Ведьмина поляна Василий Васильевич Головачев
        Обычные лесные поляны - россыпь цветущих трав и ягод, а вот ведьмины - полны загадок. На одну такую попадает Максим Жаров. С этого момента начинается его дорога в новую реальность, где мужчинам приходится сражаться, женщинам поддерживать и хранить их, где белое остается белым, а черное - черным. Где Тьме надо противостоять, чтобы она не захлестнула оба мира, так похожих друг на друга и в то же время разных.
        Роман грандмастера отечественной фантастики!
        Головачёв В.
        Ведьмина поляна
        
* * *
        Глава 1
        Последним номером программы соревнований было метание ножей на дальность и точность, и Максим подошёл к нему первым претендентом на чемпионство, победив в первых двух этапах: метание на точность и метание из необычных положений, и проиграв в третьем - метание экзотических средств поражения, от вилок и сюрикенов до двузубых стрелок и заточенных бумерангов. В принципе он не сомневался в своих силах, хотя волновался, конечно, пряча эмоции за маской флегматической расслабленности.
        Обычно Максим ездил на соревнования с другом детства Саней Зубриком. Так же было и этой весной. Чемпионат России по ножевому многоборью начинался двадцать восьмого апреля и проходил в старинном русском городке Муроме.
        До этого Максим (Максим Валерьевич Жаров, двадцать семь лет, мастер спорта по настольному теннису, холост, рост метр восемьдесят пять, старший научный сотрудник в лаборатории РССА (разработки спецсредств автоматики) Брянского института приборостроения) в Муроме ни разу не был, поэтому после приезда они с Саней, или Сан Санычем, как его звали друзья (Александр Александрович Зубрик, комиссар Железнодорожного районного военкомата Брянска, двадцать шесть лет, женат, волейболист, рост метр девяносто), с удовольствием прогулялись по городу, любуясь старинными церквями, соборами и монументами.
        От гида экскурсии, предложенной устроителями соревнований для приезжих спортсменов, Максим узнал, что Муром, как «город на семи холмах», расположенный на берегу Оки, впервые упоминается в «Повестях древних лет» в восемьсот шестьдесят втором году. До прихода славян здесь обосновалось финно-угорское племя мурома, что в переводе означало «люди на земле». Их земли и стали самым восточным рубежом Древней Руси в те времена, позже сделавшись центром купечества и ремёсел.
        Самым знаменитым горожанином Мурома считался богатырь Илья Муромец, родившийся в селе Карачарове, ныне входящем в черту города. Мощи богатыря, канонизированного Русской православной церковью, покоились в пещерах Киево-Печерской лавры, но частичка мощей, как оказалось, хранилась и в Благовещенском соборе Спасо-Преображенского монастыря.
        Узнали гости и о том, что настоящая фамилия Ильи - Гущин, а Муромцем его прозвал народ.
        Когда экскурсию подвели к скульптуре богатыря, он поразил всех былинным могуществом - так удачно расположили его архитекторы. Каково же было удивление гостей, когда стал известен рост Ильи - один метр сто семьдесят семь сантиметров.
        - Офигеть не встать! - выразил Сан Саныч своё мнение по отношению к физическим данным богатыря. - В мультиках он выглядит намного солиднее.
        - Его слава больше его размеров, - усмехнулся не менее удивлённый Максим.
        Экскурсия состоялась двадцать седьмого апреля, а днём позже начались состязания сотни съехавшихся со всех концов России и Белоруссии метателей. Приехали и спортсмены из Армении и Казахстана, что увеличило ценность главного приза: победитель получал ключи от новенького «Москвича», изготовленного на недавно заработавшем в Москве автозаводе, использовавшем китайские профили машин марки «Черри».
        Чемпионат проводился в новом спортцентре Мурома на берегу реки, и оба дня зал, где проходили соревнования, был забит до отказа. Любителей «остренького и опасного» набиралось больше, чем мог вместить спортцентр.
        Заканчивались соревнования самым зрелищным мероприятием. В десять часов утра начинались броски на дальность и точность, и к финалу ближе всех подошли Максим Жаров и его соперник из Алматы Жанболат Мусабаев, тридцатилетний здоровяк, уже завоёвывавший главный приз в прошлые годы. После третьего рубежа он объявил, что его засуживают, и судьи, пересмотрев результаты этапа по системе видеоповтора, победителем объявили его.
        Максим спорить не стал. Хотя к последнему рубежу соперники подошли с разницей всего в одно очко, что явно злило казаха. Оставался один бросок: метали нож с расстояния в двадцать пять метров, и если Максим не попадал в красный «ноль» - круг в центре мишени диаметром в десять сантиметров, он мог и проиграть.
        Ножи для этой дисциплины выбирались длинные и тяжёлые, требующие глубокого хвата. Но Максим выбрал сканф - короткий хват с поворотом туловища вокруг оси, что требовало великолепной координации, точного глазомера и длинной сильной руки. Всё это у него было, плюс владение скоростными темпами для ножевого боя. Друзья удивлялись, как такой крупный человек ростом под метр восемьдесят пять, обладающий длинными руками, смог стать мастером спорта по настольному теннису, опирающемуся на сверхбыструю реакцию. Но тут Максим не мог им ничем помочь, получив дар теннисиста от природы. Он таким родился. А потом всю сознательную жизнь тренировался: теннисному мастерству - у своего отца, тоже мастера спорта, а метанию колюще-режущих предметов - у его брата, дядьки Никифора, профессионала ножевого боя, служащего СОБРа Росгвардии.
        Соперник бросал первым.
        Он выбрал длинный хват, долго имитировал бросок, словно проверяя нервы зрителей. Красиво метнул. И нож угодил в край красного круга.
        Мусабаев вскинул вверх руки, празднуя победу.
        - Жаров, ваш бросок, - объявил судья.
        Максим быстро приблизился к черте на полу и, не останавливаясь, как шёл, так и метнул нож, сделав оборот вокруг оси.
        Клинок чётко вонзился в центр круга.
        Зал взорвался единым воплем:
        - Да-а-а!
        Максим расслабился, посмотрел на помрачневшего соперника, сохраняя невозмутимую мину, хотел было по-дружески протянуть ему руку, но Мусабаев отреагировал по-хамски: ощерился, процедил сквозь зубы: дуракам везёт! - повернулся к нему спиной и отошёл враскачку. Впрочем, победитель не обиделся, понимая чувства проигравшего. На прошлых состязаниях в Минске болельщики устраивали и не такие сцены.
        Вечером призёров повели в ресторан «Ока» в центре города. За столик уселись устроители чемпионата, парень, занявший третье место и получивший «бронзу», Максим и Сан Саныч. Обладатель серебряной медали не пришёл, что повысило настроение победителя. Максим сочувствовал Мусабаеву и даже хотел как-то успокоить, хотя и виноватым себя не считал.
        Разговоры за столом сначала велись вокруг специфики соревнований и качества ножей. Вспомнили героев прошлых чемпионатов, похвалили Максима за соблюдение традиций (он не отказывался от интервью и от встреч со спортивной общественностью), заговорили о грядущем изменении формата соревнований.
        После победы России в украинском противостоянии над нацистами санкции Евросоюза начали потихоньку отменяться, и в первую очередь это коснулось культуры и спорта: и там, и там западные зрители потеряли интерес к мероприятиям подобного рода не в последнюю очередь из-за отказа Федераций приглашать российских спортсменов. И только их возвращение снова повысило интерес к соревнованиям и привлекло внимание бизнеса. Еврочиновники вдруг осознали, что без России они теряют гигантскую прибыль, и тихонько отступили. В связи с этим замминистра спорта страны Пилигин обрадовал всех тем, что в следующем году намечается приезд на чемпионат представителей Италии, Германии, Сербии и спортсменов из ближнего зарубежья, а присутствующий на ужине мэр Мурома рассказал анекдот про итальянцев, заканчивающийся словами: что русский скажет за пару секунд матом, итальянцу час махать руками.
        Посмеялись.
        Рассказал анекдот и замминистра, упомянув своё недавнее турне по странам Юго-Восточной Азии.
        - Как ни странно, - сказал он, - нас там понимают гораздо лучше, чем в Европе. Попробуйте перевести на немецкий, французский или английский фразу: если сильно окосел - пора завязывать!
        Смех за столом усилился.
        - Или вот ещё: руки не доходят посмотреть.
        Веселье продолжилось.
        - А азиаты такие обороты понимают? - спросил Сан Саныч.
        - В том-то и дело, что им, как оказалось, не надо долго объяснять смысл нашего разговорного жаргона.
        Начали приводить примеры и остальные участники застолья.
        И в этот момент к столу подошёл Мусабаев, так и не поздравивший победителя с победой. Судя по нахмуренному лбу и сверкающим глазам, он был нетрезв.
        За его спиной остановились ещё два парня, блондин и брюнет, оба - с модной небритостью на щеках.
        - Привет честной компании, - сказал он с кривой усмешкой, оглядев собеседников. - Пьёте?
        Возникла неловкая пауза.
        Спохватившийся Пилигин встал, подзывая официанта.
        - Стульчик гостю, пожалуйста.
        Но Мусабаев даже не глянул в его сторону, повернувшись к Максиму, набычился.
        - Празднуешь?
        - Провожу время в приятной компании, - ответил Максим.
        - Ну-ну, проводи, хотя выиграл ты случайно. Если бы мне дали сделать ещё один брос, я бы победил.
        - Если бы да кабы, - проворчал Сан Саныч, не употреблявший никакого алкоголя принципиально.
        - А ты ещё хто такой? - выпятил челюсть Мусабаев.
        Сан Саныч встал. Он был чуть ли не на две головы выше казаха, и тот, наверно, почуял его преимущество.
        Максим дёрнул друга за рукав.
        - Саня, сядь. - Посмотрел на Мусабаева. - Так в чём дело? Можем продолжить. Здесь в холле висит дартс, предлагаю по три броска на красный сектор. Вот и выясним, кто круче.
        - Чего?! - удивился задира, настроенный на конфликт и не ожидавший от соперника предложения завершить поединок таким путём.
        Максим терпеливо повторил.
        Мусабаев сморщился.
        - Что бросать будем? Этими ножиками, - он кивнул на стол, - только колбасу резать.
        - Найдём стрелки, а если нет - возьмём вилки или зубочистки.
        - Максим Валерьевич, - озадаченно посмотрел на Жарова директор чемпионата. - Вы серьёзно?
        - Надо же дать человеку доказать своё превосходство, - кивнул Максим. - Не вызывать же охрану?
        - Идём! - объявил Мусабаев, поворачиваясь к выходу из зала.
        Двое его спутников потопали за ним.
        К столу подошли администратор ресторана и официант. Им объяснили, что требуется, и компания вышла в холл заведения, на одной из стен которого действительно висел диск для игры в дартс.
        - Что будем метать? - осведомился разгорячённый Мусабаев.
        - Что скажешь. - Максим повернулся к охраннику. - Стрелки есть?
        - Есть.
        - Принесите.
        - Нет, - решил задира. - Будем бросать зубочистки. Сам предложил.
        - Как скажешь.
        Официант сбегал в зал, принёс круглую коробочку с зубочистками.
        - Ты уверен? - шепнул Сан Саныч на ухо Максиму.
        Тот успокаивающе сжал локоть друга.
        - Жанболат… э-э… - проговорил Пилигин. - Вы… всё-таки… шли бы…
        - Не мешай, - отмахнулся Мусабаев. - Лучше побудь судьёй.
        Замминистра оторопело посмотрел на Максима.
        - Во даёт! - фыркнул директор чемпионата. - Никакого тебе уважения!
        - Побудьте судьёй, - попросил Пилигина Максим. - Это ненадолго.
        - Бросаем по очереди, - сказал Мусабаев. - Ты первый.
        - Предлагаю по одному броску для разминки.
        - Нет уж, это тебе не стрельбище!
        - Ладно.
        Максим вытащил из коробочки один заострённый стерженёк, попробовал остроту кончиков, изогнул, тестируя стержень на гибкость.
        - Готов. Расстояние?
        - Пять метров! - мстительно бросил Мусабаев.
        - Здесь всего-то наберётся четыре, - пробормотал Пилигин. - Да и не добросите вы эту стрелку, она слишком лёгкая.
        - Пусть будет три метра, - уступил казах.
        Отсчитали три метра, отодвинули толпу посетителей, собравшихся поглазеть на необычные соревнования.
        Максим встал вполоборота к диску, покачал зубочистку, начиная входить в привычный ритм психической концентрации.
        К великому разочарованию соперника, он знал технику метания лёгких предметов. Всё своё детство Максим что-нибудь бросал: теннисные мячики, благо их дома было предостаточно, так как отец играл в теннис, а также складные ножики, вилки, шарики из подшипников, небольшие камешки, швейные иголки, еловые шишки, спицы и даже сухие комки грязи. Хуже всего давались ему спички и лёгкие длинные щепки, траектория которых зависела от колебаний воздуха и от их хрупкости. Но в конце концов и они стали подчиняться расчёту, игре пальцев, интуиции и глазомеру, особенно после того как с молодым Жаровым начал заниматься дядя Никифор.
        Конечно, Мусабаев тоже занимался изучением колющего ассортимента, иначе не стал бы рисковать, вызывая соперника на состязание в ловкости - по сути своей. Но в своём превосходстве он ошибся.
        Максим метнул первую зубочистку.
        Вращаясь вокруг оси (самое сложное было придать ей импульс вращения), зубочистка преодолела три метра и вонзилась в самый ободок центрального красного кружка.
        Зрители захлопали, возбуждённо переговариваясь.
        Место метателя занял Мусабаев. Долго целился, несколько раз вскидывая руку, наконец бросил.
        Его стрелка вонзилась близко от зубочистки Максима, но за пределами круга.
        Зрители загудели.
        Мусабаев сверкнул глазами, шумно выдохнул, но затевать обсуждение броска соперника не стал.
        Второй бросок Максима оказался удачнее первого. Зубочистка воткнулась точно в центр круга.
        Наградой метателю были аплодисменты посетителей ресторана, едва умещавшихся в холле. Захлопал в ладоши даже Пилигин, пригласивший к себе поближе на всякий случай охранника в чёрном.
        Мусабаев ответил почти с тем же успехом, хотя его зубочистка не удержалась на доске и через несколько секунд упала. Он выругался, багровея, озадаченно и с опаской глянув на противника.
        Максим сосредоточился на третьем броске, поднял руку, и в этот момент спутник Мусабаева, брюнет, гортанно крикнул:
        - Ха!
        Рука дрогнула, и лишь в последнее мгновенье Максим сумел закрутить стрелочку. В красный кружок она тем не менее не попала, воткнувшись на один сантиметр ниже, и Максим с разочарованным выдохом понял, что это поражение.
        Поступок брюнета возмутил всех зрителей.
        Сан Саныч ухватил его за руку, согнул в три погибели и повёл, брыкающегося, к выходу из ресторана. На помощь брюнету кинулся блондин, однако его перехватил охранник.
        - Тише, джигит, тише, тут полиция недалеко!
        Послышались гневные реплики, кто-то предложил прекратить нечестный поединок, но Максим был великодушен.
        - Пусть бросает, - поднял он руку вверх, призывая к тишине. - Потерпите минуту. Иначе будет неправильно.
        На этот раз Мусабаев целился недолго, нервно подбрасывая вверх зубочистку. Было видно, что он колеблется. Затем сделал широкий шаг вперёд, зайдя за условную черту соревнований на полметра, кинул, и его стрелка, кувыркнувшись, не долетела до мишени.
        Зрители возликовали.
        - Бог шельму метит! - назидательно сказал Сан Саныч.
        Мусабаев побледнел, сжал кулаки, собираясь ответить в своём хамоватом стиле, но глянул на охранника, осклабился, шаркнул ножкой.
        - Я же говорил, дуракам везёт! Требую реванша! Может, кинем ножички?
        - Можем и кинуть, - пожал плечами Максим.
        - Нет уж, хватит! - решительно объявил Пилигин, кивнул охраннику. - Проводите уважаемого спортсмена.
        Невольные зрители необычных соревнований потянулись в зал.
        Максиму предложили продолжить застолье, но он отказался, сославшись на усталость.
        Вернулись в гостиницу они с Сан Санычем к одиннадцати часам вечера.
        - Не хочешь на сон грядущий чайку? - спросил Зубрик.
        Максим улыбнулся, и в самом деле чувствуя усталость.
        - Спасибо, я и так уже булькаю.
        - Тогда встречаемся утром. Надо билеты сдать.
        - Вот ты и займись этим.
        - Слушаюсь, чемпион! - взял руку «под козырёк» Сан Саныч. - Водить-то умеешь?
        - Как-нибудь довезу. Послезавтра я хочу съездить на родину, в Жуковку, сестра просила помочь. Задержусь там на пару дней. Не хочешь со мной?
        - Не получится. У меня есть кое-какие дела в Брянске. Хотя подышать сельским воздухом было бы неплохо. Спокойной ночи.
        Они обнялись, и Сан Саныч проследовал к своему номеру.
        Максим с удовольствием принял душ, перебирая в памяти события последнего дня соревнований и анализируя своё поведение, и остался доволен. Даже в случае с Мусабаевым он вёл себя вполне прилично.
        Через минуту он спал.
        Глава 2
        Кот орал ночью так, что Максим проснулся в два часа и подумал: кто-то умирает! - настолько душевные фиоритуры издавал котяра. Зверь буквально плакал и стонал, как человек, испытывающий невероятную боль. Ему было холодно, мучил голод, и в мяве он изливал своё непонимание человеческой чёрствости и отсутствия у людей сочувствия.
        Пришлось встать и притворить окно: май в первые дни теплом не порадовал, но по привычке спал Максим с открытой форточкой. И заснуть ему удалось только после того, как кот умолк.
        Наутро сестра Таня сообщила, что кот соседский, ворюга и бандит, тащит всё и у всех, и соседка давно пытается избавиться от него, выгоняет на улицу и травит.
        - Зачем? - не понял Максим. - Не жалко скотину мучить? Взяла бы и усыпила в ветлечебнице.
        - Так за это платить надо, - простодушно пожала плечами сестра, которая тоже не любила котов, чего и не скрывала. - А Чума всем надоел, сосед Вовка Спирин в него стрелял даже, жалко, что не попал.
        - Неправильно это, - осуждающе покачал головой Максим; он-то в отличие от Татьяны животных любил, а в детстве, когда жил с родителями, дружил с котами и часто заступался перед бабкой Нюрой за Барсика; кот по ночам спал у него в ногах.
        По плану в этот приезд он собирался с друзьями посетить кладбище, где были похоронены все его предки и друг детства Лёха Шилов, а потом съездить на рынок, купить кое-что для вечерних посиделок.
        Он практически каждый год приезжал из Брянска в Жуковку вместе с Сан Санычем и собирал старую школьную компанию, останавливаясь то у тётки Ксени, то у тётки Вали (родители разошлись, отец уехал в Сибирь, мать в Белоруссию), а когда двоюродная сестра Татьяна купила в Жуковке домик и переехала туда из Брянска, начал квартировать у неё.
        Так он поступил и в этот раз, прихватив с собой награду за первое место в чемпионате метателей - изящно выполненный из нержавейки клинок, проткнувший кусок хрусталя. Хотелось похвастаться им перед честной компанией.
        Кота по кличке Чума он увидел возле машины, которую ставил во дворе дома; гаража у Татьяны не было. Здоровенный пушистый рыжий кот сидел у колеса и, когда Максим вышел, уставился на него огромными зелёными глазищами. И такая у кота стояла в глазах тоска, такая вселенская скорбь, что у Максима ком встал в горле. Он замер.
        Замер и кот, глядя на человека.
        Максим присел на корточки.
        - Плохо, да, рыжий? Есть хочешь?
        Глаза у кота стали ещё больше, зрачки расширились.
        - Обижают? - продолжал Максим. - Хочешь, вынесу чего-нибудь?
        - Мчо?! - не промяукал - спросил котяра.
        Максим улыбнулся.
        - Подожди, сейчас вынесу.
        - Что-то забыл? - поинтересовалась Татьяна, когда он появился на кухне.
        - Кота хочу покормить. Есть чего-нибудь, косточки там, молоко?
        - Ещё чего, - удивилась дородная, с толстыми ногами и животом, пятидесятилетняя женщина, пережившая двух мужей. - Яду ему, а не косточек.
        - Тань, ты куриный суп собралась готовить, отрежь гузку и лапы и не ругайся, божья тварь таки.
        Поворчав, сестра обрезала тушку курицы.
        Кот не ушёл, хотя и сидел теперь за углом дома, перед кустами малины, готовый чуть что скрыться.
        - Вот, принёс, Чума, - показал курятину Максим. - Хреновую кликуху тебе дали. Буду звать тебя Рыжий, если не возражаешь. Приходи вечером, ещё чего-нибудь вынесу.
        Он бросил мясо ближе к забору.
        Кот проводил куски взглядом, вопросительно и недоверчиво глянул на человека.
        - Ешь, не яд, - засмеялся Максим. - А то я подумаю, что ты не голоден.
        Кот не спеша подошёл к мясу, понюхал, ещё раз удивлённо посмотрел на Максима, потом ухватил ближайший кусок зубами и даже не съел - проглотил всю порцию за пару секунд, судорожно обнюхав дёрн вокруг.
        Стукнула дверь: вышла сестра.
        Кот махнул в кусты, исчез.
        - До вечера, - проводил его глазами Максим.
        - Чума? - спросила Татьяна.
        - Рыжий, - ответил он.
        Вечером кот не пришёл. Зато заорал ночью.
        Максим достал из холодильника кастрюлю с супом, выловил два куска курятины, вышел на крыльцо.
        Дождя не было, но тучи затянули всё небо, дул неприятный холодный ветер, и невольно вспоминалось русское: в такую погоду хозяин собаку из дома не выгонит.
        - Рыжий, - позвал Максим.
        Раздался шорох. По забору царапнули когти, в отсвете фонаря на улице проявилось жёлтое пятно, фосфорически мигнули глаза.
        Максим положил мясо на ступеньку крыльца, поднялся повыше.
        - Ешь.
        Кот приблизился. Вид у него был пришибленный, с правого бока исчез клок шерсти, за ухом виднелся шрам, правую лапу он держал как-то странно, практически не наступая на неё.
        - Что у тебя с лапой?
        Тон подействовал: вряд ли со зверем кто-либо разговаривал так мягко.
        - Мяк, - коротко сказал кот, сделав ещё шаг.
        - Подрался с кем? - покачал головой Максим. - Или попал под облаву? Иди, ешь, не бойся, никто тебя не тронет.
        Кот преодолел страх, подошёл, хромая, проглотил курятину, облизнулся.
        Максим осторожно нагнулся, взял его на руки, обнаружив, что весит он от силы три-четыре килограмма и дрожит мелкой дрожью.
        Снова в горле возник ком.
        - Пойдём, помою лапу и рану за ухом обработаю. Не дрожи, я свой, ничего плохого не сделаю.
        В ванной он включил тёплую воду, усадил кота на скамеечку и начал мыть.
        К его удивлению, кот не дёргался, не пытался убежать или мяукать, только дрожал и щурился, будто понимая, что хочет сделать человек. Напрягся он только тогда, когда в ванную заглянула проснувшаяся Татьяна, всплеснула руками:
        - Батюшки светы! Ты совсем ума лишился, братец!
        - Ага, - согласился с ней Максим, удерживая кота. - Дай какое-нибудь ненужное полотенце. Увезу его с собой, раз здесь ему житья нет. Всё равно никому не нужен.
        Кот зыркнул на Татьяну огромными глазищами.
        Сестра перекрестилась и вышла.
        - Поедешь со мной в город, Рыжий? - посмотрел ему в глаза Максим.
        - Магум, - ответил кот.
        Наутро Максим действительно увёз его в Брянск.
        Глава 3
        В эту мужскую компанию Максим попал случайно, поступив после окончания Брянского института автоматики машиностроения в научно-исследовательский центр «Наука, инновации, технологии» при институте. Начальник проектной лаборатории РССА, в которую устроился Максим, сорокалетний Олег Сёмушкин, толстяк и балагур, оказался неплохим теннисистом, а когда узнал, что Максим в институте выступал за сборную команду по этому виду спорта, тут же пригласил его поучаствовать в соревнованиях по теннису за лабораторию; спортивная молодёжь центра с удовольствием состязалась в межофисных соревнованиях по теннису, футзалу и волейболу.
        Максим согласился и вскоре стал своим в команде, а также сдружился и с компанией Сёмушкина, в которую входили Дима Бушуев, ведущий инженер лаборатории, Сергей Маркин и Илья Краснов, главный её теоретик и программист. Присоединился к компании и закадычный друг Сан Саныч, продолжавший играть в волейбол за военкомат Железнодорожного района.
