Семиречье [трилогия : СИ] Юлия Григорьева
        Приключения кузнецовой дочки Белавы, которая не хотела жениться, то бишь замуж, а хотела учиться. И вот мечта сбылась, и нагловатая языкастая девка оказалась в обучении у чародея.
        Юлия Григорьева
        Семиречье. Трилогия
        Белава 1: В обученье к чародею
        Глава 1
        Наступающее утро накрыло Семиречье розовым покрывалом, расшитым золотыми бликами. Макушки древних сосен потянулись к солнцу, приветствуя его и благословляя новый день. Жизнь в государстве просыпалась, оглашая окрест то птичьим щебетанием, то петушиным криком, то крепким словцом почтенного отца семейства, наступившего на хвост, блаженно растянувшегося кота. Постепенно воздух заполнился множеством звуков, и утро вступило в свои законные права.
        Молоденькая девушка, лет двадцати, стояла на крыльце, блаженно потягиваясь. Ее мать во всю уже орудовала у печи чугунным ухватом, отец скрылся в коровнике, откуда доносилось громогласное пение не особо приличных частушек. Младшие брат с сестрой разбежались кто к колодцу, кто к курятнику. И только девушка продолжала стоять на крыльце, лениво почесываясь.
        - Белава, вражья дочь, - закричала из избы мать, - долго ты будешь еще мух ловить? Да какие там мухи, ты даже их ловить не будешь, лентяйка! Иди уже сюда, тесто замеси, я одна ничего не успеваю.
        - Иду, матушка, - ответила девушка, шмыгнув носом, и уже тише, чтобы никто не услышал, проворчала, - так и помрешь тут в навозе и тесте.
        - Что ты там бурчишь? - снова крикнула мать.
        - Говорю, день славный, может по ягодки сбегать, пирогов напечем?
        - Сбегай, и то дело, но сначала замеси тесто на хлеб, да дом прибери, да к бабке за околицу сходи, спину ломит мочи нет.
        - Угу, - буркнула Белава, - пока ноги не стопчешь, так и крутись тут.
        - Что?
        - Ничего, матушка, умоюсь и возьмусь за хлеб.
        Девушка юркнула в свою комнатку и склонилась над кадушкой с холодной водой. Отражение явило ей прехорошенькое личико в обрамлении каштановых волос, которые на солнце отливали медью, с огромными зелеными глазами, прикрытые черными как смоль длинными ресницами. Отражение улыбнулось, обнажая ровные белые зубки. Полюбовавшись собой еще немного, Белава зачерпнула в ладошки воду, превратив свое отражение в бесформенную рябь, и, фыркая, умылась. Потом она расчесала непослушные густые волосы, собрала их в тяжелую косу, накрутила на пальчики выбившиеся кудряшки, превращая их в аккуратные локоны, повязала на голову шелковую ленту и, наконец, предстала пред родительские очи, тут же получив материнский подзатыльник. После этой ласки Белава спешно взялась за тесто. Матушка проследила за своей непутевой дочерью и вышла в сени.
        - Никодий, - донесся до Белавы голос матери, - надо что-то с ней делать, - Белава хмыкнула, разговор опять шел о ней.
        - А что она опять сделала? - бас отца был слышен более четко.
        - Ничего нового, все как всегда. Лентяйка она, все при деле, а она собой налюбоваться не может, все витает где-то.
        - Так ей есть чем любоваться, - голос отца потеплел, - она у нас красавица, - Белава заулыбалась, она была любимицей отца, он и позволял ей частенько отлынивать от домашних хлопот.
        - Ты смеешься надо мной? - матушка была возмущена. - Что проку с ее красоты, если замуж ее не выпихнуть? А ведь могли бы такую выгодную партию ей составить. Вона, хоть купеческий сын, до сих пор мимо дома тенью ходит, высох весь. А уж что говорить о боярском сынке? Ведь такие богатства к ее ногам кидали, а она только хвостом вертит.
        - Так ведь не пара они ей, - прогудел батюшка, - купчишка нрава дурного, а боярский сынок гуляка и пьяница. Неча нашей ягодке с такими-то судьбинушку соединять. Что ж мы изверги что ли, кровинушке родной такое желать. Отказала и правильно сделала. Как кто по сердцу придется, так сама за ним побежит.
        - Что-то ты так о Любаве не пекся, отец, - Белава ясно представила, как матушка качает головой, не одобряя такое баловство.
        - А Любава не против жениха была, сама просила согласие дать, - отрезал отец, а Белава опять хмыкнула.
        Любава была старшей сестрой. В противоположность Белаве она родилась совершенно некрасивой девочкой. Веснушки покрывали почти все ее лицо, чего она очень стеснялась. Невзрачная, с грубоватым голосом и мужской размашистой походкой, Любава не привлекала парней совершенно. И когда к их дому потянулись стройной вереницей женихи к Белаве, батюшке пришлось сказать, что раньше старшей дочери он младшую замуж не выдаст. Женихи приуныли, понимая, что такой радости им ждать придется долго. Однако, однажды к крыльцу подкатила тройка, и оттуда с песнями выпал не слишком трезвый молодец, который потребовал отдать ему в жены дочь Никодия и побыстрее, ибо страсть его томит, а сердце и батюшка требуют молодой жены. И только отец собрался уточнить какую дочь имеет в виду добрый молодец, как сама Любава зашептала ему в ухо, де, жених, не уточнил кого, потому можно отдать ему ту, которую батюшка посчитает нужным. Батюшка хитро прищурился и дал молодцу свое родительское слово, что свадьбу сыграют через месяц, сказав, что сегодня же обговорит со сватом все тонкости столь важного дела. Жених довольный исчез в облаках
пыли, а Белавины женихи потерли руки. Не нашлось ни одного доброжелателя, чтобы указать молодцу, на ком он будет жениться. Узнал он об этом только тогда, когда после обряда с невесты сняли покровы, и Любава подмигнула суженному хитрым серым глазом, крепко прихватив того под локоток. Новоявленный муж гулко сглотнул, почесал в затылке, а потом залихватски махнул рукой и облобызал молодуху в сахарные уста. Так и сложилась новая семья в славном Семиречье.
        После свадьбы старшей сестры к дому Никодия вновь устремились косяки женихов, но Белава только ручкой белой махала, не пойду замуж и все. Матушка ругалась, даже за косу пару раз таскала, а батюшка ухмылялся в бороду и отвечал женихам, чтобы заходили через годик, мол, мала еще. И это в семнадцать-то лет! С тех пор прошло уже три года, но ответ остался прежним. Подруги Белавы уже свадьбы во всю играли, а она только посмеивалась, дурехи.
        - Так ведь старой девой останется, - снова пошла в атаку матушка.
        - Белавка-то? Не останется. Придет время и будет подле мужа сидеть, да портки штопать. Пущай девка жизнью вольной надышится, - в очередной раз отмахнулся отец.
        - Беспутная она, никакого с девки толка. Что с ней делать, ума не приложу, - вздохнула мать.
        - Чародею ее надо в ученицы отдать, - понизил голос Никодий, хоть это было и бесполезным занятием. - Ведь колдовка она, как твоя бабка, вот где польза-то будет.
        - Ни за что! - взвилась матушка. - Бабка моя всю жизнь моталась по лесам и болотам, нечисть отлавливала, как мою матушку родить успела ума не приложу. Чтобы и дочь моя так же жизнь свою на упырей перевела, нет уж. Как хочешь, Никодий, а мое материнское решение тебе известно.
        - Ну и упрямая же ты у меня баба, лада моя, - голос батюшки наполнился нежностью, - Белавка вся в тебя.
        - То-то и оно, что в меня, потому я и злюсь, ведь не пробьешь ее, - матушка вздохнула, и Белава улыбнулась.
        Матушка была с ней строже, чем с остальным детьми, но любила непутевую дочь не меньше. Просто волю давать не хотела, за нее это давал батюшка. Девушка отправила будущий каравай в печь и взялась за веник, все одно мать заставит. Машинально водя веником по полу, Белава вспомнила бабушку. Не зная, что это бабушка, девушка решила бы, что этой женщине лет сорок, не больше. Видела ее внучка первый и последний раз лет в пять, а потом она сгинула. Сначала ждали, потом помолились за помин и ждать перестали. Девушка подошла к оконцу и с тоской поглядела на улицу, там в солнечных лучах купалось лето. За спиной шаркал по полу веник, самостоятельно. Такие вещи Белава даже не замечала уже. Задала начало движения, указала задачу, и тот же веник начинал мести без всякого белавиного участия. Способности эти проявились у нее в десять лет, чем сильно расстроили и напугали ее мать. Всемила ничего не имела против колдунов, в Семиречье они были в почете, но в своей семье она видеть чудес не желала, опасаясь колдовской жизни своих чад, наследственность дело такое. К ее облегчению бабкино умение переняла только Белава,
что в свою очередь все равно огорчало, потому как эту дочь можно было пристроить очень выгодно. Белава же откровенно скучала в родительском доме, мечтая о свободе и чародейском учении. Если бы не матушка, батюшка отвез бы ее к чародею Дарею еще в десять лет.
        У ворот раздался шум, оторвав Белаву от мечтаний. Она открыла оконце и высунулась по пояс, прислушиваясь к крику:
        - Открывайте, люди добрые, приехали к вам не воры злые, не разбойники лихие, а приехали к вам сваты удалые, за красой девицею, за ясной молодицею. - вещал зычный голос.
        - Опять сваты к Белавке приперлися, - засмеялся тонкий голос Огневы, младшей сестры. Она радостно щерилась, ожидая развлечения от очередного сватовства.
        Батюшка неспешно пошел к воротам, так же как и Огневка потирая руки в ожидании нового чудачества от Белавы. Матушка же кинулась за дочкой в избу. А та так увлеклась разглядыванием гостей, что не услышала шагов матери, и та застала веник-самометник за работой и всплеснула руками. Если бы не сваты, то пришлось бы Белаве несладко, но сейчас Всемиле было не до того. Она только погрозила пальцем и велела спускаться вниз. Девушка пыталась отговориться тем, что скоро она спуститься, но матушка не поддалась, памятуя проделки непутевой дочки. То она сбежала через окно, и родителям пришлось изворачиваться ужами, надеясь, что невеста объявится. То явилась в каком-то грязном и рваном тряпье, с перемазанным сажей лицом, кося одним глазом, и сваты бежали прочь под хохот и улюлюканье младших детей и их приятелей. На выдумки Белава была богата. Наученная горьким опытом, Всемила решила глаз с дочки не спускать, поклявшись выдать-таки замуж хитрую девицу. Белаве ничего не осталось, только спуститься вместе с матерью вниз. В горнице уже топтались трое мужчин. Никодий хозяйским жестом указал им на скамью у стола,
велел матери накрывать. Девушка же осталась стоять на пороге, опустив глаза под пристальными взглядами гостей.
        - Ой, красна девка, - сказал мужчина в дорогом кафтане. - Такое чудо в самый раз нашему соколу. А рукодельница ли она?
        - Рукодельница, - поспешно ответила Всемила, суетясь вокруг стола. И готовит хорошо, и за скотиной исправно ходит.
        - А добра ли она, не вздорна ли?
        - Тише воды в реке Струйке, - ответил отец, и глаза его заблестели как у озорного мальчишки, матушка подозрительно покосилась на него, но исправно закивала головой, поддерживая слова мужа.
        - А уважительно ль она к старшим?
        - Вчерась только старушку через тракт перевела, - снова ответил Никодий и, не сдержавшись, хмыкнул. Всемила незаметно ткнула мужа в бок. - Угощайтесь, гости дороги. Не готовились мы к приезду гостей, так что не обессудьте за небогатый стол.
        Гости угостились и кашей горячей, и мясом печеным, и капусткой квашеной, и медом хмельным. Повеселели сваты и решили послушать, как красавица невеста поет. Никодий переглянулся с женой, таких просьб от сватов еще не было.
        - Спой, Белавушка, - сказал он.
        Белава вышла на середину горницы, подтянула к себе табурет и забралась на него. Перегнувшиеся через открытое окно Огневка с Милованом, младшим братом, аж, разинули рты в ожидании. Белава утерла нос рукой, протянув от локтя до пальцев, вытерла эту самую руку о подол, чем привела в легкую оторопь сватов и дурным голосом завыла:
        А ходила я по лесу, сущая безделица.
        Как наткнулася на ветку, так теперь не девица.
        Мать застыла с открытым ртом, отец замер на вдохе, сват, который попросил спеть, громко икнул. Двое других начали нервно накручивать бороды на палец.
        - Тятенька, а кто эти дяденьки? - спросила Белава тоненьким голосочком, исправно удерживая зрачки у переносицы.
        - Так сваты это, дитятко, - заканчивая прерванный вдох, ответил батюшка.
        - А-а, - протянула девушка и засунула палец в нос, - а хочут чего?
        - Так тебя замуж зовут, - потихоньку сползая под стол снова ответил отец.
        Белава слезла с табурета, подошла к столу, взяла кусок хлеба. Отломав мякиш, она скрутила шарик из него.
        - Дяденьки, смотрите чего могу, - она поменяла в носу палец на хлебный шарик, потом зажала вторую ноздрю и, набрав полную грудь воздуха, выдохнула.
        Все зачарованно наблюдали, как хлебный шарик пролетев над столом, влетел в открытый рот старшему свату. Тот закашлялся, отправляя злосчастный шарик в новый полет, теперь тот шлепнулся в чарку с медовухой второму свату, как раз в тот момент, когда тот собирался ухнуть ее одним махом, дабы унять нервную дрожь. Сват медленно поставил чарку на стол и встал. Следом за ним поднялись двое его товарищей. Троица попятилась к выходу под гробовое молчание в горнице.
        - Дяденьки, а хотите еще чего покажу? - шмыгнула носом Белава.
        - Нет, дитятко, мы уже все увидели, - сказал старший сват, и троица, мешая друг другу, затопталась в дверном проеме..
        Их попытки протиснуться в дверь одновременно наконец сняли замок молчания с уст младших отроков, и те громко загоготали, наслаждаясь новым представлением. Когда трое мужиков выскочили за ворота уже хохотал и Никодий, утирая слезы. И только Всемила горестно причитала на всю горницу.
        - Непутевая, ой, непутевая, да за что же мне муки такие терпеть. Бесстыжая-а-а.
        Белава посчитала самым верным выскользнуть из избы и спрятаться, пока мать не взялась за нее. Уже прячась за углом курятника, она услышала глухой шлепок и поняла, что отцу досталось скрученным полотенцем, отчего его смех перешел в хрюканье, но не прекратился.
        - Ай, да сестрица, - утирая слезы, выдавил через смех Милован.
        - Обожаю я нашу Белавку, - вторила ему Огнева.
        - Вот ведь ума палата, - радовался отец и затянул частушку, которую недавно спела его дочь.
        - Что вы ржете, аки кони дикие, - закричала на них мать, - Она ж нас опозорила бесстыжая.
        Но смех не останавливался, и тогда Всемила перешла от увещевания к наказаниям. Героиня же этого дня отодвинула доску в заборе и побежала подальше от дома. Соседи провожали ее взглядом. Кто-то качал головой, кто-то смеялся. Все видели сватов и даже успели поспорить, сколько они в доме просидят, и чем очередное сватовство закончится. Улепетывавшая троица с одной стороны, и Белава через забор с другой, разрешили споры. Оставалось ждать рассказ, как хитрая девка спровадила очередное жениховство.
        Глава 2
        Вскоре девушку догнала ее подружка Заряна. Она пристроилась рядом с Белавой, приноравливаясь под ее шаг:
        - Чего, опять? - спросила Заряна без уточнений.
        - Угу, - буркнула Белава, и вдруг остановилась и воинственно топнула ножкой, обутой в лапоток, - и дальше так же будет. Не пойду замуж и весь сказ, - и продолжила путь.
        - Вот дура девка, - закрыла рот ручкой Зарянка, округляя глаза. - Да как же? Вона у Марейки уже дитятя скоро будет, а на мужа радуется не нарадуется. Неужто не хочется тебе так же?
        - А тебе что ль хочется? - отмахнулась Белава.
        - Ой, как хочется, - мечтательно пропыхтела Заряна, запыхавшись от быстрого шага, - ажно обмираю, как представлю. К тебе вона женихи, аки журавли, клином летят, а ко мне почти никто и не сватается. Батька-то беднота какая, приданного нету.
        Наконец девушки вышли к берегу реки Струйки. Это была пятая по счету река в Семиречье, неширокая спокойная речка, которая даже по весне оставалась в своих берегах, не заливая поля и стоящее рядом село Кривцы. Всего рек было семь: Беловодица, Чернуха, Затонуха, Буян-река, Струйка, Глубокая и Великая. Все они имели общий исток, озеро Богатейка, прозванное так за необычайное обилие рыбы, а так же в нем находили золотые монеты и украшения. Кто говорил, что озеро было когда-то морем, и теперь люди находили сокровища с затонувших кораблей, а некоторые считали, в основном это были колдуны, что озеро является выходом в другой мир, откуда и попадает в озеро сие золотишко. Посреди озера на острове стоял царский дворец. Дворец поражал своими размерами и красотой, он весь светился и переливался на солнце, а ночью отражал лунные блики. Окружали дворец резные башни, на которых всегда дежурили витязи. Говорили, что с этих башен видно было все царство до самых границ. Впрочем, на Семиречье давно никто не нападал, хотя Богатейка и вызывало черную зависть соседей, да и не только озеро, но мощная защита из местных
колдунов давно отбила охоту нападать на это государство. Колдуны же и приложили руку к великолепию царского дворца, сторожевым башням и многим другим чудесам.
        Девушки сели на берег и некоторое время молчали, приводя дыхание в порядок. Заряна была близкой и последней незамужней подругой Белавы. Но если Белава сама отказывала женихам, то Заряна, как и сказала, была незавидной невестой. Матушка ее скончалась во время родов, а отец больше не женился, потому она осталась единственным ребенком. Батя Заряны с горя и одиночества начал прикладываться к бутылке, отчего быстро развалил свое хозяйство, а работать в чужие его брали с неохотой, зная о пагубной привычке. Так что предложить за свою дочь Ермилу было нечего, а родственника пропойцу иметь никому не хотелось. Вот и оставалось бесприданнице ждать своего прынца, ну или просто влюбленного молодца. Но вот беда, молодцы в селе уже почти закончились, превратившись в счастливых мужей и отцов, а по другим селам о ней слава, как о Белаве, не шла. Заряна вздохнула и тихо шмыгнула носом. Белава косо взглянула на подругу. Она жалела Зарянку, но помочь ничем не могла. Привораживать она не умела, как и писать судьбу. Если первое умели многие ведьмы, то второе было под силу только могучим чародеям. Девушка подняла
камешек, размахнулась и кинула его в воду. Камешек пошел ко дну, но тут же выскочил и начал прыгать по поверхности, рисуя расходящуюся спираль. Наконец он допрыгал берега и вернулся в руку Белаве.
        - Здорово, - восхитилась Заряна, - везет же тебе, Белавка. И красавица, и умница, и колдовать умеешь. А я вот…
        - А толку-то? - Белава скривила губы, - Батька матушку десять годков уговаривает меня к чародею отправить в обучение, а она заладила - нет, и все тут. Пойдет, говорит, замуж. А что я там забыла? Вона прабабка моя, всему царству известная была, а я чем хуже?
        - Так ведь сгинула она, неужто ты так же хочешь, - опять прикрыла в ужасе рот ручкой Заряна.
        - А я сумею не пропасть. Разве может быть замужество лучше чародейства?
        В Семиречье чародеи пользовались настоящим почетом и уважением. Им позволяли открыто набирать учеников, прибегали к их помощи по всевозможным поводам. В каждой, даже самой маленькой деревеньке и на хуторах, был свой местный колдун или ведьма, которые отвечали за урожай, здоровье и благополучие населения. Охраняли поселения от всякой нечисти, на которую это государство так же было богато. Если же чародей не оправдывал возложенного на него доверия, то его постигала самая страшная кара, для колдунов Семиречья, по все стране передавалось оповещение, что данный чародей не смог выполнить работу. После этого его никто уже не нанимал, люди избегали неудачника. Но такой позор случался только с лентяями-недоучками и врунами-шарлатанами. И если недоучка еще мог вернуть свое доброе имя, то обманщиков ждало изгнание на веки вечные. А высшей честью было оказаться в дружине чародеев. Они обороняли воинов, отражали удары вражеских магов, насылали мороки и порчи на нападавших. В эту дружину могли попасть только опытные и могучие чародеи.
        В тайне Белава мечтала именно о том, чтобы оказаться в этой дружине. Но для начала надо было попасть в обучении к местному чародея, а туда ей была дорожка заказана. Девушка помрачнела, сжала камень уже со злостью и, сильно размахнувшись, запустила его на середину реки. Камень пролетел с громким свистом и упал в воду с оглушительным шумом, обрызгав девушек прохладной водой с головы до ног. Заряна завизжала, а Белава застыла с открытым ртом, ошеломленная произошедшем. Тут из воды показалась голова, покрытая зелеными волосами. Точней, волос было совсем не видно под толстым слоем водорослей. Голова поворачивалась в разные стороны, пока не зацепилась взглядом за двух мокрых девиц. Маленькие водянистые глаза прищурились, и вслед за головой из воды вылез перст, нацеленный на подруг. Водяной двинулся к берегу, но остановился на мелководье, высунувшись по пояс.
        - Это кто это тут мне революции устраивает? - Водяной грозно козырнул заграничным словом.
        - А мы не видели, - тут же ответила Белава, а Заряна энергично закивала головой, подтверждая слова подруги:
        - Не видали и не слыхали никаких Леварюциев.
        - Темнота не образованная, - презрительно буркнул Водяной. - Кто камень зафиндюлил, говорю, и девочек моих перепугал?
        Только сейчас девушки обратили внимание на беловолосые русалочьи головки, которые подглядывали за ними из-за развесистой ивы.
        - Мы здесь ни при чем, дяденька Водяной, честное слово, - потупилась Белава и стыдливо зарделась.
        - Ни при чем значится? - Водяной прищурился. - А у меня карась икоту теперича унять не может, а пиявки в дно закопались, отощают с голодухи. И ведь с кого мне спрашивать теперича, ась?
        Девушки скромно молчали, стараясь рассмотреть каждую травинку у себя под ногами.
        - Вот ты, рыжая, - Белава вздрогнула, - скажи мне, как девица несомненно честная, как мне жителей моих и сродников умилостивить, дабы не ушли в другую реку?
        - Не знаю я, дядечка Водяной, - шмыгнула носом «несомненно честная девица».
        - А заберу-ка я вас на дно, будете вы откупом. Вот если бы озорник нашелся, я бы с него по другому спросил, а так придется человечиной обойтись.
        - А как бы с озорника спросили? - дрожащим голосом произнесла Заряна, готовая заголосить в любой момент.
        - Мух ведерко, червей два для рыбы. Для девочек моих пряников медовых, да бус разноцветных. Но ведь нет его, озорника, а вам просто не повезло, - вздохнул Водяной, и Зарянка наконец заголосила:
        - Ой, ты лишеньки-и-и, да чево же это делается-а-а, люди добрые-е-е. А и замуж горемыку никто не берет, так еще и сгубить хочут во цвете ле-ет. Да и бери ты мою душеньку, дядька Водяной, а и все одно мне жисть не мила-а-а…
        - Я это, я камень кинула-а-а, - поддавшись порыву, поддержала подругу Белава. - Не губи ты нас, батюшка Водяно-ой, наловлю я тебе мух, да червей накопаю-у-у! И пряников напеку-у-у, и бусы свои все отда-а-ам, и сережки с камушками-и-и. Да и лапти мои забира-ай, они новые-е-е…
        - А лапти мне на кой? - опешил Водяной, - На чем я носить-то буду? - и вытащил из воды хвост, рассматривая его в сомнениях.
        - Не знаю-у-у-у, будешь ими как веслами отгребати, да в рыбаков кидати, пущай тоже икают как тот кара-а-ась.
        Водяной сморщился и отплыл подальше:
        - Ну и голосищи у вас, - буркнул он, - звонкие да противные. Не надо мне от вас ни червей, ни мух, замолчите только.
        Девки моментально закрыли рты. Блаженная тишина опустилась на реку Струйку, стало слышно, как плещется водичка у берега, да тихо хихикают русалки. Струйкинский Водяной прикрыл глаза, наслаждаясь навалившейся благостью.
        - Идите ужо, беспутные, прощаю я вас, но более реку не баламутьте, а то заберу на дно, пущай мой народец над вами потешится.
        Девушки согласно закивали и дали стрекача подальше от реки под, уже не тихий, хохот русалок и довольные похрюкивания Водяного. Остановились подруги уже на опушке леса.
        - Вот ведь… жаба, - тяжело дыша сказала Белава.
        - Вечно с тобой так, Белавка, - недовольно пропыхтела Заряна, падая на мягкую траву.
        - Чего это? - нарушительница речного покоя чувствовала себя оскорбленной невинностью.
        - Ты хоть здесь руками не махай, а то еще и Лешего накличешь, - только и отмахнулась подруга.
        Белава пожала плечами, но руки покрепче сложила на груди. Отдышавшись наконец, девушка начала озираться по сторонам.
        - А ягод-то сколько, - вздохнула она с сожалением, - говорила ведь матушке, что надо набрать на пироги, а она приберись, к бабке-знахарке сбегай… Ой, точно, надо ей за травкой сбегать, авось, не оторвет косу совсем.
        - Таскать будет? - сочувственно спросила Заряна.
        - А то, слышала бы ты, как она причитала, - девушка вздохнула, но неожиданно рассмеялась.
        - Чего ты? - удивилась ее подруга.
        И Белава рассказала ей о нынешнем сватовстве. Заряна присоединилась к ней, хлопая себя по коленям и приговаривая:
        - Уморишь ты меня, ой, уморишь.
        - Ох, какие веселые, да пригожие девицы, - раздался негромкий мужской голос за их спинами.
        Смех разом оборвался. Зарянка втянула голову в плечи и прошептала:
        - Там Леший?
        - Хочется, можете и лешим назвать, - развеселился голос.
        Белава повернулась и достаточно бесцеремонно уставилась на хозяина голоса. Это был мужчина лет тридцати. Высокий, широкоплечий, с хитрым прищуром серых глаз. Не красавец, но приятный и стройный. На нем был простой синий кафтан нараспашку, такие же синие штаны, заправленные в высокие запыленные сапоги. Мужчина тряхнул головой, и его густые волосы взметнулись темным облаком. Недалеко от них стоял высокий серый жеребец. К простому седлу были приторочены меч, небольшой щит, и висела полудохлая холщовая сумка. Конь некоторое время косил на людей необычным для лошадей голубым глазом, потом тряхнул роскошной светлой гривой движением, очень похожим на хозяйское, фыркнул и принялся щипать траву. Раз уж хозяин занят, то почему бы не воспользоваться свободным временем и не перекусить.
        - Красивый у вас конь, дядечка, - сказала Белава.
        - Это да, - согласился мужчина, - только говори потише, девица, а то зазнается, - без тени улыбки сказал он, конь покосился на него и презрительно тряхнул головой.
        - Ой, скажите тоже, - встряла разрумянившаяся Заряна, потупив заблестевшие глазки, - это же просто лошадь.
        Конь возмущенно заржал и демонстративно повернулся к ним задом. Заряна снова ойкнула, а Белава захихикала. Мужчина же покачал головой и с укором сказал:
        - Дымка жеребец, чистокровный, загорный. Он не хуже человека все понимает.
        - Слыхала я про загорных коней, говорят, их на мясе растят, потому они верные и злые как собаки, - деловита поделилась знаниями Белава, а Заряна присела в ужасе.
        Мужчина захохотал весело и заразительно, Дымка же гордо вскинул голову и отошел за деревья, в конец разобидевшись.
        - Врут, честное богатырское, врут бессовестно, - сказал наконец он, утирая набежавшую слезу.
        - А чего ж вы, дядечка, его Дымкой зовете, кобылье прозвище какое-то.
        - У него очень длинное имя, пока произнесешь, язык в три узла завяжется, Дымкой короче. Дымка, Дымок, какая разница. Главное, он друг.
        - А вы богатырь? - снова решилась заговорить Заряна.
        - Не похож? - прищурился мужчина.
        - Богатыри, они ростом больше и в плечах шире, ручищи огромные, а вы поменьше будете. Ой, простите…
        - Так, коня моего по косточкам разобрали, теперь за меня принялись? - грозно свел брови мужчина, но в глазах по прежнему плясали смешинки, потому Белава нагло заявила:
        - Да шастают тут по лесу не пойми кто, не имени, не звания не назвавши.
        - А и верно, красавица, не так мы знакомство начали.
        Мужчина сделал несколько шагов назад, поклонился им в пояс:
        - Здравствуйте, девицы красные. А и звать-величать меня Радмир Елисеевич, воин-странник. А как вас величать, красавицы? - и в глазах его вновь заплясали веселые искорки.
        - Белава я, дочь Никодия, кузнеца кривецкого.
        - А я Заряна, дочь Ермилова, крестьянина кривецкого.
        - Ну вот и познакомились, - хмыкнул Радмир Елисеевич. - Стало быть там Кривцы виднеются?
        - Да, Кривцы. - ответила Белава. - Вы туда путь держите?
        - К чародею Дарею еду. Далеко ль еще?
        - А вы по дороге езжайте, Радмир Елисеевич, вона туда, - Заряна указала рукой на протоптанную неширокую дорожку, исчезающую за разлапистыми елками, - прямо к Дарею и приедете.
        - Спасибо, красавица, - поклонился ей Радмир, улыбаясь, Заряна зарделась пуще прежнего. - И тебе спасибо, Белава, дочь Никодия. А подкуют ли в вашей кузнице моего коня?
        - Подкуют, знамо дело, только батюшка сам-то только оружие на заказ делает, мечи его на все Семиречье славятся, не могли не слыхать, коль богатырь, - усмехнулась девушка. - А вот работник его подкует.
        - Может проводите меня, девушки, до кузницы? - спросил мужчина.
        - Нет, - поспешно ответила Белава, не глядя на возмущенное лицо подруги, - мы сейчас не можем, дела у нас. А вы в село езжайте, а там всякий укажет.
        - И на том спасибо, - снова поклонился им Радмир.
        Мужчина помахал рукой на прощание, позвал коня и направился в село.
        - Радми-ир, - мечтательно протянула Заряна, - наблюдая, как новый знакомый исчезает за поворотом.
        - Ты чего? - Белава покосилась на подругу.
        - Какой… добрый молодец, - мечтательно произнесла та.
        - Мужик как мужик, - пожала плечами Белава. - Интересно, чего он к Дарею собрался?
        - Ничего ты, Белавка, не понимаешь, - слегка обиделась Заряна. - Вот бы такой ко мне посватался, я бы ему дорожку белую к дому раскатала.
        - Угу, давай закатывай свою дорожку, было б на кого засматриваться.
        - Тьфу, ты как рыба холодная, балованная на внимание, - махнула на нее рукой подруга. - Пойдем что ль обратно?
        - Иди, я же тебя не звала. А я пока домой не пойду. Посижу тут немного.
        - И не боишься одна-то в лесу оставаться?
        - А чего бояться, чай, не маленькая, да и село недалече, - отмахнулась Белава.
        - Ну и сиди, - сердито махнула на нее Заряна, - а я пойду, у меня еще дел по дому уйма.
        - Угу, дела у нее. Небось, сейчас за богатырем этим тощим подглядывать будешь. - усмехнулась Белава.
        - Да ну тебя, - совсем обиделась подруга и ушла.
        Белава села на траву. Ну и пусть идет, не больно-то и хотелось. Вечно Зарянка по парням, да мужикам молодым обмирает. Точно замуж ей пора. Надо слух распустить по окрестностям, что есть в Кривцах девка рукодельная, да работящая, а еще батюшку уговорить, чтобы помог собрать Зарянке небольшое приданное. Авось, и найдется ей женишок, подумала Белава и с блаженным вздохом растянулась на земле. Но вскоре ей стало не по себе. Одной было сначала скучно, а потом и страшновато. Хоть и село рядом, а за спиной лес шумит, а там и волки, и медведи, и гадюки всякие, а еще разбойнички, бывает, проходят. Девушка сердито засопела и села, продержавшись еще какое-то время на упрямстве. Потом встала и направилась к селу, решив в первую очередь зайти к знахарке.
        Глава 3
        Знахарка жила в первом доме, но с противоположного конца села. Белава сразу пошла в обход, прячась за домами, чтобы не попасться на глаза матери, когда будет проходить мимо своего дома. Но недалеко от кузницы ее все-таки разобрало любопытство. Она воровато глянула из-за угла соседского дома. В дверях кузни стоял ее отец, большой, но с такими добрыми глазами, что доверие у чужих и прохожих к нему рождалось почти сразу же, как только он поворачивался лицом и расплывался в своей почти детской открытой улыбке. Рядом с отцом стоял недавний знакомец. Он оживленно разговаривал с Никодием, вертя в руках набор ножей, легких, тонких, но необычайно прочных и острых. Никодий ковал оружие не из простого железа. Необыкновенный материал ему доставляли из того же Загорья, государства, которое находилось за Змеиными горами, в которых терялась река Великая. Стоил этот металл очень дорого, но и отцовы мечи покупали люди совсем не бедные. Он был славный мастер, Белава не солгала.
        Девушка еще больше высунулась, стараясь расслышать, о чем они разговаривают, но услышала только обрывки слов и смех. Коня подковывал помощник Никодия, молодой парень, который в свое время пытался свататься к Белаве, но тут ей даже не пришлось ничего выдумывать, батюшка сам его отговорил, потому как любил паренька как сына и, зная дочкин характер, не желал ему ни позорного сватовства, ни жизни со вздорной и насмешливой женой. Перемил по тихому страдал сначала, а потом махнул рукой, наблюдая, как из никодиева дома один за другим вылетают красные и злые женихи. А, кстати, чем не жених Зарянке… Надо батюшку надоумить, потерла руки Белава. Потом она повернула голову и увидела саму Зарянку, торчащую за другим углом того же дома, и пожирающую глазами Радмира. Белава тихо засмеялась и нырнула обратно, пока ее никто не увидел.
        До дома знахарки она добралась не замеченной. Бабка Ведара возилась в своем огородике. Взору Белавы предстал бабкин зад, укутанный в цветастую юбку. Ведара зависла над грядкой с морковкой и что-то бурчала себе под нос. Девушка подошла ближе и вслушалась. Из любопытного ее лицо быстро стало разочарованным. Старуха не колдовала, как понадеялась Белава, а всего лишь ругала своего кота. Кот у знахарки был видный. Огромный, белый с черными пятнами, очень напоминающими коровий окрас. Морду кот имел наглую до крайности, задирал всех: от соседских котов до цепных псов. О боевом характере зверюги вещали оба рваных уха и шрамы по всему телу, но они его даже украшали, как любого геройского мужика. С мужской стороны у котяры тоже все было без замечаний. Две трети сельских кошек имели котят характерного коровьего окраса, оставшаяся треть либо не успела попасться животному на его блудливые глаза, либо были котами. Сейчас котяра сидел рядом со знахаркой и щурил светло-желтые глаза на бурчащую хозяйку.
        - Скотина ты ленивая, опять крот пол огорода перекопал, моркву попортил, а ты только орешь по ночам, да жрешь за троих, - ворчала старуха.
        - Мяу, - не согласился кот.
        - Орешь и жрешь, - упрямо повторила бабка. - Превращу тебя в мышь и другому порядочному коту скормлю.
        Кот демонстративно задрал заднюю лапу и начал мыться. Подобные угрозы ему были не в новинку. Бабка по несколько раз в день угрожала ему разными карами, в том числе и превращениями, но выполнить свои угрозы она не могла, и наглый котяра это знал. Знахарка имела слабые колдовские способности. Могла провести руками по телу человека и определить любую хворь, могла заговаривать зубы и головные боли, но не больше. Лучше всего Ведара разбиралась в травах и успешно лечила ими. Когда знахарка была бессильна, посылали за Дареем. Правда, такие случаи были редкостью. Последний раз, когда пришлось прибегать к помощи сильного колдуна, был о прошлом годе, когда Вегласа на охоте сильно порвал раненный вепрь. Ведара тогда смогла только стянуть небольшие раны, зашептать боль и с помощью травок погрузила страдальца в сон, аккурат до приезда Дарея. А тот уже залечил все то, что не смогла знахарка, и что неминуемо привело бы к смерти охотника. Сейчас Веглас вновь бродил по лесу, добывая зверя, а от того происшествия не осталось даже шрамов.
        - Здрасти, бабушка Ведара, - наконец нарушила знахаркины причитания Белава.
        - Ох, ты ж… - воскликнула от неожиданности Ведара и бухнулась на ту часть, которой все это время была повернута к девушке.
        - Мя-мя, - закашлялся кот и сверкнул глазами. Белава была готова поклясться, что он смеялся.
        - Вот же скотина, - замахнулась на него бабка, - ишо издевается.
        Котяра гордо развернулся и грациозно вспорхнул на забор. Бабка попробовала подняться, но снова повалилась на землю. Белава кинулась ей на выручку. Наконец знахарка стояла на ногах.
        - Ты чего подкрадываешься, Белавка? - она нацелила на девушку крючковатый палец, - вот превращу тебя в пень трухлявый, ужо никого не испужаешь.
        - Простите, бабушка, я нечаянно, - девушка не очень-то и раскаивалась, а тем более совсем не боялась, она тоже знала о том, что это пустые угрозы.
        - Ладно, чего уж там. Чего пришла-то? Мамка за сбором своим послала?
        - Да, - девушка согласно кивнула.
        - Обожди, - деловито сказала знахарка и заковыляла в свою кособокую избушку.
        Белава от нечего делать рассматривала морковную грядку, она действительно была в плачевном состоянии. Посередине издевательски расположилась кротовина, несколько морковин были безжалостно погрызаны, остальные потоптаны и поруганы явной борьбой кота с грызуном. Но для знахарки видно доказательством верной службы кота был хладный труп вредителя, коего нигде не наблюдалось.
        - Котя, - позвала животного девушка, кот повел ушами на голос, но головы не повернул, - ты ведь храбро защищал моркву хозяйки?
        - Мр-р, - отозвался котяра.
        - Хороший котя, - ответила ему Белава и присела над морковкой.
        Ей вдруг подумалось, что если сделать вот так, она протянула рук и к грядке, и потом вот так, она прикрыла глаза и сосредоточилась на кончиках пальцев, то получится…. Руки наполнились теплом. Оно собиралась в ладонях и начало пульсировать, постепенно уходя в кончики пальцев, а потом полилось наружу. Девушка медленно вела руками над грядкой.
        - Ой, лишеньки, - раздалось за спиной, Белава вздрогнула и открыла глаза, - и что же это матушка твоя все упрямится, такую силищу в узде не удержишь, - Ведара качала головой.
        Белава посмотрела на грядку и охнула, большая часть морковки весело реяло по ветру зелеными хвостами, ожившая и даже налившаяся спелостью.
        - Я не знала, что так умею, - девушка потрясенно смотрела на свои руки.
        - Это твой дар, - ответила знахарка, - не просто дар, родовой дар. У кого-то он развивается благодаря обучению, у кого-то его будит колдун, если считает, что будет толк. У кого-то дар совсем маленький, как у меня, а у кого-то великий, как у тебя. Твой дар проснулся сам и развивался все эти годы. Если бы твоя мать тебя не держала в узде, ты бы уже могла очень многое, а с учением у опытного колдуна еще больше. Тебе обязательно надо к чародею, чтобы научиться управлять своей силой.
        - Но почему вы сказали, что у меня дар великий?
        - Потому что ты сама поняла, что и как тебе надо сделать, никто тебя, девонька, не учил, не объяснял, это знание в тебе. Поговори с матушкой.
        - Она не послушает меня, - вздохнула Белава.
        - Я с ней поговорю, ты поговори, пусть батюшка поговорит. Вода камень точит. - знахарка протянула девушке холщовый мешочек. - Вот твоя травка, отнеси матери.
        - Благодарствуйте, - поклонилась девушка и пошла домой за своей карой.
        Из дома кузнеца доносился веселый смех. Девушка различила голос матери, что ее очень обрадовало, отца и еще кого-то. Белава нахмурилась, никак опять сваты? Да нет, теперь можно дышать спокойно, пока не забудется сегодняшняя история. Она скользнула в открытые ворота. Младших не было видать во дворе, должно быть их отпустили гулять. Белава потопталась у крыльца и решила еще немного подождать. Она двинулась к конюшне. У Никодия было достаточно богатое подворье. На конюшне отца стоял не только тяжеловоз, но и несколько верховых лошадок. Рыжая кобылка принадлежала Белаве, отец подарил ей Злату, не смотря на недовольство матери. Девушка холила свою лошадку, души в ней не чаяла. Вот и сейчас она решила проведать любимицу, но на входе в конюшню остановилась и уставилась на дымчато-серого жеребца, уплетающего из кормушки овес.
        - Дымка? - позвала Белава.
        Конь поднял голову и фыркнул. Девушка подошла к нему и протянула руку. Конь дернулся в сторону.
        - Дымка, - тихо позвала девушка, - красивый, умный Дымка.
        Дымка прислушался, повел ушами, а потом наклонил к ней голову. Белава погладила его, ощущая шелковистость его тела, поиграла пальчиками со светлой гривой. Конь доверчиво положил ей голову на плечо, но тут из дальнего стоила донесся недовольный храп.
        - Злата, девочка моя, - проворковала Белава, потрепав напоследок Дымка, и пошла к своей кобылке.
        Та недовольно переставила стройные ноги и отпрянула, когда изменница попробовала приласкать ее. Белава тихо засмеялась, изловчилась и поймала голову ревнивицы.
        - Ругаешься, Златушка, сердишься, милая, пустое, - Белава почти шепотом приговаривала в подавшееся ухо кобылке, та внимательно слушала.
        Еще немного побыв со своей лошадью и успокоив ее, девушка наконец решилась войти в дом. Она уже направлялась к крыльцу, когда увидала знахарку, которая ковыляла через ворота, опираясь на клюку. Та подошла к дому и позвала:
        - Всемила, выглянь-ка.
        - Кто там? - Всемила выглянула в окошко, - Здравствуй, бабушка Ведара, заходи в дом.
        Знахарка поднялась на крыльцо, а Белава нырнула под окошко и прислушалась. Ведара поздоровалась со всеми, ее усадили за стол и стали потчевать. Старуха не противилась. Разговор шел между двумя мужчинами, женщины молчали. Когда знахарка разделалась с угощением, ее спросили о цели визита. Вот тут девушка обратилась в слух.
        - По делу я к вам, - начала она. - Хочу о Белаве вашей поговорить.
        - Что она опять натворила? - голос матери стал напряженным. - Уже не знаю, что с ней делать. Никакого толку от нее.
        - Есть в девке толк, большой толк, только ты ее по рукам и ногам вяжешь.
        - Не отпущу к чародею, - почти выкрикнула мать. - Нет в ней дара особого, а что есть без обучения, глядишь, засохнет.
        - Дочь твоя засохнет, - отрезала знахарка. - Она мне сейчас порченную морковку оживила, сама! Пока я за травой ходила, она над грядкой села и все оживила и спелостью налила. Слышишь, Всемила? Ты ее в обучение не отпускаешь, а дар-то силой наливается. Не научится им управлять, даже страшно подумать, что будет. Возьмет разозлится и пол села снесет, сама не поймет как.
        - Белава обладает даром? - подал голос Радмир.
        - Родовым, мил человек, - горячо заговорила Ведара. - У них прабабка колдовкой была, прапрадед чародействовал, вот теперь Белавке дар перешел. В десять лет силушка просыпаться начала, она вон, - старуха обличительно ткнула пальцем во Всемилу, - пути ей не дает, а силушка-то множится. Неученая дурная голова ей и распорядится толком не сумеет, когда созреет дар полностью.
        - Почему ты против, хозяйка? - голос Радмира был серьезен.
        - Не желаю я дочке судьбы такой. Бабка сгинула, прадеда на войне убило, в дружине царских чародеев он был. Хорошо, что у других детей такого нет, все обычные.
        - Бабушка Ведара права, - снова заговорил гость. - Нет никого опасней могучего, но не ученого чародея. Он зла желать не будет, а сотворить непоправимое может. Хуже выйдет. Дар никуда не исчезнет. Если он есть и растет, то этого ничто не остановит. Лучше обучить Белаву пока не поздно.
        - Во-во, - закивала знахарка, - а я об чем!
        - Вот и возьмись за обучение, - заговорил Никодий, обращаясь к старухе.
        - Тю-у, чему я ее научу? Какие травы, что лечат? Она уже сильней меня. Не дам я ей ничего, ей к настоящему чародею надо.
        - Чтоб девка молодая с мужиком жила? - вскинулась Всемила, - не бывать тому!
        - Опомнись, хозяюшка, - в голосе Радмира было возмущение, - Дарей почтенный человек! Не посягнет он на честь вашей дочери. Чародеек в вашей округе нет, насколько я знаю, а в далекие далека ты ее вряд ли захочешь отпустить.
        - Всемилушка, - опять заговорил отец, - Надо отпустить Белавку, не будет ей счастья в той жизни, которую ты ей прочишь.
        - Ничего она страшного не сделает, не так сильна. Поортачится и выйдет замуж.
        - Не выйду я замуж, матушка, - не выдержала Белава, - никогда. Так и буду женихов распугивать. А сила есть, еще какая!
        Девушка взбежала в дом. Все обернулись к ней.
        - Я сегодня не только морковку оживила. На реке камень со злости так кинула, что вода так плеснула, что мы с Зарянкой с ног до головы вымокли, а потом Водяной вышел и ругался, что я речных жителей перепугала. Утащить хотел, да смилостивился.
        - Ой, лишеньки, - вздрогнула знахарка. - Водяного разозлить еще суметь надо.
        - Белавка всякого изведет и замучит, - буркнула мать, присаживаясь на край скамьи.
        Радмир усмехнулся, явно соглашаясь со Всемилой. Белава посмотрела на него и тут же смущенно потупилась.
        - Это все от того, что воли мне не даете, а как к Дарею отправите, я враз добрей стану, поумнею опять же, - сказала девушка, водя носком лаптя по полу.
        - Колдуны учеников берут детьми, а наша-то вона какая здоровая ужо, да переспелка по всем законам. Не возьмет ее Дарей, - упорствовала Всемила, но уже не так настойчиво.
        - Так ты же не дала ее отвезти, когда дитем была, - возмутился Никодий.
        - Если дочь ваша и правда родовым даром обладает, Дарей возьмется за нее. - вставил Радмир.
        - Ой, и не знаю я, - Всемила пыталась устоять изо всех сил.
        - Отправляй к чародею и все знание, - стукнула сухоньким кулачком по столу знахарка.
        - Да что же вы на меня горемычную разом навалились? - всхлипнула Всемила и выскочила за порог.
        - Вот и дело, - встала Ведара. - Собирай дочь, Никодий. Еще гордиться потом ею будете.
        - А если Всемилушка… - неуверенно начал отец.
        - А ты мужик аль не мужик? - рассердилась бабка. - Лом здоровый, а по бабьей указке живешь. Собирай Белаву, говорю, коли дочь любишь. Хватит над девкой измываться.
        - Да! - воскликнула девушка и тут же прикрыла рот, устыдясь.
        - Да знаю я, все знаю, но Всемилу огорчать не хочется, - потупился батюшка, но тут же добавил, - Собирайся, дочка, сегодня же отвезу к Дарею.
        - Вот и ладненько, - сказал Радмир, - и я с вами к нему доеду.
        Знахарка одобрительно кивнула.
        - А за жену не переживай, - обратилась она к Никодию. - Я ее успокою.
        Ведара попрощалась со всеми и пошла искать плачущую Всемилу. Белава же осталась стоять с открытым ртом, все еще не веря в реальность происходящего. Радмир весело ей подмигнул:
        - Ну, что стоишь, как пень посредь опушки, собирайся скорей, пока батюшка не передумал.
        - Ага, это я мигом, - наконец отмерла девушка и бросилась в свою комнатку.
        Глава 4
        Лесная дорога петляла, то исчезая за очередной елью, то вновь выныривая, когда три всадника добирались до поворота. Белава наотрез отказалась трястись в возке, настояв на том, чтобы ехать верхом на Злате. Но из-за этого ей пришлось оставить лишних пять тюков дома. Гость и младшие громко смеялись, пока она пыталась навьючить своим добром несчастную лошадь. Отец ухмылялся в бороду, но так, чтобы дочка не обиделась. После десятой попытки Радмир подошел к ним и начал бесцеремонно разматывать белавино добро. Прочь полетели наряды, две шубы, несколько пар обуви, шкатулки с украшениями и, неизвестно зачем прихваченное ведерко с солеными огурцами. Возмущенная Белава орлом налетала на незваного помощника, пытаясь отвоевать попранное безжалостной дланью добро. Она начинала все связывать заново, но Радмир вновь отнимал. Любопытных становилось все больше, гогот все громче. Борьба между раскрасневшимися и взмокшими поединщиками грозила перерасти в настоящую битву, когда вмешался Никодий. К немалому возмущению дочери, он встал на сторону наглого гостя, отобрал у нее отвоеванные огурцы, закинул подальше прочее
добро и потащил, упирающуюся дочь к лошади. В результате с ней ехало две сменные пары верхней одежды, одобренный Радмиром мужской комплект одежды, имеющийся в гардеробе Белавы, несколько рубашек, две пары сапожек, лапти, одетые на Белаву, платок на голову, пара лент и красные бусы. Дары для чародея отец взял к себе: меч из загорской стали, несколько свежеубиенных гусей и кур, жбан меда и еще по мелочи. Наконец, вещи были приторочены, Белава водружена на лошадь, и троица была готова тронуться в путь. Тут к ним кинулась Огневка, за ней Милован. Оба заливались слезами и просили почаще их навещать. Девушка вновь спешилась, расцеловала брата и сестру и вернулась в седло. Всемила проводить дочь так и не вышла.
        Уже у околицы их догнала запыхавшаяся Заряна:
        - Вы куда? - крикнула она.
        - А не видно что ли? - спросила Белава, останавливая Злату.
        - Так не поймешь. Люди говорят всяко разно. Кто говорит, что тебя повезли к отшельникам на воспитание, а кто, - тут она запнулась и бросила взгляд на Радмира, - что наконец замуж выпихнули.
        - Чего? - Белава задохнулась от возмущения. - Какой такой замуж? Чего я там не видала?! - и уже тише и горделиво, - К чародею меня везут… Зарянка, - заорала она радостно, напугав кобылку, - я еду к чародею!
        - Ой, ты ж лишеньки, - почему-то вовсе не обрадовалась за подругу Заряна. - А я как же? Я же одна останусь… Ай, бедная я несчастная-а-а, - заголосила девушка. - Да, на кого ж ты меня покидаи-и-ишь, сиротинушку-у-у, а и зачем тебе тот колду-у-ун.
        - Ты чего, Зарянка? - опешила Белава, спрыгивая на землю. - Тебе бы за меня порадоваться, а ты ровно хоронишь.
        - Прости меня, Белавушка, - всхлипнула подруга, - страшно мне одной остаться. Не поговорить, не поплакаться. Только батюшка, да собака Жучка. Может останешься?
        - Нет уж, поеду я. - потом обняла подругу. - А ты не переживай, Зарянка, все хорошо будет, очень скоро все хорошо будет. - поцеловала подругу в щеку, вскочила на лошадь и, уже догоняя Радмира и отца, крикнула. - Все будет так, как ты хочешь!
        - Плачет? - спросил батюшка, когда Белава догнала их.
        - Плачет, - ответила девушка.
        - Коль прощаясь люди плачут, значит от них уезжает хороший человек, даже если она хорошая… язва, - улыбнулся Радмир, и Белава метнула в него грозный взгляд, воин-странник тихо засмеялся.
        Некоторое время они ехали молча. Никодий думал о чем-то невеселом. Белава смотрела на нахмуренное чело батюшки и не решалась спросить о причинах. Радмир же бросал взгляды на девушку, от которых она тоже начала хмуриться. Вот так всегда, думала она, все мужики одинаковы. Но тут воин-странник нарушил молчание:
        - Скажи, краса-девица, а в чем проявляется твоя сила?
        - Двигаю утварь домашнюю и не только. Чтобы убраться в доме, мне не нужны руки. Ну или вот камешек сегодня отправила по воде прыгать, а потом ко мне в руку вернулся.
        - После этого пришел Водяной?
        - Нет, - Белава досадливо поморщилась. - Это сначала. А потом мы говорили с Зарянкой, и я разозлилась. Вот тогда и бросила тот камень в сердцах и … бахнуло.
        - Угу, - Радмир кивнул каким-то своим мыслям, - а еще?
        - Да вот морковку оживила сегодня знахарке.
        - Это я слышал, а до этого ничего не возрождала?
        - Не пойму я, - посмотрела на него девушка.
        - Например, сломала что-нибудь, а потом взяла и собрала снова, - пояснил мужчина.
        - Нет… не пробовала.
        - Интересно. А как поняла, что с морковкой получится?
        - Не знаю, - пожала плечами Белава. - Просто почувствовала, что и как сделать надо. Оно само как-то вышло.
        - И никто никогда не рассказывал, не объяснял? Может когда маленькой была?
        - Не помню я такого.
        - А бабушка? - Радмир был явно заинтересован силой девушки.
        - Она бабку только раз видела, - заговорил Никодий. - Она тогда осмотрела моих дочерей, сына еще не было. Белаве тогда пять годков исполнилось. Хвалена их даже обнюхала и сказала, что девки пустые. Подарила им по бусам и по прянику, а потом ушла и больше никогда не вернулась. А когда Белаве десять исполнилось, тогда-то оно первый раз и проявилось. Всемила послала ее в курятник за яйцами, Белавка долго не шла. Жена за ней отправилась, а дочка стоит и смотрит на яйцо. Все бы ничего, да яйцо под потолком висит. Всемила ахнула, Белавка к ней обернулась, а яйцо на пол и упало. Всемила тогда всю ночь в подушку ревела. Как бабка не углядела тогда дочку, не пойму.
        - Любопытно, - Радмир задумался. - Обычно родовой дар с рождения увидеть можно, а тут не было, не было, а потом вдруг есть. А когда Хвалена пропала?
        - Да вскоре после того как приходила. Ждали от нее вестей, ждали, а так не дождались. Сгинула.
        Радмир о чем-то задумался. Потом снова посмотрел на Белаву и подмигнул ей:
        - Посмотрим, что скажет Дарей, но мне отчего-то кажется, что Белава может обладать очень редкой силой.
        - Какой? - оживилась девушка.
        - Все скажет Дарей.
        - Хм, - Белава нахмурилась, но тут же спросила, - а ты, воин-странник, тоже чародейским даром обладаешь?
        - Нет, я не чародей, я воин.
        - А с кем воюешь?
        - Да с кем придется. Сегодня вот с тобой воевал, - засмеялся Радмир.
        - Да если бы не батюшка, - начала воинственно девушка.
        - То что? - мужчина явно забавлялся возмущением будущей ученицы чародея.
        - То еще неизвестно, кто бы победил. - она насупилась.
        - Бусики, бусики отдай, а то в харю вцеплюсь, - вспомнил Радмир сражение за красные бусы и расхохотался.
        - Ой, да не держи ты меня, батюшка, - взвыла Белава, - щас я ему глаза-то бесстыжие выцарапаю.
        - А я и не держу, - хмыкнул Никодий, и Белава орлицей ринулась в новый бой.
        Злата явно не разделяла боевой настрой хозяйки. Она недовольно заржала, когда Белава сдавила ее бока пятками, понукая скакать за бросившимся в галоп Дымкой. Еще больше недовольства проявила лошадь, когда Дымка стремительно развернулся и… пролетел над кобылкой и ее всадницей, она встала на дыбы, и девушка свалился бы на землю, если бы не подоспел Никодий и не подхватил дочь. Радмир вернулся к ним, и кузнец укоризненно покачал головой, воину стало стыдно.
        - Простите меня, люди добрые, - покаянно произнес он.
        - Прощаем, - ответил за обоих Никодий, и Белава возмущенно засопела:
        - Да как же можно, батюшка…
        - Цыц, - коротко бросил отец, и дочь повиновалась, но бросать огненные взгляды на Радмира не перестала. - А знатный у тебя коняка.
        - Загорный, - коротко объяснил воин-странник прыть Дымка.
        - Да я уж вижу, - одобрительно кивнул кузнец. - Я в Загорье видел их лошадей. Хотел себе взять, да ни один ко мне не пошел, не глянулся.
        - А кто лошадь-то спрашивает? - не поняла Белава.
        - У загорных кони особенные. Их не купить, не украсть, не продать нельзя. Конь сам себе друга выбирает. А уж деньги платятся не за коня, а за содержание его до встречи. А уж если выбрал коняжка, то до самой смерти не бросит. А вот для меня в табуне товарища не нашлось, - хмыкнул Никодий. - Но у меня и мой Сивушка есть, он не хуже, - и кузнец потрепал коня по холке.
        - Да, - внес свою лепту Радмир, - Они верные и никогда не предадут и не бросят, но могут уйти сами, если друг его предаст. Загорные кони не прощают обид и не забывают их.
        - А если хозяин… друг коня умрет? - спросила Белава.
        - Конь уйдет вместе с другом. - ответил воин-странник.
        - Умрет? - у девушки округлились глаза.
        - Да. Они могут управлять своим сердцем. Конь просто остановит его.
        - Ого, - поразилась девушка и пристально вгляделась в Дымка.
        Жеребец гордо задрал голову. Злата издевательски заржала, Сивка фыркнул и тряхнул головой. Дымка обиделся. Белава тихо засмеялась, пока Радмир успокаивал своего коня.
        Вскоре дорога вывела их из леса на пригорок. Три всадника остановились и посмотрели вниз. Дорога круто спускалась вниз, заканчивая свой путь у крепких дубовых ворот. За воротами виднелась крыша терема. Путники спустились вниз. Теперь до них доносился мужской голос. Потом появился другой голос. Один громкий, строгий и уверенный. Второй тихий, спокойный и упрямый. Чем ближе они подъезжали, тем понятней становились слова.
        - Я еще раз повторяю: я тебе велел набрать мышиных хвостов, что ты мне принес? - вопрошал строгий голос.
        - Их и принес, - твердил упрямый.
        - Еще раз говорю, смотри внимательно, что это такое?
        - Мышиные хвосты.
        - Это мышиные хвосты?
        - Это.
        - Ты продолжаешь меня обманывать, - укоризненно проговорил первый голос.
        - Нет, я не обманываю, - настаивал второй.
        - Ты будешь упорствовать?
        - Буду.
        - Я тебя сейчас в мышь оборочу, - возмутился первый голос.
        - Дело ваше, мастер, а только я не брешу.
        - Ну держись, - угрожающе произнес первый.
        - Хозяева, - весело крикнул Радмир, - открывайте ворота, чай не воры едут.
        - Кого там леший принес? - отозвался второй голос с явным облегчением.
        Ворота распахнулись, и взорам трех всадников предстал взлохмаченный паренек в просторной серой рубахе и красных портах. За его спиной виднелся невысокий крепкий мужчина со светлыми волосами, возраст которого было сложно определить. Вроде и моложавый, а глаза, когда он подошел ближе, оказались наполнены мудростью, которая бывает только у стариков. Белава с благоговением взирала на мужчину. Она узнала чародея. Никодий помог ей спешиться. Радмир же подскочил к чародею и, схватив того в медвежьи объятья, поднял над землей.
        - Дарей, старый друг! - воскликнул он, - Как же я рад тебя видеть!
        - Радмир? Ты ли это? - так же радостно воскликнул чародей, вертя воина и рассматривая, будто надеясь найти у того что-то новое, чего раньше не видел. - Какими судьбами? А впрочем молчи пока. Сначала помоешься с дороги и поешь, а уж потом расскажешь.
        - Э-э, Дарей, - привлек внимание чародея Никодий.
        - А? Кто там еще? - Дарей глянул из-за плеча Радмира. - Никодий? Какими судьбами? Случилось чего?
        - Да вот, Дареюшка, - замялся кузнец, - привез тебе дочь мою в обучение. Уж не откажи, мил человек.
        Чародей взглянул на Белаву.
        - А не старовата она для обучения? - задумчиво протянул Дарей. - Да и с чего вдруг? Вроде не слышал я, что в ней сила есть. А травки собирать ее и Ведара научить может. Аль это очередная выдумка?
        - Да какой там, Дарей. Настоящая в ней сила. Ведара говорит - родовой дар.
        - Был бы родовой, я бы почувствовал. Что Ведара понимает, - хмыкнул чародей. - Да и есть у меня ученик… паршивец упрямый и ленивый.
        - Так мы же ее от тебя прятали, - воскликнул купец, - Всемила не хотела, чтобы она училась. Но ведь крепчает она, никуда не девается силушка-то. Не откажи, она не ленивая… хоть и упрямая.
        Дарей задумчиво посмотрел на ставшую разом меньше Белаву. Потом обошел вокруг, хмыкнул и повторил:
        - Не чувствую я в ней ничего, пустая. Замуж ее быстрей выдайте, вся блажь и закончится, - и направился обратно.
        И тут Белава отмерла. Замуж? Пустая? Да что он себе вообразил?! Злость наполнила ее, и слабо понимая, что делает, она подняла руку и крикнула:
        - Стой!
        Радмир наблюдавший все это время за ними, но хранивший молчание, вдруг перестал улыбаться и отскочил, толкнув чародея. Ворота захлопнулись перед Дареем с такой силой, что щепки брызнули в разные стороны, и одна створка с жалобным скрипом повисла на свернутой петле. Дарей ахнул и присел от неожиданности. Лохматый ученик так и остался стоять на карачках, получив пинок под зад от захлопнувшихся ворот. Никодий покраснел, Радмир хохотал, согнувшись пополам.
        - Дарей, не зли ее, - выдавил он сквозь смех.
        Дарей повернулся к опешившей девушке. Белава стояла красная от стыда за то, что натворила и ждала кары, но чародей снова внимательно взглянул на нее, опять обошел вокруг, принюхался:
        - Ничего не понимаю, - сказал он. - Это явный дар, но я по прежнему в ней ничего не чувствую.
        - Я его прячу, - произнесла девушка, потупясь.
        - Прячешь? Но… как? Как можно спрятать дар? Как и куда можно спрятать силу? - Дарей был удивлен, поражен и явно не верил.
        - Матушка говорила: прячь, никому не показывай. Вот я и спрятала давно, еще дитем. Потом поняла, что она говорила, чтобы я не показывала, что умею.
        - А как ты его спрятала, краса-девица? И куда?
        - Вот вы, где силу в человеке чувствуете?
        - Так смотря, где она есть. - ответил чародей. - Я чувствую, где она собралась. Оттуда сила и будет течь. Иногда сила пахнет. Все от дара зависит.
        - Я пустила свою силу по всему телу, она нигде не собирается, это моя вторая кожа. Вы потому ее и не чувствуете, потому что она нигде не скапливается. Она везде, даже в каждом волосе.
        - Никодий, - крикнул чародей, не сводя глаз с Белавы. - Я беру твою дочь. Такого чуда у меня никогда не было.
        - Но, мастер! - подал голос лохматый парень.
        - Молчи, неуч ленивый. А чтобы я тебя дальше терпел, сделай из тех корешков, что ты за мышиные хвосты выдал, зелье.
        - Мастер, - возмущенно засопел ученик.
        - Я все сказал.
        Дарей подошел к взволнованному кузнецу.
        - Ты уж не серчай за ворота, - покаянно произнес Никодий, - я тебе все выправлю.
        - Пустое, - отмахнулся чародей, и створки поползли на свои места. - Не знаю, сколько продлится обучение, это уже видно будет после. Можешь не волноваться за нее, никто здесь девку не обидит. Теперь я ей защитой буду.
        - Спасибо, Дарей, - кузнец потоптался, потом спохватился и зашагал к Сивке. - Вот, чарадеюшка, привез тебе за Белавку мою, уж не откажись.
        Дарей хмыкнул и кивнул своему горе-ученику принять дары. Никодий вручил ему все припасы, но с главным подарочком вернулся к чародею.
        - Возьми вот, - он протянул чародею меч, завернутый в тряпицу.
        Тот развернул тряпку, достал меч в ножнах, покрытых витиеватой ковкой, потом потянул за рукоять, и… все зажмурились от полыхнувшей на солнце стали. Меч тут же начал меркнуть, будто втягивая в себя солнечный свет. Блики прошлись по всему лезвию от острия до рукояти и исчезли в узоре, покрывающим лезвие.
        - Ах, - чародей завороженно смотрел на чудо-меч, - это же…
        - Да, - скромно кивнул Никодий, - Он берет в себя свет. Любой свет. Хоть от лучины. А еще, - кузнец засиял, чувствуя гордость, - он только твой. Меч признает хозяином того, кто первый его из ножен вытащил. Если им кто-то решит рубиться вместо тебя, меч его не послушает, если же против тебя, то меч обернется против врага.
        - Знаешь, Никодий, - Дарей завороженно смотрел на меч, - за этот меч я был бы готов учить твою дочь, даже если бы в ней не было никакого дара, - и он засмеялся.
        - Угодил, стало быть, - довольно произнес кузнец. - Дозволь с дочкой попрощаться.
        Чародей кивнул и направился к своему терему. Никодий подошел к дочери, у которой подозрительно блестели глаза. Отец улыбнулся, и девушка зарыдала.
        - Глупая моя, - он ласково притянул дочь к себе, - что ж ты убиваешься? Вот ты и у чародея, взял тебя. Станешь чародейкой, как хотела.
        - С тобой прощаться жалко, - всхлипнула Белава.
        - Так я недалеча. Дорожку знаешь. Отпустит Дарей, навестишь нас. Двери родного дома всегда открыты для тебя. Ты уж ни в чем не ленись, не ругайся. Ты девка горячая и даже вредная, но добрая и можешь быть послушной.
        - Буду, батюшка, - продолжала всхлипывать девушка.
        - Что будешь?
        - Послушной буду. А ты матушке скажи, пусть не сердится, я потом замуж выйду.
        - Глупая, - кузнец улыбался. - Не сердится мать. Переживает и переживет. Ты не печалься. И… прости меня, доченька.
        - За что, батюшка?
        - Я ведь все десять лет мучился. Знал, что везти тебя надо, а боялся как и Всемила. Потому и дал ей тебя держать. Вроде как не я, а мать тебя не пускает, а я слушаю. Стыдно… А сегодня уже не смог. Ты уж не серчай, что чуть тебе жизнь не испортили.
        - Да что ты, батюшка, да что ты, родименький, - подняла заплаканное лицо Белава и улыбнулась отцу, - как надо было, так и сделали. Зато вона какая силища у меня. И научусь быстрей, чем если б дитятей глупой была. Я не посрамлю вас с матушкой.
        - Вот и ладно, - Никодий поцеловал дочь в щеку и снова прижал к себе. Потом отодвинул и пошел к коню, но сразу же вернулся. - Это тебе.
        Девушка взяла у него что-то продолговатое, так же завернутое в тряпицу, развернула.
        - Меч? - она удивленно взглянула на отца.
        - Да, - ответил он, - вам, чародеям, оружие надобно иметь. А этот меч я для тебя специально ковал…
        - Ох, батюшка, я и не знала…
        Она рассмотрела ножны, покрытые тонким узором из кованных цветов, будто кружево. Потом потянула меч. Он оказался легким как перышко, удобным и достаточно тонким. Все лезвие перехватывал по кругу рисунок змейки, голова которой оказалась рукоятью.
        - Этот меч чует опасность. Он укажет тебе. И слушать только тебя будет. Он легкий, как пух, а для чужой руки камнем станет. А коль вражья рука за меч возьмется, змея его ужалит. Всю душу в него вложил и все свои вымыслы. Коль заблудишься, воткни меч в землю, змея вперед поползет и выведет на дорогу. Он камень режет с одного удара. Не затупится и не сломается.
        - Спасибо, батюшка! - Белава смотрела на меч с восхищением. Потом подняла его, взмахнула раз, другой и запрыгала радостно.
        - Вот и ладно, - отец с доброй улыбкой глядел на дочь.
        - Долго ль еще прощаться будете? - в воротах появилась веселая физиономия Радмира. - Ого, - заметил он белавин меч, - А девица-то теперь еще грозней стала, - и засмеялся.
        - Будет тебе ее дразнить, - добродушно махнул на него Никогдий и утер слезу. - Ну, поеду я, Белавушка. Будь умницей.
        Он поцеловал дочь в лоб, быстро подошел к Сивке и запрыгнул в седло. Девушка кинулась было за отцом:
        - Погоди, батюшка, - крикнула она, - я сказать тебе хотела!
        - Что, дочка? - кузнец спешился.
        - Помоги Зарянке, будь милостив. Сосватай ей помощника своего, да приданного дай, а то она со своим батюшкой так в девках и останется, - Белава с мольбой посмотрела на отца.
        - А что, дело говоришь. Парень мой складный, хозяйственный, Зарянка девка справная, к работе охочая. Да и добра у нас уйма, поделиться можем и доброе дело зачтется. Умница моя, - отец потрепал ее по щеке.
        Кузнец запрыгнул в седло, но вновь остановился и подозвал дочь. Она подбежала к нему. Никодий свесился, прижал к себе девушку, а потом пустил коня в галоп и вскоре скрылся за пригорком.
        - Пойдем, красавица, - Радмир стоял с ней рядом и улыбался. - Утри слезы, Дарей хороший мужик, не обидит. Тебе здесь хорошо будет.
        Он взял Злату за повод и обернулся к девушке. Та гордо вскинула голову и вошла в ворота. Радмир вновь тихо засмеялся.
        Глава 5
        Злату воин отвел в чародееву конюшню, а Белаву отправил в терем, где ее уже ждал ученик Дарея Дикуша. Он недобро поглядывал на девушку, и Белава показала ему язык. А неча, понимаешь… Дикуша воинственно сверкнул глазами и встряхнул лохматой головой. Откуда-то из глубин терема послышался голос чародея, и ученик вздрогнул.
        - Пошли, светелку твою покажу, - угрюмо сказал Дикуша.
        Комнатка, отведенная девушке, оказалась на втором этаже двухэтажного терема. Была она небольшая, но уютная. Кроме чародея и ученика в тереме проживала кухарка, она же прачка и ее муж, который помогал ей по хозяйству. Добродушные и улыбчивые тетка Яра и дядька Кумай. Тетка Яра вошла вслед за учениками Дарея и поставила на окошко букетик из ромашек в глиняном горшочке, придав светелке завершенный вид. Белава благодарно улыбнулась.
        - Обживайся, красавица, - подмигнула Яра и, дав попутно затрещену Дикуше, поманила его за собой. - Ты мне что паршивец в огороде устроил? - донеслось до девушки.
        - А чего я, чуть что сразу я, - забубнил нудным голосом горе-ученик.
        - А больше некому, - ответила женщина, и их голоса стихли.
        Но тут же в дверях появился Кумай, худощавый мужик с большими руками. Он поставил на лавку узелок девушки.
        - Здрава будь, девица, - улыбнулся он, и Белава поклонилась ему в пояс, здороваясь. - Белавой величают?
        - Да, дяденька. А откуда знаете?
        - Так ведь о тебе во всех окрестных деревнях и селах известно. Красой своей прославилась сначала, а потом упорством, с каким женихом отваживаешь, - девушка покраснела. - Да я так, к слову, - усмехнулся мужик. Потом добавил так же, как и его жена, - Обживайся, - и вышел.
        Некоторое время девушка была предоставлена самой себе. Она обошла светелку, посмотрела в окошко и села на лавку рядом со своим узелком.
        - Ой, лишеньки, - вздохнула она.
        Вот и началась новая жизнь. Вроде бы вот оно, все о чем мечталось-грезилось, а страшно так, что волком завыть хочется и домой бежать без оглядки. Тут Белава разозлилась на себя, упрямо тряхнула головой и пошла вниз.
        Девушка блуждала по чародейскому терему, заглядывая за все двери. Терем оказался теремком, небольшим, но аккуратным. Некоторые двери были закрыты, и Белава оставила их исследование на потом. За открытыми оказались три жилые горницы, две кладовые, комнатушка с какими-то скляночками, баночками и очагом. Дарея она не увидела, как и Радмира, и вышла во двор. Недалеко от терема стоял сруб, над которым вился дымок. Баня, поняла девушка. Кумай и Дикуша несли туда ведра с водой. Из-за терема показалась Яра, она окликнула Белаву и поманила к себе:
        - Помоги мне, девонька, пока хозяин наш гостя своего отмывает. От Дикуши толка никакого, тьфу, непутевый, - и Белава улыбнулась, вспоминая такие же слова матушки о себе.
        - Что мне делать, тетенька Яра? - с готовностью отозвалась она.
        Яра повела девушку за собой, и уже через через несколько минут Белава суетилась вокруг большого деревянного стола, шинкуя зелень. Яра поглядывала на нее одобрительно, радуясь появлению еще одной женщины в доме, о чем она тут же и сказала:
        - Жаль, что чародействовать приехала, мне бы такая спорая помощница не помешала, а то с этих мужиков никакого толка.
        Белава хмыкнула. Она очень надеялась, что чародействовать она будет чаще, чем торчать возле печи. Яра же продолжала рассуждать о мужском населении в теремке:
        - Дарей хороший мужик, но он весь в своих заклятиях и зельях, а Дикуша совсем пустячный. Уж и не знаю, что в нем колдовского нашел наш хозяин. Сколько не бьется, а все ничего у него не выходит. Вот напакостить, это запросто, а чтоб польза какая, так это уже не к Дикушке нашему.
        - Совсем ничего не может? - обернулась Белава.
        - Отчего же, заговорить болячки у него хорошо получается, зелья всякие, да порошки он справно мешает, а вот остальное не может. Уж как над ним Дарей не бьется, без толку. А ты знатно ворота снесла, мы ажно не поседели разом, - засмеялась Яра глубоким переливчатым смехом.
        - Я нечаянно, - потупилась Белава.
        - Не красней, девка, хорошо вышло. Знатно. - ухмыльнулась женщина.
        Так за разговорами дело спорилось быстро. Когда мужчины собрались у стола, тот уже был накрыт закусками, медами и прочими яствами. Дарей позвал Белаву к столу, и она скромно присела на краешек. Трапезничали молча. Белава еле ковырялась в своей миске под тремя взглядами, которые бросали на нее трое мужчин. Задумчивый чародейский, веселый Радмира и хмурый дикушев. Наконец, она не выдержала:
        - Вы сейчас во мне дыру протрете, - недовольно сказала она и, спохватившись, зарделась.
        - Ешь, Белава, - успокоил ее Дарей, - мы больше смущать не будем.
        И действительно, больше ее не потревожили. После обеда ее отпустили, сказав, что до завтра она может гулять и отдыхать, а завтра чародей ею займется. Побродив по двору без дела, навестив в конюшне Злату, Белава вернулась к Яре. Ей было уютно с этой большой и теплой женщиной, которая умудрялась делать сразу кучу дел, совершенно не сбиваясь с мысли и разговора.
        Ближе к вечеру Дикуша удалился в комнатку со склянками, бросив на Белаву величественный взгляд и демонстративно запер дверь перед носом девушки, которая попыталась подсмотреть, что он будет делать.
        - Зелье варить пошел, - сказала, возникнувшая за спиной Яра, - хорошо, что дверь закрыл, а то задохнулись бы. Он ведь, что мошенник удумал сегодня. Накопал корешков на огороде, чтоб с мышиными хвостами не возиться. Боится их, аки демонов. Как видит мышь, так и падает, как осиновый лист по осени. А как чародею мышей бояться? Никак нельзя. Вот он и решил обмануть хозяина, нашел кого, - усмехнулась женщина, а девушка поежилась, мышей она тоже не сильно уважала.
        - Дарей его мышью грозился обернуть, - ответила Белава. - Когда подъезжали слышали.
        - И оборотил бы. Очень уж разозлил его этот прохиндей. Так что вовремя вы, мальчонку-то жалко. Дурень, а добрый.
        - А как же сейчас-то без хвостов варить будет? - удивилась девушка.
        - Отчего же без хвостов? Ему мой Кумай нарезал.
        - С живых мышей? - глаза девушки округлились.
        - Почему с живых? С сушеных, - ответила Яра и засмеялась, глядя на побледневшую девушку.
        - Гадость какая, - не удержалась Белава и поспешила на воздух.
        Потом был ужин, баня, которую снова затопили, а после посиделки за самоваром. Яра принесла малиновое варенье, и Белава признала, что вкусней она ничего не ела, чем покорила женщину окончательно. Радмир рассказывал чародею о новостях в местах, о которых Белава не имела никакого представления и потому слушала с любопытством. Потом приятели перешли на воспоминания о былых делах. Радмир рассказывал легко и весело, невозможно было не смеяться. Дарей, утирая слезы, повторял:
        - Да не верьте вы этому пустобреху, все не так было.
        - Да как же не так-то? Говорю как есть, как только Банный понял, чем так его Кикимора занимается с нашим чародеем, так и нагрянул. Селяне-то ждут, когда в баню без опаски ходить можно будет, когда уймут злыдня, а тут вдруг вылетает спаситель из бани, только веником березовым прикрывшись и орет: «Уберите от меня эту нечисть, золотом плачу». - заливался соловьем Радмир.
        - Ты хоть говори про кого это, а то ж люди подумают, что про меня, - отвечал сквозь смех чародей.
        - А чем они с Кикиморой в бане занимались? - спросила Белава, хохоча вместе со всеми, и вдруг поняла и покраснела, - Ой…
        Новый взрыв хохота сотряс чародеево подворье. Яра, которая убирала со стола, укоризненно покачала головой:
        - Похабники, - обвинительно бросила она, - Девку-то спать отправьте, а потом и рассказывайте.
        Дарей кивнул Белаве, найдя доводы Яры разумными.
        - И правда, ложись-ка ты почивать, Белавушка, не для девичьих ушей такие рассказы, да и поздно уже.
        - Я уже взрослая, - запротестовала девушка.
        - Спорить будешь? - внимательно посмотрел на нее чародей.
        - Нет, - девушка недовольно сморщилась, но пошла в терем, желая Яре в душе, чтобы ее Банный пощупал.
        - Вот и ладно. - похвалил Дарей, а Дикуша победно посмотрел ей вслед, его-то не гнали, но мастер быстро исправил эту оплошность. - Дикуша, а ты что сидишь? Давай-ка тоже иди почивать, дел на завтра много.
        Дикуша запыхтел, забурчал себе что-то под нос про то, что все беды у мужиков от баб, и что он в жисть не женится и удалился к себе. Дарей с Радмиром остались разговаривать.
        Белаве не спалось. Она ворочалась с боку на бок, но непривычная кровать и чужое место в первую ночь не хотели шептать ей на ушко сладкие сны, как это было в отеческом доме. Она еще немного помучила себя колыбельными, потом посчитала те бусы и серьги, что остались рассыпанные по двору, когда злыдень Радмир рванул украшения у нее из рук. Но сон не шел. Девушка села на кровати, не зная куда себя деть. Наконец, заметила лежащий на лавке меч и потянулась к нему. Меч легко скользнул в руку, будто ждал. Оставив ножны на скамье, Белава села к окошку, через которое в светелку лился лунный свет. Клинок серебристо блеснул и отозвался приятной прохладой. Девушка зажмурилась от удовольствия, впитывая в себя эти ощущения, а когда открыла глаза, снова поспешила их закрыть. Змейка, обвивающая клинок мягко скользила по лезвию, извиваясь. Белаве даже показалось, что она слышит шорох змеиной чешуи по металлу. Она снова открыла глаза, да, тело змейки изменило положение, но сейчас гравировка вновь стал гравировкой. Пока девушка изумленно рассматривала меч, до нее начали доносится голоса. Она приоткрыла окошко и узнала
Радмира и Дарея. Сейчас в голосе воина не было ни тени веселья.
        - Я ничего не понимаю, Дарей, - говорил он. - Я три раза туда приходил, людей спрашивал, ничего. Но ведь Бала не мог ошибиться. Он оттуда еле ноги унес, весь в крови ко мне явился, еле отходил.
        - Хм, - промычал чародей, а Белава превратилась в слух. - А что с нечистью?
        - Прямо напасть пошла, что подтверждает слова Бала.
        - Там ведь древние капище было? - снова спросил Дарей.
        - Да, но его давно забросили, еще после Великого Огня.
        - А ты на месте этого старого капища был?
        - Был… правда, днем.
        - Это не важно. Сходи еще раз. Я тебе амулет дам, он поможет уловить, есть там сила или нет.
        - Дарей, там же капище было, конечно, сила есть. Я ее итак чувствовал.
        - Не то, не то это. Если там темное дело затеяли, то ты не почувствуешь ничего, амулет поможет… но я не уверен.
        - А если подтвердится?
        - Тогда вестника посылай, а присоединюсь.
        - Так может сразу поехать? - спросил Радмир, как показалось Белаве, с надеждой.
        - Нет, старый мой товарищ, не могу я сейчас ехать. Жду вестей из Полянии. Что-то там происходит, а что непонятно. Вот послал туда Лихого с его ребятами.
        - А что в Полянии? - Радмир был явно заинтересован, Белава тоже.
        Поляния - это сопредельное с Семиречьем государство, совсем маленькое государство. Белава там никогда не была, но отец иногда имел дело с полянами. Он их не любил. Приезжали к нему одни и те же люди, делали заказы на оружие. Кузнец старался выполнять заказы быстро, делал, что просили и не больше. Для тех же загорных он возился подолгу и с удовольствием, делая оружие настолько великолепным, что заказчики подолгу рассматривали, цокали языками и с удовольствием выкладывали деньги сверх запрошенной цены. Впрочем, отец не всегда брал. И в Загорье ездил с удовольствием, а в Полянию уезжал недобрый, а приезжал совсем злой. Пил несколько дней и говорил, что больше туда ни ногой. Выходит недаром батюшке так это государство не нравилось. Вот бы посмотреть на него, мелькнула мысль в юной девичьей головке. Она побольше приоткрыла окошко и свесилась, чтобы лучше слышать.
        - Такие вот дела, друже, - вздохнул чародей, и Белава поняла, что за своими мыслями упустила что-то интересное. Тут скрипнула ставенка, и девушка вскрикнула и покачнулась, хватаясь за стенку.
        Мужчины подняли головы. Губы Радмира расползлись в ехидной улыбке, и девушка подумала, что сейчас, вот прямо сейчас, она его точно убьет.
        - Ты никак, девица, душегубица? На нас свой меч испытать решила? - весело крикнул он, только сейчас Белава заметила, что одной рукой она держится за стенку, а второй, которая свисала из окошка, сжимает меч, игравший бликами.
        - Белава, что это ты там делаешь? Подслушиваешь? - возмущенно спросил чародей.
        Белава зажмурилась от ужаса. «Сейчас он меня выгонит, как пить дать выгонит», - мелькнула страшная мысль.
        - Нет, - пискнула она, - я меч хотела лучше разглядеть, за окном светлей, чем в светелке. А я ничегошеньки не слышала, совсем-совсем. Даже не знала, что вы там говорите.
        - Ай, врешь, - Радмир прищурился.
        - Убью, - коротко бросила девушка.
        - Еще бы, вон уже и меч приготовила, - засмеялся воин, - Что-то мне страшно, чародеюшка, кого в доме своем приютил, ай-ай-ай.
        Глаза Белавы сузились, губы поджались, были б крылья, так бы и кинулась на этого… Но крыльев нет, а чародей есть, и злить его нельзя, выгонит.
        - Спустись-ка, - позвал Дарей.
        Вот прямо сейчас и прогонит, мрачно подумала девушка и поплелась вниз. Чародей с товарищем стояли на том же месте. Они внимательно следили за приближением новой ученицы. Белава решила принять удар судьбы с гордо поднятой головой, но хватило ее гордости ровно на дорогу, когда до чародея, почему-то смотревшего на нее возмущенно, оставалось несколько шагов, она снова перепугалась. Губы предательски задрожали, и на глаза начали наворачиваться слезы.
        - Я не виновата, - прошептала она, - я случайно все услышала. Не отправляйте меня домой, я нечаянна-а-а, - и она зарыдала в голос.
        - Э-э, - протянул чародей, - я и не собирался.
        Он был явно растерян. Отчитать за любопытство, конечно, Дарей хотел, но не больше, а теперь вот стоит девчонка и плачет. Он бросил беспомощный взгляд на Радмира, но тот беззвучно смеялся, пряча смех за рукой, прижатой ко рту. Поняв, что помощи от товарища ему не дождаться, чародей, опять повернулся к плачущей девушке, снова окинул ее взглядом и, наконец, нашел выход:
        - А что это у тебя в руках? - спросил он глядя на меч, который все еще сжимала Белава.
        - Батюшка подарил, - всхлипнула та, заметив прихваченное оружие, и протянула чародею.
        Тот протянул руку, взял меч и… охнув, перехватил двумя руками, но и так не смог удержать и согнулся под неимоверной тяжестью. Руки чародея затряслись, жилы вздулись, и он выронил меч на землю.
        - Как же ты эту тяжесть носишь? - спросил он, еле переведя дух.
        Радмир нагнулся, попытался поднять клинок, но быстро бросил это дело. Оба вопросительно посмотрели на Белаву. Она легко подняла свой меч и снова всхлипнула.
        - А девица-то богатырь, - возвестил Радмир.
        - Да не богатырь я. Батюшка сделал его легким как перышко для меня, а для других камнем тяжелым. Вот и весь секрет.
        - Хм, - Радмир заинтересованно посмотрел на меч. - А еще какие секреты?
        - Об опасности предупредит. Вора или врага змея на рукояти ужалит, дорогу укажет, если заблужусь. А еще не затупится никогда и не сломается.
        - Ай, знатно, - воскликнул Радмир, и глаза его сверкнули восхищением.
        - Да, замечательный меч, - согласился чародей. - А теперь возвращайся в постель, Белава, чай, замерзла, - сказал Дарей, усердно отводя глаза от ученицы.
        Девушка окинула себя взглядом и почувствовала, что краснеет. Только сейчас она поняла, что вышла из дома босиком, в одной легкой рубашке и с мечом. Она тут же представила себя со стороны и охнула. Не даром этот охальник Радмир трясся от смеха, глядя на нее, а чародей избегал смотреть.
        - Ой, лишеньки, - выдохнула Белава и попятилась к двери. - Теперь уж точно выгонит, - произнесла вслух девушка, и чародей с ужасом понял, что она сейчас опять зарыдает.
        - Нет, что ты, Белавушка, - поспешно произнес он, - не выгоню, не беспокойся. Ложись спать, завтра учение начнем.
        - Правду говорите? - Белава преданно посмотрела на него.
        - Чтоб я сдох, - вдруг выдал чародей, и Радмир перестал сдерживать смех, согнувшись пополам. - Быстро спать! - наконец не выдержал Дарей, и девушка с тонким писком шмыгнула в терем.
        Глава 6
        Утро началось странно. В приоткрытое окно Белавы залетел петух и закричал человеческим, странно знакомым голосом:
        - Вставай давай, Белавка! Понаехали тут всякие, не развернешься! Хватит дрыхнуть, бессовестная, кому говорю!
        И петух спрыгнул к девушке на постель, стянул клювом одеяло и начал хлопать крыльями по щекам.
        - Что это?! - Белава вскочила, ошалевшая и злая.
        Она схватила петуха, который пытался вывернуться и клюнуть ее.
        - Я тебе сейчас хвост выдерну, - заорала она, открыла окно и кинула, орущую благим матом птицу вниз. Там ее поймал чародей:
        - Ты поосторожней, а то зашибешь моего ученика, - сказал он.
        - Это Дикуш-ша? - оторопела девушка.
        - Он паршивец. Отведал того зелья, что вчера наварил, теперь хоть в курятник запускай, - чародей засмеялся.
        - А как же теперь? - запереживала за Дикушу Белава.
        - Расколдую опосля. Пусть пока покудахчет, наперед наука дурню будет. Одевайся, умывайся и спускайся вниз. - сказал Дарей и отпустил взъерошенного петуха.
        Девушка кинулась выполнять указания. Справилась она с этим не в пример быстрей, чем дома. Вскоре она уже стояла перед Дареем.
        - За водой сходить надо, - сказал он. - Там колодец, набери.
        Белава послушно пошла к колодцу. Когда она уже тянула бадейку с водой вверх, Дарей. Стоявший за ее спиной, щелкнул пальцами, и журавль снова клюнул вниз, унося бадейку на дно колодца. Белава попробовала снова вытащить ведро, но чародей вновь щелкнул, превратив все труды девушки в ничто.
        - Может пора показать, что ты умеешь? - подмигнул Дарей.
        - А можно? - неуверенно спросила девушка и тут же отругала себя, она ведь не дома!
        - В этом доме нужно, - ответил ей чародей с улыбкой.
        Белава нагнулась над колодцем и всмотрелась в сумрак, царивший на дне. Деревянная бадейка еле угадывалась в воде. Девушка уцепилась взглядом за нее и потянула к себе. Бадейка покачнулась, но не двинулась. Ученица чародея повторила свою попытку, потом еще и еще раз, и почувствовала беспомощность. Она обернулась к Дарею, тот не шевельнулся, указывая подбородком на колодец. Белава вернулась к тщетным попыткам достать бадейку. Наконец, та дернулась, приподнялась, девушка радостно выдохнула и… бадейка с плеском упала обратно. Белава тихо выругалась и начала все заново. В это время сзади подкрался петух. Он взлетел на край колодца, покосился одним глазом внутрь и заорал:
        - Кукареку-у-у, косорукая! Приперлась тут, а ничего не может, - и из горла петуха вырвалось странное квохтание, что могло обозначать только одно - смех.
        Белава почувствовала, что кулаки сжимаются от ярости. Он снова глянула в колодец, и бадейка с громким свистом вылетела из холодного колодезного нутра и, пролетев над птицей, с грохотом упало на землю, разбив бадейку в щепы. Петух икнул, закатил глаза и камнем рухнул с колодца без чувств.
        - Так-то, - довольная Белава и потерла руки.
        - Разве так? - она обернулась к Дарею. Тот качал головой. - Я ведь просил не портить мое доброе, а воды набрать.
        - Я нечаянно, - понурилась девушка.
        - Что ты скажешь о том, что сейчас было? - чародей сложил руки на груди и прищурился.
        Белава стояла молча, опустив голову.
        - Простите меня, - произнесла она.
        - О чем ты? Я не спрашиваю о том, что ты натворила, я спрашиваю о том, что сейчас было. С самого начала.
        - У меня не получилось, - она тут же вскинула голову, - но ведь дома само выходило!
        - Хорошо, я тебе объясню. Дома ты все делала не задумываясь. Оно действительно выходило само собой. Начинала руками, так?
        - Так.
        - А заканчивалось дело уже без твоего участия, все верно?
        - Да, - вновь согласилась Белава.
        - А сейчас я тебя попросил, и ты начала поднимать ведро, думая об этом. Понимаешь, о чем я? Ты думала о том, что должна сделать! Ты несомненно обладаешь огромной силой, но совершенно не умеешь ею пользоваться. Гнев помогает сделать большой выброс. Это просто, но не правильно. Мы будем учиться управлять силой, использовать ровно столько, сколько нужно для одного действия. Теперь вернемся к колодцу. - Дарей крикнул Кумаю, чтобы принес новую бадейку и скинул ее в колодец.
        Девушка послушно вернулась на прежнюю позицию.
        - Уверен, что в будущем ты сможешь управлять силой одним взглядом, но сначала тебе нужно помочь себе, например, рукой. Протяни руку к бадейке., - Белава послушно вытянула руку, будто пытаясь достать. - Продолжай тянуть руку. Нет, не наклоняйся. Все должно быть здесь, - и чародей коснулся пальцем ее лба. - Тянись. Да. Теперь попробуй ухватить за ручку и поднимай.
        Белава послушно представила себе, как тянет руку к бадейке, как берется за ручку и начинает поднимать. С первого раза опять ничего не получилось, со второго тоже. Девушка снова обернулась к чародею, но тот указал пальцем на колодец. Она вздохнула, снова протянула руку, потянулась… и бадейка, зачерпнув воды начало подниматься вверх. Вот она показалась над краем и, повинуясь Белаве, встала на край деревянного сруба. Тут под ногами застонал петух:
        - Ко-о-о… Убили, ко-о-о… Белавка душегубица-а-а…
        Белава сложила ладошку лодочкой и, мысленно зачерпнув воды, плеснула на трагически стонавшего петуха. Тот вскочил, воинственно глядя из под гребня, упавшего на один глаз. Девушка насмешливо взирала на него сверху. Неизвестно, что случилось бы дальше, но тут чародей негромко засмеялся, хлопнув в ладоши.
        - Молодец, девка! Просто чудо какое-то, - радостно воскликнул он.
        - Чего чуда-то, - возмутился петух.
        - Я и не думал, что так быстро поднимешь. - продолжал Дарей, не обращая внимания на разобидевшуюся птицу.
        - Почему? - не поняла девушка, но похвалой была довольна.
        Чародей показал ей следовать за ним, и они пошли к терему, расположились там, где вчера он разговаривал с Радмиром.
        - Понимаешь, Белава, - начал он. - Лучшие ученики - это дети. И пусть у них еще нет большой силы, но их головки работают гораздо лучше, чем у взрослых. Им проще представить действие, которое надо сделать. И по мере взросления навыки укрепляются вместе с силой. Когда ребенок становится взрослым, он начинает делать то, на что ему требовались усилия, легко, не напрягаясь. А возросшая сила добавляет мощи этому действию. Но, несмотря на легкость обучения, ребенок не может выполнить такое задание с первого раза. Ребенок учится поднимать ложку со стола месяц. Кто дольше, кто меньше, но не в первый день, как ты.
        - Я сильная.
        - Не в силе дело. Разве тебе сила помогла поднять бадейку?
        - А разве нет? - девушка была удивлена.
        - Ты меня не слышишь, - улыбнулся Дарей. - Вспомни свой меч. Твой отец не обладает колдовской силой, он просто работает с чудесным железом, которое наделяет силой сама гора, где его добывают. Но ведь каждый меч, нож, доспехи, которые делает твой отец обладают разными свойствами. Никодий подарил вчера нам два совершенно разных меча из одной и той же стали. И отличаются они не только весом, видом, ковкой, но и тем, что в них вложил твой отец. Как же он, простой человек, может делать такие мечи? Все идет отсюда, - чародей постучал пальцем по своему лбу. - Он закладывает в сталь своей мыслью то, что получает после заказчик.
        - Но ведь это волшебная сталь, - возразила Белава.
        - Но твой отец не волшебник. Он научился управлять силой загорной стали. Так и мы, чародеи, управляем силой, направляя ее на то, что нужно нам.
        - Значит любой человек может управлять силой?
        - Любой человек может использовать магию, - поправил чародей.
        - Магию? - девушка впервые слышала это слово.
        - Так называют колдовскую силу в далеких государствах. Так вот, вооружившись колдовской книгой и всем необходимым для обряда, можно призвать удачу, любовь, деньги. Можно вызвать дух умершего, можно приворожить или сглазить. Но управлять силой простой человек не может, только использовать чужие знания в своих целях. Будь то книга или живой чародей. А мы, чародеи, имеем дар, который позволяет управлять и создавать то, что простой человек может использовать. Сила в нас, и это наш дар.
        - А все - таки, батюшка чародей, - начала Белава.
        - Зови меня мастер, - поправил ее Дарей.
        - Да, ба… мастер. Я так и не поняла, почему вы думали, что у меня получится хуже, чем у ученика-ребенка.
        - Потому что ты взрослая. Ребенок учиться, открывая в себе силу и учиться ею управлять. А взрослый, почувствовавший в себе силу уже давно и научившийся ее использовать, сталкивается с тем, что ему нужно начинать свой путь сначала. Нужно делать все не так, как он делал. Многие начинают бунтовать. Потому времени уходит больше. Но у тебя вышло сразу! И это настоящее чудо.
        Белава старалась спрятать улыбку, которую вызвала похвала. Ей вдруг захотелось сразить чародея. Она протянула руку в сторону колодца и прикрыла глаза. Не прикрепленная к цепи бадейка плавно опустилась с края колодца, где до сих пор стояла и поплыла в их сторону. Чародей молча наблюдал. Рука девушки вдруг пошла вверх, и бадейка послушно поднялась, но тут же затряслась, расплескивая воду, рука Белавы задрожала. Девушка покраснела и тяжело задышала, будто пыталась удержать большой вес, и бадейка полетела на землю. Белава повернулась к чародею и увидела, как тот хмурит брови.
        - Никогда не старайся удивить меня. Никогда не взваливай на себя больше, чем можешь унести. Меня будут радовать твои успехи, но за подобное я буду наказывать. - спокойно произнес он.
        Белава покраснела и отвернулась. Ей действительно стала стыдно. У их ног лежал на спине петух, держась крыльями за живот и издавал квохтание-смех. Девушка сердито глянула на него, и птица поспешила спрятаться за чародея. Дарей подхватил его на руки, и петух доверчиво прижал к его груди голову, нахально поглядывая на девушку.
        - Пойдем, - сказал чародей ученице. - Яра уже на стол накрыла, потом продолжим.
        - Снова поднимать будем? - полюбопытствовала Белава и чародей засмеялся.
        - В нашем ремесле много наук. Мы будем изучать, как правильно варить зелья и как ими пользоваться, чтобы вот так не кукареть потом, - он указал на расслабившегося горе-ученика, и тот закрыл голову крылом. - Заклятья от простых до сложных. Учиться их составлять самостоятельно. Уже проверенные заклятья хорошо, но у чародея должны быть свои собственные, чтобы их было сложней рассеять. Мороки наводить научу. Расскажу про всякую нечисть и как с ней бороться. Много у нас дел. Наука чародейская дело долгое.
        Так и началось белавино обучение. Радмир уехал после завтрака, сердечно попрощавшись с Дареем и весело подмигнув девушке. Дикушу расколдовали и отправили отрабатывать оплошность к Яре, чем вызвали ее сильное неудовольствие. День пролетел незаметно, и, уже засыпая, девушка подумала, что она счастлива.
        Глава 7
        - Белава! - раздался гневный крик чародея, и девушка втянула голову в плечи, мечтая о шапке-невидимке. - Белава, иди сюда немедленно!
        Девушка почесала в затылке и… припустила в противоположную от Дарея сторону. Тот услышал, как зашуршали листья под ее ногами и обернулся, заметив мелькавшую девичью спину между деревьями. Он щелкнул пальцами, и кусты, стоящие на дороге ученицы, поймали ее в свои объятья, опутав ноги и руки, помешав сбежать от сердитого учителя. Белава заскулила от страха, пытаясь вырваться из крепких пут. Дарей направился в ее сторону.
        Заканчивался третий месяц обучения. Легче всего девушке давалось поднятие и перемещение предметов. Она выполняла задания почти не напрягаясь, чем усердно пользовалась тетка Яра, посылая девушку за водой, за дровами, чтобы притащить что-нибудь тяжелое. Даже Кумай однажды попросил Белаву убрать огромный валун с небольшого поля, находившегося за частоколом, огораживавшим терем чародея.
        - Там земля хорошая, - пояснил он, - можно увеличить поле.
        - Это мы мигом, - ударила себя кулаком в грудь девушка и… не смогла.
        Валун оказался слишком тяжелым. Белава вся взмокла, пытаясь хотя бы откатить его в сторону. Потом два дня мучилась с головной и мышечной болью. Дарей наказал обоих: и предприимчивого Кумая, и Белаву, уверовавшую в свое всесилие.
        Заклинания девушке давались сложней, но она быстро разбиралась в своих ошибках. А самыми нелюбимыми для нее стали зелья. Белава впадала в ступор, когда Дарей звал ее в ту комнатушку, где находились котел и куча мешочков, баночек и емкостей со всякой гадостью. Несколько раз она пыталась срочно заболеть, пару раз уговаривала Яру перехватить ее у чародея, один раз спряталась. В результате болезни проходили разом, как только Дарей щелкал пальцами, и березовый веник вылетал из сеней и гнал девушку в комнатку для варки зелий.
        - Поганая метла, чтоб ты прахом обернулась, - ругалась Белава.
        К Яре чародей отпускал ученицу, но работу придумывал сам. Вечером Белава не могла разогнуть спину и без ног валилась спать. Подумав, она пришла к выводу, что учеба все-таки лучше. А в случае со своим исчезновением, Белава была найдена сразу же и в наказание простояла безмолвным пнем во дворе до заката, вызывая у дворового кобеля желание оправления естественных надобностей. Дикуша был счастлив, Белава в ярости. Отмывшись, когда с заходом солнца вновь стала человеком, девушка поняла, что толочь сушеных тараканов и вываривать жабьи лапки не так уж и противно. Но в глубине души сохранила пожизненную нелюбовь к этой отрасли чародейского искусства.
        Вообще, Белава умудрялась вызывать у своего учителя поровну одобрения и негодования. Вот и сейчас. Благодаря быстрому, даже очень быстрому обучению, Дарей взял ее с собой в Соснянки, небольшую деревню, находившуюся за пять верст от Кривцов. Чародея пригласили на обряд погребения. У родственников покойного были подозрения, что тот может в скором времени восстать из могилы. Задача чародея была обезвредить возможного упыря и уберечь живых от потрясений и безвременной смерти. Посчитав, что Белаве будет полезно, Дарей повез ее на практическое занятие.
        Начиналось все честь по чести. Приехали, осмотрели покойника. Точней, осмотрел чародей, а ученица упала сразу же подле гроба, бледная и бесчувственная. Заглянувший в горницу, где стоял гроб, мужик тяжело осел у двери, меняя цвет лица от пунцового до зеленого и вопросил, пытаясь уложить вставшие дыбом волосы:
        - Восстал Лукоша?
        Чародей отмахнулся от него и выгнал, чтобы не мешал. Из-за двери донеслось:
        - Восстал ужо и девку чародееву засосал, упырь проклятый.
        Дарей глянул себе под ноги и досадливо поморщился, решив, что придется бороться с чувствительности ученицы. Он сунул ей под нос флакон с едким составом, и Белава поднялась, приходя в себя.
        - Выйди на улицу, - бросил ей чародей, и девушка побрела к дверям, покачиваясь и тихо стеная.
        Хозяева дома с тихим ужасом наблюдали, как дверь с тяжким скрипом приоткрылась, и показалась тонкая белая рука с длинными скрюченными пальцами. Белава уцепилась за косяк и вышла из горницы. Она подняла на хозяев тяжелый бездумный взгляд, и из ее горла вырвался тихий стон. Люди наконец отмерли и с криками кинулись из дома. Белава последовала за ними. Когда она вышла на улицу, ее уже ждали хозяева дома и соседи, услышавшие крики. В руках соснянцы сжимали: кто вилы, кто кол, вырванный тут же из забора. А толстая тетка, сестра вдовы, прикрылась миской с яйцами, готовая начать обстрел разгулявшейся нечисти.
        - Упырица! - заорал давешний мужик и тыкнул в нее пальцами.
        Белава даже присела от страха, пытаясь заглянуть себе за плечо. Она кинулась к мужику с вилами и вцепилась в них:
        - Отдай, - просипела она. - Мне тоже надо.
        - А-а-а-а!!! - единственное, что мог выдать разом поседевший мужик, вырвал вилы и замахнулся на девушку, дав сигнал атаки остальным…
        Когда Дарей закончил свои дела с покойным и вышел из дома, его взору предстала странная картина. На стене дома висел, приколотый вилами за ворот рубахи, ревущий благим матом мужик. На земле, посреди двора, сидела толстая баба. Она мелко тряслась и беспристанно икала. Голову бабы украшала миска, из - под которой по лицу и одежде стекали разбитые яйца. Дворовый пес лежал перед конурой с закрытыми глазами, прижимая к себе лапами орущего кота, забыв о старой вражде. Пара мужиков висели бесчувственными кулями на заборе, остальные с опаской выглядывали из-за укрытия, кто какое нашел.
        - Что здесь произошло? - наконец смог сказать чародей.
        - Упырица твоя, - пролепетала вдова, - Как вышла, мы ее остановить хотели. Не смогли. Раскидала нас и сбежала прочь. Ты уж ее останови, батюшка чародей, больно страшная.
        - Остановлю, - ответил Дарей, не зная, что делать: то ли смеяться, то ли ругаться. - За мужа не переживай, хорони смело, безопасный он.
        - Хорошо, - кивнула вдова. - Ты главное эту стервь поймай. Мой-то Лукоша спокойный был, а эта чисто ведьма проклятая.
        - Стервь, - хмыкнул себе под нос чародей и пошел искать Белаву.
        Следы девушки он увидел сразу же. Часть заборов было снесено, гуси, решившие в недобрый часть перейти дорогу, жались к забору. Один, особо впечатлительный, даже не удержался от обморока. Единственная, кто возносила благодарности «упырице» была древняя бабка: «Лет пятьдесят так не бегала, даже спина распрямилась». За околицей начинался лес, там-то белавины следы и затерялись. Дарей позвал ее, но девушка не откликалась. Чародей почувствовал, как в нем нарастает гнев. И вот теперь он шел к своей ученице, грозя ей всяческими карами. Белава зажмурилась и закричала:
        - Не виноватая я-а-а, они первые начали! Сначала обозвали, а потом и вовсе с вилами кидаться стали. Я защищала-а-а-ась!
        - Пол деревни зачем разнесла? - грозно вопросил Дарей.
        - Испугалася я-а-а-а! - возрыдала несчастная «упырица».
        Чародей тяжко вздохнул и щелкнул пальцами. Ветки отпрянули, и девушка грохнулась на землю. Дарей задумчиво тер подбородок. Деревенские действительно сами были виноваты, напали не разобравшись, но и ученице нельзя было с рук спускать. Мощь ее впечатляла, но неумение контролировать себя заслуживало наказания. Да и чувствительность требовала закалки. Первый покойник и на тебе, хлопнулась в обморок, а что будет, когда они начнут охотиться на нечисть?
        - Решено, - наконец произнес он. - Сегодня начистишь котел, сложишь по мешочкам все, что я купил для зелий третьего дня, - Белава передернулась. - А завтра начнем избавлять тебя от страхов и учиться выдержке.
        - Как? - тяжело сглотнула девушка.
        - Увидишь, - кратко ответил чародей и пошел в деревню за телегой, на которой они приехали. - А ты здесь жди. Нечего людей пугать лишний раз. - и ушел, оставив Белаву томиться в подозрениях о своей дальнейшей участи.
        Они ехали до дома молча. Девушка в душе радовалась, что ее не отчитывают. Она не лезла с вопросами, как обычно это делала. И вообще, больше всего она сейчас хотела, чтобы чародей просто забыл о своих идеях насчет нее, потому что под ложечкой сосало от нехороших предчувствий. В результате, к концу дороги она успела надумать кучу всего, чем накрутила себя до крайности и наконец не выдержала:
        - Мастер, что вы хотите со мной сделать? - с отчаянием вопросила девушка.
        - Там увидишь, - коротко бросил учитель и на дальнейшие вопросы хранил молчание.
        Ворота распахнулись, и их встретил хмурый Дикуша. Впрочем, Белава его редко видела другим. Вообще между двумя учениками сохранялись натянутые отношения. Они могли неделями не разговаривать и даже не глядеть друг на друга. Дарей это не одобрял и иногда ругал их. В конце концов махнул рукой и занимался с ним в разное время, чаще с Белавой.
        - Как съездили, хозяин? - спросил Кумай, подоспевший к воротам, чтобы принять лошадь.
        - Обычно, - пожал плечами чародей. - Но если услышишь об упырице, уничтожающей все и всех на своем пути, не предлагай обратиться к чародею, - и Дарей бросил короткий взгляд на девушку. Она сделала вид, что не заметила.
        Дальнейшие расспросы Кумая, которого распирало от любопытства, он предотвратил одним взмахом руки.
        - Случилось что-то, - пробурчал мужик, - вона недовольный какой. А что там с упырицей? - накинулся он на Белаву. Девушка прищурилась и выдала:
        - Да летала над домами там одна, выла и проклятьями сыпала. Наш-то спрашивает ее: «Что тебе надобно, нечисть проклятая». А упырица жалобно так: «Груздиков бы мне соленых».
        - А грузди ей зачем? - опешил мужик.
        - А кто их этих упырей разберет, - пожала плечами девушка. - Выдали ей бочку с груздями, ну она на радостях и успокоилась, в логово к себе покатила.
        Обескураженный Кумай остался чесать в затылке, а девка побежала в терем, надеясь, что о котле и всяких гадостях для зелий, чародей не вспомнит… Вспомнил. И после того, как их накормили, Белаву отправили в зельевую каморку. Девушка сидела перед мешочками и горшкми с новыми приобретениями чародея. Тяжко вздохнув, она принялась за сортировку. Жабьи глаза, бе, в черный горшочек. Сушеные мыши, три раза бе, в холщовый мешок, змеиная кожа, бр-р, в белую банку. И далее, и далее, и далее. Вскоре Белава уже жалела, что она поела. Но деваться было некуда, и девушка подавила позыв к рвоте. Когда она добралась до последнего мешка, ей уже стало все равно. Белава развязала горловину мешка и радостно заулыбалась, там лежали пучки трав. Уф, вот и маленькая награда за терпение. Завершающим этапом наказания стала чистка котла, где варили зелья. Она вытащила его во двор и глянула внутрь. К стенке присохла крысиная лапка. Белава поморщилась, но позыва больше не возникло, и настроение у юной чародейки приподнялось. Она выскребла и вычистила котел, мурлыкая себе под нос песенку.
        - Надо же, - раздался насмешливый голос Дарея, - а где причитания о несправедливости жизни и прочих чародеев? Даже непривычно.
        - Так заслужила же, мастер, - улыбнулась Белава, - но если хотите, могу начать.
        - Не надо, - остановил ее чародей, - ты в этом деле мастерица, я это давно усвоил. Я доволен тем, что ты подумала над своим поведением и не пыталась избежать наказания. Теперь иди помойся и поешь. День у тебя был не легкий.
        - А как же котел? Я еще не закончила.
        - А что котел? - Дарей хитро улыбнулся, - что ему сделается? Я давно на него заклинание очищения наложил, ты бы тоже могла это сделать, и не пришлось бы тащить во двор.
        - Заклинание очищения! - Белава хлопнула себя по лбу рукой.
        - А еще знаешь что?
        - Что? - хмуро спросила девушка.
        - Для раскладки ингредиентов тоже можно было магией воспользоваться.
        - Мастер! - девушка возмущенно смотрела на учителя.
        - Ненавижу я всю эту дрянь без дела трогать, - поделился чародей.
        - И куда ж это совесть у всяких чародеев девается, - заголосила Белава. - И как же не стыдно бедных учеников мучить? Как же спать-то теперь спокойно сможете?
        - Ну наконец-то, - облегченно выдохнул Дарей, - а я уж совсем заждался. Теперь точно все в порядке.
        И он сделал любимый жест - щелкнул пальцами. Котел пошел бликами и исчез. Заклинание перемещения, отметила про себя Белава, им она пока не владела.
        Глава 8
        Холодная осенняя луна висела на черном, будто вымазанном сажей, небе большим белым блином. Девушка подняла голову и тоскливо посмотрела на нее. Недалеко раздался шорох, и по ее спине пробежал холодок. Она резко обернулась и встретилась взглядом с учителем. Он приложил палец к губам и двинулся дальше. Белава тихо заскулила, ей совершенно не нравилась идея Дарея взять ее с собой ночью на кладбище. Здесь он выполнял заказ осинковского старосты, который жаловался, что на кладбище, принадлежащем селу Осинки завелось что-то «дюже страшное с мордой отвратной и зубишами с руку длинной». И Дарей решил показать ученице охоту на нечисть, взяв обещание не лезть вперед, во всем слушаться и стоять рядом, не пытаясь убежать.
        - Иди за мной, - донесся до нее тихий голос.
        - А может я тут подожду? - спросила она, чувствуя, что еще шаг, и паника накроет ее ледяной волной.
        - Жить хочешь? - просто спросил чародей.
        Белава сглотнула и двинулась за ним. Спина учителя скрылась за кустами, и она поспешила вслед за ним, сжимая трясущейся рукой рукоять батюшкиного меча. Подарок Никодия прихватил и Дарей. Белава умела обращаться с оружием. Это было еще одно отцово баловство. Он учил ее по тихому, чтобы не прознала мать. Наверное, потому что понимал, что однажды дочь все-таки отправится на обучение. Да и учитель занимался с ней ратным делом. Мало, конечно, но достаточно для того, чтобы узнать несколько новых приемов. Сейчас змеиная голова грела ей не только руку, но и душу. Неожиданно меч дернулся и послышалось змеиное шипение, едва различимое, только что бы привлечь внимание. Белава посмотрела на меч и ахнула. Рукоять - змеиная голова, посверкивала зелеными изумрудными глазками. Девушка начала озираться по сторонам, потом окликнула учителя.
        - Что тебе? - раздраженный шепот был ей ответом.
        - Смотрите, мастер, - она потянула его за рукав.
        Дарей опустил взгляд и чуть слышно присвистнул.
        - Что это? - спросил он.
        - Не знаю. Он сначала зашипел, а потом глаза засветились, - ответила девушка.
        - Что там твой отец говорил про возможности твоего меча?
        - Что дорогу найдет, что не сломается, что опасность укажет…
        - Стой. Должно быть это и есть предупреждение об опасности. Батюшка ведь не объяснил как это работает?
        - Нет, - покачала головой ученица. - Ой, смотрите, глаза затухать начали.
        - Следи за мечом. Если будут опять светиться скажешь. - и чародей продолжил путь.
        Через десять шагов змейка опять зашипела и сверкнула глазами. И чем дальше они шли, тем ярче разгорались глаза.
        - Он рядом, - понял чародей, - мы на верном пути.
        Дарей прикрыл глаза и начал шевелить губами, творя какое-то заклинание. И тут рука девушки будто сама потянула за рукоять, и меч ловко, не издав ни звука, выскочил из ножен. Белава сделала выпад над головой учителя, и ночное кладбище огласил жуткий утробный вой. Ветви затрещали под тяжелой тушей, ломящейся через кусты. Дарей достал свой меч, и пространство вокруг них залил яркий белый свет. Белава закричала, когда огромное чудище резко остановилось, ослепленное этим светом и повернуло обратно. Это было поросшее черной шерстью существо с маленькими красными глазками на безобразной морде. Оно передвигалось на задних ногах, напоминающих волчьи лапы, но спину сгибало так, что передние конечности доставали почти до земли и казалось, что оно двигается на четвереньках. Чудище вновь заревело и рвануло на чародея с ученицей. Дарей щелкнул пальцами, и дорогу существу преградила натянутая между деревьев сеть. Оно влетело в сеть и порвало ее, даже ничего не заметив. Чародей охнул и встал в стойку, внимательно следя за приближающимся чудовищем. Но тут сумасшедшая девка совершила невероятный прыжок, оказавшись
впереди чародея, и ее клинок первым встретил зверя. Тот издал полный боли и ярости рык.
        - Уйди, дура, - не своим голосом заорал чародей.
        Белава вильнула в сторону, и на Дарея всей своей мощью обрушился зверь. Чародей извернулся в последнюю минуту и полоснул чудище по груди. И тут сзади вновь возникла девушка. Она запрыгнула зверю на спину и, взметнув меч над головой, направила его острие туда, где должно было находиться сердце существа, и с силой вогнала в лохматое тело. Зверь взвыл и рухнул на землю. Белава скатилась с него, тут же вскочила на ноги и вновь ринулась вперед. Дарей перехватил ее на новом замахе. И тут раздалось оглушительное змеиное шипение. Белава резко обернулась к учителю, потом перевела глаза на меч. Черная кровь исчезала с клинка, будто всасываясь внутрь, зеленые глаза гасли, и змеиное тело, извивавшееся все это время, все медленнее двигалось по клинку, превращаясь в чеканку. Глаза Белавы округлились. Она снова посмотрела на меч, потом на бледного учителя, затем на тушу чудища, тяжко вздохнула:
        - Ой, лишеньки, - и медленно опала бесчувственным телом на руки чародея.
        Когда девушка пришла в себя, то обнаружила, что лежит на плаще чародея, расстеленного на ковре из опавшей листвы. Осенний холод пробирался под одежду, заставляя дрожать всем телом. Она попробовала подняться, оперлась рукой на небольшой холмик и тут же отдернула ее, сообразив, что это могила. Белава осмотрелась. Дарей стоял на коленях перед поверженным чудищем и рассматривал его. Девушка глухо застонала от отвращения. Учитель повернул к ней голову.
        - Очухалась? - спросил он и вновь вернулся к зверю.
        - Кто это? - спросила девушка, клацая зубами.
        - Вурдалак… Точней, очень похож на вурдалака, если не считать, что это существо больше, у него красные глаза, и оно напало на неподвижного человека. Обычный вурдалак видит только движение. Запах чует, но нападает на идущих или бегущих, на стоящих никогда. А сеть колдовскую порвал, будто из гнилых веревок плели. - Дарей растянул пасть зверя. - Хм, клыков полная пасть, тоже ненормально. Кто же ты, зверь неведомый, и как сюда попал?
        - Мастер, уйдем отсюда, - попросила Белава.
        - Подожди, надо еще посмотреть. - он пересел к задним ногам, но вдруг обернулся к дрожащей девушке, - ты не знаешь, как согреться? Колдони, а то мертвецов своим клацанье из могил поднимешь.
        Белава сделала привычное - стукнула себя по лбу ладонью. Она никак не могла перестроиться и вне занятий колдовством пользовалась редко. Девушка зашевелила губами, провела руками по лицу, по волосам, по плечам и дальше, пока не почувствовала, что тепло начало разливаться по телу. Тогда она наконец встала и присоединилась к учителю.
        - Ну и образина, - пробормотала она, гладя на чудище.
        - Ты смелая оказывается, - ответил Дарей, не глядя на нее. - Но вперед не бросайся на нечисть, просто чудо, что так удачно вышло. Обычно глупые ученики-недоучки долго не живут, если так неосторожны.
        - Я? Я не бросалась! - воскликнула девушка. - Меня будто меч тащил, сам в бой рвался, сам выбирал, когда ударить. А я должна была без чувств валяться… - и она потупилась.
        - В последнем ты тоже преуспела, - хмыкнул чародей. - Батюшка расстарался, даже перестарался, - сказал он себе. - Впрочем, меч новый, потом опыта наберется и, глядишь, будет лучшее оружие, которое я видел.
        И тут до них донеслось шипение. Оба повернули головы к тому месту, где недавно лежала Белава. Оружие так и не убрали в ножны. Их взором предстала извивающая по клинку змея, глаза которой горели ярко - зеленым светом. Оба начали озираться по сторонам. Вдруг до них донесся треск сверху. Они одновременно подняли головы, и Дарей резко толкнул Белаву, потому что на головы им падал второй зверь. Второе чудище яростно рычало. Не в пример первому оно было осторожней. Дарей откатился, вытаскивая на ходу меч из ножен. Вурдалак и чародей закружились, готовые в любой момент броситься друг на друга.
        - Ведет себя неправильно, - между делом произнес чародей, - ой, неправильно, не по вурдалачьи.
        И тут вновь раздалось шипение, требовательное и громкое. Вурдалак повернулся на звук, и чародей напал. Зверь успел кинуться в сторону, но меч Дарея зацепил его, и на пожухлую листву упали черные капли. Белава, попробовав сосредоточиться и притянуть меч, поняла, что сейчас у нее ничего не получится и попыталась приблизится к своему оружию, но чудовище извернулось и махнуло лапой у нее перед лицом. И вновь чародей и вурдалак кружились, ожидая момент для удара. На этот раз повезло зверю. Неожиданно под ногу чародея попал камень, и он оступился. Вурдалак распрямившейся пружиной бросился на врага. Чародей попытался откатиться в сторону, но существо подцепило его лапой и подкинуло вверх. Дарей развернулся по кошачьи и приземлился на четвереньки. Тут же взвился и кинулся навстречу зверю, раскручивая меч. Вурдалак отскочил и снова ринулся в атаку. Белава вновь сделала попытку добежать до меча, который заходился шипением, но вурдалак опять отогнал ее назад. Наконец, зверь взъярился окончательно и прыгнул на Дарея, повалил его и потянулся оскаленной пастью к голове.
        - Пошел вон! - заорала Белава и выбросила руки вперед.
        Мощный поток силы вырвался из ее ладоней и разметал чародея и вурдалака по разным сторонам. Пока зверь тряс своей огромной башкой, чародей вскочил на ноги, встряхнулся и бросился на нечисть. Девушка же протянула руку к своему мечу, и он сверкающей молнией полетел к ней. К вурдалаку чародей и ученица подбежали почти одновременно. Тот наконец пришел в себя и вскочил. Первая к нему подбежала Белава, но зверь успел цапнуть ее прежде, чем откинул, и девушка полетела в сторону, хватаясь за распоротое плечо.
        - Мразь! - закричал чародей, поднырнул под вурдалака и вогнал ему меч в горло. - Сдохни!
        Существо попыталось дотянуться до чародея, еще раз сделало рывок, но тяжело рухнуло, издав булькающий звук. Дарей еще мгновение смотрел на вурдалака, и убедившись, что тот сдох, бросился к стонущей Белаве. Девушка лежала под деревом, о которое ударилась при падении, одежда на разорванном плече покраснела от пропитавшей ее крови.
        - Больно, - прошептала она, жалобно глядя на учителя.
        - Ай, девонька, что ж ты так, - он шевельнув пальцами, соткав небольшой огонек и осмотрел рану. - Глубоко полоснул. Потерпи, Белавушка, сейчас я тебя домой отнесу. Полечу, пошепчу, до свадьбы заживет, - утешал чародей ученицу.
        - Не хочу замуж, - простонала девушка и провалилась в забытье.
        Очнулась она уже в тереме чародея под причитания тетки Яры:
        - Ох, загубили ягодку, ай, да подрубили на корню. Что ж ты, девонька, та-ак? Уж ты открой глазки свои прекрасные.
        - Вы по ком голосите, тетенька Яра? - спросила Белава, удивившись слабости своего голоса.
        - Очнулась? - как-то сразу ей не поверила Яра. - И правда очнулась. Очнулась! - заорала она, и в светелку вбежал чародей.
        - Вот и славно, - с каким-то облегчением сказал он. - Ну-кась дай погляжу на тебя.
        Он опять соткал огонек и заглянул ей в глаза, потом осмотрел плечо, покачал головой, но все же остался доволен.
        - Обошлось, - сказал он, - но рана тяжело затягивается. Ты не переживай, все обошлось, и рану залечим. До свадьбы…
        - Еще слово о свадьбе, мастер, и я вас закину на крышу, - угрожающе процедила девушка, и чародей засмеялся.
        - Точно оживает, - улыбнулась Яра.
        Дарей ушел, а Яра еще задержалась.
        - Дарей тебя домой-то приволок, весь бледный, злой. На нас орет, то принеси, то подай. Возился с тобой всю ночь, а потом еще целый день не отходил. То зелье в рот зальет, то шепчет сидит, то рану чистит и смазывает. Говорит, плохо все, никогда такого не видел. Пять дней ты без сознания лежала, бредила все. Даже рычала. Батюшка наш как рык услышал, так чуть не поседел. И опять день и ночь рядом сидел, никого не подпускал. А Дикуша-то извелся. Закрылся в зельевой каморке и все что-то варил, да чародею таскал. И мы с Кумаем перепугались за тебя жуть. Думали, все, загубили девку, а ты вот и пришла в себя, - женщина улыбалась.
        - Пять дней, - прошептала Белава ошарашено.
        Тут вошел Дикуша. Он глянул на девушку и недовольно сказал:
        - Очухалась. Заразу зараза не свалит. И дальше тебя терпеть придется.
        - Дикуша! - возмущенно вскрикнула Яра, но Белава успела заметить, что глаза парня сверкнули радостной искоркой, и она ответила:
        - Да уж, сделай милость, - и улыбнулась. Дикуша расплылся в ответной улыбке, но тут же еще сильней сдвинул брови и поспешил выйти поскорей из белавиной светелки.
        - Вот охламон, - покачала головой Яра и добавила на ухо девушке, - я же говорила, что он добрый парень, - Белава согласно кивнула.
        На протяжении еще двух недель она чувствовала сильную слабость, и плечо ныло почти все время. Ей помогали выйти на улицу, и она подолгу сидела, вдыхая запахи поздней осени. Но как только силы начали возвращаться, чародей без жалости погнал ее по новым знаниям, стремясь наверстать упущенное. Белава вдруг поняла, что она дико соскучилась по своим урокам, даже за зелья взялась с большим удовольствием. Так окончилась осень, прошла зима, а за ней объявилась и долгожданная весна.
        Глава 9
        Радмир вернулся, когда сошел снег. Он сильно похудел и выглядел изможденным. Воин почти свалился с седла на руки Дикуши, который впустил его. Дымка выглядел немногим лучше своего седока. Как только он убедился, что Радмира отвели в терем, устало зашатался. Кумай отвел коня на конюшню и занялся им.
        Дарей поспешил к товарищу:
        - Великие духи, Радмир! - воскликнул он. - Что с тобой приключилось?
        - У меня плохие вести, - тихо ответил тот и добавил, - Я так устал…
        - Белава! Дикуша! - крикнул Дарей. - Тащите сюда зелья, нагрейте воду, постелите в гостевой горнице.
        Ученики бросились выполнять приказ. Дикуша за зельями, в которых он смыслил гораздо лучше Белавы, а девушка за водой, крикнув по дороге Яре, чтобы готовила комнату Радмиру. Вскоре постель была застелена, огонь в очаге разведен. Дикуша расставлял зелья, выбирая те, что могут пригодиться в первую очередь. Белава доставила два ведра воды. Они вплыли следом за ней по воздуху. Девушка сунула пальчики в воду и зашептала. Когда пальцам стало тепло, она остановилась. Дарей возился с Радмиром, раздевая его. Дикуша взялся помогать, Белаву же выставили, дабы не смущать девицу обнаженным телом мужеским.
        - Ну как он? - спросила девушка Дикуша, когда тот вышел.
        - Плохонький, - ответил Дикуша. - Раны старые плохо зажили, голодал много, скакал долго. Мастер его отмыл, зельями напоил, раны почистил. Будем ждать, поправится.
        Дарей вышел к ним только к вечеру. Был он задумчив и мрачен. Рассеяно поковырялся в миске с кашей и ушел к себе, не сказав ни слова. Вскоре и остальные пошли спать. В доме стало тихо.
        Белаве не спалось. Она крутилась с боку на бок, но сон не шел. Она села к окошку и уставилась в темноту. Что-то томило ее, заставляя сердце сжиматься. В голове вертелась одна мысль: я нужна, я нужна, я нужна… Наконец, она накинула на плечи теплую шаль и выбралась из свет елки. Постояв немного, прислушиваясь к звукам ночного дома, она скользнула к дверям, за которыми лежал Радмир. Девушка взялась за ручку, сердце громко колотилось, она собиралась войти в комнату, где спал мужчина. Но все та же мысль назойливо продолжала подталкивать ее. Белава открыла дверь и прокралась внутрь, чувствуя, как щеки начинают пылать.
        Воин разметался на постели в тяжелом сне. Он протяжно застонал и перевернулся на спину. Девушка подошла к нему на цыпочках и наклонилась, Радмир пылал. Она чуть задумалась, но рука сама потянулась к обнаженной груди мужчины. Белава остановилась, вновь склонившись к лицу Радмира. Она тихонечко подула, наблюдая, как он перестает метаться и стонать. Лицо мужчины расслабилось, он успокоился, жар отступил. Тогда уже более уверенно девушка положила руку на грудь Радмира и сосредоточилась. Она почувствовала, как сила течет по венам, устремляясь к ладони, проходя наружу через поры, и уходя в тело воина-странника. Рана, которую она увидела на его груди, на глазах заживала, бледнела и исчезла без следа. Белава знала, что это происходит и с остальными ранами. На щеках мужчины появился румянец. Он открыл глаза, посмотрел на нее и ласково улыбнулся:
        - Чародейка.
        - Спи, - чуть слышно прошептала девушка, и Радмир послушно закрыл глаза.
        Белава вышла из радмировой горницы и почувствовала, что у нее кружится голова, и слабость разливается по телу. Она дошла до своей светелки, держась за стенку, добралась до кровати и почти упала на нее. Но теперь она была спокойна и довольна. Девушка удобно устроилась под одеялом и сразу уснула.
        Утром ее разбудил веселый смех. Белава попробовала уснуть снова, натянув на голову одеяло, но голоса продолжали вползать в ее сознание, разгоняя последние остатки сладкой неги. Она глянула в окно, весеннее солнышко ей подмигнуло, девушка ответила ему такой же светлой улыбкой. Она привела себя в порядок, придирчиво глянула в зеркало и вышла из свет елки. Голоса доносились снизу. Оживленный голос Радмира перекрывал все остальные. Девушка поздоровалась и села за стол.
        - Здравствуй, красавица, - подмигнул Радмир.
        - И ты будь здрав, воин-странник, - усмехнулась Белава.
        Учитель задумчиво кивнул ей. Дикуша уже засел в своей любимой каморке и что-то варил, запахи его усилий вовсю пытались испортить аппетит Белаве, потому что она единственная, кто сегодня проспал почти до полудня.
        - Чем ты занималась ночью? - спросил Дарей, и девушка поперхнулась.
        - С-спала, а что?
        - Посмотри на Радмира, - сказал чародей, и ученица послушно перевела взгляд. - Он совершенно здоров.
        - Вы ведь его лечили, мастер, - улыбнулась девушка.
        - Лечил… как умею. А Дикуша сварил отличные зеживляющиее и дающее силы зелья. Но Радмир поправился за одну ночь. Что ты сделала?
        - Мастер, - девушка покраснела, как же можно сознаться, что она, незамужняя девка, ходила ночью к мужчине?!
        - Я понимаю, о чем ты думаешь, о стыде. Оставь. Мне очень важно услышать, что ты сделала.
        - А почему я, - Белава попробовала в последний раз отнекаться.
        - Потому что больше некому, - чародей подался вперед. - Рассказывай.
        И Белава рассказала. Мужчины смотрели на нее: Радмир с любопытством, Дерей задумчиво.
        - Ты бледная, - наконец сказал чародей. - Чувствуешь слабость?
        - Да, немного, - ответила девушка.
        - Почему ты решила сделать это? - теперь задал вопрос Радмир.
        - Я знала, что нужна тебе, - пожала плечами Белава. - И знала, что должна сделать. Это было легко, - она смущенно улыбнулась, - как тогда у Ведары, когда морковку оживила.
        - Ты оживляла? - удивился Дарей, и Белава вспомнила, что почти ничего ему о своих выплесках силы не рассказывала.
        - Да, в день приезда к вам, - девушка почему-то чувствовала себя неловко.
        - Теперь мне многое стало понятным, - чародей погладил подбородок. - Кто в твоем роду чародействовал?
        - Прапрадед, прабабка, может и до них кто.
        - Как их звали?
        - Прадеда Велеславом, а бабку Хваленой величали.
        - Великие духи, - присвистнул чародей. - Какие имена! Знавал я Хвалену, какая была ж… колдовка, - мечтательно протянул Дарей. - О Велеславе наслышан, царский чародей, самый сильный был в свое время. Это он всевидящие башни создал. Какие предки, какая мощь! Но почему я никогда не видел в Кривцах твою бабку? И почему даже не слышал ничего о ней?
        - Я не знаю, - Белава была обескуражена. - Сама я видела бабушку всего раз, в пять лет.
        - Да, об этом Никодий проговорился, когда я был у них, - вставил Радмир. - Он тогда сказал, что колдовской силы во внучках она не нашла. Меня это еще удивило. Пусть сила и проявилась в десять лет, но родовой дар есть от рождения, и не заметить его невозможно.
        - Ты прав, друже, совершенно прав, - поддержал Дарей. - Но такого не бывало, чтобы в обычном человеке вдруг объявлялся дар. Он или есть, или его нет. Может обманулась? Но как? Это же Хвалена, в ней сила жизни была. Это и есть их родовой дар. Белава им ночью и воспользовалась.
        - Не понимаю я вас, - в каком-то ужасе воскликнула девушка.
        - Да что ж непонятного? Дар, передающийся по крови в вашем роду - это сила жизни. Это самая могучая сила. Растратить ее нельзя, совсем нельзя. Чародея жизни невозможно оставить без его магии, потому что она есть, пока чародей жив. Управлять этим даром научить нельзя, он сам дает знать, когда и как им надо воспользоваться. Ты вылечила Радмира за одну ночь, у него даже шрамов не осталось. Чародей жизни, достигший пика, может управлять всем, в чем есть или была жизнь, может оживить мертвого, может бесплодной женщине подарить радость материнства, может вернуть молодость. Недаром тебе так легко дается колдовская наука, и вот почему ты так опасна в ярости. Для выплеска ты берешь основу из силы жизни. И если бы мать не прятала тебя, то сейчас ты бы стала почти великой.
        - Дарей, - позвал Радмир, - уж больно слово ты сказал правильное. Похоже Всемила действительно дочь прятала.
        - Матушка боялась, что со мной случится тоже, что и с бабушкой, - хмуро произнесла девушка.
        - А что случилось с бабушкой? - живо откликнулся чародей.
        - Сгинула. Пропала будто никогда и не было.
        - Когда? Я о ней почитай годков двадцать пять ничего не слышал.
        - Я не знаю. Она после того раза больше не объявлялась.
        - Странно, странно, как это все странно. - пробормотал Дарей. - Надо будет поговорить с твоими родителями. Ну оставим пока это. Ты поешь, - сказал он девушке, - а мы пойдем поговорим о деле.
        Мужчины встали со своих мест, а Белава взялась за молок о и хлеб и задумчиво начала есть. Дарей рассказывал ей о чародеях, которые берут силу из разных источников. Чаще источником был свет. Во тьме такие чародеи были бессильны. Были те, кто брал силу из воды, кто из земли, они были более могучи, чем светлые, но сильней их всех были те, кто мог из воздуха сделать источник. А вот про чародеев жизни учитель никогда не говорил. А они получается, сильней всех, потому что земля, вода, воздух, свет и есть жизнь, и она, Белава, чародей жизни! Горделивая улыбка растянула ее губы. Вот она какая! А матушка не верила! И вдруг девушка сникла. «Никогда не взваливай на себя больше, чем сможешь унести», - прозвучали в ее голове слова Дарея, и в памяти всплыло как однажды, еще зимой, они возвращались с чародеем из Бодалков, крупного села, куда ездили по приглашению на роды. Белава тогда самостоятельно провела обряд по ограждению новорожденного от хворей. Ее хвалили, а учитель сказал, что она скоро превзойдет его. И вот в лесу она решила козырнуть и проложила по снегу путь до дома, без указания Дарея, и не спросив
дозволения. Учитель слез с саней, сказав, что хочет прогуляться. Девушка довольная собой ехала, не глядя вокруг. И только, когда лошадь испуганно заржала, Белава увидела, что ее путь привел их к волчьему логову. Ей пришлось отгонять волков, трясясь от страха, потому что лошадь сходила с ума, и не было возможности сосредоточиться. Наконец она смогла распрячь лошадь и запрыгнуть на нее, потому что развернуть сани не было никакой возможности. Пегая лошадка неслась так, что могла бы соперничать с загорными скакунами в скорости и ловкости, умудряясь не увязнуть в сугробе. Судорожно вцепившись в развивающуюся гриву, Белава смогла раскидать голодных хищников, и они добрались до чародеева терема испуганными, дрожащими и злыми. Когда девушка влетела в терем, Дарей сидел перед самоваром и потягивал горячий чай с вареньем.
        - Садись пить чай, - сказал он не глядя на взлохмаченную Белаву.
        Та скинула шубку и теплый платок и протопала в заснежанных валенках к столу, тяжело опустившись на скамью.
        - Мастер, - сказала так же не глядя на него, как и он на нее, - вы знали, что я ошиблась.
        - Знал, потому и не поехал с тобой.
        - Но почему вы не сказали мне? - она повернулась к учителю, тот подул на горячий чай, положил в рот ложку варенья и причмокнул:
        - Знатное варенье.
        - Почему вы не сказали? Я попала в волчье логово, я могла пропасть, - в ее голосе проскользнули истеричные нотки, и чародей наконец повернулся к ней.
        - А зачем мне было говорить? Ты ведь лучше меня знала, что делаешь, - а потом добавил уже более строго. - Я ведь говорил тебе никогда не красоваться передо мной. Ты решила, что можешь, я дал тебе возможность увидеть плоды твоего поступка. Считай волков своим наказанием за ослушание.
        - Но ведь я могла погибнуть! - закричала девушка и заплакала.
        - Волки не упыри, что тебе их бояться? А за санями завтра сходите с Кумаем, нечего добром разбрасываться.
        - Я больше туда не пойду! - снова крикнула Белава и убежала в свою светелку. Утром они с Кумаем привезли сани обратно.
        Этот щелчок по носу девушка запомнила на всю жизнь. Больше она не пыталась удивлять учителя. Аппетит пропал совсем. Девушка встала из-за стола и пошла искать чародея и Радмира. Она соткала пальчиками светящийся клубочек и, кинув на пол, прошептала: «Дарей». Мерцающий «клубок» покатился перед ней, уверенно сворачивая к комнате чародея. Возле дверей он остановился, ярко сверкнул и растаял. Белава взялась за ручку и собралась открыть дверь, но тут до нее донеслось:
        - Мы столкнулись с Белавой с такими по осени, - говорил чародей. - Я взял ее с собой.
        - Ты взял девку с собой на выполнение поручения? - голос Радмира был наполнен недоверием. - Ей ведь рано еще выходить на такое.
        - Друже, это удивительная девушка. Да, было рановато, но она уже знала достаточно к тому времени, да и хотелось научить ее не бояться.
        - Как с теми, кого учат плавать? Скидывают с лодки и смотрят, как выплавит? - усмехнулся воин-странник.
        - Да, ты прав, только я не собирался давать ей барахтаться. Просто хотел, чтобы она увидела нежить и посмотрела, как ее победить. Все вышло совсем не так, и девчонка сама убила одного из этих тварей, - Белава услышала, как Радмир присвистнул, - а вторая успела ее цапнуть.
        - Великие духи, - ошарашенно произнес воин. - И как она выжила?
        - Теперь-то загадки нет, сила жизни, - усмехнулся Дарей. - Ну и мы с Дикушей постарались. Но об этом потом, вернемся к тварям. Их была пара, понимаешь, Радмир? Он и она! Где это видано, чтобы обычный вурдалак создавал пару? Белава убила его, а она напала на нас, да так яростно. Думаю, она мстила.
        - Они могут мыслить?
        - Не знаю, но эта вурдалачиха не кидалась вперед, она оценивала и ждала. Не подпустила девку к ее мечу, и меня не выпускала из виду. Меч, кстати, у Белавки такой, что может однажды войти в легенды. Когда моей ученице стало легче, я вернулся на то кладбище. Других таких я не нашел. Если по совести, то я думал, что мы идем на восставшего упыря. Уж никак не ожидал увидеть на кладбище даже обычного вурдалака. А эта пара устроила себе логово, где такое видано? Да и не вурдалаки то были, хоть и имели некоторое сходство. Значит, говоришь, что ты уже видел подобных тварей?
        - Скажу больше, я убил одного такого. И это был Бала, - за дверью повисло тяжелое молчание. - Когда я вернулся, он уже выглядел странно. Порос черной шерстью, прятался от света и стал нелюдим. Я не смог его убить тогда, обратившись к местному колдуну. Надеялся, что Балу можно спасти. Колдун заперся с ним. Уж не знаю, что он сделал, но утром я нашел только куски от колдуна и совсем изменившегося товарища. Он даже не узнал меня, кинулся, когда я открыл дверь. Это было жутко, Дарей. Вся морда чудища была в крови и ошметках мяса колдуна. Глаза красные, пасть полная окровавленных клыков. Конечно, это не вурдалаки, от укуса вурдалака не превращаются. Потом я слышал, что люди сталкивались с этими тварями. Сколько обращенных теперь бродит по Семиречью я даже думать боюсь…
        - Белава начинала обращаться, - сказал чародей после продолжительного молчания. - На третий день она горела огнем. - девушке, стоящей за дверью, показалось, что земля уходит у нее из-под ног. - Я хотел снизить жар, поднес к ее рту ложку с травяным настоем, но она распахнула глаза… Радмир, они были совершенно красные! Перехватила мою руку и зарычала. У нее даже зубы заострились. Несколько мгновений она всматривалась в меня, а потом отпустила и упала обратно на подушку. Я приоткрыл ее губы, зубы оказались как раньше, человеческие. Проверил глаза, они тоже стали обычного цвета. Потом это повторилось еще раз, но ночью. Она села на постели и долго смотрела на меня красными глазами, рыча и скаля клыки. Я боялся, что мне придется убить девочку, но больше такого не повторялось. А на пятый день она очнулась. Мы все чуть с ума не сошли от радости. Она вернулась к нам той же милой Белавой. Какое-то время я следил за ней, но она переборола яд. Сила жизни, что еще могло ее спасти… Что с капищем? - неожиданно сменил тему Дарей.
        - Там…
        И тут дверь с треском распахнулась, девушка от неожиданности села на пол, получив ощутимый удар по лбу.
        - И что это у нас тут за мышка? - хмыкнул Радмир.
        - Белава! - Дарей опустил руку и уставился на девушку. - Это уже ни в какие ворота! Ты нас подслушиваешь!
        - Я спросить хотела! - воскликнула девушка тоном оскорбленной невинности и, как подтверждение своего возмущения, округлила глаза.
        - Спрашивай и уходи, - бросил Дарей.
        Белава вдруг поняла, что все прежние вопросы в один момент исчезли, уступив место новым, но главное, ее мучило сильнейшее любопытство.
        - Ну, - учитель грозно свел брови, - о чем ты хотела спросить?
        Радмир все так же насмешливо смотрел на нее. Девушка почувствовала, что краснеет и усиленно искала повод остаться и услышать, что же скажет воин. Почему он был так изможден, откуда его раны? Что и где происходит? Ей так отчаянно хотелось узнать что-то новое. И она продолжала искать причину, по какой могла бы остаться с ними, но Дарей имел другое мнение.
        - Твои вопросы не требуют спешных ответов, оставь нас.
        - А вы разговаривайте, разговаривайте, я пока пыльку протру, - вдруг выдала Белава и ринулась к окну, начав тереть его рукавом.
        Чародей смотрел на наглую девицу с открытым ртом.
        - П-пошла вон! - заикаясь от возмущения, закричал он, и Белава стрелой вылетела из комнат чародея под веселый хохот Радмира.
        Глава 10
        Дорога петляла между деревьями, то исчезая совсем, то появляясь вновь. Светящийся клубок слабо освещал эту убегающую тропку. Рыжая лошадка нехотя брела за клубком, всем своим видом выражая недовольство затеей хозяйки. Еще два дня назад она стояла в теплом чистом стойле с наполненной кормушкой, что еще нужно для жизни счастливой кобылы? И вот теперь ей приходится плестись по ночному лесу, который только-только избавился от остатков снега. Прошлогодняя перегнивающая листва щекотала лошадиные ноздри сладковатым запахом прели. Кобылка тоскливо похрапывала, время от времени озираясь вокруг, когда где-то за темными скелетами голых деревьев слышались неясные шорохи. В седле дремала молодая девушка, покачиваясь при каждом шаге своей недовольной кобылы. Шапка сползла ей на нос, погружая в уютную темноту. Притороченный к седлу меч с рукоятью змеиной головой позвякивал, ударяясь о стремя. Рядом с мечом покачивалась седельная сумка, в которой покоились остатки наскоро прихваченной еды и одна смена белья. Кобылка все больше негодовала по поводу столь мирной дремы девушки, лишившей бедное животное привычного
комфорта. Она подкинула задние ноги и заржала. Девушка, резко проснувшаяся, вскрикнула и свалилась на землю.
        - Ты что?! - возмущенно закричала Белава, потирая ушибленный зад.
        Лошадь заржала и, гарцуя, прошлась вокруг девушки. Злая чародейка поднялась с земли и потянулась к поводу, но Злата, увернулась.
        - Тебе не кажется, что ночь не время для игр, - заворчала Белава, пытаясь поймать кобылку.
        Та заржала, всем своим показывая, что как раз играть она не намерена. Девушка сделала ловкий выпад, но Злата скользкой змеей выскользнула из ее рук. Так они бегали между деревьев, пока взбешенная чародейка не выдохлась и не уселась на влажную землю. Лошадка еще немного погарцевала, готовая в любой момент снова сорваться с места. Поняв, что хозяйка больше не пытается ее поймать, она подошла сзади и ткнулась мордой в затылок Белавы.
        - Отстань, - отмахнулась сквозь злые слезы девушка, но кобылка снова ткнулась в нее и пощекотала теплыми мягкими губами.
        - Что тебе надо, нечисть? - не оборачиваясь спросила чародейка.
        Злата потопталась и потянула зубами за одежду… в обратную сторону.
        - Мы не вернемся, - сказала ей Белава. - Мы поедем за ними, и когда они уже не смогут отправить нас домой, тогда догоним, и уже не будем одни. Потерпи немного, - и девушка погладила свою лошадку по обиженной морде, но у той было собственное мнение.
        Злата демонстративно направилась в сторону дома.
        - Давай, давай, - подначила Белава, - волки тебя уже заждались.
        Кобыла задумалась. Она нехотя повернулась к девушке и заржала, показывая всем своим видом, что сделала все, что могла и теперь умывает копыта. Но тут, где-то в глубине леса, раздался протяжный волчий вой. Лошадь вздрогнула, навострила уши и нетерпеливо переступила с ноги на ногу, дожидаясь хозяйку. Белава быстро вскочила в седло, и Злата взяла с места в галоп так резво, что всадница чуть вновь не оказалась на земле. Светящийся клубочек, все это время ждущий их, понесся впереди, указывая верный путь.
        Когда начало светать, лес закончился, выведя их на небольшую дорогу, которая вскоре влилась в широкий тракт. Он был безлюден. Злата брела, устало понурив голову, Белава опять дремала. Наконец потянуло дымком. Девушка шевельнулась и втянула носом, тут же заурчал желудок.
        - Сейчас бы каши горячей, - мечтательно сказала она. - И чай с вареньем, и пирогов, - она шумно сглотнула. - Поедем туда.
        Злата, воодушевленная видом небольшого дома у дороги, прибавила шагу. На пороге стоял белобрысый мужичок, следящий за их приближением.
        - Будь здрав, хозяин, - поклонилась девушка, спешившись. - Не приютишь ли путников?
        - И тебе не хворать, красавица, - ответил мужичок и, покосившись на светящийся клубок, остановившийся перед крыльцом, спросил. - Ищешь кого?
        - Так ты, хозяин, накорми, напои, а там и спрашивай, - ответила Белава.
        - Ишь ты, - усмехнулся мужик. - Ну заходите, гости нежданные. Кобылу в конюшню отведи, за домом она.
        Девушка взяла Злату под уздцы и отвела в конюшню, пристроенную к задней стене дома. Пока она расседлывала лошадь и давала ей сено, сваленное у входа, дверь со стороны дома открылась, и в проходе показалась голова пацаненка с такими же светлыми взлохмаченными волосами, как у хозяина дома.
        - Эй, - позвал он, - сюда проходи.
        Белава послушно пошла за ним, неся на плече седельную сумку и меч. Она с интересом рассматривала дом. Он был совсем не похож не на ее родной дом, не на чародеев терем.
        - Дом у вас интересный, - сказала Белава. - Небольшой вроде, а комнат много.
        - Так это ж двор постоялый, - удивленно посмотрел на нее пацан.
        Девушка первый раз была на постоялом дворе. Она еще раз оглянулась и тут же похолодела, сообразив, что за здорово живешь ее тут никто кормить не будет, а нее ну не грошика нет. А Злата уже сено жрет… пойти отобрать что ль и сбежать отсюда?
        - Садись за стол, девонька, - послышался женский голос, и до чуткого носа Белавы донесся запах пирогов с капустой.
        Девушка громко сглотнула и решила отказаться от побега. Она села за длинный стол, где кроме нее сидел только белобрысый хозяин постоялого двора. Он хлебал щи из большой миски и поглядывал на гостью. Белава опять потянула носом и сглотнула. Тут же перед ней поставили такую же миску со щами.
        - Ешь, только сварила, - улыбнулась ей хозяйка и подала толстый ломоть свежего хлеба, и Белава решила отложить вопрос расплаты на потом.
        После чая с пирогом, она сыто отвалилась на спинку скамейки, такой же длинной, как и стол, и зажмурилась с видом сытой кошки.
        - Наелась, красавица, напилась? - подал голос хозяин.
        - Да-а, - протянула довольная путница.
        - Ну тогда рассказывай, зачем тебе клубок поисковый, что ищешь?
        - Дядьку своего догоняю со товарищем, а клубочек по их следу идет, - почти честно ответила девушка. - Мимо вас вчерась должны были проезжать.
        - Чародей что ль с приятелем? - почесал в затылке мужик. - Только они вдвоем проезжали. Сейчас по нашему тракту мало кто ездит. Ты вона первый постоялец за месяц.
        - А почему? - Белаве стало любопытно.
        - Так вот объявились у нас разбойнички, лютуют жутко. Никто их поймать не может. Да что там поймать, нигде следов найти не смогли. Наш-то чародей местный сказал, что без нечистой силы тут не обошлось. Что-то колдовал-колдовал, да только так ничего и не нашел. А ночью как-то ушел, да и сгинул. Что уж там случилось, то неведомо, но вот жить совсем тяжко стало. Нашенских-то они не трогают, а путникам пройти после захода спокойно нельзя. Либо сгинут, либо утром мертвых находят. Я вот твоего дядьку попросил помочь.
        - И что? - девушка почувствовала волнение.
        - Сказал, что на обратном пути разберется, спешили они. - мужик хлопнул ладонью по столу. - Пообедали и дальше отправились, а нам, что делать?! По тракту и купцы ездили, и торговцы всякими разностями, постояльцы. Теперь всем селом страдаем. В город-то другая дорога есть, там не чешутся. Городской колдун сказал, что дел у него по горло. Да знамо дело, он после пропажи нашего Уряты, чародей который, и нос сюда совать боится. Ты вот, - он ткнул пальцем в девушку, - тоже ведь непростая. Клубок светящийся только у чародеев да колдунов бывает. У простого человека обычный заговоренный. Так кто ты?
        - Ч-чародейка, - бледнея ответила Белава. - ученица чародея.
        - Так может поможешь нам, красавица, а? - мужик посмотрел на нее с надеждой. - Ну никак нам без прежнего тракта. У нас ткачихи знатные, кружевницы, кузнецы. Все же купцам продавали. Самим в город везти далеко и невыгодно. У меня опять же без постояльцев все развалится.
        - Я ведь только ученица, что я могу, - нахмурилась Белава.
        - А ты попробуй, а мы подсобим, чем смогем. А за постой я с тебя ни гроша не возьму, еще и приплатим!
        Последний довод стал решающим. Платить ей было нечем, да и на дальнейшую дорогу деньжата очень пригодятся. Но страшно-то как!
        - Хорошо, - кивнула девушка, и они с хозяином ударили по рукам.
        Начать Белава решила с кладбища. Дорогу ей пошел указывать Алабор, белобрысый сынишка Балбоша-хозяина постоялого двора. Сельское кладбище находилось почти сразу за жилыми домами.
        - Почему так близко к селу? - спросила девушка, неодобрительно качая головой.
        - Так далеко было, а потом село перенесли к тракту ближе, а то купцов было не заманить.
        - А что со старым селом случилось?
        - Так бросили там дома и здесь отстроились. А там только дед Брега остался, он сильно ругался, что дома бросают.
        - И давно вы тут? - спросила чародейка, сосредотачиваясь на осмотре могил.
        - Да, почитай лет десять. Я еще совсем малой был.
        Белава посмотрела на него с сомнением:
        - А сейчас-то тебе сколько?
        - Одиннадцать, - гордо изрек пацан. И тут же с надеждой поинтересовался, - Ну чего, есть тут чего страшного?
        - Дай посмотреть-то для начала, - ответила девушка и показала парнишке, чтобы он помолчал.
        Чародейка простерла руки и начала прощупывать кладбище, все разом. Она отправила поисковое заклинание, превращая себя в центр расходящейся спирали. Когда спираль опять свернулась, она посмотрела на мальчика.
        - Здесь нет никого, давай вернемся обратно, хочу поговорить с твоими родителями.
        - Да и сам скажу, что надо, - подбоченился пацан, Белава щелкнула его по носу и засмеялась, Алабор обижено насупился.
        Когда они дошли до ворот кладбища, оказалось, что там уже собралось все село. Мужики хмуро смотрели на девушку, бабы смотрели с интересом и надеждой. У половины из них на руках сидели маленькие дети, чуть постарше жались к материнским ногам, а более взрослые оседлали ближайшие деревья. У самых ворот стоял Балбош.
        - Ну как там? - с замиранием спросил он.
        - Там ничего, кладбище чистое. Но я кое-что заметила. - ответила чародейка.
        - Что? - вся толпа жадно подалась вперед.
        - Это ведь не ваше кладбище. Ваших тут ни одного нет.
        - Ну знамо дело, - почесал в затылке Балбош. - Мы тут не так давно, до этого-то за семь верст отсюда жили. Так ведь здесь место свободное было, даже дома остались целые. Мы достроились и все поместились.
        - А куда прежние обитатели делись?
        - А кто ж их знает. Сколько себя помню, здесь никого не было.
        - И как вы решились сюда переселиться? - поразилась Белава.
        - А чего бояться? - удивился какой-то чернявый мужик. - Чародей все проверил, мы его посылали. Сказал, что нечисти нет, проклятья тоже. Ну мы и снялись с места. В старой-то деревне к нам мало кто заезжал. А кто заезжал, тот за наше добро гроши платил. А тут купцов больше, спрос больше стал, и цену можно уже больше назначать.
        - Так выходит, сгинувший чародей с вами переехал? - уточнила девушка.
        - Знамо дело, а что ему там с Брегой было делать? Дед злющий. Приехал сюда как-то, все выглядывал чего-то, плевался, совестил нас. А потом уехал и помер. Чародей Брегу хоронил. Он его проведать поехал, а тот уже того.
        Девушка задумалась и пошла сквозь толпу. Люди расступались и пропускали ее, но тут же разворачивались и шли следом.
        - Давно проезжие пропадать начали? - Белаву резко обернулась, и толпа не успела остановиться, напирая на чародейку.
        Она щелкнула пальцами, жест, который Белава переняла от учителя, и сельчане чуть отхлынули, вытянувшись по струнке, ошалело глядя на нее. Девушка вновь щелкнула пальцами, и люди свободно выдохнули.
        - Ты пальчиками-то поосторожней щелкай, чародеюшка, а то столбами стоять боязно.
        - Когда объявились разбойнички? - снова задала вопрос Белава.
        - Полгодочка уж минуло, как первый купец пропал. А перестали совсем ездить здесь с месяц. Вот и маемся. - пожаловалась баба с младенцем на руках.
        - А чародей когда пропал?
        - Месяца четыре назад. Поехал в нашу старую деревню и не вернулся.
        - Так может он там остался? - предположила юная чародейка.
        - Тю, чего ему там делать-то? Да и ездил туда Валеш, никого нет в нашей Калиновке.
        - Точно, - отозвался грубоватый мужской голос из задних рядов. - Ездил я, только ветер по улице свищет, жуть берет. Но я все дома прошел, нет там давно никого.
        - А когда Брега умер? - на лице Белавы проступила озабоченность.
        - Да за месяц где-то до того, как разбойники объявились. - снова заговорил Балбош.
        Белава кивнула своим мыслям и направилась на постоялый двор. Сельчан е проводили ее всем скопом и остановились, ожидая, что дальше будет. Девушка же направилась в конюшню.
        Злата, наевшаяся овса, который ей щедро насыпала жена Балбоша Драгия, сонно опустила голову и наслаждалась отдыхом. Потому бесцеремонность хозяйки, водрузившей седло ей на спину, лошадь восприняла в штыки, упершись всеми четырьмя ногами, не давая вывести себя. Белава молча тянула кобылку, та так же молча не желала поддаваться. Сельчане вежливо помалкивали, даже старались не улыбаться, чтобы не обидеть чародейку. Тем более, они не могли понять, что она задумала. Наконец, девушка не выдержала. Она зло сплюнула и сказала:
        - Или ты пойдешь добром, или я тебя… - и она подняла руку.
        Кобылка разом перестала упираться и укоризненно посмотрела на хозяйку. Девушка хмыкнула и вскочила в седло.
        - Дайте мне провожатого до Калиновки, - сказала она, и толпа облегченно выдохнула.
        - Погодь, провожу, - Балбош поспешил на конюшню.
        Сельчане провожали их до леса. Теперь надежда была написана на всех лицах.
        Глава 11
        Два всадника пробирались через заросли голых кустов, покр ытых набухшими почками.
        - Раньше здесь дорога была, - пояснял Балбош, - мы по ней до тракта ездили, а сейчас вона, заросло все. Один чародей туда-сюда еще ездил иногда.
        Белава ничего не ответила, погруженная в свои мысли. Что делать, она толком не представляла, потому что ни с чем подобным они с учителем во время поручений, полученных от соседних деревень, еще не занимались. Упырей пару раз били, один раз вурдалака изничтожили, да те, что были похожи на вурдалаков. Зачем она ехала в старую деревню? Девушка могла ответить только одно: «Я чувствую, что мне туда надо». Вообще село Новая Калиновка было странным. Нечасто люди снимались с насиженных мест, впрочем…
        - Балбош, - спросила она, - а как вам жилось в старой деревне?
        - Да, неплохо вроде. Пахали - сеяли, охотились. Кузнец был, знахарь был. Потом чародей пришел Урята. Как-то попросили его чудо показать, он руки трем бабам заговорил, так они и засели за кружева. Плели, плели, аки паучихи, да такая красота из-под их рук выходить начала. А там и другие к ним присоединились. Потом решили платье знатное шить, чтоб кружева к ним прилаживать. И тут Урята подмогнул. Бабы разделились: одни ткут, другие шьют, третьи кружева плетут. Потом и кузнец захотел ковать не только плуги и подковы, попросил чародея, тот не отказал. И вот живем мы, сундуки полны добра уже, что местные делают, а толку нет. Все пылится за ненадобностью. В поле в таком не выйдешь, на охоту, аль по грибы не пойдешь. Решили в город везти. Вышло далеко и ободрали как липку. Сначала на воротах городских, потом боярские люди на рынке. Цену назначили грошовую. В другой раз решили к купцу пойти, но и тот дал меньше, чем стоила наша работа. Тогда-то Урята и предложил сдавать проезжим купцам, сказал, что выгодней будет. На дорогу не тратимся, въездную деньгу не платим. А как прославятся калиновские мастера, так
брать дороже будут. Но купцы ехали к нам неохотно, крюк большой получался. Стали сами к тракту ездить, опять не то.
        - Тогда и решили в заброшенную деревню переехать?
        - Нет. Опять Урята подсказал, что есть местечко, где можно расположиться. Мы-то в другом месте выезжали. Собрались тогда всей деревней, кричали, решали, а потом решили съездить посмотреть. Понравилось. Так постепенно все и переехали. Первые-то дома оставшиеся заняли, остальные строились и после семью везли.
        - А почему ты решил постоялый двор открыть?
        - Так мы пришлые. С женой в Калиновке осели за два года до перехода. А у тракта постоялый двор - первое дело. Вот и нам дело нашлось.
        - А так рассказываешь будто с рождения в Калиновке прожил, - удивилась Белава.
        - А будто и прожил. Так быстро с ними сроднились, что и не помним толком откуда пришли и зачем. - вдруг сам удивился Балбош. - Помню, что нас сразу приняли, приютили, даже начали дом ставить, а потом к тракту перебрались вместе с остальными.
        - А кто был этот Брега?
        - Знахарь калиновский. До Уряты деревню хранил. Он немного колдун был. Дед сильно ругался, что родное место бросаем, от могил предков уходим. Когда приходил на новое место, в каждый дом заглянул, особливо в старые дома. Все ворчал, говорил что-то странное…
        - Что говорил? - оживилась Белава.
        Балбош наморщил лоб, пытаясь вспомнить. Потом беспомощно посмотрел на чародейку:
        - Я вспомнить не могу. Вроде и не так давно это было, да и люди шептались об этом, а вспомнить не могу.
        Девушка остановила лошадь, вынуждая сделать тоже самое и своего провожатого. Она протянула руку к его лбу. Под рукой стало неожиданно горячо, да так, что девушка отдернула руку.
        - Будто мешает что-то увидеть твои воспоминания. Попробуй сам. Это важно… мне кажется.
        - Важно? Попробую, - согласился хозяин постоялого двора.
        Он задумался. Девушка не мешала ему, обдумывая то, что успела услышать. Все навыки в ремеслах не передавались в Калиновке из поколения в поколение. Деревенька была самой обычной. Чародей дал им умением, чародей увел их со старого места, чародей указал им брошенное село у тракта и даже не помешал строиться почти на могилах. Это очень похоже на то…
        - Он сказал: «Чужие жизни живете»! - вдруг воскликнул Балбош. - Брега сказал, что мы живем чужие жизни. Урята тогда его спровадил, а нам велел, чтобы забыли об этих словах.
        - Вы и забыли, - кивнула Белава.
        - Да, - провожатый изумленный глянул на девушку. - Чего-то странно все это. А я ведь за столько лет даже ни разу не думал об этом…
        - Странно, - согласилась девушка. - А почему других чародеев и колдунов не звали?
        - Отчего ж, звали. Вот дядьку твоего просили.
        - Так дядьку вчера звали, а столько времени у вас тут люди гибнут.
        - Ну… колдуна городского еще, но он сам не поехал…
        - А еще?
        - Еще? - Балбош почесал затылок. - Урята велел, перед тем как сгинуть, села не покидать, мы и сидим тут.
        - Тоже странно, - подмигнула Белава. - Привязал вас чародей к месту-то похоже.
        - Не понимаю…
        Дальше ехали молча. Балбош все больше хмурился, Белава же ругала про себя учителя. Торопился он, а что ей-то теперича делать? Вот и ухватила она ниточку, идет по ней. Девушка была уверена, что выбрала верный путь, а что делать дальше? Положиться на авось? А и на него батюшку! Семиреченскую душеньку не раз авось вывозил. И Белава успокоилась, решив на месте разобраться, что и как. Главное, она поняла. Осталось выяснить почему, тогда и как закончить поймет.
        К вечеру они выехали на большое заброшенное поле. За ним виднелись крыши домиков.
        - Вот она, Калиновка, - ткнул пальцем Балбош. - На отшибе домишка кособокий, видишь? - Белава кивнула, - это дом Бреги.
        - Сначала деревню проедем, а потом в нем остановимся, - решила чародейка.
        Деревня произвела удручающее впечатление. Дома просели, скособочились. Заборы покосились. Она казалась наполненной призрачными голосами, стоило прикрыть глаза, лаем собак, криками птицы. Деревня умирала, брошенная на поругание дождям и ветру. Белава поежилась. Захотелось бежать отсюда, но она взяла себя в руки и слезла с лошади. Злата тоскливо заржала.
        - Знаю, девочка, плохо тут, тоска гложет, - девушка погладила кобылку по лоснящемуся боку. - Мы только посмотрим.
        Белава зашла в первый попавшийся дом, Балбош последовал за ней.
        - Это дом кузнеца, - пояснил он. - Рядом кузня его. А дальше дом старосты. А вон напротив дом Валеша, что ездил искать сюда чародея. Как-то страшно тут… будто на могиле.
        - Точно, - кивнула девушка. - И пахнет в доме сырой землей, вся деревня так пахнет.
        Белава перешла в кузню. Как-то живо ей вдруг вспомнился батюшка. Вот и у него такая наковальня стояла, а по стенам так же развешены были всякие ему нужные вещи. Она подняла ржавый молоточек и ударила по наковальне. Звук вышел унылый и неприятный. Девушка поспешно вернула молоточек на место и вышла на улицу. Балбош ждал ее. Так они постепенно прошли всю деревню и, наконец, дошли до дома знахаря. Чародйка взялась за ручку двери, но не спешила открывать, остановившись с закрытыми глазами.
        Из-за двери тянуло болью, сильной душевной болью, одиночеством, тоской и… угрозой. Дом знахаря будто ощетинился, пытаясь скрыть свою тайну. Белава вздрогнула, но отступать не стала. Она толкнула дверь и вошла внутрь. На нее дохнуло смрадом. Девушка зажала нос и хотела выбежать на улицу, но тут же остановилась и провела рукой по носу, отгораживая себя от тошнотворного запаха простым, но действенным заклинанием. Сзади тяжко застонал Балбош и, гонимый спазмами, выскочил на улицу. Девушка прошла дальше, стараясь не обращать внимания на неприятные мурашки, расползающиеся по телу. Она осмотрела небольшой домишко, опасливо обходя места, где пол особо сильно прогнил. Ничего подозрительного девушка не заметила. Она принюхалась. Здесь не пахло нечистью. С некоторых пор ее обоняние обострилось, и она этим успешно пользовалась. Белава открыл подпол и вздрогнула, смрадный запах усилился, сумев пробраться даже сквозь заклинание. Девушка подула на ладонь, и на ней появился огонек, будто из раздуваемого уголька. Белава приподняла руку повыше и спустилась в подпол. Она начала осматриваться, медленно поворачиваясь
вокруг себя…
        - Великие духи! - вскрикнула она и отскочила назад.
        На нее смотрело пустыми глазницами, глумливо оскалившись, сильно разложившееся тело человека. Ей пришлось потратить некоторое время, чтобы унять дрожь и решиться подойти, уговаривая себя, что мертвое тело не может ей причинять вреда. Девушка склонилась над мертвецом и провела рукой поверх истлевшей плоти. Это был труп немолодого мужчины, но назвать его дедом Белава не могла. Мужчину закрыли здесь, и он умер от голода. Она осмотрела стены и крышку подпола. На них явно виднелись глубокие царапины. Мужчина пытался вырваться изо всех сил, но у него ничего не вышло. Девушка снова вернулась к телу и опять начала водить руками. Теперь она это делала более внимательно.
        - В нем была сила, - воскликнула она, нащупав магическую жилку. - Даже сейчас есть…
        И тут крышка гулко упала, закрыв ей выход. Белава кинулась к закрывшемуся люку и попыталась открыть, но крышка не поддалась. Она почувствовала, что паника вот-вот обрушится на нее и села на земляной пол, стараясь успокоиться. Ей понадобилось некоторое время, но вскоре чародейка уже дышала глубоко и ровно. Девушка снова встала и направила удар магической сил ы в сторону крышки. Та не поддалась. Тогда Белава попробовала не выбивать, а раскачать крышку. Она сосредоточилась и представила, что упирается в неподдающийся люк и начала раскачивать его. Но и это не принесло результата. Белава опять опустилась на пол и задумалась. Крышку замкнуло неизвестное заклинание. Чтобы подобное прочитать и распутать учителю требовалось не меньше суток, а он был очень сильным чародеем. Оставалась надежда, что Балбош сможет открыть ее снаружи, но девушка понимала, что он скорей сбежит, не дождавшись ее, чем пойдет в этот дом. Значит ей надо действовать самой и побыстрей. Соседство скалящегося мертвеца энтузиазма не добавляло. Белава снова встала под крышкой и, подсвечивая волшебным огоньком, начала рассматривать. Потом
расслабилась, рассредотачивая взгляд. Деревянный люк опутывало слабо светящееся заклинание. Оно не было похоже на витиеватый символ сложного плетения, как у Дарея. Он не был в виде мудреного создания, как у самой Белавы. Заклинание напоминало самую обычную паутину: по виду, и по структуре. В этой «паутине» застряли ее выплески силы, сделанные ранее, а так же чужие заклинания. Она обернулась на мертвеца.
        - Не преуспел ты, мил человек, надеюсь у меня лучше выйдет, - и она потянула за первую нить «паутины».
        «Нить» оказалась не та, и Белава продолжила искать нужную. Она нашлась с пятой попытки, и «паутина» начала послушно распускаться. Девушка представила себе, что скручивает нить в клубочек. Когда заклинание было распутано, она вдохнула его в себя.
        - Простенько и действенно, сохраню, - решила Белава, выбираясь на верх.
        Балбош переминался возле двери с ноги на ногу. Он как-то виновато взглянул на чародейку.
        - Ты уж не серчай, но страшно в дом-то войти, - повинно произнес он.
        - Ничего, - ответила Белава, - я бы тоже боялась, если бы не взялась за дело.
        - Чего там? - кивнул на знахарев домишко мужик.
        - Там мертвец, - коротко ответила девушка.
        - Ой, ты ж лихо… - побледнел Балбош. - Брега что ль?
        - Да нет, похоже, ваш Урята. Надо на ночь тут остаться. Ехать не близко, а мне еще походить тут надо.
        - Н-на ночь? - мужик побледнел еще больше.
        - Да ты не боись, хозяин, - постаралась ободрить его чародейка. - Я тебе домик безопасный подыщу, никто не сунется. Ни человек, ни… в общем, никто.
        - А ты?
        - А я поручение выполнять ваше буду.
        - Неужто и правда отсюда напасть? - поразился Балбош.
        - Думаю, настоящая напасть лежит в подполе знахаря. Брега-то верно ругался. Без особой надобности корни рвать нельзя. Что-то не то с этим Урятой и новым селом. Жители неизвестно куда делись, на кладбище почти живете, к своим сродникам на могилки носа никто не кажет. Вы с женой свои корни забыли. Так?
        - Так, - повинился мужик.
        - В общем, остаемся здесь. Чую, тут все разгадки.
        - Боязно, - зябко поежился хозяин постоялого двора.
        - Я тебя оберегу, - вновь успокоила его Белава.
        Чародейка медленно брела по пустой улице заброшенной деревеньки. Ночь выдалась лунной, потому она не стала раздувать огонек. Балбош мирно спал в небольшой избе, запечатанной охранным заклинанием. Впрочем, в сон он был погружен тоже при помощи Белавы, потому что от страха не мог уснуть и все время причитал. Девушка прислушивалась к тишине, пытаясь различить хоть какой-нибудь звук в застывшем воздухе. И услышала. Шипение раздалось совсем рядом. Белава охнула и обернулась. Прямо к ней, извиваясь, быстро ползла серебристая змея. Девушка удивленно распахнула глаза и тут же радостно подхватила змейку, которая сразу же выпрямилась и застыла батюшкиным подарком. Меч нашел ее! Вот уж чудо из чудес. Не успела Белава обрадоваться, как змейка зашипела вновь, ее глаза ярко полыхнули зеленым светом, чародейка обнажила меч. Она крутанулась на каблуках, следуя за указанием змейки. Почти одновременно с этим ей в нос ударил запах гниения. На другом конце деревенской улицы показался упырь. «Там кладбище», - вспомнила чародейка. Кто-то поднял мертвеца, вдохнув в его тело жизнь. Но живых людей здесь не было уже
несколько месяцев, кто же смог это сделать? Отложив эти размышления на потом, Белава полностью переключилась на приближающуюся нежить. Упырь был совсем свежий. Голые кости еще не обросли плотью, и двигался он рывками, неуверенно, будто вспоминал давно забытое умение. Он не видел, не слышал. Упыря вела чья-то воля. Наиболее опасны были свежеприставленные и управлять ими было сложней, потому что тело еще сохраняло свою волю. Такой же вот скелет легко подчинялся, и справится с ним было проще простого из-за неповоротливости и полной тупости. Это если дать ему заматереть и вернуть себе плоть, скелет превращался в смертоносное умертвие, но давать матереть новоявленному упырю Белава не собиралась. И потому несколько легких взмахов мечом, и кости с глухим бряцаньем разлетелись в разные стороны. Но тут же к девушке заковыляло еще два скелета, с которыми она разделалась так же быстро и легко. Однако, поток кривляющихся и дергающихся костяков все прибывал. Меч бесновался, полыхая зеленым светом изумрудных глаз. Белава не чувствовала усталости, подчиняясь воли меча. В конце концов их стало слишком много. Сколько
стояла Калиновка? Сто, двести, триста, пятьсот лет? Сколько поколений нашли последний приют на деревенском кладбище, потревоженный неизвестным колдуном? Белава отмахалась от очередной атаки, отбежала подальше и, подняв руку, выплеснула на восставшую нежить огромный поток своей силы, рассеяв их по всей деревней.
        - Покажись! - заорала она. - Покажись сам!
        И тут ее оглушила тишина. Кости больше не поднимались, застыв на месте. Девушка перевела дыхание, только сейчас ощутив как устала.
        - Сильна однако, - раздался голос за спиной.
        Белава резко обернулась, сжимая беснующийся меч. За ее спиной стоял невысокий старичок. Старичок поглядывал на нее из-под лохматой челки. Его борода спускалась ниже пояса, прикрывая впалый живот.
        - Кто ты, дедушка? - спросила Белава.
        - Так Брега я, знахарь здешний, - ответил старичок.
        Белава повела носом.
        - Неживой ты, дедушка, а не упырь. - присмотрелась к нему чародейка. - Призрак… любопытно-о, - протянула она.
        - Что ж тебе любопытно, девонька? - хитро прищурился призрак.
        - Так ведь мастер говорил, что призрак силой не обладает: не волшебной, не телесной. Невыполненное дело, нежелание уйти, привязка к месту… Ты дедушка, насколько понимаю, всем этим сразу зацепился здесь, но как ты мертвечину поднять смог?
        - Все тебе расскажи, - хмыкнул дед. - А ты вообще здесь зачем?
        - Меня уговорили калиновцы разобраться с тем, кто проезжих губит. Уж не ты ли?
        - Я, - не стал отпираться призрак. - Я же их, дураков, спасаю.
        - Об этом я догадалась. В подполе-то у тебя Урята лежит?
        - Он, злодей. Только ведь ты мое заклинание сняла… ума не приложу как только. Так что поведет его хозяин теперь, не удержишь.
        - Не так сложно его снять-то было. А зачем ты меня закрыл? Не помирать же мне рядом с Урятой было. И упырей зачем натравил? А людей зачем губил?
        - Каюсь, на злое пошел, чтобы их домой вернуть. Думал, опустеет тракт и вернуться. Особливо когда этого поймал. А чары не спали, и люди обратно не идут. Дух его силен, держит их. С духом-то не справиться. С телом не умер.
        - Хорошо, начнем сначала. С чего все началось? - спросила Белава, присаживаясь на бревно, лежащее рядом с покосившимся забором.
        - С чего это мне тебе рассказывать? - заупрямился призрак.
        - Так я помочь не смогу, если не пойму все до конца. То, что люди в недоброе место ушли, это я почувствовала, что ради этого и дары раздал Урята, я тоже поняла. Но многое мне неясно. Ты ведь знаешь, расскажи, будь добр.
        Призрак сел рядом с ней, и змейка недовольно зашипела.
        - Меч у тебя любопытный, откель такой? - полюбопытствовал Брега.
        - Батюшка для меня специально отковал, - честно ответила девушка. - Так расскажешь?
        - Расскажу, так и быть.
        Глава 12
        - Началось все лет тридцать назад, когда Урята только пришел в ту деревню у тракта. Был он молод совсем и глуп. Ихний-то знахарь помер, потому недавнего ученика пригласили к себе охотно. Все шло честь по чести. Деревенские к нему лечиться ход или, на праздники и похороны звали. Урята работу честно выполнял. В той-то деревне мастерицы по кружевам испокон веков были. Славилось их плетение далеко за пределами окружных сел и деревень. Кузнецы опять же знатные были.
        - Ткачихи и швеи… - добавила девушка.
        - Да, не перебивай. Мастеровая деревенька была. И вот решил как-то их молодой чародей деревне помочь, чтобы поток проезжих стал больше, чтобы деревня в город выросла. А чтоб быстрей все получилось, решил глупый чародей попросить помощи там, где лучше помощи не искать. Провел обряд, призвал демона, полосонул по руке ножом, чтобы откуп демону кровью своей отдать, а демон-то хитрей и сильней оказался. Не принял он жертву чародея, сказал, что свое он взял. А Уряту повязал словом, что свое пожелание он выполнит, иначе худо будет. Чародейка довольный спать лег, а утром вышел, а в деревне не души. Пустая деревенька-то стоит, всех рогатый забрал. Такой вот откуп за помощь. Урята за голову схватился, к городскому колдуну побежал за помощью, у него же учился. А тот руками развел. Обещал молчать о пропаже целой деревни, помог заклятие забвения на нее положить. Помыкался недотепа, а демон требует выполнить обещанное. Из деревни село, из села город, а он тайный владыка. Посопротивлялся Урята, помыкался и набрел как-то на Калиновку. Наш народ всегда гостеприимный был. Сама видишь, живем на отшибе. Обрадовались,
приютили. Знахарь, сказали, хорошо, а чародей не помешает. Так и прижился. Мне он как-то сразу не понравился, а вот люди прониклись. Однажды попросили чудо показать, тут и началось. Чтобы все получилось, ему нужно было не силой действовать. Только не чудо это было. Не сами бабы плести начали, души в них сгинувших вошли. Всех приспособил. Этот, что в доме спит, с женой заблудились, набрели на нас. Тут их Урята и прибрал. Остались жить, сами не поняли как. А потом чародей и вовсе их увел на место старой деревни. Урята людей быстро осаживал в новой деревне, так в село оно и выросло. Я пытался докричаться, но маловато силенок-то. А там, как помирать стал, сам себя проклял, что не знать мне покоя, пока не освобожу людей и не верну домой. Когда помер, испугался, что сила вместе с телом ушла, не такая уж она и большая была, а оказалось, что без тела сила освободилась. Я научился ее подчинять и начал. Сначала отпугивал от села проезжих, не помогло. Урята, будь он неладен, защиту поставил. Вот тут мне и пришлось прибегнуть к помощи. То зверя надоумлю, то мертвяка подниму. А там уж управлять сложно. Простой-то
человек пугается нечисть, мыслить перестает. Орут, как дураки, руками закрываются, а упырина страх чует и жрет. От волков и медведей, когда убегали, когда не успевали. Я же ярил зверя. Упырей Урята отлавливал, а зверь в лес уходил. Но народец ездить перестал, посчитали гиблым местом. Думал, все, добился. Ан, нет. Урята решил меня изгнать. - тут призрак жутковато заухал - засмеялся. - След он мой уловил. Приперся, круги чертить начал, знаки писать. Я его в подпол заманил. Заухал, запричитал, он и кинулся меня догонять, я крышку-то и захлопнул, заклинанием опутал. Он неделю бушевал и выл, а потом все, отошел. Тело умерло, а вот дух нет. Недаром хозяин его демон. Пока дух жив, будут эти дураки там сидеть. А теперь ты и тело освободила. Как воссоединятся дух с телом, так он сильней станет. И меня изгонит, и вновь запустит колесо. Будут наши паучихи ткать, прясть и плести, поедут люди, получит демон свой город. Представляешь сколько там душ будет? Ты уж извиняй, что на тебя мертвяков натравил, думал, ты Уряту спасать пришла.
        - А почему демон до сих пор своего раба не вытащил? - удивилась Белава.
        - Так нет тут его власти. А вот тело, когда ход открыт, наружу вытащит.
        И как подтверждение его слов, раздался рык. Из дома, пьяно покачиваясь, вышел мертвец. Призрак кивнул:
        - Ну, встречай, девонька, теперь он твой.
        Белава встала на ноги, потянулась, подняла меч, звенящий от нетерпения и залихватски свистнула, привлекая внимание мертвяка.
        - Ты, девонька, не дай телу с духом соединиться. Чую я его тут.
        - Попробую. - ответила Белава и нанесла первый удар, магический.
        Тело откинуло назад, но на ногах мертвяк все-таки удержался. Он покачнулся, наклонился вперед и побежал, будто собираясь забодать девушку. Она отскочила в сторону, занесла меч, и… тело побежало дальше.
        - Догоняй, - заорал призрак Бреги, - он к духу своему стремится!
        Белава бросилась вдогонку. Она уже настигала мертвяка, когда тот вдруг сделал мощный прыжок. Перед глазами девушки сверкнуло, за спиной завыл призрак, земля содрогнулась, и Белава упала на колени. Она смотрела, разинув рот, как тело чародея изогнулось и задергалось, обрастая новыми сухожилиями, венами, сосудами, мышцами.
        - Бей! - кричал призрак.
        Это вывело девушку из оцепенения. Она вновь взметнула меч и рванула на возрождающегося Уряту, но уткнулась в стену из обжигающего жара и отлетела назад. Наконец, на теле появились кожа и волосы, и Урята обернулся. Белаву тут же взяло сомнение, что так чародей выглядел до смерти. В зрачках его плясал огонь, жар по прежнему исходил от него. Он оскалил заострившиеся зубы и подмигнул:
        - А вот теперь нападай, девка, - и захохотал жутковатым каркающим смехом.
        Белава вскочила и бросилась на него, на ходу выкрикивая заклинания. Урята продолжал смеяться, в один миг вырастив огненный щит, об который разбились все заклинания юной чародейки. Потом щит изменился, вытягиваясь в меч, и чародей пошел на девушку. От скрестившихся мечей брызнули искры, и ближайший дом заполыхал. Белава с ужасом поняла, что она слабей возродившегося чародея, намного слабей. Даже змейка уступала его огненному мечу, казалось, что батюшкин подарок начал выдыхаться. Урята жал девушку к колодцу, зиявшему пустым провалом. Чародейка лихорадочно вспоминала все приемы, и заклинания, которым ее обучил Дарей, но все это не приносило противнику ощутимого вреда. Он несколько раз пропустил удары меча, несколько раз девушка достала его заклинаниями, но Урята только со смехом встречал их. И тут в ней начала закипать ярость, поднялась огненной лавой и хлынула через край, ослепляя Белаву. Ей показалось, что она стала выше ростом, потому что Урята сейчас был на пол головы ниже ее, хотя до этого она была ниже чародея на голову. Слух, зрение и обоняние обострились до предела. Урята смотрел на нее
разинув рот. Девушка глухо зарычала и сделала длинный прыжок в сторону. Она вскинула руки и почувствовала, как ее наполняет сила из воздуха, опустилась на колено, и силы потекла из земли. В этот момент чародей пришел в себя от изумления и кинулся на нее. Белава обернулась к нему и оскалила зубы, почувствовав запах, который шел от Уряты: запах серы, смешивавшийся с запахом гнили. Чародей превратил меч в пламя и швырнул в девушку. Она протянула руку и… поймала огонь. Затем опустила к нему голову и выпила пламя, почувствовав, что и сила огня теперь наполняет. Чародей отскочил в сторону, потом развернулся и побежал прочь, взывая:
        - Хозяин! Помоги мне, хозяин!
        Но никто ему не ответил. Белава в несколько прыжков догнала его, и, взмахнув мечом, снесла Уряте голову. Дух чародея вновь покинул тело, но девушка поймала его в воронку, созданную ветром. Топнула, и земля разверзлась, открывая глубокую трещину, которую озаряли далеко внизу огненные всполохи. Ветряная воронка подползла к краю щели и вытолкнула туда, удерживаемый дух Уряты.
        - Тебя ждет твой хозяин, - крикнула она и не узнала свой голос.
        Трещина закрылась, и под ногами Белавы оказался труп чародея. Она вытянула из себя огонь и сплюнула на обезглавленное тело. Рядом возник призрак Брега, подкидывая голову в костер.
        - Да простят тебя Великие духи, - сказал призрак.
        Девушка постепенно успокоилась, она с некоторым удивлением смотрела на догорающее тело чародея, особо не веря, что она это сделала, и все закончилось.
        - Ну ты, девонька, и даешь, - как-то даже восхищенно сказал призрак.
        - Сама не понимаю, как получилось. - ответила девушка, ощущая, как усталость падает ей на плечи неудержимой тяжестью.
        - И давно с тобой это? - спросил Брега.
        - Что? - зевнула Белава, оседая на землю.
        - Да то, что ты…
        Остальное она уже не слышала, погружаясь то ли в сон, то ли в забытье. Снилась ей дорога, а впереди два всадника. Один ехал на вороном коне, а второй на дымчатом изящном жеребчике. «Уйдут, не догоню», - мелькнула мысль у Белавы, и она вскочила.
        Рядом мирно посапывал Балбош, чему-то радуясь во сне. Она осмотрелась и узнала ту избу, в которую спрятала мужика. В окно пробивался серый рассвет.
        - Проснулась? - услышала она, рядом сидел призрак Бреги.
        - Проснулась. Мне надо собираться.
        - Да, пора. - призрак глянул в окно.
        - Как я здесь оказалась? - задала девушка, интересующий ее вопрос.
        - Я принес. Ты ведь против призраков дом не запечатала, - и он тихо рассмеялся, глядя на вытянувшееся лицо чародейки.
        Она спустила ноги с кровати и с удивлением взглянула на сапоги, потом на одежду.
        - Это я так в драке разодралась что ли?
        - Так ты сама не знаешь? - Брега как-то странно посмотрел на нее.
        - Что не знаю? - она пристально посмотрела на призрака, тот лишь рукой махнул.
        - Буди своего попутчика, сам не проснется.
        Белава провела рукой над лицом Балбоша, и тот открыл глаза, ошарашено озираясь вокруг. Потом уставился на чародейку.
        - Где я? И кто ты?
        - Ну здрасти, дяденька. Ты в Калиновке, я Белава, ученица чародея. Сам меня просил вам помочь.
        - В чем помочь? И где моя Драгия?
        - В Новой Калиновке. Поехали, по дороге все вспомнишь, а у меня времени мало.
        Балбош послушно вышел из избы вслед за девушкой. Она сращивала свою одежду и обувь, радуясь, что ей подвластно подобное. Ходить ранней весной в лохмотьях вовсе не хотелось. Лошади сонно озирались, они попали под чары вместе с Балбошем. Тот подошел к своему коняге и задумчиво потер лоб.
        - Будто во сне был столько времени. Хорошо помню, как шли с Драгией в город и сбились с пути. Набрели на деревеньку, нас пустили переночевать, а потом будто сон снился, что жить остались, что сын у нас родился. И тебя вроде и помню, девица, а будто и во сне все было.
        - Очень похоже на правду, - хмыкнула Белава. - И сын у тебя есть и жить тут остались. И наняли меня вчера всем селом. Только не сон это был. Я тебе в дороге все расскажу.
        Уже отъезжая, она начала озираться по сторонам и поняла, что не видит вокруг ни одной косточки от скелета, и сожженное тело Уряты тоже исчезло. Возле одного из домов стоял призрак Бреги и махал ей рукой, хитро улыбаясь. Однако возле колодца девушка остановилась и рассмотрела странные следы на земле.
        - Зверь какой-то большой тут топтался, - проследил за ее взглядом Балбош.
        - Больше не будет, - ответила Белава, вспоминая, как погиб чародей, за спиной раздался смешок Бреги.
        Белава рассердилась. Пусть себе хихикает, а ей спешить надо. Представив сколько времени они потратят на обратный путь, девушка остановилась.
        - Что такое? - удивился Балбош.
        - Хочу дорогу уменьшить. Пора опробовать самостоятельно пройти…
        - Куда? - мужик с интересом смотрел на нее.
        - Сейчас увидишь.
        Девушка спешилась, встала перед мордами лошадей, и начертила на земле линию, стараясь четко представить себе село. Потом протянула руку, взялась за невидимую ручку и потянула воображаемую дверь. Сильный порыв ветра вырвался из проема, заставив взметнуться волосы людей и гривы испуганных лошадей.
        - Ох, - выдохнул Балбош. В открытую дверь была видна Новая Калиновка.
        - Заклинание перехода, - довольно улыбнулась чародейка. - Проходи, а то закроется и придется топать семь верст.
        Злата пренебрежительно фыркнула, намекая, что кому-то топать, а кому-то сверху сидеть, и смело направилась в открывшийся проход. За ней потопал конек Балбоша, а за ними и сама Белава. Брега опять махнул ей рукой, и она успела услышать прежде, чем дверь закроется:
        - Сильна-а.
        В Новой Калиновке их ждала следующая картина. Между домов бродили потерянные жители, то шарахаясь друг от друга, то кидаясь с расспросами. Первым чародейку и Балбоша увидел Алабор. Он бросился к отцу. Тот неуверенно прижал пацана и встрепал ему белобрысые волосы.
        - Наконец-то, тятя, - сказал мальчуган, - а у нас тут такое творится. Мамка меня утром еле признала. Сидит плачет сейчас. Остальные тоже бродят, как призраки.
        - Сейчас я все объясню, - сказала за Белава и крикнула, - подойдите все ко мне!
        Она забралась на Злату, чтобы ее лучше было видно. Люди подтянулись и остановились, выжидательно смотря на нее. Девушка окинула их взглядом и начала:
        - Все началось тридцать лет назад…
        Когда она закончила, люди продолжали стоять и смотреть на нее.
        - Сейчас души тех, кто жил здесь оставили вас. Вы свободны и можете решать, что делать дальше.
        - Ласка, - крикнул бородатый мужик, - собирай добро и детей, возвращаемся в Калиновку. Не нравится мне тут.
        - И мы возвращаемся, - отозвался еще один мужик, - как раз поле успеем подготовить, дома подправить.
        - Точно, - согласно загалдела толпа. - Надо уходить отсюда.
        - И мы с ними что ль, Драгия, - Балбош глянул на жену. Хоть и плохо помню эти года, а все же привыкли к ним, да и Алабор всех знает.
        - Пошлите, - поддержала их рыжая тетка.
        - А я в Белый Град, - сказал молодой парень, - у меня там батя с братьями. Чего вдруг решил остаться?
        - Ну, прощевай, друже, - обняли его. - Будешь близко к Калиновке заходи.
        Еще несколько человек вспомнили, где их ждут. Люди кинулись к домам, собирать пожитки. Брали самое необходимое из вещей, еду, скарб. Получилось по подводе от каждого дома. А кто дальше, те набивали мешки на дорогу. За оставшимся было решено возвратиться позже. Белава забрала свой худой мешок, вздохнула, вспоминая, что со вчерашнего утра ничего не ела, и вновь села на Злату.
        - Ничего, девочка, найдем, что поесть. - Она уже было тронула поводья, но ее тут же окрикнули.
        - Постой, госпожа чародейка. - рядом возник Балбош. - Ты уж прими наш дар, не побрезгуй. Такое великое дело сделала.
        Он протянул ей мешок, на вкусный запах из которого желудок девушки отозвался урчанием. Так же торбу с овсом для Златы и мешочек, приятно оттянувший руку. Настроение у чародейки сразу улучшилось, и усталость отступила куда-то далеко.
        - Госпожа чародейка, - снова заговорил Балбош, - а может с нами? Мы остались и без знахаря, и без чародея. - толпа одобрительно загудела.
        - Вы уж простите меня, добрые люди, но пора мне. Не могу остаться, да и обучение мое еще не закончено.
        - Так может после к нам? - спросили погрустневшие селяне.
        - Я не буду вам обещать, - улыбнулась девушка, - Да и зачем вам меня ждать, когда у вас свой знахарь подрастает? - и она указала на Алабора. - Найдите учителя ему, у мальчишки есть дар. Небольшой, как раз для знахаря. Я вижу.
        - А и точно. Он руками мне голову от боли излечил, - вспомнила Драгия.
        - И мне тоже, - отозвалась рыжая тетка.
        Улыбка расползлась по лицу Балбоша:
        - Это мой сын, - гордо сказал он.
        Более девушку не задерживали. Она тепло попрощалась с калиновскими и тронулась в путь. Не успела она отъехать далеко, как за ее спиной раздался треск. Она обернулась и увидела, как дома рушатся, лишившись своих хозяев. Люди спешно покидали свое бывшее селение, опасаясь попасть под обвалы. Псы бежали, привязанные к подводам. Неожиданно они подняли головы вверх и разом завыли. Столб огня вырвался из земли, пожирая остатки домов и строений. Когда жар спал, от Новой Калиновки не осталось и следа, а подводы уходили все дальше. Мимо Белавы проскакали три одиноких всадника. Девушка проводила взглядом подводы, а после взглянула на дорогу. Там мерцал поисковый клубочек.
        - Они уехали еще дальше, - сказала Белава, - поспешим.
        И всадница пустила свою кобылку в галоп, спеша за теми, кто вовсе не ожидал ее увидеть.
        Глава 13
        Весеннее солнышко ласкало кожу приятным теплом. Белава запрокинула голову и подставила лицо живительным лучам, радуясь возрождающейся жизни. Злата бежала легкой рысью, поддавшись настроению хозяйки, да и плотный завтрак стал отличным стимулом для рыжей лошадки. Первая неделя пути подходила к концу. С восходом девушка покинула Берестов - небольшой городок. Тот самый, куда раньше калиновцы возили свои изделия. Белава первый раз была в городе и поэтому рассматривала Берестов с особым любопытством.
        Высокая стена окружала его. Тракт подвел девушку к большим воротам с распахнутыми железными створами, над ними виднелась поднятая решетка. Белава подъехала к воротам, и дорогу ей преградила стража, двое здоровых мужиков в красных кафтанах и в шапках с меховой оторочкой. Они скрестили бердыши.
        - Оплата въезда в город, - произнес один из них.
        - А сколько надо платить? - спросила девушка.
        - Золотой, - тут же ответил второй.
        - Дороговато, - Белава подумала о том, что можно переночевать в какой-нибудь деревушке, которую может быть встретит где-нибудь впереди или в лесу, если уж ничего ей не попадется по дороге.
        - Нету золотого, езжай мимо, - со скучающим видом сказал первый.
        Чародейка развернула было лошадь, но тут за спинами стражников раздался мужской голос:
        - Обираете молодых девиц? Совсем стыд потеряли? - стражники обернулись и отошли в сторону, как показалось девушке, в их глазах мелькнул испуг. - Вам купцов мало или богатых проезжих?
        - Не серчай, Ярополк, соколик ты наш ясный, - как-то по-бабьи запричитал первый стражник.
        - Мы больше не будем, - вторил ему второй.
        Неведомый защитник вышел из тени ворот. Это был молодой мужчина со жгучими черными волосами и почти такими же темными глазами. Его можно было бы назвать красивым, если бы на лице не было написано холодное презрение, с которым он смотрел на стражников. Но когда мужчина, названный Ярополком, перевел взгляд на Белаву, черты его смягчились, придав миловидность. Он направился к ней твердой уверенной походкой, и девушка невольно залюбовалась им. На нем был такой же кафтан, как и у стражников, только малинового цвета. По рукавам шла золотая вышивка, изображавшая волчью голову.
        - Здравствуй, краса ненаглядная, - он изящно наклонил голову, - дозволь представиться. Ярополк мое имя, я начальник городской стражи. А как тебя величать?
        - Белава, - ответила девушка и смущенно потупилась.
        - Белава, - как-то нараспев повторил Ярополк. - Ты уж не серчай, девица, на этих остолопов. Жадны стали не в меру. Мы об этом поговорим, - это он уже кинул двум побледневшим стражникам. - Пройдем же.
        Он снял Белаву с лошади и повел в город. Злата послушно тронулась следом. Чародейка окунулась в городскую суету, будто попала в другой мир. Сразу за воротами начинался базар. Люди сновали туда-сюда, кричали, зазывали, расхваливали товар и ругались. Чуть в стороне был выстроен помост. На нем ходил колесом скоморох в костюме, сшитом из разноцветных лоскутов. Рядом с помостом танцевал медведь под аккомпанемент дудочки, на которой играл чернявый мужик. Народ громко смеялся и комментировал медвежьи па. Тут же между ними сновал босоногий чумазый пацаненок с шапкой, в которую щедро сыпались монеты зрителей. Белава остановилась и засмотрелась на представление, присоединяясь к веселому смеху толпы. К ним тут же подскочил мальчишка с шапкой. Девушка полезла за кошелем, но Ярополк остановил ее, кинув монету пацаненку. Тот щербато улыбнулся, поклонился им в пояс и исчез в толпе зевак.
        Пока чародейка с начальником стражи пробирались дальше, к ним подскочил рыжий мужичонка и затряс дохлым гусем.
        - Бери, хозяйка, - затараторил он, суя ей гуся в нос, - отличный гусак, жирненький. Накормишь муженька славной похлебкой.
        - А ты где гуся-то взял, Доброга? - заговорил Ярополк. - Что-то не припомню я, чтобы ты гусей держал.
        - Ярополк, отец родной, - расплылся мужичонка в подобострастной улыбке. - А и не признал тебя. Что за девица с тобой? Уж такая красавица, уж такая, как раз тебе в невесты.
        - Ты на девицу-то воровским глазом своим не коси. Коли что пропадет у нее, я с тебя три шкуры спущу, понял?
        - Понял, батюшка, как не понять, - Доброга хитро прищурился и растворился в толпе.
        - Воришка берестовский, - пояснил Ярополк. - Изворотливый бес, но добродушный. Помногу не берет, последнее не отнимает. Терпим его пока. А ты к кому в Берестов приехала?
        - Я на ночлег здесь хотела остановиться, да город посмотреть.
        - Первый раз в городе?
        - Да, - призналась Белава. - Не доводилось еще в городах бывать.
        - Куда же путь держишь? - заинтересовался Ярополк.
        - Дядьку своего догоняю. Он с товарищем меня на три дня опередил.
        - Три дня много, догонишь ли в дороге? - засомневался мужчина.
