Триэн Василий Васильевич Головачев
        Загадочное происшествие на западе Москвы запускает цепь событий, о масштабе которых даже не догадываются те, чьей прямой обязанностью является обеспечивать порядок и безопасность жителей. Только полковник Гордеев и бойцы возглавляемого им подразделения «Застава» имеют возможность адекватно оценить ситуацию и среагировать на неё, ведь уже несколько лет они ведут тайную войну с силами, поставившими себе целью полный контроль не только над Россией, но и над всем земным социумом вообще. Однако началась эта история ещё раньше, когда любые разговоры на тему «зелёных человечков» воспринимались либо как бред сумасшедшего, либо как фантастика, либо как анекдот, но никак не предупреждение о грядущей опасности…
        Василий Головачёв
        Триэн
        Такое действительно может видеть только бог - через дырку оставленного в человеческом сознании служебного люка. В. Пелевин. Batman Apollo
        Головачёв В. В.
        
        
        Пролог
        Появление «Триэн»
        1
        Август выдался душным и жарким, почти без дождей. Вездесущая пыль проникала в дома и машины, скрипела на зубах, и даже в новом здании аэропорта, оборудованном кондиционерами, пахло пылью и нагретым асфальтом.
        Гордеев с удовольствием выпил ледяной минералки в буфете, послонялся по залу аэропорта, потом объявили начало регистрации на рейс, и он в числе первых пассажиров подошёл к стойке. С любопытством глянул на двух парней-инвалидов, подошедших следом. У обоих не было ноги до колена: у светловолосого правой, у шатена - левой, - и оба опирались на короткие костыли. Тем не менее парни выглядели спортивно, легко несли большие сумки и не стеснялись людских взглядов.
        Через минуту, послушав их разговоры, Гордеев понял, что они и в самом деле спортсмены, члены сборной команды Томской губернии по футболу среди инвалидов. С завистью подумав о таком ярком проявлении жизненной силы, он почувствовал уважение к этим ребятам. Пройдя контроль, Гордеев с небольшой сумкой через плечо вошёл в зал ожидания. Снова увидел инвалидов, присевших за столик в небольшом кафе: они пили чай.
        В этот момент в зал, пройдя регистрацию, ввалилась шумная компания парней и девиц, явно подогретых алкоголем. Вели они себя нагло, не обращая внимания на окружающих, изъяснялись на языке, который трудно было назвать русским, матерились, целовались, хохотали, и Гордеев со вздохом подумал, что, несмотря на технический прогресс и рост благосостояния народа, о чём наперебой сообщали газеты, ростом морали и воспитания отечественный социум не отмечен.
        Компания не уместилась за столиками кафе. Тогда один из самых громогласных её участников, вероятно, вожак, вдруг подошёл к инвалидам и развязно бросил:
        - Эй, мужики, ослобоните места, мы тут с утра заняли.
        Спутники верзилы заржали.
        - В самолёте насидитесь, - добавил он с ухмылкой.
        Инвалиды переглянулись.
        - Допьём чай и уйдём, - тихо сказал один из них, светловолосый.
        - Чай можете допить и стоя, - хмыкнул верзила. - У вас ещё осталось по одной ноге.
        «Человек - звучит гордо, но выглядит отвратительно», - вспомнил Гордеев.
        Он встал, подошёл к веселящейся компании.
        - Не трогайте их.
        Верзила оглянулся.
        - А это ишо хто нарисовался? Давно не били, папаша?
        Гордеев сделал стремительный и точный выпад пальцем в шею верзилы - никто этого практически не заметил, - посмотрел на севшего на корточки, осоловевшего парня.
        - Человек человеку - друг, товарищ и брат. Понял, сволочь? - Гордеев оглядел притихших, не понявших, что произошло, спутников верзилы. - Вызвать милицию или подружимся?
        Парни зашумели, сообразив, что мужик в возрасте, не выглядевший крутым, проявил неожиданное умение, подхватили своего вожака, усадили на стул, захлопотали вокруг, поглядывая на Гордеева с опаской и уважением.
        - Спасибо, - сказал светловолосый инвалид, сохраняя свой застенчиво-независимый вид. - Вряд ли они начали бы сгонять нас силой.
        - Терпеть ненавижу хамов! - угрюмо проговорил Гордеев, возвращаясь на место и анализируя свой поступок. Обычно он ни в какие разборки на виду у людей не вмешивался, и что вдруг на него нашло, понять не мог.
        Поймал взгляд парня-инвалида. Насторожился.
        Взгляд этот был странно оценивающим и насмешливым, будто инвалид знал нечто такое, что было скрыто от самого Гордеева. Так мог бы смотреть профи спецназа, прошедший хорошую жизненную школу и готовый к выполнению задания. Мешала воспринимать парня спецназовцем только его явная некомбатантность, отсутствие правой ноги.
        Гордеев бросил на парочку более внимательный взгляд.
        Сердце защемило.
        Они были слишком тихими и выглядели незащищёнными, чтобы представлять собой спецназ. Либо, наоборот, когда-то и в самом деле служили в строю, пока не получили инвалидность во время одной из боевых операций. Таких Гордеев жалел, так как сам был ветераном армейского «Барса».
        Объявили посадку в самолёт. Оглядываясь на шумную компанию в кафе, пассажиры потянулись к выходу на посадку.
        У Гордеева прожужжал мобильный. Он отошёл в сторонку, поднёс к уху изящную трубочку смартфона.
        - Петрович, - раздался в трубке задыхающийся голос, - меня пытаются… - Возня, сдавленный мат. - Уходи, Петрович! Тебя тоже на…
        В трубке захрипело, издалека прилетел странный квакающий звук, тихий вскрик, и всё стихло.
        - Кто говорит?! - с запозданием спросил Гордеев, внезапно соображая, что квакающий звук - это выстрел.
        Подержал трубку возле уха, пытаясь вспомнить, кому принадлежал голос. Вспомнил: ему звонил Саша Веничко, бывший старлей бывшей опергруппы «Альфа», с которым он участвовал в последней операции. Что он хотел сказать этим: «Тебя тоже на…»? Найдут? Кто?
        - Пассажир, заходите в самолёт, - сказала дежурная по посадке.
        Гордеев очнулся, спрятал мобильник, поднялся по трапу последним. А в самолёте ему показалось, что на него сквозь прорезь прицела глянула сама Смерть.
        Не показав, однако, виду, что заметил оценивающие взгляды (снова инвалиды-спортсмены, и чем же он их так заинтересовал?), Гордеев занял своё место, посидел в расслабленной позе, прислушиваясь к предполётной суете бортпроводниц, потом взялся за трубку мобильного.
        На первый звонок никто не откликнулся. Зато ответили на второй:
        - Слушаю, Петрович.
        - Солома, - заговорил Гордеев так, чтобы его никто не услышал, - мне только что позвонил Веник…
        - Он и мне вчера звонил, утверждал, что за ним следят.
        - Похоже, его накрыли.
        Пауза.
        - Кто?
        - Не знаю. Урмас молчит. Обзвони всех наших и будь осторожен.
        - Хорошо.
        Гордеев откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза.
        Вспомнилась последняя операция, в которой ему предложили участвовать в качестве командира группы. А задание выдал не кто иной, как сам Бугор, то есть генерал Чернавский, начальник Управления спецопераций Службы разведки Минобороны. Несколько лет назад Гордеев и сам служил в Управлении, дошёл до полковника, но вынужден был уйти на покой, получив ранение.
        «На покой…»
        Гордеев усмехнулся. Как оказалось, покой таким, как он, и в самом деле только снится.
        - Есть дело, Иван Петрович, - сказал Чернавский; он пригласил полковника к себе на дачу, расположенную в двадцати километрах от Москвы. - Знаю, что ты списан вчистую, но только ты способен его провернуть.
        - Что за дело? - полюбопытствовал Гордеев вопреки воле. В свои сорок восемь он не чувствовал себя стариком, несмотря на былые раны, и был уверен в своих силах, как и прежде, в молодости.
        - Ты что-нибудь слышал о работе Федерального следственного комитета?
        Гордеев помолчал немного, озадаченный вопросом.
        - Кажется, Комитет создан пару лет назад…
        - Три года тому, в две тысячи седьмом. Так вот, у нас есть данные, что его начальник работает на государственно-криминальную структуру «Купол».
        - Ну и что?
        - Все материалы я тебе дам. Его надо убрать. Он сосредоточил в своих руках такую власть, что ни «контора», ни президент не могут с ним ничего сделать. По сути, он контролирует всю страну.
        - Ни больше ни меньше, - усмехнулся Гордеев.
        - Ни больше ни меньше, - развёл руками Чернавский. - Возьмёшься? Группу мы тебе подберём. Техническое сопровождение обеспечим.
        - Я не киллер, - покачал головой Гордеев.
        - Когда ты узнаешь, какие дела проворачивает господин Миркис, поймёшь, что иным способом его не остановить. Правовых мер не существует. Почитаешь, подумаешь, потом позвонишь.
        Гордеев думал три дня, взвешивая решение. И согласился.
        Через два месяца после этого разговора начальник Федерального следственного комитета генерал Миркис погиб на острове Новая Земля. Вертолёт, в котором он летел из Диксона на северный мыс острова, к строящемуся на шельфе нефтяному терминалу, потерял управление и вынужден был приземлиться на краю болота.
        Как оказалось, по нему было сделано два выстрела: один - когда машина была ещё в воздухе, второй - когда вертолёт сел, - из снайперской винтовки крупного калибра ТОЗ-7. Одна пуля попала в двигатель, вторая прошила борт вертолёта аккурат в том месте, где сидел Миркис. Эта же пуля пробила и грудь генерала. Скончался он практически мгновенно.
        Лишь позже стало ясно, что среди сопровождавших генерала лиц был наводчик, руководящий снайпером высокого класса, а следователи ФСК, «вылизавшие» впоследствии место приземления вертолёта, обнаружили там следы трёх человек…
        Гордеев очнулся, услышав голос бортпроводницы: объявили посадку.
        Снова спины коснулся чей-то колючий неприятный взгляд.
        Спортсмены-инвалиды? Или кто-то ещё? И не означает ли это, полковник, что тебя ведут?
        Гордеев встал, прогулялся до туалета, прислушиваясь к своим ощущениям.
        Никто, кроме проводницы, не обратил на его поход никакого внимания. Хотя при этом психологическое ощущение взгляда в спину сохранилось. Всё-таки за ним следили, это становилось очевидным.
        Он вернулся на своё место, заговорил с пожилым соседом о погоде, продолжая держать себя в состоянии «резонансной струны», и поймал-таки взгляд того, кто наблюдал за ним из глубины салона. Это был тот самый вожак угомонившейся компании, проявивший некий особый интерес к обидчику. В принципе, его поведение было понятно, на месте верзилы и Гордеев чувствовал бы себя неуютно. С другой стороны, вёл себя парень совсем не так, как прежде, и это настораживало.
        Самолёт произвёл посадку, вырулил к зданию аэропорта.
        Пассажиры зашевелились, начали доставать поклажу.
        Гордеев тоже вытащил свою небольшую спортивную сумку с эмблемой «СК», неторопливо побрёл к выходу, сел в автобус.
        За ним смотрели с трёх сторон!
        Сомнений не оставалось: его действительно вели.
        И тогда он сделал нестандартный ход. Вылез из автобуса, расталкивая пассажиров, быстро сказал дежурной, готовившейся отправить автобус к зданию аэропорта:
        - Извините, я потерял в салоне мобильный телефон! Отправляйте автобус, пока я буду искать.
        - Не положено, - отрезала суровая девушка в синей униформе.
        - Тогда ждите.
        Чувствуя на себе взгляды пассажиров, Гордеев взбежал по трапу в самолёт, объяснил удивлённым бортпроводницам, что ему нужно. Сделал вид, что ищет мобильник. Дошёл до хвостовой части салона, где уже был открыт грузовой люк, причём с другой стороны самолёта, и спрыгнул на землю, переходя в темп.
        Рядом с электрокаром для груза стоял полосатый автомобильчик службы охраны аэропорта с открытыми дверцами, в котором скучали двое мужчин в синем. Сообразить, что происходит, они не успели.
        Гордеев одним движением выбросил водителя из машины, сел на его место, погнал автомобиль мимо шеренги самолётов к ангарам, держась за руль левой рукой, а правой придерживая заваливавшегося на него охранника.
        Опешившие сотрудники служб аэропорта, встречавшие самолёт, опомнились, когда автомобиля охраны уже и след простыл.
        Бросив машину за ангаром так, чтобы её не сразу заметили со стороны лётного поля, Гордеев обогнул ангар, сел в бензозаправщик, оставленный водителем, и спокойно выехал на асфальтовую дорожку, ведущую к зданиям технического обслуживания аэропорта. Через пару минут, проводив глазами мчавшиеся к ангарам машины: бело-синюю техничку и два милицейских «Форда», он вышел у склада, пересёк его и оказался за территорией аэропорта. Не мешкая, перешёл дорогу, редкую лесополосу, проголосовал и сел в остановившуюся старенькую «Калину».
        Никто их не преследовал.
        Шокированные его маневром охранники аэропорта и милиционеры продолжали искать нарушителя правопорядка в самом аэропорту. К темпу, предложенному бывшим полковником ГРУ, они готовы не были.
        Через полчаса Гордеев расплатился с водителем «Калины» и вышел у метро «Юго-Западная».
        2
        Солома, то есть в миру Виктор Андреевич Соломин, капитан ФСБ, уволенный в запас по ранению в возрасте тридцати шести лет, позвонил вечером:
        - Петрович, ты живой?
        - Живой пока, - хмуро ответил Гордеев, поселившийся у приятеля в Химках. - Отцепил «хвост» утром, хотя не понимаю, кому вздумалось следить за мной.
        - Плохи наши дела, командир. Урка убит, Дорик тоже, Корень не отвечает. Похоже, за нас взялись всерьёз.
        - Кто?
        - А хрен его знает! В голову приходит только наша последняя оперуха.
        - Мне тоже, - признался Гордеев. - Кто-то решил убрать лишних свидетелей по делу Миркиса.
        - Неужели теперь придётся всё время в бронике ходить?
        - Нет повести печальнее на свете, чем загорать в бронежителе, - невесело пошутил Гордеев.
        Соломин хохотнул.
        - Эт точно. Что будем делать, командир?
        - Я дозвонился до Лося, он прилетит в Москву завтра. Постарайся найти Корня. Соберёмся, помаракуем, как выпутываться из этого положения.
        - Я думал, завяжу со службой, поживу спокойно. Так хочется чего-то большого и чистого.
        - Помой слона, - посоветовал Гордеев, выключая мобильник.
        Вечер он провёл в компании с приятелем Гошей, с которым учился в школе, и его подружками, ни одна из которых ему не понравилась. Впрочем, о развлечениях он думал меньше всего. Голова была забита мыслями о ситуации и о судьбе бывших членов группы: Корня - Кирилла Ковени, лейтенанта спецназа ГУИН, Лося - Логуя Сэргэха, якута, охотника и следопыта, прекрасного актёра, способного сыграть и немощного старика, и азиатского гастарбайтера, Веника - Саши Веничко, классного рукопашника, из лейтенанта внутренних войск переквалифицировавшегося в главу частного охранного агентства в Тюмени, Урки - Урмаса Кестудиса, латыша, водившего все виды авто- и авиатранспорта, и Дорика - Аркадия Дормана, высококлассного специалиста по компьютерной технике. Все они входили в состав опергруппы, сумевшей ликвидировать врага государства, и половина из них уже находилась за пределами реального физического контакта.
        Наутро снова позвонил Соломин и радостно сообщил, что Корень жив-здоров, но прячется на Смоленщине, так как почуял слежку и решил перестраховаться.
        - Будет к двум часам на «запасном аэродроме», - добавил Соломин.
        - Хорошо, я подъеду, - сказал Гордеев. - Заметишь слежку - дай знать.
        «Запасным аэродромом» они называли явочную квартиру в Строгино, о которой никто из бывшего начальства не знал, в том числе и сотрудники Управления спецопераций. Квартира принадлежала какому-то родственнику Соломина, который большую часть года пропадал в экспедициях по Западной Сибири в поисках новых нефтяных месторождений.
        В два часа дня они собрались вместе в четырёхкомнатной квартире, отделанной в соответствии со вкусом владельца ценными породами дерева: Соломин, Лось-Сэргэх, Корень-Ковеня и Гордеев. Придирчиво оглядели друг друга, оценивая внешние изменения.
        Корень завёл усы и бородку.
        Соломин наголо побрил голову.
        Лось превратился в респектабельного дипломата - с виду, отрастил седую шевелюру, нацепил очки в золотой оправе. Узнать его было трудно.
        Не изменился только сам Гордеев, тщательно брившийся каждый день и ухаживающий за длинными - ниже мочек ушей - бачками; назвать их бакенбардами не поворачивался язык. Волосы Гордеев подравнивал каждый день и не позволял им вырастать длиннее трёх миллиметров.
        - Что происходит, пацаны? - первым нарушил молчание кряжистый, невысокий Ковеня.
        - Убит Веник, - помрачнел Соломин. - Прямо на пляже в Крыму. Урмас разбился на мотоцикле под Ригой. Дорик угорел в бане. Всё понятно?
        - Кассетная ликвидация…
        - Догадливый. И, судя по всему, мы на очереди.
        - То-то я неделю назад почуял - менять хавиру надо. Ветерок холодный подул.
        Все одновременно посмотрели на Гордеева.
        - Я знаю столько же, сколько и вы, - признался он. - Нужна инфа. Кто идёт по следу, зачем, кто распорядился нас уконтропупить, причины. Надо поднимать связи, искать ответы на вопросы. Жаль, что Дорик убит, нам очень нужен сильный компьютерщик.
        - Мой двоюродный брат работает в отделе компьютерной защиты при штабе Минобороны, - сказал Соломин. - Классный спец, уже майор. Могу предложить ему работу. Что надо?
        - Покопаться в базе данных Управления спецопераций.
        Соломин присвистнул.
        - Он не хакер. Хотя почему бы и нет? Поговорю с ним, обрисую ситуацию. Параметры задачи?
        - Дело Миркиса. Тайные пружины, секретные данные, политика, работа Комитета, чьи права он урезал, кого достал, кому перекрыл кислород.
        Соломин и Ковеня переглянулись.
        - Миркис был полной сволочью, - неуверенно сказал бывший капитан. - Мы же изучали досье на него.
        - Никто и не сомневается, - сказал Гордеев. - Однако нам от этого не легче. Нужна адекватная информация по теме. Вообще касается всех - поиск дополнительных данных. Поднимайте свои связи, попытайтесь определиться, кому мозолит глаза наша команда. Только поосторожнее. Заметите слежку - ложитесь на дно и предупредите остальных, не рискуйте.
        - Кто не рискует, тот не пьёт… - начал Ковеня.
        - …валерьянку, - отрезал Гордеев.
        3
        На следующий день они снова собрались вместе.
        На улице по-прежнему было жарко и душно, асфальт плавился под лучами солнца, и даже на седьмом этаже, где находилась явочная квартира, стояли запахи гудрона и пыли.
        Закрыли форточки, включили кондиционер, полегчало.
        - Веня взломал «сейф» МВД, - сказал Соломин, имея в виду закрытую директорию Министерства внутренних дел. - Там по делу Миркиса ничего особенного нет, только официальные данные. Генерала успокоили «террористы».
        - У меня пока тоже ничего, - буркнул изнывающий от жары плотный Ковеня; он держал в руке запотевшую бутылку «Балтики». - Ни одна связь не работает. Кто уволился, кто переведён в другую контору.
        Соломин посмотрел на Сэргэха.
        - А ты что молчишь?
        - Я плохо говорить рюски, - веско сказал «дипломатообразный» Лось.
        Ковеня засмеялся.
        Гордеев недовольно посмотрел на него.
        - Нужен «язык», - продолжал Сэргэх нормальным голосом, практически без акцента. - Лучший «язык» в нашем положении тот, кто ставил перед нами задачу.
        - Генерал Чернавский.
        - Вот его и надо потрясти.
        Гордеев оценивающе глянул на безмятежное с виду лицо «дипломата», перевёл взгляд на товарищей.
        - Ваше мнение?
        - А сможем мы достать генерала? - скептически хмыкнул Ковеня. - Нас осталось четверо, да и без снаряжения мы - что крокодил без зубов.
        - Не лепи горбатого, крокодил, - махнул рукой Соломин. - Снаряжение мы найдём. У меня кое-что припасено. А вот пара профи команде не помешали бы.
        - Где ты найдёшь профи?
        - Я знаю одну девушку, - сказал Сэргэх.
        - Девушку? - фыркнул Соломин.
        - Она отличная гонщица, тусуется с аквабайкерами, хорошая спортсменка, лет пятнадцать занимается единоборствами. Два года назад бандиты убили её мужа и сынишку трёхлетнего.
        Оперативники переглянулись.
        - Уроды! - проворчал Ковеня.
        - Возможно, она и хорошая спортсменка, но я против баб в команде, - сказал Соломин. - К тому же её ещё уговорить надо.
        - Не надо, - качнул головой Сэргэх. - Она мне уже помогала. И она злая на мужиков, прошу учесть.
        - Ты хочешь сказать - она их не любит? Или сильно наоборот?
        - Хорошо, попробуем, - принял решение Гордеев. - Отвечаешь за неё. Начинаем работать. Первая фаза - слежка за генералом. Солома на контакте с братом: может, всё-таки удастся откопать нужную инфу через сайты «конторы». Готовим снаряжение. Я разрабатываю план контакта. Через три дня выходим на активную фазу. Приняли?
        Все дружно соединили сжатые кулаки.
        4
        Первым слежку заметил Лось. Тут же сообщил остальным.
        Команда «ощетинилась», отработала профессиональный «съём» «хвоста» и перенесла явку в квартиру двоюродного брата Соломина, компьютерщика, который согласился покопаться в базах данных спецслужб.
        - Непорядок, однако, - сказал мрачный Ковеня, пригладив пальцем брови. - За нами пошли не любители, настоящие охотники.
        - Тем более, надо ускорить выход на генерала, - сказал Соломин. - Командир, предлагаю прищучить Чернавского прямо в его кабинете, в «конторе». Чем наглее мы будем действовать, тем сложнее будет просчитать наши манёвры.
        - Ты всегда отличался умом и сообразительностью, - поморщился Ковеня. - Если уж нас вычислили здесь, на третий день после встречи, то…
        - Что? Нас никто не станет искать в «конторе». А ежели будешь сидеть, как пингвин, и прятаться в утёсах, как писал старик Горький, оперуху не провернёшь. Знаешь, как сейчас говорят? Глупый пингвин робко прячет, смелый нагло достаёт.
        - Командир, у него крыша поехала!
        - Отставить базар! - коротко сказал Гордеев. - Я тоже считаю, что действовать надо нестандартно и быстро. Вариант Соломы не идеален, но лучшего нет. Будем готовиться к походу в «контору». Лось, где твоя аквабайкерша? Я хочу с ней поговорить.
        - Ждёт приглашения.
        - Зови.
        Сэргэх набрал номер, продиктовал кому-то адрес.
        Несколько минут все терпеливо ждали, переглядываясь, когда придёт знакомая Лося.
        Наконец, прозвенел звонок, Лось открыл дверь и ввёл в прихожую девушку, представил:
        - Вика.
        Соломин заулыбался, расшаркался:
        - Виктор.
        Ковеня кивнул, настроенный скептически. Женщин он воспринимал только в качестве производителей детей.
        Гордеев встретил взгляд Вики, и сердце забилось сильнее. Показалось, что он временно оглох. Еле сдержался, чтобы не потрясти головой, как конь, освобождаясь от странного ощущения.
        В глазах девушки на миг протаяли насмешливые искры. Она почувствовала некий неосязаемый лучик интереса, связавший их эфемерным мостиком понимания и ожидания.
        Вряд ли её можно было назвать красавицей, но Вика была миловидна, стройна, и в ней прятался некий чувственный призыв, след женской неустроенности, возбуждающий ответное желание защитить, помочь, стать необходимым.
        - Мы, по-моему, где-то встречались, - сказал Соломин. - Вы, случайно, не учились в театральном?
        - Нет, - сухо обронила девушка.
        - Давайте о деле, - сказал Гордеев. - Вика, вы в курсе, что происходит?
        - В курсе, - так же односложно ответила она.
        Её лаконичность производила впечатление. Судя по всему, мужчин она и в самом деле недолюбливала.
        - Вот план, - сказал Гордеев, выводя на дисплей схему предстоящей операции. - Расписан по минутам. В «контору» пойдут трое: я, Солома и Лось. Корень начнёт отвлекающие манёвры. Вы, Вика, понадобитесь нам на завершающей стадии операции как «медсестра». В Управлении есть собственный медпункт, и вы получите вызов к генералу Чернавскому, которому внезапно «станет плохо». Теперь конкретика…
        5
        Утром 17 августа у двухэтажного здания в Старохолмском переулке, известном как строение 22 Управделами президента РФ, а на самом деле принадлежащем Федеральной службе безопасности, появился старый пикапчик «Фольксваген» с надписью на борту: «Лучшая пицца». Он попетлял по улице между припаркованными автомобилями, выехал на тротуар и врезался в одну из каменных колонн, обозначавших крылечко строения 22.
        Тотчас же к пикапу сбежались охранники учреждения, удивлённые необычным инцидентом.
        Из пикапа с трудом выбрался явно нетрезвый водитель в синей робе, с белой кепочкой «Пицца» на голове, усатый, с бородкой, горестно воззрился на разбитый передок машины.
        Это был Ковеня.
        Мимо него и охранников к зданию с интервалом в одну минуту прошли три человека: полковник Гордеев (документы были настоящими), старший следователь капитан Юкава (Лось) и капитан Дондурей (Солома). Документы у них были «липовыми», но практически неотличимыми от настоящих удостоверений сотрудников Управления спецопераций. Охранники, занятые разбирательством инцидента с пьяным водителем пикапа, не обратили на них особого внимания.
        Точно так же поступил и охранник у турникета, пропустивший гостей без должного изучения документов. Гости шли уверенно и подозрений у охранника не вызвали.
        Все трое поднялись на второй этаж здания, хорошо изучив расположение его помещений и коридоров.
        Гордеев первым вошёл в приёмную Чернавского.
        С тем же интервалом в одну минуту следом в приёмную уверенно прошли Лось и Солома.
        Оружия у них не было, но все трое в совершенстве владели навыками бойцов спецназа и принялись действовать, исходя из предположения о наличии в приёмной и кабинете генерала систем видеоконтроля и обеспечения безопасности.
        Секретарь-адъютант Чернавского, белобрысый, подтянутый майор с неподвижным угрюмоватым лицом, оторвался от дисплея компьютера, глянул на первого посетителя.
        - Слушаю вас.
        Гордеев издали показал ему своё удостоверение:
        - Полковник Гордеев. Доложите генералу, что я прибыл.
        Адъютант бросил взгляд на бумаги на столе.
        - Вас нет в списке приглашённых.
        - Меня генерал примет.
        - Но я не имею…
        В приёмную вошёл Лось. Он был чрезвычайно импозантен, важен, уверен в себе и значителен. Золотые очки придавали его виду определённую властную законченность. На лице Сэргэха явно читалось, что ждать он не привык.
        - У меня срочное дело к Борису Самсоновичу.
        - Э-э… - глянул на Гордеева адъютант. - Как о вас доложить?
        - Старший следователь по особо важным делам Юкава.
        - Сейчас спрошу. - Адъютант потянулся к селектору.
        - У меня тоже важное дело, - сварливо сказал Гордеев, сделав два шага к двери кабинета Чернавского. - Майор, сообщите обо мне генералу, немедленно!
        Лось посмотрел на него, как на деталь интерьера, тоже приблизился к двери.
        - Вы подождёте, милейший.
        - Это вы подождёте, милейший!
        В приёмную вошёл Солома.
        - О, здесь очередь?
        Адъютант, переводивший неуверенный взгляд с одного посетителя на другого, встал из-за стола, взялся за ручку двери:
        - Минуту, я доложу генералу о…
        Гордеев сделал практически незаметный выпад пальцем, и закативший глаза белобрысый майор осел на пол. Солома и Лось подхватили его на руки, усадили на диванчик, прислонив к спинке.
        Лось пробежался глазами по экрану компьютера, по клавиатуре селектора, набрал какой-то номер.
        Гордеев распахнул дверь и скрылся в кабинете Чернавского. Генерал стоял у окна, выходящего в парк, и беседовал с кем-то по телефону. На стук двери он обернулся, произнёс несколько слов и застыл, открыв рот.
        - Привет, Бугор, - весело сказал Гордеев.
        Чернавский - невысокий, полный, с пышной вьющейся шевелюрой - очнулся, облизнул губы.
        - Гордеев?
        - Неужели я так сильно изменился?
        Генерал бросил взгляд на стол, где располагались селектор, подставка с карандашами и ручками, плоский дисплей и клавиатура.
        Гордеев покачал головой.
        - Не стоит пытаться, Борис Самсонович, охрана всё равно не успеет. К тому же я пришёл с мирными намерениями. Зачем вы отдали приказ ликвидировать команду?
        Чернавский хотел было нажать на мобильнике какую-то кнопку, и Гордеев метнулся к нему, ускоряясь до почти полного исчезновения. Ловко выхватил мобильник из руки генерала.
        - Извините, Борис Самсонович, это лишнее. У меня очень мало времени, поэтому извольте отвечать быстро и конкретно. Мы оба знаем, что происходит. Итак, вопрос первый: зачем? Вопрос второй: кому это понадобилось? Не верю, что лично вам.
        - Ты… отсюда… не выйдешь! - проговорил Чернавский сдавленным голосом.
        - Выйду, - спокойно возразил Гордеев. - К тому же я не один.
        - Сколько б вас ни было… Вы не представляете, с кем связались.
        - Так просветите.
        Лицо Чернавского внезапно покрылось испариной, покраснело. Он схватился рукой за грудь, зашатался.
        - Я… программ… коне…
        - Что с вами?!
        - Кретин… сунул нос…
        - Куда, чёрт побери?!
        - Не пове… - Чернавский сделал боком два шага к столу, рухнул на стул. - Во… ды!
        Гордеев поискал глазами графин, обнаружил начатую бутылку тоника, подсунул генералу. Но тот не отреагировал на «жест доброй воли». Расширившиеся, ставшие безумными глаза Чернавского остановились, жизнь ушла из них.
        Гордеев дотронулся пальцем до шеи генерала, пульса не нащупал.
        - Черт!
        В кабинет заглянул Соломин.
        - Ну, что тут у вас? Помочь?
        - Уходим!
        Гордеев подтолкнул удивлённого Виктора к двери, выскочил из кабинета сам.
        - Вика сейчас будет, - доложил Юкава-Лось.
        - Отставить! Сворачиваемся! Все объяснения потом!
        Привыкшие повиноваться члены группы подчинились приказу без лишних вопросов. Однако за дверью приёмной их ждал сюрприз.
        Быстро идущий по коридору мужчина средних лет, одетый в бежевого цвета летний костюм, бросил на ходу Гордееву связку ключей:
        - Подземная парковка, чёрный «Вольво S60», номер сто сорок шесть. Сесть и ждать!
        Мужчина скрылся за дверью приёмной.
        Гордеев колебался ровно две секунды.
        - За мной!
        Они спустились в подвал здания, превращённый в парковку для автомобилей Управления, сели в красивый чёрный «Вольво» с затемнёнными стёклами.
        - Кто это? - подал голос Соломин.
        - Не знаю, - ответил Гордеев, прислушиваясь к своим ощущениям: на душе было тревожно, но не до паники.
        - Вика на улице, - доложил Сэргэх, закончив почти неслышные переговоры по мобильнику.
        - Пусть уходит и ждёт звонка. Где Корень?
        - В местном отделении ДПС, объясняется с инспекцией.
        - Пусть уходит тоже и ждёт сигнала.
        Лось снова взялся за мобильник.
        - А не накроют нас здесь, как тараканов? - вполголоса заметил Соломин. - Тот тип увидит, что секретарь в отключке, а генерал и вовсе дуба дал.
        Гордеев промолчал. Он думал примерно о том же и готов был действовать, поднимись тревога. Но её всё не было, сирены и звонки молчали, и появлявшиеся на стоянке сотрудники Управления вели себя спокойно.
        Наконец, в машину сел мужчина в бежевом костюме. Молча включил двигатель, вывел «Вольво» наверх. Ворота открылись автоматически, и машина выехала с территории Управления.
        6
        Остановились в каком-то тупике на Старой набережной, за шеренгами пыльных кустов.
        Хозяин «Вольво» заглушил мотор, посмотрел на сидевшего рядом Гордеева, оглянулся на пассажиров на заднем сиденье. Покачал головой, усмехнулся.
        - Не уследили мы за вами.
        - Вы кто? - угрюмо поинтересовался Гордеев.
        - Пришелец без пальто, - снова усмехнулся водитель. - Я полковник Сергеев, Вадим Зосимович. Начальник второго научно-технического отдела «конторы». Какого дьявола вас понесло к Чернавскому?
        Гордеев покосился на спутников.
        - Откуда вы знаете о нас?
        - Вы были лучшей командой, когда-либо сформированной в Управлении.
        - И поэтому нас решили замочить? - хмыкнул Соломин.
        - Вы стали опасными свидетелями.
        - Чего?
        - Смены власти.
        - Но ведь эта самая власть с нашей помощью решила одну из своих проблем!
        - Власть проблем не решает, она их финансирует.
        Пассажиры «Вольво» переглянулись.
        Сергеев засмеялся.
        - Мне нравится ваша реакция. Теперь поговорим серьёзно. Рассчитываю на ваше терпение и креативность, так как речь пойдёт об очень необычных вещах. Вы фантастикой не увлекаетесь?
        Гордеев озабоченно потёр щёку пальцем.
        - Это имеет какое-то отношение к теме разговора?
        - Прямое.
        - Нет, я фантастику не читаю.
        Лось промолчал.
        Соломин пожал плечами:
        - Читал в детстве: Беляев, Ефремов, Уэллс…
        - Вам будет легче воспринимать мои слова. Жизнь на нашей красивой планете контролируется…
        - …зелёными человечками, - фыркнул Соломин.
        Гордеев бросил на него предупреждающий взгляд.
        Соломин засопел:
        - Шутка.
        - Не зелёными и не человечками, - серьёзно возразил Сергеев. - Это две разумные системы с разными подходами и целями. Назовём их для определённости «змеями» и «ящерами».
        - Почему не крысами? - не удержался Соломин, виновато посмотрел на Гордеева, поднял руки вверх. - Всё, больше не буду.
        - Этот контроль осуществляется давно, больше десяти тысяч лет, с тех пор, как «змеям» удалось столкнуть лбами две земные цивилизации.
        - Кажется, я читал: Гиперборею и Атлантиду, верно?
        Сергеев не обратил внимания на реплику Соломина.
        - Однако в последнее время верх начала брать система «ящеров», которая провела ряд успешных операций и нейтрализовала влияние «змей» на американских континентах и в Азии. Теперь она занялась Россией. Ликвидация господина Миркиса, ставленника «змей», с вашей помощью как раз является одной из таких операций «ящеров», на которых работал и Чернавский. Теперь понимаете, в разборки какого уровня вы вмешались?
        - Вы шутите? - недоверчиво спросил Соломин.
        - Когда мне рассказали эту историю, я отреагировал точно так же.
        - Допустим, мы поверим в вашу сказку, - проговорил Гордеев. - Кого представляете вы? «Змей», «ящеров»?
        - Ни тех, ни других. Я один из сотрудников системы «Триэн», которая пытается нейтрализовать внешнее давление на цивилизацию.
        - Что такое «Триэн»?
        - Аббревиатура слов «Никого Над Нами». Человечеством управляли так долго и бездарно, что пора с этим кончать. Мы пытаемся создать организацию, которая смогла бы освободить людей и от «змей», и от «ящеров».
        - Ну, и как, получается? - прищурился Соломин.
        - Информационный уровень противостояния нам уже доступен, оперативный ещё нет. Вот почему мы тоже ищем профи вашего класса, которые стали бы с нами работать.
        - А если мы не захотим?
        Сергеев улыбнулся.
        - Разве у вас есть выбор?
        - То есть вы хотите сказать, что, если мы не согласимся, вы нас закопаете?
        - Уймись, Солома, - сказал Гордеев. - Всё это пока слова, нужно подтверждение.
        - Мы его вам предоставим.
        - И нам нужно подумать.
        - Вылезайте.
        Переглянувшись, Гордеев, Соломин и Сэргэх вылезли из машины. Полковник подал Гордееву блеснувшую металлом пуговку.
        - Читайте, смотрите, размышляйте. В конце мой номер телефона. После просмотра флешка самоликвидируется. Что бы вы ни решили - звоните.
        Урча мотором, «Вольво» развернулся, уехал.
        Соломин сплюнул под ноги, сунул руки в карманы.
        - Бред!
        - Что будем делать? - вежливо спросил Сэргэх.
        - Звони Корню, Вике, поедем смотреть материал.
        - Интересно, как им удастся замять скандал, если генерал и в самом деле дал дуба? - поинтересовался Соломин.
        Гордеев не ответил.
        Пришло вдруг ощущение разверзающейся под ногами бездны, подул ледяной ветер, по спине побежали мурашки. Он представил масштаб контроля, осуществляемого «змеями» и «ящерами»: не над одним человеком, не над группой и даже не над отдельной страной - над всем человечеством, - и ему стало неуютно.
        7
        Вторая встреча с полковником Сергеевым, речь которого Соломин эмоционально оценил как «бред», состоялась в пансионате «Зелёные дали». Пансионат принадлежал Главному управлению исполнения наказаний и располагался в двадцати километрах от Москвы, на берегу небольшого красивого озерца.
        Гордеев, Соломин, Сэргэх и Вика прибыли туда как обычные отдыхающие, на двое суток - с пятницы по воскресенье; путёвки им, естественно, обеспечил Сергеев. Корень, сыгравший роль пьяного водителя пикапа, подъехал к ним как гость, совершенно преобразившись. Он тоже был очень талантливым актёром, и даже Гордеев не сразу признал в «вальяжном чиновнике презрительного вида» бывшего капитана спецназа ГУИН.
        На берегу озера стояли мангалы, беседки, в одной из которых и собрались члены группы, якобы для «полнометражного» отдыха с шашлыками и пивом. Сергеев подошёл позже, в сумерках, вместе с молодой девушкой по имени Алина, оказавшейся его дочерью и - как выяснилось позже - координатором центрального трикстера, то есть офиса «Триэн».
        Соломин обратил внимание на ещё одну компанию неподалёку, а также на подплывшую ближе вёсельную лодку с двумя парнями, и Сергеев его успокоил:
        - Это наши.
        Начали жарить шашлыки.
        С виду их компания ничем не отличалась от таких же отдыхающих, но если бы кто-нибудь мог подслушать разговоры мужчин, он бы принял их за сбежавших из психбольницы пациентов. Тем не менее никто из присутствующих уже не сомневался в реальности структуры «Триэн», а материал о наличии контроля над деятельностью цивилизации, усвоенный Гордеевым и его товарищами, не оставлял места для сомнений.
        Системы «змей» и «ящеров» существовали в действительности и очень тонко управляли процессами, структурирующими современный социум.
        Россию контролировали «ящеры», удачно воспользовавшиеся группой Гордеева для своих целей. Они же «пасли» Индию, почти всю Центральную Азию и Китай, половину Африки.
        «Змеи» вели обе Америки, Австралию, Полинезию и Южную Африку.
        И обе системы не упускали момента, чтобы потеснить соперника, воспользоваться его ресурсами или сменить лидеров властных институтов, как это случалось чуть ли не каждый месяц в той или иной стране.
        - Ну, хорошо, вы меня убедили, - сказал Соломин после двух часов «шашлычного отдыха». - Нами управляют «змеи», «ящеры» и всякая сопутствующая им шелупонь. Что с того? Чего вы хотите от нас?
        - Разве ты ещё не понял? - криво улыбнулся «чиновник»-Корень. - Нас попросят кого-нибудь замочить.
        - Не совсем, - остался спокойным Сергеев. - Одним «мочиловом» не обойтись. Мы предлагаем вам полноценное долговременное сотрудничество. Материалы, которые вы изучили, дают лишь общую картину проблемы. На самом же деле взаимодействие контролирующих Землю систем и пересечение потоков их интересов намного сложнее и масштабнее.
        - Как же они вас терпят? - хмыкнул Соломин. - Неужели не догадываются о существовании организации?
        - Не догадываются - знают, - вмешалась в разговор Алина, исподтишка наблюдавшая за каждым участником беседы. - Их возможности много шире наших, и бывали случаи, когда наши руководители уничтожались вместе с центрами управления.
        - Причём необязательно в результате каких-то спецопераций, - добавил Сергеев. - Достаточно было сориентировать спецслужбы определённых государств, чтобы нас начали искать как «террористов» или криминальных воротил. К примеру, распад СССР являл собой крупную диверсию «змей», в результате чего они получили доступ к управлению более мелкими государствами: Украиной, Эстонией, Латвией, Литвой, Туркменистаном, а потом добрались и до Югославии и Чехословакии. Однако все эти данные вместе с анализом ситуации вы получите, если…
        - Если согласимся с вами работать, - закончил Гордеев, чувствуя на себе взгляды двух женщин: и Вика, и Алина почему-то больше изучали его поведение, нежели реакцию остальных членов группы. Впрочем, вполне возможно, объяснялось это тем, что он был старшим в группе.
        - Разумеется, - согласился Сергеев.
        - И всё же вы не ответили на вопрос, - впервые заговорил молчаливый Лось. - Мы имеем право отказаться?
        - А вы оцените сами, - усмехнулся Сергеев. - Вы получили доступ к секретной информации и являетесь носителями чужих тайн, от которых зависит судьба цивилизации. Ни много ни мало. Но даже если мы отпустим вас, «ящеры» всё равно будут вас преследовать до тех пор, пока не ликвидируют по одному. А возможностей у них, повторюсь, хватает.
        - Сволочи! - сказал Корень индифферентно, неизвестно кого имея в виду.
        - Вас было семеро, - тихо напомнила Алина. - Осталось четверо. Убиты также сотрудники Управления, принимавшие участие в экипировке и компьютерном сопровождении операции с Миркисом.
        Бойцы Гордеева переглянулись.
        - Я бы подождал… - начал Соломин.
        - Как это выглядит? - перебил его Гордеев. - Все мы смотрели американские блокбастеры типа «Люди в чёрном», «Люди Икс»…
        Сергеев засмеялся и тут же перестал:
        - Простите.
        Алина улыбнулась.
        - Не поверите: эти фильмы оплачены и сняты по заказу «змей», чтобы люди не верили ни в каких пришельцев. Так легче управлять массами. В то время как система контроля работает и её метастазы охватили практически весь наш мир.
        - Самая большая победа дьявола…
        - Что?
        - Существует пословица: самая большая победа дьявола кроется в том, что он сумел убедить людей, будто его не существует.
        - В самую точку, - кивнул Сергеев. - Хотя есть и другая пословица: бог любит, когда все знают, что он есть, но не любит, когда его ищут.
        - Бог? - в сомнении поднял брови Соломин. - Кто же из них взял на себя роль бога? «Змеи» или «ящеры»?
        - Не цепляйтесь к словам, всё намного сложнее, чем вы себе представляете. По возможностям все контролёры почти боги, по этическим критериям - дьяволы. Но об этом мы ещё поговорим, если не возражаете.
        - Как они хотя бы выглядят? В вашем досье нет ни намёка на внешний вид тех и других.
        Сергеев посмотрел на дочь.
        Алина заколебалась было, но поняла, что отказ удовлетворить просьбу присутствующих будет выглядеть странно, и достала изящный смартик с объёмным дисплеем.
        Над окошечком смартфона встал зелёный лучик, развернулся в почти невидимый световой конус, внутри которого протаяло изображение.
        - Обыкновенная баба, - сказал Соломин недоверчиво.
        - Маскер, - сказала Алина.
        Фигурка женщины в конусе видеообъёма изменилась. Лицо её стало плоским, затем щёки провалились, нос вытянулся вперёд, глаза превратились в узкие щели.
        - Мама моя! - пробормотал Соломин. - Что это?!
        - «Змея», - спокойно сказал Сергеев. - Человеческий облик - это камуфляж. Контролёры не внедряются в живые объекты, как в фильмах ужасов, но их техника позволяет создавать идеальные «кибернетические контейнеры» для работы эмиссаров на Земле.
        - А как выглядит «ящер»?
        Алина коснулась ногтем кнопочки на смартфоне.
        Женщина-«змея» в конусе экранчика исчезла. Вместо неё появился мужчина в строгом костюме.
        - Мужик? - оглянулся на Гордеева Соломин. - Почему мужик?
        - «Ящеры» крупнее по габаритам, - пояснил Сергеев. - Поэтому им легче маскироваться под мужчин. Кстати, и «змеи», и «ящеры» имеют не два, а три пола, главным из которых, так сказать, рабочим, является «средний», обезличенный.
        - Гермафродиты? - фыркнул Соломин.
        Лицо мужчины в конусе видеоэкранчика искривилось, поплыло, приобрело очертания звериного черепа, чем-то действительно похожего на череп динозавра.
        - Так он выглядит в натуре, - тихо проговорила Алина, одним движением выключила смартфон, поднялась. - До свидания. Не раздумывайте долго, звоните.
        Полковник и его дочь вышли из беседки, направились к берегу озера, сели в подплывшую лодку. Лодка быстро пересекла озеро.
        Следом за ними разбрелись и другие «любители шашлыков», отдыхавшие неподалёку. По-видимому, сотрудники «Триэн» получили приказ об окончании операции.
        Стало совсем тихо.
        Солнце село. Похолодало. Над озером поплыли струйки тумана. По берегу озера зажглись фонари.
        «Чиновник»-Корень пригладил шевелюру, посмотрел на Гордеева.
        - Я человек простой. Может, послать их на хрен? Пусть сами разбираются со всеми этими «змеями» и «ящерами». Свяжешься с такими, неприятностей не оберёшься.
        - Неприятности приходят и уходят, - меланхолически заметил Сэргэх, - а их творцы остаются.
        - Ты что, Лось? - удивился Соломин. - Хочешь податься в наёмники?
        - А ты хочешь жить спокойно, зная, что нас дёргает за ниточки всякая нечисть? - усмехнулся Сэргэх.
        - Ну, допустим, меня никто не дёргает.
        - Я «за», - проговорила вдруг Вика.
        Все оглянулись на неё.
        Гордеев поднялся, тряхнул плечами, разминаясь, сбежал на дорожку.
        - Кто со мной купаться?
        Четыре пары глаз уставились на него настороженно и оценивающе. Хотя Вика, наверное, уже догадалась, какое решение он принял.
        - Я с вами, командир.
        - Купальник есть?
        - Можно и без купальника.
        - Тоже верно.
        Вика сошла на траву и направилась вслед за Гордеевым.
        Оставшиеся в беседке мужчины обменялись взглядами.
        - Пожалуй, я тоже окунусь, - сказал Соломин и побежал к берегу, на ходу стаскивая с себя рубашку.
        Лось молча двинулся за ним с бутылкой минералки.
        Корень остался один, глядя на купающихся, прислушиваясь к их весёлым голосам. Потом крякнул, плеснул в стакан из почти непочатой бутылки водки, выпил и тоже побрёл к берегу, насвистывая какой-то мотивчик.
        Над ним с тихим жужжанием пролетело какое-то крупное насекомое.
        Корень поднял голову, погрозил небу пальцем:
        - Не подсматривай!
        Впрочем, он бы не сильно удивился, узнав, что «насекомое» является летающей телекамерой. Нанотехнологи в настоящее время могли создавать и более миниатюрные аппараты.
        8
        Два месяца спустя Гордеева пригласили в офис центрального трикстера «Триэн», располагавшийся в здании «Газпрома» в Москве на вполне законных основаниях: глава трикстера являлся одновременно и начальником службы безопасности «Газпрома».
        Каким образом триэновцы сумели организовать свой офис в самом сердце охраняемого, как Кремль, здания, напичканного электронными сторожевыми системами и телекамерами, можно было только догадываться.
        Но, попав в офис, Гордеев увидел суперсовременный интерьер, новейшие объёмные дисплеи компьютеров, системы шумоподавления и проникся важностью и значимостью того дела, каким занималась «Триэн».
        Глава трикстера также оказалась женщиной, как и её «правая рука» Алина Сергеева, которая встретила и проводила гостя в офис. Звали её Брониславой Константиновной.
        Кабинет Брониславы был небольшой, однако сформированный в стиле мобайл, полностью автоматизированный, сверкающий металлом и стеклом. Он произвёл на Гордеева большое впечатление.
        Начальника группы усадили в красное кожаное кресло, предложили кофе, и ему пришлось согласиться, хотя кофе он не любил.
        Брониславе Константиновне на вид было около сорока. Оказалось - и она сама затронула эту тему, - что ей далеко за шестьдесят. В юности она увлекалась спортом - бегала на длинные дистанции, завоёвывала медали - и продолжала следить за фигурой и позже, в зрелом возрасте. Волосы у неё были короткие, с рыжеватым отливом, а строгое лицо всегда хранило суровое непреклонное выражение, что говорило о жёстком решительном характере руководителя российского отделения «Триэн».
        С минуту поговорили о самочувствии всех членов группы, об их психическом здоровье, об устройстве на новом месте: все четверо плюс Вика жили теперь на базе «Триэн» под Волоколамском. Затем необязательные, по мнению Гордеева, разговоры закончились, и Бронислава Константиновна вперила в его лицо прямой взгляд.
        - Вы готовы выполнить задание?
        Гордеев, давно ждавший этого вопроса, кивнул.
        - Группа тренируется, все в тонусе.
        - Отлично. Тогда посмотрите на этого человека.
        Над полусферой дисплея встало призрачное объёмное облачко, внутри которого проявилась фигура человека.
        - Сурко, - сказал Гордеев озадаченно.
        - Совершенно верно, - согласилась Бронислава Константиновна. - Глава Федеральной счётной палаты.
        - Неужели он тоже чей-то резидент? - удивился Гордеев.
        - Он куратор тестуд-операнда в России.
        - Чёрт побери! Вы хотите сказать, что он - «ящер»?!
        - Изредка куратор использует своего двойника, поэтому нам нельзя ошибиться. После того как мы его… э-э… нейтрализуем, его место займёт наш человек.
        - Понятно. - Гордеев вдруг вспомнил последнюю операцию. - Значит, Миркиса на его посту тоже заменил протеже «ящеров»?
        - К сожалению, вы правы. Мы не успели подготовить замену. Поэтому генерал Кириенко, сменивший Миркиса, тоже должен… э-э… уйти в отставку. Только после этого его место сможет занять наш ставленник.
        - Вы думаете, это поможет?
        Бронислава Константиновна сдвинула брови.
        - Вы должны были изучить нашу стратегию.
        - Изучал, помню: постепенное замещение эмиссаров «змей» и «ящеров» на сотрудников «Триэн», воспитание собственного электората, молодой смены, и в финале - единовременная акция по ликвидации всей сети пришельцев.
        - Тогда к чему ваши вопросы?
        Гордеев пожал плечами.
        - Вы же сами говорили, что чужаки имеют гораздо больше возможностей, чем наши технари. Они просто задавят нас.
        - Не задавят, мы тоже… - начальница «Триэн» поискала слова, нашла: - …не лаптем щи хлебаем. У нас отличные консультанты… - Бронислава Константиновна осеклась. - Короче, полковник, вы согласились работать…
        - Да я и не отказывался, - сказал Гордеев, размышляя, о каких консультантах шла речь. - Давайте вводную.
        - Вводную вы получите у координатора трикстера. Хочу только предостеречь вас от каких-то поспешных выводов при получении той или иной информации. Если что-то недопонимаете, лучше спросите у компетентных людей.
        - Вы о чём? - не понял Гордеев.
        - Приобрести опыт, не подвергаясь опасности, всё равно что жить, не будучи рождённым. - Собеседница дала понять, что аудиенция закончена.
        Гордеев встал, вышел из кабинета, представляя, как сейчас за ним наблюдает охрана через зрачки телекамер. Захотелось узнать, как работает система защиты офиса при полном отсутствии - с виду - охранников, но мысль мелькнула и исчезла.
        В коридоре его встретила Алина.
        9
        «Мечта», яхта господина Сурко, ничем не отличалась от яхт известного российского олигарха, имела на борту ракетный противовоздушный комплекс «Гарпун», два вертолёта и мини-субмарину. Хотя о приобретении яхты главой Федеральной счётной палаты широкая общественность не знала. Казалось бы, подобраться к ней незамеченным или прокрасться на борт невозможно. Однако после недолгих размышлений Гордеев избрал именно этот вариант, зная, что сверхнаглая и сверхбыстрая атака часто неудержима.
        Шестнадцатого октября яхта снялась с якоря в Калининградском порту и отправилась в море.
        Семнадцатого она прошла между Оркнейскими и Шетлендскими островами, миновала остров Рону и взяла курс в океан. В планах её владельца было посещение многих экзотических островов, а также двухдневная стоянка у острова Южная Георгия.
        Почти вся группа Гордеева, получившая необходимое спецоборудование для проведения операции, ждала появления яхты на траверзе Азор, находясь на борту подводной лодки. Отсутствовала только Вика. Ей удалось, не без помощи триэновцев, естественно, устроиться на борт «Мечты» в качестве тренера по аквабайку. Прежний тренер внезапно попал в больницу с острым приступом аппендицита, а господин Сурко очень любил этот вид спорта и зачем-то хотел освоить приобретённый командой катерок «Анаконда».
        Подводная лодка, не имевшая никаких опознавательных надписей и номеров на борту, принадлежала Управлению спецопераций и являла собой новейшее судно с большим запасом хода. Она двигалась под водой со скоростью 36 узлов, практически бесшумно, могла нырять на глубину до 400 метров, и обнаружить её в водах океана было очень трудно.
        В принципе Гордеев привык к тому, что обеспечение подобных спецопераций поддерживается на высочайшем уровне, в соответствии с возросшими научно-техническими достижениями военспецов, но использовал современную субмарину, пусть и небольшую, для поддержки операции впервые.
        Восемнадцатого октября подводная лодка всплыла ночью посреди Атлантики, в 50 милях от идущей тихим ходом яхты Сурко. Из её недр был извлечён небольшой парусник типа «Хамсин», на каких любят форсить молодые миллионеры. На борт парусника перешли Алина Сергеева и её молчаливый спутник, который должен был сыграть роль миллионера: красивый, мускулистый, загорелый, уверенный в себе. После этого лодка погрузилась в океан и затаилась.
        Рано утром девятнадцатого октября экипаж «Мечты» получил сигнал бедствия. А ещё через полтора часа впереди по курсу появился и источник сигнала - перевернувшийся парусник с ярким именем по борту: «Фортуна».
        Под его форштевнем в резиновой лодке сидели всего два пассажира, точнее, владелец парусника англичанин ливийского происхождения Эбрэхем Найт и его спутница Ангелина Брайан. По их словам, восточный ветер отнёс их судёнышко в океан, потом в паруснике открылась течь, он перевернулся, но, к счастью, не затонул. Найту даже удалось пробраться в рубку и включить сигнал SOS.
        Посоветовавшись с владельцем яхты, капитан «Мечты» приказал матросам взять терпящих бедствие англичан на борт, и яхта отправилась дальше. Капитан пообещал высадить молодую пару в ближайшем португальском порту.
        В этот момент субмарина, притаившаяся в глубинах океанских вод, бесшумно всплыла на глубину и выпустила отряд аквалангистов - то есть группу Гордеева в полном составе. Аквалангисты добрались до киля яхты и с помощью спецприспособлений закрепились вокруг устроенного в её днище люка, через который яхта могла десантировать собственную мини-подлодку или аквалангистов. После этого им оставалось только ждать, когда агенты «Триэн» на борту «Мечты» начнут действовать.
        «Момент истины» наступил в два часа ночи двадцатого октября.
        Вика нашла «спасённую» пару яхтсменов, обрисовала порядки на борту судна, и троица приступила к операции.
        Поскольку коридоры, мостики и лестницы на яхте просматривались телекамерами, надо было сначала обезвредить систему наблюдения, для чего Вика направилась в центральную ходовую рубку, в которой находились всего два человека: старший помощник капитана и дежурный навигатор. Они спокойно играли в шахматы, изредка бросая взгляды на экраны мониторов. Всем хозяйством яхты управлял компьютер, который контролировал в том числе и системы безопасности судна, поэтому можно было особо не напрягаться, имея на борту важную персону.
        Вика постучала, отвлекая играющих мужчин. Ей открыли, не ожидая никакого подвоха от симпатичной тренерши босса, и она двумя ударами отправила старпома и навигатора в глубокий сон. После этого к ней присоединились и Алина со своим спутником.
        Сначала они впустили группу Гордеева, перепрограммировав устройство открывания нижнего водолазного люка таким образом, чтобы компьютер при срабатывании замков не включил тревогу. Однако Алина предпочла перестраховаться, для чего направила на нижнюю палубу Вику, которая тем же манером отвлекла двух охранников, лениво потягивающих из банок пиво.
        Парни, естественно, попались на удочку, завязалась игривая беседа, а когда сработали замки и начали открываться створки люка в сухом днище под мини-подлодкой, Вика легко справилась с отвлёкшимися охранниками, сбросив одного за другим в бурлящую воду. Назад они уже не всплыли.
        Бойцы Гордеева выбрались на бортик бассейна с закреплённой в нём мини-субмариной, освободились от аквалангов и гидрокостюмов.
        Вика молча подняла вверх кулак и показала пальцем, куда надо идти. Отряд бесшумно направился к лестнице на вторую палубу.
        К этому моменту Алина и Эбрэхем Найт разобрались с компьютером яхты окончательно и могли теперь управлять системами теленаблюдения и тревожного режима. В результате Гордеев с бойцами беспрепятственно добрались до рубки и присоединились к триэновцам.
        Общее совещание длилось две минуты.
        Алина подала сигнал к началу финальной стадии операции. Группа двинулась вперёд, приготовив оружие. В рубке осталась Вика, контролирующая через телекамеры всё движение в коридорах и отсеках яхты.
        Соломин обратил внимание Гордеева на то, как были вооружены Алина и Эбрэхем Найт: «Посмотри, командир, ты когда-нибудь видел такие «пушки»? - но Гордеев молча ткнул его в плечо, давая понять, что это не его дело.
        Апартаменты владельца яхты располагались на второй палубе, за гостиной, имея три выхода, причём один из них вёл на третий уровень судна, а оттуда к мини-субмарине. Этот выход пришлось перекрыть в первую очередь, чтобы господин Сурко не смог ускользнуть с помощью подлодки.
        - Открывайте огонь на поражение, - сказала Алина Корню, которого решили оставить здесь, - как только заметите какое-нибудь движение. Сурко - не человек, и его динамика намного лучше вашей.
        - Хорошо, - пожал плечами Ковеня.
        Разделились на две небольшие группы: Алина и Эбрэхем Найт направились ко второму выходу из каюты Сурко, Гордеев с Лосем и Соломиным - к гостиной.
        Однако гостиная охранялась, у её двери топтался сурового вида толстяк в синей форме, с автоматом через плечо, поэтому пришлось прибегнуть к отвлекающему манёвру.
        Передали о препятствии Алине, она вернулась, разделась и вышла вперёд в одном купальнике. Пока обалдевший охранник хлопал глазами, его тихо сняли из бесшумного «Бизона».
        Алина оделась, тонкой усмешкой ответив на взгляд Гордеева, и группа направилась дальше, не производя никакого шума. Вике в рубке даже показалось, что по кораблю движутся призраки, а не люди, о чём она, естественно, никому не сказала.
        Сняли ещё двух охранников в самой гостиной - уже без помощи Алины. Затем Вика на несколько мгновений отключила систему защиты апартаментов, чтобы отдыхавший в них Сурко не смог случайно увидеть десант: у него был свой монитор телесети, а также комплекс спутниковой связи, - и группа с помощью тихого направленного взрыва разнесла дверь в его каюту.
        10
        Нельзя сказать, что их ждала засада. Всё-таки действовали десантники профессионально и шума создавали не больше, чем мыши в норке. И всё же первых бойцов группы, Солому и Лося, ворвавшихся в апартаменты Сурко, встретил кинжальный огонь из двух автоматов с насадками бесшумного боя.
        Гордеев почуял неладное за мгновение до того, как нырнуть в дымящийся проём двери.
        - Ложись! - рявкнул он, бросаясь на пол и отвечая длинной очередью из такого же бесшумного «Бизона».
        Однако было уже поздно.
        Соломин получил пять пуль в грудь, и, хотя нитридный бронежилет выдержал, удары пуль, выпущенных с расстояния всего в пять метров, отбросили его назад и сработали как оглушающие удары молотом.
        Лось тоже владел чувством «ветра смерти», вложенным в его психику на уровне инстинкта, поэтому он упал на пол практически вместе с Гордеевым. Но пули всё же пропахали ему спину, одна отрикошетила, порвав ухо, и бывший «капитан ФСБ Юкава» выбыл на какое-то время из боя.
        Тем не менее очередь Гордеева достала одного из охранников, заставила второго искать укрытие за экзотической формы диваном, и Гордеев успел прокатиться мячиком по полу большой, роскошно обставленной каюты с огромными квадратными окнами и замереть по другую сторону дивана.
        Время как бы замедлилось, сгустилось, превращаясь в призрачную субстанцию, живущую отдельно от происходящего.
        Стук сердца показался Гордееву громом в наступившей пугливой тишине.
        Он заметил мелькнувшую под диваном тень, перекатился влево, выстрелил. Охранник, вознамерившийся сменить позицию, получил пулю в ухо и в падении с грохотом разнёс витрину с красивыми кубками, встроенную в стену.
        Гордеев вскочил, держа под прицелом открытую дверь в спальный отсек каюты… и отлетел к противоположной стене от сильнейшего удара в грудь! Едва не потерял сознание! Но инстинкты сработали без промедления, и он, ударившись всем телом о стену каюты, заученно соскользнул на пол, как струя воды. Перекатился вправо, рывком поднялся на ноги, пытаясь разглядеть нового противника сквозь кровавый туман в глазах… и снова отлетел назад от такого же мощного, тупого, принятого всем телом удара!
        Сознание на мгновение помутилось.
        Однако тело продолжало выполнять защитно-активную программу, «вбитую» в подсознание двумя десятками лет тренировок, и он не свалился замертво, а попытался уйти с линии атаки противника.
        Как известно, адепты боевых искусств осознанно вводят себя в состояние «немысли», так как тело при этом реагирует на угрозу адекватно ситуации и гораздо быстрее, чем сознание. Точно так же состояние «немысли» спасло Гордеева от третьего удара (выстрела, как потом оказалось, из оружия, которым владел Сурко и о котором отечественная военная наука ничего не знала).
        Гордеев буквально «исчез» и «проявился» в двух метрах от того места, куда его унесла инерция удара. Третий выстрел Сурко пришёлся на ещё одну нишу с красивыми вазами, разнося их на куски.
        И в этот момент в схватку вмешались Алина и её спутник, проникшие в каюту Сурко с другой стороны. Сквозь рассеивающийся туман в глазах Гордеев увидел необыкновенную картину - бой Эбрэхема Найта с «ящером»-Сурко.
        Алину Сурко успел отправить в нокаут, выстрелив в неё из того же оружия, что сразило Гордеева (впоследствии выяснилось, что это разрядник гравитационных импульсов), а вот Найт сумел уклониться и выбить странной формы пистолет из руки Сурко.
        Впрочем, тот, несмотря на комплекцию тяжеловеса, владел скоростным режимом не хуже, змеиным приёмом достал противника, выбил у него из руки оружие, и они схватились врукопашную.
        Гордеев впервые в жизни увидел, как дерутся пришельцы!
        Что Эбрэхем Найт - неземлянин, стало ясно уже в первые мгновения схватки. Он двигался иначе, не так, как человек. И намного быстрее!
        Однако это обстоятельство не сразу принесло ему ощутимое преимущество, поэтому прошло минуты три, прежде чем стало понятно, что Найт побеждает. Он сделал несколько стремительных выпадов руками и ногами, опять же - совсем не по-человечески, со все той же «животной грацией», отчего у Сурко появились длинные алые полосы на плечах и на животе (дрался он полуголым, в одних шортах). Затем рука Найта вонзилась в горло противника, и Сурко, быстро-быстро семеня ногами, отбежал к двери в спальню, держась за горло. Из-под рук его скатился на грудь ручеёк крови.
        Эбрэхем Найт остановился, глядя на противника ничего не выражающими глазами.
        Сурко сделал движение, словно хотел присесть и схватить что-то на полу.
        Алина, пришедшая в себя, выстрелила.
        Во лбу Сурко появилась дырка, голова его дёрнулась, и он тяжело упал навзничь, шаря вокруг себя окровавленными руками.
        Алина выстрелила ещё раз.
        Сурко затих.
        Гордеев с внутренним скрежетом встал, чувствуя себя так, будто по нему не раз проехался асфальтовый каток.
        Лицо Сурко стало изменяться, в несколько мгновений посерело, взбугрилось, превратилось в ящеровидную морду с оскалившимся ртом-пастью. Зеленоватые, глубоко запрятанные глаза ещё некоторое время светились изнутри, потом подёрнулись матовой плёнкой, застыли. Кожа по всему телу сморщилась, приобрела зеленовато-серый оттенок, стала похожа на крокодилью.
        - В кубриках началось движение! - раздался в наушниках раций голос Вики. - Тревога!
        - Уходим! - бросила Алина. - Забирай его.
        Найт легко взвалил на плечо безвольное тело Сурко, также потерявшее человеческую форму. По-видимому, камуфляжная система «ящера» перестала работать, и глазам оперативников группы стал доступен его настоящий вид.
        Гордеев тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения.
        Алина посмотрела на него.
        - Полковник, не теряйте времени!
        Гордеев очнулся, подошёл к Соломину. Тот заворочался, слабо ругаясь.
        Зашевелился и Лось.
        - Сможете идти?
        - Я весь в дырках, - пробормотал Соломин, цепляясь за протянутую руку. - Что тут произошло?
        - Потом, потом, вставай.
        Эбрэхем с Алиной нашли люк, ведущий на нижнюю палубу, начали спускаться. За ними полезли оглушённые, с трудом передвигающиеся бойцы Гордеева.
        К гостиной сбежались охранники, встреченные огнём Гордеева. Отступать пришлось, выдерживая плотный автоматный огонь, огрызаясь короткими точными очередями.
        Внизу, в отсеке с подлодкой, отступающих встретил потный взволнованный Корень, с оторопью поглядывающий на тело бывшего главы Федеральной счётной палаты.
        - В лодку! - скомандовала Алина.
        - Там осталась Вика! - оскалился Сэргэх.
        - Она выберется самостоятельно.
        - Мы должны подождать её!
        Алина направила ствол пистолета-пулемёта на Лося.
        - Сорвём операцию!
        Гордеев упёр ей в висок ствол своего «Бизона».
        - Мы подождём!
        В руке Эбрэхема Найта появилось оружие.
        Все замерли.
        - Вика, за борт! - проговорила Алина в бусину рации на губе.
        - Ухожу! - отозвалась спутница Лося.
        - Ну? - Алина посмотрела на Гордеева. - Довольны? Мы подберём её в море.
        Бойцы протиснулись в открывшийся люк верхней гондолы мини-субмарины, и подлодка погрузилась в воду.
        Охранники яхты рискнули войти в отсек только спустя минуту после того, как помещение опустело.
        11
        Два часа спустя десантники смогли пересесть с мини-подлодки на борт основной субмарины, захватив с собой и Вику, сумевшую воспользоваться суматохой на яхте и нырнуть в воду в акваланге. В небольшой кают-компании субмарины состоялось совещание всех участников событий, которое начала Алина. Отсутствовал лишь Эбрэхем Найт, что не понравилось Соломину. Он потребовал, чтобы спутник Алины тоже прибыл на «разбор полётов».
        - Он… занят, - с небольшой заминкой сказала дочь полковника Сергеева.
        - Кожу с «ящера» сдирает? - усмехнулся Корень, имея в виду убитого Сурко.
        Алина посмотрела на него с недоумением, потом поняла, что Ковеня шутит.
        - Что за бред! Он занят… своими делами.
        - Пусть придёт, у нас к нему есть вопросы.
        - Здесь командую…
        - Позовите! - перебил её Гордеев.
        Алина заколебалась, глядя на затвердевшее лицо командира группы, потом вышла и через минуту пришла с Найтом.
        - Итак, начнём.
        - Давайте начнём мы, - сказал ершисто настроенный Соломин. - Кто этот отважный господин Найт?
        - Сотрудник «Триэн»…
        - Он не человек, это заметно. Кто он? Робот? Киборг? Ещё один пришелец?
        Алина оглянулась на невозмутимого спутника.
        - Вам этого знать не…
        - Говорите! - снова перебил девушку Гордеев. - Мы обязаны знать всё. Я видел, как этот парень дрался с Сурко: он не человек! Если хотите, чтобы мы верили вам и продолжили сотрудничество, говорите всю правду.
        Найт кивнул.
        Алина пожевала губами, оглядела ждущие лица присутствующих.
        - Хорошо, поясню в пределах необходимого. Полное информирование не в моей компетенции. На базе вы получите дополнительные сведения по данному вопросу… если командование сочтёт нужным дать их вам. Эбрэхем Найт и в самом деле не человек. И не киборг. Он сотрудник Галактической Контрольной Комиссии, которая пытается добиться равновесия на Земле между всеми внешними… э-э… силами.
        - То есть как это? - поднял брови Соломин. - Вы же утверждали, что ваша цель - не допустить никакого внешнего контроля! Ваша организация потому и называется «Триэн»: «Никого Над Нами»!
        - Они не вмешиваются в наши дела…
        - Всё равно они нам - чужие!
        - Вы не понимаете…
        - Успокойся, Витя, - сказал Гордеев. - Разберёмся без эмоций. - Повернул голову к Алине: - Он прав, эти парни не должны контролировать земной социум, потому что в ином случае они всё равно будут над вами. И над нами тоже. Вы же по замыслу службы не хотите этого. Или я чего-то не понимаю?
        Лицо Алины окаменело.
        - К сожалению, я действительно не уполномочена отвечать на подобные вопросы.
        - Вы же координатор… этого… трикстера, - с подозрением сказал Ковеня. - Неужели вы тоже зависите от кого-то?
        - В нашей организации создана жёсткая властная вертикаль…
        - Ну, хорошо, мы поняли, вы тоже «шестёрка», - хмыкнул Соломин, кивнул на неподвижного Найта. - Кто он всё-таки? Я имею в виду, к какому типу существ принадлежит?
        Алина посмотрела на спутника.
        Лицо Найта на мгновение изменилось, став наполовину человеческим, наполовину «лемурьим». И снова перед замершими людьми стоял человек.
        - Дьявол! - выдохнул Соломин.
        - Он представитель цивилизации Ишов, - сказала Алина. - Родич нашим приматам в какой-то мере. Хотя его род намного древнее. Но к делу. Нужно выполнить ещё одно задание. Один из «ящеров», претендующих на роль главного координатора их сил, живёт в Китае. Он договорился с главным координатором «змей», обжившимся в Вашингтоне, о переделе сфер влияния. У нас есть уникальная возможность одним ударом покончить с ними обоими. Времени на подготовку достаточно - пять дней. Информация здесь.
        Найт подал ей плоский «ключик» флешки. Алина протянула флешку Гордееву.
        Тот покачал головой:
        - Как легко у вас всё получается. Нам надо подумать. То, что мы узнали, слишком неожиданно.
        - Вы не можете обсуждать приказы.
        - Ещё как можем!
        Найт внезапно выхватил пистолет-разрядник, направил на Гордеева.
        В то же мгновение команда полковника вытащила своё оружие, очень быстро, слаженно, без единого лишнего движения, и на Эбрэхема Найта уставились три ствола «Бизонов». Четвёртый - Вики - глянул в лицо Алины.
        Повисла пауза.
        Алина оценивающе посмотрела на спутника, в её глазах промелькнуло сомнение.
        - Опустите оружие.
        - Не слишком ли часто вы сами его достаёте? - прищурился Гордеев.
        - Хорошо, мы согласны. Подумайте, поговорите, прикиньте варианты возможных ситуаций. - Алина явно намекала, что группа находится на борту подводной лодки. - И свои возможности. Через час поговорим.
        Она пошла к двери.
        Найт плавным движением спрятал пистолет, вышел вслед за ней, не оглядываясь.
        В кают-компании стало тихо.
        - Влипли, - сказал Ковеня невесело. - Чуяло моё сердце. Отсюда нам не выйти. Что будем делать, командир?
        - Не из таких положений выбирались, - показал зубы Соломин.
        - То на земле, а то - под водой. Пустят газ в каюту - и кранты.
        - Никого… никого… - тихо проговорила Вика. - Никого… над нами…
        Все посмотрели на неё.
        Гордеев понял, улыбнулся.
        - Предлагаю согласиться и поиграть с ними в эти игры.
        - Ты что, командир… - начал Соломин озадаченно.
        Гордеев прижал палец к губам, быстро написал на листочке бумаги: «Соглашайтесь! Мы - люди! Организуем свою «Триэн», настоящую, и станем истинно теми, кто против любых «пастухов»!
        Бойцы отряда прочитали текст, переглянулись.
        Сэргэх взял листок, поджёг от зажигалки, растёр пепел по столу.
        - Я - за!
        - Один за всех, - хмыкнул Соломин.
        - Все за одного! - засмеялся Корень.
        Вика протянула руку, и на её узкую ладошку легли четыре крепкие мужские руки.
        Книга первая
        Сюрприз для пастуха
        Глава 1
        Гости непрошеные
        1. Попытка к бегству
        Он знал, что преследователи где-то рядом, чувствовал всем телом их приближение и ничего не мог поделать. Их было много, и вооружены они были гораздо серьёзнее, чем он. Его пистолет против их излучателей казался зубочисткой против кинжала, и шансов уйти у него не было.
        Тем не менее Крот попытался сманеврировать, чтобы вырваться за периметр облавы, который в данном случае представлял собой условную границу Москвы с Московской областью, то есть Кольцевую автодорогу.
        Он вышел из такси у поста ДПС, отвлёк внимание инспектора, собиравшегося сесть в бело-синий полицейский «Форд» с мигалками на крыше, заставил его - пристально глядя в глаза - отправиться в туалет, сел в машину и беспрепятственно выехал на Волоколамское шоссе.
        Однако доехать до МКАД он не успел.
        На светофоре за Сходненским мостом его с воем, по встречной полосе, обогнал джип «Инфинити RX-66» небывало яркого красного цвета и резко подал вправо, подрезая машину ДПС.
        Крот знал, что преследователи не остановятся ни перед чем, так как имевшаяся у него информация была сродни атомной бомбе. Поэтому они не могли допустить утечки и блокировали беглеца с одной-единственной целью - ликвидировать! А ответить им он мог только выстрелом из пистолета, в данных обстоятельствах не игравшего никакой роли.
        «Форд» вильнул вправо, врезался в серебристую «Мазду», мчавшуюся по соседней полосе. Его отбросило назад, влево, и он вломился прямо в передний бампер алого джипа, так что выскочившие из него чёрные фигуры посыпались в разные стороны, как кегли.
        Раздались вопли автомобильных сирен, скрежет тормозов, удары, крики.
        В остановившиеся машины въехал мусоровоз. Остальные участники дорожного движения начали тормозить, пытаясь объехать растущий затор.
        Крот рванул «Форд» назад, врезаясь в развернувшийся боком мусоровоз, со скрежетом раздвинул «Инфинити» и чёрный «бумер», газанул, уворачиваясь от ещё одного «Инфинити», золотистого цвета, с тонированными стёклами, попытавшегося сбить его на ходу.
        Однако остановившийся поток автомашин помешал ему, вынуждая джип сдать назад.
        «Форд» ДПС вильнул в одну сторону, в другую, развернулся под светофором, где у тумбы стоял открыв рот растерявшийся регулировщик движения, не понимающий, что происходит, и помчался назад, к мосту.
        Третью машину преследователей Крот заметил спустя несколько мгновений, когда по дверце слева вдруг словно сыпануло металлическим горохом: это открыли стрельбу из третьего джипа «Инфинити», теперь уже чёрного цвета, вырвавшегося из ряда машин слева, что выезжали из города, за МКАД.
        Он резко крутанул руль вправо, в переулок за мостом, совершенно не представляя, куда выведет его эта дорога.
        Асфальтовая лента вильнула правее, мелькнули глухие заборы, ворота, ветхое двухэтажное здание, башня слева, и покорёженный «Форд» выехал снова на Волоколамское шоссе, почти к тому месту, где минуту назад произошло столкновение.
        Постовой к этому моменту успел разобраться с происшествием и перекрыл движение в обе стороны шоссе, что освободило дорогу между потоками.
        Крот бросил машину в эту щель, заметил, что алый «Инфинити» выезжает справа ему наперерез, пересёк шоссе и нырнул в улочку, отходящую от шоссе вправо, не имевшую никаких указателей.
        К сожалению, улица закончилась тупиком, вильнув перед железнодорожными путями. Ехать дальше было некуда.
        Он понял, что надежд уйти от погони не осталось никаких. И даже если удастся перебежать пути, скрыться от преследователей будет очень сложно, если вообще возможно, так как расположение зданий и улиц этой части столицы он не знал. Бегство уже по сути являлось актом отчаяния, после того как выяснилось, что его вычислили.
        Файл! - мелькнуло в голове. Немедленно сбросить! Чтобы никто и не догадался, какая информация может всплыть, радикально меняя узор социума. Какие головы полетят! Какие политики упадут в пропасть!
        Но кому передать? Кто воспримет, а главное, воспользуется материалом? У кого достанет смелости вбросить информацию в Сеть, после того, как одного руководителя «Викиликс» убили, второго засудили, а остальных функционеров взяли под контроль спецслужбы? Кто из существующих вольнодумцев оценит полученный файл правильно?
        «Форд» окончательно упёрся в забор. Справа открылся узкий проход между забором и грудой шпал.
        Крот рванул машину туда, надеясь выиграть несколько драгоценных секунд.
        Ноябрь в этом году выдался бесснежным, и колея выдать его не могла.
        Машина заглохла.
        Крот вытащил из сумки, с которой не расставался, новый айпод, включил, посматривая в зеркальце заднего вида, лихорадочно набрал программу электронной почты. Программа должна была найти несколько работающих имён, так как сам Крот их просто не помнил.
        Где-то взвыли двигатели приближающихся джипов.
        Экран айпода выдал три номера.
        Крот перегнал файл с диска в ноут, снабжённый вайфаем, и отправил сразу по трём адресам, представившись психолингвистом, доктором наук, специалистом в области контактов с инопланетным разумом. Что было не так уж и далеко от истины.
        Когда джипы «Инфинити» - алый, золотой и чёрный - выскочили к железнодорожной ветке, работа была закончена.
        Крот оглянулся, глядя на бросившиеся к «Форду» гурьбой чёрные фигуры в масках, насмешливо улыбнулся (приятных снов, господа киллеры) и ткнул пальцем в клавишу backspace. Прижал к груди ноут.
        Подбежавший первым гигант в камуфляже, с глазами-щёлочками, рванул дверцу машины.
        Раздался взрыв!
        2. Ватшин
        Утро выдалось ясным, солнечным и очень морозным, отчего машина завелась с трудом; Ватшин надеялся, что со следующего гонорара обязательно сменит свой старенький кроссовер «Ниссан Санни» на новую машину.
        Тем не менее настроение, несмотря на мороз, у него было хорошее, он собирался подписать у издателя договор на дополнительный тираж романа, и в издательство Ватшин ехал с удовольствием.
        Встретили его, как и всегда, с видимым почтением. Всё-таки в свои двадцать восемь он уже стал одним из лидеров «новой волны», приносящих неплохой доход издательству, и книги Ватшина, в том числе электронного и аудиоформата, расходились быстро.
        Заведующий редакцией фантастики Николай Быстрович принял Ватшина как дорогого гостя, с распростёртыми объятиями.
        - Кофе, Константин Венедиктович?
        - Неплохо бы, - солидно кивнул Ватшин, начиная привыкать к тому, что его стали величать по отчеству.
        - Наташа, свари кофейку гостю, пожалуйста, - попросил Быстрович одну из редактрис. - Со сливками, без, Константин Венедиктович?
        - Со сливками.
        - Две порции со сливками.
        Симпатичная Наташа принесла чашечку кофе, сахар, печенье и орехи: она хорошо знала вкусы писателя, навещавшего редакцию достаточно часто.
        - Первый тираж практически ушёл, - подвинул чашку к себе Быстрович, бывший спортсмен-волейболист, выглядевший в свои пятьдесят едва ли не моложе Ватшина. - Это здорово! Готов пролонгировать договор на тех же условиях.
        - Рад, - сказал Ватшин, беря в руки чашку, над которой всплыл ароматный парок. - Не думал, что читатели ринутся в магазины. Думал, что все подсели на айподы и ридеры.
        - Больно уж тема одиозная, - усмехнулся Быстрович. - О пришельцах сегодня не говорит только ленивый, но вам удалось найти очень неожиданный поворот. Откуда взялась идея, Константин Венедиктович? Поделитесь, если не секрет.
        Ватшин вспомнил, как почти год назад неожиданно получил по электронной почте странное послание.
        Неизвестный корреспондент, представившийся учёным-психолингвистом Кротовым, предложил ему свою теорию, подкреплённую якобы удивительными фактами, и попросил придать этот материал огласке. А поскольку текст послания и в самом деле оказался любопытным, Ватшин и использовал его по своему усмотрению, написав фантастический роман «Никому не верьте» о присутствии на Земле уже многие тысячи лет пришельцев, маскирующихся под людей. Рука у него была лёгкая, перо, как говорится, разбежалось, и роман, изданный одним из самых крупных издательств России «Недетская литература», разлетелся в течение недели. После чего Ватшина и пригласили в издательство для подписания допсоглашения.
        Учёного Кротова он потом так и не нашёл в списках докторов наук Википедии, побродив по Интернету. Википедия знала многих учёных с фамилией Кротов, но ни один из них не занимался проблемой контактов с иными цивилизациями и не изучал следы пришельцев на Земле.
        Впрочем, по мнению самого Ватшина, ему скинул материал кто-то из читателей, кому нравились его произведения, а представиться он постеснялся. Робкий был читатель.
        - Идеи летают в воздухе, - пожал Ватшин плечами. - Надо только войти в резонанс с той, которая тебя затронула. Мне это удалось.
        - Хорошая идея, - понимающе кивнул редактор. - Давно я не читал фантастику о пришельцах с удовольствием. Будете развивать тему?
        - Да, есть такая возможность, - сказал Ватшин.
        - А вы сами верите в то, что пишете? - спросил вдруг Быстрович с любопытством.
        - Как вам сказать…
        - Неужели они и в самом деле живут среди нас?
        - Не только живут, но и управляют нами, - заявил Ватшин уверенно, на самом деле этой самой уверенности не испытывая.
        - Честное слово, я отношусь к таким идеям скептически. Хотя многим тема нравится, иначе действительно читатели не покупали бы книги. А фильм не хотите снять? Я слышал, вы пишете сценарий.
        - Написал, - признался Ватшин. - Попробую заинтересовать кинематографистов.
        - Киномафию сложно заинтересовать, - засмеялся Быстрович, поднимая чашку. - Успеха вам.
        - Спасибо.
        - Что ж, давайте подписывать договор.
        Ватшин допил кофе и придвинул к себе листок бумаги с условиями пролонгации.
        3. Нейтрализовать немедленно!
        Вызов к Главному в принципе ничего особенного собой не представлял, и всё же Носин почувствовал странное неприятие распоряжения, переданного ему не напрямую, а через секретаря. С одной стороны, это могло означать рост доверия к Носину как к аналитику СМИ и литературного цеха со стороны аппарата Главного, с другой, несло оттенок «вызова на ковёр», как говорили в России. Носин знал множество русских идиом и поговорок, хотя работал на Земле в качестве модератора-аналитика всего полгода, и настоящее его имя было трудно произнести на любом земном языке.
        На всякий случай он позвонил своему непосредственному руководителю Кореневу:
        - Михал Михалыч, меня вызвали к патрону.
        - Меня тоже, - сухо ответил начальник контрольного департамента Управления Внедрения, занимавший официально должность заместителя директора Московской газовой биржи. - Не опаздывайте.
        - Слушаюсь. - Носин ощутил холодок между спинными буграми.
        Судя по тону Коренева, вызов к Главному ничего хорошего не сулил.
        Путь из офиса в Малом Козихинском переулке до здания биржы на Берсеневской набережной, в которой располагался аппарат Главного, занял больше часа: в Москву, несмотря на принимаемые меры, снова вернулись пробки.
        В приёмной Главного, занимавшего официальный пост заместителя мэра Москвы по ВИП-строительству, Носин оказался вместе с Кореневым.
        - Здрасьте, - сказал он совсем по-земному, хотя человеком не был, скрывая истинный свой облик под маской, генерируемой аппаратом динамической голографии.
        Впрочем, сущность, маскирующаяся под обликом Коренева, тоже не родилась человеком и вынуждена была пользоваться таким же маскером. Настоящий Михаил Михайлович Коренев, доросший до поста заместителя директора Московской газовой биржи, отказался работать с потомками «ящеров», которые уже много тысяч лет пытались подчинить себе земной социум, и его пришлось заменить «проекцией», не отличающейся от живого человека.
        У «ящеров», обосновавшихся в России, имелись и конкуренты - герпы, змеелюди, также прибиравшие к рукам государственные и коммерческие структуры. До войн не доходило, однако противостояние было напряжённым, и сторонники тех или других часто гибли в дорожных авариях или от несчастных случаев. Недаром в земном фольклоре существовало столько легенд и мифов о драконах, змеелюдях и «лохнесских чудовищах», которые уходили корнями в седую древность, когда на Земле начали высаживаться первые полугуманоиды - ящеролюди, змеелюди, птицесапиенсы и прочие нелюди, воевавшие между собой за право контролировать человечество.
        - Добрый день, - угрюмо отозвался Коренев, не протягивая руки (вернее, лапы, потому что конечности ящеролюдей отличались от человеческих), глянул на секретаршу Главного. - Арнольд Метаксович у себя?
        - Ждёт, - надела на лицо вежливую полуулыбку секретарша Моника, на самом деле представлявшая собой телохранителя Главного и так же, как и он, вынужденная носить маскер.
        В приёмной дожидались вызова начальника несколько посетителей, абсолютно не догадывающихся об истинном положении вещей, поэтому нелюди естественно, должны были вести себя, как люди.
        Коренев движением бровей остановил своего помощника-телохранителя Дылду, с которым не расставался ни днём ни ночью, вошёл в кабинет.
        Носин последовал за ним.
        Им навстречу шагнул заместитель Главного, лысоватый, бледнолицый, с головой огурцом. Он тоже был «своим», но не подал виду, прошагал мимо, кивнув как старым знакомым.
        Главный восседал за огромным рабочим столом, на котором можно было, наверное, играть в теннис, и смотрел на прозрачно-светящийся объём монитора. Он был громаден, как борец сумо, и выглядел как борец сумо, особенно - с зализанными назад и связанными в пучок на затылке длинными волосами. Лицо его, мощное, бугристое, смуглое, с выпуклыми надбровьями и неожиданно круглым «детским» подбородком, выражало брюзгливо-неприветливое ожидание.
        - Садитесь, - повернулся он к гостям.
        Они сели по обе стороны маленького столика, приткнувшегося к большому.
        - Докладывайте.
        - Что? - не понял Носин.
        Главный кинул вспыхнувший угрозой взгляд на Коренева.
        - Разобрались?
        - Произошла утечка информации, - ровным голосом заговорил Коренев. - Крот успел-таки сбросить разведданные, о чём мы узнали… - он покосился на Носина, - недавно.
        - Крот же убит! - заикнулся Носин.
        Коренев посмотрел на него, как лягушка на порхавшую над болотом стрекозу.
        - Это был твой подопечный, Иван Кирович. К сожалению, ему удалось сбросить файлы по нескольким адресам, а узнали мы об этом только сегодня.
        Коренев достал из дипломата книгу в яркой обложке, кинул на стол перед Носиным.
        - Что это? - Носин взял книгу, прочитал имя автора - Ватшин и название: «Никому не верьте».
        - То, что не должно было появиться на свет ни под каким соусом! - тяжело проговорил Главный.
        Носин взял книгу, открыл, пренебрежительно хмыкнул.
        - Но это же фантастический роман.
        - Только данное обстоятельство и сохраняет вам жизнь, Иван Кирович, - сказал Коренев. - Судя по всему, Крот сдал имевшиеся у него сведения не партнёрам российского отделения «Викиликс», а писателю Ватшину, который использовал материал для создания романа.
        Носин позеленел.
        - Не может быть!
        - Прекратите блеять козлом! - ощерился Главный. - Доказательства у вас в руках, а вы даже не удосужились проанализировать материал, не говоря о последствиях вброса.
        - Мы не занимаемся фантастикой…
        - А должны! - Громадная мясистая ладонь Главного с треском влипла в столешницу, так что Носин подскочил на стуле. - В романе засвечены практически все наши дела, связи, планы и чуть ли не список партнёров по всей России. Представляете, если анализом книги займутся спецы ФСБ?
