Материнский инстинкт Татьяна Александровна Грачева
        Рассудительный и проницательный Демьян Мороз, будучи психологом не только по профессии, но и по натуре, впервые столкнулся с тем, что совершенно не понимает другого человека - новую сотрудницу на кафедре. Яна не просто выглядела странной, оказалось, что почти еженощно она видит призраков, предупреждающих о скорой кончине близких им людей. Забывая о сне, друзьях и развлечениях, она бросалась на поиски этих людей, надеясь спасти. Удивительный, временами обременительный дар стал привычной работой для девушки, пока однажды ей не приснился загадочный сон, едва не стоивший жизни не только ей, но и Демьяну. Такие непохожие, они смогли не только помочь друг другу, но разбудить в себе давно забытую способность улыбаться.
        1 глава
        Сумбурное смешение красок, грубые угловатые мазки, словно на картине художника-авангардиста постепенно обрели узнаваемые контуры, проступили очертания мебели, ещё через несколько секунд перед Яной предстала крохотная, узкая, словно шкаф комната. Двухкомфорочная плита, небольшой холодильник, складной столик с ярко-синей скатертью. Вроде уютно, но совершенно не обжито, словно воображение не удосужилось дорисовать детали, оставив комнату схематичной, как чертёж.
        Яна поёжилась от сквозняка. Единственное окошко в комнате и дверь плотно закрыты, но ледяной ветерок ощутимо шевелит волосы на затылке. Сосредоточив взгляд на собственных руках, она пропустила момент, когда её одиночество нарушило появление незнакомой женщины. Яна никогда не видела, откуда приходили гости, просто появлялись буквально из воздуха.
        Лицо посетительницы как обычно размыто, словно смотришь на него через окно, занавешенное потоками дождя. Гостья сложила полные руки на животе, подбородок мелко подрагивал.
        Яна решила поторопить её.
        - Я хочу вам помочь.
        - Она так одинока. Спаси её. Катя хочет покончить жизнь самоубийством.
        Крупные слезы покатились по её щекам, падая стеклянными шариками на пол. Дзынь-дзынь-дзынь. Яна удивлённо проводила взглядом бусины и изумленно приоткрыла рот. Пол был прозрачным. Под ногами проплывали упитанные овальные облака, обласканные закатным солнцем. В каждом облаке угадывались черты старческих плачущих лиц. Женщина встряхнула головой, стараясь не обращать внимания на необычные детали обстановки и снова обратилась к гостье.
        - Кто такая Катя? Ваша сестра, дочь? Как вас зовут?
        - Дочка моя. Меня зовут Светлана Кулик. Катя живет в Юбилейном районе, по улице Западной, дом номер двадцать семь. Это первый подъезд. Район новостроек.
        Едва женщина закончила предложение, как её силуэт начал растворяться, рассыпаться пеплом, словно уносимая ветром разноцветная пыль. Остался только протяжный писк от последнего слова: «Помогиииии».
        Очертания кухни стирались, пол под ногами окончательно исчез, появилось чувство парения над пустотой. Постепенно ощущение тоски уплывало вслед за тающей комнатой. К коже приникло тёплое уютное одеяло, Яна последний раз проговорила фамилию, адрес будущей самоубийцы и проснулась.
        1 ГЛАВА
        Автобус тронулся, выкидывая задремавших пассажиров из блаженной полудремы. Дождливое утро убаюкивало не хуже колыбельной, упорно создавая иллюзию приближающейся ночи. Демьян недовольно поморщился, когда его колени ткнулись в переднее кресло, книга выпала из рук. Девушка, стоящая рядом, и без того балансировала на одной ноге, опираясь на кресло, от резкого движения потеряла равновесие, острый каблук её сапога проткнул верхние страницы книги, нанизывая их, как шампур. В утренней толчее поднять пострадавший фолиант оказалось проблематично, девушка извивалась, принимая немыслимые позы, но рука безуспешно хватала воздух. Демьян наклонился, пальцы грубо обхватили её щиколотку и выдернули повреждённую книгу. Только потом он поднял взгляд.
        - Доброе утро.
        Девушка виновато улыбнулась.
        - Извините. - Неискренняя улыбка портила её симпатичное лицо. Взгляд придирчиво обследовал собеседника с ног до головы и на секунду остановился на прозрачно-голубых глазах.
        Опережая возмущение, готовое сорваться с губ, Демьян раздражённо пояснил:
        - Даже не думайте отчитывать меня за то, что не уступил место. - Он слегка сдвинулся и показал тросточку. - К тому же, стоя, вы привлекли внимание трёх молодых людей ближе к двери, не помяли юбку и не порвали колготки.
        Девушка молча отвернулась, демонстрируя то ли безразличие к мужчине, то ли округлую попку, туго обтянутую упомянутой шёлковой юбкой.
        Демьян хмыкнул и закрыл испорченную книгу. На знакомство он и не рассчитывал. Во-первых, близкое общение с этой особой могло закончиться в тюрьме по статье «совращение несовершеннолетних», во-вторых, он прекрасно осознавал, что с первого взгляда мало кому понравится. Дело даже не в хромоте - это временное. До того как он вывихнул стопу, играя волейбол, он тоже не пользовался популярностью у женщин. Высокий, худощавый, жилистый, как гончая, лицо удлинённое с острыми выдающимися скулами, не по-европейски узкие, слегка раскосые прозрачные глаза, большой рот с ярко-очерчёнными губами и совершенно не дружественное выражение лица. Единственное, что ему самому нравилось в собственной внешности - это зубы: ровные белые, один к одному. Но и это нельзя было отнести к скромным подаркам природы - благодарность заслужил старательный стоматолог. Демьян относился к тому типу мужчин, что до тридцати напоминают нескладных подростков, а потом за пару лет нагоняют свой возраст и приобретают породу, даже некоторую аристократичность. Кроме матери, его никто никогда не называл красивым, мягкое и приятное «симпатичный»
подходило к его острой холодной внешности меньше всего. Не человек - а сплошные острые углы. Даже взгляд - колючий, недружелюбный. Пока Демьян молчал и не двигался, производил отталкивающее впечатление, но когда начинал говорить, странное отторжение постепенно утихало, а иногда и проходило вовсе. Низкий бархатный голос обволакивал и очаровывал, а странное узкое лицо оказывалось подвижным и богатым на мимику. Если же он улыбался, что происходило нечасто, то в улыбке участвовала вся голова, даже уши двигались.
        Последнее время пробки Краснодара превращали удовольствие иметь собственный транспорт в сомнительную и обременительную роскошь. Многие горожане оставляли своих «скакунов» и пересаживались на общественный транспорт, предоставив право истерически сигналить и материться водителям автобусов. Добираться таким способом до института, где Демьян преподавал психологию, было удобней, чем на машине. Свою недорогую иномарку он отогнал в гараж родителей, пылиться в паре с мотоциклом, изгнанным туда же три года назад.
        Бесцеремонно растолкав студентов и школьников, кое-где помогая прокладывать путь тросточкой, Демьян выбрался на остановку. До начала занятий оставалось около сорока минут. Хватит и кофе выпить и лекции пролистать.
        Уже три месяца преподаватель психологии Мороз Демьян Владленович, известный ранее среди студентов как Дмитрий Валентинович, обзавёлся новой кличкой - доктор Хаус[1]. Прозвище не было обидным и подходило Демьяну, отражая не только временное увечье, но и характер. Он относился именно к тем преподавателям, которым не дают унизительные клички. Многие его не любили за жёсткость и бескомпромиссность, «купить» его экзамен ещё никто не смог, а тех, кто списал, он с лёгкостью вычислял. Репутация кровопийцы бежала впереди него и, как ни странно, помогала справляться даже с буйными первокурсниками. Байка о том, что один студент сдавал ему экзамен до самого утра, будто полностью поседел, а потом покончил жизнь самоубийством, была традиционной страшилкой. Как ни странно, но именно о таких педагогах, с прошествием времени выпускники отзываются с теплотой и уважением.
        Демьян ожидал, что на кафедре будет не слишком многолюдно. Первая пара в расписании значилась только у четырёх преподавателей, двое из них, чаще всего приходили аккурат к звонку.
        Демьян толкнул дверь и, мельком оглядев помещение, поздоровался:
        - Доброе утро.
        Двух преподавателей, всегда приходивших не менее чем за полчаса до занятий, он ожидал увидеть, а вот присутствие Карины, озадачило. Девушка всегда куда-то торопилась и всегда опаздывала. За неполный год, что она проработала в институте, только четыре раза приходила вовремя. Чаще её можно было заметить летящей по коридору на высоченных шпильках и с слегка растрёпанными волосами. Меньше всего Карина Нелейвода походила на педагога, скорее на студентку, причём далеко не отличницу. Она недавно окончила аспирантуру и всё никак не могла привыкнуть к новому статусу, одевалась вольно, игнорируя дресс-код, никак не могла найти способ заставить студентов учиться и не флиртовать с ней.
        Виктор и Сергей сдержанно кивнули, а девушка тремя длинными шагами преодолела расстояние до Демьяна и замерла в нерешительности. Сначала слегка качнулась вперёд, сделав едва уловимое движение руками, но не обняла, хотя явно собиралась это сделать. Мужчина не двинулся, продолжая одной рукой опираться на трость, другую ладонь он даже не вынул из кармана.
        - Наконец-то ваша командировка дурацкая закончилась. Как хорошо, что вы сегодня приехали! - Карина умудрялась даже при уважительном обращении оставаться фамильярной.
        Демьян внимательно оглядел радостную девушку. Она, кажется, и не заметила задумчивость собеседника и продолжала рассказывать последние новости кафедры, накопившиеся за время его недельного отсутствия. Мужчина отреагировал только на последний вопрос:
        - Сделать вам кофе?
        - Нет. Спасибо, я сам.
        Демьян направился к чайнику в углу комнаты, но дойдя до пустовавшего почти месяц стола лаборантки, остановился. Вообще-то должность называлась иначе - секретарь кафедры, но все по привычке называли девушек лаборантками. Цепкий взгляд прошёлся по книгам, разложенным около выключённого компьютера, только некоторые из них имели отношение к работе. В углу стола примостилась аляповатая рамочка с дородными дельфинами и подставка с множеством ручек разных цветов. Кроме этих предметов, указывающих, что одинокий стол теперь занят, он заметил блокнот с изображением какого-то небритого мачо-актера и кружку с яркой надписью «Спорт сделал из обезьяны homo sapiens».
        Мельком оглядев признаки присутствия нового в коллективе человека, Демьян наконец-то добрался до чайника. Включив его, он бросил через плечо:
        - Наверное, можно поздравить вас с днем рождения?
        Карина даже не постаралась изобразить удивление, только устало закатила глаза.
        - Офигенно, как приятно. Ну и как вы догадались?
        Только после того, как горячий напиток заполнил кружку, Демьян нехотя пояснил:
        - На полке торт, на столе около вашей сумочки открытка, у вас новая прическа, вы работаете почти год, а день рождения мы ещё не праздновали. - Демьян не стал добавлять, что обычно за полчаса до занятий девушка только просыпалась, а её искренняя радость по поводу его возвращения немного настораживала.
        Карина кокетливо поправила волосы.
        - Вот это, блин, потрясающе! - Она всплеснула руками. - Не скажу, сколько мне сегодня стукнуло, но разрешаю поздравить.
        Демьян отставил кофе в сторону и, прихрамывая, подошёл к ожидающей девушке. Она даже закрыла глаза, пальцы непроизвольно сжали край юбки. Карина почувствовала шевеление воздуха и лёгкое прикосновение губ к щеке.
        - С днём рождения. - Мужчина отстранился, чувствуя себя неловко и попытался сгладить затянувшуюся паузу очередным фактом из захламлённой памяти. - Больше тридцати процентов женщин начинают врать о своём возрасте, начиная с двадцати девяти лет. Это невидимая граница для дам, с ужасом ожидающих старость. Мужчины тоже врут, но чаще преувеличивают.
        Демьян подозревал, что Карина ожидает получить от него особенный подарок. За последние полгода её симпатия явно окрепла, и девушка перешла в открытое наступление. Коллектив давно наблюдал за ними, словно за двумя вымирающими животными, обречёнными на продолжение рода. Карина не делала из своих чувств секрета, но стойко ожидала от коллеги первого шага. Он же считал её слишком взбалмошной и не желал заводить на работе роман. Сегодня, судя по всему, они расставят все точки над i.
        Отгородившись от назойливой девушки открытым ноутбуком, мужчина углубился в чтение, продолжая обдумывать предстоящий разговор с Кариной.
        Преподаватели Сергей и Виктор старательно делали вид, что не видели первого акта обещающей разыграться сегодня драмы, но запоминали реплики, дабы пересказать отсутствующим сослуживцам. Карина вертелась перед зеркалом и на советы подготовится к занятиям, никак не реагировала.
        - Сто лет, как я готова! У меня память уникальная, буквально фотографическая.
        Сергей аккуратно протер потеющую лысину и укоризненно качнул головой.
        - Уволят вас, Карина Андреевна. Ещё пару донесений от Софьи Даниловны и мы с вами распрощаемся. - Несмотря на шутливый тон, мужчина предупреждал вполне серьёзно. Сергей как раз находился в том возрасте, когда седина окрашивает остатки шевелюры, а бес нацеливается в ребро. Молодые длинноногие барышни смущали его любвеобильное сердце, заставляя подтягивать оплывшее брюшко. Лишиться возможности лицезреть Карину, он никак не хотел, хотя никаких радужных перспектив для себя не видел.
        - Вы без меня закиснете в этом болоте. А я без вас не пропаду. - Она по привычке вынула из сумки расческу, но вспомнив о прическе, радостно воскликнула: - Придумала ещё одно изобретение - расчёска с отсеком для хранения мелочи. А, каково?
        Демьян оторвал взгляд от экрана и саркастично усмехнулся.
        - Не забудь запатентовать вместе с пилочкой для ногтей, с встроенным плеером и пирожными, которые при каждом укусе говорят: «Ты жирная корова».
        Карина регулярно фонтанировала бредовыми идеями, обещая в ближайшем будущем войти в ряды гениальных изобретателей. Пока же её оригинальные задумки развлекали окружающих.
        Ещё через десять минут подошла Софья Даниловна, самая возрастная преподавательница на кафедре. От отсутствия лаборантки страдала больше всего именно она, так как не хотела знакомиться с компьютером и по старинке писала лекции от руки. Предыдущая работница сбежала от вороха исписанных докторским почерком бумаг и регулярных звонков с приказами перепечатать ещё парочку листочков. Софья Даниловна уважала свой педагогический опыт и требовала такого же уважения от остальных. Она не умела пользоваться словами «пожалуйста» и «спасибо» и почти все беседы начинала с обсуждения своей новой диеты. Судя по ярлыку на одежде семидесятого размера, ни одной из методик похудения на практике женщина не пользовалась. К тому же отличалась необычной манерой речи. Говорила четко, громко, но редко когда с первого раза до слушателей доходил смысл сказанного. Всё дело в том, что Софья Даниловна каждое слово в предложении проговаривала с таким напором и интонационным акцентом, что оно казалось самым важным, и при этом никогда не обозначала окончание фразы. Получалось одно бесконечное предложение с такой запутанной
морфологией, что студентам проще было заснуть на её лекциях, чем дождаться окончания мысли. Словно из потертых кубиков с частями рисунка из слов никак не складывалась целая картинка. Студенты посмеивались над ней, нарочно задавая вопросы с множеством современных технических терминов и дали прозвище Диплодок. Видимо, кто-то прочел, что этот древний динозавр отличался внушительными размерами.
        Естественно, Карину Софья Даниловна недолюбливала и желала «очистить» кафедру от этой легкомысленной особы. Заведующий кафедрой давно уже коллекционировал донесения и просьбы пожилой преподавательницы и на корпоративах после нескольких рюмочек зачитывал вместо анекдотов. К счастью для Софьи Даниловны коллективные посиделки она порицала, а потому не представляла, как смешат всех гневные послания.
        За несколько минут до звонка Демьян отправился в аудиторию. Рассматривая студентов отсутствующим взглядом, он продолжал обдумывать предстоящий разговор с Кариной. «Проще всего напомнить о разнице в возрасте или сделать упор на то, что он её не достоин и тому подобное. Главное - не обидеть чувствительную девушку, а то додумается до мужских трусов, кусающих отказавших негодников за причинное место».
        Студенты рассаживались, громко переговаривались и с любопытством поглядывали на преподавателя. Лекции Демьяна Владленовича всегда были интересными, и он умел удивлять нестандартным подходом к обучению, но больше всего они ожидали психологических тестов в конце занятия.
        Проще всего поразить и привлечь к обучению оказалось именно первокурсников. Привыкшие к классически строгим и назидательным учителям, вчерашние абитуриенты с открытыми ртами внимали тонкостям психологии, примеряя возможности использования этих секретов в жизни.
        Не отрывая взгляда от ноутбука, Демьян обратился к аудитории:
        - Кто расскажет, сильно ли пострадала машина Петренко в аварии? И кто посоветовал Марии Геаргидзе посмотреть «Римские каникулы[2]»?
        Студенты зашумели и уже через секунду послышались первые выкрики:
        - С Машкой понятно.
        - Косит под Одри Хепберн!
        - О Петренко как узнали?
        - Да на кафедре растрындели уже небось.
        - Кто такая Одри Хебирни?
        Демьян выслушал все версии и прямо ответил:
        - Одри Хепберн - знаменитая актриса середины двадцатого века. Наиболее удачный пример для подражания, во всяком случае, для Марии. Мерелин Монро и Бритни Спирс в интерпретации Маши пугали. С Петренко - сами гадайте. К концу пары выслушаю версии, наиболее правдоподобная будет оценена в баллах. А теперь запишите тему лекции и обратите внимание на слайды.
        По ходу занятия преподаватель не раз отклонялся от темы, отвечая на пространные вопросы любопытных студентов, не раз бывало, что к звонку тетради так и оставались нетронутыми.
        Когда листки с тестами выстроились в косую стопку на углу стола, Демьян вернулся к вопросу о машине Петренко. Тут же взметнулись руки желающих раздобыть баллы.
        - Всё просто, вы ехали с ним в одном автобусе.
        - Вы слышали его разговор с Кучеряевым. Со второй парты всё прекрасно долетает.
        Последнюю версию предложила невысокая студентка, на которую Демьян поглядывал всю лекцию. Та вела себя подозрительно, явно наклевывался повод побеседовать с куратором курса.
        - Вам новая лаборантка всё рассказала. Дима - дебил, чуть человека не сбил, она во время оттолкнула деда, а машина вписалась в столб. Хорошо, что никто не пострадал, а Петренко отделался испугом.
        - Точно, Корейка уже похвасталась, - выпалил сам Петренко и сразу же сконфузился, от того, что назвал лаборантку кличкой.
        Демьян замер со стопкой тестов в руках, желание шутить сразу испарилось.
        - Ни одной правильной версии. А тебе, Петренко, невероятно повезло, что ты не стал убийцей. Рано тебе ещё за руль, катайся на общественном транспорте.
        Ответ как обычно лежал на поверхности. Дмитрий Петренко меньше месяца назад стал счастливым обладателем подержанной «Лады». Радость, что он теперь не просто пешеход, распирала грудь, а гордость подталкивала к хвастовству. С ключами он не расставался даже в туалете, а чтобы все могли лицезреть доказательства нового привилегированного положения, беспрестанно крутил на пальце брелок и укладывал его на парту на каждом занятии. Сегодня брелок отсутствовал, при этом лицо и кисти пестрели синяками трёхдневной давности, всегда ухоженные ботики затоптаны, даже нижний край джинсов. Последняя деталь простейшей головоломки - выпавший из кармана вместе с жвачкой билет на автобус. Нужно всего лишь быть достаточно внимательным, чтобы найти ответ.
        У дверей кафедры Демьян на мгновенье замер, прислушиваясь к громкому голосу Софьи Даниловны и ещё одному незнакомому. Его лицо недовольно скривилось: «Не хватало ещё стать свидетелем женской склоки, а ещё хуже, если попросят занять чью-либо сторону». Он толкнул дверь и проскользнул в помещение, сразу же влился в компанию Сергея и Виктора. Мужчины увлечённо вслушивались в спор, демонстративно развернувшись спинами к источнику повышенных голосов.
        Софья Даниловна нависла над столом лаборантки, загораживая своим широким силуэтом весь обзор, и негодующе потрясала стопкой напечатанных листков.
        - Что такое камапасатуния и тробулитун?
        - Понятия не имею. Так у вас было написано, - устало ответила женщина, демонстративно продолжая печатать.
        Демьян сместился влево, чтобы рассмотреть новую сотрудницу, осмелившуюся открыто перечить Диплодоку. Этимология прозвища «Корейка» теперь не была тайной. Скорее всего, студенты сразу же записали женщину в китаянки, а она их поправила, а дальше уже работала чья-то предсказуемая фантазия. Судя по чертам лица, в женщине плескалась существенная примесь азиатской крови. Кожа смуглая, радужка светло-коричневая, несмотря на миловидность и миниатюрность, возраст лаборантки приближался к тридцати годам. Под глазами залегают следы бессонной ночи, не очень опрятная причёска, рубашка помята. Детали внешности, вплоть до мозолей на ладонях моментально вписывались в память. Демьян называл такой осмотр «сканированием».
        Он старательно запоминал мелкие подробности в окружении и во внешности человека, составляя в голове доскональный портрет. Чуть позже он решал: нравится ему новый знакомый или нет?
        Виктор слегка наклонился в сторону Демьяна и доверительно сообщил:
        - Чувствую, Яна у нас надолго не задержится.
        - Кажется, вы такое и о Карине говорили, а она уже почти год оживляет нашу кафедру.
        - Софья Даниловна её сожрёт и не подавится.
        - Кстати, вы же куратор третьего курса? - Дождавшись лёгкого кивка, продолжил: - Поговорите с Петренко - совершенно без царя в голове, и ваша Шалюкова, кажется, беременна, присмотритесь к ней.
        - Да ладно! По её объемной фигуре разве можно что-нибудь понять? Может, показалось? - с надеждой воскликнул мужчина.
        Демьян снова прислушался к спору, отодвигая бормотание собеседника на второй план.
        Лаборантка вяло реагировала на нападки пожилой женщины. Казалось, она даже не слушала и отвечала местами невпопад, словно дремала или витала мыслями очень далеко.
        - Вы опять опоздали. Это ни в какие ворота не лезет.
        - Я была на тренировке, оттуда редко ходят автобусы.
        Демьян удивлённо приподнял бровь, женщина явно лгала, к тому же эта версия меньше всего напоминала уважительную причину. Лгала она настолько легко и гладко, что её не выдал голос, даже жесты остались неизменными. Мужчина сделал мысленную заметку: обнаружен ещё один тип людей, чью ложь почти невозможно обнаружить. Яне было всё равно, что она солгала, в этом не было никакого смысла, оттого даже тело не постаралось скрыть эту выдумку за мимикой и жестами.
        - Текст без ошибок набрать не можете, - продолжила нападки преподавательница.
        Демьян только подумал, что уж кому-кому, а Софье Даниловне точно не стоило напирать на этот недостаток, как Яна бесстыдно озвучила его мысль почти дословно.
        - Я хоть как-то умею это делать.
        Женщина не ожидала такой бесцеремонной прямоты от новой сотрудницы и немного опешила. Этого промедления Яне оказалось достаточно, что бы извиниться и выйти из комнаты.
        Софья Даниловна обернулась, ища поддержки у мужчин.
        - Хамка, видали? Откуда таких набирают? Ладно бы компьютером владела, а то сидит для мебели чужое место просиживает. - Женщина тяжело опустилась на стул, прижимая ладонь к объемной груди. - Ох, что-то я разволновалась.
        Виктор сочувственно кивал, не желая открыто высказывать своё мнение. Тихий, словно высушенный мужчина выглядел существенно старше своих тридцати лет. Обладал едким, местами скользким чувством юмора, постоянно удивляя коллег познаниями в пошлых бородатых анекдотах. Он терпеть не мог конфликты и старательно избегал их. Если кто-то повышал голос, он, словно черепаха, вжимал голову в плечи. Когда буря утихала, выпрямлялся, вежливая улыбка возвращалась на его губы. Яна ему нравилась, а пожилую сотрудницу он уважал.
        Демьян промолчал. С Диплодоком он тоже не особенно ладил и мысленно встал на сторону сбежавшей лаборантки. «Зря, конечно, она так откровенно игнорировала Софью Даниловну, словно ей всё равно. Хотя… Видимо, действительно, всё равно. Безразличие к теме спора она не изображала, даже не постаралась быть вежливой. Видимо, содержание мыслей и причина бессонной ночи волнуют намного больше, чем возможность потерять работу. Солгала насчёт тренировки, хотя спортивная фигура однозначно выдает в ней частую посетительницу спортзала». Мужчина налил две кружки крепкого кофе, подумав, добавил в одну две ложки сахара. Едва его чашка наполовину опустела, как прозвучал звонок, и преподаватели разошлись по аудиториям. Демьян не торопился, сейчас у него было «окно», и он собирался подготовить доклад к предстоящему вечернему заседанию кафедры. Приближалось время осенней практики, и обязанность распределить студентов вменялась именно ему.
        Когда в комнате никого не осталось, кроме Демьяна, вернулась лаборантка. Опустившись на стул, она сложила руки прямо на клавиатуре и опустила голову. Со стороны, казалась, что она дремлет, но пальцы выстукивали лёгкую дробь на поверхности стола. Демьян подошёл ближе и поставил кофе около стопки книг. Из верхней, оказавшейся учебником японского языка, выглядывала закладка - членский билет стрелкового клуба.
        - Кофе вам не повредит.
        Женщина вздрогнула и резко подняла голову. На щеке и носу отпечатались кнопки от клавиатуры.
        - Спасибо, - натянуто выдавила она, рассеяно разглядывая неожиданно появившегося собеседника. - С сахаром?
        - Две ложки, но на всякий случай не размешивал. - Демьян окинул взглядом новые предметы на столе и добавил: - Хотя, сладкое вы любите.
        Яна молча сгребла со стола фантики от конфет и устало улыбнулась.
        - Что-то я вас не припомню. Вы с другой кафедры? - Пристальный взгляд мужчины её раздражал. Его лицо показалось странным и некрасивым, но голос завораживал. Низкий, глубокий, с лёгкой вибрацией, а дикция удивительно четкая. Слова выкладывались, будто камни в фундамент, веско и правильно.
        - Меня зовут Демьян Владленович. Я с этой кафедры, просто у нас ещё не было возможности познакомиться. Только вчера я вернулся из командировки.
        Собеседница кивала, но мужчина был уверен, что она не слушает и завтра его отчество снова видоизменится, например, во Владимировича.
        - Яна. - Она привстала и по-мужски протянула руку.
        Демьян пожал узкую жёсткую кисть, отметив, что женщина не спешит выдёргивать пальцы.
        - Ким, Ли или Пак?
        Мужчина буквально прожигал рентгеновским взглядом, но Яна не отводила глаз и даже не смутилась от такого пристального внимания.
        - Почему не Мун или Цой? - Её голос выражал равнодушие, словно женщина из вежливости поддерживает разговор.
        Пальцы, наконец, разжались, она села, неосознанно выровняла книги в стопке и вставила разбросанные ручки в пенал.
        - Потому что сорок пять процентов корейцев носят эти три фамилии. - Демьян отметил, что при внешнем спокойствии и почти неподвижности Яна постукивает левой ногой по ножке стула.
        - В принципе, верно. Ли. Не говорите Диплодоку, что я спала. - Она сделала пару глотков кофе и снова улеглась на клавиатуре.
        Демьян вернулся к своему ноутбуку. Пока Яна дремала, он несколько раз поглядывал в её сторону. Деталей, составляющих характер этой женщины, было много, даже с избытком, только вот цельный образ никак не складывался. До сегодняшнего дня мужчина был уверен, что в тупик его ставят только пьяные люди, видимо, ошибался.
        Увлечённый подготовкой доклада, Демьян не обратил внимания на звонок и не успел подготовиться к возвращению Карины. Девушка влетела в комнату, но увидев спящую лаборантку, резко остановилась.
        - Янка, полундра! Динозавра идет!
        Женщина резко села и пригладила волосы, взгляд всё ещё оставался затуманенным. Она встряхнула головой и пробормотала:
        - Колокольчик на шею ей надо, а ещё лучше Царь-колокол.
        Карина засмеялась и хотела поддержать шутку лаборантки, как услышала недовольный голос Демьяна.
        - Кое в чем я согласен с Софьей Даниловной. То, что вы спите на работе - недопустимо.
        Вошла Диплодок, придирчиво оглядела лица преподавателей, заметив помятую щёку Яны, недовольно скривилась.
        Опережая поток возмущений, лаборантка быстро выпалила:
        - Я собираюсь в столовку в соседний корпус, кому-нибудь что-нибудь принести?
        На какое-то время повисла пауза, в тишине громкое ворчание голодного желудка Софьи Даниловны, подсказало, что она оставит негодование на потом.
        - Если будут пирожки с яйцами, возьми четыре штучки и ватрушку с творогом. - Она задумалась, вспоминая меню на четверг. - И диетический капустный салат.
        Яна схватила сумку и собралась уходить, когда её остановил возглас Карины.
        - Сегодня после заседания кафедры будем резать торт. Я сегодня именинница, между прочим.
        Яна кивнула, решив, что напоминание было сделано ради подарка, который, кстати, ещё не был куплен. Собранные деньги вручили ей ещё вчера, но выкроить время на выполнение поручения не получилось.
        После съедобного поднесения, Диплодок подобрела и оставила потоки недовольства на следующий раз. Новая лаборантка давала много поводов для нравоучений и возмущения, поэтому ждать в любом случае долго не придётся.
        К заседанию кафедры, а точнее к празднованию после него, Карина обновила прическу и макияж, даже успела сделать маникюр. Меньше часа назад она вышла из салона красоты, но уже на одном ногте красовался двойной слой пластыря. Никто никогда не видел, что бы у девушки все десять ногтей были в полном комплекте, словно она изначально делала такой оригинальный маникюр.
        Демьян наблюдал за непоседливой девушкой, проигрывая в голове возможные варианты отказа. «Самое ужасное, что нам ещё работать вместе, эта инфантильность и гормоны вышибают из её головы адекватные мысли. Я ни разу не показывал свой интерес, с чего вдруг она решила, что её агрессивный флирт увенчается успехом? Как же непробиваемы бывают женщины, когда руководствуются чувствами».
        Когда заведующий кафедрой Арсений Павлович зачитал последний доклад, время близилось к восьми вечера, за окном повисли сумерки, а дождливая погода в паре с монотонностью заседания навевали сон.
        Еле дождавшись окончания нуднейшего мероприятия, Карина вскочила и потащила Яну за руку.
        - Нужно торт порезать и всякое там съестное сервировать.
        Остальные преподавательницы молча поплелись следом.
        Пока женщины накрывали на стол, мужчины вышли на улицу покурить. Демьян отправился вслед за ними, хотя не курил и даже не пробовал. Ещё с детства он проявлял редкостную рассудительность, отказываясь от вредных привычек в пользу здоровья. Сейчас же он решил, что лучше подышать едким дымом, чем дать имениннице лишний повод для заигрывания.
        Поздравление началось с того, что Карине вручили огромного белого медведя. Девушка радостно взвизгнула и кинулась всех обнимать, дойдя до Демьяна она заговорчески шепнула ему на ухо:
        - Я знала, что вы догадаетесь, о чём я мечтаю.
        Мужчина немного отстранился.
        - Это идея Яны, я предлагал энциклопедию.
        - Шутник, - смутилась девушка, даже не засомневавшись в своей гипотезе.
        Когда первая пустая бутылка вина перекочевала под стол, веселье вышло на новый уровень. Включили музыку, разговоры стали свободнее и разнообразились анекдотами. Демьян не пил и сосредоточенно наблюдал за подвыпившими коллегами. Уже в который раз он убеждался, что узнать истинное «я» человека можно напоив его. Вроде приличный воспитанный индивид оказывался хамом и пошляком, стоило только разбавить кровь спиртом. Мысленно всех людей Демьян разделил на пять категорий, положив в основу классификации именно пьяное поведение. Первую группу составили «Шутники» - под действием алкоголя самые приятные особи. Любители веселиться, танцевать и всячески развлекаться, главное безобидные. Вторая группа - «Драчуны». Этим стоило чуть-чуть принять на грудь, как у них начинали чесаться кулаки, женщины тут же припоминали прежние обиды и начинали скандал. «Плаксы» принимались нудить и жаловаться на своё несчастное существование. В отличие от предыдущей группы эти слезливые личности были не опасны, но очень уж неприятны. У «Любовников» срывало тормоза, они тут же открывали сезон охоты на противоположный пол. Если
хватало силы воли, то пьяные приключения заканчивались стыдливыми воспоминаниями о поцелуях в тёмных коридорах, но иногда и в чужих постелях. «Сурки» руководствовались одним единственным инстинктом: нажрался - спи. Словно у них срабатывал предохранитель, защищающий от необдуманных и возможно постыдных поступков. Карина явно относилась к «любовникам» и это ещё больше осложняло ситуацию.
        Яна всего два раза подносила к губам стакан с шампанским, но Демьян заметил, что она только смачивала губы, а не пила. Её пальцы нервно постукивали по столу. Автоматически женщина провела левой ладонью по правой кисти и, остановившись на безымянном пальце, словно прокрутила невидимое кольцо, тут же непроизвольно отдёрнула руку и продолжила нервозную дробь по столешнице. Виктор, сидевший справа от неё, упорно уговаривал женщину выпить и сам не отставал. Под воздействием алкоголя он раскрепостился, выпрямил плечи и осмелился проявить свой знаменитый пошлый юмор. Его взгляд блуждал, внимательно осматривая собеседницу. Развернувшись всем телом, он даже наклонился вперёд, чтобы не упустить ни одного её слова или взгляда, лицо украсилось широкой улыбкой, даже голос изменился, став более низким и хриплым. До сегодняшнего дня Демьян был уверен, что тихий, замкнутый коллега обычный «сурок», но сейчас он явно проявлял признаки «любовника». Яна нравилась ему, и он даже не скрывал своей симпатии, а вот женщина чувствовала себя неловко и нервничала. Отстранялась, отводила взгляд и постоянно переставляла
предметы на столе.
        Выдержав ещё несколько минут, Яна извинилась и попрощалась с коллегами. Виктор сразу поник и налил себе новую порцию вина.
        Демьян проводил лаборантку взглядом и посочувствовал самому себе. Он не может вот так просто улизнуть с затянувшихся посиделок. Словно подтверждая его мысль, рядом подсела Карина и жалобно попросила:
        - Вы же проводите меня, Демьян Владленович? Боюсь, в таком состоянии я не доберусь без приключений. - Она весело рассмеялась. - Такую услугу нужно изобрести - доставка пьяных к дверям дома и чтобы ещё раздели, смыли косметику и огурчики на уставшие глазки положили.
        - Ваши пьяные идеи ещё бредовее трезвых. - Он поднялся и взял тросточку. - Берите вашего монстра плюшевого и поехали.
        Пока Карина прощалась с оставшимися праздновать коллегами, Демьян вызвал такси и уже ожидал девушку на ступенях. Перехватив огромного медведя и букет колючих роз, он, прихрамывая, направился к машине, имениннице пришлось самой усаживаться в автомобиль.
        Пока такси добиралось до указанного адреса, Карина несколько раз намеревалась привалиться к плечу спутника и даже чмокнула один раз его в щёку.
        - Дема, Дема, поздравь меня ещё раз. - Она как-то легко и незаметно перешла на «ты», сократив имя до детского прозвища. - Не помню, я уже спрашивала: тебе нравится мой Мишаня?
        - Нет. Не представляю, куда вообще в квартире можно спрятать это чудище. - Как всегда прямо ответил мужчина.
        - Я буду с ним спать. - Девушка зевнула. - Ну, если не найдётся другого претендента на мою кровать.
        Демьян даже не улыбнулся, сейчас он мечтал, чтобы эта поездка быстрее закончилась и пьяная сотрудница не успела его поцеловать.
        Таксист плавно затормозил и объявил плату за проезд.
        Не ожидая, что Карина найдёт кошелёк, мужчина достал деньги из своего кармана. Вытянув медведя, он уложил его под козырьком подъезда, взял полусонную девушку за руку и вытянул из машины. Дождавшись, когда она вспомнит код, втянул под крышу дома и замер перед лифтом.
        - Какой этаж?
        - Седьмой, кажется, - сонно пропела девушка, цепляясь за рукав спутника.
        В узкой кабине лифта Карина без стеснения прижалась к мужчине, не замечая колючек на цветах. Её глаза влажно блестели, волосы растрепались, помада смазалась. Девушка очень удачно остановилась на той степени опьянения, когда алкоголь раскрепощает и придает сексуальность, ещё немного, и она была бы неприятна.
        Демьян подозревал, что именинница больше изображает охмеление, используя его как оправдание для фривольного поведения. Вряд ли он удивится, если завтра она изобразит временную потерю памяти.
        Лифт дёрнулся, останавливаясь на седьмом этаже. Карина оглядела лестничную площадку и радостно воскликнула при виде двери собственной квартиры, будто та могла сбежать или спрятаться. Мужчина молча проследовал за девушкой, небрежно подтаскивая за лапу медведя. Немного повозившись с ключами, хозяйка все-таки справилась с замком и гостеприимно распахнула двери.
        - Милости прошу.
        Демьян пристроил гигантскую игрушку в прихожей, рядом уложил пышный букет и мельком оглядел коридор. Обстановка оказалась вполне ожидаемой. Очень много предметов, ярких, заметных, начиная с красных обоев с чёрными цветами и заканчивая огромным зеркалом в толстой золоченой раме. На первый взгляд чисто, но психолог мог бы поспорить, что если открыть дверцы шкафа, оттуда вывалится самый настоящий бардак.
        - Я, пожалуй, поеду.
        Карина замерла с сапогом в руке, а другой небрежно отшвырнула под обувную полку.
        - Может, кофе? - На какое-то мгновенье её мутный взгляд стал совершенно трезвым.
        Демьян отступил к двери и плотнее запахнул пальто.
        - Кофе на ночь? Можно стакан воды и я поеду.
        Карина развернулась и, покачивая бедрами, направилась на кухню. Время ожидания немного затянулось, мужчина нетерпеливо топтался на месте. Настораживала слишком уж быстрая капитуляция девушки. Такая нахрапистая активность не могла так быстро утихнуть.
        Карина вернулась спустя пять минут без стакана воды. На кухне так же осталось её платье. Демьян несколько секунд смотрел в ожидающие тёмные глаза, потом опустил взгляд и внимательно оглядел девушку. Чёрное нижнее белье больше обнажало, чем прикрывало тело. Волосы тёмными волнами красиво обрамляли лицо. Женственная слегка полноватая в бёдрах фигура, пышная грудь и небольшой животик - всё смотрелось очень сексуально.
        Девушка вплотную приблизилась к мужчине и слегка прижалась к его губам.
        - Останься.
        Демьян дёрнул головой, уходя от поцелуя.
        - Я не из тех жеребцов, что постоянно носят в бумажнике презерватив.
        Карина на мгновенье задумалась и снова пошла в наступление.
        - Что-нибудь придумаем. Останься.
        Демьян с удивлением понял, что колеблется. Твердое намерение отказать таяло под настойчивыми ладонями девушки. Мужчина бросил взгляд на медведя, укоризненно смотрящего своими неживыми глазами, и неожиданно для самого себя выпалил:
        - Хорошо. Дай я хотя бы разуюсь.
        ***
        Только утром осознание легкомысленного поступка пребольно стукнуло Демьяна в голову. Он даже не пытался найти себе оправдание: вчера был совершенно трезвым и алкоголь не мог взять на себя чувство вины. Быстро одевшись, мужчина заглянул в ванную и кое-как привёл себя в порядок. Когда он вернулся, девушка уже проснулась и, приподнявшись на подушках, расправляла по обнаженной груди волосы. Увидев серьезное лицо ночного любовника, она сникла, её брови нахмурились.
        Демьян замер около кровати с носками в руках.
        - Доброе утро. Я не знаю, что тут сказать. Это была не ошибка, но теперь проблема. Все-таки нам вместе работать. - Его прозрачно-голубые глаза смотрели равнодушно, только пальцы нервно перебирали ткань.
        Карина опустила взгляд, сосредоточившись на руках мужчины, несколько часов назад так страстно ласкавших её тело. Даже во время секса Демьян не был многословен, хотя на её настойчивые вопросы: «Хорошо ли тебе?» он спокойно отвечал согласием. На волне чувств ближе к утру девушка намеривалась признаться ему в любви. Теперь же была рада, что вовремя прикусила язык.
        - Не проблема, - с вызовом воскликнула она. - Всё как раньше. Считай, что это был твой персональный подарок.
        - Спасибо, - не к месту поблагодарил Демьян, с опозданием осознав, что это звучит оскорбительно.
        Надев носки, мужчина вышел в коридор, даже не ожидая, что хозяйка будет провожать. Но Карина накинула халат и подошла к двери. Открыв замки, она отстранилась и широко улыбнулась. Демьян очень хотел бы верить этой улыбке, но только вот девушка явно обманывала, а тело выдавало эту ложь. Улыбка вышла кривой, левый угол рта только слегка приподнялся, и левая рука сжалась в кулак.
        Карина уже намеривалась захлопнуть дверь, когда мужчина резко остановил её.
        - Если вдруг ты забеременела, должна мне сказать. Даже не думай делать аборт, не поговорив со мной.
        Девушка откинула голову и неискренне рассмеялась.
        - Чушь собачья. Один единственный раз. Ты, знаешь ли, уже не в том возрасте, когда сперматозоиды сумасшедшие и настойчивые. Будь спокоен.
        Демьян слегка удивился напоминанию о его годах. Тридцать шесть лет - далеко не старость, пожалуй, рановато и для полового бессилия.
        Выйдя на улицу, Демьян сразу же попал под дождь. Крупные капли застучали по голове, словно мелкие камешки, выбивая воспоминания о бурной ночи. Осеннее небо придавило город, касаясь брюхом высоких зданий. Мужчина медленно побрёл на остановку, изумляясь, что его мысли занимает посторонний вопрос: как закончился вечер у Яны?
        [1] Доктор Хаус - герой одноименного сериала. Из-за хромоты ходил с тростью. Жесткий, прямолинейный, циничный человек.
        [2] «Римские каникулы» - фильм 1953 года. Режиссёр Уильям Уайлер. В главных ролях Одри Хепберн и Грегори Пек.
        2 глава
        Ещё утром Яна совершенно не думала о работе и своих коллегах. За ту неделю, что она обитала в институте, никто не привлек её внимание, только с Кариной и подружилась. Девушка оказалась открытой и доброй, даже нападки Диплодока не портили её настроение. Остальные коллеги, словно безликие манекены, не зацепились в памяти. Яна даже имен их не запомнила. Приходила на кафедру, без рвения выполняла несложную офисную работу и сбегала, чаще раньше окончания рабочего дня.
        Яна легко заводила знакомства и так же легко расставалась с людьми, которые ещё день назад обещали звонить и навещать. Работу она меняла часто и никогда не была карьеристкой. Полученный диплом по профессии юриста ни разу не использовался по назначению. За последний год женщина сменила уже три места работы. Чаще всего её тактично просили уволиться из-за прогулов и утренних опозданий. Энтузиазма нерадивая подчиненная не проявляла, не соглашалась на переработку и редко посещала корпоративы. Сдружиться с коллегами у неё просто не было времени, да и смысла тоже. Насколько долго Яна задержится на кафедре, она даже не знала, но подозревала, что непримиримая Софья Даниловна не успокоится, пока не выживет её из института.
        Когда Яна проснулась, ночь ещё цеплялась за подоконник, дождь барабанил в стекло, создавая ту самую атмосферу, когда хочется закутаться в одеяло и не вылезать из уютного кокона. Женщина приподнялась и взяла с прикроватной тумбочки блокнот. На клетчатом листе появились неровные строчки с адресом и фамилией.
        Наскоро умывшись, Яна натянула джинсы. Нашла на стуле серую футболку сомнительной чистоты. Слегка принюхалась и скривилась. После вчерашней тренировки запах пота въелся в ткань. Откинув футболку в сторону, женщина быстро натянула мятую рубашку из шкафа, запихнула за ремень джинсов травматический пистолет, накинула куртку. Уже спускаясь по лестнице, Яна вызвала такси. К счастью, машину долго ждать не пришлось. Через десять минут она уже подгоняла водителя, нетерпеливо ерзая на сиденье.
        Расплатившись с таксистом, женщина вышла на улицу и сосредоточенно оглядела высокие дома. До рассвета оставалось ещё около получаса, ярко горели фонари, освещая глубокие лужи вдоль тротуаров, промозглое утро можно было спутать с поздним вечером.
        Нужный дом Яна отыскала быстро. Поднявшись по ступеням, замерла перед дверью. Как и следовало ожидать, вход в подъезд преграждал кодовый замок. Приглядевшись, она заметила, что три кнопки гораздо меньше поедены ржавчиной и даже слегка сверкают от частого вдавливания. Женщина даже не рассчитывала на такую удачу - самый простой незатейливый кодовый замок. Пальцы пробежались по кнопкам, наживая на них по очереди, дверь осталась неподвижной. Тогда Яна надавила на три кнопки одновременно, тут же раздался щелчок. Аккуратно закрыв дверь, женщина подошла к ближайшей квартире. Жильцы ещё не успели обзавестись звонком, оттого нежданной гостье пришлось их будить настойчивым стуком в дверь.
        Неспешное шарканье ног, глазок потемнел, и дверь слегка приоткрылась. На пороге стоял заспанный и жутко недовольный мужчина. Опережая возможную грубость бесцеремонно разбуженного хозяина, Яна быстро выпалила:
        - Где живет Светлана Кулик?
        Взгляд мужчины обрел четкость.
        - Кулик? Чё-то знакомое. Катька Кулик на пятом этаже. Светланой, кажется, её мать звали. Так она умерла недавно. - Закончив предложение, мужчина сконфузился, решив, что вот так в лоб сообщил новость о смерти возможно родственнице или подруге покойницы.
        - Квартира какая? - спокойно уточнила женщина, поправляя рукоять пистолета под курткой.
        Заспанный хозяин почесал стопой волосатую голень и нахмурился.
        - Не знаю. Кажется на той же стороне, что и моя квартира. Номер не знаю.
        Яна кивнула.
        - Спасибо. - После секундного колебания нехотя добавила: - Смените код на подъезде, кто угодно зайдет к вам.
        - Легко! - с неуместной гордостью объявил мужчина, обводя взглядом первый этаж подъезда. - Скоро домофон поставим.
        Только сейчас Яна обратила внимание на терпкий запах мочи и небольшую свалку под лестницей.
        Она быстро поднялась на пятый этаж, только слегка запыхавшись, и остановилась перед дверью. Ей уже приходилось сталкиваться с несостоявшимися самоубийцами. Обычно это сломленные одинокие люди, жертвы насилия или унижения, действительно не видящие иного выхода. Правда один раз ей пришлось спасать подростка, решившегося вскрыть вены из интереса и ради имиджа. Он слишком заигрался в Эмо[1]. Захотелось впечатлить друзей видеозаписью собственного суицида.
        Сейчас у Яны не было никакого плана, она просто рассчитывала уговорить девушку не совершать этот поступок.
        Выдохнув, она нажала кнопку звонка.
        Дверь открылась почти сразу. Молодая хозяйка квартиры не спала. Нежданное появление гостьи не вызвало у девушки даже тени удивления. Растрёпанные светлые волосы, красные глаза, впалые щеки - неопрятная внешность выдавала бессонные ночи и море пролитых слез. Она отступила назад, без разговоров приглашая совершенно незнакомого человека. Яна прошла в аккуратную уютную квартирку, заполненную сигаретным дымом. Катя пересекла коридор и зашла на кухню. Молча устроилась на табуретке, поджав под себя ноги, дрожащие пальцы вынули из пачки очередную сигарету. Яна села напротив и, не отрывая пристального взгляда от девушки, представилась:
        - Меня зовут Вика, я знала вашу маму.
        Девушка слегка вздрогнула, пальцы непроизвольно сломали сигарету.
        - Мама умерла, - сухо констатировала она, извлекая из пачки новую сигарету.
        Яна придвинулась ближе и попыталась поймать взгляд собеседницы. Её глаза были совершенно пустыми, будто стеклянными.
        - Катя, вам завтра на работу?
        - Нет. Меня, наверное, уже уволили, я там месяц не была.
        Девушка прикурила сигарету и глубоко затянувшись, выдохнула дым прямо в лицо гостье.
        Поведение, внешность хозяйки, её неосторожность явно говорили, что она уже решилась на роковой шаг. Яна отклонилась назад и прямо сказала:
        - Вы не должны это делать. Это не выход. Светлана точно не хотела бы такой судьбы для своей дочери.
        Девушка даже не шелохнулась, только глаза подозрительно прищурились, присматриваясь к собеседнице.
        - Да что вы говорите! Вы мою маму знали, лучше, чем я? - голос кипел негодованием. - Почему же она тогда сама это сделала?
        Яна изумленно уставилась на девушку, эхом повторив её последние слова:
        - Сама это сделала?
        Катя неожиданно протяжно закричала и стала биться головой о стол. Яна привстала и, схватив её за плечи, удержала от очередного удара. Челка девушки зависла в паре сантиметров от столешницы, тлеющий кончик сигареты почти упирался в скатерть. Она не плакала, даже не всхлипывала, только мелко дрожала, словно от холода.
        Встряхнув плечами, она избавилась от ладоней незваной гостьи и выпрямилась.
        - Ей, значит, можно, а мне нет?
        Яна снова села на табурет и серьезно ответила:
        - Никому нельзя. - Она внимательно посмотрела в глаза девушке. - Катя, пожалуйста, просто послушай. Сейчас тебе плохо, одиноко, хочется волком выть и на стенку лезть, болит сердце, словно вырезали душу. Очень больно. Время не очень лечит, но притупляет.
        - Какая банальщина. Мне всё равно, что будет потом. Я просто хочу, чтобы всё закончилось. - Катя откинула голову назад и резко выдохнула. - Там нет боли.
        - Где там? - Яна снова привстала, пытаясь поймать блуждающий взгляд собеседницы. - На небесах? Боли нет. Там вообще ничего нет. Нет никакой жизни после смерти, пустота, темнота. Тебя просто не станет. - Яна очень надеялась, что это не так. Туманные сны явно свидетельствовали, что с окончанием телесного существования, жизнь души не заканчивается. - Как ты решила это сделать?
        Девушка вздрогнула. Осведомлённость незваной гостьи не удивила, она на самом деле ещё не думала о последних секундах перед смертью.
        - Таблеток у меня нет, пистолета тоже. Наверное, порежу вены или спрыгну с крыши, - рассеянно перечислила Катя.
        - Это больно. Ты представляешь, как это больно?
        Девушка замерла. О физической боли она забыла.
        - Это не долго, - не очень уверенно произнесла она.
        - Как знать. Может, не получится умереть, останешься инвалидом. - Яна встала. - Где твой телефон?
        Катя оглядела кухню и неуверенно предположила:
        - Может, в мусорном ведре?
        Тонкий дорогой телефон и впрямь оказался среди мусора. Яна брезгливо вытерла трубку полотенцем и протянула хозяйке.
        - Наверное, куча пропущенных. Позвони подругам. У тебя же есть подруги? - Дождавшись утвердительного кивка, продолжила: - Если решилась на такой шаг - заверши все дела. Ты должна быть уверена, что ничего не забыла, всех увидела, узнала всё, что хотела.
        - Я книги не сдала в библиотеку.
        Яна позволила себе лёгкую улыбку.
        - Я приду около восьми вечера, раньше не получится. Мне нужна твоя помощь. Это очень важно, просто дождись меня. - В предыдущий раз, эти нехитрые слова сработали. Парень, хотевший совершить суицид, помогал ей искать любимого пса, которого, кстати, никогда у Яны не было.
        Девушка рассеянно кивнула.
        - Подожду.
        Яна высыпала в урну окурки из пепельницы и укоризненно сказала:
        - Никотин точно тебя убьет, если продолжишь так шмолить.
        ***
        На работу Яна безнадежно опоздала. Хуже всего, что внешний вид был совершенно неподходящим, она даже зубы не почистила. Расправив пальцами волосы, снова собрала их в более опрятный хвост, тщательно вытерла зубы кончиком рубашки и заправила её в джинсы. Куртка прикрывала мятую ткань, но вот на работе пришлось снять верхнюю одежду, и Диплодок не упустила момента съязвить по поводу неряшливости лаборантки.
        День начался обычно, за исключением того, что утром вместо завтрака Яна спасла жизнь. Потом оказалось, что у Карины день рождения, о чём она естественно забыла, и из командировки вернулся ещё один преподаватель, с которым ещё не приходилось знакомиться. Он сразу же произвёл на женщину отталкивающее впечатление. Худой, неулыбающийся, прямолинейный и, видимо, не очень добрый, но при этом с притягательным голосом и странной харизмой. Позже Яна узнала, что он психолог, а одна из преподавательниц дала ему очень ёмкую характеристику: «Некрасивый мужчина, но чертовски привлекательный. Психолог не по профессии, а по натуре».
        Весь день Яна не могла сосредоточиться на работе, мысли о Кате не покидали голову. Она переживала, что девушка не дождется и что-нибудь с собой сделает. Победа над тягой к суициду не казалась окончательной. Предчувствие надвигающейся беды никуда не делось, просто на время утихло.
        Заседание кафедры и празднование дня рождения Карины казались Яне бесконечно длинными, раздражали весёлые взгляды сотрудников и пьяные шутки Виктора, не отходившего ни на шаг. Посидев для приличия полчаса, женщина взяла сумку и решительно покинула институт. Кавалер, преследующий весь вечер лаборантку, просто пропустил момент её ухода.
        Домой Яна ехала на автобусе. Из головы совершенно выветрился утренний разговор с Катей, она забыла, что обещала её навестить. Бессонная ночь и переживания утомили, она даже не заметила, как сон склеил веки.
        Пейзажи причудливо перемешались, продолжая двигаться и цепляться друг за друга острыми краями. Сумасшедшие цвета никак не сформировывались в четкую картинку. Сквозь яркий калейдоскоп прорывался только голос, звенящий от волнения:
        - Помоги, скорее, она сейчас прыгнет!
        Яна вздрогнула и прежде чем окончательно проснуться, вскочила с кресла, стукнувшись лбом о стоящего рядом подростка. Тот злобно ругнулся и красноречиво покрутил пальцем у виска.
        В голове зазвенело, Яна потерла лоб и кинулась к водителю.
        - Остановите автобус!
        От неожиданных возгласов, шофёр резко дёрнулся, автобус вильнул влево, едва не задев обгоняющую легковушку.
        - Сдурела что ли! На остановке сойдешь! - Мужчина добавил ещё пару матов и злобный взгляд. Пассажиры, ближе всего стоящие к двери согласно кивали, добавляя свои реплики о сумасшедшей женщине.
        - Человек сейчас умрет! Остановите, говорю! - Яна не сдавалась. Её совершенно не волновало, что подумают окружающие и сколько ещё грубости выльют на её голову.
        Водитель бросил взгляд в зеркало заднего вида, в глазах женщины был такой ужас и боль, что он больше ни секунды не сомневался и резко нажал на тормоза. Люди, некрепко держащиеся за поручни, полетели вперёд, послышались крики и новые порции мата. Яна выпрыгнула из дверей и побежала в сторону припаркованных такси. Сев в первую попавшуюся машину, она громко скомандовала:
        - Юбилейный, улица Западная, дом пятьдесят семь. Срочно, это очень важно.
        Через полчаса автомобиль затормозил у знакомого уже дома. Яна быстро расплатилась и вприпрыжку направилась к подъезду. Только тут она обратила внимание, что, несмотря на поздний вечер и густые сумерки, во дворе слишком многолюдно. Ближе к противоположному концу дома столпились зеваки, их взгляды были подняты вверх, лица выражали весь калейдоскоп эмоций: от ужаса до любопытства. Яна направилась в сторону толпы, уже догадываясь, что увидит. Все неотрывно глядели на самоубийцу, стоящую на краю крыши. Не останавливаясь, женщина стремительно влетела в подъезд и быстро побежала по ступенькам. Пульс тарахтел в висках, отсчитывая ритм шагов, лёгкие сдавило обручем в предчувствии беды, мозг словно парализовало.
        Яна выбралась на крышу. На фоне вечернего неба слабо выделялся силуэт девушки с раскинутыми в стороны руками. Их разделяли не больше пятидесяти шагов. Яна преодолела половину расстояния, когда Катя обернулась и замерла с широко открытыми глазами:
        - Я была сегодня в церкви. Батюшка сказал, что душа бессмертна. Ты ошиблась.
        Яна дёрнулась вперёд. Осталось несколько метров, но Катя не собиралась дожидаться и шагнула в пустоту, всё так же пристально глядя в её глаза.
        Яна резко отпрянула назад, не желая смотреть на падение девушки, и зажмурилась. Тут же раздался глухой шлепок, улицу огласил протяжный женский визг, к нему добавились крики остальных зевак.
        Она опоздала. Спустившись по лестнице, Яна незаметно покинула двор, где так трагично оборвались жизни двух женщин. Мать и дочь покончили собой с разницей в один месяц. Яна медленно брела, ноги с трудом переставлялись, шаркая по тротуару, мозг отказывался работать. Это был не первый раз, когда её вмешательство ничего не меняло, но легче от этого не становилось. «Должно быть, так чувствует себя врач, когда на операционном столе умирает пациент».
