы построили и зачаровали еще полгода назад специально для такого случая… Мы уже давно обречены и не боимся смерти, но наш король должен выжить, накопить магическую мощь и через год-другой отомстить нашим убийцам.
        - Нет! - возмутился Савокл. - Не годится! Нет! Нет! И еще раз нет! Я не оставлю вас в трудную минуту!
        Сотворив на пухлой физиономии подобострастную улыбочку, в разговор поспешил вмешаться Силика:
        - Ваше величество, мы не сомневаемся, что вы - образец порядочности и благородства. Но вы еще и король, и хотите вы того или нет, но ваша жизнь принадлежит не только вам, но всему нашему королевству. В случае вашей смерти ваша потенциальная мощь перейдет к безликому двойнику, тогда вся наша борьба окажется совершенно напрасной, ибо безликие, заполучив такую мощь, станут неуязвимыми и обоснуются в нашем мире всерьез и надолго. Если же вы уцелеете…
        - Но я не смогу один! - чуть не плача простонал Савокл. - Без вашей поддержки у меня ничего не получится!.. О какой мощи вы говорите? Ведь чтобы ощутить ее, нужно быть уверенным в своих силах. Я же, оставшись один этом вашем лесу, буду вздрагивать от каждого шороха в кустах… В вашем зачарованном домике есть библиотека? А колдовская лаборатория? И как же я, по-вашему, буду там практиковаться, если мне придется быть тише воды и ниже травы?
        - Не беспокойтесь, ваше величество, - сказал Верд. - Вы будете не одиноки. Ваш покой будет охранять мой сын.
        - Ну уж, дудки! - возмутился Мах. - Не для того я тебя так долго разыскивал, чтобы тут же бросить на погибель!
        - Мах, сейчас не время препираться, - нахмурился Верд. - Ты же слышал: мы должны любой ценой сохранить жизнь нашего короля.
        - Не могу в это поверить! - Мах никак не желал успокоиться. - Вы же сильные маги! Откуда эта обреченность? Неужели ваша гибель совсем уж неотвратима? Неужто нет никакой управы на этих оборотней?
        - Вообще-то управа есть, - вдруг подал голос барон Рудаль, до той поры молчавший, и комната мгновенно взорвалась гулом встревоженных голосов.
        Со всех сторон сыпались вопросы. Барон выдержал паузу и как ни в чем не бывало продолжил:
        - Я не оговорился, управа на безликих действительно есть, но, к сожалению, очень далеко отсюда - в их родном мире. Однажды мне под пыткой сказал об этом один из пойманных в лесу оборотней… Оказывается, в их родном мире существует некий Зачарованный лес, на ветвях которого полыхает некий загадочный холодный огонь. Оборотням этот огонь внушает панический страх, увидев его, любой оборотень навсегда теряет способность разумно мыслить и, оцепенев от ужаса, начинает безвольно менять личины. Безликие, по сути, те же оборотни, но в отличие от последних перекидываются не в зверей, а в людей. Значит, и у безликих при виде холодного огня тоже могут возникнуть серьезные нелады с головой. Правда, неизвестно как холодный огонь влияет на людей, но, поскольку у людей облик всего один, единственный и неповторимый, мне кажется, что огонь нам не страшен.
        - Да, и я слышал что-то в этом духе от пленников, - поддержал Рудаля Клот. - Но ведь этот огонь находится в абсолютно незнакомом нам мире, поэтому я у них про него подробно не допытывался.
        - И зря, - не без самодовольства подытожил Рудаль. - Первые Врата в мир оборотней мы ведь так и не уничтожили, так почему бы теперь не рискнуть?
        - Рудаль, ты в своем ли уме? - накинулся на барона граф Палуч. - Этот твой разговорчивый оборотень, он что, начертил тебе карту и крестиком указал местоположение Зачарованного леса, а стрелочками - как лучше к нему пройти?
        - Такой карты у меня и вправду нет. Я, разумеется, интересовался, но гад сдох под пытками, а со слов толковой карты не составишь.
        - Так чего же ты нам тогда голову морочишь? - продолжал напирать граф.
        - Но я подумал, что в нашем положении нужно испробовать все, что только возможно. Авось повезет.
        - В нашем положении каждый маг и каждый рыцарь на счету! - дожал Рудаля Палуч. - Ведь все наши беды начались после посещения Парсом и его спутниками мира оборотней! Эти трое были лучшими из нас, но они были убиты, и в их обличьях в наш мир пробрались безликие. Ты можешь поручиться, что если мы сейчас пошлем отряд в мир оборотней и оставим Врата открытыми, то вместо холодного огня не получим ножи в спину от безликих, укравших лица наших друзей? Не знаю, как ты рассуждаешь, Рудаль, но, на мой взгляд, у нас и теперь врагов более чем достаточно.
        Но тут на выручку барону пришел Мах. Он вдруг выпалил:
        - А мне идея господина Рудаля более по душе, нежели ваше предложение запереть нас с Савоклом в лесной хижине. Это что же получается: я буду тупо бездействовать, зная, что где-то в горах гибнут сейчас дорогие мне люди?.. Призрачному воину роль няньки не к лицу. Я думаю, что Савоклу придется посидеть в домике без меня. Я же, пожалуй, рискну пройти через Врата в мир оборотней и раздобыть там холодный огонь.
        - Мах, я для кого тут только что горлопанил, для стен, что ли? - простонал Палуч, картинно закатывая глаза к потолку. - Представь, что тебя там убьют и твой облик примет какой-нибудь безликий. Он же приобретет все способности призрачного воина…
        - В том-то и дело, что не приобретет, - широко улыбнулся Мах. - Мой призрак предан только мне и безликому служить не станет. Так что в случае моей смерти к вам вернется безликий, наделенный способностями обычного рыцаря.
        - Да ты и без призрака мечом машешь о-го-го как! - все еще недовольно проворчал Палуч.
        - Ладно, так уж и быть, можешь по возвращении, до выяснения моей личности, еще разок посадить меня под свой магический купол… Ну, что скажешь? Сдается мне, при таком раскладе вашим спинам ничего угрожать не будет.
        - Что ж, - пробурчал хмурый граф, - хочешь рискнуть - дело твое. Если на таких условиях - я не возражаю.
        Верд сильно побледнел. Извинившись перед собравшимися, он взял сына за руку, отвел в угол комнаты и торопливо зашептал ему на ухо:
        - Мах, сынок, что ты делаешь?! Ты же так молод, тебе еще жить да жить. Одумайся…
        Мах заключил старика отца в свои богатырские объятья и спокойно ответил:
        - Отец, умру я месяцем раньше или месяцем позже - невелика разница, ведь ты же прекрасно знаешь, что я не полечу никуда с Савоклом, а останусь тут с вами. Без холодного огня в битве с безликими мы обречены на поражение, поэтому я должен рискнуть.
        - На вот, держи.
        Рудаль протянул Маху небольшой кожаный мешок, в котором молодой рыцарь обнаружил странный глиняный сосуд. По внешнему виду эта вещица очень напоминала обычный горшок, только со множеством крохотных дырочек в боках, и его крышка не просто накладывалась сверху, а садилась на плотную резьбу.
        - Ты смотри поосторожнее, я эту штуку целых десять дней делал. Если тебе посчастливится отыскать Зачарованный лес, стряхивай с веток холодный огонь в этот горшок, там он не погаснет, - пояснил барон.
        Времени у магов было в обрез, им еще предстояло спрятать короля, поэтому прощание было по-деловому кратким. Каждый из присутствующих крепко пожал Маху руку и пожелал удачи. Только Верд не удержался: на какой-то миг отеческие чувства захлестнули старика, и он, прощаясь со своим мальчиком, крепко прижался щекой к его широкой груди.
        Пятеро рыцарей-магов встали в круг, взялись за руки и, подняв взоры к потолку, в унисон замычали что-то ужасно нудное.
        Минут через десять в одном из углов гранитной комнаты возникло туманное нечто. Постепенно расплывчатые контуры прояснились, сделались четче, и Мах с изумлением уставился на самую обычную дверь с изящной бронзовой ручкой.
        - Что, это вот и есть Врата между мирами?
        - А ты чего ждал? - усмехнулся Палуч. - Это же древняя магия. Вот оно, истинное совершенство: все предельно просто и все для дела. На, держи ключ. - Граф притянул молодому рыцарю небольшой каменный шарик.
        - А это что, ключ?
        - Говорят же тебе, чудак: древняя магия. Когда сделаешь дело и захочешь вернуться, просто кинь этот шарик на землю, на траву или на пол - и в тот же миг перед тобой откроются Врата в родной мир… Ну вот, кажется, и все. Тебе уже пора. Желаю удачи.
        Мах подошел к Вратам, взялся за ручку, на всякий случай крепко-накрепко зажмурился, решительно потянул дверь на себя и переступил порог…
        Часть третья
        МИР ОБОРОТНЕЙ
        Из хорошо освещенной гранитной комнаты Мах шагнул в темный, тесный и душный чулан. Врата, сотворенные совместными усилиями пяти рыцарей-магов беззвучно растаяли в воздухе за спиной рыцаря.
        Не успел Мах толком оглядеться, а сзади уже послышалось раздраженное ворчание деда Пузыря:
        - Ну ни на секунду нельзя оставить парня без присмотра! Скажи на милость, что тебе во дворце-то не сиделось?. Вот ведь идиот: бросил престарелого родителя, сытую и пьяную жизнь с роскошной девочкой во дворце ее папаши, добровольно взвалил на себя кучу обязательств и отправился аж в другой мир…
        - Помолчи, Пузырь, - поморщился Мах. - Лучше скажи, ты ничего не?.. Ах да, ты же у нас глухой как пень.
        - Попрошу без оскорблений! - взорвался призрак.
        - Извини, это я так, к слову, - поторопился оправдаться Мах.
        Но не тут-то было.
        - «К слову»! - возмутился дед Пузырь. - Вот она, людская-то благодарность! Заботишься о нем, заботишься, ночей не спишь, покой его и сон охраняешь…
        - Пузырь, кончай валять дурака, - отмахнулся рыцарь. - Ты ведь призрак, а призракам сон без надобности.
        - И что. раз призрак, так уж и прав никаких не имею, так уж и ноги можно об меня вытирать?! - заканючил дедушка.
        - Да тихо ты! - цыкнул Мах. - Кто-то, вроде бы женщина, зовет на помощь, и крики слышатся из-за этой вот стены… Пузырь, я в такой темнотище ничегошеньки не вижу, так что давай-ка разведай, как отсюда выбраться и попасть за эту стенку.
        - Мах, а может, не стоит так вот сразу, с места в карьер? - робко возразил дед Пузырь. - Все-таки это другой мир, совсем незнакомый и, судя по тому, что ты о нем думаешь, враждебный до крайней степени. Давай сначала разберемся, что здесь к чему, а уж потом, разобравшись, так и быть, спасем кого-нибудь.
        - «Потом» будет поздно! За стенкой женщина зовет на помощь, и я должен ее спасти. Лучше не зли меня, поменьше рассуждай и делай, что я прошу, - твердо сказал Мах.
        - Ничего себе просьба! Больше смахивает на приказ. А мы, призраки, народ свободолюбивый! - В голосе деда послышались брюзгливые нотки. - И требуем к себе уважения…
        - Пузырь! - грозно прикрикнул рыцарь.
        - Да шучу я, шучу, - поспешно заверил призрак и, обреченно махнув рукой, согласился: - Ладно, спасатель-выручатель, ступай за мной.
        Вопреки ожиданиям Маха перемещение в соседнюю комнату заняло битую четверть часа. Когда он, следуя за призраком, выбрался из душного чулана в довольно просторный коридор, оказалось, что из него хода к нужной комнате нет. Пообещав быстренько во всем разобраться, дед Пузырь вошел в стену коридора и минут на десять пропал. Наконец он появился снова, махнул рыцарю рукой, и Мах побежал за ним. По дороге они раз десять поворачивали, спускались и поднимались по каким-то лестницам… Маху подумалось, что призрак снова его разыгрывает, и он совсем было собрался остановиться и как следует отчитать деда Пузыря, как вдруг призрак сам завис у очередной двери и спокойно сообщил, что они пришли.
        - Вот за этой дверью? - удивился Мах. - Пузырь, а ты ничего не напутал? Я просил проводить меня туда, где женщина кричит, а из этой комнаты не слышно ни звука.
        - Да какая мне разница, где она кричит. Сам же меня пеньком глухим обозвал.
        - Ага… Отомстить, значит, решил!.. - нахмурился рыцарь.
        - Дай договорить! Что за дурацкая привычка перебивать на полуслове! - возмутился призрак. - Все очень просто. Я и вправду не слышал криков, которые так тебя заинтересовали, но плачущую женщину я найти мог, что и сделал. Я вернулся в чулан, прошел сквозь стену в ту самую комнату и увидел зареванную девицу в компании трех отнюдь не добрых молодцев. Я тут же выбрался сквозь дверь в коридор и стал искать кратчайший путь к месту, где тебя оставил. Отыскал, поманил тебя, и мы побежали. Так что не беспокойся, это именно та дверь. - Иди, спасай… А может, уже раздумал?
        Мах шагнул к двери, но, взявшись за ручку, вдруг почему-то сник и, повернувшись к призраку, пробормотал:
        - Что-то там больно уж тихо.
        - Да та эта комната, самая та! Иди!.. Может, пока мы добирались, ее связали и рот кляпом заткнули, потому и тихо.
        Мах решительно вытащил меч, распахнул дверь и ворвался в комнату.
        Дед Пузырь оказался прав: девушка была распята на кровати, руки и ноги были крепко прикручены веревками к ее ножкам, а рот заткнут какой-то белой тряпкой. Это была брюнетка лет двадцати с весьма соблазнительной фигуркой. Девушка была обнажена, ее одежда валялась на полу вокруг кровати. По похотливым же ухмылкам на рожах трех громил, стоявших тут же, можно было легко предсказать ужасную участь, которая ждала несчастную в ближайшее время. Мах мгновенно оценил обстановку, приговорил насильников к смерти и, не откладывая доброе дело в долгий ящик, накинулся на них с мечом.
        Среди насильников не нашлось серьезных противников. Один расстался с жизнью после первого же выпада. Двое других оказались чуть проворнее: отскочив от кровати, они поспешили укрыться от меча за длинным и массивным столом, заставленным всякой снедью, и потому пережили своего нерасторопного приятеля на целые полминуты. Именно столько потребовалось Маху, чтобы, перевернув стол, подобраться к мерзавцам на длину клинка и обезглавить обоих.
        Орудуя мечом, Мах перерубил веревки, стягивавшие руки и ноги девушки, помог ей вытащить кляп, после чего, движимый одним лишь состраданием, уселся на край кровати и стал массировать синяки на лодыжках. И тут же заработал звонкую пощечину. Грозно сверкая фиалковыми очами, бывшая пленница прощебетала дрожащим от ярости голоском:
        - Ах ты!.. Наглец!.. Отвернись сейчас же!
        Зардевшийся Мах поспешил подчиниться. Девушка соскочила с кровати и быстро натянула платье. Но того, что от него осталось, оказалось мало, чтобы прикрыть наготу, так что она завернулась еще и в простыню и только после этого позволила Маху смотреть в ее сторону.
        Собравшись с духом, Мах забубнил:
        - Эти животные… больше никогда… Ваша честь…
        Вдруг на него обрушилась вторая, не менее звонкая пощечина. Девушка яростно прошипела:
        - Какая «честь»?! Какие еще «животные»?! Что ты несешь!.. Скажи на милость, кто тебя просил соваться?!
        - Ах ты дрянь неблагодарная! - взвился Мах. - Еще хоть раз ударишь меня, я тебе так врежу - искры из глаз посыплются! Если тебе по нраву то, что с тобой собирались сделать эти подонки, что же ты орала, звала на помощь?
        Но, вопреки ожиданиям рыцаря, грозная отповедь не угомонила девицу. Напротив, голос ее буквально переполнился желчью.
        - Откуда ты взялся, такой тупоголовый?! Мало ли что мне по нраву или не по нраву! Я рабыня, а они господа. Лучше пусть ссильничают, да в живых оставят. А после того, что ты тут натворил, курасы меня непременно убьют.
        - Что еще за курасы? - насторожился Мах.
        - Ну ты уж полным-то болваном не прикидывайся. - Девушка укоризненно покачала головой и с осуждением добавила: - Мало того, что ты только что убил троих из клана Мокрощеких, так еще один из них - младший сын главы клана. Очень скоро его хватятся и…
        - Подумаешь, курасы… - небрежно отмахнулся рыцарь. - Если и остальные сражаются так же, как эти трое, то я один весь местный клан вырежу.
        - Дурак ты!
        - Слушай, давай-ка без оскорблений. Эти твои «дураки» и «болваны» уши мне режут, да и на нервы действуют. Я начинаю злиться. А каков я в гневе, ты только что видела собственными глазами. Так что лучше не играй с огнем!
        - Да плевать я хотела на твой гнев, - спокойно отчеканила девушка. - Лучше уж умереть от твоего меча, чем от зубов подземных чудищ… Курасы не станут с тобой драться, даже не надейся. Они просто запутают тебя колдовством в коридорах и выведут прямо в лапы к монстрам… На наше счастье, я знаю теперешнюю дорогу к выходу. Меня совсем недавно сюда приволокли, и коридоры, может быть, не успели измениться… но лучше бы нам поспешить.
        Девушка решительно скинула с плеч простыню и бросилась к двери, но на полпути вдруг остановилась, подбежала к одному из поверженных курасов, сдернула с его шеи какой-то медальон и вновь устремилась к двери. Маху оставалось только бежать следом.
        Следующие двадцать минут Маху было не до разговоров - он изо всех сил старался не отстать от длинноногой проводницы. За это время они миновали бесчисленное множество коридоров и лестниц. Причем по лестницам они почему-то почти всегда поднимались, хотя, казалось бы, выход из дома должен быть внизу. Наконец они добежали до лестницы, чьи верхние ступени упирались прямо в потолок. Это был тупик, дальше бежать было некуда. Но, к изумлению Маха, его очаровательную спутницу такой конфуз нимало не смутил. Более того, она впервые одарила рыцаря лучезарной улыбкой и радостно прощебетала:
        - Пока нам везет! Мы успели!
        - Куда успели? О чем ты? - проворчал Мах, пытаясь отдышаться.
        - Сейчас увидишь! - пообещала девушка.
        Перескакивая через две ступеньки, она побежала вверх и остановилась лишь тогда, когда ее макушка уперлась в каменный потолок. Тут она достала медальон, снятый с убитого кураса, и вложила в едва заметное углубление в потолке. Потолок вдруг засверкал ярко-зеленым, и за считанные мгновенья по нему разбежалась целая паутина изумрудных трещинок…
        - Закрой глаза, если не хочешь ослепнуть, - предупредила девушка.
        Мах послушно зажмурился. Через пару секунд наверху что-то вспыхнуло и тут же погасло. В лицо пахнуло жаром.
        - Все, можно смотреть, - услышал он.
        Мах послушно открыл глаза и с изумлением обнаружил, что над ними не каменная плита, а небо, безоблачное и голубое.
        - Ну, чего встал? Давай шустрее! - окликнула Маха девушка и, одним прыжком преодолев сразу три ступеньки лестницы, исчезла из глаз рыцаря.
        Рыцарь бросился следом - и выскочил под палящие солнечные лучи. Взору его открылся весьма скучный пейзаж: всюду, куда ни глянь, были лишь камни и песок.
        После прохлады подземелья Мах в первые две-три минуты едва не задохнулся от сухого и жаркого воздуха пустыни, ему пришлось собрать всю свою волю, чтобы не броситься назад, под землю. Пытаясь хоть как-то справиться с чудовищной духотой, он укрыл голову плащом и присел на корточки.
        - Да что с тобой, в конце концов, - раздался над головой Маха раздраженный голосок недавней пленницы. - Нечего рассиживаться, надо побыстрее отсюда выбираться. Догоняй!
        Резкая перемена, по всей видимости, мало отразилась на ее самочувствии. Маху стало стыдно за свою слабость - в какой-то хрупкой девчонке, которой, ясно, не менее жарко, чем ему, находятся силы продолжать путь, а он, здоровенный, крепкий рыцарь, сидит на месте и жалеет себя, несчастного. Пробормотав в адрес неутомимой красотки заковыристое проклятие, он медленно встал и, пошатываясь, побрел за девушкой.
        Первые десять минут оказались самыми тяжелыми. Мах несколько раз оступался и падал на раскаленный песок. Он бы наверняка падал чаще, но после второго раза спутница поднырнула под его правую руку и, не обращая внимания на протесты рыцаря, минуты две буквально тащила его массивное тело на своих хрупких плечах.
        Постепенно Мах более или менее свыкся с жарой, ноги перестали заплетаться, а застилавшая глаза розовая дымка рассеялась. Буркнув: «Спасибо, я в порядке», он отстранился от девушки и пошел самостоятельно.
        - Ну и кому я обязана своим… гм… освобождением, - не без сарказма поинтересовалась девушка.
        - Чего? - недовольно проворчал Мах. Чудом избежав теплового удара, он еще не совсем пришел в себя, и ему стоило немалых сил собраться с мыслями.
        - Чего-чего, - передразнила спутница. - Спрашиваю, зовут тебя как?
        - Так бы сразу и говорила… Мое имя Мах.
        - Как, как? Мах? - Девушка от души расхохоталась.
        - Да, Мах, - раздраженно подтвердил рыцарь. - И я не вижу ничего смешного, имя как имя… Тебя-то как зовут?
        - Извини… Сама не понимаю, что на меня нашло… Наверное, от нервов… - простонала спутница рыцаря в промежутках между взрывами хохота.
        Следующие пару минут девушка старалась унять истерический хохот. Когда это удалось, она, виновато улыбаясь, наконец представилась:
        - А я - Лула.
        - Слушай, Лула, а куда мы, собственно, так спешим? - полюбопытствовал Мах.
        - Как куда? - удивилась Лула. - Можно подумать, что мы можем выбирать. Из-за твоего безрассудства в подземные стойбища курасов нам теперь хода нет. У них между кланами телепатическая связь, а убитых уже наверняка обнаружили, значит, наши приметы переданы во все ближайшие стойбища. Так что, сам понимаешь, стоит нам спуститься под землю, как… Вот если бы ты их только оглушил, а не убил… Да ладно, что уж об этом… У нас теперь есть лишь один способ выжить: добежать, пока не стемнело, до ближайшей крепости оборотней. К счастью, я знаю, в какую сторону идти, но хорошо бы нам поспешить.
        - А почему именно до темноты? Ведь ночью по пустыне идти куда легче: от звезд светло, как днем, и нет этой ужасной жары.
        - Эй, Мах, да что с тобой? Мы же в окрестностях Шестого озера! После ночной прогулки по здешним дюнам от нас даже обглоданных костей не останется.
        - Шестого озера? - Мах выразительно покрутил головой. - Но если это называется озером, то какова же, по-твоему, пустыня? Лула, дорогая, ты, часом, не перегрелась?
        - Болван, озеро лежит под землей!.. Слушай, откуда ты, такой чуданутый, взялся на мою голову?
        - Ах, ну да… извини. Как же… ясно, подземное, - торопливо закивал Мах.
        Но девушка продолжала сверлить рыцаря недоверчивым взглядом, и Мах понял: чтобы сохранить с нею доверительные отношения, надо немедленно объясниться. Впрочем, он решил, что всю правду рассказывать рановато, и решился на спасительную ложь:
        - Понимаешь, сегодня утром мне на голову упала во-от такущая каменюка. - Мах для вящей убедительности очертил руками размеры. - Ну и память вроде как отшибло. Имя свое еще кое-как вспомнил, а вот где я и что со мной - напрочь из головы вылетело. Потом долго-долго бродил по коридорам… Представляешь, я даже забыл, что нахожусь под землей. Пока ты не вывела меня на свет, я думал, будто хожу по какому-то большому дому… И вдруг услышал твои крики. Отыскал комнату… Ну а дальше ты сама все знаешь… Я, конечно, понимаю, что все это звучит довольно нелепо, даже дико, но больше мне добавить нечего.
        К огромному удивлению Маха, Лула и не подумала уличать его во лжи.
        - Так вот в чем дело! - с искренним облегчением воскликнула девушка. - А я-то все мозги вывихнула, все пыталась понять, почему ярмо, наложенное на тебя курасами, не подействовало. Теперь все ясно: этот камень так здорово встряхнул тебе мозги, что ярмо разрушилось. Немудрено, что ты при этом много чего забыл.
        Мах скорчил тупую мину и заговорщическим шепотом спросил не по годам мудрую деву:
        - Чего-то никак не соображу… а я-то кто, по-твоему?
        - То есть как это?.. Ах да, прости, тебе же память отшибло. Ты, по всей видимости, оборотень, один из стражей подземелья… Поначалу - ну, когда ты ворвался в комнату и устроил резню - я подумала, что ты из тех сорвиголов, которые, несмотря на смертельный риск, время от времени бегут из стойбищ курасовских кланов. Насколько мне известно, клан Мокрощеких задолжал своим стражам подземелий жалованье за три месяца, так что повод для побега был. Такие побеги случаются, но все они заканчиваются одинаково плохо. Ведь на стража подземелий на время контракта со стойбищем накладывают особое заклятье - ярмо. Оно помогает стражу быстро ориентироваться и перемещаться в многочисленных коридорах надводного лабиринта. Ну а если страж оставит свой пост и попытается самовольно выбраться на поверхность, ярмо, наоборот, будет всячески ему мешать. По мере удаления от стойбища движения стража будут замедляться, и он, сделав двести или триста шагов, упадет совершенно парализованным. И будет так лежать до темноты. А ночью появятся монстры - и все… Так вот, поначалу я приняла тебя за беглеца. Поэтому и не поверила, будто ты
убивал курасов для того лишь, чтобы вырвать меня из их лап. Я была уверена, что ты так мстишь за задержку жалованья. Мол, пусть я погибну, зато припугну обнаглевших курасов и заставлю уважать оборотней. А увидев меня, решил еще больше возвыситься в собственных глазах: вот, мол, и девушку спас от поругания… Когда мы выбрались на поверхность, я все ждала, когда сработает ярмо и я смогу покуражиться над тобой, беспомощным… А теперь, когда ты все рассказал, мне ужасно жаль, что я так неуважительно отнеслась к такому достойному оборотню.
        Мах улыбнулся от уха до уха и робко попросил:
        - Лула, милая, раз уж ты так хорошо начала, то, может, заодно растолкуешь мне, темному, чем курасы отличаются от оборотней? Почему курасы живут в подземных стойбищах, а оборотни - в крепостях на поверхности? И что это за страшные ночные монстры и как они связаны с окрестностями Шестого озера? А то с памятью у меня - совсем беда!
        - Да-а, здорово же тебя шандарахнуло! - Девушка даже присвистнула. - Это же столько всего… Я даже не знаю, с чего начать.
        Мах горестно вздохнул и для пущей убедительности даже слезу пустил. На женское сердце это подействовало лучше всяких слов.
        - Ладно, все равно до крепости нам идти еще долго. Кстати, надо бы прибавить шагу, а то не успеем до темноты… Я попробую, но если что неправильно растолкую, то уж не взыщи… Лет пять назад в одной книжке я прочла… Ну, я ведь не всегда была рабыней, до шестнадцати лет я жила с дедушкой, считалась свободной кураской, разумеется, умела читать и писать, и лишь после его смерти… Впрочем, это слишком грустная история, и к тому, о чем ты спросил, она не имеет никакого отношения… Ладно, не буду отвлекаться. Так вот, я прочла, что… - И Лула поведала своему спутнику следующее.
        Несколько сотен лет назад мир оборотней выглядел совсем по-другому. Тогда солнце еще не было убийственно жарким, вместо этой скучной пустыни здесь текли реки, собираясь в озера, моря и даже океаны, росли леса, земля была покрыта не мертвым песком, а живой травой. Но год за годом и десятилетие за десятилетием солнце палило все жарче и жарче… Сначала пересохли мелкие речушки и озера, потом - большие реки и моря. Океаны высыхали несколько столетий, но вот и от них не осталось даже следа.
        В этом чуждом Маху мире обитали и обитают два вида разумных существ - это курасы и оборотни. И те и другие с рождения обладают двумя обликами. Один из них людской - он объединяет виды и делает их похожими друг на друга. Отличаются же они по второму: у оборотней это облик яростного хищного зверя, а у курасов - этакой флегматичной ящерицы.
        До наступления великой засухи в мире господствовали оборотни - смелые, решительные и напористые, - а умным, но трусоватым курасам приходилось обходиться крохами с их стола. Но с приходом засухи все переменилось. Между кланами оборотней начались войны за скудные источники воды, которых к тому времени осталось совсем немного. Кланы курасов в этих войнах, конечно же, не участвовали: выстоять против оборотней они не могли и потому очень быстро лишились доступа к источникам.
        Но там, где не хватало силы, курасы прилагали свой недюжинный ум и с его помощью добывали все, что нужно. Один из курасовских кланов с помощью хитроумных расчетов установил, что в определенных местах, глубоко под землей, должны залегать огромные массы воды. Тогда курасы из доброй дюжины кланов объединились и построили первое подземное стойбище, с помощью которого попытались добыть воду из подземного озера. У них это получилось, и очень скоро у каждого клана курасов уже было собственное стойбище.
        Сейчас в мире известно восемнадцать подземных озер, и над ними построено несколько сотен стойбищ…
        Стойбище - это сложное переплетение подвижных подземных коридоров, сотворенных могучей магией курасов. Некоторые коридоры приспособлены для жилья - к ним крепятся подземные покои, но подавляющее большинство служит для добывания воды из подземных озер. Стойбище даже небольшого клана насчитывает не менее трех тысяч подземных коридоров.
        Обустроив стойбища, курасы больше не страдали без воды. Более того, со временем им удалось разбить под землей великолепные сады, возделать поля, завести пастбища для скота. Теперь они могли сколь угодно долго отсиживаться в своих стойбищах, ни в чем не испытывая недостатка. Опасаясь нападения оборотней, курасы с помощью заклинаний накрепко запечатали все выходы на поверхность. Поначалу кланы курасов просто затаились под землей, и целые десять лет ни один курас не поднимался на поверхность.
        А на поверхности воды становилось все меньше, оборотни все сильнее страдали от жары и мучились от жажды. Ворваться в стойбища курасов им мешала магия, самим же докопаться до воды оказалось не по силам: они вырыли громадную яму саженей в пятнадцать, но озера залегали на стосаженной глубине. Оборотни были обречены на медленное и мучительное вымирание. И вот когда они уже смирились с этим, из-под земли вдруг вышли курасы. Они отправили в ближайшие поселения оборотней огромные караваны со свежей едой и главное, с водой и предложили сотрудничать.
        Разумеется, большинство вольнолюбивых оборотней отвергли союз, но несколько кланов все же согласились.
        Эти кланы выстроили в указанных курасами местах мощные крепости и стали поставлять своих воинов в обмен на воду и еду.
        Зачем курасам в их неприступных стойбищах вдруг понадобилась охрана? Дело в том, что в водоносных коридорах их подземных стойбищ почти сразу же появились ужасные чудовища, которые с незапамятных времен жили в подземных озерах. Курасы же своей магией потревожили их покой. Поначалу эти твари совались только в водоносные коридоры, и курасы сами вполне успешно с ними управлялись: запечатывали магией на два-три дня занятые монстрами коридоры - и те без воды быстро погибали. Но с годами монстров становилось все больше, причем некоторые пролезали даже в жилые коридоры и каждый раз устраивали там жуткую резню. Тут оказалось, что против кровожадных тварей курасы беспомощны: воины из них никакие, а боевых заклинаний в их магии просто нет. Вот и пришлось создавать из оборотней отряды стражей подземелья.
        К несчастью для курасов, далеко не все кланы оборотней согласились с ними сотрудничать, а у тех, что согласились, воинов было не так уж много. Спрос на оборотней был огромен, а предложение - весьма ограничено, плата за наем оборотней взлетела до небес, так что содержать отряды могли по тем временам лишь самые зажиточные кланы.
        Пару лет понаблюдав со стороны за сытой жизнью наемников, другие кланы оборотней тоже стали предлагать курасам свои услуги, и вскоре в окрестностях подземных озер уже возвышались десятки крепостей, каждая из которых была готова по первому же слову курасов выслать до полусотни опытных бойцов. Услуги воинов подешевели, отряды стали доступны всем стойбищам, но было уже поздно. За два года вынужденной пассивной обороны, которая только и оставалась небогатым кланам, подземным тварям удалось полностью вырезать двадцать четыре стойбища. Они и по сей день заняты монстрами. Счастье еще, что солнечные лучи для подземных чудищ смертельны, поэтому днем они отсиживаются под землей. Ну а по ночам выбираются на поверхность через выходы заброшенных стойбищ и пожирают всех, кто им встретится.
        Курасы не могут запечатать магическими заклинаниями выходы этих захваченных стойбищ, потому что сделать это можно только изнутри стойбища. А для того, чтобы спуститься в кишащие чудовищами подземные коридоры и уцелеть там хотя бы пару часов - именно столько времени требуется для самого простого заклинания, - нужно совершенно исключительное везенье. Жизнь курасам дорога, и никто из них на подвиг, ясное дело, не рвется.
        Одно или два захваченных стойбища есть почти над каждым озером, исключая Четвертое и Одиннадцатое.
        - Нам не повезло, в окрестностях Шестого озера два захваченных стойбища. И если мы с тобой не успеем до темноты спрятаться за стенами ближайшей крепости оборотней, нам конец, - подытожила девушка свой рассказ. И прибавила шагу.
        И все-таки они не успели.
        То ли Лула напутала с направлением, то ли крепость стояла дальше, чем она рассчитывала, то ли… Впрочем, что толку гадать; солнце скрылось за горизонтом, а никакой крепости и в помине не было. Они не успели!
        Но вопреки опасениям Лулы, сразу же, то есть в первые мгновенья ночи, с ними не приключилось ничего ужасного. Глаза Маха постепенно привыкли к полумраку. Лула же прерывающимся от страха голосом, но вполне громко заявила, что по звездам она ориентируется даже лучше, чем по солнцу, и они двинулись дальше.
        Первые десять минут они шли молча и вздрагивали буквально от каждого шороха. Потом практически одновременно заговорили, нервно рассмеялись и стали перешептываться… Время шло, а вокруг все было по-прежнему тихо и спокойно. Вскоре они говорили уже без всякой опаски, в полный голос, а о своих недавних страхах вспоминали со смехом.
        - Ох, как-то мне не по себе. Ой, не к добру это затишье, - как всегда неожиданно, подал голос дед Пузырь.
        Но Мах раздраженно отмахнулся от верного призрака и едва слышно, чтобы не смущать спутницу, пробормотал в темноту:
        - Пузырь, отстал бы ты со своими охами-вздохами. И без тебя тошно.
        - Тошно? - усмехнулся призрак. - Надо же! А я бы, глядя на твою сияющую физиономию, в жизни не догадался, что тебе тошно.
        - Не поверишь: я и рад бы не улыбаться, да не могу, - признался Мах.
        - Скверно. Значит, предчувствия меня не обманули и игра уже началась.
        - Пока что вроде никаких чудищ нет - и ладно… Позаботься, чтобы на этот раз все обошлось без сюрпризов, а то опять заарканят тебя в какие-нибудь призрачные зеркала…
        Пула вновь весело затараторила. Мах напрягся, пытаясь сохранить на лице серьезное выражение, но уже через секунду губы растянулись в радостную улыбку, и он весело, от всей души расхохотался…
        Все переменилось на исходе первого часа после захода солнца. На пути веселой парочки вдруг возникло какое-то белесое создание. Именно благодаря белой шерсти оно было почти неразличимо на таком же белом в свете звезд песке. Мах осмотрелся и обнаружил, что с разных сторон к ним подбирается еще добрая дюжина тварей.
        Преградившее дорогу существо было полуторасаженного роста, без головы, но с длинным и очень гибким туловищем, поросшим густой шерстью. Стояло оно на трех коротеньких толстых ножках, а из туловища в разные стороны торчали шесть одинаковых лап, весьма похожих на человеческие руки, вот только вместо кистей они заканчивались клыкастыми пастями, истекающими голодной слюной.
        Лула, вытаращив от ужаса глаза, секунд пять пялилась на монстра, после чего возмущенно икнула и упала в обморок.
        Мах ловко выхватил меч, но еще до того, как он переместился, в голове его отчетливо раздалось: «Еда-а! Как здорово, что я тебя нашел!»
        - Взаимно! - прорычал Мах и устремился в атаку.
        Монстр явно не ожидал от добычи такой прыти. С помощью верного призрака Мах мгновенно оказался в каком-то полуметре от чудища, полоснул мечом и поспешил переместиться на безопасное расстояние. Одна из зубастых лап была отсечена, пасть с лязгом захлопнулась и упала в песок. Из обрубка потекла черная зловонная жижа.
        - Ну что, урод, получил?! Добавки хочешь?! - в боевой ярости крикнул Мах.
        И тут же в его голове раздался радостный рев: «Ура-а! Еще еда-а! Как много вкусной еды!»
        Одной из оставшихся пяти пастей монстр ловко подхватил свою отрубленную конечность и принялся сосредоточенно ее жевать. При виде столь вопиющего идиотизма Мах от души расхохотался…
        - Эй, хохотун, а ну-ка не расслабляться! - заорал на рыцаря дед Пузырь. - Оглянись, болван, тебя же окружают! Прекрати паясничать, работать надо!
        Пристыженный Мах попытался сосредоточиться на новом перемещении, но у него не получилось. Поэтому вторая атака рыцаря сопровождалась глупым хихиканьем, и это едва не стоило ему жизни. Как и в первый раз, он возник за спиной монстра, ловко отрубил еще одну конечность, но улизнуть не успел - его подвели смешки. Реакция монстра была молниеносной: четыре пасти устремились к рыцарю. Мах все же успел кое-как увернуться и переместился на безопасное расстояние, но большая часть плаща осталась в алчных пастях чудовища. Челюсти щелкнули совсем рядом, забрызгав Маха вонючей слюной, и ему стало не до смеха.
        - Вот что бывает, когда призрачный воин не держит себя в руках! - накинулся на рыцаря призрак. - Эгоист! Себя не жалко, так хоть о товарище подумай! Я ведь только-только начал отходить от трехсотлетнего заточения в Пустоте Безмолвного Ожидания, а ты спустя всего-то неделю хочешь меня туда вернуть!
        В голове Маха вновь раздалось торжествующее: «Я снова е-ем! Как здорово!» Челюсти чудовища перемалывали обрывки плаща и свою же вторую лапу.
        - Ну, мразь зубастая, сейчас ты у меня нажрешься до отвала! - зло огрызнулся Мах.
        - Пузырь, кончай стонать, работаем!
        Времени почти не оставалось - другие монстры были уже в считанных шагах от бесчувственной Лулы, - и Мах сменил тактику ударов и отскоков на более опасную, но и не в пример действенную: удар, удар и еще удар. Он закрутился вокруг гибкого туловища в стремительном танце, состоящем из дюжины молниеносных перемещений. Зубастые пасти щелкали в нескольких вершках от рыцаря, но он при каждом перемещении опережал их на какие-то мгновения.
        Поединок длился секунд шесть, не больше. В итоге от монстра остались одни лишь безопасные обрубки. Когда Мах, взвалив на плечи обморочную Лулу, обегал монстра, голос в его голове печально молвил: «Ну вот, столько еды-ы, а есть нечем…»
        Мах не упустил случая поглумиться напоследок над поверженным монстром.
        - Извини, приятель, - бросил он на бегу, - но мне сейчас некогда тебя утешать. Вон вокруг сколько твоих родичей без дела слоняется. Ты со своим горем лучше к ним обратись. Они тебе посочувствуют, пожалеют. Глядишь… гм… и еду-у твою приберут, чтобы не дразнила.
        Насчет еды Мах, конечно, пошутил, но, когда он, отбежав на полсотни шагов, обернулся, у него мороз пошел по коже. С десяток белесых монстров, совершенно непохожих друг на друга - у каждого было какое-то свое, особое уродство, - но в равной мере отвратительных, плотным кольцом обступили своего несчастного собрата. В гробовом молчании они неторопливо клешнями, когтями и пастями отрывали от его тела огромные куски черного мяса и жадно их пожирали.
        Мах быстро отвернулся и понесся, не разбирая пути, куда глаза глядят, лишь бы подальше от кошмарного зрелища. Бежал он без малого час, пока ноги не сделались свинцовыми. Мах остановился, аккуратно снял с плеча девушку, опустил ее на прохладный песок и, совершенно обессиленный, рухнул рядом с ней на колени. Тело его била нервная дрожь.
        Только минут через пять он почувствовал, что снова может идти. И тут же в голове раздалось три голоса: «Еда-а! Вкусная и сочная! Люблю еду-у!», «Ура-а! Я нашел много еды-ы!», «Как здорово! Еда-а!».
        - Вот ведь гады! - досадливо проворчал дед Пузырь. - Надо же, как насобачились подкрадываться! Даже я ничего не почувствовал!
        Мах торопливо огляделся. Монстры надвигались на него с трех сторон, явно намереваясь разом напасть на рыцаря. Они подходили все ближе и ближе. Тридцать шагов, пятнадцать, десять…
        - Пузырь, что делать-то?! - забеспокоился рыцарь. - Со всех сторон ведь обложили и вот-вот накинутся!
        - «Что-что»?.. Откуда я знаю? Даже призрачному воину в таком случае лучше удрать без боя. Их слишком много, кто-нибудь непременно тебя зацепит, а уж подружку твою обязательно затопчут. Но не кручинься, тебя-то я вытащу. Пусть поближе подойдут, ты переместишься - и деру.
        - А как же Лула?
        - Жалко, конечно, но ею придется пожертвовать.
        - Нет, так не пойдет, - заупрямился Мах. - Я рыцарь, а кодекс чести…
        - Да брось ты! Что она тебе, родная, что ли? - раздраженно перебил призрак. - И ее не спасешь, и сам сгинешь. А насчет чести не беспокойся, никто и никогда об этом не узнает… Ну ладно, если собственная жизнь тебе не дорога, вспомни хоть о своей миссии. Ведь весь твой мир в опасности. То-то безликие обрадуются, когда ты сдохнешь в этих песках!.. Все! Пора, они уже слишком близко.
        Мах выслушал все это и спокойно заявил:
        - Я, кажется, придумал.
        - Не-ет!! - взмолился дед Пузырь.
        - Заткнись и помогай!
        Рыцарь терпеливо позволил трем чудовищам подобраться вплотную и протянуть свои многочисленные смертоносные лапы, после чего стремительно переместился к ближайшему, схватил его клешнястую лапу и сунул в бок второму, а потом проделал то же с когтистыми конечностями двух других. Вместо того чтобы разорвать беззащитных человечков, монстры вырвали по здоровенному куску друг у друга. Недоумение страшилищ быстро сменилось слепой яростью, и тупые твари принялись с остервенением кромсать друг друга, напрочь позабыв о беззащитной добыче под самыми ногами.
        Улучив момент, Мах пролез между ног одного из монстров, волоча все еще бесчувственную Лулу. И вовремя: к ним косолапила целая толпа вечно несытых белесых тварей. Мах вновь взвалил девушку на плечо и, стараясь не думать о чудовищной усталости, рысцой побежал подальше от пирующих монстров.
        - Ты, конечно, герой, - проворчал призрак, - но уж больно рисковать любишь. Ну, на кой тебе эта рабыня? Тебя же в замке Палуча невеста дожидается.
        - За… за… за… ткнись! - задыхаясь, прокряхтел Мах.
        - Ты себя послушай, - долбил свое дед Пузырь. - «За… за… за…» Фу-ты, даже противно.
        - От… стань!
        - И не груби старику! - не унимался призрак. - Чему тебя в Школе учили! Старших надо уважать, почитать и прислушиваться к их советам! Брось ее, все равно не спасешь. Ночь только началась, а ты уже и на человека не похож. Как мертвец ходячий. Плюнь - ты и повалишься.
        - А ты… на что?.. Вот и сле… ди, чтоб… никто не плю… нул!
        Мах перешел на быстрый шаг.
        - Стой, Мах! Замри! - забеспокоился дед Пузырь. - Я чую: впереди что-то затаилось.
        В голове рыцаря вновь раздалось радостное: «Как здорово-о! Еда-а сама спешит ко мне-е!»
        - Теперь уж поздно. Лучше не останавливаться, - простонал Мах и пошел дальше, только направление сменил.
        Девушка на плече зашевелилась, приходя в себя. Рыцарь, пользуясь случаем, поставил ее на ноги и, поддерживая под локоть, потащил за собой. Голова Маха шла кругом от ликующего «Еда! Еда! Еда-а!..»
        Как вскоре выяснилось, не у него одного.
        - Что со мной? Чем это так гнусно воняет? И… где я? - Лула ожила, и вопросы так и посыпались из нее.
        - А ты попробуй догадаться с трех раз! - огрызнулся Мах, уже до предела вымотанный ночными приключениями.
        - Значит, это был не кошмар! Значит, это на самом деле! Какой ужасный конец. - В голосе девушки послышались истерические нотки.
        Мах схватил девушку за плечи и резко встряхнул. От неожиданности Лула до крови прикусила язык, зато истерики как не бывало. А Мах, пользуясь паузой, решительно заявил:
        - Не болтай ерунду! Не для того я мучился полночи, чтобы просто так сдохнуть! Давай-ка шевели ногами!
        Лула уже набрала полную грудь воздуха, чтобы достойно осадить наглеца, но вдруг насторожилась, а потом спросила тонюсеньким голоском:
        - Ой… а это еще кто? Чей это ужасный голос? Мах, ты его слышишь?
        - Который на еде помешался? - мгновенно догадался Мах. - А-а, ерунда, не обращай внимания, - махнул рукой рыцарь. - Пусть сперва догонит. Я уже встречался пару раз с такими вот говорунами, но, как видишь, жив и здоров…
        Но тут Мах наконец увидел настигающего их монстра. Он схватил девушку за руку и припустил со всех ног.
        - Эй, ты с ума сошел! Отпусти сейчас же, синяки же останутся! - взвыла Лула. Но стоило ей самой обернуться и увидеть преследователя, как она, позабыв обо всем, так наддала, что обогнала Маха и сама потащила его.
        И хотя рыцарь И девушка бежали изо всех своих сил, огромный белый червь легко их догнал, обогнал и прямо на бегу заарканил петлей своего хвоста.
        Мах даже не успел схватиться за меч, так быстро его опутали живые кольца. Лула, снова лишившаяся чувств, оказалась крепко-накрепко притиснута к рыцарю… Зубастая пасть шириною в три локтя неумолимо приближалась, не оставляя ни малейших иллюзий по поводу их дальнейшей судьбы.

«Еда-а! Вкусная еда! Наконец-то! Еда-а!..» Маниакальный монолог уже не казался Маху таким омерзительным, как еще десять минут назад. Как это ни удивительно, он теперь даже нравился рыцарю. Он успокаивал, обещал долгожданный отдых и покой.

«Наконец-то все кончилось, - облегченно подумал Мах. - Совсем кончилось. Здорово-то как! Больше никуда не надо бежать. И от меня уже ничего не зависит, я весь во власти другого существа, оно куда больше и сильнее меня. Теперь я - просто еда! Вот и хорошо! Наконец-то все кончилось!..»
        - Дурень, болван, тупарь прирожденный! Никакая ты не еда, ты призрачный воин! Мах, это я, дед Пузырь! Ты только взгляни на меня - и вновь станешь свободным, как птица! Очнись, заклинаю тебя, ты же можешь, ты же сильный! Ну, Махуня, хватит притворяться, а то чудище тебя сейчас укусит! Да делай же хоть что-нибудь, дур-рак, не сдавайся! - надрывался дед Пузырь, вися всего в паре локтей от плененного Маха. Но попусту: в едва открытых глазах рыцаря не было и тени сознания.
        Мах был обречен. Пасть уже вплотную приблизилась к своим безвольным жертвам, чудовищу оставалось лишь сомкнуть челюсти и поглотить наконец вожделенную еду. Но вдруг тело червя начало нагреваться, причем куда быстрее, чем камень в хорошем очаге. Наверное, от этого жара кожа его местами полопалась, и из трещин вылилась зловонная серая слизь, которая громко шипела, соприкасаясь с раскалившейся уже шкурой. Монстр, окутанный клубами вонючего пара, забился в судорогах. Тугие кольца разжались, и Мах с Лулой рухнули на мягкий песок.
        Ни Мах, зачарованный монстром, ни сам увлекшийся охотой монстр не заметили восхода солнца. Это его первые лучи заставили подземную тварь извиваться от боли. Впрочем, мучилась она недолго: шкура ее вспыхнула, как промасленная бумага от лучины. Четверти минуты хватило, чтобы гигантский червяк превратился в кучку горячего пепла. Тут же порыв ветра подхватил этот пепел и развеял по бескрайним пескам, так что от жуткого чудища остались лишь воспоминания.
        Первой очнулась Лула. К этому времени солнце уже успело целиком выкатиться из-за горизонта и даже немного поднялось над ним. И сразу же от ночной прохлады не осталось даже следа. Воздух мгновенно нагрелся. Раскалился и песок.
        По причине затяжных обмороков у Лулы не было связного представления о своих ночных приключениях, но подземных тварей она все-таки пару раз видела, а потому первым делом ощупала себя. И облегченно вздохнула - все было на месте. Когда же выяснилось, что у нее нет ни ран, ни переломов, ни ссадин, ни серьезных ушибов, а всего лишь синяк-другой, она радостно рассмеялась. Минут десять она была самым счастливым существом во вселенной, потом на смену радости пришло любопытство, и она начала безжалостно тормошить мирно посапывающего Маха.
        - Ну, чего там еще! Отстань, а то ушибу! - рявкнул он, не размыкая век.
        Но Лула лишь презрительно фыркнула и начала трясти рыцаря еще настойчивее.
        - Ну вот, опять жара и песок, - простонал Мах спросонья. - А мне было так хорошо. В кои-то веки расслабился. Так счастливо и беззаботно мне с восьми лет не было. Неужели это был только сон?!
        - Как же! Сон! - тут же раздался из-за спины злой голос деда Пузыря. - Тебя, дурака, загипнотячили, а пока ты блаженствовал, чуть не сожрали! Скажи вон солнышку спасибо!
        От таких слов у Маха волосы зашевелились, и остатки сонной одури, понятно, напрочь улетучились. Повернув голову так, чтобы Лула не видела, как он шевелит губами, Мах прошептал:
        - Это тот огромный червяк?
        - Надо же, чего-то еще помнишь, - удивился призрак.
        - Наконец-то очухался! - Лицо девушки озарилось победной улыбкой. - Ну и видок у тебя, приятель!
        - На себя посмотри, - огрызнулся Мах, поднимаясь и отряхиваясь. - Волосы растрепаны, вместо платья лохмотья какие-то. И не стыдно тебе будет такой вот в крепости показываться?
        - Если не нравится, чего ж ты тогда так пялишься? - без малейшего смущения спросила Лула и, демонстративно выпятив грудь, занялась волосами.
        - Ой-ой-ой, какие мы отчаянные, - усмехнулся Мах. - Ладно уж. На вот, прикройся. - Он протянул девушке то, что осталось от плаща. - Тебе, может, и все равно, а у меня, знаешь ли, нет желания то и дело хвататься за меч, обороняя тебя от похотливых самцов.
        Лула презрительно фыркнула, но плащ на плечи накинула… Маху он теперь едва доходил до пояса, но изящную девичью фигурку укутал вполне сносно.
        - Ну вот, совсем другое дело! - улыбнулся Мах.
        - Да уж! Я в этом твоем балахоне, наверное, как пугало огородное! - пожаловалась девушка.
        - Почему же «как»? - с невинной миной спросил рыцарь.
        - Ах так?! - Вспыхнув от возмущения, Лула попыталась скинуть с плеч обнову.
        Но Мах был начеку. Он ловко перехватил руки девушки и поторопился ее успокоить:
        - Да пошутил я! На самом деле все просто великолепно и тебе очень идет. Мило, скромно, без вызова, но со вкусом…
        - Не смешно, - пробурчала Лула. Секунд десять ее милое личико было мрачнее грозовой тучи, но природная живость вскоре взяла свое: под градом рыцарских комплиментов девушка растаяла и улыбнулась.
        - Милая Лула, а где крепость, которую ты мне еще вчера обещала? - полюбопытствовал Мах. - Мы с тобой, часом, не заблудились?
        - Ничуть! - поторопилась заверить Лула. - Насчет направления я совершенно уверена. Мы вчера почти добрались до нее, но… Похоже, я переоценила наши силы и немного ошиблась в расстоянии. Нам не хватило какого-то получаса. Ума не приложу, как нам удалось ночь пережить… Мах, может, ты расскажешь?
        - Конечно, расскажу… потом. А сейчас, умоляю, не отвлекайся! Подумай лучше насчет крепости. Ночью нам пришлось немного побегать, и место, откуда до крепости какие-то полчаса ходьбы, теперь далеко позади. Надеюсь, ты сумеешь сориентироваться, а то второй такой ночи мне не выдержать.
        - Не беспокойся, Мах, на этот раз не ошибусь. До захода солнца еще целый день, а это верные семнадцать часов. По-моему, до ближайшей крепости нам идти часа два, если не торопиться. Даже если я ошибусь чуток, у нас, сам понимаешь, в запасе аж пятнадцать часов… Впрочем, если тебе невтерпеж, двинемся прямо сейчас.
        Мах болезненно поморщился. После всех ночных злоключений рыцарю было очень невтерпеж.
        Первые четверть часа они шли молча. Лула терпеливо ждала рассказа, но Мах, похоже, напрочь забыл о своем обещании.
        - Ну? - потребовала девушка.
        - Что - ну? - удивился Мах.
        - Как это что?! - возмутилась Лула. - Ты обещал рассказать, как мы выжили этой ночью. Никто тебя за язык не тянул, но раз обещал - рассказывай!
        - Да ведь и рассказывать-то, в общем, нечего, - пожал плечами рыцарь. - Чуть ловкости и умения владеть оружием, немного везенья и много-много-много беготни с выпученными глазами. - Тут Мах замолчал, призадумавшись.
        - Ну и… - напомнила о себе сгорающая от любопытства девушка.
        - Ну и все! - подытожил Мах. - Потом ты меня разбудила.
        - То есть как это все?! - даже обиделась Лула. - Так нечестно! Расскажи, как ты дрался с монстрами. Мах, ты же обещал!
        - И откуда у такой милой девушки столько кровожадности? - поинтересовался Мах у безоблачного неба.
        - Рассказывай, тебе говорят! - крикнула Лула.
        - Отстань! У меня от страха, похоже, память отшибло, - отведя глаза, соврал Мах. - Отбивался от монстров… а как именно - не помню.
        - Ты мне зубы-то не заговаривай! - не сдавалась Лула. - От подземных чудовищ живым еще никто и никогда не уходил. Эти твари как-то раз умудрились за ночь уничтожить целый клан кочевых оборотней! Проводник ошибся и завел их в окрестности Десятого озера, а там монстры захватили всего-то одно стойбище. В том клане, между прочим, было три с половиной сотни великолепных бойцов! И всех до единого вырезали! А тут удалось переночевать на территории монстров, встретить рассвет целыми и невредимыми, так он скромником прикидывается: ничего, мол, не знаю, ничего не помню!.. Знаешь, Мах, если ты сию же секунду не вспомнишь, как мы одолели чудищ, то я тоже забуду… дорогу к крепости! Сядем вот прямо тут и будем загорать, пока ты что-нибудь не вспомнишь!
        - Ладно уж, твоя взяла, - капитулировал Мах. - Все расскажу, только давай обойдемся без остановок.
        - То-то же!.. Я даже шагу прибавлю, только не отставай и рассказывай.
        - Эй, Мах! - взволнованно закудахтал призрак. - Прежде чем совершить очередную глупость, хорошенько подумай, стоит ли овчинка выделки! Далась тебе эта девчонка! Я уже сообразил, в каком направлении эта самая крепость, так что в случае чего сможем и сами до нее добраться!
        - Не мешай! Сам знаю, что делаю! - раздраженно буркнул Мах. - Возможно, она нам еще и поможет.
        - Гляди, потом не жалей! - насупился дед Пузырь. - Мое дело - предупредить!
        Мах улыбнулся своей спутнице и тут же признался:
        - Видишь ли, Лула, дело в том, что я не совсем нормальный парень.
        - Ух ты, как здорово! - Лула всплеснула руками. - Никак я с настоящим психом скорешилась?
        - Нет, с рассудком у меня пока что - тьфу, тьфу, тьфу - все в порядке. Хотя мой призрак ежедневно и сводит меня с ума своими нудными нравоучениями, но…
        - Твой кто?..
        - Ах да… Это… как бы тебе попроще… Понимаешь, я не оборотень и не курас. Я призрачный воин из другого мира.
        И Мах поведал спутнице сперва об удивительных качествах призрачного воина, благодаря которым они выжили этой ночью, а потом - о страшной угрозе, нависшей над Великостальским королевством. Узнав, какую силу забрали там безликие, Лула возмутилась:
        - Так вот, значит, какой у них второй облик - зверь под названием «человек»!.. Кто бы мог подумать! Эти ломаки, эти шуты… эти тупоголовые слабаки - и так высоко взлетели! Ведь здесь, в нашем мире, их кланы среди прочих кланов оборотней считаются самыми слабыми и бедными. И мозгов у них нет, и воины из них никакие. Все, что им остается, - быть шутами у властителей других кланов. Они хоть и свободные, а живут хуже рабов!
        Покончив со своим рассказом, Мах с замиранием сердца спросил:
        - А он и вправду существует?
        - Кто? - не поняла Лула.
        - Ну, этот Зачарованный лес, где на ветвях деревьев полыхает холодный огонь, пугающий оборотней? - скороговоркой выпалил Мах.
        - Честно сказать, не знаю, - призналась девушка.
        - А кто может знать?
        Лула задумалась. Мах не хотел торопить спутницу, и несколько минут они шли молча. Потом, истомленный ожиданием, призрачный воин снова спросил:
        - Так кто может знать насчет Зачарованного леса?
        Лула так погрузилась в свои мысли, что вздрогнула от его слов. Потом решительно тряхнула головой и заговорила:
        - Этот твой Зачарованный лес напомнил мне старую-престарую легенду о Вечнозеленом лесе Крылатого клана курасов. Я слышала ее в детстве от дедушки. - И она рассказала Маху эту легенду.
        В давние-давние времена, задолго до великой засухи, курасы были далеко не такими миролюбивыми, как сейчас. Они часто воевали как меж собой, так и с кланами оборотней, а потому в их арсенале наряду с мирной магией созидания была и боевая магия разрушения.
        Однажды магов Крылатого клана курасов окружили несколько враждебных кланов оборотней. Бой случился в лесу, это было на руку оборотням и очень неудобно для магов-курасов. К тому же силы были слишком неравны: на каждого мага-кураса приходилось почти полсотни бойцов-оборотней. Дабы избежать поголовного истребления, маги Крылатого клана решили спастись бегством, для чего применили новое, совсем недавно изобретенное заклинание. Оно подействовало но не совсем так, как они рассчитывали…
        По задумке магов-курасов заклинание должно было на шесть часов парализовать все живое на тысячу шагов вокруг, что позволило бы им спокойно покинуть место боя. Но заклинание «заморозило» не оборотней, а окружающие деревья. Но и оборотням не поздоровилось: волшебный призрачный огонь, вдруг окутавший стволы и ветви, вызвал у них панический ужас - они все обезумели.
        Ни один из двух тысяч оборотней, принимавших участие в том бою, так и не смог исцелиться от безумия, несмотря на все усилия знахарей. А лес, заколдованный магами Крылатого клана, не «разморозился» ни через шесть часов, ни через шесть лет, ни через шесть столетий…
        После того боя авторитет магов Крылатого клана поднялся в глазах оборотней на недосягаемую высоту. Другие кланы, глядя на своих несчастных сородичей, в одночасье поголовно ставших сумасшедшими, поспешили откупиться от могучих магов богатыми дарами и безоговорочно признали их главенство.
        Вкусив власти, маги Крылатого клана возгордились и не пожелали делиться секретом заклинания с другими кланами курасов. А когда несколько курасских кланов, объединившись, попытались силой вырвать секрет, маги Крылатого клана натравили на смельчаков подвластных им ныне оборотней. И возмутители спокойствия были вырезаны подчистую, а остальные курасы поспешили склонить головы перед Крылатым кланом.
        Целых шесть лет все кланы мира оборотней считались рабами Крылатого клана, и неизвестно, сколь долго еще продлилось бы это господство, но однажды огромная Седая гора - место, где гнездились курасы Крылатого клана, - пробудилась от многовековой спячки и изрыгнула огонь.
        Извержение было таким мощным и стремительным, что клан был стерт с лица земли за несколько минут. С господством одного клана над всеми остальными было покончено раз и навсегда.
        Вместе с Крылатым кланом погиб и секрет страшного заклинания. Хотя… поговаривают, будто нескольким детишкам, выброшенным родителями из пылающих гнезд, удалось-таки спастись.
        После извержения от некогда могучего Крылатого клана курасов остался лишь
«замороженный» их заклинанием Вечнозеленый лес.
        - Вот такая история, - подвела черту Лула.
        - Так, значит, он существует и по сей день?! - оживился Мах.
        - Возможно, что так оно и есть, - улыбнулась девушка. - Солнце, как бы оно ни палило, не может повредить его зеленым листочкам, защищенным призрачным или, как ты говоришь, холодным огнем.
        - Здорово! Великолепно! Ну теперь-то они у нас попляшут!
        - Подожди, Мах, я еще не закончила, - спокойно осадила рыцаря Лула. - Да, Вечнозеленый лес вполне может стоять и сейчас. Но дело в том, что никто толком не знает, сколь долго еще продлится действие страшного заклинания. Ведь маги Крылатого клана думали, что оно будет действовать всего-то шесть часов, а оно действовало целых шесть веков. И все это время и оборотни, и курасы ждали, что оно вот-вот рассеется.
        - Но ведь не потух же огонь, ты сама говорила, - неуверенно сказал Мах.
        - Да, триста лет назад еще горел, - обнадежила девушка рыцаря, но тут же и разочаровала: - А вот как обстоят дела сейчас, никто не рискнет предсказать!.. Видишь ли, обнаруженные курасами подземные озера располагаются довольно кучно на землях, составляющих примерно пятую часть нашего мира. Здесь, рядом с водой, и сосредоточено едва ли не все население нашего мира. Остальные же земли зовутся Бескрайней пустошью, воды там нет, значит, нет и жизни. К сожалению, Вечнозеленый лес находится именно там.
        - Неужели за целых триста лет никто в эту вашу Бескрайнюю пустошь даже носа не сунул? - спросил Мах.
        - А зачем? - искренне изумилась Лула.
        - Ну как же! Интересно ведь побывать там, где до тебя никто не был, - запальчиво объяснил рыцарь. - Можно обвешаться флягами с водой, мешками с едой, и - навстречу неизведанному…
        - Да какое там неизведанное, - раздраженно перебила девушка. - Там точно такой же песок, как и тут. Но там еще разбойники могут тебя на жаркое пустить. Куда как интересно!
        - Постой, какие еще разбойники? - насторожился Мах. - Ты вроде бы сказала, будто Бескрайняя пустошь необитаема.
        - А-а… - отмахнулась девушка. - Да их уже мало осталось. Если сравнивать с остальным населением, то можно считать, что их и вовсе нет… Всего-то четыре кочующих клана оборотней.
        - Как же они, бедолаги, кочуют по пустоши без воды и еды?
        - Иногда пополняют запасы за счет набегов на караваны, которые возят воду и продовольствие в крепости оборотней. А иногда покупают в крепостях, у оборотней, за золото, добытое в заброшенных рудниках Бескрайней пустоши.
        Широко улыбнувшись, Мах подытожил:
        - Выходит, они довольно часто соприкасаются с остальным миром и…
        - Я понимаю, куда ты клонишь, - перебила Лула. - Но придется тебя разочаровать. Даже если кто-то из кочующих оборотней и знает, где расположен Вечнозеленый лес, он ни за что туда не сунется, побоится сводящего с ума огня. Так что спрашивать у разбойников, действует ли заклятье, бесполезно. По той же причине тебе не удастся найти проводника, сколько бы золота ты ни предлагал. Сумасшедшему ведь золото без надобности.
        - Но я должен отыскать этот треклятый огонь, - не сдавался Мах. - Ведь речь идет о судьбе моего королевства!
        - Вообще-то…
        - Что «вообще-то»? Ну же, не молчи!
        - Вообще-то местонахождение Вечнозеленого леса наверняка указано в Книгах Мудрости курасов. Эти книги есть в библиотеке любого стойбища. Но, сам понимаешь, после убийства трех знатных курасов и побега нам туда путь заказан.
        - А в крепостях? - не надеясь на удачу, спросил Мах.
        - Оборотни совершенно безграмотны, у них нет библиотек, - развела руками Лула.
        - Как бы то ни было, но я не сдамся. Ха! Сделаюсь-ка я кочующим призрачным воином. Где наша не пропадала! Рискну, авось повезет!
        - Без хорошей карты найти его невозможно, - продолжала в прежнем ключе Лула. - Ты можешь проблуждать по Бескрайней пустоши до конца дней своих, но так на него и не натолкнуться. А если судить по твоему рассказу, времени у тебя - всего ничего.
        - Так что же ты предлагаешь?! - разозлился Мах. - Сдаться и вернуться ни с чем? Ну нет! Я должен хотя бы попытаться!
        Лула улыбнулась спутнику и неожиданно подхватила:
        - Разумеется, мы попытаемся… Ты не ослышался, именно мы. Я тебе обязана свободой и жизнью, а меня с детства приучили отдавать долги!
        - Но это… того… гм… вообще-то… - забормотал слегка ошарашенный столь резким поворотом событий Мах.
        Но девушка решительно перебила растерянный лепет рыцаря:
        - Не выпендривайся, крутой призрачный воин, сказала - вместе, значит, вместе… Но прежде давай все же попробуем раздобыть у менял карту Бескрайней пустоши.
        - У менял? А это еще кто такие?
        - Это оборотни, промышляющие обменом, разумеется, не без выгоды для себя, - пояснила девушка. - У них в амбарах полным-полно всякой всячины. Конечно, Книга Мудрости курасов - большая редкость, да и оборотням она вроде бы без надобности, но я думаю, попробовать все же стоит. У тебя есть что-нибудь для обмена?
        - Золото. Я взял с собой на всякий случай сто золотых монет.
        - Девяносто восемь, - поправила Лула.
        - С чего это ты взяла? - нахмурился Мах. - Хочешь сказать, что, пока я спал, утомленный ночными схватками, ты залезла в мой кошелек и…
        - Да как ты смеешь! - взвилась Лула. - Меня!.. В воровстве!.. Да я знать тебя теперь не желаю! Не брала я твоих денег! Слышишь ты, призрачный урод, чихала я на твой поганый кошелек! А девяносто восемь потому, что две монеты тебе придется отдать стражам у ворот! От ста две отнять, сколько останется? Вот ведь! Помогаешь тут, советуешь, беспокоишься, и за все за это!..
        - Извини… Я не знал… не догадался… Прости… - забормотал пристыженный Мах.
        - Сейчас! Размечтался! Нашел дуру! Воровкой меня обозвал, прощенья попросил, а я прям сразу растаяла и простила, - не унималась Лула. - Все вы, мужики, одинаковые! Чуть что не так, сразу же норовите несчастную женщину обвинить, а виновата она или нет - не важно. Сначала наорете, нахамите, изобьете до полусмерти…
        - Да я ж тебя даже пальцем… - возмутился было Мах.
        - Молчи!! - взвизгнула Лула и, скрючив пальцы, бросилась на Маха.
        Чтобы спастись от ее ногтей, Маху пришлось прибегнуть к помощи призрака и раз десять переместиться. Наконец девушка опустила руки.
        - Твое счастье, что крепость на горизонте показалась, - прохрипела она, утомленная беготней под жгучим солнцем. Потом отдышалась и добавила уже ровным голосом: - Если бы не крепость, ты бы у меня весь, с ног до головы, сделался бы в красную полосочку.
        - Лула, но я ведь попросил прощения, - усмехнулся Мах. - По-моему, нам самое время помириться. Сама посуди: как я проведу в крепость девушку, жаждущую моей крови? Мне золотого не жалко, но и шкура дорога. Не буду я платить за тебя, пока не услышу, что ты меня простила.
        - Ах ты, плут, жулик, вымогатель нечестный!.. - Лулу снова понесло. Минуты три она возмущалась, не стесняясь в выражениях, но все-таки вынуждена была капитулировать:
        - Ладно, умник, считай, что я тебя простила. Но если ты еще хоть раз посмеешь усомниться в моей честности!..
        - Ты меня отшлепаешь и в угол поставишь! - ухмыльнулся Мах.
        Лула презрительно фыркнула, но ничего не сказала.