        - Там наши люди…
        - Идиот! - Коренев достал излучатель, похожий на четырёхствольный травматический пистолет «Оса».
        Главный отрицательно повёл рукой.
        - Не надо, Михал Михалыч, рано. Пусть поработает над ошибками, дадим ему шанс.
        - Э-э-э… - выдавил Носин хрипло, покрываясь липкой плёнкой пота.
        Коренев спрятал излучатель.
        - Читайте, Иван Кирович, делайте выводы. Тираж книги - сто тысяч экземпляров. Автор подписал с издательством допсоглашение ещё на двадцать пять тысяч. Договор нейтрализовать! Тираж изъять из магазинов! Автора… тоже нейтрализовать, чтобы не вздумал продолжать тему, материал Крота уничтожить!
        - Я в-всё с-сделаю, - прыгающими губами пообещал Носин. - З-завтра… с-сегодня же.
        - Идите! Данные на Ватшина получите почтой.
        Носин встал и вышел на подгибающихся ногах, вдруг осознав, что был на волосок от гибели. И всё из-за какого-то писателишки, посмевшего выпустить джинна из бутылки. Ну, погоди, фантаст долбаный, ты у меня попляшешь!
        В кабинете двое нелюдей посмотрели друг на друга, скинув маски, став на несколько секунд теми, кем и были - ящеролюдьми.
        - Если не справится - уберите, - сказал Главный на галактическом эсперанто.
        - Без проблем.
        - Как вы думаете, Зишта Драгон, - назвал Главный родовое имя Коренева, точнее, сущности, которая давно играла роль Коренева, - наши злейшие друзья герпы знают о послании Крота? Или это именно они приложили к делу свою лапу?
        - Выясним, Шамшур Ашшурбазипал. К сожалению, вылезла ещё одна проблема. Похоже, индивид, игравший в карты в нашей компании… вернее, в компании моего носителя…
        - Настоящего Коренева?
        - Так точно. В общем, математик Уваров, скорее всего, - Коренев выдержал паузу, - хроник.
        Главный изменился в лице, снова превращаясь в потомка ящера.
        - Вы уверены?!
        - Мы собираемся встречаться в пятницу. Попробую проверить. Но сначала разберусь с писателем.
        - Хорошо. - Главный потёр глыбистый череп. - Лишь бы вашего хроника не перехватили герпы или того хуже - новые русские пограничники.
        - Они называют себя анксами - антиксенотами.
        - Только без шума.
        - Сделаю всё возможное.
        Коренев поднялся и «застегнул» лицо на «официальные пуговицы», становясь человеком.
        4. Судьба изменчива
        Утром, за кофе, которое Ватшин сварил сам, они с женой обсудили планы ближайшие, до Нового года, и перспективные - на лето следующего года.
        Новый год решили встретить на даче под Апрелевкой, с друзьями, если они согласятся, или втроём, с мамой Константина, если никто к ним больше не присоединится.
        - Куплю машину, - заявил Ватшин. - Эта кряхтит, как старая бабка, десять лет уже отъездила.
        - Давно пора, - согласилась Люся, из шатенки недавно перекрасившаяся в платиновую блондинку. Она работала в префектуре Южного округа, окончив Институт народного хозяйства, и перспективы подняться выше по служебной лестнице были у неё хорошие.
        - Подобрал уже?
        - Хочу кроссовер «Импрезу».
        - Дорогой? Не забывай, мы хотели поменять квартиру.
        - Поменяем, но чуть позже. Мой сценарий сейчас читают в кинокомпании «Три Д», и как только возьмут, наши мечты приобретут базу.
        - Ты у меня гений! - Люся чмокнула мужа в щёку и убежала в спальню переодеваться. На работу она предпочитала не опаздывать, поэтому выходила из дома рано, в начале восьмого.
        Ватшин допил кофе, помыл посуду и сел в своём крошечном кабинетике за рабочий стол. До одиннадцати он священнодействовал - «творил вселенные», как говорила жена друзьям. После одиннадцати снова пил кофе и ехал по делам, если таковые появлялись вне литературного процесса, либо снова садился за компьютер и писал дальше.
        Но в этот зимний день конца ноября судьба повернулась к нему другим боком, отчего мечты купить машину и поехать летом на море растаяли как дым.
        В десять часов внезапно позвонил редактор:
        - Константин Венедиктович, тут такое дело… - В голосе Быстровича вдруг прорезались виноватые нотки.
        - Готов обсудить, - бодро отозвался Ватшин, не выказывая удивления: во-первых, Быстрович звонил ему редко, чаще они контактировали по скайпу, во-вторых, никогда раньше не выражал своих чувств.
        - Мы решили пока не допечатывать ваш роман.
        Кровь бросилась Ватшину в лицо.
        - Н-ну, это конечно, - промямлил он, не находя слов. - Я понимаю, раз так… а что случилось?
        - Вчера мы долго совещались с генеральным. Книги объективно продаются всё хуже и хуже, ваш успех локален, тенденции снижения углубляются, и рисковать директор не хочет. Год закончится, посмотрим на продажи, на развитие рынка, и тогда вернёмся к этому вопросу.
        - Но мы же… это… подписали…
        - Я готов выплатить компенсацию, - поспешно сказал Быстрович.
        - Разумеется, спасибо, конечно, понимаю… Но, может, в электронном формате?
        - Решено пока вообще закрыть тему. Мы ещё не продали тираж «СиДи», и как только продадим, заключим новый договор.
        - Ладно, я понял, - пробормотал расстроившийся до глубины души Константин, подумал: вот тебе и машина, и квартира, и отдых в Египте.
        - Кстати, один мой хороший знакомый, - добавил редактор, - хотел бы с вами поговорить о вашем романе. Он его очень заинтересовал.
        - Хорошо, пусть позвонит. Или дайте ему мой е-мейл.
        - Он позвонит и подъедет. Зовут его Иван Петрович, я его знаю давно, очень хороший человек.
        Ватшин выключил телефон. В голове плыл туман разочарования, хотелось материться и грозить кулаком небесам. Но он только сжал зубы и с усилием вернулся к работе. Долго переживать по поводу неудач было не в его характере.
        Знакомый Быстровича позвонил через десять минут, словно ждал момента, когда Ватшин успокоится:
        - Мне сказали, что с вами можно связаться. Я Гордеев Иван Петрович.
        - А-а, да, конечно, - вздохнул Константин. - Вы действительно хотите поговорить со мной о романе?
        - Да, очень.
        - С какой целью? Вы издатель?
        - Нет, я работаю в другой структуре. Может, слышали о ФСБ?
        - Эф… эс… - До Ватшина дошло: - Вы работаете в Федеральной… э-э…
        - Службе безопасности. Найдёте для меня несколько минут?
        Сбитый с толку Ватшин почесал в затылке.
        - Не понимаю, чем я могу быть вам полезен.
        - Могу подъехать к вам домой, либо встретимся на нейтральной территории.
        Ватшин подумал о соседях.
        - Лучше на нейтральной.
        - Кафе «Гостинец» у «Щукинской» вас устроит?
        Кафе располагалось в десяти минутах ходьбы от дома - сам Ватшин жил на Живописной улице, - и он оценил корректность собеседника.
        - Вполне, я подойду.
        - Через час.
        - Хорошо. Как я вас узнаю?
        - Достаточно того, что я вас узнаю.
        Разговор прервался.
        Ватшин скушал мятную пастилку, походил кругами по квартире, размышляя о странном желании чекиста поговорить с ним о новом романе, потом начал собираться.
        В кафе он заявился за двадцать минут до назначенного срока. Заказал бокал яблочного сидра, закурил, огляделся.
        Народу в зале было немного, будний день по сути только начался, и официанты по залу передвигались неторопливо. Заняты были только три столика. Да за четвёртый у окна как раз рассаживалась компания в количестве трёх посетителей: двое мужчин и женщина в деловом костюмчике.
        Не найдя того, кто, по его мнению, подходил бы к облику сотрудника ФСБ, Ватшин углубился в изучение меню, но его отвлекли.
        Мужчина в тёмно-синем свитере, один из двух в новой компании, моложавый, с твёрдым непроницаемым лицом и ёжиком густых волос, вдруг подошёл к нему, взялся за спинку стула.
        - Разрешите?
        Ватшин удивлённо поднял голову. По внутренним оценкам он ждал другого человека.
        - Вы…
        - Иван Петрович.
        - Присаживайтесь.
        Мужчина сел, оценивающе разглядывая Константина.
        - Я слышал о вас много хорошего.
        - Спасибо, хотя много - вряд ли, - слабо улыбнулся Ватшин. - Вы в самом деле работаете в Комитете?
        Иван Петрович достал малиновую книжечку с золотым тиснением «Федеральная служба безопасности Российской Федерации», раскрыл.
        - В самом деле.
        - И чем же я заинтересовал вашу службу?
        Иван Петрович пальцем подозвал официанта:
        - Кофе, пожалуйста, с лимоном. - Повернулся к Ватшину. - Николай Леонидович похвалил вашу книгу. Скажите, откуда у вас столько необычных и точных сведений о существовании на Земле ксенотов? Кстати, почему вы назвали пришельцев, живущих среди нас, ксенотами?
        Ватшин чуть было не ляпнул: так их назвал учёный по фамилии Кротов, приславший ему свои размышления о пришельцах.
        - Понравилось название… от латинского xenos - чужой.
        - И как давно вы пишете такие вещи?
        - Этот роман первый, - признался Ватшин. - Хотя материала очень много, хватит на целый цикл.
        - Значит, у вас есть какой-то материал? Чей? Ваш? Или кто-то вам передал данные?
        Ватшин понял, что проговорился. Он заглянул в глаза собеседника, умные и понимающие, а главное - располагающие к откровению.
        - Если честно, я получил послание от одного учёного… почти год назад.
        - Учёного?
        - Он так представился: доктор наук, психолингвист Кротов, специалист по контактам с внеземными… э-э, цивилизациями.
        Иван Петрович улыбнулся.
        - Всеобъемлющая характеристика.
        - Я подумал, что это расстарался кто-то из моих читателей. Я знаете ли, веду блог, куда приходят пользователи…
        - Я в курсе. Хотелось бы взглянуть на послание вашего приятеля.
        - Да, конечно, в любое время.
        - А прямо сейчас и сходим, если не возражаете, только кофе допью.
        - Пожалуйста.
        Иван Петрович встал, подошёл к спутникам, с которыми появился в кафе, что-то им сказал и вернулся. Взялся за чашку кофе.
        - Ещё два вопроса.
        - Слушаю.
        - Кроме Николая Леонидовича, вы ни с кем больше не беседовали о послании этого… м-м, читателя?
        - С женой. - Ватшин подумал. - И всё, пожалуй.
        - А в этом послании не прозвучало слово «хроник»?
        Ватшин снова задумался.
        - По-моему, что-то было… автор кого-то называл хрониками… да вы сами всё прочитаете.
        Они оделись, вышли в морозный ноябрьский день, добрались до дома Константина.
        Он включил компьютер… и кровь бросилась ему в лицо.
        - Не понимаю…
        - Что случилось? - склонился над столом гость.
        - Записи нет!
        - Проверьте.
        - Сами посмотрите, файл лежал у меня в информационном блоке «Документы». Но его там нет!
        - Поищите в других разделах диска.
        Пальцы Ватшина лихорадочно забегали по клавиатуре.
        - Нигде нет! Да я и не записывал его в других форматах.
        Иван Петрович с любопытством заглянул в раствор объёмного монитора, перевёл взгляд на потное красное лицо писателя, сказал мягко:
        - Да вы успокойтесь, Константин Венедиктович. Вспомните, к вам никто не заходил? Друзья, родственники, знакомые?
        - Конечно, заходили, и не раз. Десять месяцев прошло с того дня. Я-то наизусть почти помню, не было надобности открывать файл часто. А вы что, подозреваете кого-нибудь в… краже?
        - Никого не подозреваю. Есть факт, требующий осмысления. Неужели вы не сбросили послание на отдельный диск или на флешку?
        - Ч-чёрт! - Ватшин хлопнул себя ладонью по лбу. - Конечно, я сделал копию.
        Он начал копаться в этажерке дисков, залез в стол, сбегал в спальню, вернулся, бледный и растерянный.
        - Не могу найти.
        Иван Петрович покачал головой.
        - Сядьте, успокойтесь. Давайте вспоминать, кто у вас был в последнее время в кабинете. Можно, я приглашу одного товарища с аппаратурой? Он поищет следы гостей… непрошеных.
        - Приглашайте, - махнул рукой расстроенный Ватшин.
        Иван Петрович вынул айком.
        - Солома, кликни Дэна и подъезжай с ним к писателю Ватшину на Севастопольский, дом сорок три.
        Ватшин начал искать диск снова, более тщательно, однако все его усилия оказались напрасными. Единственное, что он обнаружил, было отсутствие должного порядка в кабинете.
        Книги стояли ровно, но не так, как прежде, диски и флешки лежали с виду в тех же позициях, но не в той последовательности, в какой он их хранил.
        - Здесь кто-то копался…
        - Я это уже понял, - сказал Иван Петрович. - Время у вас есть?
        - Да я никуда не собирался.
        - Тогда давайте поговорим о послании, пока придут мои парни. Вы даже не представляете, какой силы материал получили.
        - Почему же, интересная гипотеза.
        - Это не гипотеза, это реальность, уважаемый Константин Венедиктович. Я не знаю, почему носители чужой этики - те самые ксеноты, как мы их называем, - допустили просачивание суперважнейшей информации в эфир, пусть и в виде фантастического романа, однако это произошло и, боюсь, вы теперь представляете для них нешуточную опасность. А они люди серьёзные, точнее, нелюди, и не остановятся ни перед чем, чтобы остановить утечку. То, что директор издательства отказался печатать доптираж вашего романа, только первая ласточка.
        - Но я же ничего плохого не сделал, - наивно воскликнул Ватшин.
        - Какая разница? Для них это дела не меняет. Мы поможем вам, но и вам теперь придётся рассчитывать каждый свой шаг.
        В дверь позвонили.
        5. Его надо охранять
        Заместитель директора ФСБ Феофан Свиридович Кузьмичёв имел интеллигентнейший вид и походил скорее на дирижёра симфонического оркестра, нежели на адепта секретной службы. Волосы он зачёсывал назад, носил очки и слушал собеседника с благожелательным выражением лица, как учитель ученика.
        В кабинете кроме него находились ещё трое посетителей: двое мужчин в строгих костюмах и полная женщина в малиновой кофте и юбке почти такого же цвета.
        Гордеев остановился на пороге.
        - Проходите, садитесь, - сказал Кузьмичёв с мягкой непреклонностью.
        Гордеев поздоровался со всеми одновременно, сел, положив перед собой на стол чёрную папочку.
        - Докладывайте.
        - Они опередили нас.
        - Подробнее.
        - К великому сожалению, наши аналитики пропустили роман Ватшина «Никому не верьте», где раскрываются многие тайны ксенотов. Я давно предлагал организовать специальный отдел по анализу произведений…
        - Позже на эту тему.
        - Сами ксеноты тоже прохлопали ушами, судя по внезапному появлению романа. Но мы отстали и от них. Нелюди начали заметать следы.
        - Замели?
        - Не успели. У Ватшина исчезли все записи и черновики романа, а также файл, присланный ему небезызвестным нам Кротом, сотрудником российского отдела «Викиликс». Кстати, своё послание он подписал фамилией Кротов.
        Мужчина, сидевший напротив Гордеева, осанистый, круглоплечий, с породистым важным лицом, шевельнулся, но, заметив взгляд Ивана Петровича, застыл как монумент, пробормотав:
        - Неумно.
        - Видимо, он торопился, но успел перед гибелью сбросить файл Ватшину. Возможно, и не ему одному.
        - Ищите, - проговорил Кузьмичёв.
        - Ищем. Ватшин по памяти воссоздал текст послания, мы его проанализировали и пришли к выводу, что Крот, - Гордеев помолчал, - был хроником.
        В кабинете стало совсем тихо.
        Четыре пары глаз упёрлись в лицо начальника внутренней службы безопасности.
        - Зачем же они его убили? - после паузы спросил Кузьмичёв.
        - По всей видимости, он сам себя взорвал, когда понял, что не может уйти от погони. Но самое интересное, что у Крота был знакомый, и тоже хроник, судя по всему.
        - Кто?
        - Один математик, фамилия - Уваров. Мы его сейчас интенсивно ищем.
        - Ищите быстрей, мы должны выйти на него раньше, чем они. Если только это не вброс дезы. И учтите ещё один нюанс: ваш писатель Ватшин в большой опасности, его надо охранять.
        - Разумеется, мы это планируем. - Гордеев внезапно достал пистолет, направил ствол на того же мужчину напротив, который снова шевельнулся. - Что это вы заёрзали, Иакинф Еремеевич? Услышали что-то новое? Хотите доложить об этом боссу? Кстати, кто он у вас, под какой личиной прячется? Не депутат Госдумы, случаем? Министр? Или бизнесмен?
        Мужчина с холеным гладким лицом побледнел, пальцы руки его, взявшейся за борт пиджака, скрючились:
        - Что за шутки, Иван Петрович?
        - Солома! Корень! - позвал Гордеев.
        В кабинет вошли двое парней: улыбающийся круглолицый блондин с выгоревшими до цвета соломы волосами и сероглазый, крепкого телосложения шатен.
        - Присмотрите за ним. - Гордеев качнул стволом пистолета, указывая на мужчину, которого он назвал Иакинфом Еремеевичем. - Знакомьтесь, милостивые судари и сударыни: агент департамента Управления Внедрения небезызвестной нам организации «Ксенфорс». Мы давно следили за ним, взяли его телохрана, допросили, узнали очень много интересного. Сами расскажете, Шииззинх? - Последнее слово Гордеев произнёс с шипением, будто по полу и в самом деле проползла огромная ящерица. - Так вас зовут соплеменники? Или пойдём по более сложному пути?
        - Йа ф-фвасс… - выговорил Иакинф Еремеевич как бы по-русски и в то же время не по-человечески; в структуре ФСБ он занимал должность начальника департамента связи с общественностью.
        - Понятно, значит, по-плохому. Уведите.
        Блондин и его напарник рывком подняли чужого из кресла, споро вывели из кабинета.
        - Доказательства есть? - вопросительно подняла брови женщина. - Я знаю Иакинфа давно, верила ему.
        - Сколько угодно, - раскрыл папку Гордеев.
        6. Застава
        До конца декабря больше ничего особенного не произошло.
        Новый знакомый Ватшина из ФСБ (Константин очень хотел похвастаться друзьям, что у него появился такой необычный приятель) дважды звонил Константину, а однажды даже заехал к нему домой, в отсутствие жены, задал много разных вопросов и уехал, попросив писателя докладывать о своих встречах и предупреждать о выездах, особенно - за пределы Москвы.
        Жене Иван Петрович посоветовал пока не говорить о том, что произошло.
        - Женщины реагируют на подобные реалии иногда парадоксально, - сказал он. - Даже вы не сразу поверили в истинность существования ксенотов, о которых написали целый роман. А уж доверь эту информацию женщине, и скоро все её подруги будут знать об этом.
        Ватшин согласился с доводами чекиста. Люся не была болтушкой, но секреты в её красивой головке не задерживались долго. Это он уже выяснил.
        Конечно, она расстроилась, узнав об отказе издательского начальства пролонгировать договор.
        - С машиной теперь придётся повременить, - заявила она в тот же вечер, когда Ватшин узнал о существовании целой системы живущих на Земле инопланетян.
        - И с машиной, и с квартирой, - со вздохом подтвердил он.
        - А на море поедем?
        - На море поедем. Я начинаю писать повесть, сдам в марте, и у нас будут необходимые финансы. И вообще, не в деньгах счастье.
        - Но очень хотелось бы в этом убедиться лично, - грустно пошутила жена.
        О том, что у мужа появились «секретные» знакомые, она так и не узнала.
        Встречались Ватшин с Иваном Петровичем либо у него дома, когда Люся уходила на работу, либо в других местах.
        Как-то он задал вопрос чекисту, вдруг сообразив, что ФСБ занимается проблемой пришельцев всерьёз:
        - Как вы-то узнали о кознях ксенотов? Вам ведь никто сведений о них не передавал по электронке?
        Иван Петрович рассмеялся.
        - Факты присутствия на Земле инопланетян известны с седой древности. А заниматься ими всерьёз начали только в середине прошлого века. Сначала американцы, потом мы. Накопилось очень много свидетельств их существования, что не позволяет сбросить всё на фантазии контактёров и очевидцев.
        - Я читал, в России есть Общество по контактам.
        - Эта структура создана самими ксенотами для отвода глаз и выпуска пара, чтобы люди перестали верить в идею контакта окончательно. Мы занимаемся ими на другом уровне.
        - Говорят, в секретных лабораториях КГБ… ФСБ лежат останки пилотов НЛО.
        - Пусть говорят, - усмехнулся Иван Петрович.
        - А на самом деле?
        - Пилотов не видел, остатки НЛО видел.
        - А где их нашли?
        - Если вас это действительно интересует, как-нибудь поговорим об этом.
        Однако больше они эту тему не поднимали, хотя любопытство Ватшина удовлетворено не было и он жаждал узнать о «земных» инопланетянах больше. Хотелось также выяснить, кто заинтересован в молчании Константина как писателя, не считая главного редактора издательства, которому, очевидно, пригрозили неведомые ксеноты, но Иван Петрович не стал распространяться и на эту тему.
        - Узнаете в своё время, - сказал он. - Прошу только вовремя докладывать мне о подозрительных встречах, звонках и даже взглядах.
        Встреч за месяц с небольшим так и не случилось, а взгляды Ватшин замечал, хотя докладывать об этом стеснялся.
        Тридцатого декабря они с женой набили багажник машины продуктами, всунули на заднее сиденье купленную ёлочку и поехали на дачу, договорившись с друзьями, однокашниками Константина, что те с жёнами подъедут тридцать первого.
        К сожалению, погода, с точки зрения водителей, выдалась в этот день отвратительная: тучи заволокли небо, пошёл снег, и ветер создал из него метель. Видимость снизилась до десятка метров, что не позволяло участникам движения ехать быстро.
        Выбрались за МКАД.
        - Может, вернёмся? - робко предложила Люся.
        - Нам ехать-то всего тридцать километров, - возразил упрямый Ватшин. - Доберёмся как-нибудь за час.
        Однако не добрались.
        Через полчаса, за поворотом на Анкудиново, свернули с Киевского шоссе направо и тут же остановились, потому что идущая следом машина - чёрный джип «Магнум» - вдруг обогнала «Ниссан» Ватшиных и круто вильнула вправо, преграждая ему путь.
        - Ах ты лох зелёный! - нажал на педаль тормоза Константин.
        Вскрикнула Люся.
        Автомобиль занесло на заснеженном асфальте, и он опрокинулся на бок в кювет.
        К счастью, удар пришёлся на снежный вал, и «Ниссан» почти не пострадал. Только вдавилась дверца со стороны пассажирского сиденья да стекло дверцы покрылось трещинами.
        Пока он ворочался в петле ремня безопасности, освобождаясь, чьи-то руки рванули дверцу с его стороны, ухватили за плечи, за шею.
        - Вылазь, писатель! Быстро!
        Ватшин ухитрился вывернуться из захвата, ударил кулаком по тянувшейся к нему пятерне.
        Кто-то выругался:
        - Сопротивляется, с-с..!
        В Константина вцепились ещё две руки, выдернули из джипа.
        Закричала Люся.
        Он начал отбиваться злее, не обращая внимания на затрещины со всех сторон. Получил тычок в ухо, схватил кого-то за ногу, рванул на себя. Но его оторвали от земли, ударили чем-то металлическим по голове, и сознание начало гаснуть.
        Однако внезапно вокруг началась какая-то лишняя суета, грубые руки выпустили Ватшина, и он упал лицом в снег. С трудом перевернулся на спину, приподнялся.
        Вокруг бегали люди, пыхтели, дрались, падали, вскрикивали. Раздались не очень громкие звуки - словно били палкой по ватной подушке. Тёмные фигуры метнулись к лесу, к чёрному джипу, сыпануло целой очередью «ударов по подушке», и фигуры скрылись в пелене метели.
        К Ватшину подбежали двое парней в камуфляже.
        - Жив?!
        - Там Люся, - простонал он, держась за голову.
        - Башкин! В машину!
        - Всё в порядке, командир, она в кабине, сейчас вытащим.
        Ватшин уронил руки, борясь с головокружением, заставил себя подняться, шагнул к парням, помогавшим жене вылезти из кабины.
        - Люся…
        - Костя! - Она бросилась к нему на шею. - Живой! Слава богу! - И заплакала.
        Рядом с оказавшимися на шоссе двумя серебристыми джипами остановилась ещё одна машина - белый микроавтобус. Хлопнула дверца, выпуская мужчину в белом полупальто, без шапки.
        - Иван Петрович, - пробормотал Ватшин.
        - Садитесь.
        - Машина…
        - Её подремонтируют и доставят к вам домой.
        - Мы ехали на дачу.
        - Значит, на дачу.
        Ватшин помог Люсе сесть в салон микроавтобуса. Следом сел Иван Петрович.
        - Поехали, Солома.
        Водитель - улыбающийся круглолицый блондин - тронул микроавтобус с места.
        - Кто вы? - перестала плакать Люся.
        Иван Петрович усмехнулся.
        - Не ангелы, но хранители.
        - Они анксы, - невнятно сказал Ватшин, чувствуя, как губы превращаются в оладьи.
        - Кто?
        Ватшин искоса глянул на спасителя.
        - Есть такое подразделение в службе безопасности, - сказал Иван Петрович. - Муж вам не рассказывал?
        - Нет.
        - «Застава» называется, - снова сказал Ватшин.
        - Что за служба? ФСБ?
        Ватшин хотел сказать, что «Застава» - внутренняя пограничная служба России и является самостоятельной структурой, но встретил взгляд Гордеева и прикусил язык. Иван Петрович предупреждал, чтобы он никому ничего не говорил, даже самым близким друзьям и жене.
        - Давайте знакомиться, раз уж так получилось, - сказал Гордеев. - Меня зовут Иван Петрович. Если бы ваш муж предупредил нас о поездке, всё бы обошлось.
        Люся перевела взгляд на мужа.
        - Ты давно знаешь этих людей?
        - Не очень, - мотнул он головой.
        - Кто они?
        - Тебе же сказали - не ангелы.
        - Я не шучу!
        - Сейчас приедем и поговорим, - пообещал Иван Петрович.
        Ватшин обнял жену, прижал к груди, преодолевая её сопротивление. Подумал, что объяснить ей ситуацию будет трудно. Но главное было в другом: скорее всего, писательская его деятельность закончилась. А представить, как жить дальше, не могла даже его недюжинная фантазия. Пропасть распахивалась впереди! Кто поможет перепрыгнуть? Да и хватит ли у него сил в корне изменить жизнь?
        Плеча коснулась рука Ивана Петровича.
        Руководитель «Заставы» ничего не сказал.
        Но Ватшин почувствовал себя уверенней.
        Глава 2
        Помню
        1. Было
        - Представьте себе отрицательное давление. Сможете? К положительному мы привыкли с детства, наблюдая, как колёса телеги оставляют в почве характерные борозды. Или гусеницы танка следы на асфальте улицы. Или, что более позитивно, как пресс плющит раскалённую болванку металла в цеху машиностроительного завода. Но что такое отрицательное давление?..
        Мысль мелькнула и погасла.
        Кругом было одно глобальное пламя, имеющее странное свойство разбегаться во все стороны с колоссальной скоростью. И при этом процесс нельзя было назвать взрывом, потому что пламя не являлось продуктом деятельности человека и не представляло собой конечную фазу управляемой реакции. Оно появилось и начало расширяться с огромным ускорением, порождая само себя и создавая удивительно гладкий, ровный и однородный фон - пространство.
        Впрочем, неоднородности в этом странном континууме, заполненном квантовыми полями, всё-таки появлялись и уже не сглаживались стремительным инфляционным расширением. Сложные физические процессы приводили к тому, что неоднородности, представляющие собой солитоны - сгустки первичных элементарных частиц, - вызвали небольшой избыток обычного барионного вещества над антивеществом. Началась аннигиляция рождающихся комков материи, а когда она закончилась, в невероятно раздувшейся Вселенной появились первые островки вещества, которые впоследствии превратились в звёзды, галактики и их скопления, объединившиеся в крупномасштабные сетчато-мозаичные структуры.
        Но это стало реальностью позже.
        А пока он - невидимый и неощутимый свидетель рождения Вселенной - наблюдал за её расширением изнутри процесса и видел-осязал-ощущал огонь во всех его проявлениях, понимая, что попал в информационный «нерв», недоступный большинству людей.
        Между тем температура огня вокруг постепенно падала, он становился менее жгучим и плотным, меняя свою физическую суть, и, наконец, падение температуры позволило появиться первым атомам. Точнее, ядрам атома водорода, состоящим из протона и нейтрона. И случилось чудо: Вселенная стала прозрачной, то есть видимой в широком диапазоне электромагнитных волн, и - практически невидимой, потому что заполнявший её огонь погас! Излучение отделилось от вещества - первых незначительных скоплений атомов. А поскольку до термоядерных реакций было ещё далеко, рождённый мир погрузился в Великую Тьму…
        - Красиво говоришь, Сан Саныч! - восхищённо сказал Хаевич, разливая пиво в стеклянные кружки тонкой работы. - Тебе бы писателем быть, стал бы известен.
        Уваров улыбнулся. Хаевич уже не раз говорил ему о писательской известности, однако Александр Александрович, в миру Сан Саныч, никогда не проявлял особого литературного дарования и работал математиком в МИФИ, окончив этот же институт двадцать семь лет назад. В настоящее время близился его пятидесятилетний юбилей, и он казался себе маститым учёным, умудрённым опытом человеком средних лет. Но не старым. В молодости он серьёзно занимался лёгкой атлетикой, стал мастером велосипедного спорта и выглядел вполне прилично: метр восемьдесят, плотный, плечистый, спокойный, уверенный. Волосы начали редеть ото лба ещё в тридцать пять, поэтому в сорок он стал стричься наголо, оставляя короткий ёжик, и в сорок девять лобастая голова Уварова отливала серебром седины, что было даже модно.
        Олег Хаевич был моложе на пятнадцать лет. Небольшого роста, с животиком, подвижный, говорливый, любитель ночных клубных забав, он нравился женщинам и о семейной жизни пока не помышлял. Его трудно было представить в роли чиновника, да он им и не был, возглавив после тридцати лет частную фельдъегерскую службу. Любил выпить, поговорить (он был в курсе всех новостей), хорошие автомашины (ездил то на «Мерседесе CLS», то на «Порше Кайенн»), знал все клубы в Москве и часто пропадал за рубежом. Но ровно через две недели возникал на горизонте, и компания собиралась вечером пятницы расписать пульку: Уваров, Хаевич, Коренев и Новихин.
        Кореневу стукнуло шестьдесят два, он работал заместителем директора Московской газовой биржи и был душой общества. На этого человека, любившего анекдоты, всегда можно было положиться. Он готов был помочь друзьям в любое время, не раздумывая. Кроме того, он был охотником, часто уезжал с компанией приятелей в глубинку России, под Нижний Новгород, и привозил интересные истории, а иногда и дичь.
        Четвёртый преферансист, Игорь Новихин, был самым молодым и энергичным членом команды. Он работал главой службы безопасности Московской газовой биржи, под началом Коренева, занимался бадминтоном (становился даже чемпионом области), не считая рукопашного боя в силу профессиональной надобности, и слыл знатоком вин и алкогольных напитков вообще. Хотя при этом почти не пил.
        Все эти люди были очень непохожими друг на друга, и свела их воедино только одна страсть - к преферансу. Но если для Новихина эта игра подогревала его спортивный интерес, Хаевич ловил удачу, Коренев искал охотничий азарт, то для Уварова преферанс являлся одним из вариантов теории игр, которой он посвящал всё своё свободное время.
        - Я космосом не интересовался, - продолжил Хаевич, потягивая пиво и присматриваясь к вяленой рыбке, которую принесла Оксана, повар Новихина; играли обычно в его коттедже на улице Сучкова. - Не могу утверждать, что я совсем уж закостенелый скептик, но не верю, что космос нам необходим. Пусть его покоряют автоматы и роботы, человеку там делать нечего. Кстати, ты рассказывал об эпохе Великой Тьмы. Тёмная материя, о которой все сейчас говорят, не из этой епархии?
        - Это разные категории, - качнул головой Уваров. - Хотя тёмная материя зарождалась примерно в те же времена, миллиарды лет назад.
        Хаевич аккуратно разделал рыбку, с любопытством посмотрел на него.
        - Ты что же, и в самом деле видишь эти сны - про космос, рождение Вселенной?
        - Это не сны. Как бы тебе объяснить… во мне просыпается память происшедших событий, понимаешь? Я вижу то, что было в прошлом, миллионы и миллиарды лет назад.
        - Вот этот огонь видишь, о котором говорил?
        - И огонь тоже. Первые звёзды, первые галактики, планеты.
        - Откуда же ты знаешь, что там происходило?
        - Знаю, и всё. Информация сама появляется.
        - Давно?
        - Если честно, то не очень, год назад всё началось, после ДТП.
        - Это когда ты свою «Хонду» разбил?
        - Ага.
        - Ну, тогда по глоточку.
        Они сдвинули кружки с пивом, занялись вяленой кефалью.
        Обычно первым к назначенному времени (восемь часов вечера) прибывал Уваров, не любивший опаздывать. Хаевич подъезжал чуть позже, с водителем Сашей, который знал все секреты своего работодателя. За руль после «принятия на грудь» дозы спиртного Хаевич не садился, что было правильно.
        Третьим появлялся Коренев с сумкой пивных бутылок. В компании существовал свой распорядок: Уваров покупал торт и конфеты к чаю, Хаевич - сухое красное вино, Коренев - пиво и водку. Новихин принимал гостей, иногда угощая их классным вином из собственного погреба.
        - Привет Эйнштейну, - объявил Михал Михалыч, обнимая Уварова, пожал руку Хаевичу. - Жарко сегодня. - Он снял пиджак, подсел к столу. - Ну, что, по пивку?
        Налили, выпили.
        Коренев блаженно откинулся на спинку стула.
        - Хорошо поторговали сегодня, растёт наш газ в цене как на дрожжах. Командир обещал быть через полчаса, если не застрянет в пробке. Стоит Москва, я еле проехал по закоулкам.
        Командиром он называл Новихина, хотя по служебному положению стоял выше.
        Заговорили о пробках, о неумении служб решить транспортную проблему.
        - Вот ты математик, - посмотрел на Уварова Коренев, подцепляя вилкой малосольный огурчик, - взял бы и рассчитал какой-нибудь алгоритм, который избавил бы город от пробок.
        - Этой проблемой уже занимались математики, - сказал всезнающий Хаевич. - Но ни в одной столице мира она не решена полностью. Города не резиновые, и когда количество машин превышает пространственно-динамический предел, они встают.
        Коренев возразил, что в Варшаве, где он был, пробок нет.
        - Нашёл столицу, - отмахнулся Хаевич. - У них всё ещё впереди.
        Коренев снова возразил, что существуют приёмы ограничения въезда в города и другие ухищрения, позволяющие избегать пробок.
        Они заспорили.
        Уваров слушал, потягивал ледяной сидр и думал о другом. О поездке на родину в Брянскую губернию. О конвенте математиков, где ему должны были вручить престижную премию «Золотой интеграл». О варианте игры нового типа, который он почти рассчитал и к концу года собирался представить на суд математиков института. Работа была интересной, и он надеялся удивить коллег подходом к проблеме, который они назвали бы когнитивно-метафизическим, а он сам - чувственно-магическим. Хотя речь шла скорее о переходе между реальностью и миром чувственных идей, в который ему позволено было время от времени погружаться.
        - О чём задумался, Сан Саныч? - хлопнул его по плечу Хаевич.
        Уваров виновато прищурился.
        - Да так, ни о чём.
        - Расскажи о своих видениях, вот биржа интересуется.
        - Я ему уже рассказывал.
        - Да? А он не признался. Ещё раз советую написать об этом книгу. У меня друг - издатель, поможет издать. Вдруг откроешь в себе талант писателя? Роулинг же, создатель Гарри Поттера, тоже в своё время была никому не известна.
        - Заладил одно и то же, - проворчал Коренев. - Сан Санычу слава не нужна.
        - А что ему нужно?
        - Слава бывает разная. Вон один математик отказался от Нобелевки и стал известен всему миру.
        - Он просто больной, думал только о себе, а не о своих родственниках. Ему невероятно повезло, а он это везение в задницу засунул!
        - Не груби. Везение тоже разное бывает.
        Хаевич хихикнул.
        - Эт точно. Иногда не получить желаемое и есть везение. Ну, что, мужчины, ещё по кружечке?
        - Привет, алкоголики, - вошёл в гостиную улыбающийся Новихин, бросил к шкафу в прихожей слева спортивную сумку. - Как вам наши футболисты?
        - Я просто обалдел! - оживился Коренев. - Четыре - один, уму непостижимо! Неужели научились играть?
        - Тренер хороший, вот и научил, - авторитетно сказал Хаевич.
        - У них стимул появился, - сказал Олег, скрываясь на втором этаже.
        - Какой стимул? - не понял Хаевич.
        - Раньше играли как игралось, - поддержал тему Коренев. - Всё равно платили. А теперь не даёшь отдачи - садись.
        - Значит, тренер-таки в этом деле главный? Кто ещё заставит их играть?
        - Почему обязательно тренер? Игорь прав, стимул появился - играть хорошо, иначе сядешь на скамейку запасных, а то и совсем вылетишь из команды. К тому же известно, что лучший тренер - отечественный, доморощенный, знающий российский менталитет, а не пришлый, с трудом произносящий два слова по-русски.
        К столу спустился Новихин, переодевшийся в домашний спортивный костюм.
        Заговорили о футболе, потом о теннисе, знатоком которого считался Хаевич, о бадминтоне. Открыли вино.
        Уваров сидел молча, слушал, от вина отказался. До сорока пяти он вообще не употреблял спиртных напитков, да и сейчас позволял себе разве что бокал шампанского на праздники да сидр. От пива не отказывался, но и не приветствовал, доверял организму, который чётко знал свою норму.
        В начале десятого пересели за игровой столик.
        Сдавать выпало Новихину.
        Коренев взял карты, принялся изучать расклад. Делал он это медленно и обстоятельно, в силу характера, поэтому поначалу компаньонов это сердило, но после пятнадцати лет знакомства все привыкли к манере игры «главного биржевика» компании и не обращали на его медлительность внимания.
        - Раз, - объявил наконец Михал Михалыч.
        - Пас, - отозвался Уваров.
        - Бери, - согласился Хаевич.
        Игра началась.
        Расходились за полночь, в половине первого.
        Хаевич и Новихин собрались навестить клуб «Сохо».
        Уваров повёз Коренева на своей машине: тот жил в Крылатском, после чего ему предстояло возвращаться назад, к Серебряному бору.
        - Ты что, и вправду видишь прошлое? - поинтересовался слегка осоловевший Михал Михалыч, когда они попрощались с молодёжью и отъехали. У него был свой «БМВ», плюс охрана, однако он редко ими пользовался.
        Уваров невольно вспомнил один из своих «эзотерических снов»…
        Великая Тьма длилась по вселенским меркам недолго, всего около миллиона лет.
        Массы сгущений относительно холодного вещества - ядер водорода и гелия, а потом и нейтральных атомов после эпохи рекомбинации, достигали таких величин, что начались первичные реакции ядерного синтеза, водород «загорелся», и по всему гигантскому объёму сформированного пространства зажглись первые звёзды.
        Поначалу они были небольшими, карликовыми, но по мере дальнейшего уплотнения облаков газа и пыли рождались всё более массивные звёзды. Некоторые из них сливались вместе, образуя квазары и первичные чёрные дыры, и по молодой Вселенной, продолжавшей расширяться в ином темпе, не столь быстро, как в первые мгновения, поплыли хороводы фонтанирующих струями огня юных звёзд, окружённых вихреподобными дисками пыли и газа.
        А уже через сто миллионов лет, когда звёзды начали объединяться в протогалактики, в их атмосферах - не на планетах и не в космическом пространстве - зародилась первая форма жизни. А за ней - разум…
        - Может, тебе и в самом деле стоит написать роман? - послышался голос Коренева.
        Уваров очнулся, повернул направо, на улицу Крылатские Холмы.
        - Мне Олег об этом все уши прожужжал, и ты туда же. Не писатель я. У меня другие интересы.
        - Теория игр? - хохотнул Михал Михалыч. - Судя по тому, что проигрываешь ты редко, теория у тебя правильная.
        - К преферансу она не имеет отношения.
        - Да? А я думал, ты карточными играми занимаешься.
        Уваров хотел было оправдаться, объяснить Кореневу на пальцах, чем он занимается на самом деле, но передумал. В состоянии эйфории - Коренев выпил, да ещё и выиграл при этом, - он вряд ли понял бы собеседника.
        Между тем именно увлечение Уварова психроникой, как он назвал свою игровую матрицу, и позволило ему приобрести дар воспоминаний прошлого, а вовсе не авария, в какую он попал однажды на Амурской улице: тогда в бок ему влетел лихач на старой «Ладе». Началось всё с расчётов компьютерной ролевой игры, отличающейся от других тем, что играющий не просто выбирал фантом из заданного набора игровых персонажей, а переносил на него качества своей личности и характер своих взаимоотношений с реальностью. После этого Уварову удалось просчитать психосемантическую матрицу играющего, содержащую информацию о способах взаимодействия структур сознания, и, что важнее, бессознательного в личности играющего с тканью бытия, выбрать желаемый интервал глубины игры, по сути - горизонт событий (он выбрал древнее прошлое), и достичь необходимой степени его детализации.
        На следующий день, точнее, ночь ему начали сниться странные сны. Ещё через месяц он научился погружаться в прошлое на любой отрезок времени и буквально видеть всё, что там происходило.
        - Спасибо, - сунул ему ладонь Коренев, когда машина свернула к его дому. - Заходи как-нибудь в контору, побеседуем о жизни. Расскажешь о своих видениях.
        - Лучше вы к нам, - улыбнулся Уваров.
        Коренев с трудом выбрался из машины, поплёлся к подъезду.
        Уваров посмотрел на подъехавшую за ним машину - чёрный джип «Рэндж Ровер», не придал этому значения, проводил приятеля глазами, подумав, что, несмотря на свою сугубо коммерческую должность, Михал Михалыч сумел остаться человеком совести, за что его уважали коллеги и любили близкие.
        Джип всю дорогу ехал за ним, но он этого не заметил.
        Домой приехал в половине второго.
        Жена уже спала, внучка тоже.
        Уваров, стараясь не шуметь, залез в ванную, встал под душ. Лёг чистый, умиротворённый, довольный жизнью, автоматически перебрал в уме то, что должен был сделать в субботу, и легко уснул.
        Сон-видение пришёл сам собой, без особых усилий с его стороны. Организм уже научился владеть особым состоянием, которое в разные времена у разных народов называлось по-разному: инсайтом, сатори, просветлением и озарением. Сам Уваров называл это состояние мысленно-волевым странствием.
        Сознание вылетело за пределы тела, перед глазами развернулась величественная панорама космоса. Россыпи звёзд окружили его со всех сторон. Он мог свободно «дотронуться» до любой из них, но душа просила иного, и Уваров глянул на Мироздание через «телескоп» внечувственного восприятия, ища в нём следы разумной деятельности.
        И нашёл!
        Среди сияющих звёздных сфер проявились тонкие паутинки геометрически правильного узора, не похожего на обычные скопления и галактики. Одна из паутинок была совсем близко, память автоматически назвала направление - Волосы Вероники.
        Отлично! Посмотрим, что там такое…
        Мысленное «тело» Уварова превратилось в неощутимый луч и стремительно рванулось в пространство.
        2. Извне-1
        К чёрному джипу «Рэндж Ровер», стоящему на Серебряной набережной с погашенными фарами напротив многоступенчатого нового дома, подкатил второй точно такой же, погасил фары. Из него вылез мужчина в чёрной куртке, открыл дверцу первого джипа, сел на заднее сиденье.
        В кабине машины находились трое мужчин в похожих куртках, один сзади, двое спереди, считая и водителя. Пассажир на переднем сиденье смотрел на экранчик навигационного компьютера, второй, сзади, с наушниками на бритой голове, внимательно разглядывал экран какого-то прибора с длинным дулом, направленным на окна дома.
        - Ничего? - спросил гость.
        - Лёг спать, - буркнул мужчина с наушниками.
        - С кем-нибудь разговаривал?
        - Как обычно.
        - Может быть, он просто псих? - проговорил пассажир на первом сиденье.
        - Вряд ли, о нём отзываются в исключительно положительном смысле. Нормальный мужик, жена, дети, внучка.
        - Только речи ведёт странные.
        - Парни, наше дело маленькое: приказано следить - будем следить. Давайте меняться.
        - Ещё полчаса.
        - Ладно, следующий раз вы нас смените на полчаса раньше. - Гость поднёс ко рту мобильник: - Паша, вылезай.
        Из второго джипа выбрались ещё двое мужчин, в том числе водитель. Пассажиры первого уступили им места, сели во второй джип и уехали.
        Мужчина, сидевший на заднем сиденье «Рэндж Ровера», пересел на переднее, снова достал мобильник:
        - Первый, семнадцатый на связи. Приступили к дежурству. Всё тихо, клиент под контролем.
        - Зря проторчим всю ночь, - проворчал его напарник, занявший заднее сиденье. - За три месяца он ни разу ночью ни с кем не общался. Только с партнёрами по преферансу.
        - Заткнись, - коротко ответил мужчина с мобильником.
        В мобильнике ожил голос:
        - Режим «три уха».
        Это означало, что прослушивать надо было все телефоны клиента, в том числе и мобильный.
        - Принято, - ответил мужчина в джипе.
        Тот, кто говорил ему о режиме «три уха», повернул голову к собеседнику. Кабинет, где они сидели напротив светящегося объёмного экрана компьютера, напоминал лабораторию, заставленную сложным оборудованием.
        - Пока что у нас почти ноль информации. Ничего конкретного. Может, возьмём его и заставим говорить?
        - Мы должны быть уверены, что это именно он, хроник, - заговорил собеседник, крупнотелый, крупноголовый, седой, с узкими губами и холодными бесцветными глазами. - Поспешим - канал закроется.
        Первый, худой, костистый, с залысинами, кивнул.
        - Придётся ждать. Хотя на него могут выйти и конкуренты. Леонтьева предложила неплохой план - завербовать кого-нибудь из его друзей, из тех, с кем он играет в преф.
        Седой помолчал.
        - Идея неплохая, доложу наверх. Разрешат - разработаешь план. - Он поднялся, похлопал худого по плечу, вышел.
        Оставшийся в кабинете надел наушники.
        3. Полёты
        С тех пор как Уваров разработал программу автоматической коррекции действий игрового фантома, по сути - самого себя-игрока, мысленные полёты в прошлое давно перестали быть игрой. Его психосемантическая матрица легко преодолевала барьеры физических законов, подстраивалась под изменяющиеся параметры реальности и погружалась в бездну прошлых времён, как ныряльщик в воду. Насытившись астрономическими данными, он безошибочно определял координаты галактик и их скоплений, свободно ориентировался в созвездиях и мог мысленно-волевым усилием «посетить» окрестности любых звёзд Млечного Пути и за его пределами.
        Мало того, Уваров научился находить звёзды и галактики, где когда-то цвела разумная жизнь, и опускаться к её истокам, когда эта жизнь только зарождалась.
        Увлечение «виртуальными контактами» достигло такой стадии, что он и на работе грезил иногда с открытыми глазами, часами просиживая в одном положении. И хотя это не сказывалось на работе, так как он исправно решал предлагаемые задачи, коллеги потихоньку стали его сторониться. Что заставило Уварова быть сдержаннее. Он не хотел, чтобы его считали шизиком.
        В пятницу, тридцатого мая, команда преферансистов снова собралась в коттедже Новихина в восемь вечера. Первым приехал Уваров, вторым Хаевич, третьим Коренев. Опаздывал, как обычно, Новихин, хотя это обстоятельство никого не доставало. Игорь после работы тренировался в спортзале «Динамо», поэтому и появлялся дома не раньше девяти часов вечера.
        - Ну, что ты интересненького за это время увидел? - спросил Хаевич, разливая пиво по кружкам.
        - Как строились первые искусственные сооружения, - сказал Уваров спокойно.
        - Шутишь? - недоверчиво посмотрел на него Олег.
        Коренев засмеялся.
        - Я гляжу, математики не отличаются от охотников. А по фантазии и вовсе могут дать им фору.
        - Может, это не фантазии, - не поддержал его Хаевич. - Может, у Сан Саныча действительно прямая связь с космосом. Может, он новый русский видящий.
        Уваров невольно улыбнулся в ответ.
        - Новый русский видящий - это круто.
        - Нет, ну ты же в самом деле видишь то, о чём говоришь?
        - Допустим.
        - Что значит - допустим?
        - А если я фантазирую, готовлюсь стать писателем по твоей рекомендации?
        Хаевич хмыкнул, разглядывая лицо Уварова поверх кружки, погрозил ему пальцем:
        - Не калапуцкай мне мозги, Сан Саныч. Лучше поделись открытием. Какие такие искусственные сооружения ты видел? Где? Я читал одну бредовую учёную статью, где утверждалось, что мы единственные разумные твари во Вселенной.
        - Жизнь возникла миллиарды лет назад, разум тоже.
        - Зелёные человечки? - Коренев подмигнул Хаевичу.
        - Никаких зелёных человечков нет, - возразил Уваров серьёзно. - Гипотез о формах жизни действительно много, но я берусь утверждать, что первые разумные существа, появившиеся ещё до формирования галактик, были негуманоидными.
        - Какими?
        - Не похожими на человеков, - пояснил Хаевич. - Как же эти негуманоиды могли появиться, если тогда и планет-то не было?
        - Были звёзды. Первыми разумными стали плазмоиды в их атмосферах.
        - Ну, это ты загнул, Сан Саныч. Разумные должны думать. А чем могли думать твои плазмоиды?
        - Первичная основа мышления заключается в структуре жизненной формы, а не в материале, его образующем.
        - Повтори то же самое, только помедленнее и попроще.
        - Мужчины, давайте по бокальчику, - разлил по кружкам пиво Коренев. - Жарко, не до философии.
        - Нет, пусть он расскажет, что видел.
        - Систему джетов, - буркнул Уваров, теряя запал. Хаевич упорно пытался его разговорить, и это почему-то Александру Александровичу не нравилось.
        - А это что ещё за фигня?
        - Джеты - длинные лучевидные выбросы пыли и газа из звёзд. Нынешние, наблюдаемые астрономами, достигают миллиардов километров, а давние ещё длиннее.
        - Каким образом из них можно делать сооружения?
        - Первые разумные плазмоиды строили из них целые фотонные системы, которые потом соединялись в компьютерные иерархии.
        - Какие иерархии?!
        - Да отстань ты от человека, - осуждающе сказал Коренев. - Он фантазирует, а ты веришь. Как там у классика? Особенно долго мы помним то, чего не было.
        Уваров хотел возразить, что он вовсе не фантазирует, но встретил взгляд Михал Михалыча (тот подмигнул ему) и кивнул.
        - Ну, есть немного.
        Хаевич разочарованно цыкнул зубом.
        - Я думал, ты серьёзный человек, Сан Саныч. Хотел поговорить о жизни как о категории развития материи.
        - Жизнь всего лишь заразная болезнь планеты, - хохотнул Коренев, снова подмигнув Уварову, - от которой можно легко избавиться с помощью разума.
        Уваров улыбнулся. В настоящее время, убедившись в стремительном отдалении вектора технического прогресса от вектора духовного развития человечества, он думал примерно так же.
        Хаевич успокоился, хотя и продолжал время от времени задавать каверзные или ехидные вопросы.
        Уваров больше отшучивался или отмалчивался, размышляя о странном поведении Коренева.
        Пришёл Новихин, расслабленный после тренировки, но весёлый и жизнерадостный.
        Поужинали, сели играть.
        Первым сдал Уваров.
        - Мизер! - заявил Хаевич, хмельной от выпитого и потому нерасчётливо смелый.
        - Пас, пас, - отозвались Новихин и Коренев.
        В прикупе оказались две дамы.
        - Блин! - с изумлением сказал Хаевич, глядя на карты. - Мне же нужна была девятка пик…
        - Что, чистый? - осклабился Новихин. - Не надо записывать?
        По лицу Олега пробежала сложная гамма чувств. Было видно, что он понадеялся на фарт, но ошибся.
        - Записывайте.
        Как оказалось, дамы пришли к другим мастям, которые Хаевич понадеялся сбросить, после чего пробои только увеличились. После сброса и его выхода в семёрку треф стало ясно, что он ещё и неправильно пошёл. Поэтому ловля завершилась тем, что у Олега отобрали нужные масти, и он получил пять взяток.
        Впрочем, его это не сильно обескуражило и не остановило. Хаевич отличался бесшабашностью и верил в удачу, переоценивая свои силы. Лишь к концу игры он слегка выправил своё положение - пошла карта, как говорят, - и смог чуть-чуть отыграться.
        В начале первого ему позвонили из какого-то клуба, и он с Новихиным засобирался на очередную тусовку, забыв о проигрыше. Будучи клубным завсегдатаем, Олег не упускал возможности расслабиться, «оттянуться» по полной программе, послушать приятную музыку и потанцевать.
        Прощаясь, он пожал руку Уварову, шепнул на ухо:
        - У меня завтра дело в вашем районе, заеду, поговорим.
        - Заезжай, - пожал плечами Александр Александрович. - Я буду после одиннадцати.
        Новихин и Хаевич уехали на «Порше» Олега.
        Подъехал «БМВ» Коренева.
        - Сегодня меня везут за город, - сказал он, довольный результатом игры. - Так что ты приедешь домой вовремя.
        - Вовремя, - хмыкнул Уваров, глянув на часы: шёл второй час ночи. - Хорошо, что Олег сегодня был в ударе, спонсировал всю игру.
        - Да, рисковал он по-крупному, - засмеялся Коренев. - Даже к тебе не приставал с расспросами, в каком космосе ты летал.
        Уваров махнул рукой.
        - Космос один. Но его доменная структура сложная.
        - Тебе не кажется, что у Олега какой-то воспалённый интерес к твоим снам?
        - Это его проблемы.
        - Я верю, что ты видишь необычные сны.
        - Вижу. Только это не сны, Михал Михалыч.
        - Ладно, расскажешь потом. Держи лапу и не гони на своей ракете, щас менты везде с радарами стоят.
        Уваров хлопнул по подставленной ладони, тронул машину с места.
        Фонарь справа, за перекрёстком, погас и вспыхнул снова, напомнив ему последнее странствие: впервые в жизни Уварову удалось наблюдать схлопывание остатка старой красной звезды-гиганта в чёрную дыру. Но гораздо более интересным был процесс строительства колоссальных гигантских звёздных систем наподобие снежинок, чем занимались первые цивилизации Вселенной с помощью чёрных дыр. Как они это делали, было непонятно, потому что Уваров не знал механизма, способного управлять передвижением первичных звёзд. Но результат был виден издалека: по космосу то здесь, то там поплыли удивительные лучистые «конструкции» из звёзд, имеющие чёткую геометрическую форму. Это случилось уже в первый миллиард лет после Большого Взрыва, породившего Мироздание.
        Гораздо позже, когда звёзды объединились в галактики, а галактики выстроились в скопления, образовавшие сетчато-волокнистую структуру, начали появляться уже другие формы жизни, в том числе - биологического вида, на основе углеродной или кремниевой органики…
        Уваров повернул на Алабяна, снизил скорость, поднимаясь на мост через железнодорожные пути, увидел внизу, на съезде, черный «Фольксваген Туарег» и двух гаишников рядом. Порадовался, что снизил скорость. Однако это не помогло. Один из инспекторов сделал Уварову жест дубинкой - к обочине. Уваров послушно остановился, уверенный, что правил не нарушал.
        - Документы, - подошёл инспектор, не козыряя; погоны у него были капитанские.
        Второй инспектор, тоже с капитанскими погонами, очень толстый, с широким неприятным лицом, обошёл «Хонду» с другой стороны.
        Уварову это не понравилось. Он впервые видел, чтобы в патруле участвовали сразу два капитана полиции.
        - Представьтесь, пожалуйста, - кротко попросил он.
        Капитаны переглянулись.
        - Документы, - снова потребовал первый капитан, пожиже телосложением.
        - Представьтесь, - упрямо мотнул головой Уваров, уже понимая, что его остановил вовсе не рядовой патруль ДПС.
        Капитан взялся за кобуру.
        И в этот момент на мосту появились две машины, ехавшие со стороны улицы Народного Ополчения, «БМВ» и джип «Инфинити», притёрлись к тротуару, остановились.
        Из первой тяжело вылез Коренев, из второй двое парней в тёмно-серых костюмах. Коренев подошёл к машине Уварова, глядя на замерших капитанов.
        - Что тут у вас происходит?
        - Михал Михалыч! - приятно удивился Уваров. - Я просто ехал, они остановили…
        - А вы кто такой? - осведомился толстый представитель власти.
        Парни Коренева подошли ближе, явно готовые вмешаться в происходящее.
        - Я заместитель директора Московской биржи, - сказал Коренев. - Этот человек мой друг. Насколько я знаю, он никогда не нарушает правила дорожного движения. - Михал Михалыч посмотрел на Уварова. - Сан Саныч, ты нарушал?
        - Да ни боже мой, - честно сказал Уваров.
        Капитаны снова переглянулись.
        - Мы хотели проверить документы, - начал первый.
        - А у вас есть основания? Или мне позвонить куда следует, выяснить, к какому ведомству вы относитесь?
        Толстый капитан молча двинулся к «Туарегу», скрылся в кабине.
        Его напарник помедлил, оценивающе глядя на охранников Коренева, повернулся и сел в джип.
        «Туарег» сорвался с места, повернул на улицу Маршала Рыбалко, скрылся из глаз.
        - Похоже, они ждали именно тебя, Сан Саныч, - хмыкнул Коренев, провожая джип глазами.
        - Кто?
        - И я хотел бы знать, кто.
        Уваров почувствовал холодок под ложечкой.
        - Я же ничего не сделал.
        - Поменьше болтай, как ты там путешествуешь по космосу, - посоветовал Михал Михалыч. - Зайди завтра ко мне в контору, поговорим.
        - Я уже Олегу обещал.
        - Зайди сначала ко мне. - Коренев поманил одного из парней пальцем. - Серёжа, проводи математика. - Он сунул руку Уварову в боковое окошко. - Спокойной ночи, Сан Саныч.
        «БМВ» Коренева развернулся в сторону Мневников, уехал. «Инфинити» остался.
        - Мы поедем за вами, - сказал парень, которого Михал Михалыч назвал Серёжей.
        Сбитый с толку Уваров завёл двигатель и повёл свою синюю «Хонду» домой.
        4. Извне-2
        Коренев посмотрел в зеркальце заднего вида, потрогал родинку в уголке губ - это был микрофон рации.
        - «Фольксваген Туарег», номер У 111 АА 199.
        - Поняли, перехватили, - ответили ему.
        Он достал мобильник, набрал номер:
        - Завтра он будет у меня.
        - Вы уверены, что мы на правильном пути? - спросил его мужской голос.
        - Не похоже, что он фантазирует. Да и конкуренты не стали бы заявлять о себе, не имея резона.
        - Слишком уж грубо они работают.
        - Может быть, торопятся, понимая, что и мы ищем хроника. Кстати, любопытно, что сам он назвал свою игровую матрицу психроникой.
        - Действительно, интересно. Он не догадывается, что вы его ведёте?
        - Возможно, задумается после сегодняшнего приключения, индивид он умный. Но завтра придёт ко мне, уверен.
        - Не выпускайте его из виду.
        Коренев спрятал мобильник в карман, кивнул.
        «БМВ» поехал быстрее.
        5. Расширение
        Планета была больше Земли и располагалась к своему не слишком яркому светилу ближе, отчего с поверхности оно выглядело исполинским розовым пузырём, окутанным лиловыми космами протуберанцев.
        Картина завораживала, но не природные ландшафты сейчас интересовали Уварова. Он «стоял» на вершине горы и смотрел на долину в горах с высоты трёх километров, жадно разглядывая причудливую вязь золотых куполов, соединённых сверкающими жилами чешуйчатых труб. Это были сооружения местной цивилизации, созданной разумными птицами (по крайней мере у них имелись крылья), и геометрически совершенный пейзаж был не менее красив, чем природный.
        Звезда не вращалась вокруг ядра Млечного Пути, принадлежа рассеянному скоплению в двух миллиардах световых лет от Солнца. Но её цивилизация была почти сверстником человеческой, опережая в развитии буквально на пару сотен лет. Уваров специально искал такую, современную и не угасающую, близкую человечеству хотя бы по времени, однако нашёл её слишком далеко от родной Галактики. Преодолеть бездну пространства размером в два миллиарда световых лет человек не мог. Надо было искать «родственников» поближе к Солнцу.
        Уваров «выплыл» из странствия в собственную кровать, полежал немного, отдыхая, потом вдруг решил пошарить не в прошлом, а в будущем, готовый с лёгкостью отказаться от затеи, если поиск не удастся.
        Мысль-воля оторвалась от тела, вылетела за пределы квартиры, дома, города, преодолела атмосферу, поднялась над Землёй и неощутимым сгустком понеслась к звёздам соседнего галактического витка - Рукава Персея. Пронизала его, затем проскочила Наружный Рукав, вышла за пределы Млечного Пути.
        Несколько минут Уваров любовался волшебной панорамой Галактики, состоящей из нескольких спиральных рукавов, потом сосредоточился на прыжке в будущее.
        Его снова объяла Великая Тьма.
        Куда бы он ни повернулся, куда бы ни кинул взор, нигде не было видно былого звёздного великолепия. Его окружали пустота и темнота, мрак и молчаливое пространство, заполненное редкими скоплениями холодной пыли и тёмными шарами остывших планет и звёзд. Лишь где-то очень далеко, не определить - на каком расстоянии, мелькнул алый огонёк: это догорал один из последних красных карликов, переживший остальные звёзды.
        К этому времени видимое глазом излучение рассеялось в пустоте, не в силах оживить небо, согреть планеты или придать погасшим галактикам хотя бы слабое сияние. Звёзды перестали светить, их эпоха закончилась. Началась эпоха распада материи, сохранившейся в редких коричневых карликах, нейтронных звёздах и чёрных дырах.
        Возраст Вселенной к этому моменту достиг ста триллионов лет…
        Уваров «нырнул» обратно в тело, ощущая головокружение, хватая воздух ртом как рыба, выброшенная на берег.
        Он был ошеломлён. Причём не тем, что увидел приближающийся конец Вселенной, её медленное угасание, а тем, что ему вообще удалось заглянуть в будущее. Раньше о таких перспективах он даже не мечтал.
        Уваров выбрался из спальни, стараясь не разбудить жену, напился на кухне холодного клюквенного морса, лёг снова и сосредоточился на странствии, имея цель поискать в будущем цивилизации, которые ещё только должны были сформироваться.
        Очень захотелось узнать, сколько времени проживёт человечество и кто придёт ему на смену.
        6. Посетитель
        О своём обещании зайти к Михал Михалычу в его офис Уваров забыл. Но Коренев сам напомнил ему о себе, неожиданно заявившись в институт.
        Отдельного кабинета у Александра Александровича не было, поэтому решили посидеть в малом конференц-зале на первом этаже.
        - Извини, что отвлекаю, - сказал Коренев, оглядев пустой зал. - Нет времени ждать. Похоже, у тебя есть информация, которая нам нужна.
        - Бирже? - удивился Уваров.
        - Почему бирже? - не понял Коренев. Был он нынче какой-то рассеянный, не похожий на себя.
        - Ты же зампрезидента биржи.
        Михал Михалыч отмахнулся.
        - Нет, речь не обо мне. Садись, поговорим.
        7. Извне-3
        - Внимание всем группам! Готовность «ноль»!
        Три десятка человек, получившие этот сигнал, замерли, готовые действовать в соответствии с задачами, стоящими перед ними.
        8. Неожиданное
        Они сели на стулья перед подиумом с небольшой трибуной.
        - Я представляю одну организацию, «Ксенфорс» называется, которую интересуют твои… - продолжил Коренев и не закончил.
        В зал торопливо вошёл… Хаевич! За ним проследовал какой-то крупногабаритный мужчина с большой головой и бесцветными глазами, в тёмно-коричневом костюме и свитере с воротником, закрывающим шею до подбородка.
        Заметив Коренева, Олег остановился, впившись глазами в его лицо. Михал Михалыч встал. Некоторое время они смотрели друг на друга оценивающе и ожидающе.
        Уваров перевёл взгляд с одного на другого, внезапно прозревая, что его коллег по преферансу в данный момент интересуют совсем другие материи.
        - Мы начали первыми, - сказал Хаевич мрачно, совсем не так, как разговаривал всегда.
        Коренев пожал плечами.
        - А мы шли за вами.
        - А если мы ошибаемся и он не хроник? - прищурился Хаевич.
        - Проверим.
        - Проверять будем мы.
        Коренев поднёс к губам запястье руки с часами.
        - Контакт!
        В зале как чёртики из коробки появились трое парней в чёрных костюмах, с пистолетами в руках.
        Одного из них Уваров узнал: этот парень по имени Серёжа приезжал с Кореневым, когда математика остановили полицейские.
        Хаевич засмеялся.
        - Лихо работаешь, Михал Михалыч! Но ведь, как говорится, и мы не лыком шиты?
        Он больше ничего не добавил, но в зале за спинами парней Коренева возникли такие же крутоплечие и мощные молодые люди, вооружённые пистолетами.
        Спутники Коренева сунули руки под полы пиджаков.
        - Предлагаю разойтись мирно, - сказал Хаевич. - Мы за ним следим уже три месяца.
        - Мы тоже.
        - И всё-таки приоритет за нами.
        - Не уверен.
        - В таком случае давайте решим всё как в добрые старые времена: подбросим монету, кому выпадет реверс, тот и забирает его.
        - Да кто вы такие, в конце концов?! - обрёл дар речи Уваров. - Я уже догадался, что вы из разных контор, хотя никогда не думал, что играю с сотрудниками спецслужб. ФСБ, разведка, что там ещё у нас есть?
        - Долго объяснять, - сказал Коренев.
        - Ничего, я не спешу.
        Коренев посмотрел на Хаевича.
        - Патовая ситуация, коллега. Начнёте стрелять - она выйдет из-под контроля. Может быть, вызовем координаторов?
        - Моих людей больше, - не согласился Хаевич. - Мы контролируем обстановку.
        - Не уверен.
        - Могу доказать.
        - Попробуй.
        Парни Хаевича наставили на парней Коренева оружие.
        И в этот момент с грохотом распахнулись двери запасного выхода. В зал стремительно ворвались люди в пятнистых комбинезонах.
        Парней Хаевича сбили с ног ворвавшиеся в зал через главный вход спецназовцы другой группы. В мгновение ока все присутствующие в конференц-зале были окружены и оказались в прицелах пистолетов-пулемётов.
        Хаевич и Коренев, шокированные случившимся не менее Уварова, оглядели цепь спецназовцев, посмотрели друг на друга.
        - Это твои? - одновременно спросили они.
        - Нет. - В зал вошёл мужчина средних лет, одетый в светло-серый гражданский костюм. Уверенный в себе, сероглазый, с твёрдым волевым лицом. - Это мои люди.
        С лицом Хаевича что-то произошло: на мгновение оно стало странным, почти нечеловеческим.
        - «Триэн»! «Застава»!
        - Совершенно верно, господа ксеноты. - Мужчина поманил кого-то пальцем. - Солома, всех задержанных - на базу.
        - Слушаюсь, - козырнул спецназовец.
        - Уж-ж-рсш! - проскрежетал Хаевич.
        Коренев сунул руку в карман.
        Два ствола пистолетов-пулемётов «Бизон» повернулись к нему.
        - Не стоит, Михал Михалыч, или как вас там, - покачал головой мужчина в костюме. - Жизнь дороже. Или в вас заложена программа самоликвидации?
        Коренев подумал, вынул руку из кармана.
        Мужчина кивнул.
        - Правильно, не стоит погибать ради бессмысленной попытки доказать твёрдость духа. Каковой у вас, скорее всего, нет. Кстати, где настоящий Коренев?
        - Жив, - коротко бросил Михал Михалыч.
        - А Олег Хаевич? - Мужчина бросил взгляд на Хаевича.
        Тот скривил губы.
        - Он слишком агрессивно себя вёл.
        - Понятно.
        - Э-э-э, - выдавил Уваров.
        Все посмотрели на него.
        - Вы сказали… они - ксеноты… что это значит?
        Мужчина усмехнулся, глянул на приятелей Уварова.
        - Покажите ему свою суть.
        Хаевич ухмыльнулся в ответ, явно наслаждаясь растерянностью Александра Александровича, и вдруг лицо его стало изменяться, сузилось, превратилось в странную маску желтоватого цвета, напоминающую змеиную морду.
        Лицо Коренева тоже изменилось, обрело цвет слоновой кости, и Уваров содрогнулся: сквозь щели глаз на него посмотрел самый настоящий динозавр!
        9. Риск - благородное дело
        Беседовали в машине мужчины в гражданском, которого все звали то полковником, то просто Петровичем. Полное имя его было - Иван Петрович Гордеев.
        Потрясённый Уваров слушал собеседника и всё время ловил себя на мысли, что участвует помимо воли в каком-то чудовищном спектакле. При этом всё происходило наяву, он не спал, не грезил с открытыми глазами, и полковник, обыденным тоном излагавший невероятные теории, казался вполне нормальным человеком.
        - Землю контролируют две внешние силы, - начал он, когда спецназ «упаковал» в спецтранспорт Хаевича с Корнеевым, оказавшимися эмиссарами чужих, и Уварова проводили к джипу Гордеева. - Одних мы условно называем «змеями», других «ящерами». Одни работают на «Ксенфорс», другие на «Герпафродит». На вас мы вышли случайно, когда в поле зрения наших наблюдателей попал Игорь Новихин.
        - Он что, тоже из этих, из «змей»? - вяло удивился Уваров.
        - Нет, он теневой биржевой игрок, хотя официально считается начальником службы безопасности Московской газовой биржи. В последнее время он стал часто выигрывать, применяя какую-то странную стратегию. Мы понаблюдали за ним и поняли, что он работает на структуру «ящеров». Взяли в разработку, вышли на вашу компанию и обнаружили, что за вами ведётся наблюдение сразу с двух сторон.
        - На кой я им нужен?
        - А вот тут много необъяснимого, - согласился Гордеев; джип помчался по Москве в сторону МКАД. - Они назвали вас хроником, то есть человеком, способным скачивать информацию из прошлого. Это действительно так?
        - Да, я вижу происшедшие события, - признался Уваров.
        Гордеев пристально посмотрел на него.
        - И можете указать координаты исчезнувших цивилизаций?
        - В общем, могу. Но я хотел бы сначала уточнить…
        - Что?
        - Вы из какой-то погранслужбы. Это государственная…
        - Организация «Триэн» - негосударственная структура. Она получила свое название от аббревиатуры «Никого Над Нами». «Застава» - одно из ее подразделений. Мы уже два года работаем как чистильщики российского социума, поставив целью избавить страну, да и всё человечество в целом, от внешнего контроля.
        Уваров недоверчиво прищурился.
        - Вы считаете, это возможно?
        Гордеев пожал плечами.
        - Хорошо, что вы не задали более логичный вопрос: не сбрендили ли мы? Я уверен в одном: пора освободиться от паразитирующих на нас ксенотов. Возможно, именно этот фактор мешает людям развиваться этически. Пока же и «змеи» и «ящеры» с успехом используют в своих целях тех, кто жаждет власти любой ценой, и поддерживают в психически неустойчивых личностях эту жажду.
        - Неужели Михал Михалыч…
        - Нет, Коренев не согласился работать на «ящеров», вместо него они запустили своего агента под личиной Коренева.
        - Я не заметил.
        - Тонкая работа, - согласился Гордеев.
        - Значит, Михал Михалыч жив?
        - Мы его вызволим. А вот Хаевич погиб. Сначала он согласился работать на «змей», потом решил поторговаться и…
        - Гады!
        - Полностью с вами согласен, - кивнул Гордеев. - Вот, глотните. - Он подал Уварову плоскую фляжку. - Травяной тоник. Не бойтесь, нам травить вас ни к чему.
        Уваров сделал несколько глотков, освеживших рот. Голова прояснилась.
        - Спасибо.
        - Вы не ответили на вопрос. - Гордеев упрятал фляжку в карман.
        - Я думал, вы работаете на ФСБ.
        - Работаю, начальником службы внутренней безопасности. Хотя при этом служу России и на другом поприще.
        - Я могу вам верить?
        Гордеев выдержал взгляд Александра Александровича.
        - Можете. Если нам удастся использовать ваши знания, мы победим.
        - Я вижу не только прошлое, - вдруг признался Уваров.
        В глазах Ивана Петровича отразилось сомнение.
        - Как вас понимать?
        - Я вижу будущее. Правда, весьма отдалённое.
        Гордеев на какое-то время замолчал, пребывая в ступоре. Сказал наконец тихо:
        - Хроник… видящий будущее…
        - Хотите верьте, хотите нет.
        - Это же невозможно… Извините. Бог ты мой! Неужели вы откажетесь работать с нами? Да ведь мы по-настоящему выйдем в космос! Вам это не интересно? Вся жизнь впереди!
        - Разденься и жди, - бледно улыбнулся Уваров.
        - Что?
        - Я пошутил. Понимаете, мне уже пятьдесят…
        - Это не возраст.
        - В пятьдесят мало кого тянет на подвиги.
        - Не ставьте себе диагноз.
        Уваров мысленным усилием «улетел» в пространство без звёзд, озаряемое лишь всполохами распадавшихся атомов.
        Будущее…
        А ведь и вправду интересно посмотреть, что ждёт человечество впереди. Справится ли оно с «ящерами» и «змеями»? Да и с самим собой. Ну а если «змеи» устроят за ним охоту?
        - Они не оставят вас в покое, - проницательно покачал головой Гордеев. - В одиночку с ними не справиться.
        Уваров очнулся.
        - Всё равно страшно… я могу умереть.
        Гордеев засмеялся.
        - Для того чтобы умереть, достаточно родиться.
        - С другой стороны, риск - благородное дело. Если вы пообещаете мне…
        Гордеев посерьёзнел.
        - Мы найдём способ защитить вас и ваших близких. Собственно, мы их уже охраняем. Куда вас доставить? На работу, домой?
        - К вам, - сказал Уваров, сомневаясь в своей трезвости. - Я хочу знать всё.
        Гордеев посмотрел на водителя.
        - Солома, к Дэну.
        Водитель оглянулся на Уварова, подмигнул ему.
        - Поработаем, Сан Саныч?
        Уваров проглотил ком в горле, и перед его мысленным взором снова развернулась необозримая панорама большого Космоса.
        Глава 3
        Что было
        1. Локус контроля
        Проснулся он выспавшийся, свежий, энергичный, словно голову продул морозный ветерок с запахом нашатыря. Захотелось чего-то необычного, нестандартного, отличающегося от рутинного утреннего распорядка: кофе - бутерброд - работа.
        «Выпей шампанского», - подсказал внутренний собеседник Ватшина.
        «Шампанское по утрам пьют только аристократы и дегенераты», - напомнил он высказывание героя Папанова из фильма «Бриллиантовая рука».
        «Тогда спляши», - съязвил оппонент.
        «Люсю разбужу».
        «Полетай в космосе, ты же у нас известный звёздный скиталец, как сказал Миша Велюр, двадцать романов на эту тему настрочил».
        Ватшин показал сам себе кулак, поднялся, стараясь не разбудить спящую жену, накинул куртку, вышел на балкон, доставая из пачки сигарету.
        С высоты пятого этажа была видна покрытая льдом Москва-река с редкими «кочками» рыбаков, заснеженный лесок по ту сторону реки и ажурный живописный мост. Наступило хмурое январское утро, рассвело, шёл уже десятый час, но сегодня была суббота, и Люся отсыпалась, не собираясь вставать рано.
        Внизу послышался треск шипованных шин подъехавшей автомашины, слышный гораздо сильнее, чем гул мотора.
        Ватшин посмотрел на дорогу, подходившую к дому почти вплотную.
        Из остановившегося джипа «Инфинити» золотистого цвета вылез мужчина в чёрной куртке, посмотрел на дом, в котором проживали супруги Ватшины. Глаза его встретились с глазами писателя.
        Ватшин застыл как завороженный, держа сигарету двумя пальцами.
        Замер и водитель джипа, заметив курильщика на балконе. Потом вдруг засуетился, нырнул обратно в кабину, джип заурчал, тронулся с места и исчез за углом дома.
        «Блин! - подумал Ватшин, приходя в себя. - Какого чёрта он испугался?» - Настроение потускнело. Вспомнились наставления Гордеева - сообщать ему обо всём подозрительном, встречавшемся в повседневной жизни. Однако начинать утро с жалобы на странного водителя не хотелось, как не хотелось и верить в то, что он приехал специально для того, чтобы напугать писателя. Это было несерьёзно.
        Ватшин смял недокуренную сигарету о дно пепельницы, вернулся в квартиру.
        В памяти всплыл текст присланного по электронной почте файла, подписанного неким Кротовым. Иван Петрович сказал, что никакого «учёного-футуролога» по фамилии Кротов на самом деле не существовало. Зато существовал Крот - человек, обладающий уникальной способностью видеть будущее. Таких людей анксы называли хрониками, и ящеролюди, иначе драгоны, а также их оппоненты - змеелюди-герпы, очень хотели иметь в своём стане как плюс-хроников, то есть видящих будущее, так и минус-хроников, видящих прошлое. Вот почему они заволновались, прочитав роман Ватшина «Никому не верьте»: инопланетные «пастухи», наводнившие Землю и сражавшиеся меж собой за право управлять человеческим «стадом», решили, что писатель-фантаст Константин Ватшин - хроник! Либо знает кого-то из этих по сути экстрасенсов, свободно читающих будущее и прошлое. И устроили за ним слежку, а потом и вовсе решили тихонько ликвидировать!
        Ватшин невольно глянул на спящую жену.
        Людмила оказалась вовсе не такой пугливой, легкомысленной и простодушной особой, какой он её знал все четыре года совместной супружеской жизни. Выяснив, в чём дело, она не кинулась уговаривать мужа со слезами на глазах «бросить писать правду», не стала предъявлять претензии типа «ты мне всю жизнь испортил!» и угрожать, что уйдет. Она просто приняла к сведению новые обстоятельства и пообещала следовать за ним куда угодно, если придётся резко изменить образ жизни.
        - Даже на край света! - храбро заявила она.
        Однако такой самоотверженности пока не требовалось.
        Служба безопасности «Заставы» задержала двух функционеров, служащих драгонам, которые угрожали Ватшину, приставила к нему охрану, и всё успокоилось на какое-то время.
        Ватшин получил от издательства компенсацию за отказ печатать роман о ксенотах и начал новый - о путешествии во времени.
        Люся продолжила работать в префектуре, мечтая о путешествии на море.
        Жизнь наладилась. А о случившемся в конце декабря напоминал лишь охранник, провожавший Ватшина во время его поездок по городу, и редкие звонки Гордеева.
        Константин закрылся на кухне, сварил себе кофе в джезве.
        Снова вспомнился присланный Кротовым материал.
        Если убитый ящеролюдьми хроник не привирал, на Земле уже сотни лет жили инопланетяне, маскируясь под людей. Они пробрались во все властные институты большинства государств, диктовали свои законы, подчиняли несогласных своим порядкам и завладели самыми важными инструментами управлениями народами, позволяющими им беспрепятственно вести свою политику: институтами образования, науки, культуры, средств массовой информации и телевидения. Средств борьбы с ними Кротов не знал, и Ватшину, привыкшему скрупулёзно, до мелочей, продумывать канву будущего романа, пришлось домысливать эти средства самому. Каково же было его удивление, когда он столкнулся с настоящими «бесогонами», как иронично называли себя реальные борцы с «пастухами», создавшие организацию «Застава». До сих пор Ватшину казалось, что все они придуманы им, а война с «пастухами» ведётся понарошку, виртуально, как новая стратегическая онлайн-игра.
        Снова вспомнилось нападение бандитов, а точнее - киллеров ящеролюдей, когда Ватшин с Люсей собрались ехать на дачу под Новый год. На игру это было похоже мало, и он со вздохом признался сам себе, что приходится подчиняться правилам этой игры, финалом которой запросто может быть смерть.
        К чёрту! - решительно оборвал он горестные воспоминания. Мы ещё посмотрим, кто кого! Что там писал Кротов? В тексте были какие-то рекомендации - как стать таким же хроником. Ну-ка, память, давай, напрягись, вытаскивай забытое!
        Ватшин углубился в кладовые памяти, не востребованные до сих пор, остро пожалев, что не догадался сбросить полученный год назад файл кому-нибудь из друзей. Не пришлось бы в этом случае и память мучить.
        Итак, Кротов советовал для начала научиться концентрировать внимание на достижении цели - при умении медитировать и не отвлекаться. Этому Константин научился давно, поскольку работа писателя требовала именно такого сосредоточения. Если уж он попадал в созданный собственным воображением мир, то начинал там жить и возвращался обратно в мир реальный, только когда кончалась энергия. Когда он уставал.
        Хорошо, пошли дальше.
        Кротов советовал научиться «спускаться вниз», к источнику всего сущего. Что он имел в виду? Физическую картину Мироздания? Вселенная, по мысли космологов, родилась после Большого Взрыва. Значит, надо нарисовать умозрительно этот взрыв? Момент рождения Метагалактики?
        Ватшин закрыл глаза, представил, как это может выглядеть.
        В пустом и чёрном пространстве загорается звёздочка…
        Стоп! По современным теориям существует Большая, Бесконечная, вечно кипящая Вселенная, заполненная не пустотой (пусть простят меня учителя словесности), а перетекающей из одного состояния в другое энергией. Значит, в сверкании вихрей той Супервселенной загорается сверхмалая звёздочка и стремительно начинает расширяться. Этот этап учёные, кажется, назвали инфляцией. Что дальше?
        Звёздочка за сверхкороткий отрезок времени расширяется до гигантских размеров и превращается… во что она там превращается? Со стороны не видно, надо попасть внутрь. Итак, мы внутри…
        Ватшина обняла невероятная космическая пустота, пронизанная не менее невероятной тишиной! Ничто, из которого родилась будущая Метагалактика, продолжало расширяться, превращаясь в настоящее трёхмерное (а может быть, и многомерное) пространство, ещё не заполненное материей. Ватшину даже показалось, что он может пить эту пустоту как воду.
        А затем весь этот невообразимо колоссальный объём, который невозможно было на самом деле назвать ни вакуумом, ни пустотой, ни пространством, взорвался ещё раз, превращаясь в пламя перворождённых элементарных частиц - суперструн, сверхточек, кварков и глюонов. Началась эпоха рекомбинации - превращения первичных кирпичиков Мироздания в элементарные частицы - протоны, нейтроны и электроны, которые через миллион лет образовали первые звёзды, протогалактики и протопланеты…
        Ватшин вынырнул из своего мысленного путешествия, как пловец из воды, хватая ртом воздух. Обливаясь, допил остывший в чашке кофе.
        «Бог ты мой! - подумал он с испугом. - Я ведь и в самом деле видел это! Значит, Кротов не зря именно мне прислал компромат на ксенотов? Я тоже - из тех, кто видит?»
        Захотелось снова вернуться в прошлое, посмотреть, чем закончится эпоха рождения первых звёзд.
        Однако на кухню вдруг зашла заспанная, в одной ночной рубашке, Люся, и Ватшин с сожалением отложил идею побродить по древней Вселенной, заполненной «дымом» начавшихся термоядерных реакций. Обнял жену, уткнувшись носом в её грудь.
        - Разбудил? - Он поцеловал её.
        - Я сама встала, - сонным голосом ответила она, прижав его голову к себе.
        - Кофе хочешь?
        - Хочу. - Люся улыбнулась, когда губы мужа нашли сосок груди под рубашкой. - Ты работал?
        - Точно, - проговорил он с заминкой, не спеша признаваться в своём мысленном путешествии в прошлое. - Иди, умывайся, пока я кофе сделаю.
        Люся послушно двинулась к двери, оглянулась.
        - Знаешь, вчера меня с работы один молодой человек провожал.
        - Вот как? - сдвинул он брови с нарочитой угрозой. - Кто? Я его знаю?
        - Я сама его не знаю.
        Ватшин засмеялся.
        - А говоришь - провожал.
        - Он сзади шёл, а когда я оглядывалась - прятался.
        Сердце кольнула тревога.
        - Этого нам не хватало! Ты его раньше видела?
        - Нет.
        - Почему же вчера не сказала?
        - Забыла. - Люся вышла.
        Ватшин повертел в руках пустую чашку и вдруг понял, что надо позвонить Гордееву. Интуиция подсказывала: ксеноты его не забыли.
        2. Мера пресечения
        Солома - кличку ему придумали ещё в школе из-за очень светлых, почти белых волос и из-за фамилии - по паспорту он был Соломиным Виктором Андреевичем. Цвет его волос и в зрелом возрасте почти не изменился, как и характер, весёлый и простой, легко отзывающийся на шутки товарищей. При этом Виктор был классным оперативником, мастером рукопашного боя, тонким аналитиком ситуаций и не зря командовал спецгруппой «Заставы», по физическим и психологическим кондициям не уступающей таким подразделениям силовых служб, как «Альфа» и «Кобра».
        После захвата представителей двух враждующих лагерей ксенотов - драгонов и герп, маскирующихся под добропорядочных граждан России, Солома получил задание доставить обоих задержанных - Коренева (под маской бывшего полковника КГБ жил и здравствовал Зишта Драгон, человекоящер, сумевший устроиться заместителем директора Московской газовой биржи) и Хаевича (этот деятель был герпой по имени Зифа-Кифа) не на Лубянку, где у них наверняка были свои «люди», а на одну из баз «Заставы» в Чехове.
        Задание было простым и лаконичным - доставить, и никак не комментировалось начальником «Заставы» Гордеевым. Но для его выполнения потребовалось совершить множество дополнительных манипуляций, в том числе - обставить исчезновение Коренева и Хаевича таким образом, чтобы оно имело под собой реальные основания. На это потребовалось время - двое суток, после чего в прессу просочились слухи о финансовых махинациях и бегстве обоих в «одну из европейских стран». Где их следы и затерялись.
        Только завершив эту часть операции, Соломин и трое его оперов повезли отнюдь не «зелёных человечков» на базу, где с ними должны были поработать специалисты иного плана - контактёры, ксенопсихологи и эксперты в области изучения НЛО. Всё-таки успешный захват таких крупных «инопланетных дельцов» являлся делом редким, а пользы анксам они могли принести немало.
        Солома не зря считался лучшим исполнителем такого рода операций. Он не стал спешить с реализацией задания, разработал план «Б» на случай непредвиденных обстоятельств и только после этого усадил ксенотов в фургон «Мерседес» с надписью «Мороженое» на борту. Передислокация пленных на базу, которая располагалась недалеко от городка Чехова, на территории охотхозяйства «Люторецкое», должна была состояться ночью.
        Выехали из Москвы в два часа ночи.
        Интуиция не подвела его и на этот раз.
        На пятьдесят первом километре Варшавского шоссе их ждала засада.
        Кто её устроил, они разобрались позже. А в три часа ночи, когда машины группы, основная - фургон с пленными и сопровождения - джип «Кайенн», проехали Шарапово, Солома почувствовал «дуновение ветра угрозы» и отдал приказ «Курок!», предписывающий группе быть готовой к нападению.
        Через минуту впереди за поворотом показался съезд вправо, где стояли три автомобиля: грузовой фургон «Вольво», старенькая вазовская «Рено Лада» и полицейский «Форд» с мигалками.
        Казалось бы, обычная дорожная ситуация, автоинспекторы останавливают для досмотра проезжающие по шоссе машины в плановом порядке. Однако Соломе не понравилось, что стоящие у машин люди сделали слаженное движение, заметив приближающиеся автомобили группы, и манёвр этот был очень похож на тренированное действие под названием «рассредоточились».
        - Внимание, готовность «плюс»! - бросил Солома, сидящий рядом с водителем фургона.
        Навстречу им выдвинулся инспектор ДПС, махнул полосатым жезлом, показывая на обочину.
        Фургон «Мороженое» начал замедлять ход, потом рванул вперёд, объезжая инспектора.
        Джип последовал за ним.
        И тотчас же по бортам обеих машин сыпануло железным горохом: стреляли из-за фургона «Вольво», из автоматов!
        Вскрикнул водитель «Мерседеса», пуля пробила дверцу и попала ему в локоть.
        - Ответ! - рявкнул Солома.
        Боковые окна джипа одновременно опустились, сверкнули выстрелы: оперативники сопровождения дружно ударили по фургону, по «Форду» и «Рено Ладе», затем по кустам вдоль дороги, где прятались ещё несколько стрелков.
        Стрельба длилась несколько секунд. Затем сзади взорвался «Форд»: пули оперативников пробили бензобак.
        Стрельба прекратилась.
        Машины с пленными ксенотами вырвались за пределы оцепленного участка шоссе.