        Яна не помнила, как добралась до дома, словно телепортировалась. Она не могла даже с точностью сказать, на чем доехала: на такси или на автобусе. Просто спустя час стояла в своей прихожей. Одежда насквозь мокрая, ботинки и нижний край джинсов в слякоти, капли грязи даже на куртке. Яна смутно припомнила, что бежала.
        После душа, женщина устало опустилась в кресло и прикрыла веки. Из мыслей не выходил последний взгляд Кати перед роковым шагом. В нем плескалось такое отчаяние и чёрная тоска, что сейчас от воспоминаний пробирала дрожь.
        ***
        Эти сны всегда начинались одинаково. Пульсирующие, постоянно сменяющие друг друга картинки, один сумасшедший пейзаж наползает на другой, вклиниваясь в него острыми осколками. Всё движется, закручивается, лопается дырами, словно фотопленка, режет глаза бешеной сменой кислотно-ярких цветов. Постепенно краски блекнут, картинка останавливается и оформляется во что-нибудь узнаваемое. Появляются голоса, незнакомые люди со смазанными лицами, словно их стерли ластиком. Яна видела такие сны с детства. Ещё маленькой девочкой она боялась странных кошмаров и пугала мать ночными истериками. До восьми лет она спала в кровати у родителей, отказываясь оставаться в одиночестве. Девочка не могла объяснить, почему боится ночи, просто каждый раз, когда сумерки сгущались, пряталась в объятиях мамы и с ужасом ожидала погружения в царство Морфея. Девочку до жути пугали странные призрачные люди. От них веяло вечностью, одиночеством и страхом. Они пытались заговорить и преследовали её.
        Сны приходили нерегулярно, не подчиняясь ни какой цикличности. Иногда раз в неделю, иногда чаще, а бывали и счастливые месяцы спокойных мирных сновидений.
        Яне было около девяти лет, когда родители впервые решились отправить её к бабушке в деревню. Зинаида Васильевна с радостью приняла внучку, даже не представляя, сколько бессонных ночей проведет с ней за время зимних каникул. Предупреждения о странностях внучки не охладили желание наконец-то побыть в роли настоящей бабушки.
        Почти неделю Яна была самым обычным беззаботным ребенком. Играла с другими детьми в снежки, строила крепость из снега и с аппетитом поедала бабушкину стряпню. Отсутствие телевизора и других благ городской жизни девочка даже не замечала.
        В ночь, когда Яна впервые отнеслась к своим снам не как к обычным кошмарам, а предупреждению, разыгралась самая настоящая буря. Низенький домик Зинаиды Васильевны замело по самые ставни, ветер бился в окна, завывал в трубе, словно дикий зверь. Яна спала на печке, укутавшись в бабушкину шаль, и тихо посапывала. Сначала снился соседский мальчишка, намыливший её накануне снегом, потом его щербатая улыбка растворилась в мутном тумане, стирая очертания улицы. А потом началась знакомая уже какофония цветов и звуков. Спустя несколько секунд, перед девочкой предстала широкая поляна, украшенная тремя березками, ровными и белыми, словно с картинки. У одного из деревьев стояла высокая стройная женщина с белёсыми распущенными волосами. Даже на блеклом слабо очерчённом лице было видно, как дрожат её губы.
        Яна сделала шаг вперёд и зло прокричала:
        - Уходи из моего сна. Уходи!
        Взгляд женщины сфокусировался на девочке. Она упала на колени и, заламывая руки, зарыдала:
        - Ты должна их спасти, умоляю! Они задохнутся, если ты не поможешь. Кума закрыла вьюшку[2].
        Яна как обычно хотела убежать. Приготовилась к тому, что странная женщина будет преследовать её по снам, но неожиданно заинтересовалась незнакомым словом «вьюшка».
        Гостья обрадовалась, что девочка слушает её и быстро затараторила:
        - В соседнем хуторе Камышин, в доме восемь по улице Садовой кума закрыла вьюшку. Спаси их, умоляю.
        Яна не успела спросить, что такое «вьюшка», как проснулась. Её руки дрожали, лоб вспотел, в голове вертелись последние слова женщины. Она слезла с печки и подошла к бабушке. Та дремала прямо в кресле с вязанием на коленях. Тронув за плечо, Яна тихо позвала:
        - Бабуля, проснись.
        Зинаида Васильевна нехотя открыла глаза и часто заморгала.
        - Яночка, чего не спится?
        - Бабуль, что такое вьюшка?
        Женщина привстала и недоуменно поглядела на внучку.
        - Зачем тебе? Приснилось что? - Предупрежденная о снах девочки, она приготовилась утешать.
        Яна нахмурилась и дословно повторила слова гостьи из сна.
        - В соседнем хуторе Камышин, в доме восемь по улице Садовой кума закрыла вьюшку.
        - Что ты бормочешь? Кто тебе сказал?
        - Мне приснилось, - серьезно ответила Яна.
        Зинаида Васильевна молча накинула шубу, надела шапку и принялась укутывать внучку. Замотав её шарфом по самые глаза, она выглянула в окно и задумчиво пробормотала:
        - Погодка поутихла. Дойдем.
        Подгоняемые плотными потоками ветра они вышли за край села и оказались в чистом поле. До Камышина вела грунтовая дорога, всего-то километр, но по глубокому снегу идти оказалось тяжело, хорошо ещё, что ветер дул в спину. Яна не плакала и не жаловалась, молча следовала за бабушкой, стараясь попадать в оставленные следы. Женщина торопилась, подтаскивая отстающую девочку за руку и поправляя на лице сползающий шарф.
        Улицу нашли быстро, их в хуторе было всего две. Небольшой домик опознали по красной циферке, видневшейся в окне. В отличие от соседних, из его трубы не шёл дым. Зинаиды Васильевна поднялась на ступеньку и громко постучала в дверь. Ответа не было. Она смела со стекла налипший снег и заглянула в окно. Непроглядная темнота мешала рассмотреть даже очертания мебели. Яна топталась рядом и энергично тарабанила в другое окно.
        Зинаида Васильевна оглядела двор. Недалеко виднелись поленница и не доколотые бревна. В одном из них торчал топор. Женщина вынула его и вернулась к дому.
        - Яна, отвернись и закрой лицо.
        Едва девочка успела натянуть капюшон, как услышала звон разбивающегося стекла.
        - Иди к соседям, скажи, что нужна помощь.
        Яна послушно побрела в соседний двор, не оглядываясь на бабушку.
        Сейчас она уже не помнила, как ей удалось разбудить соседей и привести их к дому. Мужчина и юноша забежали в распахнутые двери, а она осталась стоять на крыльце. Бабушка вышла первой, держа на руках маленькую девочку, вслед за ней показался сосед, он нёс пожилую женщину. Казалось, они спят и видят очень хорошие сны. Спокойные счастливые лица, яркий румянец на щеках. Они выглядели такими красивыми. Последним вышел сын соседа. Невысокий подросток с трудом вынес рослую светловолосую женщину и уложил прямо на снег. Яна застыла с открытым ртом - это была женщина из её сна.
        Позже бабушка рассказала, что несчастные угорели. Первой умерла женщина, её дочка и мама скончались немногим позже. Куму, решившуюся на убийство, вычислили быстро, потом она сама созналась, что приходила вечером в гости и закрыла вьюшку. Плакалась и клялась, что случайно, что не хотела никому зла, но в милиции не поверили неуверенной лжи.
        Яна вернулась к родителям, будто повзрослевшая. Тогда она впервые столкнулась со смертью и поняла, что странные кошмары - не просто сны. Ночью она уже не кричала, но, просыпаясь, заставляла родителей разыскивать незнакомых людей.
        [1] Эмо - (англ. emo: от emotional эмоциональный) - молодёжная субкультура, образовавшаяся на базе поклонников одноимённого музыкального стиля. Выражение эмоций - главное правило для эмо.
        [2] Вьюшка - железная или чугунная крышка, задвижка, закрывающая отверстие в дымоходе или печке для прекращения тяги воздуха.
        3 глава
        После тяжёлого дня возможность выспаться в выходной пришлась как нельзя кстати. Провалявшись в кровати почти до обеда, Яна все-таки нашла в себе силы подняться и почистить зубы. Голова гудела, мышцы, словно налились свинцом. Такая разбитость всегда накрывала, стоило залежаться в постели. Как говорила бабушка: «все бока отлежала». Утреннюю тренировку Яна уже пропустила, а потому решила прибрать в квартире и дождаться вечернего похода за порцией эндорфинов.
        Она всегда занималась спортом. Физическая нагрузка была обязательным компонентом её жизни. Первой секцией, принявшей в свои ряды ещё в школьные годы, оказался баскетбол. Невысокий рост девочки компенсировался подвижностью и меткостью, но борьбу под кольцом она неизбежно проигрывала более высоким соперницам. С седьмого класса Яна записалась в пять секций: волейбол, туризм, стрельбу, теннис и карате. Уже через месяц она поняла, что режим дня просто не вмещает такую убойную порцию физической активности, к тому же запротестовал перегруженный организм. Пришлось от парочки секций избавиться. С тех пор Яна успела попробовать плавание, йогу, велоспорт, спортивные танцы и многое другое, не имеющее отношение к спорту. Теперь три раза в неделю она посещала тренажерный зал, стрельбище и секцию рукопашного боя. Научиться драться вынудила сама жизнь. Перекраивая чужие судьбы, часто приходилось сталкиваться с агрессией, несколько раз Яна сама попадала в больницу. К тому же физическая нагрузка снимала напряжение и заряжала энергией. Если по каким-то причинам Яна пропускала занятия, то чувствовала себя нездоровой,
становилась суетливой и нервной. Приползая домой после тренировки, она ощущала себя почти счастливой, после мышечной активности настроение неизменно повышалось.
        Закончив уборку, Яна удовлетворенно опустилась в кресло. Любые манипуляции с пылесосом и тряпкой её раздражали, поэтому каждую субботу она ожидала с двойным чувством. Радость от возможности выспаться омрачалась необходимостью убирать жилье. Эта однокомнатная квартира досталась ей после развода почти два года назад. Светлый дом в хорошем районе Краснодара был продан, деньги поделены, номер телефона мужа стерт из записной книжки. Яна старалась не вспоминать годы брака, и стоило её мыслям направиться в эту сторону, как она кидалась на поиски чего-нибудь, чем можно занять голову, лишь бы не вспоминать этот период жизни.
        Свеженький борщ увенчал хозяйственную часть выходного дня. Женщина с чувством выполненного долга скинула спортивные вещи в сумку, спрятала в одном из карманов травматический пистолет и закрыла дверь.
        На лестничной площадке Яна застегнула молнию куртки под горло и приостановилась, чтобы поздороваться с соседом. Юноша поселился в доме около полугода назад, когда его бабушке после инфаркта потребовался уход. Максим успевал учиться в институте и вполне прилично вести хозяйство. Судя по пирожкам, которыми периодически угощал соседей, готовил он куда лучше многих дам. Яна всегда с удовольствием принимала кулинарные дары юноши, подозревая, что именно этот талант и поможет ему жениться. С виду невзрачный, сутулый, да ещё и в очках. Говорил мало и жутко краснел, принимая похвалу.
        Максим подметал ступеньки, тихо напевая какой-то новый хит. Яне тут же стало совестно, что он единственный кто убирает подъезд и вычищает пепельницу, примостившуюся на подоконнике. Он сам не курил, но послушно убирал за другими.
        - Привет, Максим.
        Юноша от неожиданности резко дёрнулся, чуть не выронив веник.
        - Здравствуйте, Яна. Вы как кошка, я даже не слышал, как подошли.
        Женщина пожала плечами, указывая на бусины наушников в его ушах.
        - Музыку громко слушаешь. Как бабушка?
        Максим мягко улыбнулся.
        - Сегодня с удовольствием позавтракала. Спала, правда, плохо. Бессонница. Говорит, что всё болит. Доктор уколы прописал, - печально закончил он.
        - Передавай привет Марии Львовне. Будет время - загляну.
        Яна уже спускалась, когда её догнали слова соседа.
        - Вы только предупредите, я хоть пирог испеку!
        Выйдя из подъезда, Яна от неожиданности зажмурилась. Почти неделю лил дождь, превращая дорогу и тротуары в полноводную реку с притоками, а сегодня наконец-то показалось ленивое солнце, бледное, словно после болезни. Для конца октября слишком холодно. Хотя осень на Кубани всегда была какая-то сумасшедшая, могла даже снегом «порадовать», а потом вдруг обмануть мрачные ожидания и ласково пригреть почти летним солнцем.
        Яна быстро шла по улице, нарочно концентрируя внимание на мелочах и лицах людей, чтобы не думать о том, что произошло вчера. Она проиграла смерти. С самоубийцами это почти всегда оказывалось заведомо проигрышной партией.
        Пять лет назад Яна «уговорила» пожить симпатичного, но очень уж впечатлительного юношу. Он уверял, что его сердце разбито навсегда, и смысл жизни утерян, но через год после этой судьбоносной встречи, женился на своей спасительнице. С самого начала отношений Павел знал: насколько странная ему досталась особа. Но ни разница в возрасте (в ту пору его избраннице было двадцать пять, а ему девятнадцать), ни жуткие сны не смутили его, скорее даже привлекли. Для Яны он стал принцем, и она собиралась провести с ним всю жизнь, может даже умереть в один день. Их чувства всё время находились на грани, перепады от обожания до ненависти выматывали не хуже туманных снов. Ссорились, мирились, потом опять ссорились, дрались и ругались, пугая соседей. Плохо друг друга понимали, обижались по нескольку дней из-за бытовых мелочей. Яна называла его недомерком и молокососом, муж не оставался в долгу, обзывая супругу престарелой маразматичкой. Они даже вставали утром в разное время. Павел никак не мог понять, как можно валяться в кровати до обеда, когда впереди куча дел. Он будил молодую жену, стаскивая за ногу с
кровати. До нервного срыва его доводили её привычки: бутылочка с шампунем никогда не закрывалась, пачкая полку густой жидкостью, зубная паста подсыхала с краю, так как тюбик тоже редко встречался с крышкой. В их доме обязательно хоть одна дверца шкафа не была плотно закрыта, свет в туалете или в ванной горел сутками. Вилки и ложки редко блестели, а в кухонном шкафу большинство круп неизбежно рассыпались на полках, стоило протянуть к ним руку. Открывая пакеты, Яна всегда их рвала, не желая тратить время на срезание уголка. Павел часто ловил себя на мысли, что придушил бы жену, но уже тогда она физически заметно превосходила его и с лёгкостью давала сдачи. Тяга к спорту и время, проведенное в спортзале, бесили Павла более всего. Сам он тяжелее книги ничего в руках не держал и презирал «тупых качков». Это была какая-то мучительная любовь, с постоянными уходами и обвинениями, но в тогда казалось, что никого счастливее их нет в целом свете.
        На тренировке Яна наконец-то смогла отвлечься от мрачных мыслей и погрузиться в царство тестостерона. В зале по выходным всегда было многолюдно, а последнее время вести здоровый образ жизни стало модно, и любителей «потягать» железо существенно прибавилось. Тренер теперь редко подходил к Яне, разве только поздороваться. Женщина была здесь завсегдатаем и давно уже изучила все тренажеры. Периодически он корректировал её программу и перекидывался парой дежурных фраз о самочувствии и протеиновых коктейлях.
        Хорошенько пропотев, Яна вышла из зала, когда на улице уже смеркалось. Настроение существенно улучшилось, мышцы приятно ныли, напоминая о своём месторасположении.
        Домой идти не хотелось. Ближе к ночи её маленькая уютная квартирка навевала тоску и напоминала об одиночестве. Даже собаку или кошку Яна не завела. В принципе, она любила животных, особенно, когда они назывались котятами и щенками, но желания держать их в городской квартире не возникало. Шерсть, вонь от туалета, подранная мебель и обои отвратили от этой затеи ещё в юности, когда она решилась приютить уличного кота.
        Яна медленно шла вдоль ярко светящихся витрин, сосредоточившись на выборе продуктов для ужина, когда услышала знакомый голос.
        - Яночка, погодите!
        Женщина остановилась и обернулась, даже не догадываясь, кто из знакомых мог её остановить. Торопливым шагом к ней приближался Виктор. Его глаза радостно горели, лицо раскраснелось от быстрой ходьбы.
        - Виктор? - уточнила Яна, втайне надеясь, что правильно вспомнила имя преподавателя кафедры.
        - Как я рад, что вот так случайно вас встретил. - Он виновато улыбнулся. - Не сильно отвлекаю?
        Женщина пожала плечами.
        - От ходьбы? Не сильно.
        - Не возражаете, я вас немного проведу. В наше время женщине не безопасно ходить одной, особенно, когда уже стемнело.
        Яна промолчала, вспоминая травматический пистолет в сумке и одновременно оглядывая чахлую фигуру новоиспечённого защитника.
        Мужчина сделал приглашающий жест рукой и дальше они продолжили движение вместе.
        Разговор не клеился, Яна больше отмалчивалась, надеясь, что попутчик устанет от скучного времяпрепровождения и оставит её в одиночестве. Виктор даже не заметил отрешённости женщины, приняв молчаливость за стеснительность. Эта прогулка не входила в его планы, но упустить возможность переговорить с понравившейся лаборанткой было бы глупо.
        Проводив женщину до остановки, он, наконец-то, решился предложить.
        - Завтра вы не сильно заняты? Давайте сходим куда-нибудь.
        Яна на мгновенье заколебалась и согласно кивнула.
        - Можно сходить.
        Виктор тут же приободрился, глаза довольно заблестели.
        - В семь часов в музыкальном театре потрясающая комедия. Билеты я достану. - Билеты он давно уже купил и рассчитывал предложить этот поход ещё вчера, только вот потерял свою зазнобу из вида.
        - Хорошо. Там и увидимся, - поспешно предложила Яна, лишая ухажера возможности приехать к ней домой. - До свидания.
        ***
        Проснувшись в пять утра, Демьян долго лежал в постели и смотрел в потолок, спать не хотелось вообще. Ещё ночью вернулся дождь, затихавший на выходные, будто погода сделала одолжение рабочему люду. Мужчина рассеянно наблюдал за тем, как небо светлеет, окрашивается в мутно розовые тона, что, видимо, означало рассвет. Впервые на него напала такая апатия, сегодня «стакан явно будет наполовину пуст». Ещё горше становилось от осознания собственной слабости. Воспоминания об окончании пятничного вечера в кровати Карины, скривили лицо в горькой усмешке. Он нарушил основное правило нормальных взаимоотношений в коллективе - переспал с коллегой. Если ты только не собираешься жениться на партнерше ночных утех - это совершенно не позволительно. Жениться он не собирался. Не потому что был закоренелым холостяком, вовсе нет. Ещё будучи студентом Демьян дважды делал предложение, рассчитывая создать уютное гнездышко с избранницей. Но только вот девушки не стремились обзаводиться семьей и потомством в столь раннем возрасте. Оба раза он получил отказ. А потом просто не складывалось. Отношения были, но прожить вместе и
вырастить общих детей не хотелось. Последнее время он стал задумываться, что подходящую пару скорее всего не найдёт, слишком уж привык к одинокому эгоистичному существованию. Ненужно ни под кого подстраиваться, менять привычки, урезонивать нрав и воспитывать характер. Его устраивала одинокая жизнь: можно забыть кружку из-под чая до утра в раковине, можно оставить на завтра полпорции лапши быстрого приготовления, использовать в качестве закладки для книги пульт от телевизора и не бояться, что кто-то его достанет и использует по прямому назначению. Появление женщины в своей жизни, скорее всего, он воспринял бы, как вторжение. Именно поэтому сам Демьян считал, что ранние браки лучше поздних. Проще привыкнуть к чему-то новому, легче прощать. Единственное о чём он жалел, что у него нет детей. Сам себе он давно доказал, что умеет находить общий язык и с малышней, и подростками. Кроме работы в институте, Демьян подрабатывал детским психологом. Помогал первоклассникам легко обживаться в новой обстановке, представителям пубертатного периода - разрушать стену непонимания с родителями. Дети лгали меньше и не так
изощренно, самое главное почти всегда для этого у них была веская причина. А вот взрослые не переставали удивлять непреодолимой тягой к обману.
        Сильно осложняла ситуацию говорливость Карины и то, что коллектив на две трети состоит из женщин. Скорее всего, девушка не сдержится и кому-нибудь пожалуется. А дальше сплетня обрастет интересными подробностями, бабья составляющая кафедры начнет тихо его ненавидеть и порицать за грубое обращение с чувствами коллеги. Даже Диплодок подключится и задавит вескими аргументами. Женская солидарность - страшная сила.
        В субботу Демьян как обычно встретился с лучшим и, пожалуй, единственным другом. До того, как он получил травму, они играли в волейбол, а теперь пришлось перенести место трепа в парк или ближайшее к спортивному клубу кафе. Иннокентий, в обиходе Кеша, не желал пропускать тренировки, что, по его мнению, грозило окольцовыванием в жировые складки.
        Познакомились друзья ещё в школьные годы. В девятом классе, когда мальчикам следовало бы начать обрастать мышцами и растительностью на лице, Кеша начал активно полнеть. Он и до этого не считался красавцем, а теперь превратился в предмет насмешек. В те годы мало кто слышал о гомосексуалистах и полных женоподобных мальчиках с плавными жестами и чувствительной душой банально гноили. Демьян тоже не отличался популярностью в школе. Высокий и худой, с неприятным замкнутым лицом, длинной шеей, неразговорчивый и к тому же отличник. Он всегда застегивал рубашки на все пуговицы и заправлял их в брюки. Редкая светлая растительность на лице не требовала знакомства с бритвой, что естественно заметили быстро повзрослевшие одноклассники.
        Наверное, так уж было суждено, что два непопулярных мальчика сдружились, найдя поддержку в общении друг с другом. По отдельности у каждого из них было прозвище. У Демьяна - лошадиная морда, у Кеши - кабан, а вместе их называли Тарапунька и Штепсель[1]. Мало кто из детей знал: кто такие эти самые Тарапунька и Штепсель, просто повторяли за взрослыми, однажды обозвавшими так их разнокалиберный дует. Кеша жестоко страдал от унижения и придирок одноклассников, особенно когда к этому подключались девочки, а вот Демьян внешне никак не реагировал на оскорбления и не стремился подружиться с кем-нибудь ещё. Единственным человеком, чье мнение было для него значимо, оставался родной брат Глеб. Тот был младше на четыре года, внешне отличался настолько, будто ни одного общего гена у них не было. Темноволосый, смуглый, любимчик девушек и универсальный спортсмен.
        Самым большим потрясением для Демьяна стало открытие, что женоподобный эмоциональный друг вовсе не гей. Нарочито утончённое поведение и привычки постоянно создавали неверный образ, мешая Иннокентию знакомиться с девушками.
        К окончанию школы и Демьян и Кеша мигрировали из группы изгоев в самый многочисленный средний пласт. Таких детей учителя обычно не запоминают: не самые популярные, но и не хулиганы. Обычные подростки, чьи имена быстро стираются из памяти.
        В тридцать шесть лет Кеша выглядел гораздо моложе, как ни странно, полнота молодила его, не давая образовываться лишним морщинам вокруг глаз и рта. Лицо мужчины состояло сплошь из горизонтальных линий. Брови тонкими полосками подчеркивали лоб, глаза и рот выглядели удлиненными и узкими, даже нос растянулся над верхней губой, навевая мысли о чернокожих предках мужчины. Уважаемая и доходная профессия косметического хирурга давала возможность экспериментировать со своей внешностью, но три липосакции лишь частично избавили мужчину от лишнего веса и то в определённых местах. Говорил он много, вычурно, используя в речи самые малоупотребительные слова. Настойчиво делал вид, что это врожденный талант, передавшийся ему вместе с геном, отвечающим за тонкую душевную организацию. На самом же деле каждое утро Иннокентия начиналось с изучения нового редкого слова.
        Эта крепкая дружба длилась уже много лет, обрастая сплетнями среди старых школьных знакомых. Все были уверены, что у мужчин самая настоящая любовь. Несмотря на холостяцкое существование обоих, иногда в жизни Демьяна и даже Иннокентия появлялись женщины. Правда, это слишком уж «мужское» поведение называли просто «прикрытием».
        Вчера Демьян не стал распыляться на подробности и просто сообщил, что переспал с коллегой. Кеша вычурно и доходчиво обругал друга, порекомендовал приструнить либидо, и посоветовал уволиться в ближайшее время или сделать так, чтобы уволили Карину.
        Теперь нужно было вставать и ехать навстречу грустному взгляду покинутой барышни и осуждающим вздохам коллег.
        На кафедре было тихо, словно перед бурей. Совместный уход Демьяна и Карины с веселого праздника не остался незамеченным, а если кто-то пропустил, бдительные коллеги поспешили донести. Кое-кто даже делал ставки.
        Софья Даниловна и Виктор с наигранной увлечённостью всматривались в распечатку собственных лекций. Яна что-то быстро набирала на клавиатуре, судя по лёгкой хитрой улыбке, и суетливому взгляду, она просто воспользовалась рассеянностью коллег и залезла в социальную сеть.
        - Доброе утро, - коротко поздоровался Демьян, приближаясь к столу лаборантки. Быстрого взгляда на экран компьютера оказалось достаточно, чтобы удостовериться в предположении на счёт дармового использования рабочего интернета.
        Сегодня Яна не выглядела рассеянной и сонной, наоборот энергия переполняла её. Светло-карие глаза светились энергией, даже жёсткие волосы не топорщились и образовывали аккуратный хвост. Ещё несколько секунд осмотра добавили информации об утренней тренировке и поспешном завтраке на ходу.
        - Доброе утро. - Женщина встала и уже направилась к чайнику, но вдруг приостановилась с чашкой в руках. - Вам сделать кофе?
        Демьян кивнул, попутно замечая недовольные взгляды коллег. Судя по всему, лаборантка по незнанию или нарочно только что нарушила негласное правило игнорировать его.
        - Если бы когда-то давно козы не начали вести себя возбужденно, отведав плодов кофе, может статься, мы бы до сих пор не были знакомы с этим напитком.
        Никто не отреагировал на эту странную реплику, кроме Яны.
        - Какие ещё козы?
        Преподавательницы возмущенно зашикали на любопытную лаборантку, бесцеремонно нарушившую бойкот, а Демьян удовлетворенно пояснил:
        - Это одна из версий открытия кофе. Его использовали в монастыре, что бы прогнать сон на бесконечных богослужениях, а подсказку к этому дали именно козы, обожравшиеся кофейных зёрен и возомнившие себя горными тушканчиками.
        Яна протянула кружку кофе, широко улыбаясь мужчине.
        - Виват, козы!
        Время первой пары приближалось, а никто из присутствующих не спешил покинуть помещение. Карина, как обычно опаздывала, и возможность поглазеть на поведение двух коллег ускользало, оставляя любопытство зудяще неудовлетворённым. Звонок заставил преподавателей покинуть наблюдательный пост и вернуться к своим прямым обязанностям. Демьян первый покинул перегруженную эмоциями комнату, сосредотачиваясь на теме семинара.
        Вернувшись на кафедру после занятия, психолог был порядком удивлён, обнаружив пустое помещение. Даже лаборантка где-то бродила. Расписание Демьяна на сегодня включало только одну пару, поэтому он с чистой совестью рассчитывал покинуть институт, пока не объявилась Карина и другие зрители разыгравшейся трагикомедии. Он открыл шкаф и уже взялся за вешалку с пальто, когда обратил внимание на спортивную сумку Яны, небрежно засунутую в угол. Молния была приоткрыта и оттуда выглядывала белая измятая футболка, даже сейчас она казалась влажной. Ни секунды не задумываясь, мужчина подтянул брюки и присел у открытой дверцы шкафа. Нога кольнула болью, напоминая о травме.
        Слегка вытянув тренировочную форму сотрудницы, Демьян осторожно принюхался. Его лоб прорезали глубокие складки, брови нахмурились. Он повторно, на этот раз глубоко вдохнул, его глаза удивлённо округлились, пульс участился. Едва он поднялся, как в комнату вошла хозяйка сумки. Их взгляды встретились, и Демьяну стоило усилий сохранить невозмутимое выражение лица, хотя чувство, что он сделал что-то недозволенное и даже постыдное никуда не делось.
        Женщина равнодушно отвернулась и направилась к компьютеру. Демьян проводил её внимательным взглядом, по-новому присматриваясь. Рост небольшой, но осанка королевская и плечи уверенно расправлены. Демьян не был расистом, но почему-то к азиатской внешности лаборантки никак не мог привыкнуть. Больше всего его удивляли глаза. Будто они не погружены в голову, как у нормальных людей, а нарисованы на туго натянутой желтоватой коже чёрным карандашом. Ресницы короткие и густые, словно щетки и почти не прикрывают поразительно яркие белки глаз, белоснежные, как первый снег.
        Карина стояла в проёме дверей уже несколько секунд и долгий заинтересованный взгляд недавнего любовника в спину лаборантки не могла не заметить. Нарочно громко хлопнув дверью, она звонко воскликнула:
        - Доброе утро, болото! Офигенно скучно без меня, да?
        Яна ответила на приветствие, а Демьян серьезно кивнул.
        Карина бухнула сумку на стол и сама села на столешницу. Она всегда вела себя вызывающе и даже с нарочитой детскостью, но все-таки держалась в определённых рамках, сейчас же её веселость и беззаботность выглядели слишком неестественными.
        - О, Яна, у тебя новая побрякушка?
        Женщина приподняла над клавиатурой кисть, давая возможность полюбоваться тоненьким серебряным браслетом с вкраплениями янтаря. Ей самой нравилось украшение, хотя его даритель вызывал чувства близкие к гадливости.
        Карина тряхнула тяжёлыми волосами и перевела взгляд на единственного мужчину в комнате.
        - Демьян Владленович, вы ничего не посеяли?
        Мужчина подошёл ближе к девушке.
        - Флешку. Я так понимаю, она у вас?
        Карина протянула руку и разжала кулак.
        - Рассеянный с улицы Бассейной. - Её лицо на мгновенье скривилось и тут же расцвело широкой улыбкой. - Нужно изобрести флешку с резервуаром для совести и порядочности. В виде шприца. Коль какого-нибудь бессовестного говнюка, и всё - он уже приличный человек.
        Мужчина осторожно взял флешку, стараясь не касаться ладони девушки. Она смотрела на него прямо, с вызовом, угол рта при этом подергивался, губы никак не складывались в улыбку.
        Карина спрыгнула со стола и неожиданно громко рассмеялась. Яна оторвала взгляд от монитора и удивлённо посмотрела на молодую преподавательницу, на лице которой отражались все признаки сумасшествия.
        - Карина, всё в порядке?
        - Замечательно-презамечательно! Я просто поняла, что ненавижу вино с больше чем тридцатилетней выдержкой. Оно кислое и мерзкое, а на утро от него болит голова, крутит живот. Вот.
        Яна хмыкнула и продолжила читать очередную книгу, скрашивающую рабочие будни. Демьян никак не отреагировал на это странное утверждение, просто тихо обрадовался, что кроме несведущей лаборантки в помещении никого не оказалось. Накинув пальто, он затянул шарф и вежливо обратился к Карине:
        - Не пейте вино. Для вас пиво, видимо, самое то.
        ***
        Утро у Яны началось с предощущения, что скоро нагрянет очередной призрачный сон. Довольно редко это случалось с такой частотой, ещё не успокоились эмоции после предыдущего раза, как вернулось ощущение постороннего пристального взгляда. Словно кто-то стоит за спиной, и всё время заглядывает через плечо.
        Чтобы успеть на тренировку и при этом не опоздать на работу, пришлось встать пораньше. Но пробки планировать куда сложнее и сейчас, сидя в автобусе, женщина мысленно подгоняла медленно ползущий транспорт. Её рассеянный грустный взгляд скользил по лицам пассажиров, но наткнувшись на женщину с трёхлетним ребенком, остановился. Прежде чем изобразить приветливую улыбку, Яна на мгновенье растерялась, руки непроизвольно сжались, к горлу подкатил ком. Быстро справившись с мимикой, она приветливо кивнула малышу и больше не поворачивалась в сторону счастливой мамы.
        На кафедре показываться не хотелось, Яна опасалась столкнуться с Виктором, ожидая, что вчерашнее свидание привнесло неловкость в их рабочие отношения.
        После похода в музыкальный театр Яна никак не могла определиться с чувствами, что вызывал в ней коллега. Пока они сталкивались только на работе, она вообще не обращала на него внимания и до дня рождения Карины даже имени его не помнила. Воскресный вечер внёс сумятицу в мысли. Виктор был галантен, вежлив, легко шутил, правда, иногда довольно неприятно. Казалось, он всё время сдерживался, чтобы не рассказать очередной скользкий анекдот или не выразить грубое замечание. Он слишком активно пытался произвести приятное впечатление, вызывая подозрения в неискренности: улыбка слишком широкая, комплименты излишне приторные. Он ни разу не дал повода упрекнуть его в невоспитанности, даже подарил красивый браслет, но интуиция бунтовала, призывая держаться от него подальше.
        На следующий день на работе Яна смотрела на Виктора, и воскресная неприязнь казалась надуманной. Перестав копаться в истоках антипатии, Яна решила, что он ей просто не нравится, а значит не нужно мучить ни себя, ни его, и сказать об этом прямо. Вот тут как раз спряталась загвоздка. Яне всегда было сложно отказывать мужчинам, придумывать нелепые оправдания, лишь бы не обидеть. Она согласилась на повторное свидание в вечер понедельника, чтобы подготовиться заранее и как можно мягче донести до него неприятную мысль.
        Когда он подарил очередное украшение - маленькую серебряную брошку, судя по всему, из одного комплекта с браслетом, Яна совершенно растерялась. Весь вечер готовилась сказать о своих чувствах, точнее об их отсутствии, ерзала на кресле, отвечала невпопад и отмалчивалась. Виктор планировал не просто проводить спутницу, но и убедиться, что она в целости и сохранности добралась до дома, вот тут-то она и решилась на откровенный разговор. Внешне мужчина отказ воспринял спокойно, сумерки скрыли выражение его лица, оставив надежду, что эмоции в голосе смогли передать настроение. Поблагодарив спутницу за два чудесных вечера, он даже не предложил вернуть подарки, только поинтересовался: не передумает ли Яна? Получив отрицательный ответ, молча ушёл, разве что его плечи ссутулились больше обычного.
        Первым, с кем Яна столкнулась, едва преступив порог института, оказался Демьян. Он слегка отступил в сторону, пропуская сотрудницу, и тут она впервые увидела, как он улыбается. Лицо изменилось, собираясь складочками вокруг глаз и рта, даже на висках и на лбу. Уши слегка приподнялись, подбородок ещё больше заострился. Сказать, что это было красиво, не совсем верно, поразительно - более точное слово. Это было так неожиданно и нехарактерно для серьезного и немного циничного мужчины, что Яна растерялась, непроизвольно отвечая на его улыбку.
        - Доброе утро, - коротко ответила она, даже не предпринимая попытки отклониться или сделать шаг назад.
        - Доброе утро, Яна. - Демьян естественно заметил, как лёгко и незаметно для самой себя женщина впустила его в личное пространство. - Красивая брошка.
        Брови девушки тут же слегка сдвинулись к переносице, уголки губ опустились.
        - Спасибо, - рассеянно проговорила она, явно соскользнув мыслями в неприятные для себя воспоминания.
        Оставив Демьяна, словно швейцара у распахнутых дверей, она поспешила на кафедру. Ожидалась очередная выволочка от Диплодока, показное игнорирование от Виктора и кипучая веселость от Карины.
        Поднявшись на второй этаж, Яна успела сделать пару шагов, прежде чем взгляд наткнулся на двух людей в конце коридора. Виктор стоял к ней спиной, но не узнать его сутулый силуэт было невозможно. Напротив него, сложив на груди руки, стояла очень полная девушка с одутловатым лицом. Студенты довольно часто заглядывали на кафедру, выпрашивая у лаборантки разрешение на пользование институтским принтером, но по именам Яна знала от силы двоих. Девушка виновато опускала взгляд, что-то бормотала и, кажется, плакала. Виктор укоризненно качал головой, переступал с ноги на ногу, его руки были заложены за спину, пальцы крепко стискивали запястье, свободная кисть сжалась в кулак. Яна не хотела попадаться на глаза недавнему ухажеру и быстро проскользнула на своё рабочее место.
        Едва за женщиной закрылась дверь, как в комнату вошёл Виктор. Встретившись взглядом с Яной, он отступил назад и дёрнул подбородком в сторону.
        - Доброе утро. - Вежливо поздоровался он. Зрачки сузились, превращая голубые глаза в холодные зеркальца. Брошка и браслет, естественно не остались незамеченными, и то, что будучи отвергнутым, женщина так просто носит его подарки, порядком злило.
        - Доброе, - почти вопросительно ответила лаборантка. Руки непроизвольно принялись перебирать карандаши в подставке.
        Виктор на мгновенье нахмурился и доверительно сообщил.
        - Вы, должно быть, видели, как я отсчитывал свою студентку? - Его взгляд суетливо перебегал с одного предмета на другой. - Сложная ситуация…
        Договорить помешал телефонный звонок. Яна мельком глянула на экран. Увидев высветившееся слово «папулька», прижала трубку к уху и повернулась спиной к собеседнику.
        - Янковский, привет! - радостно воскликнул Григорий Николаевич.
        - Привет, пап. Я на работе.
        - Заедешь завтра? - голос слегка дрогнул.
        - Нет времени, в другой раз - отрезала Яна.
        На какое-то время трубка замолчала, только шумное дыхание вырывалось из динамика, выдавая волнение говорившего.
        - Ты уверена?
        - Уверена. Всё в порядке, я вас навещу на следующие выходные. Передавай привет маме.
        Яна сама отключилась, не дожидаясь, когда отец приступит к новой порции вопросов. Она понимала, что родители волнуются за неё, но завтрашний день она собиралась провести в одиночестве, без сочувствующих взглядов и докучливой опеки.
        До конца рабочего дня Яна заработала шесть замечаний от Софьи Даниловны, и даже смутную угрозу увольнения. Если это случиться на самом деле, то станет рекордом по кратковременности работы на одном месте. Чтобы не подкидывать Диплодоку новую тему для докладной, лаборантка досидела до конца рабочего дня, но стоило стрелке упереться в цифру «пять» на циферблате, как она схватила сумку и понеслась к выходу.
        Ощущение чужого присутствия, мозолящего затылок, не проходило, это жутко раздражало, всё время тянуло обернуться и достать травматический пистолет. С тех пор, как Яна получила разрешение на ношение оружия три года назад, ещё ни разу не приходилось его использовать, но тяжесть пистолета приятно успокаивала и вселяла уверенность.
        Поднимаясь по лестнице, она столкнулась с соседом Максимом. Его лицо было грустным, даже скорбным. Яна заволновалась.
        - Что-то случилось?
        - Бабушке ночью было плохо, - сдавленно выдохнул юноша.
        - Как она сейчас? - Женщина придвинулась, пытаясь заглянуть в лицо соседу.
        - Уже лучше. Но я так испугался. Понимаете, я ведь никогда не сталкивался со смертью. Никогда не видел, как умирают. Это странно, я не готов к такому. - Его губы скривились, глаза увлажнились. Он стыдливо вытер непрошеные слезы кулаком и отвернулся.
        - Я загляну к вам вечером. Можно?
        - Даже не знаю. Сейчас бабушка спит. Не хочу её будить, пусть отдохнет хорошенько. Может завтра?
        Яна кивнула, содрогаясь при слове «завтра». Двадцать третье октября будет одним из самых мрачных дней.
        - Утром забегу к вам.
        Поужинав остатками завтрака, Яна включила телевизор и окунулась в проблемы героев старого индийского кино. Голливудские боевики, английские психологические фильмы и даже советские шедевры не удостаивались её внимания. Чем лучше и достоверней оказывался фильм, тем меньше он вызывал симпатий. Наигранные печали, ненатуральные драки, нелепые злодеи - то, что доктор прописал. «Пусть поют и пляшут и не затрагивают чувства», - думала Яна, погружаясь в перипетии сюжета.
        Приняв душ около девяти часов вечера, расстелила кровать и приготовилась встретиться с очередным призраком. Спать, как назло, не хотелось. Яна нервничала, старалась нагнать на себя усталость, пересчитывая выдуманных слонов, но веки не желали смеживаться, любая поза казалась неудобной, пижама заворачивалась, волосы набивались в рот. Когда сон все-таки изволил впустить женщину в своё царство, время близилось к полуночи.
        Пройдя сквозь мешанину из сумбурных кусков реальности, пульсирующих потолков и вращающихся стен, Яна выбралась на палубу корабля. За бортом простиралось желтое бесконечное море, гладкое, словно стекло. В лазурном небе парили большие жирные, словно пингвины чайки, кричащие, как десяток младенцев. Судно слегка покачивалось, заставляя попеременно приседать то на одной, то на другой ноге. Яна обвела диковинную панораму изумленным взглядом и замерла, наблюдая за приближением гостя. Навстречу шёл невысокий мужчина в военной форме. Чёрные густые волосы обрамляли размытое лицо, обе руки прятались в карманах. За спиной гостя призрачными тенями скользили двое стариков с одинаково хмурыми, искажёнными в крике лицами. Едва Яна моргнула, как жуткие люди исчезли, оставив после себя тень.
        Мужчина остановился в двух шагах и склонил голову набок.
        - Сегодня он убьет мою Машу. Ты должна остановить этого сукина сына.
        Яна уже привыкла, что призраки редко изъясняются четко и сразу переходят к делу, поэтому поторопила гостя, принуждая к подробностям.
        - Как фамилия вашей Маши? Кто её убьет?
        Мужчина нахмурился, заглядывая в закрома памяти.
        - Внук мой, подлец! Сегодня закончит начатое, он сделает укол, срывающимся от чувств голосом выкрикнул он.
        - Да говорите же яснее! Как зовут внука? - занервничала женщина.
        - Максим.
        Услышав имя, Яна занервничала, тут же в голову ударило произнесённое призраком имя - Маша.
        - Мария Львовна? - с ужасом предположила она.
        - Моя Маша - кивнул мужчина, начиная растворяться в воздухе.
        Яна успела ещё раз полюбоваться нелепым видом упитанных чаек, прежде чем её рывком вытолкнуло в реальность.
        Женщина вскочила с кровати, схватила с тумбочки пистолет и прямо в пижаме выбежала из квартиры. Пересекла лестничную площадку и буквально врезалась в соседнюю дверь.
        - Откройте немедленно! Пожар! - кричала она, колотя по дерматину кулаками.
        Не прошло и минуты, как дверь распахнулась, открывая вид на аккуратно одетого и совершенно не сонного Максима. Он был явно взволнован, ещё больше напуган.
        - Где пожар?
        Яна толкнула юношу плечом, бесцеремонно проникая в квартиру. Бегом преодолела коридор и влетела в спальню Марии Львовны. Старушка полулежала на кровати, дрожащие пальцы удерживали стакан с водой. Увидев в своей комнате соседку, она слабо удивилась, словно не осознавая, что это не сон.
        - Яночка, что такое?
        Женщина выхватила стакан и из рук хозяйки и вылила жидкость прямо на пол. Несмотря на упоминание гостем из сна о шприце, не хотелось рисковать. Может у внука есть запасной план.
        Внимательно оглядела комнату и, наткнувшись взглядом на полку с лекарствами, она напряженно спросила:
        - Ночь давно, почему вы не спите?
        Мария Львовна слегка нахмурилась, этот же вопрос она хотела задать неожиданно появившейся соседке.
        - Максим сказал, что нужно укол сделать…
        - Бабушке плохо было, - закончил предложение подошедший сзади Максим.
        Яна резко развернулась, выставляя пистолет вперёд.
        - Где шприцы?
        Юноша отступил назад, на его лице успело смениться несколько выражений: растерянность, испуг, злость, затем снова накрыла маска вежливости и лёгкого удивления.
        - Все бабушкины лекарства здесь. - Он указал на полку. - Не могу понять, что происходит? Вы кричали о пожаре, а теперь вас интересуют шприцы.
        Яна сделала шаг вперёд и угрожающе прошипела:
        - Что ты собирался сделать, урод!? Что ты хотел вколоть?
        Максим непонимающе завертел головой.
        - Яна Григорьевна, что с вами? Я вызову полицию, если вы не уберете от меня оружие и не покинете квартиру.
        - Не ломай комедию. Я знаю, что ты планировал убить свою бабушку. Где шприц?
        Дуло пистолета уперлось в лоб Максима. Он крепко стиснул зубы и сжал руки в кулаки. Его лицо резко изменилось. Вроде те же глаза, те же губы, но исчезло выражение покорности и чуткости, словно перед ней предстал совершенно другой человек. Яна смутно припомнила, что Максим, кажется, учится в театральном институте.
        За спиной женщины раздался взволнованный голос Марии Львовны.
        - Яна, что происходит? Это же глупость какая-то, зачем ему убивать меня? Он меня наоборот буквально спас после инфаркта! Если бы не он, не представляю, что бы со мной было.
        Яна замерла, пристально всматриваясь в лицо парня. Он сглотнул и бросил быстрый взгляд в сторону прикроватной тумбочки. Только тут женщина заметила, что на ней лежит шприц. Максим перехватил этот взгляд и ринулся вперёд, она кинулась следом за ним. Едва парень достиг кровати, как Яна замахнулась и ударила его рукоятью пистолета в затылок. Юноша завизжал от боли и повалился набок, хватаясь за голову.
        Направляя пистолет в сторону стонущего Максима, Яна подошла ближе к тумбочке и удивлённо уставилась на шприц. Любящий внук не собирался ничего вкалывать своей больной бабушке. Абсолютно ничего. Только воздух.
        Продолжая удерживать на прицеле неудавшегося убийцу, женщина обратилась к Марии Львовне:
        - Вы случайно на него квартиру не переписали?
        Пожилая соседка медленно кивнула.
        Яна печально произнесла:
        - Вам нужна новая сиделка.
        [1] Тарапунька и Штепсель - комический дует народных артистов УССР Ефим Березин и Юрий Тимошенко.
        4 глава
        Яна опять опаздывала на работу. После разыгравшейся ночью драмы она долго не могла уснуть. Тяжело было определить, что больше ужаснуло и разозлило - чудовищно циничный поступок Максима или желание Марии Львовны не разглашать едва не состоявшееся убийство. Её любовь к внуку оказалась не только слепой, но и по истине сумасшедшей. Максим же дураком не был и ещё до рассвета съехал с квартиры, пока бабушка не передумала и не позвонила в полицию. У Яны практически не было выбора - вряд ли её сон мог послужить полноценным доказательство, разве что для психиатров. Те бы точно пожелали провести душевную беседу с ненормальной женщиной.
        Пришлось вызвать такси и пропустить тренировку. Предыдущая неделя закончилась трагедией на крыше, эта началась сумбурно и крайне неприятно. Сразу же вспомнились горы ароматных пирожков, преподнесенные Максимом. От одной только мысли о двуличности тихого вежливого соседа подкатила рвота. Это же насколько гниль разъела в нем всё человеческое, что он решился убить бабушку из-за квартиры?
        Призрачные сны не только начали приходить с поразительной частотой, но и обзавелись новыми подробностями. В последних двух, кроме посетителей добавились ещё жуткие детали. Сначала лица на облаках, потом тени за спиной мужчины. Яна уже привыкла, что обстановку создавало её воображение, поэтому места, где происходили беседы с призраками, редко выглядели адекватно и обычно. Но это было что-то другое, не её фантазия - они были привидениями, они кричали, молили о помощи, врываясь в сны.
        Яна мельком взглянула на экран телефона, чтобы ещё раз убедиться - опоздание неминуемо и застыла, увидев дату. Цифры острыми иглами вонзились в глаза. Сердце пропустило пару ударов и зашлось в сумасшедшем темпе.
        - Остановите, - и резко передумала: - Нет. В другое место везите, на Комсомольскую тридцать.
        Машина затормозила, зарываясь колесами в размокшую землю, грязью забрызгало не только двери, но частично боковые стекла. Водитель тихо выругался и недовольно пробурчал:
        - Приехали.
        Яна быстро расплатилась и открыла дверь. Ноги тут же увязли в слякоти, от промокания спасли высокие голенища сапог, но холодная жижа неприятно окутала обувь, создавая ощущения сырости. Дорога, засыпанная гравием была всего в полуметре от того места, где стояла женщина.
        Яна стиснула зубы и сделала первый шаг в сторону кладбища. В голове разом исчезли все мысли, звенящая пустота пульсировала, растекаясь по всему телу. Ноги рывками продвигались вперёд, будто вязли в песке, руки плетями висели вдоль тела. Со стороны женщина выглядела как зомби, возвращающийся домой.
        У квадратного чёрного памятника с белым каменным голубем, примостившимся в правом углу, Яна остановилась, и тут же рухнула прямо на мокрую скользкую траву. Отрешенный истекающий болью взгляд уперся в табличку: «Пятое апреля 2010 - двадцать третье октября 2012 года. Спи сыночек, ангелочек».
        Она не помнила, сколько простояла у могилы сына, джинсы промокли, ноги занемели, лицо покрылось соленой коркой от слез. От неожиданного прикосновения к плечу, Яна слегка вздрогнула и, не оборачиваясь, произнесла:
        - Ты же обещал прийти после обеда.
        Павел зябко повёл плечами и приподнял воротник пальто.
        - Когда мне удобно, тогда и прихожу. - Он наклонился и поставил в вазу роскошный букет из белых лилий. Поправив цветы, недовольно пробурчал: - Ты, как обычно без цветов.
        Яна поднялась с колен и оглядела бывшего мужа. Они не виделись с тех пор, как подписали документы о разводе и разделили имущество. Павел больше не походил на безусого мягкотелого юнца, отрастил бородку, изменил стрижку, даже одеваться стал по-другому. Куртку и джинсы сменил на чёрное длинное пальто и классический костюм. Перемены в Яне не затронули внешность, и мужчина смотрел на бывшую жену с толикой отвращения и непонимания. Заплаканная и грязная - сейчас она выглядела лет на пять старше своих тридцати и вызывала только жалость.
        - Ты плохо выглядишь, - прямо заявил Павел, отчего-то желая унизить когда-то самого близкого человека.
        - Я знаю, - бесстрастно ответила Яна.
        Мужчина виновато отвёл взгляд, пряча руки в карманах.
        - Ты знаешь, я женюсь. - Павел сам не понял, как сказал это. Последнее, в чем хотелось признаваться на могиле собственного сына, что он окончательно разлюбил его мать.
        Яна не знала, как реагировать на эту новость, хотелось напомнить, что печать на бракоразводных документах за полгода ещё не высохла, но поняла, что ей всё равно.
        - Зачем ты поставил этот памятник. Дима никогда не любил чёрный цвет и голубей, кстати тоже. Ему воробьи нравились.
        Павел словно ждал предлога высказать все, что накипело за последнее время, все, что не высказал жене после похорон.
        - Я хоть что-то решил! Хотя бы что-то для него сделал! Кто-то же должен был взять себя в руки?! Между прочим, он был и моим сыном тоже!
        - Твоим сыном? - едко процедила Яна сквозь зубы. - Ты хоть раз за полтора года уложил его спать, покормил? Кто укачивал, когда у него болел животик или резались зубы? Ты помнишь, как пахли кудряшки на затылке твоего сына? Ты знал, что он боялся пищащей собаки, что ты ему подарил? Он для тебя был очередной заполненной графой в паспорте: женат, есть ребёнок.
        Глаза мужчины гневно сузились.
        - Вот значит как? А кто взял на себя все хлопоты о похоронах. Ты хоть что-то сделала? Нет, у бедной Яночки крыша поехала, у неё сил не было. Мне, думаешь, легко было? У меня выбора просто не было!
        Яна оттолкнула мужчину и пошла к выходу с кладбища. С бывшим мужем у них не осталось ничего общего, даже воспоминания разнились.
        Боль утраты продолжала скрести сердце когтистой лапой, заставляя рывками глотать воздух. Чёрная дыра в груди за прошедший год никуда не делась, а всё так же засасывала туда мысли и чувства.
        Дима умер полтора года назад. В тот день в мире остались только чёрно-белые краски, тело обзавелось никогда не заживающей кровоточащей раной - время не справлялось с обязанностями лекаря.
        Воспоминания ударили в лоб, отбрасывая Яну в прошлое.
        Вечером у Димы заболел живот. Ребёнок плакал, закатываясь в истерику, и указывал на животик. Яна сразу же решила ехать в больницу, но муж рассердился, заметив, что по любому поводу к врачам не наездишься, к тому же ночь на дворе. Советовал дать грудь и уложить спать. Яна с трудом уговорила Павла выгнать машину и ехать в ближайшую больницу.
        Плачущего ребёнка принял молодой врач. Осмотрев его, он направил родителей на рентген. Дима постепенно затих, только побелел, и устало свесил ручки. Тогда Павел ещё ворчливо заметил:
        - Ты, видимо, что-то съела, вот у сына и заболел живот.
        Яна кормила грудью и тщательно следила за своим рационом, но иногда позволяла себе вольности: вечером съела целый апельсин.
        Врач бегло осмотрел рентгеновский снимок и успокоил родителей:
        - Всё в порядке. У детей такое бывает. Скушал что-то не то. Попейте смекту и бифидумбактерин. - Он быстро выписал рецепт и с лёгкой улыбкой выпроводил их за дверь.
        Дима заснул ещё на обратном пути домой. Яну пугала его вялость и практически полная неподвижность.
        - Паша, как-то не так он выглядит. Почему он такой слабый?
        Муж сосредоточенно вёл машину и, не поворачиваясь, ответил:
        - Димка, накричался, устал. Среди ночи по врачам его таскали. Утром проснется, как огурчик.
        Уложив сына спать, Яна легла рядом, продолжая крепко сжимать маленькую ладонь. Она боялась заснуть. Вдруг к ней за помощью придет какой-нибудь призрак и придется оставить Димку? Она не готова была спасать других, когда собственный ребёнок нуждался в ней.
        Яна даже не поняла, когда это произошло. Сын всегда спал беспокойно, ворочался и просил грудь не меньше трёх раз за ночь, особенно если болел. Это был его детский антидепрессант. Но в этот раз он не проснулся, даже ни разу не пошевелился. Яна тронула его за руку - она была еле тёплая. Ещё не допуская в голову страшную мысль, женщина вскочила и включила свет. В искусственном свете, лицо сына выглядело белым и странно симметричным. Она кинулась к нему и принялась трясти. Голова ребёнка откинулась назад, руки и ноги безвольно повисли.
        Остальное Яна припоминала смутно. Павел вызвал «скорую», врачи установили, что Дима умер всего через два часа после обследования в больнице. У ребёнка оказался загиб тонкого кишечника. Доктор по неопытности не смог увидеть этого на рентгене, не захотел позориться перед более опытными коллегами и не обратился к ним за советом. Из-за нелепой врачебной ошибки Яна потеряла сына и смысл жизнь.
        Больше всего женщину удивляло, что мир не заметил отсутствия маленького мальчика. Всё так же светило солнце, опадали листья с каштана под окном, сосед выгуливал собаку.
        Павел выждал два дня после похорон и отправился на работу. Со дня смерти сына они не сказали друг другу и десяти слов, но в мыслях обвиняли друг друга. Пропасть между супругами росла с каждой минутой с любым несказанным словом и утаенной эмоцией. Пока Яна витала в безвременье, погруженная в своё горе, Павел добился суда над врачом. За халатность, стоившую жизни человеку, тот получил пять лет колонии строго режима. Павел рассчитывал, что совершенное возмездие вернет супругу к жизни, но она словно таяла с каждым днем, превращаясь в собственную тень. Двадцать третьего октября 2012 года умер не только Дима, но и его мать, и то, что её сердце продолжало биться, ничего не меняло. Яна мучила себя бессонницей, напиваясь литрами кофе и энергетическими напитками, лишь бы не погрузиться в сон. Она не хотела никого спасать. Впервые женщина задумалась о природе странного дара и возненавидела его. Почему никто не пришёл предупредить, что Дима умрет? Почему она спокойно видела радужные сны, в то время когда её сын погибал в полуметре от неё? Как она могла не почувствовать как под её ладонью из самого дорогого
человека по капле утекает жизнь. Почему она спасла сотни совершенно незнакомых людей, но не смогла помочь своему ребенку? Яна терзала себя вопросами и молила об избавлении от способности общаться с призраками.
        Развод не стал неожиданностью ни для одного из супругов. Яна не могла смотреть в лицо мужу, и не вспоминать его нежелание ехать в больницу и спокойную уверенность, что сын проснется в полном здравии. Павел винил её в том, что она упивалась горем и забыла о его существовании. Ему необходимо было выговориться, облегчить душу, выплакаться, в конце концов, но жена не видела его, словно он стал одним из ночных гостей, ожидающих возможности наведаться в её сны.
        После посещёния кладбища Яна вернулась домой, отключила телефон и достала из холодильника бутылку коньяка. Она уже не помнила, откуда в доме взялся алкоголь, может, кто-то подарил, может, сама купила. Бутылка оказалась всё ещё запечатана. Первую рюмку женщина осушила залпом, закашлялась, тут же налила вторую. Постояв несколько минут, поднесла ко рту горлышко сосуда и быстро, захлебываясь, выпила почти половину. Горло обожгло, желудок взбунтовался, готовясь избавиться от ядовитой жидкости. Яна не стала дожидаться, когда её вырвет, и кинулась в ванную комнату. Дорогостоящий напиток весь без остатка отправился в объятия унитаза. Вытерев тыльной стороной кисти рот, женщина опустилась прямо на кафельный холодный пол и зарыдала. Где-то на задворках сознания пульсировала мысль, что теперь её точно уволят, и она лишится возможности узнать лучше странного психолога с холодными глазами.