        К концу лета они начали проводить время не только в спортзале НИЦ, располагавшемся на улице Расплетина, недалеко от речного вокзала, но и на даче Сёмушкина, а также в совместных походах по лесам Брянщины, поскольку все были заядлыми грибниками.
        Кот при первом же походе Максима, длившемся сутки - утром выехали, к обеду следующего дня вернулись, - проявил себя самым решительным образом. Не дождавшись хозяина к ночи, он начал жалобно мяукать под дверью, а потом поднял такой яростный мяв, что соседи едва не вызвали бригаду МЧС, обеспокоенные кошачьим концертом. Пришлось побеседовать с Рыжим, объяснить ему, что живёт он не в деревне, а в городе, и его выступления раздражают людей ничуть не меньше прежних гонителей. Понял ли он увещевания Максима или нет, было неизвестно с неделю, до очередного похода Максима. Оставленный в одиночестве Рыжий снова устроил «филармонию», и хотя орал меньше, всё же встретил он хозяина таким укоряющим взглядом, что Максим почувствовал себя негодяем.
        После этого он старался побыстрее бежать с работы домой, поменьше быть в спортзале и не задерживаться в гостях надолго. Оставить кота было некому, родители жили слишком далеко от Брянска, а родные сёстры Вика и Лена хотя и устроились недалеко, в Бежице, не слишком любили животных, как и двоюродная Татьяна. Эта ситуация так расстроила его друзей, что Олег как-то предложил ему:
        - А ты бери его с собой.
        - Да ладно, - озадачился Максим. - Он же сбежит.
        - В машине посидит.
        Обычно они приезжали в одну из деревень Брянской губернии, недалеко от грибных лесов, оставляли машину у кого-то из местных жителей, договаривались с ним, чтобы он постерёг транспортное средство (ездили на «Ягуаре» Олега, который ему подарил ещё отец десять лет назад), уходили в лес и возвращались к вечеру. Такой формат походов устраивал всех. Теперь же у Максима появился свой «русско-китаец», и он стал подумывать о походах на своём белом как снег аппарате.
        - Он всю машину изгадит за день.
        - Сторожу оставим.
        - Сбежит.
        - Ну, тогда ошейник купи и поводок, будешь по грибы с котом ходить. - Сёмушкин хихикнул.
        - Он же не собака.
        - Тогда сдавай его в кошачий приют, - рассердился начальник лаборатории. - Если не хочешь остаться без друзей. Либо становись домоседом.
        Максим подумал, нашёл «гостиницу для зверей» на улице Бабкина, договорился с сотрудниками, что будет оставлять кота изредка, и на следующий совместный рейд по грибы оставил Рыжего там. Вернулся через двое суток, вечером в воскресенье, и дежурный приёмника заявил:
        - Забирайте своего бандита! Орал два дня, бросался на сетку вольера, ничего жрать не стал! Больше не возьмём.
        Максима повели вдоль ряда клеток в дальний конец приюта, и не успел он подойти, как услышал знакомый мяв.
        - Вот, слышите? - повернулся к нему сторож. - Житья от него нету! Первый раз такую беспокойную зверюгу вижу.
        Кот увидел Максима, перестал орать, потом бросился когтями на сетку и застыл.
        Максим покачал головой, сглатывая ком в горле.
        - Не стыдно? Орёшь, как пароходная сирена, людей пугаешь.
        - Мму, - хрипло мурлыкнул кот, опускаясь на задние лапы.
        - Неужели думал, что я тебя брошу?
        - Мяккуах, - ответил Рыжий, что, наверно, означало, а кто тебя знает.
        - Не брошу, дурачок. Ума не приложу, что с тобой делать. Не буду же я всё время сидеть дома? А если в командировку придётся ехать? А на море отдохнуть?
        - Ммня, - облизнулся кот.
        - Понимает, однако, - с уважением хмыкнул сторож. - Только больно он у вас оручий. Кастрированный?
        - Нет.
        - Кастрируйте, сразу успокоится.
        Кастрировать, однако, Рыжего Максим не стал. Вспомнил совет Олега, задумался: может, и в самом деле попробовать брать кота с собой?
        Дверца вольера открылась. Рыжий прыгнул на грудь Максима, и хотя его острые когти оставили след на руках и шее молодого человека, ему было радостно и приятно от такого проявления любви и привязанности.
        Через несколько дней он взял кота с собой, купив поводок и кошачий ошейник в специализированном магазине.
        Друзья сначала отнеслись к этому решению скептически, припомнив весёлые истории и мультики советской эпохи про умных котов, но когда Рыжий спокойно отнёсся к походу в лес, а через месяц вообще бегал вокруг грибников без ошейника и находил грибы, шутки прекратились.
        Короче, Рыжий стал полноценным участником компании.

* * *
        Это лето ближе к осени выдалось идеально комфортным для всех грибников средней полосы России.
        С начала августа от Крыма до Архангельска установилась тёплая погода - от двадцати двух до двадцати пяти градусов, ночные дожди шли регулярно, через день, подпитывая лесную почву, и грибов уродилось несметное количество, хоть грузовиками вывози.
        Не осталась в стороне от процесса и компания Максима. Идею съездить за грибами предложил самый младший из группы, Илья Краснов. В отличие от айти-специалистов, зацикленных на компьютерах, дни и ночи просиживающих перед мониторами, он находил время и для походов по местам боевой славы Брянщины, и для грибной охоты, и не отказывался от турпоходов по экзотическим местам России.
        - Предлагаю махнуть за грибами, - сказал он утром двадцать пятого августа.
        - А кто ещё едет? - спросил Максим.
        - Да наверно, все. Погода шепчет.
        - Ну, если все, то и я как все. Спрошу у Сани, вдруг и он загорится.
        Однако Сан Саныч отказался участвовать в походе, сославшись на какие-то тёрки с начальством.
        В этот же день Сёмушкин пригласил Илью и Максима в свой рабочий модуль, располагавшийся в здании Центра этажом выше, и вывел на экран фото какого-то пирамидальной формы чёрного камня.
        - Смотрите.
        - Что это? - полюбопытствовал Максим.
        - Чёрный столб, - сказал Олег с гордостью, будто предъявлял приятелю скульптуру из своей коллекции.
        - Где ты его нашёл? - хмыкнул Максим, обнаружив, что поляна с глыбой окружена елово-сосновым лесом.
        - Выкопал в Сети и выяснил его историю. Он стоит посреди Сещинского леса, который издавна считается блудным местом.
        Максим засмеялся.
        - Местные жители туда любовниц водят?
        - Нет, имеется в виду, что местность вокруг столба заколдована, люди, увидев его, могут неделями блуждать вокруг да около, пока не выберутся из леса.
        - Настоящая ведьмина поляна.
        - Ну, что-то вроде этого.
        - Легенда.
        - Нет, правда. Ленка, подруга моей сестрицы Варвары, с приятелями там была, и они действительно заблудились, двое суток по болотам шастали.
        - У них что, навигатора не было? Или мобил?
        - Мобилы были, да только толку с них, что с козла молока, ГЛОНАСС им одно показывает, выходят совсем в другое место, а потом и мобилы разрядились.
        - Бывает, аномальная зона. И что?
        - Предлагаю в субботу поехать туда всем вместе. Сестру с собой возьмём, она давно в компанию просится.
        - Зачем?
        - Можем не брать.
        - Зачем туда ехать?
        - Во-первых, столб найдём и легенду проверим. Говорят, вблизи него часы останавливаются, компасы врут и мобилы перестают работать, заряженные. Во-вторых, там грибов тьма-тьмущая, белые, грузди, рыжики, подосиновики. Местный народ туда боится ходить, вот леса и родят, по мешку наберём.
        - Что ты будешь делать с мешком грибов?
        Молчавший до поры до времени Илья хлопнул пушистыми длинными, как у девушки, ресницами; в отличие от Максима - сероглазого шатена, он был соломенноволосым блондином и когда смущался, вспыхивал как факел.
        - Ну, ты даёшь, Макс! Засолим, замаринуем, нажарим, у меня предок умеет так грибы готовить - пальчики оближешь! К тому же вот странное совпадение. Мне на днях статья попалась именно про этот Чёрный камень. Я аж зачитался. Сам хотел предложить вам как-нибудь туда съездить, посмотреть на него.
        Максим внимательно посмотрел на камень.
        - Да я из вредности. Если подумать, то почему бы благородному дону и не махнуть к твоему столбу? Где он, говоришь, торчит? Сещинский лес - это где именно?
        - За деревушкой Гнилкой, километров десять от Сещи. В деревне осталось всего два дома, в одном живёт какой-то древний дед. У него и оставим машины.
        - Ладно, меня долго уговаривать не надо, я согласен, зомбируйте остальных. Жаль, Саня не сможет с нами поехать, я уже спрашивал.
        Так компания оказалась в Сещинском лесу, считавшемся одной из аномальных зон Брянской области, о которой в народе ходило много слухов и легенд.
        Глава 4
        Двадцать седьмого августа в пять часов утра белый лифтбек Максима забрал двух участников экспедиции - Илью и Диму Бушуева. На машине Олега поехали он, его сестра Варя, худенькая в отличие от братца, и Серёга Маркин. Сёмушкин взял с собой раскладывающийся спецрюкзак для переноски пищевых продуктов, в который собирался набрать четыре ведра грибов. Дима и Илья вооружились плетёными корзинками, Варя - пластиковым ведром, сам Максим положил в багажник складной бокс для переноски пластиковых бутылок, в который вполне могло влезть два ведра грибов. Кот спокойно залез в свой решётчатый «вагон» с ручкой, на вопрос Ильи: не боишься, зверь? - ответил презрительно, вызвав смех:
        - М-ме.
        Он действительно перестал бояться ходить в лес.
        Максим поцеловал кота в нос, уже не представляя себе жизни без Рыжего. Кот неодобрительно чихнул, вызвав смех наблюдавших эту сцену. С друзьями Максима он вел себя абсолютно свободно и не постеснялся подойти к Варваре и дать себя погладить, хотя видел девушку в первый раз.
        Сестра Олега оказалась хорошенькой блондинкой с платиновыми волосами, яркими зеленоватыми глазами и ямочками на щеках. Одета она была в джинсовый костюмчик. По словам брата, ей исполнилось двадцать восемь лет (то есть она была старше Максима на один год), и работала девушка в центре сердечной медицины имени Бакулева, обслуживая ядерный магнитно-резонансный томограф.
        Максиму же Варвара почему-то не понравилась, в отличие от приятелей, судя по их оживлению и умным речам. Это было заметно ещё при посадке возле дома Олега.
        До Сещи добрались к шести часам утра. Деревенька Гнилка располагалась на левом берегу речки Огородни и имела всего одну улицу. Уцелевшие дома стояли один напротив другого, за ними шли по две развалюхи, и заканчивалась деревня древним погостом, на котором был виден синий крестик. По подсказке Варвары проследовали до дома с резными голубыми наличниками, где останавливалась компания её подруги, договорились с хозяином, стариком лет восьмидесяти по имени Фёдор Трофимович (все в округе звали его просто Трофимыч), припарковать машину во дворе, и отряд устремился в лес, ведомый Ильёй и его «гуглокомпасом».
        Трофимыч попытался отговорить компанию от похода, но Олег, поверивший в легенду о Чёрном камне и жаждущий приключений (несмотря на возраст и полноту - а весил он больше ста десяти килограммов), уверенно заявил:
        - К вечеру вернёмся и вам грибков выделим, ждите.
        - Ну-ну, - только и ответил седенький Тро-фимыч.
        Надвинули на головы шапочки и бейсболки, углубились в лес по давно проложенной тропинке.
        Суетившиеся возле Варвары Дима и Олег вынуждены были сосредоточиться на маршруте, тем более что лес через полчаса движения начал смыкать ряды деревьев и темнеть. Началась чащоба. А потом вдруг исчезла и тропинка, словно растворилась в воздухе.
        Остановились передохнуть, разглядывая заросли вокруг.
        Кот в котомке за спиной Максима мяукнул.
        Он подумал, выпустил Рыжего, погрозил ему пальцем.
        - Не отходи, заблудишься!
        Варвара, с любопытством наблюдая эту сцену, фыркнула:
        - Он у вас такой самостоятельный?
        - Год у меня живёт, - пояснил Максим, не слишком довольный тем, что на него обратили внимание. - Сначала на поводке водил, дома один не хочет оставаться, а теперь вполне самодостаточен в лесу и грибы ищет не хуже ежа.
        Однако вопреки его заявлению Рыжий отходить от группы не стал. Шерсть его встала дыбом, глаза засверкали ярче, спина выгнулась.
        - Мяк-амм-мя? - сказал он с вопросительной ноткой, оглянувшись на хозяина.
        - Иди рядом, - приказал Максим.
        Рыжий послушался.
        Варвара засмеялась.
        - Завидую, мне бы такого кота кто подарил.
        - Второго такого нет.
        - Заметьте время, - сказал идущий впереди Краснов. - Проверим, правду говорят блуждавшие или нет насчёт отставания часов.
        - А долго ещё идти? - спросил Сёмушкин, которому приходилось труднее всех. Он как настоящий начальник, сгенерировав идею путешествия, детальную разработку доверил Илье, даже не потрудившись изучить маршрут.
        - С час, - подумав, ответила Варвара. - Ленка говорила, они шли около двух часов, прошли километров пять, пока не подошли к поляне, где и увидели глыбу.
        - Чёрный столб?
        - Она утверждала, что на столб он не похож, но абсолютно чёрный.
        - У каждого своя фантазия. А грибы мы где будем собирать? Далеко до деревни переть придётся.
        - Посмотрим на столб, - сказал Илья, - сфоткаемся и вернёмся назад, Трофимыч говорил, что лиственная полоса с грибами чуть южнее.
        - Эх, зря идём, - вдруг сказал смуглолицый, даже зимой выглядевший загорелым Дима Бушуев. - Не нравится мне эта затея.
        - Остался бы в деревне, - проворчал Сёмушкин. - Не кисните, идём дальше, раз уж пошли.
        Двинулись вслед за Ильёй, поглядывающим то на экранчик своего смартфона, то на часы-навигатор на руке. Шли небыстро, служба лесников захирела, лесные заросли никто не чистил от упавших деревьев и валежника, и то и дело приходилось обходить упавшие стволы, особенно сосны, превратившиеся в гигантских шипастых многоножек.
        - Мы не сбились с пути? - проворчал Олег через час, когда подуставший отряд остановился на очередной отдых.
        - Нет, идём точно по Гуглу, - сказал Илья. - Да и солнце светит слева, как говорила Ленка. Они тоже сначала потеряли тропинку, а потом вышли к столбу.
        - Что скажешь, Рыжий? - присел Максим на корточки перед котом.
        Кот зашипел.
        Грибники засмеялись.
        - Ему не нравится наша затея, - сказал Дима.
        - Он просто устал, - возразил Сёмушкин. - Возьми его на руки.
        - Иди, - протянул руки Максим.
        Но кот почему-то фыркнул и попятился, ворочая головой, словно перестал узнавать хозяина.
        - Во глазищи! - восхитился Илья. - Как фонари!
        Кот заурчал, попятился ещё дальше, потом прыгнул в кусты.
        - Ты куда?! - удивился Максим. - Вернись сейчас же, потеряешься!
        Кот не отозвался, целеустремлённо направляясь к просвету между деревьями, лавируя между кочками, грудами валежника и деревьями.
        Максим бросился за ним, испугавшись, что зверь действительно заблудится. За ним потянулись остальные, обмениваясь шутками.
        Погоня длилась несколько минут и закончилась на опушке небольшой поляны.
        Рыжая спина кота была хорошо видна в траве, и Максим не потерял его из виду, а когда догнал - зверь остановился на выступающих из земли корнях сосны, - не сразу понял, почему тот не идёт дальше. Раздвинул ветки орешника, собираясь прыгнуть вперёд и схватить кота, и замер.
        В центре поляны красовался чёрный, сужающийся кверху камень, напоминающий обелиск. Он был неправильной формы, состоящий из продолговатых выпуклостей, но приглядевшись, Максим увидел в нём некую фигуру, обладавшую странно живой притягательной силой. Не очень доброй силой, потому что от обелиска дул ощутимый холодный ветер - при полном безветрии - и казалось, он смотрит на человека подозрительно и неприветливо.
        Максим нагнулся, взял замершего кота на руки, почувствовав, как тот напряжён.
        - Тише, тише, Рыжий, не бойся, я с тобой.
        Послышались голоса друзей, компания выбралась к поляне.
        - О! - увидел столб Илья. - Вот он! Нашли! Ура! Я же говорил - не промахнёмся! Сверим часы, парни, на моих десять ноль две.
        Компания оживилась.
        Илья полез через высокий бурьян к скале.
        За ним поляну преодолели, путаясь в траве, остальные, последним - Максим с Рыжим на руках. Кот поупирался, явно не желая приближаться к каменюке, но смирился со своей участью, хотя дышал часто-часто, а у обелиска вообще начал дрожать мелкой дрожью, как в Жуковке, когда Максим впервые прижал его к себе.
        - Успокойся, - шепнул ему на ухо молодой человек. - Ничего страшного не происходит, мы нашли камень, сфотографируемся и уйдём.
        Разбрелись вокруг странной скалы, вызывающей не слишком приятные ощущения живого, с мобильными телефонами в руках, фотографируя камень и друг друга. Устроили дискуссию: что он собой представляет. Версий было несколько: базальтовый останец, валун времён ледника, метеорит, менгир и сейд. Сошлись на общей идее, высказанной первоначально Ильёй: Чёрный столб - специально установленный здесь века, если не тысячелетия, назад географический знак, отделяющий границу чьих-то владений либо указывающий путь ходокам и купцам.
        Собрались на краю поляны, уставшие почему-то так, будто прошагали по лесу с десяток километров, перекусили, съев по бутерброду с сыром и запив чаем.
        Кот вёл себя смирно, но стоило ему оглянуться на столб, его снова начинала колотить дрожь.
        - Интересно, что он чует? - спросил Дима, заметив, как Максим успокаивает животное.
        Максим не ответил. Ему тоже хотелось бы получить ответ на этот вопрос.
        - Теперь можно идти и за грибами, - объявил Илья. - Сброшу потом фотки в Сеть, похвастаюсь.
        - Куда надо идти? - несмело спросила Варвара, потерявшая былую активность.
        Впрочем, остальные чувствовали себя не лучше, испытывая необычное недомогание.
        - На восток, - уверенно указал рукой Илья. - По моим расчётам, до края леса всего четыре километра. Сверим часы ещё раз, на моих половина одиннадцатого.
        - Десять двадцать восемь, - сказал Дима.
        - Десять двадцать семь, - возразил Олег.
        На циферблате часов Максима было ровно половина одиннадцатого, и он промолчал.
        - А вам не показалось странным… - начал непривычно задумчивый Дима.
        - Что? - оглянулся на него Сёмушкин.
        - Нас как будто кто-то тянет назад.
        Все замолчали, бросая взгляды на поляну, посреди которой угрюмо высился Чёрный столб.
        Максиму тоже показалось, что он чует некое необычное нетерпение и желание вернуться. Но коту поведение людей не понравилось, он задёргался в сумке и хрипло, с надрывом, мяукнул:
        - Мяв-р-р-ру-у-у!
        - Идёмте отсюда, - первым опомнился Олег, передёрнув плечами. - Не русский тут бог запакован, зря только время потеряли.
        Двинулись прочь от поляны, следуя за Ильёй. Но прошагали всего ничего, с полкилометра, и вышли… к поляне с обелиском!
        - Оба-на! - сказал Краснов озадаченно, глядя на чёрную колонну в просвете ветвей. - Это что ещё за фигня?!
        Вышли на край поляны.
        Кот в котомке за спиной Максима заворчал, мявкнул вопросительно.
        - Трофимыч предупреждал, - робко проговорила уставшая Варвара. - Все, кто видел столб, потом долго блуждали.
        - Это я виноват! - храбро заявил Илья. - Отвлёкся, на компас-навигатор не смотрел… - Он умолк, глядя на циферблат навигатора, по которому из стороны в сторону прыгала магнитная стрелка. - Вот блин!
        Сёмушкин подошёл к нему, поднял руку с браслетом к глазам.
        - Ну и что это означает?
        - Сюда шли, всё было нормально. - Илья ткнул пальцем в лес. - Там юг, там север.
        - Что изменилось?
        - Не знаю.
        - Послушайте, пацаны, - сказал Дима Бушуев, - вам не кажется, что форма столба какая-то другая?
        Все дружно посмотрели на трёхметровой высоты обелиск.
        - У тебя галлюники, - изрёк Илья.
        - По-моему, он был толще… - неуверенно сказала Варвара.
        Максиму тоже показалось, что скала в центре поляны «похудела», но это мог быть и просто другой ракурс, и возражать он не стал.
        - Я поведу, - решил Олег. - По солнцу. Сейчас десять сорок пять, солнце на западе, значит, север там, а нам сюда. Давайте ещё раз сверим часы.
        - На моих десять сорок три, - сказал Дима.
        - Десять сорок две, - хмыкнул Сёмушкин.
        - Десять сорок, - сообщил Максим.
        - А мои стоят, - удивилась Варвара.
        Мужчины переглянулись.
        - Что у тебя за аппарат? - поинтересовался Олег.
        - «Пандора»… швейцарские, - показала часы девушка.
        - Кварц?
        - Да…
        - У меня механика.
        - И у меня, - добавил Дима. - Отечественные офицерские.
        - Ладно, возьмём на заметку, - бодро сказал Илья. - Подтверждается слух, что в этих местах часы начинают глючить.
        - А твой навигатор?
        Илья сморщился.
        - Не поверите… похоже, он тоже заглючил. Вот гадство!
        - Погуляли, - помрачнел Сёмушкин. - Не хватало ещё застрять здесь до вечера.
        Двинулись обратно тем же путём, тщательно сверяя направление движения, стараясь идти по солнцу - на юго-восток.
        Кот в сумке за спиной притих на какое-то время, потом начал мяукать, да так скорбно, что Максиму пришлось выпустить его на волю.
        - На поводок посади, - посоветовал Дима. - Удерёт - не поймаем.
        Однако Рыжий не стал убегать далеко, лишь сделал крюк, поворчав не то на зверя, не то на птицу в кустах, и вернулся к хозяину. Максим снова взял его на руки, погладил, посадил в сумку, передвинув её на грудь.
        - Смотри, куда идём.
        Прошагали с километр, останавливаясь каждые полсотни метров, ища глазами солнце за кронами деревьев.
        И вышли к поляне с Чёрным столбом!
        Кот заорал, но Максим не стал его выпускать. Посмотрел на свой механический хронометр: часы по-прежнему показывали десять сорок, что и полчаса назад. Часы не могли не идти, так как завод у них не кончался, они обладали маятниковым механизмом, подводящим пружину, но они не шли!
        - У меня мобильный сдох, - сообщил обескураженный Дима.
        - У меня тоже, - буркнул Олег. - Что скажешь, Сусанин?
        Илья оторвался от созерцания обелиска.
        - Мы шли строго на юго-восток… если верить положению солнца. Ну… сбились…
        - Что твой Гугл показывает? - спросил Дима.
        - Ничего не показывает, - смутился Краснов. - Аккумулятор сел, наверно, как и у мобил.
        - Да, мобилы у всех в отключке. Что будем делать, господа хорошие?
        - Надо не терять направления, - сказала Варвара.
        - Мы его не теряли.
        - Ведьмина поляна просто так не выпустит, - сказал Дима. - Я читал, люди вообще пропадали…
        - В болотах топли, - отмахнулся Илья. - А здесь лес более-менее чистый, болот мало. Я в колдовские штучки не верю.
        - Но аномальщина налицо.
        - Выберемся, этот лес насквозь за два часа пройти можно. Предлагаю идти галсами: прикинули направление, прошли десять метров, посовещались, дальше пошли, чтобы точная прямая получилась, а не петля, и выйдем.
        Сёмушкин подудел себе под нос, размышляя, вытер пот с лица (становилось жарко, по мере того как солнце поднималось выше), оглядел команду.
        - Давайте помолимся лешему, чтобы выпустил, лично у меня к нему претензий нет.
        Варвара фыркнула.
        - Лешие в сказках остались.
        - Кто знает, кто знает, сказка ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок. А мы, между прочим уже дважды кругаля дали. Пошли, будем идти так, чтобы столб всё время сзади оставался, каждые десять метров корректируем курс.
        Глава 5
        Тронулись в путь.
        Кот снова притих. Максим собрался было выпустить животное, но передумал. Аномальная зона действовала на кота сильнее, чем на людей, и он мог просто разнервничаться и сбежать.