* * *
        Крепость трудно было назвать красивой. Особенно бросались в глаза кривые смотровые башни. Стены, явно наспех сложенные из кое-как обтесанных камней, зияли множеством прорех, да и ветвистых трещин хватало. Единственное, что впечатляло, так это семисаженная их высота и огромные ворота, состоящие из двух массивных каменных плит почти в локоть толщиной.
        Как и предсказывала Лула, в крепость они проникли довольно просто: Мах заплатил хмурым оборотням-привратникам по золотому, те вежливо поблагодарили и снабдили их грамотами почетных гостей, позволяющими им с Лулой беспрепятственно ходить по всей крепости.
        Чтобы не терять времени, Лула предложила сразу же наведаться к местному меняле. Мах согласился. По пути Лула засыпала Маха наставлениями:
        - Только ты там у него не расслабляйся, в оба смотри! Каждый уважающий себя меняла на всякий случай держит в доме с десяток наемных убийц. Так что давай поаккуратнее! Запомни: наши охранные грамоты в доме менялы никакой силы не имеют. Сами же менялы - типы чрезвычайно жадные и хитрые. Ни в коем случае не раскрывай перед ним свой кошелек! Если он увидит, сколько у тебя золота, то примет тебя за богача и затребует за Книгу втрое больше, чем ты сможешь заплатить. И придется тебе отдать ему все свое золото, да потом еще целый год бесплатно на него горбатиться. А чтобы ничего такого не приключилось, переложи десяток золотых из кошелька в карман, кошелек же хорошенько спрячь и забудь о нем.
        Мах безропотно подчинился.
        - Вот, - продолжала поучать кураска, - теперь у тебя только десять золотых - деньги, кстати сказать, немалые, - и за них тебе предстоит выторговать Книгу Мудрости. Предложи сперва один золотой. Меняла сразу же возьмет тебя в оборот и начнет повышать цену. Но ты держись за каждый золотой и набавляй только в самом крайнем случае. И каждый раз не больше одной монеты!
        - Слушай, все это уж больно сложно, а я рыцарь, торговаться мне непривычно. Может, ты сама с менялой поторгуешься? - предложил Мах.
        - Да я бы и с радостью, но… - Лула удрученно вздохнула. - Все менялы - закоренелые женоненавистники, и если я осмелюсь хоть рот раскрыть, нас обоих тут же выставят за дверь.
        - Что это за порядки?! Какой дурак их придумал?! - возмутился рыцарь.
        - Мах, кончай стонать, мы уже пришли. - Лула остановилась перед небольшим двухэтажным домом, как две капли воды похожим на соседние. - Когда мы переступим порог, я умолкну. Постарайся обращать на меня как можно меньше внимания и ни в коем случае ни о чем меня не спрашивай. Для менялы это прямое оскорбление… Ну, все. Теперь надейся только на себя. Ты готов?
        Рыцарь растерянно пожал плечами.
        - Ты готов, - подытожила кураска. - Пошли.
        Стоило Маху переступить порог, как чей-то приторный голос тут же вопросил:
        - Что угодно молодому господину?
        - Э-ге-гей! - крикнул дед Пузырь прямо в ухо своему подопечному.
        Мах проснулся. А призрак продолжал глумиться над несчастным рыцарем:
        - Подъе-ом! Ау-у-у! Ку-ка-ре-ку! Гав-гав-гав! Мя-а-ау! Да просыпайся же ты, наконец!
        - Заткнись, старикан! - простонал Мах. - Ради Создателя, заткнись! С ума ты, что ли, сошел - так орать?! Прямо голова разламывается!
        - Слава Создателю, очухался! - обрадовался призрак. - А кроме головы у тебя ничего не болит? Ну-ка, пошевели руками-ногами.
        Мах, еще не совсем проснувшийся, желая поскорее отвязаться от надоедливого призрака, задрыгал руками и ногами. Вернее, попытался задрыгать - стоило ему пошевелиться, как все тело окатила волна нестерпимой боли. Чтобы не закричать в голос, Мах стиснул зубы так сильно, что они хрустнули. Разумеется, сон тут же как рукой сняло, и он обнаружил, что ноги его на добрый локоть не достают до пола. А по тому, как болели плечи, Мах сделал неутешительный вывод, что кто-то подвесил его на стенном крюке за связанные позади руки.
        - Мах, не раскисай, - подбодрил дед Пузырь. - Главное, оставайся в сознании. Я понимаю, тебе очень больно, но ты должен потерпеть. Давай, приятель, ты можешь, ты же сильный! Я тебе сейчас помогу. Ты только сосредоточься и смотри на меня не отрываясь.
        Из глаз деда Пузыря вылетела оранжевая молния, и Мах, в прямом смысле сорвавшись с крючка, со стоном рухнул на прохладный пол.
        - Мах!! - Окрик призрака был подобен громовому раскату. - Махуня, сынок, некогда разлеживаться: с минуты на минуту могут вернуться палачи. Вон там, в углу, лежит на столе твой меч. Попробуй-ка встать… Вот так, умница. Теперь снова сосредоточься и посмотри на меня.
        Очередная оранжевая вспышка и… Мах пошатнулся, но успел упереться бедром в стол, на котором лежал его меч. Кто-то достал его из ножен, и это весьма облегчило дело, но все же на избавление от толстых кожаных ремней ушла добрая четверть часа - то рукоять выскальзывала из негнущихся пальцев, то ноги предательски подкашивались, и приходилось, чтобы не упасть на собственный меч, поспешно швырять клинок на стол.
        На запястья страшно было смотреть, они посинели и распухли. Хватало и кровоточащих царапин, но это уже от меча.
        - Ну чего ты на них пялишься? - не давал покоя дед Пузырь. - Не кручинься. Ни переломов, ни вывихов нет, а эта ерунда до свадьбы заживет. Лучше разомни их хорошенько. Оборотни могут явиться в любую минуту, и ты должен преподать им урок, причем весьма суровый. Поверь, они это заслужили. Так что готовься.
        Мах огляделся. Он был в какой-то комнатушке, явно подвальной, без окон, но с большой железной дверью. Из мебели был только старый, исцарапанный стол. Освещалась конура тремя бездымными факелами, висящими под самым потолком.
        - Где это я? - спросил Мах, энергично растирая запястья.
        - Что, совсем ничего не помнишь? - посочувствовал призрак и, погрозив сухоньким старческим кулачком двери темницы, добавил с истовой ненавистью: - Ну, гады, скоро вы за все ответите!
        - Помню, как мы с Лулой зашли к меняле и я поинтересовался насчет Книги Мудрости курасов. Меняла ответил, что мне повезло, у него, кажется, одна в амбаре завалялась. Я сказал, что не прочь бы ее купить, и мы принялись торговаться… А дальше ничего не помню… Пузырь, что стряслось?
        - Да ты не останавливайся, руки-то разминай, а я тебе все расскажу, - заверил призрак. - А ты слушай и разминай, разминай… Хоть ты и торговался впервые в жизни, да еще и с таким виртуозным прохиндеем, однако следует сказать, что у тебя к этому делу просто талант. Все, что меняле удалось из тебя выжать, так это двадцать золотых. Вы ударили по рукам, он послал слугу принести книгу, ты же выгреб из кармана отложенные десять монет. Меняла, увидев, что десяти золотых не хватает, предложил их отработать. Вот тут-то ты и ошибся, за что едва не поплатился жизнью. Ты нагло рассмеялся ему в лицо, достал из потайного кармана кошель, высыпал на ладонь пригоршню золота и стал неспешно так отсчитывать десять монет. У менялы от досады аж слезы выступили - так ловко его вокруг пальца обвели. Вообще-то оборотня можно понять, такой конфуз! Ведь ты ж ему такого напел! Мол, ты очень бедный оборотень, но с детства мечтаешь иметь дорогую, красивую и умную книжку, просто помешался на этом. И вот, мол, судьба преподнесла подарок: умер какой-то дальний родственник, и по его завещанию ты получил целых десять золотых. И
прочее, и прочее… Меняла поверил, сжалился, снизошел к твоей бедности и шибко сбавил цену. И вдруг ты с прохиндейской такой улыбочкой вытаскиваешь кошель, плотно набитый золотом. Он, ясно, здорово на тебя разобиделся, и когда ты, забрав книгу и раскланявшись с хозяином, направился к выходу, к тебе подкрался один из слуг и от души приложил дубиной по затылку. Ты рухнул как подкошенный. Подбежали еще слуги, скрутили тебе руки, спустили в подвал и подвесили на крюк. Меняла хотел сразу приступить к пыткам, но вот беда-то - слуга явно перестарался. Ты висел, как туша на бойне, а много ли удовольствия пытать бесчувственного? Ну, он и решил подождать, когда ты очнешься. Ты на этом крюке шесть часов провисел, пока мне не удалось до тебя докричаться. Причем последние часа два ты оглушительно храпел. Я же, бедный, несчастный призрак, трясся от страха - ведь каждую минуту могли явиться палачи.
        - Да ладно… - отмахнулся рыцарь. - Мы же оба прекрасно знаем, что ничего бы мне этот тощий хмырь не сделал. Ну, может, двинул бы пару раз по печени, да и то вряд ли. Он слишком жаден, чтобы убивать или калечить того, на ком можно заработать. Наверняка спрашивает сейчас у всех знакомых, не нужен ли кому молодой здоровый раб. Ты лучше скажи, что они с Лулой сделали? Куда ее-то дели?
        - Понятия не имею, - спокойно ответил дед Пузырь. - Пока тебе не тюкнули по башке, она маячила рядом с тобой этакой безмолвной тенью. Ну а когда тебя скрутили и утащили в подвал, я отправился следом и шесть часов кряду надрывался, все пытался докричаться. Так что о судьбе твоей кураски я знаю не больше твоего. Но тебя, может, утешит, что в подвал ее не спустили: ни в одной из соседних каморок ее нет.
        - Ну если они!.. - Мах крепко стиснул рукоять меча. - Пошли, Пузырь, научим господина менялу учтивости.
        - А может, лучше подождать? - без особой надежды спросил призрак. - Тебя вон еще как пошатывает. Чем горячку-то пороть, бродить по незнакомому дому и искать, лучше посидим в засаде, скоро они сами к нам придут. Ты посмотри, дверь-то какая здоровенная. Как ты с ней думаешь управиться?
        - Да брось ты! Они так уверены в моей беспомощности, что даже меч убрать не удосужились, а уж дверь запирать… Вот, смотри…
        Мах лихо дернул дверь, и она послушно, хотя и с громким скрипом, открылась.
        - Эй, что еще там у вас стряслось? - донесся из спальни брюзгливый рык разбуженного Скумса. - Отдохнуть спокойно не дадут! Сейчас найду, кто меня разбудил, ох, он у меня пожалеет! Для начала лишу его недельного жалованья! - С таким вот обещанием меняла распахнул дверь и вышел в коридор.
        Несмотря на немалый гнев, Скумс пребывал в людском обличье. Это был высокий сорокатрехлетний мужчина, узкоплечий и очень худой. Из одежды на нем был только длинный, до пят, домашний халат, на ногах - мягкие туфли. Зрелище, открывшееся взору менялы, было столь неожиданным, что Скумс буквально остолбенел на пороге своей спальни. И онемел к тому же.
        В коридоре почему-то обретались все его слуги. Трое из них в зверином обличье и без малейших признаков жизни лежали в лужах крови. Остальные восемь были живы, они пребывали в людском обличье, но были кем-то или чем-то до полусмерти перепуганы. К тому же одни, трясясь от страха, вязали других, таких же трясущихся.
        - Что тут такое? - смог наконец спросить меняла у явно свихнувшихся слуг.
        - А ничего особенного. Просто за мной был должок, и я решил расплатиться побыстрее. - Мах с холодной усмешкой на лице и с окровавленным мечом в руке вдруг возник прямо перед Скумсом.
        Ноги у менялы обмякли, и он обеими руками схватился за дверной косяк.
        - Вот этот, - Мах повел мечом, указывая на один из трупов, - подкрался ко мне сзади и ударил по голове. Уверяю вас, это было чрезвычайно неприятно. А эти вот двое, - Мах указал на два других трупа, - помогли первому связать меня и подвесить в подвале… Я был оскорблен и позволил себе разобрался с наглецами. Надеюсь, ты, господин Скумс, не в претензии?
        - О, что вы… - торопливо залепетал Скумс. - Как вы могли подумать такое… Разумеется, эти мерзавцы тяжко перед вами провинились и получили по заслугам. Ни о каких претензиях и речи быть не может!
        - Хотел бы и я вот так же, без претензий, - усмехнулся Мах, - но… Видишь ли, любезнейший Скумс, этих ребят я убил не сразу, а прежде с каждым немного потолковал. И вот ведь какое совпадение: они до последнего вздоха уверяли меня, будто били, вязали и подвешивали меня по твоему приказу. Что ты на это скажешь?
        - Чт-то в-вы от м-меня хот-тите? - пробормотал меняла. - В-вы м-меня уб… уб…
        - Если будешь хорошо себя вести и честно ответишь на все вопросы, то твое «уб», так уж и быть, я отложу, - пообещал Мах. - Ну а если заартачишься…
        - Так чего же ты ждешь? Спрашивай! - потребовал оживший на глазах меняла.
        Молодой рыцарь хищно оскалился и поинтересовался:
        - Для начала объясни, зачем ты велел оглушить меня? Мы заключили сделку, я честно с тобой расплатился… Да, ты продешевил, но сделка есть сделка. Ты ведь меняла, а не разбойник. Зачем же все эти фокусы с большой дороги?
        - Ты прав, сделка есть сделка, - понурив голову, согласился меняла. - Разумеется, обидно было, что так продешевил, но ты снова прав: я меняла, а не разбойник. Я дорожу своей репутацией, а если кто-то вдруг прослышит, что Скумс силой отбирает у своих клиентов кошельки, от меня все отвернутся и о любимом деле придется забыть.
        - Но почему же твои люди напали на меня? - снова спросил Мах.
        - Потому что ты вне закона, - спокойно пояснил меняла.
        - Что-о? - Мах обомлел от изумления. - Но ведь меня же пустили в крепость!
        - А при чем здесь крепость? Ты заплатил - тебя и пустили. Скорее всего, когда ты входил в ворота, стражи еще не знали, что за тебя обещана награда. И ты, заплатив пошлину, стал для них неприкосновенен. Я же аккурат перед твоим визитом получил известие из очень надежного источника, что один из кланов курасов готов отдать за убийцу трех их родичей аж десять пятнадцативедерных бочек воды. Описание убийцы было скупым и сводилось к тому, что он носит меч и прекрасно им владеет. А если учесть, что оборотни в подавляющем большинстве предпочитают обходиться собственными зубами и когтями, то меч становится весьма важной приметой. К тому же подружку твою описали довольно подробно. И когда вы переступили мой порог, я вас тут же узнал… Десять пятнадцативедерных бочек воды - это целое состояние, вырученного за них золота мне бы с лихвой хватило на безбедную старость. И никто никогда не посмел бы даже пикнуть по поводу твоего пухлого кошелька, поскольку оборотень-дезертир - вне закона. Приказывая вас связать, я почти ничем не рисковал, зато приобретал очень многое. Мои слуги сработали великолепно: тебя ловко
ударили, быстро скрутили и надежно подвесили. Оставалось послать гонца к курасам, передать им тебя и потребовать награды… Как ты освободился, ума не приложу!
        - Не напрягайся, мозги сломаешь, - посоветовал Мах. - Ладно, со мной все ясно. Гонца ты, надо полагать, уже послал, и скоро курасы с водичкой пожалуют. То-то они обрадуются, когда ты скажешь, что пленника нет… Ну, из этого тебе выпутываться, а ты мужик ушлый. Меня же вот что еще интересует: куда ты подевал мою спутницу?
        - Как куда? Продал, конечно. Что еще делать с беглой рабыней.
        - То есть как это - продал?! - Меч Маха взметнулся к шее оборотня. - Ты бы, дядя, со мной не шутил. Твоя поганая жизнь висит на волоске, смотри не порви его ненароком… Говори, гад, где ты прячешь Лулу. Ну!
        - Я ее п-продал, - не отрывая взгляда от клинка, повторил меняла.
        - А как же курасы, обмен, вода?
        - Курасам нужен только убийца, то есть ты. Им дела нет до сбежавшей рабыни, - торопливо пояснил Скумс.
        Видно было, что он не врет. Мах опустил меч.
        - Ну ты и ловкач, - проворчал рыцарь. - Когда же ты успел-то? И кому?
        - Часов пять тому назад, - признался меняла, отирая со лба холодный пот. - Она приглянулась одному из Бритоголовых. У них там, на Бескрайней пустоши, с женщинами туговато…
        - Погоди… Так ты что же, разбойнику, что ли, ее продал? - удивился рыцарь.
        - Ну да, - охотно сознался Скумс. - Разбойники - лучшие мои покупатели! Понимаешь, многие женщины не выдерживают тягот кочевой жизни и быстро умирают, вот они и скупают всех более или менее симпатичных девушек. Золота у ребят немерено - недавно их клан на новую золотую жилу наткнулся. Я за твою подругу выторговал аж пятьдесят золотых. Теперь, понятное дело, все эти деньги твои.
        - Ладно, с тобой все ясно, - брезгливо поморщился Мах. - Давай сюда мое золото.
        Скумс беспомощно развел руки в стороны и пояснил:
        - Оно в кабинете, в железном сундуке.
        - Так чего же ты стоишь?! - рявкнул Мах. - Дворня твоя уже крепко повязана, нам тут больше делать нечего. Веди. И смотри у меня, чтоб без шуточек!
        Несмотря на грозное предупреждение Маха, Скумс без шуточек не обошелся. На полпути к кабинету, когда они поднимались по лестнице на второй этаж, Скумс вдруг рванул, преодолев оставшиеся десять ступеней всего за три прыжка, после чего длинными скачками понесся по коридору, молясь, чтобы дверь кабинета оказалась не заперта.
        Меняле повезло: он как вихрь ворвался в кабинет, мгновенно захлопнул дверь за собой и закрылся на все запоры. Лишь после этого оборотень позволил себе расслабиться, вытер со лба крупные капли пота, развернулся и… заорал во весь голос!
        - Заткнись! - грозно приказал Мах. Благодаря своему призраку он ни на шаг не отстал от беглеца. - Предупреждал ведь: без шуточек! Не послушался ты доброго совета; теперь вот придется тебя наказывать.
        Скумс послушно заткнулся. Но ненадолго - уже через пару секунд он начал энергично оправдываться:
        - Я не хотел, само собой получилось. Не губите! Все отдам, ничего не утаю!
        - А что у тебя есть, чего нет у меня? - усмехнулся Мах. - Золото? Так у меня своего хватает: семьдесят восемь монет в кошельке, да еще полсотни, которые ты выручил за Лулу. Мне от тебя нужна была Книга Мудрости курасов, так ты мне ее уже продал. Что же еще такого-эдакого ты не утаишь?
        - Я вам четырехколесник подарю! - пообещал меняла, гордо выпятив грудь.
        - Что еще за четырехколесник? И какой мне от него прок? - вяло поинтересовался Мах.
        - Ну как же! Огромный прок! - заверил Скумс и пустился в торопливые объяснения: - Вот, к примеру, захочется вам покинуть крепость… А вам непременно захочется, скоро за вами начнется такая охота, что вы часу на месте не просидите… Я не знаю, куда вы направитесь, не мое это дело, да и не важно… Важно, что пешком, под палящим солнцем, каждую минуту по колено проваливаясь в раскаленный песок, путешествовать неприятно, а вот на четырехколеснике… Это курасы изобрели, чтобы ездить по пескам на большие расстояния. Даже при безветрии четырехколесник едет раз в десять быстрее пешего путника, а при попутном ветре - раз в двадцать, а то и в тридцать. На четырехколесниках курасы привозят в крепости воду и продовольствие, на них же отвозят в свои стойбища воинов-оборотней… Управлять им просто: есть руль, за который можно держаться хоть правой, хоть левой рукой, а еще - пара педалей, чтобы ехать в безветрие. Есть небольшая мачта с парусом, это для попутного ветра, и парус очень быстро сворачивается и разворачивается с помощью всего двух веревочек. Я подарю вам свой четырехколесник, только не лишайте меня жизни!
Пожалуйста!
        - Четырехколесник, говоришь? - задумчиво переспросил молодой рыцарь и после долгой паузы, во время которой слышалась лишь дробь зубов перепуганного менялы, промолвил: - Похоже, вещь и вправду полезная…
        - Ну, так как?.. - едва слышно пролепетал мертвенно-бледный Скумс.
        - Ладно… Конечно, доброта меня погубит, но… уговорил, - смилостивился Мах. - Я принимаю твой четырехколесник как компенсацию за некоторые… гм… неудобства, пережитые в твоем доме. Ну и где ты его прячешь?
        Оживающий на глазах Скумс торопливо затараторил:
        - Он у меня во дворе, в специальном сарайчике… О, вы не пожалеете! Это замечательно полезная вещь!.. Пойдемте, я вас сию минуту провожу!
        - Эй, эй, приятель, не так быстро, - усмехнулся Мах. - Неужели забыл, зачем мы поднялись в твой кабинет? Ну так я не гордый, могу напомнить. С четверть часа назад тебе хотелось вернуть мне мои деньги и отдать купленную мною книгу. У тебя есть пять минут, чтобы удовлетворить это свое желание… Тсс! Как следует подумай, прежде чем открыть рот. Имей в виду: мне надоело играть с тобой в догонялки, и если ты сейчас вдруг вспомнишь, что забыл внизу ключ, я тебя все-таки убью.
        Меняла не обманул, управлять четырехколесником и впрямь оказалось просто. Усевшись на место рулевого, Мах под присмотром Скумса сделал на нем пару кругов по просторному двору менялы и полностью овладел всеми потребными премудростями. Затем Мах осведомился, в какую сторону нужно ехать, чтобы попасть на Бескрайнюю пустошь, и далеко ли она от крепости.
        Скумс, обрадованный скорой разлукой, не замедлил с ответом:
        - Это очень просто. Как окажешься за крепостными воротами, сразу же поворачивай влево и топчи педали. Если будешь ехать без остановок, то часа через два окажешься на Бескрайней пустоши. - И как бы между прочим добавил: - Если отправишься прямо сейчас, попадешь туда еще до заката.
        - Ага, нашел дурака - на ночь глядя покидать крепость! - мрачно ухмыльнулся рыцарь.
        - Извини, но мне показалось, что ты торопишься…
        - Да, времени у меня в обрез, - согласился Мах. - Рассиживаться некогда, и если бы не подземные твари…
        - Ты что, шутишь? - перебил рыцаря Скумс и посмотрел на него как на редкого, диковинного зверя, после чего расхохотался: - Ну ты даешь!.. Ведь любой малолетка знает, что на Бескрайней пустоши никаких монстров в помине нет. Даже самый быстроногий подземный монстр попросту не успеет добежать за ночь до пустоши - еще на полпути его испепелят рассветные лучи.
        - А-а… Ну, тогда я, пожалуй… Мне, наверное, пора, - пробормотал Мах, смущенный такой своей промашкой.
        Перед расставанием с «гостеприимным» Скумсом Мах купил у него за четыре монеты полуведерную флягу воды, пять фунтов сухарей, по паре фунтов сушеных фруктов и вяленого мяса. Сразу же сложил покупки в здоровенный багажный короб, расположенный в задней части четырехколесника. Потом уселся, взялся за рулевой рычаг и, строго наказав меняле вести себя хорошо, выехал со двора.
        К поспешному отъезду Маха на ночь глядя, да еще на четырехколеснике местного менялы, стражи отнеслись совершенно спокойно. Доброго пути, правда, не пожелали, но и преграждать дорогу не стали. Мах благополучно миновал ворота и свернул налево.
        К счастью для Маха, ему еще до заката удалось поймать попутный ветер. Необходимость крутить педали отпала, он распустил парус, и четырехколесник полетел как на крыльях. Закрепив рулевой рычаг, Мах сытно поужинал, умяв за один присест четверть всех сухарей и треть мяса. Потом он перебрался с жесткой скамьи рулевого на одно из четырех мягких пассажирских сидений, поудобнее на нем устроился и задремал, заручившись, разумеется, обещанием деда Пузыря истошно орать ему в ухо при малейшей опасности.
        Но на этот раз деду Пузырю надрываться не пришлось. За всю ночь ничего особенного не случилось, чуткое сердце призрака ни разу не екнуло в предчувствии беды, ветер не сменился, и четырехколесник резво бежал куда надо.
        Мах сам проснулся часа через полтора после рассвета. Он прекрасно выспался, пребывал в великолепном настроении и был буквально переполнен энергией. Однако попутный ветер наполнял паруса, четырехколесник вполне самостоятельно скользил по пескам, и энергию девать было некуда.
        Позавтракав сухарями и сушеными фруктами, Мах предался созерцанию пейзажей. Теперь жаркие солнечные лучи и раскаленный песок ему не докучали. От солнца его защищал один из белых тентов, что были над каждым пассажирским сиденьем и над скамейкой рулевого, а от песчаной пыли - заклинание, окружавшее четырехколесник невидимым барьером. Так что у Маха были все возможности беззаботно смотреть по сторонам. Впрочем, это занятие ему довольно скоро наскучило - уж больно однообразны были пейзажи. Изнывая от безделья, он попытался разговорить деда Пузыря, чтобы скоротать за увлекательной беседой часок-другой, но не тут-то было. Стоило молодому рыцарю заикнуться о том, какого шороху они наведут в гнездилище разбойников, освобождая Лулу, как призрак вдруг остро осознал, что они движутся по недружественной территории, и, проклиная на все лады свою беспечность, полетел вперед, чтобы, как он выразился, смотреть в оба.
        Где-то около полудня ветер резко сменил направление. Мах воспринял это как подарок судьбы, сворачивая бесполезный теперь парус, он едва не приплясывал от восторга - снова при деле! Мах быстренько освободил руль, крепко за него взялся и поставил ноги на педали.
        Первые десять минут Мах работал с воодушевлением, и четырехколесник стрелой несся по пескам. Но потом ноги, непривычные к такой работе, стали уставать, и экипаж пошел уже не так резво. Так прошел час. Четырехколесник быстро катился под уклон, кое-как ехал по ровному и мучительно медленно вползал на барханы, а Мах, обливаясь потом, усталый и злой, на все лады проклинал предательство ветра.
        Он так устал, что даже не заметил, как вернулся призрак, и пропустил мимо ушей его слова.
        - Эй, Мах, у нас, кажется, будут приключения!
        Ни слова, ни взгляда в ответ.
        - Мах! Я тебе говорю! Ау-у! Это я, дед Пузырь! Мах, ты оглох, что ли?! - И призрак замахал руками прямо перед лицом рыцаря.
        Подействовало: глаза рыцаря ожили и обрели осмысленное выражение.
        - Эк тебя, беднягу, разморило! - посочувствовал призрак, но тут же голос его посуровел. - А ну, не раскисать! Сейчас же соберись, а то смотреть на тебя тошно!
        - И не смотри, если тошно, - обиделся Мах. - Чего, спрашивается, приперся? Бездельник! Или не видишь, что человек работает?!
        - Ах ты!.. - Дед Пузырь даже задохнулся от возмущения. - Сейчас некогда, но как-нибудь потом я с тобой посчитаюсь! Непременно!.. Кручусь тут, как белка в колесе, жизнь его никчемную оберегаю, а он меня - бездельником!..
        - Прости, это я сгоряча, - кривясь от очередной судороги, прокряхтел Мах и пожаловался: - Ноги болят, спасу нет.
        - Если болят, так остановись, отдохни. Тебя вроде бы никто не гонит, - посоветовал отходчивый дед.
        - Пожалуй, ты прав, - кивнул Мах. - Самое время сделать привал… Ну, так что там у тебя стряслось?
        - Боюсь, в ближайшие четверть часа придется обойтись без привала, если, конечно, не хочешь, чтобы тебя утыкали стрелами. Дело в том, что за этой вот горкой, - дед Пузырь указал на бархан, до которого оставалось не более сотни шагов, - тебя поджидают три лысых оборотня, все с арбалетами. Судя по их прическам, вернее сказать, по отсутствию таковых, ребята принадлежат к клану Бритоголовых, который нам и нужен… Ну, ваше вельможество, какие будут указания?
        - Хрюх, чего мы еще ждем? - пробасил самый нетерпеливый из троицы, затаившейся за гребнем бархана. - Ты же знаешь, мы с Гнусом классные стрелки, да и сам ты не первый год арбалет в руках держишь! Он уже близко, давайте стрелять! Кто-нибудь да попадет!
        - Не будем полагаться на авось, - спокойно возразил тот, кого назвали Хрюхом. - Пусть поближе подъедет.
        - Гнус, а ты чего молчишь, - не сдавался нетерпеливый. - Слабо, что ли, со ста шагов попасть в двигающуюся цель?.. Ребята, да бросьте вы, давайте развлечемся!
        - Отстань, Здобрый! - подал голос третий, которого, судя по обращению, звали Гнус.
        - Хрюх прав. Этот парень нас оттуда все одно не увидит, так зачем же нам полагаться на удачу, когда можно спокойно подождать и расстрелять его в упор, наверняка.
        - Ух, какие вы все-таки… - Здобрый одарил слишком расчетливых и не шибко удалых друзей презрительной ухмылкой. - Ведь он же один, а нас трое, так что он все равно никуда не денется… Но стрелять в упор просто скучно! А вот если поразишь врага на таком расстоянии, да еще в самое сердце, тогда будет что порассказать… и сам на всю жизнь запомнишь!
        - Здобрый, - спокойно сказал Хрюх, - никто тут не сомневается, что стрелок ты отменный. Но представь, что мы выстрелили - и вдруг резкий порыв ветра. Согласись, такое бывает. Тогда наши стрелы попадут не в цель, а рядом. Этот парень тут же развернется и начнет топтать педали. Мгновенно перезарядить арбалеты мы не сможем, не сможем и догнать четырехколесник, даже в зверином обличье. Так вот из-за глупого «авось повезет» мы лишимся четырехколесника. А ты ведь знаешь, у нас в клане они на вес золота!
        - Все верно, - понурив голову, согласился Здобрый, но тут же упрямо буркнул: - Но я бы все же рискнул!
        - Ладно, кончай базарить, - одернул приятелей Гнус. - Он уже близко, может услышать. Хрюх, на таком расстоянии ветер уже не помешает, так что самое бы время выпустить стрелы.
        Хрюх кивнул, и в следующее мгновенье все трое разом разрядили свои арбалеты.
        К величайшему изумлению выскочившей из засады троицы, их стрелы, пущенные практически в упор, с двадцати шагов, вонзились в пустую скамейку. Молодой оборотень, управлявший четырехколесником, за те полсекунды, что летели стрелы, попросту исчез, растворился в воздухе… А через мгновенье он вдруг возник за спинами бритоголовых стрелков с обнаженным мечом в руках.
        Два звонких удара - в последний момент Мах почему-то пожалел супостатов, ударил плашмя, - и Здобрый с Гнусом ничком рухнули в песок. Хрюх же, молниеносно сменив обличье, бросился на врага. Но когти лютого зверя, нацеленные точно в горло Маху, яростно распороли лишь пустоту, а Мах, живой и невредимый, оказавшись на два шага правее, чем рассчитывал оборотень, спокойно прижал лезвие меча к шее противника.
        Положение Хрюха было совершенно безнадежным. При малейшем его движении острый меч грозил вспороть горло.

«Если бы он хотел моей смерти, я бы уже был мертв. Значит, я ему зачем-то нужен живым. Или ему просто поговорить захотелось? Нет, пожалуй, ему от нас и в самом деле чего-то нужно: ведь он и Здоброго с Гнусом не убил, а только оглушил. Наверняка оставил их на тот случай, если я заартачусь. Перережет мне горло и обратится со своим делом к Здоброму или Гнусу. М-да, брат Хрюх, вляпался ты в историю. Похоже, чтобы сохранить жизнь, придется поплясать под дуду этого парня…»
        - все это пронеслось в голове оборотня за два-три мгновения. Хрюх сменил обличье яростного зверя на более мирное людское и, скрывая страх, нарочито спокойно спросил:
        - Ты нас не убиваешь? Чего же ты хочешь?
        - А я гляжу, ты парень сообразительный. - Мах холодно улыбнулся оборотню. - Ты прав, мне нужна не ваша смерть, а только маленькая услуга. Сделаете - и вы свободны.
        - Что за услуга? Говори. Если это в моих силах и не во вред моему клану, клянусь, сделаю все, что хочешь, - покорно пообещал оборотень.
        - Отлично! Похоже, я не ошибся, выбрав для разговора именно тебя. - Мах отвел меч от шеи оборотня и после секундного раздумья убрал в ножны. - Сначала давай познакомимся. Меня зовут Мах.
        - А я - Хрюх.
        - Не беспокойся, Хрюх, моя просьба вполне тебе по силам и не принесет никакого вреда клану… Вчера оборотни вашего клана купили в одной из крепостей Шестого озера молодую девушку-кураску. На вид ей лет двадцать, волосы темные, зовут Лулой. Ты что-нибудь слышал об этом?
        - Да, вчера мимо нашего поста проехали двое наших с какой-то рабыней, - признался Хрюх. - Девчонка вроде бы похожа на твою Лулу… Но к чему ты клонишь?
        - Расслабься, - миролюбиво улыбнулся Мах. - Я вовсе не собираюсь убивать твоих братьев. Просто хочу освободить девушку. Они заплатили за нее меняле полсотни золотых монет, так я верну им золото, да еще и от себя пять монет накину. Как видишь, все будут живы, довольны и никто не пострадает.
        - А если они не пожелают продать тебе рабыню?
        - Пожелают, не беспокойся, - заверил рыцарь. - Ты, главное, отвези меня к ним, а уж я сумею их убедить… Так мы договорились или врезать тебе по башке и поискать оборотня посговорчивей?
        Секунд пять они молча смотрели в глаза друг другу. Не выдержав пристального взгляда рыцаря, оборотень первым отвел взгляд и покорно пробормотал:
        - Ладно, я объясню тебе дорогу к лагерю нашего клана. Твою девушку увезли туда.
        - Ну уж нет! - возмутился Мах. - Ты сам меня отвезешь! Сядешь к рулю и будешь крутить педали! У меня ноги уже отваливаются, а я тороплюсь.
        - Но я не могу бросить своих в таком вот состоянии!
        - Не беспокойся, этих двух красавцев мы захватим с собой, - великодушно пообещал Мах. - Разумеется, ты их сперва накрепко свяжешь. И нечего на меня так зыркать, это для их же безопасности. А то очухаются в пути, бросятся на меня, а я с перепугу забуду, что их достаточно всего лишь оглушить, и прирежу ненароком.
        Лагерь клана Бритоголовых являл собой сотни полторы походных шатров, расставленных в двенадцать рядов. Вокруг стояли четырехколесники, десятков пять или шесть.
        Хрюх мастерски вогнал их экипаж в небольшой промежуток между четырехколесниками своего клана - колеса прошли на волосок от соседних колымаг. После этого оборотень сошел на песок и неспешно побрел в сторону шатров.
        Мах же схоронился от посторонних взглядов в просторном багажном коробе четырехколесника. Там же лежали два безмолвных пленника. Дело было в том, что Гнус и Здобрый, оклемавшись, начали орать, звать на помощь, и пришлось заткнуть обоих кляпами. Отправленному на переговоры Хрюху Мах пообещал прирезать их, если оборотень не вернется через полчаса или вернется не один. И пусть их кровь будет на совести Хрюха.
        Хрюх вернулся через четверть часа, один. Он откинул дверцу багажного короба и, понурив голову, доложил:
        - Мне жаль, Мах, но тебе вряд ли удастся вернуть свою подругу.
        - Что-о? - нахмурился Мах. - Ублюдки отказываются продавать ее за пятьдесят пять монет?! Вот ведь!.. Пяти золотых им мало! Ну ладно, предложи этим сквалыгам шестьдесят… А-а, ладно, пусть подавятся!.. Скажи им, что я согласен выложить за Лулу семьдесят золотых монет. Двадцать золотых прибытка, а! И всего за одну поездку в крепость! Надеюсь, твои собратья знают толк в барыше?
        - Нет, - сокрушенно покачал головой Хрюх. - Ее не отдадут тебе ни за семьдесят, ни даже за сто…
        - А за сто двадцать?
        - Сто двадцать золотых монет? - У оборотня от изумления глаза на лоб полезли. - Я не ослышался? Ты готов выложить столько золота за какую-то рабыню? Да за эти деньги можно!..
        - Не за какую-то, а за Лулу, - раздраженно перебил Мах. - Ну так как, за сто двадцать договоримся?
        - Увы, - развел руками Хрюх. - Дело в том, что твоя девушка больше не принадлежит тем оборотням, что купили ее в крепости. Ты немного опоздал: три часа назад они перепродали твою Лулу. Разумеется, не без выгоды для себя.
        - За сколько? - спросил Мах.
        - За шестьдесят золотых, - ответил оборотень.
        - Ну и в чем вопрос? Предложи новому владельцу вдвое больше - и делу конец!
        Оборотень тяжело вздохнул и объяснил:
        - Ее купил господин Тар-Вайк, глава нашего клана. Твоя Лула теперь наложница в его гареме и останется там до самой смерти. Уж извини…
        - Нужны мне твои извинения, - пробурчал Мах, вылезая из багажного короба. - Давай-ка отведи меня к этому вашему Тар-В… Как бишь его? Ну, ты понял… Я с ним сам переговорю с глазу на глаз.
        - Но как? Кто нас к нему пустит? Шутка ли - глава клана! У шатра Тар-Вайка днем и ночью стража стоит!
        - Веди к шатру, на месте разберемся, - самоуверенно отмахнулся рыцарь.
        - Но… - Хрюх попытался было вразумить безумца.
        - Слушай, не зли меня, - решительно перебил Мах. - У меня и так того гляди дым из ушей пойдет! Вот начну сейчас рубить налево-направо бритые головы твоих сородичей, твой Вар-Тайк сам прибежит меня успокаивать. И мы с ним поговорим. И он внимательно выслушает все мои требования… Но я хочу все решить тихо и мирно, без крови. Так что давай веди меня к шатру.
        - Эй, Хрюх, кто это с тобой? - насторожился один из стражников, заметив, что странная парочка твердым шагом направляется ко входу в шатер главы клана.
        Хрюх собрался было ответить, но Мах шепотом велел ему молчать и идти дальше.
        - Эй! К вам обращаюсь! Куда это вы идете?! - заметил их еще один телохранитель, но и его вопрос остался без ответа.
        До входа оставалось шагов двадцать.
        - А ну, стой, кому говорю! - дружно гаркнули сразу шесть стражников.
        Хрюх остановился как вкопанный. А Мах, не нуждающийся более в проводниках, наплевав на стражников, прибавил шагу.
        Увидев столь вопиющее неповиновение со стороны небритого и потому чрезвычайно подозрительного типа, стража в буквальном смысле слова озверела и бросилась на наглеца. Изумленный Хрюх увидел, как Мах за мгновенье до смертельного удара десятка когтистых лап вдруг попросту растворился в воздухе и тут же появился, но уже у входа в шатер Тар-Вайка, далеко за спинами стражников, сбившихся в шумную кучу. Мах еще на секунду задержался перед входом. Он не мог отказать себе в удовольствии обернуться и помахать рукой остолбеневшему Хрюху. Лишь после этого он откинул полог и шагнул в прохладный полумрак.
        Внутреннее убранство шатра свидетельствовало о полнейшем отсутствии вкуса у его хозяина. Серые стены, серый же свод из суровой, ничем не задрапированной шатровой ткани, а на полу - настоящая свалка из всевозможных дорогих вещей. Слитки золота валялись вперемешку с измятой одеждой и множеством разноцветных шелковых подушек, причем все это великолепие было обильно припорошено белесым песочком. Дальний левый угол был отгорожен от остального пространства тоненькой полупрозрачной занавеской розового цвета, а еще там лежал пышный, довольно чистый ковер и с полдюжины больших мягких подушек. По всей видимости, этот угол являл собой спальню Тар-Вайка. Остальное же пространство, похоже, служило одновременно приемной, столовой и рабочим кабинетом главы клана.
        Из дальнего правого угла донесся радостный девичий щебет:
        - Ну? Что я вам говорила?
        - Это и есть грозный Мах? - откликнулся мужской басок.
        - Он самый! - заверила собеседника красотка и, повернувшись к обалдевшему от неожиданности рыцарю, засыпала его вопросами: - Эй, Мах, что ты так долго? Я ждала тебя еще два часа назад. Много ли народу по дороге покрошил? Кстати, ты не забыл забрать у менялы Книгу Мудрости?
        - Но позвольте, откуда вы… - забормотал озадаченный Мах, но прекрасная незнакомка перебила его:
        - Мах, неужели ты меня не узнал? Это же я, Лула.
        Ноги рыцаря как-то сами собой подкосились, и он, пораженный преображением девушки, безвольно опустился на какую-то подушку… Когда он в последний раз видел Лулу, та была оборванкой с намеком на миловидность, но с грязными ногтями и всклоченными волосами. Теперь же перед ним на мягком пуфике грациозно восседала сама воплощенная женственность в роскошном платье, с головы до ног увешанная золотом и драгоценными камнями…
        - Мах, что с тобой такое? - забеспокоилась Лула, видя странное поведение всегда решительного рыцаря.
        - Да… я… - начал было Мах, но тут полог откинулся, и на рыцаря кинулись четверо разъяренных стражников.
        Но Мах ожидал чего-нибудь в этом роде и был начеку. Когти оборотней в очередной раз полоснули пустоту, Мах же, живой и невредимый, мгновенно переместился шагов на восемь, спокойно приставил меч к груди толстого дядьки, собеседника Лулы, и вежливо попросил:
        - Господин Тар-Вайк, будьте так любезны, велите своим телохранителям покинуть шатер.
        - А ну вон! - послушно рявкнул глава клана Бритоголовых.
        Все четверо злобно зарычали, защелкали страшными зубами, грозно замахали острыми когтями, но покорно попятились к выходу.
        - Имей в виду, Мах, если со мной что-нибудь случится, мои люди будут преследовать тебя до конца дней твоих! - грозно предупредил Тар-Вайк.
        - Не бойся, я вовсе не жажду твоей крови, - успокоил рыцарь толстяка, отводя меч от его груди. - Я пришел вот за этой девушкой. - Мах кивнул в сторону Лулы. - Она находится под моей защитой и покровительством. Вчера вечером ее подло похитили и продали оборотням твоего клана. Я пришел выкупить ее свободу.
        - Слишком поздно! - покачал головой Тар-Вайк и не без злорадства пояснил: - Она уже зачислена в мой гарем и теперь неприкосновенна для всех, кроме меня, единственного своего господина.
        Мах холодно усмехнулся и поинтересовался:
        - А может, в виде исключения? Скажем, за сотню золотых?
        - Никаких исключений быть не может! - заявил толстяк, гордо вскинув голову.
        - А за сто десять?
        - Да как ты смеешь, презренный?! - возмутился Тар-Вайк. - Я глава клана, а не меняла какой-нибудь! Мое слово - закон! Сказал, нельзя - значит, нельзя! И торгу не бывать!
        Пропустив мимо ушей эти раздраженные вопли, Мах спокойно продолжил:
        - Сто двадцать! Извини, но больше дать не могу, это все, что у меня есть. Но я знаю, что ты заплатил вдвое меньше.
        От такой наглости Тар-Вайк, привыкший к абсолютному повиновению, просто лишился дара речи. Лула поспешила заполнить паузу звонким щебетом:
        - Надо же, каков наглец! Ворвался в чужой шатер, нагрубил хозяину и стал нагло торговать его невесту, да еще прямо у нее на глазах! А ведь благородным прикидывался, рыцари, мол, торговаться не умеют, это-де ниже их достоинства! Вижу я, как не умеют! Ни стыда ни совести, хуже любого менялы! Болтун!.. И с чего ты вдруг вообразил, что я хочу отправиться с тобой на пустошь искать этот лес? Может, мне здесь понравилось? Может, я всю жизнь мечтала стать наложницей главы клана? Может… Эй, ты куда это направился?
        Но Мах, раздосадованный такой отповедью девушки, которую он считал своим другом, лишь отмахнулся. Лула резво вскочила с пуфика и, ни на секунду не умолкая, бросилась следом:
        - Без меня тебе в Книге Мудрости курасов ничего не отыскать, тем более Вечнозеленого леса! А если будешь искать, полагаясь лишь на удачу, убьешь на это долгие годы. Или, неровен час, заблудишься и медленно умрешь от голода и жажды!
        Она перехватила обиженного рыцаря в шаге от полога.
        - У меня теперь есть четырехколесник, авось повезет, - пробурчал Мах, но все-таки остановился. - Не понимаю, к чему ты клонишь. Вроде бы тебе здесь нравится и уходить отсюда со мной ты не собираешься.
        - Я не говорила, что хочу остаться, я сказала: может быть! - пояснила девушка и потянула Маха в глубь шатра. - Просто мне стало обидно. Я так ждала, когда ты появишься, вон Тар-Вайк не даст соврать…
        - Ждала, ждала, - проворчал глава клана.
        - Ты наконец появился, но вместо того, чтобы поздороваться - я уж не говорю поцеловать, хотя бы в щечку, - тут же принялся меня выторговывать, словно вещь какую-то… Обидно же!
        - Прости… Просто ты… ты… - Мах залился краской.
        - Что - я?
        - Ну, ты вдруг оказалась такой красавицей! - зажмурясь, выпалил Мах. - Вот я и растерялся.
        - Правда? - улыбнулась Лула. - Ну, тогда ты заслужил небольшую награду. - И девушка нежно поцеловала Маха прямо в губы.
        - Эй, нечего тут с чужими девушками целоваться, - разволновался толстяк.
        - Тар-Вайк, кончай валять дурака, - неожиданно одернула его Лула. - У нас же с тобой был уговор!
        - Да помню я, помню… - нехотя согласился толстяк и, вдруг сменив гнев на милость, сказал рыцарю: - Ладно, Мах, можешь считать, что ты меня уговорил. Гони сто двадцать монет и забирай свою ненаглядную.
        Мах вытащил из-за пояса кошелек и стал торопливо отсчитывать монеты.
        - Однако ты прохвост! - покачала головой Лула.
        - Зачем же так грубо, милая? - осклабился Тар-Вайк. - Мах любезно предложил, а я всего лишь согласился.
        - Но мы же договорились с тобой всего лишь на компенсацию, - настаивала Лула, - а ты сдираешь с него вдвое против уговора!
        - Ничего подобного, - поднял палец толстяк. - Во-первых, ты меня уверяла, что у твоего приятеля не может быть более шестидесяти монет, а оказалось, что Мах вдвое богаче. Кто из нас двоих прохвост - это еще вопрос! Во-вторых, Мах унизил моих слуг и мне самому нагрубил. Должен же я хоть чем-то это компенсировать… Кстати, побрякушки, которыми тебя увешали мои слуги, тебе придется снять.
        - Хоть платье-то снимать не заставишь? - проворчала Лула, послушно избавляясь от золотых украшений.
        - Хм… материя добротная, фасон модный… Ладно, тебе повезло, сегодня я добрый. Дарю!
        Между тем Мах наконец-то пересчитал потребную сумму и пересыпал золото в руки толстяка. Тот, не считая, небрежным жестом рассыпал монеты по полу своего шатра и, улыбнувшись Маху, объявил:
        - Забирай свое сокровище и - кыш с глаз моих! У вас есть два часа, я велю своим оборотням не беспокоить вас до их истечения. Но потом уже ничто не сможет удержать их от желания поохотиться на вас. Посему советую немедленно сесть в ваш четырехколесник и, распустив парус, катиться отсюда подобру-поздорову. И впредь держаться подальше от стоянок клана Бритоголовых.

* * *
        Ветер раздувал парус, и четырехколесник резво бежал по песку, что называется, куда глаза глядят. Мах сидел за рулевым рычагом и терпеливо ждал, когда ему скажут, куда надо ехать. А Лула, уютно устроившись в кресле пассажира, разложила на коленях Книгу Мудрости курасов и быстро ее пролистывала, выискивая упоминания о Вечнозеленом лесе.
        На двадцатой минуте изнывающий от скуки Мах решился-таки прервать подзатянувшееся молчанье:
        - Что-то я никак не возьму в толк, почему Тар-Вайк так легко тебя отпустил. Ты ведь числилась его наложницей? А один оборотень, кстати, тот, кто показал мне дорогу к Бритоголовым, уверял меня, что выкупить девушку из гарема главы клана совершенно невозможно.
        - Твой проводник прав, наложницы главы клана неприкосновенны. То, что произошло со мной, - редчайшее исключение, - пояснила Лула.
        - Да-а?.. А нельзя ли поподробнее?
        - Можно. - Лула улыбнулась. - Посуди сам. Без моей помощи ты вряд ли сможешь отыскать Вечнозеленый лес и добыть холодный огонь. Значит, ничто уже не помешает безликим захватить твое королевство. Потом им потребуется пополнить отряды преданных им оборотней, чтобы удержать власть. Они направят сюда вербовщиков, благо Врата, через которые ты пришел в наш мир, окажутся в их распоряжении вместе с замком этого твоего графа. Вербовщики разъедутся по крепостям и начнут дурить головы молодежи байками о лесах, лугах, реках и озерах, да не таких, как в подземных пещерах курасов, а настоящих, под открытым небом… И как доказательство начнут бесплатно раздавать драгоценную воду. Через неделю-другую оборотни толпами побегут из своих кланов, и спокойствию нашего мира придет конец… Такое уже было девять лет назад. К счастью, сумасшествие это длилось всего месяц. Но за тот месяц клан Тар-Вайка покинуло целых полсотни семей, а это шестая часть всего клана! Хочешь верь, хочешь не верь, но он отдал меня тебе ради спасения своего клана.
        - Значит, ты ему все рассказала, - констатировал Мах.
        - Пришлось, - повинилась Лула. - Иначе тебе пришлось бы драться со всеми оборотнями его клана, чтобы забрать меня.
        - И что, он просто взял и поверил тебе? - усмехнулся рыцарь. - Странно, мне этот хитроглазый толстяк не показался простаком.
        - Ну что ты! Будь он доверчивым дурачком, ему бы никогда не стать главой клана. Поначалу, внимательно меня выслушав, Тар-Вайк похвалил мое богатое воображение и попросил время от времени рассказывать сказочку-другую. У меня, мол, это здорово выходит.
        - И как же ты его убедила?
        - Очень просто. Глядя ему прямо в узкие зрачки, я заявила, что мне все равно, верит он моему рассказу или нет, что это дело его, но насчет сказочки на сон грядущий - это вряд ли, потому что через час-другой за мной придешь ты и я покину лагерь клана Бритоголовых. Тар-Вайк рассмеялся и спокойно пояснил, что, во-первых, местонахождение лагеря знают лишь оборотни его клана и никто больше. А во-вторых, даже если тебе каким-то чудом удастся проникнуть в лагерь, личная стража Тар-Вайка не позволит незнакомцу даже приблизиться к шатру, не говоря уж о том, чтобы проникнуть в него и увести оттуда наложницу Тар-Вайка… Но я настаивала на своем, упирая на то, что ты из другого мира и оборотням Тар-Вайка не по зубам. Наконец Тар-Вайк разозлился и пригрозил, что если в ближайшие три часа выдуманный мною спаситель не появится, то он отдаст меня в руки палачу и тот приласкает меня плетью за упрямство и за выдумки. «А если появится?» - спросила я, стараясь выглядеть смелой. «А если он в эти три часа живой и невредимый переступит порог и пожелает тебя выкупить, - ухмыльнулся Тар-Вайк, - то я, так уж и быть, отдам
ему тебя!» Тут он громко расхохотался и добавил: «Ох, быть тебе сегодня битой!»
        - И как же скоро я появился? - поинтересовался Мах.
        - Примерно через час после обещания Тар-Вайка. Он сам уверился в твоих необычайных способностях, заодно поверил моему рассказу и отпустил нас с миром, - подытожила Лула.
        - Ничего себе «с миром»! - набычился рыцарь. - Забрал все золото и пригрозил через два часа пустить по нашему следу своих оборотней.
        - Мах, тут ты не прав, - возразила девушка. - Золото ты ему сам предложил, никто тебя, между прочим, за язык не тянул. Он был бы доволен и шестьюдесятью монетами, но какой же дурак откажется, если предлагают сто двадцать? А что касается погони, то это… ну, что-то вроде пинка для скорости. Поверив моему рассказу, Тар-Вайк сделался нашим сторонником, теперь он едва ли не больше нас заинтересован в успехе дела. Вот и понукнул по-своему. Кстати, четырехколесник он у нас не отобрал, хотя это было в его власти! Хороший четырехколесник, да будет тебе известно, стоит сотни полторы золотых - это для простых оборотней. А для кочевников, которым без них нельзя, и все двести. Выходит, Тар-Вайк не такая уж и жадина.
        - Ну еще бы! Прямо-таки благодетель! - огрызнулся Мах. - Наверняка ведь натравит на нас своих бритоголовых. И как только мы доберемся до леса, нас тут же попросят освободить это чудо на колесиках.
        - Прекрати ворчать. Он же пообещал, что в течение двух часов ни один из его оборотней не посмеет нас преследовать. Слово главы клана - закон! А за два часа ветер напрочь заметет наши следы. Так что спокойно рули и не мучайся глупыми опасениями.
        - Да я бы с радостью, - не замедлил съязвить Мах, - но куда рулить-то? Ты уже битый час с книжкой возишься. Нашла что-нибудь?
        - Давно нашла, и не что-нибудь, а что надо! - в тон ему ответила Лула.
        - Ну так что же молчишь! - оживился рыцарь.
        - Ничего себе! Это кто молчит?! - обиделась Лула. - Да ты со своими расспросами рта мне закрыть не даешь!
        - Так мы будем поворачивать? - спросил Мах.
        - Успокойся. Когда придет время повернуть, я тебе скажу, - заверила девушка. - А пока ветер дует так, как нам нужно.
        - Так бы сразу и сказала!
        На сей раз Лула не удостоила рыцаря ответом, и следующие минут десять они молчали.
        - И сколько нам ехать до Вечнозеленого леса? - наконец спросил Мах.
        - Мах, ты меня сейчас взбесишь своими как и почему, - раздраженно откликнулась Лула. - Понятия не имею! Удовлетворен?.. А теперь я хотела бы, с твоего позволения, немного подремать, а то прошлую ночь я глаз не могла сомкнуть.
        - Ну хотя бы приблизительно, а? - заканючил Мах. - В твоей умной книжке наверняка что-нибудь написано… Это последний вопрос. Ответь - и наслаждайся отдыхом.
        Лула страдальчески закатила глаза, но, ничего не попишешь, пришлось отвечать.
        - Во-первых, не в умной книжке, а в Книге Мудрости курасов. А во-вторых, ответа на твой вопрос в ней нет и быть не может. Мы можем ехать неделю, а можем - дня полтора. Все зависит от того, как долго ветер будет попутным. Ветер же, сам знаешь, переменчив… Все! Больше ко мне не приставай!
        Мах снял ноги с педалей. Прокатившись с разгона еще шагов тридцать, четырехколесник остановился. Впервые за последние четыре дня. И случилось это в начале седьмого часа пополудни.
        Вечер в пустыне - самое жуткое время: солнце печет не меньше, чем днем, да еще раскаленный песок щедро делится жаром, и все вокруг буквально плавится от нестерпимого зноя. Но Мах остановился вовсе не из-за жары - рыцарь худо-бедно приспособился к жизни в этом пекле, - его потрясло зрелище, открывшееся с гребня очередного бархана. Прямо у подножия на белом песке пустыни сочно зеленел идеально ровный круг дремучего леса.
        - Пожалуй, ты прав, - донесся из-за спины рыцаря звонкий голос Лулы, - лучше оставить четырехколесник здесь. Еще неизвестно, что случится, если мы подъедем на нем к заколдованным деревьям. Ведь курасы, делая его, тоже применяли магию. А при соприкосновении несовместимых заклинаний всякое может случиться. Конечно, заклинания вполне могут быть и совместимыми, но наверняка мы знать не можем.
        Но тут Маха прорвало, и он, заглушив рассуждения Лулы, заорал во все горло:
        - Есть! Ура! Мы нашли его! Ура-а!.. Они быстренько собрали свои нехитрые пожитки. Лула взяла Книгу Мудрости курасов, Мах - меч и дорожный мешок, и они поспешили укрыться от жары под густыми кронами Вечнозеленого леса.
        Да-а! Это по-настоящему потрясало! И всего-то один шаг! Мах и Лула переступили невидимый магический барьер и…? невыносимой жары как не бывало. Раз - и будто никакой пустыни в помине не было! Остались только воспоминания об ужасном пекле, да и то где-то на задворках памяти. И хотя радость переполняла обоих, в первые минуты они не издали ни звука, просто молча наслаждались забытым шелестом листвы и лесной прохладой.
        - Вон, видишь, мерцает что-то серое? - Пальчик Лулы указал на мощную нижнюю ветвь ближайшего дуба.
        Не менее четверти листвы было покрыто каким-то полупрозрачным сероватым туманом. Вещество это не просто лежало на листьях, оно постоянно двигалось, перетекало то с верхней стороны листка на изнаночную, то наоборот, а порой даже на соседний листок.
        - Это и есть призрачный или, как ты его называешь, холодный огонь. Здесь, на нижних ветвях деревьев, его поменьше, а вот на верхних… Мах, что ты делаешь?! Стой!!!
        Но Мах уже протянул руку и сорвал листок, окутанный серым туманом.
        - Смотри-ка, и впрямь холодный!
        - Мах, ну разве так можно? - заохала Лула, дивясь безрассудству рыцаря. - Взрослый ведь человек, а ведешь себя, как дитя бестолковое. Мало ли что мог с тобой сотворить этот призрачный огонь!
        - Да ладно тебе… все же обошлось, - отмахнулся рыцарь, доставая из сумки горшок Рудаля. - Как я, по-твоему, наполню огнем этот горшок, если буду от него шарахаться?
        - Ну, я не знаю… Потряс бы ветку над горшком, огонь сорвался бы с листьев…
        - И без толку упал бы на землю, - подытожил Мах. - Действуй я так, то есть наудачу, мне пришлось бы перетрясти все ветки в этом лесу, чтобы наполнить горшок хоть наполовину. А вот если по-моему, то уж наверняка… Вот, смотри. - Мах сорвал с дуба очередной листочек и ловко стряхнул холодный огонь в горшочек. - Видишь, все просто и без затей. Еще три дюжины листочков - и горшок будет полон.
        Дело и вправду пошло быстро. Пока Мах наполнял горшочек, Лула, наслаждаясь непривычными шорохами настоящей дубравы, медленно побрела по извилистой лесной тропинке. И уже шагов через двести она вывела девушку на берег небольшого лесного озера. С детства привыкшая, что даже ведро воды для омовения - это безумная роскошь, доступная только богатейшим из курасов, девушка мгновенно поддалась чарам этого чуда природы. Недолго думая, Лула разделась и с разбега бросилась в ароматную воду. Но берег оказался обрывистым, и уже в шаге от него было довольно глубоко. Плавать она, конечно, не умела и начала тонуть. Вытаращив от ужаса глаза, она отчаянно взбивала воду руками и ногами, а рвущийся из горла крик захлебывался в самом прямом смысле слова. И когда кто-то схватил ее за волосы и куда-то потащил, сердце девушки чуть не разорвалось от страха.
        Когда Мах вытащил Лулу на берег, та была в глубоком обмороке. Удостоверившись, что в легкие вода не попала, рыцарь предоставил ей самой приходить в чувство. Мах стянул с себя мокрую одежду, разложил ее на берегу и от нечего делать решил еще разок искупаться, но на сей раз по-настоящему, не спеша.
        Мах был хорошим пловцом. Его сильное молодое тело стремительно рассекало озерную гладь, руки погружались в воду без всплесков. Вода в лесном озере была не теплой или холодной, а именно такой, как хотелось Маху. Казалось, это лесное озеро хотело возместить все неудобства недельного блуждания по пескам. Мах от души наслаждался, ему было так хорошо, что даже из воды вылезать не хотелось. А когда он все же выбрался на берег, откуда ни возьмись подул легкий теплый ветерок и без всякого озноба быстро осушил кожу.
        Вскоре и Лула зашевелилась. Она приподнялась на локтях и растерянно оглянулась. Когда ее взгляд остановился на Махе, она улыбнулась рыцарю и грациозно потянулась, откровенно демонстрируя все свои прелести…
        Тут Мах понял, что не хочет никуда уходить. Лес этот - подарок судьбы, лучшее из всего, что может быть. Все здесь восхитительно, все чудесно. Так зачем же куда-то бежать сломя голову, спасать какое-то королевство, о котором еще месяц назад даже понятия не имел? Гораздо правильнее и разумнее остаться в этом Вечнозеленом лесу и наслаждаться, наслаждаться, наслаждаться…
        Мах проснулся среди ночи от тупой боли в левой стороне груди. Возможно, она возникла из-за того, что Лула слишком сильно прижалась к нему во сне. Он нежно приподнял голову девушки и переложил со своей груди на подушку из мягкого лесного мха. Но боль не оставляла, мешала снова уснуть. Мах встал, натянул штаны, накинул рубашку и не спеша побрел по ночному лесу.
        Во время прогулки он выявил странную закономерность, связанную с тоскливой болью в груди. Пока он шел прямо вперед, боль с каждым шагом ослабевала, так что шагов через десять от нее оставалось только неприятное воспоминание, но стоило ему остановиться или попытаться повернуть, как боль вспыхивала с новой силой. Выяснив это, Мах покорно пошел вперед и минут через десять вышел за пределы Зачарованного леса, оказавшись в пустыне, о самом существовании которой давно благополучно позабыл.
        От резкой перемены климата Мах встал как вкопанный. На сей раз боль молчала.
        - Уф, слава Создателю, получилось наконец! - донеслось из-за спины рыцаря радостное кудахтанье деда Пузыря. В то же мгновение старик предстал перед Махом во всей своей красе и, не дав рыцарю даже слова вымолвить, тут же обрушил на него град упреков: - Эй, милок, ты чего это себе позволяешь?! Совсем стыд потерял, да? Тебя люди ждут, а ты вместо прямых своих обязанностей любовь с молодой кураской крутишь! Какой же ты после этого призрачный воин?! Стоило мне чуток отвлечься - и вот, готово дело! Обо всем на свете позабыл! Мне, мол, и здесь хорошо: лес-озеро, орехи-ягоды, солнышко светит, мягкий мох, симпатичная подружка!..
        - Да ладно тебе… - отмахнулся покрасневший рыцарь. - Ну задержался в лесу на пару дней. Тоже мне, трагедия! Рыцари-маги меня все равно не ждут раньше чем через месяц, а я, сам знаешь, за неделю управился. Что ж я, не могу немного расслабиться?
        - Немного?! Пару дней?! - взъярился дед Пузырь. - А ну-ка иди за мной!
        Маху оставалось только повиноваться взбалмошному призраку. Дед Пузырь подвел рыцаря к какому-то холмику и, ткнув в него пальцем, сказал:
        - Вот, полюбуйся!
        - И что это? - со снисходительной улыбкой осведомился Мах.
        - А ты присмотрись!
        - Послушай, старик, мне уже надоело!.. - начал было Мах, но тут же и осекся. Он заметил, что из песчаного холма торчит шест, похожий на мачту четырехколесника.
        - Неужели это… - едва слышно прошептал потрясенный Мах. - Но как такое возможно?
        - Ты прав: за два дня такого быть не может, - согласился призрак и тут же ехидно продолжил: - А вот если предположить, что ты отдыхал в лесу не два дня, а без малого два месяца, все станет очень просто и понятно. За два-то месяца пески все, что угодно, похоронят.
        - Но, Пузырь, как же… - изумлялся Мах. - Ведь я же твердо решил: два дня, от силы три, но ни часом больше. А получилось… Это затмение какое-то, что ли?
        - Наконец-то понял! Что ж, лучше поздно, чем никогда! - заключил дед Пузырь, победоносно ухмыляясь.
        - Куда же ты раньше-то смотрел? - накинулся на старика Мах. - Почему же все это время молчал? Когда не. надо, тараторишь без умолку днями напролет! А тут, когда я не в себе и остро в тебе нуждаюсь, от тебя два месяца кряду ни слуху ни духу!
        - Мах, ты напрасно меня упрекаешь, - спокойно ответил дед Пузырь. - Если бы я мог… Думаешь, почему я заставил тебя сегодня выйти из леса?
        - Так эта дурная боль у меня в груди - твоя работа?! - грозно нахмурился Мах.
        - Да, моя, - признался призрак. - Но ты не горячись, сперва выслушай. Дело в том, что Вечнозеленый лес, а точнее, холодный огонь отталкивает меня, не позволяет переступить границу своих владений. К сожалению, я понял это слишком поздно, и когда ты вошел в лес, я не смог последовать за тобой. Мы оказались отрезаны друг от друга. Самое ужасное в том, что ты об этом даже не подозревал. Если бы ты вдруг решил перейти в родной мир, открыв Врата прямо в лесу, то я бы не смог последовать за тобой и мы бы оказались разлученными навсегда. Но время шло, ты не спешил покидать лес, а я между тем чувствовал, что ты там. Я не мог с тобой общаться - ведь твои мысленные приказы я могу читать только вблизи. Оставалась лишь зыбкая надежда связаться с твоим сердцем - такое возможно, даже если между нами полсотни шагов. Вот на эти-то полсотни шагов я и должен был к тебе подобраться. Но я понятия не имел, в каком уголке леса ты обосновался. Я воспарил над лесом и принялся тебя искать. К сожалению, густые кроны все загораживали и приходилось искать наугад. Раза два или три я вроде бы натыкался на твое сердце, но ты,
наверное, двигался и каждый раз легко срывался с моего крючка. Вот почему мои поиски так затянулись. Только час назад мне удалось наконец наткнуться на тебя спящего. Тогда я влил в твое сердце немного тоски и вынудил идти туда, куда нужно… И вот мы снова вместе.
        - Надо же!.. - только и смог вымолвить Мах.
        - Как видишь, холодный огонь Вечнозеленого леса и с тобой сыграл злую шутку: лишил тебя воли и затуманил память.
        - Знаешь, Пузырь, ты, конечно, прав… - мечтательно улыбнулся Мах. - Но я ни о чем не жалею. Эти два месяца были самыми счастливыми в моей жизни… К тому же, если бы лес не заморочил мне голову, я бы, собрав огонь, наверняка тут же открыл бы Врата и мы с тобой расстались бы навсегда. Так что, согласись, все, что ни делается - к лучшему!
        - Даже в твоих словах порой бывает доля истины, - ухмыльнулся дед Пузырь, - но нам давно уже пора. Твой отец и его друзья ждут холодный огонь, и возвращаться надо немедленно!
        - Да, но ведь мне нужно вернуться, - забеспокоился Мах. - Ведь в лесу остались горшок с огнем, меч и сумка с шариком, открывающим Врата. Да и с Лулой нужно попрощаться. А ведь может получиться так, что я, войдя в лес, снова позабуду обо всем на свете, кроме приятного отдыха на лоне природы.
        - Даже не мечтай! - посуровел призрак. - Все, кончились беззаботные денечки. Об отдыхе отныне и думать забудь. На сей раз я полечу над тобой и буду держать на крючке твое сердце. Чуть в сторону ступишь - оно и заболит. Так что иди, забирай вещички, прощайся с подружкой и возвращайся на безопасный песочек.
        - Лула, проснись, пожалуйста… - Мах нежно погладил густые волосы подруги.
        Лула, прильнув к его руке, полусонно промурлыкала:
        - Зачем?.. Что еще случилось?..
        - Мне уже пора. Я ухожу. Нам надо попрощаться. - Мах скороговоркой отчеканил заранее приготовленную фразу.
        Лула мгновенно встрепенулась и, зло зыркнув на Маха, холодно спросила:
        - Значит, попрощаться хочешь?
        - Ну понимаешь… - залепетал Мах. - Здесь все так хорошо… но уже пора. Там меня ждут… Я им нужен… Огонь-то я давно собрал… В общем, да. Именно попрощаться.
        - Но, милый, зачем же так спешить? - Лула вдруг сменила гнев на милость. - Может, еще на денек задержишься? Ведь что такое один день? Днем раньше, днем позже, а здесь нам так здорово.
        Она прижалась к рыцарю своим волнующим телом и запечатала ему уста долгим страстным поцелуем. И сильный рыцарь начал, как податливый воск, таять в ее нежных руках. Он был уже готов махнуть рукой и на неизбежную гибель отца, и на страшную судьбу родного королевства, и на собственную рыцарскую честь, и на преданного деда Пузыря, лишь бы подольше оставаться с очаровательной Лулой в этом их раю. Но тут чудовищная боль ввинтилась в сердце, и наваждение отступило.
        - Прости, мне пора, - пробормотал Мах.
        Он отстранил девушку, после чего решительно повернулся и пошел прочь из леса.
        - Стой!
        Как ни торопился Мах, но за несколько шагов до выхода из леса Лула его все-таки догнала и вцепилась в рукав его рубахи. Рыцарь поневоле остановился. Теперь она была в платье, волосы растрепались от быстрого бега, а глаза сверкали от обиды. Вопреки ожиданиям Маха, она не накинулась на него с попреками, а разрыдалась - и это было хуже всего.
        - Ну не могу я здесь остаться! - обреченно вымолвил; Мах. - Прости! Ведь сейчас в моих руках находится судьба целого королевства! Если я останусь, умрет мой отец, а потом и весь мой народ! Не могу я этого допустить!
        - Я понимаю, - закивала Лула. - Но ты не бросай меня. Возьми с собой. Я же не смогу без тебя!
        - О-о, конечно… если ты согласна! - обрадовался Мах. - Я не посмел тебе предложить, боялся, что ты не захочешь, но…
        - Все-все… молчи. Я верю тебе. Пойдем.
        Они вышли из леса. Дед Пузырь - тут как тут - не замедлил съязвить, мол, это здесь, в мире оборотней, гаремы в чести, а в родном Великостальском королевстве, да к тому же у владетельного барона, супруга может быть только одна, а там вроде бы есть уже некая благородная Анюта, которая наверняка уже строит планы насчет их с Махом совместной жизни… Лишь после того, как Мах пригрозил открыть горшок и продемонстрировать слишком разговорчивому призраку холодный огонь, дед Пузырь обиженно надулся и замолчал.
        Мах, как его и учили, достал из сумки каменный шарик и бросил его на песок. И сразу же в двух шагах от рыцаря и девушки заклубилось туманное нечто…
        Часть четвертая
        ТАЙНА КРЫЛАТОГО КЛАНА
        - Мах, ну наконец-то! - воскликнул барон Рудаль, едва рыцарь появился в гранитной комнате, и тут же пожаловался: - Плохи наши дела. Дворец Палуча едва держится. Вся надежда только на холодный огонь, а тебя нет и нет… Надеюсь, ты его нашел?
        Кроме барона Рудаля, в гранитной комнате никого не было.
        - Нашел, - обнадежил барона Мах, подавая руку выходящей из Врат Луле.
        За время отсутствия Маха комната нисколько не изменилась, в гранитном монолите по-прежнему не было ни трещинки, но даже здесь, в помещении, надежно укрытом магией, ощущался запах гари.
        - Да ты не один! - насторожился Рудаль. - А эта девушка, часом, не оборотень? Может, и сам ты не Мах, а какой-нибудь безликий в его облике?.. А ну, стоять!
        С левой руки Рудаля сорвались два искрящихся мячика небесно-голубого цвета и замерли в трех вершках от лиц Маха и Лулы.
        - Рудаль, не сходи с ума! - возмутился Мах. - Эта девушка помогла мне добыть холодный огонь! Посуди сам: будь мы оборотнями, как бы нам удалось наполнить твой горшок? Да и зачем бы нам тогда проносить холодный огонь в этот мир?
        - Откуда я знаю, что там у тебя в горшке? - не уступал барон.
        - Сейчас я его открою, сам удостоверишься. - Мах потянулся к суме на поясе.
        - А ну, не двигаться! - приказал Рудаль. - Неизвестно еще, что там у тебя в суме, может, ты там заряженный арбалет прячешь. Давай ее сюда, я сам посмотрю.
        - Вот ведь… - раздраженно буркнул Мах, но все же протянул суму барону.
        - А ты молодец, Мах. Я, признаться, не ожидал, - улыбнулся барон, извлекая горшочек. - До краев наполнил! Да-а, в таком количестве холодный огонь мог бы в корне изменить положение дел. Безликие были бы обречены. Но увы, мой храбрый рыцарь, все твои хлопоты были напрасны - ведь огонь попал в мои руки, а наш клан, так уж получилось, этот холодный огонь на дух не выносит!
        - Нет… не может быть… - забормотал ошарашенный Мах. - Неужели ты?..
        - Именно! Я и есть мерзкий перевертыш! - расхохотался барон Рудаль.
        - Но если ты так боишься этого холодного огня, зачем же тогда рассказал о нем на военном совете, зачем предложил послать кого-нибудь на его поиски?
        - А ты не догадываешься?.. Болван! Я надеялся сам отправиться в свой мир, собрать там внушительный отряд оборотней и через месяц-другой ударить в спину нашим общим приятелям - Силике, Клоту, Палучу - и твоему папаше. Ты же со своей безрассудностью-смешал мне все карты: уговорил графа и баронов отправить за огнем тебя, и, как ни странно, преуспел в этом, казалось бы, безнадежном деле. Ты добыл холодный огонь, но тебе самую чуточку не повезло. Видишь ли, меня с утра томило какое-то очень нехорошее предчувствие насчет сегодняшнего дня, вот я и решил пересидеть неведомую напасть в гранитной комнате, благо она защищена наилучшим образом. И надо же такому случиться - именно сегодня возвращаешься ты с этим проклятым холодным огнем… Надеюсь, тебе все стало понятно? А теперь, когда ты так много знаешь…
        В следующее мгновенье Рудаль звонко щелкнул пальцами левой руки, и из огненных мячиков, искрящихся над головами Маха и Лулы, выскочила сеть, такая же голубая и искрящаяся. Но, несмотря на стремительность, с какой барон набросил волшебную сеть, накрыла она только бедняжку Лулу. Мах же, вновь прибегнув к помощи своего призрака, оказался за плечом Рудаля и, не раздумывая, сорвал с горшка крышку.
        На мгновение гранитная комната озарилась серым светом, тут же горшок вспыхнул ярко-зеленым пламенем и за две-три секунды сгорел дотла. Но даже мгновения хватило, чтобы обезвредить безликого. От серого света лицо барона Рудаля болезненно искривилось, а потом вдруг лопнуло, как мыльный пузырь. На его месте остались лишь две крохотные щелочки вместо глаз и одна большая дыра вместо рта.
        Мах приставил клинок к шее перевертыша, но в этом уже не было нужды: безликий даже не попытался скрыться. Его взор бесцельно блуждал по комнате, изо рта потянулась тонкая струйка слюны - словом, все признаки тихого помешательства были налицо.
        С исчезновением обличья барона Рудаля растаяла и сеть, стягивавшая Лулу. Девушка помогла Маху связать безликому руки.
        Толкая безумца перед собой, они покинули гранитную комнату.
        В пустом коридоре от гари было не продохнуть. Факелов под потолком, пожалуй, даже прибавилось, но из-за дымной пелены видимость была отвратительной. Молодые люди, недолго думая, двинулись вперед, надеясь вскоре встретить кого-нибудь из слуг Палуча. Пол под ногами непрерывно дрожал - на замок явно обрушивались удары чего-то большого и очень тяжелого.
        - А ну, стоять!
        Дорогу Маху заступил рыцарь в изрядно помятых доспехах и с обнаженным мечом в руке. За спиной его грозно возвышались четверо рослых копейщиков со щитами, на которых красовались гербы графа Палуча.
        - Ваша милость, бросил бы ты валять дурака, - чуть кривясь, попросил Мах. - Мне, знаешь ли, не до шуток! Неужели не видишь, что я конвоирую плененного безликого, опаснейшего лазутчика? Так что не стой на пути, а прикажи-ка своим людям проводить меня к кому-нибудь из рыцарей-магов.
        Но помятый рыцарь невозмутимо парировал:
        - Да, граф и бароны лазутчиков весьма опасаются, потому и приказали мне хватать всех, кто пойдет по этому коридору, а пропускать только тех, у кого будет специальный письменный пропуск, подписанный графом Палучем. У вас он есть?
        - Слово чести, граф и бароны очень ждут меня! - заверил Мах.
        - Та-ак, значит, пропуска у вас нет, - подытожил неколебимый страж и, обернувшись к копейщикам, коротко бросил: - Взять их!
        Прокляв про себя тупость рыцаря и высматривая за мощными спинами стражников тощую фигуру деда Пузыря, Мах уже взялся за меч, но тут вдруг вмешалась Лула. Она протянула «помятому» сложенный вчетверо лист бумаги и промурлыкала своим нежным голоском:
        - Доблестный рыцарь, не этот ли пропуск вам от нас нужен?
        Сделав знак стражникам повременить с атакой, рыцарь принял из рук Лулы бумагу, развернул, прочел и, судя по тому, как он вдруг вытянулся перед Махом, вполне удовлетворился прочитанным.
        - Извините, господин барон! - отчеканил он и учтиво вернул Луле листок. - Ранее я не имел чести быть с вами знакомым, поэтому и не признал. Куда прикажете вас проводить?
        - Я должен немедленно увидеть барона Верда! - распорядился Мах, сам весьма удивленный внезапной покладистостью рыцаря.
        - Гнеб, ты все слышал? Проводишь господина барона, его спутницу и пленника к господину барону Верду… Господин барон, будьте любезны последовать за этим стражником. - Помятый рыцарь указал на одного из копейщиков. - Он проводит вас, а я не смею вас больше задерживать! Честь имею!
        Мах едва дождался, когда они отойдут подальше от поста.
        - Что это за фокус с пропуском? Где ты его раздобыла? - накинулся он на девушку.
        - Тс-с, тише, стражник услышит, - испугалась Лула.
        - Во-первых, до него добрых пять шагов, - возразил Мах, - во-вторых, у него есть прямой приказ начальника и он обязан доставить нас к отцу. А в-третьих, даже если он и услышит что-то, все равно не посмеет ничего сделать с опоясанным мечом благородным рыцарем - не по чину ему. Так где ты разжилась этой полезной бумажкой?
        - Где, где! Будто сам не догадываешься, - усмехнулась девушка. - Пока ты вязал безликого, я пошарила у него в карманах, наткнулась на этот пропуск и решила, что он нам может пригодиться. Как видишь, пригодился.
        - Эх, Лула, Лула, как же тебе не стыдно обшаривать карманы несчастного безумца?..
        - Мах начал выговаривать с осуждающей миной, но под конец не выдержал и расхохотался.
        - Ах ты, лицемер недоделанный! - возмутилась Лула. - Стараешься помочь, а он…
        Но в чем он виноват, Маху посчастливилось не узнать: шедший впереди стражник остановился и, поклонившись Маху, молча указал на дверь, за которой, надо было понимать, обретался барон Верд.
        Верд чуть в обморок не упал, когда сын вдруг появился на пороге. Уже зная, что обитатели осажденного замка сделались за последние два месяца настороженными, недоверчивыми и подозрительными, Мах прямо с порога решительно заявил:
        - Отец, это я, твой Мах собственной персоной. А чтобы ты совсем не сомневался… вот, смотри. - И молодой барон, мгновенно переместившись из одного угла комнаты в противоположный, заключил старика в объятия.
        - Сынок! Вернулся!.. Радость-то какая!.. - запричитал растроганный отец.
        - Вот, отец, позволь тебе рекомендовать… Это Лула, - представил подружку Мах. - А это мой отец, барон Верд.
        Верд приветливо кивнул девушке. Смущенная Лула пропищала: «Здравствуйте», а Мах продолжил:
        - Не беспокойся, отец, она не оборотень. Она кураска. Вообще-то курасы, как и оборотни, способны менять обличья и превращаться в каких-то рептилий, но, как я понял, делают они это крайне редко, а многие за всю свою жизнь так ни разу не переживают ни одного превращения…
        - Я тоже очень рад видеть вас целым и невредимым, - донеслось откуда-то из угла покоев.
        Мах обернулся и только теперь заметил барона Силику.
        - Извините, Верд, - продолжал Силика, - я понимаю, как вы рады благополучному возвращению сына, но вы ведь сами прекрасно знаете, сколь незавидно наше положение. Дело - прежде всего, а радоваться будем потом… если это «потом» вообще наступит. Мах, от того, что вы ответите на мой вопрос, зависит судьба всего королевства. Вам удалось раздобыть холодный огонь?
        - Удалось, - криво улыбнулся Мах, - но…
        Однако его тихое «но» потонуло в восторженных криках баронов:
        - Я всегда верил, что у него получится! Молодец, сын! Я горжусь тобой! Ты - наш спаситель! Ты самый… самый!..
        - Мах, вы и впрямь лучший из лучших! Ну, теперь они у нас попляшут! Сейчас мы такой фейерверк учиним! Ух, как же мы их!..
        - Господа, вы не дослушали!! - Чтобы перекрыть радостные вопли, Маху пришлось прокричать это во всю мощь своих легких. Бароны замолчали, и Мах, понизив голос, объяснил: - Я вернулся с полным горшочком холодного огня, но уже в гранитной комнате, едва выйдя из Врат, столкнулся с бароном Рудалем…
        Мах поведал баронам, как он изобличил перевертыша, и продемонстрировал безумного безликого, который совсем недавно владел обличьем барона Рудаля.
        - Ну надо же! - в отчаянье воздел руки Силика. - Как же им удалось подменить Рудаля? Ведь он был с нами буквально с первого дня! Теперь понятно, почему этим уродам так поразительно везло. Лже-Рудаль наверняка сообщал им обо всех наших планах, потому-то они так быстро и почти без вреда для себя миновали наши ловушки. Сработали лишь те, которые мы установили, будучи уже в осаде, да и то только лишь потому, что у лже-Рудаля не было способа их предупредить - из осажденного замка отлучится не так-то просто… Хорошо еще, что его величество настоял на том, чтобы остаться с нами. Помнится, Рудаль настойчивее всех уговаривал его перебраться, пока не поздно, в убежище. Наверняка там уже была засада. Восславим же непреклонность короля Савокла… А насчет холодного огня мерзавец, выходит, не соврал. И впрямь чрезвычайно действенная штука: за какое-то мгновенье обезвредить безликого, да еще и мага!
        - Да-а, жаль, конечно, что огонь утрачен, - удрученно вздохнул барон Верд. - Что уж теперь поделаешь…
        - А может, мне стоит еще раз отправиться за холодным огнем? - предложил Мах.
        - Слишком поздно, - развел руками Силика. - Магическая защита замка едва держится, безликие ворвутся сюда если не сегодня, так завтра. К сожалению, мы обречены… Да вон, сам полюбуйся. Выгляни в окно, не бойся, это пока еще вполне безопасно.
        Мах глянул в окно и тут же отшатнулся. Глаза его округлились от ужаса. Пейзаж, окружающий замок графа Палуча, за два месяца изменился разительно. От скалистых гор не осталось и следа, теперь замок стоял не на горной вершине, а на равнине, да еще и в окружении огромной вражеской армии. Многочисленные катапульты каждую минуту посылали на замок целые тучи камней, благо боевого припаса хватало: кругом валялись обломки разрушенных гор. Правда, почти все камни разбивались о невидимый магический купол, но иногда безликим, тоже с помощью магии, удавалось проделать в нем брешь, так что часть камней достигала-таки цели, ударяя в толстые стены замка. От того он и сотрясался. Осажденные рыцари-маги быстро латали своими заклинаниями спасительный купол, но безликие тут же дырявили его в другом месте… Все это могло бы продолжаться бесконечно, если бы…
        В какой-то момент - и довольно скоро - магическому куполу предстояло превратиться в лоскутное покрывало, состоящее из одних магических заплаток. Защитные свойства такого купола будут уже не те, и первая же серьезная магическая атака безликих полностью его уничтожит.
        - Ночью я попробую сделать вылазку! - пообещал Мах. - Посмотрю, как у них обстоят дела с личной охраной.
        - Попробуй, попробуй, - согласился Силика. - Рубака ты знатный. Рискованно, конечно, но эти уроды точно не ждут от нас такой наглости. А с твоими способностями, глядишь, что-нибудь и получится… Ладно, вы оставайтесь - у вас наверняка есть о чем поговорить после долгой разлуки, - а я найду Палуча и Клота, обрадую их, что ты благополучно вернулся… Бывшего Рудаля я, если не возражаете, возьму с собой.