        Вечером Яна снова включила телефон и сразу же обнаружила шесть пропущенных звонков и два сообщения. Звонили с работы, естественно озабоченные прогулом. Сообщения пришли от Карины. Она сразу же перезвонила девушке, так настойчиво навязывающейся в подруги.
        - Карина, привет.
        Трубка в одно мгновенье ожила, казалась, даже завибрировала от взволнованного голоса девушки.
        - Янка, что случилось? Ты почему не пришла на работу? Диплодок тут тебя с какашками своими мезозойскими смешала.
        Яна печально уточнила:
        - Меня уволили?
        Карина довольно хмыкнула и поспешила похвастаться:
        - Шиш ей, старой корове! Я прикрыла тебя. Сказала, что ты в больнице, ехала на работу, и тут тебя скрутил аппендицит, телефон разрядился и всё такое. Кажется, поверили. - И погодя уточнила: - ну кроме Демьяна. Его фиг обманешь! Кивал так сосредоточенно, когда я заливала, а потом посмотрел на меня с жалостью и ухмыльнулся. Ну, ты не бойся, он всё равно не скажет, если сразу смолчал.
        - Спасибо. - Яна, не задумываясь, солгала: - Я и, правда, приболела, кашель жуткий, попрошу отгул хотя бы дня два.
        - Ну, выздоравливай. Не забудь про чеснок с медом - офигенное средство.
        Яна попрощалась и снова отключила телефон.
        Раз коньяк не пошёл, созрела идея напиться водкой или вином.
        Два дня Яна не выходила из квартиры, практически не вставала с постели. Напиться не получилось. Едва женщина вливала в себя стакан с алкоголем, как организм поспешно очищался методом рвоты. Плотно задёрнутые шторы не впускали свет, создавая в помещении фиолетовый полумрак. Яна даже не знала, когда заканчивался и день, и наступала ночь. Не хотелось есть, не хотелось спать, хотелось просто умереть. Она постепенно впадала в состояние чёрной тоски, как оказалось, та не ушла, а просто отступила на время, затаившись в уголках сознания.
        Звонок в дверь Яна услышала не сразу, сквозь пух подушек до сознания женщины добралась тоненькая трель. Яна встала и медленно побрела к двери, ни мало не заботясь о слежавшихся нечёсаных волосах и мятой пижаме. Открыв замок, она едва успела отступить назад, как в квартиру влетел отец с двумя пакетами с фирменной надписью магазина.
        Григорию Николаевичу хватило беглого осмотра, чтобы догадаться, как его дочь провела последние два дня. Мужчина крепко обнял Яну за плечи и прижался губами к её волосам.
        - Эх, Янковский. - Его колючая щека коснулась горячего лба дочери. - Бери пакеты, пойдем кушать.
        Женщина всё так же послушано без единой эмоции на лице, взялась за ручки пакетов, принесенных отцом, и побрела на кухню.
        Пока Григорий Николаевич наскоро готовил несложный ужин, Яна сидела на табурете, поджав под себя ноги, и рассеянно водила пальцем по стеклу. Веселые легкомысленные разговоры не помогли встряхнуть дочку, тогда мужчина поставил на стол жареную картошку с колбасой и прямо сказал:
        - Я знаю, что тебе больно, это, наверное, невозможно пережить. Напиться пробовала?
        Яна слегка кивнула.
        - Не получилось.
        - Всё равно бы не помогло. Время не вылечит. Сразу скажу - ты никогда не забудешь Димку, но от тебя зависит, какие это будут воспоминания.
        Яна даже не смотрела в сторону отца, её плечи ссутулились, руки сжались на краю столешницы.
        - У нас не было красок, а на улице шёл дождь. Я достала черничное варенье, и мы разрисовали старую простынь. Димка весь извалялся и стал сладким, словно черничный пирожок.
        Григорий Николаевич постарался улыбнуться.
        - Помнишь, однажды летом, когда ты привезла его к нам, он наелся собственных какашек. Ты сначала подумала, что это шоколад и отругала нас с матерью. А Димка все чавкал, пока ты бесилась и обещала больше никогда его не оставлять внука таким беспечным бабушке и дедушке.
        Накормив дочку, Григорий Николаевич заставил её принять душ и лечь спать. Оставшись в одиночестве, он расположился на кухне в компании бутылки водки и мясной нарезки. Раньше мужчина не думал, что роль отца окажется настолько сложной.
        ***
        Яна летала между пузатых ватных облаков, расправив руки, словно крылья. Спокойный тихий сон излечивал, успокаивая израненное сердце. Постепенно небо потемнело, подул ветер, и уже через секунду краски начали привычную бешеную пляску. Полёт оборвался падением на ромашковую поляну. Яна зажмурилась, не желая смотреть на очередного просящего о помощи. Лёгкий сквозняк коснулся плеча, влажный ветерок облизал руки и живот, трава колола спину. Яна не открыла глаз, но по ощущениям догадалась, что её тело полностью обнажено. Как ни странно, она не почувствовала смущения, не возникло желания прикрыться.
        - Можешь открыть глаза. - Голос гостя звучал звонко, словно колокольчик и одновременно размыто, не выдавая эмоций.
        Яна приподнялась на локтях и, наконец, решилась осмотреть поляну. Ярко-оранжевые ромашки с фиолетовыми лепестками выглядели дико на фоне вполне обычной зеленой травы. Всего в метре от неё зависло облако тумана, постепенно оформившееся в трёхлетнего ребёнка.
        Девочка слегка шевельнулась и печально выдохнула.
        - Ты знаешь, зачем я пришла. Моя сестра умрет, если ты не вмешаешься. - Говорила она на удивление по-взрослому, не коверкая и не искажая слова.
        Яна сосредоточенно кивнула.
        - Я не хочу больше никому помогать. Я устала.
        - Ты должна.
        Женщина встала и решительно повернулась спиной к маленькой гостье.
        - Не должна. Не знаю, откуда вы приходите, как обо мне узнаете, но передай всем, что я отказываюсь от этого дара.
        Яна сделала шаг и замерла, оторопело всматриваясь вдаль. Там, где заканчивалась поляна, начинался редкий сосновый лесок с задранными вверх ветками. Из-за стволов выглядывали знакомые уже старики. Вместо глаз - провалы, лица искажены в крике. Стоило только моргнуть, и они исчезли, оставляя после себя тёмную дымку.
        - Ты видишь меня такой, но я умерла в тот же день, когда родилась. В раю все дети растут до возраста Христа, и все взрослые, когда бы они ни скончались, возвращаются в этот же возраст. Я умерла три года назад.
        Яна обернулась и ошеломлено уставилась на девочку.
        - Как это произошло?
        - Это же случится с моей сестрой. Мать родила меня втайне ото всех, замотала в простыню и выкинула в мусорный бак около котельной.
        На какое-то время Яна полностью лишилась дара речи. Скинув оцепенение, она шепотом переспросила:
        - Что сделала?
        Образ начал рассеиваться, последние слова призрака прозвучали как удаляющееся эхо.
        - Её зовут Марина Шалюкова. Дом сорок два по улице Батарейной. Спаси мою сестру, пожалуйста.
        Поляна поплыла под ногами, земля и небо одним рывком поменялись местами, Яна снова почувствовала, что летит, но в этот раз в пустоту. Не успев испугаться приближающегося падения, она открыла глаза и проснулась.
        Быстро натянув первую попавшуюся под руку одежду, женщина схватила с тумбочки пистолет и вбежала в кухню.
        - Папа, ты на машине?
        Григорий Николаевич недоуменно пожал плечами.
        - Ну, да.
        - Отвези меня на улицу Батарейную, дом сорок два. Это далеко? - Задавая вопрос, Яна на ходу надевала куртку.
        Мужчина не стал уточнять причины странного поведения дочери, быстро накинул пальто и вышёл из квартиры вслед за ней.
        Ехать оказалось недалеко, но город как назло выстроил преградами пробки даже на тех улицах, где они редко встречались. Яна нервничала, кусала ногти и теребила плечо отца, уговаривая поторапливаться.
        Едва машина затормозила во дворе дома, Яна толчком открыла дверцу и кинулась к ряду баков, сиротливо прижавшихся к стенке котельной. Запах гниющего мусора ударил в нос, едва Яна приоткрыла крышку первого контейнера. Пальцы дрожали, быстро перебирая шелестящие пакеты, сердце тарахтело в основании шеи, мешая дышать. Бумага, очистки, старые вещи, коробки: руки машинально откидывали мусор, без всякой брезгливости копаясь в зловонной куче. Яна с содроганием ожидала прикосновения к телу ребёнка и даже не заметила, как по лицу заскользили слезы.
        Когда она передвинулась ко второму баку, сзади приблизился Григорий Николаевич.
        - Что мы ищем?
        - Ребёнка.
        Мужчина сначала решил, что ему послышалось, но увидав, как сосредоточенно его дочь копается в контейнере, не обращая внимания даже на потревоженных крыс и облезлых котов, понял, что она говорит совершенно серьезно.
        Не успел он приступить к поискам, как Яна сдавленно крикнула и аккуратно приподняла окровавленный сверток. Непутевая мамаша замотала новорожденную в простыню, на которой рожала. Яна отогнула складки ткани и замерла. Девочка не двигалась, плотно прижав к груди маленькие кулачки, глаза плотно закрыты. Влажные тёмные волосики облепили вытянутую голову. Из свертка выглядывали острые синие коленки и часть пуповины.
        Григорий Николаевич наклонился над плечом дочери и боязливо взглянул на шокирующую находку.
        - Он жив?
        - Звони в скорую. Она дышит. Повезло, что мусорные баки полные, не успела замерзнуть.
        Пока ждали врачей, Яна замотала ребёнка в куртку и укачивала, напевая песню, которую когда-то пела своему сыну. Малышка хныкала, ворочалась, водила носиком в поисках еды, её маленькие пальчики обхватили указательный палец Яны, и она, посасывая его, немного успокоилась. Жестокость молодой матери, выкинувшей новорожденную в мусорный бак, словно тухлую рыбу или дырявый ботинок, никак не укладывалась в голове Яны. Каким нужно быть чудовищем, чтобы пойти на такое? Содрогнувшись, она прижала ребёнка к груди и вновь расплакалась. В годовщину смерти сына она спасла другого маленького человечка, возможно, подарив миру нового учёного или изобретателя, а может просто хорошего человека.
        5 глава
        Демьян всегда с удовольствием ходил на работу. В отличие от многих несчастных, вынужденных просиживать время на нелюбимой должности, он выбрал профессию по сердцу.
        В третьем классе маленький Дема с серьезностью, не свойственной возрасту, объявил родителям, что станет сыщиком, будет носить револьвер и широкополую шляпу. Ещё у него обязательно будет боевой конь и верный товарищ. С возрастом мечта обрастала новыми деталями, видоизменялась, но сердцевина осталась прежней. Больше всего Демьяна увлекали погружения в человеческую натуру. Ещё не окончив школу, он постиг истину, перевернувшую его сознание - внутренняя жизнь людей интересней большинства увлекательных приключенческих книг, которыми он зачитывался с детства, игнорируя телевидение.
        В старших классах он уже не мечтал о карьере доморощенного детектива и трезво оценивал сложности содержания коня в городской квартире. Товарищ у него, правда, появился. Правда, не особенно боевой. Как и Кеша, Демьян служил постоянным предметом насмешек, но его это не волновало. Ему даже не приходилось делать вид, что обидные прозвища и шутки не тревожат. Злые насмешки на самом деле отскакивали от него как мячики для пин-понга, не задевая чувства. Будучи школьником, Демьян не был задирой, много читал, занимался в самой непопулярной секции в школе - лёгкой атлетики, носил очки. В общем, представлял собой эталон заучки-зануды.
        Демьян знал о большинстве одноклассников то, в чем они никогда не признались бы даже самим себе, их слабости, их проблемы и заранее прощал им глупое поведение. Очень быстро он догадался, что многие люди, в том числе его ровесники, носят «маски» и являются заложниками ожиданий других. Крайне редко встречались те, кто охотно ломал стереотипы и отвергал устоявшиеся рамки. Большинству было вполне уютно и удобно прятать своё «я» за привычным образом. На каждого ученика Демьян составил анкету, где подробно расписал особенности характера, склонности, фобии и причины носить «маску». Позже он решил своё хобби превратить в профессию и не прогадал. Навыки «раскопок» в людях, приобретенные ещё в школе, обросли научным скелетом и стали для него способом существования.
        Демьян поднялся по лестнице, вежливо кивая на приветствия студентов, и на мгновенье замер перед дверью. Карина не особенно беспокоила и грубила намного реже, а вот «оплот женской справедливости» во главе с Диплодоком регулярно портил настроение. Преподавательницы восстали против него, объявив молчаливый бойкот, а сама предводительница накатала несколько докладных, забыв на время о великой миссии по выживанию лаборантки.
        К счастью, сегодня Софья Даниловна намеревалась выспаться и явиться только к третьей паре. Сергей и Карина мило беседовали около чайника, на пустовавшем три дня столе лаборантки стояла спортивная сумка. Если верить Карине, два дня назад Яне вырезали аппендицит. Такой регенерации можно только позавидовать.
        Демьян достал ноутбук и демонстративно отвернулся к экрану, игнорируя злой взгляд недавней любовницы и виноватый Сергея. О некультурном поступке психолога уже начали ходить легенды, обрастающие новыми подробностями. С одной стороны Сергей был солидарен с Демьяном, а с другой рад, что милая преподавательница освободилась от этой бесперспективной симпатии, и толика её внимания, возможно, перепадет ему.
        На столе зазвонил телефон, никто из присутствующих в комнате не двинулся в сторону трезвонящего аппарата, Демьян раздражённо вздохнул и протянул руку к трубке. В коридоре раздались торопливые шаги, и в комнату влетела Яна. Опережая мужчину, она схватила трубку и, запыхавшись, поздоровалась.
        Слушая собеседника на другом конце провода, женщина рассеяно кивала и хмурилась. Демьян наблюдал за переменами на её лице: удивление, злость, грусть, ярость и показное равнодушие. Положив трубку, Яна развернулась к преподавателям и спросила:
        - Звонила мама Шалюковой Марины. Просит куратора написать на неё характеристику. Кто её куратор?
        Карина заинтересовалась.
        - Зачем ей?
        Демьян не отводил взгляда от Яны. Она вздрогнула, её губы сжались в тонкую линию, пальцы с силой сжались, оставляя на ладонях следы от ногтей. Мужчина не мог никак сопоставить незатейливую просьбу матери Шалюковой и реакцию лаборантки. Его пару студентка пропустила. Он развернулся к Сергею.
        - У тебя были занятия на третьем курсе?
        Мужчина медленно кивнул, вспоминая список отсутствующих.
        - Её не было. Староста сказала, что по болезни.
        Демьян на мгновенье нахмурился и спокойно пояснил:
        - Марине понадобится академический отпуск, если только родители не помогут ей с ребенком.
        Карина изумленно выдохнула и завизжала, подпрыгивая на месте.
        - Ребёнок? Она родила что ли? Да ладно! Я думала, она на плюшках разъелась, а тут ветер перемен надул. - Девушка всплеснула руками. - А папик кто? Вот бы штуку такую сделать, чтобы пищала при приближении настоящего родителя. Так точно вопросов не будет: кто породил?
        Демьян не слушал щебет Карины, он продолжал наблюдать за Яной. Ненависть и одновременно грусть искажала её лицо. Известие о ребенке не было для неё новостью, кроме того она явно знала гораздо больше остальных и эти знания отражались смесью сильных чувств в мимике и жестах. Она успела опустить глаза, прежде чем первая слеза покатилась по щеке, и быстро вышла из комнаты.
        Демьян проводил её взглядом и снова углубился в свои лекции. Яна вернулась, только после звонка, когда остальные преподаватели разошлись на занятия. Увидев Демьяна, она сначала отступила назад, но потом уверено прошла в комнату и села к компьютеру.
        Какое-то время тишину в комнате нарушали только щелчки клавиш на клавиатурах.
        Демьян наблюдал за Яной, она же делала вид, что увлечённо набирает какой-то важный, судя по выражению лица, текст. Стоило их взглядам встретиться, как женщина тут же отворачивалась и с удвоенной скоростью принималась стучать по клавиатуре. Демьян отвлекся от ноутбука и включил чайник. Он не спрашивал лаборантку, хочет ли она кофе, просто поставил перед ней кружку с горячим напитком.
        - Потрясающая скорость набора, за что только Софья Даниловна на вас так взъелась?
        Яна откинулась на спинку стула и внимательно оглядела мужчину, правда, в лицо смотреть не решилась и снова опустила взгляд к экрану компьютера.
        - Как же вам скучно жить.
        Демьян недоуменно приподнял брови.
        - Почему вы так думаете?
        Женщина придвинула горячую кружку и поднесла к губам. Сделав несколько глотков, нехотя ответила:
        - Вы о людях знаете, больше чем они сами знают о себе. Вас невозможно удивить.
        Демьян не сдержал улыбку.
        - Яна, как же вы ошибаетесь. Вы меня удивляете.
        Она даже не шевельнулась, но кончики ушей и шея слегка покраснели.
        - Даже не знаю, это комплимент или наоборот.
        - Ни то, ни другое, это факт, - бесстрастно уточнил Демьян.
        Яна нетерпеливо заёрзала на стуле.
        - Карина говорила, что вы как скальпель. Вскрываете людей. Покажите как?
        - Что показать?
        - Вы обо мне почти ничего не знаете. Поразите меня.
        Демьян снова улыбнулся, изумляясь самому себе. С чего вдруг он так часто это делает?
        - Вам не понравится.
        Он на мгновенье задумался, присматриваясь к женщине. В голове завертелись детали внешности, движения, обрывки фраз. Для начала не хотелось затрагивать что-то слишком личное или тяжёлые воспоминания. Остановив взгляд на запястье, он уверенно кивнул.
        - Вы недавно отвергли Виктора. На втором свидании. После первого, пришли к выводу, что он герой не вашего романа, подготовили речь и отказали, когда он вас провожал, может чуть раньше. Подарок он успел подарить.
        Яна недоверчиво прищурилась. Морщинки собрались вокруг глаз, выдавая возраст.
        - Я никому не говорила об этом. Может, Виктор?
        - Вы заметили между нами особо доверительные отношения? С чего ему делиться со мной своим фиаско на любовном поприще. Если бы было чем хвастаться, об этом знала бы Карина.
        Демьян допил кофе и протянул руку, чтобы забрать пустую чашку у лаборантки. Яна сосредоточенно кивнула и уверено заключила:
        - Мне неуютно находиться с вами в одной комнате.
        Забирая чашку, Демьян коснулся пальцев женщины и почувствовал, как она вздрогнула.
        - Это от того, что я вам нравлюсь, - безапелляционно заявил он и отошёл к чайнику.
        Возразить Яна не успела. Оказывается, пока они беседовали, прозвенел звонок, и преподаватели потянулись на кафедру. Первой влетела Карина.
        - Я Виктора в коридоре встретила. Марина и правда берет академ! Он сильно не распространялся, но там какая-то тёмная история.
        От Демьяна не ускользнуло мимолетное хмурое выражение на лице Яны, сменившееся слишком уж широкой улыбкой.
        На занятиях психолог постоянно ловил себя на мысли, что ждет окончания пары, чтобы увидеть лаборантку. Это совершенно не мешало вести семинар и подмечать особенности в поведении студентов. К заключительному тесту он пришёл к выводу, что две девушки, если не знали, то точно догадывались о беременности Марины. Несмотря на полноту Шалюковой и рождение ребёнка раньше срока, косвенные признаки так и лезли в глаза. Удивляла незрячесть родителей, а особенно матери. Демьян был куратором первого курса и о ситуации в семьях своих студентов был прекрасно осведомлен. Третьекурсница Марина раньше не привлекала его внимание. Решив поговорить с Виктором и навестить Шалюкову, Демьян сосредоточился на теме занятия.
        Едва прозвенел звонок, Демьян попрощался со студентами и вышел из аудитории. Он пересек коридор и, пройдя мимо лаборантской, зашёл в следующую дверь. Виктор торопливо собрал в папку распечатки лекций, небрежно захлопнул ноутбук и, не поднимая хмурого взгляда, направился к выходу из комнаты. Он так спешил, что буквально врезался в Демьяна. Тот равнодушно извинился и, подняв упавшую папку, снова преградил путь.
        - Хорошо, что застал вас.
        - Я вообще-то тороплюсь, - отрезал Виктор, предпринимая попытку обойти застывшего в дверях коллегу.
        - О Шалюковой вы, естественно, слышали.
        Виктор остановился, его плечи опустились, он тяжело вздохнул.
        - Ещё бы! Характеристику написать просили. А вроде такая девочка приличная. Семья благополучная, училась неплохо, - отрывисто перечислил он, взволнованно потирая кончик носа.
        Демьян не сводил пристального взгляда с мужчины, почти не вслушиваясь в слова и наблюдая за реакциями его тела.
        - Она не с родителями жила. - Это предположение прозвучало скорее, как утверждение. - Как они отреагировали?
        Виктор устало ссутулился, скрещивая руки на груди, словно защищаясь от проблем всего мира.
        - Родители? Подозреваю, они в шоке. - Он закашлялся и постучал кулаком по груди. - Я не знаю, что там произошло. Её вроде как лишают родительских прав на ребёнка и даже могут посадить.
        Демьян отклонился, выпуская Виктора из аудитории.
        - Уверен, что отец ребёнка настаивал на аборте, - заключил мужчина и первый направился к лестнице.
        ***
        До того, как тросточка стала сопровождать каждый шаг Демьяна ритмичным постукиванием, он несколько раз в неделю играл в волейбол, либо ползал по скалодрому. Но заполучив поврежденную ногу, ограничился посещёнием тренажерного зала.
        Демьян был человеком привычки. Вставал по будильнику, делал зарядку, завтракал всегда овсянкой, надевал с вечера приготовленную свежую рубашку. Родителям звонил по средам в первой половине дня. Любые события, искажающие привычный график, вызывали досаду и даже раздражение. Он полагал, что все неожиданности должны быть запланированы.
        Умение «читать» людей позволило обезопасить себя от внезапных поворотов в ежедневном существовании. Если вдруг кто-то выкидывал «фокус» и удивлял всех несвойственным для него поступком, Демьян только снисходительно улыбался. Утверждение, что кто-то поступил в несоответствии со своим характером, для него было спорным. Мужчина был уверен, что человек поступил в соответствии с той частью личности, которую никому не показывал.
        Возвращаясь домой, Демьян в который раз убедился, что общественный транспорт в городских условиях гораздо удобней личной машины. Несмотря на суматоху, споры и толчею, времени на дорогу уходило гораздо меньше. Закрыв за спиной дверь квартиры, мужчина отгородился от мыслей и чувств суетливого вечно спешащего Краснодара.
        Демьян редко приглашал к себе людей, кроме Иннокентия, большинство знакомых могли только догадываться, как выглядит его берлога. Будучи психологом, Демьян понимал, как много о характере хозяина рассказывает личное жилье, поэтому и не стремился допускать в свои апартаменты кого бы то ни было. Хотя даже его коллега был бы озадачен, оказавшись в этой безликой квартире. Мебель и текстиль из «Икеи», личные вещи спрятаны за дверцами шкафов. Словно не жилые комнаты, а реклама мебели из глянцевого журнала. Правда, порядок не такой идеальный. Демьян не был педантом, но и не страдал распространенной мужской болезнью «разбросанных носков». Он не мучился совестью от трёхдневного чайного налета на кружках, подушки на диване не стояли строго по диагонали, топорщась острыми уголками вверх. Чисто, но не стерильно. В мужчине напрочь отсутствовала «гнездовая» жилка: ни сувениров, ни выбранных самостоятельно картин или других вещёй, придающих жилью уют и индивидуальность. Удобство явно господствовало на территории трёхкомнатной квартиры Демьяна.
        Сегодня была пятница, а значит время итальянской пиццы. Демьян не обременял себя стоянием у плиты, разнообразив меню сменой кафешек. Обед в столовой института взял на себя обязанности полезной пищи, а вечером приходил черед знакомства с кухнями мира. Понедельник - греческая закусочная, вторник - японский ресторан, среда - шашлычная, четверг - Макдональдс, и вот сегодня - итальянская кафешка. Почти всегда Демьян забирал заказ домой, но по пятницам чаще ужинал в компании единственного друга.
        Перед встречей с Кешей была запланирована небольшая беседа с новым клиентом. Два дня назад позвонила женщина и попросила «вылечить» её ребёнка от склонности к извращениям. Объяснять подробно, что она подразумевает под этим словом, она отказалась, но умоляла вернуть её мальчика на путь истинный. Как оказалось из повторной телефонной беседы, «юный извращенец» недавно перешёл в пятый класс. Кабинетом Демьяну служила одна из комнат квартиры, именно там он и принимал нуждающихся в психологической помощи. В основном он работал с детьми, но как часто оказывалось, «лечение» требовалось их родителям.
        Женщина привела ребёнка ровно в назначенное время, словно стояла за дверью, ожидая, когда стрелки сойдутся на шести, и только потом вдавила кнопку звонка. Демьян открыл дверь, внимательно оглядывая посетителей, сразу же формируя первое впечатление. Мальчик напомнил ему самого себя в этом же возрасте: худой, нескладный, с бледными впалыми щеками и полным отсутствием мышц. Вся одежда на нем была тщательно подобрана в тон, брюки с опрятными стрелками, каблуки туфлей начищены, словно он парил над грязными улицами города. Женщина выглядела как идеальная стэпфордская жена[1]. Узкая юбка бежевого цвета, светло-розовый свитер завязан узлом на плечах, в ушах жемчужные гвоздики, в комплект к ним под острыми уголками белой рубашки виднелась нитка жемчуга. Прическа - волосок к волоску. Осанка прямая, будто позвоночник нанизан на металлическую спицу. Улыбка настолько искусственная, что казалось и во сне это лицо не расслабляется.
        Женщина величаво кивнула, придерживая ладонями плечи сына.
        - Добрый вечер. - Пальцы слегка сжались на свитере сына. - Кирилл, поздоровайся с доктором.
        Мальчик послушно кивнул.
        - Здравствуйте. Очень приятно с вами познакомиться. У вас очень красивая квартира.
        Демьян сдержанно улыбнулся, заранее представляя, какие горы психологических комплексов и проблем придется разгребать.
        Женщина прошла в кабинет вслед за хозяином квартиры и опустилась на предложенное кресло, сохраняя спину прямой. Получив кивок от матери, мальчик присел на диван и прилежно сложил руки. Дождавшись, когда психолог займет своё место напротив, клиентка начала беседу:
        - Меня зовут Анжела Анатольевна. - Не отрывая внимательного взгляда от мужчины, она слегка хлопнула сына по спине, заставляя выправить осанку. - Последнее время у нас проблемы с учебой и самоконтролем.
        Демьян слегка наклонился вперёд.
        - У вас?
        Женщина изобразила недоуменный взгляд, даже попыталась приподнять брови, но отчего-то получилось странное выражение лица.
        - Никогда не приходилось заставлять его учиться. У Кирилла просто потрясающие умственные способности. В четыре года мы уже научились читать, в пять - писать. А последнее время наш дневник пестрит замечаниями о поведении.
        За час беседы выяснилось, что Анжела Анатольевна обнаружила в комнате сына, а точнее, приклеенную к обратной стороне матраса колоду карт с порнографическими картинками. Голос женщины дрожал возмущением, но она продолжала вежливо улыбаться.
        - У нас дома закрыт доступ к неприличным каналам, на интернете стоит фильтр. Друзья его - все очень порядочные мальчики из хороших семей. Кирилл обучается в лицее, где крайне строгая дисциплина. Как такое могло случиться?!
        Демьян внимательно слушал, от всей души сочувствуя ребенку. Поначалу отсутствие мимики на лице женщины его озадачило. Кроме нелепой кривой улыбки, несоответствующей взволнованному огорчённому состоянию, посетительница никак не проявляла эмоций. Но доверять этому американскому оскалу точно не следовало. Присмотревшись, он понял, виновником неподвижности лица был банальный ботокс.
        К концу сеанса у психолога готов был диагноз, но не для мальчика, заинтересовавшегося процессом размножения, а для его матери. Женщина на самом деле не понимала, что делает неправильно и свято верила, что воспитывает ребёнка, точно следуя инструкциям педагогических книг. Пока Анжела Анатольевка по пунктам излагала все странности, замеченные за Кириллом, Демьян обдумывал способы направить на психологические консультации её саму, хотя ребенку после такой опеки тоже требовалась помощь.
        Когда дверь за посетителями закрылась, время близилось к восьми. Демьян только успел сменить классический костюм на джинсы и свитер, как объявился Иннокентий.
        Окинув друга придирчивым взглядом, он недовольно поджал губы.
        - Ну, что ж, Владленов сын, ты вижу, не соизволил прифрантиться к пятничному рандеву? Мог бы жабо накрахмалить и башмаки нагуталинить.
        Демьян бегло оглядел себя в зеркале и поймал в отражении взгляд друга.
        - Видимо, мы не в пиццерию идем. Кеша, что ты задумал?
        Иннокентий слегка смутился и по-женски захлопал ресницами.
        - Накануне я пришёл к выводу, что негоже нам куковать сирыми бобылями, нужно как-то решать проблему женской ласки. - Мужчина выровнял узел малинового галстука, пригладил светлые волосы и подтянул живот. - Ах, как я пригож, елки-палки!
        Демьян хмуро вздохнул.
        - Кеша, я тебе уже несколько раз говорил, если ты продолжишь выщипывать брови и красить ногти, твое бобылячье существование не прекратится.
        - Ну не взыщи, что я поборник маникюра. Лак между прочим, прозрачный, а брови кажутся натуральными, словно матерь меня с такими и породила.
        Демьян не стал спорить, он уже привык к чудачествам друга, только переживал, что Кеша до сих пор не понимает, как выглядит со стороны.
        - Куда бы ты ни собрался, сначала я хочу поесть.
        Он накинул пальто, повязал синий шарф и подтолкнул друга к выходу.
        Демьян не любил ломать привычный размеренный график жизни, поэтому настоял на посещёнии пиццерии. Официантка, обычно обслуживающая по пятницам могла бы сверять по нему часы. Иннокентий продолжал интересничать и упорно не говорил, какой сюрприз подготовил для друга.
        Ерзая на мягком кресле, он неодобрительно кривился, наблюдая за каждым куском пиццы, исчезающем с блюда.
        - Тлетворная жирная пища осядет на твоем тощем животе, даже хваленая конституция не спасет. Ты уже не в тех летах, чтобы манкировать товарным видом и уповать на подростковый метаболизм.
        Демьян равнодушно откусил от очередного куска и попросил официантку запаковать оставшуюся половину. Только потом ответил Кеше:
        - Ты как обычно озабочен собственной себестоимостью. Учитывая соотношение полов в России, шансов обрести семейное счастье у тебя больше, чем у женщины точно такого же возраста. Я в принципе, неплохо сохранился, хотя на свой возраст выгляжу. - Чуть погодя добавил: - Наконец-то, выгляжу.
        Дождавшись коробку с остатками пиццы, друзья направились к машине Иннокентия, припаркованной в квартале от ресторана. Когда мужчины переходили дорогу, мимо них размытым силуэтом пронёсся мотоциклист. Демьян едва успел одёрнуть друга, заставив резко остановиться.
        Кеша испуганно округлил глаза, и возмущенно надул щеки.
        - Идиот! Ненавижу мотоциклистов, так же можно и человека сбить, да и самому разбиться недолго! - Уже заканчивая предложение, он осознал смысл собственных слов. В момент волнения вычурные слова вылетели из его речи, уступая место обычным общеупотребительным. Розовые пятна сползли со щек на шею, глаза взволнованно забегали. - Прости, я не подумал.
        Демьян сдержанно пожал плечами и непроизвольно улыбнулся, понимая, как неуместно смотрится его лживая улыбка. Иногда даже у него мимика давала сбой, и он терялся в собственных реакциях тела.
        Иннокентий открыл дверцу машины и, сосредоточившись на руле, намеренно весело воскликнул, возвращаясь к своему витиеватому лексикону.
        - Я полон отваги реорганизовать наш бессупружный экзистенциализм.
        Демьян серьезно посоветовал:
        - Для этого тебе придется научиться разговаривать с людьми на их языке.
        ***
        Демьян молча проследовал за другом к входу небольшого кафе с говорящей вывеской «Ковчег». Буквы неравномерно светились красным, больше других сияла последняя, слегка перекошенная, навевая неприятные ассоциации с виселицей.
        Иннокентий таинственно улыбнулся, указывая глазами на фразу, пересекающую металлическую, почти банковскую дверь «Каждой твари по паре». Демьян недовольно нахмурил брови, сообразив, что Кеша запланировал очередную попытку обзавестись обручальным кольцом, ну, заодно и друга окольцевать.
        У входа посетителей встречала высокая темноволосая женщина с длинным крупным подбородком и дерзкими стрелками на глазах. Она приветливо улыбнулась, быстро, но придирчиво оглядывая гостей.
        - Добрый вечер, господа.
        Иннокентий поцеловал протянутую руку совершенно искренне. Галантность он проявлял с большим рвением и удовольствием. Демьян ограничился лёгким кивком и молча вошёл вслед за другом.
        Помещение оказалось круглым, центр комнаты занимала небольшая серповидная сцена, от неё лепестками расходились овальные столики. Полумрак разгоняли маленькие лампы с бордовыми абажурами на каждой столешнице. Играла лёгкая восточная музыка, воздух приторно благоухал коктейлем из женских духов. Посетители сиротливо толпились вдоль стен, и нарочно игнорировали друг друга. На одежде у каждого виднелся бэйдж с номером. Точно такие же прямоугольники с цифрами получили и Демьян с Иннокентием. Первому досталось нечётное число семь, второму - девять.
        Демьян бросил на друга недоброжелательный взгляд.
        - Что это за бордель?
        Кеша подтолкнул его вперёд и недовольно прошипел сквозь зубы:
        - Может статься, это тот самый последний вагон, уплывающего за горизонт поезда семейного благоденствия.
        Демьян устало вздохнул, но промолчал. Кеша отвергал обычные способы знакомств, вверяя судьбу либо сайтам, либо свахам. В подобное место он притащил его впервые.
        Музыка резко стихла, одновременно смолк и шепот среди посетителей. На сцену вышла женщина, встречавшая у дверей клуба. Оглядев завороженную ожиданием толпу, она легко стукнула ноготком по микрофону и широко улыбнулась.
        - Друзья мои, я рада приветствовать вас на борту «Ковчега». - Её губы старательно растягивались ещё шире, превращая рот с алой помадой в подобие кровавой раны на лице. - Напомню правила нашего клуба: леди занимают стулья с правой стороны столиков, джентльмены - с левой. У вас будет ровно десять минут, чтобы познакомиться с человеком, сидящим напротив. По сигналу, мужчины переходят к следующему столику, против часовой стрелки. Если возникнет желание продолжить знакомство, по окончанию круга вы оставляете записку с номерами партнеров, приглянувшихся вам и вашим номером телефона. А теперь приступим. Да поможет вам Купидон!
        Зал снова заполнился музыкой и торопливыми шагами гостей, спешащими к своим столикам. Дождавшись, когда все рассядутся, Демьян подошёл к оставшемуся свободному стулу. Напротив него сидела женщина неопределённого возраста с ярким макияжем. Приглушенный свет стирал морщины, превращая её лицо в карикатурный рисунок, помада казалась почти чёрной, глаза из-за тёмной подводки - невероятно огромными. Первые три беседы Демьян запомнил, оттого что пытался вежливо поддерживать разговор. Пять женщин слились в образ одинокой потерянной барышни с завышенными требованиями к мужчинам и твердой уверенностью, что её должны ценить за богатый внутренний мир. Ещё одна девушка оказалась в такой же ситуации, как и он сам - пришла с подругой и откровенно скучала. С первой же секунды заявила, что партнер не нравится, и продолжать знакомство она не намерена. Демьян не стал тратить время на лживую вежливость и стандартные вопросы и промолчал до конца десятиминутки. В памяти зацепилась только женщина под номером «восемь». Высокая, почти одного с ним роста, даже без каблуков, в синих широких джинсах и рубашке. Свободная,
совершенно несексуальная одежда не скрывала стройную фигуру. Она мало улыбалась, внимательно смотрела прямо в глаза и шутила по поводу клуба, отражая мнение самого Демьяна об этом сборище.
        Когда сигнал возвестил об окончании круга, Иннокентий стремительно кинулся записывать номера понравившихся женщин, Демьян, даже не заглядывая, понял, что он вписал туда всех. На его листе появилась только одна цифра - восемь, правда, он даже не рассчитывал, что незнакомка ответит взаимностью на его слабую симпатию. Построить долговременные отношения мужчина не намеревался, в девушке было что-то неправильное, интригующее, хотелось покопаться в её характере, возможно, провести вечер, но не более. Каково же было его удивление, когда хозяйка «Ковчега» раздала посетителям листки, и он обнаружил на нем номер телефона.
        Стоящий рядом Иннокентий развернул бумагу и радостно взвизгнул: ему посчастливилось обворожить трёх дам.
        - В пенаты ты отправишься в одиночестве. У меня намечается свидание.
        Демьян сложил листок вчетверо и засунул в карман пиджака.
        - Я доберусь на такси.
        Прихрамывая, он направился к выходу, оставляя друга в облаке надежд на бурный роман.
        Небо наконец-то очистилось от дождевых туч. Звезды сверкали, словно шляпки гвоздей, удерживающих полотно бархатного небосклона. Демьян приподнял воротник пальто, намериваясь вызывать такси. Двери распахнулись, на улицу вышла незнакомка под номером «восемь». Её взгляд скользнул по телефону, зажатому в ладони мужчины.
        - Я так понимаю, вы не мне звоните. А я там жду-жду - и тишина. Единственный нормальный мужик и тот решил сбежать. Может, хотя бы чаю в кафе выпьем?
        Ее прямота подкупала. Демьян на мгновенье задумался и кивнул.
        - Чаю? Можно.
        За тот час, что они провели в кафе, Демьян узнал, что новую знакомую зовут Юля и она недавно в Краснодаре. Он привычно «сканировал» девушку, пытаясь разгадать то, что она не договаривала. Юля много шутила, высказала мнение чуть ли не по всем мировым событиям, прошлась по спорту и политике, но ловко лавировала между вопросов, касающихся её лично. К концу вечера Демьян понял, что знает о ней не больше, чем в начале знакомства. На собственное имя она реагировала так, словно не привыкла на него откликаться.
        Вызвав такси, Демьян вежливо поинтересовался.
        - Вы далеко живете?
        Девушка легко взмахнула рукой.
        - Вы скажите, в какую вам сторону, может нам вообще по пути.
        Демьян уловил заинтересованность в голосе собеседницы, принял её на свой счет.
        - Район молодежного театра.
        Юля загадочно улыбнулась.
        - Я недалеко у подружки остановилась. Надо же, какое совпадение.
        - Доедем вместе, - заключил мужчина, открывая дверцу.
        В машине они больше молчали, перекинулись парой фраз. Демьян не хотел продолжения этих отношений, памятуя о ночи в постели Карины. Девушка вызывала смешанные чувства: симпатию пополам с настороженностью.
        Из машины они вышли одновременно, Юля даже не сделала попытку продолжить знакомство и торопливо попрощалась.
        - Если будет желание, звони. Ты интересный мужчина.
        - Доброй ночи.
        Демьян, не оглядываясь, побрёл по тротуару, погружаясь в тягучие мысли. Поведение новой знакомой ставило в тупик. Она сама настояла на продолжении знакомства, а потом так поспешно ретировалась.
        В лифте он уже выкинул из головы странное поведение неожиданной знакомой и перебирал в голове рабочие воспоминания. Телефон в кармане завибрировал, на экране высветился незнакомый номер. Мужчина поднёс трубку к уху. Когда он поздоровался, в голосе проскользнула настороженность и вопрос одновременно:
        - Добрый вечер?
        - Кажется, ночь уже, да и здоровались мы, - ответила трубка голосом Юли.
        - Что-то случилось? - сразу же перешёл к делу Демьян.
        - Не совсем. Во всяком случае, ничего страшного. - Девушка на секунду затихла и громко выпалила: - Сижу в подъезде под дверью. Подруга куда-то ушла гулять, телефон не отвечает. Не хотелось напрашиваться в гости, но можно у тебя на кухне посидеть? Понимаю, это наглость несусветная, но у меня знакомых в городе вообще нет.
        Демьян почувствовал, как внутри него поднимает голову «Джентльмен». Никто не принуждал его к близости, можно просто поступить по-человечески.
        - Конечно. Давай я встречу тебя у подъезда. Ты далеко?
        Прежде, чем Юля ответила, трубка издала облегчённый вдох, казалось, его можно даже почувствовать на коже.
        - Спасибо. Я уже приготовилась к отказу. Так неудобно. Спасибо. Скажи адрес, я сама подойду.
        Демьян продиктовал название улицы и номер дома. Когда лифт остановился, он снова направил его на первый этаж. Не прошло и десяти минут, как в круге света от фонаря показалась Юля. Она прятала нос в поднятом воротнике и старательно избегала взгляда. Приблизившись, виновато потупилась.
        - Пока шла сюда, сто раз подумала, что ты странный. Так легко согласился приютить меня. Ты не маньяк случайно?
        Демьян перехватил палочку и выпрямил больную ногу.
        - Ещё не поздно передумать. - Он пристально оглядел сгорбленную фигуру девушки. - Идешь?
        - Иду, - решительно заявила Юля.
        В лифте они ехали молча. Юля тенью следовала за мужчиной, боясь, что он неожиданно передумает. Открыв дверь, Демьян отступил в сторону, пропуская гостью в тёмный коридор.
        - Проходи в зал, я чайник поставлю.
        Девушка по-хозяйски прошествовала в широкую комнату через арочный проём и включила свет. Взгляд прошёлся по чистой безликой комнате: много книг, светлая мебель и странные картины, больше похожие на детскую мазню. На стеклянном столе лежала раскрытая книга «Дремлющий демон Декстера».
        Демьян достал две кружки и придирчиво оглядел их на наличие чайного налета. Сложившаяся ситуация вызывала у него минорную улыбку: большую часть времени женщины не обращали на него внимания, а тут уже вторая пятница заканчивается общением с симпатичными девушками. Обе младше него больше, чем на десять лет и явно не страдают от недостатка кавалеров.
        Из задумчивости мужчину вывел протяжный свист чайника. Налив кипяток в кружки, он поочередно в каждой из них заварил один пакетик чая. Отклонившись в сторону двери, громко спросил:
        - Вам сахар класть?
        Юля ответила не сразу. Демьян хотел повторно переспросить, но гостья сама появилась на кухне.
        - Без сахара, но лимон, если есть, положите.
        Демьян развернулся к холодильнику, сосредоточившись на мысли, что в кафе девушка предпочла чай с двумя ложками сахара и без лимона. Такая смена предпочтений настораживала. Мужчина открыл дверцу и замер, осматривая скудный провиант. Он не помнил, чтобы покупал фрукты, но на всякий случай оглядел все полки. За спиной послышался шорох, и волосы на затылке зашевелились от неприятного предчувствия. Прежде, чем Демьян успел повернуться, квартиру огласила трель дверного звонка.
        Мужчина выпрямился и резко развернулся. Юля казалась напуганной, её взгляд нервно перебегал с одного предмета на другой, руки напряжено сжались за спиной.
        Демьян молча направился к входной двери, недоумевая, отчего его дом так популярен ночью. Девушка осталась на кухне.
        Повернув ключ, мужчина приоткрыл дверь, забыв посмотреть на ночного посетителя в глазок. Последней, кого он ожидал увидеть, была лаборантка с кафедры, но именно она стояла у его дверей.
        - Яна, что вы тут делаете?
        Женщина тяжело дышала, словно поднялась на седьмой этаж без помощи лифта, щеки раскраснелись, из-под куртки выглядывала пижамная рубашка, влажные волосы в пучке удерживал карандаш. Её глаза взволновано оглядели Демьяна, правая рука сжимала что-то за спиной, левая нервно теребила молнию куртки. Она выглядела так, словно готовилась ввязаться в драку в любой момент.
        - У вас всё в порядке?
        Демьян отклонился назад.
        - А у вас? Вы понимаете, который час? - Он шире открыл дверь. - Не знал, что вы бродите во сне.
        Яна заинтересованно вытянула шею, пытаясь разглядеть внутренности квартиры.
        - Вы не один?
        Демьян оперся о косяк и нахмурился, пытаясь вникнуть в абсурдный ночной разговор.
        - Я не один. Только какое вам до этого дело?
        Из кухни вышла Юля с сумкой на плече и смущенно кашлянула.
        - Я до подруги дозвонилась. - Она поравнялась с хозяином квартиры. - Спасибо за приют. - Осторожно обогнув Яну, быстро пересекла лестничную площадку и судорожно вдавила кнопку вызова лифта.
        Демьян и Яна неотрывно следили за Юлей, пока дверцы не захлопнулись за её спиной. Мужчина перевёл взгляд на лаборантку и сразу же заметил, как она расслабилась, словно из всего тела разом вынули кости, взгляд потух.
        - Не хотите объяснить свой визит?
        Яна вытянула руку из-под куртки и рывками застегнула молнию. Бравада и боевой дух как-то разом испарились, превращая её в уставшую, невыспавшуюся женщину с нечесаными волосами.
        - В понедельник будет заседание, посвященное практике. Вы же этим занимаетесь? Софья Даниловна просила вам передать. - Яна развернулась и устало побрела к лифту.
        Демьян смотрел в её прямую спину и даже не предпринял попытки окликнуть. Дождался, когда лифт увезет ее, захлопнул дверь. В кухню он не заглянул, прошёл по коридору к залу и оглядел комнату. Перед тем, как отправиться с Кешей на непредвиденное рандеву, он снял дорогие золотые часы, подаренные родителями на тридцатилетие. В принципе, они были единственной ценной вещью в доме. Он оставил их на каминной полке рядом с песочными часами. Устало опустившись в кресло, мужчина откинул голову назад, решив заявить о пропаже утром.
        ***
        Когда Демьяну исполнилось четыре года, он заметил, что мама обзавелась большим животом и часто ложится спать днем. А потом она уехала на пять дней, объяснив, что вернется с маленьким братиком. Дема с нетерпением ожидал его, приготовил свою любимую машинку и насыпал в чашку кукурузные хлопья. Увидев сморщенного, больше похожего на страшненькую куколку, Глеба, он недовольно сморщился. Играть с ним строго запрещалось, зато нужно было ходить на цыпочках, говорить шепотом. Он никак не мог понять, почему все восхищаются вечно орущим младенцем и так умиляются его пуканию и срыгиванию.
        Сам Демьян никогда не вызывал умиления даже будучи новорожденным. Неулыбчивый хмурый ребёнок будил в людях смешанные чувства, близкие к неприязни. Молодые мамы сразу же сравнивали с ним своих малышей и радовались их, что их чадо умеет улыбаться. Даже в детстве он не был ласковым и своими прямолинейными репликами ставил людей в неловкое положение.
        Подрастая, Глеб демонстрировал всё то, что не удалось старшему брату. Он с лёгкостью находил общий язык и со сверстниками и с людьми намного старше него. Достиг успехов в футболе, выступал в театральном кружке и успевал хорошо учиться. Демьян привык считать себя «черновиком», заготовкой перед рождением второго ребёнка. Ревность к брату смешивалась с гордостью за его достижения и мучительной любовью. Сначала он был его нянькой, а потом самым преданным поклонником.
        Родители не пытались скрыть неравномерность своей любви к детям. Успешный и красивый Глеб даже подростковый возраст преодолел без стандартных трудностей. Обошлось без изнурительной борьбы с прыщами, лицевая растительность почти сразу обрела густоту, мышцы вполне успевали за ростом костей. Все, что превратило Демьяна в изгоя, обернулось для того достоинством. Несмотря на то что Демьян был старше на четыре года, после двадцати лет Глеб догнал его по росту, многие даже путали, кто из двух братьев младший. Компанейский, весёлый Глеб легко заводил друзей и не знал проблем в общении с девушками.
        Когда братья покинули родительский дом, у них почти не осталось общих интересов, круг друзей разнился кардинально, единственное, что сближало - это любовь к мотоциклам.
        Демьян оставил железного коня почти пять лет назад и пересел на машину. Родители вздохнули с облегчением - пристрастие сыновей к быстрой езде погружало их в состояние непроходящего стресса. Стоило автобусу застояться в очередной пробке, Демьян вспоминал о запертом в отцовском гараже мотоцикле с тоской.
        После пятницы, закончившейся пропажей дорогих часов, визит Яны не выходил из головы. Нелепый повод навестить его в два часа ночи выглядел смехотворным и крайне неубедительным, хотя женщина прекрасно справилась с процессом лжи, не выдав её ни мимикой, ни стандартными непроизвольными реакциями тела. Понедельника он ждал с нетерпением, с трудом пережил воскресенье и ни словом не обмолвился Иннокентию о пятничных событиях.
        Моросящий дождик прогнал большинство студентов под крышу института. Холл пропитался влажностью и духотой, паркет в коридорах покрылся татуировками грязных следов. Демьян быстро поднялся на второй этаж, машинально кивая на приветствия студентов. Открыв дверь, он столкнулся с виноватым, растерянным взглядом Виктора. Мужчина отвлекся от беседы с Софьей Даниловной и поздоровался.
        Демьян молча кивнул и поставил на стол ноутбук. Стол лаборантки пустовал, стрелки на часах приближались к восьми. Диплодок ощупывала двери хищническим взглядом. Прихода нерадивой работницы она ожидала не меньше, чем психолог. Наклевывался ещё один повод для очередной докладной.
        Яна стремительно вбежала в комнату, на мгновенье замерла, у дверей. Не поднимая взгляда, она едва слышно пробормотала.
        - Доброе утро.
        Запихнув спортивную сумку в шкаф, женщина выровняла книги на столе и включила компьютер.
        Софья Даниловна подплыла к лаборантке и громко хлопнула по столешнице стопкой бумаг.
        - Опять опоздали.
        Яна подняла на неё уставший взгляд.
        - Вы слышали про апельсиновую диету?
        - Не слышала. Что за диета? - заинтересовалась преподавательница. - Она эффективна?
        Лаборантка отклонилась назад, пальцы принялись перебирать цветные ручки в подставке.
        - Все знаменитости на ней сидят. Хотите, распечатаю вам информацию из интернета?
        - Пожалуй, можно. - Софья Даниловна подтолкнула стопку исписанных бумаг в сторону Яны и повелительно произнесла:
        - К завтрашнему дню мне нужны тесты для четвертого курса. Сделай как-нибудь в виде таблицы. Ну, ты знаешь, стандартный вид. Я тут ещё статью приготовила, это, правда, не к спеху, к концу недели напечатаешь. - Как обычно она не утруждала себя вежливыми словами.
        Когда преподаватели разошлись, Демьян немного задержался и, подойдя к Яне, навис над столом.
        - Откуда вам известен мой адрес?
        Женщина не шевельнулась, продолжая пристально вглядываться в экран компьютера. Щеки слегка порозовели и тут же побелели, а вот голос прозвучал почти ровно.
        - Карина говорила.
        Мужчина подался вперёд. От его взгляда не укрылось учащённое дыхание собеседницы.
        - Давайте на обеденном перерыве сходим в кафе.
        Яна отвлеклась от компьютера и посмотрела в окно. Пейзаж не изменился и так же мало радовал, но, в отличие от собеседника, не прожигал рентгеном. Она прекрасно понимала, что все старания выглядеть спокойной в любом случае тщетны, но попытаться стоило.
        - Вы приглашаете меня на свидание? - Она часто заморгала, избегая прямого взгляда мужчины.
        - Я бы так это не назвал. Поесть в любом случае сможете. Это отнесите к плюсам.
        - Минусов у обеда, видимо, будет больше, - невесело заключила Яна.
        - Большинство из тех, с кем приходилось общаться, полагают, что я хороший собеседник. Уверен, что скучно нам не будет.
        Демьян направился к выходу, но уже у двери развернулся и мягко заметил:
        - Карина не знает, где я живу.
        Кафе «Конфитюр» находилось в квартале от института, потому пользовалось популярностью у студентов, именно по этой причине большинство преподавателей его игнорировали. Появление психолога в обществе лаборантки, естественно не осталось не замеченным. Девушки перешептывались и таинственно улыбались, отмечая краем сознания зарождение в голове новой сплетни.
        Демьяна не слишком заботили косые взгляды: ещё в школе он оброс шкурой бегемота и научился игнорировать их. Яна нервничала, но не по причине внимания посторонних, это так же давно стало для неё незначительным неудобством, а из-за предстоящего разговора. Собеседник не выглядел как человек, которого можно легко обмануть или отвлечь истерикой.
        Демьян выбрал столик у окна и отодвинул стул, приглашая женщину присесть. Яна опустилась на мягкую подушку опасливо, словно на игольницу и обречённо опустила голову. Дождавшись, официантку, мужчина сделал заказ на двоих, даже не глядя в меню, и отклонился на спинку.
        - Я не планирую вас четвертовать. - Он попытался улыбнуться. - Наверняка, догадываетесь, что у меня есть пара вопросов.
        Яна подняла взгляд, её лицо напоминало гладь моря с зарождающейся в глубине бурей.
        - Я могу солгать?
        - Можете попробовать, - вежливо разрешил Демьян. - Почти всегда мне удается распознать ложь. Подсознание всегда правдиво, лжет только сознание. Хотя вы преуспели в таланте лицедейства.
        Подошла официантка с подносом и аккуратно расставила на столе тарелки с едой и чашки с горячим чаем. Дождавшись, когда девушка отойдет на пару шагов, мужчина продолжил:
        - Вы очень натурально лжете, когда вам всё равно, что вы это делаете. Когда не волнует сам факт лжи, и она не имеет для вас значения. В этом вас можно сравнить с опытным актером. Но в большинстве случаев, в том числе сейчас, вы подтверждаете тезис: всё на лице написано.
        Яна придвинула к себе тарелку и принялась за еду. Тело предавало ее, выражая эмоции и страхи, которые она рассчитывала скрыть.
        - Спрашивайте, - решилась она продолжить беседу.
        Демьян разрезал отбивную на маленькие почти одинаковые кусочки, перемешал салат и приступил к допросу.
        - Зачем вы приходили ко мне ночью?
        Бисеринки пота выступили на лбу женщины, взгляд снова заметался по лицам посетителей кафе. Она не хотела лгать, но сказать правду боялась. Отчасти, чтобы не показаться сумасшедшей, но больше из-за того, что после признания симпатия собеседника, если она вообще была, увянет однозначно.
        - Вы не поверите.
        - Позвольте самому решать, во что верить. - Вилка нанизала кусочек мяса. Аппетит не покинул Демьяна.
        Яна покорно склонила голову и призналась.
        - Я думала, вам грозит опасность.
        - Почему? - На мгновенье его лоб нахмурился, и мужчина сам ответил на вопрос: - Из-за моей гостьи. Но откуда вы узнали о ней?
        Яна с удивлением почувствовала в груди зарождающуюся ревность. Она кололась и раздувалась словно рыба-еж.
        - Меня предупредил ваш брат, Глеб.
        Какое-то мгновенье Демьян выглядел как стоп-кадр в кино. Даже голос прозвучал словно издалека.
        - Мой брат умер семь лет назад.
        - Я знаю, - сдержанно призналась женщина.
        - Вы себя со стороны не слышите, - безучастно отчеканил Демьян. Он отложил вилку в сторону и залпом выпил всё ещё довольно горячий кофе.
        - Он умер.
        - Я знаю, - снова повторила Яна. Стиснув кулаки, она глубоко вздохнула и выпалила: - Он пришёл ко мне во сне и предупредил, что девушка, с которой вы познакомились воровка, один раз она даже убила мужчину, которого ограбила. Её разыскивают.
        Женщина неотрывно смотрела на собеседника, пытаясь уловить хоть тень эмоций на его лице, но оно выглядело совершенно непроницаемым.
        - Вы мне не верите, - обречённо подытожила Яна.
        - Вы верите в то, что говорите, - задумчиво откликнулся Демьян. - Меньше всего вы похожи на сумасшедшую.
        Яна не ожидала, что он так спокойно отреагирует на её слова. Его глаза слегка сузились, это было единственным выражением эмоций.
        Демьян достал бумажник и оплатил счет за двоих, потом встал и, не глядя в сторону притихшей собеседницы, проронил:
        - Она украла мои часы. Это неприятно, но не смертельно. Я пока ещё не решил, как относиться к вашему признанию.
        - Не стоило вам рассказывать об этом, - откликнулась Яна, выходя из кафе вслед за спутником.
        Демьян оглянулся и дождался, когда женщина поравняется с ним.
        - Не нужно разыгрывать огорчение. Себя вам не обмануть. Если бы вы хотели скрыть это, то легко придумали бы более простую причину для ночного визита. Можно было разыграть неожиданно обуявшую вас страсть. Чувствовали бы себя неловко, но не настолько, как сейчас.
        Яна даже приостановилась от такой наглой прямоты.
        - Зачем же, по-вашему, мне нужно выставлять себя ненормальной?
        Демьян развернулся, вплотную приблизился к возмущенной собеседнице и слегка наклонился. Люди, словно вода, струились и обтекали застывшую посередине тротуара пару.
        - Вам нужен единомышленник. Ваше подсознание подстрекало разделить эту ношу со мной, потому что я вам нравлюсь, и вы не хотите, чтобы между нами были подобные секреты.