        - Догоню, уверенно ответила девушка. - Переночую у вас и с восходом в дорогу тронусь. Я быстро еду. Злата моя резвая. - клубочек остался ждать ее на дороге, потому признать в ней чародейку было теперь сложно.
        - А откуда ж ты родом, красна девица?
        - Из Кривцов, село на берегу Струйки.
        - Не слыхал о таком, - признался начальник стражи. - А я здешний. Пойдем, я тебя к хорошей женщине отведу. Ясновидица она. Мне как мамка вторая была. Она с тебя денег не возьмет, коль я приведу. Накормит, напоит.
        - Благодарствую, - девушка искренне улыбнулась ему.
        Они миновали базар и теперь шли по узкой улочке. Дома, которые стояли на ней, были и деревянными, и каменными, победней в начале, побогаче в конце. Девушка прислушивалась к звукам и голосам, доносившимся до нее, рассматривала встречных прохожих. Кто-то проходил мимо, кто-то глядел вслед Белаве и Ярополку. Потом они свернули на другую улицу. Здесь народа было мало. Их провожали любопытными взглядами.
        - Почему на нас так смотрят? - спросила девушка.
        - Красой твоей любуются, - улыбнулся мужчина.
        - А по моему из-за тебя смотрят, - не поверила Белава.
        - Скажешь тоже, - ответил Ярополк и почему-то смутился.
        Наконец они остановились перед деревянными небольшими воротами. Мужчина постучал и крикнул:
        - Сновида, это я.
        Где-то хлопнула дверь и послышались торопливые шаги по деревянному настилу. Ворота заскрипели, и им предстала немолодая, но приятная женщина в серой рубахе и такой же юбке. Седеющие волосы были собраны в аккуратный пучок. Она радостно улыбалась. Потом перевела взгляд на Белаву.
        - С кем это ты, Ярополк? - спросила она.
        - Это Белава. Она на ночлег к нам в Берестов заехала. Приветишь ли?
        - Отчего же не приветить? - снова заулыбалась женщина. - Проходите, гости дорогие.
        Она отступила в сторону, пропуская Ярополка с его спутницей во двор. Тут же зазвенел цепью пес, оглушая подворье громким лаем.
        - Цыц, - крикнула Сновида и поспешила к дому.
        Мужчина обустроил Злату, насыпал ей овса, и повел Белаву, успокоенную за судьбу своей лошадки, в дом, где уже накрывала стол ясновидица Сновида. Она указала комнатку, где определила место для гостьи, и Ярополк проводил туда девушку. Потом сказал, что ему нужно вернуться к своей службе и ушел. Девушка почувствовала неловкость, оставшись одна с незнакомой женщиной.
        - Располагайся, девица, - сказала Сновида, показавшись в дверях. - Я тебе на стол накрыл, поешь с дороги, а я пока баньку натоплю.
        - Благодарствуйте, - улыбнулась Белава.
        Пока чародейка ужинала, на улице совсем стемнело. Хозяйка дома зажгла свечу и опять исчезла. Девушка огляделась. Небогатая, но чистая и уютная горница. Белаве тут нравилось. Она выглянула в окно и поймала себя на том, что ждет, когда ворота снова откроются и войдет ее провожатый, и тут же почувствовала, как краска заливает ее лицо. Первый раз она ждала появление мужчины, если не считать… И тут девушка рассердилась на себя. Вот уж о ком думать не стоит, и разогнала собственные мысли.
        - Пойдем, я баньку истопила, - раздалось у нее за спиной. - Попарю твои косточки. Девушка улыбнулась Сновиде и пошла за сменой белья, которую везла в своем худом мешке.
        Березовый веник гулял по нежному девичьему телу. Белава охала, ахала и хохотала от удовольствия. Сновида деловито парила свою гостью, периодически подливая воды на раскаленные камни. Те шипели и заходились жарким паром.
        - Ох, хорошо, - вскрикивала Белава, окунаясь в бочку с холодной водой.
        Маленькую баньку заполнял запах дерева, смешивающийся с запахами вымоченного веника и трав. Чародейка забыл на короткое время, что ехать ей далеко, что скорее всего Дарей ее будет ругать за ослушание, что… Впрочем, об этом даже не стоило и думать, она и не думала. Девушка просто наслаждалась банным духом и веселыми присказками своей баньщицы. Потом и она парила Сновиду, и та довольно покрякивала, лежа на полоке.
        После баньки они раскочегарили самовар, собираясь закончить вечер чаепитием. Разомлевшие и счастливые они не заметили как ворота скрипнули, и в дом вошел Ярополк. Он опустился на лавку подле Сновиды и с улыбкой смотрел на разрумянившуюся Белаву.
        - Знатно тебя пропарили, - сказал он. - Пойду-ка и я помоюсь, пока жар не до конца сошел.
        - Помойся, родненький, - поддержала идею ворожея. - Вода еще есть.
        Мужчина вышел, и Белава посмотрела в окно, провожая его взглядом до бани.
        - Хорош, да? - с некоторой гордостью спросила Сновида.
        - Ой, - зарделась девушка, - вопрос какой ты задала, хозяйка…
        - Да ты не смущайся. Вижу, что глянулся. Он у меня видный мужик. И живет богато. Дом у него свой, у меня-то нечасто остается. Пацаненком по долгу живал, а сейчас только иногда заскочет проведать.
        - Ярополк сказал, что ты ему как мать вторая.
        - Так и есть. Он мне как сын. Его матушка-то померла, когда ему три года всего было, батька тоже вскоре помер. А я ж не чужая, тетка я ему по матери, вот и помогала бабке за ним смотреть. Так и привык ко мне, потянулся.
        - На нас так люди смотрели, когда сюда шли, - вспомнила Белава.
        - Отчего же не смотреть. Он жених завидный. Уж как только не пытались окрутить берестовские красавицы, а он все бобылем живет. Я уж говорю ему, что детишек пора заводить, а он только руками машет. Говорит, мол, как встречу ту, что по сердцу придется, так и обженюсь и детишек нарожаю. Вот и смотрели, что с девицей идет по улице, он же от баб только что огородами не уходил. А ты еще и нездешняя. Вот и любопытно людям.
        - Так ведь он же начальник здешней стражи, что уж удивляться. - пожала плечами Белава. - Проводил одинокую спутницу, и всего делов.
        - Всего делов, - хмыкнула Сновида. - Совсем ты, девонька, еще неопытная, жизни и людей не знаешь. А нравится тебе наш город?
        - Да и не видела толком ничего. - призналась девушка. - Суета тут у вас, шумно. Я к другому привыкла.
        - А ты бы осталась подольше, осмотрелась, - подмигнула ворожея. - Не след девке одной по трактам-то ездить.
        - Некогда мне. Итак уж на три дня отстала от дядюшки. А мне надо его догнать. Нужна я ему буду, знаю. - потому и рванула она в ночь как тать, уходя с чародеева подворья, несмотря на приказ Дарея сидеть там, да науки чародейские повторять до его возвращения.
        - Чем молодая девка может помочь? Еще и меч тащишь. Разве бабье дело ратным и науками баловаться? Вот при муже быть другое дело. Тут тебе и хозяйство, и уют, и заботы приятные. А детки пойдут? Тогда вся блажь-то из головы и вылетит. Вот оно наше бабье счастье, для того и рождаемся. Это пусть мужики по горам и долам шастают и мечами машут, а баба должна дома сидеть, ждать и дом хранить.
        - Фу, - вырвалось у Белавы. - Меня матушка четыре года замуж пыталась выдать, а я не пошла. Не по мне это все.
        - А что по тебе? - прищурилась женщина.
        - Другая жизнь. А детей нарожать успею, когда время придет.
        - Глупая ты, - улыбнулась Сновида. - Мечтательница. Говорю, замуж тебе надо. По моему Ярополку весь Берестов сохнет, а он тож все ломается. И что надо? Дом - хоромы. У боярина он первый человек. Честный, справедливый. Красавец опять же. Вона статный какой. Как бровь вскинет, да из под ресничек своих глянет, так девки берестовские без чувств и валятся.
        Белава вдруг пристально глянула на женщину.
        - Ты будто товар расхваливаешь, хозяйка. Уж не сватаешь ли ты мне сына своего названного?
        - Да с чего бы? Такого как мой Ярополк еще заслужить надо. А о тебе я ничего не знаю. Ни рода, ни племени. Откуда, чья дочь, годков сколько, к хозяйству ли пригодна? Как же я сокровище свое буду сватать первой встречной-поперечной? - обиделась ясновидица.
        - И то дело, - с облегчением выдохнула девушка. - А то мне уж показалось.
        - Когда кажется, надо Духам Великим жертву принести, - ворчливо ответила Сновида. - А и правда, откуда ты, кто твои сродники?
        Но девушка не успела ответить. Открылась дверь, и на пороге появился Ярополк в просторной белой рубахе. Его волосы влажно блестели, и на рубашке виднелись мокрые пятна.
        - Ух, и хорошо, - сказал он и сел к столу. - Сделай и мне, тетенька, чайку.
        - Сейчас, сейчас, - на распев ответила Сновида и засуетилась у самовара, снова раздувая угли.
        Ярополк перевел взгляд на девушку, и она опустила глаза.
        - Любопытно мне, - заговорил мужчина, - имя у тебя Белавы, значит белая, а ты темная.
        - Когда родилась, беленькой была, так матушка говорила, - ответила чародейка.
        - А я подумал за душу твою так прозвали. Чистая она у тебя, как белый снег. Я по глазам людей вижу, а у тебя они добрые и… красивые. Не видал никогда таких красивых глаз.
        Белава густо покраснела, Сновида хмыкнула и значительно посмотрела на девушку, а Ярополк оперся кулаком о щеку и продолжал смотреть на смущенную до крайности гостью.
        - Пойду я спать, наверное, - девушка поднялась из-за стола с единственным желание сбежать из-под этого пристального взгляда темных глаз.
        - Обожди, - мужчина поймал ее руку, - посиди еще немного, - и она послушно села.
        - Пойду-ка я постели вам постелю, - сказала Сновида и исчезла.
        Белава сидела потупившись. Ярополк молча пил чай, продолжая рассматривать ее.
        - А почему ваш город называется Берестов? - спросила девушка, пытаясь заполнить неловкое молчание и отвлечь от себя внимание.
        - Его боярин Берест, прадед нашего боярина, здесь поставил. Вот и стал Берестов град, а чтоб удобней было, стали называть просто Берестов.
        - Понятно, - ответила Белава, и опять наступило молчание.
        - Интересный у тебя меч, - сказал через некоторое время Ярополк. - Можно глянуть?
        - Глянь, - хмыкнула чародейка и с интересом стала наблюдать за мужчиной.
        Он уверенно направился в комнатку, отведенную девушке. Она последовала за ним. Ярополк подошел к висевшему на стене мечу, потянул его и тут же перехватил двумя руками.
        - Как же ты такую тяжесть носишь? - произнес он, все больше напрягаясь. - Я не могу удержать его!
        - Да ты что, - фальшиво удивилась чародейка, - а для меня легок как перышко.
        Она перехватила падающий на пол меч и вытащила его из ножен. Потом весело засмеялась.
        - Этот меч только меня признает. Его никто взять не может.
        - Чудо-меч, - восхитился мужчина, - как и его хозяйка.
        - Ну хватит, - оборвала его Белава. - Негоже такое незамужней девице говорить.
        - А как же не сказать, коль это правда? - Ярополк взглянул на нее с удивлением. - Как тебя увидел, так будто огнем обожгло. Как же такую красу могли одну в дорогу отпустить?
        - А вот и отпустили, - сказала чародейка, но тут же честно добавила, - сбежала я. Мне велено было дома оставаться, а я не усидела.
        - Так ведь обидеть могут одинокую девку, - покачал головой Ярополк.
        - Меня сложно обидеть, - девушка повесила меч и вернулась к самовару.
        Ей все сильней хотелось сбежать от своего нового знакомца. Смущалась она необычайно часто, ей это не нравилось. Наглость и бойкий язык вдруг начали подводить девушку. Ярополк снова сел напротив.
        - А есть ли у тебя нареченный? - спросил он.
        - Вот еще, - Белава гордо вскинула голову. - Нету у меня никого. Не до этих глупостей.
        - Я тоже так думал еще сегодня утром, - как-то больше для себя сказал Ярополк. - Как быстро все меняется…
        - Сновида сказала, что по тебе весь Берестов сохнет. Неужто в целом городе по душе никого не нашел?
        - А и не нашел. Иногда судьба живет дальше, чем нам кажется. Ты бы уехала сегодня, если бы мои олухи продолжали золотой требовать?
        - Уехала бы. Не так у меня и денег много, а дорога дальняя.
        - Вот и хорошо, что я вовремя подъехал. А как звать твоих отца и матушку?
        - Никодий и Всемила. Еще две сестры есть и братец самый младший.
        - Может проводить тебя до дома? Зачем тебе по трактам мотаться? - спросил Ярополк с какой-то тайной мыслью в глазах.
        - Нет! - воскликнула девушка. - Мне за дяденькой надо!
        Он помолчал, но вскоре снова заговорил:
        - Я знаю, такие разговоры не ведут в день знакомства, но мне когда-то Сновида сказала, что моя судьба приедет издалека в Берестов. Я сразу пойму. И вдруг ты, и как огнем… Не смею я просить тебя, краса ненаглядная, ни о чем, но позволишь ли мне стать другом тебе? Быть тебе помощником и товарищем? Я хочу проводить тебя, если уж не до дома, то до встречи с дядькой твоим. Я буду защищать тебя.
        - У тебя же служба, - опешила Белава от его слов.
        - Я уже отпросился у боярина.
        - Ох, и скор ты, Ярополк.
        - Сам удивляюсь себе, но отпустить тебя одну не смогу.
        Белава задумалась. В дороге товарищ нужен. Да и приятно, когда есть на кого положиться. Вот только слова его про огонь… Впрочем, не замуж ведь зовет. А если вдруг сам дурные мысли имеет, то она с ним справиться, чай, не девка простая.
        - Хорошо, - согласилась она. - Если утром не передумаешь, то поехали.
        - Вот и ладно, - заулыбался Ярополк. - А далече ли ехать?
        - Я не знаю, - призналась девушка. - Меня клубочек ведет.
        - Так давай тетеньку мою посмотреть попросим. Она все скажет.
        - И то верно, - обрадовалась чародейка.
        Мужчина ушел за теткой. Вскоре они вернулись вместе. Сновида села рядом с девушкой, взяла ее за руку и закрыла глаза. Белава с интересом смотрела за ясновидицей. Она почувствовала, как женщина окуталась силой. Чародейка потянулась к этой силе, влилась в нее и увидела. Увидела себя маленькой девочкой, которая стоит рядом с какой-то женщиной. Женщина пристально глядела нее, долго думала. Могучая сила шла от этой женщины. И Белава вдруг признала бабушку. Ясновидица смотрела ее жизнь. Потом девушка увидела себя подростком. Он стояла в курятнике и смотрела на висящее под потолком яйцо. Белаве захотелось вернуться к видению с бабушкой. Она потянулась назад, отматывая свои года к детству…
        - Стой! - раздался дикий крик Сновиды, - что ты делаешь, остановись!
        Белава вздрогнула и вернулась в дом ворожеи. Сновида с ужасом смотрела на нее, и Ярополк непонимающе переводил взгляд с тетки на девушку.
        - Отдай, - вдруг потребовала Сновида.
        - Что? - не поняла чародейка.
        - Отдай, что забрала! - снова закричала женщина.
        - Я ничего не брала, - воскликнула, бледнеющая Белава.
        - Воровка! Ты украла его! Отдай! Как же я жить теперь буду?
        Женщина вскочила с лавки, глядя на гостью безумными глазами и тут же без сил повалилась обратно.
        Глава 14
        На тяжелой деревянной лавке лежала бесчувственная женщина. Над ней склонился высокий темноволосый мужчина. Он звал ее снова и снова. Потом поднял беспомощный взгляд на сжавшуюся в комок девушку.
        - Что ты сделала? - спросил он. - Что с моей Сновидой?
        - Я не знаю, - шепотом ответила Белава, и губы ее задрожали. - Я ничего не делала, ничего!
        Она заплакала. Девушке было страшно и обидно. За что, за что ее назвали воровкой? Она в жизни ни у кого ничего не взяла без спроса. Мужчина поднял на руки седеющую женщину и понес в ее комнату.
        - Принеси воды, - бросил он на ходу.
        Белава поднялась с лавки и зачерпнула воды из деревянного ведра, стоявшего у порога. Слезы продолжали застилать ей глаза. Чародейка слепо повела рукой, нащупывая дорогу и вскрикнула, когда чужая рука крепко ухватила ее за запястье.
        - Иди не бойся, - сказал Ярополк, - сюда.
        Он перехватил у нее ковш, помогая пройти по темному дому. Белава все-таки споткнулась, покачнулась, но сильная рука подхватила ее. Девушка сердито сбросила руку, раздула на ладошк е огонек и пошла самостоятельно на второй этаж, где была комнатка ясновидицы.
        - Так ты чародейка, - произнес ей вслед Ярополк.
        - Ученица чародея, - поправила его Белава.
        Они подошли к кровати, где на пуховой перине возлежала бесчувственная ясновидица. Девушка уже немного успокоилась, потому первая подошла к Сновиде и склонилась над ней.
        - Что ты собираешься делать? - встревоженно спросил начальник городской стражи.
        - Помогу ей очнуться. - ответила Белава и подула на лицо ясновидицы.
        Та глубоко вздохнула и часто заморгала, оглядываясь по сторонам. Сновида взглянула на племянника:
        - Ярушко, случилось что-то? - потом перевела взгляд на Белаву и вздрогнула.
        Женщина о чем-то задумалась, нахмурив лоб и вдруг взвилась:
        - Ты отняла мой дар! Отдай, воровка! Верни!
        - Я не понимаю, о чем ты, - слезы опять навернулись на глаза девушке.
        - Я тебя приютила, накормила, обогрела, а ты вона как за добро платишь?! - женщина кинулась к чародейке. - Верни, что взяла!!! Я тебе глаза выцарапаю, отдай!
        Она уже почти вцепилась в плачущую девушку, но тут племянник захватил ясновидицу в железные объятья.
        - Объясни, Сновида, что ты говоришь, - попытался он пробиться сквозь череду воплей тетки.
        - Ты! Это ты ее привел ко мне! За что, сынок, за что? - женщина обмякла в его руках и зарыдала.
        - Да объясни же, что случилось, - воскликнул Ярополк. - Белава с места не двинулась, ничего не сделала, а ты кричишь о воровстве. Что она могла у тебя взять?
        - Дар мой, - рыдая ответила Сновида. - Не вижу я, ничего не вижу. Как жить-то теперь? Будто слепец какой.
        - Я не понимаю, - подала голос девушка. - Никогда такого не было. Учитель мой, чародей Дарей, не говорил, что во мне есть подобное. Другой дар у меня, а о том, что чужую силу забрать можно я и не слыхивала.
        Ярополк смотрел на нее, пока она говорила.
        - Не врет она, тетенька, я ложь чую, ты знаешь. Действительно не знает.
        - Мне-то что от этого? - горько вздохнула женщина. - Как мне дар свой вернуть? Как жить дальше?
        Белава утирала слезы, она не знала, что ответить. Возможно ль такое, чтоб чужой дар забрать? Но тут вспомнила, как легко она подбирала чужие заклинания. За Дареем подбирала, за Брегой, у Уряты огонь выпила. А мог ли так мастер? Никогда она не спрашивала его, считая, что так оно и должно быть. А теперь вот спросила бы, да нет его рядом, а Сновида есть, и она рыдает. Как же Белава смогла сделать то, о чем сама не понимала? Девушка медленно побрела на улицу.
        - Куда ты? - крикнул ей вслед Ярополк.
        - Мне подумать надо, - ответила она. - Если пойму, как взяла, может смогу и вернуть. Не со зла я, сама не знала, что так умею.
        - И снова правда, - подтвердил мужчина.
        - Верни мне мое, - уже просяще сказала ей вслед ясновидица и снова заплакала.
        Белава вышла из дома. Она подняла голову и взглянула в темное небо, усыпанное хрустальными звездами. Ей захотелось крикнуть в это бездонное и жуткое небо, что Великие Духи дали ей слишком много даров, но понимала, что толку из этого не выйдет. Девушка открыла ворота и выскользнула на улицу. Мыслей в голове было много, но ни одной стоящей. Почему-то думалось о доме, об уютных коленях отца, на которых так здорово было сидеть в детстве и смеяться, потому что батюшкина борода щекотала ее. Еще она вспомнила о зимних вечерах, когда матушка вязала перед натопленной печкой и читала сказки своим маленьким дочерям, слушавшим ее с затаенным дыханием. Сказки были интересные, страшные, иногда смешные, и всегда они заканчивались хорошо. Это были не те сказки, что она слышала от других женщин в Кривцах. Они были больше похожи на истории. И почему вдруг она вспомнила об этом? Как там говорил Дарей? Не толкай мысли идти по одному пути, расслабься и отпусти мысль, она сама найдет решение там, где ты этого не ожидала. Так почему забрела ее мысль в давние времена, когда матушка не боялась чародеев, когда она много и
интересно о них рассказывала? Сколько тогда было Белаве? Лет пять-шесть? И бабушка тогда приходила. Стоп! Девушка почувствовала, что ее охватывает лихорадка. Надо перестать копаться, надо успокоиться и отпустить мысль на волю. Надо успокоиться… Чародейка глубоко вздохнула.
        - Белава!
        Девушка обернулась. Ее догонял быстрым шагом Ярополк.
        - Ночь на улице, а ты одна по городу бродишь, - сказал он. - Это не село, тут всякие люди встречаются, обидеть могут.
        - Меня тяжело обидеть, - улыбнулась Белава. - Как там Сновида?
        - Заснула. Тяжко ей. Ты сможешь вернуть ей дар?
        - Ярополк… Я не знаю, как забрала, но я попробую вернуть до рассвета. Я просто увидела силу и потянулась за ней, потом оказалась в ее видении, а после начала им управлять. Вот и все.
        - Я ничего в этом не понимаю, - улыбнулся мужчина. - Ты быстрей разберешься.
        - У тебя тоже дар? - спросила девушка через некоторое время, когда они уже вместе брели по улице.
        - Какой? - удивился мужчина.
        - Слышишь правду и ложь.
        - Ну-у, разве же это дар? - засмеялся Ярополк. - Я начинаю сердиться, когда слышу, что человек врет. Если я спокоен, значит говорит правду. Меня боярин за это и терпит.
        - Терпит?
        - Терпит. Я вспыльчивый, - усмехнулся мужчина. - И упрямый. Боярин хотел, чтобы я на его дочери женился, сохнет она по мне, а я отказался. Сказал, что если не отстанет, то уйду. А куда ж ему без меня?
        - А как же со мной отпустил?
        - Я сказал, что если на время не отпустит, совсем уйду. Он знает, что сделаю, потому не спорит.
        Они вышли к богатому терему, на охране которого стояла стража в красных кафтанах. Стражники прислонили бердыши к воротам и, облокотившись рядом, о чем-то увлеченно разговаривали.
        - Волчара наш с них жалованье снял и сказал, что в следующий раз пороть прилюдно будут. - донесся до Белавы с Ярополком их разговор.
        - Совсем озверел. Это за какую-то фитюльку проезжую.
        - Ага, говорят, так гоголем и заходил перед ней, так и заходил.
        - А все твердили, он от баб бегает, - и они засмеялись.
        - У-у-у, - как-то уж очень по-волчьи завыл Ярополк.
        - Кто здесь? - дернулись мужики и схватились за бердыши.
        - Волчара, - ответил их начальник. - Совсем обнаглели, как на страже стоите?! - голос его неуловимо поменялся, став более жестким с металлическими нотками.
        Стражники разом подобрались, став выше ростом. Бердыши блеснули в лунном свете. Ярополк продолжал бушевать:
        - Что мне с вами делать? Если боярин узнает, что возле его терема стоят не стражники из «волчьей тысячи», а бабы с базара, то завтра же вылетите из Берестова.
        - Не губи, батюшка Ярополк, - бухнулся на колени один из стражников.
        - Глаз не сомкнем, с места не сойдем, - вторил ему второй.
        - Смотрите у меня, - потряс кулаком Ярополк и отошел к ожидавшей его Белаве. - Врут, только уйдем, все обсудят, зато до смены глаз не сомкнут, - он усмехнулся. - Да и нападать на боярский терем некому.
        Девушка улыбнулась, и направилась дальше. Начальник городской стражи еще раз погрозил своим подопечным и поспешил за ней. Ярополк рассказывал Белаве о Беростове, о боярине Шульге Чурославовиче, о своей тысячи, которой дали название «волчья» за доблесть и свирепость в последней войне за Семиречье, которая была сто лет назад. Рассказывал многое, но девушка его слушала в пол уха, пытаясь углубиться в свои мысли. В результате она пропустила половину из рассказа Ярополка и подумать у нее тоже не получилось.
        - Давай вернемся, - предложила она, надеясь, что в доме ясновидицы ей удастся наконец остаться одной.
        - Да, пойдем. Завтра в дорогу, тебе надо выспаться, - согласился мужчина.
        - Тебе тоже, раз со мной собрался, - улыбнулась Белава.
        - И куда же собирается наш доблестный Ярополк? - раздался за их спинами насмешливый голос.
        - Волх, - как-то недобро заулыбался Ярополк. - Что делает городской колдун ночью на улице?
        Колдун? Белава с интересом посмотрела на худого мужчину неопределенного возраста. Вроде и не старый, но и не молодой. Впрочем, узнать возраст колдуна или чародея было сложно. Сила продлевала их жизнь гораздо дольше обычных людей. Недаром глаза Дарея сразу выдали в нем мудрость долгих лет жизни, как у глубокого старика, хотя внешне он выглядел сорокалетним. Вот и глаза Волха говорили о том, что он ходит по земле уже многие десятки лет. Но он не нравился девушке. Белава видела его силу, черную и густую. Тяжелую, как гора. Колдун был темным, то есть черпал силу из темноты. Не самый сильный вид колдунов. При свете дня такие были слабы, если не копили силу заранее. Волх скопил ее много за долгую жизнь, потому оказался мощным. Непроизвольно чародейка потянулась к этой клокочущей темноте, окружающей Волха, но тут же отпрянула. Прикосновение к этой силе было неприятным и гадливым. Колдун перевел взгляд на девушку.
        - А кто же твоя спутница, Ярополк? Уж не та ли, о ком шепчется весь Берестов? - прищурился он, и Белава непроизвольно выставила простенький заслон от сглаза.
        - Проезжая, - ответила сама девушка.
        - И куда же проезжает сея милая девица?
        - Волх, - вмешался Ярополк. - Шел бы ты по своим делам. Что тебе до девицы?
        - Любопытно мне, - засмеялся колдун. - Тегомира уже прослышала про вашу с теткой гостью, ох, и злющая же сидит в своей светлице.
        - А ей-то что? - насупился начальник городской стражи.
        - Уж и не скажи, ведь тебе в невесты обещана, - снова прищурился колдун и посмотрел на Белаву.
        - Я не просил о таком обещании. Сама себе в голову вбила.
        - Будь осторожен, Тегомира зла на память.
        - Тебе-то что? - Ярополк начинал сердиться.
        - Да так… Ох, и хороша твоя гостья, - цокнул языком Волх. - Откуда и куда путь держишь, красна-девица?
        Белаве он все больше не нравился, и она буркнув в очередной раз о дядюшке и спешном деле, попыталась свернуть разговор и ретироваться.
        - Странно, - задумчиво произнес ей вслед Волх, - силу в тебе чувствую, а не вижу ее. Неправильно это как-то. Кто ты, красна-девица? Знахарка? Нет, слишком много силы бурлит. Чародейка? Может быть, но в чем же твой дар? Ведьма? Нет, молода еще, нет в тебе мудрости. Точно не колдунья, сила другая… Хотя… Разная она сила твоя, будто даров у тебя много. Даже знакомое что-то в тебе чую, что-то… - он посмотрел в небо, - что-то свое, - и Волх уставился на Белаву.
        - Не знаю я, о чем ты говоришь, дяденька колдун, - пожала плечами девушка. Ей уже нестерпимо хотелось уйти от дотошного мужчины. - Ты, звиняй меня, в дорогу рано. Отдохнуть хочу, прощевай.
        Белава развернулась и быстрым шагом направилась прочь от Волха, чувствуя на себе внимательный взгляд.
        - А не знала ли ты Уряту? - снова крикнул колдун. - Чую свои заклинания, учил тебя?
        Бела вздрогнула, но не стала останавливаться, только крикнула, не останавливаясь:
        - Никогда о таком не слыхала.
        - О чем он? - спросил девушку Ярополк, шагающий рядом.
        - Сама не понимала, - отмахнулась Белава. - Пойдем, кажется, я придумала, как Сновиде помочь.
        Ничего она не придумала, просто хотелось избежать расспросов.
        - Ты обманула, - тихо сказал Ярополк. - И его, и меня, и про тетю.
        - Правдолюб, - вздохнула Белава. - Потом расскажу. Да и не понравился мне этот колдун. Черный весь.
        - Он же белобрысый, и кожа бледная, - удивился мужчина.
        - Сила его черная, гадкая какая-то.
        - Силу не вижу, а вот, что гадкий, то да. Не люблю его. Он чувствует и задирает.
        Дальше они шли молча. Девушка лихорадочно думала, что ей делать с ясновидицей. Расслабиться и пусть мысль на волю ей не удалось, сделает это позже. Но вернуть дар надо до утра. И Белава решила снова положиться на старый добрый авось.
        Уже у ворот дома ясновидицы Ярополк задержал ее:
        - Ты поможешь ей? - спросил он.
        - Попробую, - уклончиво ответила девушка.
        - От меня не откажешься? Дозволишь с тобой отправиться?
        - Если решишь остаться, не обижусь. Если поедешь со мной, не прогоню.
        - Хорошо, - он удовлетворенно кивнул. - Я с тобой.
        Ясновидица по прежнему спала. Она всхлипывала во сне тяжко и жалобно. Белава с жалостью посмотрела на нее. Может быть она должна была чувствовать себя виноватой, но не чувствовала. Возможно, если бы знала, что забирает дар, тогда бы и виновата была, а так ей было просто неловко. Девушка присела рядом со Сновидой, взяла ее за руку и прикрыла глаза, вспоминая то ощущение силы, что шло от женщины раньше. Такое светлое и теплое, как разогретая солнцем вода в пруду. Она текла из руки ясновидицы, погружая во что-то похожее на сон. Да, вот так…
        Перед глазами Белавы появилась деревенька, у самой околицы которой стояла вода. Двое мужчин опирались на забор ближайшего дома. Почему они тут стоят? И где это?
        - Буян-река разлилась, - выдохнула Сновида и широко распахнула глаза. - Они не могут переправиться. Поторопись, еще успеешь нагнать, - и снова упала на кровать.
        Белава удивленно смотрела на Ярополка. Это было их совместное видение, она тоже видела, но Сновида смогла понять.
        - Получилось? - спросил мужчина.
        - Не знаю, - пробормотала девушка.
        - Тетенька, - нежно позвал Ярополк. - Сновидушка, проснись.
        Та заворочалась, вздохнула и открыла глаза.
        - Ярушко, - улыбнулась она и взяла его за руку и вдруг вскочила, с ужасом глядя на него. - Не ездите, никуда не ездите. А если она поедет, ты оставайся. Плохо впереди, вижу смерть. Не уезжай, Ярушко.
        - Дар вернулся… - то ли спросил, то ли утвердил племянник.
        - Вернулся? - повторила женщина, прислушиваясь к себе и тут же засмеялась, - вернулся! Мой дар со мной. - и вновь затараторила, - Не уезжай, миленький, останься, родненький.
        - Как же я ее одну оставлю, Сновидушка? Она ведь девица, я ее защитить должен.
        - Она сильней, чем кажется. В ней такое прячется!
        - Что, - уставилась на нее Белава.
        - Видела я что-то, а что сказать не могу, не поняла. Но испугалась сильно. Ты бы остался в Берестове, касатик, - она умоляюще посмотрела на племянника и вздохнула. - Не останешься, вижу. С ней пойдешь. Об одном прошу, не кидайся в бой, пока ей твоя помощь не понадобится и… на нее не кидайся, не сможешь осилить.
        - Как ты такое обо мне могла подумать, Сновида, - возмущенно воскликнул Ярополк. - Чтобы я насильничать удумал?!
        - Что ты, что ты, - замахала руками ясновидица. - Не о том я!
        - А о чем? - в один голос вопросили Белава и Ярополк.
        - Да не могу я сказать! Не разглядела толком, будто не хотела мне чародейка показывать. Все свои тайны под замок спрятала.
        Белава промолчала. Своими тайнами она действительно не хотела делиться. Может и спрятала неосознанно. Сначала самой в себе разобраться надо…
        Несколько часов девушке все-таки удалось поспать. Снились ей странные сны. Бабушка, которая долго и внимательно смотрела на нее, а потом долго шепталась с матушкой. Как матушка ругалась с бабушкой, а когда та ушла плакала, сидя на крыльце. Всемила думала, что дети спят, а Белава не спала. Она спряталась за дверью и вздрагивала каждый раз, когда матушка всхлипывала. А после матушка переменилась. Перестала рассказывать сказки про чародеев, изгнала из дома все талисманы и обереги, сказав, что Великие Духи охраняют их дом и без всего этого барахла. А когда увидела, что в Белаве проснулась сила, настрого запретила пользоваться ей.
        Девушка проснулась и уставилась в потолок. Что же такого сказала бабушка матушке? Надо вспомнить, надо увидеть… потому что она научилась смотреть! Ох, что же в ней за дар такой?! Небо светлело, и Белава решила начинать собираться в дорогу.
        Сновида уже накрывала на стол, похоже она больше не ложилась. Ее глаза были красными. Она мельком взглянула на девушку.
        - Он спит. Ты уезжай без него, - сказала ясновидица. - Не надо ему с тобой, беда его ждет. Не вижу что, но знаю будет. Поешь и езжай.
        - Хорошо, - ответила девушка. - Но он меня догонит. Наши пути соединяются от Берестова.
        - Да, знаю. Я видела. - Сновида села напротив нее. - Будущее скрыто в тумане, я не могу увидеть конец. Столько случайностей меняют судьбу… Но у меня плохое предчувствие.
        Они замолчали. Белава потягивала чай. Ей так много надо узнать о себе. Ей так много надо узнать о своих родичах и предках… Уже прощаясь в воротах, женщина сказала:
        - Твоя судьба еще пишется в свитке Великими Духами и не видна моему взору. Надеюсь, ты останешься такой же чистой, как и сейчас, и твой зверь не проглотит тебя. Как бы то ни было, да хранят тебя Великие Духи.
        - Благодарствуй, хозяйка, и тебя пусть хранят Велики Духи, - ответила Белава.
        Городские ворота открылись перед ней без всякой заминки. Стража провожала одинокую всадницу долгим взглядом. Клубочек вынырнул из-за корня старого дуба и деловито покатился впереди. За спиной послышался конский топот. Девушке не надо было оборачиваться, чтобы узнать, кто это.
        - Здрав будь, Ярополк, - улыбнулась она не оборачиваясь.
        - Ты меня не дождалась, - ответил мужчина слегка недовольным голосом.
        - Я знала, что догонишь.
        Конь Ярополка подстроился под шаг Златы, и путники направились к разлившейся Буян-реке.
        Глава 15
        Ночь уже вступала в свои права, а на пути двух путников еще не попалось ни одной завалящей деревеньки. Они свернули с тракта, чтобы сократить путь до Буянки, той самой деревеньки, где хотели переправится чародей с товарищем. Тропка давно закончилась, и теперь клубок петлял между деревьев. И если бы он не светился, то путники давно бы сбились с пути.
        - Что будем делать? - спросил Ярополк.
        - Проедем еще немного, - ответила Белава. - Скоро буде т брошенная сторожка.
        - Откуда ты знаешь? - в его голосе было удивление.
        - Знаю, - улыбнулась девушка.
        Сторожка действительно появилась, когда они проехали густой ельник. Клубок остановился возле нее и замер, ожидая дальнейших указаний хозяйки. Белава слезла с лошади и пошла к кособокому срубу.
        - Обожди, - Ярополк отодвинул свою спутницу и прошел первым.
        Он внимательно осмотрел избушку, потом подозвал чародейку.
        - Хлипкая избушка, но для ночлега сгодится. - констатировал мужчина. - Ты заходи, я лошадьми займусь.
        Белава зашла в сторожку и раздула огонек. В сторожке уже давно никто не появлялся. Пыль и паутина устилали пол и стены. Через крышу местами можно было увидеть ночное небо и ветви деревьев. Посреди единственной комнаты стоял тяжелый стол, на котором красовалась, забытая бывшими обитателями, глиняная миска, также оплетенная паутиной. В углу притулилась небольшая печь, подле которой лежала кучка хвороста. Девушка щелкнула пальцами, прочищая дымоход, потом растопила печку. Огонек весело затрещал, охватывая ветки. Белава протянули озябшие руки и смотрела на оранжевый отблеск пламени, играющий на ладонях.
        - Озябла? - раздался за спиной голос Ярополка.
        - Да, - ответила она. - Ночи еще долго будут холодными. Хорошо, что мы нашли эту сторожку.
        - Хорошо, - согласился мужчина. - Какая-никакая, а все же крыша над головой.
        Девушка повернулась к нему. Всполохи огня освещали его лицо, и Белава невольно залюбовалась им.
        - Что? - Ярополк неуверенно улыбнулся.
        - Ничего, задумалась, - ответила Белава, - давай поедим и ляжем спать. Целый день в седле.
        - Давай. - Ярополк взялся за свою седельную суму.
        Потом они лежали на старой сырой соломе, которую чародейка кое-как подсушила при помощи простенького заклинания. Кровать развалилась, поэтому особого выбора не было, пришлось ложиться вместе. Впрочем, был в этом и плюс, вдвоем было теплей. Они долго не могли уснуть, чувствуя неловкость от вынужденной близости. Лежали молча, не решаясь пошевелиться. И все-таки усталость взяла свое. Проверив округу на предмет возможных неживых визитеров, первой уснула Белава. Когда ее дыхание стало ровным и глубоким, Ярополк приподнялся на локте, разглядывая ее в слабом свете догорающей лучины. Он аккуратно убрал с лица чародейки выбившуюся прядку волос и мечтательно улыбнулся. Мужчина снова лег и обнял девушку, прижимая к себе. Она сонно вздохнула и произнесла что-то неясное, после чего опять затихла. Постепенно сон сморил и Ярополка.
        «В стародавние времена, когда прадед прадеда нашего леса был еще семенами, жил возле Змеиных гор отшельник Святомир. Был он светлым душой и добрый сердцем. Давал кров и еду каждому, кто стучал к нему в дверь. Лечил больных травами и водой, которая становилась в его руках целебной. Потому что душа Святомира была чиста, как снег. И человеку помогал, и зверю, и гаду ползучему. А в те времена люди еще не умели колдовать. Не было ни чародеев, ни знахарей, потому к отшельнику шли все, кто прослышал о нем. Всех привечал Святомир. И глаза его уже не видели от усталости, и рук не мог порой поднять, но терпел он и боль, и усталость, потому как некому было помочь всем страждущим кроме него…»
        Белава открыла глаза и рывком поднялась. Ярополк рядом заворочался. Девушка сидела какое-то время, пытаясь уловить ускользающий сон. Что-то знакомое было в этом сне, что-то услышанное давно, так давно, что уже совсем забылось. Она прикрыла глаза и снова вспомнила матушку, сидящую подле печи и рассказывающую сказки. Да, это была одна из тех сказок, про отшельника Святомира, который… Что же случилось с ним? Белава пыталась вспомнить сказку до конца, но мысль все время ускользала куда-то. Юная чародейка осторожно сползла с соломы, стараясь не тревожить спящего мужчину. За маленьким оконцем все еще была ночь. Белава уставилась в темноту, чувствуя неясную тревогу. Сначала ей казалось, что это из-за прерванного сна, но чуть позже девушка поняла, что тревога идет из вне. Что-то было в ночном лесу, что-то, что несло в себе угрозу. Девушка взяла меч и вышла на улицу. Стреноженные кони мирно дремали у порога. Белава повела рукой, теперь не проснутся, пока она их не разбудит. Делать тоже самое с Ярополком она не стала.
        Тревога стала сильней, и меч подал первые признаки жизни, замерцав зелеными глазами-изумрудами. Чародейка отошла от сторожки, ставя на нее защитное заклинание. Змейка начала шипеть. Белава прикрыла глаза, пытаясь понять, что за лихо идет по их души, но уловила только живых людей. Она выдохнула с облегчением и приготовилась ждать. Ждать пришлось недолго, вскоре из-за деревьев показались неясные тени. Они приближались. Размытые в темноте очертания превращались в человеческие фигуры. Это были мужчины, вооруженные, с похожими фигурами, невысокие и коренастые, двое несли зажженные факелы. Белава насчитала десять человек, когда они встали перед ней.
        - А что это девица делает в ночном лесу одна? - спросил ее мужик, вставший впереди всех.
        - А не одна она, - отозвался кто-то из-за его спины. - Две лошади-то.
        - Кого в сторожке прячешь? - снова заговорил первый. - Муж, жених, а может с полюбовничком из дома сбегла? - он скабрезно подмигнул, и остальные заржали.
        - А вы, дядечки, зачем интересуетесь? - простодушно спросила Белава и шмыгнула носом.
        - А и любопытствуем, нельзя что ли?
        - А зачем? - девушка придала голосу подозрительность, а затем ткнула пальцем в грудь вопрошающему. - А вы чего по лесу шляетесь, аки тати лесные, а?
        - А может мы и есть тати, - заржал мужик. - Вот сейчас вас грабить будем.
        - А чего нас грабить-то? Нету у нас ничего, мы бедные-е-е, - и она жалостливо всхлипнула.
        - А кони? - удивился разбойник. - А меч вона какой хитрый в руках у тебя. Да и сама хороша, тоже сгодишься.
        - Я? - Белава открыла рот в изумление. - Я не хозяйственная, ленивая, готовлю плохо и, - она заговорщецки понизила голос, - норов у меня дурной. Вы мне еще откуп дадите, чтобы сама ушла. Так что давайте тянуть не будем, сразу откупайтесь. Чего время-то зря тратить?
        - А не сдурела ли ты, девка? - обиделся мужик, а остальные снова засмеялись. - Где это видно, чтобы тать своей добыче откуп давал?
        - Все когда-нибудь бывает в первый раз, - философски изрекла Белава, разглядывая свои ногти.
        - Наглая какая, - возмутился разбойник.
        - Да что ты с дурой говоришь, - загалдели разбойнички. - Пеленай ее, а мы сторожку проверим.
        - И то верно, - распрямил спину мужик, наступая на девушку. - С тобой главарь разберется. Соловьем у него петь через три дня.
        - Если бы ты слышал, дядечка, как я пою, ты бы главарю своему сказал мне рот заткнуть, - искренне посоветовала девушка, отступая на шаг назад.
        В это время шесть человек направились к сторожке, тут же сработало защитное заклинание. Лес полыхнул белым сиянием, и разбойников откинуло назад.
        - Что это? - удивленно изрек лохматый тать, поглаживая ушибленное место. - Откуда здесь это?
        - Чародей в избушке что ли? - подозрительно посмотрел на Белаву первый разбойник.
        - Нет, - честно ответила девушка.
        - По лесу бродит? - догадался мужик.
        - Может быть, - уклончиво сказала она.
        - Это нехорошо, - разбойник покачал головой.
        - Чего это? Чародеев не любишь? - удивилась девушка.
        - Забот с ними не оберешься, - поделился разбойник.
        - С этим не поспоришь, - согласилась Белава.
        Тут открылась дверь сторожки, и Ярополк вышел к ним. Он в один момент оценил происходящее и вытащил свой меч.
        - Иди сюда, Белавушка, - позвал он.
        - Стой там, - не оборачиваясь ответила чародейка. - Они к сторожке не пройдут.
        - Прикажешь мне за твоей спиной спрятаться? - возмутился Ярополк.
        - Я сама справлюсь. Незачем тебе встревать.
        - Так не пойдет, - тысячник быстрым шагом пересек границу защитного круга. Тот отозвался слабым всполохом, выпуская мужчину.
        - Мужики… - девушка укоризненно покачала головой, и тут вдруг что-то неуловимо изменилось.
        Девушка повела носом, и глаза ее сузились.
        - Зверем запахло, - и тут же воскликнула. - Осторожно, Ярополк, не люди это!
        - Вот и сыскался чародей, - прорычал разбойник, падая на четвереньки.
        - Я и не терялась, - уведомила чародейка, делая еще шаг назад, принуждая отойти и Ярополка.
        Несколько разбойников стояли, взметнув ножи и луки, защищая товарищей, которые не глазах меняли свой облик. Воздух наполнил треск костей и склизкое чавканье вытягивающихся мышц и сухожилий, руки и ноги меняли форму, превращаясь в крепкие лапы. Головы вытягивались, зубы удлинялись, превращаясь в клыки. Тулупы врастали в тела, становясь шерстью. И вот уже пять почти волков стояли перед ними скалясь и рыча. Как только трансформация завершилась, пятеро оставшихся упали на четвереньки, принимая тот же облик.
        - Оборотни, - выдохнул Ярополк.
        - Головы руби, - бросила на ходу Белава, поднимая шипящий меч. - Все остальное они срастят и восстановят. И не давай окружать себя. - и уже больше для себя. - Ну, понеслась.
        И бросилась на оборотня, подкрадывающегося к ним. Уходить под защитное заклинание уже не было смысла. Оборотни не бросали добычу. Они могли неделями держать осаду. Жертве оставалось пробиваться боем или умереть с голода. Белава выбрала первое.
        Змейка радостно вонзилась в плоть оборотня, наполняя пространство запахом жженной шерсти и мяса. Колдовская сталь имела в своем составе серебро. Оборотень взвыл и попытался отползти в сторону, но чародейка не дала ему сделать это, одним махом отсекая голову. За спиной взвыл еще один зверь, встреченный мечом Ярополка. Атака продолжалась. Оборотни разделились, кинувшись на двух путников. Большая часть рванула к Ярополку, двое к чародейке. Мимо девушки просвистел нож, вонзившись в глаз одного из подбирающихся зверей. Белава тут же рубанула по его шее, крикнув:
        - Не отвлекайся на меня, я справлюсь.
        Она переключилась на второго оборотня, уже присевшего для прыжка. Зверь взвился в воздух. Белава присела, пропуская его над головой и полоснула мечом, распоров зверю брюхо. Тот упал на землю с громким визгом, и девушка завершила его мучения, отрубив голову. Когда она обернулась к Ярополку, тот уже успел справиться с одним из пяти нападавших, еще двоих ранил, но не успел добить, и те спешно сращивали раны. Меч у мужчины был самый обычный, потому ранения для оборотней были неопасны. Просто болезненны. Двое оставшихся, теснили мужчину к краю опушки, в кромешную темноту. Белава не стала ждать развязки. Она щелкнула пальцами, и двое восстановившихся оборотня забились в колдовской сети, натянувшейся между ними и двумя нападавшими товарищами. Оставив их, чародейка кинулась на помощь Ярополку, на ходу шепча заклинание. За спиной мужчины возникла стена, не давая тому сделать еще шаг назад, где его поджидал корень ясеня, заставившей бы начальника берестовской стражи, оступиться и упасть, становясь легкой добычей для двух зверей. Сама девушка уже бежала к троице сражавшихся. Один из оборотней обернулся,
оскалился и бросился на нее. Змейка торжествующе встретила его рубящим ударом. В этот момент вскрикнул Ярополк, когда оставшийся зверь сделал обманное движение и вонзил зубы ему в руку. Мужчина кинул меч и вытащил нож из-за пояса, полоснул оборотня по морде, вынуждая отпустить руку из пасти. Потом придавил морду зверя ногой, а подоспевшая Белава отсекла тому голову. Затем чародейка схватилась за укушенную руку Ярополка, осматривая ее с лихорадочно горящими глазами, но быстро выдохнула и улыбнулась.
        - Только рукав порвал, до тела не добрался. Хорошо.
        Сзади раздались жалобные визги. Белава и Ярополк обернулись. Оставшихся два зверя метались в ловушке. Они косились на людей, скуля и скалясь от страха. Оборотни кидались на сеть, но обжигались и отскакивали обратно.
        - Надо добить, - сказала чародейка. - Они нас все равно в покое не оставят. Не может оборотень бросить добычу.
        - Тогда добьем, - улыбнулся Ярополк, вновь сжимая меч.
        Один из оставшихся оборотней злобно ощерился, вздыбив шерсть. Слюна капала с его клыков, но в обезумевшем взгляде застыл страх. Второй же встал на задние лапы, меняя свое обличье на человеческое. Белава махнула рукой, убирая сеть, окружившую зверей, и уже сделала шаг, но Ярополк оттолкнул ее, первым кинувшись на обезумевшего от страха зверя. Оборотень взвился в воздух, метя мужчине в горло. Ярополка еле успел отпрыгнуть, а зверь вновь сжался в пружину. Второй, уже почти человек, побежал к брошенному на земле луку. Он в одно мгновение заложил стрелу и, почти не целясь, выстрелил в начальника берестовской стражи. Стрела впилась Ярополку в правое плечо. Он охнул и выронил меч. Запах крови добил первого оборотня, и тот уже не разбирая, куда бросается, прыгнул на нож, который Ярополк успел выставить левой рукой. Второй вновь вскинул лук, уже метя в Белаву. Девушка взмахнула рукой, и пущенная стрела развернулась в обратную сторону и впилась в собственного хозяина. Чародейка подбежала к разбойнику, замахиваясь змейкой.
        - Они вас найдут, - успел прошипеть оборотень, прежде чем меч девушки закончил замах на его шее.
        Из-за спины донеслись дикие крики боли. Белава обернулась и почувствовала, как спазм сжал ее горло. Ярополк отрезал голову оборотня ножом, не имея возможности сделать все мечом. Раненная рука висела плетью. Девушка подбежала к ним и отсекла голову, прекращая страдания зверя уже больше из жалости. Потом отошла к краю опушки на дрожащих ногах и согнулась, исторгая из себя скупой ужин. Когда спазмы отступили, она вернулась к Ярополку, который виновато посмотрел на нее.
        - Извини, Белавушка, я не мог по другому.
        - Ничего, я понимаю. Просто… он так кричал, - она всхлипнула и подавила новый спазм. - Надо собрать их в одну кучу и сжечь, - сказала она успокоившись.
        - Зачем? - не понял ее провожатый.
        - Надо уничтожить наши следы. Это не вся стая, есть еще кто-то, и они пойдут по следу. Оборотни не упускают добычу и… не прощают смерти товарищей. На них наш запах.
        - Здесь везде наш запах. - возразил Ярополк.
        - Горелое мясо перебьет его. Не совсем, но помешает быстро найти нас.
        - Хорошо. - мужчина уцепился за лапу мертвого оборотня и попытался сдвинуть с места.
        - Обожди, - остановила его чародейка. - Я сама все сделаю.
        Она перевела взгляд с одного тела на другое, и те, шевельнувшись, начали подниматься на лапы, кроме успевшего обернуться человеком, тот встал на ноги. Ярополк почувствовал, как волосы на его голове начали вставать дыбом, когда безголовые мертвецы двинулись к середине опушки. Следом покатились их головы. Потом тела сами улеглись штабелем, головы расположились вокруг этой импровизированной поленницы. Белава подошла к ним, глубоко вдохнула, а затем выдохнула струю пламени. Девушка обернулась на бледного Ярополка.
        - Надо руку твою подлечить, - сказала она, проведя рукой по носу, отсекая от себя запах горящей плоти.
        Она подошла к своему спутнику и протянула руку к его лицу, тот невольно отпрянул. Но, устыдясь своего порыва, вновь придвинулся к девушке. Та сделала вид, что не заметила тень страха и брезгливости, мелькнувших в глазах Ярополка и провела пальчиками и по его носу:
        - Чтобы вонь не чувствовать, - пояснила она и взялась за руку мужчины.
        Он посмотрел на нее с благодарностью, потому что запах, наполнявший воздух, уже начал вызывать тошноту. Чародейка раздула на ладони огонек и поднесла к раненному плечу. Стрелу она уже успела вынуть, и теперь шептала на рану. Кровь быстро замедлила свой бег, сворачиваясь и закрывая рану, мышцы начали стягиваться, сращиваться, кожа нарастала на месте недавнего ранения. Боль прошла, но рука еще висела плетью.
        - К утру снова силой нальется. Сейчас ничего ею не делай, - сказала Белава и пошла к сторожке, снимая защиту. - Надо уезжать отсюда. Отдохнуть уже не получится.
        - Да, ты права. Тогда в Буянке будем не к вечеру, а к полудню.
        Они собрали свой небогатый скарб. Белава разбудила лошадей, защитив и их обоняние от тошнотворного смрада.
        - Веди, - произнесла чародейка, уже сидя на Злате, и светящийся клубочек вынырнул из-за ближайшего корня, с готовностью покати вшись вперед.
        Глава 16
        День выдался хмурым, как и настроение у обоих невыспавшихся путников. Белава клевала носом, периодически опасно клонясь набок. Ярополк ехал рядом, удерживая девушку от падения. Сейчас она уже не казалась ему такой хрупкой и беззащитной. Он даже ощущал некоторую робость перед молодой чародейкой, что увеличило еще больше ее притягательность в глазах мужчины. Сильная и нежная одновременно, таких он еще не встречал. Ярополк ласково посмотрел на дремлющую девушку.
        - Белавушка, - прошептал он и улыбнулся, она вскинула голову и сонно посмотрела на него. - Спи, - тихо сказал мужчина, и девушка вновь уронила голову на грудь.
        Лес закончился уже какое-то время назад, и теперь они ехали по склизкому полю, покрытому остатками прошлогодних колосьев, смешавшихся с еще не просохшей землей. Лошади увязали в этой весенней слякоти, недовольно фыркали, но продолжали идти. Вскоре показались первые крыши Буянки. Ярополк аккуратно потряс Белаву за плечо.
        - Просыпайся, - сказал он, - мы уже почти приехали.
        Белава вскинула в голову, и еще несколько минут боролась с дремотой, которая пыталась склеить ее веки. Наконец, девушка не выдержала и щелкнула у себя перед лицом пальцами, велев:
        - Взбодрись.
        Тут же с лица исчезли следы сна, глаза засияли бодростью, а на щеках заиграл румянец. Девушка пустила Злату в галоп, что та совершенно не одобрила и громко заржала.
        - Знаю, знаю, - быстро заговорила девушка, стараясь усмирить саму себя и поясняя Ярополку, догнавшем ее, - у этого заклинания есть особенность, суетность лишняя. Сразу за сто дел взяться можно. Теперь удерживай меня, а то что-нибудь наворочу…
        Вскоре лошади выбрались на более твердую почву и побежали легче. Глаза Белавы лихорадочно блестели. Она без устали вертела головой.
        - Пугало покосилось, - констатировала она и, спрыгнув на ходу с лошади, бросилась к пугалу, чтобы выравнять его.
        - Белава! - крикнул Ярополк, перехватывая повод Златы.
        Чародейка уже бежала в сторону деревни, минуя ожидавшего ее мужчину и лошадей. Девушка развила невероятную скорость, и ее спутнику не удалось нагнать Белаву сразу.
        - Забор покосился у крайней избы, - выдала она и ринулась в ту сторону, на ходу кидая заклинание. Забор действительно выпрямился, постоял несколько мгновений и завалился в обратную сторону уже полностью.
        А Белава летела вихрем по деревне. Она выхватила у какой-то бабы коромысло с полными ведрами, и тут же кинула их, заметив мужика, который пинками загонял на двор козу.
        - Сейчас подсоблю, дяденька, - заорала она, подбежала и подтолкнула козу, которая с истошным блеянием влетела во двор и уткнулась рогами в сену, намертво застряв. Мужик схватился за голову, а девушка крикнув, - не благодари, дяденька, мне не сложно, - понеслась дальше.
        Вскоре деревня наполнилась стенаниями и руганью. Так Ярополк и отследил, куда делась чародейка. Нашел он ее подле деревянного сруба, который закрывали своими телами трое мужиков. Один выставил перед собой вилы и орал:
        - Уйди, нечисть, уйди говорю тебе!
        - Я же помочь хочу, - кричала Белава, бегая вокруг них. - Я только бревнышко подтолкну!
        - Не надо нам твоей помощи, - кричал второй, пытаясь схватить ее, но девушка ловко уворачивались и все ближе подкрадывалась к бревну, которое бдительно охранял третий мужик. Недалеко от них орала благим матом баба в красном платке.
        - Люди добрыя, да чего же на белом свете-то деется?! Жили не тужили, и тут така напасть, така напасть! Да за какие-такие грехи нас наказали Великие Духи-и-и? Да кто же нас сиротинушек защети-и-ит?
        - Что здесь происходит? - с уцелевшего конца деревни бежали двое мужчин.
        - Батюшка чародей, охолони ты лихо это, - взмолились люди. - Убери эту нечисть докучливую, спаси ты нас от разорения.
        Дарей взглянул на мельтешивший вихрь, и глаза его увеличились в два раза.
        - Белава?! - не веря своим глазам выдохнул чародей.
        - Здрасти, мастер, - прокричала на ходу Белава и ухватилась-таки за один конец бревна.
        - Не пущу, - заорал мужик с вилами, бросил их и вцепился во второй конец. - Отдай, стервь поганая.
        - Я помочь хочу, - подвывая от нетерпения, воскликнула Белава и взмахнула рукой, готовясь отправить бревно вместе с повисшим на нем мужиками на верхнюю часть сруба.
        - Замри! - заорал Дарей, и девушка встала как вкопанная, ошалело уставившись на него. - Ты что творишь?
        - Она заклинание бодрости на себя наложила, - пояснил подоспевший Ярополк. - Умаялась, никак проснуться не могла.
        - Ясно, - кивнул чародей, решив выяснить личность неизвестного заступника позже. - Тащите веревку, иначе ее не остановить. Пока время заклинания не закончится, так и будет носиться и всем… кхм… помогать.
        - Может закрыть просто где-нибудь? - предложил Ярополк. - Что уж сразу вязать-то?
        - Да она по бревнышку дом разберет! Надо ждать, когда действие заклинания закончится.
        В этот момент буяновские притащили несколько мотков веревки и приготовились вязать девушку, глаза которой продолжали выискивать новую работу.
        - Ой, дите какое чумазое, - радостно завопила она. - Дайте я его помою.
        - Ох, ты лихо, - взмахнула руками мамаша неумытого чада, хватая пятилетнего пацаненка, которого приметила неуемная девица. - Утопит, ей-ей утопит! - и утащила возмущенно вопящее дитя домой.
        - Вяжите, - дал отмашку чародей.
        Народ обступил Белаву, скалясь в плотоядной улыбке. Ярополк с ужасом подумал, как сейчас спеленают его спутницу, горящие мщением деревенские и бросился между ними и девушкой.
        - Уйди, добрый молодец, - надвинулся на него хозяин разом схуднувшей коровы, которую чародейка заколдовала доиться без передыха, и теперь в доме не было ничего, где бы не белело молоко. - Добром прошу, уйди!
        - Стойте, люди добрые, - воззвал Ярополк. - Остановитесь! Не со зла она. Чары это. Отойдет все исправит, клянусь Духом Земным! Сам ей помогать буду.
        - Чародей сказал вязать, - не отступал буяновский народ.
        - Дайте мне веревку, я сам ее свяжу крепко накрепко, не вырвется. - потом обернулся к Дарею. - Они же перетянут ее так, что без рук, без ног останется! Лучше я ее свяжу крепко, но без вреда.
        - Прав незнакомец, - поддержал Радмир, который веселился все это время, наблюдая за взбодрившейся девушкой. - Они же злы на нее.
        - Вяжи сам, - махнул рукой Дарей, и Ярополк отнял моток у одного из напиравших мужиков.
        Потом быстро и ловко опутал девушку, и чародей снял свое заклятие. Почувствовавшая свободу Белава, нацелилась на скрюченного деда.
        - Сейчас распрямлю, погоди, дедушка! - она попробовала сделать шаг, будто не замечая веревок, связавших ее, и полетела бы на землю, если бы стоявший рядом Радмир не успел перехватить ее. - Куда же ты, деда! - орала вслед ловко улепетывавшему дедку чародейка, свешиваясь с плеча Радмира, уносившего девушку подальше от разгневанных людей. - Ты погоди, я мигом! Только освобожусь и враз тебя выпрямлю! Ой, вона мужик дымоход чистит, дайте я быстренько все сделаю!
        Ярополк подвел лошадей, Радмир перекинул Белаву через Злату, сам прыгнул в седло и быстрой рысью направился к избе, где они с чародеем пережидали половодье. Ярополк ехал следом.
        - Куда вы меня везете? - возмущалась девушка. - Вона дел там сколько осталось! - потом повернула голову, заметила те дома, где еще не отметилась и возвестила, - Ладно, везите, здесь тоже есть, к чему рученьки приложить. Ох, уж и разойдусь. Ай, и наделаю делов!
        Радмир захохотал, Ярополк тоже не удержался. Белаву выгрузили в просторной избе, усадили на лавку, и она еще долго рвалась то таракана убить, то хозяйке ухват распрямить, то хозяину лом согнуть. Наконец девушка замолчала. Глаза ее потухли, чело нахмурилось.
        - Спи, - Дарей провел рукой ей по лицу, и Белава послушно закрыла глаза. - Пусть спит, расплата за это заклинание как похмелье. Так хоть проспится немного, полегче перенесет.
        Спящую девушку унесли в небольшую светлицу, где освободили от пут и оставили одну.
        - Пусть спит, - одобрил Ярополк, - она почти не спала ночью. Да и прошлой тоже мало отдыхала.
        - Чем же она была занята ночами? - чародей пристально посмотрел на неожиданного товарища своей ученицы. - И кто ты есть, мил человек?
        - Я Ярополк. Начальник городской стражи в Берестове, так же тысячник «волчьей» тысячи.
        - Славные ребята, - произнес Радмир. - По крайней мере были когда-то.
        - Они и сейчас не промах, - вздернул подбородок Ярополк.
        - Не обижайся, - миролюбиво сказал воин-странник. - Давно я в Берестов не заезжал и ничего о нем не слышал.
        - Так как ты с Беловой вместе оказался, тысячник? - вернул Дарей разговор в интересующее его русло.
        И Ярополк рассказал чародею все о своем знакомстве и о том, что случилось позже. По мере рассказа Дарей все больше округлял глаза. Когда Ярополк закончил, чародей сидел, задумчиво потирая подбородок. Потом встал, прошелся по горнице, вновь сел, оглядел обоих молодых мужчин. Затем встал и быстрым шагом направился к спящей девушке.
        - Пусть спит, - крикнул ему вслед тысячник.
        - Я не собираюсь ее будить, - ответил Дарей и закрыл за собой дверь.
        - Что он будет делать? - встревоженно спросил Ярополк.
        - Не знаю, - пожал плечами Радмир. - Но точно ничего плохого. Подождем, не будем мешать.
        Чародея не было какое-то время. Ярополк начал ходить взад и вперед, стараясь унять тревогу.
        - Поешьте, гости дорогие, - на пороге возникла хозяйская дочка, лет шестнадцати.
        - Благодарствуй, ягодка, - подмигнул ей Радмир, и девушка залилась краской, потом глянула из-под ресниц на Ярополка и покраснела еще больше.
        Девушка выскользнула за дверь, и Радмир тихо засмеялся.
        - Садись, тысячник, - позвал он, - чай, сегодня еще не ел ничего.
        - Волнуюсь я, кусок в горло, боюсь, не полезет, - ответил Ярополк, садясь за стол, но продолжая смотреть на закрытую дверь.
        - А ты начни, - подмигнул Радмир. - А там уж как полезет.
        Ярополк сначала нехотя ковырял ложкой в своей миске, потом голод взял свое, и он заработал ложкой более активно под одобрительным взглядом воина-странника. Когда они уже закончили трапезу, к ним вернулся Дарей.
        - Ну что скажешь? - первый заговорил Радмир.
        - Ее сила возросла во много раз, с тех пор как мы уехали. Ее теперь даже видно. Вокруг нее, как кокон.
        - Так она же чародейка жизненной силы, - сказал Радмир.
        - Не то это. Хоть и самые могучие чародеи жизни, но силу свою они наращивают многие годы. Белава сейчас уже сильней меня раза в два. Меня чуть не разорвало, когда я сунулся в этот кокон. И сила какая-то странная… Говоришь, Ярополк, дар твоей тетки смогла взять и вернуть после?
        - Да. - подтвердил мужчина.
        - И огнем дохнула?
        - Точно так.
        - Я ведь ее этому не учил… Не мог я ее этому учить, нет у меня такого дара. Даже у тех, кто силу из огня берет, нет такого дара. Что же с ней случилось до Берестова? - чародей встал и прошелся по горнице. - Хоть буди ее.
        - Не надо, - в один голос воскликнули Радмир и Ярополк. - Пусть поспит.
        - Да не буду, не буду, - разочарованно глянул на них Дарей. - Ишь защитнички еще нашлись. - потом повернулся к Ярополку. - А тебе спасибо, тысячник, что стал ей товарищем, не оставил девку одну в дороге.
        - Мне только в радость было, - ответил тот и вдруг зарделся, как хозяйская дочь.
        - Если у тебя дела есть спешные, то можешь возвращаться. Теперь она не одна. Домой не отправлю. Во-первых, не поедет зараза, а во-вторых, надо разобраться, что с ней происходит.
        - Я не поеду никуда, - тут же нахмурился Ярополк. - Дальше с вами вместе отправлюсь. Я обещал ей быть товарищем и помощником и слово свое держать буду… пока сама не прогонит.
        - Пока сама не прогонит, - машинально повторил чародей. - Так, так, так… Учти, тысячник, замуж ее пока не отдам, не закончила она еще обучение.
        - Я и не прошу… пока. - ответил чуть обиженный Ярополк.
        - Вот и ладно.
        Радмир, внимательно наблюдавший за ними, сказал насупившемуся тысячнику:
        - Ты не серчай на Дарея, друже. Он когда в заботах, сам себя не слышит, что говорит. Езжай с нами. Только вот может статься, что кто-то назад не вернется.
        - Опасное дело? - Ярополк посмотрел на него.
        - Опасное.
        - Тогда тем более с вами поеду. Только вы мне расскажите, что за дело такое.
        - Расскажем, - сказал Дарей, принимаясь за трапезу. - Всему свой срок.
        На том и порешили. Чуть погодя хозяева дома истопили баню и позвали гостей попариться. Белава все еще спала, и мужчины с удовольствием согласились. Когда они вернулись чистые, румяные и благодушные обратно, из своей светлицы вышла бледная девушка, держась обеими руками за голову. Она со стоном опустилась на скамью.
        - Болит? - сочувственно спросил Радмир.
        - Болит, - со вздохом ответила Белава и тут же уточнила. - А будешь ржать, аки конь дикий, я тебя в прах обращу.
        - Испужала, спас у нет как, - усмехнулся весельчак.
        - Оставить бы тебя как есть, - сказал чародей, - да успокоился я. Сейчас помогу.
        Он подошел к девушке и достал пузырек из своего бездонного кармана.
        - На вот, выпей. Полегчает.
        Девушка послушно глотнула из пузырька и вскоре блаженно выдохнула, и Радмир опять усмехнулся. Ярополк сел рядом с девушкой и взял за руку, ободряюще сжав ее.
        - А теперь поговорим, - начал чародей, и Белава втянула голову в плечи. - Тебя какой бес погнал за нами, коли я тебе велел дома сидеть?
        - Не усидела я, мастер. Прям почуяла, что нужна вам буду. - потупила очи ученица.
        - Почуяла она… Чем ты недоучка сможешь нам полезной быть? Думаешь, я не справлюсь?
        - Ну чего вы, мастер, даже не думала…
        - Не думала. Вот именно, что не думала! Рванула вслед, будто шпынь ненадобный. А мне-то казалось, что повзрослела моя ученица, поумнела. Ан, нет, все та же ветряная мельница вместо головы.
        - Ну, мастре-е-ер, - Белава зашмыгала носом, готовая разрыдаться.
        - Нет, нет, нет, не вздумай, - возмутился Дарей, приходя в ужас от одной мысли, что она сейчас расплачется. - Вот отправлю тебя домой, и попробуй не поехать! Через дверь прямо в терем отправлю!
        - А я и оттуда вас догоню, - девушка сжала кулаки и в упор посмотрела на учителя. - Никуда я от вас не денусь!
        - Пиявка, кровопивица! Конечно, не отстанешь, конечно, не денешься, иначе звали бы тебя не Белава дочь Никодиева! Не отправлю, не боись. Только чтоб слушалась неукоснительно, поняла меня?
        - Поняла, - Белава заулыбалась сквозь все-таки выступившие слезы.
        - Только не плачь, - поморщился чародей. - Сейчас попрошу тебя накормить. Голодная ведь, - в его голосе появились нотки заботливого, но ворчливого отца. - А пока в баньку сходи, помойся. Там как раз хозяйка пошла с дочками. И пусть тебя вениками получше отходят, может хоть через это место в тебя ума вложат.
        - Мастер! - возмущенно воскликнула девушка, и Радмир наконец захохотал.
        - Убью, - мрачно пообещала ему Белава и направилась в баню.
        Потом она сидела за столом красная, но не столько от парной, сколько от стыда. Потому что хозяйские дочери рассказали ей во всех подробностях все, что она успела натворить. Радмир и Ярополк ушли куда-то, а Дарей сидел рядом с ученицей и добавлял ей переживаний.
        - Зачем тебе понадобилось применять это дурацкое заклинание? Я ведь показал его тебе, чтобы поняла какую дурость можно сотворить не подумавши. - вопрошал он.
        - Мне не проснуться было, вот я и…
        - Так ведь могла же воды ледяной наколдовать и лицо умыть.
        - Точно, вода! - Белава стукнула себя по лбу.
        - Сейчас поешь и пойдем по деревне исправлять твою ошибку.
        - Не надо, мастер! - воскликнула девушка в ужасе.
        - Чего это не надо? - удивился чародей.
        - Стыдно мне, - прошептала Белава.
        - Стыдно? Это хорошо. А теперь надо все исправить, не можем же мы так все оставить, да?
        - Да, - девушка повинно кивнула.
        - А потом разговор у меня к тебе будет.
        - Что я опять сделала? - жалостливо воскликнула ученица.
        - Это я и хочу узнать. Не бойся, не ругать собираюсь. Ешь давай. Еще много дел впереди.
        Белава вздохнула и взялась за ложку.
        Глава 17
        Чародей с ученицей начали свой восстановительный поход с конца деревни, но там уже возились Радмир и Ярополк, ставя забор. Они махнули, чтобы чародеи шли дальше, и они пошли. Козу ранее успел спасти сам Дарей, потому как животина больно уж жалобно блеяла. Повыш енный надой несчастной Буренки он тоже остановил, спасши одновременно хозяев, которые уже не знали к кому из соседей кидаться за ведрами, бочкам и прочими емкостями, куда можно было разлить молоко. Белава, стыдливо потупясь, вернула корове былые объемы, которых лишилась несчастная постоянно вырабатывая новое молоко. Потом девушка расчистила колодец, который зачем-то засыпала, поправила скособоченную крышу на избе старосты. Пошептала над курочками, которые начали нестись золотыми яйцами, возвращая продукту естественный цвет, этому хозяева не сильно обрадовались, но Дарей их убедил, что так надо. Потом изгнала из избы местной знахарки полчища мышей, которые она наколдовала знахаркиному коту, должно быть вспомнив такого же кота из Кривцов. Потом хотела вернуть в первозданный вид враз засеянный и давший отменный урожай огород, но хозяева встали
на защиту своего неожиданного богатства, заявив, что они сами все исправят. Сейчас соберут и будут сеять как положено, когда придет время. Тут же объявились соседи и попросил сделать и им такую же радость. Белава повернулась к учителю и сделала большие глаза, стараясь показать, что не так уж все и плохо. Чародей отмахнулся и ответил за ученицу, что, де, это чудо вызванное заклинанием, которое девушка наложила на себя, а теперь его сила закончилась и уже ничего подобного не получиться.
        - Нечего мать-природу дурить и насильничать, - сказал он Белаве, когда они отошли от разочарованных соседей.
        Заканчивая уже свой рейд, чародеи подошли к небольшому домишке. На пороге стоял тот самый дед, которого девушка хотела распрямить. Он замахал сухонькой ручонкой, подзывая девушку.
        - Я тут подумал, - сказал он. - Помоги мне, внученька, совсем сил уж нет, как спина болит. Вылечи.
        Ученица посмотрела на мастера, и тот согласно кивнул. Дед провел ее в свою низкую избушку, и Белава взялась за лечение. Чародей стоял рядом, наблюдая за девушкой. Та провела руками над спиной старика, нашла хворь и прикрыла глаза, забирая боль. Потом убрала причину, влила немного в деда жизненной силы и довольная отошла.
        - Перестаралась немного, - задумчиво сказал Дарей. - Но твое лечение впечатляет. Теперь жди толпу страждущих у порога.
        Белава растерянно посмотрела на учителя, потом на деда и поняла, что хотел сказать чародей. Дедушка, впрочем, уже не дедушка, а немолодой мужчина, ловко вскочил с лавки. Он прошелся по избе, нагнулся, разогнулся, а потом пустился вприсядку, залихватски гыкнув.
        - Вот уважила, внучка, так уважила, - радостно прокричал мужчина. - Годков двадцать-тридцать скинула. Хоть опять женись, - ощерился бывший дед, показывая вновь объявившиеся зубы. Потом задушевно заглянул чародейке в глаза, - Может еще омолодишь?
        - Нет, нельзя больше, - ответил за нее Дарей. - Если начнет, может обратно старость вернуть. Это ж дело такое.
        - Нет, так нет, - несильно расстроился мужик. - Я и так соколом себя чую. - и он выскочил из дома.
        Чародей решил, что на сегодня добрых дел достаточно и повел Белаву домой, где уже их ждали оба помощника. Они сидели довольные собой, жарко споря, кто ровней и красивше поставил забор.
        - Мальчишки, - усмехнулся чародей.
        - А вы как справились? - спросили мужчины чародеев.
        - Скоро узнаете, - махнул рукой Дарей.
        - Опять начудила? - хитро прищурился Радмир, и Белава кинула в него заклинанием временной немоты.
        Заклинание попало мужчине точно в лоб, это девушка ясно видела, но тут же отскочило и растаяло. Радмир весело ей подмигнул:
        - Не берут меня чары-то. Ни чары, ни заклинания, ни проклятия.
        - Вот же… - досадливо фыркнула ученица чародея и кинула деревянной ложкой, мужчина еле увернулся.
        - Нечестно, - возмутился насмешник и прицелился ложкой в девушку.
        - Нападать на девицу неслед, - авторитетно заявил Ярополк, поймав летящий снаряд и вновь отправив в Радмира. Белава показала язык из-за спины своего защитника.
        - Двое на одного? Теперь совсем нечестно, - сказал Радмир, прячась за спину чародея.
        - Дети малые, - покачал головой Дарей, заставив ложку зависнуть в воздухе. Потом подкорректировал траекторию полета деревянного снаряда, щелкнул пальцами и отошел в сторону, освобождая дорогу.
        - Предатель! - возопил Радмир, держась за ушибленный лоб, и горница наполнилась веселым смехом.
        Их неожиданное веселье прервал стук в дверь.
        - Началось, - разом помрачнел Дарей. - Иди сама разбирайся. Только сильно не усердствуй. Помни, что мать-природу обманывать нельзя.
        Белава вздохнула и вышла из дома. Там стояла очередь из старых, больных и любопытных. До ночи девушка лечила ломоту, немощи разные и прочие болячки, вливая понемногу в пациентов своей жизненной силы. Стариков она встречала с пониманием, детей с жалостью. Но настоящую оторопь у нее вызвала вдовица тридцати лет, пожелавшая вновь стать девицей. И не то, чтобы по возрасту, но по физическому состоянию. Блажь свою она объяснила тем, что дружок ее сказал, что жениться хочет на девице. Вот она ему и сделает подарочек. Чтобы он снова у нее стал первым. Белава зарделась от таких объяснений, но просьбу все-таки выполнила. В общем, к ночи, когда народ разошелся, ей уже простили все убытки, уговаривая остаться в Буянке навсегда.
        Вернулась Белава к мужчинам разбитой и зверски уставшей. Дарей всплеснул руками, глядя на нее:
        - Что же ты творишь, милая? Ты себя-то зачем опустошаешь?
        - Не переживайте, мастер, - жалко улыбнулась она. - Я сейчас себе все верну, я ведь чародейка жизни. Вот только посижу немного и все верну.
        Вдруг свет померк в ее глазах, и девушка потеряла сознание. Очнулась она среди ночи, в той светлице, которую ей отдали прошлым днем. Рядом сидел Дарей. Он клевал носом, но тут же открыл глаза, стоило ей пошевелиться.
        - Очнулась, - с облегчением сказал он. - Нельзя так себя выжимать, нельзя! А если бы их было на несколько человек больше? Там бы и отдала душу Великим Духам?
        - Не ругайтесь, мастер, - слабо улыбнулась девушка. - Я сейчас восстановлюсь.
        Белава протянула руку к стене, втянула в себя немного живой силы обитателей дома, пропитавшей дерево. Потом встала и пошла к двери. Доносившиеся оттуда приглушенные голоса тут же стихли. Ярополк и Радмир разом обернулись к ней.
        - Очнулась? Как ты, Белавушка? - встал Ярополк.
        - Со мной все хорошо, - улыбнулась она и посмотрела на чародея.
        - Обождите здесь, - сказал он, помогая ей обойти встревоженного мужчину. - Мы сейчас вернемся.
        Дарей и его ученица вышли на улицу. Белава тут же опустилась на колени, втягивая в себя силу земли, напиваясь ею. Потом вскинула руки, и вокруг ее пальчиков забегали искорки. Чародей внимательно наблюдал за тем, как встречаются две силы: земли и воздуха, соединяются, смешиваются и наполняют девушку. Уже легкой и уверенной походкой она вышла за забор и пошла к колодцу, добавляя себе силу воды.
        - Зачем тебе столько? - удивился Дарей. - Ты уже наполнилась.
        - У меня есть идея, мастер, - ответила Белава, формируя светящийся вихрь, тянущийся со дна колодца, и выпивая его.
        Закончив, она повернулась к учителю и радостно улыбнулась. А тот внимательно наблюдал, как третья стихия добавляется к первым двум, переплетаясь с ними, и наполняя пространство вокруг девушки голубоватым свечением, не видное взгляду простого человека.
        - Великие Духи… - прошептал он.
        Обратно Белава шла, напевая себе под нос какую-то песенку. Встревоженные взгляды мужчин встретила удивленной улыбкой и тут же потребовала еды. Ей дали холодную курицу с хлебом, добавили соленых огурчиков из запасов хозяев и разожгли угли под самоваром. Белава съела все и теперь ждала горячий чай, наполняя пространство горницы веселым щебетанием. На ее фоне трое мужчин выглядели замученными. Она позадирала Радмира, который вяло отмахивался от ее нападок. Поулыбалась Ярополку и преданно смотрела на учителя. Когда вода в самоваре закипела, Дарей отправил слабо сопротивляющихся мужчин спать, а сам, налив чай себе и ученице, сел напротив нее. Девушка потягивала горячий напиток с наслаждением, чародей задумчиво. Когда она отвалилась на спинку грубо сколоченного стула с блаженной улыбкой, Дарей отставил свое блюдце и посмотрел на нее.
        - Девочка моя, - начал он. - Расскажи мне, что ты делала до приезда в Берестов. Что было в городе и прошлой ночью, я знаю, а вот, что было до, меня очень интересует.
        - Ну… Я ехала за вами, - замялась Белава.
        - Давай без этих ну-у, - попросил он. - Мне важно знать. Расскажи честно.
        - А вы ругать не будете? - потупилась девушка, опасаясь, что учитель не погладит ее по головке за то, что она приняла просьбу калиновцев, будучи еще ученицей.
        - Рассказывай, - устало повторил Дарей.
        - Они очень просили, - всхлипнула Белава.
        - Кто и о чем?
        - В Новой Калиновке. Они и вас просили, но вам было некогда. А мне их жалко стало, и я взялась за их дело. - все, самое страшное было сказано, по мнению Белавы, и она ждала справедливой кары.
        - Новая Калиновка? - чародей потер лоб. - Ах, да. Пропадают люди, разбойники лютуют, помню. И что там было?
        - Вы меня не ругаете за то, что я взялась за дело? - уточнила девушка.
        - Нет, не ругаю. Что уж теперь ругать. Рассказывай наконец.
        И Белава начала рассказывать. Дарей слушал внимательно. Он недоверчиво глянул на нее, когда девушка поведала о быстро снятом заклинании Бреги, после, все больше и больше смущаясь, рассказала о поединке с Урятой. Когда же дошла до перемещения через дверь, она наоборот горделиво похвасталась, что, впрочем, учитель оценил мало, лишь одобрительно кивнув. Чародей все спрашивал и уточнял детали событий, случившихся в Калиновке. Затем откинулся назад и сказал только одно:
        - Не может быть.
        - Чего не может быть? - удивилась девушка.
        - Потом расскажу, когда разберусь сам, - ответил чародей. - Теперь иди отдыхай.
        - Но, мастер! Объясните мне, что вас так удивило?
        - Не бывает у человека несколько даров, тем более родовых. А у тебя два! Дар Жизни и дар Заимствования. Последний вообще великая редкость. Можно при помощи ритуала забрать чужую силу, но чтобы запросто подобрать и перенять дар… Я должен разобраться во всем, понять. Да еще и вернуть чужое, как ты сделала с ясновидицей, - он развел руками. - Ничего тебе не скажу, пока обучение не закончим. Слишком еще кровь у тебя кипит, гордишься много своей силой. Научишься быть благодарной за дары, что прячешь в себе, тогда и поговорим.
        - А если я сама догадаюсь? - спросила Белава.
        - Тогда желаю, чтобы Великие Духи послали тебе побольше мудрости, чтобы не возвысить себя саму над остальными. Я хочу гордиться тем, что выучил такую… такую славную чародейку, а не проклинать тот день, когда взял тебя к себе.
        - Мне ясновидица сказала, когда я уезжала: «Желаю тебе остаться такой же, какая ты сейчас есть. И чтобы твой зверь не проглотил тебя».
        - Мудрая женщина, - одобрительно кивнул Дарей. - Очень мудрая. Помни ее слова и мои тоже. Никогда не забывай, что дары даются нам свыше. Свыше же их могут и забрать. Мы только люди, которых однажды одарили, потому что Великим так было угодно, а вовсе не за то, что мы лучше других.
        - Я буду помнить, мастер, - серьезно ответила девушка.
        - Вот и ладно, - устало улыбнулся чародей и потянулся. - Теперь пошли спать. Надо подумать, что мы можем сделать с рекой. Слишком уж тут засиделись.
        - У меня есть идея, - напомнила девушка и хитро подмигнула.
        - Завтра расскажешь, - охладил ее пыл учитель и пошел в комнатку, где уже спали Ярополк и Радмир.
        - Да пошлют вам добрые сны Великие Духи, - сказала ему вслед Белава.
        - И тебе, девочка моя, и тебе, - ответил, уже закрывая дверь, Дарей.
        Девушка осталась сидеть, глядя на догорающую свечу. Вновь всплыл в памяти сказ о Святомире.
        «Однажды нашел на дороге Святомир умирающего оленя. Преисполнилось тогда сердце его жалости, и взвалил он себе на спину зверя и понес к себе. Шел он согнувшись под тяжестью оленя, но не бросил его, а продолжал упрямо нести до своей пещеры. Но на полдороги увидел Святомир птицу, что билась в силках, сломав крыло. И ее подобрал Святомир. Уже немного до гор Змеиных осталось, как увидел он рыбу, всплывшую кверху брюхом. Нагнулся Святомир к реке и зачерпнул в березовый туяс воды вместе с рыбой. Совсем уж сил у него не осталось, но терпел он и нес свою ношу, не ропща. И вот уже видна стала его пещера, но тут увидел он старика, которому было никак не разжечь огонь. Взмолился тогда старик о помощи, и Святомир, уже падая под тяжестью оленя, прижимая к себе туясоук с рыбой, осторожно, боясь раздавить птицу, опустился на колени и разжег старику огонь. Тогда снова взмолился старик, чтобы дал ему Святомир выпить воду из туяска. Ужаснулся тогда отшельник, как можно, ведь рыба еще жива! Тогда начал упрашивать его старик, чтобы дал убить оленя и зажарить его над костром, и снова отказался измученный Святомир. И
птицу не отдал старику. Заплакал старик, взывая к жалости отшельника, говоря, что умрет он от жажды и голода. „Видишь, - сказал старику отшельник, - вот моя пещера. Пойдем, я накормлю тебя и напою, и залечу твои раны“. Отвечал тогда старец, что нет у него уже сил подняться к пещере Святомира. И посадил тогда старца себе на шею добрый отшельник, и понес вверх. И уже немного осталось до пещеры, но закончились силы у Святомира. Ноги перестали идти, руки не могли удержать. Испугался тогда отшельник, что погибнут из-за его слабости: и олень быстроногий, и птица легкокрылая, и рыба зеркальная, и старик голодный. И воздел он руки к небесам и взмолился…»
        Белава вскинула голову и огляделась. За оконцем было еще темно, но небо начало светлеть.
        - Надо же, уснула за столом, - девушка направилась в свою светлицу, стараясь удержать сон, чтобы досмотреть его уже на мягкой постели.
        Утро началось с того, что в светлицу постучались, тихо, но настойчиво. Белава заворочалась, но не отозвалась. Стук продолжился. Девушка накрыла голову подушкой и попыталась опять уснуть, но ранний визитер не собирался уходить.
        - Да кого же там нелегкая принесла, - заворчала девушка и пошла к двери.
        Там оказалась старшая дочь хозяев, Дарена. Она сообщила недовольной Белаве, что к ней пришли люди за чудесным исцелением от хворей. Чародейка застонала, представив ту бесконечную очередь, что вчера приходила к ней.
        - Разве не вся деревня у меня вчера помощи просила? - спросила она.
        - Нет, еще не вся. Сегодня и вчерашние пришли, и новые, и из соседней деревни подводы подъехали с болезными.
        - У вас что, нет не знахаря, ни чародея? - возмутилась Белава. - Знахарка-то точно есть!
        - Она тоже пришла, - честно сообщила Дарена.
        - Я умру в вашей деревне, - мрачно произнесла девушка и закрыла дверь, но тут же возобновился стук.
        - Так что людям-то сказать? - спросила Даренка, просовывая голову в светлицу.
        - Скажи, что сейчас выйду. - вздохнула Белава.
        Она умылась, оделась, заплела косу и вышла из светлицы. Там сидели трое мрачных мужчин.
        - Куда собралась? - вопросил грозный Дарей.
        - Так болезные же наехали, - попыталась объяснить девушка.
        - Я их сейчас враз вылечу, - Радмир встал из-за стола и решительно направился к двери, закатывая рукава.
        - А я помогу, - не менее решительно добавил Ярополк.
        - Стойте! - побежала за ними девушка, - нельзя же так!
        - А как можно? - Радмир остановился у двери и посмотрел на нее. - У них ни стыда не совести! Я выглянул в окно, там почти все, кто вчера был, да еще кто не был. И три подводы из соседнего села. А к вечеру еще подъедут, мне Даренка сказала. Ты здесь сгинуть хочешь, выполняя пустые капризы?
        - Так ведь и правда больные есть, - возразила Белава.
        - Пойдем вместе. Я сам болезных погляжу, - сказал Дарей, поднимаясь вслед за ней. - А вы, - он посмотрел на двух мужчин, - будете отгонять особо наглых и здоровых.
        - С удовольствием, - расплылся в улыбке Радмир.
        Чародеи вышли из дома, в сопровождении своих вояк, и глаза Белавы медленно полезли на лоб. Конца очереди, исчезавшей за далеким поворотом не было видно. Люди лаялись, спорили, толкались. Кто-то особо находчивый хрипел, как в предсмертной агонии, стеная и трясясь, но настырно полз в начало череды страждущих. Его отпихивали ногами, но он настырно лез обратно. Его-то первого и поднял на ноги Дарей.
        - Так, - сказал он, осматривая мужика. - Ты зачем пришел? Брага закончилась или похмелье снять надо?
        - Омолодиться хочу, - заявил мужик совершенно нормальным голосом. - Как моложе стану, так и пить смогу как в молодости, похмелье легче переносить начну.
        - Ах, ты ж, - возмущенно зашелся Дарей. - Ты хоть понимаешь, о чем просишь?
        - А как жешь, вона и товарищи мои того же хочут, - несколько мужиков подняли руки, радостно улыбаясь.
        - Всех вон отсюда, - велел чародей и пошел дальше.
        - Эй, чародейка, - обижено заревел мужик, - девка всем молодость раздает, и я хочу!
        - Давай, давай, - сказал Ярополк, профессионально оттесняя пьяницу.
        Народ одобрительно загудел, неча, мол, место без дела занимать, и очередь сомкнула ряды, заняв опустевшие места. Дарей высмотрел всех вчерашних страждущих.
        - Что ты сегодня хочешь? - вопросил он женщину лет сорока пяти, вчерашнюю семидесятилетнюю бабку.
        - Еще бы годков убавить, милок, - улыбнулась она.
        - Тебе вроде вчера и этого хватило.
        - Хватило, - согласилась тетка. - А ночью-то подумала, а чтоб мне вновь девкой молодой не стать? Опять бы замуж вышла.
        - Больше нельзя, - отрезал чародей и кивнул вернувшимся помощникам.
        - Куда вы бабку тащите? Никакого уважения к старухе! Стыда у вас нет! - зашевелилась очередь.
        - Это кого это ты старухой назвал?! - тетка подбоченилась и уставилась на собственного защитника. - Где это вы бабку тут видите?
        - Значит не старуха, вот и ладно, - удовлетворенно хмыкнул Дарей.
        Тетка вырвала руку у Радмира, который пытался вежливо проводить ее, и удалилась с гордо поднятой головой. Следом за ней вышли вчерашние старики, сообразив, что большего уже не дадут. Дальше были отважены и все остальные вчерашние пациенты, и черед дошел до сегодняшних. Дарей проводил руками, вглядывался, внюхивался. Одних тут же лечил от головных и зубных болей. Других отставлял в сторону и велел ждать. Пока они осматривали оставшихся, количество признанных нуждающимися в помощи сильно увеличилось, и отнюдь не за счет больных. Изгнанные пытались пристроиться к оставленным. Дарей криво улыбнулся, но пока оставил их стоять.
        Постепенно черед дошел до молодых девок.
        - Так, девоньки, а вы что? Тоже омолодиться хотите? - насмешливо осведомился Радмир.
        - Ой, что ты, добрый молодец. - захихикали вертехвостки.
        - Тогда что ты желаешь? - вопросил чародей у первой.
        - Мне бы это, чтоб замуж за богатого выйти, - и девица захлопала ресничками.
        - Так и выходи, - ответил Дарей.
        - Так пусть она мне наколдует, - и реснички вновь запорхали.
        - Она на женихов не колдует, - и девицу отправили прочь.
        - А мне удачу надо, - вызывающе потребовала вторая и… присоединилась к первой.
        - А мне, чтоб сережки свои Яринка отдала, очень они мне нравятся… пожа-а-а-луйста.
        - Мы подарками не занимаемся. - потом чародей вернулся к вновь собравшейся очереди.
        Народ стоял с честными глазами, и до них донесся голос:
        - Ничего, сейчас чародей уйдет, давка его нас всех примет.
        - Не примет, - сказал чародей. - И я никуда не уйду. Отойдите, кого отправили домой.
        Честности в глазах толпы еще прибавилось. Чародей всплеснул руками:
        - Да как же вам не совестно? Она же вам свою жизненную силу раздает, а вы и рады присосаться.
        - Так молодая, чай, силы-то много, - подал голос давешний пьяница и тут же юркнул в середину толпы.
        - Вы меня не поняли? Все ваши молодости - это ее годы жизни. Она ведь ученица еще, силу правильно отдавать не может, а вы и пользуетесь.
        Народ не шевельнулся, только глаза попрятали. Дарей почувствовал, что начинает злиться. Он поднял руки и провозгласил:
        - Те, кто вчера получил свое, лишаться сегодня этого дара. Те, кто вчера не лечился, но признан не нуждающимся в лечении моей ученицей, заболеют на самом деле. Мое слово верное. Кто не услышал, то свое получит.
        Толпа охнула, вскрикнула, побледнела и рванула во все стороны.
        - Вот лихо, вот лихо, вот лихо, - причитала вчерашняя старуха, несясь прочь.
        - А я и так ишо могу пить хорошо, - радовался пьяница, прыгая через забор.
        - Ну и ладно, что не девица лицом, зато телом невинна, - приговаривала вчерашняя вдовица, степенно удаляясь восвояси.
        Перед ними осталась небольшая кучка людей, боязливо жавшаяся друг к другу, переступая с ноги на ногу. Белава насчитала всего двенадцать и радостно захлопала в ладоши. Но и тут Дарей отобрал большую половину и увел за собой.
        - Этими я займусь, - сказал он. - А вот этим четверым нужна твоя помощь.
        - Хорошо, мастер, - довольная Белава повела их вслед за учителем.
        Им действительно была нужна именно она. Все четверо болели давно и неизлечимо. Когда все болезные ушли, девушка тяжело осела на пол, отдирая от себя чужие немочи. На очищение ушло некоторое время, и после ей понадобилось вновь восстановиться. Белава как никогда была согласна с Дареем, что ей еще предстоит учиться и учиться пользоваться своей немалой силой. Она вышла из избы и упала на колени, вновь втягивая силу из земли.
        - Стой, - крикнул чародей. - Не здесь. Ты опустошишь землю. Надо в другом месте.
        Девушка опустила взгляд и увидела, что земля под ней действительно посерела, начала сохнуть и трескаться. Она послушно встала и вышла за забор. Ее догнал Ярополк.
        - Устала, Белавушка? - заботливо спросил он.
        - Устала, Ярушко, - улыбнулась Белава.
        - Дозволь провожу, - он придержал девушку под локоток.
        - Проводи, - не стала отказываться от помощи чародейка.
        Они прошли за околицу, и девушка опять опустилась на колени, потом протянула руки вверх. Уже более бодрая она прошла к колодцу, что был недалеко и собрала силу оттуда. Ярополк не видел потоки впитываемой силы, потому просто ждал, с любопытством наблюдая за ее манипуляциями. Обратно они возвращались весело болтая. У калитки их встретил хмурый Радмир.
        - О чем кручинишься, добрый молодец? - вопросила Белава.
        - Да в путь надо, а мы тут крепко застряли. И других путей нет, здесь самое узкое место.
        - Сегодня же отправимся, - заверила его чародейка и направилась к учителю. - Собирайтесь, - обернулась она на пороге. - Никого ждать не будем.
        - Откуда ж наглости столько в одной девице? - усмехнулся Радмир и пошел за ней следом.
        После недолгих сборов четыре всадника стояли на берегу несущейся с ревом реки.
        - Буян-река, - уважительно произнес Ярополк. - Тут и летом, чтобы перейти надо место знать, а уж по весне, да в половодье…
        - А мы пройдем, - хитро подмигнула Белава.
        - Думаешь справишься? - с сомнением спросил чародей.
        - Да. Вы ведь мне подсказали как можно, а силушки хватит.
        Девушка подняла руки над головой, соединив ладони.
        - Мать вода, Буян-река, услышь меня, как я слышу тебя. Расступись вода, пропусти меня, да моих попутчиков. Мое слово верное, мое слово крепкое.
        Она опустила перед собой сомкнутые руки, вслушиваясь в течение, пристраивая к нему свою силу, вплетая силу воды, набранной из колодца. Наконец звуки слились, река ее признала, и девушка начала разводить руки.
        - Не спеши, - тихо говорил Дарей. - Чувствуй воду, слушай ее. Не торопись.
        И Белава не торопилась. Она совсем слилась с рекой, и волны подчинились ей, слушаясь ее рук. Девушка продолжала разводить руки. Сначала волны приостановили свой бег, потом легли ровным зеркалом, и посреди этого зеркала наметилась трещина, все более растущая, чем дальше расходились руки чародейки. Вот уже появилась узкая тропка, вот и она разошлась, обнажая речное дно.
        - Езжайте, - шепнула она, стараясь не потерять свое слияние с рекой.
        Кони заржали, не желая идти в этот жуткий проход. Дарей щелкнул пальцами, и животные увидели перед собой лесную просеку. Они успокоились и послушались своих всадников. Белава была последней. По мере продвижения вперед, она опять начала поднимать руки вверх, удерживая воду двумя высокими прозрачными стенами, за которыми виднелись снующие туда-сюда рыбы. Потом мелькнуло изумленное лицо Водяного, провожающего взглядом путников. Он что-то живо говорил, и Белава поняла, что Водяной ругается. Мужчины ждали ее на другом берегу, и девушка начала расслабляться, потому что осталось ей пройти самую малость. Вода за спиной стала волноваться, стены опадали, стекали вниз, пенились, ударяясь о дно и возобновляли свой бег. Еще несколько шагов, всего несколько шагов подумала Белава. И тут с другого берега донесся голос Дарены:
        - Чародейка! Чародейка! Еще подводы приехали!
        Белава обернулась, потеряла голос Буян-реки, и вода пришла в движение, ускорив смыкание стен.
        - Скорей, - не своим голосом заорал Радмир.
        Девушка улыбнулась, Злата выбиралась на берег, она успела. На лицах мужчин появилось облегчение. Но вдруг две руки высунулись из волны, нависшей над всадницей, выдергивая ту из седла. Злата вылетела на берег одна, а Белава, увлекаемая ледяными руками, ушла под воду.
        Глава 18
        Трое мужчин застыли на берегу, глядя в каком-то недоумении на воду, сомкнувшуюся над головой девушки. Первый отмер Ярополк, бросившийся к реке.
        - Белава! - закричал он, и его взгляд заметался по бурлящим волнам. - Белава, отзовись!
        - Что же это? - тихо выдохнул Радмир. - Как же?
        Лицо Дарея исказилось:
        - Старый хрен! - заорал он. - Взял-таки откуп, взял! Ведь сама река ее пропустила, а ты откуп стребовать решил?! Вылезай, рыбья харя, вылезай, я тебе покажу, как откуп брать!
        Он кинулся к реке, готовый кинуться в воду, но Радмир сжал его в медвежьих объятьях.
        - Куда ты, друже, куда ты? - пытался он пробиться в сознание взбешенного чародея. - Так ей не поможешь, сам сгинешь. Остановись.
        - Не сберег, - осел Дарей на землю. - Девку не сберег! - и он вцепился себе в волосы.
        - Погоди, - отвечал Радмир. - Погоди, не такая она наша Белавка, чтобы так запросто старому хрычу поддаться. Она его осилит, вот увидите! Она ведь не какая-то там колдунья или знахарка. Она чародейка жизни. В ней силы, как в этой реке.
        - Да пользоваться она ею не умеет! - снова вскочил чародей. - Не успел научить, не успел объяснить, старый дурак…
        - Она сама сможет, она сможет. Ведь многому сама научилась, - возразил воин-странник.
        - Белава! Душа моя, Белавушка! - продолжал метаться по берегу Ярополк.
        Он начал срывать с себя одежду. Теперь Радмир кинулся к нему, оттаскивая от воды. Ярополк в бешенстве обернулся.
        - Ты все смеялся над ней, тебе все равно, что с ней будет, отпусти. Добром прошу отпусти, - воскликнул берестовский тысячник.
        - Не глупи, - голос Радмира был спокоен, даже слишком спокоен. - Она справится. Ты ничего сделать не сможешь. Надо ждать.
        Ярополк наконец вывернулся из рук воина, и с силой ударил в лицо. И тут Радмир сорвался, кинувшись на тысячника. Они сцепились и покатились по берегу. Дарей все еще, сидевший в горестном оцепенении, вдруг вскочил и, перескакивая через двух дерущихся мужчин, побежал на небольшой утес, возвышавшийся над рекой. Он закрыл глаза и начал слушать. Сначала до него доносились только рычание сцепившихся спутников и плеск волн. Постепенно он настроился только на плеск, вслушиваясь в более глубинные звуки. Вот он уже не слышит и волны, теперь до него доносилось шуршание рыбьей чешуи, потом шорох ила на дне. Но не это он хотел услышать. И он продолжал слушать. И вдруг до него донеслось слабое: тук-тук, тук-тук, тук-тук. Не бьется сердце у холодных речных жителей. Это стучало живое человеческое сердце. Чародей с какой-то детской радостью вслушивался в это тук-тук, тук-тук. А еще чуть позже до него донеслось:
        - Да что ты ко мне привязался, морда твоя жабья!
        - Ты рекой попользовалась, теперь откупом будешь, - твердил ей дребезжащий голос.
        - А вот шиш тебе, жаба! - и Дарей представил, как несносная девица сует фигу под нос Водяному.
        - Ты почему грубиянка такая? - возмутился речной владыка.
        - А может мне тебе тут поклоны бить? А может песенку спеть? А может еще пряников твоим русалкам выдать?
        - Какая поганая девка, - продолжал ругаться Водяной.
        - Ты даже не представляешь какая! Да я сто женихов за четыре года со двора спровадила, а ты хочешь, чтоб я так сразу и в откуп пошла, - она издевательски засмеялась. - Жаба ты старая, а ну вертай меня назад, где взял!
        - Не верну! Моя и все тут. - заупрямился владыка Буян-реки.
        - Я тебя сейчас зажарю. Будешь селедка под зеленой шубой. Не веришь? Ну смотри!
        Следующее, что донеслось до чародея, это крик Водяного. И тут вода вздулась, забурлила, и волна выплюнула на берег Белаву, живую и невредимую, только очень злую. Оказавшись на земле, девушка топнула ногой и кинулась обратно в реку.
        - Нет, ты погоди, пень речной, куда побежал? Я тебя научу, как земных девиц таскать.
        Волны встали на ее пути, не давая влезть в воду, все время откидывая назад. Чуть дальше всплыл Водяной, прикрывая подбитый глаз одной рукой, а второй потирая место пониже спины.
        - Заберите вашу ненормальную! - закричал он. - Все люди как люди, а это дурная какая-то.
        - Я тебе покажу дурная! - орала Белава, пытаясь вырваться из рук подоспевшего Дарея, заливавшегося счастливым смехом.
        - Дура ненормальная! - Водяной покрутил пальцем у виска и ушел под воду.
        - А за дуру ты мне ответишь! - снова заорала девушка и метнула туда, где был Водяной, струю пламени. Та зашипела, столкнувшись с водой, но не потухла и вошла дальше.
        - А-а-а, - донесся крик Водяного, и он совсем исчез.
        Белава еще какое-то время грозила кулаком в сторону реки, топала ногами и просила отпустить ее на минуточку. Потом оглянулась и увидела три лица, расплывшиеся в улыбке.
        - Я же говорил, что нашу Белавку так легко не сгубишь, она кого угодно до белого каления доведет, - закричал Радмир и со смехом кинулся к девушке, закружив ее.
        - Белавушка, - пытался пробиться к ней Ярополк, - живая!
        Дарей опять сел на берег и только сейчас заметил, как сильно дрожат у него руки. Он смотрел на молодежь и тихо улыбался.
        - Отпусти, малахольный, - возмущалась Белава. - Сейчас в рожу вцеплюсь!
        - Вцепись, - легко согласился Радмир. - Что хочешь делай. Хочешь в рожу вцепись, хочешь глаза выцарапай, хочешь ложкой кинь, только не проси отдать тебе бусики… красненькие, - писклявым голосом закончил он, пародируя девушку, и радостно загоготал.
        - Вот ведь гад какой, - взвилась Белава, вырываясь из рук Радмир, но тут же попала в руки Ярополка. - Отпусти меня. Ярушко, отпусти родименький. Я его харю-то бесстыжую расцарапаю!
        Когда наконец девушку отпустили, она отвесила пинка зазевавшемуся воину-страннику. и пошла к чародею.
        - Рад снова тебя видеть, - сказал он ей.
        - Вы не сердитесь на меня, мастер? - она виновато посмотрела на него.
        - За что? - удивился тот.
        - Я отвлеклась. А вы ведь мне столько твердили, чтобы только реку слушала.
        - Глупая, - засмеялся чародей. - Все ты сделала прекрасно. Главное живая, а остальное мелочи.
        - А какая же еще? - искренне удивилась ученица. - Нет, сначала я, конечно, испугалась, даже захлебываться начала. А потом будто вы рядом сказали: никогда не теряй ясность мысли. Вот я и погрузила себя в воздушный пузырь. А потом, когда морда эта речная мне всякие гадкие намеки начал делать, я только на голове пузырь оставила.
        - Глаз ты ему знатно подбила, - засмеялся чародей.
        - Я ему еще и половину бороды вырвала, - хмыкнула девушка и тут же возмутилась. - Нет, но такое предлагать честной девице!
        Потом она посмотрела на двух, подошедших мужчин.
        - Я что это вы, поросята, такие грязные? - спросила она. - Валялись что ли? Я значит там с Водяным ругаюсь, а они тут валяются отдыхают, - возмутилась она, и мужчины покраснели.
        - Вам троим переодеться надо, - сказал Дарей.
        Белава осмотрелась, поежилась и прочитала короткое заклинание. Вода потекла тонкими струйками с одежды и волос. Девушка немного разогрела себя, высыхая и согреваясь. Дарей одобрительно кивнул, отмечая, как ловко девушка использовала силу огня, приобретенную в схватке с Урятой, и наложил на обоих мужчин заклятие очищения. Вскоре путники снова готовы были в путь.
        - Куда теперь? - спросил Ярополк.
        - Пока прямо, - ответил чародей.
        - До Затонухи нам надо, - дал более емкое пояснение Радмир. - Оттуда к границе с полянами свернем до Черной Пустоши.
        - Черная Пустошь? - переспросил тысячник. - Место гиблое, что вам там понадобилось?
        - Готовится там что-то, - пояснил Дарей. - Радмир проверять ездил. Еле живой вернулся. Пусть сам расскажет.
        - Расскажешь? - спросил странника Ярополк, и Белава с интересом прислушалась, она ничего не знала о злоключениях Радмира. Видела только результат.
        Воин ехал молча какое-то время. Потом почему-то посмотрел на Белаву и улыбнулся, подмигнув ей.
        - Хорошо, - ответил он. - Все началось с моего товарища Бала. Он был… - Радмир сглотнул, - был мне братом названным. Много прошли вместе, спали под одной рогожкой, тонули в Желтых болотах, лезли на Змеиные горы, бились бок о бок с альвами за Хрустальный Град. Много, что прошли мы вместе с Балой. А год назад пришел он ко мне весь израненный и мрачнее тучи, рассказав, что был с младшим братом рядом с Черной Пустошью. Отправились они туда по указанию царского воеводы, потому что со всевидящей башни Пустошь невозможно было увидеть, все время взор застилал туман. Бала с братом должны были всего лишь разведать и вернуться с докладом. Пробыли на Пустоши братья пять дней, не обнаружив ничего подозрительного. Бала уже собирался возвращаться, но брат его неожиданно исчез. Сказал, что хочет кое-что глянуть, и пропал. Весь день прождал его мой товарищ, а потом пошел искать. Жили братья в городе Пустошеве, что стоит на самой границе с Пустошью. В кабаке сказали, что был Прелюб там. Подсел он к чернику, так называют племя, что живет в Пустоши. Хоть и в Семиречье живут, а отдельно от всех. В город приходят
обменять свои безделушки, продают скотину, покупают скотину. Оружие сами не делают, только луки, а ножи, мечи, наконечники для стрел и копий в Пустошеве покупают. Так вот, Прелюб все подливал чернику, да говорил о чем-то. А потом с ним и ушел, вроде как черник лыка не вязал, брат моего товарища и пошел проводить. Стража на воротах рассказала, будто выехал Прелюб с черником на его телеге из города, больше его никто не видел. Бала взял коня и отправился в Пустошь. Селения черников начинаются за пять верст до Пустошева. В первом Балу встретили вроде бы приветливо, сказали, что проезжал Прелюб с черником, только не ихний это черник был. Накормили, напоили, на ночь оставили. А ночью проснулся мой товарищ, а вокруг тишина, будто вымерли все. Прошелся он по селению, в дома заглянул, нет никого. Решил утром спросить, а утром никто не вернулся. Ждал их ждал мой товарищ, да и поехал дальше. Вдруг рык спереди раздался. На дороге кусты стояли. Он в кусты, а там Прелюб… точней то, что от него осталось, а вокруг следы зверя огромного, да не одного. Товарищ мой от горя ум потерял, кинулся зверя искать. Выскочил из
зарослей, а там целая стая, да таких, что Бала в жизни не видел. Тут уж не до мщения, развернулся и дал деру, чудища за ним. Окружили они его возле селения, откуда он уехал. Бала думал, что конец ему пришел. Коня задрали, его когтями изранили. Но вдруг свист раздался. Звери порычали на него, но послушались свиста и убежали. Еле добрался Бала до Пустошева. Там местному князю передал, чтобы отправил гонца к воеводе, а сам ко мне направился. Не хотел он возвращаться, пока с убийцами брата не поквитается, да не поймет, что там происходит. Ничего мы не нашли. Пустошь изъездили, но ничего не нашли. Набрели только на старое капище. До черников в Пустоши жили пращуры наши. Тогда и Пустоши-то никакой не было, после Великого Огня образовалась. От гари тогда долго все черное было, потому и назвали Черная Пустошь. Черники не так давно пришли, годов двести всего живут в Семиречье. Назывались они иначе, черниками-то наши люди уже прозвали, так и прижились.
        - Так что там про капище? - напомнил Ярополк.
        - А ничего. Сила бурлит, а больше ничего. Давно там обряды не проводили, некому было. Тогда и поехал я к старинному другу своему Дарею, чтобы посоветоваться, а Бала в Пустошове остался. Взял я слово с него, что не сунется он без меня ни на Пустошь, ни к черникам. Не сдержал, - горько закончил Радмир.
        - А что с ним случилось? - спросила Белава и вспомнила подслушанный в тереме чародей разговор. - Ох… - Радмир усмехнулся, он тоже помнил ее любопытство.
        - Не спеши, Белава, - сказал учитель. - Рассказывай, друже.
        - Тогда-то я с этим бесом в юбке и познакомился, - сказал воин Ярополку, кивнув на Белаву. - Но это другая история. Так вот, - вернулся он к прерванному рассказу. - Порешили мы с Дареем, что надо вернуться мне назад и осмотреть все еще раз, а там уж и доложиться. Если найду что, то вестника к чародею отправлю, он бы и явился на помощь. Если же ничего не найду, то и Дарею там делать нечего. Дал он мне амулеты разные, обереги и отправил назад.
        Глава 19
        Добрался до Пустошева Радмир быстро и без приключений. Дымка его мог сутки скакать без устали. Тревога томила душу воина-странника, потому он спешил вернуться скорее, не сильно веря, что обезумевший от горя товарищ дождется его.
        Пустошев встретил Радмира обычной городской суетой. Стражник на воротах приветливо махнул ему. Воин спешился, чтобы немного поболтать с ним и узнать последние новости.
        - Здрав будь, Вяхорь, - Радмир улыбнулся стражнику.
        - И ты будь здрав, Радмир Елисеевич. Долго тебя не было, где пропадал? - с удовольствием поддержал почин стражник.
        - К товарищу своему ездил старинному, посоветоваться хотел.
        - О Пустоше что ли? - с пониманием уточнил Вяхорь.
        - О ней. Товарищ мой чародей, мы с ним дружбу свели еще под Хрустальным Градом, великий человече.
        - Чародей хорошо, - согласился стражник. - И что же он присоветовал?
        - Так… разное, - уклончиво ответил Радмир. - Какие новости в Пустошеве?
        - Гонца нашли. Того самого, - понизил заговорщецки голос стражник. - Под Белым Градом лежал, зверем большим обглоданный. А грамота для воеводы исчезла. Князь наш дружину собрал и на Пустошь. Два села черников спалил, ничего не узнал. Те трясутся, говорят, что будут сниматься с места, потому как люди их пропадают целыми селениями, теперь еще и князь разорение учинил. Вернулся наш грознее тучи, нового гонца послать собирается.
        - Пусть не спешит с гонцом, как бы и этот не пропал. А чародей что ваш говорит? Он-то проверял Пустошь?
        - Проверял. Сказал, что ничего не видит. Он к зверям невиданным больше интереса имеет. Одного отловить сумел, в подвале держал. Страсть такая, говорят. На вурдалака похож, только не вурдалак это. Зверь клетку погнул, а там прутья толстые, как два пальца мои. Чародей его каленым железом усмирял, колдовством своим бил. Сдох вскоре зверь. Но что-то этот бес прознал, говорят. Сейчас нового ищет.
        - Не зверей ловить надо, а их хозяина. Сотворил их ведь кто-то. А что товарищ мой? - этот вопрос Радмир хранил напоследок, опасаясь услышать страшный ответ.
        - Он поначалу город не покидал. Бродил по улицам, будто совсем ума лишился. На стену заберется и все на Пустошь смотрит. Долго так бродил. С недели две начал опять за ворота выходить. Возвращается весь взмыленный, глаза горят. А три дня назад исчез, - Радмиру показалось, что земля ушла у него из-под ног. Он вцепился в плечо Вяхоря.
        - И что, говори же, - затаив дыхание навис над ним воин.
        - Что? Вернулся вчера вечером. Ободранный весь, бледный. На рукаве кровь запеклась. Добродей его до дома проводил. Говорит, больной весь, горячий.
        - Так он на постоялом дворе сейчас?
        - А где ж ему быть? - удивился стражник. - Вечером его отвели туда, а с утра он еще не появлялся. Я с восхода тут стою, не проходил ишо.
        - Уф, - выдохнул Радмир и рассмеялся, почувствовав, что гора упала с плеч. - Ну, спокойного тебе дня, Вяхорь. Бывай, пойду я к Бале.
        - Бывай, - махнул ему стражник и привалился к стене рядом с бердышом.
        Воин добрался до постоялого двора, поставил уставшего Дымка в стоило, расседлав и бросив ему ячменя. Потом взбежал наверх, где была их с Балой комната. Он толкнул дверь и вошел в комнату, сияя улыбкой.
        - Друже мой… - воскликнул он и осекся. Улыбка в одно мгновение сползла с лица Радмира.
        На кровати лежал кто-то незнакомый. Мужчина медленно подошел к незнакомцу и нагнулся над ним. Чужак был покрыт черным волосом, так густо, что казалось, будто он порос шерстью. Дыхание неизвестного было хриплым и тяжелым. Он накрыл голову подушкой, то ли прячась от шума, проникавшего в комнату, то ли от света, льющегося через небольшое оконце. Радмир протянул руку и нерешительно потянул подушку. Солнечный луч упал на лицо чужака, и воин ахнул.
        - Бала, ты ли это? - ошарашенно произнес он и сел на кровать.
        - А ты кого ждал? - безразлично ответил Бала, забирая у приятеля подушку. - Отдай, жжет свет, глазам больно.
        Радмир прошелся по комнатке, потом вернулся к кровати.
        - Что ты наделал, Бала? Что с тобой произошло?
        - Отстань, - отозвался тот. - Плохо мне, все тело болит, ломает. Простыл видно.
        - И потому весь шерстью порос? Что ж за болезнь такая? Ты ведь в Пустоши был? Да? - Бала не ответил. - Ты ведь слово мне дал, что никуда не пойдешь один!
        - Дал и что? - Бала вскочил с кровати, и Радмир разглядел, что глаза его налились кровью, став жутковато-красными.
        - Рассказывай, - потребовал он.
        - Нечего рассказывать, - Бала вдруг оскалился и рыкнул, как-то странно припав к полу.
        Вдруг он испустил стон и испуганно посмотрел на приятеля.
        - Друже, что со мной? - прошептал он, отступая назад к кровати.
        - Расскажи мне, - Радмир сел с ним рядом. - Я должен знать.
        - Убери свет, тяжко мне от него, - попросил Бала, и Радмир прикрыл ставни, погрузив небольшую комнатку в сумрак. - Да, так хорошо.
        - Так что случилось?
        - Я не знаю, - признался Бала. - Ты спросил, и я вдруг бабу вспомнил.
        - Какую бабу?
        - Молодую. Волосы черные, коса как змея по плечу сползала. Красивая… Глазищи черные как ночь. Помню, заговорила она со мной. Голос такой… медовый. Потом в глаза ей взглянул и все, дальше плохо помню. Вроде мужик какой-то был. Да, волосы у него белые-белые, но не седые. Потом свистнул кто-то и…
        - И?
        - Не помню. - Бала потер лоб. - Боль! Была боль, а потом… Потом я очнулся недалеко от Пустошева. Кажется, меня кто-то привел сюда. Да, руку перевязали. Говорили что-то про укус. - он взглянул на свои руки. Правое запястье было замотано тряпицей. Бала развязал тряпку и рассмотрел руку. - Нет никого укуса, но вроде я точно слышал про него.
        - Слышал. Мне Вяхорь сказал, что тебя Добродей до сюда проводил. И говорил, что рука у тебя в крови была. Заросла рана, стала быть.
        - Стало быть… Но отчего так быстро? - он помолчал. - Плохо мне, друже.
        - Ты горишь весь, - Радмир чувствовал жар Балы, даже просто сидя рядом. - Я за чародеем схожу, пусть посмотрит. Чую, по его это части дело.
        - Не ходи, никого видеть не хочу. - и вдруг снова зарычал и схватил Радмира за грудки. - И ты убирайся! Ох, да что это со мной? - Бала спрятал руки за спину и со страхом посмотрел на друга. - Иди, пусть посмотрит. Страшно мне. И плохо дюже.
        - Полежи, я быстро, - Радмир выбежал из комнаты.
        Он сам себе боялся признаться в том, бежит ли он так быстро, потому что хочет спешно позвать чародея или, потому что ему хотелось оказаться подальше от своего друга, превращавшегося на глазах в зверя. Ему было стыдно за такие мысли, и Радмир заставил себя собраться. Чародей жил недалеко от княжеского терема. Дом его был строг и прост. Был он человеком любознательным, имел пытливый ум, чем часто вызывал на себя недовольство народа. Впрочем, люди сами же его оправдывали младостью лет. Годемил не успел еще прожить обычную человеческую жизнь, было ему не больше сорока лет, что для чародея являлось действительно молодостью.
        Годемил внимательно выслушал Радмира, задумался, а после просиял:
        - Это же здорово! Сами Духи прислали вас в наш Пустошев. Похоже твоего товарища укусил Зверь - воскликнул он.
        - Чему ты радуешься? - нахмурился воин. - Ты поможешь Бале? Сможешь его вылечить? Говорят, ты что-то понял об этих… Зверях.
        - Немного. Я пытался приручить его.
        - Но зачем? - поразился Радмир.
        - Слушаются же они кого-то, почему не меня? Тогда с Пустоши не будет идти угрозы.
        - Так ты поможешь ему?
        - Помогу, - живо ответил чародей и отвел глаза.
        Радмиру все это не нравилось, но иного выхода он не видел. Если была хоть малая толика надежды вернуть товарища, он готов рискнуть и довериться Годемилу.
        - Приведи его ко мне, - сказал чародей. - Я пока все подготовлю.
        - Пойдет ли он, - с сомнением произнес воин.
        - Пойдет, ты постарайся. - и чародей юркнул в небольшую каморку.
        Радмир вернулся назад. Он с замиранием сердца открыл дверь, боясь, что непоправимое уже случилось. Но Бала все так же лежал на постели, спрятав голову под подушку. Воин тронул его за плечо, в ответ раздалось глухое рычание. Потом Бала повернул искаженное болью лицо к другу.
        - Чародей ждет нас, - сказал Радмир. - Пойдем.
        - Я не могу идти, там светло. И мне стало еще хуже. - ответил Бала, и воин с трудом узнал его голос.
        - Он сказал, что поможет. Похоже тебя укусил один из тех зверей, что появились в Пустоши.
        - Которые загрызли Прелюба?
        - Да. Я накрою тебя от солнца, а кони довезут быстро.
        Бала задумался и встал.
        - Хорошо, пойдем, - согласился он, но вдруг согнулся и завыл. - Как больно! Радмир, я не дойду…
        - Если будет надо, я тебя понесу, - Радмир взял плащ и накинул на стонущего товарища.
        Воину удалось стащить друга вниз, до конюшни. Лошади заволновались, заржали и шарахнулись от них.
        - Дымка, - позвал Радмир, - что с тобой? Это же я.
        Но жеребец вся пятился, кося голубым глазом на привалившегося к стене Бала. Воин поймал коня и некоторое время гладил, успокаивая.
        - Это Бала, - шептал он в бархатное лошадиное ухо. - Он болен, ему очень плохо, и мы должны отвезти его к чародею. Тебе надо только довезти нас. Я тоже поеду, не бойся. Кроме тебя никто не сможет, посмотри на них, - он кивнул на лошадей, мечущихся в стойлах.
        Дымка склонил голову, потом жалобно заржал и подставил спину под седло.
        - Спасибо, мой верный друг, - Радмир обнял жеребца.
        Бала пришлось практически перекинуть через седло, он еле стоял на ногах. Один раз он зарычал, придя в ярость от своей беспомощности, и жеребец шарахнулся от него, но взял себя в… копыта и снова покорно встал. Они наконец выехали с постоялого двора. Люди оборачивались на странную пару на альвийском коне. Радмир поддерживал стонущего друга, стараясь устроить его удобней. Он видел, что для Бала дорога была пыткой, но он держался как мог.
        Чародей встретил их на пороге. Когда товарищи вошли в дом, он стянул с Балы плащ и радостно улыбнулся:
        - Как все хорошо, - потирал он руки. - Как же все хорошо получается.
        - Годемил, - воин заслонил собой друга, - я не понимаю твоей радости, он ведь страдает.
        - Страдает, да-да, превращение идет, очень славно идет, - лыбился чародей.
        - Мне не нравится твоя радость, - Радмир готов был увести друга.
        - Ой, ну что ты, Радмир Елисеевич, не печалься, - чародей поспешно встал перед дверью. - Ты не переживай. Оставляй Балу, я займусь им немедленно.
        - Хорошо, я обожду пока ты занимаешься моим товарищем, - Радмир попытался пройти, но Годемил заступил ему дорогу.
        - Не стоит, не стоит, Радмир. Приходи завтра утром. Все будет как надо, ты не переживай.
        Воин оглянулся на своего приятеля. Тот стоял, прислонясь к стене. Бала открыл глаза, которые все больше наливались кровью, и жалко улыбнулся.
        - Ступай, друже, - прохрипел он. - Завтра выпьем с тобой по чарке славной медовухи за здравие чародея.
        - Обязательно выпьем, - так же жалко улыбнулся ему в ответ Радмир и обнял Бала.
        Это были последние слова, которые воин услышал от Балы, последний раз, когда он видел его почти человеком.
        Утром Радмир вернулся в дом чародея, постучал, но ему никто не ответил. Он толкнул дверь и прошел внутрь. Воин позвал хозяина дома, но ответа не последовало. Тогда мужчина прошелся по дому. За одной из дверей ему послышались какие-то звуки. Радмир снова позвал чародея и открыл дверь… Первое, что он увидел, это оторванную руку с большим перстнем, который мужчина видел у чародея. Стены и пол были забрызганы кровью, Радмир судорожно вздохнул и вытащил меч. Из угла послышалась возня и рычание.
        - Бала? - позвал Радмир.
        Возня прекратилась, и из угла вышел Зверь, сжимающий в лапах изгрызанное тело чародея. Чудище оскалило окровавленную морду, сверкнув красными глазами, и отбросило остатки своего пиршества. Радмир поднял меч, Зверь зарычал и присел, приготовясь атаковать. Они закружили по каморке.
        - Бала, - позвал Радмир. - Если ты меня понимаешь, остановись. - но Бала не понимал.
        Зверь вновь глухо зарычал и кинулся на мужчину. Схватка была недолгой. Взмах мечом, и Зверь завыл, падая на пол с перерезанными сухожилиями, второй взмах, и голова чудища покатилась к ногам Радмира.
        - Прости, Бала, - прошептал он, глядя в стекленеющие красные глаза. - Я не смог тебя спасти, прости.
        Мужчина вышел из чародеева дома, вытирая набежавшие слезы. Потом его охватила ярость, и Радмир, вскочив на Дымка, бросился прочь из города.
        Глава 20
        Черная пустошь простиралась на многие версты, упираясь в Затонуху, которая замысловатой петлей поворачивала у границы с Полянией и исчезала в самой Пустоши. Когда-то здесь стоял древний город, окруженный деревнями. Шуршал листвой вековой лес, наполненный дарами, которые с благодарностью принимали жители этих земель. На капище, которое даже тогда было древним, проводили обряды седобородые волхвы, извечные соперники чародеев. Процветал этот край и благоденствовал, пока однажды не пришла сюда беда. Не сохранилось предание о том, с чего начался пожар. Старые летописи расплывчато и витиевато говорили о волхве, пытавшемся вызвать в священный круг какого-то демона и осквернившего капище. То ли тот демон, то ли Великие Духи наслали огонь на эти земли, который уничтожил за тридцать лун и лес, и город, и деревни. Ушли звери, бежали люди, что остались в живых. Позднее пожар был назван Великим Огнем, и выгоревшая до тла земля Черной Пустошью. На Пустоши боялись селиться, считая земли проклятой. Единственные, кого устроила обособленность этого края, оказались черники, пришедшие откуда-то издалека, и осев в
Семиречье. Они наладили торговлю с городом, вырасшим здесь за сто лет до появления черников, исправно платили оброк, отправляли свою дружину, когда приходил указ из стольного Белого Града. К низкорослым смуглокожим чужакам быстро привыкли и перестали относиться к ним с подозрением.
        С тех пор, как в Пустоши начали твориться странные дела, черники как-то закрылись от остального Семиречья, все чаще вспыхивали их обрядовые костры и раздавалось заунывное пение шамана. После того, как несколько поселений опустели таинственным образом, некоторые черники перестали искать защиты у своих шаманов и ушли вглубь Семиречья, чтобы обжиться на новых местах. Кто-то остался, но страх витал над Черной Пустошью. До пропажи Прелюба никто особо внимания не обращал на то, что творится по соседству с Пустошевым, потому как черники особо ничего не рассказывали. Первые сведения, которые удалось от них получить, были вырваны пустошевским князем Добрыней силой, но ясности не внесли. Первый гонец, отправленный по настоянию Бала пропал, чуть-чуть не доехав до Белого Града. Нашедшие его селяне, прислали весточку в Пустошев, опознав цвета и знаки гиблых земель. Тогда-то и выяснилось, что грамоты при гонце не было. Белоградцы так же не доехали с повторной вестью до дома, исчезнув где-то в дороге. Добрыня был мужиком горячим. Он все порывался вновь предать Пустошь огню, разом уничтожив неведомое зло, но
Годемил удержал его, уговорив дать ему разобраться самому с пустошевскими тайнами. Теперь же Годемил пал жертвой собственной жажды знаний, и князь мог рвануть в Пустошь в любую минуту. Но будет ли толк от учиненных Добрыней разорений? И не сгинет ли его дружина в этом гиблом месте, наполненной неизвестной силой, которая все ясней ощущалась в самой земле.
        Обо всем этом думал Радмир, когда волна ярости пошла на спад, и он обнаружил себя в трех верстах от Пустошева. Он остановился и задумался, что делать дальше. Ясно ведь, если встретит Зверей, то еще неизвестно отмахается ли. Тут он вспомнил о черной женщине и белом мужчине. Теперь стало более ясно, кого ему стоит искать, но где? Радмир решил вернуться к городским воротам и начать поиск оттуда, где были следы Бала. Стражники с любопытством смотрели, на воина, который не так давно вылетел из городских ворот с видом обезумевшего человека, а теперь он возвращался с каменным спокойствием на лице. Радмир подъехал к воротам, достал из седельной сумы клубочек, данный ему Дареем, пошептал что-то и бросил на землю. Клубочек закружился, завертелся будто собака, а потом устремился обратно в Пустошь. Радмир вновь вскочил в седло и направил Дымка следом.
        Клубок резво катился вперед, перепрыгивая канавки, огибая кустарник и валуны. Путь воина пролег мимо трех пустых селений. Одно хранило следы пожарища, и Радмир понял, что здесь был князь со своей дружиной. Два других выглядели покинутыми. Но ушли отсюда черники по своей воли или пропали, сказать было сложно. Постепенно странник все больше удалялся от города, продвигаясь в глубь Черной Пустоши. Все чаще он видел в пыли следы Зверей. Местами земля была так утоптана, что казалось, будто чудищ было не менее сотни. От такого предположения Радмиру стало не по себе. Он зябко поежился, не смотря на палящее солнце и огляделся. Окрест не было ни души, ни живой, ни мертвой. Клубочек нетерпеливо завертелся на месте, ожидая мужчину, и тот тронулся дальше.
        День уже клонился к закату, когда клубок вывел Радмира к небольшой рощице. В трех верстах от нее было капище, это он хорошо помнил. Мужчина въехал в рощу и спешился. Он с удовольствием потянулся. Тело задеревенело от долгого сидения в седле. Радмир прошелся между молодыми деревцами, осматриваясь. Скоро станет совсем темно, и нужно было найти место для ночлега, ехать по Пустоши в темноте казалось полным безумием. Радмиру приглянулась небольшая полянка, где он мог поставить защитный круг вокруг себя и Дымка. Он достал оберег, данный ему Дареем, и приготовился прочесть заклинание, когда конь его вдруг захрапел и повел глазами за спину мужчине. Радмир обернулся. Там стояла, прислонясь к стволу дерева, молодая и безумно красивая женщина в полупрозрачном облегающем одеянии. Распущенные черные волосы свободно спадали по плечам, закрывая тело до бедер. Заходящее солнце освещало ее сзади, и мужчина сглотнул, разглядывая просвечивающие контуры тела. Красавица обладала округлыми бедрами и высокой налитой грудью. Она повела плечами, и груди шевельнулись, натянув тонкую ткань.
        - Здравствуй, витязь, - произнесла она, и Радмир вспомнил: «голос медовый».
        - Здравствуй, красавица, - ответил охрипшем голосом воин.
        - Что забыл ты в моей роще? - она пробежала тонкими пальчиками по коре дерева, на которое опиралась.
        - Переночевать хотел, - не стал врать Радмир.
        - Один?
        - Что один? - не понял мужчин.
        - Один ночевать будешь? - красавица улыбнулась, обнажив ровные белоснежные зубы.
        - Так вроде нет здесь более никого.
        - А я? - она перекинула волосы вперед, и они заструились по покатому плечу жидким шелком.
        - Больно сладок твой намек, - Радмир постарался взять себя в руки.
        - Так попробуй его на зубок, - засмеялась искусительница, и ее смех зазвенел мягкими переливами.
        Она двинулась к мужчине, и ткань чудесным образом обрисовала длинные стройные ноги. Радмиру показалось, что он прирос к земле, в горле совсем пересохло, и сердце бешено стучало в груди. Красавица подошла к нему в плотную, почти прижавшись своим телом.
        - Так что скажешь, витязь? - она приоткрыла чувственные алые губы, и воин почувствовал ее жаркое дыхание.
        - Как звать тебя, красавица? - все еще пытаясь взять себя в руки, спросил мужчина.
        - Желана, - ответила молодая женщина, и взяла Радмира за руку.
        - Что ты делаешь? - еле выговорил он, когда она провела его рукой по своей груди.
        - Разве ты так юн и неопытен, что не видишь моего желания? - красавица повела плечами, и платье скользнула к ее ногам, открыв взору мужчины великолепное тело.
        - Ты прекрасна, - выдохнул он и стиснул искусительницу в крепких объятьях.
        Она ахнула и засмеялась, скользнув ловкими пальчиками по его плечам. Радмир совсем потерял голову и уже жадно целовал Желану, но вдруг раздалось жалобное ржание Дымка. Воин судорожно выдохнул и оттолкнул от себя женщину.
        - Это все наваждение какое-то, - сказал он, делая несколько шагов назад.
        - Я не нравлюсь тебе? - Желана сверкнула глазами.
        Радмир не ответил, он снова рассматривал ее. Красивая, да, но бывают и красивей. Он пристально посмотрел ей в глаза, черные, как ночь. Прав был Бала. И чем дольше воин рассматривал обнаженную женщину, тем меньше понимал, что же ему показалось таким соблазнительным, что он почти потерял голову? За спиной снова заржал жеребец.
        - Все хорошо, друже, - сказал мужчина отступая к нему.
        - Я не нравлюсь тебе? - вновь повторила вопрос Желана, но теперь с интонацией крайнего изумления.
        - Нравишься, - ответил Радмир, но не настолько, чтобы забыть обо всем.
        - Но ты же разгорячился! - воскликнула она.
        - Ты неожиданно появилась, я растерялся. Я не привык к тому, чтобы женщины так вели себя, если они не… - и он корректно промолчал.
        - Я не продажная, - она гордо вскинула голову, взметнув черное облако волос. - Я беру, что желаю. И сейчас я желаю тебя.
        Она подошла к нему, плавно покачивая бедрами. Потом провела рукой по его лицу, приговаривая что-то на непонятном языке.
        - Ну? - томно выдохнула она.
        - Что ну? - озадаченно переспросил воин.
        На ее лице отразилось недоумение. Она снова повторила манипуляцию, и опять призывно посмотрела на Радмира. Тот начал забавляться ситуацией, похоже она старалась наслать на него чары. Он пока не стал говорить, что он не восприимчив к колдовству. Соблазнительница, решила подойти к делу с другой стороны. Она по хозяйски опустила руку и сжала ту часть Радмира, которая должна была ответить красавице на ее старания. Но и здесь ее постигло разочарование.
        - Странно, - тихо сказала она и отошла в сторону. - Такого не может быть.
        - Чего не может быть? - поинтересовался воин.
        - Ты не можешь оставаться холодным к моим чарам. Не можешь! - она капризно надула губки.
        - Может это потому, что мое сердце уже занято? - предположил Радмир.
        - Ерунда, - отмахнулась Желана. - Никто не может устоять передо мной. - она снова задумалась. - Я заберу тебя себе.
        - Как заберешь? - мужчина выглядел озадаченным.
        - А вот так и заберу. - она свистнула, и невдалеке послышалось рычание.
        Радмир перестал забавляться происходящим и вытянул меч из ножен, притороченных к седлу Дымка. Жеребец заволновался, его необычные для простого коня глаза испуганно забегали по роще. Рычание приближалось, затрещали ветки, и к ним вышло шесть Зверей. Они припали к земле, готовые кинуться на человека в любой момент. Желана велела им ждать, и они сели, ожидая следующего приказа.
        - Не пытайся защищаться, витязь, - холодно сказала красавица. - Даже если сможешь их одолеть, придут другие.
        - Так это ты ими повелеваешь? - Радмир бросил на нее яростный взгляд.
        - И я тоже. Пошли. А коня оставь песикам, не нравится он мне. - и она направилась прочь из рощи.
        - Дымка, беги, - крикнул мужчина, отскакивая от надвигающихся Зверей. Жеребец заржал. - Беги, глупый, за меня не беспокойся. Жди меня в Пустошеве. Быстрей! - и он ударил друга по крупу.
        Конь обиженно взвизгнул, но развернулся и в длинном прыжке перескочил скалившихся Зверей, помчавшись изо всех сил. Радмир услышал, как за пределами рощи взвыло несколько чудищ. Но воин был спокоен, он знал, что Дымка уйдет от погони. И сам бы он мог уйти вместе с ним, однако, решил остаться, чтобы узнать больше. Слишком Желана была уязвлена его неожиданной холодностью, потому он не опасался, что она решит погубить его сейчас. А там он вырвется, Радмир был уверен.
        - Я жду, - послышался бархатный голос из-за деревьев, и Звери угрожающе зарычали. Мужчина не стал далее сопротивляться и пошел за Желаной.
        Ночь покрыла Пустошь черным покрывалом, и Радмир достал очередной подарок из сумы, которую он успел отстегнуть от седла чародея, несгораемую свечу. Он шепнул заклинание. И огонек осветил небольшое пространство вокруг. Звери выказали недовольство.
        - Они не любят свет, - пояснила Желана. - Могут выйти в хмурый день, но ненадолго.
        Радмир поставил для себя галочку. Что произошло с Балой, он уже примерно понял. Товарищ воина не устоял перед Желаной, а потом? Появился беловолосый и Зверь укусил Балу. Или сама Желана, наигравшись, отдала Зверю приказ? Впрочем, это уже было не так важно, Бала все равно был мертв. Но надо было узнать, кто она, эта женщина, так свободно соблазняющая мужчин. И, главное, кто этот беловолосый? Неожиданно их путь закончился. Перед воином вырос каменный дом. Небольшой, но нездешней постройки.
        - Вот мы и пришли, - она гостеприимно распахнула дверь.
        Радмир вошел, и женщина заперла дверь за ними. Она была все еще обнажена, но нагота совершенно ее не смущала.
        - Не мерзнешь? - поинтересовался мужчина.
        - Нет, мне нравится быть без одежд, они мне мешают. А может, - она повернулась к нему, - тебя волнует моя нагота?
        - Уже не волнует, - честно признался воин.
        - Тебе придется возжелать меня, - сказала она, - я получаю, что хочу, и ты будешь моим.
        - Я не хочу быть твоим, - возразил Радмир и сел на резной стул, обитый бархатом.
        Она вдруг неуловимо поменялась, красивое лицо исказила злобная гримаса.
        - Никто не смеет мне такое говорить.
        Ответить мужчина не успел. В дверь раздался требовательный стук. Желана успокоилась, поправилась и пошла открывать. Радмир затаил дыхание, подозревая, что это тот самый беловолосый. Но никто не вошел.
        - Опять голая шляешься, - донесся недовольный мужской голос.
        - Разве тебе уже не нравится на меня смотреть? - игриво ответила Желана.
        - Знаешь, что нравится, чертовка, - наступило некоторое молчание. Потом мужской голос снова заговорил. - Чужим пахнет, притащила к себе кого?
        - Да. - в ее голосе появились капризные нотки. - Я хочу его оставить себе. Не трогай его.
        - Сладко целовал? - с насмешкой спросил неизвестный.
        - Наоборот. - досадливо ответила Желана. - Он отказался от меня. Я заставлю его думать только обо мне. Он будет псом у моих ног.
        Мужской смех прозвучал несколько издевательски.
        - Играй, раз так хочется. Только не вздумай все мне испортить. - теперь Радмир расслышал угрозу.
        - Ну что ты, душа моя. Мне ведь надлежит стать королевой нового мира. Как же я могу все испортить?
        - Я тебя предупредил. Испортишь, и будешь игрушкой для моих псов.
        Радмир попробовал незаметно поглядеть на говорившего мужчину, но у него ничего не вышло. В наступившем молчании он расслышал чмокающие звуки, и понял, что за дверью целуются. Потом в проеме появилась Желана, закрывая за собой дверь.
        - А гость разве не войдет? - поинтересовался воин.
        - А тебе, что за дело до него, - женщина пристально посмотрела на него. - Зачем ты приехал в Пустошь?
        - Хотел узнать, что случилось с моим товарищем. - честно ответил Радмир.
        - Это с каким? - во взгляде Желаны появилась заинтересованность.
        - Бала его звали. Ты с ним дня четыре назад встречалась, он тебя вспомнил.
        - Хм… - она накрутила локон на пальчик и подняла глаза к потолку. - А, вспомнила. С усами мужик, кудрявый. Ничего интересного. Смял, как медведь, никакой тонкости и искусности. А ты другой, я такое сразу вижу.
        - Ты на него Зверя натравила?
        - Он клялся, верным мне быть, - хохотнула женщина. - Мне захотелось, чтобы он слова не нарушил. Он ночью должен был вернуться. Где он?
        - Я его убил, - мрачно ответил Радмир и почувствовал, что в нем закипает злость.
        - Ну и ладно. - она равнодушно махнула ручкой.
        Воин схватил ее за руку, развернул к себе и зло прошипел:
        - Кто ты? Кто ты такая, чтобы распоряжаться чужой жизнью?
        - Ох, какой горячий, - она обвила его шею второй рукой. - Вот такие мне нравятся, - потянулась к нему губами.
        Отвращение охватило мужчину, и он с силой оттолкнул от себя Желану.
        - Ты пожалеешь об этом, - прошипела она, потирая ушибленную в падении щеку.
        Она подбежала к двери, распахнула ее и крикнула:
        - Ко мне!
        В дом ворвались трое Зверей. Они обступили вставшего в стойку воина. Но не спешили кинуться. Дальше Радмир перестал что-либо понимать. Желана вновь заговорила на неизвестном ему языке, и первый Зверь бросился на него. Но чудище не пыталось его убить. Оно вцепилось зубами ему в правое запястье, не прокусывая кожу, просто сильно сжало. Воин вскрикнул, но сумел не уронить меч, перехватывая его левой поверх разом ослабшей правой руки. Тогда второй Зверь ухватил его за левую руку. Меч полетел на пол. Звери оскалились и начали наступать на него. Таким беззащитным Радмир не чувствовал себя даже стоя безоружным перед драконом. Он отступал до тех пор пока не оказался в темной комнате. Звери продолжали теснить его, пока мужчина не уперся спиной в каменную стену. Желана схватила его безвольно висящую руку и защелкнула на ней металлическое кольцо, потом она тоже самое проделала со второй рукой. Радмир яростно дернулся, но оковы крепко держали его.
        - Вот таким ты мне нравишься еще больше, - засмеялась женщина и крикнула Зверям. - Пошли прочь, твари.
        Те послушно удалились. С тех пор начался кошмар. Желана могла не объявляться несколько дней, и тогда Радмир сидел даже без воды. То являлась каждый день, развлекаясь в зависимости по настроению, то покрывая упрямца поцелуями, то истязая его. Воин потерял счет дням. Только две мысли поддерживали его, что однажды он выберется, и что после этого обязательно вернется.
        Сбежать ему удалось только чудом. Однажды Желане взбрело в голову освободить его, считая, что он полностью сломлен и обессилен. Она даже не закрыла свою пыточную комнату, спеша куда-то. Радмир подполз к своей сумке, валяющейся недалеко, женщина просто отшвырнула ее, когда срывала одежду со своего пленника. Мужчина помнил, что там должен быть пузырек, который он хранил на крайний случай. Это был живительный элексир, дающий силы на короткий срок. Радмир выпил его, схватил остатки своей одежды и выбежал из дома. Солнце ослепило его на некоторое время. Усугубляло дело и то, что вокруг еще лежал снег, отражая солнечные лучи. Мужчина воздал хвалу Великим Духам, Звери сейчас прятались от света. Пошатываясь он побрел наугад. Дальше снова случилось чудо, иначе не сказать. Он увидел санные следы, а вскоре и черника, неспешно правящего санями. Воин закричал, и пустошевский обитатель заметил его. Потом черник довез изможденного мужчину до города. У самых ворот серой тенью бродил Дымка, исхудавший, но живой. Жеребец почуял друга раньше, чем увидел его. Он радостно заржал и бросился навстречу саням.
        - Живой, - слабо шептал Радмир. - Живой. Я знал, что сбежишь.
        Конь выписывал вокруг саней немыслимые пируэты. Потом стражники приняли воина и отвели к князю. Радмир попросил Добрыню ничего не предпринимать, пока он не вернется с тем, кто сможет помочь. Его накормили, одели, дали с собой в дорогу провизию и отпустили. Дымка, голодавший эти долгие месяцы, пока Радмир был в плену, бежал как мог быстро. Но былой прыти сейчас не было. Ратники княжеские рассказали, что жеребец отказывался от еды и каждый день проводил перед воротами. Коня чуть ли не силой заставляли пить и хоть иногда есть.
        - Выдюжим, друже, - упрямо твердил Радмир, когда силы почти оставляли их, и Дымка согласно ржал.
        Когда впереди показались чародеевы ворота, мужчина и его конь были уже на последнем издыхании.
        - Так вот и закончилось мой второй приезд в Пустошь, - закончил Радмир и посмотрел на своих слушателей.
        Глава 21
        Четыре всадника ехали молча, обдумывая услышанное. Радмир умолчал о многом, что касалось его встречи с Желаной, сказав лишь, что чары черной женщины на него не подействовали, и она смогла пленить его при помощи Зверей, которые слушались ее первого же слова. Лишь Дарей знал обо всем.
        - Мастер, кто эти Звери? - спросила Белава. - Новые оборотни?
        - Я думал об этом, но нет. Оборотень имеет две личины, человеческую и звериную. Мы знаем, что оборотнем можно только родиться, это тоже дар. Укушенный же оборотнем становится вурдалакам. Вурдалак имеет одну личину. Ты помнишь, как это получается?
        - Да. Яд из слюны оборотня попадает в кровь, когда оборотень кусает человека. Душа умирает, а тело превращается в уродливого зверя. Вурдалак не имеет потомства. Он может жить долго, питаясь сырым мясом, чаще всего человечиной. После укуса вурдалака превращения не бывает.
        - Что еще?
        - Оборотни могут жениться на обычной женщине, а могут на таком же оборотне. От человека чаще рождаются обычные люди, дар редко переходит. А от союза двух оборотней почти всегда рождаются потомки с даром. Поэтому оборотни стараются, если не женится, то хотя бы иметь потомство от оборотня. Еще оборотень не теряет человеческого сознания, когда оборачиваются в звериную личину. Вурдалаки же никогда не создают пары, потому что ими движет только желание жрать. Оборотень умирает, прожив свой срок, вурдалака же можно только убить. И вурдалак не может восстанавливаться, как раненный оборотень. Оборотни могут сбиваться в стаи, вурдалаки всегда одни.
        - Все верно. А что мы знаем об этих Зверях? Они имеют одну личину, как и вурдалаки, внешне похожи на них, но на этом их схожесть заканчивается. Укус Зверя ядовит, как и укус оборотня. Зверь продолжает мыслить. Вспомни тех, которые напали на нас на кладбище.
        - Вы встречались с этими Зверями? - удивился Ярополк.
        - Да, - ответил чародей, - но об этом позже. Белава?
        - Да, мастер, я помню. Они не кидались бездумно. Они выбирали момент, когда можно напасть. Особенно та вурдалачиха, ой, Зверина.
        - Точно. Судя по тому, что Бала не узнал Радмира, памяти о человечьей жизни у них нет. Остаются только навыки. Они осторожны, ими можно управлять, только я не пойму как. Они могут жить в стае. Более того, они могут составить пару, как те двое. Надеюсь, что они не могут рождать потомство, иначе все еще хуже, чем я думал.
        - Но откуда они взялись? - спросил Ярополк.
        - Колдовство. Их мог создать только чародей или колдун. Судя по всему, этим колдуном является беловолосый. Очень любопытно, как он это сделал. Я примерно могу представить, что для этого надо было сделать. Но на это нужны огромные силы, боюсь, это не его силы. У него должен быть помощник, потусторонний помощник. И теперь беловолосый связан с ним накрепко.
        - Но зачем они ему нужны? - задал очередной вопрос Ярополк.
        - Рать, - ответил Радмир. - Это его рать. Помните, я говорил, что услышал из разговора Желаны и беловолосого? Она сказала, что ей предстоит стать королевой нового мира. Думаю, наше Семиречье в опасности. Если беловолосый решил завоевать Семиречье, то ему нужно войско. Где он соберет столько воинов? Он создал себе их. И рать его растет с каждым днем. Только как он их держит? Вот, что я не могу понять.
        - Я бы привязал к себе, это самое надежное, - задумчиво сказал чародей.
        - Как это? - спутники с любопытством посмотрели на него.
        - Можно привязать любовью, можно страхом, можно богатством, можно дружбой. Их любовь ему не нужна, любовь ведет за собой ревность, богатство Зверям не нужно. Да и суетно это. Стяжательство лишняя часть натуры воина. Настоящая дружба сплетается из единения душ. Остается страх, он привязал их страхом.
        - Страхом?
        - Да. Они борются за жизнь, как любая живая тварь. Отсюда их осмысленность в борьбе.
        - Их слишком много, чтобы бояться, что он их уничтожит. - предположил Ярополк.
        - Вряд ли они могут настолько мыслить, - не согласился Радмир. - Они действительно звери.
        - Нет, - ответил всем Дарей. - Невозможно каждому из обращенных внушить страх, что за ослушание ждет смерть. Чем больше укушенных, тем слабей заклятье. Нет, нет, страх должен быть у самого основания их существа. Опять же, я бы вплел в волшбу свою кровь. Став для Зверей столпом, основой, корнем. Не станет меня, не станет их. Я корень, они древо, ветви, листья. Погибнет корень, умрет дерево. Они должны видеть в нем вожака. А кто может стать лучшим вожаком, чем отец всего племени? С ним не будут биться за право стать первым в стае. Страх за «отца», они будут биться за него до последнего.
        - С ума сойти, - выдохнула Белава. - Как же мало еще знаю.
        - Ты еще дитя, - по отечески ласково улыбнулся ей учитель. - Дитя, которому дали игрушку, великую силу. И ты то угадываешь, как надо играть, то пробуешь, а что если я буду играть совсем по другому, и тратишь силу в пустую.
        - Но как же Желана? - прервал их Радмир. - Почему они слушаются ее? Вряд ли он смог просто приказать им.
        - Вот с Желаной все сложней. Тут я тоже не понимаю, почему Звери выполняют ее приказы.
        Они замолчали. Но тут Белава задала вопрос, который почему-то ее заинтересовал.
        - А зачем беловолосому эта женщина? Они… любят друг друга?
        - Любят? - Радмир неожиданно расхохотался.
        - Почему ты смеешься? - обиделась Белава. - Что я такого сказала?
        - Не обижайся, голубушка, - миролюбиво улыбнулся ей воин. - Эта женщина не создана для любви. Она вызывает только одно желание.
        - Какое?
        - Хм… Такое незамужней девке не говорят, - ответил Радмир, и девушка неожиданно разозлилась. Она сверкнула злым взглядом на воина, но тут же взяла себя в руки.
        - Ты сказал, она красивая? - как бы между прочим спросила Белава.
        - Необычайно красива. Какая-то неземная красота, нездешняя. И перед ней сложно устоять мужчине.
        - Значит ты не устоял? - ехидно засмеялась чародейка.
        - На меня не действуют чары, помнишь? - так же насмешливо ответил Радмир. - А она умеет их насылать.
        - Чародейка? Колдунья? Ведьма?
        - Ни первое, ни второе, и не третье. Я не знаю, кто она.
        - Но раз она умеет наводить чары, значит каждый из вас может пасть под ними?
        - На меня не действуют чары, - опять повторил Радмир.
        - Я тоже защищен от чужих чар, от любовных так точно, - сказал чародей. - Самый беззащитный среди нас Ярополк.
        - Почему, - возмутился тысячник. - Я крепче, чем вы думаете!
        - Ты должен держаться от нее подальше, - взмолилась Белава.
        - Не переживай, - усмехнулся Радмир, - мы оградим Ярополка от Желаны. - и девушка покраснела.
        Они снова замолчали. Белава пыталась справиться с раздражением, которое все больше захлестывало ее. Ярополк улыбался, поглядывая на нее. Радмир ехал с бесстрастным выражение, а чародей продолжал думать.
        - Что-то должно быть в этой Желане, - наконец сказал он. - Для чего-то она нужна беловолосому.
        - Мы можем спросить у беловолосого, - сказал Ярополк, и было неясно, шутит он или говорит всерьез, - когда поймаем.
        - Осталось только поймать, - засмеялся Радмир.
        - Скоро мы узнаем, можем мы это сделать или нет, - улыбнулся Дарей. - Послезавтра мы дойдем до Затонухи, потом еще три дня пути и будет Пустошев. Остановимся там на день, поговорим с князем, а потом двинем в Пустошь.
        - Белаве обязательно ехать с нами? - спросил Ярополк.
        - Я хочу оставить ее в Пустошеве, - ответил чародей.
        - Что? - девушка не поверила своим ушам.
        - Они правы, - Радмир был серьезен как никогда. - Тебе лучше остаться в городе.
        - Ни за что! - воскликнула Белава. - С чего вы решили, что я останусь?
        - С того, что это опасно. Мы до конца не знаем, с чем имеем дело. - спокойно ответил Дарей.
        - Но, мастер! А как же Звери? Мы уже много про них знаем.
        - Звери не главное. Даже черная женщина не главное, возможно. Мы не знаем, кто такой беловолосый, и самое важное, кто ему помогает.
        - Мы узнаем на месте! И моя сила, она ведь может пригодиться вам!
        - Я все сказал, - ответил чародей, и девушка обижено засопела.
        Ночевать пришлось в лесу. Чтобы добраться быстрей, они срезали путь. Белаве не спалось. Она села к огню, вглядываясь в жаркое пламя. Она все еще переживала из-за слов мастера. Как же можно вот так с ней? Девушка протянула руки к костру. Пальцы ее вспыхнули, не причиняя ни боли, ни увечья. Она позволила огню дойти до запястий, а потом начала собирать пламя в один большой шар, подтягивая постепенно к себе весь огонь, из которого вылепила, словно из глины, цветок. Сформировала лепестки, закрутила пальчиком сердцевину.
        - Как красиво, - раздался рядом голос Ярополка.
        Он сел рядом с ней, глядя на этот огненный цветок, с плавящимися и переливающимися лепестками. Искры с треском выскакивали из середины и разлетались над лепестками. Тысячник некоторое время любовался белавиной работой, потом повернулся к ней и взял за руку.
        - Ты злишься? - спросил он.
        - Мне обидно. Почему вы не хотите меня взять с собой?
        - Потому что хотим сберечь тебя, - он взял и вторую руку девушки.
        - Но ведь я могу пригодиться.
        - Дарей сильный и опытный, он справится один.
        - Но во мне столько всего! - воскликнула Белава, - хоть что-то да сгодится.
        - Белавушка, - мягко произнес Ярополк, - ты еще так молода…
        - Значит порты мужу штопать в самый раз, а как в дело, так молода? - она вскочила, зло утирая слезы.
        - Замуж… Почему ты не хочешь замуж?
        - А что мне там делать? - она снова рядом с тысячником, он не ответил, о чем-то задумавшись.
        Белава посмотрела на него. Его лицо озарялось таинственными всполохами, отражавшимися в больших карих глазах. Она подумала: «Какой же он красивый» и подняла голову, пытаясь спрятать эту мысль. Звезды переливались на ночном небосклоне, навевая какие-то странные мысли, необычные желания. Девушка перевела взгляд на губы мужчины и неожиданно подумала, а какого это, когда тебя целует мужчина? Не отца, не брата, а Мужчины? Любава когда-то рассказала, после того, как вышла замуж, что у нее кружится голова, стоит мужу прижать ее к себе и…поцеловать, да! Сестра говорила, что все мысли вылетают из головы, когда муж целует ее. Как же хотелось, почувствовать то же самое, то же… Не особо отдавая себе отчет, девушка потянулась к Ярополку.
        - Белавушка, - выдохнул Ярополк, на мгновение отстранив ее. - Ты правда этого хочешь?
        - Поцелуй меня, - сказала она и снова потянулась к нему.
        Ярополк взял ее лицо в руки, мгновение смотрел, а потом прижался к таким желанным девичьим губам. Белава сначала прислушивалась к движению губ Ярополка, потом несмело повторила за ним, и наконец обвила шею мужчины руками, отдаваясь этому первому поцелую. Дыхание мужчины стало прерывистым, он крепко сжал девушку, почти сделав больно и вдруг резко отстранился. Глаза его пылали, и Белава с удивлением заметила, что дышит так же тяжело. И ей захотелось повторить новый опыт.
        - Нет, Белавушка, - остановил ее Ярополк. - Твой поцелуй так сладок, что я боюсь сделать то, что не должен делать.
        Она ничего не ответила, стараясь даже не думать о смысле его слов.
        - Ты станешь моей женой? - спросил он и тут же добавил. - Я не тороплю тебя. Я готов ждать, когда ты закончишь обучение, да и Дарей раньше не отдаст тебя. Я даже готов помогать тебе в твоих чародейских делах.
        - Ярополк, - начала она.
        - Нет, нет, не спеши с ответом. Если тебе нужно время, я буду ждать, обещаю. Сколько понадобится, только не говори сейчас нет, - он с мольбой посмотрел на нее.
        - Не скажу, - улыбнулась она, все еще шальная от поцелуя.
        - Не скажешь - нет? - он широко улыбнулся.
        Она открыла рот, чтобы ответить, как вдруг раздался кашель. Радмир встал, сладко потягиваясь.
        - А что вы еще не спите? - спросил он, чему-то радостно улыбаясь. - Вставать уже скоро. Смотри, Белава, придется тебе на вас обоих заклинание бодрости накладывать. А что? Зато новую дорогу проложите до Пустошева, - и он тихо засмеялся.
        Романтическое настроение в момент улетучилось. Девушка сверкнула глазами.
        - Ты сам-то что вскочил? Тебе надо к встрече с твоей красавицей готовится, отсыпайся, чтобы сил набраться, - бросила она и ушла на свое место.
        Ярополк досадливо поморщился и покачал головой. Он подошел к Белаве, укрыл ее потеплей и шепнул:
        - Да пошлют тебе Великие Духи добрые сны, - она не ответила.
        Мужчина тоже лег, и какое-то время смотрел в звездное небо. Вскоре вернулся на свое место и Радмир, лицо которого было хмурым, будто он и не веселился несколько минут назад. Наконец, сон сморил всех, и на опушке, покрытой защитным заклинанием, настала тишина.
        Глава 22
        Затонуха была самой коварной рекой в Семиречья. Неширокая и мелководная на первый взгляд, она не вызывала никаких подозрений у тех, кто ничего не знал о ней. Вроде бы дно было совсем близко, можно даже перейти ее, а не переплыть. Но стоило сделать шаг и встать на такое близкое и гостеприимное дно, как доверчивый человек уходил с головой в ледяную черную воду. Мало кто выбирался на берег из этой ловушки. В этой реке не было ни Водяного, ни русалок, ни рыбы. Народ говорил, что в Затонухе живет чуди ще с тремя жабьими головами, хвостом рогатым и восемью лапами с сильными и острыми клешнями. Перебирались через Затонуху исключительно по мостам, перекинутыми через реку. Волновать воду лодками и плотами никто не решался.
        К одному такому мосту и подъехали четыре всадника. Дарей остановил Ярополка, начавшего было подъем на мост.
        - Сперва послушайте, - сказал он, отвечая на вопросительный взгляд тысячника. - Сейчас мы поднимемся на мост, чтобы вы не увидели и не услышали там, помните - это морок. Не останавливайтесь, не смотрите на воду, даже если вам там что-то покажется.
        - Кому здесь морок наводить, мастер? - полюбопытствовала Белава.
        - Хозяину этой реки. Лед сошел, он проснулся и теперь особо голоден. Он лучше всех в Семиречье наводит мороки. Мелководье его рук дело, уж сколько лет по всей реке держится, не тает. Как перестали люди в реку соваться, так и на переправы навел. Если поверите, к воде нагнетесь, перетянет вас и упадете в воду, а там водоросли оплетут, да на дно утащат.
        - Понятно, - кивнул Ярополк.
        - А правду говорят, что у этого чудища три жабьи головы, - живо заинтересовалась девушка.
        - Нет, - усмехнулся чародей. - Одна голова у него. Он вообще на человека очень похож, только носа нет, не нужен он ему, жабрами дышит. Туловище и руки с когтями человечьи тоже, а вот от пояса на ящерицу большую похож, чешуей покрытый. На хвосте гребень острый, пополам им перерубить может. И зубы длинные и острые. Будем надеяться, что нам повезет, и мы его не рассмотрим.
        - Хорошо бы, - поежилась юная ученица.
        Молчавший всю дорогу Радмир первый двинулся на мост. Остальные последовали за ним. Мост был выгнут высокой дугой, взмывавшей над Затонухой деревянной радугой. Крепкий, добротный мост имел небольшую ширину, пройти можно было рядом двоим пешим путникам, поэтому четыре конных путешественника двигались друг за другом. Все четверо были напряжены. Единственный, кто не боялся морока, был сам чародей, но опасения за своих спутников имел немалые, и потому ехал последним, чтобы видеть их всех. Белава поехала сразу за Радмиром, который замкнулся в себе после той ночи, когда она сорвалась на воина. Белаве не хотелось себе признаваться, но его подначек и шуток ей не хватало, но на ее попытки подшутить над ним и начать прежнее веселое общение, он вяло отвечал и снова закрывался в себе. Следующим ехал Ярополк, следивший только за девушкой. С той ночи он несколько раз пытался возобновить прерванный разговор, но остаться наедине больше не получалось. Неожиданно где-то далеко сзади раздался протяжный волчий вой.
        - Что это волки воют, - удивился чародей. - Странно как-то.
        Ему не ответили. Ближе к вершине моста начал наплывать сероватый туман. Чародей щелкнул пальцами, но рассеять туман не получилось. Он все больше сгущался, окутывая путников. Вскоре они уже не видели друг друга, кроме Дарея, он продолжал видеть всех.
        Белава с любопытством рассматривала серые клубы, окружившие ее. Она сразу почувствовала силу в этом тумане. Девушка рассеяла взгляд, и разглядела нечто похожее на серые снежинки, снующие с невероятной скоростью туда-сюда. Они будто ткали кокон вокруг нее, заключая в мутноватую сферу, не пропускающую ни звука, ни запаха, ни света. «Так вот ты какой, морок чуда речного», - подумала она и протянула руку к этим без устали снующим «снежинкам». Неожиданно впереди появился кто-то. Контуры тела были человеческие, но все время расплывались и собирались вновь. Она открыла глаза и поглядела на фигуру обычным взглядом. Белава всмотрелась и ахнула, это была ее матушка.
        - Белава, - Всемила протянула к ней руки. - Что ж, доченька, совсем забыла о нас. Как уехала, так носа не кажешь в отчий дом. А батюшка-то твой совсем болен, Ведара говорит, помрет скоро, а ты и не повидаешь отца. Что ж ты за дочь такая? Осталась бы дома, и не случилось бы такого. Беспутная была, такой и осталось, - мать горько заплакала.
        Девушка почувствовала, как сжалось сердце. Она сделала шаг, но тут же остановилась и усмехнулась, рассредотачивая взгляд. Фигура впереди продолжала плавиться и оплывать, не имея никакого сходства ни с Всемилой, ни с кем бы-то ни было вообще. Но главное, от фигуры тянулся жгутик из мельтешащих «снежинок». Он соединялся со сферой, в которой все еще была заключена чародейка. Она подняла взгляд и увидела, как «снежинки» испускают голубоватое свечение, шедшее к ее макушке.
        - Моим стыдом питаешься? - недобро усмехнулась она и ухватила жгутик - пуповину.
        «Снежинки» порхнули в сторону, но она протянула вторую руку и заключила их в шар, сотканный из ее силы. Потом повела шаром из стороны в сторону, собирая туда сферу и фигуру. Когда шар наполнился и увеличился, девушка вытянула из него нечто, похожее на носик чайника и втянула в себя морок. Некоторое время она привыкала к новому ощущения, запоминая саму суть «снежинок», а потом выплюнула туман. Махнула рукой и рассеяла его. Теперь она вновь увидела Радмира, который спешился с Дымка и шел к краю моста. Взгляд его был странным. В нем будто застыл ужас. Девушка видела, как он взялся за поручень, перегнулся и закричал:
        - Нет! Не надо, остановись!
        Вдруг за спиной раздался крик Ярополка, она обернулась и увидела, как Дарей крепко сжимает тысячника, не давая тому приблизиться к опасному краю. Одно мгновение и она кинулась к Радмиру, который сжал поручень до побелевших костяшек. Вот он чуть присел, вот оттолкнулся и взвился над поручнем, стремясь перепрыгнуть его. Белава взметнула руку и в один миг сплела светящуюся сеть, которую накинула на Радмира, уже летевшего вниз, и дернула сеть на себя. Радмир перелетел поручень и упал на деревянный настил моста, дико озираясь вокруг. Чародейка присела рядом с ним, и провела рукой по лицу воина, собирая осевшие «снежинки». Взгляд его стал более осмысленным. Он посмотрел на девушку и вдруг вцепился ей в руку.
        - Ты! - его глаза ощупывали ее лицо, потом странник завертел головой. - Почудилось, - выдохнул он с облегчением.
        - А говорил, чары не действуют, - хмыкнула по доброму Белава.
        - Это немного другое, - сказал чародей, подводя к ним Ярополка, все еще диковато озирающегося вокруг, и чародейка сняла с него остатки морока. - Чары, колдовство, заклинания. Все это направлено на то, чтобы заставить подчиниться чужой воле. Хозяин же Затонухи вытаскивает из человека затаенное, важное. И люди видят свое сокровенное, теряя настоящее, веря в то, что видят. Но как ты справилась? Я ведь видел, что ты была во власти морока.
        - Я не была в его власти, я рассматривала морок.
        - Ты увидела его строение? - заинтересовался учитель. - А почему бы и нет, ты ведь видишь строение заклинаний. И что ты сделала? - он вдруг настороженно замер.
        - Я… - она смутилась. - Я забрала его себе, как и паутину Бреги.
        - Невероятно, - выдохнул Дарей. - Это ведь не маленькое заклинание, это речной морок! Нам надо быстрей уходить. Речной хозяин не мог не почувствовать, как лишился своего детища.
        - Я вернула ему. Запомнила и вернула.
        - И вернула… Не может быть, все один к одному, - сказал самому себе учитель. - И все-таки, он не мог не почувствовать. Поспешим.
        Всадники вернулись к своим лошадям. Ярополк задержался возле девушки, на мгновение прижав ее к себе.
        - Я видел тебя, - прошептал он. - Я так испугался. Страшно тебя потерять.
        - Ярушко, - Белава ласково улыбнулась ему и погладила по щеке. - Это всего лишь морок. Со мной ничего не случится.
        - Долго вас еще ждать? - крикнул раздраженно Радмир и пришпорил Дымка. Тот взвился с обиженным ржанием и рванул вперед.
        - Что это с ним? - спросила Белава, глядя вслед исчезающему воину. - Надо догонять.
        Она вскочила в седло и пристроилась за опередившим их чародеем. Радмир ждал их недалеко от моста. Он гладил обиженного жеребца и просил прощения за свою резкость.
        Этот и следующий день они скакали без помех. Ночевки устраивали в лесу, огибая деревни и села, встречающиеся на пути. Последнюю стоянку на ночевку они опять же устроили в лесу. Белава валилась с ног от усталости и уснула, не дожидаясь ужина. Мужчины попробовали ее поднять, когда приготовили еду, но девушка не проснулась. Они какое-то время поговорили, обсуждая завтрашней день, к вечеру путники должны были достичь Пустошева. Наконец все угомонились и легли спать.
        Ночью путники вскочили от непонятной суеты, окружившей их стоянку. Белава продолжала спать и не реагировала на происходящее.
        - Вот и ладно, - сказал довольный чародей, пусть хоть раз никуда не влезет. Остальные с ним согласились.
        Мужчины обошли поляну, но ничего не нашли. Дарей подновил защитное заклинание, и они опять легли спать. Шорохи ночного леса больше не будили их.
        Девушка встала первой. Она чувствовала себя выспавшейся, отдохнувшей и жутко голодной. Где-то в лесу раздался шорох. Она прислушалась, потом повела носом и нырнула в заросли голого орешника. Юная чародейка шла на запах, охотилась, как охотился бы зверь, но ничего странного девушка в этом не видела. Белава ступала легко, не нарушая лесного покоя, ни шелестом прошлогодней листвы, сквозь которую показались зеленые перышки первой травы, ни треском сухих веток, валявшихся в изобилии под ногами. Заяц сидел под пнем, не замечая, что сзади него стоит человек. Косой грыз кору, радуясь новому дню. Девушка припала к земле, изготовясь к прыжку. Аппетитный запах зайца щекотал ее подрагивающие ноздри. Девушка сглотнула набежавшую слюну и прыгнула, но, уже в прыжке, каким-то чудом извернулась и приземлилась недалеко от замершего зайки. Тот наконец отмер и дал стрекоча. Белава посмотрела ему вслед, и услышала недовольное урчание желудка.
        - Я не хочу убивать зайку, - оказала она желудку и пошла обратно.
        Уже подходя к месту ночевки, она вновь принюхалась. Запахи были несвежими. Потому она не уловила их сразу, унюхав более яркий запах зайца. Но сейчас она все глубже втягивала воздух. Рядом зашуршали кусты, и она повернула голову. Это был Радмир.
        - Здесь ночью были звери, - сказал он, не глядя на нее. - Вся земля вокруг утоптана. Несколько волков, медведь, очень большой и несколько рысей.
        - Четыре волка, один медведь и две рыси, - уточнила девушка, еще раз втянув носом.
        - Ты чувствуешь их запахи?
        - Я так голодна, что мой нос сам ловит запахи, - улыбнулась она.
        - У тебя очень чуткий нос, - в первый раз за все эти дни улыбнулся ей воин.
        - Это после укуса Зверя. Когда я поправилась, я начала очень многое чувствовать.
        - Ты единственная, кто пережил этот укус.
        - Меня лечил учитель, - пожала плечами Белава. - Может таких как я и не мало.
        - Сомневаюсь, - возразил Радмир. - Если бы таких, как ты, было много, вы бы развалили Семиречье за две луны.
        Она несколько мгновений удивленно смотрела него, и наконец залилась веселым смехом, кинув сосновую шишку. Воин увернулся, перехватил снаряд и кинул обратно, попав девушке в плечо.
        - Ах, ты! - вскрикнула она и, взметнув над головой злосчастную шишку, бросилась за хохочущим Радмиром.
        Они бегали друг за другом петляя между деревьями, беззаботно веселясь, пока Белава не заложила слишком крутой вираж и не зацепилась ногой за торчащий корень. Она вскрикнула, и Радмир подхватил ее, не дав упасть. Несколько мгновений он держал ее в объятьях и улыбался. Девушка почувствовала, что краснеет. Такие мысли полезли в голову, что Белава засмущалась еще больше и высвободилась из рук воина.
        - Надо возвращаться, - сказала она, не глядя на Радмира.
        - Да, остальные, наверное, уже ищут нас. Да и надо выяснить, что привело столько разных зверей к нашему ночлегу. - согласился мужчина, отступая на шаг, но все так же улыбаясь.
        На полянке действительно уже начали тревожиться. Ярополк собирался идти на поиски, а Дарей занимался завтраком, говоря тысячнику:
        - Они недалеко. Я чувствую, что близко и совершенно здоровые.
        - Надо все-таки посмотреть, - упрямился тысячник.
        - Зачем? Мы здесь, - сказал Радмир, когда они вышли на полянку.
        - Где вы были? - спросил Ярополк.
        - Что нашли? - спросил Дарей.
        - Следы зверей. Всю ночь вокруг защитного круга бродили. - доложился воин-странник.
        - Мы в лесу, - пожал плечами тысячник. - может на запах пришли.
        - Обычно на запах не ходят разношерстой компанией, - возразил Радмир. - Четыре волка, медведь и две рыси.
        - Странно, - задумался чародей. - Однако, скоро совсем рассветет. Давайте есть и в путь.
        Это предложение Белава встретила с огромным энтузиазмом. Они подкрепились, собрали пожитки и тронулись в путь. Впереди был Пустошев. До цели оставалось совсем чуть-чуть.
        Глава 23
        Полуденное весеннее солнце грело почти по летнему. Путники поснимали теплые кожухи, которые по ночам дарили необходимое тепло, а днем становились тяжелыми и жаркими. Шапки тоже доставались только на ночь. Коняжки резво перебирали ногами, чувствовалось, что все более набирающая ход весна радовала их не меньше, чем людей. Белава улыбалась встречным прохожим, они снова вышли на большую дорогу, своим спутникам и вообще всему миру.
        - Хорошо-то как, - радостно вещала она, подставив лицо ласковым солнечным лучам.
        - Ты сама как солнышко, - улыбался, глядя на нее, Ярополк.
        - Однако, не плохо бы и отобедать, - заметил Дарей.
        - Тогда давайте остановимся и поедим, - предложил Радмир. - Вон постоялый двор вроде.
        - Здорово! - обрадовалась Белава. - Хоть нормальной еды отведаем.
        Все с ней согласились. Лошадки тоже одобрили выбор своих хозяев, расчитывая наконец получить по хорошей порции овса или ячменя. Постоялый двор отличался от того, который девушка видела в Новой Калиновке. Он был больше, грязней и наполнен людьми.
        Путники вошли внутрь и тут же окунулись в многоголосье различных запахов. Их встретил молодой парень, с прилизанными волосами. Он в момент оценил путников на предмет платежеспособности и низко поклонился с подобострастной улыбочкой.
        - Здравы будьте, гости дорогие, желаете остановиться на ночлег или отобедать?
        - Отобедать, - ответил чародей, кивнув парню в сторону двери. Тот в момент сориентировался и крикнул:
        - Шумило, отведи лошадей господ путников на конюшню и накорми, - откуда-то вынырнул низенький мужичок и юркнул в дверь, спеша выполнить приказание.
        - Благодарю, любезнейший, - бросил на ходу Дарей и направился в трапезную, по совместительству и кабаку, забитому народом.
        Для них быстро освободили стол в углу, прогнав оттуда спящего мужика. Мужик пьяно сопротивлялся, лез в драку, но его сноровисто выпихнули прочь. Стол почистили, после недвусмысленно сдвинутых бровей Ярополка и сморщенного носика Белавы. Радмир быстро разобрался со здешнем меню, и теперь путники ждали заказ, поглядывая по сторонам. Белава с любопытством рассматривала публику, наполнявшую кабак. Здесь были невысокие смуглые люди, державшиеся особнячком. Они говорили на гортанном, будто лающем языке. Радмир пояснил ей, что это те самые черники. Еще была компания в достаточно богатых одеяниях. Они пили, громко разговаривали и периодически лезли друг на друга в драку. Впрочем, кроме потрясания пудовыми волосатыми кулаками перед носом оппонента, дальше дело не шло.
        - Купцы гуляют, - пояснила крупная розовощекая баба, принесшая им чугунок с похлебкой и четыре миски с ложками, прочую снедь обещав донести вскорости.
        Было еще пара компаний, остальные посетители спокойно ели, не привлекая к себе внимания. В противоположном углу сидели двое мужчин, совершенно не похожих на остальных клиентов данного заведения. Они были достаточно высокого роста, стройные, даже худощавые. Светлые волосы одного свободно струились поверх зеленого плаща. Второй мужчина был темный. Его волосы были уложены в замысловатую прическу. Тонкие черты лица не отражали никаких эмоций. Белава залюбовалась ими, настолько прекрасны они ей казались.
        - Альвы, - с уважением произнес Дарей.
        Девушка тоже узнала их. Светлые альвы периодически появлялись в Кривцах, чтобы забрать свои заказы у Никодия. Темноволосый повернулся на настойчивый взгляд девушки и вежливо поклонился. Она смутилась, но поклонилась в ответ. А светловолосый улыбнулся и приветственно махнул рукой.
        - Дарей, Радмир, друзья, - воскликнул он, - рад вас приветствовать.
        - Вералон! - воскликнул Радмир и бросился к беловолосому альву. - Друже, каким ветром вас занесло так далеко от Хрустального Града?
        - Были дела в Белом Граде. - улыбнулся альв.
        - Так где Белый Град, а где вы сейчас, - не поверил воин.
        - А вы куда путь держите? - вместо ответа спросил Вералон.
        - В Пустошь едем. Надо кое с чем разобраться.
        - Тогда наши пути совпали, - заговорил темноволосый. - Баэлиан, - представился альв.
        - Сын правителя Хрустального Града, - сказал подошедший Дарей.
        - Ты прав, чародей, - улыбнулся темноволосый. - Рад тебя видеть. Что ведет вас в Пустошь?
        - Присаживайтесь к нашему столу, мы познакомим вас с нашими спутниками, - предложил Дарей. - И все вместе обсудим после трапезы.
        Альвы согласились и перешли за стол, где сидели Ярополк и Белава. Разговор велся о несущественных мелочах, пока путники были заняты едой. Говорили в основном альвы и чародей с Радмиром. Тысячник и девушка слушали их с любопытством. Баэлиан все время поглядывал на Белаву, вызывая у нее сильнейшее смущение.
        - Твоя ученица светится, Дарей, - наконец сказал он. - Она окружена сиянием силы. Настоящая Анариэль. Позволь мне дать тебе это имя, - улыбнулся он Белаве.
        - Что оно означает? - спросила девушка.
        - Дочь солнца, - ответил Вералон. - Очень подходящее имя. Я тоже вижу сияние. Необычное явление для человеческих чародеев. Я не могу распознать природу ее силы.
        - Я тоже, - сказал темноволосый. - Открой нам тайну, Дарей.
        - Она чародейка жизни, - ответил чародей. - но это только один из ее даров.
        - Один из даров? Нет, она не чародейка жизни. Это не ее дар. - вдруг огорошил чародея и его ученицу Баэлиан. - Он в ней есть, но это чужой дар. Она наполнена чужой силой.
        - Не понимаю, - Белава побледнела, будто ее уличили в воровстве.
        - Я считал, что дар жизненной силы у нее свой. Но она умеет брать чужую силу, учиться и возвращать обратно. - задумчиво произнес Дарей. - Но от кого она могла взять дар жизненной силы? С этим она уже пришла ко мне. Никто до меня ее не обучал. Да и в Кривцах никого кроме меня нет, кто бы чародействовал.
        - Кривцы? - Вералон внимательно посмотрел на нее, - ты дочь кузнеца Никодия?
        - Да-а, - удивленно протянула девушка.
        - Я был у твоего отца, когда его дочери были еще совсем малышками. Две дочери, ты младшая.
        - У батюшки уже три дочери и сын, - улыбнулась Белава-Анариэль. - Я давно не младшая.
        - Возможно, давно это было, - тихо засмеялся светловолосый альв. - Не было тогда в доме кузнеца жизненного чародейства. Но, помню, охватило меня странное беспокойство, когда малышка с зелеными глазами взяла меня за руку. Казалось, будто кто-то рассматривает меня изнутри. Но силы я не чувствовал от нее.
        - Ах, как интересна твоя ученица, Дарей, - улыбка озарила прекрасное лицо темноволосого. - Но что-то пугает меня в ней, будто скрыто в ней что-то темное, хищное…
        - Пойду посмотрю, как там лошади, - Белава встала из-за стола.
        - Я с тобой, - сказал Ярополк и, кивнув спутникам и новым знакомым, пошел за девушкой.
        Дальнейший разговор они уже не слышали. Тысячник и чародейка прошли в конюшню. У входа суетился Шумило. Увидев их, он оскалил зубы в улыбке:
        - Ужо пристроил ваших коняжек, накормил, напоил, почистил.
        - Лови, - Ярополк кинул ему три медяка.
        - Благодарствуй, - Шумило радостно бил поклоны.
        - Скажи-ка, - Ярополк осмотрел копыта своего коня. - Где у вас здесь кузнец?
        - Так в городе. Наш-то пьян третий день, толка с него никакого.
        - Ладно, до города дотянет, - решил тысячник.
        - Гляди, - Белава указала пальцем.
        Ярополк посмотрел в указанном направлении. В глубине конюшни стояли два огромных великолепных коня, похожих статью на Дымка. С такими же пронзительными голубыми глазами. Отличались они только мастью. Оба были вороными. Девушка подошла к ним и протянула руку, чтобы погладить. Они отпрянули от нее и угрожающе заржали. За спиной раздалось еще одно ржание. Белава обернулась. Напротив фыркал и бил копытом Дымка. Он зло смотрел на своих собратьев, те ошарашено на него. Девушка подошла к нему и погладила по шелковистой шее. Жеребец доверчиво положил голову ей на плечо и фыркнул, все еще глядя на сородичей. Тут же в своем стойле нетерпеливо зафыркала Злата.
        - Иду, иду, ревнивица ты моя, - засмеялась Белава и пошла к своей рыжей лошадке.
        - Белавушка, - позвал ее Ярополк.
        Девушка обернулась и посмотрела на него. Мужчина замялся, будто не решаясь что-то сказать.
        - Что? - она улыбнулась.
        - Нам все вдвоем не получалось остаться, - начал он. - Ты так и не дала мне ответ.
        Взгляд Белавы затравленно заметался по конюшне. Она не знала, что ответить мужчине. Он был ей приятен, даже больше, он ей нравился, она с удовольствием любовалась им. Он даже вызывал у нее какие-то непонятные желания, которые заставляли девушку смущаться, но дать ответ на его вопрос…
        - Дозволь мне не отвечать сейчас, - взмолилась она. - Пусть все закончится, а потом я скажу. Ты ведь обещал ждать.
        - Обещал, - он сник, но тут же снова расправил плечи и улыбнулся. - Ты права, душа моя, пусть все закончится. Я подожду.
        Белава благодарно улыбнулась и поцеловала его в щеку.
        - Кхм-кхм, - раздался за их спинами кашель.
        Девушка смущенно отпрянула от Ярополка. На входе в конюшню стояли двое их спутников и оба альва. Альвы смотрели на Белаву и тысячника с любопытством. Дарей деловито сновал возле своего Яхонта, а Радмир, бросив на них мрачный взгляд, вышел на улицу. Девушка пошла за ним. Когда она поравнялась с Баэлианом, тот взял ее за локоть и тихо сказал:
        - Никогда не забывай, что у тебя есть сердце, Анариэль, его голос не даст ошибиться. - потом отпустил и пошел к дальнему стойлу.
        Белава посмотрела ему вслед, пожала плечами и пошла дальше. Радмир стоял возле дороги и рассеяно мял в пальцах начавшую распускаться почку. Она встала рядом и посмотрела туда, куда смотрел он. Там была только дорога и больше ничего.
        - Отчего ты такой хмурый? - спросила девушка.
        - Альвы не поедут с нами, жаль. Их поддержка была бы весьма кстати. - ответил воин.
        - Но мы ехали без них с самого начала. Так что сами справимся.
        - Самоуверенная недоучка, - усмехнулся Радмир и повернулся к ней. - Ты останешься в Пустошеве, так что твоя сила нам ничем не поможет.
        - Вам видней, - подозрительно покладисто согласилась она. - А почему альвы не едут?
        - Они узнали, что хотели от нас. Одна из этих тварей добрела до Загорья. Альвы отловили Зверя и сумели узнать, что он шел отсюда. Затем и приехали. Теперь же они обещали доехать до Пустошева и остаться там. Если нам нужна будет помощь, они придут. Если же нет, то вернуться в Хрустальный Град по нашему возвращению из Черной Пустоши.
        - Они только за этим едут в Пустошев?
        - Думаю, они едут удостовериться, что Загорью ничего не угрожает.
        Девушка пожала плечами. Ей не очень хотелось, чтобы альвы ехали с ними. То, как они разглядывали ее, ей не понравилось. Но поделать она ничего не могла, потому снова просто пожала плечами.
        - Все будет хорошо, - сказала мужчине и взяла его за руку. - Все получится и без альвов, вот увидишь.
        - Хорошо, коли бы так, - ответил он и поднес ее руку к своему лицу. - Такие тонкие пальчики, такая нежная кожа… Здесь будет к месту мой перстенек. - он одел девушке на пальчик свое колечко, простенький перстень с изумрудом, и кольцо сжалось, став ей по размеру. - Если тебе будет угрожать опасность, я сразу узнаю.
        - Как? - она с любопытством рассматривала перстень.
        - Мне об этом скажет мое колечко. - и он достал из-за пазухи узелок, развязал его, и Белава увидела точно такое же кольцо. - Это перстень Бала, - пояснил воин. - Мы заказали когда-то с ним одинаковые перстни у одного колдуна. Он был золотых дел мастером, делал украшения и обереги. Мы захотели, чтобы мы могли знать, если одному из нас понадобится помощь. В Пустошеве Бала потерял свой, я нашел его… когда он умер у нас в комнате, на постоялом дворе. Ты не против моего подарка?
        - Нет, он мне нравится, - улыбнулась Белава.
        - Ярополку может не понравится мой подарок, - усмехнулся Радмир.
        - Я ему не невеста, - почему-то возмутилась девушка. - Я еще не дала ответ. И мне нравится этот перстенек. Да и должен ты мне, - она прищурилась.
        - Когда это я тебе задолжал? - удивился воин.
        - Когда отнял у меня мой ларец. Только бусики и спасла, красненькие, - и она засмеялась.
        Радмир захохотал, вспоминая разъяренную и раскрасневшуюся девушку, пытающуюся вырвать у него ларчик, а заодно дать пинка.
        - Иногда мне кажется, что ты сильно повзрослела с тех пор, а иногда я вижу все ту же сумасшедшую девку.
        - Сумасшедшую? - переспросила Белава.
        - Настоящая стервь, - кивнул воин.
        - А это ты зря, - сказала девушка и отвесила затрещину бравому воину-страннику.
        - Ах, ты, - ошарашенно уставился на нее Радмир. Белава показала ему язык и рванула к конюшне, где была широкая спина, за которой она всегда могла спрятаться от жаждавшего справедливого возмездия Радмира.
        С появлением в их компании альвов стало даже веселей. Вералон оказался балагуром, не хуже Радмира. Эти двое наперебой рассказывали о своем бытие под Хрустальным Градом. Было легко и весело. Девушка перестала смотреть на них с подозрением и прониклась симпатией. Только Баэлиан продолжал бросать на нее заинтересованные взгляды и обмениваться тихими репликами с Дареем. Белава наконец перестала обращать на них внимания, и дорога побежала быстрей.
        До города оставалось немного, когда змейка подала голос. Юная чародейка посмотрела на меч и положила руку на рукоять. Знакомая прохлада загорской стали приятно коснулась руки. Ярополк обернулся к ней.
        - Нас поджидает опасность? - спросил он.
        - Да, давно мой меч молчал. - ответила она.
        Путники притихли, настороженно глядя по сторонам. Неожиданно альвы выхватили луки, да так быстро, что можно было подумать, что те сами скользнули им в руки. Они натянули тетиву, и стрелы полетели в заросли орешника. Там кто-то взвыл, и на дорогу выскочило три волка, четвертый зашел с другой стороны. Альвы вновь натянули тетиву, и пустили стрелы. Стрела беловолосого полетела в крону старого вяза, стрела темноволосого исчезла в ветвях дуба. С вяза, с громким визгом, сверзилась огромная рысь. Таких больших они еще не видели.
        - Четыре волка, одна рысь, - сказал Радмир. - Остался медведь и еще одна рысь. Похоже, наши ночные гости решили познакомиться с нами поближе.
        - С нами. Со мной и Белавой. - уточнил Ярополк и кивнул на альвов. - Теперь еще и с ними.
        - Оборотни, - выдохнула девушка. - Нашли-таки. Я надеялась, что они будут нас дольше искать.
        В этот момент на дорогу вышел здоровенный мужик. Он поигрывал кистенем и поглядывал на путников из-под косматых бровей. Волки выжидающе остановились, рысь поскуливала, пытаясь зубами вытащить стрелу.
        - Ну, здрасти что ли, - сказал мужик густым басом.
        - А вот и медведь, - отметил Радмир и достал несколько никодиевых ножей.
        - Здрасти, дядечка, - простодушно отозвалась Белава и выехала вперед, не обращая внимания на разгневанное шиканье пяти мужчин. - А чего это ты тут стоишь, случилось что?
        - Случилось, лапушка. Ты моих ребят погубила, вот пришлось за тобой отправиться.
        - Они первые начали. Я их с миром отпускала, а они давай оборачиваться и кидаться на честных путников.
        - Стало быть обидели вы их, - мужик нацелил палец на девушку. - Они ж как дети были, наивныя-а. А вы их бить. Нехорошо. Надо ответ держать.
        - Некогда нам, - сказал чародей, - на обратном пути ждите, там поговорим. А сейчас ступайте с миром.
        - Не выйдет, - заупрямился мужик. - Гоните откуп.
        - Какой откуп? - возмутилась Белава.
        - Тебя, да того чернявого. Чую, он с тобой был.
        - Попробуй возьми, - усмехнулся Ярополк и засучил рукава.
        - Время идет, пустая болтовня ни к чему. - спокойно произнес Баэлиан.
        - Ты прав, пресветлый, - поддержал чародей. - До города четыре версты всего. Поспешим.
        Он щелкнул пальцами, и колдовская сеть накрыла волков и рысь. Еще щелчок, и сеть повисла на ближайшем дереве. Волки в ужасе завыли, рысь зашипела, а мужик, оценив обстановку сошел с дороги. Путники двинулись дальше.
        - И эту держите, - Белава махнула рукой, и вторая рысь с громким кошачьим «мяу-у» шмякнулась к ногам мужика.
        - Мы еще встретимся, - крикнул тот вслед исчезающим людям.
        - Непременно, - бросил на ходу Дарей, и выкинул шайку мстительных оборотней из головы.
        Солнце было уже низко, когда впереди выросли каменные стены Пустошева.
        Глава 24
        - Радмир Елисеевич, - бородатый стражник отделился от крепостной стены и приветливо ощерился. - Здрав будь, странник. Ох, уж и испереживались мы за тебя. Рад видеть в добром здравии.
        - И ты будь здрав, Добродей, - Радмир крепко обнял стражника. - Вашими молитвами жив-здоров, как видишь.
        Белава с интересом рассматривала стражника. Одет он был в кафтан похожего на берестовский покроя, но темно синего цвета. На шапке не было меховой оторочки. Вместо нее по отвороту шла серебряная кайма. Такая же кайма шла и по отвороту на рукавах кафтана и по большому отложному вороту. Вообще девушке понравился стражник. У него были добродушные глаза с притаившейся в них хитринкой, такие же как у ее отца. Альвы хранили вежливое молчание, Ярополк так же рассматривал стражника, а Дарей, кивнув Добродею, отвернулся в сторону Пустоши, рассматривая ее.
        - Как дела в городе? - спросил Радмир. - В Пустоши все спокойно?
        - Там, - стражник кивнул на Пустошь, - все тихо. Правда, большая часть черников ушла, кто-то осел в городе. Князь велел их сначала огородить от всех, дабы выяснить, здоровы или нет. Через семь лун всех выпустили, никто не оборотился.
        - Новых гонцов в Белый Град не отправляли?
        - Нет, князь рассудил, что кто-то в городе связан с Пустошью. Он теперь ищет предателя. Как-то же Звери прознали про нашего Твердошу, которого загрызли. Да и про белоградцев тоже.
        - Необязательно, - подал голос Дарей. - За городом могут просто следить. Не дают же видеть Пустошь со всевидящей башни. Впрочем, мы как раз и приехали разобраться.
        - Мой друг Дарей, - представил чародея воин. - Могучий чародей.
        - Чародей - это хорошо, - одобрительно кивнул Добродей. - У нас после нашего чудного так никого еще и не появилось.
        - В городе Добрыня? - поинтересовался Радмир.
        - В городе. Ему уже о вас наверняка доложили. Князюшка наш все кручинится, гложет его Пустошь эта, совсем его измотала. Два раза с дружиной ездили, никого не нашли.
        - Ничего, теперь мы посмотрим, - вставила Белава.
        - И девка с вами, - удивился стражник. - А уж красна-а ликом-то, - он поцокал языком, и Ярополк нахмурился.
        - Это Белава, ученица Дарея, дюже вредная натура, - представил ее Радмир. - Ты ей палец в рот не клади, пол руки откусит.
        - Я пока не голодная, - ворчливо ответила девушка, и они с Радмиром засмеялись.
        - На язык бойкая, - улыбнулся Добродей и еще больше напомнил Белаве отца.
        - Поедем мы, Добродеюшка, - воин хлопнул стражника по плечу и вскочил в седло.
        - Бывайте, - махнул тот в ответ и вернулся на свое место.
        Путники пересекли ворота и въехали в славный град Пустошев. Город мало чем отличался от Берестова, только был, пожалуй, побольше. Сразу же их облаяла шальная собачонка, кинувшаяся в ноги альвийским коня. Те переступили через нее, введя шавку в состояния ступора и направились дальше. Люди останавливались, кланялись, признав Радмира, который пользовался здесь уважением, и с любопытством рассматривали его разношерстых спутников. Особой популярностью пользовались альвы и их кони. Нечасто, крайне нечасто такие гости заезжали в Пустошев.
        Воин уверенно вел своих спутников по знакомым улицам. Они проехали постоялый двор со странным названием «Веселый кабанчик», кабак с не менее странным названием «Пьяный волхв».
        - Здешний волхв не а обиде? - поинтересовался Ярополк.
        - Нет, - ответил Радмир. - В честь него и назвали. Он разбитной мужик, до чарки охоч дюже. С Годемилом любил посидеть. Такие споры кипели под медовуху, сам однажды слышал. Волхв так красиво говорил, что даже я задумался, не пора ли сменить меч на посох, - хохотнул он.
        - Это была бы потеря, друг мой, - улыбнулся Вералон.
        Белава особо не вслушивалась в их разговор, она с живейшим интересом рассматривала княжеский терем, который открылся им в конце большой площади. Был он каменным, высоким и красивым. На стенах красовалась витиеватая лепнина, изображавшая невиданных зверей и птиц. Вокруг окон были намалеваны гирлянды звезд, такие же звезды украшали крышу. Высокая лестница вела к крыльцу, покрытому изящным навесом. Под навесом, в открытых тяжелых дверях появился высокий мощный мужик в длинном синем платье. Золотой пояс охватывал талию богатыря, а из-под подола торчали загнутые носы красных сапог.
        - Радмир! - воскликнул богатырь громовым раскатом, заменявшим ему голос, и легко сбежал вниз.
        - Здравствуй, князь Добрыня Твердиславович, - низко поклонился воин, и девушка уставилась на князя, открыв рот.
        - Слазь с лошади, - шикнул на нее чародей, когда в седле осталась лишь юная чародейка. Она поспешно спрыгнула на землю.
        - Позволь познакомить тебя, князь, с моими товарищами. Мой старинный друг Дарей, чародей великой силы и мудрости, - Дарей поклонился князю.
        - Чародей? После нашего Годемила я все больше слушаю Пруша. Он говорит, что только Великие Духи смогут помочь нам.
        - Ваш волхв несомненно мудрый человек, но я все же попробую разобраться, - учтиво улыбнулся чародей.
        Затем воин представил альвов, избежав титулов и званий, назвав их посланниками Загорья. Альвы склонили головы в изящном поклоне, а Добрыня расцвел широкой радостной улыбкой.
        - Рад таким гостям, - сжал их князь в медвежьих объятьях.
        - А это Ярополк, тысячник из города Берестова.
        - Волчья тысяча? Знатная дружина, наслышан, - одобрил правитель Пустошева и кружных земель. - А что за девица с вами, ликом пригожая?
        - Это Белава, дочь кузнеца кривцовского и ученица Дарея. Знатная выйдет из нее чародейка.
        - Кривцы? Уж не Никодия ли? Брал я у него меч, да саблю, а воевода мой топориком разжился из загорской стали. Знатное оружие. Рад видеть у себя дочь великого мастера. А не откажите, гости дорогие отведать яств да медов княжеских.
        - Отчего же не отведать, - согласились путники и поднялись за Добрыней в терем.
        В огромной трапезной спешно накрывали длиннющий стол. Столько еды в одном месте Белава не видела никогда. Птица, рыба, окорок, соления: грибочки, огурчики, капуста квашенная, икра разных цветов, моченые яблочки, аккуратные стопки блинов, а так же золотые кувшины и чужеземные амфоры с винами и медами. Золотые чеканные кубки поражали красотой чеканки и обилием драгоценных каменьев. Добрыня самодовольно повел рукой, окидывая взглядом свои богатства.
        - Чем богаты, гости дорогие, уж не обессудьте, - сказал он и сел на кресло с высокой спинкой.
        Гости расселись за столом, и к ним тут же подскочили слуги с серебряными чашами и белоснежными рушниками с искусно вытканными узорами. Путники помыли руки, вытерлись и приступили к трапезе. За едой говорили как обычно ни о чем, оставляя важные разговоры на потом. Ярополк разговаривал с пустошевским воеводой, которого так же пригласили за стол, об устройстве городской обороны, сторожевых постах и о прочих служебных мелочах. Князь, чародей и оба альва объединились в маленький кружок, где велись научные разговоры. Белава повертела головой, выбирая, кого подслушивать, научный диспут ей показался интересней, чем служебные дела, но тоже было скучновато. Она подняла голову и столкнулась со взглядом Радмира, который смотрел на нее.
        - Чего ты? - спросила она, смутившись.
        - Ничего, - улыбнулся он. - Смотрю просто.
        - Ладно, - согласилась девушка, - смотри, даже денег не возьму.
        - Ты ведь собираешься опять поехать за нами, как и из дареева дома? - спросил он.
        - С чего ты взял, - она сделала максимальные честные глаза.
        - Вот с этого и взял, - все так же улыбался Радмир. - Останься в городе, пожалуйста.
        Она промолчала и отвела глаза.
        - Почему ты упорствуешь? - спросил мужчина.
        - Я… - она замолчала, раздумывая над ответом. - Я не буду знать, что с вами, я не выдержу.
        - Ты переживаешь, - скорее утвердил, чем спросил Радмир. - Я обещаю, что верну тебе всех, кто тебе дорог, я буду стараться изо всех сил. Только пообещай мне, что останешься в Пустошеве.