* * *
        Благородная Анюта ворвалась в комнату подобно маленькому, но чрезвычайно шустрому урагану. Мах даже рта раскрыть не успел, а рыжеволосое стихийное бедствие уже повисло на его шее и радостно защебетало, сопровождая монолог счастливым повизгиванием:
        - Дорогой, наконец-то ты вернулся! А у нас тут такое творится! Такое! То и дело в стены бьют камни! Просто ужас! Так страшно! Особенно по ночам, когда рядом нет крепкого мужского плеча! Я так по тебе соскучилась! Но сейчас все уже позади! Ты вернулся! Я так рада!! Так рада!!!

«Вот ведь принесла нелегкая!» - это вместе с растерянностью ясно читалось на физиономии Маха. Но Анюта в его лицо не вглядывалась, она осыпала своего жениха поцелуями.
        - А я, между прочим, предупреждал, - раздался из-за спины ехидный шепоток деда Пузыря. - Сколько я тебе талдычил: слушай старших, слушай старших. Но ты все по-своему норовишь! Теперь вот расхлебывай!
        - Здравствуй… Анюта… - прохрипел Мах, пытаясь осторожно отодрать от своей шеи чересчур темпераментную графскую дочку.
        - И это все?! «Здравствуй, Анюта» - и все?! - Она обиделась, отцепилась, и рыцарь смог наконец поставить ее на пол.
        В ту же секунду в него, как камни из катапульт, полетели упреки:
        - И это после двух месяцев разлуки! Той ночью ты был куда красноречивее! Или ты меня уже разлюбил? Что, уже не рад видеть? Не молчи, отвечай!
        - Рад, - буркнул Мах, старательно отводя взор от сверкающих яростью глаз кураски.
        Лула, только что весело и непринужденно рассказывавшая Верду о своем народе и бытовой магии курасов, теперь буквально кипела от гнева.
        - Ах ты, стерва наглая! - сквозь зубы прошипела она, медленно поднимаясь из кресла. - А ну, убери руки от моего мужчины!
        Анюта, только теперь заметившая кураску, быстренько смерила взглядом соперницу, после чего презрительно фыркнула, повернулась к Маху и небрежно полюбопытствовала:
        - Дорогой, а это что еще за пугало? И о чем оно… - Анюта подчеркнула это слово, - там лепечет?
        Столь откровенное пренебрежение переполнило чашу терпения Лулы, и она, не говоря лишних слов, с трясущимися от праведного гнева губами, бросилась на обидчицу. Если бы не ловкость Маха, сумевшего перехватить руки кураски в паре вершков от лица Анюты, последней вряд ли удалось бы избежать памятных царапин. Тут уж и аристократическая надменность Анюты бесследно испарилась. Быстро пересилив испуг, она снизошла до общения с кураской:
        - Дура! Припадочная! Психопатка!
        - Дрянь! Стерва! Потаскуха! - не осталась в долгу Лула, рвущаяся из рук Маха.
        Мах, желая всех примирить, робко попросил:
        - Девушки, не надо.
        - А ты заткнись! - в унисон рявкнули обе его подружки и продолжили диалог, но уже стараясь вовлечь в него и Маха.
        - Мах, что ты нашел в этой драной кошке? Чего это она тут бормочет, будто ты - ее мужчина?! Да ты только посмотри на нее: глупая, взбалмошная деревенщина! Злая, никаких манер! Чуть что, бросается глаза выцарапывать! Мах, ты сам подумай, разве такая сумасшедшая может быть баронессой?..
        - Сейчас же пусти!.. Вот, значит, как? Значит, тебя здесь подружка дожидалась? Что ж ты о ней в Вечнозеленом лесу ни разу не вспомнил? Значит, эта выдра - твоя невеста?..
        - Отец, сделай что-нибудь! Помоги! - взмолился Мах.
        - Еще чего… - отмахнулся Верд, поспешно пересаживаясь подальше от разъяренных девиц. - Сам, сынок, сам разбирайся. А я стар уже, мне такие потрясения ни к чему.
        - Да отпусти же! Мне больно!.. - неистовствовала Лула.
        - Не отпускай ее, дорогой, поделом ей! - злорадствовала Анюта. - В другой раз будет вести себя тише. А то бросается на людей со своими когтищами!..
        - Мах, кто тебе дороже? Я или она?! А ну, отпусти меня!
        - Сперва пообещай, что не будешь царапаться, - попросил Мах.
        - Что-о?! Он еще и условия ставит! - взъярилась кураска. - Отпусти, тебе говорят!
        - Размечталась! Ха!.. Держи, держи ее, дорогой! - подбадривала графская дочка.
        - Мах, ты кого слушаешь?! Если любишь меня, сию же секунду отпусти мои руки, - продолжала бесноваться Лула.
        - При чем здесь моя любовь? Если я их отпущу, ты тут же начнешь царапаться, - пробормотал Мах и с надеждой в голосе попросил: - Пообещай, что не будешь, и я тут же тебя отпущу.
        - Значит, там, в лесу, ты меня обманул, а на самом деле не любишь?!
        - Наконец-то дошло! - поспешила добить соперницу благородная Анюта. - Меня он любит, милочка, меня и больше никого! Заруби это себе на носу! А ты - всего лишь мимолетное увлечение! Сама подумай, какая из тебя баронесса, с твоими-то манерами? Только не надо трагедию разыгрывать. Небось сама Маха окрутила, а теперь строит тут из себя несчастную жертву…
        От убийственной логики графской дочки Лула вдруг впала в какое-то странное оцепенение, она даже перестала вырываться из крепких рук рыцаря. Вместо этого она застыла на месте, распрямив спину, расправив плечи и гордо вскинув голову. Простояв так без малейшего движения секунд пять, она начала медленно разводить руки в стороны. Мах по-прежнему крепко сжимал ее запястья и попытался было помешать, но, несмотря на его недюжинную силу, он не смог даже на секунду замедлить плавное движение хрупких рук девушки - в них откуда-то влилась исполинская мощь! Разведя руки на ширину плеч, Лула резко ими тряхнула, и ладони Маха сорвались с ее запястий.
        Почувствовав неладное, Анюта истошно завизжала, Лула же стремительно сорвалась с места… Но прыгнула она не на перепуганную соперницу, а в открытое окно.
        Пару секунд Мах, Анюта и Верд пребывали в оцепенении, но едва к ним вернулась способность двигаться, они, подстегиваемые самыми нехорошими предчувствиями, со всех ног бросились к окну. Шутка сказать, комната Верда располагалась аж на четвертом этаже замка.
        В отличие от оборотней курасы довольно редко меняют обличья, а некоторые за всю жизнь не переживают ни единого перевоплощения. И не потому, что курасы не хотят превращаться или им это не нравится, дело в том, что они не могут при этом владеть собой. У курасов перемена обличья совершается неожиданно для них самих. Раз - и вместо маленького кураса, доброжелательного и умного, он уже огромный ящер, злобный и тупой.
        Когда у Лулы лопнуло терпение, с ней это и случилось. Поэтому, когда Верд, Мах и благородная Анюта выглянули в окно, изломанного тела Лулы под стенами замка они, к счастью, не обнаружили. Зато они увидели огромную грязно-серую драконицу, которая с удивленным выражением на клыкастой морде спокойно парила этажом ниже. Драконица тоже заметила высунувшихся из окна людей и, радостно пискнув, замолотила крыльями, быстро набирая высоту. К счастью, все трое успели отскочить, и зубастая пасть, звонко клацнувшая в оконном проеме, не причинила им никакого вреда. Разочарованно взревев, драконица попыталась было просунуть голову в окно и продолжить охоту, благо гибкая полуторасаженная шея вполне это позволяла. Но тут в ее бронированное брюхо вдруг ударил здоровенный обломок скалы, влетевший в очередную брешь защитного купола. Камень был уже на излете и особого вреда драконице не причинил, но разъярил изрядно. Обиженно взвыв, она ловко развернулась в воздухе и полетела на катапульты.
        - Не-ет! Стой! Вернись! - закричал вслед драконице Верд, в отчаянии заламывая руки.
        - Отец, в чем дело? - забеспокоился Мах.
        - Она сейчас разнесет наш купол! - сдавленным от волнения голосом пояснил старый барон.
        - А разве купол не отбросит ее, как отбрасывает камни? - спросила Анюта и, не дожидаясь ответа, продолжила - Сейчас ка-ак врежется лбом! Бедная девочка, мне ее даже жалко - у нее наверняка вскочит на лбу огромная шишка. И она станет драконом-единорогом.
        Когда говорливая барышня наконец замолчала, старый барон объяснил:
        - Она не камень, она дракон. А драконы к магии мало чувствительны. Заклинаний, из которых сплетен наш купол, она даже не заметит. Вот, смотрите! Что я вам говорил!
        И вправду: драконица без усилий преодолела магический барьер.
        - Видите, какая огромная дырища осталась после нее. Такую нам уже вряд ли удастся залатать. Теперь купол развалится. О-о, это конец!
        За пределами купола на драконицу обрушился целый град камней. Ни на мгновенье не переставая реветь от боли и обиды, Лула обрушила свое бронированное тело на дюжину стоящих рядком катапульт и начала с остервенением крушить все вокруг, сея в стане врага ужас и панику. Но бывалые рубаки, у которых за плечами был опыт десятилетней междоусобицы, довольно быстро оправились от потрясения и попотчевали драконицу настоящим дождем из стрел. Пришлось Луле бросить недоломанные катапульты и отступить.
        А между тем от дыры, оставленной драконицей, по магическому куполу во все стороны поползли трещины, и он, как и предсказывал барон Верд, начал разваливаться.
        Лула поднялась на высоту, где стрелы не могли ее достать, и начала кружить над армией безликих, время от времени испуская скрипучие крики.
        Вдруг из вражеского лагеря в сторону драконицы потянулось что-то вроде голубоватого смерча.
        - Зачем это им? Вот ведь злобные твари! - вновь забеспокоился барон Верд.
        Беспокойство отца передалось и сыну.
        - Что это? - спросил Мах.
        - «Драконий смерч». Единственная волшба, против которой дракон бессилен, - пояснил Верд.
        - Что, этот смерч ее убьет? - с едва скрываемым злорадством полюбопытствовала Анюта.
        - Ну что ты! Дракона нельзя убить магией. «Драконий смерч» - это ловушка, он как бы завораживает дракона. Когда смерч поднимется достаточно высоко, наша драконица сама влетит в его воронку и будет оставаться там до тех пор, пока безликие не снимут заклятье. Положение у нее будет как у собаки на цепи… О Создатель, а ведь эту «цепь» можно подтянуть! Похоже, они хотят с помощью смерча заставить ее снизиться, а потом - в упор расстрелять из катапульт и арбалетов!
        - Смотрите, смотрите, что она вытворяет! - восторженно заверещала Анюта, упоенная разворачивающимся в небе представлением. - Похоже, птичка уже у них в силке.
        - Ничего не понимаю… - развел руками барон Верд. - На таком расстоянии смерч вряд ли способен ее заарканить. Не иначе она сама что-то задумала.
        Между тем серая драконица стремительно снижалась, причем на сей раз не к катапультам. Она летела в ту часть лагеря, откуда поднимался смерч. Саженях в десяти от земли она резко замедлила полет; голубой смерч к этому времени вырос саженей до пяти. Похоже было, что драконица поначалу намеревалась опуститься на землю шагах в тридцати левее смерча, но, поравнявшись с ним, резко сменила направление и, как и предсказывал барон Верд, покорно направилась к его воронке. Но прежде чем влететь в нее, Лула вдруг изогнула шею, широко распахнула пасть и исторгла в сторону вражеского лагеря мощную струю огня. Точно такого же, как она сама, грязно-серого цвета!
        Вот так, совершенно неожиданно, Маху открылась тайна древнего заклинания Крылатого клана курасов.
        В том, что это тот самый огонь, Мах с Вердом убедились уже через несколько мгновений: «Драконий смерч», сотканный магией безликих, начал таять буквально на глазах. Драконица вынырнула из полурастаявшей воронки, победоносно взревела и лихо взмыла в поднебесье.
        Между тем во вражьем лагере началась самая настоящая паника. Рыцари и солдаты, на глазах у которых начальники-бароны вдруг стали превращаться в жутких уродов, бросали знамена и со всех ног улепетывали во все стороны, прочь от стен неприступного замка.
        К этому времени магический купол совершенно исчез. В замке Палуча запели боевые трубы, и из ворот четким строем вышел отряд графских стражников, в котором было едва двести человек - жалкая горстка по сравнению с многотысячной осаждающей армией. И все-таки отряд развернул знамена и ринулся на врага. Но никакого боя не получилось: обезглавленное неприятельское войско не оказало людям графа никакого сопротивления. Рыцари и солдаты сами склоняли знамена, выдавали лишившихся ума безликих и толпами сдавались на милость победителей. А через несколько часов с радостью присягали на верность настоящему королю Савоклу.
        Когда рядовые воины своими глазами увидели, кто ими командовал, им не пришлось объяснять, кто сейчас занимает трон. И рыцари, и солдаты поклялись завтра же выступить со своим законным королем против безликого узурпатора.
        Свечерело. Вокруг замка графа Палуча по-прежнему стоял лагерь, но теперь там отдыхали уже воины короля. А грозная пятитысячная армия безликих в одночасье исчезла без следа.
        Сладкий утренний сон Маха был безжалостно прерван оглушительными воплями:
        - Ау-у! Мах! Подъе-ом!
        Мах продрал глаза, сел на кровати и тревожно огляделся. Солнце еще не взошло, и в комнате царил предрассветный полумрак.
        - Ну и здоров же ты дрыхнуть, дружище! - как обычно, откуда-то из-за спины проворчал дед Пузырь. Через секунду призрак сделался видимым, пристроился в ближайшем к кровати кресле и как ни в чем не бывало продолжил: - Я тут уже минут двадцать надрываюсь, а ты - хоть бы хны. Сопишь себе в две дырочки и улыбаешься.
        - А-а, это опять ты, - удрученно выговорил Мах и, обреченно закатив глаза, снова повалился на подушку.
        - Конечно, я! Кому еще, кроме меня, заботливого, ты нужен?
        - Что там еще у тебя стряслось? - досадливо поморщился рыцарь.
        - Во-первых, не у меня. Я ведь призрак, и чтобы потревожить мой покой…
        - Пузырь, говори короче! - раздраженно перебил Мах.
        Дед Пузырь сделал вид, что не услышал окрика, и продолжал так же спокойно:
        - Ну а во-вторых… С чего ты взял, будто что-то непременно должно стрястись?
        - Хочешь сказать, что ты меня просто так, от нечего делать разбудил?! - взорвался Мах. - Соскучился, захотелось с кем-нибудь поболтать, а тут я тебе под руку подвернулся, лежу себе без дела, похрапываю, да? Вот ты и решил: хорошего помаленьку, давай-ка, дружище Мах, просыпайся и начинай меня развлекать! Так, что ли?
        - Вот она, людская-то благодарность! - обиделся дед Пузырь. - Как ты мог подумать такое обо мне - самом преданном, заботливом, добром и отзывчивом? Разве я тебе дал хоть один повод усомниться в моей исключительной полезности? А сколько раз моя расторопность спасала тебе жизнь? О-о, черная людская неблагодарность!
        - Ладно, ладно, прости, я немного погорячился, - пошел на попятную Мах. - Но и ты, согласись, тоже хорош: будишь человека среди ночи…
        - Да через полчаса солнце взойдет! - возразил призрак.
        - Вот именно! Грубо вырываешь меня из сладостного утреннего сна, а потом заявляешь, что ничего такого-этакого не стряслось.
        - Пока не стряслось, - поправил призрак. - Видишь ли, Мах, у меня плохое предчувствие. В замке назревает что-то нехорошее, причем нехорошее именно для тебя. Так что лучше бы тебе побыстрее умыться, одеться и меч пристегнуть.
        - Так бы сразу и сказал, - пропыхтел Мах, подымаясь с кровати. А направляясь в ванную, он вдруг добавил: - С некоторых пор я, знаешь ли, научился доверять твоим предчувствиям.
        - Наконец-то! Давно пора, - расплылся в улыбке польщенный дед Пузырь.
        - Предчувствие - штука серьезная. Раз уж оно появилось, значит, что-то непременно…
        - Дальнейшие рассуждения рыцаря заглушил плеск воды.
        Минут через двадцать в комнату Маха буквально влетел граф Палуч, чрезвычайно чем-то озабоченный. Мах же как раз собирался приступить к завтраку, любезно доставленному в его апартаменты парой минут ранее. Не удостоив молодого человека даже приветствием, граф с порога обрушил на него целый поток упреков, причем весьма оскорбительных:
        - Ах ты, свинья неблагодарная! Я-то к тебе со всей душой! Приютил в своем доме, накормил, напоил, спать уложил, а ты вместо благодарности вознамерился подлыми выходками своего чудовища дочку мою ненаглядную жизни лишить! Хорошо, что я как раз проходил мимо ее комнаты и решил проведать мое сокровище! Вовремя подоспел! Едва успел стащить ее с подоконника! Еще бы мгновенье - и она рухнула бы головою вниз на острые камни!
        - Граф, уверяю вас, тут какая-то ошибка, - спокойно возразил Мах. - Или недоразумение. Я со вчерашнего вечера не выходил из этой вот комнаты. И… гм… не встречался этой ночью с вашей дочерью.
        - Ты меня за полного-то болвана не держи! - взъярился Палуч. - Я все знаю! Разумеется, ты не виделся с нею этой ночью, зато натравил на мою бедную девочку свою злобную подружку, что до сих пор в обличье дракона кружит над моим замком! Думаешь, ты умнее всех? Ну так я с тебя спесь-то сейчас собью!
        - Ваша светлость, объясните же толком, что стряслось? - попросил Мах, начиная терять терпение. - Заверяю вас, я ко всему, о чем вы тут говорите, не имею ни малейшего касательства.
        - Что-о? Значит, касательства не имеешь?! - не унимался граф. - Издеваться надо мной вздумал, сосунок?! Э-эй, стража, а ну, взять этого наглеца!
        Но Мах, предупрежденный призраком, был начеку. Как ни проворны были стражники графа, они смогли только опрокинуть поднос с нетронутым завтраком. Призрачный же воин оказался им не по зубам. Через мгновенье Мах уже стоял в шаге от Палуча и щекотал мечом беззащитное горло графа. Молодой рыцарь холодно улыбнулся нелюбезному хозяину и сказал:
        - Если хоть рукой двинете или губами пошевелите, граф, вам не жить! Это, кстати, касается и ваших людей. Я стою к ним спиной, и это может вдохновить их на безрассудные выходки; так вот, должен предупредить, что мой призрак внимательно следит за ними, и, если он заметит что-то подозрительное, вам, граф, не поздоровится Все ясно?!
        Палуч утвердительно мигнул.
        - Вот и хорошо. Не знаю уж, что вам там взбрело в голову, но я уверяю, к кошмарам вашей дочери я не имею ни малейшего отношения. Поэтому, господин старый сумасброд, вы мне сейчас спокойно обо всем расскажете… Говорите же, я слушаю.
        Граф не рискнул ослушаться:
        - Анюта спокойно спала, видела чудесные, беззаботные сны. И вдруг в ее сон грубо ворвалась твоя подружка в обличье дракона…
        - То есть как это «ворвалась»? - перебил Мах. - Что за бред!
        - Так ведь я же сказал: в обличье дракона! - со значением сказал Палуч. - Или ты ни разу не слышал, что драконы могут проникать в людские сны?
        - Впервые слышу, - честно признался Мах. - Продолжайте.
        Граф поспешил подчиниться:
        - Вообще-то они… драконы то есть… проделывают такие фокусы довольно редко. Но твоя подружка, по всей видимости, не забыла вчерашнюю стычку с Анютой и даже в драконьем облике по-прежнему ненавидит мою бедную дочурку… Она ворвалась в ее сон и, страшно клацая огромными своими зубищами, стала кидаться на Анюту. Спокойный сон, понятно, тут же превратился в кошмар. Но от такого - наведенного извне - кошмара человек без посторонней помощи пробудиться не может. Спасаясь от разъяренной драконицы, Анюта стала метаться по комнате и наконец вскочила на подоконник. Но тут, слава Создателю, подоспел я и с помощью простенького заклинания вырвал ее из мира грез.
        - Удивительная история! Согласен, ваша светлость, такого и заклятому врагу не пожелаешь. Я искренне вам сочувствую, - сказал Мах, но меч от горла графа не убрал. - Однако никак не возьму в толк, я-то тут при чем? С чего это вдруг вы накинулись на меня с утра пораньше?
        - Как «с чего это вдруг»?! - вновь вскинулся Палуч. - А кто эту злобную тварь в наш мир притащил? Не ты ли? Ну, значит, ты за нее и в ответе!.. Слушай, Мах, твоя подружка едва не убила мою дочь! Делай что хочешь, но избавь меня и мой замок от злобной драконицы.
        - Вчера, когда Лула помогла одолеть безликих, вы, насколько я помню, души в ней не чаяли, нахвалиться не могли и даже приказали своему живописцу включить серого дракона в свой герб, - напомнил рыцарь.
        - Я по-прежнему преклоняюсь перед вчерашним подвигом твоей подруги, - заявил Палуч и тут же добавил: - Но, Мах, я слишком люблю свою Анюту, чтобы приносить ее в жертву драконице, пусть даже и героической!
        Тут дверь резко распахнулась, и в комнату вошел его величество король Савокл, сопровождаемый Вердом, Клотом и Силикой.
        - Эй, господа, что тут у вас происходит? - сразу же полюбопытствовал король. Разглядев, что Мах держит меч у горла графа, он нахмурился и приказал: - Сейчас же меч в ножны, барон!
        - Сынок, что это на тебя нашло? - с тревогой в голосе спросил Верд.
        - Я лишь защищался, - объяснил Мах, убирая меч.
        - Палуч, с тобой все в порядке? - бросился к другу барон Клот и, лишь удостоверившись, что граф цел и невредим, обернулся к молодому рыцарю и прошипел сквозь зубы: - Ты мне за это ответишь!
        - Когда угодно и где угодно, - ответил Мах, гордо вскинув голову. - Надеюсь, на сей раз никто не применит магию, чтобы уберечь ваше брюхо от моего меча!
        - Что-о! - взвыл мгновенно побагровевший Клот.
        - Клот, не смей орать на моего сына! - вмешался Верд.
        Клот с Палучем молниеносно обнажили свои клинки, то же самое не менее проворно проделали и Мах с Вердом.
        Еще секунда - и начнут рубиться!
        - А ну-ка прекратите! - поторопился приказать Савокл. - Неужели все это время нас сплачивало лишь противостояние безликим? А стоило угрозе миновать - и мы уже на пороге новой междоусобицы?! Граф Палуч, барон Мах, немедленно объяснитесь!
        Приказы монарха не обсуждаются, а исполняются. И графу, и баронам поневоле пришлось отложить выяснение отношений, а Мах с Палучем, перебивая друг друга, стали торопливо излагать события сегодняшнего утра. Вот так, вместе, они минут за десять объяснили всем причину стычки.
        - М-м… да-а, ситуация, - подытожил король и тут же поинтересовался: - Мах, а долго твоя подруга намеревается пробыть в драконьей шкуре?
        - Понятия не имею, - признался Мах. - Ведь курасы - не оборотни и не умеют превращаться по своей воле.
        - Хочешь сказать, что она может остаться в таком виде до конца дней своих? - ужаснулся граф. - Но что же тогда будет с моей Анютой?!
        - Граф, опять вы за свое! - одернул Палуча Савокл. - Прошу вас, не начинайте все заново. Мы не оставим вас в беде и обязательно что-нибудь придумаем… Господа, может, у кого-то уже есть какие-нибудь мысли? Не стесняйтесь, говорите.
        - С вашего позволения, господа… - На призыв короля откликнулся до сих пор молчавший барон Силика. - Это всего лишь предположение, но в нашем положении, насколько я понимаю, выбирать не приходится…
        - Не тяните, барон, переходите к делу, - поторопил Савокл.
        Силика покорно поклонился королю и продолжил:
        - Что, если Мах поговорит с драконицей? Ведь Лула явно к нему неравнодушна. Не исключено, что звук его голоса поможет ей вернуться к людскому обличью.
        - Да не сходите вы с ума, барон! - возмутился Верд. - Она попросту сожрет моего сына - и дело с концом! Тогда, в первые минуты после перевоплощения, она увидела Маха в окне и чуть голову ему не оттяпала.
        - Во-первых, - продолжал настаивать Силика, - в тот момент драконица была взбешена стычкой с Анютой. Теперь же она полетала, отвела душу и наверняка успокоилась. Разумеется, мы ее сперва до отвала накормим, а потом уж и Маха пустим. Во-вторых, во время нападения драконицы Мах не проронил ни слова, а тут он начнет с ней говорить, погладит ее, может, даже поцелует!
        - Что-о?! Целовать этакое страшилище?! - вскинулся Мах.
        - Бред! - поддержал сына Верд.
        - А по-моему, план просто великолепный, - сказал Клот не без некоторого ехидства.
        - Вообразите, господа: вот целует он зубастую образину - и в его объятьях уже ослепительная красотка! Как это, право, романтично!
        - Тогда иди и сам целуй! - стоял за сына Верд.
        - Я бы с радостью, - осклабился Клот, - только вот драконица - девушка разборчивая и уже по уши влюблена в твоего сыночка!
        - Вообще-то попробовать можно… - как бы про себя молвил король.
        - Мах, подумай о моей маленькой беззащитной дочке, - попросил Палуч. - Какой-никакой, а все-таки шанс!
        - Решать тебе, Мах, - подытожил Савокл. - Ну как, рискнешь? На случай беды при тебе есть твой славный призрак, он ведь уже не раз тебя из разных передряг вытаскивал.
        - Ну что, Пузырь, попробуем? - пробормотал Мах себе под нос.
        - Надо же, ты меняешься прямо на глазах! Впервые соизволил сперва со мной посоветоваться, а уж потом соваться в очередную неприятность, - не замедлил отозваться призрак. - Увы, дружок, вынужден тебя разочаровать. В этом деле я тебе не помощник. Поливая безликих холодным огнем, драконица и сама в нем перемазалась. А ты знаешь, как этот огонь действует на меня. Если ты подойдешь к ней на десять шагов, я еще смогу вмешаться, но если ближе… И все же я думаю, тебе стоит попытаться. Ставка здесь - твоя честь, честь призрачного воина! Ты привел в наш мир Лулу, значит, тебе и заботиться о ней! Впрочем, как только что сказал король, решать тебе.
        - Пузырь, а что твое хваленое предчувствие? - ухватился рыцарь за последнюю соломинку.
        - Молчит проклятое. - Соломинка с хрустом обломилась.
        - Мах, так что ты решил? - поторопил Савокл.
        - Ладно, будь по-вашему. Я согласен, - невесело улыбнулся Мах.
        - Эх, сынок, сынок, - всплеснул руками Верд, - себя не жалеешь, так хоть бы старика отца пожалел!
        - Вот и славно, - оживился Клот. - Верд, хватит слезу точить, ничего с твоим Махом не случится. А если что-то вдруг пойдет не так, парень с помощью своего призрака задаст деру от драконицы… А вы, господа, готовы поиграть в колдунов на лужайке перед замком? Конечно, в гранитной комнате колдовать было бы куда сподручней, но, боюсь, для «Драконьего смерча» свежий воздух предпочтительнее.
        - Хватит кривляться, Клот, - одернул король не в меру развеселившегося барона. - Господа, прошу вас следовать за мной.
        Уже через два часа удерживаемая воронкой смерча драконица благополучно опустилась на лужайку перед замком, в сотне шагов от рыцарей-магов. Они точно рассчитали, куда приземлять чудище, и слуги, пока маги гоняли по небу летающую ящерку, притащили туда добрую дюжину свежайших бычьих туш.
        До самого последнего момента Мах надеялся, что у магов ничего не выйдет, что смерч, сотканный их колдовством, вдруг рассеется и освободившаяся драконица улетит в поднебесье, но ему не повезло. Маги наилучшим образом управились со своей частью безумной затеи, и теперь настал его черед действовать.
        Мах помедлил еще полчаса, дожидаясь, когда могучий ящер насытится, и с бесстрашной улыбкой на лице, но на ватных ногах, пошел на свидание.
        - Здравствуй, милая. Надеюсь, ты меня еще помнишь, - срывающимся от волнения голосом поприветствовал он Лулу за двадцать шагов.
        Но чуткая драконица, похоже, услышала рыцаря. Она отвернулась от бычьей туши, с которой последние пару минут лениво слизывала кровь, с явным интересом посмотрела в сторону смельчака. Вдруг, оскалив окровавленную пасть, Лула взревела и рванулась к нему. К счастью для Маха, он еще не переступил границу смерча, и порыв драконицы кончился ничем.
        Мах, ошарашенный таким приемом, замер как вкопанный.
        - Не робей, Мах, я рядом, - обнадежил дед Пузырь. - Ну где же твоя отвага! Мы уже почти у цели!
        - Ага, это сейчас ты рядом, а через пять шагов я окажусь с этой милашкой один на один, - ответил рыцарь, едва шевеля непослушными губами. - Посмотри, как она облизнулась! А что, если ей вздумается меня укусить? Если такая тяпнет, никакой лекарь не поможет!
        - Да брось ты, сыта она, - заверил призрак своего подопечного. - Ведь десять с половиной здоровенных быков слопала! И как только в нее все это влезло?
        - Как же, сыта… Чего ж она тогда так на меня смотрит?.. Ты же видел, как она на меня кинулась!
        - Может, она тебя уже вспомнила? - предположил призрак. - Обрадовалась, вот и кинулась тебе навстречу. Смотри, как добродушно она виляет хвостиком. Представь, что перед тобой просто большая добрая собачка, и - вперед!
        Драконица, словно подтверждая слова деда Пузыря, обиженно взревела, явно недовольная тем, что рыцарь так долго мешкает.
        - Ты мне зубы-то не заговаривай! - возмутился Мах. - Какая еще собачка! Это драконица, здоровенная и весьма зубастая. Драконы - создания своенравные и свободолюбивые, характером они напоминают скорее кошек, нежели собак. А у кошек, между прочим, такие вот движения хвостом - верный признак ярости!
        - Все! Лопнуло мое терпенье! - рассердился призрак. - Если ты со страху в штаны наложил, так и скажи! Разворачивайся и пошли отсюда!
        - Ах так! - От негодования у Маха даже дыхание перехватило. - Да как ты!.. Думаешь, я смерти боюсь! Да пошел ты!..
        Призрачный воин крепко зажмурился, чтобы не видеть воплощенного кошмара, и рванул к драконице с такой прытью, что в ушах засвистело.
        - Мах! С ума сошел! Не так быст… - донеслись было из-за спины испуганные крики деда Пузыря, но вдруг оборвались.
        Обиженный Мах понесся напропалую. Даже переступив границу смерча и явственно это почувствовав, он продолжал бежать, пока наконец не врезался во что-то большое и очень твердое. Он отлетел, упал на спину и замер, не решаясь открыть глаза.
        Драконица рассерженно взревела и клацнула страшными зубищами в двух вершках от макушки злосчастного рыцаря. На Маха вдруг повеяло холодом, он буквально вжался в землю и затараторил:
        - Лула, это я, твой Мах! Я очень тебя люблю! Тебя, тебя, одну лишь тебя! Очень люблю, просто жить без тебя не могу! Лулочка, миленькая, девочка моя драгоценная, не кушай меня, пожалуйста! Я очень невку-у-у-у-у!..
        - Ах, так ты еще и издеваешься! - Маленькая, но крепкая ладошка отвесила Маху звонкую пощечину.
        Мах, никак не ожидавшей такого, проворно распахнул глаза и увидел склонившуюся над ним Лулу. От обличья грозной драконицы даже следа не осталось.
        - Ну, чего смотришь? Еще хочешь? - Девушка замахнулась, явно намереваясь огулять Маха и по второй щеке.
        - Да нет, зачем же… Не надо меня бить. Если тебя раздражает мой взгляд, я отвернусь. - И он отвернулся так поспешно, что у него даже позвонки хрустнули.
        Лула, несколько разочарованная такой покладистостью рыцаря, опустила руку и, наскоро оглядевшись, засыпала Маха вопросами:
        - Эй, а что вообще происходит? Где это мы? И как мы здесь очутились? Куда подевалась комната твоего отца? А куда ты спрятал свою рыжую стерву?
        - Что, совсем нечего не помнишь? - посочувствовал девушке Мах.
        - Нет уж, дудки! Все я прекрасно помню! - возмутилась кураска. - Я твою подлую измену по гроб жизни не забуду! Ну надо же: я ему поверила, полюбила его - всем сердцем! - а он меня променял на какую-то куклу размалеванную!
        - Лула, милая…
        - Не смей называть меня милой, грязный кобель! - гневно перебила недавняя драконица.
        - Но, Лула, у нас с Анютой было всего-то один раз. И я ведь тогда даже не подозревал о твоем существовании, - смущенно пролепетал Мах.
        - Нашел оправдание! Лучше молчи, все равно не прощу! - приговорила кураска. - Ну-ка немедленно объясняй, почему ты валяешься на земле и каким это образом я очутилась за стенами замка?
        - Как скажешь. Только постарайся не раздражаться. - Мах не спеша поднялся на ноги и отряхнулся.
        - Да не тяни ты!
        - Вчера ты обернулась драконом, - огорошил девушку Мах. - В этом обличье ты начала изрыгать холодный огонь и таким образом обезвредила осаждавших замок безликих. А потом, уже ночью, ты до полусмерти напугала бедняжку Анюту.
        Лула была так ошеломлена новостями, что даже не придралась к «бедняжке», а Мах спокойно подытожил:
        - Одним словом, погуляла на славу. И вот всего минут пять назад ты вновь стала прежней милашкой Лулой.
        - Не может быть… - пробормотала потрясенная девушка.
        - Мне не веришь, так спроси остальных. Вон они подходят.
        Когда граф, бароны, да еще и король слово в слово подтвердили рассказ Маха и даже дополнили их кое-какими подробностями, Лула вынуждена была поверить, что почти сутки пребывала в обличье драконицы. Нельзя сказать, что все это сильно ее опечалило.
        - Так вот, значит, о чем пытался мне рассказать дед перед смертью, - задумчиво пробормотала Лула. - Выходит, легенда не врет и нескольким детям Крылатого клана и вправду удалось спастись. А я, похоже, прямой потомок кого-то из этих счастливчиков… Теперь понятно, почему маги Крылатого клана не раскрыли другим курасам секрет сводящего с ума заклинания. Наверное, никакого такого заклинания в их арсенале попросту не было. Тогда, в сражении с превосходящими силами оборотней, курасам Крылатого клана попросту повезло. Кто-то из них вдруг сменил обличье и, сделавшись драконом, стал отбиваться от врагов. В какой-то момент он изрыгнул пламя, и тут выяснилось, что серый огонь может свести оборотней с ума. Все оборотни, бившиеся тогда против курасов, лишились рассудка, и никто из них потом не смог рассказать, как все было на самом деле. А маги Крылатого клана, понимая, что обличье курасы меняют редко и не по своей воле, решили схитрить и, дабы удержать в страхе и повиновении грозных оборотней, придумали сказку о сводящем с ума заклинании. Это была бравада с начала и до конца, но удалась она на славу: Крылатый
клан целых шесть столетий держал в страхе и трепете весь мир.
        Убедившись, что с Лулой все в порядке и оборачиваться драконом в ближайшее время она не собирается, король приказал трубить сбор своей армии.
        Палуч, Клот, Силика и Верд окропили щиты королевских воинов холодным огнем, благо после драконицы его осталось предостаточно, и через пару часов король во главе пятитысячного войска отправился освобождать свой дворец от узурпатора.
        За месяцы, проведенные во дворце графа, опытные маги многому научили Савокла, и в его магическом арсенале уже имелось два-три мощнейших боевых заклинания. Конечно, это не шло ни в какое сравнение с могуществом, подобающим королю, но теперь, когда войско могло не опасаться безликих, Савоклу для возвращения себе трона с лихвой хватало и этой малости. К тому же вместе с молодым королем выступили Клот с Силикой, чьи баронства располагались близ Туманного Града. Словом, в успехе похода сомнений ни У кого не было.
        Граф Палуч вынужден был остаться дома: после долгой осады его замок нуждался в основательном ремонте, а доверить такое дело кому-то еще он не мог. Земли же Верда располагались совсем в другой части королевства, далеко от королевского дворца. А поскольку войско вполне могло обойтись без него, он с позволения короля отправился в свое баронство. Мах простился с отцом, но уже через четверть часа получил от короля приказ сопровождать барона Верда до замка и вместе с невестой отправился следом за отцом.
        Невестой Маха была, конечно же, Лула. Разумеется, гордая кураска простила ветреного рыцаря далеко не сразу: она дулась на него добрых полчаса. Ну а потом как-то так получилось, что они поцеловались и… Таким вот образом Маха простили куда раньше, чем грозились. Что же касается благородной Анюты, то на нее так подействовал ночной кошмар, что она не решилась даже выйти попрощаться с Махом.
        Грозные тучи Тяжелых Времен, гулявшие последние десять лет над Великостальским королевством, стали потихоньку рассеиваться.
        Эпилог
        Даже верхом на резвых конях графа Палуча дорога до замка растянулась на добрые полдня. Лишь под вечер барон
        Верд в сопровождении сына и будущей невестки ступил наконец на свои земли.
        - Отец, в подвале замка гнездятся вампиры, - предупредил Мах. - Так что отправляться туда на ночь глядя дело, по-моему, небезопасное. Может, лучше нам переночевать в одной из деревень, а уж на рассвете…
        - Не тревожься, мой мальчик, - беззаботно отмахнулся Верд. - Поверь, я знаю, что делаю.
        Еще через час они благополучно добрались до стен родного замка. Несмотря на протесты сына, Верд соскочил с коня и решительно зашагал к опущенному мосту. Мах, наказав Луле следить за лошадьми, обнажил меч и побежал следом за отцом.
        Когда до охраняющих ворота стражников оставалось шагов пять, Верд быстро начертал в воздухе какой-то замысловатый знак, и вампиры-часовые, гремя доспехами, рухнули наземь. Верд же спокойно пошел дальше. Он пересек широкий двор и направился в тот самый подвал, где, по представлениям Маха, и обреталось гнездо
«товарищей»-кровососов.
        Солнце между тем скрылось за горизонтом. Наступило время вампиров, однако Мах, не колеблясь ни мгновения, двинулся следом за отцом. В подвале Верд немного сбавил шаг. Через каждые пять-шесть шагов он чертил в затхлом воздухе все тот же колдовской знак. То ли знак помог, то ли им просто повезло, но отец и сын без приключений достигли облюбованного вампирами подземного зала. Раньше Верд хранил тут свои винные запасы, но сейчас вместо ровных рядов бочек его встретили злобным шипением поднимающиеся из гробов вампиры.
        Такой прием ничуть не смутил Верда. Не обращая внимания на шипящих кровососов, он решительно направился к центру зала, смело пиная ногами преграждавшие путь гробы. Пока они с Махом шли, вампиры трижды пытались напасть на них, причем кровососы каждый раз почему-то целились в горло именно Маху, а идущего чуть впереди старого барона как будто вовсе не замечали. Если бы Мах был обычным рыцарем, ему вряд ли удалось бы избежать страшной участи, но семь мгновенных перемещений и пять ловких ударов мечом сбили спесь с «товарищей», жаждущих человечьей крови.
        Оказавшись в центре зала, Верд раскинул руки и громко прокричал какую-то скороговорку, после чего начертал в воздухе уже знакомый Маху знак. Но на сей раз знак не растворился мгновенно в воздухе, а начал стремительно расти и наливаться кроваво-красным огнем.
        Дождавшись, когда знак коснется потолка зала, Верд звонко хлопнул в ладоши. Знак мгновенно исчез, а столпившиеся вокруг Маха с Вердом вампиры безвольно попадали на пол. Их гробы ярко вспыхнули и буквально за секунды обратились в пепел.
        - Вот и все. Пойдем отсюда, мой мальчик. - Верд взял сына под локоть и повел из подвала.
        - Отец, что ты с ними сделал? - спросил Мах, когда они шли по подземному коридору.
        - Мне показалось, они не умерли. Возможно, мне почудилось, но они вроде бы дышали.
        - Ты верно все разглядел, - откликнулся Верд. - Ребята и вправду живы, я их попросту усыпил. Пусть себе отдохнут. Завтра с утречка проснутся и будут как огурчики.
        - Как это «с утречка»? Они же вампиры, солнце для них - смерть! - удивился Мах.
        - Уже нет, - спокойно возразил отец.
        - Что «нет»?
        - Уже не вампиры, а нормальные люди - слуги и стражники. Я их расколдовал, - объяснил барон.
        - Ничего не понимаю! Разве такое возможно? - совсем растерялся Мах.
        - Все просто. Последние девять лет я по известным тебе причинам вынужден был жить вне стен родного замка. У меня здесь неплохая библиотека и великолепная магическая лаборатория, которые уже давно привлекают внимание соседей. Воспользовавшись моим длительным отсутствием, кто-нибудь из них вполне мог бы решиться на штурм моего замка. А стража сама по себе, без рыцаря-мага, не способна выдержать длительную осаду. В результате я мог бы в один ужасный день лишиться всех магических секретов своего баронства, которые наши предки собирали буквально по крохам несколько тысяч лет. Чтобы обезопасить себя, однажды я незаметно вернулся, проник в лабораторию и наложил на замок защитное заклинание «Стерегущие вампиры». В результате через несколько месяцев большая часть моих стражников и слуг превратилась в страшных вампиров, а сам «опустевший» замок стал ловушкой для любого, кто дерзнул бы покуситься на секреты наших предков. Вампиры великолепно стерегли замок и от оборотней, наводнивших мои леса: ощущая присутствие вампиров, оборотни держались подальше от него. В итоге за девять лет с замком ничего не
случилось. Вернувшись, я произнес контр-заклинание, известное мне одному, ну а результат ты сам видел. Ребятки спокойно отдыхают! Не волнуйся, о своей вампирской жизни они никогда даже не вспомнят.
        За увлекательной беседой отец с сыном не заметили, как вышли из подвала. Мах подошел в воротам и жестами показал Луле, что опасности больше нет и она смело может ввести коней во двор замка.
        - Что ж, молодые люди, как говорится, милости прошу! - пригласил Верд, широко распахнув перед ними обе створки массивной двери. - Простите, дорогая Лула, но мои слуги сейчас, к сожалению, не в лучшем состоянии, так что от ужина придется воздержаться. Зато завтра утром я вам обещаю роскошный завтрак. Договорились?
        - Да-да, конечно, договорились, - торопливо закивала девушка, смущенная таким вниманием к своей персоне.
        - Вот и хорошо. Мах покажет вам дом, а я, с вашего позволения, откланяюсь. - Старый барон повернулся к сыну: - Мах, у тебя в сумке я видел книгу…
        - Это Книга Мудрости курасов, отец, - объяснил молодой барон. - Я ее купил у менялы в крепости оборотней. С помощью этой книги Лула отыскала дорогу к Вечнозеленому лесу, с ветвей которого я и собрал холодный огонь.
        - О-о, ты меня заинтриговал. Может, дашь полистать на сон грядущий?
        - Конечно, дам, но… - Мах хитро улыбнулся. - А ты дашь мне взамен ту склянку с холодным огнем, что дал тебе граф Палуч на случай встречи с оборотнями.
        Верд не возражал, и обмен тут же состоялся. Заполучив книгу, старый барон пошел в свой кабинет. Мах же бережно положил в опустевшую дорожную сумку небольшой стеклянный флакончик, наполненный серым огнем, и, подхватив на руки Лулу, понес ее
«показывать дом».
        - Зачем тебе вдруг понадобился огонь? - оторвавшись от губ любимого, поинтересовалась Лула. - Ведь в доме вроде бы нет оборотней.
        - Ну как же! Ведь благодаря этому огню мы встретились и полюбили друг друга. И я хочу, чтобы своим мягким мерцанием он всегда охранял наш покой и сон, - красиво вывернулся Мах.
        - Ага, так мы тебе и поверили! - раздался из-за спины молодого барона брюзгливый голос деда Пузыря. - «Своим мягким мерцанием»! «Наш покой и сон»! Мах, ну и кто ты после этого?! Хочешь лишить старика буквально последней радости? И не стыдно тебе? Ну позволь хоть одним глазком посмотреть! Хоть разок, а? Как вы с ней, а? Ведь ни разу не видел! Все время в лесу от меня прятались, блудники! А теперь дома, в спокойной обстановке!.. Может, я чего подск…
        Тут Мах тайком от Лулы вынул из сумки флакончик с холодным огнем, и голос призрака оборвался на полуслове.
        СЛЕПАЯ РАДУГА
        Пролог
        Лукас шел по длинному коридору замка и в очередной раз мысленно переживал удивительные события утра.
        Сегодняшнее пробуждение его было ужасно. Он аж взвыл спросонья - так болела голова. Но не прошло и минуты, как адская боль - о чудо! - разом исчезла. Остались лишь легкое головокружение и терпимая ломота в затылке, как с пересыпу, - это уже вполне можно было терпеть.
        А проспал он, как выяснилось позже, добрых десять лет. И не только он: такое же диво случилось и со всеми его знакомыми слугами и стражниками, и вообще со всеми, кто был в замке. Уму непостижимо, но факт остается фактом: на долгое десятилетие замок барона Верда превратился в настоящее сонное царство.
        Лукас четко помнил ту злосчастную ночь перед долгим сном. Казалось, это случилось вчера: он и еще десятка полтора отчаянных сорвиголов под предводительством смельчака-капитана Бруса отправились в подвал замка, где накануне было обнаружено гнездо вампиров. Они быстро набрели на ряды зловещих гробов. Один из стражников запоздало вспомнил, что лучший способ уничтожения вампиров - вбить в сердце каждого по осиновому колу. Но на поиски осины в лесу, увы, не оставалось времени, солнце вот-вот должно было зайти, неумолимо приближался час вампиров. Поэтому капитан отдал приказ сжечь их, и Лукас, в руках которого был факел, стал поджигать гробы. Он делал все быстро и четко, ему помогали стражники, подкладывая под гробы ветошь, но, увы, они не успели.
        Ближайший к Лукасу гроб запылал - тут же раздался громогласный вой и из него вырвалось пылающее чудище… Что тут началось! Крышки одна за другой стали срываться с гробов и с глухим стуком падать на пол. Вампиры, подобно гигантским кузнечикам, повыскакивали из своих «колыбелей» и со зловещим шипением атаковали незваных гостей.
        Оказали им стражники гарнизона достойное сопротивление или вампиры смяли его товарищей в первой же атаке - Лукас не знал. Он не стал смотреть за разгорающимся в подземелье сражением: едва увидев огромные клыки наступающих вампиров, бедняга перепугался до смерти и бросился наутек…
        До ведущей наверх спасительной лестницы оставалось совсем чуть-чуть, когда его правая нога наступила на что-то скользкое. Его повело, на бегу он не смог сохранить равновесие и кубарем покатился по мягкому земляному полу. При падении факел вылетел из руки и погас.
        Со всех сторон навалилась кошмарная тьма. Страх парализовал Лукаса. Это ужасное оцепенение длилось недолго - вдруг он ощутил резкую боль в основании шеи, а дальше… Дальше он проснулся сегодняшним утром живым и невредимым.
        Десятилетний сон обитателей замка, без сомнения, был следствием магических экспериментов их барона - об этом про себя догадывались все в замке, но произнести свои мысли вслух не решался даже отчаянный капитан Брус.
        Не успел Лукас проснуться, как его оповестили, что барон Верд уже второй день в замке. И Лукасу, как главному виночерпию барона, пришлось тем же утром прислуживать господину и его гостям за завтраком.
        Всегда такой пунктуальный, барон Верд почему-то сегодня позволил себе опоздать. Гости - сын барона Мах со своей невестой Лулой - решили не садиться за стол без хозяина замка. Они ждали, а Верд все не приходил. По истечении получаса пустых ожиданий молодой господин приказал Лукасу поторопить отца.
        Лукас подошел к двери кабинета барона, постучал и стал ждать. Прошла минута, другая - разрешения войти не последовало. Он постучал еще раз, громче, и, испугавшись содеянного, как бы оправдываясь, тут же затараторил в закрытую дверь:
        - Господин барон, нижайше прошу прощения за беспокойство, я сам бы никогда не осмелился, но, - он сглотнул, - но господин Мах с госпожой Лулой приказали передать, что они уже давно в столовой и с нетерпением ожидают вашего появления.
        Из-за двери господского кабинета по-прежнему не раздавалось ни звука. Тогда Лукас решился на отчаянный поступок: со словами: «Господин барон, ну так что же мне передать господину Маху?», он рискнул самовольно приоткрыть дверь кабинета.
        И увидел там такое, от чего волосы на голове встали дыбом.
        Вопреки всем физическим законам - о которых Лукас, правда, слыхом не слыхивал, но ведь все равно такого быть не может! - барон Верд не сидел за столом, а висел в добрых пяти вершках над его поверхностью. Руки и ноги барона были перекрещены и прижаты к телу, глаза широко распахнуты и устремлены вниз, на лежащую на поверхности стола раскрытую книгу. Губы барона быстро-быстро шевелились и едва слышно что-то нашептывали.
        Рассудив, что вся эта магия, невольным свидетелем которой ему пофартило стать, - дело сугубо хозяйское, посему и разбираться с явно околдованным бароном сподручнее будет самому господину Маху, Лукас потянул было за ручку двери, намереваясь отгородиться ею от пугающе непонятного зрелища. Но не тут-то было.
        Дверь не только не захлопнулась - напротив, она резко распахнулась, вырвав ручку из его вспотевшей ладони. Убежать несчастный тоже не смог - его ноги налились свинцовой тяжестью и буквально приросли к полу.
        И тут же в голове насмерть перепуганного паренька раздалось властное:

«КАК ТЫ ПОСССМЕЛ, ЖАЛКОЕ СССОЗДАНИЕ, НАРУШШШИТЬ МОЕ УЕДИНЕНИЕ! ТРЕПЕЩЩЩИ, НЕСССЧАСССТНЫЙ!»
        Ужас был в том, что эту шипящую фразу не мог произнести барон Верд - он ни на секунду не прекращал нашептывать себе под нос какую-то еле слышную белиберду, а в кабинете кроме него больше никого не было; и за спиной Лукаса, в коридоре, тоже не было ни души. А между тем, кто-то ведь на него накричал!
        Ополоумев от страха, слуга заверещал:
        - Кто здесь?! Господин Верд, что с вами происхо…
        Язык у Лукаса вдруг сделался отвратительно неповоротливым, и крик захлебнулся на полуслове.
        На вопль Лукаса околдованный барон и ухом не повел - он, как ни в чем не бывало, продолжал что-то шептать себе под нос. Не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, онемевший Лукас был вынужден прислушаться.
        Через полминуты оцепенения в безобидном шепоте барона Верда слуге послышались жутковатые шипящие интонации. И вот странность: хотя змей несчастный виночерпий с детства ненавидел и очень боялся, это, так похожее на змеиное, шипение сейчас его почему-то совсем не испугало, а даже принесло успокоение.
        Сковавшее тело оцепенение пропало. Теперь, захоти он сбежать, мог спокойно отступить в коридор и закрыть дверь. Но ему больше не хотелось никуда уходить из этой комнаты. Здесь ему было очень, очень, очень хорошо, спокойно и уютно.
        Одновременно во всех трех окнах кабинета засверкали волшебные, яркие, переливчатые радуги, мгновенно преобразившие хмурую, озабоченную физиономию слуги в счастливую и беззаботную улыбку… Уже через секунду гипнотические переливы за окнами заставили молодого человека забыть, зачем он пришел к барону; еще через секунду он напрочь забыл, кто такой барон Верд; а через полминуты забыл и собственное имя.
        Все вокруг померкло - остались лишь завораживающие переливы радуги.
        В голове околдованного Лукаса вновь зазвучал тот самый, так напугавший его недавно, - и, одновременно, давно - голос. Теперь вместо властных интонаций в нем слышалась лишь отеческая нежность:

«ТЕБЕ НРАВИТСССЯ?»
        - В жизни такой красоты не видел! - искренне признался слуга.
        Раздался едва заметный смешок, и голос благодушно и величественно сказал:

«ТЫ ОСССТАНЕШШШЬСССЯ СССО МНОЙ НАВСССЕГДА!»
        - Спасибо! - задыхаясь от счастья, прошептал молодой человек.
        Послышался еще один смешок, и шипящий голос произнес удовлетворенно:

«НЕ ЗА ЧТО, НАСССЛАЖДАЙСССЯ…»
        Часть первая
        ПОТОМУ ЧТО НА НЕГО НЕ ДЕЙСТВУЕТ МАГИЯ
        Мах с Лулой стояли у одного из четырех окон столовой и любовались живописным пейзажем, то бишь - унылым однообразием окружающей со всех сторон замок лесной чащобы.
        В таком замечательном положении молодые люди пребывали уже добрых сорок минут. Но, несмотря на давно опостылевший вид, никто из них не отворачивался, потому что смотреть на притаившийся за спиной заставленный кушаньями стол было уж вовсе невмоготу.
        Причиной столь странного поведения молодых людей был, разумеется, барон Верд, вернее - его отсутствие.
        Этим утром в половине восьмого в дверь спальни Маха и Лулы осторожно постучал слуга и, удостоверившись, что господин с госпожой проснулись, уведомил их, что господин барон будет завтракать в половине девятого, он приглашает их к столу и просит не опаздывать.
        Мах с Лулой пришли в столовую даже раньше означенного срока - уж очень кушать хотелось им после бурной ночи и событий, ей предшествовавших. Огромный стол был сервирован к завтраку на три персоны и буквально ломился от всяческих яств. После суточного поста - ведь последний раз молодые люди ели лишь вчера рано утром во дворце графа Палуча, потом была утомительная двенадцатичасовая скачка к замку барона, где, в силу временного «недомогания» слуг, им пришлось лечь спать без ужина, - на подобное изобилие было больно смотреть.
        Лула тут же ухнулась на ближайший стул и потянулась к румяному, тепленькому, с пылу с жару пирожку. Но… не дотянулась. Мах ловко перехватил ее руку на полпути к пирогу и вытянул из-за стола.
        - Чего ты делаешь, отпусти немедленно! - возмутилась кураска.
        - Извини, дорогая, но мы не можем приступить к утренней трапезе, не дождавшись хозяина замка, - убежденно заявил Мах. И пояснил: - Таковы правила этикета Великостальского королевства. Ничего не поделаешь, придется потерпеть.
        - Этикет? Какой, к бесу, этикет! Мах, я есть хочу, - закапризничала девушка.
        - Если мы сядем за стол, не дождавшись отца, мы оскорбим барона, - уперся Мах. Сглотнув набежавшую слюну, он гордо, вскинул голову и подытожил: - Я не могу допустить подобного!
        - Ладно, уговорил, - неприязненно поморщилась Лула и, тяжело вздохнув, прибавила:
        - Я буду молча захлебываться слюной в ожидании твоего папочки.
        Но старый барон не появился ни через пять минут, ни через пятнадцать, ни даже через полчаса…
        Затырканный упреками подруги и ежеминутно усиливающимся голодом, Мах отправил за отцом слугу-виночерпия. Но и это не помогло. Слуга как в воду канул.
        Спустя еще четверть часа, терпение Маха таки лопнуло.
        - Все, больше ждать не будем! - раздраженно рявкнул Мах. - Садимся за стол!
        - А как же вековые традиции благородного рыцарства: не вкушать утреннюю трапезу в чертогах родового замка без родительского благословения? - усмехнулась Лула, с готовностью отодвигая стул. - Сам же все утро твердил, что с подобными вещами не шутят. Вон, даже за отцом послал. Выходит, не хватило силы воли, сдался, не выдержал, пошел на попятную? И это мой нареченный!
        - Да отсюда до отцовского кабинета всего-то полминуты ходьбы даже самой черепашьей скоростью, - оправдывался Мах, усаживаясь напротив. - А я послал за отцом полчаса назад. Если барон до сих пор не соизволил прийти - значит расхотел завтракать.
        - А куда же, по-твоему, запропастился слуга? - не унималась Лула, заправляя салфетку. - Или он не обязан доложить тебе о решении господина барона? Ты же, кажется, строго-настрого приказал ему вернуться и доложить ответ барона.
        - Да кто его знает, - пожал плечами Мах. - Может, забыл вернуться. Передал отцу мою просьбу и пошел по своим делам.
        - «По своим делам»? Ничего себе! Ну и порядочки здесь у вас! Неужели в вашем замке слуга смеет вот так запросто проигнорировать приказ своего господина?
        - Лула, ну зачем так сгущать краски, - поморщился Мах. Ему очень хотелось есть, и мелочные придирки кураски его раздражали. - С чего ты взяла, что он проигнорировал мой приказ? Может, паренек просто… гм… плохо себя почувствовал: голова там у него закружилась или живот прихватило. Да мало ли… И сегодня я не в праве винить его за это. Сама ведь знаешь - еще вчера они, - он кивнул на безмолвно помогающих им за столом слуг, - были вампирами, и после перевоплощения прошла всего лишь одна ночь. Чего же удивительного, если многие еще слегка не в себе… Но, как бы то ни было, я уверен, что отца о нашем ожидании слуга предупредил, и коль скоро барон все еще не появился, значит попросту не хочет есть. А мы хотим! - резко закончил он. - Или ты раздумала?
        - Еще чего! - фыркнула Лула.
        - Ну так приступай! - тоном приказа подвел итог Мах и сам показал пример.
        - Это твоя первая здравая мысль за сегодняшнее утро! - сказала Лула, безжалостно вонзая нож в румяную спинку сладкого пирога. - Я уже всерьез начала опасаться, что сойду с ума от дразнящих ароматов всех этих блинчиков, оладушек, пирожков, пышек,
        - прибавила она уже с набитым ртом, - только бы не обидеть своего будущего тестя. А на кой ему, скажи, сумасшедшая невестка?
        На сей раз Мах удостоил свою невесту всего лишь согласным кивком, потому как все его внимание было сосредоточенно на истекающих маслом и медом блинах, и рот его был забит гораздо плотнее, чем у Лулы. Кураска на него за это не обиделась.
        Некоторое время в столовой стояла тишина, нарушаемая только стуком ножей, вилок и негромким чавканьем.
        - Эй, Мах! Смотри-ка, что это с нашими слугами творится? - вдруг воскликнула Лула.
        - Куда это они все уставились?.. Ух ты, Мах, какая крас…
        Голос невесты подозрительно оборвался. Мах озадаченно поднял глаза и посмотрел на нее.
        Лула сидела с открытым ртом, в котором лежал только что откушенный кусочек пирога; взгляд ее был устремлен куда-то ему за спину.
        В огромном окне столовой за спиной Маха, переливаясь оттенками всевозможных цветов, сияла великолепная радуга. И яркие краски этой радуги отражались в застывших глазах девушки…
        Мах сразу понял, что в столовой творится что-то неладное. Одного взгляда на застывшую кураску было достаточно, чтобы это понять.
        Лула замерла в неестественной, нелепой позе: чуть наклонившись над столом, чтобы крошки от пирога падали на тарелку, а не на ее платье; в правой руке у нее был удаляемый ото рта кусок пирога, в левой - приближаемая к губам салфетка, а на лице застыла так неуместная в данном положении мечтательная улыбка. Точно с такими же мечтательными улыбками за спинкой стула кураски замерли двое слуг.
        Маху стало не по себе. Он с трудом проглотил ставший вдруг каким-то безвкусным блин.
        - Лула, что с тобой? Куда вы все таращитесь? - спросил рыцарь. И вздрогнул от звука собственного голоса, прозвучавшего в звенящей тишине столовой раскатом грома. - Эй, бросьте шутить - не смешно!
        Кураска никак не отреагировала на его слова, продолжая исподлобья отрешенно смотреть ему за плечо.
        Затылком почувствовав исходящую из-за спины опасность, Мах осторожно нащупал под столом рукоять меча, плавным движением извлек его из ножен и весь напрягся, приготовившись к стремительному броску с разворотом на сто восемьдесят.
        - Сиди, дурак! И не вздумай крутить своей бестолковой башкой! - прямо в ухо прогремел приказ его верного призрака, деда Пузыря.
        - Что происходит? - запаниковал Мах. Но с места не тронулся - слишком хорошо он знал, что дед Пузырь просто так кричать на него не станет.
        Дед сделался видимым. Он стоял у противоположного края стола, чуть правее Лулы, слегка склонившись над столом и по-хозяйски опираясь руками о столешницу. Его густые брови были сердито сдвинуты к переносице, лицо перекосили глубокие морщины. Мах еще никогда не видел своего призрака таким обеспокоенным.
        - Мы серьезно влипли! - подтвердил опасения призрак. - И если в ближайшую минуту не выберемся отсюда, будет паршиво! Очень паршиво! Поэтому все вопросы отложим на потом!.. Теперь слушай внимательно! Сейчас ты будешь очень быстро и много перемещаться.
        - Куда это?.. - занервничал Мах.
        - Молчи! Нет времени! Все объясню после! - перебил дед Пузырь и продолжил: - Значит так: я появляюсь перед тобой, ты смотришь на меня, перемещаешься - и тут же закрываешь глаза, но открываешь уши. Я зову тебя, ты быстренько оборачиваешься на мой голос, и только тогда, повторяю, ТОЛЬКО ТОГДА! открываешь глаза. Смотришь только на меня! - и снова перемещаешься… Все понял?
        - Понял, - торопливо кивнул перепуганный Мах.
        - Тогда вперед!
        - Погоди, а как же Лула? - попробовал запротестовать Рыцарь.
        - Я же сказал: все вопросы потом! - не терпящим возражений голосом одернул дед Пузырь. - Все, времени нет! Хочешь жить - немедленно перемещайся!
        Через мгновенье дед Пузырь оказался в дверном проеме столовой, и Мах, ни секунды не колеблясь, впился в него взглядом.
        В глазах призрака сверкнули оранжевые молнии.
        Мах переместился и крепко зажмурился.
        Тут же откуда-то слева раздался раздраженный окрик деда:
        - А ну-ка не спать, пошевеливайся!
        - Ах ты! - прошипел сквозь зубы Мах, но, помня условия перемещения, сначала развернулся и лишь потом зло сверкнул на деда глазами и увидел худую фигуру призрака. Тут же из глаз деда Пузыря вновь полыхнуло оранжевым огнем…
        На шестом или седьмом перемещении все мысли - здравые и не очень - в голове у Маха смешались в один безобразный винегрет. Рыцарь забыл: кто он, что он и зачем все это делает. Сначала ноги, а потом и все тело при поворотах стало наливаться свинцовой тяжестью; поворачиваться становилось все труднее и труднее.
        В какой-то момент опротивевший донекуда командный голос призрака, принуждающий его слепо поворачиваться и открывать глаза навстречу ненавистной оранжевой вспышке, стал сопровождаться приятным, ласкающим слух шипящим шепотом. Шепот обещал долгожданное спокойствие и отдохновение; взамен от Маха требовалась сущая малость, пустяк; всего лишь не закрывать глаза. Но Мах был упрям и с маниакальным упорством продолжал следовать ненавистным командам проклятого призрака.
        Он уже каждой клеткой тела ощущал чудовищную тяжесть, которая обрушивалась на его плечи, буквально вдавливая в землю на каждом новом повороте. Повороте на ненавистный голос! Повороте с закрытыми глазами! И он орал от жуткой, нестерпимой тяжести, но каким-то чудом вновь, и вновь, и вновь поворачивался…
        Кошмар кончился нереальной, неправдоподобной тишиной.
        - Где я? - прохрипел Мах в окружающий со всех сторон мрак.
        - Эк тебя перекорежило! - раздался совсем близко ненавистный дедов голос. Впрочем, сейчас в нем вроде бы появились доселе неведомые добродушные интонации. - Ну ты молодец! Просто герой - горжусь тобой! Честно говоря, не верил, что прорвемся! Была бы шляпа - снял бы ее перед твоим мужеством!
        - Кто ты? - уже гораздо увереннее спросил у окружающей темноты рыцарь.
        - Так. Вот те раз! - почему-то заволновался голос. - Похоже, все хуже, чем я думал. Значит, не признаешь? Вот ведь! Хотя… Это еще что за дела? Эй, чудила, ты глаза-то открой!
        - Они открыты, я их не закрывал! - вяло возмутился рыцарь.
        - Мах, ты только не волнуйся, - затараторил голос успокоительно. - Так бывает, это сейчас пройдет. Слишком много перемещений подряд, вот ты и перенапрягся. Давай-ка, несколько раз глубоко вздохни и сосчитай до двадцати одного…
        Дальше рыцарь уже не слушал. Упоминание его имени вкупе со знакомыми нотками отеческой заботы, зазвучавшими в «ненавистном голосе», повернули в его мозгу какой-то невидимый выключатель, и память вернулась.
        Оцепенение, сковывавшее каждую клеточку его тела, бесследно исчезло, и глаза широко распахнулись сами собой. Он увидел ярко-голубое небо, темно-зеленый лес и побледневшее, вытянувшееся от волнения лицо верного деда Пузыря. Мах стоял у края подъемного моста и до сих пор нелепо сжимал в руке обнаженный меч. Налетевший прохладный ветерок заставил его поежиться от холода и запоздало вспомнить о теплом плаще, оставшимся в замке. Он вырвался из замка, как был: в шелковой нательной сорочке и тонких кожаных штанах, заправленных в высокие сапоги.
        - Чего, чего это ты тут лепечешь? - осведомился у призрака прозревший Мах, убирая меч в ножны. - Перенапряжение, говоришь? И как думаешь - это серьезно?
        - М-м-м!.. Т-т-т!.. М-м-м!.. В-в-в!.. П-п-п!..
        Наблюдая замешательство призрака, Мах не выдержал и расхохотался.
        - Да в порядке я, дед… Ха-ха-ха!.. Успокойся. Уже в полном - ха-ха-ха! - порядке!
        - Больше так не шути со мной! - осерчал дед Пузырь.
        - Как «так»? - деланно не понял Мах.
        - Ну так вдруг, неожиданно…
        Рыцарь снова расхохотался.
        - Да ну тебя! - махнул рукой дед. - То слепым идиотиком прикидывается, то ржет, как сивый мерин. А я ведь переживаю за тебя, непутевого!
        - Торжественно клянусь: больше ТАК не буду! - отрапортовал Мах. - Прости, а?
        - Ага, поверю я тебе, как же, - ворчливо пробурчал дед Пузырь. Тяжело вздохнул и добавил: - Ладно, простил. Завязывай гримасничать, лицедей-переросток!
        - Уже завязал. - Мах стер с лица улыбку и деловито полюбопытствовал: - Может, теперь объяснишь, что там в столовой стряслось? И почему ты заставил меня таким странным манером выбираться из замка?
        Вместо ответа призрак спокойно предложил:
        - Обернись и посмотри сам.
        Мах послушно развернулся и обомлел.
        С отцовским замком произошли поразительные метаморфозы. В целости и сохранности осталась лишь дальняя от замка половина моста через ров. Все остальное, то бишь: вторая половина моста через ров, массивные ворота, мощные высокие стены, круглые башни с прорезями бойниц, центральный донжон и внутренние постройки замка, - стали какими-то полупрозрачными, с нечеткими контурами. Мах понимал, что этого не может быть, и, тем не менее, сквозь каменные стены замка он отчетливо видел деревья, растущие на противоположном конце поляны.
        - Дед Пузырь, мне это кажется, или?.. - неуверенно заговорил потрясенный Мах.
        - Не кажется, - перебил дед и подтвердил: - Он действительно стал прозрачным.
        - Но почему?
        - Понятия не имею, - пожал плечами призрак. - Я ведь не колдун и о магии имею лишь самое поверхностное представление. Могу ее почувствовать и заблаговременно вытащить тебя из-под магического удара, но проникнуть в суть накладываемого заклинания, увы, не в моих скромных силах. На твой вопрос сможет ответить лишь маг.
        - Хочешь сказать, наш замок заколдован? - уточнил побелевший от волнения Мах.
        - Разумеется.
        - Но это невозможно! - замотал головой рыцарь. - Пузырь, отец меня уверял, что в присутствии рыцаря-мага замок неприступен для врагов. И с наскока овладеть твердыней не по силам даже королю! Барон Верд, без сомнения, сегодня утром находился в замке, так что…
        - А кто говорит о магическом ударе извне? - перебил дед. - Как видишь, у стен замка нет неприятельского войска. И овладевать твердыней, вроде бы, никто не пытается.
        - Да, у стен, кроме нас, ни души, - вынужден был согласиться Мах, - но возможно, враги затаились в лесу. - Судя по неуверенным интонациям голоса, он уже сам себе не верил.
        - Мах, у тебя чересчур богатое воображение, - беззлобно усмехнулся дед. - Нет и не было никаких врагов. Наложенное на замок заклинание было составлено в чертогах замка.
        - Что? - возмутился рыцарь. - В чертогах замка? Хочешь сказать, отец сам?!..
        - Пойми меня правильно, Мах, - в очередной раз осадил подопечного дед Пузырь. - Я ничего не могу утверждать, ибо, как уже говорил тебе, суть магии мне не доступна. Но! Интуиция подсказывает, что тут не обошлось без той чудной книжки, что вы с кураской притащили из мира Оборотней. Помнишь, вчера вечером отец попросил ее у тебя, как он выразился: «полистать на сон грядущий»?
        - Ну да, я дал ему Книгу Мудрости курасов, - подтвердил рыцарь, - и что с того?
        - А то!.. Лула, помнится, как-то тебе говорила, что маги-курасы с помощью этой своей Книги Мудрости составляют заклинания. Быть может, барон Верд, листая ее, ненароком тоже составил какое-нибудь взрывоопасное заклинание.
        - Да полно заливать-то, - решительно возразил Мах. - Отец опытный маг. Он бы почувствовал.
        - Кто спорит, кто спорит, - покорно закивал призрак. - Но не мне тебе напоминать, как дюжина многоопытных рыцарей-магов от нечего делать открыла Врата в другой мир и чуть было не поставила крест на всем Великостальском королевстве… Впрочем, я, разумеется, ничего не утверждаю. И мои опасения насчет Книги Мудрости курасов, возможно, в действительности яйца выеденного не стоят.
        - Но если ты ничего не утверждаешь, то кто же поможет пролить свет на эту тайну? - сокрушенно покачал головой Мах.
        - Ты меня совершенно не слушаешь, Махуня. И мне приходится постоянно повторяться… На твой вопрос сможет ответить лишь маг.
        - Думаешь, другой рыцарь-маг сможет расколдовать замок? - воспрянул духом Мах.
        - Очень возможно, - кивнул дед. - Но нужно спешить, с магией шутки плохи!
        - Да, но к кому лучше отправиться за помощью? - озадачился рыцарь.
        - Можно подумать, у нас есть выбор, - усмехнулся дед Пузырь. - Лично я знаю дорогу лишь ко дворцу графа Палуча.
        - К Палучу? - нахмурился Мах. - Боюсь, что после истории с Анютой граф будет не в восторге от моего появления. Еще слишком свежи раны.
        - Согласен, - ухмыльнулся призрак и не без злорадства добавил: - Вот что бывает, когда старших, опытных товарищей не слушают. Ничего, попросишь у Анюты прощения, поваляешься в ногах у графа…
        - Достал, - огрызнулся Мах. - Сказал - не пойду к Палучу - значит, не пойду!
        - Везучий ты рыцарь, Мах, - вдруг, ни с того, ни с сего, оживился дед Пузырь. - Ты только посмотри кто к нам сюда направляется…
        К околдованному замку ковылял не кто иной, как собственной персоной господин управляющий. Он был с ног до головы закутан в темно-зеленый плащ - неудивительно, что до подсказки призрака Мах его не замечал: в своем плаще толстяк был совершенно неприметен на фоне леса.
        В отличие от Маха, Бубл уже давно увидел одиноко стоящего у края подвесного моста рыцаря, но, памятуя о, мягко выражаясь, не совсем благополучном расставании с молодым господином, управляющий не осмеливался первым его окликнуть.
        К тому же, хотя сэр Мах был один, он время от времени жестикулировал руками и шевелил губами, как будто с кем-то увлеченно разговаривал. Несколько раз до ушей Бубла долетали даже обрывки слов, в пылу странной беседы выкрикнутых сэром Махом совсем уж громко.