        Яна слегка отступила и намеривалась возмутиться, но неожиданно растеряла воинственный настрой и буквально выдавила из себя слова.
        - Наверняка, вы поклонник Фрейда.
        - Не угадали, - категорично заявил мужчина. - Его теория довольно спорна.
        Демьян жестом предложил продолжить движение. Яна легко успевала за его размеренным шагом, сопровождающимся постукиванием тросточки. Когда они достигли ворот института, она коснулась локтя спутника, привлекая его внимание.
        - Я могу доказать, что не сумасшедшая, - отчеканила Яна, всматриваясь в глаза мужчины. - Когда ко мне придет очередной призрак, я возьму вас с собой.
        Взгляд Демьяна опустился на тонкие, но необычайно цепкие пальцы, сжимающие его предплечье. Он благосклонно глянул на Яну.
        - Это будет интересный эксперимент.
        - Только учтите, это почти всегда случается ночью, может под утро.
        - Может ваш брак из-за этого и распался? - необдуманно произнёс Демьян и тут же пожалел о собственных словах.
        Женщина застыла с выражением муки на лице. Она непроизвольно отступила, складывая руки на груди, и жестко сказала:
        - Вы хреновый психолог.
        [1] Стэпфордская жена - образ идеальной жены. Всегда приветлива, добра, аккуратна. В фильме такая идеальная жена оказалась роботом.
        6 глава
        Принятие Яной странного дара прошло через три стадии. Первая, самая ранняя, родилась из мучительного осознания того, что пока она не обращала внимания на свои сны, умирали люди. В то время, когда она пряталась в объятиях мамы, дрожа от ужаса вместо того, чтобы действовать, смерть настигала свои жертвы. Несколько лет ожидание этих снов отравляло дни девочки, мешая учиться и общаться с друзьями. Она боялась призраков с размытыми лицами, но ещё больше боялась не успеть спасти обречённых на смерть людей. Каждый раз, когда её вмешательство ничего не меняло, Яна впадала в уныние и теряла аппетит. Из этого состояния мог вывести только очередной сон, закончившийся благополучным спасением.
        В одиннадцать лет Яна посмотрела фильм о супермене и решила, что её способности тоже что-то вроде суперсилы. Из маминой плиссированной юбки она сшила себе плащ, уговорила купить ей красные колготки и синие гольфы. Только вот трусы поверх одежды смотрелись чудно, поэтому эта деталь костюма разнилась с оригиналом. Яна даже придумала себе новое имя «Призрачная спасительница». Мама девочки боялась её снов не меньше, чем она сама, но охотно играла в супергероя, видя, как это помогает дочке справиться с тяжёлыми снами. Григорий Николаевич с самого начала отнёсся к способностям Яны как к Божьему дару и даже пропускал рабочие смены, помогая ей разыскивать обречённых людей.
        Последняя и самая затянувшаяся стадия принятия дара, в которой Яна пребывала и по сей день, напоминала работу. Не любимую, но полезную с горькой обречённостью, что уйти от этого нельзя, потому что перестать спать невозможно. Иногда наступали периоды подъёма и осознания собственной значимости, сменявшиеся ещё более глубокой тоской.
        Яна записывала в блокнот имена всех людей, которых просили спасти и самих призраков, если они успевали назваться. Список тех, кому удалось помочь, занимал гораздо больше места, чем трагические неудачи, но Яна всё равно казнила себя за ошибки, ведь их ценой, чаще всего, оказывалась человеческая жизнь.
        Вскоре она начала замечать, что призрачные гости редко являлись случайными людьми. Некоторых она знала лично, с некоторыми была знакома через друзей или родственников. Иногда Яна обнаруживала знакомое лицо в автобусе, в кафе, на почте или больнице и сразу же вспоминала, что это те самые люди, которых удалось спасти. Она сталкивалась с ними каждый день, но не обращала внимания, пока не вмешивалась в их судьбу. В школьные годы почти все спасенные жили в черте Краснодара. Только пару раз пришлось выехать в соседний поселок. Когда Яна проводила каникулы у бабушки, то добавлялись и призраки станицы. Раньше помогал отец, но став студенткой, Яна всё чаще справлялась сама, добираясь на такси или общественном транспорте. Машину она не водила, даже водительских прав у неё не было. Последнее время это приносило много неудобств, и женщина подумывала о собственном автомобиле. Осталось найти время на обучение и побороть страх перед дорожной суетой.
        На втором курсе института к Яне стал являться странный призрак. Капризная дама приходила несколько ночей подряд и требовала забрать из химчистки её брюки. Сны и раньше повторялись, но очень редко. Из-за такого пустяка ни один гость не навещал так настойчиво. Яна переживала, что призрак отнимает время и мешает другим обратиться к ней. Пришлось идти в химчистку за дорогущими штанами.
        Когда накануне ночью к Яне пришёл Глеб, она разозлилась, услышав, что брату призрака грозит ограбление. По сравнению со спасением чьей-то жизни это казалось ерундой.
        В этот раз беседа проходила на вершине горы. Кустистые облака, словно сладкая вата липли к высокой острой траве и стелющимся вдоль земли деревцам, мокрыми языками облизывали плечи и спину. Порывистый ветер толкал к отвесному краю горы, заставлял пятиться. Яна зябко повела плечами и обвела взглядом пяточек поляны. Напротив неё завис удлиненный сгусток тумана. Он быстро уплотнялся, обретая человеческие черты. Прежде чем облако оформилось окончательно, женщина услышала дребезжащие старческие голоса. Протяжные, грустные, похожие на мотив заунывной колыбельной, они проникали в сознание с ощущением материальности, словно в уши вливали сироп. Яна не сразу разобрала в этом пении отдельные слова, но когда они выпали недостающими пазлами, даже не удивилась: «Помогите, помогите».
        Призрак сделал шаг вперёд и протянул руку.
        - Спаси моего брата.
        Сильный порыв ветра сбил с ног и потянул Яну к краю. Она даже испугаться не успела, как поняла, что вместо падения парит в воздухе. Мягко приземлившись прямо на стул, она осмотрела изменившуюся панораму. Открытая терраса с маленькими столиками и полосатыми зонтиками простиралась до самого горизонта. Бесконечное кафе тянулось на несколько километров во всех направлениях. Посетители повернули головы в сторону Яны. Одинаковые лица растянулись в неправдоподобных гротескных улыбках, вместо глаз - тёмные провалы. Напротив женщины на стуле материализовался призрак. Он наклонился вперёд и продолжил разговор, словно их беседа не прерывалась падением.
        - Мой брат в опасности. Девушка, что сейчас находится рядом с ним, ограбит его. Она знакомится с одинокими мужчинами, оглушает их и обворовывает квартиру.
        Яна недовольно нахмурилась.
        - Какое мне дело до воровки? Переживет ваш брат ограбление. Она же не убийца?
        Размытое лицо призрака дёрнулось, руки сжались в кулаки.
        - Может и не переживет. Эта девушка один раз уже убила, не умышленно, но не особенно мучилась угрызениями совести. Пожалуйста, помоги Демьяну.
        Яна резко отпрянула, уверенная, что ей послышалось.
        - Демьяну? Вы говорите - он ваш брат? Как вас зовут?
        - Глеб. Я разбился на мотоцикле семь лет назад. Родители не переживут, если потеряют ещё и его.
        - Где он живет?
        - Улица строительная, дом восемьдесят восемь, квартира двадцать четыре.
        - Как его отчество? - спросила Яна растворяющегося призрака.
        Он наклонился вперёд, цепляясь тающими пальцами за край столешницы, и без того размытое лицо исчезло вслед за телом, но последнее слово вплелось в грустную колыбельную голосов, заставив Яну вздрогнуть.
        - Владленович.
        Яна зажмурилась и выпала в реальность.
        Она не ожидала от своего тела такой реакции. В животе словно образовалась чёрная дыра, засасывающая туда все клетки по молекулам, пальцы мелко подрагивали, волосы на затылке в прямом смысле встали дыбом. Расслабиться Яна смогла только, когда увидела Демьяна живым и невредимым. Как только страх за его жизнь утих, в голову просочились версии для оправдания ночного визита. Одна бредовее другой. Правда и та, что прозвучала, была далеко не лучшей. Она сразу же поняла, что мужчина не поверил и без пытливых вопросов не обойдется.
        В воскресенье Яна почти весь день потратила на доведение своего тела до изнеможения. Сначала два часа единоборств помогли притупить воспоминания о ночном похождении, потом тренажерный зал и стрельбище связали мышцы усталостью и обеспечили глубокий сон. Утро понедельника наступило неумолимо. Яна ожидала встречу с Демьяном, но меньше всего хотела думать о вопросах, возникших в его голове. Решив действовать по ситуации, женщина, как обычно, направилась на утреннюю тренировку, а уже потом на работу.
        После признания, Яна, как ни странно, испытала облегчение. Демьян не производил впечатление импульсивного человека, поэтому она саму себя убедила, что доказать правдивость слов не составит труда. Главное, чтобы он увидел всё своими глазами.
        Впервые Яна ожидала очередной сон с предвкушением. Именно теперь, когда она ждала посещёния призрачного гостя, они решили сделать перерыв. Ночи проходили в напряженном ожидании, даже заснуть удавалось с трудом. Днем она старательно избегала Демьяна, ограничиваясь короткими рабочими беседами. Но он сам не стремился общаться, только смотрел подолгу и пристально, будто напоминая, что ждет доказательств. До конца недели Яна ни разу не опоздала на рабочее место, чем огорчила Софью Даниловну, лишив возможности выплеснуть недовольство. Пришлось преподавательнице переключиться на Карину и продолжить войну против коротких юбок и болтливости молодой коллеги.
        К пятнице Яна совсем расстроилась. Она ощущала себя завравшейся фантазеркой, пытающейся доказать округлость земли пещерным людям. Попрощавшись с преподавателями, она задержалась на ступеньках в поисках телефона. Присутствие Демьяна, она почувствовала спиной, словно тёплый ветер погладил затылок. Такое приятное ощущение накатывало в детстве, когда мама расчесывала волосы, перебирая пряди волос пальцами.
        Мужчина приблизился почти вплотную и, дождавшись, когда Яна обернется, поинтересовался.
        - Как выглядел мой брат?
        - Высокий, наверное, как вы. Волосы светлые с рыжим отливом, - задумчиво перечисляла она, одновременно вспоминая. - На счёт лица не могу точно сказать, они всегда размыты…
        - Ничего конкретного, - закончил за неё Демьян и, обогнув застывшую женщину, спустился на первый этаж. Подняв лицо вверх, слегка улыбнулся. - Будем ждать доказательств.
        7 глава
        Едва переступив порог родительского дома, Яна втянула носом аромат свежей выпечки. Анастасия Константиновна строго соблюдала ритуал воскресного семейного обеда. Стол накрывался праздничной скатертью, в центр водружалась хрустальная ваза с букетом цветов. Флорой еженедельно обеспечивал Григорий Николаевич. Это тоже была своего рода традиция. Без праздников и без поводов он дарил жене цветы. Обычно ориентировался на сезон, конец осени привнёс в дом колючие шары хризантем. Яна не понимала этой традиции, потому что её регулярность напрочь убила очарование подарка, превратив в обязанность. Анастасия Константиновна молча принимала букет от такого же молчаливого мужа и сразу же расправляла его в вазе. Со стороны это больше напоминало передачу в тюрьме или деловое соглашение. Родители Яны никогда не проявляли своих чувств прилюдно. Даже безобидный поцелуй в щёкуне выносился на всеобщую демонстрацию, они не держались за руки и не обнимались. Яна привыкла к такой сдержанности и считала это нормой, пока в пятнадцать лет не увидела, как общаются между собой родители подружки. В старших классах Яна
зачитывалась книгами о любви, рыдала над слезливыми мелодрамами и в тайне мечтала о страсти, как в молодежных комедиях. В этих фантазиях неизменно присутствовали поцелуи и прикосновения, томные взгляды и буря чувств. Ничего из перечисленного не наблюдалось у её родителей. Поначалу это озадачило и даже опечалило девочку. Она твердо уверилась, что мама вышла замуж по расчету и в тайне до сих пор любит другого мужчину, а папа скорее всего воспринимает свою жену, как друга, оттого и не стремится нежничать. Только позже, став замужней дамой, Яна осознала, что сдержанное проявление чувств не всегда говорит об их отсутствии. Вырастая из подростковых заблуждений, она стала замечать, что родители часто заканчивают друг за друга предложения, используют одинаковые жесты, досконально знают привычки друг друга и предугадывают действия. Не успевал Григорий Николаевич попросить пульт, как Анастасия Константиновна вкладывала его в раскрытую ладонь. Их любовь оказалась спокойной и глубокой, больше рассудочной, чем сердечной. В статусе жены Яна поняла, что очень похожа на маму. Эмоциональность и стремление к внешним
проявлениям чувств в муже её раздражали, но она благосклонно списывала это на возраст. Если Павел обнимал или целовал её прилюдно, она чувствовала себя неловко и поспешно выскальзывала из-под его руки. Когда-то она хотела быть порывистой и нежной, совершать сумасшедшие поступки и удивлять непредсказуемостью избранника, но оказалось, что она сдержана в чувствах и дозирует ласку словно лекарство.
        Яна аккуратно повесила пальто и привычно направилась на кухню за тарелками.
        - Что на обед?
        Анастасия Константиновна отвлеклась от плиты и мягко улыбнулась.
        - Свинина в рукаве и салат с печенью трески.
        Яна кивнула, мысленно отмечая ещё одно неоспоримое доказательство любви родителей друг к другу. Сколько она помнила, мама никогда не ела мяса, но всегда готовила его для мужа и не настаивала на изменении меню.
        Разложив натертые до зеркального блеска ножи, женщина пересчитала их.
        - Мам, у нас гости ожидаются?
        Анастасия Константиновна выглянула из кухни.
        - Да разве это гости! Соседка с сыном придут.
        Яна удивлённо округлила глаза.
        - Серега Тютин? Он в городе? Мам, надо было сразу сказать, я бы в парикмахерскую заглянула и надела что-нибудь понаряднее. - Она придирчиво оглядела мятые джинсы и клетчатую рубашку. - Ну, блин, сюрприз.
        - Я думала ты вообще не приедешь, если узнаешь, что я его пригласила.
        Яна обречённо опустила плечи.
        - А ты в каком виде хотела бы встретить одноклассника после тринадцати лет разлуки?
        Анастасия Константиновна приблизилась к дочери, внимательный взгляд прошёлся по невысокой фигуре дочери.
        - Ты бы платье всё равно не надела. Возьми мою косметику, нарисуй приличное лицо. Брюки ещё не поздно погладить.
        - Это джинсы, - поправила Яна, уходя в родительскую спальню.
        Старательно подводя край века чёрным карандашом, Яна печально отметила сеточку морщин и тёмные круги под глазами. Тридцать - не тот возраст, когда можно пренебрегать кремами для лица и регулярным сном. Добавив жизнерадостных румян и подкрасив губы, она все-таки выгладила джинсы и собрала волосы в хвост. Раньше Яне никогда не приходилось жалеть, что мамины гены так слабо проявились во внешности, но сейчас, рассматривая желтоватую смуглую кожу, раскосые чёрные глаза и жёсткие волосы, ей хотелось обладать утончённостью балерины и мягкими блондинистыми локонами.
        Сергей Тютин в школьные годы слыл знаменитым. Естественно, знал о поразительном сходстве с Бредом Питтом[1] и пользовался популярностью у любительниц голубоглазых блондинов с пухлыми губами. Такие парни редко обращают внимание на тихих одноклассниц, не посещающих дискотеки и не использующих мат в качестве связующих слов.
        Если бы Яна не вмешалась в судьбу Сергея, он, наверное, никогда бы и её не заметил. В этом случае утверждать, что она спасла ему жизнь, было бы неверно, всё вполне могло закончиться благополучно и без вторжения одноклассницы. Ночью Яну навестила родственница юноши и рассказала, что вечером следующего дня её внук спрыгнет с железнодорожного моста, что бы доказать друзьям свою смелость. Это был не просто глупый поступок, но и по-настоящему опасный. Под водой скрывались металлические опоры и лом. Ходили слухи, что однажды парень и девушка, которым родители запретили встречаться, спрыгнули оттуда и разбились. У молодых пар даже вошло в привычку оставлять цветы в том месте, где стояли влюблённые перед роковым шагом. Сергей поспорил, что у него хватит смелости сделать это и остаться невредимым. Это сулило повышение авторитета в компании и наверняка вызвало бы очередной прилив девичьей симпатии.
        Яна весь день обдумывала предстоящий разговор, пытаясь изобрести самую нормальную причину убедить Сергея не прыгать. В школе они практически не общались, он разве что ластик пару раз попросил и списывал химию на контрольных. К последнему уроку, девушка решилась и сразу после звонка остановила одноклассника в коридоре. Гостья из сна, естественно, не упоминалась, пришлось уповать на адекватность Сергея. Он даже не скрывал, что просьба соседки не ходить на железнодорожный мост его удивила не меньше, чем то, что Яна знала о предстоящем прыжке. Отмахнувшись от неё, он вяло обещал быть осмотрительным и никому ничего не доказывать.
        Яна караулила юношу весь день и естественно не упустила момент, когда в соседнем дворе скрипнула калитка, и мальчик направился в сторону реки. Так и не придумав, как его остановить, она просто села на велосипед и сбила его. Виновница аварии пострадала гораздо больше. Сергей ободрал кожу на локтях, порвал джинсы на коленях и заполучил синяки, а Яна сломала палец и заработала сотрясение мозга. Парню пришлось нести её на руках домой и вызывать скорую. На мост он в тот вечер так и не попал. Почувствовав себя благородным рыцарем, юноша навещал соседку в больнице. До конца одиннадцатого класса они дружили. Именно с ним Яна поцеловалась первый раз. После школы Сергей уехал в столицу и родной город забыл на тринадцать лет. Первое время Яна скучала по нему и рисовала в воображении триумфальное возвращение соседа на дорогой иномарке и с шикарным букетом роз. В её мечтах он обязательно был знаменитым актером, выбравшим в спутницы жизни ничем не примечательную Яну. Со временем привязанность утихла, и симпатия к однокласснику забылась, как старый трёхколёсный велосипед, заброшенный на чердаке.
        Вернувшись в столовую, Яна заметила скользнувший украдкой взгляд матери и расстроилась: косметика видимо не слишком улучшила фасад.
        Анастасия Константиновна старательно избегала смотреть в сторону дочери, пальцы проворно складывали из салфеток белых лебедей.
        - Когда ты последний раз ходила на свидание? - Женщина, упорно скрывая в голосе заинтересованность, спросила безразлично, словно узнала о погоде на завтра.
        Яна подошла к окну, лоб коснулся холодного стекла.
        - Я всё ждала, когда эта тема вновь всплывет. Так ты Тютиных пригласила на сватовство. Сергей очередной претендент на мою руку?
        Анастасия Константиновна принялась расставлять бумажных птиц на тарелках, попутно поправляя разложенные дочкой столовые приборы.
        - Яночка, ты моложе не становишься. Я где-то слышала шутку, что у женщины после тридцати больше шансов попасть в руки террориста, чем выйти замуж. Только это не шутка вовсе, а грустная действительность.
        - Мам, ты знаешь, я вовсе не затворница и, если честно, выгляжу хорошо для тридцати лет. Без твоих навязчивых стараний сплавить меня в замужнюю жизнь, справлюсь самостоятельно. - Яна раздражённо фыркнула, припоминая, что подобный разговор стал традицией наравне с воскресными обедами.
        - Ты из дома вообще выходишь? Когда с подругами последний раз виделась? - продолжила наступление женщина, не отвлекаясь от салфеток.
        Яна опустила взгляд, плечи поникли. С большинством подруг она давно не разговаривала. Они были свидетельницами её прежней жизни, замужества и материнства. Некоторые друзья были общими с Павлом. Он до сих пор входил в этот круг общения, отчего Яне пришлось сменить друзей. Больно становилось от необходимости наблюдать взросление их детей, ровесников её сына. Жалостливые, печальные взгляды скользили по коже, когда она отворачивалась. Подруги старались не рассказывать при ней об успехах своих малышей, а со временем даже перестали привозить их на посиделки. Они действительно думали, что если не будут упоминать их в беседах и показывать, Яне станет легче. Естественно, эти ожидания не оправдались. Не прошло и года, как их дороги окончательно разошлись, разные темы, разные проблемы разделили когда-то дружных женщин непреодолимой стеной. Яна нашла новых знакомых, незнающих о трагедии в её жизни.
        Женщина не могла взять в толк, отчего мама регулярно расковыривает незаживающую рану и упорно посыпает специями. Неужели она может не понять, что вычеркнуть из жизни столько лет просто невозможно?
        Какое-то время в комнате висела густая, буквально осязаемая тишина. Вернулся Григорий Николаевич. Едва переступив порог комнаты, он заметил одинаково хмурые лица любимых женщин.
        - Девочки мои, опять не смогли договориться, что из салфеток складывать?
        Мама и дочка одновременно кивнули, словно в эту искусственную ложь хоть кто-то в комнате поверил.
        Не успела Яна придумать правдоподобную отговорку, как ожил звонок, оглашая трелью квартиру. Анастасия Константиновна быстро скинула фартук и поспешила к двери.
        В коридоре раздались радостные звонкие голоса, один из них, показался Яне до боли знакомым, сердце ускорилось, кровь прилила к лицу. Она обернулась, когда гости зашли в комнату. Сергея она узнала не сразу. Бред Питт порядком поистрепался. Он больше не выглядел как секс-символ, скорее как располневшая женщина. Даже грудь выпячивалась через рубашку не меньше, чем на второй размер. Волосы нимбом обрамляли круглую голову, слегка прикрывая поблескивающую лысину на макушке. Только глаза, плутовские и хитрые, остались прежними и глядели с незнакомого лица с нежностью и опаской одновременно.
        Яна несмело сделала шаг в сторону бывшего одноклассника. Она даже не представляла, как сильно тринадцать лет могут внешне изменить человека.
        - Привет. - Голос сорвался на писк, выдавая волнение.
        Сергей быстро преодолел разделяющее их расстояние и крепко обнял Яну.
        - Янковский, ты совсем не изменилась! Я, оказывается, соскучился по тебе.
        Стоявшие поодаль матери беседующих одноклассников мельком переглянулись.
        Анастасия Константиновна обвела стол рукой.
        - Присаживайтесь, будем обедать. Яна полдня готовила, ждала гостей.
        Яна страдальчески закатила глаза, предугадывая сценарий предстоящей беседы. Мама будет рекламировать её успехи на поприще кулинарии и домоводства, приукрашивая хобби дочери до невероятных талантов, кое в чем беззастенчиво привирая.
        Почти сразу стало ясно, что соседка и сын оповещёны о событиях из жизни Яны, оттого так осторожничают в выборе вопросов. Яна и Сергей украдкой переглядывались, оба чувствовали себя неловко из-за откровенного сватовства.
        К десерту Яна совершенно точно решила, что былые чувства к однокласснику спят непробудным сном, да и он сам не проявлял никаких признаков симпатии.
        Будто случайно Анастасия Константиновна предложила соседке посмотреть новые сорта орхидей на балконе, а Григорий Николаевич ушёл на улицу покурить. Оставшись наедине с Сергеем, Яна немного расслабилась и свободно выдохнула.
        - Спорим, моя мама сделала больше попыток выдать меня замуж.
        - Даже спорить не буду. Моя - чемпион по сводничеству. Тяжело быть единственным сыном и не оправдывать надежды мамули.
        Яна придвинула к себе блюдо с тортом и отрезала большой кусок. Анастасия Константиновна полчаса назад уверяла гостей, что её дочка ест как канарейка, а сладкое вообще не уважает.
        - Будешь? - спохватилась она и протянула тарелку Сергею.
        - Хватит уже. Сама что ли не видишь: из-за всех этих тортиков я на рынке женихов не очень-то высоко котируюсь.
        - Да ладно… - начала Яна успокоительную лживую фразу и резко остановилась. - Честно говоря, я не ожидала, что ты так изменился. Ты же теннисом занимался?
        Сергей неопределённо махнул рукой.
        - Когда это было! Это ты из спортивных секций не вылазила, а я так - баловался, девчонкам нравятся спортсмены. Нужно было соответствовать.
        Яна неловко заёрзала на стуле. Слишком уж откровенный разговор у них получался после стольких лет разлуки.
        - А сейчас? Не хочешь соответствовать? - осторожно поинтересовалась она.
        Сергей хмыкнул и пожал плечами.
        - Я знаю, как выгляжу со стороны. Бегемот. Хотел бы я вернуться в школьные годы, - мечтательно вздохнул Сергей, ныряя в воспоминания. - Почему мы не ценили то, что у нас было? Куча свободного времени, молодость, амбиции, никакого страха перед будущим, красота, в конце концов!
        Сергей улыбался, но в его словах чувствовалась горечь. Яна наигранно рассмеялась.
        - Серега, тебе только тридцать. Вся жизнь впереди. Женишься, детей заведешь. Похудеть, между прочим, тоже не поздно, - нравоучительно напомнила она и подумала: «Демьян бы мигом разобрался в клубке комплексов одноклассника и совет бы дал дельный».
        - Я в Краснодар насовсем перебираюсь. Устроился в библиотеку работать. Никогда бы не подумал, что это так интересно! - Его глаза загорелись, подтверждая последнюю реплику. - Твоя мама, говорила, что ты в институте работаешь. Ну как?
        - Скучно, зарплата маленькая. Чтобы там мама не говорила, это не результат глубокого самоанализа и альтруистические стремления сеять доброе и вечное. На самом деле, я не хочу работать вообще, лучше я буду домохозяйкой и многодетной матерью. - Яна не ожидала от себя такой честности и сразу же смутилась.
        Сергей замер, не зная, как реагировать на слова собеседницы. От необходимости подбирать ответ спасли вернувшиеся родители. Беседа снова стала поверхностной и подчеркнуто вежливой. Не только Яна разочаровалась, но и Сергей, по-видимому, не ожидал, что его школьная любовь угасла без права на реинкарнацию.
        Яна с трудом дождалась окончания вечера, записала номер телефона одноклассника и уехала домой.
        Приняв душ, она укуталась в тёплое одеяло и попыталась уснуть. В голове продолжали вертеться обрывки фраз. После встречи с Сергеем остался горький осадок, словно возвращаешься в родное, знакомое с детства место и понимаешь, что небо не такое уж и голубое, а деревья не такие высокие, как представлялась в воспоминаниях. Если первая любовь не стала последней, путь она продолжает жить в сказочном мире, где обожаемый одноклассник - знаменитый актер, устилающий дорогу лепестками роз, а не обрюзгший, разочарованный жизнью дядька.
        ***
        Поднимая гриф, Яна внимательно рассматривала своё отражение в зеркале. Мышцы рельефно выделялись под футболкой, демонстрируя результат регулярных тренировок. Живот плоский, ноги сильные и мускулистые. Так она не выглядела даже в студенческие годы. Большинство посетителей спортзала даже не догадывались, что ей тридцать лет. Только вот саму Яну отражение не радовало. Она видела то, что не могли заметить поверхностные наблюдатели: следы бессонных ночей у кровати ребёнка, морщинки от смеха в компании любимого когда-то мужа и скорбные складки у рта, появившиеся на утро после смерти сына.
        Она была женой, была матерью, а сейчас вернулась на старт. Яна представляла, как мирно течет и перетекает из статуса в новый статус её жизнь: вот она невеста, потом жена и мать. Следующим шагом виделось освоение роли матери первоклассника, выпускника, дальше хорошо бы стать свекровью и бабушкой. А теперь всё заново. Она одинока и впереди череда знакомств и неудачных свиданий. Больше всего расстраивала необходимость заново узнавать человека, аккуратно по миллиметру продвигаться в раскопках характера и неизбежно скидывать розовые очки. Пугала неотвратимость играть роль правильной женщины, оправдывать мужские ожидания в виде регулярного ужина, кукольной внешности и тихого нрава. Неминуемы первые разочарования, когда избранник наконец-то сам покажет своё нутро.
        Когда-то начало отношений интриговало Яну. Мимолетные взгляды, случайные прикосновения и первые поцелуи рождали бурю эмоций и жуткие перепады настроения. Даже незначительные знаки внимания вызывали кипучую ответную реакцию. Это напоминало болезнь Аллодинию, аномально повышенную чувствительность кожи к различным раздражителям. Именно так Яна себя и ощущала на первом этапе развития отношений. Она сама не заметила, как изменилась. Теперь хотелось спокойствия и уверенности в партнере, возможности быть собой, в лоне семьи довольствоваться растянутой футболкой и пузырящимися на коленях спортивными штанами. Идеальным вариантом она считала такую духовную близость с мужем, когда он воспринимается как часть собственного тела. Родной, понятный и жизненно необходимый.
        Закончив тренировку, Яна быстро приняла душ и поспешила на работу. Не стоит давать Диплодоку повод к написанию очередной докладной.
        У двери кафедры Яна приостановилась. Из комнаты доносился взволнованный голос Карины и более приглушенные голоса других преподавателей. Лаборантка осторожно проскользнула в помещение и сразу же направилась к своему столу. Спорящие даже не обратили на неё внимания и продолжили препирательства, только Демьян молча кивнул, приподнимая в улыбке угол рта, и продолжил напирать на раскрасневшуюся Карину.
        - Я не считаю отношения между преподавателем и студентом преступными, но неудобными и сложными однозначно. Разные статусы, а зачастую, и возраст.
        Девушка фыркнула и надменно оглядела коллегу с ног до головы.
        - Любые отношения мужчины и женщины - это сложно. Что за пещерные предрассудки? Вы, случайно, с Диплодоком не с одного динозаврового яйца вылупились?
        - Необдуманные скоротечные романы, которых у вас было не меньше пяти, подрывают авторитет среди студентов. После этого удивляетесь, что не можете заставить обращаться к вам на «Вы»? - едко заметил Демьян.
        Карина опешила от прямого замечания и даже немного растерялась. Приняв оскорбленный вид, она всё же продолжила спор.
        - У студентов есть неоспоримый плюс - они может и зелёные, но буквально брызжут эмоциями и мало напоминают снулых черепах, замкнутых в собственном мире, словно в панцире!
        Демьян сдержанно промолчал и перевёл взгляд на Виктора. Мужчина прекратил мять лист герани, его пальцы начали перебирать скрепки, рассыпанные на подоконнике.
        - Я бы хотел согласиться с вами, Карина…
        Не успела победоносная ухмылка расцвести на лице молодой преподавательницы, как Виктор продолжил:
        - Но не могу. Отношения со студентами недопустимы, губительны для имиджа и с точки зрения этики непозволительны. Совершенно не позволительны. - Он взволнованно описал круг рукой и, наконец, пристроил суетливую кисть в кармане, но даже там пальцы не успокоились и, судя по шевелению ткани, выбивали дробь на бедре.
        Психолог слегка прищурился, отмечая неестественную бледность собеседника, и неожиданно обратился к лаборантке:
        - Яна, вы что думаете?
        Женщина подняла глаза над краем монитора и, глядя только на Демьяна, ответила:
        - Разные статусы, возраст - разве это преграда? Я склоняюсь к точке зрения Карины. - Она прекрасно осознавала, что лжет, но хуже всего, что это понял Демьян.
        Карина радостно взвизгнула.
        - Янка, я подарю тебе патент на копилку-пылесос!
        Спор прервал звонок на первую пару. Преподаватели послушно потянулись к двери.
        Демьян сделал шаг в сторону стола лаборантки и тихо заметил:
        - Кошмары последнее время вас не мучают.
        Яна рассеянно заправила за ухо прядь волос и, не поворачиваясь в сторону мужчины, обронила:
        - Высыпайтесь, пока есть такая возможность. Я же обещала взять вас на ночную прогулку.
        Карина пристально посмотрела на Яну. Лаборантка даже не заметила этого внимательного взгляда, погруженная в беседу с психологом. Ухмылка скривила губы девушки, она резко отвернулась и вышла из комнаты.
        Когда до конца рабочего дня осталось пятнадцать минут, Яна выключила компьютер и уставилась на настенные часы. Стрелки медленно двигались по циферблату, цепляясь и спотыкаясь, словно оттягивая момент освобождения от нудных обязанностей. Дождавшись шести часов, Яна взяла сумку и направилась к выходу. Дверь распахнулась, заставив женщину отступить назад. К её счастью, в помещение вернулась не Софья Даниловна, а Карина.
        - А, Яна, ты ещё здесь? - Она преградила путь и снова внимательно оглядела лаборантку.
        Женщина поправила ручки сумки на плече и обошла преподавательницу.
        - Не надолго. Ухожу уже, - весело отозвалась она, помахав рукой.
        - Не понимаю, чем он тебя привлек?
        Вопрос Карины догнал Яну у двери и уткнулся между лопаток, словно дуло пистолета. Она повернулась и недоуменно посмотрела на девушку.
        - Кто привлек?
        Карина нервно передёрнула плечами и оттянула воротник рубашки.
        - Ты прекрасно поняла, о ком я говорю.
        Яна не успела ответить. Воздух за её спиной зашевелился, приятно согревая человеческим теплом.
        - Вы неправильно задаете вопрос: чем мы привлекаем друг друга? Так будет точнее. - Демьян вошёл в комнату и остановился в шаге от Яны. - Природа позаботилась об этом давным-давно. Наши генотипы, видимо, настолько разнятся, что потомство от нашего союза будет иметь очень высокие шансы на выживание. Мы идеально подходим друг другу с точки зрения физиологии. Непроизвольные реакции тела на запах, голос, прикосновения - яркие сигналы этой симпатии.
        Яна изумленно замерла, приоткрыв рот. Карина, давно привыкла к прямоте мужчины. Она нахмурилась и язвительно заметила:
        - Самое ужасное признание, которое я когда-либо слышала. Ты, как железка бесчувственная, всё анализируешь, холодно рассуждаешь. Как же мне повезло, что такой робот не оказал мне честь своей любовью! - Она выбежала из комнаты, задев лаборантку плечом, так что та отшатнулась, наступив на ногу Демьяну.
        Подняв взгляд на мужчину, Яна почувствовала себя до безобразия смущённой.
        - Это было потрясающе, - честно призналась она.
        Поспешно спрятав улыбку, женщина поспешила вслед за выбежавшей преподавательницей.
        ***
        Набрав полную ванну с ароматной пеной, Яна устроилась в объятиях тёплой воды и прикрыла глаза, отрешаясь от действительности. Когда вода начала остывать, Яна приподнялась и взялась руками за край ванны. Пальцы соскользнули, стопы резко взмыли вверх, голова тут же опустилась под воду. Женщина зажмурилась, хватая ртом мыльную жидкость, и открыла глаза.
        - Ну я и неваляшка.
        Она повернула кисти ладонями вверх, пытаясь понять, почему они так чешутся. Белая пена таяла, постепенно открывая жуткое и завораживающе зрелище. В центре каждой ладони между линиями судьбы и жизни зияли алые дыры. Когда руки полностью очистились от пены, Яна поняла, что раны шевелятся и, под складками ткани виднеются зубы. Рты открывались с человеческой артикуляцией, но вместо звука они выплевывали кровавые сгустки. Женщина судорожно хлопнула по поверхности воды и с опаской снова посмотрела на ладони: слегка сморщенная кожа, четкие синеватые линии и никаких жутких ртов.
        «Всякая хрень мерещится!» - подумала Яна, вытираясь полотенцем. Закутавшись в махровый халат, она легла на кровать. Дрожь мелко сотрясала тело, словно в кожу впивались острые иглы. Едва веки потяжелели и мысли рассеялись в голове туманом, как окно сотряслось под настойчивыми ударами. Яна вскочила, мигом скидывая дрему, и уставилась на балкон, отгороженный от неё стеклом. Плотно приникнув к прозрачной перегородке, меньше чем в метре, стоял мужчина. И без того смазанные черты лица, дождь превратил в месиво, не давая опознать ни возраст, ни пол странного гостя. На сутулых плечах, словно на вешалке, висела мокрая насквозь джинсовая куртка.
        Яна сделала шаг вперёд, боясь приблизиться к незнакомцу, и протянула руку. В этот же момент стекло треснуло и осыпалось градом осколков у её босых ног. Мужчина беспрепятственно вошёл в комнату и сразу же начал разговор.
        - Спаси её. Мою дочку изнасиловали и оставили умирать на обочине дороги в лесополосе.
        - Где?
        Гость на мгновенье задумался и быстро выпалил:
        - Трасса в сторону Славянска. Не доезжая до Елизаветинской, там будет ответвление дороги вправо. Метрах в тридцати от трассы.
        Яна вздрогнула и плотнее запахнула халат.
        - Кто это сделал?
        Призрак не успел ответить. Дождь смыл его словно акварельный рисунок, оставив на полу радужную лужу.
        Холодный ветер забрался под халат, оставляя на коже влажные леденящие поцелуи, Яна отступила вглубь комнаты, стараясь укрыться от непогоды, и зажмурилась.
        Открыв глаза, она оглядела ванную комнату. Вода остыла, превращая купание в бодрящую процедуру, шея затекла от неудобного положения. Яна быстро выбралась из холодной воды и растёрла полотенцем кожу. Потратив на одевание несколько минут, она быстро набрала на телефоне номер таксиста и выбежала из квартиры.
        Опустившись на сиденье, Яна нашла в записной книжке номер Демьяна и приложила трубку к уху. Сердце колотилось в горле и пульсировало в ушах, искажая гудки. Услышав бодрое «Алло», женщина облегчённо выдохнула.
        - Демьян? Это Яна.
        Короткая пауза и трубка снова ожила.
        - Добрый вечер.
        - Мне нужна ваша помощь, - сразу же перешла она к делу.
        - Надеюсь, вы избавились от свидетелей и утопили в речке пистолет? - поинтересовался мужчина.
        - Мне не до шуток.
        - Где вы? - серьезно спросил Демьян.
        - Я сейчас еду на такси, через десять минут буду проезжать недалеко от вашего дома. Если есть машина, давайте пересядем на ваш транспорт, а то ехать за город.
        - Остановитесь у молодежного театра, я буду вас ждать там, - коротко инструктировал мужчина и отключился.
        Яна расплатилась с таксистом и выбежала из автомобиля. Оглядев улицу, она заметила Демьяна у ярко-оранжевой низкой машины. Выглядел этот транспорт слишком уж футуристично и совершенно не вязался с обликом строгого, серьезного психолога. Женщина приблизилась к машине.
        - Нужно торопиться.
        Демьян молча открыл дверцу, приглашая Яну сесть на заднее сиденье, и опустился рядом. Пристегнувшись, он кивнул в сторону водителя.
        - Это Иннокентий, мой друг. Вы не против? Я временно без машины, а ваш звонок застал его у меня в гостях.
        Яна щелкнула застежкой ремня и, глядя прямо на дорогу, серьезно проинструктировала водителя:
        - Перед Елизаветинской будет ответвление дороги вправо, там, в лесополосе девушка. Её изнасиловали.
        Иннокентий громко охнул, но промолчал и послушно завёл автомобиль.
        Яна нетерпеливо ерзала на сиденье, пальцы крепко вцепились в его край, каблуки выбивали на полу дробь. Она даже не пыталась скрыть волнение и страх. Пристальный изучающий взгляд Демьяна остался незамеченным, а вежливые попытки Иннокентия завязать беседу - безответными.
        Пока машина не выехала за город, в салоне висела гнетущая мрачная тишина. За Краснодаром Иннокентий все-таки смог вытянуть из пассажирки несколько скупых предложений.
        - Демьян не изволил побаловать меня толковым разъяснением. Сказал, что потребен мой тарантас и что-то на счёт ваших сновидений.
        Яна быстро заморгала, выныривая из своих мыслей.
        - Естественно, вы считаете меня сумасшедшей. - На витиеватость фразы нового знакомого она даже не обратила внимание.
        Демьян перевёл внимательный взгляд с друга на женщину.
        - Видимо, не раз вас принимали за таковую. - Он сделал движение рукой, словно собираясь коснуться кисти собеседницы, но резко отдёрнул пальцы и сжал кулак. - Иннокентий врач - это ещё одна причина, по которой я воспользовался его помощью.
        Яна кивнула, продолжая пристально всматриваться в темноту за окном, разрезаемую светом фар.
        Когда вдалеке показался указатель с надписью «Елизаветинская», водитель заметил грунтовую дорогу, теряющуюся в темноте деревьев. Машина резко затормозила, окидывая пассажиров сначала вперёд, затем на кресла. От стремительного движения Яна прикусила язык. Освободившись от тисков ремня, она выбежала из автомобиля, на ходу извлекая из сумки фонарик.
        Луч света дергался и прыгал, выхватывая из темноты стволы деревьев, высокую траву. В неровном рассеянном свете земля напоминала поверхность чужой планеты. По размокшей от дождя почве прошло стадо коров, копыта оставили углубления, застывшие в виде маленьких кратеров. Яна медленно продвигалась вперёд, спотыкаясь о края этих ям. Ноябрьский студеный ветер холодил кожу, голубя влажными прикосновениями. Тёплая кофта продувалась насквозь и, казалось, почти не согревала, а мокрые после душа волосы не успели просохнуть и сковали голову ледяным шлемом. Яна с горечью подумала, что вполне может заболеть.
        К свету от фонаря и фар машины добавился ещё узкий луч от фонаря-брелока Демьяна.
        Яна вышла немного вперёд, мужчины разошлись в стороны, их шаги шуршали в нескольких метрах от неё. Около получаса тёмную лесополосу оглашали крики трёх голосов.
        Демьян сосредоточенно обходил деревья, присматриваясь к кустам. Ещё в дороге он перестал сомневаться в словах лаборантки. Она на самом деле была напугана и одновременно собрана. Так натурально изображать эти эмоции она точно бы не сумела.
        Прежде чем тонкий луч фонарика набрел на жуткую находку, Демьян наступил на женский сапог. Не успел он понять, что хрустнуло под ботинком, как взгляд остановился на видневшейся в траве оголенной спине.
        - Она здесь! - крикнул он в темноту, приближаясь к девушке.
        Яна и Кеша прибежали почти одновременно. Женщина первая скинула оцепенение, и деловито, словно не осмысливая ужас ситуации, опустилась на колени рядом с девушкой. Сразу же проверила пульс и дыхание.
        - Она жива. Без сознания, наверно.
        Иннокентий не мог пошевелиться и отвести взгляд от разорванной одежды и следов крови на голых ногах. Он даже не осознавал, что плачет.
        Демьян отодвинул Яну в сторону и осторожно приподнял обмякшее тело девушки.
        - Кеша, не стой столбом, заводи машину.
        Мужчина быстро заморгал и попятился.
        - Нужно скорую вызвать.
        - Нет времени, - встряла Яна. - Мы быстрее довезем её до больницы.
        Уже у машины, Кеша встряхнул головой и засуетился.
        - А вдруг у неё переломы серьезные, её же трогать нельзя было!
        Демьян осторожно уложил девушку на заднее сиденье, укрыл, прикрыл практически обнаженное тело своим пальто.
        - Поздно уже говорить. Садись за руль. - Он развернулся к Яне. - Ты с ней, придерживая на поворотах.
        Автомобиль резко тронулся. Всю дорогу к больнице в машине висела густая напряженная тишина, В салоне пахло кровью и бедой. Водитель судорожно сжимал руль, словно держался за спасительный круг и бормотал слова молитвы. Иннокентий никогда не отличался особенной набожностью и даже не подозревал, что знает наизусть хоть одну молитву. Оказалось, что слова «Отче наш» легко выплыли из закромов памяти, успокаивая и вселяя надежду на хороший исход ночной поездки.
        Яна воспользовалась интернетом на телефоне, чтобы найти больницу в Елизаветинской. Демьян снова осторожно взял девушку на руки и внёс в небольшой холл в отделении скорой помощи. Иннокентий и Яна, словно телохранители, молча следовали за ним,
        Увидев ночных посетителей с жуткой ношей, дежурный врач кинулся навстречу и открыл двери.
        - Что с ней?
        Яна вышла вперёд и, опережая спутников, пояснила:
        - Мы нашли её в лесополосе на подъезде к Елизаветинской, в пятидесяти метрах от указателя, дорога уходит вправо. Скорее всего, изнасилована. Мы не знакомы, обнаружили девушку случайно. Позвоните в полицию, пока не пошёл дождь и не смыл следы и улики.
        Вошла медсестра и бегло оглядела ночных посетителей. Лицо её нахмурилось, губы сжались в тонкую линию. Девушку тут же отправили в палату, оставив спасителей дожидаться местного участкового.
        Яна устроилась на жестком сиденье и плотно запахнула кофту. Её трясло от пережитого напряжения и от холода, но мысли, как ни странно текли размеренно. Сердце согревала торжествующая мысль, что в этот раз она успела.
        Демьян снял тёплый кардиган и укутал её плечи.
        - Надеюсь, этих ублюдков поймают.
        Кеша сел на соседнее кресло и сложил руки на коленях словно первоклассник.
        - Жуть-жуткая. - Его глаза, словно остекленели и глядели внутрь себя. - Как можно такое сделать с девочкой? Она же ребёнок совсем. Лет пятнадцать, не больше. Её мать, наверное, места себе не находит!
        Никто не ответил на его реплику. Демьян подумал, что человек, как самое жестокое животное способен и не на такие гадости, особенно если подключается стадное чувство. А насильников явно было несколько. Если на фоне опьянения или наркотиков, то извращенное воображение может предложить вот такое вот гнусное развлечение.
        Яна не вслушивалась в разговор мужчин. Она прикрыла глаза, подбородок коснулся груди, и женщина соскользнула в сон.
        Домой она попала только под утро. Дотошный полицейский заставил детально описать всё увиденное на месте преступления и даже снова отвез троицу в лесополосу. В этот раз удалось обнаружить вещи девушки и даже выпотрошенную сумку. Насильники проявили осторожность и украли телефон своей жертвы и все, что могло указывать на её личность.
        Пока Демьян уверял полицейского, что в лесополосе они оказались совершенно случайно, по зову мочевого пузыря, девушка пришла в сознание. Она назвала своё имя, а вот имена тех, с кем накануне вечером гуляла, отказалась озвучивать.
        Друзья направились к машине, Яна последней покидала больницу. Уже в дверях она столкнулась с высокой немолодой женщиной в узком красном платье и с ярким макияжем. Она пошатывалась и одергивала платье, избегая поворачиваться в сторону людей. Вдохнув запах жуткого перегара, Яна поняла, почему та старательно отворачивается.
        Буквально ввалившись в холл, женщина громко воскликнула:
        - Где моя дочь!
        Яна приостановилась и оглянулась на мать изнасилованной девушки. Потасканный неопрятный вид, вульгарное платье, пары алкоголя характеризовали женщину не самым лучшим образом. Скорее всего, до ночных похождений дочки ей не было дела, и она занималась устроением собственной личной жизни. Или ещё хуже - зарабатывала, а яркий макияж и откровенный наряд - просто рабочий костюм.
        Горькая усмешка скривила губы Яны. Она резко развернулась и направилась к автомобилю. В машине женщина приникла лбом к боковому стеклу и закрыла глаза. Предотвращая расспросы Демьяна, она решила притвориться спящей и даже намеренно громко засопела. Сейчас Яна не была готова к неизбежному допросу. К тому же голова раскалывалась, а в носу хлюпало, предвещая зарождающуюся болезнь.
        [1] Бред Питт - американский актер и продюсер. Питт был дважды назван «Самым сексуальным мужчиной среди ныне живущих» журналом «People», став единственным человеком, кто более одного раза удостоился такой чести. Он постоянно присутствует в списке самых сексуальных мужчин по результатам опросов женщин по всему миру.
        8 глава
        Как обычно, в утренние часы автобус лопался от переизбытка пассажиров. Люди плотно утрамбовались в салоне, только на задней площадке было немного свободнее. Демьян знал эту особенность и занял своё излюбленное место - между поручнем и раздвижными дверями. Мысли мужчины витали далеко от переполненного выстуженного автобуса. С Иннокентием он расстался меньше часа назад. Успел только принять душ и выпить кофе, как нужно было выдвигаться на работу. Он слегка улыбнулся, вспомнив изумленное лицо друга. Несмотря на бессонную ночь, вернувшись в город, Кеша не отправился в объятия одеяла, а решил вылить на Демьяна поток эмоционального шока.
        - Ты вообще разумом постиг, что случилось? Это же чудо! Если твоя зазноба не склонна ко лжи, то её призрачные посетители доказывают существование загробной жизни!
        Иннокентий взволнованно мерил шагами комнату и размахивал руками. Демьян расположился в кресле и вытянул ноги. Мельтешения друга не отвлекали его от мыслей, подтверждая собственные теории.
        - Как это ни странно, похоже, она и правда видит эти сны. Откуда она могла узнать, где искать девушку?
        Кеша приостановился и смерил друга взглядом.
        - Это божественное провидение. Яна господень проводник!
        - Полегче. Ты ещё святой её назови. Это действительно труднообъяснимое явление. Нужно будет расспросить её подробнее об этих снах. Интересно, - задумчиво пробормотал Демьян.
        Кеша долго и высокопарно восхвалял Яну, сыпал теориями и догадками, обещал регулярно посещать церковь и, наконец, креститься.
        Сейчас вспоминая потрясенное состояние друга, Демьян только мысленно улыбался.
        Толкнув дверь кафедры, мужчина приостановился на пороге и окинул взглядом комнату.
        - Доброе утро. - Его брови слегка нахмурились, когда он заметил пустующий стол Яны.
        Софья Даниловна перехватила взгляд психолога и поспешила укоризненно заметить:
        - Лаборантка опять опаздывает. Не могу понять, куда завкаф смотрит? Такое попустительское отношение к обязанностям непозволительно!
        Демьян автоматически кивнул, вроде как, соглашаясь с нападками Диплодока, и напрягся, ощутив присутствие человека сзади. Карина обошла его, старательно сторонясь прикосновения и нарочно игнорируя, обратилась к другим преподавателям.
        - Яна заболела. Позвонила мне утром, чего-то там прохрипела, накашляла в трубку и объяснила, что не сможет прийти. Арсению Павловичу она уже звонила. - Девушка вонзила глаза в Софью Даниловну и добавила специально для нее: - Уважительная причина, не так ли?
        Диплодок гневно насупилась, подняла взгляд в потолок, чтобы не смотреть на Демьяна, и недовольно выпалила:
        - Я, между прочим, с температурой под сорок лекцию на прошлой неделе читала, собственный почерк разобрать не могла от головной боли. Вот это называется ответственностью!
        Виктор не сдержался и хмыкнул, остальные, как обычно, не стали задевать любительницу пошуметь и молча закивали в знак солидарности.
        Демьян оглядел пустой и на удивление аккуратный стол лаборантки и осторожно вытянул из нижней книги закладку. Тонкий прямоугольник бумаги оказался измятой и вновь расправленной визиткой частного детского сада.
        Не глядя в сторону воодушевленно вещающей преподавательницы, он безразлично констатировал:
        - Если вдруг мне плохо станет, и я скончаюсь, выносите мое тело не раньше пяти, чтобы не нарушать рабочий распорядок.
        Софья Даниловна отклонилась назад, левая бровь задёргалась, приподнимаясь вверх.
        - Если это шутка, то просто глупая и несмешная.
        Карина ехидно ухмыльнулась и не удержалась от возможности поддеть бывшего любовника:
        - Для мужиков идеальным вариантом были бы запонки, бьющие током, как только их носители брякали бы какую-нибудь тупость. С ремнем было бы ещё круче. Слажал - на, получи двести двадцать!
        Диплодок кровожадно ухмыльнулась, представляя корчи ненавистного психолога под разрядами тока.
        Не желая наблюдать мимику на лице женщины, Демьян поспешно отвернулся и вышел из комнаты.
        После двух лекций и одного семинар, у Демьяна наконец-то появилась возможность осуществить созревший за время занятий план. Узнать адрес Яны не составило труда. Арсений Павлович с пониманием отнёсся к желанию коллеги навестить заболевшую лаборантку и быстро продиктовал ему улицу и номер дома.
        Прежде чем отправляться в гости, мужчина купил пакет лимонов, упаковку зеленого чая и букет цветов.
        Демьян не торопился. На автобусе добрался до ближайшего парка, где около часа бродил по дорожкам и дышал свежим воздухом. Небо потемнело и загрохотало раскатами грома, обещая разверзнуться ливнем. Мужчина приподнял воротник пальто и побрёл по указанному на клочке бумаги адресу.
        Дверь квартиры таращилась на него стеклянным глазком и неприветливо дышала холодом. Демьян вдавил кнопку звонка и отступил на шаг назад, давая возможность хозяйке квартиры разглядеть незваного гостя. Только после третьей попытки, послышался скрежет замка, из-за двери выглянула растрёпанная Яна. Одной рукой она стискивала на груди полы махрового халата, другой держалась за ручку.
        - Демьян? Я думала, мне показалось. - Она громко чихнула. - Извините, кажется, я простудилась и не жду посетителей. - В доказательство чихнула ещё два раза и чуть прикрыла дверь.
        Демьян выставил вперёд ладонь.
        - Будет проще и быстрее, если вы пустите меня сразу без долгих уговоров и жеманства. Я не собираюсь посягать на вашу честь.
        Яна на мгновенье задумалась и, отступив назад, широко распахнула дверь.
        - Проходите.
        Оставив гостя в коридоре, женщина побрела на кухню, даже не оглядываясь.
        Мужчина разулся, снял влажное пальто и расправил примятый букет. Когда он вошёл вслед за Яной, она зажигала конфорку под чайником.
        - Это правильно. Нужно жидкости пить больше.
        Демьян водрузил на стол пакет с лимонами, мокрые цветы и принялся распаковывать чай. Бегло оглядев узкую кухню, взял заварочный чайник, прополоскал и насыпал заварку. Отодвинул в сторону Яну, достал тарелку, нож и нарезал лимон. Приподняв букет, вопросительно уставился на хозяйку.
        - Где можно взять вазу?
        Яна опустилась на табурет и, выглядывая из-за скомканного платка, заметила:
        - Вы тут, как у себя дома хозяйничаете, может, и вазу найдёте?
        Не дождавшись ответа, женщина достала невысокую стеклянную вазочку из нижнего шкафа.
        Демьян расстегнул манжеты на рубашке и закатал рукава. Аккуратно обрезал ножки цветов и расправил их в посудине.
        - Не знаю, какие цветы вам нравятся. Решил с розами не рисковать. Последнее время дамы хотят быть оригинальными и утверждают, что их не любят.
        Яна рассматривала своё отражение в ложке, пытаясь пригладить волосы.
        - Это мне что ли? - Она недовольно поморщилась и отложила прибор в сторону, немного подумала и опустила её в сахарницу. - Можно было и без цветов. А розы я, кстати, люблю. Желтые.
        Демьян поставил вазу на подоконник и налил в кружки чай. Яна и в этот раз позволила гостю самому найти посуду и сервировать стол нехитрыми припасами из холодильника.
        Он сделал глоток горячего напитка, оценил его крепость и, наконец, ответил:
        - Положено дарить цветы. Это признак воспитанности.
        - Вы их не дарили. Словно к себе домой притащили. - Яна уселась на табурет с ногами и натянула на колени халат.
        Демьян не смотрел в сторону собеседницы и оглядывал комнату. Дверца холодильника терялась под разноцветными магнитами. Шторы, сиденья табуреток и яркие дверцы шкафчиков в одной цветовой гамме, стол накрыт клетчатой скатертью. Дорогие красивые ножи на подставке никак не вписывались в деревенский стиль кухни. В сушилке для посуды среди столовых приборов виднелась ярко-зеленая пластиковая ложечка с пухлым мишкой на ручке.
        - У вас уютно. Много мебели и всякой мелочевки, но уютно. Вы давно в разводе?
        Яна напряглась, пальцы сжали ручку чашки.
        - Вы не на работе. Остановите свою психологическую хрень.
        - Вы же не можете отключить зрение или слух, так и я не могу перестать быть собой. - Мужчина пожал плечам. - Вчерашняя прогулка не прошла для вас бесследно. Температуру мерили?
        - Да, мамочка, - насмешливо ответила Яна. Она снова попыталась пригладить волосы и покусала губы, чтобы они стали ярче. Воспаленные глаза и красный нос не добавляли красоты.
        Демьян делал вид, что не замечает попыток прихорашивания и тактично отворачивался, якобы разглядывая итак изученную обстановку.
        - А вы знали, что лимоны могут сорвать выступление духового оркестра?
        - Конечно, знала.
        - Серьезно? - искренне удивился Демьян.
        - Впервые слышу.
        - Был такой случай. Дети ели лимоны на первом ряду партера, а музыканты не смогли играть из-за того, что захлебывались слюной.
        - Это один из бредовых фактов вашего захламленного мозга?
        - Вам ли не знать, что такое хобби? Я коллекционирую интересные факты. Невредное увлечение и память тренирует.
        Дождавшись, когда хозяйка допьет чай, он встал и сделал приглашающий жест рукой.
        - Вам нужно прилечь.
        Яна нехотя встала и послушно побрела в зал. Демьян догнал её спустя несколько минут с очередной порцией горячего чая. Поставив кружку на журнальный столик, мужчина взял плед с ручки дивана и накрыл Яну. Аккуратно подоткнул края покрывала под ноги, словно укутал ребёнка и вручил кружку с чаем. Проявив столько внимания, умудрился ни разу не прикоснуться к женщине без посредника в виде материала.