        - Я хочу, чтобы вернулись все. И мне было бы спокойней, если бы я поехала с вами.
        - Нам будет не спокойно в таком случае. Мы будем стараться защитить тебя.
        - Я сама могу со всем справиться, - возмутилась девушка.
        - Не со всем. Ты всего лишь недоучка, наполненная силой под завязку. И, зная твой шальной нрав, я уверен, что ты заставишь наш поволноваться.
        - Радмир! - воскликнула она, и все, кто находился за столом, замолчали и посмотрели на нее. - Ты всегда насмехаешься надо мной, но сейчас ты меня оскорбляешь. Я никогда не стану обузой своим товарищам и не буду делать того, что может принести им зло!
        Она выскочила прочь, оставив бледного Радмира сжать кулаки в бессильной ярости. Дарей положил ему руку на плечо.
        - Не надо, друже, она обижена, потому злиться. Она поймет, - сказал чародей.
        - Она думает, что я враг, - почти шепотом ответил воин.
        - Нет, она так не считает. - произнес Баэлиан. - она чувствует, что нужна вам, потому она направилась следом, будет очень сложно оставить ее в городе.
        - Но она должна здесь остаться, - жарко воскликнул Ярополк. - Я поговорю с Белавой.
        - Нет, я поговорю с ней, - сказал чародей. - Тебя, Ярополк она не послушает так же, как и Радмира.
        - Но я…
        - Чародей прав, - заговорил князь, - когда мои дочери злятся, они никого не слушают кроме меня, потому что мое слово закон.
        - И все же Белава разозлилась нам на руку, - снова заговорил Дарей. - Мы можем поговорить спокойно о деле, вроде все уже поели.
        - Да, все, - отозвались сотрапезники.
        - Хорошо, - кивнул чародей. - Завтра утром мы отправимся в Черную Пустошь. Нам нужно собрать воедино все, что мы знаем о том, что там происходит. Скажи, светлый князь, что дали твои походы в Пустошь?
        - Особо и ничего. Следы Зверей везде, но в Пустошев они ни разу не вошли. Иногда появляются следы вокруг города, они уходят дальше в Семиречье. Один - двое, не больше. Черной женщины, о которой говорил Радмир, мы не нашли, хоть проехали всю Пустошь. Рощу нашли, а дом нет.
        - А капище?
        - Так же заброшенное. Ничего нового.
        - Не обязательно, - задумался чародей. - Беловолосый, если он положил всему начало, мог отвести глаза, потому и дома не нашли, и капище вроде не изменилось. Мы имеем дело с мощным колдуном, который пошел на договор с демоном, желая получить власть. Демон помог создать эту погонь, которая полезла по Семиречью, превращая людей в новых Зверей. Впрочем, так он может захватить не только Семиречье. Для своих обрядов он использовал древнее капище, но почему-то он все еще здесь, хотя мог начать свой поход. Почему?
        - Он еще слаб, - предположил Вералон. - Ему нужно больше силы. Звери смертны, их не так уж и сложно убить.
        - Опытному воину несложно. - возразил чародей. - Простой люд будет бежать, пока его не догонят.
        - Но все же люди научаться их убивать. К тому же в Семиречье много магов, его легко остановят. Тем более, если он попытается пойти дальше ваших земель. Ему нужно невероятное количество силы, чтобы противостоять.
        - Или же, - Баэлиан задумчиво повертел золотой кубок, - ему нужен господин, который обладает нужной силой. Возможно колдуну достаточно быть первым при господине, получив во власть земли Семиречья.
        - Но тогда он должен выпустить… - ахнул Радмир.
        - Кого? - не понял Ярополк.
        - Демона. И очень сильного. Половина демонов подземного мира легко изгоняются. - ответил чародей.
        - Высшего демона, - кивнул Баэлиан.
        - Если один из Высших вырвется на поверхность, он не ограничится Семиречьем. - Вералон сжал изящную кисть в кулак и ударил по столу, кубки подпрыгнули от неожиданной мощи этой тонкой белой руки.
        - Мы пойдем с вами, - вынес решение темноволосый альв. - Теперь это дело затрагивает и Хрустальный Град.
        - Отлично, - улыбнулся Радмир. - Ваша помощь будет кстати.
        - Мы тоже пойдем, - хлопнул могучей ручищей по столу князь, и толстые добротные доски жалобно скрипнули.
        - Не стоит, княже, - остановил Добрыню Дарей. - Тебе с дружиной лучше остаться в городе.
        - Что? - вскочил Добрыня Твердиславович. - Мне, князю пустешевскому, в городе отсиживаться вместе с вашей девкой, когда земля родная под угрозой? Не бывать такому! Чернота, - крикнул он воеводе, - собирай дружину!
        - Слушаю, княже, - воевода вскочил, но тут же сел, придавленный рукой Радмира.
        - Не спеши гневаться, светлый князь, - поклонился чародей разгневанному правителю Пустошева, как можно ниже и учтивей. - Если не получится у нас, кто встанет на защиту города, когда оттуда бросится нежить. Кто убережет малых детей, слабых женщин и немощных стариков?
        Князь бухнулся обратно на свой стул, больше похожий на трон. Он схватил кубок, тут же молниеносно наполненный слугой, и жахнул его одним махом. Процедура повторилась трижды, после чего Добрыня поднялся из-за стола и обвел сотрапезников совершенно ясным взглядом, будто и не выпил он крепкого меда в большом количестве.
        - Прав ты, чародей. Не след бросать людишек своих в тяжелый час. Чай, не простой враг у нас нынче. Но дам я вам людей своих. Сотню дам. Старшим над ними пусть Радмир будет. Его ратники знают и уважают, слушать будут. Теперь отдохните. Покои вам уже приготовили, баню истопили. Отдохните перед дорогой.
        - Благодарствуй, - сказал за всех чародей.
        Добрыня махнул рукой и вышел все еще хмурясь. За дверями стояла Белава. Она слепо уставилась в пространство перед собой. Князь остановился и подошел к ней.
        - Что с тобой, девонька?
        - Огонь, - сказала она. - Я вижу огонь. Земля горит.
        - Ума лишилась что ли? - пожал плечами князь и крикнул. - Чародей, тут твоя ученица ума лишилась.
        Дарей быстро вышел к ним, следом за ним потянулись остальные.
        - Что случилось, Белава? - спросил Дарей.
        - Земля горит, - снова сказала она. - Зло идет. Смерть несет огонь.
        - Она как тетушка, - выдохнул Ярополк. - Так моя тетушка предсказывает. Она ведь дар ее брала.
        В этот момент девушка покачнулась и оперлась о стоявшего рядом Радмира. Взгляд ее прояснился, и Белава озадаченно посмотрела на собравшихся вокруг нее мужчин.
        - Что? - спросила она. - Что вы на меня так смотрите, что я опять сделала?
        - Похоже, ты предсказывала, - ответил чародей. - Ты не помнишь?
        - Помню что? - не поняла она и попробовала сосредоточиться. - Так, я вышла из трапезной, вышла на улицу, я злилась. Вроде хотела что-то Радмиру сказать, шла обратно, у двери услышала ваш разговор, а потом… Будто сон какой видела что ли. Все в огне было, кажется. Из Пустоши шел огонь. Все горело. И кто-то был в этом огне… кто-то страшный.
        - Понятно. Тебе надо учиться пользоваться даром ясновидения. - потом Дарей обратился к остальным, - похоже, мы верны в своих мыслях. - и снова своей ученице. - В твоем будто сне не было видно, когда это произойдет?
        - Н-нет, - неуверенно пожала плечами девушка. - Хотя… Я видела как загорелась яблоня, покрытая цветом.
        - Хорошо, значит у нас есть еще время. Идемте отдыхать, вставать рано.
        Он положил Белаве руку на плечо и повел обратно в трапезную. Остальные направились в баню. Дарей усадил девушку рядом с собой и взял за руку.
        - Девочка моя, - начал он. - Я знаю, что ты хочешь нарушить мой запрет и отправиться за нами. Ты не услышала Радмира, не услышала Ярополка. Но я прошу услышать меня. Не смотря на свою силу, ты еще слишком слаба. Придет время, и я буду просить тебя идти со мной, но сейчас я прошу остаться. Ты очень помогла нам в дороге, ты помогла нам сейчас. Дальше мы обойдемся своими силами. С нами идут альвы и сто дружинников Пустошева. Моя сила велика, у альвов тоже есть магия. Мы справимся, поверь, девочка.
        - Но разве я буду лишней?
        - Ты будешь помехой. Я, Радмир и Ярополк будем все время следить, чтобы с тобой ничего не случилось, ты отвлечешь нас. Пойми, дитя, ты еще слишком неопытна.
        - Мастер, - Белава всхлипнула. - Как же я? Что мне делать?
        - Ждать. Князь присмотрит за тобой. Компания тебе найдется, чтобы ждать было нескучно.
        Чародей погладил ученицу по голове и поцеловал в лоб.
        - Ступай в баню, - улыбнулся он и вышел.
        Белава немного посидела утирая слезы, потом подошла девка-чернавка и повела ее в баню.
        Глава 25
        Белава стояла на крепостной стене, глядя на удаляющийся отряд. Она подняла глаза к утреннему небу, подернутому серой дымкой, и утерла выступившие слезы. Добрыня посмотрел на нее и положил руку на плечо:
        - Не горюй, девонька, мне тоже досадно, что я стою здесь, но так надо. Смирись.
        Девушка сглотнула комок в горле и снова посмотрела на людей, уходящих в Черную Пустошь. Ей хотелось быть с ними, как же ей хотелось… Белава вновь утерла упрямо текущие слезы. Да что же это такое! Она ли это? Белава, падающая в обморок при виде покойника, Белава, которая зеленела при виде крови, Белава, которая боялась темноты и мышей сейчас всем своим существом рвалась вслед за отрядом, который спешил в опасную и страшную неизвестность.
        - Пойдем, - сказал князь, - познакомлю со своими дочерьми. Они до сказок жадные. Расскажешь им, как люди в других местах живут и сама отвлечешься. А уж сами болтухи какие, ни одной мысли в голове не оставляют.
        - Пойдем, - обреченно вздохнула Белава.
        Дочери Добрыни жили на женской половине терема в окружении мамок-нянек. Их было пятеро, от пяти до шестнадцати лет. Были у князя и сыновья, старшему исполнилось восемнадцать, младшему год. Богат оказался Добрыня Твердиславович на детей.
        Чародейка еще с улицы услышала громкие крики и визг, доносившиеся из покоев княжеских дочерей. Добрыня тяжко вздохнул и вошел в терем.
        - Давай ты сама дальше, - сказал он, показывая явную трусость перед женским скандалом.
        - Боишься, светлый князь? - подмигнула ему Белава.
        - Князь никого не боится, - гордо ответил Добрыня, но тут же тяжко вздохнул, - кроме пяти визжащих маленьких упыриц. Я даже лысеть начал, вечно что-то делят. А старшие еще и женихов требуют, из-за каждого молодца, что сватается грызутся. И каждая прынца хочет, а где я им столько прынцев возьму? Чай, княжьи, а не царские дочки. Ладно, отведу тебя.
        Они поднялись наверх, прошли сквозь резные двери, расписным коридором и окунулись в визг, плачь, крик и причитания. Добрыня открыл дубовую дверь, просунул голову в покои и крикнул:
        - А ну цыц, курицы. Принимайте гостью, - этим суровым отцовым словом он решил ограничиться и малодушно исчез, оставив один на один Белаву со стайкой юных гарпий.
        Она вошла внутрь и начала с интересом рассматривать представшую ей картину. По воздуху белым снегом планировали перья из разорванных перин и подушек. Кругом лежали завалы шелковых разноцветных лент, россыпь жемчужных бус, монисто, серег. Кучи сарафанов, тонких рубах и платьев представляли собой непокоренные горы одежды. Маленькая девочка деловито наматывала на себя нитку жемчуга, чуть постарше тащила к себе большую иноземную куклу. Две старшие стояли согнувшись, тягая друг друга за косы, пятая сестра хохотала над ними, а вокруг сновало несколько немолодых женщин, причитающих и голосящих.
        - Что же вы, лебедушки делаете, зачем волосья друг дружке вырываете-е-е? Все приданное-то разметали-и-и, изорвали-и-и! А и что батюшка-то скаже-е-ет?
        Лебедушки выпустили косы из белых рученек и уставились на вошедшую девушку.
        - Кто такая? - вопросила старшая, приглаживая вздыбленные волосы, что, впрочем, волосам не помогло.
        - Да это та девка, что с Радмиром и его товарищами приехала, - догадалась вторая.
        - Девка одна среди мужиков, как можно? - ужаснулась женщина, пытавшаяся причесать вторую сестру, пока та разглядывала Белаву.
        - Нянька, ты ничего не понимаешь, - отмахнулась первая, - я б тоже так хотела. - нянька в ужасе всплеснула руками, а девица продолжала, - а молодцы какие красные-прекрасные, я в окошко вчера видала, когда они с бани шли.
        - Да нужна ты им, дура корявая, - сказала вторая. - Вот я бы…
        - Сама ты дура корявая! - возмутилась первая, и они вновь вцепились друг в друга.
        - А ну тихо! - гаркнула Белава и щелкнула пальцами. - Что вы разорались, как куры в курятнике? Княжеские дочери называется. У меня в селе себе такого простые девки не позволяли.
        Застывшие с открытыми ртами обе старшие княжны только моргали глазами, связанные заклинанием остолбенения. Третья сестра вновь залилась хохотом.
        - Таких их, - сквозь смех выдавила она. - С утра до вечера косы друг другу дерут, уже плеши у обоих, а им все не остановиться.
        - Ой, да что же эта-а-а? - вновь заголосили няньки, - дитятки несчастные, околдовали-и-и…
        Белава вновь щелкнула пальцами, и няньки застыли рядом со своими подопечными.
        - И это верно, - поддержала третья княжна, - одни орут, другие причитают, хоть в Пустошь беги. А порядок навести можешь?
        - Могу, - ответила чародейка и взмахнула рукой. - По местам, - коротко скомандовала она, и вещи, как живые, поползли и полетели к сундукам, ларцам и ларчикам. Перья взметнулись облаком с пола и устремились к рваным перинам и подушкам, края стягивались и дыры исчезали. Последнее перо, не успевшее лечь на свое место продолжало тыкаться в ткань перины, потом закрутилось и буром вошло внутрь.
        - Ух, ты, - восхитилась княжна. - А меня так научишь?
        Белава глянула на нее и честно ответила:
        - Нет. Но успокаивающему заклинанию научу.
        - И на том спасибо, - не огорчилась княжна и вызвала очередную волну симпатии у чародейки. - Теперь познакомиться бы надо. Меня Полонея зовут. Старшую, ту, что как рыба рот разявила, Сияной кличут. Вторую, что глаза лупит, Нежданой. Эту вот, что куклу прячет, Студеникой, а младшую Весняной. А это мамки наши. А как тебя величать?
        - Белавой, - ответила девушка и щелкнула пальцами, снимая оцепенение со старших дочерей Добрыни и мамок, но тут же предупредила, - Будете орать, опять остолбенеете.
        Начавшая было открывать рот Неждана тут же закрыла его и села на скамью, позволив заняться своими волосами кружащей соколом вокруг нее мамке. Сияна оправляла одежду. Потом села рядом с сестрой и так же отдалась няньке на попечение. Женщины вычесывали вырванные пряди с тихими причитаниями, громко это делать они опасались. Наконец две буянки были приведены в порядок и царственным взглядом окинули гостью, храня молчание. Однако, надолго их не хватило и княжеские дочери подсели поближе и засыпали гостью вопросами. Откуда она? А как там люди живу? А какие женихи? А много их? А кто тот чернявый красавчик, что приехал с ней? А он женат? А Радмир какой? А что это за два необыкновенной красоты мужа? А они женаты? А есть среди ее спутников прынцы? А видела прынцев? Ох, как охота на живого прынца хоть одним глазком… А наколдовать прынца чародейка может? А у гостьи суженный есть? Нет?! Замуж не хочет?!! Вот дура-то!
        Девушка не успевала отвечать на их вопросы. А на заключительную часть даже возразить не смогла. Спасла ее Полонея. Она увела Белаву подальше от сестер, желая показать той свой садик, который разбила в выпрошенной у батюшки комнатушке, где по ее настоянию прорубили большое окно. В комнатушке стало светло, а печь, топившаяся почти постоянно давала необходимое тепло. Полонея с гордостью показала распустившиеся цветы, а Белава вдохнула аромат, наполнявший комнатку и улыбнулась.
        - Красота какая, - восхитилась девушка, разглядывая этот зимний сад.
        Посреди комнатушки была разбита клумба, посреди нее возвышалась деревянная статуя русалки, стыдливо прикрывавшая грудь волосами. Вокруг этой импровизированной клумбы, росшей из широких ящиков, текла вода по желобам. Белава приглядывалась и так, и этак, но не смогла понять, как это происходит.
        - Годемил мне воду пустил, - объяснила Полонея.
        Белава вновь пригляделась и поняла, что это искусно наведенный морок. Она присела, закрыла глаза и дополнила морок при помощи более мощного, взятого у хозяина Затонухи. В «речке» появилась глубина, появилось илистое дно, и в кристально чистой воде засновали блестящие чешуей рыбки.
        - Ох! - выдохнула Полонея. - Они настоящие?
        - Морок, - сказала Белава, - но продержится долго.
        - Спасибо, - горячо поблагодарила княжна. - Так стало еще красивей. Батюшка обрадуется, он любит сюда приходить и сидеть.
        Девушки сели на скамью, стоящую среди кадок с цветами, расставленными по периметру комнатки. Полонея еще полюбовалась новшеством.
        - А почему ты не поехала с ними? - спросила она. - Я бы обязательно поехала.
        - Я бы тоже, - нахмурилась Белава. - Меня не взяли.
        - Так сама поезжай! - жарко воскликнула княжна. - Мне батюшка многое запрещает, сама втихую делаю.
        - Я слово дала, - мрачно ответила Белава и вспомнила, как уже выезжая из городских ворот, к ней подошел Радмир. «Чтобы ты не думала обо мне, знай, я хочу, чтобы ты была жива и счастлива. Сбереги себя. Обещай, что не бросишься за нами. По глазам вижу, что борешься с собой. Обещай, милая». И так он посмотрел на нее, было в ее глазах столько нежности и мольбы… Она не смогла не ответить: «Обещаю».
        Девушка погладила перстенек с изумрудом.
        - Не могу я обмануть их, - вздохнула она.
        - Кого? - заинтересовалась Полонея.
        - Учителя моего и Радмира. И Ярополк очень просил.
        - Обложили, - вздохнула княжна.
        - Ага, - ответила вздохом Белава.
        Тут дверь открылась и в проеме показался молодой парень, лет семнадцати. Он радостно улыбался, но увидел Белаву, покраснел и закрыл дверь. Полонея сидела смущенно улыбаясь.
        - Это Елисей, сын воеводы. Хороший такой, - и она совсем залилась краской.
        - Нравится тебе? - улыбнулась чародейка.
        - Очень. Сестры прынцев все ждут, а мне милей его никого нету. Через годик хочет посвататься. А я боюсь, что батюшка не отдаст.
        - Почему?
        - Так не прынц же.
        Белава весело засмеялась. Потом взяла Полонею за руку и попробовала вызвать видение. Сначала ничего не получилось. Девушка выдохнула раздосадованно и попыталась успокоиться. Она подумала, что у княжны теплые руки. Белава потянулась к этому теплу, ласково обвила его, устремилась в кровь, пробежала по венам и артериям… Состояние, похожее на сон навалилось на чародейку, и она вдруг увидела… Счастлива и красивая Полонея в свадебных покровах стоит рядом с белокурым юношей, так похожим на того, что сейчас заглянул в зимней сад. Нет, это же он и есть. Их глаза светятся…
        - Белава? - позвала ее княжна. - Что с тобой?
        - А? - чародейка очнулась и улыбнулась. - Я видела, вы поженитесь.
        - Правда? - просияла Полонея.
        - Правда, - кивнула Белава.
        - Я пойду ему скажу, - вскочила юная княжна. - Ты не обидишься?
        - Нет. Беги.
        Дверь за девушкой захлопнулась, и чародейка осталась одна, предоставленная своим мыслям. А мысли были нерадостные. Они не стали щадить свою хозяйку и накинулись на нее с удвоенным рвением, стараясь нагнать потерянное время. Мрачные предчувствия наполнили душу Белавы. Обида уже не так сильно мучила ее, беспокойство за своих спутников все сильней и сильней накрывало девушку. Она прошлась из угла в угол, потом подошла к окошку и посмотрела на улицу. Пустошевцы были заняты обычной суетой. Они даже не подозревали, что где-то по Пустоши сейчас скачут сто три человека и два альва, спешащие спасти их привычный покой и жизни. Что ждет этот отряд? Вернутся ли они назад и сколько их вернется? Девушка вздрогнула от этих мыслей. Она вспомнила Ярополка, обнявшего ее на прощание и прошептавшего: «Я буду думать о тебе». А потом вспомнила глаза Радмира, в которых застыла эта незнакомая нежность и никакой насмешки. А учитель? Он ведь стал ей за то короткое время, что она жила у него, как отец, строгий, но заботливый. Да и альвы, их тоже было жаль. И эти сто пустошевских витязей, которые ехали на свою погибель. А
она здесь, скованная обещаниями, не знающая, что там и как. Может они уже принимают бой… Белава глухо застонала и опустилась на пол, сжав пальцами перстенек. «Он показывал, когда одному из нас нужна помощь», - сказал Радмир. Девушка посмотрела на перстень, но он был такой же как и раньше, ничего не поменялось. Значит ли это, что ничего страшного не происходит? Наверное это и означает. Она немного успокоилась, но тут же снова погнала по кругу все те же мысли.
        - Да что же это! - воскликнула Белава и бросилась прочь из комнаты с зимнем садом.
        Девушка почти бегом неслась на крепостную стену. Она уставилась в даль, но Пустошь была все так же спокойна и безопасна. Никакой конь не волочил за собой мертвого всадника, не полыхало зарево, не раздавались крики и стоны. Никто не взывал о помощи.
        - Волнуешься, девонька? - крикнул снизу стражник, заметивший ее. - Не печалься. Поглядят и вернутся, чай, не впервой.
        Поглядят и вернуться… Он даже не подумал, что они ушли не смотреть, они ушли, чтобы найти. Ведь там Дарей, и он откроет все тайны. Белава сосредоточилась и протянула лучик своей силы туда, в глубину Черной Пустоши. Сначала туман закрывал от ее взора какую-то картинку. Он клубился, сохраняя завесу тайны, но вот туман начал расходиться, и она увидела глаза Ярополка, совсем потемневшие и какие-то… пустые. Он тяжело дышал, уставясь на что-то, нет на кого-то, там была женщина. Ярополк простер к ней руки. Она шагнула к нему, и две тонкие белые руки обвили шею мужчины, их уста соприкоснулись, и Белава почувствовала, как женщина пьет жизнь Ярополка. Чародейка ахнула и бросилась вниз. Она бежала к княжеским конюшням. Забрать Злату и вперед, в Пустошь. Догнать, спасти, отогнать эту гадину. Ярополк… «Я скажу тебе - да, скажу, только не целуй ее!» - кричала она про себя.
        На конюшне был сам Добрыня. Он увидел, как ученица чародея вихрем влетела в конюшню и кинулась к стойлу, где стояла ее лошадь.
        - Не сдержалась, стало быть, - сказал он и перегородил ей дорогу.
        - Пусти, светлый князь, - взмолилась она. - Добром прошу, уйди с дороги.
        - Я тоже слово дал, что не пущу тебя. Радмир просил.
        - Гад, какой он гад! - вскрикнула она. - Кто его просил! Пойми, князь, я должна быть там, должна!
        - И ты меня пойми. Я тоже хочу быть там, но должен быть здесь. И я дал слово, оно нерушимо. Пошли в терем.
        Белава почувствовала, как в ней закипает ярость, но взяла себя в руки. Добрыня ни в чем не виноват, она не может обижать людей.
        - Хорошо, - ответила девушка и подчинилась князю.
        Ее отвели в отведенные ей покои. Белава услышала, как замок защелкнулся, ее заперли. Девушка подошла к окну и тупо посмотрела на улицу. Потом перевела взгляд на перстень и зло сорвала его с пальца, распахнула окно, размахнулась и…
        Была ночь, колеблющийся свет огненных всполохов прорезал темноту. Радмир взметнул нож, размахнулся, но кто-то в черном плаще успел поднять руку, и сверкающая молния ломаным зигзагом пронзила воина. Он вскрикнул и откинулся назад. Потом ноги его подломились, и Радмир рухнул на землю, охваченный голубоватым пламенем…
        - Нет! - закричала Белава и очнулась.
        Она все еще сжимала перстень. Девушка поспешно одела его себе на палец. Что это было? Перстень показал, что ему грозит опасность или это было видение? Да какая разница! Он погибнет, умрет, пронзенный колдовской молнией, и она никогда, никогда, никогда его больше не увидит! Не увидит его глаз, которые могут быть такими веселыми и такими нежными, как сегодня. Он больше не подшутит над ней, не посмеется. Он уйдет, и она останется без этого насмешника и балагура. Девушка завыла в голос, осознавая то, что столько времени скрывала от себя.
        Белава кинулась к двери и дернула ее, но та не поддалась. Тогда она попробовала выбить ее своей силой, но результата не было. Дверь была опечатана заклинанием.
        - Мастер! - вскричала она, догадавшись, кто постарался сделать так, чтобы она не смогла нарушить слово.
        Что он дал князю? Амулет? Или наложил заклинание на замок? Девушка глянула рассеянным взглядом, но ничего не увидела. Конечно, он ведь знал, что она распутает заклинание и все предусмотрел. Белава закричала от бессилия и начала кидаться на дверь, раз за разом, пока плечо не завопило от боли. Обессилив, чародейка сползла на пол и разрыдалась.
        За окном сгущались сумерки. Белава все так же сидела на полу и тупо смотрела смотрела себе под ноги. Опустошенная и безразличная ко всему, она водила пальцем по затейливому рисунку, выложенному мозаичной плиткой. Неожиданно кто-то заскребся в дверь.
        - Белава, - донесся до нее приглушенный голос. - Белава.
        - Я здесь, кто это? - девушка вскочила и прижала ухо к двери.
        - Это я, Полонея.
        - Полонея! - обрадовалась чародейка. - Ты можешь открыть дверь?
        - Я нет, но Елисей может. Он сейчас подойдет. Потерпи немного.
        Белава выдохнула, от безразличия не осталось и следа. Она даже начала скулить от нетерпения, напрягая слух. Наконец раздались торопливые шаги и глухой шепот. Замок щелкнул, и девушка почти вынесла открывающуюся дверь.
        - Беги скорей, - жарко зашептала Полонея. - Ты должна.
        - Спасибо! - чародейка сжала руки своей спасительницы.
        - Да чего там, спеши. - смущенно улыбнулась та.
        - На конюшню не ходи, - сказал Елисей. - Там охрану усилили. Князь и ворота велел закрыть, но по правую руку от ворот есть небольшой разлом, ты найдешь. - и добавил. - И влетит же нам он князя.
        - Не влетит, коль не сознаемся, - ответила Полонея.
        Белава еще раз поблагодарила их и тенью метнулась к выходу. Там стояла стража. Чародейка повела рукой, и они осоловело зевнули, проваливаясь в сон. По городу она бежала, отводя глаза всем встречным. Расщелину в стене она тоже нашла быстро, протиснулась в нее и оказалась за пределами города. Девушка сделала несколько шагов и только сейчас сообразила, что змейка осталась в покоях. Она растерянно обернулась на городскую стену. Возвращаться было нельзя, да и не хотелось, на счету была каждая секунда.
        - Найди меня, - крикнула она, стараясь послать свой приказ мечу и снова побежала.
        Страх за своих спутников подхлестывал ее, а еще темнота все больше сгущалась, и до Белавы донесся первый протяжный вой. Она остановилась и начала озираться. Вой наполнял Пустошь, разбиваясь на многоголосье. Звери вышли на охоту. Девушка собралась, отгоняя ужас, который навеял на нее этот вой. Она потянула носом, пытаясь найти знакомые запахи. Наконец, тонкая ниточка такого привычного запаха Дарея коснулась ее обоняния, она радостно улыбнулась и побежала по найденному следу.
        Вой становился все громче, запахи Зверей все больше мешали ей следить за запахом мастера. Белава почувствовала, что ярость опять просыпается ярость. Еще напрячься, еще глубже вдохнуть. Темнота мешает видеть, надо вглядеться, надо… Вдруг зрение обрело резкость, окрасив Пустошь в серые тона, нос вновь обнаружил знакомый запах. Теперь это была уже не ниточка, это был жирный след, смешивавшийся с запахами остальных людей. Белава четко различила, где кто проехал. Она побежала. Да, скачками быстрей. А если встать на четвереньки, то бег становится гораздо легче. И как это раньше не пришло ей в голову? Ветер свистел в ушах, бился в лоб, выбивая слезу из глаз. Но радость наполняло девушку. Она подняла голову к белесой луне и неожиданно поняла, как прекрасно это ночное светило. Такая свобода и легкость охватили ее, что казалось, она может свернуть горы. Что-то похожее она чувствовала в Калиновке, когда Урята побежал от нее.
        - Я обгоняю ветер, - закричала она и подпрыгнула, кувыркнувшись в воздухе.
        Опьянение накрывало ее, она почти забыла, что делает здесь, когда впереди замаячил свет костра. Белава резко затормозила, чуть не полетев через голову. Она повела носом и уловила мощны запах Зверей. Они были впереди, подкрадывались к тем, кто разжег этот маячок в ночи. Девушка даже сквозь кустарник почувствовала ту ненависть и голод, заставлявшие чудищ двигаться к вооруженным людям. Даже чародейка чувствовала запах оружия и смерти, шедший от отряда. Она подобралась и осторожно приблизилась к полянке, скрытой за высоким кустарником.
        Звери окружили их. Воины оглядывались по сторонам, но не видели их. Только чародей замер, вслушиваясь в тишину.
        - Они здесь, - вдруг крикнул Дарей, выхватывая меч.
        Отряд занял круговую оборону, и Звери перестали скрываться. Первый же, который выскочил в круг огня пал от альвийской стрелы. Но и среди людей тут же обнаружилась потеря. Пустошевский дружинник, первый раз увидевший Зверя, выпустил из рук меч и закричал, закрываясь руками. Чудище вцепилось ему в плечо, утянув в темноту. Белава вспомнила свой меч и опять пожалела, что забыла его в княжеском тереме. Она все ближе подкрадывалась к поляне и вдруг остановилась, почувствовав, как перстень обжигает ее палец. Девушка вскинула голову и нашла взглядом Радмира, которого теснили два Зверя. Она взвыла от ярости и в несколько прыжков оказалась на поляне. Особо не задумываясь, что делает, она накинулась на одного из чудищ и вцепилась ему в горло, покатившись по поляне. И ничего они не огромные, мелькнула мысль у Белавы, и как легко рвется его плоть. Вкус крови опьянил ее, и чародейка, рванув с силой кадык Зверя, кинулась на следующего, оказавшегося рядом.
        Радмир разделался со вторым Зверем и уставился на неожиданного помощника, открыв рот…
        Глава 26
        Рыжая молния влетела на поляну, скользнув между двумя дружинниками и Зверем, перескочила через альва и вцепилась в горло Зверю, который наступал на Радмира с угрожающим рычанием. Чудище только успело взвизгнуть, когда рыжее существо покатилось с ним по поляне, сбивая с ног людей и нападающих Зверей. Затем подняло окровавленную морду и бросилось на другого Зверя. Воин так загляделся на неведомую тварь, что не заметил подкравшегося к нему Зверя. Рыжее существо оторвалось на мгновение от новой жертвы и прорычало вполне понятно:
        - Радмир, сзади!
        Он еле успел выставить меч, на прыгнувшего Зверя. Люди все больше отвоевывали поляну, помогая друг другу отбиться от кровожадных тварей. Наконец из Зверей осталось только двое и еще это существо, так похожее на тех, с кем вступило в схватку. Чудища забыли про людей, кружа по центру поляны, припав на передние лапы, очень напоминавшие руки, особенно у рыжего существа.
        Кто-то из альвов взметнул лук, но Радмир остановил его криком. Он продолжал вглядываться, все еще боясь поверить в свои подозрения. Он подошел к чародею.
        - Какой странный Зверь, - сказал он.
        - Крайне странный, - согласился Дарей. - Шерсть рыжая, глаза зеленые.
        - И я бы сказала, не такой пакостный, как остальные, - добавил воин. - И может говорить.
        - Говорить? - чародей еще пристальней вгляделся в существо.
        В этот момент Звери пошли в атаку, они жали рыжего к ногам людей. Кто-то взметнул меч, но альв удержал его руку, внимательно вглядываясь в их помощника. Рыжий взвизгнул, когда зубы одного Зверя скользнули по его плечу, взъярился от этого еще больше и, сцепившись с черным чудищем, покатился по поляне. Второй Зверь, прыгнул в этот клубок, и снова раздался визг рыжего. Бэлиан поднял лук и выстрелил в одного из черных, тот откатился в сторону, скуля и скалясь. Рыжий и оставшийся черный отлетели друг от друга, вскочили на лапы, тяжело дыша и злобно скалясь. И вдруг рыжий торжествующе взвыл. Пространство вокруг поляны огласило грозное змеиное шипение. По земле, извивая серебряное тело, быстро ползла змея, пылая такими же зелеными, как и у рыжего чудища глазами. Серебряный гад подполз к ногам рыжего, выпрямился и замер мечом с рукоятью - змеиной головой. Рыжий Зверь молниеносно подобрал меч, казавшийся в его огромной лапе длинным тонким ножом и, встав на задние лапы, принял боевую стойку.
        - Я, кажется, с ума схожу, - прошептал Ярополк.
        Рыжий в два прыжка оказался рядом с черным, замах, свист рассекаемого воздуха, и черный упал, лишившись головы. Рыжий выпрямился, погладил свой меч и повернул окровавленную морду к застывшим людям.
        - Чего уставились? - прорычал Зверь. - Не признали?
        - Ты же слово дала! - вдруг заорал Радмир. - Тебя цепью что ли приковать надо было?
        - Она бы и с цепи сорвалась, - спокойно ответил Дарей, принимая свершившийся факт очередного ослушания. - Вернемся, выпорю. И плевать, что девка на выданье.
        - Б-белава? - ошарашено выдохнул Ярополк.
        - А кто ж еще? - удивился Зверь.
        - Она, - усмехнулись альвы в один голос.
        - Так это же Зверь, - неуверенно сообщил один из дружинников.
        - Да какой Зверь. Она просто чудовище, - Радмир сплюнул и отвернулся.
        - Сам ты чудовище, - обиделось рыжее чудище и шмыгнуло носом.
        - Но как же так? - Ярополк все еще не мог прийти в себя.
        Белава отвернулась от них. Чудовище, Зверь, да как они смеют! Первую красавицу Кривцов и кружных селений так назвать. Да к ней сто женихов сватались. И вообще, нет чтобы спасибо сказать за помощь.
        - Белава, - позвал чародей, подходя к ней. - Пойдем, тебе надо сменить облик. Надеюсь, это изменение обратимо.
        - Какой облик? - не поняла девушка.
        Она посмотрела на свои… лапы с крепкими когтями, на тело, покрытое рыжей густой шерстью, на ноги, которые походили на звериные задние лапы. Она опустила глаза на учителя, который сейчас был ниже ее на голову и жалобно вскрикнула.
        - Ты не знала? - опешил чародей.
        Она замотала головой с удлинившимися ушами. Дарей повел ее прочь с поляны. Постепенно поскуливание перешло во всхлипы, и девушка уткнулась в плечо учителя и горько зарыдала.
        - Уф, - выдохнул чародей, - все-таки обратимо. Где твоя одежда?
        - Одежда? - горько засмеялась девушка, - Зачем чудовищу одежда? Он ведь так меня назвал.
        - Кто? - не понял Дарей. - А, Радмир. Так он не твою внешность имел ввиду, а твое непослушание. И потом, чудищу, конечно, не надо, а девке без нее никак. Там сто мужиков, Белава. Нечего их смущать.
        - Меня шкура закрывает, - огрызнулась Белава.
        - Ты совсем не чувствуешь, когда происходит превращение? - изумился учитель. - Ты этим никак не управляешь? Ты ведь уже человек!
        - Человек? - ученица оглядела себя и радостно засмеялась, но тут же ойкнула, пытаясь закрыть наготу руками.
        Учитель скинул кожух и одел на нее. Девушка укуталась в него и поджала ноги, опустившись на поваленный старый древесный ствол, ощутив наконец холод весенней ночи.
        - Обожди, сейчас что-нибудь придумаем с одеждой. - он оставил ее одну и пошел обратно на поляну.
        - Ты убил эту тварь, Дарей? - донесся до нее чей-то незнакомый голос.
        - Тьфу на тебя, - ответил чародей. - Не хватало еще собственную ученицу убить. Не трясись, она уже человек.
        - С ней все в порядке? - это уже Радмир, и он волнуется. - Ее несколько раз цапнули, что с ранами?
        - Сейчас разберемся с ранами, если они не затянулись еще. Все-таки в ней больше от оборотня, чем от вурдалака. Одежда нужна, девка совсем голая, замерзнет. - спокойно сказал Дарей.
        Белава задумалась, где же она могла потерять вещи? Девушка вдруг вспомнила, как в Калиновке утром она обнаружила, что все ее вещи разорваны вдрызг. Она тогда удивилась, а Брега сказал удивленно: «Так ты не знаешь». Значит вот, что хотел сказать призрак, вот почему Урята стал казаться ей ниже ростом. Белава представила как выглядела в ту минуту. Огромный рыжий Зверь, который обладает силой. Ведь именно в этом обличье она смогла отобрать его огонь, силу дарованную ему хозяином.
        Но в какой же момент она сейчас потеряла одежду, если тогда она на ней все-таки осталась? Или это Брега одел ее в то, что осталось и принес в дом? Девушка раздула огонек на ладони, подняла руку повыше и осмотрелась. Конечно, она ничего не увидела. Забежала она на поляну с другой стороны, так что, если и искать, то там, а она слишком… голая для этого. Тем более, одежду она могла потерять раньше, когда неслась по Пустоши в щенячьем восторге. Оставалось только ждать, когда вернется учитель и что-нибудь ей принесет.
        Учитель пришел вместе с темноволосым альвом. Белава стыдливо сжалась в комок.
        - Встань, - сказал Баэлиан. - Не бойся.
        - Мастер? - девушка посмотрела на учителя.
        - Встань, моя девочка. Пресветлый альв не имеет дурных намерений, он поможет.
        Белава немного поколебалась, но все же решилась и встала. Темноволосый осмотрел ее, примерился и что-то зашептал на неведомом языке. В тот же момент вокруг девушки замелькали искорки, укутывая ее в светящийся туман. Она привычно потянулась к незнакомой волшбе, но окрик альва ее остановил.
        - Не мешай. Я научу тебя, это несложное заклинание. Сейчас дай закончить, - и она отпустила искорки.
        Те вновь соткали вокруг нее кокон и осели на теле, тая и приобретая цвет. Когда свечение погасло, Баэлиан довольно потер руки.
        - Вот теперь ты настоящая Анариэль, - улыбнулся альв.
        - Очень хорошо, - одобрительно кивнул чародей.
        Белава осмотрела себя. На ней был одет белоснежный костюм. Удобные облегающие штаны, теплые и приятные телу был заправлены в зеленые сапожки из мягкой кожи. Верхняя куртка тоже была белоснежной с зеленой каймой и вплетенной в нее золотой нитью. На плечах лежал зеленый плащ с капюшоном, с вышитым золотом витиеватым символом, таким же, как и у Баэлиана. Вся одежда была как две капли воды похожа на одеяния темноволосого альва.
        - Да, - кивнул он с улыбкой, подтверждая мысли девушки. - Это цвета моего рода. Они вплетены в заклинание, поэтом у мы одеты одинаково.
        - Благодарствуй, - поклонилась Белава.
        Волосы упали ей на лицо, и девушка подняла руки, ощупывая прическу, которая так же изменилась. Вокруг головы были уложены косы на подобии короны, из-под которой спадали оставшиеся пряди, свободным водопадом. Ей понравилось.
        - Давайте вернемся к остальным, - сказал чародей. - Там думают не пойми чего.
        Альв и Белава нашли его слова разумными и направились на поляну. Люди были хмуры, они собирали погибших, таких насчиталось двенадцать человек, Зверей было чуть больше, их сложили в кучу и подожгли, и теперь воздух наполнился жутким зловонием.
        - Фу, - сморщила носик Белава и быстро провела рукой, отсекая дурной запах, Дарей сделал тоже самое.
        Девушка обвела глазами поляну. Ярополк сидел на поваленном дереве и чистил меч. Она еще поискала взглядом и наконец наткнулась на Радмира. Ее задели его слова про чудовище, и теперь девушке очень хотелось, чтобы воин увидел ее. И он увидел, сразу же, как только она вернулась на поляну. Увидел и не сводил глаз, пока она не встретилась с ним взглядом. Радмир разглядывал ее и не мог сказать, какая Белава ему нравится больше: то ли вздорная девка с красными бусиками, то ли повзрослевшая почти чародейка, которую он увидел, вернувшись к Дарею, то ли эта Белава, так похожая на альвийку своей необыкновенной красотой. Он улыбнулся девушке, и она растерялась, вызов из взгляда пропал, и лицо смягчилось, озаряясь теплой улыбкой. Воин пришел к выводу, что эта несносная недоучка нравится ему в любом виде.
        - Белава! - воскликнул Ярополк, и она повернулась к нему.
        - Ярополк, - девушка растеряно улыбнулась, отводя взгляд от Радмира.
        - С тобой все в порядке? - тысячник осматривал ее со всех сторон.
        - Ищешь хвост? - усмехнулась девушка.
        - Зачем ты так? - возмутился Ярополк. - Тебя твари хватанули несколько раз, я видел.
        - На мне нет ран, - улыбнулась она. - Прости, я сама еще не привыкла к мысли, что во мне живет это… это существо.
        - Ты оборотень? - задал мужчина мучивший его вопрос.
        - Я не знаю. Это второй раз, когда я обернулась. И оба раза я не заметила, как это произошло. Пока мастер не сказал, я думала, что я человек. Даже то, что я рву зубами Зверей, я приняла как будто это нормально.
        Тут она скривилась, осознав, что действительно рвала зубами плоть и глотала кровь чудищ, подумала, что лицо ее должно быть окровавленным, спазм скрутил желудок. Она кинулась к кустам и долго не могла распрямиться, пока Дарей не остановил ее своими чародейскими методами.
        - У меня лицо в крови, - уверено сказала Белава.
        - Нет, твое лицо чистое, - успокоил ее чародей. - Ты должна успокоиться. Запомни, у тебя теперь две ипостаси. Я думал, что ты переборола укус Зверя полностью, но ты, следуя своему настоящему дару взяла себе его личину, силу, скорость. Поэтому ты стала чувствовать острее, видеть зорче, слышать больше. Только ты продолжаешь мыслить в обличье Зверя, помнишь, кто ты и кто тебя окружает, ты даже можешь разговаривать.
        - Я еще и силу могу использовать, - грустно улыбнулась Белава, и она поделилась своими мыслями о произошедшем в Калиновке.
        - Похоже, ты никогда не закончишь меня удивлять, - чародей погладил подбородок. - Никак не могу сложить картинку воедино, чтобы понять происходящее с тобой. Да, - вернулся он к прерванному разговору, - что ты чувствовала, когда обернулась?
        - Ничего, - пожала плечами девушка. - Я шла по вашему следу, то есть по запаху. Потом запах Зверей перебил ваш, и я захотела чувствовать больше. И запах вернулся. А потом, - она усмехнулась, - я побежала. Еще подумала, что на четвереньках бежать удобней и быстрей.
        - Значит личину ты поменяла, когда решила, что хочешь чувствовать больше? А в Калиновке, когда Урята прижал тебя к колодцу, и ты разозлилась… Я бы сказал, что ярость становится основой, но мне почему-то кажется, что это не совсем так. Ладно, разберемся потом, пока отдыхай. С рассветом мы тронемся дальше.
        - Хорошо, мастер, - она кивнула и стала приглядываться, ища место для ночлега.
        - Ложись рядом со мной, - предложил Ярополк, который все это время стоял рядом с чародеем и его ученицей.
        Девушка согласно кивнула, не найдя ничего другого. Радмир уже лег и, похоже, уснул. Дарей разговаривал с альвами, периодически поглядывая на ученицу. Остальные настороженно наблюдали за красавицей-оборотнем. Девушка уже почти устроилась на сооруженном Ярополком ложе из нарезанных веток, но снова вскочила и пошла к учителю.
        - Мастер, - позвала она.
        - Да? - чародей обернулся к ней.
        - А почему вы не поставили защитный круг? Звери без помех вошли на поляну.
        - Земля не приняла мое заклинание, - помрачнел Дарей. - Круг развалился в один момент.
        Девушка посмотрела рассеянным взглядом.
        - Какая-то черная дымка лежит у самой земли, - сказала она.
        - Точно, - согласился Вералон. - Он-то и мешает заклинаниям. И чародейским, и нашим.
        - Но моя одежда…
        - Это другое, - мягко пояснил Баэлиан. - Оно было направленно именно на тебя.
        - А мы не можем очистить землю, хотя бы вокруг поляны? - спросила девушка.
        - Ты хочешь принять и эту силу? - спросил учитель.
        - Да, - она согласно кивнула.
        - Не стоит, - сказал темноволосый альв. - Плохая сила, мне не нравится.
        Белава потянулась к черной дымке и тут же дернулась в сторону. Было в ней что-то отталкивающее, что-то… Она передернулась. Брать себе это ей не хотелось.
        - Вот поэтому мы решили не спать по очереди. - произнес Дарей. - Будем следить. А ты ложись.
        Белава пожелал им спокойной ночи и вернулась под теплый бочок Ярополка. Тот ждал ее.
        - Я погрел тебе место, - улыбнулся он и подвинулся.
        Девушка благодарно улыбнулась и свернулась калачиком, стараясь устроиться как можно удобней.
        - Добрых снов, Ярушко, да хранят твой сон Великие Духи, - сказал она и посмотрела на спину спящего в стороне Радмира. - И твой тоже, - одними губами прошептала она.
        - И тебе добрых снов и милость Великих Духов, - ответил Ярополк.
        Вскоре она задремала. Ей снилась женщина с черными, как ночь, глазами. Она стояла посреди поляны и улыбалась хищной и какой-то зовущей улыбкой. Женщина держала за подбородок одного из дружинников, тот смотрел на нее зачарованным взглядом. Она облизнула губы и спросила сладким голосом:
        - Хочешь меня поцеловать?
        - Да, - выдохнул дружинник и потянулся к ней.
        Их губы слились, и Белава почувствовала, как из мужчины уходит жизненная сила. Когда черная женщина его отпустило, тело дружинника безвольным кулем сползло к ее ногам. Она утерла губы и засмеялась…
        - Стой, - вскочила Белава, но на поляне никого не было.
        Девушка сняла с себя руку Ярополка, который обнял ее во сне, тихонько слезла с лежанки и пошла по поляне. У края лежал бездыханный дружинник. Девушка склонилась над ним, он был мертв. Где-то вдалеке послышались хрустальные переливы женского смеха.
        - Отойди от него, нежить, - раздался мужской голос.
        Белава обернулась, за ее спиной стоял один из дружинников князя Добрыни. Он нацелил на нее меч.
        - Отойди, - повторил мужчина.
        - Я ничего не делала, - растерялась девушка.
        - Ты сосала из него кровь, я видел, - дружинник угрожающе надвинулся на нее.
        - Нет! Я ничего не делала! Он был уже мертв, - воскликнула она.
        - Ты убила его! - дружинник взмахнул мечом, и Белава зажмурилась.
        Но вместо боли и смерти, она услышала звон металла. Радмир стоял с ними рядом, скрестив с дружинником мечи и, не давая тому закончить начатое.
        - Радмир! - мужчина возмущенно смотрел на воина. - Она убила Щура.
        - Как она это сделала? - спокойно спросил Радмир.
        - Она высосала из него кровь.
        - Правда? И как она это сделала? На ней ни капли, на Щуре тоже.
        - Она все высосала, - упрямо повторил дружинник.
        - Давай осмотрим его. Должны были остаться ранки от клыков, так?
        - Т-так, - неуверенно ответил мужчина.
        - Опусти меч, эта девица не несет зла.
        - Радмир, - начала Белава, но тот ее остановил жестом, вернувшись к дружиннику.
        - Смотри, - воин отодвинул от шеи кольчугу, сдвинул ворот рубахи. - Есть ранки?
        - Ничего нет, - согласился дружинник.
        - Давай осмотрим руки. - Радмир закатал рукава. - Усть укус или порез?
        - Нет, - хмуро отозвался мужчина.
        - Если бы она его укусила где-то еще, то не успела бы поправить одежду, ты ведь застал ее за тем, что она сосала кровь, так? Ты ведь видел, как она сосала кровь?
        - Не видел, - вынужден был признаться дружинник.
        - Тогда почему ты обвиняешь ее в этом и хочешь убить? - теперь в голосе воина прорезалась ярость.
        - Она сидела рядом с ним!
        - А может все дело в том, что она оказалась с личиной зверя? Зверя, который дважды спас мне жизнь сегодня, спас жизнь Кукше, когда Зверь уже почти вцепился ему в глотку, который сражался наравне с нами и никому не причинил вреда? Альвы признали ее человеком, а уж они-то не ошибаются, если дело касается зла. За что ты хотел убить ее? Только за то, что ты увидел ее сидящей рядом с мертвым Щуром?
        - Радмир, - дружинник отступил под напором воина. - Звери опасны.
        - Да, очень. А она здесь причем?
        - Звери нежить, - наконец мужчина почувствовал уверенность.
        - Верно подметил. А она похожа на нежить? Она мертвая, как ты считаешь? Посмотри, она дышит, она теплая, она живая. Нежить такая?
        - Нет.
        - Тогда перестань смотреть на нее зверем. С этой милой головки не должен упасть ни один волос. Понял меня?
        - Понял.
        Белава слушала их, раскрыв рот. Она даже залюбовалась Радмиром, который так спокойно и легко подавил дружинника железными доводами. Наконец воин обратил внимание на нее.
        - Рассказывай, что ты здесь делаешь. Послушай вместе со мной, Лепко.
        - Мне сон приснился, - начала объяснять Белава. - Черная женщина целовала его, - она кивнула на покойника. - Я чувствовала, как она пьет его жизненную силу, но когда я вскочила, никого не было. Я пошла по поляне и увидела его, он был уже мертв.
        Радмир опустился на колени и попросил:
        - Подсвети.
        Девушка раздула огонек и опустила руку к земле, осветив ее.
        - А нежить так может? - подмигнул Лепке Радмир.
        Он осмотрел следы рядом с мертвым Щуром, а Белава принюхалась. Недалеко от тела виднелся след босой женской ножки.
        - Видишь? - Радмир ткнул пальцем в след небольшой стопы. - Она действительно была здесь. Желана, - он будто выплюнул это имя, и Белава поняла, что он ненавидит черную женщину, настроение разом улучшилось. - Ты что-нибудь чуешь?
        - Да, - она еще раз потянула носом. - Здесь два запаха. Один приятный, так должно быть пахнет ее кожа.
        - А второй?
        - Второй… - девушка подняла глаза к небу, вспоминая название этого запаха. - Сера. Сильный запах серы и дыма. Тяжелый запах, мне не нравится. Так пахло от Уряты, когда он возродился. Фу, - она сморщила носик и отошла подальше.
        - Желана пахнет серой и дымом, - задумчиво произнес воин. - Это уже что-то. Что скажешь, Лепко?
        - Может это ее след, - похоже дружинник решил не сдаваться.
        - Белава, - Радмир устало вздохнул и, взяв ее за руку, вернул к следу. - Поставь ногу рядом.
        Девушка послушно выставила ногу.
        - Смотри, нога Белавы меньше этого следа, даже в сапоге. Может наконец признаешь, что здесь была другая женщина? И поверь мне, это по настоящему страшная женщина.
        - Я вижу, - хмуро признал Лепко. - Это другой человек.
        - Хвала Великим Духам! - воздел руки к небу Радмир. - Ложитесь, я посижу. На меня чары этой бабы не действуют.
        - Я с тобой останусь, - сказала девушка.
        Лепко вернулся на свое место, какое-то время следил за ними, пока сон не победил. Радмир сел к огню и подкинул в него веток.
        - Сделай цветок, - попросил он девушку, - У тебя красиво получается.
        Белава улыбнулась и протянула руки к огню. Она увлеченно ваяла нечто, на что велела не смотреть, пока не разрешит, и Радмир послушно отвернулся.
        - Смотри, - велела довольная чародейка.
        Радмир повернулся и замер, глядя на плывущего лебедя. Его крылья были подняты, и плавящийся воздух создавал ощущение, что крылья движутся.
        - Как ты это делаешь? - спросил воин. - Такая красота!
        - Тебе не стоит пробовать, - усмехнулась девушка.
        Они сидели молча, глядя на огненного лебедя. Глаза девушки стали закрываться, и она склонила голову на плечо Радмиру. Тот замер, боясь спугнуть ее сон. Наконец дыхание Белавы стало ровным. Мужчина взял ее на руки и отнес на лежанку рядом с Ярополком. Несколько мгновений любовался ее личиком, потом вернулся к костру и снова смотрел на огненного лебедя.
        - Лебедушка, - с улыбкой произнес он и начал вслушиваться в звуки ночной Пустоши.
        Глава 27
        До рассвета они лишились еще одного дружинника. Он отошел за кусты до ветру и не вернулся. Нашли следы Зверя, который по тихому уволок незадачливого мужика. Лепко покосился на Белаву, но, вспомнив ночное следствие по делу смерти Щура, решил ее не обвинять. Тем более, что последняя смерть случилась, когда девушка мирно спала, уткнувшись в плечо берестовца.
        Утро выдал ось хмурым и дождливым, что не прибавило настроения ни людям, ни лошадям. Однако, Вералон сказал, что к полудню выйдет солнце, и все набрались терпения. Белава, объявившаяся без лошади, несколько затрудняла дальнейшее движение и было решено, что ее будут везти по очереди. Самыми выносливыми были альвийские кони, поэтому, не смотря на уверения Ярополка, что его конь вынесет и пять таких пушинок, как Белава, девушка села к Баэлиану. Здесь не столько был ее выбор, сколько приказ учителя. Ярополк пристроился рядом. Юная чародейка некоторое время чувствовала неловкость от близости альва, но запах леса, который шел от него, быстро успокоил девушку, и вскоре неловкость прошла. Правда, конь Баэлина выказал некоторое неудовольствие, но альв, заговорив с ним на своем языке, быстро успокоил жеребца. Радмир некоторое время ехал рядом впереди отряда, осматривая местность. Они изначально заложили большой крюк, осматривая Пустошь медленно и тщательно. Но кроме оставленных селений черников ничего не нашли. От некоторых из поселений веяло чернотой, и Дарей сделал вывод, что их жителей забрал
беловолосый. Оставалось понять зачем.
        - Или из них сделали Зверей, или принесли в жертву, - говорил он, никто не спорил.
        Неприятный озноб здесь чувствовали все. Теперь отряд направлялся к той самой роще, где Радмир встретился с Желаной. Воин вернулся к отряду.
        - Белава сказала ночью, что след этой… Желаны пахнет серой и дымом, - сказал он чародею.
        - Демон? - спросил Вералон.
        - Демон? - Дарей подумал некоторое время. - Вряд ли. Демон не тратил бы столько времени на упрямство Радмира, не держал бы прикованным.
        - Согласен, - поддержал воин. - Она вела себя, как избалованная человечья женщина.
        - Полукровка, - сделал вывод темноволосый альв.
        - Да, скорей всего, - согласился с ним Дарей. - Что ж, это уже что-то. И, судя по тому, что она соблазняет мужчин, пьет их жизненную силу, это наполовину суккуб.
        - Суккуб? - Белава первый раз услышала непонятное слово.
        - Беловолосый рискует, связавшись с ней. Демоническая часть в ней может преобладать над человеческой, и тогда ему не поздоровится. Да и иметь дело с ее мамашей не слишком приятное удовольствие, если он обидит дочь. - чародей передернул плечами.
        - Если он связался с высшим демоном, то опасаться чистого суккуба ему не приходится, возразил Баэлиан.
        - Но зачем она ему? Для утех? - спросил Радмир.
        - Нет, для утех связываться со своенравным и переменчивым существом не стоило бы, только если в ней есть надобность.
        - Чем же он ее держит?
        - Он обещал ей трон нового мира, - ответил Радмир. - Думаю, это ее и держит в узде.
        Они замолчали, оценивая новую информацию. Картинка все более складывалась. Оставались только вопросы: кто этот беловолосый, зачем ему демон-полукровка, как он собирается выпустить демона и когда. Где, это было ясно. Нет ничего лучше для этой цели, чем брошенное капище.
        К полудню дождь прекратился, и тучи начали таять, уступая место теплому солнцу. Люди облегченно выдохнули. Звери под солнцем не покажутся, да и душенька радовалась ласковым лучам. Вдалеке показалась роща, и отряд решил остановиться там на привал, поесть и решить, что делать дальше. Белаву отрядили помогать двум дружинникам готовить обед, выставили посты по периметру и пошли осмотреться. Дружинники с опаской поглядывали на присланную помощницу, она с тоской на учителя. Кашу варить кажды й дурак может, а они там делом занимаются… без нее. Девушка обиженно отвернулась.
        - А ты давно это… Зверем стала? - спросил у нее дружинник, дядька с седыми усами.
        - По осени с мастером охотились на упыря, а встретили этих чудищ, тогда и кусил меня Зверь, - ответила Белава.
        - Они тоже могут людьми оборачиваться? - продолжал любопытствовать дядька.
        - Нет, они не могут.
        Хворост, собранный в роще, никак не хотел разгораться. Белава нагнулась и тихонечко дунула огнем, хворост зашипел и вспыхнул.
        - Ух, ты, - сказал второй дружинник, хлопотавший у котла, - Аки Змей Горыныч.
        - Горыныч о трех головах, - поучительно изрек самый молодой из посланный князем сотни.
        - Изыди, нечисть, - отмахнулся седоусый. - Поучи отца, как дитя делать. Знамо дело, что три, но девка ж не Змей.
        - А может она тоже может три головы отращивать, - предположил парень.
        Белава представила себя с тремя головами, подумала, как ужаснулся бы Радмир трем нахальным языкастым мордам, и весело прыснула.
        - Нет, три головы отращивать не могу, - ответила она, отсмеявшись.
        - А что можешь? - дружинники с интересом смотрели на нее.
        - Лечить могу, морок навести могу, Буян-реку раздвинула, когда шли сюда, - похвасталась юная чародейка и снова засмеялась. - Водяного до белого каления довести тоже могу.
        - А воды наколдовать можешь? А то маловато у нас, а тут ничего нету. - спросил седоусый.
        - Попробую.
        Девушка задумалась. Воды надо было много. Известное ей заклинание давало всего две горсти, этим котел не наполнишь. Белава решила вплести в это заклинание силу, взятую из колодца в Буяновке. Она подняла руки над котлом и зашептала, усиливая заклинание силой воды.
        - Это ты перестаралась, девонька, - задумчиво изрек седоусый и похлюпал сапогами по луже, образовавшейся под его ногами.
        Белава открыла глаза и глянула на переполненный котел. Вода вместе с зернышками пшеничной крупы переливалась через край, образовав вокруг котла небольшую лужу.
        - Ты уж не колдуй пока, - решил второй. - Мы сейчас лишнее отчерпаем и еще крупы насыпем. А ты пока лучше к ним иди, мы уж тут как-нибудь сами.
        И ее спровадили от греха подальше. Девушка решила не обижаться и довольная отправилась к чародею. Но по дороге ее отловили два других дружинника.
        - Я слыхал, ты лечить умеешь, - спросил один из них.
        - Умею, - не стала отпираться она.
        - Зуб, зараза, ноет второй день, вылечишь?
        Она поднесла руку к его лицу, нашла очаг боли и потянула ее, почувствовав, как у самой заломило зубы. Потом смахнула с руки зубную немочь мужика и выдохнула с облегчением, ощутив, что ее отпустило. Потом отдала частицу своей жизненной силы, восстанавливая зубную ткань и сказала.
        - Болеть больше не будет, целый он теперь.
        - Точно целый! - мужик поводил языком во рту. - Вот удружила! Благодарствуй.
        - А у меня поясницу ломит. Вчера надорвал, когда со Зверями схватились, - подступил второй.
        Девушка деловито прощупала его и провела по больному месту руками, снимая боль. Здесь она решила ничего от себя не отдавать, это было бы лишним. Дружинник распрямился, покрутился, понаклонялся и расплылся в улыбке:
        - Спасибо тебе, красавица. Как новенький стал.
        Она улыбнулась в ответ и поспешила к учителю, пока никто ее больше не остановил. Учитель, Радмир, оба альва, Ярополк и двое страрших из уже неполной сотни стояли на краю рощи, смотря куда-то вперед.
        - Отсюда я уже ничего не вижу, - говорил Дарей.
        - И от нашего взора укрыто то, что находится дальше. - поддержали его альвы. - Будто черной пеленой укрыли.
        - Зря Белаву не взяли, - сказал Радмир. - Она видит внутреннюю суть колдовства.
        - Пусть держится подальше, - Ярополк недовольно посмотрел на воина.
        - Дальше уже не получится, она в Пустоши, - ответил Радмир и повернул голову в сторону, где спряталась за деревом девушка. - Удержишь ты эту проныру, как же, - хмыкнул он. - Покажись, чудо кривцовское.
        Белава вышла из-за дерева и без всякого раскаяния посмотрела на мужчин.
        - Меня к вам отправили, - сказала она и приготовилась стоять насмерть, лишь бы не прогнали обратно.
        - Иди сюда, - позвал учитель. - Посмотри, что-нибудь видишь?
        Она глянула обычным взглядом, потом прикрыла глаза и посмотрела снова. Прямо перед глазами клубилась стена черного тумана, мешая разглядеть, что находилось за ней. Девушка потянулась к этому туману, увязая в нем и задыхаясь, но продолжая разбирать его суть. Нос заполнил запах серы и дыма, более сильный, чем шел от следа на поляне. Ее ноздри затрепетали, глаза наполнились слезами и в горле начало першить, будто она находилась посреди горящего дома. Девушка подняла руку, вытягивая из ветра его силу, закручивая в вихрь, вплела туда силу света, выхваченную из наполнявшего Пустошь солнца и направила этот вихрь на черный туман.
        - Он редеет, - воскликнул альв.
        Белава усилила напор, но силы заканчивались. Она пошатнулась, и окошко, появившееся в черной стене начало закрываться. Девушка ругнулась с досады и кто-то рядом ахнул, услышав из нежных девичьих уст площадную брань. Бессилие захлестнуло отчаявшуюся девушка, и тогда где-то внутри ее существа завыл Зверь.
        - Отойдите, - глухо сказала она, прислушиваясь к зову второй личины. - Все отойдите.
        - Ты вся дрожишь, - Ярополк взял ее под руку. - Отдохни.
        Злость захлестнула ее, так похожая на ту, что она чуяла от других Зверей. Белава бросила взгляд на тысячника, и тот отшатнулся от этих горящих зеленым светом и полных ярости глаз.
        - Ярополк, в сторону, - крикнул учитель, первый сообразивший, что происходит.
        Берестовца оттащили и теперь смотрели завороженно на девушку. Она некоторое время стояла неподвижно, опустив голову, будто раздумывая над чем-то. Потом до них донеслось:
        - Ты мне нужен…
        Белава распрямилась, задрала голову кверху и, сжав кулаки, яростно крикнула. Крик перешел в глухой вой, все больше походя на звериный. Откуда-то издалека долетел похожий вой.
        - Звери? - тревожно спросил один из дружинников.
        - Волк, - удивленно ответил Дарей. - Это волк завыл в ответ. Откуда в Пустоши волки?
        - Смотри, - вскрикнул Вералон.
        Чародей перевел взгляд на ученицу и открыл рот. Она на глазах увеличивалась в размерах, становясь все выше, грудная клетка раздалась, ноги вытянулись и деформировались, превращаясь в лапы. С руками происходила та же метаморфоза, они вытягивались, наливались мышцами, ногти крепли, становясь когтями. Аальвийская одежда будто растворилась на теле, на глазах обрастающем густой рыжей шерстью. Что творилось с лицом мужчины не видели и не хотели видеть, как миловидное девичье личико перетекает в звериную морду. Зверь вновь завыл и оскалился.
        - Теперь попробуем, - услышали они жутковатый рык.
        Белава - Зверь раскинула лапы и потянула на себя туман. Он поддался, двинулся к ней, оплетая душным коконом. Зверь зарычал и смахнул с себя клубящуюся дымку. Потом потянулся вперед и замахал лапами, будто загребая воздух, закрутил черным смерчем, подкинул и втянул в себя, будто выпил. Некоторое время чудище стояло недвижно, но вдруг рухнуло на землю и заскулило, завыло, зарычало, перебирая лапами, оставлявшими на земле глубокие борозды.
        - Что с ней? - крикнул Радмир и кинулся к корчащемуся Зверю.
        - Радмир, стой! - вскрикнул ему в след Дарей. - Не подходи сейчас.
        Но он не слушал. Воин упал рядом со Зверем на колени и взглянул в полные боли глаза.
        - Жжет, - застонал Зверь.
        - Выплюнь, выплюнь скорей, ты же так делала с мороком. - горячо заговорил Радмир. Он смотрел на оскаленную морду и видел только глаза, глаза Белавы.
        - Не могу, рано, - ответил Зверь и выгнулся дугой от нового приступа боли.
        - Белавка, - он чувствовал свое бессилие, и от сознания этого хотело самому завыть. - Ты только не умирай, ладно? Я тебе целый сундук красных бус куплю, а хочешь, два сундука и сережки, только не умирай.
        - Гад какой, - отозвалось чудище. - Если не сдохну, то обязательно тебя сожру. Или хоть рожу расцарапую.
        - Только не сейчас, а то рожу вместе с волосами снимешь, лапищи-то вон какие, - он пытался шутить, чувствуя, как паника все больше охватывает его, потому что Зверь продолжал страдать. И конца этим страданиям не было видно.
        Неожиданно рыжее чудище затихло, вытянувшись на земле.
        - Белава, - позвал воин. - Белавушка, отзовись…
        Зверь захрипел, открыл мутные глаза и посмотрел на него.
        - Прячься, прямо сейчас прячься, потому что я не сдохла, - прорычало чудище, и Радмир захохотал.
        Зверь поднялся на дрожащих лапах, покачнулся и наконец выпрямился. Если бы Радмир мог видеть, то он бы разглядел черный комок, больше напоминающий комок шерсти, сплюнутый животным, который вылетел из отверстой пасти чудища. Комок распрямился, расправился и вновь стал клубящимся туманом. Только больше он не был непреодолимой преградой. Зверь махнул лапой, и глазам мужчин предстала дорога, которой ранее не было. Тут же контуры чудища размылись, будто оплавляясь Оно стало уменьшаться, сжиматься, становясь все более и более похожим на человека. Шерсть исчезала, заменяясь белым альвийским костюмом, волосы росли на глазах, свободно падая на спину. Через несколько мгновений на месте огромного Зверя стояла невысокая стройная девушка. Она повернула голову, к стоящему рядом воину, улыбнулась и рухнула, как подкошенная. Радмир еле успел ее подхватить.
        - Что с ней? - спросил подоспевший учитель.
        - Сознание потеряла, - ответил тот и понес ее в лагерь, откуда аппетитно тянуло готовящимся обедом.
        - Я пойду с ними, - сказал Вералон и пошел следом за воином - странником. Ярополк последовал за ним.
        Баэлиан кивнул и подошел к чародею.
        - Она очнется, вымоталась.
        - Да, ей надо отдохнуть. Пойдем посмотрим, что там.
        И они двинулись по дороге, в сопровождении двух дружинников.
        Глава 28
        «Услышьте меня, Великие Духи! Я ничего не прошу для себя, но научите меня как сохранять силы, чтобы мог я помочь всем, кому нужна моя помощь! - взмолился Святомира.
        И как только закончил он, обернулся олень Духом Земным, рыба Духом Воды, птица Духом Неба, а старик засиял ярким пламенем, став Духом Огня. Подняли они Святомира и сказали ему:
        - Услышали мы мольбу твою, добрый человек. Не печалься, даем мы тебе Дар свой. Сможешь ты Силу черпать отовсюду, к чему не прикоснешься, постигать суть ее и учиться. И никогда не иссякнешь ты, потому как земля, вода, огонь и воздух будут наполнять тебя снова и снова. Сможешь ты видеть силу, читать ее и перенимать, не отняв у другого ни капли…»
        Белава открыла глаза и уставилась в небо, пытаясь вспомнить, что ей снилось. Что-то о Великих Духах и Святомире. Она потерла лицо руками, пытаясь отогнать остатки сна.
        - Наконец-то, - услышала она насмешливый голос. - Я думал, что ты и дальше будешь отлынивать от дела, пока мы будем спасать Семиречье.
        Девушка повернула голову и обнаружила себя покоящейся на плече Радмира. Под ними степенно шел Дымка. Белава выпрямилась и почувствовала, как затекло ее тело.
        - Куда мы едем? - спросила она.
        - Прямо, - усмехнулся воин.
        - Ты чудовище, - она стукнула его кулачком по плечу и нахмурилась.
        - И кто мне это говорит, - засмеялся Радмир.
        - Тьфу на тебя, - отозвалась девушка и стала осматриваться.
        Они подъезжали к небольшому каменному дому непривычной постройки. Девушка посмотрела на него.
        - На пень с поганками похож, - сказала она.
        - Точно, а я думал, что же он мне напоминает, - засмеялся воин. - Это дом Желаны. Пока ты была без сознания, Дарей с альвами нашли его. Дружина поехала следом, ну а мы с тобой за дружиной.
        - А где Ярополк? - заволновалась Белава.
        - Соскучилась уже? - усмехнулся Радмир.
        - А может и соскучилась, - с вызовом ответила она.
        - Тогда беги, вон твой тысячник. - воин перестал смеяться и остановил Дымка.
        Белава вспыхнула и спрыгнула вниз. Она бросила взгляд на Радмира, тот уже не смотрел на нее.
        - Белавушка, - Ярополк быстро шел к ней. - Как ты, душа моя?
        - Хорошо, - ответила она и снова бросила взгляд на воина, Радмир слез с коня и шел к Дарею, показавшемуся в дверях. Девушка повернулась к тысячнику и, наконец, улыбнулась. - Я хорошо поспала, еще бы поесть.
        - Пойдем, накормлю тебя. - он отвел ее в сторону и усадил на пенек.
        Белава с жадностью накинулась на кашу с мясом, уже остывшие, но жутко вкусные, как показалось ей с голодухи. Ярополк забрал для нее порцию в небольшой глиняный горшочек, каким-то чудом найденный в вещах отряда. Девушка была так голодна, что даже не воспользовалась своей силой, чтобы хоть немного подогреть кашу. Мужчина сел напротив на корточки и смотрел на нее.
        - Когда мы поженимся… - начал он с улыбкой, и девушка поперхнулась, разом потеряв аппетит. Хорошо, что каша уже почти закончилась, потому что после этих слов она не смогла проглотить ни ложки.
        - Ярушко, ты же обещал не торопить, - с укором сказала она и вернула ему глиняный горшочек.
        - Прости, - он виновато улыбнулся. - Я только хотел сказать, что когда…
        - Ярополк, - воскликнула она и вскочила с пня. - До окончания нашего похода я не хочу слышать ничего похожего на слово - свадьба.
        - Я совсем тебе не мил? - спросил он и посмотрел ей в глаза.
        - Почему ты спрашиваешь меня об этом? - она начала злиться.
        - Потому что ты… А, впрочем, - он махнул рукой, - ты права, я слишком тороплюсь. Но полюбилась ты мне, дня белого с тех пор не вижу, только ты одна в очах. Ветер в ветвях шумит, а мне кажется, что он имя твое шепчет. А после того поцелуя… Я думал, что я тебе так же люб.
        Она сникла и села обратно на пень. Тот поцелуй… Как объяснить ему, что это ночь сыграла с ней злую шутку, что захотелось вдруг того, что никогда она не знала, что блики огня на его лице манили ее к нему тогда… И как объяснить, что когда она глядит в серые глаза несносного насмешника, тогда солнышко ярче светить начинает, что от его улыбки на душе цветы распускаются, как она может рассказать все это берестовскому тысячнику? Белава посмотрела на него и… не смогла ничего такого сказать.
        - Яушко, пусть все закончится, ты обещал.
        - Обещал, - он вздохнул и улыбнулся. - Зря я начал этот разговор. Просто, - он задумчиво посмотрел в сторону, где Радмир разговаривал с чародеем, а потом повернулся к ней. - Да нет, это все пустое. Я больше не буду торопить тебя, теперь уж точно.
        - Спасибо, - она погладила его по колючей щеке и подумала, что он ей стал родным за не такое уж и долгое время их путешествия, вот только Нет, не готова, все после, все потом, и она пошла к учителю.
        - Отдохнула, девочка моя? - Дарей приветливо улыбнулся ей.
        - Да, мастер. Ярополк меня покормил.
        - Заботливый какой, - как-то уж больно ядовито сказал Радмир и отошел от них.
        - Да что он все, мастер?! - возмутилась девушка.
        - А ты не понимаешь? - усмехнулся учитель.
        - Нет.
        - Ну и не забивай этим свою головку. Все равно у нас с тобой еще слишком много дел. Пойдем, глянешь на дом, что он тебе скажет?
        Они подошли к дому, и Белава потянула носом.
        - Фу, сказала она. Противно как пахнет, - сказала она, но закрываться от запаха не стала и прошла дальше.
        Комната, в которую она вошла, была обставлена богато и опять иначе, чем дома в Семиречье. Белава с любопытством огляделась, провела рукой по золоченой спинке стула и прислушалась к своим ощущениям. Непонятный жар охватил ее, дыхание участилось, и девушка поймала себя на том, что первый раз смотрит на учителя не как на мастера, а как на мужчину. Она тряхнула головой, отгоняя от себя дух хозяйки этого дома и пошла дальше. Ее внимание привлекла небольшая деревянная дверь, окованная железом, которая притаилась за небольшим проход к лестнице на второй этаж. Белава толкнула ее и вошла внутрь небольшой темной комнатки. Чародейка раздула огонек на ладони и посветила себе. Здесь почти ничего не было, кроме вбитых в стену толстых цепей с металлическими оковами, еще одно кольцо было вбито посередине, напоминая ошейник. Еще был деревянный стул и грубо сколоченная кровать. Девушка подошла к оковам, осторожно повела носом и уловила знакомый запах. Ее пальчики коснулись цепи и…
        …Обнаженный мужчина повис на цепях. Его слипшиеся волосы закрывали лицо, не давая разглядеть кто это. Тело мужчины пересекали красные полосы свежей крови. Кое-где виднелись синяки и следы ожогов. Перед ним стояла совершенно голая женщина с длинными черными волосами. Она отбросила розгу и плавно подошла к мужчине.
        - Ну как ты, сладкий мой? - пропела она медовым голосом, мужчина молчал.
        Она схватила его за волосы и откинула голову назад. Он посмотрел на нее равнодушными серыми глазами. Женщина мгновение изучала его, а потом впилась ему в губы, но тут же ахнула и отпрянула от мужчины с хрустальным смехом. Из ее прокушенной губы текла тонкая струйка крови.
        - Озорничаешь, Радмир, - сказала она игриво и снова прижалась к нему. - Как же мне нравится твоя непокорность, ты моя любимая игрушка.
        Женщина начала целовать его, опускаясь все ниже и ниже, пока не встала перед ним на колени. Глаза мужчины подернулись поволокой, и из приоткрывшихся уст вырвался тихий стон. Когда женщина закончила и поднялась к его лицу, он стоял с закрытыми глазами и улыбался.
        - Хочешь меня, мой сладкий? - на выдохе спросила она.
        - Теперь уже точно нет, - ответил он, открыв глаза, и вдруг захохотал.
        Он хохотал долго и громко и издевательски. Женщина побледнела, в глазах ее заплясали красные огоньки, она зашипела как разъяренная кошка.
        - Ты мне за это ответишь, - и дала мужчине пощечину, оставившую на его лице четыре красные полосы от острых ногтей…
        Белава выдохнула и отшатнулась.
        - Стервь поганая, - почти зарычала она и бросилась из дома.
        - Ты куда? - крикнул учитель. - Ты что-то увидела?
        Она не отвечала, очень хотелось скорей вырваться отсюда. Девушка выбежала на улицу и сразу наткнулась на воина, влетев ему со всего маха в объятья.
        - Отпусти меня, - тут же заорала она. - Не смей меня трогать никогда!
        - Да пожалуйста, - Радмир убрал руки и отошел в сторону. - Ты хоть скажи, что я сделал тебе?
        - Мне? Ничего, ничего ты мне не сделал, - истерично выкрикнула Белава.
        - Тогда почему ты на меня орешь? - заорал он в ответ.
        - Я ору? Я ору? Да ты не знаешь еще, как я орать умею! И не смей кричать на меня, ты!
        - Да можешь ты сказать наконец, кто тебя там в доме укусил, что ты злобной ведьмой вылетела оттуда?
        - Меня укусил? Ты… ты гад! Ты сволочь! Ты… ты… да как ты мог, как ты?! И с кем? С ней! Я видела! - Белава утерла злые слезы.
        Радмир смотрел на нее разинув рот и вдруг захохотал. И был это смех таким легким и даже счастливым, что девушка опешила.
        - Ты ревнуешь, Белавка, - наконец сказал он.
        - Что?! - она взвилась с новой силой. - Кого, тебя? - Белава издевательски захохотала. - Да нужен ты мне, у меня жених есть!
        - Ну так иди к своему жениху, - снова разозлился он. - Что ты ко мне привязалась? Он тебя в рогожку укутает, носик утрет, кашкой накормит и под бочок положит. Не жених, а чисто мамка.
        - Он заботится обо мне, ему не плевать на меня, - бросила ему девушка.
        - А мне все равно, мне ты совершенно безразлична. Мне на тебя плевать, вздорная глупая деревенщина.
        Он осекся, развернулся и быстрым шагом ушел от нее, оставив Белаву хватать ртом воздух.
        - Когда же ты у меня повзрослеешь, горе ты мое, - вздохнул мастер и обнял ее, шепча на ухо успокаивающий заговор.
        Белава разом сникла и разрыдалась на плече учителя. Последние слова Радмира засели в ее голове так крепко, что она никак не могла избавиться от их звучания. «Мне на тебя плевать, мне все равно, ты мне безразлична, мне на тебя плевать, плевать, плевать, безразлична…» К ним подошел Баэлиан.
        - Ты так и не хочешь услышать свое сердце, Анариэль, - сказал он, девушка вспыхнула, осознав, что вся ссора происходила на глазах такого количества народа. И Ярополк тоже видел.
        - Нас все видели, - в ужасе прошептала она.
        - Нет, только мы с Вералоном, - ответил альв.
        - Я закрыл вас, когда ты начала кричать, - сказал учитель. - На альвов это, правда, не действует. Они чувствуют иначе, чем люди.
        - Как стыдно, - девушка закрыла лицо руками.
        Потом выдохнула, провела пальчиками по глазам, убирая следы слез, и, взмахнув рукой, снесла защитный купол учителя.
        На ночлег решили вернуться в рощу и поспешили сделать это до темноты. Белава хотела расчистить землю от черного тумана, чтобы выставить защитный круг, но учитель запретил ей снова трогать эту дрянь. Все уверения, что теперь это для нее безопасно, ни к чему не привели. Мастер ничего не хотел слушать.
        - В тебе уже достаточно этой гадости, - сказал он. - Будем снова сторожить по очереди.
        После ужина дружинники разошлись спать. У костра остался Дарей, который взялся сторожить первым, Белава, которую так и не удалось прогнать спать, Ярополк, который не шел спать без Белавы и Радмир, молчаливый и хмурый. На жалобные взгляды раскаявшейся девушки он не обращал внимания совсем. Так и сидел, думая о чем-то своем. «Конечно, ему ведь на меня плевать», - с горечью подумала Белава и демонстративно положила голову Ярополку на плечо. Учитель покачал головой. Наконец Радмир нарушил молчание.
        - Друже, - обратился он к чародею, - почему она все время пьет чужие чары, можно же наверное делать это иначе.
        Девушка хотела уже возмущенно спросить, а ему какое дело, но задумалась, а действительно, почему?
        - Потому что она недоучка, - ответил чародей. - Она как дитя малое, хватается за новую игрушку и тащит в рот, чтобы попробовать на вкус. Да, это действенно, но пропускать через себя не лучший выход.
        - А почему ты не объяснишь ей как это можно сделать иначе?
        - Я сам еще не знаю. Я с этим даром сталкивался только в сказании об отшельнике Святомире, - с досадой ответил чародей. - Мне надо разобраться во всем, а времени на это нет.
        - О Святомире? - переспросил Ярополк.
        - О первом чародее, - пояснил Радмир, тоже слышавший это сказание. - Великие Духи наделили его Даром брать силы. Думаешь, у нее именно этот Дар?
        - Уже почти уверен. - сказал Дарей.
        - А то, как Белава берет чужие силы и дары, может быть опасно? - снова спросил тысячник.
        - Ты же видел, что с ней творилось, когда она изучала тот туман, который видели Дарей и альвы. - ответил воин, и девушка подумала, что подошел к ней тогда только один Радмир, не испугавшись ее новой личины. Ей стало стыдно за свои обвинения с новой силой.
        Она подняла голову с плеча Ярополка и снова бросила виноватый взгляд на воина-странника. Тот опять не обратил на ее призыв никакого внимания. Вдруг раздалось змеиное шипение. Люди у костра вскочили и начали озираться, схватившись за оружие. По лагерю прокатилось что-то напоминающее музыку, пение птиц, шелест листвы и чего-то еще, так расслабляюще действующее на человека. Смогли различить это только чародеи и альвы, улыбнувшиеся во сне. В круг огня вошла женщина в черном полупрозрачном платье, расшитом золотыми узорами, больше похожими на чешую змеи. Белава по женски отметила красоту ткани и необычный, но интересный покрой. Женщина была босая. Ее ступни и щиколотки открывались при каждом шаге, платье скользило по телу, как змея. Налитые груди женщины подрагивали при каждом ее движении, приковывая к себе взгляд. Она будто плыла, так плавна была ее походка. Женщина откинула черный шелк волос на спину и посмотрела на них своими бездонными черными глазами.
        - Так, так, так, - пропела она. - Радмир, любовь моя, ты вернулся ко мне.
        - Ты успела соскучиться, моя сладкая? - усмехнулся мужчина.
        - Можешь не верить, но мне тебя не хватало, - она направилась к воину, и Белава почувствовала, как кровь ударяет ей в голову. - Поцелуешь меня?
        - Конечно, нет, - насмешливо ответил Радмир. - Ты же знаешь, Желана.
        - Хм… - Желана перевела взгляд на девушку. - А это кто у нас? Девица? Твоя, сладкий мой?
        - А если и моя? - все так же с насмешкой ответил Радмир, и Белава бросила взгляд на Ярополка.
        Тот ничего не слышал, взгляд его был устремлен на Желану. Зрачки расширились, делая его глаза почти такими же черными, как и у демоницы-полукровки, дыхание участилось. Он не отрывал глаз от сладкоголосой искусительницы.
        - Ярополк, - позвала его Белава. - Ярушко…
        - Не трудись, он мой, - засмеялась Желана и пошла к тысячнику.
        - Не смей его трогать, дрянь, - угрожающе сказала Белава.
        - А ты нахалка, - снова засмеялась демоница. - Куда тебе двое? Впрочем, Радмира я все равно себе заберу, он мне нравится.
        - Подъем! - заорала Белава.
        - Кому ты кричишь? - удивилась Желана, - они не проснуться. Однако, сколько милых песиков для моей псарни, - обрадовалась она. - А ты, - она повернулась к Ярополку, - что хочешь ты?
        - Тебя, - выдохнул он. - Никогда не видал такой красы.
        - А она? - женщина указала на Белаву.
        - Мизинца твоего не стоит, - ответил тысячник, и Белава вспыхнула.
        - Он под чарами, - крикнул Радмир. - Не слушай, что говорит, это она внушает.
        - Фу, не порти мне удовольствие, любовь моя, до тебя дело еще дойдет.
        Ярополк же не слушал никого, он схватил женщину в жадные объятья и рванул прочь ее платье. Ткань затрещала и разлетелась.
        - Моя, - прорычал он и впился в ее грудь. Белаве показалось, что земля уходит у нее из-под ног.
        - Мастер! Мастер, что вы стоите? - закричала она.
        - Что? - Дарей повернул к ней затуманенный взгляд. - Прости, девочка моя, я пытаюсь снять с себя ее чары, тебе придется разобраться самой.
        Чародейка беспомощно посмотрела на Радмира. Лицо того исказилось гадливостью. Он направился к безумствующему от желания и страсти тысячнику. Желана глянула на него и хищно осклабилась.
        - Милый, - оторвала она от себя Ярополка. - Он хочет отнять меня у тебя, разве ты допустишь это?
        Красивое и благородное лицо берестовского тысячника обезобразилось гримасой ярости. Он схватил меч и кинулся на Радмира.
        - Чтоб тебе, - выругался тот и встал в стойку.
        Мечи скрестились. Ярополк нападал яростно и бестолково. Искусный воин сейчас совершенно не думал, что он делает, движимый лишь слепой яростью. Радмир же действовал с холодной головой. Он легко уходил из-под ударов тысячника, не причиняя тому вреда. Желана вовсю веселилась, глядя на них, а Белава все больше закипала от злости. Она тихо зарычала, чувствуя, как Желана уменьшается в росте. Никогда она еще так не была рада Зверю.
        - Обернись, тварь, - пророкотал Зверь.
        - Что? - изумилась демоница и уставилась на недавнюю девицу и тут же разразилась новым взрывом хохота. - Ты будешь лучшей на моей псарне. - потом рявкнула. - Сядь и заткнись, пока я занята.
        Что-то всколыхнулись внутри у Белавы. Всколыхнулось и опало. Она оскалилась.
        - У тебя нет надо мной власти, полукровка.
        Желана побелела и перестала смеяться.
        - Меня никто не смеет так называть, псина, - рявкнула она и сказала что-то на гортанном непонятном языке, но ничего не изменилось, рыжий Зверь все так же стоял и насмешливо скалился.
        И тогда Желана сделала то, что много раз наблюдал Радмир, пока стоял прикованный цепями. На ее руке появился огненный шар, и демоница запустила его в Зверя. Радмир ахнул и бросился к ним. Ярополк тут же рассек его рукав, зацепив руку. Белава поймала ее шарик, повертела в большой лапе, чем ввела Желану в недоумение.
        - Знакомое колдовство, так ты этим жгла его тело? - сказал Зверь и превратил шарик в огненный ком. - Лови.
        Желана еле увернулась, и ком, послушный воле Белавы, вернулся к ней, уходя в раскрытую пасть. Затем Зверь в два прыжка оказался рядом с демоницей, взял ту за плечи и нагнулся к лицу.
        - Поцелуй меня, любовь моя, - зарычало чудище и припало к нежным губам Желаны.
        Струйка крови потекла по шее Желаны, потом еще и еще, и она закричала. Ее крик отдался в ушах всех, кто был на поляне.
        - Тебе хорошо, сладкая моя? - из пасти Зверя вырвалось нечто похожее на смех.
        - Ты забрала мою силу, - взвыла демоница, закрывая руками рваное лицо. - Отдай.
        - Забирай, - рыжий снова схватил ее и притянул к себе. Но прежде, чем что-то сделать, Зверь сказал. - Ты делала ему больно, ты истязала его, никто не смеет говорить ему гадости кроме меня… любовь моя. А теперь честная мена, я возвращаю тебе твою силу, и ты уходишь навсегда.
        - Согласна, - закричала Желана.
        Зверь оскалился, в глазах что-то мелькнуло, и огромные острые зубы сомкнулись на шее демоницы. Та завизжала. Мгновение, и черноглазая голова покатилась в огонь. Зверь сплюнул на тело тягучую черную слюну. Ярополк в ту же минуту тяжело осел на землю, тупо глядя на меч со следами крови. Радмир устало опустился рядом.
        - Ты ее обманула, - усмехнулся он, глядя, как Зверь меняет личину.
        - Нет, - пожала плечами Белава. - Я отдала ей силу, и она ушла… Ну, получилось задом наперед. Она ушла навсегда, а я вдогонку послала ее силу. Надо бы сжечь ее.
        Она посмотрела на обезглавленное тело, и то поднявшись пошло к костру. Девушка провела рукой по носику, потом повторила то же самое с Радмиром и Ярополком.
        - Значит, только ты можешь говорить мне гадости? - улыбнулся воин.
        - А ты что-то имеешь против? - ее брови удивленно поднялись. - Ты же сам просил об этом.
        - Когда это? - он был искренне удивлен.
        - На берегу Буян-реки, - напомнила Белава.
        - Я говорил о ложках!
        - Ну, вместо них словесные шишки, - она направилась с видом победительницы к деревьям, но опять повернулась. - А, да, ты мне еще должен два сундука бус и сережки.
        - Бусы красные? - подмигнул Радмир, еле сдерживая улыбку.
        - Только попробуй, сожру. - и исчезла из виду.
        - Ты далеко? - крикнул он ей вслед.
        - До ветру, - донеслось в ответ.
        - Ты поосторожней. Сегодня утром такая затея закончилась плачевно.
        - Ты же не заботишься обо мне, - не удержалась она от шпильки.
        - Ну что за вредная девка, - покачал головой Радмир.
        - Природа у нее такая, - ответил чародей. - Наконец-то отмер. Надо какое-то более быстрое заклинание, с этим помереть скорей можно.
        Оставшись одна, Белава тяжело сползла по стволу березы, на который успела опереться. Руки и ноги у нее дрожали, вся бравада в один момент улетучилось. Девушка встала на четвереньки, и ее стошнило.
        - У меня по началу тоже так был, - проревел кто-то рядом.
        Белава вскинула голову, это был большой медведь. Из-за его спины выглядывали светящиеся волчьи глаза. Недалеко сидели две необычайно большие рыси.
        - Опять вы, - устало вздохнула чародейка.
        - Так это, оборотень не отпускает, ты же знаешь, чай. - почему-то начал оправдываться медведь.
        - Ты говорить можешь?
        - Только я и могу. - медведь встал на задние лапы и встряхнулся. Шкура будто слетела с него, и перед девушкой встал давешний мужик, но без кистеня. - И вы оборачивайтесь.
        Оборотни послушно встали на задние лапы. Вскоре перед Белавой стояли двое мужчин и две девушки.
        - Дочки свояка моего. О прошлом годе в капкан попал, до смерти мужики палками забили. Вот теперь я за ними смотрю. - пояснил оборотень.
        - А где еще двое волков? - спросила чародейка.
        - Сдохли, - тяжко вздохнул оборотень. - С тварями мы сцепились прошлой ночью. Я таких раньше не видел. На тебя похожие, только дохлые.
        - То есть? - она с интересом посмотрела на мужика.
        - Мы же не слепые, падаль не жрем. Человечиной вообще не питаемся. Только грабим и убиваем, конечно, коль придется. Жисть такая, - философски изрек он. - В тебе кровь горячая, сердце бьется, потому как мы, имеешь две личины. А эти твари дохляки, как вурдалаки, потому не меняются. Ты это, знай, мы от мести отказываемся. Ты вроде как наша теперича. А свой своего, бой честный. И мужика твоего не тронем, ему бедолаге итак от этой бабы досталось. А ты здорово ее. Я сначала подумал, отпустишь, а потом не, смотрю, правильно девка мыслит. Не ушла бы она, черная вся.
        - Правильно-то правильно, да кто мне теперь ее заменит? - сказал кто-то в темноте.
        Что-то тяжелое опустилось Белаве на голову, искры полетели из глаз, и она провалилась в темноту.
        Глава 29
        Ярополк по десятому разу просил у Радмира прощения, и тот по десятому разу отвечал, что зла не держит, и это были чары суккуба-полукровки. Воина так и подмывало рассказать тысячнику, что он сказал о Белаве, и как нацеловывал тут демоницу, но молчал, понимая, что это просто мелкая пакость, не достойная настоящего мужа. Дарей тоже чувствовал себя виноватым за свое плохо работающее заклинание против чар. Радмир в пол уха уже слушал тысячника и все больше прислушивался к темноте за деревьями. Наконец, шок прошел и у Ярополка, он начал оглядываться.
        - А где Белава? - тревожно спросил он.
        - Пошла туда, - ответил Радмир, и, уже не выдержав, встал и направился туда, где исчезла девушка, за ним пошел и Ярополк.
        Вдруг послышался глухой вскрик и многоголосый вопль. Мужчины выхватили мечи и бросились в темноту.
        - Белава, - крикнул Ярополк, но ответил вместо девушки мужской бас.
        - Утащили, утащили девку, люди добрые!
        - Кто здесь, выйди, покажись, - крикнул Радмир.
        Сучья затрещали, и к ним вышли оборотни. Впрочем, узнали только одного медведя.
        - Что вы с ней сделали, - кинулся на них тысячник, но воин удержал его.
        - Ничего мы не делали, - воскликнула одна из девушек.
        - Цыц, Мышь, - сказал медведь. - Мы пришли сказать, что больше мстить не будем. Когда оборотень убивает оборотня, все честно. Мы сами двоих потеряли, когда с тварями сцепились. Хотели к вам присоединиться. Не знаю, куда и зачем вы идете, но пахнет здесь мерзко. Значит за правое дело мечи подняли. Да и мало нас, можем обратно не добраться.
        - Хорошо, что с девицей, - нетерпеливо перебил медведя Ярополк.
        - Разговаривали мы, а тут вдруг мужик какой-то говорит, что его бабы черной лишили и теперича заменить надо. Мы и сделать ничего не успели. Он ее по головушке чем-то приложил и исчез, только волосья белые мелькнули. И ее уволок. Мы на запах было кинулись, а нет запаха, растворился…
        - Пошли с нами, - бросил Радмир на ходу, разворачиваясь обратно к костру.
        В лагере царило оживление. Дружинники спешно поднимались. Альвы стояли рядом с Дареем.
        - Украли Белаву, - крикнул Ярополк.
        - Что делать, Дарей? - внешне спокойно спросил воин.
        - Знаем, что пропала, - сказал Вералон. - Изменилась роща, не хватает духа Анариэль, мы от этого проснулись и других подняли.
        - А это кто? - спросил Дарей и узнал. - Вы-то что здесь забыли? Сказали же, на обратном пути.
        - Они с нами, - сказал Радмир и направился к Дымку.
        - Не мстим мы оборотням, - в очередной раз начал медведь. - И двоих вчера ночью потеряли.
        - Хорошо, но как за лошадьми успеете?
        - Личины сменим, даже быстрей вас сможем бежать.
        - Коней и людей перепугаете. - засомневался чародей.
        - А ты их всех успокой, чай, не дядя какой, а чародей.
        - Мы успокоим лошадей, - сказал Баэлиан, - а ты людьми займись.
        - А звать-то вас как, горемыки? - спросил Дарей.
        - Меня Гнетом зови, волка Хватом, рыси сестры. Эта рыжая - Ласка, а помельче - Мышь.
        - Тогда оборачивайтесь быстрей, сейчас отправляемся.
        Оборотни встали на четвереньки, и дружинники зароптали. Дарей подъехал к ним и заговорил о пользе дружбы с оборотнями, что они итак людей потеряли, а такая помощь совсем не лишняя. И вообще, эти зверюшки-милейшие создания. Дружинники слушали его и все согласней кивали головой.
        - Вот она, сила слова, - гордо сказал Дарей.
        - Ага, особенно приправленная заклинанием доверия, - отозвался Радмир.
        - Скажу Белавке, когда найдем ее, чтоб она тебя и в правду сожрала, - решил чародей.
        - Найдем ли? - в голосе воина послышалась тоска.
        - Мы может и нет, а он точно найдет, - и Дарей указал на меч-змейку, удерживаемый одним из дружинников.
        Точней, змейка удерживала его, налившись каменной тяжестью. Дружинник пыхтел и потел, но продолжал сражаться с мечом. Наконец, оборотни были готовы, люди воодушевлены, кони успокоены, змейка разозлена.
        - Отпускай, - крикнул чародей, и дружинник бросился к своему коню.
        Меч сначала кинулся за ним, но тут же завертелся на месте, пытаясь найти хозяйку.
        - Веди, - поднял руку Баэлиан, и змейка понеслась, извивая серебристое тело. Отряд припустил за ней.
        Белава открыла глаза и уставилась в звездное небо, открывшееся ее взору. Было не холодно, альвийский костюм оказался чудесным: днем в нем было не жарко, ночью не холодно, и к нему не липла грязь. Но дискомфорт все равно имелся. Девушка пошевелилась и сделала два открытия. У нее жутко болит голова, и она связана.
        - Очухалась, - спросил кто-то. - Голова небось болит? Обожди, помогу в этом. Веревки снять не проси, сбежишь еще.
        - Кто ты? И как я здесь оказалась? - задала девушка мучившие ее вопросы.
        - Я тебя сюда принес, а кто… Да какая разница. Скоро тебе это будет неважно.
        Неизвестный приложил руку к ее голове, и боль отпустила. Ну и на том спасибо. Теперь думать было проще. Белава попробовала заклинание освобождения, но оно не сработало. Неизвестный засмеялся.
        - Не снимешь, это непростые веревки.
        - Зачем ты меня украл?
        - Надо было. Скоро узнаешь. - уклонился от ответа мужчина.
        Девушка повернула голову и всмотрелась в него. Было в этом колдуне что-то знакомое. Она попробовала вспомнить, где слышала этот голос. Ведь точно слышала, и он ей не понравился. Много ли ей колдунов не нравилось за ее недолгую жизнь.
        - Волх? - изумленно спросила она.
        - А я думал не признаешь, - весело засмеялся берестовский колдун.
        - Так это ты все учудил? - она снова изумилась, но на этот раз себе. Как же она не могла не признать эту черную гадкую силу?
        - Я, - он самодовольно улыбнулся, воткнув рядом с ней факел, и помог сесть. - Что уж теперь прятаться. Все равно узнала, да и недолго тебе осталось.
        - Эй, эй, дядечка, я против, - возмутилась Белава. - А ну вертай меня в рощу.
        - Шустрая какая, - усмехнулся он. - Вот сразу же ты мне показалась интересной, да и почуял я в тебе силу свою. Ты Уряту-то убила? Ну сознайся.
        - Я, - не стала отпираться чародейка. - А как же было не убить, коль он демона слушал и людей к гибели вел.
        - Ну все-то вы белые и чистые. А почему бы и не связаться, коль выгода есть. Только он дурень был, конечно. Не стоило с высшим-то связываться, силенок не хватило. Но, гордость - вещь такая. Возомнил ученичок о себе чего не было, и результат, нету теперь Уряты. А в тебе его сила, я узнал. И Зверя приручить сумела и облик оставить. И Желанку ловко обошла, видел-видел.
        - А что же ты ей не помог? - поразилась Белава. - Она же твоя была.
        Волх снова рассмеялся.
        - Вот наивность-то. О жизни ничего не знаешь. Небось и цветочек твой еще никто не сорвал, - он подмигнул как-то очень уж неприятно.
        - Чего? - не поняла девушка.
        - Девица, говорю, еще. Мне что ль цветочек твой вдохнуть, больно уж ты соблазнительная.
        - Только посмей. А соблазнительной баба твоя была.
        - Кто? Желанка что ли? Так у нее в крови это. Чары забери и обычная баба, а с ее повадками только в непотребный дом к полянам. Дура она была, ублажать умела, это да, но дура. Коль не демоническая ее половина и способность жизнь выпивать, я бы с ней даже не связался. А тут ты. В тебе сила жизненная кипит, да куча всего намешано. И, главное, демоническая сила у тебя имеется. Все, что мне надо. Черная сила, чтоб врата открыть, жизненная, чтоб Хозяина напоить. А дальше дело пойдет. Псы мои дорогу проложат. Хозяин мне Семиречье отдаст, больно уж Богатейка мне душу греет. Узнать хочу, что за ним скрыто. Золото тьфу, там такая мощь, что и Хозяина смогу обратно загнать, да один место его занять.
        - Так ты Желану как жертву для Хозяина держал? - поразилась девушка.
        - А для чего же еще? Только ждать пришлось, когда она жизненной силой наполнится, а она все телесами своими трясла, да сладострастию придавалась. А с тобой ждать уже нечего. Скоро и начнем.
        - А что во мне демонского? Откуда оно? Я обычный человек. - запротестовала Белава.
        - Ой, ли? - прищурился Волх. - А Зверь? Там же кровь не только моя замешана, но и Хозяина. Потому псы и Желану слушались, голос крови.
        - Значит и я могла бы им приказывать?
        - Не знаю, ты же не рождена демоном, ты себе его суть присвоила.
        - Подожди, она же говорила, что будет королевой нового мира.
        - Кто? Желана? А чем бы я эту бабу еще удержал? Надоело бы ей со мной, и меня бы выпить попробовала или просто ушла. А так гордынька душу-то алчную грела, спала и видела себя на троне и толпы обалделых мужиков у ног. Если бы мне была нужна королева, тебя бы взял, вот честно. И краса, и юность, и норов горячий, ух, какая бы была. И чародейка невиданной силы. Ох, ну и хороша ты, - он вдруг замолчал и провел пальцем по ее щеке. - Кожа нежная какая. И уста небось сахарные. - колдун неожиданно нагнулся и впился в нее поцелуем. - Аж, голова закружилась, - выдохнул он.
        Потом провел рукой по шее, перешел на тело, огладив грудь. Девушка съежилась, а колдун продолжил свое путешествие.
        - Грудки ладненькие, люблю такие, животик мяконький. Горячая какая. М-м, а может ну его к лешему, демона этого, уж больно хороша и непорочна.
        - Я порочная, - воскликнула Белава, пытаясь откатиться в сторону. - Я уже целовалась.
        Волх расхохотался.
        - Вот бы у той же Желаны такой только порок был.
        - Не смей меня трогать, порву, - начала угрожать юная чародейка.
        - Это как же? Обернуться ты не сможешь, веревки не пустят, руками не помашешь, пальцами, как твой мастер не щелкнешь, взглядом ты еще плохо владеешь, только мелочи всякие им делаешь. Нет, ромашка моя чистая, ничего ты мне не сделаешь.
        - Силу заберу. Кто ты будешь своей силы?
        - Нет, не сможешь. Моя сила из подземного мира идет, от Хозяина. Захлебнешься, пока пить будешь. - Белава бессильно заскрежетала зубами. - Да ты не бойся, не трону я тебя. Девственницы они больше силы дают при жертвоприношении. Придется только помечтать, - и он вздохнул с искренним сожалением. - Ты уж на меня зла не держи, надо мне тебя демону отдать.
        - Мне не надо, - не согласилась девушка.
        - Да я понимаю, понимаю, конечно. Но своя рубашка ближе к телу, так что и ты меня пойми. А сейчас я тебя опять сознания лишу, а то хлопот с тобой не оберешься.
        - Не надо, - Белава заискивающе посмотрела ему в глаза. - Больно же.
        - Знаю. А Желане, думаешь, не больно было, когда ты ей голову отгрызла? То-то, а я тебе только дубинкой по голове.
        Он размахнулся, и девушка снова уплыла в темноту.
        Змейка скользила с невероятной скоростью. Скоро за ней успевали только альвы, Радмир и оборотни, которые не уступали в скорости даже альвийским коням. Поэтому остальные шли за чародеевым светящимся клубком, который катился по следам ускакавших вперед и позволял держать скорость, которая не грозила вымотать лошадей в первые полчаса езды.
        - Она ведет нас к капищу! - крикнул Радмир, распаляясь азартом погони.
        - Что за капище? - спросил Гнет.
        - Древнее, брошенное. Его когда-то какой-то волхв запоганил, а потом Великий Огонь был, люди отсюда ушли. Похоже беловолосый там своего демона призывать будет.
        - А Белава жертва, - сказал Баэлиан, и Радмиру показалось, что на него вылили ледяную воду.
        - Он убьет ее, - то ли спросил, то ли утвердил он.
        - Да, друг мой, - мрачно кивнул Вералон.
        - Мы успеем, витязь, - рыкнул медведь и прибавил ход.
        Белава очнулась в этот раз от холода. Голова не болела, но веревки по прежнему стягивали ее. Но почему же так холодно? Она попробовала пошевелиться и поняла, что лежит на камне… голая… совершенно, если не считать все тех же веревок. Рядом стоял Волх и с интересом рассматривал ее.
        - Хороша, - снова сказал он. - Я не удержался, пока тебя раздевал, прости.
        - Что?! - она задергалась, но веревки крепко держали.
        - Шучу, шучу, - засмеялся колдун. - Только погладил, но везде-е-е.
        - Убью, - пообещала Белава. - Вот только освобожусь и убью.
        - Буду ждать, - рассмеялся он.
        Колдун отошел от нее и крикнул что-то на языке черников. Девушка завертела головой. Оказалось, что она лежит почти в центре большого круга. По краям круга стояли на коленях черники с бубнами в руках, их было двенадцать. Перед каждым стояла чаша и лежал кривой нож. За их спинами раздавалось глухое рычание, и чародейка поняла, что Звери держат черников в страхе, потому они так послушны воле Волха. В середине круга, рядом с жертвенным камнем, где лежала сама девушка, был выложен черными камнями еще один круг, вокруг Волх начертал странные символы, которых девушка не знала. Она выгнулась и увидела почти такую же чашу, как и у черников, только золотую, и такой же нож, в виде полумесяца. Белава вздрогнула, но уже скорей от ужаса, чем от холода. Однако, и холод все больше захватывал ее существо, заставляя зубы стучать. Она закрыла глаза и призвала силу огня, стало теплей, но веревки даже тлеть не начали. Она выругалась про себя.
        Между тем, черники взметнули бубны и начали отбивать ритм, Волх вернулся к ней и встал в изголовье.
        - Прощай, красавица, - сказал он. - Жаль, что приходится губить такую как ты, Желану мне жалко не было, честно. Но так уж вышло.
        И он бросил горящий факел в маленький круг по центру, огонь быстро заполнил круг целиком. Колдун помолчал, вслушиваясь в ритм, а потом начал читать нараспев заклинание на гортанном языке демонов. Когда он останавливался, шаманы черников повторяли за ним последнее слово слаженным хором. Над малым кругом воздух вздулся плавящимся пузырем, и Белава заскулила от ужаса. Удары в бубен стали чаще, слова звенели, отражаясь от них. Первая вибрация отразилась от стенок первого круга и сошлась в одну точку в центре маленького, потом прокатилась еще одна волна, и еще, все учащаясь, становясь агрессивней.
        Белава смотрели на шаманов и видела, что они впали в транс, глаза их закатились, тела задергались в диком ритме. Волх пропел последнюю фразу, и она громом разнеслась над старым капищем. Шаманы схватили ножи, нагнулись над мисками и махнули ножами себе горлу. Девушка закричала…
        Змейка продолжала лететь вперед, все громче заходясь от шипения.
        - Она в опасности, она в опасности, - твердил Радмир, бросая взгляды на вспыхнувший перстень. - И меч это знает.
        Дымка, поддавшись настроению своего наездника, летел так быстро, как никогда. Уже и альвы, и оборотни остались позади.
        - Выдюжи, друже, - молил воин, - выдюжи, родненький.
        Конь молча несся вперед, а мужчина тихо постанывал от страха за свою вздорную глупую деревенщину.
        - Дурак, дурак, какой дурак, - ругал он себя. - Ну почему это сказал, почему обидел. Зачем отгораживаюсь, почему так легко отдаю тысячнику? Он же не подходит ей, закроет в доме, не отпустит, а ей свобода нужна… Дурак, законченный дурак. Я скажу ей, все скажу, откроюсь, а там будь, что будет. Вот только вырву ее у смерти, смерти не отдам!
        Впереди показался оранжевый блик огня. Змейка взвилась и полетела по земле серебряной молнией. Вот уже стал различим круг света, и сидящие по кругу люди, до него донеслись глухие удары в бубны, потом вскрик и тишина, люди попадали ничком вперед. Он был уже так близко, что увидел нож, занесенный над кем-то, лежащим на большом квадратном камне. Лезвие сверкнуло, и он заорал. Впереди всколыхнулись тени, и красные глаза понеслись ему навстречу. Рука с ножом дрогнула и замерла. Этого было достаточно, чтобы змейка скользнула между Зверями и влетела в круг огня, взвилась по телу колдуна и полоснула острым телом руку с ножом.
        - Ну уж нет, - взревел беловолосый колдун и перехватил нож другой рукой, спеша опустить его на горло бледной кричащей девушки.
        Дымка взлетел над прыгнувшими Зверями в длинном прыжке и оказался рядом с беловолосым.
        - Не тронь, - заорал Радмир, прыгая на колдуна.
        За капищем завыло, зарычало, засвистело. Подоспевшие альвы и оборотни сцепились с черными тварями. Радмир ничего этого не слышал, он схватил колдуна за горло, но тот вывернулся и отскочил в сторону. Радмир взметнул нож, но колдун оказался быстрей. Он выставил руку и из нее вылетела голубая молния, пронзившая воина-странника. Он покачнулся назад, стремясь закончить бросок, но ноги его подогнулись, и Радмир рухнул на землю, охваченный голубым пламенем.
        - Радми-ир! - заорала Белава, не веря в происходящее.
        Змейка уже проползла по ней, срезав веревки. Девушка вскочила с камня и, забыв о своей наготе, бросилась на Волха. Она занесла меч и рубанула по вновь взметнувшейся руке. То ли ярость, то ли Зверь придали ей сил, она вцепилась в скрючившегося колдуна и швырнула его в малый круг огня. Змейка ранила ее, когда срезала веревки, и вместе с Волхом в круг полетела капля ее крови, и врата открылись. Земля разверзлась, но тут же раздался гневный рев обманутого демона, получившего вместо обещанной крови, которая должна была выпустить его, корчащегося в огне Волха. Колдун вскинул на Белаву глаза, наполненные ужасом, и провалился в разверстую бездну. Следом за ним полетела рука, отрубленная чародейкой, и земля сомкнулась. Воздух наполнился воем, в таком количестве, что земля вздрогнула.
        Белава кинулась к Радмиру. Она снесла с его тела голубой огонь, и нагнулась над воином. Он открыл глаза и посмотрел на нее.
        - Живая, - произнес он слабым голосом, улыбаясь. - Лебедушка моя, любимая…
        Глаза закрылись, и голова свесилась набок.
        - Никуда ты от меня не денешься, гадкий, противный насмешник, - сказала она глотая слезы.
        Девушка положила ему руки на грудь, закрыла глаза, и жизненная сила потекла к Радмиру мощным поток ом, исцеляя и даруя жизнь.
        Она даже не заметила, когда на старое капище вошли альвы и оборотни, не заметила, когда Баэлиан начал читать свое заклинание, и искорки запорхали вокруг нее, укрывая обнаженное тело одеждой. Не слышала она, и когда подоспели остальные, она лежала совершенно обессиленная на теле спящего воина.
        Пришла в себя она уже в Пустошеве. Рядом сидели Полонея и учитель.
        - Она открыла глаза, - радостно воскликнула княжна.
        - Ну, здравствуй, девочка моя, - сказал Дарей, улыбаясь ей. - Спасительница ты наша.
        - Ну, что вы, мастер, - покраснела она и тут же вспомнила все, что случилось на капище. - Радмир! Что с ним?
        - Жив и здоров, благодаря тебе, сейчас с альвами во дворе играет в чурки. - ответил учитель, и она облегченно выдохнула.
        - А Ярополк?
        - Недавно вышел только, всю ночь сидел подле тебя.
        - А Радмир? Он был здесь?
        - А как же, заходил узнать, как ты.
        Она отвернулась и закусила губу. Почему он не сидел подле нее?
        - Я хочу встать, - сказала она и спустила ноги на пол.
        Но покачнулась на первом же шаге. Полонея и Дарей поддержали ее, помогли дойти до окна. Белава выглянула в окно. Да, вот они, два пресветлых и этот неблагодарный мужик. Радмир поднял голову и встретился с ней глазами. Он замер на мгновение, а потом улыбнулся и махнул рукой. Альвы обернулись и тоже заметили ее. Белава помахала им в ответ.
        - Хочу есть, помыться и на улицу.
        - Сейчас, - Полонея вскочила и выбежала за дверь.
        Вскоре дверь снова распахнулась и в нее влетел сам князь.
        - Ну, девка, - прогрохотал он, - ну молодец! Выпороть бы тебя за ослушание, но ведь правильно сбежала! Эх, меня там не было, уж, я бы, э-эх…
        Он затряс трехпудовым кулачищем и схватил девушку в медвежий капкан своих объятий. Она захрипела и почувствовала, что свет меркнет в глазах.
        - Светлый князь, - кинулся к ним чародей, - раздавишь мою ученицу.
        Добрыня нехотя разжал руки, и Белава с хрипом втянула воздух. За дверями жались оборотни, ожидая, когда князь покинет покои юной чародейки. Они боязливо заглядывали в дверной проем и махали руками. Девушка улыбнулась им.
        - Гнет со своей стаей молодцы, - похвалил их Дарей. - Бежали наравне с альвийскими скакунами. Вместе с альвами и бой с еще живыми Зверями приняли.
        - Как это - еще живыми? - не поняла Белава.
        - Так сдохли все разом, как только ты колду на убила. Нет больше Зверей.
        - А мой? Мой Зверь? - она вдруг забеспокоилась, не желая расставаться со второй личиной.
        - Не знаю, - развел руками чародей. - Время покажет.
        - А зачем шаманы горло себе резали, если их кровь осталась в мисках? - спросила девушка, все подробней вспоминая произошедшее.
        - А она не осталась, там дырки были, а от них желобки шли, кровь к вратам стеклась сама.
        - А что за символы были вокруг врат начертаны?
        - Имя демона, - пояснил Дарей. - Чтобы никто другой не вышел. Колдун указал, чьи это врата. Жаль только имя колдуна не узнали.
        - Узнали. Волх это был, колдун из Берестова. Я его там видела, и силу его видела, как только не узнала ее в Пустоши?..
        - Волх? - Ярополк стоял в дверях. - Всегда мразью был.
        - Да, а Желана эта ему нужна была для жертвы.
        - Мы это поняли, - улыбнулся Дарей.
        - Так что нет у вас больше не колдуна, ни чародея, - грустно улыбнулась Белава.
        - Зато скоро чародейка появится, - Ярополк нежно улыбнулся и взял ее за руку.
        Девушка подняла на него глаза, решаясь, что ему ответить.
        - Ей еще учиться надо, - сказал за нее Дарей, и девушка благодарно посмотрела на него.
        - Так я не прошу свадьбу прямо сейчас, - возразил тысячник.
        - Ох, и упорный ты, - засмеялся чародей.
        - Люблю я ее, - тихо ответил Ярополк.
        Девушка погладила его по щеке и подняла глаза на дверь. Там стоял побледневший, только что вошедший Радмир. Он развернулся и исчез. «Скоро поговорим», - подумала чародейка. Наконец пришла Полонея, и сказала, что баньку истопили, еду подали. Что желает вначале девица - победительница. Девица - победительница желала все-таки сначала помыться.
        Уже чиста, румяная и переодетая, она сидела за столом и слушала веселые разговоры сотрапезников. Она все вертела головой и ждала, когда же появится Радмир, но он так и не пришел. Она потихоньку выскользнула из трапезной и пошла на его поиски. Он сидел на крыльце княжеского терема, и задумчиво стучал пальцами по ступени.
        - Здравствуй, - сказала она и села рядом.
        - Спасибо, - ответил воин.
        - За что? - не поняла девушка.
        - За жизнь, - он улыбнулся и взял ее за руку.
        - Ты сделал для меня тоже самое, когда ворвался на капище.
        - Может быть, - он посмотрел на свой подарок - перстенек. - Пусть он будет у тебя, хорошо?
        - Он и будет у меня, - ответила девушка.
        - Ну, мало ли муж захочет, чтобы ты его сняла, так ты на шею повесь. Я всегда приду тебе на помощь.
        - Муж? Радмир…
        - Я слышал его признание, и видел, как ты ответила на него. Я желаю вам счастья.
        - Счастья? - она все еще не верила тому, что слышала. - Ты желаешь нам счастья? А как же то, что ты сказал мне на капище?
        - Забудь, это уже ненужные слова. - Радмир выпустил ее руку. - Пойдем, я хочу выпить за вас.
        - Хочешь? - она поджала губы. - Ну пойдем.
        Уже у дверей трапезной она резко развернулась и посмотрела ему в глаза.
        - Дурак! Какой же ты дурак… любый мой, - сказала Белава и распахнула дверь, прежде чем он успел что либо сказать.
        - Ярополк, - преувеличенно радостно крикнула она, тот поднял на нее улыбающееся лицо. - Я согласна.
        - Белава… - прошептал за ее спиной Радмир.
        - Белава! - ликующе воскликнул Ярополк и бросился к ней…

* * *
        - И сказали Великие Духи Святомиру: «Сможешь дарить силу и учить ее использовать, но главные наши Дары могут перейти только по наследству». Упал им в ноги отшельник и горячо благодарил. И пошел Святомир по земле. Лечил он, и учил. Могли его ученики черпать силу из воды, и из огня, и из земли, и из воздуха. А те ученики учили своих учеников. Так чародейство разошлось по земле. И встретилась однажды отшельнику девица, что покорила его своей добротой и красотой. Поженились они, и родились у них сын и дочь, и были они как их отец. Все случилось, как сказали Великие Духи. Дети могли брать силу из всех источников. Но главный дар: брать чужую силу, учиться и возвращать, не лишая человека его дара, могли лишь избранные потомки, рождавшиеся в тяжелый час. - Дарей встал с бревна. - Понимаешь теперь, что за родовой дар у тебя?
        - Мой род идет от Святомира? - опешила ученица.
        - Выходит так, - улыбнулся чародей. - А теперь марш заниматься.
        И он без всякого уважения погнал упирающуюся наследницу первого чародея и героиню Черной Пустоши смешивать зелья.
        Белава 2: Остановить бога
        Глава 1
        Жаркое летнее солнце заливало речной берег золотыми волнами. Струйка неспешно несла свои воды, играя солнечными бликами. Из воды высунулись две русалочьи головки и с любопытством наблюдали за одинокой девушкой, сидящей на берегу. Девушка задумчиво подкидывала на руке огненный шар, потом сжала кулак, и шарик брызнул искрами между пальцами. Русалки наконец решили подплыть поближе. Они уже по опыту знали, если позвать девушку, пока она думает, то она может таким шариком и запустить от неожиданности.
        - Белава, - позвала одна из русалок, - а, Белава?
        - Чего вам? - недовольно отозвалась та, кого назвали Белавой.
        - Покажи чудо, - попросила вторая.
        - Настроения нет, - девушка собралась уйти.
        - Ну, Белава-а, - заканючили они в один голос. - Ну покажи-и.
        - Водяной опять ругаться будет. Угрожать начнет, что на дно утащит. - попробовала возразить Белава.
        Русалки весело расхохотались.
        - Он тебя боится, - сквозь смех сказала первая русалка. - Говорит, что после общения с тобой у него три дня голова болит и животом сильно мается.
        - Это у него от меня голова болит? - возмутилась девушка. - Да у меня из-за него голоса три дня не было, так ругались!
        - Покажешь? - русалки заискивающе посмотрели на нее.
        - Ладно, - смилостивилась Белава.
        Она опустила руки в воду, прикрыла на мгновение глаза и зашевелила пальчиками. По реке пробежала рябь, набирая силу, превращаясь в волну. С другого берега понеслась вторая такая же волна, вспениваясь на ходу. Они встретились посередине, ударились друг от друга, и река вздулась высоким столбом, распавшимся на шесть лепестков. Огромный водный цветок на несколько мгновений замер. Взметнувшиеся брызги заиграли на солнце маленькой радугой.
        - Красотища, - восхищенно захлопали в ладошки русалки. - А еще?
        - Многовато с вас будет, - усмехнулась довольная девушка.
        - Ну, Бела-а-ва-а, - снова затянули они, но тут на берегу показалась еще одна девушка.
        - Белавка, - воскликнула она, - так и знала, что ты здесь. Тебя уже обыскались.
        Белава обернулась и посмотрела на девушку. Та вгляделась в цветок, все еще державшийся на поверхности реки и ахнула:
        - И как ты это делаешь?
        - Получается как-то, - улыбнулась Белава. - Ты чего с пузом своим бегаешь?
        - Мне не завтра рожать, - девушка погладила свой уже не маленький живот. - Тебя там обыскались. Гости уже приехали, а тебя нет.
        - Через две недели родишь, - Белава пропустила мимо ушей увещевания подруги. - Хочешь скажу кого?
        - Я тебе говорила, что не хочу. Так ты идешь?
        - Зарянка, - девушка улыбнулась, - ты ведь не отстанешь, да?
        - Не отстану, - кивнула та. - Мать твоя уже злая вся, меня за тобой отправила.
        - Сейчас приду. - Белава задумчиво покрутила на пальчике перстенек с изумрудом. - Их там много?
        - Нет, - ответила Заряна. - Четыре человека.
        - Может скажешь, что не нашла меня? - Белава с мольбой глянула на подругу.
        - Ну уж нет, - та была непреклонна. - Ты должна идти.
        - Должна…
        - Чего ты боишься?
        - Я ничего не боюсь. - девушка встала и поправила одежду. - Но… я не хочу…
        Она тоскливо взглянула на опадавший цветок, на русалок, слушавших разговор двух девушек, на реку и тяжко вздохнула. Подруга взяла ее за руку.
        - Ты хочешь отказать?
        - Нет, я слово дала, значит должна сдержать. Пошли. - и Белава решительно направилась в сторону села.
        Заряна нагнала ее, укоризненно погладив свой живот, намекая, что беременным женщинам бегать не полагается. Потом махнула рукой, что с нее возьмешь, это же Белава. Однако, та повинно улыбнулась, признав правоту беременной подруги. К селу они подходили не спеша. Белава снова посмотрела на Заряну и вспомнила, как год назад, в день, когда ее отвезли на обучение к чародею, они так же шли вместе, только к реке, а потом в лес, где познакомились с… Впрочем, нельзя думать об этом, потому что… потому что нельзя.
        Кривцы, село, где жили девушки, встретили их суетой. Сегодня происходило то, что селяне ждали уже несколько лет с каким-то нездоровым азартом. Поэтому народ собирался группками, шептались, смеялись и провожали девушек красноречивыми взглядами. Белава старалась не обращать внимания на односельчан, все более замедляя шаг, чем ближе она подходила к родному дому. Заряна взяла ее за руку и ободряюще улыбнулась.
        - Он у тебя настоящий красавец, - шепнула она. - У вас все будет хорошо.
        - Да, - рассеяно ответила Белава. - С ним не может быть иначе.
        - Великие Духи с тобой, подружка моя.
        - Ты даже не представляешь насколько они близко, - усмехнулась ученица чародея и вошла в ворота.
        Во дворе стояла повозка, запряженная вороной двойкой, возле которой суетился Милован, брат Белавы. Увидев сестру, он поспешил к ней.
        - Отцу коняку такого в дар привели, зверь, а не коняка, только что огнем не пышет Матушке подарков надарили, нам с Огневкой тоже.
        - Кто приехал с ним? - тихо спросила девушка.
        - Тетка евоная и два товарища. В кафтанах красных. Матушка стол накрыла, батюшку даже нарядила, а на тебя ругалась, что ты шастаешь где-то и не оделась, не причесалась.
        Белава бросила малодушный взгляд на конюшню, где стояла ее кобылка и подумала, что еще можно сбежать. Но тут на крыльце показался высокий черноволосый мужчина в малиновом кафтане с вышитыми волчьими головами на рукавах. Он посмотрел на девушку, и на его красивом лице заиграла радостная улыбка. Он раскинул руки и сбежал навстречу Белаве, отрезав ей все пути к отступлению. Она невольно залюбовалась его статью. Не так все плохо, подумала она и сделала шаг навстречу.
        - Белава, душа моя, - мужчина сжал ее плечи несколько мгновений любовался милым зеленоглазым личиком. - Я так скучал.
        - Здравствуй, Ярушко, - улыбнулась она и провела ладонью по его щеке.
        Он еще немного постоял так, держа ее за плечи, будто ожидая чего-то, пока на крыльце не появилась матушка Белавы и не сказала умиленно:
        - Чисто голуби.
        Мужчина и девушка смутились, отошли друг от друга и двинулись к дому. Мать с умильной улыбкой пропустила их и слегка пнула Белаву сзади. Девушка обернулась и встретилась с грозным материнским взором. Она состроила расстроенную гримаску и поспешила за мужчиной, чтобы не получить что-нибудь более основательное, чем пинок. В горнице их ожидал отец Белавы кузнец Никодий и гости. Белава поклонилась им, они ей. «Сейчас начнется», - подумала девушка и обреченно приготовилась. И началось. Гости и хозяева разделились, Всемила утащила дочь ближе к себе с отцом, Ярополк встал к Сновиде, своей тетке.
        - Здравствуйте, хозяева, - вышел вперед один из гостей, немногим старше Ярополка, он поклонился в пояс Всемиле и Никодию. - Приехали мы к вам из далекого далека, из славного града Берестова. Привела нас молва о том, что в доме вашем скрыто сокровище красы неописанной, цены не имеющее. А у нас есть сокол ясный, витязь прекрасный. Ночей не спит, мед не пьет, яств не ест, о сокровище вашем мечтает. Покажите ли нам красу ненаглядную, девицу Белаву свет Никодиевну.
        Матушка толкнула дочь вперед, и та зарделась от пристальных взглядов, в душе мечтая сбежать отсюда в еще более далекие далека, чем славный град Берестов.
        - А и краса неописуемая, - качал головой довольный сват. - А вот и наш сокол ясный.
        Вперед выступил Ярополк, и девушка в очередной раз полюбовалась на стать и лик ясна-сокола.
        - Отдадите ли дочь вашу Белавушку, нашему соколу? - вопросил сват, и Всемила для порядка заголосила:
        - А и доченька наша, кормили-поили, взращивали аки цветок драгоценный. Да как же расстаться нам с ягодкой нашей, как отдать ее, да в чужие рученьки. - в этом месте девушка хмыкнула, памятуя о настойчивости, с которой ее уже несколько лет пытались выпихнуть замуж. - Что скажешь, батюшка наш?
        Все взоры обратились к Никодию. Тот стоял, растерянно глядя на дочь, и молчал, о чем-то напряженно думая. Всемила вперила в него свой взгляд и незаметно щипнула сзади. Никодий дернулся и посмотрел на жену. Белава бросила на отца быстрый взгляд и уставилась себе под ноги.
        - Что скажешь, хозяин, - нарушил затянувшее молчание сват. - Отдашь ли дочь свою?
        - Отдам, - наконец отмер Никодий и снова бросил взгляд на девушку.
        Всемила расцвела счастливой улыбкой и позвала гостей за стол, чтобы продолжить знакомство и обсудить, когда же последует столь ожидаемое событие. Молодых усадили во главе стола, и Белава в очередной раз подумала о том, что все эти обычаи сплошная мука. Чарки подняли, выпили, закусили, молодых похвалили и так, и эдак, а потом отпустили.
        Белава с облегчением вышла на воздух и села на крыльцо. Ярополк сел рядом, и за забором прокатилось разочарованное: «Ах». Спектакля с изгнанием жениха, к которому так привыкли кривцовцы, не случилось. Чей-то голос оповестил: «Наконец-то сдалась», и Белава недовольно поморщилась. Во двор заглянула Заряна.
        - Сговорились уже? - спросила она. - Когда за свадебный стол сядем?
        - Мне еще доучиться надо, - ответила Белава. - Потом и свадьба.
        - А долго ль учиться? Ты вона уже какие чудеса вытворяешь, - удивилась подруга.
        - Дарей сказал, что еще есть чему, - упрямо сказала девушка и посмотрела на Ярополка, тот только вздохнул.
        - Вы тут воркуйте, - Заряна подмигнула, - а мне домой надо. Скоро Перемил придет, а я все ношусь, будто не мужняя жена, - и она погладила свой живот.
        - Хорошая девушка, - одобрительно улыбнулся мужчина. - Ты кого хочешь, сына или дочь?
        Белава закашлялась. О чем это он там говорит? Девушка нервно хихикнула и встала.
        - Пойдем, я тебе наши места покажу, - сказала она, избегая ответа на вопрос.
        - Пошли, - согласился Ярополк. - Хоть от взглядов сбежим, а то скоро дыру протрут.
        За забором все еще толпились односельчане, с любопытством разглядывая через щели жениха несговорчивой Белавы. Когда парочка вышла на улицу, одобрительный ропот пронесся над собравшимися людьми.
        - Аки лебеди прекрасные, - умиленно вздохнула тетка Щедра.
        - Голубь с голубицей, - поддержала ее бабка Радмила.
        Белава и Ярополк постарались быстрей миновать сельчан. У забора последнего дома стояла старушка и внимательно смотрела на них.
        - Здрасти, бабушка Ведара, - поздоровалась девушка.
        - Здравствуй, Белавушка, здравствуй. Жених твой? Хорош, - похвалила знахарка.
        Белава вздохнула, улыбнулась, поклонилась, почесала в затылке и… припустила прочь из села.
        Глава 2
        - Белава! Белава, где ты, отзовись! - Ярополк метался по лесу, пытаясь найти сбежавшую невесту.
        Девушка засела за разлапистой елью и молчала, стараясь из всех сил не найтись. Напротив нее сел лис и пристально смотрел, чуть склонив набок голову. Белава покосилась на него, лис продолжал смотреть на девушку не отрываясь. Юная чародейка демонстративна отвернулась от него, прислушиваясь к голосу Ярополка.
        - Белава, хватит ребячиться, покажись уже!
        Лис подошел к девушке и сел рядом, толкнув лапой в бок. Она обернулась и изумленно воззрилась на рыжего, поведение которого явно выходило за рамки поведения среднестатистического порядочного зверя.
        - Прячешься? - спросил сочувственно лис, и Белава собралась упасть на всякий случай в обморок. - Да ладно тебе, - махнул на нее лапой рыжий.
        - Ты чего ко мне пристал? - зашептала возмущенно девушка.
        - Дай золотой, не выдам, - зверь закинул лапу на лапу и подмигнул ей.
        - Совсем лисы озверели, - покачала головой девушка, - Сейчас по ушам получишь.
        - Заору, - сообщил лис и засунул в рот травинку.
        - Хвост вырву и к шапке пришью, - не осталась в долгу Белава.
        - Дашь золотой? - рыжий встал и сделал шаг в сторону.
        - Обойдешься, - она скрестила руки на груди и отвернулась.
        - Ну смотри, - ответил лис и приставил лапы к пасти.
        Девушка ахнула и бросилась на него, зверь увернулся, отскочив в сторону. Белава не удержалась и растянулась под ноги к подошедшему Ярополку.
        - Вот ты где, - констатировал мужчина, поднимая девушку на ноги.
        - Я тут это… - она повернула голову и увидела лиса, который лежал на спине, дергал задними лапами, а передними держался за живот, заходясь от беззвучного хохота. Она незаметно показала рыжему кулак и опять повернулась к мужчине.
        - Ты тут это? - усмехнулся он, и девушка потупилась. - Ты ведь еще не готова к свадьбе, да?
        Белава вздохнула и опустила плечи.
        - Когда ты поедешь обратно к Дарею? - перевел разговор на другую тему мужчина.
        - Когда вы уедите, - на этот вопрос было гораздо легче ответить. - Провожу и обратно к мастеру.
        - Скучаешь без своего мастера?
        - Да, - девушка улыбнулась, наверное первый раз за этот день по настоящему искренне. - И даже по этому ворчуну Дикуше. Мне тоскливо без наших уроков.
        - Чародейка, - сказал Ярополк с непонятной интонацией. - Ты уверена, что тебе есть еще чему учиться?
        - Конечно, - горячо воскликнула она. - Я еще столько всего не знаю и не умею.
        - Для городской чародейки ты умеешь достаточно.
        - Вот еще, - Белава возмущенно вскинулась. - Хочешь, чтобы я себя извела, пока буду хвори всякие лечить?
        - Нет, - теперь возмутился мужчина. - Как ты могла так подумать! Но уже совсем тяжко ждать, - наконец сознался он, и Белава в очередной раз почувствовала беспомощность.
        - Ох, Ярушко… - она погладила перстенек.
        - Может снимешь его наконец? - холодно спросил мужчина.
        - Кого? - она удивленно посмотрела на него.
        - Перстень свой, зачем он тебе?
        Белава рассеяно перевела взгляд на перстенек, и в который раз вспомнила, как другой мужчина держал ее за руку, рассматривая пальчики. «Здесь будет хорошо смотреться мой перстенек», - сказал он. «Я буду знать, когда тебе понадобится помощь…» Она улыбнулась:
        - Это ведь не то колечко, - сказала она, - это всего лишь подарок друга, который хочет помочь, когда придет время, а перстень подскажет ему. Только и всего.
        - Только и всего, - Ярополк поморщился, но решил больше не спорить. - Ты хотела мне места ваши показать, - напомнил он с улыбкой.
        Он взял ее за руку.
        - Чтобы не терялась больше, - пояснил он.
        Они бродили по окрестностям до вечера, рассказывали как прожили то время, что не виделись, смеялись и дурачились. Белава наконец расслабилась, и Ярорполк позволил себе обнять ее. На речном берегу они задержались. Ярополк уютно устроил голову на коленях невесты, и она рассеяно перебирала пальчиками его шелковистые пряди. «Чисто голуби», - усмехнулась про себя девушка и вздохнула, взглянув на перстенек.
        - Ты что вздыхаешь? - спросил мужчина.
        - Ничего, хорошо просто, - в принципе Белава не врала. Никто не охал, не умилялся, не терзал обрядами, и Ярополк, чувствовавший ложь, ей поверил.
        - Хорошо, - улыбнулся он. - А будет еще лучше. Как думаешь, когда твой батюшка даст добро свадьбу играть?
        - Не знаю, - она пожала плечами.
        - Я не против ждать, когда ты закончишь обучение, но ждать уже твоим мужем.
        - Что же за семья у нас будет, - засмеялась девушка. - Ты в Берестове со своей тысячей, а я у Дарея в обучении. Потерпи, Ярушко, я ведь слово дала.
        Он не ответил и тихо вздохнул. Русалочьи головки вновь показались над поверхностью Струйки. Русалки перешептывались о чем-то, глядя на мужчину с девушкой, и негромко хихикали. Девушка показала им язык, а Ярополк приподнялся на локте и помахал рукой, весело улыбаясь. Русалки засмущались и скрылись под водой.
        - Сплетничать поплыли, - усмехнулась Белава.
        - Пусть сплетничают, - ответил берестовский тысячник и вернулся на гостеприимные колени юной чародейки.
        Тут вода в реке заволновалась, и на поверхность всплыл Водяной. Он некоторое время смотрел на них, а потом крикнул.
        - Здрав будь, добрый молодец.
        - И ты будь здрав, батюшка Водяной, - ответил Ярополк и сел.
        - Смотрю, не здешний ты, мил человек, - Водяной подплыл ближе.
        - Угадал, царь речной.
        - Стало быть на Белавке жениться надумал?
        - Надумал.
        - И смелый же ты человек, как я погляжу.
        - Да не жаловался никто на трусость мою, - усмехнулся тысячник, а Белава сощурилась.
        - Ты это к чему все говоришь, дядька Водяной? - крикнула она.
        - Я кикимор всяких в упор не вижу, - ответил Водяной, не оборачиваясь к ней. - А тебя, мил человек, жалко. С этой язвой связаться хочешь.
        - Ах, ты ж чучело мокрое, - вскочила Белава.
        - За что ты ее так, Водяной, - Ярополк тоже был возмущен.
        - А ты смотри, что она со мной сделала!
        Водяной подплыл поближе и вытащил из воды две кривые человеческие ноги.
        - Такой позор, - Вояной слезливо скривился.
        - Ты мне проиграл хвост, - возмутилась девушка, - все честно!
        - Да надо мной теперь даже последний пескарь потешается, пиявки к этим кривулям присасываются, а плавать-то одно мучение. Вертай мой хвост, гарпия ядовитая.
        - Белавушка, - сказал Ярополк, пряча улыбку, - Что ж ты так с царем речным. Верни ему хвост.
        - Не верну, - заупрямилась чародейка. - Он мне его проиграл!
        - Во что проиграл? - заинтересовался тысячник.
        - Сижу я тут третьего дня, вдруг этот приплывает и говорит: «Голова болит, мочи нет». Помоги, говорит. Ну я ему и отвечаю, мол, живо, дяденька Водяной, на ноги поставлю. А это харя ржать давай. Говорит, на ноги не поставишь. Я говорю, поставлю на ноги, а он хвостом своим селедочным по воде лупит и ржет, аки конь дикий. Не поставишь и все. Я говорю, спорим, поставлю на ноги, а он отвечает: «Поставишь, тогда хвост забирай, зачем он мне с ногами нужен будет». По рукам ударили. На ноги поставила? Поставила, вона добротные какие. Выиграла стало быть? Выиграла. Хвост не отдам и весь сказ.
        - Э-эх, - взмахнул рукой Водяной, - кровопивица! Ни стыда, ни совести у тебя. Верни мой хвост, меня же с таким позором не уважают.
        - А неча насмехаться, - насупилась Белава.
        - Ну, правда, душа моя, уважь дяденьку Водяного, верни ему хвост, - Ярополк взял ее за руку и нежно посмотрел в глаза.
        - Но он же проспорил, - пыталась не поддаться девушка.
        - Ладно, - горько вздохнул речной владыка. - Выйду на солнышко лютое и помру во цвете лет. Жить мне с таким позором не за чем.
        Он вышел на берег и сел. Ярополк просяще смотрел на невесту, а та противилась из последних сил.
        - Ладно, - наконец сказал она. - Повинился бы за свои насмешки, давно бы со своим хвостом по реке плавал. А он только ругается и обзывает.
        Она пошептала и щелкнула пальчиками.
        - Вот ведь кикимора, - разразился новым приступом возмущения Водяной. - А как я теперь в реку попаду? Ползком что ли?
        - Ах, ты козел неблагодарный! В воде тебя ноги не устраивают, на берегу хвост. Глаза б мои тебя не видели, - она плюнула и отвернулась.
        Ярополк молча отнес Водяного к воде и опустил.
        - Спасибо тебе, мил человек, - сказал Водяной. - А на этой злыдне все ж не женись, вона чего выделывает окаянная.
        - Не могу я на ней не жениться, царь речной. Люба она мне, жизни нет как люба. А ты бы ей спасибо сказал. Ведь и правда хвост проспорил, а она его тебе возвернула.
        - Вот еще, - вздернул нос Водяной. - Буду я еще всяким там спасибо говорить. Царь я речной аль не царь?
        - Но мне-то сказал.
        - Ты человек хороший, тебе не грех и сказать. Прощевай, добрый молодец, а мне пора одному пескарю рыло начистить, - и исчез, махнув хвостом.
        Ярополк покачал головой и вернулся к Белаве. Она состроила обиженное личико и отвернулась от него.
        - Что ты, душа моя? - улыбнулся он.
        - Не надо было ему хвост возвращать, - сказала она и повернулась к тысячнику. - Правда, я так тебе люба?
        - А ты разве не знаешь? - он грустно улыбнулся. - А я тебе? Ты ведь ни разу так и не сказала мне об этом.
        Вот что за человек? И соврать нельзя, сразу поймет, потому как ложь чует, и правду сказать нельзя, она ее и от себя старалась прятать, потому как ему слово дала. Девушка задумалась. Нравился он ей. Добрый, нежный, заботливый, красавец опять же. Вона как бабы ихние глазами его пожирали, да и родным стал со дня их знакомства. Может и не любит, как ему хочется, а все ж приятно быть с ним рядом. Белава только открыла рот, чтобы попробовать сказать ему все это, как он сам ее перебил.
        - Не надо, не отвечай. Боюсь я ответ услышать сейчас. У нас ведь еще столько времени впереди. Все будет, и любовь взаимная и счастье совместное, да?
        - Да, - кивнула она совершенно честно.
        Ярополк обнял ее, и она подставила губы. Почему бы и нет? Жених ведь.
        Обратно они возвращались уже в сумерках. В доме Никодия было шумно. Хмельные сваты и сам хозяин горланили песни, и не всегда приличные. Гостей в доме прибавилось. Односельчане заглядывали на огонек, как бы узнать то одно, то другое, а Никодий усаживал их к столу и щедро лил медовуху. Сновида сидела во дворе со Всемилой, о чем-то разговаривая. Женщины обернулись на вошедших Белаву и Ярополка.
        - А вот и голуби наши, - заулыбалась Всемила.
        - Они, - подтвердила Сновида, пытливо рассматривая их.
        Голуби смутились и попытались пройти мимо.
        - Не ходите туда пока, - остановила их Всемила, - там батька наш на радостях бушует. Хотя, Ярополк, ты сходи, испей с будущим тестем чарку хмельную, а ты, Белава, с нами останься. Поговорим по бабьи, по нашему.
        - Отчего же не пропустить чарку со славным человеком, - улыбнулся берестовский тысячник и пошел в дом, откуда тут же понеслись радостные голоса, приветствующие его.
        - Ярушко мой весь светится, - сказала Сновида, глядя ему вслед.
        - Ой, - всплеснула руками Всемила, - забыла дело важное на завтра сделать. Оставлю вас. - и она ушла.
        Белава потупилась, чувствуя смущение. В тот единственный раз, когда она познакомилась с теткой Ярополка, девушка впервые узнала, что может перенять чужой дар, и это был дар ясновидения. Белава с тех пор училась им пользоваться. Видения были короткими и не всегда четкими и чаще всего хаотичными, возникающими сами по себе. Не всегда удавалось вызвать видение, но она училась, а Дарей ей помогал как мог постичь эту силу. Девушка чувствовала, что Сновида не особо-то и одобряет выбор племянника, но не спорила, зная, что это не имеет смысла. Ясновидица некоторое время молчала, рассматривая девушку, но, наконец, решила нарушать молчание.
        - Я знаю, что ты не хочешь выходить замуж за моего мальчика. - сказала она. - Я вижу, что твое сердце занято, там не Ярополк. Но я так же вижу, что ты стараешься быть честной и не думать о том, кто должен был оказаться на месте моего племянника. Я пыталась увидеть ваше будущее, но все, что связано с тобой, покрыто туманом. Я не знаю, что выйдет из всей этой затеи со свадьбой, но я желаю тебе разобраться в себе прежде, чем вы произнесете обеты, и ты войдешь в Ярушкин терем. Я хочу, чтобы мой мальчик был счастлив. А еще я благодарна тебе за то, что ты спасла его в Черной Пустоши, он рассказал мне. Ты подарила ему жизнь, подари же и счастье… если сможешь.
        - Что батюшка сказал о дне свадьбы? - спросила Белава.
        - Он назначил свадьбу на осень будущего года, на день праздника Урожая. Никодий говорит, что сначала чародей должен отпустить тебя, закончив обучение. У тебя есть год, чтобы полюбить Ярополка или отпустить его.
        - Я разберусь в себе, - ответила девушка. - Время помогает забывать, - она вздохнула и погладила перстенек.
        - Пусть будут милостивы к тебе Великие Духи, девочка, - Сновида положила ей руку на плечо и погладила. Потом заговорила снова. - Как ты справляешься с моим даром?
        - Когда получается, когда нет, - Белава почувствовала облегчение от смены темы разговора. - Я не всегда могу вызывать видения по своему желанию.
        К ним вернулась Всемила. Она вытирала руки о вышивной рушник, потом закину его на плечо и села на скамейку, устало потерев лицо руками. Матушка Белавы посмотрела на дочь и Сновиду.
        - О чем говорите? - спросила она.
        - О делах сердечных, - улыбнулась ясновидица.
        - А что о них говорить, им радоваться надо, коль они есть, - засмеялась Всемила. - Помню, когда Никодий ко мне посватался, я так и обмерла. Он такой большой, сильный и веселый… Еле свадьбы дождалась, полюбился мне сразу. С чего отец так затянул с датой…
        - Все правильно Никодий сделал, - возразила Сновида. - Пусть сначала закончит обучение.
        - Ай, обучение это, - Всемила недовольно покачала головой. - Зачем девке все это, баловство одно. Не хотела я, чтобы она чародейством занималась. Ох, как не хотела.
        - Почему? - ясновидица с интересом посмотрела на нее.
        - Лишнее это, - матушка встала. - Пойду я спать, и вы ложитесь. Мужики скоро угомонятся, медовуха скоро закончится.
        Сновида проводила ее взглядом и задумчиво потерла подбородок.
        - Что-то темнит твоя матушка, - сказала она Белаве.
        Девушка согласилась с ней. Столько лет так настойчиво запрещать дочери пользоваться своей силой… Не спроста это, ох, неспроста. Юная чародейка пыталась несколько раз вызвать в памяти разговор своей матушки с прабабушкой, после которого Всемила воспылала такой неприязнью к любым проявлениям силы в своем доме, но так ничего и не вспомнила. Надо все-таки поговорить с матушкой, решила Белава, заранее опасаясь, что ничего кроме скандала из этого не выйдет. Ясновидица поднялась со скамьи, потянулась и кивнула на дом, где веселились мужики:
        - Понадобится завтра им помощь чародейская, чтоб головушки лечить. А матушка твоя говорит - лишнее, - она засмеялась и пошла к дому, пожелав девушке спокойной ночи.
        Та еще какое-то время сидела, прислушиваясь к голосам, потом зевнула и поняла, что она очень устала за этот долгий день и пошла спать.
        Глава 3
        Рыжая лошадка легко бежала по лесной тропе, к уже полюбившемуся ей чародееву терему. Белава радостно улыбалась, предвкушая встречу с мастером, с вечно взъерошенным Дикушей, улыбчивой и теплой теткой Ярой и добродушным дядькой Кумаем, мужем Яры. Две недели она провела в родительском доме и теперь еле могла усидеть в седле от нетерпения, ей хотелось бежать впереди Златы, так соскучилась девушка по обитателям чародеева подворья. Она пришпорила кобылку, понукая скакать еще быстрей. Злата не возражала, она тоже заскучала в своем стойле. Вдруг лошадь заржала и подалась назад чуть не уронив свою хозяйку. Белава посмотрела на дорогу и открыла рот.
        Перед самыми копытами Златы сидел лис с наглой мордой и хитро щурился. Девушка спрыгнула на землю и подошла к нему.
        - Ты, что ли? - спросила она.
        - Я, - скромно потупился зверь. - А это ты?
        - Нет, не я, - усмехнулась Белава.
        - Тогда я пошел, - он встал, махнул своим пушистым хвостом и вроде бы направился к деревьям, но тут же обернул морду и хитро подмигнул. - Жаль, была б ты, я бы сказал что-то, а раз не ты, то ничего не скажу.
        - А что скажешь? - девушке вдруг стало любопытно.
        - Не, тебе не скажу.
        - Ладно, это я, говори. - призналась Белава.
        - Точно ты? Вдруг обманываешь, - лис снова сел и задрал голову к небу, будто раздумывая.
        - Сейчас по ушам получишь, - нахмурилась чародейка.
        - Точно ты, - признал ее наконец лис. - Тогда золотой с тебя.
        - Чего? Зачем тебе лохматому золотой? Да еще в лесу?
        - Это мое дело, ты давай золотой, не будь жадиной. - он протянул лапу. - А то не скажу.
        - Ну и не говори, - Белава развернулась и села на лошадь.
        - Жадина, - обиделся лис.
        Она махнула ему рукой не оборачиваясь и продолжила свой путь. Но чем дальше девушка уезжала, тем больше становилось ее любопытство. Через некоторое время Белава начала оборачиваться назад, раз, другой, третий… Наконец она остановилась.
        - Вот же морда лохматая, - она плюнула и повернула обратно.
        Лис сидел на том же месте и жмурился на солнце. Он будто и не смотрел на приближающуюся девушку. Когда уже Злата почти дошла до него, зверь развернулся и пошел в лес.
        - А ну стой, рыжий, - крикнула чародейка и щелкнула пальцами.
        Сеть обвилась вокруг лиса и потащила к девушке. Лис возмущенно пыхтел и пытался уцепиться за корни деревьев, по которым его тащило. Потом надулся и сложил лапы на груди. Белава подняла силок со зверем к себе и грозно вопросила:
        - Ну?
        Лис отвернул морду и всем своим видом показал, что продолжать диалог в таком виде он не намерен. Чародейка хмыкнула, но не отпустила.
        - Говори, что хотел.
        - Я в сетях не ответчик и не рассказчик, - буркнул лис.
        - На воротник пущу, - она сдвинула брови.
        - Ну и пусть.
        - Не скажешь?
        - Нет.
        Белава вновь щелкнула пальчиками, и силок исчез, освобождая лиса. Зверь грохнулся на землю и взвыл. Чародейка подняла руку и с намеком посмотрела на него.
        - Сейчас я тебя в пень обращу, - сказала она.
        - Змея ты подколодная, а не чародейка, - заворчал рыжий. - И чего Дарей тебя к себе взял. Злыдня.
        - Не, ну на самом деле, - возмутилась Белава. - Говори уже, хватит томить.
        - Золотой-то дашь? - пошел на мировую зверь.
        - Да нету у меня, вот честное слово нет, зверь лесной. Хочешь, наколдую чего.
        - Эх, - махнул лапой лис, - голь перекатная, ничего-то у тебя стоящего нет.
        Зверь сделал пару шагов назад, где стоял старый трухлявый пень, взвился в воздух, перекидываясь через голову, и встал за пнем… невысоким рыжим мужичком жуликоватого вида. Мужичок весело прищурился, глядя на вытянувшееся лицо девушки и расплылся в щербатой улыбке.
        - Ну чего вытаращилась, аки рак. Леший я тутошний. Меня Дарей за тобой послал, велел сильно не мешкать, дело у него какое-то к тебе есть.
        - Когда послал? - заволновалась Белава.
        - Так третьего дня и послал, когда ты в лесу от мужика чернявого пряталась.
        - Так что ж ты мне не сказал? - возмутилась она.
        - Да больно смешная ты девка, не мог себе отказать в удовольствии. А потом ты в лес одна ни разу не вышла, тока сейчас и подойти смог.
        - Вот я скажу мастеру, как его поручения исполняются, уж он тебе, - угрожающе сказала чародейка, потрясая кулачком.
        - Я хозяин здешнего леса, - подбоченился Леший, - мене никто не указ. Должок у меня был перед чародеем, вот и исполнил поручение.
        - Больно уж ты нетороплив оказался, - проворчала Белава, поворачивая Злату.
        - Какой есть, а все одно, поручение выполнил. Лучше позже, чем никогда, - крикнул ей вслед Леший и, пробурчав что-то о неблагодарных девках, ушел в лес.
        Белава, уже не слушая, пускала лошадь в галоп. Что же случилось у учителя, что он даже Лешего послал за ней? А это-то хорош, три дня молчал, смешная она видите ли, вот рога ему к голове прирастит, пущай ржет конь дикий. Злата меж тем выскочила на пригорок, с которого открылся взору девушки терем чародея. Ворота были открыты. Возле распахнутой створы стоял Дикуша и смотрел на приближающуюся Белаву.
        - Где шляешься? - проворчал он. - Мастер уже заждался, пятый раз меня на ворота посылает.
        - Мне только что сказали, что мастер посылал за мной, - недовольно поморщилась девушка. - Случилось чего?
        - Из Полянии вести пришли, - поделился соученик Белавы. - Наш на цельный день в своих палатах закрылся, думу думал, а потом велел за тобой послать. - и тут же привычно сдвинул брови и насупился. - А тебя, охламонки, все нет. Наберет себе в ученики не пойми кого, а потом мается, на людей кидается.
        Белава привычно отмахнулась от него и побежала в терем. Чародея она застала в трапезной за обедом. Мастер всегда ел, когда нервничал. Он бросил на ученицу недовольный взгляд и кивнул на скамью.
        - Давай-ка щец похлебай, да в дорогу собирайся, поедем скоро, - сказал он.
        - Куда? - коротко спросила девушка и взялась за ложку, поданную ей приветливо улыбающейся Ярой.
        - В Полянию. Лихой вестника прислал, пора нам туда собираться.
        - Вы меня с собой берете, - радостно подтвердила очевидное ученица.
        - Не возьми тебя попробуй, потом опять объявишься где-нибудь с очередным хвостом из оборотней, - проворчал он. - Лучше уж сразу под присмотром будешь. Долго-то что так ехала? Я к тебе гонца когда еще посылал. От жениха не оторваться было?
        - Мастер! - вспыхнула Белава.
        - Ладно, ладно, - отмахнулся он. - Так почему опоздала?
        - Гонец ваш, морда наглая, только сейчас мне сказал, а до этого все лисом прикидывался, да золотой выманивал.
        - Вот бес лесной, - усмехнулся чародей. - Так и знал, что доверять ему не след, а он еще разобиделся, что не верю ему.
        - А кто этот Лихой? - поинтересовалась Белава.
        - Разбойник, кто ж еще. Я их ватагу как-то сильно выручил, теперь помогают мне иногда. Я их год назад в Полянию послал, следить велел. Он все говорил, что спокойно там, а пять дней назад прислал вестника тревожного. Поедем поглядим, что там такое.
        - Одни поедем? - как бы между прочим спросила девушка.
        - А с кем еще? Ты да я. От Дикуши в походе толку мало, он в зельях силен, в остальном помехой только будет. А ты уже такое прошла, что не каждому чародею на долю выпадет. - тут же сообразил, к чему она клонит, и покачал головой. - Когда свадьбу-то назначили?
        - В праздник Урожая о будущем годе, - ответила Белава. - Батюшка говорит, доучиться сперва надо.
        - Верно говорит, - кивнул Дарей. - А матушка?
        - А матушка говорит, что все это лишнее. Не одобряет она по прежнему моего чародейства. А говорить об этом не хочет. Я вчерась ее пытала и так, и эдак, только сердится и ничего не отвечает.
        - Надо и мне будет с ней поговорить, когда вернемся. - решил Дарей. - А теперь пошли собираться, время дороже злата.
        Яра неодобрительно покачала головой. Девка только заявилась, а ее уже в дорогу опять тянут. Но вслух ничего не сказала, все одно хозяин не услышит. Она начала собирать узелок с едой. Кумай осмотрел лошадей, подковы, накормил их и седлал чародейского Яхонта, Злату так и не расследлывали. Дикуша подготовил котомку со снадобьями и зельями, которые могли пригодиться двум путешественникам. Белава же кинулась в свою светелку, чтобы переодеться в мужское платье и взять меч-змейку, батюшкин подарок. Она взялась за рукоять - змеиною голову, и волшебная сталь отозвалась приятной прохладой. Змейка тихо зашипела, приветствуя свою хозяйку и сверкнула зеленым огнем изумрудных глаз. Девушка мельком глянула в зеркало, подарок альвов. Это зеркало отличалось об привычных зеркал Семиречья. Оно было кристально чистым и ровным, не искажая отражения. Был у нее еще один подарок от темноволосого альва, с которым ее свела дорога в Черную Пустошь, где удалось остановить выход Высшего демона в Верхний Мир. Это было маленькое заклинание, благодаря которому не надо было таскать с собой одежду. Чародей с ученицей немного
подправили это заклинание, и теперь одежда, являвшаяся на зов была более привычной. Хотя альвийский костюм девушке полюбился своей практичностью и удобством.
        Теперь она была готова в дорогу. Мастер ждал уже во дворе. При виде спешащей ученицы, он запрыгнул в седло, дал последние наставления Дикуше и тронулся с места. Девушка лихо прыгнула в седло своей кобылки и, махнув на прощание Яре, Кумаю и Дикуше, поспешила за чародеем.
        Глава 4
        Тракт стелился под копыта двух лошадок широкой желтой лентой. Третий день пути катился медленно и нудно к своему закату. Периодически у них появлялись попутчики, которые присоединялись к чародею и его ученице, спрашивали, отвечали на вопросы, рассказывали о неведомых людях, пытаясь скоротать дорогу, и исчезали, доехав до нужного им поворота. Ночи проходили спокойно, дни похоже один на другой, и Белава начала откровенно скучать, иногда вспоминая весеннее путешествие. Дарей спокойно отнесся к унынию ученицы, молодо-зелено. Кровь бурлит, бьет в голову, отсюда и беспокойство, отсюда и желание приключений. За свою долгую колдовскую жизнь чародей научился ценить спокойную дорогу, размеренную жизнь и отсутствие опасных приключений, успев хлебнуть многое на своему веку.
        Впереди стояла небольшая деревенька с незамысловатым названием Упырево. Там-то чародеи и собирались остановиться на ночь. Деревенька была печально известна среди окрестных жителей тем, что умершие в Упырево восставали через одного. Особенности этой земли никто не мог понять, как избавить жителей деревеньки от этого проклятья. Сами упыревцы уже давно привыкли к своим ночным соседям и с насиженного места уходить не собирались. По ночам люди из домов не выходили, в дом никого не впускали, кто бы не стучался в дверь, и изводили нечисть по случаю. Опасность скорей грозила соседним деревням и селам, куда наведывались ожившие кровососы, оттуда-то и приходили время от времени колдуны и чародеи. Пару раз призывали волхва, который пел обрядовые песнопения, приносил жертвы и молился Великим Духам, но покойники продолжали восставать из своих могил и сосать кровь из проезжих и кружных жителей.
        Теперь же туда направлялись Дарей с Белавой, но не с целью искоренения местной нежити, а лишь, чтобы остановиться на постой, потому что до заката им удобней всего было попасть именно туда. Белава зябко ежилась, когда думала, что их может ожидать, но глаза девушки горели лихорадочным блеском в предвкушении возможной охоты. По весне она проезжала мимо этой деревеньки, но это было днем, и девушка миновала Упырево без остановки. Весь их путь лежал по весеннему маршруту, только теперь сворачивать с тракта им было не нужно, потому что до Полянии это был самый удобный и короткий путь. Белава с некоторой ностальгией проехала мимо места, где стояла некогда Новая Калиновка, а теперь там росла высокая трава. И не было даже намека, что тут не так давно жили люди. Там она получила своего Зверя, который не подавал признаков жизни со дня возвращения в Пустошев. Впрочем, за другими переживаниями о второй личине Белава вспоминала нечасто, до конца не решив, нравилось ли ей это или нет.
        - А вот и Упырево, - сказал Дарей, когда из-за поворота вынырнули первые крыши, стала слышна перекличка цепных псов, кудахтанье, мычание, детский смех и переругование двух баб, стоящих у самой дороги.
        - А я тебе говорю, что это твой мою пеструшку в грех ввел, вона харя какая слащавая. А глазами-то блудливым косит, о-ой, - осуждающе закачала головой первая и сплюнула.
        - Мой петух твою курицу соблазнил? Совесть поимей! Бесстыжая ты как и твоя пеструха, - вступилась за свою птица вторая. - А все ж коль цыплята будут, ты мне должна будешь половину.
        - Да с чего это я тебе должна? Он мою курицу снасильничал, а ты за это еще и плату получить хочешь? Глаза-то твои наглые, - возмущалась вторая.
        - Она сама его охомутала, так и вертела перед ним задом, так и вертела, видала я, - подбоченилась вторая баба.
        - Да что ты поклеп на мою курочку наводишь, - продолжала возмущаться хозяйка пеструшки и вдруг скривилась, пустила слезу и заголосила. - Пеструшенька, доченька моя, злодей тебя замучил, вона и гребешочек-то опустила, кровинушка-а-а.
        - Да не было у них ничего, - сказала Белава, проезжая мимо голосящих баб.
        - А ты откель знаешь? - воззрились на нее обе спорщицы.
        - Вижу, - коротко бросила ученица чародея и поехала за мастером.
        - Ха, - захохотала первая баба, хозяйка непоруганой курицы, - Тоже мне петух, курицы оттоптать не смог.
        - Да это твоя курица страшная, ему на нее смотреть было тошно, - не осталась в долгу вторая.
        - Это моя-то пеструшка страшная?..
        Продолжение спора чародей и его ученица уже не слышал, отъехав от двух орущих баб. Они подъехали к достаточно большому дому и спешились.
        - Это дом старосты, - сказал чародей. - Я у него уже останавливался. Так что должен приютить.
        Дарей подошел к калитке, из-за которой надрывался здоровенный пес, и крикнул:
        - Хвощ, дома ли ты? Хвощ!
        Из дверей показалась совершенно лысая голова с густой черной бородой и лохматыми бровями. Белава постаралась не рассмеяться такой шутке Великих Духов.
        - Кто зовет меня? - спросила голова и уставилась на незваных гостей. - Дарей? Ты ли что ли?
        - Я, я, кому же еще тревожить твой покой, - усмехнулся чародей. - Пустишь нас на ночлег?
        - Кто это с тобой? - Хвощ открывал калитку, пристально рассматривая спутницу чародея.
        - Ученица моя, Белавой зови, - ответил Дарей и обнял лысого мужика. - Ух, здоров стал, - засмеялся он.
        - А чего ж, - Хвощ довольно погладил объемистый живот, - зато видно, что живу я хорошо, - и он тоже засмеялся. - Хороша твоя ученица, писанная красавица, прям.
        Белава смутилась, а довольный Хвощ повел их к избе. Девушке выделили пустующую светелку, дочка хозяина дома месяц назад вышла замуж и покинула отеческий дом, а чародея обустроили в комнате с печью, где спали сами хозяева. Еще в избе жил сын Хвоща, но его пока не было. Когда лошади и люди были обустроены, их позвали к столу. Чародей и ученица с удовольствием застучали ложками, оголодав в дороге. Пока они ели, Хвощ рассказывал им о делах в Упырево. Месяца два назад у них вывели трех упырей, и жизнь вроде бы шла спокойно, но неделю назад утонула в пруду за деревней дочка пастуха, теперь жители соседней Медовики жалуются, что у них засосали дворового пса и кузнеца Шипулю, который вышел ночью до ветру на двор.
        - Не глянешь ли? - спросил хозяин Дарея.
        - Посмотрим, - согласно кивнул чародей и тут же сказал Белаве. - А ты в избе останься, поспи. Я один справлюсь.
        - Ну, мастер, - привычно затянула девушка и осеклась под грозным взглядом учителя. - Ладно, хоть высплюсь.
        - И то верно, - заулыбалась жена Хвоща Милава. - Неча девке ночью шастать, пущай отдыхает.
        Не сказать, что Белава так уж расстроилась, упырь не демон, можно и пропустить. Этого добра в Семиречье хватает. Она сыто отвалилась на спинку деревянного стула и осоловело посмотрела на открывшуюся дверь. Там стоял молодой парень, как две капли воды похожий на Хвоща, только пока с волосами. Он осмотрел гостей, поклонился и пошел к столу.
        - А вот и Ядрей мой пожаловал, - радостно оповестил их хозяин дома, и девушка отметила, что он гордиться своим сыном. - Богатырь мой, красавец, - и Хвощ посмотрел на Белаву.
        - Да ладно тебе, батя, - прогудел Ядрей. - Пожрать бы, замаялся.
        - Работничек наш, - пропела Милава, ставя перед сыном здоровенную миску с ароматным варевом.
        Тот взял ложку, которая почти исчезла в здоровенном кулаке и начал громко хлебать, причмокивая от удовольствия. Хвощ гордо посматривал на гостей. Вон, мол, какой молодец.
        - У доброго молодца и аппетит добрый, - сказал он. - Нравится сынок-то мой? Вижу, что нравится, - подмигнул мужик остолбеневшей ученице чародея.
        Ядрей бросил на нее взгляд и вернулся к еде. Чародей некоторое время изумленно смотрел на Хвоща, а потом расхохотался.
        - Занята она, Хвощ, занята. Только помолвка была. И жених-то славный, тысячник из Берестова. Так что придется тебе подыскать невесту своему сыну в другом месте.
        - Помолвка не свадьба, - буркнул расстроенный хозяин дома.
        - Не нравится она мне, батя, тощая больно, - прочавкал Ядрей, и девушка тихо засмеялась с явным удовольствием.
        - Дурень, - Хвощ отвесил сыну затрещину. - Откормить бабу недолго. А тут еще и чародейка.
        - Тем более, - детина будто и не заметил отцовой оплеухи, - я ей в ухо, а она меня пнем посредь горницы, не пойдет.
        - Да, - хмыкнул Дарей, - Белавке в ухо дать не получится, она и Водяного чуть со света не сжила, а тут простой мужик.
        - Не такой уж и простой, чай, сын старосты, - обиделась Милава.
        - Не, батя, мне Потвора по душе, к ней посвататься думаю. Как наливное яблочко она, а эта на палку похожа.
        - Чего?! - Белава возмущенно вскочила, но учитель ее тут же усадил обратно, пряча улыбку.
        - Каждому свое, - сказал чародей и отправил ученицу спать.
        Постепенно за окном совсем стемнело, и первые звезды зажглись на чернеющем небосводе. Белава лежала на перине хозяйской дочери и прислушивалась к звукам в доме. Лестница тяжело заскрипела под шагами Ядрея, который шел в свою комнату, хозяева укладывались спать внизу. Входная дверь скрипнула, залаял кобель, и девушка поняла, что мастер пошел охотиться на упыря. Она повернулась на бок и закрыла глаза.
        Проснулась Белава от громовых раскатов храпа, раздававшихся из комнаты хозяйского сынка.
        - Я бы даже не стала ждать, когда ты на мое ухо покусишься, уже за это бы в пень оборотила, - проворчала девушка, пряча голову под подушку.
        Подушка не спасла, и она мстительно щелкнула пальцами. На палку она, вишь, похожа. Могучий храп разом прекратился. Белава с блаженством потянулась и вновь закрыла глаза, когда до нее донесся новый звук. Девушка привстала и вслушалась. Это был детский плач, такой жалобный, что сердце ее сжалось. Юная чародейка выглянула в окно и увидела маленькую девочку, стоящую посреди улицы. Белава быстро оделась и осторожно спустилась вниз, прокралась к двери и аккуратно вышла на улицу. Девочка стояла все на том же месте и горько плакала. Чародейка подошла к ней.
        - Что ты плачешь, малышка? - спросила она. - И почему одна ночью на улице, опасно тут у вас.
        - Меня мамка домой не пускает, - всхлипнула девочка. - Я стучусь, стучусь, а она молчит.
        Девушка присела на корточки и убрала волосы с лица ребенка. У девочки оказались большие глаза, покрасневшие от того, как та их усердно терла. Белава вытерла ей слезы.
        - Озябла вся бедная, вон холодная какая.
        - Холодно, - пожаловалась девочка.
        - Дай я тебе обогрею. - и девушка обняла малышку.
        - Возьми меня к себе, - попросила девочка, доверчиво прижимаясь к чародейке. - Ты добрая.
        - Давай я тебя лучше к мамке отведу, вдвоем-то она нас услышит, - улыбнулась девушка.
        - Она не откроет, - снова заплакала малышка.
        - Почему? - Белава держала ребенка на руках, все больше удивляясь ледяному холоду, что шел от девочки, потом принюхалась и ахнула. - От тебя землей сырой пахнет.
        Она быстро поставила девочку на землю и отошла от нее. Девочка посмотрела ей в глаза и усмехнулась, обнажив острые клыки.
        - Потому и не пускает, - ответил упырь и начал наступать на Белаву.
        - Ты значит дочерью пастуха была, - сказала больше себя чародейка и подняла руку, собирая огненный шар на кончиках пальцев.
        - Была, - согласилась девочка - упырь. - А ты чародейка, что ли?
        - Она самая, - ответила Белава и кинула в девочку шар.
        Упырь ловко скользнул в сторону, и шар попал в сухое дерево, стоявшего недалеко от жилого дома, и в миг превратив его в факел. Девушка выругалась и, пробежав мимо скалившейся «девочки», подскочила к колодцу, закручивая водяной вихрь. Потом вытянула его и направила на горящее дерево, стараясь следить за упырицей. Та не теряла времени даром, все ближе подбираясь к чародейке. «А мастер сейчас по кладбищу рыщет», - тоскливо подумала девушка, все еще гася дерево. Упырица была уже в двух шагах от нее, когда дерево наконец потухло. Белава развернулась к ней, лихорадочно решая, как поступить дальше. И вдруг раздалось то, что девушка ждала уже некоторое время, змеиное шипение.
        - Змейка моя, - улыбнулась она, подставляя руку под прыгнувший к ней меч.
        Упырица попятилась, но не отступила. Она скользнула в сторону и… будто растворилась. Чародейка закрутилась, пытаясь найти «девочку», но та будто сквозь землю провалилась. Змейка продолжала полыхать глазами-изумрудами, оглашая деревенскую улицу своим шипением. Девушка отправила поисковое заклинание, и оно вернулось к ней вместе с упырицей.
        Белава вскрикнула, почувствовав, как в руку ей впиваются клыки. Она попыталась перехватить меч другой рукой, но ничего не вышло. Странное ощущение окутало чародейку, будто сон начал сковывать ее. Приятная истома расползлась по телу, лишая воли. Она тихо застонала и перестала сопротивляться упырице, повисшей на ее руке пиявкой. «Девочка» причмокивала не хуже Ядрея, с аппетитом всасывая чародейскую кровь.
        - Вот зараза, - вдруг раздался знакомый голос, и упырь завыл.
        Белава взглянула вниз, и увидела корчащуюся нежить, из груди которой торчал кончик осинового кола. «Девочка» отцепилась от Белавы, упала на землю, чародей одним ударом отсек ей голову. Девушка покачнулась, и мастер поймал ее.
        - И что мне с тобой делать, а? - вздохнул он. - Сказал же, что справлюсь, ну куда вылезла?
        Потом усадил ученицу на землю и, соткав светящийся шар, осмотрел ее руку. Дарей покачал головой.
        - Оборотнем ты уже была, теперь упырем решила заделаться? Так кровушку пить умеешь и без клыков. Горе ты мое, - он поднял Белаву на руки и понес к дому Хвоща.
        - Мастер, - всхлипнула Белава, - не специально я, так вышло. Меня сынок хозяйский храпом своим ядрейным разбудил.
        - Ядреным, - поправил чародей машинально. - Хотя у него может и ядрейный. Вот оставлю тебя ему в жены, как раз в Упырево к месту будешь.
        - Не надо, мастер, - всхлипнула ученица.
        - Не надо, - согласился он, - Хоть и дурень этот Ядрей, а зла я ему не желаю.
        В избе все спали, и возня, затеянная чародеем никого не смогла потревожить. Дарей положил ученицу на лавку и пошел за своей котомкой, которую снарядил Дикуша, порылся там и вскоре вернулся с небольшим пузатым пузырьком. Чародей влил ей в рот несколько капель зелья и понес в светелку. Жар все больше разливался по девичьему телу. Белава уже потеряла связь с реальностью, все глубже погружаясь в бредовое забытье…
        … Невысокая женщина стоит перед двумя девочками и внимательно рассматривает их. Малышки пугливо жмутся друг к другу, робея перед этой чужой красивой женщиной, так пытливо ощупывающей их взглядом. Девочка постарше, рыжеволосая в задорных конапушках, пытается закрыть собой младшую, похожую на куколку, девчушку. Та доверчиво смотрит на сестру, свято веря, что она защитит ее, даже если сюда прилетит Змей Горыныч, про которого рассказывали соседские девчонки. Женщина перестает хмурить брови, и ее губы трогает улыбка. От этой улыбки становится тепло и спокойно, и девочки, наконец, доверчиво смотрят на женщину. В доме кричит третья сестра, она родилась всего неделю назад, и женщина смотрела ее первую.
        - Боитесь меня, внученьки? - спрашивает женщина, по прежнему улыбаясь. - Не стоит, я зла вам не сделаю, бабушка я ваша.
        - Наша бабушка умерла, - отвечает старшая. - Я ее помню.
        - Так это дочка моя, Любавушка, - вздыхает женщина. - Ее как и тебя звали. Я ваша прабабушка.
        - Бабушки молодыми не бывают, - решается заговорить младшая.
        - А я не простая бабушка. Я чародейка, - женщина весело подмигивает, и младшая девочка распахивает глаза. Она первый раз видит живую чародейку.
        - Настоящая? - спрашивает она, затаив дыхание.
        - Настоящая, Белавушка, самая что ни на есть настоящая, - кивает их прабабушка.
        - А пряников наколдуешь? - деловито интересуется Любава.
        - Зачем колдовать? Я их вам итак принесла, - и женщина достает из своей котомки узелок, от которого вкусно тянет медовыми коврижками.
        - Благодарствуй, - Любава протягивает руку и забирает узелок.
        - А мне? Мне тоже дай пряничков, - канючит маленькая Белава.
        - Дам, дам, - успокаивает ее сестра, и девочки убегают есть прабабушкин гостинец…
        … За окном закричал первый петух, его клич подхватил еще один, и еще, и еще. Вскоре запела петушиными голосами вся деревня. Дарей поднял голову и посмотрел на ученицу. Жар уже спал, Белава перестала метаться и спала спокойным глубоким сном. Он вздохнул с облегчением и тихо выскользнул из комнаты.
        Вскоре зашевелились обитатели дома. Первой встала Милава, засуетившись вокруг печи. Следом поднялся Хвощ, позволив себе понежится в теплой постели чуть дольше жены. Дарей сел на лавку, устало потирая глаза.
        - Ну как, Дареюшка? - спросил его Хвощ.
        - Убрали мы вашего упыря, - ответил чародей, зевая. - Белавка тоже на улицу вылезла.
        Об укусе он умолчал, справедливо подозревая, что хозяева дома впадут в панику. Милава быстро накрывала на стол.
        - Надо Ядреюшку будить, наш касатик богатырским сном спит, - сказала она, вытирая руки о передник.
        Чародей усмехнулся, вспоминая белавино определение Ядреюшкиного храпа. Милава быстро поднялась по лестнице, ласково защебетала под дверями спящего сыночка, потом заскрипела дверь и… раздался оглушительный женский вопль.
        - Ядрей! Сынок! Да что же это?
        Чародей сорвался с места, в ужасе представляя Белаву с окровавленными губами над телом свежеубиенного Ядрея, но предстала ему совсем иная картина. На большой деревянной кровати среди подушек и перин сидел здоровенный заяц и дико косил глазами. У входа тяжело осела Милава и голосила на всю избу. Дарей быстро заглянул в светелку, там сладко спала Белава чему-то мило улыбаясь во сне.
        - Ну… упырица, - выдохнул чародей и вернулся в комнату Ядрея.
        Там уже стоял Хвощ, держа зайца за уши и удивленно разглядывая зверя. Дарей взял у него дергающегося зайца, осмотрел и посадил обратно на кровать. Потом зашептал, щелкнул пальцами, и пред родительские очи явился сам Ядрей с красными ушами.
        - Мамо! - завыл он, кидаясь к счастливой матери, утирающей слезы. - За что мне батя ухи надрал?
        - Сыночек, Ядреюшка, - Милава повисла на бычьей шее великовозрастного дитяти. - Живой, здоровый, красавец мой родименький.
        - Дарей, - Хвощ всем своим видом требовал объяснений.
        Чародей вздохнул и рассказал душещипательную историю, как гнали они с ученицей проклятого упыря от самого кладбища, как изворачивалась и грозила им погибелью нечисть злобная. И прошлось им кидать в упыря заклинания, чтобы остановить нежить поганую, и одно заклинание отбило лихо докучливое, видать оно в Ядрея и отлетело. Вот вам повинная голова, что хотите, то и делайте. Хвощ качал головой, Милава прикрыла ладошкой рот в ужасе, а Ядрей уже вовсю чавкал над миской с кашей.
        - Какого страха вы натерпелись, бедные, - всплакнула жалостливая женщина. - Ты кушай, чародеюшка, кушай.
        - Благодарствуй, - Дарей со скорбным видом взял ложку.
        - Да уж, натерпелися вы от нашего упыря, - вздохнул Хвощ и полез в небольшой сундучок. - Вот вам за труды ваши, - и положил перед чародеем небольшой кожаный мешочек, тяжело звякнувший монетами.
        Дарей закашлялся, потом взял мешочек и тяжело вздохнул:
        - Да пустое, Хвощ, мы завсегда помочь добрым людям рады. - и убрал мешочек к себе.
        - А за сына спасибо, вернул нам богатыря нашего, - и хозяин встрепал сыновьи вихры.
        Чародею стало немного стыдно, но не говорить же, что он всего лишь исправил сотворенное мстительной ученицей. Он только неопределенно кивнул, мол, не за что, и продолжил трапезу. Вскоре послышалось шевеление из светелки, и к ним спустилась разрумянившаяся со сна Белава.
        - Славного дня вам, люди добрые, - поздоровалась она и бросила быстрый взгляд на выходящего из избы Ядрея и на нахмуренные брови мастера.
        - Все потом обсудим, - поспешно сказал чародей, пока она не ляпнула что-нибудь.
        - Хорошо, - согласно кивнула девушка и села завтракать.
        Глава 5
        Утро выдалось дождливым, разбудив двух путников стуком капель по лесной листве. Чародеи одновременно открыли глаза и встали. Белава сладко потянулась и ойкнула, когда на макушку ей упала холодная капля. Дарей развел костер и наколдовал воды в котелке. Девушка умылась и пошла помогать учителю с завтраком. После Упырево она получила от чародею хорошую взбучку за зайца, за безголовую свою вылазку на ночную улицу, за укус упыря, потому как с низшей формой нечисти она уже должна была справляться с закрытыми глазами. Белава бледнела, краснела, заикалась, чесала в затылке и даже пыталась расплакаться, чем, в общем-то, и успокоила мастера, впадавшего в ступор от женских слез. Но до вечера он с ней не разговаривал. Девушка заискивала и подлизывалась как могла, но учитель только сурово хмурил брови. Помирились они уже перед сном, когда учитель нарушил молчание указанием поставить защитный круг. И теперь всякая напряженность между ними исчезла, Дарей простил свою непутевую ученицу.
        - Мне прабабушка вчера снилась, - сказала Белава отхлебывая горячий чай.
        - Да? И что снилось? - заинтересовался Дарей.
        - Как она к нам в дом пришла, больше ничего, - разочаровано призналась девушка. - Я все пытаюсь вспомнить, что она матушке тогда говорила, а не получается вспомнить.
        - А при помощи ясновидения?
        - Не получается. Я пыталась.
        - Значит неважно, раз не вспоминается, - чародей потерял интерес к этой теме.
        - Не скажите, мастер. Матушка с того времени очень поменялась. Сдается мне, что ее бунт против чародейства с тех пор пошел. Чувствую, что есть там что-то важное обо мне.
        - Да, остались у тебя загадки, - признал Дарей. - Мне слова Баэлиана долгое время покоя не давали, что дар жизненной силы в тебе не твой. Вот ведь главная загадка. У бабки взять не могла, сила-то через пять лет после ее гостевания проснулась. С чем это может быть связано?
        - Не знаю, - пожала плечами ученица.
        - А мне кажется, что как раз в десять лет к тебе сила жизни-то и пришла. Пришла бы раньше, раньше бы и сила проявилась. Но вот у кого ты могла его стянуть, если Хвалена, бабка твоя, за несколько лет до этого пропала и у вас больше не появлялась? Чародеев жизни не так уж и много. И если верить старой легенде, все они твои сродники. Я знавал двоих. Хвалену да Ведислава. Хвалена исчезла, выходит, пятнадцать лет назад, видел я ее еще за десять лет до этого. Встретились на постоялом дворе в Белом Граде. Она тогда спешила куда-то. Поговорили немного, и ушла она. А вот Ведислав пропал три года назад, как раз после поездки в Полянию. Прислал мне вестника, что направляется туда по приглашению, а после ни слуху, ни духу. Знаю еще, что был такой чародей жизни Гостенег, жил он недалеко от Желтых болот, это рекой Чернухой. Гостенег тоже пропал. Сам я его не знал, с ним Радмир знакомство водил, - Белава еле заметно вздрогнула. - Они с Балой у Гостенега как раз останавливались, когда Желтых болот Мора изгоняли. Чудище такое было, насылало на кружные земли всякую заразу. Так вот, Радмир говорил, помнится, что о
Гостенеге он не слыхал ничего годов пять, сгинул как и Хвалена с Ведиславом. Хм…
        - Что? - Белава подалась вперед.
        - А ведь странное дело, да? За пятнадцать лет три чародея жизни сгинули. Не умерли, не погибли, не осели где-то, а просто исчезли бесследно. Такого с колдунами и чародеями, более слабых сил вроде не происходило. Скольких знаю, об их судьбе все ведаю.
        - Может совпадение?
        - Не знаю, не знаю… Но что-то в этом есть. Но не пропадают чародеи одной силы так часто.
        - Пятнадцать лет-то часто? - изумилась Белава.
        - Для чародеев, да. Ты пока обычной человеческой жизнью меряешь. А жизнь магов длиннее в несколько раз. Для нас пятнадцать лет, как год с половиною для обычного человека.
        - А сколько вам, мастер? Все время хотела спросить, только боязно было.
        - Мне двести годков почти, - ответил Дарей, и Белава ахнула.
        - Сила жизнь продлевает. Стареем мы намного медленней. По человеческим меркам мне не больше пятидесяти. Бабке твой примерно столько же должно было исполниться.
        - А те, кто не обладают силой, но имеют маленький дар, они сколько живут?
        - Не понял.
        - Ну вот как… как Радмир или Ярополк. Радмир не поддается чужим чарам, а Ярополк ложь чувствует. Это ведь тоже дар.
        - Их жизнь обычная, - с улыбкой ответил чародей. - Переживаешь, что ты еще молодой будешь, а муж уже седобородым старцем?
        - Да, - она потупилась.
        - Так в тебе жизненная сила есть, можешь омолодить. Свои года, правда, отдашь, но за чародейскую жизнь их набегает итак много.
        - И верно, - она улыбнулась.
        - Любопытно, а где пропала твоя прабабка? - он задумчиво чертил витиеватые узоры на земле подобранной палочкой.
        - Может матушка знает.
        - Ее сейчас не спросишь, - вздохнул чародей. - Впрочем, кое-что узнать мы можем. По дороге у нас как раз будет один мой старый товарищ, заедем к нему. Он колдун, силу из земли берет. Может он что знает.
        - Как скажите, мастер, - ответила Белава. - А это несильно нас задержит?
        - Нет. Он живет за Берестовым. Проедем без остановки, на ночлег к нему попросимся.
        - Берестов… - повторила девушка непонятным тоном.
        - Хочешь к жениху заехать?
        - Нет, - она покачала головой и вдруг сникла вся, - боюсь, что он увидит меня.
        - Ругать будет?
        - Не знаю, но вдруг опять захочет с нами поехать.
        - А ты не хочешь, чтобы ехал? Жених все-таки, - Дарей внимательно взглянул на нее.
        - У нас с ним вся жизнь впереди, - отвернулась девушка.
        Дарей продолжал внимательно смотреть на нее. Потом вздохнул и подошел к ней, сел рядом и прижал к себе.
        - Помнишь, что Хвощ сказал? Помолвка не свадьба, ее еще можно разорвать. И слова Баэлиана не забывай. У тебя есть сердце, и оно поможет тебе принять верное решение.
        - Ох, мастер, - она незаметно утерла слезу. - Я слово дала, как же могу нарушить.
        - Нас никто не увидит, когда мы подъедем к Берестову, - пообещал чародей. - Глаза, чай, отводить умеем. А ты думай, девочка моя, думай. - он поднялся и начал затаптывать костерок. - Однако, пора и в путь.
        Они собрали свои пожитки и тронулись в путь. Настроение было подавленным. Чародей всю дорогу напряженно думал, периодически восклицая: «Так, так», или: «может быть, может быть». Белава же старалась наоборот ни о чем не думать, потому что в голову лезли мысли совсем не те, какие хотелось бы. Постепенно дорога довела их и Берестова. Девушка заметила высокие белые стены, ворота, а там и стражников в знакомых красных кафтанах. Рядом с ними стоял Ярополк. Конечно, он же должен был приехать совсем недавно, чародей с ученицей выехали вскоре после них. Даже чудо, что они в дороге не нагнали повозку со Сновидой и трех всадников. Ярополк разговаривал со стражниками и не глядел на тракт. Потом повернулся и… Дарей щелкнул пальцами.
        - Что ты, батюшка Ярополк? - спросил один из стражников.
        - Показалось, - тысячник потер глаза, еще раз глянул на дорогу и отвернулся.
        Белава облегченно выдохнула, даже настроение поднялось. Она начала спрашивать учителя о том, к кому они ехали. Чародей сначала рассеяно отвечал, а потом немного поругался, и ученица отстала от него. До вечера чародеи останавливались только раз, чтобы перекусить. Они заехали в придорожное село Большие куряки, где нашелся небольшой кабачок, в котором они и пообедали. Публика в заведении оказалась разношерстной. В основном тут были проезжие, курякинцев обнаружилось всего пару человек, и те сам хозяин и его сын, сноровисто разносивший заказанную еду. На мужчину и молоденькую девушку обернули головы, поглазели и вновь уткнулись в свои тарелки. Белава с любопытством разглядывала посетителей питейного заведения.
        - Не пялься, дыру протрешь, - бросил ей вполголоса учитель. - Еще не хватало здесь себе неприятности найти.
        Белава послушно опустила глаза. Но все же привлечь к ним внимание она уже успела. Из-за стола, стоящего у окна, поднялось два мужика неопрятного вида и двинулись к чародеям. Дарей постукивал пальцами по столу, вроде и не замечая их. Девушка же поглядывала искоса, чувствуя беспокойство с любопытством вперемежку. Мужики приблизились к ним. Один развалился рядом на лавке, второй уперся рукой о стол и навис над Дареем.
        - Ну, здрасти, люди добрые, - неожиданно пискляво сказал он. - По делу пришли аль на народ поглядеть?
        - По делу, - спокойно ответил чародей, по прежнему сохраняя скучающий вид. - Отобедать желаем. Вдвоем.
        - А чем это мы вам в сотрапезники не годимся? - возмутился тот, что развалился на лавке и нагло посматривал на Белаву.
        - А чем годитесь? - не удержалась девушка.
        - А всем, - и второй бухнулся рядом с ней.
        Дарей соткал пальцами светящийся шар и все так же задумчиво поигрывал им. Мужики разом замолчали, внимательно посмотрели на шарик и на всякий случай уточнили:
        - Чародей что ли?
        - Он самый, - Дарей наконец повернул к ним голову. - А у вас, люди добрые, есть надобность в чародее?
        - Не-не, мил человек, - мужики встали, поклонились, - Мы это, так, здоровья пожелать проезжим путникам, - и исчезли из поля зрения.
        - Никогда не пялься на таких вот. Не всегда чародей может живым от простого люда. Бывало и камнями забивали, и жгли, и топили. Мы не всемогущи, даже ты со всей твоей силой. Особенно такие вот опасны, из-за угла ножичком или кистенем по голове. Вспомни, как легко Волх пленил тебя в Пустоши.
        Белава поморщилась, вспомнив беловолосого берестовского колдуна, который просто приложил ее по темечку и чуть не принес в жертву демону. Девушка была вынуждена признать правоту учителя. Им принесли щи, и дальнейшая трапеза прошла без лишних происшествий. Но выходили чародеи, закрыв себя защитными заклинаниями, на всякий случай. И не прогадали. Возле конюшни их поджидали давешние мужики в компании еще двоих таких же неопрятных типов. Чародей с ученицей прошли мимо четырех разбойников незамеченными, сели на лошадей и отправились своей дорогой, оставив мужиков томиться в бесцельном ожидании.
        Часа через два Дарей указал ей еле заметную дорогу, уходящую влево от тракта.
        - Нам туда, - сказал мастер.
        Это была дорога, вымощенная камнями. Но, судя по запущенности и заросшему виду, ею пользовались очень нечасто. Дарей объяснил, что колдун давно отошел от всяких дел и жил обособленно. Занимался он своим хозяйством и более ничем.
        - Старый он, - сказал чародей. - Даже для чародеев древний. Когда-то имя Бермяты гремело по всему Семиречью и за его пределами. Он еще помнит, когда Поляния входила в состав Семиречья, еще до Великого Огня.
        - Поляния была Семиречьем? - поразилась девушка.
        - Да. После Великого Огня бунт подняли, требовали запретить колдовать, изгнать чародеев и колдунов. Князь Полян тогда воду все мутил. Его для острастки в остроге подержали, выпороли прилюдно, но он только героем для своих стал. Тогдашний царь Дичко подумал - подумал и махнул рукой, отпустив князя и его княжество. Тот княжество царством назвал, дал ему свою имя и начал править. Волшбу на своих землях преследовал, карал жестоко. Многих славных колдунов замучил нелюдь. Посчитал их виновными в пожаре. Треть Черной Пустоши была его наделом, но, после отделения от Семиречья, он этого куска лишился. Полян захапал земли двух маленьких княжеств, что были по соседству с Полянией, и успокоился. Потомки его, правда, до сих пор пытаются оторвать обратно кусок Пустоши, потому постоянно ругань идет между нашими царствами. Чародейства поляне не признают, волхвам большой почет оказывают. Храмин там не в пример больше, чем в Семиречье.
        - Батюшка мой не любит Полянию, - сказала Белава.
        - А кто ее любит. Правят жестко, народ озлоблен, хитер и изворотлив. Три шкуры с чужаков дерут. Если колдуна поймать сумеют, казнят при всем народе. Потому там о волшбе забудь. При местных даже думать о чародействе не смей, каждый доложит.
        - Ох, лишеньки, - девушка зябко поежилась.
        - Не переживай, - Дарей потрепал ее по плечу, - Все хорошо будет.
        Лошадки уже цокали по каменной дороге, и Белава решила отложить переживания на потом.
        Глава 6
        Каменная тропа почти терялась в зарослях высокой травы. Казалось, лошади плывут по колышущемуся зеленому морю. Всадники мерно покачивались в седлах, поддавшись нахлынувшей тишине этих мест, нарушаемой только стрекотом кузнечиков и щебетанием невидимых пичуг. Девушка прикрыла глаза и глубоко втянула носом аромат травы и цветов.
        - Благодать-то какая, - сказала она с блаженным выдохом.
        - Да, - согласился Дарей. - Хорошо.
        Вскоре они въехали в березовую рощу. Из-за ближайшего дерева показался олень, без страха глядевший на людей. В блестящих черных глазах застыло любопытство. Белава с удивлением оглянулась на бесстрашного зверя.
        - Здесь никто не охотится, - пояснил чародей. - Бермята защищает тех, кто живет на его землях.
        Роща закончилась на верхушке небольшой горки, по склону которой все так же змеилась каменная тропа. Чародеи ненадолго остановились и осмотрелись. Внизу, среди зеленого поля стоял небольшой домик. Белава подумала, что он похож на фигурный леденец, даже захотелось лизнуть его. Вокруг этого карамельного домика был разбит небольшой сад. Пятнистая большая собака показалась возле низенькой калитки, распахнутой настежь. Псина разлеглась, заняв весь проем, и лениво зевнула. По забору грациозно шел белоснежный кот. Он мягко спрыгнул рядом с псом, потерся об него и исчез где-то в саду. Недалеко от домика паслась рыжая корова. И ни души вокруг… Белаве показалось на миг, что ей снится добрый и приятный сон. Учитель усмехнулся:
        - Создал-таки свой лубок бес старый.
        - А мне нравится, - ответила девушка.
        Путники тронули лошадей, и те начали неспешный спуск вниз. Пес повернул голову в их сторону и встал, давая подъехать поближе. Он глухо заворчал, намекая, что здесь не ждали незваных гостей. Дарей приставил руку ко рту и крикнул:
        - Бермята, встречай гостей.
        Через некоторое время в проеме открытой калитки появился невысокий старик. Его белоснежная борода свисала ниже пояса, такие же чисто-белые волосы падали на плечи. Лоб перехватывал кожаный ремешок. Старик отодвинул все еще ворчащего пса и поднял руку к глазам, вглядываясь в двух путников.
        - Не признал, мой старый друг? - спросил Дарей.
        - Дарей! - Бермята всплеснул руками и цыкнул на пса.
        - Заходите, заходите скорей, - сказал старик, приветливо улыбаясь.
        Путники спешились и пошли за стариком.
        - Коняг-то расседлайте, - бросил на ходу Бермята, - пущай пасутся, Барбоска прсмотрит.
        Пес преданно глянул на хозяина и вышел за калитку, будто понял, о чем тот говорил. Чародей с ученицей освободили лошадей, и те уткнулись мордой в траву, с удовольствием отщипывая сочную зелень. Путники последовали за стариком, скрывшемся в своем домике-леденце. В доме была всего одна горница, где колдун готовил, спал, ел, хранил травы. Горница была чистой и опрятной. И сам Бермята был чистенький и аккуратный. Его волосы и борода были гладко причесаны, длинная серая рубаха приятно пахла свежескошенной травой. Колдун не спеша накрывал на стол, время от времени поглядывая на своих гостей.
        - Знакомься, друже, - заговорил чародей. - Это ученица моя, Белава.
        - Любопытная у тебя ученица, Дарей. - Бермята раздул угли под самоваром и сел напротив. - Видал я уже такое когда-то, лет пятьсот назад. Славный был чародей. Остромиром звали. Любой дар мог перенять. Он Великий Огонь и остановил. Он и его брат Велеслав. Велеслав знатный чародей тоже был, но слабей брата.
        - Велеслав? Чародей жизни, что всевидящие башни сделал? - подался вперед Дарей.
        - Он самый. А ученица твоя правнучка братьев, как я погляжу. - Бермята поставил перед ними чугунок с дымящейся похлебкой и нарезал хлеб. - Велеслава, должно быть. У Остромира было трое детей, но двое обычные, а третий чародей жизни оказался, но после себя никого не оставил, погиб совсем молодым. А от Велеслава дальше род пошел. Три сына и дочь, все жизненной силой управляли. Так вот судьба распорядилась. Более сильный слабей в роду оказался. Чья ты внучка?
        - Хвалены, - ответила Белава, слушавшая старого колдуна, раскрыв рот.
        - Дочки Велеслава, стало быть. Кто еще у вас даром в роду обладает?
        - Я не знаю, - честно призналась девушка. - Матушка ничего не рассказывала, а бабушку я всего один раз и видела.
        - У нее дар жизненной силы переняла?
        - Нет, дар позже проснулся.
        - Странно. Вижу жизненную силу, вижу, что чужая она, не твоя. Много всего вижу, даже демонов кровь вижу. Ее-то зачем взяла?
        - Ее Зверь укусил, - пояснил Дарей.
        - Какой Зверь? - Бермята с любопытством посмотрел на чародея. - Совсем я в своем отшельничестве увяз, что в мире делается, не знаю. Расскажите мне.
        Дарей коротко рассказал ему все, что приключилось за последний год. Бермята слушал с интересом, периодически кидая взгляды на девушку и кивая. Пока чародей продолжал говорить, старик принес пирог, разлил чай и снова сел, продолжая кивать.
        - Знатно, знатно, - подытожил колдун рассказ товарища.
        - Так вы видите во мне Зверя? - наконец решилась задать мучивший ее вопрос Белава. - Я его совсем не чувствую больше, даже ощущать и видеть слабей стала. После укуса могла понять кому какой запах принадлежит, по следу пойти, а сейчас чувствую совсем мало.
        - Так ты зверя-то своего так пристроила, что он без надобности и не покажется. Спит он крепко. Позовешь, придет.
        - Хорошо, - с облегчением выдохнула девушка. - Все-таки он был полезным.
        - Только ты осторожней с этой силой, если позволишь ему верх взять, сама поменяешься. - предупредил колдун. - Опасную ты игрушку приручила.
        - А как звали братьев бабушки? - девушка все больше хотела узнать о своих родичах.
        Бермята отхлебнул горячий чай и задумался, некоторое время храня молчание.
        - Сыновей Велеслава было трое. Старшего звали Хот, среднего Славолюб, а младшего Путята. Плохо помню их детей, и был ли у кого-то дар. Я тогда все больше хотел уйти от мира. Вроде у Хота народилось пятеро детей, но дар перешел только к одному из них. Сын или дочь, не помню. У остальных тоже должны быть наследники, но дар должны были взять единицы.
        - Почему? - спросил Дарей.
        - Равновесие, друже, равновесие. Чародеев жизненной силы не может быть столько, как остальных. Сила не должна собираться в большом количестве, иначе она убьет наш мир своим могуществом. А такие как она, - колдун кивнул на разинувшую рот Белаву, - вообще рождаются один на несколько столетий. Когда в пору войдет, сможет в себя столько силы вобрать, что свет померкнет… Надеюсь, что гордыня никогда не завладеет тобой, Белава, потомок великого Святомира.
        Девушка отвернулась от них, стараясь уложить в голове новую информацию. Гордыня… Как же не гордиться, коль она такая? Только вот гордиться она будет правильно. Мастер столько раз говорил ей, что она не лучше и не хуже других людей. Просто Великим Духам было угодно даровать ей… ЕЙ, Белаве великую силу.