«Чего это с ним? Спятил, что ли, - так громко сам с собой разговаривает? А если он и впрямь сошел с ума? При его суматошной жизни такое вполне возможно! Этого мне еще не хватало! И что я с ним таким теперь делать-то буду? - забеспокоился было Бубл. Но его тут же осенила успокоительная догадка: - Ха! Ну я болван! Сэр Мах просто-напросто о чем-то договаривается с привратниками-вампирами. Те прячутся в тени ворот, вот я их отсюда и не вижу».
        Неминуемая встреча с господином Махом Бубла совсем не радовала, и по мере приближения к рыцарю он становился все мрачнее и мрачнее.

«Может, пока не поздно, развернуться и дать деру? Затаиться в лесу, подождать, пока он уйдет, а уж потом…» - мелькнула трусливая мыслишка. Поздно - молодой рыцарь его заметил и приветливо помахал рукой.
        Быстренько смекнув, что имел в виду призрак, называя его везучим рыцарем, Мах решил на время забыть недавние обиды и, нацепив на лицо свою самую приветливую улыбку, зашагал навстречу толстяку, распростирая ему объятия:
        - Бубл! Вот это встреча! Представить себе не можешь, как я по тебе соскучился! Это сколько ж времени-то прошло!
        - Господин Мах, я тоже ужасно рад снова видеть вас в добром здравии, - заторопился с ответной любезностью Бубл и растянул свою круглую физиономию в заискивающей улыбке.
        Поравнявшись с управляющим, Мах от всей души стиснул того в своих богатырских объятиях. Раздавленный и полузадушенный Бубл застонал и заохал от боли.
        - Ну, как у тебя дела? - спросил рыцарь, наконец отпуская толстяка. - Давай, рассказывай.
        - Значит, вы, господин Мах, больше на меня не сердитесь? - осторожно полюбопытствовал отпыхивающийся управляющий.
        - Да за что же, чудак-человек, мне на тебя сердиться? - прикинулся простодушным пентюхом Мах. - Все мы не без греха. Каждый из нас может… гм… малость слукавить. Но если он искренне раскаялся в содеянном… Бубл, ты ведь раскаялся?
        - О да! Конечно! Всенепременно! - торопливо закивал толстяк.
        - Ну вот видишь. За что же мне на тебя сердиться?
        - О, господин Мах, вы такой, такой, такой… - все-таки купился Бубл, и даже глаза его увлажнились от умиления.
        - Да полно-те, дружище, успокойся, - Мах покровительственно опустил руку на круглое плечо толстяка. - Скажи лучше: что на это раз побудило тебя отправиться в замок?
        - Беда, господин Мах, - всплеснул руками толстяк. - Снова ужасная беда! Проклятые оборотни не сдержали данного вам слова и вновь осаждают деревни вашего баронства!
        - Так, так, так, - оживился Мах. - И давно осаждают? Давай-ка обо всем поподробней, начиная с момента нашего расставания.
        - Как вам будет угодно, - подчинился Бубл. И поведал рыцарю вот что.
        После ухода Маха с Савоклом оборотни действительно перестали докучать крестьянам. Более того, их вечно голодные шайки как будто бы даже совсем исчезли из окрестных лесов. Эту радостную новость подкреплял и тот факт, что за последние пару месяцев оборотни не задрали ни одной деревенской коровы.
        Крестьяне уже совсем было поверили в исчезновение ужасных тварей. Но счастье их длилось недолго.
        Вчера вечером деревня Бубла вдруг подверглась подлому набегу банды из восьми десятков оборотней. Людей спасло лишь то, что дозорные успели вовремя заметить приближение врага и забили тревогу. А поскольку частокол крестьяне подновили и укрепили, да и стрел запасли для длительной осады достаточно, оборотням не удалось с наскока овладеть деревней.
        Всю ночь деревенская стража стрелами и копьями отбивала яростные атаки оборотней. За ночь людям удалось насмерть поразить всего лишь с дюжину зверей. Одну, две, а то и больше ран в ночном бою получил каждый в стае, но оборотни удивительно живучие существа, если нанесенная перевертышу рана была не смертельной - она тут же, за считанные минуты, зарастала, да так, что на его теле даже шрама не оставалось, и зверь возвращался в бой. Со стороны осажденных, несмотря на защиту частокола, потери были просто удручающие: девятеро убиты и четырнадцать человек ранены, причем пятеро - очень серьезно и сражаться дальше не могли.
        А под утро к неприятелю, и без того многочисленному, подошло подкрепление - еще с полсотни оборотней, которые со свежими силами обрушились на деревенский частокол.
        Меж тем, защищающие деревню люди за ночь порядком измотались. Они мужественно продолжали сражаться, но их силы таяли на глазах. Понятно, что долго они так вряд ли протянут. Людям нужен отдых - хотя бы кратковременный.
        Оборотни же, несмотря на небывалые доселе потери, без сомнения, вознамерились во что бы то ни стало захватить деревню. Они снова, и снова, и снова бросаются на штурм частокола. И коль скоро так пойдет и дальше, следующей ночью деревня непременно падет под их натиском…
        - Вот я и решил отправиться за помощью к товарищам кровососам, - подытожил свой рассказ управляющий.
        - В таком случае мужайся, дружище Бубл. У меня для тебя удручающая весть, - состроив скорбную мину, молвил Мах. - Как это ни печально, но товарищей кровососов в замке больше нет.
        - Как нет? - управляющий схватился за голову. - Что, вообще ни одного не осталось?
        - Ни единого кровососика! - подтвердил рыцарь.
        - Да полно вам, господин Мах, быть такого не может! - отказывался верить толстяк.
        - С кем же вы тогда только что разговаривали? Отпираться бесполезно, я все видел!
        - Со своим призраком, дедом Пузырем, - охотно пояснил рыцарь. - Я же призрачный воин, ты, часом, не забыл?
        - Ах вот оно что… - разочарованно пробормотал себе под нос севший в лужу Бубл. И громче подтвердил: - Да, да, конечно помню.
        - Смирись, дружище Бубл, - Мах положил руку на мягкое плечо управляющего, - в этот раз вам придется справиться с оборотнями своими силами.
        - Но как же? Вот так вдруг и нет?.. Куда же они все подевались? - засыпал вопросами толстяк.
        - Понятия не имею, - невозмутимо соврал Мах. - Как только в замок вернулся отец, все вампиры вдруг загадочным образом исчезли, а их место заняли живые, здоровые и совершенно невредимые слуги и стражники.
        - Так господин барон Верд, наконец, вернулся! - Опечаленная физиономия Бубла озарилась надеждой. - Господин Мах, да это ж еще лучше! Просто великолепно! Тогда нужно просто доложить ему об осаде деревень оборотнями, и он, выступив во главе нашего гарнизона, так им врежет…
        - Это вряд ли, - мрачно оборвал управляющего Мах.
        - Уверяю вас, господин Мах, ваш отец не оставит в трудную минуту своих несчастных крестьян! - убежденно заявил Бубл.
        - Разумеется, не оставит, - спокойно кивнул Мах.
        - Почему же вы тогда говорите?.. - опешил совершенно сбитый с толку толстяк.
        - Дружище Бубл, - решительно перебил Мах, - ты не замечаешь ничего странного в теперешнем состоянии замка? - И, не дав собеседнику ответить, добавил: - Не правда ли, его грозные стены стали как будто слегка прозрачными? Не находишь?
        Бубл послушно присмотрелся и с изумлением разглядел сквозь высокие стены дальнюю кромку леса. Собственными\ глазами удостоверившись в прозрачности замка, управляющий икнул и, не в силах противостоять суровой правде жизни, грянулся в обморок.
        За компанию с Бублом Мах тоже повторно посмотрел на полупрозрачные стены и улыбка сползла с его губ. За спиной грузно плюхнулся в траву толстяк, но рыцарь будто не заметил его падения: он не сводил глаз с замка.
        - Махуня, что с тобой? - забеспокоился призрак.
        - Дед Пузырь, мне это кажется или он на самом деле сделался прозрачнее? - взволнованно спросил Мах.
        - Ну раз уж тебе тоже бросилось в глаза… - подтвердил опасения дед.
        - Что же это получается, - запаниковал Мах. - Замок не просто заколдован до полупрозрачности, а, понимаешь, тает дальше, растворяется в воздухе, исчезает?
        - Выходит так, - согласился призрак. И твердо добавил: - И пустой болтовней горю не поможешь!.. Как ты только что убедился - время работает против нас. Так что, Мах, возьми себя в руки и займись несчастным управляющим.
        Очнулся Бубл только после четвертой оплеухи. Мах гордился собой - приласканные им щеки управляющего пылали, как спелые помидоры, обещая Бублу в самом ближайшем будущем гамму изумительных переливов от темно лилового до нежно желтого.
        - Неужели все настолько скверно? - простонал приходящий в чувство толстяк.
        Мах, тут как тут, не замедлил добить его хрупкую надежду:
        - Да, дружище, сквернее не придумаешь… Как ты, Бубл, можешь подняться?
        Опираясь на руку рыцаря, управляющей встал. В голове у него еще слегка шумело от оплеух, но на ногах он держался вполне уверенно.
        - Чтобы развеять твои последние сомнения, пойдем, я тебе кое-что покажу. - Мах взял управляющего под руку и повел к наполовину уцелевшему мосту через ров.
        - Вот, видишь эту монетку? - Он достал из кармана медяк. - Теперь смотри внимательно.
        Рыцарь нагнулся над уцелевшей частью моста, поставил монетку на ребро и катнул ее к полупрозрачным воротам замка. Монета спокойно покатилась по первой, оставшейся неизменной половине моста, но перекатившись на околдованную вдруг ярко вспыхнула и исчезла, а через мгновенье что-то звонко ударилось о вбитые в дно рва дубовые колья.
        - Бубл, - обратился к ошарашенному фокусом управляющему Мах, - а как, скажи на милость, ты смог выбраться из осажденной оборотнями деревни?
        - Подземной гномьей Тропой разуме… - Спохватившись, Бубл прихлопнул говорливый рот руками, но было уже слишком поздно - слово не воробей! Это была секунда слабости, вызванная чередой потрясений. Именно на эту секунду рассчитывал Мах - и не прогадал!
        - Вот как! - оживился рыцарь. - Значит, тот бочонок, что мы с Савоклом обнаружили в твоем погребе, был отнюдь не единственным, прихваченным тобою из кладовой замка?
        На сей раз Бубл даже не пытался отпираться, доказательства были очевидны. Понурив голову, он спросил:
        - Что вы хотите?
        - Ого, знать мои уроки пошли тебе на пользу, - наслаждался триумфом Мах. - Я хочу немедленно попасть на гномью Тропу. И сотню золотых, на ближайшие расходы, а то, знаешь ли, я так торопился выбраться из замка, что забыл прихватить свой тугой кошелек. Ну как, дружище Бубл, могу я рассчитывать на твою помощь?
        - Да, я помогу вам, господин Мах, но с одним условием.
        - Что? Ты?! Мне?! Условия?! Опять за старое! - Рыцарь грозно сомкнул пальцы на рукояти меча.
        - Делайте, что хотите, - забормотал побледневший от страха Бубл, - я в вашей власти. Можете отобрать у меня золото и убить меня, но я не стану читать заклинание, если вы не пообещаете помочь разделаться с оборотнями… Господин Мах, - взмолился управляющий, - там, в деревне, люди надеются на меня, на то, что я приведу помощь, эта надежда заставляет их стиснуть зубы и сражаться на пределе сил. Если я вернусь ни с чем - они обречены. Да, вампиров больше нет, нет барона с отрядом стражников, но ведь есть вы - непобедимый призрачный воин! Я собственными глазами видел, как оборотни трепетали перед вами. Уверен, одно ваше появление…
        - Извини, дружище, - осадил управляющего Мах. - Рад бы помочь, но я правда очень спешу и разбираться с оборотнями тебе придется без меня.
        - Как?! Вы бросаете своих людей, обрекая их на верную гибель!
        - Не волнуйся, Бубл, с оборотнями ты великолепно справишься и без моей помощи, - искренне пообещал рыцарь. - У меня есть кое-что - это поможет разделаться с оборотнями раз и навсегда. - Мах достал из кармана штанов непереносимую его верным призраком склянку и протянул толстяку. - Вот, держи. Сегодня утром специально за ней в спальню возвратился, как чувствовал, что пригодится.
        - Знаю, знаю, чего ты там чувствовал, - раздалось из-за спины рыцаря недовольное бухтение. - Слышал, как свою кураску после завтрака в лес погулять соблазнял.
        - Здесь находится так называемый холодный огонь, - не обращая внимания на призрака, пояснил Мах. - Одной искорки этого огня достаточно, чтобы лишить рассудка любого оборотня.
        - Мол, мягкий мох, душистый хвойный запах… У-у жеребец! - продолжал бухтеть дед Пузырь.
        - Вот это серое светящееся вещество - и любого оборотня? - недоверчиво переспросил Бубл, рассматривая полученный из рук рыцаря флакончик.
        - А склянку эту прихватил, чтобы напугать своего заботливого, отзывчивого, доброго и преданного деда Пузыря, - все не унимался призрак.
        - Честное благородное слово! - заверил Мах. - Этого с виду безобидного огонька оборотни страшатся больше смерти. Все, что от тебя потребуется: аккуратно нанеси его - лучше всего руками, для человека этот огонь совершенно безвреден, - так вот, нанеси огонь на одежду и оружие своих крестьян, и оборотни обречены.
        - Лишить бедного старика единственной радости в жизни! Эх, Махуня, как тебе не ай-яй-яй! А еще благородный рыцарь! - наконец закончил корить призрак.
        - Я верю вашему слову, как самому себе! - удовлетворенно кивнул управляющий. - Благодарю вас от лица…
        - Обмен любезностями, дружище, лучше оставим на потом, - решительно перебил Мах. - Ни у тебя, ни у меня сейчас на это нет времени. Лучше перейдем к делу.
        - Согласен.
        Бубл извлек из потайного кармана плаща туго набитый кошелек, протянул его Маху и забормотал себе под нос строки требуемого рыцарем заклинания.
        Минуты через три в нескольких шагах от управляющего, прямо на траве, возникло непроницаемо-черное облако, шагов пять в диаметре и пару аршин высотой.
        - Счастливо оставаться, Бубл, - Мах порывисто обнял толстяка и направился к мрачному облаку.
        Через секунду управляющий остался перед стенами околдованного замка в одиночестве.
        Вновь со всех сторон Маха окружал непроглядный мрак. Опять этот ужасный непривычно сухой и очень пыльный воздух. И снова кошмарное ощущение: будто бы находишься в гигантских тисках - тисках, которые в любую секунду могут сжаться, заживо похоронив несчастного рыцаря под исполинской толщей земли и камней.
        Перед Махом вспыхнула искра. Вспыхнула и тут же погасла. Еще через несколько секунд он ощутил запах табачного дыма.
        - Факел будем заказывать? - раздался из темноты хриплый голос гнома.
        Ожидающий стандартного «чего надо?», Мах слегка опешил от столь неожиданного напора и удивленно спросил:
        - А почему факел?
        - Ну ты же уже не первый раз на Тропе, - невозмутимо пояснил невидимый гном. - Твои пристрастия известны, и для экономии времени… Ну, так как насчет факела? А может позвать кого?
        - Ах вот оно что, - улыбнулся Мах. И развел руками: - Сожалею, но сегодня я стеснен в средствах, так что обойдемся без дополнительных расходов.
        - Ходят тут всякие, вынуждают драгоценное время бестолку на них переводить, - недовольно проворчал гном, обдавая собеседника очередным облаком пахучего дыма. - Что, сразу-то сказать не мог? Ладно уж, говори чего надо?
        - Отведи меня в замок барона Силики, - торопливо распорядился Мах.
        - Куда, куда? В замок Силики? - в голосе невидимого гнома послышалось искреннее удивление вперемежку с не менее искренним раздражением. - Эй, кончай дурака валять! И так много времени я с тобой впустую потратил! Немедленно говори: куда тебя доставить!
        - У него не замок, да? - сообразил Мах. Поскольку ответом рыцарю была напряженная тишина, он поспешил исправиться: - Тогда мне нужно во дворец барона Силики.
        - Нет! Нет такого дворца в Великостальском королевстве. В угадайку будем играть, да? - гном так разъярился, что поперхнулся дымом и закашлялся. - Если, по-кх-кх-кх-ка я счит-кх-кх-аю до десяти не опре-кх-кх-делишь-кх-ся - кх-хк… кх-хк… пожа-кх-кх-леешь, что на свет ро-кх-дился!.. Раз!.. Кх-хк… Д-кх-ва!..
        - Но если не замок и не дворец, то где же он живет? - пробормотал совершенно сбитый с толку Мах.
        - Гно-кх-мы справок не дают! - зло бросил гном. - Три!.. Че-кх-кх-тыре!..
        - Но, но, но… - обезумел от безысходности молодой человек.
        - Пять!.. Шесть!.. Семь!.. - отсчитывал неумолимый голос. Кашлять гном перестал.
        - Мах, идиот, чего мудрить, скажи просто во владения барона Силики! - раздался из-за спины рыцаря озабоченный голос деда Пузыря.
        - Восемь!..
        - Во владения барона Силики! - послушно повторил Мах.
        - Наконец-то, вспомнил, - с облегчением вздохнул гном. - Это совсем другое дело… С тебя семьдесят пять монет и пошли.
        У Маха как будто гора с плеч упала, впрочем, ведь он находился на гномьей Тропе, и, кто знает, возможно, что гора свалилась и не «как будто». Он торопливо развязал кошелек и принялся отсчитывать золотые.
        Отсчитав первые двадцать монет Мах столкнулся с проблемой: в руке больше не умещалось, а переложить золото было некуда. На помощь пришел догадливый гном:
        - Просто бросай их на пол, я подберу.
        Так Мах и сделал. И, что поразительно, хотя сам рыцарь вроде бы стоял на твердом каменном полу, однако ни одна из семидесяти пяти выброшенных им из кошелька монет не звякнула.
        Когда с расплатой было покончено, короткие сильные пальцы невидимой руки гнома крепко ухватились за правую кисть Маха, и низкорослый проводник повел рыцаря куда-то в непроглядный мрак.
        Путешествие по Тропе растянулось на добрые полчаса, в течении которых Мах неоднократно пытался завязать разговор с проводником, но гном предпочел молча попыхивать трубочкой.
        Почти весь путь они проделали молча.
        - Все, мы во владениях барона Силики, - неожиданно выдал гном-молчун. - Я свою работу сделал, прощай, - путеводная рука отцепилась, и Мах остался во мраке абсолютно один.
        - Ну вот, опять с этой гномьей Тропой до ночи прошарахались, - недовольно процедил сквозь зубы рыцарь.
        - Ничего подобного, - тут же возразил дед Пузырь. - Сейчас лишь слегка перевалило за полдень.
        - Почему же тогда кругом такая темень? - изумился Мах. - Ведь гном вроде бы сказал, что вывел меня с Тропы, и я уже нахожусь где-то во владеньях Силики.
        - Во владеньях, ты, во владеньях, не переживай, - усмехнулся призрак. - А темно здесь, потому что это обычная пещера. Махуня, ты сейчас стоишь в самой обыкновенной пещере! Сделай еще десять шагов вперед, поверни налево и увидишь выход… Ну что, так и будешь здесь стоять? Давай живее: ноги в руки и навстречу свету!
        Пещера вывела Маха на поросший густой низкорослой травой пологий склон. Оглядевшись, рыцарь обнаружил, что находится внутри огромной низины, в самом центре которой в обрамлении живописной березовой рощи одиноко возвышается необычно широкая и высокая круглая каменная башня.
        Вместо привычных глазу узких бойниц, толстые стены странной башни уродовали два ряда широких окон. Нижние были с наглухо закрытыми ставнями. Верхние - оставались с открытыми, некоторые даже были беспечно распахнуты. На самой вершине опять же очень необычной конусовидной крыши, была обустроена и ограждена решетчатым забором маленькая смотровая площадка - но сейчас на ней, как на зло, никого не было.
        Дед Пузырь восхищенно присвистнул и назидательно заключил:
        - А ты: «замок, дворец»… Вот это я понимаю, выпендрился, так выпендрился. Все мозги сломаешь, а все одно не догадаешься. Ай да барон Силика!
        - Неужели ему нравится так жить? - скривился Мах.
        - Как так? - удивленно поднял брови призрак.
        - Ну так… так… так… Впрочем, это не мое дело, - отмахнулся рыцарь.
        - Как это так, Мах? Ну же, договаривай, - настаивал призрак.
        - Так убого! - раздраженно бросил Мах. И тут же с жаром добавил: - Безусловно, я очень уважаю барона Силику, он мой друг, но… Он ведь рыцарь-маг! Благородный барон! А живет в какой-то обшарпанной, двухэтажной башенке! Да у крестьян моего отца и то жилища побогаче будут!
        - По-твоему, раз он барон, то непременно обязан содержать роскошные хоромы и несколько сотен слуг? - рассмеялся дед Пузырь.
        - Но уж точно не должен прозябать в какой-то убогой башне! - отрезал Мах.
        - Ты не прав, мой молодой друг, - покачал головой призрак. - Все люди разные: одним нравятся нежные пирожные, другие в восторге от жестких сухарей.
        - Да, но…
        - Никаких «но»! - решительно перебил дед Пузырь. - Каждый рыцарь-маг - совершенно независимая, яркая индивидуальность. Он живет так, как ему удобно, а не так, как нравиться большинству. И заруби себе на носу, что осуждать причуды благородного барона в высшей степени глупо!
        - Эй, эй, не очень-то увлекайся, - осерчал Мах. - Я, между прочим, перво-наперво сказал, что это не мое дело! А осуждать причуды стал из-за твоих приставаний!
        - Ладно, что-то мы заболтались, а у нас вроде бы дел невпроворот, - тут же поменял тему хитрый дед. - Пойдем-ка посмотрим, как башня Силики выглядит изнутри.
        Спустившись со склона и вплотную приблизившись к башне, Мах столкнулся с очередной непредвиденной трудностью.
        Молодой рыцарь несколько раз обошел вокруг строения, но, как ни вглядывался, не обнаружил даже намека на входную дверь. Все окна первого этажа были наглухо закупорены массивными дубовыми ставнями, ближайшее же раскрытое окно находилось аж в девяти аршинах от земли.
        Минут десять Мах по очереди барабанил во все запертые ставни и призывал Силику, но, к сожалению, безрезультатно.
        - Не надоело еще дурака-то валять? - как бы между прочим полюбопытствовал дед Пузырь, когда запыхавшийся после очередной особо интенсивной серии ударов Мах решил малость перевести дух. - Неужели не понятно, что раз до сих пор не откликнулись, значит либо в башне никого нет, либо там, внутри башни, полная звукоизоляция, и как бы ты тут не выпрыгивал из штанов, обитатели тебя не услышат.
        - Ну и чего же прикажешь делать? - вспылил Мах. - Тупо сидеть и ждать, пока кто-то не выглянет в окошко? И думать о том, что пока я здесь бестолково теряю время, где-то там исчезнет родовой замок с отцом и невестой? Да я ж с ума сойду от такого бездействия! Нет уж, лучше колотить, авось да услышит кто-нибудь!
        - Мах, ты не понял, - примирительно улыбнулся призрак. - Я вовсе не призываю тебя сидеть и ждать. Напротив, я хочу, чтобы ты закончил валять дурака и начал, наконец, реально действовать.
        - О чем ты? Что-то я не понимаю, куда ты клонишь?
        Вместо ответа дед Пузырь стремительно взмыл на девять аршин вверх и завис в распахнутом окне башни. В желтых глазах призрака заплясали оранжевые искорки.

* * *
        Соскочив с подоконника, Мах по щиколотку провалился в мягкий, толстый ковер. Он оказался в большой, просторной комнате, добрую треть которой занимала шикарная двуспальная кровать - другой мебели в комнате не было. На кровати, свернувшись калачиком, спал барон Силика собственной персоной, энергично посасывая во сне большой палец своей правой руки.
        Секунд пять, стоя у окна, Мах умилялся трогательным зрелищем, откровенно сожалея, что сейчас придется нарушить эту идиллию. Но, как говорится, хорошего помаленьку. Тяжело вздохнув, он направился будить барона.
        Стоило рыцарю сделать первый шаг к изголовью кровати, как дверь спальни широко распахнулась, и в нее то ли вбежали, то ли влетели трое крепеньких мужичков с огромными фиолетового оттенка полупрозрачными крыльями за спиной. Одеты все трое были одинаково в диковинного покроя грязно-серые одежды. На голове у каждого красовалась чудная блиноподобная шапка. В руках все трое сжимали небольшие, стильно раскрашенные в черно-белую полоску дубинки.
        Быстренько рассредоточившись по углам спальни, крепыши по очереди отрекомендовались:
        - Инспектор Гулис! Инспектор Багрис! Инспектор Кетис!
        - Барон Мах, - в свою очередь представился рыцарь.
        Вновь прибывшие, как по команде, нахмурились и с явным осуждением дружно ему попеняли:
        - Гражданин, нарушаем! - Погрозили дубинками и опять же дружно пояснили: - Это частные владения! Здесь парковка запрещена!
        - Какая еще парковка? Что это? - опешил Мах.
        - Так, так, - еще больше насупились инспектора. - Зубы заговариваем! Нарушаем! А штраф платить не желаем!
        - Господа, это какое-то недоразумение, - миролюбиво улыбнулся рыцарь. - Я к барону по важному делу…
        - Нарушаем! - бесцеремонно перебила его неумолимая троица. - Ну-ка, гражданин, предъявите-ка ваши права!
        И, грозно помахивая дубинками, инспектора с трех сторон двинулись на ошарашенного столь «радушным» приемом Маха.
        - Права? Какие права? Что это?.. Эй, вы чего! Я ничего!.. Я по приглашению барона Силики! Я его друг! - стремясь избежать кровопролития, залепетал Мах.
        Но с таким же успехом он мог бы разговаривать со стенами. Лица нападающих оставались совершенно невозмутимыми. А полосатые дубинки неумолимо приближались.
        Отчаявшись добиться понимания от странных слуг барона, Мах обратился к господину:
        - Силика, проснитесь немедленно и уймите своих болванов!
        Несмотря на его оглушительный крик, барон, как ни в чем не бывало, продолжал мирно посапывать.
        - Нарушаем! - в очередной раз гаркнули инспектора, одновременно размахиваясь полосатыми дубинками.
        - Что ж, - смирился Мах. - Только потом не говорите, что я не предупреждал! - и молниеносным движением извлек из ножен меч.
        Дубинки нападающих с трех сторон одновременно устремились к голове рыцаря и… с сухим треском врезались друг в дружку. А Мах, стараниями деда Пузыря, живой и невредимый находился уже за их спинами.
        - Что, гад, не ожидал от меня такой прыти? - обратился он к ближайшему из нападающих и, не дожидаясь ответа, от души приложил его мечом по макушке.
        Опасаясь гнева Силики, Мах не решился убивать слугу барона, он ударил плашмя. Но вместо того, чтобы вырубиться на полчасика при прикосновении клинка Маха, инспектор вдруг, подобно большому мыльному пузырю, лопнул и исчез.

«Неужели они лишь безобидные привидения? - изумился про себя Мах. - Надо же, а как реалистично смотрятся!»
        Ошарашенный внезапным исчезновением инспектора Кетиса Мах на пару секунд утратил бдительность и тут же схлопотал дубинками по правому бедру и левому плечу. Несмотря на небольшие размеры дубинок, удары получились хлесткие и очень болезненные.
        - Нарушаем! - довольно ухмыльнулись оставшиеся двое инспекторов. - Гражданин, не задерживайте! Предъявите права!

«Странные какие привидения! - корчась от боли, недоумевал рыцарь. - Дерутся вон, как живые!»
        Стремясь побыстрее проверить свою догадку, Мах даже не стал на этот раз прибегать к помощи деда Пузыря, увернувшись от дубин, он коснулся своим клинком кисти одного и голени второго. В следующее мгновенье в комнате раздались еще два тихих хлопка - эти инспектора тоже лопнули.
        - Значит все-таки привидения! - уже вслух подвел черту Мах и озадаченно добавил: - Но почему тогда после их ударов так больно-то?
        - Никакие это не привидения, - возразил призрак. - Это ифриты - злобные духи-воины. Ума не приложу: как это барону Силике удалось раздобыть их и сделать своими стражами?
        - Так ты их знаешь, - обрадовался Мах. - Пузырь, может тогда растолкуешь, что за чушь они несли о каких-то там правах, парковках?..
        - Сам подобную белиберду впервые слышу, - растерянно пожал плечами дед. - Странные они какие-то. Кстати, будь начеку, они, кажется, возвращаются.
        В подтверждение слов деда Пузыря тут же раздалось троекратное, укоризненное:
        - Оказываем сопротивление! Нарушаем! Гражданин, ну-ка живо по тормозам и к обочине!
        Мах торопливо оглянулся. Из углов комнаты на него вновь надвигалась все та же невозмутимая серая троица с полосатыми дубинками наперевес.
        - Пузырь, что происходит? - запаниковал Мах. - Я же их…
        - К нашему несчастью, ифрита невозможно убить обыкновенным способом. Очень похоже, дружище Мах, мы угодили в магическую ловушку, - «обнадежил» верный призрак. - Но не паникуй, прорвемся. Для начала попробуй разбудить барона. Хотя…
        - Точно, давно надо было это сделать! Я только собрался - да слуги отвлекли. Сейчас я разбужу Силику, и он им покажет! - И окрыленный надеждой Мах переместился из-под дубинок инспекторов к изголовью кровати рыцаря-мага. За спиной раздался треск вхолостую врезавшихся друг в дружку дубин и раздраженное:
        - Здесь обгон запрещен! Гражданин, опять нарушаем!
        - Барон, проснитесь! - заверещал в ухо спящему Мах и энергично затормошил толстяка-барона за плечо. - Сили…
        Крик Маха разочарованно оборвался на полуслове - уже после второго толчка Силика, подобно своим странным слугам-ифритам, издав тихий хлопок, бесследно исчез.
        - Этого следовало ожидать - всего лишь обычное наваждение, - донесся из-за спины разочарованный голос деда Пузыря.
        Но вдоволь повздыхать над своей разнесчастной судьбой-злодейкой Маху, разумеется, не позволили. Инспектора очень быстро обнаружили пропажу и вновь дружно набросились на него.
        - Нарушаем! Красный свет - проезда нет! Гражданин, нарушаем! - с этими словами дубинки одновременно ударили по тому месту, где секундой раньше находился Мах. Покрывающая кровать пуховая перина лопнула, выпустив на волю ворох белых пушинок. В спальне пошел «снег».
        Оказавшись за спинами инспекторов, Мах что есть мочи рубанул по их неприкрытым шеям.
        - Никаких сомнений, - заговорил дед Пузырь, когда с надоедливыми ифритами было в очередной раз покончено, - как я и предполагал, мы действительно в магической ловушке. Кстати, весьма похожей на небезызвестные тебе «Призрачные Зеркала», в которые меня заманили рыцари-маги при твоем первом знакомстве с Палучем, Клотом и Силикой.
        - Значит, мы обречены?
        - Ну что ты, - отмахнулся призрак и пояснил: - У нас два выхода из создавшегося положения. Но об этом чуть позже. Сосредоточься, ифриты Силики вновь жаждут поучить тебя уму-разуму!
        - Нарушаем! Здесь одностороннее движение! Нарушаем!
        Мах привычно переместился за спины наступающим и ударил. Но, к огромному его изумлению, в этот раз атака призрачного воина была успешно отбита. Один из инспекторов не стал на него нападать, он отстал, прикрывая спины двух товарищей, и, когда Мах вдруг появился прямо у него под носом, он ловко отбил меч рыцаря своей короткой дубинкой. Правда, бдительный инспектор легко попался на следующем же простом финте, рыцарь таки задел мечом его руку, и хлопок прозвучал. Двое оставшихся ифритов немного замешкались с разворотом и Мах быстро уколол обоих, одного в плечо, другого в бок.
        Призрачный воин вновь вышел победителем, но этот бой дал ему пищу для размышлений
        - не веселых размышлений. Похоже, из своих поражений ифриты извлекали драгоценный опыт. Они уже начали приспосабливаться к молниеносным перемещениям рыцаря. От раза к разу это у них начнет получаться все лучше и лучше. А это означает только одно - рано или поздно, они таки забьют рыцаря до смерти.
        После того, как в комнате прозвучали очередные три хлопка, дед Пузырь продолжил объяснения:
        - Как я уже сказал, есть два пути выхода. Первый: дожидаться пока Силика обнаружит, что ты угодил в его ловушку, и снимет свои чары. Но этот вариант нас не устраивает. Неизвестно когда это произойдет. Ведь до сих пор барон тебя не обнаружил - возможно его сейчас вообще нет в доме. Хорошо, если он появится с минуты на минуту - а если через несколько часов? Боюсь, в таком случае у тебя попросту не хватит сил его дождаться.
        - А какой второй? - поторопил Мах.
        - Попытаться выбраться из ловушки своими собственными силами, - внушительно сказал призрак.
        - Что это за ловушка такая, если из нее можно выбраться? - удивился рыцарь.
        - Можно-то можно, но не всякому! Запомни, Мах, чтобы выбраться из магической ловушки, надо, во-первых, точно знать ее границы, а во-вторых, - и это самое главное! - надо быть призрачным воином и иметь в своем распоряжении призрака, над которым не властны удерживающие тебя заклинания… Через пару минут я тебе подробно растолкую, что нужно будет сделать. А сейчас… - договорить призрак не успел. Его бесцеремонно перебили:
        - Нарушаем! Подрезаем! Создаем аварийную ситуацию! Нарушаем!
        Очередная стычка с ифритами закончилась не так благополучно, как предыдущая. Инспектора, конечно, лопнули, но во время схватки один из них изловчился чиркнуть Маха дубинкой по голове. И теперь, в довершение к синякам на плече и бедре, на лбу у рыцаря появился здоровенный шишкарь.
        - Осторожнее, Мах, так и без головы, не ровен час, остаться можно, - отчитал рыцаря призрак.
        - Твоей вины в этом не меньше, чем моей. Это из-за тебя я переместился аккурат под удар дубины, - упрекнул Мах.
        - Согласен, оба хороши, - не стал спорить дед. - А теперь слушай внимательно. Поскольку проблемы с ифритами начались, как только ты вошел в эту комнату, убежден, что за ее пределами действие магической ловушки тут же прекратится. То есть, если ты попадешь в коридор башни…
        - Это ведь нетрудно проверить, - радостно перебил призрака Мах и со всех ног бросился к спасительной двери.
        - Стой! Я не закончил! - закричал вдогонку дед Пузырь, но отважный сорвиголова его уже не слушал.
        - Нарушаем! Гражданин, вы превысили скорость! Нарушаем!
        Мах ловко увернулся от двух дубинок вновь возродившихся ифритов. Добежал до двери, решительно ее распахнул, перескочил порог… И вместо коридора вновь очутился на пороге ненавистной спальни.
        В следующее мгновение, от души «обласканный» по спине третьей дубинкой, он кубарем полетел к поджидающему у окна деду Пузырю.
        - Как же так! Ведь ты обещал! - кривясь от боли, возмутился Мах. - В коридор!.. Спасешься!.. Я поверил и… Ох!
        - Сам виноват! - укоризненно покачал головой призрак. - В другой раз, прежде чем пороть горячку, внимательно дослушай до конца все мои наставления!.. А теперь некогда нюни распускать! Защищайся!
        - Нарушаем! Гражданин, у вас на щеке кровь! Где ваша аптечка?! Нарушаем!
        На сей раз Маху пришлось особенно тяжело. Уставшее, избитое тело все хуже и хуже уворачивалось от стремительных ударов ифритов. Да и инспектора, за предыдущие попытки уже успевшие приноровиться к необычным способностям рыцаря, сменили тактику и теперь, пока двое теснили рыцаря, третий прикрывал спины товарищей, что практически на нет сводило преимущество неожиданных перемещений призрачного воина. И перемещаться в комнате с каждой минутой становилось все труднее и труднее - инспектора еще несколькими хлесткими ударами додрали перину, и теперь воздух в спальне стал белым от пуха, в усилившемся «снегопаде» Мах уже едва различал фигуру деда Пузыря.
        Мастерство искусного мечника все же вновь одержало верх, и победные хлопки прозвучали. Но, в отличие от предыдущих схваток, на этот раз Маху пришлось провозиться с настырными ифритами аж шесть минут. Он пропустил еще четыре жестоких удара и теперь едва держался на ногах от обилия перемещений подряд и побоев.
        - Так. Дело дрянь, - сурово констатировал призрак. - Боюсь, в следующий раз они забьют тебя до смерти. Давай-ка, Махуня, больше без самодеятельности. Делай только то, что я скажу!.. Сейчас ты откроешь дверь в коридор…
        - Но я же уже пытался… - забеспокоился Мах.
        - Молчи! Если хочешь жить - делай то, что я тебе говорю! - жестко осадил дед Пузырь. - Откроешь дверь и дальше ни шагу! Порог пересеку я! И лишь когда я отойду от комнаты шагов на десять, ты переместишься на мое место! А теперь берегись!
        - Нарушаем! Создаем аварийную ситуацию! Немедленно по тормозам и к обочине!
        Мах едва успел отшатнуться - две дубинки со свистом пронеслись в вершке от его головы. Он тут же переместился за спины нападающих и едва-едва успел отвести мечом дубинку прикрывающего спины товарищей, третьего инспектора. В поддержку Гулису, мгновенно развернулся Багрис, и вновь две черно-белые молнии устремились к голове рыцаря.
        - Нарушаем! Гражданин, вы нетвердо стоите на ногах! А ну-ка дыхните! Нарушаем!
        Памятуя о наставлениях призрака, Мах был вынужден отвернуться от наступающих врагов и прибегнуть к позорному для рыцаря бегству. Он со всех ног бросился к двери, распахнул ее и стал ждать…
        Как ни стремителен был дед Пузырь, ифриты оказались чуть проворней. Сильнейший удар в затылок потряс Маха.
        - Злостный нарушитель задержан! - удовлетворенно отчеканили инспектора где-то за его спиной.
        Перед глазами рыцаря замелькали красивые ярко-оранжевые искры, сознание затуманилось. Из последних сил он сделал шаг вперед и безвольно рухнул на прохладный каменный пол коридора.
        - Ну в чем еще там дело?! Что за шум? Что стряслось? Ни минуты покоя! - донесся откуда-то издалека недовольный голос барона Силики.
        Охая от боли, Мах приподнялся на локтях и осмотрелся по сторонам. Оказалось, все же в последний момент он переместился из комнаты-ловушки и теперь лежит на полу относительно безопасного коридора. Но какой ценой далась ему свобода! Неуловимый призрачный воин сейчас являл собой весьма жалкое, удручающее зрелище: весь в синяках, шишках и ссадинах, волосы на голове слиплись от крови, белая сорочка разодрана в лохмотья и заляпана кровью.
        - А это еще кто тут? - прогремел голос Силики уже над головой рыцаря. - Эй, я к тебе обращаюсь, как ты сюда попал? И даже не думай хвататься за меч! Я барон Силика - только дернись, в миг испепелю.
        - Силика, вы меня не узнаете, - едва слышно пролепетал в ответ молодой человек. - Это же я, Мах, сын Верда.
        - Что? Мах? - изумленно переспросил барон. - Но… но как же ты здесь оказался?
        - Вы, вроде бы, сами просили не забывать, навещать время от времени… - Мах криво усмехнулся. - Вот я и навестил.
        - О да, конечно приглашал. Помню. И очень рад, - торопливо закивал Силика. - Но, Мах, как тебе удалось сюда проникнуть? Ведь низина, в которой стоит башня, еще моим дедом была надежно скрыта от посторонних отводящими взгляд заклинаниями. Я уж не говорю о тех охранных заклинаниях, которыми запечатаны все ходы в саму башню.
        - Как видите, прорвался. Но с огро-о-омным трудом! - не без самодовольства констатировал рыцарь.
        - Вот те на. Прорвался, значит. А я ведь был убежден, что ни одному живому существу, за исключением разве что дракона, подобное не по силам, - растерянно признался Силика и, окрыленный внезапной догадкой, поспешил добавить: - Ага, я кажется начинаю понимать. Твоя невеста вновь обратилась драконом.
        - Вовсе нет, - разочаровал барона Мах. - Со дня победы над безликими Лула больше ни разу не меняла личины. И я пришел к вам один.
        - Но тогда… - Силика в недоумении развел руками. - Тогда как же тебе это удалось?
        Мах скривился от очередной вспышки головной боли и простонал:
        - Извините, барон, сейчас мне трудно разговаривать.
        - Мах, что с тобой? - забеспокоился Силика.
        Он щелкнул пальцами, и полумрак коридора озарился доброй дюжиной пылающих факелов. Из конца короткого коридора, с лестницы, донесся топот бегущих слуг - башня ожила.
        - О Создатель, у тебя же волосы в крови! - взволновано запричитал над избитым инспекторами-ифритам рыцарем барон. - И на плече кровь, и на спине, и на груди… О Создатель! Как же тебе должно быть больно! Какое же чудовище сделало с тобой такое? Ну ничего, ничего, еще чуточку потерпи, сейчас я помогу… Давай, обопрись о мою руку и попробуй встать. - Мах с трудом, но поднялся. - Вот так вот, аккуратненько. Отлично… Теперь пойдем, я уложу тебя на кровать и займусь ранами… Эй, ну чего застыли, как истуканы, раненого не видели? - прикрикнул Силика на двоих подбежавших слуг. - Помогите мне отвести барона Маха в спальню.
        Обессиленный от боли Мах буквально повис на руках у дюжих молодцев Силики. Но стоило им сделать первый шаг в направлении слишком хорошо известной Маху комнаты, как молодой рыцарь в ужасе отшатнулся от своих помощников, выхватил меч и, оперевшись спиной о стену, приготовился биться на смерть.
        Слуги Силики оказались парнями не робкого десятка, в ответ оба обнажили длинные кинжалы и, умело прикрыв широкими спинами своего барона, приготовились дать достойный отпор обезумевшему рыцарю.
        - Мах, да ты с ума сошел! - возмутился Силика. - А ну прочь! - прикрикнул он уже на слуг. - Не лезьте не в свое дело.
        Молодцы неохотно расступились, пропуская барона.
        - Изыди проклятый! - простонал в ответ рыцарь и попытался достать кончиком своего клинка до живота барона. К счастью для последнего, в момент удара у Маха закружилась голова. Он покачнулся, и клинок проткнул пустоту в добром локте от Силики.
        - Спокойно, он не опасен! - крикнул бросившимся на Маха слугам толстый барон.
        - Проклятый ифрит! - простонал в бессильной злобе Мах.

«Ифрит? - удивился про себя потрясенный выходкой друга-рыцаря Силика. - Так вон оно в чем дело! Теперь понятно, что с ним стряслось и почему он в таком ужасном виде. Как он вообще смог от них живым вырваться? Что тут скажешь - везучий мальчик. Невероятно везучий мальчик!»
        И уже вслух, обращаясь к едва живому рыцарю, барон добавил:
        - Ошибаешься, Мах, я не ифрит и сейчас тебе это докажу.
        Силика резко вскинул обе руки над головой, скороговоркой пробормотал короткое заклинание и три раза звонко хлопнул в ладоши.
        Что было дальше, Мах не видел. Веки его налились свинцовой тяжестью и помимо воли закрылись. Меч вывалился из разжавшейся ладони. Но лязга от его удара о каменный пол рыцарь не услышал - он уже крепко спал.
        Как только молодой рыцарь пробудился и раскрыл глаза, к нему тут же обратился сгорающий от любопытства барон:
        - Мах, теперь-то ты убедился, что я не ифрит? Ведь каждому известно, что ифриты не могут околдовать человека, тем более - призрачного воина, - не без некоторой иронии сказал Силика.
        - Откуда мне это знать, - пробормотал Мах спросонья. - Я не каждый.
        - Расскажи, что же тебя вынудило лезть в окно моей башни?
        Мах огляделся. Его окружали темно-синие, пустые стены, над головой нависал куполоподобный серый потолок, пол застилал толстый коричневый ковер, местами обильно припорошенный белым пухом. И еще он увидел злосчастное распахнутое окно.
        Сам он лежал на той самой огромной кровати, правда уже на новой, мягкой и чистой перине - видимо, пока он спал, изодранную старую слуги барона успели заменить. Голову рыцаря стягивала тугая повязка. Вместо изодранных лохмотьев белой шелковой сорочки теперь на нем была легкая шерстяная рубашка желтоватого оттенка.
        Рядом, в изголовье кровати, сидел Силика и приветливо ему улыбался. Но даже присутствие барона не избавляло рыцаря от страха перед зловещей комнатой. Казалось, сейчас из трех ее углов выйдут неумолимые инспектора и, поигрывая полосатыми дубинками, двинутся на него…
        Рука метнулась к поясу. Не обнаружив спасительной рукояти меча, Мах обречено посмотрел на барона:
        - Силика, что происходит? Зачем вы меня снова сюда принесли?
        - Спокойно, Мах, - сказал барон. - Я уже упредил стражей-ифритов и снял с этой комнаты охранное заклинание. Теперь можешь чувствовать себя в любом уголке башни, как дома, - заверил он.
        - Я тоже не чувствую магии, - подтвердил незримый дед Пузырь. - И что ифриты не могут тебя заколдовать, барон не врет.
        Рыцарь поморщился.
        - Голова болит, да? - тут же забеспокоился призрак. - Не мудрено, после того последнего удара чудо, что жив остался.
        - Все из-за тебя. Не мог, что ли, быстрее в коридор вылететь, - проворчал Мах.
        - Что ты сказал, Мах? - не понял барон.
        - Если комната безопасна, то почему вы меня обезоружили? - вместо ответа спросил все еще обеспокоенный рыцарь.
        - С чего ты взял? - даже обиделся хозяин башни. - Ты же мой гость. У меня и в мыслях не было… Он тебе мешал - я и снял… Вон твой меч.
        Силика указал на стену над изголовьем кровати, на которой на неприметном крюке висел клинок Маха.
        - Извините, Силика, я не должен был сомневаться в вашем благородстве, - раскаялся Мах.
        - Ладно, не бери в голову. Я не обижаюсь, - махнул рукой отходчивый барон. - После пережитого тобой ужаса, сомнения - естественная реакция.
        - Силика, а что это за странные инспектора напали на меня тут? - спросил Мах, поднимаясь с ложа и присаживаясь рядом с бароном. - Они все время несли какую-то несуразную чушь. Предъявляли мне непонятные обвинения. Постоянно твердили, что я чего-то нарушаю, и требовали какие-то права.
        - Это ифриты - стражи моей башни, - с готовностью начал объяснять барон. - Их принял на службу еще дед более полувека назад, и с тех пор они верой и правдой служат нашему дому. Что же до их странного поведения, то, вероятно, оно как-то связано с их предыдущим местом службы… Дед рассказывал отцу, что при первом его знакомстве с ифритами - они обратились к нему «товарищ полковник», лихо козырнули, как заправские стражники, и отрапортовали, что готовы выполнять любые его поручения. Подобное рвение показалось ему забавным, и он не стал ничего менять. Впоследствии ифриты стали обращаться «товарищ полковник» к моему отцу, а теперь вот и ко мне. Странности нисколько не мешают ифритам в работе. Напротив, все эти их чудные вопросы помогают деморализовать непрошеного гостя, и я, как дед и отец, закрываю на них глаза.
        - Жуткие типы эти ифриты вашего деда! - поежился рыцарь. - До сих пор от одного воспоминания - мороз по коже. Брр!.. Наверняка они великолепные охранники от воров, но… Силика, я ведь не вор! Я - благородный рыцарь и, с легкой руки короля, владетельный барон, как и вы! И я представился инспекторам-ифритам, объяснил, что в башне по вашему приглашению. Они же пропустили мои слова мимо ушей, объявили нарушителем и бросились мутузить своими полосатыми дубинками. Я чудом спасся! Неужели столь радушный прием уготован всем вашим гостям?
        - Только тем, кто лезет в окно, - ответил барон.
        - Так ведь в вашу башню нет нормальной входной двери! - пожаловался Мах.
        - Дверь есть, - возразил барон. - Только увидеть ее может лишь посвященный в таинство магии. А поскольку все мои друзья - рыцари-маги, они ее легко находят.
        - А как же я! - возмутился Мах. - Выходит, меня своим другом вы не считаете?
        - Ну что ты, Мах, разумеется, ты тоже мой друг, - поспешил заверить Силика. - Поверь, я ценю нашу дружбу и горжусь ею.
        - Но я ведь не рыцарь-маг! - стоял на своем оскорбленный Мах. - И, зная об этом, вы меня пригласили, не предупредив!
        - Милостью нашего короля, ты, Мах, теперь владетельный барон, а, значит, очень скоро обязательно станешь рыцарем-магом. И легко отыщешь дверь в моей башне, - сказал Силика торжественно.
        - А пока, значит?!..
        - Не горячись, Мах, я вовсе не хотел тебя обидеть или, не приведи Создатель, унизить. Ну войди в мое положение. Кто ж знал, что ты так скоро пожалуешь в гости. Мы же только позавчера расстались. Безусловно, это слабое оправдание и моя вина неумолима, но, друг мой, видит Создатель, я и в мыслях…
        - Ладно, Силика, я на вас не в обиде, - смилостивился Мах и протянул барону руку.
        Отвечая на крепкое пожатье, Силика пообещал:
        - Чтобы недоразумения, подобного сегодняшнему, больше не повторилось, я раскрою тебе секрет, как избежать приставаний моих ифритов.
        - Интересно. И как же?
        - Запоминай, Мах, если еще когда-либо повстречаешься с ифритами-инспекторами, быстренько раздай каждому из них по одному золотому, этак заговорщицки подмигни и громко объяви: «Это не взятка, а от чистого сердца - подарок». Ифриты тут же потеряют к тебе интерес, и ты спокойно пройдешь мимо них.
        - Три золотых - только-то и всего? - засомневался молодой рыцарь.
        - Слово чести, это сработает, - без тени улыбки заверил Силика. - Несмотря на свой грозный вид, они у меня жалкие взяточники. Но, Мах, я доверился тебе, как другу, и надеюсь…
        - Клянусь, этот секрет умрет вместе со мной! - пообещал Мах.
        - Отлично, - кивнул барон и, улыбнувшись, продолжил: - Ну а теперь твой черед удовлетворять мое любопытство, ты ведь так мне и не ответил: зачем тебе понадобилось лезть в окно?
        - Силика, у меня к вам дело, не терпящее промедления, - посерьезнел Мах. - Кстати, барон, как долго я спал?
        - Четыре с половиной часа.
        - Так долго! - схватился за голову рыцарь.
        - Да что стряслось?! - теряя терпение, воскликнул Силика.
        - Ах да, конечно, сейчас все объясню, - пообещал Мах и огорошил: - Замок моего отца околдован, и я не знаю, что мне теперь делать!
        - Погоди. То есть как это - околдован? - изумленно переспросил Силика.
        - Все случилось очень быстро, я сам едва успел оттуда ноги унести. Замок сделался полупрозрачным, и попасть туда теперь совершенно невозможно, - пояснил Мах. Собеседник потрясенно молчал, и он продолжил: - Сам я в магии не разбираюсь, поэтому без помощи опытного рыцаря-мага с этой напастью мне никак не совладать. С графом Палучем и бароном Клотом, сами помните, мы расстались далеко не друзьями, и вы, любезный Силика, единственный рыцарь-маг на дружеское участие которого я смею рассчитывать. Я отправился к вам - и вот я здесь. Барон, теперь вы моя единственная надежда! - заключил рыцарь.
        - Погоди, что-то я никак в толк не возьму - а куда же подевался твой отец? - спросил Силика. - Ведь барон Верд искусный и опытный рыцарь-маг. Так почему он сам не берется расколдовать свой собственный замок?
        Мах тяжело вздохнул и пояснил:
        - В этом-то как раз и заключается основная неприятность случившегося. Дело в том, что барон Верд, как и моя невеста, небезызвестная вам Лула, и многочисленные слуги, и стражники гарнизона - все они оказались пленниками околдованного замка. Выбраться удалось лишь мне одному.
        - Вот оно, значит, как, - озадаченно пробормотал себе под нос Силика и задумался.
        В раздумье он встал с кровати и стал мерить шагами комнату.
        Прошла минута, другая, третья…
        Мах не решался нарушить напряженную тишину.
        - А когда ты выбирался из замка, не припомнишь, как вели себя там, в замке, остальные люди? Может, ты заметил что-то необычное в их поведении? - наконец вновь спросил старый барон, остановившись у окна.
        - К сожалению, я немного успел увидеть, - удрученно покачал головой рыцарь. - Дед Пузырь, так зовут моего призрака, запретил мне смотреть по сторонам. Я видел лишь Лулу - она сидела напротив меня за столом - и пару слуг у нее за спиной. Все они замерли в неестественных позах, как будто их вдруг что-то мгновенно заморозило, и смотрели мне за спину. Мне стало любопытно, но выяснить, что интересного они там углядели, я не успел, потому что передо мной возник дед Пузырь и велел мне не вертеть головой, и смотреть только на него.
        - Мах, они смотрели в окна - в них сияла радуга, - подсказал невидимый дед Пузырь.
        Рыцарь поспешил довести до барона это дополнение:
        - Как утверждает мой призрак, в окнах столовой сияла радуга - они смотрели на нее.
        - Занятно, чрезвычайно, знаешь ли, занятно, - задумчиво пробормотал Силика. Он вернулся к кровати и снова сел Рядом с рыцарям.
        - Так вы уже знаете, что стряслось? - обрадовался Мах.
        - Лишь догадываюсь, - разочаровал его барон. - Когда дело касается магии, мой молодой друг, ничего нельзя знать наверняка. Но, судя по твоему описанию, на замок Верда было наложено заклинание «Слепая радуга». Вообще-то, заклинание так себе, ничего особенного, и я мог бы его снять шутя, как, впрочем, и любой другой рыцарь-маг. Скажу больше: заклинание «Слепая радуга» является одним из базовых, которым обучается каждый рыцарь-маг в первую очередь.
        - Здорово! Я не ошибся в вас, Силика! - обрадовался Мах.
        - Подожди, я еще не закончил, - остановил его барон. - Повторяю, я мог бы снять
«Слепую радугу», но это было бы верхом легкомыслия с моей стороны. И, уверен, кончилось бы это очень трагично!
        - Это еще почему? - недоумевал Мах.
        Силика тяжко вздохнул:
        - Дело в том, дружище Мах, - начал он, - что заклинание «Слепая радуга» используется рыцарем-магом лишь в том случае, если его волшба вдруг выходит у него из-под контроля. «Слепой радугой» рыцарь-маг останавливает время вокруг какого-то заколдованного им предмета, животного или человека и, воспользовавшись подаренной заклинанием паузой, составляет на свою неудачную волшбу контрзаклинание. Дальше, как нетрудно догадаться, все очень просто. Когда контрзаклинание готово, заклинание «Слепая радуга» снимается и тут же произносится контрзаклинание. И все вновь под контролем… Теперь представь себе, что будет, если один рыцарь-маг снимет заклинание «Слепая радуга», наложенное другим рыцарем-магом? На свободу вырвется какое-то неизвестное, но опасное, заклинание, о магической природе которого неосторожный рыцарь-маг не имеет ни малейшего представления, а значит и справиться с ним не сможет. В лучшем случае, он успеет вновь наложить «Слепую радугу». Если же он не успеет мгновенно взять ситуацию под свой контроль, массовых разрушений, а быть может, даже смертей, не избежать!
        - Что ж теперь, ничего нельзя сделать? - испугался Мах. - И вы не рискнете связываться с чужим заклинанием «Слепая радуга»?
        - Во-первых, совершенно безвыходных положений не бывает, - обнадежил барон. - А, во-вторых, разумеется, я сделаю все возможное для вызволения из беды своего старого друга!
        - Но вы ведь сами только что?.. - растерялся Мах.
        - Если бы барон Верд был, допустим, смертельно болен, - твердо перебил его Силика,
        - но свободен, я бы ни за что не взялся за его «Слепую радугу». Потому что, повторяю, это чрезвычайно опасно, и даже у смертельно больного, но прекрасно осведомленного об укрытой «Слепой радугой» волшбе рыцаря-мага шансов на успех гораздо больше, чем у здорового, полного сил, но совершенно некомпетентного. Однако сейчас случай особый. Поскольку, как ты утверждаешь, Верд сам пал жертвой своего заклинания - положа руку на сердце, впервые слышу о чем-то подобном! - без посторонней помощи ему из этой передряги теперь никак не выбраться.
        - Силика, от всего сердца выражаю вам… - проникновенно забормотал молодой рыцарь.
        - Мах! - снова решительно прервал его барон. - Прекрати меня благодарить! Я еще ничего не сделал. Лучше скажи: у тебя есть какие-нибудь объяснения произошедшему? Что, по-твоему, могло спровоцировать панику столь опытного мага, как барон Верд? Я не оговорился - именно панику! Ведь если рыцарь-маг накладывает заклинание «Слепая радуга» на весь свой замок, и на себя в том числе, значит с ним стряслось нечто совсем уж вопиющее. Итак, что ты скажешь, Мах?
        Теперь настала очередь задуматься Маху. С минуту он, вспоминая, почесывал в затылке, потом сказал:
        - Не знаю, может, это и не имеет никакого отношения к случившемуся, но вчера вечером я дал отцу Книгу Мудрости курасов. Эту книгу, как вы уже наверняка догадались, я принес с собой из мира Оборотней. Барон Верд собирался полистать ее перед сном.
        - А что, эта книга таила в себе какую-то магическую опасность для рыцаря-мага? - заинтересовался Силика.
        - Не знаю, как для рыцаря-мага, - сказал Мах, - но лично для меня она была не опаснее любой другой. Я неоднократно перелистывал ее, рассматривал картинки, пару раз даже пытался читать, благо язык у курасов почти не отличается от нашего. Но дольше одной-двух страниц мое любопытство не заходило.
        - Отчего же?
        - Да там была написана какая-то чушь, белиберда: мол, масло действительно масляное, а вода на самом деле мокрая, - пожал плечами Мах. - Для меня до сих пор загадка, как Лула смогла определить с помощью этого учебника для дебилов, местоположение Вечнозеленого леса в Бескрайней Пустоши? Помню, во время поездки, однажды вечером, она задремала и оставила книгу открытой. Ветер тогда был попутный, четырехколесник великолепно бежал сам по себе, и я был временно освобожден от топтания педалей. От нечего делать я и решил попробовать самостоятельно вычислить наш маршрут. Казалось бы, чего проще, передо мной были раскрыты те же самые страницы, в которые Лула всего полчаса назад вглядывалась, определяя наше нынешнее положение и расстояние, отделяющее нас от цели - и, судя по тому, что в конечном итоге мы достигли Вечнозеленого леса строго в соответствии с ее прогнозами, она действительно чего-то там находила. Я же, как ни вглядывался, кроме тривиального: небо - голубое, трава - зеленая, земля - черная, ничего больше там не обнаружил. А ведь Лула даже как-то обмолвилась, что маги-курасы составляют свои
заклиная исключительно лишь с помощью этих своих Книг Мудрости. Бред какой-то!
        - Что! Составляют заклинания?! - полным отчаянья голосом возопил барон и в очередной раз вскочил на ноги. - Но ты ведь не забыл предупредить отца о том, чем является эта книга для магов-курасов!
        - Вообще-то, нет, - понурив голову, признался Мах и, оправдываясь, пояснил: - Но я ведь был уверен, что это всего лишь безобидная чушь с забавными картинками.
        - О Создатель, разве можно быть таким беспечным! - неистовствовал Силика, расхаживая по комнате - от двери к окну и обратно. - Дать рыцарю-магу магическую книгу и не предостеречь его быть осторожным с ней! Что ты натворил!..
        - Но я же сказал отцу, что она из другого мира, - оправдывался молодой рыцарь.
        - Этого мало, Мах, ведь он же даже не догадывался. О Создатель!
        Силика остановился на середине комнаты и вдруг перешел на пугающий шепот:
        - Он пребывал в неведении, начал ее перелистывать и нежданно-негаданно - всего-навсего читая какую-то безобидную книжку! - составил мощное заклинание разрушения. Сообразив, что стряслось нечто из ряда вон, и ситуация стремительно выходит у него из-под контроля, он принял единственное верное в подобной ситуации решение: наложил на все вокруг заклинание «Слепая радуга». Так все, скорее всего, и произошло… И это ужасно, Мах, просто ужасно!
        - Но разве вы не можете составить контрзаклинание на заклинание разрушения отца? - спросил Мах.
        Силика подошел и сел на кровать.
        - Чтобы составлять контзаклинание нужны не предположения, а точные знания, - пояснил он. - Я же даже не уверен, что Верд составил именно заклинание разрушения. Очень может быть, созданное им заклинание вызывает какой-то ядовитый газ, опасный для жизни живых существ, или потоп… Да даже если заклинание разрушения - какое именно разрушение оно вызывает?.. Я могу лишь гадать.
        - Но что же нам теперь делать? - безнадежным голосом спросил Мах. - Мы же не можем закрыть глаза и оставить все, как есть!
        - Разумеется, не можем, - задумчиво поддакнул Силика. - Если все оставить, как есть, то замок Верда очень скоро попросту растворится в воздухе и безвозвратно исчезнет из нашего мира.
        - Час от часу не легче, - пробормотал побледневший Мах. И спросил: - А это еще почему, вы же сами говорили, что замок околдован заклинанием «Слепая радуга»?
        - Именно поэтому. - Силика тяжело вздохнул и пояснил: - Видишь ли, практическая польза заклинания «Слепая Радуга» отнюдь не бесконечна. Останавливая время вокруг околдованного им предмета или человека, заклинание как бы выводит их из окружающего реального мира - поэтому околдованный «Слепой радугой» замок и сделался полупрозрачным. Но даже оказавшись вне реальности предметы и люди некоторое время сохраняют память о ней. Однако с каждым часом воспоминаний остается все меньше и меньше - соответственно, замок становиться все более и более прозрачным. И вот, наконец, исчезают последние воспоминания, околдованный предмет навсегда забывает об окружающей действительности… Если все оставить, как есть, околдованный «Слепой радугой» замок очень скоро станет полностью прозрачным - и бесследно растворится в воздухе. В нашем распоряжении всего три дня, чтобы отыскать достойное спасение. По истечении этого времени я буду вынужден снять с замка заклинание «Слепая радуга», и будь что будет.
        - А если замок исчезнет раньше, чем вы думаете? - забеспокоился рыцарь.
        - Не паникуй, Мах. Основываясь на своем немалом практическом опыте, заверяю тебя, что в девяносто девяти случаях из ста околдованным заклинанием «Слепая радуга» людям и предметам в течение первых трех дней ничего не угрожает.
        - Но один процент риска вы все же допускаете? - не унимался рыцарь.
        - Это очень маловероятно! - покачал головой барон.
        - Силика, хоть убейте меня, но я не понимаю, к чему этот бессмысленный риск! - гнул свое непоколебимый Мах. - Ведь вы же все одно не сможете догадаться, какое именно заклинание составил отец с помощью Книги Мудрости курасов. А раз так - какая разница: тремя днями раньше, тремя позже… Силика, дружище, быть может, мы прямо завтра отправимся к замку, а? Вы снимите заклинание «Слепая радуга» и, вместе с отцом, объединенными усилиями, попытаетесь остановить разрушение и взять ситуацию под контроль.
        - А если у нас не получится? - возразил рыцарь-маг. - Неизвестная магия очень опасна, и действий в слепую она не прощает! Вот если бы вместе с тобой удалось спастись из замка и твоей невесте. В образе дракона - ведь на дракона магия не действует - Лула могла бы без труда проникнуть в околдованный замок, отыскать Книгу Мудрости курасов, принести ее мне, и, изучив прочитанную Вердом страницу, я бы, наверняка, смог составить контрзаклинание.
        - Ну это вы загнули! - покачал головой Мах. - Во-первых, Лула не может по своему желанию менять личину. Значит, даже если бы она и спаслась - толку бы от нее было немного. А во-вторых, даже если бы она спаслась и даже если бы у нее получилось вновь поменять личину - она бы стала тупым драконом, убедить которого лететь в замок за книгой у нас с вами вряд ли получилось бы… Поэтому давайте оставим глупые надежды. Как не крути, а риск неизбежен.
        - Да, да, все так, - задумчиво согласился Силика.
        - Отлично, значит решено. Завтра…
        - Постой, постой, - вдруг решительно перебил барон. - Знаешь, у меня, кажется, возникла идея, как мы сможем избежать риска. Давай-ка отложим принятие решения до завтра. За ночь я все как следует обмозгую, покопаюсь в бумагах, сделаю кое-какие расчеты и утром подробно изложу свою задумку… Ты же пока отдыхай, набирайся сил - завтра они тебе понадобятся. Сейчас я распоряжусь насчет ужина. Ну, до завтра.
        И, не дав Маху опомниться, барон встал с кровати и быстро вышел из комнаты.
        Взбудораженный дневными событиями Мах, не в силах заснуть, почти всю ночь бестолково и тревожно проворочался с боку на бок. Постоянно напоминали о себе, отвлекая ото сна, подживающие шишки и ссадины - они болезненно зудели. Рыцарь сколько мог терпел невыносимый зуд, потом вскакивал с кровати и под аккомпанемент злорадных шуток невидимого деда начинал остервенело чесаться.
        Лишь под утро на молодого человека нашла легкая дремота, но, увы, наслаждаться долгожданным отдыхом ему посчастливилось лишь часа полтора. С первыми лучами восходящего солнца безжалостный призрак что есть мочи заорал в ухо своему рыцарю:
        - Подъем!
        - А?.. Где? Что? Когда? Почему? - залепетал спросонья перепуганный Мах.
        - Да все нормально, - успокоил дед Пузырь и, предвидя град упреков в свой адрес, поторопился объясниться: - Вчера вечером сам ведь просил разбудить тебя на рассвете, вот я и выполнил твою просьбу. Ну как, Махуня, тебе почивалось на мягких перинах Силики?
        - Отвратительно, - зло бросил в ответ Мах и громко зевнул.
        - Да, видок у тебя совсем не бодрый, - согласился призрак и исполненным оптимизма голосом продолжил: - Ну да ничего, сейчас я тебе такое покажу - мигом вся сонливость улетучится! - И как бы между делом добавил: - Кстати, заодно и умоешься.
        - О чем это ты? - лениво полюбопытствовал Мах, в очередной раз выворачивая челюсть в мощном зевке.
        - Сейчас сам все увидишь, - обнадежил призрак. - Давай-ка живенько вскакивай с кроватки и подползай к окошечку. Отсюда такой расчудесный вид открывается! Прямо глаз не оторвать!
        - Да какой там вид, - брезгливо поморщился Мах. - Заросшие кустарником и травой склоны низины, да несколько кривых берез у стен башни. Это уродство мне еще вчера опостылело.
        - О, ты не видел березовую рощу на рассвете, - горячо возразил дед Пузырь. - Уверяю, зрелище потрясающее! Я не я буду, если при виде этого великолепия у тебя челюсть до пола не отвиснет.
        - Вот привязался! - простонал Мах и оторвал наконец голову от подушки. - Ладно, встаю, встаю. Сейчас посмотрю в твое окошко, только отстань.
        Он встал с кровати и приблизился к призраку.
        - Ну и что в этих убогих березках…
        От увиденного у Маха слова застыли на губах. Вместо ожидаемых стволов берез и склонов низины, перед взором Маха нежданно-негаданно предстал огромный пруд, ровная гладь которого в рассветных лучах сверкала разнообразием оттенков от ярко-розового до нежно-голубого. Впрочем, склоны и березы не исчезли без следа - склоны низины теперь стали берегами пруда, а на месте берез из воды торчали их зеленые макушки.
        Больше всего рыцаря поразило, что водяная гладь находилась всего в двух-трех вершках от карниза его распахнутого окна.
        - Ну, а я что говорил! - победоносно улыбнулся дед Пузырь. - Как тебе преображение рощи в утренних лучах? И спать уже больше совсем не хочется, не так ли? Ха-ха-ха!
        - Но как такое возможно? - изумился Мах.
        - Если думаешь, что это очередное магическое наваждение, то глубоко заблуждаешься,
        - заверил призрак. - Пруд самый настоящий. На моих глазах вода полночи заполняла низину.
        - Откуда взялось столько воды? - спросил рыцарь, продолжая таращиться в окно.
        - Да ты не стесняйся, ополосни личико-то, - посоветовал дед Пузырь. - Смотри, как удобно. Просунул руки в окошко - и все дела, и нет нужды к кадушке тащиться.
        Мах безропотно подчинился и, склонившись над озером, как следует умылся.
        - Ну как тебе водичка? - полюбопытствовал дед.
        - В самый раз, - похвалил рыцарь.
        - А ведь не хотел вставать, - тут же укорил бесплотный ворчун.
        - Пузырь, но ты мне так и не ответил, откуда вдруг столько воды? - напомнил Мах.
        - Разумеется, из реки, - объяснил призрак.
        - Как так?
        И дед Пузырь рассказал, как было дело:
        - Ночью, заметив, что под башней начинает собираться вода, я заинтересовался происходящим. А поскольку магии в данном случае, как уже говорил, я не почувствовал - отправился изучать окрестности низины Силики. Вскоре мне удалось выяснить, что примерно в версте от низины протекает широченная река, из которой к низине ведет узкий канал. До сегодняшней ночи он надежно отделялся от реки каменной запрудой, но ночью кто-то ее взломал. Речная водица устремилась в низину
        - и сегодня утром ты получил замечательную возможность умыться прямо из окна.
        - Кому же, интересно, взбрело в голову сломать запруду и превратить низину в гигантский пруд?
        - Извини, Мах, но чего не знаю - того не знаю… Но, Уверен, очень скоро тебе удастся это выяснить. Обернись и поприветствуй барона, он уже на пороге твоей комнаты.

* * *
        - Доброе утро, Мах.
        - Взаимно, Силика.
        Мах с Силикой обменялись вежливыми полупоклонами.
        - Ну, как твое самочувствие? - поинтересовался хозяин башни. - Раны беспокоят?
        - Скажете тоже, раны, - фыркнул молодой рыцарь. - Всего-то пара шишек. Я о них уже и думать забыл.
        - Так уж и пару? - усмехнулся Силика. - Видел бы ты вчера себя со стороны, места живого не было. Ладно, герой, давай-ка я посмотрю, как там твой затылок.
        Мах наклонился. Барон быстро размотал повязку и осмотрел его голову.
        - Моя целебная мазь просто чудеса творит, - похвалился Силика, закончив осмотр. - Еще вчера была глубокая рана, и вот, всего за одну ночь, превратилась в едва заметный рубец.
        - Силика, вы потрясающий лекарь, спасибо вам, - поблагодарил рыцарь, выпрямляясь.
        - Болван, за что ты ему спасибо говоришь? - тут как тут, встрял невидимый дед. - Ведь это его ифриты из тебя вчера чуть было калеку не сделали!
        - Ну, сэр Мах, как настроение, готов к подвигам и свершениям? - с улыбкой спросил Силика.
        - Готов-то готов, вот только… - Мах запнулся и замолчал.
        - Что только, договаривай, - попросил барон.
        - Сегодня утром как раз перед вашим приходом я посмотрел в окно и увидел…
        - Не правда ли, очаровательный получился пруд! - перебил Силика.
        - Но, барон, ради Создателя, скажите, что все это значит? - взмолился Мах.
        - Помнишь, вчера вечером я обмолвился, что у меня появилась идея? - вопросом на вопрос ответил барон.
        - Но как этот пруд может быть нам полезен? Какое он имеет отношение к исчезающему замку?
        - Терпение, мой друг, терпение, очень скоро ты все поймешь, - заверил Силика и вдруг спросил: - Любезный Мах, не желаешь ли искупаться?
        Пораженный столь неуместным предложением молодой рыцарь отшатнулся от Силики, как от сумасшедшего.
        - Да полноте, Мах, решайся. Порадуй старика, составь мне компанию, - не унимался барон. - Можешь даже не раздеваться. Вот только, прежде чем прыгнешь в воду, надень пожалуйста себе на шею этот амулет.
        Силика протянул рыцарю массивную серебряную цепочку с крохотным хрустальным кулоном в виде падающей капли.
        - Да вы с ума сошли, барон! - прорвало, наконец, Маха. - Что это за блажь пришла в вашу голову? Я вовсе не хочу купаться!
        Улыбка слетела с лица толстяка-барона, и он резко спросил:
        - Ты хочешь спасти свой родовой замок и тех, кто там находится?
        - Да, но…
        - Тогда делай то, что я тебе говорю. И никаких «но»! - решительно осадил гостя барон и, вновь нацепив на круглое лицо добродушную улыбку, добавил: - Дружище, тебе понравится. Уверяю, тебе еще никогда в жизни не приходилось так купаться.
        Защелкнув на шее Маха цепочку, Силика взобрался на подоконник, а оттуда, не раздумывая, шагнул прямо в воду… И тут же камнем пошел на дно.
        - Вот те на, неужели этот умник даже плавать не умеет! - схватился за голову рыцарь.
        - Мах, ну что же ты стоишь, он же сейчас захлебнется! - заволновался дед Пузырь. - Быстрее, спасай его!
        Маху ничего не оставалось, как прыгнуть следом за Силикой.
        В отличие от барона, Мах был великолепным пловцом. Набрав полную грудь воздуха и задержав дыхание, он нырнул и, умело загребая руками и ногами, устремился ко дну.
        К счастью, глубина возле башни была не более девяти аршин. Вода в пруду за утро успела отстояться, и видимость была великолепная. Мах без труда разглядел на траве тучную фигуру барона. Он подплыл к Силике, крепко-накрепко ухватил того за волосы и потащил к спасительному воздуху. Но не тут-то было.
        В следующее мгновение Мах чуть было не оглох от недовольного вопля:
        - Мах, поганец ты эдакий! Пусти сейчас же, мне больно!