        Сев в кресло напротив хозяйки, Демьян привычно «просканировал» комнату. Просторное помещение пестрело от обилия настенных украшений. Несколько картин, вышитых бисером, две акварельные, один натюрморт из соломки и дощечка с выжженным замком довершали коктейль из творческого хаоса. Полки прогибались под тяжестью книг, в основном коллекций. Легкомысленные мягко-обложечные романы соседствовали с токовым словарем и собранием произведений Достоевского. Не меньше десяти кулинарных книг о кухнях разных стран.
        На подоконнике выстроилась батарея керамических осликов и кособоких разноцветных вазочек. Казалось, что у этого обиталища не меньше пяти хозяев, захламляющих его результатами своих увлечений. Там, где у большинства людей стоит телевизор, прямо напротив дивана расположилась добротная беговая дорожка. А плоский небольшой экран терялся на стене, притворяясь одной из картин.
        Наконец, он остановил взгляд на Яне.
        - Как это происходит?
        - Вы о моих снах? - Она сделала последний глоток и отставила чашку в сторону.
        Демьян кивнул, продолжая мельком рассматривать обстановку.
        - Вы же знали, что я спрошу об этом.
        Яна натянула плед выше, взгляд скользнул вверх, ныряя в воспоминания.
        - Я вроде объясняла уже. Во сне ко мне приходят призраки и предупреждают, если кому-то из близких грозит смерть или опасность. Бывает из-за мелочей, если для самих привидений это важно.
        Демьян внимательно слушал, не отрывая заинтересованного взгляда от собеседницы.
        - Давно это с вами?
        - Говорите, словно о болезни, - недовольно пробормотала Яна. - Мой папа считает, что это божий дар, мама до сих пор не определилась.
        - А вы как считаете? - Прозрачно-голубые глаза пытливо всматривались в лицо женщины, улавливая нюансы настроения.
        - Я думаю… - начала уверенно Яна и резко оборвала саму себя.
        - Почему вы остановились? - удивился мужчина.
        - Не хочу вам говорить. Вы изучаете меня, словно я микроб. С этими вашими психологическими штучками: косо смотрит - врет, скрещённые руки - защищается.
        Демьян слегка наклонился вперёд.
        - Вы не врете. Я вижу сигналы несколько другого порядка. Их интерпретация мне льстит. - Он неожиданно улыбнулся, и его лицо тут же изменилось, став приятным и даже симпатичным. - Для вас это как работа?
        Яна кивнула.
        - Вроде того. Призраки приходили ко мне с тех пор, как я вообще стала помнить свои сны. Не каждую ночь. В этом странном даре нет системы. - Она замолчала и спустя минуту неохотно добавила: - Не всегда удается помочь.
        Демьян задумчиво почесал подбородок.
        - Мой брат говорил что-нибудь, кроме того, что мне грозит опасность?
        Яна даже не успела слова сказать, как мужчина сам ответил.
        - Видимо, этот вопрос уже не раз задавали, и ответ отрицательный.
        - Призраки приходят на короткое время, словно врываются из загробного мира, и очень торопятся сказать главное. Подробностями не особенно делятся, словно оправдываясь, объяснила женщина.
        - Я так понимаю, это не семейное?
        Яна устало откинулась на подушки и прикрыла глаза.
        - Нет. Я не потомственная всевидящая Матрона, внимающая духам в десятом поколении. Не знаю, откуда этот дар и за что он мне. В моем роду точно такое больше не встречалось. Бабушка, правда, говорила, что в юности знала девушку с такими же странностями, как и у меня.
        Демьян наградил собеседницу ещё одним пристальным взглядом и нехотя поднялся.
        - Мне пора. Выздоравливайте. - Заметив попытку хозяйки приподняться, он приказал: - Не провожайте меня.
        Яна скинула плед и сделала шаг вперёд.
        - Нет уж. Хочу убедиться, что вы ушли.
        У дверей, женщина дождалась, когда гость наденет пальто и открыла дверь.
        - Вы, вообще, зачем приходили?
        Демьян расправил узел шарфа и переступил порог.
        - Софья Даниловна передавала вам привет и стопку лекций, что нужно набрать к следующему понедельнику. Я оставил их на кухне в пакете с лимонами.
        Не дав женщине возможность выплеснуть на него возмущение, он сам захлопнул дверь и помахал рукой, стоя на лестничной площадке.
        9 глава
        Яна сама не догадывалась, как сильно изменилась за последние два года. То, что раньше казалось важным, потеряло смысл, прежние привычки канули в прошлое, оставив после себя пустоту и свободное время.
        Когда Яна забеременела, первая мысль, посетившая её голову, звучала так: «Что скажет муж?» Собственная радость приутихла от ожидания недовольства со стороны супруга. Павел не удивил, когда предложил повременить с ребенком и подумать об аборте. Яна твердо решила родить, но целый месяц увиливала от прямого разговора, обещая «разобраться с этим». Ещё месяц понадобился ей, чтобы уверенно заявить: у них будет малыш. Павел довольно быстро смирился, а когда узнал пол ребёнка, неподдельно обрадовался.
        Яна всегда придавала большое значение мнению окружающих. Она и раньше старалась выглядеть «как все», не раздражать своим видом и поведением людей. Во время беременности эта черта характера обострилась и превратилась в мнительность. Сначала её волновало, что на ранних сроках она мало напоминала даму в интересном положении, скорее располневшую, запустившую себя женщину. Когда же выпуклый живот спутать с жирком стало проблематично, Яна наконец-то осознала, что прежняя спортивная фигура исчезла года на два. Неспособность самостоятельно надеть обувь и выбраться из душевой кабинки пугали ее, но ещё больше ужасала мысль, что всё это видит муж. Она боялась, что перестала для него быть стройной и сексуальной, став неповоротливым, вечно уставшим бегемотом.
        С восьмого по девятый месяц Яна полностью уверилась, что беременность не красит женщину и тот, кто сказал: «беременная женщина не может быть некрасивой», нагло соврал. По доброте или по глупости. Может, просто никогда не видел даму на сносях. Полнота, растяжки и пигментные пятна испортили внешность не меньше, чем отечность. Нос превратился в картошку, губы - в валики, пальцы - в сосиски. Радовало только то, что Яна так и не столкнулась с токсикозом, даже первый триместр не приходилось сгибаться над унитазом.
        Обручальное кольцо перестало натягиваться на палец в начале седьмого месяца. Яна молча страдала от сочувственных, а порой и осуждающих взглядов прохожих и случайных собеседников. Ей казалось, что все только и думают о том, что она мать-одиночка и провожают пристальными взглядами.
        Яна так сильно завесила от чужого мнения, что, даже разговаривая по телефону при посторонних, говорила о близких с уточнением их статуса относительно неё самой, чтобы тем, кто стал случайным свидетелем разговора всё было понятно. Если наступали на ногу или толкали - молча сносила оскорбления, если обсчитывали в магазине - неловко улыбалась, но опять же молчала. Ей не хотелось, чтобы думали о ней плохо, считали её склочной или грубой.
        День, когда Яна впервые вышла на улицу в мятой одежде и оскорблением ответила на оскорбление, совершенно стерся из памяти. Не то, чтобы она стала другим человеком, просто обросла защитным панцирем, словно потеряла чувствительность к волнениям и перипетиям мира. Мелкие повседневные раздражители стали настолько незначительными, что даже многократные увольнения она воспринимала, как неудобства и не более. Теперь женщина легко выделяла для себя важные вещи, а остальные просто отметала, не тратя на них нервы и эмоции.
        Раньше она бы никогда не позволила себе больничный отпуск из-за простуды, боясь подвести кого-нибудь из коллег или накопить дела. Теперь же, получив от Арсения Павловича добро на отгул до конца недели, Яна принялась самозабвенно хворать. С чистой совестью куталась в халат и валялась на диване, периодически делала вылазки на кухню за чаем и супом.
        Уже в среду Яна отправилась на утреннюю пробежку и выкатила из-под шкафа гантели. Насморк не слишком беспокоил, главное, что самочувствие стремительно улучшалось. Воспользовавшись свободным временем, женщина выучила десяток новых слов на японском, пришила все оторванные пуговицы, наконец-то вымыла окна и побродила по просторам интернета. Так Яна узнала название цветов, что принёс Демьян. Оказывается, мелкие белые цветочки - это фиалки и на языке цветов их подношение значит: «дай мне шанс», ярко алые цветы в букете - азалии, их значение не менее трогательное: «позаботься о себе ради меня». Яна сильно подозревала, что мужчина прекрасно осведомлён о тайном смысле преподнесённого букета. Сам же даритель после понедельника ни разу о себе не напомнил. Яна несколько раз брала телефон, пристально рассматривала номер психолога и откладывала трубку в сторону. В четверг аппарат разрядился, и женщина благополучно забыла о связи с внешним миром. На следующий день, ближе к вечеру, она все-таки поставила аппарат на зарядку.
        Яна планировала навестить непутевую мамашу Шалюкову и убедиться, что с ребенком всё в порядке. Она уже обулась и взялась за ручку двери, когда услышала пиликанье, возвещающее о пропущенных звонках. Женщина на мгновенье задумалась, потом опустилась на колени и, задрав стопы поползла в зал на четвереньках. Отсоединив зарядку, она тем же способом вернулась в коридор и только там посмотрела на экран. Телефон злобно подмигивал пропущенным звонком от Демьяна. Яна раздражённо фыркнула, стукнула кулаком по двери и вышла на лестничную площадку.
        Прижав трубку к уху, она спускалась по лестнице. На первом этаже с досадой обнаружила, что сердце колотится вовсе не от быстрой ходьбы. Наконец, в телефоне что-то щелкнуло, знакомый низкий голос прозвучал, словно через слой ваты:
        - Добрый день, Яна. Нужно иногда заряжать телефон.
        Женщина не успела ответить и вышла из подъезда. Прямо перед ней стоял Демьян. Она от неожиданности отступила назад, потом шумно фыркнула и спрятала телефон в кармане.
        - Караулите что ли?
        Мужчина неопределённо пожал плечами и тоже убрал трубку. Бледное солнце осветило его плечи, пряча выражение лица.
        - Делать мне нечего.
        Яна опустила взгляд, пряча довольную улыбку
        - Вы на машине?
        - Нет. Я сейчас не вожу. Из-за ноги.
        Яна обошла мужчину и вышла на тротуар. Пройдя несколько шагов, остановилась и оглянулась.
        - Вы идете?
        Демьян медленно приблизился к Яне, нарочно сильно прихрамывая.
        - Куда мы едем?
        Яна ехидно ухмыльнулась.
        - Надиктуйте ответ самостоятельно.
        Поравнявшись с женщиной, психолог нехотя пояснил:
        - Я могу сказать, куда вы не идете. Не на помощь очередному обречённому, не на тренировку и не на свидание. В любом случае цель довольно далеко от дома, но раз вы не спешите, поедем на маршрутке.
        - С вами приятно иметь дело, - фальшиво восхитилась Яна.
        Маршрутку долго ждать не пришлось. Через пять минут машина мчала пассажиров по мокрой дороге. Яна нетерпеливо ерзала на сиденье, а Демьян сидел напротив ровно, словно ученик за первой партой и не сводил с неё глаз. Кроме них в салоне оказались ещё влюбленная пара и пенсионерка. Молодые люди не обращали внимания на окружающих и самозабвенно целовались, бабушка укоризненно цокала и покачивала каракулевой шапкой.
        Яна слегка наклонилась вперёд.
        - Изучение языка цветов - это ещё одно ваше хобби.
        Демьян сдержанно улыбнулся, мысленно отмечая, что в присутствии этой женщины с ним такое случается всё чаще и чаще.
        На востоке придают большое значение составлению букетов. Это искусство называется Селам.
        - Вы рассчитывали на мою догадливость? - недоверчиво взглянула она на собеседника.
        - Я рассчитывал на ваше любопытство, - простодушно признался мужчина.
        Яна отвернулась к окну и через несколько минут пробурчала:
        - Представьте, что я дарю вам желтую гвоздику[1].
        Демьян непроизвольно перевёл взгляд на целующуюся парочку и уверенно заявил:
        - Когда-нибудь вы захотите подарить мне омелу[2].
        Оставшиеся полчаса пути они преодолели в молчании. Яна судорожно пыталась вспомнить, что вычитала в интернете о значение омелы, но память подсовывала обрывки фраз о тюльпанах. Демьян многозначительно молчал, уголки губ едва подрагивали в легкой улыбке.
        Когда маршрутка остановилась, мужчина первый вышел на остановку и придержал дверь. Подал пенсионерке руку, помогая ей спуститься с подножки, пропустил молодых людей и протянул руку Яне. Она сделала вид, что не заметила этого жеста и самостоятельно вылезла из машины.
        Почти стемнело, фонари и светящиеся витрины отгоняли приближающуюся ночь, контрастируя с тёмными участками тротуара. Яна уверенно и быстро дошла до улицы Батарейной и вошла во двор дома номер сорок два. Демьян молча следовал за ней. Дойдя до мусорных баков, женщина резко остановилась, её руки непроизвольно сжались в кулаки, плечи ссутулились. Она встряхнула головой, отгоняя тягостные воспоминания, и подняла взгляд на горящие окна многоэтажки. Демьян стоял немного в стороне, ожидая объяснений или дальнейших действий. Его взгляд бродил по дверям подъездов и неожиданно остановился на знакомом лице. Через двор крадущимся шагом шёл Виктор. Он постоянно оглядывался и нервно теребил воротник пальто, старательно прикрывая им лицо. Расстояния в тридцать метров оказалось достаточно, чтобы быть узнанным коллегами.
        Увидев людей возле мусорных контейнеров, он изменил траекторию, чтобы отдалиться и ускорил шаг.
        Демьян дёрнул Яну за рукав.
        - Там Виктор. Похоже, от нас убегает.
        Яна нашла взглядом удаляющегося мужчину и близоруко прищурилась.
        - Вроде не он.
        - Он, - уверенно заявил Демьян и подтолкнул спутницу в спину, - давайте догоним и побеседуем.
        Нагнать Виктора удалось только возле машины. Он уже взялся за ручку двери, когда над ним нависли две тени. Мужчина резко развернулся и замер.
        Демьян поправил узел шарфа и внимательно оглядел преподавателя.
        - Марина наверняка рассчитывала, что ты женишься. - Он оглянулся на Яну и едко процедил сквозь зубы. - Ты требовал, чтобы она сделала аборт?
        Виктор вздрогнул, его пальцы судорожно сжались на брелоке с ключами.
        - Я не понимаю, о чём вы говорите. Я просто навещал её. Я же куратор.
        - Ты немного неверно истолковал свои обязанности как куратор.
        Яна переводила взгляд с одного мужчины на другого, молча ожидая окончания неприятной беседы. Они тоже затихли, рассматривая друг друга. Нарушить затянувшуюся паузу первой решилась женщина.
        - Что с ребенком?
        Виктор сжался, опустил взгляд.
        - Нормально все. С ним родители Марины. Они хорошие люди, - с трудом выдавил он из себя несколько фраз. - А вы что тут делаете? На самом деле мужчину больше всего интересовало, почему они вместе и что их связывает.
        Яна непроизвольно приблизилась к высокому спутнику, будто заражаясь от него спокойствием и уверенностью.
        - Мы-то как раз проведать собирались. Я переживала за ребёнка, Демьяна Владленовича попросила в качестве психолога составить мне компанию.
        Виктор поспешно проскользнул в салон автомобиля и приоткрыл окно, так что видны были только его глаза.
        - Суда не будет. Родители Марины нашли хорошего юриста. Он догадался сослаться на постродовую депрессию.
        - Тебе лучше уволиться из института, - спокойно без угрозы в голосе констатировал Демьян. - Думаю, не сработаемся.
        Виктор поспешно спрятал виноватый взгляд.
        - Не говорите на работе. Я сам уволюсь.
        Демьян медленно кивнул и ответил за двоих.
        - Завтра же подай заявление. Тебе повезло, что она совершеннолетняя.
        Мотор нервно заурчал, и машина резко тронулась, Виктор торопился скрыться с глаз свидетелей его позора.
        Демьян и Яна проводили взглядом удаляющийся автомобиль и переглянулись.
        - Боюсь спрашивать, что сделала Марина.
        Женщина вздрогнула, словно от холода и медленно зашагала в сторону остановки.
        Демьян нагнал её под козырьком магазина и невесело предположил.
        - Хотела убить ребёнка?
        Яна развернулась, её глаза смотрели пристально, не мигая.
        - Она выбросила свою дочку в мусорный контейнер.
        - Что сделала? - Мужчина непроизвольно сглотнул.
        - И не в первый раз, кстати. Не знаю, кто был отцом первого ребёнка и сильно сомневаюсь, что дело тут в послеродовой депрессии.
        Демьян слегка отклонился назад, по его щекам медленно расползалась смертельная бледность.
        - Она и Виктор прекрасная пара, - невесело пошутил он.
        Всю обратную дорогу к дому Яны, Демьян молчал и не тормошил светской беседой задумчивую попутчицу. Женщина, казалось, забыла о его существовании и вела себя странно. Периодически вздрагивала и оглядывалась, хмурилась, не замечала никого вокруг.
        Проводив Яну к дверям подъезда, Демьян остановил её.
        - Кто вас преследует?
        Женщина делано изумилась.
        - Вы и преследуете.
        Мужчина попытался поймать её уклоняющийся взгляд.
        - Вы словно ищете кого-то в толпе.
        - Яна сначала насупилась, непроизвольно пожала плечами, потом шумно выдохнула:
        - Вы не против, если этой ночью или завтра я попрошу о помощи. Жаль, что вы не водите машину. Так было бы проще.
        - Вы же говорили, что в этих снах нет регулярности? - недоуменно взглянул на собеседницу мужчина.
        - Это предчувствие. Не стопроцентная гарантия. Просто такое странное ощущение чужого присутствия. Будто кто-то взглядом затылок прожигает и дышит в висок.
        Яна открыла дверь и замерла, словно ожидая какой-то точки в их беседе. Не хотелось просто так уходить.
        На какое-то время повисла напряженная тишина.
        Демьян сам решил, как закончить разговор, и отступил назад.
        - С вами жить, наверное, не очень удобно. Выспаться - главная мечта ваших мужчин. - Легкая улыбка тронула его губы. - Звоните. Как-нибудь решим проблему транспорта.
        - До свидания, - коротко попрощалась Яна и закрыла дверь перед носом мужчины.
        [1] Желтая гвоздика на языке цветов означает отказ.
        [2] Омела на языке цветов означает «поцелуй меня».
        10 глава
        Этот сон пришёл под утро. Спокойная ночь закончилась сразу же, как началась очередная какофония красок и звуков. Яна стояла в песке и вокруг неё в три кольца бродили задумчивые бесхвостые ослы. Солнце немилосердно жарило, над головой парил огромный стервятник. Песок в нескольких метрах от женщины зашевелился, пошёл рябью. Сначала на поверхности появилась сморщенная кисть, сжатая в кулак, потом вторая рука судорожно сжала горсть раскалённых песчинок. Яна наблюдала, как из отверстия в песке постепенно выползает старик. Едва он отряхнулся, как вслед за ним показался ещё один человек - дряхлая старуха со спутанными кудрявыми волосами. Яна бегло осматривала делегацию призрачных гостей, не задерживаясь на размытых лицах. Их одежда была не просто старой, а какой-то несовременной, одновременно поношенной и совершенно им неподходящей. На женщине - длинное тёмное платье с кружевным воротничком, старике - короткие брюки на подтяжках и белая рубашка, застегнутая под самое горло.
        - Что вы хотите? - голос Яны дрогнул, когда она поняла, почему эти призраки кажутся знакомыми. Именно они пытались прорваться в её сны, когда приходили другие просители.
        Кудрявая старуха взяла брата за руку и сделала шаг вперёд.
        - Спаси нашу сестру, - послышался скрипучий голос старика.
        - Ей грозит опасность, - добавила гостья. - Она купила таблетки, но не те, что прописал врач. В аптеке ошиблись. Вроде бы безобидное лекарство, но при высоком давлении может привести к остановке сердца.
        Яна пыталась смотреть в размытые лица, но бродящие рядом ослы отвлекали.
        - Где живет ваша сестра?
        - Улица Лагерная, дом двенадцать в Славянске.
        - Где? - женщина изумленно округлила глаза. - В Славянске-на-Кубани? Это же километров сто от Краснодара.
        Призраки недоуменно переглянулись.
        - Семьдесят. Она пьет таблетки, когда у неё давление повышается. Когда это произойдет - неизвестно. Может уже утром она достанет злополучную упаковку. Пока - бог миловал. - Рассудительно объяснила старушка.
        Яна не успела задать следующий вопрос, как песок вихрем завертелся вокруг призрачных гостей, поглощая их, и утягивая вниз, словно болотная жижа. Бесхвостые ослы сузили круг, их шершавые бока буквально терлись о ноги женщины. Яна брезгливо отдергивала ладони, ожидая, когда странный сон закончится. Это произошло, как обычно неожиданно, рывком, будто вытолкнули в спину из жаркого помещения в прохладу вечера.
        Она села на кровати. За окном зарождался новый день. Предрассветные сумерки прилипли к стеклу, не пропуская первые скупые лучи солнца.
        Женщина вытерла пот со лба, рука нащупала на тумбочке телефон.
        - Демьян?
        Трубка щелкнула и через секунду ожила.
        - Кому вы звоните?
        - Папе римскому, - раздражённо фыркнула Яна.
        - Куда ехать? - сразу же перешёл к делу собеседник.
        Женщина прижала трубку к уху плечом и направилась в ванную, попутно собирая спутанные волосы в хвост.
        - В Славянск. Вроде не так срочно, как обычно, но помощь всё равно нужна.
        После некоторой заминки Демьян ответил.
        - Сейчас почти восемь часов. К девяти, максимум в десять я за вами заеду. Позавтракаем в дороге.
        Он отключился, не дожидаясь согласия собеседницы.
        Яна привела себя в порядок и принялась готовить бутерброды. На всякий случай взяла сменную одежду и зубную щетку, не забыла и про травматический пистолет. Застегнув сумку, женщина спустилась вниз и приготовилась ждать на лавочке у подъезда.
        Демьян всегда отличался пунктуальностью и в этот раз прибыл в назначенное время. Ярко-оранжевая машина, словно хищная рыба, вплыла во двор и плавно остановилась напротив места ожидания Яны. Стекло со стороны пассажира опустилось, психолог махнул рукой, призывая поторапливаться.
        - Садитесь, - он мельком оглядел объемную сумку в руках женщины. - Вы планируете задержаться в Славянске?
        Яна юркнула в салон и уже там ответила:
        - Доброе утро Иннокентий. - Она тепло улыбнулась водителю и перевела взгляд на Демьяна. - Не планирую задерживаться, просто подстраховалась. Кстати, полсумки бутерброды занимают и термос.
        Кеша расплылся в довольной улыбке.
        - Яночка, благодетельница, ты наша. Этот змей извлек меня прямо из почивальни и водрузил на коня. Маковой росинки во рту не было.
        - Ты же собирался сесть на диету. Начни сегодня. Это так сказать пинок судьбы.
        Демьян развернулся к попутчице и серьезно спросил:
        - Кого и от чего спасать будет?
        - Женщина купила лекарства, которые могут загнать её в могилу. У неё высокое давление и если она их примет, может случиться инфаркт.
        Иннокентий удивлённо присвистнул:
        - Кто ж ей спонсировал чудо-таблетки? Эскулап что ли впал в маразм? Это же даже ветеринар ведает.
        Яна качнула головой, продолжая в упор смотреть на Демьяна.
        - Я не знаю. Сон был очень странный. Родственники этой бабушки выглядели, как пришельцы из другого времени. Одежда, прически и обувь… - она замялась, пытаясь подобрать слова.
        Кеша первый пришёл на помощь.
        - Винтажная?
        - Не современная, однозначно, - согласилась Яна. - Но это не самое странное. Раньше так далеко мне выезжать не приходилось. Просители и обречённые почти все жили в пределах Краснодара или в ближайших поселениях.
        - Необычно, - подтвердил Демьян.
        На какое-то время в салоне повисла тишина. Яна откинулась на спинку и прикрыла глаза. В движущемся транспорте на неё всегда накатывала дрема. Иннокентий бросил полный грустный взгляд на тяжёлую сумку, втиснутую между пассажирами, и безразлично уставился на дорогу. В машине запахло колбасой и свежим кофе.
        Демьян дал Яне время заснуть и не тревожил её почти двадцать минут, но убедившись, что по прошествии этого времени, она так этого и не сделала, решил нарушить тишину.
        - Вы называете призраков гостями или посетителями.
        Яна приоткрыла веки и встретилась взглядом с льдистыми глазами психолога. Приподнявшись в кресле, она расправила на себе одежду.
        - Какая разница, как называть? Пусть будут гости, раз приходят ко мне.
        Водитель прислушался, не желая пропустить ни слова интересной беседы. В зеркале заднего вида мелькнул озабочённый взгляд его друга. Кеша знал, что значит такое выражение на его лице.
        - Вы думаете, что души являются в ваши сны?
        Яна непроизвольно отклонилась, её плечи напряглись.
        - Опять этот ваш обвинительно-пытливый тон. - Её глаза прищурились.
        - Не может быть, чтобы вы не задумывались о природе необычного дара. - Демьян снисходительно улыбнулся.
        - Задумывалась. Пыталась найти в интернете информацию. Чаще всего, таких как я, называют медиумами. Но, если честно, ни разу не наткнулась на нормальное доходчивое объяснение. В одном только всё сходится - через сны меня навещают привидения. Многие философы и даже учёные считали, что сны - это какое-то особое измерение, полоса между жизнью и смертью. Видимо, в моих снах стенки между реальностями тонюсенькие, вот и ходят ко мне приведения пообщаться.
        - Вы меня в трепет вводите своими живописаниями, откликнулся Кеша. - Так безмятежно об этом повествуете, сиречь винную карту озвучили.
        Демьян не отрывал пытливого взгляда от собеседницы, на друга вообще не обращал внимания.
        - А если это вы гостья? - Его голос был возмутительно спокоен, даже вкрадчив.
        Яна насторожилась.
        - Я вас не понимаю.
        Демьян кинул взгляд в сторону водителя.
        - Кеша, за дорогой следи, извертелся весь. - Повернулся к Яне. - Будьте любезны, достаньте бутерброды.
        Женщина послушно расстегнула сумку и протянула водителю бумажный сверток, потом перевела пытливый взгляд на Демьяна.
        - Театральная пауза затянулась. Объясняйте.
        - Когда вы рассказали мне о своих снах, я перелопатил весь интернет. - Мужчина на мгновение замолчал и всмотрелся в лицо собеседницы. - К счастью, я наткнулся на упоминание о книге, выпущенной ещё в восьмидесятых годах в Швейцарии. Электронного варианта нет, сам фолиант не переводился на русский. Хотя какой там фолиант, скорее брошюрка. У меня есть знакомый в Германии. Он по моей просьбе раздобыл эту книжицу в библиотеке и отсканировал. Позавчера я закончил читать её. Все-таки позабылся немецкий, года три уже не практиковался в иностранных языках. Автор книги описывает жизнь своего сына с рождения и до кончины и утверждает, что его отпрыск регулярно виделся с призраками. Он выдвинул теорию, что душа его сына покидала тело во время сна и улетала в царство Аида. Позже он нашёл подтверждение этой теории в самих снах. К тому же и удалось разговорить парочку призраков. Сын научился вызывать эти сны и путешествовать в мире мертвых, когда ему заблагорассудиться. Получается, что во время сна ваша душа высвобождается от оков плоти и бродит по просторам мира мертвых. Так что это вы гостья, - подытожил
психолог.
        Яна смотрела на мужчину, слегка прищурившись, в её глазах плескалось недоверие и даже страх. Она непроизвольно отодвинулась к самой двери и скрестила руки.
        Демьян слегка наклонился вперёд, он протянул руку, желая коснуться собеседницы, но резко передумал и отдёрнул кисть, словно обжегся.
        - Вы боитесь и не верите мне.
        - Спокойнее верить, что я брожу в собственных сновидениях, а приведения иногда прорываются в нашу реальность. - Яна отвернулась и сжала руки ещё плотнее, желая укрыться в своём коконе.
        - Правда не так уютна.
        - Довольно обрушивать на меня шокирующие известия, - вмешался в разговор Иннокентий. - А ты, товарищ, мог бы явить миру корректность и сообщить такую новость без наскока, как-нибудь аккуратнее.
        Яна постаралась выползти из угла, в который сама себя загнала, и выпрямиться.
        - Мне никогда не удавалось поговорить с призраками нормально, они так быстро исчезают.
        Демьян слегка улыбнулся.
        - Не они исчезают. Вы. - Его голос звучал покровительственно. - Ваша душа возвращается в тело.
        - Если то, что я видела, ожидает меня после смерти - я боюсь умирать ещё больше, чем раньше. Мне там вообще не понравилось. Какой-то хаос и бред.
        Кеша интенсивнее заерзал в кресле.
        - Любопытство всё внутрях изъело, да лучше не знать, какие страсти ждут за чертой.
        - Если вам страшно - это нормально, - мягко заметил Демьян, искоса поглядывая на собеседницу.
        - Не страшно мне. Ни капли, - легко солгала Яна и для достоверности широко улыбнулась.
        - Большую часть времени вы лжете хуже ребёнка. Так что не пытайтесь это делать. До любого из трёх видов идеальных лжецов вам далеко. - Демьян отвернулся и с нарочитым интересом принялся рассматривать пейзаж за окном, ожидая вопроса.
        Яна не заставила себя долго ждать. Молча переглянулась с Кешей и громко спросила:
        - Что ещё за три вида?
        Демьян приосанился и мгновенно вошёл в роль преподавателя.
        - Первый тип довольно распространен. Я называю представителей этого вида - врали-любители. Они лгут постоянно, везде и всегда, потому что им просто нравится это делать. Второй тип - лгуны без совести. У таких индивидов крайне извращенные понятия морали, поэтому ложь это просто способ существования. Им не стыдно, плевать, что солгали. Лгуны-актеры вживаются в роль настолько, что даже тело транслирует ложь, словно правду. Они не думает, что лгут, просто в этот момент живут чужой жизнью.
        - Позер - насмешливо обозвал друга Кеша и быстро перевёл тему разговора. - Не пришлось как-то топтать Славянск, всё мимо да мимо, а тут вот судьба презентовала возможность там побывать.
        Яна протянула Демьяну бутерброд.
        - Я тоже не была там. Почти, затворница. За пределы Краснодара редко выезжала.
        - Наслаждайтесь вояжем, - снисходительно бросил Демьян и занялся бутербродом.
        ***
        Славянск встретил гостей дождем и двойной радугой. Преодолев мост, Кеша свернул в ближайший проулок и развернулся к притихшим пассажирам.
        - Куда путь держим конкретно?
        Яна быстро выпалила заученный адрес.
        - Улица Лагерная, дом двенадцать.
        - Вондэфул! Как будет рыскать? - саркастично поинтересовался водитель.
        Демьян оглядел лица попутчиков с одинаковым вопросом в глазах.
        - Язык, как говорится, доведет… далеко, - поучительно напомнил он.
        - Куда? До Буэнос-Айреса? Ну-ну, - Кеша явно был настроен пессимистично.
        Яна молча вылезла из машины и оглядела улицу. Всего в двух кварталах от того места, где они остановились, расположился городской рынок, поэтому людей, несмотря на пасмурную погоду бродило достаточно. Ближе всего находились две женщины среднего возраста. Яна подошла к ним и приветливо улыбнулась.
        - Добрый день. Не подскажете, где найти Лагерную улицу?
        Женщины поочередно вздрогнули от студеного ветра и недружелюбно прищурились.
        - Лагерная? Нету такой, кажется, в городе. - Она обернулась к товарке и более уверенно подтвердила. - Точно нет.
        - Не помню, чтобы слышала такое название, - подвела итог другая дама.
        Яна поблагодарила собеседниц за скудную информацию и вернулась к машине. Мужчины тоже покинули салон и уже ждали её.
        - Вам не особенно помогли, - истолковывал Демьян выражение лица Яны.
        - В чем проблема? Купим карту, - воспрянула духом женщина.
        Демьян сам себе поразился, как он раньше не вспомнил о таком простом способе поиска.
        В ближайшем киоске Кеша купил карту города и, вернувшись в салон, развернул её на коленях. Демьян и Яна нависли над ним, не рассчитывая на внимательность водителя.
        Хватило и десяти минут на пристальное изучение карты. Лица всех вытянулись, Иннокентий даже присвистнул.
        - Улочка канула в безызвестность. Беда-беда, огорчение.
        Яна растеряно смотрела на психолога, изо всех сил транслируя надежду на его сообразительность. Раньше ей не приходилось сталкиваться с проблемой на начальном этапе «спасения».
        Демьян слегка отклонился и достал телефон.
        - Вроде как в век интернета живем, товарищи. Все-таки мы с вами динозавры не лучше Диплодока. Привыкли пользоваться старинными методами. Любой подросток сразу же полез бы в сеть. У них вообще, телефон - это продолжение руки.
        - Ну и что там? - нетерпеливо заёрзала Яна.
        - Где улица скрылась? - подключился к допросу Кеша.
        Демьян изобразил рукой жест, призывающий помолчать и не мешать ему. Через несколько минут он оторвал взгляд от экрана. Его лицо выражало крайнюю степень озадаченности.
        - Такой улицы нет, - безрадостно начал он. Предупреждая возможное возмущение собеседников, пояснил: - Сейчас нет. Её переименовали в улицу Дзержинского. Довольно давно.
        Яна первая открыла дверь машины и поторопила спутников.
        - Эта улица, я так понимаю, есть на карте? Поехали, мало ли, не было бы поздно.
        Дзержинского, бывшая Лагерная, одной своей половиной пронзала город, другой словно лента прильнула к руслу реки. Эта часть улицы меньше всего напоминала городской ландшафт. Невысокие дома, буйная растительность и домовые участки, местами выходящие прямо к дамбе реки, даже дорога не везде асфальтированная. Яна приникла к окну, высматривая номера на заборах, но после десятого показалось заросшее вьюнком кирпичное здание на высоком фундаменте с плотно закрытыми ставнями, без таблички. Машина проехала ещё немного и затормозила напротив симпатичного домика с ухоженным садом. На подоконнике, слегка прикрытая шторкой, стояла деревянная дощечка с криво выведенной цифрой четырнадцать. Кеша развернулся к спутникам и слегка приподнял брови:
        - Вот та обитель с привидениями и заколоченными окнами явно то, что мы ищем.
        Сетчатый забор разделял уютный сад и заросший двор на два разных мира. Яна внимательно оглядела пестрые клумбы и сравнила их со старыми скрюченными яблонями в соседнем дворе. Жаль, что эти дома нельзя поменять номерами.
        Демьян вышел из машины и направился к калитке, Яна схватила сумку и догнала его.
        - Мрачновато, - заключила она, касаясь ручки.
        - Потрясающая берлога. Такая атмосферная и ужасающая, - восхищенно пропел Кеша. Он уже припарковал машину на обочине и теперь любовался старым заброшенным зданием.
        - Обычный старый дом, - спокойно подытожил Демьян и обратился к спутнице: - Как вы обычно поступаете? Представляетесь медсестрой, работником ЖЭКа или вваливаетесь без предупреждения?
        - Вваливаюсь, потому что времени обычно катастрофически мало. Давайте просто зайдем. Может, уже поздно.
        Яна смело толкнула незапертую калитку. Через двор вела узкая протоптанная тропинка, под одной из яблонь виднелась почерневшая от старости собачья будка, рядом лежала цепь, заканчивающаяся пустым ошейником. Сбоку дома прилепились высокие ступеньки с деревянным резным навесом, почерневшим от дождя. Яна смело пересекла двор и поднялась на крыльцо. Входная дверь оказалась не заперта. Женщина оглянулась на спутников, застывших у первой ступени.
        - Ждите тут. Позову, если что.
        Демьян промолчал, а Кеша разочарованно вздохнул.
        Изнутри дом не выглядел таким древним и нежилым, в нос тут же ударил запах борща и кошачьей мочи. Яна поморщилась и прошла дальше. Прихожая вела в длинный тёмный коридор, перетекающий в просторную комнату без двери. Из боковых комнат показались любопытные кошачьи мордочки всех возможных окрасок. Животные с интересом уставились на незваную гостью желтыми круглыми глазами.
        - Хозяйка! Есть кто дома? - Яна сделала ещё шаг и замерла в нерешительности. От дурного предчувствия внутренности сковал холод.
        В широком дверном проёме напротив мелькнула тень невысокой женщины.
        - Кто там? Галя? Заходи. - Хозяйка вышла немного вперёд и прищурилась, пытаясь разглядеть в темноте коридора силуэт посетительницы.
        Яна облегчённо выдохнула.
        - Здравствуйте. Я никак не могла дозваться. С вами всё хорошо?
        Пожилая женщина медленно пересекла коридор и, приблизившись почти вплотную к гостье, щелкнула выключателем. Желтая лампочка осветила лица. Хозяйка, покряхтывая, наклонилась и взяла на руки полосатого кота. Голубые выцветшие глаза женщины внимательно оглядели Яну, губы сложились в приветливую улыбку.
        - Здравствуйте. Вы вместо Гали? Подождите минуточку, я принесу платежки.
        Яна отступила назад, разглядывая странное лицо старушки. Возрастная акромегалия[1] основательно поработала над ним, вытянув нос и уши до карикатурных размеров. Практически мультяшная баба-яга, только глаза спокойные и добрые.
        - Вы, наверное, меня с кем-то путаете. - Яна не успела придумать правдоподобную причину бесцеремонного вторжения, как услышала за спиной шаги.
        - Мы по поводу комнаты. На заборе висело объявление, что вы сдаете жилье для студентов, - вмешался Демьян, избавляя спутницу от необходимости сочинять.
        Добродушное лицо хозяйки накрыла тень недоверия. Она придирчиво оглядела нового посетителя.
        - Что-то вы на студента не очень-то похожи.
        Мужчина попытался улыбнуться, чтобы выглядеть дружелюбным.
        - Мы и не студенты. Так проездом всего на сутки. У вас тут вид великолепный. Речка практически за домом начинается, рыбалка, наверное, хорошая.
        Хозяйка недоверчиво прищурилась и крепче сжала кота. Минуту она колебалась, потом её лицо расслабилось, вернув ему благодушное выражение.
        - Сдавала раньше, только в этом году никто не позарился на мое ветхое жилище. Далеко от института, хотя беру немного. Хоть какой-то доход. Сами понимаете - пенсия копеешная. Меня Анастасией Павловной зовут.
        Яна оглянулась и, поймав взгляд мужчины, удивлённо приподняла брови. Демьян едва заметно кивнул и снова обратился к хозяйке.
        - Очень приятно, Анастасия Павловна. Меня зовут Демьян, а это Яна с нами ещё один друг - Иннокентий. Раз с проживанием дело решённое - схожу в машину за вещами.
        Хозяйка растеряно кивала, провожая высокий силуэт мужчины.
        - Рыбалка тут никакая. Ради удовольствия можно посидеть на берегу с удочкой, но улов с гулькин хвост будет. Раньше-то, конечно, совсем другая история была. - Она переложила кота на другую руку и побрела по коридору. Уже у дверей комнаты она вспомнила о гостье и оглянулась. - Дверь справа. Располагайтесь и приходите на кухню.
        Не дожидаясь возвращения мужчин, Яна направилась к указанной двери. Едва сделав шаг, она несколько раз чихнула. В воздухе кружилась пыль, а затхлость и сырость пропитала помещение насквозь. Задвинутые ставни пропускали несколько полосок бледного полуденного солнца, едва освещающих широкую комнату. Только спустя несколько минут, Яна смогла разглядеть обстановку. Первая комната, довольно широкая, представляла собой что-то вроде общей гостиной. Диван с потертой гобеленовой обивкой занимал треть помещения, напротив него расположилось громоздкое кресло с выломанным подлокотником и раскладной лакированный стол, родом из восьмидесятых. Единственной красивой вещью, несмотря на внушительный возраст, оказался круглый журнальный столик на высокой ножке.
        Яна провела рукой по гладкой столешнице, оставляя в пыли дорожки и снова чихнула.
        - Будьте здоровы. - Демьян остановился в дверях, пытаясь привыкнуть к темноте.
        - Нужно ставни раскрыть, а то склеп какой-то.
        Мужчина поставил сумку на пол и снова вышел. Через несколько минут за окнами послышался скрежет и сопение, мрачная комната, наконец, расцвела красками. Синие обои будто озаряли стены изображением маленьких солнц и радуги. Оказалось, что обивка дивана не такая уж и тёмная, а кресло так вообще - ярко-красное. Демьян заглянул в окно и, встретившись взглядом с Яной, неожиданно подмигнул.
        Вхождение Кеши в новые апартаменты ознаменовалось серией сочных чихов.
        - В этой реальности пылесос ещё не изобрели. - Он бегло оглядел обстановку и, заметив круглый столик, восхищенно воскликнул: - Шедевр! Какая изумительная штуковина. Прелесть! - Его пальцы любовно погладили холодную столешницу.
        - Ты как Голум[2]. Чахнешь над своей «прелестью», - Демьян поставил на диван сумку и опустился на продавленную гобеленовую поверхность. Он с облегчением выпрямил больную ногу и помассировал её.
        Кеша направился к одной из двух дверей, выходящих в комнату.
        - Где тут можно свою буйную головушку поместить? Опочивальня где?
        Помещение оказалось узким и таким же пыльным, большую часть комнаты заполнял ещё один древний диван. Впритык к нему расположился шкаф, дверца которого при открытии упиралась в подлокотник и протерла дорожку на блеклой обивке.
        - Переночевать можно, но боюсь, клопы представляют тут господствующую расу.
        Яна направилась к другой двери и после осмотра комнаты вынесла такой же неутешительный вердикт.
        - Тут тоже, скорее всего уже есть подобные квартиранты. - Она повернулась к Демьяну. - Зачем вообще было снимать жильё? За день уложимся вполне.
        Психолог нехотя поднялся, осмотрел будущие спальни и только потом ответил:
        - Вы собирались перевернуть аптечку хозяйки вверх дном? Придумали, как изъять опасное лекарство?
        - Нет ещё, - нехотя призналась Яна. До вечера разберусь.
        - Уверен, что так. Кеша в ночь не поедет. Утром отправимся в Краснодар, - спокойно отчеканил мужчина и остановился рядом с другом. - В той каморке кровать больше, значит, мы с тобой тут спим, даме предоставим хоромы с диваном.
        - Хорошо, что я щетку зубную взяла, - еле слышно пробормотала Яна.
        Иннокентий картинно всплеснул руками.
        - А я олух, только гребнем ридикюль и заполнил.
        - В городе есть магазины, - равнодушно заметил Демьян. - Считайте, что это незапланированный отпуск и наслаждайтесь. Я позвоню на работу, вы вроде как на больничном, а мне придется придумать незапланированную командировку.
        Вещи никто не стал раскладывать. Мужчины отправились за покупками, а Яна пошла на кухню.
        Анастасия Павловна ожидала прихода постоялицы, попивая остывший чай, её сухая, широкая ладонь с длинными паучьими пальцами покоилась на пушистом боку толстого кота.
        - Чаю? - Она кивнула на пустой табурет.
        - С удовольствием.
        Хозяйка налила в высокую стеклянную кружку кипяток и подвинула к гостье сахарницу.
        Яна опустила в воду чайный пакетик и присмотрелась к собеседнице. Невысокая, словно высохшая, женщина с пергаментной кожей, разукрашенной пигментными пятнами. Мясистый крупный нос на скуластом лице выглядел, словно инородный элемент, и добавлял неуместной комичности, вызывая ассоциацию с клоуном. Яна уже давно смирилась с неумением угадывать возраст людей, но с Анастасией Павловной всё было ещё сложнее. Казалось, она впала в безвременье и такая внешность могла принадлежать как шестидесятилетней, так и восьмидесятилетней женщине.
        - Спасибо. У вас дом такой большой, как вы с ним управляетесь?
        Старушка пожала плечами.
        - Никак. Сами видите - он в ужасном состоянии. Силы не те, чтобы порядок наводить. А двор, вообще как сады Эдема, словно его не касалась рука человека.
        - Тяжело, наверное. А Галя, с которой вы меня перепутали, внучка ваша?
        Женщина глубоко вздохнула, её рука замерла над шерсткой животного.
        - Нет. Добрая девушка из соцзащиты. Помогает понемногу: продукты покупает, коммуналку оплачивает. Внуков у меня нет. - Её голос наполнился болью, глаза увлажнились.
        Яна придвинулась к старушке и погладила кота на её коленях.
        - Простите. Не хотела вас расстраивать.
        Анастасия Павловна вымучено улыбнулась.
        - Всё нормально. Это я к старости такая чувствительная стала, чуть что - реву. - Рука женщины снова принялась ласкать кота. - В коридоре веник есть и ведро с тряпкой, а то комнаты пылью заросли. Чистое постельное бельё я вам вечером принесу. Этого добра навалом. Галя мне всё перестирала, перегладила. А мне много не надо, вот и лежат пододеяльники, моль кормят.
        Яна брезгливо оглядела захламленную комнату. Помещение совмещало в себе ещё и функцию кладовки: по углам расположились картонные коробки с картофелем и овощами, у холодильника два жестяных ведра с помидорами и орехами.
        - Спасибо вам. Можно вашей кухней воспользоваться, чтобы ужин приготовить?
        Анастасия Павловна заёрзала на табуретке.
        - Конечно. - После заминки хмуро поинтересовалась: - Извините за прямоту, просто я всякий срам не приемлю, но кто вам эти двое мужчин?
        - Друзья, - прямо ответила Яна, выдерживая пытливый взгляд хозяйки. - Коллеги по работе.
        - Ну-ну. - Не очень-то поверила женщина, но пытать не стала. Не хочу показаться не вежливой, но проживание оплатить лучше сегодня. Триста рублей с человека.
        Яна молча достала кошелёк и отсчитала названную сумму.
        - Голова что-то разболелась, у вас анальгина не найдётся?
        Анастасия Павловна спихнула с колен ленивого кота и потянулась к подоконнику.
        - Да вот утром пила, пластинку тут и оставила. Бери.
        Яна разочарованно сникла. Похоже, местоположение аптечки пока останется неизвестным. Придется ещё чем-то заболеть.
        - Спасибо. Пойду, приберусь.
        Пока мужчины отсутствовали, Яна сумела превратить затхлый музей в жилое помещение. Открыла окна и запустила освежающий сквозняк, изгнала пыль и собрала паутину. Не дожидаясь вечера, принесла чистое постельное бельё и застелила кровати. Когда пришло время ужина, друзей всё ещё не было. Яна снова наведалась на кухню и остановилась в нерешительности перед грязной плитой. Женщина надеялась, что её попутчики привезут продукты, поэтому сейчас могла рассчитывать только на чай, а кушать очень хотелось.
        Для напитка пришлось как следует отмыть чашку. Клеенка на столе липла к рукам и требовала не просто протереть ее, а скорее выбросить и постелить новую. Яна никогда не относилась к людям, склонным к стерильности, но неопрятность этого жилища будила желание засыпать всё хлоркой. Женщина не стала садиться на стул и подошла к окну. Заросший сад буквально вваливался в комнату, корявые ветви плотно приникали к стеклу, просачиваясь через открытую форточку. В переплетении деревьев виднелся соседний ухоженный двор. На скамейке сидела соседка Анастасии Павловны. Её круглое, словно тарелка лицо, страдальчески сморщилось, губы вытянулись, и она исторгла длинный пронзительный вой. Яна вздрогнула и хотела уже бежать на помощь, когда поняла, что вой - это песня и, судя по прерывистому безбожно перевранному мотиву, - веселая песня. Периодически старушка прикладывалась к бутылке водки, закусывала сочным помидором и продолжала заунывно поскуливать.
        Яна увлеклась наблюдением и не сразу услышала, что к ней кто-то обращается.
        - Где бабуля? С ней всё в порядке?
        В дверях стояла невысокая темноволосая женщина с мужской фигурой. Она пытливо смотрела на застывшую у окна Яну, повторяя свой вопрос уже в третий раз.
        - Здравствуйте. Хозяйка вышла куда-то, а вы не Галя, случайно?
        - Галя, - отчеканила незнакомка. - Ты-то кто? Постоялица? - Она поставила на пол сумку и быстро выложила на стол покупки. - Давно у неё никого не было. Надолго?
        Широкие ладони женщины уперлись в бока, тяжёлый взгляд остановился на растерянном лице собеседницы.
        - А что? - недоверчиво поинтересовалась Яна. Ей не понравилась, как легко эта командирша перешла на «ты», хотя по виду она едва ли старше неё.
        - Если надолго - будешь помогать по дому, - бескомпромиссно отрезала Галя, даже не предполагая отказ. - Обижать бабулю не рекомендую. Она за себя постоять не может, если что, я вас из-под земли достану.
        Неожиданная и глупая угроза прозвучала на удивление естественно.
        - В мыслях не было такого. Я тут на день всего и последнее, о чём думала - это обидеть хозяйку.
        - То-то. Помоги продукты разложить. Как зовут?
        - Яна.
        Галина выставила на полки банки и стала распихивать макароны, периодически её взгляд возвращался к гостье, брови хмурились. Намеренно громко посопев, женщина снова пошла в наступление.
        - Ты это того, о семье её не расспрашивай. Тема болезная.
        Яна помимо воли заинтересовалась.
        - Тогда лучше вы скажите, чтобы я случайно ничего лишнего не сболтнула.
        Галина по-хозяйски налила себе чай, уселась на табурет и приготовилась к разговору.
        - Кратко. Скоро бабуля придет. - Она выглянула в коридор и, убедившись, что беседе никто не помешает, продолжила: - Несчастная она баба. Одна совсем на свете осталась. В послевоенные годы была семья, но там такая трагедия разыгралась. Меня тогда, ясное дело, не было ещё, люди рассказали. Её родители покончили жизнь самоубийством, а других детей похитили. Ещё говорили, что замужем она была, но тоже ничего хорошего не вышло. Муж и сын отравились грибами. Так-то.
        По ходу ужасающего повествования глаза Яны расширялись больше и больше. Сколько бед свалилось на одного человека? Способно ли вообще сердце вынести столько горя?
        - Ужас, - только и смогла выдавить она.
        Галина выплеснула в раковину больше половины напитка и направилась к двери.
        - Может оттого бабуля такая сострадательная к другим. Никогда не встречала человека добрее. Пока инсульт не разбил ее, она всё время кому-то помогала, собирала вещи для неимущих, организовывала всякие акции благотворительные. - Она прислушалась к шагам в коридоре и тут же нацепила неискреннюю улыбку. - Анастасия Пална, здрасте. Я вам продукты принесла и за платежками.
        Старушка прошла в комнату и опустилась на табурет, ещё тёплый после Галины.
        - Спасибо тебе. Вы, смотрю, познакомились уже. - Её взгляд пытливо прошёлся по застывшим лицам женщин.
        Глаза Галины суетливо перебегали с предмета на предмет, щёки вспыхнули.
        - Я пойду уже. Коммуналку оплачу завтра, занесу чеки.
        - Платежки на комоде у вешалки, - коротко инструктировала Анастасия Павловна.
        Уже в коридоре прозвучало громкое: «До свидания». Хлопнула входная дверь.
        Яна поспешно покинула кухню, чтобы избежать возможной беседы с хозяйкой. Едва она вошла в съемные комнаты, как вернулись мужчины.
        - Яночка, мы провианта прикупили и кое-что из мелочевки. - Кеша поставил на диван объемный пакет и с видом фокусника извлек из него леопардовое покрывало. - Знаю, пошлятина, но всегда мечтал о таком.
        - Симпатичное, - вяло похвалила женщина.
        Демьян примостился на краю подоконника и выглянул в окно. Не поворачиваясь, и ни к кому конкретно не обращаясь, сказал:
        - Расследование никак не продвигается.
        - Я даже ничего не успела объяснить, - удивилась Яна. - Ночью я видела сестру и брата хозяйки, древних, как и она. А тут узнала, что их ещё в детстве похитили - значит, призраки должны были быть детьми, а эти почему-то нет. Ещё у неё был единственный сын, который умер много лет назад. Семьи у неё нет, вообще история жуткая.
        Иннокентий перестал любоваться новым пятнистым приобретением.
        - Как всё это занимательно. Я трепещу.
        - Давайте просто спасём ей жизнь и вернёмся в Краснодар. - Демьян подошёл к столу и принялся выкладывать продукты. - Но сначала, поужинаем.
        ***
        Демьян отправился в душ, а Кеша прилип к планшету, решив посмотреть пропущенный выпуск «Модного приговора[3]». Яна вышла в яблоневый сад и тут же пожалела о желании подышать свежим воздухом. С соседского двора продолжала литься песня, собаки на улице стройно подпевали алкоголичке, добавляя мотиву оригинальное звучание.
        Яна села на деревянную скамью под деревом и зябко поёжилась. Мокрый вечер лег на плечи холодным покрывалом, небо очистилось от туч и выплюнуло горсть звезд.
        - Красивый вечер. - В тени яблони стояла Анастасия Павловна. - Я люблю этот дом и ненавижу одновременно.
        Яна подвинулась, освобождая место, и оставила слова старушки без ответа. Анастасии Павловне и не требовалось ободряющих реплик, только возможность очередной раз выговориться.
        - Галя, наверное, вам рассказала, какая я бедная и несчастная.
        - В общих чертах, - не стала отпираться Яна.
        Старушка всмотрелась в лицо собеседницы, изучая его, и сжала в ладони край фартука.
        - Страшно звучит, но в годы войны я была по-настоящему счастлива. Мой отец был горбун, да ещё и хромой, поэтому на фронте ему делать было нечего. Мать страдала эпилепсией, тогда её называли припадочной. Радости в этом мало, но именно из-за этого они остались в городе и жили в этом доме. У меня была сестра, чуть младше меня, брат-подросток и ещё двое малышей - брат и сестричка. Крепкая любящая семья. А потом началась жуть. Я была старшей и уже в четырнадцать работала. Тогда все, кто мог, работали. - Она замолчала, справляясь с эмоциями и спустя минуту снова заговорила: - Их похитили. Кто и зачем - не понятно. Кому нужны были дети в тяжёлые послевоенные годы? Для чего? Родители не оправились от этого горя. Однажды я вернулась домой и не застала их. Искала, звала, никто не отвечал. Нашла я их вечером, когда пошла за дровами в сарай. Они повесились.
        - Мне очень жаль, - произнесла Яна банальную фразу.
        - Дело давнее, просто в старости только и остается, что вспоминать. К сожалению, приятных и тёплых воспоминаний мало.
        Заунывная песня за забором неожиданно стихла, отчего тишина показалась слишком глубокой, словно пропал слух. Яна привстала, пытаясь разглядеть в пятачке освещённого фонарем крыльца пьяную певунью, но та оказалась намного ближе. Круглое лицо прижалось к сетке перегородки, оставляя на нем вмятины и искажая черты. Соседка сморщилась и смачно сплюнула прямо под ноги Анастасии Павловне. Потом громко рассмеялась, демонстрируя редкие зубы, и опять запела:
        Сидит, сидит на крыше круглый кот,
        Сидит и поет, поет и гладит свой живот[4].
        Яна отшатнулась и невольно улыбнулась.
        - Это же детская песенка.
        Анастасия Павловна невозмутимо пожала плечами.
        - Максимовна и рэп может пропеть. У неё не в порядке с головой. Но она безобидная. - Она тяжело поднялась, опираясь на трость. - Я пойду. Поздно уже.
        Яна поспешно вскочила.
        - У вас случайно нет чего-нибудь от давления. А-то скакнуло вверх. Наверное, потому и голова разболелась.
        - Пойдем в дом, - коротко ответила старушка, осторожно пробираясь по тёмной тропинке к дому.
        На кухне Анастасия Павловна села на табурет и пристроила свою трость у окна.
        - Погляди на холодильнике в коробке из-под обуви.
        Яна послушно достала яркий объемный ящик с обшарпанной крышкой и поставила на стол перед хозяйкой.
        Пытливый взгляд Анастасии Павловны остановился на руках квартирантки, суетливо терзающих край футболки.
        - Какое лекарство вы обычно пьете?
        Яна растерялась и не сумела это скрыть.
        - Обычно? Обычно не пью. По-разному бывает. Я вообще здоровая, но давление иногда скачет. А вы чем лечитесь?
        Старушка открыла коробку и принялась перебирать бутыльки и пластинки.
        - Раньше пила верапомин или нифекипин, Галя посоветовала попробовать новое - меторидин. - Она достала тёмный бутылёк и прищурилась, пытаясь разглядеть название. - А вот он. Недавно купила, ещё не пила.
        Яна взяла лекарство, опасливо, словно паука и вслух прочитала название:
        - Методрин. - Развернув инструкцию, она быстро пробежала глазами по мелким буквам и судорожно вздохнула. - Это не меторидин. Это другое, противоположное ему лекарство, если принять его при высоком давлении, может произойти инфаркт или инсульт.
        Лицо Анастасии Павловны вытянулось, руки задрожали.
        - О, Боже.
        Яна встала и выкинула опасные таблетки в урну. Немного помедлив, положила ладонь на вздрагивающее плечо пожилой женщины.
        - В аптеке, наверное, ошиблись. Вы же знаете, какие почерки у врачей, им бы шифровки передавать.
        Анастасия Павловна слегка развернулась и проводила взглядом роковой бутылек. Её морщинистая сухая ладонь накрыла руку женщины.
        - Как после этого не верить в божий промысел? Вас совершенно точно Бог послал. Значит, нужна я ещё на этой земле, рано мне ещё червей кормить.
        Яна неловко высвободила кисть и отступила к двери.