        - Белавка, - Дарей внимательно смотрел на нее. - Ты сильно-то нос не задирай, чай, еще вчера упыря от дитяти отличить не смогла.
        - Мастер! - девушка вспыхнула и тут же осеклась, устыдившись недавних мыслей.
        - То-то, - хитро прищурился Бермята. - Все это ерунда, главное, разум иметь и совесть. А куда силушку приложить, всегда найдется.
        Старые друзья принялись вспоминать прежние времена, а девушка решила помочь убрать со стола. К тому же мысли одолевали ее, но уже совсем о другом. Она вспоминала легенду о Святомире. Там говорилось, что наследник с ее даром рождается в трудные времена. Волх был этим условием или главные испытания еще впереди? И ведь если бы матушка не противилась, она сейчас была бы намного опытней и сильней. Опять ее мысли вернулись к матушке и бабушкиному визиту. Что же тогда произошло? Надо вспомнить, обязательно вспомнить…
        - Так что привело вас ко мне? - услышала она вопрос Бермяты и вновь обратилась вслух.
        - Задумался я тут, друже, - начал Дарей. - Странные дела творятся. Три чародея жизни сгинули без следа за последние пятнадцать лет. Не можешь ли ты узнать, не пропал ли еще кто-то? Знаю я, что есть у тебя такое чудо, как зеркало всевидящее. И можешь ты увидеть в него тех, о ком подумаешь. Хоть и ушел давно от мира, а все ж жизненную силу в свое зеркало уловить можешь.
        - Трое за пятнадцать лет? Во времена Большой Тишины? Не почувствовал я, чтобы равновесие сил нарушилось. Однако, ты прав, странно это. Поглядим в зеркальце мое. Совсем следов никаких?
        - Только про одного знаю, что в Полянию собирался. Более я о нем ничего не слышал.
        - Что значит - времена Большой Тишины? - спросила Белава.
        - Времена, когда нет больших сотрясений силы. Нет великих дел, как с Великим Огнем было. Черная Пустошь первый всполох за пятьсот лет. Человеческие войны не в счет. - ответил ей колдун.
        - А Святомир правда первым чародеем был? - вернулась вдруг девушка к прошедшему разговору.
        - Нет, - рассмеялся Бермята. - Легенды на то и легенды, чтобы красивые сказки рождались. Была волшба до Святомира. Сила от начала времен есть. Святомир первый смог собрать в себе разные дары и научился ими управлять. По крови это его потомкам и передается. А уж Великие Духи его научили или нет, сейчас не узнаешь. Все-таки легенды не сказки, они имеют в себе и правду. Отдохните пока, я зеркало подготовлю. Давно не доставал его, вспомнить бы, куда положил.
        И старик подошел к северной стене домика, любовно провел по ней рукой, и она разошлась, открывая взору чародеев вторую комнату, которая просто не могла втиснуться в этот маленький домишко. Белава ощутила силу нового для нее заклинания и потянулась к нему, тут же чуть не захлебнувшись в невероятной мощи древнего колдуна. Тот неожиданно звонко засмеялся, совсем молодым смехом, и подмигнул, отдав девушке ровно столько силы, сколько она могла принять. Белава прикрыла глаза, привыкая и изучая новое для нее колдовство, потом открыла глаза и увидела, что дом гораздо больше, чем казался на первый взгляд. Более того, здесь имелся второй этаж. Она разглядывала мудреное плетение бермятиного заклинания, свернувшего пространство до размеров карамельной избушки.
        - Нравится? - спросил старик.
        - Да! - восхищенно выдохнула юная чародейка.
        - Бери, дарю, - усмехнулся колдун, и Белава начала распутывать светящееся плетение.
        Дарей встал и потянулся. Он двинулся к двери и направился в сад, где блаженно вдохнул запах спелых яблок. Через некоторое время к нему присоединилась ученица. Она утирала пот, руки чуть подрагивали.
        - Ну и силен старик, - сказала она.
        - Распутала? - поинтересовался чародей.
        - Да, - она кивнула и устала опустилась на небольшую скамью.
        Белава прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Яблочный аромат окутал ее. Девушка потянула носом и улыбнулась. Вспомнился дом, свой сад…
        … Налитые спелостью яблоки клонят ветви к земле. Маленькой Белаве надо только встать на цыпочки, чтобы сорвать яблоко, манящее красным цветом. Девочка с аппетитным хрустом надкусывает спелый плод, сок брызгает в разные стороны, попадая на носик малышки, и она забавно морщит его. До ребенка доносится веселый голос матушки, и Белава идет на него.
        У самого забора стоит матушка, а рядом с ней та женщина, что назвала себя их прабабушкой. Они чему-то смеются. Потом матушка замолкает и некоторое время водит пальцем по стволу вишни, растущей тут.
        - Ну, как, бабушка? - говорит она. - Увидела что в моих девочках?
        - Пустые они, - говорит бабушка, и на лице матушки появляется удивление и разочарование.
        - Все трое? - спрашивает она.
        - Все трое, - отвечает женщина, а потом добавляет. - Только по разному пустые. Любава с Огневой совсем обычные девочки. А вот Белава как пустой сосуд.
        - Не понимаю, - матушка внимательно смотрит на женщину.
        - Что ж тут непонятного? Самый редкий дар у нее, как у Остромира, дядьки моего. Теперь понимаешь?
        Матушка сдавленно ахает и медленно оседает, скользя по стволу вишни. Она поднимает глаза на бабушку.
        - Это ведь значит…
        - Да, грядет что-то. Ты Белаву чародею отдай вскоре, объясни что к чему, а девчонка сама начнет силу черпать. Пусть к сроку готова будет…
        Белава открыла глаза и уставилась на ветви яблони, склонившиеся к земле под тяжестью плодов.
        - Не время вроде еще для яблок, - сказала она.
        - Не забывай, кто хозяин этого сада, - усмехнулся чародей.
        Девушка кивнула, продолжая глядеть на пламенеющие плоды. Тогда тоже поспели яблоки, подумала она. Тогда так же дурманил похожий аромат, тогда матушка возненавидела все чародейское, потому что бабушка увидала в Белаве ее настоящий родовой дар.
        - Хвалена увидела мой дар, - сказала она учителя. - Мой настоящий дар. Я вспомнила.
        Дарей повернул к ней голову и задумчиво посмотрел на ученицу.
        - Она сказала об этом матушке? - спросил он.
        - Да, и матушка испугалась, - ответила Белава.
        - Тогда понятно, почему она так настойчиво пыталась изгнать всякий дух чародейства из вашего дома.
        Они снова замолчали. Где-то за невысоким забором заржала лошадь. Девушка пошла посмотреть, что там происходит. Ее злата, будто жеребенок, носилась по полю и ржала, задрав голову к небу. Пятнистый пес бегал за ней, подпрыгивая и радостно повизгивая. Белава улыбнулась, глядя на них. Это место навевало беззаботность своим покоем и благодатью. Девушка прикрыла глаза и представила, как бы здорово было брести в этой высокой траве, держась за руку с любимым мужчиной, беззаботно смеяться и смотреть в такие милые сердцу серые глаза… Она вздрогнула, и настроение начало портиться. У жениха-то ее глаза карие, а они никак не хотели представляться. «Помолвка еще не свадьба», - прошептал кто-то у над ее ухом. Девушка резко обернулась, но там, естественно, никого не было. Она снова посмотрела на резвящуюся кобылу, вздохнула и пошла обратно к учителю.
        Глава 7
        Бермята позвал их, когда солнце стало клониться к закату. Чародей и его ученица прошли в дом, с любопытством разглядывая перемены в обстановке. Старый колдун поставил на стол большое зеркало, очень похожее на альвийское, такое же кристально чистое. Перед зеркалом стояло три свечи, и их колеблющиеся огоньки окрашивали отражение таинственным светом. Белава завороженно следила за этими желтоватыми всполохами. Бермята подозвал их поближе. Потом взял сухую ветку можжевельника, поджег ее от свечи и начал водить по зеркальной глади, приговаривая еле слышные слова. Можжевеловый дымок заклубился, закрутился в спираль, полностью закрыв зеркало. Колдун громко вскрикнул:
        - Яви! - и в центре воронки стало разрастаться окошко.
        Теперь зеркало не отражало того, что окружало чародеев, в резной раме появилось Семиречье, такое маленькое, что угадать можно было только озеро Богатейку. Маленькое темное пятнышко, от которого ниточками - лучиками бежали все семь рек. По всей поверхности звездочками сияли разноцветные точки. Бермята вгляделся в отражение.
        - Это все колдуны, чародеи, знахари. - указал на сияющие точки. - В Белом Граде много сил земли, воздуха и света. Это царская чародейская дружина. Видите? Зеленым светом показывается сила земли, голубым воздуха, белые - свет. Вона подальше красные…
        - Огонь, - сказала Белава, и Дарей ее одернул.
        - Верно мыслишь, девонька. Синие - это вода, темные - серыми пятнами обозначены.
        - А кто это так переливается? - спросила Белава, указав на радужный огонек.
        - Это ты, - засмеялся Бермята. - В тебе разные силы, потому и переливается светлячок.
        - А чародеи жизни как показываются? - спросил Дарей.
        - Почти так же, как и Белава. Только сияет больше цветом той силы, которой в нем сейчас больше. Вот, смотрите.
        Колдун указал на три точки.
        - Первый сейчас возле Змеиных гор. Больше белым сияет, он силой света последней напитался. А вот на Большой реке синий огонек полыхнул, как раз взял силу из воды. А третий у Огненной расщелины, тоже на Змеиных горах, только выше, голубым огонечком поблескивает.
        - Воздухом пользовался, - закончил Дарей.
        - Всего в Семиречье сейчас три чародея жизненной силы… Должно больше быть.
        Бермята заводил руками, изображение послушно сдвинулось с места, открывая другие земли. Колдун внимательно следил за отражением, потом вернул вид Семиречья, глянул и замер.
        - Что это? - Бермята указал пальцем.
        - Что? - Дарей и Белава посмотрели в указанном направлении.
        Из зеркального отражения исчезли две точки, два чародея жизни пропали из виду в мгновение ока.
        - Куда они делись? - Белава даже подалась вперед.
        Бермята вновь повел руками, и они увидели Змеиные горы так близко, будто стояли рядом с ними. Колдун нашел место, где стоял первый чародей. Там тонкой струйкой клубился черный дымок. Тоже самое они увидели и на месте, где был второй чародей. Оба исчезли в одно мгновение.
        - Сгинули, - прошептала Белава.
        - Это что за волшба? - воскликнул Бермята.
        Его руки запорхали, по поверхности зеркала, то приближая, то удаляя изображение. Затем вновь нашел оставшегося чародея. Тот сидел на берегу Большой реки, подставив солнцу лицо. Это был мужчина неопределенного возраста, что, впрочем, было обычным делом для чародеев. Волосы цвета соломы были перетянуты кожаным ремешком, как и у Бермяты. Он вообще был больше похож на деревенского пахаря, чем на чародея. Вместо меча рядом с ним лежал посох. Мужчина подкидывал на руке камешек, потом размахнулся и бросил в воду.
        - Один из твоих сродников, - сказал колдун Белаве.
        - Те двое тоже были моими сродниками, - мрачно ответила девушка. - От всей колдовской ветви осталась только я и этот мужик.
        - Мне кажется, я видел еще кого-то, - задумчиво начал Дарей. - Очень бледный огонек.
        - Где? - колдун вновь превратил изображение в Семиречье.
        - Вот, - указал пальцем чародей.
        Все трое вгляделись. Это было единственное пятнышко, больше намекающее, что его владелец обладает даром жизненной силы. Оно не переливалось и не светилось как у других чародеев и колдунов, не мерцало слабо, как у знахарей, оно мутно перетекало из одного цвета в другой. То появляясь, то исчезая. Бермята перебрал пальцами, и они увидели…
        - Матушка?! - изумленно воскликнула Белава.
        - У Всемилы тоже есть дар? - не меньше ученицы изумился Дарей. - Но как? Как можно в ее года ничем не проявить себя? Не пользоваться своим даром совершенно?
        - Я знавал пару колдунов, которые отказались от своего дара, - задумчиво произнес Бермята.
        - Разве такое возможно? - юная чародейка округлила глаза.
        - Да. Но для этого нужно очень большое желание не пользоваться своей силой. Не хотела твоя матушка быть чародейкой.
        - Вот почему она так уверенно говорила, что если я не буду пользоваться своим даром, то он исчезнет. У нее так получилось.
        - Она не подумала, что ты-то рада своему дару, что не хочешь от него отказываться. - ответил девушке учитель.
        - Однако, что случилось с теми двумя, что исчезли на Змеиных горах? - прервал их Бермята.
        Это было действительно важней тайны белавиной матушки, оба чародея посмотрели на колдуна. Тот задумчиво постукивал пальцами по столу. Потом прошелся по горнице, вернулся и снова посмотрел в отражение.
        - Незнакомо мне такое колдовство. А это именно колдовство… Хм… Но ведь сила не исчезает бесследно. Человек сгинул, а след от силы так просто не исчезает, должна она где-то осесть.
        - Так как же это увидеть? - Дарей придвинулся поближе. - Ведь ничего после пропажи-то не осталось.
        - Если сила исчезла в одном месте, значит она появилась в другом. Если в Верхнем Мире не найдем, значит надо искать в Нижнем. Поглядим.
        И руки колдуна снова замельтешили по зеркалу. Перед глазами чародеев мелькали неведомые земли, для Белавы так уж точно. Везде вспыхивали разноцветные звездочки, но переливов нигде не было видно.
        - Да что они, сквозь землю что ли провалились? - воскликнул Дарей.
        - Неужто и правда в Нижнем Мире? - задумался Бермята.
        Он еще раз провел рукой, изображение послушно двинулось за ним, и вдруг полыхнуло. Да так ярко, что все трое вскинули руки к глазам, пытаясь закрыться от нестерпимого сияния. Сияние быстро сошло на нет и исчезло. Оба чародея и колдун отвели руки от лица и уставились туда, где только что был огромный всполох силы.
        - Поляния… - в один голос сказали Бермята и Дарей.
        Чародей полез за пазуху и вытащил сложенную вчетверо грамоту, развернул и пробежал глазами. Потом посмотрел на ученицу и колдуна и начал читать вслух. «Творятся тут все более странные дела, батюшка чародей. Ихние волхвы в Храминах своих о скором пришествии бога на земле глаголят и призывают жертвы нести и не жадничать. А посредь Полянска крепость выстроили, никого туда не пускают, а говорят будто скоро тот бог оттуда свой лик явит и всех карать будет страшными карами. А чародеев поганых повыведут аки таракашек пакостных. Ты уж поспешай, батюшка чародей, да берегися, тутошние людишки совсем аки псы стали. На пришлых волком глядят. А давеча мне один купец говаривал, что хочут некоторые люди в Семиречье вернуться. Жисть, говорит, совсем невыносимая стала, хоть в петлю лезь. Таков мой доклад тебе, батюшка».
        - Это вестник Лихого, мною отправленного в Полянию. Прилетел, когда Белавка к лошадям отошла.
        - Бог на земле у них явиться собирается? - Бермята накинул на зеркало тряпицу и задул свечи. - Чудны дела ваши, Великие Духи.
        - Всполох-то радужный был. Туда сила жизни стекается, выходит. - Дарей сел на скамью. - Все один к одному?
        - Кто-то в не волшебной Полянии богом на земле заделаться собрался, выходит так. Но как он силу у чародеев забирает? Как удерживает? Ох, горе великое грядет. Это ж силища какая! В Семиречье один только чародей жизненной силы остался, да женщина, что от своего дара отказалась. Вовремя дар Святомира в мир вернулся.
        - Ой, не надо было Белавку с собой брать, - чародей вдруг устало вздохнул. - Езжай-ка ты, девонька, домой, а лучше в Берестов, к жениху. И пусть Ярополк смотрит за тобой, пока я не вернусь. У него под надежной защитой будешь.
        - Нет. - Белава смело посмотрела в глаза учителю.
        - Что? - тот изумленно воззрился на девушку.
        - Мы видели, как исчезают чародеи. Ярополк только дымок черный и ухватит. Если кто-то находит потомков Святомира, то и меня найдет. С вами я пойду. Это мой род, я прятаться не буду.
        Мастер снова вздохнул и посмотрел на Бермяту, будто ища у того поддержки. Но колдун промолчал, думая о своем. Девушка все так же упрямо глядела на Дарея.
        - Она права, - наконец заговорил колдун. - Белава должна ехать. Нигде она не будет в безопасности. Ты ее не спрячешь, Дарей. Возможно девку до сих пор не нашли, потому что сила жизни в ней чужая. Да и все, что она в себя упрятала, мешает увидеть нужное. Но и ее однажды приметят. А вот польза тебе от нее будет. Может для того и родилась.
        - А коль не сберегу?!
        - А ты сбереги!
        - Может с нами поедешь? - Дарей почти умоляюще глядел на Бермяту. - В тебе силища великая, за всю жизнь скопленная.
        - Нет, друже, не поеду я. Давно уж я от славных дел отошел. Я иную помощь окажу, отправлю вестника к царю, да отсюда за вами следить буду.
        - Вестника к царю - дело. - одобрил Дарей. - Что ж, и на том спасибо, старый друг. Однако, ночь за окном, положи нас почивать, а утром далее в путь двинемся.
        - Повечереем сначала, - ответил колдун и направился к печи. - Помоги-ка, Белава, чай, девка в доме единственная.
        Белава направилась к старику на помощь, спеша убежать от страха, заползающего в душу. Приготовления ужина действительно отвлекли ее. Девушка направила свои мысли обратно на матушку, удивляясь ей все больше. Неужто не все еще она увидела из того бабушкиного гостевания у них? Она начала сердиться. Да как же это дар сновидин работает, коль у нее не получается увидеть то, что хочется тогда, когда хочется?! Через Сновиду Белава вспомнила Ярополка и усмехнулась, свадьба ее сейчас беспокоила в последнюю очередь. Однако, сколько же сегодня новостей свалилось на них с учителем…
        После ужина все улеглись. Дарей с Бермятой еще обсуждали предстоящее чародею с ученицей какое-то время, а у Белавы сил на разговоры уже не хватило, и она уснула сразу, как только ее голова коснулась подушки. Снилось ей зеленое поле, шепчущее песню летнего ветра, а еще высокий темноволосый мужчина с вечной задоринкой в лукавых серых глазах. Губы девушки тронула легкая улыбка…
        Глава 8
        Утром чародеи покинули карамельный домик старого колдуна, томимые нехорошими предчувствиями. Бермята написал грамоту с докладом в Белый Град, сложил, дунул, и грамота полетела, обернувшись легкокрылой, но очень быстрой бабочкой. Старик подарил двум путникам бездонную торбу, в которую насовал кучу еды для людей и лошадей, добавил несколько снадобий и полезных оберегов, созданных им от нечего делать в своем отшельничестве.
        - Мне они ни к чему, а вам сгодятся, - сказал он.
        Чародеи сердечно поблагодарили Бермяту и тронулись в путь. Дарей решил все-таки сойти с тракта, задумав что-то, о чем не сказал своей ученице. И теперь ехали через лес, все более уходя в дремучую чащобу. Белава вертела головой, все ж лес незнакомый, чаща, того и гляди на Лешего местного напороться можно. Дарей почти не разговаривал, полностью уйдя в свои мысли, поэтому о привале пришлось напомнить ученице, когда голодный желудок подал голос, громко заурчав в лесной тиши.
        - Мастер, может поедим? - спросила девушка. - А то урчанием утробным Лихо лесное разбудим.
        Чародей рассеяно глянул на нее и кивнул. Ученица быстро слезла со своей Златы, которая была явно недовольна сменой их маршрута, но временно отложила свои фырканья, получив из бермятовой торбы порцию овса. Хозяйка ее засуетилась вокруг быстро сооруженного костерка, деловито готовя еду. Дарей продолжал напряженно думать, не обращая внимания на Белаву. Она сунула ему в руки миску с готовым варевом, и уселась рядом, усердно работая ложкой. Пока они ели, девушка начала озираться по сторонам. У нее было стойкое ощущение, что за ними кто-то наблюдает. И чем больше она пыталась найти источник настойчивого взгляда, тем меньше ей хотелось есть. Наконец Белава отставила миску с остатками еды и встала.
        - А ну покажись, любопытный кто-то! - крикнула она. - Выходи, а не то ведь все одно найду и тогда хуже будет.
        - Ты чего орешь? - Дарей тоже оглянулся.
        - Да глядит кто-то, давно уж глядит. - она вскинула руку, в которой в один момент появился огненный шар. - Сейчас ведь кину!
        - Ладно, ладно, - послышался скрипучий голос. - Угрожает она еще. Тута я, любуйся.
        И из-за старого толстого дерева показался нечесаный мужик с всклокоченной бородой, в которой застряли сосновые иголки. Мужик подошел к ним и сел к огню, протянув лапу к котелку, где еще дымились остатки каши.
        - Горячо, - обиженно сообщил он. - Ложку-то дай.
        - А тебя звали что ли? - возмутилась девушка.
        - Мене не зовут, я сам прихожу, потому как царь я здешнего леса и мене…
        - Никто не указ, слыхали уже от одной рыжей морды, - усмехнулась Белава. - Царей нынче развелось, плюнуть негде. На, - она протянула Лешему ложку, - лопай.
        Леший критически оглядел ложку, зачерпнул каши, попробовал и, морщась, начал жевать. Чародеи смотрели на него, пряча ухмылки. Вредный характер был общей чертой всех Леших, без исключения. Добрые дела они помнили плохо, помогали редко, предпочитая развлекаться, глядя на отчаявшегося человека, сорвавшего голоса от многократного «ау». Однако, не уважить хозяина леса было нельзя, и не только потому, что Лешие были крайне злопамятны. Они охраняли и берегли лес, защищали его обитателей, и уже за это несговорчивых и своенравных лесных духов стоило благодарить.
        Леший продолжал усердно морщиться, фыркал, крякал, бурчал, но кашу доел всю и даже котелок вылизал. Потом сунул нос в бездонную торбу, и чародеям пришлось вытаскивать его оттуда, когда снаружи остались торчать только ноги. Леший упирался, толкался, ругался и, когда его все-таки вытащили, сжимал в руках окорок.
        - Отдай ногу, - сказала ему Белава. - Ты ж мяса не ешь.
        - А тебе какое дело, я тут хозяин. Коли мне ножища эта в руки попала, стало быть о ней позабудь.
        - Тьфу, нечисть, - девушка в сердцах сплюнула и отвернулась.
        - Сама дура, - обиженно засопел Леший.
        - Ну будет тебе ворчать, Леший. Бери, коль тебе надо, - сказал Дарей. - Мы себе найдем пропитание.
        - Добренький нашелся, - фыркнул Леший. - Мене твоего слова не надобно, я царь здешнего…
        - Нахал ты здешнего леса, - перебила его Белава.
        - Белава, - одернул ее учитель. - Не спорь.
        - А чего он, мастер, - начала было девушка, но замолчала и махнула рукой.
        Леший довольно ухмыльнулся и направился обратно к торбе, но Дарей щелкнул пальцами, и торба отъехала от любопытного хозяина леса в сторону. Тот снова заворчал, но попытки достать торбу не оставил. Закончилось дело тем, что торба повисла на березе, а Леший прыгал и ругался, безуспешно пытаясь достать ее. Белава уже согнулась пополам, хохоча во все горла, Дарей сохранял серьезное выражение лица до тех пор, пока Леший не полез на березу. Преодолев несколько сучков, попутно обломав их, он неловко махнул рукой в сторону торбы, промахнулся и упал бы, если бы не зацепился воротом грязной рубахи за очередной торчащий обломок, и повис, болтая ногами. Тут уже не выдержал и чародей, присоединяясь к своей ученице, уже валявшейся на земле.
        - Что ржете, злыдни? - обижено ревел лесной царь. - Сымайте мене отседава, сымайте я вам говорю, а не то хуже будет! Заманили торбой своей поганой, на дерево загнали, а теперича изгаляетесь, ужо я вам устрою, ух, вы у мене попляшете, неслухи.
        Дарей, щелкнул пальцами, пытаясь унять безудержный смех. Леший с треском полетел вниз, кроя чародеев на чем свет стоит. Потом встал, охая, потер ушибленный зад и погрозил им кулаком.
        - Ну я вам ужо… - сказал он и исчез среди деревьев.
        - Ох, зря Лешего обидели, - покачал головой Дарей, смахивая слезы, выступившие от смеха.
        - Никто его на березу не гнал, - тяжело перевела дух Белава. - И по чужим торбам лазать тоже не уговаривали.
        - Запутает он нас теперь, заведет куда-нибудь, - чародей покачал головой и снял торбу с березы.
        - Вырвемся, мастер, - ободряюще улыбнулась Белава.
        - Конечно, вырвемся, вопрос только, как быстро, - хмыкнул Дарей.
        Лес не хотел выпускать чародеев, напакостил-таки Леший. Они будто шли по кругу, все время возвращаясь туда, где обидели нагловатого хозяина леса. На пятом витке Дарей соткал поисковый клубочек и бросил на землю.
        - Выводи, - указал он, и клубок резво бросился на поиски пути.
        Наконец окрестные пейзажи сменились, и чародеи было выдохнули с облегчением, но вскоре из-за кустов выглянул до боли знакомый пенек, на котором Дарей ел белавину кашу. Он спешился и в сердцах сплюнул.
        - Вот ведь змей зловредный, - выругался мастер. - Даже клубок поисковый заморочил.
        - Давайте мой попробуем, мастер, - Белава шевельнула пальчиками, и ее клубочек завертелся в нетерпении, ожидая указаний хозяйки.
        - Давай, хотя не думаю, что Леший и с твоим клубком не справится. - чародей вновь вернулся в седло.
        Девушка направила клубочек, и он резво покатился между деревьями. Теперь чародеи внимательно рассматривали все, что окружает их, но путь действительно был новый. Учитель взглянул на стволы деревьев, потом задрал голову вверх. Но солнца не было видно за густыми макушками вековых крон, и он махнул рукой. Они пришли к выводу, что вроде начинают выбираться. Настроение поднялось у обоих. Чародей с ученицей уже гадали, куда же их клубок выведет, как вдруг…
        - Я его поджарю! - вскрикнула Белава, уставясь все на тот же пень.
        Откуда-то из далека раздалось гаденькое хихиканье и довольный голос Лешего:
        - Посмеетесь мне ужо, я вам…
        - Убью, - погрозила юная чародейка невидимому лесному хозяину.
        - Так, давай остановимся и подумаем, - учитель спокойно слез с коня и уселся на злосчастный пень.
        - Да что тут думать?! - возмутилась девушка. - Я сейчас деревья сносить начну. Самая прямая дорога получится.
        - Нет, над лесом мы издеваться не будем, - сразу расстроил ее мастер. - Надо успокоиться и просто подумать. Перехитрить Лешего сложно, но можно.
        Девушка заворчала себе под нос, что слишком мастер добр со всякими царями лопоухими, и что она бы царскую харю-то лесовика этого подправила с превеликим удовольствием. Потом замолчала и села у ног учителя, задумчиво тершим подбородок. Показалось ей, что есть какое-то решение, такое простое и оно совсем под рукой, но вот что это, она никак не могла сообразить. Мысль бегала по кругу, попадала на язык, щекотала его, но потом вновь ускользала. Белава встала, прошлась, посмотрела на Злату, которой так же как и хозяйке надоело бродить по кругу. К седлу был приторочен ее меч-змейка, серебристо поблескивавший ножнами. Девушка подошла к нему, провела пальчиками по рукояти - змеиной голове, та сверкнула изумрудными глазками и отозвалась знакомой прохладой. Этот меч специально для нее выковал отец. Чудесный подарок, который столько раз помогал ей. Батюшка столько всего вложил в этот подарок, а она так мало из всего этого использовала… «Если заблудишься, воткни меч в землю, он выведет…» Вот! Вот оно! Наконец Белава ухватила свою мысль! Она ухватилась за рукоять, и меч легко скользнул ей в руку.
        - Что ты? - удивился учитель. - Она же не шипела, опасности нет.
        - Мастер, - Белава радостно улыбалась. - Она нам поможет.
        - Что? - он непонимающе смотрел на ученицу. Белаву-то змейка всегда находила, но сейчас та была здесь, за кем же меч отправится?
        - Батюшка сказал, когда дарил мне этот меч, что если заблужусь, он дорогу найдет. Авось, змейку мою упырь лесной не заморочит.
        - И верно, - Дарей оживился и встал с пня. - А почему бы и нет? Клубки-то суть мы сами, частички нашей силы, а меч из альвийской стали, другая душа у него. Попытка не пытка, пусть выведет.
        Белава воткнула меч в землю, села на Злату и велела:
        - Ищи ближайший выход из леса.
        Змейка несколько мгновений стояла неподвижно, потом вдруг завертелась на одном месте, постепенно отклоняя серебристое тело в сторону, закачалась и вдруг упала на землю, изогнувшись будто живая змея, и поползла все быстрей и уверенней. Чародеи тронули лошадей и поспешили за ней. Несколько раз меч вилял в сторону, но упрямо возвращался на прежний путь. Вот уже и чаща закончилась, посветлело вокруг. Солнце все чаще касалось их своими лучами, запорхали бабочки. Вскоре под копыта лошадей скользнула неширокая тропка. Белава радостно рассмеялась, глядя на свой меч, лучший меч в Верхнем и Нижнем Мирах. Еще через некоторое время замелькали крыши какой-то деревеньки, потянуло дымком, послышались первые звуки людского быта. А ветер донес до них затихающий скрипучий голос, бранящийся на чем свет стоит.
        Глава 9
        Чародеи спешились, и Белава подняла распрямившуюся и ставшую вновь мечом змейку. Они вошли в деревню, и Дарей попытался понять, где же они оказались, но так и не смог определить. Путники двинулись дальше, высматривая, у кого бы спросить. Проблема решилась сама собой.
        Возле избы, обмазанной белой глиной сидела древняя бабка. Она приставила руку козырьком и вгляделась в двух неизвестных. Старушка замахала рукой и крикнула:
        - Погодьте, люди добрые. Шас я до вас доковыляю.
        Чародеи подошли к невысокому забору и остановились в ожидании бабки. Та закряхтела, оперлась на клюку и поднялась. Старушка не спеша семенила к забору, успевая кому-то попутно давать напутствие:
        - Кто так выжимает? Безрукая ты, Олянка. Да кто ж так полено кладет? Видел бы твой дед, как ты полено-то поклала, он бы тебе ручищи-то сам поотрубал, вот ентим самым топором. Здравствуйте, люди добрые, - этот переход был таким неожиданным, что чародеи не сразу сообразили, что старушка наконец добралась и до них. Бабка тут же оценила их молчание. - Ой, да куды ж все девается, здоровьица ужо и пожелать никто не хотит. Вот видела б такое неуважение моя матушка-покойница, вот она бы ужо вам все сказала, как старого человека уважить надо.
        - Ой, бабушка, простите нас, - поклонился ей Дарей до земли, а следом за ним и Белава. - Да пошлют вам Великие Духи здоровья крепкого и долгих лет жизни.
        - Да уж итак на земле засиделась, - как-то очень кокетливо захихикала старушка, приняв их извинения. - Пора бы и под землю, тока этих неслухов как одних оставишь, - и она неопределенно кивнула головой в сторону дома. - А вы кто такие будете, что в наших Родниках ищете?
        - Мы путники, бабушка, в лесу заблудились, - вновь заговорил чародей. - Стало быть это Родники, далече же мы от пути отклонились.
        - А ехали куда? - старушка была явно довольна новым лицам, но и о старых не забывала. Она глянула им за спину и вдруг крикнула, неожиданно сильным голосом. - Ты куды это, Бренко собралси? Аль опять к Первушке пошел? Вот поскудник, прости Духи Великие. Вернется домой Колотига, ужо намнет он твои бесстыжие бока.
        Чародеи обернулись и увидели невысокого худого мужичонку, который сверкнул на бабку недобрым взглядом, плюнул и пошел дальше. Но вдруг остановился и крикнул ей:
        - Язык у тебя, бабка Всенежа, аки жало гадючье. Ты им мелешь, а потом люди волками друг на дружку смотрят, всех соседей перессорила ужо. Совести у тебя, старая, нету. - и пошел дальше, качая головой.
        - Я тока правду говорю, что углядела, - возмутилась старушка. - Так куды путь держали, мил человек? - вернулась она к путникам.
        - В город Единец мы ехали. - ответил Дарей.
        - Это ж где такой? И не слыхала я. - старушка явно расстроилась, что от нее была скрыта жизненно важная информация, но вдруг посветлела ликом. - Коль о таком не знаю, стало быть и нету его, врешь ты старому человеку. Нехорошо.
        Дарей даже дар речи потерял, а довольная бабка качала головой, изобличив очередной порок. Белаве совсем разонравилась старушка, и она начала озираться, не найдется ли еще кто, с кем поговорить было можно.
        - А девка-то тебе кем приходится? - бабка Всенежа почуяла новую приятную тему для разговора. - Дочь, жена, аль полюбовница?
        - Да что вы говорите такое, бабушка?! - возмутился мастер.
        - Что не дочь, вижу, - продолжала дознание старуха. - Не похожи вы с ней. Стало быть жена аль полюбовница. Тока добрая жена за мужем по лесам бегать не будет, ей положено дома сидеть, да сопливые носы детям утирать. Полюбовница. - бабка сделала вывод и теперь нацелила на искусителя свой крючковатый палец. - И не стыдно? Седина ужо в волосьях, а он на девок молодых заглядывается, ай-яй-яй. А ты-то, бесстыжая! Еще глазищи свои на меня растопырила. Да видел бы вас наш старый волхв Жегало, ужо бы он вас, позорников окаянных!
        - Да… да как вам не стыдно? - Дарей аж задохнулся. - Ученица это моя. Чародеи мы. Что же вы напраслину, не зная, на людей возводите?
        - Тожа мене чародеи, - захихикала бабка. - Видала я чародеев, а на полюбовников у меня глаз наметан…
        - А я сейчас, бабушка, сделаю так, чтобы вы говорить гадости людям не смогли, вот тогда и поглядим, какие мы чародеи, - Белава уже сложила пальцы, готовая щелкнуть, но учитель перехватил ее.
        - Не стоит, Белава, - сказал он. - Последнюю радость у бабушка отнимешь. Пойдем-ка лучше еще пройдемся, авось, найдем, кто нам помочь сможет.
        Бабка раскрыла было рот, но тут же его закрыла и отступила назад. Кто ж их этих путников знает, а вдруг и правда чародеи. Она понаблюдала, как собеседники ее уходят и повернулась в сторону дома.
        - Олянка, - донеслось до чародеев. - Ты чаво так курям зерно сыпешь? Ты щепотью бери, щепотью, а не засеивай двор. Тьфу, криворукая.
        - Бедные ее родичи, - посочувствовала неведомой Оляне и прочим обитателям бабкиного дома Белава, а Дарей согласно кивнул.
        Чародей с ученицей прошли несколько домов, и их окликнули. Путники обернулись и увидели, как к ним спешит полный мужик. Он поддерживал объемистый живот и громко пыхтел. Чародеи остановились, ожидая мужика. Тот наконец добрался до них и некоторое время стоял согнувшись, пытаясь отдышаться. Чародеи терпеливо ждали. Мужик перевел дух и выпрямился.
        - Здравы будьте, люди добрые, - поклонился он. - Меня величать Жилятой, я тутошний староста, стало быть. Слыхал я, когда вы с нашим помелом-то нашим родниковским разговаривали, что чародеи вы. Правда ль?
        - Правда, - ответил чародей. - И совсем не полюбовники.
        - Ой, - Жилята поморщился и махнул рукой. - Всенежка-то молотит языком вечно, всех перессорит, грязью обольет и сидит счастливая. Не думайте о ней, что со старухи возьмешь. - и вернулся к прерванной теме разговора. - Это очень славно, что вы к нам вышли. Нам чародей очень нужон, тока нету такого поблизости. Живем посредь леса, пока до города ближайшего доберешься, аль до села большого, четыре дня пройдет. Так что вас нам Великие Духи послали, не иначе.
        - А что случилось? - полюбопытствовала Белава.
        - Все потом, что же мы не люди что ли? Сперва накормлю вас, напою, уважу, а уж опосля и до дела дойдем. Не откажите, чародеюшки, без вас мы совсем пропадем.
        Чародеи согласно кивнули и направились за местным старостой. Он привел их в добротную избу, окруженную резным забором. Хозяин похвастался, что это работа его сына, знатного резчика. Ставни, наличники, конек на крыше тоже было работой Дедяты, старстиного сына. Чародеи одобрительно покивали, работа действительно была хорошей. В избе с Жилятой проживали его жена розовощекая толстушка Белоснежа, веселая и приветливая баба. Два сына: Бакота и Дедята, а так же дочь Услада и старый дед, отец старосты - Бреслав. Все семейство лучилось отменным здоровьем и добродушным нравом. Жилята с гордостью сообщил, что привел чародеев, и Белоснежа тут же со слезами умиления повисла на шее Дарея. Затем обоих чародеев усадили за стол и начали потчевать. Вскоре они уже не могли смотреть на очередную перемену блюд, а Белоснежа все заставляла стол и приговаривала:
        - Кушайте, кушайте, гости дорогие, спасители-избавители вы наши. А ты, девонька, не морщись, вона худая какая. Девка должна быть как яблочко наливное, кругленькая и розовенькая, тогда и детишки богатырями будут, потому как мамка вся из себя здоровенькая.
        - Я пока замуж не собираюсь, - проворчала девушка.
        - Как это? - вертевшаяся тут же Услада, девица на выданье, широко распахнула глаза. - Ты ж уже и так старая, как же так не собираешься? Потом совсем поздно будет.
        - Услада! - мать отвесила дочери подзатыльник.
        - А чаво? - Услада скривилась и заревела. - Она ведь старше меня, а не замужем!
        - У нее через год свадьба, - вступился за ученицу чародей. - Так что успеет еще.
        - А чаво тогда говорит, что замуж не собирается? - шмыгнула носом старостина дочка.
        - Так не сейчас же свадьба, - снова отвесила подзатыльник недогадливой дочери Белоснежа.
        На том и оставили Белаву в покое. Потом гостей еще немного покормили, пока те не взмолились о пощаде своим животам, которые вот-вот должны были лопнуть, а после уж хозяин подсел к столу и наконец подошел к делу.
        - Беда у нас приключилась, чародеюшки, - начал он. - Объявился в наших местах Аспид лютый. Грозит нас испепелить, коль не будем дань ему платить. А что с нас взять голопузых? Скормили уж ему всех коровок наших, от коз и свиней почти ничего не осталось. Скоро птицу понесем, а ему ж, гаду прожорливому все мало! - Жилята в сердцах стукнул по столу кулаком. - А как закончится живность, так самим в очередь к нему постылому становиться? Людишки наши плачутся, от меня правды требуют, а чаво я поделать-то могу? Чай, сам такой же как они. А тут вы к нам заглянули. Хоть и нехорошо так говорить, а знатно, что вас Лешак наш запутал.
        - Давно Аспид поселился у вас? - спросил Дарей.
        - Да почитай с годок тут обитает. - вздохнул староста.
        - А что ж вы за цельный год к чародею-то так и не доехали? - изумилась юная чародейка.
        - Так он же нас не пускает, следит окаянный, - Жилята тяжко вздохнул. - Мы одного из наших посылали, так сожрал год крылатый, когда тот по лесу пробирался, а нам голову подкинул, чтобы знали, стало быть, чаво будет. Более никто идти и не решился.
        - Где живет тварь эта? - снова спросил Дарей. - Вроде не место ему у вас, он прохладу любит, да простор.
        - В лесу курган древний есть, старики говорят, что еще со стародавних времен он там, курган каменьями обложен, вот на нем-то Аспид и устроился. Этот гад сперва дом знахаря нашего вместе со знахарем сжег, а опосля уж и дань стал требовать. Помогите, люди добрые, не оставьте нас сирых заботой своей. А мы ужо вам отплатим.
        - Мы возьмемся за ваше дело, - успокоил мужика чародей, и Белава довольно потерла руки.
        Лес вновь раскрыл объятья своим гостям. Чародеи шли пешими к кургану, ведомые одним из сыновей старосты. Из троих шум создавал только Бакота, задевая каждую ветку и каждый камешек. Чародеи же шли аккуратно, практически бесшумно. Впрочем, их вполне устраивала тяжелая поступь старостиного сына, за ней Аспиду сложно было заметить две тени, легко скользящие между деревьями. Запах свой они тоже спрятали за простеньким заклинанием.
        Курган оказался за две версты от деревни. Он возвышался большой шишкой на лесной проплешине. Не доходя до начала этой проплешины, Бакота поднял руку и одними губами прошептал:
        - Тама он, - и быстро скрылся в ближайших кустах.
        Аспида на кургане не было, и чародеи решили осмотреть место обитания крылатого змея поближе. Под курганом в аккуратную кучу были свалены обугленные кости. Аспид оказался чистюлей.
        - Устроим ему ловушку прямо здесь? - Белава кивнула на курган.
        - Можем не успеть, - с сомнением возразил учитель. - Ловушку мы устроим дальше, где он нас не увидит. А потом заманим туда.
        Ученица кивнула, и они отправились искать место для ловушки. Место нашлось за полверсты от кургана. Это была небольшая полянка, на которой будто специально располагалась неглубокая яма. Белава по знаку учителя встала на колени, вобрала в себя силу земли и тут же вернула ее обратно, раздвигая и углубляя яму.
        - Нам нужны тлеющие угли к моменту, когда будем заманивать его, - сказал Дарей. - И настил, чтобы закрыть яму. Надеюсь, что в деревне найдется что-нибудь, что чтобы хоть немного могло трубить. Теперь пойдем обратно, пока Аспид не вернулся.
        В Родниках народ собрался возле дома старосты. Люди шумели, махали руками, но, заметив приближающихся чародеев, замолчали и расступились, давая им дорогу. Жилята спешно двинулся им навстречу.
        - Ну как? - спросил он. - Угробили уже Аспида?
        - Мы подготовили ловушку, - ответил Дарей. - Теперь нам нужна ваша помощь.
        - Чем могем помогем, - с готовностью закивали люди.
        Чародей велел им смастерить деревянный настил, размером чуть больше подготовленной ямы.
        - Подпилите по середине, - уточнил чародей, - чтоб Аспид в яму провалился.
        Потом искали трубы, звука которых Аспиды не любили до желудочных колик. Народ чесал в затылках, разводил руками и виновато опускал глаза. Стали решать, чем можно заменить необходимый инструмент.
        - Разойдитеся, - вдруг раздался знакомы голос, и вперед выступила бабка Всенежа. - Э-эх, и чаво ж за времена настали, пустячные вы люди, вот раньше бывало муж мой покойный на всю деревню славу дударя имел, а щас никто ужо и не вспомнит моего Булыгу, - она утерла скупую слезу и махнула рукой. - Пошли со мной, отдам вам его дуду.
        Она привела Дарея к себе в избу, порылась в огромном сундуке и наконец вытащила большую дудку.
        - Бери, - сказала она. - Коль сохраните, то верни ее мене, чай, память это моя, весь сундук память.
        Старушка любовно погладила свой кованый сундучище, а потом решительно захлопнула крышку и повесила замок.
        - Так оно надежней будет, - сказала она.
        Дарей сердечно поблагодарил бабушку, затем с сомнением оглядел дуду и немного поколдовал над ней. Когда чародей поднес дудку к губам, она выдала низкий глубокий звук.
        - Отсырела, видать, - поморщилась Всенежа, и чародей не стал ее разубеждать.
        Вскоре прибежал мальчишка, которого посылали следить за курганом. Он скачками несся к своим, крича на ходу, что гад летучий возвернулся и теперича брюхо свое греет. Несколько человек кинулись по домам, откуда вынесли чугунки с тлеющими углями. Три мужика тащили наскоро сооруженный настил, на их лицах сияла гордая улыбка, будто несли они лучшее, что могли только сделать в своей жизни. Дарей вручил Белаве дуду, объяснив, что она должна делать.
        - Кажись, все готово, - подвел итог чародей. - С нами Велики Духи. Двинули.
        И небольшой отряд из десяти человек тронулись к кургану.
        Глава 10
        На полянке в яму высыпали угли, раздули их, чтобы совсем не остыли, накрыли яму настилом, и мужики спрятались за ближайшими деревьями, ожидая, что будет. Чародеи пошли к кургану, где свернулся клубком и дремал Аспид.
        С верхушки кургана свисал черный змеиный хвост, влажно поблескивающий в лучах вечернего солнца. Сам обладатель этого хвоста издавал громовой храп с присвистом. Змей был явно сыт и доволен жизнью. Дарей кивнул, и Белава поднесла дуду к губам. Она набрала в грудь побольше воздуха, а уж воздуха она могла набрать много, и дунула в дудку, огласившую лес оглушительным протяжным ревом, учитель даже присел от этого раската. Аспид тоже не остался равнодушным. Он издал неприятный резкий вскрик и свалился на землю. Несколько мгновений он лежал на спине, ошалело глядя на двух наглецов большими желтыми глазами с вертикальными черточками зрачков, потом изогнулся всем своим длинным гибким телом и вскочил на когтистые лапы.
        - Ш-ш-ш, - Аспид запрыгал с лапы на лапу, будто топтался по горячим углям и взвился на курган. - Кто пос-с-смел меня будить-с-с? С-с-спалю, - ругался змей.
        Белава с любопытством рассматривала Аспида. Чародей рассказывал ей о об этих существах, но видеть еще не приходилось. Змей имел вместо пасти птичий клюв, наполненный узкими острыми зубами, больше похожими на толстые иглы. Как этим клювом Аспид разговаривал, она никак не могла понять, однако, он говорил и вполне доходчиво.
        - Это мы, грозный витязь, победитель Аспидов, и моя помощница, пришли тебя, чудище поганое, победить и изничтожить, - гордо сообщил Дарей, и Белава еще раз потрубила, на всякий случай.
        - Ш-ш-што? - Аспид неожиданно развеселился, завалившись на спину и дрыгая ногами. - Уморите меня, ч-щ-уч-щ-илы темные. Унос-с-сите ноги пока ц-с-елы.
        - Выходи на честный бой, Аспид, буду тебя рубить на части, - и чародей вытащил меч, ярко сверкнувший и на мгновение ослепивший всех троих.
        - Чего клювом щелкаешь, петух горластый? - не выдержала Белава, - а ну иди с мастером биться, трус чешуйчатый.
        - Ш-ш-то?! - взревел оскорбленный змей. - Ты кого, дура, петухом наз-с-вала?
        - Не хошь петухом, будь курицей, - легко согласилась девушка. - Чай, клюв есть, крылья тоже. Тока летать-то не умеешь, видать, аль брюхо нажрал тяжелое, не поднять. А что лысый, так ощипать кто-то успел. Ко-ко-ко, - заходила она перед Аспидом.
        - Ну держис-с-сь, - в конец обиделся змей и расправил черные крылья, заигравшие тут же разными цветами.
        - Красиво, - одобрила Белава и уже громче добавила, - красивая курица, говорю, а яиц сколько за раз несешь?
        Аспид сорвался с кургана и закружил над ними. Девушка снова дунула в дудку, заставив змея шарахнуться, и он, промахнулся, плюнув огнем. Чародей с ученицей припустили к поляне, Аспид кинулся за ними. Он летел над деревьями, и Белава не давала ему потерять их, периодически пугая трубным ревом. Наконец чародеи выбежали на поляну и встали, ожидая Аспида. Тот опустился ниже, но не сел на приготовленный настил, зависнув над головами двух аспидоборцев.
        - Думаете я с-с-совс-с-сем дурак? - вопросил змей. - З-с-наю я, что вы з-са-думали.
        Аспид выпустил клуб огня, и деревянный настил, прикрытый россыпью небольших камешков, запылал. Змей снова плюнул огнем, но уже в своих противников, потом поднялся ввысь и исчез за деревьями.
        - В деревню полетел, - крикнул Дарей, и чародеи вместе с притаившимися мужиками бросились следом.
        Застали они Родники в клубах дыма. Люди носились по деревне, черпали воду в колодцах и по цепи передавали к двум горящим домам. Бабы голосили во все горло. Когда чародеи вбежали в деревню, их сразу заметили. Староста, обтирая на ходу закопченное сажей лицо, побежал к ним.
        - Батюшка чародей, как же это? Еще хуже стало, - причитал он. - Прилетел змей поганый, огнем пыхнул и велел передать тебе, что теперь каждый день будет дома жечь, ежели к нему девку твою не приведут и не отдадут на съедение. Чаво же делать-то будем?
        - Может еще что сказал? - спросил Дарей, зло сплюнув.
        - Только ругался непотребно и всяко девку твою называл. А еще велел кур ему более не носить.
        - Своих не жрет, - неожиданно весело засмеялась Белава.
        - Ты чего хохочешь, горе ты мое? - изумленно воззрился на нее чародей.
        - Так ведь Аспид сам себя в ловушку загнал, кому как не мне к нему идти? Я ему и труба, и яма с огнем, - подмигнула девушка.
        - А и верно, - одобрил чародей. - Сейчас дома потушим, передохнем и сходим.
        На том и порешили. Девушка направилась к колодцу, впитывая в себя силу воды, соединяясь с ней. Затем закружила водяной вихрь и направила на ближайший дом. Дарей с удовольствием наблюдал, как пооткрывались рты у родниковцев. Сам он щелкнул пальцами, и ведра, которые держали люди, все разом поплыли ко второму дому, поднялись вверх и одновременно опрокинулись. Остатки воды девушка плеснула на вторую избу, помогая учителю. Дома были потушены, и несчастные погорельцы кинулись смотреть, что осталось от их добра. Жилята потащил чародеев к себе.
        Там их уже ждала Белоснежа, накрывавшая на стол. Староста уселся напротив и все спрашивал, как так могло выйти, и чем так хорошо требование Аспида привести к нему чародееву девку. Дарей отвечал на вопросы и пытался отогнать от себя тревогу за ученицу. Белавка - горячая голова, вон как глазюки горят задором, будто два зеленых огня. Ей в радость новое приключение, а то, что Аспид хитер, она особо и не думает. Ведь и без меча идти придется, и без него, Дарея. Впрочем, почему он не может пойти и полюбоваться как его ученицу заглатывать змей будет? Сам и отведет, решил чародей и немного успокоился.
        Сама же Белава сильно не переживала. Огня Аспида она не боялась, а что бояться того, что в ней самой есть? Когтей змея тоже сильно не опасалась, как и зубов острых будто иглы. Видала и пострашней, хмыкнула про себя девушка. Она подняла глаза на учителя и улыбнулась.
        - Все будет хорошо, мастер, - сказала она. - Вы не переживайте.
        - Я с тобой пойду, - ответил он. - Ты ведь не думала, что заявишься к Аспиду одна?
        Девушка смутилась, как раз так она и думала, но спорить с мастером было без толку.
        - Когда пойдем? - она привстала, но учитель усадил ее обратно.
        - Когда голова твоя остынет, - сказал он. - Уж больно весело ты настроена.
        - Да чего там, мастер. Подумаешь, Аспид, змеюка крылатая. Я его мигом в бараний рог сверну.
        - Вот-вот. И не думаешь совсем, что он умен, да хитер. Вспомни, как легко ловушку нашу разгадал. Нечасто Аспиды так быстро все понимают. Или его жизнь уже выучила, или сообразил быстро, что мы не бежим, а заманиваем. Так что охолонись маленько.
        Белава надула губки и отвернулась.
        - Вечно вы, мастер, так, - шмыгнула она носом.
        - Я за тебя в ответе, - отрезал Дарей и вышел из избы.
        Девушка вышла вслед за чародеем, но не пошла к нему, а села на заваленку и уставилась в пространство. Ну обидно ведь, она хоть сейчас готова идти, а чародей по рукам и ногам вяжет. И ведь не скажи ничего, ма-астер. Белава прикрыла глаза и…
        Холод пронзил ее насквозь. Девушка распахнула глаза и уставилась на серые сырые стены, окружавшие ее. Она встала и сделала несколько шагов. Они гулко отдались от холодных стен, на мгновение оглушив Белаву. Что-то мешало ей двигаться.
        - Где я? - закричала она и…
        - Белава, - Дарей тряс ее за плечо, - что случилось?
        - А? - она уставилась на мастера, потом завертела головой и с облегчением выдохнула. - Мне привиделось что-то.
        - Что? - чародей стоял, глядя ей в глаза, и девушка поняла, что успела встать с бревна и сделать несколько шагов. - Что привиделось?
        - Будто стою я где-то. Там стены серые и холодно. - ответила она.
        - И все?
        - Все. Потом вы меня позвали.
        Чародей задумался. Явно видение, но что оно означает? Однако, это и добрый знак. Здесь нет сырых стен, стало быть это должно произойти потом, а значит девка не сгорит в огне Аспида. Хотя… От Белавки все можно ожидать. Она сгореть и из вредности может. Послали же Великие Духи ученицу! И чародей ласково улыбнулся, глядя на девушку. Разве можно было к ней не привязаться? Он еще раз улыбнулся и потрепал Белаву по волосам.
        - Так мы идем? - она с ответной улыбкой приняла ласку учителя, но уже вновь думала об их походе на Аспида.
        Учитель внимательно посмотрел на нее. Нетерпение к ней вернулось, но уже без этого залихватского веселья. Пожалуй, можно было и закончить дело.
        - Пойдем, - ответил он, - но меч оставь здесь, иначе Аспид не даст тебе приблизиться к себе. Твой огонь при тебе, но он не такой мощный, как во времена Зверя. Демоническая кровь усиливает демоническую же силу. Тебе надо будет подобраться к нему поближе.
        - Все будет хорошо, мастер, - повторила она любимое выражение и улыбнулась.
        - Будем надеяться, - вздохнул он. - Нам еще много дел надо сделать.
        Чародеи направились к лесу, не прощаясь ни с кем, и не предупреждая. Но Жилята догнал их и пристроился рядом.
        - Пошли, стало быть, - сказал он.
        - Пошли, - кивнул Дарей.
        - Вы тама это, поосторожней уж, а то ведь змеище злобный очень. - староста покачал головой.
        - Мы справимся, - улыбнулась Белава. - Можете начинать готовить пир.
        - Мы вас обождем, - ответил староста и отстал, прошептав им вслед. - Да хранят вас Великие Духи.
        Чародеи приблизились к поляне с неудавшейся ловушкой, и Дарей остановил девушку.
        - Девочка моя, - начал он. - Ты поднимешься к нему одна. Будь готова к тому, что Аспид попытается испепелить тебя раньше, чем ты приблизишься. Очень прошу тебя, будь внимательна и осторожна.
        - Все будет…
        - Хорошо, я знаю. - чародей вздохнул и двинулся дальше.
        Уже начало смеркаться, и Дарей подумал, что визит к Аспиду можно было отложить и до завтра, все одно ночевать придется в Родниках, и в нужное место они опоздают. Белава была настроена решительно, и такая мелочь, как надвигающаяся темнота, ее мало смущала. Лицо девушки было спокойно. Вот уже и курган показался, а на его вершине гордо восседал крылатый змей.
        - Мастер, - вдруг остановилась Белава, - если вдруг что-то случится, то вы скажите ему… - она осеклась.
        - Кому и что сказать? - учитель тоже остановился.
        - Ерунда, - девушка махнула рукой и решительно пошла к кургану.
        - Белава…
        Но она уже не слушала, все ближе подходя к обиталищу Аспида. Тот внимательно следил за ее приближением.
        - С-сама приш-ш-шла, - прошипел змей. - И витяз-сь явилс-с-ся, хорош-шо, им пос-сле з-са-куш-шу.
        - Ты погоди закусывать, - сказала девушка и полезла на курган. - Сначала выпить надо, а уж опосля и закусывать.
        - Противная дев-фка, - поморщился Аспид.
        - Какая есть. - Она забралась наверх и смело встала перед змеем. - Ну и что звал, пеструшка? - нагло вопросила она, и Дарей снизу обмер, уже в душе прощаясь со своей ученицей.
        - Хватит из-сдеватьс-ся, - заревел оскорбленный Аспид. - Ш-ш-што ты заладила куриц-са, да куриц-са. Я Ас-с-спид и тебя с-с-сейчас-с с-съем.
        - Куры людей не едят, - заявила несносная девка.
        - Ты не ч-человек, ты з-смея подколодная, - совсем обиделся змей.
        - И это ты меня еще мало знаешь, - девушка была явно польщена «комплиментом».
        - Это точно, - проворчал снизу Дарей.
        - Не с-собираюс-сь я с-с тобой з-снакомитьс-ся, даж-ше е-с-сть тебя рас-схотелос-сь, потом ещ-ще с-с животом будеш-шь маятьс-ся.
        Белава победно усмехнулась, но… Дарей закричал, глядя на огромный клуб огня, окутавший девушку.
        - Ты мне ответишь, гад крылатый, - горестно воскликнул он и, выхватив меч, кинулся к змею.
        Огненный факел полыхал на вершине кургана. Аспид быстро потерял к нему интерес и обернулся к бегущему чародею.
        - С-сейчас-с и тебя подж-шарю, - сказал он и поперхнулся зарождающимся клубом огня.
        Из полыхающего пламени протянулась тонкая девичья ручка, охваченная огнем, и ухватила Аспида за хвост.
        - Куда собралась, пеструшка, - раздался насмешливый голосок. - Сейчас я тебе перышки-то повыдеру.
        - Ш-ш-што?! - змей изумленно уставился на радостную физиономию, глядящую на него из огня.
        - Не горю я, - сообщила Белава. - совсем не горю. Не ту девку ты собрался спалить.
        Грудь змея увеличилась в объеме в два раза, и он выдохнул мощную струю огня.
        - А теперь мой черед, - обиделась несносная девка. - Ты-то уже два раза пальнул, а я ни разочка.
        Она взмахнула руками, собирая с себя огонь, вдохнула его, мило улыбнулась остолбеневшему Аспиду, и выдохнула обратно. Пламя в момент охватило змея. Он зашипел, завертелся, заревел и попытался взлететь.
        - Куда ж ты? - Дарей взмахнул мечом, и клювастая голова покатилась вниз по склону кургана.
        Длинная шея еще какое-то время била из стороны в сторону, когти скребли по камням, но вот наконец он затих и рухнул, превращаясь в обугленный костяк.
        - Фу, - сморщилась Белава и отсекла тошнотворный запах, проведя рукой по сморщенному носику.
        Дарей повторил ее движение. Запах горелого мяса Аспида его тоже не радовал.
        - Я думал тебе конец, - сказал чародей, глядя на ученицу.
        - Я Зверя позвала, - ответила девушка. - Пока поднималась позвала. Когда он огнем дохнул, во мне кровь демонская всколыхнулась, Зверь услышал. Теперь опять ушел. Кажется, я смогу научиться им управлять.
        - Часто не зови, - сказал Дарей. - Помни, что Бермята сказал.
        - Я помню, - улыбнулась Белава, потом зевнула, - спать хочется, устала.
        - Пошли в Родники. Люди все одно нас ждут.
        Их действительно ждали. Не смотря на поздний час, родниковцы все были на улице, включая стариков и детей. Толпа дружно выдохнула, когда из леса вышли оба чародея. С девкой-то они уже успели попрощаться. И теперь кто-то даже расстроился, такие слова уже были хорошие заготовлены, и на тебе, живая.
        Староста кинулся к ним.
        - Ну что, чародеюшки? - взволнованно спросил он, утирая разом выступивший пот.
        - Что-что, помер ваш Аспид, - ответила Белава. - Только косточки обугленные на кургане остались.
        - Не могет быть, - выдохнул кто-то в толпе.
        - Сходи проверь, - бросил Дарей и пошел дальше, увлекая за собой возмущенную таким недоверием ученицу.
        - Кушать будете? - Белоснежа с готовностью метнулась к печи.
        - Спать, - коротко ответила девушка и снова зевнула.
        Хозяйка тут же оставил ухват, за который было схватилась и побежала показывать чародеям, где они будут спать. Вскоре Белава уже сладко спала, через несколько минут к ней присоединился и Дарей. Это был очень долгий день.
        Глава 11
        До Единца пришлось ехать два дня, из-за Лешего они вышли намного дальше, чем им было нужно, и теперь приходилось наверстывать упущенное время быстрыми перемещениями, чтобы не задержаться еще дольше. Белава как-то спросила учителя, почему они не используют дверь - портал пространственного перемещения. Дарей ответил, что такой переход высасывает слишком много сил. Теперь девушка в этом убедилась на собственной шкуре. Так как они не знали точно, что ожидает их после перехода, приходилось открывать двери каждые две версты. Сначала это делал Дарей, потом, когда он сидел на своем Яхонте бледный с дрожащими руками, за дело взялась Белава. Корректировать переход ей было сложней, потому как особого опыта в этом деле у нее было мало. Чародеи один раз чуть не угодили в болото, выйдя на самой кромке. Яхонт подскользнулся и почти упал в болотную топь, но чародей успел выдернуть его на твердое место, израсходовав остатки своих сил. Еще один раз Белава посчитала, что они выйдут на каком-то утесе, в результате путники чуть не повисли на дереве. Кроме того, на пятом переходе у девушки начали дрожать руки и ноги.
Слабость накатилась ватной волной, и она тяжко вздохнула, почувствовав острый приступ апатии.
        - Это расплата за использование «двери», - сказал учитель.
        - Я быстро восполню силы, и мы продолжим, - ответила Делава.
        - Нет, - чародей остановил ее. - Восполни запас, но мы поедем дальше обычно. Совместно мы преодолели двадцать верст. Одна ночевка, и завтра к обеду мы будем в Единце.
        - А вы, мастер? - девушка посмотрела на его лицо, на котором вновь заиграл румянец.
        - Я только что закончил. Мой источник воздух, ты же знаешь.
        Белава согласно кивнула, опустилась на колени и начала собирать силу земли. Они тронулись в путь, как только она закончила. Лес становился все реже, протоптанные тропинки все чаще встречались чародеям. Похоже, переночевать они могли в какой-нибудь деревеньке, и от мысли о домашней еде и мягкой постели на душе становилось тепло и приятно.
        Чародеи выехали на большую дорогу, расходившуюся на три стороны. Посреди стоял указательный камень.
        - Направо пойдешь, коня потеряешь. Налево пойдешь, жизнь потеряешь. Прямо пойдешь, себя потеряешь. - прочитала Белава. - Чего это, мастер?
        - Указательный камень. - Дарей слез с коня и подошел к ученице. - Такие стояли на многих дорогах Семиречья очень давно. Тогда еще на было единого царства, только разрозненные княжества. Когда государство объединилось, и чародеи с колдунами стали стражами благополучия семиреченцев, тогда указательные камни убрали, дороги выровняли, ловушки искоренили. Этот каким-то чудом здесь оказался. Или недавно кто-то поставил, пользуясь дремучестью этой волости. Итак посмотрим.
        Дарей отправил три поисковых заклинания и замер, ожидая их возвращения. Первым вернулось заклинание, отправленное направо.
        - Там волчье логово, - сказал чародей. - Волчье логово и лес. Подождем, что скажут оставшиеся два искателя.
        Эти искатели вернулись одновременно. Дарей прислушался к ним, потом повернулся к ученице.
        - Налево разбойники. Нам они не особо страшны, но налево нам ненадобно. Наша дорога лежит прямо, и вот там я вижу село. Обычное, ничего особенного. Смысл предупреждения я не уловил. Что ж, скоро узнаем, в чем там дело. Поехали.
        Чародей вновь оказался в седле, но Белава не последовала за ним.
        - Можно я все исправлю? - спросила она.
        - Что ты хочешь сделать? - учитель с любопытством посмотрел на нее.
        Девушка, посчитав вопрос за согласие, присела перед дорогой направо, закрыла глаза, и Дарей увидел, как из рук ученицы полилась сила земли, напитывая вытоптанную дорогу. Сначала земля на ней потемнела, взбугрилась рыхлыми комьями, потом показались первые ростки травы, сочный - зеленые, будто сейчас была весна. Потом трава стала тянуться все выше, наливаясь спелостью, цветы раскрыли свои разноцветные головки, даже показался ивовый куст. Когда от дороги не осталось и следа, девушка устало вздохнула и перешла на левую сторону.
        - Ты бледная, - сказал учитель.
        - Все хорошо, - тихо ответила Белава, и сила вновь полилась из ее рук.
        На этот раз времени ушло больше, слабость все сильней сковывала юную чародейку. Но она довела до конца начатое и, дрожа всем телом повернулась к камню.
        - Стой, - почти крикнул чародей, когда она взметнула трясущуюся руку с огненным шаром.
        Но девушка выпустила шар, и указательный камень разлетелся на кучу мелких осколков. Белава тяжело вздохнула и опала, как осенний лист.
        - И когда она научится сначала слушать, а потом делать? - проворчал учитель и слез с коня.
        Очнулась девушка уже в селе, учитель как раз передавал ее кому-то на руки. Она посмотрела на принимающую сторону. Это был молодой парень, крепкий и сильный. Он с любопытством рассматривал ученицу чародея.
        - Краса какая, - наконец подвел он итог своему рассматриванию. - В жисть свою таких не видел.
        Белава кокетливо зарделась, стрельнув глазками. Наконец-то оценили, а то последнее время все тощая, да тощая. Добрый молодец подержал ее еще немного на руках, пока чародей не велел поставить ученицу на ноги.
        - Меня Гойко звать, - сказал парень приятным голосом, ставя ее на ноги. - А тебя как?
        - Белава, - ответила девушка и театрально закатила глаза, падая в притворный обморок.
        Так Гойко ее и донес до большой светлой избы, больше напоминавший терем. На руках парня было тепло и спокойно и так хотелось, чтобы эти сильные руки никогда не отпускали, но все же он опустил девушку на лавку, и Дарей буркнул.
        - Хватит притворяться.
        Белава вспыхнула и открыла глаза. Гойко стоял рядом и улыбался. Его улыбка была такой же теплой, как и его руки. Девушка тут же забыла о недовольстве мастера и сидела, улыбаясь и не отрывая взгляда от парня. У него были чистые голубые глаза, которые лучились каким-то странным добрым светом.
        - Кто ты? - тихо спросила юная чародейка.
        - Гойко, местный пастух, - ответил парень.
        - Какой ты… красивый, - выдохнула восхищенная девушка.
        - Ты мне тоже по сердцу пришлась, - он сел рядом и взял ее за руку.
        - Кхм, - Дарей навис над ними. - Благодарствуй за помощь, добрый молодец, но сейчас нам отдохнуть надобно.
        - Тогда отдыхайте, - не стал спорить Гойко и, подмигнув Белаве, вышел из избы.
        - Куда ты! - воскликнула чародейка и уже было вскочила, но учитель удержал ее. - Очнись, горе ты мое, что с тобой творится?
        - А? - девушка рассеяно посмотрела на него и вдруг вздрогнула. - Будто во сне я.
        Учитель поднял ее голову за подбородок и внимательно взглянул в глаза. Взгляд Белавы оставался все таким же рассеянным, она была будто окутана дымкой. Взгляд ее все время метался к двери, за которой скрылся пастух.
        - Э-э, девочка моя, да ты одурманена, - воскликнул чародей. - Только такое я видел после того, как опоят, но тебя же никто не успел не накормить, не напоить. Ладно, приготовлю отворотное зелье, может поможет. Ты есть хочешь?
        - Есть? - она снова посмотрел на дверь. - Я на улицу хочу.
        - Нет, посиди пока здесь.
        Белава послушно кивнула и пересела к окну. Вскоре в избу зашла хозяйка, приятная женщина лет сорока. У нее были такие же чистые голубые глаза, как и у Гойко. Они вообще были похожи странным образом. Женщина улыбнулась чародею все той же теплой улыбкой, и Дарей вдруг замер, не отрывая взгляда от женщины.
        - Мне сказали, что у меня гости, - ее голос был тоже теплым и нежным. - Меня Вереей зовут. А вас как?
        - Д-дарей, - с запинкой ответил чародей внезапно охрипшим голосом.
        Белава изумленно взглянула на учителя, потом на женщину. Она отметила, что Верея милая, но так-то ничего особенного. Отчего же учитель стоит и бледнеет и краснеет, как мальчишка, перед этой женщиной?
        - Мастер, - позвала девушка. - Мастер, посмотрите на меня.
        - Что? - Дарей на мгновение обернулся к ученице и снова уставился на Верею.
        Та накрывала на стол, бросая периодически на чародея кокетливые взгляды. Белава махнула рукой и пошла на улицу, уж больно хотелось еще разочек на Гойко взглянуть. Она выскользнула за дверь, и суровый окрик ей вслед не понесся. Девушка повертела головой и увидела женщину с крынкой в руках, проходящую мимо избы Вереи. Белава с удивлением заметила, что женщина похожа на их хозяйку, как родная сестра. Может немного черты иные, но такие же чистые голубые глаза, лучащиеся каким-то внутренним светом и добротой. Женщина приветливо улыбнулась чародейке, заметив, что та смотрит на нее. Белава тут же пошла к ней, заметив, что забора нет ни у избы Вереи, ни у соседних домов.
        - Здрава будь, добрая женщина, - поклонилась чародейка женщине.
        - И тебе здравствовать, - поклонилась ей женщина. - Меня Полева звать, а тебя?
        - Белава, - ответила девушка и вдруг подумала, что уже третий раз слышит эти слова, но тут же забыла об этом. - А ты не скажешь, где Гойко?
        - Пастуха ищешь? - снова приветливая улыбка. - За село пошел, стадо там у него. Вона туда иди.
        Белава поблагодарила Полеву и пошла в указанную сторону. Уже за селом она неожиданно остановилась и задумалась, а зачем она идет сюда? И что вообще с ней творится? Вот так броситься на поиски парня, которого видела первый раз в жизни. Девушка села на траву, окунувшись в аромат лета, и задумалась. Что-то странное было в этом селе, как-то непонятно учитель отреагировал на… как ее зовут? Ве… Вере… Она обернулась, и село будто заколыхалось сизой дымкой. Белава привстала и уставилась на это странное марево.
        За спиной заиграла свирель, так нежно и грустно, так маняще и зачаровывающе. Девушка вновь отвернулась от села и почти побежала на этот звук, в момент забыв свои недавние мысли. Гойко стоял под рябиной и играл на свирели. Сердце ее гулко забилось, дыхание перехватило. Какой он необыкновенно красивый, подумала с замиранием Белава. Она остановилась в двух шагах от мужчины, не решаясь подойти ближе. Гойко опустил свирель, посмотрел на нее, и его губы тронула улыбка.
        - Белава, - сказал он тихо и распахнул объятья.
        - Гойко, - вскрикнула она и бросилась к нему.
        Его руки заключили девушку в кольцо сильных и надежных рук. Белава приоткрыла ему навстречу уста… Она плыла, плыла в сладком тумане неизведанных чувств, не думая ни о чем, забыв о том куда шла, зачем, кто остался позади, даже имя свое помнила плохо. Только эти губы, эти руки и этот тихий и нежный голос, который убаюкивал, уводил в неведомые дали.
        - Останься со мной, - молил голос.
        - Да, да, я останусь, я не смогу без тебя, - отвечала она.
        - Я люблю тебя, - шептал голос.
        - И я, я тоже люблю тебя, - она изнывала от желания быть ближе к этому голосу.
        - Ты так прекрасна, никто не сравнится с тобой, моя Белава, - ах, как невыносимо сладок этот голос.
        - Ты такой красивый, - отвечала она.
        Ласковые руки скользили по ее телу, и она подавалась им навстречу. Лишь бы не останавливался, лишь бы продолжал…
        - Только не останавливайся, - молила она.
        - Ни за что, - отвечал этот манящий голос, и эти безумно нежные руки продолжали гладить ее.
        Губы Гойко спустились на шею девушки, она тихо застонала…
        - Радмир, - выдохнула она и… распахнула глаза.
        Гойко навис над ней, почему-то на нем уже не было рубахи. Девушка взглянула на себя и вздрогнула, обнаружив, что ее грудь обнажена. Она рывком поднялась, оттолкнув от себя мужчину. Он протягивал к ней руки, все так же улыбаясь. Только вот Белава стояла и изумлялась, что же так привлекло ее в этом парне? Почему его голос, улыбка, глаза так сводили ее с ума? Он даже не казался ей сейчас настоящим. Чародейка прикрыла глаза, потом вновь их открыла и посмотрела на Гойко.
        Это был призрак, всего лишь бесплотный призрак, колышущийся на ветру таким же маревом, как и село. Морок! Это все один большой морок, но как же так?! Кто навел его, почему они с учителем не увидели сразу?..
        - Мастер! - воскликнула она и бросилась туда, где колыхалось в дымке село, которого на самом деле не было.
        - Белава… - стоном понеслось ей в спину.
        Она не слушала, не оборачивалась, все больше тревожась за своего учителя. Девушка вбежала в облако, наполненное призрачными очертаниями домов. Отовсюду на нее смотрели призраки, поворачивая головы за бегущей чародейкой. Избу Вереи она узнала сразу. Среди всего этого марево лежал только один человек. Он будто гладил светлое облачко, нависшее над ним. Белава с ужасом увидела, как жизнь постепенно уходит из Дарея, перетекая в это облачко. На его лице застыло блаженная улыбка.
        - Ну уж нет, - закричала ученица. - Я вам мастера не отдам!
        Она вновь изменила взгляд, разглядывая устройство нового морока. Это была светящаяся пыль, теплая и приятная на ощупь. Она увлекала, укутывала, погружала в сладкую негу. Вот почему не хотелось сопротивляться, вот почему так радостно они с учителем позволили себя одурманить. Морок внушал, что это лучшее место на земле, а призраки казались самыми желанными. Белава потянула на себя эту негу, чуть не захлебнулась ощущением невыразимого счастья, но тут же вплела в него нити речного морока, украденного у хозяина Затонухи еще по весне. Соткала этакое серо-розоватое кружево и обернулась в него, привыкая к вкусу новой силы. Она больше не глотала неизвестное колдовство, они с учителем нашли другой путь к обретению новой силы.
        Теперь этот морок был подвластен девушке. Она взмахнула руками, рассекая и рассеивая его. Дарей, теперь находившийся над призрачным облачком, рухнул на землю и ошалело заводил руками, стараясь нащупать то, чего никогда не существовало.
        - Мастер, - позвала Белава. - Мастер.
        Дарей повернул голову к ней и смотрел изумленно какое-то время. Потом сел и ожесточенно потер лицо. Девушка, стыдливо отворачиваясь, подала ему лежащую рядом одежду. Чародей ахнул и начал быстро одеваться.
        - Что случилось? - спросил он, натягивая сапоги, - Я ничего толком не помню.
        - Мы попали под морок, мастер. Этого села никогда не было, как и ее жителей.
        - Верея… - чародей тоскливо оглянулся.
        - Призрак. Как и Гойко. Она забирала вашу жизнь, пока вы с ней это… - она замялась и покраснела. - когда… ну… когда вы с ней это… самое.
        - Понял, - Дарей махнул рукой, чтобы она перестала пытаться мучиться, и ученица с облегчением вздохнула. - Но как же я не заметил? Ведь в селе не было ни одного животного! Я первые мгновения еще удивился, что не лают собаки. А потом этот Гойко… пастух без стада. Но как ты поняла?
        - Я вспомнила то, что не должна была вспоминать, - ответила Белава и отвернулась от учителя.
        - Что вспомнила?
        - Разве это важно?
        - Может и важно. Что может вспомнить человек, когда забыл даже свое имя?
        - Радмира, - тихо сказала она. - Этот Гойко меня…
        - Ты с Гойко?! - чародей судорожно вздохнул.
        - Нет! - воскликнула девушка и потупилась. - Не успела. Насмешника этого имя вслух сказала, и меня отпустило.
        - А если бы не отпустило, то бродили бы и мы с тобой призраками по этому «селу». - сказал учитель.
        Дарей отошел от нее. Однако, ученица опять сумела удивить его. Что же будет через несколько лет, когда наберет полную силу? Чародей поежился, представив как силища будет в этой девушке. Лишь бы во благо, подумал Дарей и повернулся к Белаве.
        - Поехали, - сказал он. - Время не ждет. Да, сказать тебе хотел. - чародей остановился, - Здорово ты с дорогами, я залюбовался. Только в следующий раз дослушай, прежде чем возьмешься за дело. Надо было только камень указательный разбить, а дороги бы сами исчезли, показав настоящую.
        Белава открыла рот и уставилась на учителя, вот тебе и благодарность за спасение. Она ему память вернула, а он и рад вспоминать.
        - Любопытно, кто этот камень и деревеньку замороченную поставил? - сказал скорее сам себе Дарей. - При случае надо разобраться, а сейчас времени нет. Тронулись.
        Она согласно кивнула и пошла к лошадям, которые мирно щипали траву, на них морок не действовал.
        Глава 12
        Уже за полдень следующего дня чародеи увидели Единец. После Берестова и Пустошева этот городок показался Белаве просто очень большим селом, которое зачем-то обнесли каменной стеной и вырыли ров, опоясывающий весь город. Да и стену крепостной можно было назвать с большой натяжкой, частью обвалившаяся, частью разобранная самими единцовцами. Но ворота при въезде в город имелись, в них стояла стража, больше напоминающая разбойников, чем представителей единцовской власти, и требовали они за въезд не менее двух серебрушек за пеших и по золотому с конных приезжих. Второго Ярополка здесь не было, чтобы призвать аппетиты стражников к порядку, потому пришлось чародеям выложить два золотых за въезд в захолустный городишко. Уже проезжая мимо двух хапуг с бердышами, Дарей не удержался и что-то пошептал. Стражники ошалело замерли, потом вдруг заулыбались, и Белава услышала:
        - Здравы будьте, гости славного града Единца, - счастливым голосом вещал один из них, подъехавшим крестьянам. - Добро пожаловать.
        - Сколько? - мрачно спросил крестьянин.
        - Да что ты, мил человек, - ответил второй стражник. - Нисколько! Мы рады гостям, проезжайте. Удачной торговли.
        Девушка тихо засмеялась. Учитель имел совершенно невинный вид, насвистывая себе под нос веселый мотивчик. Они свернули на немноголюдную улицу. Впрочем, городской улицей ее можно было назвать с такой же натяжкой, как и крепостную стену крепостной. Она вообще мало напоминала улицу. Дома располагались хаотично, заставляя путников петлять между ними. За очередным витком обнаружился постоялый двор. Над входом красовалась потемневшая от времени вывеска, на которой угадывалось несколько букв «Д…р. й …ойн…». Белава поскладывала буквы и так, и этак, и наконец плюнула на неожиданную головоломку.
        На постоялом дворе царило сонное затишье. Паутина свисала по углам таинственными покровами, создавая ощущение полной заброшенности данного заведения. Дарей несколько раз крикнул, пытаясь найти хоть одну живую душу, и к ним вышла, зевая и почесываясь, неопрятная лохматая баба, под стать самому постоялому двору.
        - Чего надо? - недружелюбно спросила она.
        - Вы комнаты сдаете? - спросил чародей.
        - Жалидед! - она заорала так неожиданно, что путники вздрогнули. - Иди сюда, немочь бледная!
        - Чего орешь, дура? - вышеозначенный Жалидед материализовался из какого-то темного угла. Имел он вид ничем не уступающий постоялому двору и громкой бабе.
        - Тута постояльцы объявились, - бросила баба и ушла.
        - Здравы будьте, - буркнул хозяин постоялого двора. - Три медяка за ночь.
        - Нам подходит, - ответил Дарей и достал кошелек.
        - И серебрушка за лошадь, - добавил Жалидед, с мечтательной улыбкой следя за манипуляциями чародея, отсчитывающего деньги.
        Чародей покосился на хозяина и продолжил звенеть монетами. После расчета путников отвели в отведенные им комнаты, Жалидед урвал еще по медяку с носа за постель сомнительной чистоты. Хотел еще за обед, но чародей огорчил его сообщением, что они не голодны. Белава сходила на конюшню проведать лошадей. Те стояли по прежнему под седлами перед пустыми кормушками. Злата выразила недовольство фырканьем, а Яхонт философски встряхнул головой.
        - Бедняжечки вы мои, - расчувствовалась девушка и пошла за хозяином.
        Того уже не было. Вместо него нашлась та самая лохматая баба.
        - В кабак побежал, пьяница поганый, - ответила баба, насчет лошадей она замотала головой. - Ему деньги давали, пущай у него башка и болит за ваших коняг.
        Большего Белава добиться не смогла. Она вернулась к чародею, но тот спешил куда-то и велел самой во всем разобраться… Ну что ж, он сам сказал, она не напрашивалась. Девушка снова нашла лохматую бабу и начала допрос с пристрастием.
        - Вы всегда так гостей привечаете? - чародейка грозно сдвинула брови.
        - Гостей мы вообще не привечаем, - ответила баба и уткнулась в окно.
        - А мы тогда кто? - удивилась девушка.
        - Вы постояльцы, - ответила баба. - Вам комнаты сдали, сдали, вот и отстань.
        - Мы заплатили две серебрушки за то, что наши лошади будут ухожены, обласканы, накормлены. А они до сих пор под седлами.
        - Вы Жалидеду платили, с него и спрос. И отстань от меня. Не видишь, занята я.
        - Мух считаешь? - усмехнулась Белава.
        - А хоть бы и мух, тебе-то чего?
        - Маловато мух, я тебе сейчас с работой помогу. - девушка повела рукой и с детской радостью наблюдала, как в воздухе сами собой стали появляться мухи. Они ползли по стенам, по потолку, летали, жужжали и садились на бабу. Отличный вышел морок.
        Та ошалело смотрела на чернобрюхое крылатое полчище. Она смахнула одну, вторую, прихлопнула третью и наконец заголосила.
        - Чего это? Откуда это? Спасите, люди добрые-е-е!
        - В вашем гадюжнике еще и змеи скоро поползут, - спокойно сказала Белава. - Так что там с нашими коняжками?
        - Да нету у нас ничего, - забилась баба в истерике. - Вы первые постояльцы за три месяца. Закрома пустые. А ваши деньги Жалидед уже пропил наверное.
        Белава взмахнула рукой, и мухи, кружившие над теткой, исчезли.
        - Где он пьет?
        - В кабаке, - всхлипнула баба.
        - В каком? - не отставала Белава.
        - Откель я знаю, в «Речном царе» наверное, он там чаще всего сидит.
        - Пошли покажешь.
        - Не пойду-у-у, - снова заголосила баба. - Он мне опять глаз подобьет.
        Белава махнула рукой, соткала поисковый клубочек и отправила его на поиски Жалидеда. Клубочек уверено вел ее между домов, натыканных как попало, перевел через ручей, неспешно несущий свои замутненные отходами воды. Девушка сморщила носик. Запах на улицах Единца совсем не радовал. То тут, то там ей приходилось перескакивать выгребные ямы. Возле одного дома ее вяло облаял полудохлый пес, для острастки погремел цепью и заковылял обратно в будку. Девушке стало жалко пса, и она послала ему пучок жизненной силы. Пес замер, потом посмотрел на девушку и благодарно тявкнул. Ввалившиеся бока округлились, шерсть залоснилась здоровым блеском. Девушка щелкнула пальцами, и цепь свалилась с шеи пса. Он радостно взвизгнул и подбежал к ней. Белава потрепала пса и пошла за замершим в ожидании клубочком. Пес увязался за ней.
        «Речной царь» оказался шумным и грязным местом. Разношерстая публика заполняла кабак. Пьяные крики неслись со всех сторон.
        - Довбуш, ленивая ты скотина, где мое пиво?
        - Заткнись, Мешко, а то полетишь вон отсюда.
        - Довбуш, твое мясо пахнет тухлятиной.
        - Это ты протух, свинья грязная.
        - Довбуш, ну где медовуха.
        - Закрой пасть, у меня не сто рук.
        - Довбуш…
        - Довбуш…
        - Довбуш…
        Сам Довбуш, низенький краснолицый толстяк, стоял за большой стойкой, раздавая подзатыльники и указания своим подручным, носящимся между столиками с кружками, тарелками и бутылками. Кто-то подставил ногу одному из подручных, и на голову черноволосому мужику бандитского вида вылился целый жбан медовухи.
        - Вот неповоротливый урод, - возмутился чернявый и послал бедолагу-подручного увесистым пинком на соседний столик.
        Довбуш выкатился из-за своей стойки и, разрезая корпусом толчею, будто боевой корабль, влетел в возникшую свалку. Вытянул за шиворот своего паренька, отвесил несколько пинков посетителям и заорал:
        - Совсем озверели, пьянь? А ну вон отсюда!
        - Чего? - обиделся черноволосый бандюга.
        Белава поняла, что никогда не найдет в этом гнездилище зеленого змия хозяина постоялого двора. Неожиданно чьи-то нескромные ручонки ухватили ее за ту часть, на которой девушка привыкла сидеть.
        - Какая лапонька, - промурлыкал кто-то.
        - Иди к нам, девка, - проорали из другого угла кабака, и несколько голов повернулись к ней.
        - Та-ак, - тихо протянула она, ощутив, что обстановка накаляется. - А ну тихо!
        Весь кабак замер, скованный ее заклинанием. Так-то лучше. Теперь посмотрим. Белава скользнула между столиками. Глаза остолбеневших людей следили за ней, не имея возможности двинуться. Жалидед нашелся за самым дальним столиком, спящий невинным пьяным сном. Девушка брезгливо поморщилась и щелкнула над ухом пьяницы пальцами. Тот осоловело уставился на нее.
        - Чего надо? - вопросил он, присоединив к вопросу очень неприличное словцо.
        - Работать пошли, - ответила чародейка.
        - Никуда не пойду, - заупрямился Жалидед.
        - Еще как пойдешь, - сказала она, начиная закипать. - Побежишь, а не пойдешь!
        - Заставь меня, - он гордо покачнулся и попытался вернуть за стол. - Довбуш! Медовухи.
        - В обе ухи, - сымпровизировала девушка.
        Она оглянулась, заметила в углу переломанный веник и взмахнула рукой. Веник взвился, подлетел к ним и врезал мужику по хребтине. Тот заревел, подскочил и тут же получил новый шлепок, только под зад. И веник погнал Жалидеда вон из кабака.
        - Помогите, люди добрыя-а-а, - орал он, пока по его спине выписывал кренделя березовый экзекутор.
        Никто не спешил ему на помощь, потому как сами были немы и неподвижны. На пороге Белава бросила:
        - Отомри, - и поспешила вслед за хозяином постоялого двора, ну и от греха подальше, народец-то горячий.
        За спиной раздался дружный вздох, потом голоса возросли до возмущенного рева, и толпа ломанулась вдогонку за девкой-чародейкой. В это время из-за ближайшего дома показался учитель. Он остановился и обернулся назад, ожидая кого-то. Потом вновь повернулся и остолбенел, глядя на орущего благим матом Жалидеда, на спине которого расположился веник, следом за ним бежала его ученица, рядом с ней с заливистым лаем подпрыгивал здоровенный пес, а через некоторое время показалась разъяренная толпа, поминающая недобрым словом нахальную девку. Белава обернулась, что-то крикнула, и толпа резко остановилась. Задние ряды, не успев затормозить, налетели на передние, и вся это гомонящая толпа нетрезвых мужиков покатилась по грязи, матеря на чем свет стоит Довбуша, «Речного царя» и всех чародейский морд вместе взятых.
        - Я ее убью, - процедил сквозь зубы чародей, беспомощно глядя в след исчезающей ученице. - Надо подчистить за ней, - пробормотал он и щелкнул пальцами.
        - Мужики, - послышался сиплый голос из-под навалившихся сверху людей. - А чаво бежали-то?
        - Не помню, - почесал в затылке черноволосый бандюга. - Пили, пили и на тебе. Никак бесы попутали.
        Мужики поднимались, отряхались и тянулись обратно в кабак. Дарей облегченно вздохнул. Он кивнул своему спутнику и направился туда, куда Белава и березовый веник гнали хозяина постоялого двора.
        Тем временем девушка пригнала Жалидеда к конюшне и ткнула носом в двух несчастных лошадей, жалостливо смотрящих на юную чародейку и мужика.
        - Ты деньги взял за содержание лошадей, почему они не вычищены, не накормлены, не напоены? Посмотри в их несчастные глаза! - грозно нависла над мужиком Белава.
        - Они стоят в моей конюшне, - заявил Жалидед. - За то по серебрушке и дали.
        - Да я тебя сейчас самого в коня обращу, в мерина! - возмутилась чародейка. - Две серебрушки! Две! За то, что они просто постоят под твоей дырявой крышей?
        - Да! А за веник ты мне еще и золотой должна, а не то к боярину пойду и челобитную подам! - он подбоченился и вызывающе посмотрел на чародейку.
        - А ну давай отрабатывай серебрушки, - она тоже уперла руки в бока.
        - На-кось, выкуси, - Жалидед сунул ей под нос кукиш.
        Белава скосила глаза на грязную фигу, сморщилась и закатала рукава.
        - Ну все, - сказала она и вскинула руки, быстро зашептав, потом щелкнула пальцами и посмотрела на Жалидеда. Тот вскрикнул, упал на четвереньки и…
        - Хрю, - черный свин ткнулся ей в ноги. - Уи-и-и.
        - Ага, сейчас, - ответила девушка и отвесила свину пинка. Тот с громким визгом бросился из конюшни.
        Дарей подбежал в тот момент, когда какой-то хряк выбежал ему навстречу, остановился и обиженно захрюкал, глядя на чародея. Тот отпихнул хряка ногой и пошел в конюшню. Впрочем, хряк не отставал. На входе в конюшню чародея облаял тот самый кобель, что бежал рядом с Белавой. Дарей отмахнулся от пса и вошел внутрь. Девушка расседлывала лошадей, мурлыкая себе под нос веселую песенку.
        - Сейчас за торбой сбегаю и накормлю вас, - пообещала она лошадям и повернулась к выходу. - Ой, мастер…
        Дарей стоял перед ней с горящим взором и сжатыми кулаками. Девушке показалось, что из ноздрей учителя идет пар. Она удивленно заморгала ресницами.
        - Чего с вами, мастер? - невинно спросила она.
        - Убью, - коротко бросил чародей, и Белава вновь ойкнула, отскакивая от него. - Ты чего опять наворотила, нечисть?!
        - Ничего, - она сделала большие честные глаза. - Вот ей-ей ничего не делала!
        - За тобой толпа мужиков бежала, что ты натворила? - он направил на ученицу палец. - А хозяина нашего зачем веником через полгорода гнала? И где он вообще?
        - Хрю, - обличающе захрюкал свин. - Хрю.
        Дарей опустил взгляд, посмотрел на хряка и неожиданно понял. Губы чародея затряслись, он ткнул пальцем в преданно смотрящего на него хряка:
        - Это… он? - спросил учитель внезапно севшим голосом.
        - Он, - повинно кивнула ученица.
        - Хрю, - поддакнул свин.
        Дарей тяжело привалился к стене и устало посмотрел на нее.
        - Я же ненадолго ушел, когда ты все успела? - тихо спросил он.
        - Он сам винова-а-ат, - зарыдала Белава, и учитель поморщился. - Он с нас две серебрушки взял, а коней даже не расседла-а-ал! Его баба сказала. Что он в кабаке пьет, я за ним и пошла-а-а. А там мужиков пьяных уйма, ручищи тянуть начали, я их и утихомирила, а он идти домой не хоте-е-ел! Я его веником и погнала. А он говорит, что за две серебрушки только в конюшню наших лошадок поставить можно, это где такое видана-а-а? Я его в свинью и оборотила-а-а.
        - Она неисправима, - раздался веселый голос от входа в конюшню.
        Белава подняла голову, взглянула на говорившего и осела, сползая по стенке.
        - Мамочки, - прошептала она. - Ты…
        - Нет, это не мамочки, это я, - засмеялся воин-странник. - Здравствуй, Белава.
        Глава 13
        Они сидели за длинным столом на постоялым дворе. Лохматая баба, жена Жалидеда Звана, только что закончила намывать трапезную и теперь крутилась возле печи, бросая на постояльцев косые взгляды. Сам хозяин собирал паутину по углам.
        - А как твой двор называется? - крикнул ему Радмир. - На твоей вывеске ничего не разобрать.
        - Добрый разбойник, - ответил Жалидед и продолжил свое занятие.
        После того, как Белава сняла свое заклятие по настоянию учителя, хозяин выпятил грудь и начал жаловаться чародею на ученицу, приписывая ей, что было, и что не было. Дарей слушал его какое-то время, а потом щелкнул пальцами, и Жалидед воспылал желанием навести порядок на постоялом дворе. Белава хмыкнула. Можно, конечно, было наложить заклятие любви к чистоте, но хряком Жалидед ей нравился больше. Девушка сначала бросала осторожные взгляды на Радмира, ожидая от него чего-то, но воин-странник был привычно весел и спокоен. Она вздохнула, шмыгнула украдкой носом и успокоилась. В конце концов, их прежнее общение ей нравилось. Они обменялись парой подначек, Радмир дернул девушку за косу, она попыталась дать ответного пинка, промахнулась и привычно пригрозила страшными карами. На том встреча старых друзей состоялась.
        И все-таки Белава не могла понять, как Радмир оказался в Единце.
        - Мастер, где вы нашли этого насмешника? - спросила она.
        - Я его сюда позвал, еще когда у Бермяты были, - ответил чародей. - Я ему вестника послал. Радмир живет здесь недалеко. И до Полянии отсюда недалеко.
        - А почему мне не сказали?
        - Ты была бы против? - воин внимательно посмотрел на нее.
        - Нет, - девушка пожала плечами. - Раз мастер говорит, что надо, значит надо.
        - Дарей знает, что делает, это точно, - с непонятным выражение сказал Радмир. - Для меня его вестник стал неожиданностью. - потом посмотрел на чародея. - Может теперь расскажешь, друже, зачем я тебе понадобился?
        Чародей постучал пальцами по столу и бросил взгляд на суетящихся хозяев постоялого двора.
        - Ты же можешь сделать, чтобы нас не слышали, - воин подался вперед. - Ну же, Дарей. Ты позвал меня сюда, сказав, что я тебе нужен. Я примчался и сидел в этом захолустье три дня. Наконец ты появляешься, тащишь меня в этот свинарник, а теперь не хочешь говорить.
        - Разве я сказал, что говорить не хочу? - чародей удивленно посмотрел на друга.
        - Тогда скажи, меня уже истомило нетерпение.
        - Хорошо, - Дарей мягко повел рукой, и Белава ощутила, как что-то вязкое обволокло их. - Мы с Белавой едем в Полянию.
        - Я это уже понял, - сказал Радмир.
        - Не перебивай, - чародей бросил на него раздраженный взгляд, и воин демонстративно закрыл рот руками. - Лихой шлет вестника за вестником, там что-то готовится. Явление бога на земле, как говорит Лихой. Поляне могут веселиться как хотят, у них там вечно свои выдумки. Но по дороге мы выяснили кое-что. Пропадают чародеи жизненной силы. Несколько дней назад на все Семиречье остался только один чистый чародей жизни.
        - Что значит чистый? - Радмир подался вперед.
        - Значит в полной силе. Вторая наша Белавка, но она не чародейки жизненной силы, в ней смешано много всего, может потому ее до сих пор не нашли. И, отказавшаяся от своего дара, Всемила, мать Белавы. Все. Больше чародеев жизни нет. Еще двоих забрали на наших глазах.
        - Как это?
        - Видели во всевидящем зеркале Бермяты. Стояли двое на Змеиных горах, а потом исчезли, только дымок черный остался. А в Полянии сила полыхнула. Что все это значит, я не могу сказать. Волшба незнакомая. Кто за этим стоит, и что на самом деле задумал, мы не знаем.
        - Белаве угрожает опасность? - Радмир разом подобрался.
        - Возможно. Я не могу точно сказать.
        Радмир бросил взгляд на девушку, потом потянулся через стол и взял за руку, которую та держала на коленях.
        - Носишь перстенек, - удовлетворенно сказал он. - Не снимай. Он поможет мне тебя найти.
        - Перстень - одна из причин, почему я позвал тебя, - снова заговорил Дарей. - Я ее найти не смогу. А ты увидишь.
        - Есть еще причины?
        - Да. - чародей немного помолчал. - Я могу доверить ее только тебе.
        - А Ярополк?
        - Нет. Да и Белава не захотела, чтобы он с нами ехал.
        - Почему? - воин снова посмотрел на Белаву, но она оставила его вопрос без ответа.
        - Когда мы едем в Полянию? - спросил Радмир.
        - Завтра утром. - чародей устало закрыл глаза.
        - Зачем ждать? - встряла Белава. - Можно ведь и сегодня выехать.
        Дарей даже не посмотрел на нее, и девушка вышла из-за стола. Она поднялась к себе в комнату и завалилась на кровать, машинально прочитав заклинание очищения над сомнительной чистоты постелью.
        - Мне страшно, Радмир, - сказал чародей, как только ученица ушла. - Я боюсь за эту несносную девку. Не взять с собой не могу. Во-первых, она без присмотра совсем останется, а во-вторых, ты ее знаешь, она сзади поедет.
        - Не отдадим, не переживай, - воин встал и прошелся по трапезной.
        Он открыл рот, собираясь еще что-то сказать, но тут же закрыл и промолчал. Дарей сидел в глубокой задумчивости. Он продолжал постукивать пальцами по столу. Радмир постоял некоторое время, глядя на него, а потом вышел на улицу. Многое надо было обдумать самому.
        Радмир брел по Единцу. Компанию ему составлял новый приятель Белавы пес Шукля, как назвала его девушка, объяснив, что он похож на пса, который сторожил родительский дом в ее детстве. Шукля бежал немного впереди, периодически оглядываясь на мужчину и помахивая хвостом. Он как-то сразу принял Радмира за своего. Воин с улыбкой поглядывал на кобеля, животина с умными глазами тоже пришлась ему по сердцу. Они так и бродили бесцельно: пес и человек. Наконец Радмир остановился и огляделся. Он стоял перед кабаком с подковой вместо вывески. Мужчина кивнул псу, и тот пристроился недалеко от входа, а сам толкнул дверь и вошел внутрь.
        Народа в заведении было немного. Радмир выбрал столик у дальней стены и направился к нему. К нему подскочила молоденькая симпатичная девушка с толстой косой из каштановых волос, уложенной вокруг головы. Она сверкнула на мужчину задорными зелеными глазами.
        - Что пожелаешь, добрый молодец? - с веселой улыбкой спросила она.
        Радмир сглотнул, глядя на нее. Первоначальная мысль поесть сменилась на иное желание.
        - Жбан медовухи, - сказал он, потом еще подумал и добавил. - И поесть что-нибудь.
        - Что? - девушка все так же весело улыбалась.
        - А что у вас вкусней всего, красна девица, то и неси, - подмигнул воин.
        Девушка зарделась и убежала выполнять заказ. Мужчина тряхнул головой и вздохнул.
        - Наваждение какое-то.
        Вскоре перед Радмиром стоял заказанный жбан. Он подождал, когда девушка принесла горячую, вкусно пахнущую закуску и налил первую чарку. Народу постепенно прибавлялось. Воин поглядывал на людей. Девушка деловито сновала между столиками. Ее не трогали, многие приветливо подмигивали, но никаких вольностей. Мощная фигура хозяина заведения и молодого парня, очень похожего как на девушку, так и на хозяина кабака, видно давно отбили всякое желание у посетителей на эти самые вольности. Радмир чувствовал, что пьянеет, но уходить не хотелось. Он заказал второй жбан и продолжал посматривать на зеленоглазую девицу. Та ловко собирала грязную посуду со столов, успевала запоминать новые заказы, несущиеся с разных сторон, и не перепутать при раздаче. Наконец она вновь оказалась перед Радмиром.
        - Желаешь еще что-нибудь, добрый молодец? - спросила она все с той же веселой улыбкой. - Аль хватит уже?
        - Как звать тебя, красна девица? - вместо ответа на вопрос спросил воин.
        - Белавой кличут, - ответила девушка, и Радмир поперхнулся.
        - Б-белава? - переспросил он.
        - Она самая, - звонка засмеялась девушка.
        - А как же тебя, Белавушка, отпускают среди хмельного люда работать?
        - Так батюшка мой да братец уже всем объяснили, как со мной говорить надо, - снова улыбнулась она и вдруг присела к нему за стол.
        - А ты не единцовский, как я погляжу, - сказала она, подперев подбородок кулачком. - Откуда и куда путь держишь?
        - Со товарищем моим и его помощницей по делам едем, - ответил Радмир.
        - А где же твой товарищ?
        - На дворе постоялом. А я решил прогуляться. - было в этой девушке что-то уютное, домашнее. Разговаривать с ней было легко и приятно.
        - А помощница? Молодая аль старая? - полюбопытствовала единцовская Белава.
        - Молодая. Ее тоже Белавой зовут, - ответил воин и вдруг мечтательно улыбнулся. - И глаза у нее тоже зеленые, как два изумруда.
        - Нравится она тебе, - подмигнула девушка.
        - Она другому обещалась, - он вдруг вздохнул, помрачнел и одним махом выпил очередную чарку.
        - Ой, лихо, - девушка сочувственно покачала головой.
        - А у тебя нареченный есть? - подмигнул воин.
        - Да есть один, - засмеялась девушка и покраснела. - Кажный вечер приходит сюда, сядет и смотрит. А подойти не решается. Вона видишь у дверей топчется, на нас поглядывает?
        Радмир повернул голову и взглянул на долговязого детину, смотрящего на него исподлобья. Воин хмыкнул и отвернулся.
        - Ревнует, - сказал он.
        - Ага, ревнует, а подойти боится, - засмеялась девушка.
        - А он-то тебе по сердцу? - поинтересовался мужчина.
        - По сердцу, - прошептала она и зарделась. - Думала сама подойти, но не след мне, девке, к мужику навязываться. Вот и жду, когда осмелеет.
        - Белава, - крикнул ее отец. - Ты там сказки что ли рассказываешь? Люди ждут.
        - Ой, - девушка прикрыла рот ручкой, но глаза ее так же смеялись. - Побегу я.
        - Беги, красавица, - улыбнулся ей Радмир. - Благодарствуй за беседу.
        Девушка улыбнулась в ответ и убежала. Воин допил последнюю чарку и встал. Пора уже было возвращаться. Он почувствовал, как питейное заведение покачнулась, усмехнулся и пошел на выход.
        На улице уже стемнело, но полная луна ясно освещала улицу. Из-за угла поднялся, виляя хвостом, Шукля. Радмир подождал пса и потрепал за ухом.
        - Дождался, друже, - улыбнулся он.
        - Гав, - ответил Шукля, продолжая вилять хвостом. - Гав, гав.
        - Да знаю, что засиделся, ты уж прости меня, - миролюбиво сказал Радмир и пошел к постоялому двору.
        Пес опять пристроился рядом. Они успели пройти улицу до конца, когда сзади раздался тяжелый топот и кто-то крикнул:
        - А ну постой, мил человек.
        Радмир обернулся и увидел того самого долговязого парня, воздыхателя единцовской Белавы. Парень остановился перед мужчиной и выпятил грудь. Воин усмехнулся, понимая, что погнало за ним этого бедолагу.
        - Ты чего на Белавку пялился, ухмылялся? - вопросил детина.
        - Пялился на нее ты, а я просто разговаривал. - ответил Радмир.
        - Чего? - взревел парень. - Видел я как ты глядел на нее!
        Парень взмахнул кулаком, и Радмир легко скользнул под его руку, заломил ее и, сделав подножку, уселся на разъяренного детину.
        - Дурень ты, - добродушно заговорил воин. - Нравится ведь девка? Отчего сиднем сидишь не посватаешься?
        - А тебе-то чего? - засопел детина.
        - Так ведь упустишь, дурак. Белавы они такие. Пока решаешься, она уже другому в жены обещается.
        - Да как же я ее позову? - сник парень. - Она вона какая красавица. А я кто? Вот и хожу на нее поглядеть да порадоваться, что есть на свете такая Белава.
        - Дурень, - снова повторил Радмир. - По сердцу ты ей, все ждет, когда заговорить решишься. Видит ведь, что люба тебе.
        - А ты откуда знаешь? - воззрился на него детина.
        - Сама и сказала, пока разговаривали, - улыбнулся Радмир и отпустил парня. - Решайся, а то потом будешь волком на луну выть, а уже поздно… знаю.
        Он развернулся и побрел дальше. Шукля еще немного последил за парнем и побежал догонять мужчину.
        - Постой, мил человек, - парень снова догнал его. - Правда ль ждет?
        - Ждет, - воин улыбнулся, хлопнул парня по плечу и опять собрался уйти.
        - Благодарствуй, - детина поклонился Радмиру в пояс. Тот махнул и, уже не останавливаясь, пошел к постоялому двору.
        «Добрый разбойник» мирно спал. Окошки чисто мерцали на лунном свету. Даже буквы на вывеске стали почти все различимы. Мужчина заглянул в конюшню, где мирно дремали лошади. Дымка поднял голову, тряхнул ею, приветствуя Радмира и снова задремал. Шукля забежал внутрь, обнаружил полную миску еды для себя и принялся за поздний ужин.
        - Доброй ночи, - сказал воин и прикрыл створку.
        Он тихо поднялся по лестнице, прошел до своей комнаты, но вдруг вернулся на две двери назад. Радмир прислушался, из комнатки доносилось еле слышное дыхание. Он уткнулся лбом в дверь, прикрыл глаза, несколько мгновений слушая это дыхание, потом ударил кулаком о стену.
        - Бесова девка, - прошептал он и ушел к себе.
        Глава 14
        - Мастер! Мастре-ер! - орала Белава, разыскивая Дарея.
        - Чего тебе, громыхало? - подал чародей голос с первого этажа.
        - Мы когда едем-то? - спросила ученица, свешиваясь через перила.
        - Сейчас позавтракаем и в путь, - ответил Дарей.
        - А чего тогда наш воин-странник еще разлагается? Радми-ир! - заорала она, стуча ногой в дверь. - Хватит бока отлеживать, встава-а-ай! Радми…
        - Чего ты орешь, нечисть кривцовская? - из открывшейся двери показалась взлохмаченная со сна голова Радмира.
        - О-ой, - протянула насмешливо она и подбоченилась. - Откель эт мы такие раскрасавцы-то заявились? Пил что ли? Когда успел-то?
        - Отстань, нечисть, - воин попытался закрыть дверь.
        - Я тебе сейчас глаза выцарапаю, - возмутилась девушка. - Где ночью шлялся, говорю?
        - Повезло Ярополку, такая стервь в жены досталась, - хмыкнул Радмир, все еще пытаясь закрыть дверь перед носом обнаглевшей девки.
        - Я ведь могу и передумать, и тогда еще неизвестно кому повезет, - угрожающе надвинулась на него Белава.
        - Не вздумай даже. Избави от напасти такой всякого горемыку, Великие Духи, - взмолился воин и быстро захлопнул дверь, пока девушка застыла с открытым ртом.
        Она резко развернулась и быстро пошла вниз. До Радмира донеслось:
        - Он нам точно нужен, мастер? - и мужчина тихо засмеялся.
        Когда Радмир спустился вниз, умытый, свежий и подтянутый, за столом сидела одна Белава. Она отхлебывала чай из блюдечка. Как только воин сел, Звана тут же поставила перед ним завтрак. Мужчина бросил взгляд на девушку, она сидела не глядя на него.
        - Я вчера с девушкой познакомился, - сказал он, наблюдая как глаза чародейки вспыхнули.
        - Красна-девица? - спросила она, повернувшись к нему.
        - Да-а, глаза как у тебя зеленые. И звать Белава, - засмеялся он.
        - Нашел себе-таки Белаву? - усмехнулась она, но щеки предательски запылали.
        - Не-а, - Радмир смотрел на нее и улыбался. - Здесь я тоже опоздал, жених у нее имеется.
        - Бе-едненький, - протянула она и расслабилась. - Везде-то ты опоздал. Сильно расстроился?
        - Опоздал, - кивнул воин-странник. - В первый раз обидней было.
        Она вспыхнула и стремительно вышла из дома. Мужчина поковырялся ложкой в миске, потом в сердцах бросил ее на стол.
        - Чтоб тебя, - выругался он и вышел следом.
        Белава стояла к нему спиной и тихо всхлипывала. Радмир встал сзади, протянул к ней руку, но так и не решился дотронуться.
        - Прости меня, - сказал он, и девушка вздрогнула. - Я не хотел тебя обидеть. Сам не знаю, что на меня нашло.
        Она резко обернулась и посмотрела на него. Открыла было рот, чтобы что-то сказать, но промолчала и только кивнула.
        - Где вы там? - крикнул из конюшни Дарей. - Заснули что ли?
        - Идем, - отозвался Радмир.
        - У меня меч в комнате остался, схожу за ним. - сказала Белава и пошла обратно на постоялый двор.
        Радмир посмотрел ей вслед, потом поджал губы и пошел к чародею. Навстречу ему выскочил Шукля и приветствовал радостным лаем. Дарей вывел уже оседланных Яхонта и Злату, Дымок дружелюбно относился к чародею, но под седло вставал только у Радмира. Шукля вертелся под ногами, виляя хвостом.
        - Пса-то куда? - Дарей покосился на животное.
        - Пускай с нами бежит, - сказал воин, седлая своего альвийского жеребца.
        Дымка скосил голубой глаз на нового товарища Радмира и фыркнул.
        - Ты лучше всех, друже, - засмеялся воин и погладил жеребца.
        Белава подошла к ним молча, так же молча запрыгнула в седло и ждала, когда они двинутся дальше. Дарей покосился на непривычно молчаливую ученицу, потом на смутившегося Радмира, покачал головой и тронул своего Яхонта. Злата и Дымка тронулись следом.
        - Куда теперь, мастер? - наконец заговорила девушка.
        - Через Буян-реку, недалеко за городом переправа, а после к Затонухе, а там и на тракт вернемся, - ответил чародей.
        - Долго еще ехать, - сказала Белава.
        - Срезать до тракта будем, коль отклонились так сильно.
        - Не переживай, - улыбнулся Радмир, - Полянию ты еще развалить успеешь.
        - Вот ведь гад, - пробурчала она и неожиданно весело расхохоталась, увлекая в свое веселье разом расслабившегося Радмира.
        К Буян-реке они подъехали через несколько часов. Река бурлила и несла свои воды почти так же быстро, как и весной. Облегчалась задача тем, что разлива давно не было, и добротный мост протянулся от берега до берега. Путники дошли до середины моста, когда Белава вдруг остановилась, слезла с лошади и подошла к перилам. Мужчины остановились, глядя на нее. Девушка же набрала в грудь побольше воздуха и нагнулась к реке, сложив ладошки рупором, и закричала вибрирующим звуком::
        - Жаба речная, вылазь ответ держать!
        - Ты чего? - ошалел Дарей. - Оставь бедного Водяного в покое, он тебя в жизнь уже не тронет.
        - Пескарь бесхвостый, - не унималась Белава.
        - Белава, - вмешался Радмир, - ну правда, что за ребячество?
        - Трогаешь ли девок земных? - не обращала на них внимание девушка.
        Вода вдруг забурлила, вздыбилась столбом, на верхушке которого восседал местный Водяной. Он внимательно всмотрелся в Белаву, потом его лицо перекосилось, и он сплюнул.
        - Тьфу на тебя. Никого я не трогал, после тебя ни на кого смотреть уж не могу. Сгинь, полоумная.
        Водный столб опал, и Водяной ушел на дно.
        - Сам дурак, - проорала Белава и довольно выдохнула. - Пусть только тронет кого еще из земных.
        - Полегчало? - спросил Дарей.
        - Ага, - она расплылась в широкой улыбке.
        - Тогда быстро на лошадь и вперед! - закричал на нее учитель. Девушка пискнула и вернулась в седло под тихий смех Радмира.
        Дальше они ехали под ворчание чародея, который вовсе не оценил непонятного поступка своей подопечной. Она и сама слабо понимала зачем надрывалась над Буян-рекой, потому повинно склонила голову и даже всхлипнула. Этого было достаточно, чтобы справедливые излияния мастера закончились на полуслове, как всегда давшего слабину перед ее слезами. Воин с усмешкой покачал головой, глядя на просветлевшую в момент хитрую физиономию ученицы.
        К вечеру путники достигли еще одного захолустного городка с говорящим названием - Дыра. Они скептически оглядели полностью обвалившуюся стену, которую венчали крепкие железные ворота, в которых стоял приосанившийся городской стражник. Он взглянул на путников лукавым взглядом, а потом сообщил:
        - Плата за въезд в город.
        - Ты смеешься над нами? - возмутился Дарей. - У вас тут в каждую дыру народ шныряет.
        - Да я так, скучно мне, - стражник широко зевнул и потянулся. - По делу в Дыру, аль проездом?
        - Проездом, - ответил чародей.
        - Хорошо-о, - мечтательно продолжил стражник. - А я тут пнем стою, уже так надоело. Вот бы тоже на коня и-и.. - он красноречиво махнул рукой в неопределенном направлении.
        - Мастер, - позвала Белава. - А нам точно надо в эту Дыру? У нас полная торба еды, для отдыха тоже места полно. Чего мы сюда тащимся?
        Дарей отвернулся. В Дыру им действительно не за чем было ехать. Для ночлега рано, припасов полна торба, впереди множество сел и деревень. Как объяснить девке, что томят чародейскую душеньку дурные предчувствия, что в первый раз за долгую жизнь не хочется спешить. Он бросил беспомощный взгляд на Радмира, тот покачал головой, понимая тревогу товарища. Белава ждала ответа, с удивлением взирая на мастера. Чтобы у чародея был такой несчастный вид? Да в жизни бы не поверила!
        Неожиданно из ворот вылетел мужик. Он мельком глянул на путников и бросился к стражнику.
        - Чародея нашего не видал? - спросил он.
        - Так уехамши Вышегор, еще позавчера позвали его в Тухляки, - ответил стражник, и Дарей вдруг свободно выдохнул.
        - Нужда есть в чародее, добрый человек? - обратился он к мужику.
        - Ой, есть, - вздохнул мужик. - Беда у нас, мил человек. Дитятя пятую ночь не спит, криком заходится.
        - Я чародей, Дареем зови, - представился Дарей. - Пойдем поглядим, что с вашим дитятей.
        - Пойдем, чародеюшка! - обрадовался мужик. - Земко меня звать.
        - Это Белава, ученица моя. И товарищ мой старый Радмир, воин-странник. - представил спутников чародей и тронулся за Земко.
        Белава бросила взгляд на Радмира, тот пожал плечами и пристроился рядом с Дареем. Девушка вздохнула и поспешила за ними. Земко оказался купцом и купцом успешным. Терем купеческий величаво возвышался над соседскими домами. Земко гордо посмотрел на своих гостей и сделал приглашающий жест.
        Путники подъехали поближе, разглядывая белокаменное строение с красной крышей-луковкой. Из распахнутых ворот неслись крики. Ругались женщины, надрывался младенец и пожилой мужской голос требовал от всех угомониться. Земко тяжко вздохнул:
        - Уж который день так, - пожаловался он. - Хоть в петлю лезь. Дитя орет - надрывается, жена моя благим матом воет. Мамки-нянки поразбежалися. Сглазили сынка моего, как пить дать сглазили.
        - Разберемся, - ободрил его Дарей и въехал во двор.
        Хозяин показал им куда ставить лошадей, распорядился, чтобы работник в конюшне занялся животными. Радмир остался, потому что Дымка не подпустил бы к себе никого. Белава с учителем пошли за Земко в терем, где шум стоял совсем оглушающий. Пока хозяин давал указания накормить гостей, Дарей с ученицей пошли на крики.
        Младенец лежал в резной люльке. Его красное от натужного плача личико ярко выделялась среди белоснежных пеленок. Над люлькой склонилась молодая женщина с таким же красным от слез лицом. Ее взлохмаченные волосы торчали дыбом во все стороны.
        - Да что же тебе надо? - причитала она, бешено тряся люльку.
        - Уа-а-а! - отвечал младенец новым взрывом плача.
        - Нет сил моих более-е-е, - голосила женщина.
        - Ты его затрясла, - ворчала из угла пожилая женщина, держащаяся за сердце.
        - Тихо, - скомандовал Земко, и обе женщины воззрились на него.
        - Где чародей? - закричали они в голос, а младенец поддал еще жара.
        - Уехал Вышегор, - ответил купец и тут же поспешил успокоить женщин, указывая на гостей. - Зато встретил другого чародея с ученицею.
        Чародеи поклонились женщинам и подошли к люльке. Дарей осмотрел ребенка и покачал головой.
        - Нет здесь сглаза. Чистый ребенок.
        - Так что же орет-то он как оглашенный? - Земко смотрел на вопящее чадо.
        - Надо разбираться, - ответил чародей. - Здоровый ребенок. Хворей тоже нет.
        Белава достала младенца из люльки, не спрашивая родителей, но те и не возражали. Потом улыбнулась, покачала немного, погулила и подула ему на личико, прошептав:
        - Спи…
        Глазки малыша начали осоловело закрываться. Он пискнул, икнул, вздохнул и наконец уснул, сладко зачмокав маленькими губенками.
        - Поменяйте белье, - сказал Дарей двум женщинами.
        Те закивали и кинулись исполнять указание. Вскоре в люльке лежало свежее белье, над которым чародей пошептал, а потом Белава положила туда сопящего младенца. Все затаили дыхание, но ребенок мирно спал. Женщины тяжело выдохнули и устало опустились на скамью подле люльки. Дарей с жалостью взглянул на них.
        - Ложитесь-ка и вы отдохните, - сказал он, и те послушно закивали.
        Неожиданная тишина оглушила обитателей дома, и теперь они бродили по палатам, не зная, что делать. Земко быстро нашел всем работу и повел гостей в трапезную. Там уже восседал Радмир, как раз поднявший чарки с немолодым мужчиной, сидящем напротив него.
        - Батя мой, - пояснил купец, - Влотко.
        - Замечательный человек, - рекомендовал Влотко своим спутникам Радмир.
        - Давайте за тишину, - поднял чарку дед. - Думал уже в лес сбежать, а тут вы. Да славятся Великие Духи.
        - От чего же и не выпить, - усмехнулся Дарей и сел за стол.
        Белава посмотрела на мужиков, хмыкнула и села рядом. Ей поднесли квасу. Девушка вздохнула и подняла кружку, присоединяясь к дедову тосту.
        Глава 15
        Белава сидела на улице и смотрела в ночное небо, где звезды уже начали свой сияющий хоровод. Дарей остался подле младенца, карауля, когда тот проснется. Радмир вышел на высокое крыльцо взглянул на девушку. Та подняла к нему лицу и вновь отвернулась. Мужчина еще постоял, решаясь что делать дальше. Наконец он решил спуститься к ней.
        - Посиди со мной, - сказала Белава, прежде чем он успел подойти к ней.
        Воин улыбнулся и присел рядом с юной чародейкой. Белава снова посмотрела на небо.
        - Звезд сколько, - сказала она. - Красиво.
        - Красиво, - согласился мужчина, посмотрев на холодное мерцание небесных светлячков. - Ты на звезды вышла полюбоваться?
        - Нет, - она улыбнулась. - Мастер велел здесь сторожить.
        - Что сторожить? - заинтересовался Радмир.
        - Покой младенца. Сказал, бежать, если крик услышу.
        - Куда бежать-то? До Змеиных гор? - засмеялся мужчина. - От того, что мы слышали днем, я бы как раз до туда убежал бы.
        - Немного ближе, - засмеялась в ответ Белава.
        Они замолчали, снова глядя на небо. Белава украдкой поглядывала на лицо Радмира и любовалась им. И вдруг все забылось: и Ярополк, и свадьба, и данное слово. Хоть разок, подумала она, хоть один разок…
        - Поцелуй меня, - попросила она.
        - Что? - Радмир повернулся к ней и удивленно посмотрел.
        - Поцелуй меня, - повторила она и смутилась.
        - А Ярополк?.. - спросил воин и обругал себя, даже в лунном свете увидев, как вспыхнули ее щеки.
        - Да, ты прав, - ответила она и отодвинулась. - Я не должна была…
        - Плевать, - сказал он непонятно кому и привлек Белаву к себе, в одно мгновение завладев ее губами.
        Она вцепилась в него и судорожно вздохнула, с жадностью впитывая в себя его поцелуй. Какое-то время не опускала руки, прижавшись к нему лбом.
        - Радмир, - прошептала девушка, - Радмир…
        Воин держал ее лицо в ладонях, пристально глядя в глаза. На его губах блуждала легкая улыбка.
        - Лебедушка, - произнес он одними губами и…
        - Люди добрые! - раздался женский визг и воздух разрезал детский плач.
        Чародейка и воин вскочил, в один момент забывая обо всем, что не сказали друг другу. Радмир метнулся к крыльцу, а Белава стремглав побежала на другую сторону терема, встав под окно палат, где спал малыш.
        Из распахнутого этажа вылетела черная тень. Чародей свесился из окна и метнул светящуюся сеть. Тень дернулась в сторону, и сеть пролетела мимо.
        - Лови! - крикнул Дарей.
        Белава раскинула руки, и воздушный вихрь помчался за стремительно уносящейся тенью. Догнал, закружил и потащил тень обратно. Она вырывалась, металась в несущемся потоке воздуха, но преодолеть его не могла. Вихрь поднес тень к окну, и Дарей вновь кинул светящуюся сеть - клетку.
        - Готово, - довольно крикнул он и исчез с клеткой в окне.
        Вскоре он вышел во двор, неся клетку на вытянутой руке. Оттуда раздавался жуткий визг. Белава с интересом посмотрела на тень, заполнившую собой все пространство клетки.
        - Я так и думал, - сказал чародей. - Ночница, призрак бездетной ведьмы. Это она мучила младенца. Щипала его, пугала, не давала спать.
        - Что будем с ней делать? - спросил подошедший Радмир.
        - Ночницы далеко от места захоронения тела не летают. Надо могилу ее найти. - ответил чародей.
        - И как искать будем? - поинтересовалась ученица.
        - Сама покажет, - усмехнулся Дарей и, пошептав, открыл клетку.
        Тень взметнулась, и чародею со спутниками предстала призрачная немолодая женщина с горящими угольками глаз. Она уставилась на людей, не двигаясь с места.
        - Веди, - велел Дарей, и призрак двинулся прочь со двора, даже не пытаясь скрыться.
        - Ложись спать, Белавушка, - оглянулся на девушку учитель. - Дальше мы сами. Ты и так знаешь, как дух успокоить. Здесь все то же самое.
        Белава остановилась, раздумывая, стоит возмутиться или лучше послушаться. Она зевнула и решила не спорить. Девушка махнула им рукой и пошла в дом, где все еще надрывался ребенок. Младенца общими силами успокоили, Белаву отвели в отведенную ей светелку, и она быстро провалилась в глубокой и приятный сон.
        За полночь вернулись чародей с Радмиром. Они присели на ту же скамью, где воин сидел с ученицей чародея, и Радмир опять поднял глаза к черному небу. Звезды все так же мерцали далеким холодным светом. Он улыбнулся и вздохнул полной грудью. Дарей повернул голову к другу и некоторое время смотрел на него. Потом открыл рот, желая что-то сказать, но лишь снова покачал головой. Прохладный ночной ветер заставил чародея поежится, но он не спешил в дом. Дарей тоже поднял глаза к небу.
        - Утром поедем в Полянию, - заговорил он. - Тянуть уже нельзя. Белавку бы спрятать, да где же ее спрячешь… Да и не усидит, сзади потащится.
        - Не усидит, - согласно усмехнулся Радмир. - Цепями не удержишь.
        - Да и на глазах-то пока, все же спокойней, - вздохнул Дарей. - Надо побыстрей с этим разобраться. Боюсь я за девку, очень боюсь. И дымок этот черный на месте чародеев… Никогда такой волшбы не видел. - и снова взглянул на помрачневшего воина. - Как перстень твой работает, друже? Белавка рассказывала, как он на беду указывает, а как найти поможет?
        - Перстень ведет, - ответил Радмир. - Самый краткий путь выбирает. Замолчит только если… если умрет тот, у кого второе кольцо.
        - Этого мало, - чародей вскочил со скамьи. - Если прямо сейчас исчезнет, до Полянии мы самое скорое через семь дней доскачем. И там, смотря куда ее спрячут. Может уже поздно быть.
        Он заходил по двору, зашептал сам себе что-то, то скидывая голову, то вновь опуская ее и ожесточенно качая, отказываясь от принятого решения. Потом крутанулся на каблуках, почти подбежал к Радмиру, схватил того за руку и крикнул:
        - Пошли!
        - Куда? - удивился воин, но послушно двинулся следом.
        - Найдем дом здешнего чародея, - ответил Дарей, уверенно двигаясь вниз по улице.
        - Как мы его найдем?
        - Я почувствую.
        - Но как мы туда проберемся, и что будем делать?
        Тут чародей остановился, повернулся к воину и подмигнул:
        - Доверься мне, друже.
        - Первый раз я буду вламываться в дом мирного чародея, - усмехнулся Радмир.
        - Ради нее, - откликнулся Дарей.
        - Только ради нее, - эхом откликнулся воин.
        Дом чародея нашелся на противоположном краю города. Он уютно притулился между мясной лавкой и лавкой скорняка. Невдалеке виднелась Храмина, вознося конус строения к небу. Над срезанной верхушкой конуса тянулся дымок, было понятно, что местный волхв ведет какой-то обряд. Мужчины огляделись и двумя бесшумными тенями скользнули ко входу чародеева дома. Дарей повел рукой, опуская на них купол невидимости, потом начал прощупывать дом, пытаясь найти охранные заклинания. Нашел два, осторожно подобрал заклинание-отмычку и сломал защиту, прислушиваясь к звукам в темноте. Из глубина дома послышалось глухое собачье урчание. Тут же вздыбился и заскулил, увязавшийся за мужчинами Шукля. Пес, наполненный жизненной силой, которую влила в него Белава, даже не устал за всю дорогу до Дыры. Немного поцапался с кобелем купца, а потом проспал под крыльцом весь день, проснувшись только когда чародей и воин вернулись с кладбища.
        - Там собака? - прислушался к рыку в темноте Радмир.
        - Нет, - чародей посмотрел на Шуклю. - Их Вышегор поставил сторожить дом сумеречного пса. Сильный маг, раз сумел приручить низшего демона. Сейчас попробую успокоить его.
        Дарей закатал рукав, достал нож и полоснул по руке. Потом вытянул руку и произнес несколько гортанных слов. Бесшумная тень скользнула к нему и рывком поднялась на задние лапы, опустив передние на плечи чародею. Дарей спокойно выдержал распахнутую пасть с огромными клыками, обдавшую его лицо зловонным жаром. Горящие красными огоньками глаза сумеречного пса уставились в глаза чародея. Тот аккуратно поднял руку и схватил страшилу за загривок, нажал, принуждая опуститься на пол, продолжая говорить на языке демонов. Потом сунул в нос зверюге окровавленную руку. Пес лизнул рану и вдруг спокойно лег, положив голову на лапы.
        - Пойдем, - кивнул товарищу Дарей. - Он признал меня за своего. Ты со мной, значит не тронет.
        Радмир оглянулся на валяющегося без сознания Шуклю.
        - А пса нашего не тронет? - спросил воин.
        - Нет, - ответил чародей, запустивший поисковое заклинание. - Сумеречные псы не признают в обычных собаках противников. Только если Шукля решит напасть, но на это он вряд ли решится, - усмехнулся чародей.
        Заклинание вернулось, и Дарей уверенно пошел к неприметной дверке под лестницей. Там оказалась комнатка, заставленная кучей баночек, скляночек и прочими необходимыми в чародейском деле атрибутами. Дарей внимательно огляделся и радостно просиял, обнаружив искомое.
        - Снимай перстень, - сказал он, и Радмир послушно отдал товарищу кольцо.
        Чародей положил перстенек в глиняную мисочку, взял несколько пузырьков с полки и, строго отмеряя капли, начал творить, непрерывно шепча себе под нос заклинания. Потом что-то толок в небольшой ступке, подсыпал в мисочку, снова зашептал. Перстень вдруг вспыхнул, замерцал гранями изумруд, разбрызгивая вокруг зеленые брызги бликов. Голос Дарея стал громче, зазвучал так, что волны вибрации затрясли стены. Где-то в доме зазвенели стекла, завыл сумеречный пес. Перстень снова полыхнул и погас. Чародей устало закрыл глаза и присел на табурет, стоящий рядом.
        - Готово, - сказал он, и Радмир одел перстень обратно. - Осталось одно. Завтра возьми за руку Белаву, за ту, на которой одет второй перстень, чтобы твой заново признал ее кольцо.
        - Что ты сделал? - с любопытством спросил воин.
        - Я сломал старое заклинание и наложил новое. Теперь твой перстень мгновенно перенесет тебя туда, где окажется Белава. Заклинание сработает один раз, потом будет работать как раньше. Думаю, нам одного раза как раз хватит, если вдруг… - он не закончил фразы, но Радмир отлично понял друга.
        - А почему только раз?
        - Потому что перенос требует слишком много сил. Потом понадобится несколько лет, чтобы перстню скопить новые силы. - Дарей встал. - А теперь надо прибраться. Вряд ли хозяин этого дома обрадуется незваным гостям.
        Чародей щелкнул пальцами и прошептал заклинание очищения, уничтожившего все следы проделанной работы. Потом мужчины вернулись ко входу, где так же лежал сумеречный пес. Он покосился на Дарея и воина, но только вздохнул и закрыл глаза. Шукля все так же был в обмороке, но почему-то хвост его застучал по полу.
        - Ах, ты притвора, - тихо засмеялся Радмир, и пес вернулся в сознание, преданно глядя на мужчину. - Пойдем уже, смельчак ты наш.
        Он потрепал пса и вышел на улицу. Дарей закрыл за ними дверь, вернул охранные заклинания и, отойдя от дома Вышегора, снял купол невидимости. На улице по прежнему не было ни души, только где-то недалеко стучали каблуки городской стражи, делавшей обход. Мужчины молча направились в сторону купеческого дома. Шукля бежал впереди, порыкивая на случайные тени.
        Глава 16
        Следующие два дня путники ехали без долгих остановок, избегая селений и городов. «У них вечно работа найдется, а потом целые дни теряешь», - объяснял Дарей свое нежелание останавливаться в людных местах, и Белава с ним соглашалась. Ее перстень теперь сиял насыщенным зеленым цветом, после того, как Радмир соединил их кольца в рукопожатии. Учитель коротко пояснил, что внес изменения в перстни. Раз изменил, стало быть так надо было, и девушка особо не выспрашивала. Она бросала на воина осторожные взгляды, и если тот ловил их, то весело подмигивал чародейке, и девушка прятала улыбку. Дарей ничего не замечал или только делал вид, что не замечает, но факт оставался фактом, чародей ни разу не покачал головой и не выразил своего неодобрения странноватому поведению помолвленной ученицы.
        Ближе к вечеру второго дня прилетела бабочка, закружив вокруг Дарея. Он протянул руку, и бабочка опустилась ему на ладонь сложенной грамоткой. Чародей развернул ее и начал читать. Чело его нахмурилось, и учитель смял грамотку в кулаке.
        - Что случилось, друже? - спросил Радмир.
        - Вестник от Лихого, - чародей снова разгладил листок и начал читать. - «Долгия лета тебе, батюшка чародей. Прими очередной мой доклад. Два дня назад засверкал твой амулет. Пошел я по Полянску, и привел меня амулет к той махине огромной, что стоит теперь подле царского дворца. Потом полыхнул амулет и развалился на многия части. В тот же день пропали трое моих людей. Искали мы их и не найти было. Тревога гложет мне душеньку, батюшка чародей, знали они о твоем скором приезде. Будь осторожен, батюшка, потому как даже без амулета чувствую я силу в царстве, где силы волшебной быть не могет. Как прибудешь в Полянск, пошли мне весточку, потому как хоронимся мы теперь пуще прежнего». - Дарей закончил, и посмотрел на воина. - Что скажешь, друже?
        - Как-то все это плохо выглядит, - задумчиво отозвался Радмир, потом бросил взгляд на внимательно слушающую их Белаву. - Может все же схоронить ее?
        - Нет! - возмущенно крикнула девушка. - Даже не думайте. Я из Нижнего Мира вас найду. Там сродников моих мучают, а я хоронись? Нет, нет и нет!
        - К сожалению, она права, - вздохнул чародей. - Найдет, догонит и обязательно вляпается в нехорошую историю. - потом повернулся к ученице. - Ты хоть понимаешь, как опасна для тебя может быть Поляния, горе ты мое?
        - Не опасней жертвенного алтаря в Черной Пустоши, - буркнула Белава, и оба мужчины поежились, вспомнив ту сумасшедшую ночь, когда неслись к старому капищу за мечом-змейкой, кинувшимся на поиски своей пропавшей хозяйки. - Мне нигде не безопасно, если кто-то учует мою силу жизни. Тем более мы не знаем, кто это и что за волшбу он использует. Мастер, вы сами все это говорили.
        - Говорил, - согласился Дарей. - Но попытаться следовало.
        - Ты хотя бы на людей не кидайся, а то еще по Полянии за тобой толпа мужиков понесется, - засмеялся Радмир. - Обмани всех, что добрая девица-красавица, скромная и молчаливая.
        - Нет, я ему все-таки в рожу-то вцеплюсь, - проворчала Белава и весело засмеялась.
        Чародей покачал головой, но заметно расслабился. Впрочем, в разговор ученицы и воина он не вмешивался, продолжая обдумывать новости. Радмир же заливался соловьем, рассказывая байки, заставляя Белаву хохотать до слез. Девушка в какой-то момент взглянула в глаза мужчине, и смех застрял где-то в горле. Глаза воина не смеялись, совершенно. Там скорее была темная ночь. Белава пригляделась к нему, мужчина улыбнулся, и она вспыхнула.
        - Что ты? - спросил он.
        - Я не маленькая, - воскликнула она. - И я не боюсь! Зачем скоморошничаешь, коль самому не весело?
        - Потому что я боюсь, - тихо ответил Радмир.
        - Ты? Боишься? - Белава вздернула подбородок и приготовилась съязвить, но осеклась и опустила глаза. Потом снова посмотрела на него и сказала так же тихо, - Все будет хорошо, правда.
        Он снова улыбнулся, и дальше все трое ехали молча. После полудня прилетел еще один вестник, более изящная бабочка. Дарей развернул, вчитался и даже улыбнулся. Вестник был от Бермяты. Он рассказал, что царь его предупреждение услышал, и к границе с Полянией выдвигается чародейская дружина. Так же сообщил, что последний чародей жизненной силы все еще в Семиречье. Дарей тут же написал ответ и отправил обратно. Белава проследила за полетом чародеева вестника и задумалась. Дружина царских чародеев… Дружина царских чародеев! Как же она мечтала когда-нибудь оказаться в этой дружине! И если бы не упрямство матушки, может быть она бы уже была там… Эх, матушка…
        Постепенно ее мысли перетекли на Всемилу. Да, она испугалась за дочь, но ведь прабабушка сказала, что надо быстрей определить маленькую Белаву в обучение… Да и матушка совсем не была против наличия жизненной силы у дочерей, не против обучения, тогда почему она все-таки столько лет противилась? Почему отказалась от своей силы? Столько лет потеряно… Надо вспомнить, надо вспомнить… Прабабушка Хвалена, матушка, яблоки, летний вечер… Дорога стала расплываться перед глазами чародейки, контуры спутников таяли, тепло разлилось по телу девушки от заструившейся силы. Где-то далеко, на краю сознания, мелькнула мысль: «Вот оно как приходит…», и…
        Сумерки неспешно наплывают на Кривцы. Отец с матушкой сидят за столом и рассказывают прабабушке о том, как идут дела в кузне. Батюшка хвастается, что сумел договориться с темными альвами о покупке загорской стали, которую те добывали в Змеиных горах. Маленькая Белава с сестрой сидит на лестнице, ведущий на второй этаж их нового дома, который недавно закончил строить отец, и слушают разговоры взрослых. Мама немного печальна, но она улыбается и видно, что она гордиться своим мужем. Потому что он все сделал сам.
        - Он когда-то обещал, что станет лучшим мастером, - говорит она прабабушке. - И теперь на мечи Никодия есть покупатели, и они платят большие деньги за его работу.
        Бабушка хвалит их, и мамина печаль совсем проходит. Родители еще долго разговаривают с о своей гостьей, а девочки слушают. Им нравится эта женщина, которая выглядит так молодо, но старше умершей бабушки Любавы. Девочки хотят, чтобы прабабушка осталась с ними подольше и показала чудеса, но они слышат, что утром она уйдет. Им немного обидно, но просить остаться они не будут. Ведь матушка не спорит, она только послушно кивает на все, что говорит прабабушка. А потом начинает плакать малютка Огнева, и матушка идет к ней. Батюшка желает гостье добрых снов и покровительство Великих Духов и уходит спать. А гостья остается ждать матушку…
        Белава вынырнула из видения, не спеша возвращаясь к действительности. Вновь дорога пролегла под копытами Златы серо-желтой пыльной лентой, набрали сочности цвета вокруг, обрели четкость голоса двух мужчин, разговаривающих в пол голоса. «Они думают, я сплю», - мелькнула мысль, но опровергать это не стала. Девушка думала о том ощущении, когда сила заструилась по телу, закрывая в мягкий теплый кокон. Она вновь прикрыла глаза, отпуская теплый поток, управляя им. И вновь очертания пейзажа размылись, и голоса утонули в вязкой тишине кокона…
        - Спите, - шепчет девочкам матушка, - да хранят ваш сон Великие Духи, мои доченьки.
        Потом ненадолго замирает над маленькой Беловой и смотрит так же, как смотрела прабабушка. Взгляд матушки немного пугает малышку, потому что ее глаза будто смотрят сквозь девочку, но она не успевает заплакать. Матушка целует дочь и выходит из светелки. Вскоре Белава слышит, что Любава уснула и вылезает из своей теплой уютной кровати, встает на цыпочки и крадется к двери, приоткрывает ее и слушает. Снизу доносятся голоса. Это разговаривают прабабушка и матушка. Девочка выскальзывает из светелки и начинает спускаться по лестнице.
        - Ты должна быть осторожна, Всемилушка, - говорит прабабушка. - Не собирай силу пока, не колдуй.
        - Все так серьезно? - спрашивает матушка.
        - Я не знаю, внученька, - вздыхает прабабушка. - Мне надо разобраться. Пять лун назад пропал Прибыша, пять лет назад пропала Светислава. Не могу сыскать и Галку. Будто веточки с нашего дерева опадают.
        - А другие чародеи? - спрашивает тихо матушка.
        - Я проверяла, никто не пропал. Погибли двое, но их тела нашли. Один в болоте утоп. Каждого след найти можно, только наши сродники исчезают бесследно. Не зря, видать, Белавушка родилась, ох, не зря.
        - Белава… - в голосе матушки ужас.
        - Отведи к чародею ее скорей, - снова говорит прабабушка, но матушка вдруг вскакивает и говорит так громко, что Белава закрывает ушки:
        - Не отдам, не отдам ее! Коли силы никакой не получит, так обычной и проходит.
        И девочке становится страшно. Она закрывает глаза ручками, но остается и слушает дальше, как матушка спорит с прабабушкой.
        - Опомнись, Всемила, - повышает голос гостья, - придет пора, а она не в силе. Не для того такой дар дан нашему роду Великими Духами, чтобы мы его прятали.
        - Нет! Не отдам свою дочь! Сама говоришь, что с нашего древа ветви рубят. Чтобы и моя дочь сгинула? Ни за что! - уже кричит матушка, и девочка с ужасом понимает, что Всемила будет плакать. Мамины слезы, это всегда так страшно…
        - Внучка!
        - Уходи! - кричит матушка. - Уходи, бабушка! Не отдам я Белаву, спрячу. Не будет она чародейкой, никогда. НИ-КОГ-ДА!
        - Всемила…
        Но прабабушка вдруг затихает. Белава слышит, как она идет к двери, та скрипит и захлопывается. Прабабушка ушла. А мама начинает плакать. Страшно, с громкими всхлипами, будто рыдает над покойником. Потом снова скрипит дверь, и матушкин голос стихает.
        Девочка бежит вниз, чуть не оскальзываясь на ступеньках, встает за дверью, не решаясь выйти и обнять матушку. А та продолжает рыдать, сидя на крыльце, и Белава вздрагивает от каждого нового всхлипа. Ее личико перекашевается….
        - Матушка, не плачь!
        - Что ты, Белавушка? - оба мужчины обернулись на вскрик.
        Белава подняла голову и поняла, что взор застилают слезы. Она некоторое время пыталась справиться с рыданиями, пока видение не отступило и не притупилось забытое горе маленькой девочки. Девушка наконец взяла себя в руки и попыталась улыбнуться.
        - Что случилось? - с тревогой спросил Радмир. - Тебе что-то приснилось?
        - Или привиделось? - тут же заинтересовался Дарей.
        - Я сумела уловить выплеск силы, который идет при видении и, - она сглотнула, - и все вспомнила.
        - Вспомнила? - не понял воин.
        - Про Хвалену? - уточнил чародей. - Разве ты еще не все увидела?
        - Я подумала, что не просто так матушка испугалась и захотела увидеть, что было еще во время бабушкиного гостевания.
        - И что?
        - Она еще тогда поняла, что пропадают наши сродники. - ответила ученица. - Пришла матушке сказать, чтобы она силой не наполняла себя и не колдовала. Сама же хотела все узнать и вернуться. А тут у меня святомиров дар обнаружился. После этого матушка и испугалась за меня по настоящему. Не ее это сила во мне. Да и сама тогда от дара своего отказалась, видать.
        - Хвалена… - Дарей грустно вздохнул. - Всегда умной бабой была. Что ж не сказала-то никому? Я бы всегда ей помог…
        - Мастер, вы… вы любили мою прабабушку? - ошарашено спросила Белава, уловив затаенное во взоре учителя каким-то чисто женским шестым чувством.
        - Что? - чародей вскинул голову, посмотрел на девушку, но ничего не ответил.
        - Это сколько же уже пропадают чародеи жизненной силы? - изумился Радмир.
        - Я прабабушку пятнадцать лет назад видела, она говорила про какую-то сродницу Светиславу, что за пять лет до этого пропала. Еще двоих называла. Двадцать годков уже получается, - ответила девушка.
        - И все незаметно так, - задумчиво произнес Дарей.
        Они опять замолчали, обдумывая новую информацию.
        Глава 17
        На привал путники решили остановиться в пяти верстах от Затонухи, оставив переход на следующий день, чтобы не переходить гиблую реку в темноте. За морок не опасались. Дарей и раньше его не боялся, а Белава уже владела им. Так что Радмир тоже мог быть спокоен, он был под надежным присмотром двух чародеев. И все-таки в темноте Дарей решил на мост не соваться.
        Они разложили костерок, и девушка занялась приготовлением ужина. Радмир с чародеем тихо разговаривали о чем-то. Девушка поглядывала на них, но не вмешивалась. С нее сегодня потрясений был достаточно, решила она. Тем более что-то важное ей все равно расскажут. Белава представила как ужасно было для Всемилы однажды обнаружить дочь, поднявшей взглядом к потолку яйцо. Ведь матушка все верно решила: нет чужого дара - нет силы. А нет силы, есть обычная жизнь. Никто и никогда не нашел бы ее, и сама девушка никогда бы не мечтала об участи чародейки. И вдруг у нее откуда объявляется дар жизненной силы, который Белава успешно использовала по мелочам. И в замужестве матушка просто хотела спрятать дочь. И пусть даже обучение началось, а в Ярополке Всемила увидела последнюю надежду. Выйдет замуж Белава и займется мужем хозяйством, а там и дети… Ярополк… Белава вздохнула, бросила взгляд на Радмира и снова вздохнула.
        Добрый, заботливый и любящий ее Ярополк. И слово ему дала, и сдержать надо свое слово, иначе кто же поверит тому, кто раз обманул? Только вот… Белава вновь посмотрела на воина, и тот поднял глаза и, заметив ее взгляд, весело подмигнул. Девушка украдкой всхлипнула, и зачем мастер его позвал? Только хуже все стало.
        - Ау, кашевар, - весело крикнул Радмир. - Ты чего застыла? Вспоминаешь как кашу варить или новую пакость придумываешь?
        - Я тебе тараканов сушеных в кашу натолкаю, - беззлобно огрызнулась Белава.
        - И как ты с этой язвой в одном тереме живешь, друже? - вопросил у чародея воин.
        - Ты посмотри на мою голову, - ответил чародей, - у меня за этот год седины в пять раз больше стало, успокоительные зелья жбанами пью. А ты спрашиваешь как. - потом добавил таинственным полушепотом. - Изведет она меня, раньше струйкинского Водяного изведет.
        - Мастер! - возмущенно воскликнула ученица, и мужчины рассмеялись.
        После ужина троица долго сидела у мерцающего костерка, болтая ни о чем, чтобы скоротать вечер. Наконец чародей велел спать и первым лег. Радмир и Белава последовали его примеру. Девушка долго лежала с закрытыми глазами, но сон не шел. Она открыла глаза и сразу встретилась со взглядом воина, который смотрел на нее. Белава улыбнулась, и они, не сговариваясь, встали и подсели к затухающему костерку. Радмир подбросил в огонь сухих веток, и пламя весело затрещало, получив новую пищу. Мужчина и девушка какое-то время сидели молча.
        - Здесь недалеко есть небольшое озеро, - вдруг сказал воин-странник. - Хочешь прогуляться?
        - А мастер? - она оглянулась на похрапывающего учителя.
        - Он в защитном круге, - ответил Радмир. - Пойдем?
        - Пойдем, - она легко вскочила и радостно улыбнулась.
        Мужчина протянул руку, и девушка с готовностью взялась за нее. Защитный круг отозвался слабым гудением и мягким всполохом на их выход. Белава оглянулась, мастер все так же спал. Она шаловливо хихикнула:
        - Если проснется, еще пару седых волос будет.
        - Дарею седина даже идет, - тихо засмеялся Радмир.
        Он повел ее за собой, все так же держа за руку. Белава запустила над ними светлячка, и теперь небольшой белый шарик подсвечивал дорогу. Идти пришлось недолго, озеро оказалось в стороне от них всего в трехстах шагах. Деревья стояли на некотором расстоянии от озер а и не закрывали собой нарастающий месяц, который отражался в озерной глади, придавая ей какое-то таинственное свечение. По берегу росли цветы, неизвестные Белаве. Они источали необыкновенный аромат, который начинал дурманить голову. Сердцевинки цветов слабо светились, создавая вокруг озера мерцающий круг. Над цветами порхали ночные бабочки, крылышки которых поблескивали от светящейся пыльцы. Девушка восхищенно ахнула.
        - Это альвийские цветы, - сказал Радмир.
        - Как они тут оказались? - удивилась Белава.
        - Не знаю, - честно пожал плечами мужчина. - Наверное кто-то когда-то посадил, и они прижились.
        - Красота-то какая, - снова восхитилась она и нагнулась над цветком. - Как же пахнет чудно.
        Потом она опустила руку в озеро.
        - Вода такая теплая, - сказала она и, поддавшись шальной мысли начала раздеваться. - Давай искупаемся?
        - Давай, - улыбнулся Радмир и тоже принялся стягивать одежду.
        - Ой, - на мгновение остановилась Белава. - А нечисти тут нет?
        - Проверь, ты же у нас чародейка. - подмигнул воин.
        Девушка отправила поисковое заклинание, но оно никого не обнаружил о, вообще никого. Потом вновь втянула носом одурманивающий аромат и быстро разделась, оставшись в нижней рубахе. Почему-то стыда не было. Наоборот, было легко и весело. Белава посмотрела на замершего Радмира, на устах которого блуждала странная улыбка, и вошла в озеро, ощущая как необыкновенно теплая вода обволакивает ее. Она радостно засмеялась и окунулась полностью. Потом обернулась, Радмир все так же стоял на берегу, скинув только кафтан.
        - Ты почему не идешь? - крикнула она, - Вода такая приятная.
        - Я лучше тут останусь, Белавушка, - хрипловато ответил воин, продолжая наблюдать за ней.
        Мужчина сел на берегу, а Белава снова окунулась и поплыла, наслаждаясь необыкновенными ощущениями. Радмир еще какое-то время смотрел на нее, а потом попросил:
        - Вылезай.
        - Почему? - она удивленно смотрела на него. - Лучше иди купаться, так хорошо.
        - В том-то и дело, - сказал он скорей для себя. - Выходи… пожалуйста.
        Белава еще разок окунулась и пошла на берег. Месяц и мерцание цветов осветили силуэт девушки, облепленный влажной рубашкой, и Радмир, тихо застонав, отошел к деревьям. Она удивленно взглянула на него, потом распустила волосы и отжала с них воду. Мужчина стоял, отвернувшись от нее.
        - Почему ты отошел? - спросила Белава, быстро подсушивая волосы и рубаху при помощи заклинания.
        - Я сглупил, - голос его по прежнему был хрипловат.
        - О чем ты? - она оделась и подошла к нему.
        - Это не простые цветы, лебедушка. Это азаил.
        - И что? - Белава оделась и подошла к нему.
        - Жизнь дарующий, так по нашему назвать можно.
        - И?
        - Если… если влюбленные оказываются вместе в озере, на берегу которого растет азаил, то…
        - Что? - она с улыбкой смотрела на него.
        - Ну, - он отвел глаза. - После такого купания у них будет…
        - Что будет?
        - Дитя у них будет. Прости. Я не должен был тебя приводить сюда.
        Она продолжала улыбаться. Ей нравились его слова, а еще хотелось обратно в озеро… с ним.
        - Радмир, - прошептала она и погладила воина по щеке. - Почему ты извиняешься? Мне здесь нравится.
        - Магию азаила могут почувствовать только те, кто любит, - прошептал он, прижав ее руку к своему лицу. - Я хотел увериться. Но не подумал, что так манить будет. Пойдем отсюда.
        - Я не хочу уходить, здесь чудесно, - ответила она. - Я хочу, чтобы ты меня поцеловал.
        - Только не здесь, - ответил мужчина. - Пожалуйста, лебедушка, только не здесь. Очень тяжело противостоять зову цветов, это альвийская магия. Их чары действуют и на меня. И на тебя. Не остановимся.
        Белава все так же улыбалась и не двигалась с места. Радмир с трудом оторвался от ее лица, встряхнул головой, потом зарычал, взвалил ее на плечо и чуть ли не бегом поспешил уйти от озера. Белава тихо смеялась, она была счастлива. Воин опустил девушку на землю только возле защитного круга. Она тоже встряхнула головой, пытаясь избавиться от преследующего запаха азаила, щелкнула пальчиками и снова улыбнулась.
        - Вот мы и не у озера, азаила нет, а я все равно хочу, чтобы ты меня поцеловал.
        Мужчина стоял, не притрагиваясь к ней. Девушка подождала немного, потом притворно вздохнула, и в ее глазах блеснул игривый огонек.
        - Ну раз не хочешь, то больше просить не буду, - и сделала от него шаг в сторону.
        - А больше и не надо просить, - ответил он, схватив ее за руку и вернув обратно, и его уста накрыли губы девушки.
        - А что ты проверить хотел на озере? - спросила Белава, когда они вернулись к огню, и воин смутился. - Что я к тебе чувствую? - ответила она за мужчину.
        - Да, - Радмир опустил глаза.
        - А разве без азаила не видно? - она лукаво улыбнулась.
        - Азаил убедил окончательно, - усмехнулся Радмир, а потом помрачнел. - А Ярополк?
        - Что Ярополк? - теперь и девушка не улыбалась.
        - Ты ведь выходишь за него замуж… Когда?
        - Батюшка назначил свадьбу на праздник Урожая, через год. - ответила она, подкинув в огонь еще веточку.
        - Ты его любишь? - Радмир повернулся к ней, но Белава не смотрела на него.
        - Ты отвел меня к альвийским цветам, чтобы увидеть кого я люблю, - тихо ответила она.
        - Тогда зачем эта свадьба?
        - Я слово дала, - еще тише ответила она и наконец повернулась к нему. - Давши слово, держись, сам знаешь.
        Радмир тяжко вздохнул и поднял глаза к небу. Он помнил, почему Белава дала это слово, много раз вспоминал и думал, почему не остановил, когда еще перед дверями в трапезную пустошевского князя она так обижено бросила ему: Какой же ты дурак, любый мой.
        - Ты ведь в сердцах дала это слово, - воскликнул Радмир. - Помолвка еще не свадьба, Белава!
        - Радмир… - девушка беспомощно опустила голову. - Слово должно быть тверже камня, как бы оно не далось.
        - Послушай, - воин взял ее за руку и горячо заговорил. - Если Ярополк тебе хоть немного люб, как должен быть люб жених, и ты хочешь вашей свадьбы, я больше никогда и ничего тебе не скажу о том, что у меня на душе. Если только любишь. Ежели нет, - она подняла на него глаза, и воин закончил. - Ежели нет, то больше я не буду дураком.
        - Я слово дала, - повторила она. - Ты же знаешь, что такое дать слово!
        - Тогда зачем все это? Зачем поцелуи, зачем взгляды? - он пытливо смотрел на чародейку.
        - Тебе цветы сказали зачем, - потупилась она и почувствовала, что магия этой ночи исчезла, оставив горьковатое послевкусие.
        Радмир зло сплюнул и встал. Потом вышел из защитного круга и скрылся в темноте. Белава подошла к границе света от костра и позвала его, но мужчина не ответил. Она вздохнула и вернулась к огню. Через некоторое время появился Радмир. Выглядел он гораздо спокойней. Снова сел рядом с чародейкой и подкинул пару веток в костер.
        - Я не отступлюсь, - сказал он. - Только если увижу, что я лишний. А теперь пошли спать.
        - Радмир…
        - Пусть Великие Духи пошлют тебе сладкие сны, - произнес воин и поцеловал ее.
        Девушка послушно легла на свое место и закрыла глаза, но вскоре опять их открыла и повернулась в сторону Радмира. Тот лежал и смотрел на нее. Белава протянула к нему руку, и их пальцы сплелись. После опять закрыла глаза и провалилась в сон. Мужчина погладил ее запястье и прошептал:
        - Какая же ты еще глупышка, язва моя ненаглядная, - и тоже закрыл глаза.
        Глава 18
        Проснулась Белава на плече воина, который ночью придвинулся к ней ближе. Он уже не спал, но не вставал, чтобы не потревожить сладкий девичий сон. Учитель во всю возился у костерка, готовя завтрак. Он поглядывал на ученицу с товарищем, качал головой, но ничего не говорил. Девушка открыла глаза и улыбнулась Радмиру:
        - Доброго утра, - сказала она.
        - Доброе, - улыбнулся он в ответ, и Дарей кашлянул, привлекая к себе внимание.
        - Ой, - девушка быстро встала и зарделась.
        - Давайте есть и в путь, - не оборачиваясь буркнул Дарей.
        Радмир потянулся, разминая затекшая тело и весело подмигнул Белаве, она показала в ответ язык и засмеялась. Завтракали путники в неловком молчании, которое нарушил Дарей:
        - Вскоре до Затонухи доедем. Хоть вроде и нечего опасаться теперь, а все же будьте поосторожней. Хозяин этой реки коварен. Мог и новую пакость удумать.
        - Один раз перешли, и второй раз пройдем, - отмахнулась Белава и тут же заслужила выговор от обоих мужчин.
        - Да когда ты научишься быть серьезной там, где это нужно, ветряная ты мельница? - возмутился чародей.
        - Белава, никогда не надо забывать, что всегда есть кто-то хитрей и сильней тебя, - добавил Радмир.
        - Да ну вас, - обиделась девушка.
        - Я ее пороть буду, - воскликнул учитель.
        - Все хотят слабую девицу обидеть, - шмыгнула носом несносная ученица. - Хорошо, буду серьезной и внимательной. - пообещала она.
        - У-у, нечисть, - погрозил кулаком чародей, и Радмир усмехнулся.
        Белава отвернулась от них и подозвала Шуклю. Пес стоял перед ней, помахивая хвостом и преданно глядя в глаза. Девушка потрепала его, приговаривая, что он один здесь только хороший человек. Шукля не возражал, продолжая вилять хвостом. Наконец мужчины закончили со сборами, и юную чародейку оторвали от пса и отправили к лошади. Тут же выяснилось, что кроме Шукли и Златы никто понять чистой девичьей души не может, и разговаривать отныне она будет только с ними. Мужчины на шантаж не поддались, и Белава обиделась окончательно.
        Путь до Затонухи пролег мимо озера. Девушка повернула голову и посмотрела на него. Азалин днем свернул свои головки и не светился, но дурманящий аромат все равно донесся до путников. Радмир тоже поднял голову и вдохнул, улыбнувшись Белаве. Дарей ничего не почувствовал, он проехал даже не обратив внимания на небольшое лесное озеро, берег которого был усеян небольшими белыми цветами. Вскоре аромат исчез и внимание путников переключилось на дорогу.
        Затонуха блеснула между кустов через час пути. Чем ближе к ней подъезжали путники, тем реже раздавалось пение птиц и стрекот насекомых. Белава передернулась, не смотря на все бахвальство. Мужчины тоже замолчали, ощущая нечто похожее. Еще несколько лошадиных шагов, и кусты разошлись, открыв речную гладь, почти лишенную течения. Здесь царила полная тишина. Девушка вздохнула, и звук от этого тихо вздоха гулко отдался в практически мертвой тишине.
        - А где мост? - спросил Радмир. - Вроде здесь должен быть.
        - Похоже, мы немного ошиблись, - задумчиво сказал Дарей. - Надо подумать, где мост ближе.
        Он осмотрелся и отправил двух искателей. Первый вернулся с левой стороны, второй догнал путников уже во время пути к мосту. Тишина стелилась под копыта лошадей, нарушаемая лишь цокотом копыта, когда под лошадиные ноги попадал случайный камешек. Люди молчали. Почему-то не хотелось говорить в этой странной тишине. Казалось, произнеси хоть один звук, и его услышит тот, кому слышать не надо. Белава поглядывала на Затонуху. Иногда ей казалось, что где-то там, в глубине реки, скользит черная тень. Но стоило приглядеться, и тень исчезала. Она тряхнула головой.
        - Что? - тихо спросил Дарей.
        - Ничего, - так же тихо ответила Белава.
        Вскоре показался мост, изгибающийся высокой дугой над замершей Затонухой. Шукля, который настороженно бежал рядом с лошадьми, начал тихо поскуливать и все смотрел и смотрел на реку.
        - Боится пес, - сказал Радмир.
        - Здесь не только пес испугается, - проворчал чародей. - Тоскливо как-то на душе. Надо быстрей перейти реку.
        - Да уж, - поежилась Белава. - Весной так не было.
        - Весной мы сразу подошли к мосту, а сейчас прошли по самому берегу. Успели почувствовать смертельную тоску этого места. Я не знаю кто такой хозяин Затонухи, но в нашем Верхнем Мире таких больше нет. И его морок никогда и никому не удавалось развеять. Ты первая.
        - Но на вас ведь морок не действовал, - удивилась ученица.
        - Потому что я знал, что это морок. Я только усилил заклинанием восприятие настоящего и память, чтобы не поддаться ложным видениям.
        Путники подъехали к мосту, но тут возникло новое препятствие. Лошади заупрямились, даже Дымка всхрапывал и не желал заходить на мост. А Шукля совсем упал духом. Он поджал хвост, припал к земле и жалобно скулил, переводя взгляд по очереди на всех троих путников. Люди задумчиво смотрели на мост, но иного пути не было. Белава призвала морок из призрачного села и окутала им животных. Те успокоились и начали подъем. Только Дымка тяжело всхрапывал и неуверенно ступал, пришлось Радмиру спешиться и идти рядом с жеребцом, успокаивая его и подбадривая. Шукля бежал впереди всех, помахивая хвостом. Казалось, пес уже не помнит, что несколько мгновений назад отчаянно боялся зайти на этот самый мост.
        Самое удивительное, что морока здесь не было. Белава все ждала знакомые серые снежинки, но они так и не появились, оставляя пространство чистым и безопасным. Она расслабилась, повернула голову к реке и вздрогнула. На нее смотрели два мерцающих белых пятна. Она приостановилась и вгляделась. Видение не исчезло. И вдруг в голове зазвучал странный зов:
        - Иди ко мне, ты мне нужна, иди ко мне, ко мне…
        Девушка растерянно посмотрела на своих спутников, но те будто и не слышали ничего. А зов продолжал звучать. Она замотала головой, закрыла уши руками, но голос не отставал.
        - Ко мне, нужна, нужна…
        От реки поднялось странное свечение, завораживающее, необычное. Белава широко распахнула глаза, разглядывая его, потом потянулась…
        - Белава, стой! - не своим голосом крикнул Радмир и кинулся к ней.
        Чародейка стояла на узких перилах. Она обернулась на голос, растерянно взглянула на воина, улыбнулась, раскинула руки и…
        - Белава-а! - закричал мужчина, пытаясь ухватить ее, и чародей запустил вслед за ученицей светящуюся сеть.
        Сеть пролетела мимо, и девушка скрылась под водой. Радмир уже почти прыгнул следом, но Дарей вцепился в него.
        - Нет, стой, - крикнул он вырывающемуся товарищу.
        - Почему перстень молчит? Почему не тянет следом? - срывающимся голосом спросил воин-странник.
        - Куда тянуть? Она под нами, - ответил Дарей и что-то зашептал.
        - Надо за ней! - крикнул ему Радмир.
        - Подожди, из Буян-реки выбралась, и тут сможет. - ответил чародей, пряча за уверенностью тревогу. - Живая она, сердце бьется. Будем ждать.
        Они сошли с моста, и воин сразу сел у кромки воды, пытаясь вглядеться в черную глубину.
        - А если перестанет сердце биться? - еле слышно спросил он.
        - Не перестанет, - жестко ответил чародей. - Это же Белавка.
        Белава опускалась на дно, все еще увлеченная тем странным свечением. Теперь оно окутало ее, обволокло мягко, но настойчиво. Осознание, что она под водой, коснулось сознания, когда она опустилась на дно. Самое странное было в том, что она могла дышать. Свечение будто помогало ей в этом. За пеленой ее кокона кто-то мелькнул, и она дернулась, пытаясь нащупать меч-змейку. Тут же вспомнила, что меч остался притороченным к седлу, и страх пустил первый росток. Белава вгляделась, но контуры того, кто был за свечением размывались. Неожиданно ее куда-то потащило, а силуэт двигался за ней. Она завертела головой, но ничего не увидела, и зацепиться было не за что.
        - Как же так? - простонала чародейка. - Как же так?
        - Не бойся, - раздалось в голове. - Я не причиню зла.
        - Ага, - насупилась девушка. - Наслышаны мы про то, что в этой реке делается.
        - Не бойся, - повторил неизвестный.
        - Лучше отпусти меня, - крикнула Белава. - А то хуже будет.
        - Мне хуже уже не будет, - усмехнулся голос.
        - Кто ты? - она приободрилась, почувствовав, что прямо сейчас ее жрать не будут.
        - Потерпи, - ответили ей. - Скоро узнаешь.
        Свечение продолжало нести ее, пока не втащило куда-то. То, что это уже не речное дно, девушка поняла по тому, как изменилось ее движение. Свечение стало расходиться, освобождая ее, потом поднялось вверх и застыло большим голубоватым шаром, освещая пространство. Белава огляделась. Это было жилище. Она сидела на плетеном кресле перед таким же плетеным столиком. Был здесь так же очаг и кровать. Дверь открылась, и чародейка с тревогой посмотрела в дверной проем. Там стоял полуобнаженный мужчина. Больше всего девушку поразили его глаза, серебристо мерцавшие в полумраке. Мужчина сделал несколько плавных скользящих шагов и оказался в круге света от шара. Его глаза оказались действительно практически белыми, только черные точки зрачков ярко выделялись в этих мерцающих глазах. Черные волосы мужчины были собраны в хвост, и влажно блестели от речной воды. Капельки покрывали его тело, не оставляя сомнения в том, кто стоит перед ней. Белава внимательно рассматривала его, пытаясь найти жабры и хвост, но их не было. К тому же нос, про который учитель говорил, что его нет, сидел на положенном месте и был вполне
себе человеческим, нормальный такой, тонкий и прямой. И рот был обычный, только вот зубы чуть острей, чем у обычного человека.
        - Я не в боевой трансформации, - сказал он с улыбкой, сообразив, что рассматривает его гостья.
        - Чего? - не поняла девушка. - Не в чем?
        - Не в боевом облике, - усмехнулся мужчина. - Есть хочешь?
        - Это на убой что ли откармливать будешь? - подозрительно прищурилась Белава.
        - Я человечиной не питаюсь, - опять усмехнулся хозяин Затонухи.
        - Да-да, конечно, - не удержалась ученица чародея от насмешки. - Слыхала я про тебя.
        - Что слышала? - в его глазах мелькнуло любопытство.
        - Что народ жрешь почем зря. Ты это, учти, я живой в руки не дамся. Я тебе не девка простая, я чародейка.
        - Знаю, - ответил мужчина. - Потому ты и здесь. А людей я действительно не ем. Водорослями питаюсь. Хочешь?
        - Чего я корова что ли, траву лопать, - сморщила нос девушка.
        Хозяин Затонухи засмеялся.
        - А ты забавная. И красивая. И помочь мне можешь.
        - Чем? Я тебе моих спутников не отдам, даже не мечтай. - Белава встала и направилась к двери. - Прощевай, дядечка.
        Мужчина легко скользнул к ней и взял за руку, оттаскивая от порога. Белава попробовала вырваться, но хватка холодных рук была железной.
        - Не убежишь, пока не выпущу, - спокойно сказал мужчина и усадил ее обратно в кресло. - Меня Айвор зовут. А тебя как?
        - Кто ж у еды имя спрашивает? - буркнула насупившаяся чародейка.
        - Да не ем я людей! - возмущенно закричал он. - Как доказать-то тебе?
        - Не знаю. - ответила девушка, потом помолчала немного и одарила милостью. - Белавой меня зовут.
        - Очень приятно, - улыбнулся мужчина.
        - Имя у тебя какое-то странное.
        - Нормальное имя, - пожала плечами Айвор. - Я тебе сейчас все расскажу, только выслушай.
        Девушка глянула исподлобья. Он стоял, скрестив на груди руки, и улыбался. Белава пришла к выводу, что мужик вроде не страшный, обидеть не торопится. А коль и не вырваться пока, то пускай говорит.
        - Ну? - грозно вопросила она, и хозяин реки тихо рассмеялся.
        Глава 19
        Айвор подтащил второе кресло, стоящее перед очагом, поставил напротив гостьи и сел. Некоторое время разглядывал ее, от чего Белава смутилась и опустила глаза.
        - Давно ни с кем не разговаривал, - наконец заговорил мужчина.
        - Да где уж до разговоров-то было, - хмыкнула чародейка.
        - Да не ел я никого! - он даже в грудь себя кулаком ударил.
        - А по что топил? - прищурилась девушка.
        - Силу жизненную забирал, нужна она мне. - он помолчал немного, собираясь с мыслями. - Не отсюда я. Не из вашего мира.
        - Из Нижнего что ли?
        - Нет. Параллельная реальность, - уточнил он, но тут же заметил, как вытянулось лицо гостьи. - Не понимаешь?
        - Не-а, - честно призналась она.
        - Ладно. - он немного подумал. - Долго объяснять. Просто скажу, кроме ваших Верхнего и Нижнего Миров, есть и другие миры, которые вам не видны, как и вы не видны им. Вот я из такого мира. Нас было двое. Я и один вор, который пытался похитить очень важный артеф… камень Бытия - Вестейн. Наш мир почти весь покрыт водой. Когда-то сухой земли было много, но боги покарали наших предков, погрузив землю под воду. Вестейн может вернуть сушу, но при изменении погибнет очень много жизней. Я жрец-хранитель этого камня и оберегал наш мир от катастрофы… погибели. Мари принадлежал клану Земли. Он задумал вернуть сухую землю. Ему было все равно, что большая часть живых существ погибнет, мы не могли это допустить. Но вор сумел пробиться в святилище и пробраться к алтарю. Пока другие жрецы сражались с его соратниками, Мари активировал… запустил силу Вестейна. Когда я нагнал его, то смог только изменить силу воздействия. В результате артефакт сработал иначе, и нас выкинуло в ваш мир. Мы были почти обессилены переходом. Долго лежали в лесу, приходя в себя.
        - А где второй? - спросила Белава.
        - Я добил эту гадину, - ответил Айвор и продолжил свой рассказ. - Мари очнулся первым, он пытался сбежать, но я нагнал его. Мы сражались. Когда все было кончено, я потратил остатки своих магических сил. Я водный житель, мне тяжело долго быть на земле, потому я отправился на поиски воды. Набрел на эту реку, здесь и остался. Сначала пришлось привыкать к вашей воде. Хозяева реки не приняли меня, испугавшись. Пришлось постоянно бороться за свою жизнь. Долго залечивал раны, много лет потратил на то, чтобы вернуть свои силы. Да, мне пришлось забрать жизни у речных жителей, этого хватило только на заживление ран. Потом начал охотиться на людей. По началу выбирался на сушу, потом магический резерв пополнился, и я сплел морок. Я создаю камень для переноса, ращу его, питаю жизненной силой. Это так долго… Одна жизнь дает совсем мало силы. Я очень устал от всего этого.
        - Ты убивал людей из моего мира, - холодно сказала Белава. - Как же много ты убил…
        - Ты думаешь, мне нравится это? - воскликнул Айвор. - Я всегда берег жизнь, а теперь отнимаю! Я хочу вернуться, мне не выжить в вашем мире. Река - это насмешка над теми просторами, которые открыты мне дома. Я задыхаюсь здесь! Двести лет я пытаюсь вырастить камень переноса. Двести лет всего на один переход! Мне много не надо. И вдруг ты. Это подарок богов! Когда ты сумела распутать и забрать мой морок, я узнал об этом сразу же. Даже не поверил, что в этом мире есть тот, кто может разгадать магию моего мира. Рванулся к тому мосту, но ты уже скрылась. И я запомнил запах. Потом убрал морок, к чему он мне теперь? Я ждал и дождался, ты появилась вновь. Помоги мне! Прошу тебя. Я уйду и эта река станет вновь безопасной. Иначе у меня нет выхода, я буду и дальше собирать силу жизни по капле.
        - Чем я могу помочь тебе? - девушка чувствовала неприязнь к этому странному существу.
        - Ты можешь наполнить мой камень. И я уйду, клянусь! Больше никто не погибнет в этом мире из-за меня.
        - Мне хочется тебя убить, - честно призналась Белава. - Столько жизней только ради того, чтобы ты вернулся…
        - Поставь себя на мое место. Представь, что ты оказалась в моем мире, где нет лесов, где не поют ваши птицы, где все тебе чуждо и непонятно. Разве не стремилась бы ты обратно?
        Девушка задумалась и попыталась представить. Ей не понравилось то, что встало перед мысленным взором. Любая тварь борется за жизнь, и она бы пыталась выжить и вернуться. Неприятно было осознавать, но… Да, она поступила бы так же, если бы была хоть малейшая надежда вернуться.
        - Хорошо, - наконец заговорила она. - Я помогу. Что мне надо сделать?
        Айвор выдохнул с облегчением и пошел к очагу.
        - Ты разводишь огонь? - спросила Белава.
        - Когда я в сухопутной ипостаси, мне нужно тепло. - объяснил мужчина. - Я выстроил себе этот дом под водой и закрыл его от проникновения воды. Все-таки предки у нас жили на суше, и мы иногда вспоминаем об этом.
        Он принес маленький ларчик, открыл крышку, и Белава с любопытством взглянула на маленький черный камешек, больше похожий на уголек.
        - Влей в него силу жизни, в тебе ее много. Должно хватить, - сказал он.
        Чародейка взяла в руки «уголек» и направила на него жизненную силу. Камень немного подрос, потеплел и покрылся красными прожилками. Айвор наблюдал, затаив дыхание. Когда она положила камень обратно, мужчина недоуменно уставился на нее.
        - Что? - спросила Белава.
        - Это все? - тихо спросил он.
        - Пока да, я почти пустая, мне надо пополнить запас сил, или я начну отдавать свою жизнь. Тебе нужна моя жизнь?
        - Нет, - покачал головой Айвор. - Это было бы неблагодарностью за помощь. Как ты хочешь пополниться?
        - Мне надо на берег, - ответила девушка, и хозяин реки напрягся.
        - Я не сбегу, честно, - ответила она. - Только наполнюсь.
        - Хорошо, - он кивнул. - Я провожу тебя и буду ждать, чтобы привести обратно.
        Белава кивнула и пошла к двери. Айвор поднялся следом, остановив ее. Светящийся шар спустился вниз, рассеявшись мерцающей дымкой и заключил девушку в кокон, вынося за пределы жилища хозяина Затонухи. За коконом мелькнула тень, и чародейка порадовалась, что не видит Айвора в другой личине, потому что дальше была вода.
        Радмир нервно ходил по берегу, время от времени посматривая на чародея, который все это время прислушивался к ударам сердца своей ученицы. Неожиданно река вспенилась, и перед мужчинами появилась долгожданная пропажа. Но повела себя она странно. Вместо того, чтобы бежать к своим спутникам, она стала набирать силу, отовсюду. И брала ее в таком количестве, что земля под ней начала трескать, дерево засыхало на глазах, даже дышать стало сложно, когда руки юной чародейки взметнулись к небу.
        - Белава, - крикнул Радмир, подбегая к ней. - Живая!
        Но она только бросила на него взгляд, продолжая вбирать в себя потоки силы. Дарей некоторое время недоуменно смотрел не нее, изумленно разглядывал ярко засверкавший ореол, окружавший ученицу.
        - Куда столько? Разорвет! - воскликнул он.
        - Мне надо, - ответила она. - Мне надо помочь. Я скоро вернусь и все расскажу.
        После этого вернулась к реке и нырнула. Темный силуэт под водой метнулся к ней, и все стихло.
        - Что это было? - ошарашено спросил воин, почувствовавший разом облегчение и гнев.
        - Это была Белавка, - только и ответил Дарей, вновь вслушиваясь в ее сердцебиение, доносившееся из-под толщи воды.
        Свечение, мягко принявшее ее в свои объятья у берега, вновь отступило, когда девушку вернули в жилище Айвора. Вскоре за ней вернулся и хозяин. Он с улыбкой смотрел на чародейку.
        - Не обманула, - сказал он.
        - Мое слово крепкое, - обиделась девушка и снова взялась за камешек.
        Сила теперь лилась с ее рук слепящим потоком, наполняя «уголек». Он еще подрос и теперь пылал ярко - красным цветом. Глаза Айвора расширились, и он бросился к Белаве, хватая ее за руки.
        - Хватит, - успел крикнуть он прежде, чем мощный силовой удар не откинул его к противоположной стене.
        Белава остановилась и посмотрела на него тяжелым взглядом. Мужчина медленно поднялся и заковылял к ней. Он посмотрел на камень, и засмеялся. Смех был странноватый, глухой и утробный. Айвор вдруг подхватил девушку и крепко сжал:
        - Я отправляюсь домой! - крикнул он. - У тебя получилось, он готов!
        - Теперь я могу вернуться? - спросила она. - Меня ждут.
        - У тебя чудесный запах, - сказал мужчина. - Я запомню его и буду вспоминать там. А хочешь, я покажу тебе мой мир? Ты столько силы влила в камень, что его хватит на двоих.
        - Вот уж спасибо, - Белава попыталась вырваться из сильных рук. - Нам и тут хорошо. Да и дело у меня спешное. Отпусти.
        - А если не отпущу? - Айвор лукаво улыбнулся. - Ты мне нравишься, запах твой кружит голову.
        - Эй-эй, - возмутилась чародейка. - Я ведь и колдануть могу, мало не покажется.
        - Сердце того, кто подбежал к тебе билось сильно, - сказал хозяин Затонухи. - Оно и сейчас бьется сильно, он волнуется. А второй прячет волнение. Я слышу.
        - Конечно, они волнуются, ты же меня тут держишь, - ворчливо ответила Белава и возмущенно добавила. - Отпусти меня уже. Что прицепился?
        Айвор снова рассмеялся, теперь его смех был более привычным, легким и счастливым. Он поставил на пол напряженную девушку, но все еще не выпускал из рук. Мужчина чуть склонил набок голову и рассматривал чародейку.
        - Ты мне чем-то напоминаешь мою Айну, - заговорил он. - Жрец-хранитель не может иметь пару, потому я хранил нашу связь в тайне. Она погибла, когда Мари пробивался к святилищу. Айна пахла иначе. Она пахла домом, с ней было спокойно. От тебя пахнет… - он попробовал подобрать слово, - мечтой, свободой… Головокружительный запах.
        - Мне надо наверх, - проигнорировала его слова Белава. - Моя мечта наверху волнуется. Отпусти.
        - Да, - улыбка мужчины стала печальной, - я почувствовал, он о тебе думает так же. - потом разжал руки. - Спасибо тебе, Белава. Забрать тебя было бы неблагодарностью. Прощай.
        Тут же сияющий шар вновь разбился на мерцающую пыль, обволок девушку и понес наверх. На берегу двое мужчин, затаив дыхание, наблюдали, как нечто подняло со дна Белаву и бережно поставило на землю. Она устало улыбнулась своим спутникам и направилась к ним. Радмир сделал было к ней шаг, но Дарей вихрем сорвался с места и кинулся к ученице. Напряжение, все это время тщательно сдерживаемое, в одно мгновение прорвалось наружу:
        - Я убью тебя, - заорал он. - Я убью тебя, нечисть кривцовская! Сколько крови ты у меня еще пить будешь? Я тебя спрашиваю, сколько? - и с ходу отвесил ученице увесистую затрещину.
        - Дарей! - кинулся к нему воин.
        - Ма-а-асте-ер, - заг олосила испуганная и разобиженная девица.
        - Не держи меня, друже, - кричал чародей, - не держи меня. Я ее выпорю, как есть выпорю!
        - Угомонись, Дарей, - увещевал его Радмир, удерживая в железном капкане рук. - Вернулась живая, слава Великим Духам.
        - Убью стервь эту неугомонную, - продолжал бесноваться Дарей, и Белава отбежала подальше, утирая слезы.
        Потом чародей выдохся и обмяк в руках товарища. Воин усадил его на землю и попросил девушку дать воды. Она быстро выхватила из торбы глиняную кружку, пошептала, и та наполнилась чистой холодной водой. Радмир взял кружку, слегка задержав руку чародейки в своей, и подал Дарею. Тот залпом выпил и тяжко вздохнул. Только после этого ученица рискнула подойти.
        - Мастер, - позвала она, - мастер. Простите меня, я не специально в реку прыгнула. Меня Айвор позвал.
        - Кто? - мужчины удивленно посмотрели на нее, и Белава начала рассказывать.
        Пока она рассказывала, учитель успокоился окончательно, слушая с неподдельным интересом. Радмир подошел к девушке сзади, незаметно положив руку на талию, привлекая к себе. Она прижала к себе его руку, продолжая рассказывать. Учитель проигнорировал эти действия, больше заинтересованный рассказом.
        - Так этот Айвор должен покинуть наш мир? - спросил он, когда ученица закончила рассказ.
        - Да, только не знаю, когда он это хочет сделать, - ответила она.
        - Любопытно. - продолжал мастер. - Я слышал, что существуют другие миры. Богатейку называют дверью туда. Только невозможно угадать, куда попадешь. Эх, хотел бы я посмотреть, как он будет перемещаться.
        - Тогда смотри, - раздался голос.
        Все трое обернулись. На противоположном берегу стоял Айвор в человеческой ипостаси. Его серебристые глаза ярко мерцали на свету, одет он был в черный облегающий костюм с серебряными знаками на груди и рукавах. В руках он держал красный камень. Айвор помахал Белаве и крикнул:
        - А может все-таки со мной, красавица? - и засмеялся, глядя, как Радмир задвинул девушку себе за спину.
        - Не трону, - успокоил он воина.
        Потом взмахнул рукой, прощаясь, накрыл камень второй рукой, произнес три слова на неизвестном языке и… Ярко-багровая вспышка полыхнула, ослепив на несколько мгновений путников.
        Когда они наконец смогли видеть, на том берегу уже никого не было.
        - Что теперь с рекой будет? - спросила Белава, выглядывая из-за плеча Радмира.
        - Заселят потихоньку, - ответил учитель. - Надо будет в Белый Град передать, Водяной быстро найдется, а там и жизнь в реку вернется. - затем повернулся к ученице и погладил ее по щеке. - Горе ты мое, - сказал он с нежностью, и девушка повисла у него на шее. - А теперь в путь. Нам еще день до тракта и четыре дня до Полянии… чтоб ей в Нижней Мир провалиться.
        Глава 20
        Тракт встретил их странным затишьем. Редкие купеческие повозки мелькали в обоих направлениях. Пеших и конных путников тоже было мало. Особой разговорчивостью тут никто не страдал. Вяло кланялись, отвечали на вопросы тоже не особо охотно. На белавино удивление ответил Радмир.
        - Это же Поляния, туда едут неохотно, уезжают злые. Столько проверок проходят, столько досмотров. Они больные до волшбы. Все вынюхивают, везут в их государство хоть один оберег или нет. Коль амулет или оберег найдут, то деньги взимают немалые. Коли книги колдовские, то секут нещадно и опять же деньги. А уж коли заподозрят, что чародей или колдун, то тут уж небо с овчинку покажется. У них оковы есть, что чары перекрывают, потому ты, лебедушка, уж держи себя в руках. Спрячь силу свою, да не забывайся. И на людей не кидайся. С твоим языком еще на границе себя покажешь, - и улыбнулся.
        - Да помню я, помню, - проворчала Белава. - Буду тише мыши.
        - Ой ли, - отозвался Дарей. - Твои слова да Великим Духам в уши.
        - Не доверяете, - фыркнула она и демонстративно отвернулась.
        - Тебе доверь, - пробурчал учитель, а воин засмеялся.
        Нет, ну вот что за несправедливость? Девушка обиженно засопела. Она для них, понимаешь, на все, а они ей вот как значится… ну-ну… Белава углубилась в планы коварной мести… ну не спускать же такое недоверие с рук! Она взглянула на мужчин совершенно честными и преданными глазами, и Радмир негромко сказал чародею:
        - Надо бы самим готовить еду, уж больно глаза невинные, - Дарей взглянул на ученицу и согласился.
        - Злыдень зловредный, - пробурчала чародейка и показала воину язык… и как догадался змей?
        Он засмеялся и незаметно послал ей воздушный поцелуй, девушка растаяла. Чародей опять проигнорировал. Пускай девка наконец со своим сердечком разберется, а то будет мыкаться. Лишь бы не во вред, вот за этим он приглядывал.
        На удивление, следующие три дня прошли без происшествий, один раз только пришлось отбиваться от вурдалака, но это было делом привычным, потому особо приключением не посчиталось. К вечеру путники подъехали к небольшому селу, где был в наличии постоялый двор. Постояльцев было мало, и их приняли более, чем радушно. Дарей строго настрого запретил ученице колдовать.
        - Два дня до Полянии, у них тут соглядатаев уже полно, - пояснил учитель.
        - Я поняла, мастер, - не стала спорить девушка.
        В трапезной стоял один большой длинный стол, за которым сидело несколько человек. Путники поздоровались с ними и заняли дальний угол, куда им подали миски с дымящимися ароматными щами. Мужчинам предложили медовухи, но они решили остановиться на квасе, Белаве определили только чай. Сотрапезники поглядывали на них с любопытством.
        - Откуда будете, люди добрые? - спросил рыжий мужичонка, с аппетитом поглощающий курятину.
        - Из Задолья, - ответил Радмир.
        - На купцов не похожи, - подал голос белобрысый детина.
        - А почему мы должны быть на купцов похожи? - поинтересовался Дарей.
        - Так кто ж в сторону Полянии по другому делу поедет? - пояснил белобрысый.
        - И девка с вами, да еще в мужском платье, - снова заговорил рыжий.
        - Моя жена, - Радмир по-хозяйски положил руку на плечо Белаве. - В чем хочу, в том и ездит.
        Девушка поперхнулась, но под грозным взглядом учителя промолчала. А Радмир совсем уж вольготно развалился и с непередаваемой наглостью обратился к ней:
        - Хлебай давай, не останавливайся, - а потом мужикам. - Бабе волю давать нельзя, - и сжал кулак, - вот она у меня где.
        - Это да, - уважительно закивал о двое мужиков, что были за столом. - Этим кикиморам только волю дай, они на голову сядут.
        - Я свою кажный пятый день недели секу для острастки, - доверительно сообщил рыжий. - Она знает и ужо сама вожжи несет. Пять ударов за кажный день.
        - А куда еще два дня деваются? - полюбопытствовал белобрысый.
        - Так на шестой лечится, а на седьмой грех пороть-то, баба тоже тварь живая, пущай отдыхает.
        - Мудро, - серьезно закивал Радмир и еле успел убрать ногу, на которую почти опустился каблук белавиного сапога.
        - А я свою жену люблю, - заговорил молчавший до этого мужик с соломенными волосами. - Золото, а не баба. Слова поперек не скажет, всегда улыбается, а уж как обнимет руками своими ласковыми, - и он мечтательно заулыбался.
        - Не-е, так с бабами нельзя, - снова заговорил рыжий. - Выпорешь и как шелковая. Ты свою тоже пороть попробуй, - посоветовал он воину-страннику.
        - А то, - одобрительно закивал тот. - Ценный совет.
        Белава покраснела и заерзала.
        - Хлебай давай, - с ленцой бросил ей Радмир, и Дарей срочно вышел из-за стола, пряча от всех свое лицо.
        - А это кто с вами? - поинтересовался белобрысый.
        - Дядька ейный, - ответил воин. - С нами едет, дела у него в Полянии.
        - А вы чего туда едите? С молодой женой надо ентим дело заниматься, пока хозяйством не затюкана. Ух, и горячи молодые жены, - скабрезно осклабился рыжий.
        - Вот туда и едем ентим делом заниматься, - похабно заржал Радмир. - Дом хочу там поставить. Говорят, земли хорошие есть. Вот на новом месте, да как в первый раз, - подмигнул он мужикам.
        Ну все… Белава расправила плечи, подняла было голову, но тут же услышала:
        - Хлебай давай, - и в противовес тону нежное касание, и она опять склонила голову, но тут же посмотрела на него:
        - Миленький, я уж схлебала все, дозволь к дяденьке выйти. Вдруг плохо ему. Болезный он у меня, сам знаешь. Животом может опять мается.
        - И то дело, погляди, - покровительственно ответил «грозный супруг», и девушка быстро направилась к выходу.
        - Хороший ты мужик, давай медовухи выпьем, - услышала она голос рыжего.
        - Отчего же с добрыми людьми и не выпить, - вальяжно согласился воин.
        Учителя она нашла за постоялым двором. Был он красный, в глазах стояли слезы.
        - Что с вами… дяденька? - заботливо спросила Белава, и он согнулся в новом приступе смеха.
        - Как сбежала-то от своего «мужа»? - спросил он отсмеявшись.
        - Сказала, что пойду болезного дяденьку гляну, - ответила ученица и тоже засмеялась.
        - Та-ак, - чародей сурово посмотрел на нее, но не выдержал и снова засмеялся. - Как ты выдержала-то? Я боялся, что ты сорвешься.
        - Еле усидела, - призналась она и тут же взмолилась. - Дайте мне те капельки от запора, я ему в медовуху подолью, пожалуйста. - и для верности преданно в глаза посмотрела. - Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
        - Нет, - не поддался Дарей. - Все верно Радмир делает, терпи. Потом найдешь, чем отомстить, - и опять его плечи затряслись от беззвучного смеха.
        Белава засопела и пошла обратно. Дарей последовал за ней, наконец взяв себя в руки. В трапезной шло веселое гульбище. Поднимались чарки, кричались тосты за добрых молодцев, и чтоб всем бабам провалиться. Только мужик с соломенными волосами спокойно доел и ушел от них отдыхать. На него махнули руками, решив, что пропащая душа. Затем сотрапезники перевели взгляд на вошедшую Белаву.
        - А женка-то у тебя красы неписанной, - похвалил белобрысый.
        - Только тощая больно, - покачал головой рыжий.
        - Вот и я говорю, палка-палкой, - горячо согласился Радмир. - Я ей говорю - хлебай, а она морду воротит.
        - Обязательно выпори, - ткнул в девушку пальцем рыжий.
        - Еще как выпорю, - кивал воин, а Белава вдруг поняла, это предел.
        Дарей взглянул на лицо ученицы и вдруг пожалел старого товарища. «Здесь зельем от запора не закончится», - с тоской подумал он.
        - Зятек дорогой, - обратился он к «новому родственнику». - Дозволь племяшке моей в комнату свою удалиться, устала она с дороги-то.
        - Пущай идет, - милостиво согласился Радмир.
        - В какую такую свою? - вскинул брови белобрысый. - Чтобы жена отдельно от мужа спала?
        - Ты что ж, старец зловредный, - сдвинул брови воин, - Жену мою от меня в отдельную комнату спрятать хочешь?
        Мужчины обменялись выразительными взглядами, и Дарей покорно признал ошибку.
        - Пойду поменяю, - сказал он и шепотом добавил. - А за зловредного старца ты мне ответишь… А еще Белавка тебя убить хочет…
        Радмир кинул взгляд на свою новоявленную «супругу» и мгновенно принял решение.
        - Сам все сделаю, и ее провожу, - Дарей вернулся на место, пряча злорадную ухмылку.
        Радмир поднялся, не глядя на разъяренную девушку, только рукой поманил. Она покорно подошла под взглядами радмировых собутыльников. Он щипнул ее, и Белава взвизгнула под хохот мужиков.
        - Тебе конец, - прошипела она.
        - Иди давай, - все с той же покровительственной ленцой ответил воин.
        Потом громко крикнул хозяину, что комнаты поменять желает, и их отвели в новую. Только дверь за хозяином постоялого двора закрылась, девушка тут же уперла руки в бока, смерив Радмира испепеляющим взглядом:
        - Ты… - прошипела она.
        Ждать окончания фразы мужчина не стал, тут же сгреб в охапку и закрыл рот поцелуем. Он целовал ее до тех пор, пока Белава не выдохлась и не перестала вырываться, ошалело глядя на Радмира. Он нежно посмотрел на нее и провел пальцами по щеке.
        - Лебедушка моя, - прошептал воин и снова поцеловал ее. - Прости меня, милая, по другому было нельзя.
        - Всегда можно по другому. - ответила она. - Ты меня обидел.
        - Чем? Ты же понимаешь, что по другому не объяснить путешествие молодой девки вместе с двумя мужиками.
        - Да, только женой назвать, - заворчала Белава.
        - А ты против? - он склонил голову, глядя на нее с легкой насмешкой.
        Девушка вспыхнула и отвернулась. Мужчина взял ее за плечи и прижал к себе. Она вздрогнула, попыталась вырваться, но быстро успокоилась. «Вот так бы и стоять», - подумала она, кладя свои руки поверх его.
        - Так ты против? - спросил он.
        - Такого мужа, каким ты был внизу, я точно не хочу, - усмехнулась она. - И, да! Ты назвал меня палкой!
        - Мне все в тебе нравится, - засмеялся он, - просто с языка сорвалось, само как-то.
        - Значит так думаешь, - нахмурилась она и отошла в сторону.
        - Не думаю, правда, - Радмир улыбался. - Краше тебя никого нет.
        - Врешь ты все, - она опять начала злиться, и воин весело засмеялся.
        Белава почувствовала, как кровь готова вновь броситься в голову. Она резко повернулась, сузила глаза и в сердцах бросила:
        - Ненавижу тебя!
        - А я тебя люблю, - ответил мужчина с улыбкой, взял на руки и понес к кровати.
        - Что ты делаешь? - ошарашено спросила она.
        - Прости меня, но так спокойней будет, милая, - ответил он и провел рукой по щеке, потом опустил руку на шею, чуть надавил, и девушка отключилась.
        Радмир нежно поцеловал ее и вышел, закрыв дверь на ключ, который ему оставил хозяин постоялого двора. Потом спустился вниз, выдохнул и натянул на лицо похабную улыбочку. Мужики встретили его веселыми двусмысленными шутками. Дарей встретился взглядом с глазами товарища и чуть заметно кивнул. Чародей посидел еще немного в этой хмельной компании, а потом пошел к себе, устав от разошедшихся мужиков, оставив Радмира самого разбираться с новыми товарищами.
        Угомонились они, когда на дворе была уже ночь. Радмир поднялся наверх и постучался к чародею. Тот крикнул: «Входи», и воин толкнул дверь. Дарей сидел за небольшим столом и делал записи в своей тетрадке. Радмир устало опустился на кровать.
        - Ох, и неугомонные, - сказал он с усмешкой. - Утомили они меня. Несколько раз чуть из себя не вывели.
        - Ловко ты вывернулся, - улыбнулся Дарей. - Что тебе женушка сказала?
        - Что ненавидит и такого мужа не хочет, - тихо засмеялся мужчина.
        - Она тебе хотела настойки от запора в мед капнуть, - хмыкнул чародей.
        - Да ты что? - Радмир оглушительно захохотал. - Бесова девка, надо теперь быть повнимательней.
        - Как угомонил ее? Уж больно тихо.
        - Усыпил, да на ключ закрыл, - ответил воин. - Убьет она меня теперь, защитишь?
        - Не знаю, не знаю, - чародей лукаво глянул на товарища. - Я же зловредный старец, так что ничего не обещаю.
        - Дарей! - возмущенно воскликнул Радмир, - да ты злопамятен!
        Чародей хитро ухмыльнулся и вернулся к своим записям. Воин посидел еще немного, потом встал и пошел к двери.
        - Пойду посмотрю, как она там, - сказал он.
        - Радмир, ты это… - Дарей повернулся к товарищу, решаясь как сказать, чтобы воли себе не давал.
        - Друже! - возмущенно воскликнул Радмир, сообразив, что готово сорваться с языка чародея. Тот кивнул в ответ и отвернулся.
        Воин подошел к двери, где была закрыта Белава, прислушался, потом вставил ключ в скважину и открыл дверь, на всякий случай приготовившись к нападению разъяренной ученицы чародея. Вошел и усмехнулся сам себе, подумав, что вздорная девка даже его в страхе держит. Но она не кинулась на него. Девушка стояла у окна и смотрела в черноту ночи. Мужчина тихо подошел к ней и остановился, отчего-то не решаясь дотронуться.
        - Послезавтра в Полянии будем, - сказал она.
        - Да, уже послезавтра, - ответил он.
        Девушка сделала шаг назад и прижалась к нему спиной, мужчина тут же мягко обнял ее. Они стояли молча, вместе глядя на темную улицу. И было так хорошо и спокойно. Он коснулся губами ее волос.
        - Ты пахнешь лесом, - сказал он.
        - Айвор сказал, что я пахну мечтой и свободой, - улыбнулась Белава. Потом повернулась к нему. - Ты долго будешь меня помнить, если со мной что-нибудь случится? - с преувеличенной веселостью спросила она.
        - Что? - улыбка сползла с его лица, когда он разглядел за показным весельем какую-то мрачную обреченность. - Ты что сейчас сказала?
        - Ничего, - засмеялась она и освободилась из его рук.
        - С тобой ничего не случится, я не позволю, - ответил он, чувствуя как холодок тревоги сжимает горло.
        - Останься со мной, - попросила она, ложась на кровать. - Не уходи, - и добавила с улыбкой, - ты ведь все-таки мой муж.
        - Белава… - Радмир в растерянности смотрел на нее, скованный этим непонятным холодом.
        - Ложись, завтра рано вставать, - девушка протянула к нему руку.
        - Я обещал Дарею…
        - Пожалуйста, - страх вдруг так явно проступил на ее лице, что он уже не мог противиться.
        Радмир лег рядом с Белавой, она положила ему голову на плечо, обняла и закрыла глаза.
        - Только не уходи, когда я засну, - попросила она.
        - Не уйду, - тихо ответил воин и покрепче прижал к себе девушку.
        Глава 21
        За всю ночь Радмир так и не сомкнул глаз, пытаясь понять, отчего вдруг так изменилось настроение Белавы. И было страшно, очень. Не за себя, за нее. Когда девушка открыла глаза, Радмир лежал на боку и смотрел на нее.
        - Уже проснулся? - улыбнулась она. - С добрым утром.
        - С добрым утром, - ответил он и нежно поцеловал ее. - Ты похожа на котенка. Такая же теплая и милая.
        - А ты на злого мужа больше не похож, - засмеялась она. - Не будешь меня пороть?
        - Никогда, - прошептал он и прижал ее к себе.
        - Кхм, - раздалось за дверью. - Давайте вставайте, завтрак уже на столе. Надо в путь.
        - Давай никуда не поедем? - попросил Радмир.
        - Нельзя, - она потянулась и встала.
        Воин смотрел, как Белава умылась и распустила свою косу. Он полюбовалась на шелковистый водопад, потом тоже встал и начал приводить себя в порядок.
        - В баньку бы, - мечтательно сказала девушка. - Надо вечером остановиться в какой-нибудь деревеньке и вымыться хорошенько. Хочешь в баньку? - весело спросила она у Радмира, он промолчал.
        - Почему ты вчера так сказала? - спросил он.
        - Как? - Белава удивленно распахнула глаза.
        - О том, что с тобой что-нибудь случиться. У тебя видение было?