        - Задок? - вызвал Соломин джип, озабоченно поглядывая на побледневшего водителя, вцепившегося в баранку руля одной рукой.
        - Нормально, один раненый, - доложили ему.
        - Сейчас остановимся, посчитаем выбитые зубы. Мне тоже нужен врач.
        Кортеж удалился от места стычки с неизвестными киллерами на два километра, прижался к обочине шоссе. Несколько секунд бойцы Соломы всматривались в лес, прислушивались к далёкому шуму, сжимая рукояти пистолетов-пулемётов, затем двое из них подбежали к фургону.
        Водителю перебинтовали руку: пуля раздробила локтевой сустав парня, пришлось делать ему обезболивающий укол, его место занял сам Солома, доложил Гордееву о случившемся, и группа помчалась дальше.
        Вскоре они уже въезжали на территорию охотхозяйства, охраняемую не хуже, чем военные базы Министерства обороны России.
        Наутро Виктор встретился с Гордеевым и обстоятельно доложил все подробности ночного боя. Добавил задумчиво:
        - А ведь они знали, что мы повезём ксенотов на юг.
        - Да понял я, - ответил Иван Петрович хмуро. - По всем признакам у нас завёлся еще один «крот» ксенотов. Будем работать, выявлять. А пока тебе новое задание: позвонил писатель, утверждает, что за его женой ведётся наблюдение. Взять под контроль, пресечь!
        - Слушаюсь, - ответил Виктор, стирая с лица задумчивость.
        Жил он один, поэтому ему не надо было отчитываться перед женой или родственниками, куда он исчезает и когда вернётся. Да и образ жизни не позволял бывшему десантнику ВДВ расслабляться. Получив приказ, Соломин сразу начал его выполнять.
        Через час штатный охранник писателя был отозван, за квартирой Ватшиных было установлено наблюдение с использованием новейшей дальнозоркой аппаратуры и компьютерных анализаторов, а во дворе дома писателя появился фургончик с надписью «ЖКХ Ремонт». В фургончике этом под видом работников жилищно-коммунального хозяйства поселились оперативники Соломы, готовые в три секунды сменить разводные ключи, лопаты и веники на пистолеты.
        На следующий день - это было воскресенье - наблюдатели доложили о подозрительном «шевелении» вокруг дома писателя.
        Во двор заехала машина «Скорой помощи», да так и осталась там, приткнувшись к сетчатому заборчику детсада.
        Потом появилась подозрительная молодая парочка, усевшаяся на лавочке возле детской площадки. Пара принялась потягивать пиво из бутылки и обниматься. Но подозрительной она показалась не своим «отвязным» поведением, а тем, что бутылку пива - одну! - не смогла осилить за два часа сидения на одном месте. Что для современной молодёжи не являлось нормой.
        Солома заинтересовался «Скорой», попросил Дэна «пробить» номер новенькой машины, и выяснил, что она числится за местной подстанцией «Скорой помощи», но на данный момент находится в ремонте. Стало ясно, что во дворе дома Ватшина машина появилась неспроста.
        Оперативники сфотографировали также молодую пару, не стеснявшуюся обниматься на виду у жителей близлежащих домов, фото разослали по всем центрам «Заставы», и к обеду Солома знал, что девушку зовут Моникой и что она работает секретарём заместителя мэра Москвы по строительству. Её напарником оказался телохранитель Коренева по прозвищу Дылда. Как ему удалось скрыться во время задержания самого Коренева, было непонятно, но его появление с Моникой только подтвердило подозрения Соломы в приближении каких-то событий.
        Он вызвал группу усиления к дому Ватшиных и доложил Гордееву о своих предчувствиях.
        - Жди, - коротко ответил Иван Петрович.
        3. Очаг аффектации
        Арнольд Метаксович Бесин, заместитель мэра по строительству, обедал, когда включился скайп личного айкома.
        Он владел тремя квартирами в Москве (остальную недвижимость, за границами столицы и вообще за рубежом, можно было перечислять долго), но чаще всего бывал в роскошной шестикомнатной квартире площадью больше трёхсот квадратных метров, располагавшейся в «сталинской» высотке у метро «Баррикадная». Квартира была «смонтирована» из трёх меньшей площади на пятнадцатом этаже и имела три входа: один «официальный», два других - запасные, охраняемые специальными нарядами из особо тренированных бойцов ВИП-охраны «Ксенфорса».
        Кроме «Ксенфорса» на глобальную земную делянку претендовал и «Герпафродит» - союз ксенозмей, что сильно ограничивало «ящеролюдей» и огорчало лично Арнольда Метаксовича, или Шамшура Ашшурбазипала, как звали его на родной планете. Но гораздо больше бесила его деятельность «Триэн», организации, координировавшей сопротивление людей влиянию «пастухов», которую всеми фибрами души он жаждал уничтожить.
        Десять лет назад, когда «Триэн» только создавалась, никто не подозревал, насколько опасной она может стать. Но год от года «антиксенотическая» служба действовала всё уверенней, находила всё больше союзников в государственных структурах России, создавала оперативные подразделения типа вышедшей в последнее время на передний план «Заставы», начала чистить ряды властных кабинетов от агентов «Ксенфорса», и главный «пастух» России вынужден был начать с анксами настоящую войну.
        К счастью, они не всегда добивались цели и допускали ошибки, которые приводили к поражениям в тех или иных важных областях социума. К примеру, анксы не смогли добиться отмены ЕГЭ и внедрения так называемых «новых стандартов образования», в результате чего Россия откатилась в данной области развития в хвост более развитых в этом отношении государств. Оглупление российского народа пошло быстрее. Но и «Ксенфорс» кое-где начинал проигрывать, чему стало свидетельством бегство хроника Крота, успевшего сбросить информацию о присутствии на Земле ксенотов совершенно неопасному с виду человеку, писателю-фантасту Ватшину. Который написал роман на основе ценнейших секретных данных и оповестил весь мир об истинном положении вещей!
        Арнольд Метаксович в сердцах сплюнул, попал в тарелку с мелко нашинкованным шпинатом, резко отодвинул её в сторону.
        «Застава» и здесь опередила «Ксенфорс», успев перехватить писателя и взять его под защиту. Теперь надо было изворачиваться и нейтрализовывать возникшую угрозу в лице писаки, тем более что он, скорее всего, был хроником, таким же, как математик Уваров. Этого тоже упустили агенты Зишты Драгона, который сам попал в плен к анксам.
        Бесин сплюнул ещё раз, жестом подозвал домашнего повара, выполняющего, кроме всего прочего, роль официанта и телохранителя.
        - Убери! Неси первое!
        Повар склонил голову, быстро перетасовал тарелки, принёс луковый суп.
        Арнольд Метаксович последние две недели худел, поэтому ел только некалорийную пищу, хотя это не помогало. Весил он уже больше ста сорока килограммов и остановить рост массы не мог. Надо было брать отпуск и лететь на родину, где имелись все возможности для оптимизации организма до нормального состояния. На Земле же для «ящеролюдей» было слишком много соблазнов, приводящих к печальным последствиям. «Змеелюдям» из «Герпофродита» в этом отношении было намного легче, они от земной пищи не толстели и от земных наркотиков «не торчали».
        Телефон завибрировал ещё раз.
        Бесин глянул на высветившийся опознавательный индекс абонента, включил скайп.
        Из футлярчика айкома вырос световой конус, превратился в миниатюрную женскую головку.
        - Мы готовы, Шур, - сказала Моника. - Писатель не выходил, сидит дома.
        - Берите, - сказал Арнольд Метаксович. - Не захочет работать с нами - ликвидируйте тихо. Но прежде проверьте, кто его пасёт.
        - Охранник один, торчит в машине.
        - Учтите.
        - Конечно, мы его… учтём.
        Арнольд Метаксович выключил телефон. Настроение улучшилось. После ликвидации писателя одной проблемой станет меньше, а это всегда успокаивает.
        Он даже песню замурлыкал, чем сильно удивил и озадачил повара, никогда прежде не видевшего босса в таком настроении.
        Бесин заметил его взгляд, подмигнул:
        - Прищемим им хвост, как ты думаешь?
        Повар промолчал, так как не понимал игривости босса напрочь.
        4. Угол падения равен…
        Всё утро Ватшин читал фантастику отечественных авторов, выискивая интересные гипотезы и предположения.
        После знакомства с анксами перед Новым годом ему предложили стать аналитиком литературных произведений, чьи авторы высказывали конструктивные идеи в области ксенопсихологии и контактологии, которые «Застава» могла бы взять на вооружение.
        За месяц Ватшин прочитал около двадцати романов и столько же рассказов молодых писателей, однако до сих пор ничего существенного не обнаружил. Герои романов в большинстве случаев воевали: либо в космосе, либо в придуманных фэнтезийных «колдовских» мирах, либо занимались сексом. Ни о романтике, ни о научных достижениях речь в них не шла. Поэтому Константин начал постепенно разочаровываться в современной фантастической литературе, зато с удовольствием читал классику и даже посоветовал своему непосредственному начальнику Дэну (так его звали все) почитать Стругацких, выдавших ещё в середине двадцатого века немало неординарных идей. Чего только стоила гипотеза контрамоции - ступенчато-отрицательного перемещения во времени, высказанная классиками в повести «Понедельник начинается в субботу».
        К обеду Ватшин осилил роман нынешнего лидера отечественной фантастики Ника Дьяволенко. Сам он, конечно, сомневался в лидерстве переселенца из Дагестана, бывшего врача-гинеколога, использующего чужие идеи в силу своей научной некомпетентности, однако у Дьяволенко сложилась огромная диаспора почитателей его «таланта», вечно торчащих в Интернете, с которыми он тусовался везде, где только можно, не брезговал поить их за свой счёт, а они платили ему взаимностью, голосуя за любимого автора на всех конвентах фантастики, вручая ему всевозможные литературные премии. Что именно он написал, не имело для них никакого значения.
        Ватшин в своё время переживал, что ему премий достаётся меньше, так как считал, что пишет лучше. Потом пришло понимание ситуации, и переживать он перестал. Зато мог объективно оценить творчество коллег и жаждал одного - не славы, но признания читателей. А с этим у него всё было хорошо.
        Роман Дьяволенко его не то чтобы разочаровал (детский лепет на лужайке, милый и необязательный), но и не задел. Научных открытий, равно как и психологической достоверности развёрнутого писателем мира, он не принёс. Как сказала Люся, с трудом осилившая половину романа: гинеколог так и остался гинекологом в каждой строчке произведения. А это уже пахло клиникой. Недаром же он выпустил два десятка книг с другими авторами: своего воображения явно не хватает.
        - А у меня хватает? - поинтересовался Ватшин.
        - Ещё как! - поцеловала его жена.
        Кто-то позвонил в дверь.
        - Открой, милый, - попросила Люся, засевшая в ванной.
        Ватшин нехотя оторвался от стола.
        Зазвонил мобильный.
        Он сделал шаг к двери, но вернулся к столу, поднёс к уху новый айфон:
        - Слушаю.
        - Константин Венедиктович?
        - Кто это?
        - Солома.
        - Приветствую.
        - Вы один?
        - Нет, Люся дома, в… э-э, занята. А что? Подождите, открою, в дверь кто-то звонит.
        - Ни в коем случае не открывайте! Спрячьтесь подальше от двери, не отвечайте!
        - Что случилось? - удивился Ватшин.
        - Потом объясню. - В трубке заиграла мелодия отбоя.
        По спине Ватшина протёк холодный ручеёк страха. Он поёжился. Одно дело - писать о приключениях крутых героев, другое - стать самому таким же крутым и бесстрашным. А к этому он готов не был, подумав мимолётно, что в квартиру вполне могли позвонить киллеры.
        - Кто там? - позвала мужа Люся.
        Он шмыгнул в ванную, закрыл за собой дверь на щеколду, прижал палец к губам.
        - Тихо!
        - Что такое? - встревожилась Люся, высовывая голову из-за шторки перед ванной.
        - К нам гости!
        - Кто?
        - Не знаю.
        Глаза жены стали круглыми.
        - Ты думаешь… они?!
        Ватшин кивнул, не совсем понимая, что Людмила имеет в виду.
        - Сейчас придёт Солома… - Он не договорил.
        В двери со скрежетом провернулся какой-то инструмент, в прихожую ворвались люди.
        Интуиция подсказывала, что их трое и что намерения у них недобрые.
        Ватшин схватил с полки над умывальником баллончик с аэрозоль-дезодорантом, собираясь пустить его в ход как оружие.
        Люся зажала рот рукой.
        Гости разбрелись по квартире, один подёргал за ручку ванной комнаты, позвал кого-то сиплым шёпотом:
        - Здесь они!
        Ручка начала крутиться, в дверь ударили ногой.
        Ватшин поднял баллончик.
        И в этот момент в квартире вдруг началась какая-то возня, шум, удары, крики, раздался негромкий выстрел, завизжала женщина.
        Затем шум стих, в дверь деликатно постучали.
        - Константин Венедиктович, выходите.
        Ватшин сглотнул ставшую вязкой слюну, открыл дверь ванной.
        Перед ним стояли двое парней: Солома в камуфляже и белобрысый здоровяк в обычном гражданском полупальто и джинсах.
        Солома бросил взгляд на дезодорант в потной руке писателя.
        Ватшин покраснел, спрятал баллончик за спину.
        - Я хотел…
        - Понимаю. Всё в порядке, сейчас их унесут, и мы поговорим.
        Константин вытянул шею, стремясь разглядеть, что творится в квартире.
        Сзади появилась Люся с разгоревшимся от любопытства лицом. Она была закутана в простыню, вокруг головы красовалась чалма из полотенца.
        - Что здесь происходит?
        Спутник Соломы деликатно отошёл в сторонку, принялся помогать бойцам группы.
        Солома оглянулся, развёл руками.
        - Извините, мы тут напроказничали, сейчас всё уберём.
        Ватшин заметил два лежащих на полу тела, переглянулся с женой.
        - Кто это? - побледнела Люся.
        - Вам придётся переехать, - с сожалением сказал оперативник Гордеева. - Здесь оставаться нельзя. Они не отстанут.
        - Куда переезжать? - с испугом спросила Люся.
        - Я бы посоветовал вообще уехать из Москвы, но решаю не я.
        - Никуда мы не поедем!
        Солома виновато развёл руками.
        - Прошу прощения.
        Возня в гостиной и в прихожей Ватшиных прекратилась.
        Тела непрошенных гостей унесли, стулья поставили на места, прибрали осколки разбитых ваз и зеркала.
        - Остальные вы уж сами, - подошёл к стоящей возле двери ванной супружеской паре Солома. - Через час подъедет комиссар, а вы пока соберите вещи.
        - Никуда мы не поедем, - почти беззвучно выговорила Люся.
        Солома сочувственно посмотрел на женщину, кивнул Ватшину и вышел вслед за своими бойцами.
        Ватшины остались одни.
        - Вот гадство! - очнулся он.
        На глаза жены навернулись слёзы.
        - Нам и в самом деле надо переезжать? Я не хочу! Да и что мы родителям скажем?
        Он крепче прижал её к себе.
        - Я тоже не хочу. Но Солома прав, ксеноты не оставят нас в покое.
        - Мне в голову не могло прийти, что это правда! - Люся всхлипнула. - Пришельцы… ящеролюди… фантастика!
        - Они потому и действуют свободно, что все считают их присутствие на Земле фантастикой. Я в том числе. Не унывай, переживём!
        Люся улыбнулась сквозь слёзы.
        - Зачем мы им? Чего они от нас хотят?
        - Не знаю. Похоже, я для них представляю какую-то опасность.
        - Какую? Ты же просто писатель.
        Ватшин невесело усмехнулся.
        - Просто… возможно, я тоже хроник.
        - Кто?!
        - Если бы я знал, - вздохнул он.
        5. Давность
        Гордеев не стал настаивать на «глобальном» переезде - в другой город.
        - Поживите в Подмосковье, - предложил он, заехав к Ватшиным в гости через час, как и обещал Солома. - У нас есть неплохая резиденция на Рублёвке, в Горках-2. Вещи нужны только личные, плюс одежда и обувь на первое время, остальное всё есть.
        - Сколько мы там будем прохлаждаться? - поинтересовался Константин.
        - Зачем прохлаждаться? - не понял Иван Петрович. - Работайте как работали. Жену будут возить на работу и привозить обратно наши люди. До конца зимы придётся потерпеть. А завтра я познакомлю вас с очень интересным человеком, который тоже вынужден скрываться от ксенотов.
        - Кто он?
        - Математик, работает в МИФИ.
        - Хроник? - догадался Ватшин.
        Гордеев озадаченно посмотрел на него.
        - Я вам уже рассказывал о нём?
        - Интуиция.
        - Что ж, вам будет о чём поговорить с этим человеком.
        Прошёл день.
        Ватшиных отвезли в Горки-2, поселили в небольшом двухэтажном коттедже в окружении соснового бора. Люся обошла свои временные владения и осталась довольна.
        - Жить можно. Хотя наша дача нравится мне больше. Ты не спросил, друзей можно сюда приглашать?
        - Не спросил, - виновато сознался он. - Потерпи пока, ладно? Мне почему-то кажется, что мы здесь недолго потусуемся.
        Коттедж охранялся.
        Ватшин по примеру жены обошёл всю его территорию, познакомился с охранниками, жившими в отдельном строении у забора, подумал, что, как ни крути, а это тюрьма, но делать было нечего, волею судьбы он оказался не в том месте и не в то время, если трактовать полученную от Кротова информацию в таком ключе, и надо было приспосабливаться к перемене жизненного уклада и радоваться, что они с женой остались живы.
        На следующий день Солома повёз его в Москву.
        - Куда едем? - полюбопытствовал Константин, успевший привести свои мысли в порядок и настроенный оптимистически.
        - К Сан Санычу, - ответил никогда не унывающий оперативник; от него так и веяло бодростью и жизненной энергией.
        - Где он живёт?
        - На Западе, через сорок минут доедем.
        Ехали и в самом деле около сорока минут: Солома был хорошим водителем, знал все дороги, объездные пути и дворы, а главное - вовремя реагировал на посты ДПС, и машину ни разу не остановили, хотя порой скорость серебристой «Хёндэ» Виктора развивала скорость под сто пятьдесят километров в час.
        Математик Сан Саныч Уваров жил на улице Матвеевской, упиравшейся в Аминьевское шоссе. Квартира у него оказалась самой обычной, двухкомнатной, без каких-либо изысков, кроме одного: она больше напоминала библиотеку. Книжные полки располагались не только в гостиной, но и в спальне, в прихожей, на кухне и даже на довольно просторном застеклённом балконе.
        - И всё равно не хватает места, - признался Александр Александрович. - В два ряда ставлю. А вы же знаете поговорку: книг второго ряда нет! Они как бы перестают существовать, недоступные ни руке, ни взгляду.
        Был математик - в прошлом волейболист - высок, ростом под два метра, серо-зелёные глаза его смотрели оценивающе, с иронической грустинкой, а губы всегда готовы были сложиться в улыбку.
        Ватшину он сразу понравился.
        - Жена придёт вечером, а то бы познакомил, - сказал математик, - а дети у друзей.
        - Ну, я пошёл, - оставил их Солома. - Позвоните, когда освободитесь, я отвезу вас домой.
        Уваров предложил гостю кофе.
        Ватшин согласился.
        Они уселись на кухне, и Сан Саныч рассказал Константину свою историю: как он стал хроником и как на него вышли анксы.
        Разговорился и Ватшин, делясь своими впечатлениями и умозаключениями. Спросил, не сдержав любопытства:
        - Вы и в самом деле видите прошлое?
        - Это трудно назвать видением, - улыбнулся Уваров. - Чтобы что-то видеть, надо понимать, что это такое. Когда первый раз вышел к истокам Вселенной, не сразу разобрался в том, что вижу. Пришлось проштудировать литературу по космологии и астрофизике.
        - У меня получилось со второго раза, - признался Ватшин. - Но я специально изучал историю рождения Мироздания, писатель должен разбираться в темах, которые затрагивает в своих произведениях. А тема космологии мне очень близка, я много пишу о космосе.
        - Вы сторонник теории Большого Взрыва?
        - В принципе да, теория красивая и, на мой взгляд, отражает реальное событие.
        Ватшин уловил тень улыбки, промелькнувшую в глазах собеседника, торопливо добавил:
        - Насколько мне позволено судить, конечно. Сначала я просто окунулся в прошлое, чтобы посмотреть, что было до звёзд.
        - Первые звёзды образовались спустя сто пятьдесят миллионов лет после Бигбума. Это так называемое «третье население» - большие сверхмассивные звёзды, не дожившие до нашей эпохи. После этого началось образование квазаров и протоскоплений галактик. А до этого во Вселенной царствовала «тёмная эпоха» - время без звёзд и света.
        - После рекомбинации водорода, - согласился Ватшин, показывая свою эрудицию. - Источники излучения тогда ещё не появились, и длилась эта эпоха сотни миллионов лет. Когда я попытался оглядеться и ничего не увидел, испугался даже, подумал - ослеп!
        - Со мной было примерно то же самое, - хмыкнул Уваров. - Потом я окунулся в сплошное пламя и понял, что вижу аннигиляцию частиц и античастиц.
        - Потом началось образование нуклонов, - подхватил Константин, - и пошли первые ядерные реакции с образованием ядер дейтерия и гелия.
        - Которые, я имею в виду реакции, длились триста восемьдесят тысяч лет.
        - Если верить расчётам учёных.
        - Вы не верите?
        - До определённого момента. Существуют гипотезы о непостоянстве самих мировых констант, а если они верны, то оценки учёных, наоборот, неправильны.
        - Я так глубоко не копаю. По большому счёту теория Большого Взрыва проста, и оценки учёных близки к истине. К примеру, то, что звёзды второго поколения начали рождаться спустя три миллиарда лет после Бигбума, это правда.
        - А звёзды последнего поколения, к которому относится и наше Солнце, начали образовываться из протозвёздных сгущений - в местах скопления тёмной материи - спустя восемь-девять миллиардов лет.
        - Точно.
        - А когда появился первый разум? - задал свой главный вопрос Ватшин.
        - Это интересная тема. - Уваров налил кофе гостю, подвинул орехи и сухарики. - Поскольку мы хроники…
        - Я ещё только учусь, - поспешил оправдаться Ватшин.
        - Раз уже сходили в прошлое - значит, хроник. Так вот, поскольку мы помним прошлое из таких бездн времён, то оно отложено в нашей памяти. А раз так, уже в ту эпоху существовали какие-то живые организмы, ставшие нашими предками. Понимаете?
        - Ух ты! - простодушно пробормотал Константин. - Под таким углом я эту проблему не рассматривал.
        - Помнить можно лишь то, что записалось в родовой памяти, это простая логика. Пейте, а то остынет.
        Ватшин отпил полчашки, не замечая ни температуры, ни вкуса кофе, бросил в рот орешек.
        - То есть вы хотите сказать, что разумные существа возникли ещё до звёзд?
        - Может, не разумные в полном смысле этого слова, но уже живые, если хотите. Что под этим следует подразумевать, я особо не анализировал. Для меня живое - то, что самоорганизуется и саморазмножается. Химией в те времена не пахло, поэтому первые организмы были скорее всего комбинациями всевозможных физических полей, может, даже докварковых.
        - Ух ты! Безумно красивая идея! Для романа, я имею в виду. Подарите?
        Уваров засмеялся.
        - Вы писатель, вам и карты в руки. Кстати, играете в преф?
        - Немножко.
        - В таком случае мы подружимся, люблю эту игру.
        - И всё же непонятно, как нам передалась информация о рождении Вселенной.
        - Не о рождении - о первых секундах существования Вселенной, когда появились первые признаки жизни.
        - Жизнь возникла за несколько секунд? Как-то не верится…
        - Это для нас они секунды, а для тех эпох наши секунды являлись веками и миллионолетиями, возникшие структуры успевали дать потомство, состариться и умереть за тысячные доли секунды. Просто темп жизни был другим, мы для тех существ - сверхмедленные существа. А нам на смену, кстати, придут ещё более медленные. Но это тема отдельного разговора.
        - Согласен, надо анализировать. - Ватшин спохватился. - И всё же не понимаю, когда возникли первые разумные. Я видел в космосе какие-то очень красивые геометрически правильные сооружения, напоминающие снежинки и ажурные башни.
        - Звёзды уже были?
        - Да… кажется… да что это я, конечно, были! «Снежинки» группировались вокруг них!
        - В таком случае вы вспомнили о второй Э-волне разума.
        - Какой волне?
        - О волне расселения разумных систем по космосу. Это была настоящая экспансия, закончившаяся переделом пространства и первыми звёздными войнами. Остатки разрушенных звёзд всё ещё догорают.
        - Войн я не видел.
        - Ещё увидите, коль добрались до эпохи освоения пригодных космических объёмов. Носителями разума тех времён являлись полевые кластерные конструкции, а не существа из плоти и крови. Жизнь кучковалась на поверхности звёзд, а не на планетах.
        - Откуда вы знаете? Ах, ну да, извините…
        - Я давно путешествую по космосу, многое изучил. Вы это тоже увидите.
        - Вы говорите, что это была вторая волна разума, а первая?
        - Волн на самом деле было много, каждая космическая эпоха порождала свой тип разума. До второй Э-волны космос покоряла первая, в которой носителями разума служили «разумные ядерные реакции», как я их называют, то есть реакции, приводящие к гармоническому усложнению континуума.
        - Боюсь, я тут вам не соратник.
        - Оппонент?
        - И не оппонент, просто не хватает информации для обсуждения. Хорошо, согласен с утверждением, что жизнь была всегда, менялись только основы жизни. Есть мнение, что вообще вся Вселенная разумна. А что было за второй Э-волной?
        - Вы и сами сможете это увидеть.
        - Вот бы вместе… - вырвалось у Ватшина.
        Губы Уварова сложились в понимающую улыбку.
        - Мне тоже не хватает спутника во время путешествий по закоулкам памяти. К сожалению, это дело сугубо индивидуальное.
        Константин вспомнил о причине своего переезда в Подмосковье.
        - Скажите, зачем за нами гоняются ксеноты? Что им от нас надо?
        - Мы помним не только общие процессы формирования материи, но и вполне конкретные координаты прошлых цивилизаций. А они могли оставить после себя не просто следы своей деятельности в открытом космосе и на поверхности планет, но и супертехнологии, и памятники культуры, и оружие. Вот ксеноты и жаждут высосать эти сведения из нас.
        - Но я… не помню…
        - Вспомните, раз начали ходить в прошлое.
        - А вы помните?
        - Да, - просто ответил Уваров, и глаза его на мгновение стали грустными. - Я многое помню, хотя считаю себя больше специалистом по будущему.
        Ватшин смотрел непонимающе, и Александр Александрович пояснил:
        - Мне хорошо удаётся рассмотреть, что будет через сто лет и дальше.
        - А поближе, через пятьдесят лет, через десять?
        - Нет, здесь у меня в памяти провал. Ближайшее будущее для меня закрыто, не знаю почему. Пробовал прогнозировать, но неудачно. Может, вам удастся?
        - Не знаю, не пытался ни разу.
        - У вас всё впереди. Одно могу сказать с уверенностью: вас ждёт немало открытий, в том числе горьких и неприятных. Как говорится, многие знания - многие печали.
        Ватшин опустил голову, переваривая услышанное, поймал сочувствующий взгляд математика.
        - Кто мы, Александр Александрович? Зачем нам этот дар?
        - Насчёт зачем - не думал. А кто? Хроники, однако. Этим всё сказано. У Блока есть такие строки: «Мы - забытые следы чьей-то глубины». Очень тонко подмечено.
        Ватшин промолчал, хотя и ему строки поэта понравились. От них пахло тайной.
        Через час Солома отвёз его обратно в Горки-2.
        Люся бросилась к мужу на шею.
        - Как хорошо, что ты приехал! А то я места себе не находила, переживала. С кем встречался?
        - Его зовут Сан Саныч, он математик, хороший мужик, и тоже хроник, но со стажем.
        Жена прищурилась вопросительно:
        - Второй раз слышу от тебя это слово - хроник, но ты не хочешь объяснять.
        - Потом как-нибудь, ладно? Сделаешь кофейку? А я пока посую полученную информацию по полочкам.
        - Суй, - фыркнула она, убегая на кухню.
        Ватшин переоделся, залез на диван и вдруг захотел окунуться в тишину и мрак космического пространства, посмотреть на красивые «снежинки» чужих сооружений. Душе захотелось полетать.
        Глава 4
        Что будет
        1. Бесплатный сыр
        В среду неожиданно позвонил Быстрович:
        - Константин Венедиктович, есть предмет для разговора.
        - Да, слушаю, - с удивлением отозвался Ватшин, всего минуту назад вернувшись из «путешествия по космосу прошлых времён»; этот процесс захватывал его всё больше.
        - Приезжайте к нам, продолжим переговоры.
        - Вы хотите… пролонгировать договор?
        - Приезжайте, обсудим.
        - Хорошо, буду к двенадцати.
        Он походил по комнатам коттеджа, размышляя о предложении редактора, хотел позвонить Люсе, которую каждый день отвозили на работу с охраной, но передумал. Не стал он звонить и Гордееву, посчитав причину недостаточно серьёзной. Уже было известно, что Николай Леонидович не имел отношения к ксенотам, а его звонок вряд ли имел целью выманить писателя-хроника «из берлоги». К тому же ксеноты не могли точно знать о проявившейся способности Ватшина «ходить в прошлое». Об этом знали только три человека: Сан Саныч Уваров, Иван Петрович Гордеев и Дэн, исполняющий обязанности главного программиста и логиста «Заставы».
        Ватшин подозревал, что Дэн - всего лишь кличка, однако не знал ни настоящего имени этого человека, ни фамилии, а спрашивать у Гордеева или Соломина постеснялся.
        Охранники коттеджа выпустили «Ниссан» Константина без проволочек. В их обязанности не входило сопровождение владельца охраняемого объекта, как не входили и расспросы, куда он едет и зачем.
        До издательства «Недетская литература» на улице Клары Цеткин Ватшин добрался быстро. Поставил машину в ряду других авто, принадлежащих сотрудникам издательства, отметил проехавший медленно мимо джип «Инфинити» золотистого цвета, вспомнив, что точно такой же джип принадлежал бандитам, а точнее, боевикам ксенотов, напавшим на него под Новый год.
        Но джип имел вполне мирный вид, и Ватшин забыл о нём, войдя в холл четырёхэтажного здания издательства.
        Быстрович встретил его в кабинете стоя, пожал руку, пригласил сесть за столик переговоров в углу кабинета. На нём была красивая серая куртка без воротника, с синими вставками-клиньями под плечи, и отливающая жемчугом рубашка со стоячим воротником, и выглядел редактор очень стильно.
        Ватшин даже позавидовал ему, хотя сам любил одеваться нестандартно и свежо.
        - Кофе, Константин Венедиктович?
        - Как обычно.
        Быстрович коснулся кнопки селектора, и тотчас же Наташа внесла в кабинет поднос, на котором стояли две чашки кофе, блюдо с ломтиками лимона, конфеты и курагу; появления писателя здесь ждали.
        - Мы решили всё-таки допечатать ваш роман, - продолжил Николай Леонидович. - В надежде, что вы допишете второй. Посоветовались с оптовиками, изучили рынок, поняли, что есть шанс. До лета ещё далеко, книга продастся.
        - Спасибо, не ожидал, честное слово, - признался Ватшин. - После нашего прошлого разговора я даже подумывал сам проанализировать книжный рынок, но не стал этого делать.
        - Писатель должен писать, - развеселился Быстрович. - Анализом рыночной ситуации должны заниматься специалисты. В принципе за это время мало что изменилось в мире. Книжные продажи падают, тиражи электронных книг растут. Однако в России закон как не работал, так и не работает. Как скачивали тексты из Интернета на халяву, так и скачивают.
        - Как же вы собираетесь выходить из положения?
        - Вместе со всеми. Мы не одиноки в этой проблеме. Пытаемся судиться с халявщиками, меняем форматы изданий, предлагаем удобные тексты для ридеров. В общем, боремся за место под солнцем. Книги издавать будем, но уже иначе, больше для библиофилов, для любителей старинных библиотек и раритетных изданий, что не требует больших тиражей. Книги же станут дорогими, как на Западе.
        - А как же писатели?
        - Писатели пострадать не должны. Вы будете получать гонорары уже не за количество изданных и проданных экземпляров, а за продажу прав использования ваших текстов издательствами. Закон уже готовится к обсуждению. К вам скоро обратится наш глава электронных контентов Виктор Попенченко, будет предлагать перевод ваших книг в аудиопродукцию и на экраны мобильных телефонов. Будьте готовы.
        - Всегда готов, - пробормотал Ватшин, снимая с подноса чашку с напитком.
        Быстрович взял свою.
        - Продолжать роман о пришельцах будете?
        - Буду, - сказал зачем-то Константин, хотя для себя уже решил закрыть тему в связи с последними событиями и начал разрабатывать сюжет романа о путешествии во времени.
        - Ждём, - кивнул Николай Леонидович. - Пока что вы остаётесь самым востребованным писателем в этом жанре, статистика объективна, и даже ваш конкурент Дьяволенко проигрывает, особенно в части генерации новых интересных идей. Желаю удачи. Давайте подписывать договор.
        К машине Ватшин спускался окрылённый словами редактора. Именно поэтому он и не заметил, как за его «Ниссаном» двинулся золотистый «Инфинити FX-50».
        Пробки в Москве в дневной период времени слегка уменьшались, однако до МКАД Ватшин добрался не быстро. А сразу за аркой под мостом Кольцевой автодороги, где Рублёвка переходила в Рублёво-Успенское шоссе, его задержал инспектор ДПС.
        Пришлось остановиться, хотя Константин правил не нарушал и вины за собой не чувствовал.
        Полицейский козырнул, подойдя к машине; лицо у него было равнодушно-сонным.
        - Капитан Мухин. Ваши документы.
        - У вас проблемы? - рискнул спросить Ватшин, протягивая права.
        - У меня, - капитан отрешённо глянул на пластиковую карточку с фотопортретом Ватшина, - нет. У вас - да. Пройдёмте.
        - Куда? - удивился Констинтин.
        - К машине. - Капитан жезлом указал на стоящий впереди бело-синий «Фольксваген» с мигалками.
        - Я же не нарушал.
        - Вам всё объяснят.
        Мелькнула мысль позвонить Гордееву.
        Однако Ватшин покорно заглушил двигатель, вылез из машины и поплёлся вслед за капитаном к полицейскому «Фольксвагену». Уже садясь справа от второго инспектора, сидящего в машине, он боковым зрением заметил подъехавший золотистый джип «Инфинити». Хотел было вернуться к своему кроссоверу, но его кто-то с силой втолкнул в салон «Фольксвагена», Ватшин рухнул на сиденье, и последнее, что он увидел, был торец дубинки электрошокера, воткнувшийся ему в лоб.
        2. Крайняя необходимость
        Уваров почувствовал странное дуновение холодного ветра - при полном безветрии, поскольку он в этот момент шёл по коридору второго лабораторного корпуса МИФИ (несмотря на то что институт давно стал НИЯУ - Научно-исследовательским ядерным университетом, его продолжали звать институтом), и понял, что его экстрасенсорика уловила какое-то негативное известие. Прислушиваясь к собеседнику, юному аспиранту, делившемуся с ним своими идеями в области формологии, и одновременно анализируя свои внутренние побуждения, Александр Александрович дошёл до Э-корпуса, оставил говорливого аспиранта, поговорил с начальником лаборатории об участии в коллоквиуме и вернулся на кафедру, пребывая в состоянии необычного напряжения. Перебрав все возможные причины этого состояния, он решил позвонить Дэну. Паникёром он себя не считал, но отмахиваться от непривычных переживаний не имел права.
        - Может, вы почуяли слежку? - спросил Дэн.
        - Нет, это другое, - сказал Александр Александрович.
        - Расскажите, что вы чувствуете.
        Уваров рассказал, тщательно формулируя выводы.
        - С кем вы контактировали последний раз?
        - Не понял.
        - Возможно, ваши ощущения связаны с кем-то из знакомых, которые произвели на вас сильное впечатление.
        - В последние три дня я много работал… - Александр Александрович вспомнил о знакомстве с Ватшиным. - Разве что с писателем? Он мне показался интересным собеседником, хотя хроник он ещё неопытный.
        - Благодарю за информацию, ждите звонка, я посоветуюсь кое с кем.
        Голос Дэна в трубке пропал.
        Уваров занялся своими делами, включил компьютер, начал править статью о числонавтике в журнал «Глобал мэсэметикс», однако организм сопротивлялся, «искрил», включаться в работу не хотел, и в конце концов Александр Александрович бросил это занятие, намереваясь позвонить Гордееву. В свои предчувствия, отточенные многолетней игрой в карты, он верил.
        Но Иван Петрович вдруг позвонил сам.
        - Сан Саныч, у нас проблема: пропал писатель Ватшин.
        - Что значит пропал? - озадачился Уваров.
        - Выехал в издательство, побывал там на приёме у главного редактора, поехал обратно в Горки, насколько мы можем судить, и… не доехал.
        - А охрана что говорит?
        - В том-то и дело, что он никого не известил о своём выезде и поехал без охраны. Я знаю ваши способности, поэтому хочу попросить «бросить взгляд» на будущее писателя. Мы со своей стороны делаем всё возможное, ищем, но вы можете подсказать больше.
        - Не могу, - огорчённо признался Уваров. - Я не вижу ближайшего будущего, мой предел - сто лет.
        - Попытайтесь, Сан Саныч, в силу крайней необходимости, вдруг получится? Нам нужен хотя бы намёк на место, где может быть Ватшин. Жаль, если ксеноты вытянут из него какие-нибудь важные сведения о прошлом, ещё больше будет жаль, если его убьют.
        - Я постараюсь, - после паузы пообещал Уваров. - Но не обещаю, что смогу помочь. До этого момента все мои попытки прогнозировать… э-э… точнее, увидеть будущее ближе сотни лет не увенчались успехом.
        - Буду ждать известий. - Гордеев выключил телефон.
        Уваров достал жвачку, задумчиво сложил бумаги на столе, попил водички. Потом рассердился на собственную заторможенность, выключил компьютер, прикинул, где может посидеть в одиночестве какое-то время.
        Лаборатория отпадала, здесь всегда было полно народа, бегали сотрудники и лаборанты, а ему хотелось тишины и покоя, чтобы никто не спрашивал, чем он занимается. Тогда Уваров увёл с доски ключ от подсобки на первом этаже корпуса и заперся в тесной комнатке, занятой инструментарием уборщиков и коробками с материалами для мелкого ремонта окон и стен. Уселся на колченогий стул возле крохотного столика. Сосредоточился на погружении в «спящую вселенную» собственной психики, стараясь не обращать внимания на запахи краски, олифы и пластика, заполнявшие подсобку.
        Медитацией его сосредоточение в полном смысле слова назвать было нельзя, однако процесс был близок к ней, так как Уваров научился успокаиваться, расслабляться и за короткий промежуток времени - полторы-две минуты - концентрировал внимание на выходе в «бездны памяти» до такой степени, что забывал обо всём на свете.
        Первый «нырок» в будущее - он избрал дистанцию в один год - ничего не дал. Психика была тиха и молчалива. Вселенная не разворачивалась перед мысленным взором в реальную картину, которую можно было посмотреть, просчитать и интерпретировать.
        Тогда он зашёл «издалека», шагнув на пятьдесят лет вперёд, и попытался найти в своём окружении писателя Ватшина Константина Венедиктовича.
        «Со скрипом», но ему удалось это сделать, хотя обстановка, высветившаяся в лучах мысленного «прожектора», не была похожа ни на институтскую, ни на домашнюю. Сложилось впечатление, что прозрение выбросило Уварова на какую-то другую планету, может быть, даже на Луну.
        Но и там среди сотен вспыхивающих микросцен, создающих «броуновское движение» будущих временных полотен, Ватшина не оказалось.
        Уваров «вернулся» обратно в реальность, данную ему в запахах краски, отдохнул и снова попытался нащупать писателя-хроника в будущем, «привязав» его образ к своим намерениям.
        Прыжок в будущее вынес математика - по ощущениям - в ближайшие год-два, потому что он увидел (не совсем так, то, что чувствовал, не являлось прямым визуальным контактом) знакомую базу «Ветрин», суматоху биоэнергетических полей, принадлежащих сотрудникам базы, узнал ауры Дэна и Гордеева, но ауры Ватшина среди них не было. Писатель в данном виртуальном варианте будущего не существовал.
        Уваров вынырнул из футур-поиска с колотящимся сердцем, прижал руку к груди, удивляясь реакции организма. Раньше на его выходы в будущее сердце так не реагировало. По-видимому, процесс «подглядывания» близкого будущего требовал гораздо больших энергозатрат, чем выход в далёкое будущее, основой которого служило огромное количество факторов.
        «К чёрту! - подумал Александр Александрович сердито. - Ещё инфаркт заработаю!»
        Потом пришло ощущение вины: писатель не стоил пренебрежительного отношения, да и человек он был во всех отношениях положительный, добрый и мягкий. Он не должен был пропасть бесследно.
        Уваров сунул голову под кран умывальника, стоящего в подсобке, включил воду.
        Холодная струя сняла напряжение, снизила пульсацию крови в сосудах головы. Стало легче.
        Он уселся на стул, сосредоточился на личности Ватшина, каким он его помнил, чтобы потом перейти к восприятию «тени будущего», связанной именно с этим человеком.
        Попасть в нужный «канал» не удавалось долго.
        Уваров вспотел, устал, заработал всплеск давления, разозлился, но попытки обнаружить Ватшина в своём окружении в будущем не оставил. И наконец-то добился своего! Неясно, неточно, расплывчато, на грани узнавания.
        Ватшина били! Где - Уваров понял не сразу, за что - вообще было неизвестно, но писателя били, а потом воткнули в сердце нож! И Константин умер, успев послать в никуда отчаянную мольбу о помощи!
        Уваров подскочил на стуле, постоял в полуобморочном состоянии, согнувшись, опираясь обеими руками о столик, унимая бешеный галоп сердца. Вытер потный лоб дрожащей рукой. Хотел сразу звонить Гордееву, но сначала заставил себя успокоиться, привести чувства и мысли в порядок, поэтапно воспроизвёл в памяти все свои манипуляции с футур-анализом.
        В будущем это станет профессией, пришло на ум, и специалистов будут называть эфаналитиками.
        Под ложечкой засосало: Ватшин был мёртв!
        «Окстись, болван! - возразил он сам себе. - Ты ходил в будущее, значит, Константин сейчас ещё жив! И находится недалеко… буквально рядом с Кольцевой».
        Уваров окончательно пришёл в себя, достал мобильный:
        - Иван Петрович, есть минутка?
        - Слушаю, Сан Саныч, - ответил глава безопасности «Заставы».
        - Ватшин жив и находится в Москве, ну, или совсем близко от Москвы. Но его в любой момент могут убить!
        - Это предположение или… прозрение?
        - Ближе ко второму.
        - Удалось, значит?
        - Не знаю, благодаря чему, но я прорвался. Сижу мокрый как мышь.
        - Могу представить. Где он?
        - Точных координат не укажу, он за Кольцевой, в районе Рублёво-Успенского шоссе. Но это не Горки-2.
        - Понял, ваша подсказка существенно сужает район поиска. Спасибо, Сан Саныч, будьте на связи.
        Уваров ещё раз сунул голову под струю холодной воды, кое-как вытерся и покинул неуютное помещение, использованное им для медитативных экспериментов, для выяснения «момента истины». В душе затеплилась надежда увидеть писателя живым.
        3. Смирительная рубашка
        Голову словно проколол сухой шип саксаула, Ватшин охнул и очнулся.
        Голову наполняли гулы, скрипы, каменные шорохи и дымные шлейфы. Глаза ничего не видели. Пошевелиться было невозможно, так как руки и ноги стягивали путы, а сам он лежал на боку на чём-то твёрдом и холодном, напоминающем бетонную плиту.
        Вспомнилась падающая с неба дубинка электрошокера.
        Ватшин стиснул зубы, внезапно осознавая, что его без каких-либо усилий провели переодетые в форму гаишников ксеноты и взяли в плен.
        Не надо было ехать в издательство, всплыла в дымном пространстве сознания трезвая мысль. Надо было доложить Ивану Петровичу.
        «Сам знаю!» - огрызнулся Константин.
        Попробовал перевернуться навзничь, пережил всплеск боли в голове, но своего добился.
        Глаза по-прежнему ничего не видели: в камере (или где он там лежал, интересно даже) не горел свет. Руки затекли. Но высвободить их не представлялось никакой возможности, они были связаны за спиной. Пить хотелось неимоверно! Губы пересохли до такой степени, что могли, наверно, заменить наждачную бумагу! И ещё зверски хотелось в туалет.
        Ватшин позвал:
        - Эй, кто-нибудь!
        Голос заглох в холодном воздухе как в вате.
        - Эй, вертухаи поганые, отзовитесь! Мне по малой нужде надо!
        Где-то послышались голоса, раздался стук, глухой скрип, перед Ватшиным открылась расширяющаяся щель, в глаза ударил яркий сноп света. Он зажмурился.
        Грубые руки подхватили его под локти, рывком посадили.
        Он открыл глаза.
        Помещение, в котором его держали, напоминало узкий пенал шириной в метр, длиной в три и высотой не больше двух. В проходе между топчаном, на котором он лежал, и стеной с трудом умещались два амбала в чёрных костюмах, едва не упираясь макушками в потолок.
        - Мне в туалет… - прохрипел Константин.
        - Потерпишь, - равнодушно сказал один из тюремщиков, с квадратной челюстью.
        Послышались ещё голоса, шаги, тюремщики в чёрном отошли в угол чулана, их места заняли двое мужчин постарше. Один имел благообразный вид доброго священника, второй - черноволосый, смуглый, с кривым носом, походил на злого горца с Кавказа. Он и одет был как горец - в приталенную куртку с вертикальными кармашками (газыри, вспомнил их название Ватшин) и в белую рубашку со стоячим воротником.
        - Добрый день, Константин Венедиктович, - заговорил «священник» бархатным голосом, улыбаясь. - Меня зовут Иван Кирович, я модератор известной вам организации.
        - Чего модератор? - не понял Ватшин.
        - Разве вам не сказали? - удивился «священник». - Я думал, вы знаете. Наша организация называется «Ксенфорс», мы…
        - Ксеноты! - презрительно скривил губы Константин.
        «Священник» взялся пальцами за оттопыренную губу.
        - Так нас называют нехорошие люди. Мы представляем отряд внеземных специалистов, подготавливающих почву для контакта с землянами.
        - Ой, не смешите меня! - развеселился Ватшин. - Меня просветили, кто вы и что делаете на Земле. Да и Кротов дал исчерпывающую информацию. Так что не трудитесь вешать мне лапшу на уши. Чего вы хотите?
        Гости переглянулись.
        - Нетерпеливый молодой человек, - сказал «священник» неодобрительно. - Вы даже не представляете, как далеки от…
        - Заткнись, Нос, - буркнул «кавказец». - Не до душещипательных бесед.
        Вопреки распространённому мнению говорил он по-русски чисто, без акцента.
        «Священник» встопорщил редкие светлые бровки, недовольно качнул головой.
        - Заблудших овец надо возвращать в стадо.
        - Заблудших овец надо отстреливать!
        Ватшин сглотнул, но под взглядами гостей расправил плечи, стараясь выглядеть достойно.
        - Что вам надо от меня?
        - Моё руководство весьма заинтересовано в сотрудничестве… - высокопарно начал «священник».
        - Слушай сюда, писака! - перебил его «кавказец», наклонившись вплотную к Ватшину, так что тот вынужден был отодвинуться и чувствительно приложился затылком о стену. - Мы знаем, что ты хроник. Выбора у тебя нет. Или ты добровольно сотрудничаешь с нами, или мы тебя тихо закопаем здесь! Или не тихо. Понял?!
        - Ещё бы, - криво улыбнулся побледневший Ватшин. - Вы так убедительны.
        - Да или нет?!
        - Мне… надо… подумать.
        «Кавказец» выпрямился, бросил взгляд на спутника.
        - Я предлагаю помучить. Сразу думать перестанет.
        «Священник» заколебался.
        - Такого приказа не поступало. Сколько вам надо времени на размышления?
        - Сутки, - сказал Ватшин наудачу.
        - Час! - отрезал «кавказец». - Пошли, обсудим кое-что.
        Гости вышли.
        - Эй, отпустите в туалет! - опомнился Ватшин.
        - Проводите его, - донеслось из коридора.
        Ватшина рывком поставили на ноги, повели, спотыкающегося, по узкому коридору с голыми бетонными стенами, полом и потолком, куда-то в темноту, всунули в чуланчик с грязным унитазом. Он понял, что находится в глубоком подвале какого-то общественного заведения, не принадлежащего частному лицу. Владелец коттеджа не потерпел бы у себя под домом такой убогой обстановки.
        - Руки развяжите, - спохватился Ватшин.
        Его развязали.
        С огромным наслаждением он справил малую нужду. Потом вспомнил о жене, пошарил по карманам, с надеждой сообщить о своём бедственном положении Гордееву, однако мобильного не нашёл. Тюремщики обыскали его раньше и забрали новенький айфон.
        Ему снова связали за спиной руки и затолкали в чулан, имеющий вид натуральной тюремной камеры.
        - Попить бы… - заикнулся он.
        Ответом был грохот закрываемой двери.
        - Сволочи! - выругался Ватшин, находя задом топчан.
        «Что будем делать?» - проснулся внутренний собеседник.
        «Снимать штаны и бегать!» - вспомнил Константин шутку деда.
        «Я серьёзно».
        «Связаться с Гордеевым надо».
        «Телефон есть?»
        «Нет».
        «Тогда подумай, что ты ответишь ксенотам. Тебе ясно дали понять: да - ты с ними, нет - тебе кирдык! И других вариантов не будет».
        «Фантастика!»
        «Нет, дружище, паскудная реальность. Не получи ты послание Крота (кстати, зачем ты признался в этом вербовщикам?), не напиши роман - пил бы шампанское на Канарах».
        «Ага, всю жизнь мечтал о Канарах… а сижу теперь на нарах!»
        «Сам виноват».
        Ватшин устроился поудобнее. Вспомнился прочитанный в детстве роман Джека Лондона «Смирительная рубашка, или Странник по звёздам». В настоящий момент он тоже находился в тюрьме, хотя и без смирительной рубашки, но его положение мало чем отличалось от положения героя Лондона. Так почему бы не попутешествовать среди звёзд? Пусть это и будет всего лишь путешествие по кладовым памяти.
        На сердце легло успокоение.
        Вспомнив советы Уварова, Константин сосредоточился на медитации, мысленно согрел ноги и руки, голову «продул» холодным ветром. Итак, попробуем прошлое?
        На голову спустился мрак, растворяя в себе мысли и чувства медитирующего.
        Не мешало бы сориентироваться…
        Чего я хочу?
        Посмотреть на первые звёзды…
        Уваров сказал - они появились через сто пятьдесят миллионов лет после Большого Взрыва. Вперёд! То есть, наоборот, назад! Сквозь толщу в тринадцать с лишним миллиардов лет!
        В невероятной дали засветились тусклые зеленоватые и золотистые пятнышки, похожие на светящуюся плесень.
        Это ещё что такое? На звёзды похоже мало. Облака водорода, сгущающиеся в протозвёздные тучи?
        Чёрт! Жаль, что он не догадался полистать материалы по космологии, чтобы конкретно знать этапы развития Вселенной. Читал много, а помнил мало. Может быть, сейчас память выдала сведения об отделении излучения от вещества? И светящаяся «плесень» на самом деле - не первые звёзды, а последние вспышки рекомбинации водорода? Уваров говорил, что даже в те времена уже появились первые разумные существа, но попробуй, определи, где они обитают и чего понастроили.
        Ладно, проехали. Всплывём повыше к нынешнему моменту. Да будет свет!
        Тьма перед глазами с редкими пятнышками «плесени» расцвела гроздьями огней преимущественно белого и голубоватого цвета.
        Отлично! «Тёмные века» кончились, началась эпоха консолидации вещества в протогалактические облака. Жизнь во Вселенной наверняка имеется, однако её следы тоже надо вычислять. Что могли строить разумные «второго населения» в ранней Метагалактике? Планет ещё нет или совсем мало, жизнь, по словам Сан Саныча, концентрируется на поверхности звёзд. В таком случае разумные существа - какие-то плазменно-лучевые кластеры. Чего они будут добиваться в первую очередь? Изменить условия существования к лучшему, постигать Вселенную и раздвигать границы собственных владений. А это значит, они будут осваивать космос за пределами звёзд. Логично? Вполне. Значит, стоит искать их корабли и сооружения в пространстве. Если только они строили корабли. Существам из потоков плазмы вряд ли нужны защитные оболочки. Хотя, с другой стороны, экраны нужны, чтобы не терялась энергия. И всё равно они должны были обустраивать звёздные системы. Где тут среди звёзд кружатся искусственные конструкции?
        Ватшин сосредоточился на самой ближайшей звёздной грозди, содержащей около трёх десятков светил.
        Скопление приблизилось. Стали видны звёздочки поменьше, группирующиеся вокруг трёх самых ярких звёзд. В свою очередь, эти звёздочки были окружены облачками совсем слабых искр, а все вместе они образовывали красивую геометрически правильную структуру, вызывающую восхищение. Константин понял, что видит гигантские по своим масштабам лучевые, световые или плазменные конструкции, представляющие собой инфраструктуру разумных поселений у первых звёзд.
        - Какая красота! - невольно прошептал он.
        Звёздная гроздь расплылась перед глазами тающими узорами.
        Ватшин выпутался из дебрей памяти, чувствуя себя исследователем городской канализации, вылезшим из люка на асфальт.
        В камере царствовал иной мрак - холодный и неуютный, вызывающий рвотный рефлекс.
        Что ж, можно снова нырнуть в прошлое, посмотреть, что оставили нам в наследство предки.
        Другая тьма развернулась перед мысленным взором Константина. Тьма глубокая, величественная, необъятная и живая!
        В ней засверкали паутинки света, сначала тоненькие и крохотные, потом поярче и подлинней. Они охватили всё пространство и образовали удивительную грандиозную сеть, волокна которой состояли из галактик и их скоплений. Пустых ячеек тоже было много, они походили на соты, окружённые «воском» стенок, и все вместе создавали величайшую из всех известных сетчато-волокнистых структур - Метагалактику!
        Ватшин опомнился, «сдал назад» - приблизился к одной из тёмных ячеек в окружении звёздных волокон. Земные учёные называли такие ячейки войдами и предполагали в них выдутые инфляционным «ветром» области пространства, свободные от каких-либо материальных образований, не считая, может быть, физических полей и невидимых облаков молекулярного водорода.
        Неужели никто из древних разумников не полюбопытствовал, что там есть? Не «потрогал руками» пустоту войда? Вдруг в этой пустоте есть жизнь?
        Чёрная клякса в обрамлении световых волокон приблизилась, заняла собой всё видимое пространство. Ватшину показалось, что внутри ячейка войда разделена на более мелкие ячейки, напоминающие мыльную пену. Однако как он ни всматривался в темноту, видимых подтверждений своему ощущению не нашёл.
        Ну, и хрен с вами, подумал он разочарованно. Даже если вы есть и прячетесь, мне от этого ни холодно, ни жарко. До ближайшего войда миллионы световых лет. Вряд ли ксенотам удалось бы добраться туда и отыскать оставшиеся от пустотников сокровища.
        Поищем поближе.
        Ватшин выбрался из «шахты воспоминаний», перелёг на топчане на другой бок; навзничь «путешествовать по звёздам» было бы удобней, но мешали связанные за спиной руки.
        Итак, нырнём неглубоко, скажем, на миллион лет назад. Может, удастся увидеть, кто жил на планетах Солнечной системы, на Марсе и Луне. Или по крайней мере того, кто к нам прилетал.
        Впрочем, с этим можно подождать! - пришла трезвая мысль. Гораздо важнее узнать, что будет с ним в будущем. Уваров признавался, что не видит будущего ближе ста лет. Кстати, неизвестно, почему, что ему мешает. Может, он просто не тренировался? Почему бы не попробовать сделать это самому?
        Ватшин облизнул пересохшие губы. Жажда усилилась. Он хотел было позвать тюремщиков, но одумался. Ничего, кроме оскорблений и насмешек, ждать от них не приходилось.
        Ладно, потерпим. Полезли вверх, на гору будущего. Хотя для этого пригодились бы крылья. Эгей, крылышки, где вы?
        Он закрыл глаза, сосредоточился на выращивании «ментальных крыльев», попытался не только вырваться из тела, но и объять мыслью будущие времена.
        Перед глазами зашевелились смутные тени, сложились в причудливый размытый как акварель пейзаж.
        «Думай конкретно!» - приказал он себе.
        Знать бы - как…
        Тени сформировались в некое объёмное пространство, напоминающее пещеру с размытыми сводами и стенами, освещённую редкими летающими светлячками.
        Это будущее?
        «Думай конкретно, - ещё раз посоветовал Константину внутренний голос. - Тебе нужно ближайшее будущее - не за сто лет, и даже не за год! За пару часов вперёд!»
        «Это я и так скоро узнаю».
        «Тогда за день, два, месяц. Где ты будешь?»
        «Откуда я знаю?»
        «Вот и задай себе вопрос!»
        Ватшин оглядел «пещеру» внимательней.
        Что за ерунда? Не может будущее прятаться в пещере… если только это не…
        Плывущие стены пещеры вдруг потрескались, образовав подобие стеллажей с книгами.
        «Библиотека?!» - не поверил он глазам.
        Конечно, это была не библиотека, хотя её стены и впрямь напоминали стеллажи с книгами. Стоило ему сконцентрировать внимание на каком-либо корешке книги, как он начинал таять, превращался в слой дыма и становился «корешком» только после того, как Ватшин отводил взгляд.
        «Бред! Куда я попал? Это вовсе не библиотека… археотека? А эти книги - археологические раритеты?»
        «Балбес ты, Венедиктыч, - иронически заметил внутренний голос. - Разумеется, это не пещера и не библиотека, это хранилище твоей памяти».
        «Странное хранилище…»
        «Просто твоё воображение сделало его доступным мысленному представлению в таком виде».
        «Значит, я могу… посмотреть… любой момент истории?»
        «Зря, что ли, тебя выкрали ксеноты? Ты хроник, и это уже навсегда. Они выбьют из тебя всё, что ты помнишь».
        Собственная оценка подействовала как холодный душ.
        Ватшин поёжился, продолжая удерживать перед глазами панораму «пещеры-библиотеки».
        «Ничего они со мной не сделают! Не дамся! Знать бы, где здесь лежат события прошлого, а где - варианты будущего».
        «Ищи».
        Он пробежался глазами по «стеллажам», уходящим влево и вправо до полного растворения в темноте.
        Впрочем, не совсем в темноте.
        Направо - и вправду всё тонет в глухой тёмной пелене, а вот налево - наоборот, пещера уходит в слабое сияние. По логике будущее должно было находиться там.
        Проверим?
        Невесомое мысленное тело Ватшина устремилось в глубь пещеры, к тому её концу, который скрывался в слабом свечении будущего.
        4. Рублёвку никому не отдадим
        Приказ найти писателя Ватшина Солому врасплох не застал.
        Впрочем, его невозможно было чем-либо удивить, шокировать, рассердить или вывести из себя. Он так жил, оптимистично подходя к решению любой жизненной проблемы, и неурядицы обходили его стороной.
        Район поисков был известен - МКАД в месте пересечения с Рублёво-Успенским шоссе и все посёлки в радиусе пяти километров. Об этом сообщил Уваров, сумевший каким-то образом вычислить примерные координаты местонахождения Ватшина. На первый взгляд - не такое уж и большое место действия. Однако если бы у команды Соломы не было информационной поддержки, они вряд ли сумели бы отыскать пропавшего писателя быстро, хотя тот и не являлся «иголкой в стоге сена».
        Получив задание, Виктор мгновенно сориентировал компьютерщиков Дэна и оперативников Гордеева на поиск Ватшина и уже через час знал, что машина писателя - небольшой паркетный джип «Ниссан» - была замечена за МКАД в районе деревушки Раздоры, а сам он как будто выходил из своей машины и садился в машину ДПС.
        Солома напряг сеть осведомителей «Заставы», связанную с дорожной полицией. Ещё через несколько минут стало известно, что в самом начале Рублёво-Успенского шоссе наряду с обычной дежурной бригадой работали передвижные экипажи второго батальона дорожно-постовой службы, и Солома двинул к Рублёвке свою команду на пяти машинах, пассажиры которых имели специальные пропуска ФСБ.
        Об этом позаботился Гордеев, имеющий прямую связь с заместителем директора Федеральной службы безопасности Кузьмичёвым.
        Одну машину ДПС, новый «Форд Мондео», обнаружили в трёх километрах от МКАД, на повороте к Рублёвскому кладбищу.
        Взяли двух полицейских чисто, без шума.
        Возле «Форда» остановился мультивэн «Дукато», из него вышел Солома, показал полицейскому на дороге удостоверение полковника ФСБ и пригласил в машину. Сержант колебался недолго, влез в салон мультивэна, а через минуту туда же вежливо проводили его напарника - лейтенанта.
        - Где писатель? - спросил напрямик Солома сразу у обоих.
        Инспекторы переглянулись.
        - Какой писатель? - с недоумением спросил лейтенант.
        - Вы останавливали кроссовер «Ниссан» номер двести одиннадцать?
        - Не помню.
        - Не было такого, - мотнул головой пожилой, простецкого вида сержант.
        - Вы стояли у развилки Рублёвки перед Кольцевой?
        - Нет, мы сразу в Рублёвку въехали. Это, наверно, третий экипаж на развилке стоял.
        - Кто конкретно?
        - Да в чём дело?
        - Отвечайте на вопросы!
        - Капитан Мухин и сержант Петренко, - сказал лейтенант. - Вообще-то должны были выехать Столбский с Меншиковым, но Мухин сам напросился, я слышал.
        - Вы его давно знаете?
        - Года два, а что?
        - Что он за человек?
        Лейтенант озадаченно взялся за мочку уха.
        - Мухин? Так, мрачноватый, шуток не любит.
        - Звание?
        - Сейчас капитан, - ответил сержант.
        - Можете узнать, где он сейчас?
        Сержант замялся, глянул на напарника.
        - Я с ним не в таких отношениях.
        - Вы? - Солома перевёл взгляд на офицера.
        - Что-то случилось? - скривил тот губы.
        - Ещё нет, но может, - туманно объяснил Солома. - Главное, что от ваших ответов зависит не только судьба капитана Мухина, но и ваша собственная. Нам надо знать, где Мухин находится в настоящий момент, и чтобы он не догадался, что им интересуются специально.
        - Могу связаться с ним по рации, скажу, что получил от комбата приказ ехать в Раздоры.
        - Звони. - Солома пальцем попросил у сержанта его рацию.
        Лейтенант выдвинул из-под воротника мундира усик микрофона, прицепил к уху дужку динамика.
        - Ветка-три, ветка-три, я ветка-два, как слышишь?
        Несколько секунд на волне дежурной связи были слышны лишь далёкие тихие голоса и музыка. Потом прорезался чей-то сухой голос:
        - Я ветка-три. Коротич, ты, что ли?
        - Я, товарищ капитан. Комбат приказал ехать в Раздоры, а там, я знаю, вы дежурите.
        - Я чуть подальше, в Барвихе. Что случилось?
        - А хрен его знает, не объяснил. Велено усилить разъезд.
        - Исполняй, не помешаешь.
        - Есть. - Лейтенант отодвинул усик микрофона, посмотрел на Солому. - Он где-то в районе Барвихи.
        - Машина?
        - «Фольксваген», номер ноль девять девяносто.
        - Барвиха - наше всё! - с иронией хмыкнул зам Соломы, сидевший рядом с водителем.
        - Садитесь в свою машину и сидите тихо! - сказал Солома. - Никому ни слова о нашей встрече! Понятно?
        - Так точно! - дружно кивнули полицейские, вылезая из мультивэна.
        - В Барвиху, Вова, - сказал Солома водителю, поднёс к уху браслет своей рации. - Денисов, проверь трассу в районе Раздоры - Барвиха.
        - Слушаюсь, - ответил оперативник, отвечающий за сканирование шоссе по сети телекамер, установленных вдоль трассы.
        Мультивэн вернулся к МКАД и помчался в направлении на Барвиху.
        Денисов ответил через две минуты:
        - Час пятнадцать назад «Фольксваген» с указанными номерами замечен на съезде к санаторию.
        - Всем группам - сосредоточиться на Барвихе! Искать «Фольксваген» ноль девять девяносто, с мигалками! Не шуметь!
        Машины с бойцами команды Соломы повернули к Барвихе, известной всей России как владение миллионеров.
        5. Будущее - есть!
        Любопытство оказалось сильнее страха.
        Сначала Константин нервничал, ожидая возвращения ксенотов, потом решил относиться к ситуации философски: что будет, то и будет. В конце концов ксеноты должны понимать, что убивать его нет смысла: чем он тогда поможет им? А там, глядишь, и наши подоспеют.
        Поймав себя на определении «наши», Ватшин невесело усмехнулся, так как уже начал причислять себя к анксам. С другой стороны, судя по беседам с Гордеевым, они своих сотрудников в беде не бросали.
        Подумав об этом, он и решил пуститься в новое путешествие по безднам собственной памяти, надеясь найти что-то определённое, что можно было отнести к ценной информации. Ксеноты были уверены в его осведомлённости, так почему бы и в самом деле не стать обладателем секретов, которые помогут ему торговаться за жизнь?
        Меньше знаешь - лучше спишь, напомнил внутренний голос известную истину обывателей. Но Ватшин не стал обсуждать неприятную тему. В жизни он руководствовался другими формулировками.
        Космос памяти послушно развернулся перед ним призрачной всеобъемлющей звёздной панорамой.
        Был соблазн снова окунуться в изначальный мрак пространства, предшествующий появлению звёзд и крупномасштабной сетчатой структуры Вселенной, чтобы поискать признаки жизни, особенно - разумной. Однако Ватшин подозревал, что масштабы разумного преобразования пространства в эти времена не столь велики, чем в более поздние периоды развития Мироздания, поэтому тратить силы на поиски древнейших цивилизаций не стал. Интереснее было бы поискать следы прошлых разумных систем поближе к действительности, так как существовал реальный шанс найти уцелевшие артефакты и сооружения.
        Вспомнились строки поэта[1 - В. Шефнер. «Непрерывность».]:
        Мир пронизан минувшим. Он вечен.
        С каждым днём он богаче стократ.
        В нём живут наши давние встречи
        И погасшие звёзды горят.
        За стенкой камеры что-то стукнуло. Мысли Ватшина вернулись в реальность. Скоро должны были прийти вербовщики, настроенные решительно и жёстко, и до этого момента он должен был сделать прогноз будущего: есть в нём Ватшин Константин Венедиктович, писатель и лауреат многочисленных литературных премий, или нет.
        Переход в другое состояние психики - «считывания будущего» (оно во многом отличалось от состояния «странствий» по памяти) дался с трудом: мешало сознание, занятое обуздыванием эмоций. Хотелось выбраться из тюрьмы как можно скорей и забыть об этом как о дурном сне.
        В конце концов Ватшин справился с собой, снова припомнив опыт джеклондоновского «странника по звёздам», занялся медитированием и добился-таки необходимой степени концентрации, позволяющей отрешиться от окружающего мира.
        Мысль прыгнула в будущее, «тень» которого психика действительно воспринимала как тень, падающую от стен гигантской башни, устремлённой в небо.
        Константин не понимал, как у него это получается. Сознание и память сами отфильтровывали шумы и ложные сигналы фона, регулировали восприятие и рождали образы. Может, ему и в самом деле возможности считывания будущего и прошлого были заложены с рождения, а информация Кротова лишь возбудила нужные контуры, разбудила внутренний эйдос. Но факт оставался фактом: мысленные усилия привели его к башне будущего и повели по ступенькам вверх, надо было лишь выбрать «этаж» - нужное время и понять, что на этом «этаже» располагается.
        Помня прошлые выходы из тела, он не стал прыгать высоко - на миллионы и миллиарды лет. В данный момент его интересовало собственное положение, а не судьбы Метагалактики, поэтому стоило подняться всего на «этаж»-другой, чтобы убедиться: завтра-послезавтра он будет жить. Но гораздо больше его волновал другой вопрос - где он будет жить и с кем дружить. Не хотелось верить, что ксенотам удастся сломать его волю и завербовать на свою сторону.
        Смутные очертания входа в башню остались позади.
        Ватшин медленно поднялся на «пару пролётов» почти невидимой лестницы, вышел на «лестничную площадку».
        Мне нужно знать, что будет завтра!
        Мне нужно знать, что будет завтра!
        Окружавшая его зыбкая пелена, полная туманных струй и эфемерных бликов, расступилась, он увидел салон самолёта… и Люсю, сидящую рядом… и Виктора по кличке Солома… и ещё с десяток людей, сидящих справа, впереди, сзади… кто-то похлопал его по плечу.
        Ватшин оглянулся.
        - Сан Саныч?!
        Уваров, сидевший в кресле за ним, подмигнул ему. Губы математика не шевельнулись, но Константин услышал его раскатистый голос:
        - Кажется, мои усилия не пропали даром.
        - Вы мне снитесь, - признался Ватшин.
        - Это не сон - взаимодействие хроников.
        - Я же ещё не совсем хро…
        - Хроник, хроник, даже сильней, чем я, иначе я бы вас не нашёл. Чёрные дыры видели?
        - Н-нет… то есть видел… в прошлом.
        - Они были всегда, но только в наши времена стали объединяться в ансамбли. Не догадываетесь, зачем?
        - Нет.
        - Не знаю, обладают ли системы чёрных дыр разумом, пусть и не подобным человеческому, но они явно пытаются замедлить, а то и вовсе остановить инфляционное расширение Вселенной. Слышали, наверно, что последние несколько миллиардов лет Вселенная расширяется с ускорением?
        - Слышал.
        - Возможен и другой вариант: кто-то использует чёрные дыры для остановки расширения.
        - Хорошая идея.
        - Для романа? - засмеялся математик. - Отличная! Дарю. Завтра встретимся, поговорим на эту тему.
        - Если у меня оно есть - завтра…
        - Непременно будет!
        - Я в тюрьме…
        - Ну так что ж? Есть время для размышлений. Всё нормально, держитесь, наши на подходе. Увидимся.
        Образ Уварова начал таять.
        Ватшин хотел успокоить жену, но и она исчезла, успев послать мужу любящий преданный взгляд.
        - Всё будет хорошо… - прилетел из светящегося тумана голос Соломина, и Ватшин очнулся.
        Голову пронзало тающее сияние. Возможно, его оставила ставшая совсем невидимой «башня будущего», которую строил в том числе и он сам - своими мыслями, волей, желаниями и мечтами.
        Загремел засов на двери, в камеру хлынул поток света.
        Ватшин сел на топчане, подслеповато щуря глаза, пытаясь разглядеть гостей.
        - Ну что, Константин Венедиктович, - заговорил пожилой тоном доброго учителя, - приняли решение?
        - Принял, - сказал Ватшин; голос был хриплым, и он повторил, откашлявшись: - Да, принял!
        - Будете работать с нами?
        - Нет!
        - Я говорил, ему надо сделать больно! - поморщился черноволосый. - Интеллигенты боятся боли. Отчикаем пальчик - по-другому запоёт.
        - Бесин будет недоволен.
        - Ему нужен результат! Хроник будет работать и без пальца, и без уха, и без яиц, если что. Хочешь, докажу?
        Пожилой, назвавшийся Иваном Кировичем, нерешительно почесал подбородок.
        Ватшин взмолился в душе: «Солома, быстрее!»
        Черноволосый достал нож, провёл пальцем по лезвию, шагнул к Ватшину.
        Константин вжался спиной в холодную бетонную стену.
        В коридоре за спинами вербовщиков раздался шум.
        Черноволосый недовольно оглянулся, вытянул руку с ножом, полез было другой рукой под полу пиджака и улетел к дальней стене чулана от мощного удара, сполз по стене на пол.
        Его напарник прижался к другой стене, бледнея, но его выдернули из комнаты, как пробку из бутылки, и в камеру вошёл улыбающийся Солома.
        - Живой, Константин Венедиктович?
        Вот тогда Ватшин и понял, что будущее - существует реально, а лично у него есть завтра.
        6. Выметайтесь!
        Кузьмичёв предложил кофе, но Гордеев отказался, он больше любил зелёный чай с лимоном.
        - Ты? - замдиректора ФСБ посмотрел на курчавого, с бородкой, Дэна.
        - Не откажусь, - кивнул главный логист «Заставы».
        Адъютант директора принёс кофе.
        - Докладывайте, - сказал Кузьмичёв, глянув на часы. - Сжато, конкретно, по делу. В двенадцать меня ждёт шеф.
        - Ватшин - не простой хроник, - сказал Гордеев, открывая папку, принесённую с собой, заглянул в неё и закрыл.
        - То есть?
        - Он эф-хроник, - сказал Дэн, принимаясь за кофе.
        Директор перевёл взгляд на Гордеева.
        - Он видит будущее, - сказал начальник службы безопасности «Заставы». - Что явилось для нас сюрпризом.
        - Ясновидящий?
        - Что-то вроде этого.
        - Думаю, это сюрприз не только для нас, - добавил Дэн. - Ещё больший сюрприз мы преподнесём господину Бесину.
        - Эт точно, - усмехнулся Гордеев. - Он ещё не знает, что мы с помощью Ватшина взяли чуть ли не всю верхушку «Ксенфорса».
        - Как он?
        - Чувствует себя виноватым после освобождения, что правильно. Хотя, с другой стороны, именно благодаря его хождению в будущее мы и вышли на гнездо «пастухов».
        - Есть ещё одно - герпы.
        - Доберёмся и до «Герпафродита». Ватшин дважды выходил в будущее и много чего напредсказал. Мало того, он покопался в прошлом Солнечной системы и обнаружил кое-какие интересные объекты на планетах: на Меркурии, на Марсе, на Луне, спутниках Юпитера.
        - Планеты нам пока недоступны.
        - Всему своё время. До Луны мы уже можем дотянуться, там скоро откроется наша станция, и это будет ещё один неприятный сюрприз для главного «пастуха». Судя по всему, на Луне существует древняя база первых осваивателей Системы.
        - Атлантов?
        - Нет, Ватшин говорил о каких-то обезьяноподобных существах.
        - По легенде, - сказал Дэн, - на Земле существовала Лемурия - цивилизация древних лемуров.
        - Вы его сориентировали, чтобы он Землю посмотрел?
        - Времени мало было, - качнул головой Гордеев. - Он прошёлся по верхам, сказал, что на дне многих глубоководных озёр лежат руины, а подо льдами Арктики - разрушенная пирамида.
        - Гиперборейский след, - добавил Дэн.
        - В таком случае писатель - бесценнейшая находка для нас!
        - Как и математик Уваров.
        - Их надо беречь как сокровища ГОХРАНа!
        - Примем меры.
        - Надеюсь, мы сможем противопоставить всем этим… инопланетным бесам силу, с которой они не совладают.
        - Представляю, - с мечтательной полуулыбкой проговорил Гордеев, - как я вхожу в кабинет к Бесину и говорю ему: выметайтесь отсюда к чёртовой матери!
        - Из кабинета?
        - Из России!
        - С Земли, - добавил Дэн.
        Три человека, создавшие пограничную заставу России, обменялись понимающими взглядами, веря, что судьба даёт им шанс освободить человечество от иноземных «пастухов».
        Книга вторая
        «Застава»
        Глава 1
        Извлечение из прошлого
        1. Ватшин
        Негустой лиственничный лес уступил место зарослям карликовой берёзы, продираться через которые стало необычайно трудно. Но вскоре заросли кончились, и теперь впереди до самой вершины горной гряды был виден только разнокалиберный щебень и редкие плоские валуны, похожие на оббитые по краям плиты тротуара.
        К хребту Фомин вышел к вечеру, который в этих широтах летом почти не отличался от полуденных часов. Ну, может, солнце чуть ниже спускалось к гребням гор, ветерок стихал да комары становились злее и назойливее.
        Покрасневшее солнце справа освещало распадок с высохшим ручьём, склоны гор, слева - скопления скал, напоминающие остатки каменных башен и скульптур. Зелёного в цветном ковре пейзажа было мало, лиственничные и хвойные леса ушли назад, к южной оконечности плоскогорья, здесь же преобладали коричнево-серые, с жёлтым или шоколадным оттенком тона, расцвеченные чуть более яркими выходами минералов.
        Изредка в обнажениях скал сверкали гранями кристаллы полевого шпата и пластины слюды, но всё же основной цвет плоскогорья был коричнево-серый.
        Взгляд остановился на обломке скалы, выступающем из осыпи горной стены. Обломок имел необычно строгие геометрические очертания. В лучах заходящего солнца он был виден отчётливо и казался раскалённым, как после выхода из печи. Но раскалённым он казался лишь в оранжево-красных солнечных лучах, и если бы не его форма, Фомин не заинтересовался бы камнем.
        Пришла идея подняться и рассмотреть глыбу поближе.
        Фомин сделал глоток воды из фляги на поясе, медленно взобрался на уступ скалы и увидел ещё несколько каменных обломков прямоугольной формы. Они утопали в щебне и были почти не видны под зарослями кустарника и лишайника. Если бы Фомин не поднялся выше, он бы их не заметил. Не веря глазам, археолог потрогал гладкий бок ближайшего камня, больше похожего на гигантскую плиту или колонну, обработанную человеческими руками.
        Но он знал, за чем шёл, и на удивление времени не тратил. Сфотографировал первую глыбу с трёх сторон, с трудом обогнул нагромождение скал и выбрался к другим параллелепипедам, образовавшим нечто вроде огромного каменного уступа или стола, разбитого то ли давним взрывом, то ли землетрясением.
        Вывод напрашивался сам собой: перед Фоминым лежала изрядно разрушенная искусственная кладка, принадлежавшая не то основанию огромной пирамиды, не то фундаменту колоссального храма, не то посадочной площадке космодрома… которого в отрогах Вилюя не могло быть!
        Уняв поднявшееся в душе волнение, Фомин сфотографировал блоки сбоку, затем поднялся ещё на два десятка метров по склону горы и сфотографировал «кладбище» разбитых блоков сверху. Площадь обнаруженного «стола» была огромна, не менее квадратного километра, и Фомину опять пришла в голову мысль, что он видит остатки древнего космодрома.
        Он спустился к первому блоку и начал ставить палатку. Спешить ему было некуда, до речки Олгуйдах, на берегах которой были обнаружены загадочные металлические котлы, и до знаменитой Долины Смерти, куда он стремился попасть, оставалось совсем немного, чуть больше трёх километров, а находка «космодрома» убеждала, что он на правильном пути…

* * *
        - Вот фотографии, - подал толстый конверт Гордеев.
        Ватшин вынул пачку снимков, с минуту рассматривал их, удивляясь хорошему качеству изображений.
        Сидели у него дома, в кабинетике, приближалась ночь, и пришлось зажечь настольную лампу.
        - Когда снимали?
        - Больше года назад, на цифровую камеру. Но нам эти фотографии достались всего месяц назад, - сказал руководитель «Заставы». - К сожалению, фотограф - Тимофей Семенович Фомин - погиб.
        Рука Ватшина дрогнула.
        - Как?
        - Скорее всего, смерть археолога не была случайной, мы разбираемся. Но он успел сделать исключительное открытие и передать дневник своего похода в надёжные руки.
        - Он дошёл до… Долины Смерти?
        - Дошёл и даже успел найти ещё один котёл в речном откосе Олгуйдаха, прежде чем испортилась погода и ему пришлось возвращаться. Мы готовим туда экспедицию.
        - Котлы похожи на… боксы для хранения…
        - Дэн утверждает, что это энергетические модули, разлетевшиеся по всему Вилюю после взрыва корабля-матки. Фомин наткнулся на площадку для приземления… или для старта корабля.
        Ватшин скептически хмыкнул.
        - Строить космодромы непродуктивно. Уже сегодня понятно, что современные космолёты должны использовать не жидкостно-реактивную тягу, а полевую, антигравитационную, струнно-тоннельную. Для них не нужны искусственные площадки для старта и посадки.
        - Речь идёт о древних временах.
        - Какая разница? Чтобы пересечь звёздные расстояния, нужны иные технологии, никакие ракеты не помогут изучить Галактику.
        - Вот для уточнения этого постулата мы и решили подсунуть вам задачку - посмотреть в прошлом бассейн Вилюя и его притоков, кто там садился, когда, что строил и зачем. Сан Саныч утверждает, что хроник вы посильнее, чем он.
        Лесть была приятна, однако Ватшин подумал об этом мимолётно, рассеянно.
        - Сам-то он что ж?
        - Уваров занят другими делами, не менее важными. А вас мы планируем направить на изучение земных артефактов, если не возражаете, особенно на территории России. Здесь обнаружено много интересного.
        Ватшин усмехнулся.
        Гордеев ощупал его лицо умными серыми глазами.
        - Вы в чём-то сомневаетесь?
        - Вспомнил чью-то шутку: если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах.
        По твёрдым губам полковника скользнула беглая улыбка.
        - С Богом мы договоримся. Ваше решение?
        Ватшин помолчал. Он не был ни агентом разведки, ни сотрудником спецслужб, ни мастером рукопашного боя, он был писателем, а жизнь заставляла его воевать.
        - Почему к нам такое внимание?
        - К кому - вам?
        - Ко мне… к Сан Санычу.
        - Вы - хроники, видящие прошлое, а иногда и будущее, таких людей - единицы на миллиарды живущих, на всё население Земли. Ваше умение видеть - это оружие колоссальной мощи. Вот почему за вами гонятся и будут гоняться все мировые спецслужбы, но в первую очередь ксеноты.
        - Я думал - наоборот…
        - Нет, именно так. Для ксенотов вы - залог их успеха в деле полного подчинения человечества.
        - А если мы откажемся работать?
        - С нами?
        - С вами… и с ними… скроемся где-нибудь, чтобы нас не нашли.
        Гордеев побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, по лицу его прошла тень.
        - Не скроетесь, Константин Венедиктович, нет такого места на Земле. К тому же хроники долго не живут, ориентируйтесь на это обстоятельство.
        Глаза Ватшина стали круглыми.
        - Почему? Не живут?!
        Гордеев снова усмехнулся.
        - Вы слишком много знаете. С нами вы будете в безопасности… относительной, конечно, потому что ничего абсолютного в природе не существует, но в пределах наших возможностей мы безопасность гарантируем, без нас же вы…
        - Понятно. - Ватшин ссутулился над столом перед призрачным кубом объёмного монитора, в котором плавали, превращаясь друг в друга, цветные геометрические фигуры. - Не так уж много я знаю.
        - Талант хроника в вас только-только проклюнулся, всё впереди. Сан Саныч по этому поводу шутит: я очень много знаю, но практически ничего не помню.
        Ватшин бледно улыбнулся. Математик Александр Александрович Уваров, Сан Саныч, как его все звали, первый хроник, согласившийся сотрудничать с «Триэн», являлся для Ватшина непререкаемым авторитетом и в некотором роде - учителем. И если в правильности своих решений Уваров не сомневался, Ватшину оставалось только сосгласиться.
        - Я ничего не умею… ещё напортачу…
        - Научим, - рассмеялся руководитель «Заставы», одного из подразделений «Триэн», которое непосредственно работало с хрониками и организовывало их охрану. - Никогда не бойтесь делать то, чего не умеете. Помните, ковчег сделали любители, профессионалы построили «Титаник».
        Улыбнулся и Ватшин. На душе стало легче. Гордеев видел его насквозь, но относился к нему без пренебрежения и шутил не обидно, а главное - представлял собой силу, на которую действительно можно было опереться.
        - Итак, поможете?
        - Куда ж я денусь с подводной лодки, - как можно твёрже сказал Константин. - Полистаю материалы о Вилюе и попробую сходить в прошлое, посмотреть, что там происходило.
        - Тогда разрешите откланяться. - Полковник встал. - Мы готовим экспедицию в район Верхнего Вилюя, в Долину Смерти, хорошо бы к этому моменту иметь данные - что и где искать.
        Ватшин проводил его до двери, вернулся в кабинет.
        Вошла жена в домашнем халатике, присела на краешек стула. Красивая, милая, тёплая, заботливая, не испугавшаяся трудностей. Дариня, как выразился Сан Саныч, когда они заговорили о подругах во время одной из встреч. Как её уберечь от беды, оградить от опасности? Существует ли такая возможность? Или ей всю жизнь придётся следовать за мужем, не принадлежащим себе, за которым охотятся не простые уголовники или коллекторы (слава богу, он никому ничего не должен), а инопланетяне?
        - Что молчишь? - тихо спросила она. - У нас всё плохо?
        Он улыбнулся, привлёк Люсю к себе, поцеловал в пахнущую чистотой шею.
        - У нас всё хорошо, котёнок, и будет хорошо! Хотя забот, конечно, прибавилось. Я, наверно, не дотяну до понедельника.
        Люся напряглась, отодвинулась, глаза её потемнели.
        - Ты заболел?!
        - Что? - не понял он. - Ах, это… извини, оговорился, я имел в виду - начну писать роман раньше, давно подготовил материал. Намечал начать в понедельник, а сегодня пятница.
        - Не пугай меня больше! Шутник.
        - Не буду.
        - Хочешь, заварю свежего чаю?
        Он поколебался.
        - Не хочу, лучше морсу сделай. А я пока посижу в Сети, скачаю кое-какую информацию по Вилюю.
        - Это где? - простодушно спросила жена.
        - Якутия, далеко за Уралом.
        - Зачем тебе?
        - Иван Петрович просил посмотреть, там недавно нашли остатки каких-то древних сооружений.
        - Ладно, занимайся. - Люся упорхнула на кухню.
        Ватшин ещё раз, более внимательно просмотрел переданные Гордеевым фотографии и влез в Википедию, где хранился материал о реках вилюйского бассейна, а также о знаменитой Долине Смерти - Елюю Черкечех, которую изучал погибший археолог Фомин.
        Разумеется, как писатель-фантаст и вообще разносторонне информированный и любознательный человек Ватшин знал о существовании Елюю Черкечех, но пока что эта тема его не слишком интересовала. Тем неожиданнее была просьба Гордеева «посмотреть прошлое» Вилюя, и Константин ощутил дрожь в жилах - как тигр, почуявший добычу. Проявить себя с этой стороны - в качестве хроноразведчика - он не планировал.
        Компьютер развесил в мониторе требуемый материал.
        История открытия Долины Смерти насчитывала почти сто пятьдесят лет. Её обследовали как заезжие иностранцы-путешественники, так и русские географы, геологи и археологи. Были найдены и описаны металлические «котлы», лежащие в болотах и реках Олгуйдах и Алгый Тимирбить, пещера, где по легенде некогда жил великан Уот Усуму Тонг Дуурай, и обработанные технологическим путём задолго до появления здесь человека каменные плиты и столбы.
        Археолог Фомин как раз и наткнулся на плиты, возраст которых, по его прикидкам, был не меньше десяти-двенадцати тысяч лет.
        Люся позвала пить горячий морс.
        Посидели на кухне, поговорили о житейских делах, о предстоящем отдыхе на Алтае с друзьями, и Константин вернулся в кабинет, настраиваясь на хроноразведывательный поход.
        Погружение в спящую вселенную собственной психики произошло естественным образом, без долгой медитации, стоило ему только сосредоточиться на полной тишине. Мысль прыгнула в прошлое, в неведомые глубины Всего и Вся. Психика этот процесс воспринимала как спуск на воображаемом лифте, прозрачные стенки которого позволяли разглядеть пролетающие мимо картины прошлого.
        Отсчёт времени давался труднее всего. Сказывалось отсутствие опыта. Сознание просто не умело сравнивать промежутки времени длительностью меньше одного года. Удавались лишь погружения на сотни и тысячи лет в прошлое, когда память предков возвращалась толчками, словно лифт останавливался на этажах, соответствующих разным эпохам, когда приходило понимание процесса и оценка «кванта» прошедшего времени, который мог быть равен и столетию, и миллионнолетию.
        Константин представил местность в долинах рек - притоков Вилюя и сосредоточился на глубоком нырке в прошлое на двенадцать тысяч лет.
        Мысленный прожектор высветил сначала всю Землю, словно Ватшин летел над ней на космическом корабле, потом поле зрения резко сузилось, и он спикировал на зелёно-коричневое полотно Красноярского края, изрезанное лентами рек, главной из которых была Лена, а из её притоков - Вилюй, чья длина достигала двух тысяч шестисот пятидесяти километров.
        Небо потемнело, впереди проявилась скальная стена, усеянная трещинами и круглыми дырами искусственных пещер. Предок, глазами которого Константин и видел пейзаж, повернулся, взору представилась речная долина в обрамлении крутых каменистых откосов. На левом берегу реки шла работа: многолапые механизмы в клубах пыли вырезали из горного склона гигантские блоки величиной с приличный пассажирский самолёт и грузили на висящую над берегом платформу, способную уместить с десяток океанских танкеров.
        Вокруг платформы плавали странной формы - чешуйчато-щетинистые - летательные аппараты, изредка ныряя в пещеры выше по склону.