        Прошли с полкилометра, проверяя траекторию движения после коротких остановок, убедились, что идут прямо, снова двинулись прочь от заколдованной поляны. Повеселели, так как по всем признакам поляна осталась позади, взгляд в спину снизил давление, ощущение неприятного сопровождения исчезло.
        Лес изменился, чаще стали попадаться лиственные породы - берёза, дуб, клён, ольха.
        Вышли на тропинку.
        - Ура! - вскинул вверх кулаки Илья. - Главное - верить в себя, а не в магию, и всё будет тип-топ!
        - Куда теперь? - спросила облегчённо вздохнувшая Варвара, снимая бейсболку. - Направо, налево?
        - Направо, - сказал Дима.
        - Налево, - возразил Илья. - Направо - это практически назад, к поляне, я точно знаю.
        - Вечно тебя тянет налево, - усмехнулся взопревший Сёмушкин. - Ладно, не красней, я пошутил, идём налево. Уже обед скоро, а мы ещё грибов не видали.
        - Я лисички видел.
        - Я тоже, но здесь лучше не брать.
        Попили водички, заторопились, набирая ход.
        Тропинка почти не петляла, полузаросшая, старая, изредка почти исчезавшая в траве. Впечатление было такое, будто по ней не ходили несколько лет. Но поскольку любая тропинка должна заканчиваться там, где живут люди, грибники не задумывались, куда она приведёт. Вокруг было много сёл и городков, и к одному из них они надеялись скоро выйти.
        Шли, однако, долго, больше получаса. И когда у Сёмушкина лопнуло терпение и он был готов объявить привал, впереди меж стволами сосен и берёз замелькали какие-то жёлто-коричневые пятна, длинные жерди, крыши, и отряд вышел на околицу деревни.
        Илья, почти бежавший впереди всех, замедлил шаг, остановился, озадаченно разглядывая то, что находилось на открывшемся пространстве. К нему присоединились остальные.
        - Мать честная! - сказал Илья.
        Это была деревня. Но очень необычного вида деревня, словно сошедшая с полотен художников, пишущих фантастические гиперборейские поселения многотысячелетней давности, какими их представляли историки Древней Руси.
        Тропинка вливалась в хорошо утоптанную ровную дорогу, кольцом охватывающую с три десятка строений, также образующих кольцо вокруг круглой площади, посреди которой высилась колонна высотой метров в пятнадцать, похожая на гигантский штык. Сделана эта колонна была из деревянных брусьев и жердей.
        Дома деревни тоже были выстроены из дерева: срубы - из ошкуренных и отполированных до блеска брёвен не меньше полуметра в диаметре, двух- и трёхвенцовые островерхие крыши покрыты досками, искусно перекрывающими друг дружку, и заканчивались они по углам фигурами зверей и птиц.
        Крыши то ли были покрашены, то ли потемнели от старости и непогоды до бурого цвета, а вот брёвна домов буквально светились янтарём, словно были уложены и отлакированы недавно.
        Окон в стенах строений насчитывалось множество, и все они были охвачены резными наличниками немыслимой красоты. Узорчатые двери, балясины крылец также выглядели новыми, но, в отличие от стен, явно были покрашены, и весь этот ансамбль строений напоминал некий музей под открытым небом, ждущий посетителей, а не жилое городище.
        Судя по тишине, царившей в деревне, она была пуста.
        Впрочем, это впечатление оказалось ложным. Сначала Варвара заметила движение на площади деревни, затем Максим и все остальные: где-то хлопнула дверь, замычала корова, кто-то засмеялся вдали, послышались голоса, за деревней проскакал всадник на странном коне - гости не успели его разглядеть, а потом из ближайшего храма - избой эту постройку назвать не поворачивался язык - вышла женщина в цветастом сарафане и цветастом же платке и зашагала по кольцевой дороге, перекинув через плечо белый свёрток. В другой руке, не занятой свёртком, она держала плетёный короб.
        Грибники, затаив дыхание, следили за ней, не веря, что это с ними происходит наяву.
        Кот в сумке зашипел.
        - Тише! - едва слышно прошептал Максим, просунув руку в окошко сумки и погладив зверя по вздыбленной шерсти.
        Женщина заметила отряд, приостановилась, но не испугалась, повернула к грибникам. Подошла на расстояние в десяток шагов, остановилась, внимательно разглядывая компанию. Стало видно, что это старуха лет восьмидесяти, с морщинистым тёмным лицом и большими голубоватыми глазами, в которых светились ум и энергия.
        - Здрасьте, бабушка, - пробормотал Олег.
        За ним недружно поздоровались с жительницей деревни спутники толстяка.
        - Мы немного плутанули, хотим к деревне Гнилка выйти, не подскажете, в какую сторону идти?
        - Какошч сторон? - переспросила старуха глуховатым голосом.
        Мужчины переглянулись.
        - Это что за деревня? - спросил Олег. - Или здесь построили павильон для съёмок?
        - Съёмоч? - повторила старуха с ноткой недоумения. - Какошч съёмоч? Хэта поселица Хлумань.
        - Что? - удивился Олег. - Хлумань? А где Гнилка? Деревня Алексеево? Сергеевка?
        - Серхиевк? Лексиё? - в свою очередь удивилась старуха. - Нетто нико тут, поселица Хлумань живе. Версты осьми дванадцать к нору отседа Микоростень-град.
        - Мико… - Олег посмотрел на Илью, на Диму, сглотнул. - Вы что-нибудь понимаете?
        - А-и-а, вы же от ешче мир живе, - с облегчением проговорила старуха, улыбнулась, помолодев сразу лет на сорок. - Блудно ишта за лес.
        - Что?!
        - Инну, вы ушлы лес завлечь - от соседни живче.
        - Не понимаю…
        - Кажется, я понял! - ожил Илья. - Хотите верьте, хотите нет, но мы попали в параллельное измерение…
        - Да ладно тебе фантазировать, - ухмыльнулся Дима, - смотри, как она лыбится. Небось артистка. Здесь точно фильм исторический снимают.
        Из-за ближайшего «храма» послышались голоса, на дорогу вышли двое мужчин, одетые в старинные кафтаны с множеством накладок, нашивок и навесок, пожилой, с седым чубом, и молодой, с белым чубом, свешивающимся на лоб. У обоих на странных перевязях висели мечи в узорчатых ножнах. Увидев на опушке леса компанию Сёмушкина и старуху, оба замолчали.
        Старуха оглянулась, позвала:
        - Гонта, йды туто.
        Седой, примерно шестидесятилетнего возраста, подошёл, разглядывая ясными глазами замерших грибников. Особого удивления на его лице не было, как не было беспокойства или страха.
        - Блудно ишта их замрею, - сказала старуха. - Треть ходы за последни летось.
        - Чёрны вага? - задал вопрос Гонта, продолжая разглядывать грибников.
        - Что? - не понял Олег.
        - Увыи идха ото Чёрны вага?
        - От Чёрного столба, - подтвердил Илья, уловив смысл вопроса.
        - Стовп, калин морок, - кивнула старуха.
        - Кто вы?! - дрогнувшим голосом спросила Варвара.
        Жители деревни посмотрели на неё, как показалось Максиму, с одинаковой жалостью.
        - Умыи живаго те Хлумань, - кивнул на деревню мужчина с седым чубом. - Росичско охоронство. Основград Микоростень. Дале будо Новуград и Свейск-жито. А увыи отоки?
        - Из Брянска, - выдавил Илья.
        Мужчина и старуха переглянулись.
        - Воремя теки навбоки, - сказала старуха. - Оден соседни живче, застряно - остань повернато николы.
        - Давень шлёндрае-то? - спросил седой.
        - А? - вытянул шею Илья.
        - Он спрашивает, давно мы ходим? - сообразил Максим.
        - Давно, часа два… вы нас понимаете?
        Жители Хлумани снова обменялись взглядами.
        - Увыи не прима выхоче з распадку Чёрны вага, - сказал пожилой житель Хлумани, в то время как его спутник, остановившийся в нескольких шагах, молча разглядывал грибников. - Мены триждень выходче до увыи.
        - Ешче есь воремя нал, - добавила старуха. - Пусь Малята отведе до распадку на Грань.
        Гонта кивнул парню.
        - Малята.
        Подошёл парень - косая сажень в плечах, пушок на свежих щеках, в глазах смущение и любопытство.
        - Здравы будьмо.
        - Отведе хлопы до распадку.
        - Подождите! - опомнился Олег. - Вы серьёзно?! Этот ваш Хлумань - в другом… в другом…
        - Измерении? - договорил Илья.
        - Соседни живче, - закивали мужчина и старуха. - Увыи шибко наскоро надоть обкруче ко Чёрны вага, а то не верни николы или довго ждати домотри.
        - Но…
        - Иде!
        Кот в сумке мяукнул.
        Все повернули головы к Максиму.
        - Рыжий, - выговорил он виновато. - Кот.
        - Миелов? - удивился Гонта.
        Максим показал сумку с окошком.
        Седой подошёл, нагнулся к окошку. Кот уставился на него огромными глазищами.
        - Сонечко дитё, - с неожиданным уважением сказал Гонта. - Помошче?
        Кот мяукнул.
        Седой разогнулся.
        - Шибко иде, щелка зараста, не выди до вёсны.
        - Чёрт, надо сфоткаться! - заволновался Илья. - Никто же не поверит! Вы понимаете, с кем мы разговариваем?! Эта их Хлумань и в самом деле стоит в параллельном мире! Чёрный столб нас сюда перенаправил!
        - Мобильные не работают, - напомнила Варвара.
        - Ах ты ж ёлки зелёные!
        - Иде, иде, - поторопил их мужчина.
        - Спасибо вам! - поклонился Олег. - Рады были познакомиться. Может, ещё свидимся?
        Спутник седого по имени Малята зашагал в лес.
        Пока шли, Илья попытался разговорить проводника, запасти побольше информации о таинственной стране, которую старик назвал «Рось». Однако молодой абориген отвечал неохотно, коротко и не всегда понятно, хотя его язык напоминал белорусский, поэтому узнать удалось не много вдобавок к тому, что уже было известно.
        Селение Хлумань с севера окружали леса «на многи круги вёрст», как выразился Малята, а всего в двух верстах от него начинался обрыв какой-то Великотопи. На севере от Хлумани, в по-лонгики пути (Максим понял это определение вроде полусуток), располагался городок Микоростень; передвигались местные жители «птерана обоящ», а когда любопытный Илья спросил:
        - На конях?
        Ему ответили:
        - Птерана, ящя звер, древни копытики.
        Так и осталось непонятным, кого использовали местные жители в качестве ездовых животных.
        Малята отвечал неохотно, однако всё же сообщил, что ещё дальше за Микоростенем располагается столица края Новуград Бореана. Появление группы россиян возле Хлумани оказалось не первым, сюда уже трижды выходили «пешцыи» путешественники, заблудившиеся в Сещинском лесу после встречи с Чёрным столбом, и один из них не успел вернуться, так и загинул в лесу, по эту сторону границы миров, не найдя выход к Хлумани. На вопрос Олега: что значит, он не успел вернуться? - Малята ответил простодушно:
        - След остыл.
        Перевод не потребовался, сказано было абсолютно по-русски.
        Но до столба (Малята называл его Чёрны вага) проводник группу не довёл, остановился в лесу, на берегу какого-то ручья.
        - Дале вытойте одне.
        - Почему? - не понял Илья.
        - Невать умие, - пожал плечами парень, - перейдо граник, опто навпрочь не наиду, сгину.
        - Нельзя ему, - тихо и несмело перевела Варвара, уставшая больше других. - Пересечёт границу - не вернётся обратно.
        - Интересно, что он знает о нашем мире? - проговорил Дима.
        - Они не сильно удивились, когда нас увидели, - проворчал Олег. - Здесь уже были наши туристы. Значит, понимают, что мы соседи. Знают, где стоит граничный камень, отделяющий нашу реальность от их мира.
        - Дружище, этот камень - портал, да? - жадно спросил Дима.
        Малята отступил.
        - Бечь шибко! Щелка зараста! Не то приидетца довго ждат открыи.
        - Вообще у вас какой год? - поинтересовался Илья.
        - Некогда рассусоливать, - сказал Олег. - Бежать надо, пока след не остыл. Нам точно туда? - Он кивнул на чащобу за ручьём.
        - Сонечко дитё покаже, - кивнул на сумку с котом проводник. - За им бягне.
        - За котом?!
        Малята молча повернулся и исчез, только прошелестело.
        Все повернулись к Максиму, ошеломлённому словами парня.
        - Макс, ты поводок взял? - осведомился Илья.
        Максим кивнул.
        - Бери на поводок, а то удерёт, и поминай как звали.
        - Не удерёт!
        - У нас нет выбора, - сказал Олег. - Кот побежит - и мы за ним, со всех ног. Выпускай зверя, Макс, объясни ему ситуацию.
        Максим открыл котомку, взял кота на руки, заглянул ему в глаза.
        - Спасай, Рыжий! Нам домой надо, домой! Понял? Веди нас к тому Чёрному камню, что мы видели. Понял? К Чёрному столбу!
        Кот мяукнул.
        Максим опустил кота на землю, шагнул вперёд.
        - Нам туда, понял?
        Кот вытянул вперёд морду, ловя дрожащими ноздрями запахи, и устремился мимо зарослей колючего кустарника, напоминающего акацию, в просвет между деревьями.
        Максим последовал за ним. Остальные заторопились следом.
        Шли таким манером всего минут двадцать, не больше.
        Кот бежал вперёд уверенно, обходя лишь огромные ели, заросли кустарника и высокой, чуть ли не в рост человека, купы травы. К удивлению компании, на пути не встретилось ни одного упавшего дерева, ни одной кучи валежника, хотя в Сещинском лесу этого добра хватало. Щебетали птицы, в кронах деревьев шелестел ветерок, температура воздуха была комфортной - не больше двадцати пяти градусов, и возвращаться в родной лес, замусоренный в результате «ельцинской революции», не хотелось.
        Наконец впереди высветилась прогалина в чащобе. И ещё не выйдя на поляну, Максим интуитивно ощутил, что кот привёл их к Чёрному столбу.
        Выбрались на край поляны, потные и разгорячённые, глядя на высившуюся в центре скалу.
        - Чтоб ты… - начал в сердцах Дима.
        - Заткнись! - одёрнул его Сёмушкин. - Нельзя его сердить! Он не виноват. Наоборот, милости просить надо, чтобы выпустил домой.
        - Что теперь? - выдохнула Варвара.
        - Не знаю, - поскрёб затылок Илья. - Надо было у Маляты спросить.
        - Давайте подойдём ближе, мысленно объясним ему… - начал Максим.
        - Кому?
        - Ну, по сути, это сторож границы…
        - Пошли, - скомандовал Олег.
        Максим взял заурчавшего кота на руки, поцеловал в холодный нос.
        - Спасибо, Рыжий! Всю сметану дома отдам!
        Пересекли поляну, путаясь в густой траве, не сохранившей ни одного следа их недавнего пребывания у скалы. Постояли в молчании у чёрного, с искрой, монолита.
        - Ну, и что дальше? - поглядел на Максима Илья. - Пускай кота.
        Максим выпустил, но кот зашипел и полез по его ноге вверх, цепляясь за штанину острыми когтями. Пришлось снова взять его на руки.
        - Не хочет? - удивился Дима.
        - Он свою миссию выполнил, - сказал Олег задумчиво. - Ну-ка, парни, давайте ориентироваться по нашим приметам. Солнце пошло к закату, значит - там запад, в обратке - восток, нам примерно туда. Гнилка в той стороне. Я правильно рассуждаю?
        - Вроде бы так, - согласился Илья.
        - Потопали.
        Двинулись прочь от скалы, стараясь идти по прямой, и уже через несколько минут почувствовали облегчение. Напряжение, владевшее всеми, стало спадать, будто с душ путешественников упал огромный валун. Дима Бушуев даже засвистел, пока Олег не посоветовал ему «заткнуть фонтан».
        Ещё через полчаса вышли на знакомую тропинку, словно вынырнувшую ниоткуда.
        - Уф! - с облегчением сказала Варвара, вдруг обнаружив, что забыла свою корзину у Чёрного столба.
        - Можем вернуться, - предложил Максим.
        - Ой, только не туда! - изменилась в лице девушка.
        - Ну, теперь по грибы? - спросил Илья.
        На него посмотрели как на сумасшедшего.
        - Домой хочу, - жалобно сказала Варвара.
        - А я бы сюда ещё разок наведался.
        - Псих! - сказал Дима. - А если бы мы там остались, в этой твоей тьмутараканской параллельной реальности?
        - Ну и что? Представляете, сколько нового узнали бы? Вообще на Земле много таких мест, где существуют проходы между измерениями, нам повезло, что мы наткнулись на один.
        - Да уж, повезло.
        - Идём в деревню, - решил Олег.
        - А что мы скажем, вернувшись без грибов?
        - Что мы вообще скажем, где были? - проворчал Олег, посмотрев на кота на руках Максима. - Вот кому памятник ставить надо! Он нас вывел! Я для него тоже сметаны не пожалею.
        Кот полез по груди Максима, ткнулся носом ему в шею и сказал «ммя».
        Глава 6
        История с походом к ведьминой поляне не получила огласки.
        Сёмушкин решил ни с кем не делиться сведениями о существовании «параллельного гиперборейского» мира, вход в который им показал Чёрный обелиск в центре Сещинского леса, и друзья с ним согласились. Илья даже предложил компании собраться ещё раз у «ведьминого портала» и хотя бы понаблюдать за ним. Но его никто не поддержал.
        Конечно, Максим рассказал о походе Зубрику.
        - Да, - сокрушённо почесал затылок Сан Саныч. - Жаль, что я с вами не пошёл.
        Встреча состоялась вечером в воскресенье дома у Максима, живущего в новой девятиэтажке на улице генерала Ермолова, и кот на посиделках, естественно, присутствовал, млея от поглаживания на коленях хозяина.
        - Значит, он вас вывел? - Александр присел перед Рыжим на корточки. - Как же тебе удалось, зверь? И вообще как к этому относиться?
        - Мауму, - ответил Рыжий, облизываясь.
        - Есть хочешь?
        - Нет, это он хочет гулять.
        - Выпускаешь?
        - Не рискую, только в лесу. Здесь город, слишком опасно.
        - Да, мне бы такого следопыта, я бы и не женился.
        Максим засмеялся.
        - Жена достала?
        - Не без этого, характер у неё железобетонный. Слушай, а что если мы вдвоём рванём в Сещу? У меня со второго двухнедельный отпуск, и до четырнадцатого августа я совершенно свободен.
        - Зато я не свободен.
        - Хочешь, мой шеф позвонит вашему, и тебя отпустят?
        - Нет, Саня, если и ехать, то разве что на один день, в субботу или воскресенье, чтобы убедиться в существовании Чёрного обелиска. Да и то я не горю желанием.
        - Почему? - удивился Сан Саныч.
        Максим вспомнил удивительное селение за пределами ведьминого круга, её жителей, и его как что-то толкнуло в голову, будто из «параллельного мира» донёсся неясный зов - приди-и-и… помоги-и-и…
        Он очнулся, помотал головой.
        - Ты что? - вытаращил глаза Сан Саныч.
        - А что?
        - Побледнел. Не сердце, часом?
        - Я здоров как бык. - Максим отпустил мяукнувшего кота, сходил в ванную, умылся, позвал гостя на кухню. - Идём кофе пить. Вообще, если честно, до сих пор не выходит из головы наше путешествие в «параллельный мир». Неужели всё это было наяву? Иногда даже кажется, что на нас повлияла ведьмина поляна.
        - Тем более надо проверить.
        Выпили по чашке кофе с молоком.
        Сан Саныч вспомнил, как он ездил недавно в Жуковку, ещё до соревнований по метанию, где ему пожаловался на несправедливость властей общий школьный дружок Саня Вавин, которого оштрафовали за «доброе дело». Как оказалось, он залатал ямы на улице, где жил, тянувшейся вдоль железнодорожных путей до вокзала, устав ждать милости от администрации городка и взяв на себя функции дорожных служб.
        - Ну, и юристы мэрии придрались, - закончил, поморщившись, Александр, - усмотрев в этом «создание помех в дорожном движении путём загрязнения дорожного покрытия и создания угрозы для автомобилистов».
        - Ты серьёзно? - удивился Максим.
        - Они уже и квитанцию прислали, - снова поморщился Сан Саныч. - Я посоветовал ему подать в суд и не платить. Надо бы съездить, разобраться.
        - Обязательно поедем, - согласился Жаров. - Отпрошусь на денёк на неделе.
        - А в Сещу не соберёшься?
        Он помолчал, поглядывая на кота, ждущего еду возле своей миски.
        - Давай решим завтра. К тому же это тебе не просто за грибами сбегать, надо экипироваться по-серьёзному.
        - За этим дело не станет, - хмыкнул военком, - в моём ведении гражданская оборона района, а там найдётся любое имущество и снаряжение.
        Они попрощались, и Сан Саныч отправился домой, к «генералу в юбке», как он называл жену Лену.
        На следующий день Максим занялся на работе привычным делом: лаборатория разрабатывала датчики контроля горячего стального проката, - и до обеда с головой окунулся в расчёты температурных режимов.
        Обедать он пошёл с Ильёй, который с энтузиазмом начал перебирать варианты существования «параллельного» мира.
        - Ведьмина поляна - это узел пересечения многих измерений, - вещал он, не забывая жевать. - Я читал, что четвёртое измерение является объёмным листом Мёбиуса[1 - Лист Мёбиуса - односторонняя поверхность.] и может скручиваться вокруг аномальных зон. Вернее, создавать эти аномальные зоны. Так и в Сещинском лесу возникла складка в пространстве, в которую нас засосало. Хорошо, что твой Рыжий вывел нас оттуда, чутьё у него как у классного экстрасенса. Хочешь, я дам тебе ссылку в Сети? Почитаешь про измерения, там о многих аномалиях рассуждают.
        - Я не фанат Сети, - отказался Максим.
        - Да и я тоже не часто зависаю, - хохотнул молодой инженер. - Если только не попадается хорошая стратегия. Вчера получил за третий уровень «Варсизонс» девять тыщ лайков!
        - Круто, - покачал головой Максим. - Хотя ты напрасно тратишь время на игры ради лайков.
        - Прикольно же, я успешно расту в игровой тусовке.
        - Забыл, о чём нас предупреждал босс?
        - Олег? О чём? Напомни.
        - Не торчать в инете больше часа. Когда критерием успешности становятся лайки толпы недоумков, торчащих в Сети сутками, плюс хайп и мнение блогеров, цена такой успешности - плевок!
        - Да ладно, - отмахнулся инженер, не обидевшись. - Добавь ещё для весу про блогершу на сцене Большого, Даню Милохина в качестве ведущего и «короля попсы» Филю Киркорова, будет полный набор фриков идиотической контрпропаганды.
        - Не полный.
        - Идиотов в Сети хватает. Но молодёжь надо воспитывать иначе.
        - Подскажи как. Сам-то не старик? Сколько тебе?
        - Двадцать пять. Нас не надо давить стандартным укором и наборами правильных идеологических штампов. Я не только сижу в Сети, но и по музеям с удовольствием хожу. Вот где можно набраться примеров креативности мышления создателей шедевров.
        - Не знал, что ты ходишь по музеям.
        - Подруга заставляет, - признался Илья смущённо. - Да я и сам поднаторел. Недавно посетили выставку самых дорогих скульптур в мире.
        - Где? - удивился Максим. - В Брянске вроде бы не было объявлений.
        - В Белгород ездили, туда привезли несколько натуральных работ и воспроизвели два десятка в виртуале. Не встречал в соцсетях?
        - Говорю же, я не висну в Сети.
        - А мы с Викой обалдели, когда узнали цены на эти шедевры. В натуре под стеклянными колпаками посмотрели на «Голову» Модильяни, на «Изысканную девушку», кого - не помню. Видел?
        Максим молча помотал головой.
        - На девушку эта «Изысканная» похожа, как я - на банан. Знаешь, сколько она стоит?
        - Нет.
        - Семьдесят один миллион зелёными!
        - Да ну?!
        - Мамой клянусь! Но есть ещё дороже, например «Шагающий человек» какого-то итальянца[2 - Альберто Джакометти, скульптура создана в 1961 году.], тоже не помню имени. Так вот он стоит аж сто четыре «лимона». Ещё дороже «Указующий человек» - сто сорок «лимонов».
        - Жесть! - усмехнулся Максим.
        - А что ты скажешь про апофеоз композиции под названием «Размышление»: сидит голый мужик, а его член поднимается вверх и вливается в голову. С аукциона Сотбис она ушла за двести десять миллионов!
        Максим невольно рассмеялся.
        - Шутишь?
        - Нет. Ничуть, всё так и есть.
        - Недаром же говорят, что Европа гниёт.