        - Нет, - засмеялась она беззаботно, - наверное, ночь навеяла страхи, - а в глазах опять затаенное тоска.
        - Белава!
        Чародейка встала на цыпочки, поцеловала его и поспешила вниз. Радмир зло стукнул кулаком о стену и направился следом. Дарей ждал их за столом. Вчерашних мужиков не было, кроме того, что любил свою жену и не побоялся признаться в этом перед остальными. Он пожелал сотрапезникам доброго утра и занялся своим завтраком, иногда поглядывая на троих путников. Те ели молча. Белаве вроде как и не положено было рта открывать, только чтобы похлебать, Радмир еле ковырялся в миске с кашей, а Дарей размышлял. Мужик выпил чай с пирогами, поставленными на стол хозяйкой, потом встал было, но снова сел и обратился к Радмиру:
        - Мил человек, не гневись, но не слушай ты охламонов вчерашних. Когда к бабе с добром, и она тебе душеньку согреет. А жена у тебя хорошая, вижу. Ты уж не обижай ее.
        Все трое подняли к нему головы. На губах Белавы заиграла лукавая улыбка, в глазах Дарея блеснула заинтересованность, а Радмир серьезно ответил:
        - Никогда не обижу. Ни пороть не буду, не на холодке держать.
        - Любишь? - с улыбкой спросил мужик.
        - Больше жизни, - ответил воин, и девушка потупилась, чувствуя как краска заливает щеки.
        - Это хорошо, это правильно, - кивнул мужик и пошел к себе за вещами.
        Чародей глянул на них, улыбнулся и тоже поднялся наверх. Когда он ушел, открылась дверь, и на постоялый двор ввалилось трое мужиков с одинаковыми остановившимися взглядами.
        - Эй, хозяин, - крикнул один.
        - Что тебе, мил человек? - спросил хозяин.
        - Не остановился ли у тебя чародей? - спросил тот же мужик. - Немолодой, но и не старый. В волосьях седина, глаза голубые с прищуром.
        Белава и Радмир замерли, вслушиваясь. А новоприбывшие вели себя все более чем странно. Пока первый устраивал допрос хозяину постоялого двора, двое других разошлись по сторонам, втягивая носом, будто собаки.
        - Так остановился? - продолжал спрашивать первый.
        - Да нет вроде, - ответил хозяин и бросил короткий взгляд на мужчину с девушкой, застывших за столом.
        Они тут же вернулись к трапезе, будто ничего не замечая. Белава тихонько толкнула Радмира в бок, и тот еле заметно кивнул. Странные мужики искали Дарея. Кто такие и откуда о нем знали, было непонятно, но ощущение опасности резко обозначилось в накаляющемся воздухе.
        - А кто у тебя тута? - не отставал первый.
        - Да разные люди. Три путника по одному приехали, но похожих нет среди них, а еще трое, так то муж с молодой женой и ейный дядька. Тоже совсем не такие. А ты чего спрашиваешь-то? Чего тот чародей натворил?
        - Вот чтобы не натворил и ищем, - первый начал озираться. - Эти что ли муж с женой?
        Радмир весь подобрался, но продолжал исправно завтракать. Мужик подошел ближе, повел носом, все ближе приближаясь к ним, и воин вскочил, разом превращаясь во вчерашнего хамоватого муженька.
        - Эй, эй, мурло, - он грозно свел брови. - Ты на женку-то мою глазом своим не коси. Моя баба, ясно? А не ясно, так я объясню, мало не покажется. На чужой медок не разевай роток. Понял меня, я спрашиваю?
        - Понял, понял, - губы мужика растянулись в улыбке. - А хорош медок-то.
        - Что? - взревел Радмир, оттесняя мужика подальше от Белавы.
        Двое других покосились на них и начали приближаться. Воин встал так, чтобы видеть всех троих, но тут сверху послышались голоса, и на лестнице показались вчерашние собутыльники - учителя молодых мужей.
        - Друже! - радостно прогудел белобрысый и вдруг остановился. - А это чего?
        - На бабу мою слюни пускают, - нахально пожаловался Радмир, и поддержка поспешила на помощь с залихватским:
        - Наших бьют!
        Белобрысый прыгнул на того, кто был ближе к нему, вынуждая отступить к двери. Следом за белобрысым выскочил рыжий, он засучил рукава, плюнул на кулаки и, крикнув: «Эх, судьба - судьбинушка», - кинулся на другого странного мужика. Третий остался перед Радмиром. Он не вступал в драку, хотя воин был очень даже настроен начистить кому-нибудь морду, дабы успокоиться хоть немного. Неизвестный медленно отступал к двери, в которую выкатился его спутник с вцепившемся в него белобрысым. В этот момент на лестнице появился мужик с соломенными волосами. Отступающий оглянулся на него и крикнул:
        - Как выглядит ее дядька?
        - Да как она. - моментально сориентировался муж любимой жены. - Глаза зеленые, волосы такие же и ростом небольшой.
        - Больше никого здесь не видел?
        - Нет. Кто был все здесь. - пожал плечами мужик.
        - Уходим, - крикнул незваный гость. - Нет его здесь, дальше ищем.
        Его напарник слез с рыжего, причем, тот был жутко недоволен и пытался снова накинуться, но противник рыжего ловко ушел в сторону и выбежал за дверь. Вскоре вернулся белобрысый. Он потирал подбитую скулу.
        - Сбежали трусы, - недовольно ворчал он.
        - Спасибо, мужики! - сердечно поблагодарил Радмир всех троих. - Спасибо, что не выдали. - и положил перед хозяином постоялого двора пять золотых монет. - За ущерб и помощь, - пояснил воин.
        - Да чего там. Чтобы вы не сделали, а они хуже. Глаза мутные, замороченные. Мертвые глаза.
        - Точно, - поддержал рыжий, растирая плечо. - Какие-то они неправильные.
        Радмир кивнул, и они с Белавой побежали наверх, где уже стоял готовый к отъезду чародей. Его тут же утащили в одну из комнат. Пока воин объяснял товарищу, что к чему, Белава схватила их сумки и присоединилась к своим спутникам. Чародей с воином сидели в задумчивости.
        - Кто это мог быть, друже? - спрашивал Радмир.
        - Ума не приложу, - честно пожал плечами Дарей и вдруг охнул. - Помните, Лихой писал, что у него трое ребят пропали, а они знали, что я еду, да и как выгляжу тоже.
        - Точно, - кивнул воин. - На вид не служивые. На разбойников и похожи больше. Вот и всплыли ребятушки… Но как выбираться будем? Ведь ждать могут.
        - Пробьемся, - мрачно сказал Дарей.
        - Погодите, мастер, - заговорила Белава. - Им вас описали, - она подмигнула. - Мороку Айвора любой поверит, я вам личину изменю. Зачем же бой? Ими кто-то управляет. Может и защиту на них поставили. И простой морок может сразу разглядят.
        - А и молодец, Белавка, - одобрил чародей. - Давай.
        - Умница моя, - улыбнулся Радмир, и девушка ему подмигнула.
        Она прикрыла глаза и начала обволакивать учителя сероватым туманом, вылепляя из него подобие себя, только постарше и погрубей. Когда Белава закончила, перед воином и ученицей чародея стоял самый настоящий белавин дядька, очень похожий на нее. Только вот не удержалась девка от коварного движения, и теперь на голове «дядюшки» красовалась замечательная плешь. Радмир оглядел произведение предприимчивой девицы, хмыкнул, попробовал сдержаться, но не смог и расхохотался.
        - Чего она со мной сделала? - подозрительно спросил чародей.
        - Все хорошо, друже, тебе так даже идет, - ответил воин, продолжая потешаться над товарищем, у которого на самом деле были отличные густые волосы.
        - Ну, Белавка, - процедил сквозь зубы Дарей, глядя на ученицу, скромно смотрящую в окно. - Не знаю, что ты со мной натворила, но я тебя все-таки выпорю, когда вернемся.
        - Не страшно, - ответила наглая девка и пошла к выходу.
        - Ты это слышал? - возмутился чародей, и воин снова засмеялся.
        Когда они спускались, хозяин постоялого двора округлил глаза, глядя на незнакомого постояльца, так похожего на зеленоглазую жену громкоголосого мужика с серыми глазами. Радмир весело подмигнул ему и поспешил вслед за спутниками. У конюшни стоял мужик с соломенными волосами. Он обернулся на троицу и тоже широко распахнул глаза, потом сообразил что к чему и засмеялся. Шукля посмотрел на Дарея, принюхался и завилял хвостом. Путники оседлали лошадей и собрались уже выехать, когда к ним обратился тот самый мужик.
        - Вижу, не простые вы люди, - начал он. - Дозвольте с вами поехать. Я перед Полянией сверну. И мне не скучно, и от вас лишнее подозрение отведем.
        Троица переглянулась и дружно кивнули, приглашая мужика в свою компанию. Мужик пристроился к ним и шепнул:
        - Те трое на дорогу выехали, но по моему никуда не уехали. Проверить, наверное, хотят.
        - Спасибо, мил человек, - ответил Дарей. - А как звать тебя?
        - Юрком зовите, - улыбнулся он. - А вы кто? Впрочем, не говорите. Лишнее это.
        Они благодарно улыбнулись Юрку за его понимание. Так и выехали вчетвером на тракт. Там стояла троица разбойников. Они неестественно замерли, будто три изваяния, и только после появления четырех всадников начали двигаться. Три пары глаз внимательно уставились на приближающихся путников. Те разговаривали между собой, не обращая внимания на трех разбойников. Разбойники повели носом вслед путникам и переглянулись. Белава краем глаза следила за этой троицей, пытаясь понять, что они будут делать. Но разбойники вновь замерли, словно ожидая чего-то. Вскоре они остались за поворотом, и четверо всадников расслабились, но морок снимать не спешили.
        Юрок оказался веселым спутником, который развлекал их байками почти весь день. Один раз путники устроили привал. Радмир Белаву к готовке не допустил, памятуя о слабительных каплях, Дарей сообразил, чего опасается товарищ и достал пузырек из своей сумы, показав его воину. Тот хмыкнул, но намерениям не изменил, и чародейка осталась не у дел, что, впрочем, ее нисколько не расстроило. Она отошла немного в сторону и растянулась на траве, глядя в ясное голубое небо. По небесной глади не спеша плыли пушистые облака. Девушка вспомнила как в детстве они с Любавой гадали, на что похожи облака, вот и сейчас она начала всматриваться. Первый плыл толстый заяц с короткими ушами и длинным хвостом… так это же кот! Чародейка засмеялась и продолжила рассматривать облака. Рядом на цветок села бабочка. Девушка скосила глаза и залюбовалась легкокрылым созданием. Затем протянула руку, и бабочка заползла ей на палец, щекоча лапками и брюшком. Белава снова тихо засмеялась, радуясь тому, как же славно жить.
        Радмир бросал на нее взгляды, веселости как не бывало. В голове снова и снова звучал ночной вопрос чародейки: «Ты долго будешь меня помнить, если со мной что-нибудь случится?» Почему же она сказала это?
        - Друже, - позвал он Дарея, - замени меня.
        Чародей взглянул на него, потом на Белаву, и вдруг тоже встревожился. В его взоре появился немой вопрос, но воин пожал плечами и направился к Белаве. Бабочка сорвалась с ее пальчика и упорхала. Мужчина опустился рядом с девушкой. Она подняла взгляд на него и улыбнулась:
        - Поцелуй меня, - попросила она.
        - Мы не одни, - улыбнулся он в ответ.
        - Для Юрка мы муж и жена, а мастер к нам спиной. Поцелуешь? - она протянула к нему руки.
        - Белава… - он вздохнул, взял ее руки поцеловал сначала одну ладошку, потом вторую и прижал обе руки к своему лицу. - Я люблю тебя.
        - И я тебя. - ответила она и закрыла глаза.
        - Белава, - позвал Радмир. - Белава.
        Она открыла глаза и выжидательно посмотрела на него.
        - У тебя было видение? Скажи, что означали ночью твои слова? - он ждал ответ, но девушка вновь закрыла глаза и улыбнулась. - Белава…
        - Смотри как красиво вокруг, - сказала она наконец.
        - Что же ты со мной делаешь? - тихо спросил он.
        - Я дарю тебе это небо, - ответила она и села. - Оно все твое, милый мой.
        - У тебя было видение? - уже тверже спросил воин. - Расскажи.
        Девушка снова взглянула на небо, вздохнула, открыла было рот, но вдруг змейка подала первые признаки жизни. Белава и Радмир вскочили, оглядываясь вокруг. Змейка шипела все громче, и чародейка протянула руку. Меч выскочил из ножен, все так же притороченных к седлу, и прыгнул в руку хозяйке, приветствуя всполохом зеленых глаз. Воин и чародей выхватили свои мечи и теперь ждали пока неведомой опасности. Юрок, глядя на них, достал дубинку.
        Из-за поворота показались три всадника. Лошади шли тяжелой поступью, глядя перед собой пустыми глазами. Разбойники нагнали их. Они медленно спешились и направились к путникам, остановившись в десяти шагах от них.
        - Ты обманул нас, - сказал один из них Юрку. - Вот же чародей, - и ткнул пальцем в сторону Дарея, на котором все еще был морок.
        - Да где же? - очень натурально удивился мужик. - Это же ее дядька.
        - Ложь, - отмахнулся разбойник. - Пахнет чародеем. И девка пахнет чародеем. Они наши.
        - Попробуй возьми, - усмехнулась Белава и подняла меч, заходившийся злобным шипением.
        Разбойники стояли неподвижно, вновь застыв изваяниями.
        - Эй, дядечки, - крикнула Белава, - драться-то будем.
        И тут произошло нечто, отчего у четырех путников округлились глаза, а Юрок прошептал: «мама». Кожа лопнула на разбойниках, оползая лоскутами, будто изношенная одежда. Вскоре вместо людей стояло три странных существа, напоминавших студень. Большие желтые глаза чудищ тупо смотрели на людей. Существа заскользили по траве, оставляя за собой жженый след. Ближе всех к ним оказался Юрок. Он взмахнул дубинкой, и она увязла в желеобразной массе, зашипела и обуглилась. Само же чудище двинулось дальше, затянув вмятину.
        - Великие Духи, что это такое? - воскликнул Дарей и послал в существ заклинание.
        - Мастер, - крикнула Белава, смотревшая рассеянным зрением на странных существ, - ваше заклинание просто увязло в них!
        - Волшба не действует! - тут же отозвался чародей.
        Радмир двинулся к одному из чудищ, взмахнул мечом и… отлетел в сторону, сметенный потоком ветра от Белавы.
        - Ты что? - крикнул он.
        - Смотри, - отозвалась девушка.
        Воин перевел взгляд на то место, где только что стоял, там был выжженный кусок земли.
        - Их слюна прожигает, - объяснила Белава, все это время наблюдавшая со стороны. - Смотрите, чтобы не плевались.
        - Что будем делать? - спросил Юрок.
        Чародейка все еще продолжала рассматривать их. Потом аккуратно положила меч в ножны.
        - Белава, - воскликнул Радмир.
        - Я знаю, как их одолеть. Думаю, только так. - ответила она. - Сейчас попробую.
        Затем девушка шевельнула пальчиками, и на ее ладони появился огненный шар. Взмах, и одно из существ тонко заверещало, вытягивая трубочку там, где подразумевался рот. В Белаву полетел целый фонтан ядовитых брызг. Она тут же соткала огненный щит и закрылась.
        - Не лезьте, - крикнула она мужчинам. - Эта работа для Зверя.
        - А мы стоять будем? - возмутился Радмир и выхватил горящую головешку из костра. - Огонь так огонь.
        Одно из чудищ повернулось к нему, и воин, стараясь избежать рта существа, ударил головешкой. Тут же раздался визг, от которого заложило уши, но Радмир скользнул в сторону, избегая передней части этого ядовитого страшилы, и вновь ударил. Головешка ушла в желеобразное тело, но не потухла, а начала разгораться все больше и больше, пока верещащее существо не превратилось в один большой факел, из которого во все стороны летела ядовитая слюна. Вскоре оно умолкло и оползло у ног воина догорающей зловонной жижей. Вдохновленные победой Радмира, чародей и Юрок обступили второе чудище, засунув в него обе головни. Третье существо оказалось изобретательней и металось из стороны в сторону, уходя от обстрела огненными шарами.
        - Ну все, - взъярилась Белава, набрала в грудь побольше воздуха и выдула мощную струю огня.
        Существо запылало, завизжало и осело все той же вонючей лужицей. Люди оглянулись на лошадей разбойников, но те все так же слепо смотрели перед собой.
        - Умертвия, - определил чародей. - Надо добить несчастную скотину.
        Это было более знакомо, и вскоре бывшие лошади лежали обезглавленными трупами, и Белава подожгла их. Когда все четверо вновь собрались вместе, вид у них был ошарашенный..
        - Что это было? - первый спросил Юрок.
        - Не знаю, - честно ответил Дарей. - Первый раз таких тварей вижу.
        - Опять демоны постарались? - предположила Белава.
        - Не похоже, - покачал головой учитель. - Это какая-то новая дрянь.
        - Что же нас там ждет? - выдохнул Радмир, и все посмотрели на него.
        Вдруг за их спинами раздался визг. Они обернулись. Бедный Шукля наступил лапой в ядовитое пятно. Лапа дымилась и обугливалась на глазах. Пес кричал от боли, и Белава бросилась к нему.
        - Шукля, ну как же ты так? - жалобно спросила она.
        Потом подула на лапу, закрыла глаза, сила жизни наполнила ладони девушки, устремляясь к кончикам пальцев. Лапа перестала дымиться, крики перешли в скулеж, затем в тихое сопение и наконец спасенный Шукля радостно замахал хвостом и лизнул лицо девушки. Она обернулась и посмотрела на троих мужчин. И если Юрок просто с любопытством и даже восхищением смотрел на нее, то в глазах чародея и Радмира читалось нечто сравни ужасу.
        - Сила жизни и так близко с Полянией, - выдохнул Дарей.
        - Я немножко, - виновато отозвалась Белава. - Он так плакал…
        - Уходим отсюда, - жестко крикнул Радмир, и путники оседлали коней.
        Глава 22
        Граница с Полянией была всегда примерной. Был мост, через реку Граньку, которая шла параллельно обоим государствам. С одной стороны моста было Семиречье, с другой стороны Поляния. Обычно по рубежу ездили конные дозоры, и с обоих сторон стояли стражники. Полянские драли с семиреченцев и за въезд, и за выезд. Семиреченские обчищали в ответ полян, чисто из принципа. Потому граница для путников и особо для купцов становилась настоящим испытанием, когда надо было миновать оба конца моста и остаться не в одних портах. Когда приток товаров из Семиречья основательно падал, на границе появлялся боярин Верхотур и показательно порол мздоимцев. Вот тогда начиналась золотая пора, когда пошлина падала в два-три раза. Семиреченцев никто не порол, они сами снижали запросы, глядя на массовую экзекуцию. А смысла не было накручивать, потому как принцип: как вы к нам, так и мы к вам - процветал на границе махровым цветом. Сами стражи в процессе несения службы перекрикивались, то ругаясь, то балагуря. Ругались путники, жарко спорили со стражами и тоже перекрикивались с людьми и стражами на противоположной стороне. Шум
стоял немалый.
        Когда чародей со спутниками подъехал к мосту через Граньку, их встретила непривычная тишина. Семиреченские стражи со скучающим видом стояли, облокотившись на перила моста и разглядывали двух мужчин и одну девицу. С другой стороны никого не было.
        - Здравы будьте, люди добрые, - приветствовал Радмир стражу. - Что-то тихо у вас тут.
        - И вам не хворать, - ответил, позевывая, широкоплечий богатырь. - Так нету на той стороне никого, вот и тихо.
        - Как это нету? - удивился Дарей.
        - Да почитай дней восемь как ушли оттуда, - пояснил богатырь. - Приехал Верхотур, собрал их и увел. Все, более никто у полян не стоит. Народец свободно едет, скучно. - и он снова широко зевнул.
        - Странно, - пожал плечами чародей.
        - Ага, - зевнул второй страж, поменьше.
        Путники переглянулись и въехали на мост. Со стороны Плянии действительно не было стражи. Небольшая избушка, стоящая чуть в стороне, где служивые ели и отдыхали после смены, стояла с распахнутыми дверями. Они переглянулись. Произошедшие перемены с границей были непонятны. Поляне всегда ревностно относились к своим границам и доступу на территорию государства. Железная длань правителей Полянии не давала служивому люду сомкнуть глаза, а тут вдруг взяли и увели стражу.
        - Не нравится мне это, - сказал чародей, и воин с ученицей с ним согласились.
        Юрок покинул их за версту до границы, свернув в родную деревню. Он сердечно попрощался с новыми знакомцами и приглашал их заезжать в гости на обратном пути. Мечта Белавы о бане пока не сбылась, потому как путники не стали заезжать ни в одну деревню.
        Радмир устало потер лицо, он не спал вторую ночь. Просидел рядом с Белавой, не сводя с нее глаз и гадая о том, что же она так упорно не хотела ему рассказывать. Дарей поддался настроению товарища, когда ночью проснулся от желания выпить воды и увидел, что тот сидит, склонившись над спящей девушкой. Чародей снова лег, но так и не смог сомкнуть глаз, все более чувствуя тревогу. Сама же виновница бессонницы двух мужчин сладко посапывала до утра и встала с улыбкой, удивляясь хмурым лицам своих спутников.
        Они ехали молча, изредка перекидываясь короткими фразами. До Полянска решили ехать не прямой дорогой, а двигаться неприметными тропами. Шукля семенил впереди лошадей, бдительно водя носом.
        - Сколько ехать до стольного града? - спросила Белава, чтобы нарушить давящую тишину.
        - Два дня, - ответил воин. - Но у нас выйдет чуть дольше, мы немного в стороне от дороги поедим.
        - Да. Меньше будем с полянами встречаться, - поддержал товарища Дарей.
        Но уже за поворотом они наткнулись на двух мужиков, валивших дерево.
        - Берегись! - крикнул Радмир, хватая Злату под уздцы и резко уводя в сторону.
        Дерево с громким треском упало чуть в стороне от них, и из-за толстого ствола выглянуло две изумленные головы.
        - Чего это? - спросил первый. - Боярские люди что ли?
        - Да не-е, - отозвался второй. - Не похоже, - и уже обращаясь к трем путникам. - Вы кто такие будете? И чего по боярскому лесу шляетесь?
        - Да и вы вроде не с боярского разрешения здесь деревья валите, - усмехнулся чародей.
        - И то верно, - почесал в затылке первый мужик. - А вы кто будете?
        - Путники мы, - снова ответил чародей.
        - И куды путь держите? - прищурился второй.
        - По делам, мил человек, по делам. В Елень едем.
        - В Елень? Так вам по дороге-то сподручней было б, - мужики удивленно уставились на троицу.
        - Отчего же? - не согласился Дарей. - Так мы срежем.
        - Ну, так-то оно да, - согласился первый, подумал и попросил. - Вы нас-то уж не выдавайте, добрые люди.
        - Не выдадим, - кивнули путники.
        Они снова тронулись и успели отъехать от лесорубов, как те вдруг окрикнули их.
        - Обождите, люди добрые, - позвал первый.
        - Что? - путники обернулись.
        - Вы в Елени-то поаккуратней. У нас в Полянии нынче не безопасно не только для чародеев.
        - А что такое? - троица сразу повернула обратно к мужикам.
        - Так это… - второй лесоруб почесал в затылке. - То, что вы не поляне, сразу видать. А наш царь-то в конец озверел, велел отлавливать всех приезжих, всех!
        - И давно велел?
        - Так со вчерашнего дня. - ответил первый, и путники переглянулись. - Так что может вам лучше и обратно повернуть.
        - Обратно не можем, нам вперед надо, - заговорил Радмир. - А еще какие новости в вашем государстве?
        Лесорубы переглянулись, помолчали немного, а потом начали рассказывать.
        - Совсем тошно стало. Пока чародеев отлавливали, да во всех грехах обвиняли, мы молчали. Уж сколько веков так. Все одно по чародеевым делам в Семиречье мотались. Волхв - почтенный человек, и к Великим Духам близкий. И обряд проведет, и подскажет, и предскажет. А все ж сильные хвори и раны лечить не может. В общем, жили - не тужили, и вдруг начало все с ног на голову переворачиваться. Сначала стали менять старых волхвов, говорили, что новые больше знают и умеют. Так-то ничего нового не заметили, а только вдруг меньше жертвенник стал заполняться для Великих Духов. И не люди меньше несли, а волхвы принимать отказывались. Праздники новые придумали, старые запрещать начали. Потом стали кричать нам в Храминах, де, придет скоро бог новый. И жизнь будет новая, и все иначе пойдет. Царь наш батюшка в народ выходить перестал, только все новые указы строчил, один другого краше. И подать увеличили, и оброки в два раза чаще собирать стали. Потом парней начали к службе царской призывать. Сначала всех забрали, кому двадцать пять годочков исполнилось, потом помладше забрали. А на днях и пятнадцатилетних сгребли.
Бабы воют, без мужиков остаются. Матери в слезах в ноги князьям, да боярам кидаются, а те только чело хмурят, да отворачиваются. Спрашиваем, война что ли? А нам говорят, придет время все узнаете и не гневите бога нового. Всем воздаст, кто супротив пойдет. Мы-то свои семьи в охапку и к границе.
        - А дерево зачем тогда срубили, коль сбегаете? - удивилась Белава.
        - Так оно, вот в чем дело-то. - первый опять почесал в затылке. - Дерево это боярина нашего прадед сажал, он за него трясется. Семейное дерево.
        - И что? - не поняла девушка.
        - Что-что… Гад он, боярин этот. Злющий, да жадный. Вот пущай теперь бороденку свою жидкую подерет, поплачет, - хмыкнул второй, и путники рассмеялись.
        - Ваше дело, - ответил чародей. - А что еще про бога этого говорят?
        - Говорят, что силы в нем немерено, что одним взглядом человека убить может. Сказали, что явится он скоро. А как явится, так начнутся дела великие. Говорят, всю волшбу повыведет, тварей-нелюдей поубирает. И воцариться во всем Верхнем Мире. А там и Нижний к рукам приберет.
        - С демонами связаться хочет? - недоверчиво покачал головой чародей. - Ну-ну…
        - Вот-вот, - закивал головой второй мужик. - Уж не знаем, что все это значит, и откуда он взялся, но решили мы текать по тихому, пока младенцев к царевой службе призывать не начали.
        - Ну, спасибо, добрые люди, - поклонился чародей мужикам. - И дорога вам удачная. С вашей стороны никто мост не охраняет.
        - Да ну-у? - удивились мужики. - Странно что-то. Но коль никого нет, так нужно поспешать. А то неизвестно, чего еще удумают.
        Путники расстались с мужиками, поблагодарив их за рассказанное, и направились дальше, тихо обсуждая услышанное. По всему выходило, что всех приезжих велено было хватать после стычки с неизвестными тварями, похожими на студень. А значит опасался кто-то приезда Дарея.
        - Только вот почему меня опасаются? - недоумевал чародей. - Я ведь один, по их мнению. И если их новый бог так могуч, то что я один смогу сделать?
        - Думаю, уже знают, что не один, - ответил Радмир и бросил взгляд на Белаву. - Может их действительно вели, ведь замирали так, будто указа ждали. Да и Белава Шуклю вылечила.
        - Но не смотреть же мне было на муки пса! - возмутилась девушка.
        - Между тобой и Шуклей я выбираю тебя, - зло бросил воин.
        Она промолчала и отвернулась. Чародей был явно согласен с товарищем, но сделанного не воротишь. И надежда, что выплеск жизненной силы остался незамеченным, еще оставалась. И была достаточно основательной, ведь ученица все еще была рядом. Хотя поведение Радмира казалось странным. По ночам не спит, днем глаз с Белавы не сводит, чуть что за меч хватается, на любой шорох дергается. Тревожится, понятно, но таким своего товарища чародей еще не видел. А несносной девке, казалось, все было нипочем. Она сияла улыбкой при каждом удобном случае. Ничего всерьез не принимает. Для нее это все приключение. Вот и сейчас, им столько всего сказали, а она едет и чему-то радуется.
        На ночевку решили остановиться в лесу, раз в города и села оказалось опасно заезжать. Белава с чародеем готовили еду, а Радмир задремал, прислонившись к дереву.
        - Пусть поспит, - сказал чародей. - Он прошлую ночь совсем не спал.
        - Да? - девушка удивленно посмотрела на учителя. - А я думаю, что такой сонный едет. Но ведь голодный.
        - Проснется, найдет, чем перекусить. Устал он.
        Девушка согласилась с чародеем. Она с нежностью посмотрела на спящего мужчину. Тот тяжело вздохнул во сне и склонил голову. Прядка каштановых волос упала ему на лицо, и Белава не удержала, подошла и убрала прядь с лица воина. Тот улыбнулся, не открывая глаз, и прошептал: «Лебедушка». Она улыбнулась и вернулась к учителю.
        - И все-таки, почему они опасаются меня? - заговорил чародей, обращаясь больше к самому себе.
        - Может потому, что вы можете вызвать царских чародеев? - предположила Белава.
        - Возможно, но… Я был в чародейской дружине, - вдруг сказал Дарей, и девушка округлила глаза. - Давно. Я от них ушел двадцать лет назад.
        - Вы никогда не рассказывали, мастер. А почему ушли?
        - Однажды понял, что мне это не надо. Слишком много теряешь, когда приходишь туда. Только… только было уже поздно, что-то исправлять.
        - Что исправлять? - она с любопытством посмотрела на учителя.
        - Сейчас это уже неважно, - ответил Дарей. - Да и нравится мне больше быть свободным. Дружина накладывает много обязанностей. Ты привязан к Белому Граду. Чаще это скучно. Тебе бы не понравилось, - улыбнулся он.
        - Почему? - возмутилась девушка и призналась первый в жизни. - Я бы хотела быть в дружине царских чародеев.
        - Поверь мне, девочка моя, - учитель погладил ее по волосам. - Чародейская дружина не для тебя. Характер у тебя другой. Тебе свобода нужна, а там нет свободы.
        - В замужестве тоже нет свободы, - пробурчала она.
        - Так ты еще не в покровах перед волхвом, у тебя есть год, чтобы все изменить. - не глядя на нее ответил Дарей. - И потом… - он бросил взгляд на спящего товарища. - По моему, ты для себя уже все выяснила.
        - Я слово дала! - почти выкрикнула Белава и вытерла злую слезу.
        - А я двадцать раз слово давал выпороть тебя и не выпорол. - спокойно ответил чародей. - Ты моему слову после этого меньше веришь?
        - Это другое, - она отошла от учителя и села на траву.
        - У тебя есть год, - коротко бросил он и подал ей миску.
        Глава 23
        Путники переночевали в том же лесу, сторожа по очереди. Защитны м кругом решили не пользоваться, чтобы не привлекать внимания волшбой. Первый сторожил чародей, потому что Радмира так и не стали будить. Белава уютно устроилась, положив голову на колени спящего мужчины. Он проснулся сам после полуночи. Распахнул глаза и ахнул, обнаружив вокруг черноту ночи. Потом опустил взгляд и увидел девушку, обнявшую его ноги.
        - Маленький котенок, - прошептал он, нежно гладя Белаву по голове.
        Недалеко горел небольшой костерок, возле которого сидел чародей. Он поднял голову и посмотрел на воина.
        - Есть будешь? - спросил Дарей.
        - Неплохо бы, - ответил Радмир и снова посмотрел на девушку. - Боюсь потревожить только, уж больно сладко спит..
        - Не проснется. Она крепко спит, - ответил чародей, и воин аккуратно переложил Белаву с колен на землю, подложив ей под голову свернутую рогожку.
        Девушка легко вздохнула, но не проснулась. Радмир подсел к костерку так, чтобы видеть ее. Чародей подвесил над огнем котелок с остатками вечерней трапезы, подогревая. Потом достал черствеющий каравай, купленный еще в Семиречье и отломал большой шмат. Воин принялся за еду, все поглядывая на спящую Белаву.
        - Ты так трясешься над ней, - сказал чародей. - Белава сильней, чем кажется.
        - Она еще так молода, - ответил Радмир, - так неопытна.
        - Ты зря переживаешь. Девка может за себя постоять. Ты только изводишь себя, - Дарей положил руку на плечо товарищу. - Она Аспида довела до белого каления, - тихо хохотнул он.
        - Этого у Белавы не отнять, - усмехнулся воин. - Но здесь она не может защититься волшбой, чтобы не выдать себя. - потом вздохнул. - Боюсь я за нее.
        - Перестань. Ты себя гложешь, я голову сломал, как защитить девку, только ей все равно. Ничего всерьез не воспринимает. Веселиться целыми днями.
        - Ты глаза ее видел? - Радмир повернулся к чародею. - Она же знает что-то. В глазах тоска смертная, а почему не говорит. Я ее пытаю, а она только отшучивается.
        - Думаешь, видение было? - Дарей вдруг подобрался и тоже посмотрел на ученицу.
        - Думаю, да. Только молчит и не рассказывает. Я уже не знаю, как еще выспросить.
        Они замолчали. Небо начало понемногу светлеть, приближалось утро. Дарей лег вздремнуть, оставив Радмира охранять их. Воин сидел, прислушиваясь к звукам ночного леса. Где-то ухнула сова и снова все стихло. Как Дарей собирался разобраться с тем, что творилось в Полянии, представить было сложно. Да что там, невозможно. На службу царю собрали практически все мужское население, способное держать в руках оружие. Это могло означать только одно, поляне задумали начать войну. Еще и этот новый бог. Все оказалось гораздо хуже, чем это казалось вначале. Он посидел немного в задумчивости, потом достал из седельной сумы лист бумаги, перо и чернильницу. Затем начертал несколько строк, сложил в четверо и, прошептав несколько слов, подкинул грамотку в воздух. Она взмахнула сложенными краями, раз, другой и, крутанувшись в воздухе, обратилась воробьем. Волшебные вестники не знали усталости, они летели быстро, выбирая самый короткий путь, потому гонцы и голубиная почта использовались редко. В основном, когда сообщение было не особо спешным. Но Радмир спешил. Осознавая, что против них будет не только неведомый враг,
назвавший себя новым богом, которому возможно могли противостоять Дарей с ученицей, но и целая рать, он спешил призвать людскую помощь. Царские чародеи хорошо, но без старого доброго меча еще не обходилось ни одно сражение. Беда только в том, что времени на дорогу до Полянии уйдет не мало. Сколько еще смогут продержаться трое путников: чародей, его ученица и воин-странник. Радмир в очередной раз посмотрел на улыбающуюся во сне девушку, и сердце сжала ледяная тоска. Куда они тащат ее? Зачем? Он подумал еще немного, а потом достал новый лист и отправил еще одного вестника, который полетел уже в другую сторону. После этого на лице воина появилась первая улыбка за последние несколько дней.
        Утро все больше вытесняла ночь, и он занялся завтраком, ожидая, пока спутники откроют глаза. Первая проснулась Белава. Она сладко потянулась и села, удивленно глядя на Радмира. Тот улыбнулся ей и подмигнул.
        - Доброе утро, солнышко ясное, - сказал мужчина.
        - Доброе утро, любый мой, - ответила она. - И как ты от меня сбежал, я вроде хорошо тебя поймала, - и засмеялась тихим задорным смехом.
        - Я скользкий, - усмехнулся он.
        - Я всегда говорила, что ты гад, - Белава сложила ладошки лодочкой, и они наполнились холодной водой. Девушка с фырканьем умылась и простонала. - Хочу в баню.
        - Найдем баньку, - пообещал Радмир.
        - Поскорей бы… - и вновь ему не понравилось то, что прозвучало в ее голосе.
        Воин рывком поднялся и подошел к ней, заключая в железные объятья. Девушка охнула, но тут же обвила его шею руками, нежно улыбаясь.
        - Расскажи, - жестко сказал Радмир.
        - О чем? - она лукаво смотрела на него.
        - Что тебе угрожает? Что ты видела?
        Она перестала улыбаться и отвернулась. Воин не отпускал, все еще ожидая ответа, но девушка упрямо молчала.
        - Белава, - позвал он. - Посмотри на меня. Белавушка…
        Она повернула голову и посмотрела на него. Радмир вздохнул, увидев упрямо сжатые губы.
        - Пойми, милая, - уже нежней и тише заговорил он. - Как же я смогу тебя защитить, если не понимаю отчего. Ты ведь видела что-то, скажи. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.
        - А я не хочу, чтобы ты меня защищал, - почти закричала она. - Я не хочу, чтобы ты защищал меня!
        И вдруг обмякла и расплакалась, уткнувшись ему в грудь. И воин растерялся. Пытать дальше? Она итак уже плачет, и похоже не собирается ничего говорить. Только разозлилась, ощетинилась. Он тяжело вздохнул и погладил, пытаясь успокоить. Белава подняла на него заплаканные глаза, и Радмир не сдержался, прижимаясь к приоткрытым девичьим губам. Она сжала кулачки, вцепившись в его кафтан и тихо застонала, с жаром отвечая на поцелуй. Потом оторвалась от губ мужчины и снова уткнулась лбом в грудь воина.
        - Не защищай меня, - прошептала она. - Пожалуйста…
        - Что? - он поднял голову девушки за подбородок и посмотрел в глаза.
        - Не защищай меня. Я сама справлюсь. - повторила она громче и уверенней.
        - Белава… - начал он, но тут за их спинами раздалось вежливое:
        - Кхм…
        Дарей сидел, потирая лицо. Радмир опустил руки, и девушка отошла в сторону, медленно заливаясь краской. Чародей молча встал и подошел к булькающему котелку.
        - Давайте завтракать, - сказал он. - Надо дальше пробираться.
        Троица молча завтракала, почти не глядя друг на друга. Потом погасили огонь и стали собираться. Шукля терпеливо ждал, когда они сядут на лошадей, и, дождавшись, деловито засеменил впереди. Ехали так же молча, даже Белава обходилась без шуток и подначек, не трогая Радмира и не доводя учителя.
        Дорога нырнула под ноги лошадям ближе к обеду. Начинались людные места, и путники настороженно поглядывали по сторонам. Где-то за деревьями слышались звуки деревни. Белава повернула голову на звук и в очередной раз подумала о бане. Потом перевела взгляд на спутников и вздохнула. Не уговорит она их туда заехать, как есть не уговорит. Дарей кинул на нее взгляд. Жалобы на отсутствие баньки он слышал уже раз сто за последние дни. Чародей и сам был бы не против, но заезжать в деревню было опасно. И путники вновь углубились в лес.
        Лес становился гуще и темней, путники спешились и теперь вели коней в поводу, потому что так продвигаться было легче. Пес нервно водил носом, с опаской озираясь вокруг. Неожиданно Шукля остановился, упираясь носом в землю. Потом поднял голову и заскулил, растерянно глядя на людей своими умными темными глазами.
        - Что там, друже лохматый? - спросил Радмир и подошел к собаке.
        Он присел на корточки и всмотрелся.
        - След, - сказал он. - Недавно кто-то прошел. - Похоже один был. Больше следов не видно.
        - Может охотник, - предположил чародей.
        - Может. - пожал плечами воин. - Впереди болото.
        - Да, - кивнул Дарей. - чувствуется запах. Надо смотреть под ноги.
        Пес вновь пошел впереди, продолжая нюхать землю. Болото ждало их через двести шагов. Путники поискали обходные пути, но их не было. Казалось, болото раскинулось поперек всего леса.
        - Что будем делать? - спросила девушка.
        - Искать обход, - ответил чародей. - Не лезть же в топь.
        Они сделали было шаг в сторону, но остановил их все тот же Шукля, который продолжал идти, уткнувшись в землю носом.
        - Шукля, - позвала Белава. - Шукля, ты куда?
        Пес вскинул голову, гавкнул и опять пошел в трясину. Люди остановились, внимательно поглядели на собаку.
        - Он идет по тропе, - сделал вывод Радмир и повернул обратно.
        - Радмир, - позвала его Белава, но он уже вставал на неприметную тропку, по которой все так же шел Шукля.
        - Иди смелей, лебедушка, - ответил он. - Пес по следу идет. Тот, кто прошел тут, знал проход через болото. Мы пройдем за ним.
        - А если этот кто-то никуда не дошел? - она со страхом смотрела на болото. - Вдруг увяз там?
        - Шаг уверенный. Он знал, куда идти. Не бойся, - Радмир улыбнулся и поманил чародея с ученицей за собой.
        Белава вопросительно взглянула на учителя, и тот согласно кивнул. Девушка наконец решилась и пошла за псом и воином, стараясь не сойти со следа. За ней двигался чародей. Кони нервничали, и Белава опутала их все тем же мороком из призрачного села. Разом подобревшая Злата доверчиво положила свою большую голову на плечо Белавы, и та ласково потрепала кобылку.
        Через некоторое время Шукля выбрался на твердую землю, возвестив об этом людей радостным лаем. Радмир вышел вслед за ним и опустился на колено, ласково потрепав собаку.
        - Тише, мальчик, тише, - проговорил воин, озираясь по сторонам.
        Потом обернулся назад. Белава уже почти дошла до твердого места, Дарей шел за ней следом. Мужчина вновь огляделся. Лес немного поредел и стал светлей, а еще тянуло дымком.
        - Где-то жилье. - сказал он подошедшим спутникам.
        - Обойдем, - решил Дарей.
        Они прикинули, откуда тянет дымом и двинулись в противоположную сторону. Неожиданно раздался треск хрустнувшей ветки. Путники обернулись. Из-за дерева на них смотрел бородатый мужик. Сообразив, что его заметили, он перестал прятаться.
        - Здравы будьте, - сказал он. - Смотрю, тропку мою нашли потаенную.
        - И тебе здравствовать, - ответил Радмир. - Да, нашли, ты уж не серчай, никому о ней не скажем.
        - Это хорошо, - согласился мужик. - А то боярские люди шастают по лесу.
        - От боярина прячешься? - спросил чародей.
        - Ага, - кивнул мужик. - Лесник я здешний. А от боярина не столько сам прячусь, сколько женку скрываю. Красавица она у меня, а эта морда до красивых баб падкий. Глазами маслеными на мою Доляну смотрел, вот и увел ее подальше. А вы тут как оказались?
        - Мы в Елень едем, - уже привычно соврал Дарей.
        - В Елень? Странно вы туда едите. Впрочем, не мое дело. Заезжайте ко мне, накормлю, напою. Да Долянке моей радость будет, давно уж окромя меня людей не видала. Тоскует.
        - А баня у вас есть? - живо заинтересовалась Белава.
        - Есть. - кивнул мужик. - Меня Коснятой кличут.
        Она радостно захлопала в ладоши, а мужчины переглянулись, решаясь, что делать. Девушка сделала жалостливые глаза и посмотрела на них. Первым не выдержал Радмир.
        - Хорошо, - сказал он Белаве.
        - Ладно, - кивнул Дарей и уже громче, обращаясь к Косняте. - Благодарствуй, добрый человек.
        И путники последовали за лесником.
        Глава 24
        Избушка лесника оказалась маленькой, но аккуратной и ухоженной. Женская рука чувствовалась уже на подъезде к домику. Неширокая дорожка была чистой и ровной, без случайных камешков, веток или пробившихся пучков травы. Побеленный забор окружал избушку с такими же побеленными наличниками на небольших окошках. В калитку вышла женщина лет тридцати, с огромными синими глазами. Доляна оказалась по настоящему красивой. Белава даже почувствовала укол ревности, когда заметила в глазах Радмира тень восхищения русоволосой красавицей. Доляна с тревогой всматривалась в гостей, но, распознав семиреченцев, вздохнула с облегчением, и на ее пухленьких губках заиграла приветливая улыбка. Юная чародейка сразу захотела уехать.
        - Вот, ласточка моя, - заговорил лесник, глядя на жену с теплотой, - привел тебе гостей. Давай привечай, а я пока баньку истоплю.
        Волшебное слово - баня было произнесено, и девушка решила потерпеть муки ревности, которые все больше терзали ее. Хозяйка повела путников в избу.
        - Как же хорошо, что вы к нам заехали, - говорила она нежным голоском. - Совсем мы с Косенькой тут одичали. Он-то еще к людям выходит, а я здесь сижу. Сейчас я вас потчевать буду.
        - Благодарствуй, хозяюшка, - ответил Радмир с улыбкой, и у Белавы пропал аппетит.
        - И давно вы тут прячетесь? - спросил чародей.
        - Да годков пять. Да, по осени пять лет будет. - сказала женщина, суетясь между столом и печью.
        - Одни живете? - решила внести и свою лепту в разговор чародейка.
        - Я да Косенька, больше нет никого, - ответила Доляна.
        - А дети? - спросила Белава, и мужчины неодобрительно покосились на нее.
        - Не дали нам Великие Духи детишек, - вздохнула женщина. - Говорят, чародей жизни помочь может, да только где его взять?
        Белава открыла было рот, но тут же закрыла его под суровым и взглядами учителя и воина. Тем временем Доляна накрыла на стол и присела с краешка, подперев голову кулачком. Она с удовольствием смотрела, как едят мужчины. Потом заметила, что Белава еле ковыряется в миске.
        - Не нравится, девица? - спросила она чуть расстроившись.
        - Нравится, - ответила девушка. - Просто есть не особо хочется.
        - Ты худенькая, надо кушать, - покачала головой Доляна.
        - Со мной все хорошо, - вдруг огрызнулась девушка и встала из-за стола.
        - Готова банька, - сказал вошедший Коснята.
        - Я первая! - обрадовалась чародейка и направилась мыться.
        Уже закрывая дверь, она услышала голос Радмира:
        - Ты уж не серчай на девку, не со зла она.
        На девку? Не серчай на девку?! Белава вспыхнула и почти бегом кинулась в баню. Только домываясь она начала успокаиваться. Благостная чистота была не только на теле, но и на душе. Девушка вытерлась приготовленным полотном и вышла в предбанник. Одевать старую одежду не хотелось, и она зашептала альвийское заклинание, с радостью следя за искрами, мельтешившими вокруг нее, кроившими новый костюм. Потом подсушила волосы, расчесалась и распахнула дверь.
        Там стоял Радмир. Он улыбнулся ей и втолкнул обратно в баню, закрывая за собой дверь. Девушка зарделась, но промолчала, ожидая, что он скажет.
        - Ты совсем что ли? - вопросил воин, и Белава почувствовала, что кровь отхлынула от лица.
        - А ты чего на нее так смотрел? - набросилась она на мужчину.
        - На кого? - не понял он.
        - На Доляну эту! Чуть дыру в ней не протер. Подумаешь синеглазка какая, - насупилась чародейка.
        - Да о чем ты? - Радмир был искренне удивлен. Он обнял девушку, но та вырвалась из его рук и зло блеснула глазами.
        - Не тронь меня! - крикнула она. - Никогда меня больше не трогай!
        Воин какое-то время ошарашено смотрел на нее, потом рассмеялся и притянул вырывающуюся девушку к себе, не давая сбежать.
        - Глупышка, какая глупышка, - заговорил он. - Ты ревнуешь? Пустое, никого я кроме тебя не вижу.
        - А что тогда толкаешь меня и ругаешься? - она хмуро посмотрела на мужчину.
        - Так ты глянь, в чем ты? Приехала в зеленом, а выходишь в красном, включая сапоги. Где у нас мешки с одеждой? Еще рубашка новая, ладно, а откуда это все взялось? - отчитывал ее Радмир. - Переоденься в тот же. Заклинание очищения прочти, оно мелкое. Да и людей мы этих не знаем. Ежели б не ты, вообще бы не стали заезжать.
        - Так я еще и виновата? - возмутилась она.
        - Ну вот что с тобой делать, - улыбнулся он. - Ведь сама понимаешь, что прав я, а все равно ругаешься. Переоденься, солнышко мое ясное. А это платье сможешь убрать?
        - Смогу, - ответила Белава. - Зеленое-то убрала уже.
        Она зашептала, и вновь ворох искорок взметнулся, окутывая ее и меняя красный цвет на зеленый. Покрой был тот же самый, потому мельтешение в этот раз закончилось гораздо быстрей.
        - И волосы намочи, - сказал воин. - Не могли они у тебя так быстро высохнуть.
        Белава вздохнула и пошла к кадушке с водой. Намочила, отжала и вернулась к мужчине.
        - А то, что ты сюда вошел? - спросила она с усмешкой.
        - Ничего страшного. Я опять сказал, что ты моя жена, - засмеялся он.
        - Смотри, - подмигнула Белава. - Привыкнешь, понравится.
        - Так я же не против, - улыбнулся он. - Коли бы согласилась, я бы с радостью.
        Потом привлек ее к себе и поцеловал, пока она не успела что-либо ответить. Ответ-то итак известен был - слово дала. Зачем лишний раз бередить, еще поймет… лишь бы выбраться живыми из всего из этого. Настроение тут же испортилось, но мужчина не показал вновь проснувшуюся тревогу. Они вышли из бани и вернулись в избу лесника. Косняты не было. Доляна объяснила, что муж пошел силки проверять. Потом показала путникам, где они лечь могут и занялась уборкой посуды. Девушка бросила взгляд на Радмира, он подмигнул ей и пошел вслед за Дареем в баню.
        Белава взялась помогать хозяйке. Женщина благодарно улыбнулась и показала добровольной помощнице, что ей делать. Они убрали со стола, намыли и вытерли посуду. Доляна раздула угли в самоваре, приглашая гостью пить чай, пока мужики разошлись по своим делам. Девушка расслабилась и теперь даже с симпатией смотрела на лесную красавицу.
        - А мужик у тебя справный, - подмигнула Доляна, и девушка опять напряглась. - И на тебя так смотрит, аж душа радуется, что так смотреть могут, - и Белава зарделась.
        - Мой Косенька так же на меня смотрит. Вот еще бы ребеночка нам, и желать более нечего было бы.
        Девушка с жалостью взглянула в грустные глаза женщины. Все-таки хорошая она, подумала Белава. И мужик ее ничего. И ведь можно помочь… И вдруг шальная мысль мелькнула в голове чародейки. Никого рядом нет, ну совсем никого. Вот если потихонечку, то никто и не узнает. Девушка подсела поближе к Доляне, прикрыла глаза, пытаясь понять, ей ли нужна помощь. И увидела. Такая красивая женщина действительно имела небольшой изъян. Белава обняла жену лесника, второй провела по животу и отдала немного жизненной силы, исправляя то, что не захотела дать Доляне мать-природа.
        Лесничиха изумленно взглянула на девушку, ощутив тепло, струящееся по телу. Потом глаза ее округлились окончательно, и она бросилась к окну. Выглянула на улицу, прислушалась и зашептала:
        - Ты чародейка?
        - Д-да, - кивнула Белава, чувствуя, как краска стыда перед учителем и Радмиром заливает ее лицо.
        - Ты меня вылечила? - Доляна подсела к столу и взялась за руку девушки, та молча кивнула.
        - Спасибо! - жарко заговорила женщина. - Спасибо, чародеюшка! Ты не бойся, я никому не скажу, что ты сделала. Даже Косеньке не скажу… пока. Я ведь так давно страдаю, что не могу милому моему дитятю родить. Даже повеситься как-то хотела, да он успел, из петли вытащил. Свет совсем не мил был. А в Семиречье ехать страшно. Ведь боярина нашего люди на границе стоят, а он меня так давно ищет. И вдруг такой подарочек. Спасибо, девица милая, - и заплакала на плече чародейки.
        - И моим спутникам не говори, - попросила Белава. - нельзя у вас силой пользоваться.
        - Не скажу, ей-ей не скажу, рыбонька, - прижала к груди руки женщина.
        Тут скрипнула дверь, и в дом вернулись чародей с воином. Доляна радостно пропела:
        - С легким паром, люди добрые. А мы тут вам чайку согрели.
        - Благодарствуй, хозяюшка, - поклонился Радмир и подмигнул все еще красной Белаве.
        Она улыбнулась в ответ и попыталась взять себя в руки, а то вон оба приглядываются. За чаем было гораздо веселей, чем за ужином. Хозяйка много смеялась, и гости с удовольствием поддерживали ее веселье. За окном совсем стемнело, а Косняты все не было. Доляна все чаще поглядывала в окно, и все больше тревожилась.
        - Что-то Косенька мой задерживается, - сказала она.
        - Может поискать его? - спросил Радмир, но лесничиха покачала головой.
        - Не надо. Мой Косенька в лесу как рыба в воде. Объявится. Ложитесь-ка почевать.
        Путники не стали спорить, лишь попросили, коль долго не появится, позвать их, они поищут. Женщина согласно кивнула, и гости легли. Первым уснул Дарей, следом за ним задремала Белава, держась за руку воина, который сел рядом. Радмир посидел с ней, пока девушка не уснула, а потом пошел к Доляне, которая засела у окна в ожидании мужа. Коснята вернулся ближе к полуночи, хмурый и уставший. Он мельком глянул на жену с гостем, тихо переговаривающихся перед лучиной и поше л спать. Доляна разом успокоилась, кивнула Радмиру и поспешила за мужем, а воин вернулся к мирно спящей Белаве. Некоторое время было слышно, что хозяева переговариваются о чем-то, потом дом затих, погрузившись в сон.
        Утро пришло вместе с веселым щебетанием жены лесника. Коснята сидел рядом с женой и рассеяно улыбался ей.
        - Да что с тобой, любый мой? - спросила женщина и села рядом с мужем.
        - Что-то не выспался, - ответил тот и поцеловал ее в щеку.
        Она солнечно улыбнулась мужу и продолжила вертеться у печи. Вскоре к ним присоединились гости.
        - Я выведу вас, - сказал им лесник. - Дальше опять болото. Так что без меня не выйдете.
        - Благодарствуем, - поклонился чародей.
        Они позавтракали и пошли седлать коней. Доляна вышла попрощаться с ними и сунула свежеиспеченный хлеб. Путники сердечно попрощались с женщиной и двинулись за ожидавшим их Коснятой. Тот шел молча, даже не оглядываясь, и путники с удивлением переглядывались, так не похож он сейчас был на вчерашнего радушного хозяина.
        Болото встало на пути через версту. Коснята обернулся к ним первый раз за всю дорогу:
        - Идите за мной, никуда не сворачивайте, здесь почти везде топь.
        Путники кивнули и спешились. Шукля пристроился сразу за лесником. Он шел, оглядываясь на людей. Радмир снова следовал сразу за псом и тихо его подбадривал. Когда они выбрались на твердую землю, Коснята вдруг обернулся к Радмиру и спросил:
        - Понравилась женка моя?
        - Хорошая женщина, - ответил воин, удивленно глядя на лесника.
        - Она сказала, что вы просто разговаривали, когда я пришел. Она добрая, не скажет, коль приставал. Скажи честно.
        - Коснята, - глаза воина округлились. - ты о чем? Доляна тревожилась, я не спал, вот и сел поговорить с ней, чтобы отвлечь.
        - Правду ли говоришь? - лесник пытливо уставился на Радмира. - Клянись самым дорогим, что у тебя есть.
        - Клянусь! - воин был возмущен и раздосадован.
        - Что у тебя самое дорогое? - вновь спросил Коснята.
        - Она, - ответил Радмир и обернулся к Белаве.
        Девушка сидела на лошади бледная, не сводя взгляда с воина-странника. Он тяжко вздохнул и обернулся к леснику.
        - Вот что ты наделал? - мрачно спросил воин.
        Лесник посмотрел на девушку и смутился. Затем снова отвернулся и пошел дальше. Дарей пристроился прямо за ним, а Радмир подъехал к Белаве, удержав Злату.
        - Белавушка, - тихо начал он. - Я просто разговаривал, правда. Не гневайся. Никто мне не нужен.
        Девушка попыталась освободить поводья из его рук. Радмир вдруг выдернул ее из седла, легко пересадив к себе. Дымка укоризненно скосил глаз, но послушно тронулся с места.
        - Ревнивица моя, - шептал воин, прижимая к себе девушку и, когда та собралась ответить, прибег к излюбленному средству, закрыл рот поцелуем.
        - Ненавижу тебя, - буркнула она и покрепче прижалась к мужчине.
        - И я тебя люблю, - тихо рассмеялся он.
        Коснята вывел путников на опушку, здесь опять обернулся и посмотрел на них.
        - Простите меня, люди добрые, - сказал он. - Но у меня не было выхода. Простите.
        - О чем ты? - спросил Дарей.
        И тут оглушительно зашипела змейка.
        Глава 25
        Из-за деревьев выехал на белом жеребце рослый мужчина средних лет. За ним вышло человек двадцать в зеленых кафтанах с бердышами в руках.
        - Ты можешь идти, - сказал мужчина, обращаясь к Косняте. - Я не трону твою жену.
        - Благодарствуй, батюшка Верхотур Беримирович, - поклонился лесник и, не глядя на своих гостей, исчез в лесу.
        И тут опушку огласил истеричный девичий смех. Белава откинула голову на плечо изумленному Радмиру и иступленно хохотала.
        - Что ты, Белавушка? - спросил тревожно воин.
        - Ну вот и все, - только и ответила она, легко выскользнув из его объятий.
        Она не глядя протянула руку, и меч-змейка послушно опустился ей на ладонь. Безумное разудалое веселье почти ощутимо полыхало в ее глазах. Она обернулась к смертельно побледневшему мужчине и крикнула:
        - Я люблю тебя, Радмир, не забывай свою вздорную Белаву, - и снова засмеялась. Потом бросила учителю. - Уходите, они за мной. - и смело вышла на середину опушки. - А ты что замер, боярин? Давай, бери меня. - и вновь ее смех огласил лес.
        - Дурная девка! - зло крикнул воин. - И с чего ты решила, что я оставлю тебя?
        - Да уж, - задумчиво хмыкнул Дарей и вытащил меч, в один момент ослепивший боярина и его людей белой вспышкой света.
        Онемевший и ослепленный боярин, наконец ожил. Закрываясь одной рукой от нестерпимо яркого света, льющегося с меча чародея, поднял вторую и скомандовал::
        - Девку взять, этих убить, чтобы не мешались.
        Но его люди не двинулись с места, ослепленные яркой вспышкой. И трое путников воспользовались этим замешательством, начав свою сумасшедшую атаку. Змейка бесновалась, требуя крови, и девушка не собиралась отказывать ей в этом. Меч как всегда вел ее, руководил и направлял удар. Первая голова слетела с плеч, как только сумел проморгаться первый из воинов боярина и попробовал напасть. Сам Верхотур дернул поводья и вновь оказался в стороне от разгоравшейся схватки. Зазвенела сталь, послышались первые крики боли, первая кровь оросила изумрудную зелень травы. Радмир сметал врагов, стремясь быть ближе к девушке, которая с залихватским свистом играла в чехарду с двумя звереющими полянами. Он с ужасом думал, что так себя не ведут, когда надеются спастись. Она не пыталась быть осторожной, она просто продолжала забавляться.
        Дарей перестал таить свое чародейство, не было смысла, и первый зашептал заклинание оцепенения. Воины боярина дернулись, раскрыв от неожиданности рты и… медленно, но неотвратимо начали двигаться. Чародей выругался и послал вихрь. Ветер разметал нападавших, но не остановил. Они упирались бердышами и топорами в землю и продолжали попытки подобраться к Дарею. Он плел одно заклинание за другим, но окончательного эффекта хоть одним из них не добился. И тогда Дарей вновь взялся за меч.
        Радмир быстро оглянулся, рассмотрев шесть умирающих полян. Где-то в глубине души он опасался, что они не люди, как те три разбойника, что пытались напасть на них еще в Семиречье, но красная кровь не оставляла сомнений, что нападающие не были нечистью. Вот только волшба чародея на них действовала как-то неправильно. Воин отразил очередной удар и нашел взглядом резвящуюся девушку. Мужчина зло вскрикнул, видя, что она не замечает двоих полян, подкрадывающихся сзади. Он метнул нож в одного, и его крик привлек Белаву, успевшей подставить свою змейку под тяжелый топор. Она махнула ему рукой, весело улыбнувшись. А потом крикнула:
        - Убирайся прочь, воин-странник, это мой праздник, а ты убирайся прочь.
        - Белава, не надо! - крикнул Радмир и ожесточенно начал пробиваться к ней.
        - Я просила не защищать меня, - снова крикнула она и вдруг замерла.
        Такое странное ощущение охватило ее, будто тихий шелест окружил и поманил за собой. И в этот момент где-то внутри ее существа проснулся Зверь. Белава прислушалась к зову второй личины и мрачно усмехнулась. Зов Зверя перебил этот странный шелест, и Белава вновь кинулась кормить свой кровожадный меч. Радмир был уже совсем рядом, чародей пробивался к ним с другой стороны. Как бы невероятно это не было, но троица положила большую часть нападавших, и теперь добивали оставшихся. И в этот момент боярин, все это время безучастно стоявший в стороне вновь взмахнул рукой.
        На опушку выступили оборотни, пять матерых огромных волков, необычайно огромных. И вот тогда Белава перестала смеяться, все больше вслушиваясь в призыв Зверя. Она резко развернулась к мужчинам, в ее глазах полыхала зеленым огнем дикая ярость. Девушка бросилась к Радмиру, целуя его со звериной страстью, случайно прикусила и взвыла от вкуса горячей крови.
        - Уходите, - прорычала она. - Им нужна только я.
        - Никуда мы не уйдем, - крикнул чародей.
        - Я прошу вас, - застонала она, глядя на Радмира и Дарея. - Умоляю…
        - Я тебя никому не отдам, - тихо ответил воин, вытирая кровь с прокушенной губы.
        - Да пошел ты, Радмир, воин-странник, - истерично заорала она и вскинула голову к небу, оглашая лес криком, переходящим в торжествующий звериный вой.
        Не только мужчины, но и оборотни с боярином Верхотуром замерли, завороженно глядя на то, как миниатюрная девушка с жутким треском изменяющихся костей тянется, растет, раздается в грудной клетке. Одежда повисла жалкими лохмотьями на теле, поросшем густой рыжей шерстью. Но самая жуткая метаморфоза происходила с лицом, когда необыкновенно красивое девичье личико будто стянулось вперед, над выдвигающимися челюстями, потом разъехалось, по оскаленной морде, возвращая глаза на положенное им нынче место. Уши вытянулись и заострились к верху. По мечу отчетливо звякнули когти.
        - Страшно, мальчики? - рыкнул Зверь и подмигнул всем присутствующим на опушке. - Не ожидали?
        И в во второй свободной лапе появился второй меч, огненный. Это будто послужило сигналом, и оборотни кинулись на двоих людей и одно жутковатое существо. Зверь отступил назад, закрывая собой двух мужчин и рыкнул, обращаясь к скалящимся волкам:
        - Поиграем?
        Волки завыли и кинулись на Зверя. Первый тут же получил наотмашь удар змейкой и взвыл. Зверь издал нечто похожее на усмешку и полоснул второго волка огненным мечом. Сразу запахло паленым, и пылающий оборотень покатился по земле, скуля и перебирая лапами. Вскоре он затих, и оставшиеся волки перестали нападать на рыжее существо. Они начали обходить троицу, ощетинившуюся мечами. Оборотни разом оценили опасность. Два альвийских клинка, огненный меч и самый обычный, впрочем, у обладателя обычного меча оставались ножи из альвийской стали. Верхотур вновь взмахнул рукой, и на опушку вышли еще три оборотня.
        - Да сколько же у него там спрятано? - возмутился Радмир. - Надо боярина убить. Вот только с волками разберемся.
        - Не смей к нему приближаться, - прорычал Зверь. - К нему не смей!
        - Чудище ты мое любимое, - вдруг с необычайно нежностью сказал воин и прижался к Белаве, потому что ее сейчас прижать к себе было невозможно.
        Залаял Шукля, громко, заливисто. Он все это время метался между полянами и семиреченцами, умудряясь уходить из-под случайных ударов. А когда появились волки, испуганно прижался к земле. Но сейчас пес неожиданно воспрял духом и прыгнул на одного из оборотней, вцепившись тому в горло. Не ожидавший подвоха от собаки волк, взвизгнул и попытался отбиться. И временная передышка закончилась. Оборотни бросились всем скопом на прижавшуюся спинами друг к другу троицу. Чародей вновь опробовал свои заклинания, но они почти не произвели никакого эффекта, зато сила Зверя работала. Белава посмотрела на подступающего к ней волка, и силовая волна потащила того к огромному дереву, прижимая к стволу, сминая кости. Дерево затрещало, и по стволу побежала трещина. Следующий оборотень напоролся на шипящую змейку и получил удар огненным мечом, лишаясь головы и полыхая обжигающим пламенем. За спиной Зверя дела обстояли хуже.
        Люди с трудом отбивались от нападавших волков, уже сообразивших, где в обороне на самом деле слабое место. Мужчины не обладали мощью и силой Зверя, но все-таки двое оборотней уже лежали обезглавленные. Зверь выдохнул струю пламени, разворачиваясь, и вокруг троицы запылал своеобразный защитный круг. Волки отступили, боясь разгорающегося пламени. За кругом остался Шукля, который успел уже получить рваную рану от своего противника.
        - Стойте здесь, - рыкнул Зверь и спокойно прошел сквозь полыхающий огонь.
        - Белава! - одновременно крикнули мужчины.
        - Бесова девка, - выругался чародей на проигнорировавшую его ученицу.
        - Боярина надо убить, - тихо сказал Радмир, поглядывая на застывшего Верхотура.
        Зверь методично избавлялся от оборотней, уже не нападавших на него, а пятящихся, злобно скалясь. Один решился прыгнуть, и рыжее существо в полете ухватило волка за горло, с жадностью вгрызаясь в плоть. И нахлынуло… Забытый вкус крови, забытое чувство свободы и бега под полной и прекрасной в своем холодном свете луной, почти полет… Змейка полетела на землю, огненный меч исчез, и Зверь встал на передние лапы, хищно припадая к земле. Оставшихся два оборотня разом осмелели… зря. Когда-то она вступила в единоборство с такими же Зверями, почти такими же, как она и устояла. И Зверь, победно взвыв, кинулся на обоих. И три тела покатились по земле остервенело рычащим клубком.
        Дарей обернулся и начал озираться. Радмира в круге не было. Чародей не стал искать его и, осторожно пройдя сквозь обжигающее пламя, он постучал руками по плечам, от которых шел дым, дотронулся до потрескивающих волос и бросился на помощь измотанному самоотверженному псу. Дарей успел вовремя. Челюсти оборотня готовы уже были сомкнуться на горле собаки, когда чародей отсек волку голову. Потом оглянулся на Зверя и тихо застонал. Все-таки кровь демона пьянила девушку. Оскаленная пасть, окровавленная морда и изорванные тела оборотней представляли не слишком приятную картину. Чародей с трудом отвел взгляд от ученицы в звериной личине и поискал взглядом товарища.
        Радмир все-таки подобрался к боярину и стащил того с седла. Верхотур стоял теперь перед воином, глядя на того остановившимся взглядом… таким знакомым взглядом. Но похоже воина-странника не смущал этот мертвый взгляд. Он взмахнул мечем, снося голову Верхотура. Но тут меч его зашипел и начал оплавляться прямо в руках мужчины. Боярин вернул голову на место и дохнул на Радмира зеленоватым облаком. Воин схватился за горло, захрипел, падая на колени. Все попытки вдохнуть ни к чему не привели, он умирал.
        Зверь резко обернулся и завыл, тяжко и горестно. Потом взъярился и в несколько скачков оказался рядом с боярином. В лапе вновь сверкнул огненный меч, и Белава пустила его в ход, полосую податливое желеобразное тело, которое пряталось под человеческой кожей. Бывший Верхотур разразился неприятным резким визгом и стек к ее лапам. Зверь фыркнул и кинулся к Радмиру… мертвому Радмиру. Контуры ее тела начали стремительно меняться, и вскоре на опушке опять стояла девушка в лохмотьях разодранной одежды. Не задумываясь над своим видом, она упала на колени перед неподвижным телом.
        - Я же просила тебя, просила! - крикнула она.
        Потом нагнулась к его губам, приникла в долгом нежном поцелуе, направляя через него огромный поток жизненной силы. Веки мужчины дрогнули, приоткрылись, и он глубоко вздохнул, вновь прижимаясь к губам девушки, уже просто целуя ее. Белава нежно погладила его по лицу и шепнула:
        - Заканчивай уже умирать. Я тебя живого больше люблю.
        - Я тоже тебя люблю, - ответил он.
        Девушка легко коснулась его щеки губами и побежала к Шукле, на ходу запустив искры, ткавшие новую одежду. Пес был еле жив, и чародейка повела руками над его телом, залечивая раны и впуская в пса силу жизни. Бледный Дарей смотрел на нее, с ужасом понимая, что она была права еще в самом начале схватки.
        - Ну вот и все, - прошептал он, глядя как ученица печально кивнула и улыбнулась…
        - Радмир, - не своим голосом закричал чародей. - На коней, быстро!
        Воин еще не понимая, что происходит, бросился к Дымку. Белава, вновь окунаясь в тихий шелест неизвестного зова, подобрала змейку, вернула в ножны, посмотрела на обоих спутников, опять улыбнулась и… закричала.
        Очертания ее тела размылись, окруженные темной дымкой, становясь все более прозрачными. Но тут вернулся Зверь, удерживая девушку на опушке. И началось нечто невообразимое. Она все кричала, с искаженным болью лицом, и личины сменяли одна другую. То она была человеком, размываясь в наступающей думке, то собиралась в облике Зверя. Чародей удерживал Радмира, понимая, что сейчас, вот именно сейчас, они уже не могут ей помочь. Постепенно Зверь слабел, все более проигрывая чему-то неизвестному, что пыталось унести девушку. Наконец Зверь взвыл в последний раз, и Белава… пропала. На месте, где недавно стояла девушка, вился черный дымок. Радмир закричал, хватаясь за голову, но тут же вскинул руку, где ярко разгорался перстень.
        Воздух вокруг мужчин начал плавится, раздаваясь кругом. Шукля боязливо жался к ногам заржавших лошадей. Воин успел вцепиться в повод Златы и их выдернуло с опушки, неся в образовавшуюся воронку.
        Неожиданно солнечный свет ударил по глазам, и путники зажмурились. Когда они открыли глаза, то обнаружили себя недалеко от странной махины из черного камня. Дарей оглянулся и выдохнул:
        - Полянск…
        Глава 26
        Мужчины стояли на главной площади Полянска, озираясь по сторонам. С права высился царский дворец. Он не отличался изяществом, как дворец семиреченского государя, но был массивен и основателен. Дворец охраняла стража все с тем же мертвым взглядом. Черная махина, у которой их выкинуло стояла в ста локтях от дворца, нависая над ним голодным хищником. Воина и чародея вроде не замечали.
        - Надо уходить отсюда, - тихо сказал Дарей. - Я вплел купол невидимости в перенос, но он скоро разрушится. Да и не действует на полян нынче особо обычная волшба. Радмир…
        Воин мрачно смотрел на черную махину и не слышал слов товарища.
        - Радмир, уходим, - повторил чародей.
        - Там Белава, - ответил мужчина, не трогаясь с места.
        - Да, там, но мы сейчас ничего не можем сделать. Надо найти Лихого. Надеюсь, он еще человек.
        Дарей положил руку на плечо товарища и встряхнул его. Воин нехотя оторвал взгляд от чернокаменного строения и кивнул, подчиняясь словам чародея. Мужчины спешно покинули площадь, нырнув в узкую боковую улицу. Великие Духи покровительствовали им, и чародей с товарищем благополучно добрались до неприметного дома за глухим забором.
        Дарей пошептал, и ворота с с тихим скрипом открылись. Мужчины вошли во двор заброшенного дома.
        - Чей это дом? - спросил мрачный Радмир.
        - Мой, - коротко ответил Дарей.
        - У тебя есть лом в Полянии? - удивился воин. - Не подозревал.
        - У меня почти везде есть дома, - усмехнулся чародей. - Никогда не знаешь, где понадобится осесть. Времени для покупки и постройки у меня было предостаточно.
        - Понимаю, - усмехнулся Радмир. - Чародейская жизнь длинная.
        - Точно, - подмигнул чародей и открыл входную дверь.
        - Одного только не понимаю, как твою волшбу на доме не заметили, - вновь заговорил воин, оглядывая внутреннее убранство временного пристанища.
        - Так многие поляне такие замки имеют, даже из царских приближенных. Больше скажу, в царской сокровищнице хранится много примечательных вещей. - хмыкнул Дарей. - А теперь надо прибраться, пылищи-то сколько.
        Радмир тяжело опустился на скамью, уставясь в пол, а хозяин принялся что-то разыскивать. Он все бродил по дому, заглядывая то за печь, то в подпол, то под кровати.
        - Что потерял? - безучастно спросил воин-странник.
        - Билуг! - крикнул чародей. - Билуг, ну-ка быстро явись пред очи мои.
        Откуда-то с потолка послышался шорох, заскрипели половицы, и пред чародейские очи предстал чумазый мужичок ростом по колено хозяину дома. Он почесал под всклокоченной бородой, потом подбоченился и воззрился на Дарея.
        - Явилси-таки, - неожиданным басом выдал мужичок.
        - Явилси, - в тон ему ответил Дарей. - Билуг, что с моим домом? Я тебе наказал его в чистоте держать, чтобы по приезду я мог себя вольготно здесь чувствовать, а ты что?
        - Чего ворчишь, хозяин? - ответил зевая Билуг. - Тебя почитай пятьдесят годков тута не было, я уж думал, что ты помер. А чего тогда спину гнуть?
        - Горшком-то, самоваром пользоваться небось тебе это не мешало? - напустился на домового чародей.
        - И нашел, чем попрекнуть, - обиделся Билуг. - А жрать я чего должон был? Ты ж меня к дому своему привязал, как мне сироте выжить-то было?
        - Ну и нахальный же ты, Билуг. Когда я тебя привязывал? По дружбе бездомного приютил, да попросил только дом в чистоте беречь, - покачал головой Дарей.
        - Не пыхти ты, батюшка, - отмахнулся домовой. - Сейчас приберу. Долго что ль?
        И принялся за работу. А чародей подсел к Радмиру, все так же безучастно сидящему на скамье, и положил товарищу руку на плечо. Воин не отреагировал, только тяжело вздохнул.
        - Мы найдем ее, - уверенно сказал Дарей. - Вызволим нашу Белавушку.
        - А есть ли кого еще вызволять? - глухо спросил воин, и чародей отшатнулся от пустого взгляда товарища.
        - Да что ты ее хоронишь? - возмутился чародей. - В ней Зверь есть, с ним не так легко справиться.
        - Что-то утащить ее Зверь не помешал.
        - Помешал. Если бы не вторая личина, ее бы сразу забрали, а ты видел, как она боролась.
        - Это я во всем виноват! - вдруг отчаянно воскликнул Радмир.
        - Да что ты говоришь-то, друже? - возмутился Дарей. - Опомнись.
        - Она же говорила, чтобы я боярина не трогал! А я все равно полез. Из-за меня она силу использовала, из-за меня! - он схватился за голову.
        - Глупости. - отмахнулся Дарей. - Она предупреждала, потому что знала, чем это для тебя закончится. Может боялась не успеть. Ее увидели еще с Семиречья, когда от ядовитых тварей отбивались. Я уверен. Почему только тянули и не забрали сразу мне не понятно. Она ведь знала, что будет. Разве ты не понял?
        - Знала… И ничего не сказала, ничего! - снова воскликнул Радмир. - Я ведь ее столько спрашивал.
        - Значит боялась рассказывать. Белавка - девка вздорная и шумная, но умная. Защищала нас от того, что знала, вот и молчала. Все одно изменить бы уже ничего не смогли. Хватит душу себе рвать, друже. Соберись. Сначала все вызнать надо, потом действовать. А терзания - удел слабых. Ты ведь всегда сильный духом был. - и чародей потряс товарища за плечо.
        - Был. Теперь ослаб, - поник головой Радмир.
        - Глупости, - снова отмахнулся чародей и решил пока товарища не трогать, но глаз не спускать.
        Билуг тем временем прибрал дом, вычистил, вымыл. Волшба домового в Полянии разрешалась, ибо домовые завсегда дому польза. Дарей достал из бермятовой торбы продукты и занялся готовкой, поглядывая на товарища. Тот еще какое-то время сидел с поникшими плечами, потом встряхнул головой, распрямился и ударил кулаком о стену.
        - Ты прав, - сказал от чародею. - Сижу, будто похоронил уже. Поборемся за Белаву, разберемся со здешними богами.
        - Вот и дело, - кивнул Дарей.
        После обеда, в котором активно участвовал только домовой, мужчины лишь слегка притронулись, чародей отправил вестника Лихому. Ответ пришел в виде самого Лихого и четырех разбойников, постучавшихся в ворота чародеева дома условленными четырьмя ударами с промежутками. Билуг с ворчанием впустил их.
        - Ходють всякие, грязь носють, - бубнил домовой. - Еще, небось, и пожрать не против.
        - Билуг, - возмущенно прикрикнул на него хозяин дома. - Ты как гостей встречаешь?
        - Быль б гости, - не спасовал домовой. - Морды разбойные. А ентот, - он ткнул пальцем в вихрастого мужика, - уже к добру приглядывается.
        - Иди уже отдохни, - отмахнулся Дарей, и Билуг, не прекращая ворчать, полез к себе под крышу.
        Чародей усадил гостей за стол. Дела делами, а традиции надо соблюдать. Разбойники степенно расселись, достали бутыль мутноватой жидкости и молча ждали, когда хозяин заговорит. Радмир поздоровался с разбойниками, представляясь. С атаманом они уже были знакомы.
        - Как величать вас, люди добрые? - спросил он.
        - Это Буслай, - представил Лихой белобрысого мужика с хитрицой, притаившейся в углах серых глаз.
        Буслай приподнялся, протягивая руку воину-страннику. Потом протянул руку рыжий и сильно конопатый мужик со светло-карими глазами, его звали Войко. Третий, тот самый вихрастый с блуждающим взглядом, назвался Стригой. Четвертый, самый высокий и широкоплечий, молча пожал руку Радмира и сел, хмуро уставясь в одну точку. За него опять ответил Лихой.
        - Это Лешко. Он мало говорит, да и брата недавно потерял. Я писал о том, что мы троих потеряли. Так и не знаем, что с ними случилось.
        Воин и чародей переглянулись, но рассказывать о судьбе трех пропавших разбойников пока не стали. Сам атаман был статен, даже хорош собой. У него были изумительные фиалковые глаза в обрамлении черных ресниц, мужественный профиль, широкие плечи и очень приятный голос. Проникновенная интонация сразу приковывали внимание к разбойничьему атаману. «Наверное, бабы по нему обмирают», - невольно подумал Радмир. Сам он однажды встречался с Лихим. Это было под Хрустальным Градом, когда они подружились с Дареем. Славное было время… Тогда они отбили охоту у орд с Темных Земель, отделенных от альвов Пустыней Потерянных Надежд, нападать на пресветлых. Лихой тогда еще не был человеком Дарея, да и разбойничьей ватаги у него тогда не было, он просто искал в той битве свою выгоду. Общались разбойник и воин-странник мало, но прониклись уважением друг к другу. После Хрустального Града Радмир Лихого больше не видел. И теперь с интересом рассматривал старого знакомца.
        Наконец, на стол накрыли, мутную жидкость, оказавшуюся полянским самогоном, разлили по чаркам, и разговор неспешно потек по свободному руслу. Сначала обсудили последние семиреченские новости, на вотчине разбойнике не были чуть больше года. Сначала они шли просто разведать, потом решили задержаться из собственного интереса. Поживиться в Полянии было чем. А после остались уже по необходимости, потому что тревога чародея о том, что в этом государстве начинаются недобрые перемены, начинала подтверждаться с невероятной скоростью.
        Стража стала более подозрительной и отлавливала всех, кто не являлся коренным жителем Полянии. К тому же разбойники были неосторожны, когда напали на терем князя Изяслава, и их начали разыскивать. Не нашли. К тому моменту возле царского дворца появилась черная махина. И Лихой с ребятами начали разведывать, что это. Тем более, что стремительно стали меняться волхвы, и новые служители религиозного культа стали усиленно насаждать веру в нового бога, перед которым должны были пасть все государства и земли. Царь все меньше являлся своему народу, выглядел все хуже и, наконец, совсем пропал. Напоминали о нем только новые указы, все более странные. Сначала он велел всем служивым посетить черную махину, потом начал призывать всех мужчин и юношей, причем, и эти должны были пройти через странное сооружение, стоявшее подле царского дворца. Амулеты и обереги теперь не уничтожали, как раньше, а сносило опять же в черную махину. Побывавшие в махине менялись. Лихой с ватагой уходили от таких. Тогда-то и пропала незабвенная троица. Разбойников гнали до границы города. И если ватага начала выдыхаться, то стража
бежала выдерживая заданный темп, дыхание служивых не нарушалось. Троицу просто заарканили, легко выдернув из бегущей ватаги. Остальные бросились в рассыпную за городской стеной, тем и спаслись. Возвращались в Полянск ночью разными дорогами.
        Потом Лихой один ходил на царскую площадь, пытался понять, что за сила идет от черной махины. Данный чародеем камень-амулет для этой цели, развалился в руках у атамана, обратившись в мелкий песок. Еще Лихой наладил… близкое общение с кухаркой с царской кухни, чтобы узнавать сплетни из дворца. Кухарка потеряла голову от красавца атамана, а толку из затеи не вышло, потому что женщину выгнали с кухни, заменив на кого-то другого. И атаману пришлось скрываться и от стражи, и от возлюбленной, которая вцепилась в разбойника мертвой хваткой. Рассказ о злоключениях героя-любовника вызвали взрыв смеха в чародеевой горнице. Лихой с невозмутимым лицом жахнул чарку:
        - Чего ржете? У этой бабы просто звериное чутье, она меня везде находит. Не удивлюсь, если и сюда придет.
        - Мы тебя спрячем, - со смехом ответил Дарей.
        - Буду премного благодарен, - усмехнулся разбойник. - Только Радмира к ней не выпускай, а то за него уцепится. Любит она таких ладных.
        - Я вас обоих спрячу, - клятвенно пообещал чародей. - А теперь о деле.
        За столом стало тихо, и все взоры обратились на хозяина дома.
        Глава 27
        Она медленно открыла глаза и уставилась в серый каменный потолок. Потом осторожно встала и огляделась. Ее окружали такие же серые стены, как и потолок, серые и сырые. Девушка поежилась и сделала несколько шагов. Что-то звякнуло. Она посмотрела вниз и обнаружила на своей ноге неширокую и легкую металлическую цепь. Белава нагнулась и попробовала подергать цепь. То, что она прочная, не смотря на кажущуюся несерьезность, чародейка поняла сразу. Помимо того, заклинания не помогли разорвать ее. Огонь не оплавил. Цепь осталась такой же блестящей и прочной. Девушка прошлась по своему узилищу, цепь легко растягивалась, не лишая ее свободы передвижения. Она подняла голову и увидела небольшое окошко недалеко от одинокого узкого ложа, где она очнулась. Белава подошла к окошку, встала на цыпочки и попробовала дотянуться до окна, но роста не хватило. Она зло топнула ножкой и попробовала сдвинуть лежанку. Узилище огласил неприятный скрип по каменным плитам, но лежанка поддалась. Вскоре Белава уже смогла достать до вожделенного окошка, но разочарованный стон тут же огласил ее новое обиталище. Все, что девушка
смогла увидеть, это была белая стена соседнего здания. И еще кусочек серых плит снизу. Голоса не долетали к ней, запахи так же, и определить, где она не было никакой возможности. Она спрыгнула с лежака и направилась к железной двери. Несколько мгновений чародейка изучала дверь обычным взглядом, потом измененным, но ничего магического не увидела. И тогда она ударила в дверь немалым потоком силы. Выплеск долетел до двери, ударился и полетел в собственную хозяйку, жестко сбив ее с ног. Белава вскрикнула и какое-то время ошалело смотрела на дверь, сумевшую дать ей сдачи. Она встала, потирая ушибленное при падении бедро и решила действовать иначе.
        - Эй, - заорала она, - есть кто живой?
        Ответа не было. Девушка постучала в дверь кулаком, потом начала молотить ногой. Грохот стоял жуткий, оглушая ее саму, но настырная девка не сдавалась, продолжая стучать в дверь и орать. Никто не отозвался. Вместо ожидаемого ответа, посреди камеры появился небольшой стол на резных ножках. На столе стояло блюдо с фруктами и изящный серебряный сосуд и такой же изящный кубок.
        - Чего это? - вопросила она, глядя на сосуд. Нагнулась, понюхала. - Вино что ли? Споить хотите? Не на ту напали!
        Она подбоченилась и отвернулась. Звон за спиной привлек ее внимание. Она обернулась и узрела, как сосуд с вином поменялся на небольшой самовар, а фрукты на аппетитно пахнувшие крендельки. Белава гулко сглотнула и взяла кренделек. Осторожно откусила кусочек, и вскоре от кренделька остались крошки.
        - Так-то лучше, - сказала она неизвестно кому и налила себе чай. - На чем сидеть-то? Я стоя есть не привыкши, - заворчала она и ойкнула, ощутив, как под девичий зад нырнул стул.
        Странное гостеприимство вселяло некоторые надежды, конечно, но цепь на ноге совсем не радовала. Самое замечательное было то, что ее сила оставалась все еще при ней. Появился вопрос, зачем тогда притащили сюда и оставили в живых. Белава сосредоточенно поглощала крендельки, запивая вкусным чаем, и продолжала думать. Особых выводов сделать не удалось, потому что ее нынешнее положение было совершенно непонятно. Эх, с мастером бы поговорить… Стоп! Она лихорадочно осмотрелась. Нужно отправить вестника!
        Белава огляделась, конечно, седельная сумка осталась на Злате. Но ведь у нее был запасной вариант, и девушка зашептала альвийское заклинание. Разодранный костюм сменился новым, на шее появился мешочек, в котором лежала бумага, перо и маленькая чернильница, конечно, с чернилами. Девушка быстро написала несколько строк, сложила и, шепнув на грамотку, отправила свою «синичку» на поиски чародея. Вестнику ничего не помешало, но… все письменный принадлежности исчезли, не по ее желанию. И Белава занервничала, сообразив, что вестника могли выпустить специально. Она нахмурилась и зло крикнула:
        - Хозяин, ну-ка покажись!
        Никто не показался, не отозвался, еще и столик с кренделями исчез. Белава нахмурилась. В игры значится играть решил неведомый хозяин, ну-ну… Вот только пусть покажется… Девушка прошлась из угла в угол, постояла немного и еще походила. Неизвестность начинала раздражать. Не, ну на самом деле, утащил, так покажись и скажи, что надо-то от честной девицы.
        - Покажись, - снова крикнула она, - добром прошу! Потом ведь хуже будет.
        Легкий ветерок прошел по узилищу, напоминая легкий смешок. Ну все… Белава сформировала небольшой воздушный вихрь, чуть покрутила пальчиком в центре образовавшейся воронки, вытягивая и расширяя вихрь и распахнула руки, вкладывая в свое создание силу. Вихрь понесся к стене, где была дверь, ударился в нее и… отскочил, не причинив стене ни малейшего ущерба. Белава еле успела отбежать в сторону, когда закрученный воздушный поток понесся к противоположной стене, потом срикошетил и от нее, начав метаться по узилищу. Наконец догнал свою создательницу и с немалой силой припечатал к серой стене. Она вскрикнула и сползла вниз, теряя сознание и оставляя за собой красный след…
        Яркий свет ударил по глазам, заставляя сморщится от дикой боли в голове. Белава приоткрыла глаза и поспешила снова их закрыть. От этого маневра стало еще хуже, если только такое могло быть. Чьи-то прохладные пальцы легли ей на лоб, ласково погладили волосы, потом спустились ниже и замерли.
        - Сейчас будет легче, - тихо сказал незнакомый мужской голос.
        Девушка почувствовала как с руки неизвестного заструился поток… жизненной силы. Боль прошла практически сразу, но врачевание продолжалось. Оказалось, что болела не только голова. Хрустнули кости в плече, выпрямляясь и сращиваясь. Потом стало легче дышать, когда ребра заняли положенное им место, срослась небольшая трещина в черепе над ухом. Все это она ясно чувствовала. Но открыть глаза все равно было больно все из-за того же яркого света, и она продолжала лежать неподвижно, ожидая, что последует дальше. Прохладная рука еще чуть задержалась на ее голове, потом соскользнула и свет начал меркнуть.
        Белава открыла глаза и села. Серые стены узилища уже не окружали ее. Она сидела на большой широкой скамье, кроме этой скамьи больше ничего в огромном светлом зале с разрисованными стенами не было. Если не считать возвышения в конце зала, на котором стоял золотой трон, невероятно красивый. Тонкий и ажурный, как самое искусное кружево. Вокруг трона вилась легкая белоснежная дымка, напоминая облако. На троне никого не было, вообще в зале никого не было, кроме девушки. Она оглянулась, ища глазами того, кто лечил ее, но тот будто растворился в воздухе. Она еще немного посидела, а потом решила рассмотреть то, что было нарисовано на стенах.
        Практически везде была изображена бескрайняя водная стихия. Среди волн угадывались невиданные существа, то ли рыбы, то ли животные. Кое-где над поверхностью воды виднелись крыши странных строений, взмывая тонкими шпилями в ясное небо. Иногда встречались птицы, большие с белесыми глазами и перепончатыми лапами. Белава обходила зал по периметру, со все большим любопытством рассматривая изображения. Постепенно она приблизилась к возвышению с троном. И вот за ним не было воды, там была нарисована земля. Поверхность суши украшали деревья, покрытые розовыми цветами, в ветвях вили гнезда птицы с ярким оперением, такие же неведомые, как и нарисованные водные создания. Потом девушка перевела взгляд на трон и только сейчас поняла, что возвышение с золотым креслом является продолжением рисунка, казавшееся островом над голубой гладью пола, в котором будто застыли все те же неизвестные рыбы. Тогда Белава задрала голову и увидела, что на потолке сияет солнце, там было небо, начинавшееся от верхней части стен. Девушка так и замерла, рассматривая устройство зала. Она не смогла скрыть восхищенного вздоха.
        - Нравится? - неожиданно раздался тот же мужской голос.
        - Да, - кивнула чародейка и спохватилась, сообразив, что теперь она уже не одна в зале.
        Рядом с ней стоял мужчина в белой рубахе с распахнутым воротом и в темных штанах, заправленных в высокие сапоги. Длинные светлые волосы свободно струились по плечам. На вид ему было не больше тридцати лет. Он с интересом смотрел на Белаву очень светлыми зелеными чуть мерцающими на свету глазами. Ничего угрожающего или настораживающего в поведении мужчины не было. Он скрестил руки на груди и следил за лицом чародейки с легкой полуулыбкой. Потом улыбка его стала шире, приоткрыв чуть заостренные зубы. Белава дернулась, усиленно вспоминая что-то. Прошлась перед мужчиной туда-сюда. Он молчал, продолжая наблюдать за ней. Вдруг она остановилась, повернулась к нему и удивленно спросила:
        - Мари?
        Правая бровь мужчины поползла изумленно вверх. Он опустил руки и подошел к ней.
        - Ты знаешь мое родное имя? Откуда?
        - Но Айвор сказал, что добил… - сказала она самой себе и осеклась, уже с иными чувствами оглядывая зал.
        - Ты знаешь жреца-хранителя? - к правой брови присоединилась левая. - Так он еще не сдох? Значит я правильно ушел подальше, - теперь уже мужчина разговаривал с самим собой. Потом вновь поднял на нее взгляд. - Любопытно…
        - Что? - девушка сделала шаг назад.
        - Расскажи мне о вашем знакомстве, - ответил мужчина и сел на первую ступень возвышения к трону.
        Чародейка поджала губы и направилась к скамье. Но не успела она сделать несколько шагов, как приподнялась над полом и невидимая, но крайне ощутимая сила потащила возмущенную Белаву обратно, усадив рядом с хозяином зала на ступеньку. Девушка попробовала использовать свою силу, но мужчина усмехнулся и погрозил пальцем.
        - Ты ведь уже убедилась, что твоя сила здесь становится для тебя опасной, - сказал он. - Так расскажешь?
        - Сначала ты мне, мил человек, расскажи, зачем я тебе нужна, - ответила упрямая девка.
        Мужчина задумчиво смотрел на нее, ничего не отвечая. Потом машинально заправил ей за ухо выбившуюся прядку и произнес:
        - Я сам еще до конца не решил, - ответил он. - Сначала хотел оставить тебя до тех пор, пока не смогу разобраться с кровью демонов, что есть в тебе, мне нужна эта сила. А теперь вот думаю о большем.
        - О чем это о большем? - подозрительно спросила Белава.
        - У бога должен быть свой пантеон, - ответил мужчина. - Почему бы не начать легенду с того, что великий бог Благомил однажды встретил свою прекрасную девицу и вознес ее к себе?
        - Чего? - она искренне не понимала собеседника.
        - Потом поймешь, - усмехнулся он. - Да, зови меня Благомилом, в этом мире у меня это имя. И еще…
        Руки Мари-Благомила поднялись к лицу Белавы, заключив его в прохладный капкан, светло-зеленые глаза приблизились к ее глазам, и девушка вскрикнула от ощущения, что ее пытаются ослепить. Благомил забирал у нее силу жизни, вытаскивая искрящийся поток через глаза. Девушке казалось, что глазницы нагрелись, глаза, если еще не лопнули, то вот сейчас обдадут лицо влажными брызгами.
        - Потерпи немного, - донесся до нее голос, в котором легко угадывалось сочувствие, и пытка продолжалась. Потом она опять потеряла сознание.
        Когда Белава открыла глаза, которые все-таки остались на положенном им месте и даже видели ничуть не хуже, первое, что она заметила, это светло-зеленые мерцающие очи новоявленного бога. Следующим стало неприятное открытие, что ее голова покоится на коленях мужчины. Благомил улыбнулся, опять обнажив заостренные зубы, и Белава вскочила на ноги, чтобы в следующее мгновение опуститься обратно с тяжким стоном. Она была пустая… пустая! Сила жизни, столько лет уютно наполнявшая ее, исчезла. Страшное ощущение невосполнимой потери потрясло девушку, и она разрыдалась.
        - Успокойся, - тихий голос медленно вползал в сознание. - У тебя кое-что еще осталось.
        Осталось? Ну, да, дар ясновидения и Зверь. Ярость начала захлестывать девушку, и откуда-то из утробы рванул нечеловеческий вой, но… Белава несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Что сдержит Зверя теперь, когда он стал единственной силой в ней? Предостерегающие слова Бермяты мелькнули в сознании, и Белава интуитивно почувствовала, что теперь вторую личину трогать нельзя, слишком опасно для нее самой. И чувство собственного бессилия нахлынуло на нее с удвоенным рвением. Среди рыданий пришла неожиданная мысль: «а ведь я живая, любой дар, и я снова наберу силу… но не жизненную… но силу!» Она утерла слезы, встала, подбоченилась и бросила гордый взгляд на Благомила.
        - А ну-ку, дядечка, выпускай меня давай. Силу забрал, теперь открывай ворота.
        - А ты забавная, - тихо засмеялся новоявленный бог. - Я уже практически уверен, что не хочу тебя отпускать.
        - Гад какой, - зло сплюнула на затейливый пол Белава и преисполнилась боевым духом.
        Глава 28
        Ночной Полянск был похож на кладбище, так же нем и тих. Только мерные шаги ночной стражи иногда вспарывали эту неприятную тишину. Радмир сидел на крыльце чародеева дома и рассеяно крутил на пальце перстенек с изумрудом. К нему вышел Дарей и сел рядом, держа в руке несколько грамот, прилетевших к нему еще за светло. Первый вестник был от Бермяты, который спрашивал, как обстоят дела. Второй оказался от Первого Царского Чародея Милятина. Милятин сообщал, что дружина царских чародеев находится в одном дне пути. Дарей вздохнул, прочитав:
        - А толку-то с вас, - но в ответ рассыпался в уверениях, что крайне рад столь мощной поддержке и с недоброй ухмылкой приписал. - «Прискорбие вызывает то, что на полян волшба не действует». Пускай голову поломают, а то совсем обленились да жиром заплыли в своих палатах. Нам бы старые добрые мечи совсем не помешали. Впрочем, мы еще ничего не знаем об этом боге.
        Третий вестник прилетел несколько минут назад. Дарей протянул грамоту Радмиру, тот нехотя взял, взглянул и тут же жадно вчитался в строки. «Мастер, сижу в каком-то узилище, сила при мне. Кормят, поят. Чего надо от меня не ведаю. Не печальтесь обо мне, лучше вызволите поскорей. И скажите этому насмешнику, что от меня он легко не избавится. Ваша ученица…»
        - Белава, - выдохнул воин. - Живая… солнышко мое ясное, - и счастливо улыбнулся.
        - Вестник ее - синица, - сказал чародей. - Подраненная прилетела, стало быть вскрывали этот вестник. Когда отправила неизвестно, что с ней сейчас тоже. Но надежда есть, что и сейчас с ней все хорошо… очень на это надеюсь.
        - Что будем делать? - Радмир наконец оторвался от грамотки и посмотрел на товарища.
        - Как и обсуждали за столом, надо проникнуть во дворец. Не нравится мне, что царя не видать, да и оттуда больше узнаем. Лихой уже отправился к своей зазнобе. Так что ждем его и известий.
        Дарей вернулся в дом, а воин опять начал перечитывать грамоту от Белавы. Потом сложил ее, спрятал за пазуху и поднял голову, с улыбкой глядя на звезды.
        - Я тебя найду, - шепнул он и пошел в дом.
        После полуночи вернулся Лихой, взлохмаченный, красный с большими глазами. Ожидавшие его чародей с Радмиром встретили разбойника с тревогой в глазах. Дарей сунул атаману воду, но тот отмахнулся:
        - Самогона налей, - сказал он, переводя дыхание.
        - Что случилось? - спросил чародей, наливая чарку. - За тобой гнались?
        - Да, - тяжело выдохнул разбойник. - Насилу ушел.
        - Стража? - воин подсел поближе.
        - Чего? Какая стража? - перевел на него шальной взгляд Лихой. - Да лучше бы стража! - он вдруг зло бахнул чаркой о стол. - Бесова баба, чтоб ей…
        Чародей и воин переглянулись и, не сдержавшись, хмыкнули. Разбойник поднял на них глаза и вдруг разозлился.
        - Чего ржете? Я от нее по крышам только что не уходил, только недавно удалось со следа сбить. Главное, пришел честь по чести, приласкал, умаслил, потому как не хотела со мной разговаривать. Потом обговорили все, уходил уже, а она жалобно так: «Не уходи, соколик, дай еще разок тебя к груди прижму», вот тут я и не выдержал, побежал.
        - Так что ж ты бабоньку не уважил? - рассмеялся Дарей. - Уж кто как не ты в этом деле мастак.
        - Бабоньку? - Лихой даже задохнулся. - Вы ее видели? Она выше меня на голову, в плечах шире в два раза. Она подковы пальцами гнет! Да на мне после нее живого места нет, больной три дня лежу. Ежели бы она не осталась единственной бабой во дворце, то и не сунулся бы к ней близко.
        - Да неужто так все плохо было? - опять усмехнулся чародей, воин предпочел спрятать улыбку.
        - Плохо? Я от нее месяц прятался, а однажды попался случайно, по глупости. В кабаке засиделся, а ее туда бесы занесли. Допил последнюю чарку и вышел, а она мне по темечку кулаком… КУЛАКОМ! Я и сознание потерял, очнулся, а она меня на плече несет. Какая баба так сделать сможет? Уж и не знаю откуда силы взялись, извернулся и ходу. - помолчал немного и тихо добавил. - Боюсь я ее.
        И тут чародей не сдержалась и захохотал, даже слезы навернулись на глаза. Радмир изо всех сил сохранял сочувствующее выражение на лице, понимая, что атаман сейчас рассказал то, о чем не каждый решится поведать. Лихой некоторое время смотрел на заходящегося от хохота хозяина дома, потом покраснел и вскочил.
        - Дарей! Я очень тебя уважаю, но если ты продолжишь насмехаться, я уйду и больше ко мне не обращайся. Сам с этим богатырем в юбке любиться будешь!
        - Не ругайся, друже, - пытаясь справиться со смехом, воскликнул чародей. - Не гневайся на меня. Наверное слишком тяжело последнее время было, вот и не сдержался. Еще чарочку?
        - Давай, - Лихой опустился обратно на лавку и снова тяжело вздохнул.
        Мужчины посидели молча, ожидая пока разбойник начнет говорить. Тот все еще собирался с мыслями, явно переживая, что свидеться со своим личным кошмаром ему еще раз придется. Он махнул одну чарку, вторую, третью, закусил услужливо подставленным холодным мясом и наконец начал говорить.
        - Сказала мне… Гремила, что есть во дворец одна тайная дорожка, подземная. О ней знают всего пара-тройка человек. По нему царские яства выносили, утварь золотую да серебряную, в общем, челядь использовала. Когда людей менять начали, про дорожку прежние работники новым не сказали, потому должна она быть свободна. Начинается ход от главной Храмины, аккурат за ней сараюшка стоит, а в нем крышка землей присыпана. Вот оттуда и надо идти. Гремила сказала, что есть несколько ответвлений, потому с ней идти надо, - в этом месте атаман очень нехорошо выругался. - Я ей сказал, что царскую сокровищницу хочу пощупать, она сама мне про подземный ход и рассказала. Я бы вас одних направил, но без меня не поведет, влюбилась дура… Правда, еще Радмир остается… - Лихой вдруг с надеждой взглянул на воина, - может увидит его и от меня отвяжется?
        - Друже, - вмешался чародей. - Радмира нельзя трогать. Если про это узнает моя ученица, поверь, твоя Гремила сущей радостью тебе покажется.
        - Так твоя ученица в плену вроде, - Лихой явно не хотел расставаться со своей идеей.
        - Эта от самого хозяина Затонухи сухой ушла, довела двух Водяных до того, что теперь они при ее голосе вздрагивают, испепелила Аспида, оборотней разогнала. Да что там, я сам ее боюсь, так что вырвется и тогда мало никому не покажется. Потому оставь мечты, придется тебе наш отряд возглавить.
        Разбойник вздрогнул и вздохнул тяжко.
        - Моя Гремила-то и хозяина Затонухи в бараний рог свернула бы… Э-эх… Ладно, береги своего странника, жертвуй атаманом лихим, - укоризненный взгляд разбойника чародей нагло проигнорировал. Лихой опять вздохнул и продолжил говорить о деле. - Значит так. Сказал ей, что сам приду, когда пора идти во дворец будет. Тогда и поведет. Решайте, когда хотите идти, я подчинюсь. Сам я в эту петлю не полезу.
        - Сейчас, - решительно встал Радмир. - Чего тянуть. Да и проще ночью.
        - Погоди, друже, - взмолился атаман. - Может завтра аль еще погодим.
        - Чего годить? - воин решительно направился за оружием. - Пока выжидать будем, Белава погибнет.
        - Дарей сказал, что она одна всех победить может, а Гремила меня однажды переломает в ласке своей. - заспорил разбойник.
        - Братислав, - возмутился воин-странник, назвав атамана его настоящим именем. - Будь же храбрым мужем, каким всегда был. Гремила твоя всего лишь баба. Нельзя тянуть.
        - Нельзя, - поддержал товарища чародей, и Лихой обреченно застонал. - Давайте собираться. Нам еще до царских палат добраться надо будет и уйти из дворца затемно лучше.
        Радмир уже стоял, экипировавшись набором альвийских ножей и коротким мечом, имевшимся в его арсенале. Он нетерпеливо переступал с ноги на ногу, ожидая своих спутников. Дарей деловито собирался, набирая по большей части мешочки с какими-то порошками. Потом достал подарок Бермяты, решив опробовать оберег, который должен был сделать их незаметными для обитателей дворца. Лихой ничего не готовил, он сидел, ссутулив спину, до тех пор, пока с улицы не донесся громоподобный рев:
        - Лишенько мой, соколик ясный, покажись! - Лихой побледнел и малодушно спрятался за чародея. - Я ведь сейчас ворота снесу, ты меня знаешь! Выходи, любый мой, по хорошему, не то сама за тобой зайду.
        - Ой, ты ж жисть моя пропащая, - выдохнул разбойник и еще более малодушно осел в бессознательном состоянии.
        - Вот это голосина, и в прям Гремила, - восхитился Дарей и поспешил к воротам, за которыми раздавалось грозное сопение.
        Он осторожно приоткрыл створ и отлетел от удара по воротам с той стороны. В образовавшийся проход протиснулась весьма немаленькая женщина. Легко подняла чародея за грудки, поставила на ноги и, потупя очи, вопросила:
        - Красавец мой у вас? Лихим кличут.
        - У нас, - ответил Дарей и сделал шаг назад. - Проходи, красавица…
        - Ой, скажешь тоже, - она кокетливо захихикала и хлопнула белой ручкой по чародейскому плечу, от чего тот чуть снова не сел на землю.
        Гремила двинулась к дому тяжелым маршевым шагом, умудряясь при этом плавно покачивать бедрами. Ступени крыльца жалобно заскрипели под ее шагами, и женщина-богатырь вошла в дверь, пригнувшись, чтобы не удариться о притолоку. Дарей следовал за ней на некотором расстоянии, опасаясь снова попасть под могучую длань. Гремила огляделась, заметила бледного разбойника, не желающего приходить в себя и заревела:
        - Кто посмел моего сладенького обидеть?
        Она обвела тяжелым взглядом горницу, заметила невольно отступившего в тень Радмира и угрожающе надвинулась на него. Воин судорожно вздохнул и сделал шаг в сторону, мысленно извиняясь перед разбойником за недоверие. Гремила проследила за движением мужчины и вдруг зарделась, потупила большие синие очи и часто заморгала ресничками.
        - Здрав будь, добрый молодец, - проворковала она громовым раскатом голоса, и Лихой приоткрыл один глаз, наблюдая, как его подруга усилено кокетничает со странником.
        - И тебе не хворать, красна… девица, - ответил Радмир, бросая взгляд на выдавшего себя атамана. - А вот и соколик твой очухался.
        Лихой тут же поспешил снова лишиться сознания, но Дарей уже поднимал его, спеша на помощь воину, который мог стать новой жертвой гремилиных страстей, все еще не сводящей с него взгляда.
        - Гремила, душа моя, - простонал разбойник, недобро глядя на чародея.
        - Лишенько мой, - умилилась баба и заграбастала его в медвежьи объятья.
        Атаман захрипел, пытаясь освободиться. Гремила откинула его назад, впиваясь в атаманские губы жарким поцелуем, но… продолжая лукаво смотреть на Радмира. Тот поспешил спрятаться за чародея, приговаривая:
        - Аки голуби, ну чисто голуби нежные. И любит же тебя, Лихой, прям как моя Белава.
        Гремила при упоминании некой Белавы потемнела ликом, но коситься на воина-странника не перестала. Лихой незаметно продемонстрировал кулак чародею и воину и покорился судьбе, погладив бабу по могучей спине. Наконец, его вернули в вертикальное положение, и разбойник поспешил отойти в сторону. Впрочем, могучая длань возлюбленной тут же вернула его под свое размашистое крыло.
        - Гремила, душа моя, - начал Лихой. - Ты мне кое-что обещал недавно. Готова ли ты показать нам подземный ход сейчас?
        - Сейчас? - она надула губки. - Покажу, так и быть, ежели после пойдешь со мной.
        - У нас дела, голубка моя нежная, - попробовал сразу отговориться атаман.
        - Стало быть с вами буду, пока дела не закончите. - она легко не сдавалась.
        - Это не бабское дело…
        - Буду с вами, я сказала, - Гремила ударила могучим кулаком по столу, и тот зашатался с жалобным скрипом. Возражений ни у кого не нашлось.
        Вскоре трое мужчин уже шли за огромной женщиной, топот которой, казалось, способен разбудить весь Полянск. Остальных решено было не будить. Они прошли узкими улицами, миновали торговые ряды, обогнули царскую площадь, стараясь сильно не шуметь. Здесь даже Гремила вдруг пошла легко и почти неслышно. Наконец показалась главная Храмина. Она отличалась от остальных высотой строения и резными изображениями мифических существ, расставленных по дороге ко входу. Внутреннее убранство так же сильно отличалось от культовых сооружений. Обычно внутри Храмины располагалось только капище и идол, в главной же Храмине Полянии стены были расписаны, имелись скамейки, очерчивающие круглые очертания сооружения. И идол, изображавший четырехликую статую Великих Духов, был отлит из золота, а в глазах Духов стояли драгоценные камни. Но путники миновали и Храмину, устремляясь к хозяйственной пристройке, маленькому сараю.
        Гремила легко сняла висячий замок, разомкнув дужку, и открыла дверь, сразу же опустившись на корточки. Она некоторое время водила над полом рукой, потом потянула за веревочное кольцо и тяжелая крышка поднялась, открывая проход под землю. Женщина махнула рукой спутникам и первая нырнула в черную дыру. Мужчины последовали за ней. Когда они спустились, Гремила ждала их с зажженным факелом. Радмир осмотрелся и увидел несколько факелов, приготовленных для подобного случая. Гремила осмотрела троих мужчин, кокетливо похлопала ресничками и повела за собой.
        Дарей подошел к ней поближе, желая поговорить. Женщина заметила чародея и кивнула, давая понять, что говорить можно.
        - Скажи, Гремилушка, - начал Дарей, тщательно подбирая слова. - Что ты знаешь о явлении бога на земле?
        - Этот дурацкий бог… - она вдруг скривилась. - Он явился несколько лет назад, может десять, может чуть меньше. Я тогда убиралась в покоях, это уж после меня взяли в кухарки. Так вот, он явился к царю и предложил возвеличить его. Благомил не такой как мы, совсем другой. Говорит как-то иначе, выглядит иначе, особенно глаза, будто зеленоватая вода. Царь тогда посмеялся над пришлым, но тот не смирился. Уж не знаю как, но он добился того, что стал первым советником при нашем Краснославе. Царь Благомилу только что в рот не смотрел. Пришлый жил в большом тереме недалеко от дворца. Перед ним все трепетали. Стоило ему взглянуть на тебя, и ноги подгибались, такая дрожь шла по телу. Будто… будто жизнь уходила. Я аж холодела вся. - мужчины с сомнением переглянулись, но перебивать не стали, и Гремила продолжила. - Потом первый советник стал единственным, кого царь принимал ежедневно, всех остальных звал только чтобы издать новый указ. Народу Краснослав показывался еще о прошлом годе, но уж почитай месяца два его вообще никто не видел. Меня вскоре убрали из двора, что там происходило дальше, я не знаю. А
Благомил поселился в этой страшной махине. Зайти туда нельзя, дверей нет.
        - А как же воины, которых царь призвал? - вмешался Лихой.
        - Соколик мой любопытный, - она растянула губы в ласковом оскале. - Там стена тает, когда надо кого-то запустить или выпустить. Иначе внутрь не попадешь.
        - Неужели никак не проникнуть? - в голосе Радмира появилась нотка отчаяния.
        - Никак, - подтвердила Гремила. - Но к царю Благомил приходил, не открывая свою махину.
        - Любопытно, - задумчиво произнес чародей. - А откуда он взялся в Полянии, даже никаких толков не ходило?
        - Только когда стали менять волхвов, начали говорить, что он пришел со далеких звезд, чтобы изменить наш мир. Но однажды я слышала, как шептался прежний первый советник с начальником стражи, что Благомил явился из Семиречья. Вскоре их обоих нашли мертвыми, а я смолчала, что нечаянно их разговор подслушала, убираясь в соседних покоях.
        - Из Семиречья? - вновь заговорил Дарей. - Ну, это уже что-то… Гремила, а заметила ли ты, как поменялись ваши войны?
        - А кто ж не заметил, - хмыкнула она. - Вот был у меня дружок, стражник Звяга. Ходил ко мне, подарочки дарил. Веселый был, жуть. А однажды иду, а он подле дворца стоит. Я ему подмигиваю, а он будто не признал, даже не ответил. Ну, я и осерчала, - мужчины тихо усмехнулись. - Подхожу к нему, руки в бока уперла. Думаю, сейчас встряхну его, а тут Звяга на меня глаза поднял, а они пустые… дохлые. Тут-то меня страх и разобрал. С тех пор ни разу не слышала, чтобы он засмеялся. А ведь такой смех у него был замечательный, я всегда тоже начинала смеяться, даже если злилась. Не ревнуй, мой соколик, - женщина вдруг обернулась к атаману, и тот вздрогнул. - Я тебя лишь люблю, - мужчина гулко сглотнул и побледнел. - А потом я стала замечать, что и все изменились. Не только стража. Если бы меня не прогнали, я бы сама ушла. Уж больно жутко стало там находиться.
        Она замолчала, и мужчины не стали нарушать это молчание. Путники прошли несколько развилок и приблизились к небольшой деревянной двери. Гремила приоткрыла ее, заглянула внутрь и уверенно шагнула, поманив за собой своих спутников.
        Глава 29
        Белава сидела в просторных покоях, уныло глядя на красивое зеленое платье, лежавшее на широкой постели. После ее попытки затеять скандал, Благомил растворился в воздухе, а она оказалась в этих самых покоях. Не так давно к ней явился бесплотный дух пожилой женщины и сообщил, что великий будет ожидать ее на ужин, а потом появилось это дурацкое платье, причем, не одеть его она не могла. Злобно пыхтящую девушку вымыли в каком-то необычайно большом корыте на ножках, предварительно лишив одежды, тем же простым способом, она просто исчезла с тела. Неприятным открытием стало и то, что альвийское заклинание более не откликалось. И вот теперь она сидела, замотанная в широкое белоснежное полотно, и все тот же бесплотный дух расчесывала ей волосы, сразу подсушивая. Такой беспомощной чародейка себя не чувствовала никогда!
        Сначала Белава злилась и пыталась воевать с призраками, окружавшими ее, но тем ее возмущения были безразличны, и девушка решила сберечь запал для Благомила. Наконец ее втиснули в платье, в странную узкую обувь на каблучках, в уши вдели изящные серьги и поставили перед зеркалом. Нельзя было сказать, что ей не понравилось свое отражение. Из зеркальной глади на нее смотрела невероятно красивая девушка в водопаде ничем не скрепленных каштановых волос. Платье мягко облегало фигуру, спадая на пол широкими складками. Она попробовала пройтись в необычной обувке, приноровилась и сказала вслух:
        - Вот бы насмешник мой ненаглядный сейчас увидал меня…
        - Кто этот насмешник? - раздался голос Благомила, и Белава обнаружила, что ее перенесли в другое место.
        Она огляделась. Это был еще один большой зал, но не тронный, скорей огромная трапезная, уставленная по периметру канделябрами со свечами, но горели они не обычным огнем. Это был холодный белый магический свет. Наверху висел светящийся шар, очень похожий на тот, что девушка видела в жилище Айвора. Посреди зала стоял длиннущий стол, накрытый на двоих. Белава даже облегченно вздохнула, увидев, как далеко будет сидеть от Благомила. По углам замерли призраки, почти незаметные и безучастные ко всему.
        - Ты не ответила на мой вопрос, - хозяин здешних хором оказался рядом с ней, с интересом рассматривая свою пленницу.
        - А тебе-то что за дело? - хмыкнула девушка и отошла от него.
        - Не терплю соперников, - Благомил обнажил в улыбке свои жутковатые зубы.
        - Тю-ю, - насмешливо протянула наглая девка. - Даже не беспокойся, ты ему не соперник.
        - Хм… - новоявленный был явно недоволен, но пока решил оставить эту тему. - Ты восхитительна, дорогая моя. Отныне будешь носить только платья, мне так больше нравится. - потом глянул на тот конец стола, где было накрыто для девушки и кивнул головой молчаливому духу. - Перенеси все ко мне ближе.
        Несмотря на недовольство, Белаву усадили по правую руку от Благомила, и она отчаянно искала, чем бы ему отравить трапезу. Вообще состояние бессильной злости просто душили девушку. Она хмуро сидела над своей тарелкой, на которой лежал аппетитный кусок мяса с овощами. Благомил поднял золотой кубок и посмотрел на пленницу.
        - Выпей со мной, - сказал он. - Так давно не было приятных сотрапезников.
        - Пей сам, пьяница, - огрызнулась девушка.
        - Я не пьяница, - нахмурился Благомил. - Возьми кубок, красавица, а то ведь и заставить могу.
        - Не собираюсь я пить с тобой и есть тоже не буду. И не нравишься ты мне вовсе. Лучше сразу отпусти, а то ведь кровушку тебе попорчу, - она с вызовом уставилась на мужчину.
        - Возьми кубок, - спокойно повторил он.
        - Накось, выкуси, - и Белава показала ему фигу.
        - Дело твое, - усмехнулся Благомил.
        Белава откинулась на спинку резного стула, воинственно глядя на него и нагло усмехаясь. Благомил не сводил с нее насмешливого взгляда. Девушка расслабилась, но вдруг побледнела, наблюдая, как ее собственная рука потянулась к кубку, взялась за него и понесла к губам, которые так же самостоятельно приоткрылись, и приятное вино потекло в горло. Потом еще глоток, затем кубок вернулся на стол, а руки взялись за странный прибор с зубчиками и за нож. Аккуратно отрезали кусок мяса, нанизали его на эту самую зубастую штуку и понесли ко рту, который опять послушно открылся. Прожевала, проглотила, запила глотком вина и… улыбнулась. Против собственной воли. Белава попробовала закричать на улыбающегося Благомила, но вышло лишь невразумительное мычание.
        - Так-то лучше, дорогая моя, - сказал он. - Разве тебе не понравилось мое угощение? Попробуй еще кусочек.
        Она отчаянно замотала головой, но через мгновение голова застыла, не слушаясь своей хозяйки, а руки вновь самостоятельно отрезали кусочек и положили в рот. Она ела, а из глаз текли слезы, единственное, что еще слушалось девушку.
        - Ну-ну, красавица, - усмехнулся Благомил. - Теперь ты понимаешь, что я могу заставить делать все, что пожелаю, все.
        Она сглотнула, представив, что он может пожелать, побледнела еще больше и даже не сразу заметила, что тело вновь подчиняется ей. Осознала это Белава только тогда, когда дрожащая рука потянулась за кубком уже по ее желанию. Девушка допила все вино до конца и опять отвалилась на спинку стула, начиная наконец понимать, к кому на самом деле она попала. Стало страшно, по настоящему страшно. Она с тоской подумала, что где-то там, за этими стенами ее наверное ищут, что Радмир и учитель сделают все, чтобы вытащить ее, но как они смогут бороться с… ЭТИМ? Никогда мастер не рассказывал, чтобы кто-то вот так мог заставить чужое тело подчиняться. Не внушить, не заморочить, а просто полностью подчинить. Ей пришла в голову мысль.
        - Благомил, а сколько человек ты можешь заставить выполнять твою волю за раз?
        - Много, - усмехнулся он.
        - А чародеев?
        - Может и посопротивляются, но все равно сломаю, - в голосе Благомила послышалось самодовольство.
        Девушка задумалась. Все оказалось гораздо хуже, чем они думали. Надо что-то делать, но что?.. Для начала она решила умерить пыл и попробовать быть более покладистой. Белава посмотрела на стол, где уже почти остыл ужин, потом мило улыбнулась.
        - Ты уж прости меня, Благомил, я буду послушной.
        - Так-то лучше, - усмехнулся он. - А где Айвор?
        - Отправился в ваш мир. А как ты выжил, да силищу такую набрал? Он считал, что ты умер, - действительно любопытно.
        - Я и умер… почти. Меня подобрала знахарка из деревеньки Медянки. Сначала прятала меня, не похож все же на вас. Выходила, откормила. Прожил я с ней до ее смерти, лет двадцать. Все равно сил не было. Она меня своему ремеслу обучила, с того и начал. Правда, из Медянок я ушел, как только бабку похоронил. Да и чувствовал я, что где-то жрец рядом. И я направился подальше от Медянок, осесть решил в городе Вьялица. Неплохой городок, но тоскливый. Десять лет знахарствовал там, свел дружбу с местным колдуном, он-то и рассказал мне про Богатейку. После этого я направился в Белый Град. Поначалу я думал, что смогу вернуться домой через озеро, но никакой портал не открылся. Легендарное озеро оказалось просто озером, а золото всего лишь наваждение от царских чародеев. И такое у меня было разочарование, ты не представляешь, моя дорогая. Я даже попытался утопиться. Но когда я уже шел ко дну, случилось чудо, настоящее чудо! Я ведь не водный, я земной. Таких мало осталось в моем мире, потому я и хотел все перевернуть и вернуть нам сушу. Это я к тому, что я не владею боевой трансформацией жреца, и не могу дышать под
водой. И вот опускаюсь я на дно, чувствую, что захлебываюсь и вдруг вспышка, ослепительная, обжигающая. Меня вынесло на берег. Некоторое время я лежал, пытаясь отдышаться и в этот момент я понял, что мне не надо домой, я уже дома! Здесь есть все, о чем я так долго мечтал - земля! И когда я понял все это и встал, первое, что я ощутил, это свою силу. Сила моего мира вернулась ко мне. То ли вспышка на дне озера, то ли осознание, что я нашел свой мир, но это стало толчком к пробуждению силы.
        С того момента все изменилось. Я начал изучать летописи вашего мира, сказания, былины. Изучал ваших чародеев, колдунов и их волшбу. У меня появились хорошие знакомые, даже друзья, а на сотом году пребывания в вашем мире я даже влюбился в одну премилую чародеечку, ты мне ее очень напоминаешь. Хвалена не ответила мне взаимностью, исчезнув из моей жизни. - глаза Белавы округлились, и она начала впитывать каждое слово Благомира, а он продолжал. - И я сделал еще одно открытие, никто не хотел меня принимать по настоящему. Мой облик делал меня чужим для вас. Тогда я перестал стремиться стать вашим, я решил сделать этот мир своим. Но что может противопоставить один чужак большому миру?
        - И ты начал поглощать силу жизни, - догадалась девушка.
        - Не сразу. Я учился поглощать чужую силу. Раз Святомир смог, то почему у меня не должно было получиться? Вышло несколько иначе, чем у чародея древности. Поначалу я выслеживал чародеев жизни, забирал их силу. На первых парах получалось забрать дар только у умирающих. Я убивал, а потом прятал тела. Потом научился чувствовать выплески силы и стал переноситься туда. Я научился забирать силу, не убивая, но оставлять в живых тех, кто мог показать на меня, было нельзя. А уж затем стал забирать чародеев к себе, перенимая дар и распыляя их тела, но оставляя их тени. Это такое странное и необычное чувство, когда тебя распирает чужеродной силой. По началу было больно, потом все оказалось легче. Я сам перестраивался, приноравливаясь к новой магии.
        - Но где же духи чародеев жизни? - прошептала чародейка, уже догадываясь об ответе.
        - Здесь. Вокруг тебя, моя дорогая, - усмехнулся Благомил.
        - А Хвалена? - она впилась в него взглядом.
        - Хвалена… Она долго и умело пряталась, сообразив, что началась охота на чародеев жизненной силы. Ее найти было особенно приятно, - мужчина усмехнулся. - Она была изумлена, когда оказалась передо мной. Столько ненависти во взгляде, я даже был приятно удивлен. Все-таки не полное равнодушие, как когда-то. Моя любовь была в ярости, пыталась убить меня, но я уже стал слишком силен для нее. И все же я пытался уговорить ее принять мои чувства, мне была дорога эта женщина.
        - Что с ней стало? - спросила Белава охрипшим голосом.
        - Она умерла. Я посадил ее в темницу, чтобы подумала. Она тогда крикнула, что свой дар отдаст той, которая достойна его. И однажды дар исчез. Как она это сделала, я не знаю, но дара не было! Хвалена сидела на каменном полу своего узилища совершенно пустая. Она угасала. Я забрал ее из темницы, поднял в свои палаты, ухаживал, лечил. Даже пытался поделиться даром, но она не приняла. Так и умерла, равнодушно глядя на меня. С того момента я перестал быть осторожным. Подавил волю полянского государя, поменял волхвов на верных мне людей… да в общем-то и не людей уже. Они начали готовить народ к моему явлению. Создал свое войско, самое опасное во всем этом мире. Но это отдельный разговор. Что с тобой? - он смотрел на задыхающуюся девушку.
        - Ты… - прошипел она. - Ты ведь читал сказ о Святомире, ты не мог не понять, что чародеи жизненной силы идут из одного корня. Один род! Мой род! Хвалена была моей прабабушкой, которая отослала свою силу мне, мне! Душегуб проклятый…
        - Эй, эй, драгоценная моя, успокойся. Конечно, я знал, что чародеи жизни - ветви одного дерева. - и вдруг захохотал. - Ну, Хвалена… И все-таки твой дар я получил! Через столько лет, но он сам пришел ко мне, - и мужчина продолжил оглушительно хохотать.
        Белава взглянула на нож, лежавший на столе, но не взяла, понимая, что вряд ли успеет дотянуться до Благомила. Она опустила голову и замерла, плотно сжав губы. Бабушка отправила ей свой дар, когда ей было десять лет. Значит, когда девушка подняла яйцо к потолку курятника, Хвалена была еще жива, сидела в темнице у этого… этого чудовища. «Прости, бабушка, не сберегла я твой дар великий», - горько подумала Белава.
        - Почему Полянск? - продолжила задавать вопросы чародейка, справившись с охватившими ее чувствами.
        - Разве не ясно? Эти дураки изгнали чародеев, лишив себя защиты. А их тайное баловство с волшбой, сделали их еще более уязвимыми. Царь и подпустил меня к себе, когда я начал тайно выполнять его желания.
        - Царь еще жив?
        - Жив. Он мне пока нужен, - ответил Благомил, пригубив вино. - Послушная кукла, выполняющая мои приказы. Царская печать привязана к нему древней волшбой, мне не разобраться с этим.
        - Значит не так ты всесилен? - она подняла на него взгляд.
        - Не обольщайся, моя драгоценная, - усмехнулся он. - Я могу противостоять всей чародейской дружине, да и не только ей.
        - Только человеческой волшбе? - какая-то мысль вдруг назойливо закружилась в голове.
        - Хм… Слишком много вопросов. На некоторые я не могу ответить той, кто еще не признала меня своим мужчиной.
        - Думаешь, признаю? - первый раз за это время она распрямилась и вернула себе насмешливый тон.
        - Признаешь, обязательно признаешь. У нас с тобой вечность, - Благомил ей подмигнул и тихо рассмеялся, наблюдая, как она вновь побледнела. - Ты красивей своей прабабушки. Есть в тебе что-то, чего не было в ней. Тебя я не упущу, можешь не сомневаться.
        - Но ты же не любишь меня, - воскликнула девушка.
        - Меня тянет к тебе. Что это как не начало влюбленности?
        Белава бросила взгляд в сторону и увидела застывший дух молодого мужчины, который смотрел на нее все с тем же безучастным видом. Ну, конечно! Она ведь окружена своими сродниками, кто же еще поможет ей, если не они? Вот только надо пробудить их… Девушка даже вздохнула облегченно, надежда зажглась.
        - Ты когда-нибудь видела царя? - вдруг спросил мужчина.
        - Нет, - она удивленно посмотрела на него.
        - Хочешь посмотреть?
        - Хочу, - выдохнула Белава, подумав о возможности сбежать.
        - Тогда пошли, - подмигнул Благомил и поднялся, протянув своей пленнице руку.
        Глава 30
        Гремила опустила факел в ведро, наполненное водой, и он тихо зашипел. Дарей щелкнул пальцами, и над сообщниками взлетел тускло мерцающий шарик, слабо осветив пространство. Они стояли в кладовой. По стенам висели колбасы, вяленое мясо, сушенная рыба. Чуть дальше стояли плетеные корзины, наполненные луком, морковкой и другими овощами. На полках стояли сотни банок, больших и маленьких. Путники зажали носы от удушливой смеси запахов.
        - Пошли, - тихо позвала их женщина. - В этой части дворца сейчас никого не должно быть.
        - Погоди, Гремилушка, - остановил ее чародей и достал бермятин оберег. - Это должно сделать нас для всех незаметными.
        Дарей повесил серый камешек на кожаном ремешке себе на шею, подержал в руке, нагревая, и все ощутили, как их обволакивает что-то вязкое. Чародей заметил, как Гремила передернула плечами и одобрительно кивнул, работает. Шарик поплыл над ними, как только нарушители царских чертогов двинулись к следующим дверям. Женщина вновь пошла первой, выглянула и махнула остальным. Они миновали узкий коридор со множеством дверей, прошли дворцовую кухню и оказались на лестнице, ведущей в еще один коридор, расходившийся на две стороны.
        - Туда телеги со снедью подъезжают, - пояснила Гремила. - Нам налево. Там будет еще одна лестница и выйдем к трапезной.
        - А где царские палаты? - спросил Дарей.
        - Это выше надо. Но сокровищница в другой стороне дворца.
        - Нам не нужна сокровищница, - мужчинам пришлось сознаться. - Нам в царские палаты надо.
        Она внимательно посмотрела на них, потом пожала плечами. Надо, так надо.
        - Только там стражи много, - сказала она.
        - Разберемся со стражей, - ответил Радмир. - Идемте.
        И женщина повела своих спутников дальше. Они спокойно миновали хозяйственную часть дворца и подошли к очередному коридору, которая вела в парадную часть. Они двигались практически бесшумно, даже женщина-богатырь затаила дыхание. Неожиданно раздались шаги. Сообщники прижались к стенке и замерли, шаги приближались. Из-за поворота показались два стражника, несущие в руках факел. Они молча шли прямо на четырех человек, осветив их замершие фигуры. Чародей начал молиться Великим Духам, чтобы оберег Бермяты оказался более действенным, чем его собственные чары. Радмир положил руку на нож, готовый выхватить его в любое мгновение. Стражники поравнялись с нарушителями.
        - Мамочка, - прошептала Гремила, и Лихой сжал ее руку.
        Но стража прошла мимо, ничего не заметив, даже шепота испуганной женщины. Люди облегченно выдохнули и уже смелей пошли дальше.
        - А работает бермятов подарочек, - улыбнулся Дарей.
        Он снова зажег шарик, и поманил за собой своих спутников. Гремила некоторое время стояла, держась за сердце, и атаман вдруг с необычайной нежностью погладил ее по лицу.
        - Успокойся, душа моя, - сказал он. - Нас не видят. Такая большая девочка, а перепугалась как маленькая.
        - Ох, Лишенько мой, - всхлипнула женщина-богатырь и вдруг стала такой беззащитной, что разбойник обнял ее и несколько мгновений что-то ласково шептал, целуя бледные щеки.
        Наконец она успокоилась, улыбнулась своему соколику и пошла за ожидавшими их чародеем и воином. Мужчины переглянулись, поняв друг друга без слов, и предложили Гремиле вернуться обратно, но та упрямо замотала головой, отказавшись оставить их. Она вновь встала впереди их маленького отряда и открыла большую дверь, и они вышли в просторное помещение с мозаичным полом и широкой каменной лестницей. У лестницы стояли стражники, повернувшие головы на скрип открываемой двери. Один сошел со своего места и пошел к двери, все еще приоткрытой. Он заглянул за дверь, потом осмотрелся и вернулся обратно.
        - Что там? - спросил второй стражник.
        - Никого, - пожал плечами первый, и они переглянулись, принюхиваясь.
        Четверо спутников как раз проходили мимо них, стараясь даже не дышать. Но их так и не обнаружили, как не заметили и остальные, стоящие на всем протяжении большой лестницы. Дальше снова шли коридорами.
        - Здесь тронный зал, - поясняла Гремила. - Здесь царь адиенции дает, тьфу, набрали слов иноземных, язык сломаешь. Там для пиров зал, там его, как его, кабинет, во. Дальше двери на женскую половину. А к самому царю в опочивальню надо еще один переход сделать. Сюда.
        И они свернули на очередную лестницу, притаившуюся за неширокой резной белой дверью. Теперь они разговаривали, не опасаясь. Их не только не видели, но и не слышали. Впрочем, разговаривали вполголоса, не нарушая окружающей их тишины. Перед царской опочивальней возникла заминка. Там тоже стояла стража, как и полагается. Отвести им глаза было невозможно, стражники смотрели в темноту мертвыми взорами. Не люди. Хотя во дворце не было уже ни одного человека. Открыть двери в наглую они не решились, и тогда Лихой, подмигнув им, шепнул:
        - Открой меня, чародеюшка.
        - Так ведь не уйдешь потом. Их слишком много, - возразил Дарей.
        - Уйду, чай, разбойник я, убегать привыкши.
        - Не пущу, - заголосила Гремила, и стражники начали принюхиваться.
        - Успокойся, душа моя, - он погладил женщину. - Я запомнил, как шли, не заплутаю. А к вам чуть позже вернусь. По другому мы не пройдем. Дарей с Радмиром говорили, что их по обычному не убьешь, даже головы отрубленные обратно приращивают.
        - Хорошо, - сдался чародей.
        Гремила дернулась за ним, но Радмир удержал женщину.
        - Лихой уйдет, не переживай, Гремилушка, - и она вдруг послушалась, но невольную слезу утерла.
        Атаман отошел подальше от них, подмигнув уже только Гремиле, и чародей щелкнул пальцами, снимая с него защитный покров. Лихой подбоченился и нарочито громко затопал, отбегая в сторону лестницы, по которой они только что поднялись.
        - Ну, что, немочь бледная, рты разявили? - крикнул он изумленным стражам. - Где тут сокровищница, показывайте.
        И побежал, увлекая за собой стражников. Оставшаяся троица толкнула двери и вошли в опочивальню, освещенную огоньком одинокой свечки. Они огляделись. Царская опочивальня выглядела так, будто здесь давно никто не убирался. Даже такая необходимая вещь, как умывальник, был затянут паутиной, с наросшей на ней пылью.
        На большой кровати кто-то лежал. Его еле слышное дыхание едва угадывалось в окружающей тишине. Троица подошла к пологу и заглянула внутрь.
        - Батюшка царь, - выдохнула Гремила и вдруг прослезилась. - Что ж с тобой сделали, соколик наш ясный?
        Краснослав выглядел тенью себя самого. Исхудавший, бледный до синевы, с запавшими глазами. Он безучастно смотрел перед собой, но глаза были не мертвые. Это все еще был человек. Дарей щелкнул пальцами, и они проявились перед государевыми очами. Тот покосился на них, но никак не отреагировал. Дарей сел на царское ложе, взяв самодержца за руку. Потом повел над ним руками, неодобрительно качая головой.
        - Что же вы, ваше величество, совсем не едите ничего, отощали, - сказал он.
        - Ничего не хочу, - ответил царь слабым голосом.
        - Не ест, не удивился нашему явлению, желаний нет. Воля подавлена. Плохо, - сказал чародей своим спутникам, и Гремила совсем расчувствовалась.
        - Можешь что-нибудь сделать? - спросил Радмир.
        - Попробую. Но сомнения у меня, что моя волшба поможет. Белавка бы может и могла, она суть чар видит, - вздохнул Дарей. - Попробую.
        Он зашептал, заводил руками, достал маленький пузырек, вливая в податливый царский рот. Сначала самодержец полянский лежал все так же безучастно глядя в потолок, потом вдруг округлил глаза, захрипел и схватился за горло, будто задыхаясь. Чародей вновь зашептал и заводил над царем руками. Царь закричал, выгибаясь всем телом, потом затрясся, на губах выступила пена, и глаза закатились.
        - Что с ним? - Радмир с беспокойством смотрел на товарища.
        - Чары борются, - сказал тот. - Сумел я вскрыть чужую волшбу. Значит, не так уж моя сила и бесполезна здесь. Но подождем, кто победит.
        Царь продолжал извиваться, и чародей достал другой пузырек, отмерив несколько капель, и влил их в рот Краснославу. Потом закрыл глаза и будто потянул на себя что-то, хлопнул в ладоши, оглушив всех, кто был в опочивальне, а потом расплылся в довольной улыбке. Царь затих, лежа с закрытыми глазами, затем открыл их и уставился на своих непрошеных гостей.
        - Кто вы и что здесь делаете? - изумленно спросил он.
        - Доброе утро, ваше величество, - усмехнулся Радмир, а Гремила умиленно всхлипнула.
        - Здравствуйте, ваше величество, - заговорил чародей. - Меня Дарей зовут. И лучше не кричите, коль спастись хотите. Во дворце вашем уже людей почти не осталось, одни перевертыши. Пока вы под властью черных чар были, многое в вашем государстве изменилось.
        - Под чарами? - Краснослав попробовал встать, но обессиленный самодержец со стоном повалился обратно. - Что со мной? Вчера ведь только на охоту ездил.
        - Сколько ж вас держали в забытьи, государь? - задумался чародей. - Надо забрать вас отсюда, пока до смерти не уморили.
        - Куда забрать? - испугался царь. - Я стражу крикну.
        - Нет у вас более стражи, да и государства особо тоже, одно название осталось. Пойдемте, ваше величество, будем исправлять все, что случилось. Да и про бога вашего узнать надобно. Вы-то поболее нас о нем знаете.
        - Бога? Какого бога? - и вдруг осекся, напряженно думая о чем-то. Потом поднял глаза на Дарея. - Спасите меня, - прошептал он.
        Далее Радмир уже слушать не стал, легко подняв некогда могучего царя на руки. Они уже тронулись к двери, и чародей взялся за камень, висящий на его шее, когда в спину им ударил яркий свет и раздался вкрадчивый голос.
        - И куда же вы нашего самодержца понесли?
        Заговорщики обернулись и зажмурились. Слепящий белый свет ударил по глазам, вскрикнула Гремила и кто-то подошел к ним. Сияние начало опадать, оставив лишь легкий ореол за спинами двух человек. Когда они смогли наконец проморгаться, на них смотрел мужчина с необычайно светлым мерцающим взором и невероятной красоты девушка с испуганными зелеными глазами.
        - А я чувствую, что кто-то чары мои нарушает, дай, думаю, погляжу, - он с любопытством рассматривал незваных гостей.
        - Белава, - вскрикнул Радмир, сделав шаг к ней, но она отчаянно замотала головой, отступая назад.
        - Так вот он твой ненаглядный, - насмешливо произнес мужчина. - Забудь о ней, витязь, - сказал он воину. - Она моя.
        - Идем, Белавушка, - не слушая мужчину, Радмир глядел на девушку, которая не спешила приблизиться к нему. - Не бойся, лебедушка, я никому тебя не отдам. Пойдем.
        - Нет, - наконец ответила она. - Я не пойду. - потом подошла к своему спутнику и с мольбой посмотрела на него. - Отпусти их, Благомил, отпусти. Я сделаю все, что захочешь, только не трогай их.
        - Все-все сделаешь? - Благомил тихо рассмеялся. - И полюбишь? И своим мужчиной признаешь?
        - И своим признаю, и пить вино с тобой начну, и даже не буду пытаться тебя придушить или зарезать, - отозвалась она и бросила быстрый взгляд на воина.
        Тот стоял, держа на руках испуганного Краснослава, и не сводил глаз с Белавы. Она еле заметно покачала головой, показывая, чтобы не вмешивался. Потом перевела взгляд на учителя, но тот смотрел на ее спутника, сузив глаза.
        - Благомил, - прошипел Дарей. - Ты! Так вот, он новый бог.
        - Да, Дарей, старый… враг, - усмехнулся Благомил. - А теперь положите царя на место, он мне еще нужен. Невеста моя просит вас отпустить, возможно я и сделаю ей такой подарок к свадьбе, если будете вести себя правильно.
        - Царя мы забираем, - спокойно ответил чародей. - И ученицу мою тоже хотели бы забрать.
        - Так ты у него обучалась, драгоценная моя? - Благомил посмотрел на бледную девушку. - Не лучший выбор. Впрочем, у него дар просто оказываться рядом с женщинами вашего рода. - потом вернулся к чародею, плотно сжавшему губы. - Забудьте о ней. И лучше усвоить это прямо сейчас. Положите царя и уходите. Не только из дворца, но и из Полянии.
        - Не выдавайте, - взмолился Краснослав. - Погибну я здесь. Озолочу, чародеев в силу верну, только не оставьте!
        - Не выдадим, государь, - ответила Гремила, забирая у воина своего царя. - Тебе руки нужней, - сказала она и двинулась с самодержцем к дверям.
        Радмир, все еще смотревший на девушку, благодарно кивнул и вытащил короткий меч. Дарей бросил на него быстрый взгляд и потянулся к своей сумке, пересекавшей широким ремнем грудь. Благомил недобро усмехнулся и задвинул девушку себе за спину. Он смотрел на воина, и тот вдруг развернул меч острием к себе, направляя в собственную грудь. Дарей выудил из сумы очередной пузырек, открыл крышку и поднес к губам.
        - Не надо! - закричала Белава, выглядывавшая из-за спины Благомила, и схватила его за руку.
        - Что тут у вас? - раздался голос за их спинами.
        Лихой сориентировался мгновенно, одним прыжком пересекая пространство от двери. Выбил пузырек из рук чародея, вывернул руку воину, вынуждая выронить меч и только после этого уставился на неизвестных мужчину и девушку.
        - Ух, ты какая-а, - восхищенно протянул он. - Кто ты, красавица?
        Благомил не оценил ни восхищения Белавой, ни помехе в расправе над чародеем и его спутником. Он поднял руку, и кончики пальцев засветились. Как случилось последующее, никто так и не успел понять. Гремила, уже стоявшая практически в дверях с государем на руках, вдруг оказалась между атаманом и самопровозглашенным богом, закрыв Лихого собой. Причем, Краснослав был аккуратно посажен ею на пол там же у стены. С кончиков пальцев «бога» сорвался луч белого пламени, в один момент охвативший женщину. Она страшно закричала и рухнула, будто подкошенная под ноги окаменевшему атаману. А пламя продолжало выливаться из руки Благомила. И тогда Белава сделала самое неожиданное и нелогичное, что можно было только представить в этот момент. Она выскочила из-за спины «бога» и впилась ему в губы отчаянным поцелуем.
        Пламя стало ослабевать и вскоре совсем затухло. Рука Благомила обвилась вокруг талии девушки, вторая нырнула ей в волосы, и опочивальню огласил тяжкий стон… Радмира. Это вывело из ступора чародея. Он схватила товарища за руку, быстро шепнув:
        - Бери царя. - затем метнулся к Лихому, который все еще ошарашено смотрел на мертвую Гремилу. - Ей уже не поможешь, быстро за мной.
        - Я не пойду, - одновременно ответили воин и разбойник.
        Дарей толкнул атамана, потом зло зашипел товарищу:
        - Чем она еще должна с ним заняться, чтобы спасти тебя? - и тоже толкнул.
        Подхватил царя, открывая одновременно «дверь» в пространство и утягивая за собой своих спутников. Порыв ветра взметнул волосы чародейки, и она с облегчением поняла, что они уходят. Вслед им поднялась рука Благомила и вновь озарила потоком белого пламени опочивальню, но лишь опалил стену на месте исчезнувшего прохода. Благомил оторвался от девушки, посмотрев на нее. На губах Белавы блуждала улыбка.
        - Спасла? - насмешливо спросил «бог». - Ну пойдем теперь поговорим об этом.
        Он подхватил на руки бледнеющую девушку и шагнул в блеснувшее ослепительное сияние.
        Глава 31
        Чародей открыл проход через улицу от своего дома. Он тяжело дышал, такого стремительного и затратного перехода у него еще не было ни разу за почти двести лет жизни. Мощный выплеск истощил его, и теперь Дарей стоял, опираясь на закрытую лавку торговца сластями. Царь Краснослав сидела у его ног, откинувшись спиной и прикрыв глаза. Чародей взглянул на двух молодых мужчин. Радмир стоял, нахмурив брови, Лихой же отвернулся от них, и его плечи вздрагивали.
        - Что встали, как пни, - сердито сказал Дарей, превозмогая усталость. - Берите самодержца и пошли. Надо забрать остальных и уходить. Благомил нас скоро найдет.
        Воин молча поднял Краснослава и встал, ожидая, когда остальные присоединяться к нему.
        - Теперь у меня к этому богу свой личный счет, - зло бросил разбойник, утерев глаза. - Я его зубами рвать буду.
        - Пошли, - вздохнул чародей, уже не пряча свою слабость и оперся на плечо атамана.
        Они добрались до чародеева дома без приключений, вошли в ворота и услышали тихую возню. Лихой оставил чародея, который занимался пополнением силы и прокрался к дому, осторожно заглянув в окно. Несколько мгновений смотрел, а потом кинулся к небольшой конюшне. Вскоре он показался, восседая на недовольной Злате и вел в поводу чародеева Яхонта, успев оседлать их. Дымка выскочил сам и бесшумно подбежал к воину, который уткнулся лицом в шелковистую шею верного жеребца.
        - Что стоите? - зашипел разбойник. - Быстро на коней и ходу. Там уже нет живых.
        Вдруг подал голос меч-змейка, так и оставшийся в ножнах, притороченных к седлу. Атаман подпрыгнул от неожиданности и уставился на горящие глаза-изумруды.
        - Нежить, - коротко сказал Дарей и запрыгнул в седло.
        Радмир перекинул царя через Дымка и запрыгнул на неоседланного коня. Под седло альвийский скакун давался только воину. Ворота вновь открылись, и всадники понеслись прочь от дома. Чародей уже на ходу сжал бермятин оберег, и, выскочившие следом за ними из ворот огромные волки-оборотни, потеряли их след.
        - Что это было? - подал испуганный голос Краснослав.
        - Это слуги нового правителя Полянии, - мрачно ответил Радмир и усадил царя перед собой.
        - Я в окно заглянул, а они уже моих ребят дожирают, - глухо сказал Лихой. - Я потерял здесь всех… Поганый божок.
        - Да какой там божок, - отозвался Дарей. - Но как же сила его выросла…
        - Ты ведь знаешь его, - повернулся к товарищу воин. - Что он там говорил про женщин из рода Святомира?
        - Потом, - отмахнулся чародей, подстегивая Яхонта.
        - А что за девица была с ним? - снова заговорил атаман.
        - Ученица моя, - ответил чародей. - Белава.
        - Так вон она какая, - присвистнул разбойник и вдруг посмотрел в спину скачущего впереди Радмира. - А чего она не сбежала с нами? Зачем так сладко целовалась с этим?
        Воин обернулся и мрачно посмотрел на разбойника.
        - Лихой, ты совсем дурак или шутишь так плохо? - обозлился Дарей. - Нас она берегла, как всегда. Видать уже знала, на что способен. А с поцелуем вышло неожиданно, но верно. Он же одиноким волком уже столько времени живет. Она его и ошеломила.
        - По другому-то не могла? - подал раздраженный голос Радмир.
        - Не могла. Он озлобленный, ни мольбы, ни драка бы не сбили. А поцелуй он не ожидал. И вообще не жалуйся, ты сам ее у жениха уводишь, - огрызнулся злой и все еще усталый чародей.
        - А девица-то еще та, - усмехнулся разбойник, и чуть не свалился из седла из-за резко остановившегося воина.
        - Никогда, Лихой, слышишь, никогда не смей даже думать о ней плохо, - угрожающе тихо произнес странник.
        - Хватит, - неожиданно грозно рявкнул полянский самодержец. - Сейчас не лучшее время для ваших ссор. Потом будете кулаками трясти, а сейчас вывозите мое величество.
        - Верно, - отозвался чародей и разом успокоился. - Нам еще из Полянска надо выбраться, а там из Полянии. К чародейской дружине поедем. Теперь нам есть, что обсудить и решить, как этого змея из богов свергнуть.
        Лихой хлопнул по плечу воина.
        - Прости, друже. Гремилку жалко до слез и ребят моих, не хотел я тебя обидеть. Не в себе просто. Вызволим мы твою красавицу.
        - И ты меня прости, - ответил Радмир.
        - Все, утерли сопли и вперед, - скомандовал Краснослав.
        Всадники вновь погнал коней к выезду из города, стремясь затеряться в лесах. До городских ворот они домчались так никем и не обнаруженные. А ворота открыл Краснослав, крикнув: «Хозяин едет».
        - Они на царскую кровь зачарованы, как и печать царская. - пояснил самодержец. - Мы, конечно, гоняли чародеев, но на волшбе у нас многое держится.
        Дарей недобро глянул на него, но смолчал. Не до сведения счетов сейчас было. Да и наказан был уже за все полянский государь. Погоня появилась, когда они уже почти доскакали до спасительного леса. Оберег на шее чародея окутался черным дымом, зашипел и рассыпался. Дарей зло сплюнул.
        - Разобрал-таки и бермятино колдовство. Теперь уйти сложней будет, - сказал он глядя на стаю оборотней и десять всадников, спешащих за ними. - Ты вот что, Радмир, скачите к границе не оглядываясь. Твой Дымка вас туда к полудню домчит, а то и раньше. А мы с Лихим отвлекать их будем.
        - Разомнемся, - осклабился разбойник. - Уж я с ними посчитаюсь за моих ребят.
        - Вы не справитесь, - крикнул Радмир, понимая, что задумка товарища приведет их к гибели.
        - Скачи, дурак, - заорал на него Дарей. - Расскажи обо всем чародеям и воинам.
        - Вместе прорвемся, - упрямо крикнул воин.
        - Не для того тебя Белавка два раза к жизни возвращала, чтобы потерять. Умрешь, стержень из нее вырвешь. Тогда этот змей ее без труда получит. Пока верит, что ты жив, бороться будет. Скачи!
        Радмир глухо зарычал и сорвался в настоящий галоп, в какой мог войти только альвийский скакун.
        - Вынеси, друг, - крикнул он Дымку, и тот понесся так, что ветер слезы вышиб из глаз, а Краснослава припечатало к воину-страннику.
        - А мы в лес, - спокойно сказал Дарей, и они нырнули в темноту, подсвечиваемую маленьким светлячком, запущенным чародеем.
        - Скачи за мной, - бросил ему разбойник. - Я этот лес за год изучил как родной. - Сейчас попробуем оторваться.
        И атаман ушел резко влево, указывая направление. Дарей усмехнулся и направился за ним. Всадники и несколько оборотней шли по их следу. Оставшаяся часть стаи осталась преследовать Радмира. Лихой петлял как заяц, резко меняя направление, но всегда выбирая удобную для лошадей дорогу. Он вел чародея по какому-то известному лишь ему маршруту. Когда змейка начинала шипеть, атаман уже понимал, что погоня близко и снова закладывал крутой вираж. Дарей следовал за ним, как ниточка за иголочкой.
        - Еще полверсты, - крикнул разбойник. - Скоро у нас буде защита.
        - Куда мы? - спросил чародей.
        - Увидишь, - усмехнулся атаман без ватаги. - И они продолжили скачку.
        Дымка несся, казалось, быстрей ветра, но оборотни не так уж сильно от него и отставали. Радмир периодически оглядывался, потом нехорошо ругался на чародея, который прогнал его, используя главную, да практически единственную, слабость воина и теперь он был зол. Царь жался к страннику, как малое дитя. Он периодически горестно вздыхал и спрашивал:
        - Уйдем? Не догонят?
        - Когда-то семиреченские оборотни, самые обычные оборотни, не эти, бежали на ровне с альвийскими конями. Но Дымка сумел обогнать всех. Уйдем.
        - А что с этими не то? - снова спрашивал царь.
        - Рост. Они больше обычных в два раза. Видать ваш божок постарался. Заменил людей перевертышами, оборотней увеличил. И кто знает, чем он их еще наградил. Может тоже перевертыши.
        - Значит вся моя стража…
        - Все воины, твое величество. Все, кто может держать в руках оружие.
        - Великие Духи… - потрясенно шептал царь и закрывал глаза. - Но как так случилось?
        - Об этом тебя надо спрашивать, царь-батюшка. Как ты змея к себе подпустил, да связан им оказался?
        - Он сказал, что сделает Полянию первейшим государством. Поднимет и восславит, - виновато ответил царь. - И я подумал, что могу иметь своего личного чародея… в тайне. Ведь для пользы государства все должно было быть. И я как овца за ним пошел, любому слову послушный. Сначала сам приказывал убирать всех недовольных и ропчущих. Следил, чтобы чародея моего никто не смел ни в чем заподозрить. А однажды он пришел и сказал: «Помнишь, я обещал, что сделаю твое государство самым сильным?» Я кивнул и… с тех пор ничего вспомнить не могу. Ощущение, что в черной пустоте плавал.
        - Да лучше б ты забыл всю ту ерунду, что несли твои предки. Не серчай, государь. Да заполнил всю Полянию чародеями да колдунами, глядишь, и не сунулся бы к тебе Благомил этот. В Семиречье такого ведь не учудил, хоть и пришел оттуда.
        Полянский самодержец промолчал, только вздохнул тяжко. Радмир тоже не продолжал разговор, отдаваясь своим мыслям и тревогам. Дымка еще прибавил ходу, и оборотни были уже еле видны сзади, но погони не оставили.
        Лихой в очередной раз свернул, и Яхонт чародея чуть не влетел в Злату. Та недовольно захрапела и попыталась цапнуть за ногу разбойника. Тот лишь беззлобно выругался и потрепал кобылку по шее. Перед всадниками выросли развалины. Лихой спешился и повел Злату внутрь, открыв ворота.
        - Что это? - спросил Дарей, идя вслед за разбойником.
        - Это, друже, легендарный Афир, - и разбойник гордо посмотрел на ошеломленного спутника.
        - Но ведь Афир исчез две тысячи лет назад, - чародей жадно оглядывался вокруг.
        - Исчез. - не стал спорить Лихой. - Остались только развалины сторожевой башни «Сумеречного кольца». Мы случайно наткнулись, потом долго лазали, изучали, насколько нам это может быть полезно. А однажды нашли маленькую металлическую дверь за зеленой порослью, а там начертана крепость и подписано на альвийском - Афир. По этому рисунку сообразил, что это остатки одной из пяти сторожевых башен. А потом взял, дурак, в руки и рисунок рассыпался прахом. Мы стали тут награбленное складывать. Так что у нас с тобой есть пять мечей, несколько луков со стрелами, горшок со смолой… это еще видать с тех времен. Мы ее не приносили, это точно, уже здесь нашли. Забраться сюда эти твари не смогут, а вот мы их можем смело обстреливать сверху. Кстати, кольчуга и еще кой-чего защитного тоже имеется.
        - Смола - это самое лучшее, о чем ты мне сказал, - возликовал Дарей. - Тряпья тоже наверняка натащили. Готовь смолу, стрелы, факелы и огонь. У нас есть, чем от них отбиться, - и он захохотал. - Афир! С ума сойти, Сумеречное кольцо! Если нам повезет, то магия древних альвов еще не оставила это место, и сможет распознать, что мы на стороне света.
        Мужчины занялись подготовкой своей обороны. Лихой вытаскивал из закромов достаточно обширный арсенал, а Дарей осматривал башню.
        - Дарей, - крикнул разбойник. - Помог бы что ли.
        - Сейчас, - отозвался чародей. - Еще здесь погляжу.
        - Что ищешь хоть?
        - Это же альвийская крепость, у них охранные заклинания по всем стенам обычно натыканы. Если найду, то скорей всего смогу поднять защиту заново. Тогда хоть до возвращения Радмира с помощью просидим.
        - Если только друг друга не сожрем с голодухи, - хохотнул разбойник. - Ладно, ищи, а я пока начну наверх все таскать.
        - Угу, - ответил Дарей и продолжил поиски.
        Поиски чародея увенчались успехом, когда Лихой, уже взмокший и злой, перетащил почти все на остатки второго яруса. Дарей с довольной улыбкой поднял небольшой и вроде бы обычный камешек, подкинул его и вернул на прежнее место, произнеся несколько альвийских слов. И тут же ощутимый поток силы, отозвался и разлился по полу башни, переходя на стены, и устремился вверх. Лихой дотронулся до стены.
        - Теплая, будто солнцем нагрелась. - сказал он.
        - Альвийская магия, - подмигнул чародей. - Я в Хрустальном Граде на такие камешки насмотрелся, там же и заклинание выучил.
        Они поднялись наверх. Дарей глянул вниз и увидел, как огоньки светящихся глаз оборотней заполнили пространство под развалинами. Казалось, что их стало больше. Один из оборотней попробовал броситься на стену и тут же отлетел, жалобно взвизгивая и скуля, тряся опаленной лапой.
        - То ли еще будет, когда солнце взойдет, - усмехнулся Дарей.
        Начинать бой осажденные пока не собирались, в темноте было плохо видно, особенно всадников. А то, что они там даже не приходилось сомневаться. И мужчины заняли время беседой. До восхода оставалось совсем немного.
        Глава 32
        Благомил стоял напротив своей пленницы и мечтательно улыбался. Она сжалась в комок на его огромном ложе, куда он практически кинул ее, когда они вернулись в его обиталище. Белава боялась даже вдохнуть полной грудью, не зная, что можно ожидать от мужчины за свой поступок. Только на душе было тепло от того, что она спасла мастера и ненаглядного насмешника. А еще царя, которого было очень жалко и неизвестного мужчину с красивыми глазами. Но тошно становилось, когда перед мысленном взором вставала та смелая женщина…
        - Оживи ее, - вдруг попросила девушка Благомила.
        - Кого? - не понял «бог».
        - Ту женщину.
        - За глупость надо расплачиваться, - жестко ответил Благомил. - Ее я бы может даже и отпустил. С Дареем у нас давние счеты, а твой дружок… Да я бы отпустил и его, и Дарея, если бы они так глупо не решили сопротивляться. А за глупость, как я уже сказал, надо расплачиваться.
        - И все же оживи ее, ты же можешь. В тебе сила жизни, - упрямо повторила девушка и тише добавила, - для меня…
        - Для тебя? - он хитро улыбнулся и сел к ней. - Ты за это меня опять поцелуешь?
        - Поцелую, - ответила она и посмотрела ему в глаза.
        - Драгоценная моя, - весело засмеялся Благомил, - если твои поцелуи станут наградой за оживление, мне придется поубивать всю Полянию и Семиречье. Или, - он прищурился, - тебе придется меня целовать, чтобы я не убивал.
        - То есть все равно целовать, чтобы ты не сделал? - хмуро спросила она.
        - А почему бы и нет. За жизнь возлюбленного не побоялась при нем у меня на шее повиснуть, - снова засмеялся Благомил, и Белава отвернулась, утирая не прошенную слезу. Это хорошо еще, что она не видела глаза Радмира в этот момент. - А может поцелуешь меня просто так, без всякого повода? - он лукаво улыбнулся и схватил за руку, подтаскивая к себе.
        Белава вскрикнула и попыталась отбиться, но сильные руки удержали ее, и «бог» навис над ней, продолжая рассматривать ее личико. «Если будет приставать, Зверя все-таки выпущу», - подумала она, замерев и зажмурившись. Благомил тихо рассмеялся и аккуратно убрал волосы с ее лица. Очертил, едва касаясь, нежный овал девичьего лица, провел пальцем линию ото лба, по чуть вздернутому носику, по губам, отчего Белава плотно сжала их, и снова засмеялся. Потом наклонился, окутав облаком своих длинных волос и коснулся губами щеки, нежно, все так же едва касаясь. Его поцелуи порхали по личику девушки, словно крылья бабочки, а она мечтала только о том, чтобы Благомил наконец отпустил ее.
        - Прекрасна, - прошептал он. - Безумно желанна. Нежный цветок.
        Она открыла глаза и собралась ответить, что для него она будет всегда репейником, но мужчина тут же воспользовался ее разговорчивостью и завладел расслабившимися губами. Белава замычала и попыталась его оттолкнуть. Благомил не отпустил ее, продолжая целовать, затем медленно спустился на шею, и девушка широко распахнула глаза, осознав вдруг, что дыхание стало прерывистым и где-то внизу живота начало разливаться тепло, как тогда, когда ее целовал Радмир. И она разозлилась на… Радмира. Где его бесы носят, когда ее тут соблазняют?! И тут же стало стыдно. Ну как можно чувствовать такое, когда всей душой любишь совсем другого, а этого вот, который целует, хочется убить? Благомил тем временем спустил платье с одного плеча и заскользил губами по нему. Но неожиданно укусил девушку. Она вскрикнула и попыталась вскочить, но мужчина по прежнему удерживал ее. Он провел языком по месту укуса, слизывая капельку крови и поднялся, пробуя кровь на вкус.
        - Ты! - воскликнула Белава. - Упырь проклятый, больно же!
        - Странно, - сказал он задумчиво. - В тебе есть сила крови демона, а в крови этой силы нет.
        - Мог бы сразу кровь попробовать, чего целоваться-то начал? - возмутилась девушка.
        - Это совсем разные желания, - усмехнулся он. - Кровь для дела, поцелуи для удовольствия. Где же ты прячешь силу своего рыжего чудища?
        - В нем и прячу, - заворчала она, пытаясь освободить руки, которые Благомил продолжал удерживать.
        - Может и правда, взять кровь, когда ты в облике чудища? Кстати, я бы сделал ему помилей мордашку.
        - Где ты мог видеть меня в личине Зверя? - она с любопытством посмотрела на мужчину.
        - Так я вижу глазами любого из перевертышей, - засмеялся он. - И слышу тоже, и даже запах чувствую. Так что тебя я хорошо разглядел глазами Верхотура. - Может обернешься?
        - Ты уж определись, - усмехнулась Белава, - кто тебе нужен. Богиня или чудище? Без силы жизни я могу и не стать опять человеком, да и как себя поведет тогда Зверь неизвестно даже мне самой. Может отдашь мою силу? - она подмигнула, и Благомил от души расхохотался.
        - Ну и хитрая же лиса, - сказал он отсмеявшись. - Хорошо, не оборачивайся пока. Потом разберемся с этим. Мне не к спеху, и менять богиню на чудище я не хочу.
        - Но силу-то отдай, - она заискивающе посмотрела ему в глаза. - Пожалуйста.
        - Не отдам, - усмехнулся он, и девушка надула губки.
        - Говорил, что влюбляешься, ан и женщину оживить для меня не хочешь, ни силу вернуть.
        Благомил вдруг встал и с раздражением посмотрел на нее.
        - Далась тебе эта баба. Кто она тебе?
        - Человек, который пожертвовал собой, чтобы спасти любимого, - ответила Белава, с удовольствием растирая освобожденные руки.
        - Откуда ты знаешь, что ради любимого? - с любопытством спросил «бог».
        - Я видела, как она смотрела на него.
        Благомил прошелся по опочивальне и вновь сел на постель, поглядывая на девушку. Она отсела подальше, на всякий случай. Потом еще отодвинулась и еще, оказавшись на другом конце ложа, где он уже не мог достать ее. Мужчина насмешливо смотрел на ее передвижения, потом перестал улыбаться, и девушка поняла, что собственное тело опять ее не слушается. Она вдруг встала на четвереньки, изогнувшись, как кошка и поползла к Благомилу, хищно улыбаясь. Точней, это ее губы разошлись в хищном оскале, сама она смотрела на «бога» широко раскрытыми глазами, которые переполнял ужас. Потом Белаве стало совсем тошно, когда ее тело взобралось на колени к мужчине лицом к нему, соблазнительно изогнувшись. Руки обвили шею, зарываясь пальцами в его волосы, язычок сам облизал приоткрытые губы, и девушка впилась в подставленные ей губы жадным поцелуем. Затем оторвалась, и ее собственный голос сказал:
        - Люби меня.
        - Как скажешь, моя драгоценная, - ответил он с хитрой улыбкой и опрокинул ее на кровать, продолжая целовать.
        Белавины руки скользили по спине мужчины, тело льнуло к его телу, а губы с готовность отвечали ему. И если бы не панический ужас в наполненных слезами глазах, можно было подумать, что она преисполнена определенного желания. Наконец он оторвался от нее и усмехнулся.
        - Ты все еще думаешь, что можешь защититься от меня просто отодвинувшись? Если не поняла до конца, что ты в моей власти, то могу преподать еще один урок.
        И тут же ее ноги скрестились на его спине, прижимая к себе бедра Благомила. Он вдруг застонал и отстранился, давая ей свободу. Белава вскочила и начала тереть губы. На ее лице появилось выражение брезгливости и захотелось срочно помыться.
        - Так неприятно? - спросил он с неожиданно горькой усмешкой. - Не бойся, я не овладею тобой пока ты не захочешь сама, без моего вмешательства.
        - Тебе придется этого долго ждать, - проворчала она.
        - Посмотрим, - ответил он и опять коварно улыбнулся. - Но насчет поцелуев я такого не буду обещать.
        И прежде, чем она успела увернуться, он вновь привлек ее к себе и поцеловал, но опять издал стон и почти откинул девушку в сторону.
        - Все, иди спать. - сказал он, не глядя на нее. - У меня еще дела.
        Белава открыла рот, чтобы сказать ему на прощание гадость, как пожелание доброй ночи, и оказалась в своей опочивальне. «Как же он так незаметно это делает?» - пробурчала она. Потом обвела опочивальню взглядом и обнаружила дух той же женщины. Белава подошла к ней и остановилась, раздумывая, с чего начать разговор. И решила начать с того, с чего начинают знакомство с живыми людьми.
        - Будь здрава… - хотя откуда здоровье у духа… - Меня Белавой зовут, а тебя?
        Дух скользнул по ней взглядом и промолчала. Чародейка решила не сдаваться. Она начала рассказывать про себя. Чья дочь, сколько ей лет, закончив сообщением, что принадлежит роду Святомира. Дух снова посмотрела на нее и ответила:
        - Великий запрещает разговаривать.
        - Да и тьфу на него, - в сердцах ответила Белава. - Как тебя звали при жизни?
        - Это верный вопрос. У духов имен нет, а при жизни меня звали… - дух задумал ась. - Не помню, давно было… - потом еще подумала и наконец ответила. - Чеславой звали.
        - Чеслава, - улыбнулась Белава. - Ты ведь тоже из рода Святомира? Чародейкой жизни была?
        Дух отклеилась от своего места и подплыла ближе к девушке, внимательно рассматривая ее. Неожиданная идея пришла в голову чародейки, она открыла плечо, где уже место укуса покрылось коркой и сильно сдавила, пискнув от боли. Капля крови показалась там, где она сжала ранку, и Белава смахнув ее пальцем, поднесла к духу.
        - Что чуешь? - спросила она, и дух Чеславы уткнулся в красную каплю, пропуская руку девушки внутрь себя.
        Капля поползла по призрачному телу, повторяя ток крови по живой плоти, добралась до места, где когда-то было сердце, и глаза духа вспыхнули красными огоньками.
        - Родная кровь, - ответил дух и заговорил. - Я Чеслава, дочь Смолянина, потомственная чародейка жизненной силы из рода Святомира.
        - Да! - Белава захлопала в ладоши, все-таки не так уж все и плохо. Теперь надо остальных пробудить. Глядишь, помогут ей выбраться.
        Но это уже завтра, а сегодня она очень и очень устала. Девушка попросила налить ей то большое корыто на ножках и с наслаждением помылась, когда Чеслава выполнила ее просьбу. В голосе духа появились теперь более человеческие интонации, и она расспрашивала Белаву о новостях в Семиречье, пока та мылась.
        Позже, когда девушка уже почти спала, дух продолжала ее расспрашивать и рассказывать о себе. Под мерный говор Чеславы она и уснула. Сон был тяжелый, тревожный. Девушка много металась в дремотном забытье, а когда вдруг вскочила, то обнаружила, что подушка мокрая от слез. Она упала обратно, и мысли побежали, лишая окончательно сна. Хорошо, духов она пробудит, даже может сможет сбежать, а дальше что? Благомил схватит ее раньше, чем она успеет покинуть Полянск. То, что она в столько граде Полянии, девушка не сомневалась. И что тогда делать? Ей нужно хоть немного ее дара, чтобы открыть «дверь» и оказаться как можно дальше. Белава опять села. Так, если «бог» не отдает ей ее силу, надо самой забрать, чай, именно с этим даром родилась. А духов надо освободить… и научиться не поддаваться воле Благомила… и хоть разок ему в рожу наглую вцепиться, а то ишь чего удумал. Так чего доброго не только жениху, еще и любимому изменишь… Где там этот насмешник… Мысли все больше начали путаться, и Белава опять провалилась в сон, уже глубокий и спокойный.
        Проснулась Белава от легкого касания к своей щеке. Она улыбнулась и открыла глаза. Улыбка тут же сползла с ее лица, рядом стоял Благомил.
        - Ты такая милая, когда спишь, - сказал он. - Доброе утро, да пошлю я тебе удачного дня.
        - Великие Духи, - поправила машинально Белава.
        - Нет, я. Великий Я, - он весело засмеялся.
        - Не лопни от важности, - огрызнулась чародейка и подтянула повыше одеяло.
        Он подмигнул девушке и поманил пальцем. Одеяло послушно соскользнуло, обнажая Белаву, одетую в тонкую сорочку. Она закрылась волосами, и те сами начали заплетаться в косу.
        - Ненавижу тебя, - воскликнула Белава, снова натягивая одеяло.
        - От ненависти до любви не так уж и далеко, - засмеялся он.
        - Мечтай, - проворчала она.
        - Жду тебя на завтрак, Белавушка, - ответил он и исчез, растворившись в воздухе.
        Белава посидела немного, ожидая, что он решит появиться, когда она встанет, но Благомил действительно ушел, а на постель ей упал букет полевых цветов. Она отодвинула его, невольно подумав, что Благомил их собрал совсем недавно, потому что цветы не успели подвять. Потом протянула руку и снова взяла букет. Она осмотрелась, но ничего не нашла, во что их поставить. Все же жалко будет, если они завянут.
        - Хоть бы дал, во что их поставить, - тихо сказала она, и перед девушкой возник красивый сосуд с водой. - Ты следишь за мной что ли?
        Ответом была тишина. Она поставила букетик в сосуд и отнесла его на маленький столик, стоявший в ее опочивальне. Затем умылась, оделась в приготовленное ей платье, сегодня голубое, расчесала волосы, а после заплела в косу. Нечего ему на них любоваться. И как только закончила, тут же оказалась во вчерашней трапезной, где была усажена опять по правую руку. Сегодня Белава не артачилась и спокойно поела, от голода никуда не денешься. Но самоуверенная улыбка Благомила ее выводила из себя, и девушка не выдержала. Она мило улыбнулась мужчине, даже радостно и… врезала ему ногой по коленке. Благомил взвыл, а довольная девка продолжила завтрак.
        Глава 33
        Утреннее солнце разбудило Дарея и Лихого, они все же не дотянули до рассвета и уснули под защитой полуразрушенной альвийской башни. Они проснулись почти одновременно, морщась от яркого света. Лихой сладко потянулся и мечтательно произнес:
        - Сейчас бы чая горячего да с Гремилкиными пироги. Пироги она знатные делала, - и тут же помрачнел.
        Дарей потрепал разбойника по плечу и перегнулся через стену, разглядывая, что твориться внизу. Оборотни сидели, задрав головы к верху и ждали. Чуть позади сидели на лошадях полянские воины, глядя так же наверх мертвыми глазами. Чародей поежился и отвернулся. Он пошептал, и в ладонях появилась вода. Дарей умылся и увидел протянутые к нему руки разбойника, усмехнулся и наколдовал и ему воды.
        - Жаль, бермятина торба осталась в Полянске, там еще была еда, - сказал чародей. - Хорошо хоть меч при мне был.
        - Да, о мече. - Лихой прислушался к слабому шипению снизу. - Что это за странный меч к моей лошади приторочен.
        - Это белавина лошадь, Злата, - поправил Дарей. - А меч славный, самый славный из тех, что я видел. Его белавин отец ковал. Слыхал небось и кузнице Никодии? Если бы змейка чувствовала Белаву, то никто бы ее не удержал, сама бы к хозяйке понеслась. Брать в руки даже не пытайся, каменной тяжестью нальется, никому кроме моей ученицы не дается в руки. По весне именно меч привел нас к Белаве, когда ее в Черной Пустоши хотели в жертву принести.
        - Бедовая девка, - засмеялся бывший атаман. - Видать, любят ее неприятности.
        - Она их любит еще больше, - хмыкнул чародей. - Несносная девка, но… Славная.
        - По сердцу тебе? Вон с какой нежностью говоришь, - подмигнул Лихой.
        - Как дочь люблю, хоть иногда и убить хочется, - тепло улыбнулся Дарей. - Эх, додержалась бы… Она же Благомила может довести до белого каления.
        - Дарей! - раздался снизу крик, и чародей скривился.
        - Помяни демона, - сказал он и встал в полный рост.
        Внизу стоял Благомил и очень радостно улыбался, обнажив свои заостренные зубы. Дарей расплылся в столь же радостном оскале и помахал ему рукой.
        - Не жестко на камнях-то? - весело спросил «бог».
        - Да что ты, просто чудо, как удобно, - ответил чародей. - А ты так и не ложился, все в делах да заботах?
        - Ну что ты, - отмахнулся счастливый Благомил. - Разве рядом с Белавушкой можно помнить о заботах? А губки у нее какие нежные, и ручки ласковые, а уж как обнимает жарко.
        Дарея обдало жаром, и перед внутренним взором пронеслись картинки одна другой хуже, но он продолжал так же радостно скалиться, понимая, что ждет от него старый враг.
        - То-то ты не в ласковых объятьях нежишься, - ответил Дарей, - а старых знакомых в лесу навещаешь.
        - Так цветочки вышел любимой набрать, чтобы проснулась с улыбкой, как и заснула, - еще шире осклабился Благомил и показал букет.
        - Ну ты привет-то Белаве передавай, - Дарей изо всех сил сохранял улыбку-оскал. - Скажи, что не забываем ее и скоро придем навестить нашу лебедушку.
        Благомил расхохотался и вдруг рыкнул на оборотней. Те поджали хвосты и, заскулив, отскочили в сторону.
        - Ну вы бывайте тут, а я к моей ненаглядной спешу, за ночку поблагодарить, - и растворился в воздухе.
        Чародей тяжело опустился на пол и вытер пот дрожащей рукой. Лихой с тревогой смотрел на него.
        - Хорошо, что Радмира отослали, - наконец сказал Дарей. - У него бы выдержки не хватило.
        - Думаешь, правду сказал? - спросил разбойник.
        - Нет, хотел помучить. Он, конечно, мразь еще та, но насильником никогда не был. Хотя… сто лет почти прошло, мог и измениться. А Белавка сама не поддастся. Она на Радмира надышаться не может никак, а он на нее. У них вообще все непросто, еще и жених этот… А теперь и божок полянский.
        - Я бы перед этой девкой тоже не устоял, - расплылся в улыбке Лихой.
        - Кот ты блудливый, даже не мечтай, - и чародей отвесил довольному разбойнику подзатыльник.
        Лихой не обиделся, весело заржав. Он перегнулся через стену и залихватски свистнул. Оборотни недовольно заворчали. Все знали, свист оскорблял их. Свистом подзывали собак. Попробуй свистни оборотню, и ты ему враг навеки. Не успокоиться пока не отомстит. А тут их не меньше десятка, а то и больше. Разбойник еще немного посвистел, выразил крайне неприличное мнение в адрес осаждающих и даже поплевал сверху. Чародей оторвался от своих дум об ученице и тоже встал, любуясь на разъяренных зверей.
        - Долго ли еще орать будешь? - наконец спросил он у разбойника. - Надо дорогу расчищать.
        Лихой разжег небольшой костер, поставив в него смолу, и взял в руки лук.
        Солнце уже вовсю озаряло землю своими лучами, и Дымка пробежал большую часть пути, но конь начал уставать, и немного сбавил темп. Через некоторое время за спиной раздался вой. Радмир поморщился, не устают они совсем что ли? Как можно столько времени выдерживать забег альвийского жеребца? Царь какое-то время спал, не смотря на бешеную гонку. Воин переживал за своего Дымка. Мало того, что жеребец начал уставать, так они с полянским государем еще и сидели на нем без седла.
        - Продержись, друже, - просил коня Радмир, и тот держался, подстегиваемый погоней.
        Но не меньше, чем жеребец, воина тревожили мысли о том, что произошло с Дареем и Лихим. О Белаве он вообще старался сейчас не думать. Иначе впору обратно нестить. Радмир старался верить, что девушка жива и здорова. И пусть целуется с этим гадом, лишь бы оставалась такой же живой и здоровой, так что ничего в их поцелуе страшного нет… Он вспомнил как руки «бога» прижимали к себе хрупкое тело Белавы.
        - Задавлю гада, - прорычал он, в одно мгновение впадая в ярость.
        Дымка, будто почувствовав настроение воина, снова ускорил бег, оставляя погоню далеко за собой. Краснослав вздрогнул, открыл глаза и вновь провалился в сон.
        Первые горящие стрелы полетели во всадников, и воздух наполнился оглушающим визгом и удушливым запахом горящей плоти. Дарей велел сначала убить воинов, и теперь они пускали стрелу за стрелой в прячущихся тварей под личиной людей. Оборотни сочли за благо отойти в сторонку, но заметно нервничали. Двое решили опять броситься на стену, но тут же покатились по земле пылающими клубками. Солнце усилило альвийское заклинание, как и предполагал чародей. В результате обстрела полянских всадников и глупой выходке оборотней, врагов у Дарея с Лихим уменьшилось на семерых. Остальные к досаде осажденных успели спрятаться. И теперь разбойник просто ярил зверей, которые рычали, но на открытое пространство выходить побаивались.
        - Что будем делать? - нарезвившись, спросил разбойник.
        - Думать, - ответил Дарей и сел на пол.
        - Думать, так думать, - не стал спорить бывший атаман.
        Так они просидели достаточно долго, пока заскучавший разбойник не выглянул из своего укрытия и расплылся в радостной улыбке, тут же спустив еще пару стрел. И нова визг огласил древние развалины.
        - Попал, - сообщил он Дарею. - Что надумал?
        - Надо выходить, - сказал чародей. - Иначе они нас измором возьмут. Или подмога прибудет.
        - И как мы это сделаем? - растерялся разбойник, не желая покидать уютные развалины.
        - Через «дверь». Я почти восполнился, на один переход силы хватит.
        - И где выйдем? - начал успокаиваться Лихой.
        - До Семиречья не смогу, потому отправимся на одно очень большое болото. Есть у меня желание в глаза одному леснику посмотреть. Там нас ждать никто не будет. Но для начала…
        Он поднялся, взял несколько стрел, поджег их и пустил туда, где укрылись осаждающие. Сухая трава быстро занялась, и огонь пошел на перевертышей. Пока те успели сообразить, что к чему, пламя накрыло их. Оборотни были умней, потому их трогать не стали, оставив сторожить сторожевую башню некогда великой крепости Афир.
        Чародей с разбойником спустились к лошадям, и Дарей открыл переход к дому лесника. Порыв ветра рванул в лица путников, и они исчезли из гостеприимных развалин.
        Когда показался мост на рубеже двух государств, Радмир уже всерьез беспокоился за своего жеребца, покрывшего двухдневное расстояние за несколько часов. Со стороны Полянии вновь появилась стража - перевертыши, но они даже не успели поднять бердыши, когда по мосту пролетела серая молния. Семиреченские стражники только открыли рты, когда их обдало воздушным завихрением.
        - Бесы что ли в спину кому-то дышат? - почесал в затылке семиреченский страж.
        И тут сзади раздался волчий вой. Оборотни отставали, но упрямо шли по следу. Волки были вымотаны погоней и разъярены, потому один не выдержал и, добежав до моста, вцепился в горло собственному стражнику, но тут же взвизгнул и кинулся в реку, плавясь на глазах. Вода не помогла и вскоре остатки серой шерсти унесло течением. Остальные продолжили погоню, свесив языки. Они тяжело пробежали мимо семиреченских воинов и помчались вслед за серой молнией.
        Радмир уже решил остановить верного друга и встретить оборотней с мечом в руках, потому что бег коня сильно замедлился. Но Дымка снова рванул, будто найдя в себе новый запас сил, и воин стиснул зубы, сдерживая желание остановить скакуна. Сзади опять послышался вой. А впереди показались всадники. Они остановились, пригляделись, и над головой Радмира просвистел сияющий белым пламенем шар, тут же раздался визг раненного волка, и поток силы полился, ограждая дымчатого жеребца и его седоков от погони, сметая и сминая трех оставшихся огромных волков. Дымка добежал до конца конного отряда и наконец остановился, тяжело дыша и вращая бешеными голубыми глазами. Воин сполз с него, боясь посмотреть на спину верного друга, стертую двумя всадниками. Он покачнулся, так же как и его конь, и медленно осел на землю, взглянув на полянского государя, падающего на него сверху.
        - Кто это? - спросил Краснослав.
        - Дружина царских чародеев, - ответил воин и лег на спину, наплевав на жесткую пыльную дорогу.
        - Мне конец, - простонал самодержец и лег рядом с Радмиром.
        Над ними склонилось несколько человек, осматривая и проверяя, целы ли они. Кто-то занялся Дымком, и тот даже фыркать не стал, безропотно принимая помощь.
        Дом лесника встретил двух всадников поломанным забором, захламленной дорожкой и жутковатой тишиной. Дарей слез с коня и покачнулся, обессиленный переходом. Лихой поспешил ему на помощь, подставив чародею плечо. Тот благодарно кивнул и двинулся к избушке. Там тоже царила разруха. О том, что здесь некогда проживала хозяйственная и домовитая женщина, ничего не напоминало. Чародей вышел из избы и сел на порог.
        - Что не так? - спросил Лихой.
        - Похоже, Коснята уже заплатил за свое предательство, - ответил Дарей.
        Недалеко раздался шорох, и мужчины взялись за рукояти мечей, замере в ожидании. Но оказалось, что это сам хозяин. Лесник остановился в начале дорожки, ведущей к дому, всмотрелся в незваных гостей и подошел к ним.
        - Казнить пришел? - мрачно спросил лесник, и чародей поразился, как он постарел всего за несколько дней, прошедших с той ночи, которую провели в этой избушке трое путников.
        Дарей вдруг почувствовал, как на его плечи опустилась неимоверная тяжесть, и он сник. Несколько дней, а будто вечность назад смеялась Белава, о чем-то сплетничая с Доляной, и Радмир смотрел счастливыми глазами на девушку, считая, что этого никто не замечает… Как же давно это было.
        - Что случилось с твоим домом? Где Доляна? - спросил Дарей, у которого вдруг исчезли все гневные речи.
        - Ушла она. Как только вернулся домой, не смог удержать от нее в тайне, что натворил. Я же только ради нее, - воскликнул Коснята, и его глаза наполнились слезами. - Мне ведь самому тошно было, но я ее хотел защитить. А когда рассказал, она побелела вся, молча собрала узелок и пошла прочь. Я за ней, объясняю, что и почему. А Долянушка моя обернулась, посмотрела на меня как на жабу мерзкую и сказала только: «Она ведь меня вылечила, у нас дети могли быть». Я замер, будто молнией ударило, а ласточка моя так и ушла, ни разу не обернувшись. Я молил вернуться, но я будто умер для нее… и для себя. А дом я сам разгромил, боль душила. И сейчас душит. Так что, коль казнить хочешь, то я сам голову под меч подставлю. Все одно уже не живу.
        Дарей встал, опираясь на дверной косяк, взглянул на хмурого лесника и пошел прочь. Потом обернулся к Косняте.
        - Ты себя лучше любого палача казнишь. Я лежачих не добиваю.
        Потом сел на Яхонта и позвал разбойника, который задумчиво рассматривал лесника. Лихой вскочил в седло, еще раз посмотрел на плачущего мужчину и махнул рукой, поспешив за Дареем.
        Глава 34
        Царские чародеи стали лагерем перед Гранькой, разбив свои цветастые шатры. Они деловито сновали туда-сюда, собирались группками, праздно общались, иногда нарушая окружающую благодать взрывами смеха.
        - Чего приперлись? - удивлялась стража у моста. - Поближе к Белому Граду что ли места не нашлось, чтобы на природу любоваться? Все одно ничего не делают.
        Но они делали, обшаривая полянский берег незримыми поисковыми заклинаниями. Изучали количество нежити, собравшейся на другом берегу небольшой речушки, отсылая сведения в центральный шатер, где сидел Милятин в окружении нескольких старейшин и Радмир с полянским царем. Краснослав ежился под взглядами чародеев и жался к боку дремлющего воина. Дымка отдыхал вместе с чародейскими лошадьми.
        - Белян передает, что перевертышей на том берегу обнаружил не менее пяти сотен, и это только на заставе. Остальные еще считают. - говорил Милятин, потом обратился к Радмиру. - Расскажи о них подробней, Радмир Елисеевич.
        Воин открыл покрасневшие от усталости и ветра, бившего в лицо во время бешеной погони, глаза и посмотрел на главу чародейской дружины.
        - Я про всех не скажу. Только про тех, с кем столкнулись. Мечом не убиваются. Сталь плавится, только огнем можно взять. Одни ядом плевались. И умирает все живое там, где прошли. Наш пес чуть лапы не лишился, его Белавушка вылечила. Так себя и обнаружила. У других дыхание такое, что убивает в одно мгновение. По глазам их определить можно, мертвые они. Может еще сюрпризы есть, не знаю. Оборотни вон тоже не простые. Огромные да выносливые. От Полянска толком не отставали.
        - Оборотням только мощи добавлено, в остальном обычные, - ответил один из старейшин. - Я осмотрел.
        - Простые воины будут? - спросил Радмир.
        - Будут. Со всего Семиречья стягиваются сюда. К вечеру должны подойти белоградские дружины, берестовская «волчья тысяча», убынежские лучники. Остальные к утру и к полудню завтрашнего дня подтянутся.
        - С Берестова идут? - мрачно спросил воин-странник, чем вызвал некоторое недоумение.
        - Да, славные ребята. Тысячник у них примечательный, Ярополк Вратиславович. - отозвался Милятин. - Встречался с ним как-то. Молод, но разумен и отважен. Говорят, и невесту нашел себе под стать.
        - Пойду пройдусь, - Радмир встал и быстро вышел из шатра.
        - Подожди меня, - крикнул полянский самодержец, подкрепленный живительным настоем, и поспешил за мужчиной.
        Радмир быстрым шагом пересек стоянку чародейской дружины и углубился в небольшую рощу, стремясь остаться наедине с самим собой. В роще он наконец остановился, в сердцах ударил по березовому стволу и сполз вниз, закрывая глаза, пытаясь разобраться с тем, что творилось в душе. Чьи-то шаги и тяжелое сопение вторглись в уединение мужчины, но он остался неподвижен, догадываясь, кто не желает оставить его в покое.
        - Ну и быстрый ты, - Краснослав тяжело опустился рядом, пытаясь отдышаться. - У-уф, на силу догнал.
        - Зачем догонял? - равнодушно спросил воин. - Не тронут они тебя.
        - Все равно боязно, взгляды-то злые какие, - отозвался полянский государь.
        - А что ты хотел, твое величество? Вы столько веков чародеев люто казнили и преследовали. У некоторых сродники голову у вас сложили.
        - Я тебе сейчас государственную тайну открою. За пятьсот лет мы казнили всего пять чародеев, остальное сказки для поддержания престижу государства.
        - Не понял, - Радмир открыл глаза и посмотрел на царя.
        - Ну-у… - замялся Краснослав. - У нас сеть шпиенская большая. Как докладывали, что там-то погиб колдун иль чародей, не прилюдно, мы его как бы казнили, а тем, кто правду знал, золотом за молчание платили. Ну, посуди сам, много ли к нам волшебников пойдет, коли мы на них запрет ввели? Им и без Полянии было, где развернуться, людишки наши опять же сами в Семиречье к ним бегали. А чтобы показать, что слово полянских государей крепкое, да и жути навести, подлогами и занимались. Кто знает, что в пыточных застенках делается? Никто, пиши, что хочешь. В народ баюнов запустишь, они и нарассказывают все, что надо. А дальше людишки еще и приукрасят.
        - И про сдерживающие оковы сказки? И про то, что чародеев можете на глаз определить? - изумленно спросил Радмир.
        - Нет, то правда. Амулет, что силу улавливает, у любого волшебника купить можно. И за путы, силу сосущие, мой прапрадед чуть не полцарства отвалил, только они единственные, как понимаешь, на всех не напасешься.
        - Но зачем столько пустых трат, столько усилий? - воин потрясенно смотрел на царя.
        - Да все из-за предка нашего и его завета, Поляна. Он же родовой клятвой повязал всех потомков истребить чародеев в нашем государстве. А кого истреблять, если они сами ушли? Вот и крутились, как могли, чтобы народ видел, что порядок блюдем. Это еще один повод, почему я с Благомилом связался. Гордость заела, думал, стану более славен, чем Полян. Знает этот змей, на что надавить.
        - А зачем людишек-то своих в черном теле держали? Народ у вас озлобленный.
        - Народ обычный, ставленники царские хапуги. Но тоже польза, самобытность была.
        - Не понимаю я тебя, твое величество, зачем так правил, коль про все знал. - Радмир опять откинулся на ствол березы и прикрыл глаза.
        - Как учили, так и правил, - ответил царь и растянулся на траве. - Хорошо-то как… А что у тебя с этим тысячником? - неожиданно спросил Ккраснослав, и Радмир вздрогнул.
        - С чего взял, что у меня с ним что-то есть? - спросил он.
        - Я же царь, я не только слушаю, что говорят, я по лицам читаю. А ты при упоминании «волчьей тысячи» весь подобрался, а как его имя назвали да похвалили, совсем ушел. Стало быть, не нравится он тебе, что-то к нему имеешь.
        - Ярополк хороший человек, и воин хороший, - ответил Радмир. - Более мне тебе сказать, государь, нечего.
        - Человек хороший, воин хороший. Заслуги признаешь, а неприязнь есть. Был бы что-то должен иль обидел, то признал бы только хорошим воином… Бабу не поделили?
        - Что ты ко мне под кожу лезешь? - вдруг вспылил воин-странник.
        - Значит бабу, - улыбнулся царь, но развивать тему не стал.
        Радмир зло посмотрел на полянского самодержца и вдруг успокоился, усмехнувшись про себя. Чем-то ему Краснослав даже нравился. Мужчина снова закрыл глаза и вслушался в шорох листвы, будто шепчущей: «Белава-а…».
        Чародей и разбойник продолжали пробираться к границе Полянии. Они почти не разговаривали, уставшие и сонные мерно покачивались в седлах, бредущих лошадей. Змейка не подавала признаков жизни от самой разрушенной крепости. Признав пользу меча, Лихой даже расслабился, перестав цепко осматривать дорогу.
        - Может еще один переход? - спросил разбойник. - Всего день до Граньки остался.
        - Нет, - ответил Дарей, не открывая глаз. - У самой границы перенесемся. Я много сил потерял.
        - Так ты же из воздуха силу берешь. Вон сколько его кругом, - не сдался бывший атаман.
        - Чародеи не только воздухом питаются. Чтобы до конца оправиться, мне обычная еда нужна и неплохо бы поспать.
        - Давай я в село какое-нибудь смотаюсь, чай, тоже брюхо к спине прилипло, - предложил Лихой.
        - Опасно, - возразил чародей, но открыл глаза и заинтересованно посмотрел на разбойника.
        - Тю-ю, - насмешливо протянул тот, - это Лихому-то опасно? Я от дворцовых перевертышей ушел, а уж на открытом пространстве да с лошадью, я их обскачу.
        - Уверен? - Дарей все еще сомневался.
        - Да век в Полянии прожить, - Лихой уверенно смотрел на чародея, и тот сдался.
        - Через версту свернем вправо, там деревенька какая-то захудалая должна быть, - начал объяснять Дарей. - Я буду ждать в лесу, но недалеко. Если что, помогу… чем смогу. Ты в деревню не углубляйся, в самый первый дом загляни. На золото, - и протянул разбойнику небольшой мешочек. - Купи быстро самое необходимое и ходу. Не надо байками хозяев развлекать.
        - Да не беспокойся ты, - засмеялся Лихой. - Одна нога здесь, другая там.
        - Лишь бы только иносказательно, - вздохнул чародей.
        Разбойник пропадал в деревне уже слишком долго, и Дарей все больше нервничал. Он переступал с ноги на ногу, держа лошадей в поводу. Лихой отправился в деревню пешком, сам так решил, на всякий случай, чтобы не привлекать внимания мечом. Чародей подумал и согласился. Если там есть нежить, меч шипеть начнет, сразу заметят. Впрочем, зато было бы сразу ясно, что соваться туда не стоит. Разбойник весело махнул рукой и исчез за высокими кустами.
        Чародей посмотрел на солнце, прикинул сколько прошло времени и вновь переступил с ноги на ногу. «Надо было не соглашаться», - думал Дарей, все более мрачнее. «Если вскоре не объявится, сам пойду за ним», - решил он. Но идти не пришлось. Сначала раздался залихватский свист, потом затрещали кусты, и бывший атаман вылетел к чародею, крича:
        - Ходу, ходу, ходу!
        Послышались звуки погони, и чародей вскочил в седло, пуская Яхонта в галоп. Лихой взлетел на Злату практически с разбега и помчался вслед за Дареем. Когда он поравнялся с чародеем, оказалось, что снедь разбойник все-таки добыл, он прижимал к груди раздутый холщовый мешок.
        - Что там случилось? - крикнул Дарей.
        - Потом расскажу, - отмахнулся разбойник, но глаза у него были виноватые.
        - Кто хоть гнался за тобой? - снова спросил чародей.
        - Деревенские, - коротко пояснил Лихой. - Подумаешь, бабу приобнял…
        - Лихой! - чародей даже задохнулся от возмущения. - Я чуть с ума не сошел, думал, тебя там уже перевертыши достали, а ты с бабами чужими обжимался?
        - Дарей, как ты можешь обо мне так думать? Она сама пристала… А я же не каменный! А тут мужик ейный появился, пришлось отбиваться. Хорошо, хоть снедь успел заранее взять.
        - Убил бы, - зло сказал чародей и обернулся, вгляделся и заорал. - Ходу!
        Лихой тоже обернулся, и его глаза округлились. За ними большими скачками неслись четыре оборотня.
        - За мной тоже четыре мужика бежало, - сказал он.
        - Это же надо, - заорал на него взъярившийся чародей, - мало того, что чужую бабу зажал, так еще и бабу оборотня! Да они теперь нас не отпустят!
        - Но ты заметь, это обычные оборотни, не те огромные волчары, - отметил разбойник. Чародей снова обернулся, рассматривая настигающую погоню.
        - Об этом будем думать, когда выберемся, а сейчас хрен редьки не слаще. Рвать будут так же больно, даже не сомневайся.
        Лошади, подстегиваемые страхом перед зверями, неслись во весь опор. Но волки не отставали, все больше сокращая расстояние. Дарей мрачно зашептал, в лицо им рванул ветер, и всадники вылетели… на середину моста над Гранькой, волки проскочить не успели. Лошади пробежали мост и остановились. Дарей огляделся и медленно сполз с лошади, теряя сознание.
        Лихой соскочил со Златы, поспешив подхватить бледного чародея. Стражники изумленно смотрели на двух всадников, объявившихся из ниоткуда.
        - Как это? - спросил первый и почесал в затылке.
        - Да как-то так, - ответил второй и обернулся. - За ними уже чародеи бегут, вона пылищу подняли.
        Лихой облегченно вздохнул и засмеялся.
        Глава 35
        Серые сумерки окутали берега Граньки, притупив краски уходящего дня. На семиреченской стороне прибывали дружины, ставили шатры, поднимали стяги. За сияющим солнцем на чародейском вымпеле появился орел убынежских лучников. Рядом с ними раскидывала шатры пустошевская дружина, и князь Добрыня Твердиславович отдавал распоряжения громовым голосом, перекрывавшем остальные голоса. Над ним гордо реял темно-синий, почти черный стяг с пылающим огнем по середине. Вскоре подошла и «волчья тысяча» из города Берестова. Рядом с молодым и необычайном красивым тысячником ехала миловидная женщина с изумрудно-зелеными глазами.
        Ярополк спешился и помог женщине слезть с лошади. Она осмотрелась и сразу направилась в сторону шатров чародеев. Ярополк, отдав указания, поспешил за ней.
        - Ярополк, друже! - раздался ему вслед громовой раскат.
        И наперерез берестовскому тысячнику бросился пустошевский князь, сжав Ярополка в медвежьем капкане своих огромных рук.
        - Рад видеть тебя, - продолжал радостно громыхать князь. - Дарей тоже здесь. Сейчас спит в шатре у чародея, выдохся пока драпали из Полянии.
        - И я рад видеть тебя, светлый князь, - улыбнулся Ярополк, продолжая наблюдать за женщиной. - Ты прости меня, Добрыня Твердиславович, дело у меня, я позже подойду к тебе.
        - Не буду держать, коль торопишься, - князь заметно обиделся и тут же добавил. - Но позже жду! Не забудь.
        - Обязательно зайду, - пообещал тысячник.
        Он уже сделал несколько шагов, когда князь крикнул ему вслед:
        - Ты к чародеям? Там и Радмир, тоже тебе обрадуется.
        Ярополк обернулся, махнул князю и, уже отвернувшись, беззвучно выругался. Радмир… Он, конечно, хороший человек и воин славный, но… И тысячник прибавил шагу. Уже подходя к шатрам чародейской дружины, он услышал голос женщины. Из первого шатра вышел покачивающийся бледный человек. Женщина заметила его, подошла и приложила руки к его лицу. Человек прикрыл глаза, заметно порозовел, расправил плечи, и Ярополк узнал Дарея. Он сделал еще несколько шагов и смог разобрать разговор женщины и чародея.
        - Здравствуй, Дарей. Где моя дочь?
        - Здравствуй, Всемила, - ответил чародей и опустил глаза.