        По другую сторону реки высилась огромная башня, опиравшаяся на два десятка трубообразных стабилизаторов чёрного цвета. Куполовидный верх башни был откинут, и в небо из её недр поднимались чёрные сплюснутые шары, истекающие голубыми электрическими молниями.
        Смысл всего действия был Ватшину недоступен, но он и не пытался его постичь. Для него было ясно главное, что неведомые существа прилетали на Землю и раньше, а в районе Вилюя строили свою базу. Или устанавливали маяки и порталы. Кто это был - люди-змеи или люди-ящеры, не имело существенного значения. Гордеев и его соратники не зря вспомнили о Долине Смерти в бассейне Вилюя, в древние времена эти места были обжиты чужими, и следы их сооружений не исчезли бесследно.
        Внезапно в небе загорелось второе солнце! Оно выпустило огненную стрелу, и эта стрела, превратившись в гигантский пламенный язык, вонзилась в башню.
        Во все стороны ударил вихрь дыма, пыли и осколков. Выпущенные вверх шары стали разлетаться по окрестностям, оставляя за собой дымные следы.
        Зашатались горы!
        Чудовищный грохот обрушился на барабанные перепонки.
        Ватшин охнул и машинально дёрнулся «назад», домой, к тишине и покою.
        Картина разгула стихий подёрнулась дымкой, распалась на призрачные отражения, исчезла. Душа окунулась в глухую темноту безвременья… и вынырнула в родную реальность, сотканную из устойчивого кресла, обстановки кабинета, компьютера, картин на стенах, и подтверждённую появлением жены с кружкой ягодного морса. Увидев, что муж открыл глаза, она подала ему кружку.
        - Пей.
        Он послушно ополовинил кружку, ощущая радость от того, что находится дома, а не в горах, слабо улыбнулся.
        - Кайф!
        - Где был? - с интересом спросила Люся. - Я заходила - ты грезил. Далеко ходил?
        - Далеко… и глубоко… на двенадцать тысяч лет назад.
        - Что видел?
        - Высадку инопланетян… или наших предков… хотя нет, они что-то строили. А потом с неба по ним ударили энерголучом… или направили на них ионосферный пробой. Короче, воюют там.
        - Кто с кем?
        - Да непонятно, я видел только разного рода машины да звездолёт. Хоть роман пиши. Жаль, что я раньше этим не интересовался.
        - Раньше ты не был хроником.
        - Был… только не знал. Иван Петрович прав, в России следов ксенотов, прилетавших тысячи и миллионы лет назад, до фига. Пора ими заняться, вычислить координаты баз и направить туда экспедиции.
        - И ты туда пойдёшь? - испугалась Люся.
        Он улыбнулся.
        - Для этого писатели-фантасты, да и хроники тоже, не нужны. Мы с Сан Санычем только разведчики. Точнее - хроноразведчики. Теперь я понимаю, зачем Иван Петрович попросил вскрыть историю Вилюя.
        - Зачем Ивану Петровичу знать историю Вилюя?
        Ватшин сделал строгое лицо.
        - Это секретная информация!
        Люся фыркнула.
        - Мне уже страшно. Я и так все ваши тайны знаю. Колись.
        - Допускаю, что федералы давно и серьёзно занимаются проблемами НЛО, аномальных явлений и поисками баз пришельцев. А если учесть, что инопланетяне посещали Землю в прошлом не один раз, их древние базы могут дать колоссальное знание. Если ксеноты расположились у нас как у себя дома, они имеют технологии перемещения в пространстве и пользуются ими так же свободно, как мы автомобилями. Если мы раскроем секреты телепортации, да и не только телепортации, а много чего ещё, мы сможем выгнать чужих с нашей территории. Поэтому Иван Петрович и заинтересован в моих хронопоходах.
        - Он хороший человек. Тебе повезло, что ты с ним.
        - Ему повезло не меньше, - высокомерно отмахнулся Константин.
        Люся засмеялась, чмокнула его в щёку, поднялась.
        - Я ложусь спать, не сиди долго.
        Ватшин отвернулся к объёмному пузырю монитора, завороженно понаблюдал за плавающими в нём геометрическими фигурами, потом встряхнулся, выключил компьютер и удобнее расположился в рабочем кресле.
        Спать не хотелось. Картина стройки в горах по берегам Вилюя стояла перед глазами, и душа рвалась туда, чтобы найти тех, кто задумывал стройку. А заодно и тех, кто нанёс удар по башне-звездолёту. Может быть, строители и соорудили там базу, где остался древний робот-охранник, которого якуты назвали Уот Усуму Тонг Дуурай. И который, если верить мифам, и выпускал из пещеры огненные шары, превращавшиеся в последствии в те самые металлические котлы, найденные предками северных народов по берегам рек.
        Интересно, что это такое на самом деле? Энергомодули? Цистерны для хранения топлива? Или не топлива, а плазмы, к примеру?
        Глаза Ватшина закрылись. Мысль-воля заняла «кабину лифта» и нырнула в прошлое…
        2. Переход на новый уровень
        Негосударственная структура «Триэн» появилась в России в начале двадцать первого века как служба оперативного реагирования на факты инопланетного вмешательства в жизнь людей на Земле вообще и приносящие огромный вред российскому социуму в частности. Разумеется, организаторами этой структуры и её идейными вдохновителями были чекисты, люди с высоким интеллектом, понимающие, что разгул либерализма и демократии, а точнее - демонократии ничего хорошего стране и народу не принесёт.
        Затем, когда противостояние с «Ксенфорсом» и «Герпафродитом» перешло на иной уровень, на Совете руководителей «Триэн» было принято решение сформировать особо засекреченное подразделение «Застава», которой поручили всю оперативно-тактическую работу по выявлению агентов-ксенотов, как их стали называть сами ксенопограничники, и их уничтожению. Руководство «Заставой» и взял на себя полковник ФСБ, начальник внутренней службы противодействия коррупции в рядах ФСБ, один из основателей, а теперь комиссар Второго Круга «Триэн» Гордеев Иван Петрович.
        Конечно, агенты и эмиссары «Ксенфорса», созданного драгонами, и «Герпафродита» - организации, управляемой герпами, змеелюдьми, стремившихся установить глобальный контроль над человечеством, присутствовали на Земле не в своём естественном облике. Они применяли маскеры, превращавшие их в людей - по виду, разумеется, потому что в остальных отношениях это были не люди, хотя их деятельность была видна всем думающим людям вполне отчётливо, стоило только вспомнить министров здравоохранения, сгубивших малую медицину в глубинке России, что усугубило демографический кризис, и министров образования, сумевших чуть ли не до основания разрушить начальное, среднее и высшее образование и взявшихся за науку.
        Оба последних российских министра были змеелюдьми.
        К счастью для жителей России, как, впрочем, и всего мира, герпы конкурировали с драгонами в области управления территориями планеты и вели яростную, хотя и по большей части психическую, нешумную войну. Именно вследствие давнего их конфликта Земля всё ещё не была оккупирована ксенотами, и «Заставе» удавалось ограничивать деятельность обеих ксеноструктур, сталкивая их между собой. Но чаще ксенопограничники «Заставы» нейтрализовывали ксенотов с помощью оперативных мероприятий, что резко сужало поле деятельности инопланетных завоевателей и заставляло их убираться с насиженных территорий.
        Так, в результате недавней операции, завязанной на охоте за хрониками ведущих агентов, «Заставе» удалось выйти на столичные центры «Ксенфорса» и «Герпафродита» и нейтрализовать. Однако все сотрудники «Триэн» понимали, что это лишь тактический успех. До стратегического решения задачи ещё очень далеко.
        Одиннадцатого мая Гордеев получил SMS-предложение от частного оператора связи «Мутофон» зайти в магазин «Леди и джентльмены» на показ новой летней коллекции одежды. Это означало вызов координатора «Триэн», должность которого занимал заместитель директора ФСБ генерал-лейтенант Кузьмичёв Феофан Свиридович. Иван Петрович глянул на время получения эсэмэски, прибавил полтора часа - полученная цифра означала время прибытия, вызвал машину. В данный момент он находился в Волоколамске, где «Застава» имела тренировочный лагерь.
        Через час с небольшим чёрный спортивный «Рэндж Ровер» комиссара въехал на территорию технологической зоны Белорусского вокзала, где под видом отделения инженерной службы РЖД Московской области располагался секретный офис ФСБ, и припарковался в тени лесопосадки, рядом с двумя такими же кроссоверами и белыми «Руссобалтами». Полковник вошёл в двухэтажное неприметное здание с решётками на окнах и обшарпанной вывеской над входной дверью: «Отделение РЖД М. О.»
        Территория владений ФСБ охранялась, но со стороны этого заметить было невозможно, для охраны и наблюдения за передвижением всех гостей применялась суперсовременная система «Аргус-М» на основе нанотехнологий и скрытые телекамеры.
        В кабинете Кузьмичёва уже находились трое: сам генерал, имевший вид рафинированного интеллигента, главный логистик-аналитик «Заставы» по прозвищу Дэн (мало кто знал его настоящие фамилию, имя и отчество), с курчавыми волосами и ухоженной бородкой-колечком, и плотный осанистый рыжеватый мужчина средних лет, спортивного телосложения, с породистым продолговатым лицом и скорее не карими, а рыжеватыми глазами. У него была родинка под левым глазом.
        - Товарищ генерал? - остановился Гордеев.
        - Проходи, Иван Петрович, садись, - повёл рукой Кузьмичёв.
        Гордеев сел напротив рыжеволосого, бесстрастно реагируя на его изучающий взгляд.
        - Знакомьтесь. Юлий Тарасович Веселов, полковник Службы внешней разведки. Глава Европейского отдела «Триэн».
        Рыжеволосый крепыш наклонил голову.
        - Гордеев Иван Петрович, полковник, командир «Заставы».
        Гордеев бросил вопросительный взгляд на Кузьмичёва. Он не предполагал напрямую знакомиться с людьми, о существовании которых комиссариат «Триэн» его не предупреждал.
        То, что разведчик не подал ему руку, Гордеева не удивило. Люди в большинстве своём ещё в две тысячи пятнадцатом году перестали здороваться за руку, так как уже стали достоянием общественности случаи запуска нанороботов-киллеров через рукопожатие. И этот опыт распространился по всему миру.
        - Юлий Тарасович будет теперь заниматься внутрироссийскими делами и назначен моим заместителем, - добавил Кузьмичёв.
        Гордеев встретил философски-безразличный взгляд Дэна, говорящий: я здесь ни при чём.
        Руководитель «Триэн» понял возникшую паузу.
        - Юлий Тарасович проверен и надёжен, хорошо зарекомендовал себя в европейских операциях. Родился в Ленинграде, выпускник МГТУ имени Баумана, кандидат технических наук, член президиума научно-технического совета госкорпорации «Росатом».
        - И полковник СВР? - хмыкнул Гордеев.
        Веселов дружелюбно улыбнулся, показав ровные белые зубы.
        - У каждого свой путь к понимаю себя. Я работал с вами под другим ником, вы должны помнить.
        - Тевтон, - подсказал Дэн.
        В душе поднялась буря чувств, так как под оперативным псевдонимом Тевтон работал человек с выходом на властные структуры Евросоюза и много сделавший для «Триэн», однако Гордеев не ожидал, что он встретит этого деятеля в кабинете Кузьмичёва. Тем не менее на лице полковника не дрогнул ни один мускул.
        - Помню.
        В глазах Веселова зажглись и погасли насмешливые искры. Он понял чувства руководителя «Заставы».
        - Будем работать в контакте, полковник?
        - Как прикажут, - пожал плечами Гордеев, посмотрел на координатора. - Что-то изменилось? Я чего-то не знаю?
        Кузьмичёв и Веселов переглянулись.
        - Изменилось, - сказал генерал. - Сразу в двух западных регионах мы потеряли блок-офисы «Триэн», в Брюсселе и в Париже. Юлию Тарасовичу чудом удалось избежать раскрытия и вернуться в Россию. В связи с этим мы переходим на новый уровень - с децентрализацией системы управления. Контактные центры становятся чересчур уязвимыми. Дэн разработал криптосистему управления через мобильную сеть, коды и линии ЧС. Личные контакты отменяются, иначе мы не выживем. Нынешняя встреча в этом ракурсе последняя.
        - Базы?
        - Базы остаются на прежних местах, кроме тульской, её придётся передислоцировать поближе к столице, можете сами предложить район. Количество схронов придётся сократить, как и количество охраняемых персон.
        - Мы прикрываем хроников непосредственно в местах их проживания. Если снимем охрану…
        - Никто не говорит о снятии охраны с хроников, - перебил Гордеева генерал. - Речь идёт об изменении статуса ценных кадров и как следствие - об изменении их жизненного уклада. Сейчас они на виду, что неправильно, так как, несмотря на нейтрализацию баз ксенотов, угроза перехвата не исчезла. Обоих нужно переселить, причём незаметно, чтобы комар носа не подточил. Наши враги не должны будут знать, что хроники живут в других районах.
        Гордеев помолчал.
        - Хорошо, товарищ генерал. Хотя хроники - не военные люди, и решать за них, приказывать им исполнять наши команды мы не вправе.
        - Они поймут.
        - Дай-то бог.
        - Охарактеризуйте обоих, - попросил Веселов. - Я с ними не сталкивался и не знаю, что они собой представляют.
        Гордеев посмотрел на Дэна.
        - Уваров Сан Саныч, - сказал главный логистик «Заставы», - Близнец по знаку зодиака, но упрям, как чистый Козерог, вынослив физически и психически, умеет работать, блестящий ум, железная воля, иногда возникает желание расслабиться, и тогда он играет в карты.
        - Игра?
        - Преферанс.
        - Я тоже поигрываю, - кивнул Веселов. - Интересно было бы встретиться с ним.
        - Писатель Ватшин родился двадцать первого июня, это стык знаков зодиака - Близнецов и Рака. Взял многое и от первого, и от второго. Сангвиник, любопытен, эмоционален, коммуникабелен, иногда бывает раздражителен, и тогда его заносит.
        - Куда?
        - В свои фантазии, - усмехнулся Гордеев. - Костя Ватшин - хороший писатель, но ещё большой ребёнок. А вот жена у него умница, таких называют даринями. Готова пойти за ним в огонь и в воду.
        - Прекрасная характеристика.
        - Это прелюдия, полковник, - сказал Кузьмичёв. - Идём дальше. Оцените обстановку.
        Гордеев привычно помедлил.
        - Если одним словом, то…
        - Воруют, - развеселился Дэн.
        Все посмотрели на него, хотя аналитика это не смутило.
        - Я не прав?
        - Прав, - поморщился Кузьмичёв. - Но это к нашим делам не относится.
        - Мир сошёл с ума, разве не так? Кстати, не без помощи ксенотов. Все продают всё: от домашних вещей до собственных почек, рук и ног.
        - Это далеко не полный перечень продающегося, - пожал плечами Веселов. - Нынче предлагают к продаже ураганы, циклоны, цунами, бури и землетрясения.
        - Плюс участки на Луне, на Марсе и даже на планетах других звёзд, - подхватил Дэн. - Продаются уже и сами звёзды и целые галактики, хотя неизвестно, долетит ли до них когда-нибудь человек. И ведь находятся покупатели!
        Гордеев хотел дополнить неожиданно эмоциональное выступление коллеги, но его опередил Веселов, продекламировав:
        Теперь иль никогда!..
        Сознанье умирает,
        Стыд гаснет, совесть спит!
        Ни проблеска кругом,
        Одно ничтожество
        Свой голос возвышает.
        Кузьмичёв поднял бровь, не ожидая от полковника СВР лирических отступлений.
        - Семён Надсон, - добавил Веселов с ноткой превосходства, как показалось Гордееву. - Сказано сто с лишним лет назад, а такое впечатление, будто вчера и про нас.
        - Господа-товарищи, - постучал по столу пальцем генерал. - Прошу не отвлекаться. Коль уж заговорили о хрониках, Иван Петрович, извольте доложить об их успехах, если они есть.
        - Уваров набрёл на звёздную систему, почти ничем не отличающуюся от Солнечной. Причём по звёздным меркам недалеко - в пятнадцати световых годах от Солнца. Там есть или была цивилизация. Из двух десятков обследованных Сан Санычем звёзд, ближайших к нашему светилу, это первая, на планетах которой предполагается наличие жизни и разума.
        - Вы думаете, эти сведения нам пригодятся? - скептически осведомился Веселов.
        - Конечно, не сейчас, так в будущем, - ответил Дэн убеждённо. - Ксеноты должны каким-то образом перемещаться в пространстве, а раз мы не видим их космические корабли, значит, они овладели технологиями телепортации, позволяющими им чувствовать себя среди нас свободно. То есть, я считаю, у них спрятаны на Земле порталы. Писатели братья Стругацкие называли эти порталы кабинами нуль-Т. Найдём кабины - и мы сможем посещать другие звёзды.
        - Планы нескромные, - улыбнулся полковник СВР.
        Гордеев вспомнил замечание Ватшина о планах, но повторять шутку не стал.
        - Да, наши планы звучат фантастично, но они абсолютно реальны.
        - Почему вы именно Уварова заострили на космических объектах? Насколько мне известно, писатель Ватшин информирован о космосе впечатляюще, судя по его романам.
        - Мы по очереди выдаём им одни и те же задания, - признался Дэн, поправив очки. - Удивительно, но описывают они события прошлого почти одинаково.
        - Это же непродуктивно. Простите.
        - Этап совместной работы по одним и тем же объектам закончен, - сухо сказал Гордеев, досадуя, что Дэн сболтнул лишнее. - По сути это было тестирование индивидуальных возможностей хроников. Впереди у каждого самостоятельная работа.
        - Хотелось бы знать, что вы им планируете в прикладном порядке. Звёзды - это хорошо, но до них ещё надо добраться, а земных тайн столько, что хватит десятку хроников на обследование.
        - Существуют разные темы: прошлое и будущее. Мы хотим знать и то, и другое. Объектов для изучения действительно чрезвычайно много, в том числе и на территории России. Хотя я не сбрасывал бы со счетов Луну и Марс, куда уже устремились экспедиции. Полетят туда и российские корабли, вот почему мы запланировали хроноисследование нашего спутника и Красной планеты: хотелось бы посадить корабли там, где у ксенотов были когда-то базы.
        - Кое-что мы уже обнаружили, - сказал Дэн. - Уваров наткнулся на Луне, в кратере Арзахель, на тоннель, уходящий в недра спутника. Тоннель явно искусственного происхождения. А Ватшин совершил хронорейд в прошлое Вилюя и увидел схватку двух сил, в результате которой и образовалась Елюю Черкечех - Долина Смерти. Возможно, строящийся там двенадцать тысяч лет назад форпост принадлежал и не ксенотам, а землянам-гиперборейцам, это мы ещё выясним, зато мы теперь знаем точные координаты уцелевшей базы - северный край озера Ойюр. Туда и направим экспедицию.
        - Надо торопиться, - сказал Кузьмичёв. - Американцы нас опережают.
        - Здесь, в России? - не понял Веселов.
        - На других материках, - сказал Дэн. - По нашим данным, они откопали по меньшей мере четыре десятка баз и мест посадки древних кораблей инопланетян - в Мезоамерике, в Боливии, на севере Африки, в Пакистане.
        - Нет смысла с ними тягаться, - проворчал Гордеев. - Россия по запасам таинственных мест и аномальных зон не уступает ни Африке, ни Америке. Перечень этих зон включает более тысячи наименований. В планах хроноразведки на первом месте стоят плато Путорана, архипелаг Земля Франца-Иосифа, Таймыр, Урал и почти весь Крайний Север России. В Африку и Южную Америку нам соваться не надо. Хотя посмотреть, что там нашли американцы, было бы интересно. Пока хроники работают с нами, мы вскроем прошлое всей Земли.
        - А что, хроники не хотят с нами работать?
        - Они настолько ценны, что ксеноты сделают всё, чтобы захватить их. Или в крайнем случае ликвидировать.
        - Охраняйте.
        - Охраняем.
        - Я могу встретиться с ними?
        - С обоими сразу?
        - Желательно по очереди.
        Гордеев покосился на Дэна.
        - Организуем, - пообещал спец по компьютерным технологиям.
        - Благодарю. - Веселов повернулся к генералу. - Объём работ мне более или менее понятен, Феофан Свиридович, но хотелось бы определиться с конкретной целью. Когда работаешь за границей и выполняешь чьи-то указы - это одно, когда приказываешь сам - другое.
        - Цель зашифрована в названии нашей системы - «Триэн», - сказал Гордеев. - Никого над нами! Ни американцев, ни азиатов, ни ксенотов! Я не уполномочен говорить обо всём человечестве, но Россия должна самостоятельно решать свою судьбу.
        - Это всего лишь пропагандистская доктрина, - усмехнулся полковник СВР. - Вы прекрасно знаете, что не все земные этносы способны защитить человечество от пришельцев. Зато они прекрасно сотрудничают с ними.
        - Не мы к ним прилетели со своим уставом, я имею в виду ксеноагентуру, а они к нам. Прилетели? Хорошо, давайте знакомиться, сотрудничать, обмениваться опытом. Не хотите? Убирайтесь отсюда ко всем чертям!
        - А вы пробовали с ними контактировать?
        - Не один раз, - хмыкнул Дэн.
        - Они здесь, хотим мы этого или не хотим, - закончил свою мысль Гордеев. - И пытаются навязать нам свои порядки, запустили процесс тотальной инволюции, превратили человечество в стадо! Мы потому и сформировали команду, которая противостоит этой тихой агрессии, что общемировые институты всех форм давно служат ксенотам. Да и государственные структуры тоже, вплоть до спецслужб. Они ведь не затеяли ядерную или тектоническую войну, хотя могли. Погибло бы не только человечество, но и всё живое, планета превратилась бы в радиоактивную пустыню или в сотрясаемый рождением гор шарик. А Земля им нужна чистая, чтобы они могли жить и отдыхать здесь, не считаясь с аборигенами. Вот почему ксеноты ведут войну с нами не на физическом приоритете, а на оккультно-психологическом. Именно он и уничтожит человечество как разумную систему, инволюция не пощадит никого: ни бедных, ни богатых, исчезнут все народы, все этносы, даже самые пассионарные, как китайский и африканский. И вы спрашиваете, какова наша цель?
        Веселов остался невозмутим.
        - Считайте мой вопрос тестом на эрудицию, полковник.
        - Скорее уж это тест на вшивость, - так же невозмутимо отрезал Гордеев. - Мы все хорошо подкованы теоретически, не нужно нас экзаменовать.
        - Прошу прощения, если обидел. Хотя я и в самом деле не понимаю, почему ксенотам нужна именно Земля. Нынче установлено, что практически все звёзды Млечного Пути имеют планеты, выбирай любую и живи. Может быть, у вас есть объяснение?
        - Таких планет, как наша, - сказал Дэн, - раз-два, и обчёлся на всю Галактику. Вот и лезут. - Он помолчал и вдруг хихикнул: - Мой приятель из статуправления как-то показал мне газету с рисунком. На рисунке вдали видна летающая тарелка, небо, звёзды, а на переднем плане зелёный уродец обнимает берёзу. Закрыл три глаза и шепчет: «Родина»…
        Кузьмичёв поиграл бровями, но обрывать увлёкшегося аналитика не стал. Зато у Веселова появился вопрос.
        - Что вы хотите этим сказать? - осведомился он.
        - Существует гипотеза, что все нынешние ксеноты - бывшие жители Земли, переселившиеся к другим звёздам, но мечтающие вернуться. Точнее, вернуться хотят их потомки. Да вот незадача - человечество мешает.
        Веселов сделался задумчивым.
        - Я бы поразмышлял над этой идеей, она вполне транспарентна. Так вы считаете, что ксеноты воюют с нами на оккультно-психологическом уровне?
        Дэн бросил взгляд на Гордеева.
        - Разрешите, Иван Петрович?
        Гордеев кивнул.
        Дэн достал из кармашка булавку флешки, повернулся к Кузьмичёву.
        - Товарищ генерал, можно попользоваться вашим компом? А то с мобика читать неудобно.
        - Валяй. - Кузьмичёв включил компьютер.
        Дэн вставил флешку в гнездо на клавиатуре, развернул монитор.
        Веселов с интересом наблюдал за его приготовлениями.
        На экране соткался из световых лучей белый лист с крупным текстом на русском языке. Название документа гласило: «Отчет Сверхчеловека».
        - Вы знакомы с этим посланием? - поинтересовался Дэн.
        - Минутку, почитаю. - Веселов погрузился в чтение.
        Гордеев откинулся на спинку кресла. Послание Сверхчеловека стало известно спецслужбам недавно, и хотя эксперты разошлись во мнениях, считать ли его фальшивкой или же истинным выражением эмоций одного из «пастухов», контролирующих «стадо»-человечество, в «Триэн» к нему отнеслись серьёзно. Уж очень близко к тому, что происходило в мире, в том числе в России, было описано в Отчёте. По мнению Ивана Петровича, автором текста был ящерочеловек. Хотя, возможно, это был и житель Земли, человек, завербованный ксенотами и отслуживший им верой и правдой весь срок своей жизни.
        Вспомнились строки Отчёта.
        «Наше время возвращается.
        Нас преследовали и гнали, но мы умеем менять форму и оболочку, приспосабливаться к любым условиям, и мы выжили.
        Наша цель одна - быть владыками! Ваша участь - быть вечными рабами. Мы успели привить вам ген рабства навсегда.
        Мы дадим вам ещё множество революций и перестроек, у вас будет вечная борьба за справедливость, но вы её никогда не получите.
        За нами гигантская непобедимая сила. Нам покорились все ваши спецслужбы: ЦРУ, Моссад, ФСБ, прокуратура, полиция. И все верхние институты власти! Под нашу дудку пляшут короли, президенты, главы церквей, руководители общественных организаций, лидеры партий, вскормленные нами и выполняющие нашу волю как свою собственную. Наши команды воспринимаются чиновниками на уровне нейролингвистического программирования. А что будет, когда мы окружим планету спутниками с психотронными генераторами? Попробуйте организовать сопротивление зомбированной толпе!
        Тупых, жадных исполнителей и просто дураков мы специально ставим и будем ставить на руководящие посты, они - наша броня и защита, и число им легион! Благодаря им вы уничтожаете знания и опыт своих предков, множа их ошибки.
        По нашей воле вы опустошаете недра планеты, загрязняете экологию, идёте с оружием друг на друга. И когда это нам выгодно, мы помогаем вам убивать друг друга.
        Это мы выбили из вас чувство достоинства, гордости, самоуважения, благородства, превратили вас в потребляющее быдло, в толпу, отрицающую сострадание и милосердие. Да вы скоро и совсем забудете эти императивы.
        Мы допустили только одну ошибку - затянули процесс обыдления. Но финал не за горами. Мне девяносто, и я не увижу его, но ухожу удовлетворённым. У меня остались преемники, и они будут всегда.
        Один из ваших повелителей Евгений Казимирович Деев».
        Полный текст послания Гордеев не помнил, но и того, что отложилось в памяти, было достаточно, чтобы понять изощрённое издевательство писавшего: он всеми фибрами чёрной души ненавидел человека!
        Веселов дочитал Отчёт, отодвинулся. По лицу его прошла тень.
        - Странно, что я не читал это письмо раньше. Выяснили, кто писал? Явно не иностранец.
        - Это писал помощник первого президента СССР, - сказал Кузьмичёв. - Хотя у него была другая фамилия. Он был одним из идеологов так называемой перестройки, которую затеяли в России ящеролюди. И он тоже из них. Точнее, запрограммированный ими. Такие типы легко проникают во власть, оставаясь незаметными, и спокойно проводят политику своих хозяев. Есть такие помощники и у нынешнего президента, и у премьера, и практически у всех чиновников высшего эшелона власти. А некоторые сами занимают немалые посты, такие как министр образования и науки, министр культуры или здравоохранения. Но это всё вы должны знать не хуже нас. Отсюда цель ксенотов - глобальное подчинение человечества - абсолютно понятна. Если же мы не подчинимся, они вполне способны устроить всеобщую войну на уничтожение, для чего уже испытали не один вид климатического и литосферного оружия.
        - Гаити, - сказал Дэн.
        - Гаити, Фукусима, Спитак, Иран, Китай, да и на России был испытан генератор ионосферного пробоя. Короче, противник у нас настолько мощный, вжившийся в роль глобального оператора, что его даже упомянуть в прессе нельзя - заклюют журналюги на службе ксенотов. Их как бы и нет, а то, что есть, придумки фантастов, легенды и мифы. Но к делу. Иван Петрович, есть новости по задержанным ксенотам?
        - Есть, - мрачно сказал Гордеев после паузы. - Как мы ни старались обезвредить их программы самоликвидации, в коме держали, химией потчевали, оба… умерли. Вчера.
        В кабинете стало тихо.
        Веселов прищурился, но спрашивать ничего не стал.
        - Это уже четвёртый самоликвид, - сказал Дэн. - Не можем расшифровать, на каком уровне эта программа записана. Всем ксеноагентам встраивается система самоуничтожения на случай захвата. Сердце останавливается - и кирдык. Последний случай - с аналитиком «Ксенфорса» Носиным, мы вообще захватили его в бессозналке, вовремя по башке стукнули, и он всё равно соскочил.
        - Всё, что мы успели сделать, - добавил Гордеев, - так это узнать координаты столичных оперативных центров «Ксенфорса» и «Герпафродита». Драгоны обосновались в здании московской мэрии, их владыка - заммэра по строительству Бесин Арнольд Метаксович. Его псевдо - Главный Админ, если верить Кореневу, который работал руководителем контрольного департамента Управления Внедрения «Ксенфорса». Второй офис «Ксенфорса» расположился в здании Московской газовой биржи на Берсеневской, зам её главы - Новихин Игорь. Мы планировали заслать туда своего разведчика, но не успели, «Ксенфорс» отреагировал на захват их агентов с похвальной быстротой.
        - А «Герпафродит»? - спросил Веселов.
        - Эта змеиная структура заседает в здании Генпрокуратуры, и мы считаем, что ею руководит лично генеральный прокурор. Вернее, загримированный под него змеечеловек. Но у «Герпафродита» не один центр, а по крайней мере десяток. Мы недавно вычислили второй - в яхт-клубе «Валдай» на озере Селигер.
        - Сведения проверены?
        Гордеев отрицательно качнул головой.
        - Делаем всё возможное.
        Веселов пожевал губами, глянул на генерала.
        - С вашего позволения, Феофан Свиридович, я возьму под контроль это направление.
        - Будьте так любезны, Юлий Тарасович. Вы свободны, полковник. И вы тоже.
        Гордеев и Дэн встали, кивнули, вышли.
        В машине Дэн спросил:
        - Как вам наш новый бугор?
        - Поживём - увидим, - мрачно ответил полковник, у которого внезапно испортилось настроение.
        3. Уваров
        На пустыню сошла ночь, взошли звёзды, но Луны не было. Не появилась она и спустя два часа, когда Уваров вернулся сюда, в центр Канадской равнины, бывшей полсотни миллионов лет назад огромной пустыней без единого признака жизни. Одинокие скалы и каменные останцы, похожие на остатки башен и словно обработанные руками человека, ржаво-красные или чёрные, лишь подчёркивали мёртвую неподвижность и тишину песков. Хотя они здесь и не казались лишними.
        Но Уварову дали задание посмотреть, что было в Канаде двадцать тысяч лет назад, и за два часа он чуть ли не двадцать раз выходил из «хроношахты» памяти в прошлое, и каждый раз видел одно и то же: пустыню, останцы, звёзды и островерхие шпили, принадлежащие неизвестно кому и замершие в пустыне навечно. Чтобы выяснить, кто их построил и зачем, надо было спускаться ещё глубже в прошлое, а на это у Сан Саныча не было ни желания, ни разрешения начальства в лице Гордеева.
        Он задержал взгляд на шпилях. Точнее, это сделал его предок, глазами которого он сейчас видел пустыню. Возможно, шпили были остатками крепостей, возведённых в Канаде древними её обитателями ещё до появления пустыни, а возможно, космическими кораблями пришельцев, не дошедшими до нынешних времён, занесёнными впоследствии песками или утонувшими в болотах.
        По крайней мере, теперь становилось понятно, почему по центральным канадским провинциям рыщут спецэкспедиции американцев, прячущиеся под названиями «археологические». Они искали остатки баз пришельцев на всех континентах, а это означало, что у них тоже имеются свои хроноразведчики.
        Луна, наконец, нашлась. Но Уваров знал, что она стала спутницей Земли не одномоментно с планетой, её создали искусственным путём полтора миллиона лет назад, использовав пролетавшую мимо планету в качестве ударного инструмента. После этого вырванный из Земли кусок и сформировался в Луну, причём - полую внутри, о чём земные учёные спорили до сих пор. Впоследствии Луну использовали в своих целях все, кому это было нужно, от земных диносапиенсов, лемурийцев и атлантов до пришельцев.
        Выбравшись из дебрей памяти в реальность, данную ему в ощущениях, Уваров тихонько, чтобы не разбудить жену и внучку, сходил на кухню, попил чайку со сникерсом и забрался обратно в кровать. Шёл уже первый час ночи, на работу приходилось вставать рано, потому что жил он на улице Матвеевской, а работал в Научно-исследовательском ядерном университете на Каширском шоссе, и путь от дома до лабораторного корпуса бывшего Московского инженерно-физического института занимал около двух часов. Это если не было пробок. Поэтому вставал Уваров в шесть часов утра, приучив организм довольствоваться тем, что оставалось на ночной отдых.
        Жена Уварова Светлана работала инженером-исследователем в Курчатовском атомном институте, и ей тоже приходилось добираться до работы долго, но делала она это реже, так как дежурила сутки через двое.
        Он улёгся поудобней, вспомнил разговор с Гордеевым.
        - Нас интересуют Луна и Марс, - озабоченно сказал руководитель «Заставы». - Это главный приоритет на сегодняшний день, не считая, конечно, матушки-Геи.
        - Я бы с удовольствием полетал по Галактике, - признался Уваров. - Исключительно красивая структура. До своих хронопутешествий я считал, что наш Млечный Путь состоит всего из четырёх звёздных рукавов, а их оказалось чуть ли не два десятка.
        - Млечный Путь подождёт, - качнул головой Иван Петрович. - Мир готовится заселять Луну и Марс, и нам точно надо знать, где сядут наши корабли.
        - То есть там, где были базы ксенотов, - согласился Уваров. - Помню и уже готовлюсь, изучил все доступные карты Луны и Марса.
        - Начинайте, время не терпит, а работы очень много. Кроме Марса нас интересуют и другие планеты Солнечной системы, так что скучать не придётся.
        - Я и не скучаю. А чем занимается Костя Ватшин?
        - Исследует территорию России, но у него тоже непочатый край работы. К сожалению, ксеноты не оставляют надежд завербовать вас или выкрасть, взять в плен, говоря военным языком, поэтому может возникнуть необходимость переезда. Как вы к этому относитесь?
        - Отрицательно, - помрачнел Уваров. - Я ведь не один живу, у меня двое детей, внучка, у нас в Москве всё схвачено, организовано, устроено, внучка скоро в школу пойдёт.
        - На новом месте будет то же самое, беспокоиться по этому поводу не придётся. Подумайте, прогнозы не слишком оптимистичные. Ватшину, кстати, предстоит то же самое.
        - Хорошо, подумаю.
        Так Уваров оказался перед дилеммой: продолжать ли сотрудничество с триэновцами, вынуждающее менять сложившийся образ жизни, или отказаться и предстать перед лицом нешуточной опасности, которую представляли инопланетяне, внедрившиеся в земной социум драгоны и герпы, получившие собирательное, очень точное, хотя и полупрезрительное название ксеноты.
        Жене о своих опасениях и сомнениях он пока ничего не говорил, хотя верил, что она его поймёт при любых жизненных раскладах, в любых обстоятельствах.
        Сон не шёл.
        Поворочавшись полчаса, Уваров поразмышлял над заданиями Гордеева и решил «погулять по Марсу». В конце концов, задания всё равно надо было выполнять, а лежать в темноте и мучиться от бессонницы не хотелось. Отосплюсь в следующий раз, решил он.
        Можно было, конечно, посидеть в кабинете и посчитать варианты онлайновой компьютерной игры, с которой он возился уже три месяца, но желание увидеть космос оказалось сильнее.
        Мысленное «тело» Уварова превратилось в сгусток невидимого поля и рванулось в пространство памяти, как выпущенный из пращи камень.
        Он увидел-почувствовал всю Солнечную систему (предки свободно летали в космосе, и память хранила их впечатления), полюбовался медленно всплывающими над зернистым жидким пламенем Солнца протуберанцами, нашёл все планеты, неспешно - с точки зрения внешнего наблюдателя - движущиеся по орбитам, направился было к Марсу с двумя бусинами спутников, но мысль «на секундочку» заглянуть в глубокое прошлое Вселенной победила.
        Уваров сосредоточился на преодолении весьма солидного интервала времени длиной в десять-одиннадцать миллиардов лет и выплыл в океане ранней Вселенной, ещё не достигшей тех размеров, какие она имела нынче.
        Он уже знал, что ранний космос, возраст которого достиг двух с лишним миллиардов лет, был ареной постоянных конфликтов. Новорождённые галактики сталкивались друг с другом гораздо чаще, чем спустя тринадцать с половиной миллиардов лет, а их ядра представляли собой хаотические скопления звёзд, ещё не слившихся в чёрные дыры. Галактик с чётко выраженной спиральной структурой тогда было очень мало, скопления звёзд галактического масштаба напоминали рыхлые комья снега. И Уваров это видел. Зато почему в ту эпоху всё-таки попадались галактики, завитые в спирали, ломать голову долго не пришлось. Посмотрев на недавно обнаруженную астрономами галактику ВХ 442 в разных временных отрезках, Уваров понял, что она - изделие неких разумных сил, которым понадобилось таким образом сохранить в динамике объединённую разумом Сверхсистему.
        Это была не первая «вертушка» - галактика со спиральными рукавами (как правило, рукавов насчитывалось не больше трёх), и все они представляли собой структурированные системы звёзд, сформированные созревшими в этот период цивилизациями.
        Полюбовавшись «вертушкой», Уваров «вернулся» из далей памяти, подумав, что его предки уже в те времена умели преодолевать чудовищные космические расстояния и созерцать картины Мироздания, иначе эти знания не смогла бы уберечь генетическая память человечества, и это не стало бы достоянием памяти хроников.
        Жена мирно спала, раскинув руки; в спальне было душновато.
        Уваров открыл пошире дверь балкона, пропуская в комнату ночную прохладу, проверил, не душно ли в спальне внучки, лёг снова.
        Однако сон как заколодило - веки упрямо отказывались смыкаться, спать по-прежнему не хотелось.
        Тогда он вызвал в памяти карту Марса, выбрал район «хроновысадки» - экваториальный разлом Хриса и отправился в путешествие на десять миллионов лет назад.
        Марс интересовал человека давно, с момента создания первых телескопов.
        К началу двадцать первого века по его поверхности уже ползали созданные землянами механизмы, а в две тысячи семнадцатом году к нему устремился корабль «Dragon Rider» - «Драконий наездник», построенный частной космической компанией SpaceX, с посадочным модулем на борту, который доставил на Красную планету партию запчастей для строительства базы.
        Не сильно отстала от покорителей Марса и Россия, специалисты которой сконструировали корабль «Амур», способный долететь до Марса и вернуться обратно. А так как руководству «Роскосмоса» не меньше руководства НАСА хотелось первыми найти следы разумной жизни, то место посадки выбиралось тщательно и не в тех районах, где собиралась строить базу компания SpaceХ. Вот почему Гордеев поспешил дать задание хроникам «погулять» по Марсу прошлых времён и выяснить, была ли там цивилизация или нет, а если была, то где могли сохраниться остатки её сооружений и технологических центров.
        Психосоматическая матрица Уварова, которую в некотором приближении можно было назвать душой-личностью, легко преодолела барьер между памятью оперативной и памятью генетической, безошибочно определила местонахождение планет Солнечной системы десять миллионов лет назад, и перед его внутренним взором возникла красная горошина Марса с двумя искорками спутников - Фобоса и Деймоса.
        Трудно сказать, почему он выбрал именно этот отрезок прошлого. Показалось, что это будет правильно, хотя по данным марсианских роверов плотную атмосферу Марс потерял более трёхсот миллионов лет назад, и нырять надо было в ту эпоху. Но Уварову захотелось проверить работоспособность своей интуиции, и память послушно выдала ему требуемое - вид на Марс десятимиллионнолетней давности.
        По-видимому, предки мотались по Солнечной системе, как люди по улицам города, иначе это событие - пролёт мимо Марса - в памяти не отложилось бы.
        Красная горошина скачком увеличилась в размерах, раз, другой и третий, превратилась в оранжевую полосатую дыню, подёрнутую желтоватой дымкой. Затем по указке Уварова «дыня» начала поворачиваться, и хотя прошло немало времени, прежде чем он разглядел марсианские ландшафты, в конце концов ему удалось найти очертания каньона Кондор, о котором говорил Гордеев. С высоты в сто километров зигзаг разлома и в самом деле напоминал крылья птицы, пытавшейся взлететь с морщинистой выпуклости песчано-щебнистой пустыни.
        Неизвестно, чем руководствовался Гордеев или тот деятель, которому захотелось посадить российский космолёт в этом районе, похожем издали на рисунок трещин на лобовом стекле автомобиля от попадания камня. Возможно, им показалось, что сюда свалился в древние времена не астероид, а искусственный объект.
        «Вниз!» - скомандовал сам себе Уваров.
        Однако память не послушалась. Видимо, того, кто пролетал мимо Марса, не заинтересовала область каньонов. Зато он медленно пролетел над северным полюсом планеты (северным назвал его Уваров, так как это была верхняя макушка Марса, украшенная белыми пятнами снегов), и взору наблюдателя предстала жёлтая плоскость, испещрённая геометрически правильной сетью фиолетовых жил и скоплениями круглых красноватых пятен.
        «Вниз!» - снова приказал памяти Уваров.
        На этот раз она послушалась, так как предок, очевидно, тоже заинтересовался пейзажем.
        Спуск не потребовал много времени, по сути он напоминал пикирование, разве что бесшумное и не страшное. Существо, чьими глазами Уваров рассматривал ландшафт Марса, замерло в реденьком воздухе планеты, повертело головой, отчего у самого Уварова закружилась голова: его зрение не успевало подстроиться под по-птичьи быстрые движения головы предка. Однако он всё же разглядел нечто вроде лагеря, почти полностью занесенного песком.
        Над барханами возвышались оранжевые купола, соединённые не то дорожками, не то трубами, которые и создавали впечатление лагеря или городка, какие собирались строить на Марсе земные переселенцы. Уварову даже захотелось протереть глаза, так городок был похож на рисунок в Интернете - предполагаемый вид земной базы.
        Но, во-первых, память ему выдала событие, происходившее на Марсе миллионы лет назад, во-вторых, предполагаемый облик земного поселения на Марсе выглядел более современным, да и модулей в нём насчитывалось всего шесть, в то время как марсианская «деревня», а может быть, какая-то технологическая зона, вмещала не меньше сотни куполов.
        Предок спикировал ещё ниже.
        Сеть куполов раздалась в стороны, они выросли в размерах, превратились в верхушки гигантских баков, похожих на те, в которых земляне хранили нефтепродукты. Соединялись они и в самом деле трубами, а не дорожками, поэтому можно было предположить, что в этом районе сохранилась какая-то база или склад горюче-смазочных продуктов, принадлежащий древним марсианам. С другой стороны, это могла быть и база пришельцев, где хранилось топливо для их кораблей, или терминал для хранения жидких материалов, в том числе воды.
        Последняя мысль понравилась Уварову больше всего, и он подумал, что надо будет сообщить Гордееву о найденном продуктохранилище. Десять миллионов лет назад оно ещё было видно из космоса, но впоследствии его занесло песками, и земные аппараты не смогли увидеть его с орбиты.
        Через несколько секунд он выплыл из дебрей собственной памяти в привычную тишину спальни, хотя память ещё некоторое время «зудела и чесалась», перебирая исчезающие картины-видения прошлого. Уваров полежал на спине с открытыми глазами, успокаивая воображение, закрыл глаза и уснул почти мгновенно.
        До утра ему не приснился ни один сон.

* * *
        В молодости Уваров серьёзно занимался футболом, лёгкой атлетикой - бегал на короткие дистанции, потом увлёкся велосипедным спортом и получил звание мастера, участвовал в соревнованиях за Хабаровский край, где служил в армии, в ракетно-космических войсках, потом за Москву и Московскую область. Но спортом вечно заниматься нельзя, и он взялся за науку, уже в тридцать три года став доктором физико-математических наук.
        Можно было уехать за границу, куда его приглашали, но он остался в России, так как безумно любил Родину, и большую, и малую, и не мыслил жить вдали. Нынче он работал в Ядерном университете, как стал именоваться Московский инженерно-физический институт, был на хорошем счету у начальства и мог заниматься любыми направлениями ядерной науки, выбирать темы и готовить студентов к защите диплома. На конвенте математиков в Санкт-Петербурге ему вручили престижную премию «Золотой интеграл», однако никто из коллег не догадывался, что именно благодаря работе над психроникой, как Уваров назвал игровую матрицу нового типа, он и приобрёл дар воспоминаний прошлого. В его подходе играющий не просто выбирал фантом из заданного набора игровых персонажей, а подстраивал его параметры под свою личность, проектировал психосемантическую матрицу себя как игрока, и Уваров первым обнаружил эффект участия собственной психики в игре, которая позволяла переводить образы прошлого из бессознательного, из закрытой генетической памяти, в сознание.
        Потом ему начали сниться необычные сны.
        Ещё через месяц он научился погружаться в прошлое на любой отрезок времени и видеть всё, что происходило с предками, которые и передали ему запомнившиеся «файлы» действительности.
        Наскоро позавтракав: пшённая каша с мёдом, кофе, - он поцеловал сонную жену (внучка ещё спала, а дети уже, слава богу, жили отдельно) и сбежал вниз, во двор, где его ждала машина охраны.
        С этим пришлось смириться, Гордеев был непреклонен, назначая ему охрану (жене и внучке отдельно), и уже три с лишним месяца Уварова сопровождали телохранители «Заставы», не отпускавшие его одного никуда.
        Уваров влез в джип «Рэндж Ровер», поздоровался с молодыми парнями, к которым давно обращался на «ты», и через полтора часа был на работе.
        Вычислительный сектор прикладной математики располагался на третьем этаже лабораторного корпуса. В нём работали семь человек, включая руководителя сектора профессора Чернова. Уваров приехал раньше всех, поэтому быстренько вскипятил воду, бросил в керамическую кружку с аббревиатурой на боку ААУ - это была его личная кружка, подаренная коллективом сектора на день рождения, - пакетик «Липтона» и устроился в своём ворк-боксе - рабочем модуле с компьютерным терминалом, отгороженном от остальных модулей полупрозрачными стеклянными и гипсокартонными стенками. Включил компьютер, натянул на лобастую голову, покрытую серебристым пушком, дугу коммуникатора. Когда в помещении появились остальные сотрудники сектора, он уже был недоступен для общения.
        В обед позвонил Женя Федорчук, бывший сокурсник, работавший в последнее время на приборостроительном заводе «Электрон» в Королёве. Женя был классным парнем, весёлым и добродушным, и общаться с ним было легко и приятно.
        - Привет, старый, - бодро поздоровался он. - Сидишь небось за компом?
        Уваров представил его широкую, щекастую, улыбающуюся физиономию, и настроение улучшилось.
        - Привет, худой, - ответил он; Евгений всегда был упитанным и объёмистым, за что и получил кличку Худой. - Сижу на работе. А ты где?
        - Да и я на работе, - рассмеялся Федорчук. - У нас не забалуешь, завод работает на оборонку, начинку для военных спутников делаем, так что приходится корячиться денно и нощно.
        - Ты ещё не директор? - пошутил Уваров.
        - Для директора у меня рост не тот, но я, между прочим, зам. главного технолога. Слушай, в тему заговорили, тут у нас интересные фокусы обнаружились… - Федорчук осёкся, помолчал. - Слушай, ты же преферансист? Не хочешь поиграть в дружеской компании? У нас Петро Довгаль уехал на восток, в Новосибирск, игрок нужен.
        Уваров вспомнил свои встречи в компании с Новихиным, Кореневым и Хаевичем, которые оказались агентами ксенотов. Воспоминания приятными назвать было трудно.
        - Да не хочется.
        - В другой компании играешь? - догадался Женя. - Ты как-то говорил. Одно другому не мешает. Подумаешь?
        Уваров неожиданно решился.
        - Вы когда играете?
        - По субботам или по воскресеньям у Вовки-Моджахеда.
        Моджахедом они дразнили Володю Кабанова, отпустившего усы и бороду и весьма похожего на кавказца.
        - В субботу я не могу, обещал внучку сводить в зоопарк.
        - Давай в воскресенье. Начинаем в одиннадцать утра и до трёх-четырёх дня.
        - Где он живёт?
        - Могу заехать. Вовик живёт на улице Танкистов, недалеко от метро «Речной вокзал». От твоего дома ехать полчаса.
        - Хорошо, созвонимся в субботу и договоримся точно.
        - Отлично, старый, буду рад тебя видеть. - Голос Жени в наушнике айкома пропал.
        Настроение поднялось ещё на пару градусов.
        Во-первых, Уваров давно не играл, а преферанс он любил как великолепный способ расслабленной психоконцентрации. Во-вторых, встречи с Федорчуком всегда были позитивными, поэтому их можно было считать лечебными сеансами. Плюс разговоры ни о чём, мужской трёп, общие воспоминания, неизбежный стёб и хохот. Живём, мужики?
        В таком ключе он и закончил рабочий день, настраиваясь на воскресенье.

* * *
        Сели за стол в начале двенадцатого.
        Федорчук шутил, рассказывал анекдоты, его поддержал Кабанов, Уваров тоже сподобился рассказать парочку смешных историй, чувствуя себя на подъёме, что его самого удивило, пока не вспомнил, что атмосфера игры с прежней компанией была иной, там он вынужден был выглядеть солидным, - и лишь четвёртый игрок, Костя Борщёв, не принимал участия в общем веселье. Он был мрачен и, очевидно, поэтому не сыграл три игры подряд, ни обычную шестерную, ни трефовую семерную, ни мизер. В школе его дразнили Борщом, в институте - Чекистом, уважая аббревиатуру его фамилии, имени и отчества - КГБ, что расшифровывалось как Константин Григорьевич Борщёв.
        Женя наконец заметил «отсутствие» приятеля.
        - Чекист, ты чего смурной, лимон съел? Или что дома случилось?
        - За державу обидно, - проворчал Костя.
        - С какого бодуна? - удивился Федорчук. - Ты же не состоишь в патриотическом фронте, дома строишь.
        - А что, строитель категорически не может переживать за наш бардак? - осудил Женю Володя. - Мне тоже за державу обидно, хотя и я не состою в патриотических клубах.
        - А тебе за что?
        - Да за всё! Куда ни кинься - везде воруют! Какую ТВ-программу ни включи - везде судят коррупционеров, а их число только множится.
        - Понятно, ты обыкновенный потребитель ТВ-жвачки. Ну а тебе что не нравится?
        - Про грядущий праздник «Дни славянской письменности» слышал? - поднял бровь Костя.
        - Хороший праздник, собирался даже сходить в музей с женой.
        - А понял, чем он нехорош?
        - Нет.
        - Его устроители звонят во все колокола: до Кирилла и Мефодия русские не имели ни письменности, ни культуры! А знаешь, что сделали Кирилл и Мефодий на самом деле?
        - Не-ет.
        - Оскопили Всеясветную грамоту, в которой было не тридцать букв, точнее буков, а сто сорок семь! Славяне-русские имели грамоту, то есть письменность, не меньше десяти тысяч лет назад! Наши предки писали мало, обходясь законами справедливой жизни, но знали грамоту задолго до всяких там арабов, египтян, турок, всех европейцев вообще и даже индийцев с китайцами!
        - Да ну!
        - Погуляй по Интернету, там много чего на эту тему выложено, хотя и мусору много.
        - Подтверждаю, - улыбнулся Уваров.
        - А ты откуда знаешь? Ты же математик.
        - Культуру и традиции обязаны знать и помнить не только гуманитарии, но и технари. Жаль, что Минкульт не спешит с разработкой такой программы.
        - Чиновникам это не надо, - скривил губы Федорчук.
        - Это верно.
        - Будем мы ещё об этой чуме говорить! Чекист явно не с той ноги встал. Колись, что у тебя произошло? Дети плохо сдали ЕГЭ?
        Костя отмахнулся.
        - При чём тут ЕГЭ? Мои дети уже институты покончали. Встреча у меня была в Департаменте образования, дочка пригласила. Представляете, в государстве, созданном русскими, из текста Конституции выброшено слово «русские»! Все населяющие Россию народности есть, а русских нет! Это как понимать? Если все СМИ трубят о мафии, пьянстве и терроризме, то все бандиты - русские, а как заговорят о великих достижениях, их творцы - россияне! Как бы ничьи! Да и это не самое страшное. Послушал я, о чём говорят умные люди, и душа заплакала.
        В комнате стало тихо.
        Игроки молча разглядывали приятеля, по лицу которого ходили тени.
        Костя поднял голову, в глазах его стояло горестное недоумение.
        - Если бы вы знали, как Русь оплёвана и духовно подавлена! И не только на Западе - в стране, в России, в народе! Мы же вырождаемся - в хапуг, алкоголиков, воров и шабес-гоев, в жалких прислужников Руси. Не поверите, больше всех кричат о нас как о быдле наши же правозащитники!
        Женя хмыкнул, похлопал друга по плечу.
        - Попей водички, полегчает. Правозащитников и я не жалую, все они получают мзду из-за бугра, ты посмотри пофамильно, кто в этой системе торчит.
        - И вообще, есть другая Русь, - веско проговорил Володя-Моджахед. - Не всё так плохо. Я поездил по российской глубинке и знаю другую Русь и других русских. Вы не представляете, насколько они открыты, искренни и доверчивы. Обнять и плакать, как говорил мой сын. Так что не всё ещё пропало, есть люди, с которыми не страшно идти в разведку. И вообще, мы что, собрались дискутировать о политике? Кто сдаёт?
        - Я, - взялся за карты Костя.
        - Поехали, иначе только настроение испортим.
        Больше о серьёзных вещах не заговаривали, да и Борщёв перестал хмуриться, так как карта пошла к нему, и он сыграл подряд две семерных.
        Закончили игру к четырём часам, честно поделили выигрыш (играли по два рубля - вист, профессионалы не играют «на интерес»), Костя проиграл, как и Женя Федорчук, выиграл Володя и остался при своих Уваров.
        Расходились умиротворённые, договорились встречаться по воскресеньям.
        - Задержись, - попросил Женя Уварова.
        Когда Костя ушёл, Женя увёл математика на кухню, выразительным жестом указав Володе на дверь:
        - У нас секретный разговор.
        Володя не обиделся, в сущности, он был мягким и добрым «моджахедом».
        - Ладно, посекретничайте, я вас потом бобровым шашлыком угощу.
        - А что, из бобрятины тоже шашлыки делают? - удивился Женя.
        - Делают из всего, что движется, должен бы знать.
        - Сам делал, что ли? Где бобров ловил?
        - Очень смешно. Шашлык мне привезли из-под Очакова, очень вкусный. Сейчас-то он уже остыл, вкус не тот, но попробовать стоит. Я даже рецепт записал. Берёшь шесть луковиц, мясо бобра режешь кубиками, лук на тёрку, имбирь, кумин, тмин, три ложки яблочного уксуса, лимон, перец, всё перемешиваешь и этим маринадом покрываешь мясо. Мариновать не меньше трёх часов, тогда запах отбивается полностью.
        - Ладно, мы подумаем, - пообещал Женя.
        - Могу ещё рецепт бобрового соте дать.
        - Запиши, пока мы пару минут поговорим, - сказал Уваров серьёзно. - Да и рецепт шашлыка тоже.
        - Ага. - Володя убежал в гостиную.
        - Зачем тебе рецепт соте? - не понял Федорчук. - Ты что, собираешься готовить блюда из бобрятины?
        - Просто занял человека. Что ты хотел сообщить?
        - Понимаешь, - Женя поскрёб макушку, походил по кухне, прикасаясь пальцами к чашкам и тарелкам, - технолог я не слишком опытный…
        - Опусти подробности.
        - Короче, чтобы не быть вахлаком, пришлось проштудировать все технологические процессы, тем более что мы переходим на крутые нанотехнологии. Я тебе уже говорил, завод делает процессоры для спутниковых бортовых компьютеров, электронные умножители изображений, антенные решётки, резонаторы… и я обнаружил, что кроме всего этого, прописанного в технологических картах, завод изготавливает какие-то детали и узлы, которых нет в заказах.
        - Ну?
        - Что - ну? Мы не должны их делать! На выходе эти детали должны подвергаться ОТК, а их нет! То есть они есть, но куда-то исчезают до стадии контроля.
        - Куда?
        - Да я и не разбирался.
        - Разберись.
        - Ты… не шутишь? - неуверенно спросил Женя.
        - Какие могут быть шутки? Кто-то делает на заводе левую продукцию, да ещё неизвестного назначения. Представляешь, какие могут быть последствия?
        - А кому сообщить?
        Уваров пожевал орешек.
        - Пока никому, мне в первую очередь. А я передам кому следует во избежание геморроя. - Уваров подумал о Гордееве.
        Конечно, на заводе и в самом деле могли изготавливать какое-то «левое» оборудование, не проходящее через бухгалтерию и финансово-контролирующие органы, с подачи главного технолога или самого директора, получивших немалые откаты. Но ведь в использовании мощностей завода могут быть заинтересованы и ксеноты? Интересно, что в этом случае они заказали?
        - Можешь тихонько выяснить, что именно изготавливается? Чтобы только никто тебя не застукал за этим занятием.
        - Попробую. Ты думаешь…
        - Ничего не думаю. Скорее всего, ты наткнулся на коррупционную веточку высокого начальства. Им заплатили, они тихонько организовали процесс изготовления контрафакта. Поэтому никому ни слова, работай скрытно и осторожно. Кто у вас главный технолог?
        - Коробейников… Вацлав Мартович.
        - Последи за ним - с кем встречается, кто к нему приходит.
        - Если смогу, - криво улыбнулся Женя. - Я же не контрразведчик в конце концов.
        - Правильно, не будем рисковать. Я переговорю с одним знакомым, он подскажет, что делать. А пока - прячь язык за зубами.
        На кухню ворвался Володя с листком бумаги в руках.
        - Вот, записал.
        Уваров взял листок, похлопал приятеля по плечу и вышел.
        Усевшись на заднее сиденье джипа рядом с парнем по кличке Корень (по имени его никто не звал), он позвонил Гордееву.
        4. Игра в прятки
        Переход на полностью бесконтактную связь не стал для Гордеева камнем преткновения. «Застава» и так жила по принципу «никого не видно», используя криптосистемную защиту мобильной сети, компьютерную связь, а когда нужно - и рации скрытого ношения. Но с помощниками и командирами подразделений, должности которых занимали теперь те, кто когда-то пришёл вместе с Гордеевым в «Триэн», полковник предпочитал встречаться лично, поэтому, позвонив капитану Соломину, которого все иначе как Соломой не называли, сказал только три слова:
        - Шестьдесят семь, час.
        Это означало, что встреча состоится через час в конспиративном терминале, расположенном на территории шестьдесят седьмой больницы. В охране больницы работали сотрудники «Заставы», которые негласно опекали два офиса в деловом корпусе, где располагалось подразделение оперативного анализа.
        Машину Гордеева - «Субару Визив» - пропустили за шлагбаум на Карамышевской набережной без требования показать пропуск. Его исключительно стильный ультрасиний автомобиль знали все. Самого полковника здесь считали руководителем одной из частных фирм, снимавшей офисы в новом корпусе.
        Бывший десантник ВДВ, а ныне замкомандира «Заставы» Соломин Виктор Андреевич, светловолосый и улыбчивый, уже сидел в кабинете Гордеева, перекладывая на столе какие-то бумажки, диски и книги. На скрип двери он встал.
        - Здравия желаю, господин фельдмаршал.
        - Садись, - не принял шутливого тона Гордеев, пожимая ему руку. Включил компьютер, бегло просмотрел поступившие сообщения.
        - Что у тебя? Коротко и по делу.
        - Слушаюсь. - Солома рассовал записки и всё остальное по карманам, подвинул книгу Ивану Петровичу. - Рекомендую почитать. Может, возьмём этого человека в отдел по правам?
        - Что это?
        - Сидоров, «Дар влюблённым».
        Гордеев хмыкнул.
        - Я уже вышел из возраста влюблённых.
        - Здесь речь идёт не только о любви, но и о традициях и о многом полезном, чего обыкновенный народ не знает. Я сам обалдел, когда мне её подсунули.
        - Кто?
        - Дэн.
        Гордеев качнул головой.
        - Разносторонний парень, не скажешь, что якут.
        - Он якут? - удивился Солома.
        - Дэн - аббревиатура его паспортных данных: Дугарай Эрдемович Номгон.
        - А выглядит русским, и глаза не косые, как у якутов.
        - Чем меньше людей знает, что Дэн вообще существует, тем лучше.
        - Согласен, пусть остаётся просто Дэном.
        - Как наши подопечные?
        - Нормально, не суетятся, понимают ситуацию. Сан Саныч постарше, у него вообще к жизни философское отношение, Костя Ватшин в этом ему уступает, но проникся нашими проблемами и не психует. Да и жена у него умница, не запаниковала. Ребятам с ними легко.
        Капитан имел в виду телохранителей.
        - Всё равно рано или поздно придётся их переводить на режим «нелегал».
        - В собственной стране, - помрачнел Солома.
        - Орлы Васина заметили двух подозрительных типов в конторе биржи.
        - Когда?
        - Сегодня утром. Очевидно, «Ксенфорс» пытается восстановить своё гнездо там. А это означает, что ксеноты налаживают связи и внедряют своих агентов. Скоро придут и за хрониками.
        - Мы будем готовы.
        - Я не об этом.
        - Я-то за передислокацию, но парней надо предупредить заранее.
        - Вот и займись.
        - Слушаюсь.
        - Вот ещё что. Мне позвонил Сан Саныч с очень странным заявлением. Он играл в преф с парнями, с которыми учился в институте, и один из них, Федорчук, работающий заместителем главного технолога на заводе микроэлектроники в Королёве…
        - «Электрон», что работает на оборонку?
        - Он самый. Так вот Федорчук обнаружил, что завод изготавливает какие-то детали и узлы, не проходящие ни по каким технологическим картам. Их даже ОТК не тестирует, они идут прямо на склад и там буквально растворяются в воздухе. Ты понимаешь, что это может означать?
        Соломин взъерошил волосы.
        - Что за детали? Чей заказ?
        - Их нет в заказах. Но завод их производит!
        Гордеев внезапно вспомнил строки «Отчёта Сверхчеловека», выданного Дэном Веселову: «Мы создадим сеть психотронных генераторов вокруг Земли…» Сеть психотронных генераторов… на спутниках! Не узлы ли генераторов и производят на «Электроне»?
        - Надо немедленно всё проверить!
        - У нас там никого нет.
        - Подключите группу Лося и попробуйте задействовать того парня, зама главного технолога, который выдал инфу Уварову.
        - Хорошо, сделаем.
        - Если я прав…
        Солома смотрел выжидающе, и Гордеев закончил с прорвавшейся угрозой:
        - Мы возьмём их за яйца!
        5. Непредвиденное
        Два последних дня Ватшин изучал Таймыр. Сначала как географический район, полуостров, омываемый водами Карского моря и моря Лаптевых, затем как источник эзотерических надежд и, наконец, как район предполагаемой высадки двенадцать тысяч лет назад предков славян - арктов после гибели легендарного северного материка Гипербореи.
        Впрочем, в те времена материк этот находился на экваторе, как и Антарктида - истинная Атлантида, покрывшаяся льдами после переброса земных географических и магнитных полюсов.
        Ватшин уже знал, что переброс был не случайным и не спонтанным, в войне Атлантиды и Гипербореи было применено мощнейшее тектоническое оружие, в результате чего полюса сдвинулись на девяносто градусов, а ось вращения планеты была сбита на двенадцать градусов, что и привело к катастрофическим последствиям, в том числе к наступлению ледникового периода.
        Почему Гордеев попросил Ватшина посмотреть историю Таймыра, Константин понял: с юга полуостров подпирался северным уступом плато Путорана, а на Путоране ждали своего часа спящие в недрах гор, в пещерах и болотах сокровища северного народа, два тысячелетия обживавшего неуютные ныне земли. Надо было обследовать весь этот край, чтобы экспедиции заинтересованных людей, в первую очередь триэновцев, во вторую чекистов, не ломились сквозь тайгу, болота и буераки и не тратили время и силы понапрасну.
        Начал Ватшин с гряды Бырранга, тянувшейся с юго-запада на северо-восток, самой высокой горой которой была гора Ледниковая высотой в тысячу сто сорок шесть метров.
        «Спуск на лифте» памяти в прошлое не занял много времени. Константин делал это теперь так же легко, как дышал или пил чай.
        Предки посещали эти края, иначе он ничего бы не увидел. Однако, опустившись на двенадцать тысяч лет в прошлое, он увидел парящие над горами «ладьи» с прозрачными пузырями «парусов» и с интересом принялся рассматривать картины жизни предков, строивших города вдоль побережья.
        Впрочем, городами эти необычного вида скопления строений назвать было трудно. Скорее это были базы или склады, внутрь которых грузились разноцветные кольца и полусферы контейнеров. Людей почти не было видно. Они управляли многолапыми механизмами, одетые в меховые, белые или серебристые куртки с капюшонами, и все были молодыми, светловолосыми, суроволицыми и, за редким исключением, голубоглазыми.
        Поднявшись чуть «выше» в будущее, на пару сотен лет, Ватшин увидел на этом же месте горящие леса, затянутое дымом побережье, сверкание огней в небе, и понял, что попал в разгар сражения. Кто с кем сражался, понять было невозможно, однако после этого сражения искать в здешних местах уцелевшие базы северных переселенцев уже не имело смысла, и Ватшин, сделав около полутора десятков «хроновысадок» на полуостров, вычеркнул Таймыр из перспективных районов поисков сокровищ. В нынешние времена здесь нечего было искать, если не считать территорию плато Путорана, не только спецотрядам ФСБ, но и ксенотам. Они, судя по всему, интереса к Таймыру не проявляли.
        Был вторник, четырнадцатого мая, старославянский праздник Еремея Запрягальника. Ватшин не увлекался историей славянства, но от дедов знал, что на Еремея по ранней росе сеяли рожь, приговаривая: рой в глубь пласта - будет рожь густа.
        Жена ушла на работу, вернее, телохранители увезли её в префектуру Северо-Западного округа столицы, где она работала ведущим специалистом в сфере нормативно-правовой базы, и Константин остался один.
        Не торопясь, напился кофе, сел за компьютер.
        Минут двадцать начинал писать главу нового романа, названного «Они здесь», и стирал текст. Тогда ему пришло в голову позвонить Уварову.
        Математик отозвался после непродолжительного молчания:
        - Костя? Рад слышать.
        - Ты где?
        - На работе.
        - Может, я вечером перезвоню?
        - Да нет, можем говорить свободно, я один в своём ящике.
        - Над чем работаешь?
        - Дорабатываю игровую матрицу… или ты о служебном задании?
        - Да я в общем просто так звоню, с утра что-то не работается. Задумал написать роман по следам своих хронопутешествий, а теперь мучаюсь.
        - В чём затык?
        - Нет тяги. - Ватшин подумал и признался: - И страшно!
        - Посоветуйся с Иваном Петровичем, мне кажется, наша информация не должна засвечиваться даже в романах.
        - Я хотел написать про цивилизацию в ядре Млечного Пути. К тому же мне он ничего не запрещал. Да и в Интернете можно сейчас найти любую информацию о пришельцах, гораздо более убедительную.
        - Интернет - случай особый, туда можно влезть анонимно и остаться неузнанным, а мы с тобой качаем инфу не оттуда. Вообще, тебе не кажется, что анонимность Сети создаёт впечатление абсолютной вседозволенности и свободы?
        - Не кажется, так оно и есть, мои герои не раз об этом говорили. Именно мнимая вседозволенность и подсаживает на эту иглу малолетних юзеров.
        - Не только малолетних. У меня взрослые дети, но и они по вечерам торчат в Сети. Правы социологи, мы воспитали поколение, которое высшей ценностью считает отсутствие ответственности за свои высказывания и трёп в Сети.
        - Плюс неподконтрольность.
        - Это уже как пить дать. Пацанам, привыкшим к безнаказанности, к халяве, в первую очередь нравится бесконтрольность. Однако извини за моё брюзжание, я тут схватился вчера с соседом спорить, потом пожалел. Он считает, что нам надо быть терпимее к запросам молодёжи, толерантнее. А я человек нетолерантный, терпеть ненавижу хамов и халявщиков, считающих себя повелителями мира.
        - Я на той же позиции. Кто-то образно выразился, что толерантность - это наркотик, вроде обезболивающего, превращающего человека в беззащитное животное, согласное с любой пыткой. На самом же деле вся история человечества - история нетерпимости.
        - Красиво говоришь, Венедиктович.
        Ватшин смутился.
        - Привычка формулировать мысли в литературные пакеты.
        - Хорошая привычка, особенно для писателя. Чем занимаешься в последнее время?
        - Дома?
        - Я имею в виду походы.
        - Был в Сибири, смотрел плато Путорана, Долину Смерти на Вилюе, полуостров Таймыр.
        - Нашёл что-нибудь?
        - Очень много… хотя до наших времён вряд ли мои находки дожили. Я спускался на десять-пятнадцать тысяч лет в прошлое, видел высадку переселенцев с Арктиды-Гипербореи, видел и сражения. Сначала землю наших предков окунули в воду с помощью тектонического оружия. Потом заморозили.
        - Это и я видел.
        - Да? Разве ты не бродишь по космосу?
        - Брожу, но и по России походил, Иван Петрович просил.
        - Зачем? Он мне не доверяет?
        - Подозреваю, что нас проверяли. Атлантиду тоже опускали на дно океана наши предки, прежде чем она превратилась в Антарктиду. Ты ещё не исследовал те края?
        - Нет, задания не было. Моя следующая цель - Земля Франца-Иосифа. Но я и сам могу посмотреть.
        - Я уже сподобился, подо льдами Антарктиды лежит настоящая страна сокровищ, если под сокровищами понимать остатки городов атлантов, сооружения и техцентры. Впрочем, как и под толщей воды и льда в центре Арктики, где была Гиперборея.
        - А что ты искал в космосе?
        Уваров тихо рассмеялся.
        - Цивилизацию на Марсе.
        Ватшин рассмеялся в ответ.
        - И я ходил по Марсу. Ты на сколько лет опускался?
        - На десять миллионов. Мои предки шастали по Солнечной системе…
        - Мои тоже.
        - Очевидно, у нас были общие предки. Но не суть. Мои… наши предки заглядывали на все планеты Системы, в том числе и на Марс. Я нашёл там склад ГСМ.
        - Что?!
        - Ну, это сверху похоже на склад горюче-смазочных материалов: баки, трубы, всё почти занесено песком, но сверху было видно. А ты где был?
        - Долину Маринера прочесал, опускался на пятьсот миллионов лет. Видел нечто вроде чёрных металлических черепах, усыпанных огнями, но рассмотреть, что это такое, мне не дали. Предка то ли сбили, то ли отогнали, то ли он сам удрал оттуда. В общем, нет сомнений, что на Марсе была цивилизация.
        - У меня другое мнение.
        - Серьёзно? Не шутишь?
        - Марс использовался ксенотами как перевалочная база и как источник полезных ископаемых. Я тоже видел металлических черепах, но это скорее автоматические заводы по добыче руды и выплавке металлов. Ксенотов изначально интересовала Земля, а Марс и Луну они приспособили для расположения там лагерей и для контроля за жизнью на нашей планете.
        Ватшин поискал возражения.
        - Там были и города, я видел.
        - Были поселения, небольшие, не масштабные, нечто вроде наших строительных комплексов. Впрочем, я не настаиваю на своей гипотезе, Марс ещё изучать и изучать. Может, там и была цивилизация, очень давно, а потом её ликвидировали те же ксеноты, заставив воевать марсиан меж собой.
        - То же самое происходит и на Земле. Только нынешние ксеноты действуют умнее, им загаженная радиацией и химией территория не нужна.
        - Согласен.
        - Где ещё ты путешествовал?
        - Да я, если честно, каждый день куда-то лечу… внутри самого себя. Нашёл вот недавно планету, блуждающую по Галактике самостоятельно, не привязанную ни к какой звезде. А вообще работы много, мне в первую очередь предложили обследовать Солнечную систему на предмет поиска чужих баз.
        - Про планету расскажи, - загорелся Константин.
        - Она дрейфует в потоке молодых звёзд группы АВ Золотой Рыбы и сравнительно молода, ей всего пара сотен миллионов лет.
        - Как ты определил?
        Уваров развеселился.
        - Сразу видно, что ты не лирик, а физик. Такие подробности интересны только физикам. А насчёт возраста… у меня хороший внутренний определитель. Шучу. Я поговорил с экспертами Гордеева, они и подсказали. Планета находится всего в сотне световых лет от Солнца и, вероятно, представляет собой «недозвезду» - коричневый карлик, внутри которого из-за недостатка массы не могут протекать термоядерные реакции.
        - Странно.
        - Что странно?
        - Зачем твоему предку, передавшему тебе память, надо было лететь к этому карлику? Там есть жизнь?
        - Точно не знаю, ничего особенного я не увидел. Огни какие-то на поверхности. Планета раза в три-четыре массивнее нашего Юпитера, обладает мощной атмосферой… а вообще, ты прав, предки просто так не летали по звёздам, какой-то интерес к этой планете у них был. Попробую вернуться и посмотреть на неё внимательней. Хочешь идею?
        - Валяй.
        - Эта планета - завод по производству вирусов, которых потом ксеноты забрасывают на потенциально жизнеспособные планеты, где начинается процесс преобразования биосферы.
        Ватшин засмеялся.
        - Ты больший фантаст, чем я.
        - Неужели идея не понравилась?
        - Почему, как основа для романа вполне годится.
        - Могу подкинуть ещё одну. Есть версия, причём высказанная учёными, что вирусы - искусственно созданные кем-то микробиороботы, распылённые по всему космосу. Их цель - обслуживание так же искусственно созданных биозародышей, которые попали и на Землю.
        - Панспермия?
        - Нечто вроде. Эти роботы должны были в чёткой последовательности вводить в клетки местных живых организмов программы - в виде ДНК и корректировать таким образом ход эволюции. Но за миллионы лет блуждания в космосе многие вирусы сами «сбились с пути» и превратились в убийц. Что мы и наблюдаем на Земле.
        - Здорово! - честно признался Ватшин. - Идея что надо! Под таким углом я на вирусы ещё не смотрел. Можно воспользоваться?
        - В принципе идея не моя, об этом уже начали разговаривать в Интернете. Буду рад, если ты порассуждаешь на эту тему. Ты не сильно занят?
        - В каком смысле? Пишу роман, работаю с инфой. Твою идею помещу в запасник. Или ты другое имел в виду?
        - Приезжай ко мне вечерком, поговорим. Можешь с женой.
        - Хорошо, я ей предложу, хотя не уверен, что она согласится.
        - Тогда до вечера.
        Ватшин допил холодный кофе, сосредоточился на вхождении в состояние перехода из ощутимой реальности в мнимую, создаваемую мыслесферой, и заставил себя отвлечься от всех мешающих работе мыслей. Через несколько минут он незаметно для сознания перешёл границу миров, воображение унесло его в иные дали, и он стал жить в романе как в реальном мире, не ощущая его иллюзорности.
        До обеда время пролетело незаметно.
        Уставший мозг - всё-таки процесс творения отнимал много энергии - сам переключил сознание на материальную основу, и Константин, проведя ладонью по лицу, удовлетворённо потянулся. Поработал он основательно, почти дописал главу, вдохновение не раз овевало голову крылышками, и глава получилась исключительно интересной и впечатляющей.
        Душ освежил.
        Ватшин сварил свежий кофе, снова собираясь подсесть к компьютеру, но в это время зазвонил мобильный. Номер был Уварова. Гадая, что понадобилось математику на этот раз, Константин нацепил на ухо петельку наушника.
        - Сан Саныч? Что забыл?
        - Ничего, - глухо проговорил Уваров. - Умер мой друг… внезапно… остановка сердца. В воскресенье ещё в преф играли, а сегодня он… В общем, вечером меня не будет дома, встретимся в другой раз.
        - Бог ты мой! Как это произошло? Он сердечник? Болел?
        - В том-то и дело, что никогда не жаловался на сердце. Сейчас поеду туда, узнаю.
        - Понял, звони.
        Ватшин выключил телефон, расстроенный известием. Но тот зазвонил снова.
        - Что-то ещё? - автоматически спросил он, не глянув на номер.
        Ответом была тишина.
        - Кто звонит? - Он глянул на светящееся окошко айкома. Там плавали два слова: «Абонент неизвестен».
        - Кто звонит?
        В наушнике хрюкнуло, раздались гудочки отбоя.
        - Чёрт бы вас побрал! - вслух выругался Ватшин.
        Телефон зазвонил в третий раз.
        - Какого дья… - Он вовремя прикусил язык, услышав голос: звонил редактор издательства «Недетская литература» Дима Большов, заменивший на посту главного редактора фантастики Колю Быстровича, перешедшего в другое издательство. - Ох, простите. Дима?
        - Да, это я, Константин Венедиктович, - отозвался Большов. - Хотелось бы обговорить с вами условия переиздания цикла романов «Генезис». Мы решили запустить новую серию - «Бриллиантовая библиотека» - и хотим начать с вас. Не возражаете?
        - Ни в коем разе, - удивился и обрадовался Константин.
        Ровно неделю назад тот же Большов отказал ему в переиздании романа «Посланец», ставшего бестселлером после издания. Интересно, что изменилось?
        - Можете подъехать сегодня?
        - Вполне.
        - Тогда мы вас ждём, до встречи.
        Забыв о двух предыдущих звонках, Ватшин заскакал по комнатам, отыскивая парадно-выходной костюм. В издательстве он всегда появлялся франтом, чувствуя, что его элегантный вид нравится работавшим с Большовым редакторшам.
        Собрался быстро, потрогал в меру гладкий подбородок, поколебался немного, решая - бриться или не бриться. Заставил себя выскоблить лицо до блеска.
        Лосьон после бритья «Булгари» докончил уход за лицом. «Вкусно пахнешь», - как говорила Люся, целуя мужа; лосьон был её подарком, она любила этот запах.
        Ватшин позвонил дежурной смене телохранителей, спустился вниз.
        В связи с охраной он теперь редко ездил на своей машине - «Субару XV», купленной вместо разбитого внедорожника «Ниссан», и каждый раз, выезжая куда-то на джипе триэновцев, мечтал сесть за руль своего авто.
        Выехали на Севастопольский проспект.
        - Что пишете? - спросил коренастый, скуластый, большегубый сосед Константина по имени Лёня. Он всегда держался подчёркнуто вежливо и не забывал расспрашивать писателя о творческих успехах.
        - Роман «Победитель», - ответил Ватшин, не вдаваясь в подробности.
        - О чём, если не секрет?
        - О пришельцах, - тем же тоном ответил Константин, размышляя о звонке Большова.
        Лёня понял его настроение и отстал.
        - Лёнь, за нами увязалась белая «Лада Ромео», - заметил водитель джипа Саша.
        Лёня оглянулся.
        - Давно?
        - Минут пять.
        - Попробуем оторваться.
        Джип метнулся вправо, потом влево, обгоняя несколько машин кряду, увеличил скорость.
        Белая «Лада» отстала, но через несколько минут вновь появилась в зеркальце заднего вида.
        - Пасут, - покачал головой Борис, сидевший рядом с водителем.
        Лёня взялся за телефон:
        - Второй, я сто первый, едем по Ленинградке в сторону издательства, за нами пристроилась белая «Лада-утюг», номер С 444 ММ, подмосковный регион, прошу пробить номер.
        Что ему ответили, Ватшин не услышал, Лёня сказал «есть» и спрятал усик микрофона в воротнике безрукавки.
        - Едем так, будто ничего не замечаем.
        - Без проблем, - отозвался водитель.
        Джип занял правую крайнюю полосу и перестал вилять.
        Свернули на улицу Космонавта Волкова, потом на улицу Клары Цеткин, остановились у главного входа в издательский корпус «Недетской литературы».
        - Где они? - спросил Борис, обшаривая глазами шеренги автомобилей у издательства.
        - Были где-то сзади, - ответил Саша. - Видимо, остановились заранее, за машинами не видно.
        - Значит, знают, куда мы направились. Лёха, спроси у глазников, формат сопровождения не меняем?
        Лёня снова выдвинул усик микрофона:
        - Второй, мы на месте. Пробили номер? Да… понял. Рекомендации?.. Понял.
        - Что советуют? - поинтересовался Борис.
        - Номер подмосковный, машина принадлежит Департаменту природопользования Московского района. Нам предлагается ВИП-2.
        Борис повернулся к Ватшину, сидевшему с отсутствующим видом.
        - Вы надолго, Константин Венедиктович?
        Ватшин встрепенулся.
        - На полчаса, не больше.
        - Пошли.
        Борис вышел первым, открыл заднюю дверцу, выпуская Константина, внимательно следя за движением на улице. Лёня вылез из машины следом.
        У Ватшина был личный пропуск в издательство, который ему выдала сервис-пропускная служба ещё год назад, поэтому он прошёл за турникет без задержек, поздоровался со знакомыми охранниками на входе и дежурным оператором связи. Лёне и Борису пришлось предъявлять документы в окошко пропускного пункта, чтобы им выдали разовые пропуска.
        Поднялись на четвёртый этаж, по широкому светлому коридору дошли до двери с номером 421, за которой располагалась редакция фантастики.
        - Можете подождать здесь, - сказал Ватшин, кивая на диванчик перед стойкой секретаря и здороваясь с проходящими мимо сотрудницами издательства.
        - Я только загляну туда и уберусь, - вежливо, но твёрдо сказал Лёня.
        Он открыл дверь, бросил взгляд на столы с компьютерными терминалами, за которыми работали молодые парни и девушки, подчинённые Большова, отступил назад.
        - Всё в порядке, ждём вас.
        Ватшин зашёл в комнату, поздоровался, кивнул на отгороженный закуток, в котором сидел главный редактор отдела.
        - Дима здесь?
        - Здравствуйте, Константин Венедиктович, - пригласила его младший редактор Наташа, выполнявшая роль секретарши. - Дмитрий Анатольевич только что появился, разговаривает по телефону. Вы с ним договаривались о встрече?
        - Договаривались, - коротко ответил Ватшин.
        - Мне он ничего не сказал, проходите, пожалуйста.
        Ватшин открыл дверь рабочего модуля Большова, вошёл.
        Редактор с кем-то разговаривал по мобильному. Увидев гостя, он привстал, пожал ему руку, указал на стул.
        - Хорошо, пусть пока снимет полосу, мы посчитаем, что дать в пакет рекламы. - Он закончил разговор, улыбнулся. - Извините, Константин Венедиктович, обычная суета. Какими ветрами вас к нам занесло? Предупредили бы - я бы приготовил чего-нибудь вкусненького к кофе.
        Ватшин озадаченно поднял брови.
        - Вы шутите? Мы же с вами час назад разговаривали, вы звонили и предложили переиздать мой цикл «Генезис».
        У Большова вытянулось круглое лицо, в глазах протаяло изумление.
        - Константин Венедиктович, это вы, наверно, шутите? Я вам не звонил.
        Ватшин растерялся, пролепетал:
        - Вы собрались запустить новую серию «Бриллиантовая библиотека»…
        Большов засмеялся.
        - Это вас кто-то разыграл.
        - Не может быть… я узнал ваш голос…
        Большов прижал руки к груди.
        - Честное пионерское, я не звонил! Мы собирались запускать новую книжную серию, был разговор с директором два месяца назад, но продажи упали, и проект решили не начинать. Вы действительно слышали мой голос?
        - Без шуток! Иначе зачем бы я к вам ехал?
        Большов покачал головой.
        - Вас действительно кто-то разыграл, хотя сегодня не первое апреля. Голос человека можно подделать легко, возможностей хватает. Подумайте, кто из друзей мог это сделать. Или из врагов. - Дима хохотнул.
        - У меня вроде бы не было врагов…
        - Ну, завистников наверняка хватает. Как идёт работа над романом?
        - Идёт, - пробормотал Ватшин, расстроившийся до жажды отомстить неведомому «другу».
        - Ждём с нетерпением, даже, вполне возможно, увеличим тираж. Заходите к нам в любое время.
        Ватшин пожал протянутую руку, переживая странное ощущение, что его обманули, вышел из редакции.
        Борис и Лёня, делавшие вид, что они свои здесь, поднялись с диванчика, подошли к нему.
        - Что случилось? - насторожился крепыш Лёня, увидев досадную мину на лице писателя.
        - Идёмте, - хмуро сказал Ватшин.
        Телохранители переглянулись, догнали его.
        - Константин Венедиктович, будьте добры, что произошло? Нам это важно.
        - Они меня не ждали.
        - В смысле?
        - Мы условились, что я подъеду обсудить договор… а Дима утверждает, что он вообще мне не звонил.
        - А когда он звонил?
        - Я же говорю, он утверждает, что не звонил. Хотя голос был его.
        - Вы хотите сказать, что с вами кто-то говорил голосом Большова?
        - Я думал, сам Дима.
        - Кто-то сработал под него, - сказал Борис. - Может, и «Лада» появилась не случайно? Всё взаимоувязано?
        Ватшин вытаращил глаза.
        - Вы думаете, что меня специально…
        - Вызвали в редакцию, изменив голос под голос вашего Димы. Кому-то нужно было, чтобы вы поехали в издательство. Лёха, звони Соломе.
        Леонид снова выдвинул усик микрофона, вызвал командира спецотряда, коротко поведал ему о своих сомнениях и предположениях, выслушал ответ.
        - Понял, капитан, ждём. - Он посмотрел на Бориса, потом на Ватшина. - Подъедет группа прикрытия, нет смысла рисковать. Нам бы переждать часок в тихом месте. Найдётся тут такое?
        Ватшин подумал о бельэтаже на шестом этаже издательского корпуса, где он не раз давал интервью телевизионщикам, но бельэтаж примыкал к приёмному комплексу генерального директора, и втроём туда идти было неудобно, секретарша генерального восприняла бы это как вторжение.
        В голову робко стукнулась мысль о столовой издательства.
        - В подвале у них столовая… кафе… и бар… можем посидеть там.
        - Отлично, Константин Венедиктович, ведите.
        Лифт послушно понёс гостей на первый этаж.
        Глава 2
        Настоящее. Третья сила
        1. Извне-1
        Белая «Лада Ромео» остановилась за разлапистым «Порше Каннибал».
        Находившиеся в её салоне пятеро мужчин какое-то время сидели молча, неподвижно, как манекены, и лишь движения глазных яблок всех пятерых говорили о том, что это живые люди.
        Трое из них были экипированы как бойцы полицейского спецназа - в чёрные костюмы ниндзя со множеством приспособлений для ношения оружия и спецтехники. На головах у них были надеты чёрные шапочки-маски с прорезями для глаз и рта.
        Четвёртый член группы был в обычном, гражданском летнем костюме песочного цвета. На его лице, тяжёлом, угрюмом, бугристом, с широкой складкой брезгливо изогнутых губ, подбородок выглядел неожиданно маленьким, «девичьим». Седоватые волосы угрюмого были коротко подстрижены.
        Водитель «Лады Ромео» ничем не выделялся из сотен таких же водителей, одетый в джинсы и футболку. В его блёкло-голубых глазах застыло выражение скуки.
        Прозвучал зуммер рации.
        Сидевший рядом с водителем седоватый мужчина выпрямился.
        В наушнике раздался густой басовитый голос:
        - Доложите обстановку.
        - Он в издательстве, - после паузы бросил седоватый.
        - Не понял. Вы же должны были перехватить его «до».
        - Его охраняют.
        - И что с того? Вам выдали его на блюдечке! Всего-то и надо было остановить машину в узком переулке, ликвидировать охрану и забрать хроника.
        - Они повели себя странно, начали отрываться, а потом поехали ровно. Это означает, что они нас срисовали. Мы решили подождать и убедиться, что дополнительного сопровождения нет.
        - Такие операции просчитываются заранее, чёрт побери, и совершаются внезапно, Битер, только тогда они успешны. Неужели я вам должен разъяснять азы перехвата? Сворачивайтесь!
        - Мы его возьмём.
        - Если они поняли, что за ними следят, а они получат подтверждение, когда писатель узнает, что его не вызывали в издательство, то вызовут подкрепление. Уходите оттуда!
        - Все группы на местах. Никакой суеты не замечено, значит, они не придали значения нашему манёвру, никто их не подстраховывает. Он выйдет, и мы его возьмём.
        - Битер, вы понимаете, чем пахнет срыв операции? Вы уже один раз провалились, когда он ехал на дачу.
        - Провалов больше не будет. Если мы заметим, что к нему едет подкрепление, отступим.
        Собеседник седоватого Битера, а это был Главный Админ драгонов, который уже много лет исполнял роль зама мэра Москвы по строительству Арнольда Метаксовича Бесина, помолчал несколько секунд.