        - Вот тут я с тобой совершенно согласен. - Илья допил напиток. - Слушай, шеф не хочет повторить поход в Сещинский лес?
        - Мне он ничего не говорил.
        - Знаешь, я, наверно, схожу без вас, если не согласитесь. Не могу забыть ту деревню в гиперборейском стиле за поляной.
        - Хлумань.
        - Что? Ах, да… ну, так как?
        - Я подумаю, - пообещал Максим, решив пока не предупреждать приятеля о намеченном с Александром путешествии к поляне.
        - Давай думай быстрей, а то лето кончится, а осенью туда лучше не соваться.
        До вечера стало известно, что начальник лаборатории не планирует повторить рейд к ведьминой поляне, и перед друзьями встал вопрос - брать с собой Илью или нет.
        В семь часов они с Александром пересеклись в спортцентре на Донецком проспекте и поиграли в теннис. После чего на новеньком «Москвиче JS4» Максима поехали домой к военкому и поужинали в овощном стиле: жена Александра великолепно готовила кабачки с рисом под сыром. Посидели ещё с полчаса, обговорив детали будущей экспедиции в Сещинский лес. Максим предложил взять с собой Илью, и Сан Саныч согласился, не имея ничего против молодого парня. Илью он знал достаточно хорошо и любил за искренность.
        В половине одиннадцатого Максим поставил своего «московского китайца» на стоянку возле дома, поднялся на пятый этаж, где располагалась его «трёшка» площадью в шестьдесят квадратных метров.
        Кот не встретил хозяина, как обычно, у двери, и Максим почуял неладное. Посмотрел на кухне, увидел две плошки с остатками еды.
        - Рыжий, ты где, соня?
        Кот не отозвался.
        Поиски зверя закончились в спальне: Рыжий залез под кровать и долго не желал выбираться из засады, несмотря на все уговоры, пока Максим не вытащил его за шкирку, обнаружив, что кот дрожит мелкой дрожью.
        Проснулась интуиция.
        Никаким экстрасенсом Максим сроду не был, но спортивная закалка дала ему обострение чувств, и ему показалось, что кот боится чего-то не зря.
        - Что случилось, дружок? Ты почему такой испуганный?
        - Мнох, - коротко мякнул кот.
        - Перестань дрожать! Ты под моей защитой. Пойдём, покормлю на ночь.
        Кот вдруг открыл глаза шире и зашипел.
        Максим удивлённо прижал его к себе, и в этот момент раздался дверной звонок.
        Кот зашипел ещё раз, вырвался, метнулся в спальню.
        Недоумевая, что подействовало на животное, Максим заглянул в глазок, увидел незнакомого мужика в пятнистой куртке кроя «милитари». Помедлив, спросил:
        - Кто?
        - Сосед, - ответили ему.
        Он открыл дверь.
        Мужик оказался ниже его ростом, но шире и без живота, какой можно было предполагать, глядя на его широкое мясистое лицо с седоватой бородой. Ему было лет пятьдесят, лысоват, глаза серые, маленькие, зато широкие чёрные брови, также с сединой, а мощные челюсти вызывали уважение.
        - Я по поводу кота, - сказал мужик.
        - Слушаю.
        - Орёт!
        Максим оглянулся на дверь. В последнее время после возвращения из Сещинского леса Рыжий совсем перестал мяукать, и заявление соседа (кстати, Максим мог поклясться, что раньше они не встречались) отдавало наговором.
        - Кот давно перестал орать.
        - Орал весь день. Либо забирай его с собой на работу, либо утопи. Нам шумные соседи ни к чему.
        Максим усмехнулся.
        - Простите, не знаю вашего имени-отчества, в какой квартире вы проживаете?
        Гость покосился на другой конец коридора, но таблички с номерами квартир отсюда не просматривались, и прогундосил:
        - В соседней.
        - Ни разу вас не видел, хотя живу здесь уже пять лет.
        - Тебя предупредили. - Здоровяк кинул взгляд на дверь, словно хотел увидеть кота, потопал прочь, но не к соседней квартире, а к лифту.
        - Эй, дядя, - окликнул его Максим.
        Мужик обернулся.
        - Ещё раз увижу здесь, вызову полицию, - закончил Максим хладнокровно.
        Глазки здоровяка сузились, почернели.
        Максиму показалось, что по лбу его стукнули кулаком. Удар он выдержал, но очевидно не сдержал эмоций.
        Узкие губы гостя разъехались чуть ли не до ушей.
        - Чево ты казав?
        - Чево слышал.
        В руках гостя вдруг сверкнул нож. Вернее, не нож, а нечто вроде пестика с длинной, утончавшейся от навершия к концу ручкой. Здоровила вытянул его остриём к Жарову, и того продрал мороз страха, да так, что потемнело в глазах.
        - Кота отдай, паря! - донёсся глухой деревянный голос. - Не то хуже будет! И в Сещинский лес больше не суйся!
        Поднявшийся в душе гнев стёр страх и зыбкое марево внушения.
        Не давая себе отчёта, что делает, Максим в темпе догнал гостя, выхватил у него пестик-нож, сделал сложное движение, трижды прокрутив его пальцами, ощутив необычный холод кости (странный ножик не был металлическим), и направил остриё на здоровяка:
        - Пошёл вон!
        Гостя шатнуло. Он попятился, мелко перебирая ногами, с ужасом глядя на пестик. Затем рванул прочь, ссыпался по ступенькам лестницы вниз, минуя лифт, и скрылся за шахтой лифта. Через несколько секунд с первого этажа донёсся звук хлопнувшей входной двери.
        - Жесть! - с чувством выговорил Максим, ошеломлённый бегством незнакомца в камуфляже.
        Осмотрел отнятое изделие, пестик не пестик, мосол не мосол, нож не нож. Он был сделан из слоистого белого материала, похожего на кость (из бивня мамонта? - мелькнула мысль), и по-прежнему холодил ладонь, как кусок льда.
        Что ты такое, ледышка костяная? И почему стреляешь страхом? Кстати, не от тебя ли прятался Рыжий? Недаром же сидел под кроватью и трясся.
        Последняя мысль заставила проверить догадку.
        Максим обнаружил кота забившимся под кровать, уселся перед ним на корточки, показал пестик.
        - Ты от этого прятался?
        Глаза кота стали совсем чёрными, полностью заполненные зрачками, он зашипел, залезая ещё глубже под кровать.
        - Понятно. - Максим встал, озадаченно разглядывая оружие гостя.
        Интересная штуковина, однако. А главное, откуда этот колдун знает о нашем походе в лес? И почему ему хочется избавиться от кота? Не потому ли, что он вывел нас с ведьминой поляны? Сначала в древнее царство, если можно так выразиться, потом обратно.
        - Вылезай, я тебя в обиду не дам.
        После долгих уговоров Рыжий наконец соблаговолил выбраться из своего убежища и дал себя покормить.
        Уже перед тем, как ложиться спать, Максим позвонил Сан Санычу и рассказал ему о визите странного мужика.
        - Это тянет на уголовку, - прореагировал Александр. - Придётся привлечь кое-каких моих знакомых в полиции.
        - Подъезжай завтра.
        На том и порешили.
        Глава 7
        Но история с визитом незнакомца в милитари-прикиде на этом не закончилась. На следующий день Максиму пришлось отъехать из дома, а когда он вернулся, встретил на лестничной площадке давешнего мужика и с ним худого, вертлявого, с лицом хитрого лисёнка, молодого парня в таком же камуфляже. Оба стояли у двери квартиры спинами к лифту и что-то увлечённо делали, не обратив внимания на звук открывающихся дверей лифта. Через пару мгновений Максим понял: они пытались взломать замок.
        Пришла идея напугать гостей, и он сказал раскатисто:
        - Какие люди! И на свободе!
        «Лисёнок» подскочил.
        Оглянулся и вчерашний «сосед», хотя и не так споро. У него в руках сверкнул необычной конфигурации инструмент с набором лезвий и штырей.
        - Я же предупреждал, - укоризненно произнёс Максим, - что вызову полицию.
        Гости переглянулись, и в руках обоих появились знакомые пестики с заточенными концами.
        Максим пожалел, что оставил свой пестик дома. Но исправлять ситуацию было уже поздно.
        - Итак, вопрос: что вам надо, господа взломщики?
        - Отдай кота! - ощерился здоровяк.
        - А болт с левой резьбой вам не нужен? - иронически осведомился Жаров.
        Гости переглянулись.
        - Ты на кого шуршишь, пакетик?! - вызверился худой парнишка. - Мы же тебя в паука превратим!
        Выглядела эта угроза так смешно, что Максим засмеялся.
        - Что-то новое в лексиконе домушников.
        - Отдай кота и будешь жить! - тяжело проговорил здоровяк.
        Максим вспомнил, что в кармане у него лежит пластиковый чип для открывания дверей подъезда. Сконцентрировался на последующей операции.
        - Кот желает остаться у меня. Ещё вопросы есть? Если нет, выметайтесь отсюда, пока не приехала полиция.
        «Лисёнок» посмотрел на кряжистого патрона.
        Максим с удивлением услышал странный выговор гостей, напомнивший ему речи встреченных в «параллельной» Хлумани жителей.
        - Я йогов бью…
        - Спынай головче, оне здороваги, краще отнымы памъять.
        Загудел лифт.
        Худосочный «иностранец» направил на Максима остриё пестика, и брошенный Жаровым пластиковый прямоугольник угодил ему прямо в глаз. Парень взвыл, выронил пестик, его спутник отвлёкся, и ступивший на лестничную площадку из лифта Сан Саныч, оценив ситуацию, прыгнул к нему и рывком отправил здоровяка в полёт. Мужик в камуфляже выбил головой стекло окошка на лестничной площадке, свалился на пол. Но вскочил по-кошачьему, выискивая пестик.
        Догадавшийся о том, что последует дальше, Максим упал на пол, подхватывая выроненный парнишкой «недокинжал». Выдохнул, напрягаясь:
        - Застрелю!
        Оба острия с шипением выбросили почти невидимые прозрачные змейки холодного воздуха. Змейки столкнулись, рождая брызжущий искрами клубок.
        Мужик с пестиком завизжал как резаный, затряс рукой и метнулся к лестнице, как в прошлый раз, уступая поле боя и не обращая внимания на продолжавшего выть парня.
        Максим, получивший неслабый удар по голове невидимым разрядом, пошатнулся, но устоял. Пока он приходил в себя, Сан Саныч бросился к парню, но тот змеёй крутанулся на лестницу вслед за напарником и исчез.
        Сан Саныч оглянулся.
        - Что тут происходит?!
        - Грабители, - коротко ответил Максим, расслабляясь, прогоняя из головы холод.
        Сан Саныч подобрал пестик.
        - Что это за мосол?
        - Не трогай! - Максим отобрал изделие, стреляющее неведомым полем. - Это какой-то психотронный разрядник. В меня стреляли уже дважды, тот мордоворот и пацан. Такое впечатление, будто тебе в челюсть кулаком заехали.
        - Долбоны! Чего они хотели?
        Максим осмотрел пестик-мосол, отмечая, что этот «разрядник» покороче первого, отобранного у здоровяка, и слоистей.
        - Хотели забрать или убить кота.
        - Убить Рыжего? - удивился Александр. - За что?
        - Мешает он им. - Максим открыл квартиру, Рыжего не увидел и, поискав, обнаружил его в прежнем убежище - под кроватью. Шерсть животного встала дыбом, когда он увидел у хозяина пестик, глаза почернели.
        - Мме ммадо! - выговорил он чуть ли не по-человечески.
        Максим положил пестик на стол в кухне, взял кота на руки, начал гладить, ласково обещая защиту. Рыжий перестал дрожать, успокоился.
        Сели на кухне, налив по чашке холодного кваса.
        - Так чем он мешает этим бандюгам? - Александр кивнул на дверь, имея в виду взломщиков.
        - Не знаю, однако настроены они серьёзно, раз бородач не побоялся заявиться ещё раз. Думаю, это связано с Сещинским лесом. Точнее, с ведьминой поляной. Мы действительно с ребятами провалились в какую-то пространственную яму и побывали в старинном поселении. Видел бы ты эту красоту!
        Сан Саныч покосился на два пестика на столе; Максим принёс и первый.
        Один был длиной около тридцати пяти сантиметров, второй на пять сантиметров короче. Но оба были заострены чуть ли не до сантиметрового диаметра, оба имели набалдашники, действительно похожие на бараньи мослы, и оба создавали неприятное ощущение ледяных сосулек.
        - Это оттуда, - сказал Максим, перехватив взгляд друга. - Из того мира. Значит, и эти говнюки оттуда же, судя по их репликам.
        - Не слышал.
        - Ты пришёл позже. Они сначала нормально говорили, чисто, практически без акцента, а потом, перед нападением, кинули по паре фраз на языке, который мы слышали в Хлумани. Похож на белорусский или украинский.
        - Странное название - Хлумань.
        - Другие не хуже: Микоростень, Свейск, Бореана.
        - Свейск - это что-то из шведского. Я не историк, но помню, что в древности наши предки называли Свейском норвежское или шведское городище.
        - Чёрт его знает, с какого боку тут норвеги и шведы.
        - Ехать надо, Макс.
        - Кота не с кем оставить.
        - Зачем оставлять? С ним и поедем, - Сан Саныч издал смешок, - вдруг он снова приведёт нас в ту деревню?
        Максим помолчал, принимая окончательное решение.
        - Едем в субботу. Давай прикинем, что нам может понадобиться.
        С час они обговаривали состав экипировки, необходимой для экспедиции по лесам и болотам, и Александр уехал домой.
        Максим усадил успокоившегося кота на колени, заглянул в его умные зелёные глаза.
        - Поедешь с нами?
        - Мне-е-е! - напрягся Рыжий.
        - А придётся, - с сожалением сказал Максим. - Не оставлять же тебя одного.

* * *
        В шесть часов утра двадцатого августа белый «китайский москвич» - «Москвич Sehol A5 Plus» - так официально именовался подарок Максиму от руководства чемпионата по метанию - отправился в путь.
        От Брянска до Сещи было около восьмидесяти километров, и это расстояние резвый «Сеул плюс» преодолел за сорок минут. Потом дорога стала хуже, и к деревеньке Гнилка экспедиция в составе трёх человек - Ильи, Сан Саныча и Максима - добиралась ещё час.
        Оставили машину у Трофимыча, знакомого Максиму по первому походу, вскинули за спину блок-рюкзаки военного образца, добытые военкомом. Максим приторочил к рюкзаку решетчатый короб для кота, и отряд углубился в лес.
        Сан Саныч расстарался, и все трое щеголяли в спецкостюмах «горка» белорусского производства, напоминающих военные «ратники» со множеством кармашков. У всех были бинокли «удмурт» и военные же рации «дрозд», предназначавшиеся для спецназа, позволяющие переговариваться друг с другом на расстоянии до пяти километров.
        Александр не забыл и тетракоптер «чиж» размером с половину баскетбольного мяча.
        - Пригодится, - сказал он, пристраивая дрон на плече.
        Из оружия взяли с собой ножи, карабин «сайга» и давешние пестики, которыми пользовались непрошеные гости во время встреч с Жаровым.
        До ведьминой поляны добрались на удивление быстро - к девяти часам утра. День обещал быть жарким, парило, хотя в лесу это почти не ощущалось.
        - Понаблюдаем, - решил Максим, останавливаясь перед упавшей лесиной, за которой виднелся край поляны, а чуть дальше - знакомый Чёрный столб.
        Сняли с плеч рюкзаки, отдышались, навели бинокли.
        - Стоит столбик! - сказал возбуждённый Илья.
        Пока ехали, он успел достать спутников своими разглагольствованиями о древних гипербореях, пространственных порталах и колдовстве, поэтому Максим почти перестал обращать на него внимание. Хотя иногда товарищ по работе и затрагивал интересные темы, стоящие обсуждения.
        - Какая необычная форма, - озадаченно пробормотал Александр. - Человек не человек, морж не морж.
        - Динозавр! - пошутил Илья.
        - Скорее уж обезьяна без лап.
        - По мне, так это тюлень.
        - Каждый судит по собственному опыту, - проговорил Максим. - Лично мне этот столб напоминает медведя.
        - Подойдём? - предложил инженер.
        - Не спеши, дружище. Саня, запусти-ка «чижа».
        Александр достал планшет управления беспилотником, настроил систему, и «чиж» на высоте трёх метров направился к Чёрному столбу, вызывающему у разных людей разные ассоциации.
        Кот заворочался в коробе, мяукнул.
        - Посиди спокойно, Сусанин, - сказал ему Максим. - Выпущу позже.
        Дрон спокойно пересёк поляну, облетел чёрного «недомедведя» кругом.
        Кот заорал снова.
        И в тот же момент беспилотник исчез.
        На опушке поляны стало совсем тихо.
        - Не понял! - пробурчал Сан Саныч.
        - Дрон упал! - сглотнул Илья.
        - Не упал, а пропал, - процедил сквозь зубы Максим.
        - Надо посмотреть.
        - Стойте! - скомандовал Максим, останавливая Александра, намерившегося идти к чёрной глыбе.
        - Всё равно придётся искать летуна.
        - Минуту!
        Кот в коробе зашипел, стал драть когтями крышку.
        Максим на всякий случай достал нож: он взял с собой «казак» с особой заточкой лезвия.
        Кот мяукнул, и что-то произошло.
        Показалось, пространство вокруг поляны передёрнула волна холодного воздуха.
        Что-то мелькнуло в траве, в десяти шагах от Чёрной скалы, и над высокой порослью поднялась гибкая фигурка странного зверя, похожего на рысь, с пятнистой шкурой. Но это была не рысь. Утопая по пояс в зелени, на поляне стояла девушка с необычной причёской: блестящие рыжеватые волосы её образовывали гребень, спускающийся по шее за спину, а то, что можно было принять за шкуру, оказалось комбинезоном, облегающим тело незнакомки как модный кэтсьют. Кроме того, у неё были яркие зеленовато-золотые глаза с раскосинкой, что было видно даже с опушки поляны, и красивый рисунок алых губ.
        Она оглянулась на Чёрный столб, передёрнула плечами и заторопилась к краю поляны, прямо к упавшему дереву, за которым стоял Максим.
        Только теперь он увидел, что девушка-«кошка» держит в руках беспилотник, исчезнувший несколько минут назад. Боясь испугать незнакомку, он кашлянул.
        Она шарахнулась в сторону, округляя глаза.
        - Не бойтесь! - вышел из-за дерева молодой человек. - Мы не сделаем вам ничего худого!
        Заорал кот.
        Девушка замерла, оглядывая заросли кустов, вытащила откуда-то знакомый пестик.
        Но в этот момент пейзаж снова колыхнула волна холодного воздуха, и за спиной незнакомки выросла шевелящаяся фигура, напоминающая Чёрную скалу в центре поляны. Но, как оказалось, шевелились не только её руки (лапы?), но и голова, и живот, шевелилось всё тело существа, состоящее из отдельных капель. Сначала Максиму показалось, что это крупные жуки. Потом, приглядевшись, он увидел, что это, скорее, муравьи размером с фалангу пальца.
        Девушка издала горловой звук, попятилась к кустам, поднимая свой пестик.
        Чёрный субъект рванулся к ней, оставляя за собой струйки оторвавшихся от фигуры насекомых.
        Максим, не задумываясь, метнул нож.
        Клинок вошёл точно в «медвежью» морду существа, пронизывая её насквозь и вырывая пучок муравьёв. Но монстра это задержало всего на мгновенье, и он продолжил бежать или, вернее, течь как поток жидкости, почти не меняя формы.
        Бахнуло!
        Сориентировавшийся Сан Саныч выстрелил из карабина, заряженного патронами с дробью.
        Девушка подскочила вверх, как настоящая кошка.
        Эффект на этот раз был существенно значимее.
        Заряд дроби буквально снёс голову «недомедведя», и тело преследователя начало оседать валом насекомых, нырнувших в траву и расползавшихся небольшими струйками.
        Девушка в «кошачьем» комби гибко подхватила из травы нож Максима, добежала до опушки поляны, остановилась, увидев мужчин. Перевела взгляд на появившегося слева Александра, на Илью, спрятала пестик и стала смотреть на Жарова. Опустила в траву беспилотник.
        - Меня зовут Максим, - продолжил он знакомство.
        - Любава, - ответила она красивым женским контральто.
        - Верните нож, - попросил Максим.
        Она поколебалась, но отдала, точнее - умело метнула клинок так, что он воткнулся в ствол берёзы в метре от Жарова.
        Максим с интересом глянул на нож, вытащил.
        - Вы из Хлумани?
        Глаза девушки стали большими, настороженными.
        - Ты… знайом… Хлумань?
        Он улыбнулся.
        - Я был в Хлумани с друзьями две недели назад.
        - Овей, гарно, мати гомола ми.
        Одна из струй муравьёв выбралась из травы в лес недалеко от разговаривающих.
        Любава не опасливо, а скорее, брезгливо, отступила.
        Александр, держа в руке карабин, наступил ногой (он был обут в берцы) на струйку.
        - Илья, дави эту дрянь!
        Максим заметил, что на ногах незнакомки красуются замшевые с виду сапожки. Взгляд невольно поднялся выше, и он с восхищением подумал: божественная фигура!
        Она поняла значение взгляда Максима, иронически сощурилась, и он заторопился:
        - Что случилось? Почему за вами гналось это текучее чудовище?
        - Медовор, гнаци оболень за всих. Оне усё ближче за наш граничный кордон. Воевода пославо оценить, не забанить ли переход.
        - Что?
        - Забанить. - Любава показала на чёрную скалу. - Ухрестить до баю.
        - Уничтожить?
        - Гляне мороку многае, закрыть переход ото чёрны вага, ито маем сгоря черноты.
        - Она говорит, - неуверенно посмотрел на Максима Илья, - что переход к ним надо закрыть, нейтрализовать, а то много мороку.
        - Да понял я.
        - Да уж, - усмехнулся Сан Саныч, - мороку от нас много, если все полезем в их мир.
        Кот в коробе царапнул когтями стенку.
        Любава оценивающе посмотрела на короб.
        - Властиша?
        - Что, простите?
        - Миелов або мяут, чует поразише.
        - Наш проводник.
        - Звер лове натино, хищу живе. И што таве другари делом?
        Максим догадался, что имела в виду беглянка.
        - Мы хотели проверить, не потеряла ли ведьмина поляна свой секрет. Вы сказали - это переход.
        - Переходи огурто многае, гэта опасень. Ино буди морок по земи испокон времати. Погибель всих!
        - То есть если не заблокировать портал… э-э, переход, мир погибнет?
        - Напрочь!
        Максим встретил затуманенный взгляд Ильи.
        - Расскажи ей про тех двух бандитов, что за котом охотятся, - сказал инженер.
        Любава вопросительно посмотрела на Максима.
        - Ко мне дважды приходили какие-то нехорошие парни, требовали отдать кота или убить.
        Девушка нахмурилась.
        - Оне вже проникати к нам за Грань.
        - Кто - они?
        - Ваши сбрендивша вбивци, - почти по-русски сказала Любава. - Оне пытко пересечь Рось и вдрати в Уерод. Нелюди.
        Друзья переглянулись.
        - Интересно, кого она имеет в виду? - проговорил Александр.
        - Кажется, я понял, - задумчиво произнёс Максим. - Уж не украинские ли это нацики объявились в наших лесах? Бегут после разгрома.
        - В какой-то Еурод.
        - Вороги, - услышала военкома девушка.
        - А вас кто преследовал?
        - Медвор, - поняла она вопрос, - також древни слугха морока предков. Ходи к вам за Грань, не боятися ни остремя, ни опалеми. Мразь!
        - Эт точно, - согласился Сан Саныч.
        - В таком случае вам возвращаться опасно.
        Любава оглянулась, продолжая хмурить красиво очерченные брови.
        - Скоро подойды дружни со браты.
        - Может, пойдёте с нами?
        Любава с сомнением посмотрела на друзей, что-то решая, но ничего сказать не успела.
        В кустах за спиной Максима послышался треск, он оглянулся и увидел мелькавшие за деревьями почти неразличимые в сумраке леса фигуры в камуфляже.
        Глава 8
        Фёдору Трофимовичу Лещине пошёл восемьдесят четвёртый год, но это был ещё достаточно крепкий старик, изъявивший желание остаться в Гнилке, где он прожил все свои годы. Из деревни он решил не уезжать, хотя в ней уцелело только два дома: его хата-пятистенка почти столетнего возраста и дом Варсанофия Ивановича, жившего через два двора. Остальные строения либо рухнули от старости, либо стояли заколоченные.