        - Хорошо, что хорошо кончается. Я пойду. Спокойной ночи.
        Вернувшись в комнату, Яна тяжело опустилась на диван и закрыла глаза. Она ожидала наступления состояния тёплого счастья и спокойствия, как обычно бывало, когда туманный сон заканчивался спасением человека. Но в этот раз ощущения оказались смазанными и нечеткими, к тому же голова на самом деле разболелась. Из смежной комнаты доносилось равномерное похрапывание. Мужчины не стали дожидаться её уснули в своей берлоге.
        Яна быстро приняла душ и закрылась в своей каморке. Сон никак не желал забирать в чертоги и бродил рядом, то накатывая дремой, то отступая, словно морская волна. В голове ворочались неприятные мысли, перед глазами всплывал иллюстрированный воображением рассказ Анастасии Павловны. Яна даже боялась представить, в какую чёрную бездну погружается человек, потерявший столько родных людей. Несмотря на то, что спасать никого уже было не нужно, ощущение надвигающейся угрозы и чужого взгляда никуда не делось, наоборот - усилилось. Любой шорох или скрип вызывали животный безотчетный страх, покрывая кожу липким потом.
        Поворочавшись почти час на продавленном диване, женщина накинула кофту поверх футболки и достала из сумки верное средство успокоения - травматический пистолет. Тяжесть оружия в ладони успокаивала и создавала иллюзию безопасности.
        Вернувшись в общую комнату, Яна села на диван, подобрав под себя ноги, пистолет положила на подлокотник, чтобы в случае опасности легко дотянуться. Дневные звуки стихли, ночь приклеилась к окну, словно смола. Яна с изумлением обнаружила, что слышит, как шуршит листва. Тени от деревьев легли на пол, сплетая жутковатое чёрное кружево, картинка с каждым дуновением ветра менялась, предлагая воображению самому определиться что это: жуткая рожа или огромный паук.
        На круглом столике в лунном свете поблескивала пузатая бутылка и стопка пластиковых стаканчиков. Кеша не ограничился леопардовым пледом и прикупил любимый виски. Мужчина всячески пытался соответствовать образу утончённого изысканного аристократа, а потому вечерняя порция виски со льдом должна была приблизить его к состоятельным британцам. Яна не то, чтобы ненавидела алкоголь, просто её желудок не дружил с крепкими напитками. Вместо приятного охмеления и лёгкости женщина получала тошноту и головную боль.
        Яна передвинулась по дивану к столику и, приподнявшись на колени, потянулась к бутылке.
        - Лучше разбавлять.
        Женщина содрогнулась, пальцы заскользили по холодной стенке, едва не выпустив бутылку. Демьян подхватил сосуд и вернул на столик.
        - Ужасный виски, у Кеши дурные вкусы. - Он осторожно опустился на кресло и выпрямил ногу. - Кошмары?
        Он не выглядел сонным, к тому же был полностью одет, только рубашка не заправлена в брюки.
        Яна снова поджала обнаженные ноги и устроилась на диване.
        - Я думала это вы автор храпа.
        Тени в уголках губ Демьяна сдвинулись, что означало улыбку, только в неярком свете луны она выглядела зловещёй.
        - Я тоже так умею.
        - Значит основная мечта ваших женщин - выспаться.
        Демьян хмыкнул и скрестил руки на груди.
        Яна натянула кофту на колени, пытаясь укрыться от сквозняка, и снова посмотрела на ночного собеседника, он не отводил от неё изучающего пристального взгляда.
        - Расскажите о себе.
        Яна раздражённо тряхнула головой.
        - Да вы обо мне больше можете рассказать, чем я сама.
        - Могу, - легко согласился Демьян. - Просто соблюдаю правила вежливой беседы.
        Женщина нетерпеливо заёрзала и спустя некоторое время осмелилась попросить:
        - Ну, и что вы думаете обо мне? Только честно.
        - О честности могли бы не просить. Это как раз и несложно, - медленно начал Демьян. - Вы были замужем, но недолго, несчастливый брак. Мозоли на ладонях, мышцы в тонусе - регулярные занятия в тренажерном зале и, скорее всего, какие-нибудь единоборства. Практичность - основная черта, об этом говорит удобная одежда, обувь на низком каблуке и отсутствие маникюра. Эмоциональность соседствует со сдержанностью. В качестве хобби рисование, вышивка, чтение книг, стрельба, иностранные языки и ещё целый букет не таких явных. Разнообразие увлечений говорит о непостоянстве и быстрой смене предпочтении. Жесты нарочно сдержанны и замедлены. Когда вы уверены, что никто не смотрит, - суетливы, даже хаотичны. Холерик с жёстким воспитанием. Постоянно ведете внутренний монолог, чтобы не озвучивать большинство своих мыслей. Энергию выплескиваете через физическую активность, отсюда разнообразие именно спортивных навыков. Вы явно из тех, кто плачет над фильмами и книгами, фанатели по малолетству и влюблялись в вымышленных персонажей. Потрясающе приспосабливаетесь к любым условиям.
        Яна широко улыбнулась и расслабилась.
        - Это все? Ничего шокирующего или неприятного.
        Мужчина наклонился вперёд, пальцы крепко сжали подлокотники кресла, цепкий взгляд сковал собеседницу.
        - Это только малая часть. Я ведь не беспристрастный судья, от того и не хочу обидеть.
        - Что вы хотите этим сказать? - Яна тоже подалась вперёд.
        - Не стройте из себя дурочку, вы прекрасно понимаете, о чём я говорю. Неужели так важно это озвучить?
        Женщина дёрнулась назад и резко встала. Сделав шаг вперёд, замерла буквально в шаге от собеседника.
        - С вами неприятно говорить, вы грубый и слишком прямолинейный. Поверьте, я к вам не питаю никакой симпатии.
        Демьян сдвинулся на край кресла. Одним резким движением он притянул Яну за руку. Она слегка пошатнулась и замерла, касаясь коленями его ног. Под тёплыми пальцами на запястье кожа словно покалывала.
        Не отрывая внимательного взгляда, мужчина притянул её ещё ближе и провёл ладонью по обнаженной ноге, пальцы медленно скользили по бедру, поднимаясь выше, приподняли край футболки и принялись рисовать замысловатые узоры на коже. Несколько минут Демьян молча наблюдал за реакцией Яны на ласку. Когда она отвела взгляд, мужчина отклонился назад, но запястье не отпустил.
        - Карина думает, что я ничего не знаю о любви. На самом деле всё примитивно. Математика уровня пятого класса сложнее, чем эта банальная биохимия. Зрачки расширены, пульс тарахтит, как отбойный молоток, видно даже сквозь кожу, дыхание участилось, губа прикушена. - Спустя секунду добавил: - Тебя выдает твое тело.
        Яна раздражённо фыркнула, в её глазах плескалась обида. Она заметила неожиданный переход на «ты» и это ещё больше разозлило. Переведя взгляд с лица мужчины ниже, она ехидно ухмыльнулась.
        - Тебя тоже.
        - Это просто физическое возбуждение, не больше.
        Женщина высвободила запястье из цепких пальцев и отступила от кресла на пару шагов.
        - С чего ты решил, что у меня не физиология, а нечто большее?
        Не дожидаясь ответа, она обошла Демьяна и скрылась в своей каморке, плотно прикрыв дверь. Через несколько секунд Яна вспомнила, что забыла на диване пистолет. Пришлось возвращаться и смазать эффект от своего высокомерного ухода. Демьян неподвижно сидел в кресле и даже не смотрел в её сторону. Только когда она коснулась ручки двери, услышала за спиной дружелюбное пожелание спокойной ночи.
        [1] Возрастная акромегалия - патологическое увеличение отдельных частей тела, связанное с повышенной выработкой соматотропного гормона (гормона роста). У взрослых людей и проявляется укрупнением черт лица (носа, ушей, губ, нижней челюсти), увеличением стоп и кистей рук.
        [2] Голум - вымышленное существо, один из ключевых персонажей произведений Джона Р. Р. Толкина «Хоббит, или Туда и обратно» и «Властелин Колец». Особенно известно присловье Голлума «Моя Прелесть» (англ. My Precious). Так он называет Кольцо (а в «Хоббите» - и самого себя).
        [3] «Модный приговор» - телепрограмма о моде, стиле и красоте на Первом канале.
        [4] Песня из мультфильма «Смешарики».
        11 глава
        Яна шла по длинному коридору с мягкими желтыми стенами, под ногами хрустела стеклянная крошка, хотя ни одного окна не было на сотни метров в обе стороны. Прямо из пола вверх ногами росли люстры с пластиковыми плафонами в виде нарциссов. Сначала послышался шорох, затем замигал свет. Впереди в глубине коридора возникла чёрная точка. Казалось до неё бесконечно далеко, но приближалась она с поразительной скоростью. С каждым метром паника Яны увеличивалась. Точка преобразовалась в размытый контур огромного монстра, а за несколько шагов оформилась в гигантского носорога. Животное резко остановилось, его рог навис над головой женщины всего в паре сантиметров, глухое рычание прозвучало над самым ухом. Носорог открыл рот, из разверзнутой пасти хлынула кровь, неестественно красная с запахом кетчупа. Не успела Яна опомниться, как уже плавала в этой бордовой тягучей жидкости, а животного и след простыл. Руки вязли в кровавом сиропе, держаться на поверхности становилось всё труднее. Стараясь не захлебнуться, женщина подняла лицо вверх и набрала полные лёгкие воздуха. Она зажмурилась и тут же открыла глаза. Ни
коридора, ни кровавого моря не было. Яна сидела в центре круглого цветка с мясистыми фиолетовыми лепестками, цветок казался огромным как диван и источал тошнотворный запах гнили. В нескольких метрах от жуткого растения клубился туман. За несколько секунд размытые образы превратились в стариков. Это были знакомые призраки из предыдущего сна. Кудрявая пожилая дама шевельнулась первой и оглядела поляну, наткнувшись взглядом на Яну, рванула вперёд и затараторила:
        - Спаси деток. Около железнодорожных путей в погребе дома заперты похищенные дети. Они умрут от голода, если ты ничего не сделаешь.
        - Назови адрес, - громко попросила Яна.
        - Улица Садовая, первый дом.
        - Что за дети, как их зовут?
        Призрак не успел ответить. Первым растворился старик за спиной говорившей, и уже через секунду она сама растаяла.
        Яна зажмурилась, ожидая окончания сна, и почти сразу почувствовала толчок в грудь. Когда женщина открыла глаза, перед ней предстала унылая узкая комната. Судя по яркому свету, льющемуся из окна, время близилось к десяти часам. Яна вскочила и, натянув кофту, выбежала из комнаты. На диване с планшетом на коленях расположился Иннокентий. Увидев женщину, он приветливо улыбнулся и хотел пожелать доброго утра, но Яна его опередила:
        - Где Демьян?
        - Чай заваривает на кухне, - озадаченно пролепетал мужчина.
        - Позови его, - отдав распоряжение, Яна возвратилась в свою каморку и быстро оделась. Когда она вернулась в общую комнату, Демьян и Кеша ждали её на диване.
        - Мне приснился сон. Нужно спасти детей, запертых в погребе. Дом рядом с Железнодорожными путями.
        Из дома они буквально выбежали, едва не перетоптав снующих под ногами котов.
        Яна заняла место рядом с водителем и, крепко сжав пальцы на рукоятке пистолета, прокричала адрес. Наученный недавней ошибкой, Демьян сразу воспользовался интернетом и нашёл нужный дом. В дороге Кеша молча сопел, давя педаль газа. Демьян, словно статуя, застыл на кресле.
        - Если кто-то похитил детей, тут нужно полицию вызывать. Одного пистолета может оказаться мало.
        - Вызовем на месте, - отмахнулась Яна, не отрывая взгляда от петляющей улицы.
        Через несколько поворотов грунтовая дорога легла вдоль железнодорожных путей, у крайнего дома машина затормозила. Яна первой покинула салон и схватилась за ручку калитки. Но не успела она открыть ее, как услышала взволнованный голос Демьяна за спиной.
        - Это не тот дом. Смотри номер. Второй!
        Яна отступила и нашла взглядом табличку, на ней действительно красовалась двойка.
        - Но он же крайний! - Она растерянно оглядывалась, пытаясь понять, куда мог исчезнуть целый дом.
        - Успокойся. - Мужчина приблизился к воротам и постучал по ним кулаком. - Хозяева, есть кто дома!
        Через несколько минут на пороге дома показалась женщина. Она поспешно вытирала руки полотенцем, её брови недовольно сдвинулись к переносице.
        - Что такое?
        Демьян вплотную приблизился к забору и попытался изобразить на лице дружелюбие.
        - Добрый день, мы ищем первый дом на Садовой улице.
        Хозяйка недоверчиво оглядела странную компанию, но ответила довольно спокойно:
        - Мой дом и есть первый.
        Кеша остановился рядом с другом и изумленно уточнил:
        - Многоуважаемая дама, вот та табличка доносит до нас немного другую информацию.
        Женщина оглянулась на номер дома и пожала плечами.
        - Дом второй. Но он первый на улице.
        Яна нетерпеливо топталась на месте, но в разговор не вступала, её взгляд скользил по многочисленным пристройкам, рука, сжимающая пистолет слегка подрагивала.
        Лицо Демьяна снова скривилось в подобии улыбки.
        - Странная нумерация.
        Женщина перекинула полотенце через плечо и медленно разъяснила:
        - Сразу за моим домом улица изгибается, почти за двором близко дороге и находился первый дом. Он сгорел года три назад, сейчас на том месте только поляна, заросшая травой. Даже фундамента не осталось, строение было старое саманное.
        Яна отступила к машине и растерянно покачала головой, между двором и дорогой находилась широкая поляна, заросшая сорной травой, в нескольких местах поверхность земли вздымалась небольшими пологими холмами, но ни следа от сгоревшего здания не осталось. Женщина устало опустилась на траву, не обращая внимания на обильную росу, пропитавшую джинсы.
        - Раньше такое случалось? - голос Демьян словно пробивался сквозь вату, с усилием доходя до сознания Яны.
        - Такое?
        Женщина внимательно рассматривала протянутую к ней ладонь, не понимая, что делать с рукой Демьяна. Он наклонился и взял Яну под локоть, рывком поставил на ноги.
        - Призраки раньше ошибались?
        Она отрицательно покачала головой.
        - Нет. Я не понимаю. - Она послушно побрела вслед за мужчиной, не отпуская тёплую ладонь.
        Иннокентий ждал у машины, постукивая каблуком о колесо.
        - Изволили явиться. Что далее?
        Демьян открыл перед спутницей дверцу и глянул на друга поверх стекла.
        - Возвращаемся. Яна даже зубы не успела почистить.
        ***
        Пока Яна принимала душ, друзья сервировали простенький завтрак в общей комнате. Хозяйка предлагала поесть на кухне, но Демьян не смог пересилить ощущение гадливости от неряшливой комнаты, а вездесущие коты его раздражали. Поставив чайник, мужчина принялся искать чашки.
        Анастасия Павловна недоверчиво поглядывала на высокого неулыбчивого мужчину и отворачивалась. Наглость и уверенностью, с которой он хозяйничал на кухне, вызывали в ней неприязнь. Гость же спокойно вымыл кружки и даже попросил соду, чтобы оттереть годовые кольца от чая. Вернувшись в комнату, мужчина обнаружил Яну в кресле, а друга - у окна с зеркальцем. Кеша старательно ловил удобный ракурс, чтобы придать своей прическе привычный лоск.
        Демьян поставил кружки на столик и сел на диван.
        - Хозяйка какая-то подозрительная и напряженная.
        - Несчастная женщина. Неудивительно, что она ко всем относится с подозрением.
        Кеша уложил челку гелем и удовлетворенно зацокал языком.
        - Её нужно на «Модный приговор» и будет вполне себе симпатишная бабуленция.
        Демьян отхлебнул глоток чая и задумчиво пробормотал:
        - Она так смотрит на меня, будто я её собаку пнул.
        - Скорее кошку. - Кеша сел на диван и закинул ногу на ногу. - Отчего все одинокие дамы кошатницы? Так и рождаются кошмарные стереотипы.
        Яна рассеянно разглядывала рисунок на деревянном столике, пока он не расплылся перед глазами. Словно на трёхмерной картинке выпукло выступили тёмные линии, причудливо переплетенные в странный символ. Женщина тряхнула головой.
        - Эти призраки уже приходили ко мне. Мы приехали в Славянск по их просьбе, и Анастасии Павловне действительно угрожала опасность. В эту ночь они ошиблись, причем сильно. Мне не дает покоя мысль, что привидения перепутали адрес, и дети действительно где-то умирают.
        Демьян отставил чашку в сторону и решительно заявил:
        - Я думаю нужно задержаться в этом городе и дождаться следующего сна.
        Кеша подпрыгнул на диване, по-бабьи всплеснув руками.
        - В этой пещёре доисторической? Тут ещё телевидение не изобрели! И тихо обречённо добавил: - Я тут и дня не протяну.
        Яна вздрогнула от прикосновения сквозняка к затылку и твёрдо сказала:
        - Не проходит ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Сон будет уже сегодня ночью. Я почти уверена в этом.
        Демьян собрал грязную посуду на поднос, но не отнёс его, а вручил Яне.
        - Собирайтесь, познакомимся с городом. Делать всё равно нечего.
        Больше всего времени на сборы понадобилось Иннокентию. Он отказывался покидать дом, пока все детали костюма не будут идеально подходить друг другу и его настроению. Яна как обычно надела джинсы, накинула куртку и удручённо заметила, что и Демьян выглядит намного изысканнее нее. Последнее время женщина мало обращала внимания на свой внешний вид, но сейчас впервые за долгое время захотелось вызывать в мужчинах не безразличие, а желание. Разозлившись на саму себя за неуместные мысли, Яна быстро стянула волосы резинкой и выбежала на улицу.
        Сегодня осень выглядела красивой. Желтые и красные цвета перемешались, словно стекляшки в детском калейдоскопе. По-летнему голубое небо отражалось в гладких, как стекло лужах. Ветер наконец-то утих.
        Яна не привыкла к такому количеству свободного времени. Тело требовало физической нагрузки, а руки - срочно чем-нибудь их занять. Кеша тоже нервничал и постоянно висел на телефоне, только Демьяна не волновало вынужденное бездействие.
        Оставив машину на стоянке, компания направилась в центральный парк. Демьян подышал свежим воздухом около десяти минут и решительно заявил:
        - Тут рядом музей и картинная галерея. Вы как хотите, а я немного приобщусь к культуре, альтернативы всё равно нет.
        Кеша даже не оторвался от телефона, неопределённо махнул рукой и продолжил препирательства с невидимым собеседником.
        Яна опустилась на скамейку и закрыла глаза.
        Она поняла, что задремала, только когда из сна её вырвал мужской голос.
        - Первейший способ скоротать время - устроить вояж по магазинам. Где-то в глубине вас спряталась женщина, - Кеша внимательно оглядел одежду Яны, - очень глубоко. Так вот, эта невольная затворница не может не любить такие мероприятия.
        - Не хочу. Не собираюсь тратить жизнь на вещи, которые мне не интересны.
        Мужчина сел рядом и заглянул в лицо собеседнице.
        - Демьяну нравятся женщины.
        Яна недоуменно взглянула на Иннокентия.
        - Надеюсь, что так.
        - В классическом понимании этого слова. Женственный силуэт, длинные волосы, томный взгляд, плавные жесты. Вы ему нравитесь, и это странно. Я ведь знаю его с отрочества. Он никогда не отклонялся от определённого типажа.
        Яна заинтересовалась.
        - Давно знаете? Расскажите о его брате.
        Кеша закинул ногу на ногу и поправил манжеты, отряхнул брюки от несуществующих ворсинок, намеренно интригуя собеседницу.
        - Его брат был замечательным. Редко в одном человеке совмещается столько добродетелей. Демьян его обожал. Наверное, вы заметили, к людям он очень строг и критичен, но брат для него был небожителем. Глеба все любили. Под его обаяние попадали даже собаки. Кажется, на него даже голуби никогда не гадили. Не представляю, как описать его. Бывают такие люди, которым много дано: таланты, внешность, удача.
        Яна нахмурилась.
        - Демьян, наверное, ему завидовал?
        Кешу несказанно удивил этот вопрос, даже разозлил.
        - Никогда. Он его боготворил. Между ними не было соперничества. Вы не сравнивайте Демьяна с большинством людей. Он чужд надуманных комплексов и обычных пороков. Он любил брата, потому что тот был по-настоящему хорошим человеком.
        - Как он умер?
        Плечи мужчины ссутулились, он опустил голову и мрачно пробурчал:
        - Разбился на мотоцикле.
        В памяти женщины тут же всплыл образ из сна. Даже после смерти Глеб старался помочь брату. Яна была единственным ребенком, и ей тяжело было представить привязанность, о которой повествовал Иннокентий.
        Немного помедлив, женщина задала ещё один вопрос:
        - Демьян был женат.
        Кеша слегка улыбнулся.
        - Нет. С людьми он сходится проблематично и долго.
        Яна неожиданно разозлилась.
        - Ваш друг просто хам. Не умеет общаться, и ему совершенно всё равно, какое впечатление производит. Его не волнуют мысли и удобства окружающих, его привычка говорить правду всегда и везде, даже когда это неуместно или обидно, простое ребячество и выпендреж.
        Кеша изумленно приподнял одну бровь.
        - Эко, вас зацепило, дамочка.
        Яна резко вскочила.
        - Отвезите меня обратно, кажется, я нагулялась.
        Кеша не стал спорить. По пути позвонил Демьяну и предупредил, что тому придется добираться на такси.
        Едва машина остановилась у ворот, Яна покинула салон, но в дом заходить не стала. Она обошла здание и села на скамейку под яблоней. Только сейчас женщина обратила внимание, что ни на одном дереве нет плодов и, судя по всему, яблони давно не плодоносят. На земле не валялись даже гнилые или маленькие яблочки, только жухлая листва.
        За сетчатым забором возилась соседка. Сегодня она не орала пьяные песни и выглядела намного лучше. Заметив Яну, старушка поставила грабли и нависла над хлипким забором.
        - Девка, подь сюды.
        Яна нехотя поднялась и приблизилась к женщине.
        - Здравствуйте.
        Старушка заговорчески огляделась и поманила пальцем, заставляя собеседницу наклониться ниже.
        - Ты того, грибы не ешь. Отравит ведьма проклятая, она деточек кушает. И кошек её проклятущих гоняй, всюду уши. На реку не ходи - водяной утянет, а коли в подвал пойдешь - сатана твою душу выпьет.
        Яна устало потерла висок.
        - Это все? - не дождавшись ответа, развернулась и ушла в дом.
        В коридоре пахло выпечкой, кошки сидели вдоль стены смирно, ожидая угощение. Из-за двери кухни выглянула Анастасия Павловна. Увидев гостью, она помахала полотенцем.
        - Заходи-заходи, чаю вместе попьем.
        Яна чуть приостановилась у двери в снятую комнату, но потом решительно направилась на кухню.
        - Ух ты, у вас тут пироги!
        На столе красовался круглый каравай с плетеной косичкой.
        - С грибами и картошкой. Любишь такое? - Хозяйка широко улыбнулась, но увидев напряжение на лице собеседницы, обижено надула губы. - С Максимовной небось говорила?
        Яна кивнула, догадавшись, что у мнительной соседки такое отчество.
        - Говорила.
        Анастасия Павловна устало вздохнула и села за стол.
        - Дай-ка угадаю: она поведала, что я отравила грибами своего мужа и сына и тебя тоже отравлю.
        - Вроде того, - нехотя согласилась женщина.
        - Это каким же образом магазинные шампиньоны нужно приготовить, чтобы они стали ядовитыми? - натянуто засмеялась старушка. - Надоела она мне уже своими россказнями. Раньше в милицию всё писала, что я отравительница и ведьма, а теперь стала моих квартирантов запугивать.
        Яна налила в кружку чай и задумалась.
        - За что же она вас так не любит?
        Анастасия Павловна поспешно отвернулась, пряча мокрые глаза.
        - Я у неё мужика увела. Толька мой за ней ухаживал, а потом на мне женился. Сердцу не прикажешь, как говорится. Максимовна до сих пор на меня зуб точит.
        Яна задумчиво покрутила в руках кружку.
        - Не прикажешь.
        Хозяйка подперла руками подбородок и горестно простонала:
        - Что ещё она говорила? О том, что я каннибалка и детей консервирую? Это вообще её любимая страшилка.
        - Что-то такое и, правда, сказала. Жуть. - Яна допила чай и сосредоточенно водила пальцем по ободку чашки. Она боролась с двойственным чувством: любопытство подстегивало разузнать ещё что-нибудь, но необъяснимый страх советовал прекратить расспросы.
        Анастасия Павловна следила за сменой выражений на лице собеседницы, по-птичьи наклонив голову. Её глаза увлажнились, слеза прочертила дорожку по морщинистой щеке.
        - Я всегда хотела большую семью. Думала, нарожаю ребятишек и смогу перекрыть все те смерти, что постигли меня в юности. Нас у матери было пятеро, а она хотела ещё детей. После рождения моего младшего братика Кости, год за годом на нашу семью обрушивались несчастья. Новорожденные умирали в младенчестве, и ни один врач не мог понять от чего. Представь, что творилось в те годы: разруха, голод, даже взрослому тяжело было выжить. Я устала хоронить своих братьев. - Слезы заструились по щекам старушки, находя своё пристанище на грязной кленке. - А потом в течение недели я лишилась всего. До сих пор не могу простить родителей.
        Яна двинулась вперёд и даже протянула руку, но опять, как и в прошлый раз, остановилась на полпути и положила ладонь на стол. Она не знала, что сказать, любые высказывания сочувствия выглядели бы неестественно и попросту бы сотрясали воздух.
        Анастасия Павловна вытерла щеки полотенцем и натянуто улыбнулась.
        - Если хочешь, возьми пирог, угости ребят.
        - Спасибо. Я позже за ним вернусь.
        Яна быстро вышла из кухни, в коридоре наступила на пару разноцветных хвостов и с облегчением захлопнула за спиной дверь. С каждой минутой ей всё быстрее хотелось покинуть этот жуткий дом. Здание насквозь пропиталось бедой, а его хозяйка была эпицентром печали. Горе буквально въелось в фундамент, отравляло воздух внутри комнат и оседало на коже терпкой пылью.
        Накинув куртку, Яна снова покинула дом. Побродив по двору, она вышла на улицу и прижалась спиной к деревянному забору. Дощечки ещё хранили тепло лучей уходящего солнца, хотя само светило оставило после себя только узкую красную полоску на небе. Женщина прикрыла глаза и вслушалась в окружающие звуки. С соседнего двора снова доносилось пение, на скамейке напротив шушукались две девушки, где-то за спиной мяукали кошки. По дороге зашуршали колеса машины, хлопнула дверца.
        - Хватит уже от безделья страдать. Займите руки, успокойте нервы.
        Яна открыла глаза и увидела, что Демьян протягивает ей книгу.
        - Мы опять на «вы»? - Она взяла книгу, не касаясь пальцев собеседника, и прочитала вслух: - «Искусство оригами». Спасибо, что ли.
        - Я чувствую дистанцию, что вы держите. Такое обращение будет удобнее. - Мужчина сделал приглашающий жест рукой. - Я ужин привез, избавлю вас от необходимости демонстрировать кулинарные навыки.
        - Надеюсь не грибы?
        Демьян удивлённо приподнял брови.
        - Нет. Японская кухня вас устроит?
        Женщина кивнула и, отлепившись от забора, пошла в дом.
        Кеша сидел у окна и сосредоточенно выравнивал пинцетом линию бровей, поглядывая в складное зеркальце. Из планшета, лежащего на подоконнике, лилась приятная мелодия. Увидев друга, он отложил инструмент в сторону и обрадовано воскликнул:
        - Ну, наконец-то. Сколько можно приобщаться к местной культуре? - он принюхался к аромату, вплывшему вместе с мужчиной, и его улыбка натянулась до предела. - Японский бог!
        Яна устроилась на диване с ногами и спрятала ладони в рукава.
        - Тут такие сквозняки. Ноги мерзнут, будто по колена в снегу ходишь. Как Анастасия Павловна только не мерзнет?
        - Она кошками укрывается. - Демьян быстро и умело, как могут только закоренелые холостяки, сервировал столик. - Прошу к столу.
        Ужин прошёл почти в полном молчании. Напряжение между Демьяном и Яной ощутимо висело в воздухе, сдабривая еду, словно приправа. Кеша поглядывал на них и нарочно весело делился впечатлениями о Славянске. Демьян даже не пытался вежливо поддерживать разговор, прикончил свою порцию и откинулся на спинку кресла.
        - Нужно поставить чайник.
        Яна не сдвинулась, только ожесточённо нанизала последний кусочек на палочку, как на шампур и отодвинула тарелку.
        Кеша обречённо вздохнул.
        - Я поставлю.
        Вернулся он через полчаса и даже не удивился, что его спутники сидели точно в таких же позах и не проронили ни слова.
        - Эти кошки меня в гроб загонят. Ходят за мной, словно я котлета с гарниром и зыркают, будто готовы напасть и раскарябать мою идеальную рожицу.
        - От тебя пахнет роллами. Кошки тоже ценят японскую кухню. - Демьян подошёл к окну и уставился на голые ветви деревьев. Ветер действительно доносил прерывистую грустную песню с соседнего двора.
        - Кошки - это ладно. Соседушка тут вообще баба колоритная. Опять проходит домашнее прослушивание на «Минуту славы[1]». Завывает, аж кровь стынет.
        - Она ненормальная. Предостерегала меня от водяного в речке и от сатаны в подвале, - вспомнила Яна. - Вы как хотите, а я пошла спать. - Она взяла книгу, подаренную Демьяном, и направилась в свою каморку.
        Кеша проводил женщину задумчивым взглядом.
        - Восемь часов только.
        - Она спать не сбирается.
        В только что закрытую дверь с обратной стороны ударилось что-то тяжёлое.
        Демьян удовлетворенно улыбнулся.
        - Ей понравился мой подарок. Использовала не по назначению, но нервам помог.
        Яна села на диван и укрылась пледом. Её взгляд бродил по узкой комнате и натыкался на книгу у двери. Через несколько минут борьбы самой с собой, женщина резко встала и подняла книгу. Сначала она лениво перелистала страницы и отложила подарок в сторону. Раздражённо фыркнула и быстро, чтобы не передумать, снова протянула руку к подарку. Через несколько минут её пальцы увлечённо гнули бумагу, пытаясь создать существо хотя бы отдаленно, напоминающее жабу. С третьей попытки из листа родился аист, теперь Яна не могла остановиться. Через два часа кровать усеяли бумажные создания разной степени корявости. Женщина безжалостно смяла неудачные экземпляры оригами, оставив только зайца и журавля, и прислушалась к тишине за дверью. Двадцать минут назад мужские голоса стихли, а планшет перестал монотонно болтать.
        Яна выглянула из комнаты и, убедившись, что она пуста, направилась в душ. Выйдя из пропаренной комнаты, женщина поёжилась, сквозняк не забыл приласкать обнаженные ноги. Укутав влажные волосы полотенцем, она накинула кофту и пошла на кухню. Коты бродили за ней по пятам, ластились к ногам и жалобно выпрашивали то ли еды, то ли внимания. Яна нагрела чай и с кружкой горячего напитка вернулась в общую комнату. Один из самых настырных котов попытался протиснуться вслед за ней, но женщина выдворила его и захлопнула дверь.
        В свою каморку Яна возвращаться не стала, уселась на диване, укутав ноги пледом. Тени от дерева снова легли на пол, побуждая продолжить вчерашнее ночное угадывание. В этот раз подвижные пятна сложились в кисть с растопыренными пальцами, слегка передвинулись и нарисовали лицо, искаженное криком. Яна вздрогнула и прижала кружку к животу.
        Шаги за спиной не стали неожиданностью, но все-таки напугали.
        - Давно вы меня ждете?
        - Чай ещё не остыл, - не поворачиваясь, ответила женщина.
        Демьян обошёл диван и расположился в кресле напротив.
        - Вы сегодня без оружия?
        Яна приподняла плед и продемонстрировала пистолет рядом с бедром.
        Мужчина скользнул взглядом по тёмному силуэту оружия.
        - Я не пытался вас обидеть. Вчера вы, возможно, неправильно меня поняли. Просто хотел быть честным. - Он слегка наклонился вперёд. - Может на «ты»?
        - Вам нужно мое разрешение? - Яна отставила кружку в сторону и подтянула плед.
        Демьян молча рассматривал собеседницу. Его прозрачные глаза блестели в темноте, губы напряженно сжались в линию.
        - Я хочу вам помочь. Ваши страдания мешают вам наслаждаться жизнью, вы живете в прошлом, в то время как настоящее проплывает мимо мутной пеленой.
        Яна раздражённо фыркнула, пальцы сжали край покрывала.
        - Давай договоримся: всю свою психологическую хренотень оставь в институте. Я не твоя пациентка.
        - Выражение: «нужно выговориться - станет легче» имеет под собой научное обоснование. Если горе остается внутри не озвученным, оно растёт и пухнет, разъедая сердце, как невидимая болезнь. Слова легковесны, облечённая в них беда утекает наружу, снимая давление. Это правда.
        Яна дёрнула подбородком и стиснула зубы, словно мешая подступившим словам прорваться наружу.
        Демьян сдвинулся на край кресла и дотянулся до сцепленных пальцев женщины. Она вздрогнула, но руку не вырвала.
        - Расскажите о своём ребенке, - мужчина попытался поймать взгляд собеседницы.
        - Я не могу, - сдавленно прошептала Яна. - Не просите. Это слишком больно.
        Повисла пауза, заполняемая всхлипами женщины.
        Демьян на мгновенье задумался и решительно произнёс:
        - Иногда я разговариваю с Глебом, как будто он рядом. И даже сам за него отвечаю. Он дает мне советы, очень дельные советы. Сегодня он посоветовал быть с вами помягче.
        Яна натянуто улыбнулась.
        - Да ты псих.
        Мужчина убрал волосы назад и продолжил нарочито веселым голосом:
        - Он всё умел и всё у него получалось. Ведро талантов и чашка обаяния. Я всегда знал, что родители любят его больше. Самое странное, что я относился к этому как к должному. Потому что он был лучше меня. Ты бы в него точно влюбилась. Он никого не оставлял равнодушным. Я его боготворил. - Он сглотнул и добавил уже не так весело: - А вот он стеснялся меня и старательно скрывал, что мы братья. Одноклассникам он соврал, что меня усыновили, что я на самом деле сын алкоголички и зека. Он не унижал меня и не оскорблял прилюдно, просто игнорировал. Я ему был не интересен. А знаешь, что меня гложет больше всего: я его сделал таким. Он с детства рос, ощущая себя центром вселенной.
        - Не нужно накладывать на себя мнимую вину, - тихо отозвалась Яна.
        - Она не мнимая. Дети привыкают к безграничной любви родителей и воспринимают её как привычное, иногда докучливое неудобство. А я сделал его своим кумиром и сумасшедшим перфекционистом. Он хотел быть лучшим во всем. Любое отклонение от идеала вызывало в нем ярость, поэтому он никак не мог примириться с тем, что мы родственники. Я-то не особенно близок к совершенству.
        Демьян непроизвольно сглотнул и отвернулся к окну. Женщина попыталась поймать его уклоняющийся взгляд.
        - Кеша знал твоего брата?
        - Его никто не знал. Помнишь, я говорил об идеальных лжецах? Глеб был прирожденным актером. Он действительно мог быть кем угодно. Наверное, он сам не всегда осознавал, что примерил шкуру очередного персонажа, настолько естественно это выглядело. Я рад, что чаще других он играл роль образцового сына и лучшего друга. - Демьян на мгновенье замешкался и добавил на тон ниже: - Но подлец из него также получался первосортный.
        Женщина замерла. Она не знала, как реагировать на такое признание. Впервые Яна видела этого холодного собранного мужчину таким уязвимым.
        Демьян шумно выдохнул, нашёл взглядом собеседницу.
        - Всё равно я никого никогда не любил больше, чем своего брата. У любого человека есть тёмная сторона, в природе не встречается чистое зло. Я ему только одного простить не могу - он был серийным убийцей.
        Яна вздрогнула. Ей показалось, что она ослышалась.
        - Убийцей?
        Демьян медленно кивнул.
        - Догадываешься, насколько Глеб был популярным у слабого пола? Дамы сердца менялись у него регулярно. Женщины очень предсказуемы и неоригинальны в попытках удержать партнера. Три раза, я точно знаю, три раза он отправлял своих подружек на аборт. Он даже не думал, что это грех или жестокость.
        Яна отвела взгляд, смотреть на мужчину стало невыносимо. В его глазах словно отражались призраки прошлого, искажая привычное знакомое лицо.
        - Из-за этого ты назвал его убийцей?
        Демьян не шелохнулся, сосредоточенно глядя на свои руки.
        - Аборт - это убийство. И он был причастен к этому не меньше своих подружек.
        Яна почувствовала, как по спине побежали мурашки.
        - Ты так категоричен…
        Демьян посмотрел на собеседницу, словно впервые увидел.
        - Я не понимаю традиции считать возраст ребёнка от рождения. От зачатия - было бы правильнее. Когда он приходит в наш мир - он уже сформированный человек. Родился он в семь месяцев или в девять - неважно, он че-ло-век, - раздельно по слогам произнёс мужчина.
        Яна почувствовала себя неуютно и заёрзала на сиденье.
        - Благоразумнее предохраняться, - промычала она банальность, желая завершить неприятный разговор.
        - Глеб, как и большинство мужчин, вообще не считал живым существом того, кто ещё не родился. Прочитал где-то, что до третьего месяца ребёнок называется плодом и этим себя оправдывал. - Демьян присмотрелся к суетливости Яны и холодно поинтересовался:
        - Почему ты так нервничаешь?
        Женщина с трудом выдержала прямой взгляд.
        - Я не делала аборт. Но я не могу с тобой согласиться. Не полностью. Бывают разные причины…
        Она не успела договорить, как её перебил полный возмущения вопрос.
        - Причины? Какие могут быть извиняющие причины для убийства? Я бы никогда не позволил женщине избавиться от моего ребёнка. Если бы тридцать семь назад моя мать нашла такие причины, я бы не сидел напротив тебя.
        Яна встала и скинула плед.
        - Я не хочу больше об этом говорить.
        Она попыталась обойти кресло, но Демьян схватил её за кисть и потянул обратно.
        - Не стоит засыпать с такими мыслями в голове.
        Женщина встала перед собеседником, остро ощущая его близость.
        - Ты сам начал этот разговор. Если это такой способ ухаживания, то он просто ужасен. Ты когда-нибудь ведешь себя как нормальный человек?
        Демьян отпустил тонкую руку и откинулся на спинку кресла, рассматривая собеседницу снизу вверх.
        - Ухаживания? Почему женщины всё переводят в эту плоскость? Мужчины не животные, нас и другие вопросы занимают помимо секса. Но раз уж ты завела об этом разговор, будем придерживаться классической схемы. Сначала нужно пройти конфетно-букетный период.
        Яна сделала ещё один шаг и опустилась на колени напротив мужчины.
        - Ты действительно робот. Железный, бездушный.
        Демьян положил руки на подлокотники, пальцы сжались на протертой ткани.
        - Возможно, это и подогревает твою симпатию.
        Яна отрицательно покачала головой.
        - Закрой глаза. - Дождавшись, когда мужчина выполнит её просьбу, продолжила. - Не это. Женщины тоже не животные. Ты, наверное, прав, и у нас с тобой может быть потрясающе жизнеспособное потомство, но от физического влечения я легко смогу отказаться. Мне не пятнадцать лет и даже не двадцать, на одних ощущениях любовь не построить. И если честно, ты не красавец.
        Улыбка тронула губы Демьяна, но глаза он не открыл.
        - Ты тоже. - Он на секунду замялся. - Не то чтобы некрасивая, у тебя непривычное лицо, иногда кажется, что глаза ненастоящие, кукольные. Кожа желтоватая, у русских такая бывает после болезни.
        Яна фыркнула.
        - Значит, физически я тебя все-таки не привлекаю.
        - Только так ты меня и привлекаешь. Ты не особенно умная, не особенно честная. Обычный человек. Ну, кроме того, что ночами ты бродишь по загробному миру. Считай что это твоя изюминка. Скорее гроздь винограда.
        Демьян открыл глаза и привстал на руках. Женщина легко толкнула его в грудь, заставляя сесть.
        - Дурак ты. - Она быстро, словно обожглась, отдёрнула руку. - Не открывай глаза, я ещё не закончила.
        Демьян снова смежил веки. До него доносилось приглушенное, сдерживаемое дыхание. Тонкие пальцы коснулись его волос, лба, обвели скулу. Палец тронул нижнюю губу.
        - Можешь и дальше убеждать себя, что я идеальная самка для продолжения рода, и не более. Я тебе интересна.
        Пальцы Яны лёгкими касаниями спустились по шее к воротнику рубашки. Она медленно расстегнула три верхних пуговицы. Узкая ладонь скользнула под тонкую ткань. Сердце Демьяна ощутимо ускорило темп, на коже проступили пупырышки гусиной кожи. Яна придвинулась ближе, пока не почувствовала на лице дыхание мужчины. Скользнув губами по щеке, она приблизилась к его виску и прошептала:
        - Тебе со мной хорошо, ты улыбаешься.
        Демьян едва заметно придвинулся, пальцы перестали судорожно сжимать подлокотник и потянулись к Яне.
        - Не трогай меня, - Её голос прозвучал жёстко.
        Мужчина нехотя положил руки обратно. Ладони Яны погладили плечи, поднялись выше и остановились, пальцы принялись перебирать волосы на затылке. Их губы почти соприкоснулись.
        Демьян замер в ожидании продолжения, но его не последовало. Он не выдержал:
        - Поцелуй меня.
        Яна резко отстранилась.
        Опираясь на колени мужчины, она поспешно встала и вышла из комнаты. Когда Демьян открыл глаза, дверь в узкую каморку была уже плотно притворена. Губы непроизвольно растянулись в широкой улыбке, и он принялся застегивать пуговицы на рубашке.
        ***
        Яна проснулась внезапно, без переходов и полудремы. Привстав на локтях, она обвела взглядом тёмную комнату и прислушалась: в тишине раздавался вой. Ночь ещё висела в углах и пряталась над шкафом. Женщина нащупала на подоконнике телефон и удивлённо посмотрела на экран: до рассвета оставалось около четырех часов. Яна снова откинулась на подушку. Почувствовав прикосновение к ноге, она вздрогнула и резко села. Страх колкой рябью прокатился по спине и остановился на затылке, приподнимая волосы. Одеяла в основании кровати зашевелилось, обозначая какой-то овальный и подвижный предмет. Яна рывком подтянула ноги к груди и выхватила из-под подушки пистолет. Пальцы судорожно сжали холодный металл, но дуло не дрожало. Горб на одеяле замер на несколько секунд, и волной придвинулся ближе. Женщина выпрыгнула из постели и резко откинула одеяло в сторону. Из темноты на неё смотрели немигающие желтые глаза. Кот лениво потянулся и спрыгнул на пол.
        - Ну, ты и тварь, - зло прошипела Яна, глядя вслед удаляющемуся животному.
        Она села на край кровати, голова тяжело поникла, кисти, сжимающие пистолет, свесились вниз между колен. Страх постепенно отступал, хотя кровь продолжала бурлить адреналином.
        Вой усилился, к нему добавились новые звуки, словно кто-то танцует чечетку и пылесосит одновременно. Яна накинула кофту и вышла в коридор. Вездесущие коты кинулись в ноги, охватывая меховым обручем. Женщина раздражённо отпихнула парочку, пугающе помахивая пистолетом.
        - Кыш-кыш. Вы уверены, что вы коты? Пиявки поганые.
        Яне удалось пробраться на кухню и захлопнуть дверь. Опираясь на подоконник, она выглянула в окно, но соседки видно не было, да и сам источник звука находился в другой стороне. Протяжный вой, сопровождаемый дробью, доносился из этого дома. Женщина оглядела комнату, взгляд уперся в потолок и тут же опустился на пол. Её ноги словно вибрировали в такт чудной мелодии. Яна с опаской села на грязный линолеум, положила рядом с ногой пистолет и прижала к полу кисти. В ладони, словно мелкие камешки, затарахтела дробная музыка. Что бы это ни было, источник находился в подвале. Женщина медленно поднялась и отряхнула руки.
        Дверь скрипнула, пропуская в комнату настырных котов, они ввалились, словно мохнатый монстр с множеством неподвижных глаз и застыли у входа.
        Яна схватила пистолет и выбежала в коридор, не единожды наступив на разные части кошек. Только в своей комнатке она перевела дыхание. Женщина укуталась в одеяло и засунула под подушку руку, чтобы чувствовать оружие. В животе холодело от непривычного животного ужаса, но его источник оставался неясен. Яна не могла понять, отчего страх сотрясает её тело и накатывает тошнотой. Вряд ли коты, хоть и в таком количестве, могли вызвать подобные ощущения.
        Женщина даже не заметила, как сон склеил веки, отгораживая от страха.
        Не прошло и часа, как Яна снова проснулась, но в этот раз не по своей воле. Едва она разлепила сонные глаза, как увидела перед собой взволнованное лицо Демьяна.
        - Вставай. Горит дом соседки. Кеша уже вызвал пожарных, но огонь рядом, может и сюда перекинуться.
        Дрема слетела в одно мгновение. Яна вскочила, быстро оделась и выбежала вслед за мужчиной. На улице было светло, но не от солнца, красные всполохи облизывали старый дом, добираясь до яблонь. Стекла треснули, выпуская наружу жадные языки пламени. Демьян взволнованно оглядывался в поисках друга. Ещё минуту назад он оставил Кешу у уличного крана с двумя ведрами. Сейчас двор заполнили воющие кошки. Они путались под ногами и орали оглушительней сотни младенцев. На крыльце соседнего дома мелькнула тень, огонь дрогнул и выплюнул новую порцию искр на ступеньки. Демьян перебрался через сетчатый забор и попытался приблизиться к горящему дому.
        Яна дёрнулась вперёд и замерла.
        - Ты сгоришь! Стой!
        С соседних дворов бежали люди, к ору кошек добавились крики женщин, плач и громкие распоряжения подоспевших мужчин. Среди суматохи и криков, Яна пыталась найти Анастасию Павловну. На фоне яркого огня четко выделялась высокая фигура Демьяна, он не успел приблизиться к дверному проёму, как на пороге показался Кеша. Мужчина выходил спиной вперёд, и тащил обмякшее тело соседки. Мокрый пиджак закрывал его голову и касался рукавами бесчувственного тела. Демьян кинулся к другу и помог перенести старушку через дорогу. Сюда не доставал огонь, но жар ощущался даже на земле. Прибитая изморозью трава подтаяла и превратилась в размокшую грязь. Яна подбежала к мужчинам и опустилась на колени около соседки. Её ноги сильно обгорели, край юбки дымился, но лицо, не тронутое огнем, выглядело безмятежным. Веки женщины вздрогнули и приоткрылись. Мутный взгляд с трудом сфокусировался на лицах людей, губы зашевелились.
        - Девять детей, - прохрипела она, смотря прямо в глаза Яне. - Их было девять. Сатанистка треклятая.
        Демьян перевёл озадаченный взгляд с женщины на Яну и переспросил:
        - Кого девять?
        Глаза старушки закрылись, она уже ничего не слышала.
        Улицу огласил вой сирен, скорая помощь подоспела быстрее пожарных. Яна сидела на скамье вместе с друзьями, пока врачи не забрали обгоревшую соседку. Кеша медленно встал и побрёл к машине. Он выглядел замученным и отрешенным, но физически не пострадал. Не оглядываясь на спутников, мужчина открыл дверцу и сел на водительское место. Скрещенные руки уперлись в руль, голова устало опустилась.
        Демьян проводил друга хмурым взглядом и задумчиво посмотрел на свои ладони.
        Яна заворожено наблюдала за огнем. Казалось, что у пламени была душа. Оно как живое нападало на пожарных и отступало, чтобы неожиданно накинуться с другой стороны. Огонь боролся с людьми, пожирал деревянные стены и замахивался на ветки яблонь с соседнего двора. В голове Яны никак не укладывалось: почему в этот раз она спала крепко и без снов, будто впала в безвременную тьму? Почему никто не предупредил, что человеку в нескольких метрах грозит беда? Женщина зябко поёжилась и поджала ноги. Пистолет уперся дулом в изгиб бедра, но она не обратила внимание на это неудобство. Демьян не сдвинулся и не отвёл глаз от пожара, его ладонь накрыла кисть Яны, пальцы слегка сжались, словно он пытался приободрить её.
        Недалеко от скамейки стояла группа женщин, они говорили громко, не нужно было даже прислушиваться, чтобы понять суть беседы.
        - Спасли вроде. Чужак этот, квартирант вытащил.
        - Выживет ли?
        - Дай бог.
        - А Павловна где?
        - Так Павловна ж первая бросилась в горящий дом.
        В разговор вмешался высокий мужчина с грустными запавшими глазами.
        - Жизнь все-таки штука заковыристая. Моя бабушка всю жизнь поносила соседку, обвиняла по чем зря, столько кровушки ей попортила, а она… спасти её пыталась.
        - Серега, ты лучше в больницу езжай, узнай, может, что бабушке нужно?
        Мужчина кивнул и побрёл к припаркованной недалеко машине.
        Разговоры внезапно стихли, головы всех присутствующих повернулись в одном направлении. Из двора вышли врачи с носилками, на них лежала Анастасия Павловна. Её обгоревшие руки свешивались вниз, голова безвольно качалась из стороны в сторону.
        Демьян резко встал, но сделав пару шагов замер, продолжая смотреть вслед белым халатам. Сзади бесшумно подошла Яна, её тонкая шершавая кисть коснулась его ладони, их пальцы переплелись.
        - Она жива.
        Демьян бросил в сторону Яны короткий взгляд.
        - Надеюсь.
        До рассвета они просидели в машине наблюдали за пожарными. Пламя сопротивлялась, выхватывало деревья и заползало обратно, словно сказочный огненный дракон. Постепенно жар утих. К утру от дома остался чёрный скелет с проваленными стенами. Дом Анастасии Павловны почти не пострадал. Кирпичная стена соседствующая, со сгоревшим зданием почернела, стекла на кухне закоптились. Ветви яблонь, ближайших к забору, обгорели до сердцевины и торчали, словно чёрные хрупкие косточки.
        Кеша первый покинул салон и подошёл к распахнутой настежь калитке. Он не слышал, когда друзья догнали его и встали раздвоенной тенью за спиной. Мужчина оглядел двор и произнёс с наигранной веселостью.
        - Нам надобно покормить стадо котов.
        [1] «Минута славы» - шоу талантов, где любой человек может показать свои уникальные способности.
        12 глава
        Кеша накрывал на стол, напевая весёлый мотив. Его необъяснимая веселость никак не вязалась с ночными трагическими событиями. Покормив кошек, мужчина принял душ, переоделся в свежий строгий костюм и даже уложил волосы. Он сам вызвался сервировать стол и суетливо метался между комнатой и кухней, принося оттуда всё новые варианты завтрака. На столе уже разместились тарелки с гренками, омлетом и бутербродами, но, по его мнению, этого было всё ещё недостаточно. Демьян в отличие от друга к внешнему виду подошёл не так строго. Он переоделся, но бриться не стал. Впервые за время знакомства Яна увидела его с щетиной. Казалось, его подбородок посыпан желтым песком, темнеющим ближе к вискам. Поверх рубашки он надел тёмно-синий свитер, этот цвет делал его прозрачные льдистые глаза темнее.
        Яна сидела на подлокотнике дивана и наблюдала за голубями на подоконнике. В её позе и жестах проявлялась намеренная беззаботность, слишком отрепетированная, чтобы быть естественной.
        Когда Иннокентий решил, что еды достаточно и ушёл за чайником, женщина решилась на вопрос.
        - С ним всё в порядке? Он какой-то странный.
        - В отличие от тебя Кеша не привык к близости смерти и реагирует на неё совершенно по-человечески. Он её отрицает.
        Яна передёрнула плечами.
        - Надеюсь, все-таки о смерти речь не идет, и обе старушки выживут.
        Демьян не стал дожидаться чая и, откупорив бутылку виски, плеснул в стакан янтарную жидкость. Понюхав, он скривился и протянул стакан собеседнице.
        - Выпей.
        Яна недоуменно приподняла брови.
        - Кажется, ещё недавно ты пытался спасти меня от зарождающегося алкоголизма.
        - Это не алкоголь. Лекарство от кашля. - Демьян встал и вставил стакан прямо в руку женщине.
        Яна не вернула стакан, но и пить не стала. Она продолжала смотреть в окно, щекой ощущая пристальный взгляд. Рука мужчины коснулась её плеча, заставляя повернуться.
        - Тебе не дают покоя слова соседки? - Его голос был ровным, но в интонации скользнуло нетерпение.
        - О детях? Она говорила девять, но Анастасия Павловна рассказывала, что у неё было две сестры и два брата. Может, это очередной бред наряду с уверенностью в ведьмовской сущности хозяйки?
        В комнату вернулся Иннокентий, в одной руке он нёс горячий чайник в другой чашку с конфетами.
        Демьян снова сел в кресло и дождавшись, когда его кружка наполниться чаем, продолжил размышлять вслух.
        - Ты с ведьмами когда-нибудь встречалась? Не думаю, что они существуют, но после твоих странных снов и в нашествие НЛО уверую. Анастасия Павловна подозрительная женщина, но на ведьму, пожалуй, не тянет.
        Кеша возмущенно фыркнул и резко поставил кружку на стол, расплескав горячий напиток.
        - Хватит! Она при смерти лежит, а ты тут такое говоришь! - Он интенсивно жестикулировал, глотая воздух большими порциями. - Нужно поехать в больницу и узнать, как она. Одинокая женщина, помочь ей некому.
        Демьян кивнул.
        - Съездим. - Ему не давало покоя выражение лица старушки, когда она очнулась и увидела Яну. - Почему все-таки девять?
        Яна откусила большой кусок от бутерброда и потянулась за конфетой.
        Демьян мягко отвёл её руку в сторону и прошептал так, чтоб слышала только она:
        - Тебе нужно следить за фигурой. Мне ещё на тебя обнаженную смотреть придется.
        Женщина изумленно отклонилась назад, но попытку дотянуться до вазочки не повторила.
        Иннокентий вытянул скрещённые ноги и закрылся от друзей планшетом, только регулярно исчезающие за экраном конфеты намекали на то, что он не уснул. Демьян придвинулся к нему и опустил компьютер.
        - Если хочешь подтвердить, что Анастасия Павловна белая и пушистая, пройдись по соседям, расспроси о ней. Сейчас это не сложно будет сделать. О пожаре все говорят, может, что и сболтнут.
        - Вот и пойду, а тебе потом совестно будет.
        Кеша нарочито медленно оправил одежду и вышел из комнаты.
        Напряжение тут же заняло опустевшее место. Яна скрестила руки, одна нога учащённо постукивала каблуком, вторя пульсу.
        - Не понимаю, почему мы вообще остались в городе? Хозяйка в больнице, и наше пребывание здесь выглядит как-то странно.
        - А тебе не кажется странным то, что здесь происходит? - Демьян непритворно удивился.
        - Ты слишком мнительный, твоя профессия сделала тебя параноиком, - излишне весело отозвалась женщина.
        Демьян прищурил глаза.
        - Ты так не думаешь. Зачем произносить заведомую ложь? С тех пор как мы в Славянке, не произошло ни одного тривиального события. Всё странно: твои сны, соседка с манией, прошлое Анастасии Павловны.
        Яна глубоко вздохнула и, глядя прямо в глаза собеседнику, сказала:
        - На самом деле биография каждого человека содержит трагедию. В зависимости от того, с какой стороны рассматривается жизнь, события видятся по-разному и акценты вины расставляются неодинаково. Вам ли не знать. - Она встала. - Вы тут можете лелеять страшные подозрения, а я пойду спать.
        Демьян даже не повернул голову в сторону уходящей женщины, сосредоточившись на кружке с чаем и омлете.
        Оставшись в одиночестве, мужчина не спеша покончил с завтраком и углубился в мысли. Ему никогда не было скучно в компании с самим собой, наоборот, последние дни, проведенные с другом и Яной, привели к излишней раздражительности, хотелось просто посидеть в одиночестве. Демьян сам не заметил, как соскользнул в сон, вроде бы ещё секунду назад помнил, о чём думал, и уже в следующее мгновение его разбудил телефонный звонок. Тряхнув тяжёлой головой, он пригладил волосы и встал. В глазах закружились искры, спина от неудобной позы затекла. Прислушиваясь к трели, мужчина прошёл по коридору и оказался напротив спальни Анастасии Павловны. Телефон находился в её комнате. Не раздумывая, он открыл дверь и нашёл взглядом трезвонящий аппарат.
        - Алло.
        - Я могу поговорить с кем-нибудь из родственников Анастасии Павловны, - протяжно осведомился женский голос.
        Демьян зевнул, широко открыв рот.
        - Если только вы медиум, - неуместно пошутил он. - Кажется, все её родственники умерли давно.
        Трубка тяжело вздохнула и снова ожила:
        - С кем я разговариваю? Это же телефон Бизюкиной Анастасии Павловны?
        - Да. Я снимаю у неё жилье.
        Невидимая собеседница секунду колебалась, потом приказным тоном произнесла:
        - Я медсестра из больницы, куда её привезли. Она просила разыскать Галину. Нужны документы и вещи. Хотя бы зубную щетку и сменную одежду, если не затруднит, привезите сегодня в первую поликлинику, травматологическое отделение.