        Сердце Ярополка куда-то ухнуло, замерло, а потом сорвалось в галоп.
        - Где Белава? - голос Всемилы зазвенел. - Ты ее с собой потащил, я тебе ее доверила. Где она?!
        - Ты вернула свою силу… - тихо отозвался чародей, потом решился и, взяв женщину под локоток, увел внутрь шатра.
        Тысячник пошел следом и, не ожидая приглашения, вошел внутрь. В шатре сидел незнакомый ему молодой мужчина с лисьей хитрецой, застывшей в уголках фиалковых глаз, рядом с ним сидел сильно изможденный человек, потягивая что-то из глиняной кружки. Всемилу усадили на пышные подушки, Дарей расположился рядом. Недалеко от них стоял Милятин, которого Ярополк знал и Радмир. Милятин приветливо кивнул берестовскому тысячнику.
        - Здрав будь, Ярополк, - сказал он, и воин-странник обернулся, встретившись взглядом карих глаз тысячника. - Ты хотел что-то? Я сейчас выйду.
        - Белава моя невеста, - ответил Ярополк, глядя в сузившиеся глаза Радмира. - Я тоже хочу знать, что с ней.
        Дарей тревожно посмотрел на воина, потом на Ярополка и кивнул, чтобы тысячник присоединился к ним. Всемила проследила за молчаливым переглядыванием двух мужчин и вздернула бровь, но промолчала, разглядывая Радмира. Она узнала мужчину, который появился в их доме в прошлом году. Это он стал поддержкой в уговорах, когда она сдалась и отправила дочь в обучение к чародею. Женщина задумалась о чем-то, но вскоре опять повернулась к чародею.
        - Рассказывай, - коротко сказала она.
        И Дарей начал рассказывать, стараясь смягчить хоть немного нехорошие новости, но особо обмануть Всемилу ему не удалось. Она хмурилась, но не перебивала, сосредоточенно глядя на плотно сжатые руки.
        - Не уберегла, - тихо сказала женщина. - Не уберегла мою кровиночку… А ведь как старалась.
        - Зачем ты потащил ее за собой, Дарей? - вспылил Ярополк. - Почему не оставил дома с родителями?
        - Не надо, Ярополк, - все так же тихо остановила его Всемила. - Она бы не усидела, все одно бы догнала своего мастера. Это моя дочь, я знаю.
        - Не надо было ее слушать. Вытащу ее, заберу в Берестов и запру в тереме от греха подальше. Хватит с нее этого чародейства. - зло бросил тысячник и вышел из шатра, стремясь проветрить голову.
        Взоры Дарея, Лихого и полянского царя обратились на Радмира. Тот смотрел вслед Ярополку, плотно сжав губы, но в глазах застыла явная насмешка. Всемила покачала головой и тоже вдруг усмехнулась, но опять промолчала. Чародей наконец повернулся к ней.
        - Как ты тут оказалась, Всемила? Никогда не замечал за тобой страсть к путешествиям, - спросил он.
        - Сон мне был нехороший, - ответила женщина. - Бабка моя снилась. Сказала, что беда нависла над Белавой. Я к тебе в терем, а Яра твоя говорит, что вы больше недели как уехали. Тогда я к Ярополку и поскакала, к кому же еще могла обратиться. А ему как раз вестник прилетел с приказом к Полянии выдвигаться. Дальше вместе поехали, я чувствовала, что сюда же мне надо. В дороге и силу возвращать начала. - потом помолчала немного. - Как дочку-то мне вернуть?
        - Белаву мы сможем вернуть, только сломив Благомила, - ответил Дарей. - Иначе никак. Силен змей.
        - Насколько?
        - Сильней многих.
        - Я с вами, - сказала она уверенно. - Но запомни, Дарей, коль с девкой моей, что случится, прокляну.
        - Всемила, - заговорил Радмир. - Мы вернем ее. Я жизни не пожалею.
        - Верю, что не пожалеешь, - усмехнулась женщина, и воин опустил глаза.
        - Прости, - тихо сказал он. - Не смог уберечь раньше.
        Дарей встал, прошелся по шатру и неожиданно яростно воскликнул:
        - Никто бы не смог! Первый всплеск силы жизни, и он нашел бы ее, прячь не прячь. Теперь и за Всемилой следить надо, коль силу себе вернула. Всю чародейскую ветвь святомирова рода извел злодей. Когда в Полянию ехали, только трое осталось, и то Всемила была от дара отказавшись. Так что двое всего было: Белава да еще один. Что с тем чародеем не ведаю, а Белавка себя выдала ненароком, пса пожалела.
        - Это мы все уже знаем, - перебил Милятин. - Давайте решать, как нам божка этого выманить, да как к ногтю прижать. Рать наша еще прибывает. К завтрашнему вечеру должно собраться не менее десяти тысяч. Кинем вызов на бой, а отзовется ли? Если сами вторгнемся в Полянию, будем более уязвимы во время перехода. Стало быть бой надо дать здесь.
        - А что полянский душегуб? - вопросила Всемила. - Будет орать, что Семиречье захватить Полянию собралось, еще и иноземные силы созовет.
        - Полянский душегуб ничего не имеет против вторжения в его Полянию, - подал насмешливый голос изможденный мужчина. - Даже вместе с освободителями земли пращуров биться готов.
        - Благодарствуй, твое величество, за поддержку, - прохладно ответил Милятин, но поклонился.
        Тут в шатер влетел вестник и опустился в руки Радмира. Он открыл его, прочитал и улыбнулся.
        - Альвы идут на подмогу, к утру будут с нами. И вольные воины-странники обещали собраться.
        - Очень хорошо, - потер руки Дарей. - С альвийской магией может злодей и не справится. Кровь демонов ему тоже не по зубам. По крайней мере, Белава долго сопротивлялась, - и вдруг осекся, глядя на увеличивающиеся глаза Всемилы.
        - Это у кого кровь демонов? - спросила она.
        - У Белавы, - ответил чародей и вжал голову в плечи, справедливо ожидая материнского гнева.
        Лихой, Краснослав и даже Милятин стояли на улице и прислушивались к женским крикам из шатра, периодически озаряемого всполохами боевых заклинаний. Мужской голос пытался прорваться сквозь пелену женского возмущения, но в ответ опять полыхала очередная вспышка. Радмир геройски остался со старым товарищем, и теперь стоял с открытым ртом, глядя на мечущегося по шатру Дарея и взбешенную Всемилу.
        - Яблочко от яблоньки… - вдруг расхохотался он, вспоминая разъяренную Белаву, и тут же ойкнул, заметив взгляды направленные на него.
        Но на удивление его слова успокоили Всемилу, и она улыбнулась, хмыкнула и неожиданно рассмеялась, оглядывая потрепанный шатер и такого же потрепанного чародея. Потом села и задумалась, переваривая все новое, что узнала о своей дочери. Дарей присел на безопасном от нее расстоянии, стараясь отдышаться.
        Постепенно в шатер вернулись Лихой с полянским царем, Милятин и Ярополк, мрачный, но спокойный. Разбойник скептически оглядел Дарея и хмыкнул, заслужив в ответ убийственный взгляд.
        - Что тут у вас полыхает? - громыхнул пустошевский князь, заполнив собой вход в шатер. - Уже веселитесь, а меня опять позвать забыли?
        - Знакомься, Добрыня Твердиславович, - заговорил Радмир. - Это Всемила, матушка Белавы. - и уже Всемиле. - А это пустошевкий князь.
        - А-а, - хохотнул князь, - тогда понятно. Здрава будь, добрая женщина.
        - Добрая… - проворчал Дарей, потирая ушибленное плечо.
        - Добрая, - огрызнулась женщина. - Была б злая, прахом бы обернула. Жили - не тужили, и вдруг узнаю, что у кровиночки моей, ягодки распрекрасной, личина зверская появилась, на крови демона взращенная.
        - Да-а, бедовая у тебя девка, Всемила, - радостно прогромыхал князь. - По весне спасла нас всех, в Пустошеве у нас ее всяк знает и славит. Чудная девка.
        - Та-ак, - Всемила вновь повернулась к Дарею, старавшегося стать как можно более незаметным. - Давай-ка все мне рассказывай, чего еще про дочку мою не знаю.
        Дарей с тоской подумал, что не знает она еще много, а, главное, не все рассказывать и хочется. Про чуть не свершившееся жертвоприношение в Черной Пустоши тем более. Выручил его Радмир, присевший напротив матушки Белавы.
        - Дозволь мне тебе рассказать все, без утайки, - сказал он. - А то, боюсь, друже мой, твоего гнева не переживет.
        - Я расскажу, - тут же отозвался Ярополк. - Чай, моя тещенька, мне и виниться.
        - Пока я ничья еще тещенька, - усмехнулась женщина. - А вы заканчивайте волками друг на друга смотреть, не время. Как все закончится, так и будете решать, что промеж вас имеется. Рассказывайте все, что было. Никого калечить не буду, - и приготовилась слушать.
        Глава 36
        Белава открыла глаза и тихо выругалась. Она снова была в темнице, той самой, где очнулась после похищения из полянского леса. Девушка дернула затекшими руками и поняла, что прикована к стене. Вот гад! Она снова дернулась, и цепи уныло звякнули. Чародейка попробовала призвать силу Зверя, чувствуя, что в ней начинает закипать злость, и вскрикнула от неожиданной боли. На руках медленно проступали ожоги. Без силы жизни огонь Зверя обжег ее саму! Плохо, очень плохо. Что же будет, если она выпустит самого Зверя?! Девушка тихо застонала: и от боли, и от отчаяния.
        - Очнулась? - раздался уже ненавистный ей голос.
        - Отпусти меня, - накинулась Белава на «бога».
        - Драгоценная моя, как же тебя отпустить, ежели ты слов не понимаешь, добра не помнишь. Я простил тебе твою выходку за вчерашним завтраком, меня это даже позабавило. Я простил то, что ты помогла увести у меня из-под носа царя. И хорошо, что моя сила практически безгранична, и я могу справиться с его родовым заклятьем, по которому полянская земля существует, пока на ней живет потомок Поляна, иначе бы Поляния уже пеплом бы подернулась от прошедшего по ней пожара. Я простил тебе, что ты разбудила Чеславу, которая перевернула мою обитель вверх дном. И я бы даже простил твою глупую выходку со змеином ядом, который тебе притащила это сумасшедшая призрачная баба. Но ты ведь решила его использовать, драгоценная моя, ты решила убить меня. А попытка всадить мне нож в сердце, когда поняла, что яд меня не берет? Я уже не говорю о твоих милых коготочках, которыми ты хотела выцарапать мне глаза, пока я тащил тебя сюда. Я хотел тебя просто запереть, пока не остынешь. Я готов был тебе все ЭТО простить! Но тебе и этого показалось мало. Выслушивать те гадости, которые может рождать столь прекрасный ротик, я не
намерен. Ты меня оскорбила, ударила по больному, и сама вынудила применить силу. Чего ты добилась своим поведением?
        - Чтоб ты сдох, змей рогатый, - огрызнулась Белава, подумав, что надо бы попросить Чеславу достать другого яда.
        - Вот за что ты меня так ненавидишь, драгоценная моя? - усмехнулся Благомил и подошел к ней, с интересом разглядывая разгневанный лик девушки. - Я к тебе со всей душой. Не поверишь, спать толком не мог, о тебе думал, вспоминал твои уста сахарные. Я же весь мир к твоим ногам бросить готов, себя полностью в твои ласковые ручки отдать. Я в честь тебя храмы возведу, заставлю имя твое произносить с трепетом. Все сделаю, от тебя же требуется только перестать воевать со мной.
        - Ты мне одно скажи, ты дурак что ли? - ответила на все его признания Белава. - Зачем мне весь мир? Зачем мне храмы и почитание? И ты мне не нужен. Люблю я уже, всей душой люблю ненаглядного моего странника, для тебя места не осталось! Или отпусти, или убей, но хватит меня посулами своими злить.
        - Убить? - Благомил вплотную приблизил к ней лицо. - Интересная идея, но… Ты мне нужна.
        - Зачем?! - воскликнула она, пытаясь отодвинуться, но лишь уперлась затылком в стену. - Мою силу ты забрал, до Зверя не докопался, себя я тебе по доброй воле не отдам. Что тебе может быть от меня еще нужно?
        - Ты! Дура ты сумасшедшая! - вдруг заорал на нее Благомил. - Я перед тобой битый час распинаюсь, а ты все услышать меня не хочешь! Ничего, - разом успокоился он, - времени у нас много, сдашься и забудешь обо всяких странниках. А чтобы тебе проще забывалось, его первого уничтожу. У тебя на глазах. Поняла меня, моя драгоценная? На границе семиреченцы рать собрали, даже альвов позвали. Не беда, и пресветлых на колени поставлю. И ты со мной будешь, держась за руки по крови пройдем и новый мир сотворим. Из праха и тлена создадим новую вселенную.
        - Я не хочу, - потрясенно прошептала Белава. - Ничего этого не хочу…
        - У тебя нет выбора, нет возможности желать что-либо кроме меня. Еще вчера вечером ты могла просить меня, и я внимал твоим просьбам. Сегодня я глух, и в этом виновата только ты. Пока все не закончится, свободы у тебя никакой не будет.
        Он замолчал, некоторое время рассматривая девушку, затем поднял руку и убрал растрепанные волосы ей за спину, провел рукой по щеке, вызвав на лице Белавы брезгливую гримаску, потом скользнул на шею и замер, вглядываясь. Быстро оглядел шею с другой стороны, потом руки, задрал подол платья, осматривая ноги.
        - Что это? - выдохнул он. - Как случилось?
        - Никак, - ответила она, сообразив, что Благомил заметил ожоги.
        - Глупая, кровь демона разбудить пыталась? Ведь больно же тебе! - он провел руками по оковам, и те истаяли, исчезнув, будто и не было.
        Лишившись удерживающих цепей, Белава уранила руки и покачнулась, тут же подхваченная Благомилом. Она попробовала сопротивляться, но он даже не обратил внимания на ее слабые попытки и шагнул в свою опочивальню. Глаза девушки расширились при взгляде на огромное ложе и при воспоминании, что он заставил ее тут вытворять.
        - Не бойся, - сказал Благомил, заметив ее беспокойство. - Надо тебя подлечить, а то следующего собственного издевательства над собой ты просто не переживешь. Больно? - в его голосе было сочувствие.
        - Нет, - соврала она, лишь бы не трогал.
        - Обманываешь, - усмехнулся «бог». - Я же вижу, что страдаешь.
        - Я страдаю в плену, без свободы не могу, - огрызнулась Белава.
        - Будет свобода, все будет, но потом, - ответил Благомил, осторожно усаживая ее на кровать. - Я сейчас тебе помогу раздеться.
        - Зачем? - ощетинилась девушка и отодвинулась от него. - Чтобы лечить, всего тела видеть не надо, сила жизни сама раны найдет.
        - Знаю, - усмехнулся мужчина, - но посмотреть-то хочется.
        - Ах, ты… - она задохнулась от возмущения, но Благомил уже держал ее за руки, вливая целительную силу.
        Вскоре она облегченно вздохнула, ощутив, как боль отступила, и попробовала освободить руки. Не получилось. Девушка заерзала, стараясь не глядеть на Благомила. «Не отстанет», - с тоской подумала она. Мужчина взял ее за подбородок и повернул к себе лицом, некоторое время смотрел в глаза и… не отстал. Белава возмущенно замычала.
        - Почему ты никак не расслабишься? - спросил он оторвавшись от ее губ. - Хотя бы из благодарности поцеловала.
        - Какая еще благодарность? - возмутилась она. - Сначала ты меня чуть не убил, потом заковал в цепи, потом я пыталась освободиться и обожгла саму себя.
        - Если бы ты не начинала свои попытки по моему умерщвлению, то не стала бы в результате сама себя жечь, - вполне логично возмутился он в ответ.
        - Устала я от тебя уже, - вздохнула девушка. - Может хотя бы не будешь меня трогать?
        Благомил рывком поднялся с постели, отошел от нее и… исчез, оставив Белаву в одиночестве. Девушка какое-то время сидела, не веря, что он оставил ее одну, потом вскочила с кровати и начала осматривать опочивальню. Дверей, естественно не было, как и во всех остальных помещениях этого странного жилища. Зато было большое окно, и чародейка попробовала его открыть, но слабая надежда на то, что оно откроется, не оправдалась. Она выругалась и посмотрела на улицу. Сбоку стоял огромный белокаменный дом. Дворец, поняла она. Перед дворцом вытянулась стража, стискивая в руках бердыши. Больше никого не было видно. Вдруг воздух озарил всполох белого пламени, и стражники стекли жидкой лужицей на землю. Бердыши упали, гулко стукнувшись о каменные плиты. Белава с любопытством прижалась к странному теплому стеклу лбом. Благомил пронесся мимо двух лужиц стремительным вихрем. Полы его длинного белого одеяния разлетелись как два крыла. Он резко развернулся и длинные волосы взметнулись, сверкнув ослепительным бликом на солнце, и с его рук сорвалась новая вспышка, уничтожив огромное старое дерево. Он был в ярости, и
Белава растянула губы в злорадной улыбке. Неожиданно мужчина повернулся и посмотрел в направлении, где стояла девушка. Она испуганно отпрянула от окна, но Благомил вытянул руку, и она оказалась рядом с ним. Цепкие пальцы «бога» сплелись с пальцами девушки, и он потащил ее за собой. Белава еле успевала за стремительной поступью мужчины.
        - Куда ты меня тащишь? - крикнула она.
        Он резко остановился и посмотрел на нее.
        - Действительно, куда это я тебя тащу… - сказал он и как-то недобро осклабился. - Дай-ка я тебе кое-что покажу.
        Его рука крепко обвила ее талию, она вскинула на мужчину глаза и тут же их зажмурила, ослепленная яркой вспышкой. Когда свет померк, она осторожно приоткрыла глаза, и сразу же распахнула их во всю ширь. Они стояли на берегу Граньки. В некотором отдалении от них был мост, связывавший два государства. Но главное, на другом берегу, прямо напротив них, раскинулся огромный лагерь, увенчанный множеством стягов. Привлеченные их появлением, повыскакивали из шатров люди. Благомил хищно улыбнулся и протянул руку в сторону людей на том берегу.
        - Смотри, - сказал он, - это твое спасение. Где-то там твой возлюбленный. Хочешь, найдем его?
        - Нет, - воскликнула она и умоляюще посмотрела на мужчину. - Давай вернемся, я все поняла!
        - Нет, - резко ответил Благомил. - Подождем.
        Белава замерла, вглядываясь в лица незнакомых людей. Кто-то из толпы пустил стрелу в их сторону, но Благомил досадливо шевельнул пальцами, и стрела улетела обратно к своему хозяину, пробив тому грудь. Одинокий вскрик огласил берега Граньки. Девушка с облегчением выдохнула, не Радмир. Кто-то из чародеев рискнул послать в них выплеск силы, разбившийся о невидимую стену, даже не долетев до них. Потом воздух прорезала огненная молния, за ней понеслась вторая, третья, четвертая, закружился воздушный вихрь, следом еще один и еще. Благомил нехотя взмахнул рукой, объединил вихри в один, оплел огнем и отправил обратно. Людей смело, потащило по земле, зацепив шатры. Послышались крики, и до девушки донесся запах горящей одежды, паленых волос и жженной плоти.
        - Что ты делаешь? Остановись! - закричала она и попыталась вырваться. Благомил только крепче прижал ее к себе.
        - Что-то не спешит к тебе твой дружочек, - усмехнулся «бог» и хитро прищурился. - А может оборотни мои его разорвали по дороге?
        Внутри Белавы все похолодело, взгляд заметался по лицам людей, среди которых начиналась паника, и не выдержала:
        - Радмир! - заорала она. - Есть среди вас Радмир?!
        - Белава! - донесся до нее любимый голос.
        Она облегченно улыбнулась, взглянула на хищный оскал Благомила и вдруг поняла, что он вынудил ее позвать воина. Она сама его позвала!
        - Радмир! - отчаянно закричала она. - Не смей выходить сюда, воин-странник, не смей показываться мне на глаза! - и еле слышно выдохнула. - Пожалуйста… не выходи…
        - Думаешь, спасла? - засмеялся Благомил. - Наивная моя. Смотри внимательно.
        Он поднял руку ладонью вверх, по Граньке побежала рябь, превращаясь в волны, которые бежали все быстрей, превращая тихую речушку в бушующий горный поток. Потом рука мужчины взметнулась над головой и он махнул ладонью, таким приветливым жестом, что никакой угрозы не почувствовалось. Вода поднялась стеной, становясь все выше и темнее, хищно нависла над лагерем семиреченцев.
        - Вперед, - тихо засмеялся Благомил.
        И река всей своей мощью обрушилась на ошарашенных людей. Белава закричала и уткнулась лицом в грудь «бога», стремясь спрятаться от происходящего. Тут же дернулась, когда его вторая рука легла ей на голову, крепче прижимая к себе, вывернулась и посмотрела на тот берег. Переднюю часть лагеря смыло начисто, люди метались в воде, помогая друг другу, где-то ржали лошади. Несколько чародеев, объединив усилия, гнали воду обратно в реку, где бились в панике речные обитатели, которых не вынесло из реки. Визжали несколько русалок, отчаянно ругался Водяной. Из стана людей слышались стоны.
        - Ты… - губы Белавы дрожали, - ты чудовище… Я никогда, никогда не смогу полюбить тебя.
        - Что? - мужчина недобро посмотрел на нее. - Повторим урок?
        И земля ощутимо вздрогнула. Девушка сползла на землю, забыв о всякой гордости, встала на колени и вцепилась в его руки, прижимаясь к ним щекой.
        - Пожалуйста, - молила она сквозь слезы, - пожалуйста, остановись, умоляю тебя, Благомил. Делай со мной, что хочешь, только останови все это!
        Он рывком поднял ее, до боли сжав плечи, вцепился пристальным взглядом в заплаканные глаза, а потом прижался к ее губам. Девушка вскрикнула, почувствовав, что Благомил прикусил ее, и солоноватый привкус крови заполнил рот. Мужчина оторвался от нее, облизнул губы, на которых осталась кровь девушки и победно захохотал. Белава не выдержала и зарыдала в голос, понимая, что спасения нет, нет! Она обернулась, еще раз взглянув на семиреченский берег, и мысленно попрощалась с ненаглядным насмешником, не веря, что сможет еще когда-нибудь взглянуть в любимые серые глаза. А если он погиб под этим потоком воды, то зачем тогда ее сердцу биться? От этой мысли ей стало совсем тошно, свет померк в глазах, и Белава безвольной тряпичной куклой повисла на руках Благомила.
        Он досадливо скривился.
        - Перестарался, кажется, - но тут же на губах заиграла лукавая улыбка. Он взял бесчувственную девушку на руки, бережно положив ее голову себе на плечо и крикнул. - Странник, она моя! - засмеялся и шагнул в полыхнувшую ослепительным светом вспышку.
        Глава 37
        Третий день уже стоял стан семиреченцев на границе с Полянией. До утра сегодняшнего дня еще подтягивались дружины со всех конов Семиречья. В полночь подошли двести человек вольных воинов-странников, которых сердечно встретил Радмир и повел к подготовленной для них стоянке. С ними и остался до утра, рассказывая о происходящем и слушая их новости. Это отвлекло от мрачных мыслей.
        Альвы не появились до темноты, задержавшись в пути. Но в том, что придут, сомнений у воина не было. Кому же верить, ежели не этим пресветлым духам природы? Прекрасный и таинственный народ, когда-то обширно населял эти земли. С приходом людей стали появляться полукровки, очень схожие ликом с альвами, но не всегда наследующие их натуру. Постепенно альвы стали покидать обжитые места, уходя в новые земли, полукровки разошлись в разные концы света. И сейчас осталось не так много пресветлого народа, оставивших за собой Долину Водопадов и построивших там Хрустальный град. Если удавалось заслужить уважение альвов, то на их доброе отношение и помощь всегда можно было рассчитывать. Радмира альвы уважали и легко откликнулись на его зов. Тем более, он никогда не трогал пресветлых, если без их вмешательство можно было обойтись. Раз позвал, стало быть дело касается и самих альвов.
        Они пришли с первыми лучами солнца. Появление альвов вызвало оживление во всем стане семиречинцев. Триста изящных всадников с заплетенными в боев ые косы длинными волосами, выглядели прекрасными изваяниями на своих необычных высоких, длинноногих скакунах с голубыми глазами. Золотые доспехи мерцали в восходящих лучах солнца, за спиной висели колчаны, наполненные стрелами. Над ними реял стяг, серебристо сверкавший, когда ветер колыхал его, напоминая струи воды. Альв, возглавлявший отряд, слез со своего гнедого коня и отдал на родном языке приказание, после которого спешились и остальные.
        Радмира растолкали при приближении прекрасного войска, и теперь он спешил им навстречу. Предводителем отряда оказался старый знакомец, и воин распахнул ему свои объятья.
        - Вералон, - воскликнул он. - Будь здрав, друже!
        - Радмир, мой друг, - Вералон с удовольствием обнял странника. - Рад снова увидеть тебя. Что случилось у вас, из твоего послания мы поняли, что грядет большая беда.
        - Пойдем, мы тебе все расскажем, - Радмир кивнул на чародейские шатры.
        - Ты выглядишь изможденным, мой друг. Печаль на твоем челе невозможно не заметить, - альв сочувственно смотрел на воина.
        - Столько всего приключилось, - ответил мужчина. - Сейчас ты все узнаешь.
        Вералон не стал больше спрашивать, он повернулся к своим и крикнул несколько слов. Двое альвов присоединились к нему и Радмиру и направились к шатрам царских чародеев, куда вскоре должны были подойти князья, воеводы и тысячники, возглавлявшие свои отряды.
        По дороге их перехватил все тот же громкоголосый пустошевский князь во хмелю, обнял, облобызал, обнес чаркой и снова облобызал. Спорить с пустошевской громадиной никто не стал, предпочитая выполнить его просьбу и спокойно идти дальше. Горячий нрав князя был известен многим. Жертва гостеприимства Добрыни Твердиславовича сейчас пыталась усиленно прийти в себя. Сильно хмельной берестовский тысячник окунал голову в бочку с холодной водой, громко фыркал и называл нехорошими словами того, кто придумал медовуху.
        - Ярополк, - воскликнул Вералон, - рад видеть тебя!
        Тысячник оторвался от бочки, сфокусировал взгляд на окрикнувшего его и поспешил к альву.
        - Ве-ералон, з-здрав будь, - выговорил он заплетающимся языком и обнял пресветлого, зашептав на ухо. - Забери-ите меня от княз-зя, а то с-сдохну.
        - Хорошо, - засмеялся альв и положил ему руку на плечо, увлекая за собой, а попытавшемуся возразить князю сказал. - Прибереги свою медовуху, чтобы на славную победу осталось и пошли разговаривать.
        - У меня медовухи хватит на все, - засмеялся довольный Добрыня, но послушно пошел приводить себя в порядок.
        Ярополк какое-то время опирался на плечо альва, но вдруг остановился.
        - Радмир, - сказал он, не обращая внимания на удивленного Вералона. - Мне с тобой пог-говорить надо.
        Воин вздохнул, понимая, что сейчас не лучший момент для разговора, но все же подошел к тысячнику, и тот оперся на плечо странника. Он шел некоторое время молча, сосредоточено думая о своем.
        - Я знаю, - вдруг сказал Ярополк.
        - Что знаешь? - Радмир покосился на нетрезвого собеседника.
        - Не мешай, итак тяжело думается, - отмахнулся тысячник. - Бесов князь со своей медовухой… Ты славный, Радмир, всегда так считал, а князь змей, как нап-поил. На душе так погано, о-ой, - Ярополк тяжко вздохнул. - Чтоб я еще хоть раз поддался на его уговоры… проспаться бы. Я всегда знал, что не люб ей, - остановился, ткнул пальцем в грудь воина. - А ты люб, я еще по весне у-увидел, так бесило.
        - Так зачем же ты… - Радмир ошарашено уставился на тысячника.
        - Люблю я ее, понимаешь? Понима-а-аешь, - пьяно усмехнулся берестовец. - Ты сам ее любишь, и она тебя любит, а замуж пойдет за меня, потому что я люблю ее. - тысячник хохотнул, но тут же помрачнел и собрал в кулак рубашку на груди воина. - Знаешь, как тошно от всего этого? И от себя тошно, но, - он понизил голос, - но не могу я от нее отказаться, жизни без этой вздорной девки не вижу.
        - Я тоже, - коротко ответил Радмир и освободил свою рубаху из кулака тысячника.
        - З-заберу ее и спрячу, - решил Ярополк и возобновил путь, опираясь на плечо странника.
        - Ты сам-то веришь в свою затею? - усмехнулся Радмир. - Белава свободу любит. Не будет она в тереме сидеть.
        - Это тож-же бесит, - признался Ярополк. - Все бабы как бабы, а она…
        - Одна единственная, - договорил Радмир и мечтательно улыбнулся.
        - Уф, - выдохнул берестовец. - Бесов князь… Ты прав, единственная. Радм-мир, я н-не отступлюсь.
        - Я тоже.
        Ярополк согласно кивнул, еще немного помолчал.
        - Если не считать Белавы, - снова заговорил он, - то ты мне нрав-вишься. Хотел бы я иметь такого товарища. Давай не будем ссориться, пока все не закончилось. А там будь, что будет. Лишь бы вызволить голуб-бушку, лишь бы живая.
        - Лишь бы живая, - эхом отозвался Радмир.
        - А давай после наведаемся к князю, мед-довуха у него знатная. Н-не, потом, а то сдохну.
        - Радмир, Ярополк! - крикнул Вералон, и они заметили Дарея, тревожно смотрящего на них.
        - Пережива-ают, - усмехнулся тысячник. - Давай помашем им.
        Мужчины одновременно подняли руки, помахали и расхохотались, заметив вытянувшееся лицо чародея. Тот махнул на них рукой и вернулся в шатер.
        - Хоро-ош, - протянула Всемила, глядя на будущего зятя. - Кто ж тебя так, сердешный?
        - Д-добрыня Твердисва. Твердилса…, тьфу, князь Добрыня, - ответил тысячник и махнул рукой.
        Милятин шепнул и послал в берестовца протрезвляющее заклинание. Ярополк схватился за голову и застонал.
        - Да что ж ты так человека-то мучаешь, Милятин, - укоризненно покачал головой Дарей. - Мягче надо, чай, не убить его хотим.
        Он подошел к стонущему тысячнику, положил руку на голову, и вскоре на красивом лице Ярополка расплылась блаженная улыбка.
        - Кудесник, - сказал он. - Хорошо-то как.
        - Меня трезвить не надо, - раздалось от входа, - Знал бы, на что мед перевожу, ни за чтобы звать не стал.
        И в шатер ввалился обиженный пустошевский князь. Постепенно подошли остальные. Альвам, пока собирался совет, рассказали о том, что происходит в Полянии, живо заинтересовав их. Краснослав уселся в стороне и пока не встревал, слушая собравшихся. Впрочем, почет ему оказали, все же самодержец. Полянский царь вообще быстро осваивался, и его уже воспринимали гораздо дружелюбней. Он для каждого находил нужное слово. Радмир усмехался потихоньку, вспоминая слова Краснослава: «Я же царь, я не только слушать должен».
        Совет проходил шумно. Людей злила неизвестность. Что ожидать от полянского захватчика, никто не знал, соваться на его территорию почему-то не хотелось, как вызвать на бой, не знали. Краснослав особо много поведать не мог, потому как все наиболее важное не видел, пробыл в забытьи. А о годах, пока Благомил был советником при царе, рассказывал неохотно и не все, все ж тайна государственная. К концу совета ясности в действиях так и не появилось. Расходились злые и молчаливые уже ближе к полудню. Всемила задремала и, оставшиеся в шатре, покинули его, тихо переговариваясь. Ярополк пошел посмотреть своих людей, князь Добрыня ушел еще раньше «прочистить голову доброй чарочкой», как он выразился. Из альвов остался только Вералон, который задавал вопросы Дарею и Радмиру, интересуясь их путешествием по Полянии. Люди вяло бродили между шатрами, переговариваясь о своем. В общем, в стане была тишь да гладь, когда на другом берегу сверкнула ослепительная белая вспышка, заставив людей прикрыть глаза рукой.
        Когда слепящий свет исчез, на полянской стороне стояла пара: высокий мужчина в белых одеждах и девушка в таком же белом платье. Ветер играл с ее волосами, периодически закидывая непослушную прядку на лицо. Они какое-то время смотрели на семиреченский берег, наблюдая, как люди подтягиваются ближе.
        - Белава, - задохнулся Радмир и сделал шаг, но неожиданно оказался сжат в объятьях Дарея. - Отпусти, друже, - взмолился воин, - отпусти меня.
        - Нет, - твердо ответил чародей. - Стой здесь.
        - Отпусти! - угрожающе понизил голос мужчина, но ответом ему стали тонкие, но неимоверно сильные руки альва, легшие ему на плеч и. - Да что с вами? Отпустите!
        - Нельзя, - спокойно ответил Вералон. - Там зло, я чувствую. Он не гулять сюда пришел. Я вижу, как бледна Анариэль, - альв назвал чародейку именем, данным ей Баэлианом, сыном правителя Хрустального Града, - я вижу страх в ее глазах. Он что-то хочет ей доказать. Ты туда не пойдешь.
        Пока они спорили, кто-то из убынежских лучников пустил стрелу, но она развернулась обратно, даже не долетев до реки. Лучник вскрикнул и упал на руки товарищей, с пробитой грудью. Убынежцы взметнули луки, и их воевода еле успел крикнуть, чтобы не стреляли. Дальше события начали стремительно развиваться.
        Несколько чародеев решили повторить подвиг лучника. Радмир и удерживающие его альв с чародеем зачарованно смотрели, как мужчина в белых одеждах, почти нехотя, отбил атаку, сращивая чужие выплески в единый огненный вихрь, пронесшийся по семиреченцам, захватывая людей и шатры в свои убийственные объятья.
        - Что он делает? - вскрикнул Дарей.
        - Показывает, на что способен, - спокойно ответил Вералон, глядя на опадающий вихрь, остановленный несколькими альвами. - И больше для нее, чем для нас.
        - Радмир! - раздался крик девушки, и замерший в ошеломлении воин, начал вырываться из рук товарищей с новой силой.
        - Белава! - заорал он, и яростно посмотрел на Дарея.
        - Стоять, - рявкнул альв, и как подтверждение его слов вновь до них донесся крик чародейки.
        - Радмир! Не смей выходить сюда, воин-странник, не смей показываться мне на глаза! - и столько отчаяния было в этом крики, что Радмир не выдержал и глухо застонал.
        - Он за тобой пришел, - тихо сказал альв. - Послушайся Анариэль. - и едва слышно добавил. - Она больше не сияет…
        - Что? - дернулся чародей. - Что ты говоришь?
        Радмир перестал вырываться. Он стиснул зубы и, не отрываясь, глядел на… Благомила. Послышались чьи-то стремительные шаги. Дарей обернулся и увидел Ярополка, который спешил к берегу.
        - Замри, - крикнул он, щелкнув пальцами, и тысячник остановился, беспомощно глядя перед собой. - Да что с вами делать? - выругался он.
        - Вязать их надо, - отозвался, неизвестно откуда вынырнувший Лихой. - Что этот злодей еще задумал? - разбойник напряженно следил за тем, как «бог» поднял руку.
        И тут взметнулась река, поднявшись высокой стеной над лагерем, закрыв от людей мужчину и вскрикнувшую девушку. Стена воды обвалилась и понеслась, ревя и пенясь по лагерю, сметая все на своем пути. И люди дрогнули, с криками бросившись в разные стороны. Дарей закрыл глаза, когда ревущий поток почти добрался до них, понимая, что ему нечего противопоставить страшной стихии. Но вода внезапно остановилась, повинуясь взметнувшейся руке альва. Тут же подбежали чародеи, обладающие силой воды и, объединившись, погнали реку обратно, оставляя на мокрой земле бьюхищся рыб и русалку, с мольбой, смотрящую на людей. Кто-то подхватил ее на руки.
        - Что он с ней делает? - тихо зарычал Радмир, который так и не отвел взгляда от мужчины в белых одеждах и девушки, упавшей на колени. - Он же ломает мою гордую лебедушку!
        Раздался протяжный стон Ярополка, вынужденного смотреть на «бога», целующего девушку. Дарей снял сдерживающее его заклинание, дав возможность двигаться, но тысячник вновь замер, когда над станом пронесся голос мужчины в белых одеждах.
        - Странник, она моя! - и полный торжества смех.
        - Ненавижу, - прошипел Радмир и наконец вырвался из рук товарищей, бросившись к берегу.
        Сверкнула вспышка, и Благомил исчез, унося бесчувственную девушку. И лагерь пришел в движение, поднялся гул нескольких тысяч голосов. Оживление постепенно перешло в подавленное молчание.
        - Нам его не победить, - сказал кто-то, и на него зашикали.
        Из шатра вышла Всемила, которая проспала все это время. По ее недоброму взгляду на Милятина, Дарей понял, что тот удерживал женщину в состоянии сна. Она осмотрелась и охнула.
        - Что тут было? - потрясенно спросила она.
        Ей не ответили сразу, занятые погибшими и раненными. К шатру Милятина вновь потянулись старшие в своих дружинах. Чародеи сбивались группками обсуждая мощь «бога». Дарей пошел за Радмиром, и нашел того сидящим на берегу. Что он мог сказать товарищу? Ничего. И потому просто положил руку на плечо.
        - Я никогда ее больше не увижу? - спросил воин и взглянул на Дарея.
        - Возможно, мы все никогда больше не увидим тех, кто нам дорог. Скоро он вернется, чувствую. - ответил чародей. - Все гораздо хуже, чем я думал. Я не уверен, что мы справимся.
        Радмир отвернулся и опять посмотрел на то место, где недавно стояли мужчина и девушка. Потом поднялся и пошел обратно в стан семиреченцев.
        - Еще поборемся, - сказал он чародею, и тот согласно кивнул.
        Глава 38
        Когда они вернулись в шатер Милятина, тот сжимал в руках грамоту, читая ее. Он посмотрел на вошедших, окинул взглядом остальных собравшихся и начал читать вслух: «Ну, что, дорогие мои, наше знакомство будем считать состоявшимся. Явление народу меня и моей невесты, полагаю, не осталось не замеченным. Далее у вас есть два пути. Первый: вы признаете во мне всемогущего бога и расходитесь по домам, оставив мне в жертву воина-странника Радмира, чародея Дарея, разбойную морду Лихого и любого из альвов. Второй: завтра на рассвете мое войско схлестнется с вами. Как понимаете, я буду лично присутствовать на столь эпохальном событии. То, что вы видели сегодня, всего лишь капля в море моего могущества. Вам со мной не справится, мои дорогие, потому предлагаю выбрать первый путь. О принятом решении сообщить немедленно в этой же грамоте».
        - Что думаете? - Милятин окинул взглядом собравшихся.
        - А что тут думать? - сказал за всех белоградский воевода Велеба. - Биться будем. Кто думает иначе, может покинуть чертоги нашего стана, винить не будем. Кто не согласен?
        Не согласных не нашлось, как и желающих уйти. Никто не хотел склонять головы перед самозваным богом и все видели погибших и раненных товарищей и речных жителей, ставших случайными жертвами взбалмошной выходки Благомила. Трех русалок нашли мертвыми, вода вынесла их на составленные копья, множество рыб то и дело попадало под ноги людям, застывшими трупиками с выпученными глазами.
        - Быть по сему, - кивнул Милятин и быстро начертал ответ. - «Ждем тебя с твоим войском на рассвете».
        Буквы тут же исчезли, но вскоре проявились новые: «Глупость должна быть наказана. Жалеть никого не буду». И пергамент вспыхнул, в мгновение превращаясь в горстку пепла.
        - Теперь давайте решать, как биться будем.
        До вечера кипело бурное обсуждение. Пустошевский князь даже схлестнулся с белоградским воеводой, но двух разъяренных гигантов примирила все та же пустошевская медовуха. С ними выпили все остальные, чтобы снять напряжение. Потом вновь вернулись к разработке стратегического плана. Долго не могли решить, куда поставить чародеев. Обычно они были в стороне, по тихому делая гадости войскам противника. Или блокировали чары вражеских магов, если такие имелись у этого самого противника. Сейчас дело обстояло иначе. Чародеи должны были первые принять удар. И теперь решалось, как объединить силы, что сделать первым, как закрыть рать. Спорили долго, пока Всемила не встала со своего места и не вышла вперед.
        - Ничего у вас не получится, - сказала она. - Как не выстраивайте щиты, как не действуйте одновременно, а все в пустую. Каждый из вас это капля в реке. Вроде едины, а зазоры имеются, в них-то божок и ударит, отделяя силы. Все у одного должно быть, чтобы мощь равной с ним стала.
        - Но это невозможно, - возразил Милятин. - Никто не выдержит такой силищи, разорвет. Нет такого чародея.
        - Есть, - подал голос Дарей. - ученица моя. В ней дар самого Святомира.
        - Да, - согласно кивнула женщина. - Только моей Белавке под силу все наши силы в себе объединить.
        - Но ведь она у Благомила, - ответил с сомнением Милятин.
        - Он ее приведет, - с мрачной уверенностью сказал Радмир. - Он ее ломает, чтобы подчинилась. Обязательно приведет, чтобы Белава смотрела, как гибнут люди.
        - Анариэль лишена силы, - заговорил Вералон. - Раньше вокруг нее золотой ореол был, за это ее пресветлый Баэлиан назвал дочерью солнца. Сейчас только черная сила демонов.
        - Значит мы должны заполнить опустевший сосуд, - ответил Дарей. - Только знать бы как…
        - Я знаю, - снова заговорила Всемила. - Когда-то бабушка рассказала мне, что одному из наших предков, Остромиру, который остановил Великий Огонь, брат его, мой прадед Велеслав, отдал свою силу. И рассказала как. Думаю, так она и Белаве свой дар отправила, иначе откуда бы он взялся у дочки, коль я от своего отказалась.
        - Но что мы будем делать без нашей силы? - воскликнул один из чародеев.
        - Это же дар Святомира, - ответил Дарей. - Она чужое берет, учиться и обратно возвращает. Так и Зверя своего получила, и ясновидение ярополковой тетки, и морок хозяина Затонухи. Да и заклинания легко подбирает, суть их видит. Обратно к вам дары ваши вернуться, а там и силы наберетесь.
        - И как мы ей отдадим силы, коль змей держать ее при себе будет? А если вмешается и перехватит? - Милятин был настроен скептически.
        - Она пустая, вцепиться в силу мертвой хваткой. А мы отвлечем Благомила. Очень надо постараться, пока Белава насыщаться будет. - с непоколебимой уверенностью сказал Дарей.
        - Именно, - кивнула Всемила. - Ваша задача, - обратилась она к воеводам, - отвлечь на себя злодея с его войском. Наша - отдать силу Белаве. Иначе просто все погибнем. Другого выхода не вижу.
        - Да что баба понимает в войне? - возмутился убынежский воевода.
        Тут же к нему обратились хмурые взгляды Радмира и Ярополка. Они закрыли собой Всемилу, и Краснослав усмехнулся их единодушию, не всегда бабы разводят мужиков по разные стороны, иногда борьба за них и объединяет. Воевода огляделся, ища поддержки, но особо не нашел. Чародеи совещались вполголоса раздумывая о словах Всемилы. Дар Святомира давал надежду, но решиться отдать чуть ли не свою душу… Им надо было все обдумать, и Дарей со Всемилой, которые одни были уверены в правильности этой затеи, не мешали им.
        Воины тоже совещались, обдумывая, как выстоять перед перевертышами, и что самое главное, перед самозваным богом, да еще и без чародейской защиты, если они примут предложение Всемилы и Дарея. Успокоили их альвы, обещав щит. Тем более в том, что Благомил так же легко справится с магией альвов, не было уверенности.
        - Он не смог снять защиту с развалин башни Афира, - вторгся в разговор Лихой.
        - Афир? - Вералон с интересом посмотрел на разбойника.
        - Он, он, точно говорю. Дарей защитный камешек там нашел и запустил защиту. Ни перевертыши, ни оборотни, ни сам божок к нам не вошли.
        - Возможно он и не собирался снимать защиту, - возразил Дарей. - Просто позлорадствовать приходил.
        - И все же, - не сдавался бывший атаман. - Не зря он альва потребовал. Тебя понятно, вы давние враги. Радмира понятно, он вроде как соперник. Даже меня можно понять зачем, я ему помешал с вами расправиться. А альва-то он любого затребовал, все равно кого. Уж не для того ли, чтобы с магией альвийской разобраться? Сила демонов ему тоже не подвластна, раз Зверь этот еще в ученице твоей. Забрал только то, что смог.
        - Возможно, - чародей задумчиво потер подбородок. - Есть разумное зерно в твоих словах, Лихой. Но мы можем ошибаться.
        - Так может альвам свою силу девке отдать? - встрял один из чародеев.
        - Невозможно, - ответил Вералон. - Не справится она с нашей магией. Другая сила у нас, совершенно другая.
        - Вы просто опасаетесь… - начал тот же чародей и осекся под недобрым взглядом Дарея.
        - Ты прежде, чем пресветлых в трусости обвинять, на себя посмотри. Древнему народу давно никому ничего доказывать не надо. - гневно воскликнул чародей, и Вералон мягко улыбнулся, положив ему руку на плечо, успокаивая.
        - Друг мой, в чем-то он прав. - сказал альв. - Мы тоже своей силой поделимся. Но отправим вслед за всеми, чтобы Анариэль успела подготовиться к новому для себя. Она сумеет смешать все вместе и использовать. Думаю, и одного альва хватит. И это буду я. Теперь ты спокоен, Углеша?
        - Да, - ответил, выразивший недовольство чародей и вернулся к своим.
        - Ты уверен? - тихо спросил альва Дарей.
        - Это будет интересно, - улыбнулся Вералон. - Интересно почувствовать себя… человеком.
        - Ты будешь уязвим, пока девочка не закончит. А если у нее ничего не выйдет, то…
        - То уязвимы станем все мы, - прервал его альв. - Друг мой, стоит взглянуть на этого «бога» повнимательней. Он смог собрать всю силу жизни, что была в роду Святомира, он приобрел непомерную мощь. Однажды он сможет разобраться с нашей магией… если мы не остановим его. Я рискую ради своего народа, Дарей.
        - Хорошо, - кивнул чародей. - Я тебя понял.
        Совет закончился только к ночи. Чародеи долго спорили, десять из ста отказались наотрез отдавать свою силу. Их поняли, не осудили, но отчуждение явно чувствовалось. Эти десять чародеев покинули совет первыми. За ними ушли князья и воеводы. Вскоре в шатре осталось семеро: хозяин шатра: Милятин, Всемила, Дарей, Радмир, Ярополк и разбойник с полянским государем, который оказался крайне полезным, ненавязчиво подтолкнув чародеев к нужному решению.
        - Надо пойти своих проверить, - сказал Ярополк.
        - Отдохни, Ярушко, - ласково обратилась к нему Всемила. - Завтра тяжелый день.
        - Хорошо… матушка, - ответил тысячник и, кивнув остальным, вышел из шатра.
        - Не морщись, - она насмешливо посмотрела на Радмира. - Он сирота, а в дороге как сын стал. - и неожиданно добавила. - Помолвка еще не свадьба, Радмир.
        Женщина весело подмигнула изумленному воину и потянулась, разминая уставшую спину. Мужчины поняли намек и вышли из шатра, оставив ее одну. Дарей взглянул на товарища, Радмир улыбался, легко и радостно. Чародей покачал головой и усмехнулся. Молодость… Лихой повертелся возле них и исчез в неизвестном направлении.
        - Чую, уйдет он отсюда с новой ватагой, хитрый лис, - тихо засмеялся Дарей, глядя вслед бывшему атаману. - Что грустный такой, твое величество? - чародей перешел на привычное семиреченцам обращению к государю.
        - Думаю я, - ответил Краснослав. - Эта сволочь оставила мое царство без мужиков, нашлепал из них перевертышей. И как царству без рати? Надо с Семиречьем дружбу налаживать.
        - Ты погоди пока, дай завтрашнему утру наступить, - охладил его пыл Милятин.
        - Я царь, мне наперед думать положено, - ответил Краснослав. - А славный настой ты мне дал, в руках сила появилась.
        - К утру сможешь меч держать, но все ж вперед не лезь, слабоват еще. - ответил главный царский чародей.
        - Поможете родовой завет снять, отменю хулу на чародеев, с вами жить проще, - совершенно серьезно ответил полянский самодержец.
        - Дождемся утра, - первый раз улыбнулся царю Милятин.
        Глава 39
        - Белава, - голос прошептал в самое ухо спящей девушке. - Белава-а…
        Она нехотя разлепила красные опухшие от слез глаза. Рядом с ней парила призрачная женщина. Призрак приземлился на край постели и покачала головой.
        - Всю ночь проплакала? Что этот изверг опять сделал?
        - Даже вспоминать не хочется, - ответила Белава и потерла лицо руками. - Он ищет тебя.
        - Пущай ищет, - усмехнулась Чеслава. - У него больше нет надо мной власти. Жаль остальных пробудить не успели, убрал их куда-то. Я не смогла найти.
        - Как ты проходишь его защиту? - девушка с интересом посмотрела на призрака.
        - Я же мертвая, Белавушка, - усмехнулась Чеслава. - К телу привязки нет, это тело преграды чует, а для меня уже ничего нет. А его ловушки вижу, пока обхожу. Сильно больно он тебя тогда? - она сочувственно посмотрела на юную чародейку.
        Белава снова откинулась на подушки. Тогда - это было три дня назад, когда Чеслава притащила ей пузырек со змеиным ядом, честно спертый призраком у какого-то лекаря. Девушка даже сама уселась на колени Благомилу, чтобы закрыть от него кубок, куда быстро вылила содержимое пузырька. Потом долго с надеждой следила за тем, как довольный ее покладистостью «бог» пьет свое вино с хитрой улыбкой.
        - Где яд-то сумела раздобыть? - вдруг спросил он, все так же лукаво глядя на нее. - Чувствую его запах в вине.
        - Не понимаю, о чем ты говоришь, - ответила побледневшая девушка.
        - Драгоценная моя, ты забыла, что я не из этого мира? Я бы яд оттуда не почувствовал, а здешние запахи мне нос режут. А уж как пахнет змеиный яд, я отлично знаю, сам когда-то пару раз им пользовался.
        - Так ты сдыхаешь или нет? - насупилась Белава.
        - Нет, - расхохотался он. - Во мне столько силы жизни, что она сразу от отравы избавляет. Ты расстроена?
        - Будто не догадываешься, - не стала врать девушка.
        - Ты понимаешь, что ты сделала глупость? - он вдруг стал серьезным. - Ты помнишь, что бывает за глупость? - и не дожидаясь ее ответа продолжил. - Я старался тебе понравится, я был внимательным и нежным, я не покушался на то, что очень хочу получить, ожидая твоего согласия. Ты не оценила, решив отравить меня. И прежде, чем я накажу тебя за это, мне просто любопытно узнать, что ты собиралась делать, когда я умру?
        - Сбежать отсюда, - почти шепотом ответила Белава, лихорадочно соображая, что он собрался делать.
        - Как? Из моей обители нет выхода. Никакого! Вторая глупость. Белавушка, ты меня очень расстроила, очень.
        Он встал, глядя ей в глаза, в которых заплескался страх, резко поднял со стула и почти бросил на стол.
        - Что ты собираешься делать? - пролепетала она, пытаясь слезть с другой стороны.
        - Сидеть, - рявкнул Благомил. - Не заставляй меня вновь подчинять тебя. Это мне не нравится так же как и тебе. Безвольная кукла - это скучно.
        Он взял ее за щиколотки и дернул на себя, оказавшись между ногами девушки. Взял за волосы и, не обращая внимания на ее попытки вырваться, впился в губы.
        - Ах, ты ж змей! - раздался голос Чеславы. - Ты что же это удумал? Снасильничать девку решил? Ужо я тебе! - и в «бога» полетела одна из тяжелых ваз, стоявших возле стены.
        Благомил вскрикнул, получив увесистый удар в спину, следующую вазу он отбил, вскинув руку, второй он продолжал удерживать вырывающуюся Белаву. Призрачная женщина продолжала кидать в него все, что только попадало ей под руку.
        - Ты разбудила ее? - яростно зашипел «бог», вновь обернувшись к Белаве. - Как сумела?
        - Родная кровь - сильная вещь, - усмехнулась чародейка и рассмеялась, радуясь этой малюсенькой победе.
        - Больше никого не разбудишь, - ответил он, отгородил их от бушующего призрака и вернулся к прерванному занятию, сминая ее сопротивление грубо и жестко.
        - Ненавижу тебя, ненавижу! - кричала она, все еще пытаясь вырваться из его сильных рук.
        Неожиданно под ее пальцы попало что-то холодное, и девушка с яростной надеждой сжала нож, взметнула, направляя в шею Благомилу, но тот резко увернулся, больно сжав запястье Белаву, вынудив выпустить из рук нож. Его глаза сузились, холодно взглянув на девушку.
        - Тварь мерзкая, - кричала она. - Чтобы тебя скособочило, чтоб ты прахом обернулся, чтоб у тебя там все поотсыхало, ненавижу!
        Бешенство накрыло ее, и Белава, уже не задумываясь о последствиях, врезала кулаком «богу» в челюсть, тут же затрясла рукой и разразилась такой отборной бранью, что он даже опешил. Однако, рвать на ней платье перестал и, взвалив на плечо, оказался в узилище, собираясь оставить тут беснующуюся чародейку. Она извернулась и вцепилась ногтями ему в лицо. Благомил вскрикнул и невольно выпустил Белаву. Она шмякнулась на пол, тут же вскочила и бросилась в новую атаку, нанося удары руками и ногами куда придется. Он некоторое время закрывался от разъяренной девки, наконец, не выдержал и дал пощечину. Девушка некоторое время хлопала глазами, держась за горящую щеку, потом села на деревянный лежак, посмотрела на него с застывшей насмешкой в глазах.
        - Ты всегда будешь чужой, Благомил, - заговорила она. - Ты не нашел места в своем мире, не найдешь его и в моем. Ты никому не нужен. Никто и никогда не будет любить тебя.
        - Что? - он быстро подошел к ней и навис сверху.
        - Ты лишний в этом мире, Благомил. Ты наше зло, от которого однажды избавятся. Ты ждешь моей любви? Ее не будет, я никогда не полюблю тебя. Мне неприятно, когда ты трогаешь меня. Мне все противно, что ты делаешь. И когда ты целуешь меня, меня трясет от отвращения, а твои…
        Договорить она не успела. Благомил положил ей руку на голову, и Белава схватилась за виски, пронзенные острой болью.
        - Ты… - попыталась сказать она, превозмогая боль, растекающуюся по всему телу, - ты…
        - Я, - ответил он. - Я.
        Девушка откинулась назад, выгибаясь дугой, на губах появилась пена, и спасительное забытье накрыло Белаву, пряча от нечеловеческой боли…
        - Чего молчишь? - снова спросила призрачная женщина.
        - Я выжила, - коротко ответила девушка, улыбнувшись мысли, что день был не так уж и плох, достала-таки божка самозваного, и пошла умываться.
        - Изверг поганый, - выругалась Чеслава, вдруг замерла, к чему-то прислушиваясь. - Идет, - предупредила она и исчезла, скользнув в стену.
        Белава застыла. Вчера, когда он вернулся с бесчувственной чародейкой на руках с берегов Граньки, Благомил оставил девушку в отведенной ей комнате. Никаких приглашений на ужин, никаких отвратительных ей объятий и поцелуев в тот день не было. Еда возникла на столике в ее комнате, но чародейка в сердцах швырнула поднос с содержимым о стену. Комната тут же сама очистилась, и больше ей поесть не предлагали. Насчет внимания Благомила, девушка только вздохнула с облегчением из-за его отсутствия, посвятив вечер и ночь горестным мыслям и слезам, забывшись тяжелым сном ближе к рассвету. Меньше всего хотелось видеть этого мужчину с необычной внешностью, чувствовать как его очень светлые мерцающие глаза упрямо шарят по ней.
        - Доброе утро, драгоценная моя, - раздался за ее спиной голос. - Тебе уже лучше?
        Он подошел к ней, отвел волосы и поцеловал в шею. Белаву передернуло от отвращения, и Благомил, заметивший это, зло рассмеялся. - Одевайся, у нас сегодня великий день.
        - Что ты задумал? - настороженно спросила она, отступая от мужчины.
        - Мы вознесемся с тобой в лучах славы, - усмехнулся он. - А после я назову тебя своей женой. Мешать нам уже никто не будет.
        - Что ты задумал? - истерично воскликнула она.
        - Одевайся, - коротко бросил он, и на постели появилось серебристое платье.
        - Фу, срамота какая, - сморщилась Белава. - Я это не одену.
        Благомил устало вздохнул и направил на девушку взгляд. Она глухо застонала, чувствуя, как ее тело в очередной раз отказалось ей повиноваться, направившись к ложу. Мужчина с интересом наблюдал, как она переодевается, и сознание чародейки вопило от возмущения, что он видит ее голую. Как же хотелось высказать все, что она думает, но голос предательски произнес:
        - Я тебе нравлюсь, любимый? - бр-р-р, ответил на это сознание.
        - Вечером я покажу тебе насколько сильно, - усмехнулся он.
        «Да пошел ты, змей ползучий», - кричало сознание Белавы. «Чтоб у тебя повылазило, чтоб у тебя язык в узел завязался, чтоб ты провалился в Нижний Мир и бесы твою печень у тебя на глазах сожрали, да чтоб ты…» Вслух ее голос произнес:
        - Я буду ждать с нетерпением, дорогой, - и губы растянулись в дурацкой улыбке.
        - Теперь кое-что добавим, - усмехнулся Благомил.
        Он что-то одел ей на голову, вдел в уши сережки, на шее застегнул ожерелье.
        - Ну вот, - Благомил осмотрел ее со всех сторон. - Замечательно.
        Перед девушкой возникло зеркало. Из отражения на нее смотрела красавица в серебристом платье с глубоким декольте. Платье плотно облегало фигуру, от бедер шли разрезы, открывая стройные девичьи ноги при каждом шаге. На шее было одето жемчужное ожерелье с блестящей капелькой, уютно лежащей на границе аппетитно выпиравшей из декольте груди. В ушах поблескивали такие же сережки, а на голове гордо возвышалась корона.
        - Великолепна, - выдохнул Благомил. - Моя повелительница.
        - Гадость какая, - сморщилась Белава, почувствовав, что снова принадлежит себе.
        - Тебе не нравится? - сощурился он.
        - Да я же голая вся! Срамотища! Позорище! Дай нормальную одежду немедленно!
        - Нет, моя драгоценная. Сегодня ты будешь одета именно так. А теперь нам пора.
        - Я есть хочу, - она вдруг почувствовала, что очень и очень хочет никуда с ним не идти, хотя бы задержать, остановить все одно не получиться.
        - Некогда, - ответил он. - Впрочем, на, - в его руке появилась ароматная теплая булочка. - Перекуси. Вернемся, устроим праздничный пир. Заодно и свадьбу справим. Только ты и я. И никто нам больше не нужен.
        - Мне ты тоже не нужен, - буркнула она.
        - Скоро все изменится, - ответил Благомил и как-то очень нехорошо ей подмигнул.
        Белава гулко сглотнула, выронив булочку из рук. «Бог» обнял ее за талию, ласково провел пальцем по шее и… сверкнула ослепительная вспышка.
        Глава 40
        Первые солнечные лучи солнца позолотили макушки деревьев, желая миру доброго утра. Птицы просыпались, наполняя воздух своим щебетанием. Холодная роса мелким бисером рассыпалась по траве, намочив сапоги тихо переговаривающихся людей. Великая рать выстроилась, ожидая начала битвы, возможно последней для них.
        Некоторая неуверенность была написана на лицах семиреченцев. Вот и рассвет, а враг так еще и не объявился. На том берегу Граньки не стояли полчища, никто не шел через реку. И даже на мосту стояло сонное затишье. Сложно сохранять боевой настрой, когда воевать не с кем.
        - Где же вражина? - тишину разорвал громовой голос пустошевского князя.
        - Ждем, - кто-то коротко ответил ему.
        - Откуда хоть появятся, батюшка Ярополка? - послышался еще чей-то голос.
        - Не знаю, - ответил тысячник и обернулся, глядя на Радмира.
        Тот сидел на своем дымчатом жеребце с голубыми глазами в ряду с другими воинами-странниками, облаченный в кольчугу, и оглядывал стоящих впереди. Первыми стояли убынежские лучники и альвы, самые меткие стрелки из луков. Они должны были начать первыми. Для альвов задача осложнялась тем, что им еще нужно было создать и магическую защиту. Вопрос был только в том, откуда ждать вражью рать, коль перед ними так никто еще и не появился.
        Чародеи стояли в стороне от всех. У них имелась своя задача, и лица были хмуры. Волшба - главное оружие чародея, а с ней придется расстаться. Всемилу так же обрядили в кольчугу и вручили короткий меч, от чего она долго и обстоятельно высказывала мужикам, что она думает по поводу их тяжеленной железки и тыкалки, которой хорошо только в бочке капусту протыкать. Ее молча выслушали и… опоясали ножнами.
        - Тьфу на вас, - сказала недобрая женщина и отвернулась ото всех.
        Потом успокоилась и подозвала к себе Радмира с Ярополком, пока они не заняли свои места. Пошептала над каждым, поцеловала в лоб и пожелала:
        - Да хранят вас Великие Духи, детки.
        - Благодарствуй, матушка, - в один голос ответили воин-странник и берестовский тысячник.
        - И ты береги себя, - поклонился ей Радмир.
        - На рожон не лезь, - напутствовал Ярополк.
        - Идите уже, еще учить будут, - усмехнулась женщина и украдкой утерла слезу.
        Дарей поглядел вслед двум высоким статным мужчинам и вздохнул, погладив рукоять своего меча. Когда сила уйдет к Белаве, им придется полагаться только на свое оружие.
        - Все огонь подготовили? - спросил он белоградского воеводу.
        - А то, - ответил тот, поглаживая свою длинную бороду. - Озарим мы этим стервецам небо ярче солнышка.
        - Ропот среди дружин стал громче. В конце концов, это было уже неуважение. Время назначили и не явились.
        - Пошли на Полянию, - гаркнул чей-то зычный голос. - Покажем им, как на сечу не являться!
        - Пошли! - поддержали с другого конца. - И то дело, а то мы тут, а они сны на перинах досматривают.
        - Я те пойду, - послышался грозный ответ, звук удара и обиженный рев.
        - Ты чаво, батюшка воевода?!
        - Всем ждать. Сам зверею, не вгоняй во грех. - ответил воевода и ропот на некоторое время затих.
        Вспышка белого света ослепила так неожиданно, что вызвала дружный возмущенный вздох, заставив закрыть глаза. Когда сияние ослабло, их взорам опять предстала пара. Мужчина и девушка в серебристых одеяниях и сверкающих коронах. Мужчина с мерцающими глазами насмешливо улыбался, а девушка…
        - Змей рогатый, чтоб ты облез! - она отчаянно ругалась и пыталась закрыть руками то почти открытую грудь, то открывающий ноги подол. - Так опозорил, проклятый! Да я тебе глаза выцарапаю!
        В нависшей тишине ее голос звучал особенно громко, и откуда-то раздался заливистый смех Радмира. Вскоре к нему присоединился еще кто-то, и еще, и вот уже вся рать гоготала, разом забыв о напряжении. Насмешливая улыбка сползла с лица мужчины с мерцающими глазами, и он склонился к девушке.
        - Если не угомонишься, я удавлю твоего Радмира первым, - прошипел он, и Белава побледнела, замолкая. - И подними голову. Ты богиня, а не деревенская скромница. Пусть все видят, как ты прекрасна.
        - Я тебя когда-нибудь убью, - в тон ему прошипела чародейка, но подчинилась, стараясь не глядеть на ратников, потому как срамота.
        - Посмотрим, драгоценная моя, - спокойно ответил Благомил. - А теперь не мешай торжеству момента.
        Она хмуро посмотрела на него и подняла взгляд над головами людей. Благомил вновь обратил свой взор к ожидавшему войску и выругался про себя. Такой момент испортила зараза…
        - Здравы будьте, покойнички, - усмехнулся он. - Значит биться будем?
        - Будем, - крикнул белоградский воевода. - Только с кем? Войско-то твое где?
        - Войско? - задумался «бог». - А здесь.
        Он взмахнул рукой, и пространство вдруг стало разъезжаться, увеличивая и без того немалое поле, на котором стояло часть семиреченского войска. Берег Граньки становился все дальше. Семиреченцы смотрели во все глаза, как появляется полянское войско. Будто кто-то не спеша тянул покрывало, открывая первый ряд, второй, третий… И дальше, и дальше, и дальше…
        - Ох, сколько, - тихо выдохнул кто-то из лучников.
        Благомил поднял руку, будто поманив кого-то пальцем, и земля вздулась, поднявшись небольшой горкой чуть в стороне от места, где должно было начаться сражение. На вершине стояло два хрустальных трона, слепящих разноцветными бликами. Потом небольшое облако окутало «бога» с его ошеломленной невестой, и они вознеслись в этом облаке на троны. Не сказать, что на людей это не произвело впечатления. Семиреченцы откровенно залюбовались видом мужчины и девушки, окруженных сиянием. И если бы не красивое лицо Белавы, застывшее белым пятном в тревожном ожидании, то иллюзия величественности этой пары могла бы быть окончательной.
        - Да придет расплата, - провозгласил Благомил и ударил белой молнией, дав сигнал к атаке.
        И его войско пришло в движение. Бой начался. Стройными рядами перевертыши пошли в наступление.
        - Понеслась, - одобрительно крякнул князь Добрыня.
        Зазвучали команды в стане семиреченцев и, наложенные на луки стрелы, полыхнули маленькими огоньками. Луки взметнулись вверх, тетивы со скрипом натянулись, и первый огненный град обрушился на полянское войско. Непривычным в этом бою было многое. Убынежские лучники, привыкшие делать обстрел врага с коней, приближаясь к ним, чтобы после уйти назад, уступая место копейщикам, теперь были прикованы к месту, их задачей было не подпускать полянских перевертышей как можно дольше, производя обстрел горящими стрелами. Визг из плавящихся первых рядов врага постепенно заполнил пространство, давая понять, что огненные жала нашли свою цель, но наступление продолжалось. Ответный град стрел упал на головы лучников, и семиреченцы начали падать. Кто-то поднимался вновь, кто-то остался лежать. Альвы начали выставлять магические щиты, не подпуская к ним стрелы врага.
        Белава, напряженно следившая за началом сражения, увидела слегка мерцающий купол, укрывший переднюю часть семиреченского воинства. Ей так захотелось потянуться к этом куполу, чувствуя какую-то манящую притягательность, но силы не хватало даже на то, чтобы взять хоть немного от мощи Благомила, сколько она не пробовала. К тому же он легко почувствовал ее поползновения и пресек всяческие попытки девушки. Впрочем, даже если бы она и могла влиться в этот купол, она бы удержала себя, чтобы не лишить, даже временно, хрупкой защиты семиреченскую рать. Она продолжала молча вглядываться в приближающиеся, не смотря ни на что, полянские полчища.
        Благомил некоторое время смотрел на обмен стрелами, позволяя семиреченцам уничтожить первые ряды, потом чуть шевельнул пальцами, и мощный поток ветра снес очередной залп огненных жал в сторону. Следующий залп постигла та же участь, а перевертыши все ближе подходили к ощетинивающейся копьями и мечами рати. Купол все еще защищал семиреченцев, но альвы начали тревожно переглядываться. Пот выступил на их лбах, что было крайне необычном. Никто и никогда не видел, чтобы альвы взмокли от напряжения. Но факт оставался фактом, их защиту ломали, и они с трудом противостояли этому натиску.
        Белава со все возрастающим ужасом наблюдала, как красивый и теплый мерцающий купол подрагивает и слабеет от потока силы, направленного на него Благомилом. Он будто ввинчивался в купол, расходясь по все поверхности тонкими иголками, прошивающими альвийскую защиту.
        - Они не удерживают натиск, - воскликнул Дарей.
        - Капли воды в реке… - прошептал Милятин и посмотрел на Всемилу., начиная понимать, что хотела им объяснить женщина, и чему он сам до сих пор в душе сопротивлялся.
        Женщина стояла на коленях, приложив руки к земле и шептала:
        - Мать сыра земля, возьми от меня силу верную, небом даренную. Отнеси мой дар моей дочери, напои ее до самых краев. Пусть возьмет она материнский дар, пусть почувствует силу кровную.
        Потом замерла, и легкая дрожь земли стала ответом, что ее мольба услышана. Женщина вздрогнула, побледнела, руки ее задрожали, будто от напряжения. Чародеи проследили взглядом, как сила ее, змеясь, понеслась вперед, оставляя след из разрастающейся травы и распускающихся цветов.
        - Вот она, сила жизни, - тихо сказал кто-то.
        Всемила обмякла и тяжело повалилась на землю, покрывшись испариной. Ее подняли и отнесли под укрытие деревьев. Оставшиеся чародеи сплотились, не отрывая взгляда от девушки, восседающей на троне. Семеро из десяти, отказавшихся отдать вчера на совете свою силу, сейчас подошли к ним, не желая оставаться в стороне, когда объединенная сила альвов гнулась под напором самозваного бога. Они тоже вспомнили о словах чародейки, признавая ее правоту. От сминал альвийскую защиту, с их защитой он покончил бы быстрей, обессилив чародейскую дружину в самом начале сражения.
        Девушка закрыла глаза, видя, что перевертышей от семиреченев отделяется всего каких-то пятьдесят шагов. Она вцепилась в подлокотники трона до побелевших костяшек и жарко молилась про себя Великим Духам. Отвлечь Благомила у нее не получилось сейчас даже попыткой обнять его, он просто мягко оттолкнул чародейку, не отрывая взгляда от лучников. Вдруг она замерла, ощущая как земля под ее ногами чуть вздрогнула, потеплела, и поток жизненной силы рванул вверх, опутывая тело девушки тонкой паутиной, заключая ее в теплый и уютный кокон, так похожий на ласковые объятья матери.
        - Матушка, - невольно прошептала она и наконец поняла, что произошло.
        В ней опять была сила жизни! Белава чуть было не вскрикнула от радости, но тут же спохватилась и бросила взгляд на Благомила. Тот все еще продолжала доламывать защитный купол альвов. Так, так… надо собраться, надо взять себя в руки, она ведь теперь не так беззащитна. Зверь, можно разбудить Зверя! Нет… Она лихорадочно соображала. Зверь не остановит божка, только отвлечет, что тоже хорошо, но мало что изменит. Эх, вот бы больше силы… Девушка потихоньку потянула силу из воздуха и вздрогнула, когда Благомил бросил на нее косой взгляд. Нет, кажется, не заметил, снова отвернулся, но спина напряглась. Вот бы кто отвлек его…
        И тут лучники отступили назад. Там, где они только что стояли, побежал огонь, будто услышав мольбу девушки, полностью приковав к себе внимание «бога». Огненная стена разрасталась, отрезая полянским перевертышам путь к семиреченцам. И опять понеслись стрелы, загораясь, при пролете сквозь весело пляшущее пламя. Визги перевертышей огласили пространство. Благомил встал со своего трона и направил руку в сторону реки, призывая водный вихрь.
        - Пусть идут вперед, - крикнул Дарей. - Пусть запускают огненные шары. Вералон, скажи своим, чтобы еще чем-нибудь отвлекли этого змея.
        - Да, - ответил альв, стоявший рядом с чародеями. - Анариэль получила силу жизни, надо приковать его внимание к сече.
        Приказы понеслись по войску, и семиреченцы, выступили вперед. Первыми были копейщики, подцепившие пики на перевертышей. Следом за ними вступили в бой катапульты, метнувшие во врага горящие шары, скатанные из пропитанной смолой травы. Постепенно лавина семиреченцев пришла в движение, взметнув факелы вместо мечей, и понеслась на полян. Это было потрясающее зрелище. Огненный поток вломился в черное море перевертышей, круша их и сжигая. Первое впечатление легкой победы начало таять, когда воздух наполнился ядовитым дыханием тварей в людском обличье, и семиречены стали подать вместе с конями, задыхаясь. Где-то закричали люди, на которых попала ядовитая слюна других тварей. Кони дрогнули, отступая назад, давя своих и чужих и падали, сжигаемые расползшимся по земле ядом. Люди жгли тварей, твари травили людей. Визг и крики смешивались и тонули в гуле сражения.
        Глава 41
        Белава в ужасе закрыла глаза, чувствуя, что сейчас сорвется, выпустит Зверя и будь, что будет. Но тут ее руки коснулась легкокрылая бабочка. Она взглянула на нее и тихо ахнула, узнав альвийский вестник. Девушка бросила косой взгляд на Благомила, который соединял воду и ветер, формируя мощнейший вихрь. Потом быстро развернула бабочку и прочла: «Анариэль, возьми нашу силу». Ее взгляд метнулся в сторону от сражения, и она даже прикрыла глаза от яркого зарева. Девушка потянулась к нему, соткала луч и соединилась с заревом, втягивая в себя невероятный поток силы.
        - Что это ты делаешь? - Благомил резко обернулся. - Откуда сила?!
        Он направил свой взгляд на чародейскую дружину и недобро сощурился. Рука его взметнулась, и почти законченный вихрь сменил направление, устремляясь туда, откуда пришла не ожидаемая им угроза.
        - Ну уж нет, - закричала девушка, не желая потерять силовой поток.
        Она вскочила с трона, но мужчина крепко схватил ее за руку, не желая отпускать. Девушка повернула к нему лицо, и «бог» отшатнулся от полыхавшей в ее глазах ярости, звериной нечеловеческой ярости. Она зарычала, показав увеличившиеся клыки, вырвала руку и побежала вниз, спеша быстрей впитать в себя чародейский выплеск. Благомил смотрел ей в спину, захватывая под контроль. Белава вдруг остановилась, замерла, еще не веря, что ему это удалось, потом развернулась и пошла назад. Благомил ощерился в торжествующей улыбке, чародеи в ужасе выдохнули, понимая, что он обошел их, подчинив себе девушку. А она медленно шла, все более сопротивляясь его власти. Шаг, одна из ниточек лопнула, еще шаг, еще ниточка. Белава прикрыла глаза, разглядывая то заклинание, которое столько раз лишало ее тело самостоятельной воли. Потянулась к нему, разбираясь и разматывая его. Наконец последняя связующая нить исчезла в невидимом клубке, она втянула его в себя и широко улыбнулась.
        - Ты больше не властен надо мной, Благомил, - развернулась и снова захватила поток силы.
        - Но как… - он ошарашено прошептал «бог», а чародеи вновь издали общий вздох, теперь облегчения.
        Теперь все сто царских чародеев соединились воедино, последние сомневающиеся вернулись в строй. Дарей отдавал силу вместе с ними, Вералон пока ждал. Он наблюдал, как Белава поглощает весь силовой выплеск. Чародеи бледнели, слабели, начинали пошатываться, а она все ярче разгоралась, насыщаясь чужими дарами и их мощью.
        Благомил с яростью взглянул на человеческое войско и взмахнул рукой. Вихрь понесся в гущу сражающихся, а на сцену выступили новые действующие лица. Оборотни ворвались на поле боя, замыкая кольцо. Но торжество самозваного бога несколько поугасло, когда из леска, в котором вроде никого не было, вылетела помощь. «Волчья тысяча» вместе с сотней альвов, вольными войнами-странниками и волеготскими мечниками взяли оборотней на себя. Огромных волков было не меньше нескольких сотен. Они ощерились и бросились на людей. Схватка закипела с новой силой. Благомил захохотал, глядя на верных псов, накинувшихся на испуганных лошадей. Дымчатый скакун перелетел хищников в длинном прыжке, оказавшись за их спинами, и всадник снес голову первому волку. Глаза «бога» сузились, он узнал этого всадника и засмеялся.
        - Вот и мое оружие против тебя, драгоценная моя.
        Белава ничего не видела, она добирала остатки чужой силы, радуясь как ребенок. Чародеи один за другим падали на траву, полностью обессиленные. Зарево давно уже превратилось в слабое сияние, наконец и оно угасло. Вералон махнул девушке рукой.
        - Прими и мой дар, Анариэль, - крикнул он и сплелся с тускнеющим лучом Белавы.
        Она удивленно распахнула глаза, чувствуя непривычную силу, распробовала и втянула в себя все без остатка, даже губы утерла с видом наевшейся лакомки.
        - Теперь спасай нас, дочь солнца, - слабо улыбнулся альв и тяжело опустился на траву рядом с чародеями.
        - Нас теперь и младенец убьет, - сказал Дарей и вдруг радостно захохотал.
        - Мне кажется или твоя ученица выше ростом стала? - спросил Милятин.
        - Выше, - лениво отозвался один из чародеев. - Что дальше?
        А дальше девушка вернулась к горке с тронами и посмотрела наверх, сощурив от яркого солнца один глаз. Благомила поднял руку, выпуская куда-то поток белого пламени. Белава проследила направление потока, щелкнула пальцами, и поток угас, освобождая откинувшегося назад Радмира.
        - Не тронь его, - зашипела она и послала в хрипящего воина сгусток жизненной силы. - Сколько раз можно тебе говорить, чтобы заканчивал умирать, воин-странник, - крикнула она и переключила внимание на «бога». - Выходи… женишок, сразимся.
        - Я бы предпочел сразить с тобой в другом месте, - усмехнулся Благомил. - Тело твое обнаженное так и стоит перед глазами.
        - Он тронул тебя? - крикнул Радмир.
        - Трогал, - пожаловалась девушка. - Но честь девичью сберегла.
        - Благодаря мне, - усмехнулся самозваный, спускаясь вниз, - но целовала жарко.
        - Тварь, - прошипел воин, наступая на «бога», но девушка откинула его назад.
        - Не вмешивайся, у меня с этим… богом свой счет. Тебя ждут другие твари.
        Потом закрыла Благомила в невидимый захват и подбежала к Радмиру. Крепко обняла, прижалась к открытым ей навстречу губам и прошептала:
        - Я так скучала по тебе, любый мой.
        - Не забывал о тебе ни на минуту, солнышко мое ясное, - ответил он.
        Не сговариваясь они отпрянули друг от друга и вовремя, Благомил как раз сломал захват чародейки и вновь взметнул руку. Она успела откинуть «бога», давая возможность воину снова вскочить на Дымка и вернуться в бой. Вот бы еще змейку сюда, подумала чародейка. И будто откликаясь не ее желание, у ног раздалось шипение. Нашла, улыбнулась девушка и протянула руку, в которую лег меч, приветствуя знакомой прохладой.
        - Хочешь сразиться на этом? - усмехнулся Благомил, кивнув на меч.
        - И на этом тоже, - ответила она.
        Благомил поднял руку, и с его пальцев сорвалось голубоватое свечение, в мгновение охватившее Белаву, лишая возможности двигаться. Потом подошел к ней, взял двумя пальцами за подбородок.
        - За этот поцелуй ты будешь наказана, - зло сказал он.
        - Я вся уже плачу от страха, - нагло ответила девушка, поглощая сдерживающее заклинание.
        Она размахнулась и ударила его в челюсть самым не волшебным образом. Мужчина отлетел, ошеломленно глядя на нее. Он вскочил, взмахнул руками, формируя воздушные вихри. Девушка наступала на него, легко отмахиваясь и распуская вихри, потом окуталась огнем.
        - Ты хотел силу демонов? Лови, - и струя пламени полетела в Благомила, еле успевшего закрыться силовым щитом.
        Пламя разбивалось о щит, расходясь в разные стороны огненными ручьями. Но сила была велика, и Благомил с трудом сдерживал ее. Когда поток огня утих, Белава стояла перед «богом», недвусмысленно приставила острие меча к его горлу.
        - Выбирай, проткну сразу или подеремся? - сказала она, кляня себя за то, что не может убить безоружного. Впрочем, его оружие волшба… но он уже слабей ее…
        - Подеремся, - усмехнулся Благомил, и в его руке сверкнул клинок, сотворенный из белого пламени.
        Он был более сильным и опытным поединщиком, и вскоре Белава уже задыхалась, отбивая его выпады.
        - Что она творит? - возмущенно закричал, наблюдавший за ними Милятин. - Она ведь могла уже добить его!
        - Девчонка, - зло сплюнул Дарей. - Ветряная мельница. Вот только пусть выберется из всего этого и выпорю, теперь уж точно!
        - Не ругайте девочку, - спокойно заговорил Вералон. - Она еще не проиграла. Если сменит облик, он ее не пробьет.
        Словно услышав слава альва, Белава напряглась, откинула от себя Благомила, задрала голову к верху и завыла. Голос ее становился все грубей, превращаясь в звериный рык. Остановились оборотни, обернулись к ней и взвыли, признавая, что появился более сильный и опасный зверь. Волки поджали уши и попятились от наступавших на них ратников, Зверь был на стороне людей, а сильных надо слушать. «Бог» некоторое время смотрел на рыжее чудовище, превышавшее в росте его несостоявшуюся богиню чуть ли не в два раза. В лапах Зверя появился второй меч, огненный, и на Благомила посыпался град ударов. Он начал отступать, пропуская удары. Вскрикнул, когда огненный меч превратился в плеть и ударил его, рассекая и обжигая щеку. Все заклинания мужчины легко поглощались Зверем, и он вдруг с ужасом понял, что проиграл. Он сделал последний отчаянный взмах, отправляя в Зверя силу своего мира. Белава покачнулась, замотала головой, пытаясь отмахнуться от кружащих, будто мухи, черных бликов, все сильней обвивавших ее горло, захрипела, давая Благомилу возможность занести меч, который влетел в грудь Зверя, с хрустом разрывая
плоть. Откуда-то сзади раздался многоголосый крик. Чудище заскулило, зажимая рану, упало на колени, все больше склоняясь к земле, и «бог» вновь занес меч, готовясь отрубить Зверю голову.
        - Надо было сразу тебя убить, - сказал он. - Проклятое одиночество…
        - Надо, - прорычал Зверь и вскочил на ноги, хватая Благомила за горло когтистой лапой.
        Рана в груди почти затянулась. Меч иномирного захватчика полетел на землю. Он побагровел, хватая ртом воздух, а Зверь все ближе склонял к нему голову.
        - Дай я тебя поцелую, - горячее дыхание опалило Благомила.
        Чудище приблизило свою пасть с огромными клыками, и мужчина закричал, уворачиваясь. Он попытался вывернуться, оттолкнуть Зверя, но тот лишь глухо зарычал.
        - Поменялись местами, да, не драгоценный мой? - в изумрудных глаза Белавы-Зверя плескалась насмешка. - Тебе теперь тоже не хочется целоваться?
        Ответить Благомил не успел, чувствуя, как клыки чудища впиваются в его лицо, но главное, вся накопленная за столько лет сила уходила из него, выпиваемая Белавой. Она не могла принять в себя то, что забирала, потому что был предел и ее возможностям, потому сила, проходя через Зверя, уходила в небо, концентрируясь там. Первые разряды ударили, когда она оторвалась от истерзанного мужчины. Зверь, не разрывая связи с силой своего рода, направил силовые всполохи в гущу перевертышей, испепеляя их и уничтожая всякий след от тварей. Потом повернулся к лежащему Благомилу.
        - Потерпи, - прорычало существо и залечило раны несостоявшегося бога.
        - Почему? - хрипло спросил он.
        - Добрая я, - рыкнул Зверь и направилась на помощь отбивающимся семиреченцам.
        Благомил схватил меч, и кинулся на нее.
        - Белава сзади! - крикнул, скачущий к ним Радмир.
        Дымка перелетел через Зверя и забил копытами, нависая над мужчиной, лишенным силы, отгоняя его. Воин спрыгнул со своего жеребца и встал перед ним, поднимая свой меч.
        - Я так давно хотел это сделать, - сказал он.
        - Ты готов биться за это чудовище? - спросил Благомил.
        Воин-странник бросил, наполненный нежностью взгляд, на рыжего Зверя и ответил:
        - Мое рыжее солнышко всегда красавица, - и мечи запели свою смертельную песню.
        Чудище довольно заурчало и, уже не оглядываясь, бросилось на выручку остальным. Оно добежало до перевертышей, чуть не доведя до икоты одного из витязей рыком:
        - Свои, чего пасть раззявил? - и смело шагнуло в гущу сражающихся, сжигая оставшихся тварей.
        Перевертыши, оставшиеся без направляющей руки, бестолково метались по полю, то и дело попадая под струю огня, меч и факелы ратников или затухающие молнии, расходящейся и ослабевающей освобожденной силы чародеев жизни. Оборотни жались к лесу, сдерживаемые рыком Зверя. С ними Белава планировала разобраться после перевертышей.
        Глава 42
        - Обернитесь, - приказала она волкам, когда дымящиеся лужицы наполнили воздух зловонием, а ратники собирали раненных и убитых, кого еще можно было собрать после атаки перевертышей.
        Оборотни опустили головы, и Белава поняла, что Благомил дал им мощь, но лишил возможности менять облик. Она подошла к первому, взяла его голову в лапы и прикрыла изумрудные глаза, собирая чуждую волшбу. Волк заскулил, попытался вырваться, но вскоре затих, уменьшаясь на глазах, возвращаясь к изначальному размеру.
        - А теперь? - рыкнул Зверь.
        Волк поднялся на задние лапы, встряхнулся, сбрасывая шкуру, и вскоре перед чародейкой стоял человек.
        - Освободительница! - закричал он и упал в ноги Зверю. Остальные волки потянулись к ней, жалобно поскуливая.
        - Ждите, - сказал Зверь, и уже обращаясь к стоящему рядом ратнику, - мне тоже человечий облик вернуть хочется.
        - Белава! - раздался женский крик, и чудище вздрогнуло.
        - Матушка? - прорычало оно, закрывая морду лапами. - Не смотри на меня, матушка!
        - Дурочка моя, - всхлипнула Всемила, прижимаясь к дочке, покрытой рыжей шерстью. - Как же я за тебя боялась.
        - Матушка, - жалобно заскулил Зверь. - Погоди, я хоть облик сменю, закрой меня, а то голой у всех на глазах стоять буду.
        Они отошли к деревьям, и Зверь начал уменьшаться, меня шерсть на нежную девичью кожу. Она зашептала заклинание, вновь подвластное ей, не отказав себе в удовольствии одеть альвийский костюм. Когда Белава вышла к матери, та снова прижала к себе дочь, целуя ее в щеки. Девушка смущенно уткнулась в плечо Всемиле, пряча улыбку и радостные слезы.
        - Матушка, - наконец заговорила она. - Пойдем, там еще нужна моя помощь, да и чародеям их дары вернуть надобно. И оборотням помочь.
        - Добрая ты у меня, - улыбнулась Всемила.
        Мать и дочь прошли в стан семиреченцев. Девушка начала лечить раненных, оставляя убитых на потом, им спешить было уже некуда. Она брела между стонущими мужчинами, затихающими после ее рук, случайно подняла глаза и наткнулась на стяг берестовской тысячи. Сделала несколько неуверенных шагов, поискала глазами Ярополка и облегченно выдохнула, не найдя его. Потом опустила взгляд вниз и закричала. Она стояла рядом с носилками, на которых лежал черноволосый мужчина с приоткрытыми глазами. Он смотрел на нее остановившемся мертвым взглядом. Тело мужчины было истерзано и покрыто рваными ранами.
        - Ярушко, - прошептала она, тяжело оседая подле мертвого жениха. - Ярушко, родненький мой…
        - Ему уже не поможешь, - тихо сказала Всемила, утирая слезы.
        - Нет! - вскрикнула Белава. - Я смогу!
        - Белавушка, посмотри на него, это не залечить, всю силу отдашь.
        - Значит отдам, - девушка упрямо встряхнула головой и положила на рваную грудь жениха руки.
        Сила жизни потекла из-под ее пальцев, сращивая раны, вливая жизнь, отдавая саму себя. Лицо Ярополка смягчилось, мертвенная бледность постепенно сошла, и ресницы его дрогнули. Тысячник открыл глаза, посмотрел на нее и слабо прошептал:
        - Белавушка…
        - Я, - ответила она, утирая слезы. - Ты лежи, родненький, тебе еще силы восстановить надо, крови-то много потерял.
        - Белавушка, - снова прошептал он и протянул к ней дрожащие от слабости руки.
        Девушка обняла его, нежно целуя в щеку. Потом приподнялась, погладила по волосам, еще раз поцеловала и, пошатываясь, пошла, ведомая Всемилой к чародеевым шатрам.
        - Отдохнуть тебе надо, - сказала матушка. - Одной на всех не хватит. Раздашь чародеям их дары, они себе силу вернут и долечат.
        - Где Радмир? - спросила Белава, думая, что еще не видела его с момента, когда он поднял меч против Благомила.
        - Не знаю, - ответила Всемила, тоже начав озираться.
        - А если он… - девушка задохнулась, в ужасе глядя на мать.
        - Глупости, живой, - твердо ответила женщина и снова обшарила стан глазами.
        Дарей встретил их у входа в шатер Милятина. Он взглянул на учениу и сразу пошел искать еду. Прежде, чем зайти в шатер, девушка потянула силу из воздуха, смешала ее с силой земли и уже уверенней вошла в шатер. Там тоже не было Радмира. Зато был тот самый мужик с лукавыми фиалковыми глазами, которого закрыла собой женщина-богатырь и полянский царь с повязанной головой и рукой на перевязи. Они с любопытством взглянули на Белаву, потом опомнились и поклонились в пояс.
        - Вот она наша спасительница, - весело подмигнул разбойник. - Зови меня Лихой.
        - А где Радмир? - спросила она.
        - Не знаю, - пожал плечами бывший атаман и нахмурился. - Не видал нашего странника, твое величество?
        - Видал, когда он моего бывшего первого советника на меч, как куропатку, насадил, - ответил полянский самодержец. - Потом вроде коня своего подозвал. А дальше меня отвлекли, - усмехнулся царь и недвусмысленно поднял глаза к повязке на голове.
        Радмир так и не нашелся до вечера, когда Белава, уже отдохнувшая, возвращала дары чародеям, меняла оборотней в обратную сторону и опять лечила раненных. Радовало, что среди мертвых его не было, среди раненных тоже. Он просто куда-то исчез. К утру воин тоже не вернулся, и к полудню. Зато пришел Ярополк, который отсыпался все это время.
        - Белавушка, - позвал он. - Дозволь поговорить с тобой.
        Они побрели подальше от людей. Какое-то время никто не нарушал молчание. Наконец тысячник взял ее за руку, усаживая на небольшой пенек. Он присел напротив, все так же держа за руки. Потом прижал ладошки девушки к своему лицу, глядя на нее с нежной грустью.
        - Любишь его? - то ли спросил, то ли утвердил он.
        - Люблю, - тихо ответила она, пряча глаза.
        - А меня?
        - И тебя, но иначе, - Белава посмотрела на него и снова опустила глаза.
        - Для свадьбы совсем такая любовь не подходит? - Ярополк грустно усмехнулся, уже зная ответ.
        - Нет, Ярушко, совсем не подходит.
        - А для дружбы?
        - Для нее в самый раз.
        - Больно, - сказал он, не обращаясь к ней. - Но я переживу, правда. Итак слишком долго мучил тебя и себя. Знал ведь, кто тебе нужен, но о себе больше думал. Ты уж прости меня, душа моя. Я более не настаиваю на свадьбе, но дозволь иногда навещать тебя, остаться тебе другом, братом. Кем скажешь, тем и буду.
        - Ты отпускаешь меня, Ярушко? - Белава подняла на него глаза.
        - Отпускаю, Белавушка. Разве ж могу я обижать ту, что мне жизнь подарила, - он снова грустно улыбнулся. - Просто я очень тебя люблю и больше не могу смотреть, как ты через себя переступаешь. Будь счастлива, чародейка. Но если вдруг тебе надоест этот насмешник, я всегда в твоем распоряжении, - он тихо рассмеялся, и девушка поняла, что последняя фраза шутка.
        - Спасибо, - ответила она и обняла Ярополка, нежно целуя в щеку. - Я всегда мечтала иметь старшего брата.
        - Значит у меня вместо невесты появилась сестра. А что, невест вон сколько ходит, а сестра одна.
        Тысячник слегка поддел пальцем ее носик и снова улыбнулся. Радмир не появился и до их отъезда. Белава с тоской смотрела на покидаемый берег Граньки.
        - Где же ты, любый мой, - с тоской прошептала она.

* * *
        Злата лениво брела к чародееву подворью, время от времени всхрапывая и потряхивая головой. Прошел месяц, как они вернулись после полянских событий. Всемила настояла, чтобы дочь пожила в отчем доме, отдохнула от всех невзгод и набралась сил. Матушка окружила приунывшую Белаву заботой, стараясь развеселить девушку. Но та грустила, все более уходя в себя.
        - Бесов странник, - ворчала матушка, когда Белава не слышала. - Доводит дочку мне. И куда делся?
        Девушка один раз не выдержала и отправила Радмиру вестника, но ответа так и не получила. Возможно вестник так и не нашел его, а может он просто не захотел отвечать. Иногда ее обжигало огнем от мысли, что Благомил успел наговорить страннику о ней все, что заставлял делать. Тогда хоть было ясно, куда он пропал. И было больно, так больно, как еще никогда не было. По ночам она тихо плакала в подушку, и Всемила наконец решила, отпустить дочь к Дарею. Пусть хоть в обучении забудется.
        И вот теперь они со Златой неспешно двигались к Дарею. Не было той радости, что гнала ее после сватовства Ярополка, не было хитрого Лешего в облике нагловатого лиса, была тоска. И кобылка поддалась настроению хозяйки. Вот и знакомый пригорок, вот и ворота, которые открыл вечно взлохмаченный Дикуша, приветливо подмигнув девушке. Она вошла в терем, поздоровавшись с Ярой и Кумаем, поднялась к себе в свтелку и замерла, глядя на два небольших сундука, стоящие на лавке и маленький ларчик.
        Белава подошла к сундукам, откинула крышки и замерла, изумленно глядя на… красные бусы. Она лихорадочно открыла ларчик, там лежали сережки с изумрудами.
        - Как и обещал, - раздался голос за ее спиной. - Два сундука красных бус и сережки. Как твои глаза, солнышко мое ясное.
        Сердечко бешено забилось в груди девушки, она обернулась и не сдержала слез, глядя на улыбающегося Радмира. Она бросилась к нему и вместо объятий, который он открыл ей, начала бить воина кулачками в грудь.
        - Где ты был? Где ты был, гадкий насмешник? - кричала она. - Ненавижу тебя, ненавижу!
        - И я тебя люблю, - тихо ответил он и опять воспользовался излюбленным средством - заткнул рот девушки поцелуем.
        Он рассказал, что прилетел из дома вестник, где докладывали, что пришла беда и просили защиты. Радмир увидел, что Белава вне опасности и побоище почти закончилось, вскочил на Дымку и понесся домой. Все решил и прямо сюда, к ней.
        - Истосковался я, лебедушка, сил нет, как без тебя нехорошо, - говорил воин, целуя светящееся от счастья личико Белавы.
        - Я тебе вестник посылала, - сказала она и потерлась щекой о его плечо.
        - Я не получал, лебедушка, честно, - ответил Радмир. - Не молчал бы я, поверь. - потом повернул ее к себе лицом и спросил, - Выйдешь за меня?
        - Да! - радостно воскликнула она и повисла на шее воина. - Думаешь, я позволю тебе жить спокойно? Никуда ты от меня не денешься.
        - Даже страшно стало, может передумать, пока не поздно? - засмеялся он и добавил с нежностью. - Никуда я от тебя не денусь, вздорная наглая чародейка, - и снова прижался к ее губам нежным поцелуем.
        Со двора раздался шум. Кто-то въехал в ворота, заливисто залаяла собака. Радмир и Белава выглянули в окно.
        - Шукля, - воскликнули они в один голос и бросились на улицу.
        Там их ожидал еще больший сюрприз. Во двор въехали два всадника. Лихой весело помахал им рукой, подмигивая плутоватым глазом, а рядом с ним стояла, скромно потупясь… Гремила.
        - Что за диво?! - воскликнул Дарей, разглядывая ожившую женщину.
        - Выполнил-таки Благомил значит мою просьбу, - удивленно выдохнула девушка.
        - А мы поженились, - весело сообщил атаман. - Я как в дареев дом вернулся в Полянии, а она там сидит, слезы льет, так замуж и позвал. Люблю ведь, оказывается.
        - Да ну тебя, Лишенько, - скромно громыхнула женщина.
        - А пса домовой спрятал, когда оборотни на моих людей напали, - продолжал рассказывать разбойник. - Вот, забрали с собой. Хороший пес.
        - Идите уже за стол, - крикнул улыбающаяся тетка Яра, выглянув из терема.
        Дарей повел гостей в дом. Радмир задержал Белаву, развернув к себе.
        - Неужто не сон, неужто и вправду вместе? - спросил он.
        - Если сон, то пусть мы никогда не проснемся, - ответила девушка и нежно поцеловала своего воина.
        Дарей выглянул из дверей, усмехнулся, глядя на них и вернулся в дом, оставив двум влюбленным весь мир, покрывающийся цветами азаила, расцветающими вокруг мужчины и девушки.
        Белава 3: Царская чародейка
        Глава 1
        Городская суета оглушала, изматывала, высасывала силы. Люди сновали по своим делам, торговались, сплетничали, ругались и били по рукам. Шум базара раздражал, но пройти мимо было невозможно, потому что базар в Белом Граде - это нескончаемое многообразие товаров и развлечений. Сюда съезжались люди и нелюди, чтобы продать или купить, приобрести полезные знакомства, да и просто развлечься. В разных концах базара стояли помосты, где выступали циркачи и актеры разных рас и жанров.
        Именно на белоградский базар и направлялась девушка на рыжей лошадке. На девушке был одет кафтан царских чародеев, украшенный на рукавах золотым солнцем, чудной меч с рукоятью змеиной головой периодически шипел, когда девушка приближалась к прилавку, за которым стоял нелюдь, но она не обращала внимания, угрозы здесь не было. Да и связываться с царским чародеем было совершенной глупостью. Девушка ненадолго остановилась, осмотрелась и направилась к яркому шатру, где надрывался зазывала в не менее ярком одеянии. Рыжая кобылка ткнулась мордой в плечо зазывале, и тот резко обернулся, собираясь нехорошо назвать нерасторопного прохожего, но, рассмотрев всадницу, тут же расплылся в подобострастной улыбке:
        - Белавушка, - проворковал он, - здрава будь, голубица наша распрекрасная. Как жива-здорова?
        - Твоими молитвами, Берсень, - усмехнулась в ответ чародейка. - Чем сегодня народец радуешь?
        - Так ведь знамо чем, - Берсень посмотрел ей в глаза наичестнейшим взглядом. - Ковры шамаханские, платки батурские, кружева гневешские, бусы и серьги из Рославаграда. Все как всегда, благодетельница, все как всегда.
        - И хорош у тебя товар, Берсень, - подмигнула девушка. - А нет ли у тебя чего необычного, с Буяна-острова, например?
        - Да откуда, Белавушка? - изумился мужик. - Там такие бешенные деньги за въезд берут, я и не суюсь. Да и что там у них брать-то? Тьфу, одно недоразумение, а не товарец. Ты лучше гневешские кружева взгляни, такая красота!
        - Прав, ты, друже, ой, как прав. Нет ничего стоящего на Буяне-острове, окромя птицы Жар. - Белава прищурилась. - Только вот кто-то общипал птичек-то волшебных. Перья из хвостов повыдергивал, представляешь?
        - Да ты что, матушка?! Вот же лиходеи какие, ты подумай, - Берсень закачал головой. - И что же теперь, ищут перышки?
        - А что их искать, новые вырастут, а вот вора ищут. - чародейка снова усмехнулась. - Пойдем-ка, Берсень, лавку твою поглядим.
        - А что ее глядеть-то? - он задернул полог. - Там и глядеть-то не на что.
        - Да как же? А гневешские кружева? - девушка удивленно округлила глаза.
        - Да были б то кружева! Так, дырка на дырке.
        Она засмеялась, отодвинула в сторону упирающегося мужика и прошла внутрь, отправляя поисковое заклинание. Потом уверенно направилась вглубь лавки и отдернула еще один полог. Затем щелкнула пальцами, и стопка скрученных ковров легко поднялась в воздух, освобождая скрытый под ними сундук. Чародейка откинула крышку и прикрыла глаза от нестерпимо яркого света, лившегося из недр сундука.
        - Берсе-ень! - позвала она.
        За ее спиной появился мужик с выражением крайнего изумления на хитром лице. Он схватился за голову, нехорошо выругался и возопил:
        - Что удумали лиходеи, честного человека оболгать решили! Кто мне посмел подбросить сие диво? Сухан, Прехвал, а ну быстро сюда!
        Двое работников Берсеня влетели на зов хозяина и, рассмотрев, на что опирается незваная гостья, сделали круглые глаза, усердно кланяясь ей. Белава насмешливо следила за троицей, но хранила молчание. Хозяин напустился на двух мужиков.
        - Откуда тута это безобразие? Кто притащил? - грозно вопрошал он.
        - Знать, не знаем, Берсень Яроборович, - рванули они рубахи на груди. - Что хошь с нами делай, а первый раз видим, вот тебе, батюшка, честное наше слово!
        - Может, кто в лавку заходил? - продолжал бушевать Берсень.
        - Если и прорвалси кто, так мы не видали. Видать колдовство! - и многозначительно посмотрели на чародейку.
        - А и точно, - мгновенно отреагировал Берсень. - Подкинули чародеи. Совсем совесть потеряли!
        Она поперхнулась и уставилась на три наглые физиономии, сейчас обличительно взирающие на нее. Девушка подбоченилась:
        - Та-ак, - протянула она. - Стало быть это я хвосты Жар-птицам ощипала?
        - Ты? - Берсень и его работники еще больше округлили глаза. - Зачем, матушка чародейка?
        - Бедных птичек обидела, - всхлипнул Сухан.
        - Такую красу порушила, - утер слезу Прехвал.
        - Почто ты над чудом надругаласи? - вопросил Берсень.
        - Ну, все, - ответила в конец возмущенная Белава, и в ее руке возник огненный шарик.
        Трое мужиков мгновенно оценили степень гнева чародейки и, не сговариваясь, развернулись на выход. Но не успели они сделать и нескольких шагов, как оказались захвачены невидимой петлей и, упираясь изо всех сил, поползли обратно к девушке, увлекаемые силовым арканом. Она стояла, уперев руки в бока, и с негодованием смотрела на мужиков, которые продолжали надрываться:
        - За что? Сама ощипала птичек, а мы виноваты?
        - Птахи бедныя-а!
        - И как таких гарпий только в дружину царских чародеев берут?
        Белава недобро усмехнулась, освобождая всех троих… В следующие полчаса лавку уважаемого Берсеня обходили стороной не только покупатели, но и городская стража. И если всполохи силы и мужские крики привлекли внимание последней, то увидев рыжую лошадку, меланхолично жующую честно уворованное сено со стоящей рядом телеги, спешили пройти мимо. Кому охота получить от вздорной девки? После сотника Изяслава, которого собственный меч гонял по Белому Граду с полудня и до темноты, под дружный хохот горожан, уже никому лезть под руку молодой чародейке не хотелось. Да и просто так она все равно никого не трогала, значит, сам Берсень виноват. А коли сам, то пущай сам свое и получает.
        - Пощади, матушка! - взмолился торговец, потирая зад, - Не губи, заступница-а!
        - Мы это, мы перья надергали! - покаянно кричал Сухан, закрывая руками увеличенные красные уши.
        - Прости, чародеюшка-а, супостаты мы, но добрыя-а, - вторил ему Прехвал.
        - Дураки языкастыя-а, - выл Берсень, пытаясь отвесить пинка одному из кающихся работников, и, получив очередной заряд бодрости, снова взывал к девушке. - Пощади, Белавушка, не по злобе мы, по глупости и по наивности-и!
        - Знаю я вашу наивность, хари разбойные, - успокаиваясь, сказала чародейка. - Вечно что-нибудь эдакое уворуете. И как я вас все еще терплю и покрываю?
        - А потому, как кто окромя нас тебе весточку нужную привезет? - проворчал Берсень. - Мы и сейчас привезли.
        - Так что же молчишь, змей? - воскликнула девушка и надвинулась на торговца.
        - Тише ты, тише, - невольно отступил назад мужик, прикрываясь подхваченной корзиной. - Ты же и словечка сказать не дала! Пристала со своими перьями, а о важном, ну, ни словечка.
        Белава метнула в него гневный взгляд, потом щелкнула пальцами, и сундук с перьями из хвостов Жар-птиц исчез. Все еще висящие в воздухе скатки ковров, упали на освободившееся место, задев зазевавшегося Сухана. Спорить никто не стал, понятное дело, что заберет. Теперь главное, чтобы не выдала. Свиток с информацией всегда был лучшей взяткой, и Берсень поспешил к маленькому ларцу. Пошептал над колдовским замком и достал свиток. Она сама когда-то назначила такую цену за то, что будет скрывать, кто иногда творит беззаконие. Да и не злобствовали они, не так уж часто и бедокурили. Девушка быстро взяла свиток, пряча под камзолом. Потом постояла немного, размышляя над чем-то.
        - Ладно, с Милятиным я сама разберусь. Считайте, вам опять повезло, разбойникам. Но ежели опять, что учудите, покрывать больше не буду.
        - А кто же тебе будет доклады писать? - хитро прищурился Берсень.
        - Найду, - ответила она, чем вызвала легкое беспокойство у троих мужиков, и пошла на выход.
        - Не гневайся, Белавушка, - бросился за ней хозяин лавки. - Мы же не по злобе, детушек же кормить надо.
        - Сначала обзаведитесь детушками, - усмехнулась девушка. - Прощевайте.
        И вышла из лавки. Лихо вскочила в седло, и кобылка грациозно затрусила прочь с базара. Стражники выдохнули с облегчением, обошлось.
        Белава спешила во дворец, Милятин уже получил сундук, и теперь ждал отчета. Что она ему соврет на этот раз, чародейка еще не знала, да и дело есть у нее. Девушка свернула на боковую улочку, намереваясь все-таки сначала посетить небольшой уютный кабачок, поесть и прочесть свиток. Она тяжко вздохнула и погладила пергамент через кафтан.
        Глава 2
        «Веселая пчелка» привлекла внимание девушки, когда она только прибыла в столицу Семиречья. Забористая медовуха не давала усомниться в смысле вывески. Правда, ее-то как раз молодая чародейка и не пила. Квас могла заказать, а пару раз пробовала пиво, когда зашла сюда с товарищами чародеями из царской дружины, но решила, что квас получше будет. А вот здешняя еда ей нравилась. Девушку знали и любили в кабачке, она не раз выручала хозяина, помогая усмирять какого-нибудь буяна. Впрочем, вечерами она сюда редко захаживала, чаще днем. Но главное, Белава вылечила дочку хозяина, когда та была уже при смерти, и за это ей были рады в «Веселой пчелке» в любое время дня и ночи. Вот и сейчас, едва заметив невысокую фигурку в кафтане царских чародеев, к ней подбежал сам хозяин кабачка, Волот и, приветливо улыбаясь, повел к ее любимому столику, стоящему в отдалении от остальных, который уже накрывал сын хозяина.
        Девушка улыбнулась и кивнула в знак благодарности. Она всегда поражалась, как он умудрялся так точно чувствовать, когда Белава не прочь поболтать, а когда хочет остаться наедине с собой. Именно сейчас чародейка мечтала об одиночестве, и хозяин сразу удалился, как только проводил ее до столика. Белава немного поковырялась в глиняной миске, хлебнула чай и взялась за свиток. Некоторое время она смотрела на него, положив на стол, потом погладила, едва касаясь кончиками пальцев. Почему - то было никак не решиться открыть его и прочитать, какое-то странное чувство тоски и ожидание чего-то… нехорошего. Девушка несколько раз бралась за свиток, почти открывала его, но тут же убирала руку, чтобы через несколько мгновений снова взяться за него.
        - Чтоб тебя… - наконец не сдержалась она и размотала свиток, вцепившись взглядом в кривоватые строчки.
        Сначала она читала внимательно, грустно улыбаясь, но, дойдя до середины, побледнела, плотно сжала губы и, уже не отрываясь, перечитала свиток несколько раз. Потом выронила его на стол и тихо застонала, закрыв лицо руками. Как же редко ее обманывали предчувствия!
        - Дура, несчастная дура, - прошептала Белава. - Я сама виновата…
        - Что-то случилось, Белавушка? - Волот быстро подошел к ней и с тревогой взглянул на свиток.
        Она подула, и пергамент исчез, превращаясь в горстку пепла. Хозяин все понял и снова оставил девушку одну. Чародейка подумала, что пришло время попробовать то самое, чем так славна «Веселая пчелка», но передумала и пошла на выход, оставив на столе одну серебрушку. Стоимость обеда была гораздо меньше, да и кормить ее готовы здесь были совсем бесплатно, но девушка всегда честно расплачивалась, оставляя излишек на гостинец для Рады, той самой дочери Волота.
        Она повернула в сторону дворца, где должно быть уже рвал и метал Милятин, потому что его в свою очередь тряс царь-батюшка, которого заливали горючими слезами послы с Буяна-острова. Это государство можно было обойти за день, но вливаться в Семиречье они не желали, предпочитая оставаться самостоятельным княжеством. Впрочем, в случае нападения, помощь шла именно из Семиречья, свои все же, хоть и самостоятельные. Да и при нападении с моря, в которое впадала Большая река, Буян-остров был первым рубежом, хоть и… самостоятельным.
        Что-то выдумывать ей сейчас не хотелось совершенно, потому решила быть почти честной. Вскоре Злата уже стучала копытами по длинному зачарованному мосту через озеро Богатейку. Любой, кто имел злой умысел против семиреченского самодержца, ступив на мост, рисковал оказаться в озере. Мост просто исчезал под ногами злоумышленника, а из озера выплавишь или нет, это еще бабушка на двое сказала, потому как не все выбирались из чудо-озера. А если выберешься, то стража и чародеи будут поджидать для допроса с пристрастием в застенках Радужного Дворца. Потому на мост не рисковали заходить те, кто был обижен на царя, уж больно мысли крамольные посещали буйные головы. Вот успокоятся, отдышаться и тогда уж на поклон с чистыми помыслами. У Белавы были не чистые помыслы, но к царю они не имели никакого отношения, потому мост ее выдержал без возражений.
        - Где ты пропадаешь? - недовольно пробурчал Милятин, когда девушка поставила Злату в конюшню и предстала перед светлые очи Высшего Чародея. Милятин был ликом красен, глаза недобро бегали по собравшимся, явно искали жертву, на кого выпустить пар. Нашлась Белава.
        - Дела были, - коротко бросила она и тут же гулко сглотнула, глядя, как глаза Высшего наливаются кровью.
        - Какие дела, когда тебе доверили дело государственной важности?! - возопил чародей, нависая над ней.
        - Чего кричите, батюшка Милятин? - она скривилась и демонстративно шмыгнула носом.
        Высший скривился, женских слез он не мог выносить не хуже Дарея, мастера Белавы. Взгляд девушки потеплел при воспоминании о своем мастере, но она тут же снова всхлипнула, чтобы усугубить эффект. Милятин замолчал и отошел от нее. И только хитрая девка потерла мысленно руки, как тяжелые дубовые двери распахнулись, и в Чародейскую Думу влетел сам семиреченский самодержец.
        Корона на государевой голове сидела криво, съехав на один глаз, всклокоченные волосы торчали во все стороны. Посох Власти он запустил через все палаты будто копье. А чего не запустить-то, коль тут двадцать чародеев сидят, все одно удержат в полете и аккуратно у стенки поставят. Белава постаралась стать как можно незаметней, глядя на взбешенного царя-батюшку. Его светло-голубые глаза метнулись по хмурым чародейским лицам, выцепили-таки сжавшуюся девушку, и стремительные шаги длинных государевых ног приблизились к чародейке.
        - Ну? - вопросил царь, нависая над ней, занимая место Милятина.
        На государя женские слезы не действовали. Это знала и Белава, потому подход должен был быть другой. Поняв, что она стала центром внимания, девушка гордо вскинула голову и… томно посмотрела в глаза царю.
        - Здрав будь, царь-батюшка, - сказала она, кланяясь государю. - И хорош же ты сегодня, отец родной, аки орел гордый. Глаза горят, ликом светишься.
        Царь приосанился, корону снял, вихры пригладил и обратно водрузил венец своей власти. Мужчина он был еще молодой, до женщин падкий, лесть любил, но принимал не от всех. От Белавы принимал. Давно он кружил вокруг чародейки, которая умудрялась пользоваться своей красотой и оставаться в недосягаемости государевых дланей.
        - Что скажешь, Белавушка? - спросил он уже мягче. Кто-то не сдержался и хмыкнул, тут же удостоившись недоброго царского взгляда.
        - А что сказать, царь-батюшка? - она наивно похлопала ресничками и скромно потупилась, сверкнув из-под их сени изумрудными глазками.
        - Как здоровье твое, красна-девица? - неожиданно спросил он и сам удивился.
        - Благодарствуй, государь, жива-здорова. За твое здоровье и благоденствие молюсь денно и нощно. Да пошлют тебе Великие Духи славу и величие.
        - Твоими молитвами, Белавушка, твоими молитвами, - самодержец в который раз окинул взглядом ладную фигурку чародейки, сглотнул и попытался вспомнить, что вообще пришел-то.
        - Белава, - встрял Милятин, и девушка метнула в него недобрый взгляд, но встретила мстительную усмешку. - Доложи государю, где сундук нашла, кто посмел осквернить птичек дивных?
        - Да-да, душа моя, кто же осмелился? - спросил с улыбкой царь.
        - Так и нет виноватого-то, - ответила она и максимально честно взглянула в глаза государю. - Сундук есть, а лиходея нет.
        - Как так? - опешил царь. - Где же сундук нашелся с перьями?
        И рассказала девица, как рыскала она по лесам, да по болотам, не щадя живота своего во славу царства семиреченского и его славного государя-заступника. Исхудала, изголодала, последние штаны изорвала. Шла по следу, аки пес верный. И привела ее дорога дальняя на базар белоградский. И пока высматривала она да вызнавала, подошел к ней славный торговец, купец удалой Берсень Яроборович со товарищами и позвал в лавку свою. Там и отдал ей сундук тяжелый, перьями дивными наполненный. Нашли тот сундук Берсень со товарищами во сыром бору, брошенным. Хотели страже отдать, да никому окромя Белавы довериться не смогли. Побоялись люди добрые, что за злодеев их примут, вот и решали, как найденное вернуть. А тут она. Уж и обрадовались купцы честные. Но она дознание-то все одно провела, строго выспросила, ложь от правды отличила. Не лгут мужики, истину сказали. А коли не верит ей кто, то гоните вон из дружины. Уйдет девица безвинная, позором покрытая, но с совестью чистой. Вот вам доклад, а уж, что хотите, то и делайте. Вот она вся перед ними открытая.
        Рассказала и замолчала в покорном ожидании. Царь даже слезы утер, слушая ее. На штаны поглядел и пожалел, что сменить изношенные успела. А за щеки румяные даже порадовался, что успела силы набраться. То, что не выгонят, наглая девка знала, тот же царь не отпустит по известной причине. Милятин качал головой, но молчал. Он иногда жалел, что позвал девушку в дружину. Уж больно своевольна и свободолюбива. Непослушная и вздорная, а Дарей предупреждал… Но разве же можно было силищу такую на воле оставить, чай, святомиров дар не так часто на свет являлся. Шутка ли, девка два раза Семиречье спасла, а то и весь Мир Верхний. Потому терпел Высший, все ожидая, когда же она повзрослеет, а ждать было до-олго. Уж пять лет Белава в дружине, а что только не учудила! Со Змеем Горынычем в чурки играла посреди ратного поля, обернувшись в личину Зверя, когда тот за данью прилетел. И ведь выиграла шельма! Змей огнем поплевался, да дань за десять лет, которую, кстати, сам хотел получить, всю до медяка в казну семиреченскую выплатил. А как птицу Сирин заставила обрядовые песни распевать, когда волхв боярина Яромира
женил, и ведь на спор птицу взяла, той и деваться было некуда. А что говорить о четырех из семи Водяных, которые от имени девки плюются и гадкими словами ругаются? Вот уж и вправду Высший сокровище позвал, теперь старался задания давать, когда услать ее можно было хоть на денек из дворца. Впрочем, все одно любил Белаву, а как ее неугомонную не полюбить было? От скуки она могла, что угодно учудить.
        - Бедная ты моя, - голос царя вывел Высшего Чародея из задумчивости. - Выпишу я тебе двадцать золотых, да тридцать на купцов честных, отнеси им, заслужили.
        Заглянувший в палаты Чародейской Думы казначей, возмущенно закашлялся. Государь протянул руку, и ему услужливо вложили в нее Посох Власти.
        - Выпишу, я сказал, - посох с гулким стуком опустился на пол, а государь уже вновь весь обратился к Белаве. - Отъедаться тебе опосля похода твоего надо, ты заходи ко мне вечрком, потрапезничаем, гусляров послушаем, м-м? А я тебе колечко такое подарю красивое, а то, что ты все со своим перстеньком простеньким ходишь.
        - К глазам он моим дюже подходит, - возразила девушка, пряча руку с изумрудным перстнем.
        - Я тебе еще краше подарю, - уверил ее самодержец и, не обращая внимания на чародеев, поцеловал белавину ручку.
        Та вдруг закатила глаза и произнесла замогильным голосом.
        - Вижу, вижу…
        - Что видишь? - вздрогнул государь.
        - Вижу, государь, что нельзя тебе на вечерние трапезы гостей звать, отравить могут.
        - Ты же не отравишь, - побледнел царь.
        - Я нет, а вот в еде, принесут, чтобы на гостя твоего вину свалить. Не зови гостей, вечереть, батюшка царь.
        - Ох, ты ж, - тяжко вздохнул царь. Белаве он верил. Уж от стольких бед уберегла! Только как-то странно беды эти объявлялись, как только он чародейку пытался куда-то пригласить, что не могло не вызвать определенные подозрения. Но дар ясновидения у нее был, потому не верить нельзя, а вдруг… - Спасибо за предупреждение, Белавушка. А сколько дней гостей звать нельзя?
        - Месяц, - провыла она. Не зверь, чай, царь ведь не только ее зазывал.
        Месяц как-нибудь переживет, а там кого посговорчивей найдет на вечернюю трапезу, гусляров послушать опять же. Государь встал, коротко кивнул и понесся делать разнос поварам, страже, первому и второму пробователям царевых яств, ну и до кучи послов с острова Буяна обрадовать, что он со всеми злыднями разобрался. И домой их, домой, домой, домой… Замучили жалобами своими слезными.
        Как только двери за самодержцем закрылись, Белава вернула глаза на место и выдохнула. Первый не выдержал Двинята, начав тихо смеяться, к нему присоединился Даромир, еще чуть позже дружный хохот сотряс чародейские палаты, вовлекая всех присутствующих.
        - Тихо! - прикрикнул на них Милятин, но тут же не выдержал сам, прыснув в длинную седеющую бороду, чем вызвал новый взрыв смеха. - Это же надо, - хохотал Высший. - Ворам награду выбила, себя выставила чуть ли не мученицей! Отощала, износилась, это за полдня поисков-то… Царя на месяц женской ласки лишила, и за все это еще и двадцать золотых получила! Ай, да лиса… Никак не пойму, как тебе государь верит?
        - Красивая потому что, - усмехнулась девушка, о заклинании доверия она предусмотрительно умолчала. Потому как на государе стояла защита от чар, но девушка быстро распутала ее и нашла, как обойти. - Можно я пойду?
        - Иди уже, лиса, - махнул на нее Милятин, и Белава с облегчением покинула Чародейскую Думу.
        Глава 3
        Девушка быстро прошла в отведенные ей покои. Часть чародеев жили при дворце, занимая отдельное крыло, часть в самом Белом Граде. Белаве отвели небольшие покои в Радужном Дворце по настоянию государя. Чаяния самодержца ни разу за пять лет не оправдались, а к покоям она привыкла и уже не спешила переезжать.
        Чародейка закрыла за собой двери и устало привалилась к ним. Выражение обычного задора в одно мгновение покинуло глаза девушки, и она вытерла набежавшую слезу. Перед глазами вновь всплыл свиток с докладом Берсеня. «В окончании зимы Радмир Елисеевич спас от разбойных людишек дочь князя воронецкого Судиславу. За что князь на великой радости, решил отдать ему спасенную княжну в жены. Свадьбу собрались играть не позднее первого месяца лета…» Первого месяца лета, лета! А сейчас начало осени, через неделю праздник Урожая… Он женился, женился! Она бросилась на постель, загребая под себя подушку.
        - Как же больно! - завыла девушка в голос.
        Она рыдала до тех пор, пока слезы не остановились, и в душе не появилось опустошение. Белава перевернулась на спину и застыла, глядя в сгустившиеся за окном сумерки.
        Она вспомнила, как шесть лет назад они бросились с Радмиром в ноги ее родителям, и как лучились глаза батюшки при взгляде на счастливую дочь. Как строго смотрела на них матушка, но улыбка то и дело появлялась на ее губах. Никто не сердился, что Белава поменяла жениха, ведь Радмира она любила. Жители ее родных Кривцов разделились на два лагеря. Одни качали головами, осуждая то, что она предпочла яркому красавцу тысячнику из Берестова воина-странника. Другие одобрительно кивали, считая, что веселый и мужественный странник больше подходит вздорной Белавке, уж он-то ее возьмет в ежовые рукавицы.
        А он не брал ее ни в какие рукавицы, Радмир был нежен и ласков со своей лебедушкой. Трогательно заботился о ней, и девушка отвечала ему тем же. Свадьбу оставили на тот же срок, что и не состоявшуюся свадьбу с Ярополком. Кто-то считал, что это дурной знак. С одним женихом на этот день свадьба разрушилась, надо с другим день менять. Не поменяли. Белава продолжала жить у Дарея, обучаясь чародейскому делу, а Радмир часто навещал ее. Когда он уезжал, влюбленные обменивались вестниками. «Тоскую страшно без глазок твоих изумрудных, солнышко мое ясное. Жду не дождусь, когда прижму тебя к своей груди, и услышу, как бьется твое нежное сердечко…» Это был один из его вестников. Белава помнила их все наизусть, столько раз перечитывала. Они ждали свою свадьбу, как небывалое чудо.
        Девушка шила себе свадебный наряд под руководством матушки. Свободные от малых детей подруги собирались в ее отчем доме, пели песни и помогали вышивать наряд, нашивать на него жемчуга. Все шло так, как и полагалось. Белава летала на крыльях, впервые думая о замужестве без страха. Она знала, что Радмир не засадит ее в тереме, что будут они вместе везде.
        За неделю до свадьбы прилетел чей-то вестник, но девушка сунула его за зеркало, решив прочитать после, и благополучно забыла за всеми хлопотами. Радмир приехал тогда же. Чародейка переехала к родителям, а он жил у Дарея. Там же и с дружками гулял, там же и мыли-парили, к свадьбе одевали. Оттуда должны были и на капище отправиться. Дружками у него были такие же воины-странники, собралось их не меньше пол сотни. Пришлось расселять молодцов у кривчан, а те и не против были, радуясь шутникам и балагурам.
        Предстоящее торжество обсуждали на всех углах, потому как столько лет ждали сельчане, кто же сможет обломать несговорчивую девку. Ни свекрови, ни мужья ее подруг ради такого дела не удерживали по избам. И девичник прошел по всем традициями: с песнями, со слезами, с шуточками и рассказами замужних подруг о первой брачной ночи, когда Всемила выходила из горницы. При Всемиле рассказывали, как будет проходить свадьба. Традиция такая. А свадьбы в Семиречье проходили так…
        Жених ждал нареченную на капище, где горел огонь и дары Великим Духам, которые приносили дружки жениха, уже лежали на алтаре. Волхв пел обрядовые песнопения, призывая в дом молодого милость Великих Духов, достаток и благополучие. Потом отец невесты вел свою дочь. Невеста шли медленно, потому что четыре покрова не давали возможности толком видеть дорогу. Жениху запрещалось оборачиваться и смотреть на нареченную, пока ее батюшка не подведет ее и не спросит:
        - Ожидал ли ты дар мой?
        - Ожидал, - отвечал жених.
        - Прими же дочь мою, плоть от плоти моей, в любви рожденную, в добре взращенную, в чистоте сохраненную. Берешь?
        - Беру, - говорил жених и тогда только он мог повернуться к своей невесте.
        Следующие за ней подруги, с ритуальными причитаниями снимали белый покров, символ ее невинности. Волхв начинал новую песню, объявляя, что отныне кровь молодых смешивается, чтобы дать всходы от них, и снимали красный покров. Затем волхв соединял руки молодых и говорил, что идти им отныне рука об руку, не имея друг от друга тайн, тогда снимали третий покров. После этого жениха и невесту четыре раза обводили вокруг священного огня. На каждом круге они кланялись, отдавая дань уважения Великим Духам. После этого жениху давали хлеб, и он отламывал кусок, делил его на две части, чтобы разделить трапезу со своей молодой женой, как обещание, что он будет заботиться о ней. Дальше пил воду из кубка, поил невесту, а остальное выливали на алтарь, куда относили и каравай. Это означало, что помыслы и желания их чисты, как ключевая вода и Великие Духи всегда желанны и почитаемы в их доме. И лишь тогда приподнятый кружевной покров, чтобы накормить и напоить молодую, жених мог откинуть вовсе. Это единственный покров, который разрешалось трогать жениху. Предыдущие снимали подружки невесты. Он целовал невесту в обе
щеки и в губы, тут же возвращая покров на место. В нем невеста должна была сидеть до конца свадьбы. Считалось, что это убережет девушку от сглаза. И, когда начинало темнеть, молодых провожали до опочивальни и закрывали на три дня, оставляя молодым целый дом, заставленный яствами и питьем. Все дальнейшие гулянья проходил без участия молодых. На эти три дня кузнецово семейство согласились приютить соседи, так как дом жениха был далековато, в другом конце Семиречья.
        В день свадьбы Белаву отвели утром в баню, напарили, вымыли, одели чистую тонкую рубаху. Потом одели еще одну рубаху - плотную. Следующим было красное свадебное платье, которое вышло просто на загляденье. Затем укрыли покровами, попричитали и оставили одну ждать, когда за ней придет батюшка. Под четырьмя кусками ткани было душно, и она приподняла их, чтобы подышать и охладиться. Девушка услышала веселый смех, скабрезные шутки и подначки и украдкой выглянула в окно. Это тоже была традиция. Дружки и народ так провожали жениха. Белава увидела обряженного в красные одежды Радмира, гордо восседавшего на Дымке, который шел с такой же гордой осанкой. Жеребца украсили лентами и цветами, скакуну, похоже, это даже нравилось. Ветер играл с густыми каштановыми волосами воина-странника, на губах мужчины светилась веселая улыбка, он легко отвечал всем кричавшим, и хохот оглушал сельскую улицу. Даже из своего окна Белава видела, как лучатся его серые глаза. Девушка с нежностью посмотрела на любимого и отошла, потому что Радмир повернул голову к ее окошку.
        Она повернулась к альвийскому зеркалу, разглядывая себя, улыбнулась отражению, и тут заметила желтоватый кусочек позабытого вестника. Белава достала его, развернула и застыла с открытым ртом. Вестник был от Милятина, он приглашал девушку в дружину царских чародеев. Она присела, пытаясь собраться с мыслями. У нее свадьба, свадьба с любимым, а тут… Это же то, о чем она мечтала, всю жизнь, с детства. Мечтала, грезила, ждала! Но свадьба… Что делать? Радмир не отпустит, ведь она женой его станет совсем скоро, кто же жену отпускает служить в дружину?
        Девушка застыла на несколько мгновений, пытаясь взять себя в руки. Она ведь год ждала этой свадьбы, год! А приглашение в дружину всю жизнь!!! Белава выдохнула, прошептала:
        - Он поймет, ведь любит же меня, я только попробую, а там и поженимся… Он обязательно меня простит!
        Схватила перо, пергамент и написала несколько строк. Потом скинула покровы, взяла свою повседневную одежду, меч-змейку и, пошептав, открыла «дверь» в пространство. Порыв ветра ударил ей в лицо, и девушка вышла в своей конюшне. Быстро оседлала Злату, снова зашептала, открывая вторую «дверь», и шагнула в образовавшийся проход.
        - Белава! Где ты? - донесся до нее крик отца, и она с ужасом подумала о том, что же она делает.
        Неуверенно оглянулась и… проход закрылся, отрезая ей возможность вернуться. Она стояла под стенами Белого Града.
        Глава 4
        Радмир пришел к ней через четыре месяца. Он ждал девушку возле моста через Богатейку. Она с замирающим сердцем подошла к нему, страшась взглянуть в глаза. Мужчина окинул ее взглядом, рассматривая солнце на рукавах кафтана чародейской дружины.
        - Царская чародейка, - с горькой усмешкой сказал он, и она рискнула посмотреть в глаза воину.
        Посмотрела и возненавидела себя. Такая там пряталась боль, что сердце Белавы пропустило удар.
        - Почему? - тихо спросил он, девушка молчала. И Радмир снова спросил. - Почему?
        Он достал тот самый кусок пергамента, на котором она написала: «Прости меня, любый мой, прости и пойми. Я мечтала о дружине чародеев всю жизнь. Давай отложим нашу свадьбу».
        - Почему ты не сказала мне? - снова спросил странник.
        - Я прочитала о приглашении, когда уже в покровах стояла, - выдавила она сквозь слезы. - Все так быстро получилось…
        - За что ты так со мной? - его голос был тихим и усталым. - Я все это время пытался найти ответ, но не смог. Пришел сам спросить тебя. За что, лебедушка? Ты не любила меня?
        - Я любила и люблю, Радмир! - воскликнула она, схватив его за руку.
        Он дернулся, вырвал руку и отошел на шаг, отвернувшись от рыдающей чародейки.
        - Я обидел тебя чем-то? Ты не хотела за меня идти?
        - Нет, нет, нет, - она вновь попробовала подойти к нему, но мужчина сделал еще шаг назад. - Ты бы не отпустил, - она попыталась объяснить. - Я так хотела попробовать…
        - Не отпустил? - он невесело засмеялся. - А ты спросила? Я ведь был согласен на то, что ты останешься у Дарея, если обучение еще не закончено. Так какая мне была разница, где ждать тебя? В Кривцах или в Белом Граде? Ты бы год могла пробовать, а я бы ждал. Пусть уезжал, но возвращался бы к моему солнышку ясному, а потом, когда бы ты была готова, я бы забрал тебя. Но ты не подошла! Ты просто сбежала, опозорив меня на глазах моих братьев, всего твоего села, опозорила родителей. Сколько можно, Белава? Сколько можно быть такой дурной и взбалмошной? Скажи мне, лебедушка! - он почти кричал на нее, а девушка продолжала плакать, закрыв лицо руками.
        Радмир смотрел на нее, потом снова заговорил, уже тише:
        - Твоего батюшку Дарей выхаживал, ему с сердцем плохо стало. Матушка белугой ревела.
        - А ты? - спросила она и тут же снова спряталась за ладонями.
        - Я? Я живой, как видишь, только больно мне, милая, мочи нет, как больно. Ничего, время лечит… Надо только потерпеть… - его голос осекся, но мужчина быстро справился со своими чувствами. - Скажи мне одно, ты счастлива? Твоя мечта сбылась, ты счастлива?
        - Без тебя мне нет счастья, - тихо ответила она.
        - Ты от меня отказалась, сама отказалась. - и снова смешок, наполненный горечью. - Я ведь все для тебя готов был сделать, любую блажь терпеть. Зачем ты так с нами, любимая?
        - Радмир! - она кинулась к нему, поймала, не позволила вырваться. Затем горячо заговорила. - Прости, прости меня, любимый мой, я очень перед тобой виновата. Что хочешь проси, все сделаю, только не отталкивай, только не уходи!
        - Ты ушла, Белава! - снова воскликнул он. - Ты ушла от меня, не я! Простить? Наверное, прощу когда-нибудь, не сейчас. Но быть с тобой я уже не могу. Мне видеть тебя тошно! Ты же мне сердце растоптала сапогом своим чародейским, душу вынула! Что я могу у тебя просить?
        - Что хочешь, - она все еще пыталась не дать ему вырваться.
        - Уйди, просто уйди, - почти шепотом сказал Радмир. - Отпусти меня, Белава, совсем отпусти. Я увидел тебя, задал свой вопрос, больше мне делать рядом с тобой нечего.
        - Радмир…
        - Ты сказала, что выполнишь все, что я захочу. Я захотел, выполняй. Ты ведь держишь свое слово, да Белава? - и такой издевательский смех.
        Девушка сделала несколько шагов назад, не сводя с него неверящего взгляда. Она до последнего надеялась, что простит… Не простил. Радмир смотрел, как она пятится, вдруг быстро подошел к ней, сгреб в охапку, целуя каким-то отчаянным болезненным поцелуем. Белава замерла, боясь спугнуть, но мужчина почти оттолкнул ее, свистнул, подзывая верного жеребца. Запрыгнул в седло и крикнул ей:
        - Будь счастлива, чародейка, - и сорвался в галоп.
        - Радмир! - крикнула она ему в след, и уже тише. - Я люблю тебя, воин-странник…
        Больше они не встречались. Прошло пять лет с того праздника Урожая, как Белава пришла в царский дворец. Пять лет ночных слез и дневного сумасшедшего отчаянного веселья, когда она творила такое, что нормальному человеку в голову не придет. Игра в чурки со Змеем Горынычем. Знала, что сжечь ее Змей не сможет, но раздавить одной лапой мог запросто. А все одно пошла, наплевав на крики Милятина, на ропот воеводы, на возмущенное шиканье в рядах дружинников. Сумела подбить Змея на эту игру. Без всякого боя закончила спор, обыграв огромного гада. Сколько таких случаев было? О ней говорили как о безумной, но везучей девке, а она лишь пыталась забыться на время. Чтобы ночью в одиночестве опять орошать подушку слезами и спрашивать себя снова и снова: почему же она такая дура?!
        На ее вестники Радмир не отвечал, потом она писать перестала. А однажды поймала пройдоху Берсеня с его подручными. Уже зная, что он иголку найдет в стоге сена, девушка и предложила сделку. Она прикрывает их делишки, а они достают ей сведения о любимом воине-страннике. Три года троица хитрых мужиков привозили ей свитки, где подробно рассказывали о нем. Белава пару раз их проверяла, забираясь на Всевидящую башню. Радмир находился там, где они ей и описывали. Сведения были верными. Свою часть сделки они выполняли честно. Потому не было повода у чародейки сомневаться и в последних новостях.
        Радмир женился на княжеской дочке, а она так и осталась царской чародейкой. Одинокой царской чародейкой, потому что никого не видела и не хотела видеть кроме мужчины с серыми глазами. Поддерживал ее Ярополк. Ни о чем не просил, хоть и смотрел тоскливым взглядом, когда приезжал в Белый Град. Но пытался развлечь, много смешил, писал ей добрые письма. И девушка была ему за это благодарна. Белава вдруг вскочила, схватила перо и начала писать «Здрав будь, Радмир. Слыхала, что в жизни у тебя большие перемены. Желаю тебе счастья». Сложила, подкинула, и грамота обернулась быстрокрылой синицей, тут же умчавшейся в темноту. Чародейка тяжело осела на пол и потрогала горящие щеки. Зачем написала? А вдруг ответит? А вдруг напишет, что счастлив и ей того же желает? И стало так страшно… Потом ей пришла в голову мысль, если так ответит, то напишет, что за Ярополка замуж выходит… тем более, сам Ярополк и сейчас не против принять несостоявшуюся невесту. Глупость какая! Девушка рассердилась на себя и поднялась с пола.
        - Хватит уже страдать! - отругала она себя. - За пять лет не простил, не вернулся, что сейчас может измениться, коли уже женат? Хватит! Надо начинать жить.
        Белава снова легла, продолжая смотреть в черноту ночи. Постепенно сон начал сковывать веки, и она не стала сопротивляться, привычно ища покоя в сновидениях. Там-то она иногда была счастлива…
        Проснулась Белава от чириканья. На ее постели сидел воробей и смотрел на девушку черным глазом, склонив голову набок. Она ахнула, протянула к птице руку и… она распался грамотой. Белава лихорадочно схватила грамотку, прижала к сердцу. Воробей - его вестник! И так быстро прилетел! Немного посидев так, не решаясь взглянуть в содержание, потом выдохнула, зажгла свечу и посмотрела на грамотку: «И тебе здравствовать, Белава. Не понимаю, о чем ты. Но и тебе счастья». Что это? Шутка? Как не понимает? И тут вдруг радостно подпрыгнула, ответил! Первый раз за пять лет ответил. Она тут же села за новую грамоту. «Мне сказали, ты женился в начале лета на княжеской дочке». Подкинула, и еще одна синичка унеслась к воину. Теперь уже девушка не ложилась спать, сидя у окошка, с трепетом ожидая ответа. И он прилетел! Она взяла в руки воробья, раскрывшегося очередной грамоткой. Руки Белавы дрожали, и ей не сразу удалось прочесть. «Я за всю свою жизнь только один раз собирался жениться, чем это закончилось, ты знаешь». Она несколько раз перечитала и рассмеялась. Не женился! Потом прошлась по своей опочивальне.
Задумалась и решилась. Следующий ее вестник уносил самое важное послание. «Вспоминаю тебя каждый день, соколик мой ненаглядный».
        Теперь стало по-настоящему страшно. Что он может ответить на это? И ответит ли? Ждала она гораздо дольше, даже успела отчаяться и уронить пару слезинок, когда чирикнул воробей. Белава смотрела на пташку, совсем не решаясь взять его. Воробей опять чирикнул, привлекая ее внимание. Девушка протянула совсем уж сильно трясущуюся руку, развернула грамоту и зажмурилась, представляя, как он просит больше ему не писать, или еще что-нибудь этакое. Все-таки решилась и посмотрела в ответ Радмира. Щеки ее вспыхнули, сердце гулко ухнуло где-то в горле… «Не могу тебя забыть, чародейка». Да не уж то и правда?.. Она высунулась в окно, подставляя разгоряченное лицо прохладному ночному ветру и раскинула руки. Что-то стукнулось ей в ладонь. Опять вестник! Белава развернула его, снова вообразив, как он пишет что-то нехорошее, но он написал: «Хочу увидеть тебя, солнышко мое ясное, не могу так больше».
        - Да! - закричала она и расхохоталась абсолютно счастливым смехом. - Да!
        Перо прыгало в ее руках, когда она писала ответ: «Скажи, где ты, и я буду рядом». Отправила и вскочила на окно, во дворце окна были большие. Так и стояла, ожидая воробья-вестника. Потом не выдержала и закричала, наклоняясь вперед, удерживаясь лишь за каменный выступ:
        - Он меня помнит! Он меня любит! Я самая счастли…
        Пальцы поползли, она неловко взмахнула руками, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь. Не ухватилась и с громким криком полетела вниз, в озеро. Прежде, чем вода сомкнулась над ее головой, Белава услышала, как где-то там, наверху, чирикнул воробей.
        Одежда тут же намокла, потянув ее ко дну. Снизу что-то сверкнуло, потом разгорелось ярче, и ослепительная вспышка белого света поглотила девушку.
        Глава 5
        Ослепленная Белава несколько мгновений барахталась в воде, поддавшись неожиданной панике, но тут вода подхватила ее и сама понесла наверх. Девушка громко вдохнула, пытаясь отдышаться, потом замерла ненадолго, успокаиваясь и поискала глазами Радужный Дворец. Дворца не было.
        Она с изумлением уставилась на черную конусообразную громадину, покрытую восходящей спиралью факелов. Это было красиво, величественно, но подавляюще. Белава еще раз огляделась, это было озеро Богатейка, без сомнения. Но… Она не узнавала дворец.
        - Наши что ли начудили? - недовольно пробурчала девушка и поплыла к острову.
        Чародейка уцепилась за основание моста, попробовала подтянуться, но выбраться никак не получалось. Она раз за разом срывалась в воду, ругалась, плевалась, в общем, производила много шума. Но никто не бежал, чтобы разобраться с нарушителем царского покоя, как должно было бы быть. Наконец, девушка не выдержала и заорала:
        - Вы там спите что ли?! Дождетесь у меня!
        И тут раздался торопливый топот ног. Над ней склонились, протянули руки, вытащили из воды и почтительно отошли в сторону, не глядя в лицо.
        - Тоже мне стража, - ругалась Белава, спешно высушивая себя. - И куда только воевода смотрит?
        - Не губи, твоя божественность, - выдал вдруг мощный бородатый мужик и упал на колени.
        - Эй, ты чего? - опешила она. - Какая такая божественность? Медовухи в «Хмельной кружке» упились что ли?
        На нее смотрели странными взглядами, причем, по прежнему умудряясь не глядеть в лицо. Девушка фыркнула и пошла к дворцу. В друг остановилась, обернулась к замершей страже и спросила:
        - Милятин что ли решил дворец изменить? Красиво, но Радужный лучше был.
        Ответа не последовало, и Белава вошла в новый дворец, тут же замерев на пороге. Сияющий столб поднимался от пола, уносясь в необозримую высь, больше ничего не было. Ни дверей, ни лестниц, ни какого бы то ни было убранства, один высоченный сияющий столб. Белава обескураженно уставилась на него, пытаясь сообразить, что же это такое. Вдруг столб сверкнул, и из него вышел незнакомый мужчина с седыми волосами. Девушка бросила взгляд на незнакомца и снова уставилась на столб. Седоволосый мужчина подошел к ней, склоняясь в низком поклоне.
        - Рад приветствовать вас, Божественная.
        - Чего? - Белава наконец перевела взгляд на незнакомца. - Это ты мне, мил человек?
        - Вам, моя госпожа, - снова поклонился мужчина и скользнул взглядом по лицу чародейки. - Хм… - произнес он и уже не отрывал взгляда от ее лица.
        - Ты что на меня уставился, сердешный? Диво какое увидал? - недовольно пробурчала Белава.
        - Божественная, что с вашими глазами? - спросил мужчина.
        - А что с ними? - девушка потрогала глаза, вроде не месте.
        - Они зеленые, моя госпожа, - ответил мужчина. - И почему вы решили надеть ваш старый кафтан?
        - Мил человек, - чародейка подошла к нему и положила руку на лоб незнакомца, - не жар ли у тебя? Я царская чародейка, в чем же мне еще быть одетой? А глаза от рождения зеленые. Что не нравится тебе?
        - Мне нравится в вас все, Божественная, - он слегка вздрогнул и сделал шаг назад. - Не гневайтесь на вашего верного Вольга, я не должен был забывать, что моя госпожа может выглядеть, как ей захочется.
        - Точно в горячке, - буркнула себе под нос девушка и спросила уже громче. - Где Милятин?
        - Кто? - мужчина удивленно уставился на нее.
        - Да что тут у вас происходит?! - разозлилась чародейка. - Высший чародей, кто же еще? Или государь успел заменить Высшего?
        - Моя госпожа, что с вами? - Вольг воззрился на нее с каким-то священным ужасом. - За что вы пытаете меня? Я не понимаю того, что вы говорите? Опять проверяете? Разве я не доказал вам свою преданность?
        - Э-э… - девушка ущипнула себя на всякий случай, вдруг сон. - Я ничего не понимаю! Что здесь происходит? Где Милятин, где царь? Мне нужно в мои покои, меня там вестник от Радмира ждет!
        Мужчина вдруг облегченно вздохнул. Он поклонился, развернувшись в пол оборота в сторону столба.
        - Позвольте мне проводить вас, Божественная. Любите вы пугать, - он слегка улыбнулся. - Я должен был сразу понять, что вы желаете удалиться к себе, а я глупые вопросы задавал.
        Белава тяжело вздохнула, но проследовала к сияющему столбу, однако, подойдя совсем близко к нему, с сомнением остановилась. Мужчина встал за ее плечом, и чародейка нервно оглянулась. Вольг снова вздрогнул и первым вошел в столб. Свет в мгновение охватил фигуру мужчины, и он исчез. Девушка вздохнула, задрав голову вверх, потом любопытство победило, и она сделала шаг в слепящий свет.
        Странное это было ощущение. Будто обволокло ее что-то холодное, потянуло за собой и понесло в высь. Девушка только собралась удивиться, как ее мягко вытолкнули. Белава огляделась. Она оказалась в огромных покоях. Пол был выложен мозаикой, изображавшей облака на темном звездном небе. Это же ночное небо было на стенах и на потолке, сходящимся на холодно светящейся луне. Луна и небо выглядели совсем настоящими, даже облака под ногами плыли. Белаву замутило от ощущения, что она висит в воздухе.
        - У вас есть для меня поручения, Божественная? - подал голос седоволосый мужчина, оказавшийся за ее спиной.
        - Кто ты такой, Вольг? - спросила чародейка.
        - Я? - мужчина в очередной раз побледнел. - Я чем-то прогневал вас, моя госпожа?
        - Что ж ты такой дерганный, мил человек? - поморщилась девушка. - Я задала простой вопрос - кто ты?
        - Я ваш помощник, Божественная, - тихо ответил Вольг.
        - Мне нужен помощник? - изумилась чародейка.
        - Моя госпожа, - в шепоте мужчины слышался неподдельный ужас. - Что я не так сделал?
        Он упал на колени, чем привел Белаву в крайнее изумление. Она некоторое время хлопала глазами, потом щелкнула пальцами, и Вольг был поставлен на ноги, но ненадолго. Стоило ей отвести взгляд от мужчины, как он снова упал на колени и затравленно посмотрел на нее.
        - Что здесь происходит?! - не выдержала чародейка. - Где Радужный Дворец? Где царские чародеи? Где царь? Где мои покои? И почему ты меня называешь божественной?
        Мужчина закрыл голову руками, будто опасаясь, что она его ударит. Девушка тяжело опустилась на высокое кресло, стоявшее рядом и прошептала:
        - Радмир, где же ты?
        - В подземелье, - ответил Вольг, и Белава ошалело уставилась на него. - Как вы и приказали, Божественная. Закован в цепи.
        - Где?! - закричала она, и мужчина вновь спрятался за руками. - По какому приказу? Какие цепи? Немедленно веди меня к нему!
        - Слушаюсь, моя госпожа, - дрожащим голосом ответил Вольг и встал, замерев с согнутой спиной.
        Белава стремительно вошла в светящийся столб, и ее понесло вниз. Вольг выскочил перед ней, продолжая сгибаться в низком поклоне. Она бросила быстрый взгляд вокруг себя. Они стояли в узком каменном коридоре. По стенам кое-где стекали тонкие струйки воды. Наверное, сюда попадает вода с озера, подумала Белава. Шаги гулко отдавались в мертвой тишине подземелья. Девушка поморщилась, ей все это очень не нравилось. Хуже всего, что ей даже объяснить толком не могли, что же происходит. Этот странный Вольг, который дрожит, как осиновый лист, стоит ей только повысить голос. Еще это - божественная… Вроде Благомил погиб от меча Радмира еще шесть лет назад, больше самозваных богов в Семиречье не объявлялось. Сама она верой и правдой служила государю, не помышляя о власти и разных благах.
        - Моя госпожа, - окликнул ее Вольг, остановившись возле железной двери, мимо которой она прошла, погруженная в задумчивость.
        - Здесь? - спросила она, стремительно возвращаясь.
        - Да-а, - удивленно протянул он.
        Девушка дернула дверь, но она не поддалась. Она выжидательно посмотрела на мужчину, но тот опустил голову, ничего не предпринимая.
        - Ну? - нетерпеливо спросила чародейка.
        - Вы сами всегда открываете эту дверь, - ответил Вольг.
        Белава прикрыла глаза, рассматривая дверь. На ней лежал печатью мудреный символ сложного плетения. Девушка хмыкнула и взялась за дело. Вольг терпеливо ждал, впрочем, он бы и не рискнул проявлять нетерпение, поняла Белава. Времени ушло не мало, но чародейка нашла наконец начало плетения и потянула за него. Символ распался, и она взялась за кованую ручку. Дверь с тяжелым стоном открылась. Чародейка подула, и над ней завис огненный шар, осветив пространство.
        Это была небольшая камера, каменный мешок. У стены сидел кто-то в грязной рубахе, низко уронив голову. Грязные длинные волосы свесились на лицо. Белава обернулась к Вольгу, но тот остался у двери, не глядя на нее. Девушка сделала несколько неуверенных шагов и приблизилась к длинноволосой фигуре.
        Сейчас она разглядела острые худые плечи, торчащие сквозь дыры в рубахе. Хотя, вся его рубаха была одной сплошной дырой. Мужчина тяжело дышал и не реагировал на ее появление. Чародейка протянула руку и осторожно отвела сальные волосы от лица. Она вгляделась и вскрикнула. Мужчина поднял голову, и Белава захлебнулась от жгучей ненависти, лившейся из серых глаз живого скелета, обтянутого кожей.
        - Вольг! - крикнула она. - Вы его не кормили?
        - Моя госпожа, вы сами запретили кормить узника. - откликнулся седоволосый мужчина.
        - Сколько он здесь? - снова спросила девушка.
        - Два года, вы разве забыли? Ратник Радмир был закован вами за попытку убить вас.
        - Да что же это? - простонала Белава, опускаясь на колени перед изможденным мужчиной. - Радмир, любый мой, - прошептала она, утирая слезы.
        Чародейка взяла его лицо в руки. Узник попробовал дернуться, но сил у него уже совершенно не осталось. Он глухо застонал и закрыл глаза. Белава прикрыла глаза, и с ее рук потекла сила жизни, наполняя мужчину. Постепенно лицо его округлилось, сероватая бледность ушла с лица, уступая место легкому румянцу. Он открыл глаза и изумленно посмотрел на нее.
        - Придумала новую забаву? - прошипел он.
        - О чем ты, ненаглядный мой? - Белава потянулась к его губам и тут же получила хлесткий удар по щеке.
        Она упала, держась за горящее лицо, не веря, что он ее ударил. Радмир прожигал ее все тем же ненавидящим взглядом. Белава даже не заметила, что по щекам бегут горячие слезы. Мужчина перевел взгляд на огненный шар.
        - Уже и силу огня подчинила, тварь? - спросил он. - Тебе все мало силы, божественная? - узник будто выплюнул последнее слово.
        - Любимый, - испуганно прошептала девушка. - За что ты меня так? Ты же написал, что…
        И вдруг осеклась, закрывая горящее лицо руками. Что происходит? Где она? Кто эти люди? Кто этот мужчина, который так люто ненавидит ее? Она упала в озеро, вспыхнул свет… Переход? Чародейка вскочила и стремительно заходила из угла в угол. Благомил когда-то говорил, что Богатейка - это переход в другие миры, но ему оно не открылось. И Милятин такое говорил, и Дарей. Неужто это не ее мир? Но кто же она здесь такая?! Чародейка резко остановилась и повернулась к здешнему Радмиру, который вздрогнул и прижался к стене. Она некоторое время всматривалась в него, но никаких внешних различий не нашла со своим воином-странником. Просто копия, только ее Радмир за нее умереть был готов, а этот явно убить хочет. Девушка снова присела перед ним, даже не задумываясь, что мужчина практически готов кинуться на нее. Он уставился в ее лицо тяжелым взглядом и вдруг спросил:
        - Что с твоими глазами, Милава?
        - Значит имя здесь другое, - прошептала чародейка. Потом снова взглянула на мужчину и сказала. - Я не та, за кого ты меня принимаешь. Я бы никогда не смогла причинить тебе боль… - осеклась и вздохнула. - Нет, и я смогла, когда сбежала в царские чародеи.
        - Не понимаю твоей игры, - он отвернулся от нее.
        - Я тебя освобожу, - она потянулась к цепи, замкнутой на его шее металлическим кольцом.
        - У тебя там твои звери стоят? Ты ведь понимаешь, что я снова попытаюсь тебя убить. Тогда они накинутся на меня, а ты будешь веселиться? Ты повторяешься, тварь, это уже было. - Радмир равнодушно откинулся на стену.
        - Радмир, - ее лицо исказилось гримасой страдания, и слезы снова потекли по щекам. - Это не я, милый! Все, что было раньше с тобой, делала не я, клянусь! Позволь мне снять эту цепь.
        Он не ответил, и Белава снова потянулась к цепи. Ее пальчики коснулись холодного металла, и она вздрогнула.
        - Альвийское железо? Но ради Великих Духов, как такое возможно? - альвы не ковали цепи, никто не покупал дорогостоящий материал для таких целей.
        - Что тебя удивляет, черная душа моя? - усмехнулся узник. - Ты разве не подчинила альвов?
        - Альвов?! - она уставилась на него в священном ужасе. - Кто осмелится отнять свободу у древнего народа? Даже дикие орды всего лишь воры, но не захватчики!
        - А ты посмела, - он вновь глядел на нее с ненавистью.
        - Какое ужасное место, - простонала она и вызвала альвийскую силу, которую получила во время битвы с Благомилом.
        Металлическое кольцо жалобно звякнуло и упало на каменный пол. Радмир недоверчиво потрогал шею, потом встал, опираясь на стену и размял затекшие ноги. Белава поднялась следом, доверчиво глядя ему в глаза. Он сделал к ней шаг, остановился и несколько мгновений смотрел на нее.
        - И все-таки, почему же у тебя такие глаза? - сказал он ни к кому не обращаясь, и его пальцы сомкнулись на шее девушки.
        - Радмир, - прохрипела она. - Я не она, я другая, остановись…
        - А вот я та самая, - будто эхо раздался второй белавин голос и мелодично засмеялся.
        Узник и слабеющая девушка одновременно повернули головы на звук голоса. Из сумрака выступила невысокая стройна молодая женщина, как две капли воды похожая на Белаву, только в глазах ее клубилась тьма. Она посмотрела на чародейку, и во взгляде мелькнуло удивление.
        - Как любопытно, - сказала женщина, скрестив руки на груди.
        Потом перевела взгляд на цепь, и та взвилась вверх, охватывая шею мужчины.
        - Нет… - прохрипела задыхающаяся девушка, когда узник отлетел к стене, сильно приложившись головой. - Радмир!
        Глава 6
        В руке черноглазой женщины появился кнут, сплетенный из выплеска ее силы. Он голубовато мерцал в темноте узилища. Она замахнулась, и мужчина глухо застонал, зажимая рассеченное плечо. Белава сжала кулаки и заслонила собой узника.
        - Зачем ты это делаешь? - закричала Белава, пытаясь справиться со слезами. - Зачем ты мучаешь его? Если ты такая же, как я, то ты должна любить его!
        - Любить того, кто столько времени пытается меня убить? - рассмеялась Милава. - Он ведь и тебя пытался убить, зачем ты его защищаешь?
        - Он не меня, он тебя душил, - ответила девушка и поймала его удивленный взгляд.
        - Кто ты? - прошептал он, не отрывая взгляда от двух молоденьких женщин, так похожих друг на друга и таких разных.
        - Действительно, - кнут исчез из рук Милавы. - Будь по твоему, пусть сдохнет медленно, я так изначально и хотела. Пошли, я хочу узнать, кто ты и как здесь оказалась. И еще, - она обернулась к посеревшему Вольгу, - почему тебя сюда привели. А, Вольг? Ты принял ее за меня?
        - Моя госпожа! - седоволосый мужчина упал на колени. - Я думал, что смена цвета глаз, это ваше новое развлечение. Она спросила про этого, - он ткнул пальцем в узника. - И я подумал, что вы хотите его видеть. И она смогла открыть дверь. Кто же кроме вашей божественной власти в силах сделать такое?
        - Хм, - Милава склонила голову к правому плечу, с любопытством разглядывая гостью. - Любопытно. Мою волшбу нельзя снять, я самая сильная в этом мире. Пошли.
        Она проследовала к выходу из темницы и остановилась на пороге, выжидательно глядя на Белаву. Та мгновение размышляла, решив не спешить в своих действиях. Потом повернулась к узнику, быстро прошептала:
        - Я спасу тебя, Радмир, - порывисто поцеловала его в щеку, не смогла устоять против до боли знакомых серых глаз, и пошла вслед за Милавой, которая насмешливо следила за ней.
        На пороге девушка снова обернулась, увидела изумленные глаза мужчины и слабо улыбнулась. Дверь захлопнулась, разъединяя их, и черноглазая хозяйка этого мира двинулась к световому столбу. Белава слегка усмехнулась, глядя на новый символ, опечатавший дверь, распутать будет несложно. Принцип милавиного плетения она уже поняла. Впрочем, горячится не стоит, надо узнать, что здесь творится, а потом уж и действовать.
        Они поднялись в уже знакомые Белаве покои. Милава кивнула ей на открывшийся проход в следующую комнату, а сама осталась с Вольгом, который съежился под взглядом черноглазой женщины. Чародейка в нерешительности остановилась, глядя на мужчину, но Милава взмахнула рукой, и стены сомкнулись за девушкой, мешая увидеть происходящее. Белава прошлась по покоям, в которых не было ничего лишнего. Удобная кровать, где двое могли спокойно спать и не мешать друг другу, небольшой стол, с двумя мягкими стульями, странная мягкая скамья со спинкой и большой ящик с двумя дверцами. Девушка открыла одну из них, там оказалась одежда. Любопытный сундук, подумала она и закрыла дверцу. Еще было зеркало во всю стену, как раз напротив кровати. По углам стояли светильники, из которых лился приглушенный магический свет.
        Белава присела к столу, ожидая появления хозяйки. Та заставила себя ждать, и чародейка начала клевать носом, все-таки поспать она толком не успела, а потрясений было уже достаточно. Бедный Радмир из этого мира… Она своего странника никогда бы… Великие Духи! Сон будто рукой сняло. Он же вестник прислал, а она опять исчезла! Что же он будет думать о ней? Воин теперь ее возненавидит окончательно. Девушка вскочила со стула и начала мерить опочивальню Милавы быстрыми шагами. Она не переживет, если столкнется с такой же ненавистью, которую увидела сегодня, в серых глазах любимого странника. Надо возвращаться и как можно быстрей!
        Чародейка осмотрела стены, пытаясь понять, как они были устроены, но ничего, что подсказало бы ей их секрет, не нашла. Может сама Милава поможет ей вернуться? Но интуиция подсказывала, что от божественной ждать помощи не приходится. Значит надо выйти из этого странного дворца и нырнуть в озеро. А если не сработает? Благомил же так и не смог открыть переход.
        - У-у, - завыла она. - Как же так меня угораздило? И почему именно сейчас?!
        - Что сейчас? - спросила Милава, появляясь в открывшемся проходе между покоями.
        Прежде, чем проход закрылся, Белава успела увидеть, как двое дружинников уносят окровавленного бесчувственного Вольга.
        - Зачем ты с ним так? - хмуро спросила девушка.
        - Он плохой слуга, - коротко ответила черноглазая женщина и развалилась на мягкой скамейке со спинкой. - Ну, рассказывай, - она с интересом посмотрела на девушку.
        - Что рассказывать? - Белава вернулась на стул.
        - Кто ты и что здесь делаешь. - уточнила Милава.
        - Белава я, из дружины царских чародеев Семиречья. А как тут очутилась… В Богатейку упала, оно меня сюда и вынесло. Из другого мира я. А ты тут заправляешь всем?
        - Заправляю, - не стала отнекиваться Милава. - Стало быть верно говорили, что озеро путь в другие миры открывает? Любопытно… И как же тебе удалось переход открыть?
        - Он сам открылся. Не собиралась я никуда, - Белава постучала пальцами по столу. - Меньше всего я хотела сейчас исчезнуть из своего мира.
        - И что за нужда у тебя была там остаться?
        - Ты не поймешь, - девушка невесело усмехнулась. - Как вышло, что ты власть здесь себе забрала?
        Милава встала и прошлась по опочивальне, поглаживая плечи. Затем остановилась и внимательно посмотрела на девушку.
        - Почему же ты так похожа на меня? - спросила она вместо ответа.
        - Я думаю, что я это ты в моем мире и наоборот, ты это я в моем. Только я не пойму, почему ты такая… жестокая.
        - Девочка, - усмехнулась божественная, - мне нужно держать в этих милых пальчиках весь мир, мне доброй быть нельзя. Я ведь тоже когда-то царской чародейкой была, полжизни в эту дружину рвалась.
        - И что случилось? - чародейка подалась вперед.
        - Высосала их силу, уничтожила царя и начала завоевывать мир, - весело засмеялась Милава. - Теперь вот правлю.
        - Ты дары перенимать можешь?
        - Перенимать? - черноглазая женщина удивленно посмотрела на гостью. - Нет, конечно, кому такое под силу? Или… ты можешь? - вкрадчиво поинтересовалась хозяйка.
        - Да что ты! - вдруг соврала Белава. - Если бы. Слыхала, что можно, вот и подумала.
        Что-то расхотелось вдруг быть откровенной с этой божественной Милавой. И помощи у нее просить. А еще Радмира из этого мира было жалко, и Вольга, и чародеев, которых она сумела силы лишить. А вот любопытно, как она это сделала, если нет в ней дара заимствования? Белава перевела взгляд на женщину.
        - А как ты силу забрала? - спросила чародейка.
        Но Милава не ответила, она так же о чем-то думала, глядя на гостью из озера. Она подошла к столику и стукнула по нему три раза. Белава с любопытством смотрела, как на поверхности стола возник поднос с двумя стеклянными тарелками, двумя кубками и кувшином с вином. На тарелках лежала еда, которая дразнила обоняние чародейки приятным запахом.
        - Давай поедим для начала, - предложила Милава. - А то не по людски как-то. Потом отдохнешь, а там уж и поговорим.
        Девушка возражать не стала. Сейчас ее цель была заслужить доверие хозяйки, не открывая о себе правды. Радмир сказал: «Уже и силу огня подчинила?» Стало быть может черноглазую злыдню заинтересовать то, что скрывает в себе царская чародейка. И обязательно узнать, как она силу из других чародеев высосала. И спасти сероглазого узника… обязательно. Пусть не тот, но такой же.
        Белава машинально начала есть. Еда была не привычной, но вкусной. Она быстро опустошила свою тарелку и подняла глаза на черноглазую хозяйку. Та смотрела на нее и напряженно думала о чем-то своем. К еде она не прикоснулась, просто водила ложкой по краю тарелки. Наконец, взгляд Милавы прояснился, и она слегка вздрогнула, обнаружив, что ее гостья наблюдает за ней. Божественная хозяйка дворца наполнила кубки и подняла свой, предлагая выпить.
        - Мне бы квасу, - ответила Белава на приглашение, и Милава серебристо засмеялась.
        - Попробуй, это очень хорошее вино, альвийское. Оно приятное и легкое.
        Девушка подняла кубок и с неохотой пригубила, распробовала и сделала большой глоток. Потом еще один и еще, пока кубок не опустел. Милава снова засмеялась, глядя на запылавшие щеки гостьи.
        - Вино легкое, но коварное, - запоздало предупредила она. - Это не чай и даже не квас. Им надо наслаждаться не спеша. - и сама пригубила из своего кубка.
        - Мы к винопитию не приучены, - ворчливо ответила Белава.
        Хозяйка снова наполнила ее кубок вином, но девушка уже не спешила пить его, чувствуя, что опочивальня начала плыть перед глазами. Постепенно жар распространился по всему телу, и она покрылась испариной. Милава наблюдала за озирающейся по сторонам чародейкой.
        - Что ищешь, лапушка? - спросила она.
        - Окно. Мне душно, - ответила Белава и попробовала встать из-за стола.
        Ноги отказались ее слушаться, и девушка беспомощно посмотрела на черноглазую женщину. Милава повела рукой, и в покои ворвался прохладный поток воздуха, освежая и приводя в чувство. Белава благодарно улыбнулась, потом взялась за кубок и сделала новый глоток. Когда сладковатый и невероятно приятный напиток потек в горло, она быстро отставила в сторону вино.
        - Можно воды? - спросила девушка. - Не умею я пить вино.
        - А ты попробуй, - ответила хозяйка, и глаза ее вдруг блеснули. - Давай другое вино попробуем. Оно более интересное.
        - Не хочу, - покачала головой девушка.
        - Не упрямься, - по губам Милавы скользнула коварная улыбка. - Завтра дам тебе навестить моего узника, даже покормишь его.
        Она попала в цель. Хмельная девушка вскинула на него глаза и кивнула. Хозяйка усмехнулась, слабое место гостьи даже искать не приходится, сама показала. Она стукнула по столу, и кувшины поменялись. Теперь вино было красным и тягучим. Запах от кубка шел дурманящий. Милава подняла свой кубок, Белава последовала ее примеру.
        - За нашу дружбу, - провозгласила божественная, поднесла к губам свой кубок и проследила, как гостья делает глоток. Тут же на ее губах появилась широкая улыбка.
        Белава отпила, поставила кубок на стол и посмотрела на женщину. Ее улыбка почему-то не понравилась девушке. Чародейка отвела глаза и прислушалась к себе. Снова возвращался жар, щеки запылали и дышать стало тяжело. Туман начал заволакивать взор. Девушка попробовала щелкнуть пальцами, но рука даже не поднялась, оставшись неподвижно лежать на столе. Тело отказывалось повиноваться своей хозяйке.
        - У меня так много вопросов, - улыбнулось расплывающееся черноглазое лицо.
        Белава попробовала ответить, но сильная сухость во рту будто сковала ей губы и язык. Она промычала нечто нечленораздельное, беспомощно вздохнула, и мир вокруг нее померк. Стук упавшего стула долетел из далека, и посеревшее пространство заполнилось ватной тишиной.
        Глава 7
        Сон был какой-то странный. Ее будто все время о чем-то спрашивали, но она не могла ответить, потому что рта больше не было. Она не понимала, что от нее хотят, ведь отвечать-то нечем! Что за глупые люди? Потом спрашивающий голос превратился в жужжание назойливой мухи, но вместе с ним у девушки появились крылья. Она взлетела и спряталась на мягком облаке, куда не долетала эта противная муха. Постепенно все стихло, облако погрузилось в темноту и сон стал более приятным.
        А потом были новые странные ощущения. Что-то ласково ползло по ноге, едва касаясь кожи. Постепенно это что-то поднялось выше и коснулось нежной кожи за мочкой уха, спустилось на шею, и девушка задышала чаще, подаваясь навстречу этому неведомому. А потом был поцелуй, от которого бросило в жар. Она застонала и открыла глаза.
        Кто-то был рядом с ней, горячий и сильный. Его губы все глубже погружали ее в сладкий плен. Руки девушки сами обвили шею ночного гостя, и пальчики зарылись в длинные волосы.
        - Ты сегодня какая-то иная, - прошептал незнакомец. - И мне это так нравится. Моя девочка…
        - Кто здесь? - этот шепот стал ушатом ледяной воды, и Белава забилась в сильных руках незнакомца, пытаясь освободиться.
        - Хочешь поиграть? - его глаза сверкнули алым огоньком в темноте. - М-м, ты пахнешь иначе… Это сводит с ума.
        - А, ну, отлезь, змей, - окончательно взбунтовалась проснувшаяся чародейка. - Сейчас так по башке дам, что ума и вовсе лишишься.
        Незнакомец откатился от нее, и опочивальня наполнилась светом. Белава уставилась на очень высокого и широкоплечего мужчину с длинными черными волосами. Великан изучал ее какое-то время, потом сложил руки на груди и вопросил.
        - И что это означает, прелесть моя?
        - Вот и мне интересно, дядечка. Кто ты и что тут делаешь? - не менее грозно вопросила чародейка, чувствуя, как душа скользнула в пятки.
        - Вообще-то, - недовольно ответил черноволосый мужчина, - то же, что и всегда. А что ты сделала со своими глазами? Впрочем, так даже лучше. Милей кажешься. Итак, что за бунт, Милава? Вчера ночью ты умоляла не уходить, а сегодня шипишь, как дикая кошка.
        - Ты муж Милавы, - догадалась девушка.
        - Муж? - великан расхохотался. - Так ты замуж за меня хочешь?
        - Я?! - Белава даже задохнулась от возмущения. - Да я тебя первый раз вижу, да и есть у меня жених, не тебе чета.
        - Жених? - мужчина развалился на постели. - И кто же это? Поведай имя того, кто осмелился на тебя посмотреть.
        - Вот еще, - хмыкнула девушка. - Кто надо, тот и поглядел. А тебе, мил человек, не ко мне вообще-то надо. Не Милава я, так что ее ищи. - и вдруг осеклась. - А чем же эта змея меня опоила?
        - Милава, что за дурацкие шутки? - начал сердиться великан. - Забавно, конечно, но мне это не нравится.
        - Да не Милава я!
        - А кто? - мужчина тряхнул своей роскошной черной гривой, и чародейка ахнула, разглядев его глаза.
        Глаза мужчины были черными, абсолютно черными, их пересекали золотые вертикальные зрачки, которые сейчас сузились до состояния черточек. Жесткие правильные губы приоткрылись, обнажив крепкие белые зубы с чуть выдающимися клыками. Мужчина был смугл, даже слишком. Он протянул руку, но Белава увернулась и отошла подальше от кровати.
        - Милава, девочка моя, - проникновенно заговорил великан. - Не серди меня, иди сюда.
        - Да не Милава я! - закричала Белава. - Эта змеюка меня винищем каким-то опоила и тут спать оставила. Не знаю я, где она.
        - Да здесь я, - раздался раздраженный голос. - Вогард, любовь моя, неужели и ты перепутал меня с этой девкой? - она надула губки.
        - Та-ак, - протянул тот, кого назвали Вогардом. - И что все это означает?
        - Ты прикасался к ней? - неожиданно завелась Милава. - Ты целовал ее? Вогард, ты был с ней?
        - Я сейчас порву вас обоих, - мужчина гневно посмотрел сначала на одну, затем на вторую. - Быстро объясните мне, что за раздвоение, о котором я ничего не знаю.
        - Любимый, - черноглазая женщина сбавила тон и заискивающе посмотрела на великана. - Это Белава, она попала сюда через озеро. Мы поужинали, и ее сморил сон. Девица не привыкла к вину.
        Женщина отчаянно не договаривала, и это Белава ясно чувствовала. Вогард тоже с сомнением слушал ее объяснения. Чародейка наблюдала за этой странной парой, пытаясь понять, что их связывает кроме того, что… хм, черноволосый мужчина пытался сделать с ней самой. Милава явно его опасалась, а он чувствовал себя здесь хозяином. Очередной бог? Парочка некоторое время мерилась взглядами, потом Вогард посмотрел на девушку, и та невольно отступила под его взглядом. Ноздри мужчины затрепетали, он втянул воздух и блаженно прикрыл глаза. Когда его веки вновь поднялись, золотые зрачки расширились, став почти круглыми. Милава проследила за ним и схватила за руку.
        - Пошли, любовь моя, - заворковала она, пытаясь утянуть за собой мужчину. - Я так скучала без тебя. Приласкай свою девочку, ну же…
        Вогард перевел на нее взгляд, потом вновь посмотрел на Белаву и облизнул губы острым языком. Девушка отошла еще на несколько шагов, прячась в тень. Великан снова обернулся к Милаве, в глазах которой засверкало бешенство, усмехнулся и позволил себя увести. На мгновение он задержался, обернулся к уже расслабившейся чародейке, и она услышала:
        - До скорой встречи, прелесть.
        Милава никак не отреагировала, и Белава сообразила, что он не произнес не звука, голос раздался у нее в мозгу. Девушка тяжело сглотнула, и стена снова закрылась.
        - Надо выбираться отсюда побыстрей, - прошептала она, разом севшим голосом.
        Она так больше и не уснула, ожидая, когда кто-нибудь объявится. Объявилась пожилая женщина, Стена разошлась, и она вошла в опочивальню, не глядя на девушку. Низко поклонилась и позвала помыться.
        - Здрава будь, добрая женщина, - приветливо улыбнулась чародейка, и женщина вздрогнула, подняв на нее взгляд. - Как звать тебя?
        - Полева, госпожа, - ответила женщина.
        - А я Белава, дочь Никодиева. Не называй меня госпожой, зови по имени, для того мне его родители и дали.
        - Как скажете, госпожа, - поклонилась женщина, и девушка поняла, что та спешит скорей выполнить свою обязанность и уйти.
        - Белава, меня зовут Белава, - повторила чародейка.
        - Простите, гос… Белава, - дрожащим голосом ответила Полева.
        - Не бойся меня, - девушка взяла женщину за руку, и та сжалась. - Я никого за всю жизнь не обидела. Я не такая, как ваша эта… Милава. Правда.
        Полева попыталась освободиться. Белава мягко остановила ее, заметив, что та тяжело ковыляет. Быстро оглядела новую знакомую и присела, взявшись за ноги женщины. Та ахнула и замерла, чувствуя, как боль уходит. Полева смотрела широко распахнутыми глазами на девушку, и та улыбнулась в ответ.
        - Милаве знать об этом не надо, - тихо сказала она, и Полева кивнула. - Я не хочу открывать ей свои силы.
        - Пойдем, дочка, - уже приветливей отозвалась женщина и повела гостью за собой.
        - Скажи, Полева, а как открываются стены?
        - На слово, - ответила женщина. - Впусти и выпусти.
        - И только? - поразилась Белава.
        - Да, - Полева вдруг улыбнулась. - Правда, госпожа может новое слово положить на замок. Но она так делает, если надо кого-то задержать.
        - Тогда и об этом вопросе не стоит никому говорить, - попросила чародейка, женщина согласно кивнула.
        Они вошли в столб света. Девушке показалось, что они просто прошли его насквозь, потому что ни вверх, ни вниз их не понесло. Полева провела Белаву по длинному коридору, остановилась перед стеной справа, и она разошлась, пропуская их в купальню.
        - А баньки у вас нет? - спросила девушка.
        - Госпожа не любит баню, она моется в такой же купальне, - объяснила Полева.
        - Меня потом велено вернуть обратно?
        - Нет, госпожа велела сменить тебе покои. Она злая сегодня, - вдруг поделилась женщина.
        - А она бывает доброй? - усмехнулась девушка и вспомнила. - А что с Вольгом? Я видела, его в крови уносили.
        Полева воровато оглянулась по сторонам. Потом наклонилась к самому уху чародейки.
        - Живой, но совсем плохонький, - тяжело вздохнула. - Госпожа иногда нас проверяет. Я умом понимаю, что тебе доверять нельзя, но почему-то верю.
        - Мне о многом надо узнать, - шепнула Белава, Полева снова кивнула.
        Женщина помогла девушке раздеться, и та вошла в небольшой бассейн, заполненный теплой водой. Ее помыли, ополоснули и подали белоснежное полотно, в которое чародейку бережно завернули. Полеве помогала еще одна женщина, немногим старше самой Белавы. Она молча пришла, когда девушка была уже в воде, так же молча натерла ту чем-то душистым и пенистым. Одежду Белаве подали похожую на одежду самой Милавы, уложили волосы, как у нее, и теперь девушка отличалась от божественной только цветом глаз. «Выберусь отсюда, и переоденусь», - подумала чародейка, разглядывая черное блестящее платье с открытыми плечами. Кафтан чародейской дружины унесла молодая женщина.
        Полева проводила девушку в ее новые покои и ушла за завтраком. Белава осмотрелась, обстановка была ей более привычна. Да и сама комнатка ей понравилась своими габаритами, небольшая и достаточно уютная. Вот бы еще и на улицу выбраться, а лучше подальше от этого дворца. Забрать Радмира и подальше отсюда. Но сначала поговорить с Полевой, она одна пока тут готова с ней разговаривать.
        Полева вернулась с подносом, на котором стояла чашка с ароматным чаем и румяные булочки. Поставила поднос на стол и села напротив, подперев щеку кулаком. Белава поблагодарила женщину и приступила к завтраку.
        - Мне можно выходить на улицу? - спросила девушка.
        - Госпожа ничего про это не сказала. Она разнесла свои покои и унеслась. Что ее так разозлило…
        - А кто такой Вогард? - Белава посмотрела на Полеву, и та нахмурилась.
        - Полюбовничек нашей госпожи.
        - Это я итак поняла, но кто он? Ведь не человек.
        Женщина испугано съежилась и вышла, так ничего и не сказав.
        Глава 8
        Белава весь день бродила по дворцу, изучая его. Свобода передвижений у нее была не ограничена, единственное, куда столб света ее не перенес, это подземелье. Девушка попробовала поговорить еще с несколькими слугами и двумя стражами. Стражи даже рта не открыли и стояли, уставившись в пол, а прислуга разбегалась от нее, как тараканы. Полева несколько раз зашла в покои чародейки, но в разговорах теперь была более сдержана.
        От нечего делать, Белава решила поколдовать. Неприятным сюрпризом стало то, что ее волшба в этом мире была нестабильна. Она отправила искателя, уж больно Вольга жалко было, но он так и не вернулся, хотя сформировался привычно и послушно понесся по коридорам дворца. Морок хозяина Затонухи вообще не подействовал на тех самых двух стражников, что вовсе озадачило чародейку, потому что морок должен был вытащить из них затаенное. Единственное, что не подвело, это сила демонов. Огонь привычно повиновался ей, но в данный момент эта сила была бесполезна. Заклинания работали тоже вкривь и вкось. Заклинание очищения сработало совсем не там, куда было направлено. Охранный круг легко преодолел молодой парень, спешивший на кухню. Дверь - переход не сработала вовсе, что очень огорчило Белаву. На нее-то она особенно надеялась, чтобы сбежать из дворца в любой момент. Очень хотелось попробовать взять чей-нибудь дар, но кроме Милавы никого подходящего не нашлось. Пришлось ждать черноглазую змеюку.
        Милава появилась ближе к вечеру, злая и вредная. Дворец наполнился плачем, и Белаве захотелось самой прибить божественную. Однако, в руках она себя удержала. Что противопоставить хозяйке этого мира, она пока не нашла. Да и любимый меч-змейка остался по ту сторону Богатейки, и вряд ли он сюда проберется.
        - Нужно к альвам, - решила девушка.
        Послышался легкий шорох расходящейся стены, его девушка уже научилась слышать. Она обернулась, на пороге стояла черноглазая женщина. Она несколько мгновений смотрела на гостью тяжелым взглядом, потом все же прошла внутрь, и стена сошлась, вновь став монолитной.
        - Здравствуй, царская чародейка, - сказала она, и Белава нехотя кивнула. - Как день провела, с кем разговаривала?
        - Да не больно-то у тебя людишки разговорчивые. - проворчала чародейка.
        - Правильно, знают, что открыть рот себе дороже, - усмехнулась женщина. - А что спрашивала?
        - Про житье-бытье, - почти не соврала девушка. - А ты где весь день пропадала?
        - Дела, дела, - отмахнулась Милава, а потом спросила как бы между прочим. - Гости были?
        - Не знаю, - Белава пожала плечами. - Мне не докладывали. А ты ждешь кого-то?
        - Я жду, а тебе лучше никого не ждать, - с каким-то непонятным намеком ответила божественная. - Некоторые гости должны приходить только к хозяевам.
        - Да я и не против, все одно тут никого не знаю, - снова пожала плечами чародейка. - А вот я бы сходила, - теперь ее намек не поняла Милава.
        - Куда это?
        - Ты мне вчера обещала, коль вина твоего попробую, то ты меня к узнику своему отпустишь. Еще и накормить его дашь.
        Милава некоторое время удивленно смотрела на гостью, а потом развеселилась. Она вдруг расслабилась и даже добродушно подмигнула.
        - Понравился витязь мой? - спросила она. - Хотя погоди, ты вчера такие странные слова сказала. - женщина подняла глаза к потолку, вспоминая. - Если я такая же, как и ты, то должна любить его. К чему это? Не могла же ты витязя так сразу полюбить.
        - Не его, но такого же, - не стала вдаваться в подробности девушка. - А твой узник очень уж похож на него. Вот и пожалела. Так пустишь?
        Божественная не ответила, задумчиво глядя не нее. Потом прошлась по покоям, остановилась напротив своей гостьи и погладила себя по плечам. Белава не отвела взгляд, гадая, что сейчас творится в голове у черноглазой злыдни.
        - Хорошо, - наконец решилась Милава. - Иди, порадуйся. Мне не жалко. Слово свое держать умею.
        - А еда?
        - Возьми, что пожелаешь нужным. - затем помолчала немного и решилась. - Что у вас вчера с Вогардом было?
        - Ничего, - ответила чародейка. - Он нас перепутал, но ничего не было. Я проснулась вовремя.
        - А говорил что?
        - Особо-то и не говорил, - усмехнулась девушка. - Да ты не переживай, не нужен мне твой нелюдь, занято сердечко мое уже давно. Ну, я пойду?
        - Иди, - махнула Милава. - Войдешь в столб, думай о кухне, окажешься там. Потом о подземелье. Все просто. Дверь в темницу открою. - Белава кивнула и побежала к световому столбу.
        На кухне ее встретили напряженным молчанием. Девушка окинула взглядом согнутые спины и двинулась к большому столу, уставленному чугунками и сковородами. Спины так и не разогнулись, пока она набирала еду в две глиняные миски. Заметила поднос, составила все на него.
        - А где ложки у вас? - спросила она, не найдя искомое. - И разогнитесь уже, не привыкла я со спинами разговаривать.
        - Мы вам все принесем, госпожа, - ответил полный мужчина с красным лицом.
        - Да ничего мне нести не надо, сама заберу. Так где ложки, мил человек?
        Ей поднесли ложку. Девушка взяла ее и снова огляделась.
        - А квас есть? Или только винищем поите?
        - Есть, госпожа, - ответил тот же мужчина.
        - Так несите. И разогнитесь уже!
        Из кухни чародейка уходила в легком раздражении, они так и не распрямились, продолжая сгибаться в поклоне. Бестолочи какие, фыркнула про себя девушка. Неужто совсем не видят разницы? Дальше она уже не думала о тех, кто облегченно выдыхал ей вслед, недоуменно переговариваясь, что это нашло на божественную.
        - Не она это, - встрял белобрысый пацаненок. - Вчерась такая же объявилась, только глаза другие. Сегодня все к людям приставала с вопросами. А кто их знает, может опять Божественная развлекается.
        - Ох, нам несчастным, - тихо вздохнула толстая тетка и утерла глаза концами платка, повязанного на шею.
        А Белава уже спешила к столбу света, боясь, что змеюка передумает. Но та, похоже, держала свое слово, столб опустил девушку в подземелье. Она прошлась со своим подносом до двери узилища витязя Радмира, толкнула ее и вошла внутрь, запуская над собой мутно-белый светящийся шар. Огнем она решила пока не пользоваться. Похоже Милава вчера не обратила внимания на ее огонь, по крайней мере, молчала об этом.
        Узник сидел на том же месте. Он вскинул голову и поглядел на приближающуюся девушку. Она подозвала к себе поближе свое маленькое светило, давая возможность мужчине разглядеть ее получше. Тот застыл в напряженном ожидании, не сводя взгляда с ее лица.
        - Здрав будь, Радмир, - улыбнулась Белава. - Меня навестить тебя отпустили. Поесть вот тебе принесла.
        - Кто ты? - настороженно спросил узник.
        - Меня Белавой звать. Я дочь кузнеца Никодия. Он оружие из альвийской стали делает, слыхал о таком?
        - Нет, - покачал головой мужчина. - Никогда не слыхал. Альвийскую сталь всегда только сами альвы куют. Обманываешь меня, Милава.
        - Не Милава я, - она устало покачала головой и села рядом с ним, прислонясь спиной к стене. - Что ты знаешь о Богатейке?
        - О чем? - не понял узник.
        - Об озере, на котором дворец стоит.
        - Глубокое оно называется. О нем всякое говорят. Когда-то чародеи говорили, что через него в другой мир попасть можно.
        - Глубокое? А мы его Богатейкой называем. Чародейская дружина народ веселит, золотой морок подкидывает людишкам. Да и живности в нем много.
        - Чародейская дружина? - мужчина удивленно взглянул на нее. - Какая еще дружина? У нас ее уже десять лет как нету.
        - У нас она есть и процветает. Я пять лет как царская чародейка, - улыбнулась Белава.
        - Не пойму, что ты мне сказать хочешь? - он внимательно поглядел на нее. - Что ты через Глубокое пришла? Из другого мира, где есть царь, где жива чародейская дружина, а простой кузнец может может управлять альвийской сталью?
        - Да, - опять улыбнулась она и не удержалась, положила ему голову на плечо. Уж больно похож на родного странника.
        - Опять какую-то подлость Милава замыслила, - сказал Радмир, но не отодвинулся.
        - Я правду говорю, - ответила Белава, и потерлась щекой о плечо мужчины.
        - Почему ты так льнешь ко мне? - подозрительность вновь вернулась к нему. - И вчера тоже.
        - Жених у меня есть в моем мире, воин-странник. Радмиром его зовут и на тебя похож очень сильно. Обидела я его пять лет назад, а вчера почти помирились, но я сюда попала. Теперь уж, наверное, не простит. - и вдруг заплакала, уткнувшись лбом все в то же плечо узника.
        Мужчина неловко обнял ее и погладил по волосам. Странное это было чувство, жалеть того, кого всей душой ненавидишь, но ощущение, что это совсем другой человек, почему-то все больше охватывало его. И очень хотелось верить ее словам.
        - Как ты своего Радмира обидела? - хрипловато спросил он.
        - Сбежала в день свадьбы, - всхлипнула девушка. - Получила приглашение в чародейскую дружину и сбежала. Дура была, знаю. Сто раз пожалела, но выпросить прощения не получилось. А вчера ответил на мой вестник… А я снова исчезла, - она опять всхлипнула и обхватила руками шею узника.
        - Простит, коль вернешься, - он снова погладил ее.
        - А ежели нет? - Белава оторвалась от него и с ужасом огляделась. - Я ведь и правда могу остаться тут навсегда!
        Она вскочила и начала привычно ходить из угла в угол, лихорадочно думая. Как-то в голову ей особо не приходило, что может застрять в этом страшном мире навечно. Ведь не открывается переход по желанию человека… А почему открывается? Девушка остановилась перед мужчиной, потом опустилась на колени и снова посмотрела на него. Да чего же похож… Чародейка попыталась сказать себе, что это совсем другой человек, совершенно другой. Не ее Радмир, но руки опять сами потянулись к нему, стоило ему поднять на нее свои лучистые серые глаза. Белава порывисто прижалась к нему и потянулась к губам…
        Глава 9
        - Остановись, Белавушка, пожалей меня, - такой знакомый голос еле пробился в отлетевшее сознание девушки. - Я ведь не железный, остановись.
        Она распахнула глаза и обнаружила себя лежащей на сероглазом узнике. Какое-то время ушло на осознание факта, что, не смотря на слова, его руки лежат несколько ниже ее спины и крепко прижимают к горячему мужскому телу. Собственные волосы чародейки свободным водопадом окружали их лица шелковистым шатром. И мужчина, и девушка тяжело дышали. Белава ахнула и порывисто встала, не глядя на мужчину. Ей вдруг стало стыдно до невозможности. Да что же это?! Ведь не ее это Радмир, да и своему не жена, чтобы позволять-то такое! И перед этим Радмиром совестно, что он о ней теперь подумает? За кого посчитает? Она закрыла лицо руками, ощутив под пальцами пылающие щеки.
        - Белава, - позвал узник хрипловатым голосом, откашлялся и заговорил снова. - Белава…
        - Прости меня, - выдохнула она не отрывая рук от лица. - Прости, мне так стыдно! Я ведь девица еще, а такое чуть не сотворила.
        - Белава, - снова позвал он. - Посмотри на меня.
        Она отчаянно замотала головой, еще сильней прижимая руки к лицу. Мужчина тихо подошел к ней и обнял за плечи. Чародейка попыталась вырваться, но он не отпустил, нежно прижимая к себе.
        - Не стыдись, голубушка, я ведь тоже виноват. Ты когда поцеловала, будто на десять лет назад вернулся, когда Милава была еще иной… А может казалось мне влюбленному дураку иной. Я и ненавижу ее, наверное, больше за то, что все это время любил ту ласковую девицу, что с ума свела своими плутовскими черными глазами.
        Белава наконец посмотрела на него. Так все-таки он ее любил, то есть не ее, Милаву. Значит, тут они тоже были вместе, когда-то давно, но были. Десять лет назад? Она тогда силу из чародеев высосала, но как же такое могло произойти?
        - Так вы любили друг друга? - спросила девушка.
        - Я любил, - горько усмехнулся Радмир. - Она только использовала меня, чтобы в подземелье пробраться, где древний демон заключен был.
        - Вогард?! - ну, конечно, у кого еще могут быть такие странные глаза?
        - Ты видела его? - мужчина тревожно посмотрел на нее.
        - Да… он меня чуть с Милавой не перепутал. - рассказывать, что и как вышло совсем не хотелось.
        - Берегись его, голубушка, он очень опасен.
        - Я хочу знать про все, - сказала Белава. - Но, боюсь, не получится у нас поговорить здесь. Подожди.
        Девушка оглянулась на дверь, потом щелкнула пальцами, и облегченно вздохнула, когда в ее руке возникла чернильница с воткнутым в нее пером и небольшой лист пергамента. О некоторых планах говорить не стоило вслух. Итак слишком много было сказано и сделано, а свидетель всего этого мог быть. Хоть сама же Милава. Чародейка присела, расстелила на полу пергамент и написала. «Ночью я приду за тобой». Узник глянул ей через плечо и кивнул. Потом взял перо в руки и написал ниже: «Будь осторожна, она могучая колдовка». Белава улыбнулась: «Я сама не из слабых. Жди меня». Он кивнул и снова привлек к себе.
        - Ты прости, что я обнимаю тебя, - прошептал он. - Не могу удержаться.
        - Я тоже, - она потупилась, мягко отстранилась и кивнула на поднос. - Остыло уж все, я накормить тебя хотела.
        - Спасибо, - он улыбнулся и кивнул на снятое с шеи кольцо. - Одень его обратно.
        Когда девушка успел снять его, она и сама не помнила. Наверное, когда… Краска вновь залила ее щеки. Она поманила кольцо пальчиком, и оно застегнулось на шее узника, слегка подтянув его обратно к стене. Радмир подмигнул ей и пододвинул поближе поднос с едой.
        - Спасибо, Белавушка.
        Чародейка еле удержалась, чтобы не кинуться опять к нему. Вот ведь наваждение. Она кивнула и быстро вышла из темницы, на ходу испепеляя пергамент. Белава стремительно дошла до столба света, вошла в него, подумав о своих новых покоях, и ее понесло наверх, затем вытолкнуло куда-то, где она тут же оказалась в очень горячих сильных руках. Она ойкнула и попыталась вырваться. Не тут-то было. Даже пошевельнуться толком не получилось.
        - Отпусти меня, - воскликнула чародейка. - Я случайно ошиблась! Я столб просила к моим новым покоям вынести, а он меня сюда вывел.
        - Все верно вывел, - засмеялся Вогард. - Это и есть твои новые покои, я сам для тебя их приготовил. М-м, как же ты пахнешь…
        Ее подхватили на руки и понесли куда-то. Демон урчал, как довольный кот, время от времени втягивая носом. Девушка попробовала вывернуться, конечно, у нее по прежнему ничего не получилось. Белава затихла, решив зря Вогарда не распалять сопротивлением. Авось, получится на разговор его вывести. Но вот чего она не собиралась делать, так это сдаваться, ища молча пути спасения. Тем времен демон приостановился, очередной раз втянул носом и вдруг поставил ее на пол. Золотые зрачки вытянулись в узкие вертикальные щелочки. Он навис над чародейкой, и Белава сделала насколько шагов назад. Тут же сильная рука схватила ее за плечо, сделав больно.
        - Кто? - вопросил он, не отрывая взгляда от девушки.
        - Что кто? - не поняла чародейка, пытаясь отодрать его пальцы.
        - Кто посмел? - пытал ее Вогард.
        - Да что тебе надо, лихо ты не человечье? - возмутилась Белава.
        - От тебя идет чужой запах, - зарычал демон. - Кто к тебе прикасался?
        Зрачки его расширились, став совсем круглыми, и начали менять цвет на красный. Вогард был в ярости. Но тут начала заводиться и Белава. Это что себе морда демонская позволяет?! И перед кем он тут рычать смеет? Перед ней, царской чародейкой? Девушка подбоченился.
        - Слушай ты, змей! - она встала на носочки и ткнула ему пальцем в грудь. - Кто кого трогал не твоя печаль, иди к своей Милавке, ее и пытай. А на меня рычать нечего, я и сама рыкну мало не покажется, понял, злыдень? И глазки свои кровью-то не наливай, не испугал ни пол капельки.
        - Да ты соображаешь, с кем разговариваешь? - опешил демон.
        - С демоном, - выпалила Белава. - А демонов я на раз в Нижний Мир отправляю.
        Сказала и осеклась, наблюдая, как кривая улыбка расползается на тонких губах Вогарда. Не напугала. Кто бы сомневался.
        - И скольких отправила? - спросил он.
        - Одного… не выпустила, - буркнула чародейка и снова постаралась отойти от него.
        - Как интересно, - Вогард сделал шаг вперед и снова оказался рядом с ней. - И как это произошло?
        - Давай ты мне, я тебе, - подмигнула девушка, стараясь не дрожать слишком сильно. - Ты мне расскажешь, за что тебя в темнице держали и как поймали. А я тебе про то, как демона не выпустила из Нижнего Мира.
        Вогард захохотал, грозя ей тонким пальцем с удлиненным острым когтем. Белава даже обиделась, и что смешного? Она отвернулась и направилась к столбу света, намереваясь перенестись в покои Милавы. Там-то может и отстанет. Но не успела она сделать и трех шагов, как длань демона сгребла ее, подтягивая к себе. Вогард закинул чародейку на плечо и снова продолжил свой первоначальный путь.
        - Пусти! - закричала она. - Пусти, бес!
        Вогард снова засмеялся и аккуратно положил ее на широкое ложе. Да что же это такое? Как не злодей, так в кровать тащит, традиция у них такая что ли?! И самое страшное, ведь здоровый какой, не вырвешься. Неужто все? Неужто не сбережет себя для любимого? Как же в глаза-то потом смотреть? Белава зажмурилась, когда лицо с расширенными, опять золотыми зрачками, приблизилось с ней.
        - Не бойся, - горячее дыхание коснулось ее кожи. - Я буду нежен.
        И тут, где-то глубоко в ней, проснулся Зверь. Губы чародейки расползлись в широком оскале. Она закинула голову и глухо зарычала. Демон отстранился от нее и замер. Сила прибывала, наливая тело мощью. Девушка рывком вскочила с ложа, оттолкнув демона в сторону. Но что-то было не так. Не происходило привычного превращения. Белава бросила взгляд в зеркало, такое же огромное, как и в опочивальне Милавы. Превращение действительно пошло иначе, она не обернулась Зверем. Не появилось шерсти, лицо не превратилось в морду, она осталась в человеческом обликом… почти. Рост девушки увеличился почти вдвое, изменив пропорции тела. Плечи стали шире, руки с острыми коготками длиннее. Подол платья доходил до колен длинных стройных ног. Но самая главная метаморфоза произошла с лицом. Глаза затопило зеленое сияние, не оставив не единого просвета для белков. Лицо приобрело более узкую вытянутую форму. Алые губы разошлись в оскале, обнажив острые белоснежные зубы. Пышная копна ярко-рыжих волос струилась по плечам шевелящимися прядями… Нет, не волосы, огонь! Вместо волос было пламя.
        Вогард хрипло выдохнул, поднимаясь с постели.
        - Как прекрасна, - севшим голосом прошептал он. - Моя госпожа… Нашел, я тебя нашел.
        - Даже не вздумай, - прошипела она.
        - Иди ко мне, - позвал он. - Теперь только ты.
        Белава шепнула привычное заклинание, на этот раз переход открылся. Порыв ветра ударил ей в лицо, взметнув пламя на голове. Она скользнула в проход. Демон опомнился и кинул вслед за ней. Проход закрылся, и он схватил лишь воздух.
        - Не упущу, - прорычал он и побежал к столбу света.
        Белава вышла в темнице. Повернула голову и столкнулась с изумленными глазами узника. Она решительно направилась к нему. Радмир вжался в стенку, не имея возможности защититься.
        - Не бойся, - глухим низким голосом сказала демоница. - Это я, Белава.
        - Б-белава? - глаза его увеличились.
        - Все потом, - отмахнулась она, легко разрывая цепь. - Надо уходить.
        Белава вновь открыла переход и, подхватив узника сильными руками, утянула его за собой.
        Глава 10
        Демон метался по дворцу, обыскивая каждый этаж, втягивая носом воздух. Такой желанный запах, казалось, исчез без следа. Люди шарахались в сторону от черноволосого великана, больше всего сейчас напоминавшего собаку-ищейку. Глаза его полыхали красным огнем. Он метнулся мимо ошарашенной Милавы.
        - Любовь моя, - позвала она Вогарда, но тот лишь страшно зарычал в ответ и бросился искать дальше.
        Тонкая ниточка влекущего запаха зеленоглазой девушки нашлась только в подземелье. Тут же нашелся и второй запах, который был на ней. Демон ткнулся в дверь одной из темниц, но та не поддалась. Тогда он разнес толстую деревянную, окованную железом, дверь в щепки и ворвался в узилище. Там никого не было, только нещадно порванная цепь из альвийского металла, да поднос с остатками еды были единственным, что нашел демон.