        Гнилку давно списали чиновники райцентра Жуковка как бесперспективную, дороги к деревне заросли травой, и от Сещи до неё доехать было сложновато. Когда у Фёдора Трофимыча была пегая лошадка Красуня, он иногда ездил в Жуковку, имевшую магазин, клуб и базар, да и недалеко стояла военная база со своим складом ГСМ, что ощутимо поддерживало жизнь Сещи. Потом лошадь околела, и Трофимыч стал ездить в село на велосипеде, но редко. Разве что за мукой, крупами и тушёнкой. Остальное он выращивал на огороде сам: картофель, помидоры, огурцы, капусту и лук. А ещё собирал грибы, зная боровичные и груздёвые места в Сещинском лесу, что позволяло ему к зиме наготовить под сотню банок с тушёными и солёными дарами леса.
        Гости у него бывали редко. В основном - родственники по линии отца и дети друзей, дважды навещавшие Трофимыча для оценки его владений. Они хотели поселиться подальше от городской суеты и цивилизации и выбирали заброшенные селения для укоренения. Но Гнилка не произвела на них впечатления, и намерения гостей так и остались мечтами.
        Зато весной приехал сын племянника с девушкой по имени Лена и молодёжной компанией из четырёх человек, которые прослышали про Чёрный столб и хотели с ним познакомиться. В лес они сходили, предупреждённые Трофимычем о коварстве ведьминой поляны, заблудились и вернулись только к вечеру, уставшие и радостно-возбуждённые от своих приключений.
        Затем две недели назад, четырнадцатого августа, к Трофимычу приехала ещё одна компания во главе с толстяком по имени Олег. Оставила свои машины возле дома старика и отправилась в лес рано утром, взяв с собой кошёлки для грибов. Но вернулись гости после обеда без грибов, усталые и малоразговорчивые. На вопросы Трофимыча Олег отвечал неохотно, однако всё же старик понял, что грибники не только поплутали вокруг поляны с Чёрным столбом, но и побывали где-то в непонятной местности, названной ими Хлумань. Никаких деревень с таким необычным названием в округе Сещи не имелось, и Трофимыч сообщил об этом ребятам. На что один из них, по имени Илья, заметил со смехом:
        - Мы прорвались в пространственную складку, сохранившую древнюю гиперборейскую общину.
        - Какую-какую? - удивился Трофимыч.
        - Гиперборейскую, где жили наши предки.
        - Может, и не гиперборейскую вовсе, - проворчал Олег, - но, безусловно, древнюю. Будем думать, как бы начать исследования столба с поляной.
        - Лучше не надо, - нахмурился старик.
        - Почему?
        - Потому что там уже не единожды люди пропадали. Я о ведьминой поляне слышал от своего деда, а тот от своего, так что столб тот стоит уже лет двести, а то и больше.
        - Намного больше, если, - сказал Олег, - если верить в войну Атлантиды и Гипербореи, произошедшую двенадцать тысяч лет назад.
        - Насчёт таких старин я не знаю, но поляна опасна.
        - Тем более надо определить степень риска.
        Грибники уехали, а двадцать седьмого августа к Трофимычу приехали ещё трое молодых парней на белой машине, которую они называли «московским китайцем». Двое из них были старику знакомы - Илья и Максим, третий, выше всех на голову, мускулистый блондин по имени Александр (спутники называли его Сан Санычем) оказался военкомом из Брянска.
        Развиднелось, когда они тоже оставили машину во дворе дома и отправились в лес, экипированные почти по-военному. Как и первый раз, Максим нёс короб, в котором сидел рыжий кот.
        - Проводник, - усмехнулся хозяин, реагируя на заинтересованный взгляд старика.
        Трофимыч покрестил их вслед и побрёл кормить кур, которых у него насчитывалось больше десятка. Так как погода обещала быть жаркой, он решил пару часов покопаться в огороде, а потом залечь на лежанку, отдохнуть. Но заняться делами старику не дали. Через полчаса после ухода гостей к дому подъехала ещё одна машина, в которой сидели четверо мужчин разного возраста, трое небритых и один похожий на волчонка, безусый и безбровый.
        Трофимыч вышел к машине с огорода, разглядывая необычную её конфигурацию; это была багги «Барс» чеченского производства, но старик таких не встречал ни разу.
        - Эй, хозяин, - окликнул его кряжистый бородач с почти прозрачными, словно мёртвыми глазами, глядя на белую машину во дворе дома, - куда пошли те, с тачки?
        - В лес, - буркнул Трофимыч.
        - А точнее?
        Старик оглядел прибывших. Все четверо были одеты в камуфляжные костюмы и зеленоватого цвета футболки под ними. Обуты они были в ботинки с металлическими носками, кроме «волчонка»: на пацане красовались кроссовки. Оружия у них Трофимыч не увидел, но чувствовал, что вся четвёрка зла и опасна.
        - Не знаю, не спрашивал.
        - О чём говорили? - продолжал расспросы здоровяк.
        - О погоде, - усмехнулся Трофимыч.
        Гости перебросились короткими рублеными фразами, ни одну из которых старик не понял, и бородач с плешью на затылке снова обратился к нему:
        - Давно здесь живёшь?
        - С роду, - буркнул старожил Гнилки, теряя интерес к разговору.
        - Знаешь, где переход?
        - Что?
        - Ведьмина поляна.
        - Знаю, в лесу.
        - Веди!
        Брови старика взлетели на лоб.
        - Это с какой такой дури? Я уже лет двадцать не ходок, коленки скрипят, дальше двора не гуляю.
        - А велосипед у крыльца стоит.
        - Племяш приезжал, катался.
        - Собирайся, отведёшь к поляне.
        Трофимыч хотел ответить матом, но передумал. Молча ушёл в дом и вернулся с ружьём «Иж» ещё советского производства, направил ствол на четвёрку приезжих.
        Гости переглянулись. Спутник бородача, заросший жёлтым волосом, вынул откуда-то из-за пазухи бело-серый мосол, как показалось Фёдору Трофимычу. Но бородач качнул головой, и владелец мосла спрятал его обратно.
        - Идите с миром, господа хорошие! - мрачно предупредил старик. - Не ровён час стрельну, не разучился ишо, не промажу.
        - Я його вбью нахер! - ощерился «волчонок».
        - Пошли, - сказал бородач, - сами найдём. Тут тропинка должна быть, деревня много лет в лес ходила, след наверняка остался.
        Мужики залезли в машину, кабина которой была обшита каркасом из труб, и та, зарычав, отъехала на край деревни. Пассажиры вылезли и потянулись цепочкой в лес.
        Трофимыч проводил их недобрым взглядом, потом заторопился, нацепил «лесные» дерюжные штаны и брезентовую куртку, рассовал по карманам патроны с дробью и парочку «жаканов» для охоты на крупного зверя, надвинул на лоб старую шляпу и направился к лесу. Проходя мимо машины приезжих, он задержался на несколько секунд, вставил под заднее колесо гвоздь-«сороковку» под углом в сорок пять градусов, чтобы остриё уткнулось в резину, и, довольный своим решением, углубился в заросли боярышника, за которыми начинался смешанный сосново-елово-берёзовый Сещинский лес.
        Глава 9
        Если бы напавшие на группу Максима люди подобрались ближе, им удалось бы расправиться с путешественниками из Брянска. Но то ли они понадеялись на свои возможности, то ли на скорость атаки, то ли не взяли в расчёт подготовку друзей - и не успел отреагировать на появление чужаков только Илья. Ему первому достался разряд из пестика, уложивший парня на травяно-моховую подстилку на опушке поляны.
        Максим, уже знакомый с действием излучателей «нокаута», формой напоминающих пестик и одновременно кость, успел отпрыгнуть за ствол берёзы.
        То же самое сделал и Сан Саныч, обладая реакцией волейболиста, почти не уступающей реакции теннисиста.
        Девушка не двинулась с места, только пригнулась, ворочая точёной головкой. Потом вытащила пестик. Максим так и не понял, где она его прятала. Но судя по всему, она если и не знала, то понимала, что за люди объявились в лесу.
        Их оказалось четверо.
        Одного Максим узнал: это был тот самый бородач, который приходил к нему домой с требованием утопить кота. Он и его спутники двигались цепью, как бы охватывая поляну, с треском прокладывая себе путь.
        - Бегите! - крикнул незнакомке Максим. - У них психотронные излучатели!
        - Глушары, - проговорила она низким контральто. - Обибоч наутёк! Сгинете!
        - Мы не пропадём, уходите!
        Любаве хватило мгновенья, чтобы принять решение. Она вытянула руку со своим оружием в сторону бегущего на неё мужика, с острия пестика сорвалась почти невидимая струйка колебаний воздуха, угодила в тёмную фигуру. Раздался хриплый рык. Человек с ходу нырнул в траву.
        - Гэта ваши жуажины… кодла Морока… бегтя лыби!
        Голосок девушки растаял, и она исчезла.
        Раздался выстрел: Сан Саныч нашёл цель, и Максим перестал думать о жительнице мира за границей ведьминой поляны. С хрустом топча попавшийся на пути муравьиный ручей, он метнулся в кусты, поднырнул под ствол упавшей давно сосны, пропуская над собой бледный клинок «нокаута» (кожу на спине продрал мороз!), и выскочил слева от мужика в камуфляжном комбинезоне. Тот уже разворачивался на треск ветвей под ногами Жарова, пришлось бросать нож, практически не целясь.
        Клинок вонзился в руку, держащую пестик. От неожиданности владелец глушара неловко дёрнулся, остриё «нокаута» сверкнуло, и мужчина упал как подрубленный; разряд попал ему в висок.
        Ещё раз громыхнуло!
        Однако, как оказалось, на этот раз стрелял не Сан Саныч. В лесу за спинами странных охотников появился ещё один стрелок. Максим не сразу понял, что это Трофимыч. В отличие от чужаков он крался бесшумно, и те узнали о нём только после выстрела, красноречиво оценив атаку: троица со сдавленными криками пустилась в бега, хотя их численность сравнилась с количеством бойцов отряда Максима после потери Ильи и падения мужика, в руку которого попал нож. Через несколько секунд беглецы растворились в лесу, бросив своего спутника.
        Выдержав минуту, Максим вышел к поляне, держа пестик наготове. Наклонился над Ильёй. Парень был без сознания, но дышал.
        Подбежал Сан Саныч.
        - Жив?!
        - Получил нокаут!
        - Что?!
        Максим показал ему свой пестик.
        - Любава назвала эту штуковину глушаром. Стреляет каким-то излучением.
        - Подходящее название.
        - Лишь бы не случился инсульт!
        - Помоги.
        Вдвоём они расстегнули куртку Ильи, задрали рубашку, обнаружили под ключицей кольцевидную зеленоватую припухлость. Сан Саныч дотронулся до неё пальцем, озадаченно качнул головой.
        - Холодная…
        - Принеси воды.
        Александр метнулся к месту, где он оставил рюкзак, принёс бутылку минералки без газа. Смочили виски инженера, губы, грудь. Илья задышал чаще, открыл мутные глаза. Сан Саныч помог ему сесть.
        - Что болит?
        - Тут… - Палец молодого человека коснулся зеленоватой припухлости, он скривился. - Как нож вогнали… ледяной.
        - Хорошо, что не в сердце. Давай помогу встать.
        Подхватили парня под мышки, поставили на ноги.
        - Идти можешь?
        - Могу… наверно.
        Сан Саныч огляделся.
        - А где эта… драная кошка?
        - Ушла обратно. Не обзывайся, девчонка что надо.
        - Тебе видней, ты холостой. Куда она ушла?
        - К себе, в эту Хлумань, наверно. Хотя, может быть, и в другое место.
        Максим оставил спутников, вернулся к боксу, в котором сидел кот.
        - Что молчишь, Рыжий? Перепугался?
        Кот слабо мяукнул.
        - Потерпи, заберу скоро.
        Максим позвал неожиданного соратника:
        - Фёдор Трофимыч, выходите, они удрали.
        Из-за ствола сосны выбрался житель Гнилки, умело держа в руках ружьё.
        - Убрались, супостаты?
        - Ломанулись куда-то. Как вы нас нашли?
        Старик усмехнулся.
        - Я тут каждую травинку знаю. Но они далеко не уйдут.
        - Почему?
        - Ведьмина поляна так просто не отпускает, кто на неё вышел. А вы бы поторопились в деревню, эти приехали на какой-то трубчатой тачке, оставили её за околицей. А там во дворе и ваша стоит. Не ровён час, шины проткнут, а то и вовсе спалят.
        - Понял, сейчас гляну на четвёртого бандита, они его бросили, и рванём обратно.
        Мужик, заросший чёрным волосом по глаза, лежал в низинке за кустами орешника, куда скатился после самострела. Его пестик валялся на траве, как обглоданная волком кость серого козлика.
        Максим наклонился, вытащил у него из предплечья нож, прислушался, пытаясь уловить дыхание чужака, приложил палец к шее лежащего. Тот был мёртв. На виске волосатого, куда пришёлся разряд глушара, наливалась зеленью кольцевидная опухоль.
        Подошли остальные.
        - Жив? - спросил Александр.
        - Двухсотый, - ответил Максим угрюмо, чувствуя себя негодяем. С одной стороны, он был не виноват, что неведомый жуажин, как назвала его Любава, при атаке жутким разрядником, нокаутирующим людей, выстрелил в себя сам. С другой - мужик был мёртв, и это вело за собой целую цепочку неприятных мероприятий и объяснений с полицией.
        - Идите, - сказал Трофимыч раздумчиво. - Вам надо побыстрее добраться до машины.
        - А он?
        - Я его похороню.
        Мужчины переглянулись.
        - Правильное решение, - кивнул Сан Саныч. - Мы ему уже ничем не можем помочь, а он всё-таки нехороший человек, раз хотел нас убить. Я помогу Трофимычу.
        - Тогда я галопом к машине, а вы подтягивайтесь.
        Максим подхватил кошачий короб и заторопился прочь, надеясь, что ведьмина поляна отпустит его без проявления своих колдовских свойств.
        Но обошлось без приключений. Он выбрался на едва заметную тропинку, по которой они и добрались до Чёрного столба, прибавил ходу и меньше чем за час добежал до хаты Трофимыча, никого не встретив.
        Машина стояла на месте. Во двор, судя по отсутствию следов, никто из чужих не заходил.
        Максим обошёл «Сеул», с облегчением убедился в его нетронутости, поставил кошачью переноску в салон, не рискуя выпускать зверя на волю.
        - Посиди ещё часок, скоро домой поедем.
        Кот мяукнул, давая понять хозяину, что он смирился со своим положением.
        Пришла мысль глянуть на тачку преследователей. Она стояла в конце деревни напротив полуразвалившегося дома с заколоченными рассохшимися досками окнами. Максим сразу узнал марку четырёхместного багги, производимого на заводах Чечни. Прислушиваясь к звукам, доносившимся из леса, начинавшегося всего в двадцати шагах от околицы, он осмотрел вездеход, обнаружил в бардачке ручную гранату Ф-1, удивился, вытащил, убедившись в отсутствии растяжки. Граната была настоящая, тяжёлая, обшитая зелёной рубчатой рубашкой. Зачем она была нужна владельцам багги, не хотелось думать. Повертев её в руках, сунул эфку в карман. Хотел было проколоть шины вездехода, однако обнаружил гвоздь под задним колесом, решил оставить и вовремя остановился, подумав, что уж лучше вернувшиеся из леса жуажины уедут, не вымещая злость на Трофимыче. Вернувшись к лифтбеку, Максим стал ждать своих, ополоснув лицо под умывальником во дворе.
        Однако первыми через полчаса выбрались из леса преследователи в камуфляже. Максим видел, как они суетились у своего вездехода, расселись, и багги направился к дому жителя Гнилки.
        Тогда Максим вышел на заросшую травой улицу деревни, держа в одной руке пестик глушара, а в другой - гранату.
        Багги остановилась в полусотне метров.
        - Уезжайте! - Он поднял руку с гранатой. - Взорву к чёртовой матери!
        В руках пассажиров замелькали «бараньи мослы».
        Заныло в груди: угроза перестала казаться действенным способом разрядки ситуации.
        Максим направил остриё глушара в блистер автомобиля, сосредоточился, выговорил внутрь себя: бабах!
        Глушар ожил, леденея, испустил прозрачный поток завихрений воздуха, как плетью взбивший пыль на дороге.
        Но и это не помогло. Седоки начали вылезать из вездехода, явно намереваясь воздать обидчику должное.
        Раздался выстрел!
        Все трое громил присели, показывая тем самым, что им знаком этот звук.
        Из леса за кормой багги появились Сан Саныч и Трофимыч, вооружённые карабином и ружьём.
        - Считаю до трёх! - крикнул Максим, поднимая эфку повыше.
        Мужики обменялись взглядами, главарь компании что-то проговорил, и троица резво полезла в вездеход. Машина развернулась, покатила в другую сторону, исчезая за деревьями.
        Вслед за Сан Санычем вышел еле переставляющий ноги Илья.
        - Успел? - осведомился Александр, кивая на машину.
        - Минут на сорок раньше прибежал, - кивнул Максим.
        - А это что у тебя?
        - Граната, вытащил из их бардачка.
        - Ни хрена себе грибнички!
        - Забирайтесь, поедем домой.
        - На поляну не пойдём?
        - В другой раз, надо сначала кое в чём разобраться. Илья, как самочувствие?
        - Как жабу проглотил, - сморщился инженер. - Голова кружится.
        - Ничего, дома подлечим, - сказал Сан Саныч. - Порезвей надо ворочаться, реагируешь на ситуацию как черепаха.
        - Кто же знал, что они станут стрелять.
        - Тренируй внимание и реакцию, думай побыстрее.
        - Где я буду реакцию тренировать?
        - Учись у Макса теннису, очень помогает. Кстати, Максим, Трофимычу тут некомфортно оставаться. Вдруг те мордовороты вернутся?
        - За меня не переживайте, - проворчал старик. - Что им с меня взять? Разве что кур.
        - Мобила есть?
        - Старенькая, кнопочная, без наворотов.
        - Дай номер, мы позванивать будем. Да и ты звони, если что.
        - Вы ещё приедете?
        - Обязательно! - твёрдо пообещал Максим.
        Хлопнули дверцы, заворчал мотор, дом Трофимыча, а потом и деревня остались позади.
        А перед глазами Максима всплыла фигурка девушки по имени Любава, в своём пятнистом комбинезоне похожей на большую кошку.
        Глава 10
        День прошёл без дополнительных происшествий, хотя Фёдор Трофимыч нет-нет, да и вспоминал сражение в лесу с неизвестными колдунами. Да и как их ещё называть, если они владели костями, стреляющими электрическими (или не электрическими, но не менее опасными) разрядами? Деды утверждали, что такими мослами пользовались ещё дохристианские бродяги, время от времени объявлявшиеся на Брянщине. Но так было тысячи лет назад, и было ли - не проверить. И вот они снова вылезли из какой-то щели на божий свет, проявив интерес к Чёрному столбу, торчавшему посреди Сещинского леса испокон веков. Максим из Брянска предположил, что бандиты принадлежат какому-то подразделению украинских нацистов, разбежавшемуся по лесам Украины, России и Белоруссии, и, наверно, эта идея была верной.
        Что один из нациков погиб, Трофимыча не расстроило. Он не испытывал к вооружённым гостям никакого уважения, инстинктивно чуя звериную сущность убитого, в свою очередь способного спокойно расстрелять приезжих из Брянска. Но этот случай тянул за собой целую цепь неприятностей, ждать которые было тягостно.
        После обеда Трофимыч навестил соседа Варсанофия, которого называл Варькой (тот был на три года моложе), приехавшего на мотоцикле из райцентра Жуковка, и рассказал ему историю с нападением неизвестных бандитов.
        Варька - низкорослый, но кряжистый, седобородый и лысый, с носом-картофелиной, пожевал концы висячих усов и изрёк:
        - В полицию бы заявить, да нельзя, на тебя же и повесят убиенного. Документы его проверяли?
        - Нету у него никаких документов. Мосол отобрали, ножик нашли, кошелёк с деньгами, и всё.
        - Мосол?
        - Ну, эту костяную заточку. Максим называл её глушаром, а его напарник Илья гипноиндуктором и психотронным излучателем.
        - Покажи.
        - Увезли с собой, говорят, покажут спецам в лаборатории.
        - Слышал я об этих мослах, но давно, пацаном, году в шестидесятом. Кто-то из моих стариков сталкивался с монахами, у которых были такие кости.
        - Нынешние не монахи, в военном.
        - Молодёжь?
        - Не, зрелые уже, троим лет под пятьдесят, только один молодой, на волчонка похож. Похоже, украинские «партизаны», чтоб они сдохли! Может, нам уехать дня на три? Максим советовал посидеть где-нибудь подальше от деревни.
        - А смысл?
        - Я же помог нашим ребяткам?
        - Если хочешь, езжай к родичам, есть куда?
        - В Бежице сестра двоюродная живёт, в Гостиловке племяш Боря. Сын в Дятькове.
        - Вот к сыну и подавайся, а я тут присмотрю за хозяйством. Мне они ничего не сделают, меня тут не было, когда ты партизанил.
        Фёдор Трофимыч вернулся к себе, продолжая размышлять о происшествии, позвонил сыну, и тот пообещал приехать на следующей неделе. Юрий работал в дятьковской МЧС и не всегда имел возможность бросить работу даже на день.
        К шести часам, когда солнце начало клониться к западу, щедро нагревая окрестности Гнилки до тридцати градусов, прискакал взмыленный Варька. Он был в обрезанных штанах, превращённых в модные шорты, и линялой майке, босиком.
        - Трофимыч, видал?!
        - Чего? - разогнулся от грядки с клубникой старик.
        - Муравьи! Размером с палец! Во!
        Он показал тельце громадного чёрного муравья, действительно превышавшего лесных трудяг вчетверо.
        Трофимыч осмотрел насекомое, не прикасаясь к нему, покивал.
        - Я уже видел таких.
        - Где?
        - В лесу, у ведьминой поляны. Их там до хрена.
        - Откуда они взялись? У нас-то и муравьёв почти не осталось.
        - Надо бы сходить к столбу, посмотреть.
        - Что это даст?
        - Будем знать, откуда лезут такие страшилища. Как бы их появление не было связано с бандой в камуфляже.
        - С какого бодуна? Они что, с собой муравьёв носят?
        - Не знаю, в голову пришло. Спасибо, что предупредил. Пойду собираться.
        - На ночь глядя?
        - Ещё только шесть, час туда, час обратно, дотемна успею.
        - Тогда и я с тобой.
        - Давай, если больше делать нечего.
        Собрались быстро, переоделись в «лесное», накинули жёлтенькие безрукавки, посовав по кармашкам разные необходимые в лесу причиндалы, взяли ружья и отправились в лес, рассчитывая вернуться к вечеру.
        Пока добирались до ведьминой поляны, взопрели. Нашли недалеко болотце с лужицей воды, умылись, щедро поливая головы мутноватой жидкостью. Вернулись к тропинке и увидели ручеёк муравьёв, уползающий в кусты. Было непонятно, что они искали, так как ручей вёл себя почти разумно, обходя препятствия и делая круги. Заметив стариков, он повернул к ним, и Варсанофий, издав горловой рык, отбросил головную группу насекомых ногой, обутой в сапог.
        Остальные муравьи начали было расползаться, но снова собрались в ручей, который целенаправленно двинулся к жителям деревни.
        Варсанофий поднял ногу, собираясь растоптать гигантов, но Трофимыч остановил его:
        - Не бесись, всех не передавишь, их тут ещё много.
        Сделали крюк, обходя стайки муравьёв.
        Остановились в десятке шагов от поляны, разглядывая Чёрную глыбу посреди, воспринимаемую как страж поляны и всего леса, недовольный появлением людей.
        Трофимыч пригляделся к глыбе, и ему почудилось, что камень пульсирует, то увеличиваясь в размерах, то уменьшаясь.
        - Варька, что видишь?
        - Каменюку, - мрачно ответил сосед.
        - Тебе не кажется, что она танцует?
        Варсанофий помолчал.
        - Вроде как качается… ох, чует моё сердце, не к добру это.
        - Ну и сидел бы дома, - рассердился Фёдор Трофимыч, снимая с плеча ремень ружья. - Чего теперь ныть?
        - Можно подумать, ты круче, - огрызнулся Варька. - Зачем лезть на рожон? Тебе уже не двадцать пять.
        - Но и не сто. Пойду про… - Старик не договорил.