        - Отвечаете за операцию головой, Битер! Помните, хроник нам нужен живой и невредимый.
        Разговор закончился.
        Битер набрал номер мобильного:
        - Шустрый, что видите?
        - Всё тихо, никаких подозрительных шумов.
        - Он не мог выбраться из издательства другим путём?
        - Другого нет.
        - Следи в три глаза.
        - Не пропустим.
        Палец нажал несколько сенсоров.
        - Стрелок, готовность один!
        - Давно готовы.
        - Ждите команды.
        - Есть.
        Битер посмотрел на спутников.
        - Работаем максимально быстро! Никого не жалеть, брать хроника живым и по возможности целым.
        Троица синхронно кивнула головами.
        Седоватый командир группы захвата, принадлежащей «Ксенфорсу», откинулся на спинку сиденья.
        2. Не успеем!
        Джип притёрся к бордюру в узком проходном дворе на улице Приорова. Издательство «Недетская литература» располагалось в ста метрах от проезда, на улице Клары Цеткин, но к нему решили не приближаться, чтобы не возбуждать подозрений у возможных наблюдателей.
        - Глазастик, обзор! - сказал Солома в бусину микрофона рации.
        - Регистрируем один подозрительный объект, - отозвался наушник голосом командира группы информационного сопровождения капитана Глазова. - Белая «Лада Ромео» стоит до поворота справа от корпуса завода, в кабине пятеро, вооружены.
        - Это всё?
        - Пока всё, обрабатываем картинку со спутника.
        - Побыстрей, плиз, писатель находится в издательстве уже почти час, его «пастухи» могут заподозрить неладное.
        - Работаем, - сухо бросил Глазов, прозванный Глазастиком не в последнюю очередь из-за фамилии. С другой стороны, он имел в своём распоряжении канал связи со спутниковой системой ГЛОНАСС, способной разглядеть на земле предмет размером со спичечную коробку, и прозвище точно отражало поле деятельности капитана.
        Правда, кроме связи со спутниками в его подчинении была хорошо отлаженная ФСБ система контроля движения, опиравшаяся, кроме спутников, на телекамерные дорожные системы МВД, а также мощные компьютеры, объединённые в комплекс «Умник», который и выдавал рекомендации обратить внимание на подозрительные объекты.
        Солома связался с телохранителями Ватшина:
        - Лёня, где вы?
        - Сидим в кафе, пьём соки.
        - Выходите.
        - Есть.
        - Приготовились, - оглядел Солома свою гвардию - трёх оперативников, одетых в городской камуфляж.
        Костюмы были вполне гражданского вида, полуспортивные, лёгкие, летние, на самом же деле они ни в чём не уступали спецкомплектам для боевых операций, разработанные и изготовленные отечественными производителями в Иванове.
        Атлетически сложенные парни одинаковыми жестами размяли кисти рук.
        - Мы вышли, садимся в машину, - позвонил Лёня.
        - Поехали, - бросил капитан водителю. - Жми к «Ладе», мы их опередим.
        Джип выехал на улицу Клары Цеткин, повернул к издательству.
        Внезапно включилась рация:
        - Витя, алярм! «Умник» засёк ещё несколько подозрительных объектов. Серый «Пежо 308» пристроился за входом в издательство, всем мешает, но упорно не желает подвинуться. В кабине четверо. За поворотом с Клары Цеткин на Вокзальный проезд стоит водомоечная машина-цистерна, двигатель работает, в кабине двое. Перед «Ладой» торчит внедорожник «Порше Каннибал», а на противоположной стороне улицы встал панелевозчик «Мерседес». Двигатель работает, в кабине двое.
        - Чёрт! Почему так поздно предупреждаете?!
        - Я не волшебник.
        - Да не к тебе претензии. Сигнал полковнику - императив «похороны»!
        - Звоню.
        - Статус объектов?
        - В данной комбинации руководитель сидит в «Ладе», остальные - оперативные колуны.
        - Вооружение?
        - По оценке «Умника» вооружение серьёзное: ПП, автоматы, пистолеты, электрошокеры.
        - Понял, выходим на тропу войны. Чёрт, не успеем, всем нутром чую! Они пошли ва-банк! Тима, гони!
        Водитель втопил педаль газа.
        3. У меня много жизней
        Ватшин даже не представлял себе, во что выльется нынешний поход в издательство, не предвещавший никаких сюрпризов. На ум, конечно, приходили картины зимней драки на Каширском шоссе, когда он с женой поехал на дачу и его перехватили боевики «Ксенфорса», но кто бы подумал, что ксеноты решатся напасть чуть ли не в центре Москвы, солнечным днём, не обращая внимания на случайных прохожих и телохранителей. Поэтому, когда вокруг всё завертелось, как в аттракционе «Поймай меня», Ватшин растерялся, хотя и не настолько, чтобы вести себя чурбан чурбаном.
        Из главного корпуса издательства они вышли без трёх минут час, практически в обед, когда в столовую потянулись стайки редакторш и других сотрудниц; мужеского персонала здесь работало втрое меньше, чем женского.
        Борис направился к джипу первым, бдительно фиксируя прохожих.
        Лёня и Ватшин плечом к плечу двинулись следом.
        Сели в джип, водитель сдал назад, с трудом развернулся между шеренгами стоящих слева и справа автомашин. Выехали из теснины, мимо новой высотки, возведённой недавно напротив издательства, и в этот момент началось подготовленное чьей-то злой волей движение.
        Стоящий слева панелевоз резко сдал влево, перекрывая улицу.
        Прятавшаяся за углом, в начале Вокзального проезда, оранжевая поливочная машина резко сдала назад и перегородила улицу прямо перед носом джипа «Рэндж Ровер», принадлежащего группе «Заставы».
        - На пол! - рявкнул Лёня отнюдь не интеллигентным голосом, сгибая Ватшина пополам. - У тебя не девять жизней!
        Борис выпрыгнул из машины, но на него бросились сразу трое в чёрных спецкостюмах, выскочившие из серого «Пежо», а к джипу с другой стороны рванулись ещё трое в таких же комбинезонах, с шапочками-масками на головах.
        - Лежи! - Лёня толкнул дверцу навстречу первому из нападавших, сбивая его с ног, выскочил сам, но второй боевик всадил в него очередь из пистолета-пулемёта «Ёрш» и сунулся в кабину, где на заднем сиденье скорчился Константин.
        - Вылезай, сука!
        К плечу Ватшина потянулась рука в чёрной перчатке.
        Водитель Саша выстрелил в окно, не открывая дверцу, попал третьему боевику в грудь, но это его не остановило: верзила был экипирован бронежилетом.
        Начавшие было собираться в толпу любопытные бросились прочь, пригибаясь и закрываясь кто чем мог.
        Грохот выстрела оглушил. Но организм Ватшина, к счастью, среагировал на пальбу без участия сознания, выводя хозяина из ступора. Он ткнул пальцами в бешеные глаза стрелка в прорезях маски, а второй рукой ударил по стволу пистолета-пулемёта, сбивая его вниз.
        Боевик вскрикнул, рефлекторно нажимая на курок, но вся очередь ушла в пол джипа, никому не причинив вреда.
        Если бы Ватшин был подготовлен к такому повороту событий и знал азы рукопашного боя, он бы продолжал атаку и, наверно, смог бы даже отобрать у нападавшего оружие, но он этого не сделал, и ситуация стала критической. Взбешённый неудачей верзила в чёрном, полуослепший от удара, направил на писателя ствол пистолета-пулемёта.
        Схватка кипела и вокруг машины.
        Троица боевиков, выскочившая из «Пежо», столкнулась с парнями Соломы, наконец-то добравшимися до джипа Ватшина. Затрещали выстрелы: боевики выполняли приказ никого не щадить.
        Бойцы «Заставы» ответили, но быстро освободиться от противника для защиты писателя не смогли. Двое из них сразу были ранены, и лишь Соломин, проявив высочайшую подготовку и реакцию, сумел уйти от выстрела и в несколько ударов обезвредил своего мощного противника.
        И всё же они не успели бы спасти Ватшина… не вмешайся в схватку третья сторона, внезапно обнаружившая интерес к происходящему.
        Их было двое: мужчина и женщина в неприметной летней одежде, вроде бы просто проходившие мимо в этот момент. Мужчина был одет в строгий тёмно-серый костюм, он шёл по тротуару слева, женщина средних лет, с короткой причёской, в джинсах и блузке, шла по другую сторону улицы. Оба синхронно вынули пистолеты, он - из-под полы пиджака, она из сумочки, и открыли огонь.
        В общем шуме и гаме выстрелы, сделанные из пистолетов с бесшумными насадками, были не слышны.
        Ватшин, которого уже держали двое за шиворот, выпрямился.
        Боевики слева от машины, расстрелявшие телохранителя Лёню и водителя Сашу, вдруг попадали на асфальт, получив по пуле в голову, и точно так же перестали сопротивляться те, что выскочили из «Пежо» и схватились с бойцами «Заставы»: женщина стреляла не менее метко, чем мужчина. Мало того, она сделала ещё один выстрел - по «Ладе Ромео», после чего белая отечественная лайба сорвалась с места, проутюжила две машины у тротуара, вырвалась на Вокзальный проезд, проскочила перекрёсток на красный свет светофора.
        Облик женщины не запомнился никому. Она как шла по тротуару справа, так и прошла мимо, сделав три выстрела и спрятав пистолет в сумочку.
        Мужчину видели двое - Борис, ошеломлённый неожиданной поддержкой, и сам Ватшин, вытащенный из кабины джипа нападавшими.
        Стрелок прошёл мимо джипа, пряча пистолет в плечевой захват под пиджаком, сунул Ватшину белый прямоугольничек визитки.
        - Позвоните мне, когда придёте в себя. - Голос его был глух и невыразителен. - Никому об этом не говорите! Для вашей же пользы.
        Он шагнул прочь, оглянулся.
        - Никому!
        И буквально растворился в воздухе.
        Подошёл Борис, держась за простреленное плечо. Из-под его пальцев на рукав рубашки стекала кровь.
        - Кто это?
        - Не знаю, - растерянно прошептал побелевший Ватшин.
        К ним подбежал Солома с пистолетом «Волк» в руке. Ватшин впервые увидел капитана если не расстроенным, то предельно серьёзным, без малейшего намёка на улыбку.
        - Жив?! Слава богу! В машину!
        Бойцы Соломы в это время окружали водомойку и панелевоз, но их водители и пассажиры сориентировались быстрее, бросив свои машины сразу же после манёвра. В кабинах их не оказалось.
        Из шестёрки боевиков, напавших на джип с Ватшиным, не выжил ни один.
        Забрав Лёню, Сашу и Бориса, бойцы «Заставы» расселись по машинам, прикрывая Ватшина, и два джипа с отрядом умчались к улице Приорова.
        Только спустя минуту к месту перестрелки робко потянулись прохожие и водители из подъехавших машин, вытягивая шеи и рассматривая тела в чёрных комбинезонах.
        Полиция подъехала к месту происшествия через шестнадцать минут. Но ей достались только трупы и рассказы очевидцев, внезапно почувствовавших себя героями.
        4. Есть идея
        Генерал вызвал их в три часа дня:
        - Полковник, жду через час. Захватите Дэна.
        - Слушаюсь. Координаты?
        - Как обычно.
        Гордеев хотел напомнить Кузьмичёву, что контактные встречи отменены, но генерал уже выключил связь.
        - На ковёр? - догадался Солома; они стояли в коридоре госпиталя ФСБ в парке у метро «Сокольники» и смотрели, как в палате, где лежали раненые Саша и Борис, меняют капельницы.
        - Держи язык за зубами, - буркнул Гордеев. - Объясняться всё равно пришлось бы, рано или поздно. А ты стал допускать ошибки, капитан.
        Лицо Виктора сделалось виноватым и затвердело.
        - Больше не повторится.
        - Кто стрелял, выяснили?
        - Нет, - хмуро ответил капитан. - Стрелявшие исчезли как по мановению волшебной палочки. Отследить их перемещение со спутника не удалось.
        - Получается, неведомая команда перестреляла ксенотов, а мы даже не знаем, кто это сделал и почему?
        Солома кивнул.
        - Пробили машины?
        - «Лада Ромео» принадлежит частной похоронной фирме «ВИП-Ритуал», дислоцирующейся в Бескудниково. Владелец Битер Михаил Липович. «Пежо» зарегистрирован на частное же следственное предприятие «Гламур», которое снабжает обманутых жён информацией о неверных мужьях, располагается на Каширке. Владелец «Гламура» - друг нашего местного олигарха Морданова.
        - Душу выньте из всех этих деятелей!
        - Уже работаем.
        - Как чувствует себя писатель?
        Соломин дёрнул уголком губ.
        - Ничего, держится. Признался, что, когда на него направили ПП, ствол пистолета-пулемёта показался ему дорогой в Вечность.
        - Лирическая душа, несмотря на мускулистую прозу, которую он выдаёт. Наметили, куда будете перевозить обоих хроников?
        - Лианозово, поближе к третьей базе.
        Помолчали, отступив от двери, чтобы не мешать медсёстрам.
        - Медики молчат?
        Солома понял, о чём идёт речь, - о внезапной смерти Евгения Федорчука, приятеля Сан Саныча Уварова.
        - В крови никаких следов, но сердце остановилось, вполне здоровое сердце. Похоже, был введён один из препаратов, срабатывающих через какое-то время и полностью распадающихся в крови.
        - Ищите тех, кому это было выгодно. Мы вышли на какую-то криптосистему, под видом обычных деталей изготавливающую свою электронику. Федорчук узнал об этом, и его убрали. Кстати, Уварову надо найти другую работу, в институте его трудно защитить.
        - Ищем, думаем.
        Из палаты вышел врач, глянул на ждущие лица триэновцев.
        - Александр ваш получил пять пуль: в грудь, плечо и бедро, потерял много крови, но жить будет, вытащим. Второй ваш опер отделался двумя пулями, в руку и ногу. Через недельку переведём в общую палату.
        - Благодарю, - сдержанно сказал Гордеев. - Не возражаете, если у палаты будут дежурить наши хлопцы?
        - Пусть дежурят, лишь бы не мешали.
        Гордеев и Соломин пожали руку врача и вышли из госпиталя.
        Снаружи стояла тёплая солнечная погода, ласковый ветерок шевелил ветки берёз и клёнов с молодыми листочками, гулял по траве.
        - Эх, я бы тоже не отказался полежать здесь недельку, - мечтательно сказал капитан.
        - Полежишь, если нарвёшься на пулю, - проворчал Гордеев. - Дуй в Королёв, на завод «Электрон», мы должны кровь из носу узнать, что там происходит. За просто так заместителей главного технолога не убивают. И вот ещё что, скажи Дэну, пусть полазает по соцсетям, блогам, «В Контакте», в «Однокурсниках» и сотрёт все упоминания о хрониках, если они есть. И не только о них, но и о родственниках, о братьях и сёстрах и так далее.
        Солома замялся.
        - Дэн человек извилистый…
        - А ты прямой.
        - Вы бы ему сами сказали.
        - Всё приходится делать самому. Хорошо, вечером позвони.
        Соломин с облегчением козырнул, сел в джип и уехал.
        Гордеев посмотрел на часы, вздохнул, подумал, что сегодня он получит от генерала по полной программе. Кузьмичёв провалы терпеть не мог. Впрочем, как и сам Гордеев.
        На душе стало муторно и беспокойно.

* * *
        Собрались в новом офисном здании на территории шестьдесят седьмой больницы на Карамышевской набережной.
        Гордеев рассчитывал поговорить с генералом тет-а-тет, но, увидев нового зама Кузьмичёва, понял, что сделать это не удастся.
        Расселись вокруг приставного столика орехового дерева: Веселов, одетый на этот раз в модный чёрный в белую полоску костюм, Дэн и Гордеев.
        - Доложите, что у вас произошло с Ватшиным, - недобрым голосом попросил Кузьмичёв.
        Гордеев покосился на спутника, и Дэн правильно истолковал его взгляд.
        - По оценке нашего аналитического центра мы наткнулись на силу, которая знает о существовании хроников и заинтересована в их целости и сохранности.
        - Может быть, это герпы? - поинтересовался Веселов.
        - Возможно, хотя меня мучают сомнения, что это герпы. Они действовали бы по-другому.
        - То есть?
        - Три месяца назад дракоши… э-э… ящеролюди попытались захватить писателя, а когда поняли, что им это не удастся, попытались его ликвидировать. В нашем случае мы видим другой почерк.
        - Мистика какая-то, - скривил губы Веселов. - Подошли люди, причём в нужный момент, угрохали шестерых налётчиков…
        - Пятерых. Одного к тому времени убрал Солома.
        - Ну, пятерых. Перестреляли и исчезли! Что за бред?!
        Дэн пожал плечами.
        - Мистикой здесь не пахнет, здесь пахнет точнейшим расчётом и профессиональным исполнением. Я не могу пока дать точного определения происшествию, но если у нас появились неведомые соратники, это здорово. Осталось только разыскать их и предложить совместную работу.
        - Как это у вас легко получается.
        Дэн снова повёл плечом и устремил взгляд своих жёлтых, незамутнённых никакими угрызениями совести глаз на Кузьмичёва.
        - Любите вы… преувеличивать, - сказал генерал уже не так мрачно. - Иногда мне кажется, что вы знаете то, чего не знаю я, а должен бы.
        - Возвышаться над другими - дурной тон, - сказал Веселов.
        - Дон Кихот говорил по этому поводу: только тот человек достоин возвышаться над другими, кто делает больше других. А я самый обыкновенный системщик и не претендую.
        Гордеев еле заметно усмехнулся.
        Кузьмичёв озабоченно пригладил пальцем бровь.
        Веселов прищурился, собираясь высказать своё мнение по данной теме, но его остановил звонок мобильного.
        Кузьмичёв ткнул пальцем в браслет айкома, выслушал абонента, сказал приглушённым страдальческим тоном:
        - Дина, это не та компания… - Генерал осёкся, помолчал, закончил чуть спокойнее: - Хорошо, сейчас приеду, обсудим.
        Он встал из-за стола, посмотрел на Веселова:
        - Заканчивайте без меня, Юлий Тарасович, держите в курсе.
        Все трое встали, провожая генерала взглядами, пока за ним не закрылась дверь.
        Веселов занял его место.
        Гордеев и Дэн хотели сесть, но заместитель координатора силовой структуры «Триэн» поднял ладонь:
        - Дугарай, вы свободны. А вы, полковник, останьтесь.
        Дэн посмотрел на Гордеева, пошёл к двери, оглянулся.
        - Я вас подожду внизу, Иван Петрович. Всего хорошего, Юлий Тарасович.
        Веселов кивнул на стул.
        - Садитесь, полковник, я вас долго не задержу.
        Гордеев сел.
        Веселов изобразил улыбку.
        - Не смотрите волком, полковник. De corde enim exeunt cogitationes malae, как сказано в главе пятнадцатой Евангелия от Матфея. Из сердца исходят дурные помыслы. Поэтому руководствоваться эмоциями в нашем деле нельзя. Я оставил вас вот по какому поводу. Какие у вас планы на хроников?
        - Не понял. Их надо в ближайшее время передислоцировать. Оба понимают, что их мирная жизнь закончилась, и согласны работать с нами, но и жить на переднем крае, всё время ожидая удара в спину, далеко не фонтан. Мы наметили район, куда переедут оба.
        - Не надо им никуда переезжать.
        Гордеев изумлённо вгляделся в породистое основательное лицо зама Кузьмичёва, которое не портила рыжая россыпь.
        - Вы шутите?!
        - Ничуть не бывало. Ксеноты знают, где живут хроники, и наверняка вскоре наведаются. А мы подготовим засады.
        Гордеев облизнул ставшие сухими губы.
        - Это же… неоправданный риск! Ребята могут погибнуть! И живут они не одни, а с семьями, и не в вакууме, а в окружении соседей, тоже рискующих попасть под удар. Последние события показали, что ксеноты ни перед чем не остановятся.
        Веселов изобразил отеческую мину:
        - Это приказ, полковник. Согласованный наверху со всеми экспертами. Извольте выполнять.
        Лицо Гордеева окаменело.
        - Это всё?
        - Ради великой России стоит пойти на любые издержки.
        - Понятно. Вы давно смотрели ТВ?
        - При чём тут ТВ? Я вообще не смотрю телебред.
        - Иногда туда прорываются удивительные вещи. Вчера в программе Якубовича «Поле чудес» по Первому каналу в игре принимала участие школьная учительница с сорокалетним стажем. Якубович спросил: сколько вы получаете? Она ответила: зарплата у нас - пять тысяч шестьсот рублей. Вы понимаете? Пять тысяч шестьсот рублей! Не долларов. Так вот, пока у нас учителя и медики получают нищенскую зарплату в десять - тридцать раз меньше зарплат чиновников, великой России не быть!
        Гордеев встал.
        - Разрешите откланяться?
        По лицу Веселова прошла тень.
        - Идите.
        Гордеев направился к двери.
        - На оперативную проработку замысла даю три дня, - сказал ему в спину Веселов.
        Гордеев не оглянулся, вышел, чувствуя затылком оценивающий взгляд Юлия Тарасовича. Сдерживать себя он умел. Однако сердце бухало в груди как сваезабивщик, предлагая послать зама генерала матом (чего уж там говорить, Матфей был прав), но это вряд ли изменило бы ситуацию.
        5. Бес бесин
        Мэр был хмур и озабочен. Ставленник действующего президента, он старался изо всех сил понравиться москвичам, играя отца родного, а главное - создать в народных массах имидж неподкупного и умного руководителя, пекущегося о всенародном благе, поэтому драл с заместителей три шкуры за любую провинность.
        - Арнольд Метаксович, на вас жалуются люди.
        - Это ещё кто? - пробурчал Бесин, топорща густые чёрные брови. В отличие от худенького пышноволосого мэра он выглядел как человек-гора и цедил слова сквозь зубы.
        - Руководители строительных фирм написали коллективное письмо премьеру. Вас обвиняют в завышении цен на квартиры и в создании нетерпимого климата для заинтересованных инвесторов.
        - Нетерпимого климата? - фыркнул Бесин. - Что-то новое в строительном бизнесе.
        - Вы построили систему недоступности к открытым конкурсам, что является серьёзным превышением полномочий.
        - Я строю новую Москву, что требует крупных финансов.
        - Для кого вы строите? - страдальчески изогнул брови мэр. - Объём ВИП-строительства за эти полгода превысил все возможные пределы! Кто будет жить в этих ваших ста тысячах пяти- и шестикомнатных квартир?
        «Мы!» - хмыкнул про себя Бесин, он же Шамшур Ашшурбазипал и он же главный оператор Управления внедрения «Ксенфорса», имея в виду драгонов. Но вслух сказал иное:
        - Людей с шальными деньгами в Москве много.
        Мэр пожевал губами, с сомнением во взоре разглядывая заместителя, вздохнул.
        - Прошу вас представить строительный реестр на полгода с указанием всех строящихся объектов и список инвесторов.
        - Я же представлял в начале года.
        - Положение изменилось, президент требует увеличения строительства дешёвого жилья, а не виповского. Всего вам хорошего.
        Бесин, состоящий из одних выпуклостей, грузно поднялся, что на самом деле было лишь камуфляжем, иллюзией, созданной маскером, и, тяжело топая, вышел из скромного кабинета мэра, монументальный, как памятник борцу сумо.
        Из машины он вызвал Новихина, три месяца назад ставшего замом директора Московской газовой биржи вместо погибшего Коренева:
        - Через час ко мне, с оружием.
        - Слушаюсь, Драгон Уфф, - отозвался Новихин, ещё недавно бывший партнёром Уварова по игре в преферанс.
        Бесин опустил левое веко, и водитель, давно изучивший мимику и жесты начальника, тронул с места новейший «Мерседес-700».
        Бесин нашёл на циферблате браслета другой номер:
        - Битер, ко мне в тринадцать ноль-ноль. Захватите Рожнова, пусть объяснит просчёты операции.
        - Хорошо, - после паузы ответил руководитель оперативной группы особого назначения «Ксенфорса».
        В последнее время термин «работа» во всём мире, в том числе и в России, стал приобретать иной оттенок.
        Рабочие места становились предельно гибкими и мобильными, особенно в сфере обслуживания или продажи информационных услуг. Работать можно было всюду: дома, в машине, в самолёте, на даче и так далее. Интернет предоставил обширное поле для неформальных встреч и обсуждений, что сразу отразилось на количестве стандартных столов, кресел и компьютеров в офисах и на количестве самих офисов.
        Граница между работой и отдыхом стала размываться. Телеприсутствие позволяло в любой момент оказаться в любой точке земного шара, поэтому жить можно было в Арабских Эмиратах, а работать в Гренландии. Для начальства уже неважно было видеть лица подчинённых и следить за их присутствием. Главное было - вовремя решить порученную задачу и выдать результат. Менеджмент базируется на управлении задачами, а не людьми.
        В то же время темп жизни, появление всё новых каналов информации и рождаемые ими информационные стрессы требовали каким-то образом разгружать сознание человека, а офисы как раз и делали это, создавали среду, где можно не только сосредоточиться, но и скрыться от внешнего шума, поговорить с сослуживцами, расслабиться.
        Поэтому, несмотря на повальное увлечение фрилансом и переход многих коммерческих и государственных структур на бесконтактное управление сотрудниками, мэрия Москвы пока не соглашалась на распространение новых форм управления, и почти все её подразделения имели реальные, а не виртуальные офисы.
        Имел свой офис, а в нём роскошный кабинет с громадным столом, напоминающим стол для игры в теннис, и Арнольд Метаксович Бесин, только располагался этот офис не в мэрии Москвы на улице Тверской, дом 13, а в отдельном здании, построенном в стиле средневекового замка на берегу Крылатского канала.
        Заявившись к себе, Бесин хлебнул тфанишшара - кибитского тоника, весьма популярного на родине Шамшура Ашшурбазипала, похожего по вкусу на чёрный монгольский чай с экскрементами джунгарского тарпана, дождался Новихина.
        - Готов служить! - браво вскинул руку к виску бритоголовый, загорелый молодой человек; точнее, драгон, похожий на спортивного молодого человека.
        - Сядешь справа.
        - Слушаюсь, Драгон Уфф!
        - Поменьше пыла, - поморщился Бесин.
        Через десять минут заявился мрачный Битер в сопровождении Рожнова, разработчика операции по захвату хроника Ватшина. В его взгляде сомнение боролось со страхом и высокомерием.
        - Нам подождать? - указал он глазами на Новихина.
        - Садитесь, - тяжело сказал Бесин.
        Круглый как мяч, крепко сбитый коротыш Битер и узколицый, похожий на мышь Рожнов переглянулись, бочком сели на неудобные, специально предназначенные для посетителей стулья.
        - Вы вели съёмку операции? - пробасил Арнольд Метексович.
        Битер раздул побелевшие ноздри, кинул косой взгляд на Рожнова.
        - Предполагалось, что они поедут…
        - Да или нет?
        На щеках Битера вздулись бугры желваков, совсем как у настоящего человека.
        - Нет.
        - Почему?
        - Предполагалось, что это не понадобится.
        - Что произошло?
        - Они оказались более подготовленными.
        - Кто - они?
        Битер снова крутанул желваки, помедлил, переживая унизительное чувство зависимости.
        - Триэновцы.
        - А по нашим данным, это были не триэновцы, - безразличным тоном сказал Новихин.
        Рожнов глянул на него исподлобья.
        - Вы что, там были?
        - Я - нет, мои люди - да.
        - С чего вы взяли, что нас встретили не триэновцы?
        - Триэновцы там были, трое на джипе «Рэндж Ровер». Но ликвиднули нашу опергруппу не они.
        - А кто? - тяжело, с презрительным недоверием спросил Битер.
        Бесин глянул на подручного.
        - Он лишний.
        В руке Новихина появился пистолет с длинным дулом, раздался тихий хлопок, и во лбу Битера расцвела дыра.
        Удар пули откинул его на спинку стула, и Битер упал вместе с ним, произведя гораздо больше шума, чем выстрел.
        По-видимому, при падении оказалась задетой система голографической маскировки, превращавшей «ящера» в человека, и голова Битера превратилась в голову получеловека-полузверя с зеленоватой чешуйчатой кожей и костяными гребнями через весь череп.
        На шум в кабинет заглянула секретарша Бесина Моника, тоже прятавшая истинный облик под маскером. Увидев лежащего на полу Битера, из-под головы которого расплывалась лужа зелёно-коричневой крови, она не удивилась.
        - Арнольд Метаксович?
        - Вызови ассенизаторов, - скомандовал ей Бесин.
        Моника исчезла.
        Рожнов встал. Лицо его пошло пятнами. Он не был ксенотом, его завербовали рекрутеры «Ксенфорса», когда он служил майором полицейского спецназа в Казани, и с тех пор он служил хозяевам-нелюдям изо всех сил.
        - Сядь, - сказал Бесин.
        Рожнов постоял немного, сжав губы в полоску, сел.
        - Будешь заниматься тем, чем занимался Дарк Даг… э-э… Битер. Но если проколешься…
        Рожнов вскочил, но, поймав презрительно-весёлый взгляд Новихина, сел снова.
        - Сделаю всё возможное и невозможное.
        - Найди тех, кто нам помешал у издательства.
        - Может, это герпы?
        - Нет, - сказал Новихин.
        - Я видел бабу с сумочкой…
        - Обсудишь всё с ним. - Бесин кивнул на Новихина. - В твоём распоряжении будет первый монк.
        - Слушаюсь!
        Монком ксеноты называли мобильный отряд наблюдателей и киллеров.
        - Иди пока.
        Рожнов выполз из-за стола, тихо закрыл за собой дверь.
        - Он справится? - с неодобрением хмыкнул Новихин. - Опер он неплохой, а вот с мозгами у него…
        - Не справится - уберёшь, - равнодушно буркнул Главный.
        6. Позволяю все приёмы
        Герпы - змеелюди присутствовали на Земле не один миллион лет. Наравне с драгонами они пытались установить над Землёй глобальный контроль, конкуренты отвечали тем же, и между ними часто вспыхивали конфликты, перераставшие из «тихой междоусобицы» в натуральную войну с сотнями тысяч жертв, после которой материки покрывались «метеоритными» кратерами и выжженными пустынями.
        В двадцать первом веке противостояние двух ксеносистем вышло на иной уровень - информационно-психофизический, менее заметный извне, хотя и не менее эффективный и яростный. И тем и другим не нужны были разрушенные материки, города, объекты высокой архитектуры и искусства, им нужны были человеческие эмоции, их внутренняя энергия, слепое подчинение воле звёздных владык. Поэтому войны между ними если и случались, то в других состояниях и измерениях. При этом локальные войны и конфликты между самими людьми поощрялись и герпами, и драгонами, так как это облегчало процесс откачки энергии и контроль на государственном и общечеловеческом уровне.
        Шестнадцатого мая двое Исключительных - герпы из клана Вселения, ответственные за Россию, получили сетевое послание прибыть в святая святых «Герпафродита» - резиденцию Первого Администратора, главы Всеземного Управления Контроля змеелюдей.
        «Герпафродит» уже давно работал в режиме виртуальной связи и не пользовался офисами, резиденциями и кабинетами, от которых начали отказываться и люди. Но базы и порталы мгновенного перемещения в пространстве, называемые ссвистами, были необходимы, поэтому от них отказаться было невозможно. «Ксенфорс» - ксеносистема «ящеров» - тоже имела свои базы и порталы, правда, назывались они иначе - друу.
        И всё же центральный аппарат «Герпафродита» - Админцентр - существовал, хотя знали об этом только высокопоставленные герпы. Этот аппарат располагался в Англии и был известен как Школа искусств Глазго.
        Школа в Глазго была основана в 1845 году и первоначально носила название Государственная школа дизайна Глазго. Нынешнее здание школы было построено в конце девятнадцатого - начале двадцатого века по проекту шотландского архитектора-модерниста Чарльза Макинтоша и простояла в таком виде больше века, практически не меняя облик.
        В начале двадцать первого века в школе продолжали обучать учеников живописи, графике, фотографии, скульптуре, истории искусств на десяти различных факультетах. Но мало кто знал, а из преподавательского состава лишь ректор - Джон Норемэк, что школа, кроме всего прочего, является и Админцентром «Герпафродита». О том, что ректор школы на самом деле - змеечеловек и к тому же - Главный Админ, естественно, никто в Глазго не подозревал.
        Именно в это старинное двухэтажное здание с четырьмя фасадами, не похожими друг на друга, вызывающее ностальгию у знатоков шотландского средневековья, и прибыли приглашённые, использовав один из ссвистов.
        Первого Исключительного звали Дворковиц Сергей Петрович, он занимал должность первого вицепремьера российского правительства. Хотя настоящее имя его было Сифф-Кифа.
        Второй Исключительный - Суркин Владимир Медиевич работал в Генштабе Министерства обороны, отвечал за структуры «Оборонсервиса». Его звали Палач-Кифа.
        Главного Администратора «Герпафродита», носившего маску ректора Школы искусств Глазго, все герпы-операторы знали под именем Шиззу-Йех-Оффа.
        Все три змеечеловека носили маскеры, превращавшие их в людей с большей или меньшей степенью значительности и властности, что вполне соответствовало поведению чиновников такого высокого ранга.
        У всех троих были гладкие сытые лица, у российских Исключительных - более молодые, у Джона Норемэка - постарше, в которых при желании можно было разглядеть «змеиность», что в высшей степени отражало отношение этих существ к людям: они презирали людей и их аналитические способности.
        В здание школы гости вошли под другими личинами - как британские подданные, члены комиссии по учебным заведениям, собравшиеся проверить деятельность школы.
        Их принял Сам - Джон Силвер Норемэк, и уже в его кабинете они превратились в змеелюдей, головы и лица которых карикатурно сочетали черты людей и пресмыкающихся. Правда, ненадолго, а отдавая дань этикету, и по жесту Администратора, выглядевшего истым англичанином, оба снова стали людьми - Дворковицем и Суркиным.
        - Что-то случилось, Джон? - панибратски поинтересовался первый вице-премьер российского правительства Дворковиц, когда гостям предложили сесть и принесли напитки.
        - Это вы должны мне объяснить, что у вас случилось, господа, - роскошным баритоном проговорил Шиззу-Йех-Оффа, на породистом лице которого не дрогнула ни одна чёрточка.
        Гости переглянулись.
        - У нас, - подчеркнул это слово Суркин, - всё под контролем. Мы своевременно извещаем Администрацию обо всех наших делах.
        - В последнем отчёте нет ни слова об инциденте, происшедшем два дня назад возле издательства «Non children literature».
        Гости синхронно качнули головами, не теряя невозмутимого вида, поддерживаемого маскерами. Герпы были эмоциональными существами, в отличие от драгонов, и это им часто мешало.
        - Мы в курсе, - сказал Дворковиц.
        - Тогда почему я узнаю об этом не от вас?
        - Мы… собирались…
        - Уффи-шши-сси швабс торч! - На мгновение голова «лорда» Норемэка превратилась в полузмеиную-получеловечью. - Я должен знать все детали происшествия! Что произошло?
        - Ящерицы облажались, - с ухмылкой сказал Суркин, обретая уверенность.
        - Почему?
        По губам гостей промелькнули усмешки.
        - Плохо подготовили захват хроника.
        - Позвольте вам напомнить, что и вы в феврале этого года облажались не меньше.
        Усмешки гостей умерли.
        - Мы… разобрались, - сказал Суркин.
        - Надеюсь, захваченный господами из «Триэн» ваш сотрудник Хаевич… э-э, ничего не рассказал на допросах?
        - Он умер до начала допросов, - заверил шефа Дворковиц. - Несмотря на то что у него не было встроенной программы самоликвидации, Хаевич… Зифа-Кифа погиб как герой.
        - Что ж, его гибель упредила крупный провал, мы это отметим. Однако вы сплоховали, господа.
        Суркин зашипел, сказал холодно:
        - Господин Администратор, напоминаю, что наш статус ненамного ниже вашего! Если вы управляете всего лишь Великобританией, давно потерявшей статус империи, то мы контролируем Россию, оставшуюся империей! Что бы там ни говорили ваши политики.
        Глаза Норемэка метнули молнии, он тоже зашипел как рассерженный гусь.
        - Прошу прощения, Исключительные, но именно я координирую работу всех наших центров на всех материках! Прошу не забываться!
        Гости встали.
        Главный Администратор посмотрел на них сверху вниз, хотя он остался сидеть и был ниже обоих, подобрел.
        - Насчёт контроля России вы ошибаетесь, господин из «Оборонсервиса». Вы делите контроль с драгонами. Вот когда Россия перейдёт полностью под ваш контроль, я сниму шляпу, как говорят янки. Повторяю вопрос: что произошло у издательства «Non children literature»?
        Гости помолчали, поглядывая друг на друга.
        Дворковиц обрёл речь:
        - С тех пор как русские убрали из «Триэн» нашего агента, мы не смогли внедрить к ним «крота». Поэтому сведений крайне мало. Можем предположить, что русским помогли отбить хроника Ватшина у «ящеров».
        - Кто?
        Дворковиц замялся.
        - Пока что мы не имеем достаточно информации, - поспешил поддержать коллегу Суркин. - Но мы работаем.
        - Захватите кого-нибудь из «Ксенфорса», допросите.
        - Но у нас с ними… паритет, - сказал Суркин. - Всё решается на переговорах.
        - К чёрту переговоры, мы должны быть выше и видеть дальше! «Ксенфорс» обнаглел, планируя захват хроников без консультаций с нами. Теперь наша очередь. Оба хроника должны быть у нас! - Ректор школы хищно растопырил руки, один палец на которых был имитацией настоящего пальца.
        - Если только сведения о невероятных возможностях хроников верны, - скептически хмыкнул Дворковиц.
        - Что вы хотите сказать?
        - Возможно, сведения об их уникальных способностях - домыслы, деза, которую специально распространяют триэновцы для того, чтобы мы обнаружили себя.
        - К сожалению, мои данные позволяют оценить возможности хроников. Если в Совете «Триэн» заседают старые русские комиссары, то хроников не зря называют новыми русскими видящими. У наших экспертов возникли подозрения, что один из них - эф-хроник, что намного увеличивает его ценность. Требую усилить разведработу с ними, направьте в департамент разведслужбы лучших соотечественников. Позволяю все приёмы, никого не жалеть, тем более людей.
        - Можно хакнуть базы данных русских спецслужб, - сказал Суркин. - По тому, как действуют триэновцы, можно судить, что в их распоряжении великолепная материально-техническая база и объединённая компьютерная сеть.
        - В чём же проблема? Хакните, почему не сделали это до сих пор?
        - Это не так просто, - пробормотал Дворковиц. - У русских головоломная защита, даже я не допущен к логинам важнейших государственных технологий русских. Хорошо, что в Совете безопасности сидит наш агент. Но русские недавно создали в силовых структурах системы киберкомандования с реестром статусного допуска, поэтому даже их президент не всегда может войти в ту или иную секретную иерархию.
        - Да ладно, - недоверчиво проговорил Норемэк.
        - Эта система создавалась как орган противодействия виртуальному нападению, - подтвердил слова коллеги Суркин. - В ФСБ появился центр информационной безопасности, и влезть в их серверы практически невозможно.
        - Для нас нет ничего невозможного! - отрезал Главный Администратор. - Найдите способы, технологии, помощников, у вас в распоряжении необходимые ресурсы: спутники, протяжённые технологические сети землян, мобильная связь, Интернет, наконец. Этого мало?! И главное - обеспечьте, наконец, захват хроников! Просто чудо, что их не взяли «ящеры».
        Представители российского отделения «Герпафродита» вытянулись.
        - Будем стараться, Главный!
        - Жду результата, - королевским жестом отпустил гостей Норемэк.
        Он был уверен, что встреча заставит псевдорусских деляг встряхнуться и заработать с полной отдачей. Все эти их отговорки о создании русскими спецсил по защите секретов были всего лишь отговорками. Русские априори не могли придумать что-либо путное в области компьютерных, да и других новейших технологий, не обладая необходимым интеллектуальным потенциалом. Потенциал этот давно работал за рубежом во благо Европы и Америки, во благо контролирующих планету сил.
        7. Важные новости из-за бугра
        Гордеев корпел над заданием Веселова в своём офис-модуле на Карамышевской набережной, прикидывая варианты охраны хроников и их семей, когда компьютер, кашлянув как человек, сотворил в объёме монитора золотистую семилучевую звёздочку.
        Иван Петрович набрал на клавиатуре нужную фразу, и видеообъём соткал из световых лучей индейскую маску.
        Это означало, что с командиром «Заставы» связался оператор информационно-аналитического отдела.
        - Голос, - дал команду компьютеру Гордеев.
        - Товарищ полковник, - заговорила маска, - мы получили сообщение из Глазго: в Школе искусств Норемэка замечены два российских функционера. Очень важных функционера, если не сказать больше.
        - Кто?
        - Первый вице-премьер Дворковиц и генеральный менеджер «Оборонсервиса» Суркин.
        Гордеев замер, осмысливая сказанное, с силой потёр лоб ладонью.
        - Не может быть… сведения проверены?
        - Вероятность правильной идентификации почти стопроцентная. Они попали в фокус телекамеры на две секунды, затем изменили облик.
        - Маскеры!
        - Так точно, товарищ полковник.
        - Не верю. Это же… колоссальный прокол!
        - Виноват!
        - Отбой связи.
        Компьютер умолк, индейская маска расплылась сизым дымком, исчезла, мигнув напоследок звёздочкой крипторежима.
        Гордеев вызвал Дэна:
        - В Глазго засветились ксеноты.
        - Я в курсе, уже анализирую, - отозвался логист «Заставы» довольным голосом. - Мы давно подозревали школу, уж очень часто наши наблюдатели там фиксируют странных гостей, очень высоко сидящих, из разных стран. Вот и наши пожаловали. Начинают прорисовываться связи ксенотов и в российских высших эшелонах.
        - Кто это, по-твоему? «Ящеры»?
        - Их лобби сильно в Госдуме, а это господа из правительственного блока. Думаю, это змеёныши.
        - Кто?
        - Пардон, герпы. Я бы обратил на их окружение пристальное внимание. Если мы сможем выйти на структуры «Герпафродита», сможем поиграть в очень интересные игры.
        - Работай. - Гордеев набрал другой номер: - Васин, нужен рейд по тылам. Объект изучения - Дворковиц и Суркин.
        - Принял, товарищ полковник, - ответил начальник разведподразделения «Заставы».
        8. Вторая визитка
        Луна и миллион лет назад была такой же безатмосферной планетой, усеянной множеством кратеров, какой её видели земляне в двадцать первом веке. Но эту Луну, какую созерцал в настоящий момент Уваров, окружал целый рой спутников, и все они не принадлежали людям.
        Впрочем, он мог и ошибаться, оценивая габариты и форму лунных сателлитов и принимая их за создания нечеловеческих рук. Спутники могли вывести на орбиты вокруг Луны и земляне - лемуриды, цивилизация которых исчезла после того, как континент Лемурия ушёл под воду, и гиганты-рамаиды, которые в свою очередь передали эстафету разума человеку. Но уж очень вычурной была форма искусственных объектов, кружащих вокруг Луны, и очень явно обслуживающие их аппараты и механизмы имели ящероподобные или змеевидные очертания. Математический глаз Уварова легко находил эти формы практически во всех сооружениях, летающих вокруг земного спутника или располагающихся на его поверхности. По всему было видно, что Луна использовалась кем-то интенсивно, и вполне возможно, для этого она когда-то и была создана, наряду с функцией защиты Земли.
        Проводив глазами (образно выражаясь, потому что Уваров видел картины, запечатлённые памятью предков) очередной спутник - удивительно красивый необычной хищной красотой, он велел себе «всплыть» в реальность и вернулся в сознание, пробыв в процессе хроноразведки в общей сложности три часа.
        Шёл четвёртый час ночи.
        Жена спала рядом, вольно раскинув руки.
        Уваров сходил на кухню, напился квасу, заглянул в спальню к внучке и лёг спать удовлетворённый, ему было что рассказать Гордееву на следующий день.
        По давно заведённому порядку он каждое утро завозил внучку Светану в детсад и ехал на работу. Это утро семнадцатого мая началось практически так же, за исключением одной детали: его теперь возили на джипе с телохранителями, и, по утверждению Соломы, за Светаной также присматривали нужные люди.
        Жену Свету (внучку назвали Светаной в её честь) охраняли другие парни, и первое время после перехода на вариант полной охраны семьи Уваров чувствовал себя стеснённо и даже неуютно. Потом привык.
        Тесный закуток-модуль два на два метра с полупрозрачными стеклянными стенками, умещавший только рабочий стол с компьютером, кресло и тумбочку, показался ему кабиной космического корабля.
        Вспомнилось, как он «летал по космическим просторам», любуясь колоссальной протяжённости сверкающими «снежинками» - системами звёзд, сформированными не в галактики, а в удивительно красивые фрактальные структуры размером с галактики. Это была эпоха расселения по Вселенной второй волны разума, от которой спустя миллиарды лет остались лишь следы - ансамбли чёрных дыр, квазары или остатки сверхновых звёзд, уничтоживших очаги разума после празвёздных войн.
        В бокс заглянул Патрикеевич, коллега Уварова, они поболтали о погоде, об отдыхе в Сочи, куда любил ездить Патрикеевич, и Уваров включил компьютер, выводя на экран свои рабочие записи.
        Обычно, перед тем как включиться в рабочий режим, он полчаса уделял отладке своей игровой матрицы, входя в роль игрового фантома, которому дал кличку Самсон, способного менять глубину игры и создавать по ходу игры новые семантические ходы с необходимой степенью детализации виртуальной реальности.
        На этот раз ему было не до игр. Начальник лаборатории требовал закончить расчёты как можно скорее. А Уваров не любил, когда его торопили.
        В двенадцать часов дня он сварил себе кофе в специальном кухонном боксе лаборатории, где стоял кофе-автомат и где всегда кто-нибудь сидел с чашкой чая или кофе, поболтал с Наденькой, кандидатом наук, отвечавшей за расчёты новых поглощающих радиацию материалов, и вернулся в свой бокс.
        В час вдруг позвонил Ватшин:
        - Привет, профессор, ты на работе?
        - Угадал, - расслабился Уваров. - А ты небось на морях отдыхаешь?
        - Дома, - не поддержал шутку писатель. - Послушай, тебе не давали визитку с чёрным колечком в форме ленты Мёбиуса?
        - Какую визитку?
        Ватшин помолчал.
        - Значит, не давали. Мне вот сунули недавно… только не делись ни с кем. - Он рассказал Уварову о нападении на него неизвестного спецназа и о двух прохожих, вмешавшихся в схватку и перестрелявших парней в спецкостюмах. - Вот один мужик-стрелок и сунул мне визитку с номером телефона, предупредив, чтобы я никому об этом не говорил. Уже третий день думаю, звонить или не звонить.
        - У тебя железное терпение! - сказал изумлённый сообщением Уваров. - Я бы уже позвонил. Значит, на тебя напали? Чего ж молчал? А где были телохраны?
        - Со мной, Лёня серьёзно ранен, Борис тоже, нападавших было шестеро, все вооружены до зубов.
        - А Солома?
        - Солома подъехал к самому моменту нападения и, скорее всего, не успел бы, меня уже за шкирку держали.
        - Кто? Я имею в виду - драгоны или герпы?
        - Хрен разберёшь, они все на людей похожи. Соломин потом позвонил, вроде это были «ящеры». Узнали двоих убитых боевиков, оба работали на «Ксенфорс», то бишь охраняли газовую биржу.
        - Понятно, сочувствую. Нет, мне пока никто визиток не дарил. Позвони сам, выясни, кто они и чего хотят, потом мне перезвони.
        - А Гордееву?
        - И ему тоже, но уже после звонка.
        Уваров принялся за работу, но в этот день всё валилось у него из рук, в голову лезли нехорошие мысли, и поработать интенсивно он не смог. Не успел он поразмыслить над своими ощущениями, как позвонила жена:
        - Саня, у меня плохое предчувствие.
        - Вот те на, - усмехнулся он, - и у меня тоже. В садик не звонила, как там наш Светик?
        - Звонила, там всё хорошо. На всякий случай позвонила Верочке, она слушает лекцию.
        - Тогда в чём дело?
        - Понимаешь, мне звонили…
        - Тебе? Кто?
        - Думала, Вадик, а звонили дважды… и молчали. Я - алло, алло, говорите, а в трубке молчок.
        Сердце сжалось в тревоге.
        - Ничего, страшного, никуда одна не выходи, я за тобой сам заеду после работы, хорошо?
        - Хорошо, дорогой.
        Уваров посидел за столом, тупо уставясь в объёмный пузырь экрана, очнулся, тряхнул головой и позвонил капитану Соломину.
        Командир группы спецназа «Заставы» отреагировал на сообщение о звонке Светланы - словно сеттер сделал стойку при охоте на утку.
        - Когда ей звонили?
        - Я не спросил, - смутился Уваров.
        - Ладно, не переживайте, Сан Саныч, я подстрахую вас. Когда вы собираетесь ехать за женой?
        - В начале седьмого.
        - Будьте спокойны.
        Кое-как доработав до положенного времени, Уваров выключил компьютер, проверил барсетку и выскочил из лаборатории, ни с кем из сотрудников не попрощавшись.
        У лабораторного корпуса Академии его ждал джип с телохранителями. Уваров знал их по именам и относился с симпатией. Один из них всегда сопровождал его до лаборатории и где-то тусовался, пока он работал. При этом Уваров ни разу не смог засечь местоположение ребят, так умело они маскировались, хотя в институте вроде бы и прятаться было негде, а тем более в длинных коридорах или на лестничных площадках.
        Однажды Уваров даже завёл об этом разговор, и старший пары телохранителей, худощавый, спокойноглазый Дима пошутил:
        - У нас есть кепки-невидимки.
        Уваров потускнел, разочарованный ответом, и второй телохранитель Николай, плотный, кряжистый, медлительный с виду, добавил:
        - Существует целая система приёмов скрытого наблюдения и охраны ВИП-персон, а мы с Димой занимаемся охраной уже больше семи лет.
        - Опыт, - улыбнулся Уваров, понимая, что Николай недоговаривает.
        - Опыт, - подтвердил Дима.
        К машине Уваров спустился быстро, надеясь, что увидит, как за ним выйдет телохранитель. Но, как и в прежние времена, оба ждали его у джипа, хотя кто-то из них должен был сопровождать ВИП-клиента в здании института.
        - Вы почему оба здесь? - сварливо напустился он на обоих, специально затеяв «разборку». - А если бы на меня напали ксеноты?
        Телохранители переглянулись.
        - Опять ничего не заметили? - догадливо спросил Дима.
        Уваров рассмеялся.
        - Простите за тон, иногда так хочется ухватить кого-нибудь из вас за руку.
        - Понимаем, но помочь ничем не можем. Да и «хватать за руку» надо не нас, а вот эту штуку.
        Дима извлёк из кармашка муху.
        - Что это?
        - Нанодрон, изготовлен специалистами «Точмаша», имеет телекамеру, так что вы в безопасности.
        - Да я и не переживал особенно, - сказал удивлённый Уваров. - Покажите.
        Дима протянул ему «муху».
        Это и в самом деле был искусственно созданный аппарат размером с муху, с крылышками и миниатюрными винтами. Уже в двух метрах его вполне можно было принять за насекомое.
        - Я думал, вы скучаете…
        - Мы не скучаем, Сан Саныч, - сказал Николай. - Занимаемся полезным делом, изучаем людей и мотивы их поведения, учимся быть незаметными без мух. Охрана - низшая ступень нашего Пути, но и здесь мы должны достичь совершенства, чтобы перейти на следующую ступень.
        - Какую?
        - Ступень системного анализа ситуации, позволяющую делать безошибочные выводы.
        Уваров посмотрел на парня с уважением.
        - Я не знал, что существует такой Путь.
        - Пути бывают разные, - пожал плечами Дима. - У вас свой, у нас свой, сугубо воинский. У меня отец - чекист, дед был военным, бывший разведчик, прадед - улан.
        - У меня примерно то же, - улыбнулся Николай.
        - Рад, что вы со мной, - искренне сказал Уваров.
        Телохранители сделали единое движение, усаживая пассажира, и джип отъехал от старого лабораторного корпуса НИЯУ МИФИ.
        Светлана работала в другой ядерной лаборатории - Курчатовского института. А так как жили они на улице Матвеевской, то сделать крюк на улицу Курчатова было несложно.
        Около семи часов вечера джип свернул с Волоколамского шоссе на улицу Курчатова.
        Уваров позвонил жене:
        - Светик, я подъезжаю, выходи как обычно.
        - Хорошо, дорогой, - ответила она.
        «Как обычно» означало - к главному входу.
        Джип доехал до кольца, соединявшего сразу четыре улицы - Курчатова, Василевского, Максимова и Маршала Бирюзова, приготовился свернуть с кольца к первой проходной Курчатовского центра, напротив памятника знаменитому физику. И в это время машину повело вправо, водитель Василий Иванович по прозвищу Чапай попытался выровнять автомобиль, но не смог, и джип врезался передней решёткой бампера в высокий - двадцать сантиметров высотой - бордюр.
        К нему тут же хищно кинулись две машины: серая громадная «Тойота Ньюсландер» и чёрный, модного нынче окраса - без полировки и блеска - «Порше Каннибал». Первая перекрыла выезд джипу Уварова на улицу Максимова, вторая уткнулась носом в задний бампер джипа.
        - По первому! - спокойно сказал Дима, доставая пистолет «Бизон».
        - Чапай, дёрни назад! - быстро, но тоже спокойно скомандовал Николай, в руках у которого чудесным образом возник такой же «Бизон» с магазином на шестнадцать пуль.
        Василий Иванович рванул машину назад, и вылезавшие из «Порше» мужчины в количестве четырёх единиц, вооружённые пистолетами-пулемётами «Кедр» и одетые вполне цивильно - в одинаковые джинсовые двойки, попадали на асфальт.
        Это задержало группу на несколько мгновений, позволив телохранителям Уварова выскочить из джипа и открыть огонь по второй группе нападавших, выскочившей из «Ньюсландера». Их тоже оказалось четверо.
        Двое получили по пуле - в плечо и в руку, двое других открыли бешеный огонь, заставляя Диму и Николая нырнуть за джип.
        Уваров вывернул голову, охватывая расширившимся невероятно обзором всю панораму нападения, распахнул дверцу, несмотря на рык Чапая: «Сиди!» - и крикнул:
        - Дима, сзади!
        Дима нырнул плашмя на дорогу между джипом и бордюром, сделал два выстрела по ногам бегущих, однако нападавших было слишком много, и маневр его не спас: несколько пуль попали ему в грудь и в бок.
        Чапай дёрнул джип вперёд.
        Пули веером прошлись по стёклам «Рэндж Ровера», Чапай охнул, завалился головой на руль.
        Уваров напрягся и выскочил-таки из кабины, собираясь подобрать выпавший пистолет Димы.
        Николай в это время перепрыгнул через капот джипа, открыл огонь по второй четвёрке, приближавшейся с носа машины.
        И всё же они не смогли бы отбиться, несмотря на наличие оружия, если бы не внезапная помощь со стороны.
        Рядом, пробившись через возникшую пробку - водители начали останавливать авто, скапливаться, начался вечерний час пик, и машин было много на всех улицах, - остановился знакомый «Рэндж Ровер», и оттуда выбрались трое парней под командой Соломы. Они с ходу открыли шквальный огонь из «Бизонов» и «Кедров», принуждая отряд киллеров прятаться за своими машинами. Но это было ещё не всё.
        За общим шумом и пальбой выстрелов со стороны не было слышно, однако те боевики, что выбрались из «Порше», вдруг начали один за другим валиться на дорогу, и в течение буквально трёх секунд стрельба с их стороны прекратилась.
        Умолкли и те, что засели за «Ньюсландером».
        - Отбой! - вскинул вверх кулак Соломин.
        Стало тихо. Слышались лишь гудки автомобилей на круге, их водители не видели боя и не понимали, что происходит, да крики бегущих прохожих на улицах, за пределами зоны боя.
        По тротуару пробежали какие-то парни, тараторя в сотовые телефоны либо снимая машины, кто-то сунул сидящему на корточках Уварову в руку что-то твёрдое.
        - Позвони! - проник в ухо безликий голос. - Без свидетелей!
        Он оглянулся, но увидел лишь спину в белой рубашке и полосатые брюки.
        Подбежал Соломин.
        - Живы?!
        Дима зашевелился, шаря рукой вокруг себя, открыл глаза, поморщился.
        - Чёрт! Если бы не броник… пистолет выпал…
        Уваров очнулся, сунул ему пистолет, посмотрел на ладонь левой руки: в ней лежала смятая визитка с номером телефона и чёрным колечком, напоминающим ленту Мёбиуса.
        «Тебе не давали визитку с чёрным колечком?» - раздался в ушах голос Ватшина.
        - Коля? - оглянулся Солома.
        Подошёл Николай, зажимая рукой простреленное плечо.
        - Здесь я.
        - Помоги ему. Все в машину! Витя, забирайте Чапая в свою тачку, уходим.
        Через минуту Уваров и его раненые телохранители сидели в «Рэндж Ровере», с трудом выбравшемся из толчеи.
        - Моя жена… - заикнулся Уваров.
        - Её подобрала другая группа, - оглянулся мрачный Соломин, сидевший впереди.
        Усевшись поудобнее, он вытащил из воротника куртки усик микрофона.
        - Иван Петрович, у нас «груз 200».
        Очевидно, его спросили: кто? - и он ответил:
        - Чапай.
        Выслушал речь Гордеева, буркнул: буду, - оглянулся на бледного Уварова.
        - Надо уезжать из Москвы, Сан Саныч.
        Уваров наконец поборол холод и дрожь в животе, расслабился. На душе стало тоскливо.
        - Не хочется.
        - Всё понимаю, Сан Саныч, мы все варианты прикинули, а выход один.
        - Они везде нас достанут.
        - Это если мы будем сидеть и ждать их сложа руки. Но мы сидеть не будем.
        Перед глазами Уварова возникла голова Чапая со струйкой крови через щёку, и он закрыл глаза, не желая разговаривать.
        9. Не тот почерк
        Главный логист-аналитик «Заставы» Дэн, он же - спец по компьютерным технологиям, начинавший работать в юные годы в лаборатории Касперского, заинтересовал триэновцев не зря. Другого такого специалиста, способного вскрыть любой защищённый сервер, а также решить любую логистическую задачу за считаные минуты, просто не существовало.
        Худенький, вихрастый, отпустивший модную бородку, вовсе не похожий на представителей своего северного народа, Дугарай Эрдемович Номгон имел характер скорее меланхолический, нежели активный, хотя при этом не был ни стеснительным, ни мнительным, легко переносил одиночество и с удовольствием общался со всеми, не заводил друзей, но и не чурался людей, особенно тех, кого считал равными себе по интеллекту.
        Знал он столько, что старшие коллеги удивлялись, когда он выкладывал им неизвестные факты из тех областей науки и политики, в которых они считали себя специалистами.
        И работал он как вол - чуть ли не по двадцать четыре часа в сутки, где бы ни был, повсюду таская за собой новейший персональный наладонник аймакс, способный разговаривать как человек.
        Получив задание от Гордеева проанализировать ситуацию с нападением на машину хроника Ватшина, Дэн, как обычно, рьяно взялся за дело и уже на следующий день мог сообщить главе «Заставы» свои выводы. Однако спешить он не любил, всегда дважды перепроверял расчёты и поэтому ошибался очень редко. Точнее, ещё не было случая, чтобы кто-нибудь из руководства «Триэн» обвинил его в совершении ошибки.
        «Застава» имела несколько выделенных компьютерных терминалов в разных регионах России, но в Москве у неё имелся вполне легальный центр на базе центра анализа и стратегических исследований ФСБ, который располагался в Сокольническом парке. Центр был объединён скрытыми каналами связи с другими компьютерными базами службы в Москве и вообще в стране, опирался на военные спутниковые системы и мог решать задачи любой сложности.
        Семнадцатого мая Дэн наконец собрался доложить Гордееву о результатах анализа. Однако не успел он вечером в начале восьмого позвонить начальнику, как получил известие о нападении на математика Уварова.
        Известие озадачило, но не удивило. Дэн ждал чего-то подобного и даже хотел предупредить Гордеева о других подобных акциях со стороны ксенотов.
        - Подробней, - попросил он оператора важных и чрезвычайных новостей.
        Оператор доложил ему о том, что знал сам. Но этого было мало. Дэн посидел перед пузырём объёмного монитора, ломая пальцы, чуя кипение крови, и связался с Соломиным:
        - Витя, мне нужны все подробности инцидента.
        - Позже, - нервно ответил капитан спецназа.
        - Будь добр, - Дэн сделал голос иронически-холодным, - найди минутку поделиться данными. Запись есть?
        - Нет.
        - Плохо. Я слушаю.
        - Позвоню через полчаса, - отрезал строптивый Солома, выключая телефон.
        Дэн не обиделся, примерно такую реакцию он и ждал от профессионала, которым был Виктор Андреевич Соломин.
        Однако позвонил капитан только через полтора часа, уже после того, как Дэн получил исчерпывающую информацию о происшествии на Курчатовской площади от начальника информационного отдела Кобзаря. Тем не менее выслушал он Солому внимательно.
        - Третья сила, - задумчиво сказал он. - Я так и предполагал.
        - Что? - не понял капитан. - Какая сила?
        - Мы думали, что нас, людей, пасут две силы - «ящеры» и «змеи», но мы ошибались, есть и третья сила, которая зачем-то обнаружила себя. Я бы назвал её «джокерами».
        - Не понял, - после паузы сказал озадаченный Солома.
        - В некоторых карточных играх есть категория карт под названием «джокер», которые имеют право бить любой козырь. Не нравится название? Можно назвать эту силу - криксены, от слов «крипто» и «ксеноты».
        - Какая разница, как её назвать. Если ты прав…
        - Я прав всегда, - безапелляционно заявил Дэн. - Завтра будет готов общий доклад, почитаешь его у полковника.
        - Как ты отличаешь ксенотов?
        - Я создал алгоритм поиска ксенотов. Заметил, как ходят герпы? Даже маскеры не сглаживают их особенностей: они чуть-чуть наклоняются вперёд при ходьбе, у них почти нет плеч. Драгоны же, наоборот, - откидывают плечи назад, одновременно наклоняя голову чуть вперёд. Ну, и ещё с десяток почти невидимых чёрточек. Мы скоро подработаем алгоритм и выдадим всем оперативникам и наблюдателям программу поиска.
        - Это хорошо. С чего ты взял, что вмешались… эти твои криксены?
        - Всё-таки джокеры звучит лучше. Могу объяснить, если у тебя есть время.
        - Не тяни.
        - С девяностопроцентной вероятностью почерк киллеров, перестрелявших наших врагов у издательства и на Курчатовской площади, отличается от почерка и «ящеров», и «змей». Причём оба случая идентичны. Обнаружили себя в нужное время, сделали несколько точных выстрелов и ушли, не оставив никаких следов. Это дело рук суперпрофи, капитан. Даже у нас таких нет. Я же говорю - джокеры.
        Солома помолчал.
        - Не хочу спорить…
        - И не надо, в спорах истина не рождается. Вы дважды прокололись, капитан Соломин, с охраной наших хроников, признайте это, их надо охранять иначе. И нам показали, где мы слабы.
        - Может, посоветуешь, как их надо охранять?
        - Посоветую, я анализировал и эту проблему, схему охраны надо менять, ксеноты опомнились после февральской неудачи и готовы замочить пол-Москвы, чтобы заполучить хроников.
        - Я подъеду, нарисуешь свои предложения.
        - Всё изложено в докладе полковнику.
        - Я подъеду!
        Дэн хмыкнул, понимая чувства капитана, хлебнул холодного чаю.
        - Это нецелесообразно, однако подъезжай, если хочешь.
        - По-твоему, кто они… эти… джокеры?
        - А вот тут большой простор для воображения, капитан. Это могут быть и наши парни, скажем, из какого-нибудь параллельного «Триэн», созданного в ГРУ или, почему нет, в глубинах славянских Союзов, а могут быть и совсем не люди.
        - То есть? - недоверчиво протянул Солома.
        - Ещё одни ксеноты. Но не «ящеры» и не «змеи».
        - А кто?
        Дэн засмеялся.
        - Дед Пыхто. Не будь таким настырным, Витя. У меня есть мнение на этот счёт, но высказывать его пока рано, нужны дополнительные сведения. Приезжай, поговорим.
        Дэн снова глотнул чаю, мгновенно переключаясь на решение стоящих перед ним и перед всем отделом задач, и с удовольствием вывел в раствор экрана предполагаемый облик нового ксенота, каким он ему представлялся. Хотя предпосылок для прорисовки портрета у него не было никаких. Или почти никаких. Зато фантазии было хоть отбавляй.
        10. Елюю Черкечех
        С высоты в два километра тайга под вертолётом с редкими увалами и горными вершинами была похожа на изодранную и изъеденную молью шкуру мамонта. Изгибы Вилюя - река отражала синь неба - прорезали эту косматую шипастую шкуру подобием вен и уходили вперёд и назад до горизонта.
        Пилот нового «Ка-226», принадлежащего отделению ФСБ в Хатанге, повернул голову к открытой дверце в салон винтокрылой машины.
        - До цели пять минут.
        Начальник экспедиции Дотов, бородатый, суровый, прозрачноглазый, кивнул, раскрывая планшетник.
        Летели к Долине Смерти, по-якутски Елюю Черкечех, по указаниям, оставленным погибшим археологом Фоминым, а так как экспедицию снаряжал не Сибирский археологический институт, а Управление «И», возглавляемое Кузьмичёвым, то её сопровождение было соответствующим: координаты найденной Фоминым платформы были проверены, местность осмотрели со спутников, и хотя «железных котлов» и куполов из космоса не обнаружили, отряд знал, куда и зачем летит.
        Дотов имел и другое задание - подобраться к месту, которое хроник Ватшин определил как район расположения базы древних гиперборейцев. По его уверениям двенадцать тысяч лет назад к устью Вилюя выбрались уцелевшие после войны с атлантами предки славян и построили в глубине горы убежище.
        Координаты этого убежища были известны только самому Дотову.
        Экспедиционный отряд из пяти человек формировал не он, поэтому своих спутников, молодых, сильных, малоразговорчивых, Дотов практически не знал. Знаком был лишь с одним из них - Виктором Бородаковым, кандидатом исторических наук и спецом по артефактам, находки которых становились достоянием общественности. Работал он в негосударственной организации «Космопоиск», возглавляемой знаменитым путешественником, исследователем аномальных зон планеты Вадимом Чернобровом. И это был второй специалист в составе экспедиции, на мнение которого можно было положиться. Первым был сам Дотов.
        О специальностях других членов отряда, известных только по именам, можно было разве что догадываться. Скорее всего, они являлись оперативными сотрудниками «Заставы», призванными охранять экспедицию и в особенности её находки, если таковые будут.
        - Мирнинский улус, - провозгласил пилот. - Цель под нами.
        Вертолёт застыл в воздухе, медленно поворачиваясь.
        Под ним лежала речная долина с каменными откосами, группами скал, нагромождениями камней и зелёно-серыми склонами низких гор.
        Дотов сравнил панораму с картинкой в ноутбуке, изображавшей тот же пейзаж.
        - Вижу осыпь, - крикнул пилот.
        Дотов и сам увидел среди белых снежных пятен и серых скал жёлто-коричневую полосу, прорезавшую склон возвышенности над левым берегом реки. Это и был ориентир, по которому можно было определить местонахождение искусственной платформы, найденной Фоминым.
        - Сможете сесть?
        - Попробую.
        Вертолёт пошёл кругами над долиной, выбирая точку посадки. Внизу простирался скальный хаос, прострелянный россыпями камней, испятнанный снежными шапками, колючие заросли низкорослых сосен, кустарник, и сесть удалось с трудом, со второй попытки, зато близко от песчано-щебнистой осыпи.
        Выбрались из вертолёта, оглядываясь и прислушиваясь к удивительной тишине вокруг.
        - Интересно, как он сюда добрался? - пробормотал черноволосый Бородаков, имея в виду первооткрывателя местных артефактов Фомина. - До ближайшего населённого пункта триста с лишним километров непроходимых скал.
        Дотов промолчал, хотя его тоже интересовал этот вопрос.
        Прошлись по хрустящему под подошвами горных ботинок щебню и снежным коркам.
        Светловолосый крепыш по имени Валентин первым обратил внимание на ровный край скалы, нависшей над осыпью.
        - Посмотрите-ка.
        Пробрались меж камней к скале и увидели под ней полость, уходящую в глубь горы. По-видимому язык осыпи выбил из-под ровной плиты менее плотное скопление скальных обломков, и стала видна её нижняя сторона.
        Впрочем, плит размерами с хороший трейлер было много, и все они соединялись в единый фундамент, уходящий краем в склон горы.
        - Баальбек, - сказал возбуждённый Бородаков.
        Дотов его понял. Найденная платформа действительно напоминала Баальбекскую веранду, найденную в ливанской долине Бека. Учёные предположили, что она представляет собой древний космодром, построенный ещё до возникновения человеческой цивилизации. Но хроник Ватшин, изучивший прошлое Долины Смерти, утверждал, что в зоне Вилюя предки строили не космодромы, а какие-то пирамидальные сооружения, возможно - энергетические комплексы и центры связи. Поэтому тем, кто первым смог бы проникнуть в подземные лабиринты, проделанные предками в глубинах гор, открылись бы исключительно ценные клады, способные изменить историю всего человечества.
        Через два часа после посадки на небольшой площадке среди скал был разбит лагерь и под плитами установлены приборы для регистрации излучений и полей, а также георадар «Зоркий глаз».
        Такие георадары, представляющие собой разновидность радиолокатора, использовались и в гражданской сфере - для изучения почв, залежей минералов, инженерных сооружений, для поиска тайников и подземных коммуникаций. Были они на вооружении и силовых структур, помогая находить бандитские схроны, взрывные устройства, мины, склады с оружием и криминальные захоронения.
        Усовершенствованные георадары с успехом служили и сотрудникам ФСБ, разрабатывающим спецоперации по захвату террористов.
        «Зоркий глаз», выданный группе Дотова, способный найти схрон на глубине до полусотни метров, мог работать с двигающегося автомобиля и даже с низколетящего вертолёта. Поэтому надежды на него были большие.
        После обеда включили аппаратуру.
        Горизонтальные площадки и поляны среди скал долины были ещё покрыты снегом, который держался тут до начала июня, но, к счастью, он почти не мешал работе.
        Бородаков занялся георадаром, хорошо зная его особенности. Ему помогал самый маленький и худой из всех членов экспедиции Анатолий. Надо было переносить антенны прибора и умело располагать их на местности.
        К вечеру группа обсудила первые результаты исследований.
        Радиометры, счётчики частиц и регистраторы полей ничего необычного в радиусе полукилометра от осыпи и края платформы не зафиксировали. Зато «Зоркий глаз» обнаружил ход под платформу, начинавшийся как раз под её углом, повисшим над осыпью, и ещё две полости под ней. Одна была небольшой, диаметром около четырёх метров, зато идеально круглой формы, вторая напоминала коридор, делавший два поворота и уходящий в глубь горы.
        - Надо взрывать, Леонид Осипович, - сказал кареглазый, похожий на борца мощным торсом, Сергей. - Иначе мы до них не доберёмся.
        - Не хотелось бы, - проворчал Дотов, наливая себе вторую кружку чаю.
        Сидели у костра меж трёх палаток, недалеко от вертолёта, посматривали на медленно темнеющее небо и тянули руки к огню.
        Было холодно, температура воздуха в мае в здешних местах днём не превышала плюс пяти градусов, а ночью и вовсе опускалась до минус восьми. Но все были одеты в северные костюмы «Котик» и особых неудобств не ощущали.
        - Попробуем разобрать завал под платформой, - сказал Анатолий. - Там вроде можно будет протиснуться к пещерке.
        - На это неделю угробить придётся, - возразил Валентин.
        - Что ты предлагаешь?
        - Завтра решим, - сказал Дотов. - Всем спать. Дежурим по три часа, я первый.
        На этом и разошлись по палаткам, усталые до чёртиков в глазах.
        Дотов через спутник установил связь с базой «Заставы» в подмосковном Чехове и присел к костру, раскрыв планшетник. Ему надо было скупо, но точно описать всё, что им удалось обнаружить.
        Наутро снова принялись изучать местность, следуя указаниям Дотова, который в свою очередь опирался на записи Фомина и предположения хроника Ватшина. Поднялись на гребень самой высокой точки берегового откоса, наткнулись на следы кострища.
        - Ни фига себе! - удивился Валентин. - Здесь уже был кто-то.
        - Фомин, - сказал Дотов, подумал и добавил: - А может, и кто-то другой. Видите прогалину между зелёным мыском и скалами? Спуститесь туда с радаром. А я слетаю в одно место, проверю кое-какие наводки.
        - Далеко? - спросил Валентин, наравне с Сергеем олицетворяющий силы безопасности экспедиции.
        - Километров десять на северо-запад, вдоль реки. Пешком добираться слишком неудобно.
        - Что вы там увидите без «Зоркого»? - скептически заметил Бородаков. - Полетели вместе. Или это суперсекретное место?
        Дотов подумал.
        - Вы правы, Виктор, лучше взять аппаратуру, чтобы не зря делать крюк. Ничего не найдём, вернёмся сюда и будем рыть подкоп под платформу. Поэтому кто-то должен остаться.
        - Я останусь, - предложил Анатолий.
        - Прекрасно, обойдёмся без жребия. Грузимся и вперёд.
        Взлетели в десять часов утра. Дотов проверил связь с Анатолием - через спецрации «Зной» с выходом на спутник; мобильные телефоны в долине Вилюя не работали.
        Дотов развернул ноут, нашёл на карте красный кружок, показал пилоту.
        - Нам сюда.
        - Что там?
        - Сядем, посмотрим.
        - А если там скалы?
        - Что-нибудь придумаем.
        Вертолёт пошёл вверх, потом вниз, снижаясь.
        Стала видна не очень заметная, метров триста высотой, куполовидная гора. Что-то в её очертаниях показалось Дотову странным.
        - Покрутись вокруг этой горки.
        Вертолёт описал окружность, опустившись до пятисотметровой высоты.
        - Мать моя женщина! - охнул Бородаков. - Это же пирамида!
        Гора и в самом деле походила на пирамиду со срезанной вершиной, но рёбер у неё было не четыре, а по крайней мере шесть.
        - Рёбра…
        - Вижу.
        - Рёбра как по линейке… а между ними осыпи.
        - Вон там гладкая стенка, - показал пальцем Валентин.
        - Ровная и блестит, - поддакнул Сергей. - Может, сумеем сесть на вершину?
        - Там кучи камней, угробим машину.
        - Данилович, опустись метров на десять к вершине, - попросил пилота Дотов.
        - Зачем?
        - Мы попробуем посмотреть радаром. Виктор, разворачивай «глаз».
        Археолог споро взялся за георадар.
        - Антенна не возьмёт сквозь дно вертушки.
        - Давайте я подержу антенну на весу, за дверцей, - предложил мускулистый Валентин.
        - А удержишь? - усомнился Бородаков, которому эта акция была явно не под силу.
        - В ней весу меньше пятнадцати кэгэ, удержу.
        - Я помогу, - сказал Сергей.
        Вдвоём они выставили в проём дверцы антенну, созданную по технологии фазированной решётки, и пилот медленно опустил машину на минимально возможную высоту: до груды камней на вершине горы можно было, образно говоря, дотянуться рукой.
        Винты подняли в воздух тучу пыли, но это не помешало ни пилоту, ни операторам «Зоркого глаза».
        Расположились на полу кабины поудобней, установив чемоданчик георадара с крышкой-экраном, Бородаков сел на пол, Дотов пристроился за его спиной, впиваясь глазами в экран.
        Гора была тем самым ориентиром, который дал хроник Ватшин, заявивший, что в этом месте должен располагаться какой-то технологический центр древних переселенцев с Гипербореи.
        Бородаков пощёлкал калибровочными рукоятками (как оказалось на практике, сенсоры не везде были удобны при работе аппаратуры в полевых условиях, а на севере, при сорокаградусных морозах они вообще отказывались работать), и экран отразил некое пятно в форме осьминога.
        - Пещера! - возбудился археолог. - Там внутри большая полость! Эх, сесть бы…
        - Запиши.
        - Он сам всё записывает, что видит, - махнул рукой археолог.
        На какой-то миг изображение пещеры в глубине экрана стало чётким.
        В «осьминожьей» пещере появились какие-то колонны, пучки труб, округлые предметы.
        - Есть! - вскричал Бородаков. - Это тот самый «железный дом», который описали якуты-охотники. Тут и «котлы» должны лежать поблизости.
        Дотов покачал головой. «Железный дом», описанный исследователем Ричардом Маком ещё в тысяча восемьсот пятьдесят третьем году, располагался прямо на берегу реки Алгый Тимирбить, а этот конус-пирамида стоял по крайней мере на полсотни километров ниже по течению Вилюя.
        - Данилыч, ищи место для посадки. Мы с Виктором вылезем, а вы вернётесь, свернёте лагерь и назад к нам. Будем работать с этой горой.
        - Да, такого я ещё не видел! - восхищённо покрутил головой Бородаков.
        Валентин и Сергей втянули антенну в кабину, закрыли дверцу.
        Пилот повёл «Ка-226» по кругу, высматривая место для посадки, и вскоре нашёл, несмотря на скепсис пассажиров. В сотне метров от горы показался пятачок ровной, без камней, заснеженной земли, и вертолёт сел на него, как на дно колодца, окружённого вертикальными скалами.
        Подождали, пока осядет пыль, вылезли.
        Валентин обошёл площадку, оставляя следы на снегу, присел неподалёку, глядя на ровный край скалы.
        - Леонид Олегович.
        Дотов подошёл.
        Скала не просто была ровной, она была когда-то обработанной неким инструментом и представляла собой часть огромной плиты, косо уходящей под каменный завал.
        - Ещё одна платформа, - сказал Сергей, также опускаясь на корточки. - Интересно, чем резали скалы? Струёй плазмы или лазером?
        Дотов и Бородаков переглянулись.
        - Кажется, мы попали куда надо, - взъерошил пятернёй волосы археолог. - Если не знать, где стоят эти сооружения, хрен бы нашли.
        - У нас был ориентир, - пробормотал Дотов.
        - Надо срочно разворачивать аппаратуру, вдруг тут есть излучение?
        - Придётся перелететь на другое место, если есть.
        - Для начала надо измерить местный геофон.
        Какой-то тонкий звук нарушил тишину места, тихое приближающееся жужжание.
        Валентин и Сергей насторожились.
        - Кто-то сюда летит.
        - На вертолёт не похоже.
        - Дрон!
        - Точно! Винтовой беспилотник. - Валентин посмотрел на Дотова. - Леонид Олегович, мы заказывали дроны?
        - Заказывали, но они прибудут только тогда, когда мы встанем стационарно и я дам отмашку.
        - Значит, это не наш?
        Дотов отрицательно качнул головой. Тревожно сжалось сердце.
        - Комплекты! - быстро скомандовал Валентин, бросаясь к вертолёту. За ним метнулся Сергей.
        Они нырнули в кабину, выбрались обратно, держа в руках двухметровые пеналы, похожие на устаревшие ЗРК «Стрела». Однако это были не «Стрелы» - комплекты выживания в сложных горных условиях.
        Над скалами с юга показалась серая стрекозочка, заметила вертолёт экспедиции и повернула к нему.
        - В укрытие! - рявкнул Валентин. - Все от вертолёта! Прячьтесь в скалах!
        Стрекозочка превратилась в жужжащую машинку с небольшими крылышками, напоминающую модель вертолёта. Это и в самом деле был винтокрылый беспилотник, окрашенный в серый цвет, длиной около двух метров и высотой - с винтами - до полутора.
        Эпоха дронов - беспилотных летающих аппаратов началась в конце двадцатого века и к нынешнему времени достигла апогея. Дроны разных размеров и назначений применяли военные, спецслужбы, полиция, спасатели и гражданские организации. Маленькие - размером с ладонь и массой до килограмма, с миниатюрными телекамерами на борту, с радиусом действия до трёх километров, служили охотникам, егерям и лесникам, не считая тех же военных, побольше - массой до ста сорока килограммов, могли обследовать территорию в радиусе до ста километров, ещё больше - до двухсот пятидесяти километров.
        Но существовали и боевые дроны, выполняющие миссию не только разведчиков, но и несущие на борту оружие. Именно такой БПЛА и появился в небе над долиной Вилюя, хищно устремившись к стоявшему меж скал вертолёту экспедиции. Хотя базироваться ему было негде - по мнению Дотова, ближайший военный аэродром располагался в трёхстах километрах отсюда.
        - Данилыч! - крикнул Дотов пилоту, высунувшемуся из кабины и недоумённо всматривающемуся в небо из-под козырька руки. - Не слышишь?! Прыгай! Уходи!
        Однако пилот не успел среагировать на приказ.
        С направляющих под крылом беспилотника сорвалась огненная стрела, понеслась к вертолёту и вонзилась в его бок.
        Раздался взрыв, за ним второй: взорвались топливные баки винтокрылой машины. Во все стороны полетели вихри обломков, огненные и дымные струи, мелкий щебень и крупные камни.
        Дотова чувствительно впечатало в скалу, под которую он успел нырнуть. Но камни и обломки вертолёта пролетели над ним, не задев.
        Убереглись и Валентин с Сергеем, умело найдя защиту за валунами. А вот Бородакову досталось крепко - отбросило на добрый десяток метров и буквально нашпиговало мелким щебнем. Спас его от неминуемой смерти только «Котик», верхний прочный слой которого сыграл роль бронежилета.
        Все поднялись, всматриваясь в небо и разглядывая горящий вертолёт.
        - Данилыч! - слепо двинулся к нему Дотов.
        - Не высовывайтесь, Леонид Олегович! - прокричал Валентин. - Эта сволочь вернётся. Данилычу уже не поможешь.
        Действительно, через минуту над местом трагедии снова показался беспилотник, облетел скалы, нацеливаясь второй ракетой, но стрелять не стал, улетел.
        Валентин выбрался из-за валуна.
        Подошёл Сергей, ведя под руку шатавшегося археолога. Лицо Бородакова было исцарапано, рука сжимала ручку «Зоркого глаза».
        - Ранен? - очнулся Дотов.
        - Камнями побило, кое-где костюм порвало, - сказал Сергей.
        - Рёбра целы?
        - Вроде целы, - сказал Бородаков сипло, закашлялся.
        Сергей сунул ему флягу с водой.
        Дотов оглядел команду.
        - Что будем делать, господа исследователи? Вертолёт уничтожен, связи нет, рацию я оставил в кабине.
        - Связь есть, - сказал Валентин, доставая из кармана на бедре брусок рации. - Запасной комплект. Подождём спутника и доложимся своим.
        Дотов сжал зубы, переживая стыд и радость одновременно.
        - Представлю к государственной награде.
        - Но откуда здесь дроны?! - ударил себя по колену Сергей. - Да ещё с ракетами? Судя по форме, это израильский «Сичер Мк 3»[2 - Searcher Mk III.]. Может нести до четырёх ракет. У гражданских таких аппаратов нет. Да и у наших военных тоже. Наши используют отечественные машины «Гриф» и «Невидимка».
        - Это вопрос, - согласился Валентин. - К тому же навести дрон точно можно разве что из космоса, со спутника или с летящего самолёта. А поскольку самолёта мы не слышали, беспилотник подобрался как тень, то…
        - Управляли им со спутника! - закончил Дотов мрачно. - С нашего или американского?
        - Американцы летают южнее, похоже, нацеливали с нашего.
        - Кто? - сквозь зубы процедил Сергей.
        - Тот, кто имеет доступ к управлению… и блюдёт тайны Вилюя, никому не позволяя к ним прикоснуться.
        Дотов сцепил челюсти, глядя на догорающие остатки вертолёта. Сказать ему было нечего.
        11. Кто не спрятался…
        Завод «Электрон» в Королёве занимал площадь в двадцать четыре гектара. На этой территории располагалось трёхэтажное здание заводоуправления, доставшееся заводу в наследство ещё с советских времён, три заводских корпуса, один лабораторно-испытательный, два десятка подсобных строений, полигон и два склада готовой продукции.
        Поскольку завод выпускал изделия в основном по заказам Министерства обороны, охранялся он серьёзно, и никаких ЧП, связанных с утечками информации, а тем более с кражами изделий - чипов, микросхем, антенных узлов и блоков управления для современных ракетных комплексов, - в последние десять лет не случалось.
        Поэтому как гром среди ясного неба для всех работников завода стало прибытие бригады Следственного комитета России, поддержанной батальоном местного ОМОНа и спецназом Министерства обороны. Официальная версия была - выемка документов всех подразделений завода и проверка компьютеров с целью выявления предполагаемых хищений. И в бригаде действительно присутствовала группа следователей, специализирующихся на финансовых преступлениях. Но основной состав бригады формировался не СК, а ФСБ - по договоренности с первым, и этих следователей интересовали совсем другие вещи.
        Руководил бригадой полковник Фелицын, давно сотрудничавший с «Триэн».
        Охрана завода препятствовала «захвату» недолго, статус бригады был исключительно высок, а на руках руководителя были все необходимые документы для проведения внезапных следственных действий, подписанные в том числе и министром обороны.
        ОМОН занял проходную, перекрыл все выходы из зданий завода, успокаивая работников, что рейд закончится скоро и прерывать работу не нужно, а спецназ Минобороны окружил здание заводоуправления.
        Всего бригада насчитывала сто с лишним человек, и отряд триэновцев среди них был довольно велик: двадцать экспертов «Триэн» должны были выявить главное - что изготовлял завод по секретным технологическим картам и кто был заказчиком.
        Полковник Фелицын казался на вид крайне интеллигентным человеком, разговаривал вежливо, не повышая тона ни при каких обстоятельствах, и был невероятно терпелив. Высокий, худой, обладавший располагающей улыбкой, он умел быстро оценить собеседника и подобрать к нему ключи. Именно ему и досталось самое тяжёлое - побеседовать с руководителями завода и вынести вердикт: кто из них причастен к удивительной махинации, вылившейся в процесс изготовления не санкционированных никем деталей и узлов.
        Но сначала он посетил технологический отдел, где работал умерший недавно Евгений Федорчук, друг математика Уварова, заваривший эту кашу.
        Отдел был поделён на кабинки-боксы полупрозрачными стеклянными перегородками в рост человека, и каждый сотрудник имел свой рабочий стол и компьютер.
        Вместе с Фелицыным принял участие в знакомстве с технологами и сотрудник «Триэн» Сошкин, он же - эксперт следственного комитета. Вдвоём они заглянули в бокс Федорчука и увидели полный раскардаш.
        Вещи зама главного технолога были разбросаны по полу, на столе валялись диски, бумаги, книги и конфеты. Федорчук любил сладкое. Короб для хранения дисков был пуст.
        Не в лучшем состоянии находился и компьютер. Все записи и память были стёрты, ничего прочитать Сошкину не удалось, хотя работать с компьютерами он умел.
        - Стёрли намеренно, - сказал он с сожалением. - И в вещах порылись, усиленно искали что-то.
        - Ясно что, - усмехнулся Фелицын. - Вряд ли мы установим, кто тут рылся.
        Так оно и оказалось.
        Ни один сотрудник, по их словам, в бокс Федорчука не наведывался и вещи не трогал. По их же отзывам был он человеком весёлым, жизнерадостным, любил травить анекдоты, постоянно жевал конфеты и никогда не жаловался на болезни.
        На вопрос Фелицына:
        - У него были враги? - сотрудники дружно ответили:
        - Никогда!
        Им можно было верить, Уваров о Федорчуке говорил то же самое.
        - Проверь его переписку, - сказал Фелицын. - Если найдёшь канал. Ещё раз побеседуй с сотрудницами, женщины, как правило, внимательней мужчин, пусть вспомнят, с кем Федорчук встречался и с каким настроением приходил на работу в последнее время. Потом подойдёшь в заводоуправление, я буду в дирекции.
        - Есть, - ответил худенький порывистый Сошкин.
        Разговор с директором состоялся в обстановке совершеннейшего его обалдения. Пятидесятилетний выходец «из народа», окончивший Новосибирский политех и всю жизнь проработавший на заводе, прошедший все ступени его иерархии от инженера до директора, никак не мог вникнуть в суть проблемы, приведшей к нему такую представительную компанию следователей из Москвы. Ему представлялось, что завод работает в нормальном режиме, на качество изделий никто не жалуется, вводятся новые технологические линии, стратегическое направление производства выдерживается, прибыль не опускается до нуля, и нарушений в работе большого коллектива нет.
        Когда до него дошло, что завод производит детали, которые нигде не учитываются, не контролируются и уходят с территории завода, минуя приёмщиков и склады, директора едва не хватил удар.
        - Не может быть! - прохрипел он, лиловея и расстёгивая верхние пуговицы рубашки. - Это невозможно!
        Фелицын налил ему в стакан воды из сифона на подоконнике; разговор происходил в кабинете директора, заставленном старинной мебелью конца восьмидесятых годов прошлого века, с портретом нынешнего президента на стене за креслом.