        Он снова метнулся к столбу света, выскочил на улицу, но желанный запах окончательно исчез, и Вогард горестно завыл, распугав стражу…
        Белава вытащила уже бывшего узника в какой-то лес. Что это за лес, она, естественно, не знала. Просто хотелось оказаться как можно дальше от дворца. Ее огненные волосы разорвали сгущающуюся темноту сумерек. Мужчина стоял в оцепенение, глядя на когда-то миниатюрную красавицу. Сейчас он доставал лишь до плеча этой зеленоглазой демонице.
        - Не бойся, - повторила Белава. - Я тебе все про себя расскажу, и про облик этот. Только подожди немного, я верну свою человеческую личину.
        Она отошла за широкое дерево. Радмир проводил ее взглядом. Он не мог не признаться, что девушка потрясающе хороша и в этом странном облике. Необычная чужеродная красота завораживала, но и пугала. Потом он отмер и вдохнул полной грудью, впервые за два года ощущая свежий воздух. Голова закружилась, и мужчина сел на землю. Сгреб ее в горсть и вдохнул сырой, но такой приятный запах. Он засмеялся, слушая, как шелестит листва деревьев на несильном ветру. Снова вдохнул и закричал:
        - Свобода!
        Белава вышла из-за дерева. Мужчина перевел на нее взгляд и замер. Она снова была той самой миниатюрной девушкой, так похожей на Милаву, только… Он бы уже ни за что их не спутал, даже не видя глаз обеих женщин. Что-то было в этой девушке, неуловимо отличающее ее от божественной. Он задумался. Походка Белавы была легче, каждое ее движение казалось иным. Мужчина вгляделся в ее наряд. На ней был альвийский костюм, и где только взяла? Но он очень подходил чародейке, делая ее чем-то похожей на альвийку, только на очень миниатюрную альвийку. И вдруг ему стало стыдно за свой облик. Грязный, изодранный… Как же она еще прикоснуться к нему решилась?
        - Ну вот и я, - весело улыбнулась она и замолчала, заметив, что Радмир отводит глаза. - Я так сильно напугала тебя? Тебе неприятно на меня смотреть?
        - Что ты! - воскликнул он, сообразив, что она неверно истолковала его молчание. - Мне неприятно себя тебе показывать, - слабо улыбнулся он, но девушка облегченно засмеялась.
        - Я чувствую недалеко воду, - сказала она. - Хочешь туда?
        - Очень! - мужчина благодарно кивнул головой. - Только вот одежда…
        - Это вообще не беда. - махнула она рукой. - Есть у меня одно чудесное заклинание, которому меня научил Баэлиан, сын властителя Хрустального Града. В моем мире, - уточнила она. - Привычную одежду наколдовать не получилось, только альвийский костюм. Видно сила альвов везде одинакова. Я и тебе могу такой сделать, - улыбнулась она.
        - Можно и альвийский, - согласился Радмир. - Лишь бы избавиться от этих грязных обносков скорей.
        Они прошли шагов пятьсот, и перед ними заблестела в восходящей луне неширокая река. Девушка пригляделась, река живо напомнила ей родную Струйку. Такая же небольшая и спокойная. Интересно, а как называется она в этом мире?
        - Тебе знакома эта река? - спросила девушка мужчину.
        - Кажется, да, - ответил он. - Похожа на реку Малую. Если это она, то недалеко живет мой товарищ.
        - Дарей? - спросила она с замиранием сердца, но Радмир уже не слушал ее, спеша погрузиться в речную воду.
        - Отвернись, пожалуйста, - попросил он, и чародейка выполнила его просьбу, решив подождать ответа.
        Она услышала плеск воды и блаженный мужской вздох. Тогда только девушка решилась обернуться и улыбнулась, глядя на мужчину, веселящегося будто мальчишка. Вскоре из воды показались русалочьи головки. Они с любопытством наблюдали за поздним купанием, а потом задорно рассмеялись, двинувшись в сторону одинокого пловца. Белава подошла поближе к воде, готовая в любой момент защитить мужчину. Но он, похоже вовсе не испугался и даже не смутился своей наготы перед русалками.
        - Каков красавчик, - пропела одна русалка.
        - А ладненький какой, - бесстыже хихикнула вторая.
        - Поцелуй нас, добрый молодец, - заговорила третья.
        - Обязательно поцелую, лапушки, - весело ответил Радмир, и чародейка сжала кулаки. - Только бы помыться сначала. А нет ли у вас мыльного корня? А то ведь таких красавиц надо целовать только чистым.
        - Есть! - воскликнула первая. - Я принесу.
        - Нет, я, - ответила вторая, а третья молча скрылась под водой.
        Пока две русалки препирались, третья вернулась с мыльным корнем, победно зажатым в белой ладошке. Мужчина поблагодарил ее, поцеловав в щеку, и отплыл от двух возмущенных русалочек, которые лишились своего поцелуя. Белава недовольно наблюдала за происходящим. Она терпела сколько могла, пока беловолосая троица не двинулась опять вслед за Радмиром.
        - Эй, мокрохвостые, - крикнула она. - А ну руки прочь! - в руке ее угрожающе запрыгал огненный шар.
        Русалки удивленно посмотрели на нее, будто только заметили, потом надули губки.
        - А ты чего тут угрожаешь? Твой что ли?
        - А вот и мой, - девушка шевельнула пальчиками, и теперь легко жонглировала тремя огненными шариками.
        Русалки пошептались, подумали и махнули хвостами.
        - Да и пожалуйста, - сказала первая.
        - Не больно-то и хотелось, - произнесла вторая.
        - А меня-таки поцеловал, - показала язык третья, и один из шаров полетел ей вслед.
        Русалка пискнула и исчезла под водой, за ней поспешили обе ее подруги. Мужчина, наблюдавший за Белавой и русалками тихо рассмеялся, и девушка смутилась. Шары разлетелись искрами между пальцев, а чародейка села на берег с видом «а чего было-то?» Радмир снова засмеялся. Потом принялся за мытье, а она украдкой поглядывала на него, любуясь крепким телом мужчины, влажно блестевшем в лунном свете. Наконец, он закончил свое омовение и подплыл к берегу, с улыбкой глядя на чародейку.
        - А где обещанная одежда? - спросил он, осмотрев берег.
        - Вылезай, - усмехнулась она. - Будет тебе и одежда.
        - Это ты мне за русалок мстишь? - подмигнул он.
        - Вот еще, не было печали, - фыркнула Белава и мстительно подумала, что сейчас поменяет местами рукава и штанины, вот и посмеется тогда. Но вслух пояснила. - Не могу я так наколдовать, заклинание само мерку снимает с человека. Но если хочешь на удачу… - она многозначительно замолчала.
        - Да хотелось бы точно, - усмехнулся он. - Только я ведь голый.
        - Эка невидаль, - отмахнулась она и осеклась. Вот ведь сказала, будто на голых мужиков каждый день любуется. Она смутилась, а Радмир опять весело рассмеялся, догадавшись, что она просто храбрится. - Ты вылазь, а я глаза закрою. Мои глаза тут не нужны, только заклинание и твое тело.
        - Хорошо, - согласился он и вышел на берег.
        Белава еле успела закрыть глаза, потом еще закрыла лицо руками для верности и начала шептать. Она очень надеялась, что альвийская магия сработает как надо. Удивленное восклицание мужчины заставило ее приоткрыть один глаз, затем второй. Она первый раз видела, как работает альвийское заклинание в этом мире. На себе-то не особо разглядывала. Вместо привычных искорок, мужчину окутал мерцающий туман. Он сжимался, принимая форму человеческого тела, четко вырисовывая руки и ноги. Потом мерцание усилилось, закрыв и голову Радмира. Она уже было заволновалась, когда мерцание стало угасать, а туман, приобретая плотность, превратился в белоснежную одежду альвов. Зеленый плащ мягко струился с широких плеч. Более того, сильно отросшие за время заточения, волосы мужчины теперь были заплетены в сложную косу. Белава, не отрываясь, смотрела на Радмира.
        - Ах, какой ты, - выдохнула она. - А как на альва вдруг стал похож!
        Она подошла к нему ближе, обошла по кругу и вдруг замерла.
        - Никогда не замечала, что у тебя кончики ушей немного вытянутые, - задумчиво сказала она.
        - Так я на четверть альв, - улыбнулся Радмир из чужого мира. - Моя мать была полукровкой.
        - Правда? - ее изумлению не было предела. - Интересно, а мой Радмир?
        - Спроси у него. - мужчина вдруг перестал улыбаться.
        - Спросила бы, да он далеко, - грустно ответила девушка.
        - Ничего, свидитесь, - раздраженно ответил он, и Белава удивленно посмотрела на мужчину.
        - Ты чего?
        Мужчина замер, словно только понял, что разозлился, и повинно улыбнулся.
        - Прости, - ответил он и поспешил перевести разговор. - Хорошо-то как! - воскликнул он. - Сейчас бы еще оружие и лошадей, совсем было бы замечательно.
        - А как зовут того товарища, что живет недалеко? - вернулась чародейка к интересующему ее вопросу.
        - Дарислав, - ответил он. - У тебя такой же знакомец есть?
        - Почти. Моего мастера Дареем кличут. Эта река похожа на нашу Струйку. На ней село мое родное стоит - Кривцы, а недалеко от него и мастер живет. Он чародей. Они с Радмиром товарищи. Мы с ним познакомились, когда Радмир к Дарею ехал, а меня в обучение батюшка вез. А потом много чего было, - она улыбнулась.
        - Расскажешь? Ты обещала.
        - Расскажу, - кивнула она. - Только вот давай решим, куда отправимся.
        - Да к Дариславу и пойдем. Я русалку спросил, когда она мне корень принесла, недалеча мы от него. Там и приютят, и накормят.
        - Он знает, как Милава выглядит?
        - Ее все знают, - хмуро ответил мужчина.
        - Тогда у него все и расскажу, чтобы не повторяться. А то не ты один, небось, ее пришибить хочешь, - Белава усмехнулась, а Радмиру вдруг стало отчего-то неловко.
        Вспомнил, как сам ее душил, и представил, что Дарислав сказать может. Милава виновата, а пострадает эта неповинная ни в чем девушка.
        - Да, лучше там все и расскажешь, - решил он, подумав, что в случае чего, встанет за Белаву грудью.
        Глава 11
        Терем Дарислава стоял так же отдельно от села, как и терем Дарея, только не было пригорка перед ним. Девушка и мужчина подошли к тяжелым дубовым воротам, и Радмир выкрикнул имя хозяина. Тут же за частоколом зашелся в остервенелом лае цепной пес. Скрипнула, невидимая из-за забора, дверь, и кто-то подошел к воротам.
        - Кого там бесы носят? - спросил хрипловатый голос, совсем не похожий ни на голос чародея, ни на кого бы то ни было из его домочадцев.
        - Дарислав, друже! - радостно крикнул спутник Белавы. - Открывай ворота, встречай старого товарища.
        - Кто это? - недоуменно спросил Доброслав.
        - Радмир, витязь царский, - провозгласил себя мужчина, и ворота скрипнули.
        Створа совсем немного отошла в сторону, и из-за нее высунулась седоватая голова с длинными усами. Голова некоторое время присматривалась к гостю, а потом створ совсем отошел в сторону, и хозяин терема сгреб в объятья сероглазого мужчину.
        - Радмир, ты! - закричал он. - И как же? Мы-то уж и помин по тебе справили, думали, убила тебя змея подколодная.
        - Почти убила, - усмехнулся Радмир, - да голубка чистая спасла.
        И он подозвал Белаву, которая на всякий случай стояла немного в стороне. Дарислав повернулся к ней, вгляделся, и улыбка сползла с добродушного усатого лица.
        - Ты кого привел? - взревел он. - Аль опоила она тебя чем? Так я тебя освобожу, - и Дарислав кинулся на, сжавшуюся в комок девушку.
        - Стой, друже! - крикнул Радмир, вставая между ними. - Не Милавка это. Похожа сильно, но не она. Пусти нас, она все расскажет, и я послушаю. Но то, что они с Милавой отличаются, как лебедь белая с черным вороном, это истинная правда! Мне-то ты веришь, старый товарищ?
        Дарислав некоторое время раздумывал, потом мрачно кивнул и пропустил гостей в терем. Жил он не один, но остальные давно спали, и поднимать никого хозяин не стал. Они прошли в горницу. Белава с любопытством разглядывала терем, все более разочаровываясь, дом был совсем не похож на терем ее мастера. Дарислав поставил на стол курицу, хлеб и овощи, налил в три чарки медовуху, но девушка отказалась, попросив квас или чай.
        Они накинулись на еду, есть очень хотелось. Хозяин все это время оглядывал их, но ни о чем не спрашивал. Не учтиво это, задавать вопросы, пока гость не насытится, даже такой, как эта девка… Чарки с Радмиром они подняли за славные времена, Белава кружку кваса для компании. Наконец, гости поели, обтерли руки, и хозяин начал спрашивать.
        - Почему на вас альвийские костюмы?
        - Белава наколдовала, - ответил Радмир. - Других не вышло.
        - И ты говоришь, что это не змея? - еще больше помрачнел Дарислав. - Кто в этом мире может еще колдовать, кроме нее?
        - Я не из этого мира, - улыбнулась девушка.
        - Не понял, - уставился на нее хозяин.
        - Давай послушаем, - попросил Радмир. - Только ты все расскажи, без утайки, - попросил он уже девушку и взял ее за руку.
        И Белава рассказала, все. И где родилась, и от кого род ее пошел, и как матушка ее в обучение не отпускала к чародею. Рассказала и про мастера, и про Радмира, и про то, как сила демонов к ней попала, и про Черную Пустошь, и про Полянию и Благомила. Всю жизнь свою рассказала.
        - Только вот в вашем мире мне моя волшба плохо подвластна, все не так идет. И облик Зверя не появился, а вышла демоница какая-то, - сокрушенно покачала она головой. - Но в этом облике я переход смогла открыть, дверью его мы называем. Коли б не разозлил меня Вогард, я бы иначе уйти с Радмиром пыталась, а так даже лучше и быстрей вышло.
        Мужчины молчали. Дарислав все еще сомневался, а Радмир верил. Он и сам не заметил, когда обнял девушку. Она доверчиво положила ему голову на плечо и ласково улыбнулась. Хозяин прошелся по горнице, потом налил еще медовухи и выпил одним махом.
        - Странно все это, - сказал он. - Не сильно мне верится. Да и не подвластна никому сила жизни. Никто никогда ей владеть не мог. Только альвы быть может.
        - А я верю, - заступился за Белаву Радмир. - Она вчера в меня ее влила. Я думал, что все, последние мгновения доживаю. А тут влетает эта голубка и со слезами ко мне кидается Она же меня за своего Радмира приняла. Взяла мое лицо в ладошки, а через них тепло пошло, да такое приятное… Я и силой налился в раз, и на ноги встать смог. Ударил ее… - мужчина тяжело вздохнул. - А потом, когда освободила меня, еще и задушить пытался. Дурак! Ведь сразу мог понять, что Милава, даже издеваясь, не позволила бы мне к себе притронуться, а Белава стоит и уговаривает, что она не та, за кого я ее принимаю. Тут-то Милавка и появилась. Ежели бы одним мгновением позже, то и не было бы уже голубки этой. - Радмир вдруг вздрогнул и сильней прижал к себе девушку. - Даже страшно стало… Прости меня, Белавушка.
        - Да что ты, миленький, - улыбнулась она. - Ты ведь не меня душил.
        - Все поняла, а мне совестно, - мужчина посидел молча. - А сегодня пришла ко мне и еду принесла, да велела ночи ждать, обещала вытащить из темницы.
        - Но вышло немного раньше, - усмехнулась чародейка.
        - Как поверить, коль душу сомнения гложат? - хмуро сказал Дарислав.
        Девушка вздохнула, подошла к пожилому мужчине, и ее ручки прошлись вдоль его тела. Мучился мужчина с поясницей, надорвался давно, и теперь частые боли не отпускали его. Белава повела руками по больному месту, забирая боль и хворь. Вылечила, влила немного жизненной силы, стряхнула чужую болезнь с себя и устало спросила.
        - Что чувствуешь, хозяин?
        Дарислав встал, покачался из стороны в сторону, наклонился, распрямился и радостно хохотнул:
        - Не болит! Совсем не болит.
        - И не будет больше болеть, - улыбнулась она, опускаясь на лавку.
        - Друже, - изумленно выдохнул Радмир. - А ты на себя погляди!
        - Что там? - испуганно спросил хозяин.
        Он подошел к мутноватому зеркалу, взглянул на себя и ахнул. Седина исчезла с его волос и усов, морщинки вокруг глаз разгладились. Он выглядел лет на пятнадцать - двадцать младше. Оба мужчины обернулись к бледной чародейке.
        - Белавушка, что с тобой? - бросился к ней Радмир.
        - Выплеск силы большой был, - тихо ответила она. - Я давно не пополняла свой запас. Переход, да омоложение… Помоги до улицы дойти.
        - Да ты приляг лучше, - засуетился вокруг нее Дарислав.
        - Так дольше выйдет. Мне на улицу надо.
        Радмир подхватил Белаву на руки и вынес на улицу. Затем поставил на землю, и чародейка упала на колени, потянув силу из земли, привычно переплела ее с силой воздуха, подобрала жизненных соков из дерева, дополнила живым теплом, что шло от терема и распрямилась, прислушиваясь к своим ощущениям. Сначала было необычно тепло от этой смеси, потом появилось ощущение тысячи маленьких иголочек, пронзивших кожу. Белава погладила руки и плечи, потом поморщилась. Ощущение дискомфорта усилилось, переходя в болевое. Она тихо застонала и замерла, потому что каждое движение тут же отдавалось всплеском боли по всему телу.
        - Белава, - позвал ее Радмир. - Ты как?
        - Подожди, - просипела она и тихо заскулила, ожидая, когда же закончится эта пытка.
        - Совсем плохо? - он присел рядом и привлек к себе.
        Как-то сразу стало немного легче. Девушка прижалась к мужчине, ощущая его тревогу и заботу. Улыбка скользнула по ее губам, и чужемирные силы, наконец, прижились в ней, все более сливаясь с остатками тех, что она набрала еще в своем мире и с существом самой чародейки.
        - Уф, - выдохнула она. - Какие непривычные ощущения. У меня дома сила иначе чувствуются.
        Сказала и задумалась. Надо понять силу этого мира, тогда и ее волшба начнет работать как надо. От этой мысли сразу поднялось настроение. Она повернулась к встревоженному мужчине и весело подмигнула.
        - Теперь я сыта, но вот чаю бы с пирожком, если есть.
        - Сейчас все найду, - пообещал Дарислав, все это время стоявший на крыльце.
        - Зачем ты себя так измотала? - строго спросил Радмир.
        - Чтобы видел, что не вру, - улыбнулась чародейка.
        - Чтобы больше себя так не выматывала, поняла меня? Теперь тебе двое верят, а это уже не мало. Мы и доказывать будем.
        - Слушаюсь, батюшка, - развеселилась Белава, и ее слегка потрепали за ухо.
        Чуть позже все трое сидели у самовара. Мужчины выпили еще по чарке для закрепления эффекта и перешли на чай. Они сидели молча, размышляя каждый о своем. Белава допила свой чай и посмотрела на сотрапезников. Что-то они не спешат с ней делиться своими историями. Она терпеливо ждала, когда чашки будут отодвинуты в стороны, решив, после этого не слезать с мужчин. В конце концов, она хотела понять, что это за мир и, главное, как отсюда выбраться.
        - Пойдемте спать, - сказал Дарислав, вставая из-за стола. - Уж не обессудьте, дам вам одну светелку на двоих, скажу, что старый товарищ с женой приехал. Не любят у нас незнакомцев, да путешествующих девок вместе со свободными мужиками. Разговоры пойдут, а я зык сами знаете, до чего довести может. Ушей нынче на каждом углу хватает.
        - Хорошо, - согласились мужчина и девушка.
        - Тебя это не обидит? - спросил витязь Радмир.
        - Я привычная, - улыбнулась Белава. - В Черной Пустоши одна среди ста мужиков была и никто худого не подумал.
        - Свободные у вас нравы, - неодобрительно покачал головой Дарислав.
        - Так я же с мастером была, он как отец мне, - пожала плечами чародейка. - Да и Ярополк с Радмиром за меня любого бы наказали. Альвы опять же. Они мне даже имя свое дали.
        - Все одно, у нас женщины больше дома сидят, - не сдался Дарислав, и девушка не стала спорить. Что со своим уставом, да в чужую дружину лезть…
        Глава 12
        За окном уже брезжил рассвет, когда чародейка и витязь легли спать. Она на постели, он на полу, положив под себя одно из двух одеял. Усталость очень сильно ощущалась, но желание узнать историю этого мира была сильней. Белава свесилась со своего мягкого ложа и сразу встретилась со взглядом серых глаз.
        - Ложись ко мне, - позвала она. - У меня мягче, чем на полу.
        - Я лучше тут, голубка, - ответил мужчина.
        - Почему? - искренне удивилась девушка. - Я не кусаюсь.
        - Влечешь ты меня, - признался он. - Тяжело будет лежать рядом, тепло твое чувствовать.
        - Глупости, - отмахнулась она. - Тогда я к тебе спущусь.
        - Не надо, - у него были такие испуганные глаза, что Белава не удержалась и тихо засмеялась.
        - Тогда просто сядь ко мне, потому что я не отстану, пока не расскажешь мне, что и как у вас произошло. А я вредная девка, все одно своего добьюсь. Так что садись сюда и рассказывай, а то сама не усну и тебе не дам.
        - Отдохнула бы. А как проснешься, так и будем разговаривать, - заупрямился Радмир.
        - Хорошо, - ответила она и… переползла к нему на пол.
        Тело мужчины сразу напряглось. Он попытался отодвинуться, но наглая девка прижалась к нему еще плотней.
        - Так нечестно, - возмутился он.
        - На кровати, да под рассказ, не трону, - пообещала она. - Буду в сторонке держаться.
        - Белава…
        - Да-а? - чародейка закинула на него ногу, и мужчина сдался.
        Поднялся, почти закинул ее на кровать и сел рядом. Белава тоже села, скрестив ноги, и уже серьезно посмотрела на него.
        - Рассказывай, - потребовала она.
        - Ты над своим Радмиром так же издеваешься? - проворчал мужчина.
        - Не-а, еще хуже. Я с ним дерусь и обзываюсь, - тихо засмеялась девушка.
        - Правда? - изумился местный Радмир. - А с виду такой ромашкой нежной кажешься, - он тоже засмеялся.
        - Я так обычно всех обманываю, - сообщила довольная Белава. - Рассказывай.
        - Ну, хорошо. - он кивнул и начал рассказывать.
        Прежнее государство по укладу, мало чем отличалось от знакомого Белаве Семиречья. И название было то же, те же семь рек, названия некоторых совпадало с названиями рек ее мира, вытекающими из озера Глубокое - Богатейка. Был царь-батюшка и чародейская дружина. Только вот не было никогда в этом Семиречье Великого Огня, потому Черной Пустоши тоже не было. Поляния никогда не отделялась, оставаясь частью семиреченского царства. А еще никогда не было у них Святомира, который научился пользоваться силой жизни и перенимать чужие дары. Не было никогда таких чудес, как Радужный Дворец и всевидящие башни. Чародейская дружина, мало чем отличалась от обычной, в которой служил этот Радмир. Кстати, вольных воинов-странников в этом мире тоже не было, но идея мужчине понравилась. Вообще особо сильных потрясений до появления Милавы в этом мире не случалось. С соседями воевали, это да. Но чтобы что-то грозило крахом всему миру…
        Милава появилась при дворе местного царя, когда ей было шестнадцать лет. Она на тот момент была уже сильной чародейкой, обучавшейся с малолетства у светлого колдуна. Сначала ее не хотели брать в дружину, но упорная девка добилась своего, продемонстрировав немалый ум и изобретательность. Милава стала третьей женщиной, которая оказалась в составе дружины царских чародеев. Две ее предшественницы были в разные столетия. Первая стала в последствии царицей, покорив государя, вторая погибла в сражении, полностью опустошив себя, третья - Милава, захватила весь мир. Но это было после, а пока веселая и легкая девица завладела сердцами всех, кто познакомился с ней. Радмир стал не исключением. Он обратил внимание на черноглазую шалунью еще при ее первом появлении, стоял мужчина тогда на страже у дворца. Потом они сблизились, и ему начало казаться, что Милава отвечает ему взаимностью. Они много времени проводили вместе, смеялись, дурачились, а потом подолгу целовались, прячась от посторонних глаз. Девушка свела с ума сурового витязя, и он был готов для нее на все.
        Однажды он позвал ее замуж, а Милава согласилась. Свадьбу решено было сыграть через полгода. Но за три месяца до этого события, черноглазая чародейка вдруг стала хмурой, реже приходила к мужчине, все о чем-то думала. Радмир готов был сброситься в озеро, лишь бы снова услышать звонкий смех любимой и увидеть ее сияющие глаза. Он спрашивал ее, что случилось, но Милава отмахивалась, говоря, что все хорошо. Вымотала она ему душу до такой степени, что мужчина готов был пойти на все, лишь бы не потерять ее. А то, что теряет, он так ярко чувствовал. Тогда-то девушка и попросила отвести ее в подземелье, в запечатанную его часть. Витязь удивился ее желанию, но Милава надула губки и поинтересовалась, так ли он готов все для нее сделать, как говорит? И он перестал думать. Взял ее за руку и повел вниз тайными проходами. Милава надолго замерла перед толстой железной дверью, запечатанной многими заклинаниями. Потом погладила эту дверь и улыбнулась. Тот вечер они провели вместе, все, казалось, вернулось обратно. Она задорно смеялась, льнула к нему, опять мечтала, как им будет хорошо вместе. Радмир совершенно
забыл об их путешествии в запретную часть подземелья.
        А утром она пропала. Ее искал Старший чародей, искал Радмир, сильно тревожась, не случилось ли с ней что. Но до ночи Милава так и не объявилась. А ночью дворец сотрясся от множества стонов. Чародеи теряли свою силу и падали замертво. Милава вошла во дворец с горящими глазами и ярким румянцем на щеках. Она откинула от себя витязя, разбросала в стороны стражу и вошла в опочивальню царя. Вскоре его обескровленное тело было выкинуто из собственных покоев. На пороге стояла Милава, а рядом с ней черноглазый демон, к которому она льнула, как кошка. Та ночь стала кошмаром, который не сможет забыть никто из переживших ее. Демон выпил не один десяток человек, возвращая себе силу. Остальных убили или заковали в цепи. Всех недовольных эта пара давила без жалости.
        Потом пришла очередь других государств. Последними стали альвы. Они до последнего удерживали оплот старого мира. Многие погибли в той решающей битве: и люди, и нелюди. До сих пор народ оплакивает героев, вставших на борьбу с черной парочкой, как стали называть Милаву и Вогарда. Они разрушили все, что было дорого людям этого мира. Даже старую веру отняли, заменив поклонением себе.
        Радмир долго не мог успокоиться, да и сейчас его сжигает сознание вины, что это он указал ей, где скрыт демон. Влюбленный дурак, тряпка, об которую Милава вытерла свои маленькие ножки, он сам положил начало концу. Потом мужчина много раз пытался исправить содеянное. Он раз за разом продумывал, как убить бывшую возлюбленную, но раз за разом его планы срывались. Витязь много думал, как же так случилось, что милая черноглазая девушка превратилась в эту… тварь. И понял, что изначально она шла во дворец за демоном. Не нужна была ей служба у царских чародеев, и Радмир был не нужен. Если бы подвернулся другой, она бы и его использовала. Она искала пути-дороги к своим желаниям. И добилась своего. И убить ее практически невозможно.
        - Я был слеп и глуп, - с горечью сказал мужчина. - Я верил, что смогу все исправить. Я не хотел видеть очевидного, что это не человек. Я шел с дурацкой надеждой, что верну мою любимую, а ее никогда не было. Было чудовище, которое всегда мечтало о власти, а в одиночку с чудовищем не справиться. Она всегда развлекалась. Подпускала к себе и в последний момент наказывала, не позволяя причинить себе ни малейшего вреда. Первые несколько раз отпускала, играя, как кошка с мышью. Знала, что вернусь. И я возвращался, ведомый каким-то бараньим упрямством. О многом успеваешь подумать, сидя в темнице, - усмехнулся Радмир. - Я тогда себя со стороны увидел и поразился, что же со мной происходило, коли я вел себя, как законченный беспросветный дурак, позволяя издеваться над собой? Совершая все то, что от меня ожидали. Прямо наваждение какое-то. И десять лет назад, и после. Я просто стал ее игрушкой, которую решено было однажды забыть в подвале. И все было именно так, пока не появилась ты, - Радмир с теплотой взглянул на Белаву. - Ты сломала и разрушила мою веру в то, что все кончено. И не только для меня. С твоим
появлением снова родилась надежда. Я понял это, когда ты рассказывала о себе, и Дарислав это понял. Уж не для того ли тебя перенесло сюда, чтобы помочь нам?
        Белава задумалась. Дар Святомира являлся на свет, когда появлялась настоящая опасность. Два раза ее мир подвергался угрозе, и она помогла, выполни в свою задачу. Но неужто и чужому миру нужен этот дар? А почему бы и нет? Может, спасши здешних обитателей, она сможет вернуться домой? Вполне возможно. Озеро не открывает переход по желанию человека… Она лихорадочно заходила по светелке.
        - Но мне одной против них не выстоять, - наконец, сказала чародейка. - Может по одиночке, но не вместе.
        - Так мы поможем, - отозвался Радмир.
        - У них должна быть своя рать, - Белава продолжила мерить шагами светелку. - Волх создал при помощи демона Зверей, чью силу я переняла после укуса. Благомил создал тварей, которые отравляли все живое. Люди не могут быть их поддержкой. Любое запуганное стадо может обернуться против своих пастухов, если его кто-то поведет за собой. Милава не бог, как не был им и Благомил. Всего лишь люди, которые возжелали власти. А демоны сегодня с тобой, а завтра бросят… Что-то здесь должно быть, что-то очень важное. Начнем с рати. Кто идет на битву за них?
        - Сначала были люди, обычные, - задумался Радмир. - Потом с ними что-то произошло. Это звери, а не люди. Жестокие, безжалостные убийцы, подвластные любому велению Милавы.
        - Значит нелюди. Надо узнать, - кивнула Белава. - Что ты знаешь о Вогарде. За что и как его заключили? Как удерживали? Как бы то ни было, но он ключ к силе и власти Милавы.
        - Это верно, - улыбнулся Радмир. - Но я толком ничего не знаю. Он древний демон, и заключен в темницу был в древности. О нем вообще не говорили. Я даже не знаю, откуда Милава о нем узнала.
        - Значит надо будет узнать. И что нам делать? - спросила она и сама же ответила, в очередной раз придя все к тому же выводу. - Нам надо к альвам. Они стражи мира. Знают очень многое, и мы должны узнать, что им известно. - Но об этом подумаем сообща после сна, - девушка вернулась на кровать. - Глаза закрываются.
        - Спокойного сна, - улыбнулся Радмир.
        - Не уходи, - она потянула его лечь рядом с собой. - Если уйдешь на пол, не лягу и тебе не дам.
        - Белава! - возмутился Радмир, но подумал и лег на мягкую кровать.
        Девушка пристроилась на его плечо и сладко зевнула. Мужчина прижал ее к себе, тяжело вздохнул, понимая, что снова делает то, на что его подталкивают, но тут же тихо усмехнулся. Против-то он совсем не был. Не было в этой девушке зла, он это чувствовал, а вот желание быть ближе к ней присутствовало. И пусть у нее где-то там есть свой такой же Радмир, но сейчас ее милая головка покоится на его плече.
        - Пусть Великие Духи пошлют тебе доброго сна, ненаглядный мой, - прошептала она в полусне.
        - И тебе, голубушка, и тебе, - тихо ответил мужчина и поцеловал ее шелковистые волосы.
        Глава 13
        Утро началось с хмурых взглядов пяти пар глаз. Белава сидела, краснея и пряча глаза. Вот ведь, и вины на ней никакой, а стыдно до ужаса. Радмир и Дарислав объясняли жильцам терема, что перед ними не та, на чью голову они ежедневно призывали сами страшные проклятья. Дарислав демонстрировал омолодившегося себя, и это вызывало смятения в упрямых взглядах дариславовой жены, двух его сыновей, брата хозяина терема и его молодой супруги. Они переводили глаза с мужчин на съежившуюся девушку и обратно.
        - Уж больно похожа, - наконец сказала жена Дарислава.
        - А откуда все знают, как Милава выглядит? - не выдержала чародейка, обуреваемая любопытством.
        - Так она свои идолы наставила в Храминах, молиться на них велела. А изваяния как живые, - ответил сын хозяина.
        - И все же похожа, - упрямо повторила женщина.
        - Что ты заладила одно и тоже, Гостена? - не выдержал Дарислав.
        - Так ведь далеко не уйдете, коль она лицо не спрячет, - начала пояснять женщина. - Либо змеюке доложат, либо прибьют. Людишки-то злые нонче.
        - Это верно, - вздохнул Радмир.
        - Мой морок здесь не работал, - вздохнула Белава. - Я бы изменила свой лик.
        Все замолчали. Хозяйка и жена брата засуетились у печи, остальные молча сидели, понурив головы. На каждом углу объяснять не будешь, кто есть кто. Белава подумала было о переходе, чтобы сразу оказаться у альвов, но откинула эту идею. Слишком большой выплеск силы. Товарищи в дорогу нашлись быстро. Выехать с ней и бывшим царским витязем собирались Дарислав со старшим сыном и его брат. Младшего сына оставляли в тереме за старшего, чтобы была охрана двум женщинам. Так что идея с переходом отпала. Во-первых, чтобы открыть «дверь» нужно было личину сменить, во-вторых, удерживать проход открытым, пока пройдут пятеро людей с лошадьми, было очень нелегким испытанием в этом мире, где все работало не так, как она привыкла. Девушка явственно представила, как рухнет без чувств, когда «дверь» закроется, а повторять вчерашний опыт со сбором силы очень не хотелось. Уж больно болезненно это было.
        - Может лицо ей закрыть? - предложил брат хозяина, Гарко.
        - И как ты это себе представляешь, дядька? - хмыкнул старший сын Дарислава Катай.
        - Да, смотреть будут пристально, - признал Гарко. - Еще хуже выйдет.
        Белава встала из-за стола и направилась к двери.
        - Куда ты? - крикнули ей.
        - Хочу подумать и кое-что попробовать, - ответила она и вышла из терема.
        За ней никто не пошел, чему девушка только обрадовалась. Разговоры и даже молчаливые свидетели ей могли только помешать. Она собиралась начать знакомство с силами этого мира. И знакомиться с ними надо быстро. К тому моменту, как их найдут, чародейка должна быть в силе. А то, что найдут, девушка не сомневалась. Она нашла уединенный уголок и села, положив руки на землю. Глаза Белавы закрылись, и она начала потихоньку формировать вокруг себя кокон, подбирая новые силы. Потом вгляделась в переплетение мерцающих потоков, извивающихся и складывающихся в замысловатые символы. Чародейка завороженно следила за игрой силы, потом потянулась и коснулась одного из символов. Прикосновение отозвалось легким уколом, но она не отпрянула, продолжая повторять затейливые изгибы. Постепенно смысл их стал более понятным, и Белава попробовала придать потокам более знакомое направление. Иномирная сила взбунтовалась, завихрившись и обдав чародейку ослепляющей вспышкой.
        - Тише, тише, - прошептала она, усмиряя метущийся поток, и сила отозвалась, потянувшись к протянутой руке.
        Пальчики девушки шевельнулись, и потоки послушно изогнулись, повторяя заданное движение. Белава потянула на себя силу, и та признала чародейку своей, проникая в ее тело сквозь поры. Девушка прислушалась к своим ощущениям и улыбнулась, сила этого мира теплым ласковым потоком разошлась по венам. Чародейка попробовала простенькое заклинание, и оно сработало без сбоев.
        - Велик ты дар Святомира! - благодарно улыбнулась она и позвала морок хозяина Затонухи.
        Здесь была некоторая сложность. Чуждый ее миру морок когда-то был подстроен под него, но теперь надо было изменить его так, чтобы и этот мир принял его. И девушка вернулась на прежнее место, продолжая менять и перекраивать все, что когда-то так легко слушалось ее.
        - Белава, - раздался знакомый голос, когда она уже почти закончил а.
        Девушка приоткрыла глаза, не отпуская сероватые снежинки речного морока, и взглянула на звавшего его. Это был Радмир. Он искал глазами чародейку, но не замечал ее, сидящую в тени кустарника. Белава закончила с мороком и улыбнулась, глядя на встревоженного мужчину.
        - Радмир, - негромко позвала она.
        Он обернулся, заметил ее и направился в сторону девушки. Чародейка подняла руку с суетливыми «снежинками» и подула на них. Надо было проверить, как она справилась. Мужчина сделал несколько шагов и вдруг замер, начав озираться. Лицо его исказилось в гримасе ужаса, и Белава запоздало подумала, что же морок может вытащить из недр сознания мужчины, который столько лет изводил себя чувством вины? Радмир закричал, протянул к кому-то невидимому руки и побежал. Чародейка ахнула, глядя, как он стремительно приближается к закрытым воротам. Девушка махнула рукой, и ворота с грохотом распахнулись, давая Радмиру возможность спокойно миновать их, потом кинулась следом, выплетая на ходу аркан из силы. Послала его уверенной рукой, оплела мужчину и потянула к себе.
        Он будто взбесился. Пена выступила на губах, глаза бешено вращались. Когда чародейка обхватила его лицо руками, стремясь согнать морок, Радмир вцепился взглядом в ее лицо. Уже знакомая ненависть исказила его черты.
        - Тварь, - взревел он. - Мерзкая тварь.
        - Ой, лишеньки, - порывисто выдохнула Белава. - Погоди, миленький, я сейчас все уберу. Потерпи немного.
        Но витязь ждать не собирался. Освобожденный от аркана, он схватил одной рукой ее за волосы, сильно оттянув назад. Вторая рука сжалась в кулак и стремительно врезалась в лицо. Девушка закричала, пытаясь вырваться. Радмир не отпускал. Он схватил ее за горло, и чародейка перестала действовать мирно.
        - Замри, - прохрипела она, щелкнув пальцами.
        Мужчина замер в той же позе, что и был, сжимая пальцы на ее горле. Она с усилием разжала их, отошла назад и, с хрипом, втянула в себя воздух. Из разбитых носа и губ текла кровь, смешиваясь со слезами. Девушка отчаянно злилась на себя. Ну, когда же она начнет сначала думать, а потом делать?! Она вернулась к застывшему мужчине, разогнала «снежинки», все еще вьющиеся вокруг него. Потом щелкнула пальцами, и он тяжело осел на землю, мотая головой. Чародейка развернулась и стремительно пошла прочь. Еще не хватало, чтобы за ее ошибку, Радмир начал корить себя. Сначала подлечит себя, потом уже и разговаривать будет.
        - Белава, - крикнул он ей в спину, - Белава, подожди! Куда ты бежишь?
        - После, - ответила она, не оборачиваясь.
        Но он догнал ее, схватил за локоть, останавливая и разворачивая к себе. Девушка закрыла лицо руками и попятилась.
        - Что с тобой? Что произошло? - тревожно спросил он. - Мне будто сон страшный снился.
        - Отпусти меня. - глухо попросила она. - Сейчас отпусти. Я позже все объясню.
        - Почему ты закрываешься? - не отставал он. - Откуда у тебя кровь на одежде? Белава?
        Радмир с силой отвел руки от ее лица и ошарашено выдохнул.
        - Кто это сделал? - поднял правую руку, изумленно разглядывая ее. - У меня такое ощущение, что я кого-то бил… Это был… я? Белава, это я тебя ударил?
        - Отпусти меня, родненький, отпусти, миленький, - всхлипнула она. - Я подлечу себя и все расскажу.
        - Я тебя ударил, - прошептал он, будто не слыша ее слов.
        - Ты не виноват! - выкрикнула она, понимая, что начинается то, чего и опасалась. - Слышишь?
        - Я тебя…
        - Замри!
        Белава тяжело вздохнула, прикрыла глаза и позвала силу жизни, врачуя свои раны. Кровь остановилась, разбитые губы перестали болеть, ранки затягивались, повреждения исчезали, на месте выбитого зуба появился новый. Теперь надо было смыть с лица, подсыхающую кровь. Минутное дело. Она зашептала, и в сложенных ладошках появилась вода. Теперь заменить грязную одежду… Опять спасло альвийское заклинание. Только теперь она могла одеться по своему желанию. Несколько мгновений, и запачканный кровью альвийский костюм сменился любимым зеленым кафтаном и такими же штанами. Закончив со своими делами, она обернулась к стоящему столбом Радмиру, который следил за ней напряженным взглядом. Белава подошла к нему.
        - Сложно было дать мне немного времени? - спросила она. - Я тебя освобожу, но сначала скажу, что с тобой случилось. И после этого я не желаю слышать покаянных стонов. Ты виноват лишь в том, что не вовремя вышел из терема. Помнишь, я рассказывала о том, что в нашей реке Затонухе жил пришелец из другого мира, а я забрала себе его морок? Так вот, я как раз подчиняла его себе заново, когда ты пошел меня искать, и я испытала его на тебе. Прости, я очень виновата. Этот морок не внушает, он погружает человека в его тайные страхи. Ты не бил меня, ты был в своем видении, а я, опять не подумавши, сунулась тебе под руку, за то и получила. Как видишь, я снова целая и невредимая. Тебе не в чем себя винить, понимаешь?
        Она щелкнула пальцами, и бывший царский витязь отмер. Он недоверчиво оглядел себя, пошевелился и посмотрел на нее.
        - Ты предупреждай, когда что-то проверить хочешь, - сказал он. - Может я смогу тогда руками не размахивать. Сильно больно было? О чем спрашиваю, все лицо разбил…
        Белава не стала ждать дальнейших нарастающих самобичеваний, она поступила так, как поступила бы со своим Радмиром. Дала затрещину сероглазому мужчине и поспешила быстрей исчезнуть, пока, открывший рот витязь, не опомнился.
        - Белава! - раздался ей вслед возмущенный вопль, и она припустила к распахнутым воротам, откуда за ними наблюдали встревоженные обитатели терема.
        Радмир догнал ее уже в тереме. Девушка с невинным лицом сидела на лавке и наливала себе чай. Он открыл рот, желая что-то ей сказать, но махнул рукой и улыбнулся, глядя в совершенно честные зеленые глаза.
        - Ну, вот и мы подрались, - усмехнулся он.
        - С почином, - невозмутимо ответила она. - Чай будешь?
        - Наливай.
        Глава 14
        Во дворце на Глубоком озере царила тишина, как на кладбище. Люди, обычно итак стремящиеся особо не попадаться на глаза, теперь и вовсе попрятались по разным углам, тихо перешептываясь.
        - Совсем с ума сошла, змея.
        - Стражу у дверей всю демон поганый погубил.
        - Да и плевать, то не люди были.
        - Все равно жалко.
        - Но змеюка-то, прямо, бешеная была.
        - Куда она делась-то?
        - В покоях своих заперлась, рыдает.
        - А демон?
        - Умчался куда-то. Страшный он совсем сегодня.
        - Ага, глазищи-то вовсе красные стали, клыки вырастил.
        - У него крылья появились. Видел, как полетел он.
        - Ой, что же это, люди добрые делается? Итак худо жили, а теперь и вовсе хоть помирай.
        - А все из-за девки этой, что на нашу змею похожа.
        - Да ну!
        - Ну, да! Говорят, она демону по роже дала, на хвост нашей ведьме плюнула, опосля лебедью белой обернулась, подхватила витязя Радмира, что в темнице томился, и улетела в страны далекие.
        - Надо же, а я думала, она такая же, как наша гадина.
        - Да откуда знаешь-то?
        - Мне Владух сказывал, а он аккурат под дверями покоев змеюки был, когда они с демоном ругались.
        - Владух соврет, недорого возьмет.
        - Вот и не скажи, я тоже слышал, как демон орал, что найдет ее.
        - И Радмир пропал, точно знаю.
        - Неужто все изменится?!
        - Да услышат Великие Боги наши молитвы.
        - Аминь…
        Ночь уже вступала в свои права, когда над мостом через озеро послышался шорох. Очень высокая полуобнаженная фигура приземлилась на мост и сложила широкие крылья, которые делали похожей ее на летучую мышь. Крылья плащом охватили широкие плечи, касаясь концами голенища высоких сапог. Свет от факелов упал на уставшее лицо с черными глазами. Золотистые черточки зрачков были чуть расширены. Демон оперся рукой на стену и тяжело вздохнул.
        Стражники попятились от него, вспоминая расправу взбешенного Вогарда над их товарищами. Но тот не обратил внимания на двух крепышей, опасливо отступивших в тень. Демон вошел во дворец и исчез в столбе света, перенесшего его в покои, которые демон сам определил себе. В те, в которые он планировал поселить зеленоглазую девицу. Он не спеша прошел в опочивальню, в которой вчера так ничего и не произошло, и замер, глядя на зеленоглазую девушку, стоящую подле кровати.
        - Ты вернулась, - прошептал он. - Я везде искал тебя.
        - Вернулась, - тихо ответила девушка и потупила глаза.
        Демон подошел к ней, приподнял, прижимая к себе и уткнулся в макушку. Руки девушки сошлись на его шее, пальчики зарылись в волосы, и она облегченно вздохнула.
        - Не могла забыть тебя, - тихо сказала она.
        - Я тебя никуда не отпущу, - так же тихо ответил демон, потянул носом и замер.
        Потом гневно отстранил девушку, в глазах его вновь вспыхнуло пламя, и он с силой оттолкнул ту, что сжимал в объятьях.
        - Милава, - зарычал он. - Как ты посмела?
        - Ты же на ее зеленые глаза повелся, да? - выкрикнула божественная, быстро поднимаясь с пола. - Я изменила себе цвет глаз, что тебе еще надо?
        - Ты не она, - зашипел Вогард. - В тебе нет того, что есть в ней!
        - Да что там может быть особенного? - она устало вздохнула и села на кровать. - Вогард, жизнь моя, в этом мире у тебя есть только я, у меня только ты. Когда-то мы решили, что будет только так. К чему эти метания? Эта девка всего лишь мое отражение из другого мира, неужто не понимаешь?
        - В ней мой дом, - он тоже сел. - Она пахнет моим домом. То, что скрыто в ней, вот что влечет меня. Зеленые глазки очень милые, но то, что вырвалось из нее, это по настоящему прекрасно. В тебе этого нет и никогда не будет.
        - Здесь твой дом, - Милава забралась к нему на колени и зарылась пальцами в черные волосы, заплетенные в косу, рука Вогарда привычно обвила женщину вокруг талии. - Другого дома у тебя нет и не будет. Мы оба это знаем.
        Демон зарылся лицом в ее волосы и вдохнул знакомый запах. Когда-то это девочка сумела завладеть его вниманием, и не только обещанием долгожданной свободы. Ее жесткий и решительный характер, легко угадываемая страсть, напористость и немалый ум, вот, что привлекло древнего демона. Впрочем, единственной она никогда не была. Верность никогда не была свойственна ему, как и его предкам, но в некотором роде Милава все же была для него главной. А вот теперь все изменилось. И останавливать свои поиски демон не собирался. Зеленоглазая демоница с огненными волосами заняла все его мысли. Пусть на половину человек, пусть отвергла его, но впереди вечность, и он сможет все изменить.
        Милава полдня металась по дворцу, изливая свои гнев и боль на всех, кому не посчастливилось подвернуться ей под руку. Она всегда знала, что Вогард имеет других любовниц. Она по тихому уничтожала их. И не важно было, взял он их с их согласия или силой. Впрочем, устоять перед ним было сложно, даже странно, как эта Белава смогла выскользнуть из его жарких рук. Это был ЕЕ мужчина, ее собственный демон, и отдавать его кому бы то ни было, женщина не собиралась. Но не только ревность сжигала ее, был еще страх. Страх, что пришлая займет ее место, что власть уйдет с цепких маленьких ручек. Прав, Вогард, что-то есть в этой девке, прячет она в себе силу. И кольцо из альвийской стали смогла снять с узника, и вылечила его, и этот огненный шар, что висел над ней в узилище. А то, как она исчезла из дворца! Если бы воспользовалась столбом, демон не упустил бы ее. Ох, как нужна была ей Белава, сила ее нужна. Вино, которым напоила божественная свою гостью, должно было развязать той язык. Но девка лишь отмахивалась и ругалась непотребными словами. И все бы получилось, сама бы рассказала, все бы объяснила, Милава
умела быть покладистой и терпеливой, если бы не демон со своей неожиданной страстью. И это выводило из себя не меньше, чем ревность и страх. Еще бесило, что он не оставит свои поиски, впрочем, она тоже собиралась искать, только не девку. Божественная помнила о слабом месте гостьи и понимала, что бывшего узника та не оставит. Его-то женщина и собиралась найти, потому что Радмир был более уязвим, уж она-то об этом знала.
        Милава чувствовала, что ей надо расслабиться, а что может расслабить лучше ласк ее демона? И женщина скользнула пальчиками по мощной шее, спустилась на спину, провела вдоль позвоночника, крылья исчезли, когда демон успокоился. Она потянулась губами к его шее, опалив кожу Вогарда своим дыханием, коснулась губами нежной мочки уха и с довольной улыбкой отметила, что его рука сжалась сильней вокруг ее талии. Милава чуть сжала пальчики на спине демона, оцарапав его, и тут же оказалась прижатой к кровати его горячей тяжестью. «А девка сможет тебя так быстро завести?», - усмехнулась она про себя и отдалась жадным рукам демона.
        Глава 15
        Пятеро всадников неспешно двигались по лесу, разбившись на группки. Первыми ехал Дарислав с братом. Следом за ними двигались Радмир и сын его товарища. Радмир часто оборачивался на чуть приотставшую… рыжую девку с конопатым лицом. Девка подмигнула плутоватым серым глазом и снова осмотрелась по сторонам. Глаза, единственное, что было примечательным на совершенно некрасивом лице.
        - Долго еще? - спросила рыжая грубоватым голосом.
        - Еще пару верст, Белавушка, - улыбнулся Радмир.
        - Следят за нами, - снова заговорила рыжая, поравнявшись с ним.
        - Кто? - спросил он, и девушка пожала плечами. - Никак не могу привыкнуть к этому облику, - усмехнулся витязь. - Не могла что-нибудь посимпатичней придумать.
        - Но-но, - погрозила пальцем Белава. - Я лик сестры своей старшей взяла, Любавы. Самой любимой сестры, между прочим. Она мне все детство защитой была. Я с ней никого и ничего не боялась, знала, Любава от всех собой закроет.
        - Прости, голубушка, - повинно улыбнулся мужчина. - Очень вы с ней не похожи.
        - Да, не похожи. Любава умней меня.
        - А ты красивей.
        - Что толку в красоте, коли ума Великие Духи не додали, - усмехнулась девушка.
        - Что ж ты так о себе? - он покачал головой.
        - От правды никуда не денешься, - снова усмехнулась она и замерла, прислушиваясь к чему-то. - Как же жаль, что моей змейк и тут нет, - сокрушенно покачала чародейка головой. - Боюсь, с этим мечом я не управлюсь.
        - Опасность? - насторожился Радмир.
        - Понять не могу. На Лешего похоже, а уж что замыслил… - девушка развела руками. - Нас как-то с мастером Леший лихо заморочил, только мой меч и вывел. Знала бы, что сюда попаду, обязательно бы его прихватила, - рыжая в очередной раз усмехнулась и резко развернула лошадь. - Здравствуй, дядька Леший. Как жив-здоров? По делу за нами следишь, аль просто любопытствуешь?
        Все тут же остановились и уставились на нее, потом обвели глазами пространство вокруг себя, но никого не заметили. Чародейка же отъехала от них еще немного и остановилась перед старой березой.
        - Покажись, - тон ее голоса неуловимо поменялся.
        - Ну, вот он я, - проворчал низкорослый лохматый мужичок. - Чаво звала, рыжая?
        - Так о здоровье твоем справиться хотела, - простодушно улыбнулась девка и спешилась, не забыв поклониться Лешему.
        Следом за ней спешились и остальные, отвесив лесовику низкий поклон, Леший был явно доволен, что внушало надежду на то, что он обойдется без пакостей.
        - Кто такие? - вопросил Леший. - Куда путь держите?
        - В Драгошь путь держим, царь лесной, - ответила рыжая, и Леший зарделся от удовольствия.
        - В Драгоше нонче смутно, - ответил лесовик. - Оттуда злыдни милавкины по лесу расходятся, все ищут кого-то. - тут Леший прищурил один глаз. - Уж не вашу ли честную компанию? Нонче-то путники по пятеро не ездют. Так что в Драгошь вы не езжайте, лучше через болота ступайте.
        - Не любишь божественную, дяденька Леший? - заинтересованно спросила чародейка.
        - А с чего же любить-то змею эту? Она мне половину леса загубила, пожгла, гадина. А злыдни ее себя хозяевами тут чувствуют. Зверей ради забавы губят, сегодня только медведицу загнали и выпотрошили, а у ей трое медвежат осталось.
        - Неслухи, - Белава покачала головой и вытерла искренние слезы.
        Боль Лешего ей была понятна. Как не вредничали они, как не вредили людям ради забавы, а за свой лес горой стояли. Каждому зверю, каждому дереву, каждой травинкой защитой были. А уж коль Леший бессилен против такого беззакония, значит, все совсем плохо. Нет уважения матери - земле в этом мире.
        - Чем же помочь горю твоему, царь лесной? - задумалась она. - А скажи-ка, видишь ли ты суть тех злыдней?
        - Непростая ты девка, да, рыжая? - подмигнул Леший. - Вижу, что не простая. И лицо у тебя другое, не это. Хорош морок, я даже сразу и не углядел. На Милавку похожа, но другая. И сила в тебе бурлит. Чародейка, выходит.
        - Чародейка, - не стала отпираться Белава.
        - Значит, хочешь знать, вижу ли я суть злыдней? Вижу, как не видеть. Тьма суть их. Вроде и люди телом, а души нет, злоба лютая в них вложена, на крови демона замешана.
        - Отравленные люди?
        - Точно, девонька. Опоили, отравили. Тело живо, а души нет. - кивнул Леший.
        - Значит все-таки люди. Мертвые люди. Тогда попробую-ка я нашептать тебе оберег, - решила девушка.
        Она подняла с земли несколько сосновых шишек, прикрыла глаза и зашептала, окутывая шишки маленьким выплеском силы. Потом улыбнулась и отдала их Лешему.
        - Держи, дяденька Леший. Мертвяков отпугнет. Разложи в разных конца леса. Там, где эти шишки лежать будут, не пойдут они.
        - А вдруг почуют? - засомневался Леший.
        - Не почуют, - успокоила она. - Просто для них будет путь закрыт. Развернутся и уйдут.
        - А коль змеюка узнает?
        - Если Великие Духи будут с нами, то жала она лишится, - прошептала Белава.
        - Спасибо, девонька, - поклонился Леший и сказал, глядя на шишки. - Красиво.
        Чародейка взглянула на шишки и улыбнулась. Сила оставила искрящиеся блики на чешуйках, и теперь они переливались разноцветными вспышками. Жаль, простые люди не могли это увидеть. Она обернулась на спутников и увидела завороженный взгляд Радмира. Он же на четверть альв, вспомнила девушка, значит, он видит.
        - Ты ко мне с добром, - снова заговорил лесовик. - И я тебе отвечу тем же. Куда вы путь держите?
        - Нам к альвам надо, - девушка решила быть честной до конца.
        - К альвам? Они в горах Великих закрылись, трудно пробраться к ним будет. Но тем путем, что вы решили идти, не ходите, полно там злыдней. Я вам тайный ход покажу. Остался с древности. Под землей пойдете. Выйдете за три дня пути до Великих гор, там ужо сами.
        - Благодарствуй, царь лесной, - до земли поклонилась чародейка.
        Она повернулась к своим спутникам и махнула рукой, подзывая. Четверо мужчин неуверенно тронулись с места. Дарислав подошел к ней, ведя коня в поводу, и зашептал на ухо.
        - Не заведет нас Леший? Никогда они людям не помогали.
        - Людям не помогаю, - ответил вместо девушки сам Леший. - А чародейке помогу. Коли вы с ней, ступайте следом. Ежели поджилки трясутся, то скатертью дорога, плакать не будем.
        - Мы с ней, царь лесной, - ответил Радмир.
        - Ты-то с ней, оно итак видно, - подмигнул Леший и пошел вперед, посмеиваясь.
        Смутившийся витязь бросил быстрый взгляд на Белаву, но она уже вела свою лошадь следом за лесовиком. Остальные пристроились следом. Шли они почти до вечера. В конце концов, чародейка уговорила Лешего сесть вместе с ней на лошадь, чтобы двигаться быстрей. Люди благодарно посмотрели ей в спину, идти уже все устали. Путь стал веселей, путники даже разговорились. Девушка в разговоре мужчин не участвовала, думая о своем. Леший тоже помалкивал.
        - А скажи, дяденька Леший, - заговорила она. - А что известно тебе о демоне Вогарде?
        - Милавкин полюбовничек, - фыркнул Леший. - Помогает ей, но ему все равно. Развлекался, когда она его освободила, а сейчас ему скучно.
        - А как его пленили? Как в Верхнем мире оказался? Чем и сколько удерживали?
        - Знаю лишь, что из Нижнего Мира его изгнали. Остальное у альвов спроси. Они больше моего знают.
        - Любопытно как… Демона из Нижнего Мира изгнали? Это что же он там учудил? - задумалась девушка. - Выходит, он не по своей воле здесь.
        - Выходит, - согласился лесовик.
        Через версту он остановил путников, объяснив, что дальше лучше пешком, лошадям идти сложно будет с седоками. Люди посовещались и решили перекусить. Коль за три дня до Великих гор выйдут, стало быть идти под землей четыре дня, не меньше. По верху бы шли не менее двух недель. Лесовик не возражал подождать, пока путники подкрепятся, да и сам присел к огоньку и получил свою миску каши. Пока ели, он предупредил их, чтобы под землей только каменным коридором шли, в боковые ходы не сворачивали.
        - Темные альвы этот ход проложили. Таких ходов много, а через мой лес только этот идет. Никуда не сворачивайте, куда вас боковые отроги приведут, то не ведаю, но знаю, что в некоторых из них водятся чудища подземные. Девка-то вас защитит, да и сами, вижу, вои славные, так что не пужайтесь сильно, но опасайтесь. Кто-то из них и до человеченки особо охоч, так что будьте на чеку.
        - Что же раньше о чудищах не сказал? - мрачно спросил Гарко.
        - А какая вам разница, - пожал плечами Леший. - Что по земле со злыднями да Милавкой, что под землей с чудищами. Еще не известно, кто добрей.
        - Это уж точно, - усмехнулся Радмир. - Зато под землей короче. Да и вправду, чародейка с нами. Так что пройдем.
        - Мы и сами не промах, - вставил Дарислав, поигрывая тяжелым мечом.
        - Насытились? - поинтересовался Леший и встал.
        - Насытились, дяденька Леший, - кивнули путники и тщательно затушили костер, под внимательным взглядом лесного хозяина.
        - Ну, тады в путь. Тут недалече осталось.
        Он снова возглавил их маленький отряд, и люди послушно двинулись следом.
        Глава 16
        Странно это было, странно и жутко все время быть во тьме, которую рассеивали несколько огненных шаров, летящих над путниками. Тьма окрасилась оранжевыми оттенками, становясь все более сумрачной за пределами неяркого свечения. Пахло сырой землей и еще чем-то.
        - Будто в могиле, - поежился Катай. - И капает что-то.
        - Под рекой видать идем, - предположил Радмир.
        Они были под землей уже вторые сутки. Первая ночевка далась тяжело. Никак не отпускал страх, что объявятся неведомые чудища. Белава выставила охранный круг, попросив кого-нибудь остаться за ним, чтобы проверить, как сработало заклинание. Добровольцем вызвался Дарислав. Когда чародейка закончила, он попробовал пройти, но был отброшен на десять шагов назад. Девушка одобрительно кивнула, сняла защиту и выставила заново, когда постанывающий мужчина присоединился к ним. Здесь притворяться супружеской парой было не надо, все знали, кто зеленоглазая чародейка, а кто витязь Радмир. И девушку уложили отдельно от мужчин, как того требовали правила. Радмир с сожалением вздохнул, встретился с ободряющей улыбкой Белавы и лег на выбранное место… недалеко от нее. Но часовых решено было выставлять, не смотря на уверения чародейки, что они под надежной защитой. Несколько часов сторожил Гарко, после него Дарислав. В следующую ночевку, хотя здесь это слово было как-то не уместно, сторожить должны были Радмир и Катай. Белаву из числа часовых исключили сразу, чему она возражений не имела.
        Прикинув, что пора бы и дальше в путь, Дарислав разбудил своих спутников, и вот тут уже никто из мужчин не претендовал на готовку завтрака, эту честь негласно вручили Белаве. Девушка с тоской вспомнила, как в ее прежних походах мужчины легко обходились без нее в этом деле, и в очередной раз пришла к выводу, что дома все-таки лучше. Пришлось ей вставать к котелку. Потом снова шли, не спеша продвигаясь по каменному тоннелю. Еще ни одного ответвления им не попалось, ход упрямо вел их вперед.
        - Сколько прошли уже? - тихо спросил Катай.
        - Сколько-то прошли, - пожала плечами Белава. - Когда-нибудь дойдем.
        - А коли обманул Леший? - спросил Гарко.
        - Не обманул. - ответила девушка.
        - Откуда знаешь?
        - Знаю.
        - А вдруг ты с ним за одно и завести нас хочешь? - подозрительно спросил Гарко.
        - Зачем? - чародейка с интересом обернулась на брата Дарислава.
        - Ну-у… - задумчиво протянул мужчина. - Может ты все-таки Милава.
        - А вы вчетвером для Милавы имеете особую ценность? - усмехнулась девушка.
        Гарко смутился. Ценности они действительно не имели, но как-то даже обидно стало. Он насупился и хмуро глянул на Белаву.
        - А ты имеешь? - спросил он.
        - Отстань от девки, брат, - проворчал Дарислав. - Сам знаешь, что она нужна змеюке. Хотя бы потому, что чародейка при силе. А уж с той силой, что в ней есть, так нам беречь в сто раз сильней нашу гостью нужно. Так что не сдвигай брови. Не нас она ведет, а мы ее охраняем в дороге.
        Белава улыбнулась. Она бы и одна не сильно испугалась, но с товарищами всегда веселей и спокойней. Милаву она не боялась, но опасалась. С того момента, как сила этого мира ей подчинилась, чародейка уже не чувствовала себя беззащитной. Гораздо страшней ей казался демон. Вот в ком настоящая мощь. А еще неизвестность, связанная с ним. Ох, скорей бы к альвам выбраться, вздохнула она.
        - О чем печалишься? - Радмир подъехал к ней и ласково улыбнулся.
        - Все хорошо, - улыбнулась девушка в ответ.
        - А коль хорошо, что же тогда вздыхаешь? - не поверил он.
        - Так много непонятного, - ответила она. - И по дому скучаю.
        - По нему? - витязь пытливо взглянул ей в глаза и грустно улыбнулся, разглядев тоску в ее глазах. - Не отвечай, итак понятно.
        - Когда ты рядом, немного легче, - ответила девушка и окинула взглядом мужчину.
        С тех пор, как он обрезал волосы, еще в тереме Дарислава, да переоделся в самую обычную одежду, даже малейшего различия не удавалась найти в облике двух Радмиров. Только внутренний голос шептал: «Не он». Хотя, нет. Одно различие было, под этим Радмиром не гарцевал красавец Дымка, альвийский скакун с голубыми глазами. Но кидаться на него девушка больше не кидалась, трое блюстителей нравственности, ехавшие вместе с ними, сурово следили, чтобы добродетель девичья не поддавалась соблазнам. А соблазн был, стоило серым глазам поглядеть на нее. Так что от внимательных взглядов у Белавы было двойственное чувство: раздражение и облегчение. Вот эти порядки этого мира ее даже радовали… Но как же он ее манил…
        Белава тряхнула головой, в очередной раз отгоняя наваждение, под которое она попала, глядя в лучистые глаза, и посмотрела вперед. Путь в первый раз разошелся на два ответвления. Самое неприятное оказалось, что оба были выложены камнем и ничем не отличались от прежней дороги.
        - И что дальше? - раздраженно спросил Гарко.
        - Обождите. - Белава спешилась и пошла к началу ответвления.
        Она пустила двух искателей и стояла и осталась стоять на месте, ожидая их возвращения. Время под землей тянулось, казалось, бесконечно. Девушка прикрыла глаза и попробовала призвать дар ясновидицы, полученный ею в Берестове, но увидела только их бредущими, что по одному, что по второму тоннелю. Она в очередной раз пожалела, что нет с ней ее славного меча, змейка бы вывела, была уверена Белава.
        - Что там, Белавушка? - Радмир вновь стоял с ней рядом.
        Она обернулась к нему, время растянулось до невероятности. Вот он протягивает к ней руку, вот слышится глухое рычание, вот сама девушка поднимает голову кверху и видит страшное безглазое существо, ростом со здоровую собаку. Оно сидит на каменном своде и будто смотрит на путников. Существо снова рычит, открывает пасть, и оттуда тянется густая нитка слюны. Слюна падает витязю на руку, которую он все еще тянет к Белаве, и он кричит, хватаясь за истлевающую на глазах конечность…
        - Что там? - повторил вопрос Радмир и протянул к ней руку…
        - Берегись! - вскрикнула она, отталкивая мужчину, и откатываясь в сторону.
        Тут же на земляной пол что-то шмякнулось и зашипело. Мужчины ошалело смотрели на девушку и изумленного витязя, пока слепая страхолюдина не спрыгнула на пол, утробно рыча. Тут же звякнула сталь, вытягиваемых из ножен мечей.
        - Что это? - крикнул Катай, ему никто не ответил.
        Люди напряженно наблюдали за неведомой тварью, которая не торопилась нападать, принюхиваясь к неожиданной добыче. И тут вернулись оба искателя. Чародейка почувствовала, что волосы становятся дыбом. По левому коридору двигалось еще семеро таких же тварей. Времени до их появления осталось совсем немного и действовать надо было быстро. Девушка вскинула руку, припечатав ошалелое существо к каменной стене, кинула взгляд на ощетинившихся мечами мужчин и выдохнула струю огня, сжигая тварь, разинувшую пасть в беззвучном крике. Крик был беззвучный, но на оглушил всех, кто находился в тоннеле. Люди зажали уши, падая на колени.
        - Быстрей, - заорала Белава, превозмогая боль в ушах. - Их много!
        Она кинулась к Радмиру, затрясла его, но тот лишь смотрел на нее растерянным взглядом, как будто не понимал, что она от него хочет. Остальные вели себя похожим образом. Чародейка выругалась очень нехорошими словами и призвала силу Зверя. Иначе сдвинуть оглушенных мужчин она не представляла как. Девушка закинула голову, яростно закричав. Крик перешел в глухой рык, и она начала меняться. Вскоре тоннель освещали не только огненные шары, рыжие волосы-пламя взметнулись ярким пожарищем, ослепляя все еще не пришедших в себя мужчин.
        Демоница взглянула на своих спутников и первый раз за всю жизнь почувствовала раздражение.
        - Как они слабы, - сказала она глухим низким голосом. - Люди слабы.
        Что-то внутри нее всколыхнулось волной протеста, и демоница принялась за дело. Стена огня закрыла проход, из которого вот-вот должны были вырваться слепые твари. Затем она поманила людей пальчиком с острым коготком, и они двинулись вперед, переставляя ноги, как во сне. Лошади заржали, и демоница послала в них морок, взятый когда-то в призрачном селе. Животные успокоились и мирно двинулись вперед, будто шли по лугу, а не по подземелью, озаренному всполохами огня.
        - Слишком медленно, - недовольно прошипела демоница и подула вслед людям и животным.
        Лошади рванули в галоп, люди побежали следом. Демоница-Белава довольно кивнула и быстро пошла следом, управляя своими «куклами»…
        Демон открыл глаза и уставился в темноту ночи. Что-то изменилось, что - то только что произошло, он это ясно почувствовал. Волнение охватило Вогарда, и он рывком поднялся с обширного ложа, прислушиваясь к своим ощущениям. Она вернулась! Демон уже не искал ее по запаху, он слушал силу в пространстве этого мира. И только что где-то знакомую ему силу выплеснули в большом количестве. Вогард подошел к окну, распахнул его и прислушался, прикрыв черные глаза, в которых разгоралось золотистое пламя.
        - Что случилось? - спросила черноглазая женщина, поднимаясь с его ложа.
        - Спи, - демон, не глядя повел рукой, и она упала обратно на подушки.
        Крылья за его спиной начали расти, шурша и вытягиваясь. Вогард встал на окно, раскрыл крылья и мягко спланировал в воздушный поток, подхвативший его. Потом тяжело взмахнул крыльями, еще взмах, и, наконец, поднял себя на нужную ему высоту.
        - Я найду тебя, мое зеленоглазое пламя, - прошептал он и полетел на зов крови.
        Глава 17
        Бешеная гонка утомила людей, они начали спотыкаться, и демоница, оглянувшись назад, отпустила их. Лошади отбежали достаточно далеко, но теперь покорно возвращались назад, ведомые ее призывом. Почему-то не хотелось менять облик, в этом теле было столько силы… И вновь желания и мысли демоницы подавили изнутри, вынуждая погасить свой огонь. Тем более, что люди начали приходить в себя, глядя с недоверием и страхом на очень высокую странно-красивую женщину с огненными волосами.
        Белава обессиленно упала на каменный пол тоннеля. Она некоторое время лежала ничком, тяжело дыша. Чьи-то заботливые руки подхватили ее и понесли куда-то, и очень знакомый голос пробился в сознание:
        - Ну, что же ты так, голубушка? Очнись, милая, открой глазки, ненаглядная.
        Веки дрогнули, и девушка слабо улыбнулась, встретившись с встревоженными серыми глазами. Ее странник был рядом и звал ее.
        - Радмир, - прошептала она. - Любимый… - она потянулась губами к губам мужчины, и он склонился к ней, отвечая ее желанию.
        Становилось все легче, будто поцелуй лечил ее, сознание все больше прояснялось. Чародейка вдруг с ужасом поняла, что пьет жизненную силу дорогого ей человека. Она заставила себя оторваться и посмотрела на уставшее и будто даже постаревшее лицо Радмира. Он улыбнулся.
        - Тебе легче, Белавушка?
        - Что же я чуть не наделала, - в ужасе прошептала она и вскочила. - Обожди, родненький, я сейчас все исправлю, - сказала она и протянула искрящиеся лучики, подбирая силу отовсюду, куда только могла дотянуться, переплетая и делая ее себе послушной.
        Когда девушка наполнилась, она вернулась к витязю, не отрывающего от нее взгляда и влила в него жизненной силы. Радмир вздохнул и поднялся на ноги. Остальные молча смотрели на них.
        - Что это был? - спросил Дарислав.
        - Что? - не поняла она, глядя на него с удивлением.
        - Ты демон? - прямо спросил Катай.
        - Нет, - девушка покачала головой. - Я рассказывала, как взяла себе силу демонов. В своем мире я выгляжу еще хуже, там я Зверь.
        - Сила демонов не дается простым людям, - вставил Гарко.
        - Я наследница Святомира, который никогда не рождался в вашем мире. У меня дар перенимать чужие дары и силы, учиться им и возвращать… если захочу. Зверя вернуть было некому, его я получила через укус похожей твари. Я ведь все это рассказывала.
        - Рассказывала, - кивнул Дарислав, подтверждая. - Но я не думал, что это выглядит так.
        - Зачем ты обернулась демоницей? - Катай ей определенно нравился. В его глазах было только любопытство, никакой опаски, как у его старших родственников.
        - Чтобы спасти вас. По второму ходу к нам шли еще несколько слепых тварей. В человеческом облике я возилась бы дольше, а они были рядом.
        - Ты знаешь, где мы? - Радмир не был настроен обсуждать вторую личину чародейки.
        - Нет, - честно призналась она. - Я повела нас по безопасному ходу. Искатели вернулись без ответа, что впереди.
        - А если заблудимся? - спросил Гарко.
        - Значит будем пробиваться наверх отсюда, - отрезала Белава и пошла вперед.
        Остальные двинулись за ней. Радмир вновь был рядом. Он некоторое время молчал, изредка поглядывая на девушку… Она не смотрела на него, о чем-то напряженно думая.
        - Ты заметила, - заговорил он, - ход изменился. Пол стал каменный, а раньше была земля. И просторней стало, воздух чище. Чувствуешь?
        Она осмотрелась, потянула носом и согласно кивнула. Где-то идет приток свежего воздуха. Да и этот кусок тоннеля действительно был лучше обустроен. Они ехали верхом, теперь высота потолков это не то, что позволяла, теперь ход все больше переходил в какую-то залу, вознося над ними свод на невероятную высоту. И это могло означать только одно, они очень сильно спустились вниз. И все-таки зала…
        Путники спешились и разошлись, оглядываясь по сторонам, задирая головы и изумленно ахая. Зала казалась бесконечной из-за темноты, в которую была погружена. Но, то, что освещали огненные шары потрясало воображение. Высоченные столбы причудливой формы уходили ввысь терялись во тьме, потолок так и не удалось разглядеть. Нижние части столбов были украшены цветочными чашами с откинутыми лепестками. Казалось, что столбы растут из каменных цветков. Один шар подлетел совсем близко к одному из столбов, ударился об него, и произошло чудо. Столб брызнул снопом золотых искр, разбегающихся вверх и вниз. Вот искры добежали до лепестков, и цветы заиграли золотыми прожилками, заставив путников замереть в восхищении.
        - Артэр, - прошептал Радмир. - Самый твердый и прекрасный камень. Только темные альвы могут обрабатывать его. Похоже, мы в подземном дворце темных.
        - Красотища какая, - восторженно повторял Катай.
        - Значит здесь где-то альвы? - спросил Гарко.
        - Не похоже, - ответил витязь. - Мы бы так легко сюда не вошли, если бы они здесь были. Наверное, это брошенный дворец. Что-то заставило их уйти.
        - Не обязательно, - отозвалась Белава, подставившая ладошку под искрящийся лепесток. Сияние артэра будто играло на ее коже, и она восхищенно следила за ним.
        Девушка запустила еще несколько шаров, намеренно ударив их о столбы, и теперь зала заливалась золотым светом, все более открывая им пространство. Затем девушка щелкнула пальцами, и шары разделились на множество крупных искр, и теперь искры кружились у самых каменных лепестков, придавая цветам совершенно невероятный вид.
        - Да-а, - почтительно протянул Дарислав.
        - Ох, и чудо-чудное, - поддержал его брата Гарко. - Век красы такой не забуду.
        - Батюшка мне говорил, что темные альвы любят создавать новое, - вернулась к прерванному разговору Белава. - Светлые оседлые, они берегут то, что вокруг них, потому что это жизнь. А темные кочуют под землей, создавая вечное. Возможно, они просто ушли отсюда, потому что делать здесь было уже нечего.
        - В любом случае, Леший нас обманул, - подвел итог мрачный Гарко.
        - Нет, - снова заговорила чародейка. - Он нас не обманывал, сказал, что знал. Но сам-то он никогда леса не покидал, под землей не ходил.
        - И куда мы можем выйти? - спросил Катай.
        - Не знаю, честно ответила Белава. - Если заплутаем, то открою переход к Змеиным, то есть к Великим горам. А там и Загорье и Хрустальный Град не так далеко. Если у вас он так же называется.
        - А почему сразу не открыла? - на нее возмущенно посмотрели.
        - Очень много силы уйдет. Переход на одного ослабляет, а тут нас пятеро, да еще лошади. Если совсем худо будет, тогда открою.
        - Сами разберемся, - прервал ее Радмир. - Не хочу, чтобы тебе опять плохо было. Сейчас осмотрим залу. Темные часто письмена оставляют и указания, чтобы свои нашли.
        - Я не читаю на альвийском, - пожала плечами девушка.
        - Я читаю, - усмехнулся витязь. - Только вот придется потратить время, чтобы найти указатели.
        Белава послала шары к следующим столбам, и в зале стало светло, как днем. Она отправила несколько искателей в разные стороны, чтобы помочь ускорить время, а заодно поискать возможных тварей, которые могли забрести сюда так же, как и они. Люди разошлись в разные стороны, стараясь держать друг друга на виду. Три искателя вернулись быстро, сообщив хозяйке, что стены, которые все еще скрывались в сумраке недалеки, пусты и безопасны. Пять других еще бегали по зале. Мужчины тоже пока ничего особенного не нашли. Разве что, Катай подобрал топор из альвийской стали, каким-то чудом забытый тут прежним владельцем. Он радостно отсалютовал находкой. Топор не обратился против руки, взявшей его. Значит, либо его прежний хозяин был мертв, и Катай был признан новым хозяином, либо в это оружие не было вложены защиты от чужих рук. Белавин батюшка защиту делал почти всегда, если только его не просили сделать меч, которым смогут владеть и другие люди.
        Следующий возглас был от Дарислава. Его находкой стала кольчуга, которая тут же приняла форму его тела, сев аккурат по нему. Гарко, глядя на это дело, теперь внимательно смотрел на пол, надеясь найти и свой подарочек от темных альвов. Но очередной вздох раздался из дальнего конца зала. Все посмотрели туда, но ничего не увидели. Белава тревожно огляделась, Радмира не хватало среди тех, кто был доступен ее взгляду. Она пошла на этот громкий вздох, зажигая дальние столбы. Пространство еще больше расширилось, и ее взору предстал витязь, стоящий перед высоким каменным троном, вырезанном в камне столь изящно и тонко, что он казался выпленным из тончайшего кружева. Трон не пустовал. На нем сидела великанская фигура в короне. Длинные каменные пряди лежали на плечах исполина. Благородное и прекрасное лицо застыло с вечным выражением величия. Руки каменного короля лежали на подлокотниках трона, сжимая их тонкими длинными пальцами. К трону был прислонен каменный топор, достойный размеров исполина, с другой стороны стоял так же каменный щит.
        - Аэрик - древний повелитель темных альвов, - выдохнул Радмир и схватил чародейку за руку. - Ты понимаешь, что мы нашли?
        - Нет, - она посмотрела на витязя, но тот зачаровано смотрел на каменного исполина.
        Затем он встал на одно колено, приложил руку к груди и склонил голову, отдавая дань уважения великому альву. Белава вдохновилась и отвесила земной поклон, не решаясь спросить, чем славен сей повелитель. Неожиданно сзади раздался довольный крик Гарко, который все-таки что-то нашел.
        - Тута огромный каменный ящик, - крикнул он, - и мужик какой-то каменный сверху. В каменьях весь в самоцветных.
        - Стой! - не своим голосом закричал Радмир и бросился к Гарко, который уже вовсю прилаживался к крышке ящика, как он выразился, оставив камни напоследок.
        Он замер, изумленно и даже обижено глядя на Радмира, который бежал к нему и требовал отойти.
        - Это усыпальница древнего повелителя темных альвов, - воскликнул витязь, оттаскивая от саркофага Гарко. - Не тревожь покой мертвых, нельзя!
        - Так он помер, ему все равно, - обиделся мужик. - А мне только на пользу.
        - Мертвые мстят за поруганный покой. Проклят будет каждый, кто покусится на покой властелина. Это же альвийская магия! Дарислав, снимай кольчугу. Катай, положи топор. Это его вещи, Аэрика.
        - Чего это я должен ложить топор? - обиделся Катай не меньше своего дядьки. - Я его нашел.
        - Лучше верни хозяину, иначе беды не миновать, - настаивал Радмир.
        Конец спорам положил Дарислав, кое-что знавший о древней магии темных альвов. Он еле стянул кольчугу, которая за это время стала немного меньше, слегка сдавив ему ребра. Белава подошла и с интересом наблюдала, как Радмир принял от товарища кольчугу и с почтением положил ее на каменную фигуру, лежащую на крышке саркофага. Катай с недовольством отдал топор, который успел сильно оттянуть юноше руки, опасно наклонившись лезвием вниз, и витязь вложил топор в руки изваянию.
        - Должны еще быть корона и щит, - сказал он.
        - Там щит, - Белава указал рукой вправо, когда оттуда вернулся очередной искатель. - А корона у той стены на мертвеце.
        - Что? - фальцетом воскликнул Гарко и спрятался за брата.
        - Ты чего? - удивилась чародейка.
        - Да я это, людей и нелюдей не боюсь, а перед покойниками робею.
        - Так в усыпальницу же лез, - усмехнулась девушка.
        - Бесы попутали, - покаянно опустил голову мужик.
        Радмир тем временем подобрал щит, сходил за короной, которая висела на обломке шеи скелета, череп же лежал на полу рядом, раскрошенный. Мужчина вернул властителю все, что принадлежало тому и снова опустился на одно колено. Мужчины склонили головы, Белавы на всякий случай опять поклонилась.
        - Идемте, - сказал Радмир. - Отсюда хода дальше нет. Нужно возвращаться к развилке.
        - К тварям? - передернул плечами Катай.
        - Если они там еще есть, - с сомнением ответила Белава.
        Путники вздохнули и пошли в обратный путь. Радмир приотстал, удерживая девушку рядом с собой, остановился, вынуждая и ее остановиться, потом нежно погладил по лицу и, плюнув на блюстителей нравственности, ушедших вперед, поцеловал.
        - Пошли догонять, - шепнул он, и оторопевшая чародейка послушно пошла следом.
        Глава 18
        Высокий утес возвышался над стремительной и широкой рекой Великой. Восходящее солнце золотило кроны деревьев. Величественный пейзаж заставлял затаить дыхание и вовсе замолчать на несколько мгновений. Но тому, кто сидел на самом краю утеса была безразлична красота этого места. Длинные черные пряди лениво шевелил ветер, крылья безвольно распластались по земле. Демон смотрел вниз с утеса на бегущие воды реки, в золотистых сейчас глазах застыла тоска. Демон в который раз горько усмехнулся, сожалея о своем бессмертии, он устал. Устал от этого мира, от его обитателей, устал от своей черноглазой подруги, которой всегда и всего было мало. Когда - то он дышал полной грудью, когда-то он был велик, когда-то его окружали земли его родного мира, когда-то…
        Этот мир стал его темницей, его наказанием, его вечным проклятьем. О, они знали, как наказать его, это только он не понимал, что это настоящая пытка, которая была более жестока, чем лишение самой бесконечной жизни. По началу он думал, что получил то, о чем мечтал… Глупец! Как же горько было узнать, что все это так быстро наскучит, а вернуться назад нельзя. Сейчас бы демон многое изменил, но даже демоны не властны над временем, оно сильней всех. Проклятое бесконечное время. Вечность стала вечными муками от одиночества. Даже демонам сложно быть одинокими. Он так устал и так отчаялся, что влачил свое пустое существование только потому, что не мог его прекратить. И вдруг это чудо! Даже демоны верят в чудеса.
        Девчонка с изумрудными глазами, которая несла в себе все, что было ему дорого. Сначала этот безумный дурманящий запах, который оказался запахом родной крови, потом показала ту, кем она может быть. И ведь можно убрать человеческий облик, и тогда останется только пламенноволосая демоница с зеленым сиянием глаз. И тогда этот мир вновь обретет краски, вновь наполнится жизнью! И даже если она захочет остаться человеком, он не будет против, потому что в ней сила его мира, а это уже не мало. Девчонка стала его целью, центром его вселенной, его наваждением и сжигающей страстью, вот только… Только он опять ее упустил. Демон зло ударил кулаком по утесу, и вниз посыпались отбитые им камни. Он чувствовал ее, был совсем близко, и вдруг все пропало, как сквозь землю провалилась. Демон упрямо сжал кулаки.
        - Найду, все равно найду! - упрямо повторил он и взмахнул крыльями…
        Путники остановились на привал. Ехали они уже долго, Белава даже не думала, что погнала мужчин так далеко, но факт оставался фактом, уже несколько часов пути, а пол был по прежнему каменный, и развилки все еще было не видать. За готовку взялся Радмир, сказав, что ей надо отдохнуть. И хотя девушка чувствовала прилив сил, возражать не стала. Она отправила вперед искателя, и теперь сидела задумавшись, пока он не вернулся. Нет, она не думала о поцелуе витязя, хотя он все еще жег ее губы, заботило ее совсем другое. Никогда демоническая сущность не вела себя так… самостоятельно. Зверь всегда был покорен ей, а вот демоница сегодня напугала ее своими мыслями. И хорошо, что Белава оказалась сильней и легко подавила ее желания, но призывать эту силу чародейке теперь лишний раз не хотелось. Придется справляться человеческими силами. В принципе, ими она тоже неплохо управлялась. И все-таки, почему вдруг такая знакомая и даже родная личина Зверя приняла здесь совсем иные формы? Что вытащило из ниоткуда существо с пламенем на голове? Может близость демона как-то повлияло на перемену личины? Неожиданно в голове
всплыло воспоминание о поцелуе Вогарда, когда он перепутал их с Милавой, и уж совсем неожиданной стала сладкая судорога, которая свела тело девушки. Она порывисто вскочила, передернулась и постаралась отогнать от себя ненужные воспоминания.
        Радмир удивленно посмотрел на нее. Белава встретилась с теплым взглядом таких знакомых серых глаз и облегченно вздохнула. Потом засмеялась, нет-нет, вот уж чего она вспоминать совсем не хочет, так это черноглазого змея.
        - Что ты, голубушка? - Радмир подошел к ней.
        - Так… задумалась, - ответила с улыбкой девушка и взяла витязя за руку, впитывая в себя его простое человеческое тепло. - Помочь?
        - Нет, - он улыбнулся в ответ. - Уже почти готово.
        - Тогда может пройдемся немного? - неожиданно предложила чародейка.
        Радмир бросил взгляд на их спутников, но те были заняты своими делами, снимали пробы с содержимого котелка и на мужчину с девушкой вовсе не обращали внимания. Мужики еще немного обижались за то, что витязь забрал у них их находки из усыпальницы альва, кроме Дарислава, он находил требования товарища верными, уж больно странно сжималась кольчуга на его теле.
        Витязь кивнул, и они прошлись немного вперед. Белава изо всех сил искала, о чем поговорить, потому что цели у этой маленькой прогулки не было. Радмир, похоже, не желал облегчать ей задачу и молчал, только сплел их пальцы, когда сумрак прикрыл их от спутников. Она обернулась на троих мужиков и, наконец, придумала.
        - Почему ты забрал у них их находки? Хозяин этих вещей мертв, и они признали новых хозяев. Вон как кольчуга села на Дарислава.
        - Не села она, обман один, - пояснил витязь. - Головы у скелета заешь почему не было?
        Девушка остановилась, прислоняясь спиной к каменной стене и выжидательно посмотрела на него.
        - Потому что корона раздавила ему голову, - пояснил мужчина, подходя к ней ближе. - Видела, как тяжело Дарислав стягивал кольчугу?
        - Она начала сдавливать его? - легко догадалась Белава, она и сама это подозревала, но как повод для разговора…
        - Да, и раздавила бы его, - голос его стал тише, руки скользнули на талию чародейки, и она замерла. - А топор изуродовал бы Катая… Какая же ты красивая, Белавушка, - голос совсем упал до шепота. - Почему ты не попала сюда раньше, лет десять назад?..
        - Я тогда женихов распугивала, да об обучении у чародея мечтала, - ответила она, пряча за улыбкой смятение.
        Мужчина еще какое-то время вглядывался в ее лицо через сгустившийся сумрак, а потом прижал к себе, накрыв губы жадным поцелуем. И вновь эта сладкая дрожь по телу, и пальцы сами зарываются ему в волосы, сжимаясь. Мужчина тихо застонал, и его поцелуй стал более настойчивым, руки более смелыми, а в голове чародейки зазвучал голос жены Волота, хозяина ее любимого кабачка: «Замуж тебе надо, Белава, возраст вон какой. Ведь в соку уже, томишься, небось, бедная. Мужика тебе надо». Смысл слов женщины до нее дошел только сейчас, когда не замечать своего желания она уже не смогла. Белава тут же напряглась, уперлась руками в грудь Радмира, резко осознав, что тает в руках совсем чужого для нее человека.
        - Остановись, - задыхаясь, взмолилась она. - Не надо, Радмир. Чужая я, не надо.
        - Останься со мной. Я не хуже, чем он, останься, - взмолился мужчина, пытаясь удержать девушку.
        - Не могу, - ответила она, наконец, вырвавшись из кольца его рук. - Там мой дом, там матушка и батюшка, там мой воин-странник.
        - Я все время думаю о тебе, глаз оторвать не могу, - жарко заговорил он, но Белава накрыла его губы рукой.
        - Не надо, родненький, мне итак тяжело, - попросила она. - Я все время путаюсь, не смущай мыслей моих, там другой Радмир. И даже если его потеряла, все одно люблю. А у нас дорога дальняя, еще столько всего надо сделать, пусть все остается, как есть.
        - Белавушка, - он прижал ее ладонь к своему лицу.
        - Я все одно уйду, когда все закончится, тебе тяжелей будет, если я опять забудусь, кто ты. И мне тяжело будет, когда вернусь. Тяжело и совестно.
        Витязь ничего не ответил. Путь и правда не близкий, подумал он, все может измениться. Радмир молча кивнул, соглашаясь с ней, и чародейка вздохнула с облегчением. Каша в голове, наконец, начала исчезать. Она справится с наваждением этих глаз, очень похожих на дорогие ей, но все-таки чужих серых глаз. К ней вернулся искатель, до развилки оставался час пути.
        - Эй, - послышался окрик Дарислава. - Где вы?
        - Тут, - отозвался витязь, взял девушку за руку и повел обратно. Недалеко от их спутников, мужчина отпустил ее.
        На развилке никого не было, только запах гари еще слегка ощущался. Твари не прошли стену огня, исчезнув во мраке. Но они там еще оставались, и искатель был снова отправлен на разведку. Чародейка и витязь вели себя подчеркнуто дружелюбно, но напряжение между ними все-таки угадывалось. Заметил это только все тот же Дарислав, но ни о чем не спрашивал. Коль не рычат друг на друга, значит, не все так плохо. Ссоры в дороге не хорошо, а уж тем более под землей.
        Люди свернули во второй тоннель, и мужчины неосознанно приблизились к чародейке, все больше вспоминая старые привычки и понятия - чародей всегда защитит и выведет. А уж в этой пигалице перестал сомневаться даже Гарко. Искатель вернулся никого не обнаружив, но она все равно, поставила на них защиту. Хоть и много сил уходит на подвижное защитное заклинание, но так спокойней.
        Лечь путники решились, когда уже совсем выбились из сил и они, и лошади, которые снова были под властью морока призрачного села. Белава использовала заклинание Бермяты, старого колдуна из своего мира, сделав одну из седельных сумок бездонной. Туда натолкали столько овса, что пяти лошадям должно было хватить на неделю пути, с голоду лошадки не пухли, от жажды не помирали. А темноту скрашивал морок, уверявший животных, что они идут по солнечному лугу. Чародейка закрыла людей и лошадей усиленной защитой, но часовых опять выставили. Она и не спорили, моментально провалившись в сон. Мужчины отсели от нее, тихо переговариваясь. Вскоре и они легли спать.
        Ночью всех поднял крик Катая. Он со страхом уставился в темноту, тыкая туда пальцем. Белава, еле разодравшая глаза, отправила туда несколько огненных шаров. На стенах висели все те же слепые твари. Сил и желания любоваться на них не было. Она напустила на спутников временную глухоту, и шары полетели в тварей, подпалив их. Кто-то сумел сбежать, кто-то опал на земляной пол, медленно превращаясь в горстку пепла. Как только крики гибнущих существ закончились, девушка сняла глухоту и повалилась досыпать. Силы здесь расходовались быстро, надо было восстанавливаться.
        - Слышишь меня? - проорал неизвестно кому Гарко.
        - Все слышат, - буркнула Белава. - Ложитесь спать, а то заставлю.
        Спорить не стали, и вскоре не спящим остался только Радмир, чья очередь пришла сторожить. Он смотрел в весело пляшущий костер, завораживающий игрой языков пламени, будто волосы зеленоглазой демоницы.
        Глава 19
        Дни путники отмеряли сном, потому что больше нечем было определять расстояние. А спать ложились, когда уже глаза закрывались на ходу. Потому вышло у них при подсчетах, что идут уже пять дней и, стало быть, осталось немного. Отбиваться от слепых тварей пришлось еще два раза. К ним даже немного привыкли, и мужчины начали помогать чародейке, кидая в тварей валявшиеся под ногами камни. Еще один раз столкнулись со странными существами, которые деловито сновали в темноте, перетаскивая камни. При приближении людей они замерли, делая вид, что их тут нет. Путники усмехнулись, разглядывая лохматых человекоподобных зверюшек, и прошли мимо. Зверюшки не проявили угрозы, люди не тронули их. После последней ночевки у путников остался неприятный осадок. Они проснулись с ощущением, что за ними наблюдают. Да и Белава задумчиво обошла границы защитного круга и сказала, что защиту пытались пройти. После этого тщательно осмотрели пол, который вновь был каменным. В пыли они нашли кусок следа небольшой ноги. Мужчины посовещались, но так и не придумали, кому бы могли принадлежать такие небольшие следы, явно человеческие.
Только вот отрокам под землей вроде делать было нечего. Белава тоже не нашла объяснения. Радмир сразу отмел предположение, что след принадлежит темному альву. Потому чародейка опять накрыла себя и своих спутников подвижной защитой. Приходилось частенько подкрепляться, но снимать защиту было бы глупо. Взгляд в спину преследовал их уже не первый час.
        Путники старались проходить как можно большее расстояние без остановки. В результате, начала хромать лошадка Белавы, она осмотрела ногу кобылки и обнаружила, что та потеряла подкову.
        - Хорошо быть чародеем, - усмехнулась девушка и щелкнула пальцами.
        - Это точно, - поддержал Катай. - Я бы тоже хотел, но Милава силу со всего мира себе собрала, колдовать никто кроме нее не может.
        - Всю силу собрать невозможно, - ответила Белава. - Ты уж мне поверь. У меня дар такой, что я могу вобрать в себя очень много, но, если я пожадничую, меня просто разорвет. Когда-то во мне была сила ста двух чародеев и одного альва, так больше я не смогла вместить. В Милаве нет моего дара, ей помог демон, но и он не всесилен. Силы в мире много, я же ее подбираю, чтобы поправиться. Дары тоже по крови переходят. Знахарская волшба слабая, потому знахарей много. Чем сильней дар, тем реже таких колдунов да чародеев. Не может быть, чтобы знахарей было у вас совсем не было, эти всегда будут.
        - Почему? - заинтересовался Дарислав.
        - Равновесие силы. Чем дар меньше, тем его больше. Чем сильней, тем реже встречается.
        - А у нас-то почему волшба только у гадюки осталась? - не сдавался Катай.
        - Думаю, дело в демоне, сама она закрыть силу для чародеев вашего мира не могла. Кстати, мне очень интересно, как это было сделано. Даже не представляю, как можно поставить подобный замок. Даже тайно никто не колдует?
        - Никто, - присоединился к разговору Гарко. - Она враз чует и карает. Даже знахарскую волшбу.
        - Так значит могут, просто боятся? - это чародейке было уже понятней.
        - Те, кто мог, уже не может. Она искореняет чародеев. А новых пока не появилось. Не слыхали, чтобы где-то дар проявился. - снова заговорил Дарислав.
        - Хм… По крови что ли дар изводит? - предположила чародейка. - Как же много надо узнать. Вот бы сюда моего мастера, - мечтательно произнесла она. - Уж он-то любит загадки разгадывать. Соскучилась я по нему.
        - Давно не виделись? - подал голос, молчавший до этого Радмир.
        - Последний раз четыре года назад встречались. - ответила девушка. - Он тогда в Белый Град приезжал и меня проведал. Спрашивал, как мне на царской службе, потом ругал, - она улыбнулась воспоминаниям.
        - За что ругал-то? - спросил любопытный Катай.
        - За глупость мою ругал, что сотворила то, о чем жалею. - она замолчала, вспоминая Дарея, отчитывающего ее: «Не голова у тебя, а ветряная мельница! Выпороть тебя все-таки надо было, глядишь, поумнела бы враз! Но хоть службой-то довольна, горе ты мое? Не обижают? Ты пиши, если что, я всегда помогу».
        - А что сотворила? - не отставал Катай.
        - Что сотворила, того уже не изменишь. Вот вернусь и все исправлю. Все силы на это положу, но не отступлюсь.
        - А надо ли? - спросил Радмир. - Когда здесь само все в руки идет?
        - Надо, - Белава посмотрела ему в глаза, и витязь усмехнулся, отворачиваясь.
        - О чем вы? - теперь стало любопытно и Гарко, который сообразил, что эти двое что-то скрывают, но ответа не получил.
        - Давайте-ка, передохнем и поедим, - предложил Дарислав.
        Предложение нашли разумным и прервали разговор, спешиваясь. Чародейка вздохнула с облегчением и сменила защиту, которая не сосала из нее силы так быстро. Она привычно уже выдохнула огонь и разместила его на каменном полу. К этому уже все привыкли, это поначалу охали, да старались держаться подальше от странной чародейки, так легко управляющей пламенем. Теперь же они просто не замечали, когда она выдыхала огонь, а когда забирала обратно. Ее костер горел без всяких дров.
        Путники разделились. Белава и Катай готовили, Гарко и Дарислав занялись лошадьми. Радмир в этот раз остался в стороне, вглядываясь в темноту.
        - Там кто-то есть, - сказал он. - Прячется за выступом. Вроде человек.
        Белава подошла к нему и вгляделась в указанном направлении. Сначала она никого не увидела. Глаза витязя оказались зорче всех, так же как и слух, должно быть сказывалась альвийская кровь.
        - Видишь, нога босая у самого края выступа торчит, - шепнул он.
        - Вроде вижу, - так же шепотом ответила Белава. - А вроде и нет.
        - Ну всмотрись, голубушка, - снова шепнул мужчина. - Так хорошо видно.
        - Эй, кто там? - позвала чародейка, устав насиловать свои глаза.
        Радмир замер, изумленно глядя на нее, мужчины за спиной повернулись в их сторону. Девушка решила потом подумать, стоит ли кричать не пойми кому под землей в темноте, или лучше сначала разглядеть, чья же все-таки нога торчит за каменным выступом.
        - А ну выходи, - она уперла руки в бока. - А не то шаром огненным шибану.
        Тень метнулась в сторону, и девушка захватила неизвестного в невидимую петлю, подтягивая к себе. Неизвестный барахтался и ругался, но вывернуться не мог. Он что-то волочил за собой, металлически позвякивающее по камням. Белава вышла за контуры защитного круга, и Радмир последовал за ней. Когда девушка подтянула к своим ногам их преследователя, а то, что это он никто не сомневался, неизвестный оказался практически карликом.
        - Справились, длиннюги, - ругался он. - Думаете, большие, так и издеваться можете?
        - Кто ты, чудной? - с любопытством спросила чародейка. - Чего ругаешься?
        - И следил за нами зачем? - внес свою лепту витязь.
        - Еда что ли? - карлик втянул носом.
        - Еда-еда.
        - Ничего не скажу, пока не накормите. - малыш шмыгнул носом и поднялся на ноги.
        В полный рост он едва доставал Белаве до локтя, но вид имел боевой, угрожающе сжимая в руках кирку. Это ее тащил за собой карлик, ударяя о камни.
        - Ты назовись сначала, - подал голос Катай. - А потом уж и жрать напрашивайся.
        - Много вас таких едаков, - проворчал Гарко, а Дарислав ничего не сказал, приглядываясь к незваному гостю.
        - Еще чего, - снова шмыгнул карлик. - Сами не назвались, а от меня имя требуете. А тебе, пузан, - тыкнул он в богатыря Гарко, - самому бы поменьше жрать. Небось, втихоря лопаешь, когда другие отвернуться, вон брюхо какое отрастил.
        - Что? - взревел Гарко, и карлик поудобней перехватил свою кирку.
        - Тихо, - остановил его Дарислав и обратился к человечку. - Так ведь, мил человек, не мы за тобой, а ты за нами уже столько времени следишь. Любопытно нам, что за нужда у тебя такая?
        Сообразив, что прямо сейчас его бить не будут, карлик приосанился и обвел всех своими маленькими колючими глазами. Белаве человечек нравился, объяснить не могла чем, но вызывал добродушную улыбку.
        - Меня Белавой кличут, - присела она перед карликом. - Теперь назовешься?
        - Быстроногом зови, - подумав, ответил он и степенно кивнул. - Я тут в шахтах работал.
        - Проходи ко огоньку, - девушка взяла человечка за руку, и они спокойно прошли защитный контур.
        - Зачем ведешь оглоеда? - недовольно запыхтел обиженный Гарко.
        - От тебя, жирдяй, не убудет, - ответил человечек и плюхнулся поближе к котелку.
        За ними подошел Радмир, пряча улыбку, он дал человечку ложку, и Гарко окончательно насупился. Дарислав постучал брата по плечу, но улыбку спрятал так же, как и витязь. А вот Катай, следуя своей любознательной природе, уселся напротив человечка и с интересом его рассматривал. Карлик жадно накинулся на еду, обжигаясь и покрякивая. Он зачерпнул раз, другой, а потом не выдержал.
        - Чего, кучерявый, уставился? Дыру протрешь! Дай степенному гному насытить честное брюхо, пять дней не жрал. Отвернись, говорю, лупоглазый.
        - Что за зверь такой - гном? - спросил Катай, но отворачиваться и не подумал.
        - Сам ты зверь, длиннюга! - оскорбился гном. - Я сын почтенного народа золотодобытчиков. Мы, гномы, под землей первые мастера.
        - А как же темные альвы? - не унимался вовсе не обидевшийся Катай.
        - Кто?! Эти выскочки? Да что они понимают в горном деле? - возмутился Быстроног. - Долбят по чем зря, ни толку, ни проку. Зачем вот этот тоннель прорубили? Только породу испортили, тьфу!
        - Ну, не скажи, почтенный Быстроног, - вмешался Радмир. - Альвы известные мастера. Такую красоту делают.
        - Ты бы помолчал, кусок альва, - фыркнул гном, витязь решил на него не обижаться. - Думаешь, не видал я кто ты? Да и кто мог меня еще углядеть в темноте? Эта бы в жизнь не рассмотрела, - он тыкнул ложкой в Белаву, - а туда же, давай на почтенного гнома веревки свои колдовские накидывать. Никакого уважения.
        - Ты-то больно уважительный, - подбоченилась чародейка. - Тебя пригласили, к огню усадили, кормят, а ты еще и обзываешь всех.
        - Тебя-то не обозвал, да вон того бородатого, который зыркает, да молчит. - гном повернулся к Дариславу. - А за жирдяем и правда приглядывайте, не доверяю я ему.
        - Я его сейчас прихлопну, - не выдержал Гарко. - Мелочь босоногая!
        - Сапоги потерял, вот и босоногий. А коль будешь ручищами махать, я тебя киркой промеж глаз отоварю, - и, показывая серьезность своих намерений, гном вскочил и схватился за кирку.
        - Допрыгни сначала, - загоготал Гарко и наклонился к человечку, протягивая руку.
        Гном подпрыгнул, и Гарко еле успел отшатнуться от просвистевшей рядом кирки.
        - Допрыгну, - пообещал Быстроног и снова взял ложку.
        Дарислав поглядел на опешившего брата, потом на гнома, вернувшегося к котелку, и решил, что пора бы уже всем рот едой занять.
        - Давайте и мы поедим, - сказал он, берясь за ложку. - А как ты один здесь оказался? - спросил он гнома, когда все занялись едой.
        - Дай пожрать, имей совесть, бородатый. - возмутился Быстроног.
        - Твоя правда, - согласился Дарислав.
        И вскоре тишину тоннеля нарушал только мерный стук ложек и громкое чавканье их нового знакомца.
        Глава 20
        Ждать насыщения гнома пришлось долго. После похлебки он потребовал еще еды. Гарко уперся, не желая отдавать человечку хоть что-то из оставшихся припасов. Они снова чуть не подрались, но гном опять нашел поддержку в лице чародейки, которая щелкнула пальцами, и седельная сума оказалась у нее в руках. Девушка отрезала кусок вяленого мяса и вручила Быстроногу. Тот издевательски помахал отвоеванным куском перед взбешенным Гарко. Белава миролюбиво улыбнулась, но богатырь не поддался, демонстративно отвернувшись от нее.
        - Еще бы большую кружку пива, - помечтал гном, но пива у путников не нашлось. - И трубочку доброго табачку, - этого тоже у людей не водилось.
        Гном вздохнул, запил водой и сонно моргнул. Похоже, он собирался вздремнуть. Перед путниками встал вопрос, что с ним делать. Одного бросить нельзя, неизвестно, кто на него набредет. С собой взять? Лишний вес для лошадей, а они уже сильно устали от этого подземного путешествия, даже морок их уже сильно не брал. Решили все-таки взять, хоть Гарко и был за то, чтобы наглого гнома оставить безглазым на съедение.
        - Себя оставь, - буркнул гном. - С тебя навара больше, пузан.
        - Я его точно пришибу, - проворчал мужчина.
        - По очереди повезем, - решил Радмир и посадил человечка на своего коня.
        - Кирку не забудь, - буркнул гном и громогласно захрапел.
        - Ну, это уже совсем никуда, - возмущенно всплеснул руками Гарко.
        - Кто эти гномы? Никогда не слышал о подобном народе, - тихо спросил Катай.
        - Я слышал, но немного, - ответил Радмир, и все посмотрели на него с любопытством, ожидая рассказа.-.Альвы посмеиваются над ними, называют их маленькими жадинами. Гномы за золотую крупинку удавятся. Только живут они далеко от нас. Как этот в Великих горах оказался, никак не пойму. Гномы вроде далеко от своих мест не уходят.
        - Забавный он, - улыбнулась Белава.
        - Нахальный и противный, - тут же откликнулся Гарко.
        Все тихо усмехнулись. Противостояние маленького Быстронога и огромного Гарко веселило, но, боясь обидеть богатыря, улыбки прятали. Появление гнома очень скрасило однообразный и уже всех утомивший путь. Отчаянно хотелось на белый свет под ласковое теплое солнышко. От огненных бликов в душах все более укоренялась тоска. С некоторого время путники даже между собой стали говорить меньше, все больше уходя в свои мысли, а тут такое разнообразие, как маленький человечек. Потому, наверное, его взяли с собой даже с удовольствием, а Гарко успокоится, он отходчивый.
        Спал Быстроног до тех пор, пока путник и не остановились на привал. Запах походного варева пощекотал его ноздри, и почтенный гном открыл свои маленькие глазки, пытаясь разглядеть содержимое котла. Он подобрался поближе, сладко зевнул и потребовал ложку.
        - Проснулся, дармоед, - пробурчал брат Дарислава, но ложку протянул.
        Ели молча, неожиданного попутчика не тревожили вопросами. Но стоило Быстроногу облизать ложку и сыто отвалиться, как пять пар глаз с интересом уставились на него.
        - Чего? - насупился гном.
        - Да вот заждались мы твоего рассказа, - заговорила Белава. - Как в краях наших оказался, что здесь делаешь, почему один?
        - Эй, красава, - возмутился Быстроног. - Совсем вопросами завалила.
        - Так любопытно же.
        - Любопытного гнома в шахте завалило, - проворчал человечек.
        - Хорошо, - вступил в разговор Радмир. - Откуда ты, почтенный Быстроног? Из каких краев? И как здесь оказался?
        - Нас было пятеро, - начал рассказывать карлик. - Я, мой старший брат Атли Большая кирка, мой средний брат Барди Меткий глаз, его друг Болли Каменный топор и его брат Берси, он еще не получил своего прозвища. Да, мое полное имя Гурди Быстрая нога. Наш дом в далеких прекрасных горах, что вонзают свои снежные вершины в синее небо, Бертвальд. Наш клан жил в этих горах тысячу зим, и гора опустошилась. Старейшие решили идти на юг в поисках нового жилища, где мы сможем копать, добывать и ковать. Но были те, кто считал, что наша дорога лежит на север, в богатые здешние земли. И среди них, оказалась наша пятерка. Мы пошли разведать эти места, сами вызвались. Такая же группа ушла на юг, посланная старейшинами. Сюда добирались два месяца, было весело и необычно. Мы никогда так много не ходили по земле и не уходили так далеко от дома. Болли и Барди добывали нам пропитание, Атли устраивал наш ночлег, Берси веселил историями и песнями, а я разведывал дорогу. Мы даже подумали, что потом, когда приведем сюда наш клан, отправимся в новое путешествие. Спустились под землю мы восточней этих мест, нашли готовый
проход. Сразу поняли, что тут темные альвы, их работа. - тут в голосе гнома пробилось презрение. - Много лишнего, слишком много лишнего в постройке хода. Мы, гномы, не тратим столько времени и материала на все эти цветочки и крючочки. Наши постройки просты и прочны, как само время.
        Несколько переходов мы прошли, разглядывая и изучая породы. Нам понравилось в этих горах. Наметили, какие ходы темных можно использовать, а какие стоит завалить и прорыть новые. Неприятности начались после шестого перехода. Пока мы спали, пропал Берси, стоявший на страже. Мы долго искали его и не нашли, только несколько капель крови. С того дня мы сторожили по двое. Двое отдыхают, двое сторожат. Следующий пропал Алти. Он сторожил с Болли. Болли рассказал, что Алти отошел по нужде и долго отсутствовал. Когда Болли начал беспокоится и звать его, Алти не откликнулся. Тогда Болли разбудил нас с Барди, и мы втроем пошли на его поиски. Долго искали, но нашли только один сапог. Теперь мы опасались отходить друг от друга. Сторожили по прежнему по двое, пока один спал. Мы очень устали и уже не радовались, что пришли сюда. Нам все чаще попадались странные следы неизвестных нам чудищ. Несколько раз мы убегали от слепышей, один раз прятались от огромного змея, который сожрал слепышей, которые гнались за нами. А однажды наткнулись на гигантскую паутину, в которой запутался второй сапог Алти. После этого мы
решили выбираться. И когда повернули назад, вдруг с ужасом поняли, что мы, гномы, заблудились под землей! Вот тогда мы поняли, как были правы старейшины, отправляясь в южные горы. Они ведь много думали, а мы решили, что умнее древних мудрых гномов.
        Теперь мы опасались даже спать, потому что нам везде мерещилась опасность. То слепыши, то змеи, то гигантские пауки, и, духи преисподней знают, кто еще. Мы начали злиться и ругаться между собой, а через переход пропал Барди. Его поймал слепыш, плюнул своей мерзкой слюной, и брат превратился в слизь, которую эта тварь слизала. А через пять переходов не выдержал Болли. Он кинулся на меня, и мы долго дрались. Болли воин, я следопыт и искатель, но мне очень хотелось жить. Я смог отбиться и убежать от него. Болли кинулся за мной, но его схватил паук, он даже крикнуть не успел. Я оглянулся и увидал, как паук всадил в Болли свое жало, а потом поволок за собой.
        Не знаю, сколько я бродил, без еды и сна, пока не заметил, что справа камни освещены бликами огня. Я подкрался и увидел вас. Все спали. Очень хотелось есть, а у вас стоял котелок с остатками еды. Сунулся и наткнулся на невидимую стену, которая откинула меня. После этого за вами и пошел. Надеялся, что раздобуду еду, да и при нападении отбиваться было бы легче. Хоть вы и длиннюги, а одному жутковато. Гномы ничего не бояться, но иногда очень сильно опасаются.
        Быстроног, то есть Гурди замолчал. Путники с сочувствием смотрели на него, даже Гарко. Богатырь достал из сумы кусок вяленого мяса и отломал большой шмат.
        - Ешь, сердешный, - сказал он. - Наголодался, настрадался. Такой маленький и один.
        - Это ты длинный, - тут же обиделся гном.
        - Да ладно тебе, - по доброму усмехнулся Гарко. - А сапоги-то как потерял?
        - В слепыша кинул, - пояснил Гурди, откусывая мясо. - Первым промахнулся, а вторым прямо в лоб попал. Сапоги у нас тяжелые, так что башку ему пробил. А там уж пришлось босиком дальше, искать сапоги не стал. А куда вы направляетесь?
        - К альвам, - ответил Дарислав.
        - Зачем вам альвы? Это же высокомерные выскочки, - неодобрительно фыркнул Гурди.
        - Нам очень надо к ним, - улыбнулась Белава. - Пойдешь с нами?
        Гном поморщился, всем своим видом показывая, что ему совершенно не нравится эта идея, но в глазах сверкнуло облегчение. Теперь он был не один. Гурди еще немного поломался, а потом с достоинством кивнул.
        - Ладно, длиннюги, так и быть, пойду с вами. Надо же за вами кому-то приглядывать, пока вы будете у этих зазнаек. А то вы же ничего не знаете.
        - Будь любезен, добрый гном, - отозвался Радмир, глаза которого лучились весельем, и чародейка невольно залюбовалась им. - И кто лучше подземного жителя сможет пройти остаток пути под землей.
        - Это точно, - Гурди важно выпятил грудь.
        Витязь как в воду глядел. В конце этого перехода они вновь вышли к развилке, очень похожей на ту, что была вначале пути. Белава послала искателей, но пока она ждала ответ, Гурди пошел осматривать проходы. Он попросил подсветить ему, и девушка отправила к гному пару огненных шаров. Их новый знакомый прощупывал кладку стены, принюхивался, присматривался, делал небольшие подкопы, прислушивался и, наконец, уверенно указал на правый проход. Вскоре после этого вернулись искатели, слева оказался тупик. Девушка решила промолчать, что она тоже увидела верный путь, чтобы дать Гурди еще поважничать. Гном явно чувствовал радость от того, что стал полезным своим новым знакомым.
        - Тянет свежим воздухом, - сказал гном. - Скоро выход.
        - Точно, легче дышать стало, - подтвердил Катай.
        - Тогда на выход? - Гарко с надеждой посмотрел на своих товарищей.
        Останавливаться еще раз на ночевку никому не хотелось, раз впереди был белый свет. Решили идти до упора. Путники повеселели, опять начали оживленно разговаривать.
        - Если удачно выйдем, - сказал Радмир. - Покажу проход в горах, которым легко и быстро выйдем в Зеркальную Долину.
        - Интересно, где вообще выйдем, - улыбнулась Белава. - Леший очень мало знал о подземном ходе, мы шли совсем иначе, чем он говорил.
        - Отчего же иначе, - не согласился Дарислав. - Если не брать усыпальницу Артера, то так и шли по прямому ходу, никуда не сворачивая.
        - Вот бы сразу у альвов выйти, - помечтал Катай.
        - Точно, - поддержал его Гарко.
        - А еще сапоги бы найти и выпить кружечку доброго пива, - присоединился к ним в мечтах Гурди.
        - К солнышку бы скорей, - сказала Белава, и Радмир, ехавший рядом с ней, ласково пожал ее руку.
        - Скоро уже, голубушка. Совсем скоро, - улыбнулся он и перевел взгляд на дорогу.
        Глава 21
        Свет заходящего солнца больно ударил по глазам, и люди прикрылись руками. Они вдыхали полной грудью запахи большого мира и улыбались. Наконец, глаза привыкли к неяркому свету уходящего дня, и они начали оглядываться. Они опять стояли в лесу, и в какую сторону идти было непонятно. Решили идти пока прямо. Белава отправила очередных искателей, на всякий случай.
        - Странно, - произнес Катай. - Почему темные не сделали ход от гор, а ушли в лес?
        Ответа ни у кого не было. Но с Катаем согласились, нелогично это было. Вроде от Великих гор было бы удобней. Но у альвов всегда свои странные мотивы. Раз так сделали, значит так и надо. Настроение было у всех замечательное, однако, усталость сказывалась, и надо было искать место для ночлега. Путники облюбовали маленькую опушку и теперь устраивались на ней. Белава поставила защитный круг. В его надежность уже верили безоговорочно, потому спать завалились все разом, и вскоре опушка огласилась могучим храпом… маленького гнома, даже Гарко уступал Гурди в силе легких.
        Белава проснулась среди ночи от того, что на нее кто-то смотрит. Она огляделась, но никого не заметила. Девушка встала, прошлась в границах защитного круга, пытаясь понять откуда идет этот взгляд. В который раз пожалела чародейка, что змейка осталась в ее родном мире, так уже привычно было определять опасность по ее шипению. Она немного подумала и покинула защитный круг, не спеша направляясь туда, откуда ей чудился взгляд. Возле кустов орешника она обернулась, мужчины спали. Девушка не спешила входить в кусты, она отвела их в сторону, вглядываясь в ночную темноту леса.
        - Кто здесь, отзовись, - позвала Белава.
        - Это я, - послышался негромкий девичий голосок.
        - Кто я?
        - Милуша, - снова ответил голосок. - Заблудилась я, страшно.
        - А почему не выходишь, видишь же нас, - продолжала допрос чародейка.
        - Мужиков у тебя больно много, боязно. - призналась Милуша.
        - Далеко ль живешь отсюда?
        - Да ты подойди ко мне, что мы через кусты разговариваем? - предложила невидимая девушка.
        - Так ты ко мне выходи, - не согласилась Белава.
        - Боязно, - упрямо повторила Милуша. - Вона мужики какие грозные, да с мечами. А тут они меня не приметят. Мне страшно здеся-а-а, - завыла она вдруг. - Лес, ночь, волки рыщут. А я одна бедная, натерпелася-а-а, настрадалася-а-а! Тебя увидела, думала, вот хорошо-то как, а ты ко мне даже подойти не хочешь.
        - Ладно-ладно, не плачь. Сейчас чего-нибудь тебе поесть возьму, голодная, небось.
        Белава вернулась в защитный круг, выудила из сумы сухарей и пошла назад. Милуша была там, она решилась немного приблизиться, но из кустов не выходила, однако, и чародейка не спешила подходить к ней, чай, не желторотая, чем легкомыслие заканчивается, знает. Девушка протянула сухари невидимой собеседнице, и та неуверенно потянулась за ними. Белава внимательно вгляделась в показавшуюся ладошку. Рука принадлежала действительно юной девушке, как и голос. Девка на выданье, только созрела, определила ее возраст чародейка.
        - Как же тебя, горемычная, угораздило заблудиться? - поинтересовалась Белава.
        - По ягодки пошла, - всхлипнула Милуша. - увлеклася и заплутала. Аукала, аукала, да видно Леший позабавился, аль Аука какой, теперь не знаю, куда идтить, - и она снова заплакала.
        - Да ты выходи, сердешная, не бойся, - Белаве было жалко девушку.
        - Боязно, - упрямо повторила та. - Там а мужики здоровые. Лучше ты ко мне.
        - Глупая, не обидит тебя никто, выходи.
        - Не-ет, - Милуша сделала новый заход на страдания с причитаниями. - Бедныя я несчастныя, да как же быть-то мне теперича-а? Сгину во цвете ле-ет. А и жисть моя непутевая-а-а.
        - Не плачь, подойду к тебе, успокойся, - Белава совсем расчувствовалась и шагнула в темноту леса.
        Милуша обнаружилась у дерева, успев отойти от кустов. Она спряталась за ствол, высунув оттуда только голову с распущенными волосами. Это насторожила чародейку. Чтоб девка, да простоволосая? Она позвала свою новую знакомую, но та опять заупрямилась, теперь опасаясь самой Белавы. Милуша потребовала показать руки, что ничего в них нет. Чародейка пожала плечами и протянула руки, развернув их ладонями вверх.
        - Меня-то что боишься? - удивилась она.
        - Да мало ли, все ж одна, да среди мужиков, а вдруг вы разбойники, и ты меня связать хочешь и к мужиками своим отволочь, - выдала Милуша.
        - Так нет же ничего, сама посмотрела.
        - А ты теперича спиной повернись, вдруг там припрятала, - не сдавалась девка.
        - Странная ты какая-то, - Белава опять пожала плечами и повернулась спиной к Милуше. - Ну, что видишь?
        - Подругу новую, - весело воскликнула девка, и чародейка услышала шелест травы под быстрыми шагами.
        Она только хотела обернуться, как ледяная рука обхватила ее сзади за горло, а вторая уцепилась за оба запястья мертвой хваткой. Девушка вскрикнула, попыталась освободиться, но капкан холодных рук был слишком крепок. Ее потянули куда-то, только смех теперь был старушечий. Это что-то напомнило чародейке, но мысль моментально унеслась прочь.
        - Помогите, - просипела Белава. - Помогите!
        «У тебя не голова, а ветряная мельница», - будто крикнул ей в ухо Дарей. «Белава, как можно быть такой беспечной?» «Когда же ты повзрослеешь, лебедушка?» - теперь в мутнеющем сознании чародейки возник ее Радмир, и она всхлипнула.
        - Радушко, любый мой, помоги, - прошептала она прежде, чем сознание совсем покинуло девушку. Напоследок она услышала стремительные шаги и свист рассекаемого воздуха.
        - Я здесь, родная, - ответил любимый голос. - Я здесь. Дыши, Белавушка.
        Она с хрипом втянула воздух, спеша насытиться им. Сильные руки крепко сжимали ее, и губы покрывали нежными поцелуями девичье лицо. Он был рядом, он услышал, он спас… Белава обвила шею мужчины руками и расплакалась, уткнувшись в грудь. Он успокаивал ее, гладил по волосам, шептал что-то, но слов она не разбирала, наслаждаясь родным теплом его тела. И только одна мысль в голове: «Пусть это будет он, пусть это будет он. Пусть все окажется страшным сном, а он рядом». Ее подняли на руки и понесли. Белава закрыла глаза, не желая видеть, что вокруг них. Через некоторое время сквозь сомкнутые веки пробился свет костра. «Сейчас я открою глаза, а там мастер. Он поругает меня, пообещает выпороть, а Радмир пожалеет. А я расскажу им свой странный сон. И все будет хорошо», - подумала она, когда почувствовала, что ее опускают на землю. Белава открыла глаза и встретилась с внимательным взглядом серых глаз и ласковой улыбкой.
        - Что ж ты так, чародейка? - спросил ее Радмир. - Зачем за лобастой пошла? Там болото оказалось, она тебя уже до кромки дотащила, еле успел ей башку снести.
        - Лобаста? - девушка огляделась и снова расплакалась. Такая надежда разрушилась. - Она Милушей назвалась.
        - Может и была когда-то Милушей, - усмехнулся витязь. - Ну, не плачь, все уже позади. Испугалась?
        - Да, - Белава кивнула и прижалась к мужчине плотней. Она помнила, кто это, но отпускать его сейчас не хотелось, а он не спешил отойти.
        Прилег рядом, давая ей устроиться у себя на плече. Девушка обняла его и закрыла глаза, но сон не шел.
        - Как ты заметил, что меня нет? - спросила она больше для того, чтобы нарушить молчание.
        - Проснулся, когда мимо проходила. Сначала стояла у кустов, а не успел отвернуться, как тебя уже нет. Я меч взял и следом. В темноте не сразу понял, откуда ты на помощь зовешь, но успел.
        - Спасибо, - прошептала она, чувствуя, как его губы касаются ее волос.
        Он ничего не ответил, только прижал к себе посильней. Пусть завтра опять прогонять начнет, но сейчас он ей нужен, значит будет рядом. Белава закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать. Вскоре она уже ровно и глубоко дышала. Витязь прислушивался к ее дыханию, разглядывая звездное небо над ними. Наконец, и его веки дрогнули, погружая мужчину в сон.
        Ветер гулял в верхушках высоких деревьев, игриво проводил невидимой рукой по сочной зеленой траве, ворошил волосы спящих путников. Заря поднималась над лесом, призывая новый день этого мира. Солнышко улыбалось просыпающейся земле, а на опушке ему в ответ улыбалась молодая девушка, сладко спящая на плече у сильного мужчины.
        Глава 22
        - Гурди, мелочь пузатая, куда запропастился? - кричал Гарко, разыскивая нового знакомого.
        - Сам ты пузатый, - парировал гном, вынырнув из-за ближайшего дерева. - Чего орешь, нельзя порядочному гному по делу отлучиться.
        - Так ведь уже трогаемся, потеряешься, - ответил богатырь, вызвав улыбки своих спутников.
        Отношение к человечку у Гарко разительно поменялось после рассказа гнома о его злоключениях, и теперь могучий мужик больше напоминал наседку, опекавшую малыша, что, впрочем, бесило Гурди даже больше, чем воинственность бывшего противника.
        - Давай залезай, - мужчина легко оторвал карлика от земли, и тот возмущенно замолотил ногами по воздуху.
        - Чего привязался, грязный тролль, ну скажите ему! - взывал он к остальным под их дружный хохот.
        - Не знаю, что за слова поганые говоришь, не слыхал такого ругательства, а только не перечь, а то ведь не посмотрю, что маленький, - спокойно ответил Гарко.
        - Это не я маленький, это ты длинный, - в конец разобиделся гном.
        Шел третий день, как они выбрались из-под земли. Искатели, отправляемые Белавой ежедневно, наконец, добрались до Великих гор. Пока им не встретилось ни одной живой души, что их совсем не огорчало. Чародейка вновь натянула личину своей старшей сестры, когда лес стал все больше редеть.
        - Похоже, скоро лес заканчивается, - сказал Дарислав. - Знать бы точно, куда выедем.
        - Пока не окажемся за пределами лесами, сказать сложно, - ответил Радмир.
        - Да это я и сам знаю.
        Лес закончился неожиданно. Просто шаг и они уже едут по широкому тракту. Мужчины огляделись, пытаясь определить свое местоположение. Они посовещались и пришли к выводу, что позади них стоит город Бень, а стало быть им еще три версты прямо, а потом налево по узкой каменной дороге. А там уж и Великие горы. Путники приободрились и тронулись дальше.
        День уже перевалил за половину, и солнце палило нещадно. Здесь так же началась осень, но недавнее лето еще живо напоминало о себе. Благодатной тени, о которой мечтали путники, все не было. Тракт давно увел их в сторону от лесной сени. Они по прежнему ехали одни, ни повозки, ни одинокого путника, ни купеческого каравана до сих пор не попалось им навстречу. Для Белавы это было совершенно необычным.
        - Пустой тракт быть не может, - сказала она. - Это странно.
        - Да, - согласился Радмир. - Странное затишье, но не особо. У нас такое случается. Возможно змеюкины злыдни проезжали недавно, народ от них прячется.
        После этих слов все подобрались, начав оглядываться. Перспектива встретиться с милавиной дружиной никого не прельщала, кроме гнома. Он удивленно смотрел на людей, пытаясь понять, что же их так встревожило.
        - Чего дергаетесь? - наконец, не выдержал он. - Что за твари такие?
        - Ты не знаешь? - на него посмотрели в большом изумлении.
        - А должен? - ответно удивился Гурди.
        - Милава не трогала маленький подземный народ, - догадался Радмир.
        - Какая еще Милава? - продолжал допытываться человечек.
        - Она как две капли воды похожа на Белаву, - пояснил ему Гарко. - Только глазюки черные и злая. И злыдни ее без души, звери.
        - Гномы никогда не слышали о такой, - важно ответил Гурди. - Вы, люди, вечно что-то придумываете, а нам некогда, мы работаем, роем, добываем и куем.
        Теперь было понятно, почему гном спокойно воспринял Белаву, он просто не подозревал, что наверху уже десять лет правит одна маленькая, но очень злая колдунья. И о злыднях он ничего не слышал, потому не опасался. Белава тоже ни разу еще с ними не сталкивалась, но опыт прошлых приключений научил, что рать врага нельзя недооценивать. Успокаивало, что это не Звери и ядом, как перевертыши не плюются. Хотя бездушное тело тоже было крайне опасным. Девушка в очередной раз запустила своих искателей, и они вернулись с известием, что за следующим ответвлением дороги притаилось село.
        - Там впереди село, - сказала она. - Может заедем, поедим по человечьи? Что? - девушка взглянула на недоуменные взгляды спутников. - У нас это запросто. На постоялом дворе остановиться можно, а нет его, так в любую избу постучись, накормят.
        - У нас так же было, - ответил Дарислав. - Сейчас к незваным гостям относятся настороженно, редкий случай, когда двери откроют, а нас шестеро.
        - Значит просто купим хлеба, наш-то давно кончился, - не отстала чародейка. - А коли сомневаетесь, то я съезжу, а вы подождите тут.
        - Ну, сейчас, - тут же возмутился Радмир. - Никуда одна не поедешь.
        - Ничего со мной не случится, я же чародейка!
        - Лобасте это скажи, - отрезал витязь, и Белава показала ему язык. Нашелся тоже, понимаешь.
        - Мы с Гурди в село не поедем, - сказал Гарко. - Внимания привлечем, а одного я малыша не оставлю.
        - Получишь ты у меня, - обиделся гном. - Но ты прав, пузан, здесь подождем.
        - Решено, - подвел итог Дарислав. - Едем я, Белава и Радмир. Катай, Гарко и Гурди будут ждать нас где-нибудь недалеко.
        - Я тоже с вами хочу, - недовольно запыхтел Катай.
        - Охолонись, - цыкнул на него отец, и парень состроил обиженную гримасу, но перечить не посмел.
        Через полчаса показался тот самый поворот. За ним виднелась небольшая роща. Решено было в ней и оставить богатыря, гнома и молодого парня. Троица с радостью нырнула в тень, а чародейка со спутниками двинулись дальше. Первые крыши показались еще минут через двадцать. До путников донесся лай собак. Белава улыбнулась, она даже не подозревала, как успела соскучиться по этому звуку. Она прикрыла глаза, вспоминая, родные Кривцы. Дома она не была с того дня, как сбежала с собственной свадьбы, стыдно было в глаза глядеть родителям и сельчанам. Но Никодий несколько раз навещал дочь в Белом Граде. Не ругал, просто потрепал по плечу и вздохнул, приговаривая: «Это я виноват, баловства позволял много, вот ты и вышла такая». Ей тогда отчаянно захотелось, чтобы батюшка наорал на нее, может даже выпорол, что в жизни не делал, лишь бы не смотрел так печально. Но он обнял непутевую дочь, крепко прижал к себе, успокаивая готовую разрыдаться чародейку: «Не плачь, Белавка, будет у тебя еще все. Чародейский век долгий, поумнеешь. А пока забавляйся, дитятя моя неразумная. Мы с мамкой все одно тебя любим. И домой
приезжай, младшие скучают сильно». Но она навестить родных так и не решилась, страшно. Отец младших сам привез по весне. И девушка с удивлением обнаружила, что Огневка уже совсем взрослая, да и Милован менялся на глазах, превращаясь в юношу.
        - На меня мамка ругается, говорит, что я, как ты. Женихов, мол, отпугиваю, а я своего ждала, чтобы по сердцу, - поделилась Огнева.
        - Дождалась? - с улыбкой спросила Белава.
        - Ага, - радостно закивала ее сестра. - Братилом зовут, он из соседних Соснянок. На свадьбу-то приезжай.
        Свадьба сестры должна быть уже вскоре, а она здесь. И тут всех подвела. Белава горестно вздохнула, и что ж такая уродилась?
        - Что ты, голубушка? - спросил Радмир.
        - Родню свою вспомнила и село, где родилась, - коротко пояснила девушка.
        Они подъехали к околице, всматриваясь в сельскую улицу. Что-то было не так. Собаки надрывались, а людей не видать. Путники переглянулись, решая, что делать. И чем дольше наблюдали они, тем меньше хотелось въезжать в это село. Неожиданно раздался истошный женский крик, он-то и стал решающим. Первая сорвалась с места Белава, врываясь в село, за ней Радмир и последним, но не так быстро Дарислав. Он пристально оглядывался по сторонам. Из-за ближайшей избы настороженно выглядывал старик. Злыдни были здесь, никаких сомнений. Радмир должен уже был это понять, оставалось надеяться на чародейку. Дарислав повернул коня и поехал к старику.
        Волны страха затопили сельскую улицу. Белава задыхалась от них, но только быстрей гнала свою лошадку. Радмир догнал ее и попыталась остановить.
        - Там звери, голубушка, остановись, - говорил он.
        - Ей страшно, - ответила Белава. - Я ее слышу.
        Но лошадь все-таки остановила, кинув поводья витязю, и побежала на зов, слышный только ей. Вскоре послышался новый крик и причитания какой-то женщины. Чужой страх будил ярость, и Белава мотнула головой, отгоняя нарастающую злобу, не сейчас. Наконец, она остановилась перед последней избой, откуда теперь отчетливо слышался мужской смех и похабные шутки. Девушка обернулась, подняв руку.
        - Не спеши, - сказала она Радмиру. - Я одна сначала.
        - Нет, - он потянулся к мечу.
        - Пожалуйста, - она с мольбой посмотрела на витязя. - Не заставляй тебя останавливать. Я понять хочу, что они такое. Обожди немного.
        - Немного, - мрачно отозвался мужчина, соглашаясь с ней через силу. Она благодарно улыбнулась и шагнула к веселящимся воинам.
        - Ой, и весело у вас, дядечки, - простодушно заулыбалась она.
        Перед ней стояло девять мужиков в кафтанах черного цвета. Они обернулись на голос, оглядывая конопатую рыжую девку в мужском платье. Не повернулся лишь один, десятый. Что-то знакомое показалось в нем Белаве. Десятый сжимал в объятьях рыдающую девку. Недалеко от них ничком лежал мужик в просторной серой рубахе с окровавленной головой, над ним убивалась женщина. К стене жался пацаненок лет восьми, глядевший на происходящее большими испуганными глазенками. У чародейки сжалось сердце, когда она взглянула в эти глаза. Она вновь подавила волну ярости, сохраняя на лице все ту же простодушную улыбку. Девушка вгляделась в статную фигуру мужчины, державшего плачущую девицу.
        - Ярополк? - выдохнула она, и мужчина обернулся.
        Да, перед ней был Ярополк… почти. Та же статная фигура, то же красивое лицо, те же черные, как смоль волосы, только вот не был он похож на ее бывшего жениха. В темных глазах ее Ярополка душа светилась, черты лица хранили благородство, а у этого пустота вместо глаз. Точней, ощущение, что на тебя смотрит пустота. Если Белаве приходилось все время напоминать себе, что Радмир из этого мира и ее Радмир разные люди, то черноволосый мужчина, стоящий перед ней ничем не напоминал берестовского тысячника. Холодная пустота ощупала ее пристальным взглядом, и брови злыдня взметнулись.
        - Кто ты, рыжая? Откуда меня знаешь?
        - Тебя не знаю, - ответила она и оглянулась на остальных, обступивших ее.
        Те же пустые глаза. Она поежилась, но тут же взяла себя в руки и сделала несколько шагов в сторону от них, стараясь всех видеть. Чародейка бросила пристальный взгляд на тело мужика. Живой, только без сознания. Еще несколько шагов, и она закрыла собой всхлипывающую девку.
        - Чего к девке приципилися? - полюбопытствовала Белава, продолжая ощупывать злыдней взглядом. - Не хотит она с вами, не видите что ли?
        - А кто же ее спрашивает? - заржали злыдни.
        - Ты кто такая? - снова заговорил «Ярополк».
        - Мимо шла и зашла. А тута вы веселитеся, - ответила девушка.
        - Больше девок, больше меда, - решил черноволосый злыдень. - Только больно страшная ты, рыжая.
        - На себя погляди, коряга не отесанная, - оскорбилась Белава. - Я по сравнению с тобой солнышко ясное. Тоже мне. - она скрестила руки на груди и обиженно надулась.
        - Не боишься языком-то трепать? - сощурился «Ярополк».
        - А чего тебя бояться-то, морда чернявая? - подбоченилась наглая девка. - Тю-у, не таких видали.
        Злыдни замолчали, недобро поглядывая на нее. Белава сделала еще шаг назад, оттесняя ошалевшую заплаканную девку.
        - Держи ее, - бросил остальным чернявый, и те направились к рыжей.
        - Один-то боишься не справишься? - продолжала издеваться Белава. - Ой, люди добрыя, и чего это деется-то? Облом здоровый, а девки испугалси, дружков на помощь зовет! Ой, не могу, витязь, - хихикнула она. - Держите меня-а.
        - Рыжая моя, - коротко сказал «Ярополк».
        И злыдни двинулись на двух девушек.
        Глава 23
        - Ой, мамочки, - всхлипнула девка за спиной Белавы.
        - Тебя как звать? - быстро спросила чародейка.
        - Забава, - машинально ответила та.
        - Скажу - беги, побежишь, Забава, - коротко бросила Белава и переключила все внимание на приближающихся злыдней.
        Они не спешили, подходили медленно, растянув губы в улыбках-оскалах. Чародейка ответила такой же улыбкой и щелкнула пальцами. Злыдни замерли.
        - Беги, - бросила Белава, и Забава припустила прочь со двора, еще не успев осознать, что же произошло.
        Белава уже было расслабилась, но вдруг поняла, что что-то не так. Контуры злыдней начали оплавляться, они будто расплывались в воздухе, пытаясь сдвинуться с места.
        - Ох, лишеньки, - расстроилась чародейка. - Плохо-то как… Серой пахнут… Ну, Вогард.
        Злыдни, наконец, отмерли, но нападать на девушку на спешили. Теперь они сами внимательно приглядывались к рыжей. И не только они. Женщина, до этого момента причитавшая над мужем, смотрела на чародейку круглыми глазами, мальчонка тоже открыл рот и страх в глазах сменился удивлением.
        - Тащи мужа отсюда, - сказала ей Белава, - живой он. И пацаненка заберите, не след ему на происходящее смотреть. Да быстрее! - прикрикнула она, не выпуская злыдней из поля зрения.
        - Ты чародейка? - спросила женщина, не двигаясь.
        - А на кого похожа, - усмехнулась девушка.
        Она снова щелкнула пальцами, вынуждая тварей, так похожих на людей, снова замереть, быстро подбежала к распростертому на земле мужчине и влила в него немного жизненной силы. Тот открыл глаза и удивленно посмотрел на рыжую девку, склонившуюся над ним.
        - Очухался? - сказала девка. - А теперь живо отсюда! Они сейчас отомрут.
        Избавлялись от ее чар злыдни в этот раз быстрей, и это очень не нравилось девушке. Значит, еще раз-другой, и это заклинание на них вовсе не подействует. Очень не хотелось звать демоницу, но Вогард не оставлял ей выхода. Именно его она чувствовала в этих созданиях, бывшими когда-то людьми. Вся сила Милавы - это демон.
        - Колдуешь, рыжая? - подал голос отмерший «Ярополк».
        - Колдую помаленьку, - не стала отнекиваться девушка. - Нельзя что ли?
        - Нельзя, - ответил тот. - Божественная запрещает.
        - Мне ваша божественная не указ, - усмехнулась Белава. - И что делать будем? Сами уйдете аль драться начнем?
        - Нам твоя сила не страшна, - усмехнулся чернявый.
        - Это мы еще посмотрим, - ответила она и взмахнула рукой, откидывая злыдней.
        Те отлетели, сильно приложившись к стене стоящей рядом избы, но быстро встали, мотая головой, и пошли на чародейку, вытянув мечи из ножен.
        - Напугали, спасу нет, - усмехнулась она и снова щелкнула пальцами, вырывая мечи из рук злыдней.
        Мечи взлетели, и девушка шевельнула пальцами, разворачивая оружие против их хозяев. Снова щелчок, и мечи пронзили податливые человеческие тела. Твари упали на колени, ухватились за рукояти и… вытащили мечи из тел, не уронив ни капли крови. Белава ахнула. Значит, огонь. Огонь их создал, огонь и убьет.
        Дальше события вышли из-под контроля. Контуры злыдней опять размылись, и они бросились к чародейке, окружив ее.
        - Руки ей вяжите, она руками управляет, - велел чернявый, и руки девушки болезненно завернули ей за спину, перетягивая кушаком.
        Белава взглянула на камень, и тот полетел в голову чернявому.
        - Неожиданно? - усмехнулась она, пока «Ярополк» тряс головой.
        - Глаза тоже, - заорал взбешенный злыдень.
        Чародейка прикрыла глаза и начала шептать. Ветер усилился вокруг, закрутился маленьким вихрем и снова отшвырнул тварей в сторону.
        - Последний раз говорю, - заговорила она. - Уходите из села.
        - А если так? - осклабился один из злыдней и прежде, чем она успела отреагировать, кинул в девушку нож.
        Она глухо застонала, почувствовав, как сталь вошла под ребра. Боль была резкой, обжигающей. Боль родила ярость, но девушка по прежнему сдерживала ее, выталкивая нож из тела силой жизни.
        - Белава! - нож стал последней каплей для витязя, и он выскочил из укрытия, приготовившись к драке.
        - Куда? - простонала чародейка, - Не устоишь.
        Злыдни осклабились и пошли на Радмира, зазвенела сталь. Не отобьется, погибнет, с ужасом думала Белава.
        - Ну, вот и попалась, рыжая, - услышала она голос «Ярополка», и ее грубо схватили, вгоняя почти выползший из тела нож обратно по самую рукоять. Девушка закричала, на миг потеряв связь с реальностью.
        Черная ярость всколыхнула все существо чародейки. Она шла из глубины, накатывала волнами, вытесняя угасшее сознание человека. Демоница возвращалась. Она поднималась, распрямляя плечи, просыпалось ее собственное сознание. Чьи-то руки дрогнули на гибком сильном теле и выпустили из своего крепкого кольца. Что-то хрустнуло на ее запястьях, и обрывки кушака упали на землю. Демоница открыла свои мерцающие зеленым сиянием глаза и огляделась.
        Прижатый к дому, гиб мужчина, к котором хозяйка ее тела питала странную слабость. Демоница не понимала ее, это всего лишь человек. Она несколько мгновений смотрела на израненное тело и не смогла отвернуться. Влечение человека передалось ей, и она почувствовала гнев и страх за мужчину.
        Демоница взметнула руку, и нападавшие на витязя подлетели, подхваченные мощным порывом воздуха. Она закрутила порыв в вихрь, собирая злыдней вместе, поманила пальчиком, вынуждая вихрь поднести к ней пленников и выдохнула струю пламени. Пылающие твари так и кружились в воронке вихря пока не превратились в прах. Только тогда вихрь распался, разметав пепел в разные стороны.
        Демоница огляделась. Рядом с ней был лишь умирающий витязь. Она подошла к нему, присела рядом.
        - Жди ее возвращения, она не дает мне власть над силой жизни, - глухо сказала пламенноволосая и повела носом, отыскивая запахи оставшихся злыдней.
        Зря чародейка предлагала им просто уйти, впрочем, что от нее ждать, она тоже всего лишь человек, которому дана власть управлять силами, создающими мир. Слабый уязвимый человек. Надо найти и уничтожить. Демоница двинулась на запах страха злыдней. Ее они действительно боялись.
        Радмир смотрел вслед, удаляющейся демонице, продираясь сквозь пелену боли. Конечно, у него не было шансов против этих, но стоять и смотреть больше не было сил. А сейчас на его душе был покой - живая. Витязь любовался гибким стройным телом, реющими по ветру языками пламени, заменяющими сейчас Белаве волосы.
        - Всегда хороша, - шепнул он и потерял сознание.
        Из спасительно забытья его вытащил голос Дарислава.
        - Радмир, - тревожно звал товарищ. - Ну, что ж ты полез, дурень.
        - Что с ней? - хрипло спросил витязь, морщась от боли в кровоточащих ранах.
        - Она их по запаху находит, - ответил Дарислав. - Восьмерых сожгла, двое сбежали. Как ты?
        - Кажись, отхожу, - слабо улыбнулся Радмир. - Скажи ей…
        - Сам скажи, вон идет, - и витязь услышал, как его товарищ побежал к кому-то. - Помоги ему, Белавушка, ты ведь можешь.
        - Я нет, - ответил глухой голос. - Она может.
        - Вы ведь одно, разве нет? - удивился старый воин.
        - Почти. Но мне недоступна сила жизни.
        - Так пусть вернется чародейка! - закричал Дарислав. - Он же умрет.
        - Не могу, - ответила демоница. - Она молчит. Нам надо уходить отсюда. Бери лошадей, я витязя возьму.
        Демоница подошла к Радмиру, который смотрел на нее со слабой улыбкой. Она присела рядом и погладила его по лицу. Мужчину было очень жалко, такое человеческое чувство. Значит хозяйка где-то рядом. Надо успеть перейти, пока она не вернулась. Человеческих сил не хватит на все, а спешить надо, она чувствовала. Что-то тревожило демоницу, заставляло оглядываться и чего-то ждать. Она чувствовала… Странное чувство томило ее, будто ожидание того, кто звал ее последние мгновения. Нечто молило ее: «Дождись». И ждать демоница ничего не собиралась. Она аккуратно подхватила на руки витязя. Тот сморщился.
        - Не стыдись, - сказала демоница. - Я сильней тебя. Нам надо спешить.
        Она зашептала и распахнула невидимую дверь. Порыв ветра ударил в лицо, взметнув пламя - волосы. Демоница повернулась и увидела бледное лицо Дарислава, сидящего на своем коне и ведущего в поводу их лошадей. За домом собирались люди, следящие за ними со страхом и… надеждой.
        - Ступай в проход, - велела демоница Дариславу. - Я не могу его вечно держать открытым. Она теряет слишком много сил. Поторопись.
        Дарислав сглотнул и шагнул в проход навстречу завывающему ветру, следом вошла демоница с бледным мужчиной на руках, и проход исчез. Сельчане так и не проронили ни слова, глядя на опустевшее подворье.
        Катай тревожно следил за дорогой, прячась между деревьями. Гном и богатырь кидали камешки, замеряя, кто кинет дальше.
        - Пузан, - возмущался Гурди, - ты пальцем камень сдвинул, я видел!
        - Да ты что, клоп! - горячился Гарко, - коль нормально кинуть не можешь, то и не садись играть, а честного человека обвинять не смей!
        - Жулик! - кричал гном.
        - Пройдоха! - стучал кулаком по земле богатырь.
        Вдруг по роще пронесся порыв ветра, и прямо из воздуха появились Дарислав с лошадьми и демоница с Радмиром. Катай кинулся к ним, следом за ним Гарко, а Гурди открыл рот и тыкал пальцем в демоницу.
        - Де-де-демон, - заикался он.
        - Белава это, - бросил ему Гарко.
        Демоница аккуратно положила витязя на землю, облегченно вздохнула, и ее контуры начали таять, пока перед путниками не предстала бледная шатающаяся Белава. Она опустилась на колени перед Радмиром, положила ему на грудь дрожащую руку, вторую опустила на землю, пытаясь пополнить запас силы.
        - Не надо, - простонал тот. - Ты итак без сил. Сколько можно спасать меня.
        - Я и там тебя два раза к жизни возвращала, - улыбнулась девушка и пустила через себя силу.
        Ее спутники смотрели, как затягиваются страшные раны витязя, как краска возвращается на его лицо, и как скривилась Белава, принимая чистую силу этого мира, не успевая ее подстроить под себя. Когда глаза витязя стали ясными, она откинулась назад, отрывая руку от земли, будто та горела огнем. Искаженное болью лицо стало пепельного цвета, и девушка потеряла сознание.
        Глава 24
        Отряд злыдней из пятнадцати тварей ворвался в село. Чернявый выскочил из-за крайней избы и побежал им навстречу. Злыдни спешились и направились к столпившимся сельчанам. Люди подались назад, готовые обратиться в бегство, но тут по земле распласталась тень от огромной птицы, и все, кто был на сельской улицы подняли головы. Это была не птица.
        На землю мягко опустился демон. Он сложил кожистые крылья, охватившие его плечи плащом, и окинул внимательным взглядом людей и злыдней. Ноздри его трепетали, золотые зрачки расширились. Злыдни притихли, люди сжались. Демон направился туда, где исчезла демоница и осмотрелся. Он повернул голову к тому месту, где лежал витязь и нахмурился. Она по прежнему с ним. Что нашла она в этом человечешке? Вогард прошел дальше. Там дальше что-то было, что так сильно пахло ею. Прекрасный невероятный запах… Он нагнулся и поднял окровавленный нож, втянул носом, прикрыв глаза. Но тут же золотые зрачки полыхнули красным, ярость затопила сознание демона, и он стремительно вернулся к замершим сельчанам и милавиным дружинникам.
        - Кто это сделал? - зарычал он, сжимая в кулаке нож.
        Нож был из тех, что носили созданные им твари, и Вогард направил на них тяжелый взгляд. Злыдни отпрянули, они по настоящему боялись демона. Милаву слушались беспрекословно, а его боялись до дрожи. Это единственное яркое чувство, которое могли испытывать бездушные существа.
        - Кто? - взревел Вогард.
        Злыдни молчали. Тогда Вогард обернулся к людям, вглядываясь в испуганные бледные лица.
        - Ты все видела, - ткнул он пальцем в женщину, которая убивалась над мужем. - Иди сюда.
        Женщина покачнулась, но послушно вышла вперед. Демон сделал шаг к ней.
        - Рассказывай, - велел он. - Все рассказывай.
        - Да что рассказывать, - еле слышно начала женщина. - Эти, - она кивнула на сбившихся злыдней, - приперлись к нам, опять непотребства разные чинили. Потом вон тот чернявый Забаву нашу приметил, - голос ее зазвенел. - Кинулся на девку, а у ней жених есть! Муж мой защитить хотел, так его по голове ударили, я думала, помер кормилец наш, надежа и опора. А они к Забавке лезут, снасильничать хотят. А тут девка рыжая является, да давай насмехаться над ними. - Вогард, весь подобрался, слушая женщину. - Злыдни хотели ее вместе с Забавой, а она их замереть заставила, да Забаву прочь прогнала, а потом и мужа моего вылечила и бежать нам велела. А они отмерли и на нее, да только не далась им рыжая запросто. Они все одно ее окружили и руки вязали, а она не сдалась, тогда нож и кинули, как она скривилась милая от боли-то. Тут витязь прибежал, со злыднями окаянными сцепился, да куда там, они его обступили, да изранили всего. А потом, не видала кто, к рыжей подскочил, да нож-то заново и воткнул, как она закричала, сердешная, страшно. А потом и началось. Обернулась она в бабу с огнем на голове, да давай злыдней
жечь. Они от нее побежали, только нашла она почти всех, только вон тот чернявый и спрятался.
        - Куда она делась? - спросил демон и замер, ожидая ответа.
        - В воздухе растворилась, - ответила женщина. - Мужика с лошадьми пропустила, витязя раненного забрала и растворились все.
        Демон тяжело вздохнул, потом показал жестом женщине отойти и повернулся к притихшим злыдням. Он сдерживал ярость, пока женщина говорила, не хотел пугать ее, знал, что та может замолчать. Но теперь лицо его исказилось, рука взметнулась, и с пальцев сорвалось пламя, охватывая сразу несколько злыдней. Остальные бросились врассыпную. Вогард сделал несколько взмахов крыльями и взлетел, навис над бегущими злыднями, схватил двоих за шиворот, подняв их в высь, потом размахнулся и ударил головами друг об друга, бросил и понесся вниз. Схватил еще одного и разорвал на части. Сжег еще двоих и опустился на землю.
        - Стоять, - сказал он негромко, но услышали все.
        Злыдни остановились, трясясь как в лихорадке. Вогард поманил их к себе, твари не посмели ослушаться, осторожно приближаясь.
        - Запомните этот запах, - и протянул им нож. - Не сметь даже смотреть на нее. Кто посмеет тронуть, встретится со мной. В это село больше не заезжать, никогда. Ясно? - злыдни молча кивнули. - Пошли вон.
        Уговаривать милавиных дружинников было не надо, оставшиеся злыдни вскочили на лошадей и умчались прочь из села, сразу забывая о его существовании. Демон обернулся к людям, в ужасе смотрящим на него.
        - Она вас пожалела, живите, - сказал он и взмыл в небо.
        Вогард летел, не отрывая взгляда от земли. Он то зависал, то начинал кружить над одним местом, когда ему казалось, что он уловил движение. Но она снова растворилась, будто и не было. Демон готов был выть от бессилия, и все же предвкушение встречи будоражил о кровь. И он признался себе, что ему нравится ее искать. Он приземлился на уже знакомый утес и посмотрел на реку, все так же несшую свои воды. Вогард задумался. Похоже, она направляется к Великим горам, значит, скоро будет у альвов. Девчонка выбрала тех, кто много знал. Она хочет сражаться. Демон мечтательно улыбнулся. Прекрасна и воинственна, что еще можно желать? Ему стало любопытно, что она будет делать дальше. Решение пришло почти сразу. Нет, он больше не будет пытаться ее найти и забрать, он будет следить за ней и оберегать от большой опасности. В остальном пусть развлекается. Придет время, и зеленоглазая будет с ним, но не сейчас, так даже интересней. Девчонка хочет свергнуть самопровозглашенную богиню, он не будет мешать. Было ли ему жалко Милаву? Нет, он не привык жалеть, но знал это чувство.
        Он узнал много чувств, когда выполнял просьбу Милавы, создавая ее рать бездушных тварей. Вогард выпил тогда много душ, слишком много, чтобы не заметить то, что было в людях. Зависть, жадность, злость - все это он пропустил с усмешкой. Но были чувства, которые сделали ему больно. Они любили, ненавидели, жалели, тосковали, сочувствовали, радовались и страдали. Сначала демона раздражали эти чувствовали, а потом он окунулся в этот манящий дурман, и ему стало больно от того, что в этот мир непривычных чувств он никогда не окунется. Кто мог вызвать любовь у древнего и всесильного Вогарда? Что-то похожее он чувствовал когда-то давно, но тогда он еще жил среди подобных ему. И все-таки там чувствовалось иначе. Человеческие чувства были хрупки и быстротечны, но что-то тронуло в них сердце могучего демона. Он даже пытался найти их отзвук в себе в начале их партнерства с Милавой, но ничего не было кроме страсти. Даже его собственническое отношение к черноглазой богиньке было отношением хозяина к вещи, и никто не смел трогать ее. Так что же так разрывается внутри, когда он чувствует запах того, с кем сбежала
зеленоглазая? Что так жжет огнем? Почему хочется его рвать на части, наслаждаясь каждой секундой мучений человеческого мужчины? И тут он вспомнил название этого чувства, его он тоже чувствовал, когда пил души. Ревность. Демон ревновал!
        Вогард закинул голову и расхохотался, спугнув лося, вышедшего из леса. Это было восхитительно! С того момента, как девчонка появилась здесь, он снова жил. Теперь он многое знал о чувствах. Он испытывал радость от того, что она есть. Тоску, что не с ним. Ревность, что с другим. А еще он с изумлением обнаружил в себе еще одно чувство, демон был влюблен. За одно только это Вогард готов был носить девчонку на руках. Все эти чувства убрали вселенскую скуку, изводившую его так давно. Он мучился, страдал и был этим счастлив. Нет, нет, не стоит торопиться с поимкой зеленоглазой, пусть продлится эта погоня, пусть продлится предвкушение. Вогард еще больше уверился в принятом решении.
        - Но приглядывать за тобой я буду, - усмехнулся демон. - Я хочу видеть все, что будет происходить с тобой.
        Демон поднялся и окинул взглядом, раскинувшееся под ним великолепие природы.
        - Красиво, - оценил он в первый раз то, что видел столько раз и полетел в сторону Великих гор.
        Путники услышали лошадиный топот и притихли, пропуская отряд злыдней, промчавшийся в сторону села. Они хмуро переглянулись, прекрасно зная, что сейчас будет с селом, где напали на их собратьев. Но каково же было их изумление, когда через некоторое время весьма поредевший отряд пронесся обратно так быстро, будто демоны дышали им в спину. За злыднями неслись лошади без седоков, что могло означать только одно, кто-то убил часть тварей, и теперь они спасались бегством.
        Белава была все еще без сознания. Успокаивало то, что пепельный цвет лица поменялся на более привычный бледный, и дыхание из прерывистого становилось более ровным.
        - Мы не можем ждать здесь, - сказал Дарислав. - Нужно трогаться.
        С ним согласились, тем более, что до гор оставалось совсем немного. Девушку усадили к Радмиру, и он заботливо обнял ее, оберегая от лишней тряски. Катай взял повод чародейкной лошадки, и путники отправились дальше, вернувшись на тракт. К седлу Дарислав был приторочен небольшой мешок с продуктами, раздобытыми в деревне.
        - Очнется, поест свежего хлеба, как хотела, - сказал мужчина.
        - Где ты был? - спросил витязь, памятуя, что товарищ отстал от них сразу, как только они въехали в село.
        - Поговорил с одним дедом, он же и продуктов дал. Дед сказал, что злыдни заполонили дороги. Они мотаются небольшими разъездами, ищут кого-то. Сидят в Бене, но впереди тоже есть городок под названием Шварнедь. Там они тоже есть.
        - Мы не доедем до Шварнеди, свернем раньше, - задумчиво произнес Радмир. - Лучше свернуть еще раньше. Скоро будет старая тропка, про нее мало, кто знает. Там и проход будет, я его знаю.
        - Тогда так и сделаем, - поддержал Дарислав. - Ищут ясно кого, даже странно, что напали на вас злыдни.
        - Так может у них приказ уничтожить. А может просто не ожидали, что мы сами на них выскочим, да еще и нападать девка начнет. И выглядела она иначе, чем им могли сказать. Лица-то у них знатно вытянулись, когда Белава насмехаться начала, - улыбнулся витязь с нежностью взглянув на чародейку. - Но больше ее так отпускать не будем.
        - Так кто же она? - спросил гном. - Человек или демон?
        - Человек. - ответил ему Гарко. - Там длинная история, откуда в ней кровь демона взялась.
        - Так расскажи, - не рас терялся Гурди.
        - Плохой я рассказчик, - скривился богатырь. - Вон пусть Катай расскажет, он красивше сказывает.
        - Это мы мигом, - обрадовался Катай и подъехал к ним.
        Юноша повел сказ с выражением истинного баяна, добавляя от себя для красочности новые детали о великом бое двух чародеев с полчищами чудищ, которы х создали злой колдун и страшный демон. Даже знавшие эту историю от самой Белавы Радмир, Дарислав и Гарко, слушали Катай разинув рты. Уж больно красиво у того выходило сказание. Кажется, в этом мире появилась новая сказка.
        Путники свернули на еле приметную тропку, скрывшись в высокой траве. В небе мелькнула тень какой-то огромной птицы и скрылась в горах. Четыре всадника, двое из которых везли на своих лошадях еще по одному седоку, остановились у подъема.
        - Туда, - указал Радмир направление, и они не спеша направились к проходу.
        Невысоко от них сидел демон. Когда он хотел, его никто не мог увидеть, и путники не видели. Вогард с интересом рассматривал небольшой отряд. Усмехнулся, увидев гнома, а потом долго и пристально вглядывался в бледное лицо спящей девушки. Витязь бережно поддерживал ее. Один раз мужчина склонил голову и коснулся губами волос девушки. Кулак Вогарда сжался, но тут же расслабился, и пальцы спокойно легли на теплый камень. Он прикрыл глаза, впитывая сладкую боль ревности. Ему было хорошо…
        Глава 25
        Белава проснулась, когда вечерний сумрак завладевал землей. Ее спутники сидели возле костра и тихо переговаривались. Девушка села, и не нее обернулись.
        - Очнулась, голубушка, - улыбнулся Радмир. - Садись есть, как раз приготовили.
        Он помог ей подняться и дойти до костра. Белава протянула к огню руки. Она была еще слаба и чувствовала озноб. Тепло от костра приветливо коснулось ладоней девушки, и она улыбнулась, будто встретив старого друга. Потом прикрыла глаза и призвала огонь изнутри, окончательно согреваясь. Белава легко вздохнула и посмотрела на спутников.
        - Где мы? - спросила она.
        - Почти в Долине Водопадов, - ответили ей. - Скоро Зеркальный Град. Здесь нет ни нечисти, ни злыдней, мы решили сделать привал.
        - Хорошо, - согласно кивнула чародейка. - Никогда не была в землях альвов. Встречать встречала, даже имя от них получила, а в Хрустальный Град пока не довелось доехать. Хоть в Зеркальном побываю, - улыбнулась девушка.
        Недалеко от них растянулся на траве демон, он подпер голову рукой и слушал путников. «Зеркальный, Хрустальный, - подумал он. - Вечный Город, вот настоящее чудо. Когда-нибудь я расскажу тебе о нем».
        Дарислав достал каравай, взятый в том самом селе, отрезал большой шмат и с улыбкой протянул Белаве. Глаза девушки радостно сверкнули, и она глубоко вдохнула запах еще свежего хлеба. Потом отломила кусок мякиша и положила в рот, прикрыв глаза.
        - Будто сласть какую ешь, - сказал Катай.
        - Соскучилась я по хлебу под землей, - улыбнулась Белава. - Этот каравай матушкин напомнил, даже пахнет так же. Я так давно матушку не видала, - вдруг всхлипнула она, но быстро взяла себя в руки. - Вернусь, сразу к ней поеду.
        Радмир и демон одинаково недовольно посмотрели на нее. Чародейка взяла протянутую миску и с аппетитом накинулась на еду, ощутив сильный голод. Путники последовали ее примеру. Вскоре совсем стемнело и только небольшой костерок освещал небольшое пространство вокруг людей. Где-то крикнула ночная птица, застрекотали сверчки, путники вдохнули полной грудью умиротворяющую благодать здешних мест.
        Гарко и Гурди улеглись спать первыми, Дарислав тоже готовился ко сну. Радмир исчез куда-то, у костра осталась только Белава, задумчиво глядящая в его жаркую сердцевину. Наконец, и она встала, но спать не легла, выспалась. Девушка отошла в сторону и села на землю, потянув к себе ее силу, подстраивая ее под себя, подчиняя. Потом, как всегда, взялась за воздух. Вогард с интересом смотрел, как чародейка окуталась сияние силы. Он видел, как она поманила на себя воздух, и он заколыхался, пошел рябью и послушно потянулся к ее рукам. Две силы переплелись, смешались и, полыхнув, втянулись в тело девушки, проникая в каждую пору. Вогард устроился поудобней, наблюдая за действиями Белавы. Ему понравилось то, что он увидел, это было красиво. Милава так не могла. Источником ее силы была тьма, все остальное божественной дал демон.
        В это время вернулся Радмир. Он осмотрелся и заметил Белаву. Мужчина подошел к ней и остановился, не трогая. Он любовался личиком чародейки, которая продолжала сидеть с закрытыми глазами. Витязь молча сел рядом и взял ее за руку. Демон в очередной раз заставил себя успокоиться и продолжил смотреть. Чародейка открыла глаза и посмотрела на мужчину. Она улыбнулась и мягко забрала руку, положив ее к себе на колени. Радмир вздохнул, но спорить не стал.
        - Ложись отдыхай, - вновь улыбнулась Белава и все-таки погладила его по лицу. - Завтра день тяжелый, надо еще альвам доказать, что я не Милава. Мороком их не обманешь, да и не хочу я врать пресветлым.
        - Хорошо, голубушка, - витязь потянулся и встал, подав ей руку.
        Они вместе вернулись в круг костра. Радмир лег, а девушка вернулась к огню. Она снова погрузилась в свои мысли. Машинально протянула руку, и язычок пламени послушно скользнул в раскрытую ладонь. Девушка играла с ним, переливая будто воду из руки в руку. Огонек тянулся огненной струйкой, проходя сквозь девичьи пальцы, охватывая кисть и вновь возвращаясь в ладонь. Радмир завороженно смотрел за этой игрой, пока веки его не сомкнулись. Вскоре не спала лишь Белава.
        Вогард поднялся и подошел к костру. Он сел по другую его сторону от девушки, разглядывая ее через плавящийся воздух. Потом наклонился, приблизив свое лицо к ее, так близко, что еще чуть-чуть, и их губы могли бы соприкоснуться. Чародейка замерла, ощутив, что рядом кто-то есть, оглянулась, но вокруг было пусто, и она вернулась к своему задумчивому созерцанию костра. Демон шевельнул пальцами, и огненная змея поползла к девушке, скользнула по рукам, захватывая с собой и ее огонек, обвила стан, поднялась к лицу и ласково коснулась щек, губ, огладила волосы и вновь вернулась к лицу. Белава прикрыла глаза, позволяя огню ласкать себя. Вогард еще больше приблизил свое лицо к чародейке и коснулся ее губ вместе с огнем. Белава открыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям, а потом собрала огонь и вернула его в костер. Глаза ее затуманились, и одинокая слезинка скатилась по щеке.
        Она встала и отошла от спящих спутников, вслушиваясь в звуки ночи. Демон прислушался, где-то раздался шорох, едва уловимый, и вновь все стихло. Но чародейка так и осталась стоять, всматриваясь в темноту.
        - Показалось, - наконец, тихо сказала она и повернулась было к костру, но тут вокруг нее завихрился ветер, и из земли рванули корни растений, стягивая ей руки и ноги.
        В то же мгновение на луг выскочило пять высоких гибких фигур с луками в руках. Вогард мрачно подумал, что еще движение, и среди альвов начнется повальный мор. Но случилось то, что не ожидал ни демон, ни сами альвы. Белава призвала альвийскую силу, дарованную ей Вералоном, и корни отпустили ее, покорно уходя в землю. Альвы взметнули луки, и пять стрел сорвались в погоню за своей жертвой, но остановились, не долетев до девушки и упали на землю. Чародейка подняла руку и заговорила.
        - Здравы будьте, пресветлые альвы. Мое имя Белава, сын повелителя Хрустально го Града, Баэлиан, нарек меня Анариэль. Славный Вералон подарил силу великих альвов, вы не сможете причинить мне вред. А я не причиню вреда вам. Я не воевать с вами пришла, я пришла к вам за помощью. Дозвольте мне слово молвить прежде, чем вы решите, что делать дальше.
        - Мы знаем кто ты, - холодно ответил светловолосый альв.
        - Вы знаете не меня, вы знаете Милаву, - ответила чародейка. - Я не из вашего мира. Но я не смогу вернуться домой, пока не помогу вашему, так решило озеро.
        - Ты пришла из Глубокого озера? - второй альв опустил лук. - Тиамар, это не черная женщина, посмотри на нее.
        - Черная хитра, - возразил тот, как назвали Тиамаром.
        - Но это не она. - повторил второй альв и направился к Белаве.
        Она ждала спокойно, пока четверо пресветлых придут к единому мнению. Пятый стоял уже рядом с ней, рассматривая.
        - Меня зовут Ниахар, - он учтиво поклонился. - Приветствую тебя на землях северных альвов. Там твои спутники?
        - Да. Четверо человек и один гном. Мы встретили его, когда шли подземным проходом темных.
        - Я чувствую здесь еще кого-то, но не могу понять кого, - Ниахар оглядел луг, и демон усмехнулся.
        - Мне показалось будто кто-то есть, но искатель пришел без ответа, - ответила чародейка.
        Наконец, альвы пришли к общему решению. Они присоединились к Белаве и Нихару, внимательно разглядывая девушку.
        - Ты слишком похожа на ту, что все ненавидят, но твоя сущность иная. Мы отведем тебя в Долину Водопадов. Тебя и твоих спутников. - сказал Тиамар, однако, взгляд светловолосого говорил, что он ей не доверяет.
        Белава кивнула и направилась к костру. Мужчины крепко спали, измотанные событиями предыдущего дня. Девушка покачала головой, ей было жалко их будить, но выхода не было. Она щелкнула пальцами, и ее спутники разом открыли глаза.
        - Вставайте, - сказала чародейка. - Пресветлые ждут нас.
        Путники вскочили, ища глазами хозяев этих земель. Гном скривился.
        - Кривляки, - буркнул он.
        - Цыц, - шепнул ему Гарко.
        - Гномы не воспитаны, - усмехнулся один из альвов. - Мы не обижаемся.
        Радмир быстро собрал вещи и приблизился к пресветлым. Он поклонился им и расплылся в улыбке.
        - Тиамар, какой ты важный, - усмехнулся он. - Неужто совсем не признал?
        Беловолосый альв перевел взгляд, в котором сквозило некоторое высокомерие, на витязя и вдруг черты его преобразились, стирая холодное выражение с лица.
        - Аэллар! - воскликнул он. - Мой названный брат!
        - Я, - засмеялся Ридмир и тепло обнялся с альвом. - А что это вы луки сжимаете? Уж не на нашу ли голубку охотились? Я за нее могу поручиться, как за самого себя.
        Тиамар посмотрел на Белаву, которая стояла недалеко от них, и закинул лук за спину. Радмиру он верил. Следом за ним еще двое убрали луки. Ниахар и темноволосый альв сделали это сразу. Вскоре все были в сборе, и увеличившийся отряд отправился дальше.
        Демон вернулся к потухшему костру и сел рядом с ним, задумчиво глядя на остывающие угли.
        Глава 26
        Путники и сопровождавшие их альвы неспешно двигались по ложбине неглубокого оврага. Радмир негромко, но оживленно беседовал с Тиамаром, узнавая все, что происходило в Долине Водопадов, пока он не появлялся там. Известий было много, потому что не появлялся витязь у альвов давно. Последний раз они с Тиамаром встречались в день Великой битвы, когда был сломан последний рубеж прежнего мира, и все встало с ног на голову.
        Все светлые тогда встали плечом к плечу с остатками мятежного человеческого войска и выжившими чародеями. Над полем битвы сверкало и гремело, падали замертво люди и альвы, вспыхивали живыми факелами, но теснили врага. Милавино войско дрогнуло, начало отступать, не было тогда еще неубиваемых бездушных злыдней. Змеюка согнала под свои знамена людей и нелюдей, которые бились за нее больше из страха, потому целенаправленное давление начало приносить плоды. И тогда появился проклятый демон, который начал пить силы мятежной рати. Направленный на него поток силы, Вогард так же легко поглотил. Обычное оружие не причиняло ему никакого вреда. Самое обидное было то, что демон просто развлекался. Ему была безразлична эта битва, он не отвоевывал мир, он не сражался за идею. Просто потакал своей черноглазой бабе, которая тоже не имела для него ценности.
        Когда обессиленное мятежное войско упало на землю, только мечи людей помешали превратить альвов и чародеев в кровавое месиво, когда милавино войско пошло в атаку. Змеюка решила сохранить жизнь пресветлым, даже оставила им их долину, обязав выполнять свои желания. Удержала в пределах долины божественная детей природы самым подлым образом, забрав подрастающее поколение. Ослабленные альвы ничего не могли противопоставить ей и склонили свои прекрасные головы. Никто не знал, где Милава держит юных альвов, но точно знали, что они живы. С тех пор в Долине Водопадов не звучали песни, не кружились гибкие тела в чарующих танцах. Альвы увядали. Они ожесточились и замкнулись от остального мира. Их сила возвращалась к ним, но страх за жизнь детей не позволял вновь поднять голову.
        Белава шла молча, внимательно слушая человека и альва. Она не могла поверить, что такое вообще возможно. В ее мире пресветлых уважали все, они были близки к Великим Духам. Кому бы пришло в голову покуситься на них? Нет, были случаи, когда альвы погибали, но так чтобы унизить и подавить древнее племя… Она тяжело вздохнула. Этот мир сильно расстраивал чародейку, здесь было тяжело. Столько боли вокруг. Девушка вспомнила веселые пиры в Радужном дворце, вспомнила белоградскую ярмарку, кривцовские посиделки, берестовских скоморохов, наволодских потешников. Весело жил ее мир, хорошо и открыто. Даже Поляния стала более дружелюбной, когда царская дружина сняла с полянского царя завет князя Поляна.
        - Что пригорюнилась, красавица? - спросил, подъехавший Дарислав.
        - Тяжко, - ответила девушка. - Давит на меня здесь все.
        - И на нас давит, - усмехнулся мужчина. - Не печалься, авось, разгребем, там и попляшем на радостях.
        - Разгребем, - улыбнулась чародейка. - Иначе зачем я здесь. Мне без вашего веселья обратного хода не будет.
        - А надо ли? У нас тоже жить можно, - влез Катай.
        - Там мой дом, моя матушка. Там сестра замуж выходит, и батюшка сильно переживать будет. Там мой мастер и чародейская дружина. Там моя жизнь. Разве ты бы домой не стремился?
        - Стремился, - признал Катай. - А вдруг ты навсегда сюда?
        - Ну, что мелешь? - рассердился его отец. - Девка с лица вон спала. Не печалься, Белавушка, - обратился он к чародейке. - Все будет так, как должно быть. Коль суждено, значит вернешься к себе.
        Она молча кивнула, стараясь отогнать от себя даже мысль, что дорога назад ей может быть заказана. Альвы свернули в лес, и путники последовали за ними. Белава начала озираться, чувствуя присутствие силы. Она рассеяла взгляд и с интересом рассмотрела плавящуюся завесу, которая обычным взглядом воспринималась, как лес. Девушка улыбнулась, толково придумали.
        Тиамар повел рукой, и лес начал таять, открывая величественную мраморную арку, которую украшали каменные фигуры альвийских воинов, охранявших вход в Долину Водопадов. По обе стороны от арки плотной стеной тянулась высокая белокаменная резная стена, но и это было мороком. Та же силовая пелена перекрывала границу с землями альвов, которую невозможно было преодолеть. Настоящей оказалась только арка, под которую и нырнули восхищенные путники. За аркой начиналась мощенная белым камнем дорога, по краям которой шумели чудесные деревья, невиданной красоты.
        Белава вертела головой, стараясь увидеть и запомнить, как можно больше. Гном фыркал и морщился, но его маленькие глазки так и бегали по сторонам, а в густой бороде прятался восхищенно приоткрытый рот. Люди не отставали от чародейки и гнома, разглядывая статуи альвов, так же стоящие на протяжении всей дороги. Радмир с улыбкой поглядывал на своих спутников, для него эти диковинки были не новы, как и для Дарислава, но тот все равно любовался не меньше остальных.
        - Уже вроде все это видел, а все одно рот открывается, - сказал он.
        - Обязательно съезжу в Хрустальный Град, - произнесла Белава. - Интересно мне, как у наших альвов все устроено.
        - У наших-то, небось, лучше, - встрял неугомонный Катай.
        - А вот и сравню, - отрезала чародейка и показала парню язык.
        - Подумаешь, - фыркнул Катай и отвернулся.
        Демон стоял перед аркой, глядя вслед удаляющемуся отряду. Пройти он, конечно, мог, но для этого пришлось бы ломать защиту, обнаруживая себя. Это в планы Вогарда пока не входило. Он подождал, пока путники не скроются из виду и взлетел, ненадолго зависнув над аркой. Выходить обратно они будут тоже здесь, потому демон оставил слабенький силовой капкан, который должен был среагировать на людей, оповестив Вогарда, что они покинули земли альвов. Демон довольно улыбнулся и полетел к дворцу Милавы.
        Дорога неожиданно закончилась лестницей, очень длинной лестницей, спускавшейся на самое дно ущелья, уходившее за соседнюю гору.
        - Ух, ты! - воскликнул Гарко, - тут же обрыв.
        - Вечно эти лопоухие что-нибудь удумают, - фыркнул гном.
        - Да, ума у нас на многое хватает, - не выдержал один из альвов. - Вот гномы кроме того, чтобы в землю зарываться, ничего придумать не способны.
        - Что? - взвился человечек. - А ну пусти меня, Гаркушенька, я этому кривляке покажу, что в его лопоухой башке имеется. - Гурди воинственно перехватил кирку.
        - Тихо, не ругайся, - успокаивал оскорбленного гнома богатырь. - Ты же первый начал.
        - Предатель! - насупился Гурди.
        - Я не предатель, - возразил мужчина. - Я уважаю закон. В чужом доме не след бузить и на хозяев кидаться.
        Гном ничего не ответил, продолжая обиженно пыхтеть. Путники привычно спрятали улыбки.
        - Кони-то как спустятся? - запереживал Катай.
        - Ты направь, конь пойдет, - ответил Радмир и первый подъехал к ступеням.
        Его конь начал спуск, не пугаясь высоты, легко переступая стройными ногами по ступеням. Остальные последовали за ним. Альвы проворно спускались впереди, скользя неслышными тенями. Белава наблюдали за ними и думала, что она бы уже обязательно запыхалась. Впрочем, спускаться не подниматься, наверх бы точно быстро не дошла. Почему-то она не сомневалась, что сами строители этой лестнице взбегали наверх так же легко, как и спускались.
        Потом они ехали по узкому ущелью, следуя указаниям дороги, свернувшей за гору, которую они видели сверху, потом еще за одну, а дальше… Дальше им открылось потрясающее зрелище. Перед ними простерлась долина, покрытая изумрудным ковром зелени, в окружении гор, с которых низвергалось множество водопадов, играя на восходящем солнце миллионами бликов. Посреди долины стоял город, сверкавший так же, как и водные струи. Его действительно можно было сравнить с зеркалом или хрусталем, такие переливы шли от стен, башен и крыш. Путники зажмурились, привыкая к нестерпимому, казалось бы, сиянию.
        - Водопадов почти не слышно, - заметила Белава.
        - Да, гром от падающей воды приглушили, - ответил Ниахар.
        - Как же красиво! - она снова вернулась к созерцанию прекрасного города.
        - Ага… - выдохнул Катай.
        - Не устаю удивляться, - пробормотал Дарислав.
        - Что теперь скажешь? - спросил гнома Гарко.
        - Отстань, - ответил суровый человечек, не сводя глаз с блистающего города.
        - А я уже и забыл, насколько он величественен, - прошептал Радмир.
        - Добро пожаловать в Зеркальный Град, - улыбнулся Тиамар.
        Маленький отряд двинулся к городу, сияние которого все более меркло, чем ближе к нему подъезжали. Город оказался таким же белокаменным, как арка и дорога. Сияние создавали мерцающий прожилки, змеящиеся по каменной поверхности. Высоченные кованные ворота открылись, и отряд вошел в Зеркальный Град. Они следовали по широким улицам с изящными домами. На них смотрели с интересом до тех пор, пока не наталкивались на Белаву. Чародейка поежилась под той волной ненависти, которая обрушивалась на нее. Ее спутники взяли ее в кольцо, неосознанно стремясь защитить.
        - Кого вы ведете к нам? - крикнул мелодичный женский голос.
        - Это не та, на чью голов у вы призываете кару Великих, - крикнул Ниахар, подняв руку.
        За путниками шли, собираясь во все большую толпу. И если бы не шествующие впереди Тиамар со своими альвами, шансов доехать до дворца правителя было бы весьма мало. Белава старалась не смотреть в лица стражей, которые крепче сжали рукояти тонких длинных мечей, когда она проходила мимо, опустила голову, чтобы спрятаться от взглядов тех, кто встретился им на пути к покоям Повелителя. Когда дверь открылась, Радмир уже поддерживал ее, потому что ноги девушки не слушались, норовя подкоситься.
        - Ну, что ты, голубушка? - тихо говорил витязь.
        - Они ненавидят меня, - ответила Белава срывающимся голосом. - Я не могу больше, так тяжело.
        - Не тебя, ненаглядная, ты знаешь.
        - Они думают, что я Милава.
        - Скоро они будут знать, что твоя душенька чистая. Они поймут, кто ты, - он ободряюще улыбнулся.
        Вскоре они остановились. Девушка подняла голову и столкнулась со взглядом чистейших голубых глаз, внимательно изучающих ее. Чародейка тихо вздохнула и замерла, ожидая, пока Повелитель заговорит.
        Глава 27
        Повелитель неспешно подошел к замершей девушке, вглядываясь в ее глаза пронзительным взглядом. Белава не посмела опустить глаза, открывая взору Повелителя все тайные закоулки своей души. Пресветлый альв некоторое время стоял, все так же не сводя с чародейки взгляда, затем протянул руку и ласково провел длинными прохладными пальцами по пылающим щекам девушки.
        - Здравствуй, Анариэль, - раздался его мягкий, но звучный голос. - Я все увидел. Я правитель Зеркального Града, Руалар.
        - Здрав будь, правитель Руалар, - низко поклонилась Белава.
        - У тебя, Анариэль, есть много вопросов, на которые я могу дать ответы. - девушка молча кивнула. - Законы наших миров похожи, сначала вы отдохнете с дороги. Путь ваш был далек. Позже я расскажу тебе все, что ты хочешь знать.
        Тиамар позвал за собой людей и гнома. Руалар посмотрел на закрывшиеся двери и вернулся на свое резное кресло, с которого поднялся, когда незваные гости подходили к его покоям. Он задумчиво потер подбородок и улыбнулся.
        - Что ж, Глубокое выбрало хорошее время для переноса Поглощающей Силу. Теперь нам есть, что противопоставить демону, - сказал он сам себе.
        Людей вели по открытой галерее, затем по каменной лестнице, свернули в наполненный светом коридор и остановились перед дверями в несколько комнат. Белаве предоставили отдельные покои, мужчин поселили по двое. Девушка вошла внутрь и мельком осмотрелась, решив любопытство и восхищение оставить на потом. Она прошла к кровати и повалилась на нее, чувствую жуткую усталость. Единственное, что сейчас хотела чародейка, это спать. Столько эмоций ей пришлось услышать от альвов, столько волнений и переживаний свалилось на нее, что тело и душа молили об отдыхе.
        В покои заглянула альвийка, она позвала девушку, но та уже крепко спала, и альвийка тихо прикрыла дверь. Радмир подождал, пока альвийка уйдет и заглянул к Белаве. Потом зашел внутрь, неслышно подошел к кровати и опустился на колени, положив голову на руки. Так и замер, любуясь спящей чародейкой.
        - Голубушка, - прошептал он и улыбнулся, глядя на умиротворенное личико девушки.
        Витязь еще немного полюбовался ею, потом нежно поцеловал в щеку, едва косясь губами, и так же неслышно выскользнул из покоев чародейки.
        Она проснулась, когда за окном опять была ночь. Сначала долго лежала, пытаясь вспомнить, где она, изумленно разглядывая свои покои. Потом яркой вспышкой полыхнула в памяти Долина Водопадов, глаза обитателей Зеркального Града, а потом внимательный взгляд васильковых глаз Повелителя, который ощущался почти как физическое прикосновение. Белава села и взялась за голову, пытаясь собраться с мыслями. Руалар не был удивлен, он увидел и принял, как данность, ее присутствие в их мире и на земле альвов. Что ж, это даже хорошо, ничего доказывать не придется.
        Чародейка прошлась по покоям и увидела за ажурной дверью небольшую купальню. Вода в мраморном бассейне оказалось теплой. Девушка разделась и с наслаждением погрузилась в водную негу. Потом осмотрелась и заметила несколько флаконов. Баэлиан когда-то присылал ей нечто похожее, и Белава без труда догадалась, что это для мытья. Содержимое флаконов имело тонкий и невероятно приятный аромат. Девушка некоторое время наслаждалась запахом, а потом вымылась. Вода даже не замутилась, оставаясь такой же кристально-чистой.
        Вытираться ей было не нужно, маленькое заклинание высушило кожу и волосы за мгновение, потом альвийское заклинание одело ее в одеяния царских чародеев. Девушка заплела косу, глянула на себя в большое зеркало, точно такое же, как ей подарил все тот же Баэлиан, и довольно хмыкнула. Чародейка выскользнула из своих покоев и направилась к дверям комнат, куда поселили мужчин. Надо было узнать, как они. Она постучалась сначала в одну дверь, потом во вторую, но ответа не последовало. Белава заглянула внутрь. Оказалось, что ее спутников здесь нет. Она растерянно посмотрела на пустые покои и снова вышла в коридор.
        - Госпожа, - раздался нежный голосок за ее спиной. - Повелитель ожидает вас.
        Белава обернулась. Сзади стояла хрупкая альвийка. Чародейк а ненадолго залюбовалась точеной фигурой и милым лицом альвийки. Потом одернула себя, разозлившись на свое невежливое поведение, и склонила голову.
        - А где мои товарищи? - спросила она.
        - Они уже у Повелителя, - ответила альвийка. - Я провожу.
        Они прошли тем же путем, что и до покоев. Теперь Белава с большим интересом рассматривала ажурность и легкость строени я.
        - Красиво, - наконец, сказала она, и альвийка улыбнулась.
        - Повелитель сам создавал свой дворец, - пояснила она.
        - А сколько лет Повелителю? - полюбопытствовала Белава.
        - Он старше нас всех. Повелитель помнит те времена, когда демона выбросили в наш мир.
        - Демон давно живет здесь? - чародейка посмотрела на свою сопровождающую.
        - Повелитель Руалар сам расскажет лучше, чем я, меня тогда еще не было, - уклонилась та от ответа.
        - А как зовут сына Повелителя в вашем мире? В моем его имя Баэлиан.
        Альвийка странно посмотрела на девушку, потом улыбнулась и ответила.
        - У Повелителя Руалара нет сына, у него дочь Саэфель. Говорят, они похожи.
        Белава кивнула неизвестно чему и углубилась в свои мысли. Дальше девушки шли молча. Альвийка свернула от тронного зала, чародейка узнала дверь, похожую на застывшую воду, перед которой стояли два вооруженных альва. Девушка удивилась, ожидая беседы именно здесь, но спрашивать ничего не стала, послушно следуя за своим проводником. Наконец, они дошли до резной двери, которую альвийка самолично открыла и первой вошла внутрь.
        Это оказалась трапезная. Повелитель Руалар сидел во главе стола, по правую руку от него пустовало два стула с высокими спинками. По левую сидели уже знакомые Белаве альвы: Тиамар и Ниахар. Были еще несколько альвов, но их чародейка не знала. Так же тут находились ее товарищи. Она невольно улыбнулась, глядя на голову гнома, возвышающуюся над поверхностью стола, остальная часть Гурди находилась вне ее видимости. Но гном явно не переживал за это, напротив, глазки его излучали гордость и даже надменность. В руках он держал кусок окорока, в который с упоением вгрызался, утирая жир, текший по бороде, дланью. Мясо было и у людей. Белава поняла, что его приготовили специально для гостей. Альвы мяса не ели.
        - А вот и наша гостья, - приветливо улыбнулся Руалар, заметив вошедших. - Благодарю, Саэфель, что встретила Анариэль.
        Белава повернулась к альвийке, и та ей весело подмигнула. Дочь Повелителя указала ей на пустующие стулья, и первая двинулась к столу. Чародейка растерянно взглянула на Руалара, потом перевела взгляд на альвийку и запоздало отметила, что они действительно удивительно похожи. Те же васильковые глаза, то же благородство в чертах, те же струящиеся белоснежные, отдающие серебристым отливом, волосы.
        - Белавушка, - позвал замешкавшуюся девушку Радмир.
        Она отмерла и села на второй пустующий стул, оказавшись между Саэфель и Радмиром. Ей тут же поднесли блюдо со снедью и налили в кубок сладкого золотистого вина. Чародейка вдохнула аппетитный запах и поняла насколько голодна. Ее никто не трогал, пока девушка утоляла первый голод, продолжая вести начатый до ее появления разговор. Белава особо не прислушивалась, занятая мыслями о предстоящем разговоре с Повелителем.
        Руалар незаметно наблюдал за чародейкой, продолжая изучать ее. На губах альва играла еле заметная улыбка. Гостья ему определенно нравилась и ее настрой тоже. Древний альв многое видел. Видел, что думал витязь, глядевший с нежностью на девичий профиль человеческой девушки. Он так же видел, что думала его дочь, изредка бросавшая взгляды на витязя. А еще видел мысли одного из молодых альвов, поглядывающего на Саэфель. Руалар улыбнулся, молодость должна любить, только жаль, что никто из тех, кого он только что рассмотрел на любил взаимно. И хоть в душе чародейки и был кто-то очень похожий на витязя, но это был совсем другой мужчина. И вот эта любовь была взаимной. Правителю стало немного грустно, но он знал, что все идет правильно. Нет будущего у Белавы в этом мире. Она здесь всего лишь гостья. Но об этом Правитель никому не собирался говорить.
        Белава подняла голову и встретилась с внимательным взглядом васильковых глаз.
        - Мы можем поговорить, Повелитель Руалар? - спросила она.
        - Конечно, - кивнул он. - Ты спрашивай, чародейка, я буду отвечать.
        Девушка задумалась ненадолго, выбирая, что хочет узнать сначала. Потом решилась и задала свой первый вопрос:
        - Как сюда попал Вогард?
        Альв откинулся на спинку своего стула, напоминавший трон, и глаза его немного затуманились воспоминаниями. За столом стало тихо.
        Глава 28
        Руалар помнил тот день, когда Глубокое озеро вспенилось и полыхнуло изнутри нестерпимым ярким светом. Он, тогда еще совсем молодой альв, проживший не более пяти сотен лет, проезжал недалеко со своим небольшим отрядом. Они развернули своих быстроногих коней и поспешили на эту вспышку. Когда отряд выехал к озеру, свет уже почти погас, и озерная гладь все более возвращала свое спокойное состояние. Не было тогда еще на озере ни прежнего царского дворца, ни Черной Башни, сменившей его совсем недавно. Не было и самого царства, даже люди в их краях встречались нечасто, занимая скромные уделы на границе альвийских владений, простиравшихся на многие и многие версты.
        Альвы спешились и прошлись по берегу, осматривая окрестности. Первым на него наткнулся самый старший из альвов. Он позвал остальных, и они встали вокруг распростертого тела черноволосого гиганта со сломанными крыльями. Черноволосый оказался выше самого высокого из альвов на полторы головы. Его тело было изранено и избито. Страшная рана рассекала грудь, волосы слиплись от темной крови, руки и ноги были сломаны, как и крылья. Он почти не дышал. Альвы уже решили, что пришелец умер, когда он шевельнулся и застонал. Пресветлые сыны матери-земли соорудили носилки и бережно уложили на них чужака.
        - Это демон, - осторожно намекнул на происхождение незнакомца все тот же самый старший альв.
        - Он изранен, мы поможем ему восстановиться, - ответил Руалар. - К тому же демон один, а нас много, мы сможем обуздать его.
        Они попытались снять его боль и помочь уснуть, чтобы демон легче перенес дорогу. Но тот лишь начал громче стонать и извиваться.
        - Наша магия чужда ему, - отметил Руалар. - Что ж, придется бедняге терпеть.
        - Потерплю, - неожиданно прохрипел пришелец и потерял сознание.
        Отряд альвов тронулся в путь. Не смотря на желание Руалара помочь чужаку, все-таки в Зеркальный Град он его не понес, решив оставить на землях, которые отец доверил молодому альву с удивительными васильковыми глазами. Сейчас отряд направлялся в лесное поселение, где жили целители. Демон приходил в себя, открывал свои странные черные глаза с золотистыми зрачками, которые вспыхивали красным отсветом то ли от боли, то ли от ярости, и снова впадал в забытьи. Крылья сползли с носилок и безвольно скользили по траве. Руалар с жалостью смотрел на чужака, который так отчаянно цеплялся за жизнь.
        Отряд встретили настороженно, с затаенным интересом рассматривая крылатого незнакомца. Его отнесли в дом, стоящий на земле. Большая часть жилищ лесных располагалось на могучих деревьях, но это вовсе не подходило умирающему демону. Смотреть за чужаком вызвалась целительница Лаириэль, нежная и чистая, как вода в лесном ключе. Демон по долгу был без сознания, метался и что-то кричал на своем языке. Лаириэль просиживала с ним дни и ночи, меняя повязки, вливая в рот отвары, жалея и успокаивая.
        Чужак очнулся через три луны. Он долго лежал с открытыми глазами, молчал и не желал отвечать на вопросы. Лаириэль сидела рядом так же молча, только смачивала сухие потрескавшиеся губы, когда видела, что он облизывает их. Через три дня демон первый раз попытался сесть, но руки и ноги его были неподвижны, чтобы срослись кости.
        - Еще рано снимать повязки, пришелец, - сказала ему Лаириэль.
        - Кто ты? - спросил демон.
        - Мое имя Лаириэль, - улыбнулась альвийка своей солнечной улыбкой. - А как звать тебя, демон?
        - Вогард, - ответил демон, окидывая внимательным взглядом своих необычных глаз хрупкую фигуру альвийской целительницы. - Давно я здесь?
        - Идет четвертая луна, - ответила Лаириэль.
        - Тогда повязки можно снять, мое тело само себя восстанавливает, - он растянул губы в доверительной улыбке, обнажая свои заостренные клыки.
        Лаиниэль начала нехотя разматывать повязки, она привыкла за это время к своему раненному гостю, и его неподвижность давала возможность пресветлой альвийке ухаживать за ним. Кости действительно срослись, раны затянулись еще раньше, и его широкая грудь была освобождена от повязки еще четыре дня назад. Демон сел, пошевелил пальцами, начал сгибать и разгибать руки и ноги. Потом попробовал встать и тут же пошатнулся. Он был еще слишком слаб.
        - Действительно срослись, - улыбнулась Лаириэль, и тут же на на ее прекрасном лице появилась печаль. - Твои крылья, Вогард, я не стала закреплять их, потому что мне не знакомо их правильное положение.
        Демон повернул голову гораздо дальше, чем человек или альв. Крылья безвольно свисали вдоль тела, искривленные под неправильным углом. Демон погладил одно крыло, взялся за него и… глухо застонав, сломал заново. То же самое он проделал со вторым. Потом соединил сломанные заново кости и попросил альвийку закрепить их. С тех пор они много разговаривали. Лаириэль рассказывала демону об их мире, тот внимательно слушал, задавал много вопросов и учился заново колдовать.
        Когда Вогард начал выходить на улицу, его пригласили к Руалару. Пресветлый альв долго рассматривал чужака, пытаясь прочитать его мысли, но демон был закрыт. Первый раз пресветлый не мог читать чужих мыслей и чувств. Это было не очень приятным открытием, но Руалар решил, что повода расстраиваться нет, ведь это пришелец из мира демонов, из Нижнего мира.
        - Приветствую тебя, Вогард, - заговорил, наконец, альв. - Рад видеть, что ты почти здоров.
        - Благодарю, пресветлый Руалар, что спас меня, - поклонился демон, тогда он еще кланялся.
        - Кто сотворил такое с тобой? - продолжил спрашивать Руалар.
        - Мои враги, - ответил Вогард. - Меня попытались убить и выкинули в Черное озеро.
        - У нас оно называется Глубокое, - улыбнулся альв.
        - Каждый мир называет межмирный портал по своему, - кивнул демон. - Дозволь мне не рассказывать всего, пресветлый Руалар. Скажу только, что я всего лишь хотел сделать свой мир лучше, но некоторым это не понравилось, и я попал сюда.
        - Наш мир гостеприимен, и ты можешь остаться с нами или покинуть этот лес и найти место себе по душе.
        - Я останусь пока с вами, - демон обнажил в улыбке клыки, и Руалар первый раз подумал, что возможно стоило оставить пришельца на берегу. Чувство опасности на мгновение захватило его, но быстро отпустило, оставив неприятный осадок.
        Вогард прожил с альвами год. Лаириэль осталась с ним, назвав своим мужем. Все случилось, когда демон смог снова летать. Он пропадал несколько дней, а когда вернулся, глаза чужака горели от возбуждения.
        - Я хочу получить магию этого мира, - сказал Вогард.
        - Я многое рассказал тебе об этом мире, но магию дать не могу, - грустно улыбнулась альвийка, прижимаясь к обнаженному телу демона.
        - На что ты готова ради меня, Лаириэль? - спросил он, целуя стройное гибкое тело.
        - Ты же знаешь, что на все, - улыбнулась она.
        - А умереть?
        Лаириэль засмеялась, и кивнула, не поверив в серьезность его вопроса. Демон приблизил свое лицо к ее и заглянул в ясные синие глаза.
        - Я буду помнить тебя, пресветлая, - прошептал он. - Но оставаться с вами я не могу, вся ваша жизнь противоречит моим привычкам и моему мышлению. Я скоро покину этот лес, но частичку тебя унесу с собой.
        - О чем ты, возлюбленный? - ее глаза расширились.
        - Если бы я мог любить, то, наверное, полюбил тебя, но ты не та, кто может вызвать в демоне чувство. Прощай, Лаириэль.
        И прежде, чем она смогла что-либо ответить, Вогард прижался к ее губам последним смертельным поцелуем, забирая ее жизнь и ее магию. Ему было очень больно, но демон прошел через эту боль. Она была необходима, чтобы познать силу этого мира. Когда судороги оставили его тело, демон распрямился, последний раз взглянул на тело прекрасной Лаириэль и ушел. Чтобы начать завоевывать этот мир. Все это увидел Руалар, когда стоял на холодным трупом целительницы. Сердце его разрывалось от боли и гнева. С этого момента у Вогарда появился первый и самый верный враг, поклявшийся уничтожить того, кого однажды спас.
        Вогард захватывал мир, играл с людьми и с нелюдями. Он развлекался несколько сотен лет, успел создать странных созданий, которых потом долго уничтожали, потому что они были злобными и жестокими. Поймать Вогарда удалось через тысячу лет. Одно время о нем ничего не было слышно, будто канул сквозь землю. Но однажды демон сломал защиту в Долине Водопадов и опустился прямо перед городом. Он смеялся, вызывая пресветлых на бой. Альвы вышли. Та битва унесла многие жизни, но Вогарда поймали, заковали в цепи и упрятали под землю в потаенную темницу.