«Как же так? - недоумевал про себя молодой рыцарь. - Ведь под водой, вроде бы, невозможно разговаривать, тем более кричать». Но, несмотря на удивительное происшествие, хватки он не ослабил, продолжая тащить барона за волосы к поверхности.
        Между тем, сидящий на дне барон, осознав, что одним криком себе не поможешь, обеими руками схватился за сцапавшую волосы руку Маха и стал ее заламывать, вынуждая рыцаря разжать пальцы.
        Мах, скрипя зубами, терпел невыносимую боль, но тащил строптивого барона к поверхности воды. Из-за яростного сопротивления Силики всплывать рыцарю было очень тяжело, его легкие разрывались от недостатка кислорода, вместе с остатками воздуха уходили и силы. Между тем силы «утопающего» барона, запасы воздуха у которого, по расчетам Маха, уже давно должны были сойти на нет, наоборот, с каждым мгновением противостояния возрастали.
        За полторы минуты изнурительной борьбы Маху удалось лишь оторвать барона на пару аршин ото дна. Чтобы пополнить запасы воздуха, рыцарю пришлось временно уступить и отпустить волосы Силики. Барон тут же отпустил его руку и упал на дно. Мах же из последних сил взмыл к спасительной поверхности.
        Наконец, вырвавшись из водяного плена, Мах сделал глубокий вдох и…

…стал задыхаться. Перед глазами несчастного рыцаря замельтешили разноцветные круги, а в легких у Маха поселился целый рой чем-то ужасно раздосадованных пчел - тысячи безжалостных ядовитых жал дружно впились в его трепетную плоть, требуя глотка воздуха.
        Мах задышал часто-часто, но несмотря на все его старания, в легкие почему-то не проникало ни частички кислорода. Вопреки логике, с каждым вздохом ему становилось все хуже и хуже. Лицо молодого рыцаря болезненно искривилось, из носа и ушей потянулись тонкие струйки крови, глаза безобразно вытаращились…
        - О, Создатель! Мах, что с тобой стряслось? - в отчаянье заламывая руки, заголосил где-то рядом дед Пузырь.
        - Я ннне зннна-а-а-а-а… - едва ворочая языком прошипел задыхающийся рыцарь.
        Вдруг кто-то под водой ухватил ступни его ног и потащил на дно озера. Мах и не подумал сопротивляться, теперь ему было уже совершенно все равно. Сознание рыцаря медленно, но верно, опутывала кровавая пелена забвения…
        - Дыши! Кому говорю, немедленно дыши! - донесся издалека чей-то знакомый голос.
        - Эттто ннне вввоз-мммож-ннно! Ссслиш-ккком ббболь-ннно… - сумел выдавить из себя умирающий Мах.
        - Ну еще разок, заклинаю, попытайся! - взмолился едва слышимый голос. - Ты же призрачный воин! Герой! Ну же, вздохни еще разок! Ради отца, ради твоей Лулы!
        - Лллу-ллла! Да!
        Знакомое имя на миг прояснило затуманенное сознание Маха, он порывисто вздохнул и зажмурился в предвкушении ужасной боли в груди.
        Но боли не последовало.
        Крохотный вздох принес ему ни с чем ни сравнимое, огромное облегчение - наконец-то в легкие проник долгожданный кислород. Уже более уверенно, но все еще с опаской, Мах сделал второй осторожный вздох. Потом третий, четвертый, десятый - и задышал полной грудью, наслаждаясь разливающимся по телу блаженством.
        Спустя пару минут, сведенное страшной судорогой боли, тело рыцаря начало помаленьку оживать. Кровавый туман в глазах стал проясняться, а далекий голос Силики - уже после шестого вздоха Мах узнал голос друга-барона - приближаться.
        - …Не отрицаю своей вины в приключившейся с тобой… м-м… неприятности, - вещал голос барона, - но и ты, Мах, должен меня понять. Я хотел, чтобы ты не понаслышке, а на собственном опыте убедился в опасности подводного амулета…
        - У-у, прохиндей! Умник недоделанный! Чуть парня моего не угробил! - заглушая раскаянья барона, возмущался где-то поблизости дед Пузырь.
        Меж тем Силика, к счастью для себя, лишенный удовольствия слышать призрака, продолжал:
        - …И теперь, имеешь четкое представление, о том, какая мучительная гибель ожидает тебя с амулетом на шее за пределами водной стихии.
        Взгляд Маха полностью прояснился, он приподнялся на локтях и огляделся.
        Перво-наперво он увидел деда Пузыря, который сидел на травке справа и изо всех сил старался испепелить взглядом Силику, который так же сидел рядом с Махом, но по левую руку. Седые волосы на голове призрака, аккуратно причесанные, лежали ровно и неподвижно. А вот чернявые кудряшки барона, как впрочем и его плащ, все время как-то странно колебались из стороны в сторону; точно такие же непонятные колебания происходили и с травой, на которой лежал Мах, и с его собственной одеждой. Да и окружающий Маха воздух теперь приобрел какой-то странный зеленоватый оттенок, причем необычная зеленоватость никоим образом не отразилась на его качестве, напротив, воздух был идеально свеж, разве что чуток влажен, как будто после дождя.
        Увидев, что Мах наконец пришел в себя, Силика засыпал его вопросами:
        - Дружище, ну как?.. Как ты себя чувствуешь? Голова не болит? Нет? Отлично!.. А как спина, руки, ноги?.. Ты должен быть со мной предельно откровенен! Это очень важно!
        - Да все в порядке, - заверил Мах. - Голова не болит. Только вот все вокруг кажется каким-то непривычным. И во всем теле, знаете ли, какая-то, ну совершенно потрясающая легкость.
        - Это нормально. Ведь подводный амулет практически на нет сводит давление окружающей воды.
        - Но позвольте! - пролепетал пораженный рыцарь. Только теперь, после слов барона, Мах начал понимать причину необычного колебания всего и вся вокруг. - Мы что же, сейчас находимся на дне пруда?
        - Разумеется, - спокойно кивнул Силика. - Где же еще нам быть с подводными-то амулетами на шее?
        - Но ведь кругом вода, а мы разговариваем, дышим! Как такое возможно?
        - Все объясняется просто, Мах. Разговаривать и дышать под водой нам позволяет подводный амулет - та серебряная цепочка, которую сегодня утром я надел тебе на шею. Точно такая же есть и у меня, - объяснил барон.
        - А чтобы выбраться отсюда на поверхность пруда и вновь дышать обычным воздухом, нужно снять этот подводный амулет, не так ли? - предположил Мах.
        - Не угадал, - с улыбкой возразил Силика. - Если ты расстегнешь амулет под водой, то тут же начнешь точно так же задыхаться, как задыхался несколько минут назад. И будешь задыхаться до тех пор, пока вновь не защелкнешь амулет на шее.
        - Разумеется, под водой я начну захлебываться, - согласился рыцарь. - Ну а если я без амулета всплыву на поверхность, то ведь смогу дышать обычным воздухом?
        - Нет, - покачал головой барон, - даже если сумеешь всплыть, это не поможет, ты по-прежнему будешь задыхаться.
        - Как же так? - озадачился Мах. - Если вас послушать, выходит, мне теперь до гробовой доски не расстаться с амулетом? Что же, теперь по вашей милости я буду вынужден пребывать на дне озера до конца своих дней, а обычный воздух запрещен мне под страхом смерти?
        - Ну что ты, Мах, как ты можешь так плохо думать обо мне, - поторопился успокоить Силика. - Даю тебе честное слово рыцаря-мага, что через полчаса я тебя освобожу от подводного амулета, и ты сможешь вновь совершенно спокойно дышать за пределами Подводья, - обнадежил барон.
        - А почему только через полчаса? - насторожился Мах.
        - Нам с тобой нужно еще кое-что здесь проверить.
        Мах нахмурился:
        - Жаждете еще разок полюбоваться, как я корчусь от боли? Предупреждаю, я буду защищаться!
        - Ну вот опять, - Силика с досады хлопнул себя по ляжкам. - Как ты жесток! Мах, я же перед тобой извинился, - укоризненно покачал головой барон.
        - Молодец Махуня, так его, - поддержал рыцаря верный призрак. - Ты тут только что чуть ноги не протянул, а он, видишь ли, извинился - и все, и делу конец. Не на таких напал! Нас теперь не проведешь! Мы твою подлую, жаждущую криков боли и ужаса, садистскую душонку теперь насквозь видим! Давай, Махуня, зададим ему жару!
        - Замолчи Пузырь! - цыкнул на призрака Мах и, повернувшись к барону, смилостивился: - Ладно, забыли. Я вам верю, говорите, что мне еще нужно сделать.
        - Во-первых, я хочу знать, как здесь, под водой, действуют твои способности призрачного воина.
        - Нет ничего проще, - кивнул Мах. Он сделал знак деду Пузырю подготовиться к перемещению и через мгновенье был уже в дюжине шагов от Силики. Еще через мгновенье он оказался за спиной барона и, как ни в чем не бывало, подытожил:
        - Для моего призрака что воздух, что вода, что каменная стена - все едино. Он с одинаковой легкостью проходит как сквозь первое, так и сквозь второе, и третье. Единственная сложность: здесь, под водой, видимость немного похуже, чем там, наверху, - от этого сокращается расстояние перемещения.
        - Ничего, на двенадцать шагов вон смог переместиться - этого вполне достаточно, - удовлетворенно констатировал барон.
        - Сейчас я смог, потому что вода в пруду отстоялась и стала прозрачной. А вот, окажись я в мутной воде…
        - Ну это мелочи, - отмахнулся Силика, - воздух тоже порой бывает запыленный, задымленный или затуманенный. Главное по-прежнему можешь перемещаться!.. Так, с этим разобрались, теперь… На-ка, Мах, примерь эти галоши, одевай прямо на сапоги. А на руки эти перчатки, - Силика извлек из внутреннего кармана плаща небольшой сверток и протянул его рыцарю.
        Мах развернул кусок кожи и обнаружил внутри пару галош и пару перчаток, изготовленных из какого-то серого, очень прочного, упругого и в то же время необычайно легкого материала.
        И галоши, и перчатки показались Маху слишком маленького размера, но Силика его заверил, что, несмотря на твердость материала, вещи легко растянутся на ногах и руках.
        Покорившись настойчивым просьбам барона, Мах кое-как натянул на сапоги обновку, после чего, скривившись от боли, собрался было обвинить барона в обмане, как вдруг галоши прямо на глазах расширились аккурат по ступне. Но на этом удивительные метаморфозы не закончились. Носки галош сделались полупрозрачными и, вытянувшись на добрый аршин, стали похожими на рыбьи хвосты.
        Заинтригованный Мах торопливо натянул на руки крохотные перчатки, которые, в свою очередь, через несколько секунд так же расширились аккурат по ладоням. В отличие от галош, с перчатками произошли более скромные изменения, всего лишь появились полупрозрачные перепонки между пальцами.
        - Замечательно! Великолепно! Бесподобно! - ликовал довольный барон.
        - Но зачем все это, - удивился Мах. - Ведь в подводном амулете я не чувствую воды? Сейчас она для меня, как воздух. А по воздуху я плавать не умею.
        - Совершенно верно, - отозвался Силика, - ты воду не замечаешь, но плавники на твоих галошах и перчатках ее ощущают. Да еще как! Сейчас ты сам убедишься в этом. Давай-ка подпрыгни и попробуй поплыть.
        Мах последовал совету барона и вдруг воспарил на четыре аршина над травой и полетел!
        Умом-то рыцарь понимал, что всего лишь плывет под водой, но испытываемые им при этом ощущения были сродни именно полету. Его тело не чувствовало жесткого сопротивления воды, он парил в зеленоватом «воздухе» и, если бы не постоянные мощные толчки рук и ног, пальцы которых действительно ощущали воду и отталкивались от нее, его стремительное движение вперед прекратилось бы, и, увлекаемый силой тяжести, рыцарь непременно рухнул бы на застилавшую дно озера травку.
        Мах несся над землей, как выпущенная из тугого лука стрела. Под животом трава и мелкий кустарник слились в сплошную зеленую массу. Пьянящее чувство свободы переполняло рыцаря и выплескивалось счастливым смехом.
        - Эй, Мах, не так быстро! Сбавь обороты! - донеслись до ушей рыцаря быстро удаляющиеся взволнованнее крики барона. - Осторожнее! Берегись!!!
        Он увидел опасность, но, к сожалению, слишком поздно.
        С непривычки, не рассчитав полет, Мах чересчур разогнался, и на очередном крутом вираже его вынесло из спасительной толщи воды.
        В этот раз, пребывание в «безвоздушном» пространстве продлилось не дольше секунды. Мах даже не успел испугаться. Подобно большой щуке, он совершил изящный кувырок над неподвижной гладью пруда и вновь ушел под воду.
        Неожиданная неприятность поубавила пыл рыцаря. Летать ему расхотелось. Он развернулся и осторожно поплыл обратно к башне, где спокойно дожидался его возвращения Силика.
        - Мах, ты был великолепен, - похвалил барон. - Теперь, как и обещал, я выведу тебя из подводного плена. Для начала разуйся и сними перчатки.
        После того, как Мах сделал это, Силика аккуратно завернул галоши и перчатки в кожу, убрал сверток обратно в карман плаща и приказал:
        - Следуй за мной. И делай то же, что и я.
        Барон подошел к башне и, переставляя ноги с одного выступающего камня на другой, начал медленное восхождение наверх. Мах послушно полез следом.
        От подножия башни до нужного барону окна было девять аршин. Силика с Махом оказались ловкими стенолазами, и уже через пять минут они оба живые и невредимые были в спальне.
        К удивлению Маха, одежда после длительного пребывания под водой не промокла насквозь, а стала лишь чуть-чуть влажной.
        - Почему мы не мокрые? - перво-наперво поинтересовался молодой рыцарь.
        - Нас защищала магия подводного амулета, - ответил барон. И предупреждая следующий вопрос друга, задал его себе сам: - Наверняка, тебе не дает покоя вопрос: почему, не сняв с шеи подводные амулеты, мы вновь можем свободно дышать вне воды?
        - Вы читаете мои мысли, - кивнул Мах.
        - Все очень просто: мы находимся в той башне, где были созданы наши амулеты, соответственно - это единственное место, где их власть теряет силу. Здесь и только здесь, без вреда для здоровья, можно снимать и одевать подводные амулеты, - раскрыл секрет барон. И без паузы предложил: - А теперь пойдем завтракать - в столовой нас уже дожидается накрытый стол. Пока мы будем есть, я расскажу тебе о своей идее спасения замка Верда. И ты сам поймешь, зачем этим утром я затащил тебя под воду.
        Силика направился к двери. Маху ничего не оставалось, как идти следом.
        В коридоре хозяина башни поджидала уже небезызвестная Маху парочка. При появлении Силики слуги вытянулись по стойке смирно. Вчера, едва живой от побоев, Мах не смог толком их рассмотреть. Сейчас он получил такую возможность.
        Слуги были похожи друг на друга, как две капли воды, - наверное, близнецы, догадался Мах. Высокие, пожалуй даже чуть повыше самого Маха, статные, широкоплечие, волосы на головах черные, как смоль, и слегка кучерявые. Одеты оба были в одинаковые синие ливреи, на поясах висели длинные кинжалы. В лицах слуг Мах уловил некое сходство с чертами лица барона Силики, но благоразумно сделал вид, что ничего не заметил.
        - Вот, Мах, позволь тебе представить, это мои доверенные слуги и телохранители - Гаран и Траб, - отрекомендовал Силика гостю своих молодцов. - Живут у меня в башне с рождения, люблю их, как собственных детей, и они отвечают мне преданной службой.
        Гаран и Траб низко поклонились рыцарю.
        - Лихие парни, смельчаки. Как они вчера на меня со своими кинжалами поперли! - похвалил Мах.
        - А ты разве что-то помнишь? - удивился барон. - Ты был, как в бреду.
        - Смутно, но помню, - заверил рыцарь.
        Силика с Махом зашагали дальше.
        Пропустив господ чуть вперед, слуги двинулись следом.
        Вчетвером они быстро прошли короткий коридор и, спустившись по узкой винтовой лестнице на первый этаж, подошли к дверям столовой. Господа вошли, Гаран и Траб остались дожидаться их в коридоре.
        Мах оказался в небольшой уютной комнате, большую часть пространства которой занимал длинный стол - как и обещал Силика, сейчас он был заставлен всевозможной снедью. Кроме стола и дюжины стульев вокруг него, никакой другой мебели в столовой не было. У стен, в молчаливом ожидании приказа, застыли четверо слуг тоже в синих ливреях, но без кинжалов. Все три окна в столовой были наглухо закрыты ставнями и дневного света не пропускали, но помещение освещалось доброй сотней горящих свечей, так что - в отличие от мрачного коридора башни, освещаемого чадящими факелами - здесь было светло, как днем.
        - Итак, - обратился к барону Мах, когда с завтраком было покончено и прислуживающие им во время утренней трапезы слуги удалились, оставив на столе только вино и фрукты.
        - Как ты помнишь, дружище Мах, - начал обещанные пояснения Силика, - вчера поздно вечером нам с тобой на ум пришла великолепная идея: воспользоваться невосприимчивостью к магии дракона.
        - Но, барон, я ведь еще вчера сказал вам, что Лула…
        - Терпение, друг мой, дай мне закончить, все вопросы потом, - не терпящим возражений голосом осадил молодого собеседника хозяин башни. - Для вызволения из беды Верда нам нужен дракон… И я вовсе не имею в виду твою милую непредсказуемую кураску, ведь, слава Создателю, в нашем мире есть и обычные драконы. Но проблема в том, что острова, где обитают эти грозные властелины небес, находятся отнюдь, не под боком у Великостальского королевства и, чтобы добраться до ближайшего драконьего острова, необходимо пересечь добрую треть Веселого океана. А это, как минимум, две недели при попутном ветре - и это только в одну сторону! У нас же в распоряжении, как мы вчера решили, на все про все лишь три дня.
        - Уже только два! - уточнил Мах.
        - Совершенно верно, - кивнул Силика и невозмутимо продолжил: - Принимая во внимание вышесказанное, я уже совсем было решил поставить крест на замечательной идее использования дракона, но тут меня осенило! Я вспомнил о стремительных подводных полетах моего деда, барона Круса, которые он очень красочно описывал в своих дневниках… Кстати, кувшин с ифритами, твоими вчерашними знакомцами, дед нашел на океанском дне во время одного из таких полетов… Так вот, дед утверждал, что скорость его подводного полета была настолько велика, что он пересекал Веселый океан от берега до берега всего-то за день. Но поскольку чтением бумаг деда я увлекался давно, еще в ранней юности, и за давностью лет запросто мог что-то позабыть или напутать, вчера вечером я не решился тебе об этом рассказать. Первую половину сегодняшней ночи я посвятил повторному ознакомлению с дневниками деда и теперь…
        - Так вот, значит, что вы задумали, - не удержался Мах. - Теперь понятно, с чего вдруг вы решили вновь наполнить водой пруд и искупать меня с утра пораньше.
        - Я всегда говорил, что ты, Мах, сообразительный рыцарь, - улыбнулся Силика. - Разумеется, прежде чем предложить тебе отправиться в подводное путешествие, я должен был убедиться, что с подводными амулетами барона Круса по-прежнему все в порядке. Ведь за давностью лет эти замечательные порождения гения деда могли утратить заложенные в них полезные свойства. К счастью, магия Круса действенна и по сей день.
        - Хотите сказать, что сегодняшним утром вы тоже впервые примерили подводный амулет? - удивился Мах.
        - Совершенно верно, - кивнул Силика. - И если бы сегодня выяснилось, что амулеты утратили свои свойства, я бы отказался от идеи подводного полета к драконьим островам. Потому что, в отличие от деда, в подводной магии я абсолютный профан.
        Прочитав недоумение в глазах рыцаря, барон пояснил:
        - Понимаешь, подводная магия очень сложна. Она специфична и пригодна к использованию только лишь в Подводье - то бишь под водой. Практического толку от нее никакого, поэтому рыцари-маги Великостальского королевства не очень-то жалуют ее вниманием. Но, как утверждал мой отец, барон Скорпец, - дед был потрясающе талантливым магом, и то, над чем другие рыцари-маги бьются годами, давалось ему за считанные недели, а то и дни. Выдающиеся способности позволили барону Крусу наряду с изучением обычной магии играючи овладеть и основами магии подводной. По приказу деда неподалеку от нашего родового замка слуги выкопали огромный пруд, выстроили в его центре башню и каналом соединили этот пруд с рекой. Так у барона Круса стало две резиденции: замок, в магической лаборатории которого он экспериментировал с обычной магией, и башня, в лаборатории которой он продолжал более глубокое изучение подводной магии.
        - Но если вас не интересует подводная магия, почему вы живете в башне, а не в родовом замке? - спросил Мах.
        - Увы, - развел руками Силика, - родового замка у меня нет… - И барон поведал Маху следующую невеселую историю.
        Это случилось пятьдесят лет назад.
        Воинствующие соседи Великостальского королевства - постоянно враждующие между собой полудикие племена горных троллей - неожиданно заключили между собой союз, и в одно роковое утро обрушились всей мощью своих свирепых орд на королевство. К сожалению, баронство Круса, деда Силики, находилось у самой границы, и ему первому пришлось испытать на себе всю силу вероломного удара.
        Единственное, что успел барон Крус - это вместе с верным гарнизоном укрыться за стенами замка, наложить же на замок защитный магический купол уже не хватило времени.
        Наспех сотворенные простенькие магические барьеры вокруг замка шаманы троллей легко разрушили.
        Несмотря на все свое мастерство, рыцарь-маг был обречен, и он прекрасно это осознавал. Помощи ждать было неоткуда.
        Осознавая скорую и неминуемую гибель, Крус позаботился о спасении жены и сына, приказав четырем стражникам незаметно вывести подземным ходом его родных из осажденного замка в башню.
        Заверив сына, будущего барона Скорпеца, что он скоро последует за ними, барон Крус уговорил рвущегося в бой наследника спуститься следом за матерью в подземелье, а сам вступил в последнее в своей жизни сражение.
        Очень скоро силачам-троллям удалось проломить ворота, и они ворвались во внутренний двор замка… Можно лишь догадываться, как в последние минуты жизни отбивался от наседающих врагов отважный рыцарь-маг. Вероятнее всего, лишенный шаманами врагов возможности применить боевую магию, он сражался, как обычный воин, с мечом в руках плечом к плечу со своими стражниками. Когда же, обливаясь кровью, он пал, у славного рыцаря-мага хватило сил произнести заклинание «Уничтожения», обрушив своды донжона на головы своих убийц.
        Барон Крус погиб, но юному баронету с баронессой удалось спастись.
        Подземный ход вывел Скорпеца с матерью на берег созданного отцом пруда. Они знали, что барон Крус надежно укрыл башню от любопытных глаз отводящими взгляд заклинаниями, и тролли не увидят их, пока они находятся возле башни.
        Стражники-телохранители настояли на том, чтобы мать с сыном укрылись за стенами башни. Скорпец попытался было возразить: «А как же отец? Ведь лодка у берега только одна, необходимо его дождаться». На что стражники пообещали, высадив их с матерью в башне, вернуться и ждать появления Круса. Эти заверения успокоили юношу. Баронессу с сыном усадили в лодку и доставили в башню. Двое стражников остались с ними, двое же других, как и обещали, отплыли к берегу.
        Со смотровой площадки, на крыше башни, было хорошо видно замок. Скорпец поднялся туда и стал смотреть. Потянулись томительные минуты ожидания.
        Юный баронет ежесекундно переводил взор с облепленного врагами замка на темный зев подземного хода на берегу. Но время шло, а барон Крус почему-то не появлялся. Вот уже по массивным воротам замка поползли уродливые трещины, вот они начали крошиться, вот во внутрь врывается первый тролль. Второй, третий… десятый!.. А отца все нет и нет… Вдруг стены замка задрожали, и в следующую секунду он утонул в облаке пыли. Когда пыль рассеялась, Скорпец увидел, что от мощного замка остались одни лишь безобразные руины.
        Понявший все баронет страшно закричал, выхватил кинжал и бросился на берег. Но ожидавшие чего-то подобного стражники были начеку. Юношу ловко обезоружили, связали и заткнули ему рот. Привлеченная шумом мать вступилась за сына. «Как вы смеете так обращаться со своим будущим бароном!» - воскликнула она. На что стражники ответили, что они лишь выполняют последнюю волю своего господина - барона Круса…
        Кроме замка Круса орде троллей удалось захватить и разрушить еще с десяток приграничных дворцов и замков рыцарей-магов. Но уже через два дня у них на пути встала грозная армия Великостальского королевства во главе с самим государем и шестьюдесятью тремя собранными на скорую руку рыцарями-магами.
        Произошла битва, в которой тролли были наголову разбиты. Их князья безоговорочно выплатили наложенную победителями контрибуцию и на вечные времена признали себя вассалами Великостальского короля…
        Несмотря на то, что король приказал отстроить заново пострадавшим от нашествия графам и баронам замки и дворцы за счет казны, замок Круса так и не был восстановлен.
        Ставший после гибели Круса рыцарем-магом Скорпец поначалу оттягивал строительство, не желая будить воспоминания у и так очень тяжело переживавшей гибель мужа матери. Особой нужды в строительстве замка не было: ведь в башне к услугам рыцаря-мага была точно такая же, как и в замке, великолепная магическая лаборатория, где молодой барон мог спокойно совершенствовать свое мастерство.
        В отличие от своего отца, барону Скорпецу магические секреты давались непросто. Ему едва хватало терпения и усидчивости заниматься обычной магией. О занятиях же подводной не могло быть и речи. Доходящая до окон второго этажа вода причиняла новому барону лишь неудобства, и он распорядился осушить пруд, а вокруг башни разбить березовую рощу.
        Позже, после смерти матери, когда король вновь обратился к Скорпецу с предложением восстановить дворец, он опять ответил отказом.
        Скорпец уже настолько привык к отцовской башне, что не захотел ничего менять…
        - Унаследовав после смерти отца, пятнадцать лет назад, баронство, я твердо решил восстановить родовой дворец. Но, так уж вышло, все было как-то недосуг. Первые пять лет не вылезал из магической лаборатории башни, оттачивая мастерство рыцаря-мага. А потом, как ты сам знаешь - тайное общество принца Парса и противостояние вторжению в наше королевство безликих, - закончил свой рассказ Силика.
        - И только у вас появилась возможность заняться строительством, как появляюсь я со своим, так некстати свалившимся, горем, - подытожил услышанное Мах. - И отвлекаю от…
        - Да брось ты, Мах, - перебил рыцаря Силика, - не говори ерунды. Ты меня вовсе ни от чего не отвлекаешь. Я ждал пятнадцать лет - повременю с началом строительства еще недельку. Вот спасу старину Верда, и уж тогда займусь…
        - Спасибо, Силика!
        - Прекрати. Ты меня уже благодарил - теперь повторяешься. А у нас нет времени на никчемные расшаркивания друг перед другом. Давай-ка лучше обсудим твое подводное путешествие, - предложил барон.
        - Силика, вы должно быть оговорились, не «твое», а «наше», - поправил Мах. - Ведь вы составите мне компанию, не так ли?
        - Нет, любезный друг, на драконий остров тебе придется отправиться самостоятельно,
        - ошарашил хозяин башни.
        - Но как же так?! - возмутился рыцарь.
        Барон остановил его жестом и объяснил свое решение:
        - Существуют три серьезные причины, не позволяющие мне отправиться в это приключение вместе с тобой. Сейчас я их назову. Во-первых, в отличие от подводных амулетов, которых мой дед сотворил с десяток, известные тебе перчатки и галоши существуют лишь в единственном экземпляре. А без них быстрое передвижение под водой невозможно. Значит, отправившись вместе с тобой, я буду вынужден бежать по дну, и превращусь в стесняющий твое движение якорь. А ведь нам важна скорость, в противном случае вся эта затея с Подводьем теряет смысл. Во-вторых, как я уже упоминал ранее, в отличие от деда, я, увы, не знаком с подводной магией, и при столкновении с каким-нибудь неожиданным подводным препятствием или врагом вряд ли смогу помочь и опять же буду лишь обузой тебе, неуловимому призрачному воину. И, наконец, в-третьих, я должен остаться здесь, чтобы приготовиться к твоему возвращению. Ведь когда появишься ты с драконом - действовать нужно будет очень быстро.
        - Вы меня убедили, - сдался Мах. - Пожалуй, мне действительно лучше отправиться одному. Но как я доберусь до океана? И как разыщу нужный остров? Шутка ли - океан огромен!
        - Легко разыщешь, - заверил Силика. - Все просто, слушай. - И стал объяснять: - Из пруда ты попадешь в канал. Канал мелкий - всего аршина два глубиной, так что будь осторожен, не разгоняйся. Впрочем, он недлинный, с пяток раз махнешь ногами в подводных галошах и окажешься в просторном русле реки… Серебрянка, так называется эта река, впадает в океан. Двигайся по ее течению и окажешься в Веселом океане. Теперь о нужном нам острове. Запоминай, Мах, он называется Паучий Остров…
        - Как так? - удивился Мах. - Ведь нас же вроде бы интересуют драконы, а не пауки. Зачем же мне на Паучий Остров?
        - Не волнуйся, там есть драконы, - обнадежил Силика. - Правда есть и ядовитые пауки. Но уж коль скоро ты рискуешь отправится за драконом… Впрочем, если ты панически боишься пауков…
        - Вот еще, - презрительно фыркнул Мах. - Плевать мне на них. Значит, вы говорите, Паучий?
        - Да, Паучий Остров, - кивнул Силика. - В дедовских бумагах я нашел подробную карту Подводья Веселого океана. Дед составил ее на основании увиденного во время своих многочисленных подводных полетов. Я обработаю эту карту специальным водоотталкивающим снадобьем и дам ее тебе. По карте ты легко сориентируешься в Подводье и отыщешь возвышенность, на вершине которой находится Паучий Остров.
        - Разумеется, карта - это здорово, она поможет разыскать остров. Но как я смогу потом на него попасть? Как выйду из Подводья? - поинтересовался рыцарь.
        - Опять же очень просто, - улыбнулся хозяин башни. - Подлетишь к нужной возвышенности, снимешь перчатки и галоши, встанешь на ее склон, пойдешь вверх и выйдешь на берег острова.
        - А разве я не задохнусь? - озаботился Мах. - Ведь с подводным амулетом на шее обычный воздух мне недоступен. Избавиться же от амулета без риска для жизни, вы сами говорили, возможно только здесь, в башне.
        - Вовсе нет! - решительно возразил Силика. - Я говорил, что надеть и снять подводный амулет возможно только в самой башне, и амулет при этом нисколько не пострадает. Избавиться же от амулета проще простого: достаточно выйти из-под воды, и он бесследно исчезнет.
        - Но ведь я выныривал из воды и тут же начинал задыхаться, - напомнил рыцарь.
        - Все правильно, если выныривать - будешь задыхаться, - подтвердил Силика. И разъяснил: - Я же сказал не вынырнуть, а выйти из воды. То есть ножками, по земле. Тогда амулет исчезнет, и ты сможешь дышать обычным воздухом.
        - Но если подводный амулет исчезнет, как же я смогу вернуться обратно? - снова озаботился Мах.
        - Обратно ты тоже полетишь, но уже не под водой, а по воздуху, на спине нашего спасителя - дракона, - ответил барон.
        - А откуда у вас такая непоколебимая уверенность, что мне удастся приручить дракона? Ведь мы оба знаем, и даже не понаслышке, что драконы чрезвычайно тупые и злобные твари.
        - С чего ты взял, что тебе придется приручать дракона? - ответил вопросом на вопрос Силика.
        - Как так? - удивился Мах.
        - Очень просто. На Паучьем Острове есть гора. Она - единственная на острове и называется Паучий Зуб. Гору великолепно видно из любой части острова, так что не заблудишься. На вершине Паучьего Зуба ровная широкая площадка. На площадке возвышаются четыре неприступные крепости. В этих крепостях и обитают интересующие нас драконы, под присмотром своих воинственных хозяек - амазонок.
        - Эти драконы, они что же - ручные? - догадался рыцарь.
        - Да, - подтвердил Силика. И добавил: - Они - наш единственный шанс. Тебе придется договариваться с амазонками об аренде на пару дней одного из их драконов.
        - Эх, опять с девицами связываться, - тяжело вздохнул Мах.
        - Не робей, Махуня, - тут же раздался из-за спины зловредный голос деда Пузыря. - Ух, как мы там разгуляемся!
        Молодой рыцарь болезненно скривился, еще раз тяжело вздохнул и обречено добавил:
        - Ну раз надо - договорюсь.
        - Это не так просто, как тебе кажется, - покачал головой Силика. - Амазонки Паучьего Зуба убежденные мужененавистницы. Нашего брата они презирают и на дух не переносят. Драконов же своих обожают. И тебе договориться с ними об аренде дракона
        - дело почти безнадежное. К счастью, у меня среди них есть очень хорошая знакомая, некая мадам Бодж, глава клана Желтых Змей. Вот ее тебе и нужно будет там разыскать.
        - А эта ваша хорошая знакомая - она что, разве, не мужененавистница? - озорно подмигнул барону Мах.
        - Это не важно! - отрезал Силика и так строго посмотрел на остряка, что Маху расхотелось шутить. - Я дам тебе письмо, и ты отдашь его лично в руки мадам Бодж! Все понял?
        - Все, - с готовностью ответил Мах.
        - Вот и отлично. Теперь - самое главное, - продолжил хозяин башни. - Запомни, Мах, на все про все у тебя три… ан нет, уже только два дня. Завтра я отправлюсь к замку Верда, снимать с него заклинание «Слепая радуга». Если ты не успеешь, мне придется действовать вслепую. При этом большинство обитателей замка наверняка погибнут. Не хочу тебя пугать, но среди них могут оказаться и твои отец и невеста. Ждать же дольше трех дней нельзя - замок исчезнет. Вся надежда теперь только на тебя. Помни об этом и поторопись с драконом!
        - Нет бы ободряющее что-нибудь сказали, а то все запугиваете и запугиваете! - возмутился Мах.
        - Я не запугиваю, Мах, а предупреждаю, - наставительно сказал Силика. - Ну, раз решился - нечего засиживаться. Пойдем в кладовую, я дам тебе золото для аренды дракона. Потом обработаю водоотталкивающим снадобьем твой меч и карту, и напишу письмо мадам Бодж. Затем надеваем амулеты - и вперед!
        - Вы все-таки решились отправиться вместе со мной в подводное путешествие? - спросил Мах, поднимаясь со стула.
        - Нет, - убил надежду рыцаря Силика. - Я лишь провожу тебя до ведущего к реке канала, а дальше - сам.
        Часть вторая
        ПОДВОДЬЕ
        В подводное путешествие Мах отправился в теплом сером плаще - подарке друга-барона
        - и с пузатой сумкой на плече, в которой, кроме обещанных Силикой карты Подводья океана, двух пузатых мешочков с золотом и письма мадам Бодж, еще лежала небольшая глиняная бутылочка с целебным настоем, собственноручно изготовленным бароном предыдущей ночью.
        К зеленоватому воздуху, в который магия подводного амулета превратила окружающую воду, Мах успел приспособился еще в пруду Силики, тем не менее, попав в реку, рыцарь испытал шок. Ведь, как не крути, но только-только наполненный водой,
«необжитой» пруд с обыденной зеленой травкой на дне все же сильно отличался от истинных реалий подводного мира.
        Еще в канале на полпути к реке он столкнулся с первыми вестниками этих реалий. Выскочив из-за очередного поворота, Мах врезался в стайку любопытных пескарей, которые спокойно парили в зеленоватом воздухе. Перепуганные, они, подобно воробьям, бросились врассыпную. И, что особенно поразило рыцаря, свое бегство вроде бы безмолвные рыбы сопровождали громким раздраженным визгом. Там, в пустынном канале, рыцарь еще смог себя уговорить, что визг пескарей ему лишь почудился. Но, оказавшись в реке, он был вынужден констатировать, что рыбы безмолвны лишь на губительном для них воздухе, а здесь, в родной водной стихии - верещат будь здоров.
        Стаи визжащих худышек-пескарей и писклявых толстяков-карасей сосредоточенно гоняли злобно рычащие зубастые щуки и полосатые крепыши-окуни. Закутавшись в густые водоросли, на дне похрапывали ленивые лежебоки сомы. Нетерпеливо пощелкивали челюстями и клешнями затаившиеся в ожидании добычи в норах налимы и раки…
        Укрывшись за нагромождением оставшихся после разрушения запруды камней, Мах притаился на выходе из канала и минут пять привыкал к неожиданному гомону непривычно летающих рыб. Более-менее пообвыкшись, рыцарь выпорхнул из укрытия, в свою очередь, ошарашив неожиданным явлением чешуйчатых пташек.
        В рыбьем стане замешательство длилось считанные секунды. Быстренько осознав, что человек значительно массивнее самой большой среди них щуки, соответственно гораздо опаснее, все рыбы, от мала до велика, во все плавники бросились прочь.
        Подобно птице Мах легко и непринужденно парил в двух-трех аршинах над дном реки. Непривычное ощущение полета будоражило его молодую, горячую кровь. Рыцарь наслаждался чарующей свободой от притяжения земли, но, наученный горьким опытом чересчур быстрого перемещения в пруду, Мах теперь осторожничал и отталкивался от невидимой воды не спеша - плавно и аккуратно.
        Впрочем, несмотря на кажущуюся неторопливость движений, Мах летел очень быстро.
        - Вот ведь прохвост! - неожиданно выдал появившийся справа от рыцаря призрак.
        - О чем это ты? - оживился соскучившийся по разговору Мах.
        - Ни о чем, а о ком, - поправил дед Пузырь и тут же пояснил: - Об этом прохиндее Силике, о ком же еще!
        - Прохвост, прохиндей… Пузырь, какая муха тебя укусила? Ведь барон так нам помог!
        - возмутился Мах.
        - Ведь барон так нам помог, - передразнил призрак. - Чем интересно, скажи на милость, он так уж нам помог?
        Не ожидавший столь яростного напора рыцарь слегка опешил:
        - Ну как же… Растолковал насчет заклинания «Слепая радуга», пообещал снять его и вызволить отца с Лулой из беды. Разве этого мало?
        - Ага, и отправил тебя играть в жмурки со смертью, - осклабился дед Пузырь.
        - Почему ты так зло говоришь! Силика разработал великолепный план! - защищал друга Мах.
        - Сильно сомневаюсь! - сказал, как отрезал призрак. - Если его план столь хорош, то почему Силика не отправился вместе с тобой на Паучий Остров?
        - Пузырь, ну что ты в самом деле! - теряя терпение возопил Мах. - Ведь прекрасно знаешь, что у барона нет второй пары чудесных галош и перчаток! А без них ему пришлось бы пешком добираться до острова по дну океана не один месяц - и это только в один конец! У нас же на все про все три дня - даже уже только два!
        Призрак ухмыльнулся и возразил:
        - Значит подводных амулетов у него хоть завались, а подводных галош и перчаток всего одна пара? Да в жизни не поверю!
        - Что!!! - взревел Мах. - Ах ты подлый старикашка! Ты посмел усомниться в честности рыцаря-мага, моего друга барона Силики!
        - Зато я не сомневаюсь в его хитрости и твоем простофильстве, - смело парировал дед. - Силика навешал тебе лапши на уши, а ты и поверил. Небось вычитал в дневниках деда о какой-нибудь опасности, вот и решил не рисковать собственной головой.
        - А я барону верю!
        - Доверяй, но проверяй. Эх, Махуня, чую вляпаемся мы с тобой в историю…
        - Не каркай раньше времени, - раздраженно перебил Мах.
        - Ведь этот прохвост тебе ни одной странички из дневников деда не показал, в доказательство своих слов, - не унимался Пузырь.
        - А вот и врешь, злобный старикашка! Одну даже вырвал из тетради и дал с собой в дорогу!
        - Не придирайся к словам, Мах! Ты прекрасно понял, что я имею в виду. Он дал тебе лишь составленную дедом карту Подводья, но почему-то не позволил прочесть ни строчки из его записей?
        - А я и не просил! - ответил Мах, но уже не так уверенно, как раньше. - У меня, знаешь ли, для чтения времени не было… И вообще, мне надоело с тобой препираться, думай что хочешь, дело твое. А я раньше времени паниковать не собираюсь. Сейчас мне хорошо. Уже ради одного только такого полета стоило отправиться…
        Договорить у Маха не получилось. Он неожиданно на полном ходу врезался во что-то невидимое, вдруг преградившее ему путь.
        В мгновение ока все его тело оказалось опутанным сотнями тонких веревок и, не позволив Маху прийти в себя от неожиданности, какая-то неведомая сила потащила беспомощного рыцаря вверх.
        Мах лежал на спине, безвольно раскинув в стороны руки и ноги. Глаза его были широко распахнуты, но окружающая действительность надежно скрывалась от взора рыцаря за красной, кровавой пеленой. Вот уже добрых три минуты его грудь буквально ходила ходуном, он изо всех сил старался отдышаться, но пылающим легким кислорода все еще катастрофически не хватало. Сознание возвращалось медленно. Мучительно медленно.
        Рядом с правым ухом рыцаря что-то громко щелкнуло.
        Собравшись с силами, Мах повернул голову на звук - и тут же инстинктивно дернулся назад. Всего лишь в локте от его лица вылезал из песчаной норы здоровенный коричневый клехан.
        Черные глаза рака хищно поблескивали, массивные клешни грозно щелкали, изо рта раздавалось злобное, утробное рычание. Без сомнения, приняв Маха за утопленника, закованная в хитиновый панцирь бестия вознамерилась, воспользовавшись временной беспомощностью рыцаря, слегка разнообразить свой рацион его мясом. Ведь известно же, что раки любят мертвечинку.
        - Эй… ты… чего… это… заду… мал… - преодолевая мучительную одышку, выдавил из себя еле живой Мах.
        Но едва слышный шепот рыцаря не остановил голодного клехана. Рак полностью вылез из песка и не спеша заковылял к временно обессиленной жертве.
        - Эй, эй, эй!.. - запаниковал Мах и, спасая лицо от ужасных клешней, натужно скрипя позвонками, отвернулся.
        Грозное кряхтение рыцаря вкупе с движением головы возымело эффект - клехан растерянно остановился на полпути.
        Мах робко покосился в сторону речного жителя.
        И вдруг рак заговорил:
        - Так, так, оживаем, значит, потихоньку?
        - Еще как оживаем! - поспешил заверить страшного рака Мах. - Судороги и боли в теле отпустили! Пальцы на руках и ногах уже вовсю шевелятся! Через минуту-другую буду в полном порядке! Так что шел бы ты отсюда от греха подальше, пока я… кгхм… добрый.
        - Еще чего, - беззлобно фыркнул клехан. - Согласен, я малость виноват, что вовремя не упредил, но, Мах…
        - Откуда тебе известно мое имя?! - недоуменно перебил рыцарь.
        - Как это откуда? Разыгрываешь? - в свою очередь изобразил недоумение странный рак. - Эк тебя, Махуня, развезло! Меня, своего самого преданного слугу, и то позабыл.
        - Чего ты несешь! - заорал Мах. - Какой ты, на фиг, Мой слуга! Ты же рак речной, гад!
        - Рак? - сильно изумился водный житель. - Я - рак? Глаза-то разуй! Идиот, ты куда смотришь? Мах, ты что серьезно полагаешь, что этот бронеголовый умеет разговаривать?.. Ах, ну да, извини, так за тебя распереживался, что забыл сделаться видимым. Сейчас все образуется. Опля!
        В следующую секунду воздух над раком уплотнился и приобрел очертания человеческой фигуры.
        - Это же я, твой дед Пузырь! - пояснил ухмыляющийся от уха до уха призрак, поудобнее устраиваясь на широкой спине клехана. Рак, ясное дело, совершенно ничего не почувствовал.
        - Ты… - это все что смог вымолвить потрясенный Мах.
        - Так, так, так! Значит, с раками уже начинаем разговаривать, - поддразнил рыцаря призрак.
        - Ну ты это… того… не больно-то петушись! - осерчал Мах. - Чего это ты там плел о своей виновности, из-за которой со мной приключилась вся эта котовасия?
        Но, вопреки ожиданиям, вместо покаянной речи и слезливых просьб о прощении дед Пузырь осадил рыцаря следующим заявлением:
        - Сам виноват! Нечего было меня отвлекать во время пути досужими разговорами!
        - Ничего подобного! - возразил Мах. - Это ты заговорил первым!
        - И что с того? - продолжал гнуть свое призрак. - Подумаешь, заговорил… Ты мог бы не заметить моей реплики. Ан нет - взялся со мной пререкаться, спорить. В результате, я и утратил бдительность, не почувствовал препятствие и…
        - Какое препятствие? - перебил Мах. - Ничего не понимаю. Пузырь, что за манера перескакивать с пятого на десятое. Давай-ка обо всем с самого начала и поподробнее.
        - Как скажешь, - безропотно подчинился призрак.
        Тем временем рак, убедившись, что его жертва благополучно оживает и умирать в ближайшем будущем похоже не собирается, разочарованно попятился обратно в нору. Дед, нехотя, покинул его спину и, скрестив ноги, сел прямо на песок.
        - Неприятность с тобой приключилась, - продолжал вещать Пузырь, - примерно с четверть часа назад… Плывем мы, значит, с тобой по речному Подводью, тихо, мирно разговариваем, никого не трогаем, и вдруг, нежданно-негаданно, у нас на пути возникает рыбацкая сеть. Я заболтался, заметил ее слишком поздно и не успел предупредить. О чем очень сожалею и, Мах, искренне прошу у тебя прощения. - Призрак выжидающе примолк.
        - Ну, чего замолчал? Дальше-то чего было? Не томи, досказывай, - потребовал рыцарь.
        - Мах, так ты меня прощаешь?
        - Да, прощаю, прощаю, только дальше рассказывай.
        Дед Пузырь удовлетворенно кивнул и продолжил:
        - Дальше ты на полном ходу влетел в эту сеть и, разумеется, в ней тут же запутался. Там, наверху, в лодках рыбаки увидели, что сеть натянулась, как будто в нее угодила огромная щука или сом, и, не будь дураками, стали дружно вытягивать улов. Не прошло и десяти секунд, как тебя вытащили на поверхность. Подводный амулет, разумеется, тут же начал тебя душить. Я надрывал глотку, пытаясь привлечь твое внимание и вырвать из сетей перемещением, но все мои усилия были тщетны, ты задыхался, тебе было очень паршиво, ты никого и ничего вокруг не видел и не слышал. К счастью для нас, рыбаки не долго тебя мурыжили на губительном воздухе. Обнаружив в своей сети вместо щуки залепленное тиной злобно хрипящее страшилище с налитыми кровью, выпученными глазами и огромным мечом на боку, ребята дружно впали в столбняк и пребывали в нем добрых полминуты. После чего, как по команде, все повытаскивали ножи и стали лихорадочно уродовать сеть, чтобы речное чудище, то есть ты, поскорее плюхнулось обратно в речную пучину и сгинуло с их глаз долой. В итоге, после почти трехминутной пытки удушьем, ты вновь оказался в воде и
безвольно полетел вниз головой на дно… Мах, тебе повезло, что в этом месте глубина реки всего аршин десять, мягкий песок смягчил падение, обошлось без переломов и ушибов… А минут пять назад ты начал подавать признаки жизни, зашевелился, опять же рака попытался разговорить.
        Насмешку призрака Мах пропустил мимо ушей и растерянно пробормотал себе под нос:
        - Вон оно как, значит я в сеть угодил. Обычную рыбацкую сеть - только и всего.
        - Ага! - жизнерадостно поддакнул дед и спросил: - Ну как самочувствие? Передвигаться можешь?
        - Вообще-то руки-ноги еще побаливают, но вроде худо-бедно слушаются, и плыть, наверно, уже могу.
        - Тогда хватит разлеживаться. Давай-ка поднимайся и поплыли дальше, - призвал призрак. - Сам знаешь, времени у нас в обрез.
        Рыцарь кряхтя и постанывая поднялся, подпрыгнул и ритмично замахал руками и ногами, имитируя плавательные движения. Но, вопреки ожиданиям, он не полетел, а, совершив парочку кособоких кувырков, вновь плюхнулся на песок практически на тоже самое место.
        Придя в себя от изумления, Мах пробормотал:
        - В чем дело? Почему?
        - Вот те на. Час от часу не легче, - раздалось справа недовольное брюзжанье деда Пузыря. - Надо же, как нехорошо получилось. Ладно этот ротозей не почувствовал, но как же я-то не уследил.
        - Ну а теперь что не так? - нахмурился рыцарь.
        - На ноги свои погляди, и сам все поймешь.
        Мах послушно перевел взгляд с призрака на свои ноги. Все вроде бы было на месте: штаны, сапоги, вполне даже чистые и без дыр. Рыцарь недоуменно пожал плечами.
        Заметив растерянность Маха, дед Пузырь задал наводящий вопрос:
        - Что помогало тебе плыть в Подводье?
        - Как что, разумеется, волшебные перчатки и волшебные га… Постой-ка, на моих сапогах почему-то нет галош! Но ведь тогда…
        - Вот именно! - подтвердил призрак. - Похоже, галоши остались в сетях рыбаков, ладно хоть перчатки уцелели. Но, как ты только что убедился, с помощью одних только волшебных перчаток плыть в Подводье, увы, невозможно.
        - Но, Пузырь, если я не могу дальше плыть, то как же теперь я успею к сроку добраться до Паучьего Острова? - запаниковал рыцарь.
        - Мы что-нибудь придумаем, - неуверенно откликнулся дед.
        - Что придумаем - меньше двух дней осталось!
        Призрак растерянно пожал плечами и тяжело вздохнул.
        - Выходит, блестящий план Силики только что рассыпался, как трухлявый пень, - понурив голову, констатировал Мах. И язвительно добавил: - А ведь это по твоей вине, Пузырь! Вместо того, чтобы бочку на барона катить, лучше бы за сетями рыбацкими следил!
        - Мах, я ведь уже извинился за сеть, и ты меня простил, - напомнил призрак. - Твои упреки справедливы, но я ведь не нарочно. Нам просто не повезло.
        - Да, не повезло. И отцовский замок теперь обречен!
        - Не убивайся так, Мах, еще не все потеряно. Мы не слишком удалились от пруда Силики. Всего-то версты на четыре, не больше. Быстрым шагом ты дойдешь до него за час. Потом залезешь обратно в башню и расскажешь барону о досадном недоразумении с сетью, - предложил дед.
        - Хорошенькое недоразумение, ничего не скажешь! - Мах поморщился, как от зубной боли. - Силика так на меня рассчитывал, а я даже до океана не долетел. И ладно бы стряслось чего-то из ряда вон, а то, стыдно сказать, вляпался в обычную рыбацкую сеть.
        - Ничего не стыдно, дело житейское, не повезло, такое с каждым могло случиться… - стал успокаивать дед Пузырь.
        - Я не каждый, я призрачный воин, - не унимался Мах.
        - Ну-ка хватит, возьми себя в руки! - вдруг рявкнул на подопечного потерявший терпение призрак. - Постыдился бы, тоже мне призрачный воин, раскудахтался, как барышня кисейная.
        Рыцарь обиженно примолк. Воспользовавшись заминкой, старик продолжил:
        - Так вот, значит, заберешься в окно, расскажешь что да как. Силика, глядишь, еще какой-нибудь гениальный план придумает. А то и, попросту, осчастливит тебя новой парой волшебных галош…
        - Да сколько можно тебе объяснять! Нет у него никакой второй пары! Нет и никогда не было! Заруби себе это на своем призрачном носу! - вспылил Мах.
        - А вдруг! - озорно ухмыльнулся дед Пузырь и заговорщицки подмигнул рыцарю.
        Мах одарил собеседника испепеляющим взглядом.
        - Ладно, не злись - нет так нет, - уступил дед. И тут же предложил другой вариант:
        - Тогда отберет галоши у захомутавших тебя рыбаков - ведь это, наверняка, его крестьяне. В любом случае, нечего тут рассиживаться и без толку терять драгоценное время, жалея себя, несчастного. Давай-ка, Махуня, поднимайся и айда к Силике.
        Пузырь явно недооценил силу тела и духа своего подопечного. Быстрым шагом Мах преодолел лишь первые двести метров пути, дальше перешел на стремительный бег. И, на обратную дорогу к пруду, рыцарю потребовалось вовсе не час, а лишь полчаса.
        До ведущего в пруд канала Маху оставалось всего шагов сто, когда до его ушей донеслось:
        - Эй, красавчик!
        На сей раз Мах расслышал фразу ясно и четко. Пару раз до этого ему уже слышался похожий окрик, но тогда озорной девичий голосок как будто доносился откуда-то издалека, и рыцарь со спокойной совестью списывал слуховые наваждения на накопившуюся за время бега усталость. Но теперь ошибки быть не могло - голос прозвучал в считанных шагах.
        Мах обернулся, но никакой девушки у себя за спиной не обнаружил. Заинтригованный, он замедлил бег, перешел на шаг и наконец остановился. Отдышавшись, он грозно полюбопытствовал у пролетающей рядом стайки пескарей:
        - Кто это тут меня красавчиком обзывает? Пузырь, ну-ка, подлый старикан, признавайся, твои это шутки?
        Пескари, по девчоночьи завизжав, в панике разлетелись кто куда.
        - Что ты несешь, Мах, какие шутки, - раздалось из-за спины недовольное ворчание деда. - С чего это мне тебя красавчиком называть? Я еще допускаю: идиотом, придурком, болваном, кретином тупоголовым…
        - Эй, ну-ка, хватит хамить, - строго одернул рыцарь.
        Но хитрец-призрак сделал вид, что не заметил окрика и спокойно докончил:
        - …дуралеем бестолковым. Но уж никак не… тьфу… даже повторять противно! Тоже мне - красавчик!
        - Вот и мне показалось, что не в твоем стиле, - кивнул Мах. - Но если не ты, то кто же меня позвал?
        - Красавчик, с кем это ты там разговариваешь? - вновь прозвучал нежный женский голосок, и опять из-за спины рыцаря.
        На сей раз Мах даже не подумал оборачиваться, вместо этого он грозно свел брови и сурово возроптал:
        - Ну ты достал меня, старче!
        - Да что с тобой, Махуня? - удивился призрак. В следующее мгновенье он сделался видимым и завис, не касаясь ногами дна, в двух шагах перед рыцарем. - Какая… кгхм… щука тебя укусила? Что стряслось? Почему ты остановился?
        Но Мах его уже не слушал, потому что параллельно с причитаниями призрака из-за спины вновь раздался звонкий девичий голосок:
        - Старче?.. С чего ты взял, красавчик? По-твоему я похожа на старуху?
        Между тем дед Пузырь продолжал накручивать:
        - Я давно заметил, что с головой у тебя беда. Ну беда просто! Всю дорогу бежал, как нахлыстанный, едва я поспевал за тобой, а когда до башни Силики остались считанные шаги - стал столбом и понес какую-то околесицу!..
        - Пузырь, - едва слышно позвал Мах.
        Чуткий призрак, разумеется, великолепно его расслышал, прервал обличительную тираду и тут же съязвил:
        - Час от часу не легче, теперь на шепот перешел. Махуня, с чего вдруг столько таинственности, не хочешь рыбкам свои секреты выдавать?
        Пропустив мимо ушей колкость деда, Мах опять зашептал:
        - Пузырь, последние пять минут я слышу женские голоса, - признался он. - Они доносятся из-за спины. Но, как быстро я не оборачиваюсь, я никого там не вижу.
        - У-у, как все запущено-то! - озорно ухмыльнулся призрак.
        - Прекрати кривляться. И проверь-ка лучше, есть ли кто у меня за спиной. Это приказ!
        Дед Пузырь повиновался. Мягко оттолкнувшись ногами от песка, он взмыл локтей на пять вверх, окинул орлиным взором тылы рыцаря и тут же озадаченно проворчал:
        - Ого, и впрямь девки. Откуда, интересно, они здесь взялись? Ох, не нравится мне все это, Махуня.
        Обнадеженный призраком Мах, ясное дело, тоже воспылал желанием лицезреть таинственных незнакомок и обернулся. Но, увы…
        - Пузырь! Издеваешься? Здесь же нет никого! - разозлился рыцарь.
        - Ничего не понимаю, - пожал плечами дед Пузырь. - Они только что растаяли прямо на моих глазах. Не иначе не обошлось без колдовства. Похоже девицы не хотят, чтобы ты их видел.
        - Пузырь, а сколько их? - спросил Мах.
        - Трое.
        - И как, симпатичные?
        - А тебе зачем? - хитро прищурился призрак. - У тебя же вроде Лула есть. Или ты решил перестраховаться на случай неудачи с расколдовыванием замка и присмотреть себе подружку прозапас? Однако! Ушлый ты, оказывается, парень!
        - Не болтай ерунды! Просто… ну… чтобы…
        - Да, ладно, не смущайся, скромняга, - ухмыльнулся призрак и стал описывать увиденную троицу: - В общем-то вполне средненькие девицы. Не сказал бы, что писаные красавицы, но и не дурнушки. Судя по тому, что они очень похожи друг на друга, вероятнее всего сестры.
        - Значит сестры, - подытожил Мах. - Как же, интересно, они попали в Подводье?
        Но призрак не успел ответить, а из-за спины рыцаря вновь раздалось озорное:
        - Эй, красавчик!
        - Вот, опять появились, - доложил дед Пузырь.
        - Ну все, хватит! Надоело! - взорвался Мах. - У меня дел по горло, не желаю играть в прятки!..
        - Постой, красавчик, - перебил рыцаря женский голос, - не горячись, имей терпение.
        - Мах, кажется сработало. Они к тебе приближаются, - сообщил стерегущий таинственных незнакомок призрак.
        Девушки по очереди вышли из-за левого плеча Маха, и рыцарь, наконец, их увидел.
        Призрак не соврал: какой-то сногсшибательной красотой здесь и не пахло, если не брать во внимание зеленоватый оттенок их белокурых волос - причиной которого, впрочем, запросто мог быть необычный цвет здешнего «воздуха», - то девицы выглядели вполне обыденно. Все трое были на одно лицо и отличались друг от дружки лишь цветом платьев, неприлично коротких - подол едва доходил до середины бедер - и настолько тесных, что казалось сейчас порвутся на стройных девичьих телах. Платья не только не скрывали, а пожалуй даже подчеркивали все выпуклости и изгибы женского тела. В них девицы были все равно что голые. Молодой рыцарь даже покраснел от смущения.
        - Какой же ты, оказывается, раздражительный, - улыбнулась Маху девица в ярко-синем.
        - И пяти минут тебя не морочили, а ты уже взбеленился, - подхватила вторая, в бледно-розовом.
        - Неужели в ваших краях все водёнки такие нетерпеливые? - вторила третья, в коричневом.
        - Как ты меня назвала? Водёнком? - удивился Мах.
        - Разумеется, а как же еще прикажешь тебя называть? - пожала плечами «коричневая» девица и с усмешкой добавила: - До водяного тебе годков не хватает и еще кое-чего. Водёнок - водёнок и есть!
        - А вы кто такие? - спросил Мах.
        Девицы озадаченно переглянулись. Общее недоумение озвучила «синяя»:
        - Ну ты даешь, водёнок! Хочешь сказать еще не разу в жизни мавок не видывал?
        - Из какого захолустья ты бултыхнулся к нам в Серебрянку? - добавила «розовая».
        - Значит вы мавки, - сообразил Мах и поинтересовался: - И что же вы, мавки, делаете в Подводье?
        - Как - что делаем? - удивленно переспросила «коричневая». - Живем здесь. Так же, как и ты, там у себя… Кстати, а откуда ты родом?
        Только теперь, после этих ее слов, Мах заметил у странных девушек на руках и ногах
        - мавки были босые - между пальцами полупрозрачные перепонки - точно такие же, как у него на перчатках.
        Рыцарь собрался было разъяснить, что он вовсе никакой не водёнок, но не успел и рта раскрыть, как вновь затараторила «синяя»:
        - Ха! Да какая разница откуда он! Мавки, похоже нам подфартило подцепить нецелованного водёнка! Чур, красавчик мой! Милый, меня зовут Квоха. А как тебя?
        - Мах, - отрекомендовался рыцарь.
        - Да пошла ты, Квоха! - в едином порыве возразили сестре две другие девицы.
        - Не слушай эту дуру, Мах, - продолжила возмущаться коварством сестры «розовая». - Ты вовсе не обязан выбирать именно ее! Мне, например, ты тоже сразу приглянулся. Кстати, меня зовут Своха. А это вот… - девушка показала на «коричневую», - Твоха. Впрочем, какая разница, как ее зовут, ведь не секрет, что я гораздо симпатичнее сестричек. Поэтому…
        Что «поэтому» узнать Маху не удалось, потому что в следующую секунду Твоха накрыла ладонью чересчур разговорчивой рот Свохи и выпалила:
        - Мах, ты и эту придурочную не слушай. Лучше полюби меня - точно не пожалеешь… Ах ты стерва!
        Последняя фраза «коричневой», разумеется, к рыцарю никакого отношения не имела, а была адресована Квохе, которая незаметно подкралась к сестре и вцепилась той в волосы.
        - Вот это, я понимаю, веселуха! - ликовал над ухом Маха дед Пузырь. - Только мой рыцарь может довести с виду вполне пристойных девиц до такого остервенения! Ты только посмотри как они друг дружку мутузят! Махуня, я начинаю чувствовать себя здесь, как дома!
        - Пузырь, прекрати молоть чушь! - шепотом одернул призрака Мах и в полный голос обратился к девушкам: - Эй, мавки, так дело не пойдет. Вы конечно… гм… особы вполне симпатичные, и мне льстит ваше внимание, но, извините, подруги, у меня уже есть невеста.
        - И что с того? - пожала плечами Квоха. - Подумаешь невеста, мало ли кому тебя обещали. Нам с сестрами папаша вон тоже вроде бы женишков подыскал. Но кто знает, какие там у отца на примете водёнки. Ему ведь в первую очередь важна родовитость. А, в итоге, муженек либо уродом кособоким окажется, либо, того хлеще, немощным старцем!
        - Квоха дело говорит, - поддержала сестру Своха. - Скажешь своему родителю, что нашел другую, посимпатичнее. Всего и делов-то.
        - Раз уж родители не уследили, и мы встретились, нужно извлечь из этого для себя выгоду, - вставила свое слово Твоха. - Закон на нашей стороне! Выбирай, Мах, из нас троих - какая больше приглянулась?
        - Нет, мавки, я так не могу, - уперся рыцарь. - Я водёнок честный и не могу менять невест, как нательные сорочки.
        - Ну ты кретин! - выразила общее возмущение сестер Своха.
        - А вы бесстыжие, самовлюбленные мавки, - обиделся Мах. - И вообще, плохие вы, пойду я от вас. У меня дел невпроворот, а времени в обрез.
        - Ах так, - перебила рыцаря Квоха, - значит пришел, соблазнил, наобещал золотые горы, обесчестил, а теперь, видите ли, времени у него в обрез! Я этого так не оставлю!
        - Чего ты несешь, кого это я соблазнил и обесчестил? Как тебе не ай-яй-яй! - попытался усовестить наглую девицу Мах.
        Но куда там! Она заголосила еще громче:
        - Требую суровой справедливости!
        - Сестренка, может не стоит? - робко попросила Своха. - Не хочет и не надо, другого водёнка сыщем.
        - Да, Квох, отступись. Ну позабавились и будет, - поддержала третья сестра.
        - Нет стоит! Я хочу этого красавчика! - возразила упрямая мавка и, вскинув руки над головой, проорала: - Водяной приди, твоя дочь взывает к твоей милости!
        И в ту же секунду в дюжине шагов от рыцаря с мавками появилась закутанная в темно-серый плащ человеческая фигура.
        Сказать, что Мах представлял себе грозного водяного несколько иначе, все равно что вообще ничего не сказать. Вместо убеленного сединами, внушающего благоговейный трепет старца, взору Маха предстало какое-то несуразное существо - гремучая смесь человека и рыбы. Сверху до пояса существо походило на мужчину лет пятидесяти - все, как положено, слегка выдающийся вперед живот, мощная грудь, широкие плечи, сильные мускулистые руки и голова, правда совершенно лысая, как куриное яйцо. Но снизу - вместо ног у него был большой рыбий хвост, широкий плавник которого все время колебался из стороны в сторону, удерживая тело в вертикальном положении. Все тело водяного, за исключением лица и ладоней рук, было покрыто рыбьей чешуей, и те его участки, что не были прикрыты плащом, ярко блестели в солнечном свете. Лицо у существа было под стать облику. Левый глаз был круглым рыбьим, правый же обычным человеческим. Нос в общем-то человеческий, но уж больно уродливый, - его кончик на добрый вершок выступал вперед и заметно загибался вправо, как будто кто-то своротил его водяному добрым ударом кулака. Безгубый рот
совершенно не скрывал два ряда острых зубов. На месте ушей у водяного были рыбьи жабры. Вот такое вот страшилище увидел Мах.
        Как и у мавок, на руках у водяного между пальцами были полупрозрачные перепонки. В левой он перебирал четки, составленные из крупных черных жемчужин. Правая была свободна.
        - Ну вот, добалагурились, - проворчал дед Пузырь. - Еще один подводный колдун по нашу душу пожаловал. М-да, много чего я в жизни перевидал, но таких уродов лицезреть еще ни разу не доводилось. Смотри как скалится! Ой не нравится мне все это, Махуня.
        Оттолкнувшись хвостом от невидимой воды, водяной подлетел к рыцарю, протянул ему свободную руку и отрекомендовался:
        - Симбуль Пятнадцатый, к вашим услугам.
        - Мах Первый, - выпендрился в ответ рыцарь, отвечая на крепкое рукопожатие. Прикосновение к ледяной ладони подтвердило, что глаза его не обманывают.
        Познакомившись, водяной повернулся к своим дочкам и грозно спросил:
        - Итак. Кто из вас, мавки, дерзнул потревожить мой покой?
        - Отец, я требую благословения! Вот мой жених, - Квоха нагло ткнула пальцем в сторону Маха.
        - Что?! - моментально взъерепенился водяной. Его лицо, и без того уродливое, исказилось яростью и пошло темно-зелеными пятнами. В его правой руке вдруг появилась длинная ярко-голубая плеть. Он с места взмыл на добрую сажень и, нависая над дочками, замахнулся на них плеткой.
        Своха и Твоха испуганно пискнули, пригнулись и попятились за спину сестры. Квоха же, напротив, смело шагнула вперед.
        Водяной ударил. Но у самой спины своевольной мавки плеть ярко вспыхнула и исчезла.
        - Как видишь, Закон на нашей стороне, - твердо заявила непокорная дочь.
        - Эх, Квоха, Квоха, - укоризненно покачал головой водяной. Яростный блеск в его глазах померк так же быстро, как и вспыхнул. Он медленно опустился обратно на дно.
        - Надо же, как быстро растут наши дети, - сказал Симбуль, обращаясь к Маху.
        - Отец, я требую благословения, - напомнила о себе Квоха.
        Водяной повернулся обратно к решительной дочке и ответил:
        - Запретить я конечно не могу, раз уж вы вот так нечаянно встретились. Закон на вашей стороне, но… Заклинаю, дочка, одумайся! Зачем тебе связывать свою судьбу с этим голодранцем? Он же Первый, и имя у него какое-то несерьезное - Мах. Не иначе изгой, без роду, без племени. С таким водяным бултыхнет тебя в какое-нибудь забытое Создателем болото и сгниете там заживо, в нищете и безвестности. А перед твоим потомством закроются все двери наших знакомых. Да что знакомых, даже родные сестры от них нос воротить начнут.
        - Зато у меня будет муж красавчик, - возразила Квоха. - Отец, не о чем спорить, я приняла решение! Закон на моей стороне, Мах будет моим!
        - Но позвольте, - возмутился Мах, - я вовсе не хочу становиться ее мужем. Поэтому, уважаемый Симбуль, не извольте беспокоиться…
        - Что?! - вдруг снова взъерепенился водяной. - Ты брезгуешь моей дочерью?! Она не достаточно хороша для тебя?!
        - Отчего же, Квоха вполне симпатичная мавка, - смутившись заверил Мах. - Но…
        - Тогда женись и никаких «но»! - осадил Симбуль. - Ох уж мне эта молодежь!.. Эй, Мах, а может ты род мой опозорить хочешь своим никчемным отказом? - грозно нахмурив брови, спросил водяной.
        - Что вы, как можно… - успокоил рыцарь.
        - Так-то лучше, - оскалился водяной. - Тогда, зятек, милости просим в наш дворец.
        - Пузырь, нужно убираться отсюда подобру-поздорову, - шепнул себе под нос Мах.
        - Нет ничего проще, - откликнулся верный призрак. - Семь перемещений, и мы - у подножья башни. Давай, пово…
        Но в следующее мгновенье дневной свет перед глазами рыцаря померк.
        Как это не печально - убежать Мах не успел.
        Когда тьма рассеялась, Мах с ужасом обнаружил, что в одиночестве стоит в центре небольшой, потрясающе необычной комнаты без окон и дверей. Потолок и стены помещения были слеплены из множества маленьких и больших речных ракушек, всевозможных цветов и оттенков, которые очень красиво искрились и переливались в мягком голубоватом свете, исходящем от двух огромных кресел - единственной мебели в комнате. Пол застилал мелкий речной песок.
        Не долго думая, Мах выхватил меч и что было сил рубанул им по стене. Но с виду хрупкая преграда устояла. Все чего он добился столь безрассудным поступком - снопа искр от столкновении стального клинка с ракушками и болезненного онемения правой руки.
        - Итак, мы снова влипли, - раздалось из глубины одного из кресел.
        Мах обернулся на голос и увидел деда Пузыря. Обволакивающее призрачное тело голубоватое свечение придало озорной ухмылке деда зловещий вид. Подойдя поближе и приглядевшись, рыцарь обнаружил, что удивительные кресла сплетены из огромного количества коротких жестких стеблей.
        - Мы влипли, - повторил призрак. - И в этот раз уже по твоей милости!
        - Отчего же по моей? - спросил Мах, покорно усаживаясь в кресло напротив.
        - А по чьей же! - всплеснул руками дед. - Если бы ты не затеял беседу с местными мавками - уже давно попивал бы винцо в башне Силики.
        - Но кто же мог предполагать, что все так далеко зайдет, - оправдывался рыцарь. - Силика уверял, что в Подводье обитают лишь рыбы, и вдруг я встречаю точно таких же, как я сам, людей. Конечно мне захотелось с ними поговорить.
        - Ага, значит признаешь, что барон не упредил обо всех опасностях! Не даром я назвал его прохвостом!
        - Погоди, Пузырь, то, что я повстречался с мавками и водяным, еще ничего не доказывает, - заступился за друга Мах.
        - Ничего не доказывает? - хитро прищурился дед Пузырь. - Хочешь сказать: ты первый раз оказался в Подводье и тут же с ними повстречался, а дед Силики, раз сто побывавший под водой, так ни разу никого не увидел?
        - Ну, возможно Силика действительно немного утаил, - уступил Мах. И тут же добавил: - Но, если это даже и так, я уверен, он пошел на это из благих побуждений.
        - Благих???
        - Да благих! Откуда барон мог знать, что я попаду в рыбацкую сеть, потеряю волшебные галоши и буду вынужден возвращаться обратно в башню на своих двоих? По его плану я должен был стрелой пронестись по речному Подводью и устремиться к Паучьему Острову. Поэтому он и не счел нужным забивать мне голову никчемной информацией.
        - А, - махнул рукой призрак. - Мне, похоже, тебя не переубедить. Останемся при своем. Лучше скажи: как думаешь выпутываться из предстоящей женитьбы? Оно конечно Квоха девица хоть куда, и ты, как бы, жертва обстоятельств, но, боюсь, ревнивая кураска тебя не поймет и роль любовницы ей придется не по нраву…
        - Че ты несешь! Какой любовницы! - возмущенно перебил рыцарь.
        - Впрочем, мы ведь не знаем, как долго здесь происходит свадебная церемония, - продолжил рассуждать «добрый» дед. - А до ее окончания тебя вряд ли отсюда выпустят. Дракона раздобыть ты не успеешь. И тогда, полностью с тобой согласен, о скандалах кураски можно не беспокоиться…
        - Спасибо, утешил! - зло буркнул Мах. - Умеешь ты, Пузырь, подбодрить в тяжкую минуту.
        - О, это всегда пожалуйста, - заверил призрак. - Уж что-что, а подбодрить, да в тяжкую минуту…
        - Чем попусту языком молоть лучше давай-ка слетай на разведку, посмотри: что там, во дворце водяного, делается, - распорядился рыцарь.
        - Сожалею, но это невозможно, - развел руками дед. - Даже я не могу пройти через эти стены из ракушек. Они защищены магией. Как это не грустно, но я, Махуня, такой же пленник, как и ты. Мы полностью во власти водяного, и нам остается лишь надеяться на чудо.
        - Да уж, - понурил голову Мах, - мы действительно влипли.
        Разговор прекратился. Дед Пузырь стал невидимым, противоположное кресло опустело.
        В напряженном ожидании чуда Мах прожигал взглядом ненавистные стены своей темницы и незаметно его сморил сон.
        Разбудил рыцаря громкой возглас призрака:
        - Мах, просыпайся, у нас гости! Вернее гостья.
        Мах послушно распахнул глаза и приветливо улыбнулся одной из трех сестер-мавок.
        - С добрым утром, - поприветствовала рыцаря Твоха.
        - Взаимно, - кивнул Мах.
        - Вообще-то сейчас еще глубокая ночь, всего три часа пополуночи, но мне больше нравиться говорить: три утра, - неожиданно пояснила девушка. - А тебе?
        - Мне без разницы, - ответил рыцарь и зевнул.
        - Поразительное равнодушие, - возмутилась было гостья и вдруг решительно поменяла тему: - Между прочим я к тебе бултыхнулась прямо с квохиного девичника. Там были мы трое и еще семеро мавок, дочерей наших соседей. Еще там был купленный на ночь Квохой водёнок - из продажных. Он показывал нам пляску похоти, а потом твоя будущая женушка с ним такое выделывала!
        - Нехорошо на сестренку наговаривать, - усмехнулся Мах.
        - Что, не веришь? Ты мне не веришь?! - обиделась мавка. - Да, если хочешь знать, у твоей обожаемой Квохи водёнков было больше, чем пальцев у тебя на руках и ногах!
        - А мое какое дело, - пожал плечами рыцарь. - В толк не возьму, чего ради ты мне все это рассказываешь?
        Но вместо ответа на его вопрос странная ночная гостья вдруг сама поинтересовалась:
        - Мах, неужели тебе действительно Квоха так сильно приглянулась? А может она тебе уже даже полюбилась?
        - Ничего подобного, - возразил Мах. - Она мне и поначалу-то показалась не очень, а после того, что ты только что о ней наговорила…
        - Тогда чего же ты не бултыхнешься отсюда?
        - Ха, легко сказать: бултыхнешься. Издеваешься? Ваш грозный родитель заточил меня в комнате без окон и дверей, с магической защитой на стенах, на полу и даже на потолке, - пожаловался рыцарь.
        - Да, магия Симбулей никому неведома, кроме членов рода! - с гордостью констатировала мавка. - Но поскольку я дочь Симбуля Пятнадцатого, для меня она, естественно, не помеха.
        - Вот как! - оживился было Мах. Но тут же взял себя в руки и эдак равнодушно поинтересовался: - А мне-то что с того, что тебе отцовская магия не помеха?
        - Как это что с того? Я ведь могу помочь тебе бежать!
        У Маха от радости чуть сердце из груди не выскочило, лишь огромным усилием воли ему удалось сохранить хладнокровие.
        - Могу помочь и помогу - разные вещи, - сказал он. - Не могла бы ты выразиться поточнее?
        - Я тебе помогу! - заверила мавка. - Но…
        - Но что?
        - Понимаешь, Мах, если я помогу тебе сбежать из-под венца, боюсь отцу это очень не понравится. И весь гнев водяного обрушится на мою голову. Да еще раздосадованная Квоха от себя лично добавит «пару ласковых» - а она ведь старшая сестра… В общем, мне тогда ой как не поздоровится.
        - Издеваешься, что ли! - разозлился Мах. - Как же ты мне поможешь, если родительского наказания боишься?
        - Я тебе помогу сбежать, а ты сделаешь так, что меня за это не накажут! - выпалила Твоха.
        - Это как?
        - Очень просто, ты заставишь меня бултыхнуть себя отсюда. Ты применишь свою грубую силу. - Мавка плотоядно облизнула губы, мечтательно полузакрыла глаза и страстно зашептала: - Порвешь платье, повалишь меня на песок и удовлетворишь все, все, все свои желания. Мой сладенький нецелованный красавчик!
        - Хочешь чтобы я тебя поколотил? - прикинулся недоумком Мах.
        - Болван, я хочу, чтобы ты меня снасильничал, - внесла ясность Твоха.
        Мах натурально обалдел от столь вопиющей беспардонности.
        - Скажу, принесла водёнку покушать, а он на меня как набросился… - продолжала объяснять Твоха. - Тогда уж никто не осмелится упрекнуть меня в том, что я тебя бултыхнула из дворца. Ведь я же защищалась от нападок насильника. Все будут сочувствовать моему горю и жалеть меня, бедняжечку.
        - Какое изощренное коварство! - пожаловался Мах.
        - Если мой план тебя не устраивает, пусть все остается как есть, - отрезала мавка.
        - Через шесть часов состоится свадьба и…
        - Отчего же, замечательный план, - перебил Мах, поднимаясь с кресла. - Может прямо сейчас и начнем? - он схватил девушку за руку и притянул к себе.
        - Однако! Вот это я понимаю темперамент! - воскликнула мавка. - А таким скромником прикидывался… Ой, совсем забыла спросить… Да погоди ты! Эй, кому говорю!
        - Сейчас, размечталась, - зловеще ухмыльнулся Мах и, разрывая платье на груди у девушки, торжественно изрек: - Насиловать - так насиловать!
        - Дурак, о тебе же забочусь! - взвизгнула мавка, из последних сил упираясь руками в грудь напирающего рыцаря. - Мы же забыли договориться: куда именно мне тебя бултыхнуть?
        - Туда же, откуда меня сюда бултыхнул твой папаша, - распорядился Мах.
        - Это невозможно, - покачала головой Твоха. - Подводье Серебрянки - вотчина рода Симбулей, и как только ты там окажешься, отец мгновенно узнает, что тебе удалось сбежать из дворца, и бросится в погоню.
        - Что же делать, ведь мне, во что бы то ни стало, нужно как можно быстрее возвратиться именно в Подводье Серебрянки? - спросил Мах. Его влечение к страстной гостье угасло так же быстро, как и разгорелось.
        - Думай водёнок, решать тебе. И, имей в виду, после моей исповеди Симбуль будет очень на тебя зол, и, если вновь угодишь к нему в руки, женитьбой на Квохе уже не отделаешься… В Серебрянке же отец тебя изловит - глазом не успеешь моргнуть.
        От безысходности Мах сделался чернее тучи и обречено опустился обратно в кресло.
        - Эй, чего остановился-то! - разочарованно взвыл невидимый дед Пузырь. - Так здорово начал! Девка вон вся просто изнывает от желания! Давай, Махуня, покажи ей!
        - Платье мое ты уже порвал, так что отступать поздно, - добила рыцаря коварная мавка.
        - Я пропал, - прошептал Мах.
        - Эй, чего это ты там буровишь? - забеспокоился дед. - Да в чем дело-то? То друг на дружку бросаются, то как в воду опущенные!
        - Полно тебе, Мах, так убиваться. Ведь Симбуль всесилен лишь в своей вотчине, - стала утешать Твоха. - Слава Создателю, кроме Подводья Серебрянки рек и озер тьма-тьмущая. Называй любое другое, я тебя бултыхну - и ты свободен… А что касается неотложных дел - забудь.
        - М-да, не повезло, - машинально пробурчал себе под нос Мах и тут его осенило: - А сможешь бултыхнуть меня в Подводье океана?
        - Океана? - недоумевающе пожала плечами Твоха.
        - Да, океана. Там, откуда я родом, так называют огромное Подводье, куда несет свои воды Серебрянка, - пояснил рыцарь.
        - А, Необъятные Просторы, - догадалась девица.
        - Во-во. Сможешь туда меня бултыхнуть?
        - Запросто. Хотя, по-моему, это самоубийство. Во-первых, тамошняя вода малопригодна для дыхания. От нее задыхаешься и начинается мучительный кашель. Во-вторых, на Просторах во множестве водятся ужасные Черные Спруты - твари совершенно неподвластные магии водяных. Они необыкновенно агрессивны и жестоки. Как-то раз на моих глазах один такой забрел в Подводье Серебрянки и всего за полчаса истребил несчетное количество рыбы и раков. К счастью, наша вода тоже непригодна для дыхания Спрута и, накуролесив, злобное страшилище убралось восвояси.
        - И все же я, пожалуй, рискну, - твердо заявил Мах.
        - Ладно, как хочешь, - кивнула мавка. - Но я плохо ориентируюсь в Подводье Необъятных Просторов, так что уж не обессудь…
        - Ничего страшного, у меня есть карта. - Мах извлек из сумки листок с подробным изображением океанского дна и, указав пальцем на окрестности Паучьего Острова, пояснил: - Бултыхни меня куда-нибудь сюда.
        - Ага. Понятно. Попробую, надеюсь получится, - заверила Твоха. После чего озорно ему подмигнула и промурлыкала: - Ну а теперь, грубый, безжалостный водёнок, хрупкая, беззащитная мавка целиком в твоей власти!..
        - Ну спасибо, сынок, порадовал старика! - ликовал призрак. - Какой напор, какая страсть! До сих пор перед глазами стоит, как ты ее…
        - Заткнись, а, - перебил красный, как вареный рак, Мах. - И так тошно.
        Удовлетворенная Твоха выполнила свою часть договора, и Мах очутился на покатом склоне горы, на вершине которой, должно быть, находился Паучий Остров. Насколько длинным и широким был этот склон определить Маху не удалось по той простой причине, что до рассвета еще оставался добрый час времени, а лунный свет едва просачивался сквозь толщу воды, отчего в Подводье океана царил таинственный полумрак.