        - Успокойтесь, Валерий Селиванович. Вы могли этого и не знать, верю. Зато знали те, кто внедрил в существующие технологические карты изготовление контрафакта.
        - Этого не может быть! - Директор выпил воду, зубы его стучали о край стакана. - Вы не ошибаетесь? Где доказательства? Если мне ничего неизвестно об этом, то вам…
        - Доказательства сейчас будут.
        - Какие?
        - Самые что ни на есть материальные. Несанкционированное производство обнаружил зам. главного технолога Федорчук.
        - Но он же… умер.
        - Потому и умер, что не смог удержать тайну своего открытия. Его, скорее всего, очень умело убрали. Как вы думаете, кто это мог быть?
        - Подождите, дайте опомниться. - Директор вытер вспотевший лоб платком. - Не укладывается в голове… чтобы так незаметно включить в план…
        - Детали делаются как бы в соответствии с другими технологическими заданиями, вписаны в карты в разных корпусах и завязаны в существующие схемы. Но их быть там не должно, они даже до ОТК не доходят. Люди спокойно изготавливают их, не догадываясь о предназначении каждой. А в сборочном цехе их собирали по другим планам.
        - Чёрт, но это же ни в какие рамки!
        - Тут я с вами полностью согласен. Так кто из руководства завода может быть причастен к этому процессу?
        Директор глотнул ещё воды, с трудом взял себя в руки.
        - Почему вы не подозреваете меня?
        - Вы тоже под подозрением, - с улыбкой успокоил его Фелицын. О том, что досье на директора тщательно изучено, а его поведение проанализировано специалистами «Триэн», он говорить не стал. - Поэтому советую говорить всё, что вы знаете.
        - Да не знаю я ничего! - в сердцах махнул рукой Валерий Селиванович. - Проблем всегда хватало, но чтобы такое!..
        - Я вас понимаю, но давайте вернёмся к моему вопросу: кто может устроить подобную акцию? На каком уровне?
        Директор заметно успокоился, в глазах его промелькнул проблеск мысли.
        - На каком уровне? Да на любом… заместительском. У меня два зама, по производству и по финансам, у них тоже свои замы… Но финансистам и бухгалтерии это не под силу, по причине их специфики, здесь нужен производственник.
        - Фамилии?
        - Торбан… Юрий Филиппович… зам по производству. Шепелева Людмила Исааковна - зам по сбыту. Главный технолог Коробейников. Вторые технологи Щукин и Брегвадзе.
        - Они на работе, я надеюсь?
        - В отпуска им рано… конечно, должны быть. Щукин у нас оригинал, пишет стихи и участвует в Игнобелевской премии[3 - Игнобелевская премия (Ig Nobel Prize) вручается в Гарварде редакцией саркастического псевдонаучного журнала «Анналы невероятных исследований» за достижения, которые сначала заставляют людей смеяться, а потом задумываться.]. Ему даже в прошлом году Игнобель присвоили - за исследование «Форма волосяного покрова на спинах мужчин».
        Фелицын с недоверием посмотрел на директора.
        - Вы не шутите? Он действительно выполнил эту… э-э… работу?
        - Говорю же вам - премию получил, в Америку летал. Но специалист он неплохой, иначе я давно уволил бы его.
        - Хорошо, вызывайте их по одному в свой кабинет, я буду беседовать с каждым.
        В дверь постучали, вошёл Сошкин.
        - Можно?
        Фелицын уточнил:
        - Мы будем беседовать с каждым отдельно.
        Директор, открывший рот, чтобы спросить: что вам нужно? - закрыл рот и начал вызывать своих подчинённых.
        Заместитель директора по производству Торбан ситуацию не прояснил, хотя вник в дело сразу и принялся оправдываться. Фелицын, записывающий все переговоры на скрытую микрокамеру, прервал его и отправил думать, как на завод прокрался «тайный заказчик» неведомой радиоаппаратуры.
        Заместитель Валерия Селивановича по сбыту госпожа Шепелева тоже ничего не могла объяснить следователям, хотя должна была знать, что и куда отсылает завод со складов.
        Технолог Щукин и в самом деле был странным человеком, а главное - исключительно волосистым. Волосы росли у него везде, кроме ушей и носа, и Фелицыну стало понятно, где Щукин искал источник вдохновения, чтобы написать свою «научную» работу о форме волосяного покрова на спинах мужчин.
        Технолог хорошо отозвался о Федорчуке, с которым проработал больше года, но и он больше ничего существенного добавить к сказанному не мог, как и его коллега Брегвадзе. Оба были неподдельно изумлены случившимся, отчего их можно было смело вычёркивать из списка подозреваемых.
        Зато Коробейников Вацлав Мартович произвёл на Фелицына вполне определённое впечатление.
        Главный технолог был по-мужски красив.
        Высокий, плечистый, осанистый, с великолепной седой шевелюрой и седой шкиперской бородкой, большеротый и крупногубый, с умными глазами (у них был только один недостаток - близкая посадка), он не говорил, а вещал, оценивая реакцию собеседника, и он был очень и очень непрост, судя по мерцающим в глазах ироническим огонькам. На любые вопросы он не отвечал впрямую, начинал издалека, находя литературные сравнения, при этом говорил красиво и убедительно, так что собеседник зачастую забывал, о чём спрашивал. Однако Фелицына провести было нелегко, он был терпелив, как удав, ум свой не показывал, казался простым и добрым, что, в общем, тоже было разработанным специально стилем поведения, и ничего не забывал.
        - Значит, вы считаете, что отцом замысла мог быть умерший Федорчук? - повторил он заданный вопрос.
        - Понимаете, я с ним общался мало, - проникновенно прижал руки к груди Коробейников, - поэтому утверждать не могу. Специалист Женя был классный, с людьми он находил общий язык мгновенно, ему все доверяли и не скрывали никаких секретов. А вот о нём никто ничего толком не знал. Он мог заговорить кого угодно, постоянно шутил и травил анекдоты и… скрывал от всех свою сущность. Да, вот ещё: он слишком много смеялся.
        - И что? - удивился Сошкин. - По-вашему, это негативное качество?
        - Понимаете, это настораживает, - веско поднял палец Коробейников.
        Фелицын заметил, что ладони у главного технолога большие и мясистые, как у молотобойца, сделал в уме заметку.
        - Он интересовался чем-нибудь кроме работы?
        - Кроме шуток, я от него ничего не слышал. Он даже о женщинах ничего не говорил, что удивительно. Только пошутил как-то: женщины как дети любят говорить «нет», мужчины как дети принимают это всерьёз.
        Фелицын улыбнулся.
        - Тонкое замечание.
        - А по мне глупое.
        - Так он был дураком?
        - Я этого не говорил, но за его шутками стояло что-то неинтеллигентное, дурацкое, примитивное.
        - Интересно, как вы это определили? Коллеги утверждают, что Федорчук был рубахой-парнем, это правда, но не дураком.
        - Смотря для кого.
        Фелицын задумчиво глянул на загорелое гладкое лицо Коробейникова, ответившего ему честнейшим незамутнённым взором.
        - Иногда и я кажусь себе умным. Итак, вы считаете, что именно он является разработчиком тайного технологического процесса?
        - Понимаете, остальным я верю, все проверены в деле.
        - Но ведь одному внедрить такую схему невозможно, нужны помощники. И вы ничего не замечали?
        - Я по цехам не хожу, я занят общими производственными процессами, отнимающими всё время. Часто приходилось задерживаться допоздна… - Коробейников пожевал губами, сообразив, что признался в своих задержках зря. - Зато завод работал как часы!
        - И при этом выпускал левую продукцию, - простодушным тоном заметил Сошкин.
        Директор, за время беседы не произнёсший ни слова, крякнул.
        - Если вы думаете, что мы получаем за это зарплату…
        - Успокойтесь, Владимир Селиванович, - остановил его полковник. - Мы должны во всём разобраться. Просьба - о наших беседах не делиться ни с кем, даже с друзьями.
        - Значит, я свободен? - спросил Коробейников.
        - Разумеется, хотя, возможно, у нас ещё появятся к вам вопросы.
        Главный технолог с достоинством встал, величественно кивнул и торжественно вынес себя из директорского кабинета.
        А Фелицын вдруг заметил, что идёт он странно. Не так, как ходят драгоны, откинув плечи назад и наклонив голову вперёд, напоминая сбоку вопросительный знак, но и не так, как герпы, - напоминая хищное скользящее движение змей.
        12. Леонардо да Винчи
        Опознавательный символ Веселова для компьютерной связи представлял собой изображение старца с длинными седыми волосами и бородой, похожего на Леонардо да Винчи.
        - План хорош, - сказал старец Леонардо. - Но, судя по последним провалам вашего подразделения, вы плохо представляете себе вызовы, брошенные нам ксенотами. По согласованию с координатором я забираю хроников под опёку своего отделения и буду проводить с ними активную работу. Не возражаете?
        Гордеев не изменил выражения лица, выдерживая оценивающе-снисходительный взгляд Леонардо да Винчи.
        - Я не считаю наши мероприятия провалами, - сухо сказал полковник. - Были ошибки, признаю, но не ошибается только тот, кто ничего не делает.
        - Мы не должны ошибаться, полковник, - сверкнул глазами старец. - Любая ошибка чревата последствиями, после которых мы пересматриваем тактику и стратегию достижения нашей цели и хороним наших людей. Из-за недооценки противника вашими оперативниками погиб водитель хроников, а сами они едва не попали в руки ксенотов. Не так ли?
        - Не отрицаю.
        - Ещё бы. Но самое плохое, что вы до сих пор не определили, кто вам помог.
        - Есть предположения аналитиков…
        - К дьяволу предположения, полковник! - затряс бородой Леонардо да Винчи. - Не будьте гадалкой, давайте факты! На решение проблемы Совет даёт вам три дня!
        - Я могу опротестовать ваше решение по переходу ответственности за хроников?
        - Можете, но не вижу в этом смысла, решение вынес Совет, это его выбор. Хроники поступают в моё распоряжение с завтрашнего дня. Вопросы ещё есть?
        - Нет.
        Изображение Леонардо да Винчи в объёме монитора прорезала молния, и оно исчезло.
        - Йо таву матрь![4 - Непереводимая игра слов.] - выговорил Гордеев вслух закаменевшими губами. Посидел немного, сгорбившись, над столом, встряхнулся, собираясь продолжить работу, и в это время компьютер издал зуммер, и пузырь экрана изобразил африканскую маску.
        - Голос, - скомандовал Гордеев.
        - Моё почтение, Иван Петрович, - заговорила маска, за которой прятался полковник Фелицын. - Мы тут кое-чего накопали интересного, несмотря на явное опоздание.
        - В смысле?
        - Те, кто использовал завод в своих целях, успели после смерти Федорчука спрятать концы в воду, ну, или почти успели, оставив малозаметные следы. Контрафакт они вывезли, но забыли о левом складе, который обслуживали таджики. Не поверишь, где мы обнаружили несколько деталей и пару узлов.
        - Где?
        - Их спёрли те самые таджики, рабочие склада, спрятав в других ящиках готовой продукции. Я готов даже поощрить пацанов «за содействие спецслужбам».
        - Может, им и в самом деле медаль дать?
        - Шучу. В общем, прокололись заказчики, не учли менталитета гастарбайтеров, а один из руководителей завода вообще меня насторожил. Я передал запись разговора с ним Дэну, он через час мне сообщил, что этот деятель по всем признакам ксенот.
        - Кого ты имеешь в виду?
        - Главного технолога.
        - Как мы и предполагали.
        - Берите его, пока не сбежал. Я его успокоил, отвлёк расспросами про замов, так что какое-то время у нас есть. Но очень фактурный мужик. И ходит странно.
        - Понял, Сергеевич, благодарю, последи за ним, пока мы подготовим операбль.
        - Удачи. - Африканская маска подмигнула и растаяла.
        Гордеев взялся за мобильный телефон, тронул кнопку крипторежима.
        - Солома.
        - Слушаю, Иван Петрович. Я освободился.
        - С завтрашнего дня снимай своих телохранов с хроников и их семей.
        - Не понял, - ответил Соломин после паузы.
        - Они переходят под юрисдикцию первого зама.
        - Это с какого бодуна? - изумился капитан.
        - Решение Совета. Два нападения мы провалили, хроников едва не утащили у тебя из-под носа.
        - Да это не повторится больше! Я принял меры.
        - Поздно, Витя, мы их чуть не потеряли, а главное, не установили, кто помогал отбиваться от ксенотских перехватчиков.
        - Найдём! Дэн уже близок к решению, разве он не прислал доклад?
        - Прислал, но там одни гадания на кофейной гуще, как сказал товарищ Веселов.
        - А мне показалось…
        - Креститься надо, капитан. Короче: хроников передать! Теперь текучка. Фелицын в Королёве выявил ксенота, его надо брать немедленно. Готовь десант на «Электрон», пока там работают следаки. Час на сборы. Не упусти!
        - Слушаюсь! - мрачно ответил Солома.
        13. Мышеловка и сыр
        Это была не первая операция по захвату предполагаемого ксенота, и группа действовала по заранее разработанному сценарию, учитывая специфику места захвата - территорию завода «Электрон». Однако Соломин знал, насколько важен успех, и готовился к операции со всем тщанием. Хотя времени на всё действие ему отвели всего ничего - полтора часа с момента получения задания.
        Он выехал в Королёв со своим помощником старшим лейтенантом Денисовым, отзывавшимся на кличку Лом, из Москвы и потратил на дорогу час пятнадцать.
        Группа в составе пяти человек под началом Корня - капитана Кирилла Ковени ехала из Чехова, с базы «Заставы», и провела в дороге чуть больше двух часов.
        Таким образом, оставался час до завершения работы следственной бригады в этот день, когда группа в полном составе начала движение по территории завода.
        До этого Соломин связался с Фелицыным:
        - Мы здесь, Игорь Сергеевич, не поздно?
        - Поторопитесь, мы должны в шесть уже закончить, - ответил полковник. - По моим сведениям, с завода пока никто уйти не пытался.
        - Это ещё ни о чём не говорит, у ксенотов везде есть порталы, через которые они спокойно могут уйти в любой момент. Где сидит этот Коробейников?
        - В корпусе технологов, что за зданием заводоуправления, правое крыло, второй этаж.
        - Где главный технолог в данный момент?
        - Должен быть у себя, я предупредил его, что у меня могут появиться дополнительные вопросы.
        - Может, пригласить его к директору?
        - Второй раз? Это может вызвать подозрения.
        - Тогда напроситесь к нему в гости.
        - Разумно, ждите звонка.
        Солома выдвинул из воротника куртки усик микрофона.
        - Корень, Воля, Док - к главному технологу, двухэтажный сарай за заводоуправлением, рассредоточиться и ждать сигнала на «курке».
        Три коротких писка в ухе подтвердили получение приказа.
        - Лом, Костя - нейтрализовать камеры наблюдения в крыле технологов, доложить, установить наблюдение за конторой главного технолога со стороны лесопосадок. Смотреть в «три глаза».
        Ещё два писка в наушнике рации.
        - Полковник?
        - Да, только что говорил с Коробейниковым, он ждёт.
        - Выходите, я присоединюсь.
        Через несколько минут Фелицын, одетый в тёмно-серый гражданский костюм, появился на ступеньках главного входа в административный корпус в сопровождении короткостриженого молодого человека с пушком на щеках.
        - Лейтенант Сошкин, - представил его Фелицын.
        - Прошу прощения, он будет лишним, - качнул головой Соломин. - Пусть подождёт здесь.
        Сошкин посмотрел на полковника.
        Фелицын кивнул.
        - Разумно, жди.
        Технологический отдел располагался в довольно старом двухэтажном строении, сложенном из шлакоблоков. Сразу за ним шло строительство ещё одного заводского корпуса, куда, очевидно, технологи должны были скоро перебраться.
        - Минутку, - сказал Солома, останавливаясь у двери. - Лом, сколько человек в здании?
        - Предположительно не меньше тридцати.
        - Зайди в приёмную Коробейникова и сделай вид, что ошибся.
        - Пошёл.
        - Ваши уже здесь? - прищурился Фелицын.
        - Игорь Сергеевич, прошу вас, - сказал Соломин, - не делайте лишних телодвижений, говорите только по делу, как бы продолжая предыдущий разговор. Ксенотам, особенно прижатым к стенке, терять нечего, и они становятся крайне опасными.
        Фелицын поморщился.
        - Я в курсе, капитан. А вы подготовились к тому, что при пленении ксенотов у них срабатывает самоликвид?
        - Не первый год замужем, - усмехнулся Соломин, открывая дверь и пропуская спутника.
        Команда имела всё необходимое медицинское оборудование, способное за считаные мгновения отключить сознание человека и не допустить срабатывания программы самоликвидации. Хотя химия на практике помогала мало.
        Вошли в здание, повстречав двух девушек в синих халатах, оживлённо обсуждавших визит бригады следственного комитета.
        - Главный технолог на месте, - сообщил Денисов-Лом. - В приёмной двое плюс секретарша.
        - Ты где?
        - В коридоре.
        - Проверь туалеты.
        - Есть проверить.
        - Мы идём? - осведомился Фелицын.
        - В кабинет вы входите один, ждёте моего звонка. Я останусь в приёмной и выведу людей. Если он вас не заподозрит, ответите мне: да, я скоро. Если вдруг что-то пойдёт не так, ответите: нет, я задержусь.
        - Хорошо.
        - Пошли, - сказал Солома, этим же словом обозначая начало операции.
        - Где ваши люди?
        - На своих местах.
        Фелицын пожевал губами, но уточнять не стал.
        Поднялись на второй этаж, минуя двух спецназовцев в камуфляже и с масками на лицах, охранявших вход в здание. Уступили дорогу озабоченному молодому парню в джинсах - Корню, разговаривающему по телефону. Вошли в приёмную главного технолога. Фелицын показал блондинистой секретарше удостоверение офицера СК. - Полковник Фелицын, ваш шеф меня ждёт.
        - У него технолог Иванов по важному делу.
        - Ничего, разберёмся. - Фелицын скрылся за дверью с табличкой: «Гл. технолог КОРОБЕЙНИКОВ В. М.».
        Солома наклонился к сидящим на стульях женщине и мужчине:
        - Прошу вас выйти в коридор. - Он показал им красную книжечку офицера ФСБ. - Не пугайтесь, так надо.
        Переглянувшись, мужчина и женщина вышли.
        Секретарша озабоченно посмотрела им вслед, потянулась к интеркому, но Солома с улыбкой прижал палец к губам:
        - Не надо, славная.
        Дверь кабинета открылась, в приёмную вышел толстый, багроволицый мужчина средних лет, с высокими залысинами, бросил косой взгляд, и Солома напрягся: взгляд ему категорически не понравился, в нём сквозили мрачное торжество и издёвка.
        Толстяк вышел в коридор, вытирая потный лоб платком.
        Надо было решать, что делать, а решение не приходило. Главным объектом группы всё ещё был Коробейников Вацлав Мартович.
        Вспомнилось наставление преподавателя-психолога, спеца по экстремальным ситуациям: поиски правильного решения могут обойтись тебе дороже ошибки.
        - Корень, проследи за толстяком, только что вышел.
        - Вижу, - доложил Ковеня.
        Капитан хотел позвонить Фелицыну, как договаривались, но полковник выглянул в приёмную сам.
        - Быстро сюда!
        Солома ворвался в кабинет.
        Главный технолог завода «Электрон» сидел за столом… но у него было другое лицо! Лицо человека, удивившегося чему-то так сильно, что от этого у него остановилось сердце.
        - Лом, Костя, ко мне, в кабинет!
        - Он не тот… - начал Фелицын.
        - Оставайтесь здесь! - Солома метнулся к двери, чувствуя, как быстро тает запас времени, выбежал в коридор.
        - Корень, где толстяк?!
        - Зашёл в туалет, - оглянулся оперативник.
        - Бери его! - Усик микрофона ткнулся в губу. - Лом, аппаратуру сюда!
        Капитан рванулся по коридору в торец здания, где располагались туалетные комнаты. Впереди мелькнули фигуры оперативников, также спешащих к туалетам. Однако ни они, ни капитан, ни Солома добежать до хозблока не успели.
        Внутри туалетного помещения раздался негромкий, но тяжёлый взрыв, потрясший пол и стены здания, входная дверь в блок сорвалась с петель, вылетела в коридор и сбила с ног Корня. Из проёма в коридор вырвалась туча дыма.
        В дым нырнул Док, за ним Солома.
        Туалетный блок по сути перестал существовать.
        Внутри помещения всё было разрушено, двери туалетных кабинок, писсуары, унитазы, раковины превратились в груды обломков. Стены щерились ямками и дырами, плита потолка повисла углом, готовая сорваться вниз. В дыру утягивало струи дыма и пыли.
        Откуда-то сквозь дым сеялась водяная пыль, от стены к стене били вперекрёст струи воды из повреждённых труб.
        Солома зажал рот платком.
        Подскочил Док, также зажимая рот платком.
        - Никого.
        - Не может быть!
        - Я всё осмотрел. Рвануло в крайней кабине, там вообще стены пробило насквозь. Но ни тела, ни кусков тела, ни оторванных голов и рук.
        Солома, хрустя осколками фарфора, подбежал к дальней стене, глянул на то, что осталось от кабины с унитазом: одни вдавленные стены, такой же вдавленный пол и пробитый потолок, и слой мелкой белой пыли на всём. От унитаза не осталось ничего. И пахло здесь не испражнениями, а чем-то кисло-горьким, незнакомым.
        За спиной выросли фигуры Корня и Лома.
        - Командир, главный технолог окочурился.
        - Потом.
        - Он не мог выпрыгнуть в окно? - спросил Док.
        - Никто не прыгал, там Воля за фасадом следит, он бы уже позвонил.
        - Что произошло, командир?
        - Полный полевой анализ, - распорядился Солома, не отвечая на вопрос. - Снять всё во всех ракурсах. Выполнять.
        Он вышел в коридор, включил рацию:
        - Иван Петрович, он ушёл.
        Гордеев, ожидавший окончания операции в одном из припаркованных у завода автомобилей, помолчал.
        - Как?
        - Телепорт. У них здесь был модуль, прятался в кабине туалета.
        - Ящер?
        - Не уверен.
        - Змей?
        - Всё, что накопаем, передадим Дэну.
        Гордеев снова сделал паузу.
        - Новый зам Кузьмича нас с кишками сожрёт!
        Соломин сочувственно высморкался, очищая нос от пыли.
        - Приказы будут?
        - Возвращайтесь, будем анализировать.
        Виктор выключил рацию и направился в кабинет главного технолога, где его ждал Фелицын.
        Глава 3
        Поход в будущее
        1. Не трусь
        Люсина рука перебирала волосы на затылке, и лежать было невыносимо приятно, ощущая бегущие по шее, спине и плечам волны сладкой дрожи.
        - Спишь? - спросила она.
        - Мур-р-р, - ответил он.
        - Хочешь ещё?
        - Я щас отвалюсь.
        - Ну, спи, завтра заплатишь за кайф.
        - У-у?
        - Мусор вынесешь.
        Ватшин засмеялся. Сил шевелиться не было: после нежных объятий с женой он чувствовал себя очень счастливым человеком.
        - Мне не дадут это сделать. - Он имел в виду, что телохранители после всех произошедших событий вне квартиры готовы были выполнить за него все хозяйственные обязанности.
        - Тогда купишь шубу. Искусственную. - Люся шутила, ей тоже было хорошо.
        - Куплю, спи.
        - А норковую купишь?
        - Куплю.
        - А из меха соболя?
        - Ты достойна даже королевского гиббона!
        Люся засмеялась, чмокнула его в сгиб локтя, отодвинулась и затихла.
        Ватшин полежал на боку, нежась, перевернулся на спину, закрывая глаза.
        Люся не знала, что им, по словам Гордеева, не надо было переезжать, так как у нового руководителя «Триэн» появились свои замыслы, но к чему это вело, понять было трудно. Во всяком случае, переезд отпал, и на данный момент эта новость казалась благоприятной.
        А вот позвонить по телефону на визитке, как советовал ему Уваров, Константин так и не решился. Как не решился и рассказать о визитке Гордееву. От этого на душе было муторно, словно он предал кого, и Ватшин отвлекал себя либо интенсивной работой, либо походами в наследственную память, рьяно исследуя интересующие триэновцев аномальные зоны на поверхности Земли, преимущественно в России.
        В прошлое Вилюя он выходил ещё трижды, проследив историю создания в бассейне реки убежищ и баз переселившихся после гибели своего континента арктов-гиперборейцев. Дало это какой-то результат или нет, ему пока никто не говорил, но Константин был уверен, что его сведения пригодятся, и когда-нибудь экспедиция учёных найдёт один из сохранившихся в глубинах земли артефактов.
        Следующей целью походов был избран архипелаг Земля Франца-Иосифа. Ватшин как бы постепенно подбирался к главному событию - рейду в Гиперборею, погрузившуюся на дно Северного Ледовитого океана около двенадцати тысяч лет назад.
        Для начала он изучил предмет исследований, чтобы яснее представлять географию поисков, что и где он увидит в прошлом на территории архипелага, располагавшегося к востоку от Шпицбергена и состоящего из почти двухсот островов общей площадью более шестнадцати тысяч квадратных километров.
        Существование этих островов предсказывал ещё Михайло Ломоносов, а открыла их австро-венгерская экспедиция Вейпрехта и Пайера только в тысяча восемьсот семьдесят третьем году. Среди них были и совсем маленькие, площадью до десяти квадратных километров, а были и весьма солидные: Земля Георга - площадью под три тысячи квадратных километров, Земля Вильчека - около двух тысяч, и другие. И практически все они были покрыты ледниками. Что не мешало экспедициям исследовать острова, а хозяевам - строить на них станции и даже почтовые отделения, как на Земле Рудольфа.
        Климат архипелага назвать суровым было нельзя. Средние температуры января не опускались ниже минус двадцати пяти градусов по Цельсию, а июля - ниже минус двух.
        Тем не менее на островах жили только белые медведи да песцы, а из флоры можно было отметить лишь мхи, лишайники, камнеломку, крупки да редко - полярную иву.
        Присутствовали на островах и озёра, нечасто оттаивающие летом: Космическое, Ледяное, Северное и другие.
        Но Ватшина окрестности озёр не интересовали. Начал он с острова Земля Рудольфа, где находилась российская северная полярная станция, а закончил островом Галля, на котором на мысе Тегетхофф стояли странные останцы, напоминавшие полуразрушенную пирамиду.
        И подозрения его подтвердились.
        Тринадцать тысяч лет назад на этом острове существовал южный форпост Арктиды-Гипербореи, представляя собой кластер рукотворных пирамид разного размера. А останец на мысе Тегетхофф и в самом деле являлся осколком самой большой пирамиды, представлявшей собой, судя по всему, гигантский энергоблок или же защитную антенну, обозревающую подступы к Арктиде с юга.
        Впрочем, антенна эта не помогла предкам Константина уберечь родину от нападения, иначе Гиперборея не утонула бы в водах северного океана после применения атлантами - врагами гиперборейцев - тектонического оружия.
        Северным называл Ватшин океан по привычке: в те времена геомагнитные и географические полюса Земли занимали иное положение, и Северный полюс находился на нынешнем экваторе. Льдом Северный Ледовитый океан покрылся позже, спустя семь тысяч лет после войны.
        Конечно, полученные сведения о прошлом Земли в первую очередь просились на бумагу - в качестве научно-фантастического фона произведений. Однако использование их в этом качестве Гордеевым не поощрялось, и Ватшин испытывал двойные переживания: ему было интересно путешествовать по кладовым своей эзотерической памяти и в то же время делал он это с изрядной долей дискомфорта и сожаления.
        Когда впервые от Крота, погибшего неизвестного хроника, он получил доступ к информации о ксенотах, ему никто не запрещал использовать её как идею для романа. Нынешнее состояние дел требовало иного подхода, осторожности и сокрытия получаемых сведений, и Ватшину его положение нравилось всё меньше. Всё-таки родился он свободным человеком, как ему казалось, и работать по принуждению, даже на благие цели, не хотел.
        После походов по северным землям России его всё чаще манило в космос, который он знал больше, во всяком случае, не хуже Уварова (опять же - по собственным оценкам), и он всё порывался «прогуляться» по Луне или Марсу. Но последние события заставили Константина отложить походы в прошлое Солнечной системы, хотя от мечты он не отказался.
        Жена уснула.
        А к нему сон не приходил почему-то, пришло возбуждение, сдерживать которое было трудно, и Ватшин вдруг поймал мысль: а не сходить ли в будущее? Кто узнает? Да и есть ли в этих «неплановых» походах криминал?
        С минуту он боролся с собой с переменным успехом. Потом всё же решил посмотреть (если удастся), что случится с планетами Солнечной системы в будущем. Поразмышляв, он принял решение. Выбор пал не на Марс и не на Луну - на Венеру. Время - на миллион лет вперёд.
        Память выдала сведения о «сестре Земли», как её называли астрономы и писатели-фантасты в конце двадцатого века.
        Венера ненамного меньше Земли. Её радиус равен шести с небольшим тысячам километров, поэтому и ускорение свободного падения на Венере близко к земному[5 - Радиус Венеры = 6051 км. Земное g = 9 м/с, на Венере = 8,8 м/с.]. Зато атмосфера планеты, состоящая почти из одного углекислого газа, в девяносто два раза плотнее земной, а температура на поверхности планеты доходит до пятисот градусов Цельсия.
        Поверхность эта визуально не наблюдаема в современные земные телескопы из-за плотного слоя облаков, состоящих из капелек серной кислоты, но радиотелескопы способны разглядеть сквозь эти облака многое, и наблюдателям были известны сотни ударных кратеров[6 - Всего их больше 1000.], тысячи уснувших вулканов, усеявших оба полушария планеты, и возвышенности типа Земли Иштар с самыми высокими горами Венеры - хребтом Джеймса Максвелла высотой более одиннадцати километров.
        Из-за того что атмосфера Венеры представляет собой по сути сплошной ураган, несущийся над поверхностью со скоростью до ста сорока метров в секунду, космические аппараты сажать на Венеру сложно, если учитывать ещё и физические условия на поверхности, поэтому земляне посылали экспедиции к сестре Земли нечасто. Ватшин знал всего лишь о трёх удачных посадках аппаратов. И всё же его интересовала Венера, которая вполне могла в будущем подхватить у Земли эстафету жизни и разума.
        Тишина в доме благоприятствовала и сну, и концентрации сознания на спуске в прошлое, однако Ватшину нужен был не спуск, а подъём, поэтому процесс вхождения в состояние ясновидения, а точнее - футурвидения, потребовал больше времени.
        Мысль-воля наконец выплыла из тела, вылетела за пределы квартиры, города, Земли и устремилась к Солнцу, вокруг которого вращались планеты Солнечной системы, привязанные к нему цепями гравитации.
        Где искать Венеру, Ватшин знал, и тем не менее лишь беспрецедентным всплеском восприятия пространства отделил от звёздных огней искорку планеты, неторопливо плывущую сквозь тьму «слева» от земного светила. «Прыгнул» к ней, неосознанно используя мысль как физическое тело во время прыжка в длину.
        Венера выросла в пушистый опаловый шарик, похожий на шарик одуванчика.
        Ватшин поздравил себя с удачей, сосредоточился на более глубоком нырке в будущее.
        Шарик планеты внезапно заискрился, словно её окружил рой светлячков.
        Спутники? - удивился Константин.
        Но это были не спутники. Вернее, объекты вокруг Венеры, возможно, и играли роль спутников, но абсолютно не были похожи на искусственно созданные сооружения.
        Потомок Ватшина, а может быть, сгусток его «воли-интуиции-ясновидения», приблизился к планете, и Константин смог разглядеть ближайшие спутники.
        Больше всего они напоминали светящиеся по краям грибы-трутовики. Описать их форму парой фраз не представлялось возможным, в ней присутствовали все возможные округлости, которые знала земная геометрия, и складывались они в удивительные фрактальные структуры разных размеров, действительно похожие на грибы или мхи.
        Полюбовавшись на эти образования, Ватшин заставил мысль-волю спикировать вниз, пронзить облака.
        Невесомое «тело мысли» окунулось в серо-белое марево, мимо пронеслись водянистые струи, и зрение восстановилось.
        Под Ватшиным простиралась жёлто-оранжевая равнина с редкими возвышенностями и холмами. Но плотная атмосфера планеты, напоминавшая серовато-сиреневую дымку, не помешала разглядеть ландшафт, далёкий от всего, что раньше видел Константин.
        Он ожидал увидеть моря песка и пыли, вулканы и кратеры, а увидел растительный покров красного и бордового цвета, золотые зеркала озёр, похожие на чаши с расплавленным металлом, и серебристые извилистые ленты рек, соединявшие озёра и более крупные водоёмы. А на берегах водоёмов…
        Ватшин нырнул еще глубже.
        Берега озёр поросли странным лишайником… который оказался системой строений, не построенных из блоков и кирпичей, а скорее выращенных с помощью биотехнологий.
        Вспомнился роман приятеля Ватшина, известного фантаста Вани Головача «Консервный кинжал», где была выписана идея цивилизации, свернувшей с технологического пути на путь биологического развития. Носители разума в романе достигли очень больших высот воздействия на себя и на природу, хотя обошлись и без космических кораблей, и без термоядерных реакторов, и без каких-либо машин вообще. Но при этом смогли изучить и свою звёздную систему, и родную галактику, и чуть ли не всю Вселенную.
        Возможно, жизнь на Венере пошла именно таким путём.
        Гладь ближайшего озера внезапно покрылась интерференционной рябью, в его центре вырос сверкающий шпиль, с него в небо сорвалась яркая синяя молния, пробившая облака. Затем шпиль ушёл под воду, и всё успокоилось. Летающие над берегами озера ворсистые пушинки - местные птицы даже не остановили свой полёт. Для них ничего особенного не произошло, кто-то послал куда-то энергетический импульс или электронное письмо.
        Ватшин невольно усмехнулся, поймав себя на мысли, что пытается объяснить происходящее с помощью привычных схем и понятий. Молния могла означать что угодно, абсолютно отличное от того, что знал человек, но присущее здешней жизни.
        Полетав над равниной ещё какое-то время, Константин «вернулся назад», в родное сознание, хотя вовсе не покидал своего тела и никуда не перемещался. Вместо него это делала психосоматическая система или, привычно говоря, душа.
        О своём походе в будущее Венеры он решил пока никому не говорить, боясь, что руководители «Триэн» осудят его за «самоволку». Задачи, поставленные ими, ещё не были решены в полной мере. Хотя после рейда на Венеру пришла идея посмотреть и на Землю, какой она будет через миллион лет. Если за это время жизнь появилась на Венере, то что стало с жизнью на Земле?
        «Схожу!» - решил он.

* * *
        Утро началось как обычно.
        Жена уехала на работу, пообещав вернуться пораньше; её, естественно, сопровождали. Ватшин начал бодрствование с зарядки, умылся, съел приготовленную Люсей рисовую кашу, щедро сдобрив её маслом и полив малиновым вареньем, запил молоком и сел за стол, собираясь дописать роман. Но мысль о подаренной визитке снова начала сверлить голову, надо было что-то решать, либо звонить по указанному на визитке номеру, либо признаваться Гордееву о необычном подарке.
        Чашка боливианского кофе взбодрила. Ватшин почувствовал себя увереннее и достал визитку. Подумал: позвоню, а там будет видно, стоит вести с ними разговор или нет.
        Под «ними» он не имел в виду конкретных лиц, однако перед глазами почему-то всё время маячило лицо учителя истории в школе по фамилии Зыськин. Учитель был хорошим человеком, но его не зря за глаза прозвали Банный Лист.
        Мобильный показался куском льда.
        Ватшин глубоко вздохнул и набрал номер.
        Несколько секунд в наушнике взбулькивали гудочки вызова. Затем раздался безликий «машинный» голос:
        - Вы не ошиблись номером?
        - Что? - растерялся Константин, но тут же сообразил, что номер его телефона может быть неизвестен абоненту. - Это Ватшин… писатель… вы мне дали этот номер.
        Голос изменился, в нём появились человеческие нотки:
        - Константин Венедиктович?
        - Да, он. Я бы хотел…
        - Извините, у нас есть предложение: давайте встретимся на нейтральной территории и обсудим ситуацию.
        - Какую ситуацию?
        - Вас устраивает положение узника?
        - С чего вы взяли, что я… узник?
        - А разве нет? За вами всюду ходят телохранители, вы не имеете права пойти куда-то без разрешения, с вас требуют выполнения определённых заданий, разве не так?
        Ватшин смешался, лихорадочно соображая, откуда неизвестному абоненту известны подробности его нынешней жизни.
        - Мне самому интересно… работать.
        - Бросьте, Константин Венедиктович, вы всё равно узник чужих решений. Зато мы предоставим вам совсем другие условия, а главное - свободу, и вы сможете решать любые свои проблемы самостоятельно. Они ведь у вас имеются?
        - Проблем нет только у мёртвых, - пробормотал Константин. - Кто вы? Драгоны? Или герпы?
        Собеседник бархатно рассмеялся.
        - Ну что вы, ни те, ни другие. Ящеры изжили своё, хотя продолжают считать себя пастухами человеческого стада. Герпы посообразительнее, но и их время прошло.
        - Так кто вы?
        - Один ваш приятель предложил назвать нас джокерами. Это лестно, однако мы предпочли бы другое название - инолы.
        - Как?!
        - Инолы - то есть инолюди. Это если говорить по-русски, по-английски этот термин звучит иначе - people unusual или короче - пианы, по-китайски - биеде. Что предпочтёте?
        - Значит, вы не люди всё-таки?
        - Люди, в отличие от ваших друзей ксенотов, но иные, у нас с вами одна и та же база, однако улучшены многие характеристики. - Собеседник снова рассмеялся, очень естественно и открыто. - Мы лучше. Если захотите, мы об этом ещё побеседуем. Итак, вы решительно отказываетесь встречаться с нами?
        - Да!.. Н-нет… но лучше по скайпу… к тому же я не выхожу один.
        - Хорошо, давайте свой е-мейл, мы сбросим пароли и номер для связи. Ждите звонка. Только ради бога - не делитесь своими тайнами с руководством «Заставы», это может очень сильно и непредсказуемо отразиться на вашем здоровье и на судьбах ваших близких.
        Ватшин сглотнул, сжал кулаки.
        - Вы мне… угрожаете?!
        - Ни в коем случае, предупреждаем, и только, реакция у пограничников «Заставы» может быть далеко не адекватной событию. И даже если мы не станем вмешиваться в вашу жизнь, вмешаются другие. Слишком уж многие хотят добиться сотрудничества с хрониками, оставляя на крайний случай самые жёсткие меры воздействия. Надеюсь, вы меня понимаете.
        - Я… подумаю.
        - Уверен, что вы примете правильное решение. Е-мейл.
        Ватшин продиктовал адрес электронной почты.
        - Всё?
        - Ждите сообщений, мы свяжемся с вами.
        - Когда? - вырвалось у Ватшина.
        - Вечером. И помните, мы легко выясним, правду вы говорите или нет. Не играйте в разведчика, это не ваше призвание. До скорой встречи.
        - Погодите, - заторопился Константин. - Как я вас узнаю? Кто вы? Я имею в виду - как вас называть?
        - Разве это принципиально?
        - Нет, но… для верности.
        Смешок.
        - Можете называть меня Тот, Кто Рядом, или короче - Тот.
        Голос в брусочке телефона пропал.
        - Во, бля! - вслух проговорил осоловелый Ватшин, покрываясь потом. - И что я скажу Ивану Петровичу?
        Никто ему не ответил.
        2. Чёрные технологии
        Погрузка в самолёт закончилась в шесть часов утра, и командир группы спасателей майор Зинченко, проводив последнего бойца, подошёл к Соломину, угрюмо наблюдавшему за процедурой.
        - Мы готовы.
        - Главное - не попадите в засаду, - сказал Солома. - Я бы сам полетел, да у меня здесь проблем целый мешок.
        Речь шла о спасательной операции на Вилюе, где на группу археологов и экспертов ФСБ было совершено нападение.
        Спасатели должны были на военном транспортнике долететь до Мирного, там пересесть на вертолёт и добираться до плоскогорья, прорезанного долиной Вилюя и малых рек, учитывая ситуацию. Враг, контролирующий артефакты Вилюя, обладал боевыми дронами, а кто это был, под кого маскировался, триэновцы не знали.
        - Ничего, Андреич, прорвёмся, - сказал низкорослый коренастый Валентин Зинченко, простоватое лицо которого многих дезориентировало, в то время как майор обладал цепким умом и умением выворачиваться из любых гиблых ситуаций. - Зря мы, что ли, взяли с собой дронобой?
        Дронобоем оперативники называли комплекс радиоэлектронной борьбы «Рубака», способный не только глушить вражескую электронику на большой территории, но и точечно отключать отдельные объекты, в том числе - системы управления вертолётов и беспилотников, за что комплекс и называли дронобоем. Если бы группа Дотова имела «Рубаку», дрон, напавший на них, можно было бы нейтрализовать. Правда, только в том случае, если бы его ждали.
        Зинченко же знал, с чем ему придётся столкнуться.
        - С богом! - буркнул Солома.
        Майор козырнул и полез по трапу в хвостовой отсек «Ил-76».
        Солома и сопровождавший его Корень отошли к джипу, проводили самолёт глазами и сели в машину.
        «Ил-76» стартовал с военного аэродрома в подмосковном Чехове, и до базы «Заставы» было недалеко.
        - Интересно, что они там нашли? - высказал вслух свою жажду познания Корень, в прошлом - бывший десантник ВДВ.
        Солома промолчал, хотя сам задавал себе тот же вопрос. Ватшин рассказал ему о походах в прошлое Вилюя, однако одно дело - вспоминать, что там было тысячи лет назад, и другое - изучать, что стало.
        Мысли свернули к ситуации, возникшей в связи с передачей хроников под опеку структуры «Триэн», подчинённой непосредственно Веселову. Она называлась «Прикрытие-1» и решала какие-то глобальные задачи, связанные с проникновением ксенотов во все ветви государственной власти.
        Уваров и Ватшин восприняли это решение болезненно. Оба привыкли к своим телохранителям, не стеснялись совещаться с Соломиным или с Гордеевым по важным вопросам и не горели желанием переходить под защиту другого крыла «Триэн». Однако Веселов отбоя не дал, и теперь хроники общались с ним и его посланцами в закрытом режиме, не забывая, впрочем, и старых знакомых.
        Переживая свои проколы по охране обоих, Солома провёл с каждым разъяснительную работу, и хроники успокоились. Но капитан почему-то не чувствовал облегчения и после недолгих раздумий решил подстраховаться - оставить оперативные двойки для скрытого наблюдения за Уваровым и Ватшиным, так, чтобы приданные им телохранители Веселова этого не замечали. При этом он понимал, что если оперативники «Прикрытия» заметят слежку, неприятностей не оберёшься. И всё же идея показалась капитану стоящей. Что-то смущало его в последних событиях, слишком быстро и решительно зам Кузьмичёва отстранил бойцов «Заставы» от охраны хроников.
        Солома поднёс к глазам браслет айкома, игравшего роль мобильного телефона.
        - Кол?
        - Всё в порядке, - доложил Николай; сегодня была очередь его двойки страховать писателя. - Клиент сидит дома у компьютера. Параллельная двойка гуляет во дворе. Но у меня нехорошее предчувствие…
        - Короче, экстрасенс.
        - Похоже, за ними кто-то следит.
        Солома покосился на Корня - Кирилла Ковеню, развалившегося рядом.
        - Ты уверен?
        - Не на все сто, потому и говорю - предчувствие.
        - Переходи на «три уха - три глаза». И не засветись.
        - На нас вряд ли кто обратит внимание, мы гастарбайтеры, разбираем старую стеночку во дворе.
        - Определишься точно - звони.
        - Ок.
        - Что? - лениво спросил коричневолицый сероглазый Корень.
        Солома оскалился, потёр ладонью шею.
        - Везение - великая вещь… даже если оно совершенно случайно.
        - Везение не бывает случайным, - назидательным тоном изрёк Корень. - Оно даруется только сильным и целеустремлённым. - Он подумал. - Таким, как я.
        - В отличие от тебя я просто умный, - отмахнулся Соломин. - Кол засёк слежку.
        Корень сел прямее.
        - За ним?
        - Нет, за телохранами Ватшина.
        - Эт-то интересно!
        Виктор позвонил Гордееву:
        - Иван Петрович, надо обсудить кое-что.
        - Что-то важное?
        - Категорически.
        - Подъёзжай, сейчас подъедут Дэн с Васиным, обсудим и другие проблемы.
        - Нил, на базу-2, - бросил Соломин водителю, сменившему Чапая.
        В половине восьмого они были на Карамышевской набережной, в офисе, принадлежащем частной франчайзинговой компании «Кампус».
        - Подожди в машине, - велел Солома Корню, - поедем в Чехов.
        Гордеев был не один. За столом с ним сидели Дэн и Алексей Васин, начальник службы разведки «Заставы», тихий, невозмутимый, неразговорчивый. До «Триэн» он работал в Службе внешней разведки, как и пришедший оттуда Веселов, но подал в отставку по состоянию здоровья, как было написано в рапорте. Врачи, анализирующие состояние Васина, действительно нашли у него прогрессирующий рак предстательной железы. Однако только медики «Триэн» знали, что рак был симулирован с их помощью: они добились временного увеличения в крови майора так называемых онкомаркеров, - а потом привели все показатели в норму.
        Для своих коллег из СВР Васин уехал лечиться в Германию, и даже Веселов не знал, что Алексей возглавляет в «Триэн» разведку.
        - Садись, - кивнул на стул Гордеев, выглядевший собранным и свежим, хотя в последние две недели спал он урывками, не больше пяти-шести часов в сутки.
        Солома пожал руки присутствующим, сел.
        - Продолжай, - посмотрел на Дэна Иван Петрович.
        - В общем, как я и думал, на заводе была внедрена чёрная технология, - заговорил Дэн, глянув на капитана. - Если раньше мы знали о чёрных технологиях, культивируемых спецслужбами, от ЦРУ до Моссада, то теперь становимся свидетелями применения таких технологий ксенотами. Хотя это вопрос - кто был первым? На «Электроне» ими был задействован цикл производства антенных модулей с чип-управлением.
        - Зачем это ксенотам? - хмыкнул Васин. - Они же не собираются устанавливать вторую ПРО после американской.
        - Моя версия - для развёртки новой системы контроля. Эти модули с помощью других чёрных технологий будут установлены на все российские спутники, объединение которых создаст сеть наблюдения за всеми важными объектами на нашей территории. - Дэн подумал. - А может быть, и на всех материках Земли. Ксенотам позарез нужен глобальный контроль человечества, и появление дополнительной структуры контроля, формально подчинённой госструктурам и военным, а на самом деле неподконтрольной ни одной из стран, увеличит их возможности на порядок. Станет доступным и психотронное воздействие на массы людей.
        - Почему ты считаешь эту структуру дополнительной?
        - Потому что ксеноты уже владеют приоритетными системами контроля: телевидением, Интернетом, СМИ, протяжёнными сетями коммуникаций. Если им удастся ещё накрыть Землю сетью независимого спутникового мониторинга, а скорее всего - психотронного воздействия, они не дадут нам ни малейшего шанса стать свободными.
        - Что ты предлагаешь? - спросил Гордеев.
        - Проверить все заводы, изготавливающие электронику и компьютерную технику, в первую очередь железногорский ИСС имени Решетнёва и НПП «Темп». Уверен, и там отыщутся следы чёрных технологий.
        Соломин и Васин переглянулись.
        ОАО «ИСС имени Решетнёва» выпускало спутники связи и аппараты для системы ГЛОНАСС. НПП «Темп» проектировал и выпускал оборудование для истребителей «МиГ» и «Су», а также для ракетных систем.
        - Мы готовы, - сказал Васин. - Однако нам всё больше начинают ставить палки в колёса те самые госструктуры. Следственный комитет отозвал именно наших парней, в том числе Фелицына. И это не случайно.
        - Кто-то начинает заметать следы, - пожал плечами Дэн.
        - Ещё Штирлиц заметил, что трудно стало работать, - усмехнулся Солома. - Развелось много идиотов, говорящих правильные слова.
        - К сожалению, идиоты в СК не работают, - сказал Васин полушутливо. - Отдавал приказ свернуть расследование кто-то очень умный.
        - Кто именно?
        - Есть подозрения, работаем, доберёмся и до него.
        - Значит, ксеноты пролезли и в СК?
        - Возможно.
        - А кем всё-таки оказался Коробейников?
        - Он-то человек, - сказал Дэн, - это очевидно, однако я не вполне уверен, что он там был главным запевалой. По моим ощущениям, мы снова наткнулись на третью силу, проявившую себя в инцидентах с хрониками.
        - Откуда это видно? - усомнился Васин.
        - Первое: драгоны и герпы давно пользуются спутниковыми сетями американцев и европейцев, беспрепятственно скачивая информацию. А в нашем случае кто-то пытается войти в те же сети инкогнито, чтобы никто не знал об их присутствии.
        - Здесь неувязочка присутствует, - покачал головой Солома. - С одной стороны, чтобы задействовать чёрные технологии, нужна немалая мощь и разветвлённая сеть агентуры, сидящей в нужных местах. С другой - эти джокеры не входят в клубы правителей на уровне государств. Разве это не перекос? А их разгерметизация на «Электроне» разве не прокол? Какие они тогда, к чёрту, джокеры?
        - Отвечу: просто они долго готовились к созданию своей тайной системы контроля, а нам помог не случай, а наша готовность увидеть необычное, неземное, чужое. К тому же то, что мы поймали джокеров за руку на «Электроне», ещё не говорит об их разгерметизации, как ты выразился. Может, они ткнули нас носом в свои делишки намеренно.
        - Зачем?
        - Чтобы мы узнали об их существовании. Драться с драгонами и герпами, которые давно пасут человечество, они не хотят, это чревато последствиями, а нас надо отодвинуть, нейтрализовать, а лучше - уничтожить.
        Соломин исподлобья посмотрел на говорившего.
        - Это они тебе сказали?
        - Интуиция, - не смутился главный аналитик «Заставы».
        - Хорошо, на эту тему мы ещё порассуждаем, - сказал Гордеев, по лицу которого нельзя было судить, поддерживает он Дэна или нет. - Что у тебя?
        - Кол… э-э, Николай заметил слежку за телохранителями хроников, - сказал Солома.
        - За телохранителями? - удивился Дэн. - Странно… Может, Веселов дал двойное прикрытие?
        - Я бы знал, - качнул головой Васин.
        - Мне нужны доказательства, - сжал челюсти Гордеев.
        - Будут, - пообещал Солома.
        - Спасатели улетели?
        - Так точно.
        Васин встал.
        - Разрешите, Иван Петрович?
        - Как только получишь папку с делами, сразу доложись.
        - Слушаюсь. - Васин пожал руку Соломе и Дэну, вышел.
        - Пожалуй, я тоже двинусь к себе, - потянулся Дэн. - Кажется, обо всём договорились. Разрешите отбыть, фельдмаршал?
        - А вот ёрничать не надо, - буркнул Гордеев. - Не в студенческом клубе сидим. Через два часа жду конкретных предложений по джокерам.
        Дэн поджал живот, виновато прижал руку к груди и вышел, подмигнув Соломину.
        Оставшиеся в кабинете упёрлись друг в друга взглядами.
        - На вас лица нет, - участливо сказал капитан. - Что случилось?
        - Что-то ты больно проницательным стал, - проворчал Гордеев. - Не люблю я эти игры.
        - Какие игры?
        - Веселов сделал доклад Совету, нас ждут разборки и перестановки. А мне он предложил сменить зону ответственности.
        - Что? - удивился Солома.
        - Что слышал.
        - Он предложил… уйти в отставку?!
        - Не в отставку, до этого не дойдёт, я надеюсь, но его я понял. Он видит во главе «Заставы» своего человека.
        - Это я во всём виноват, - сокрушённо сказал Соломин.
        Гордеев промолчал, начал собирать со стола бумаги и совать в бумагорезку.
        - Дэн проанализировал наши последние провалы и пришёл к выводу, что нас очень тонко подставили.
        Виктор с недоверием посмотрел на полковника.
        - Мне он ничего не сказал… откуда такие выводы? С чего он взял, что нас подставили? Кто?
        - С этим теперь Васин будет разбираться. Чтобы джокеры, по терминологии Дэна, появились на местах засад в нужный момент, надо совершенно точно знать этот момент и места засад. Вникаешь?
        Солома помолчал, разглядывая стол. Поднял голову.
        - У нас… «крот»?
        - А ты как думаешь? «Кроты» джокеров должны сидеть не только у нас, но и у ксенотов. Вот почему Дэн назвал наших нежданных соратников, легко расправившихся с киллерами засад, джокерами. Ладно, иди, работай, не расслабляйся. Если у нас появятся веские доказательства того, что за операми Веселова ведётся слежка…
        - Николай самый опытный наблюдатель в моей команде. Из кожи вылезу! Не было печали…
        - Из кожи не надо, ты не герпа, но «языка» взять было бы неплохо.
        - А давайте возьмём Дворковица? - неожиданно для самого себя предложил Соломин. - Он же не знает, что у нас на него компромат.
        Гордеев усмехнулся.
        - Я подумаю.
        Капитан встал, козырнул и вышел.
        3. Мёд и пчёлы
        Какой-то особой процедуры по передаче хроников от одной структуры «Триэн» - «Заставы» к другой - «Прикрытию-1» Уваров не увидел. Ему сообщили, что теперь его и семью будут охранять другие оперативники, связь с ним будут держать другие начальники, и на этом формальные церемонии закончились.
        Конечно, Уваров пережил неприятный момент, связанный с неожиданным решением Совета «Триэн», так как привык и к своим телохранителям, и к капитану Соломину. Однако решение было принято, руководство «Заставы» подчинилось, и жизнь пошла своим путём, хотя и с иным житейским наполнением.
        Произошла смена власти на второй день после нападения неизвестной киллер-группы на машину Уварова. О подаренной визитке с «кольцом Мёбиуса» и телефоном он вспомнил только к вечеру, но не позвонил, так как долго успокаивал жену и детей, а потом и сам разволновался, внезапно осознав, на какой грани небытия находился.
        Двадцать первого мая началась катавасия с переходом под «крышу» «Прикрытия», и Уваров снова забыл о визитке, вспомнив о ней только поздним вечером. Решил наконец добиться ясности в этом вопросе, но поскольку человеком он был вдумчивым, с характером аналитического склада, то прежде позвонил Ватшину:
        - Привет, Костя, не поздно?
        - Нет, лежу, читаю.
        - Что?
        - Сидорова.
        - А кто это?
        - Есть такой эзотерик, уверяет, что знаком с настоящими волхвами и современной русской общиной.
        - Не читал.
        - Всего его читать невозможно, слишком много слюней и восхвалений знакомых, с коими он встречался, но есть и очень толковые мысли.
        - Каждому своё, я в основном читаю труды математиков, да изредка классику. Пелевина вот почитал.
        - Ну и как он тебе? - заинтересовался Ватшин.
        - Парень живёт в своём фантасмагорическом мире, описывая такие вещи, будто и в самом деле их видел. К тому же он явно владеет НЛП и что-то знает о ксенотах, описывая их как вампиров.
        - Никогда не любил романы о вампирах, да и фильмы с их участием не люблю.
        - Пелевин пишет о психоэнергетических вампирах, которые, по его разумению, создали людей для питания.
        - Дашь почитать?
        - Да его тексты можно скачать в Инете, хотя я предпочитаю читать книги. Дам, конечно. Звонил по номеру в визитке?
        Ватшин помолчал, сказал неохотно:
        - Звонил, они предлагают встретиться, но я отказался. Дал канал скайпа.
        - Кто - они?
        - Называют себя инолами - инолюдьми, по-китайски - биеде.
        - Значит, это не наши любимые ящеры и змеи?
        - Нет.
        Теперь уже помолчал Уваров, признался:
        - Мне тоже вручили визитку недавно.
        - Да ладно, - не поверил Ватшин. - При каких обстоятельствах?
        - На меня напали… за женой поехал, а на площади Курчатова засада… в общем, история некрасивая. - Сан Саныч рассказал о бое на Курчатовской площади. - Я даже не понял, кто мне сунул визитку.
        - Ну и ну! - хмыкнул Ватшин. - За нас принялись всерьёз. Наверно, и в самом деле придётся переезжать.
        - Не придётся.
        - Почему? Соломин говорил…
        - Принято другое решение - оставить нас на местах прежнего проживания.
        - Но ведь это означает…
        - Что нас могут подставить, использовать как приманку для ксенотов.
        - Чёрт! Я на такое не подписывался.
        - Не переживай, это лишь моё предположение, но кто знает, какие планы строит наш новый начальник.
        - Юлий Тарасович?
        - Его фамилия Веселов.
        - Кто он, Виктор не говорил?
        - Я его видел один раз. Соломин шепнул, что он из Службы внешней разведки.
        - Ну и как он тебе?
        - Сам оценишь, когда встретишься. Не собираешься отдыхать на морях? Лето впереди.
        - Я бы не отказался, но ведь не отпустят. Да и средств кот наплакал, если честно. Книги продаются всё хуже и хуже, а за электронные версии платят мало. Посижу дома или в крайнем случае на даче, в тишине, в лесу. Люблю тишину, лес, я ведь в деревне родился, считай что в лесу.
        - Тишину и я люблю. Недавно узнал, что традиционный балийский Новый год - Ньепи - это День Тишины, который подразумевает ряд правил, в том числе - не шуметь.
        - На Бали я не был.
        - Я тоже. А где побывал в последних хронопоходах?
        - Изучаю север России, ищу базы гиперборейцев.
        - Нашёл?
        - Обследовал долину Вилюя, архипелаг Франца-Иосифа, Новую Землю, видел очень много всего, хоть роман пиши. А потом вдруг захотелось побывать в будущем, и я махнул на Венеру, на миллион лет вперёд.
        - На Венере я бывал, но в прошлом. Там тоже немало интересного, предки понастроили там станций и баз - сходи, посмотри.
        - Схожу обязательно. А через миллион лет там появится жизнь! Не знаю, сама ли разовьётся, или туда кто прилетит, но я видел поразительные вещи. Правда, людей не видел.
        - Это неудивительно, людям там делать нечего, судя по тем условиям, какие мы наблюдаем. А ты молодец, в будущее ходить намного труднее, чем в прошлое, тут уже работает не память, а экстрасенсорика. Расскажешь потом, что видел, подробнее. До связи. Попробую и я позвонить по номеру на визитке, интересно, с кем мы столкнулись.
        Уваров привёл в порядок бумаги на столе, выключил компьютер, заглянул в гостиную.
        Жена смотрела телевизор. Её интересовали мистико-документальные передачи канала ТВ-3, она в них находила предмет для размышлений.
        - Закончил? - повернулась она к мужу.
        - С Костей разговаривал.
        - Присоединяйся, тут говорят о находках на Луне.
        Уваров улыбнулся в душе. Он знал об артефактах Луны гораздо больше любого исследователя её тайн, однако с женой на эту тему предпочитал не заговаривать.
        - Сделаю ещё один звонок и присоединюсь.
        Вымыл руки, тщательно вытер, взвешивая решение, потом понял, что оттягивает звонок, интуитивно ожидая неприятный разговор, зашёл в свою комнату и набрал номер, указанный на визитке.
        - Наконец-то, Александр Александрович, - раздался в наушнике красивый женский голос. - Здравствуйте. Мы уж думали, что вы о нас забыли.
        - Добрый вечер, - пробормотал Уваров. - Было не до звонков.
        - Отлично вас понимаем.
        - Кто вы?
        - Наверно, вы уже общались со своим коллегой Константином Ватшиным, и он назвал нас. Мы инолы.
        - Инолюди…
        - Совершенно верно. Однако мы хотели бы встретиться с вами в спокойной обстановке, на нейтральной территории, и обговорить кое-какие предложения.
        - Это невозможно, я…
        - Вас охраняют оперативники «Триэн». Тем не менее найти удобный повод для встречи нетрудно, можно встретиться даже в вашем институте.
        - Откуда вы знаете… о «Триэн»?
        - Это детский вопрос, - засмеялась обладательница красивого меццо-сопрано. - Было бы желание, остальное решаемо.
        Уваров почувствовал ненужные в данный момент угрызения совести, поэтому ответил резче обычного:
        - Я вас не знаю и не имею особого желания встречаться. Хотелось бы сначала выяснить, кто вы на самом деле, где обитаете, что или кого собой представляете, какие цели преследуете.
        - Хорошо, давайте поговорим, но не по телефону, а по скайпу. У вас есть эта система общения?
        - Как у каждого.
        - Не возражаете?
        Уваров хотел ответить отказом, но собеседница могла подумать, что он струсил, и продиктовал ей номер своего скайп-канала.
        Через несколько секунд пузырь монитора выдал очередь мыльных пузырей - словно их в самом деле выдувал кто-то через соломинку в монитор, и в глубине экрана проявилось женское лицо невероятной красоты.
        Уваров остолбенел.
        Он знавал красивых женщин и девушек, да и жена была очень красивой, не потеряв женственности и обаяния в свои сорок с лишним лет, но такого совершенного лица он ещё не видел.
        Высокий лоб, огромные лучистые зелёные глаза, тонкий нос, пунцовые губы совершенного геометрического рисунка, глядя на которые Уваров ощутил желание немедленно их поцеловать, и необычная причёска, поднявшая золотистые волосы над головой в форме паруса.
        Уваров взмолился в душе, чтобы не вошла жена. Он не боялся оказаться в положении мужа, прячущего телефон любовницы, у него не было тайн от Светланы, однако она не должна была знать, с кем он разговаривает. Ради её же спокойствия.
        Впрочем, и он не знал, с кем имеет дело.
        - У вас красивое лицо, - проговорила незнакомка воркующим голосом, словно подчёркивая то впечатление, какое она произвела на математика.
        Уваров очнулся, подумав, что женская голова собеседницы вполне может быть творением компьютерной графики.
        - Как вас зовут?
        - Лия.
        - Что вам нужно от меня? - Вопрос прозвучал как ругательство, но на Лию это не подействовало.
        Она засмеялась, показав ослепительно белые красивые зубы.
        - Ничего противозаконного мы не потребуем. Можно было бы напомнить, что это мы вас спасли, а не спецназ «Заставы», а долг, как известно, платежом красен, но это мелкие расчёты. Ситуация серьёзнее, вы и ваша семья всё время будете под нависшим дамокловым мечом, а защитить вас «Триэн» не в состоянии, слишком слабая структура. Тем не менее мы не предлагаем вам уйти от ваших защитников и перейти к нам. Работайте спокойно с «Триэн». Мы просто будем подстраховывать вас и всегда будем рядом.
        - Почему бы вам не предложить «Триэн» свои услуги?
        - Это преждевременно и не даст хорошего результата.
        - А вы, значит, в состоянии нас защитить, - скептически бросил Уваров.
        - Мы - да!
        - Очень радостная перспектива.
        На лице Лии отразилось сожаление.
        - Перемены неизбежны, Александр Александрович, или мелкие неудобства - или ваша жизнь, ваша и ваших близких. Придётся потерпеть, хотя мы будем невидимы для вас.
        - И что я буду должен взамен?
        - Ничего криминального, сходите в прошлое по нашим ориентирам, возможно, и в будущее, и всё. Не думаю, что это будет архисложно, вы опытный хроник. Зато мы возьмём на себя полную защиту и все заботы, связанные с вашими рисками. Одно условие: о нашем сотрудничестве не должен знать никто!
        - Подпись кровью потребуется? - хмыкнул Уваров, поймав себя на мысли, что предложение Лии кажется ему вполне разумным.
        Она снова засмеялась.
        - Подпись кровью - устаревшая процедура, в нынешние времена достаточно слова. Шучу. Мы не слуги дьявола, и ваша душа нам ни к чему. Итак, вы согласны поразмышлять над нашим предложением?
        - Я… подумаю… но у меня есть вопросы…
        - Задавайте.
        Уваров поднялся, прикрыл дверь комнаты плотнее, собрался с мыслями.
        - Кто вы?
        - Этот вопрос вы уже задавали.
        - Я имею в виду - кто такие инолы? Что значит - инолюди? Не люди совсем или частично?
        На лбу Лии образовалась морщинка.
        - Почему это вас интересует?
        - Хочу знать, с кем придётся иметь дело.
        - Значит, вы согласны?
        - Не ловите меня за язык! - разозлился он.
        Бархатный смех Лии был ему ответом.
        - У вас прекрасное чувство слова, Александр Александрович. Давайте договоримся: я посоветуюсь со своим руководством, и оно компетентно ответит на все ваши вопросы.
        Уваров с трудом отвёл взгляд от гипнотизирующих глаз Лии, в которые хотелось смотреть и смотреть. Мелькнула мысль, что она владеет суггестивными способностями, либо в её изображение киберспецы инолов вмонтировали 25-й кадр, влияющий на психику собеседника.
        - Всего хорошего.
        - До встречи.
        Улыбающееся прекрасное лицо инолки растаяло.
        Уваров с облегчением расслабился.
        Вошла жена.
        - С кем разговаривал? У тебя такое лицо, будто тебя покусала злая собака.
        Уваров виновато сморщил нос.
        - Встречаются разные нехорошие люди… может, и собаки… слышала анекдот? Если вас покусала злая собака, не огорчайтесь, когда-нибудь покусает и добрая.
        Светлана улыбнулась.
        - Давай заведём добрую.
        - Нет уж. - Он обнял жену. - С меня достаточно и нашего кота.
        - Наш кот сам любую собаку покусает.
        Оба рассмеялись.
        Речь шла о коте по имени Прохор, которого они обнаружили у себя на даче прошлой осенью. Светлана осталась на даче, Уваров вынужден был вернуться в Москву по делам, а когда приехал за женой, то увидел на огороде полосатую кошку и маленького чёрного котёнка рядом. Уваров понял, что кошка чужая и оказалась у них случайно, пряталась с котёнком под сараем, но котёнок размером с детский кулачок, увидев Уварова, вдруг запищал и полез к нему через огород, с трудом перелезая через борозды и комья земли. Добрался, полез на ногу! Уваров взял его на руки, разглядел белые «перчаточки» на передних лапках, белые «чулочки» на задних, белый треугольничек на шее, белое пятнышко на пузе… котёнок пискнул, заурчал и успокоился, прижатый к груди… и сердце Уварова дрогнуло. Так Прошка оказался у них, превратившись в удивительное доброе существо, способствующее релаксации и отдохновению. Рычал он только на незнакомых ему людей.
        - Что тебе сказали? - спросила Светлана, прижав лицо к плечу мужа.
        Как котёнок, мимолётно подумал он, с любовью погладив седую прядь волос за ухом жены. Она почти ничего не знала о его работе с триэновцами, знала лишь, что муж «очень ценный работник» и что его охраняют. А он не хотел вдаваться в подробности сотрудничества и пугать перспективой переезда.
        - Ничего хорошего, - со вздохом признался он. - Надо решать одну проблему, а я не хочу.
        - Откажись.
        - И отказаться не могу.
        - Ты решишь! - с уверенностью заявила она. - Ты у меня умный и сильный.
        Он засмеялся, собираясь подхватить жену на руки и отнести в постель, и в этот момент в прихожей тренькнул входной звонок.
        Оба замерли.
        - Кого это несёт? - с недоумением спросила Светлана. - Так поздно? Отпусти, пойду открою.
        - Я сам. - Он отстранил жену, жестом попросив её зайти в спальню, вышел в прихожую, заглянул в дверной глазок.
        Напротив двери стоял высокий осанистый мужчина с продолговатым породистым лицом, которое не портила даже россыпь рыжин, и волнистыми светлыми волосами, зачёсанными назад. Глаза у него тоже были светлые, твёрдая складка губ и каменный подбородок внушали уважение и рисовали образ непоколебимо уверенного в себе человека.
        Уваров узнал его, это был начальник того самого подразделения «Триэн», которое сменило телохранителей «Заставы». На всякий случай он спросил:
        - Юлий Тарасович?
        - Откройте, Сан Саныч, - ответил гость негромко. - Извините за поздний визит, я не надолго.
        Уваров впустил гостя, не заметив в коридоре больше ни одного человека, проводил в кабинет, гадая, какая причина заставила такого высокого руководителя заявиться ночью.
        - Присаживайтесь. Чем обязан?
        Юлий Тарасович, одетый в светло-синий костюм, без галстука, огляделся, сел в единственное гостевое кресло в комнате.
        - Вам никто не звонил, Сан Саныч?
        В груди Уварова похолодело. Сначала он подумал, что никаких инолов не существует и контакт с ними был придуман в качестве тестирования хроника. Потом пришла мысль, что его проверяют.
        - Костя Ватшин звонил.
        - И всё?
        - А что, должен был кто-то ещё позвонить?
        - Ну, родственники там, друзья.
        - Друзья звонят редко, - сжал губы Уваров, добавил с издёвкой: - Можно подумать, вы не прослушиваете квартиру.
        Юлий Тарасович пропустил его слова мимо ушей, изобразил улыбку.
        - Как говорится, если вам долго не звонят родственники и друзья, значит, у них всё хорошо. Я к тому, что вам, возможно, позвонят какие-то незнакомые люди… якобы ради вашего блага. Будьте добры сообщить нам об этом.
        - Какие люди?
        - Они представятся. Договорились?
        - Хорошо.
        - В последнее время вы исследовали Солнечную систему, насколько мне известно.
        - Я сдавал отчёт. - Уваров вспомнил, что «несанкционированно» ходил в прошлое за пределы Солнечной системы и вообще за пределы родной галактики Млечный Путь, изучая «тёмную эпоху» и создание «чернодырных ансамблей», но делиться своими воспоминаниями с руководителем «Прикрытия-1» не хотелось. Что-то в нём Уварову не нравилось, хотя определить, что именно, он пока не мог.
        - Я читал ваш отчёт, Сан Саныч, впечатляет. Но мы хотели бы изменить вектор ваших хронопоходов.
        - Каким образом? - не понял Уваров, присаживаясь в своё старенькое кресло перед рабочим столом.
        - Прошлое нас по-прежнему интересует, и мы будем изучать его и в дальнейшем, однако в данный момент нам хотелось бы получить другую информацию. В прошлом веке на территории США было построено сто тридцать секретных подземных объектов. На территории России, то есть Советского Союза, - восемьдесят восемь. Совет «Триэн» просит вас определить по возможности точные координаты этих объектов и их наполнение: что это за сооружения, для чего предназначены, что в них хранится.
        Уваров сделал каменное лицо.
        - Я хроник, товарищ… э-э…
        - Полковник.
        - Товарищ полковник, мне доступно только далёкое прошлое - сотни тысяч и миллионы лет назад. Настоящее мне не подвластно.
        - Ну, это не совсем настоящее, объекты строились в прошлом веке, как я уже говорил. К тому же вы, насколько мне известно, в феврале этого года помогли найти вашего коллегу Ватшина, которого захватили «ящеры».
        Уваров выдержал оценивающий взгляд гостя.
        Поиски Ватшина дались ему нелегко, но это уже не было связано с его способностями путешествовать в глубины своей памяти, это было связано с экстрасенсорикой и внутренней энергетикой, которой он, математик Уваров, владел, не зная об этом.
        - У меня случайно вышло.
        - Вот и постарайтесь помочь нам… превратив случайность в реальную способность.
        - Не уверен, что получится.
        - Постарайтесь. - Тон Юлия Тарасовича сделался по-отечески доброжелательным и одновременно шершаво-каменным. - Мы будем вам очень признательны.
        Уваров отвернулся, изучая стол перед собой.
        - Сделаю всё возможное.
        - Я был уверен, что мы договоримся. - Гость поднялся. - К нашим телохранителям претензии есть?
        Уваров тоже встал.
        - Нет.
        - В таком случае позвольте откланяться. Материалы по интересующей нас проблеме вам передадут криптофайлом сегодня же. Всего доброго.
        Юлий Тарасович протянул мясистую влажную руку.
        Уваров пожал её, почему-то испытывая брезгливость (потных рук он не любил) и неприятное чувство неоткровенности собеседника, проводил гостя до двери.
        Дверь закрылась со щелчком.
        Из гостиной выглянула жена.
        - Это твой новый начальник?
        - Он мне не начальник, - задумчиво сказал Уваров. - Он больше, чем начальник.
        - В России всё больше: поэт больше чем поэт, начальник больше чем начальник.
        - Пошли спать, - увлёк Уваров жену в спальню.
        На душе было тревожно. Юлий Тарасович словно догадывался о звонке инолам и в то же время не выказывал особого беспокойства. Это настораживало.
        Легли, но сон не шёл, и Уваров вылез из-под простыни.
        - Позвоню кое-кому…
        Светлана не спросила - кому, и это почему-то тоже настораживало.
        Соломин ответил через пару секунд:
        - Слушаю, Сан Саныч.
        - Как дела?
        Солома хмыкнул.
        - Как сажа бела. Как говорят в Одессе: не хочу вас расстраивать, но у меня всё хорошо. А у вас?
        - У меня был ваш новый…
        - Юлий Тарасович?
        - Да. - Уваров коротко пересказал цель визита руководителя «Прикрытия». - Не понимаю, зачем искать старые базы.
        Капитан «Заставы» помолчал.
        - Если честно, я тоже не понимаю, но Совету видней. Если что найдёте интересное, позвоните.
        - Хорошо.
        - И будьте внимательней. Вы становитесь пешкой… ну, не пешкой, другой фигурой, но в чужой игре. Мы вас подстрахуем.
        Уваров хотел признаться, что звонил своим спасителям, назвавшимся инолами, однако Соломин уже выключил свой мобильный.
        С мыслью - а пошло оно всё куда идёт! - Уваров и отправился спать.
        4. Работа для дронобоя
        В Мирном через спутник связались с Дотовым.
        Начальник экспедиции был зол на весь мир и наорал на Зинченко, обвинив в медлительности.
        Майор на него не обиделся, понимая, что отряду в скалах береговых откосов Вилюя несладко. До конца мая в долине обещали дожди и даже снег, а у оставшихся без припасов и пристанища после уничтожения вертолёта неизвестным беспилотником людей были на руках только два комплекта выживания. О судьбе пятого члена экспедиции Анатолия Смирнова вообще не было известно ничего. Связь с ним не удалось установить ни членам экспедиции, ни через спутник операторам «Триэн» с базы под Чеховым.
        Военный аэродром под Хатангой не был подчинён ФСБ, однако Минобороны и Федеральная служба безопасности сотрудничали тесно, и никаких проблем у группы с обеспечением техникой и транспортом не возникло.
        - Нужны две вертушки? - спросил начлёт аэродрома подполковник Старыгин. - Транспортник и поддержка? Берите «Ми-8» и «Ка-52».
        Так у Зинченко оказались два новёхоньких вертолёта, способных добраться до Вилюйской долины и вернуться обратно.
        Группа погрузилась в брюхо грузопассажирского «Ми-8», Зинченко объяснил пилотам «Ка-52», прозванного «Аллигатором», куда лететь и почему группе необходимо сопровождение, посоветовал быть бдительными, устроился в кабине управления «восьмёрки» за креслами пилотов, и в три часа дня по местному времени винтокрылые машины поднялись в воздух.
        Дождь к этому моменту перестал, видимость улучшилась, иногда сквозь облака даже проглядывало солнце, но температура воздуха на местности не превышала плюс пяти градусов, и Зинченко вновь с сочувствием подумал о членах экспедиции Дотова, вынужденных терпеть непогоду в голых скалах. Вряд ли их согревала находка некой платформы и пирамиды искусственного происхождения.
        Конечно, эксперты следственно-розыскного управления «Триэн» сделали всё возможное, чтобы отыскать район запуска военного дрона, способного преодолеть двести с лишним километров. Но как ни напрягали «зрение» военные спутники и спутники системы ГЛОНАСС, пролетавшие над Якутией, к северу от Вилюйского водохранилища, никаких следов замаскированного аэродрома или площадки с подозрительными строениями не обнаружили. Вполне вероятно, секретная база с беспилотниками, принадлежащими неизвестно кому, пряталась в пещерах горного массива Мирнинского улуса сравнительно недалеко от бассейна Вилюя.
        Летели по наводке с базы, практически точно зная, где застряла группа Дотова.
        Через полтора часа начало темнеть, но поскольку ночи в этих широтах к лету становились совсем светлыми и короткими, местность под вертолётом была видна хорошо.
        - Глухомань, - проворчал первый пилот «восьмёрки», глядя вниз. - Здесь не сядешь.
        - Дотов сел, - возразил Зинченко, имея в виду вертолёт экспедиции Дотова. Обернулся к своим подчинённым в кабине; все они были военнослужащими, лейтенантами, одетыми в гражданское, кроме сержанта Кошкарёва, получившего прозвище Кот. - Расчехляйте дронобой.
        За пять минут аппарат был распакован и проверен. Можно было применять его по назначению.
        Однако в этот день, точнее, вечер включать его не пришлось.
        Сначала «Ми-8» совершил посадку южнее места нахождения группы, где экспедиция оборудовала себе первый лагерь.
        Правда, от лагеря остались жалкие огрызки, ни одной палатки не уцелело, так как и здесь поработал беспилотник, выпустив по нему две ракеты. Но эксперт экспедиции Толя Смирнов остался жив. Вовремя заметив дрон, Анатолий укрылся за скалами и лишь в бессильной ярости погрозил кулаком механическому киллеру, уничтожившему лагерь.
        После того как изрядно наголодавшийся, заросший щетиной молодой человек перебрался на борт «Ми-8», вертолёты полетели дальше, обнаружив вторую стоянку экспедиции в двадцати километрах от первой. Помогла рация, которая была у Дотова. Но сесть там не смог ни «Ми-8», ни хищно круживший над скалами «Аллигатор». Места в колодце между скалами оказалось недостаточно для обеих машин, риск зацепиться винтами за скалы был слишком велик.
        Тогда Дотов велел искать площадку для приземления, и оба винтокрыла, сбросив группе палатки и НЗ, до позднего вечера барражировали над скалами, пока не сели на берега разных рек - Вилюя и речушки Олгуйдах в месте их слияния.
        - Мы выйдем к вам завтра утром, - передал по рации Дотов. - Но у меня предписание продолжить работу.
        - Я к вам присоединюсь, - ответил Зинченко. - Вместе закончим дело.
        - Вертолёты наши?
        - Соседей, но их придётся отпустить. Ничего, мы взяли всё необходимое, в случае чего вызовем поддержку.
        Зинченко снова связался с Чеховской базой, но оттуда сообщили, что в районе посадки спутники не отметили никакого подозрительного шевеления. Дроны не вылетали, люди по скалам не бродили.
        На том день и кончился.
        Утром же началась суета.
        «Ми-8» ещё раз облетел пирамидальную гору, возле которой уже третьи сутки мёрзла группа Дотова, и нашёл-таки ровную площадку, сравнительно недалеко - в полукилометре от колодца, на дне которого лежали остатки первой вертушки и прятались члены экспедиции.
        Начали переезжать, страхуя друг друга.
        Зинченко послушал рассказы членов экспедиции о найденных в пирамиде пустотах, хранивших какие-то объекты правильной геометрической формы, и связался с базой. Потом пожал руки пилотам обоих вертолётов, заинтересовавшихся найденными артефактами.
        - Якуты обходят эти места стороной, - сказал один, скуластый и косоглазый, сам похожий на якута. - Такие сказки рассказывают - хоть кино снимай.
        - Это не сказки, - возразил Дотов. - Здесь на территории в десять тысяч квадратных километров хранятся следы древней цивилизации.
        - Железные котлы, что ли? - вмешался второй пилот «Аллигатора». - Ну, видел я один, из реки торчит, ничего особенного, похож на большой чугунок.
        - А вы залезьте в Интернет и почитайте про эти котлы, - посоветовал Дотов. - Много интересного отыщете. Кстати, где именно вы видели котёл?
        - Год назад мы сопровождали вертушку с генералами, летели как раз над Вилюем, но та речушка лежит километров на полста севернее, я даже названия её не знаю.
        - Покажете на карте?
        - Не уверен, вряд ли вспомню. Но видел точно.
        Дотов достал планшетник, вывел карту Мирнинского улуса на экран.
        - Вот Вилюй, Вот Олгуйдах…
        - Я же говорю - севернее. - Пилот с минуту разглядывал карту, ткнул пальцем. - По-моему, вот здесь, видите голубую жилочку?
        - Благодарю.
        - Возвращайтесь, - сказал Зинченко. - Дальше мы сами.
        «Ми-8» первым поднялся в небо. За ним взлетел «Ка-52», свистя соосными винтами. Вертолёты скрылись за частоколом скал, стало тихо.
        - Ну, что, разбиваем лагерь здесь? - посмотрел майор на озабоченного Дотова. - Или поближе к горе?
        Ответить Дотов не успел.
        - Леонид Олегович! - вдруг предостерегающе поднял руку Валентин.
        Все обернулись к нему.
        Стал слышен тонкий комариный звон.
        - Наши возвращаются?
        - Не похоже.
        - Дрон! - оскалился Валентин.
        - Чего? - удивился один из подчинённых Зинченко.
        Майор среагировал первым:
        - Дронобой в небо! Быстро! Остальные - разбежались по щелям!
        Спутники Зинченко, кроме сержанта Кошкина и лейтенанта Шапошникова, бросились врассыпную. За ними последовали подчинённые Дотова, попрятались за скалами и грудами камней по периметру площадки, где недавно стоял «Ми-8».
        Зинченко взялся за рукояти «Рубаки», взгромоздил раструб аппарата себе на плечо, нацепил очки-прицел.
        В небе над скалами показалась серая закорючка, стала увеличиваться в размерах: беспилотник безошибочно заходил на место будущего лагеря, где лежали горы тюков, коробок и пластиковых мешков, выгруженные из вертолётов.
        - Иди поближе, сучара, - процедил сквозь зубы Зинченко, поймав визиром прицельного устройства крестик беспилотника. - Сейчас я тебя угощу!
        Палец лёг на спусковой крючок, в ухе мяукнуло, крестик в окуляре прицела накрыло красное колечко.
        Одновременно с этим от беспилотника отделилась огненная стрелочка и понеслась к груде снаряжения.
        - М-мать! - выговорил Дотов.
        Однако дронобой, включённый на мгновение раньше пуска ракеты, сделал своё дело.
        Беспилотник клюнул носом и косо пошёл за скалы.
        Ракета, лишившись целеуказаний, вильнула в сторону и врезалась в стену скал на дальнем конце посадочной площадки.
        Раздались два взрыва, погромче и потише. Тот, что потише, означал конец дрона. «Рубака» вывел из строя его компьютер управления.
        Но Зинченко этого показалось мало.
        Он сбросил дронобой с плеча, погрозил небу кулаком:
        - С-суки! Так будет с каждым! - Достал рацию, связался с базой. - Юра, есть что по Вилюю?.. ага… давай… понял… жду… координаты?.. Понял.
        - Что? - спросил Дотов.
        - Давай карту.
        Дотов развернул планшетник.
        - Что тебе сказали?
        - Спутник засёк старт беспилотника полчаса назад. Так, шестьдесят четыре градуса, сорок шесть минут, три секунды северной широты, - палец заскользил по листу планшетника, - сто девять градусов, двадцать восемь минут, две секунды восточной долготы… вот это место!
        - Километров сто сорок отсюда, - посчитал Валентин из-за спины Дотова.
        Зинченко снова взялся за рацию, но связался на этот раз не с базой, а с пилотами «Аллигатора»:
        - Чистов, слышишь меня? Это Зинченко.
        - Слышу, - отозвался первый пилот «Ка-52».
        - Надо накрыть к хренам базу беспилотников.
        - Нашли? Где?
        - Недалеко, полчаса лёта, а то и меньше.
        - Мне разрешено применять КРСВ[7 - Комплекс ракетно-стрелкового вооружения.] только в крайнем случае.
        - Потом разберёмся, это и есть крайний случай, ответственность беру на себя. По нам только что шмальнул дрон!
        - Так вот в чём дело? Мы уловили вспышку, но приняли за атмосферик. Давайте ориентиры.
        - Запоминай координаты. - Майор продиктовал полученные со спутника данные. - Будь осторожен, Чистов, у этих архаровцев и ЗРК может быть припрятан. Сними всё на камеры.
        - Доложим.
        Зинченко расслабился, бешеный блеск в его глазах пригас.
        - Подождём.
        Дотов покачал головой.
        - Туда бы десантгруппу…
        - Будет тебе дудка, будет и свисток… пошлём ещё и десантгруппу. - Майор снова взялся за рацию. - Юра, доложи первому о нападении. Я послал вертушку с желудями по координатам. Пусть позаботятся о посыле ещё одной, мы сходим туда, посмотрим.
        Зинченко опустил рацию, оглядел выбиравшихся из укрытий бойцов группы и членов экспедиции, сказал уже нормальным голосом:
        - Чего носы повесили, граждане археологи? Развёртываемся, начинаем работу. Надеюсь, никто нам теперь не помешает.
        Мужчины повеселели, и уже через минуту лагерь напоминал потревоженный муравейник. Ставили палатки, разбирали военное и экспедиционное имущество, подключали плазменную печку, готовили обед.
        Через тридцать семь минут рация позвала Зинченко кошачьим мяуканьем.
        - Ну?! - поднёс он ко рту эргономически удобный «кусок мыла».
        - Нашли, майор, - раздался голос первого пилота «Аллигатора». - Там у них дорожка длиной метров пятьдесят и ход под каменный козырёк, на дорожке стоял дрон под маскировочной сеткой. Нас заметили, шарахнули «гарпуном», мы ответили шестью «шмелями» и двумя «гусынями».
        Зинченко и Дотов переглянулись.
        «Шмелями» вертолётчики называли неуправляемые ракетные снаряды С-13, «гусынями» - управляемые ракеты «Хризантема»; «Ка-52» был вооружён комплексом «Атака-М».
        - Добро, - сказал майор, - возвращайтесь домой, мои наводчики свяжутся с вашим командованием.
        - Интересно, кто это был? - глянул на Дотова Валентин.
        - Слетаем завтра - узнаем, - пообещал Зинченко.
        5. Смена парадигм
        Ватшин долго не мог выбрать районы российского Севера для своего следующего хронопутешествия. Всё было незнакомо и всё было интересно. В конце концов он остановился на самом северном районе России, включавшем в себя архипелаг Северная Земля и полуостров Таймыр. Район этот располагался между Карским морем и морем Лаптевых, и если бы не пролив Вилькицкого, отделявший Северную Землю от Таймыра, - его можно было бы считать единой географической единицей, частью Таймыро-Североземельской складки.
        И всё же это были очень большие образования, которые следовало изучать отдельно. Подумав, Константин выбрал полуостров.
        Так как Таймыр принадлежал к арктическому поясу, климат на нём был очень жёстким. Лето здесь длится всего один месяц - июль, а зимние температуры зачастую опускаются ниже шестидесяти градусов по Цельсию.
        Тем не менее полуостров был первой землёй, первым берегом материка, куда могли пристать переселенцы с гибнущей Арктиды двенадцать тысяч лет назад и построить здесь свои поселения. Климат в те времена в районе Таймыра был намного мягче, а моря ещё не покрылись льдом, как в современную эпоху.
        И ещё одно обстоятельство сыграло свою роль в выборе района хронопохода - наличие пояса вечной мерзлоты. Это в настоящее время вечная мерзлота представляет собой промёрзший до пяти-шести метров на юге и до нескольких сот метров на севере слой пород, а в эпоху гибели Гипербореи здесь располагались обширные болота, в которых могли сохраниться и уцелеть объекты переселенцев, их машины и дома.
        Жену увезли на работу новые телохранители.
        Ватшин поначалу отнёсся к ним настороженно, парни были незнакомы и гораздо менее разговорчивы, чем оперативники Соломы, однако дело своё они знали, и Константин стал относиться к ним как к неизбежному проявлению некоего закона, ограничивающего личную свободу.
        В десять часов утра, закончив работу над рукописью - писал Ватшин ручкой, к концу дня перенося написанный текст в память компьютера (и заодно правя текст), - Константин устроился на диване в гостиной и вызвал состояние погружения в «спящую вселенную» своей психики.
        Нырок был достаточно глубоким, всё-таки двенадцать тысяч лет - не сто и даже не тысяча, их надо преодолеть - как преодолевают толщу воды настоящие ныряльщики, но в конце концов в чёрной бездне «внизу» протаяло колечко света, и Ватшин вынырнул в мир, осевший в генной памяти благодаря памяти предков.
        Они был и здесь - в районе Таймыра, так как Ватшин ориентировал свой «видоискатель» на данном участке земной поверхности.
        Он увидел сначала вспыхивающие огненные облачка, потом какие-то башни света, выраставшие из темноты под ним и превращавшиеся в исчезающие «тюльпаны» и «розы», пока не понял, что попал в разгар сражения. Кто сражался с кем, понять было сложно, воевали машины, управляемые невидимыми пилотами, важно было то, что предок являлся одним из пилотов и управлял своей боевой летающей крепостью.
        Он сидел в сложном кресле со множеством вырастающих из него усов, заканчивающихся светящимися шариками, шевелил руками в шипастых перчатках, глядя в пульсирующий пузырь экрана перед собой, и каждое движение его пальцев вызывало удаляющееся мерцание, заканчивающееся огненным всплеском.