        Почувствовав, что женщина собирается закончить разговор, Демьян поторопился спросить:
        - Она пришла в сознание?
        - Ненадолго. Продиктовала номер телефона. Не переживайте, обгорели только руки, правда надышалась ещё дыма. Старушка крепкая, но отдохнуть под нашим присмотром ей не повредит.
        - Вещи привезу. Палата какая?
        - Оставьте на посту медсестры.
        Мужчина едва успел отодвинуть от уха трубку, как она противно запищала, сообщая о разрыве соединения. Только теперь Демьян оглядел комнату внимательней. Анастасия Павловна не отличалась чистоплотностью на кухне, но это помещение словно принадлежало другому человеку. На тяжёлом комоде в ряд словно под линейку расположились рамочки с фотографиями, вещи аккуратно сложены на стуле, на полке несколько книг ровной стопочкой. Больше всего поразила заправленная кровать с тремя пухлыми подушками. Покрывало, словно лист металла - гладкое, без единой морщинки, солдаты бы позавидовали. Демьян бесцеремонно распахнул дверцы платяного шкафа. Ровно сложенное белье распространяло запах порошка и каких-то сладковатых трав. Он вытянул первый попавшийся байковый халат, нашёл на нижней полке несколько пар носков и разложил одежду на кровати. В ящиках комода тоже оказались вещи, мужчина бегло просмотрел их в поисках каких-нибудь документов и задвинул, удовлетворившись двумя полотенцами. Его взгляд наткнулся на прикроватную тумбочку, такую же древнюю, как и вся мебель в комнате. В резной дверце имелось отверстие для
ключа, значит, содержимое требовало охраны. Даже не надеясь, что получиться открыть тумбочку, Демьян присел и дёрнул дверцу. Она легко поддалась, открывая вид на стопки бумаг и старые вельветовые альбомы для фотографий. Мужчина быстро нашёл паспорт и полис и уже собрался закрывать дверцу, как вдруг почувствовал внутри шевеление несвойственного ему чувства - любопытства. Он положил документы на стопку отобранных вещей и вынул из тумбочки альбомы. В первом заполненными оказались только несколько страниц. Со старых чёрно-белых снимков глядели хмурые лица высокого горбатого мужчины, четырёхлетнего мальчика и молодой версии Анастасии Павловны. Во времена юности хозяйки фото было редким удовольствием, и люди часто позировали с такими вот лицами в своих лучших нарядах. Неестественные позы, искусственный фон, наигранная серьезность мало отражали истинные характеры изображенных людей. Казалось, что на фото чуждые друг другу люди, почти незнакомые.
        Открыв следующий альбом, Демьян замер, волосы на затылке зашевелились, в животе похолодело, будто он выпил не меньше литра ледяной воды. Он быстро захлопнул альбом, словно пытался придавить его картонными страницами паука и вышел из комнаты.
        ***
        Яна проснулась от громких голосов в соседней комнате. Голова гудела, будто она не спала, а пребывала в наркотическом опьянении. Женщина медленно свесила с дивана ноги и помассировала виски. Из-за двери доносился добродушный голос Иннокентия.
        - Горемычная бабулька. Яна была права: на её долю выпало слишком много бед.
        Демьян молчал, будто и не слышал собеседника.
        Яна вошла в комнату и тяжело плюхнулась на диван. Волосы с одной стороны её головы торчали козырьком, на щеке отпечатался узор вязаной кофты, ухо алело. Кеша оглядел заспанную женщину и вытянул из кармана складное зеркальце.
        - После сна вы посвежели, - бесстыдно солгал он.
        Яна придирчиво оглядела своё отражение. Потерла щёку и пригладила жёсткие пряди.
        - Учитесь, Демьян. Вот что значит джентльмен.
        Демьян никак не отреагировал, и она присмотрелась к нему внимательней. Его лицо итак бледное от природы, приняло неживой оттенок, глаза застыли, он, словно отсутствовал. Яна перевела взгляд на Кешу.
        - Поболтали с народом?
        - Я уже всё поведал. Ничего крамольного и преступного за Анастасией Павловной не числится. Наоборот. То-то современные подростки не сдержанны на язык, а её назвали прикольной бабкой. Никогда, говорят, не гоняла их с лавочек ночью, зелье ячменное не отбирала, даже иногда ночлег юным развратникам предоставляла.
        Яна не могла оторвать взгляд от застывшего, словно стоп-кадр Демьяна, она обратилась к Иннокентию, не поворачивая головы.
        - А старшее поколение что говорит?
        - Почти то же. Добрейшей души человек, только про дела потомков своих они, понятное дело, не ведают. Ещё почудилось, что завидовали они. В годы войны у Анастасии Павловны семья была полной, даже отец фронта избежал. А мать так вообще плодилась каждый год, как кошка. - Мужчина гордо выпятил грудь, довольный принесенными сведеньями. - А вот о соседке, водящей дружбу с зеленым змием, слова сердечного не сказали. Она всегда была бесноватой и Анастасию Павловну не жаловала.
        - Это я итак знаю. Они мужчину не поделили, - вмешалась Яна.
        Она заметила незнакомый прямоугольный предмет на подоконнике и приблизилась к окну. Под аккомпанемент хвалебных реплик в адрес хозяйки, женщина открыла первую страницу альбома. Фотография была старой с резными краями, изображение было нечетким, но Яне удалось разглядеть спящую кудрявую девушку. Ощущение узнавания кольнуло память. Ниже был ещё один снимок - трое детей разного возраста, лежащих на кровати, их глаза так же были закрыты, лица безмятежны. На обоих снимках одежда изображенных людей выглядела несовременной. Яна погладила шершавую поверхность страницы.
        - Зачем фотографировать спящих людей? - она через плечо бросила взгляд в сторону Демьяна. Он смотрел на неё, не отрываясь, словно чего-то ожидая.
        - Листай дальше.
        Кеша проворно поднялся и встал за спиной женщины, заглядывая через плечо.
        Яна нехотя перевернула страницу. Следующие фотографии были на первый взгляд обычными, но было в них что-то неестественное и пугающее, проявляющееся через позы и глаза позирующих людей. На верхнем снимке были запечатлены три человека. По всей видимости, родственники. Мужчина стоит прямо, подбородок гордо вскинут вверх, женщина наоборот смотрит смущенно. Девушка-подросток между ними позирует в неудобной позе, почти на цыпочках, глаза широко распахнуты, ладони соединены, но кисти странно вывернуты. Прямо под этим снимком ещё одно неприятное фото. Некрасивый ребёнок сидит на детской лошадке-качалке, выражение его лица напоминает девушку с предыдущей фотографии. Маленькие ручки не держаться за лошадку и безвольно лежат на голове деревянного животного. Яна только перевела взгляд на следующий снимок, как поняла, почему некоторые дети кажутся знакомыми. Гости из снов напоминали постаревшие версии старшей девушки и мальчика подростка, даже одежда в чем-то перекликалась. А вот двое малышей были не знакомы.
        Снимки вызывали необъяснимый страх, холодный и всепоглощающий, но Яна не могла отвести от них взгляд. Она перевернула сразу несколько страниц и остановилась на большой фотографии, занимающей весь лист. Многочисленная семья сидит на диване. Знакомый уже мужчина и женщина и с ними четверо детей. Их глаза широко раскрыты, но ни у одного не смотрят в объектив, словно не могут его найти. Руки сложены на коленях, как у школьников. Яна с трудом сглотнула ком, её пальцы дрожали, альбом упал с колен и, ударившись углом, раскрылся на середине.
        Она села на диван, зажав дрожащие руки между колен.
        - Что это такое? Что это за фотографии?
        Демьян подобрал альбом, захлопнул его и вернул на подоконник.
        - Это пост-мортем.
        - Фото мертвых, - пояснил Кеша дрожащим голосом.
        Яна попятилась к двери, неосознанно стараясь быть как можно дальше от жутких снимков. Иннокентий стянул альбом и вернулся с ношей на диван. Касаясь страниц, словно они могли откусить пальцы, мужчина посмотрел ещё несколько фотографий. Если предыдущие выглядели отталкивающе, то эти будили самые потаенные страхи. На фото были новорожденные дети на руках одной и той же женщины. Маленькие сморщенные, туго замотанные в серые пеленки и с распахнутыми глазами. У младенцев не бывает такого взгляда: пристального, осознанного и одновременно невидящего. Иннокентий быстро пролистал оставшиеся страницы: люди повторялись, только на снимках они представали в разных вариациях. С новорожденными позировали все и по очереди, и вместе. Закрыв вельветовую обложку, мужчина отодвинул альбом на край дивана, немного подумав, вернул его на подоконник.
        Какое-то время тишину нарушали лишь судорожные вздохи Яны. Демьян сказал как можно мягче.
        - Закрой дверь, сквозняк дует, и кошки поймут, куда мигрировать.
        Не отрывая пристального взгляда от вельветового прямоугольника за узорчатой шторой, Яна медленно пересекла комнату и села на диван. Иннокентий хотел успокоить женщину и коснулся её плеча, но она вздрогнула и резко отодвинулась.
        - Извините. Я просто не могу прийти в себя.
        Демьян смотрел на собеседницу строго, её несдержанность нервировала, но он сам себе напомнил, что у Яны есть причина так реагировать на смерть детей.
        - На фото не все мертвы. Обратите внимание на руки, они неестественно тёмные, потому что были перетянуты. Если бы снимки были цветными, запястья покрывала бы синева. Глаза тоже о многом говорят: у трупов веки приклеены, поэтому взгляд такой бешеный.
        - Это же какое-то извращение, это ненормально. Насколько нужно быть больным психопатом, чтобы позировать рядом с умершими родственниками? - Яна вжалась в угол дивана и обхватила себя руками, словно пытаясь защититься.
        - Яна, успокойся, это в наше время подобное кажется ненормальным. В начале девятнадцатого века фото пост-мортэм были обыденностью и не вызывали даже тени ужаса. Люди умирали часто, а случая запечатлеть своих любимых при жизни не представлялось. Только когда в дом приходила смерть, появлялась возможность заполучить снимок на память. Дети часто позировали с мертвыми родственниками, обнимали их, а ночью спали спокойно, без кошмаров.
        Яну передёрнуло от красочного описания.
        - Как они заставляли их стоять? Как это возможно? - только озвучив вопрос, она поняла, что совсем не хочет знать ответ.
        - В спины вставлялись металлические штыри, - коротко ответил Демьян.
        - Только не говорите, что считаете это нормальным? - обратилась Яна к двум собеседникам одновременно.
        Кеша пожал плечами и кивнул, а Демьян отрицательно качнул головой.
        - Подобные альбомы были почти в каждой семье. Не нам судить, что нормально, а что нет. Если бы ты родилась сто лет назад, то сама участвовала бы в таких фотосессиях. Судя по количеству снимков, кто-то в этой семье сам занимался фотографией, иначе не представляю, кто бы мог потратить столько времени и средств на этих людей.
        Кеша выплыл из задумчивости и нахмурил брови.
        - Меня больше другое волнует: кто эти люди?
        Яна буквально подпрыгнула на диване.
        - Они отдаленно похожи на стариков, что привели меня в Славянск. Двое из них. Может они и есть сестра и брат Анастасии Павловны.
        - На фото есть даты. Это послевоенные годы, - сразу же согласился Демьян.
        Яна замялась, выуживая из памяти подробности несчастливой жизни хозяйки.
        - Она говорила о братьях и сестрах. Но их же похитили, откуда же тогда их фотографии? Этого никак не может быть. Мне не дает покоя мысль, что они умерли в юности, а ко мне приходили стариками.
        Демьян мрачно ухмыльнулся.
        - Не думаю, что я скажу что-то оригинальное: люди лгут.
        Кеша схватился за голову, безжалостно растрёпывая опрятную прическу.
        - Анастасия Павловна не может быть причастна ни к чему тёмному. Она добрый отзывчивый человек и без того порядком побита судьбой.
        Демьян перевёл взгляд с Яны на друга, его пальцы сжали подлокотники, но поза осталась расслабленной.
        - Она притворялась и делала это умело, опыт длиною в жизнь. - Его глаза снова впились в женщину. - Что бы Яна ни делала, её натура просвечивает через все слои маскировки. Она не застегивает пуговицы, не туго завязывает шнурки, стареется всё структурировать и занять руки. Кухня - это маска для Анастасии Павловны. Жаль, что я мало с ней общался, если бы знал, какие вопросы задавать, давно бы понял, где ложь, а где правда.
        Яна почувствовала, что волоски на руках встали дыбом, в животе похолодело.
        - Если это родственники хозяйки, значит, никакого похищения и не было.
        - Не знаю, сколько тут слоев лжи, но кое-что мы могли бы выяснить. Можно посетить местный архив, в метрических книгах должны быть упоминания о рождении детей. Если их и правда девять, то соседка не лгала, - предложил Демьян.
        - И ЗАГС! - воскликнул Иннокентий. - Может, найдем свидетельства о смерти.
        Демьян по привычке вскинул запястье, чтобы посмотреть который час. Раздражённо тряхнув кистью, достал телефон.
        - Четыре часа. Ещё успеваем в казенные хоромы.
        Яна продолжала удерживать взглядом жуткий альбом, словно он бешеная собака и готов наброситься на неё в любой момент.
        - Давайте только уедем отсюда. В любую гостиницу. Я потом деньги верну.
        - Собирайте вещи, - коротко распорядился Демьян и первым принялся выполнять собственный приказ.
        Закончив укладывать сумку, Яна прислушалась к тишине коридора. Что-то было не так, не хватало какого-то привычного звука, и это настораживало. Перекинув лямки через плечо, она вышла в общую комнату. Демьян стоял в проёме двери с обычным полупрозрачным пакетом, в который собрал своё нехитрое имущество, в другой руке он держал сверток с вещами Анастасии Павловны.
        - Где кошки? Я думал, в конце концов, они нас съедят, а тут тишина.
        Кеша пыхтел, пытаясь засунуть леопардовый плед в сумку. Рядом с диваном стояли уже два доверху заполненных пакета с разными вещами и сувенирами. Мужчина заметил яркий халат в руках друга.
        - Этот оттенок бирюзового не подойдет к цвету твоего лица.
        - Вещи нужно передать в больницу, - пояснил Демьян и развернулся к Яне. - Пока мы будем дышать пылью документов, отвезешь это Анастасии Павловне. Её фамилия Бизюкова.
        Яна кивнула и быстро вышла из комнаты, зацепив плечом заставшего в дверях мужчину
        Читай на к н и г о е д. н е т
        Первым салон машины покинул Демьян. Кеша притормозил возле здания ЗАГСА и невесело напутствовал друга:
        - Как разыщешь доказательство маньячности хозяйки, звони.
        Яна устало махнула рукой и проводила удаляющуюся высокую фигуру грустным взглядом.
        Оставшись с женщиной наедине, Иннокентий изложил план дальнейших действий:
        - Доставлю вас в лазарет, найду нам ночлег. Я хотел спросить… - Мужчина замялся, почувствовав себя смущенным, румянец раскрасил его щеки. - Вам с Демьяном брать один номер на двоих?
        Яна покраснела не меньше, чем собеседник.
        - Нет. Мы ещё не прошли конфетно-букетный период, - вяло пошутила она. - Возьмите один на всех. Нам только переночевать, выйдет дешевле.
        Оставив спутницу у дверей больницы, Иннокентий отправился покорять архив. Яна прижала к груди сверток и смело поднялась по ступенькам. В голове чёрно-белым калейдоскопом перемещались жуткие фотографии, она не знала, как разговаривать с Анастасией Павловной, как смотреть на неё теперь. Лучшим вариантом было бы оставить вещи и бежать куда подальше. После двух подсказок, женщина нашла корпус травматологии, но ноги не хотели идти и передвигались медленно, словно утопали в воде.
        Медсестра на посту дежурно улыбнулась.
        - Вы к кому?
        - К Анастасии Павловне Бизюковой. Тут вещи и документы.
        Яна устроила ношу на стойку и собралась уходить, как её становил оклик медсестры.
        - Она просила зайти к ней.
        - Меня? - удивилась Яна.
        - Любого, кто принесёт её вещи. Час назад она пришла в сознание, даже поела. Восьмая палата. - Увидев, что посетительница двинулась в сторону коридора, она громко заверещала:
        - Бахилы!
        Яна вернулась, купила пару бахил и повторила начало пути.
        У двери с металлической цифрой восемь женщина застыла. Она боялась и одновременно не верила, что могла так ошибиться в человеке. Анастасия Павловна казалась странной, несчастной, но никак не маньяком, способным на убийство. Яна повернула голову и увидела любопытный, озадаченный взгляд медсестры. Решив избавиться от наблюдателя, она наконец-то открыла дверь. В комнате вдоль стен расположилось четыре кровати. Две из них были свободны, на дальней в углу спала седая полная женщина, ближе всего к двери находилась койка Анастасии Павловны. Старушка бодрствовала с книгой в руках. Предплечья и кисти плотно обхватывали слои бинтов, не белых, скорее желтых от мази. Обложка упиралась в согнутые колени, обожженные руки лежали вдоль тела, словно инородные элементы. Она подняла глаза над книгой и выпрямила колени.
        - Спасибо, что приехали.
        Яна приблизилась и положила на край кровати стопку вещёй, увенчанную документами.
        - Надеюсь, это то, что вам нужно.
        Под кроватью мелькнул трёхцветный кошачий хвост. Женщина удивлённо проследила за кошкой, запрыгнувшей на одеяло. Животное потерлось мордой о щёку старушки и довольно заурчало.
        - Этого достаточно. Я уже позвонила Гале, она завтра привезет всё остальное. - Глаза Анастасии Павловны продолжали всматриваться в лицо собеседницы, словно она пыталась прочитать её мысли. - Вы уезжаете?
        Яна кивнула и попятилась.
        - До свидания.
        Уже у двери тихий голос нагнал женщину и вонзился в уши неожиданным признанием.
        - Жаль, что я не умерла. Я заслуживаю смерти.
        Яна обернулась, пальцы соскользнули с ручки.
        - Почему? - Она снова приблизилась к кровати. Одна часть её хотела уйти, захлопнуть дверь и не вспоминать о днях, проведенных в Славянске, но другая - нетерпеливая и любопытная, не давала сдвинуться с места.
        - В моем возрасте смерть - это не наказание, а избавление. Если бы не ваш друг, сейчас я бы уже была в объятиях своей семьи. Бог и так достаточно меня покарал.
        Яна сдвинула вещи и боязливо присела на край кровати.
        - За что покарал?
        Кошка злобно зашипела и попыталась поцарапать собеседницу своей хозяйки.
        - Я ненавижу родителей, настолько сильно, что я могла бы их убить, если бы они не покончили жизнь самоубийством. Моих братьев и сестер никто не похищал. Они утопили их.
        Яна громко охнула и тут же прикрыла ладонью рот, боясь разбудить старушку в углу комнаты.
        - Утопили, - эхом повторила она последнее слово. - Зачем? За что?
        - Мои родители были глубоко верующими. Господи, что я говорю, они были сумасшедшими фанатиками. Отцу приснился сон, будто ангел выбрал его для особенной миссии, а дети одержимы адскими тварями. Чтобы доказать любовь к Богу, он должен был освободить души детей, спасти их от скверны. - Она замолчала, справляясь со слезами, продолжила надтреснутым хриплым голосом: - Меня в ту ночь не было дома. В клубе устраивали танцы, мне в ту пору было пятнадцать.
        Анастасия Павловна громко расплакалась, рывками захватывая воздух. Это выглядело так странно и пронзительно, словно звуки насильно выдавливали из её горла вместе с болью.
        - Как вы узнали о том, что они сотворили?
        - Я увидела фотографии. Отец проявлял снимки в подвале. А на следующий день они сами повесились. Может, ужас содеянного заставил наложить на себя руки. Надеюсь, они не выдержали мук совести. Я скрыла их поступок. Все думали, что детей похитили, а родители умерли от горя. Всю жизнь я старалась искупить их вину, я даже поверила, что Бог простил меня за намеренную ложь. Но он жесток и не знает сострадания. Мне не суждено было познать счастье в браке и вырастить сына. Он забрал их у меня! - с последними словами её голос перешёл на крик.
        Повинуясь эмоциям, Яна придвинулась и коснулась плеча пожилой женщины.
        - Мне очень жаль. Я не представляю, через что вам пришлось пройти. Не нужно наказывать себя смертью, это неправильно. Ваши родители чудовища, но это их вина, не ваша.
        Анастасия Павловна будто не слышала ничего вокруг, она рыдала навзрыд, широко разевая рот, кошка жалобно мяукала, завывая на высоких нотах. Это был леденящий душу дуэт.
        Яна молча ждала окончания истерики, но прошло не меньше получаса, прежде чем крики начали затихать. Соседка по палате проснулась и делала вид, что увлечена журналом. Момент её пробуждения остался загадкой, Яна заволновалась, что она слышала их беседу.
        - Кто-нибудь знает, кроме меня?
        - Галя знает. - Анастасия Павловна уткнулась носом в край пододеяльника и звонко высморкалась. - Как там Максимовна?
        Яна не сразу поняла, что речь о соседке, устроившей пожар.
        - Кажется, без сознания. Она сильно обгорела.
        - Она догадывалась, что мои родители совершили что-то жуткое, но возненавидела меня после замужества.
        Яна глубоко вздохнула.
        - И всё же вы пытались её спасти ценой собственной жизни.
        - Я не знаю, сколько мне осталось, пожалуйста, сохраните мою тайну. - Глаза старушки смотрели пристально, не мигая, точно такой же взгляд демонстрировала кошка.
        - Как к вам кошку пустили? Разве можно?
        Анастасия Павловна неуверенно улыбнулась.
        - Нельзя, Мурочка сама пришла, я ей окно открыла.
        Яна встала.
        - Я никому не скажу. Вы итак настрадались достаточно. - Она подошла к двери и, взявшись за ручку, кинула последний взгляд через плечо. - До свидания.
        Покинув палату, Яна почувствовала облегчение. Чужое прошлое давило на неё словно бетонная плита, не давая нормально дышать и думать. Она выбежала из больницы и позвонила Иннокентию.
        ***
        С третьего этажа гостиницы, которую выбрал Кеша, была видна больница. Высокий корпус родильного отделения, детского, но, к счастью, не травматологию, этот корпус как раз очень удачно заслоняло здание поликлиники. Яна задёрнула фиолетовые шторы и села на диван.
        Номер состоял из двух комнат и предназначался для четырех человек, скромный и строгий, выдержан в оттенках фиолетового. Два смежных помещения соединялись через общую ванную комнату. Большие панорамные окна, безликая мебель с минимальным количеством деталей. Она казалась современной и одновременно потертой. Удобства в виде телевизора и холодильника разделились поровну по комнатам, видимо тот, кто выберет «зрелища», сможет обойтись без «хлеба».
        Кеша увлечённо тыкал пальцем в планшет, просматривая почту. Его лицо мрачно кривилось, он недовольно бурчал себе под нос. В архиве не удалось раздобыть полезную информацию. Оказалось, что Славянск, бывший чуть больше полувека назад станицей, хранит документы весьма своеобразно. Записи о тех, кто родился после пятидесятых не находятся в ведении архива. Так что поездка туда оказалась бессмысленной тратой времени. Именно это он сейчас и узнал из интернета. Можно было не расходовать силы и обаяние на хмурых женщин, оберегающих метрические книги, как философский камень.
        Яна растерянно бродила по комнате, не зная, чем занять время ожидания. Демьян задерживался и не удосужился позвонить, объяснить причину. Женщина переставила стаканы на столе, выровняла покрывала на кроватях, соорудила двух бумажных аистов без помощи книги, приготовила бутерброды и остановилась у телевизора. Кеша бросил не неё короткий взгляд. Яна выглядела уставшей и подавленной.
        - С ним всё в порядке.
        Женщина включила новости и только потом ответила.
        - Я знаю, что с Демьяном всё в порядке. Просто хочу быстрее узнать, что он выяснил.
        Кеша отложил планшет и расслабленно потянулся.
        - Завтра наш корабль отчалит от этих печальных берегов. Я предам эти дни забвению, а в Краснодаре куплю контрамарку в Цирк. И вам советую почистить черепную коробочку.
        - Хотела бы я научиться так легко забывать, - мечтательно протянула Яна и невидящим взглядом уткнулась в телевизор.
        Дверь скрипнула, и в комнату вошёл Демьян. Он казался взволнованным и раздражённым.
        - Вы уже ужинали?
        Вопрос удивил Яну своей неуместностью. Женщина подошла к холодильнику и поставила на столик тарелку с бутербродами. Демьян переоделся, помыл руки и вернулся к друзьям. Они наблюдали за его неторопливыми действиями, словно зрители за фокусником, неотрывно и жадно. Мужчина взял бутерброд и сел на диван рядом с Яной. Она развернулась и нетерпеливо спросила:
        - Что ты узнал? Подозрения соседки подтвердились?
        Кеша в ожидании ответа наклонился вперёд, но Демьян не торопился и сначала хорошо прожевал.
        - Свидетельств о рождении не было. Мать Анастасии Павловны рожала дома и о том, что её семья пополнилась, сообщала только, когда дети умирали. Ни один новорожденный не прожил больше месяца. За три года умерли пять младенцев.
        Яна прикрыла рот ладонью, её лицо вытянулось.
        - Как можно за три года родить пятерых?
        - В принципе можно, если они были недоношенными. на счёт этого нигде не сказано.
        Кеша нервно закусил губу, Яна зло выпалила:
        - Рожала, словно копировальный автомат, а потом взяла и так просто утопила предыдущих четырех детей. Да она монстр!
        Демьян потянулся за пультом и выключил телевизор. Его пристальный взгляд остановился на собеседнице.
        - Видимо, Анастасия Павловна была в сознании, и вы побеседовали. Что ещё она сказала?
        Яна почувствовала себя неуютно. Её мучили сомнения, что пересказ трагических событий будет неубедительным и точно не произведет такого эффекта на слушателей, какой произвела Анастасия Павловна своей искренностью и надломленностью.
        - По делу - больше ничего. Она узнала, что родители утопили детей, потому что увидела фотографии, ну, те самые. А потом они наложили на себя руки. Анастасия Павловна корила себя за молчание и страх.
        Кеша облегчённо выдохнул:
        - Я знал, что бабуленция непричастна! Я чувствую чернодушных людей. - Мужчина не столько обрадовался невиновности старушки, сколько тому, что его чутье не подвело, и он по-прежнему может доверять людям.
        Яна тоже легко улыбнулась, но Демьян не разделял их хорошего настроения.
        - В любом случае тараканы у неё специфические. Осталась жить в этом доме и регулярно любовалась жуткими фотографиями мертвых родственников.
        - Она тосковала, - нашёл оправдание Иннокентий.
        Яна не стала спорить. Не ей судить, какие проявления тоски считаются нормальными.
        - Это нас уже не касается. Убийцы мертвы, жертв никто не спасет, Анастасия Павловна наказана жизнью достаточно. Вернуться бы в Краснодар. А то мой больничный итак затянулся.
        Едва закончились новости, Иннокентий отправился спать в соседнюю комнату.
        - Не сидите долго. Сон для благолепия и телесного здоровья до двенадцати. Вам нельзя пренебрегать такими подачками от природы.
        Яна приняла душ, и когда вернулась в помещение, Демьян уже ушёл в смежную комнату. Женщина почувствовала разочарование и даже немного обиду. Переодевшись в любимую спальную футболку, она выключила свет и нырнула под тонкое одеяло. В комнате мужчин почти сразу наступила тишина, она же выспалась днем и теперь ворочалась на постели в поисках удобной позы. Едва глаза закрывались, как в голове проносились фотографии детей, кожа покрывалась мурашками, а сердце начинало стучать с перебоями. Сон накрыл внезапно, словно кто-то нажал на кнопку для выключения сознания. В уши ударила громкая музыка, а вслед за ней гул множества голосов. Яна открыла глаза и ошеломленно огляделась. Она сидела на высоком стуле возле барной стойки. Просторное помещение заполнилось танцующими парочками. Мужчин и женщин было поровну, и они вытанцовывали рок-н-ролл. Мелькали яркие юбки, скрипели башмаки, радостный визг и заливистый хохот разбавляли ритм мелодии. Яна почувствовала, что её пальцы держат прохладный продолговатый предмет, изумленно уставилась на высокий бокал с ядовито-зелёной жидкостью. Коктейль не вызывал желания
выпить его. С другой стороны барной стойки нависла высокая дородная женщина. Яна с удивлением опознала в ней свою умершую бабушку, только порядком помолодевшую.
        - Привет, Янковский, - Её губы растянулись в широкой улыбке.
        - Бабушка Паша! - радостно воскликнула Яна. К ней ещё никогда не приходили родственники.
        Пожилая женщина отодвинула коктейль в сторону и наклонилась ещё ниже, её шепот прозвучал напряженно и зловеще.
        - Навести соседку, чуть не сгоревшую в пожаре.
        - Сумасшедшую? - Яна напряглась.
        Пожилая женщина огляделась и прищурилась, пытаясь рассмотреть кого-то в толпе. Её лицо пораженно вытянулось, в глазах промелькнула тень страха.
        - Уходи отсюда! - неожиданно закричала она, - Просыпайся!
        Яну протянуло через тоннель из цветных острых стеклышек и выбросило в фиолетовую комнату. Она села на край кровати и замотала головой. Футболка прилипла к спине, руки дрожали. Тёмный силуэт на соседней кровати женщина заметила не сразу. Под впечатлением сна она чуть не закричала, руки нащупали рукоять пистолета под подушкой.
        Знакомый низкий голос подействовал успокаивающе:
        - Неудивительно, что тебя мучают кошмары.
        Яна подобрала ноги и накрыла их одеялом.
        - Ты сума сошёл. Разве можно так пугать? - Она вернула пистолет на кровать и озадаченно потерла лоб. - Уписаться можно.
        - Демьян поправил подушку и вытянул ноги вдоль кровати.
        - Не ожидала, что я приду? Могу уйти.
        - Нет уж, сиди.
        Темнота в комнате была не полной, в щель между шторами пробивался свет от уличных фонарей, через минуту Яна могла разглядеть черты лица собеседника. Он выглядел сдержанным и собранным. Она подалась вперед.
        - Не могу представить тебя ребенком. Может, ты появился каким-то другим способом и миновал этапы детства и юности?
        - Инопланетяне вырезали меня из цельного куска металла и продали на аукционе через интернет, - на удивление грустно отозвался мужчина. - Если честно, я был ужасным ребенком - не ласковым и упертым, а подростком совершенно невыносимым. Нудным, дотошным и мрачным.
        - Не нужно на себя наговаривать.
        Яна не смогла рассмотреть его улыбку, но по движению ушей поняла, что она появилась.
        - Если человек говорит о себе гадости, это почти всегда правда. Я мог бы сказать, что я был эксцентричным, непонятым гением, и ты бы поверила. Потому что в хорошее верить проще, особенно если к этому примешивается симпатия.
        - Ты был эксцентричным? - воображение тут же нарисовало образ Пеппи Длинный чулок[1].
        - Самая большая моя странность заключалась в том, что я себя таковым не считал. В девятом классе школьники готовят выступление на тему: «Мое увлечение». У вас такое было?
        Яна кивнула, потом сообразила, что в темноте кивок не виден, и добавила:
        - Помню, было. Я тогда декупажем занималась, это и была тема моего доклада.
        - Ожидаемо, - серьезно заключил мужчина. Темой моего доклада была жизнь сурикатов.
        Яна не выдержала и усмехнулась.
        - Где ты их нашёл?
        - Я ежедневно смотрел передачу о жизни сурикатов, записывал особенности их поведения, отношения в семье, даже сделал психологический анализ лидерства у этих мангустовых. - Демьян закинул руки за голову и закрыл глаза.
        - Ты, наверное, покорил своим докладом уйму девушек.
        - Одну покорил. Учительницу биологии. Она дала толчок к моему новому хобби - микроскопу. Представляешь, насколько я был популярным у одноклассниц?
        Яна почувствовала, что улыбается. Впервые за последние дни она чувствовала себя почти безмятежно.
        - Дай-ка угадаю: по популярности ты занимал место где-то между чучелом фазана в кабинете биологии и портретом Белинского в учебнике по литературе.
        - Я не подозревал, что чудаковат, мне не доставляло это неудобства, а вот родители тяжело переносили мои странности, они разочаровались во мне, когда я ещё был ребенком.
        Улыбка на губах Яны угасла, она почувствовала, что Демьян коснулся очень болезненной для себя темы.
        - Когда молодые родители мечтают о будущем детей, они не видят их в роли неудачливого, некрасивого, глупого человека. Ожидания всегда выше реальности и порядком приукрашены. Никто не мечтает, что ребёнок будет изгоем или забитым заучкой, поэтому так сложно смириться с посредственностью.
        Демьян какое-то время молчал, приподнявшись, скрестил руки на груди и нашёл в темноте блестящие глаза собеседницы.
        - Я хочу, чтоб мой ребёнок был хорошим человеком. Мне этого будет достаточно.
        - Ты так говоришь, потому что у тебя не было детей, - голос Яны предательски дрогнул, в этот момент она была рада, что темнота скрыла подступившие слезы. - Любовь к собственному ребенку - это что-то сумасшедшее, она ослепляет и не дает мыслить здраво. То, что раздражает в чужих детях, в своём видится как особенность характера. Другие чада могут быть упертыми, а твой - целеустремленный, другие - шумные и непоседливые, а твой - эмоциональный и подвижный, другие болтливы не в меру, а твой - прекрасно изъясняется для своего возраста. Это бесконечный список. Очень тяжело быть объективной, когда речь идет о собственном ребенке. Тебе будет недостаточно вырастить хорошего человека, ты даже не заметишь, как начнешь лепить из него идеальное существо.
        Кровать под мужчиной скрипнула, он встал и, сделав несколько шагов, остановился напротив собеседницы. Яна подвинулась и коснулась ладонью простыни рядом с собой. Демьян сел, сохраняя спину прямой.
        - Ты сегодня откровенна.
        - Ты тоже. - Яна прижалась лопатками к спинке кровати и немного отодвинулась. Горячее бедро мужчины чувствовалось даже через одеяло, эта близость волновала и пугала одновременно.
        - Откровенность - это наркотик, она расслабляет, всасывается в кровь и делает беззащитным. По последствиям, она намного страшнее секса. Человек, которому ты открылся, станет тебе либо близок, либо ты всю оставшуюся жизнь не сможешь смотреть ему в глаза.
        - Очень поучительно. - Яна почувствовала себя неуютно, с опозданием осознав, что действительно обнажила душу.
        Демьян ощутил её напряжение и резко сменил тему.
        - Знаешь, почему божья коровка так называется?
        - Она дает молоко? - Яна ухватилась за возможность поговорить о чем-нибудь безобидном и даже странном, лишь бы не касаться личной жизни.
        - Почти. Если прикоснуться к этой букашке, в изгибах ножек выделяется оранжевая жидкость. Это молочко ядовито. Даже тарантулы их не едят. Версий о происхождении названия, на самом деле, уйма. Мне нравится славянская: в древности считалась, что это насекомое может долететь до Бога и передать любую просьбу.
        - Мило, - автоматически заключила Яна. - Спасибо что скрасил послевкусие от кошмара, но думаю, пора спать.
        Демьян не предпринял попытки встать, его лицо повернулось к окну, узкий луч света отразился от его глаз.
        - Думаю, ты права.
        Женщина недоверчиво взглянула на собеседника.
        - Насчет, пора спать?
        - насчёт того, что ты мне интересна, - нехотя, словно смущенно признался Демьян. - Последнее время я действительно улыбаюсь гораздо чаще, хотя жизнь точно не стала более веселой, и поводов для этого почти нет. Вывод только один: я глупею от зарождающегося чувства.
        - Это приятная новость.
        Яна неосознанно придвинулась к мужчине и попыталась коснуться его руки, но он резко встал.
        - Пора спать. Сейчас не время и не место. Детей будем делать в другой раз.
        Яна даже не разозлилась на его искренность, граничащую с бесцеремонностью. Её взволновала сама мысль о том, чтобы родить ребёнка.
        - Я не готова снова стать матерью, - сдавлено прошептала она. Её руки расправили длинные волосы вдоль лица, колени плотно сжались.
        Демьян вспомнил о смятой и старательно расправленной визитке частного детского сада.
        - Готова. Уже готова.
        [1] Пеппи Длинный чулок - центральный персонаж серии книг шведской писательницы Астрид Линдгрен. Самое удивительное в Пеппи - это её яркая и буйная фантазия, которая проявляется и в играх, которые она придумывает, и в удивительных историях о разных странах, где она побывала вместе с папой-капитаном, и в бесконечных розыгрышах, жертвами которых становятся недотепы-взрослые.
        13 глава
        Яна не успела открыть глаза, как на её лице расцвела широкая улыбка, она задержалась на несколько секунд и соскользнула под натиском других, более жутких воспоминаний.
        Сон женщины был розовый и воздушный, как сладкая вата. Демьян держал её за руку и вёл вдоль кромки моря. Их ноги утопали во влажном песке, тёмная вода искрилась, воздух благоухал магнолиями. Это было настолько банально и напоминало заезженную сцену из романтической комедии, что Яна даже не подумала сомневаться в реалистичности происходящего. Молчанье объединяло их словно общая тайна, ночь окутывала, даря ощущение, что во всем мире никого, кроме них не осталось. Демьян постелил на холодный песок пиджак, сел на него и потянул Яну за руку. Нежно коснулся пальцами лица и наклонился. Сначала его поцелуи были несмелыми, словно первые неумелые касания подростка, потом он накинулся на неё со страстью, граничащей с яростью. Его руки скользили по одежде женщины, будто случайно приподнимали край футболки. И тут Яна почувствовала панику. Она хотела близости и боялась её. Боялась не понравиться и вызвать отвращение. Она уже не была молодой девчонкой с идеальной фигурой, беременность и роды оставили растяжки на бедрах, кормление испортило форму груди. Яна не чувствовала себя привлекательной и смелой настолько,
чтобы продемонстрировать свои недостатки. Мужа она не стеснялась, потому что он был причастен к внешним изменениям не меньше нее, это происходило на его глазах и постепенно. Она почувствовала себя загнанной в угол и растерянной.
        Яна грубо оттолкнула Демьяна и сразу проснулась.
        На завтрак Кеша заказал пиццу и купил кофе. Мужчина включил музыку и, сервируя стол, пританцовывал. Его неуемная веселость распространялась, словно инфекция воздушно-капельным путем и даже зацепила Яну. Она нервно улыбалась и бродила вокруг Иннокентия, попутно переставляя пластиковые тарелки, остановилась у окна и с нарочитым вниманием уставилась на полупустую улицу. Пора золотых облачений у деревьев осталась где-то позади, теперь чёрные ветви на фоне мутно-синего неба выглядели как трещины на фарфоровом блюде. Сухие, скрюченные листья устилали всё ещё зеленый газон и уже начали гнить.
        Когда дверь наконец-то распахнулась, женщина схватила пульт и принялась увлечённо переключать каналы. Демьян с удовольствием вдохнул запах кофе и сел рядом с Яной.
        - После завтрака в дорогу?
        Яна с опаской подняла на мужчину глаза. Он спокойно выдержал пытливый взгляд, и даже улыбнулся. Женщина заправила волосы за уши и отвернулась.
        - Пора на работе показаться. Наверное, меня уже заочно уволили. - Она взяла один стаканчик с кофе, другой - протянула Демьяну.
        Кеша наблюдал за переглядами между Яной и его другом и одновременно копался в своём бумажнике. Постепенно его лицо становилось озадаченным и растерянным.
        - Вынужден вас удручить, но я не могу отыскать свою банковскую карточку. Я покопаюсь в вещах, но дом с приведениями тоже надобно ревизовать.
        Демьян успел заметить испуганное выражение на лице Яны, прежде чем она нацепила неискреннюю улыбку.
        - Подождем Кешу здесь.
        - Не получится, - печально ответила Яна. - Я обещала Анастасии Павловне заехать в больницу, кое-что привезти. Я пойду туда, а вы езжайте к ней домой, а когда закончите поиски, заберете меня. - Она не хотела признаваться, что намеревалась навестить соседку, а вовсе не хозяйку съемного дома.
        Демьяну не понравился план, в первую очередь из-за того, что встреча со старушкой будет болезненна для Яны. Он хотел возразить, но, увидев её мрачную готовность, промолчал.
        Кеша театральным жестом захлопнул пустую коробку из-под пиццы.
        - Собираем скарбы, товарищи кочевники.
        Уже через полчаса, оранжевая машина плавно въехала на парковку больницы. Демьян развернулся к Яне. Она, словно загипнотизированная, смотрела на корпус травматологии, пальцы сжимали спинку кресла.
        - Давай мы тебя подождем, - предложил Демьян.
        Женщина слабо тряхнула головой.
        - Нет. Я сначала в магазин схожу, потом в больницу. А вы разберитесь с карточкой. В тот дом я не поеду.
        Купив в магазине бутылку питьевой воды, туалетную бумагу, яблоки и сдобную булочку, Яна направилась к корпусу травматологии. Сегодня на посту дежурила другая медсестра. Она расслабленно листала книгу, иногда поднимая глаза над краем страницы. Увидев посетительницу, села ровно и даже слегка смутилась, может из-за этого и проявила вежливость.
        - Доброе утро, вы к кому?
        - К бабушке, пострадавшей в пожаре. - Яна на секунду замялась и добавила: - К Максимовне. Мне продукты передать. - Она приподняла пакет над столом, демонстрируя его содержимое.
        - К Тучилиной Ольге Максимовне?
        - Да. Я уже вчера здесь была у её соседки, а она в какой палате?
        - В четвертой. Купите бахилы, - резко закончила разговор медсестра и снова уткнулась в книгу.
        Яна надела бахилы и медленно двинулась по коридору, браня себя, что последовала совету из сна. В четвертой палате дверь оказалась открытой, и женщина заглянула в комнату. На одной из кроватей лежала пострадавшая в пожаре соседка, её глаза были открыты, но смотрели в потолок невидяще. Яна несмело сделала шаг и застыла в проёме двери. Ольга Максимовна напоминала заготовку мумии, словно бинтовать её начали с пальцев ног и добрались только до пояса. Руки и лицо огонь не тронул. Она пошевелилась, взгляд сфокусировался на гостье, застывшей у входа в палату.
        Яна зашла в комнату и остановилась у кровати, её колени упирались в жёсткий матрац.
        - Давно вы пришли в сознание?
        Пожилая женщина смотрела на нее, словно на призрак, её круглое лицо скривилось, углы губ резко опустились.
        - Ты чего не уехала? Дура набитая. Жить надоело! - неожиданно яростно напала она на собеседницу.
        Яна на какое-то время растерялась, а Максимовна продолжила:
        - Ведьма хотела убить меня, и сама чуть не подохла. - Она заметила недоверчивый и откровенно враждебный взгляд гостьи и добавила чуть мягче. - Я же о тебе, голубушка, переживаю. Ведьма тебя задурила. Небось плакалась на судьбу свою.
        Дверь скрипнула, в коридоре что-то зашуршало. Старушка вздрогнула, взволнованно залепетала:
        - Глянька, нет ли там кошаков проклятых.
        Яна послушно заглянула за дверь и вернулась к собеседнице.
        - Нет никого, сквозняк, наверное. Чем вам кошки-то насолили? - Яна уже начинала жалеть, что пришла сюда. Женщина явно была не в себе.
        - Ага, кошки. Слуги её. - Она поманила пальцем собеседницу. - О детях узнала? Сколько их было?
        - Кроме тех, что погибли, ещё пятеро, - нехотя призналась Яна. Ей казалось, что своими словами она подталкивает старушку к ещё более изощренной лжи.
        - Понесла не только мать, отец насиловал её и сестру. А может и сами они под него ложились. Обе девки, как и их братец, сумасшедшие были и злобные, словно бесы. Мать родила ещё двух малышей, чтобы в жертву принести. А потом они убивали новорожденных и дарили их Сатане. Не спрошай, какой нормальный человек такое может сотворить? Никакой. Вся их семья - сатанисты, треклятые приспешники Диавола. Для них человечья жизнь - ничто.
        - Анастасия Павловна призналась, что родители утопили детей, - раздражённо сказала Яна, её руки дрожали, хотя в палате было даже жарко, ноги словно приросли к полу.
        Пожилая женщина желчно ухмыльнулась.
        - Как котят, и она в этом участвовала. Она такая же, как и вся её семья. Она жестокая и беспощадная. Она не пожалела малых деток тогда, в пятнадцать лет, и не пожалела потом, когда вышла замуж. Она убийца и покланяется Сатане.
        Яна отклонилась и скрестила руки на груди.
        - Почему вы никому не рассказали?
        Женщина горько всхлипнула.
        - Трусиха потому что. Я боялась, что они и меня как куренка придушат. А потом уже поздно было. Пыталась я ведьме этой жизнь подпортить, а толку? Никто ж не верил, вот и ты не веришь.
        - Всё это не очень правдоподобно звучит, - согласилась Яна. - Сценарий к фильму ужасов.
        - Можешь и не верить.
        В отличие от Демьяна Яна не умела распознавать ложь, но слова Ольги Максимовны кололись, пронзали иголками и проникали под кожу. В такую правду верить не хотелось, проще надеяться на сумасшествие соседки и её склонность к сочинительству.
        - Что вы от меня-то хотите?
        - Чтобы ты уехала как можно скорее и никогда в тот дом не верталась.
        Яна вымучено улыбнулась, поставила пакет на пол и отступила к двери.
        - Я и так уезжаю.
        - А товарищи где? - не отставала женщина.
        Отвечать не хотелось, почему то было неловко сознаваться, что они в том самом доме. Она взялась за ручку и нетерпеливо топталась на месте.
        - До свидания.
        Ольга Максимовна не ответила, она обиженно поджала губы и отвернулась к стене.
        Яна почти выбежала из палаты и, прижавшись спиной к холодной стене, перевела дух. Мысли толпились в голове, сталкивались и разбивались не оставляя ни одной здравой идеи. Настораживало воспоминание о ночном сне: если бабушка хотела, чтобы она пришла сюда и поговорила с Максимовной, значит просто так отмахнуться от этой правды нельзя. В голове тут же всплыл образ помолодевшей бабушки, как и все предыдущие гости, она не выглядела на возраст в котором умерла. Дочка Шалюковой повзрослела и растет дальше, словно и никогда не погибала. Но сестра и брат Анастасии Павловны не вернулись в возраст Христа, а продолжили стареть и дряхлеть. Яна непроизвольно вздрогнула от страшной догадки: видимо, только младшие дети и новорожденные попали в рай, а остальная часть семьи «доброй квартиросдатчицы» не там, и это многое объясняет.
        Яна прошла по коридору и уже собиралась покинуть корпус, как её окликнула медсестра.
        - Женщина, подождите. Вы Бизюковой родственница? - не дожидаясь ответа, продолжила: - Передайте ей вещи, она забыла полотенце и носки.
        Яна вернулась к посту.
        - Она уже выписалась? - Её лицо побледнело, ноги подогнулись.
        - За ней утром внучка приехала. Галя вроде. - Женщина достала из-под стола плоский пакет и подвинула его к посетительнице. - Забирайте.
        Яна машинально взяла вещи и побрела по коридору. Пальцы, сжимающие ношу, мелко подрагивали. Она закашлялась, воздух казался густым, как сироп, никак не получалось вдохнуть. Выйдя из здания, женщина села на ступени и часто задышала. Рука нащупала рукоять пистолета под курткой. Привычные очертания оружия подействовали успокаивающе. В кармане запиликал телефон, оповещая о сообщении. Яна достала его и выронила на асфальт, трубка ударилась углом, но экран не потух. Яна наклонилась и схватила телефон. Увидев имя отправителя, она немного успокоилась, но прочитав текст сообщения, почувствовала дурноту. Демьян просил о помощи и призывал срочно приехать в дом Анастасии Павловны.
        Яна быстро поднялась и огляделась. В нескольких метрах от неё, прислонившись к стене, стоял мужчина, от него разило парами алкоголя, но одежда на нем выглядела довольно опрятно. Яна подошла к нему и без лишних любезностей попросила номер такси. Мужчина достал телефон и через несколько минут сосредоточенного поиска, продиктовал цифры.
        Машину долго ждать не пришлось, потертая иномарка затормозила у шлагбаума, преграждающего путь к корпусам. Сразу же пришло сообщение о прибытии машины. Яна сверила номер и двинулась в сторону такси.
        Пока машина петляла по улицам Славянска, женщина напряженно хмурилась, пальцы сжимали рукоятку пистолета, мысли прыгали, словно блохи, не давая сосредоточиться ни на чем-то конкретном. Пульс тарахтел, отдаваясь в ладонях и животе. Яна смотрела в боковое стекло, но не видела города, проносящегося за стеклом. Мрачное предчувствие смешалось со злостью и страхом, наполняя кровь едким коктейлем из адреналина и тестостерона.
        Машина остановилась напротив ворот дома, таксист развернулся и вежливо назвал цену поездки. Яна с трудом оторвала взгляд от окон дома и расплатилась с мужчиной. Оранжевая машина Иннокентия светилась ярким пятном рядом с соседским обгоревшим забором. Женщина замерла у калитки и оглядела двор. Дом казался нежилым и мертвым, словно выпотрошенное чучело животного, только окна, словно стеклянные искусственные глаза отражали пустоту внутри. Яна вошла во двор, продолжая сжимать пистолет в кармане куртки, она старалась ступать осторожно, но сухая листва хрустела под ногами, как снежный наст. Поднявшись по ступенькам, Яна остановилась в коридоре и громко позвала:
        - Кеша! Демьян!
        Комнаты ответили тишиной и сыростью. На кухне что-то упало и покатилось по полу. Яна бегом пересекла коридор и застыла на пороге. На неё уставилось множество кошачьих глаз. Животные как по команде поднялись и стали приближаться к женщине, будто меховая разноцветная волна. В полном молчании, тихо ступая мягкими лапами, они окружили Яну и замерли в настороженных позах, хвосты нервно хлестали по полу, глаза не мигая, гипнотизировали. Повинуясь какому-то неведомому сигналу, кошки одновременно оттолкнулись от пола и набросились на человека. Женщина закричала и закрыла лицо руками. Острые когти царапали одежду, касаясь кожи, кошки кусали и подбирались к голове. Яна скидывала их и пятилась назад. Нащупав на стене ручку, она забежала в комнату и попыталась закрыть дверь. Кошки продолжали наступать, лезли в щель, прыгая друг на друга. Животные словно не чувствовали боли и даже придавленные деревянной створкой, старательно протискивались в помещение. Яна яростно давила их и била ногой, испытывая отвращение к самой себе. Наконец, ей удалось остановить поток животных и захлопнуть дверь. Прижавшись лбом к
гладкой деревянной поверхности, она смотрела, как из щели у пола тянутся пушистые лапы, острые когти скребли по линолеуму, оставляя на нем глубокие борозды. Царапины на руках кровоточили и зудели, из укуса на шее сочилась кровь, но сильнее всего пострадала правая щека. Кошки нарочно пытались добраться до лица и у одной это получилось. Рваные царапины пересекали скулу, всего миллиметр, не доходя до глаза. Яна тяжело дышала, упираясь руками в дверь, капли крови срывались с подбородка и, падая на пол, превращались в пятна. Преграда от бешенных животных прогибалась и вибрировала, по дому разносился глухой стук, словно в стену колотили молотом в поролоновом футляре. Ни мяуканья, ни шипения, только поразительная целеустремленность кошек добраться до жертвы и растерзать её.
        Показалось, что прошла целая вечность, прежде чем молчаливые кошки перестали царапать пол, и их лапы исчезли из-под двери. Яна вытерла кровь рукавом и попятилась к центру комнаты. Тишина казалась ощутимой и густой, наполненной враждебностью. Женщина смотрела на дверь с ужасом и готовностью. Сердце колотилось в горле, зрачки расширились и почти сравнялись с кромкой радужки. Яна сжала кулаки и решилась выйти из комнаты. Она успела только высунуть в коридор голову, как что-то тяжёлое и холодное обрушилось на её затылок.
        Сначала Яна почувствовала боль в голове, к горлу подкатила тошнота. Ресницы слиплись от засохшей крови и мешали открыть глаза. Женщина шевельнулась, тут же ощутив боль в затылке. Руки, связанные за спиной, онемели от тугих пут. На веках отражались колыхающиеся блики огня, яркие полоски чередовались с чёрными пятнами. Рядом раздались тяжёлые шаркающие шаги, знакомый голос напевал ритмичную песню с неразборчивыми затянутыми словами.
        Яна, наконец, открыла глаза и сфокусировала взгляд. В комнате не было окон, и темноту разгоняли десятки свечей, расставленных по всему помещению. Пламя колебалось от сквозняка и отражалось на стенах гротескными тенями. Словно елка в иллюминации, в центре комнаты светился стол, заставленый шайбами чёрных свечей. С обратной его стороны стояла Анастасия Павловна. Чёрное длинное платье сливалось с темнотой за её спиной, добавляя внушительности. Из-под широких рукавов выглядывали слои бинтов, испачканные в воске и крови. Её глаза остановились на Яне, рот искривился в улыбке.
        - Как ты себя чувствуешь? - участливо поинтересовалась она, продолжая расставлять свечи.
        - Вы заботитесь о моем здоровье? - удивлённо спросила пленница.
        Яна попыталась приподняться и сесть, ноги связанные у лодыжек, скользили по влажному полу, не давая упереться. Прижавшись спиной к стене, она расправила онемевшие плечи и снова обвела комнату взглядом. В углу, где прятались тени и пламя свечей не разгоняло мрак, угадывались очертания людей. Всего в метре от неё прямо на полу сидела Галя. Она не смотрела в сторону пленницы, её глаза не отрывались от тёмного угла. Старушка проследила за взглядом сообщницы и охотно пояснила:
        - Правильно догадалась, Яночка - это твои друзья.
        Яна сглотнула.
        - Они мертвы?
        Анастасия Павловна присела на край стола, сложив руки на груди. Её лицо выглядело безмятежным и даже счастливым.
        - Зачем мне их убивать? Для жертвоприношения больше подходят младенцы. Иннокентий приятный мужчина, такой вежливый, ему хватило чая со снотворным. Демьян грубый дотошный субъект, пришлось приласкать ему затылок. Как хорошо, что Галочка не чужда грубой силы.
        - Соседка была права на счёт вас? Вы возомнили себя прислужницей Дьявола? - Яна не могла оторвать взгляд от силуэтов в углу. Новая порция адреналина в крови сгладила ощущения боли в руках и голове, обостряя чувства.
        - Откуда столько скептицизма, девочка? Тебе ли не знать, что в мире много загадочного и потустороннего. - Её улыбка выглядела искренней, но сильно неприятной. - Я знаю, кто ты. Именно поэтому ты здесь. Твои спутники были помехой, а теперь стали славным дополнением. Пусть пока видят сны, их время ещё не пришло.
        Яна коснулась затылком стены, капли на каменной поверхности, успокаивали ноющую боль и стекали за воротник куртки. Она подтянула колени и с разочарованием почувствовала пустоту кармана, пистолета не было.
        - Зачем вам я? Это из-за моих снов?
        Старушка не торопилась отвечать и сосредоточенно закрепляла на стене перевернутый крест. Обгоревшие пальцы неуклюже держали молоток, его ручка так и норовила выскользнуть, словно сосулька.
        - Ты проводник. Мне нужна твоя способность проникать в загробный мир, - не поворачиваясь, ответила она.
        Яна перебирала ногами, скользя на пятой точке, старалась придвинуться к друзьям. Расстояния в два метра было достаточно, чтобы разглядеть безвольные тела, уложенные вдоль стены, словно бревна. Лица мужчин терялись в темноте, но дыхание было размеренным и плавным. Яна нехотя отвернулась и продолжила пристально следить за перемещающейся по комнате сатанисткой. Пожилая женщина выложила на столе три тёмных предмета, по форме напоминающих свеклу. Пламя свечей обрисовало три сердца. Галя же напоминала скорее каменную статую, неподвижную и неумолимую.
        - Они что человеческие? - голос задрожал и сломался на последнем слове.
        - Нет, конечно. В наше время тяжеловато с человеческими жертвами. Не то, что после войны. Это бычьи сердца. - Анастасия Павловна проткнула каждое сердце длинным острым ножом и вернула их на столешницу, истекающими кровью. - Сиди смирно, а то придется усыпить тебя раньше времени. А так хочется с кем-нибудь поболтать и поделиться эмоциями. С тех пор как я лишилась семьи, всё одна да одна, не с кем даже оргию устроить.
        Яна не могла оторвать взгляда от алтаря. В голове один за другим возникали планы освобождения. Анастасия Павловна, несмотря на почтенный возраст, не выглядела дряхлой и немощной, в ней словно бурлила неведомая сила, наделяющая её движения плавностью и уверенностью. Сумасшедшей она тоже не казалась, наоборот сосредоточенной и ясномыслящей. Большой нос отбрасывал тень на нижнюю половину лица, создавая жуткое впечатление, будто рот в три раза больше, словно бездонная чёрная дыра.
        Старушка удовлетворенно оглядела разложенные на столе предметы, сама себе улыбнулась. Она обошла стол и на какое-то время потерялась в тени под лестницей. Пронзительный скрип огласил широкий подвал, мурашки выступили на руках Яны. Анастасия Павловна тянула зеркало, высотой с человеческий рост. Остановившись у стола, она перевела дух и пристроила его напротив пленницы, так, чтобы та отражалась в гладкой серебряной поверхности.