        Внезапно поднялся холодный ветер, прянувший от Чёрной глыбы. Она резко увеличилась в размерах и раздвоилась. Во всяком случае, так показалось обоим старикам. Вторая глыба оторвалась от первой и превратилась в человека, одетого в необычный для местных жителей костюм: кафтан, состоящий из металлических на вид блях, обтягивающие ноги тёмно-серые штаны и сапоги до колен. Волосы на голове мужчины - это был молодой парень лет двадцати, не больше - были перетянуты красной лентой через лоб, гладкое загорелое лицо застыло, украшенное порослью коротких волос цвета соломы, которую трудно было назвать бородой. Он отскочил от продолжавшей зыбиться глыбы, держа в левой руке сверкнувший меч, в то время как правая была прижата к виску. Когда он отступил от глыбы на несколько шагов, направив к ней меч остриём, Трофимыч понял, что красная лента на самом деле представляет собой язык крови. Парень был ранен.
        Старик хотел было окликнуть его, но в этот момент столб в центре поляны снова раздвоился, и от него отделилась чёрная фигура, похожая не то на медведя, не то на сивуча, и попёрлась через поляну вслед за пятившимся парнем. Через несколько секунд стало ясно, что она состоит из множества насекомых - тех самых муравьёв, поразивших Варсанофия Ивановича, которых здесь развелось немалое количество.
        - Оборотень! - выдавил он хрипло.
        - Стреляй!
        Трофимыч выстрелил дробью, снося зарядом бок текучего чудовища.
        Бабахнул из своей старенькой «тулки» и Варька, угодив прямо в голову «сивуча-медведя».
        Раненый молодой человек шарахнулся в сторону, оглянулся на лес за спиной.
        - Иди сюда! - крикнул Трофимыч. - Не бойсь, свои!
        Парень посмотрел на оплывающий бугор муравьёв, попятился и заторопился к опушке поляны, путаясь в траве.
        Старики вышли к нему навстречу.
        - Благидарь вамо! - Парень кинул ладонь от виска на грудь, поклонился и едва не упал. Лицо его стало наливаться бледностью. Трофимыч едва успел подхватить незнакомца под руку.
        - Держись, друг!
        Светло-голубые глаза парня затянуло поволокой.
        - Обереги… тамо медоворы…
        Трофимыч понял, что речь идёт о ходячих муравьиных кучах.
        - Ничего, мы их встретим! Идти сможешь?
        - Куды? - совсем по-русски спросил незнакомец. Он был выше стариков на голову, шире в плечах, и чувствовалось, что он воин, несмотря на молодость.
        - Тут недалече деревня, мы тебя перевяжем и подлечим.
        - Врача вызовем, - добавил возбуждённый происшествием Варька.
        - Лекарь не имат важноий удыби… вороги в Хлумани… мие ойдоле обратно. - Парня качнуло.
        - Куда ты в таком состоянии?! - укоризненно покачал головой Трофимыч. - Умереть хочешь от потери крови?! Отлежишься и пойдёшь в эту свою Глухомань. Тебя как звать?
        - Малята…
        - Меня Трофимыч, его Варькой. Идём потихоньку.
        Подумав, парень двинулся в глубь леса, поддерживаемый с двух сторон, однако пройти смог всего метров сто. Остановился, что-то глухо проговорил и осел на траву.
        Старики захлопотали над ним, осматривая рану на виске - глубокий порез, сочащийся кровью, обнаружили ещё два - над ключицей и под коленом левой ноги. В этих местах одежда Маляты уже пропиталась кровью, и её надо было остановить.
        Варсанофий поскакал по зарослям вокруг, ища нужные травы. Трофимыч снял с себя майку, порвал на полосы. Попытался стащить с парня его кафтан, однако не сумел. Кафтан с виду не имел застёжек и походил больше на кольчугу, сшитую из металлических с виду пластин размером с детскую ладошку, но оказалось, что пластины деревянные, судя по рисунку на них. Трофимыч с трудом оттянул край костюма от раны над ключицей, проделанной каким-то острым предметом наподобие медвежьего когтя.
        Прибежал Варька с ворохом растений.
        Протёрли раны зверобоем, наложили пахучие травяные повязки, как могли, замотали их полосами майки.
        - Здоровенный бугай, - проворчал Варсанофий Иванович. - Не дотащим.
        Малята услышал его, приподнялся.
        - Благодарь со миемо… двигав само.
        Опираясь на руки стариков, он встал, не выпуская из руки меч, шагнул было к поляне.
        - Ты куда?! - опешил Трофимыч. - Там же эти… муравьиные медведи!
        - Ито обжесть воища! - выговорил гость из Хлумани. - Воны ждуц ходоков з вашей стороны. Мени посла Любава за благодарносц. Попав у засаду. Ничо, пробьюсь, прощевайте.
        - Ч-чёрт! - в сердцах проговорил Варсанофий Иванович. - Ждут его там, видите ли. А ежели не те ждут?
        Трофимыч протянул Маляте ружьё.
        - Возьми, пригодится. Правда, патронов всего десяток, зато сможешь отбиться, ежели полезут твари.
        Малята толкнул воздух ладонью, отказываясь от оружия.
        - Несть нужды в огнебое, острики вернее, а вам само лоди на медворы.
        Шатаясь, но с каждым шагом всё твёрже ставя ноги, он пошёл к Чёрному столбу, направил на него остриё мосла и через несколько мгновений растаял в воздухе.
        Варсанофий Иванович шумно выдохнул.
        - В ребро твоему бесу! Расскажи кому - не поверят!
        - Вот и не рассказывай, - буркнул Трофимыч, решив сразу после возвращения домой позвонить в Брянск, Максиму.
        Глава 11
        Весь вечер друзья провели дома у Максима, устроив «разбор полётов» после возвращения из Сещинского леса. Ни на один вопрос, возникший в связи с событиями у ведьминой поляны, ответить им не удалось, и оба решили взять недельный отпуск на работе и заняться проблемой прорыва в земную реальность фимиамов из «соседнего» мира, существование которого Илья объяснил новомодной теорией Мультиверса - Большой Вселенной, внутри которой постоянно рождались «малые» - родственники родной Вселенной со звёздами, их скоплениями и планетами.
        На следующий день Максим заявился к Сёмушкину и написал заявление на недельный отпуск. Олег, конечно, сразу догадался, какая причина толкнула старшего инженера лаборатории на этот «подвиг», и даже попросил подождать пару недель.
        - Закончим работу по датчикам, - сказал он, - и поедем в Сещинский лес вместе.
        Однако Максим был непреклонен, поскольку из памяти и сердца не уходило видение девушки в «кошачьем» комбинезоне и ему не терпелось увидеться с ней снова.
        После обеда в этот же день ему внезапно позвонил Фёдор Трофимыч, житель Гнилки, и подробно рассказал о своём походе к ведьминой поляне и о встрече с неким Малятой, попавшим в засаду у местечка Хлумань.
        - Мы с Варькой хотели его подлечить в деревне, - сказал Трофимыч, - но он боец и отказался, объяснив, что его ждут дома.
        Максим вспомнил, как уходила Любава - после появления существа в форме муравьиной кучи.
        - Что он ещё сказал?
        - Ничего, - виновато ответил Трофимыч.
        - Ждите, приедем завтра утром! - пообещал Максим старику.
        На этот раз они подготовились к походу ещё серьёзнее, чем в прошлый раз. Вместо туристических костюмов «горка», предназначенных для туризма и рыбалки, имевших антимоскитные сетки, военкому удалось раздобыть спецкостюмы «ратник», а к ним раздобыл шлемы с цифровыми целеуказателями «роса», нашлемные лазеры, планшеты с «облачной» гарнитурой и связью со спутниками, и пистолет «гюрза» с шестью обоймами по двадцать четыре патрона в каждой. Пистолет он отдал Максиму, а сам вооружился карабином СКС, непревзойдённым ни одним видом подобного оружия с начала его поступления в Вооружённые силы России в пятидесятых годах прошлого века. Кроме того, военком смог достать и две светошумовые гранаты «раскат», хотя Максим надеялся, что они не пригодятся.
        - Эх, нам бы ещё пулемёт! - вздохнул Александр, когда они паковали все прибамбасы по карманам «ратников». - «Корд», к примеру, пулемётик последней конструкции, калибра пять сорок пять.
        - И ПЗРК в придачу, - фыркнул Максим, - и БТР, а лучше - «Армату» с новой пушкой.
        - Тогда уж лучше «вертушку» типа «Аллигатор».
        Посмеялись.
        Отправились в Гнилку первого сентября рано утром.
        В половине восьмого добрались до деревни, попили чаю с хозяином хаты, поговорили с ним о делах, спросили, не появлялись ли в окрестности Гнилки давешние «партизаны» на багги. Трофимыч отрицательно помотал головой, и «десантники», уже вдвоём, без Ильи, отправились в лес.
        Почти сразу начали попадаться грибники, вышедшие на тихую охоту.
        Пришлось прятаться, пропуская то одного, а то двух сразу. Не хотелось пугать людей своим воинственным видом. Из интернета стало известно, что после войны на Украине оттуда в Россию начали просачиваться террористы-нацики, убийцы и грабители, и хотя эта кампания была намного слабее партизанской войны ОУН[3 - ОУН - организация украинских националистов.] после Великой Отечественной войны, группы необандеровских отморозков, служителей смерти, заходили иногда и на территорию Белгородской, Смоленской и Брянской губерний.
        Однако до ведьминой поляны пара добралась без происшествий.
        Уже за полсотни метров до поляны стали попадаться муравьи, рыскающие по лесной почве меж корней и кочек. Вели они себя как и обычные муравьи, исполняя какие-то свои обязанности, разве что при появлении людей начинали собираться в стайки.
        Сан Саныч раздавил несколько таких «разведгрупп», потом перестал обращать на них внимание.
        Кот, смирно сидевший в своём «купейном боксе», заворочался и мяукнул.
        Максим открыл короб, выпустил животное, прикрепил к поясу длинный пятиметровый поводок, тянувшийся к ошейнику Рыжего.
        - Веди, только не ори.
        Кот вопросительно зыркнул на него внимательными умными глазищами, понял, что от него требуется, полез на поляну, проскальзывая мимо куртин травы.
        - Прямо-таки прирождённый разведчик! - с завистью проговорил Сан Саныч. - Где бы себе такого найти?
        - В Жуковке полно бездомных котов.
        - Если бы дело было только в этом. Жена почему-то с детства не любит мохнатиков.
        - Почему?
        - Не спрашивал, не любит, и всё тут.
        - Ладно, потопали потихоньку, держись за спиной.
        Но кот не стал двигаться прямо к Чёрному столбу. Преодолев метров десять, он встал на задние лапы, вытянулся во весь рост, удивив обоих мужчин, посмотрел на Чёрную глыбу и направился в обход.
        - Эй, зверь, - окликнул его Максим, - ты куда?
        Кот не ответил, только ускорил движение.
        Обошли камень по дуге, потом Рыжий замер, подняв правую лапу, словно предупреждая следующих за ним друзей. Шерсть на спине встала дыбом.
        - Саня, подойди ближе, - прошептал Максим.
        Сан Саныч приблизился.
        Максим выбрал поводок, чтобы кот был в пределах досягаемости рук.
        Замерли, касаясь друг друга локтями.
        Кот неуверенно мявкнул, произнося что-то осмысленное: ммяутамрр! - шагнул вперёд. За ним двинулись мужчины. И тотчас же пространство поляны вокруг содрогнулось, как мыльный пузырь, друзья на миг потеряли ориентацию, почуяв порыв холодного ветра, и… оказались на том же самом месте, в десяти шагах от Чёрного камня. По первому впечатлению. Потом Максим стал различать детали пейзажа и понял, что вокруг поляны стоит совсем другой лес.
        Во-первых, здешняя поляна была меньше первой.
        Во-вторых, деревья вокруг стояли выше, оставляя лишь небольшой клочок неба над Чёрным обелиском.
        В-третьих, их породу определить с первого взгляда было непросто, не в последнюю очередь из-за сумрака, царившего в здешнем лесу, но больше из-за конфигураций ветвей и листьев. Некоторые из них, обладающие самыми толстыми стволами, напоминали одновременно ели и хвощи. Да и кустистая трава, заполонившая поляну резными фрактальными кружевами, казалась незнакомой.
        - Прошли! - выдохнул Максим.
        Кот мяукнул, отступая к его ногам. Хвост животного вытянулся горизонтально, глаза фосфорически сверкнули, он дрожал и облизывался, словно видел что-то, не видимое людям.
        Максим взял его на руки.
        - Успокойся, малыш! Ты не один! Куда нам идти, подскажешь?
        Рыжий перестал дрожать, вытянул морду к ближайшим зарослям.
        - Туда? - уточнил Жаров.
        - Мда! - мякнул кот.
        - Обалдеть! - хмыкнул Александр. - Может, он тут по-человечески разговаривать начнёт?
        - Это не игра, - сказал Максим убеждённо. - Илья прав, мы попадаем в пространственную складку, живущую по вполне реальным законам физики.
        - Магия тоже базируется на законах физики, каких мы ещё не знаем.
        - Странно, что до наших походов никакие колдуны в лесу не появлялись. Такое впечатление, будто мы разбудили спящее зло.
        - Вряд ли в этом наша вина, - возразил Сан Саныч. - Просто мы попали не в то место и не в то время. Вернее, мы просто стали свидетелями прорыва портала. Трофимыч говорил, что первые случаи появления нехороших парней отмечались ещё сотни лет назад, если верить стариковским сказкам.
        Максим двинулся к заросшей кустарником кромке леса.
        Кот начал вырываться из рук. Пришлось отпустить его на всю длину поводка.
        С трудом выбрались на свободную от зарослей прогалину.
        - Ищи тропинку! - скомандовал Максим.
        Как ни странно, кот опять повёл себя вполне по-человечески. Он снова встал на задние лапы, вытягиваясь во всю длину, огляделся и свернул налево, к дальнему концу влажной низинки. Через несколько минут нашлась тропка, едва заметная среди густо разросшихся ползучих растений наподобие повилики. Кот перестал красться, побежал резвей.
        Тропинка петляла, обходя болотца, иногда совсем пропадая из виду, но благодаря нюху кота всё-таки вывела путешественников к краю деревни, которую Максим уже видел недавно и которую её жители называли Хлумань.
        Кот остановился, заурчал.
        Максим прислушался к своим ощущениям, посадил проводника в сумку.
        - Какая лепота! - оценил первое строение деревни Сан Саныч. - Церковь, что ли?
        - Теремно-шатровая архитектура, - важно сказал Максим, успевший проштудировать дома кое-какую «сетературу» по древнерусскому зодчеству. - Такими были поселения в Гиперборее.
        - Откуда сведения?
        - Не из Википедии, - усмехнулся Жаров. - Есть вполне себе научные сайты, я полистал труды многих историков и архитекторов.
        - Почему здесь не видать жителей?
        - Подожди, появятся.
        - Думаешь, у них телекамеры есть?
        - Может, и есть.
        - Ты серьёзно?
        - Если вспомнить прочитанные книги, то жители Хлумани вполне могут использовать птиц в качестве камер.
        - Что-то не видел тут птиц.
        Словно реагируя на это заявление военкома, над головами ходоков пролетела крупная чёрно-белая птица величиной с локоть.
        - Вот и сорока-белобока, - хмыкнул Максим.
        - Сороки обычно тарахтят, как… сороки, а эта молчит.
        - Мало ли что у неё на уме? Чем тебе не телекамера?
        Они двинулись было к окраине селения, но остановились, заметив движение возле второго дома с тремя разновысотными резными башенками. Из распахнутой двери вышли две женщины: пожилая, лет за шестьдесят, и совсем юная, почти девочка, напомнившая Максиму Любаву. Они были одеты в цветастые сарафаны с разным рисунком и орнаментом по подолу, только у молодой талию перетягивал красный поясок, а у женщины постарше сарафан был прямой. Она носила нечто вроде кокошника, упрятав седые пряди, а её спутница головного убора не имела. У неё были льняного цвета волосы, но не заплетённые в косу, а собранные в пучок.
        Максим вспомнил старуху, встретившуюся грибникам в первую вылазку «за границу мира», но эта была моложе и явно энергичней.
        Обе несли какие-то рулоны золотистого цвета. О чём-то беседуя, они начали спускаться по ступенькам высокого крыльца, но остановились, заметив двух «спецназовцев».
        Максим, обеспокоившись, что женщины испугаются и поднимут крик, щёлкнул застёжкой шлема, откидывая его на шею.
        Сан Саныч сделал то же самое.
        - Добрый день, - сказал Максим как можно сердечней, поклонился. - Не бойтесь, мы соседи. Пришли узнать про ваших родичей, Любаву и Маляту. С ними всё в порядке?
        Женщины переглянулись.
        Юная (в глазах удивление, но ни капли страха) что-то быстро проговорила.
        - Оне зза Грани, - практически по-русски ответила старшая. - Каделина говорила. Почино прорву мы не забили, това те и приище. Поити бёгом, обскаж Гонте.
        Девушка сбежала по ступенькам на мощённую деревянными, хорошо пригнанными плахами улицу, показав узорчатые сапожки, с любопытством глянула на высоченного Александра и поскакала в дальний конец деревни.
        Старшая степенно сошла с крыльца, остановилась, не выпуская из рук рулона ткани, перевела взгляд с лица Максима на кошачью переноску.
        - Знову миелов? Ото хоч радимо житии за Грань?
        - Что? - не понял Максим.
        - Мяут выведе выто на рубеж перехода в Рось. - Седая кивнул на короб.
        - А-а… да, это он нас привёл сюда. Вы знаете Любаву? Она была у нас недавно. За ней гнался какой-то монстр, слепленный из муравьёв. Потом появился и Малята, раненый.
        Женщина нахмурилась.
        - Диты воеводы. Малята уведе за соби медвора. Он вой княже, ныне отямився, обрета у здоро-права.
        - Похоже, она говорит, что тот парень жив и лечится, - пробормотал Сан Саныч.
        - Очень рад, что он выздоравливает, - сказал Максим. - Вас как звать?
        Женщина поняла.
        - Мати Зоана.
        - А по батюшке?
        Она собрала морщины на лбу.
        - Батюшк?
        - Как звали вашего отца?
        Женщина улыбнулась.
        - Отче Василе.
        - Буду звать вас Зоана Васильевна. Меня зовут Максим.
        - Помнимо.
        - Его - Александр, Саша. А как дела у Любавы?
        - Вона на охороне. Идо со мни. - Жительница Хлумани повела гостей к третьему дому, если считать с конца деревни.
        Дом производил впечатление музея, хотя и мало чем отличался от соседних. Все они были построены в едином стиле и разнились лишь высотой, количеством башен, формой шатров, орнаментом и резьбой наличников, окон и дверей.
        Ещё больше резьбы гости узрели в самом доме, имевшем форму двух пятиугольных шатров, соединённых боками. Вся утварь, вещи и предметы быта были покрыты резьбой. Интерьер помещений не был уж особенно разнообразным и богатым. Здесь у стен стояли резные деревянные лавки, центр любой комнаты занимал опять-таки деревянный стол с резными ножками, по стенам кое-где были развешаны предметы повседневной необходимости, в углах стояли шкафчики изумительной работы, и пахло в доме вовсе не «по-деревенски», как подумал Максим, вспомнив запахи в хате Трофимыча. Весь дом был пронизан ароматами леса и трав, и лишь в отдельных углах к ним добавлялись запахи дерева и разогретого очага.
        Сан Саныч первым заметил отсутствие в комнатах каких-либо изображений Христа, икон и фотографий. Вместо них висели домотканые рушники, плетеные пояски и ремни. А в самой большой комнате, которую здесь называли светёлкой, на стене в окружении двух поясов орнамента крепилась большая доска с изображением женщины в шлеме с шишаком и костюме, напоминающем рыцарские латы, на фоне солнечного диска. В одной руке она держала меч, другой прижимала к груди пылающий шар, также напоминающий солнце в протуберанцах.
        - Кто это? - спросил Сан Саныч.
        - Матерь Света, - ответили ему.
        Лишь позже гости узнали, что Матерь Света считается основательницей древнерусской общины под названием Рось, после чего всех князей и выборниц стали называть Князями (Княженицами) Света. Так пограничный район, главной заставой которого была Хлумань, возглавляла женщина - Свея мать Зоана. Свея с местного языка переводилось как Ткач или Швея, она же - защитница и хранительница очага. Саму общину называли ещё Узорочьем, что вполне отражалось во всём облике жителей Роси и её архитектуры. Об этом можно было судить не только по изумительно красивой фрактальной геометрии строений, но и по орнаментам, пронизывающим все сферы искусства Роси и украшающим все вещи повседневного обихода, одежду, утварь, стены домов и храмов Света, как здесь называли солнце. Максим, войдя в светёлку, застыл, буквально сражённый гармонией орнаментального рисунка, вспомнив, что писали деятели культуры современной России об этом феномене. Но одно дело - читать высказывания специалистов, и совсем другое - видеть это собственными глазами. Поэтому Максим и застрял, оценив откровения современников, утверждавших, что орнамент Древней
Руси никогда не допускал «праздных линий», в нём любой штрих имел сакральное значение, а весь рисунок являлся отображением законов природы.
        Мать Зоана довела делегацию до резиденции местного мэра (так сначала решил Максим), подождала, пока по ступенькам крыльца спустится крупный осанистый седобородый мужчина, одетый в кафтан до колен, перетянутый кушаком, но без всяких кольчуг и лат. У него были мощные плечи, твёрдые губы и жёлтые, как у Любавы и девчонки за его спиной, посланной Зоаной, умные, зоркие глаза. Максим узнал в нём Гонту, мужчину, встретившего грибников во время их первого похода на ведьмину поляну.
        - Ходоки зза Грани, Гонта, - сказала женщина. - Зависты шосты ход за тригдень. Прими яко след, погомони прямоуж до длани тес опоумно.
        - Я увелел сторожиц.
        - Любава и Малята - не сторожи, надоть дружина.
        - Добро, - кивнул мужчина, окинув гостей оценивающим взглядом. - По виду яко вои.
        - Не бран схоищи, - качнула головой Зоана. - Охороне ото паутов и лётны кусачи.
        - Ступайте во светлицу, - сказал седой Гонта, жестом показывая на открытые двери дома.
        Поднялись по ступенькам, ни разу не скрипнувшим под ногами. Вошли в дом, ощутив его чистую прохладу и вкусив запахи.
        Тут Максим и застрял, увидев убранство «музея» во всей его красе.
        Зоана поманила девочку, выглядывающую из-за массивной фигуры Гонты, и они ушли.
        - Присади, - кивнул хозяин на красивые резные стулья с высокими спинками у стола. Он обратил внимание на короб, внутри которого послышался шорох: Рыжий устал сидеть взаперти.
        - Мяут, - сказал Максим виновато.
        Гонта усмехнулся в усы.
        - Проводец за Грань?
        - Уже второй раз. Я был здесь месяц назад.
        - Помню.
        - А вы хорошо говорите по-русски, - заметил Сан Саныч.
        - Учтимо однаков языкорень. В говори с переходцем, хот поразмя щелко Грани и остане в Узорочье.
        Максим поймал вопросительный взгляд Александра.
        - У них живёт кто-то из наших земляков.
        - Я понял.
        - И давно этот переходец живёт у вас?
        - Давни срок, четыре на десятину вёсен.
        - Сорок лет?
        Гонта кивнул.
        - Пошлём гонца в Микоростень, мало через тыждень буде натут.
        - Что тут у вас происходит? - спросил Сан Саныч, освоившись со своим положением, но не расстававшийся с карабином. - То за вашей девчонкой какая-то гадость охотится, то за парнем.
        Гонта поморщился.
        - Гэта не зависит ото наша веры на убеждь. Халдеи конунга заходи к нам тайно, прорва Грань усё частише. Любава шла на след малы прорвы, неувемо просчиталысь, едве не загибла. То ж и Малята, вой-пограшник, гнамо трибло дьяволов-медворов, но попад у засад. Пришлося бегти за Грань. Благодарни за им помосч.
        - Где Любава? - вырвалось у Максима.
        - Стеречо тропи на обрыву мяжи.
        Максим не понял, что имеет в виду хозяин дома, однако переспрашивать не решился.
        - А Малята?
        - Сёдни срослино царапы и костьхи, вышед ото лекар на здоран и глянь.
        - Его можно повидать?
        - Чёсна у ввечери.
        - Хорошо.
        - А кто такие эти ваши халдеи конунга? - осведомился Александр.
        - Мракибесы, - коротко ответил Гонта. - Нелюди. Для оных убивае што плюнуть.
        - К сожалению, и в России таких нелюдей немало. Вот, к примеру, к вам уже не раз пытаются прорваться украинцы-националисты, руки по локоть в крови. Непонятно, как они узнали о существовании Роси.
        - Переходы Грани остались есчё с Вялика Провала, кады Рось отделилась от Земи. Их мало, однакое има, што халепа начина достават. Грядёт Большой Схлоп.
        Слово прозвучало как приговор, да и переводить его практически не было нужды, хотя по сути хозяин владений на вопрос и не ответил.