        Понаблюдав за боем, смещавшимся от моря в глубину суши, Ватшин не нашёл в нём ничего интересного и приказал своему «ныряльщику» всплыть на пару тысяч лет в будущее.
        «Ныряльщик» - мысль-воля - повиновался.
        Зрение пригасло, пропуская к мозгу тени и струи непонятного движения, затем восстановилось.
        На этот раз предок Ватшина не воевал, он руководил бригадой строителей, укреплявших стены конусовидной шахты, освещённой тремя мощными прожекторами. Шахта, или скорее выемка, уходила в глубь земли метров на двести, и было видно, как по блестящим поясам облицовочного материала - не то металла, не то какого-то композита, ползают букашки-люди, доставая из ни к чему не прикреплённых люлек длинные штыри и втыкая их в металл.
        Предок Ватшина, стоящий на круглой платформе с поручнями, вдруг погнал платформу к краю шахты (предки, очевидно, умели создавать антигравитационные машины), спрыгнул на рубчатый слой поддерживающей конструкции, к толпе рабочих, одетых в сложные, отливающие золотом костюмы, больше похожие на скафандры, начал им что-то втолковывать, помог поднять завалившийся косой ажурный крест.
        Так как смотрел он только на механизмы, не интересуясь рабочими, Ватшин окончательно пришёл к выводу, что строят шахту если и не биороботы, то и не люди, пусть и неотличимые от них с виду.
        Интерес к изучению стройки пропал.
        Это конусовидное углубление в земле походило на базу мало, а догадаться, что оно собой представляет, Ватшин не смог. Подумал, что, возможно, конус является антенной более сложного сооружения, полностью погружённого в почву.
        Выйдя из странствий по родовой памяти, он на всякий случай сделал заметочку, где раньше на Таймыре располагалась стройка, и перечитал справочный материал о полуострове. Ни один источник не намекал о существовании в этих местах каких-либо следов древних сооружений или кратеров, ни один географический объект не походил на идеально круглую интрузию в земле.
        Кроме озёр, пришла мысль.
        Ватшин хмыкнул, вывел на экран компьютера карту Таймыра и стал искать круглые озёра, возбуждаясь всё больше.
        Конечно, за истекшие с момента стройки десять тысяч лет любое сооружение могло заплыть почвой доверху, погрузиться в болото, а потом и совсем скрыться из глаз, став частью слоя вечной мерзлоты. Но ведь конус был достаточно велик, а если его заполнили подпочвенные или морские воды, то на его месте абсолютно точно должно было образоваться озеро. Идеально круглое озеро!
        Поиск длился недолго. Через час Ватшин знал координаты двух круглых озёр диаметром около километра, и оба они располагались именно там, где он по его внутренним расчётам видел стройку, начавшуюся около десяти тысяч лет назад.
        Удовлетворённый открытием, Константин сварил сосиски, съел под горчичку, потом сварил кофе и с наслаждением выцедил чашечку, добавив к кофе ломтик лайма. Хотел было продолжить экскурсию в прошлое, но вспомнил о визитке инолов. Оттягивать больше разговор с ними было нельзя, двух мнений быть не могло: или он беседует с ними, выясняя их цели, либо рассказывает о контакте с ними Соломе и умывает руки.
        Термин «умываю руки» не понравился, он означал отсутствие решительности и присутствие трусости в грядущем решении, а трусом себя Ватшин не считал. Разве что самую малость, по необходимости, и не в экстремальных ситуациях.
        Ответил мужской голос:
        - Константин Венедиктович? Добрый день. Очень приятно, что вы о нас вспомнили.
        - Запишите номер скайпа.
        - Мы запомним. Всё-таки встретиться в приятной обстановке вы не хотите.
        - Я уже говорил: нет!
        - Хорошо, диктуйте.
        Ватшин продиктовал номер, дождался появления в поле абонентской связи электронной почты надписи: «Новый абонент». Зрачок скайпа на мониторе показался дулом пистолета, захотелось его отвернуть, но Ватшин поборол слабость.
        Компьютер развернул изображение абонента: на Константина глянули огромные зелёные глаза с длинными ресницами, принадлежащие красивому женскому лицу. Он сглотнул.
        - Здрасьте…
        - Ещё раз добрый день, Константин Венедиктович. Я вас таким и представляла.
        - Кто вы?
        - Меня зовут Лиана, я сотрудник департамента внешних сношений нашей формации.
        - К-какой формации?
        - Можете называть её «Орбит».
        - Как жвачку… извините. Вы тоже инол… инолка?
        Лиана красиво засмеялась, показывая ровные жемчужные зубы.
        - Это не имеет никакого значения. Главное, что наша формация способна защитить вас лично и ваших близких, в отличие от боевиков «Триэн», и поставила целью освободить человечество от контроля ксенотов.
        - Благородная цель, - пробормотал Ватшин. - Только в «Триэн» служат не боевики…
        - Почему это вас задевает?
        - Потому что слово «боевики» отражает иной слой воздействия на социум, криминальный, террористический. Боевики по сути бандиты и террористы.
        - Извините, я об этом не задумывалась. Но перейдём к делу, если не возражаете. У вас было достаточно времени, чтобы подумать о наших предложениях. Вы согласны сотрудничать с нами? Мы примем любые ваши условия.
        - Не знаю… даже если бы я был уверен… как вы себе представляете мой переход к вам? Как простой переезд? Но ведь это больше смахивает на… предательство!
        - Ни о каком предательстве речь не идёт. Вы будете работать, как и работали, решать задачи, которые вам будут давать сотрудники «Триэн», устраивать свою личную жизнь по своему разумению, и так далее. Вы будете абсолютно свободны в своих поступках. Мы лишь попросим вас заглянуть туда, куда нам нужно, в прошлое и по возможности в будущее, и за это вы будете получать немалый гонорар, а главное - надёжную защиту.
        - Меня и так охраняют.
        - Но не столь успешно, как следовало бы, что показали последние события. Если бы не наши нейфы…
        - Кто?
        - Так мы называем нейтрализаторов форс-мажорных ситуаций. Без них вы были бы уже мертвы либо стали бы рабом ксенотов.
        - Ну, это ещё неизвестно.
        - Понимаю, трудно согласиться с тем, с чем соглашаться не хочется. Давайте поступим так: вы поговорите со своим коллегой Уваровым, которому мы сделали такое же предложение, и когда придёте к единому мнению, позвоните нам. Только давайте условимся - не советуйтесь больше ни с кем, хорошо? Особенно с аналитиками «Триэн» и с руководством «Заставы». Это может закончиться для вас негативно.
        - Вы мне снова угрожаете?! - вспыхнул Ватшин.
        - Ни в коем случае, успокойтесь. Просто, узнав о наших переговорах, ни к чему вас не обязывающих, кстати, триэновцы вполне способны упаковать вас в изолятор, и вы потеряете свободу и независимость.
        - Они на это как раз неспособны.
        - Они - люди, а люди способны на всё. Могу привести десятки примеров.
        - Не надо.
        - И я так думаю. - Лиана очаровательно улыбнулась. - Приятно было познакомиться со знаменитым писателем. Ждём вашего звонка, Константин Венедиктович.
        Изображение умопомрачительно красивой женской головки в мониторе исчезло.
        Ватшин вздрогнул, словно его щёлкнули по носу.
        Наваждение пропало, он теперь мог рассуждать последовательно, осознав, что девица Лиана обладает недюжинными гипнотическими способностями. Ещё немного, и он согласился бы сотрудничать с инолами, ничего о них не зная.
        - Ничего не зная… - вслух повторил он, осоловело глядя на световой пузырь монитора. Вот что он должен был узнать у Лианы в первую очередь: кто такие инолы, почему они называют себя инолюдьми и где обитают - на Земле, на других планетах Солнечной системы или у других звёзд Млечного Пути.
        Ватшиным овладело любопытство. Инолы существовали реально, судя по их доказательствам, и в то же время о них не знал никто, даже триэновцы, владевшие информацией о ксенотах. А уж если им ничего не известно…
        Константин взялся было за телефон, подумав о Гордееве, но отложил. Он обещал Лиане никому не говорить о контактах с инолами, и звонок руководителю «Заставы» означал бы если и не предательство (у него не было перед инолами никаких обязательств, кроме данного слова), то уж точно обман. А они ему доверяли. Зато они оставили ему возможность посоветоваться с Уваровым, которому предложили то же самое, и этим обстоятельством надо было воспользоваться… чтобы переложить бремя ответственности за собственное решение на чужие плечи.
        Щёки обжёг стыд, Костя поёжился. Его внутренний собеседник, циник и хохмач, всегда оценивал ситуацию, в которую попадал Ватшин, с точки зрения «нормального отношения» к жизни, по формуле «бери от жизни всё и вовремя сваливай». Но сам Константин никогда так не делал.
        Глотнув горячего чаю с лимоном, он собрался всё-таки позвонить Уварову, но его опередили. Он уже сидел за рабочим столом, когда раздался дверной звонок. Ватшин недоумённо оглянулся, подумав, не сами ли инолы решили его навестить во имя ускорения выработки решения? Но это были не они.
        В дверной глазок Ватшин разглядел осанистого рыжеватого блондина с гривой отливающих сединой волос и молча открыл дверь. Это был новый начальник группы триэновцев, который теперь вместо Гордеева курировал работу хроников. Звали его Юлием Тарасовичем.
        - Добрый день, Константин Венедиктович, - рокочущим баритоном сказал гость.
        - Добрый, - буркнул Ватшин, - проходите.
        - Я ненадолго, если позволите.
        Ватшин проводил гостя в гостиную.
        - Чаю хотите? Кофе?
        - Холодненького чего-нибудь, если позволите.
        - Есть квас, айран.
        - Что принесёте.
        Ватшин сходил на кухню, принёс чашку айрана. Он любил этот кисломолочный продукт, хорошо утоляющий жажду, и покупал, как только представлялась возможность зайти в магазин.
        Юлий Тарасович, по-хозяйски расположившись на диване, сделал глоток, посмаковал, кивнул удовлетворённо, допил чашку.
        - Неплохо, надо признаться. Жена на работе?
        Ватшин усмехнулся.
        - А то вы не знаете.
        - Знаю, - не смутился гость, снисходительно разглядывающий небогатый интерьер гостиной. - Чем вы сейчас занимаетесь в рамках наших договорённостей?
        - Я же посылал отчёт.
        - В двух словах.
        - Изучаю север России, в последний выход изучал историю Таймыра. Предки там что-то строили, но всё заплыло болотами и вечной мерзлотой, а углубления стали озёрами. Одно из них абсолютно точно скрывает сооружение в форме конуса.
        - Ну, с севером придётся закончить, мы туда всё равно не сможем добраться, средства нужны немалые, сравнимые с экспедицией на Луну. Для вас же мы подготовили другое направление.
        - Я загружен на полгода вперёд, если не больше. У меня в планах Зауралье, Аркаим, Страна городов, северные чукотские пирамиды…
        - Планы необходимо подкорректировать, Константин Венедиктович, изучение путей переселения предков в данный момент неактуально. Есть более насущные проблемы. Для нас важнее найти базы ксенотов в России и машины для их перемещения в пространстве - порталы. Драгоны называют их друу, герпы - ссвистами. Космолётами они не пользуются, если не считать таковыми НЛО, но без быстрого преодоления больших расстояний им не обойтись, без этого контроль над человечеством невозможен. Согласны со мной?
        - Согласен, я сам писал об этом не раз, но…
        - Никаких «но», Константин Венедиктович. Ваша задача на ближайшее время - отыскать порталы, это раз. Два: поискать другие заводы на территории России, где ксеноты могут делать то же самое, что и на «Электроне», - детали и узлы для своих аппаратов и машин. И третье: отчёт о проделанной работе вы теперь будете сдавать каждый день, мне лично.
        Ватшин растерянно посмотрел на Юлия Тарасовича. Начальник нового подразделения, которому поручили охрану Константина, говорил так уверенно и безапелляционно, будто Ватшин был его подчинённым. Его следовало бы поставить на место. Иван Петрович Гордеев так категорично себя не вёл, с ним всегда можно было найти компромисс. С другой стороны, оба они работали на «Триэн», а высшие руководители структуры, борющейся с ксенотами, лучше знали, что надо делать для поддержания процесса.
        - Возражения есть? - посмотрел на часы Юлий Тарасович.
        - Нет, - очнулся Ватшин. - Но у меня может не получиться, я не экстрасенс, а хроник, мне доступны лишь хронопоходы в свою наследственную память.
        - И в будущее, насколько мне известно, - прищурился гость, покачав пальцем. - А настоящее - это лишь тонкая грань перехода прошлого в будущее. Попробуйте, у вас получится. Все дополнительные данные по заданию вы получите через компьютер.
        - Но я всё равно не уверен…
        - Полно, Константин, полно. - Глаза Юлия Тарасовича стали колючими, он встал. - Надеюсь, ваши сомнения не имеют оснований. Жду доклада… сегодня вечером. Всего самого наилучшего.
        Гость прошествовал к двери, щёлкнул замок.
        Он не грозил никакими карами, не пугал, не вспоминал о жене и о родственниках, но Ватшин знал, что «по умолчанию» эти обстоятельства учитываются в любом разговоре с теми, кто «крышует» хроников, и его возражения выглядели жалкими..
        Желудок свело.
        Ватшин помассировал пресс, отнёс чашку из-под айрана на кухню, сделал себе кофе - не думая, на автомате, вовсе не желая пить кофе, пока не осознал истину: он - заложник системы! И пусть эта система делала добрые дела, стремилась освободить человечество от контроля инопланетян, сути происходящего данный тезис не менял. То, о чём тактично умалчивал Гордеев, почти прямо высказал новый начальник триэновцев: жизнь хроников железно зависела от их ценности. Они без раздумий должны были подчиняться приказам держателей «крыш».
        6. Modus operandi
        Яхт-клуб «Валдай» на Селигере недаром славился как самый дорогой и фешенебельный. Клуб принадлежал московскому бизнесмену Шиндуровичу, а членами клуба являлись чуть ли не первые люди государства - от сенаторов и депутатов Государственной думы до министров, их замов и вице-премьеров правительства.
        Наведывался в этот клуб, в основном летом, и первый вице-премьер Дворковиц, он же, как теперь знали сотрудники «Триэн», - начальник контрольного департамента Управления Внедрения «Герпафродита» по России, герпа по имени Сифф-Кифа.
        Однако на этот раз Сергей Петрович Дворковиц появился в яхт-клубе в конце весны, двадцать третьего мая. Возможно, ему не терпелось окунуться в родную стихию (герпы были змеелюдьми, то есть земноводными существами), не дожидаясь лета, тем более и погода позволяла: было жарко уже почти неделю, температура воздуха конца мая иногда подскакивала до плюс тридцати двух градусов.
        Но, возможно, у Дворковица были какие-то важные дела в яхт-клубе, где он мог спокойно встречаться с нужными функционерами и даже со своими агентами. Причина поездки премьер-министра в Тверскую губернию, к озеру, Соломину была неизвестна. Тем не менее он получил приказ от Гордеева тихо взять чиновника в яхт-клубе или возле него и в течение суток подготовил операцию захвата.
        В операции приняли участие сорок шесть человек. Но из них только семеро были оперативниками, включая самого Виктора, остальные выводили группу «Заставы» на цель: разведчики, связисты, спецы обеспечения и операторы спутниковой сети наблюдения.
        Двадцать четвертого мая была пятница, Дворковиц остался в яхт-клубе, имевшем апартаменты для ВИП-гостей, до субботы, и группа переместилась к Селигеру на разных средствах передвижения, где и собралась в сторожке лесника под Ерынью, почти умершей деревушкой на четыре с половиной старые хаты.
        Деревушка располагалась в трёх километрах от северной оконечности озера, на речке Княжухе, с которой начиналась Афанасьевская лука, и в пяти километрах от яхт-клуба «Валдай», разместившегося на берегу самого северного и самого глубокого плёса Селигера - Полновского.
        Полновский плёс представлял собой самую обширную и самую глубокую часть озера: напротив деревни Красота, раскинувшейся на западном берегу плёса, глубина озера достигала двадцати трёх метров.
        Солома дважды бывал на Селигере, ещё в бытность свою студентом, вместе с группой однокашников, но его познания озера не выходили за рамки туристических маршрутов вокруг центрального острова - Хачина. Поэтому для дела ему пришлось изучить весь материал о местной географии, что он и сделал с помощью компьютера. Хотя основные данные - о самом яхт-клубе - выдал группе информационно-справочный отдел аналитического подразделения «Заставы».
        Впрочем, и это было ещё не всё. Виктор постоянно поддерживал связь с базой и мог в любой момент получить консультацию по теме, в том числе - по ситуации вокруг яхт-клуба: территория «Валдая» хорошо просматривалась спутниками сети ГЛОНАСС.
        Поскольку предполагалось, что операция захвата может произойти на озере во время прогулки Дворковица на собственной яхте, группе выделили четыре комплекта водолазных костюмов «Амфора-Л».
        Костюмы позволяли пловцам оставаться невидимыми, так как были оснащены замкнутой дыхательной системой и, кроме того, дополнялись новейшими бронежилетами, лёгкими и вместе с тем чрезвычайно прочными. Бронежилет делал пловца практически неуязвимым от всех видов оружия, применяемых спецназом под водой.
        Солома скептически отнёсся к предложению, но комплекты взял и мог в любой момент воспользоваться ими, если позволят обстоятельства.
        В начале шестого - день клонился к закату - группа собралась в сторожке, экипированная по последнему слову боевой спецтехники.
        В шесть Соломину сообщили, что Дворковиц в сопровождении четырёх телохранителей взошёл на борт яхты «Труффальдино». Яхта класса «Финн» была сделана в Голландии три года назад и не особенно выделялась среди других судов этого класса, но Солома уже изучил её характеристики и знал, что яхту делали по особому заказу, и кроме обычных салонов и кают она имела салон для релаксации змеелюдей. Кроме того, в салон был встроен отдельный выход в трюм яхты, где имелся ватербокс для выпуска в воду аквалангистов: Дворковиц мог плавать, как и его соотечественники на родной планете, не показывая землянам свой истинный облик.
        В пять минут седьмого группа пришла в движение.
        В её распоряжении был пикап «Нива Бьюик», способный преодолевать лесные завалы метровой высоты и бездорожье, а также катерок «Герасим», в миниатюрном кокпите которого с трудом, но могли разместиться пять человек.
        Добрались до лесной полосы, подходящей близко к берегу плёса.
        Соломин выслушал сообщение наводчиков.
        - Яхта стала на якорь между берегами плёса, в самом глубоком месте. Это означает…
        - Что наш клиент собрался поплавать, - закончил Док.
        - Если брать, то сейчас, самый удобный момент.
        - День слишком ясный, - засомневался Лом. - Вода прозрачная, могут заметить.
        - Один из нас отвлечёт охрану яхты, - решил Солома. - Ты, Костя.
        Самый мощный член группы, Костя Федоров, способный ребром ладони разбить любой кирпич, молча кивнул. В воде его сила была почти бесполезна, боевым пловцам больше требовались реакция и умение использовать любой неловкий манёвр противника.
        Солома достал контейнер с «Амфорами».
        - Переодеваемся.
        На облачение и экипировку потребовалось десять минут.
        - Пошли.
        Спустились к маленькой бухточке, скрытой от плёса кустарником и стеной осоки и лозы. Там умещался только катер да старенькая лодка лесника.
        На палубу катера, окрашенного в серый цвет, выглянул его владелец и он же - охранник. Солома прежде не был с ним знаком, но знал, что жилистого, черноволосого парня зовут Тимуром. Он был придан группе подразделением обеспечения.
        - Выйдете вслед за нами, - сказал Солома Косте. - Минут через двадцать.
        Костя кивнул.
        Плыть группе предстояло около двух километров, поэтому двадцати минут должно было хватить.
        Погрузились в воду, проверили работу акваланг-систем, действительно не выделяющих воздушных пузырей, опробовали пружинные салинги, помогающие быстро выхватывать оружие, и ушли в глубину, определив направление.
        Вода в озере на глубине пяти-шести метров вовсе не была такой прозрачной, какой казалась с берега. Пришлось воспользоваться особыми поляроидными очками, улучшающими обзор в мутных средах.
        Солома плыл первым, за ним, выстроившись ромбом, устремились Лом, Корень и Док.
        Вода в мае здесь была ещё холодной, озеро прогревалось только к середине июня, однако особый двойной слой гидрокостюмов держал тепло человеческого тела не хуже пуховика, и плыть было комфортно.
        Плыли ровно двадцать минут, остановились на глубине девяти метров, хотя корпус яхты не увидели. Теперь надо было ждать, когда неподалёку проплывёт катер Кости, который должен был сориентировать их точно, а заодно и отвлечь пассажиров яхты. По данным спутниковых наблюдателей, народу на судне было немного: шесть матросов, рулевой, капитан, сам Дворковиц и четверо его бодигардов.
        Ждать пришлось недолго.
        Вскоре послышалось татакание лодочного движка, далеко разносившееся в воде, затем катер подплыл ближе, и Солома услышал гундосый голос Кости; лейтенант опустил в воду антенну ультразвукового передатчика:
        - Командир, всё тихо, яхта стоит там же, где и стояла, никакого движения не отмечаю, действую по плану.
        Голос умолк. Мотор катера заработал сильнее, стал удаляться.
        Солома сориентировался, поднял над головой руку и ткнул кулаком вперёд.
        Костя лишь один раз посмотрел на яхту в бинокль, когда катер вышел из укрытия и направился к середине плёса, раздвигая носом водяные усы. После этого Фёдоров должен был делать вид, что яхта его не интересует.
        Наступил вечер, температура воздуха снизилась, но было тепло и даже жарко по местным понятиям - около двадцати градусов. В глади озера отражались облака, полоса леса на берегу, издалека прилетали звуки музыки, скорее всего с борта яхты, кричали чайки, стучал мотор, и это были единственные шумы, доносившиеся в кокпит рулевого.
        Катер заметили.
        Яхта «Труффальдино» была далеко не морского пользования, но всё же она была достаточно крупной: от носа до кормы - двадцать пять метров, две палубы, верхний спардек с рубкой управления футуристического вида - похожей на клюв экзотической птицы, два ряда иллюминаторов по бортам.
        Люди в синих с белым робах - матросы появились на второй палубе, переходящей в кокпит такого же футуристического вида, что и рубка.
        - Двое, - заметил Тимур, сидящий за козырьком катера и небрежно держащий штурвал.
        - Вижу, - отозвался Костя.
        Катер продолжал шлёпать по воде в том же направлении, намереваясь пройти совсем близко от яхты.
        На палубе появились ещё двое пассажиров, но уже в чёрном. Это были телохранители Дворковица.
        Тимур взялся за бинокль.
        - Вроде как люди с виду…
        - Они и есть люди, - буркнул лейтенант. - Ксеноты умеют выбирать себе слуг, тем более что злобно-лживых тварей, подонков и нравственных уродов среди людей хватает. Им всё равно кому служить. Опусти бинокль, начинаем работать.
        Тимур спрятал бинокль.
        Катер подошёл на расстояние около полусотни метров к яхте, снизил скорость.
        - Давай!
        Тимур скрылся в люке, ведущем под кокпит.
        Мотор катера внезапно затрещал (трещал, конечно, не мотор, трещотка была приготовлена заранее) и задымил.
        Костя сбросил скорость до нуля, выключил мотор.
        Катер по инерции прошёл ещё метров двадцать и остановился, покачиваясь на им же поднятых волнах.
        Из трюма высунулся Тимур, проорал: «Горим!» - снова скрылся под кокпитом.
        Костя бросился за ним, боковым зрением отмечая, что зрителей на борту яхты стало больше.
        Несколько минут шла «борьба с огнём» (имитация удалась, дыму вырвалось из люка много), потом на палубу вылез Костя, весь грязный, в рваной тельняшке, вытер руки ветошью.
        - Эй, что там у вас? - прокричали ему.
        Он выругался, провёл ветошью по лицу, прокричал в ответ:
        - Движку п…дец! Накрылся медным тазом, старый. Не поможете?
        - Чем?
        - На буксир возьмите, до деревни какой-нибудь отбуксируйте.
        - Сами добирайтесь, - мрачно посоветовал один из парней в чёрном. - Мобила есть? Звони, вызывай спасателей.
        - Да кто ж сюда сейчас поплывёт? Вечер на носу. А вам всего-то полчаса потратить. У нас и вёсел-то нету.
        - Руками гребите, - пошутил сосед телохранителя, такой же здоровяк.
        Костя сплюнул.
        - Спасибо за добрые слова, урод, да только засунул бы ты свои советы себе в жопу!
        - Чо ты сказал?!
        - Чо слышал.
        Из люка показалась голова Тимура.
        - Ну, чего они?
        - С-суки! - громко, так, чтобы его услышали на яхте, сказал Костя, махнув рукой. - Олигархи грёбаные! Давай ремонтироваться.
        Он был уверен, что стрелять телохранители Дворковица не рискнут, зато грубые обидные слова наверняка должны заставить их запсиховать и устроить показательную порку матросам катера. Подобные им типы были уверены, что именно они являются повелителями жизни.
        Команда Дворковица отреагировала на его эскападу как он и рассчитывал.
        Матросы шустро спустили на воду лёгкий ялик, в него спрыгнули два телохранителя в чёрном и матрос.
        Ялик оказался миниатюрным катерком, снабжённым водомётным движителем. Загудело, зашипело, и он заскользил по водной глади к катеру триэновцев.
        - Приготовься, - сказал Костя, глянув на часы. - Наши должны уже быть здесь.
        Ялик лихо развернулся, окатив волной корму катера…
        Дно яхты повисло над головой тушей сдохшего кита.
        - Я поднимусь на борт, - сказал Солома в микрофон ультразвуковой рации, - открою донный створ для аквалангистов. Как только он начнёт открываться, вы врываетесь в трюм.
        Бойцы показали большие пальцы, подтверждая приказ.
        Виктор поднырнул под киль, плавно поднялся к урезу воды, высунул световодный перископ.
        Горизонт был узок, но всё же передаваемое изображение давало представление о снимаемом пейзаже: с борта яхты никто в воду не смотрел.
        Стали слышны голоса, доносившиеся с другого борта. Разобрать, что говорят, было невозможно, однако Соломин понял, что матросы обсуждают ситуацию с приблизившимся катером Кости и Тимура. Освободившись от акваланга, ласт и дополнительного оборудования, Виктор подвесил сетку с ними к килю на липучке, надел на ладони ещё две липучки, способные удержать человека массой больше ста двадцати килограммов на отвесной стене, и ловко взобрался по борту до первой палубы, минуя иллюминаторы.
        Борта первой палубы оказались забранными решётками и листами прозрачного стекла, поэтому пришлось карабкаться выше, до второй палубы.
        К счастью, пассажиры и матросы яхты всё ещё были увлечены разыгранным Костей спектаклем и на противоположный борт не смотрели. Расчёт Соломина, учитывающий такие человеческие качества, как любопытство и расслабленность в моменты, когда ситуация кажется абсолютно контролируемой, оправдался.
        Борт второй палубы был не выше метра, Солома, в чёрном «трико» «Амфоры» похожий на киношного ниндзя, перемахнул через борт и прижался к стенке каюты слева, прислушиваясь к не прекращавшемуся шуму. Из оружия у него был пистолет «Мурена», готовый к применению и в воде, и на суше, а также морской кинжал «Скат» с выгравированным на рукояти дракончиком (это был символ «Ксенфорса»), но применять их не хотелось, можно было сорвать операцию.
        Капитан метнулся к корме, где яхта имела один из лестничных коробов, соединявших палубы.
        Гидрокостюм на нём, даже лишённый спецремней со спецаппаратурой и спецприспособлениями, в которые входили фонарь, органайзер, компас, ласты, акустическая рация, «карандаш» подсветки, гранаты, липучки, дымовая шашка, крюки с леской, обоймы с химикатами, весил около четырнадцати килограммов, в общем-то многовато для использования на суше, но благодаря особым вставкам под мышками, локтями и коленями передвигаться не мешал.
        На корме никого не было.
        Солома ссыпался по ступенькам лестницы вниз, на первую палубу, хотел было проверить - в каюте ли господин Дворковиц, но передумал. Разработанные оперативные планы никогда не бывают идеальными, но и менять их по ходу операции рекомендовалось лишь в крайних случаях, когда на кону стояла цена успеха. То есть когда насущным становился вопрос: идти дальше и умереть или отступить.
        Дверца в кормовое помещение, из которого начинался спуск в трюм, была приоткрыта. Но раздумывать о причине этого было некогда, в коридоре со стороны бака яхты послышались голоса, и Солома нырнул в проём двери, одним движением закрывая её за собой.
        Это было машинное отделение яхты, умещавшее дизели, дающие яхте ход, а также подогревающие воду бойлеры, баки для пресной воды и трубопроводы. Двигатели были заглушены, но у двух цилиндров, занимающих почти весь отсек, обвешанных лесенками и штангами с аппаратурой, возился матрос, поглядывающий на стойку с приборами перед ним. Он стоял вполоборота к Соломе и мог заметить его в любой момент. Пришлось прыгать с лестничной площадки к ограждению двигателей и бить оглянувшегося матроса рукоятью пистолета по голове.
        Парень лёг на решётчатый настил без звука.
        «Прости! - мысленно проговорил капитан. - Так надо».
        Он оттащил тело за узел трубопроводов, метнулся к лестнице.
        На спуск в трюм потребовалось несколько секунд.
        Солома ни разу не плавал на яхтах этого класса, да ещё оборудованных специальным ватербоксом для выпуска аквалангистов через трюм, но выданный подразделением информационной подготовки пакет сведений о яхте «Труффальдино» прочно засел в голове, поэтому долго разбираться с техникой трюма не пришлось.
        Капитан включил свет, оглядел небольшое помещение, оборудованное приспособлениями для спуска на воду и шпалерами открытых и закрытых шкафчиков. В дне трюма имелось квадратное углубление размерами три на три метра, снабжённое механизмом для раздвигания створок. Через этот ватербокс владелец яхты и выбирался наружу, незаметно от внешних наблюдателей.
        Оглядевшись, Солома нашёл пульт управления ватербоксом, глянул на часы: с момента его появления на борту яхты прошло одиннадцать минут. Спектакль, разыгранный Костей, наверно, близился к концу, следовало торопиться.
        Но включить механизм отпирания створок капитан не успел.
        Послышались голоса, звонкие из-за железных решёток на полу шаги нескольких человек, и в помещение вошли трое: сам Дворковиц, молодой, черноволосый, уверенный в себе, энергичный, и два его бодигарда в чёрных костюмах. Солома едва успел спрятаться в нише между шкафами.
        Один из телохранителей сразу подошёл к пульту управления, включил механизм, створки ватербокса начали раздвигаться, впуская в квадратную «ванну» воду.
        Дворковиц выключил маскер, превращавший его истинное лицо в лицо человека, разделся, не стесняясь крупногабаритных парней, не раз, очевидно, становившихся свидетелями этой процедуры. Фигура его вдруг изменилась, потеряла выпуклости, характерные для человеческого тела. Голова стала похожа на змеиную, обладавшую вместе с тем и человеческими чертами.
        - Дамп, - сказал герпа-Дворковиц свистящим голосом.
        Ему подали широкий пояс с выпуклой красной пряжкой и обруч связи.
        Он снял последнюю часть одежды, похожую на шёлковые белые трусы, и Солома увидел почти человеческий, но гораздо более длинный пенис.
        Капитан сглотнул. Голого герпу он видел впервые.
        Вода в «ванне» забурлила.
        Дворковиц натянул на голову обруч связи, затянул пояс, ловко спрятав в его отвисшем пузыре своё «змеемужское» достоинство, шагнул к ватербоксу.
        Солома понял, что пора начинать завершающую часть операции. Ему повезло, что Дворковицу именно сейчас захотелось поплавать в родной стихии, и это показалось капитану добрым предзнаменованием.
        - Как приятно встретить змея, принимающего деятельное участие в возрождении России, - сказал он громко, выходя из укрытия с пистолетом в руке, - во всей его красе.
        Телохранители дёрнулись на его голос как от удара грома, бросив руки под полы пиджаков. Подготовлены они были неплохо.
        Развернулся к гостю и Дворковиц.
        - Прошу оставаться на местах, Сергей Петрович. Или всё-таки Сифф-Кифа? Это ведь настоящее ваше имя?
        - Убейте! - прошипел псевдочеловек, как настоящая змея.
        Сам он сделал шаг к «ванне» ватербокса, собираясь нырнуть в неё.
        Телохранители выдернули-таки оружие - пистолеты с насадками бесшумного боя и, уже начиная стрелять, Солома понял, что не успеет остановить Дворковица, прыгнувшего в воду с первым же выстрелом.
        Однако всё пошло не так, как представлял себе змеечеловек.
        Именно в тот момент, когда он был в воздухе, из «ванны» ватербокса вынырнули головы бойцов «Заставы». Они запоздали всего на одно мгновение, но это опоздание не стало фатальным. Сориентировались они с похвальной быстротой. И когда Дворковиц-Сифф-Кифа коснулся воды, его подхватили три пары сильных рук.
        Всё действие длилось ровно три секунды: прыжок Дворковица, два выстрела Соломы, выстрел одного из телохранителей, вопль и тяжёлый всплеск.
        Телохранители, раненные один в плечо, второй в шею, выронили пистолеты, оседая на пол трюма.
        Док выхватил пуговку спецспиннинга, тянувшую за собой белый поливиниловый тросик, и в мгновение ока прикрутил руку Дворковица к его же шее, лишая возможности сопротивляться, стащил с головы змеечеловека обруч связи и откинул его подальше.
        Солома добрался до телохранителей, добил раненного в плечо, чтобы не мешал, рукоятью пистолета по темени; убивать его было ни к чему.
        - Фвы… пошжалеете… - прошипел змеечеловек.
        Солома опустился перед ним на корточки.
        - Что, гадюка, таким, как ты, самоликвид не встраивается? А зря, придётся расколоться. - Он выпрямился. - Лом, Корень, буксируйте его к катеру! Док - за мной, зачистим команду, нам нужна фора часа в два.
        Бойцы группы без слов погрузились в воду вместе с бьющимся в их руках Дворковицем.
        Змеечеловек не нуждался в акваланге и мог продержаться под водой долгое время, за его жизнь можно было не опасаться.
        Солома оставил за бордюром «ванны» свой кинжал, и вместе с Доком выскочил из трюма.
        Первоочередной задачей для них была нейтрализация второй пары телохранителей вице-премьера, а уж потом можно было браться за матросов яхты, поэтому они сначала выскочили на вторую палубу, готовые пустить в ход оружие.
        Одного взгляда было достаточно, чтобы оценить актёрские способности Кости.
        Возле дымившего катера стоял красивый ялик буквально на двух человек, в ялике сидел матрос, а мордоворот в чёрном размахивал пистолетом перед носом севшего на корточки с прижатыми к затылку ладонями Фёдорова. Он отлично играл роль испуганного пассажира катера.
        Второй детина навис над лежащим без движения Тимуром.
        Солома выстрелил первым.
        Молодой парень с пистолетом свалился в воду.
        Его напарник оглянулся, и Костя, вскочив, выломал ему руку и ударом в челюсть сбросил в воду вслед за первым телохранителем.
        Тимур, пробежав, как ящерица, по палубе, спрыгнул в ялик и уложил рулевого.
        Солома молча ткнул пальцем в сторону бака.
        Док кивнул и бросился к носу яхты, попутно успокоив выглянувшего из рубки матроса.
        Солома заметил блеск в рубке, метнулся туда.
        Заворчали двигатели судна. Очевидно, капитан яхты заметил схватку и решил дать дёру. Но сделать это ему не дали.
        Виктор ворвался в рулевую рубку, обездвижил сначала попытавшегося преградить ему дорогу матроса, а потом и капитана, остановил машины. Заметил пятившегося спиной матроса, достающего мобильный телефон, догнал в коридоре второй палубы и отправил в глубокий сон.
        Вернулся Док.
        - Всё чисто, трое спят и будут спать долго.
        Они перенесли всех матросов и телохранителей в матросский кубрик, заклинили дверь, предварительно отобрав мобильники и побросав их за борт.
        Через полчаса пленник был доставлен на берег, в бухточку, откуда и началась операция.
        Ещё через час змеечеловек был погружен в прибывший из Осташкова вертолёт.
        - Домой, - расслабился усталый Солома, усевшись на переднее сиденье джипа.
        По лицам бойцов пробежали улыбки.
        Операция по захвату важного клиента удалась.
        7. Мы ответим!
        Норемэк был взбешён. Таким директора Школы искусств помощник Финслер ещё не видел.
        - Олланда ко мне! - сказал он свистящим шёпотом, не меняя выражения лица, что было ещё страшнее.
        Финслер попятился, пытаясь поймать взгляд босса, не преуспел в этом и исчез за дверью.
        Когда в кабинет директора вошёл бочком лысый Олланд, похожий на откормленного розового поросёнка с птичьим носом, Норемэк уже успокоился, по крайней мере внешне.
        - Сядьте!
        Бари Олланд, успешно провернувший «голубую революцию» в Европе, присел на краешек стула, потея. Он был человеком, а не герпой, причём с большим голубым уклоном, однако обязанности свои выполнял хорошо.
        - Они взяли первого российского Исключительного! - сказал Норемэк почти спокойно.
        - Я в курсе, - едва слышно отозвался Олланд. - Это сделали драгоны.
        - Это они вам открыто сказали? - съязвил Норемэк, он же - Шиззу-Йех-Оффа.
        - Мы обнаружили в трюме яхты след, ясно указывающий на работу наших конкурентов.
        - Какой след?
        - Драгонский стилет.
        - Какого чёрта драгоны лезут в Россию? Мы отдали им Юго-Западную Азию, Южную Америку, арабские страны.
        - Они отвечают чёрной неблагодарностью.
        - Тогда и мы ответим. Немедленно отправляйте в Россию команду нейтрализаторов! И сами летите туда.
        - Как прикажете.
        - Уффи-шиш-сси швабс шайт! - перешёл на свой змеиный язык Норемэк, он же - Главный Админ «Герпафродита», объединяющего все системы герпаконтроля, включая и российский. - Найдите, кто это сделал! Ликвидируйте утечку!
        - Будет сделано.
        Норемэк взялся за стакан тонкого хрустального стекла, наполненный малиновой жидкостью, напоминающей кровь, сделал глоток.
        - Мне нужно подтверждение. Задействуйте все наши силы контрразведки. Если Дворковица действительно взяли драгоны…
        - Не сомневайтесь, экселенц.
        - Если Исключительного действительно захватили драгоны, ответьте им. Да так, чтобы они поняли, кто на Земле хозяин.
        - Слушаюсь. Можем помочь русским контролёрам взять разработчика спецопераций «Ксенфорса» Рожнова. Он бывший майор спецназа Казани…
        - Не тот уровень. Ответ должен быть адекватным.
        - Тогда… заместителя директора Московской газовой биржи, он второе лицо в «Ксенфорсе» после Бесина… э-э, Шамшура Ашшурбазипала.
        Норемэк сделал ещё глоток, заметно хмелея, хотя кровью напиток, ценимый герпами, не был.
        - Хорошо, рассчитайте операцию. Возьмите лучших десантников. Но сначала докажите, что Сифф-Кифа у драгонов.
        Олланд склонил голову и бочком выбрался из кабинета директора школы, будто боялся поворачиваться к нему задом.
        8. Тайная вечеря
        Известие о захвате Дворковица Гордеева порадовало. «Застава» приобрела исключительно важного информатора, который знал всё о деятельности «Герпафродита» в России. Полковник подспудно ждал провала операции либо вмешательства джокеров, и когда этого не случилось, почувствовал себя почти молодым. Уже через два часа после захвата Дворковиц был доставлен на базу «Заставы» в Чехове и надёжно изолирован.
        - Как прошла операция? - спросил он у Соломина, позвонившего ему с базы.
        - Нормалёк, - ответил капитан легкомысленным тоном, - без сучка и задоринки.
        Гордеев понял его чувства. Неимоверно сконцентрированный Солома тоже ждал каких-то неприятных сюрпризов и только теперь, доставив пленника на базу, начал отходить.
        - Обеспечь двойной обруч! - Гордеев имел в виду обеспечение самого жёсткого варианта охраны.
        - Всё предусмотрено, - заверил его командир спецгруппы. - Программы самоликвида у него нет, так что говорить будет.
        Гордеев позвонил Дэну:
        - К двенадцати будь на базе.
        - А что там? - поинтересовался аналитик. - Неужели приедет президент?
        - Шутник, - проворчал полковник, - мы взяли Дворковица.
        - Ага, это уже интересно, буду, - пообещал Дэн.
        Надо было срочно ехать в Министерство внутренних дел, договориться с замом министра о совместных мероприятиях по выявлению ксенотов, но Гордеев почему-то медлил, взвешивал свои решения, прислушиваясь к тихому звону напольных часов, и дождался - компьютер выдал скрип «ножом по стеклу». Это означало, что командира «Заставы» хочет лицезреть руководитель «Прикрытия-1».
        - Соедини, - пробурчал Иван Петрович вслух.
        Компьютер соорудил в глубине монитора изображение Леонардо да Винчи.
        - Добрый день, полковник, - заговорило изображение благожелательным тоном, словно старец общался с сыном. - Поздравляю с успешно проведённой операцией. На этот раз вам удалось обойтись без провалов. Конечно, ваши парни рисковали, поставив всё на один-единственный вариант с яхтой, вариант не прошёл бы - Дворковиц стал бы практически недоступен, но, как говорится, кто не попался, тот не вор.
        Гордеев промолчал, не зная, как расценивать похвалу Веселова.
        - Но к делу, - продолжал Леонардо да Винчи. - Пленника передадите мне, вернее, моим людям. Лучше всего это сделать сегодня вечером.
        Гордеев озадаченно потянул себя за мочку уха.
        - Зачем? Наши эксперты начали с ним работать.
        - Пленника передать! С ним будут работать члены Совета. Или вам нужна санкция координатора?
        Координатором был Кузьмичёв, хотя и он тоже подчинялся Совету.
        - Не нужна.
        - Договорились, я сообщу вам время подъезда и состав группы сопровождения. И последнее - сверните экспедицию на Вилюе.
        - А это почему? - изумился Иван Петрович.
        - Началась новая фаза противостояния герпов и драгонов. Мы использовали их неустойчивый баланс интересов, захватив герпу Сифф-Кифу, то бишь Дворковица, и теперь постараемся обратить это обстоятельство себе на пользу. А для этого требуется концентрация всех оперативных сил, которых у нас не так уж и много. Экспедиция - это распыление сил, к тому же недешёвое и опасное.
        - Но мы нашли там древние сооружения…
        - Они подождут, не до них сейчас.
        - Я бы попросил тщательно проанализировать…
        - Оставьте, полковник, это приказ. Ещё раз спасибо за успешную операцию. Всё идёт куда надо, не волнуйтесь за пленника, он будет в надёжных руках. Всех благ.
        Изображение Леонардо да Винчи расплылось дымком.
        - Всё идёт куда надо, - повторил Гордеев слова Веселова, глядя в пустой объём монитора, - только мимо.
        Взгляд упал на часы, пробившие десять раз.
        Иван Петрович очнулся, взялся за мобильный.
        - Дэн, срочно в Чехов, я тоже еду.
        - Что за спешка? - недовольно отозвался аналитик.
        - У нас забирают Дворковица.
        - С какого бодуна?
        - Ты слышал?
        - Прошу прощения, когда?
        - Вечером, поэтому надо успеть его допросить.
        Дэн помолчал.
        - Вы меня без ножа режете.
        - Повторить?
        - Я заканчиваю бомбовзрывной анализ…
        - Встретимся на базе. - Гордеев отключил линию, подумал, глядя перед собой остановившимся взглядом, и набрал на клавиатуре скайп-код.
        Через несколько секунд компьютер нарисовал в пузыре экрана чёрного кота.
        Кот был красив, у него были умные синие глаза, белые лапки, белый треугольничек на шее, белые усы и белая звёздочка во лбу. Это был символ связи члена Совета «Триэн» Алексея Денисовича Швырёва, третьего человека в Совете, обладавшего правом заблокировать любое решение руководства «Триэн».
        - Доброе утро, Иван Петрович, - промяукал кот, именно промяукал - со всеми кошачьими интонациями.
        - Доброе, Алексей Денисович, - сказал Гордеев, надеясь, что и его скайп-пароль, рождённый в данный момент криптосистемой компьютера Швырёва, выглядит достойно. Он взял в качестве опознавателя изображение растопырившего крылья ясноглазого сокола.
        - Слушаю тебя.
        - Назрела необходимость посоветоваться.
        Кот потянулся, пригладил лапкой усы.
        - Без техники?
        - Прямо.
        - Вечером сегодня тебя устроит? Часов в десять, у меня.
        Спрашивать о причинах встречи Швырёв не стал, прекрасно зная деловые и психологические качества командира «Заставы». С Гордеевым они были знакомы много лет и могли обходиться без каких бы то ни было предварительных согласований.
        - Вполне.
        - Тогда жду.
        Кот потянулся и спрыгнул куда-то вниз, в стол, так это выглядело со стороны.
        Гордеев выключил компьютер, вызвал водителя и покинул неприметный офис в деловом корпусе шестьдесят седьмой больницы, где он проводил почти все оперативные совещания и работал с документами.

* * *
        Допрос Дворковица длился четыре часа и дал много новых сведений о жизни змеелюдей в России в частности и на Земле в общем, а главное - помог полнее оценить их намерения и цели.
        Уставший, как после разгрузки двух вагонов с углём, Гордеев вернулся в Москву вместе с Дэном и Соломой, отдохнул дома полчаса, а вечером поехал к Швырёву.
        Алексей Денисович был старше Гордеева на восемь лет.
        Он окончил Московский институт экономики, менеджмента и права, с конца девяностых прошлого столетия поработал сотрудником судебного департамента при Верховном суде России, затем стал главой департамента по делам общественных и религиозных объединений Минюста, а с две тысячи восьмого года получил должность заместителя министра юстиции.
        В «Триэн» он пришёл раньше Ивана Петровича, но говорить об этом не любил. Поэтому Гордеев не знал, каким образом его давний знакомый по судебным делам стал членом Совета.
        Жил Швырёв в бывшем прокурорском доме напротив парка Горького - на противоположном берегу реки Москвы. Его трёхкомнатная квартира на двенадцатом этаже, общей площадью в сто квадратных метров, положенная ему по статусу, не поражала роскошью, хотя и была обставлена в модном нынче стиле Natuzzi. Гордеев бывал здесь не однажды, и каждый раз с интересом оглядывал интерьеры гостиной и личного кабинета Алексея Денисовича.
        Окна гостиной выходили на реку и на парк за ней, и если бы не плотный поток машин на набережной, останавливающийся в часы пик, пейзаж был бы замечательный. Однако количество машин в столице возрастало с каждым днём, и любоваться на парк с веранды, опоясывающей здание по всему периметру, было грустно. Поэтому дверь на веранду открывалась редко.
        Хозяин встретил гостя в домашнем костюме, напоминающем пижаму. Как и Гордеев, он любил спокойные серо-синие тона, и пижама тоже была синяя, с белыми вставками. Оба оценивающе посмотрели друг на друга. Швырёв первым обнял гостя, отстранился.
        - Что-то ты печален, друг мой.
        - Да и ты тоже нерадостен, Денисович. - Гордеев слабо улыбнулся. - Мы как в том анекдоте: встретились как-то российский футбол с российским образованием, посмотрели друг на друга, обнялись и заплакали.
        - Примерно так оно и есть на самом деле, - ответно улыбнулся Швырёв. - Проходи, располагайся.
        Сели на роскошный угловой диван, напротив которого на стене висел плоский экран современной телесистемы, позволяющей смотреть фильмы в 3D-формате. Диван был светло-коричневого цвета, толстый мягкий ковёр перед ним - коричневого с проседью, по стенам висели светло-коричневые и сиреневые драпировки, и даже модульный сервант и книжные полки были сделаны из материала таких же цветовых сочетаний.
        Гордеев бросил взгляд на картины, висящие меж полосами драпировок. Все они были современными коллажами, в условном стиле изображающими купание в морях и реках либо парение в воздухе весёлых, жизнерадостных, молодёжных компаний. Лишь одна картина выделялась из тематической коллекции собрания - лунный пейзаж, выполненный в исключительно реалистичном духе.
        Все картины были написаны женой Швырёва, известной художницей, и она же, насколько знал Гордеев, лично создала интерьер гостиной. Да и всей квартиры в целом.
        - Подслушки и подглядки у меня нет, - по-своему понял взгляд гостя Алексей Денисович.
        - Знаю, - улыбнулся Иван Петрович. - Просто увидел новую картину.
        - Ах, эту, - кивнул на лунный пейзаж хозяин; у него была грива седых волос, седые баки и седые усы, отчего он Гордееву напоминал кота, чьё изображение взял в качестве код-символа связи. - Диана увлеклась космосом в последнее время, пишет пейзажи Марса и других планет. Но дома мы решили оставить только лунную перспективу. Это Море Влажности, слева вверху - внешнее кольцо кратера Гассенди. Знаменит сложной системой трещин на дне.
        - Такое впечатление, будто рисовано с натуры.
        - У Дианы дар, подозреваю - экстрасенсорного характера, иногда ей удаются удивительные вещи.
        - Слышали о скандале с Луной?
        Швырёв поднял брови.
        - О чём речь?
        - Владелец участка на Луне, - а вы знаете, что почти вся её поверхность распродана частным лицам частной же компанией, - подал в суд на корпорацию НАСА за посадку автоматического корабля «на его участке».
        - Дожили, что называется.
        - Он требует один миллиард долларов!
        - Ну, суд вряд ли удовлетворит его аппетиты, хотя создаётся прецедент, от разрешения которого будет зависеть вся последующая экспансия Солнечной системы. Ведь уже начали продавать участки и на Марсе, и на Венере, и даже на Меркурии.
        - Международная конвенция запрещает продажу планет и астероидов, они являются собственностью всего человечества.
        - А кто на это посмотрит? Люди давно зарабатывают баснословные деньги мошенничеством.
        - Нелюди.
        Швырёв улыбнулся.
        - Ты сегодня явно озабочен космосом.
        - Если бы только космосом, - со вздохом признался Гордеев. - Проблем хватает и на грешной Земле.
        - Личных?
        - И личных тоже.
        Алексей Денисович кивнул, в стальных глазах его появилась тень печали.
        - Увы, не боги мы, способные решить любую проблему. Личные, кстати, решать намного сложней. У меня сын Александр бросил бизнес и уехал на Дальний Восток. Хочет достичь гармонии с природой.
        - Это нормальная идея, - осторожно сказал Гордеев.
        - Нормальная-то она нормальная, да только он при этом оставил жену и сына, моего внука. Это нормально?
        Гордеев качнул головой, не желая высказывать своё мнение вслух.
        - Внуку девять лет, хороший парень, мягкий, добрый, но… всё свободное от школьных занятий время торчит за компьютером. Твиттерит, блог пишет, переговаривается с друзьями, которые живут в этом же доме.
        - Это проблема, - согласился Гордеев. - Мои тоже редко куда срываются физически, им достаточно виртуальных путешествий. Плюс игры. Это вообще общечеловеческая беда. Австрийский врач Курош Яуди требовал признать Интернет наркотиком. Но наша Дума даже не пошевелилась. А ведь давно известно, что интернет-игры на первом месте по опасности развития у детей компьютерной зависимости. Может, мы занимаемся не тем?
        - Нет, Иван, - погрозил пальцем Швырёв, - мы занимаемся именно тем, чем должны. Компьютерную зависимость поддерживают те же ксеноты, и ещё неизвестно, не с их ли подачи и появился Интернет как поле вседозволенности и виртуальной свободы. Это элемент их политики, внедрённый в сознание народных масс, и бороться с ним надо на всех доступных уровнях.
        - Начали американцы, вернее, их кукловоды.
        - Начали две тысячи лет назад арабы… кстати, тоже с подачи инопланетных «пастухов»… уточнять не будем, соблюдая политкорректность. Так что эта политика имеет очень давние корни.
        Гордеев усмехнулся.
        - Есть анекдот в тему. Сын спрашивает отца: «Папа, что такое американская политика?» Отец со всей мочи ему по шее бац! Сын: «За что, папа?!» Отец: «Я подозреваю, что ты украл у меня полсотни баксов». Сын: «Но я этого не делал!» Отец: «Заткнись и отдавай назад, и ещё столько же за причинение морального ущерба!» Сын: «Но ты же ничего ещё не доказал!» Отец: «Вот в этом, сынок, и состоит суть американской политики».
        Швырёв остался серьёзным.
        - В самую точку. Но давай вернёмся к нашим баранам, то бишь к рабочим моментам. Что у тебя стряслось? Просто так ты ведь не приехал бы?
        Гордеев подобрался, кивнул.
        - Не приехал бы. Веселов забрал хроников…
        - Знаю, это согласованное решение Совета.
        - А сегодня он забрал Дворковица.
        Швырёв помолчал, разглядывая профиль гостя, встал.
        - Посиди минуту, принесу кофе.
        Гордеев кофе не хотел, но отказаться не рискнул. Чувствовал он себя неловко, будто подсматривал в замочную скважину или писал донос на руководителя в тайне от всех, в том числе от самого себя.
        Швырёв вкатил в гостиную столик на колёсиках, на котором стояли два кофейных прибора, орешки и солёные сухарики.
        Кофе оказался вкусным, мягким, какой нравился Гордееву.
        - Итак, тебе не нравится, что Юлий Тарасович…
        - Начал ограничивать…
        - Твои замыслы.
        - Не мои лично - «Заставы». Я этого не понимаю.
        - Новая метла по-новому метёт.
        - Дело не в смене уровня подчинения. А началось всё с хроников. Мы-то чем не угодили Совету, охраняя их? Все попытки ксенотов отбить их у нас провалились.
        - Не без помощи со стороны.
        - С этой помощью надо ещё разбираться. Создаётся впечатление, что засады были устроены не без утечки информации о маршрутах хроников. Но, допустим, я выдаю нежелаемое за действительное, аналитики ещё не высказали своего мнения. Ты мне скажи, зачем хроникам дают абсолютно утилитарные задачи, разбазаривая их уникальный дар?
        - Не кипятись, Иван, космос нам пока действительно недоступен, потому и сузились задачи. Сейчас важнее выявить порталы ксенотов, через которые они попадают на Землю и пересекают материки, как я - прихожую. Нам нужны их центры, базы, компьютерные сети, связь и так далее. Срочно необходимо выявить другие наши заводы, способные втихую изготавливать контрафакт. Идея Веселова столкнуть ксенотов лбами, так, чтобы они начали грызню меж собой, весьма продуктивна, и если она сработает, а она уже начинает работать, по моим сведениям, мы переломим ситуацию с «пастухами».
        - Я понимаю и обеими руками за. Но использовать хроников в прагматических целях как обычных оперативников - нонсенс! Это всё равно что колоть орехи их головами.
        Швырёв понимающе усмехнулся.
        - Колоть орехи никто их не заставит.
        - Веселов заставит. Он уже запретил им бесцельно - по его мнению - ходить в прошлое, а тем более в будущее. Есть задание? Выполняйте!
        - Откуда знаешь?
        - От самих хроников, они не жалуются, но удивляются. А теперь вот он приказал свернуть экспедицию на Вилюе. Тоже с подачи Совета?
        Швырёв затвердел лицом, занялся кофе, повертел в пальцах орешек.
        - Когда он это озвучил?
        - Сегодня днём.
        - Мне об этом ничего не известно, поинтересуюсь. Что ещё тебя беспокоит?
        Гордеев помолчал, формируя вопрос.
        - Алексей, ты знаешь меня давно?
        - Что за преамбулы? Восемнадцать лет.
        - Я когда-нибудь панику поднимал?
        - Не припомню. К чему клонишь?
        - Тебе не кажется, что в Совете завёлся «крот»?
        Швырёв нахмурился, аккуратно поставил чашку на столик.
        - У тебя конкретные подозрения?
        - У меня нет, но они появились у моего аналитика.
        - Дэна? Хороший специалист, когда-нибудь я заберу его у тебя. Шучу, шучу. Но то, что ты говоришь, страшно, Петрович! Если в Совете завёлся «крот» ксенотов…
        - Ну, не в Совете, а уровнем пониже, в эшелоне «Прикрытий», к примеру. Ведь не зря же появились джокеры? Знающие, кстати, о существовании не только системы «Триэн», но и «Заставы». Налицо утечка информации. Может, мы проверим? Васин сумеет это сделать незаметно.
        Швырёв встал, укатил столик на кухню, вернулся.
        - Я сам проверю, очень осторожно, не вмешивайся. Вашим контрразведчикам лучше на эти уровни не соваться.
        - Тогда у меня всё. - Гордеев ударил ладонями по коленям, поднялся.
        - Не торопись вешать ярлыки, - посоветовал комиссар «Триэн». - У меня есть мнение на этот счёт, однако отстаивать я его не буду.
        - Почему?
        - Потому что уверен, что оно правильное. Не верю я в «крота» в Совете, всё тогда пошло бы иначе. Но за то, что заострил на этом внимание, благодарю.
        Гордеев пожал протянутую руку и вышел, почувствовав такое облегчение, будто с плеч свалилась гора.
        9. Будущего-net
        Ватшин позвонил утром, в начале десятого:
        - Надо посоветоваться… - Он спохватился: - Извини, не разбудил?
        Уваров, собравшийся поучаствовать в утреннем кофепитии с сотрудниками на работе, засмеялся.
        - Ты что такой встрёпанный с утра, как невыспавшийся воробей?
        - Понимаешь… я много думал…
        - Думать вредно.
        - Не шути.
        Уваров посерьёзнел.
        - Приезжай ко мне вечером. А могу и я к тебе, если это удобно.
        - До вечера далеко, да и лучше бы на нейтральной территории. Сможешь через час подъехать в какой-нибудь парк потише?
        Уваров прикинул, сколько времени у него займёт на поездку туда и обратно по заткнутым пробками улицам. Можно было отказаться, сославшись на занятость, но тон Константина говорил о его внутренних переживаниях, и Уваров решил не отказывать писателю.
        - Смогу. Какой парк?
        - Сокольники, Горького, Чистые Пруды, всё равно какой.
        - Тогда давай в Серебряный бор, он самый тихий сейчас. Найдёшь? Это в конце про…
        - Приеду к одиннадцати. - Ватшин выключил телефон, не дослушав.
        - …спекта Жукова, - закончил Уваров, озадаченный таким странным поведением писателя. Парнем он был славным, вежливым, открытым и никогда не пытался испугать собеседника или обидеть неосторожным словом.
        На сборы и разговор с начальником лаборатории ушло пять минут. Дорога от института до Серебряного бора заняла намного больше времени: МКАД и Третье кольцо хоть и двигались, спорадически замирая каждые три минуты, однако за час доехать до места встречи не удалось. К парку Уваров подъехал с получасовым опозданием, о чём заранее предупредил Ватшина.
        - Ничего, я тоже буду чуть позже, - ответил Константин.
        Джип пересёк мост через реку, доехал до конечной остановки троллейбуса № 20 и остановился у входа в парк.
        Лет сто назад москвичи назвали Серебряным бором сосняк на правом берегу реки Москвы. Он тянулся от Троице-Лыкова и Крылатского до деревень Раздоры и Ромашково. По сосняку же назвали и посёлок, возникший в начале двадцатого века на левом берегу реки. Рядом с посёлком, в той же излучине была сосновая роща, и данное название перекочевало и на неё, в то время как правобережный сосняк стал называться Серебряноборским лесничеством.
        Потом излучину спрямили каналом для удобства судоходства, сэкономив время движения катеров по реке, и образовался Серебряноборский остров, почти полностью получивший статус памятника природы.
        На его территории умещались два старых сосняка, молодые посадки сосны, разветвлённый залив Бездонка, старые же ивняки-ракитники, ольшаник, тростниковое болото, сырые и сухие луга, а также оголённые пески и посадки парка «Ветеран», постепенно отвоёвывающего площади острова и превращающего их в зоны отдыха и прогулок.
        Уваров хорошо знал парк, потому что не раз отдыхал и даже загорал здесь на песчаных пляжах с семьёй.
        С Ватшиным он встретился прямо на автомобильной стоянке: писателя тоже привезли сюда на джипе телохранители.
        Старший двойки сопровождения Уварова, с подбритыми висками и квадратной физиономией, по фамилии Лоза (впрочем, это могла быть и кличка, Уваров не интересовался, но к этому парню все обращались так), запротестовал было, хмуро бросив, что надо было предупредить их о цели поездки, но Уваров отрезал резко:
        - Надеюсь, я имею право на личную жизнь? Или вы хотите сопровождать меня и в туалет?
        Телохранители переглянулись, но больше не вмешивались.
        Уваров и Ватшин обнялись.
        Писатель выглядел рассеянно-расстроенным, косился по сторонам и явно чего-то опасался.
        - Куда пойдём?
        - Я тут знаю одно укромное местечко, у протоки из Бездонки, бывал здесь раньше.
        - Веди.
        Они углубились в парк, не обращая внимания на телохранителей, построившихся после короткого совещания в некое подобие «брючного ремня с пряжкой», как выразился бы Солома: двое следовали впереди охраняемых, остальные топали по одному сзади.
        Посетителей в парке было мало, из-за жары многие прятались в тень либо выбирались на берега водоёмов. Поэтому компания мужчин в количестве шести человек выглядела странновато, однако делать было нечего. Ватшин чего-то ждал, помня о подслушивающих устройствах, и заговорил, лишь когда они присели на травяной пригорочек в тени ракит, перед протокой с зеленоватой водой, скрытой от посторонних глаз ивняком и зарослями высоких трав.
        Телохранители, оценив положение подопечных, укрылись за кустами и деревьями неподалёку.
        - Что случилось? - не выдержал Уваров. - На тебе лица нет. Что за таинственность?
        Константин ответил не сразу, заворожённый медленно текущей водой.
        Мимо пролетела красивая оранжевая бабочка - большая лесная перламутровка, вильнула и неожиданно села на лоб Ватшина. Он дёрнулся, пытаясь схватить её за крылья, и бабочка улетела.
        Уваров рассмеялся.
        - Хорошо, что не оса.
        - Да, - рассеянно согласился Ватшин, - хорошо… Я в деревне родился, ностальгирую по родной природе, Москва не мой город.
        - Ностальгия - это когда хочется вернуться, а некуда.
        - Есть куда возвращаться, но ведь завязан теперь со всех сторон, все приятели в Москве. Иногда мне страшно хочется проснуться.
        - У меня другие ощущения, хотя и я не городской человек: всё настолько обыденно совершается, что даже ксеноты с их вознёй и бойцы «Триэн» кажутся необходимым дополнением к реальности.
        - Бойцы-то как раз очень реальны, - криво улыбнулся Ватшин. - Я их уже по запаху отличаю. Надоели!
        - Они пекутся о нас.
        - Пекутся… по долгу службы. У них свои планы. А я не хочу быть частью чужого плана!
        Уваров внимательно вгляделся в бледное, абсолютно лишённое загара лицо Константина.
        - Похоже, ты с главным встречался, с Юлием Тарасовичем?
        - Встречался…
        - И он произвёл на тебя плохое впечатление?
        - Не то чтобы плохое - странное… говорит складно, доброжелательно, а во рту осы.
        Уваров хмыкнул.
        - Красиво говоришь, писатель, образно. Мне он тоже не сильно по душе. Но ведь начальников не выбирают?
        - Он мне не начальник.
        - Ну, в каком-то смысле мы всё равно зависим от него. А он старается улучшить нашу жизнь.
        - Господи, упаси меня от стремления вмешиваться в чужие дела, чтобы что-то улучшить, - пробормотал Ватшин. - Хотя я хотел поговорить о другом. Ты звонил?
        - Да.
        - И что?
        - Мы побеседовали по скайпу с очень симпатичной блондинкой.
        Ватшин странно посмотрел на Уварова.
        - С Лианой?
        - Нет, с Лией.
        - Надо же… я тоже беседовал с блондинкой, но она назвалась Лианой. Что будем делать? Тебе тоже предложили сотрудничество? С условием никому не говорить о контактах? Обещали свободу и защиту?
        - Обещали.
        - Что ты им ответил?
        - Обещал подумать.
        Ватшин внезапно расслабился и даже повеселел.
        - Я тоже… а посоветоваться не с кем. Они… она хорошо умеет уговаривать людей, в какой-то момент я даже перестал колебаться, решив довериться ей… им. Но потом снова засомневался.
        - И я, - серьёзно сказал Уваров.
        - А ты почему? - недоверчиво спросил Ватшин.
        - Ты правильно оценил их возможности, эти люди…
        - Не люди - инолы. Биде, блин!
        - Биеде по-китайски, - улыбнулся Уваров. - Но именно их способность убеждать меня и настораживает. Что-то тут не так, гипноз какой-то. Я, конечно, ещё раз поговорю с ними, чтобы определить их цели и стратегию, но впоследствии намерен доложить обо всём Ивану Петровичу.
        Ватшин вскинул на него глаза, опустил, задумчиво швырнул в воду сухой прутик.
        - Не знаю… наверно, я сделаю то же самое. Не люблю что-то делать за спиной людей, которые мне доверяют. Может, я ненормальный?
        - По статистике лишь двадцать процентов землян условно нормальны.
        - Утешил, - криво улыбнулся Ватшин.
        - Шутки удлиняют жизнь.
        - Ты это драгонам скажи… или герпам. Почему нам не дают о них полной информации? Ни откуда они, ни сколько их, ни где прячутся.
        - Ну, где ксеноты прячутся, не знают даже погранцы «Заставы». А откуда они… Разве Кротов не сообщил тебе об этом в своём послании?
        - Нет.
        - Гордеев говорил о созвездии Ориона, а герпы, наверно, с одной из звёзд Змееносца.
        - Вовсе не обязательно, название созвездию давали люди, а не сами герпы. Но это сейчас не важно, важнее знать, что нам делать в создавшейся ситуации. Может, не ждать новых контактов с Лиа… с инолами?
        Уваров понял, что писатель боится встреч с инолами и пытается перестраховаться, отвести от себя подозрение в предательстве.
        - Успокойся, Костя, мы ещё ничего дурного не совершили. Но я бы не стал спешить с признанием Гордееву. Мы по сути ничего не знаем об этих инолюдях, вот узнаем побольше и сделаем совместное заявление.
        - Да? - У Ватшина отлегло от сердца, заблестели глаза, слова Уварова заронили в душу надежду на благополучное разрешение ситуации. - Ты уверен?
        - Железно.
        Ватшин глубоко вздохнул, ещё больше расслабился, лицо его порозовело, размякло.
        - Я было запаниковал… аж стыд прошиб!
        - Ничего, бывает с каждым.
        - Хочешь хохму?
        - Анекдот?
        - Нет… я ходил в будущее…
        - Это уже не секрет, я тоже пробовал.
        - Я ходил в будущее Земли… на миллион лет… так вот, через миллион лет на Земле не будет человечества! И вообще жизни. Во всяком случае, я не заметил. В будущем Земля станет напоминать Марс: горы, пустыни, пропасти, вулканы… зато жизнь появится на Венере. Я тебе говорил?
        - Возможно, жизнь на Земле кончится гораздо раньше.
        - Но через миллион лет - точно.
        - Значит, человечество переселится на Венеру.
        - Ты в это веришь? Не переселится оно никуда, просто исчезнет. Потому что жизнь на Венере будет иметь иную основу.
        - К звёздам полетим.
        - Хотел бы я верить…
        Уваров покачал головой, рассматривая ставшее виновато-смущённым лицо Константина, проговорил тихо, после паузы:
        - Может, наши прогнозы не абсолютны?
        - Я не знаю, - так же тихо и грустно ответил Ватшин.
        Глава 4
        Оздоровительные процедуры
        1. Долг платежом красен
        Здание Московской газовой биржи было построено на Берсеневской набережной, между «Макдоналдсом» и старой церковью девятнадцатого века, в две тысячи пятнадцатом году и представляло собой тридцатиэтажный трёхгранный шпиль - нечто вроде гигантского штыка из синего зеркального стекла. Охранялось оно, как и другие строения этого типа - «Газпрома», Московской нефтяной компании, - внешним кольцом охраны, включающим системы наблюдения, и внутренней службой, использующей системы телемониторинга всех этажей и коридоров.
        Террористам здесь делать было нечего, любой из них был бы вычислен заранее и остановлен за сотню метров от здания благодаря применению компьютеризированной спецтехники, реагирующей на запахи всех видов взрывчатки и на поведение людей.
        Но тем, кто не угрожал персоналу биржи, можно было спокойно гулять вокруг здания, любуясь его строгостью и зеркальным блеском, либо наблюдать за потоками людей, входящих в здание и выходящих из него, а также за автомобильным движением, завихряющимся вокруг и обрывающимся на довольно тесном паркинге справа от самого здания, между жилым комплексом и храмом.
        Именно наблюдением за ситуацией вокруг биржи и занимался специальный отряд «Видун», подчинявшийся непосредственно руководителю «Заставы». Конечно, наблюдатели «Видуна» работали и внутри здания, а не только снаружи, но у всех у них была одна задача - контроль перемещения и переговоров засевших на бирже агентов «Ксенфорса». Одним из основных объектов наблюдения был заместитель директора биржи Игорь Новихин, правая рука Главного Администратора драгонов в России Арнольда Бесина.
        Двадцать пятого мая, в субботу, небольшой и в будние дни поток машин по набережной, напротив храма Христа Спасителя, совсем ослаб. Биржа по субботам и воскресеньям не работала, однако в эту субботу из Юго-Восточной Азии в Москву прибыли делегации бизнес-деятелей, занимающихся продажей газа, и возле здания-«штыка» царила деловая суета. Подъезжали и уезжали чёрные лимузины, машины сопровождения, к зданию двигались группы гостей в национальных одеждах, в толпе сновали охранники и сотрудники дипмиссий, а за всем этим оживлением внимательно наблюдали полицейские, перекрывшие всё движение по набережной вплоть до Каменного моста и за ним.
        Кроме того, здесь же находились и оперативники «Видуна», использующие современную спецтехнику от скрытых телекамер и лазерных считывателей до миниатюрных, с муху величиной, летающих устройств.
        Следили, конечно, в основном за драгонами, коих в здании находилось больше двух десятков, не отвлекаясь на действия вороватых работников биржи, способных за личный интерес продать любые секреты. Но главной целью всего отряда всё же был Игорь Новихин, он же - драгон Ворок Уффа.
        В эту субботу он тоже был на работе и встречал китайскую делегацию в количестве десяти человек.
        Встреча началась в одиннадцать часов утра.
        В начале первого Новихин по согласованию с вице-президентом «Газпрома» собрался везти китайцев в деловой центр Сити, и тотчас же наблюдатели «Видуна» доложили командиру смены о замеченных странностях.
        Командир - майор Холин - был человеком опытным и требовать от подчинённых подтверждения данных не стал, он сразу связался с руководителем «Видуна» полковником Седых.
        - Понял, майор, - коротко отреагировал Седых, выслушав сообщение, и в свою очередь позвонил Гордееву:
        - Иван Петрович, за нашим клиентом на бирже ведётся слежка.
        - Конкретнее, - попросил Гордеев.
        - За ним летает «муха», плюс наша «нерва» регистрирует лазерные струны. За Новихиным ведётся слежка, примерно с таким же аппаратным сопровождением, что и у нас.
        - Он не реагирует?
        - Занят китайцами, они всё время его дёргают вопросами, такое впечатление, что отвлекают специально.
        - Подключите аналитиков поведения.
        - Слушаюсь. Может, подойти ближе? Вдруг это наши его ведут, из «Прикрытия»?
        - Я бы знал. Не вмешивайтесь, что бы ни происходило, фиксируйте все мелочи, пишите движуху, потом разберёмся.
        Седых вышел в сеть криптосвязи и повторил приказ Гордеева Холину.
        - Понял, сделаем, - ответил майор.
        Ко входу в здание биржи то и дело подкатывали современные микроавтобусы, подвозящие делегации, и точно такие же их забирали, чтобы развезти по разным объектам и отелям. Подъехал микроавтобус и за китайцами - новейший ВИП-кар «Хёндэ» на двенадцать персон, с затемнёнными стёклами и торчащими перед водителем вниз слева и справа из-за крыши рогами - зеркалами заднего обзора.
        Новихин - загорелый, энергичный, в белом летнем костюме - подошёл к автобусу, разговаривая с каким-то пожилым китайцем, начал оживлённо ему что-то втолковывать. Мужчина возражал, кивал на коллег, перебрасывающихся фразами на своём птичьем языке, разводил руками. Затем началось самое непонятное.
        Китаец остановился, воздевая руки к небу, и тотчас же остальные китайцы гурьбой навалились на Новихина, спеленали липкими лентами, так что руки у него оказались прижатыми к телу, и внесли, бешено сопротивляющегося, в автобус. Дверь автобуса встала на место, он заурчал мотором и отъехал, едва не задавив двух бросившихся к нему полицейских.
        Оба кинулись за автобусом в погоню, выхватывая оружие и крича что-то в микрофоны раций, но треснули два почти неслышных выстрела, и полицейские рухнули на асфальт.
        За автобусом бросились и охранники со стоянки биржи в чёрно-синих мундирах, захлопали выстрелы, автобус юркнул в проулок между Патриаршим мостом и церковью, сбив ещё двух полицейских, вынесся на улицу Болотную и, не снижая скорости, понёсся в сторону Большой Якиманки, прорвав полицейское оцепление.
        - А ведь это похищение, парни! - пробормотал один из наблюдателей «Видуна», сидевший в припаркованном к зданию Театра эстрады мини-вэне, в салоне которого был установлен комплекс видео- и аудиоконтроля.
        - Восьмой, я Одуванчик, - бросил в усик микрофона на плече второй наблюдатель, с дугой наушников на голове. - У нас форс-мажор: Новихина увезли китайцы на бело-красном «Хёндэ», номер М 145 АХ, регион 197.
        - Продолжайте наблюдение за зданием, - ответил ему начальник смены. - Это не наша проблема.
        - Но его явно выкрали!
        - Отбой.
        Второй наблюдатель посмотрел на первого.
        - Бред какой-то…
        - Автобус перехватят, кругом патрули ДПС.
        - Ты не понимаешь? Китайцы взяли самого Новихина, то есть Ворока Уффу! Он же драгон.
        - Значит, то были не китайцы, - резонно заметил первый наблюдатель. - Они знали, кого берут, и наверняка предусмотрели какие-то нестандартные ходы.
        - Средь бела дня! - восхитился его напарник. - Возле Кремля! На глазах у всех! Обалдеть можно!
        - Только так, внаглую, и добиваются успеха.
        - Кто же это был? Герпы? Или наши сподобились?
        - Узнаем когда-нибудь, не отвлекайся.
        И наблюдатели приникли к экранам монитора.
        2. Будущее в прошлом?
        Объявление в «Комсомольской правде» гласило: «Дата Вашего рождения может сделать Вас миллионером! Проверьте прямо сейчас. Возьмите Ваш год рождения, вычтите из него номер Призовой акции - 517, к полученному числу прибавьте ваш возраст, достигнутый в этом году, результат умножьте на 1000. Внимание! Если у Вас получился один миллион пятьсот тысяч - поздравляем! Вы - победитель! Скорее позвоните по телефону и получите 1 500 000 рублей!»
        Далее в объявлении указывался номер телефона.
        Уваров вычел 517, сложил с возрастом, умножил… К его удивлению, у него получилось искомое число 1 500 000!
        Сложил ещё раз, вычел, умножил…
        - Ни фига себе!
        В бокс заглянул сосед по лаборатории, физик Юревич.
        - Газеты читаем? Жёлтую прессу?
        - Ты понимаешь, Толь, здесь объявление…
        - Приз полтора лимона? - Юревич, лысоватый, полноватый, с ямочками на щеках, похожий на хитроватого мальчишку (при этом он был старше Уварова на шестнадцать лет), засмеялся. - Это известное разводилово, Сан Саныч. Неужели не знал? Под условие, обозначенное в газете, попадает любой гражданин, родившийся в прошлом веке.
        - Не может быть!
        - Хочешь, докажу? Мне шестьдесят семь, родился в девятьсот пятидесятом, отнимаем 517, умножаем…
        - Миллион пятьсот тысяч!
        - Убедился? Я думаю, это задумка для лохов. Все старательно вычисляют и мчатся звонить по указанному номеру, млея от предвкушения, а получает приз…
        - Кто-то из редакции, у кого точно такое же совпадение!
        - Точно, тот, кто всё это придумал и кто ближе всех к редакции газеты.
        - Вот гады!
        - Полностью с тобой согласен, хотя, с другой стороны, мошенники доят дураков, которых у нас несчётное количество. Обедать пойдёшь?
        - Нет, не голоден, - отказался Уваров, задумав сделать во время обеденного перерыва хронорейд, - да и худею.
        - А я вот всю жизнь решаю: что бы съесть, чтобы похудеть? - Юревич захохотал и исчез.
        Уваров скомкал газету, бросил в сетчатую урну под столом, глотнул холодного чаю. Он уже понял, как заставить организм вытаскивать из памяти события совсем недавнего прошлого, но проэкспериментировать решил не дома, а на работе. Очень хотелось сообщить Юлию Тарасовичу о неудаче, чтобы тот не ставил перед ним совсем уж приземлённые задачи, однако совесть не позволила это сделать, и теперь следовало в реальных условиях проверить…
        - Не дурак ли я, - вслух закончил он.
        Допил чай, закрыл бокс изнутри, уселся поудобней, чтобы не упасть со стула во время сеанса. По сути он как бы засыпал и мог чего-нибудь себе повредить. За полторы-две минуты он расслаблялся до такой степени, что забывал обо всём на свете и падал с дивана - во время домашних «походов».
        Концентрация на выходе в «бездны памяти» освободила сознание от материальной оболочки. Психика тихо протаяла в глубины внутренней вселенной, безошибочно находя мост, ведущий в прошлое.
        Как это совершалось на самом деле, Уваров не знал, но воображение часто выводило его или в толщу океанских вод или в пещеру, или на мост, как нынче, ведущий в колоссальную библиотеку трансперсональной - наследственной памяти.
        «Северная Америка, - скомандовал он сам себе, время - двадцать пять лет назад».
        Темнота перед глазами стала рассеиваться… и он увидел потолок, квадрат осветителя и край шторы на окне.
        Память не захотела выдавать сведения об Америке прошлого века. Этих сведений в ней, скорее всего, и не было.
        Уваров встал, разочарованный, походил по боксу, разминая кисти, поразмышлял о своей неудаче. Концентрация воли, смахивающая на медитацию, иногда выкидывала фокусы, и не всегда это было связано с отсутствием информации в памяти.
        Кто-то деликатно постучал в дверь бокса.
        Уваров поморщился. Лаборантка Рая давно проявляла к нему повышенный интерес, и это уже начинало тяготить. Но обижать симпатичную брюнетку с роскошным водопадом волос до пояса не хотелось.
        И всё же он не отозвался. Надо было довести дело до конца.
        Вторая попытка выйти в прошлое, уже на тридцать пять лет, по сути - в своё личное прошлое, опять не удалась. Родители никогда не были в Америке в двадцатом веке и не присутствовали при создании американцами подземных баз, поэтому наследственная память и не могла содержать сведения об этом. Надо было искать другие способы приподнять завесу тайны над созданными в прошлом веке объектами, о которых знали только те, кто их проектировал и строил, то есть военные и спецслужбы.
        Уваров вспомнил, как он сосредоточивался на поиске Ватшина, захваченного ксенотами. Если тогда получилось, в феврале, почему бы не попытаться сделать то же самое в мае? Процесс вхождения в информационное поле Земли должен быть одним и тем же, а при выходе - что попросишь, то и получишь. Нет?
        Глоток холодного липтон-чая принёс успокоение.
        Уваров направил струю вентилятора себе на ноги, уселся, утверждая затылок на мягком изголовье стула (итальянский стул Breza Clark позволял и работать, и отдыхать), и сосредоточился на поиске канала связи с астралом или с бог знает чем, имеющим колоссальные запасы информации обо всём, что произошло и происходило на Земле.
        Попасть в нужный канал удалось со второй попытки.
        Уваров, представивший ландшафт Калифорнии с птичьего полёта (он решил начать поиск секретных американских баз с этого штата), внезапно провалился в «дымную шахту», поплыл сквозь «дым» и действительно увидел под собой (увидел - неточное выражение, скорее - почувствовал и вообразил, так как глаза в этот момент не видели ничего) горно-пустынный ландшафт с великолепными каньонами, песчаными долинами и скальными останцами.
        Пейзаж казался мутноватым, словно Уваров рассматривал его через запылённое стекло, но всё же он смог разглядеть и песчаные барханы, и красивые скалы, напоминавшие разрушенные обелиски и пирамиды, и - самое главное - садящийся на плоское поле между скалами, недалеко от горных изломов, вертолёт.
        «Долина Смерти…» - всплыло в памяти название местности.
        Это и в самом деле была американская Долина Смерти, отличавшаяся от российской почти полным отсутствием рек и какой-либо растительности. Она располагалась на территории Национального парка и представляла собой чрезвычайно пустынное и уникальное в своём роде место, называемое самими американцами Национальным Сокровищем.
        В конце девятнадцатого века здесь, недалеко от городков Меркьюри и Риолит, начали добывать полезные ископаемые, в начале двадцатого века - золото, в середине века происходили ядерные испытания, однако все это ушло в прошлое, не в последнюю очередь из-за сурового климата и отсутствия воды. Сама Долина лежала на восемьдесят шесть метров ниже уровня моря, и температура зимой нередко опускалась ниже минус пятидесяти градусов по Цельсию, а летом поднималась до плюс сорока пяти.
        Уваров, изучая историю Долины, с интересом узнал через Интернет, что эта удивительная страна изобилует чудесами природы, такими как Бэдуотер[8 - Badwater - плохая вода (англ.).] - скопление солей в виде мозаики площадью в тысячу квадратных километров, образующее красивый эрозионный ландшафт (здесь пять миллионов лет назад было озеро), а также передвигающиеся самостоятельно камни, получившие название Dancing Rocks, и скалами, похожими на древние, разрушенные временем пирамиды и скульптуры.
        Но лично Уварова это место привлекло иными объектами.
        На территории Долины сохранились заброшенные шахты, в большинстве своём заполненные кислыми и солёными водами, но встречались и такие, что их можно было использовать в качестве подземных баз и секретных сооружений.
        Юлий Тарасович дал примерные координаты предполагаемых районов на территории США, где можно было строить базы, и приблизительные даты их постройки. И калифорнийская Долина Смерти вошла в их число.
        Вертолёт сел сквозь поднятую им тучу пыли.
        Из каких-то невидимых сверху щелей к нему устремились два пикапа и армейский пятнистый «Хаммер», словно собираясь его атаковать. Но ни о какой атаке речь не шла, машины просто привезли отряд рабочих для разгрузки вертолёта.
        Уваров попытался «протереть пыльное стекло» перед глазами.
        На краткое мгновение это ему удалось.
        Ландшафт стал полупрозрачным, и он увидел-вообразил тоннели под скалами, шахту, скрытую металлическим колпаком, какие-то конструкции в пещерах под землёй и полсотни машин, снующих по тоннелям и пещерам.
        Он не промахнулся: на краю Долины Смерти, под толщей горных пород и песка, строилось нечто, напоминающее гигантские убежища на случай ядерной войны.
        Сил разглядеть суету машин и людей в недрах гор уже не осталось, Уваров был вынужден вернуться обратно в родное тело, но теперь он точно знал, где и что искать в Калифорнии. Юлий Тарасович говорил, что на территории США спецслужбами были построены более ста тридцати тайных убежищ и баз, и Уварову удалось выйти на одну из них.
        Конечно, под подозрением находились ещё десятки районов Америки, удобных для размещения под землёй баз, в том числе - в штате Аризона, где располагался известный всему миру Grand Canyon и множество каньонов поменьше, созданных рекой Колорадо, а также горный район в Неваде, возле рукотворного озера Мид, где вполне можно было спрятать любой подземный объект. Интересовал Уварова и район Area-51 в той же Неваде, где, по последним данным, располагалась тщательно охраняемая база ВВС США, на которой с тысяча девятьсот сорок четвёртого года хранился потерпевший аварию инопланетный космический корабль.
        В связи с новой реальностью, открывшейся Уварову после встречи с ксенотами и сотрудниками «Заставы» и перевернувшей все его представления о действительном положении дел с пришельцами, район Area-51 (Эрия-51) был одним из самых перспективных для поисков там секретной базы и следов инопланетян. Возможно, на базе и в самом деле хранился корабль драгонов или герп либо других представителей иного разума, прозванных «зелёными человечками».
        Но поиск в Неваде был ещё впереди.
        Уваров хотел сначала «расколоть» Калифорнию, затем обратить свой экстравзор на территорию России, найти базу там и доложить Юлию Тарасовичу о проделанной работе.
        Район в России он выбрал в Пермском крае, недалеко от города Гремячинска, известного разработкой в середине прошлого века угольных месторождений. После истощения пластов угольные шахты были заброшены, большинство их заполнили кислые воды (участь всех шахт этого типа), сливающиеся потом в реки Гремячую и Усьву, но вполне могло случиться, что российские спецслужбы использовали оставшиеся сухими шахты для оборудования под землёй секретных сооружений.
        Зачем Юлию Тарасовичу понадобились сведения об этих сооружениях, Уваров не задумывался. Ореол борцов с пришельцами, контролирующими российский и общеземной социум, окружал триэновцев и был так светел и морально обоснован, что Александр Александрович верил своим защитникам априори.
        Впрочем, и Костя Ватшин был настроен примерно так же.
        Мысль свернула к недавним переговорам с инолами. Защемило сердце: о предательстве речь не шла (Костя переживал по этому поводу не меньше), но и находиться в положении человека, скрывающего свои связи с неизвестными спасителями, не хотелось. Уваров всё больше склонялся к решению сообщить о контактах с инолами Гордееву.
        Голова перестала «дымиться» и кружиться.
        Уваров допил чай, глянул на часы: его «путешествие в Америку» длилось всего четверть часа, до конца обеденного перерыва ещё оставалось время. Захотелось нырнуть в космос, в прошлое Вселенной, что уже из хобби превратилось в жизненную необходимость.
        Он уже десятки раз «ходил» в прошлое и узнал много нового о строении и эволюции Мироздания, однако этого было мало, для изучения масштабной картины мира требовались годы, десятки лет, а то и вся жизнь.
        Разумеется, прежде чем отправиться в то или иное место, в тот или иной район космоса, Уваров сначала выяснял, что знает об этом районе земная наука. Поэтому он не зря считал себя астрономом без диплома, точнее, астрофизиком и космологом.
        Чтобы заглянуть в прошлое родной галактики, получившей название Млечный Путь (в научной литературе её иногда называли просто Галактикой - с большой буквы), он изучил её строение (больше десятка рукавов, больших и малых) и ближайшее к Солнцу звёздное окружение.
        Как оказалось, в радиусе двенадцати с половиной световых лет вокруг Солнца находилось тридцать три звезды. В радиусе двухсот пятидесяти светолет - около двухсот шестидесяти тысяч, в том числе гигантская оранжевая звезда Альдебаран, когда-то бывшая самой яркой звездой на земном небосклоне.
        В окрестностях же Солнечной системы в радиусе пяти тысяч световых лет располагалось шестьсот миллионов звёзд, и не все они были видны земному наблюдателю из-за облаков пыли и газа либо казались совсем невзрачными. К примеру, тусклая звёздочка ро Кассиопеи, удалённая от Солнца на четыре тысячи световых лет, на самом деле является сверхгигантом, светимость которого в сто тысяч раз больше солнечной.
        По подсчётам земных астрономов, центр Галактики окружает более двухсот миллиардов звёзд, а саму Галактику - около тысячи шаровых звёздных скоплений, а также карликовые галактики Магеллановы Облака и галактика Sgr в созвездии Стрельца.
        Однако ничего необычного в строении Млечного Пути, если не считать балджа[9 - Балдж - центральный яркий эллипсоидальный компонент спиральных и линзовидных галактик.] с чёрной дырой в центре, Уваров в прошлом не обнаружил. Возникла она стандартно - из плотного скопления пыли и газа, в свою очередь собранного скоплением тёмной материи. Уваров видел целые ансамбли галактик, образующие фрактальные структуры невероятной красоты. Поэтому его интересовали именно такие системы, которые явно были созданы разумными существами в прошлом, да ещё так называемая «тёмная эпоха» - время без звёзд и света.
        Источники излучения тогда ещё не родились, и длилась эта эпоха сотни миллионов лет после эпохи рекомбинации водорода[10 - Рекомбинация - процесс, обратный разрыву химической связи.], закончившейся появлением первых сверхмассивных планет и звёзд, ещё не квазаров, которые до современной эпохи не дожили. Однако Уваров был уверен, что и в те дальние времена уже существовала разумная жизнь, свидетелями деятельности которой могли стать предки Александра Александровича, передавшие ему свою память. Если бы этого не было, он просто ничего не увидел бы в прошлом, не смог бы ничего «скачать» из памяти, не содержащей сведений о начале Мироздания.
        Но «тёмная эпоха» до сих пор будоражила воображение, и Уваров не оставлял попыток добраться до неё и увидеть тех существ, которые жили во времена, недоступные взгляду обычных людей, не хроников.