        Яна оттолкнулась ногами от пола и села прямо. Её отражение пугало. Царапин не было видно под бордовой запекшейся кровью, волосы всклокочены, веко припухло и нависло над глазом.
        - Вы не боитесь, что после всех преступлений в рае вам места нет, и Бог вас не простит?
        Анастасия Павловна склонила голову к плечу, в её взгляде плескалась насмешка.
        - Ваш Бог мертв, рая не существует. Есть только эта жизнь, где мы можем получать удовольствие и делать, что заблагорассудится, нужно торопиться наслаждаться земными радостями. Сатанинское начало есть в каждом из нас, им не стоит тяготиться, нужно просто его признать. На самом деле, общественная мораль - это путы, это балласт, тормозящий развитие индивида. Человек сам волен решать, что для него благо. Там за чертой не существует телесных наслаждений, остается только дух. Нет эмоций, нет ощущений.
        Яна смотрела на свою мучительницу, но видела страницы альбома с мертвыми детьми. Она вздрогнула, впервые в полной мере ощутив значение словосочетания «лютая ненависть».
        - Убивать младенцев - это то, что вам нравится, это и есть земные радости, о которых вы распинаетесь?
        Выражение лица Анастасии Павловны вроде бы не изменилось, она всё так же улыбалась, но взгляд стал острым.
        - В том числе. Смысл жертвоприношения не в убийстве, а в смертных муках живого существа, это доставляло удовольствие нашему хозяину, он даровал нам силу и веру в себя. Самая ценная жертва для сатаны - убийство матерью своего ребёнка.
        Волна ярости накрыла Яну, мешая дышать. Внутри неё словно зарождалось торнадо, медленно раскручивалось, увеличивалось и ускоряло пульс. Она так сильно сжала кулаки, что веревки врезались в запястья до крови.
        - Вы нравственно искалеченное существо. Сатанизм для вас просто способ облагородить, оправдать психологические отклонения, тягу к насилию и садизму.
        Анастасия Павловна никак не отреагировала на слова пленницы. Она обошла зеркало и придирчиво оглядела своё отражение. Заправила седые пряди за уши, поправила воротник и довольно кивнула.
        Яна встретилась в зеркале взглядом со старухой.
        - Почему вы всё это делаете? Вы хотите, чтобы я кого-то нашла среди мертвых, что-то узнала?
        Анастасия Павловна взяла со стола шприц и взвесила его в руке.
        - Если ты будешь хорошей девочкой, я отпущу тебя и твоих друзей, когда ты проснешься.
        Яна недоверчиво скривилась.
        - В это тяжело поверить.
        - Но придется. - Сатанистка опустилась на колени в метре от пленницы и, приподняв шприц иглой вверх, выпустила пузырьки воздуха. - Моя семья уже ждет тебя за чертой, тебе просто нужно с ними встретиться, у них есть информация для меня.
        Яна неотрывно следила за иглой, приближающейся к её лицу.
        - Ваша семья? Ваши брат и сестра. Они ведь не просто так являлись в мои сны. Они привели меня в Славянск.
        Анастасия Павловна едва заметно кивнула. Галя придвинулась к пленнице и достала из кармана пистолет Яны. Старушка широко улыбнулась
        - Твое оружие? Если ты откажешься, Галя тебя просто застрелит, а потом твоих друзей. Всё закончится прямо сейчас, я потрачу время и найду другого проводника, но тебя это уже не будет касаться. Выбирай.
        Яна мрачно оглядела подвал и встретилась взглядом с мучительницей.
        - Почему же так долго ждали? После убийства прошло уже лет пятьдесят, почему сейчас? Значит не так уж легко найти любителя наведываться в загробный мир?
        - Не льсти себе. Именно сейчас пришло время, мои родители заслужили почести Сатаны, - она резко закашлялась, прикрывая рот тыльной стороной кисти, и продолжила голосом, на несколько тонов выше: - и теперь им есть, что поведать мне.
        Галя резко встала и приблизилась к мужчинам. Она держала пистолет двумя руками и наводила ствол то на одного, то на другого. Наконец решившись, нажала курок. Глухой щелчок и выстрел. Пуля воткнулась в ногу Демьяна, сдвинув конечность в сторону. Она не пробила брюки, но вполне могла сломать кость. Пол не окрасился кровью, но Галя не заметила этого. О травматических пистолетах она даже не слышала. Мужчина вскрикнул, приподнял голову и застонал. Женщина наклонилась и, обхватив его голову широкими ладонями, звучно ударила его затылком о пол. Тело Демьяна обмякло, пальцы разжались.
        Яна дрожала, не осознавая, что слезы текут по щекам.
        - Я согласна!
        Анастасия Павловна победно ухмыльнулась.
        - Ещё парочка таких ударов и он не сможет так изысканно плести беседу и строить из себя умника. При других обстоятельствах, мы могли бы с тобой поладить.
        - Сомневаюсь, - пробурчала Яна. - Что вы хотите мне вколоть?
        - Всего лишь снотворное. Не могу позволить себе ждать, когда ты заснешь естественным способом.
        Галя приблизилась к пленнице и навела на неё ствол пистолета. Яна вздрогнула от спокойного и уверенного взгляда женщины.
        - Я не умею управлять снами. Не знаю, почему и когда приходят призраки. Не уверена, что все получится именно сейчас.
        - А я уверена. Дело не во снах, а в твоей душе. Она некрепко привязана к телу, может ты когда-то пережила клиническую смерть или вообще не должна была родиться, но это так. Сон обрывает эту тонкую ниточку, и душа вольна посещать мир мертвых. Это зависит от тебя - отчеканила она с некоторым восхищением. - Ты можешь оказаться там, когда захочешь. Сейчас самое время захотеть.
        Сатанистка приблизила иглу к шее пленницы. Яна не сделала попытки отвернуться или отвести взгляд, она смотрела неотрывно, будто надеялась, что её жгучая ненависть может убить. Сейчас слова Демьяна, что «чистое зло не существует» казались самым настоящим бредом.
        Анастасия Павловна держала шприц неуверенно, обгоревшие пальцы, кровоточили на сгибах. Пистолет в руках Галины тоже дрожал, но с такого близкого расстояния не промахнулся бы даже слепой.
        - Если бы я хотела тебя убить, я бы сделала это, когда ты была без сознания. У тебя нет причин мне доверять, но выбора на самом деле нет. - Она злорадно улыбнулась и произнесла без капельки сожаления. - Я не медсестра, будет больно.
        Кожа прогнулась под иглой, шлепок и острие прошло в мышцу. Яна скривилась, чувствуя, как холод распространяется по шее к ключице. Челюсть занемела, постепенно голову окутал туман, и подбородок женщины коснулся груди.
        Яна открыла глаза и удивлёно уставилась на свои босые ноги, утопающие в горячей желтой грязи. С неба сыпались крупные хлопья снега. Плечи дрожали под колкими холодными снежинками, а ноги плавились от горячей жижицы. Вокруг, насколько хватало взгляда, простиралось желтое море, исчезающее в белой дымке. Из этого тумана выплывали призраки, они приближались с механической устремленностью, грязь хлюпала под размеренно поднимающимися ногами и вдавливалась с каждым шагом. Первым приблизился сухой старик, невысокий, сгорбленный, его голова была слишком велика для тела и тянула его вниз. Высохшие руки с длинными пальцами, заканчивались ниже уровня колен. Следующей подошла пожилая женщина, хрупкая и тонкая, как статуэтка. Белые спутанные кудри окаймляли узкое лицо с острым подбородком. Её выцветшие глаза бегали, словно никак не могли решить, что хотят видеть.
        Яна не узнала их, но подозревала, что это и есть родители Анастасии Павловны. Призраки приблизились к ней впритык, обдавая холодом и смрадом. Яна сжалась и гадливо передёрнула плечами. За спинами приведений мелькали знакомые уже старики, они боялись подойти ближе, их лица выражали нетерпение и торжество. Кудрявая старуха решилась приблизиться на несколько шагов и замерла в ожидании. Их лица как обычно были размытыми, но в этот раз характерные черты проглядывали намного четче, чем обычно.
        Яна почувствовала, как её кисти сжали холодные скользкие пальцы, она попыталась вырвать руки, но призраки не собирались отступать. Женщина приникла к плечу и, наклонившись над ухом, жёстко приказала:
        - Покажи выход.
        Мужчина стоял с другой стороны, так же плотно и повторял те же слова:
        - Покажи выход.
        Впервые призраки стояли так близко, да ещё касались её тела, будто кожу накрыла пелена тумана или выпала роса. Яна дергала руками в бесплодных попытках, освободиться от цепких пальцев. Она рванулась вперёд, но приведения повторили её движения и снова сократили дистанцию.
        - Говорите же, что вы хотели передать! - закричала Яна, продолжая попытки освободиться.
        - Передать? - громко рассмеялся призрачный старик. - Мы сами передадим. - Он опасливо оглянулся и встретился взглядом с женой. Она тоже выглядела взволнованной, даже напуганной. Дёрнув Яну за руку, нетерпеливо прошипела:
        - Уходи, сейчас же. Где двери?
        - Какие двери? Я не понимаю, о чём вы говорите? - Сердце Яны колотилось, будто она бежала стометровку, зрачки расширились. Она подняла голову вверх и увидела светящийся прямоугольник в снежном небе, тут же почувствовала, что её тело отрывается от поверхности, грязь с хлюпаньем, выпуская её ноги из ловушки. Два призрака продолжали висеть на её руках, словно два якоря, женщина громко верещала:
        - Держи ее! Я хочу её тело!
        Прежде чем привычный толчок выдернул Яну из сна, она увидела саму себя, лежащей на полу в тёмном подвале. Серебряная рамка засветилась и вспыхнула, пропуская женщину в мир живых.
        Она снова находилась в неудобной позе, с вывернутыми сзади руками, щека касалась грязного, мокрого пола, в плечо вонзились острые края досок. Сквозь закрытые веки Яна видела тёмный силуэт, нависший над ней, но открывать глаза не торопилась. Слова призраков крутились в голове, она медленно возвращалась в реальность, осознавая, что Анастасия Павловна обманула её. Призраки не собирались ничего рассказывать, они хотели её тело, хотели выбраться из мира мертвых с её помощью. Видимо, ей удалось сбросить их и вернуться в одиночестве. Кожа на запястьях зудела, словно холодные призрачные пальцы всё ещё касались её.
        Сатанистка внимательно смотрела на Яну, взволнованно поджимая губы, в её блеклых глазах горела надежда, приправленная страхом.
        Пленница зашевелилась и приоткрыла глаза. Приняв сидячее положение, она встретилась взглядом со старухой и прошептала:
        - Доченька?
        Анастасия Павловна громко охнула, Галя пораженно округлила глаза, её пальцы разжались, выпуская пистолет. Оружие со звоном ударилось о каменный пол, обдавая эхом полупустую комнату.
        Старуха сделала шаг вперёд, неосознанно протягивая руки.
        - Мама, это ты?
        Яна не торопилась отвечать, продолжая удерживать сатанистку взглядом. В этот момент её больше волновал более сильный противник - Галя. Сейчас женщина казалась ошарашенной, и этим нужно было воспользоваться. Она подтянула колени к груди, слегка приподнялась, запястья скользнули по полу, двигаясь вперёд. Одним резким движение женщина вытянула руки из-под бедер. Теперь, несмотря на то что конечности остались связанными, они оказались спереди, это давало больший простор для действий.
        Анастасия Павловна не сразу поняла, что делает пленница и рассеянно наблюдала за её возней. Надежда в её глазах потухла в один момент, сменившись яростью. Их взгляды одновременно остановились на лежащем в ногах пистолете.
        - Галя, пистолет!
        Сообщница грузно кинулась вперёд, но Яна успела приподняться и, по-бычьи наклонив голову, толкнула соперницу в живот. Галя попятилась, наступила на сатанистку и, споткнувшись упала на спину. Её зубы звонко клацнули от удара головой об стол, но она не потеряла сознание и поднялась на удивление быстро и ловко. Не оглядываясь на Анастасию Павловну, спрятавшуюся за её спиной, она нащупала на столе сердце. Переложив орган в другую руку, вынула из него нож и отбросила окровавленный комок в сторону.
        Яна одним прыжком вернулась к стене и схватила оружие. Не сомневаясь ни секунды, она навела дуло пистолета на Галю и выстрелила. Дождавшись падения её тела, выстрелила ещё несколько раз в окаменевшую от ужаса Анастасию Павловну. Несмотря на то что оружие больше трёх лет оттягивало карман, стрелять в людей Яне раньше не приходилось, хватало запугивания. Она не успела подумать, что с такого близкого расстояния даже резиновые пули при попадании в голову могут привести к смерти, её пальцы не дрогнули, полностью освободив обойму.
        Анастасия Павловна упала не сразу, её тело дергалось с каждым выстрелом, на последнем щелчке её колени подогнулись, и она медленно осела на пол громоздкой чёрной кучей, прямо на неподвижное тело сообщницы. Глаза сатанистки продолжали всматриваться в лицо пленницы, губы едва заметно шевелились, произнося проклятия. Веки медленно, словно против её воли, опустились, голова свесилась на грудь. По подвалу эхом разносились сухие щелчки, Яна перевела взгляд на свои руки и с удивлением обнаружила, что её указательный палец продолжает нажимать на курок, извлекая из оружия эти звуки. Кисти побелели, но не дрожали.
        Женщина положила пистолет на пол и подползла к ритуальному алтарю. Стараясь не смотреть в сторону неподвижных тел, Яна взялась за край стола и встала на ноги. Гадливо взяла одно из сердец и вынула из него нож. Кровь из отверстия в органе потекла прямо на ботинки, но это мало её волновало. Она наклонилась и перерезала веревку, оплетающую ноги, потом развернула нож лезвием к себе и принялась за путы на запястьях. На освобождение рук, времени пришлось потратить гораздо больше, чем на нижние конечности. Веревка кольцами упала на пол, Яна разжала пальцы, и нож глухо упал на слои пут.
        В несколько шагов женщина добежала к тёмным силуэтам в углу подвала. Опустившись на колени, она наклонилась над Демьяном и прижала пальцы к его шее. Сердце ровно отбивало ритм, отдаваясь уверенным пульсом в сосудах. Кровь под его затылком загустела, Яна вытерла руку о джинсы и приблизилась к Кеше. Мужчина лежал на боку, касаясь щекой пола, рука подвернута под бедро. Он тихо посапывал, его сон казался крепким, но неестественным, в такой неудобной позе ни один человек не смог бы так сладко заснуть. Его пульс тоже был ровным и легко прощупывался под кожей. Яна перевернула Иннокентия на спину, высвобождая подмятую руку, и снова вернулась к Демьяну. Сняв куртку, она сложила её в несколько слоев и, подложив под голову мужчины, коснулась губами лба и встала.
        Яна пересекла подвал, не глядя в сторону хозяйки дома, и поднялась по лестнице. Она уперлась руками в плоскую деревянную дверцу и оттолкнула её. Поднявшись на верхнюю ступеньку, женщина замерла, оглядывая захламленную кухню. Вход в подвал находился около холодильника и прятался под слоем затёртого линолеума. Яна не стала тратить время на поиски своего телефона и выбежала на улицу. Через дорогу во дворе мелькнула яркая куртка ребёнка, на скамейке сидела женщина, рассеянно наблюдающая за своим сыном, возившимся в грязи.
        Яна перебежала дорогу и остановилась у забора, держась рукой за ограду. Голова закружилась, и к горлу подкатила тошнота. Затылок пульсировал и словно расширялся, приподнимая волосы. Яна сфокусировала взгляд на женщине и громко сказала:
        - Вызовите скорую, срочно.
        Соседка вскочила и суетливо похлопала себя по карманам. Не отрывая взгляда от сына, она быстро набрала номер экстренной службы и приложила трубку к уху. Через несколько секунд механический голос потребовал указать номер необходимой службы. Женщина набрала тройку и взволнованно посмотрела на странную особу с другой стороны забора.
        - Что им говорить-то?
        Яна протянула руку.
        - Дайте мне, я скажу.
        Женщина настороженно отступила назад, прижимая телефон к груди.
        - Нет уж. Я сама. - Она снова поднесла трубку к уху и услышала голос.
        - Алло? Алло? Что случилось?
        Яна увидела замешательство на лице соседки и быстро протараторила:
        - В доме, напротив, у мужчины черепно-мозговая травма, другой мужчина, возможно отравлен. - Она приостановилась и, набравшись смелости, выпалила на одном дыхании. - Там ещё два трупа, кажется. Полицию тоже вызовите.
        Женщина громко охнула и застыла. Схватив ребёнка, она поволокла его в дом, механическим голосом повторяя слова незнакомки.
        Яна медленно вернулась к дому сатанистки и опустилась на скамейку у забора. До приезда скорой помощи, она просидела на ней, не шевелясь, уставившись невидящим взглядом в лужу под ногами, руки устало свесились с колен, плечи поникли. Когда около неё затормозила белая машина, женщина даже не пошевелилась, словно в отражении грязной воды она нашла смысл жизни, и ничего не могло оторвать её от созерцания. Врач с опаской коснулся плеча Яны.
        - Вы скорую вызывали?
        Яна вздрогнула и, не говоря ни слова, пошла в дом. Бригада скорой помощи последовала за ней, врачи взволнованно переглядывались между собой. Яна завела их в кухню, опустилась у открытого люка в подвал и потеряла сознание.
        14 глава
        Следующие два дня прошли сумбурно, словно в состоянии похмелья. Яну и её спутников отправили в больницу в знакомое уже отделение травматологии. Женщина рвалась из палаты, узнать о самочувствии друзей, но в первый день её навестил только полицейский. Мужчина подробно расспросил женщину о днях, проведенных в доме Анастасии Павловны и о пожаре, но на встречные вопросы отвечать отказался. Яна рассказала всё, что посчитала важным. Сон, ставший отправной точкой трагичного путешествия, она опустила, побоявшись показаться сумасшедшей и вызвать недоверие оперативного работника.
        Вечером Яна собиралась выпытать у медсестры или врача хоть что-нибудь о состояния друзей, но сама не заметила, как провалилась в глубокий сон, больше похожий на кому. Утром Яна с трудом разлепила глаза, ощутив очередной приступ головной боли. На стуле у её кровати сидел знакомый полицейский. Женщина смутно припоминала, что он представлялся, но имя она не запомнила. То ли Владимир, то ли Вадим. Сержант сел ровно и стер с лица любые проявления эмоций.
        - Прочитайте. - Он протянул несколько листов, исписанный размашистым округлым почерком. - С ваших слов записаны события, произошедшие в доме по адресу улица Дзержинского, двенадцать. Если согласны со всем вышеизложенным, подпишите и поставьте дату.
        Яна аккуратно приподнялась и подложила тощую подушку под спину. Опустив листы на колени, она внимательно пробежалась по строчкам, шевеля губами. Кивнув, она поставила в конце свою подпись. Яна боялась поднять взгляд на полицейского, ожидая, когда же прозвучат обвинения в убийстве, пусть непредумышленного и оправданного самозащитой, но все-таки убийстве.
        Владимир аккуратно застегнул папку и впервые позволил себе взглянуть на сидящую напротив особу не как на «фигурирующее в громком деле лицо», а как на несчастную женщину, едва не погибшую от рук сумасшедшей.
        - В подвале нашли книги экстремистского содержания, альбомы с фотографиями мертвых людей, даже сатанинскую библию. Пока точно неизвестно количество жертв Бизюковой, но одиннадцать детских черепов разного возраста - это неоспоримое доказательство вины.
        Мужчина вздрогнул от жутких воспоминаний. Когда из подвала подняли скелеты и уложили на полу кухни, замерли все. На некоторых черепах даже роднички не заросли.
        Горячая волна ярости окатила Яну изнутри, словно кислота, она даже не попыталась скрыть ненависть в голосе.
        - Я рада, что эта тварь мертва.
        Владимир удивлённо приподнял бровь.
        - Вы не убили ее, - нехотя признался он. - Живучая оказалась. Кстати, её подельница тоже жива.
        Яна разочарованно выдохнула, её плечи поникли.
        - Не убила? - эхом повторила она.
        - Она в реанимации, но стабильна. Скорее всего, выживет, - пояснил полицейский. - Один ваш друг уже выписался, другой ещё здесь, но, насколько, мне известно, уже к вечеру его выпишут.
        - Мы можем уехать из Славянска?
        Владимир попытался улыбнуться.
        - Можете. Если возникнут вопросы, вас найдут по адресу и номеру телефона.
        Мужчина резко встал и попятился к двери.
        - Извините, - пробормотал он, выскальзывая за дверь.
        Владимира душил стыд и за себя и за всех полицейских города. За послевоенные события он не мог себя винить, но смерть мужа и сына Анастасии Павловны тоже вызывали много вопросов, но расследование проведено не было, поверили на слово «несчастной» матери и жене.
        Едва дверь закрылась за сержантом, как в палату ввалился Иннокентий. Его щеки раскраснелись от холода, дыхание сбилось.
        - Яночка, как я рад, что вы в здравии!
        Мужчина аккуратно присел на край кровати и, не колеблясь, взял Яну за руку.
        - Демьяна тоже сегодня выписывают. Нынче же покинем этот городок ужасов.
        - С удовольствием. - Женщина привстала и обняла собеседника за плечи. - Собирать нечего, всё в машине, я только мобильник свой не смогла найти.
        Кеша почувствовал себя неудобно в крепких объятиях и поспешил отстраниться.
        - Полицейский вернул мне симки из телефонов, сами аппараты забрали, снять отпечатки. Потом, может, вернут.
        Яна тряхнула головой.
        - Пусть оставят себе. Главное симка.
        Иннокентий встал около кровати. Неловкость и напряжение сковывали его, мешая проявлять искренность.
        - Я сейчас в отеле, в том же номере. Как только решите вопрос с выпиской, возвращайтесь, дождемся Демьяна вместе в более уютной обстановке.
        - Хорошо.
        ***
        Яна приняла душ и, усевшись в кресло, сосредоточенно вытирала мокрые волосы, когда вернулся Демьян. Нога, на которую он и раньше хромал, была в гипсе, его руки непривычно упирались в костыли, голову обхватывали слои бинтов. Он сдержанно кивнул и исчез в соседней комнате, даже не пытался завести разговор. Яна проводила его взволнованным взглядом и даже привстала, но не окликнула мужчину.
        Яна только успела переодеться, когда Демьян бесцеремонно вошёл в комнату, ни мало не озаботившись, одета ли она.
        - Мы уезжаем.
        - Наконец-то, - отозвалась женщина.
        В дверях показался Иннокентий с сумкой в руках.
        - Готовы? - оглядев друзей, громко скомандовал: - Стартуем.
        Яна и Демьян одновременно направились к выходу и едва не столкнулись в узком проёме. Мужчина первый приостановился, пропуская спутницу вперёд. Он заметно отшатнулся, избегая прикосновения к её телу, подбородок отвёл в сторону, чтобы спрятать выражение лица.
        Кеша, как обычно устроился на водительском месте, Демьян поспешил занять соседнее, оставляя Яне в полноправное использование всё заднее кресло. Заводить беседу он не торопился и почти сразу сделал вид, что его сморил сон. Через полчаса, это случилось на самом деле, и нужда притворяться отпала. Кеша, как мог, пытался сгладить неприятное впечатление от холодности друга, отчего его прежняя говорливость переросла в словесную бурю. Иннокентий всегда тяжело переносил молчаливость собеседника и чужое невежливое поведение, поэтому часто выступал в роли миротворца. Рассказывал он эмоционально, касаясь всех возможных тем. Через полчаса выдохся и перешёл на профессиональную. О пластических операциях говорить мог вечно, даже не нужно было изображать вдохновение. Яна поначалу делала вид, что увлечена беседой, но вскоре подбадривающие реплики всё реже и реже стали раздаваться с заднего сиденья, пока беседа не потухла окончательно.
        Когда машина затормозила у подъезда Яны, Демьян даже не приоткрыл глаза и не выразил желания попрощаться, только прижался лбом к стеклу и приподнял воротник пальто, отгораживаясь ещё больше.
        Кеша бросил укоризненный взгляд в сторону друга и нарочно громко фыркнул. Не получив никакой ответной реакции, он поднял печальные виноватые глаза на женщину, застывшую у открытой дверцы машины.
        - Яночка, мне жаль. Телеграфируйте, если что, прилечу шмелем, куда нужно, доставлю.
        - До свидания. - Яна рассеяно кивнула, продолжая неотрывно глядеть на Демьяна через стекло и с видимым усилием отступила к подъезду. - Позвоню, наверное.
        Женщина не ушла с крыльца, пока машина не скрылась за углом дома, только тогда она громко хлопнула дверью и побежала по ступенькам, опережая тягостные мысли.
        Дома Яна разыскала старый телефон и зарядила его. Отзвонившись родителям, она сократила события в Славянске, вырезав из рассказа наиболее волнительные и жуткие подробности. Попробовала побегать на дорожке, но уже через несколько минут разболелась голова. Пришлось оставить эту попытку избавиться от накопившихся эмоций. Яна решила использовать проверенные методы и уселась в кресле с кружкой чая и тёплым пледом на коленях. Не прошло и минуты, как слезы потекли по щекам, вымывая обиду и напряжение из души. Нарыдавшись вдоволь, женщина задремала прямо в кресле, проваливаясь в очередной глубокий, подобный коме сон.
        Проснулась Яна на удивление рано и без помощи будильника. Она не особенно обдумывала свои действия, просто собралась и поехала на работу. На кафедре никто не был посвящен в события в Славянске, но коллеги словно чувствовали, что лаборантку лучше не трогать. Было в её осунувшейся фигуре и потухшем взгляде какое-то предупреждение, держащее окружающих на расстоянии.
        Яна привычно включила компьютер, переложила книги на столе, перебрала пальцами цветные ручки. Диплодок из угла возле чайника молча наблюдала за лаборанткой, размеренно мешая чай ложечкой.
        - Не знаю, какая такая простуда тебя скосила, но ты здорово похудела. Не поделишься? - на удивление добродушно поинтересовалась Софья Даниловна.
        Яна не смогла скрыть ошеломленное выражение лица.
        - Инфекцией с вами поделиться? Жаль, я кажется, выздоровела. - Непривычное дружелюбие Диплодока настораживало и даже раздражало, куда приятней было выслушивать её замечания и отмахиваться от грубых приказов. - Дайте, я вам что-нибудь напечатаю.
        В комнату влетела Карина. Бегло оглядев помещение, она остановила взгляд на лаборантке и радостно взвизгнула:
        - Янка, здорово! Наконец-то, ты изволила. На обед топаем в «Конфитюр», салаты лопать, сплетнями делиться. У меня столько новых идей появилось, и оценить некому. - Девушка обвела помещение рукой, словно кроме них там никого не было.
        Яна улыбнулась.
        - Ну-ну, может что-нибудь и в моей жизни пригодится.
        До конца рабочего дня Яна машинально выполняла несложную работу, не заботясь о накопившихся делах. Перекинулась парой слов со студентами и преподавателями, но больше молчала и ждала. Демьян так и не появился. Телефон ни разу не осветился вызовом от него, хотя женщина несколько раз вздрагивала от звонка, надеясь, что это Демьян.
        Вернувшись домой, Яна бродила из комнаты в комнату, подолгу замирала у окна и беспрестанно терзала телефон. Руки чесались от желания набрать номер Демьяна и услышать знакомый голос, но воспоминания о его поведении в последний день поездки действовали лучше любого холодного душа. Не хотелось выглядеть навязчивой и бесцеремонной. Если бы мужчина желал продолжить отношения, то наверняка сам бы позвонил.
        Яна остановилась у зеркала и печально оглядела заживающие царапины на щеке. Карине пришлось солгать о падении в спортзале, остальные только поглядывали, но вопросов не задавали. Демьян пострадал куда больше. Женщина оглянулась на телефон, зарывшийся в пледе, и уверенно направилась к аппарату. Отыскав номер Кеши, в ожидании соединения, закусила губу.
        Мужчина ответил после третьего гудка. Его излишне бодрый голос вонзился в ухо, словно жало.
        - Яночка? Как я рад вас слышать! Всё нормально?
        Женщина не стала тратить время на любезности и спросила прямо в лоб:
        - Вы с Демьяном виделись? Что с ним?
        Повисла неловкая пауза, окрашиваемая шумным дыханием Иннокентия.
        - Не уверен, если честно. Вчера, когда мы вернулись, он попросил меня побыть с ним. Но стоило мне заварить чай и включить телевизор, как он грубо приказал оставить его одного. Ни первое, ни второе не похоже на него.
        - Вы сейчас скажете, что ему нужно время, - невесело отозвалась Яна.
        - Ну, сам Демьян бы так сказал. Просто события в известном вам городе несколько огорошили его и выбили из колеи. Пусть придет в себя сначала, а потом и сам позвонит вам. Я уверен в этом.
        Яна уперлась лбом в холодное стекло и оглядела улицу.
        - Я что-то не уверена. Ну не буду вас отвлекать. Пока.
        Она первая повесила трубку, не ожидая прощаний от собеседника.
        Яна никак не могла найти себе место и боялась ложиться в кровать. Ещё со Славянска её стало преследовать ощущение чужого взгляда. Неприятное и навязчивое, словно зарождающаяся болезнь. Она ещё не была готова к новым призрачным снам и необходимости бежать на помощь к кому бы то ни было. Хотелось просто выспаться по-человечески и не брать на себя ответственность за чью-то жизнь. Яна с содроганием вспоминала «походы» в потусторонний мир и до сих пор не верила, что навещала ад с его проклятыми жителями. Раньше она никогда не задумывалась: нужна ли её помощь на самом деле и кому она помогает? Она всегда стремилась перехитрить смерть и верила, что люди достойны этого.
        Теперь же она сомневалась в необходимости своего дара и его пользе.
        Дотянув до трёх часов ночи, Яна все-таки уснула на диване, при включённом телевизоре. Сначала проснулось тело, не отдохнувшее от короткого и напряженного сна, затем мозг вспыхнул радостной мыслью, что этой ночью обошлось без гостей.
        Приняв душ, женщина нехотя поплелась на работу в мрачном ожидании, что Демьян и сегодня не явится на занятия. Так и случилось. Безликий скучный день закончился на удивление неожиданно, словно Яна вынырнула из тягучего болота в действительность. Она сама не знала, почему так торопилась домой, ведь в квартире одиночество ощущалось острее, а ожидание звонка превращалось в пытку. Правда, в этот раз она едва успела захлопнуть дверь, как за её спиной раздалась трель. Женщина с опаской и надеждой заглянула в дверной глазок и отступила.
        Открыв дверь, Яна пропустила в коридор нежданного гостя. Иннокентий неловко переминался с ноги на ногу и мял в руках кожаные перчатки.
        - Не хотел тревожить вас без предупреждения. Просто… - он на несколько секунд и более уверено добавил: - Я был у Демьяна.
        Яна закрыла дверь и изобразила гостеприимство.
        - Проходите, я чайник поставлю.
        Когда Кеша зашёл на кухню, хозяйка сосредоточенно нарезала лимон, её брови нахмурились, хотя она улыбалась.
        - Он не вышел на работу.
        Мужчина отодвинул табурет и сел на край, словно готовился уйти в любой момент.
        - После вчерашнего разговора с вами я пытался до него дозвониться. Он не брал трубку.
        Яна подвинула к гостю вазочку с конфетами и налила чай.
        - Так вы дозвонились?
        Иннокентий зашуршал обложкой от ириски, сосредоточенно глядя на хоровод чаинок в чашке.
        - Нет. Я поехал к нему домой. Психологу похоже нужен психолог. В квартире бардак жуткий, от него разит алкоголем и даже сигаретами.
        Яна отхлебнула слишком большой глоток горячего чая и закашлялась.
        - Это он так стресс снимает что ли?
        Кеша потупился, кончики его ушей заалели.
        - Простите меня, Яна, за самодеятельность, но я не мог не спросить у Демьяна о вас.
        Женщина нахмурилась, но вместо того, чтобы разозлиться, полюбопытствовала:
        - Что он сказал?
        - Сразу хочу сказать, не думаю, что ему в таком состоянии можно верить, он сам не понимал, что говорил.
        - Что он сказал? - настойчиво повторила Яна.
        - Он сказал, «что бы между вами ни было - это в прошлом. Он не хочет иметь с вами ничего общего и видеть вас впредь не желает», - закончив цитату, Кеша мучительно покраснел и отвернулся.
        Женщина не шелохнулась, даже взгляд остался равнодушным, только пальцы быстро рвали салфетку в мелкие клочья.
        - Между нами ничего и не было. В прошлом нечего оставлять, - почти прошептала она и неожиданно взорвалась: - Пусть катится ко всем чертям!
        Кеша поспешно поднялся и отступил к двери.
        - Я пойду. Всего доброго, Яночка. - Он обулся, накинул пальто и уже из коридора выкрикнул: - До свидания.
        Яна не шевелилась несколько минут, рвала салфетки и безразлично наблюдала за увеличивающейся кучкой белых обрывков. Резко вскочила и разметала по столу остатки салфеток, скинула сахарницу и разбила вазочку с засохшим букетом от Демьяна.
        Яна вбежала в комнату, достала спортивную сумку и принялась небрежно запихивать в неё вещи. Застегивая молнию, она замерла от знакомого ощущения чужого взгляда, скользящего по затылку, послышался тихий неразборчивый шепот. Женщина оглянулась и осмотрела помещение. Шторы не колыхались от призрачного сквозняка, и в зеркале никто не отражался, но почему-то стало неуютно и зябко.
        Остаток дня Яна провела в спортзале, изнуряя себя физическими нагрузками, поэтому, вернувшись домой, заснула быстро и крепко, словно впала в спячку и раньше весны не намерена открывать глаза.
        15 глава
        К концу недели Яна немного ожила и даже перекинулась парой фраз с коллегами. Она без просьб и наказов задерживалась на работе и исправно печатала, всё, что ей подсовывали, и даже просила добавки. Домой Яна не торопилась, поэтому охотно ужинала в кафе вместе с Кариной под её неугомонный щебет. Молодая преподавательница не замолкала ни на минуту, суетилась, вскакивала и вела себя ещё более странно, чем обычно. Расправившись с десертом, Карина предложила встретиться на выходных и посетить торговый центр, где ожидались грандиозные скидки.
        Субботним утром Яна долго лежала в кровати, уставившись в потолок, потом так же долго принимала душ и завтракала. Женщина никак не могла выбраться из состояния апатии и безысходности и тонула в собственных гнетущих эмоциях, захлебываясь жалостью к себе. После обеда Яна неожиданно спохватилась и набрала номер Карины. Телефон долго не отвечал, но Яна настойчиво повторяла попытки, чувствуя себя неловко. Наконец с третьего раза трубка ответила голосом подруги.
        - Алло. Чего трезвонишь?
        Яна не обратила внимания на недовольный тон Карины и сразу же принялась извиняться.
        - Прости, я забыла о нашем походе за шмотками. Из головы вылетело совсем.
        Какое-то время телефон молчал, и Яна даже подумала, что их разъединили, но Карина громко всхлипнула и, словно сдерживая рыдания, быстро выпалила:
        - Мы на воскресенье договаривались, ты меня вообще не слушала что ли?
        Яна пропустила саму фразу мимо ушей, сосредоточившись на дрожащем голосе.
        - С тобой всё нормально?
        Карина неожиданно рассмеялась.
        - Прекрасно! Со мной всегда всё лучше всех. А ты, кстати, знала, что у нас теперь перед абортом нужно выслушать часовой монолог батюшки?
        - Батюшки? - эхом повторила Яна.
        - Это чтобы ты знала, вдруг Демьян и тебе ребеночка сделает.
        Яна затрясла головой, отгоняя колючие слова.
        - Какого ребеночка, у нас ничего не было! - Она на мгновенье остановилась и пораженно воскликнула: - Ты беременна от Демьяна?!
        - Была беременна. Два часа назад. Не расстраивайся, теперь он полностью твой.
        Пальцы Яны побелели на трубке, она без сил опустилась прямо на пол.
        - Демьян знает?
        Теперь Карина плакала не сдерживаясь.
        - Знает? Я ему позвонила позавчера и всё рассказала. Не знаю, на что я рассчитывала, просто это моя первая беременность. Не думала, что он женится на мне, ну хотя бы не бросит ребёнка и, может, поддержит немного.
        Яна хотела уже сказать, что, конечно же, поддержит, но вспомнила, что о беременности Карины теперь можно говорить только в прошедшем времени.
        - Он знает, что ты сделала аборт? - она с трудом проговорила последнее слово.
        - Яна, ты глухая или тупая? Он сам меня на аборт отправил, сказал, что ему не нужен мой выродок, денег обещал дать, но я в обычной больнице сделала бесплатно.
        - Он не мог так сказать, - категорично заявила Яна.
        - Мог.
        - Не мог, - глупо упорствовала женщина.
        Трубка запищала, оповещая об окончании вызова. Яна таращилась на телефон, словно никак не могла понять, что это за вещь и для чего предназначена. Лёгкий ветерок коснулся плеча, женщина зябко поёжилась и запахнула халат. Около уха четко и глухо, словно эхо, прозвучали её же слова, произнесённые безликим голосом: «Не мог». Яна вскочила на ноги и завертелась на месте, пытаясь обнаружить источник звука. Впервые к неприятным ощущениям от чужого присутствия добавились слуховые галлюцинации.
        В голове кадрами из фильмов прокручивался разговор с Кариной, только сейчас Яна поняла, что беременности предшествовали вполне понятные отношения, о которых она не догадывалась и, о которых совсем не хотелось думать. Ревность пересилила жалость к Карине и породила ещё одну вспышку ярости. Женщина швырнула телефон о стену, немного подумав, туда же отправила керамических осликов и батарею вазочек с подоконника. Очнулась она только, когда порезала руку об осколок и увидела капли собственной крови на цветных обломках.
        Яна остановилась и словно со стороны увидела своё бешенство. Взяв веник и совок, она собрала мусор, пропылесосила ковер и только потом перемотала руку. Кресло привычно приняло её в объятия и Яна, наконец, разревелась. Она не заметила, как заснула. Плавно скользнула в другую явь и поплыла, словно на облаке в мир сумбурных красок и вращающихся реальностей. Когда картинка, наконец, оформилась, перед женщиной предстал просторный пафосный зал театра с золочёной отделкой и огромной люстрой под потолком. Яна стояла на балконе и глядела вниз на оркестр. Руки музыкантов двигались, рот солиста округлялся, но ни одного звука не долетало, словно женщину окружала невидимая стеклянная стена. Все кресла в зале были пусты.
        Яна перевела взгляд со сцены на кресла рядом с собой и даже не удивилась, обнаружив, что одно их них занято призраком. Как только гость оформился полностью, он резко поднялся и приблизился к Яне.
        - Помоги Демьяну.
        - Глеб? - внимательно прищурилась женщина, всматриваясь в знакомые черты.
        - Я уже просил тебя о помощи. Теперь я даже не знаю, сможешь ли ты его вернуть.
        - Откуда вернуть? - недоверчиво переспросила Яна.
        Призрак неопределённо взмахнул рукой.
        - Его нет в вашем мире, в этом тоже нет. Он застрял где-то посередине, в лимбе.
        Яна открыла рот, готовясь задать следующий вопрос, и застыла, обдумывая последнее слово. Глеб, видя нерешительность собеседницы, поторопил ее:
        - Спасите его. Родители не переживут ещё одну трагедию.
        Студеный ветер коснулся кожи женщины, и легко сдул призрачного гостя, словно песочный силуэт. Яна закрыла глаза, ожидая, когда её вытолкнет в мир живых и, ощутив рывок, сразу же привстала в кресле. В голове заклинанием вертелось одно слово «лимб».
        Женщина скинула плед и бросилась на кухню. Раскопав в мусоре детали телефона и симку, она кое-как соединила всё и включила аппарат. Экран немного погодя засветился, искажая трещиной изображение горного пейзажа. Яна пролистала список вызовов и нашла номер Иннокентия. Её руки тряслись, когда она подносила трубку к уху.
        - Алло.
        - Кеша, - пропищала женщина в трубку и закашлялась, пытаясь вернуть голосу нормальный звук. - Это не Демьян.
        - Я вас не понимаю, - осторожно начал мужчина, опасаясь за душевное здоровье собеседницы.
        - В теле Демьяна чужая душа. Не спрашивайте, как это возможно, я сама с таким впервые столкнулась. Но это не он.
        Повисла долгая напряженная пауза, Яна устала ожидать реакции от Кеши и поторопила его.
        - Я должна его вернуть. Поможете?
        Трубка, наконец, ожила и выдохнула один вопрос:
        - Кто же в теле Демьяна?
        Яна задумалась.
        - Скорее всего, отец Анастасии Павловны, может и мать. Я думала, они мое тело хотели получить, но видимо не только я их интересовала. Нужно усыпить Демьяна и меня.
        - Я перезвоню вам.
        Яна опустила трубку и снова принялась бродить по комнате. Прошёл почти час, прежде чем тишину нарушила трель дверного звонка. Женщина кинулась в коридор и впустила в квартиру взволнованного Иннокентия. Он не стал ходить вокруг да около и сразу перешёл к делу.
        - Я был в своей клинике взял препарат для наркоза. Вряд ли мы сможем вколоть что-нибудь Демьяну. Он сильнее и меня и вас, только исколем ему все руки. Можно попробовать хлороформ, а для вас - инъекцию.
        Яна молча кивнула, натягивая сапоги. Принявшись за куртку, она резко остановилась и прямо в обуви вернулась на кухню за пистолетом.
        - Теперь поехали.
        В дороге оба напряженно молчали, готовясь к предстоящему нападению на друга, точнее на его тело. Кеша несколько раз переспрашивал, уверена ли Яна в своём предположении, но где-то внутри давно уже поверил в её слова. Мужчине на самом деле проще было смириться с чужой душой в теле друга, чем принять Демьяна таким холодным, равнодушным и незнакомым.
        У подъезда заговорщики проговорили план действий ещё раз. Кеша брал на себя роль отвлекающего, а Яне предстояла усыпить Демьяна хлороформом. Не особенно продуманный и умный план, с расчетом на удачу и травму друга.
        Яна сжала в руках бутылек и уверенно направилась к лестнице. Мужчина печально скользил следом, горько вздыхал и даже молился. Остановившись рядом с дверью, женщина прижалась спиной к стене и достала платок. Хорошенько промочив его, она кивнула Иннокентию. Его рука тряслась, когда он судорожно вдавливал кнопку звонка, губы побелели.
        Дверь открылась почти сразу, напугав звонившего так, что он отпрыгнул назад. В проёме виднелся лохматый сутулый силуэт мужчины, балансирующий на одной ноге.
        - Опять ты. Чего ещё надо?
        Иннокентий пристально всматривался в знакомое лицо и никак не мог уловить в нем сходство с лучшим другом: голубые прозрачные глаза казались по-настоящему злыми, выражение лица отличалось кардинально.
        - Я у тебя часы забыл, - придумал гость нелепое объяснение визита и подался вперёд, чтобы пройти в квартиру.
        Демьян преградил путь рукой.
        - Где?
        Кеша растерялся и пролепетал еле слышно:
        - Может в кресле. Давай я сам посмотрю, тебе с такой ногой и так ходить тяжело. - Он ловко поднырнул под рукой хозяина и бесцеремонно прямо в обуви направился в гостиную. Демьян только развернулся на ноге, продолжая держаться за стену. Яна сначала выглянула из-за двери и, убедившись, что мужчина не видит её, прыгнула прямо ему на спину. Одной рукой она обхватила его шею, другую плотно прижала к лицу, накрывая и рот и нос дурнопахнущим платком. Демьян зашатался и, потеряв равновесие, повалился вперёд. Он успел подставить руки, оттолкнулся ими от пола, и резко перевернулся. Теперь Яна оказалась на спине. От удара о твердый пол, у неё вышибло дыхание и потемнело в глазах, но руки она не разжала. Ногами она обхватила мужчину, со всех сил прижимая его предплечья к бокам и мешая вырваться. Демьян выгибался и молотил ногами по воздуху, но из цепких объятий Яны выбраться не смог. Как раз когда она почувствовала, что бёдра немеют и она не удержит соперника, его тело обмякло, ноги выпрямились. Для верности, Яна ещё немного подержала платок и ослабила хватку. Тело придавило её, словно плита, и она
извивалась, пытаясь выбраться из-под мужчины. Кеша, наблюдавший за нападением из гостиной, наконец, скинул оцепенение и пришёл на помощь.
        - На это было жутко смотреть.
        Яна привстала на коленях и, не поднимая головы, коротко проинструктировала:
        - Свяжите его, я в комнату.
        Пока Кеша неумело связывал руки друга брючными ремнями и шнурками, Яна направилась в гостиную и передвинула кресло так, чтобы оно оказалось напротив зеркального шкафа. Взбила подушки и позвала:
        - Несите уже свою инъекцию.
        Кеша отбросил в сторону оставшиеся ремни и приблизился к женщине. Яна уже закатала рукав и перетянула руку. Иннокентий вынул заправленный шприц и снял с иголки колпачок, аккуратно, выпустил воздух и присел на корточки около кресла.
        - Я буду считать до десяти. Вам раньше делали наркоз?
        Яна нервно мотнула головой.
        - Нет.
        Иннокентий поджал губы.
        - Плохо. Может, станете тысячной, на кого он не действует.
        - Нет времени проверять. Если что, подействует хлороформ. Колите уже!
        Женщина откинула голову на спинку кресла и зажмурилась. Почти сразу она почувствовала прикосновение иглы к коже. Это даже не было больно, лёгкий укол и онемение сковало предплечье, словно иней. Где-то на дальнем плане звучали цифры, сначала они отлетали от Кеши, как монетки из-под пресса, быстро, звонко, потом стали тянуться, как карамель и перетекать друг в друга. Потом наступила тишина. Яна открыла глаза прежде, чем почувствовала привычную круговерть пейзажей и какофонию звуков. Её тянуло в воронку этого калейдоскопа, но впервые она сопротивлялась и не позволила себе пролететь через сумасшедший лабиринт острых осколков реальностей. Её пальцы вцепились в кресло, ноги уперлись в пол, не давая телу сдвинуться. Текли минуты, а Яна всё так же сидела, словно и не засыпала, только рукава на обеих руках были опущены, а Кеши не было рядом. Сначала гостиная выглядела почти так же, но постепенно стены комнаты начали меняться и отекать, словно восковая свеча. Мебель тоже стала терять очертания, превращаясь в оплывшие кучи чего-то тёмного. Пол под ногами пошёл рябью и зашевелился, с потолка капала тягучая
жидкость с едким запахом. И ни одного звука, даже капли падали на пол без характерного шлепка, всё вокруг двигалось и шевелилось в полной тишине. Яна с опаской встала на подвижный пол и, оглядев странную комнату, позвала:
        - Демьян! - Её голос прозвучал приглушенно, словно через слой ваты, но в этом царстве безмолвия буквально резал уши. Яна звала снова и снова, но вместо ответа, комната продолжала перестраиваться и перетекать. Один из силуэтов мебели двинулся в сторону женщины, Яна ринулась вперёд, но ноги завязли в полу, замедляя движения.
        - Демьян, это я!
        Когда образ приблизился, в нем угадывались черты человека, но размытые и нечеткие, словно послеобеденная тень на волнах моря.
        - Как ты меня нашла? - голос звучал словно эхо, но все-таки был узнаваем.
        Яна попыталась коснуться руки призрака.
        - Ты должен вернуться в своё тело.
        Тень качнулась.
        - Это возможно?
        - Этот призрак как-то же занял твоё место, значит, возможно. Вытолкни его оттуда!
        Мрачная улыбка проступила на искаженном лице.
        - Это будет не равная борьба. Он очень сильный и очень хочет жить.
        - А ты не хочешь жить? - разозлилась женщина. - Этот проклятый сатанист своё отжил и должен гнить в аду! Верни своё тело!
        - Я попробую.
        Женщина замотала головой.
        - Никаких «попробую». Сделай это.
        Яна снова попыталась взять тень за руку, но пальцы скользнули мимо и сжались в кулак.
        - Возьми ты меня. Я не могу тебя коснуться.
        Демьян протянул гротескно длинную тонкую руку, изгибающуюся лентой, и обвил паучьими пальцами запястье собеседницы.
        - Как отсюда выйти?
        Яна не ответила, она внимательно оглядывала комнату. Предметы продолжали двигаться, но ничего в помещении не напоминало серебряный прямоугольник. Беспокойство стало подбираться к сердцу, когда женщина догадалась рассмотреть пол. В нескольких метрах от них сияла тонкая рамка. Яна осторожно двинулась к проходу, призрак колыхался за её спиной, привязанный, словно полотно к флагштоку. Остановившись на краю, женщина оглянулась на Демьяна.
        - Просто иди за мной и не отпускай мою руку.
        - Хорошо.
        - Ты должен бороться, должен!
        Яна шагнула вперёд и тут же провалилась вниз, будто в яму. Ощущение пальцев на запястье тут же исчезло, так же как и жуткое ощущение глухоты. В мир вернулись звуки, первым из которых стал взволнованный голос Кеши.
        - Яна, вы здесь, вы нашли его?
        Женщина разлепила веки и попыталась сфокусировать взгляд. Голова гудела и к горлу подкатила тошнота.
        - Сколько я была под наркозом? - слова с трудом покидали сухой рот, выталкиваясь, словно сухая галька.
        - Минут двадцать. Демьян ещё не пришёл в себя.
        Яна приподняла голову и тут же пожалела об этом. Комната поплыла, потолок нырнул вниз.
        - Пить.
        - Нельзя. Терпи. Это был поверхностный наркоз. Скоро отойдешь, и можно будет попить. Демьяну будет хуже, это отключение было безжалостным и с побочными эффектами.
        Яна положила голову на мягкий валик вместо ручки кресла и прикрыла глаза.
        - Придется ждать, когда он очнётся, тогда будет ясно, кто в его теле. Надеюсь, у него хватит сил на борьбу.
        Кеша переместился в коридор и сел на пол рядом с другом. На всякий случай развязывать не стал. С кресла сползла Яна и легла прямо на паркет, подложив под голову куртку с вешалки, голова всё ещё кружилась.
        Мужчина не пришёл в себя, но его тело жило неведомой жизнью. Выражение лица менялось, то возвращая прежнего Демьяна, то искажаясь до уродливо-зловещего. Грудная клетка опадала и вздымалась, словно он задыхался, руки скребли по паркету, ломая ногти и оставляя кровавые полосы. Его тело напоминало пластилин, из которого невидимая сила лепила неизвестное науке двуликое существо. Глаза под натянутыми, словно пленка, веками бешено вращались, кожа покрылась испариной.
        Яна не могла оторвать взгляд от этого жуткого зрелища, а вот Иннокентий отвернулся и по звукам догадывался, что это ещё не закончилось.
        Демьян дёрнулся, его тело выгнулось дугой, вены на шее выступили синими прожилками, верхняя губа обнажила зубы в оскале боли, веки приоткрылись, между ресниц блеснули белки глаз. На мгновенье мужчина застыл, превратившись в жуткую статую, созданную новомодным скульптором, из его горла вырвался хрип. Через секунду тело обмякло, лицо расслабилось. В этот момент Кеша повернулся. Он даже не пытался скрыть слезы и дрожащие губы.
        Наклонился к лицу друга, он положил ладонь на его вспотевший лоб.
        - Дема, это ты?
        Лицо мужчины дёрнулось в судороге и разгладилось, стирая эмоции. Он открыл глаза и сразу же повернул голову в сторону Яны. Губы Демьяна сложились в подобие слабой улыбки, и он четко ответил:
        - Это я.
        Кеша хотел кинуться обнимать друга, но Яна дёрнула его за штанину и мрачно произнесла:
        - Подожди. Сначала пусть скажет, что помешало духовому оркестру нормально выступить, и благодаря каким животным людям известно кофе?
        Демьян нашёл взглядом женщину и сказал, выговаривая каждое слово:
        - Лимон, козы.
        Яна сама не понимала, насколько сильное напряжение сковывало её тело, пока ответ Демьяна не вызвал вздох облегчения. Она опустила плечи, наклонилась, потом снова легла на пол.
        - Развязывай его.
        Как только мужчина избавился от пут, он приподнялся и затряс головой. Почти сразу пол живописно окрасился рвотой.
        - Мебель никуда не плывет, и я, к счастью, не оглох.
        ***
        Яна не стала дожидаться, когда Демьян полностью опомнится от кустарного наркоза и, попрощавшись с друзьями, уехала домой. Теперь она могла позволить себе роскошь подождать.
        Вернувшись в квартиру, женщина выпила почти литр воды и сразу же заснула, по привычке последних дней не дойдя до кровати. В этот раз её принял уютный диван. Снов не было, ни обычных, ни призрачных, просто темнота, заполнившая голову будто битум. Только под утро приснился странный необычный сон, не похожий ни на что, виденное ранее. Яна сидела в белой комнате, а напротив неё плавал светящийся шар, напоминающий шаровую молнию. Спустя время, женщина услышала голос в своей голове, но при этом явственно понимала, что говорит этот самый светящийся сгусток.
        - Я хочу родиться, помоги мне. Я буду твоей дочкой.
        Проснулась Яна на удивление отдохнувшей, мысли не путались, и горло не душила непонятная холодность Демьяна. Больно кольнуло воспоминание об истории с Кариной, но с ревностью женщина не пыталась бороться, пустила её в сердце, порадовавшись такой обычной, предсказуемой эмоции.
        Приняв душ, Яна уложила волосы феном и занялась макияжем. Сегодня она не ограничилась джинсами и отыскала в недрах шифоньера тонкое шерстяное платье бежевого цвета. Хорошо, что моль не позарилась на него, ограничившись старым шарфом. Натянув платье, Яна замерла перед зеркалом. Она чувствовала себя неуютно в женственной одежде и как-то неестественно, будто облачилась в наряд не по возрасту. Женщина быстро стянула платье прямо через голову и снова надела джинсы.
        Уже на остановке Яна вспомнила о пистолете, оставшемся дома, и засуетилась, потеряв привычную защиту. Возвращаться она не стала, боясь передумать окончательно.
        Проезжая мимо цветочного рынка, Яна резко вскочила и потребовала остановить маршрутку. Водитель дисциплинированно доехал до ближайшей остановки и только тогда разрешил открыть двери. Яна выбежала из машины и вернулась на квартал назад. Долго бродить в павильонах она не стала и приобрела один-единственный красный тюльпан, в маленьком магазинчике купила полкило ирисок и бегом направилась на остановку.
        Дорога к дому Демьяна утонула в памяти, смывшись противоречивыми эмоциями. Уже стоя у двери, Яна осознала, что не позвонила заранее и хозяина может просто не быть дома. Отступать она не стала и уверено вдавила кнопку звонка.
        Через дверь Яна услышала шаркающие шаги и щёлканье замка. Демьян не смотрел в глазок, сразу распахнул дверь, гостеприимно впуская воскресную гостью.
        - Я вас ждал. Проходите.
        Яна спрятала за спиной покупки и прошла в коридор.
        - Привет. Как здоровье?
        - Значит на «ты». Чай будешь? Только сегодня начал разгребать этот свинарник, чая, может, и нет.
        Демьян перехватил костыли удобней и направился на кухню. Яна шла следом, судорожно сжимая пальцы на стебле цветка.
        Демьян сел на стул и устроил костыли у подоконника.
        - Кеша, наконец-то, по-человечески говорить начал. Давно это с ним?
        Яна слегка нахмурилась, удивившись собственной невнимательности.
        - Я не заметила даже. Не до того было.
        - Его шансы на семейное счастье заметно возросли. Демьян слегка улыбнулся, остановив взгляд на руках женщины, держащих что-то за спиной. - Теперь ты хозяйничай, ваза в верхнем правом шкафу у окна.
        Яна нехотя продемонстрировала порядком помятый цветок. Её щеки пылали, даже уши покраснели.
        - Считай, что на этом конфетно-букетный период закончился. - Она положила на стол пакет с ирисками и поставила тюльпан в вазу.
        - Неожиданно, - улыбнулся Демьян, демонстрируя трогательный румянец на щеках. Я бы тоже в скором времени преподнёс тебе подобный цветок[1].
        Яна глубоко вздохнула и ринулась, словно в омут с головой.
        - Я поняла, что время не на нашей стороне. Случиться может всякое, поэтому решила быть с тобой честной.
        Демьян смотрел неотрывно, пальцы неосознанно тарабанили по столешнице.
        - Честность, это правильная политика. Я, наверное, тоже тебя люблю. Только не буду говорить заведомую ложь, что не смогу без тебя жить. Смогу, только не хочу. Зато я хочу детей.
        Яна приблизилась к мужчине, но остановилась в метре и внимательно заглянула в глаза.
        - Детей? Уже пришло время?
        Демьян приподнялся и опёрся ладонью о стол.
        - С такой ногой выбор поз будет несколько ограниченным.
        - Пожалуйста, не озвучивай все свои мысли, оставь место романтике.
        - Ты меня ни с кем не путаешь? Во время секса я тебе расскажу, сколько древесины уходит на создание одного карандаша.
        Яна приблизилась вплотную к собеседнику и обняла его за талию, головой приникла к груди.
        - У меня есть пистолет, заставлю молчать.
        - Ты его не взяла с собой. - Демьян попытался обнять женщину одной рукой и чуть не потерял равновесие.
        - Пойдем уже в спальню. Я, кстати, хочу сына.
        Яна направилась к дверям, позволив собеседнику следовать за ней словно за хозяйкой дома. Потом остановилась и оглянулась через плечо.
        - У нас будет дочь.
        [1] Красный тюльпан на языке цветов означает признание в любви.