«Воздух» здесь, в Подводье Веселого океана, заметно отличался от речного. Он был не зеленоватый, а какого-то грязно-бурого оттенка, и как будто сильно запыленный, как в пустыне. Иллюзию пребывания в пустыне поддерживал и песок, всюду, куда не кинь взор, ровным слоем укрывавший склон. Никаких приступов удушья, обещанных мавкой, рыцарь не испытал, правда, чтобы напитать легкие достаточным количеством кислорода, вдыхать и выдать здесь ему приходилось гораздо чаще, чем в реке. Нечто подобное Маху уже приходилось переживать в пустынном Мире Оборотней, но там воздух был обжигающе горячий, здесь же он был непривычно прохладным.
        Вновь из-за спины раздалось жизнеутверждающее:
        - Ну да, тошно тебе, как же, так я и поверил! - ухмыльнулся дед Пузырь.: - Мне вот, будучи призраком, действительно тошно. Как говорится, глаз видит, а зуб неймет. А тебе-то грех жаловаться на судьбу.
        - Старик, твои грязные, похабные шутки уже у меня в печенках! - озлобился рыцарь.
        - Ой-ой-ой, какие мы неженки, - всплеснул руками призрак. - А между прочим, и десяти минут не прошло, как девку снасильничал. Негодяй, подлец, мерзкий тип!
        - Сама напросилась, ей понравилось, - оправдывался Мах.
        - Еще бы не понравиться, когда такой здоровенный детина норовит руки из плеч выдрать. Бедняжка была просто перепугана до смерти.
        - Пузырь, достал!
        - Что, не нравится? Правда глаза колет?
        - Все было совсем не так!
        - Так, так. Я свидетель!
        - Пузырь!
        - Да, ладно, не переживай, я никому не расскажу, - осклабился призрак. - Ведь благодаря твоим… гм… решительным действиям, я наконец вырвался из капкана заколдованных стен и снова свободен, как вольный ветер. Спасибо тебе, Махуня!
        - Так-то лучше, - проворчал рыцарь.
        - Ну что, пошли, что ли? - предложил дед.
        - Да погоди, дай хоть толком оглядеться. Все-таки первый раз в Подводье океана.
        - А чего, собственно, ты собрался разглядывать? - усмехнулся призрак. - Под ногами у тебя песчаное дно, однообразное и скучное, на него ты и в речке вдоволь насмотрелся. А чего там дальше, ты в такой темноте все одно не разглядишь. Так чего же попусту время терять? Мой тебе отеческий совет: кончай бестолку топтаться на месте и начинай штурмовать горку. Неизвестно сколько еще до вершины топать придется.
        - Ладно, уговорил, - нехотя согласился Мах. И строго наказал: - Пузырь, будь начеку! Не забывай о Черных Спрутах!
        - Не учи ученого, - отмахнулся призрак.
        И восхождение началось.
        Рыцарь без приключений отшагал примерно половину пути. До выхода из Подводья на берег оставалось всего ничего - сотни полторы шагов - Мах уже поздравлял себя с благополучным окончанием подводных злоключений. Как вдруг…
        - Сзади! Берегись! - разрезая окружающее безмолвие, стеганул по ушам отчаянный крик призрака.
        Мах мгновенно отпрыгнул шагов на пять в сторону, в прыжке извлекая из ножен меч.
        В следующую же секунду на место рыцаря плюхнулось черное нечто. У страшилища не было ни лап, ни хвоста - лишь огромная, отдающая матовым блеском голова, из нижней части которой выходило множество здоровенных длинных щупалец.
        - Так вот, значит, какие они, злобные чудища Необъятных Просторов, Черные Спруты,
        - пробормотал себе под нос ошарашенный коварным нападением Мах.
        - Не боись, Махуня, прорвемся, - подбодрил верный призрак.
        Подводное чудище, никак не ожидавшее от тихоходной двуногой жертвы подобного проворства, после неудачной атаки несколько секунд пребывало в растерянности.
        Воспользовавшись заминкой, Мах со всех ног бросился к спасительному берегу.
        Осознав, что законная добыча пытается подло ускользнуть, Спрут оттолкнулся от песка и кинулся вдогонку.
        - Внимание, Мах, он настигает, - тут же предупредил рыцаря призрак.
        Маху удалось пробежать всего шагов пятнадцать. Он развернулся и, выставив перед собой меч, приготовился защищаться.
        Пятиаршинные черные щупальца Спрута, с внутренней стороны, как бородавками, густо усеянные сотнями розовых присосок, обрушились на рыцаря все одновременно. Чудище попыталось заключить жертву в свои смертельные объятья, но не тут-то было. Ни одна из присосок не достала тела Маха, потому что за мгновенье до удара призрачный воин исчез - и снова возник, но уже в тылу у злобного страшилища. И что есть мочи рубанул по беззащитной голове твари.
        От страшного удара правая рука Маха по локоть отнялась, а на твердой, как сталь, шкуре Спрута осталась лишь крохотная ссадинка, из которой выступила капелька грязно-желтой крови чудовища.
        Спруту удар по голове очень не понравился. Он издал звук, похожий на рев разъяренного быка, и выбросил пять щупалец в направлении обидчика. Оставшиеся три
        - урок явно пошел на пользу! - он благоразумно оставил охранять тылы.
        Мах отскочил на безопасное расстояние и что было сил рубанул мечом по самому длинному щупальцу. Удар вышел славный, единым махом булатный клинок отсек сразу три присоски. Из ран брызнула грязно-желтая кровь и непривычно заклубилась в невидимой воде. Чудище аж передернуло от боли. Покалеченное щупальце повисло безвольной плетью.
        - Ага, не нравится! - в запале крикнул Мах и снова замахнулся мечом.
        Спрут торопливо поджал к голове все восемь конечностей, плавно опустился на дно и затих.
        - Ура! Победа! - возликовал Мах. - Тоже мне, гроза Подводья: один удар - и вон как его перекорежило! - не без гордости добавил рыцарь, убирая меч в ножны.
        - Погоди радоваться, - осадил призрак. - Чует мое сердце, что это еще не конец!
        - Да полно, Пузырь, - беспечно отмахнулся рыцарь. - Ведь ясно же, что этот Черный Спрут осознал, что я ему не по зубам. Да ты только взгляни на него.
        Вдруг грязно-бурый воздух вокруг чудища стал быстро-быстро темнеть. Не прошло и полминуты, а вокруг Спрута уже висело абсолютно непроглядное черное облако.
        - Пузырь, а это еще что за ерунда? - занервничал Мах. От былой самоуверенности рыцаря и следа не осталось.
        - Я же тебя предупреждал, что еще ничего не кончилось, - озадаченно пробормотал старик. - Ох, не нравится мне все это! Пойдем-ка отсюда подобру-поздорову.
        И, будто услыхав слова призрака, черное облако оторвалось от песка и стало быстро-быстро подниматься вверх, при этом стремительно сокращаясь в размерах. Если на песке облако составляло в поперечнике примерно с десяток аршин, то, достигнув саженной высоты, оно сократилось на половину. А еще через два аршина зловещее черное облако полностью растворилось в окружающем полумраке.
        - И где Спрут? - первым очнулся от увиденного и забил тревогу Мах.
        Дед Пузырь торопливо оглянулся и тут же завопил:
        - Мах, берегись! Сзади!
        Тут-то Мах и сплоховал. Вместо того, чтобы найти взглядом призрака и переместиться на безопасное расстояние, он обернулся лицом к опасности и с ужасом увидел надвигающиеся смертоносные щупальца. До самого ближнего было не более локтя, присоски на нем уже расширились, приготовившись ухватить жертву.
        Мах очень пожалел, что минуту назад поторопился убрать меч в ножны - достать его сейчас он уже не успевал. Все, что оставалось бедолаге-рыцарю, это пустить в ход свои кулаки.
        Он ударил одновременно обеими руками по ближнему щупальцу. Кулаки с сочным чавканьем врезались в присоски - и тут же в них намертво увязли. Под мощным молодецким ударом щупальце прогнулось и инстинктивно отмахнулось от обидчика. И - о чудо! Мах вдруг взмыл в воздух и отлетел от Спрута на добрую пару саженей.
        Упав на песок, рыцарь тут же вскочил обратно на ноги и перво-наперво обнажил меч.
        - Мах, я здесь! - раздался из-за спины отчаянный крик деда Пузыря.
        Рыцарь проворно обернулся на зов, сверкнула оранжевая молния, и он наконец оказался на безопасном от чудища расстоянии.
        От отчаянного удара по щупальцу до спасительного перемещения все произошло очень быстро, всего-то секунд за пять.
        За спиной удравшего Маха снова разочарованно взревел Спрут.
        - Махуня, а ты у меня, оказывается, смекалистый парень! - похвалил подопечного дед Пузырь. - Это ж надо: так ловко все сообразить, прикинуть, просчитать и так блестяще воплотить! Вот уж не подумал бы, что мой размазня-рыцарь способен на подобное!
        - Но, но, полегче! Кого это ты называешь размазней? - одернул призрака Мах, не отрывая глаз от Спрута, который тем временем вновь преспокойно укладывался на песок.
        - И, вообще, о чем это ты? - спросил рыцарь.
        - О твоем великолепном ударе, о чем же еще, - охотно пояснил призрак. - Какой блестящий, точный расчет! Один удар кулаками в нужное место - и птичка вырывается из клетки!
        - Какая птичка? Какая клетка? - недоумевал Мах. - Ты меня совсем запутал!
        - Это я образно.
        - Не надо никаких образов, и так голова кругом идет.
        Говори проще.
        - Да куда уж проще! - всплеснул руками дед. - Ведь Спрут-то тебя сам отбросил!
        - Вот, вот, и я о том же. Может хоть ты мне растолкуешь, как так получилось? Ведь я точно помню, что кулаки намертво прилипли к его присоскам и вдруг - лечу! Как это он меня отпустил?
        - Как? - настал черед изумляться деду. - Хочешь сказать, когда лупил по щупальцу - понятия не имел, что будет дальше?
        - Ну да, - кивнул рыцарь. - Просто вдарил что было сил со страху.
        - А теперь, значит, никак не сообразишь: что стряслось? Почему так легко оторвался от Спрута, так, что ли?
        - Так, так! Сколько можно повторять! - теряя терпение, раздраженно закричал Мах.
        - Как это похоже на тебя, Махуня, - осклабился вредный дед.
        - Пузырь!
        - Мах, да ты на руки-то себе посмотри… Где твои расчудесные перчатки с перепонками, подарок Силики? Никак потерял! Ай-яй-яй!
        - Так вот в чем причина…
        - Ну наконец-то, дошло. К присоскам Спрута прилипли лишь твои перчатки. И, когда щупальце тебя отбросило, руки выскочили из них, и ты отлетел, - объяснил призрак.
        - С этим ясно, - подытожил Мах. - Теперь о черном облаке? Может и это чудо растолкуешь? Как это: Спрут на наших глазах укрывается облаком, потом облако рассеивается, и Спрута нет, а через секунду он меня атакует со спины?
        - Здесь сложнее, - нахмурился дед. - Понимаешь, это представление с черным облаком очень напоминает примитивный магический гипноз. В магии же, тем более подводной, я плохо разбираюсь и, увы, яснее сказать не могу. Похоже, Черные Спруты немного умеют колдовать.
        - Час от часу не легче! Этот и без того ужасный Спрут еще, оказывается, и колдун!
        - Ну уж, скажешь тоже, колдун. Так, кое-какие дохленькие способности, типа, фокуса с облаком - и все, - заверил призрак.
        - Ну и чего мне теперь делать? Гляди, он, кажись, снова начинает немного колдовать!
        Действительно, воздух вокруг затаившегося на песке Спрута стал стремительно чернеть.
        - Пузырь, сражаться с этим гадом бесполезно. Еще пара таких фокусов, и тварь меня точно захомутает! - запаниковал рыцарь.
        - Согласен, - кивнул призрак. - Давай-ка, разворачивайся и дуй со всех ног на берег.
        - Да Спрут же меня в два счета догонит! - возразил рыцарь. - Вцепится в спину присосками, и мне конец!
        - А я, по-твоему, на что? Главное, во время… гм… отступления не паникуй, четко выполняй мои команды, и все будет хорошо, - заверил дед. - Помнишь, как в замке? Тогда ситуация была гораздо паршивее и ничего, выбрались.
        - Выбрались-то выбрались, но я тогда едва идиотом не стал.
        - Ну не стал же…
        - Брр! Даже вспоминать не могу без содрогания, - поежился рыцарь.
        - Все, решено, будем перемещаться! - категорическим тоном заявил дед. - Ого, наше страшилище созрело для новой атаки, - предупредил он. - Готов к перемещению? Тогда вперед!
        - Я никуда не побегу, - вдруг твердо возразил Мах и, гордо выпятив грудь, добавил:
        - Не пристало призрачному воину убегать от какого-то там Черного Спрута!
        - Ты чего задумал, бедовая твоя голова! - всплеснул руками призрак. - Перед кем ерохоришься, передо мной, что ли?
        - Поверь мне, дед, сейчас мы его сделаем, - пообещал рыцарь.
        Между тем зловещее черное облако уже оторвалось от песка и начало растворяться в воздухе.
        Чтобы не поддаться гипнотическим чарам Спрута, Мах закрыл глаза. Обнаженный клинок он спрятал за длинной полой плаща.
        - Значит так, внимательно гляди по сторонам и, как увидишь Спрута, дуй ему наперерез, - шепотом приказал Мах призраку.
        - Махуня, - жалобно проблеял дед, - может одумаешься пока не поздно, ну чего ради так рисковать?
        - Да, и меня не забудь упредить, - не удостоив призрака ответом, уточнил Мах. - Все понял?
        - Понял, как не понять, - отозвался смирившийся дед Пузырь.
        Оба застыли в напряженном ожидании.
        Черное облако растаяло и Спрут тут же атаковал с неожиданной стороны. На этот раз призрак не сплоховал, вовремя заметив врага.
        Мощные щупальца устремились к застывшей на месте жертве. Но вновь бестолково пронзили пустоту.
        Мах же, раскрывший глаза лишь на зов деда Пузыря, переместился аккурат под брюхо Спрута и что было сил ударил мечом в его зловонную пасть. Острый клинок легко вошел по самую рукоять в мягкое нутро страшилища, Мах провернул рукоять, расширяя смертельную рану. Спрут захрипел, все восемь щупалец рефлекторно дернулись к источнику боли. Но опять чуток не успели, оставив меч торчащим в ране, рыцарь переместился из-под Спрута на безопасное расстояние.
        В грязно-желтом облаке крови Черный Спрут грохнулся на песок и забился в предсмертных конвульсиях.
        - Браво, браво, браво! - вдруг раздалась справа от рыцаря чья-то восторженная похвала, сопровождаемая звонкими хлопками в ладоши. Мах повернул голову и обомлел. В десяти шагах от него, отрезая дорогу на берег, едва не касаясь хвостовым плавником дна, «парил» Симбуль Пятнадцатый собственной персоной.
        - Ловко вы его, - снова похвалил водяной. И, страшно оскалившись безгубым ртом, пояснил: - Я видел вашу схватку с самого начала.
        Меч Маха остался в пасти поверженного Спрута. Рыцарь был безоружен, а перед ним стоял подводный колдун, встреча с которым не сулила ничего хорошего. Никогда еще Мах не чувствовал себя таким беспомощным.
        - Ну вот, Махуня, ты и доерохорился, - печально вздохнул невидимый дед Пузырь. - Не послушался старого мудрого призрака, сделал по своему. А я ведь предлагал: ноги в руки и дёру. Теперь этот кривоносый урод тебя прищучит за надругательство над дочуркой. Э-эх!
        - Симбуль, не верьте ей, она сама меня уговорила, - залепетал в свое оправдание, очнувшийся от столбняка, Мах и медленно попятился к притихшему Спруту.
        Почувствовав напряжение собеседника, Симбуль елейным голоском попросил:
        - Мах, вам не надо меня бояться.
        - Чего эта морда хвостатая там бормочет? - спросил глухой дед. И на всякий случай добавил: - Не верь ему, Махуня!
        - Вот, видите, у меня нет никакого оружия. - Водяной картинно развел руки в стороны, демонстрируя пустую правую ладонь - в левой он держал свои жемчужные четки.
        - А я и не боюсь, - храбро ответил Мах и сделал еще один маленький шажок назад.
        - Мах, я не держу на вас зла, - продолжил увещевать чешуйчатый. - Более того, за то что вы только что сделали, я, пожалуй, даже должен вас как-то отблагодарить.
        - Издеваетесь? - улыбнулся в ответ рыцарь, продолжая отступать к мечу. - Что ж, понимаю и не осуждаю. Но, видит Создатель, я не причинял ей боли, все было добровольно, и ей очень понравилось.
        - Вы мне не верите, - укоризненно покачал головой Симбуль.
        - Ну что вы, конечно верю, - подыграл Мах, оттягивая час расплаты.
        - Нет, не верите, - стоял на своем водяной. - Но я вам сейчас докажу. - И он неожиданно предложил: - Поднимите свой меч, рыцарь, надеюсь с ним в руках вы почувствуете себя увереннее.
        Не веря своему счастью, Мах одним прыжком преодолел оставшееся расстояние и рывком выдернул меч из развороченной пасти мертвого Спрута. Вокруг перепачканного кровью клинка тут же заклубился грязно-желтый туман.
        - Ну теперь мы этому выродку хвостозадому наваляем! - загорелся дед Пузырь. - Давай, Махуня, врежь ему как следует по макушке и побежали. - Он сделался видимым и устремился к водяному.
        Но призыв призрака остался безответным. Мах не спешил перемещаться. Только теперь с мечом в руке до рыцаря дошел смысл сказанного водяным.
        - Как? Как вы меня назвали? - уточнил потрясенный Мах.
        - Рыцарем, - спокойно подтвердил водяной и, подмигнув человеческим глазом, огорошил: - Я знаю, вы - человек. Что, разве я не прав?
        - Нет… То есть… Я ведь… вроде бы… этот… как его?.. водёнок, - сбивчиво пояснил Мах.
        - Махуня, ты чего это? - нервничал выглядывающий из-за плеча водяного призрак. - Давай, перемещайся сюда и вали гада.
        - Тихо, Пузырь, - не разжимая губ, цыкнул на деда Мах.
        - Скажи еще: мавка, - усмехнулся Симбуль.
        - Как же вы догадались? - ошарашено выпялился на него рыцарь.
        - Очень просто. Во-первых, - чешуйчатый отщелкнул на своих четках одну жемчужину,
        - да будет вам известно, водёнки в бою пользуются одной лишь магией, а за меч не знают с какой стороны браться. Во-вторых, - отщелкнул вторую, - у вас на шее висит хорошо знакомый мне кулон. Ну и, в третьих, - третью, - у вас на руках я не вижу характерных для водёнка перепонок. Кстати, Мах, как вы от них избавились - при первой нашей встрече они были, я точно помню?
        - Тогда на мне были перчатки с перепонками - их сорвал и сожрал Спрут, - разъяснил Мах.
        - Я так и подумал, - удовлетворенно кивнул Симбуль.
        - Так вы что же, с самого начала догадывались кто я? - продолжал удивляться Мах. - Как же тогда допустили мою женитьбу на своей дочери?
        - Какая женитьба, Мах, ведь ничего же не было, - возразил водяной и снова заговорщицки подмигнул.
        - Да, мне повезло ускользнуть, - кивнул рыцарь. - Чудом повезло!
        - Ага, как же, повезло, - осклабился Симбуль. И пояснил: - Если хотите знать, это с моей подачи к вам ночью Твоха пожаловала. Конечно, я ей не приказывал - это было бы нелепо. Но при ней я произнес ключ-заклинание от вашей темницы… Смекаете?
        - А вы знаете, что потребовала от меня ваша Твоха за свободу? - спросил рыцарь.
        - Полноте, Мах, Твоха умелая мавка, я думаю вы получили удовольствие, - спокойно ответил водяной.
        - Так вы знали!..
        - Махуня, мы теряем время, а этот кривоносый специально тебе зубы заговаривает, - напомнил о себе дед Пузырь.
        - Отвяжись, дай разобраться, - строго цыкнул Мах.
        - Что, простите? - насторожился слухастый водяной.
        - Симбуль, я возмущен вашими нравами! - нарочито громко отчеканил рыцарь.
        - Мах, мои мавки уже давным-давно не девочки. По вашему людскому времяисчислению Твохе уже перевалило за седьмой десяток.
        - За сколько??? - не поверил своим ушам Мах.
        - И это моя самая младшенькая, - подтвердил Симбуль. - Сколько думаете мне лет?.. А, все одно не отгадаешь. Двести одиннадцать лет я прожил будучи уже водяным. И еще до этого сто семнадцать - водёнком.
        Оправившись от шока, Мах задал очередной вопрос:
        - Симбуль, скажите, зачем вам был нужен весь этот цирк с женитьбой? Неужели нельзя меня сразу было отпустить подобру-поздорову?
        - Нет, нельзя. На свою беду вы нарвались не на меня, а на моих славных мавок. Они вас приняли за водёнка. Вы им приглянулись. А Квоха так вообще разум потеряла, выбрала вас своим избранником…
        - Что значит выбрала, я был против, вы тоже, вроде бы, не в восторге? - перебил Мах.
        - Таков наш Закон, - покачал головой водяной. И объяснил: - Мавка однажды выбирает себе избранника из водёнков - никто не в силах этому помешать. Сами видели, на ваших глазах я пытался ее вразумить, но не смог. На ее стороне был Закон… После церемонии сочетания, водёнок становится водяным, мавка же теряет свою свободу, становится албастой и остаток жизни проводит в заточении, прислуживая только своему водяному.
        - А у вас есть такая албаста? - вопрос вырвался у Маха сам собой.
        - Разумеется, я же водяной, - кивнул Симбуль. - Только она одна видит меня прежним, не изменившимся. Я для нее постоянно желанный, а она для меня.
        - Как это: видит не изменившимся?
        Симбуль охотно пояснил:
        - Когда водёнок становится водяным, он сильно изменяется. Как внутренне, так и внешне. Мах, ведь я не всегда был таким уродом в рыбьей чешуе - когда-то я был писаным красавцем… Я и теперь им остаюсь, но увидеть меня прежнего может лишь моя албаста. Когда я возвращаюсь к своей единственной, рыбий хвост, чешуя и прочие мои уродства исчезают. Я предстаю перед ней в облике водёнка. Но только перед ней одной.
        - Ну дела, - присвистнул Мах. - И в Подводье, оказывается, тоже есть оборотни.
        - Но мы с вами отвлеклись от сути, - продолжил водяной. - Так вот, если бы я раскрыл перед своими мавками ваш секрет, Квоха, конечно, тут же от вас бы отступилась, и никакой женитьбы не было бы, но вам бы тогда не поздоровилось. У нас в Подводье, знаете ли, людей не очень-то привечают… А так, глядишь, ничего страшного не произошло - вы развлеклись, и дочки мои получили удовольствие.
        - Раз у вас людей не привечают, чего же вы со мной такой добренький? И откуда вы знаете про мой кулон? - продолжил допрос рыцарь.
        - Я добр к людям, потому что среди них у меня есть один очень хороший друг, - пояснил Симбуль. - Некто барон Крус… Может слышали?
        - Конечно слышал, - кивнул Мах. Имя деда Силики прозвучавшее из уст собеседника разом перечеркнуло все его опасения. Он поверил водяному и убрал меч в ножны. Этот его доверительный жест вызвал бурю негодования у деда Пузыря. Но, помня строгий наказ Маха: не докучать болтовней, призрак сдержался и промолчал, испустив лишь парочку тяжких осуждающих вздохов.
        Симбуль, между тем, продолжал объясняться:
        - Правда, я его очень давно не видел. Но точно помню - у Круса на шее был точно такой, как у вас, кулон. Он, кажется, называл его подводным амулетом.
        - Барон Крус погиб пятьдесят лет назад, - сообщил Мах.
        - Так вот почему от него ни слуху, ни духу, - пригорюнился водяной. - Жаль. Славный был человек. Добряк и весельчак. Мы с ним часто подолгу беседовали. От него я много узнал о вашей надводной жизни. Он меня расспрашивал о нашей - подводной. А какой он был замечательный колдун - все схватывал на лету… А вы, Мах, значит, его родственник?
        - Нет, я друг его внука, барона Силики. Воспользоваться наследием барона Круса меня вынудили крайние обстоятельства… - И Мах рассказал Симбулю о своем заколдованном родовом замке и его многочисленных заложниках. О том, как обратился за помощью к Силике. Как с его помощью попал в Подводье, где почти сразу нелепо угодил в рыбацкую сеть и, оставшись без полезных галош, вскоре привлек к себе внимание мавок.
        - М-да, не повезло, - подытожил услышанное водяной, - И времени-то у вас совсем в обрез… Мах, не возражаете, если в дальнейшем мы перейдем на «ты»? После сегодняшнего откровенного разговора мы уже, как минимум, добрые приятели.
        - Разумеется, - кивнул Мах. - Но только, как ты правильно заметил, времени у меня совсем мало осталось. Разговоры разговаривать некогда. Прошу, не задерживай меня Симбуль, мне надо спешить.
        - Даже если бы захотел задержать - ничего бы у меня не вышло, - признался водяной.
        - Ты рыцарь вон какой умелый, с Черным Спрутом в одиночку сумел справиться, а в Подводье Необъятных Просторов, или, как говорят у вас, людей, океана, водяной колдовать не может. Как видишь, я безоружен перед тобой… Но все же, я бы не советовал тебе сейчас выбегать на воздух… - Последние слова Симбуля утонули в раскатах оглушительного кашля.
        - Это еще почему? - удивился Мах. - Сам же говорил - времени в обрез, надо торопиться.
        - Кх-кх-кха… Дума-кх-кха-ешь та-кх-м Па-кх-учий… кха-кха… Ост-кх-кх-ров? - сквозь мучительный кашель кое-как прохрипел водяной, указывая пальцем в сторону близкого берега.
        - Ну да, а что же там? Твоха обещала бултыхнуть к острову, - ответил рыцарь.
        Приступ кашля прошел, но на смену ему пришла тяжелая одышка. Лицо Симбуля пошло болезненными зелеными пятнами.
        - Она тебя, - два глубоких вдоха, - обманула, - еще вдох, - никогда не верь мавкам! - окончание фразы водяной выпалил скороговоркой и задышал так, как будто только что пробежал верст двадцать без единой остановки.
        - А почему я должен верить тебе? - пожал плечами Мах.
        Одышка перешла в надсадный хрип. Водяной скривился в мучительном спазме, из носа побежали две тонкие струйки ярко-зеленой крови.
        - Симбуль, что с тобой? - забил тревогу рыцарь.
        - Быстр… ее, за… мно… й, - кое-как прохрипел Симбуль и, оттолкнувшись хвостом от невидимой воды, «полетел» вдоль склона.
        Водяной проплыл саженей пятнадцать, потом его резко повело в сторону, хвост свела судорога и, обессиленный, он рухнул на песок. Мах без труда его догнал, поднырнул под руку и дальше практически потащил болезного на своем плече.
        - Сам… уви… дишь… и я… глот… ну чис… той во… ды из… ре… ки, - протявкал едва живой Симбуль на ухо спасителю.
        Действительно, шагов через сто пологий склон сделался заметно круче и резко повернул влево.
        В Подводье сделалось заметно светлее, по всей видимости там, наверху, уже забрезжил рассвет. Да и вода вокруг Маха по мере продвижения вдоль склона становилась все более прозрачной. Очень скоро рыцарь с изумлением обнаружил напротив своего - противоположный склон, правда, до него было очень далеко, он еле виднелся - но был! И между двумя склонами простиралось целое поле рыжих водорослей. Вода над ними была какая-то полосатая: то полоса грязно-бурого оттенка, то зеленоватого.
        Дыхание водяного более-менее выровнялось.
        - Отпусти, дальше сам, - попросил он. И, оттолкнувшись от рыцаря, одним движением хвоста спустился со склона вниз, к водорослям.
        Мах двинулся было следом, но Симбуль на него строго прикрикнул:
        - Стой, где стоишь. Тебе нельзя входить в русло Серебрянки.
        Ноги рыцаря подогнулись и он рухнул на песок. Так вот почему он увидел противоположный склон - они зашли в устье реки. Он подло предан и коварно обманут. И это совершенно точно - может обмануть водяной, но собственные-то глаза врать не будут.
        Воспользовавшись тем, что Мах наконец-то остался один, с ним осмелился заговорить дед Пузырь:
        - Махуня, чего-то я не пойму, куда это нас затащил хвостозадый? Откуда на Паучьем Острове такая здоровенная река?
        - Это Серебрянка, - едва сдерживая слезы, пояснил Мах.
        - То-то я гляжу, берега как будто знакомые, - призрак всплеснул руками и смешно хлопнул себя по лысой макушке: - Во ведь ротозей!
        Но удрученный рыцарь даже не улыбнулся. Он сидел понурив голову, совершенно убитый своим горем.
        - Ну, ничего, ничего, ты главное не раскисай, - вновь заговорил Пузырь. - Чего-нибудь обязательно придумаем. Может, кривоносый что-то дельное посоветует. Ну же, Мах, возьми себя в руки, ты же призрачный воин, спаситель Великостальского королевства, герой!
        Рыцарь лишь тяжело вздохнул в ответ.
        Немного поколдовав внизу, Симбуль приплыл обратно на склон и, изогнув хвост, плюхнулся на песок рядом с Махом.
        У водяного снова был здоровый цветущий вид - зеленые пятна с лица бесследно исчезли, кровь из носа течь перестала.
        - Даже если бы очень захотела, Твоха все одно не смогла бы тебя бултыхнуть к Паучьему Острову, - первым нарушил тягостное молчание Симбуль. - Я ведь тебе уже говорил, в Подводье океана колдовство водяных не действует.
        - Что же мне теперь делать? - спросил Мах.
        - М-да, не простой вопрос, - покачал головой водяной. - Но не кручинься, чего-нибудь придумаем.
        - Не успеем. Завтра утром я должен быть с драконом у родового замка, - обреченно вздохнул Мах.
        - Успеем! У тебя день и ночь в запасе! - возразил оптимист Симбуль.
        - А ты? Ты тоже не сможешь меня бултыхнуть к острову? - без особой надежды уточнил рыцарь.
        - Тоже не смогу, - подтвердил Симбуль.
        - И далеко отсюда до Паучьего Острова?
        - Дай-ка карту Круса…
        Мах вытащил ее из сумки, протянул водяному и ткнул пальцем в нужный остров.
        Глядя на карту, Симбуль что-то зашептал себе под нос, стал отщелкивать жемчужины четок.
        - Ага, понял, - наконец выдал он. - По моим подсчетам выходит до острова верст пятьсот с гаком - и это если по прямой. Но по прямой не получится, на пути множество бездонных провалов. Их все придется обходить - а это еще триста верст. Вот и считай.
        - Этак мне и за три месяца до острова не дойти, - покачал головой рыцарь.
        - Точно, не дойти, - кивнул Симбуль. - Этот способ не подходит.
        - Остается одно: возвращаться к барону Силике, может у него отыщутся запасные подводные галоши…
        - Мах, ты же, вроде, говорил, у него они единственные? - перебил водяной.
        - Ну, мало ли, вдруг отыщутся… - пожал плечами смущенный рыцарь.
        - Внук Круса не станет врать своему другу, - твердо возразил Симбуль.
        - Да я тоже не сомневаюсь в честности барона, - согласился Мах. - А о запасных сказал так, в порядке бреда.
        Собеседник осуждающе покачал головой.
        - Силика может отобрать мои галоши у рыбаков - те, ведь, скорее всего, его крестьяне, - предложил другу версию Мах.
        - Вот это дело, - одобрил водяной.
        - А коль так, давай-ка, скорее бултыхни меня в пруд Силики - это-то, надеюсь, ты можешь? - заторопил окрыленный надеждой рыцарь.
        - Легко, - заверил водяной. И тут же прибавил: - Но я не стану этого делать.
        - Почему?
        - Мог бы и сам догадаться… Как только ты окажешься в Подводье Серебрянки - а пруд твоего друга входит в ее Подводье - мои мавки тебя тут же почувствуют. В их присутствии я не только не смогу тебя защитить, но и должен буду тебя сурово покарать.
        - Тогда, я просто выйду на берег и по суше самостоятельно доберусь до башни барона, - заявил Мах, поднимаясь на ноги. - Уж амулетов-то подводных у Силики точно навалом, он мне сам говорил.
        - Чего вскочил-то, успеешь еще, набегаешься, - сказал Симбуль, усаживая рыцаря обратно на место.
        - Не понял.
        - Чего ж непонятного, - пожал плечами водяной и пояснил: - Этот твой план еще хуже первого. Во-первых, - он отщелкнул жемчужину, - отсюда, с берега океана, до башни твоего друга далеко и по суше добираться очень долго, я знаю это точно - барон Крус так однажды делал и мне потом рассказывал. У тебя же в запасе только день и ночь! Ты не успеешь… А, во-вторых, - вторую жемчужину, - добравшись до башни и отобрав у рыбаков галоши, тебе все равно придется начинать свой путь в Подводье Серебрянки - а для тебя это смерти подобно.
        - Выходит, полная безнадега, - в очередной раз приуныл Мах. - На остров я не успеваю. Родовой замок обречен. Отца с невестой теперь может спасти лишь чудо.
        - Мах, спасибо тебе, ты доброе дело сделал, избавил мою Серебрянку от опустошительных нашествий Черного Спрута, - вдруг поменял тему водяной. - Этот Спрут целых десять лет мне покоя не давал. Лежбище себе гад устроил тут, рядом с устьем Серебрянки. И, как проголодается, сразу «в гости» жалует. Видишь как там тихо, - Симбуль указал рукой на водоросли, - десять лет назад тут гомон стоял о-го-го какой - всех извел проклятущий, до последнего малька. А я с Черным Спрутом совладать не могу, на это страшилище мое колдовство не действует. Уж чего только я не делал, и щук саженных, и сомов десятипудовых на него насылал, никто с ним совладать не мог. Счастье еще, что Спрут не может долго находиться в речной воде, так же как я в океанской, задыхаться начинает…
        - Симбуль, твой рассказ, конечно, очень интересен, но зачем ты мне все это говоришь, - раздраженно перебил Мах. - Я рад, что оказал тебе услугу, но, извини, сейчас не в настроении разделить твой восторг.
        Водяной спокойно пояснил:
        - Это я к тому рассказал, что… Мах, я бы и без этого тебе помог, просто в память о своем друге. А уж за такой подвиг… В общем, есть один способ быстро добраться до Паучьего Острова. Правда рискованный!
        - Я не боюсь риска, - сказал Мах.
        - Зато я опасаюсь! - тут же донесся из-за его спины недовольный возглас бдительного деда. И Пузырь запричитал: - Эх, не бережешь ты себя, дитятко бестолковое!..
        Между тем водяной втолковывал рыцарю:
        - К острову ты полетишь на гарсате - это такая огромная, серо-белая в полоску рыбина с вот такими зубищами, - показывая длину зубов водяной развел ладони на добрый локоть. - Его еще называют хозяином Необъятных Просторов. Он плавает невероятно быстро и домчит тебя до цели часов за пять, - подытожил Симбуль.
        - …А потеряешь буйну головушку, что ж я без тебя делать-то буду!.. - продолжал гнуть свое невидимый призрак.
        - Ничего себе зубки, - присвистнул Мах, - это не рыба, а настоящий дракон получается. А она, часом, человечиной не закусывает?
        - …Себя не жалко, меня, старика, пожалей! - издал дед последний вопль и, к облегчению Маха, замолчал.
        - Насчет людей не знаю, врать не буду, а водёнков с мавками от зубов гарсатов пострадало тьма-тьмущая, - ответил водяной. - Этих грозных рыб даже Черные Спруты побаиваются.
        - Куда же ты меня толкаешь? - возмутился Мах. - Я же на этом твоем гарсате не то что полететь - подступиться к нему не сумею. Он же меня не жуя проглотит!
        - Еще как сумеешь, - решительно возразил водяной. - Ты к нему не с пустыми руками подступаться будешь. Сейчас я тебе секрет открою, как грозного гарсата сделать послушным, - пообещал Симбуль.
        - Вот это дело, - кивнул рыцарь.
        - Секрет этот, правда, не мой, а опять же барона Круса, - продолжил водяной. - Но другу его внука, пожалуй, можно открыть…
        По сплетенной из водорослей удивительно тонкой, но крепкой, веревке Мах медленно спускался в бездонный провал.
        Его окружал абсолютный, непроницаемый мрак - сюда на многосаженную глубину солнечные лучи не проникали. Единственным источником света был защелкнутый на правой руке рыцаря браслет - его дал ему перед спуском Симбуль.
        Браслет был составлен из кусочков светящихся прутьев, точно таких же, из которых были сплетены кресла в ракушечной комнате подводного дворца. И от него исходило приятное глазу голубое свечение.
        Этого свечения едва хватало, чтобы увидеть крохотный пятачок гладкой стены, вдоль которой происходил спуск. Поэтому Мах часто останавливался, убирал правую руку с веревки и начинал водить ею вдоль стены, освещая браслетом большую площадь.
        - Объясни мне, на кой черт ты полез в эту дыру? - раздался из-за спины стенолаза недовольный голос деда Пузыря - Совсем, что ли, свихнулся от отчаянья!
        - Отстань, дед, не до тебя, - отмахнулся рыцарь.
        - Нет! Так не пойдет! - возмутился призрак. - Говори, чего там тебе хвостозадый наплел? - И уже мягче добавил: - Может чем помогу.
        - Да чем ты тут мне поможешь, темень кругом - ни зги не видно, - раздраженно проворчал Мах.
        - Скажи хоть, чего ищешь? - попросил дотошный дед.
        - Голубые водоросли, - признался рыцарь и тут же пожалел об этом.
        - Чего, чего??? Ха! Водоросли? Ха-ха-ха! - Призрак громко расхохотался и констатировал: - Ну ты, Махуня, точно спятил!
        - И вовсе нет, - обиделся Мах. - Если хочешь знать, уважаемый Симбуль…
        - С каких это пор кривоносый выродок стал уважаемым! - возмутился дед.
        - Будешь перебивать, вообще ничего не скажу, - категорическим тоном заявил рыцарь.
        - Ладно, больше не буду, продолжай, - заверил призрак.
        - Так вот, водяной поведал мне, что на отвесных склонах провалов растут некие голубые водоросли. Они растут небольшими кустиками - по два-три стебелька в каждом. Это очень редкое растение - но найти можно. Оно мой последний шанс.
        - Это еще почему? - заинтересовался дед.
        - От этих голубых водорослей, - продолжил разъяснять Мах, - гарсат - это такая здоровенная океанская рыбина, верхом на ней я поплыву к Паучьему Острову - становится безвольным и послушным. Достаточно пять стебельков голубых водорослей закинуть в пасть взрослому гарсату и он будет беспрекословно слушаться моих команд. Можно безбоязненно забираться к нему на спину, браться за большой плавник и все, лети куда хочешь…
        - А ты и уши развесил! - подытожил вредный дед.
        - Я так и знал, что ты так скажешь. Поэтому и рассказывать не хотел.
        - Махуня, да если не я, то кто же еще о тебе позаботится, - укорил призрак. - Я, между прочим, сейчас тут с тобой. А где твой рыбоподобный Симбуль?
        - Он наверху, следит за веревкой, страхует меня, - заступился Мах за водяного.
        - Вот именно, что наверху, - кивнул дед и снова спросил: - Если твой уважаемый Симбуль такой добренький, то почему он остался наверху? Почему сам не нырнул в эту темень и не добыл для тебя стебельки? Ведь с его-то рыбьим хвостом для него это плевое дело.
        Мах не замедлил с ответом:
        - Он бы с радостью, но Симбуль в океанской воде быстро начинает задыхаться. На прибрежном мелководье еще может некоторое время продержаться, а на глубине, в провале, он тут же теряет сознание.
        - Вот ведь, - раздосадовано крякнул дед. - Ну раз такое дело, то конечно…
        - О, смотри-ка, кажется я чего-то нащупал, - перебил Мах. Шарящая по стене рука рыцаря наткнулась на две корявые палки, выходящие из одного основания под углом друг к другу. В свете браслета оказалось, что каждая была примерно в три вершка длинной.
        - Вот только какого они цвета? - засомневался рыцарь. Голубое свечение его браслета сильно искажало цвет.
        - Да голубые они, - заверил призрак. - Скорее ломай и выбирайся отсюда, пока хвостозадый веревку держит. А то не ровен час начнет задыхаться, отпустит. Ой, не доверяю я твоему Симбулю.
        Пропустив истеричные вопли Пузыря мимо ушей, Мах спокойно переспросил:
        - Ты меня не обманываешь, они и вправду голубые?
        - Да голубые, честное призрачное. Мои глаза поострее твоих будут. Давай, ломай и лезь обратно.
        - Погоди, я отыскал только два, - возразил рыцарь, с корнем выдирая из стены драгоценное растение. - Мне нужно найти еще восемь таких стеблей.
        - Почему восемь-то? - удивился призрак. - Сам же говорил: гарсату твоему достаточно пять стеблей. Два у тебя уже есть, значит остается отыскать еще три. Так уж и быть я тебе помогу их найти, но пообещай, что сразу же вылезешь отсюда.
        - Конечно, вылезу, - заверил Мах. - Мне и самому в этой темнотище не по себе. Но ты мне поможешь сорвать не три, а восемь стеблей.
        - Зачем восемь-то?
        - Так ведь гарсаты парами ходят, - огорошил очередной сногсшибательной новостью рыцарь. - И если я приструню только одного, второй не позволит мне спокойно на товарища взобраться и улететь. Хочешь-не хочешь, а придется пичкать водоросли обоим.
        - Час от часу не легче, - пожаловался дед Пузырь. - Ладно, следуй за моим голосом…
        С дедом Пузырем, который прекрасно видел в абсолютной тьме провала, дела у Маха пошли на лад.
        Отыскав очередной маленький кустик, призрак звал рыцаря. Мах обматывал веревку вокруг левой кисти и, упираясь в стену ногами и правой рукой, подбирался к невидимому деду, браслетом находил водоросли и срывал их.
        Так, совместными усилиями, через четверть часа план по сбору полезных водорослей оказался даже перевыполнен - на последнем кустике оказалось целых три стебля - и вместо необходимых десяти, в итоге, их в сумке Маха оказалось аж одиннадцать.
        К облегчению деда Пузыря, удовлетворенный Мах полез, наконец, обратно наверх.
        Симбуль подал руку. Ухватившись за нее, Мах подтянулся и вылез на песчаное мелководье.
        Пока рыцарь исследовал мрачные глубины провала, наверху солнце полностью вышло из-за горизонта и в Подводье стало совсем светло.
        Провал, в бездонную пасть которого только что опускался отважный рыцарь, располагался совсем недалеко от берега, всего-то в двух сотнях шагов от него. В ширину он был саженей сорок, в длину и того меньше - всего двадцать. По сравнению с подавляющим большинством провалов - а их в Подводье Необъятных Просторов несчетное количество - этот был просто крошечным. От водяного Мах узнал, что там дальше, в пяти-шести верстах от берега, начинаются гигантские провалы, растягивающиеся в длину и ширину на многие-многие версты.
        - Быстро ты обернулся, - похвалил водяной. - Признаться, я тебя раньше чем через полчаса не ждал. Неужто все собрал.
        Вместо ответа Мах широко распахнул края сумки и показал добычу. При дневном свете безликие во мрачном зеве провала стебли засияли ярко-голубым насыщенным цветом. Ошибки быть не могло, это были они - голубые водоросли.
        - Отлично, - кивнул Симбуль.
        - Если бы не твой браслет, я бы их там вовек не сыскал, - признался Мах, расстегивая дар водяного. - Вот, возьми, возвращаю в целости и сохранности.
        - Оставь его себе, - оскалился в своей страшной безгубой улыбке водяной. И, подмигнув, добавил: - На память о нашей дружбе.
        - Спасибо, но… мне нечем тебя отдарить, - смутился рыцарь.
        - Смеешься, да ты этим утром преподнес мне лучший из всех возможных подарков!
        - Какой, чего-то не припомню? - удивился Мах.
        - Ты убил Черного Спрута, - торжественно изрек Симбуль.
        - А… ну да, убил, - пожал плечами рыцарь и улыбнулся в ответ.
        - И эту веревку тоже с собой возьми, - Симбуль протянул Маху только что скрученный тугой моток. - Убедился, какая она крепкая! Бери-бери, пригодится.
        - Спасибо. - Моток веревки, следом за браслетом, опустился на дно сумки рыцаря.
        - Кстати, Мах, - ты уже возможно и сам догадался, но все же я скажу - твой браслет сделан из кусочков этих голубых водорослей, - водяной указал на сумку рыцаря.
        - Как так? - опешил Мах. - Ведь браслет светится во тьме, а стебли голубых водорослей нет.
        - Все правильно, - подтвердил водяной. И объяснил: - Сейчас еще не светятся. Но, можешь мне поверить, они засветятся. И это произойдет очень скоро, часа через два.
        - Но, Симбуль, зачем же тогда я лазил в провал, терял драгоценное время, когда, оказывается, у вас этих голубых водорослей полные закрома? - нахмурился рыцарь.
        - А я тебя предупреждал - не верь хвостозадому, надует! - тут как тут встрял дед Пузырь.
        - Ну не так уж их у меня и много, - возразил Симбуль.
        - Да я собственными глазами видел два огромных кресла, сплетенных из голубых водорослей! - уверенно заявил
        Мах. И добавил: - Наверняка, они не единственные в вашем дворце!
        - Не единственные, - согласился водяной. - Но ты не подумай. Это богатство было накоплено мною аж за двести одиннадцать лет! Сам знаешь, как не просто отыскать голубые водоросли во мраке провала. Тем более мне - я же в этом жутком провале задыхаюсь. Если хочешь знать, большую часть водорослей мне подарил барон Крус. Он любил их собирать и доставал из провалов целыми корзинами. Для экспериментов же ему нужно было всего ничего. Остатки он отдавал мне.
        - Вот как, Крус тебе целые корзины - а ты, значит, пожалел десяток прутиков! - оскорбился Мах. - А еще своим другом меня называешь! А я, как дурак, уши развесил и верю!..
        - Да ничего я не пожалел! - возмутился задетый за живое водяной. - На гарсатов подействуют только свежесорванные водоросли. Такие, как у тебя в сумке, - пока они еще не светятся.
        Мах был готов сквозь землю провалиться со стыда.
        - Извини, я не должен был… - промямлил он, потупив глаза.
        - Чего ты перед ним извиняешься, посылай подальше и пойдем гарсатов ловить! - снова напомнил о себе дед Пузырь.
        - Молчи, дед! - едва слышно прошипел сквозь стиснутые зубы рыцарь.
        - Извинения принимаются, - кивнул водяной. И, как ни в чем не бывало, продолжил: - Но вернемся к нашим пескарям… Мах, я, ведь, тебя сразу предупредил, что затея с плаванием на спине гарсата очень рискованная? Пока же весь твой риск сводится к закидыванию водорослей в их огромные пасти. Это опасно, но, согласись, не очень рискованно.
        - Ты меня пугаешь, - насторожился рыцарь.
        - Основной риск заключается в том, - продолжил водяной, - что водоросли действуют на гарсата ровно четыре часа - это неоднократно проверено бароном Крусом, можешь не сомневаться. Плыть же на них до Паучьего Острова - никак не меньше пяти часов. И последний час тебе придется ой как не сладко!
        - Так чего же ты мне раньше-то об этом не сказал, - всплеснул руками рыцарь. - Я бы не десять, а все двадцать стеблей сразу сорвал. Теперь, что ли, снова в провал? .
        - Чем ты слушаешь, Мах, - перебил Симбуль. - Я уже говорил - через два часа стебли голубых водорослей завянут и станут бесполезными. А через четыре часа от них, тем более, не будет никакого проку.
        - М-да, ситуация, - задумчиво покачал головой рыцарь.
        - Я предупреждал, что затея очень рискованная, - в очередной раз повторил водяной.
        - Она не рискованная, нет - она просто безумная! - поправил помрачневший Мах и спросил: - А что если, выйдя из-под моего контроля, гарсаты передумают плыть к острову, развернуться и поплывут в другую сторону?
        - За это можешь не беспокоиться, гарсаты не свернут, - заверил водяной. - К тому времени, за четыре часа полета, они изрядно утомятся и проголодаются. И, очнувшись, поплывут охотиться и восстанавливать силы на ближайшее мелководье - а это и будет нужный тебе Паучий Остров. Так что, если сможешь удержаться…
        - А барону Крусу это удавалось?
        - Насколько мне известно, он ни разу не проводил столь рискованного эксперимента,
        - признался водяной. - Обычно, почувствовав, что гарсат приходит в себя, Крус спрыгивал с него и дальше плыл самостоятельно.
        - Вот умный человек.
        - Решать тебе, - пожал плечами Симбуль. И продолжил: - Риск, разумеется, велик, но, если хочешь знать мое мнение - я думаю у тебя получится продержаться. Я видел твой поединок со Спрутом - ты удивительно проворен и удачлив…
        - Ладно, чего попусту языком молоть, - перебил Мах. - Говори, где я найду гарсатов.
        - Я не секунды не сомневался в твоей отваге, - похвалил водяной. И стал объяснять:
        - Значит так, сейчас обойдешь провал и спускайся вниз по склону пока дно из песчаного не станет каменным - тут идти недалеко, с полверсты не больше. Там среди нагромождения камней резвится множество мелких рыбешек. Гарсаты тоже должны быть там. Насколько мне известно, три последних месяца, ежедневно об эту пору они прилетают туда поохотиться. Их не заметить невозможно - ты их сразу увидишь.
        - С этим понятно, - кивнул Мах. - А как мне подманить гарсатов, ну чтобы кинуть им в пасти водоросли?
        - Очень просто. Выйдешь на открытое пространство, они тебя тут же заметят и атакуют - гарсаты ужасно прожорливые рыбы, - пояснил Симбуль. - Но прежде чем сломя голову бросаться под их зубастые пасти, мой тебе совет: сперва затаись где-нибудь под камешком, оглядись по сторонам, приготовь пучки со стеблями водорослей… А уж выйдешь не зевай, ухо держи востро.
        - Спасибо за совет, буду осторожен… Ну что, давай, что ли, прощаться. - Рыцарь протянул Симбулю руку.
        - Даст Создатель, еще свидимся, - сказал водяной, отвечая на крепкое пожатие. - Удачи тебе, рыцарь Мах. И добрый путь.
        - Ну, не поминай лихом, - кивнул Мах.
        - Ой-ей-ей, какие страсти-мордасти, ты его еще расцелуй, - не замедлил съязвить дед Пузырь.
        И они разошлись. Водяной не спеша поплыл к родному устью, Мах побежал в противоположную сторону.
        Через пять минут Мах был на месте.
        Громкий утробный рык грозных хозяев Необъятных Просторов рыцарь услышал аж за сто шагов от места их охоты.
        Последовав совету Симбуля, Мах с разбега нырнул под большой валун и там затаился. Из засады он внимательно оглядел охотничьи угодья гарсатов, заодно и получше присмотрелся к зубастым гигантам. Как и говорил водяной, не заметить их было просто невозможно.
        Две огромные полосатые рыбины не спеша кружили примерно в десяти саженях над мелководьем, высматривая среди в панике мечущихся меж камней и испуганно пищащих стаек разноцветных рыбешек самых крупных. Выбрав жертву они стрелой пикировал вниз, у самого дна молниеносно распахивали пасть, утыканную сотнями длиннющих, иглоподобных зубов, и тут же смыкали мощные челюсти, заглатывая за раз сразу трех-четырех рыбешек. И взмывали обратно на десятисаженную высоту.
        Формой туловища и плавников гарсаты больше всего напоминали обычных речных окуней, только невероятно огромных, и окрас у них был почти такой же - чередующиеся белые и серые полоски, но не поперечные, как у окуней, а продольные. Плавники у гарсатов были ярко-желтого цвета. Их головы, пожалуй, больше всего походили на щучьи - такие же вытянутые и приплюснутые. Хвосты очень длинные - составляющие чуть ли не две трети всего тела, мощные, но в то же время невероятно гибкие и подвижные, подобных хвостов Мах не припоминал ни у одной из знакомых ему рыб, именно благодаря таким своим хвостам гарсаты развивали в воде огромную скорость и по праву считались самыми быстрыми в океане. В длину - от кончика хвоста до торчащих наружу передних зубов - гарсаты были приблизительно семь-восемь саженей. В высоту
        - от спинного плавника до грудных - около двух саженей. В ширину - сажень.
        - Это, что ли, и есть твои гарсаты? - озабоченно поинтересовался дед Пузырь. Он сидел на открытом месте прислонившись спиной к валуну Маха и тоже внимательно следил за охотой зубастых исполинов, если так можно назвать методичное истребление несчастных рыбешек, у которых не было ни единого шанса ускользнуть от стремительных хищников.
        - Они самые, - подтвердил рыцарь и сглотнул. - Их еще называют хозяевами Необъятных Просторов.
        - Правильно называют, - кивнул призрак. И снова спросил: - А ты, значит, намереваешься с руки покормить их своими голубыми палками?
        - Ну да, - собрав всю волю в кулак, кивнул Мах. И поспешно добавил: - С твоей помощью конечно.
        - А не боишься, что руку оттяпают? - без тени усмешки полюбопытствовал дед.
        - Слушай, кончай меня запугивать, мне и без тебя до смерти страшно! - взорвался Мах.
        - Ладно, попробуем, авось да повезет, - смягчился призрак. И строго наказал: - Мах, будь предельно внимательным - все-таки они слишком быстрые.
        - Так-то лучше, узнаю своего отчаянного деда, - откликнулся повеселевший Мах. - Они быстрые, а мы неуловимые. Сейчас мы им покажем: где раки зимуют!
        - Ладно, смельчак, вылезай из своей норы.
        - Обожди, я голубые водоросли в пучки увяжу.
        - Чего же ты там делал столько времени, я думал у тебя давно уже все готово, - возмутился дед Пузырь. - Давай быстрее.
        Мах вытащил из сумки десять стеблей и аккуратно разложил их на две равные кучки, потом отрезал мечом от мотка веревки два маленьких кусочка и крепко-накрепко перетянул ими приготовленные пучки.
        - Все, угощение готово, - доложил он.
        - Да поможет нам Создатель! - отозвался призрак и скомандовал: - Вылезай.
        Явление человека, неспешно бредущего среди перепуганных рыб, было одновременно замечено обоими гарсатами. Они дружно взревели и, как по команде, единовременно спикировали на непривычно крупную жертву.
        Но в самый последний момент, когда пасти обеих рыбин уже были широко распахнуты и зубы почти вонзились в тело нерасторопной добычи, идущего по камням человека вдруг не стало, он бесследно исчез. От удивления, гарсаты едва не столкнулись зубастыми мордами, чудом разведя их в стороны, но боками приложились славно - треск трущейся друг о дружку чешуи заглушил даже их рассерженный рев.
        Едва ли не впервые в жизни промахнувшиеся хозяева Необъятных Просторов разочарованно сомкнули челюсти и почувствовали, что что-то в их зубастые капканы все ж таки угодило. Они удовлетворено проглотили добычу и взмыли на привычные десять саженей.
        Мах, только что великолепно справившийся с ролью матадора, снова затаился за камням, в ожидании когда подействуют голубые водоросли.
        Ждать пришлось недолго. Уже через минуту утробный рев гигантов стал ослабевать. Гарсаты утратили интерес к охоте. Лениво поворачивая плавниками, они медленно опустились на дно и безвольно разлеглись рядом друг с другом.
        - Гляди-ка, и впрямь подействовало! - констатировал дед Пузырь. - Признаться, не очень-то я верил во всю эту затею. Но, вот они, голубчики, лежат рядком, и глазенки у обоих пустые-пустые…
        - Слушай, дед Пузырь, не хочется тебя расстраивать, но я тебе еще не все о гарсатах рассказал. Есть одна маленькая проблемка, - огорошил Мах, выбираясь из укрытия. - Которую без твоего мудрого совета, боюсь, мне не разрешить.
        - Что там еще? - недовольно поморщился старик.
        И Мах поведал своему призраку о предупреждении водяного насчет последнего часа плавания.
        - О Создатель! - схватился за голову Пузырь. - Ну, Махуня, с тобой точно не соскучишься! Драгоценный мой рыцарь, дубовая твоя голова, о чем ты думал соглашаясь на такое… такое…
        - Это мой единственный шанс попасть в срок на Паучий Остров, - оправдывался Мах.
        - Это твой шанс бесславно умереть лютой смертью вдали от отчего дома! - продолжал отчитывать призрак. - Они же, гарсаты эти зубастые, как очнутся, в момент тебя на куски порвут. Нешто не понимаешь!
        - Пузырек, ну ты же у меня такой смекалистый и ушлый дед - неужто ничего не придумаешь? Да в жизни не поверю! - стал подмасливаться рыцарь.
        - Нет! Нет! И еще раз нет! Я в этой безумной затее участия принимать не желаю! - продолжал упорствовать дед Пузырь.
        - Что же будешь спокойно взирать, как меня станут раздирать на куски? Такой ты значит мне товарищ-друг-благодетель? - укоризненно покачал головой рыцарь. - Эх, не зря говорят: друг познается в беде! Что ж, придется на этот раз обойтись без тебя, трудновато, конечно, будет, но…
        - Что ты несешь! Самоубийца чертов! Какое «трудновато»! Да без меня тебя ждет верная смерть! - ярился призрак.
        - …как-нибудь выкручусь, - не обращая внимания на вопли Пузыря, закончил Мах.
        - Ладно, твоя взяла, я буду тебе помогать, - махнул рукой дед Пузырь. - Иди обвяжи веревкой гарсатов поперек брюха. Да, смотри, потуже ее затяни - от этого будет зависеть твоя жизнь.
        Мах удовлетворенно кивнул, достал из сумки веревку и пошел выполнять наказ призрака.
        Рыцарь с опаской приблизился к лежащим гарсатам, но те на него и плавником не повели.
        - Ну чего встал, не бойся, не тяпнут, - обнадежил призрак.
        - Я и не боюсь, - соврал Мах и занялся делом.
        Самым сложным оказалось просунуть веревку под пузом лежащего исполина, Мах привязал ее конец к острию своего меча и кое-как, с трудом протиснул между каменным дном и чешуей гарсата. Эта трудоемкая операция заняла минут пять, затянуть два конца на спине в мертвый узел после этого было плевым делом.
        - Слушай, может не надо обоих? - взмолился рыцарь. - Симбуль говорил, что второй сам следом за первым поплывет. Зачем его обвязывать-то? Сейчас каждая минута на счету - а я с ним провожусь…
        - Говорят тебе обвязывай, значит обвязывай, - строго осадил призрак. - Потом сам спасибо скажешь.
        - У-у, вредный старикан! - пробормотал Мах и взялся за второго гарсата…
        - Все, можно лететь, - доложил рыцарь, затянув последний узел.
        - Ты знаешь, как им управлять? - спросил призрак.
        - Конечно, Симбуль мне объяснил - это очень просто. Вот, смотри. - Мах забрался на широкую спину ближнего гиганта, обеими руками покрепче ухватился за веревку и правой ногой со всей силы лягнул гарсата по спинному плавнику.
        Хозяин Необъятных Просторов возмущенно взревел и, сорвавшись с места, стрелой понеся вперед. Второй исполин, как и обещал водяной, тут же устремился следом за первым.
        - Ах… ты… вер…н, то… мы… авил… но… етим? - прорвался сквозь завывания ветра с ушах у рыцаря озабоченный голос деда Пузыря.
        - Да, мне Симбуль показал направление, я его веду точно на остров, - успокоил Мах.
        - Ак… ты… го… едёшь? - донесся новый вопрос.
        - Очень просто, если гарсат начнет забирать вправо - я ударю его правой ногой по правой стороне плавника, он тут же выровняется. Если влево - соответственно, левой, - разъяснил Мах. - А потом, ну в последний час, его не надо будет направлять. Он сам разыщет ближайшее мелководье. Симбуль уверял, что это и будет Паучий Остров.
        Гарсаты плыли в опасной близости от поверхности, и Маху приходилось постоянно быть на чеку.
        Второй номер, лишенный опасного наездника, уже неоднократно взмывал вверх и совершал красивый затяжной прыжок над водной гладью океана. Малейшие же попытки первого номера всплыть на губительный для рыцаря воздух жестоко подавлялись пинками по плавнику. Гарсат обиженно ревел, но слушался.
        Далеко внизу под грудными плавниками могучих рыб на многие версты вокруг расстилался грязно-коричневый туман, временами из него выпирали верхушки скалистых гор. И все. Однообразная, унылая и скучная картина.
        От этого «полета» на спине гигантской рыбины Мах не получал совершенно никакого удовольствия. Его буквально до костей пронизывал ледяной, свирепый ветер. От долгого неподвижного сидения на одном месте тело задубело. Вцепившиеся в веревку руки терзали мучительные судороги - чтобы немного дать им расслабиться и отдохнуть, Мах попробовал было просунуть под веревку ноги и хотя бы несколько минут удержаться с их помощью - какое там, стоило разжать пальцы и порыв ветра едва не скинул его со спины гарсата. Рыцарю ничего не оставалось, как стиснув зубы терпеть боль в коченеющих руках.
        Верный дед Пузырь как мог старался взбодрить Маха, но сильный ветер заглушал его подбадривающие слова, рыцарю приходилось его неоднократно переспрашивать - в итоге, вместо желаемого призраком облегчения, его оптимистические реплики только еще больше раздражали Маха. В конце концов, рыцарь строго настрого наказал деду больше попусту его не беспокоить, и обращаться, если только стрясется что-то из ряда вон. На том и порешили.
        Это ощущение было ново, оглушительно ново. Он, гроза и ужас для всего живого в Необъятных Просторах, с ума сходил от бессильной ярости - его тело, всегда такое сильное и стремительное, вдруг перестало его слушаться. Все, что он теперь мог - плыть вперед. И он летел как никогда в жизни, вкладывая в полет все свое неистовое бешенство.
        И еще! У него кто-то был на спине! И этот на спине ярил больше, чем непослушное тело.
        Гарсат рычал от злости и звал на помощь плывущего рядом собрата, но тот отвечал таким же бессильным рыком.
        Ненавистный невидимый погонщик больно бил по чувствительному плавнику, принуждая грозного гарсата беспрекословно повиноваться своим приказам.
        И понукаемый гарсат уносился все дальше и дальше от любимых мест, оглашая безжизненную бездну под плавниками своим осатанелым ревом.
        Этот кошмар продолжался долго, очень долго. Казалось ему не будет конца…
        Но вот! Сковывающее его тело оцепенение пропало так же неожиданно, как и нахлынуло…
        Бешеный рев гарсатов вдруг как отрезало. И тут же сквозь вой ветра до ушей Маха донесся пронзительный крик деда:
        - Ах… ере…ись!!!
        Мах обернулся на крик и его зрачки расширились от ужаса. Он увидел, что прямо на него несется распахнутая пасть второго гарсата.
        За страшными зубищами, слева от атакующего хищника, он краем глаза заметил оранжевую вспышку…
        Спасительное перемещение.
        И вот он уже болтается на веревке, обдирая спину и плечи об острую чешую рыбьего бока. И проникается огромной благодарностью к мудрому деду, который заставил обвязать веревкой обоих гарсатов.
        - Дед Пузырь, спасибо! - прокричал Мах и закрутил во все стороны головой, стараясь отыскать взглядом призрака. Но свирепый ураган бьет в лицо, застилая глаза, и вынуждает тут же зажмуриться.
        - Бла…ить… бу…ешь… отом! - донесся сверху крик призрака. - Под…еми… олову!
        Мах послушно задрал голову.
        Новая оранжевая вспышка.
        И вот, он уже на спине второго гарсата. Руки привычно стиснули веревку. Тут тоже ветер, но уже не такой ураганный, - основной удар принимает на себя спиной плавник гигантской рыбины.
        - Не вздумай больше бить по плавнику! - в самое ухо рыцарю прокричал призрак. - Он нежный, гарсат в момент тебя обнаружит и призовет товарища! Лучше ляг на живот и затаись, чешуя у рыбы грубая, не чувствительная, тут он тебя не скоро обнаружит!
        - А если с курса собьется? - забеспокоился рыцарь, но призрака послушался и на живот лег.
        - Значит, не повезло, - отозвался дед. Он уселся перед подопечным, прислонившись спиной к плавнику и скрестив ноги. Пронизывающий ветер, разумеется, ни малейшего неудобства призраку не доставлял.
        - Теперь, Мах, от тебя ничего не зависит, - продолжил дед Пузырь. - Все, что мог, ты уже сделал. Сам же говорил, в последний час гарсаты сами должны обнаружить остров. Теперь лежи и жди.
        - Это не я говорил, а водяной.
        - Надеюсь, он тебя не обманул.
        Последний час плаванья прошел спокойно. Как и предполагал дед Пузырь, гарсат присутствия пассажира не обнаружил и тревоги не поднял.
        Несколько раз, правда, хозяин Необъятных Просторов заставил рыцаря поволноваться, совершая свои излюбленные прыжки над водой. Но каждый раз, вовремя упрежденный призраком о предстоящем маневре рыбы, Мах в нужный момент затаивал дыхание и кратковременный вылет из Подводья переносил безболезненно.
        - Приготовься Мах. Мы приближаемся к какой-то суше, - как всегда заблаговременно упредил дед Пузырь. И, улыбнувшись, добавил: - Кажется, близится окончание нашего плаванья.
        - Это Паучий Остров? - загорелся Мах.
        - Надеюсь, - кивнул призрак. - Одно могу сказать точно: наши гарсаты замедляют ход и внизу, наконец-то, стало видно дно.
        - Так что, я спрыгиваю?
        - Обожди, - придержал дед. - Под тобой сейчас каменное дно, до которого больше сорока саженей глубины - разобьешься.
        - Скажешь, когда будет можно.
        - Конечно, Мах, - заверил призрак. - Но тебе нельзя в открытую спрыгивать со спины гарсата. У этих зубастых бестий великолепная реакция - когда ты полетишь ко дну, они запросто сцапают тебя в полете. Давай поступим так. Первым на дно опущусь я, ты же по веревке смещайся поближе к боку гарсата и высматривай меня внизу. Увидишь и сразу перемещайся.
        - Как скажешь, - согласился рыцарь.
        - И вот еще что, Мах, - не унимался заботливый дед. - Оказавшись внизу, все время помни о кружащихся в нескольких саженях над твоей головой гарсатах. После длительного заплыва, они устали и, наверняка, ужасно проголодались. Ты для них будешь лакомым кусочком. Чтобы избежать знакомства с их зубищами, хочешь-не хочешь, но нам с тобой придется часто перемещаться. Настраивай себя на это.
        - Я все понял, - кивнул Мах.
        - Ну раз понял, тогда погнали, - озорно ухмыльнулся дед Пузырь и исчез. Мах, как было уговорено, стал смещаться к боку…