        Костя Ватшин, хороший писатель и мощный хроник (о чём он сам не догадывался, пока не получил файл от убитого хроника Кротова), тоже интересовался космосом и «ходил» в глубокое прошлое Вселенной, на миллиарды лет. По его словам, он видел не только «снежинки» из звёзд, но и целые «мосты» из звёзд, соединявшие галактики, сооружённые перворазумниками и уничтоженные ими же в результате первых межзвёздных войн.
        Но Уваров сомневался, что звёздные ансамбли сооружали первые разумные существа, им предшествовали какие-то другие разумные силы, родившиеся в «тёмную эпоху», а тем - ещё более древние, может быть, даже «разумные ядерные реакции» или полевые кластерные конструкции, о чём писал тот же Ватшин в своих фантастических романах, поэтому стоило напрячь память до предела, чтобы разбудить совсем уж седую старину, означавшую рождение Вселенной.
        Да, благодаря инфляции[11 - По теории Большого Взрыва инфляция - сверхбыстрое экспоненциальное раздувание Вселенной, длившееся около 10 в минус 30-й степени секунды.], длившейся всего лишь ничтожнейшую долю секунды, родившаяся Вселенная достигла колоссальных размеров, не позволявших в одной части видеть, что происходит в другой. Но ведь это для нынешних наблюдателей - людей процесс инфляционного расширения длился ничтожные мгновения, для тех же, кто появился на свет в те времена, эти доли мгновения были равноценны векам и миллионнолетиям! Возникшие жизненные конструкции должны были дать потомство, состариться и умереть, давая дорогу потомкам, потому что темп жизни был иным. Но какими были эти конструкции? Как выглядели разумные существа самой первой волны?
        Уваров мысленно улыбнулся: этот вопрос он задавал себе неоднократно, однако до сих пор не смог на него ответить. Его наследственная память молчала, не спеша открывать тайны прошедших миллиардолетий с момента рождения Вселенной[12 - По последним данным, возраст Вселенной равен тринадцати с половиной миллиардам лет.]. А может быть, и не хранила информацию о столь далёких временах.
        Хотя сам Уваров верил, что его родовая линия - не как личности, а как представителя чередующихся волн разума - тянется до самого момента зарождения разума как такового.
        Мысль-воля приоткрыла дверцу в «библиотеку» памяти, почти безошибочно нашла нужную полку с нужными файлами, соответствующими хранившейся там информации о далёком прошлом космоса.
        Уварова объяла глубокая темнота, не пробиваемая ни одним лучиком света. Вспомнилось признание Ватшина: «Когда я попытался оглядеться и ничего не увидел, испугался даже, подумал - ослеп!» Ощущение глобальной тьмы так и действовало на психику - ошеломляюще, сам Уваров когда-то, попав в «тёмную эпоху», едва не запаниковал. Теперь же он знал, почему вокруг так темно, однако темнота эта не казалась мёртвой, и если она жила в памяти, то предок Уварова, живший в те времена, знал о её существовании и даже каким-то образом видел.
        Но как он видел, чем? Были у него глаза или нет? Ведь он должен был ориентироваться в своём мире, принимая вместо световых лучей излучения другого диапазона электромагнитного спектра? Или тогда живые существа действительно представляли собой кластеры разного рода полей и видели гравитационные волны, к примеру? Или торсионные колебания…
        Уваров настроился на спуск к границе «тёмной эпохи», сменившей пожар аннигиляции первичных частиц, родившихся после Большого Взрыва, но до слуха долетел какой-то стук, и он рывком вытащил своё «Я» из бездны памяти.
        Стучали в дверь бокса.
        Александр Александрович открыл глаза, инстинктивно прикрыв их рукой: в кабинете было слишком светло после мрака «тёмной эпохи».
        - Кто?
        - К Семёну Феоктистовичу, - раздался за дверью голосок лаборантки Раи. - Все идём.
        Уваров с неохотой встал, протирая глаза, так как отказаться от рандеву с завлабом он не имел права. Подумал, открывая дверь: дома оттянусь, погуляю по древностям, надо же отдыхать когда-нибудь.
        3. Невыносимая прелесть раздражения
        Тревогу объявили сразу после отъезда «китайской делегации», захватившей заместителя главы Московской газовой биржи Новихина, однако по горячим следам догнать микроавтобус «Хёндэ» не удалось. Он как в воду канул, свернув на Большую Якиманку. А когда его всё-таки обнаружили полицейские через двадцать минут в районе станции метро «Октябрьская», он был пуст.
        Служба безопасности «Ксенфорса» не зря ела свой хлеб, но и она не смогла вовремя сориентироваться, уверенная в абсолютной невозможности прямой атаки на свои порядки. Бесин представить не мог, чтобы кто-то в России осмелился схватиться с его контролёрами открыто, кроме разве что такой же службы «Триэн». Однако в данном случае речь о схватке с триэновцами не шла, почерк был не их.
        - Кто?! - тяжело спросил Арнольд Метаксович, когда на пороге его кабинета возник Рожнов, новоиспечённый начальник службы безопасности «Ксенфорса», похожий на большую серую мышь.
        - Герпы, - выдохнул Рожнов, съёживаясь на краешке стула, не рискуя поднять глаза на Главного Админа.
        - Доказано? Откуда сведения?
        - Источник в «Герпафродите».
        - Почему не упредили?
        - Не успели.
        - Я тебя зачем назначил главным по тарелочкам?!
        Рожнов совсем усох, вжимаясь в стул.
        - Нужна большая чистка… у нас где-то сидит «крот» герпов.
        Бесин внезапно успокоился.
        - Почистим, само собой. Займись этим делом: кто конкретно нас сдал и кто посмел нанести удар. Нужно ответить на этот выпад, герпы обнаглели. Подготовь ответный удар по их тактическому центру на Селигере. На разработку операции даю сутки.
        - Но там… на Селигере… кто-то выкрал Дворковица. Яхт-клуб наверняка усилил охранные редуты.
        - Плевать! Они думают, что им всё позволено, пора ставить этих змей на место!
        - Слушаюсь, Шамшур Ашшурбазипал.
        - Брось на операцию лучший монк!
        - Будет сделано, Великий.
        Рожнов бочком выбрался из кабинета, тихо закрыл за собой дверь.
        Бесин сплюнул совсем по-человечески, этому он научился в первую очередь, как и ругаться матом, подумал и вызвал к себе главу контрразведки «Ксенфорса». Слова Рожнова о наличии «крота» герп в системе ему не понравились. Назревала проверка российской структуры «Ксенфорса» правилами - с ударением на втором слоге - общеземной формации драгонов, и к ней надо было готовиться со всем тщанием… чтобы удержаться в своём кресле Великого Пастуха.
        4. Змеиное СИЗО
        Сидеть в кресле пыток было неудобно, герпы знали, как доставить пленнику-драгону наибольшие муки, и упаковали Новихина так, что он едва мог дышать. Но второй драгон в системе «Ксенфорса» терпел, копя силы для допроса. Он был уверен, что его обменяют на высокопоставленных герп, томящихся в застенках драгонов, и мечтал о последующей операции возмездия.
        Ему было отчего злиться, так как он сам недавно работал начальником службы безопасности Газовой биржи и знал все нюансы этой системы, призванной защищать не столько биржу, сколько работающих на ней драгонов. Рожнов, занявший место общего босса безопасности, явно не справлялся со своими обязанностями, и его надо было убирать.
        Злило Новихина и его унизительное положение пленника герп, которых ненавидели все драгоны и с которыми вынуждены были мириться. Что заставило змеелюдей нарушить зыбкое перемирие, понять было трудно.
        И ещё один момент усугублял минорное настроение Новихина (драгона Ворока Уффы): деятелям его уровня не вживляли чип-программу самоуничтожения, и он не мог отключить сознание, чтобы не выдать захватчикам суперважную информацию о «Ксенфорсе». Впрочем, если бы даже он имел возможность самоликвидироваться, вряд ли пошёл бы на этот шаг. Молодой, сильный, амбициозный, он хотел жить.
        Где-то вверху щёлкнуло.
        Новихин хотел поднять голову, но не смог. Специальные рычаги упирались ему в подбородок, стискивали шею и не давали пленнику ни малейшей свободы.
        Краем глаза он заметил движение: с потолка спустилась прозрачная капсула лифта, из неё вышли пассажиры, и на драгона глянули два человека. Обоих он знал.
        - Приветствую вас в нашем комфортабельном изоляторе, Игорь Олегович, - сказал первый, широкоскулый, с шапкой чёрных волос, черноглазый и скорее серолицый, чем смуглый. Это был Суркин, президент российского «Оборонсервиса».
        Второй - грузный, с мясистыми щеками и тройной складкой подбородка, был заместителем генерального прокурора по фамилии Сердюк.
        И оба были высокопоставленными герпами, имеющими право «вести за собой стадо людей», в данном случае - россиян.
        Новихин попытался ответить, но ему снова помешала скоба, прижимающая подбородок. Не успел он подумать об этом, как скоба ослабила нажим, чтобы он смог заговорить.
        - Привет… змеи. По какой причине я удостоен чести обживать ваш СИЗО?
        - Не догадываетесь? - осведомился Сердюк.
        - Ни в зуб ногой.
        - Вы взяли нашего коллегу, мы ответили.
        - Вы о ком? - удивился Новихин, уже понимая, о ком идёт речь.
        - Прекратите ёрничать, - поморщился Сердюк.
        - Чёрт возьми, вы о Дворковице?
        - Он неадекватен, - посмотрел на спутника зам. генерального прокурора. - Может, не будем терять время?
        - Будем, - коротко и абсолютно равнодушно сказал Суркин.
        - Пытать будете, волю ломать? - хмыкнул Новихин. - Я не боюсь. Тот, кто хочет сломать твою волю, слаб.
        - Мы вас обменяем, - сказал Суркин.
        - На кого?
        - Опять? - оскалился Сердюк, на миг выключая маскер и превращаясь в змеечеловека.
        - Я и в самом деле не понимаю! - рассвирепел в свою очередь Новихин. - Не брали мы вашего Исключительного, нам он без надобности, клянусь!
        Змеелюди снова обменялись взглядами.
        Суркин покачал головой.
        - Я хотел предложить сотрудничество.
        - Да какого дьявола?! Отпустите, идиоты! Хотите большой войны?! Вы её получите!
        - Ну, не такая уж вы шишка, чтобы из-за неё ваши Админы затеяли с нами войну. Не хотите говорить? Придётся допрашивать вас по полной программе.
        Оба герп-деятеля повернулись и вышли.
        - Я вас лично!.. - заорал им вслед драгон, но щёлкнула скоба, и крик превратился в жалкий всхлип.
        Допрос Новихина длился сутки и ничего не дал, несмотря на применение психотропных препаратов и психотронных генераторов, легко развязывающих языки обычным людям. Драгон Ворок Уфф сопротивлялся до последнего, всё ещё надеясь на вызволение или обмен, и не ответил ни на один вопрос, в том числе на главный: где драгоны держат Сергея Петровича Дворковица. В ответ он вопил, что не имеет отношения к похищению Исключительного, грозил подручным герпов, пыточных дел мастерам всякими карами и в конце концов сошёл с ума, после чего Суркин отдал приказ нанести удар по «Ксенфорсу», компьютерно-адинистративный центр которого находился в двадцати километрах от Москвы по Новорижскому шоссе и был замаскирован под небольшой авиаклуб «Воронье крыло».
        5. Вода против воздуха
        Яхт-клуб «Валдай» всё ещё пребывал в шоке после таинственного исчезновения ВИП-клиента, каким был вице-премьер российского правительства Дворковиц, когда ровно через два дня после этого клуб постигла другая беда, нежданная ни владельцами клуба, ни его охранниками, уверенными в своём превосходстве.
        Двое суток в яхт-клубе тусовались сотрудники Следственного комитета, полицейские и государственные чиновники, делающие вид, что они помогают расследованию. Поэтому никто особо не обратил внимания на подъехавший к двухэтажному зданию яхт-клуба кортеж: машина ДПС, чёрный «Порше Каннибал» и длинный, похожий на катафалк, чёрный «Кадиллак» с белым верхом.
        Из «Порше» вышли трое молодых людей в строгих серых костюмах, из «Кадиллака» сначала выскочил бугай в сером, открыл заднюю дверцу, и на тротуар выбрался тучный мужчина с длинным лошадиным лицом, длинноносый, с залысинами и с брезгливо поджатой складкой губ.
        Сопровождавшие его парни сбежали по ступенькам к причалу, дождались босса.
        Мужчина показал охранникам клуба малиновое, с золотым тиснением, удостоверение советника юстиции.
        - Шамраев, эти со мной.
        Охранники переглянулись.
        - Нам ничего не сообщили о вашем визите.
        - А я и не должен кому-то отчитываться, - бросил приезжий равнодушно, добавил повелительно: - Проводите к президенту клуба.
        - Он сейчас занят…
        - Живо!
        Охранники вздрогнули, расправляя плечи, отступили.
        - Проходите, пожалуйста.
        Шамраев и пятеро парней вместе с ним проследовали к зданию яхт-клуба, часть которого представляла собой дебаркадер с белоснежными парусами, раздуваемыми лёгким ветерком.
        Ещё двое прибывших с советником молодых людей остались у парапета перед входом в здание. Как только советник с группой сопровождения скрылись в вестибюле яхт-клуба, парни в сером внезапно достали электрошокеры и разрядили в охранников. Затем не торопясь, спокойно, на глазах у десятка оторопевших прохожих, сбросили тела охранников в воду.
        Один из них поднял вверх пистолет с длинным набалдашником шумогасителя.
        - Быстро отсюда! Идёт спецоперация!
        Начавшие было останавливаться отдыхающие бросились в разные стороны.
        Примерно так же действовали и те, кто сопровождал Шамраева в здании клуба.
        Охранников расстреливали из бесшумных пистолетов, пытавшихся сопротивляться членов клуба и обслуживающий персонал укладывали на пол с помощью электрошокеров и дубинок.
        Президент яхт-клуба Альфонс Кох-младший в это время беседовал со своим начальником охраны и представителем МУРа полковником Неистовым, поэтому отреагировать на внезапную атаку монка (отряда спецопераций «Ксенфорса») не успел. Когда ему доложили о появлении киллеров, было уже поздно.
        Расстреляв охрану, секретаря и двух сотрудников полиции, в кабинет ворвались профессионалы монка, затем вошёл Шамраев; из всех боевиков отряда он был единственным герпой по имени Стиг-Асс-Кифа.
        - Ты?! - успел сказать Альфонс Кох, он же - драгон Фафнир Шамша; Шамраева он знал.
        - Я, - ответил Шамраев, и его крупногабаритный халдей выстрелил в президента клуба из пистолета.

* * *
        Практически одновременно с нападением на яхт-клуб началась и акция, запланированная драгонами.
        Авиаклуб «Воронье крыло», скрывающий резиденцию «Ксенфорса», был расположен на опушке леса, перед лётным полем, и охранялся серьёзно, так как представлял собой всероссийский центр обработки информации, поступавшей от региональных отделений «Ксенфорса». Маскировка центра под авиаклуб оказалась весьма удачной, позволяя эмиссарам и деятелям драгонов прибывать в центр как по хорошей автотрассе, расширенной до трёх полос в обе стороны, так и по воздуху. Скрыть воздушное сообщение с другими базами и деловыми центрами драгонам ничего не стоило. Авиаклуб имел лёгкие вертолёты разных фирм и новейшие мотодельтапланы, развивающие скорость до ста восьмидесяти километров в час. Для рядовых курьеров центра этого было достаточно. Важные персоны «Ксенфорса» пользовались иными средствами доставки, прозванными с лёгкой руки писателей-фантастов гиперпространственными порталами, или просто порталами.
        Охраняли авиаклуб с его подземными бункерами и коммуникациями два подразделения специально обученных людей, не считая сотрудников частного охранного агентства из Клина и трёх поясов компьютеризированной охранной системы, имеющей в своём распоряжении ультрасовременные датчики излучений и полей. Датчики способны были уловить топоток бегающих по полю мышей. Считалось, что подобраться незаметно к главному залу блок-убежища центра, расположенному под невзрачным зданием авиаклуба на глубине десяти метров, практически невозможно. Бункер с компьютерной начинкой можно было разрушить только с помощью заряда большой мощности, установленного под залом. А для этого противник драгонов должен был каким-то образом этот заряд установить.
        Поэтому эксперты «Ксенфорса» были уверены, что передислоцированный из Москвы в авиаклуб под Клином центр информационного обеспечения неуязвим… пока в правительстве и Государственной думе сидят их агенты влияния.
        Однако и у «Герпафродита» были свои люди в российских эшелонах власти, в том числе и в Министерстве обороны, и с подачи Суркина семнадцатый батальон ракетных войск, расположенный под Тверью и обладавший восемью пусковыми комплексами «Искандер-М», сделал учебный пуск одной из ракет в направлении на полигон Картошкин Яр.
        Однако ракета, снабжённая на этот случай не ядерным, а обычным, хотя и очень мощным зарядом объёмного взрыва, полетела не на восток, а на юго-запад и точнёхонько угодила в здание авиаклуба «Воронье крыло».
        Взрыв произошёл не на поверхности, а под землёй, на глубине десяти метров, поэтому масштабной катастрофы не произошло. Но и авиаклуб, и прекрасно защищённый центр «Ксенфорса» перестали существовать. На этом месте осталась лишь дымящаяся воронка диаметром в пятьдесят и глубиной в двенадцать метров, быстро заполняющаяся водой.
        Воздух ответил воде: драгоны (вспомнить только китайских драконов) принадлежали к воздушным стихиям, в отличие от герп - существ земноводных, и те и другие жили на Земле не один миллион лет, поддерживая неустойчивый консенсус, однако спровоцировать их на активный обмен «наказаниями за нарушение границ» оказалось просто.
        Хотя знали об этом только разработчики соответствующих операций.
        6. Ход конём
        Солома составлял план мероприятий по усилению защищённости базы в Чехове, когда ему позвонил Кол - Воронин Николай, старший группы подстраховки хроников:
        - Они ушли.
        - Кто? - не сразу понял капитан.
        - Телохраны Уварова.
        - Куда ушли?!
        - Мне они не докладывали, - пошутил Кол.
        - Может, их не двое, а больше?
        - Обижаешь, командир. Мы с Тархуном проверили. Их было двое, сидели в белом «Туареге», потом уехали. Мы подождали - вдруг ребята в магазин или в кафешку решили забежать? Нет, никого не видно.
        - Это же нарушение!
        - Мы таких не допускаем. Короче, нет их, и вообще вокруг института тишина.
        - Понял, наблюдайте, ждите инструкций. Сан Саныч не показывался?
        - Был на месте, никуда не выходил.
        - Ждите. - Солома связался с Гордеевым: - Иван Петрович, Веселов снял телохранов Уварова.
        Гордеев отозвался не сразу:
        - Давно?
        - Кол доложил минуту назад, а телохранов нет уже почти час.
        - Группу «Щит» к институту! И сам отправляйся.
        - Вы думаете…
        - Бегом, капитан! Мне звонил Уваров, на него вышли инолы.
        - Кто?
        - Те, кого Дэн называет джокерами. Предложили сотрудничество. Сами джокеры называют себя инолами, то есть инолюдьми.
        - Как это может быть связано? Инолы - и телохранители?
        - Не знаю, как-то всё темно, но бережёного бог бережёт. Бегом к институту!
        - Уже еду. - Солома выдал в эфир сигнал экстренного сбора группы и начал действовать.
        Через час с минутами его личная оперативная группа в составе пяти человек подъехала к Научно-исследовательскому ядерному университету, который преподаватели и студенты продолжали коротко называть МИФИ или просто институтом.
        Центральная проходная на территорию университета и все её корпуса охранялись городской службой охраны, услуги которой оплачивала столичная мэрия. Поэтому незамеченным пройти мимо постов и телекамер было непросто. Но у Соломы на этот случай имелись все необходимые документы, и он, показав удостоверение полковника МВД, прошёл не через центральную проходную на Каширском шоссе, а через служебный вход со стороны переулка напротив стадиона «Динамо-2».
        Точно так же прошли вместе с ним Док и Лом. Корень, Кость и Сидень умудрились проникнуть на территорию института «через забор», как пошутил Корень, знавший наизусть все ходы и выходы из института: он здесь учился.
        Последнего - лейтенанта Ивана Седакова - прозвали Сиднем не за характер, а за профессиональные умения: он был снайпером группы.
        Кол ждал отряд у четырёхэтажного лабораторного корпуса, в машине, пристроившейся за шеренгой автомобилей работников института.
        Солома подошёл к нему один, сел рядом.
        Водитель джипа, он же старлей Иван Бортников, отсутствовал. На взгляд командира Николай пояснил:
        - Болото на месте, пасёт Уварова. Пока всё тихо. Может, я зря панику поднял?
        - Телохраны вернулись?
        - Я бы уже доложил. У них тачка приметная, не ошибёшься.
        - Значит, не зря. Посиди здесь пока, понаблюдай за обстановкой, мы пойдём в здание, возьмём под контроль лабораторию Сан Саныча. Заметишь что - свистни.
        - Есть.
        - Давай халат.
        Николай достал синий халат, в каких здесь ходили все сотрудники лабораторного корпуса. Солома накинул его на плечи и выбрался из джипа, принадлежащего «Заставе», но вписанного в реестр автомобилей, имеющих право проезжать на территорию МИФИ. Легко взбежал по ступенькам крыльца с большим бетонным козырьком над ним и табличкой слева: «Корпус № 2», - интуитивно прослеживая движение членов группы.
        Халаты были не у всех, но каждый боец знал, что нужно делать, чтобы оставаться незаметным.
        В течение нескольких минут группа рассредоточилась по этажам корпуса, так, чтобы не бросаться в глаза сторонним наблюдателям, если таковые объявятся, и Солома доложил Гордееву, что взял ситуацию под контроль. Сам он расположился сначала в просторном холле второго этажа, где стояли диванчики для желающих отдохнуть, а потом в маленькой кафешке для сотрудников корпуса, умещавшей всего три столика и стойку кофе-бара.
        К его удивлению, особо подстраиваться под местный колорит не пришлось. И в холле, и в кафе сидели люди в халатах, беседовали, пили кофе и прохладительные напитки и на капитана не обращали внимания.
        Уваров из своего лабораторного закутка не появлялся, занятый делами, а звонить ему и предупреждать о своём интересе Солома не стал. Ещё не было известно точно, ложная это тревога - с исчезновением телохранителей - или нет, поэтому суетиться не стоило.
        Прошёл час, наступило время обеденного перерыва, в кафе потянулись стайки рабочего люда, в основном - молодого, жизнерадостного, и Солома освободил место за столиком, решив побродить по этажам здания. Нарастало нетерпение, а вместе с ним и сомнения в правильности своих действий. И всё же приходилось терпеть и ждать окончания рабочего дня, чтобы убедиться в отсутствии опасности, угрожающей математику, либо дождаться какой-то неадекватной реакции окружающей среды.
        Под окружающей средой Виктор понимал не обыденный и примелькавшийся городской ландшафт, а скрытые от внимания детали иного рельефа - не бросающегося в глаза, но от этого не менее опасные, чем движущийся с большой скоростью автомобиль.
        Обед прошёл.
        Позвонил Гордеев:
        - Что у тебя?
        - Ноль, - сдержанно ответил Солома, одним словом обозначая все смыслы происходящего.
        - Жди, - так же одним словом определил своё отношение к ситуации начальник «Заставы».
        А через минуту в ухе пискнул наушник рации:
        - Командир, подъехал чёрный «Порше Каннибал». Внутри пятеро, не вылезают.
        - Глаза! - скомандовал всем бойцам Солома, чувствуя, как разгоняется сердце. Интуиция подсказывала, что через минуту-другую обстановка начнёт стремительно меняться.
        Позвонил Костя Фёдоров, по прозвищу Кость:
        - Командир, с тыла к зданию, там такой купол стеклянный, подъехал зелёный УАЗ «Патриот». Внутри четверо, сидят, как прибитые гвоздями.
        - Не высовывайся! Всем готовность «бум»! Я иду в лабораторию, прикрою клиента, если гости пойдут, следовать за ними по щелям.
        Он поднялся на третий этаж, делая вид, что разговаривает по телефону, остановился недалеко от двери в лабораторию, на которой висела табличка: «Лаборатория № 5. ЛММ». Дверь открывалась чип-ключом, а такого ключа у капитана не было.
        Он дождался, пока дверь откроет худенькая девушка в халатике, с шапкой выбеленных волос, и поспешил за ней, с улыбкой заметив:
        - Простите, я с вами, к Сан Санычу.
        Девушка кинула на Солому безразличный взгляд и убежала в глубь помещения.
        Лаборатория, где работал Александр Александрович Уваров, представляла собой большой зал, разделённый матовыми стеклянными панелями и гипсокартонными стеночками на кабинки блок-офисов. Совсем скрытыми от глаз были только помещения побольше, где стояли стенды для исследовательских работ.
        Зал никем не охранялся, если не считать кодового замка, выполняющего функцию охраны.
        Слева располагались боксы руководителя лаборатории и его секретаря. Дверь в приёмную была открыта, в ней толпился какой-то сугубо учёный (все были в очках) народ.
        Справа в нише виднелся столик, но за ним никто не сидел.
        Солома, поколебавшись, осмотрел нишу и сел на стул возле столика, на котором лежала стопка журналов. Лучшей позиции для обзора входящих в лабораторию придумать было трудно. Мысль: что за команда подъехала к зданию? - не уходила, таща за собой цепочку мыслей такого же плана: что, если это люди Веселова? В его структуре что-то поменялось, и он решил усилить охрану хроников? Но зачем при этом убирать телохранителей на несколько часов? Кол просмотрел хорошо замаскированного наблюдателя с телекамерой? Ничего особенного не происходит? Прикрытие Уварова на месте? Или у Веселова какие-то задумки по части защиты хроников? Но какие тут могут быть революционные задумки? Снять охрану и ждать появления десанта драгонов или герп? Бред! Это же колоссальный риск, сопряжённый с жертвами среди персонала лаборатории. Как такие последствия не брать в расчёт? Или всё же Веселов далёк от подобных расчётов?
        - Они пошли, - доложил Кол, а за ним слово в слово - Кость.
        - Экипировка? - поинтересовался Солома, листая журналы для отвода глаз.
        - Все в синих халатах, как и мы, под ними ни хрена не видать, однако идут ребята специфически, явно вооружены. Да, ещё деталь: все обуты в полутяжи.
        - Кого-нибудь узнаёшь?
        - Нет, все мордовороты сугубо халдейского плана.
        - Где Бортников?
        - Тусуется в левом крыле здания.
        - Вызови, как только эти мордовороты скроются в здании - обезвредьте водил. Кость, это и тебя касается.
        - Принял, - отозвались Кол и Кость.
        Солома быстро сориентировал остальных бойцов, добавил:
        - Их семеро, до огневого контакта ситуацию не доводить, здесь много людей.
        Потянулись секунды ожидания, складываясь в минуты.
        На Солому обратила внимание секретарша заведующего лабораторией, внимательно оглядела его через проём открытой двери, встала, собираясь, очевидно, выяснить, что здесь делает посторонний товарищ в халате, и в этот момент открылась входная дверь, пропуская в зал троих парней в институтской униформе. Все трое были в «полутяжах» - прочных спецназовских ботинках, закамуфлированных под обычные кросс-туфли. От последних «полутяжи» отличало наличие металлического мыска и металлических же скобочек на пятке. Умелый удар такой кросс-туфлей легко ломал голень противнику.
        Секретарша перестала сверлить взглядом Солому, выбежала навстречу троице.
        - Вы к кому, товарищи? К Семёну Феоктистовичу?
        - Мы к Сан Санычу Уварову, - широко улыбнулся самый массивный из гостей, с выбритыми висками и нависающей на лоб чёлкой.
        - Я позову.
        - Не надо, - так же картинно показал крупные желтоватые зубы второй гость, пониже и потолще. - Ему досталась международная премия, он ещё не знает, и мы хотим сделать ему сюрприз.
        - А откуда вы? Из третьей?
        - Да, из третьей, - кивнул парень с чёлкой, называя, очевидно, номер лаборатории.
        Дверь впустила ещё одного сотрудника института в халате и в «полутяжах», он нёс цветы.
        - Это вам, Катенька, - протянул он букет фиалок секретарше. - Семён Феоктистович занят?
        Растерявшаяся секретарша взяла букет.
        - У него системщики…
        - Ничего, я подожду.
        Первые три посетителя проследовали по проходу между боксами, свернули к кабинетику Уварова.
        Четвёртый гость взял секретаршу под руку, увлёк в приёмную.
        - Объекты упакованы? - спросил Соломин, продолжая изучать журнал.
        - Имхо, - ответили ему.
        - Кол?
        - Водила «Порше» спит, - доложил Николай.
        - Кость?
        - Я своего успел допросить, - доложил Константин. - Похоже, это наши, у него ксива ФСБ.
        - Потом разберёмся. Все «пошли по нулям»! Тихо и наверняка.
        Он взял в руки ещё один журнал И, листая его на ходу, зашёл в приёмную, где кроме секретарши и гостя восточного вида уже никого не было.
        - Катя, посмотрите-ка. - Солома протянул журналы секретарше. - Как вам это нравится?
        Черноволосый мужчина, подаривший цветы секретарше, купился на этот простой трюк и посмотрел на страницу журнала. В следующий момент из-под журнала показался ствол пистолета и воткнулся в губу черноволосого.
        - Стоять! Не шевелись!
        Секретарша вскрикнула, роняя букет, который она хотела поставить в графин с водой.
        - Кто ты?! - спросил Солома.
        Черноволосый не испугался. На его тёмном от южного загара лице не дрогнул ни один мускул.
        Секретарша снова открыла рот.
        Солома прижал палец к губам.
        - Не кричите, служба безопасности! Сядьте и не мешайте!
        Она рухнула на стул.
        - Кто ты?! - раздельно, тихо и властно повторил вопрос капитан.
        Черноволосый стремительно нырнул вниз, выполняя приём из арсенала «маятника» - сход с линии огня, что говорило о хорошей его подготовке, однако Солома был готов к этому и нанёс два удара: коленом снизу в подбородок и почти одновременно рукоятью пистолета по затылку.
        Даритель цветов без звука растянулся на полу.
        Секретарша ойкнула, зажав рот ладошкой.
        Солома показал ей удостоверение офицера, держа палец на губах, обыскал упавшего, нашёл пистолет для спецопераций с насадкой бесшумного боя и устройством для адресного прицеливания (это был новейший российский пистолет «Волк»), сунул сзади за пояс. Разогнулся.
        - Скотч есть?
        - Что?
        - Липкая лента.
        - Вот. - Секретарша трясущимися руками подала скотч.
        Солома умело стянул руки и ноги потерявшему сознание парню, бросил в микрофон рации:
        - Всем: закончите - и ко мне, я в лаборатории!
        - Надо… вызвать… полицию, - проговорила секретарша, бледная от переживаний.
        - Полиция уже здесь. Сторожите его.
        Солома быстро зашагал между боксами, следуя за ушедшей вперёд троицей неизвестной боевой группы. Пока в зале было тихо, и это давало надежду на благополучное «выключение» чужой операции.
        Его догнали две девушки, рассказывающие друг дружке что-то весёлое, то и дело прыская и зажимая ладошками рты. Он пропустил их и пристроился сзади, снова делая вид, что листает захваченный на всякий случай журнал.
        Троица уже стояла у полупрозрачной стеклянной дверцы в бокс Уварова и пыталась её открыть. По-видимому, математик заперся изнутри.
        Дверь поддалась, двое зашли в бокс.
        Соломин понял, что ждать развития событий не стоит, ситуация могла стать бесконтрольной, приставь кто-нибудь из гостей пистолет к виску Уварова.
        Поравнявшись с парнем в халате (крепкий, жилистый, с равнодушным казённым лицом), капитан протянул ему журнал.
        - Не поможете разгадать кроссворд? Слово из шести букв, первая буква «з».
        Этот не купился! Но всё же чуточку ослабил внимание, и Солома, саданув его по руке, а потом по скуле (промазал!), ударом ребра ладони сломал парню кисть, а потом добил штык-ударом в горло. Поддержал падающего, радуясь, что не произвёл шума.
        Девушки-сплетницы уже скрылись в соседнем боксе, и эпизод с короткой схваткой двух профессионалов боя остался ими незамеченным.
        Солома нашёл под полой халата в наплечной кобуре (точно профессионал спецназа, но чьего?) пистолет «Глок» с бесшумкой, добавил к своему арсеналу, подобрал упавший журнал и открыл дверь бокса.
        Уварова паковали.
        Рот у него был заклеен полоской скотча. Парень с чёлкой завязывал ему руки за спиной. Его напарник бегло просматривал записи компьютера. Он не оглянулся, когда вошёл Солома, уверенный в напарнике за дверью, и лишь гость с чёлкой, обладавший звериным чутьём, не оборачиваясь, даже не глянув на вошедшего, выстрелил из пистолета, вывернув кисть руки под халатом так, что казалось, выстрелила его спина.
        Но Солома и к этому был готов, сместившись ровно настолько, чтобы пропустить пулю.
        Раздался звон: пуля разнесла стеклянную дверь и улетела в коридор, разбив и там ещё несколько перегородок.
        Послышались крики, недоумённые голоса.
        Солома выстрелил, целя парню в плечо, попал.
        Второй гость отвернулся от экрана, схватившись за оружие, уставился на ствол пистолета Соломы, такой же «Волк».
        - Пистоль! - почти ласково скомандовал Солома. - Двумя пальчиками… бросай… молодчина. А теперь руки за голову и ложись!
        Парень помедлил, оценивая ситуацию, стал опускаться на колени, лёг.
        - Шевельнёшься - и ты труп! Понял? Кивни.
        Здоровяк дёрнулся.
        Солома обыскал его, отнял нож, мобильный телефон, рацию, ударил рукоятью пистолета по затылку.
        - Извини, ничего личного, как любят говорить америкосы.
        Парень обмяк.
        Капитан повернулся к осевшему на пол командиру группы; боевик зажимал простреленное плечо.
        - Док?
        - Идём к тебе, - отозвался старлей.
        Солома посмотрел на Уварова, в глазах которого светился не страх, а некое восторженно-радостное сомнение, осторожно отклеил липкую полоску с губ математика.
        - Как жизнь, Сан Саныч?
        - Виктор?!
        - Кто же ещё? - качнул головой капитан, бросая взгляд на парня с чёлкой, кривящего лицо от боли. В глазах боевика тоже не было страха, но и сомнений не было тоже.
        - Идти можете? - Солома обрезал ленту с запястий математика.
        - Могу, - торопливо сказал Уваров. - Что это за люди?
        - Разберёмся. Вам никто не звонил, не предупреждал?
        - Никто.
        - Значит, не наши.
        Вошёл Док, с виду без оружия, за ним Корень.
        - Забирайте этих и по машинам.
        На губах парня с чёлкой мелькнула змеиная улыбка.
        - Триэновцы… надо же… успели.
        Солома подсел к нему, приблизил лицо к лицу, выдохнул с мрачной силой:
        - Кто ты, с-сука?! Ведь не драгон, маскера нет, я вижу, и не герпа. Кто?!
        Парень засмеялся… и глаза его остановились, опустели.
        - Ч-чёрт! - Солома поднялся.
        - Самоликвид, - проворчал Док. - А этот пока жив.
        - Укол! Довезите в коме!
        - Как получится.
        Солома взял Уварова под руку и вывел из бокса в коридор, где уже набирала обороты паника, вызванная стрельбой.
        7. Прошу полномочий
        Их было двенадцать - комиссаров, представлявших Высший Совет «Триэн», или Старшин, как их называли рядовые сотрудники.
        Бывшие профессионалы силовых ведомств, нынешние заместители министров, советники президента и премьер-министра, один губернатор, один прокурор, один заместитель директора Росфинмониторинга. Разные люди с разными судьбами, объединённые одной идеей - идеей нейтрализации контроля России ксенотами, подчинившими практически весь мир.
        Они почти никогда не встречались вживую, на уровне физического контакта, избегая бесед и совещаний, никогда не связывались друг с другом по мобильной связи, а если нуждались в совете, то использовали компьютеры и нотлинги - криптосистемы защиты.
        Они никогда не светились в телеэфире, не вели блоги и не писали в «Твиттере», не выступали по радио и не беседовали с репортёрами.
        Они были невидимы и неизвестны не только широкой общественности, но и по большому счёту узкому кругу агентов спецслужб, а самое главное - они были неизвестны агентам ксенотов. Но они всегда были в курсе всех новостей и обладали колоссальным опытом разведывательной, следственной и контрразведывательной службы. Поэтому «Триэн» пока была недоступна ни госструктурам, потому что являлась частью этих самых структур, ни разведке ксенотов.
        Семеро Старшин являлись стратегическими координаторами Совета, олицетворяя собой Первый Круг Совета, и определяли стратегию «Триэн». Контактировали с ними напрямую только руководители Второго Круга: координатор-тактик Кузьмичёв и начальник оперативного подразделения «Застава» Гордеев.
        Двадцать восьмого мая Кузьмичёв, или, как его уважительно называли меж собой сотрудники рангом пониже, Кузьмич, попросил Старшин объединить аккаунты для короткого видеосовещания.
        Откликнулись все. Компьютерная связь позволяла не замечать разделяющие людей расстояния и не боялась прослушки.
        Сам Кузьмичёв в этот момент находился на второй базе «Триэн» в районе Белорусского вокзала. Где находились остальные члены Совета, догадаться было нельзя. Объёмные экраны, воспроизводящие не лица Старшин, а их кодовые опознаватели, не давали возможности узнать, где в данное время сидят совещающиеся.
        Когда на экранах проявились все двенадцать масок, Кузьмичёв (он также был виден участникам совещания как определённый символ - голова витязя в шлеме) начал совещание:
        - Прошу внимания, уважаемые судари и сударыни. Координатор «Прикрытия-1» хочет сделать заявление. Выслушайте его.
        Включился дополнительный канал связи, в нём сформировалась голова длинноволосого седого старика, похожего на Леонардо да Винчи.
        - Приветствую принимающих решения, - заговорил старик роскошным баритоном. - Буду краток. Воспримите мои слова не как жалобу, а как желание улучшить работу системы. Из-за неэффективного использования хроников руководством «Заставы» мы потеряли темп движения и время, а хроники так и не научились работать интенсивно, что сказывается на наших стратегических замыслах. Это первое. Второе: руководство «Заставы» распыляет силы на второстепенные задачи, я имею в виду экспедицию в долину Вилюя. Подобные экспедиции отвлекают внимание, требуют вложения немалых средств и людских ресурсов, а главное - отнимают время, не работающее на нас. Есть гораздо более актуальные задачи, стоящие перед системой.
        Кузьмичёв покашлял.
        Леонардо да Винчи уловил этот кашель, остановился.
        - Я могу продолжать?
        Маски молчали.
        - Можете, - сказал Кузьмичёв.
        - Мало того, руководство «Заставы» не прислушивается к нашему мнению и продолжает осуществлять контроль за работой хроников, а также мешает работе подразделений «Прикрытия-1». Последний пример: спецкоманда «Заставы» сорвала операцию по захвату драгонов и герп, дезинформированных относительно отсутствия охраны у хроника Уварова. Только чудом удалось избежать жертв, а захваченные операми капитана Соломина агенты «Ксенфорса» все как один умерли. Ценность их захвата оказалась равной нулю. В связи со всеми этими фактами прошу перевести координатора Гордеева на другую работу… если он окажется полезен делу. «Заставу» же прошу полностью подчинить руководству «Прикрытия-1».
        Кузьмичёв подождал продолжения.
        - У вас всё?
        - Так точно, товарищ генерал.
        - Судари? - оглядел Кузьмичёв маски в экранах монитора.
        - Мы выслушали тебя, Юлий Тарасович, - проговорил тенорком весёленький Чебурашка. - Однако нам нужно посоветоваться. Просьба дать отчёт о деятельности и планах вашего подразделения, а также подробно расписать все претензии к руководству «Заставы». Общее решение тебе сообщит Феофан Свиридович. Всего доброго.
        Одна за другой маски исчезли, радуга экранов погасла, перед Кузьмичёвым остался только старец Леонардо.
        - Отчёт будет готов к вечеру, - сказал он.
        - Прекрасно, жду, - сказал Кузьмичёв. - Юлий Тарасович, скажите откровенно, за что вы невзлюбили Гордеева?
        Леонардо пошевелил седыми усами.
        - У меня нет к нему ничего личного, - сухо сказал он. - Я доверяю фактам и оцениваю результаты работы, а результаты таковы, что требуется немедленная реорганизация работы системы. Я вообще забрал бы у «Заставы» статус отдельного подразделения, тогда и провалов не будет.
        - Включите это пожелание в общий доклад, - флегматично пожал плечами генерал. - Такие перестановки может разрешить только Совет.
        - Включу.
        - Но ведь опера «Заставы» взяли-таки команду ксенотов, один из них ещё жив и может дать показания.
        - Вряд ли, Феофан Свиридович, у этих тварей программы самоликвидации не отключаются никакими нашими ухищрениями, проверено. К тому же это рядовой успех. Шестёрки, работающие на ксенотов, ничего не решают и мало знают. Их вербанули, заплатили неплохие бабки и послали на дело. Вот и всё, что они в состоянии рассказать, даже если кто-то из них выживет. Нам нужны верхи. Но вместе с этими киллер-шестёрками опера Гордеева повязали и моих парней!
        - Надо было готовить операцию вместе с ними.
        - Зато теперь ксеноты знают, что мы охотимся за ними.
        - Это им известно давно. И всё же вы чего-то недоговариваете. Профессионализм бойцов и командиров «Заставы» должен быть отмечен, если уж они повязали и ваших бойцов. Если уйдёт Гордеев, с ним уйдёт и Соломин, и вся их команда, а они профи высшего класса.
        Леонардо да Винчи поморщился:
        - Личности в наше время мало что решают, систему может одолеть только равноценная система. Ну, возьмут опера «Заставы» ещё одного агента ксенотов, их система останется работать. А у нас пока получается - каждый тащит одеяло на себя, кто в лес, кто по дрова.
        - Так и вы тащите, разве нет?
        - «Триэн» поэтому лишь тень системы, мечта, а не структура, которую стоит уважать. Настоящую систему с такими командирами, как Гордеев, нам не создать.
        - Почему? - озадачился Кузьмичёв. - Она работает уже много лет.
        - Работают лишь отдельные части системы, нужна вертикальная координация, которую Совет почему-то не желает создавать. При таком положении дел не стоит удивляться, что у нас заведутся «кроты» ксенотов.
        - Ну, это вряд ли, с нами работают только проверенные и хорошо зарекомендовавшие себя люди.
        - Люди порочны изначально, среди них были и всегда будут предатели. Феофан Свиридович, сведите меня с одним из комиссаров Первого Круга, буду очень обязан. Мне нужна поддержка.
        Кузьмичёв рассеянно повертел в пальцах карандаш дистанционного управления телесистемой.
        - Моей поддержки вам мало?
        - Прошу прощения, товарищ генерал, не тот вес.
        - Хорошо, я обдумаю вашу просьбу, полковник. Желаю удачи.
        Кузьмичёв выключил аккаунт-сейв, посидел за столом, продолжая вертеть в пальцах пульт ТВ-управления, и скомандовал компьютеру найти координатора «Заставы».
        8. «Крот» не ходит бесшумно
        Спасение теми, кого он уже не чаял увидеть, Уварова не удивило. Но встряска организма чувствительно прострелила нервную систему и добавила седых волос. А также заставила подумать о своей судьбе и судьбе близких людей. Если нападения на него самого ещё как-то можно было пережить, то потеря жены или детей равнялась уже потере смысла жизни. Этого надо было избежать. И Уваров решил встретиться с Гордеевым, чтобы обсудить с ним эту проблему. Терпеть и ждать каждую минуту выстрела в спину уже становилось невмоготу.
        Сразу после происшествия пришлось написать заявление заведующему лабораторией с просьбой дать отпуск за свой счёт. Чернов, которому кто-то разъяснил смысл инцидента (скорее всего, триэновцами была придумана легенда о секретной теме математика, которую он исследовал по заказу спецслужб), не стал возражать, и Уваров неожиданно оказался не у дел. Он уже собрался звонить Ивану Петровичу, когда, к его удивлению, начальник «Заставы» сам позвонил ему к вечеру следующего дня и предложил встретиться.
        - Я только что хотел просить вас о встрече, - признался обрадованный Уваров.
        - Тогда я высылаю за вами машину.
        Приехал за ним сам Соломин, и Сан Саныч изо всех сил сдавил руку капитана, по-прежнему не терявшего вид рубахи-парня, а не бравого мастера воинских искусств.
        - Руку раздавите, - засмеялся Солома.
        - Извини, - смущённо пробормотал Уваров. - Почему они напали среди бела дня? И кто это был?
        - Судя по всему, это были джокеры, - ответил настроенный благодушно Солома. - То есть ваши инолы. А напали они днём потому, что не предполагали, что им кто-то может помешать. Они знали, что Юлий Тарасович снял охрану.
        - Зачем он это сделал?
        - Это вопрос.
        - Можно, я скажу глупость?
        Соломин широко улыбнулся.
        - Я сам в голове столько глупостей накопил, что могу пособие написать.
        - Их было трое…
        - Их было девять.
        - О! Тем более непонятно, зачем столько людей понадобилось. Пришёл бы один человек, якобы от Юлия Тарасовича, и я бы спокойно ушёл с ним.
        Соломин перестал улыбаться.
        - Вы это Ивану Петровичу скажите или Дэну. Им будет интересно. Возможно, инолы обнаглели и хотели показать свою силу, а возможно, замаскировали команду под известных нам ксенотов. Мои парни сначала подумали, что это пришли драгоны.
        - Нет, от них несло… - Уваров поискал формулировку, - несло иной энергетикой.
        - Вот и расскажете фельдмаршалу о своих ощущениях.
        Из-за пробок пришлось тащиться до шестьдесят седьмой больницы на Карамышевской набережной больше часа.
        Уварова провели по лабиринту дорожек на территории больницы и доставили в кабинет Гордеева на втором этаже.
        - Я отвлекусь по делу, - сказал Солома, пропуская математика в кабинет, - а вы поговорите.
        Уваров, ни разу не посещавший секретные схроны триэновцев, ожидал увидеть суперсовременный терминал с обилием технических устройств, а увидел обыкновенную комнату с двумя окнами, большим столом и объёмным экраном компьютера. Кроме стола в кабинете начальника «Заставы» стояли шесть простых стульев, два стеллажа с книгами и устройство для видеомониторинга, создающее по мере надобности видеоокна компьютерной связи.
        За столом расположились трое: Гордеев в белой рубашке без галстука, Дэн (Уваров уже встречался с этим молодым человеком, отпустившим бородку и носившим причёску под Анжелу Дэвис) и ещё один мужчина постарше, белобрысый, худой, спокойный.
        - Садитесь, Сан Саныч, - предложил Гордеев. - Разговор нам предстоит долгий.
        - А Костя будет? - наивно заикнулся Уваров.
        Дэн улыбнулся, белобрысый гость Гордеева остался спокойно-деловитым.
        - Нет надобности, - сказал Гордеев. - Он рассказал мне, что знает сам, этого достаточно. Дэна вы знаете, а это Алексей Фадеевич Васин.
        - Мы тут заговорили о науке, - сказал главный аналитик «Заставы». - А вы известный математик, хорошо знаете последние достижения в разных областях.
        - Далеко не во всех, - осторожно сказал Уваров.
        - Нас интересуют квантовая физика и биология.
        - Я, конечно, интересуюсь… а о чём конкретно речь?
        - Что вы знаете о квантовом запутывании?
        Уваров вопросительно посмотрел на хозяина кабинета.
        Гордеев кивнул.
        - Есть тема.
        - Запутывание… Эйнштейн называл это явление «призрачным действием на расстоянии», подрывающим основы квантовой механики.
        - Верно, - обрадовался Дэн, - Сан Саныч в курсе. Субатомные частицы могут становиться связанными и сохранять связанность независимо от расстояния между ними - состояние одной частицы зависит от другой. Правильно, Сан Саныч?
        - Две запутанные частицы, даже разнесённые в противоположные части Вселенной, будут поддерживать своего рода сверхсветовую связь: изменение состояния одной тут же определит состояние другой.
        - Вот! - Дэн поднял палец вверх, глянул на белобрысого Алексея Фадеевича, потом на Гордеева. - Именно этот принцип и положен ксенотами в основу своих путешествий по космосу.
        Уваров продолжал смотреть на него с непониманием, и аналитик добавил:
        - Нет сомнений, что ксеноты каким-то образом перемещаются в пространстве, со своих планет на Землю и обратно, да и на Земле они будут использовать тот же принцип. Можно называть этот способ перемещения как угодно: нуль-Т, таймфаг, гиперпространственный прыжок, суперструнная связь, легкоступ, система квантового запутывания и так далее, сути это не меняет. У ксенотов такая система имеется.
        - И что? - спросил Уваров.
        - И мы хотим добыть секрет системы. Ваш коллега Ватшин уже нащупал несколько «дымящих» в энергетическом плане узлов на территории Московской области, и два из них были взорваны недавно - в яхт-клубе «Валдай» на Селигере и в авиаклубе «Воронье перо» на двадцатом километре Новорижского шоссе.
        - Яхт-клуб принадлежит «Герпафродиту», - уточнил Васин. - Авиаклуб - «Ксенфорсу».
        - Такие масштабы…
        - Ну, это ещё не масштабы, - отмахнулся Дэн. - В России работают региональные отделения этих, если можно так назвать, организаций. Но есть и другие - в США, в Китае, в странах Азии и обеих Америк. «Нашим» «Ксенфорсом» руководит китайский Люй Ду. А начальство «Герпафродита» располагается в Англии, в Глазго. Но мы, собственно, не об этом. Наши «родные» ксеноты что-то не поделили меж собой и решили выяснить, кто из них главней, вот и уничтожили центры регионального контроля. А я просто объяснил руководству принцип работы порталов.
        - Мы всё поняли, - слабо улыбнулся Васин.
        Дэн перевёл взгляд на него, оценивая сарказм, но Гордеев не дал ему возможности продолжить обсуждение темы.
        - Всё, Дэн, проехали. Пусть Сан Саныч расскажет нам о том, как действовали недавние похитители. Слушаем вас.
        Уваров помолчал и сжато пересказал свои оценки происшествия в институте, а также ощущения во время визита незнакомцев.
        - Это, конечно же, не драгоны, - уверенно заявил Дэн, когда математик закончил. - И не герпы, это джокеры. Другой почерк, невероятная самоуверенность и даже наглость. Нам повезло, что команда Соломина заметила подготовку похищения и отработала в высшей степени профессионально. Всё могло закончиться печально.
        Уваров внутренне поёжился.
        Васин снова показал свою беглую улыбку.
        - Вы бы уже были у инолов. Им просто не хватило выдержки на этот раз, они явно не рассчитывали встретиться с нашими операми.
        - Кто они?
        - Вот мы и подошли к биологии, - оживился Дэн. - Я проанализировал всю накопившуюся информацию о джокерах… инолах и готов поделиться своими умозаключениями. Разрешите, Иван Петрович?
        - Только покороче.
        - Как смогу. Итак, что нам известно? А известно нам…
        - Опусти, давай сразу выводы.
        - Как скажете. Итак, кто такие джокеры? То есть инолы? Ответ кроется в самом названии - инолюди. Не знаю, зачем они раскрылись, возможно, в силу всё той же бешеной самоуверенности и презрения к обычным людям, но это их отношение к нам и позволило мне сделать вывод, надеюсь, точный. Джокеры-инолы - ньюлайферы, люди, но с иной структурой хранения информации. Вы знаете, что такое КсНК?
        Гордеев и Васин переглянулись.
        - Ксенуклеиновая кислота, - сказал Уваров.
        - Правильно! - удовлетворённо кивнул Дэн. - Приятно иметь дело с информированным человеком. Как вы все хорошо знаете со школы, носителями генетической информации человека являются молекулы ДНК и РНК - дезоксирибонуклеиновая кислота и рибонуклеиновая. «Ступеньками» их «винтовых лестниц» являются пары азотистых соединений - А, Т, G, С. «Перила» образуют сахарофосфатные группы.
        - Опусти подробности, - проворчал Гордеев недовольно.
        - Не могу, - развёл руками Дэн, не моргнув глазом. - Вы должны понять основы процесса.
        - Тебя не выгоняли из школы за споры с учителями?
        - Нет, но выгоняли из дома - за непосещаемость. Я уже подошёл к главному. КсНК, или ксенуклеиновая кислота, также имеющая форму двойной спирали, делает то же самое, что и ДНК, но сахарные «остатки» в ней усовершенствованы, заменены другими полимерами, в частности циклогексаном и треозой. Плюс ко всему синтезированы и ферменты, наделяющие всю КсНК свойствами, которыми не обладает никакая другая нуклеиновая кислота. Учёные к тому же перепрограммировали природные полимеразы…
        - Я же попросил - сократи вступление.
        - Короче, одна из КсНК - ангидрогекситоловая нуклеиновая кислота - фиксирует изменения в генетическом коде и эволюционирует в сторону повышения специфичности связывания с нею белков. Теперь врубаетесь?
        - Нет, - качнул головой Васин.
        Уваров промолчал, постеснявшись проявить избыточную начитанность.
        - Об этом писали. Инолы - это люди с заменённой ДНК, так сказать, «откорректированный» вид. Они умнее, сильнее и реактивнее. И наглее. Бывшие дети индиго.
        - Это ты как вычислил? - поинтересовался Васин. - Неужели по внешним признакам?
        Дэн рассмеялся.
        - Простите мерзавца за демонстрацию «супермыслительных» способностей. Внешние признаки налицо, но мне ещё привезли для анализа кровь одного из инолов, возбудившегося в джипе во время перевозки. Пришлось с ним биться всерьёз, ранили, конечно. Солома не рассказывал?
        Васин посмотрел на Гордеева.
        - Виктор говорил, что все пленники откинули копыта.
        - Так оно и было.
        - Дальше, - бросил Иван Петрович. - О крови Солома не докладывал.
        - О КсНК заговорили ещё в прошлом веке, дело дошло до создания генерации суперлюдей. И это без особых финансовых затрат, используя уже существующие институты.
        - Чёрные технологии? - догадался Васин.
        - Именно, точно такие же, какие мы обнаружили в Королёве на «Электроне» и на других предприятиях. Заводы и лаборатории использовались втёмную.
        - Разве там засветились инолы?
        - Главный технолог Коробейников был человеком, работающим на инолов, а один из технологов, Иванов, - чистый инол. Он ушёл через портал в туалете и взорвал его.
        - Чего они добиваются? Мечтают о власти?
        - Мечтать не вредно, но бесполезно. Хотя инолам стало обидно, что их мечты сбываются у других. Я имею в виду наших заклятых друзей - ксенотов. Именно поэтому они стали всё чаще сталкивать их лбами, используя, кстати, и нашу помощь. Как говорится: и волки сыты, и овцы целы, и пастуху вечная память.
        - Овцы-то кто?
        - Мы, конечно, по их разумению. Сами они волки, а пастухи…
        - Драгоны и герпы.
        - Что касается их целей… у инолов широкий круг желаний.
        - Ты и это спрогнозировал?
        - Стараюсь, - ухмыльнулся Дэн, почесав бородку.
        Гордеев бросил взгляд на Уварова, и тому показалось, что руководитель «Заставы» злится на компьютерщика за его пространные разглагольствования. Впрочем, он мог и ошибаться.
        - Про желания инолов подробнее.
        - Все выводы я изложил в отчёте, уже висит в вашем компе. Буду краток до невозможности. Общая цель инолов - перехват контроля над человечеством у ксенотов. Цель благородная. Началась лишь предварительная фаза этого процесса, и нас, повторюсь, используют втёмную.
        - Они хотят войти в историю? - скептически изогнул бровь Васин.
        - В историю трудно войти, но легко вляпаться. Они думают, что они самые умные, однако и мы не лыком шиты.
        - Что значит - нас используют втёмную?
        - Ну это же очевидно. Инолы хотят нашими руками убрать конкурентов, иначе не помогли бы отбить хроников у драгонов и змеелюдей. Второе: они замыслили создать глобальную сеть наблюдения за людьми, независимую от спутниковых систем, контролируемых теми же драгонами и герпами. Но самое главное - о чём говорят наши открытия на отечественных заводах, - они пытаются создать глобальную сеть зомби-генераторов вокруг Земли! Те блоки, что мы обнаружили на «Электроне» благодаря ворам-таджикам, дай им бог здоровья, это узлы психотронных излучателей. Ох и красивые штучки, скажу я вам! И по замыслу, и по исполнению.
        - Дальше.
        - А дальше их цель с помощью хроников выйти на древние базы, чтобы завладеть технологиями предков и создать новых ксенотов.
        - Кого-кого? - переспросил Васин.
        - Хроники им нужны не только для выуживания из памяти сведений о предках. Если бы это было так, они не стали бы пытаться захватить Сан Саныча.
        Все посмотрели на Уварова.
        Он криво улыбнулся.
        - ДНК?
        - Точно! - хлопнул ладонью по столу Дэн. - Ну до чего же интересно с вами беседовать, Сан Саныч! Предложу начальству перевести вас ко мне в отдел.
        - Поясни, - бросил Гордеев.
        - Инолы хотят провести эксперимент по внедрению ДНК хроников в их КсНК. Чтобы иметь те же способности. После этого, вырастив своих хроников, в наших они уже не будут нуждаться.
        В кабинете стало тихо.
        - Да-а, - протянул наконец Васин. - Однако… хотя я не понял, из чего ты высосал этот вывод.
        - Из разговоров хроников с господином Веселовым. Вы ведь тоже им заинтересовались, Алексей Фадеич?
        - Есть… интерес.
        - И у меня есть. Как вы думаете, зачем он приказал хроникам искать базы, построенные в США и СССР?
        - Зачем?
        - Нашей системе они не нужны… были не нужны, но инолам легче захватить старые базы, нежели строить новые. Логично?
        - Логично, - согласился Васин. - Строить новые тяжелее всем. Но речь идёт об инолах, а Юлий Тарасович - координатор «Прикрытия-1».
        - И эмиссар инолов! Джокер! Заявляю это со всей ответственностью. Приведу ещё факт: наша «Застава» ему мешает, поэтому он решил от неё избавиться, вернее, переподчинить себе. Так ведь, Иван Петрович?
        - Но это… ещё надо доказать, - прищурился Васин.
        - Алексей, твоё дело - разведка, - посмотрел на него Гордеев. - Вот и займись господином полковником вплотную, со всеми мыслимыми предосторожностями.
        - «Крот»… в «Прикрытии»… обалдеть можно! - Васин выпрямился под взглядом руководителя «Заставы». - Есть, товарищ полковник!
        - Если бы не звонок Сан Саныча, - сказал Дэн, - я бы не смог разобраться в ситуации так быстро. Ведь что придумал Веселов? Взял в команду по захвату трёх инолов и шестерых своих оперов, чтобы свалить в случае неудачи всю вину на нас. Что он и заявляет: мол, мы помешали ему захватить драгонов. Но никаких драгонов не было. Мы взяли всех участников операции. И хотя двое инолов сдохли, запрограммированные на самоликвид, это распространённая практика всех ксенотов, вшивающих программы всем своим халдеям, и взятая на вооружение джокерами, мы всё-таки сумели выведать, что пришли к Сан Санычу не драгоны.
        - Один инол выжил, - уточнил Гордеев.
        - Он практически ничего не знает, хотя всё равно полезен. Веселов об этом не извещён. Зато действия оперов Соломы взбеленили его настолько, что он доложил Совету о срыве якобы подготовленной им операции по захвату ксенотов. Хотя его цель была - Сан Саныч.
        Все снова посмотрел на Уварова.
        - И всё это раскрылось благодаря ему, - повторил Дэн.
        - А Костя… Ватшин… не звонил? - несмело спросил Уваров.
        - Позвонил, - сказал Гордеев. - Сегодня утром.
        Уваров с облегчением вздохнул, и Гордеев усмехнулся, представив, о чём подумал математик.
        9. Инол, не гляди волком
        Кузьмичёв позвонил в семь часов утра. Точнее, не позвонил по мобильному, имея скрэмблер, а использовал компьютер, что говорило о важности контакта.
        Веселов досматривал утренний сон в своём роскошном спальном модуле: его квартира располагалась в Новой Москве, в доме, построенном по новейшим технологиям и суперсовременным дизайнерским решениям. В этом же доме проживали такие видные государственные деятели, как министр образования, министр здравоохранения, председатель Совбеза, руководители секций Государственной думы и просто очень богатые бизнесмены.
        Экран новейшего четырёхядерного «Intel core 4 Quadro» воспроизвёл голову витязя в блестящем шлеме.
        - Юлий Тарасович, доброе утро, - заговорила голова замогильным басом; криптосистема изменяла и голоса абонентов.
        - Доброе, Феофан Свиридович, - отозвался напрягшийся Веселов. - Что-то случилось?
        - Вы просили связать вас с одним из комиссаров Первого Круга, я выполнил просьбу. Вашего звонка ждёт третий, позвоните и договоритесь о рандеву.
        Веселов вытянул губы трубочкой, словно собирался свистнуть.
        Третий был заместителем министра юстиции, и его мнение несомненно влияло на решения Совета.
        - Спасибо огромное, товарищ генерал! В долгу не останусь. Когда можно будет позвонить?
        - В любое время, - сказал витязь бесстрастно. - Третий по слухам уже не спит. Номер скайпа сейчас высветится у вас.
        Под головой витязя пулемётной очередью просияли цифры и буквы кода.
        - Принял.
        - Удачи. - Витязь растаял дымком.
        Веселов задумчиво склонил голову к плечу, изучая номер, глянул на часы, поколебался, но зная, как трудно бывает связаться с человеком на работе, скомандовал компьютеру вызвать комиссара.
        Ответ пришёл через несколько минут. Маска комиссара представляла собой большого кота с роскошной блестящей чёрной шерстью и белой звездой на лбу. Кроме того, у кота были умные синие глаза.
        - Слушаю, - промяукал он.
        - Прошу прощения, Алексей Денисович, - заторопился Веселов. - Ваш пароль дал мне Кузьмич… э-э… генерал Кузьмичёв.
        - Чего вы хотите?
        - Встретиться и поговорить.
        - У меня нет времени.
        - Я не задержу вас… и могу подъехать прямо сейчас.
        Кот облизнул лапу, потёр ею звёздочку на лбу, что, очевидно, означало раздумья абонента.
        - Хорошо, если ненадолго… жду вас к девяти, не опаздывайте. Запоминайте адрес…
        Веселов запомнил, кивнул.
        - Буду минута в минуту.
        - До встречи.
        Кот рассерженно зашипел и, прыгнув куда-то в угол экрана, исчез.
        Веселов быстро пролистал разговор с комиссаром, не нашёл ничего подозрительного: комиссар пригласил его не в офис, а к себе домой, и это говорило не столько о доверии Швырёва к звонившему, сколько о доверии к Кузьмичёву, договорившемуся о встрече. Хотя координатор не был обязан устраивать этот приём.
        - Группу «Зет» на выезд! - вызвал он охрану.
        Через четверть часа руководитель «Прикрытия-1» сидел в кабине чёрного «Фольксвагена Пантер» вместе с двумя телохранителями и секретарём, роль которого выполняла красивая женщина по имени Ли. Ещё трое телохранителей ехали вслед за «Фольксвагеном» в белом джипе «Чероки Грандиозус».
        Дорога от дома Веселова до набережной Москвы-реки напротив парка Горького заняла час с минутами: уже начался весенне-летний выезд москвичей на отдых, и машин на дорогах столицы поубавилось.
        Поэтому Веселову ещё пришлось ждать какое-то время, прежде чем он собрался идти к комиссару.
        Всех телохранителей в дом не пропустили.
        Молодой человек в серой униформе, олицетворяющий собой привратника и охранное агентство, твёрдо заявил о необходимости соблюдать местные правила.
        - Жилец вас ждёт, - добавил он, - меня предупредили, однако пройти к нему могут только трое.
        Веселов спорить не стал, сказал негромко:
        - Чиноев и Ли со мной, остальные ждите в холле.
        Поднялись на бесшумном лифте на двенадцатый этаж.
        Дверь в общий коридорчик, перекрытый отдельной стеной, открыл сам хозяин. Он был в мундире советника юстиции и явно готовился убыть по делам.
        - Прошу. У вас двадцать минут.
        Руководитель «Прикрытия» вошёл в квартиру, оставив в коридорчике смуглокожего Чиноева, уроженца Дагестана. Помощница и она же телохранитель Ли могла и без мужчин защитить своего босса.
        Алексей Денисович широко повёл рукой.
        - Оглядитесь и присаживайтесь в гостиной, я буду через минуту.
        Веселов с откровенным любопытством начал осматриваться, заглянул на веранду, кинул взгляд на парк, вернулся обратно.
        Квартира третьего - по властным полномочиям - комиссара «Триэн» удивила. Поскольку сам полковник проживал в квартире ВИП-класса общей площадью в двести сорок квадратных метров, то считал, что Старшины Совета должны владеть жилплощадью не меньших размеров и невиданного комфорта. Но он ошибся. Несмотря на модные интерьеры и стилевой изыск, квартира Швырёва не тянула на ВИП-жильё.
        - Не аскет, - с улыбкой проговорила Ли, - но и не гурман.
        Каждому своё, подумал Веселов, взглядом спрашивая у помощницы, проверила она квартиру на наличие электронной начинки или нет.
        «Всё в порядке», - взглядом же ответила Ли, открыв сумочку и посмотрев на экранчик МКЭРа - комплекса электронной разведки.
        Вошёл хозяин, пахнущий дорогим одеколоном, жестом указал гостям на красивый диван и кресла, составляющие вместе с корпусной мебелью единый ансамбль OPUS итальянской фирмы Natuzzi. Сам он сел в кресло за стеклянным журнальным столиком.
        Веселов и Ли устроились на диване. Минута была торжественная, как на приёме в Кремле. Хотя Юлий Тарасович предпочитал бы обратный подход: чтобы не он приходил, а к нему приходили… в Кремль.
        Мысль развеселила.
        Комиссар уловил подвижку настроения гостя, улыбнулся.
        - У вас хорошие известия?
        - Я подумал… - Веселов изобразил смущение. - Мой визит выглядит как попытка завязать дружбу.
        - Кто же возражает против дружбы? Но это не так, верно?
        - Скорее как общение Магомета и горы. Если гора не идёт к Магомету…
        - Значит, Магомет всего лишь полковник, - шуткой закончила Ли речь шефа.
        Алексей Денисович оценивающе посмотрел на неё.
        - Вы знаете, что произошло в Москве вчера?
        Ли перестала улыбаться, вопросительно глянула на Веселова, но тот молчал, пытаясь освободиться от неуютного чувства возникшей неловкости.
        - Нет, не знаю.
        - Вчерашний вторник войдёт в историю столицы как день, когда в крупнейшем мегаполисе России не было совершено ни одного преступления.
        - Но это же… прекрасно!
        Швырёв кивнул.
        - Это действительно прекрасно. Но один случай - ещё не система. Сегодня до шести часов утра в Москве зафиксировано уже сто шестнадцать преступлений. Но к делу, у меня мало времени.
        - Прошу прощения, комиссар… - Веселов снова изобразил застенчивое смущение. - Нас никто не подслушивает?
        Хозяин остался спокоен.
        - Здесь слушают меня, как вы понимаете.
        - Я имел в виду прослушку… у меня важная информация. Такое впечатление, будто кто-то наблюдает за нами.
        - Может быть, Тот, Кто Рядом? - невозмутимо проговорил Швырёв.
        Веселов замер, покрываясь холодным потом.
        - Что вы… сказали?
        - Ах, да, вас ведь тоже зовут Тот, Кто Рядом? Сокращённо - Тот. Не так ли?
        - Ли! - едва слышно прошипел Веселов.
        Помощница вскочила, направив на комиссара пистолет с толстым дулом, выдернув его из-под юбки.
        Швырёв посмотрел на неё снизу вверх, не теряя ни капли самообладания.
        - Что вы так суетитесь, леди? Могли бы не выдавать себя какое-то время, поиграть словами.
        Веселов встал, выдвигая из воротника костюма усик микрофона.
        - Ахмет, Шота, ко мне!
        - Они не придут, полковник, - покачал головой Алексей Денисович. - Не только ваши люди умеют работать быстро и бесшумно.
        - Встать! - скомандовала Ли низким голосом; ею можно было залюбоваться, так странно в ней сочетались женская привлекательность и сексуальная сила с мужской решительностью и воинственностью. - Выходим вместе!
        - Это невозможно.
        - Я выстрелю!
        - Стреляйте, - благожелательно согласился Швырёв.
        - Прострели ему руку, - посоветовал Веселов, - сговорчивее будет. Бери его и уходим.
        Ствол пистолета слегка изменил угол наклона. Раздался тихий щелчок выстрела.
        Но за мгновение до этого стеклянная пластина журнального столика вдруг поднялась перед сидящим, закрывая его, и пуля попала в неё.
        Ли округлила глаза, потеряв пару секунд, прыгнула к Швырёву сбоку… и наткнулась на возникшую из пустоты человеческую фигуру в серебристом, плотно облегающем тело костюме. Казалось, в комнате появилась сошедшая с пьедестала статуя дискобола.
        Раздался электрический треск, женщина вскрикнула, выронила пистолет и опустилась на пол.
        Дёрнувшийся было к выходу Веселов остановился. Перед ним соткалась из воздуха ещё одна серебристая фигура, в лоб глянул зрачок пистолета.
        - Сядьте, Юлий Тарасович, - сказал Швырёв прежним невозмутимым тоном, продолжая сидеть как ни в чём не бывало, сцепив руки на груди. - Это опергруппа капитана Соломина.
        Ли внезапно вскочила, словно и не получала разряд электрошокера, успела нанести два удара бойцу в серебристом комбинезоне, ушедшие в воздух, и получила ещё один разряд, окончательно лишивший её способности двигаться.
        Веселов оценивающе глянул на неё.
        - Инолка? - улыбнулся Алексей Денисович. - Хорошо держит высокие вольты. Вы тоже хотите попробовать? Или решаете, запустить самоликвид или нет?
        Веселов не успел ответить.
        Открылась входная дверь, в гостиную вошла ещё одна серебристая «статуя», слой серебра на её лице стёк валиками на шею, и на Веселова глянули глаза капитана Соломина.
        - Далеко собрались, господин «крот»?
        Веселов, всё ещё в сомнении, оглянулся на хозяина квартиры.
        - Я ничего не понимаю… что здесь происходит?
        - Захват «крота», - вежливо ответил Соломин.
        - Я… положу вас… всех!
        - Ну-ну, полковник, - с хмельной весёлостью улыбнулся капитан, - не берите на себя функции американского супермена, вам далеко до Стэтхэма и Шварценеггера, несмотря на инольскую генетику. Даже если вы нас и положите, в чём я сомневаюсь, от снайпера вряд ли убежите. Да и не стоит это делать, умрёте уставшим.
        Вошёл ещё один гость. Это был Гордеев.
        Взгляды руководителей подразделений «Триэн» встретились.
        - Садитесь, Юлий Тарасович, садитесь, в ногах правды нет, поговорим спокойно. А пугать нас не стоит.
        - Правды нет нигде, - сказал Солома.
        - Виктор, забирайте девицу и ждите.
        Серебристые фигуры исчезли как по мановению волшебной палочки, унося потерявшую сознание спутницу Веселова.
        Подумав, он сел на диван.
        - Это недоразумение. У вас нет никаких доказательств, что я… гм, гм… «крот». Требую схода Совета!
        - Доказательств хоть отбавляй, - возразил пристроившийся в другом кресле Гордеев.
        Прозрачная столешница, выдержавшая удар пули девятимиллиметрового калибра, бесшумно встала на место, превращаясь в журнальный столик.
        Веселов посмотрел на неё с мимолётным удивлением.
        - Не понимаю, о чём вы говорите.
        - Понимаете, Тот, хотя допускаю, что настоящее имя у вас другое. Дэн вычислил трэк ваших действий, господин инол, направленный к одной цели: тихий перехват власти внутри «Триэн», использование системы в качестве орудия нейтрализации ксенотов. Всё было бы хорошо, обратись вы к нам прямо, мы ведь тоже хотим избавить Россию… и Землю от инопланетных «пастухов». Но ведь вам нужна абсолютная власть? Не так ли?
        - У вас… нет… доказательств…
        - Да бросьте, полковник. Всё началось даже раньше, чем вы подставили опергруппы «Заставы» при защите хроников, аккуратно слив информацию о маршрутах агентуре ксенотов. Ваша первая жертва - Кротов Илья, независимый хроник, который мог бы долго жить, никому не мешая, если бы вы не подсказали драгонам, где его искать. После этого он скинул файлы о ксенотах на десяток адресов, информация попала писателю Ватшину, он написал роман - и понеслось.
        - Чушь!
        - Далее, компьютеры. Вся наша структура использует отечественные компьютеры «Небеса», вы же пользуетесь квантовыми Intel 4, которые, по нашим данным, есть только у военных, причём не наших военных. Будете возражать?
        Веселов сцепил челюсти, разъедаемые дрожью.
        - Вы… проникли… в мой дом?
        - В дом нет - в офис на базе СВР в Сокольниках. Взломать ваши пароли было трудно, но Дэн справился. В общем, можно добавить к доказательствам и подставы, и попытку «в одном флаконе» захватить хроника Уварова, и посыл дронов на Вилюе, и отзыв экспедиции, и многое другое.
        Веселов вдруг усмехнулся.
        - Я был о вас худшего мнения, полковник. Знаете ведь поговорку? У одних главные умственные полушария защищены черепом, у других штанами. Я считал…
        - Что у меня они под штанами.
        - Судари мои, у меня уже нет времени, давайте закончим это дело. Юлий Тарасович, у вас есть что сказать по существу? Мы знаем, что вы инол, мы знаем, кто такие инолы, и примерно знаем, чего они добиваются. Вы добавите не так уж и много к этому.
        Веселов ушёл мыслями в себя.
        Швырёв и Гордеев переглянулись.
        - Неужели и вам вшивают программы самоликвидации? - недоверчиво спросил Иван Петрович.
        Веселов очнулся.
        - Нет, мы обходимся без этого, хотя я могу… уйти в любой момент.
        - Может быть, не стоит этого делать? Вы можете быть полезны.
        - Кому? Вам лично? - скривил губы Юлий Тарасович.
        - Общему делу, государству, всем людям России, в конце концов. Подумайте, эта цель выше всех ваших властных планов.
        Повисла пауза.
        - И тот, кто будет более необходим тому, кто будет в нём нуждаться, будет ему неведом, то есть тем более ненавистен[13 - Леонардо да Винчи, «О совете», С.А.37 v.], - тихо проговорил Швырёв, пристально разглядывая лицо иночеловека.
        10. Тишь да гладь, да божья благодать
        Жизнь круто изменилась.
        Тридцать первого мая, в пятницу, позвонил Соломин и сообщил, что в руководстве «Триэн» произошли перестановки, и хроники снова начинают работать с командой «Заставы».
        - Здорово! - обрадовался Ватшин. - Мне с вами комфортнее. Вы умеете слушать.
        Полковник засмеялся.
        - Лучше всего умеют слушать те люди, рядом с которыми лучше не болтать.
        - Я хотел сказать, - смешался Константин, - что руководство меняется к лучшему…
        Тон Соломы изменился, стал менторским:
        - Смена руководства не означает, что мы отказались от смертной казни.
        Ватшин озадаченно принялся размышлять, что хотел сказать весёлый командир оперативной группы; Виктор, почуяв его настроение, добавил, веселясь:
        - Тебя это не касается, Венедиктыч. Ещё одна новость: переезжать всё-таки придётся. На Сан Саныча снова наехали ксеноты, мы больше не хотим вами рисковать.
        - Когда?!
        - Три дня назад. Он тебе не рассказывал?
        - Нет.
        - Позвони ему, у него те же проблемы, хотя досталось ему больше. В общем, поговорите, выработайте общее мнение, а я вечером загляну.
        Ватшин расстроился. Переезжать всё равно не хотелось, но сидеть под дамокловым мечом ксенотов не хотелось больше. К тому же Люся готова была ехать с ним на край света.
        Он по старой привычке походил по квартире, поправляя криво стоящие у стола стулья (так легче думалось), какие-то вещи на полках, графин с цветами, книги.
        На край света… может, и в самом деле махнуть куда-нибудь подальше, на Камчатку, на севера, в Магадан, куда не дотянутся руки инолов и ксенотов? Или они контролируют всю Россию? Но ведь если Соломин заговорил о переезде, значит, он знает места, где можно будет жить, не опасаясь ежечасно нападения?
        Зазвонил мобильный.
        Ватшин глянул на экранчик:
        - Оба-на, Сан Саныч?
        - Я как будто, - отозвался Уваров. - А ты кого ждал?
        - Да это я так, нервничаю, хотел звонить тебе. Тут, понимаешь, какое дело…
        - Переезд.
        - Ага, Соломин звонил, мы снова под его крылом.
        - Мне он тоже звонил.
        - На тебя наехали? Что ж не позвонил?
        - Костя, давай встретимся и побеседуем, хочу многое тебе рассказать.
        - И я хочу того же. Где? Там же, в Серебряном бору?
        - Сегодня Федотов день по славянскому именослову, рождённые на Федота приходили к дубу и подолгу сидели под ним, он давал им жизненную силу. Хочу найти в Москве дубы.
        - Ты разве тридцать первого родился?
        - Так получилось.
        - Незадача, я не знал, поздравляю. Я даже подарка не приготовил.
        - Бог с ним, с подарком, это не главное в жизни.
        - О, я знаю, что тебе подарить! - Ватшин вспомнил, что у него в наследство от деда остался золотой червонец царской чеканки. - Поехали в Лосиный Остров, там есть дубы, я точно знаю.
        - А я там не был ни разу.
        - Скажешь сопровождающим, они привезут. Адрес - пересечение Первого Белокаменного проезда с Яузской аллеей.
        - Замётано. Когда?
        - Часа через полтора, с учётом дороги.
        - Договорились.
        Ватшин заметался по комнатам, вспоминая, где у него хранятся раритетные безделушки, нашёл червонец на дне коробки с монетами, собранными ещё отцом, бережно протёр монету. Подумал: Сан Саныч оценит, он наверняка знает цену таким вещам. Потом оделся в летнее, спрятал коробочку с монетой в карман и позвонил телохранителям, что собирается выйти из дома.
        Вскоре джип «Рэндж Ровер» мчал его по Третьему кольцу в направлении Северо-Восточного округа столицы.
        Встретились в двенадцать часов дня на аллее, пересекавшей Белокаменный проезд, обнялись, и Константин протянул Уварову синюю бархатную коробочку.
        - С днём рождения, Близнец!
        - Что это? - Уваров, одетый почти так же - во всё белое, холщовое, открыл коробочку. - О! Золотой! Глазам не верю! Редкость неимоверная! Какой год?
        - Тысяча девятьсот шестой.
        - Ух ты, с ума сойти! Вот подарок так подарок! Я даже не мечтал о таком! Мне полтинник, а ему уже сто одиннадцать лет! Я не нумизмат, но скопил приличную коллекцию монет разных эпох и стран. Червонец будет их князем.
        Ватшин улыбнулся, обрадованный реакцией математика.
        - Куда пойдём?
        Уваров погладил червонец ещё раз, спрятал в карман.
        - Ты обещал найти дуб.
        - Идём, тут недалеко.
        Зашагали вдоль Белокаменного проезда с домами советской постройки, прошли Яузскую аллею, углубились в лес по Абрамцевской просеке.
        Лес был лиственным, преимущественно липово-берёзовым, но встречались и кленовые рощицы, и редкие сосны, и дубы.
        Сошли с просеки, остановились под одним, с толстым узловатым стволом, загородившим кроной полнеба. Телохранители обоих хроников отстали, давая им возможность почувствовать себя свободными, хотя бдительно вглядывались в лесные заросли и редкие беседки, пустые в этот почти полуденный час.
        - Гигант! - сказал Уваров нежно, подходя к дереву и прижимаясь к его стволу всем телом. - Какая энергетика, а? Стань рядом, подыши.
        Ватшин послушно приник к стволу.
        Голову объяла чистая как слеза тишина.
        Мышцы тела на мгновение стали каждая сама по себе, как бы ожили, освободив тело от массы и материальности.
        Захотелось летать!
        - Здорово… - прошептал Ватшин.
        Уваров долго не отвечал, слившись с могучим деревом в единое целое, а через него - со всеми лесами России и мира в целом.
        Пошевелился.
        - Пойдём, посидим где-нибудь.
        Отошли от дуба, притихшие, сели на старую деревянную лавочку, невесть откуда взявшуюся перед краем болотца. На доске спинки виднелась вырезанная ножом надпись: «Здесь были В и А».
        - Практически это о нас, - кивнул на надпись Ватшин. - Я - В, а ты - А. Рассказывай. Как тебя брали?
        - Да что рассказывать? - неохотно проговорил Уваров. - Пришли трое, ни слова не говоря начали вязать, рот заклеили… а тут Солома объявился. Взяли их. Эта троица была инолами.
        Уваров помолчал, потом добавил:
        - Понервничать пришлось, конечно, надоело до чёртиков! А вчера наши взяли главного инола.
        - Кого?
        - Тебе не говорили?
        Ватшин пережил мгновенное чувство обиды, но сумел от него избавиться, рассмеялся.
        - Мне ничего нельзя говорить, я писатель, что услышу - переношу в книгу.
        - Юлий Тарасович.
        - Да ты что?! - поразился Константин.
        - Ага, я сам обалдел, когда Дэн озвучил свои выводы.
        - Тебе Дэн звонил?
        - К Гордееву вызывали, а там Дэн… и главный их разведчик. Мне предложили стать аналитиком системы, работать с Дэном.
        - А мне ничего.
        - Ещё предложат, во-первых, ты моложе, а во-вторых, как хроник - сильней меня. Где был в последнее время?
        - По северу ходил, по российскому, порталы искал.
        - Нашёл?
        - Аж целых четыре, один в Москве, два в Подмосковье, четвёртый в Королёве, но последние три потом взорвали. Потом меня укусила муха неподчинения, и я махнул к началу рождения Вселенной. Вот это был поход намного интересней.
        - Что обнаружил?
        - Наша наблюдаемая Вселенная - лишь часть гораздо большей структуры, хотя и сама раздулась в результате инфляции в триллионы триллионов раз с момента Бигбума.
        - Ну, это я знаю. В момент завершения инфляции в разных областях континуума доминировали разные частицы и силы, а то и разные законы физики. Так что наблюдаемый нами космос - лишь трёхмерный срез более многомерного Мультиверса, заполненного множеством разных доменных мирозданий.
        - Вот бы посмотреть, кто там живёт, какие формы там приняла жизнь.
        - Вряд ли это осуществимо, - покачал головой Уваров. - Мы помним только то, чему были свидетелями предки единой родовой линии. Хотя, - он оценивающе посмотрел на раскрасневшегося Константина, - может, тебе удастся это сделать?
        - Ты же только что сам сказал - мы помним только…
        - Я имею в виду твою экстрасоматику. Поход в будущее - это не листание наследственной памяти, это нечто другое - прорыв в иную область человеческих умений. Недаром же инолы хотели заполучить нас в качестве подопытных… - Уваров осёкся.
        - Ты о чём? - не дождался продолжения Ватшин.
        - Язык мой - враг мой, - с сожалением и смущением сказал математик. - Не хотел ведь тебя пугать. Инолы задумали не только получить от нас информацию о прошлом, но и использовать нас в качестве подопытных кроликов, чтобы внедрить наши ДНК в свои генетические структуры.
        - Зачем?!
        - Не догадываешься? Чтобы стать такими же, как и мы.
        - Блин!
        Уваров рассмеялся.
        - Я думал, лексикон писателя пошире.
        - Они хотят… стать хрониками?
        - Инолы - тоже ксеноты своего рода, их ДНК - называется КсНК - работает на иных полимерах, они пытаются взять на вооружение все достижения современной науки, технологии предков и экстраспособности людей.
        Ватшин погрузился в размышления. Воображение уже начало рисовать ему идею нового романа, рождённую словами Сан Саныча, где главным героем становился иночеловек.
        - Не переживай, Костя, с нами друзья, - сжал его локоть Уваров.
        Ватшин очнулся.
        - Да я не переживаю… почти… самую малость. Ты-то где бродил?
        - Титан изучал, спутник Сатурна. Наши предки обжили его, понастроили подлёдных станций, нашли в океане подо льдом какую-то странную жизнь. Наверху, на самой поверхности, температура достигает минус ста восьмидесяти градусов, а в океане гораздо теплее.
        - По Титану я не бродил, был на Европе[14 - Европа - спутник Юпитера.], если говорить о спутниках больших планет. Где побывал ещё?
        - Изучал вымирание видов на Земле в результате всяких природных катаклизмов. Вернее, это наши учёные считают эти катаклизмы природными, на самом деле большинство их оказалось искусственного происхождения.
        - Ну-ну, дальше? Подашь идею - возьму в соавторы. Я сам ниже миллиона лет в историю Земли не залезал.
        - Ты мог прочитать. Считается, что динозавры вымерли шестьдесят пять миллионов лет назад в результате падения астероида. Астероиды действительно падали, но в данном случае это была война! Динозавры были разумными существами, хотя и не пользовались техникой в нашем понимании. Зато умели вызывать тектонические сдвиги и сбрасывать на головы врагов огромные небесные камни.
        - Об этом уже писали фантасты.
        - Двести миллионов лет назад произошло так называемое триасовое вымирание, вымерли все конодонты[15 - Конодонты - класс вымерших животных вида хордовых.], на наших угрей похожи, это аж двадцать процентов морских семейств. Слышал?
        - Н-нет.
        - Вот это вымирание действительно было вызвано падением в океан метеорита, вернее, ядра кометы. А двести пятьдесят миллионов лет назад массовое пермское вымирание[16 - Вымерло 96 % морских и 70 % наземных видов.] порождено не падением астероида, а той же войной.
        - Интересно, и кто с кем тогда воевал?
        - Я ещё не разобрался. Сам можешь сходить и посмотреть. Были ещё две катастрофы, вызвавшие девонское вымирание и ордовикско-силурийское, так вот последнее - тоже вызвано войной. Считается, что тогда, около полумиллиарда лет назад, на Земле жили только простейшие водоросли и беспозвоночные, но это не так. Жизнь и тогда была очень разнообразна, да остались от неё рожки и ножки.
        - Слушай, а когда на Землю прилетели ксеноты? Они участвовали в войнах или нет?
        - Скорее - сами их провоцировали. Можно уточнить.
        - Это же классная идея! - загорелся Константин. - Посмотреть, вычислить, когда к нам прилетела эта нечисть - драконы и змеи…
        - И что?
        - И грохнуть их всех ещё до наших времён!
        - Фантаст, - погрозил с улыбкой пальцем Уваров. - Мы ничего не сможем сделать физически. Наши походы в прошлое - не полёты на машине времени, мы всего лишь вспоминаем, что было.
        Ватшин погрустнел.
        - Знаю… но ведь мы же умеем заглядывать в будущее? Гордеев не зря назвал нас эф-хрониками. Может быть, мы и в прошлом что-то можем сделать?
        - Как?
        - Не знаю пока…
        - Сумасшедшая идея. - Уваров подумал. - А с другой стороны, мне нравится. Давай покумекаем, после переезда времени у нас будет хоть отбавляй.
        - Кстати, куда бы ты хотел?
        - За кудыкины горы, - пошутил Уваров. - Я человек простой, была бы возможность заниматься любимым делом, а где - не всё ли равно? Можно и на Камчатку, и на Чукотку махнуть. Моя жена поедет туда, куда поеду я.
        - Моя тоже поедет. Повезло нам с жёнами.
        - У меня ещё дети есть, вот с ними будет посложней. Но я верю, что проблема разрешима.
        - Значит, махнём на Камчатку?
        - Если выживем, - сказал Уваров.
        Ватшин протянул руку…
        notes
        Примечания
        1
        В. Шефнер. «Непрерывность».
        2
        Searcher Mk III.
        3
        Игнобелевская премия (Ig Nobel Prize) вручается в Гарварде редакцией саркастического псевдонаучного журнала «Анналы невероятных исследований» за достижения, которые сначала заставляют людей смеяться, а потом задумываться.
        4
        Непереводимая игра слов.
        5
        Радиус Венеры = 6051 км. Земное g = 9 м/с, на Венере = 8,8 м/с.
        6
        Всего их больше 1000.
        7
        Комплекс ракетно-стрелкового вооружения.
        8
        Badwater - плохая вода (англ.).
        9
        Балдж - центральный яркий эллипсоидальный компонент спиральных и линзовидных галактик.
        10
        Рекомбинация - процесс, обратный разрыву химической связи.
        11
        По теории Большого Взрыва инфляция - сверхбыстрое экспоненциальное раздувание Вселенной, длившееся около 10 в минус 30-й степени секунды.
        12
        По последним данным, возраст Вселенной равен тринадцати с половиной миллиардам лет.
        13
        Леонардо да Винчи, «О совете», С.А.37 v.
        14
        Европа - спутник Юпитера.
        15
        Конодонты - класс вымерших животных вида хордовых.
        16
        Вымерло 96 % морских и 70 % наземных видов.