        - Схлоп?
        - Прииде Корнель, вызнаетэ.
        Сан Саныч хотел продолжить расспросы, но Максим остановил его взглядом.
        - Разымайте, - добавил седобородый великан. - Уна се до обеда, горячее напиток за здоров?
        - Чай предлагает, что ли? - хмыкнул Сан Саныч.
        Максим ответить не успел.
        Захлопали крылья, и в комнату сквозь распахнутое окно влетела здоровенная птица - самый настоящий ворон с весьма впечатляющим клювом. Распахнув чуть ли не метровые крылья, он уселся на мощное плечо хозяина, каркнул ему в ухо, выговорив трескучую фразу:
        - Мррако кррафы!
        Гонта снял ворона с плеча, посадил на подоконник, встал.
        - Посидь. И вы посиди ниша светлица, мороча грани прогибило, теперя ходи до нас хладуны, гвилы и ядокусы. Отобьемось - продолга сказы.
        - Мы с вами! - вскочил Максим, сообразив, что речь идёт о прорыве какой-то границы врагами росичей, которых они называли хладунами и ядокусами.
        Гонта оглянулся на пороге.
        - Гэта обязатность браны заставы, дружина наготове.
        - Мы вооружены! - Максим показал рукоять пистолета, торчащую из спецхвата на поясе куртки. - Саня, покажи.
        Александр вскинул карабин.
        - Огнестрелы. - Гонта в сомнении пожевал губами. - Недоуга инколы помога. Ладность, иде на спину.
        Переглянулись.
        Максим оставил короб с мяукнувшим котом у стола, и оба заторопились за седобородым.
        Не было слышно ни криков, ни сигналов тревоги, ни сирены, но на улице уже без суеты и тем не менее с феноменальной быстротой собирался служилый народ. Откуда-то из-за домов, ворот и башен к дому Гонты собирались воины в знакомых «латах» из деревянных пластин, почти все в шлемах, и было их около двух десятков. Причём среди мужчин мелькали и женщины.
        Но не это привлекло внимание гостей.
        Почти все воины сидели в сёдлах, но не лошадей, а каких-то пернатых зверей, похожих на земных исторических ящеров эпохи мезозоя. У этих, с позволения сказать, «коней» были птичьи треугольные головы с зубастыми клювами, гребни на холке и самые настоящие копыта.
        - Ни фига себе! - поскрёб затылок Сан Саныч. - Я и на лошадь-то ни разу не садился, а тут динозавры!
        - Научимся, - отмахнулся Максим, хотя и у него не было большого опыта конных скачек.
        Гонта уловил замешательство пары.
        - Двукол! - крикнул он.
        Тотчас же из-за небольшого строения на другой стороне улицы пригнали пятнистого зверя высотой в два метра, запряжённого в коляску наподобие древнеримской колесницы. Ею стоя правила молодая (лет двадцати пяти, не больше) женщина в «кольчуге», но с распущенными льняными волосами.
        - Сидаемо! - нетерпеливо бросила она.
        Максим и Александр запрыгнули в колесницу, схватились за поручень перед ними, и необычный экипаж помчался вслед за отрядом под командованием Гонты.
        Выехали из деревни, по неплохо утрамбованной дороге углубились в лес.
        Максиму показалось, что за деревьями вырастает в небо призрачная фиолетово-синяя стена, однако деревья здесь росли густо, накрывая дорогу подобием полога, и разглядеть стену как следует не удалось. Впрочем, через пару минут лес расступился, и пассажиры - мужчины колесницы крепче сжали поручень, расширившимися глазами рассматривая неожиданно возникший впереди почти отвесный горный склон.
        - Малика видимость грани, - сказала блондинка, управляющая колесницей, - на обрыве.
        Гонта, в этот момент скакавший впереди отряда, не сбавляя скорости, вонзился в стену - Максим едва сдержал крик - и пропал, а за ним, также не останавливаясь, устремились дружинники.
        Обменяться впечатлениями пассажиры колесницы не успели. Её «птицеконь» воткнулся головой в каменную с виду кладку, а за ней нырнула и коляска со всеми людьми.
        Потемнело в глазах, но буквально на секунду. Тьму смахнуло крыло света, и отряд вырвался на край каменистого обрыва, с которого в бездне под ним раскрывалась до горизонта безмерная гладь океана зеленовато-сизого цвета. Впрочем, это был не океан. Позже Максим разглядел ландшафт внимательнее и понял, что это колоссальное, уходящее за горизонт болото. А пока что отряд повернул направо и поскакал к туче пыли в сотне метров, где то и дело сверкали молнии.
        Когда до места сражения пограничников Роси с неведомым противником осталось не больше двадцати шагов, Максим разглядел, с кем бьются люди.
        Дружинников было семеро (если не считать трёх упавших), и среди них Любава. Она сидела на рослой «птицелошади», метавшейся в окружении не менее трёх десятков каких-то лохматых тварей ростом с человека и текучих псевдомедведей, сформированных из муравьёв. Бой, похоже, длился уже не одну минуту, и спутники Любавы потеряли своих «коней», хотя и продолжали яростно отбивать атаки противника.
        - Прыгза! - крикнула девушка, управляющая колесницей.
        Максим, не мешкая, прыгнул налево, кубарем перекатился по каменным буграм. За ним сиганул Александр, по-волейбольному сконцентрировавшись при падении.
        Колесница вихрем налетела на лохматую тварь, отбросив её на несколько метров. Возница взмахнула мечом, снимая «голову» соседнего псевдомедведя, начавшего разваливаться на струи насекомых.
        Через мгновение грянул выстрел из карабина, пробивший шум потасовки, как крик петуха - утреннюю тишину.
        Сан Саныч стрелял дробью, и заряд буквально разнёс лохматую тварь на части, каждая из которых больше всего походила на многоногого краба. Эти «крабы» вдруг обрели подвижность и поспешили прыгнуть в воду. Остальные прянули назад, в отличие от «медведей», продолжавших бросаться на дружинников. Делали они это своеобразно: выбрав момент, обрушивались на человека лавиной муравьёв, накрывая его шевелящимся слоем, и через несколько секунд от бойца оставался лишь голый скелет.
        Максим заметил, что дружинники работают в основном мечами и ножами. «Мосол» глушара имела только Любава, успевающая отражать и атаки «крабоносцев», и навал псевдомедведей. И всё-таки силы были не равны, пограничный отряд таял на глазах, и если бы не своевременная помощь отряда Гонты, от дружинников Любавы не осталось бы ни одного воина. Прискакавшие росичи резко изменили ситуацию, с ходу налетев на жуткое воинство.
        Максим оглядел поле боя, намереваясь вступить в схватку, но заметил, что на круп «птицеконя» Любавы вскочила «куча крабов», и метнул нож, попадая существу в затылок. Однако это не остановило монстра. Голова твари представляла собой такого же псевдокраба, и хотя она отлетела в сторону, он продолжал тянуться к девушке скрюченными лапами, то есть «крабами» поменьше, и Максим вытащил пистолет.
        «Гюрза» выдала серию выстрелов, не таких громких, как это продемонстрировал карабин, но всё же подействовавших на «крабью кучу» в форме обезьяны.
        Тварь, вскочившая на «коня» Любавы, получила шесть пуль: ни одна не прошла мимо, - сражённые «крабы» с тонким визгом свалились на камни, остальные начали рассыпаться.
        Любава оглянулась, подняла вверх меч, приветствуя спасителя.
        Максим вспомнил о своём «пестике», дострелял обойму до конца, останавливая порыв десятка «крабоносцев», и вытащил глушар. Дело пошло быстрее. От каждого разряда «психотронного генератора» - в этом мире луч был виден как струя плывущего «от жары» (на самом деле - холодная) воздуха - псевдомедведи мгновенно разваливались потоками муравьёв, а «крабоносцы» с визгом начинали метаться по узкой площадке между стеной леса и обрывом, нередко срываясь в бездну.
        Через несколько минут бой закончился.
        Сан Саныч успел ликвидировать из карабина двух монстров и «медведя». Максим не отстал от него, развалив последнюю тварь выстрелом из «мосла», превратившегося в кусок льда. Остальное доделали дружинники Гонты и сам воевода, а также воительница на колеснице, не хуже мужчин владевшая мечом. Когда пыль схватки осела, на каменном щите обрыва лежали, изредка подёргиваясь, восемнадцать куч расползавшихся «крабов», а на стену обрыва ползли ручьи огромных муравьёв, прятавшихся в выбоинах скал.
        К Максиму подскакала раскрасневшаяся Любава.
        Он опасливо покосился на её «коня», повернувшего к нему птичью голову с немигающими прозрачно-красными глазами. Девушка заметила его нерешительность, улыбнулась.
        - Клювар сваих не чапае. Вялико дзякую за допомогу. Будьмо у долги.
        - Рад был помочь, - пробормотал Максим.
        Она перевела взгляд на подходившего Александра, на ходу перезаряжавшего карабин.
        - Добры агнестрел. Ты вой?
        - Больше по должности, - смущённо ответил Сан Саныч, поняв вопрос. - Я военный комиссар Брянска, готовлю молодых парней служить в армии.
        Любава вопросительно приподняла брови, но продолжать расспросы не стала.
        - Топи зовсим нахабилися, бацька, - обратилась она к Гонте. - Надобишь павяличивац колькасу постоу.
        - Решимо, - сказал седобородый (Максим с интересом посмотрел на отца Любавы, отмечая их сходство). - Кудёма, остаток похоронь и чакай до вечеру, тябе змениц Мерцан.
        - Слухаюся, войвода, - прогудел басом могучий бородач с огромным топором в руках.
        - До застаувы!
        Отряд потянулся в лес.
        - Что это? - спросил Максим у предводителя. - Внизу? Океан?
        - Великотопь, - коротко ответил Гонта.
        К Максиму подъехала колесница.
        - Сядайце, - предложила девушка-возница.
        Через полчаса, проехав горную стену - со стороны обрыва она была не видна, объявившись вдруг сзади, когда отряд проехал сквозь невидимую границу мира, - дружинники въехали в Хлумань.
        Глава 12
        Максим рассчитывал к вечеру встретиться с Любавой, но не повезло. Девушка получила какое-то задание от воеводы и убыла в неизвестном направлении вместе с тремя дружинниками. На вопрос расстроившегося молодого человека: где Любава? - немногословный Гонта ответил:
        - Налади топигрань.
        По-видимому, это означало, что дочь воеводы занимается коррекцией охраны границы Роси, командуя чем-то вроде группы особого назначения. Пришлось объясняться с теми, кто был в данный момент доступен.
        Так Максим и Сан Саныч выяснили, что мать Зоана является наместницей губернатора, или князя, на местном наречии, и управляет приграничной зоной государства от её западной границы с Хлуманью в центре до границы с микоростенским княжеством со столицей Микоростень. Об этом она рассказала сама, хотя разговор получился трудным из-за многих и многих терминов, незнакомых гостям.
        Их разместили в отдельных спальнях дома воеводы, и оба с интересом принялись знакомиться с бытом росичей, оказавшихся волей судьбы в своеобразной резервации.
        К удивлению Сан Саныча, кот освоился в новом жилище быстрее, чем люди. Он по-хозяйски обошёл помещения первого этажа усадьбы, не пытаясь освободиться от поводка, обнюхал углы и потратил пять минут на обследование хозблока, где располагались раковины умывальников, с виду сделанные из отполированного дерева, душевая кабина и туалет, представляющий собой удобный стульчак с откидной крышкой. Несмотря на это, запахи в помещении стояли приятные, словно рядом находился деревообрабатывающий комбинат, и было видно, что за этим хозяйством ухаживают.
        Максим сводил кота и на улицу.
        Реакция Рыжего рассмешила хозяек, живо перекинувшихся своими впечатлениями.
        Кот постоял на крыльце, нюхая воздух, раскрыв почерневшие глаза на полморды, спустился на улицу, однако недалеко послышался клёкот-рёв «птицеконя», и зверь метнулся назад, спрятавшись в ногах хозяина. В светлице он успокоился окончательно, нагло улёгся на лавку в углу и вздохнул так, будто вернулся с тяжёлой работы.
        Разговора с Гонтой не получилось. Он куда-то спешил, отвечал лаконично и не всегда понятно, пообещав ещё раз скорого прибытия некоего «правидца». Слово показалось знакомым, близким к русскому «провидец», но выяснить его реальную суть не удалось. Воевода оставил гостей на попечение женщин и скрылся.
        До вечера они обошли полдеревни, оказавшейся на самом деле пограничной заставой, и повстречались с Малятой, помнившим Максима по первому знакомству.
        Парень действительно находился на лечении у местного «терапевта», которого называли лекар или здравоправ, и был готов вернуться в дружину. Несмотря на возраст - парню исполнилось всего девятнадцать вёсен, - он командовал отрядом спецназначения, называющимся «с ветра погоня», что бы это ни значило.
        Малята обрадовался, увидев Максима, хотя и пытался скрыть эмоции напускным спокойствием. В общине отсутствовал обычай пожимать друг другу руки при встрече или обниматься, зато существовал другой способ дружеских приветствий, что юный дружинник и продемонстрировал. Он прижал правую руку к груди (можно сказать, к сердцу) и сказал ломким баском:
        - Здраво бытии!
        - Здраво! - сориентировался Максим, повторив жест.
        То же самое сделал и Сан Саныч.
        Долго беседовать не удалось и с ним. Пришёл лекар - крупнотелый черноволосый мужчина лет пятидесяти по имени Готслав - и увёл Маляту за собой, обронив фразу:
        - Трэба намасти.
        Поужинали в компании Зоаны и Верики, двенадцатилетней младшей дочери Гонты, с любопытством зыркающей большими фиолетовыми глазищами на «ходоков зза Грани». А потом наконец на пятнистом «птицезвере» (этих «лошадей» здесь называли клюварами) прибыл обещанный воеводой «мысливец и правидец».
        Гость оказался стариком лет восьмидесяти, жилистым, длинноруким, с умными карими глазами, с аккуратно подстриженной бородкой и седоватыми волосами, откинутыми на одну сторону наподобие вороньего крыла. Это стало видно после того, как он снял плетёный шлем с козырьком. Звали «мысливца» Корнелием; полным именем - Корнелий Спиридонович - его никто в общине не называл.
        Он тоже сначала поприветствовал друзей по-росичски, прижав ладонь к груди, потом не удержался и обнял каждого по очереди. А когда заговорил, стало ясно, что он русский человек.
        - Невероятно рад, братцы! Не ожидал встретиться с земляками! Каким ветром вас сюда занесло?
        - А вас? - в свою очередь спросил Максим.
        Старец белозубо засмеялся.
        - Не знаю, как вы прошли Грань, как тут называют пограничный слой между мирами, а я провалился в щель больше сорока уже лет назад. Да так и остался.
        - Мы преодолели этот слой, - сказал Сан Саныч, - в Сещинском лесу Брянской губернии. С помощью кота. Вон лежит, скотина рыжая.
        Корнелий посмотрел на кота, поднял брови.
        - Мяут-котодлак? О! Редкий зверь.
        - Хорошо, хоть не волкодлак.
        Корнелий улыбнулся.
        - Волкодлаки - это волчьи оборотни, а котодлак - иное, по-росичски это означает следопыт.
        - Почему вы сказали, что он редкий? В России их полно.
        - Полно, да не таких. Этот, судя по всему, обладает перпендикулярным зрением и слухом.
        - Каким? - удивился Максим. - Перпендикулярным?
        - Термин мой. Я учёный-культуровед, не физик, как Хорос, к сожалению, поэтому и выдумываю названия, более или менее соответствующие моим знаниям.
        - Кто такой Хорос?
        - Такой же ходок, как и я, и вы, попал сюда случайно, раньше, чем я, мощный учёный, кандидат физико-математических наук, заведует микоростенским научным центром.
        - Так тут у вас и научный центр имеется?
        - А как же, никакого мошенства, как говорится, росичи - творчески настроенный народ, любят изучать природу.
        - Что-то я не заметил техники, ездят на… этих… клюварах.
        - Росичи ещё двенадцать на сто вёсен отказались от технологий, так что машин и компьютеров вы тут не найдёте.
        - Что же оне стоитьмо? - сказала наблюдавшая за встречей Зоана. - Ходимо до палат.
        Прошли в светлицу усадьбы Гонты, расселись по стульям, дочка воеводы принесла всем напитки - местный квас медового цвета и отдающий мёдом, не терпкий, неимоверно вкусный.
        - Дело в том, - продолжил Корнелий, - что Рось является одним из вариантов дробления Мультиверса при каждом квантовом переходе. Слышали что-нибудь о Мультиверсе?
        - Большая Вселенная, - сказал Максим, - объединяющая бесконечное количество малых, таких как наша с её звёздами и галактиками.
        - Молодцы, читаете научную литературу. Так вот данная материальная структура является флуктуацией реально существующего в прошлом Мироздания, на Земле которого имелись мощные цивилизации…
        - Атлантида и Гиперборея, - ввернул слово и Сан Саныч, желая продемонстрировать свои познания в этом вопросе.
        - Верно, Атлантида и Гиперборея. Рось - часть Гипербореи, при аномальном всплеске измерений, - опять-таки это не моё мнение, а вывод Хороса, - она отделилась от всей страны в незапамятные времена, около двенадцати тысяч наших лет назад, да так и осталась на стыке измерений, что проявляется и на физическом, и на ментальном уровне. Ментальный - это аномальные зоны, одной из которых является Сещинский Чёрный столб. Физический - это…
        - Иллюзорная стена перед обрывом! - вспомнил Максим свои ощущения при пересечении отрядом Гонты «горного склона».
        - Верно, хотя это далеко не всё.
        - Океан…
        - Великотопь, - кивнул старик. - До сих пор не понимаю, почему граница Роси, занимающей площадь столовой горы, окружена гигантским болотом, причём вовсе не иллюзорным.
        - Что говорят местные учёные или Хорос?
        - Спрашивал, говорят - было всегда. И это не только кладезь виртуальных мистерий, но и опаснейшее вместилище тварей, всю историю Роси пытавшихся её стереть с возвышения, называемого здесь - тепуй. Бывалые путешественники Роси не раз плавали по болоту и утверждают, что там где-то существуют по крайней мере пять тепуев, то есть столовых гор, ближайшая заселена выродками и называется Еуродом. Они и являются создателями тварей, которых называют медоворами и ядокусами. А есть ещё хладуны, это вообще жуть!
        - Как? - хмыкнул Сан Саныч. - Колдуны?
        - Хладуны - от слова «холод», это древнее слово, сохранилось в нашем языке ещё со времён Гипербореи. Эти монстры плюются холодом.
        Сан Саныч удивлённо поскрёб щёку, посмотрел на Максима.
        - Ещё много чего узнаем, дружище. Значит, жители Еурода…
        - Выродки.
        - Почему выродки? - не дал продолжить Максиму Александр.
        - Это в большинстве своём потомки атлантов, почти восстановившие свой довоенный технический потенциал, и живут они в таком аду, что страшно представить.
        - Гомосеки?
        - Если бы только гомосексуалисты, - махнул рукой Корнелий. - Потом расскажу.
        - Я хотел спросить, - сказал Максим, - эти выродки и шлют к вам монстров? Кстати, на Земле ведь тоже есть такие уроды, которые создают биологическое оружие, и живут они…
        - В Соединённых Штатах Америки, - кивнул Корнелий. - Разумеется, я их и имел в виду. Мало того, не поверите, но на карте Великотопи, созданной давным-давно, рядом с Еуродом располагается ещё один большой тепуй, на котором живет племя мериго. По аналогии с материками Земли это, по сути, Америка.
        - Мериго - атланты?
        - Абсолютно верно, но сидят пока тихо, с нами не воюют, хотя и дружить не хотят.
        - Получается, как мы дома воюем с Европой, с НАТО, так и вы сражаетесь с западным Еуродом. Кстати, хорошее название для такого союза.
        - Сами себя они называют Юдем, аббревиатура слов «unio dominorum magnorum», в переводе «Союз великих Владык». Вершит волю на Юдеме выборный конунг.
        - Почему конунг? Ведь это слово шведское? Разве шведы - потомки атлантов?
        - К сожалению, - Корнелий развёл руками, - я не углублялся в эту тему. Но конунг реально существует. Говорят, что он гиперсексуал.
        - А это что за хрень?
        - Во-первых, нынешний конунг - искусственник, он существо с четырьмя разными хромосомами. Во-вторых, ему нравится заниматься любовью с разными животными.
        - Любовью? - фыркнул Сан Саныч.
        - Так это преподносится выродками.
        - Объясните.
        Максим заметил, что Корнелий поморщился, и поторопился избавить земляка от неудобных вопросов.
        - Саня, потом об этом поговорим. Скажите, Корнелий, что такое переходы между вашим миром и нашим? Как они возникли?
        - Об этом вам тоже надо побеседовать не со мной, а с Хоросом. Он объяснит. Могу только сказать, что понимаю. Когда произошёл Великий Провал, что-то с флуктуацией измерений, какие-то из них развернулись друг в друге, что сказалось и на нашем пространстве. Тепуй с Росью отделился от Земли, но переходы между ним и Землёй в виде струн - такие клейкие образуются, когда разнимают ломти хлеба с намазанным на них мёдом, - остались.
        - Понятно, - сказал Максим.
        Александр посмотрел на него озадаченно, однако переспрашивать старика не стал.
        - А звери у вас есть? А то мы пока шли, ни одного зайца не видели.
        - Из крупных - лоси, олени, волки, мелких тоже много. В складку провалился не один городок, а почти целая Гиперборея.
        - Мия отуды врено до вечери, - сказала Зоана, вставая. - Микощи речи надобно.
        - Лесно пислямовы доброс, - ответил старик.
        Она поманила Верику, обе ушли.
        - На каком языке вы говорите? - спросил Александр. - Похож на наш белорусский.
        - Смесь белорусского, украинского и древнерусского. Легко научиться, я помогу вам.
        - Да мы вряд ли останемся здесь надолго.
        - Ой, не думайте, что это просто, - покачал головой Корнелий. - Грань открывается только носителям глушаров да котодлакам. Щели между мирами открываются спонтанно и на короткое время. А ждать перехода надо иногда десять на по сто вёсен.
        - Как велика эта гора? - перевёл Максим разговор в другую плоскость.
        - Тепуй? Примерно один миллион квадратных километров. Это больше площади Шпицбергена.
        - Ого! - щёлкнул языком Сан Саныч. - Большой островок!
        - К сожалению, он начинает трескаться и таять. За всё время, что я тут живу, откололась значимая часть западного побережья, это больше двухсот квадратных километров.
        - Почему откололась? Что происходит?
        - По мнению местных специалистов и Хороса, грядёт смена осей времени.
        - Что это значит?
        - Складка Мультиверса, приютившая наших предков-гиперборейцев, начинает разрушаться, таять. От тепуя откалываются всё большие участки побережий. Тепуй Еурода уже почти развалился, поэтому его жители…
        - Всё-таки бритты? Англосаксы?
        - Если сравнивать по аналогии, то да, англичане. Но на деле - потомки атлантов. Так вот они предприняли уже несколько попыток завоевать Рось. Пока не получилось.
        - Чем они воюют?
        - В ходу огнестрельное оружие, огнепалы, мортиры, пушки. Недавно даже автоматы появились. Мысль потомков атлантов пошла по пути создания оружия и военных технологий. Нам ещё придётся испытать на себе их новые попытки захватить Рось.
        - А вы чем отвечаете?
        - Холодным оружием, - усмехнулся Корнелий. - Оно хорошо справляется со слугами выродков. Я уже говорил, что росичи избрали иной путь развития, опираясь на биологию и человеческую внутреннюю силу.
        - Неужели правители Еурода все русофобы?
        - Наш народ часто называет Еурод Еувродурью. На его территории создан военный центр, который и планирует вылазки, конфликты и спецоперации, повинуясь конунгу.
        - У нас, похоже, есть прямая аналогия - генсек НАТО. Таких тупых русофобов-ублюдков, как наш Столтенберг, наверно, больше не найти.
        - Они все там в Евросоюзе русофобы, - пробурчал Сан Саныч. - И чем больше их меняют, тем меньше ума у сменщиков, не говоря уже о душевных качествах.
        - Подтверждаю, - кивнул Максим.
        - Почему же вы их не бомбанёте? - спросил Александр.
        - Потому что Рось не имеет ни воздушно-космических сил, - ответил Корнелий, - ни авиации как таковой. Не знаю причин, я не физик, но здесь полёты на аппаратах тяжелее воздуха невозможны. Летают только насекомые, от комаров до пчёл и стрекоз, и мелкие птахи. Самые крупные летуны в Роси - врановые.
        - Вороны.
        - На местном наречии их так и зовут - враны.