* * *
        Почувствовав под ногами твердую опору, Мах так припустил вверх по склону, что ветер в ушах засвистел.
        Как и предвидел призрак, гарсаты его тут же заметили, утробно взревели и устремились в погоню.
        Бешеная гонка длилась от силы пару минут, в течении которых Маху пришлось совершить с добрый десяток призрачных перемещений. Вот как это происходило: раздавался грозный окрик: «Перемещайся!», рыцарь тут же оборачивался на голос призрака, щурился от ярко-оранжевой молнии и продолжал свой стремительный бег…
        Этот короткий забег настолько вымотал духовные и физические силы Маха, что, выскочив из Подводья, молодой человек не сразу осознал что стряслось и почему все кругом вдруг так преобразилось.
        С хрустальным звоном что-то лопнуло у него на груди, и тут же рев разъяренных гарсатов как отрезало, а окружающий мир наполнился сотнями таких знакомых, слегка подзабытых уже, звуков: шелестом листвы, шумом прибоя, щебетом птиц, хлюпаньем насквозь промокших сапог…
        Часть третья
        ПАУЧИЙ ОСТРОВ
        Мах растерянно огляделся. Он стоял на берегу океана, утопая по пояс в густой, прибрежной траве. Впереди, всего в пяти-шести шагах, начинался настоящий дремучий лес, а в десяти шагах сзади о прибрежные камни разбивались волны.
        Как и предсказывал Силика, подводный амулет на груди рыцаря рассыпался, и теперь все дороги назад были отрезаны. Оставалось только двигаться вперед, вглубь острова.
        Судя по солнцу, сейчас было слегка за полдень. Значит времени в распоряжении рыцаря оставалось всего ничего, а ведь нужно еще было разыскать на острове амазонок - если это, конечно, Паучий Остров, в чем Мах пока был не очень-то уверен
        - и договориться с ними о аренде дракона. Надо было спешить.
        Протиснуться сквозь плотную лесную кромку, образованную переплетением кустарника с нижними ветками деревьев, даже с мечом оказалось практически невозможно, и Мах был вынужден двинуться вдоль берега в поисках бреши в неприступной лесной стене.
        - Эй, Мах, посмотри-ка, что у тебя над головой-то делается, - ни с того, ни с сего, вдруг велел дед Пузырь.
        Рыцарь послушно задрал голову и радостно пробормотал:
        - Да, я вижу… Здорово! Неужели мы, наконец-то, у цели! Даже и не верится!
        Столь бурную реакцию у Маха вызвала следующая картина: в голубом, безоблачном небе широко раскинув крылья парили два дракона, темно-коричневый и лимонно-желтый.
        - Мах! Внимание! Стой где стоишь! - насторожился призрак.
        Рыцарь, не раздумывая, выхватил меч и замер в оборонительной стойке. И только после этого поинтересовался:
        - В чем дело, Пузырь? Я не вижу никакой опасности.
        - Что-то мне не по себе, - отозвался невидимый дед.
        - Плохие предчувствия? - уточнил Мах.
        - Да, что-то вроде… - подтвердил призрак.
        - Паршиво! - подытожил рыцарь и спросил: - Но что мне делать? Я не могу долго стоять с мечом в руке на одном месте. Во-первых, рука быстро устанет. А, во-вторых, мне надо торопиться.
        - Ладно, иди дальше, но, ради Создателя, очень-очень осторожно, - разрешил дед Пузырь.
        Мах сделал первый робкий шажок - и ничего не произошло. Второй - снова обошлось. Третий, четвертый, пятый, десятый, двадцатый…
        С обнаженным клинком в руке рыцарь двигался вдоль кромки леса уже минуты три, а вокруг все было по-прежнему тихо и спокойно. Напряжение, вызванное опасениями призрака, начало помаленьку ослабевать. Мах рискнул возобновить диалог:
        - Дед Пузырь, сдается мне, твое хваленое предчувствие в этот раз обманулось, и ты поднял ложную тревогу.
        - Очень надеюсь, что так оно и есть, - отозвался из-за спины призрак.
        - Да наверняка! Слушай, может я уберу меч, а то…
        Договорить Мах не успел, потому что вдруг прямо из подножной травы вылетело десятка два тонких белых нитей. Они стремительно опутали ноги рыцаря и дружно потянули.
        Молниеносная рыцарская реакция не подвела, и Мах успел разок полоснуть по нитям мечом. Увы, они оказались на диво прочными, и с первого удара перерубить удалось лишь половину. А на повторный замах ему уже не хватило времени.
        Под напором уцелевших нитей рыцарь, как подкошенный, рухнул спиной в траву и, сберегая глаза, сразу крепко зажмурился.
        Его быстро протащило по мягкой траве и с разгону вломило в густой кустарник, где Маху тут же на собственной шкуре пришлось испытать всю прелесть протискивания сквозь непроходимый строй переплетенных веток. На его тело обрушился шквал жестоких ударов, казалось ветки вот-вот разорвут его на части. Больше всего досталось ногам - им пришлось выступить в роли живого тарана, к счастью, они были надежно защищены сапогами и кожаными штанами - обошлось без ран. А вот неприкрытые лицо и руки пострадали - цепкие ветки оставили на них с десяток болезненных царапин.
        Белые нити безжалостно протащили рыцаря сквозь непроходимый кустарник в лесную чащобу, легко оторвали от земли и забросили его избитое тело на толстенную нижнюю ветку ближайшего большого дерева. И все это они проделали за считанные секунды.
        Оказавшись на дереве, Мах и глазом моргнуть не успел, как ему на голову свалилась здоровенная липкая сеть, сотканная из нескольких сотен, а то и тысяч, таких же белых нитей. Свалилась и тут же подскочила обратно вверх, разумеется, подхватив и крепко-накрепко приклеившегося рыцаря.
        Мах попытался освободиться, он отчаянно задергался и замолотил в стороны руками и ногами. Но очень скоро ноги и руки, подобно спине и голове, угодили в липкую сеть и тоже намертво к ней прилепились.
        Не прошло минуты, как Мах оказался распят на висящей в густой кроне дуба белой сетке и теперь был не в силах пошевельнуть ни рукой, ни ногой.
        - Эй, дед Пузырь? Ты где? На помощь! - позвал перепуганный Мах.
        - Без паники, - раздался из-за спины спокойный голос призрака. - Ситуация у нас под контролем.
        - Под кон-тро-лем? - Мах чуть не подавился словом.
        - Точно, - твердо, тем не менее, заявил дед. Он сделался видимым и для удобства общения с рыцарем завис в воздухе точнехонько над своим несчастным подопечным.
        - Тогда может быть растолкуешь, что это за белая липкая гадость на дереве? - взмолился Мах.
        - Все просто, ты угодил в паутину, - пояснил призрак.
        - То есть, как - в паутину? - изумился рыцарь. - В какую еще паутину?
        - Паучью, - спокойно добавил дед.
        - Пузырь, но ведь тогда!.. - от отчаянья у Маха даже закружилась голова.
        - Да, Махуня, именно, - осклабился призрак. - Вспомни, ведь Силика предупреждал тебя, что на Паучьем Острове в лесах водятся пауки. Ядовитые пауки. Ведь из-за этих своих обитателей остров и получил свое название. Кстати, я тебя поздравляю, теперь мы точно знаем, что попали именно на Паучий Остров. Ты рад?
        - Да… но… - залепетал в ответ Мах.
        - Если не возражаешь, я продолжу, - перебил дед Пузырь. - Так вот, Силика лишь забыл уточнить самую малость об этом острове. Так, пустячок. Он запамятовал проинформировать тебя о размерах местных паучков. А, судя по тому, что ты для них вроде мухи - это очень крупные и опасные твари. Как и в случае с обитателями Подводья, твой дружок, барон Силика, просто не счел нужным забивать тебе голову никчемной информацией. Но не будем корить барона за подобный пустяк. В конце концов, откуда он мог знать, что ты так сходу неуклюже вляпаешься в паутину?
        - Прекрати оговаривать моего друга, Пузырь! - приказал Мах. - Лучше скажи, сможешь ты меня вытащить из паутины?
        Вытянувшись в струнку, призрак отрапортовал:
        - Легко! - И пояснил: - Это не магическая ловушка, а всего лишь липкая сеть. Одно перемещение - и ты, Махуня, свободен, аки птаха небесная.
        - Тогда приготовься.
        Но, вопреки ожиданиям рыцаря, призрак не повиновался.
        - Погоди, Мах. К чему эта спешка? - возразил он.
        - Что я слышу? Неужели ты решил меня предать? - безжизненным голосом спросил Мах.
        - Вовсе нет, - поторопился успокоить дед Пузырь. - Разумеется я выполню любой твой приказ, но…
        - Отлично, - перебил Мах, - в таком случае я тебе приказываю…
        - Да погоди ты, дай мне договорить! - в свою очередь перебил призрак. - Умоляю, выслушай, а потом, если сочтешь нужным, отдавай приказ.
        - Ладно, говори, - разрешил рыцарь.
        Дед Пузырь предложил ему следующий план действий:
        - Мах, с минуты на минуту здесь появится паук, который понятия не имеет о твоих замечательных способностях. Если ты останешься висеть в паутине, прикинувшись беспомощной жертвой, паук без опасения смело ринется в атаку - вот тут-то ты и переместишься. Если же ты освободишься от пут прямо сейчас, то в предстоящей драке с пауком ты лишишь себя возможности использовать элемент неожиданности.
        - Тебе легко предполагать, а у меня уже руки-ноги начинают затекать, - пожаловался Мах.
        - Потерпи. Осталось ждать всего ничего, - подбодрил дед. - Чувствуешь, как паутина задрожала? Он уже совсем рядом… Да вон, гляди-ка, уже; явился - не запылился.
        Действительно на дальнем краю удерживающей Маха сети-паутины появились две передние, заросшие рыжей шерстью паучьи лапы.
        Вскоре паук предстал пред светлы очи рыцаря во всей своей исполинской красе. Правда, сквозь густую дубовую листву разглядеть его целиком было не просто. Добрая половина его тела скрывалась в плотной зеленой завесе древесной кроны. Но в этом и не возникло особой необходимости, по видимым частям тела паука Мах легко распознал в нем хорошо знакомого ему древесного паука, которые в изобилии водятся в лесах родного Великостальского королевства, единственное их отличие от местной разновидности - они были в десятки раз меньше.
        Итак, увиденный рыцарем паук был грязно-рыжего цвета. Он величественно возвышался на четырех парах мохнатых лап. Толстотой они не впечатляли: в самой широкой части едва-едва могли соперничать с толщиной большого пальца ноги рыцаря; зато их длина
        - не меньше полутора десятка локтей! - внушала по меньшей мере благоговейный трепет перед грозным чудищем. Мощная головогрудь шириной с добрый аршин, и объемное брюшко размером с двадцативедерную бочку вызывали боязливое уважение. И все же, в сравнении с лапами-ходулями, тело паука казалось комично маленьким.
        Восемь глаз внимательно обшарили паутину и остановились на человеке. Мощные жвала, по форме напоминающие два кривых кинжала, усыпанные десятками маленьких черных, сочащихся ядом наростов, до сих пор лежащие спокойно, задергались в предвкушении лакомой добычи.
        Осторожно ступая по паутине, паук стал медленно приближаться к человеку…
        Он остановился над жертвой и стал опускать ядовитые жвала. И тут произошло невероятное - паутина под ним вдруг опустела.
        Добыча обнаружилась гораздо левее, и уже совершенно свободная от липких пут.
        Одним быстрым и точным ударом Мах на треть укоротил две задние лапы паука.
        Лишившись опоры, страшилище потеряло равновесие, шлепнулось жирным брюхом на собственную же паутину и тут же намертво к ней прилепилось.
        Рыцарь не стал долго измываться над беспомощным пауком. Переместившись поближе, еще одним молодецким ударом, Мах развалил его надвое, отделив головогрудь от брюшка.
        Разделавшись с пауком, Мах перво-наперво тщательно обтер меч о жесткую кору дерева, очищая его от черной крови паука, и убрал в ножны. Затем удобно уселся на толстую ветку, прислонившись спиной к широкому стволу, ощупал царапины на лице, осмотрел на руках, достал из сумки глиняную бутылочку и протер ранки целебным настоем Силики. После чего стал не спеша отчищать плащ и одежду от налипших белых ниток.
        - Великолепный удар, Мах! - похвалил призрак после того, как прекратились последние конвульсии лап паука.
        - Да я что, - пожал плечами рыцарь. - Если бы не твой мудрый совет, навряд ли победа далась мне так легко.
        - Это точно! Я мудрый и дальновидный! - похвалил себя дед Пузырь и, победоносно подбоченясь, продолжил тоном отца-наставника: - Что бы ты, Махуня, без меня делал! Без моих дельных советов, поучений, наставлений, нотаций…
        - Пузырь, прекрати себя расхваливать, - осадил впавшего в манию величия старикана рыцарь. - Лучше давай-ка подумаем, как нам быстрее и безопаснее вон туда забраться. - Мах указал на виднеющуюся в просветах листвы одинокую, скалистую гору. - Не иначе, это и есть нужный нам Паучий Зуб.
        - Думаю, спускаться с дерева не стоит, - высказал свое мнение призрак. И пояснил:
        - На земле небезопасно, того гляди опять вляпаешься в паучью ловушку.
        - Подумаешь, паутина, - небрежно отмахнулся рыцарь. - Вон как лихо мы с ее хозяином разделались.
        - Болван, - одернул дед Пузырь. - Сейчас тебе повезло. Но!.. Чудо, что, пока нити ловушки тащили тебя на дерево, ты не врезался головой в какой-нибудь сук. А если б врезался - непременно потерял бы сознание, и паук заполучил бы тебя абсолютно беспомощного, накачал бы своим ядом и… Что было б дальше, ты знаешь не хуже моего.
        - Послушай, но нужно же мне как-то передвигаться к Паучьему Зубу! А как я смогу двигаться дальше, если не слезу с дерева? Ведь я не белка, чтобы с ветки на ветку перепрыгивать.
        - Да, беличьи способности тебе сейчас не помешали бы, - усмехнулся дед.
        - Издеваешься!
        - И не думал, - покачал головой призрак. - Мах, если тебя не до конца убедили мои предыдущие доводы о невозможности передвижения по земле, то вот тебе еще один. Посмотри вниз. Там же куст на кусте растет, сплошная непроходимая чащоба. Ты будешь продираться сквозь эти заросли с черепашьей скоростью - в лучшем случае преодолевая за день версту. А до Паучьего Зуба никак не меньше пяти верст, а может и все десять. У нас же, сам знаешь, на все про все всего-то полдня и ночь остались.
        - Ладно. Что ты предлагаешь? - сдался рыцарь.
        - А что я могу предложить? - пожал плечами призрак. - Мое предложение ты сам высказал минуту назад. Извини, Махуня, но хочешь не хочешь, а придется уподобиться белке и - с ветки на ветку, с дерева на дерево. Оно, конечно, прыгать с ветки на ветку у тебя не получится, а вот переместиться с одной на другую призрачному воину
        - что высморкаться.
        - Пузырь, это же тысячи перемещений! Подумать даже страшно! Да и потом, сможем ли мы с тобой вот так просто, на глаз, рассчитать: выдержит очередная ветка мой вес или нет?
        - Все совсем не так безнадежно, как тебе думается, - заверил дед Пузырь. - Конечно тысячу перемещений в день тебе не сдюжить, скажу больше: чтобы загнать тебя в могилу вполне хватит и полсотни. Но, на наше счастье, деревья в этом лесу растут очень тесно одно к другому, и переплетаются ветвями. Поэтому перебираться с дерева на дерево в большинстве случаев ты легко сможешь без моей помощи. Перемещаться же будешь лишь в крайнем случае - если по мере приближения к Паучьему Зубу лес начнет редеть и деревья перестанут соприкасаться кронами, но в таком дремучем лесу подобное вряд ли возможно. Что же касается прочности веток, опять же не вижу никаких трудностей. Ты будешь идти только по тем веткам, на которых крепится паутина. Ведь, сам видел: здешние пауки довольно массивные создания, вес у них не малый, и, коль скоро при обустройстве паутины ветки их выдержали - не обломятся и под тобой.
        - Как у тебя все складно получается на словах, - только и мог сказать Мах. - А вот на деле…
        - Что, у страха глаза велики? - усмехнулся призрак.
        - И вовсе нет! - моментально выпятил грудь рыцарь.
        - Вот и отлично, - удовлетворенно кивнул хитрый дед. - Еще есть ко мне какие-нибудь вопросы?
        - Да нет вроде.
        - Ну тогда в путь.
        Мах поднялся на ноги и пошел по толстой ветке - опоре паутины. Как и предсказывал дед Пузырь, выбранная пауком ветвь под весом рыцаря даже не дрожала.
        На самом деле, переходить с дерева на дерево оказалось даже проще, чем предполагал дед Пузырь. Ветки дубов не только переплетались друг с другом, более того - интересующие Маха толстые ветви были надежно привязаны крепкими паучьими нитями одна к другой за концы, так что являли некое подобие прочных мостов от ствола одного дерева к другому.
        Правда, справедливости ради стоит заметить, что, проходя по первой связке веток, рыцарь раза три терял равновесие и балансировал на грани падения с непривычно круглого, а ближе к центру еще и существенно утончающегося и начинающего пружинить под ногами, моста. На второй связке еще пару раз с ним приключилась аналогичная неприятность. Но уже на третьем мосту Мах приспособился - он понял, как нужно правильно ставить ногу, чтобы она не соскальзывала с круглой ветки, - ив дальнейшем больше не оступался.
        Внезапного нападения паука Маху также можно было не опасаться, летящий рядом призрак зорко следил за паутиной и, заметив малейшие ее колебания, тут же предупреждал своего подопечного о надвигающейся опасности.
        Единственная неприятность такого «беличьего» передвижения заключалась в том, что рыцарю приходилось довольно часто нагибаться, а то и становиться на корточки, подлезая под густой листвой других веток дуба, или высоко задирать ноги, перешагивая через пышную растительность самого «моста», - что, конечно, сильно замедляло его ход.
        Шагая по подвесным мостам, не очень быстро, но верно Мах приближался к Паучьему Зубу…
        Зловоние Мах почувствовал мостов за шесть до его источника. Эта произошло спустя четверть часа пути. Ни с того ни с сего, вдруг ужасно засмердело гнильем и тухлятиной.
        Пройдя очередной мост и решительно ступив на следующий, рыцарь чуть было с разгона не влетел головой в огромный - локтей пять в длину и два в ширину - белый кокон.
        Надежно прикрепленный прочными паучьими нитями к веткам повыше, кокон спокойно раскачивался над мостом. Без сомнения, ужасная вонь исходила именно от него.
        - Мах, впереди еще с десяток таких подвешенных мешков. Береги голову, - предупредил призрак.
        - О Создатель, как от него смердит! - не удержался от восклицания рыцарь, одной рукой зажимая нос, другой отводя заслоняющий дорогу кокон чуть в сторону. - Пузырь, что это за мешки?
        - Мог бы и сам догадаться - паучья кладовая. А заодно и столовая, - пояснил дед Пузырь. - Понимаешь, Мах, у паука, в отличие от тебя, нет желудка. Зато у него есть замечательный очень специфический яд. Поэтому, поймав добычу, паук перво-наперво кусает ее своими ядовитыми жвалами, после чего упаковывает в паутину и тащит в свою кладовую, где подвешивает и до поры до времени забывает о ней. Яд паука размягчает тело жертвы, превращая добычу в зловонное, полужидкое месиво. И через день-другой - кушать подано. В общем, ты с этими мешками будь поосторожнее, не приведи Создатель, гниль из них попадет на твои свежие царапины.
        - Фу, гадость какая, - прокомментировал услышанное рыцарь, осторожно отводя в сторону уже четвертый кокон. - Кажется меня сейчас вырвет.
        - Крепись, Мах, осталось совсем чуть-чуть. Всего-то семь мешков, - подбодрил призрак.
        - Ай! Чтоб тебя! - Пятый мешок выскользнул из ладоней Маха и с размаху въехал ему в грудь. Чтобы не свалиться, рыцарь вынужден был обхватить зловонный кокон руками и крепко к нему прижаться.
        Дед Пузырь, понятное дело, не упустил случая подразнить рыцаря:
        - А говоришь запах не нравится. Вон как с мешком обнимаешься - любо дорого. Вот это я понимаю - принюхался!
        - Ах ты подлый старикан! - возмутился было Мах, но вдруг передумал ругаться и изумленно сказал: - Пузырь, знаешь, а этот почему-то не воняет.
        - Наверно, совсем свежая добыча, - предположил призрак.
        - Пузырь, там под коконом кто-то шевельнулся! - воскликнул Мах.
        - Значит совсем, совсем свежая, - утвердился в догадке дед Пузырь. - Еще даже предсмертные судороги не прошли. Небось, паук подвесил этот мешок прямо перед нашим вторжением в его вотчину. Эй, Мах, чего это ты задумал? Махуня, не сходи с ума!
        Но, не обращая внимания на причитания призрака, молодой человек обнажил меч и решительно вспорол нижнюю часть заинтересовавшего его кокона.
        Из разреза тут же высунулись по щиколотку две босые, человеческие ноги, для остального тела разрез оказался чересчур узковат. Мах рванул за края, увеличивая дыру, и через секунду ему на руки свалилась несостоявшаяся добыча.
        Это был мужчина лет тридцати. Из одежды на нем были только очень грязная нательная сорочка, с длинными рукавами, и короткие, до колен, шерстяные штаны, тоже изрядно заляпанные грязью. Сквозь многочисленные дыры одеяния проглядывало слегка толстоватое, но вполне крепкое, тело, которое сотрясала крупная дрожь. Правый рукав сорочки побурел от крови, рука, судя по тому, как неестественно она вывернута, была сломана сразу в нескольких местах. Лицо несчастного страдальца искажала гримаса боли.
        Не обращая внимания на вопли призрака, рыцарь взвалил находку на плечи и продолжил путь. Выбравшись за пределы паучьей кладовой, он уложил раненого на самом широком Участке очередного подвесного моста и присел рядом на корточки.
        - Эй, ты меня слышишь? - потряс за здоровое плечо мужчину Мах.
        Ответа не последовало, несчастный явно был без сознания.
        - Оставь, Мах, это бесполезно, - не лишенным сочувствия голосом сказал дед Пузырь.
        - Посмотри на его изломанную руку. Такие увечья мог нанести только паук своими ядовитыми жвалами. А раз уж паучий яд проник к нему в кровь, он обречен.
        - Нет, его еще можно спасти! - возразил рыцарь. - Я верю! И не желаю ничего слышать! Перед нами не холодный труп, а живой человек!
        - Мне жаль, но, как призрак, я чувствую, что он уже на пороге смерти, - констатировал дед.
        - Пусть на пороге, но, пока есть хоть один крошечный шанс, я обязан попытаться его спасти! - стоял на своем Мах. - Пузырь, говори, что нужно делать? Это приказ!
        - Что ж, воля твоя, повинуюсь, - бесстрастно отозвался призрак. - Во-первых, немедленно разведи огонь.
        - Огонь-то зачем? - опешил Мах.
        - Во-вторых, - продолжил призрак, - не задавай дурацких вопросов, а точно и быстро выполняй мои команды! Имей в виду, с каждым мгновеньем твоего промедления паучий яд растекается все дальше по телу несчастного, убивая его.
        - Все понял, - заверил Мах.
        Не прошло и полминуты, как рыцарь нарубил целую охапку сухих веток. Прямо на мосту он быстро уложил добытый хворост в форме домика, напихал в центр паутины и чиркнув фосфорной спичкой ловко запалил мудреное сооружение.
        - Отлично, Мах, полдела сделано, - похвалил дед. - Теперь руби его покалеченную руку у самого плеча.
        - Как же так, он же…
        - Делай что тебе говорят!
        Мах покорно извлек из ножен меч и точным ударом исполнил указание призрака.
        От чудовищной боли несчастный страдалец вырвался из предсмертного оцепенения и страшно закричал.
        - Пузырь, что я натворил! Из него же кровища хлещет, как из ведра! Он же сейчас изойдет кровью! - запаниковал рыцарь.
        - Болван! Костер-то ты зачем разводил, - хладнокровно осадил его призрак. - Немедленно прижги ему обрубок!
        Мах схватил целую охапку пылающих веток и прижал к ране. Жутко зашипело. Зловоние паучьих коконов сменилось сладким запахом горящей плоти.
        Не в силах вынести ужасных мучений несчастный снова провалился в глубокий обморок и затих.
        - Что дальше? - спросил Мах.
        - Туго-натуго перебинтуй обрубок. Но сперва, Мах, все же затуши-ка костер, а то, того и гляди, дерево займется, а за ним и весь лес. Тогда, вместе с этим задохликом, и ты примешь страшную смерть в геенне огненной. А мне ты нужен живым и здоровым!
        Рыцарь точно выполнил все указания призрака и вновь озадачил деда:
        - А теперь что?
        - А теперь все, - развел руками дед Пузырь. - Источник отравы ты отделил, рану обработал, больше ты не в силах ему чем-либо помочь. Остается лишь уповать на милость Создателя и на мощь жизненной силы этого несчастного. Молись, Мах, в ближайший час все определится: либо мужичку полегчает - тогда, очень возможно, он выкарабкается, - либо он умрет.
        - Как считаешь, если я немного оттащу его отсюда, это не сильно ему повредит? - спросил Мах. - А то этот смрад от паучьих коконов просто сводит меня с ума.
        - Разумеется оттащи, - одобрил призрак. - Мах, тебе вовсе не обязательно в течении следующего часа сидеть на месте и тупо пялится на этого бедолагу. Ты можешь спокойно взвалить его на плечо, благо парень ты у меня здоровый, и продолжить движение к Паучьему Зубу.
        Рыцарь так и сделал. Он вновь бодро зашагал по толстым ветвям: с одной на другую, с другой на следующую…
        Отмеренный призраком час прошел. Калека безвольно висел на мощном молодецком плече. Его тело стало мертвенно-бледным, черты изможденного лица заострились, глаза закатились. И если бы не порывистое, хриплое дыхание, чуть ли не ежесекундно вырывающееся из груди несчастного, Мах бы без колебаний списал его в мертвяки. Но страдалец все еще дышал, а значит все еще боролся за жизнь.
        Рыцарь с ужасом ожидал развязки затянувшейся трагедии. Минуты тянулись мучительно долго.
        Лишь по прошествии еще без малого получаса долгожданное, наконец-то, свершилось.
        - Пиить… Даай…тее… пиить… - едва шевеля сиреневыми губами прошептал калека.
        От неожиданности Мах застыл на месте.
        - Мах, в чем дело? - тут же насторожился призрак.
        - Пузырь, он заговорил, - пояснил рыцарь. - Он просит пить. Выходит, у нас получилось!
        - М-да, ну, что я могу сказать - ему повезло.
        - Пиить… - вновь напомнил о себе полумертвый возмутитель спокойствия.
        - Слышу, слышу, - откликнулся Мах. - Рад бы тебе помочь, но воды у меня нет. Придется, брат, потерпеть пока мой призрак, дед Пузырь, обнаружит поблизости какой-нибудь родник… Хотя, постой-ка… - Мах хитро улыбнулся. - Да, конечно, как раз то, что нужно… Как же я о ней забыл!..
        Он осторожно снял с плеча страдальца и усадил на толстую ветку очередного дуба, прислонив спиной к стволу. В ответ на действия рыцаря, калека возмущенно застонал.
        - Ты сам виноват, - оправдывался Мах. - Нечего было пить просить. А как я тебя смогу напоить, если твоя голова болтается ниже задницы?
        - Пиить… - снова еле слышно потребовал калека.
        - Сейчас, сейчас, - Мах извлек из походной сумки глиняную бутыль Силики и, запрокинув голову болезного, перелил тому в рот едва ли не половину ее содержимого.
        - Мах, что ты делаешь, ему нельзя сразу так много воды! - заволновался призрак.
        - Успокойся, Пузырь. Это вовсе не вода. А чудесная целительная настойка, которую дал мне в дорогу Силика.
        Калека жадно сделал несколько больших глотков. А через секунду очень пожалел о столь неосмотрительной своей торопливости. В мгновение ока его лицо из иссиня-бледного вдруг превратилось в багровое, глаза широко распахнулись, а закатившиеся было зрачки пришли в движение и забегали туда-сюда по налившемся кровью белкам. Несчастный весь скорчился, скукожился, захрипел, закашлялся, на губах его выступила пена.
        - Ничего себе настойку барон тебе в дорогу презентовал! Эк от твоей «целебной» бедолагу перекосило! - уважительно покачал головой призрак.
        - А что ты хочешь. Судя по запаху, настойка приготовлена из очень крепкого винного зелья, - пояснил Мах, запечатывая бутылочку и отправляя ее обратно в сумку. - А он его - как воду - вот и перекосило. Зато посмотри на эффект - наш калека оживает прямо на глазах.
        В подтверждение слов рыцаря, глаза болезного наконец остановились, сосредоточились на фигуре Маха и в них появилось осмысленное выражение. А через секунду он засыпал спасителя вопросами:
        - Что со мной? Я жив? Если жив, то где я?.. Почему я здесь? И кто ты?
        - Жив ты, жив, - успокоил спасенного Мах. - Правда не очень-то здоров. Уж не обессудь, но изуродованную пауком руку мне пришлось отрубить.
        - Руку?! - калека перевел взгляд на плечо, обнаружил пропажу и, в отчаянии, не доверяя собственным глазам, схватился левой рукой за осиротевшее правое плечо. Естественно, разбередил рану и, разумеется, взвыл от боли:
        - А-а-а!!! Нет руки! Ты отрубил мою руку! О Создатель, за что мне такое наказание! Моя любимая правая рука!..
        - Эй, ну зачем же ты так. Приятель, ты радоваться должен, что так дешево отделался и потерял всего лишь руку, а не саму жизнь, - попытался успокоить несчастного Мах.
        Но - куда там. Своими словами он только еще больше того разъярил:
        - Радоваться?! По-твоему я должен радоваться?! Ах, ты поганец, гад, живодер, палач бездушный!.. Давай-ка, я тебе тоже правую руку отсеку - вот тогда и посмотрим, как ты порадуешься!!!
        - Видишь, Мах, что ты натворил своим дурным человеколюбием, - не замедлил подлить маслица в огонь дед Пузырь. Призрак хоть и не слышал слов спасенного, но догадаться об их содержании было не трудно - калека буквально испепелял рыцаря ненавидящим взглядом.
        - Ты ему жизнь спас, и он же теперь тебе это в укор ставит, - продолжил злорадствовать дед. - А если бы меня послушал, этот истерик сейчас лежал бы себе спокойно внутри паучьего кокона, разлагался бы помаленечку, и никакой тебе головной боли.
        Проигнорировав язвительные упреки призрака, Мах прикрикнул на калеку:
        - Ты, чучело тупоголовое! Ну-ка, тихо у меня! Еще хоть слово вякнешь, и, клянусь Создателем, я тебе и вторую хваталку отсеку!
        Угроза подействовала. Мужичек испуганно примолк.
        - Так-то лучше, - Мах удовлетворенно кивнул и продолжил: - Давай внесем ясность. Я вовсе не бездушный палач. Руку я тебе отрубил не от того, что мне так захотелось, а потому что выбора не было. Вполне допускаю, что после пережитого несколько часов назад потрясения у тебя провал в памяти, и ты забыл о пленившем тебя пауке. Теперь припоминаешь?
        - Да, да, огромный паук, - ежась от страха пролепетал однорукий. - Я угодил в ловушку паучьих нитей, меня затянуло в паутину, где я намертво приклеился и бесполезно барахтался до его появления… Он медленно приблизился… Потом резкая боль в правой руке. И больше я ничего не помню… А куда подевалось это страшилище?
        - Страшилище я извел, - не без гордости признался Мах и, усаживаясь напротив спасенного, продолжил: - Потом случайно наткнулся на кладовую паука и вытащил тебя из подвешенного кокона. Видок у тебя был тот еще: скорее мертв, чем жив. Шансы, что выживешь казались ничтожными. Но я твердо решил попытаться воскресить тебя и сделал для этого все, что было в моих силах. Извини, приятель, но твоя правая рука была безнадежно загублена укусом паука. Из нее паучий яд растекался по всему твоему телу. Отсечение было единственным способом сохранить тебе жизнь.
        - Да, наверное, ты прав. Жаль руку, но, конечно, другого выхода не было. Спасибо, ты спас мне жизнь, - забормотал слова благодарности, потрясенный услышанным, страдалец.
        - Что ж, давай знакомиться, - предложил рыцарь. - Меня зовут Мах.
        - Я Шаран.
        Мах осторожно пожал левую руку новоиспеченного товарища и спросил:
        - Слушай, Шаран, а каким ветром тебя-то сюда занесло? Насколько мне известно, кроме ужасных огромных пауков на Паучьем Острове проживает несколько кланов воинственных амазонок - заклинательниц драконов. Эти свихнувшиеся девки нас, мужчин, за людей не считают. А ты, приятель, уж извини, но не очень-то похож на любителя рисковых приключений.
        - Да, Мах, ты прав, - кивнул Шаран, - безрассудные приключения не моя стихия. Я всего лишь безобидный купец, промышляющей морской торговлей. А на этот ужасный Паучий Остров я угодил из-за своей алчности, будь она трижды проклята.
        - О, у тебя торговые дела с амазонками, - обрадовался Мах. - Здорово! Значит ты поможешь организовать мне встречу с мадам Бодж, она глава клана Желтых…
        - Нет, Мах, - перебил рыцаря калека. - Сожалею, но мое нынешнее пребывание здесь не имеет никакого отношения к торговле.
        - Как так? Ты же сам сказал, что купец? - удивился рыцарь.
        - Так вот, на Паучьем Острове нет купца Шарана, а есть раб Шаран, - понурив голову, пояснил несчастный. - Этими мужененавистницами я унижен, оскорблен, обесчещен, втоптан в навоз.
        - Ну дела! - присвистнул рыцарь.
        - Если хочешь, я поведаю тебе свою печальную историю, - предложил купец.
        - Да, да, разумеется, хочу, - закивал Мах.
        - Тогда слушай… - И Шаран рассказал спасителю, как он оказался на Паучьем Острове.

* * *
        Черная полоса неприятностей Шарана началась в тот злосчастный день, когда торговый караван, в составе которого плыл его корабль, угодил в мертвый штиль.
        Треклятое безветрие растянулось на восемь дней, и все это время двадцать шесть кораблей бестолково дрейфовали в океане. А ведь их трюмы были доверху забиты дорогими товарами, и они спешили попасть на ежегодную ярмарку в славный город Туруз.
        Когда долгожданный ветер вновь надул паруса, до закрытия ярмарки оставались считанные дни.
        Капитан корабля Шарана доложил купцу, что, двигаясь в караване, на ярмарку в Турузе они теперь точно не успеют. В этом случае Шаран терял добрую половину своего барыша, ведь Турузская ярмарка славится своими смехотворно низкими пошлинами.
        Чтобы не упустить деньги, купец приказал выйти из каравана и плыть в Туруз в одиночестве, на свой страх и риск, более коротким, но опасным маршрутом.
        Расплата за безрассудность и чрезмерную самонадеянность не заставила себя долго ждать.
        Как только корабли каравана скрылись за линией горизонта, в небе над кораблем Шарана, откуда ни возьмись, появились пять драконов.
        Почуявший неладное капитан приказал развернуть корабль, добавить парусов и плыть обратно, под защиту боевых кораблей каравана и их колдунов. Но не тут-то было.
        Заметив, что корабль готовят к развороту, драконы от пассивного наблюдения перешли к решительным действиям. Они спустились до уровня верхушек корабельных мачт и стали кружить над кораблем, быстрыми взмахами своих огромных крыльев, нагнетая ветер.
        Добрую половину бросившихся выполнять приказ капитана матросов, резкими порывами ветра посбивало с рей, они попадали в океан и разбились. От шквального напора затрещали паруса.
        Ни о каком развороте при таком ураганном ветре не могло быть и речи.
        Шаран и его люди разглядели сидящих верхом на драконах амазонок. Со спины одного из чудовищ раздался грозный женский голос:

«Эй, на корабле, отныне вы наши пленники. И если дорожите своей жалкой жизнью - не вздумайте сопротивляться!»

«Отчего же так сразу «пленники»? - крикнул в ответ Шаран, - Быть может договоримся о выкупе и расстанемся по-хорошему?»
        Проигнорировав предложение купца, предводительница амазонок с веселой наглостью обратилась к своим воительницам:

«Ого, девы! Это мы удачно налетели! Никак, богатый купчишка к нам в руки угодил!»

«Так что насчет выкупа?» - напомнил Шаран.
        В ответ сверху раздался многоголосый звонкий хохот. От столь откровенного издевательства купец не сдержался и пригрозил:

«Значит не хотите по-хорошему!..»
        Но его тут же перебила предводительница. Ее голос звенел от едва сдерживаемой ярости:

«Вот как! Какой-то мужлан пытается мне угрожать!» - И, обращаясь к подругам-воительницам, она предложила:

«А ну-ка, девы, давайте покажем этому болвану, кто здесь хозяин!»
        В следующее мгновенье, повинуясь пронзительному свисту амазонок, все пять драконов послушно изрыгнули огонь.
        Паруса и мачты мгновенно запылали. С них пламя перекинулось на корабль. На палубе началась паника, в которой большинство слуг Шарана и матросов попрыгало за борт.
        Среди ужасного огненного безумия с небес вновь раздался голос предводительницы амазонок:

«Эй, жалкие мужланы, мы позаботимся о вас, если признаете нас своими госпожами!»
        Обезумевшие от страха, люди на палубе были готовы на все, что угодно, лишь бы сохранить свои жизни. И конечно покорились.

«Признаем! Признаем! Признаем!..» - дружно закричали в небо горящие заживо.
        Шаран не был исключением и, вперив очи в застилаемое дымом небо, он кричал вместе с остальными…
        Амазонки заставили драконов опуститься низко-низко и приказали грозным тварям колотить крыльями по воде.
        Со всех сторон на пылающий корабль обрушились мощные потоки взбиваемой драконами воды. Не прошло минуты, как от огромного, прожорливого костра остались лишь шипящие угли.
        Потушив пожар, четверо драконов взмыли в небо, пятый же грузно плюхнулся на завоеванную палубу. Корабль накренился, но выстоял.
        Красавец-корабль являл теперь собой удручающе-жалкое зрелище. Палуба почернела от копоти, а в нескольких местах даже прогорела насквозь. На месте двух мачт остались лишь обуглившиеся столбики. Но до трюмов огонь не добрался, и их содержимое совершенно не пострадало, чем не преминули воспользоваться новоявленные госпожи.
        Самые дорогие товары амазонки приказали рабам, то есть двадцати шести уцелевшим в огне мужчинам, перетаскать на спину дракона и закрепить там. Нагруженный дракон взлетел. Его место на палубе тут же занял другой. Сошедшие с него амазонки крепко-накрепко связали мужчин и разместили на широкой спине второго дракона.
        Несмотря на не малый груз, дракон легко взмыл в воздух и, следом за первым, понесся домой.
        Трое оставшихся без добычи спустились, подпалили останки корабля и полетели дальше по своим разбойничьим делам…
        - Вот так я оказался на Паучьем Острове, в рабстве у клана Синих Орлиц, - подытожил свой рассказ Шаран. - Где провел в ежедневных оскорблениях и унижениях почти целый год.
        - Скажи, ты ведь жил на вершине Паучьего Зуба? - спросил Мах.
        - Разумеется, - кивнул купец. - В крепости клана Синих Орлиц.
        - И как же тебе удалось оттуда сбежать? - удивился рыцарь. - Ведь гора совершенно отвесная!
        - Это не так сложно, как кажется, - заверил бывший раб. И поведал следующее…
        Побег пятерых сговорившихся рабов планировался долго и тщательно. Все пятеро попали в рабство с корабля купца Шарана и с самого начала держались друг друга. Это были капитан корабля - Гуда, сам купец Шаран, двое матросов - Клыс и Шук, и слуга Шарана - Люмп. Общее горе стерло грань между капитаном и матросами, купцом и слугой, здесь, в рабстве у амазонок, они стали просто товарищами по несчастью. А за год даже превратились в настоящих друзей. И вот однажды им, наконец, повезло.
        Клысу удалось незаметно стащить из комнаты своей госпожи длинный моток веревки. И следующей ночью пятеро отчаянных сорвиголов, один за другим, спустились по отвесной скале с вершины Паучьего Зуба. Сначала Клыс, потом Шаран и следом за ним Гуда, Шук и Люмп.
        Оказавшиеся внизу первыми подождали, пока спустятся остальные их товарищи и, уже все вместе, беглецы стали пробиваться сквозь густую чащобу дремучего леса, к океану.
        За долгие месяцы плена Шаран, так же, как и его спутники, был немало наслышан о ужасных громадных пауках, превративших окружающий Паучий Зуб лес в одну огромную паутину. Но все пятеро считали эти страшные истории сказками, выдуманными амазонками специально для рабов-мужчин, чтобы те боялись и даже не помышляли о побеге. Этой ночью друзьям пришлось сполна заплатить за свою недоверчивость.
        Они не прошли и ста шагов, как идущий первым Клыс вдруг завизжал, схватился за ноги и упал на землю. На глазах у друзей его ступни и щиколотки быстро-быстро опутались белыми нитями.
        Шаран, Гуда, Шук и Люмп бросились на помощь товарищу и попытались освободить ноги Клыса. Но это оказалось совсем не просто - нити были на диво прочные и рваться не желали.
        Белые, нити натянулись, и несчастного Клыса потащило вверх, в густую крону ближайшего дерева. Вскоре вопли и проклятья несчастного раздавались уже оттуда.
        Из его криков четверым оставшимся внизу беглецам удалось разобрать, что Клыс завяз в липкой паутине и теперь не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Товарищ молил о помощи, но что они могли - у рабов-беглецов даже плохонького ножа не было, не говоря уж о мече или секире, а без отточенного железа невозможно было извлечь его из паутины, сотканной из таких крепчайших нитей.
        Друзьям оставалось лишь молча стоять и слушать…
        Мучиться несчастному пришлось недолго. Паук не заставил себя долго ждать - об его появлении стоящая внизу четверка также узнала из криков несчастного. Затем Клыс затих.
        После разыгравшегося прямо на их глазах ужасного убийства, беглецы пребывали в шоке. Всем стало понятно, что впереди их поджидает еще множество ловушек, подобных этой. Смертоносная угроза могла таиться где угодно: и в толстом лесном мху, и в густом кустарнике, и в куче валежника. Их вроде бы спасительное бегство в одночасье превратилось в почти верное самоубийство. Всем четверым сделалось очень страшно.
        У Шука сдали нервы, он не смог идти дольше, развернулся и, ни слова не говоря, побежал обратно к горе - благо она еще была совсем рядом. Никто из троих оставшихся не посмел упрекнуть товарища в трусости.
        В напряженном молчании они продолжили движение к океанскому берегу…
        - Дальше можешь не продолжать, - перебил рассказчика Мах. - Сначала один твой друг угодил в паутину, потом второй. Тебе удалось углубиться в лес дальше всех, но, в конечном итоге, и ты оказался в лапах у паука.
        - Да, все было именно так, - кивнул купец.
        - Послушай, Шаран, а как вы с друзьями намеревались покинуть Паучий Остров? - полюбопытствовал рыцарь. - Вот, предположим, вышли бы к океану - и что дальше?
        - О, здесь у нас все было продумано, - заверил калека. - Мы хотели построить плот.
        - И ты называешь это великолепной придумкой? - усмехнулся рыцарь. - Да будет тебе известно, над прибрежными к острову водами постоянно кружат драконы - я собственными глазами видел двоих - и на спинах этих красавцев, наверняка, сидят амазонки, которые, завидев ваш плот, приказали бы драконам его сжечь. И все, прощай свобода, и снова здравствуй рабство…
        - Да, ты прав, - кивнул Шаран, - могло быть и так. И все же, Мах, у нас были неплохие шансы удрать с острова на плоту. Дело в том, что, в отличие от тебя, мы имели возможность наблюдать за патрулями амазонок не единожды, а ежедневно на протяжении целого года. Поэтому мы точно знали, что первый облет острова ежедневно происходит не раньше девяти утра, а последний не позже девяти вечера. Как видишь, чтобы ускользнуть незамеченными, в нашем распоряжении было двенадцать часов.
        - Согласен, у вас был запас времени. Но ведь плот - не быстроходный корабль, - не унимался Мах. - Чтобы отплыть на безопасное от драконьих глаз расстояние потребовалось бы куда больше двенадцати часов. И даже если бы вам повезло, вас подхватило бы какое-нибудь течение и отнесло на безопасное расстояние, как долго вы бы протянули в открытом океане без запасов воды и еды?
        - Нет, Мах, никаких «если повезет». Мы действительно рассчитывали убраться подальше от острова с помощью течения, - признался купец. - Мне точно известно, что всего в двух верстах юго-западнее острова протекает мощное течение, которое за двенадцать часов отнесло бы нас на добрую сотню верст от ненавистных берегов. Откуда я это знаю? Все просто, среди четырех моих товарищей-беглецов был и капитан моего бывшего корабля. Его имя - Гуда. Этот старый морской волк знал Веселый океан, как свои пять пальцев. И он утверждал, что течение всего за полтора дня вынесло бы наш плот в прибрежные воды Смегвейской империи, где мы, наверняка, очень скоро привлекли бы внимание какого-нибудь корабля… Как видишь, наш план побега с острова действительно был продуман до мелочей и, если бы не паучьи ловушки…
        - Да, не повезло вам, - посочувствовал Мах.
        - Послушай, Мах, а сам-то ты какими судьбами на Паучьем Острове оказался? - в свою очередь поинтересовался беглец.
        - У меня, друг Шаран, дело к амазонкам, - важно объяснил Мах. - Срочное и жизненно важное дело. И буду тебе очень признателен, если окажешь посильную помощь.
        - Парень, да ты просто спятил! - возмущенно воскликнул Шаран. - Какие у тебя могут быть дела с этими отмороженными бабами! Они же нас, мужиков, за людей не считают!
        - И все же, с тобой или без тебя, но мне придется рискнуть. Я прибыл сюда аж из Великостальского королевства. Слыхал о таком?
        - Еще бы - легендарное королевство непобедимых рыцарей-магов! Так ты один из них? Так бы сразу и сказал! Это же в корне меняет дело! - возликовал Шаран. - Значит вашему перемирию с амазонками конец! Здорово! Давно пора этих зарвавшихся стервоз поставить на место!
        Маху пришлось осадить не в меру разгорячившегося купца:
        - Нет, ты поторопился с выводами. Во-первых, я прибыл на Паучий Остров отнюдь не с официальным визитом, а как частное лицо. И мое дело не имеет никакого касательства к взаимоотношениям Великостальского королевства с Островной Империи Амазонок. Во-вторых, я вовсе не рыцарь-маг, так что испепелить на месте какую-либо из дев у меня вряд ли получится. И, наконец, в-третьих, я надеюсь договориться с барышнями тихо-мирно. Если они мне помогут, я щедро расплачусь с ними золотом. - Мах похлопал по объемистой сумке на боку. Зазвенело.
        - Без магии? Тихо-мирно? С барышнями! Договориться? Ушам своим не верю! - возмутился купец. - Уж поверь моему опыту, приятель, они не станут помогать, а попросту отберут все твое золото и сделают тебя своим рабом. Мах, послушай доброго совета: наплюй на все свои важные дела и убирайся отсюда подобру-поздорову.
        - Ну уж нет! - покачал головой рыцарь. - Ставки слишком высоки, на кону жизни моих отца и невесты. Для их спасения нужен дракон. И не позднее завтрашнего утра!
        - Что?! Тебе еще нужен их дракон?! Самоубийца! Да за такую просьбу они же тебя на кол посадят!
        - И все же без дракона я отсюда не уйду! - твердо заявил Мах. - Одному Создателю известно, чего мне стоило попасть на этот остров. Теперь я точно не отступлю, либо добьюсь от амазонок помощи, либо умру!
        - Эх, упрямый какой! - поморщился Шаран. Он задумался на минуту и сказал: - Ладно, обожди помирать. Попытаемся обхитрить свирепых баб, авось да повезет.
        - Обхитрить? - удивился рыцарь.
        - Да, обхитрить, - подтвердил купец. И объяснил: - Чтобы беспрепятственно проникнуть в лагерь и спокойно поговорить с главой клана, придется нам с тобой, друг Мах, на некоторое время самим стать девами.
        От такого предложения купца у Маха аж помутилось в глазах. Рука его невольно потянулась к мечу.
        - Что!!! - взревел он, вскакивая на ноги. - Из меня - женщину?! Ах ты поганец! Да как ты смеешь предлагать мне - МНЕ! - благородному барону, такую гнусность?
        В порыве ярости рыцарь выхватил меч и занес его над головой несчастного калеки.
        - Я это самое… я не это самое… - залепетал перепуганный Шаран.
        - Эй, рубака, полегче! - поторопился вмешаться, и заслонить собой трепещущего купца дед Пузырь. - Столько времени драгоценного угрохали, чтобы его оживить. Жалко же!
        - Да этот поганец мне только что такое предложил!.. Такое!!! - прорычал рыцарь.
        - А ты все равно не психуй, - продолжал увещевать призрак. - Лучше послушай. Вон, он что-то пытается тебе растолковать. Убить дело нехитрое - всегда успеешь.
        - Чего, чего ты там буровишь? - пересилив себя, обратился к купцу Мах.
        - Извини, я не совсем правильно выразился. Я предлагаю всего лишь переодеться в женские одежды и выдать себя за амазонок, - на одном дыхании выпалил Шаран.
        - А, вот ты о чем… Это другое дело. - Меч вернулся обратно в ножны. - Извини, я было подумал ты мне предлагаешь… - Мах зарделся, как красна девица. - Ну это… того… Ну, ты понимаешь… В общем, неправильно я подумал.
        - Да я сам виноват, точнее надо выражаться, - утирая пот, повинился купец.
        - Ладно, забыли, - кивнул рыцарь, снова усаживаясь на ветку. - Идея насчет переодевания, конечно, неплохая, но боюсь, она неосуществима. Ты-то ладно, худо-бедно сойдешь за толстуху. А вот я… Да ты только посмотри на меня! Когда-нибудь видел женщину с такими здоровенными плечами, с такими толстыми руками и с такими грубыми, явно мужскими, чертами лица?
        - Да здесь таких сколько угодно! - заверил его Шаран. - Мах, дружище, ты просто никогда не видел амазонок. Зуб даю, иные из здешних воительниц в плечах даже пошире тебя будут! Думаешь, почему мужики от них воют? Затащит такая силачка тебя к себе в комнату и… Брр! - он зябко передернул плечами. - Даже вспоминать страшно!
        - Вот как, - опешил Мах. - Ну, если так… А где мы сумеем раздобыть женские одежды?
        - Это совсем просто, - уверенно заявил купец. - Помнишь, я тебе рассказывал о своем вчерашнем побеге? Так вот, чтобы незаметно выбраться из крепости Синих Орлиц и в дальнейшем не привлекать к себе внимания бдительной стражи, мы с товарищами переоделись в женские платья, которые стянули из сундуков своих госпожей. Спустившись с горы, мы переоделись обратно в свои повседневные рубахи и штаны, а платья закопали… Мы с тобой их откопаем - и все дела.
        - Отлично! Тогда хватит рассиживаться, давай, показывай дорогу, - подытожил Мах, поднимаясь на ноги.
        Шаран, хоть и постанывая, но без помощи рыцаря, поднялся следом.
        - Приятель, ты как, сам-то идти сможешь? - спросил Мах. - А то давай ко мне на плечо.
        - Как-нибудь сам доковыляю, - отказался купец. Но уже на третьем шаге ослабевшие ноги дрогнули и Шарана повело в сторону. И, если бы не Мах, тут же подхвативший товарища под локоть, тот бы точно ухнулся с трехсаженной высоты на острые макушки молодого дубняка.
        - У нас времени нет как-нибудь ковылять, и так за разговорами целый час угробили. Так что не капризничай, лучше я тебя понесу, - тоном не терпящим возражений подвел черту рыцарь.
        - Мах, я тяжелый, - попробовал возразить Шаран, но Мах был непреклонен.
        - Не бойся, сдюжу как-нибудь, - сказал рыцарь. И, не обращая внимания на вялые протесты товарища, он аккуратно усадил того на плечо и решительно зашагал в сторону Паучьего Зуба.
        Несмотря на довольно быстрый шаг рыцаря по вполне удобным для ходьбы паучьим мостам, оставшийся до горы путь - всего-то версты две - занял у Маха еще час.
        Вообще-то ему, даже с толстозадым Шараном на плече, было вполне по силам преодолеть это небольшое расстояние и за полчаса, но рыцаря трижды задерживали в пути встречи с пауками.
        Благодаря заблаговременным предупреждениям деда Пузыря, Мах своевременно прятался и избегал столкновений с грозными страшилищами. Вот как это происходило: при приближении паука рыцарь быстро соскакивал с моста на ближайшую толстую ветку, маскировался в густой дубовой листве и замирал на несколько секунд, паук пробегал мимо, не замечая людей, после чего Мах благополучно возвращался обратно на мост, и движение к горе возобновлялось.
        - Мах, вот хоть режь меня, не пойму: как ты чуешь их приближение? Ведь пауки бегут тише воды! - Шаран из раза в раз неизменно восхищался поразительной интуицией рыцаря, и вот теперь, под занавес короткого путешествия, благополучно пропустив последнюю длиннолапую тварь, бывший купец вновь не удержался от похвалы своего спутника: - Потрясающе! У тебя просто поразительное чутье на опасность! Что, скажешь, опять нам всего лишь повезло?
        - Ну да, повезло, - невозмутимо соврал Мах. - Кстати, обрати внимание - впереди стена. Значит мы наконец доковыляли до горки. Шаран, давай-ка прекращай галдеть, сосредоточься, осмотрись и скажи - здесь одежду спрятали или где? Если не здесь, то говори в какую сторону сворачивать.
        - Вроде здесь, - пожал плечами купец.
        - Ты эти «вроде» брось. Ты четко говори. Смотри, с дуба слезем, на земле особо не разгуляешься, - отчитал рыцарь.
        - Да здесь, здесь, точно здесь, - заверил Шаран. - Вон, видишь на стене толстую трещину в виде креста. Когда мы спускались с горы, я ее хорошо запомнил. Значит так, ага… Выходит, женское тряпье мы закопали аккурат под деревом, на котором сейчас стоим.
        - Ну если уверен, тогда давай спускаться. - Мах ссадил с плеча Шарана. Затем достал из сумки моток веревки, ощутимо уменьшившийся после «подпоясывания» ею гарсатов, и одним ее концом быстренько обвязал товарища вокруг груди.
        - Слушай сюда. Вот как мы поступим: сперва я спущу тебя, потом спущусь сам, - объяснил рыцарь - Ты готов?
        Шаран кивнул, крепко зажмурился и ступил с толстой ветви. Веревка натянулась, и бывший купец плавно заскользил вниз.
        Благополучно достигнув земли, Шаран, не теряя времени, начал распутывать узлы у себя на животе. Но одной левой рукой работать было неудобно, да и узлы рыцарь затянул на совесть и, несмотря на все старания, у несчастного калеки ничего не выходило.
        Вдруг над плечом удрученного Шарана раздался голос:
        - Эй, так ты с ним до ночи будешь возиться, давай-ка я помогу.
        Мах отстранил неловкую руку Шарана и в два счета распутал свои узлы. После чего он спокойно смотал веревку и убрал ее обратно в сумку.
        Едва оправившись от изумления, купец засыпал рыцаря вопросами:
        - Как ты оказался у меня за спиной? По веревке спуститься ты не мог, я бы почувствовал. Спрыгнул? Но тут добрых пятнадцать локтей высоты! И кругом немерено сухого валежника! Ты же возник у меня за спиной совершенно бесшумно, ни один сучок не хрустнул! Как тебе это удалось?
        - Нет времени объяснять, потом как-нибудь, - отмахнулся рыцарь. - Показывай где зарыли одежду.
        - Вон там, - купец указал рукой на едва приметный бугорок. - Да куда ты пялишься! Вон же. Посмотри правее, примерно в десяти шагах от нас, под кустом. Видишь, мох неровно лежит. Под ним мы ее и закопали.
        Повернув налево и пройдя еще шагов триста вдоль отвесной стены, две пышногрудые девицы: толстозадая однорукая калека и плечистая мужеподобная силачка, подошли к небольшой деревянной веранде, к крыше которой было привязано несколько толстых канатов, поднимающихся по отвесному склону вверх до вершины Паучьего Зуба.
        - Ну, что я тебе говорил! - торжественно изрекла однорукая.
        - Идиотка, - осадила подругу плечистая, - не говорил, а говорила. За речью следи, а то наш маскарад в два счета раскроют!
        Обе девицы были одеты в очень похожие неброского серого цвета длинные платья с широкими рукавами. У мужеподобной подол платья едва достигал щиколоток, у толстозадой - тащился по земле. Благодаря длинному разрезу внизу, платья совершенно не сковывали ноги дев ни при ходьбе, ни при беге. Разрезы позволяли увидеть, что на мужеподобной под платьем еще были надеты черные кожаные штаны, заправленные в такого же цвета сапоги, а на задастой - короткие до колен шерстяные штаны и она шла босиком. С левого бока у мужеподобной в такт шагам раскачивался длинный меч, висящий на широкой перевези, с правого - туго набитая сумка. У толстозадой никакой ноши не было.
        - Да, ладно, чего ты так разнервнич… алась. Мы же пока одни, - примирительно улыбнулась однорукая.
        - Балда, вот и привыкай пока одни, - не унималась плечистая. - Тренируйся, вживайся в образ… Так это и есть подъемник? - она ткнула рукой в странное строение на канатах.
        - Точно. Вот он, родимый, - кивнула спутница.
        - Говоришь ежедневно ровно в пять часов пополудни эта… гм… веранда поднимается на гору? - уточнила мужеподобная.
        - Верно, - кивнула задастая. - Ее поднимают два десятка рабов-мужчин, впряженных в здоровенное колесо. К сердцевине колеса привязаны канаты подъемника. Когда колесо приводится в движение, канаты накручиваются на него, и подвешенная на них, как ты выразился, веранда поднимается.
        - Шара, сколько тебе можно повторять! - осерчала плечистая. - Я не выразился, а…
        - Выразилась… Извини, Маха, опять я сплоховала, - покаялась калека.
        - Шара, внимание, кажется к нам приближаются воительницы! - вдруг объявила мужеподобная Маха.
        - Но я никого не вижу, - испуганно забегала глазами по обступающей со всех сторон чащобе однорукая.
        - Пауков ты тоже не видела, - усмехнулась Маха. - Забыла о моем замечательном предчувствии?
        Однорукая не успела ответить, потому что в следующую секунду прямо перед ней кусты бесшумно раздвинулись, и из леса вышли три мускулистые девы в грязных рваных длинных платьях, с такими же, как у Махи с Шарой, удобными разрезами внизу, и с обнаженными саблями в руках. Девы были начисто лишены женской привлекательности, с первого же взгляда становилось очевидно, что они были рождены не для любви, а для боя.
        - Приветствуем вас, достойные боевые подруги, - пробасила самая высокая из оборванок, русоволосая худышка с раскосыми глазами.
        - Взаимно, - ответила за обеих Маха.
        - Девы, а вас-то каким ветром сюда занесло? - озадаченно спросила вторая, узколобая, большеротая и щербатая блондинка.
        - Тем же что и вас, - нашлась Маха.
        - Но это невозможно, - уперлась большеротая. - Мы с Грязного Острова и сегодня наша очередь проходить Лес Смерти на Паучьем Острове. А вы откуда?
        - Сбука, глаза-то разуй, посмотри какая она огромная, - указала саблей на Маху третья оборванка, лысая коротышка с огромной серебряной серьгой в подбородке. - Аж на голову выше нашей Квозы! Такие дылды только на Блудном урождаются.
        - Заткнись, Пуча! - накинулась на подругу щербатая Сбука. - Я не к тебе обращаюсь!
        - Но Пуча совершенно права, - встряла в разговор однорукая, - мы действительно с Блудного Острова. Кстати, меня зовут Шара, а ее Маха.
        - Но день Блудного Острова будет на следующей неделе! - не унималась Сбука. - А сегодня наш день!.. Теперь понятно почему из двух десятков грязнуль уцелели только мы трое - пауки были встревожены подлым вторжением блудниц! Пауки были начеку! И, несмотря на недюжинную силу и сноровку, семнадцать наших подруг вляпались в паутину прожорливых тварей!
        - Да, Сбука права! - поддержала подругу длинная Квоза. - И от этого за милю смердит коварным предательством! Девы, нас подставили! Смерть стервам-блудницам!
        Оборванки издали грозный боевой клич, весьма напоминающий шипение рассерженных кошек, и, размахивая саблями, ринулись в атаку. Шара от ужаса смертельно побледнела и без чувств осела в высокую траву. Маха же, не в пример подруге, картинно зевнула, красноречивее всяких слов продемонстрировав полное презрение к врагам, и ловко выхватила из ножен длинный узкий меч.
        Каждая из грязнуль была великолепной фехтовальщицей. Блудница, судя по тому, как легко она управлялась с тяжелым двуручным мечом, также была отнюдь не новичком в ратном деле. Поединок обещал быть зрелищным, но коротким. Ибо, как бы Маха ни храбрилась, в одиночку против трех искусных воительниц она была обречена. Так предполагали грязнули.
        Но, увы, их предположение сбылось лишь наполовину. Поединок с Махой действительно оказался зрелищным и коротким, но вот закончился он совсем не в их пользу.
        Блудница даже не попыталась отбить сабли нападающих, она вдруг исчезла и тут же снова возникла, но уже за спинами грязнуль. Три сабли бесполезно пронзили пустоту, а меч полоснул по беззащитным спинам Квозы, Сбуки и Пучи.
        С перерубленными хребтами злосчастные оборванки грянулись в густую траву.

* * *
        - Эй, Шара, кончай храпеть и давай-ка быстренько просыпайся. - С этими словами широкоплечая девица легонько ударила по щеке свою однорукую спутницу.
        Шара послушно распахнула глаза, увидела на фоне деревянного потолка склонившееся над ней чумазое лицо и тут же жалобно заголосила:
        - Госпожа, не бейте меня! Ну пожалуйста! Я сделаю все, все, все, что вы пожелаете! Умоляю, только не бейте!
        - Что за бред ты несешь! - возмутилась Маха. - Какая я еще тебе госпожа?
        - Мах, ты, что ли? - робко полюбопытствовала однорукая. - Где это ты так извозился?
        - Мах? - нахмурилась здоровячка.
        - А, ну да, мы же условились, - торопливо забормотала Шара. - Прости. Ты - Маха. Да, да, конечно же ты - Маха.
        - То-то.
        Шара огляделась. Она лежала на деревянном полу подъемника. Судя по раздающемуся сверху скрипу веревок и легкой вибрации веранды, они поднимались на гору.
        - Маха, а куда подевались те злые, чумазые оборванки, что набросились на нас? - спросила Шара.
        - Умерли, - ответила здоровячка. - Не беспокойся, их тела я спрятала в густом кустарнике… Кстати, у одной из них я позаимствовала саблю и прицепила тебе к поясу, под левую руку. И теперь ты самая настоящая воительница. Кроме того, я вымазала наши лица и платья грязью. И теперь мы с тобой грязнули с Грязного Острова - смотри не забудь… Да вот еще, на-ка надень, - Маха протянула подруге заляпанные грязью сапоги. - Их я стащила с самой длинной, с этой… как ее?., с Квозы. Приставила к твоей лапе - вроде должны подойти. Давай, обувайся, а то мне прям стыдно за тебя, ты ж грязнуля, а не босячка.
        - С грязнулями это ты ловко придумала, - похвалила Шара, натягивая на ноги трофейные сапоги. - Ни одна амазонка не придерется к твоей легенде.
        - Ага, добраться бы только до этих амазонок. Этот подъемник меня просто убивает, он движется с черепашьей скоростью, - скривилась Маха.
        - Тебе так только кажется, - покачала головой однорукая. - На самом деле мы поднимаемся довольно быстро, локтей сорок в минуту. Просто высота Паучьего Зуба аж триста пятьдесят локтей, вот тебе и кажется будто мы стоим на месте. Не переживай, Маха, минут через пять будем на вершине.
        - М-да, не густо вас сегодня! - прокомментировала выход Махи с Шарой с веранды подъемника мощная седовласая «красотка» с суровым квадратным подбородком. На ней было длинное, до пят, грязно-серое платье с разрезом внизу, и на левом боку висел меч.
        За могучими плечами седовласой молча возвышались еще три мускулистые барышни с более приятными чертами лица, но в точно таком же унылом одеянии - похоже, грязно-серые платья были своеобразной униформой амазонок. У двоих в руках были алебарды. У третьей за ремень был заткнут длинный кинжал.
        Вновь прибывшие низко поклонились седовласой и Маха отрапортовала:
        - Глубокочтимая, к несчастью, из двадцати наших боевых товарок, грязнуль, уцелели лишь мы двое.
        - Вижу, что не трое, - досадливо поморщилась седовласая. - Ужасно! Это просто ни в какие ворота! Кто был вашей наставницей, неужели Стальная Дрязва?
        - Точно так, Дрязва, - не моргнув глазом, соврала Шара.
        - Вот уж ни за что не подумала бы, - сокрушенно покачала головой седовласая. - До сих пор из ее учениц с Грязного Острова выходили самые умелые воительницы, и каждая вторая успешно проходила через суровое испытание Лесом Смерти. И вот те на! Вдруг всего две из двадцати! Похоже моя боевая подруга Дрязва утратила свою стальную хватку, и ей пора на покой. М-да, девы, опечалили вы меня…
        - Так уж получилась, - пожала плечами Маха.
        - М-да…
        В разговор седовласой с новобранцами осмелилась вмешаться одна из молчаливой троицы, та что с кинжалом:
        - Мадам Бодж, разрешите обратиться?
        - В чем дело, Лика? - обернулась предводительница амазонок.
        - Осмелюсь напомнить, что вчера вечером из клана Синих Орлиц сбежали пятеро рабов-мужланов. Без сомнения четверо недоносков стали легкой добычей пауков. Пятого же нам удалось схватить. Под пыткой раб выдал направление движения беглецов, и оно совпало с маршрутом претенденток с Грязного Острова, - отрапортовала молодая амазонка.
        - Вот оно как, - нахмурилась мадам Бодж. - Значит подлые рабы раньше времени растревожили пауков на пути грязнуль. И конечно, туда тут же устремились все окрестные пауки. В итоге, ученицы Дрязвы были обречены на провал. Просто чудо, что эти двое смогли пройти сквозь участок леса, кишащий пауками… Лика, как же вы допустили подобное! И куда смотрели дозорные Орлиц?
        - Дозорные уверяют, что ничего не видели, - ответила амазонка.
        - Как это ничего не видели! - грозно рявкнула седовласая.
        - Мадам Бодж, вы же знаете наши отношения с кланом Синих Орлиц, - торопливо заговорила Лика. - На мою просьбу как-то повлиять на внимательность своих дозорных, мадам Перж велела своим девам указать мне кратчайшую дорогу из их крепости.
        - У-у ведьма! - погрозила внушительным кулаком мадам Бодж. - Ничего я с ней еще поквитаюсь… А что пленник? - она снова обратилась к помощнице. - Надеюсь, у него-то ты расспросила, каким образом мерзавцам удалось одурачить дозор Орлиц?
        - К несчастью, мужлан оказался очень слабым и, не выдержав боли, сдох во время первой же пытки, - доложила Лика.
        От этих слов лицо Шары болезненно скривилось. На ее счастье, взгляды седовласой и двух ее телохранительниц были устремлены на говорящую, сама же Лика не отрываясь смотрела на мадам, и странной реакции однорукой на смерть презренного раба никто не заметил.
        - Я очень недовольна тобой, - отчитала помощницу разочарованная мадам. И, повернувшись к Шаре, вдруг резко спросила:
        - Дева, что у тебя с рукой?
        - В Лесу Смерти меня укусил паук, пришлось отрубить, - отчеканила однорукая.
        - Тебя укусил паук и ты выжила? - изумилась мадам. - Как же тебе удалось спастись? Неужели сама себе руку оттяпала?
        - Меня спасла Маха, - призналась Шара.
        - Вот как? Очень интересно.
        - Мы с Шарой давние подруги и, проходя испытание на Паучьем Острове, решили держаться друг дружки, чтобы в случае чего прийти на помощь, - стала вдохновенно врать плечистая силачка. - Шаре не повезло, она почти сразу же угодила в паучий капкан и липкие белые нити утащили ее на дерево. Все произошло так быстро, что я ничем не успела ей помочь. Но… не могла же я ее бросить на растерзание пауку! По крикам подруги я отыскала пленивший ее дуб и полезла на него.
        - Вот ведь отчаянная! - не удержалась от восхищенного вздоха Лика.
        - Но, как я не торопилась, все же паук меня опередил, - продолжала фантазировать Маха. - Когда я достигла нужной ветки, он уже сомкнул свои ядовитые жвала на руке моей несчастной подруги. Воспользовавшись тем, что паук был занят Шарой, я осторожно подкралась поближе и одним ударом меча развалила его надвое.
        - Вот ведь! Молодец, дева! - похвалила мадам Бодж и заинтриговано спросила: - Ну, и что было дальше?
        - Дальше я вырубила из паутины пребывающую в беспамятстве Шару, перетащила ее на самую толстую ветку дуба и быстренько развела рядом небольшой костер. Потом отрубила подруге покалеченную руку, прижгла рану, замотала ее чистой тряпкой и, взвалив ее бесчувственное тело себе на плечи, спустилась с дуба… Мне повезло благополучно миновать паучьи ловушки. На подступах к Паучьему Зубу Шара очнулась и смогла идти самостоятельно. Вот так все и случилось, - подытожила рассказ Маха.
        - Ай да Дрязва, выходит зря я на Стальную наговаривала, вон она каких удалых да умелых воспитала! - радостно воскликнула мадам. И, обращаясь к Шаре с Махой, торжественно объявила:
        - Девы, сегодня вы обе с честью выдержали суровое испытание Лесом Смерти и заслужили честь стать одной из нас. Не скрою, я была бы рада видеть столь достойных амазонок под знаменами своего клана - клана Желтых Змей. Однако выбор за вами. И я призываю вас здесь и сейчас сделать этот выбор. Отвечайте, девы, какому из четырех Высших кланов вы отдаете свое предпочтение?
        - Я была бы счастлива стать под знамена клана Желтых Змей! - отчеканила Маха.
        - Я тоже! - добавила Шара.
        - Быть по сему! - торжественно провозгласила мадам Бодж.
        Поначалу, когда Мах услышал имя мадам Бодж, у него зародилась надежда, что вот и настал конец его злоключений. Но рыцарь решил подстраховаться: мало ли, вдруг Бодж среди амазонок очень распространенное имя, и на Паучьем Зубе существует еще одна мадам Бодж.
        Когда же седовласая отрекомендовала себя еще и главой клана Желтых Змей, надежда превратилась в твердую уверенность, побуждая Маха к решительным действиям.
        - Мадам Бодж, разрешите обратится, - выпалила плечистая Маха и, не дожидаясь ответа, продолжила: - У меня есть для вас письмо от вашего старого друга.
        - Да неужели? - усмехнулась седовласая.
        Маха извлекла из сумки запечатанный конверт. Но стоило ей сделать первый шаг, и отточенные лезвия алебард тут же уперлись в ее грудь, преграждая путь к предводительнице.
        - Амазонка, не забывайся! - строго прикрикнула Лика. - Хоть ты теперь и в Высшем клане, но далеко не ровня мадам!
        - Извините, я просто хотела вручить письмо, - стушевалась Маха.
        - Ох уж эта подруга Дрязва, все никак не угомонится, - проворчала мадам. - Каждый раз одно и то же… Эй, амазонка, скажи, ведь тебе дала письмо старуха-наставница?
        - Никак нет, мадам Бодж, - отрапортовала Маха. - Письмо вовсе не от госпожи наставницы.
        - Не хитри со мной, дева, - покачала головой седовласая. - Вижу ты слово дала Дрязве. Ладно, я приму письмо, но не сейчас, а в часы приема… Лика!
        - Слушаю и повинуюсь, мадам.
        - Отведи их в нашу крепость.
        Вершина Паучьего Зуба, как оказалось, представляла собой ровную площадку саженей двести в длину и полторы сотни саженей в ширину. Почти все ее пространство занимали четыре конусовидные, трехэтажные каменные сооружения, гордо именуемые амазонками своими крепостями.
        Крепости были очень похожи одна на другую, единственное их отличие - цвет и герб флага развивающегося на крыше.
        Повинуясь приказу мадам, Лика сделала знак Махе и Шаре следовать за собой и зашагала в сторону крепости, на розовом флаге которой была изображена готовящаяся к прыжку желтая змея.
        Четыре амазонки-привратницы отсалютовали алебардами Лике, она лишь небрежно кивнула в ответ.
        Пройдя ворота, они оказались на первом, самом большом этаже крепости. И Лика повела их по широкому длинному коридору. Дневной свет в этот коридор не проникал, освещался он горящими под потолком факелами. По обе стороны коридора вместо дверей тянулись зловещего вида толстые стальные решетки. За решетками в скудном свете факелов ничего разглядеть было невозможно.
        - А что там за решетками? - робко полюбопытствовала Маха.
        - За теми что побольше - стойла драконов; за теми что меньше… хм… стойла рабов, - ухмыльнулась довольная своей остротой Лика.
        Переход со свежего горного воздуха на затхлое зловоние крепости был соль невыносим, что Маха не удержалась от восклицания:
        - О Создатель, как же здесь воняет!
        - Это еще что, - небрежно отмахнулась Лика. - Сегодня-утром десять из пятнадцати наших драконов покинули крепость. За день уже немного проветрилось. Но часа через два они вернутся, рабы их до сыта накормят и вот тогда-то ты по-настоящему прочувствуешь, что такое воняет!
        - Даже думать боюсь о вечере, - скривилась Маха, - у меня уже сейчас глаза от зловония слезятся.
        - А ну не стонать! - одернула ее Лика. - Амазонка, а ведешь себя как жалкий раб-мужлан. Ничего, привыкнешь, принюхаешься, от запаха еще никто не умирал. Вон, бери пример со своей подруги, тоже первый раз в крепости, а посмотри как держится
        - дышит спокойно и не гримасничает. А ведь она ранена и потеряла много крови… Кстати, рана тебя не беспокоит? - Лика уже обращалась к Шаре. - У нас в крепости очень хорошая знахарка и, если хочешь, я тебя сейчас к ней отведу.
        - Да все в порядке… - попыталась заверить амазонку Шара, но ее решительно перебила подруга:
        - Шара, не глупи, тебе обязательно нужно показать рану знахарке. И как можно быстрее. Возможно, часть яда паука из укушенной руки попала тебе в кровь, кто знает к каким последствиям это может привести в дальнейшем!
        - Она права, с паучьим ядом не шутят, - кивнула Лика. - Прибавим шагу.
        Они зашагали быстрее и вскоре вышли к небольшой винтовой лестнице, по которой поднялись на второй этаж.
        Второй этаж был ощутимо меньше первого и в длину, и в ширину, и в высоту. Соответственно и коридор здесь был гораздо уже и короче. Освещался он тоже факелами, но решеток здесь уже не было. По обе стороны коридора тянулись обычные дубовые двери. Лика подвела подопечных к одной из них и пояснила:
        - Это комната нашей знахарки. Запоминайте… Сейчас я вас представлю и в дальнейшем, по мере надобности, будете самостоятельно приходить к ней за помощью.
        Она без стука широко распахнула дверь и переступила через порог.
        Маха и Шара последовали за амазонкой и оказались в небольшой комнате. Из-за двух огромных окон в наружной стене здесь было гораздо светлее, чем в коридоре. Внутреннее убранство комнаты лучше всяких слов указывало на неприхотливость ее обитательницы: голые стены, три обшарпанные деревянные кровати, покрытые облезлыми шкурами, в углу очень старый, весь растрескавшийся и почерневший от времени стол, густо заставленный глиняными горшочками и бутылочками всевозможного размера, - и больше ничего.
        На одной из кроватей мирно похрапывала пухлощекая бабулька лет шестидесяти в длинном грязно-сером амазонском платье.
        - Эй, Майва, - Лика бесцеремонно толкнула бабку за плечо, - просыпайся.
        - Что… где… - залепетала разбуженная.
        - Срочно нужна твоя помощь, - пояснила Лика.
        - Что стряслось? Почему так рано? Драконы прилетят только через два часа, - недовольно заворчала Майва, поднимаясь с кровати.
        - У нас в клане пополнение, - торжественно объявила Лика. - Эти двое только что прошли испытание Лесом Смерти. Кстати, познакомьтесь: это Маха, это Шара. А это наша спасительница - Майва… Как видишь, с Махой все в порядке, а Шару в правую руку укусил паук. Руку отрубили, рану прижгли и замотали чистыми тряпками. Вообще-то она утверждает, что нормально себя чувствует, но все-таки укус паука… Вот мы и решили показать ее тебе… Ну, что скажешь?
        - Паук, говоришь, укусил? И она выжила? - недоверчиво переспросила знахарка.
        - Точно так, - кивнула Лика.
        - А ну-ка, горе-вояка, покажи мне свое плечо, - попросила бабка.
        Шара поспешила выполнить ее просьбу и, осторожно закатав свободно болтающийся рукав, открыла обмотанную окровавленными тряпками культю.
        Майва ловко срезала повязку, осмотрела рану, пощупала плечо, сковырнула кусочек болячки, выдавила каплю крови, размазала ее по ладоням, понюхала и даже лизнула. И, наконец, потрясенно призналась:
        - Много чего, девы, я в жизни повидала, но такого!.. Если бы своими глазами не узрела, ни за что бы не поверила, что можно выжить после укуса паука из Леса Смерти. Но, как это не удивительно, вынуждена признать, что вашей Шаре подобное чудо удалось. Она вовремя избавилась от зараженной руки, и в крови у нее паучьего яда я не почувствовала. Дева определенно идет на поправку. Пожалуй эту ночь она все же полежит здесь у меня, я за ней понаблюдаю - подлечу рану целебной мазью, напою бедняжку живительным настоем, и завтра она точно будет в полном порядке… Давай-ка, детка, ложись вот на эту кроватку. - Майва усадила однорукую на кровать.
        - Так, с одной разобрались, ну, а у вас что? - знахарка выжидающе уставилась на Лику и Маху.
        - С нами все в порядке, - заверила бабку Лика. - Самочувствие отличное, ничего не болит.
        - Лика, что за шутки, чего же вы-то приперлись ко мне? - осерчала знахарка. - Разбудили: спасай, мол, помогай…
        - Ну как же, ведь мы это… Шару вот вам привели… - попыталась прийти на помощь Лике Маха.
        Но ее слова еще больше взъярили бабушку:
        - Издеваешься! За дуру меня держишь! Она однорукая, а не одноногая, в сознании и с хорошим самочувствием - значит сама, без вашей помощи, легко могла бы ко мне прийти! Вы-то на кой ляд приперлись, если здоровы?
        - Твои упреки, уважаемая Майва, справедливы, - вновь взяла инициативу Лика. - Но я ведь тебе уже говорила, возможно спросонья ты не расслышала, что ж, я повторю: эти благородные девы только сегодня утром были зачислены в наш клан. Новенькие они, ничего не знают. Вот я и хожу с ними, знакомлю с крепостью, все показываю… Между прочим, по приказу мадам Бодж!
        Имя главы клана поумерило пыл знахарки.
        - Ну если так, то конечно, - торопливо закивала Майва. - Если по приказу мадам… Так вы здоровы, и в моей помощи не нуждаетесь?
        - Благодарю за заботу, уважаемая, - сказала Лика. - Значит Шара останется на ночь у тебя?
        - Да, до завтрашнего утра.
        - Ну, так не будем тебе мешать. - И, выходя из комнаты, Лика позвала: - Маха, следуй за мной.
        Они снова оказались в коридоре, прошли еще шагов тридцать. Лика, опять же без стука, распахнула еще одну дверь, и они вошли в комнату, очень похожую на комнату знахарки: те же голые, неровные стены, земляной пол, растрескавшийся потолок и два окна в стене; только здесь было не три кровати, а лишь одна, правда не менее обшарпанная, чем знахарские, и в углу не было стола.
        - Раньше эта комната принадлежала амазонке по имени Мошь, пару недель назад она погибла в бою. Теперь это твоя комната, - осчастливила новую боевую подругу Лика.
        - Конечно, видок у нее не ахти какой, но ты ведь не неженка-белоручка, а амазонка-воительница и бытовые неудобства должна стойко переносить. К тому же, заверяю тебя, все это временно, буквально до первого твоего боевого вылета на драконе. Захватишь в бою рабов или какую другую богатую добычу и начнешь обставлять комнату на свой вкус. Глядишь, и месяца не пройдет, а у тебя тут все будет в коврах да шелках. В общем, удачи! Ты дева хваткая, силушкой тебя Создатель не обидел, уверена - ты себя быстро проявишь.
        - Спасибо за доверие, - засмущалась от похвальбы Маха.
        - Значит, обживайся, осматривайся, привыкай, а я пойду, мне сегодня вечером еще нужно переделать много чего, - подытожила Лика. - Встретимся за ужином. Он будет через три часа - смотри не забудь, тут нянек нет. Трапезная на этом же этаже. Ты ее без труда найдешь, просто выходи через три часа в коридор, смотри куда идут остальные девы и иди за ними следом. Все поняла?
        - Да, все понятно, - кивнула Маха.
        - Отлично, тогда до ужина, - сказала Лика и скрылась за дверью.