        Выпустили Вогарда наемники из Диких Степей. Освободили случайно, узнав о том, что альвы усиленно охраняют какой-то тайник в Великих горах. Они смогли обойти охрану, сумели проникнуть в темницу к демону и поплатились за это. Вогард выпил их до капли и вышел на поверхность, выпив и охрану. Демон был на свободе последующие три тысячи лет, постепенно забирая магию их мира.
        Вернулся он опять сам, напав на то самое лесное поселение альвов, в котором его выходили. Руалар был уже Повелителем, потому что его отец погиб при битве с демоном. Пресветлый почувствовал, что смерть забрала его народ. Вскоре альвийское войско встретилось с Вогардом. Его снова пленили и попытались уничтожить. Это оказалось невозможно! Он был неуязвим для их стрел, мечей, топоров. Его не смогли утопить, он не сгорел и не разбился, упав со скалы. Никогда альвы не были так жестоки, но это ни к чему не привело. Демон продолжал жить. И его снова упрятали в темницу человеческого дворца, уже стоявшего на Глубоком озере. Царство людей разрослось, вытесняя другие народы и пресветлых тоже.
        В этой темнице Вогард томился гораздо больше, охраняемый людьми и их магией. О нем даже начали забывать, когда появилась та девчонка, так похожая на зеленоглазую чародейку. О демоне ей рассказал ее учитель, и пигалица решила освободить опасного узника взамен на помощь. Неизвестно почему демон оставил ее в живых и принял условия. Милава оказалось слишком изощренной, слишком жестокой и слишком честолюбивой. Но власти над своим могущественным любовником у божественной нет. Он в любой момент может уничтожить или оставить ее. И тогда эта змея станет во много раз слабей, но сейчас они сила, самая страшная сила этого мира. Поймать демона пытались при последней битве, но почему-то ловушка, успешно сработавшая в первые два раза, не произвела на Вогарда никакого впечатления, он одним движением сломал ее.
        Но вот теперь Глубокое решило, что пришло время все изменить, перенеся к ним чародейку, обладающую самым редким даром. Поглощающая Силу зажгла надежду в очерствевшем сердце древнего Повелителя.
        Глава 29
        Руалар закончил свой рассказ и выжидательно посмотрел на чародейку. Девушка молчала, привычно покручивая в пальцах огненный шар. Альвы с некоторым изумлением смотрели на этот шар, пока Саэфель не задала их общий вопрос.
        - Ты тоже демон?
        - Во мне есть сила демонов, но я человек, - ответила Белава и улыбнулась. - Так уж вышло, пресветлая Саэфель.
        За столом снова наступило молчание. Чародейка все так же задумчиво подкидывала свою опасную игрушку, потом сжала кулак, и шар брызнул искрами сквозь пальцы.
        - Так это что же, - она посмотрела на Руалара, - демона не убить?
        - Нет, - покачал головой пресветлый. - Нам это не удалось, он бессмертен. Он и во время заточения сил не теряет. Тело слабеет, а вот сила нет.
        - А отправить его обратно? - спросил Радмир.
        - Я не знаю, как открыть переход, - грустно улыбнулся альв. - Тот, кто выкинул его к нам, знал. Само бы озеро не допустило такого смещения равновесия силы.
        Все сотрапезники повернулись к Руалару, удивленно глядя не него.
        - Озеро мыслит? - изумилась Белава.
        - Без сомнения, - улыбнулся Руалар. - С ним можно общаться, но не каждому такое под силу. Не зря ты попала именно в наш мир, Поглощающая Силу. Ты нам нужна, чтобы освободиться от власти черноглазой и ослабить Вогарда. А может и погубить его, наконец.
        - С Милавой я смогу разобраться при вашей помощи, - кивнула чародейка. - Она сильна, но я сильней. Я смогла подчинить силу вашего мира и вернула себе все, что у меня было дома. Правда, дар ясновидицы еще ни разу не проснулся у вас. И мой Зверь стал почему-то демоницей, а она может думать самостоятельно. Зверь мне более привычен, им управлять легче.
        - А злыдни? Их множество, - Дарислав подался вперед. - Они не убиваемы.
        - Убиваемы, ты сам это видел, - возразил Радмир. - Ты же видел, как Белавушка жгла их.
        - Так то демонов огонь, - не огласился старый воин. - Простым их жгли когда-то, но они шли дальше.
        - Я хочу посмотреть злыдня, - решила Белава. - Хочу посмотреть, как их устроил Вогард.
        Руалар ненадолго задумался, потом кивнул, соглашаясь с ней. Гарко и Дарислав посмотрели на альва и чародейку со священным ужасом. Поймать злыдня? Это каким же надо быть сумасшедшим, чтобы решиться на такое? Злыдни, они же одним умом думают! Поймай одного, их сотня прибежит. Нет, только обиженный Великими Богами на такое решится. Братья переглянулись. Высказаться решился Дарислав.
        - Как же пленить одного из змеюкиных тварей? Это же невозможно. Он сразу остальных призовет, а змеища тут же все и узнает, да демону своему скажет.
        - С демоном Анариэль рано еще сталкиваться, - согласился Руалар. - Но ты зря опасаешься, Дарислав. Я сам займусь поимкой твари. Пора и альвам вспомнить, что они хранители земли этой.
        - Мы с тобой, Повелитель, - кивнул Тиамар. - И все же мы не можем начать, пока юные альвы в руках у черноглазой.
        Снова наступила тишина. Альвы хмурились, люди не знали, что сказать, чародейка думала, гном жевал, делая вид, что его все это не касается. Руалар единственный оставался спокойным. Девушка подняла на него взгляд и подумала, что у Повелителя было достаточно времени, чтобы все п родумать.
        - Где Милава держит своих пленников? - спросила она.
        - Мы пытались узнать, но не смогли, - мрачно ответил Тиамар. - Они живы, мы постоянно получаем подтверждения этому, но дорогу к ним не найти.
        - А как вести к вам долетают? - живо заинтересовалась чародейка.
        - Вестник от одного из альвов. Каждый раз пишет кто-то новый, чтобы мы знали, что живы все. - сказала Саэфель.
        - Дайте мне последний, - попросила девушка. - Попробую сновидин дар разбудить. Авось, что и увидится.
        Саэфель глянула на отца и, получив его одобрение, вышла из трапезной. Сотрапезники тихо переговаривались, ожидая возвращения альвийки. Белава не вступала в разговор, думая об озере. Никто из дружины царских чародеев даже не догадывался, что Богатейка живое. Ей бы это тоже в голову не пришло, тем больше хотелось попробовать поговорить с ним, а вдруг получится? Может весточку передать сможет, что жива и здорова. А может и вестник своему страннику ненаглядному сможет отправить… Что он там о ней думает? Она тяжело вздохнула и тут же почувствовала, как рука другого Радмира незаметно легла ей на плечо, пытаясь успокоить. Девушка обернулась к нему и улыбнулась, аккуратно отодвигаясь от его участливого поглаживания. Наконец вернулась Саэфель. Она протянула грамоту чародейке, бросила взгляд на витязя и села на свое место.
        Белава осмотрела грамоту. Руны, которыми было написано послание, она не поняла, но это ей было и не нужно. Чародейка прикрыла глаза и попробовала увидеть того, кто писал грамотку, но образ посланника никак не желал появляться. Девушка почувствовала, как нарастает раздражение. Все-таки дар Сновиды, хоть и подчинился ей в конце концов, но так и остался нестабильным. То появляясь по ее желанию, но оглушая неожиданными видениями, то заставляя призывать себя до головных болей. Белава открыла глаза и посмотрела на притихших сотрапезников.
        - Не получается, - повинно сказала она Руалару. - Могу я оставить вестник себе?
        - Можешь, Анариэль, - кивнул древний.
        - А у вас ясновидцев нет? - полюбопытствовала девушка.
        - Есть, - улыбнулся Повелитель. - Я, например. Но я вижу немного иначе, потому не могу разглядеть то, что пытаешься увидеть ты. Хочешь прогуляться? - неожиданно предложил он.
        - Да, - кивнула девушка.
        - Тогда оставим твоих товарищей, их есть кому развлечь, и пройдемся, - задорно подмигнул Руалар и встал, протягивая руку чародейке.
        - Я с вами, - поднялся Радмир.
        - Думаю, Саэфель составит тебе компанию, - хитро улыбнулся древний альв, и его дочь зарделась. - Да и с Тиамаром вам есть, о чем поговорить.
        - Я не могу отпустить Белаву с ушастым, - неожиданно проявился Гурди, молчавший до этого момента.
        Все с изумлением посмотрели на гнома, который деловито спрыгнул со стула и пошел за чародейкой и Повелителем.
        - Не доверяете, господин гном? - сощурился Руалар, но в глазах его заблестели веселые искорки.
        - Не то, чтобы не доверяю, но под моей защитой ей будет спокойней, - с достоинством ответил человечек.
        - Ну, что ж, - смиренно поклонился древний альв. - Не могу ничего возразить, действительно, достойная охрана хрупкой человеческой девушки. Но больше попутчиков мы не возьмем, - тут же добавил Повелитель, глядя на витязя, который вновь попробовал последовать за ними.
        - Точно, нечего путаться у нас под ногами, - важно сказал Гурди, подхватывая свою кирку, и альвы, оставшиеся за столом, хихикнули, но тут же потупились под воинственным взглядом маленьких цепких глазок достопочтенного гнома.
        Белава обернулась на пороге и посмотрела на Радмира, не сводившего с нее взгляда. Она подмигнула ему и улыбнулась, потом отвернулась и поспешила за Повелителем и гномом, которые вели оживленную беседу о Бертвальде, родной горе Гурди. Девушка пристроилась рядом, отмечая как забавно выглядит их троица: высокий изящный альв, она доходила повелителю до середины груди, если не ниже, и гном, который доходил Белаве до локтя. Но в этой компании вдруг стало так легко и уютно, как было уютно последний раз, когда совсем иная троица: она, ее воин-странник и учитель Дарей - пробирались в Полянию. Тогда даже опасности казались незначительными. Чародейка улыбнулась своим воспоминаниям и вздохнула.
        - О чем загрустила, Анариэль? - сразу заметил ее грусть Руалар.
        - Вспомнила давнее, - улыбнулась чародейка.
        - Куда ты хочешь прогуляться? - спросил альв.
        - Я бы к озеру хотела, но ведь там змеюка засела, да и демон ейный рядом.
        - Так и что ж, - Повелитель вновь хитро улыбнулся. - Мы потихоньку.
        - Правда можно? - она даже не поверила.
        Повелитель подмигнул и открыл свой переход, минуя лестницу, арку и ловушку демона.
        Глава 30
        Они вышли сразу у озера, скрываясь за обширно разросшимся ивняком. Белава первый раз видела Черную Башню со стороны, да еще при дневном свете. Она была красива, какой-то нездешней красотой. Высок ий конус взмывал коронованной вершиной в облака. Сейчас не было видно спирали огней, убегавших кверху светящейся змеей, но зато стали видны статуи невиданных созданий, сидящих в нишах, где по идее должны были находиться окна. Но все-раки Радужный дворец нравился чародейке гораздо больше, чем эта башня.
        - Нас не увидят? - спросила Белава, продолжая рассматривать чертоги Милавы и демона.
        - Нет, - улыбнулся альв. - Если не выйдешь на берег и не начнешь кричать.
        - А как же разговаривать с озером?
        - Ты рядом, оно услышит, - ответил Повелитель. - Попробуй.
        Девушка ненадолго задумалась, а потом позвала:
        - Озеро, ты меня слышишь? - ответа не было.
        Руалар негромко рассмеялся и присел на траву, наблюдая за раздосадованной чародейкой. Белава бросила на альва недовольный взгляд, издевается что ли? А вдруг все придумал и теперь забавляется легковерной дурехой. Она тоже села и угрюмо уставилась себе под ноги.
        - Ты не правильно это делаешь, Анариэль, - примирительно сказал Руалар. - С озером не голосом разговаривать надо. Отсюда все должно идти, - и он слегка постучал ей по лбу пальцем, совсем как ее учитель. - Попробуй еще. Представь, что от тебя к озеру идет ход, направь по нему свою мысль.
        Белава послушно представила тоннель и снова позвала, но ответа не было. Она вздохнула. Эх, как будто вновь к Дарею вернулась и пробует поднять бадейку с водой из колодца силой мысли. Чародейка раз за разом повторяла зов. Альв улыбался, гном дремал, вытянувшись рядом на траве. Озеро все молчало. Девушка вздохнула и потерла вески. Руалар нежно погладил ее по голове, и боль начала отступать. Белава благодарно улыбнулась и вернулась к своему занятию. Чародейка решила не торопиться. Она прикрыла глаза и замерла, призывая свою силу. Знакомое тело заструилось по телу, поднялось к груди, прошло по горлу, заполнило голову и потекло по созданному тоннелю, облекаемое в слова.
        - Здравствуй, озеро.
        - Я не озеро, - пришел ответ, запустив по телу приятные мурашки.
        - А кто? - спросила Белава.
        - Я хранитель. - ответило озеро.
        - Здравствуй, хранитель.
        - Здравствуй, Белава.
        - Ты знаешь мое имя?
        - Я все о тебе знаю.
        - А что ты хранишь?
        - Миры, - ответил голос, и в ее сознании вспыхнули картинки множества миров, населенных разнообразными существами.
        Белава увидела, что озеро действительно не озеро, оно поднималось жидким сверкающим столбом, на который были насажены множество пластов, являвшимися мирами. К чародейке потекло знание. Она увидела, что хранитель не дает мирам совместиться и смешаться, потому что это бы нарушило равновесие и привело к гибели. Один из миров был чуть смещен, и в этом мире она увидела себя, сидящую рядом с альвом и гномом.
        - Почему этот мир скособочился? - спросила Белава.
        - Демон, - ответил хранитель. - Его не должно быть здесь. Он нарушает равновесие, он житель другого мира.
        - А я? Я ведь тоже житель другого мира.
        - Ты уйдешь отсюда, как только поможешь мне вернуть все на место.
        Чародейка задумалась и открыла глаза, не разрывая связи с хранителем.
        - Он наполнил этот мир своей силой, изменил баланс, - пояснил хранитель.
        - Чего? - не поняла девушка.
        - Равновесие. - снова пояснил хранитель. - Сила - основа мира, у каждого своя. Демон порушил основу, заменив кладку на чужую. Так понятно?
        - Ага, - кивнула чародейка.
        - Ага, - передразнил голос. - Темнота ты, Белава. А отправлю-ка я тебя после этого мира в тот, где тебя всяким премудрым словам научат.
        - Не надо! - запротестовала чародейка. - Я домой хочу, я соскучилась.
        - Соскучилась, - усмехнулся хранитель. - Показать тебе твою тоску?
        И не дожидаясь ответа Белавы, показал ей картинку. Она ахнула и начала с жаром вглядываться. Вот он Радужный дворец, а вот мост, а по мосту идут три царских чародея, а с ними Дарей. Картинка чуть изменилась, и девушка увидела одинокую фигуру, сидящую на берегу озера. Такие родные лучистые серые глаза с тоской смотрели на озерные воды. Вот это ее Радмир, и ни с кем его уже не спутаешь. Она готова была заплакать.
        - Ждет тебя, - пояснил хранитель. - Как ты пропала, сюда примчался, так и ждет теперь, а чародеи думают, где тебя искать, да как вытащить.
        - А можно мне вестник ему послать? - спросила Белава, продолжая рассматривать своего странника.
        - Отчего же, пошли, - согласился голос. - Только ответ доставлять не буду, а вам тут не подряжался на посылках быть. У меня других забот полно.
        Чародейка щелкнула пальцами, и перед ней лег лист бумаги, да чернила с пером. Она быстро написала: «Здрав будь, соколик мой ясный. Я жива-здорова, снова мир спасаю. Как спасу, так и вернусь. Ты уж не серчай на дуру глупую, дождись меня, любый мой. Твоя лебедушка». Грамота обернулась синичкой, взлетела, раздался плюх, и озеро втянуло в себя вестника, оставив Белаве картинку. Она наблюдала, как синичка вылетела из воды, прямо перед изумленным воином-странником и упала к его ногам, раскрывшись грамотой. Радмир подхватил послание, жадно вчитался и застыл ненадолго. Потом с чувством сплюнул и что-то сказал.
        - Говорит, что ты горе его неугомонное, - перевел хранитель.
        Потом странник запрокинул голову, глядя в небо и рассмеялся. Белава вытерла слезу и улыбнулась.
        - Теперь успокоилась? - осведомился хранитель.
        - Еще больше домой захотелось, - вздохнула девушка. - Что мне делать-то надо?
        - Так все, что собиралась. Спаси юных альвов, победи черноглазую, да демона, а там и домой отправишься.
        - А как? - возмутилась чародейка. - Тебе легко говорить. Вон, рябью подернешься и всего делов, а я не знаю, с чего начать. Может скажешь, где альвов змеюка держит?
        - Это ты сама ищи, мне не видать, говорю же, сила искажена, не могу я тут толком следить. - вздохнул голос.
        - А мне как? Дар ясновидицы не просыпается, иначе посмотреть не могу. Не к Милавке же мне с вопросом идти.
        - Я посчитал, этот дар тебе здесь лишним будет, - повинился хранитель. - Вернуть что ли?
        - А ты и это можешь? - поразилась чародейка.
        - А как же? Я чистый силовой поток, я и распорядился, с чем тебя сюда выпустить. - в голосе послышалась гордость.
        - А Зверя на демоницу ты заменил?
        - Я. - теперь голос откровенно хвастался, но тут же строго добавил. - Так надо.
        - Зачем? Она же думает самостоятельно, а Зверь слушался каждого слова. - возмутилась чародейка.
        Голос тяжело вздохнул, и по озеру пошла рябь. Белава ждала ответа. Нет, ну, в самом деле! Был Зверь, уже такой родной и знакомый и вдруг вместо него демоница, от которой не знаешь, что ожидать. То ей люди не нравятся, то вдруг сама им помогать начинает, то ворчит изнутри, что хозяйка с пресветлыми связалась, а от них толку не жди. Кровь демонова, одно слово.
        - Зверя демон себе подчинит, - наконец, снизошел до объяснений хранитель. - Зверь для службы создан был. Хоть ты его и улучшила, а все одно он создание демонов. А демоницу не подчинишь, она своевольна.
        - Вот-вот!
        - Что вот-вот, лапотница дремучая? В ней тебя много, потому твои желания слышит, твоими чувствами живет. Как скажешь, так и сделает. А не скажешь, все одно по твоему будет, это же твоя часть. Понимаешь? - голос усмехнулся.
        - Понимаю, - ответила чародейка, решив потом все хорошенько обдумать.
        - Понимает она, - проворчал хранитель. - Держи ясновидение свое, пользуйся.
        Она почувствовала, как что-то коснулось ее сознания, и тут же появилось ощущение, что встретилась с родным существом.
        - Спасибо, хранитель, земной поклон, - радостно ответила девушка.
        - Спинку не сломай, - снова усмехнулся голос. - Не больно-то ты кланяться любишь. Ладно, - хранитель вдруг смилостивился. - Твой там в меня вестник запустил. Держи уж, страдалица, но более я ничего передавать не буду, а то повадишься сюда шастать, а мне глупостями заниматься не досуг. Еще вопросы есть?
        - Есть, - честно ответила Белава и уставилась на озерную воду сквозь ветви ивняка, ожидая вестника.
        - В другой раз задашь, - снова заворчал голос. - Лови.
        Из воды с истошным чириканьем выскочил воробей и бросился к Белаве. Девушка поймала вестник и прижала к себе чуть подмокшую грамоту, которой обернулась птица.
        - Спасибо, - в голос ответила чародейка и прислушалась, тоннель был пуст, хранитель исчез.
        Чародейка раскрыла грамотку и начала читать: «Сколько ж кровушки ты моей уже выпила, чудище мое ненаглядное. Где бы ты не была, будь осторожна, а я тебя дождусь. Твой странник». Девушка аккуратно сложила грамоту и спрятала на груди. Потом повернулась к альву, сверкая счастливой улыбкой. Тот улыбнулся в ответ и встал.
        - Уходить пора, итак задержались, - сказал он.
        - Пошли, - весело подскочила девушка. - Гурди, просыпайся, - позвала она гнома.
        - Никакого с вами покоя, длиннюги, - проворчал человечек и, потягиваясь, встал.
        Повелитель открыл переход, и они покинули берег Глубокого озера.
        Глава 31
        Демон лежал на самой верхушке своего детища - Черной Башне. Он положил руки под голову, смотрел в голубое небо и улыбался своим мыслям. Ветер играл с его длинными черными волосами, касался обнаженного до пояса тела, лаская и дразня. Такого чувства покоя Вогард не испытывал никогда. В Башне бесновалась Милава, злыдни мотались по всем городам и весям в поиске пропавших витязя и чародейки, а демон просто наслаждался покоем, лежа под облаками и позволяя себе мечтать. То ему виделись изумрудные глаза девушки, и тогда он вспоминал вкус человеческих губ. То поднимал руку, вызывая огонь, и смотрел, как языки пламени, пылающие на кончиках его пальцев, колышатся на ветру, и тогда он вспоминал огненные волосы прекрасной демоница.
        - Да, пусть их будет двое, - решил Вогард. - Так даже интересней. Пусть сменяют друг друга.
        И демон представлял, как будет нежно касаться человеческого тела, лаская его губами и языками пламени, как он это делал совсем недавно, это было восхитительно… А потом думал, что можно будет себе позволить, когда в его объятьях окажется более сильная демоница. Скорей бы уж! Демон сел и зажмурился, как сытый кот, глядя на солнце. И все-таки он не хотел торопиться, продлевая сладкую пытку ожидания.
        - Вогард, - он дернулся от столь неуместного сейчас голоса.
        - Что тебе? - недовольно спросил демон, не оборачиваясь.
        - Ты здесь уже давно, - Милава остановилась недалеко от него.
        - Ты что-то хотела? - ее присутствие все чаще раздражало Вогарда.
        - Ты столько времени не прикасался ко мне, - ответила она. - Я соскучилась.
        - Женщ-щина, - прошипел демон и обернулся к ней, застыв на мгновение. - Зачем?
        На него смотрели изумрудные глаза чародейки. Вогард усмехнулся. Он понимал, почему она пытается удержать его внимание, только ему это было безразлично. И все же… Она сейчас была так похожа на ту, что занимала мысли древнего демона. Он нежно улыбнулся и поманил к себе женщину.
        - Иди ко мне, чародейка, - позвал он.
        Лицо Милавы не мгновение скривилось, но она быстро взяла себя в руки. Хочет чародейку, значит, будет ему чародейка, главное, удержать рядом, потому что без него, и женщина это понимал, ее божественности придет конец. Милава готова была и на большее. Она покорно подошла к нему, стараясь не быть не похожей на себя обычную, и демон взял ее за руку, первый раз рассматривая маленькую изящную ручку. «Совсем как у нее», - мелькнула мысль у Вогарда, и он коснулся ее губами, стараясь не думать, что пахнет она совсем иначе. Демон бережно уложил женщину рядом и склонился над ней, долго вглядываясь в газа. Затем коснулся лица губами, так трепетно он еще никого и никогда не целовал, и демон сам упивался новыми ощущениями. Он нежно провел рукой по волосам, погладил по щеке и снова склонился к губам, скользнул на шею… И в этот момент его обоняния коснулся такой знакомый и желанный запах. Вогард тихо застонал, упиваясь ароматом и нежностью кожи той, что была рядом. Он прикрыл глаза, все более теряя связь с реальностью.
        - Чародейка, - выдохнул он, сжимая в объятьях податливое тело до тех пор, пока не послышался хруст костей, и женщина не ахнула.
        Милава лежала, затаив дыхание. Вогард ошеломил ее своим поведением, никогда он не был с ним таким. Первым желанием женщины было вырваться из его объятий и убежать, настолько ярко она поняла, что ее демон сейчас не с ней. Потом она хотела вернуть черноту своих глаз, чтобы он опомнился, но вспомнив, ради чего она здесь, Милава сдержалась, покорно принимая его новые ласки. «Пусть думает о чародейке, зато целует меня», - с некоторым злорадством подумала она и обвила шею Вогарда руками. Он поднял на нее взгляд, и Милава увидела, что его зрачки расширились, ноздри трепетали, а с приоткрытых губ сорвался очередной стон:
        - Белава, - прошептал он, все более распаляясь.
        - Я здесь, мой демон, - прошептала в ответ Милава, стараясь ничем не выдать свое настоящее я.
        - Моя чародейка…
        - Твоя, - поддакнула божественная, зарываясь ему в волосы пальцами.
        Вогард одним резким движением разорвал ее платье и ненадолго завис, глубоко вдыхая. Вскоре Милава уже не думала, кого сейчас ласкает ее демон, отдаваясь небывалой чувственности его прикосновений. Он с какой-то отчаянной нежностью, гладил плавные изгибы стройного тела, скользил губами, опалял дыханием. Милава выгнулась и застонала, стараясь тесней прижаться к нему.
        - Вогард, Вогард, - металась женщина, покрывая его плечи ответными поцелуями.
        - Девочка моя, - отвечал ей демон, отдаваясь ее жадным губам.
        А потом он вспомнил об огненной змейке, которая заставила девушку ненадолго забыть обо всем и отдаться во власть обжигающего пламени, и демон улыбнулся, призывая огонь. Она дернулась, потом попыталась оттолкнуть, но Вогард удержал. И тогда Милава закричала.
        - Что ты делаешь?! Остановись!
        Милава раздирала ногтями его кожу, пытаясь вырваться из железных объятий. Демон замер. Затуманенное желанием сознание зашептало ему, что он ошибся, что он сам себя обманул и поверил в это. Вогард посмотрел на черноглазое лицо, перекошенное от боли и отпрянул. Огонь исчез, и демон вскочил, пытаясь понять, что же его так сильно увлекло, почему он, зная, кто перед ним, настолько поверил в то, что рядом чародейка. И вдруг вспомнил - запах! Здесь и сейчас! Он вскочил на самый край и начал бешено озираться. Запах был, он все еще был здесь, он касался обоняния и дразнил, заставляя терять голову. Но откуда? Капкан молчал, она не проходила мимо его ловушки. Но как это возможно?! Из земель альвов есть только один путь, но девушка не прошла им. А сейчас она где-то рядом. Настолько близко, что он даже поверил, что Милава та, что так нужна ему.
        Вогард взметнул крылья и бросился в воздушный поток. Чуть не сорвался, но быстро выправился и заметался над берегом, отыскивая девушку.
        - Ну где же ты? - тихонько взвыл демон и завис, успокаиваясь и принюхиваясь.
        И он нашел ниточку желанного запаха, которая привела его на берег озера за разросшимся ивняком. Только там уже никого не было, и дальше запах обрывался, он был только здесь.
        - Опоздал, - горестно прошептал демон и опустился на землю.
        Он быстро определил, что с ней были альв и гном. Он фыркнул, не одобряя компанию.
        - Спокойно, - сказал он себе. - Я решил дать ей время, не стоит терять голову, будто юный демоненок. Да, была здесь, ушла, но от меня никуда не денется, - демон провел рукой по примятой траве, где недавно сидела девушка.
        Ему даже показалось, что трава все еще хранит ее тепло. Вогард лег на это место, прикрыл глаза и аккуратно вдохнул, стараясь подольше сохранить запах своего желания. Некоторое время он просто лежал с закрытыми глазами, но вскоре начал думать, отодвигая в сторону все мечты. Зачем чародейка приходила сюда? Что ей было нужно на берегу озера, на котором стоит Черная Башня. Не с Милавой сражаться, рано еще. И не с ним. Тут он усмехнулся, представив какое сражение он ей устроит, как только чародейка окажется в его руках. Тут же тряхнул головой, отгоняя ненужные сейчас мысли.
        Она приходила к озеру. Озеро перенесло ее сюда, озеро ее и домой вернет. Хотела попробовать вырваться из этого мира сейчас? Но зачем ей альв? Альвам девушка нужна здесь, тогда зачем? Он порывисто сел и нахмурился. Если ее действительно перенесли сюда, чтобы спасти от них с Милавой этот мир? И тогда после того, как ей это удастся, она уйдет. Ладно, Милавка, но его-то она не сможет никак победить. А если нужна только его божественная игрушка? Демон встал и прошелся по берегу, раздумывая, а не делает ли он глупость, оставаясь в стороне? Не упустит ли он свою чародейку и огненноволосую демоницу заодно, если позволит ей спокойно идти к своей цели? Домой Белава хочет и не задержится здесь ни мгновения, как только ее задача будет выполнена.
        - Прости, девочка, но я не могу тебе позволить сделать то, что ты хочешь, - прошептал демон. - Я не могу тебя отпустить, слишком долго я тебя ждал.
        Демон ненадолго задержался, вновь присев на то место, где была она, но след чародейки становился все менее заметен. Вогард вздохнул и покинул берег озера. Он вернулся в Башню и пошел искать Милаву. Та уже успела перебраться в свои покои и теперь лежала на своей большой постели и постанывала от болезненных ожогов. Демон зашел к ней, некоторое время смотрел на израненную женщину. Помочь он ей не мог, не дано ему было исцелять. Демоны не целители.
        - Почему ты это сделал? - спросила Милава, глотая слезы боли и обиды.
        - Потому что поверил, что ты это она. А ее огонь не обжигает.
        - Я хочу ее силу, - попросила божественная.
        - Нет, на это можешь не рассчитывать, - ответил Вогард. - Но свою помощь, когда придет время, я обещаю. Ты останешься при своей власти.
        - А ты? - Милава посмотрела на него.
        - А я останусь со своей чародейкой, - ответил демон.
        - Она не твоя, - женщина смогла усмехнуться, не смотря на боль. Что-что, а внутренней силы у нее было достаточно.
        - Будет моей, - отрезал он.
        - А я?
        - А ты останешься божественной. - усмехнулся демон. - Твоя настоящая любовь - это власть, а в постель ты можешь получить кого захочешь.
        - Я хочу тебя, - Милава пристально посмотрела ему в глаза.
        - Я все сказал, - ответил Вогард. - Собирай свою армию, раздавим альвов.
        - Они нам не опасны, - возразила божественная.
        - Теперь опасны, - коротко бросил Вогард. - И все, кто успеет присоединиться к ним.
        - У нас молодняк альвов, - снова возразила Милава.
        Демон остановился, посмотрел на нее и засмеялся.
        - Как же я о них забыл? Ну, конечно! Туда-то ты, девочка и пойдешь. Тебе ведь надо развязать руки своим остроухим друзьям. - потом снова посмотрел на женщину. - Собирай свое отребье. С молодняком я один справлюсь.
        - Что ты собираешься делать?! - Милава попробовала вскочить, но от резкого движения упала обратно на ложе с громким вскриком. - Пару дней я точно не смогу ничего сделать, - прошипела она. - Надо только до мази добраться. Гад крылатый.
        Демон уже летел туда, где божественная спрятала юных альвов, лишив их силы.
        Глава 32
        Белава, Руалар и Гурди вернулись в Зеркальный Град сразу в покои чародейки. Повелитель встал у окна, глядя в сад, который не увядал в любое время года. Он посмотрел туда и хитро улыбнулся, глядя на пару, весело болтающую в мраморной беседке. Саэфель светилась, это было видно даже отсюда. Витязь Радмир что-то рассказывал ей, и она смеялась, чуть откинув назад свою очаровательную головку. Повелитель видел, что мужчина любуется его дочерью, но все-таки он еще был слишком поглощен мыслями о зеленоглазой чародейке. Ничего, придет время, когда прекрасная Саэфель залечит эту рану в сердце Радмира, потому что чародейка уйдет, а они останутся.
        Гном покинул их, как только Белава взялась за вестник от юных альвов, а Повелитель замер у окна, чему-то загадочно улыбаясь. Вскоре из-за двери донесся радостный возглас гномьей няньки Гарко и недовольное ворчание самого Гурди. Древний альв снова улыбнулся. Эта парочка обречена на крепкую дружбу. И как бы гном не ворчал, но ему нравился великан Гарко.
        Чародейка достала оба вестника: от альва, и от своего странника. Один для дела, другой… просто, да просто чтобы был рядом. Она бросила взгляд на радмирову грамоту и счастливо улыбнулась. Руалар заметил это и подумал, что все он делает верно. Девушка наконец взялась за альвийский вестник. Она прикрыла глаза и позвала сновидин дар. Поток образов настолько оглушил ее, что она была вынуждена почти отбросить грамоту одного из юных альвов. Белава увидела его. Это был юноша по человеческим меркам. Темные волосы его слиплись, в больших фиалковых глазах застыла тоска и обреченность. На щеке виднелась ссадина. Одежда давно износилась. Потом образы стали хаотичны, начали слишком быстро сменять друг друга, и голова разболелась с неимоверной силой.
        - Анариэль, - Руалар в одно мгновение оказался рядом с ней, когда услышал ее вскрик. - У тебя кровь, девочка.
        - Великие Духи, - простонала чародейка, отваливаясь назад. - Хранитель усилил дар ясновидицы. Сколько всего сразу принес этот вестник.
        - Тебе плохо? - тревожно спросил древний альв, пытаясь остановить ей кровотечение из носа.
        - Им плохо, - заплакала чародейка. - Он забрал у них силу, они медленно гибнут.
        Руалар задохнулся, но взял себя в руки, потому что девушке его помощь сейчас была нужней. Он аккуратно поднял ее на руки и перенес на постель. Затем успокоил головную боль и окончательно остановил кровь. Она безучастно лежала, свернувшись калачиком. Повелитель сел рядом и подумал, что это только начало. Ему стало жаль девушку, но без ее помощи им было не справиться.
        - Поспи, Анариэль, - сказал он. - Тебе нужно прийти в себя.
        - Нет, - Белава села и посмотрела на вестник, лежащий на полу. - Дай мне его, пресветлый Повелитель. Я попробую осторожней.
        Руалар поднял грамоту и подал чародейке. Она вновь прикрыла глаза, и мельтешение образов снова вернулось. Девушка глубоко вдохнула, потом медленно выдохнула, пытаясь упорядочить то, что она видит.
        - Земля сухая, - начала говорить Белава. - Травы нет, почти нет. Жарко, душно, тяжело дышать. Он думает о том, что надо бежать, но не знает, как это сделать. Плохо… - неожиданно девушка почувствовала то, что чувствовал писавший вестник и зарыдала от нахлынувшей тоски и страха.
        - Анариэль, - Руалар попробовал привести чародейку в себя, но ее истерика только набирала силу.
        Альв вырвал грамоту из рук Белавы, и она прижалась к Повелителю, продолжая вздрагивать всем телом, все еще находясь во власти увиденного.
        - Так не может быть, - всхлипывала она. - Так не должно быть.
        Дверь в покои чародейки отворились, впуская витязя.
        - Что случилось? - встревоженно спросил он, быстро подходя к альву и чародейке.
        - Она увидела, - ответил Руалар и кивнул на вестник.
        Радмир подобрал грамоту, потом заметил вторую и подошел, случайно бросил взгляд и побледнел, прочитав послание. Он метнул быстрый взгляд на чародейку, протянул было руку, но отдернул. Она ведь уже все видела.
        - Но как? - вырвалось у него, думая о вестнике из другого мира.
        - Озеро усилило ее дар, - ответил древний альв, не заметивший, что витязь увидел подарок хранителя.
        - Озеро? - Радмир подошел и сел рядом, все пытаясь отвести взгляд от второй грамоты. И тут вдруг понял, где они были. - Но там же бесова башня! - воскликнул он. - Зачем же ты повел ее туда, где собралась вся эта нечесть?!
        - Так было нужно, - спокойно ответил Повелитель, и витязь осекся.
        Он протянул руки, забирая плачущую девушку у Руалара. Тот спорить не стал, выпустил и встал. Радмир обнял Белаву, тихо заворковал что-то, гладя ее по волосам. Чародейка доверчиво прижалась к нему, постепенно успокаиваясь. Когда слезы высохли, она аккуратно отодвинулась от витязя. Тот неохотно разжал руки.
        - Надо торопиться, - сказала девушка. - Им совсем плохо.
        - Но где они? - задал вопрос Радмир.
        - В проклятых землях, - ответил Руалар. - Ты что-то еще увидела, Анариэль, что поможет быстрей найти их?
        - Недалеко от них скала, - ответила она. - Одинокая, высокая и такая… тоскливая. Там все такое, - она снова всхлипнула, но быстро взяла себя в руки. - Откроем переход, вместе, тогда сможем увести, - она повернулась к альву.
        Повелитель задумчиво смотрел на нее. Сил у них хватит, особенно у двоих, Руалар даже не сомневался, но вот дальность перехода настораживала. Чародейка, похоже, даже не представляла, где находятся проклятые земли.
        - Это в четырех днях пути на лошадях, - сказал он.
        - И что же? Мы сможем! - Белава вскочила с постели и заходила по покоям. - Я силу подбирать по дороге буду, мне все источником может стать.
        - Я знаю, - древний альв мягко улыбнулся. - Да и у меня силы много. И все-таки… Может путь в ту сторону проделать на лошадях, а обратно переход открыть?
        - У нас нет столько времени, - горячилась девушка. - Я чую, что надо спешить.
        Радмир чуть не спросил: «Так домой попасть спешишь?», но вовремя сдержался, понимая, что сейчас в нем говорит ревность. Взгляд его снова был прикован к вестнику из другого мира. Белава все еще ходившая по покоям, остановилась и положила руку на эту грамоту, слегка погладив, и витязь отвернулся, пытаясь взять себя в руки.
        - Я пойду с вами, - сказал он, сумев успокоиться.
        - Нет, - одновременно ответили чародейка и альв.
        - Почему? - возмутился Радмир. - Вам может понадобиться помощь.
        - Лишний человек ослабляет, - пояснил Руалар.
        - А гном? - деловито спросил Гурди, оказавшийся тоже тут.
        - И гном, - кивнул альв.
        - Но не вдвоем же вы пойдете! - не сдержался витязь.
        - Нам нужны пресветлые, кто может открывать и удерживать переход, - Белава поглядела на Повелителя. - Хотя бы четверо. Они подмогой будут, если что. И для драки хватит, если понадобится. Я там особой охраны не видела.
        - Но что-то же их удерживает на месте, - снова заговорил Радмир.
        - Этого я не видела, - признала чародейка. - Почувствовала только, как альв боится. - она зябко поежилась. - Если никто не пойдет, я одна пойду!
        - Не горячись, Анариэль, - улыбнулся Руалар. - Тиамар и Ниахар могут открывать переход, они достаточно сильны. Еще четырех призову. Двое, правда, еще не до конца восстановились, но помочь смогут. Да и в бою им равных нет.
        - И все же я пойду с вами, - Радмир встал и с вызовом посмотрел на Повелителя.
        - Хорошо, - сдался тот.
        - И я! - Гурди поудобней перехватил свою кирку.
        - Гурди, там может быть опасно, - попыталась остановить его Белава.
        - Среди гномов нет трусов, - гордо ответил Гурди.
        - А мы? - Гарко возмущенно сверкнул очами, Дарислав молча наблюдал за всеми.
        - Слишком много, - покачал головой Повелитель. - Будет сложно. Идем я, Анариэль, четверо альвов и гном с человеком. Все. Больше взять не можем.
        Гарко недовольно крякнул, Дарислав молча кивнул. Катай просто обиделся, за что получил затрещину заботливой отцовской дланью.
        - А вы мечи к битве готовьте, - подмигнул Руалар. - Змея ждать не будет. Скоро все вдоволь натешатся. На Черную Башню пойдем.
        - Это дело, - немного успокоился богатырь Гарко.
        Радмир ушел за мечом, Руалар отправился созывать нужных ему альвов, гном никуда не ушел. Он встал у окна, где не так давно стоял Руалар и деловито поглаживал свою кирку. Белава подумала и заменила костюм царских чародеев на альвийский. Мало ли демоницу призывать придется, так он вытянется, чтоб опять в лохмотьях не ходить. Гурди с любопытством смотрел на мерцающий туман, окруживший чародейку, который осел на ней, принимая форму тела. А когда туман совсем исчез, то на девушке поменялась одежда. Гном осмотрел ее со всех сторон и хмыкнул:
        - На ушастых стала похожа, только не ушастая.
        Белава рассмеялась и поцеловала человечка в щеку. Гурди покраснел и проворчал:
        - Чего еще удумала, глупая баба. Ладно, можешь еще поцеловать, коли я тебе так нравлюсь.
        Она снова развеселилась и поцеловала гнома во вторую щеку. В это время вошел Радмир и поинтересовался:
        - Это здесь всех целуют? Так я тоже не прочь.
        - Не завидуй, - хмыкнул Гурди и вышел из комнаты.
        - А меня поцелуешь? - снова спросил витязь, приблизившись к девушке.
        Она улыбнулась и поцеловала его в щеку. Радмир тут же поймал ее губы, заключая в объятья.
        - Не надо, родименький, - девушка попробовала вывернуться.
        - Люблю я тебя, - сказал он, не разжимая рук.
        - Ох, Радушко…
        - Все готовы, - раздался за их спинами голос Руалара, и Белава поспешно отошла от витязя.
        Он повернул голову туда, где лежал вестник от другого Радмира, но грамоты там уже не было. Витязь глубоко вдохнул и мотнул головой, отгоняя ненужные сейчас думы. Все потом. А теперь дело. Он вышел вслед за Белавой и Руаларом, который с интересом рассматривал наряд чародейки.
        - Настоящая Анариэль, - улыбнулся Повелитель и пропустил вперед смущенную девушку.
        Глава 33
        Древний альв, чародейка, человек и гном спустились вниз, где их уже ждали четыре названных Повелителем альва. Ниахар и Тиамар приветливо улыбнулись, двое других окинули внимательным взглядом Белаву и вопросительно посмотрели на своих спутников.
        - Нуавель и Халиат, - представил их Руалар.
        Альвы степенно поклонились. Белава с любопытством оглядела новых знакомых. Нуавель был зеленоглазым и светловолосом, а Халиат имел ярко-рыжие, как огонь волосы, чем напомнил ей младшую сестру Огневу. Девушка улыбнулась им, отвешивая поклон.
        - Здравы будьте, пресветлые альвы, - сказала она.
        - Гном тоже с нами? - спросил Нуавель.
        - А ты имеешь что-то против, ушастый? - воинственно вопросил Гурди.
        Нуавель и Халиат возмущенно переглянулись, но Руалар только негромко рассмеялся, да и и Тиамар с Ниахаром спрятали улыбки. Уж они-то уже успели привыкнуть к маленькому грубияну. Повелитель первым покинул свои чертоги, показав всех следовать за ним.
        - Куда мы? - спросила Белава. - Переход и тут открыть можно.
        - Можно, - согласился древний альв, - но мы выйдем из города. Там простора больше.
        Они прошли город, сопровождаемые любопытными взглядами. Белава старалась не смотреть по сторонам. Альвы хоть и не были уже так враждебны, но все-таки во взглядах сквозила напряженность. Гурди, пожалуй, имел самый независимый вид. Он насвистывал себе под нос и нес свою кирку с таким видом, будто это было самое великое оружие. Девушка посмотрела на него и улыбнулась. Она-то прекрасно понимала, что гном так защищается от неприязненных взглядов. Руалар успел рассказать ей про ту нелюбовь, которую маленький народ питал к пресветлым, считая их заносчивыми гордецами. Альвы в свою очередь считали гномов хвастунами и пьяницами, за любовь последних к хмельному пенному элю. Чародейка подумала, может и ей запеть что-нибудь, но потом еще подумала и решила воздержаться, представив лица пресветлых, если она затянет любимые отцовские частушки. Следом девушка вспомнила отца и пригорюнилась.
        - О чем загрустила, голубушка? - спросил ее Радмир, шедший рядом.
        - Батюшку вспомнила, - призналась она. - Он у меня знатный кузнец, такое оружие из загорской стали кует.
        - Из какой? - поднял голову гном.
        - Из альвийской. Мы землю альвов Загорьем называем. Батюшка с темными дела ведет. А мне такой меч выковал, все завидуют, - похвасталась чародейка.
        - Я видел этот меч, - повернулся к ним Руалар. - Хорош. Много премудростей твой батюшка в него вложил.
        - Разве кто-то может с армазаиром справиться кроме темных и нас? - Халиат с любопытством посмотрел на Белаву.
        - А вот и может, - гордо ответила она. - Про стой кузнец может! Он когда-то спор у темного выиграл, тот ему секрет и открыл.
        - Темные не берегут свои секреты, - неодобрительно отозвался Нуавель. - Этим мы и отличаемся.
        - Может и нам стоит быть посговорчивей, - усмехнулся Ниахар. - В их мире уважения к древним побольше будет.
        Нуавель не ответил, остальные тоже промолчали, погруженные в свои мысли. Отряд миновал город и остановился, оказавшись на открытом пространстве. Руалар взглянул на Белаву и кивнул. Она подошла к нему, взяв протянутую руку.
        - Ты готова, Поглощающая Силу? - спросил Повелитель.
        - Да, - выдохнула она.
        Их руки взметнулись вверх, и пространство расколола молния. Молния стала шириться, превращая воздух в искрящийся проход. Чародейка зачаровано смотрела на сотворенный совместными усилиями с альвом портал.
        - Ой, лишеньки, - выдохнула она. - Красиво-то как.
        - Красиво, - улыбнулся Руалар и кивнул остальным, так же с восхищением взирающими на невиданный переход. - Что стоите? Проходите, мы вечно удерживать проход не сможем.
        Первые прошли альвы, следом двинулся гном, Радмир остановился, ожидая, когда Белава шагнет в сверкающий разрыв пространства.
        - Проходи, чего ты ждешь? - спросила чародейка.
        - А вы? - вместо ответа спросил витязь.
        - А мы следом, - произнес Руалар. - Поспеши.
        Мужчина молча кивнул и шагнул в проход. Чародейка и альв переглянулись и дружно шагнули вслед за витязем. Неожиданно послышались быстрые шаги и в затухающий проход вбежала голубоглазая альвийка.
        - Саэфель! - возмущенно воскликнул Повелитель.
        - Я с вами, - ответила она и бросила взгляд на витязя.
        - Ты ослушалась меня, - древний альв гневно сверкнул на дочь васильковыми глазами.
        - Я не отягащу переход, ты знаешь, отец. Я просто хочу помочь, - Саэфель посмотрела на Руалара и тот лишь вздохнул.
        Иногда тяжело быть Видящем, подумал древний альв, потому что он прекрасно видел все тайные помыслы своей дочери, и сейчас его это совсем не радовало. Но деваться уже было некуда, и альвийка присоединилась к отряду, заняв место рядом с витязем, отделив его от Белавы. Чародейка не обратила на это внимание, она оглядывалась, рассматривая, где они оказались. Земля действительно была сухая и растрескавшаяся, солнце палило нещадно, хоть вроде уже и был вечер. Воздух плавился и казалось, что невидимый огонь пылает вокруг них. Девушка утерла пот, даже альвийский костюм не спасал от жары.
        - Действительно, проклятая земля, - сказала она негромко, и звук ее голоса разлился вокруг подобно грому.
        - Не верь всему, что здесь увидишь или услышишь, - шепнул Руалар. - Эта земля изматывает и убивает.
        - Почему здесь солнце так высоко? - спросила Белава так же шепотом.
        - Здесь не бывает ночи, не бывает зимы, не бывает дождей, не бывает ветра. Эта земля сотворена демоном. Когда-нибудь мы снимем заклятье. И тогда здесь снова будет прекрасное озеро и древний лес. - ответил ей Повелитель.
        - Значит, Вогард тут хозяйничает?
        - Он хозяйничает везде, - недовольно произнес Тиамар. - А здесь он развлекался.
        - Мы ведь искали здесь юных альвов, - признался Ниахар, - но никого не нашли.
        - Они скрыты, - ответил Руалар. - Я их не вижу, но, надеюсь, Анариэль увидит.
        На чародейку посмотрели с некоторым сомнением, она отмахнулась и села на землю, неожиданно ощутив под собой мягкость травы. Она провела по пыльной земле руками и ощущение, что сидит на траве исчезло. Девушка прикрыла глаза, пытаясь слиться с землей, но привычного отклика не почувствовала. Тогда она прикрыла глаза, а когда открыла, то пространство предстало ей в виде огромной полусферы, внутри которой находилась она сама и ее спутники. В полусфере сияло опаляющее солнце и земля казалась мертвой. А за призрачными стенками купола виднелся лес, чуть в стороне поблескивало озеро. Все это было здесь и сейчас, вот только сфера мешала увидеть. Белава еще немного изменила зрение, и внутреннее пространство распалось несколькими пластами. Она подняла руки и протянулась к верхнему пласту, изучая его строение, затем следующий и, наконец, взялась за тот, на котором находились они. Девушка с интересом смотрела на потоки силы, проходящие сквозь пласты. Сила была такой знакомой, почти родной. Чародейка призвала эти потоки, впитывая их, привыкая к обновленному восприятию. Затем выдохнула и некоторое время сидела,
тяжело дыша, а когда распрямила плечи и встала, она увидела тех, ради кого сюда прибыл их маленький отряд. Она уверенно пошла вперед.
        - Ты увидела? - крикнул ей в след Руалар.
        - Они там, - Белава подняла руку, мягко повела ею, будто снимая покров, и ее спутникам предстало небольшое поселение.
        Маленькие домики жались друг к другу. Это были простенькие серые строения без окон. Чародейка нехорошо выругалась про себя, представляя, как могли здесь жить такие существа как альвы. Невольные слезы навернулись на глаза, но она их утерла, зло выдохнув. И вдруг замерла, подняв руку и призывая товарищей остановиться.
        - Что случилось? - спросил Радмир, и Саэфель придвинулась ближе к нему.
        - Ждите, - коротко ответила Белава и направилась к серым домишкам.
        Она прошла несколько первых домов, мельком заглянула в них, но там было пусто. Поселение оказалось пустым! Нет, не пустым, кое-кто здесь все-таки был. Белава вновь повела рукой, закрываясь от спутников.
        - Ну, здравствуй, Вогард, - сказала она.
        - Здравствуй, чародейка, - он вышел из ниоткуда и встал перед ней.
        - Куда альвов дел? - спросила Белава, чуть насмешливо глядя на демона.
        - А ты найди, - усмехнулся он. - Раз уж это место нашла, то и остроухих сможешь.
        - А ведь найду, - подмигнула она и отошла от него.
        Вогард с интересом наблюдал за девушкой. Сейчас он вдруг разглядел, что она совсем не похожа на Милаву. И как раньше казалось, что они только цветом глаз различаются? Демон с наслаждением вдохнул и не удержался, подошел к ней. Белава бросила на него быстрый взгляд, но демон просто стоял рядом и смотрел.
        - Дыру протрешь, - проворчала она. - Отойди. Не мешай. - не было чувства, что ей угрожает опасность.
        Демон послушно отошел, продолжая смотреть.
        - И отвернись, - потребовала Белава.
        - Я хочу на тебя смотреть, - ответил Вогард.
        - А я хочу, чтобы ты отдал мне юных альвов, - ответила чародейка.
        - Отдам. А ты пойдешь со мной? - демон улыбался.
        - Вот еще, чего удумал, - возмутилась девушка. - Ты только поглядеть хотел.
        - Я много что хочу. Скажи, весь мир к твоим ногам брошу, - он снова подошел к ней и внимательно посмотрел сверху вниз.
        - У тебя уже Милавка есть, - ответила она и щелкнула пальцами.
        Юные альвы действительно были тут. Они стояли за поселением, испуганно прижавшись друг к другу. Радость тут же сменилась злостью, когда Белава увидела, что охраняют пленников громадные псы.
        - Сумеречные псы, - выдохнула чародейка и повернулась к демону.
        - Они порвут альвят, как только твои друзья попробуют приблизиться, - сказал демон.
        - Ты… ты… - задохнулась она и сжала кулаки.
        Вогард промолчал, неожиданно почувствовав, что ему не нравится, что он расстроил чародейку, но иначе удержать ее было нельзя. Белава попятилась от него, открываясь своим спутникам.
        - Стойте там, - крикнула Белава, показывая им на пленников. - Псы порвут юных альвов.
        Отряд застыл, с ужасом разглядывая оскалившиеся пасти. Девушка беспомощно посмотрела на демона, но тут же расслабилась и улыбнулась. Кажется она знала, что делать.
        Глава 34
        Белава неспешно двинулась к юным альвам, вспоминая все, что рассказывал ей мастер о сумеречных псах. Чьи это были твари? Правильно, демоново отродье, самые низшие, которыми управляли высшие. Стало быть демонице и разбираться с ними. Девушка обернулась и посмотрела на своих спутников, все так же замерших вдали, потом перевела взгляд на Вогарда и подмигнула ему, призывая свою вторую личину. Демоница легко откликнулась на зов.
        Демон с любопытством наблюдал за чародейкой, любуясь ее плавной походкой. Она обернулась, подмигнула ему, и… Он застыл, пытаясь унять бешеный стук сердца, потому что контуры тела Белавы размылись, она вытянулась, раздалась в плечах и бедрах, волосы полыхнули, и взглядам всех, кто был здесь предстала демоница, невероятная в своей чужеродной красоте. Она продолжила путь, начатый чародейкой. Даже псы перестали рычать и скалиться, рассматривая и принюхиваясь к огненноволосому существу.
        - Ко мне, - коротко скомандовала демоница, и псы заскулили, опускаясь на землю.
        Она подошла еще ближе, с легким презрением посмотрела на юных альвов, и в тонких пальцах появилась огненная плеть. Демоница взметнула руку, плеть с шипением рассекла раскаленный воздух и опустилась на спину ближайшего пса. Тот завизжал, как самая обычная собачонка.
        - Ко мне, - повторила она, и пес покорно пополз к ней.
        Он сел подле нее, лизнул руку с плетью, признавая ее власть и силу. Демоница вновь размахнулась, и второе чудовище признало в ней главную. Демон наблюдал за огненной плетью, затаив дыхание. Взмах, и сердце пропускает удар, еще взмах и снова в груди он отдается пустотой. Он тяжело выдохнул, стараясь освободиться от неожиданных чар. Демоница отогнал псов и подошла к перепуганным альвам.
        - Мы за вами, пресветлые, собирайтесь, - произнесла она низким чуть вибрирующим голосом.
        - Куда? - спросил темноволосый юный альв.
        - Домой, - коротко ответила демоница, почесывая одного из сумеречных псов за ухом.
        Товарищи Белавы отмерли и направились в их сторону. Отмер и демон, наконец, осознав происходящее. Он весело рассмеялся, забавляясь тем, как легко чародейка обошла его. Он взмахнул крыльями и подлетел к демонице, напряженно наблюдавшей за ним.
        - Молодец, чародейка, справилась, - с улыбкой признал Вогард. - А как с этим справятся твои остроухие друзья, гном и человек? Тебе ведь дорог этот человек?
        - Мне не дорог никто, - ответила демоница. - Они дороги ей, а я часть нее. Что ты задумал, демон?
        - Сейчас увидишь, моя прекрасная, - легко засмеялся Вогард. Лицо его стало жестким, черные глаза полыхнули красным огнем, и он скомандовал своим тварям. - Взять.
        Псы сорвались с места и понеслись к приближающемуся отряду, мгновенно ощетинившемуся мечами и луками с натянутой тетивой. Псов было восемь и товарищей Белавы осталось столько же без нее. Человек внутри демоницы закричал от страха, демоница тут же ощутила прилив гнева на Вогарда. Она снова взмахнула плетью, но демон перехватил ее руку, и плеть не долетела до пса.
        - Ты мне ответиш-шь, - зашипела разъяренная демоница.
        - Мое пламя, - сказал Вогард, рванув ее на себя. - Жаркое, обжигающее. Пойдем со мной, зачем тебе они?
        - А зачем мне ты? - усмехнулась демоница.
        - Хочешь, чтобы я показал тебе прямо сейчас? - в ответ усмехнулся Вогард.
        - Рискни, - демоница перестала усмехаться и вырвалась из его рук, превращая плеть в меч.
        - Ты хочешь драться? - Вогард не спешил принимать вызов.
        - Не сейчас, всему свое время. - демоница попятилась, продолжая наблюдать за ним. - Отзови псов.
        - Позови чародейку, - вдруг попросил демон. - Я хочу поговорить с ней.
        - Она тебя слышит, говори.
        - Я хочу видеть ее, - упрямо сказал Вогард.
        - Нет, - демоница покачала головой. - Она сейчас не появится, отзови псов.
        - А хочешь, - демон оказался сзади нее. Его пальцы скользнули по рукам демоницы, захватывая тонкие кисти, сжимающие меч. Он нагнулся к самому ее уху, опуская лицо в полыхающее пламя волос. - Хочешь, она больше никогда не появится? Останешься только ты.
        Она хрипловато рассмеялась, смеялась долго, издевательски. Потом сделала то, что не ожидал ни демон, ни человек внутри нее, демоница растаяла в воздухе и оказалась позади Вогарда, плотно прижимаясь к нему. У демона в очередной раз перехватило дыхание, когда он почувствовала, как она поднялась на цыпочки и выдохнула ему на ухо:
        - Глупый, глупый демон, - шептал низкий с хрипотцой голос. - Меня нет, демон, есть она и только она, я всего лишь выбранный для этого мира образ для второй личины. Меня создали из той капли крови высшего демона, что была в твари, укусившей ее. Уйдет человек, исчезну я. Уйду я, человек останется, но будет слабей. Тебе нужны обе, не так ли демон?
        - Да, - выдохнул он.
        - Ты хочешь, чтобы она осталась в этом мире?
        - Только этого и хочу.
        - Тогда помоги мне сейчас, отзови своих псов, чтобы мы могли увести альвов. Дай избавить мир от твоей бабы, и я отдам тебе чародейку, - демоница отошла от него, насмешливо поглядывая на Вогарда.
        - Почему ты хочешь помочь мне? - хрипло спросил он, пытаясь восстановить дыхание.
        - Тебе? - она снова засмеялась. - Я помогаю себе. Я не могу противиться ее воле и желаниям, я всего лишь часть ее. Но я мыслящая часть, я могу существовать, дышать, говорить. Если она вернется в свой мир, я вновь стану Зверем. Тварь, послушная воле чародейки, которая рада тем, что может иногда являть свой отвратительный лик. Я не хочу быть Зверем, я хочу быть такой, какая я сейчас. Сделай, как я прошу, и ты получишь меня… и ее, если сможешь заставить забыть ее странника, - усмехнулась демоница.
        - Этого? - кивнул на витязя демон.
        - Этот всего лишь отражение ее Радмира из ее мира. Он ей дорог, но не любим. Так отзовешь псов? - она развернулась, глядя на псов и товарищей человека, что была внутри.
        Псы не спешили нападать, они играли. Альвы, человек и гном тоже. И те и другие были готовы к нападению и кружили вокруг друг друга, выжидая. Радмир задвинул Саэфель за себя, и она из-за его плеча натянула тетиву лука, нацелившись на ближайшего пса. В руках Руалара сверкал длинный меч, гном взял кирку на изготовку. Остальные альвы были вооружены, кто мечом, кто луком. Они были прекрасны в своей воинственности. Демоница невольно залюбовалась ими, потом перехватила взгляд витязя и почувствовала странный трепет. Она видела черты его лица так четко, будто он стоял рядом. В серых глазах застыла тревога, он беспокоился за нее. Демоница вспомнила запах его и крови и подумала, что чародейка выбрала не того, потом все мысли ушли, оставив волнение за этого слабого, но странно притягательного человеческого мужчину. А еще она увидела альвийку и поняла, что та чувствует к сероглазому. «Как же ты все усложнила, хозяйка», - подумала демоница. Для демоницы подобные чувства были в новинку, она ревновала.
        - Можно ли тебе верить? - вопрос демона отвлек ее.
        - А как ты думаешь? - усмехнулась демоница.
        Потом обернулась, бросила еще один взгляд на витязя и вздохнула, всего лишь человек. Она шагнула к Вогарду, обвила его шею длинными изящными руками и впилась в губы. Затем легко выскользнула из объятий, теряющего голову демона, и насмешливо спросила:
        - Доказала?
        - Вернись, - потребовал он, но демоница уже шла к своим спутникам.
        - Отзови, - крикнула она, и в ее руках вновь появилась огненная плеть.
        Радмир не сводил взгляда с огненноволосой, пытаясь понять, о чем она так долго говорит с демоном. Когда демоница начала целовать Вогарда, он охнул, дернулся и задел Саэфель. Ее рука дрогнула, и стрела сорвалась с тетивы, пропев короткую песню летящей смерти, и вонзилась в глаз сумеречного пса. Тот взвыл, и остальные угрожающе зарычали. Раненный пес повалился на землю, и семеро жутких тварей сорвались со своих мест.
        - Я уже думал, что сейчас усну, - провозгласил Гурди и издал воинственный клич, бросаясь навстречу одному из псов.
        Он размахнулся киркой и зацепил зверя по морде, оставив рваную рану. Тварь взъярилась, сбила гнома с ног и нависла оскаленной пастью над его головой. Гном приготовился ударить своим оружием снизу, как вдруг рядом сверкнул меч Руалара, и голова сумеречного пса покатилась по земле. Тело начало заваливаться, и тонкая не сильная рука альва рванула гнома из-под падающей зверюги.
        - Ну, ты, ушастый! - возмущенно заорал Гурди. - Это была моя тварь! Тебе других что ли мало? Найди свою и руби ей башку!
        - Ну ты и жадный, господин гном, - хохотнул Повелитель и повернулся к следующему псу, с тихим урчанием подбирающемуся к ним сзади.
        Покалеченное стрелой Саэфель чудище, покачиваясь, поднялось на лапы и утробно зарычало. Радмир, ожидавший нападения от другого пса, почти пропустил мгновение броска одноглазого. Крик альвийки заставил его обернуться. Он в одно мгновение оттолкнул ее, присел, позволяя твари пролететь над ним, и полоснул снизу мечом, вспарывая брюхо. Тут же второй пес вцепился ему в плечо. Саэфель закричала снова. Она вскочила, натягивая тетиву. Тут же тварь, вцепившаяся в витязя, отпустила его и метнулась к альвийке, но напоролась на меч Тиамара. Пес заскулил, отскочил назад, но отступать не собирался. Он снова припал на лапы, нацеливаясь на альва. Стрела Нуавеля вошла псу в шею, он взвился и начал бешено вращать глазами, отыскивая того, кто снова ранил его. Нуавель опять натянул тетиву, целясь в голову раненной твари, когда сзади на него прыгнуло еще одно чудище, повалило и приготовилось рвать.
        Демоница была совсем близко, он а видела, как альвийка прижалась к витязю, и как тот прикрыл ее собой, удерживая одной рукой позади себя. Ему было неудобно сражаться, но он защищал эту глупую пресветлую, что увязалась за ними. Демоница фыркнула, но человек внутри требовал помочь. Она обернулась к Вогарду, пытаясь понять, почему тот медлит. И в этот момент раздался свист, отозвавшийся в груди пропущенным ударом сердца. Демоница почувствовала желание броситься на зов демона, и он это увидел. Псы бросили место битвы и сорвались к своему хозяину. Человек внутри удержал демоницу от того, чтобы она повторила за псами. Демон рассмеялся и послал ей воздушный поцелуй.
        - Забирай, Пламенеющая, сегодня ты выиграла, - крикнул он.
        Он взмахнул крыльями, взмывая вверх, и его твари растворились в воздухе. Демоница проследила за тем, как исчезает демон, потом прикрыла глаза, и полусфера взорвалась, открыв ей и ее товарищам лес и озеро. На них тут же обрушилась вечерняя прохлада, песня сверчков и сумрак уходящего дня. Демоница подошла к Руалару.
        - Она не сможет открыть с тобой переход, - сказала она. - Бери другого… Повелитель. - последние слово демоница проговорила так, будто выплюнула, древний альв усмехнулся.
        - Мы тебя раздражаем, кровь демонов, - сказал он.
        - Это не имеет значения, не я здесь главная, - ответила демоница, затем приблизилась к Радмиру, к которому жалась альвийка. - Она сейчас вернется, приготовься.
        - К чему? - спросила Саэфель.
        Контуры демоницы расплылись, и на руки витязя упала чародейка. Он заботливо уложил девушку на траву.
        - Я не обессилена, - улыбнулась Белава. - Просто немного устала. Я сейчас.
        - Не надо, Анариэль, - подошел к ним Руалар. - Мы справимся без тебя, ты сегодня итак хорошо потрудилась. Мы откроем переход, а Радмир отнесет тебя.
        - Я сама могу идти, - недовольно ответила чародейка. - Где Гурди?
        - Да здесь я, - проворчал гном. - Что со мной сделается?
        - Кому нужна помощь? - снова спросила девушка и оглядела.
        Ранения были, но сильней всех пострадал Халиат, у него был разорван бок, и на груди зияла большая рана. Белава встала и направилась к нему.
        - Белава, - окрикнул ее Радмир.
        - Анариэль, - Ниахар встал перед ней. - Халиат был храбрым воином, но пришло его время.
        - Вы когда-нибудь видели чародея жизненной силы? - улыбнулась она и тут же сама себе ответила. - Да откуда, таких в этом мире отродясь не было. Тогда просто смотрите.
        Белава обошла Ниахара, присела к Халиату и простерла над ним руки, призывая силу жизни. Альвы видели, как с кончиков ее пальцев сорвалась настоящая радуга, так свечение силового потока было похоже на небесную дугу. Сила окутала тело умирающего альва, заструилась в раны, заполняя их и врачуя. Постепенно раны начали затягиваться и вскоре от них не осталось и следа. Халиат вздохнул и открыл глаза. Его взгляд остановился на чародейке.
        - Спасибо, - прошептал он и взял ее за руку.
        Девушка почувствовала, что он добровольно делиться своей силой, помогая ослабленной чародейке прийти в себя.
        - А совсем мертвых оживлять можешь? - деловито поинтересовался Гурди.
        - Смотря сколько они мертвы, - улыбнулась Белава. - Вскоре после смерти могу, а через день уже не получится.
        - Мы могли бы с тобой на этом хорошо заработать, - прищурился гном, и маленький отряд развеселился.
        Тиамар и Нуавель подвели к ним юных альвов. Белава посмотрела на них и ей захотелось заплакать.
        - Я попробую им помочь, - сказала она.
        - Но сначала вернемся, - остановил ее Руалар прежде, чем девушка успела что-то сделать.
        Глава 35
        Белава сидела в беседке, увитой неизвестными ей цветами, той самой, в которой три дня назад так весело разговаривали Радмир и Саэфель. Она была в одиночестве, все были заняты, и девушка даже радовалась этому. Гарко, Дарислав, Катай и Радмир отправились созывать ратников. С ними отправились несколько альвов. Злыдней на дорогах стало значительно меньше, их призвала Милава, собирая свое войско. Вестники разлетались во все концы покоренного мира. Альвы из Зеркального Града готовились к битве. У завтрашнему утру должны были явиться темные альвы, принявшие зов пресветлых. Гном деловито кружил вокруг новых знакомых. Его грубость уже воспринимали спокойно, улыбаясь незаметно от гордого человечка. Юные альвы быстро шли на поправку. До возвращения им сил было еще долго, но выглядели они значительно лучше. Здесь даже особо помощь чародейки не потребовалось, магия альвов делала свое дело. Так что сейчас ей особо нечем было заняться. И девушка откровенно скучала.
        Саэфель немного сторонилась Белаву. Причину этому чародейка поняла, когда Радмир уезжал. Он долго сидел подле Белавы, не зная, что сказать. Точней, витязь знал, но не решался. Про поцелуй демоницы и Вогарда девушка ничего не знала. Поэтому ревновать не было смысла. О его любви слушать не желала, начиная грустить и, наконец, плакать, жалея его. Жалости мужчина не хотел, отпускать ее тоже. Они так и просидели вечер перед его отъездом молча, лишь иногда перекидываясь редкими фразами. А когда Радмир собрался отойти от чародейки, недалеко обнаружилась Саэфель, на красивом личике которой слишком явно пролегли дорожки от слез. И тогда Белава поняла, что мучает альвийку, поняла и улыбнулась, разом успокоившись за этого Радмира.
        - Посмотри на Саэфель, - шепнула она витязю. - Разве она не красавица?
        - Пресветлые не бывают иными, - пожал плечами Радмир, рассердив Белаву.
        - Ты ей нравишься, - сказала она.
        - Мне никто кроме тебя не нужен, - упрямо ответил мужчина, и девушке захотелось его задушить.
        - Какой же ты упрямый, Радушко, - в сердцах воскликнула она. - Разве часто пресветлые смотрят на людей так, как она на тебя? Неужели не видишь?
        - Вижу, - вдруг признался он. - Но мне-то что делать, коли в душе только ты?
        - Неужто совсем тебе прекрасная Саэфель не навится?
        - Как может не нравится прекрасная альвийка, - снова пожал плечами витязь. - Но люба-то мне ты.
        - Я ведь уйду, Радмир, меня в этом мире не оставят, зачем себя мучаешь? Зачем душеньку истязаешь? Вон оно твое счастье, - Белава улыбнулась и погладила витязя по плечу.
        - А недавно ты другое говорила. - он упрямо поджал губы, и чародейка еле удержалась, чтобы не превратить его в пень.
        - У-у, нечисть, - выругалась она. - Время всех расставит как надо, - вдруг улыбнулась она, поцеловала Радмира в щеку и, прежде чем он успел обнять ее, скользнула в сторону, открыла переход и исчезла, оставляя витязя наедине с альвийкой.
        О чем там они говорили, так и осталось для девушки тайной, только утром Белава попрощалась с витязями во дворце, провожать пошла, а Саэфель проводила и потом избегала Белаву. Руалар качал головой, но тоже не влезал. Сами разберутся, решили чародейка и древний альв.
        - Грустишь, Анариэль? - Руалар неожиданно появился за спиной девушки.
        - Скучно, - призналась она.
        - Чем же развеселить тебя? - улыбнулся Повелитель.
        - Хочу к озеру опять сходить, - решила Белава. - Откроешь мне переход?
        - Одна хочешь? - альву ее затея не понравилась.
        - Я окрепла, совсем как у себя, - ответила чародейка. - А коль опасность, так я обратно вернусь сразу.
        - Там сейчас злыдней множество.
        - Они не вокруг озера, не заметят, - улыбнулась девушка. - Открой, будь добр.
        Альв вздохнул, но спорить не стал.
        - А как назад вернешься? - спросил он. - Вокруг Долины водопадов защита стоит.
        - Я по твоему пути и вернусь, - подмигнула Белава и вышла через проход, открытый Руаларом.
        Чародейка вышла в том же месте, где была и в прошлый раз. Она выглянула из-за ивы, на озере было тихо. Девушка поставила защитный круг и села на траву, ненадолго подставив лицо легкому ветерку. Хорошо… Было бы, если бы так она сидела в родном Семиречье. Чародейка вздохнула и создала проход, направляя в него мысли, облеченные силой.
        - Здравствуй, хранитель, - позвала Белава. Ответ пришел не сразу.
        - Чего тебе? - ворчливо спросил голос.
        - Поговорить хотела, - не обиделась она.
        - Что узнать хочешь? - деловито поинтересовался голос.
        - Я вот тут подумала, коли ты стержень, что миры держит, и только через тебя пройти в другой мир можно, то почему я врата для демона в земле видела?
        - Потому что они свои проходы делают, - недовольно ответил хранитель. - Демоны самые неугомонные. Все им силы мало, чужой ищут.
        - А души зачем берут?
        - Силу жизни они берут, - пояснил голос. - Еще власти хотят, как Вогарт. Более слабыми легко управлять. Только этому демону уже и власть его не в сласть. Скучно ему тут.
        - Так может его просто домой отправить? Или в другой мир демонский?
        - В другой нельзя, а вот в свой можно. Только он сам не пойдет, помнят его еще там. - вздохнул хранитель.
        - А что натворил-то? - полюбопытствовала чародейка.
        - Долго рассказывать, а мне некогда, - заворчал голос. - Еще что хотела?
        - А странника моего покажешь?
        - Я так и знал! - победно провозгласил голос и сразу рявкнул. - Нет! Сначала покажи, потом вестник передай, потом ответ принеси. Нет и весь сказ.
        - Ты чего вредный такой? - возмутилась Белава.
        - А ты побудь на моем месте, - ворчал хранитель. - Вас у меня вон сколько, и в каждом мире от меня что-то надо. То буренок несчастных в меня скидывают, жертву приносят, а я их в другой отправляю. Одни радуются, как дети, что жертва принята, вторые, что священное озеро их кормит. То засыпать меня пытаются, то в другой мир пролезть хотят. И что в своем не сидится. То силу во мне особую ищут, ты вот со своим странником.
        - А Благомилу ты зачем силу дал? Вон он чего чуть не наворотил, в боги подался, чародеев жизни сгубил, когда еще новые народятся, - обличила Белава хранителя, вспоминая о последнем своем большом приключении.
        - Я его дурака пожалел, замучил он меня нырявши. - начал вдруг оправдываться голос. - и чего пристала? У всех ошибки бывают. Вон вас сколько, а я один! Прощевай, некогда мне тут с тобой лясы точить, дел по горло.
        - Погоди! - воскликнула Белава, но хранитель уже сбежал. - Вот же нечисть водяная, - погрозила кулаком озеру чародейка.
        Девушка откинулась назад, растягиваясь в приятной тени. Как странно все и непонятно, думала она. И кто вообще создал их миры и хранителя? Кто дал им силу? Кто сделал жителей миров разными? Э-эх… И хранитель, наверное, не расскажет, а так интересно. Белава открыла глаза и порывисто села. Вдруг что-то изменилось. Она будто кожей почувствовала, что защитный круг лопнул. Белава вскочила, резко обернулась и оказалась в горячих руках демона.
        - Ой, лишеньки, - выдохнула чародейка, лихорадочно раздумывая, что делать.
        - Не зови ее, - тихо попросил Вогард, будто понял, что девушка подумала о демонице. - Здравствуй, чародейка.
        - Чтоб ты провалился, - проворчала Белава, и демон весело засмеялся.
        - Поговорим? - спросил он.
        - О чем нам с тобой разговаривать? - нехотя полюбопытствовала девушка.
        - Колючка ты, Белава, - улыбнулся демон. - Что захочешь, то и расскажу.
        - Значит, поговорить хочешь, а не о чем? - прищурилась она.
        - Забавная ты, чародейка. - демон подхватил девушку на руки, вызвав ее возмущение.
        - А ну поставь меня, нечисть крылатая! У-у, упырь болотный, чтоб тебя перекорежило!
        Вогарт снова весело рассмеялся. Он взмахнул крыльями взлетел.
        - Ой, ты ж лихо, - взвизгнула Белава и вцепилась в шею Вогарда двумя руками.
        - Не кричи, - он тепло улыбнулся. - Просто полетаем. Хочешь мир сверху посмотреть? Это красиво.
        - Не хочу, - рявкнула она и зажмурилась, но вскоре открыла глаза и с любопытством посмотрела вниз. - И правда, красиво, - прошептала Белава, устраиваясь поудобней на руках демона.
        Вогард глядел на нее и первый раз чувствовал за долгие тысячелетия, что значит быть по настоящему счастливым.
        Глава 36
        Белава совсем перестала бояться, с любопытством разглядывая землю внизу, превратившуюся в лоскутное одеяло.
        - Пониже, - скомандовала она, и Вогард послушно полетел ниже.
        - Не устала? - заботливо спросил он.
        - Не-а, - замотала головой чародейка. - Может у тебя ручонки-то уже отсыхают.
        Демон кувыркнулся в воздухе и захохотал, услышав, как она завизжала и снова крепко вцепилась в его шею.
        - Ах, ты олень старокопытный. - заругалась Белава, - озверел совсем, чуть сердце из груди не выскочило.
        - Белава, - воскликнул Вогард, прижимая ее к себе так сильно, что получил новую порцию ругани.
        - Ты что это творишь, малахольный, решил все косточки пересчитать? Аль убить хочешь, так надо на земле это было делать. Как дам промеж глазюк бесстыжих! - перешла чародейка к угрозам, - приведя демона в совершеннейший восторг.
        - Смотри, вот дом твоего гнома, - сказал Вогард через некоторое время, указывая на могучую гору, вершина которой оказалась покрыта снежной шапкой.
        - Красивая какая, - восхитилась девушка.
        - Ты красивая, - улыбнулся демон. - Моя чародейка.
        - Ты роток-то на чужое прикрой, - отрезала она, и демон усмехнулся.
        Он сделал еще один круг над горой и плавно опустился на каменистый склон. Белава размяла затекшие ноги и руки, думая, сколько отсюда до альвов, выходило многовато. Демон присел и наблюдал за ней, потом протянул за руку, хотел поймать, но девушка увернулась с подозрением глядя на него.
        - Ты зачем меня сюда притащил, - спросила она.
        - Ты что-то обо мне узнать хотела, - ответил он. - Я могу сам рассказать все, что захочешь.
        - Зачем вообще летать потащил? - Белава присела недалеко от него.
        - Хотел, чтобы ты увидела, что я не такой уж и страшный, - улыбнулся демон. - Тебе понравилось?
        - Понравилось, - нехотя ответила она. - Летать мне еще не доводилось.
        Ветер тут задувал, и чародейка зябко обхватила плечи. Вогард сделал едва уловимое движение, и она оказалась у него на коленях. Крылья демона заботливо обхватили ее, закрывая от очередного порыва ветра. Белава скинула их и независимо посмотрела на демона.
        - Замерзнешь, - сказал он.
        - Обойдусь без твоей заботы, - отрезала чародейка, но вскоре сама потянула крылья Вогарда, и тот с тихим смехом снова укрыл ее.
        - Ты легко не сдаешься? - спросил он, с интересом глядя на девушку.
        Она фыркнула и отвернулась, чувствуя себя неловко от близости врага, от которого вдруг перестало веять опасностью. И вообще ее очень смущало то, что происходило, и она старалась изо всех сил это не показать. Руки демона покоились на ее талии, и от них было тепло и даже уютно. Это ей тоже совсем не нравилось.
        - Спрашивай, - сказал демон, стараясь отвлечься от своих желаний. Рано, еще рано, уговаривал он себя, боясь спугнуть девушку.
        Она задумалась.
        - Как тебя убить можно? - спросила Белава и невинно посмотрела на него.
        - А ты меня убить хочешь? - полюбопытствовал Вогард.
        - Ты сказал, что на любой вопрос ответишь, - она укоризненно покачала головой. - А сам вместо ответа спрашиваешь.
        - Никак, - усмехнулся он, расстраивая чародейку. - Совсем никак.
        - Ты бессмертный что ли? А как же те раны, что были у тебя, когда ты в этот мир попал?
        - Смертный, - не стал врать Вогард. - Но не в этом мире. Здесь нет силы, способной убить меня. Твоим друзьям это не под силу. И тебе тоже. И демонице твоей тоже.
        - А как же альвы смогли пленить тебя два раза?
        - Я сам сдался, - улыбнулся демон. - Посражался для вида и сдался.
        - Зачем? - оторопела чародейка. - Кто же сам в полон идет?
        - Я, - рассмеялся Вогард и сразу стал серьезным. - Ты не поймешь, ты никогда не была одинока в чужом тебе мире, который быстро пресытил и начал навевать скуку.
        - Да неужели? - усмехнулась она.
        - Не сравнивай. У тебя друзья тут есть. Витязь этот вокруг тебя коршуном вьется.
        - У тебя те же друзья были, когда ты сюда попал, - ответила Белава. - Только ты злом им за добро отплатил. Альвийку, что выходила тебя и полюбила, убил и силу ее выпил.
        - Я же демон, Белава, пресветлые мне не могут быть друзьями, мы слишком разные. Мне сила их боль приносила. Хорошо, хоть догадались ее не использовать, когда лечили.
        - Неблагодарный ты! - возмутилась чародейка.
        - Да ты пойми, не чувствую я так, как вы все. Я другой. Я не могу любить, ненавидеть, ревновать, благодарность испытывать, как ты ее понимаешь. Раньше не мог.
        - А сейчас можешь? - насмешливо спросила она.
        - Могу. - Вогард кивнул и поймал взгляд чародейки. - Любить и ревновать я научился. Про благодарность ничего не скажу, а для ненависти здесь никого подходящего нет, вот в моем мире… - на мгновение черты его омрачились, но тут же снова разгладились.
        - Так что же ты со мной тут расселся, ко ли любимая в башне осталась? - Белава опять насмешливо посмотрела на него.
        - В башне любимой нет, - улыбнулся демон.
        - А змеюка?
        - Она мне безразлична, - пожал плечами Вогард.
        - Так зачем же ты ей помогаешь? - изумилась чародейка.
        - Раньше помогал, потому что уговор был, а сейчас… Тебя отпускать не хочу, - глаза его полыхнули расплавленным золотом зрачков, и Белава сглотнула.
        - Да зачем я тебе сдалась-то? - хрипловато спросила она.
        - Твое появление так много всего изменило, - признался Вогард. - Мне снова жить захотелось. Не могу я тебя отпустить. - он заметил, как она попыталась отстраниться. - Не бойся, сейчас удерживать не буду. Верну к альвам, когда спросишь все, что хотела. И не сделаю ничего, чтобы ты не хотела. Пока не захочешь, не трону, обещаю.
        - Змей ты, - помрачнела Белава. - Чужая я, есть у меня суженый. А хочешь, - она с надеждой подняла глаза, - домой в свой мир хочешь? Коль скучно здесь, так озеро тебя обратно отправит.
        - Мне все равно где, - в очередной раз ошарашил ее демон. - Ты в моем мире жить не сможешь, значит, здесь хочу остаться.
        - Да зачем я тебе сдалась? - Белава снова попробовала отодвинуться, но он не позволил, крепко удерживая девушку. - Я вздорная, я ругаться скверно могу, лентяйка я еще, вот.
        - Это мне все неважно, - усмехнулся Вогард. - Ты человеческой меркой измеряешь, только я не человек.
        - А-а-а, - вдруг выдохнула чародейка и рассмеялась. - Тебе демоница понравилась! Ее что ли полюбил?
        Демон задумчиво посмотрел на девушку. Еще три дня назад он тоже так думал, но после того разговора в созданном им мирке, демон осознал, что влечет его к Пламенеющей, как он назвал демоницу. И это были совсем иные желания.
        - Нет, - наконец ответил он. - Не ее.
        - Но я же человек, - потрясенно сказала девушка. - Мой век дольше обычного, но не вечный. Да и мной ты пресытишься и опять заскучаешь. Не дело ты задумал, ой, не дело.
        - Ты опять человеческой меркой меряешь, - улыбнулся демон, потом, заметив ее смятение, решил больше пока не говорить об этом. - Задавай свой следующий вопрос.
        - У меня разом все вопросы пропали, - ответила она. - Неси меня к альвам.
        - Ты ведь у хранителя спрашивала, что со мной в моем мире случилось, - лукаво подмигнул Вогард.
        - Откуда ты… - Белава изумленно уставилась на него.
        - Слышал, я почти весь ваш разговор слышал, - сказал демон. - Я умею Слышать. Так ты хочешь узнать, кто и почему меня сюда отправил?
        - Уже и не знаю даже, - выдохнула Белава.
        Не так-то приятно узнать, что тебя подслушивали, когда ты вроде как и слова вслух не произнесла. И про хранителя знает. Демон молча ждал. Первый раз за столько времени он захотел рассказать свою историю без утайки, но ждал, когда девушка попросит. Чародейка некоторое время успокаивалась, потому что праведное возмущение готово было сорвать с ее языка новый поток ругательств. Но любопытство уже подняло голову, и она боролась с ним.
        - Рассказывай, - наконец, решилась девушка.
        - Расскажу, - кивнул демон, - только вот…
        Он легко притянул к себе девушку и прижался к губам, заглушая протест.
        - Да кто ж тебе разрешил, змей рогатый?! - возмущенно воскликнула она, когда Вогард чуть отодвинулся.
        - Не удержался, - улыбнулся он задумался, решая с чего начать.
        - Не удержался он, - продолжала ворчать чародейка. - Разве ж хороший-то человек себе такое позволит? Ай, что с тебя взять, ты же не человек. Демон ты, тьфу!
        Он улыбнулся, слушая ее. Потом отвел с лица девушки, выбившуюся прядку волос, любуясь огоньком в изумрудных глазах. Вогард смотрел в полюбившиеся глаза чародейки и вспоминал…
        Глава 37
        Вечный город, столица Харгала, потрясал не столько своим великолепием и богатством, сколько ощущением внутренней силы. Он был похож на притаившегося хищника, от чьих когтей невозможно спастись, как не беги. Эту силу невозможно было не заметить, нельзя было не ощутить, она проникала в каждую пору, стоило только раз взглянуть на него. Молодой черноглазый демон полюбил Вечный город с первого мгновения. Он купался в силе, наполнявший город, он чувствовал их родство. И демон знал, что однажды этот хищник будет лежать у его ног и заискивающе лизать руку.
        Вогард был седьмым по счету сыном Высшего демона Исгарда, главе правящего рода. Род великих воинов. Они рождались уже могучими воинами, доводя своих матерей почти до смерти. У отца Вогарда был гарем из десяти жен и тысячи наложниц, и никто не мог пожаловаться на его невнимание. Сын ничем не уступал отцу, побеждая братьев в тренировочных боях еще в детстве, хоть и был младше их. Беда молодого демона была в том, что его мать была наложницей, а занять правящее место могли только сыновья от законных жен. Мечтать о троне не приходилось тем более. И все это бесило Вогарда, потому что никто не был столь близок и любим отцом, как он. Но даже Высший демон не мог спорить с законами и самое большое, что ожидало молодого демона, это место телохранителя при одном из законных сыновей.
        И Вогард выбрал наиболее слабого, решив стать ему лучшим другом, защитой и доверенным лицом, чтобы возвести его на место отца, когда того не станет, и начнется борьба за власть. И тогда демон сможет быть у власти, управляя своим Господином. И даже больше. Когда Повелитель умрет, Вогард и Господин смогут претендовать на трон, потому что в силе и ловкости не было равных незаконному сыну великого Исгарда, и он собирался добиться власти для своего брата… для себя.
        Лафгард был сыном третьей жены Исгарда и был на три года старше Вогарда. Эта разница совершенно не ощущалась, наоборот умный и сильный сын наложницы казался одним из старших сыновей. Лафгарда не любили старшие и частенько применяли к нему запрещенные кодексом приемы. Сын третьей жены терпел, потому что сын Господина обязан был вытерпеть все. И он тоже понимал, как и Вогард, что ему не светит ничего, когда отец умрет. Скорее всего он падет первым, когда братья начнут борьбу за место главы рода. Ему нужен был сильный друг, но никто из старших братьев не желал сближаться с ним. Впрочем, это был негласный закон. Можно было вместе учиться, можно было вместе участвовать в попойках, можно было развлекаться с доступным демоницами, но никогда нельзя было забывать, что за твоей спиной враг, потому что родство ничего не значило в мире, где выживал сильнейший. И Лафгард помнил это.
        Это был день, когда обжигающее солнце Харгала только выползло на небосклон. Законные сыновья встали в пары, готовые к учебному бою. Незаконные ждали своей очереди. Вогард сидел в тени единственного дерева на арене и лениво наблюдал за боем. Другие незаконные держались в стороне от него, потому что любимого сын любимого отца и Господина боялись и предпочитали держаться от него подальше. Между незаконными детьми существовало что-то вроде дружбы, потому что им нечего было делить. Они не погибнут при битве за место Господина, они просто воины, которые будут служить или покинут род, это было их единственное право.
        Вогард поигрывал длинным ножом, даже не обращая на это внимание. Он поглядывал без всякого интереса на арену, когда Лафгард упал, опрокинутый подсечкой. Один из старших братьев, бывший с ним в паре, размахнулся ногой, намереваясь нанести запрещенный удар, и Вогард сделал то, что не дозволялось, он бросил нож в законного сына, ранив того в ногу, уже занесенную над Лафгардом. Второй сын Господин вскрикнул и тут же побледнел. Воины не кричат от боли, это бесчестье. Полные ненависти глаза устремились в сторону сына наложницы, но было поздно, крик слышали все. Теперь оставалось надеяться только на суд отца, потому что законные сыновья неприкосновенны.
        Вогард ждал спокойно. Он скользнул взглядом по изумленному лицу Лафгарда, не ожидавшему помощи, и внутренне усмехнулся. Первый шаг сделан. Теперь он должен убедить отца в том, что поступил верно. И это будет второй шаг. Повелитель пришел мрачный. Узнав имя того, кто покушался на законного отпрыска, Исгард взмолился всем темным богам, чтобы они дали ему силу покарать преступившему закон, и чтобы научили его сына, как избежать наказания. Увидев Господина, все, кто был на арене, встали на одно колено, склонив головы. Исгард взглянул на хмурого второго сына, уже выбывшего из гонки за место во главе рода, и отвернулся. Он остановился посреди арены.
        - Подойди ко мне, Вогард, - позвал отец.
        Сын послушно поднялся и подошел к Господину, спокойно глядя ему в глаза.
        - Я здесь, мой Господин, - ответил он, склоняясь в поклоне.
        - Ты покусился на жизнь моего наследника, - заговорил Высший демон, изучая лицо любимого сына. - Это непозволительно. Это смерть, сын.
        - Да, мой Господин. И я первый готов убить того, кто осмелится поднять руку на одного из твоих наследников. Но я не покушался на жизнь, я предотвратил возможное убийство одно наследника другим. - все так же спокойно ответил молодой демон. - Разве не в этом мое призвание, отец?
        - Ты хочешь сказать, что наследники развязали борьбу раньше, чем я покинул свой род? - Исгард незаметно вздохнул с облегчением.
        - Твой второй сын хотел нанести удар энар-эш твоему шестому сыну. Не думаю, что после этого Лафгард смог бы выжить. - Вогард говорил ровно, ни один мускул не дрогнул на его лице. Настоящий воин. Он не оправдывался, он сообщал мотив своего поступка.
        Теперь Господин обернулся и с гневом взглянул на Этгарда, второго сына. Удар энар-эш крошил позвоночник, весь. Правильно приложенная сила, и позвонки просто рассыпались внутри. Страшный удар применялся только в бою к врагу, но не к братьям, не тогда, когда Господин еще в силе. Этгард склонил голову. Теперь он не мог оправдаться. Крик перечеркнул возможность для собственной защиты. Второй сын с ненавистью взглянул на Вогард, но тот даже не смотрел в его сторону.
        - Сегодня на закате ты будешь лишен крыльев, Этгард, - вынес решение отец, и второй сын тихо застонал.
        Теперь можно, теперь он не сын Господина. Бескрылыми были только демоницы и простые демоны. Высший демон без крыльев - это позор. Все знали, что на закате Этгард не будет лишен крыльев, потому что умрет раньше от собственной руки. Это был единственный выход для него. Если Этгард переживет закат, то позор его станет известен повсеместно. И тогда имя его станет подобно грязи, что топчут тысячи ног. Этгард это знал, и все знали. Он последний раз поклонился отцу и Господину, сплюнул в сторону Вогарда и удалился с арены.
        Исгард проследил за ним взглядом и отвернулся. Нет смысла смотреть на того, кого больше нет. С арены ушел мертвец. Господин повернулся к Вогарду и в который раз подумал, что боги были слишком несправедливы, поселив в чрево наложницы того, кто должен был возглавить род после него. Высший демон молча развернулся и ушел. Его седьмой сын итак все понял, а проявлять свои чувства Господин не имеет право. Вогард вернулся на свое место под деревом, бой продолжился, будто ничего не произошло. Лафгард смотрел на незаконного брата, первый раз в жизни кто-то встал на его защиту. Он не знал, что думать. После этого больше никто не посмел издеваться на арене над шестым сыном Господина. Так был убран с дороги первый из десяти законных сыновей.
        Вторым стал четвертый сын, возжелавший новую наложницу отца. Их связь была тайной, никто не знал. Но Вогард был слишком наблюдателен. Он заметил, как Ахард смотрит на своего Господина. Это был взгляд полный ненависти и ревности. И тогда седьмой сын Господина начал следить за своим законным братом. Очень быстро он выяснил, куда ходит Ахард. Вогард усмехнулся, Вайран желали многие, она была юна и прекрасна. Господин взял ее не больше двух лет назад и еще сам не насытился прекрасной демоницей. Вогард смолчал, ожидая предсказуемой развязки. И она наступила, когда Вайран понесла… не от Господина. Отец не желал сейчас приплода, он хотел ее для удовольствия. Ахард решил увести из гарема отца его наложницу, чтобы спасти их демоненка и ее саму. Вот тогда-то Господин и узнал о предательстве. Преступную пару взяли, когда они уже решили, что смогли спастись. Вайран казнили не месте, вырезав плод предательства из ее чрева, а Ахарда привезли в дом отца и на глазах всего рода отрезали крылья, оскопили, а после выкинули за ворота. Он умер в пыли, истекая кровью и проклиная своего Господина. Имя предателя было
предано забвению. Претендентов на место главы рода осталось семь, восьмой был Лафгард. Но у него была иная роль.
        Однажды Вогард встал в пару с Лафгардом. В учебном бою молодой демон не проявил и десятой доли своего мастерства, а шестой сын Господина не смог устоять. Лафгард был слишком слаб, и Вогард стал его учителем в том бою. В следующий раз Лафгард просил Господина позволить ему стоять на арене с незаконным братом. Отец разрешил. Исгард понял замысел своего седьмого сына и одобрительно улыбнулся. Это был его сын, его гордость, и отец верил, что у него все получится. Только выбор сына его немного смущал. Лафгард был слаб, но не глуп. Впрочем, и Вогард глупцом не был.
        Постепенно с дороги двух братьев исчезли еще двое законных братьев. Лафгард и Вогард сблизились и начали понимать друг друга с полуслова. Шестой сын верно оценил выгоду от дружбы с незаконным братом, и первого с третьим сыновей Господина они рассорили вместе. Лафгард и Вогард столкнули братьев лбами. Невыдержанный третий напал на первого и убил его. Смерть третьего сына была медленной и мучительной. Пока Господин жив, братья не имеют права убивать друг друга. Это нерушимый закон. Воин должен умирать и убивать в бою. Пока место главы рода занято, братьям воевать не за что. Теперь двух братьев отделяли от желанной цели пятеро братьев.
        Все решил пятый сын, последний из старших законных братьев. Он тоже не был дураком и понял, что он следующий. Еще он понял, что Исгард не будет защищать его, отец знал, кто расчищает себе дорогу. И Рахард тоже знал, все понял. Убивать Вогарда он не стал, понимал, что не сможет, тот был на чеку. А вот Господин даже мысли не допускал, что ему может что-то угрожать. И Рахард убил Господина, став главой рода. Он убил младших законных братьев и окружил себя незаконными, зная их неприязнь к Вогарду. Одного Рахард не учел, Вогард любил отца, а Лафгард не желал умирать.
        Двое мятежных братьев собрали под своим началом воинов, верных убитому Господину. Они пошли за Лафгардом, который уже мало напоминал того, кого можно было безнаказанно ударить. Уроки седьмого сына не прошли даром. Лафгард заматерел, нарастил массу, почти как и его незаконный брат. Вогард умел красиво говорить, а Лафгард умел ловить правильное настроение, и воины пошли за ними. Битва была кровавой, но быстрой. Опытные воины легко сломили сопротивление более слабых незаконных братьев, а Вогард лично казнил Рахарда за предательство. Путь до друга и телохранителя главы рода был успешно пройден. Лафгард стал Господином.
        Глава 38
        - Брат, почему не наберешь себе гарем? - как-то спросил Господин, вернувшись после страстной ночи от своей третьей жены.
        - Голова воина должна быть чиста, Господин, - ответил Вогард. - Мы еще не прошли весь путь, и я не хочу, чтобы у меня было слабое место.
        - Нам не взойти так высоко, - возразил Лафгард. - Правящих родов пять, и везде сильные воины.
        - Мы не слабей других, - возразил молодой демон. - Скоро праздник, нас ждут в Вечном городе. Там и оценим наших противников.
        - Меня устраивает положение главы рода, - Лафгард помрачнел. Иногда брат слишком давил на него.
        - Неужели не хочешь стать Повелителем? - Вогард подмигнул. - У тебя будут демоницы из правящих родов, твои дети будут самыми сильными.
        Лафгард промолчал. Он был честолюбив, он хотел быть Повелителем, но он не верил, что затея Вогарда может воплотиться в жизнь. Да и Повелитель был еще слишком силен и ждать его смерти было пустой надеждой. А чтобы в открытую устроить покушение, для этого они были недостаточно сильны.
        - Ты слишком торопишься, брат, - наконец, сказал Господин. - Еще рано, нам надо окрепнуть.
        - Я и не говорю, что мы должны напасть сейчас, но мы можем ослабить правящие роды, Господин. Мы уберем будущих соперников одного за другим. Так, как мы поступили с братьями, - снова возрозил молодой демон.
        - Опасно, - Лафгард задумался. Эта идея Вогарда ему нравилась больше.
        - Разве нам обязательно действовать открыто? - усмехнулся незаконный брат.
        Господин вытянулся на постели, подложив руки под голову. Он думал. Вогард не мешал, он стоял у окна, подставив лицо утреннему ветру. Молодой демон знал, что Лафгард согласиться, но это должно было быть его решение.
        - А если я не захочу становиться Повелителем? - вдруг спросил Господин.
        - Значит останешься Господином, - спокойно ответил Вогард.
        - А ты?
        - Для меня честь служить моему брату и Господину, - сказал демон, покорно склоняя голову.
        - А если решусь? - глаза Лафгарда лихорадочно заблестели. - Что захочешь ты?
        - Быть рядом с моим Повелителем, - слегка улыбнулся Вогард. - От твоего положения моя служба не меняется, Господин.
        - И все же, что ты хочешь для себя? - Лафгард пытливо смотрел на брата.
        - Мне достаточно оставаться преданным тебе, - сказал умный демон.
        - А если я назову тебя законным сыном нашего отца?
        - Это будет твоя воля, Господин, - поклонился Вогард.
        - Ты мой брат и станешь главой правящего рода, - Лафгард сел на ложе и прямо посмотрел на брата. - Ты сможешь взять лучших жен, завести наложниц больше, чем было у отца, у тебя на всех сил хватит.
        - Как будет тебе угодно, брат, - спокойно ответил незаконный сын.
        - И однажды ты или твои сыновья смогут претендовать на трон Повелителя, - закончил Лафгард.
        - Ты очень много думаешь, Господин. Ты ищешь чудищ в ночи, когда только наступил рассвет, - улыбнулся Вогард. - Если ты решишь назвать меня законным сыном нашего отца, я все равно останусь твоим воином. На все твоя воля, я ничего просить не буду.
        Лафгард снова откинулся и уставился в потолок. Вогард лег на свою постель. Они спали, как и полагалось спать телохранителю с Господином, в одной комнате. На этой традиции настоял Лафгард, ему так было спокойно. Вогард закрыл глаза и предался своим мыслям. Если законный брат признает его законным, то это упростит задачу на пути к власти. Если же нет, то путь просто станет длиннее. Лафгард был умен, Вогард был умен, осталось оказаться умней остальных правящих. Демон внутренне усмехнулся, отец гордился бы своим любимцем. Исгард был незаконным сыном, который смог пробиться к власти в своем роду. А сын станет Повелителем, но потом, позже. У него много времени в запасе, почти вечность…
        Знакомство с Повелителем и правящими родами прошло легко. Лафгад был внушителен, этому он научился от незаконного брата. Брат и подсказывал ему, как себя вести и что сказать. А пока Господин участвовал в празднествах, посвященных столетнему правлению Повелителя, телохранитель добывал информацию о правящих родах. Первый впал в немилость род Ганарда, еще на празднествах. Вогард хорошо постарался, чтобы Повелителю стали известны разговоры, которые велись во дворце Господина этого рода, и опять сумел остаться в тени. Теперь этот род был занят борьбой за власть, и борьба грозила продлиться долго. Потому что у Ганарда было тридцать законных сыновей, темперамент этого Господина был больше его разума.
        Потом неожиданно ослабел Повелитель. Роды напряглись, ожидая развития событий. Законные сыновья Повелителя вступили в схватку между собой, нарушая все законы. Повелитель поправился, сыновья были казнены, почти все. Не любил Повелитель, когда его хоронили раньше времени. Заодно пострадали еще два правящих рода, которые оказались замешаны в драку между сыновьями Повелителя. Вогард и Лафгард молча потирали руки. Они всегда оставались в стороне от всех событий.
        Затем братья спровоцировали нападение на себя последним из правящих родов, спровоцировали умело и тонко. Нападение было жестоким, погибла треть воинов, погибли две жены Господина из четырех, были обесчещены наложницы, сам Лафгард был спасен своим телохранителем. Господин оказался изранен, но не смертельно. После этого Лафгард предстал перед Повелителем, требуя суда и справедливого возмездия. И Повелителю некуда было деваться. Самый преданный ему из родов был истреблен, полностью.
        - Уже скоро, брат, - говорил Господин, сидя на берегу моря. - Уже совсем скоро мы войдем в Вечный город.
        - Да, Господин, - кивнул Вогард, - уже совсем скоро. Из пяти правящих родов только мы остались сильны.
        - Ты ловко придумал заменить наших воинов наемниками. - похвалил Лафгард. - Жалко жен, одна из них была беременна.
        - Скоро у тебя будет много жен и много детей, Господин, - усмехнулся сын своего отца. - И наложниц.
        - Ты со мной, брат? - в который раз спросил Господин.
        - Я всегда с тобой, - ответил Вогард, глядя за горизонт.
        Повелитель погиб на охоте. Трагическая случайность. На него выскочил разъяренный зверь и никого не оказалось рядом. Самый сильный Высший демон умер от когтей и зубов простого зверя. Теперь начиналась открытая борьба за власть. Оставшихся четыре правящих рода могли претендовать на трон, потому что два последних наследника покойного Повелителя убили друг друга, путь к престолу был свободен. В первом из правящих родов не было до сих пор Господина, этот род остался не у дел. Лафгард поддержал один из двух оставшихся родов в войне против последнего. Когда еще один соперник был устранен, подошла настоящая армия дома Лафгарда, та самая, что была заменена на наемников. Бывшие союзники, уже праздновавшие победу не устояли. Теперь остался только один Господин, способный взойти на трон, и Лафгард стал Повелителем, признав на радостях Вогарда законным сыном их отца. Вогард сдержал ликование, теперь дорога к трону была открыта.
        Первым неприятным сюрпризом для нового Повелителя стало то, что его воины предпочли служить новому правящему роду, роду Вогарда. Бывший телохранитель успокоил брата тем, что ему остались самые великие воины в их империи, гвардия Повелителя. Постепенно новоявленный Господин обживался, набирая свой гарем, усиливая войско. И его род был самым сильным из четырех правящих родов. Тот род, что так долго выбирал своего Господина был сильно ослаблен многолетней войной, два других, что сумели сохранить крупицы былой силы все еще восстанавливались. Вогард стал единственной угрозой, и между братьями все чаще вспыхивали ссоры. Ныне законный сын Исгарда участвовал, как и полагалось в советах. Он не делал поспешных решений, он был обстоятелен и уравновешен. Лафгард все чаще приходил в бешенство, когда его слова, Повелителя, явно проигрывали словам брата. Авторитет нынешнего Повелителя был слаб, его брата только усиливался. Итогом могло стать только одно, Вогарда признают более достойным. Уважение правящих родов все чаще склонялось к седьмому сыну Исгарда. И Лафгард решился.
        Вогард был осторожен, он был нетороплив, он все еще служил своему Господину и Повелителю, когда правящие рода почти в открытую начали намекать, что готовы поддержать его в борьбе за трон. Вогард отказался… пока, еще было рано, еще оставались верные Повелителю демоны, и их было много. Вогард хотел взойти на престол с наименьшими потерями, но он слишком затянул, допустив лишь одну ошибку, Высший демон недооценил страх Лафгарда перед ним, а страх стал слишком велик.
        Лафгард пригласил брата на охоту в свое угодье, недалеко от озера Хасаш. Повелитель не зря выбрал это место… Весь день они провели на охоте, осторожный Вогард помнил про случайность с разъяренным зверем, и был на стороже. После Лафгард позвал брата на берег озера, отпраздновать удачную охоту. Воины Вогарда тоже подняли свои чарки, им разрешалась сделать это один раз, но этого хватило, чтобы охрана упала, отравленная ядом. Вогарда яд не взял, но ослабил внимание и реакцию, но даже заторможенный он убил десять из двадцати напавших, демон оказался слишком силен для самых могущественных воинов Харгала. И все-таки их было много. Вогард попробовал взлететь, но ему сломали крылья, его рубили, били, кромсали, но он все еще был жив. И тогда Повелитель велел сбросить слабеющее тело брата в озеро, прочитав древнее заклинание, открывшее портал.
        - Я еще вернусь, брат, - послал свои мысли Повелителю тонущий демон.
        - Я буду ждать тебя, Вогард, - засмеялся вслух Лафгард, не владевший ментальной связью.
        Последнее, что помнил Вогард, это яркую вспышку света…
        Глава 39
        Демон замолчал, разглядывая чародейку. Она сидела, отвернувшись от него. Белава не могла сказать, какое впечатление произвел на нее рассказ Вогарда, ей был непонятен его жестокий мир. И все-таки девушке неожиданно стало жаль могучего демона. Она повернулась к нему и невольно погладила по щеке. Вогард еле заметно вздрогнул и поймал ее руку, прижимаясь к ней губами. Чародейка отняла руку и спрятала ее за спиной. Демон тихо рассмеялся.
        - Ты ведь хотел вернуться, да? - спросила она.
        - Хотел, - кивнул Вогард. - Очень хотел. Каждый раз я собирал силы и пытался открыть обратный переход, пока хранитель не объяснил мне, что я недоразумение этого мира, - он засмеялся. - Я оскорбил его, и он больше со мной не разговаривает. Я пытался это сделать дважды, и дважды у меня это не получилось. Лафгарду были доступны секреты Повелителей, мне нет.
        - Два раза? - задумалась чародейка. - И два раза ты сам сдавался альвам.
        - Верно, - весело ответил Вогард. - Это называется отчаяние. Мой отец никогда бы мне этого не простил, воин Харгала не сдается.
        - Что такое Харгал? - спросила, не разобравшаяся девушка.
        - Мой мир, Белава. Моя империя… царство, большое царство, это весь мир. У нас давно нет разных государств, есть единый Повелитель и правящие рода, которым отданы в управление части Харгала, но все они подчиняются единому властителю, самому сильному. Это должен был быть я, Лафгард слишком слаб для этого. Возможно, его уже сместили.
        - Так ведь ты можешь вернуться! - глаза чародейки блестнули. - Хранитель откроет тебе путь домой.
        - Нет, - он покачал головой. - Мне больше неважна месть. Мне больше неинтересна власть. Я испробовал в этом мире все, а в том не будет тебя, чародейка.
        Девушка сердито посмотрела на него. Вот же, такой здоровый и такой непонятливый. Сказано уже было, суженный есть, а он все о своем. Она покачала головой и опять отвернулась.
        - Пойдем со мной, - сказал Вогард. - Я сделаю все, что захочешь, все сокровища мира будут у твоих ног.
        - Нет, - она грустно улыбнулась. - Здесь никогда не будет моих родителей, моих сестер и брата, никогда здесь не будет моего мастера и моего сероглазого воина-странника тоже не будет. А я к ним хочу.
        - Я заменю тебе всех. - убежденно сказал демон. - Через некоторое время тебе никто не будет нужен.
        Белава рассмеялась, демон… Теперь он меряет чужими ей мерками. Как же забыть тех, кто снится, стоит только закрыть глаза? Как же забыть тех, кого любишь всей душой? Как же забыть матушкины ласковые руки и добрую батюшкину улыбку? Как же забыть серые глаза любимого странника, когда за столько лет не смогла ни дня не думать о нем? Эх, демон, демон.
        - Не пойду я с тобой, - ответила девушка. - Как же я Милавке твоей отдам товарищей на поругание? Ты о ней озаботился, а я о своих позаботиться должна. Злыдней ведь только сила демона упокоить можно, да?
        - С ней не только злыдни будут, - сказал раздраженный Вогард. - Там и степняки будут и другое отребье. И времени уже мало у вас осталось.
        - Так как же она всех-то соберет? - насторожилась чародейка.
        - Я ей проходов много сделал, может быстро перемещаться, и войско свое проведет..
        - Чтоб тебя… - рассердилась девушка и тут же более спокойно сказала. - Это все одно ничего не изменит. Не будет твоей змеюки, и божественности ее тоже.
        Демон широко улыбнулся. Ну раз ей так хочется, так почему бы и нет?
        - Тебе нужна голова Милавы? - спросил он. - Хочешь, прямо сейчас принесу?
        Белава вздрогнула, вот уж чего не ожидала. Она замотала головой, и демон пожал плечами. Все-таки не до конца он еще понял людей. Хочет победить Милаву, а от ее головы отказывается. И ведь без боя обошлась бы, но готова устроить свару. Он вздохнул и снова посмотрел на нее.
        - Белава, - позвал демон.
        - Что? - девушка обернулась.
        - Я не смогу тебя отпустить, - тихо сказал он.
        - Значит мне придется сделать все, чтобы ты меня не получил, - вдруг весело сказала чародейка, бросая ему вызов. - И демоница мне поможет.
        Вогард криво усмехнулся. Ему вдруг захотелось сказать, что демоница предала ее, но он смолчал, потому что это был еще один путь к чародейке. Он не хотел забирать ее силой, это можно было сделать в любой момент, но по доброй воле она не пойдет, это было итак уже ясно. Демон улыбнулся, заставить девушку думать о себе он может.
        - Неси меня уже к альвам, - сказала она, пытаясь высвободиться из его крыльев.
        - Хорошо, - согласно кивнул Вогард. - Но осталось еще кое-что.
        - Что?
        Он неожиданно перевернулся, заставив чародейку испуганно задергаться, в попытке освободиться. Вогард навис над хрупкой девушкой, наслаждаясь ощущением ее женственности, ее беззащитности, потом дал ей почувствовать ту силу, что исходила от него, надежность, безопасность. Затем собрал те чувства, что испытывал и их тоже отправил Белаве. Девушка застыла, ошеломленная, зачаровано глядя в необыкновенные глаза демона с чуть пульсирующими зрачками. Его волосы скользнули с плеч, коснулись лица чародейки, будто лаская, и Вогард склонился к ее губам. Белава, находясь все еще во власти чужих чувств, невольно положил руки на широкие плечи, ощутив их жар, и ответила на поцелуй. И тут же новое чувство пришло к ней - восторг. Демон наслаждался ее прикосновением, ее губами, ее участившимся дыханием. Все существо чародейки пело от радости, и она все тесней прижималась к нему.
        - Моя чародейка, - восторженно шепнул Вогард, и она счастливо улыбнулась, стремясь к его губам.
        Демон вновь целовал ее лицо, целовал ее руки, наслаждался хрупкостью тела, изнывающего в его руках. Девушка прикрыла глаза, впитывая в себя все, что он показывал ей, открывая собственную душу.
        - Любимая, - чуть ли не по слогам он выговорил слово, которое еще никогда и никому не говорил.
        - Поцелуй меня еще, - умоляла она, и Вогард целовал.
        - Назови меня по имени, - прошептал он. - Назови.
        - Радмир, - выдохнула Белава, и они замерли, глядя друг на друга.
        Она с ужасом, он с разгорающейся яростью и ревностью. Белава порывисто высвободилась из под тела демона и отошла от него. Вогард пытался успокоиться, понимая, что эти чувства ей не зачем ощущать, и видеть в его глазах тоже.
        - Как ты это сделал? - хрипло спросила Белава, не глядя на него. - Как заставил чувствовать то, чего нет?
        - Это мои чувства, - хмуро ответил он. - Это то, что чувствую я. Почему Радмир?
        - Потому что я к нему чувствую тоже самое, - ответила она так же хмуро. - Неси меня к альвам.
        - Это ведь другой Радмир?
        - Да, - она кивнула. - Неси, ты обещал.
        - Ты легко приняла все, что я показал, - демон не спешил вставать.
        - Я была открыта, я не знаю, как ты это сделал. Если бы знала, я бы защитилась, - Белава подошла к нему, глядя сверху вниз.
        - Ты приняла, - повторил он. - Ты можешь полюбить меня.
        - Ох, ты ж, демон, - неожиданно ласково произнесла чародейка. - Горе ты нечеловеческое.
        Вогард молча сгреб ее и прижался, впервые за свою жизнь чувствуя свою беззащитность и зависимость от слабой девушки. Она погладила его по волосам, внезапно ощутив щемящее чувство жалости и осознав, что он и правда одинок. И всегда был одинок, даже когда любящий отец был рядом.
        - Ты любил своих жен? - спросила она.
        - Нет, жены дают законных наследников. Я выбирал из тех, кто мог родить достойных сыновей, - ответил он, все еще не отрываясь от девушки.
        - А наложницы? Ты любил кого-нибудь?
        - Нет. Наложницы для наслаждения… для тела.
        - А тебя они любили?
        - Они меня желали, боготворили, уважали, подчинялись. Я был их Господином. Но мне и не нужна была их любовь, а моей ласки хватало на всех. Демоны умеют доставлять удовольствие, можешь мне поверить.
        - Верю, - усмехнулась Белава. - А дети у тебя успели родиться?
        - Трое законных сыновей и пятеро незаконных. И четыре дочери, - тут голос его потеплел.
        - И что стало с ними, когда ты исчез? - почему-то ничего хорошего от ответа она не ожидала.
        - Дочерей растят матери, потом они выходят замуж или становятся наложницами. А сыновья… Незаконных могли воспитать воинами и теперь они служат кому-нибудь, может даже Лафгарду. А законных скорее всего убили, чтобы не было наследников.
        - Ты так легко говоришь об этом, - ужаснулась чародейка.
        - Мы смотрим на сыновей с рождения, как на воинов. А воины умирают рано или поздно. Нежность можно испытывать только к дочери, но дочерей мы редко видим. - пояснил демон. - В моем мире нет любви, Белава. Там есть сила и правило: выживает сильнейший. - и вдруг сказал. - Мне хорошо, когда ты рядом.
        - Ой, лишеньки, - вздохнула чародейка.
        Демон встал, взял ее на руки и взмыл в небо. Он летел не спеша, оттягивая миг, когда поставит ее на земле альвов. Белава снова смотрела на землю, но уже не удивлялась ничему, ей было грустно. Потом они зависли над Долиной водопадов, и девушка ахнула, видя как рушится альвийская защита. Вогард опустил ее прямо перед Зеркальным Градом.
        - Я сильней вас всех, чародейка, - тихо сказал он. - Помни об этом.
        - Запомнила, - сглотнула она. - Но и я не отступлюсь.
        - Я знаю, - не удержался, пустил огненную змейку, скользнувшую по лицу девушки, и залюбовался, кода она невольно прикрыла глаза. Ей была приятна эта ласка. - До скорой встречи, чародейка. Я буду скучать.
        Он поцеловал ее и взмыл в небо под ошарашенные взгляды альвов и возмущенный крик самой Белавы.
        - Вот ведь… демон! - она погрозила ему кулаком и пошла к городу, неожиданно для себя усмехнувшись.
        Глава 40
        Взгляды, которыми встретили ее альвы, были опять колючими, но сейчас Белава не реагировала на них, занятая своими размышлениями. Она быстрым шагом дошла до дворца Повелителя, поднялась наверх и вошла, не удосужившись сообщить о себе, в тронный зал. Руалар ждал ее. Он с интересом смотрел на чародейку, расхаживающую перед ним.
        - Мне бы бермятино зеркало всевидящее, - воскликнула она. - Я бы все разом увидела. - потом повернулась к альву. - Переходов демон нарыл множество, через них к рати милавкиной подмога придет. Что наши сообщают?
        - Времени у нас мало, но народ откликается, вестники шлет, мечи точит, - ответил Руалар. - Я к темным гонца отправил. Первый раз они в земле скрылись, может сейчас не останутся в стороне. О чем вы с демоном говорили?
        - О себе рассказывал, - ответила Белава, не вдаваясь в подробности. - Он меня у озера поймал, круг защитный сломал, потом полетали немного.
        - Полетали? - древний альв недоуменно поглядел на девушку и увидел, все увидел. - Хм… - нахмурился Руалар. - Значит, сердце у него все-таки есть.
        Белава смутилась и поспешно отвернулась от Повелителя, чувствуя, как розовеют щеки. Вот уж, когда не рада она была, что альв Видящий. Не все-то из встречи с демоном показывать хотелось. Руалар улыбнулся.
        - Плохо, что будет мешать тебе вернуться, но другое нам на руку, - произнес Повелитель, и девушка повернулась к нему. - Он оберегать тебя будет, сам вреда не причинит и другим не позволит. А вот ты под его защитой можешь действовать смелей. Его любовь сделала Вогарда более уязвимым.
        - Мы не сможем убить его, - покачала головой чародейка. - Он одним движением сломал ВСЮ защиту альвов, я бы тоже могла, но на это ушло бы с лишком много времени и сил. А он не дрогнул. Мне не одолеть его.
        - Ты ведь уже знаешь, что будешь делать? - хитро улыбнулся Руалар.
        - Кажется, да, - улыбнулась в ответ Белава, - но сначала нам надо обессилеть Милаву, дальше сами судить ее будете. Жаль времени нет найти чародеев, их помощь была бы кстати.
        - Отозвались чародеи, - сообщил альв, - только обессилены они. Опасно им было сил набираться, а умение при них. К вечеру здесь все будут. За ними мои альвы пошли, через переходы приведут.
        - А что Милава делает? Не слышно? Где рать свою собирает? - Белава остановилась у окна и залюбовалась, глядя на водопад.
        - Знаю только, где злыдней собирает, - ответил Руалар. - Сама из бывшего царства исчезла.
        - Подмогу зовет, - кивнула чародейка. - А злыдни, стало быть все в одном месте?
        - Подтягиваются к городу Хориву, - подтвердил Повелитель и вдруг внимательно посмотрел на девушку. - Неужели хочешь?..
        - А почему нет? - пожала она плечами. - Огорчим змею?
        Она весело засмеялась, и древний альв улыбнулся, согласно кивнув. Белава поклонилась ему и покинула тронный зал. Сегодня ночью ей будет, чем заняться. Пока она шла к своим покоям, ее догнал Халиат. Он поравнялся с девушкой и внимательно всмотрелся в черты лица.
        - Ты что-то задумала, - уверено сказал альв.
        - А и задумала, - весело улыбнулась чародейка.
        - Меня с собой бери, я помогу, - с того дня, когда Белава вернула ему жизнь, Халиат очень подружился с девушкой, назвав ее своей сестрой по силе. Чародейка не возражал, ей была приятна дружба с альвом.
        - Возьму, - пообещала она и улыбнулась, глядя как расслабился Халиат. - Думал, отказываться буду? А вот и нет, ночью нас ждет веселье, - девушка заговорщицки понизила голос и рассмеялась. Возьми стрел побольше, да смажь их смолой.
        - Зачем? - удивился альв.
        - Превратим ночь в день, - все так же таинственно ответила она.
        Халиат пожал плечами и отправился готовиться к ночной вылазке. Белава вернулась к себе и достала вестник от странника. «Уже скоро, сокол мой, уже совсем скоро свидимся», - подумала она и закружилась по комнате, пританцовывая и напевая любимую песню батюшки. Гурди заглянул к ней и вслушался в слова песни чародейки и начал краснеть. Любил белавин батюшка неприличные песенки. При детях не пел, но это не значит, что они их тайком не слышали. Гурди прошел и забрался на деревянное кресло, наблюдая за танцем чародейки.
        - Я с тобой, - сказал он, когда Белава остановилась. Девушка вскрикнула от неожиданности и смутилась, но тут же весело подмигнула.
        - Ну, куда ж я без моего защитника? - улыбнулась она. - Эх, славно повеселимся!
        - Кирку брать? - строго спросил гном.
        - Лучше лук и стрелы. Умеешь пользоваться?
        - Гномы не стреляют из лука, - важно ответил Гурди.
        - Тогда набирай факелов, - решила девушка. - Найдется для тебя работа.
        Когда стемнело, перед дворцом собрался небольшой отряд из альвов. Верховодила всем чародейка, гном ходил за ней следом, важно поглядывая на высоких пресветлых. Пока она раздавала указания, открылся переход, и к дворцу шагнули пять человек, ведомые Ниахаром. Белава окинула их взглядом, чародеи. Следом за ними открылось еще четыре перехода, из которых вышли еще десять чародеев и четыре колдуна. Они замерли, глядя на Белаву, и та развеселилась, понимая, за кого ее в очередной раз приняли. Ропот начал подниматься в чародейских рядах, когда из дворца вышел Повелитель.
        - Приветствую вас, друзья, - сказал он. - А вам удачи, - обратился он к белавиному отряду.
        - Куда они? - спросил Ниахар. - Я с вами.
        - Так мы целое войско соберем, - усмехнулась чародейка. - Нас и так уже достаточно.
        - Лишним не буду, - решительно заявил Ниахар и встал в строй.
        - И я, - подал голос еще один из прибывших альвов.
        Белава хмыкнула, но прогонять никого не стала. Она и Халиат открыли переход, через который устремился их маленький отряд. На прощанье махнула рукой и не удержалась, дохнула огнем. Чародеи побелели, как мел. Она засмеялась и скрылась в закрывающемся переходе. Руалар покачал головой, потом посмотрел на перепуганных чародеев и усмехнулся, поманив их за собой. Пусть оценят, какая помощь к ним пришла.
        Тем временем отряд вышел в лесу, недалеко от Хорива. Белава посерьезнела и отправила искателей на разведку. Отряд остановился, ожидая сообщений от поисковиков. Ниахар подошел к девушке.
        - Что будем делать? - спросил он.
        - Лишать Милаву ее непобедимой рати, - улыбнулась девушка.
        - Но как? - альв окинул взглядом их маленький отряд. С таким количеством можно было только отправляться на кровавое самоубийство.
        - Огнем, - коротко ответила чародейка и обрисовала Ниахару план действий.
        Альв оценил и усмехнулся. Девчонка-то умеет быть жестокой. Впрочем, те, против кого была направлена ее жестокость, не заслуживали иного. Ниахар одобряюще кивнул и вернулся на свое место. Искатели вернулись тогда, когда их маленькое войско уже начало скучать. Белава повернулась к ним и ощерилась в кровожадной улыбке.
        - Они везде, - радостно сообщила она. - В каждом доме, в теремах, на площади.
        - Мы точно сдохнем, - воодушевленно возвестил гном.
        - Так чего же мы ждем? - не удержалась от усмешки Халиат.
        - А действительно, чего? - вопросила чародейка. - Вперед, на Хорив!
        - Анариэль, подожди, - окликнул Ниахар. - А люди?
        - Людей согнали в храмину, ее мы не трогаем, - ответила девушка. - Остальное трогать нужно. За мной!
        Дв адцать теней метнулись к городским стенам. Белава удобно устроилась на спине Халиата, гнома взял Ниахар. Альвы легко поползли по стенам, забираясь на самый верх. Крепостную стену охраняли всего два злыдня. Они лениво переговаривались, особо не глядя по сторонам. Их пока трогать не стали. Альвы спустились в город и беззвучно направились вглубь города, к площади. Они пробирались по крышам, по деревьям, перепрыгивали немыслимые расстояния, и все это по прежнему бесшумно. Белаве, все еще сидящей на спине своего товарища, казалось, что ее дыхание громче шагов Халиата. Кстати, его дыхание даже не сбилось, не смотря на ношу. Наконец, они вышли к площади. Альвы достали небольшие горшочки, и чародейка наполнила их своим огнем. Ее отряд рассредоточился по крышам ближайших домов.
        - Что делать будешь? - спросил ее Халиат.
        - Строить дорогу домой, - ответила девушка и осмотрелась. Ее воины уже натягивали луки.
        Она подняла руку, стрелы, лежащие на натянутой тетиве, опустились в горшки, потом резко махнула и сотворила свой собственный лук со стрелами из чистого огня. Двадцать одна стрела одновременно полетели вниз в скопище ничего не подозревающих злыдней. Раздались первые крики, внеся недоумения в ряды милавиной рати. Дальше поток стрел лился на головы тварей уже без команды. Среди злыдней началась паника, они кинулись к выходу с площади, но тут их уже ждали Белава, Халиат и гном, спустившиеся вниз, Ниахар вернулся на крышу.
        - Куда спешим, дядечки? - весело крикнула чародейка, выстраивая огненную стену.
        Прорвавшихся добивали альв и гном, который отоваривал злыдней пылающим факлом. Вскоре площадь была одним сплошным пожарищем, заполнившись криками и стонами погибающих злыдней. Огонь перекидывался на ближайшие дома. Альвы спешно покидали свои крыши, перемещаясь дальше.
        Гном выхватил еще один факел, поджег его и метнулся к домам. Белава замкнула двери и окна ближайших домов заклинанием, не давая никому покинуть полыхающие строения. Шум и отсветы пожарища привлекли внимание остальных злыдней, и они начали выбираться на улицу. Теперь обстрел велся на бегу. Альвы все так же оставались на крышах, обстреливая горящими стрелами собирающихся тварей. Они вспыхивали, как сухой хворост, кидались к товарищам за помощью, и те вспыхивали следом. Дышать уже стало невозможно от запаха горящего мясо. Чародейка закрыла от невыносимого зловония себя и гнома. Халиат закрылся сам.
        На улицах города начинался хаос. Те, кто еще не попал под пламя демонов, пытался убежать. Те, кто погибал, не бежали следом, все еще рассчитывая на спасение. Альвы рассредоточились, разбегаясь в разные концы города, стремясь не выпустить из города ни одной твари. Белава с гномом и альвом тоже бежали к воротам. Девушка расшвыривала мечущиеся факелы, расчищая дорогу для товарищей. Когда они достигли ворот, там уже было столпотворение. Злыдни в панике бестолково толпились, не соображая, как открыть ворота. Халиат закинул себе на спину чародейку, подхватил гнома и взвился на ближайший дом, оттуда перепрыгнул на дерево и чуть не сорвался.
        - Отпусти меня, - сказала чародейка. - Идите с Гурди на стену. Я сама разберусь.
        - Что ты собираешься делать? - напряженно спросил Халиат, а гном недобро глянул на девушку.
        - Думаете, мне есть, что опасаться? - усмехнулась Белава.
        - Анариэль… - предостерегающе произнес альв.
        - Белава, - резко поддержал пресветлого Гурди.
        - И не вздумайте следовать за мной, - рассердилась в ответ чародейка. - Во мне сила демонов, помните? А теперь на стену и не позволяйте приближаться к воротам! - скомандовала девушка и легко спрыгнула на землю.
        Альв и гном мгновение смотрели на нее, потом друг на друга и подчинились, выдав по нехорошему ругательству. Нести одного гнома была проще, и Халиат легко добрался до крепостной стены, подстрелив двух нерадивых охранников и сбросив их на головы кричащим тварям. Затем альв обстрелял особо усердных, пытавшихся сдвинуть тяжелый брус, не позволяющий открыть ворота, и стали искать глазами чародейку.
        Белава, спрыгнув с дерева, прижалась к забору, стоявшему невдалеке. Она оглядывала спины, решая, что делать дальше, чтобы не оказаться затоптанной толпой перепуганных тварей.
        - Выпусти, - услышала она низкий голос. - Дай и мне повеселиться.
        - Я и сама справлюсь, - ответила чародейка демонице.
        - Знаю. Мне скучно, выпусти, - настаивала ее вторая личина.
        - А почему бы и нет, - решила девушка. - Веселись, а я погляжу.
        Через мгновение пространство озарилось всполохами волос зеленоглазой демоницы. Злыдни резко обернулись, все разом.
        - Не ждали? - усмехнулась демоница и скользнула в толпу.
        Альв и гном сидели на стене, спустив ноги вниз, им работы не осталось. Демоница пылала вся, этот живой костер стремительно передвигался среди злыдней, превращая их в прах. Все было кончено быстро.
        - Пойду прогуляюсь, - махнула демоница Халиату и Гурди.
        - Змеюка может начинать плакать, - хихикнул гном.
        - Теперь она может рыдать в полный голос, - хохотнул в ответ альв, и они пожали друг другу руки.
        Глава 41
        Демон стоял в тронной зале Милавы и с любопытством наблюдал, как та мечется, извергая проклятья и угрозы. Весть о гибели тварей ей принес сам Вогард, наблюдавший за происходящим, оставаясь, как обычно, никем не замеченный. У него даже мысли не возникло вмешаться. Чародейка развлекалась, и мешать ей в этом развлечении он не собирался. Он с интересом наблюдал за ее действиями, даже сам уничтожил часть злыдней, которые кинулись в храмину, где были закрыты обычные люди, рассчитывая, что тут их не тронут. Вогард знал, что подобное расстроит Белаву, а он меньше всего хотел, чтобы она расстраивалась. Еще и отгородил пространство вокруг храмины, чтобы огонь не подобрался к ней. А вот при виде демоницы он почувствовал раздражение. Вогард сделал новое открытие, он был оскорблен тем, что его чародейку предали. И все же демон следовал за ней, следя, чтобы для демоницы не было угрозы. Потом смотрел, как вернувшаяся Белава призывает воду, туша пожарище вместе с людьми и альвами. Часть огня она просто вернула себе, часть незаметно отозвал Вогард. Позже, когда от города осталось пепелище, демон смотрел на
перепачканных сажей, усталых, но счастливых погорельцев, которые веселились вместе с девушкой и альвами. Вогарду вдруг отчаянно захотелось оказаться среди этой пьяной от первой победы толпы, принять их радость, почувствовать тоже самое торжество, но он остался в стороне, грустно улыбаясь. С рассветом чародейка, гном и альвы покинули Хорив. Они вышли за ворота, подошли к кромке леса, и Белава опала на руки одного из альвов.
        - Я так устала, Халиат, - услышал демон ее тихий голос.
        - Отдыхай, я донесу, - улыбнулся альв.
        Вогард выругался, причем, злился он на себя. Как же раньше не подумал, что и ей чужда сила этого мира, как и ему, что и ей она приносит боль. Конечно, чародейка не могла на ходу восполнять запас, ей нужно было время.
        - Мог бы и раньше догадаться, - прошипел он. - Знал бы, сам этих тварей уничтожил. - но тут до него донеслось:
        - Славно мы повеселились, - произнесла усталая, но счастливая Белава.
        - Буду следить, чтобы меньше силы тратила, - решил демон и взмыл над лесом, потому что альвы уже открыли переход.
        Он вернулся в Черную Башню и поднялся в покои Милавы, ее еще не было. Вогард велел доложить, когда она объявится и ушел к себе. Божественная явилась к полудню, усталая, но довольная. Вогарду доложили, что госпожа ожидает его в тронном зале, и демон спустился к ней.
        - Конец твоей чародейке, - весело сообщила Милава. - Я столько рати собрала, сколько этим дуракам и не снилось. Да еще моя сила, и твоя, любимый. Мы их на колени поставим.
        - Правда? - лениво полюбопытствовал демон. - Тогда тебя не сильно расстроит, что твоих тварей больше нет?
        Милава, не осознавшая его слов сразу, засмеялась, потом осеклась и тихо спросила:
        - Как это нет? А где они?
        - Разлетелись прахом по ветру, - улыбнулся Вогард. - Так сколько, говоришь, у тебя воинов?
        - Что с моей ратью? - нервно спросила божественная, все еще надеясь, что демон над ней просто так жестоко шутит. - Их не победить!
        - Смотря кому, - демон зевнул. - Вот чародейке и двадцати альвам это легко удалось. Ах, нет, кое-кого забыл. Там был еще один гном, наверное, все из-за него? - и он весело рассмеялся.
        Милава сверкнула глазами и сжала кулаки в бессильной ярости. Она обернулась у Вогарду и внимательно всмотрелась в него. Демон продолжал улыбаться, наблюдая за ней. Женщина облегченно вздохнула, шутит, все-таки шутит.
        - Зачем ты так пугаешь меня, любимый, - рассмеялась она.
        - Разве я когда-то был шутником? - вкрадчиво спросил демон. - Или пугал тебя? У тебя действительно нет больше бездушных тварей, их сожгли, почти всех. Всего за одну ночь.
        - Но это невозможно! - вскричала Милава, наконец, поняв, что он говорит правду. - Как? Ты сделал их неуязвимыми!
        - Но не для силы демона, - Вогард сел на ее трон и закинул ногу на ногу.
        - Т-ты? Ты их убил? - она ошарашено смотрела на демона.
        - Нет, - усмехнулся он. - Чародейка. Помнишь, ты спрашивала, что в ней такого, чего нет у тебя? - Милава молчала, хмуро глядя на него. - В ней есть сила демонов, родная мне сила. Теперь понимаешь, что ей было под силу уничтожить тварей?
        Божественная опять не ответила, она тяжело сползла по стенке на пол и задумалась, лихорадочно соображая, что ей делать. Милава снова посмотрела на Вогарда. Без него и без злыдней ей конец. Она поднялась с пола и направилась к демону, покачивая бедрами. Он насмешливо наблюдал за женщиной, пытаясь угадать, что именно она попытается выпросить у него, стараясь соблазнить. Неожиданно Вогард понял, что он ее совершенно не хочет, даже горячая и вечно голодная до плотских утех кровь демонов осталась спокойна. Милава тем временем поднялась на возвышение, на котором стоял трон и приблизила к его лицу свое.
        - Ты ведь не бросишь меня, - заговорила она, почти касаясь своими губами его губ.
        Ее руки скользнули по широким плечам демона, начали свое путешествие вниз, но Вогард перехватил руки Милавы, сжав их одной рукой, второй поднял ее голову за подбородок, вынудив смотреть себе в глаза.
        - Что ты хочешь мне сказать, Милава? - спросил он.
        - Я ведь похожа на нее, Вогард, подари мне ее силу, и я стану для тебя той, кто тебе нужен, - ответила прямо божественная.
        - Ты не станешь ей, - ответил демон. - Ты не похожа на нее.
        - Я изменю цвет глаз, - не отступалась Милава.
        - Это не изменит тебя. Ты останешься все той же Милавой, с чужим цветом глаз и силой, которой ты недостойна. - Вогард встал и, обойдя, застывшую женщину, спустился вниз.
        Божественная с нарастающим ужасом смотрела в спину своего помощника и покровителя, который только что отказался от нее. Она отмерла и бросилась за ним.
        - Вогард, остановись, Вогард! - крикнула она. - А как же я?
        Он резко остановился и обернулся к ней. Милава вновь застыла, глядя на демона с надеждой.
        - Ты же объявила себя божеством, - с насмешкой заговорил он. - Так будь им. Прими бой и выиграй его своими силами.
        - Но у меня не осталось сил! - воскликнула она. - Вся та сила, что ты забрал у чародеев и отдал мне, она истощилась, я сейчас слаба почти так же, как и тогда, когда пришла к тебе. Дай мне силу, помоги еще раз!
        - Единственное, чем я могу помочь тебе, это не мешать, - ответил демон. - Я останусь в стороне и буду наблюдать. Но большего я сделать для тебя не могу, Милава.
        Он снова отвернулся и направился прочь от нее.
        - Но почему? Почему?! - крикнула божественная.
        - Потому что иначе я предам ту, что стала мне дорога, - сказал он, не оборачиваясь, и Милава расхохоталась.
        Демон вновь остановился и обернулся к женщине, заходящейся от издевательского смеха. Он не спеша подошел к ней и замер, выжидательно глядя на Милаву. Она продолжала смеяться, не в силах остановиться.
        - Ты влюбился? - наконец выдавила Милава сквозь смех. - Влюбленный демон, это смешно! Вогард, ты сам это понимаешь?! Демоны не могут любить! - вдруг зло выкрикнула она. - Если бы ты мог, я была бы твоей любимой! За десять лет это бы произошло.
        - Ты так думаешь? - спросил он.
        - Да! - рявкнула женщина. - Вспомни, вспомни, как все начиналось. Это ведь я вернула тебе свободу!
        - А до тебя это делали наемники из степняков, - усмехнулся Вогард. - Их я тоже должен был полюбить? И как долго я должен был их… любить? - демон не удержался и хохотнул. - К сожалению, Милава, мужская любовь меня никогда не прельщала, даже степняки.
        - Но я не мужчина, и ты вполне себе… любил меня эти годы, - огрызнулась она.
        - А этого должно хватать для той любви, которую ты меня ждала? - в его глазах опять появилась насмешка.
        - Но я освободила тебя! Я заслужила! - снова выкрикнула Милава. - Я была верна тебе все эти годы, в отличии от тебя. Ты стал моим первым и единственным.
        - Хорошо, - демон опять повернулся к ней. - И как все начиналось? Одна хитрая и коварная юная колдунья обманула влюбленного в нее мужчину, вынудив открыть ей, где скрывают древнего демона. И она возомнила, что сможет подчинить его себе. Но вот почему-то заклинания ее не подействовали, вся ее магия была бессильна. А демон большой и жутко голодный оказался. И девчушка ползала на коленях, предлагая ему вместо себя собственную дружину, царя и даже влюбленного витязя. Она хотела отдаться тут же в камере. Ее даже не остановило то, что телесный голод демона был столь велик, что она могла умереть в то же мгновение, как только он войдет в нее. Колдунья шла на все, лишь бы заручиться его помощью, выжить и получить власть.
        - И я выдержала голод демона, - усмехнулась Милава.
        - Конечно, потому что мне стало любопытно, как далеко ты готова зайти, и я не взял тебя. Мой голод утолили другие женщины. И когда я добрался до тебя, ты получила уже более спокойного демона, потому пролежала в постели всего неделю, леча разрывы.
        - Это была необходимая цена, - мрачно ответила женщина. - Потом я научилась принимать тебя, и нам было вовсе неплохо вдвоем, так ведь? И я ни разу не искал другого.
        - Ты же не дура, - засмеялся Вогард. - Ты была вынуждена быть верной, запах чужого мужчины я бы почувствовал сразу. А потом ты начала просить, еще и еще. И получила все, о чем просила. Но меня все это закончило забавлять очень скоро, мне стало снова скучно, малышка. Твое дай стало однообразным. Так чем ты заслужила мою любовь?
        - А она, думаешь, не такая? - насмешливо спросила женщина. - Она тоже однажды скажет - дай.
        - Знаешь, в чем между вами различие? - Вогард задумчиво посмотрел на божественную. - Ты надеешься на кого-то, а она только на себя. Ты говоришь: «Вогард, помоги», а она: «Сама справлюсь». А я бы все ей дал, но ей этого не нужно. Ты ищешь защиты, а она защищает. Ты хитрая, жестокая, самолюбивая. И если бы в этом мире был более сильный покровитель, ты бы предала меня. Чародейка полная твоя противоположность, но главное, она верна себе, своим друзьям и своим решениям. Ты слаба, Милава. Не смотря на всю ту силу, что ты получила, не смотря на то, что решила вытащить из темницы Высшего демона, ты слаба! Ты знаешь, что демоны не любят слабых?
        Милава потрясенно смотрела на своего демона. Она даже глаза протерла.
        - Вогард, - выдохнула она, - ты сейчас так похож на человека. Что с тобой сделала эта змея? Где тот сильный и жестокий демон, который никого и никогда не удостаивал больше нескольких слов, отдавая лишь приказы? Даже со мной ты разговаривал мало. Просила, давал. Хотел, брал. Где тот демон?
        - У ног маленькой чародейки, - усмехнулся Вогард. - В одном ты права, Милава, этот разговор пора заканчивать.
        - Не поможешь? - хмуро спросила женщина.
        - Я все сказал, что ты должна была услышать. А теперь начинай думать сама. Твоя власть и твоя жизнь в твоих руках.
        Он уже почти вышел, когда стена с шорохом разъехалась, и на пороге тронной залы возник запыхавшийся степняк, прибывший вместе с Милавой. Он упал на колени перед демоном. Женщина скривилась, осознав, что ее власть над степными дикарями закончится в тот же миг, когда они узнают, что Вогард оставил ее. Божественная с мольбой посмотрела на демона, и тот, ухмыльнувшись, кивнул. Степняки не узнают, что Милава отныне одна.
        - Что ты хотел? - спросила она.
        - Моя Госпожа, - ответил степняк, не поднимая головы. - Рать людей начала собираться на Поле Угасших Надежд.
        Милава еле сдержалась, чтобы не застонать. Она натянула на лицо маску брезгливого безразличия и велела:
        - Собирайте рать, завтра мы выступаем.
        - Да, моя Госпожа, - степняк поднялся и вышел задом, не разгибая спины.
        - Удачи, божественная, - усмехнулся демон и ушел, оставив бледную испуганную женщину наедине со своими страхами.
        Глава 42
        Утреннее солнышко уже успело выглянуть из-за ночных облаков, когда на Поле Угасших Надежд, том самом, где происходила последняя битва за старый мир, появились первые шатры. Радмир и собранная им дружина располагались с комфортом и наглостью. Они уже знали, что злыдней более не существует, и эта новость принесла настоящее ликование. Кто-то все равно остался насторожен, напоминая, что в последней битве злыдней тоже не было. Но людям требовалась надежда, и они ее получили. К полудню подтянулись Дарислав и Гарко со своими дружинами. Воины обнимались, радуясь, что снова стоят здесь и готовы дать новый бой, пусть он даже окажется последним.
        Неожиданностью стало явление вооруженных волхвов. Они деловито ставили свои шатры и попутно успевали благословить всех мимо проходящих.
        - А вы тут каким ветром? - поинтересовался один из собранных Радмиром людей.
        - А вот ей, а не восхваления и жертвы, - высунул из широкого рукава волосатый кукиш один из волхвов. - Хватит, напреклонялись.
        - Добро пожаловать, - улыбнулся Радмир, услышавший этот разговор.
        До вечера тянулись воины, кто дружиной, а кто по одиночке. Даже бабы подошли, вооруженные вилами, ножами и серпами. Гнать их не стали, но решили поставить так, чтобы в резню не вступили. Перед темнотой объявились Белава с Руаларом. Хоть народ и был уже подготовлен, что защитница их на змеюку похожа, а оторопь все-таки взяла. На нее косились до тех пор, пока к ней не подошли Гарко и Дарислав, тепло обняв чародейку. А подбежавший Радмир и вовсе поднял над землей и закружил с восторженным приветствием, а потом еще долго не выпускал из рук. Девушке пришлось выбираться самой, мягко отстранившись.
        - В Зеркальном Граде собралось семьдесят два чародея, - поделилась новостями чародейка. - Повелитель их в место чистой силы отвел, так что теперь они вновь готовы сражаться. - и улыбнулась, - радуются, как дети малые.
        - А ты? - спросил витязь. - А ты взяла силу?
        - Мне нельзя, - загрустила Белава, будто ей не дали сладости. - Чистая сила этого мира меня убьет. Не успею я ее под себя подстроить.
        - Мы решили отдавать Анариэль свою силу частями, - заговорил Руалар. - Будем ее подкреплять. Так что ты хотела сделать, Анариэль? - повернулся к ней альв.
        - Когда-то Благомил, божок, о котором я рассказывала, штуку одну проделал. Он рать свою в пространстве скрыл. Даже царские чародеи видели расстояние меньше, чем оно было на самом деле, а потом хоп, и будто покрывало сдернули. А там войско великое. И вот подумалось мне, что я могу сделать тоже самое, почти тоже самое. Построю-ка я обманку. Наоборот увеличу место, пусть видят воев, коих и нет тут. Демон говорил, что рать у Милавы большая будет, так пусть думают, что у нас еще больше.
        - Думаешь, остерегутся? - задумчиво спросил Дарислав.
        - Напугаем так уж точно, - засмеялся Радмир. - Змеюка силы малые ждет, нас и набирается тысяча, не больше. Но пусть не ведает о том ее орда, осторожней будут.
        Белава улыбнулась и повернулась в сторону лагеря, начиная творить небывалое в этом мире ни разу. Изумленные взоры смотрели, как Поле увеличивается на глазах, как загораются позади них костры, ставятся шатры, и бродят дружинники в незнакомой одежде.
        - Наших я сотворила, - пояснила Белава. - Вон видите громила в темно-синем кафтане с кострами на руковах? Это Добрыня, князь из Пустошева и дружина его.
        Изумление все более росло, когда великан распахнул руки и проорал кому-то громоподобным голосом:
        - Здрав будь, друже! - и сжал в своих медвежьих руках тоже немаленького воина. - Испей чарку за славный бой, чтобы змеюка та окосела.
        - За такое грех не выпить, - откликнулся воин.
        На чародейку потрясенно взирали все, а она самодовольно усмехалась, потом не выдержала и засмеялась.
        - Морок это из призрачного села. Он такой, что ему верят все, невозможно не верить. А рать моя будет вести себя так, будто живые, только с вами говорить смогут очень мало, а вот друг с другом запросто и много. У них своя жизнь, которую я помню. Это лагерь, что стоял под Полянией. Призраки приняли то, что я знаю о них.
        - А это кто? - полюбопытствовал Катай, глядя на черноволосого красавца.
        - Ярополк, - грустно вздохнула чародейка. - Тысячник из града Берестова. Вон и шатры их.
        - А это? - теперь спросил Гарко, указывая на потерянного седого мужика в одних подштанниках.
        - Высший чародей, - расплылась Белава в широкой улыбке. - Милятин, главный в дружине чародеев.
        - По что ты его так? - хохотнул Радмир.
        - Ругаться меньше будет, - мстительно ответила девушка и одела призрачного Милятина в его кафтан.
        Тот сразу подбоченился и пошел в глубь лагеря. Даже Руалар был впеч атлен, что уж говорить об остальных ратниках. Теперь они верили, что перед ними великая чародейка и прониклись мыслью, что все будет хорошо. Единственное, что оказалось удручающим, это молчание темных альвов. Воины они были известные, хоть и жили под землей. Да и силами своими были наполнены.
        - Знать бы, когда Милавка подойдет, - помечтал Гарко.
        - Коль донесут ей об этой рати, - Катай кивнул на морок, - еще и убоится.
        - Явится, - убежденно сказал Руалар. - Ей деваться некуда. Или сюда войско пригонит, или к Башне пойдем.
        - А демон? - спросил Дарислав. - Одолеет его Белава?
        - Нет, - честно призналась чародейка и улыбнулась. - Он сильней всех нас вместе взятых, я ничего не могу сделать. Но кой-чего надумалось, - она подмигнула оторопевшим мужчинам и пошла к своему мороку.
        - Демон ей не опасен, - ответил Руалар, более ничего не объясняя.
        - Ой, Радмир, - воскликнул какой-то мужик, смотревший на призрачных союзников. - Смотри, там ты, только одет иначе и коня ведешь альвийского.
        Радмир вскинул голову и встретился взглядом с другим Радмиром, который вел в поводу дымчатого альвийского жеребца. Воин - странник повернулся к приближающейся к нему чародейке и до них донесся голос, так похожий на голос витязя:
        - Лебедушка, - сказал призрак и нежно улыбнулся.
        - Утешение себе создала, - скривился витязь. - Во плоти ей мало.
        - Смотря кого, - ответил альв и пошел к чародейке, не сводящей взгляда с призрачного Радмира, оставив витязя хмуриться.
        Альв встал рядом с Белавой, и призрак поклонился ему. Еще неожиданней стало, что чародейка шагнула к призраку, и он провел рукой по ее лицу. Жеребец встал рядом с мужчиной, и Белава потрепала его.
        - Но как? - восхищенно спросил альв.
        - Они делают то, что вы ждут от них, - ответила чародейка, и призрак улыбнулся, положив руку на плечо девушки, приведя Руалар окончательно в замешательство. - Ты знаешь, что Дымка должен быть живым, и я знаю, вот он и становится плотным.
        - Белава, вражья дочь! - разнесся женский голос над призрачным станом.
        - Ой, - девушка даже присела, а призрачный Радмир весело засмеялся. - Матушка! Я же и забыла, что она тоже тут будет.
        - А ну постой, - снова раздался голос, и к ним вышла женщина, такая же зеленоглазая, как и чародейка.
        - Все, - чародейка нырнула за альва, - пора нам, Повелитель. Матушка-то про меня более всех знает.
        - Белавушка, - теперь к ним спешил и черноволосый тысячник.
        - Где наша спасительница? - грохотал князь Добрыня.
        - Мама, - выдохнула чародейка. - Перестаралась.
        Она выбежала из призрачного лагеря и устремилась к своим живым товарищам. Призраки собрались у кромки морока, не переходя дальше. Матушка ругалась, Ярополк звал, Радмир заразительно смеялся, глядя вслед испуганной девушке. К трем призракам спешил великан и еще один мужчина.
        - А вот и мастер мой, - ткнула в него пальцем чародейка. - Дарей, чародей силы немалой.
        Руалар догнал ее, усмехаясь. Они попрощались с воинами и открыли переход. Витязь Радмир проводил их хмурым взглядом и повернулся к мороку. Те призраки, которых притянула Белава, уже разошлись, будто ничего не было. Витязь глубоко вдохнул, выдохнул и пошел к мороку.
        - Куда ты? - позвал его Дарислав.
        - Поговорить хочу, - ответил мрачный витязь.
        - Так ведь ненастоящие они, - покачал головой мужчина.
        - Все равно. Хочу я поближе взглянуть, - и шагнул в фальшивый лагерь, привлекая внимание призраков.
        Тут же дорогу ему перегородил великан с громоподобным голосом.
        - Здрав будь, друже, - радостно крикнул он. - Отведай-ка меда моего, - поманил за собой.
        - Некогда мне меды распивать, - буркнул витязь, отыскивая среди призрачных людей второго Радмира.
        - Не уважаешь, стало быть, князя пустошевского? - обиделся призрак. - Обидеть хочешь Добрыню Твердиславовича?
        - Я хочу меда пустошевского отведать, - появился из-за спины витязя один из дружинников.
        - Пойдем, угощу на славу! - обрадовался великан, разом забыв о Радмире.
        Тот прошел еще немного и увидел дымчатого жеребца и самого воина-странника. Второй Радмир сидел, прислонившись спиной к дереву. Витязь сел напротив и уставился на свое отражение. Странник вроде бы дремал и не обращал на витязя внимания. Он чуть нагнулся вперед, и призрак открыл серые глаза. Теперь они смотрели друг на друга и молчали. Ах, коли бы с настоящим поговорить, подумал витязь, ища отличия со странником.
        - Любишь Белаву? - спросил витязь.
        - Больше жизни, - ответил призрак.
        - Я ее не отпущу, - продолжил Радмир из этого мира.
        - Ее не удержишь, - улыбнулся призрачный Радмир. - Если что в голову себе вобьет, уже ничем не собьешь, как ни старайся.
        - Ты понимаешь, о чем я? - еще больше помрачнел витязь.
        - О том, что спрашиваешь, - продолжал улыбаться странник.
        Витязь встал и махнул рукой, осознав, что у призрака просто есть подходящие ответы, которые он может дать на его вопросы. Призрак не удерживал. Он вновь закрыл глаза и замер, так же как и его дымчатый жеребец. Витязь вышел за пределы морока и вздохнул. Потом усмехнулся и покачал головой.
        - Не дело это, - сказал он. - Так и ума лишиться можно.
        - А медовухи-то даже призрачной нет, - раздался за его спиной голос. - И князь, как вошел в шатер, так столбом и застыл. Морок, одним словом.
        Дружинник махнул рукой и пошел к своим.
        - Морок, - усмехнулся витязь. - Все это один сплошной морок.
        Глава 43
        Ночью в окно покоев Белавы постучались. Девушка вскочила, ошалело озираясь. Стук повторился, и она посмотрела на окно, там зависла летучая мышь. Упитанная такая, с золотыми глазами. Белава завороженно смотрела на эту мышь, пока та снова не постучалась, очень вежливо так постучала, и чародейка подошла к окну, открывая его, отчаянно ругая себя за любопытство. Летучая мышь благодарно кивнула и скользнула внутрь, села на стол и… раскрылась грамотой. В конец заинтригованная девушка подошла к грамоте и взяла ее в руки. Послание было от демона. Он просил ее выйти к арке, обещая худого не делать. Потом шел наглый шантаж. Вогард заверил Белаву, что если она по тихому не выйдет, то он явиться сам, сломав новую защиту остроухих.
        - Вот же демон, - возмутилась чародейка, а грамота в ее руках опять сложилась в летучую мышь.
        - Ответ писать будешь или сразу на выход? - вежливо осведомилась летучая мышь голосом Вогарда и… осклабилась.
        - Чур меня, - взмахнула Белава, зрелище было жутковатым. - Напишу, - решила она.
        Мышь послушно развернулась грамотой, предлагая ей приступать. Чародейка подумала и написала, что ухмыляющиеся летучие мыши ей в диковину, и потому она пьет успокаивающую настойку и выйти не может. Грамота сложилась и выпорхнула в окно. Девушка хмыкнула и легла, но тут же села на кровати и недовольно скривилась. Ответ она ждала, и это ее разозлило. Вот еще новости!
        Мышь вернулась очень быстро. Вогард ей не верил и усилил шантаж, обещая появиться сразу у нее в опочивальне. Вот же гад крылатый! Девушка поняла, что следующее будет явление самого демона и на вопрос мыши:
        - Опять писать будешь? - ответила кратко и сердито:
        - Иду, морда твоя наглая.
        Мышь опять осклабилась и села, следя за тем, как чародейка будет переодеваться.
        - А ну пошел вон, охальник, - крикнула Белава и выкинула летучую мышь в окно, тут же закрыв его.
        Мышь зависла за окном, и мстительная чародейка использовала альвийское заклинание, одевшее ее без долгих переодеваний. Мышь явно вздохнула и улетела. Белава усмехнулась и открыла переход. Она шагнула в него и тут же оказалась в руках довольного демона.
        - Попалась, - расплылся он в радостной улыбке.
        - А ну пусти, а то в пень оборочу, - тут же отозвалась Белава.
        - За что? - притворно обиделся Вогард. - Я же просто обнимаю.
        - Вот чтобы в следующий раз граблями своими не лез, - проворчала чародейка, и он убрал руки. - Ну? - грозно вопросила она. - Чего надо?
        - Увидеть тебя хотел, поговорить, - улыбнулся демон. - А то завтра тебе не до разговоров будет. Милава утром с войском к вам пожалует.
        - Встретим, - проворчала Белава.
        - Они не по дороге придут, - продолжил Вогард. - Милава воспользуется тем переходом, что я ей еще в первую битву создал. Он иной, не такой, как ты открываешь. Рать вся разом объявится, будьте готовы.
        Чародейка удивленно посмотрела на него.
        - Что ж ты своей полюбовнице планы все рушишь? - спросила она. - Небось, змеюка неожиданно хотела, а ты мне весь расклад.
        - Еще не весь, - усмехнулся демон. - Я не буду ей помогать. Тварей ее вы извели, так что войско ее не больше твоего будет. Со степняками шаманы их придут, колдовать будут. С южанами их заклинатели. Еще нелюдей приведет, те просто большие и очень сильные. Милавка одна осталась, потому будет злой и хитрой. Будь внимательна, чародейка. Хотя ты могла бы уже и не вступать в битву, теперь силы уравнялись.
        - А что будешь делать ты? - осторожно спросила девушка.
        - А я со стороны смотреть буду, как все это время смотрел, не вмешиваясь, - улыбнулся демон. - Я не буду мешать тебе, и не буду помогать ей.
        Белава прошлась по полянке, задумчиво глядя под ноги. Шаманов и заклинателей возьмут на себя чародеи, воинов воины. Альвы смогут справиться с Милавой. Но не могла она бросить своих товарищей, потому решила остаться до конца. А там уж и для другого черед придет. Чародейка обернулась к демону. Он стоял, сложив на груди руки и наблюдал за ней. Красивый, неожиданно подумала Белава. Где-то всколыхнулось воспоминание о его чувствах, что он заставил ее испытать, девушка поежилась. «Пора бежать отсюда», - подумала она, но осталась стоять на месте. Потом вдруг подумала о том, как он попал в этот мир.
        - Если бы ты вернулся домой, - начала она, - тебя бы снова попытались убить?
        - Смотря, что там творится сейчас, - пожал плечами Вогард. - Я не знаю, есть ли разница во времени двух миров, не имел возможности проверить. Но судя потому, что я все еще молод, наше время течет медленней, тогда у власти может быть все еще мой братец. Но я не хочу домой, Белава. Я никуда не уйду, и тебе не позволю уйти.
        - Да что ж ты упрямый такой, - воскликнула чародейка и даже топнула ногой в сердцах.
        - Воин не сдается, - весело улыбнулся Вогард. - Белава.
        - Ну, что тебе? - отозвалась она.
        - Останься со мной до утра, а утром вернешься к своим.
        - Нет! - испуганно воскликнула девушка, ощутив, что почти готова согласиться. Чувство полета не раз вспомнилось за это время.
        Демон улыбнулся, только теперь грустно.
        - Боишься, - сказал он. - Себя боишься. У тебя нет ко мне не ненависти, ни злости. Ты на меня смотришь по другому. Я не буду требовать от тебя то, что не готова дать, останься до утра.
        - Ты стал сильней с того момента, как попал сюда? - вместо ответа спросила чародейка.
        - Во много раз, - ответил Вогарда. - Хочешь, полетаем?
        - Пойду я, устала и спать хочу, - отрезала Белава.
        Демон вздохнул, уговаривая себя, что не должен спешить, молча кивнул, но она осталась стоять на месте, глядя в сторону.
        - Почему не уходишь? - спросил Вогард.
        - Не знаю, - устало вздохнула девушка. - Ноги не идут.
        Демон молча взял ее за руку, и они пошли по ночному лугу. Белава старалась не думать о том, что делает, Вогард не спешил радоваться. Небо было чистым, и луна ярко освещала еще не увядшую зелень травы, покрытую сейчас тенью, и ночных бабочек, еще порхающих над цветами. Ночной ветер был теплым, он лениво гулял по траве, отчего та превратилась в слабо колышущееся море. Мыслей в голове девушки оставалось все меньше, она начала наслаждаться неожиданной прогулкой, уже не обращая внимания на свое смятение. Вогард поглядывал на нее сверху и улыбался, довольный тем, что Белава наконец расслабилась. Она ощутила его взгляд и вскинула голову. Щеки разом вспыхнули, и девушка подумала, что завтра все должно стать, как раньше. Она сделает все, чтобы вернуться домой, и тогда этот чужой великан, так неожиданно ворвавшийся в ее жизнь, перестанет ее волновать. Он зло, убеждала себя чародейка и тут же сама себе возражала, он просто другой. И за погибшую альвийку она уже не злилась, и даже за юных альвов, оправдав его тем, что это все были желания Милавы. А летать все-таки было здорово…
        Демон, будто услышав ее мысли, легко подхватил Белаву на руки и раскрыл крылья. Она вцепилась ему в шею, не возражая и не сопротивляясь, и Вогард взмыл в небо. Он все так же молча нес ее над ночной землей, над спящими реками, чьи воды поблескивали от лунного света. Чародейка смотрела на великолепие ночного мира и только крепче прижималась к демону, когда тот поднимался выше. Вскоре он летел только высоко, где воздух стал холодным, но он согревал Белаву своим теплом. Вдруг одна рука ее слабо скользнула по груди Вогарда. Демон опустил взгляд и тепло улыбнулся, девушка спала. Он развернулся и понес ее обратно на земли альвов, опустился вниз, лег вместе с ней, подстелив одно крыло и укрыв вторым, словно одеялом. Некоторое время смотрел на безмятежное личико чародейки и вскоре тоже уснул, бережно обнимая сладко посапывающую во сне Белаву.
        Проснулся Вогард от возмущенного вскрика чародейки, пытающейся выбраться из его объятий.
        - Вот же демон, - ругалась она. - Так и битву всю чуть не проспала. Специально усыпил, да?
        Демон выпустил ее из рук и сел, потирая глаза.
        - Ты уснула, я будить не хотел, - спокойно сказал он. - Смотри, мы рядом с альвами, и время у тебя еще есть. Не переживай, все успеешь.
        - И что ты за че… за демон вредный, - Белава покачала головой.
        - Нормальный такой демон, - усмехнулся он. - Демонический, даже Высший.
        - Тьфу на тебя, - в сердцах бросила чародейка и побежала к арке.
        Потом остановилась, вернулась к нему и, поддавшись сиюминутному порыву, обняла его, целуя в помятую со сна щеку.
        - Спасибо, - сказала она. - За все.
        - Будь осторожна, - улыбнулся Вогард. - Я буду рядом, хоть и невидимый.
        - Хорошо, - не стала спорить девушка, и демон воспользовался ее замешательством, порывисто целуя. - У-у, демонюка зловредная, - погрозила кулаком чародейка и отбежала от него.
        Вогард весело рассмеялся, а пунцовая Белава нырнула под арку и открыла переход, спеша во дворец Повелителя.
        Глава 44
        Ее искали. Дворец Повелителя успели перевернуть вверх дном несколько раз. Когда чародейка, наконец, предстала пред ясные очи своих товарищей, они уже готовы были убить ее сами. Белава окинула всех внимательным взглядом, сглотнула и начала отступление.
        - Вы это чего? - спросила она.
        - Где шлялась? - грозно вопросил гном.
        - Мы тебя все утро ищем, - добавил Халиат, закатывая рукава.
        - Мама, - пискнула девушка и хотела уже сбежать, когда тонкая, но необычайно сильная рука схватила ее за плечо.
        - Куда собралась, спасительница? - насмешливо спросил Руалар, забавлявшийся происходящим. - Оставьте нас, - сказал он присутствующим, и поисковый отряд потянулся к дверям, не добро оглядываясь на чародейку.
        Древний альв подождал, когда закроются двери и замер, внимательно смотря на Белаву. Она тяжело вздохнула и опустила голову, зная, что он видит. Повелитель хмыкнул и отошел от нее. Чародейка вздохнула и подняла голову, осмелившись взглянуть на альва.
        - Все просто замечательно, - улыбнулся Руалар. - Черноглазая без поддержки осталась, злыдней нет. Сегодня отличный день для славной битвы. Выступаем.
        - Выступаем, - вздохнула с облегчением Белава.
        - И все-таки демон не тот, с кем стоит гулять по ночам, - добавил альв, когда она направилась на выход. - Не поддавайся его чарам, девочка.
        - Я и не поддаюсь, - густо покраснела девушка и стремительно покинула тронный зал.
        Альвы и Белава открыли несколько переходов, и их войско вышло на поле битвы. Люди уже построились, призрачные воины тоже, повторив за живыми их действия. Альвов и чародеев встретили радостными криками. Белава залюбовалась гордой статью альвийских воинов, сиявших на утреннем солнце золотом доспехов. Бородатое людское войско смотрелось колоритно, объединяя в себе гербы и стяги прежних княжеств и городов. Особенно порадовали волхвы, устроившие обряд Великим Богам. Люди умильно слушали старые песнопения, наполняясь верой и отвагой.
        Милавина рать еще не подошла, и к Руалару начали стекаться по человеку от каждой сотни. Небольшой полевой совет определил задачу. Белава стояла недалеко, слушая негромкий разговор, когда чьи-то руки скользнули по ее плечам. Она обернулась, но никого рядом с ней было. Девушка пожала плечами, но тут же улыбнулась и прошептала: «Здрав будь, Вогард». Легкое касание к ее щеке, и рядом опять никого не было. Девушка вернулась к своим товарищам, встретилась взглядом с Радмиром и улыбнулась ему. Витязь хмуро кивнул, потом взял ее за руку и отвел в сторону.
        - Поцелуешь на удачу? - спросил он.
        - Конечно, - кивнула девушка и поцеловала его в щеку.
        Витязь усмехнулся и прижал к себе чародейку, пытливо заглядывая в глаза. Белава попробовала освободиться, но мужчина был сильней. Неожиданно что-то вклинилось между ними, откинув витязя. Белава не удержалась и отступила, едва не упав. Тут же что-то свистнуло, и вскрикнул один из выбранных сотников. Чародейка повернула голову и увидела стрелу, торчавшую из горла мужчины. Девушка резко обернулась назад, куда сейчас смотрели все, но там никого не было. Белава запустила искателя, и он вернулся ни с чем.
        - В чародейку стреляли, - сказал чей-то голос.
        - Уведите ее, - бросил Руалар, продолжая вглядываться перед собой.
        Демон успел заметить, как в переход нырнул степняк, и зло оскалился. Милава решила идти своим излюбленным путем, действовать исподтишка. Он обернулся к чародейке, ту пытались утащить в гущу войска, но она упиралась, требуя ее отпустить. К павшему ее тоже не подпустили, запретив расходовать силу, и девушка отчаянно ругалась. Вогард крепко выругался, уже жалея о данном бывшей подруге слове не мешать. Уж кто, как не Милава знала, что он никогда не нарушает своего слова. Это недостойно воина. Теперь он сам себе связал руки, оставив лишь возможность наблюдать.
        - Анариэль, успокойся, - не выдержал Халиат, когда его подопечная ужом соскользнула с плеча и решительно направилась на свое прежнее место.
        - Изыди, пресветлый, - рявкнула она и, взмахнув рукой, расчистила себе проход.
        - Уйди, Белавушка, - крикнул Радмир.
        - Спешу и падаю, - проворчала она и встала, меняя зрение.
        Демон внимательно следил, ожидая, разгадает его переход или нет. Она выдохнула, успокаиваясь и начала разглядывать противоположный край Поля Угасших Надежд. Взор застилал неясный туман, не давая разглядеть, что же сотворил демон.
        - У-у, демонюка, - потрясла она кулаком в пустоту, зная, что он видит. - Ничего проще не мог сотворить? - и тут же махнула рукой. - Ай, что с тебя возьмешь, пень демонический, еще и высший. - демон весело усмехнулся.
        Она потянула на себя туман и скривилась, ощущения были неприятные.
        - А мы вот так попробуем, - сказала она уже ни к кому не обращаясь, и через мгновение на месте чародейки сидела зеленоглазая демоница с полыхающим пламенем волос.
        Дружный вздох разнесся над полем. Демоница обернулась, отыскивая взглядом витязя. Радмир следил за ней, и демоница махнула ему рукой. Вогард, наблюдавший за происходящим, чуть не подавился.
        - Остаться в этом мире хочешь, говоришь? - недобро произнес он, сузив глаза. - Свою игру ведешь, Пламя?
        Демоница резко обернулась, разглядев его контуры и криво ухмыльнулась. Голос внутри требовал снять защиту с перехода, и пламенноволосая перевела взгляд на клубящийся полог, который стал ей отчетливо виден. Демоница вгляделась в защиту, и вдруг из тумана посыпался град стрел. Альвы и чародеи за ее спиной спешно выплетали защиту. Демоница взметнула руку и туманный полог вспыхнул, в одно мгновение опадая на землю пеплом. И стала видна вражеская рать, еще не сообразившая, что их видят. Вновь поднялись луки, и новая порция стрел устремилась к мятежному войску. Тут же прозвучал крик Руалара, и бой начался.
        Первыми натянули тетиву альвы, признанные лучники этого мира. Демоницу вновь сменила Белава, бросившаяся к чародеям. Они отпрянули было от нее, но опомнились и приготовились внимать.
        - Где шаманы и заклинатели? - крикнула неизвестно кому девушка.
        - Не знаем, матушка, не видать, - ответил один из чародеев, но она не обратила на него внимания, слепо вглядываясь перед собой.
        - Смотри, - прозвучало у нее в голове.
        Перед мысленным взором Белавы предстал шатер, в котором сидели смуглые люди, похожие на черников из Черной Пустоши. Одеты они были в шкуры, держали в руках бубны и отбивали однообразный ритм, живо напомнив ее собственное жертвоприношение. Шаманы ритмично раскачивались, впадая в транс. Посреди шатра возвышался камень, на котором никого не было. Но в руках Старший шаман держал кривой нож.
        - Гадость какая, - сморщилась чародейка. - Что они делают?
        - Не знаю, - пришел удивленный ответ демона.
        - Узнаем. Заклинатели? - снова спросила Белава.
        И она их увидела. Распахнула глаза, всмотрелась в несколько десятков человек, прятавшихся за войском, но все же заметные. Она указала чародеям, и те тоже устремили взгляд на заклинателей, чьи губы и пальцы двигались, выплетая заклинание. Что они хотели сделать, стало ясно, когда стрелы человеческих лучников ушли в небо. И следующие, и снова. Белава дала отмашку, и ее чародейская дружина начала свою работу, ломая вражеское заклинание. Сама девушка не вступала, видя, что и без нее справляются. Заклинатели принялись выплетать новое заклинание.
        - Разделитесь, - скомандовала девушка.
        Чародеи послушно разбились на группки, как было задумано изначально. Несколько человек стояло в защите, остальные занялись нападением. Нападающих групп было несколько. Одни порчу на врага насылали, другие оружие морочили, третьи воинов вражеских. Заклинатели, запоздало заметив, что их переигрывают, тоже разделились. Белава обернулась к своему мороку, повела рукой, и тяжелая конница призраков бросилась вперед с разудалым гиканьем.
        Вражья рать ощетинилась копьями, готовая принять всадников, а призраки неотвратимо летели на них. Копья вспороли лошадиные груди, вошли во всадников, и те повалились, вынуждая милавинов воинов разбегаться, отпрыгивать, а то и падать под представленную ими самими тяжесть ю, тут же становившуюся реальной. Настоящая конница шла следом за призрачной, уже беспрепятственно вламываясь в гущу воинов. И началась сеча.
        - Покажи шаманов, - крикнула Белава, отмахиваясь от летящей на нее стрелы. С того момента, как она стала вновь видна, в нее упрямо и целенаправленно пытались попасть. Большая часть стрел сгорали еще на подлете, Вогард не дремал.
        Демон рассмотрел свое обещание Милаве и пришел к выводу, что руки у него развязаны. Он обещал не мешать Белаве и не помогать Милаве. Так он и поступал. Не помогать чародейке демон не обещал. Вогард услышал просьбу девушки и тут же показал ей шатер, сам наблюдая происходящее с интересом. Шаманы продолжали тянуть свою заунывную песню и отстукивать ритм, мерно раскачиваясь. Старший шаман выкрикивал нечто непонятное на своем гортанном языке. Когда голос его поднялся до крика, в шатер втолкнули девушку, с ужасом глядящую на шаманов. Ее подтащили к жертвенному камню и перекинули через него.
        - Помоги ей! - крикнула Белава.
        Но прежде, чем демон успел сдвинуться с места, старший шаман махнул рукой, перерезая жертве горло, и в подставленную чашу полилась кровь. Остальные шаманы взвыли, молотя в свои бубны. Белава закричала и закрыла глаза, но то, что она видела, невозможно было скрыть от себя закрытыми глазами, все это было внутри нее. Вогард ошарашенно наблюдал за происходящим. Он увидел, как старший шаман зашептал над чашей с собранной кровью, она полыхнула синим огнем, и все стихло. В шатер вошла Милава. Ей передали чашу, и она выпила ее содержимое, не поморщившись. Несколько мгновений она стояла неподвижно, потом дернулась, хватаясь за горло. Шаманы молча наблюдали, как женщина, упавшая на землю, сотрясается в конвульсиях. Затем она затихла, некоторое время лежала, тяжело дыша. Потом встала и открыла глаза, заполненные до краев клубящейся тьмой. Вогард и Белава одновременно ахнули.
        - Нашла лазейку, - прошипел демон.
        - Что это? - потрясенно спросила девушка.
        - Берегись, чародейка, - ответил демон. - Они в нее кого-то вселили.
        - Ой, лишеньки, - прошептала Белава и тут же упрямо тряхнул а головой. - Где наша не пропадала, справимся.
        Глава 45
        Альвы закинули за спины луки, присоединяясь к побоищу. Пехота людей тоже вступила в схватку. Милавина рать дрогнула. Чародеи и заклинатели уже начали сражаться друг с другом, оставив людям их схватку без волшбы. Те даже не заметили, что магической помощи и вреда уже нет, полностью поглощенные кровавой мясорубкой.
        Призраки сделали свое дело, и теперь застыли в ожидании. Белава продолжала следить за божественной.
        - Покажись, - попросила чародейка. - Только мне покажись, остальным не надо, переживать начнут.
        Сзади раздался шорох, и девушка вскинула глаза на Вогарда. Тот задумчиво гладил подбородок.
        - Что ожидать от нее теперь? - спросила чародейка.
        - Не знаю, - честно ответил демон. - Я сам с ней разберусь.
        - Нет, - твердо ответила Белава. - Это моя битва. И судя по тому, что меня уже тысячный раз пытаются убить, придет она за мной.
        Вогард молча кивнул, соглашаясь. Он снова посмотрел в сторону сражающейся рати. К чародейке летели новые стрелы. Демон поставил щит, и эти жала не стали смертоносными, как и те, что пытались сразить ее раньше. Недалеко открылся переход, и из него вынырнула Саэфель. Чародейка изумленно уставилась на нее. Руалар запретил дочери являться сюда, но та снова поступила по своему.
        - Саэфель, - воскликнула Белава. - Что ты тут делаешь?
        - Не могу я сидеть там, когда он здесь, - кивнула альвийка на сечу, и внутри Белавы всколыхнулась волна ярости.
        - Мерзкая альва, - прошипела она и с ужасом закрыла рот. - Что это? - испуганно прошептала девушка. - Это не я сказала! - и тут же вновь зашипела. - Только притронься к нему, это мой витяз-сь.
        - Что? - Саэфель потрясенно смотрела на чародейку, а то все более бледнела, пытаясь справиться со взбесившейся второй личиной.
        - Я все сказала, - низким голосом ответила Белава и вскинула испуганные глаза на Вогарда.
        Черты демона исказила ярость. Девушка охнула и попятилась от него, но вдруг остановилась, замерла и вздрогнула всем телом. Черты ее то размывались, то вновь становились прежними. Альвийка и Вогард наблюдали за внутренней борьбой Белавы. Саэфель все еще пытаясь осознать происходящее, демон мрачно ожидая, чем все закончится. Белава все пыталась удержать рвущуюся наружу демоницу, пока не обессилила.
        - Беги, - прошептала она альвийке, - беги, глупая, она сейчас выйдет.
        И вскрикнула, когда ее тело, будто взорвавшись, резко потянулось вверх, становясь более гибкий и сильным. Демоница вдохнула полной грудью и засмеялась:
        - Я свободна! Я победила!
        Она обернулась и уставилась на альвийку своими изумрудными глазами без зрачков. Губы ее дрогнули в жесткой ухмылке, и пламенноволосая прыгнула на пресветлую. Вогард зарычал, проявляя себя и бросился к демонице, хватая ее, не давая приблизиться к перепуганной Саэфель.
        - Беги, - крикнул ей демон. - Беги, тебе же велели.
        - Пус-сти, - зашипела демоница. - Пус-сти или я тебя убью!
        - Сил не хватит, - ответил ей Вогард, заламывая руки за спину. - Значит такая твоя помощь, тварь? Так ты хотела отдать мне чародейку?
        - А ты думал, я для тебя стараться буду? - захохотала она, в одно мгновение оказавшись у него за спиной.
        - Тварь, - яростно прорычал демон, снова захватывая ее. - Отпусти Белаву, верни ей ее тело.
        - Это мое тело, - зло зашипела демоница. - Я верно служила ей, теперь пришло время отдать долг.
        - Белава! - раздался мужской крик.
        - Мой витяз-сь, - воскликнула демоница и обессиленно повисла на руках, хитро подмигнув Вогарду.
        - А я думал, он тебе нужен, - усмехнулся демон и отбросил демоницу, спокойно наблюдая за приближением Радмир.
        - Если его убьешь, чародейка тебя не простит, - осклабилась демоница. - Если хоть одного из ее друзей тронешь, можешь забыть о ней.
        - Тварь, - сплюнул Вогард и отошел, признавая, что она права. - Прости, девочка, - прошептал он, - я ничего сейчас не могу сделать.
        Через мгновение его уже никто не видел. Радмир остановился, удивленно озираясь, и опустил окровавленный меч. Но прежде, чем пламенноволосая успела что-либо сказать, к витязю бросилась альвийка, так и не тронувшаяся с места.
        - Аэллар, - всхлипнула пресветлая, называя его данным альвами когда-то именем.
        - Саэфель, что ты тут делаешь? - изумился он.
        - Не могла усидеть в чертогах, - призналась она, положив голову ему на плечо, Радмир машинально обнял дочь Повелителя.
        Этого демоница уже вытерпеть не смогла и вскочила с земли, где все еще сидела, откинутая демоном. Она яростно сверкнула глазами и зашипела. Радмир удивленно взглянул на нее и задвинул за себя альвийку.
        - Пусть уйдет, - сказала демоница.
        - Почему? Что происходит? - витязь настороженно смотрел на вторую личину чародейки, которая вдруг стала опасна, и он это почувствовал.
        - Мой, - коротко бросила пламенноволосая. - Ты идешь со мной, витязь. Я устала ждать.
        Демон вновь обнаружил себя, проявляясь за спиной демоницы. Он весело расхохотался. Потом схватил демоницу за шею и рванул на себя, приникая к губам. Вогард пил ее силу, понимая, что и чародейка ослабнет, но он не видел иного способа вернуть Белаву. Радмир снова поднял меч и двинулся на демона.
        - Остановись, - Вогард оторвался от демоницы. - Я не причиняю вреда, я помогаю.
        - Помоги, - слабо отозвалась демоница, и витязь начал надвигаться на Вогарда.
        Но неожиданно альвийка приняла сторону демона и повисла на Радмире, не давая ему приблизиться, и демон вернулся к своему занятию.
        - Что ты делаешь, Саэфель? - воскликнул витязь, пытаясь освободиться.
        - Это не чародейка, - ответила пресветлая. - Эта заняла ее место, сама. И мне угрожала.
        Крики за их спиной разорвали воздух, и витязь невольно обернулся. На поле брани через переход демона пришло подкрепление. Всадники, одетые в шкуры скакали на неизвестных животных, размахивая кривыми саблями. Демон оторвался от демоницы, которая уже еле стояла на ногах, и в очередной раз выругался.
        - Она привела дикарей с Покинутых земель, - сказал он. - Эти ящеры плотоядны, вам придется очень тяжко.
        - Белава…
        - Скоро вернется, - отрезал демон. - Можешь подождать, а можешь помочь своим. А ты, пресветлая, останься.
        Радмир бросил взгляд на демоницу, потом на альвийку. Почему-то он верил демону. Понять не мог, отчего опасной кажется демоница, а не тот, кто всегда был врагом. Витязь тряхнул головой и побежал на помощь к своим. До него донеслись крики боли и отчаяния. Ящеры рвали ратников зубами, всадники добивали своими кривыми саблями.
        Когда Радмир уже почти добежал до сражающегося войска, один из дикарей развернул своего жуткого скакуна и направил на мужчину. Радмир отскочил, но ящер оказался более маневренным, чем обычные лошади, он развернулся вслед за витязем и прыгнул. Радмир упал, откатившись в сторону. Чудище щелкнуло большими острыми зубами и пошло в новую атаку. Мужчина попятился, оступился и полетел на землю. Ящер оскалился и стремительно кинулся на свою жертву. Витязь отчаянно рванулся, перехватил меч и вогнал его в разверстую жуткую пасть. Резко вырвал и отскочил, глядя, как чудище валится на землю, придавливая своего всадника.
        Милавины дикари стремительно расправлялись с мятежным войском, воодушевив отступавших степняков и южан, которые снова бросились в атаку. Руалар, на мгновение оглянулся и простонал, увидев демона, сжимавшего в руках бесчувственную чародейку, и свою дочь, стоявшую перед Вогардом на коленях. Надежда все стремительней таяла, воины начали отчаиваться. Чародеи, добивали заклинателей, но теперь на поле вышли шаманы, и измотанная чародейская дружина дрогнула. Древний альв начал понимать - они проиграли, опять. И когда отчаяние уже готово было вгрызться в пресветлого своими кривыми зубами, как позади них полыхнуло, и на поле боя вышли темные альвы.
        - Они пришли, - прошептал Руалар. - Они все-таки услышали нас.
        - Темные альвы! - разнеслось над гибнущем войском.
        - Подмога!
        Темных было много, гораздо больше пресветлых. Они все были пешие. Более низкорослые, более коренастые, смуглые и суровые, но не менее прекрасные. Темный Повелитель отдал команду на альвийском языке, и альвы двинулись плотным строем, сжимая в руках топоры. Дикари развернули своих ящеров и понеслись на встречу подкреплению мятежников. Темные не дрогнули. Вспышка силы, и ящеры заверещали, сраженные молниями. Альвы прошли через них, превращая дикарей и ящеров в месиво. Маленький гном вынырнул из гущи тел и хмыкнул:
        - Тоже мне, задаваки, - и нырнул обратно, сжимая топор, заменивший его любимую кирку.
        - Приветствую, Лафиан, - крикнул Повелитель пресветлых.
        - Приветствую, Руалар, - ответил Повелитель темных.
        И схватка набрала новую силу. Лафиан опять отдал команду на своем языке, и несколько темных отделились, устремившись на помощь чародеям, которых все больше выматывали шаманы. Темные выставили щит, и очередной выплеск силы степняков разбился об него. Чародеи облегчено вздохнули, пополняя запас собственных сил.
        Глава 46
        Вогард опустил на траву Белаву и посмотрел на Саэфель. Альвийка, уже знавшая, что потребуется от нее, склонилась к бесчувственной девушке и отдала ей часть своей жизненной силы. Девушка вздрогнула и открыла глаза.
        - Ну, здравствуй, чародейка, - нежно улыбнулся демон.
        - И тебе здравствовать, - слабо ответила она, не отводя взгляда от лица Вогарда. - Что случилось?
        - Как ты, Анариэль? - спросила альвийка.
        - Саэфель? - чародейка повернулась к ней, нахмурилась, пытаясь вспомнить, что произошло. - Она смогла подавить меня, - изумленно произнесла девушка, вновь оборачиваясь к демону. - Но как?
        - Она готовилась, Белава, - ответил Вогард. - Она оказалась слишком самостоятельной.
        - Куда она делась? - девушка снова повернулась к Саэфель.
        - Демон выпил ее силу, - пояснила та.
        - А пресветлая отдала тебе часть своей жизненной силы, - продолжил демон.
        - Спасибо, - прошептала чародейка, опять не отводя взгляда от Вогарда. - Что с битвой?
        - Сначала пришла подмога рати черноглазой, а потом явились темные альвы, - снова заговорила альвийка. - Кажется, мы побеждаем. - она тепло улыбнулась и посмотрела назад, где мятежная рать добивала остатки милавиного войска. - И Аэллар жив… Радмир.
        Белава попробовала сесть. Слабость была еще слишком сильной, и Вогард помог ей, заботливо поддержав.
        - Позволь, я тоже дам тебе силу, - тихо сказал он, и девушка кивнула.
        Демон нагнулся к ней и приник к губам, уже совсем иным поцелуем. Белава судорожно всхлипнула, ощутив его нежность и обняла, порывисто прижимаясь. В голове ее творился полный кавардак.
        - Кажется, ты мне нравишься, - прошептала она, отрываясь от губ Вогарда.
        - Кажется, ты мне тоже, - улыбнулся демон, и их губы снова встретились.
        Саэфель смущенно отвернулась и отошла в сторону. Вдруг какая-то тень метнулась к ним, откинув альвийку.
        - А вот и голубки, - произнес грубый хриплый голос, который мог принадлежать и мужчине, и женщине.
        Демон и чародейка отпрянули друг от друга, и Вогард вскочил в одно мгновение, закрывая собой Белаву от страшного существа, которое, он это понял, еще недавно было Милавой. Перед ними стояло высокое, но сгорбленное создание, в клубящейся темноте глаз которой горели красным огоньком зрачки. Неприятно-белесая кожа обтягивала скулы, бескровные губы кривились, обнажая желтоватые острые зубы. Существо сложило на груди костлявые длинные пальцы, увенчанные когтями.
        - Нравлюсь, любимый? - прохрипело существо.
        - Какая мерзость, - скривился демон. - Что ты с собой сделала, Милава.
        - Я взяла то, что ты не хотел мне дать, предатель, - оскалилось существо, и тьма из его глаз потекла к демону, захватывая его в черный кокон.
        Вогард с изумлением обнаружил, что не может шевелиться. Более того, он ощутил резкий холод и нарастающую боль в груди, и он закричал. Закричал не от боли, воин молча выносит любую боль, он кричал от бессильной ярости, отчаянно жалея, что не свернул Милаве голову раньше. Существо хрипло засмеялось, более всего напоминая карканье вороны.
        - Ты сдохнешь, предатель, а потом я разорву твою чародейку, - вещало чудище. - Хотя нет, я хочу, чтобы ты видел ее смерть. Тебе понравится, Вогард. Я постараюсь, чтобы она корчилась и кричала от боли и страха. Я хочу видеть, как ты будешь страдать. Ты ощутишь то, что ощутила я, потеряв тебя.
        - Я доберусь до тебя, мразь, - то ли прохрипел, то ли прорычал взбешенный демон. Ответом ему стало все то же карканье. - Только посмей тронуть ее.
        - А что ты мне сделаешь? - ехидно вопросило существо, и новый разряд боли пронзил грудь Вогарда.
        Белава спешно подбирала силу, понимая, что ей не справиться с этим костлявым ужасом. Но сдаваться так просто она не собиралась, и то, что демон оказался захвачен чудищем, это тоже злило. Чародейка поднялась на ноги, выхватывая силу из воздуха, стремительно подстраивая ее под себя. Потом бросила взгляд на свою рать и увидела, как Руалар вместе с несколькими альвами, пресветлыми и темными, спешит к отдыхающим чародеям. Он махнул рукой Белаве, но ей некогда было ждать, ее демон погибал, охваченный жуткой тьмой.
        - Тебе нравится, любимый? - хрипело существо.
        - А тебе? - спросила Белава и выпустила в нее струю огня.
        Существо дернулось, выпуская демона из своего захвата, и тот упал на колени, пытаясь отдышаться. Бывшая Милава повернулась к девушке, и тьма снова заклубилась, устремляясь к ней. Белава резко отскочила, и тьма только задела руку чародейки. Белава вскрикнула, ощутив леденящий холод, и рука повисла безжизненной плетью. Существо каркнуло и снова попыталась поймать девушку, но тут сзади оказался демон, захватывая чудище за горло. Чародейка призвала силу жизни, врачуя себя, и вскоре рука ее вновь обрела подвижность.
        - Анариэль! - услышала она крик Руалара и обернулась, увидев, как над ним, альвами и чародеями появилось облако силы. - Возьми!
        Девушка потянулась к этому облако, создавая луч, совсем как тот, когда она так же брала силу под Полянией. И искрящиеся волны потекли к ней, наполняя чародейку. Она подстраивала эти волны под себя, а потом поглотила, наполнившись ощущением могущества. Белава обернулась в демону и существу. Хватка Вогарда не принесла успеха, чудище не задыхалось, оно опять каркало.
        - Мертвяк, - поняла чародейка. - Нежить. То, что вселили в Милаву, сожрало ее.
        Существо легко вывернулось из рук демона и скользнуло за него, повторяя его прием, и Вогард захрипел. Белава вскинула руку, и с ее пальцев сорвалось свечение, накрывая мертвечину сетью. Существо резко обернулось к девушке, освобождая демона и пытаясь вырваться. Вогард скользнул сзади и вцепился в голову чудища, пытаясь ее свернуть. Его вторжение пробило брешь в силовой сети, и существо скинуло ее с себя, совершив невозможное. Голова твари повернулась вместе с руками демона и уставилась на него угольками зрачков.
        - Поцелуй меня, - каркнуло существо, осклабившись в широкой улыбке.
        - Гадость какая, - сморщилась Белава, глядя на голову повернувшейся затылком вперед.
        - Сама ты гадость, - оскорбилась тварь и вырвалась из сильных рук Вогарда.
        Она скользнула размытой тенью к чародейке и схватила ту за горло.
        - Вот как надо, любимый, - вновь осклабилась образина.
        Первый раз демон понял, что такое страх, и страх готов был погладить его. Страх за ту, что сейчас должна была умереть. Он так и замер, боясь пошевелиться, потому что мертвая тварь играла. Стоило ему только пошевелиться, и она сжимала руку на горле чародейки, уже итак обвисшей на костлявых руках. Демон останавливался, и хватка слабела. Существо изгалялось, а Вогард первый раз в жизни готов был сдаться.
        - Не убивай, - взмолился могущественный Высший демон. - Прошу, не убивай ее.
        - А когда я просила? Ты развернулся и ушел. - ответила тварь.
        - Прошу, - и он встал на колени, тоже первый раз в жизни. Но жизнь маленькой хрупкой чародейки стала для него важней собственной жизни, важней гордости воина.
        Существо каркнуло, заходясь от смеха, и вдруг возмущенно захрипело. В спину ей вонзился топор гнома Гурди, из груди вылетело острие меча альва Халиата, рядом пристроился меч витязя Радмира, а горло пробила стрела Ниахара. Тварь разжала пальцы, и Белава полетела на землю, почти задушенная. Вогард кинулся к ней, оттаскивая подальше.
        - Дыши, дыши, Белавушка, - шептал он. - Пожалуйста, дыши.
        Рука демона скользнула по волосам девушки, по бледной щеке, по шее, на которой остались следы когтистой ручищи, оцарапавшей кожу, и она, будто услышав мольбу демона, вдохнула, закашлялась и порывисто села, приходя в себя. Вогард вскинул лицо к небу, то ли вознося молитву, то ли пытаясь скрыть неожиданную для него самого влагу в глазах.
        Существо не умерло. Оно развернулось к товарищам чародейки и отпустила тьму из своих страшных глаз. Радмир и Халиат успели вытащить свои мечи, на которых не оказалось ни капли крови, гном увернулся, откатившись в сторону. Стрела Ниахара так и осталась торчать из шеи чудища.
        - Убью, - хрипло пообещало оно и выгнулось, резко оборачиваясь.
        Белава сжимала в руках огненный кнут рядом с ней стоял Вогард, в руках которого пылал огонь.
        - Лучше беги, - сказала чародейка.
        Тварь закашлялась в своем неприятном смехе и начала свое наступление. Тут же взметнулся кнут, оплетая ноги существа. Оно не устояло и полетело на траву, но быстро вскочило и выпустило тьму. Взмах демона, и голова твари оказалась охвачена огнем. Взмах руки чародейки, и тьма разлетелась от ослепительной вспышки света, заставившей зажмуриться всех, кто оказался по близости. Чудище неприятно завизжало и бросилось прочь. Демон подхватил Белаву и полетел следом. Тварь попыталась отбиться, но была вынуждено снова сорваться в забег. Белава и демон встали у нее на пути, но существо расплылось тенью и нырнуло в переход, который все еще был открыт. Чародейка и демон отправились за ней следом.
        - Халиат, - крикнул Руалар альву, кинувшегося следом. - Остановись, это их битва.
        - Но… - Халиат беспомощно посмотрел на хмурого гнома, потом поднял взгляд на Радмира, обнимавшего Саэфель. - Это… Это все?
        К ним подошли Дарислав с братом Гарко и Катай, который отчаянно пытался спрятать набежавшую слезу. Халиат вздохнул и опустился на траву.
        - Она ведь уже не вернется? - спросил Катай разом осипшим голосом.
        - Наш мир очищен от скверны, - грустно ответил альв. - Поглощающей Силу более здесь нечего делать. Но мы еще споем о ней песни. О ней и о влюбленном демоне, - древний альв грустно улыбнулся, а Радмир незаметно поморщился, наконец, принимая, что в битве за сердце зеленоглазой чародейки он был обречен на проигрыш.
        Радмир прижал к себе альвийку, посмотрел в чистые васильковые глаза и ласково улыбнулся. Для этого мира начиналась новая жизнь…
        Тварь выскочила туда, куда привел ее переход, к Черной Башне, на берег озера. Она остановилась, оскалилась и прыгнула на Белаву, захватывая ее в железные объятья. Демон зарычал и бросился к ним. Три тела не удержались и упали в озеро. Вогард вырывал руки существа из плечей, ломая кости, потому что разжимать пальцы оно ни в какую не желало. Потом отодрал их от горла закашлявшейся чародейки, повернулся к твари, которая умудрилась каким-то чудом удержаться на поверхности, схватил ее, отрывая голову. Чудище заверещало, но Вогард продолжал разрывать костлявое тело на части. Потом размахнулся и выбросил останки на берег, и Белава подожгла их.
        Демон повернулся к девушке, улыбнулся и протянул руки. Она протянула свои и… две воронки потянули их на дно, разъединяя и относя все дальше друг от друга. Вогард сделал несколько сильных гребков, пытаясь добраться до Белавы, которая грустно улыбалась ему. Он снова протянул руку, и девушка мягко скользнула по нему кончиками пальцев.
        - Белава! - разорвал ее сознание крик, наполненный отчаянием.
        Они все погружались и погружались на дно. Вот уже вспыхнул знакомый обоим свет, и Вогард понял, что проиграл. Он сжал кулаки, позволяя хранителю уносить его от той, что разбудила душу в древнем Высшем демоне.
        - Я найду к тебе путь, чародейка, - услышала девушка его голос в своей голове.
        - Ты только выживи, демон, не дай им убить себя, - послала она ответ Вогарду.
        - Я найду путь… - прошелестел удаляющийся голос и…
        Яркая вспышка ослепила чародейку, а потом вода понесла ее наверх, возвращая в собственный мир.
        Эпилог
        Солнце освещало Радужный Дворец, и он переливался и искрился, восхищая каждого, кто смотрел на него. Белава откашлялась и захохотала, глядя на царские чертоги.
        - Я дома! - воскликнула она и поплыла.
        - Туда, - услышала девушка голос хранителя, и волна понесла ее к берегу, подтолкнув, помогая выбраться из воды. - Спасибо, - сказал голос и исчез.
        Чародейка огляделась и увидела знакомую фигуру, медленно удаляющуюся от озера. Она радостно улыбнулась, в один момент забывая о затаенной грусти, стащила мокрые сапоги и побежала за высоким мужчиной с каштановыми волосами. Потом оттолкнулась и запрыгнула ему на спину, счастливо хохоча. Мужчина замер, потом схватил ее руки, умудрившись скинуть и тут же поймать в объятья. Такие родные лучистые серые глаза жадно рассматривали мокрое личико Белавы. Потом прижал ее к себе так, что затрещали ребра. Она вцепилась ему в шею, чуть отодвинулась и начала покрывать поцелуями лицо своего воина-странника.
        - Белава, Белавушка, солнышко мое ясное, - шептал он, продолжая прижимать к себе.
        - Женись на мне, - выпалила чародейка. - Прямо сейчас женись, я больше не сбегу, никогда, - клятвенно заверила девушка.
        - А я больше и не отпущу, никогда, кровопийца моя ненаглядная, - улыбнулся Радмир, ее Радмир, и счастливо засмеялся, выплескивая напряжение, накопившееся за все это время.
        - Женишься? - спросила Белава, склонив голову к плечу.
        - Ты уверена, что хочешь этого? - спросил он в ответ.
        - Только этого и хочу, больше жизни хочу. И с тобой уехать хочу. Ну ее, эту чародейскую дружину, напробовалась. - и чуть тише спросила. - Ты ведь еще любишь меня?
        - Больше жизни, - ответил Радмир.
        - Тогда целуй меня и к волхвам, - обрисовала девушка дальнейший план действий, и странник расхохотался.
        Потом послушно перешел к первому пункту и накрыл ее губы своими. Белава впитывала этот поцелуй, отмечаем краем сознания, что любимый целуется не хуже демона. Тут же покраснела и спрятала лицо на плече Радмира.
        - Белава, мельница ты ветряная, - раздался знакомый крик, и к ним подбежал Дарей, вырывая девушку из рук вновь обретенного жениха.
        - Мастер, - всхлипнула Белава, - не ругайтесь!
        - Вот дуреха, - засмеялся Дарей. - Надо, надо было тебя пороть, да теперь уж поздно. Где же была ты?
        - Ой, все потом расскажу, батюшка Дарей, - отмахнулась девушка. - У нас сейчас дело есть поважней, - и подмигнула Радмиру.
        - Вот так, друже, - развел руками странник. - То со свадьбы бежит, то сама к волхву тащит.
        - Пойдешь? - полюбопытствовал чародей.
        - У нее попробуй не пойди, еще что-нибудь натворит, - усмехнулся Радмир, обнимая притворно вздыхающую Белаву…
        К вечеру из ворот Белого града неспешно выехали два всадника. Девушка на рыжей лошадке ласково улыбалась сероглазому мужчине, ехавшем на дымчатом альвийском жеребце. Девушка любовно погладила меч, притороченный к ее седлу, и меч отозвался тихим приветливым шипением. Их догнал третий всадник на вороном коне.
        - Куда теперь направитесь? - спросил Дарей.
        - Хочу посмотреть Хрустальный Град, но сначала на поклон к батюшке с матушкой. Да у Огневки свадьба вот-вот - ответила Белава.
        - Слово жены закон, куда скажет, туда и поедем, - засмеялся Радмир.
        - Совет да любовь, - улыбнулся чародей. - А я до Бермяты съезжу, переживал старик, так успокою. - он подмигнул бывшей ученице, пожал руку товарищу и свернул на соседнюю дорогу.
        Девушка и мужчина проводили его взглядами и поехали дальше, взявшись за руки.
        - Лучше тебя никого нет, - тихо призналась Белава.
        - Было с кем сравнивать? - подозрительно спросил Радмир, и чародейка загадочно улыбнулась. - Белава!
        Она весело подминула и пустила Злату в галоп.
        - Ну, держись, чародейка, - возмущенно воскликнул странник, отправляясь за ней в погоню.
        Вскоре вдали раздался заразительный девичий смех.