* * *
        - Так, так, так, - раздалось из-за спины рыцаря недовольное ворчанье деда Пузыря, лишь только Мах остался один.
        - Чего «так», Пузырь? - спросил Мах, присаживаясь на кровать. Под его весом тонкие доски отчаянно заскрипели и прогнулись. Рыцарь поморщился, но с кровати не встал, сложил за головой руки в замок и, откинувшись назад, прислонился спиной к стене.
        - Ну, говори, чем на этот раз я тебе не угодил? - спросил он призрака.
        - Я просто поражаюсь твоей беззаботности, - всплеснул руками дед.
        Мгновеньем раньше он сделался видимым. Поджав ноги, Пузырь парил в двух локтях от пола, в шаге от кровати, прямо напротив рыцаря. Он продолжил:
        - Переоделся бабой - тьфу, прямо смотреть тошно!
        - А ты не смотри, отвернись, - осклабился Мах.
        - Не перебивай, умник! - поморщился дед. - Так вот, переоделся бабой, залез в бабскую крепость… А если амазонки раскроют твой обман? Ты подумал, что они с тобой сделают! Они ж тебя… Я тут пока тебя по коридорам водили, по крепости полетал и, знаешь ли, очень мне здешние бабенки не понравились. Они мужиков буквально за скотину держат!
        - Да ладно, подумаешь, - беспечно отмахнулся рыцарь. - В случае чего ты меня выручишь. Уж с гарсатами справились, а с этим бабьем и подавно сладим.
        - Мах, у них драконы! - непривычно тихим голосом сообщил призрак.
        - И что с того? - пожал плечами Мах.
        - А то, что я драконов панически боюсь, - признался дед Пузырь.
        - Да полно врать-то! - фыркнул рыцарь. - Пока ты вел меня к Луле, когда она была в обличье драконицы, что-то я не заметил у тебя робости.
        - Но я же не приблизился к ней вплотную, а остановился за десять шагов, - напомнил дед.
        - Ну правильно, остановился, - кивнул Мах. - Это из-за холодного огня, которым она была с головы до хвоста перепачкана и который ты на дух не переносишь. Сам же мне так объяснил.
        - Да, ты прав, там был холодный огонь и это он меня остановил, - признался призрак. И пояснил: - Но Лула ведь кураска, она была лишь наполовину драконом, я знал, что в любой момент она может обернуться человеком, это меня успокаивало.
        - Что-то я никак в толк не возьму - хочешь сказать, что если амазонки науськают на меня дракона, ты дашь деру и бросишь меня на произвол судьбы - им на поругание? Так, что ли?
        - Как ты мог подумать такое! - взорвался праведным гневом дед Пузырь. - Конечно я тебя не брошу! Ради тебя я преодолею свой страх! И если уж нам суждено будет погибнуть, мы сгинем вместе!
        - Ладно, не пыхти, - примирительно улыбнулся Мах. - Надеюсь до этого не дойдет. Я передам письмо мадам Бодж и договорюсь с ней о аренде дракона. Проделаю это оставшись с ней с глазу на глаз - помнишь, она мне обещала аудиенцию. Остальные амазонки ни о чем и не догадаются.
        - Да поможет тебе Создатель, - тяжело вздохнул призрак. И, понурив голову, добавил: - Только знаешь у меня…
        - Стоп! - решительно перебил Мах. - Больше ни слова о своих предчувствиях. Говорю тебе: все у нас получится! Заруби себе это на носу. А теперь я, пожалуй, сосну пару часиков. Кстати, Пузырь, будь другом, пока я сплю, выясни где тут у них трапезная.
        - Обижаешь! - встрепенулся дед. - Я сделал это еще четверть часа назад. Как выйдешь из комнаты, поворачивай направо и топай никуда не сворачивая. Последняя дверь коридора и есть трапезная.
        - Хвалю, - уже полусонным голосом пробормотал рыцарь. - Значит, когда амазонки пойдут туда на ужин, ты меня и разбуу-бууу-ххрррр… - захрапел Мах, не договорив фразу до конца.

* * *
        - Эй! Немедленно проснись! Эй! Кому говорят! - раздался над ухом Махи громкий, начальственный окрик.
        - Отстань, злобный старикашка, - не раскрывая глаз проворчала плечистая амазонка и попыталась закрыться подушкой.
        Но не тут-то было. Подушку у нее отняли, и в дополнение к крику стали трясти за плечи.
        - Чего ты несешь! Какой еще старикашка? Что за дурь тебе пригрезилась! А ну-ка немедленно просыпайся! Мадам Бодж ненавидит ждать!
        Услышав имя мадам, амазонка тут же проснулась, широко распахнула глаза и, удивленно озираясь по сторонам, села в кровати.
        В комнате стало значительно темнее.
        - Ты кто? - спросила Маха у стоящей рядом с кроватью рыжеволосой девы.
        - Меня зовут Лиса. Я помощница мадам Бодж, старшая амазонка клана Желтых Змей, - отрекомендовалась гостья.
        - Ну и…
        - Мадам Бодж приказала проводить тебя в ее кабинет, - пояснила амазонка.
        - А как же ужин? - спросила Маха.
        - Что? - нахмурилась рыжеволосая. - На первый раз я тебя прощу и сделаю вид, что не услышала твоего вопроса. А на будущее учти: приказы мадам Бодж не обсуждаются, а мгновенно исполняются.
        - Похоже ужин накрылся, - подытожила себе под нос Маха и тяжело вздохнула.
        - Что ты там бормочешь? - прикрикнула Лиса.
        - Веди, говорю, - не сморгнув глазом, соврала Маха. - Негоже заставлять ждать нашу мадам.
        - Дошло, - усмехнулась Лиса.
        Маха поднялась с кровати и зашагала следом за рыжей.
        Они вышли в коридор, свернули направо, прошли шагов десять и остановились у совершенно ничем не отличающейся от множества других дубовой двери. Она оказалась запертой изнутри и Лиса забарабанила по ней кулаком.
        Тут же за дверью послышался топот бегущих ног, и она широко распахнулась.
        Лиса и Маха вошли. Дверь за их спинами захлопнулась.
        Теперь дорогу им преграждала с головы до ног закованная в стальные доспехи амазонка с алебардой в руках. За ее мощными плечами Маха увидела узкую, но длинную комнату, напоминающую ответвление коридора. В стенах окон не было, освещалось помещение подвешенной под потолком массивной масляной лампой, в дальнем конце угадывались очертания винтовой лестница, ведущей на третий этаж. Кроме преградившей путь «стальной» девы, в комнате были еще две амазонки - доспехов на их телах было поменьше, зато в руках они сжимали арбалеты, нацеленные в грудь Лисы и Махи.
        - Спокойно, Суфа, это же я, Лиса, - обратилась рыжеволосая к амазонке с алебардой.
        - Мадам Бодж лично приказала мне привести в ее покои эту деву. Ее имя Маха.
        - Краса, - пророкотала из-под опущенного забрала Суфа, - доложи о них мадам.
        Одна из арбалетчиц опустила свое грозное оружие и побежала по лестнице наверх. Спустя полминуты она вернулась и доложила:
        - Все в порядке, Суфа, мадам ждет их.
        - Следуйте за мной, - раздалось из-под забрала.
        Суфа закинула алебарду на плечо, развернулась и зашагала к лестнице. Следом за ней пристроилась Лиса, затем Маха. Замыкали шествие арбалетчицы.
        Третий этаж оказался едва ли не вдвое меньше второго. Большую часть его занимали огромные роскошные апартаменты главы клана Желтых Змей, мадам Бодж. Еще на нем размещалось с дюжину комнат амазонок-телохранительниц мадам.
        Проводив Лису с Махой в кабинет мадам, Суфа и две ее помощницы встали у двери на караул.
        - Мадам, ваш приказ выполнен! - отрапортовала Лиса, переступив порог.
        - Молодец, дева, - похвалила Бодж и, повернувшись ко второй амазонке, сказала: - Ну вот и настало время взглянуть на каракули старухи Дрязвы. Маха, давай письмо. Я его прочту, и ты мне еще сама расскажешь, как там дела у моей старой подруги.
        На этот раз Маха не решилась возражать. Она молча протянула письмо.
        Мадам Бодж вскрыла конверт, извлекла исписанный мелким почерком листок, прочла первую строчку, и безмятежная улыбка слетела с ее лица.
        - Вот как, - сказала она недобро. - Значит ты меня не обманула, и письмо действительно не от Дрязвы. Только вот, ума не приложу, как оно могло попасть к тебе в руки?
        - Разумеется, из рук человека его написавшего, - спокойно пояснила Маха.
        - Что? Так ты значит…
        Маха приложила палец к губам и выразительно кивнула в сторону недоумевающей Лисы. Но отчаянная жестикуляция амазонки не остановила мадам Бодж, Она договорила:
        - …тот самый рыцарь, помочь которому просит барон Силика! Ты - переодетый в женское платье мужчина!!!
        Маскироваться дальше не имело смысла, и Мах признался:
        - Да, я барон Великостальского королевства, сэр Мах, к вашим услугам, мадам.
        - Эй, стража! - вдруг взревела глава клана Желтых Змей.
        На ее зов из-за двери выскочили Суфа с помощницами.
        - А ну-ка взять его! - приказала мадам Бодж.
        - Кого «его»? - общее недоумение выразила совершенно сбитая с толку Лиса.
        - Его! - Мадам указала пальцем на Маха. - Это не амазонка, а переодетый девой рыцарь!
        Мах и глазом моргнуть не успел, как с обеих сторон у него на руках повисли две совсем не хилые воительницы: Лиса и Суфа. Арбалетчицы тоже не стояли без дела - одна отобрала у пленника меч, вторая сняла с его плеча сумку.
        - Мадам, но как же так, ведь барон Силика меня заверил…
        Но договорить рыцарю не позволили.
        - Заткните ему рот! - распорядилась Бодж. - Он из Великостальского королевства и возможно умеет колдовать!
        Лиса запихнула Маху в рот первую подвернувшуюся под руку тряпку.
        Суфа сорвала с него платье, под которым оказалась белая нательная сорочка, заправленная в черные кожаные штаны. Поверх сорочки веревкой были примотаны два толстых мешочка с лесным мхом, имитировавшие женскую грудь. Амазонка срезала их ножом.
        Дева Маха исчезла окончательно и бесповоротно, а ей на смену пришел призрачный воин по имени Мах.
        И совершил перемещение.
        Висевшие на руках рыцаря амазонки лишившись пленника ухнулись на пол. Мах же живой, невредимый и совершенно свободный возник прямо перед мадам Бодж. Воспользовавшись замешательством предводительницы амазонок, он выхватил ее меч и приставил отточенное лезвие к ее шее.
        Выплюнув тряпку, рыцарь зашептал на ухо мадам:
        - Видит Создатель, не хотел я, чтобы так вышло, но ты сама виновата. Теперь, полагаю, мы можем спокойно поговорить. - И, повысив голос, он крикнул телохранительницам: - Эй, амазонки, давайте без глупостей. Арбалеты, алебарды, мечи и ножи на пол. Живо! Иначе я перережу горло вашей драгоценной мадам.
        Застывшие в дверях амазонки подчинились.
        Гордо вскинув голову, мадам Бодж смело ему ответила:
        - Нам не о чем говорить с тобой, подлый наемник! Сколько вам с Силикой заплатили за мою голову?
        - Не говори ерунды! - прикрикнул на нее рыцарь. - Я вовсе не собираюсь тебя убивать. Ты же прочитала письмо и знаешь зачем я здесь.
        - Нет, я не прочла и половины, - брезгливо поморщилась мадам. - Как только я узнала, что ты рыцарь…
        - Понятно, - нетерпеливо перебил Мах. - Тогда я тебе расскажу о цели своего визита. Я хочу арендовать у тебя на пару дней дракона.
        - Что? - возмутилась мадам. - Ты! У меня!! Дракона!!!
        - Ну, конечно, не у тебя лично - у твоего клана Желтых Змей, - поправился рыцарь.
        - Какая наглость! - возмутилась седовласая.
        - Я щедро заплачу, - заверил Мах. - У меня с собой пятьсот золотых. В мой сумке. Скажи своим амазонкам, пусть достанут и пересчитают.
        - Твое золото уже наше, - усмехнулась мадам Бодж. - Убьешь ты меня или нет - не важно, амазонки все равно не выпустят тебя отсюда живым. Ты оскорбил их мадам - подобное они не прощают! Тебя будут пытать, ты сдохнешь гораздо более мучительной смертью чем я!
        - Бодж, откуда столько твердолобого упрямства? - Рыцарь укоризненно покачал головой. - Помнится двадцать лет назад ты была гораздо сговорчивее. По рассказам Силики…
        - Тогда я была наивной дурой, - перебила заложница. - Теперь я - мадам Бодж, глава клана Желтых Змей. Тебе, жалкий мужлан, этого никогда не понять! - Рукой отбив меч, она вдруг грянулась перед Махом на колени. И скомандовала кому-то за его спиной:
        - Чего ждешь! Атакуй!!!
        - Мах! Сзади!! - истошно заорал дед Пузырь, но было слишком поздно.
        В следующее мгновенье спину рыцаря опалило огнем, и от невыносимой боли он тут же потерял сознание…
        Когда Мах очнулся, все его тело саднило от ожогов. Нательная сорочка сгорела дотла, кожаные брюки потрескались, скукожились, но под огненным шквалом выстояли, правда в нескольких местах все же прогорели насквозь. И без того чудовищную боль усиливали веревки, безжалостно впивающиеся в опаленную огнем кожу. Из-за тугих пут рыцарь не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Еще он буквально утопал в окружающем ужасном зловонии.
        В отсветах колеблющегося света, проникающего в темницу из-за решетки, Мах разглядел, что лежит на охапке гнилой соломы в крохотной - шагов семь в длину и четыре в ширину - комнатенке.
        Разумеется, перво-наперво Мах обратился за разъяснениями к своему всезнайке-призраку:
        - Пузырь, что стряслось? Где я?
        Но ответа почему-то не последовало. Мах выждал несколько секунд и возмутился:
        - Эй, Пузырь, что за шутки! У нас нет времени для глупых игр! Немедленно отвечай на мои вопросы! Что случилось? Где я? И как мне отсюда выбраться?
        Вновь в ответ тишина.
        Мах грозился, ругался, просил, даже умолял призрака откликнуться, но все его усилия были тщетны - дед Пузырь не отвечал.
        Удушливая волна отчаянья захлестнула рыцаря. На него обрушилось одиночество. Он только теперь осознал, насколько сроднился за последние три месяца с озорным стариканом и отчетливо понял сколь мало может без поддержки вездесущего деда.
        - Может, так оно и к лучшему, - с тоской в голосе подытожил Мах. - Все одно, о драконе с мадам Бодж я не договорился. Значит, завтра утром родовой замок обречен. А вместе с ним исчезнут и отец с Лулой.
        Боль и отчаянье сделали свое черное дело - Мах вновь провалился в забытье.
        И не услышал, как скрипнула решетка, и к нему в темницу прошмыгнули две амазонки.
        Часть четвертая
        ВО СНЕ И НАЯВУ
        Спина закоченела от ледяного ветра, и Мах захотел повернуться на другой бок. Но стоило ему шевельнуться, как все тело пронзила боль. Рыцарь застонал и раскрыл глаза.
        Тут же справа прозвучал удовлетворенный голос:
        - Смотри-ка, кажется очухивается помаленьку.
        - Пузырь, где ты был? - едва слышно прошептал рыцарь. - Я тебя звал, звал, а ты…
        Но его перебили. На этот раз раздался женский голос:
        - Вовремя. Как раз подлетаем к Великостальскому королевству. Надо, чтобы он показал дорогу.
        Кривясь от боли, Мах повернул голову в сторону говоривших, однако смог разглядеть в ночи только неясные силуэты. Определенно, он уже был не в темнице. Стягивающие его ноги путы исчезли, но руки были по-прежнему туго связаны.
        - Здорово, дружище, - поприветствовал его Шаран, склоняясь над лежащим рыцарем. На купце по-прежнему было амазонское платье. Мах с горечью понял, что это его голос поначалу он ошибочно принял за голос призрака.
        - Эй, как самочувствие? - в свою очередь озадачил Маха все еще неопознанный, но без сомнения знакомый, женский голос.
        - Мах, это Лика, помнишь, наша недавняя проводница по крепости, - пришел на помощь памяти рыцаря добряк Шаран.
        Оставив вопрос амазонки безответным, Мах спросил сам:
        - Что происходит? Где я?
        - Мы летим на драконе, - пояснил Шаран.
        - На драконе? - удивился Мах.
        Его глаза уже привыкли к ночному мраку. Приглядевшись, он обнаружил, что руки вовсе не связаны, а по локоть протиснуты под тугую веревку. Превозмогая боль Мах приподнялся на локтях и огляделся.
        Первое, что бросилось в глаза рыцарю, - полуторааршинный дубовый щит, закрепленный у основании шеи дракона. Он надежно защищал находящихся сзади людей от встречного ветра. Спина у дракона оказалась на диво ровная, на ощупь она была очень похожа на булыжную мостовую - эдакая площадка, две с половиной сажени длинной и сажень шириной. Чуть правее себя Мах увидел сидящего на коленях Шарана. Единственной рукой купец крепко держался за веревку, натянутую вдоль спины крылатого исполина. Под другой такой же веревкой были зажаты руки Маха. Подобных страховок на широкой спине дракона рыцарь насчитал с добрую дюжину. Амазонка обнаружилась у самого щита. Несмотря на сильный встречный ветер, развевающий ее длинные волосы и пузырящий платье, она стояла в полный рост. В руках бесстрашная дева сжимала толстые ремни, концы которых крепились в голове дракона, ими она управляла грозной
«пташкой».
        - А куда мы летим? - спросил рыцарь.
        - В твое королевство, болван, - обернувшись, бросила амазонка. - Уже почти прилетели. Давай показывай куда двигать дальше, я тут ни разу не бывала. Где твой заколдованный замок?
        - Мой замок? - от изумления Мах лишился дара речи.
        - Ну да, замок, замок! - подтвердила амазонка. - Надеюсь ты не забыл, в какой части Великостальского королевства он находится? О, Создатель! Да не молчи, скажи что-нибудь!
        - Погоди, не дави на него, - одернул Лику Шаран. - Он никак в толк не возьмет, как оказался на твоем драконе. Я ему сейчас быстренько все растолкую.
        - Ладно, - кивнула дева, - только поторопись. Я не знаю куда лететь, гоняю дракона по кругу, и он уже начинает нервничать. - Она отвернулась.
        - Мах, слушай сюда, - начал Шаран. И поведал рыцарю следующее…
        Два часа назад Лика зашла в комнату старой знахарки и прямо с порога заявила Майве, что однорукую Шару немедленно требует к себе мадам Бодж. Знахарка недовольно заворчала, но подчинилась - разбудила раненую амазонку и велела следовать за Ликой.
        В коридоре провожатая огорошила Шару сообщением, что их с Махой маскировка раскрыта, что переодетого девой рыцаря только что схватили и бросили в темницу на первом этаже крепости, а с минуты на минуту мадам распорядится арестовать и ее.
        Шара - вернее уже купец Шаран перепугался до смерти.
        Но Лика его успокоила.

«Я помогу вам с товарищем избежать ареста и смерти от пыток, - сказала она. - Я умею управлять драконом. Но действовать нужно немедленно, не теряя ни секунды».
        Они спустились вниз, разыскали решетку темницы Маха - времени приводить рыцаря в чувство не было, поэтому едва живого взяли его за руки, за ноги и потащили в стойло к дракону.
        Амазонкам-привратницам Лика сказала, что летит по приказу мадам Бодж, у нее срочное, секретное задание, - стражниц такое объяснение вполне удовлетворило.
        Когда дракон взлетел, Лика спросила у Шарана, куда их доставить. Купец ей рассказал, что его товарищ - это барон из Великостальского королевства, что у него заколдован родовой замок, ради спасения которого они с другом-рыцарем и проникли в крепость амазонок.
        Дева выслушала и направила дракона в сторону Великостальского королевства.
        - Мах, по-моему, она в тебя по уши втрескалась, - неожиданно закончил свой рассказ купец.
        - Чего ты плетешь, однорукий! Этого только не хватало, - развернувшись, фыркнула амазонка. - Нужен мне этот… - Дальнейшие ее слова заглушил раздраженный рев дракона.
        - Эй, рыцарь, не зли моего Плевуна, говори куда лететь! - осерчала дева.
        - Что еще за Плевун? - удивился Мах.
        - Так зовут моего дракона, - пояснила амазонка. - Ну же, говори, я жду!
        - Если бы был день, я бы показал, - кривясь от очередной вспышки боли, простонал рыцарь. - Но сейчас ночь. Единственное, что могу сказать: отцовское баронство находится в юго-восточной части королевства.
        - И это все? М-да, не густо, - проворчала Лика.
        - Ночью барон Силика обещал разжигать вокруг замка костры, - уточнил Мах. - Авось увидим.
        - Так там будет и барон Силика? - уточнила амазонка.
        - Конечно, - кивнул Мах.
        - Ладно, делать нечего, будем искать костры, - подытожила дева. - Теперь тихо, я буду отдавать приказы дракону.
        Опытный Шаран поспешно втянул голову в плечи и кое-как прикрыл уши единственной рукой. Мах же с интересом уставился на амазонку, которая, резко дернув вожжи, вдруг как засвистит…
        Набирая скорость, дракон часто-часто замахал крыльями.
        В дополнение к боли от ожогов, после пронзительного свиста у Маха заложило уши. Беседа сидящих всего-то в двух локтях от него и разговаривающих в полный голос спутников теперь казалась ему едва слышным комариным писком. Цепляясь за натянутые веревки, рыцарь подтянулся поближе к ним.
        - Слушай, Лика, если Мах тебе безразличен, почему же ты нам помогаешь? - спросил Шаран.
        - Не твое дело! - гордо вскинув голову, отрезала дева.
        - Да ладно, не стесняйся, - не унимался однорукий. - Выкладывай свою корысть. Мне можно - я никому не разболтаю.
        - Ах ты жалкий мужлан! - осерчала амазонка и, переложив оба ремня в левую руку, правой схватилась за рукоять кинжала. - Да как ты…
        - Эй, вы, там, успокойтесь, - прикрикнул на спутников Мах. - Шаран, ты чего к ней привязался? Помогает - и слава Создателю!
        - Я разобраться хочу, - гнул свое неугомонный купец. - А то, что за кинжал схватилась, не беспокойся. Не для того она нас из крепости спасала, чтобы вот так просто взять и прирезать… Ну так что, Лика? Будем на вопросы отвечать или глазки строить?
        - Значит не отстанешь? - в голосе амазонке послышалась обреченность.
        - Не-а, - ехидно подтвердил купец. - Пока не скажешь: почему помогаешь?
        Лика вздохнула:
        - Ладно, твоя взяла. Я вам помогаю по двум причинам. Во-первых, выполняю приказ мадам Бодж…
        - Чего, чего, чего? - возмущенно перебил Мах. - Быть того не может! Ведь именно мадам, раскрыв, что я рыцарь, во всеуслышанье объявила об этом своим амазонкам. Она даже выслушать меня не пожелала! По ее приказу меня опалили огнем и бросили за решетку!
        Лика рассмеялась и сказала:
        - Все, что ты только что так красочно описал, было сделано мадам лишь для поддержания своего авторитета в глазах амазонок клана. Шутка ли: изобличила замаскировавшегося девой рыцаря!
        - Это она здорово придумала, - мрачно буркнул рыцарь. - Я бы, пожалуй, даже в ладоши похлопал этой ее замечательной идеи, да боюсь ожоги потревожить!
        - Ты лучше за веревку крепче держись. Свалишься еще, лови потом тебя, - парировала амазонка. - И не злись, сейчас сам поймешь, что у мадам просто не было иного выбора…
        - Кроме как изжарить тебя, Мах, себе на потеху, - встрял Шаран. - Такова уж их подлая бабская натура. Верь мне, я за год рабства в их крепости такого насмотрелся…
        - Помолчи, а, - осадила однорукого амазонка. И, повернувшись обратно к Маху, продолжила: - Посуди сам, предположим, Бодж приняла бы твою игру. Не раскрывая твоей маскировки, она позволила бы некой амазонке Махе лететь куда ей заблагорассудится, и распорядилась бы выделить ей для дела на пару дней дракона. Но, скажи на милость, как ты себе это представляешь? Сам ты управлять драконом не умеешь, и твой однорукий товарищ тоже не может. Искусству управлять драконом за час не научишься, ему амазонок обучают с пеленок, и владеют им лишь рожденные на Паучьем Зубе. А таких во всем нашем клане единицы! Выходит, в придачу к дракону вместе с вами мадам необходимо было бы отправлять еще хотя бы одну амазонку и посвящать ее в вашу тайну. Не слишком ли велик риск? Вдруг эта амазонка невзначай проговорится, и все узнают, что по приказу мадам она помогала рыцарям Великостальского королевства? После такого скандала амазонки могут взбунтоваться - а Бодж запросто лишиться головы…
        - Но ведь ты же нас везешь на драконе, выполняя приказ мадам, - перебил Мах. - Значит Бодж не очень-то боится, что ты невзначай проговоришься?
        - Я - другое дело! - оскорбилась Лика. - Мадам уверена во мне. Она знает, что я буду держать язык за зубами… Согласна, с риском предательства я малость перегнула палку. Но это ничего не меняет. То, что вновь прибывшие по распоряжению мадам в первую же ночь покинули крепость, без сомнения, вызвало бы массу кривотолков среди амазонок. Так не принято! По закону новички первый месяц обучаются специфике ведения боя сообща с драконом, и им запрещается покидать замок. Вот и получается, что прилюдно разоблачив вас, Бодж полностью отвела от себя подозрения и позволила вам обоим незаметно покинуть крепость. Кстати, в подтверждение моих слов, вот, Мах, держи пропажу, - Лика достала из огромной сумы, закрепленной на внутренней стороне щита, рыцарский меч и сумку, и вложила их в руки рыцарю.
        Засунув меч под себя, Мах дрожащими от холода и боли руками раскрыл сумку, и первым делом выудил с самого дна маленькую глиняную бутылочку с остатками целебной настойки. Тут же откупорил и вылил в рот все ее содержимое. Его горло словно опалило огнем, из глаз брызнули слезы, он задохнулся. Когда же дыхание выровнялось, рыцарь с облегчением почувствовал, что сковывающая тело боль заметно притупилась. Потом он достал из сумки свой теплый серый плащ и накрыл им голую спину. Опустевшую сумку он тоже засунул под живот.
        - Ничего себе незаметно покинули! - снова заговорил Мах. - После моего наскока на Бодж в ее кабинете, амазонки, наверняка, пожелают казнить меня. И когда они обнаружат, что пленник сбежал…
        - Не беспокойся, не обнаружат. И казнь состоится, - пообещала Лика.
        - Ты хочешь сказать…
        - Ну да. Я лично выбрала похожего на тебя раба и выдала его за великостальского лазутчика.
        Мах онемел от этого известия, а амазонка спокойно продолжала:
        - Да, не бери в голову! Все равно через год-другой этот бедолага загнулся бы - рабы у нас в крепости подолгу не живут. Одним мужланом больше, одним меньше…
        - Я же тебе говорил! - вновь встрял однорукий купец. - Все амазонки - безжалостные чудовища!
        - Еще хоть раз отзовешься неуважительно о моих боевых подругах - прикажу Плевуну тебя сожрать! - пригрозила калеке амазонка.
        Однорукий благоразумно смолчал.
        - А что, Шарану ты тоже замену нашла? - спросил Мах.
        - С ним все гораздо проще, - заверила Лика. - Уходя из комнаты Майвы, я передала ей записку мадам, в которой Бодж разоблачает Шарана и, во избежание огласки, советует знахарке утром объявить, что вверенная ее заботам однорукая амазонка ночью все же скончалась от паучьего яда, а ее полусгнившие зловонные остатки она сожгла. Можете не сомневаться, именно так Майва и поступит. Ведь ей тоже скандал не желателен - если амазонки узнают, что она не смогла разгадать переодетого мужлана, какая же она после этого знахарка… Теперь о твоих болезненных ожогах, - продолжила амазонка. - Извини, Мах, но тут ты сам виноват. Нечего было к горлу мадам меч приставлять, да еще на глазах охраны! Подобную наглость Бодж не могла стерпеть даже из уважения к своему… хм… старому другу. Незаметно для тебя она наступила на скрытый в полу камень-рычаг. У тебя за спиной стена бесшумно раздвинулась, и в комнату просунул голову самый грозный телохранитель мадам Бодж - дракон… Как события развивались дальше, ты знаешь не хуже меня. Кстати, можешь познакомиться с поджарившим твою спину драконом, именно на нем мы сейчас летим - это
мой симпатяга Плевун.
        Кривясь от боли, Мах встал на колени и медленно осмотрел дракона от хвоста до головы. Двадцатиаршинный «симпатяга», повинуясь свисту Лики, повернул чешуйчатую морду, радостно оскалился, продемонстрировав два ряда огромных белоснежных зубов, и выпустил в ночь ослепительно яркую струю огня.
        - Ну а вторая? - вдруг спросил Шаран.
        - Ты о чем? - удивилась амазонка.
        - Ты говорила: помогаешь нам по двум причинам. Одну ты назвала. А какая вторая? - напомнил однорукий. *
        - Вторая причина такова: барон Силика - мой отец, - огорошила своих спутников амазонка. - В честь него, кстати, мама и назвала меня Ликой, сокращенное от Силика. Признаться, мне самой не терпится посмотреть на отца.
        - А мадам Бодж значит… - предположил Мах.
        - Да, она моя мама, - подтвердила Лика.
        - Вот те на! Выходит, Силика не обманул, - покачал головой рыцарь.
        - Выходит, - кивнула Лика и, помолчав, спросила: - Мах, а какой он, мой отец?
        Но рыцарь не успел ответить. В следующую секунду мирную беседу людей прервал оглушительный рев дракона, на который Лика немедленно ответила не менее оглушительным свистом.
        Опытный уже рыцарь поспешно прикрыл уши ладонями, но то ли слишком поздно, то ли защита из ладоней ненадежная… В общем, он опять оглох. Громкие голоса спутников вновь превратились в едва слышный комариный писк.
        - Плевун увидел внизу костры! - пропищала Лика.
        - А я ничего не вижу, - пропищал в ответ Шаран.
        - Ничего удивительного. Драконьи глаза в десятки раз острее человеческих. Да и высота сейчас версты три, - вновь пропищала амазонка.
        - Хватит препираться! Приказывай дракону спускаться! - пропищал сам Мах и покрепче прижал ладони к многострадальным ушам.
        Лика снова засвистела…
        Когда дракон плавно опустился на залитую мерцающим светом горящих костров поляну и сложил крылья, наездники огляделись. Вокруг не было видно ни души.
        - Где же отец? Почему нас никто не встречает? - растерянно спросила амазонка и, не дожидаясь ответа, ловко перепрыгнула через дубовую защиту от ветра и быстро сбежала с наклоненной шеи Плевуна.
        - Не знаю, - пожал плечами Мах.
        - Да дракона, небось, испугались, - предположил Шаран, осторожно перелезая через деревянный щит. - Разбежались, попрятались. Подождите, сейчас появятся. Ведь кто-то же развел все эти костры… Давай, Лика, поможем Маху перебираться на землю,
        - предложил он, спустившись следом за амазонкой.
        Действительно не прошло и минуты, после того, как Лика с Шараном спустили с шершавого драконьего бока стонущего Маха и усадили его на мягкую траву, как совсем рядом раздался радостный голос:
        - Слава Создателю! Прилетели наконец!
        Все трое посмотрели в строну говорящего. Дракон тоже изогнул шею, рассматривая возмутителя спокойствия, раздраженно зашипел и оскалился. Но амазонка была начеку, ее резкий свист стеганул по ушам, вынудив грозного повелителя небес вхолостую щелкнуть зубищами в вершке от головы барона Силики.
        - Приветствую вас, барон, - сказал Мах, со стоном поднимаясь на ноги. - Куда вы запропастились? Почему не встретили нас сразу же, как только мы сели на поляну?
        - Я спал, - честно признался барон, пожимая протянутую рыцарем руку. - Олухи-дозорные при появлении в небе дракона должны были меня разбудить, но, похоже, испугались вашего красавца и бросились врассыпную, позабыв о моих наставлениях. Только заслышав ваши голоса, я проснулся - и вот я перед вами… Ну, Мах, ты молодчина! Я, конечно, верил в успех, но все же червячок сомнения подтачивал мою веру… У меня просто нет слов! Ты великий герой!
        - Так уж и великий, - довольно усмехнулся Мах. - Вот, кстати, познакомьтесь - это мой товарищ, купец Шаран. Прошу любить и жаловать.
        - Эта дева - купец? - удивился барон.
        - Да нет же. - Мах поморщился от вспышки боли и пояснил: - Его платье - это маскировка. Он мужчина. - И, повернувшись к купцу, попросил: - Шаран, сними его наконец. Своим нелепым видом ты ставишь меня перед другом в неудобное положение.
        Пока однорукий стаскивал с себя одеяние амазонки, рыцарь представил другу-барону свою спутницу.
        - А это - амазонка Лика. И, - Мах выдержал эффектную паузу, - танцуйте, Силика, она - ваша дочь!
        Взволнованная дева, не в силах вымолвить ни слова, кинулась в объятья ошалевшего от неожиданности отца.
        - О Создатель, как же ты похожа на мать! - воскликнул растроганный до слез барон, осторожно приглаживая растрепанные волосы дочери.
        - Ага, просто копия, - усмехнулся себе под нос Мах. И обменялся насмешливой улыбкой с Шараном.
        На все происходящее распластавшийся после утомительного перелета на траве Плевун реагировал вяло: он чуть приоткрыл правый глаз и тут же его захлопнул; амазонка строго-настрого приказала ему без ее команды на поляне никого не трогать.
        - Ваше высочество! Господин Мах! Что с вами, стряслось? - неожиданно раздались причитания вдруг, как из-под земли, выскочившего перед рыцарем Бубла. - Не бережете вы себя, добрый господин! Ой, не бережете! - продолжал разоряться толстяк.
        - Здорово, Бубл, и ты здесь, - улыбнулся управляющему Мах и тут же строго добавил:
        - Только, прошу, не доставай, без тебя тошно.
        - Да как же я могу молчать, когда на теле моего глубокочтимого господина места живого нет, - не унимался управляющий. Невзирая на протесты рыцаря, он решительно подхватил его под локоть. Обессиленный от боли Мах тут же буквально повис у Бубла на руках.
        - О, горе мне, горемычному! - заголосил толстяк. - Родной замок вот-вот растает! Единственный уцелевший господин - едва жив! Ой, ой, ой!
        - Бубл! - прикрикнул Мах.
        - Эй, чего раскричались? - цыкнул Силика.
        - Как же мне не кричать, господин барон! Вы только посмотрите на моего бедного господина, - продолжал хныкать Бубл.
        Рыцарь-маг приблизился к Маху, аккуратно снял с его плеч плащ, внимательно осмотрел ожоги и сочувственно проговорил:
        - Ого! Кто это тебя так?
        - Его эта тварюга часа четыре назад с головы до ног огнем опалила, - указав на дремлющего дракона, пояснил Шаран.
        - Однорукий, кого это ты обзываешь тварюгой? - грозно подбоченилась амазонка.
        - Сейчас же прекратите! - прикрикнул на обоих Силика. - И ты, Бубл, заканчивай выть. Давай-ка, займись лучше делом. Для начала уложи-ка господина рыцаря на траву… Мах, не спорь, ложись, - прикрикнул барон на заупрямившегося было рыцаря.
        - Это только с виду кажется, что он чудовищно изранен, - продолжал говорить Силика. - На самом деле все его болячки легко излечимы… Уложил? Отлично. На вот, держи. - Рыцарь-маг достал из кармана небольшую деревянную коробочку и протянул ее управляющему. - Раскрой ее. Видишь там зеленый порошок? Теперь садись рядом с сэром Махом и аккуратно присыпай этим порошком его ожоги. А я прочту исцеляющее заклинание. Вот увидишь, к утру у него на теле ни одной болячки не останется.
        Управляющий покорно уселся рядом с молодым господином и стал присыпать ожоги, а Силика забормотал себе под нос какую-то заунывную тягомотину.
        Зеленый порошок друга-барона не принес Маху ожидаемого облегчения, напротив, от него ожоги запылали с удвоенной силой.
        - Прекратите! Изверги, что вы делаете, - застонал Мах.
        - Это временно. Обещаю, через четверть часа боль уйдет, - заверил Силика. - Ты заснешь. Во сне твоя покалеченная кожа срастется, и ты проснешься как новенький.
        - Как тут заснешь? Что вы говорите! - взвился Мах. - Ведь действие заклинания
«Слепая радуга» истекает, и остались считанные часы! Нужно действовать, а не спать.
        - Не шуми, Мах, - поморщился Силика. И объяснил: - Все равно сейчас, ночью, замок увидеть невозможно. Он сделался почти прозрачным. Днем в солнечных лучах еще можно какие-то контуры различить, но ночью мы бессильны. Магией осветить его тоже нельзя, ведь он уже заколдован. Как же, не видя замка, указать дракону в какое окно нужно лететь? В любом случае придется дожидаться рассвета.
        - А в окно влетать обязательно? Боюсь, мой дракон в окно не протиснется, - засомневалась Лика.
        - Не волнуйся, дочка, окна в кабинете Верда достаточно большие, - обнадежил ее Силика. - Ну а если все-таки не протиснется, шея-то у него вон какая длинная, он до стола и снаружи дотянется.
        - Ну коли так. - Амазонка удовлетворенно кивнула и спросила: - А что Плевун должен будет достать?
        - Да книгу одну он должен из замка вынести. Мах разве не говорил? - удивился барон.
        - Да все как-то разговор не заходил, - пожал плечами рыцарь. - Некогда было.
        - Книгу? - озадаченно переспросила Лика.
        - Ну да. Дочь, в чем дело? - насторожился Силика.
        - Понимаешь, отец, драконы не знают что такое книга. Посуди сам, зачем это знать боевому дракону?.. Придется мне лететь вместе с ним и на месте показывать, что именно нужно вынести.
        - Это невозможно! - возразил барон. - Наложенные на замок заклинания не подействуют лишь на дракона, ты же против них будешь беззащитна.
        - Час от часу не легче! Что же нам делать? - В отчаянье Мах схватился за голову. И тут же зашипел от боли - резкое движение разбередило успокоившиеся было ожоги.
        - Кажется я придумал! - воскликнул Силика. - Мах, мы воспользуемся помощью твоего призрака. Насколько мне известно, драконы замечательно видят как людей, так и призраков. А ведь на призрака, как и на дракона, наложенные на замок заклинания не подействуют. Дочка, ты сможешь приказать своему дракону забрать из замка ту вещицу, на которую укажет призрак Маха?
        - Да, думаю это возможно, - кивнула амазонка.
        - Отлично!
        - Нет, не отлично, - понурив голову возразил Мах. - Я больше не призрачный воин. После того, как меня опалил дракон, я ни разу не видел и не слышал деда Пузыря.
        - Вот те раз, - озадачился Силика. - Как говорится, из огня, да в полымя… Ну да ладно, до рассвета время есть. Не кручинься, Мах, что-нибудь обязательно придумаем. Скоро подействует моя присыпка, и ты давай-ка, все же поспи. А с первыми лучами солнца, даю слово, я лично тебя разбужу.
        - Да какой тут сон! - сказал рыцарь, с трудом подавляя зевоту.
        Несмотря на протесты, заботливый Бубл все же укутал Маха теплым плащом, и рыцаря оставили в одиночестве нежиться на мягкой травке возле костра.
        Звездное небо над головой было так чарующе прекрасно, что Мах не заметил, как глаза сами собой незаметно закрылись. И, под мерный рокот храпящего дракона, он уснул.
…Мах стоял в центре огненного кольца, диаметром шагов двадцать. Ему было очень жарко, пот ручьями тек по лицу и спине.
        - Что стряслось?! Почему я здесь?! - крикнул рыцарь в окружающее безмолвие.
        - Эй, тише, дракона разбудишь, - тут же отозвался из-за спины до боли знакомый скрипучий стариковский голос. Через мгновенье дед Пузырь стал видимым и завис в шаге перед изумленным рыцарем.
        - А я уж, грешным делом, поминки по тебе справил, - наконец обрадовано вымолвил очнувшийся от столбняка Мах. - Дед, куда ты подевался? Почему не откликался на мои предыдущие призывы?
        - Ишь, распочемучкался, - буркнул призрак и озорно ухмыльнулся. - А что, соскучился ты без меня?
        - Очень соскучился, - торопливо заверил Мах. - Где ты был?
        - Да это все дракон ваш проклятущий, чтоб ему пусто было! - осерчал призрак. - Помнишь, я тебе рассказывал, что очень опасаюсь этих огнедышащих тварей? Так вот, предчувствия меня не обманули.
        - Хочешь сказать, что когда дракон поджарил меня, ты с перепугу упал в обморок - или как там у вас, призраков, это называется? - в общем, отключился, и только теперь пришел в себя и явился на мой зов?
        - Ну у тебя, парень, и фантазия! - усмехнулся призрак. - Это ж надо такого навоображать! Отключился, ха! Действительно, я не мог ни слышать, ни видеть тебя, но при этом я вовсе не отключался.
        - Как так? - удивился рыцарь.
        - А вот так. Когда дракон опалил нас с тобой, я оказался внутри этого огненного кольца. - Призрак указал на окружающий их со всех сторон огонь. - И, несмотря на все усилия, до сих пор не могу из него выбраться.
        - Погоди, что-то я ничего не понимаю, - сказал Мах, подолом плаща утирая мокрое от пота лицо. - Что же это за кольцо такое? Пузырь, где мы?
        - Мы в тонком мире Сновидений, - пояснил дед. -
        Вернее, в крошечной его части, огороженной драконьим огнем.
        - А как я здесь очутился?
        - Мах, не глупи! Ты просто заснул и оказался в драконьем сне.
        - Сдается мне, что-то ты, дед, не договариваешь, - нахмурился Мах. - Меня не проведешь! Граф Палуч совсем недавно, кстати, в твоем присутствии, просветил меня о драконьих снах. Помнится, он утверждал, что в драконьем сне нельзя просто, как ты говоришь, оказаться по своему хотению. Такой сон приключается с человеком вдруг, и лишь по желанию дракона.
        - Ну да, это я его на тебя и науськал, - вынужден был признаться призрак. И тут же затараторил в свое оправдание: - Мах, клянусь, у меня не было другого выбора! Да и у тебя тоже. Если ты мне не поможешь, я здесь застряну надолго, очень надолго - пока Плевун не умрет. А драконы живут не одну сотню лет! Поначалу я пытался как-то самостоятельно договориться с драконом, но на все мои доводы он заладил одно и то же: «Ты мой», и ничего другого мне от него добиться не удалось.
        - То есть как это заладил? - в очередной раз изумился рыцарь. - Хочешь сказать ты, как амазонки, понимаешь драконий язык?
        - Да нет, что ты. В тонком мире Сновидений знание языка вовсе не обязательно, здесь можно общаться мысленно. Вот смотри, - призрак закрыл рот и уставился в глаза Маху, и через мгновение в голове у рыцаря зазвучал его голос:

«Видишь, я молчу, но ты слышишь мои мысли. И наш разговор продолжается».
        Продемонстрировав Маху мысленный диалог, дед Пузырь перешел обратно на более привычный собеседнику способ общения, то есть вновь заговорил:
        - Ну вот, значит, не удалось мне от дракона самостоятельно ничего добиться, я и решил заручиться твоей поддержкой. Возможно вдвоем нам удастся его уговорить.
        - И что же ты наплел обо мне дракону? - спросил рыцарь, с замиранием сердца предчувствуя очередную каверзу.
        - Просто сказал, что ты очень хочешь с ним повидаться во сне, - преданно глядя в глаза Маху, признался дед Пузырь.
        - И все? - недоверчиво сощурился рыцарь. - Смотри, если соврал!..
        - Ну еще я ему сказал… - призрак тяжело вздохнул.
        - Не тяни! - теряя терпение, прикрикнул Мах.
        - Что, тебе понравилось, как Плевун тебя поджарил, и ты жаждешь лично выразить дракону свою безмерную благодарность, - зажмурившись, выпалил дед.
        - Что за бред? - фыркнул рыцарь.
        - Это для тебя бред, для меня бред, а Плевун воспринял как должное, - заверил призрак. И добавил: - Честно говоря, он малость туповат, но ты смотри с ним поосторожнее, дракон все-таки.
        - Ладно, - вынужден был согласиться Мах. - И долго нам ждать когда он заявится?
        - Вовсе нет. Сейчас разбудим, он и притащится, - пообещал дед. - Давай-ка вместе. Три-четыре… Пле-вун! Плевун! Пле-вун!..
        - Пле-вун! Пле-вун!.. - в унисон призраку подхватил Мах.
        Сперва послышался раздраженное рычание, в голове Маха как-то само собой сложившееся в недовольное:

«Кто будит? Спать мешает!»
        Потом из-за огненного кольца вынырнула заспанная драконья морда, следом за которой в круг не спеша вползли длинная шея, массивное туловище и, наконец, мощный хвост. По мере проникновения частей тела дракона, огненное кольцо удивительным образом расширялось, так что, когда Плевун целиком оказался внутри, в диаметре оно составляло уже более сотни шагов. Жару заметно поубавилось, дышать стало легче.

«Зачем звали?» - прорычал Плевун.
        Мах решил сразу же брать быка за рога. Он смело шагнул навстречу дракону и попросил:
        - Послушай, любезный Плевун, отпусти моего призрака, пожалуйста, а?

«А ты кто?» - взрыкнул дракон.
        - Уважаемый Плевун, - торопливо вступил в разговор дед Пузырь. - Это тот самый рыцарь, которого ты так лихо поджарил сегодня вечером по команде своей хозяйки. Помнишь, я тебе о нем рассказывал? Ты захотел на него посмотреть, и вот он здесь.

«Тебе понравилось?» - прошипел Плевун, обдав рыцаря клубами дыма.
        - Д-да, оч-чень, - заикаясь от страха заверил рыцарь,

«Хорошо! - удовлетворенно пророкотал дракон. - Ты доставил мне удовольствие. Если хочешь еще - только попроси!» - Грозный владыка небес выжидающе уставился на Маха.
        У последнего от ужаса отнялся язык. Ему на помощь пришел призрак:
        - Уважаемый Плевун, он очень хочет, очень.
        - Что ты несешь! Он же меня сейчас испепелит!
        Но отчаянный вопль рыцаря потонул в восторженном реве дракона:

«Хороший рыцарь! Не боится огня! Любит Плевуна! И я его люблю!»
        - Спокойно, Мах, доверься мне, - шепнул на ухо рыцарю призрак и, повысив голос, озадачил дракона:
        - Но ты ведь не хочешь, чтобы этот хороший рыцарь умер?

«Нет! Он мой друг! Я его люблю!» - не раздумывая прорычал Плевун.
        - Тогда посмотри на его обгоревшую шкурку, - предложил дед. И едва слышно скомандовал рыцарю: - Чего стоишь, болван, показывай ожоги - дракон ждет!
        Мах трясущимися от страха пальцами кое-как расстегнул пряжку плаща и, сбросив его с плеч, подставил дракону свою едва начавшую подживать спину.
        - Видишь, он любит твой огонь и хочет его! - От этих слов призрака бедный рыцарь едва не рухнул в обморок. К счастью, выдержав короткую паузу, дед Пузырь торжественно подытожил:
        - Но если ты на него сейчас плюнешь, он сгорит и умрет!

«Плевун очень хочет плюнуть. Но не хочет убивать. - Дракон сокрушенно покачал головой. - Что ему делать?»
        - Все просто. Нужно подождать пару недель, пока ожоги на коже у рыцаря затянутся, а потом исполнить его желание и снова опалить огнем, - предложил призрак. - Уважаемый Плевун, ведь тебе не сложно подождать какие-то две недели?

«Да! Мне нравится! Я подожду!» - вновь восторженно взревел дракон и, в радостном порыве, все же чуть было не испепелил Маха - огненная струя огня пролетела всего-то в трех вершках от головы рыцаря.
        Дабы не искушать дракона, Мах торопливо укрыл спину плащом.
        - Уважаемый Плевун, так ты утверждаешь, что этот рыцарь твой друг? - вновь спросил дед Пузырь.

«Утверждаю!» - пророкотал явно оскорбленный недоверием дракон.
        - Значит, ты выполнишь просьбу своего друга?

«Возможно».
        - Ну, чего молчишь, давай, выручай, - прошептал на ухо рыцарю дед Пузырь.
        Мах зажмурился и, ткнув пальцем в сторону призрака, выпалил:
        - Ты можешь выпустить его отсюда?

«Да, - кивнул дракон. - Это во власти Плевуна».
        Обнадеженный спокойствием грозного собеседника Мах попросил:
        - Ну так отпусти.

«Не-а!» - Дракон оскалился в хищной усмешке.
        - Почему? - в унисон воскликнули рыцарь и призрак.

«Плевун жадный, - прошипел дракон и, обращаясь к призраку, добавил: - Ты мой!»
        Дед Пузырь обречено застонал и понурил голову.
        - Зачем он тебе? - продолжил допрос Мах.
        Секунд на пять дракон задумался и спокойно пророкотал в ответ:

«Пока не знаю. Пригодится». И тут Маха осенило. Он предложил:
        - А может, поменяемся?

«Как это?» - заинтересовался Плевун.
        - Скажи, чего ты больше всего любишь? - спросил Мах. «Плеваться! - не раздумывая рыкнул дракон. - Но хозяйка разрешает мне это только в бою. Однажды я смог плюнуть целых пять раз подряд!»
        - А что если я поговорю с твоей хозяйкой, и она разрешит тебе плюнуть аж шесть раз подряд? - предложил рыцарь. «Правда?» - недоверчиво просопел Плевун.
        - Но я сделаю это лишь при условии, что ты освободишь моего призрака.

«Плевун освободит!» - взревел дракон.
        - Это еще не все, - сказал Мах. Дракон обиженно зашипел.
        - Мах, не зли дракона, - захныкал в ухо рыцарю дед Пузырь. - Раз он сказал отпустит, значит отпустит. Его слово нерушимо! Иди быстрее договаривайся, пускай плюет и отпускает. А то хреново мне здесь! Ой как хреново!

«Что ты хочешь?» - пророкотал дракон.
        - Обещай, что, освободив призрака, больше никогда его не пленишь.

«Плевун обещает!»
        - Вот теперь договорились, - удовлетворенно кивнул Мах. - Тогда я, с твоего позволения, просыпаюсь и иду договариваться…
        Очертания дракона и призрака поплыли.
        Окружающее рыцаря огненное кольцо напоследок ярко вспыхнуло и исчезло…
        - …с Ликой о твоих плевках! - договорил рыцарь, стоя в непроглядной тьме.
        - Эй, Мах, чего это ты сказал о Лике? - совсем рядом прозвучал озабоченный голос барона Силики. - Какое отношение имеет моя дочь к чьим-то плевкам? Барон Мах, немедленно объяснитесь!
        - Силика, где вы? Я вас не вижу! - растерянно пробормотал Мах.
        - Разумеется, не видишь, - усмехнулся Силика. - Как ты можешь меня увидеть с закрытыми глазами?
        Мах открыл глаза и обнаружил, что стоит на лесной поляне близ заколдованного замка. Судя по тому, что небо на востоке уже начало розоветь, он проспал никак не меньше пяти часов. В двух шагах перед ним пылал один из сигнальных костров, и вокруг него сидели барон с дочерью, однорукий. купец и управляющий.
        - Странно, - вновь заговорил Силика. - Никогда не замечал такого эффекта от действия лекарства.
        - А что стряслось? - спросил Мах.
        - Мой господин, пару минут назад вы поднялись с травы. Не открывая глаз, медленно подошли к нам и проговорили какую-то несуразицу о чьих-то плевках и госпоже Лике,
        - пояснил Бубл.
        - Мах, что ты имел в виду? - снова потребовал объяснений барон.
        За спиной у рыцаря прогремел нетерпеливый рык дракона. Теперь, выйдя из тонкого мира Сновидений, Мах, разумеется, утратил способность понимать драконий язык. Но догадаться, чего хочет Плевун, было не сложно.
        - Мах, мой дракон требует от тебя выполнения какого-то обещания, - перевела амазонка. - Может, объяснишь?
        - Сейчас я вам все расскажу, - сказал Мах и, подсев к костру, поведал друзьям приключившуюся с ним во сне историю…
        - Вот значит как - твой призрак в плену у Плевуна, - подытожил услышанное Силика.
        - Дочь, так прикажи своему дракону отпустить призрака - и дело с концом.
        - Это невозможно, - покачала головой амазонка. - Плевун меня не послушается. Он пленил призрака, выполняя приказ моей матери. Теперь призрак Маха - его законная добыча, и лишь мадам Бодж может попросить дракона освободить его. Да и то, вовсе не обязательно, что Плевун выполнит ее просьбу.
        - Значит, дракон согласился отпустить призрака с условием, что Лика позволит ему плюнуть шесть раз подряд. - Барон усмехнулся. - Надо же! Большей чуши в жизни не слышал, но, если дракону так хочется, - в чем проблема? - разреши…
        - Нет, отец, это совсем не ерунда, - нахмурилась Лула. - Мой дракон будет плеваться ОГНЕМ! И если я ему разрешу плюнуть целых шесть раз подряд, он запросто устроит здесь лесной пожар!
        - Не беспокойся, я наколдую пару грозовых туч, - обнадежил рыцарь-маг. - Дождь все потушит.
        - Хорошо, с огнем ты справишься, но как быть с покалеченными драконом людьми? Ведь он не будет плевать просто так, в сторону, ему нужна живая мишень. Шесть плевков - шесть мишеней. Нас же всего пятеро. Слуги-то разбежались. Но в меня, как в свою хозяйку, дракон плевать не станет, значит уже лишь четверо.
        - Трое, - уточнил Мах. - Во сне Плевун поклялся ближайшие две недели не обжигать меня своим огнем.
        - Ха, неплохо, приятель, устроился, ха-ха! - нервно рассмеялся Шаран.
        - Купца тоже нельзя подставлять под огонь, - сказал Силика. - Шаран еще не до конца оправился после отравления паучьим ядом и ампутации руки. Он слишком слаб, и ожоги, полученные от драконьего огня, могут стоить ему жизни.
        - Остаются только двое: ты, отец, и Бубл, - подвела неутешительный итог амазонка.
        - Но это немыслимо. Вас двоих слишком мало! За шесть плевков мой дракон испепелит вас!
        - М-да! Ситуация, - пригорюнился Силика. - И магией от него не отгородишься, драконий огонь любую магическую защиту пробивает.
        - Эх, кабы крестьяне не разбежались, - тяжело вздохнул Мах.
        - Господин, в том, что ваши преданные вассалы испугались грозного вида Плевуна, нет их вины, - вступился за своих подопечных управляющий. - Они ведь не воины.
        - Дочь, а нельзя ли как-нибудь уговорить дракона сперва отпустить призрака, а шесть плевков мы бы ему организовали чуть позже? - спросил Силика.
        - Исключено. Драконы ненавидят ждать, - отрезала амазонка.
        - Уважаемая Лика, а вашему дракону обязательно метиться именно в людей? - поинтересовался Бубл.
        - Вовсе нет, - ответила дева-воин. - Для этой цели вполне подошли бы, например, кабаны, лоси, волки… в общем, любые крупные животные. Но, насколько я понимаю, сейчас у нас нет времени устраивать охоту. Если в ближайшие часы мы не достанем книгу, замок исчезнет. Чтобы достать книгу, нужен призрак - а он в плену у дракона.
        - Нам вовсе не нужно охотиться. Вон там, - управляющий указал пальцем направление,
        - в кустах, за деревьями лежит дюжина плененных мною оборотней.
        - Молодец, Бубл! - похвалил Мах. - Как это ты догадался притащить их к замку?
        - Все просто. Когда я получил письмо от барона Силики, - стал объяснять управляющий, - что он намеревается расколдовывать наш замок и требуется мое участие в этом деле, - крестьяне под моим руководством, с помощью холодного огня как раз только что закончили разгром последней стаи оборотней. И я рассудил, что барон Верд, после того как его… гм… освободят, пожелает лично допросить уцелевших в бою врагов. Поэтому, отправляясь к замку, я распорядился взять с собой и пленников… После холодного огня оборотни напрочь утратили здравый смысл и рассудок, и из хитрых зверей превратились в равнодушных ко всему безумцев. Теперь они постоянно пребывают в звериной личине, испуганно озираются по сторонам, но их пустые глаза ничего не видят.
        - Так даже лучше. Смерть от огня Плевуна лишь избавит их от страданий, - сказала амазонка.
        - Да, - кивнул Мах, - все равно после холодного огня вряд ли кто-нибудь сможет добиться от оборотней чего-то вразумительного. Пусть Плевун всех их сожжет.
        - Чего же мы ждем? - оживился барон. - Давай, дочка, разрешай своему дракону вволю поплевать. А мы вчетвером пойдем вытаскивать на поляну пленников. Живее, друзья, нам нужно торопиться, на все про все у нас не больше часа!
        И закипела работа.
        Четверо мужчин, пошатываясь под тяжестью мощных тел пленников, вытащили двоих из чащобы на поляну, уложили перед возбужденно порыкивающем драконом и перерезали путы на их лапах. Сумасшедшие оборотни даже не пытались убежать.
        Лика указала Плевуну на безумцев пальцем и пронзительно свистнула. Дракон изрыгнул мощную струю огня, после которой от несчастных должна была остаться лишь горстки пепла. Но…
        Жалкие перевертыши не сгорели!
        При прикосновении драконьего огня их шкуры вдруг вспыхнули ярким серебристым светом, а когда огонь погас - погасло и это свечение. Оборотни, по-прежнему живые и невредимые, как ни в чем не бывало, лежали перед драконом. Впрочем, кое-что в них все же переменилось: зловонная пена перестала безвольно стекать с языков, а в глазах появилось осмысленное выражение.
        - Вот те на! - всплеснул руками Бубл. - Огонь Плевуна вместо того, чтобы изжарить их, снял оцепенение холодного огня!
        - Да, похоже на то, - кивнул Силика. - Один драконий огонь наложил, другой снял… Эй, везунчики, - обратился он к «ожившим» оборотням, - давайте-ка быстренько перекидывайтесь в людскую личину. И без шуток! Только дернетесь у меня, живо шаровой молнией к месту припечатаю - уж она-то вас точно поджарит!
        Для острастки рыцарь-маг тут же сотворил одну молнию и взорвал ее над головами
«везунчиков».
        Оборотни испуганно заскулили и торопливо перекинулись.
        На взрыв шаровой молнии так же не замедлил среагировать и дракон - посчитав, что угрожают его драгоценной хозяйке, он развернул шею в сторону Силики и прицелился. Лика пронзительно свистнула, и Плевун разочарованно отвернулся, обиженно взревел и требовательно замолотил по траве могучим хвостом, намекая на продолжение своего любимого занятия.
        - Ишь как беснуется, - поежился Мах.
        - Он желает обещанных тобою плевков, - перевела драконий рев амазонка. - Ты ведь обещал ему шесть подряд. Один раз он только что плюнул. Давайте, скорее тащите остальных, не то он сейчас зальет огнем вас! Я его еле сдерживаю!
        - Но кто знает, что на уме у этих гадов, - напомнил об исцеленных оборотнях управляющий. - Это сейчас, пока их двое, они такие робкие и покорные. А когда мы выведем из оцепенения всех, и их станет двенадцать, они на нас точно набросятся! Господин Силика, что нам делать?
        Но барон не успел ответить, потому что вдруг заговорил один из перевертышей:
        - Эй, братан, как там тебя… Мах! Узнаешь меня?
        Рыцарь приблизился к оборотню и заглянул в грязное, перемазанное желтой пеной лицо заговорившего.
        - Влад? - нерешительно спросил Мах.
        - Неужто я так полинял с нашей встречи? - осклабился оборотень в законе. - Мах, эта… Спасибо, братан… Помог ты нам.
        - С чего ты взял, что это я? - отшатнулся рыцарь. - Это вон Плевун расстарался, его и благодари. А я…
        - Нечего все на бедного дракона валить, - перебил рыцаря Силика. - Кто позаботился о том, чтобы Плевун оказался здесь? А кто с ним договорился о плевках?
        Гордый оборотень в законе Влад рухнул перед Махом на колени. Тут же, как тень, рядом бухнулся второй спасенный.
        Оборотень в законе взмолился:
        - Мах, спаси моих оборотней и, зуб даю, моя бригада будет за тебя до последнего вздоха…
        - Да на кой вы мне!.. - возмутился было Мах.
        Но его вновь перебил друг-барон:
        - Он принимает вашу клятву, парни, и берет под свою опеку!.. А теперь поднимайтесь и живо за мной - я покажу, где лежат остальные ваши. Вы, оборотни, здоровые, вот и будете перетаскивать своих на поляну. А то наш Плевун вон уже какую ямищу хвостищем выдолбил.
        Перевертыши оказались ребятами сообразительными - усекли все в момент. Они проворно вскочили на ноги и, поочередно приложившись губами к правой руке обалдевшего от происходящего Маха, дружно гаркнули клятву верности своему благодетелю - что-то типа: «Гадом буду, не забуду!». И побежали следом за Силикой.
        Дракон излил последний шестой огненный поток и тут же, изогнув шею в сторону Маха, неторопливо двинулся на рыцаря. Огромные глаза Плевуна лихорадочно сверкали, из ноздрей валил дым, безобразно клыкастая пасть пугающе приоткрылась.
        Никак не ожидавший подобного поворота дела рыцарь посерел от страха.
        Зато не растерялись только что присягнувшие ему оборотни. Все двенадцать дружно поменяли людскую личину на звериную и, загородив Маха мохнатыми телами, грозно зарычали на приближающегося дракона.
        - Эй, ты чего это! - завопил Мах из-за спин перевертышей. - Мы же договорились! Ты только что… все шесть раз подряд… Всё честно… Так почему?.. Лика, ну скажи ты ему!
        - Не суетись, Мах, ты Плевуна не интересуешь, - спокойно откликнулась амазонка.
        - Как так? - не понял Мах. - Он же на меня прёт.
        - Болван, нужен ты ему, - вдруг раздался из-за спины знакомый стариковский голос.
        - Проклятущий дракон в меня целит… В толк не возьму, чего ему надо? Ведь минуту назад сам отпустил. Неужто успел соскучиться?
        - Пузырь, так ты уже свободен? - прошептал себе под нос рыцарь. - Тогда понятно…
        - Чего тебе понятно? - удивился дед Пузырь, вышагивая из-за спины рыцаря. - Ведь я слышал, как дракон поклялся тебе: после освобождения оставить меня в покое и больше никогда не пленять!
        - Он и не собирается тебя… - рыцарь не успел договорить, его перебила Лика.
        - Мах, прикажи своим мохнорылым вассалам успокоиться, - потребовала амазонка. - Их рычанье раздражает моего Плевуна. Он на них сейчас набросится.
        - Влад! - гаркнул Мах.
        - Папа, я здесь, - тут же откликнулся один из оборотней. Перевертыш сменил личину, грянулся перед Махом на колени и с чувством приложился губами к его правой руке.
        - Ого, знакомые все лица, - приветствовал явление оборотня в законе дед Пузырь.
        - Ты в своем уме, какой я тебе «папа»? - возмутился Мах, брезгливо отдергивая руку от губ оборотня.
        - Ясно какой - любимый, всеми уважаемый и самый наиавторитетнейший, - не раздумывая ни секунды выпалил Влад. - Папа, так чего звал-то?
        Своим напором оборотень ошеломил рыцаря.
        - Дак ведь эта… - пробормотал растерянный Мах.
        - Чего «эта», папа? - энергично подхватил Влад, всем видом показывая готовность к действию.
        - Немедленно отзови своих, - наконец распорядился Мах, ткнув пальцем в спины непрошеных телохранителей.
        - Да без базара, - заверил оборотень. - Чисто неувязочка вышла. Братки хотели, как лучше. Пап, а может все же, для острастки, мы этой ящерке крылья-то пообломаем?
        - Я что приказал? - топнул ногой Мах.
        - Понял, не дурак. - Влад обернулся к своим и зычно крикнул: - Эй, ну-ка живо отвалите от дракона!
        Оборотни послушно отступили за спину своему «папе».
        Дракон задрал морду к небу и победно взревел.
        - Ишь, как надрывается, - уважительно пробормотал призрак и боязливо поежился.
        Плевун, как будто услышав его слова, перестал реветь и снова вперил взор в деда.
        - Мах, чего ему от меня надо? - запаниковал призрак.
        - Дракон ждет, когда ты ему покажешь книгу, которую он должен вынести из замка, - разъяснил рыцарь.
        - Чего, чего? Зачем это?
        - Понимаешь, Лика, ну, хозяйка Плевуна, - продолжил объяснения Мах, - не может приказать ему забрать Книгу Мудрости курасов из кабинета Верда, потому что дракон попросту не знает, что такое книга. Поэтому она приказала дракону доставить из замка ту вещь, на которую ему укажешь ты.
        - А почему это именно я должен указывать? - закапризничал дед Пузырь. - Она его хозяйка, вот пусть и…
        - Дед, не глупи! - перебил призрака Мах. - Замок заколдован. А чтобы указать дракону на книгу, надо проникнуть за его стены. Для любого из здесь присутствующих, за исключением дракона и тебя, - это верная смерть.
        - Мах, в чем дело? Лика говорит, что Плевун давно отпустил твоего призрака и готов следовать за ним в замок. Почему же он не показывает дорогу? Вели ему пошевеливаться, солнце уже показалось из-за горизонта - до срока осталось не более получаса! - поторопил рыцаря Силика:
        - Да, я все понимаю. Сейчас он покажет, - заверил Мах и, отвернувшись от барона, быстро зашептал: - Все, больше нет времени. Дед, живо лети в кабинет Верда и показывай дракону Книгу Мудрости курасов. Это приказ!
        - Эх, Махуня, не бережешь ты меня, своего верного, незаменимого, заботливого… - завел любимую песню призрак.
        - Пузырь! - одернул Мах.
        - Ладно, ладно, все понял…
        Призрак легко оттолкнулся от земли и полетел к прозрачному замку, контуры которого, как и обещал Силика, едва обрисовались в рассветных лучах. Пролетая мимо торопливо замахавшего крыльями дракона, дед обернулся и весело крикнул:
        - Эй, страшило пучеглазое, следуй за мной!
        К счастью, дракон не понимал людскую речь и к обидному прозвищу отнесся спокойно. Через несколько секунд он тоже оторвался от земли и стрелой понесся вдогонку за призраком.
        Спустя пять минут дракон аккуратно опустился обратно на поляну. В зубах он сжимал нечто невидимое. Повинуясь свисту амазонки, Плевун аккуратно положил свою добычу на заранее припасенный валун.
        - Неужели это и есть Книга Мудрости курасов? - засомневался Мах.
        - Сейчас сниму «Слепую радугу» и проверим, - сказал барон и, воздев над прозрачным нечто руки, стал торопливо читать заклинание.
        - Можешь не сомневаться, она родимая! - заверил опустившийся рядом с Махом призрак.
        - Как же ты ее разглядел? - шепотом поинтересовался Мах.
        - Вот такой я глазастый, цени! - выпятив грудь, похвалился дед.
        - Надо же! Ведь совсем невидимая! - Рыцарь уважительно покачал головой.
        - Это она за пределами замка стала невидимкой, а там, в кабинете, она была лишь полупрозрачной, как и стол на котором она лежала, - пояснил призрак.
        - Пузырь, может ты и отца видел? - спросил Мах.
        - Видел конечно, - кивнул дед Пузырь.
        - И как он там?
        - Тоже полупрозрачный. На столе перед книгой сидит, бедолага, и глаз от нее не отводит. Вернее не отводил, пока Плевун ее не сцапал, - поведал призрак. И добавил: - Знаешь, когда дракон ухватил к