        - Странно. Если вы утверждаете, что Рось отделилась от нашей Земли много тысяч лет назад, то почему не дошла в развитии до авиации и ракет?
        - Ещё раз повторяю: потому что она избрала нетехнологический путь развития, - терпеливо объяснил Корнелий. - После аномального перехода люди долгое время выживали, так как численность диаспоры не превышала ста тысяч человек. Потом появился лидер - Бореана, Княгиня Света, собиратель сил, объявила Путь Равновесия, после чего через тысячу вёсен численность общины подросла до десяти миллионов человек, она стала жить в ладу с природой и отказалась от технологий, не начав процесс цифровизации, что сейчас модно в вашем мире.
        - Откуда вы знаете о цифровизации, если живёте здесь полста лет? В России процесс был запущен всего несколько лет назад.
        - Вы не первые ходоки после меня, - печально сказал старик, - кто провалился сюда из вашего мира через аномальную зону. Кстати, в вашей Сещи она не единственная, есть порталы и на других территориях России, и в Европе.
        - Подождите, я не понял, - озадаченно проговорил Александр. - Сколько же времени прошло здесь после вашего перехода? По прикидкам наших археологов - около двенадцати тысяч лет, а по вашим?
        - Время - сущность хитрая, - усмехнулся Корнелий. - Во-первых, наши часы не совпадают, а годы здесь считаются по вёснам, потому что не всегда бывают зимы. Но самое главное, время, я уже говорил, течёт в Роси перпендикулярно к потоку времени у вас.
        Сан Саныч с сомнением посмотрел на друга.
        - Не понимаю, как это возможно.
        - Я тоже не физик, - смущённо признался Максим, - хотя и почитываю научную литературу. Единственное, в чём я не сомневаюсь, так это в том, что Мультиверс редуцирует метавселенные наподобие нашей с любым количеством разнонаправленных времён.
        Корнелий похлопал в ладоши.
        - Лучше не скажешь! По-видимому, это действительно так. Во всяком случае, времена Роси и России пересекаются под каким-то углом, как мне объяснил Хорос. Когда вы находитесь здесь, время для вас в вашей Вселенной почти останавливается. И наоборот, когда вы там, у себя дома, для вас время останавливается здесь.
        - Всё равно ни хрена не понял.
        Корнелий развёл руками.
        - Придётся принять это как данность. Я тоже долго не мог дотумкать, в чём здесь тонкость.
        - Дотумкали?
        - Хорос объясняет существующее положение вещей пересечением и даже дроблением измерений. Если базовая реальность, то есть ваша Земля и вся земная Вселенная живут в трёх измерениях евклидова пространства, то Рось с её шатающимся континуумом обитает в складке миров с четырьмя измерениями. Точнее - с тремя с хвостиком. Отсюда и все сумасшедшие эффекты местных ландшафтов, не укладывающиеся в логику обыкновенного человека. Но я привык.
        Максим покивал.
        - Ту же идею выдал Илья, мой коллега по работе. Он радиоинженер, но увлекается аномальными зонами, необычной физикой и магическими проявлениями.
        - Никакой магии в Роси нет, - возразил Корнелий. - Все явления физически обоснованны.
        - В таком случае, что тут происходит на самом деле? Почему местная реальность трещит и покрывается дырками?
        - Кто-то трясёт паутину этого мира, - серьёзно ответил старик.
        - Конунг… э-э, Европы? - скептически растянул губы Сан Саныч. - Так сказать, генсек местного НАТО?
        - Возможно, складка пространства просто тает под атакой других измерений. Хотя разницы в этих вариантах нет.
        - Очень даже есть! Если работает физика - мы ничего с её законами сделать не сможем. Но если всем парадом заправляют местные русофобы, мы их остановим!
        - Как? - прищурился Корнелий.
        Сан Саныч повернулся к задумавшемуся Максиму.
        - Вернёмся домой, наберём команду крутых добровольцев типа частной военной кампании, и устроим тут революцию!
        - Военком, - слабо улыбнулся Максим, - не фантазируй.
        - Я вовсе не фантазирую! - возмутился Александр. - У меня в районе найдутся по крайней мере два десятка сорвиголов, согласных пойти куда угодно для восстановления справедливости и ликвидации нациков.
        - Ладно, ещё поговорим на эту тему.
        Корнелий допил свой квас, поднялся.
        - Приведу себя в порядок, а то весь пропотел, пока меня тряс клювар, и буду в вашем распоряжении. Хочу тоже задать вам несколько вопросов.
        - У нас их к вам наверняка наберётся больше, - сказал Сан Саныч. - Как получилось, что ездите вы не на лошадях, а на этих клювастых птицах? Разве у гиперборейцев не было лошадей?
        - Не поверите - не было. Лошадей приручили не они или атланты, а уже более поздние жители Земли, всего несколько тысяч лет назад. А клювары… С виду они страшненькие, зубастые, но вполне себе мирные звери.
        - Но они же динозавры, нет?
        - Птерозавры из небольшого отряда динозавров, в те времена их было ещё достаточно, даже псевдозухии жили, предки крокодилов. Вот росичам и пришлось одомашнивать настоящих птерозавров.
        Старик направился к двери.
        - Последний вопрос, - вырвалось у Сан Саныча. - Извините.
        - Слушаю, - обернулся Корнелий.
        - Почему вы не вернулись домой, раз Грань может открываться и отсюда туда?
        - Потому что мне здесь комфортно, - улыбнулся старик, шагнув в соседнюю комнату.
        - Ну, мы с тобой и попали! - проговорил Александр. - Как кур в ощип!
        - Ничего, переживём, - уверенно сказал Максим, думая о Любаве.

* * *
        Беседа с переселенцем из России в Рось продлилась с перерывами и после обеда, до тех пор, пока не приехала на колеснице Любава в сопровождении трёх высокорослых молодцев серьёзного военного вида. На сей раз на ней был другой спецкостюм, не тот, пятнистый и обтягивающий фигуру, превращавший девушку в кошку: она щеголяла в синих штанах наподобие джинсов и в пластинчатой кольчуге, не портившей привлекательных форм воительницы. За спиной у Любавы был виден меч, а где она прятала второе оружие - глушар, догадаться было трудно.
        Она стремительно поднялась по ступенькам крыльца и, взметнув волну льняных волос, вошла в дом, едва не столкнувшись с Максимом. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Потом из светлицы послышался кошачий мяв, девушка сказала: обрадо зреть! - и прошла мимо Максима, обдав тонким запахом не то духов, не то трав пополам с фимиамом женского тела.
        Максим, запоздало ответив ей в спину: я тоже рад! - последовал за девушкой.
        Рыжий, в данный момент ужинавший порцией «феликсовой говядины», прихваченной Максимом из дома, уставился на гостью (или, скорее, хозяйку) громадными глазищами и произнёс:
        - Мррям вщтрречи.
        Сан Саныч, сидевший у стола, изумлённо уставился на кота.
        - Мать моя женщина! - проговорил Александр. - Да он как человек разговаривает!
        Любава улыбнулась.
        - Котодлак деено у нашими летощи сообраз.
        Вошедший в это время в светлицу Корнелий перевёл:
        - Она говорит, котодлаки действительно известны умом и умением выговаривать человеческие слова.
        - Витаю, мяут, - добавила девушка, подходя и лаская кота ладошкой по спине.
        И тот даже не шелохнулся, только зыркнул на неё снизу вверх понимающим взглядом.
        Сан Саныч, вскочивший со стула, с явным интересом глянул на Любаву, и Максим ревниво заметил, как изменилось лицо друга. Необычная красота жительницы Роси Узорочьей подействовала и на него.
        - А мы тут плюшками балуемся, - выдавил военком.
        - Виджу, - усмехнулась гостья. - Дауно тия прискоку, Корнелий?
        - Раницай, усю ноц скок, - ответил Корнелий. - Заизжав ко товарысу. У их шмат пытанняу шиздо.
        - Яще б, науряд яны чакали убачить по за Грани блыскощ по Родзе людзин. Пра што вы казалымо?
        - Аб разным. Яны пытали аз жуажинх.
        - Жуажины - скоты конунга, перекладай.
        Корнелий посмотрел на Максима.
        - Она будет отвечать, я переведу.
        - Хорошо.
        - Сядайце. - Любава села за стол, оглядев стоявшие на нём чашки и блюдца с фруктами, позвала: - Веричок!
        В светлицу вбежала её сестра.
        - Медоспаса принесь усим.
        Девчушка кивнула, метнулась в соседнее помещение и вскоре принесла прозрачный кувшин с янтарной жидкостью. Сменила чашки, налила в каждую из кувшина. Пахнуло мёдом и хлебом. Девочка зыркнула на Сан Саныча, производившего на неё большое впечатление своим ростом, и убежала.
        Максим поднял глаза на Корнелия, и тот сказал с улыбкой:
        - Медовуха на травах и корнях людолюба, безалкогольная. Попробуйте.
        Попробовали.
        - Божественно! - проговорил Александр.
        Максим, собиравшийся оценить напиток тем же словом, поперхнулся.
        Любава с любопытством посмотрела на него, и он торопливо сказал:
        - Вкусно!
        Она допила бодрящую, лопающуюся имбирными шариками на языке жидкость, заговорила, и Корнелий стал переводить:
        - Жуажины - это посланцы Совета войны Еурода, их создают специально, перепрограммируя психику, и засылают в Рось для провокаций. Те, кого встречали вы, тоже выродки, но они ваши создания.
        - Не согласен, - сказал Сан Саныч. - Нацики - создания Украины. Это в основном бывшие преступники без чести, совести и ума.
        - Не важно, они живут в вашем мире, имея возможность переходить границу между Росью и Россией, да и не только Россией, но и с любым государством на вашей ветке Мироздания. Они очень опасны и беспощадны.
        - Мы уже поняли, - сказал Сан Саныч. - В Сещинском лесу они хотели пройти на ведьмину поляну, но получили отлуп.
        Корнелий перевёл речь военкома Любаве.
        - Через этот переход они раньше к нам не выходили, - ответила она. - Прав Хорос, приближается война с Еуродом. Конунг до сих пор лелеет надежду завоевать Рось и поселиться на нашем тепуе.
        - Мы поможем отбить нападение! - заявил Александр.
        Корнелий перевёл.
        Любава посмотрела на него с сомнением, и военком добавил хвастливо (не иначе как под влиянием чар девушки):
        - Я берусь организовать оборону!
        Любава перевела взгляд на Максима.
        - Сделаем всё что сможем, - кивнул он, спрятав улыбку.
        - Для этого нужна армия. Но колодцы переходов не пропустят за Грань столько вооружённых людей, захлебнутся и растают. В принципе у нас есть свои силы, хотя помощь не помешает.
        Александр с готовностью щёлкнул каблуками.
        - Могу отправиться прямо сейчас!
        - Сядь! - мрачно сказал Максим.
        Сан Саныч посмотрел на него озадаченно, до него дошло, что ведёт он себя по-пацански, и военком, смутившись, сел.
        - Извиняйте.
        Любава засмеялась.
        - Мы ещё поговорим о помощи. - Она снова посмотрела на Максима. - Я видела, как вы ловко бросаете нож. Не хотите поучаствовать в чемпионате Роси по метанию колюще-режущего оружия? Начало третьего семпта послезавтра, в Микоростени, я могу внести вас в список претендентов от Хлумани.
        - От себя добавлю, - сказал Корнелий. - От Хлумани уже выступает Малята, он участвовал в прошлом чемпионате и занял второе место. Но и от вашего участия никто не откажется.
        - А чо, давай! - загорелся Сан Саныч, оживая, оглядел лица собеседников. - Он чемпион России по метанию, всего месяц назад взял «золото» в Новгороде!
        Корнелий перевёл Любаве.
        - Отлично! - обрадовалась она. - Мой братец Малята считает себя самым крутым ножехватом, надо опустить его с небес на землю. Вы согласны?
        - Насчёт спуска на землю - нет, - улыбнулся Максим. - Соревнования - это всегда лотерея, зависящая от многих обстоятельств. Но посоревноваться можно.
        - Я еду через дольчин… - Корнелий, переводивший слова Любавы, прервал перевод, шевеля губами, - это примерно через час-полтора. Так вот она говорит, я еду через час обратно в Микоростень и могу взять вас с собой.
        - Хорошо. - Максим перевёл взгляд на Александра. - Подождёшь меня тут или поедешь с нами?
        Сан Саныч открыл рот, явно собираясь не упустить момента познакомиться с девушкой поближе, но посмотрел на поджатые губы друга и с усилием принял другое решение:
        - Останусь, наверно, хоть высплюсь как следует.
        - Мати Зоана собирается проверить нижнюю заставу, - сказала Любава, оценив заявление военкома. - Не хотите присоединиться к отряду?
        - Конечно, поеду, - слегка повеселел Александр.
        - В таком случае ждите, Верица прибежит за вами, и поедете. - Она гибко вскочила, как большая кошка, и исчезла за порогом.
        Сан Саныч проводил её восхищённым взглядом, потом виновато посмотрел на Максима.
        - Ей бы в конкурсе красоты участвовать… запал, что ли? А то у тебя вид, что ты меня пристрелишь при первой возможности.
        Максим от души рассмеялся, похлопав приятеля по плечу. Он понял, что Александр намеренно уступил ему первенство в ухаживании за понравившейся обоим девушкой.
        - Будешь приставать - вызову на дуэль. Тем более что ты женат.
        - Нет такого мужика, который не мечтал бы о разводе с женой. А дуэль… на ножах вызов не приму. Давай на пистолетах.
        - А я на пистолетах не приму. Сразимся в шашки.
        Сан Саныч захохотал.
        Корнелий, переводивший взгляд с одного на другого, поднял брови.
        - Надеюсь, вы шутите? Любава - дочь воеводы.
        - И что? Она не женщина? Или замужем?
        - Не замужем, но претендент есть. Вроде бы. Сын старосты Микоростени. Кстати, он тоже собирался участвовать в чемпионате по метанию.
        - Тебе сам Бог велел показать класс! - Военком потряс кулаком. - Рось против России! Кто метче, тот и победит!
        Облапив Максима, Сан Саныч приподнял его с возгласом:
        - Вот победитель!
        Глава 13
        Гости приехали рано утром, когда только-только начало рассветать.
        Фёдор Трофимыч обычно просыпался около семи часов утра - кормить курей и козу, поэтому удивился, разбуженный непривычными для нынешней Гнилки звуками: рычанием моторов, металлическим стуком и мужскими голосами.
        Привычно заговорила интуиция, настроенная на тревогу по причине недавних событий. Трофимыч подхватился, чувствуя себя как в молодые годы, когда он служил в армии на Дальнем Востоке. Пока одевался, прикидывая свои шаги, колебался - брать ружьё или не брать, ситуация изменилась. Через минуту с другого конца деревни донёсся сдавленный крик, сполошно закудахтали куры, и старик забыл о своих колебаниях. Снял ружьё с полки в спальне, метнулся на улицу.
        Возле дома Варсанофия стояла знакомая машина, обшитая каркасом из труб. Багги - вспомнилось её название. Рядом с машиной топтались двое мужиков в пятнистых куртках, на головах - такие же пятнистые кепи с длинными козырьками. Из хаты Варсанофия вышли ещё двое, один нёс в руках бутыль с какой-то прозрачной жидкостью.
        - Варька! - прошептал Трофимыч онемевшими губами.
        Сосед гнал самогон, а поскольку он не вышел из хаты вместе с непрошеными гостями, можно было догадаться о причинах крика.
        Трофимыч взял ружьё на изготовку, поспешил вдоль улицы к дому приятеля, часто перебирая ногами, как охотник, приближающийся к цели.
        Его заметили. Все четверо пятнистых повернулись к нему, не проявляя особого беспокойства. Ружьё в руках старика не произвело на них впечатления.
        - Что вы тут снова делаете?! - хрипло выдохнул он, покачивая стволами «тулки» от одного гостя к другому.
        Они обменялись взглядами.
        - Варька! - повысил голос Трофимыч.
        Никто не отозвался.
        - Скопытился твой Варка, - хмыкнул громадный как боров мужик с чёрной бородой от уха через подбородок до другого уха. - Слабоват бацька оказался. Отведёшь нас к Чёрному столбу, не загуманишь.
        - Что вы с ним сделали?! Говорите, не то застрелю!
        Глаза бородача полыхнули лютой злобой. Он что-то каркнул на незнакомом языке, и стоявший у машины небритый парень вдруг вытянул в сторону Трофимыча заостренную, как ему показалось, палку.
        В живот старика вонзилась струя холода. Он выронил ружьё и упал на колени, не в силах вытолкнуть застрявший в лёгких воздух, чувствуя, как желудок заледенел и превратился в камень.
        В висок ему больно упёрся какой-то остряк.
        - Будешь кочевряжицца - поиме след за твоим Варкой!
        - Ххшо! - просипел Трофимыч. - Отведу!
        Его рывком подняли на ноги, толкнули в спину.
        - Пошли!
        Ноги отказывались идти, однако старик преодолел приступ слабости, поплёлся к лесу, понимая, что ничего не может сделать. Перед глазами стояло худое лицо Варсанофия, заросшее седой щетиной, размылось слезами, он споткнулся и получил тычок сапогом в копчик от следующего за ним бородача. Трофимыч остро пожалел, что не может ответить тем же.
        Вышли на тропинку, ведущую в глубь Сещинского леса.
        Погода обещала быть жаркой, но в лесу было ещё прохладно, поэтому шли быстро, насколько мог проводник, хотя его всё время подгоняли конвоиры.
        Чистый воздух леса вскорости сделал своё дело - привёл старика в чувство.
        Мелькнула мысль избавиться от пятнистых террористов, следующих за ним по пятам с видом десантников-разведчиков. До поляны оставалось не более полукилометра, и на пути группы находилось болотце, которое следовало обходить.
        Решение созрело быстро, и Трофимыч приступил к исполнению замысла. Ускорил шаг, свернул к щетине из осоки и прыгнул через водяное оконце на кочку, а с неё на другую.
        Конвоиры отреагировали не сразу, не зная пути, кинулись было за беглецом, но первые два мужика провалились в топь, и погоня остановилась.
        - Стреляйтя! - заверещал вожак группы. - Лопани по загривку!
        Мужики на суше вытащили свои «палки», ударили по болоту, но Трофимыч был уже далеко, метрах в пятнадцати, прячась за худыми берёзками и кустами, и холодные злые полосы взвихрённого воздуха прошли в стороне, обдав кусты волнами мороси.
        Он пересёк болото и зайцем помчался к дому, оглядываясь, не бегут ли за ним пятнистые.
        - Тьфу! - сплюнул вожак четвёрки, пряча свой «мосол». - Вона тут все загогулины знает!
        - Мы уже недалеко от столба, - проговорил спутник вожака, заросший рыжим волосом. - Поищем, поляна не убежит.
        - Разойдёмся, - решил вожак. - Петро слева, Шаман справа. Потопали, проводник предупреждал, что окно после одиннадцати закроется, надо успеть.
        - Чего ж он с нами не пошёл?
        - У него задание.
        - Везёт же куроедам.
        - При чём тут куроеды?
        - Небось жрёт курятину каждый день.
        Чернобородый заржал.
        - Ну у тебя и мечты.
        - Давно вкусно не жрал.
        - По ту сторону накормят, не отставай.
        И четвёрка убийц направилась дальше, всматриваясь в заросли Сещинского леса.
        Глава 14
        Максим с Любавой отбыли после обеда вместе с отрядом дружинников. Припекло - местное солнце стояло высоко, и Сан Саныч пожалел, что, уезжая из Брянска, не взял с собой переодеться. Но делиться своими переживаниями с жителями Хлумани не хотелось, и Александр терпел, почаще умываясь.
        Мать Зоана сама нашла его, только что посетившего душевую кабину, и военком бодро доложил:
        - Готов следовать за вами в огонь и воду!
        - Поколтаемосц наунизу обережну кромку мяжи, сможи?
        - Вниз, да?
        В дверях появился Корнелий. Он собирался было уезжать вместе с Максимом и Любавой, но остался по каким-то делам.
        - Она предлагает сделать рейд к заставам под стеной плоскогорья. Хладуны и прочие твари не могли просочиться незамеченными, а раз взобрались на обрыв, значит, что-то случилось.
        - Я уже говорил, что согласен.
        - Тогда пошли в гарнизон, возьмём экипаж, я поеду с вами. Всё равно ждать воеводу.
        - Я не конник…
        - Я тоже, - расплылся в улыбке переводчик. - Поэтому поедем как короли на двуколке.
        - У вас и короли есть?
        - Королей нет, равно как и царей. Всем местным уездным хозяйством управляют воеводы. Над ними десятка альгвасилов - это, по сути, губернаторы. Мать Зоана командует приграничным районом Хлумани и Свейска. Выше - Микоростень, ещё выше - Собор Общины, а президент тут - выборный Светлый Князь по имени Горд.
        - Всё-таки президент?
        - Самодержец, но не президент, это уже мой вольный перевод его должности. Не поверите, но Росью Узорочья изначально управляют люди, радеющие за народ не на словах, а на деле. Род Горда уходит в седую Рось, когда на Земле уживались атланты и гипербореи. Потом к власти в Атлантиде пришла свора чистой воды нелюдей, и начался конфликт, переросший в глобальную войну.
        - Ядерную?
        - Геофизическую, которая и породила эффект дробления пространства-времени. Рось ухнула в складку между измерениями, а Землю - нашу, большую, потом долгие тысячелетия сотрясали землетрясения, меняя конфигурацию материков.
        - Местные мудрецы не сохранили технологии геофизической войны?
        - Не знаю, не спрашивал.
        - А надо было бы узнать. Вы же говорили, что эти ваши соседи на Еуроде всё время лезут на Рось.
        - Обнаглели до предела, - признался Корнелий, помрачнев. - Но я думаю, что Хорос и его центр занимаются обороной в каком-то ключе.
        - Знакомая картина маслом. То же самое происходит и у нас, на «большой земле», так сказать. Евросоюз рвётся на восток, НАТО понатыкала вокруг России военные базы, Америка насадила в соседних странах уйму лабораторий, разрабатывающих биологическое оружие. Ковид, кстати, дело рук американцев.
        - Ковид? - наморщил лоб Корнелий.
        - Ах, вы же, наверно, не в курсе? Уже четыре года весь мир борется с пандемией коронавируса. Потом расскажу подробней. Владей вы геофизическим оружием, бахнули бы по Еуроду раз, и дело с концом! Насколько он велик?
        - Меньше Роси втрое, поэтому остров перенаселён.
        - Тем более надо решать вопрос с такими соседями кардинально.
        - Да не хотят наши князья воевать! - в сердцах сказал Корнелий.
        - А отбивать постоянные наскоки упырей лучше? И ещё: почему тут воюют мечами? У вас нет огнестрельного оружия? Оно ведь вам знакомо.
        - Для огнестрелов нужен порох, - вздохнул старик. - А также пули, снаряды и пушки, то есть в первую очередь металлургические заводы. Как я уже говорил, Рось отказалась от технологий.
        - Ну, ладно, авиации у вас тоже нет, ну а флот есть? Можно ж и по морю добраться до агрессора.
        - Плавать по Великотопи очень сложно. Тысячи лет росичи не могли уходить от тепуя далеко, пока не появились спецсредства плавания по болоту. Смельчаки, конечно, добирались и до Еурода, и до Син-пустыни, но в большинстве случаев погибали.
        - Отчего? Причина? Шторма, цунами, тайфуны?
        - Увидите. - Корнелий спохватился. - Идёмте быстрее, мать Зоана не любит ждать.
        На улице нетерпеливо переминалась с ноги на ногу младшая дочь Гонты. Она что-то быстро проговорила, с восхищением косясь на «дядю Саныча» чуть ли не в два раза выше её, и Корнелий перевёл:
        - У нас пять минут.
        Александр хотел погладить девчонку по голове, но она, округлив глаза, отскочила.
        - Здесь не принято воспитывать детей в духе телячьих нежностей, что пацанов, что девочек. Верика уже вовсю скачет на клюварах и легко фехтует сабелькой.
        - Молодчина! - с одобрением похвалил девочку Александр. - Дети наших времён в основном торчат в гаджетах.
        - В… где? - не понял Корнелий.
        - В мобильных телефонах и планшетах.
        - Пятьдесят лет назад этих… гаджинов ещё не было.
        - Увы, это стало колоссальной проблемой, которая скоро аукнется не только России, но и всему миру.
        В конце деревни повернули к бревенчатому забору высотой в два человеческих роста, и первой на территорию «гарнизона», а по сути, штаб-квартиру дружинников, вприпрыжку вбежала Верика. Затем вошли в распахнутые ворота мужчины.
        Раздался клекочущий рёв, и Сан Саныч шарахнулся в сторону от громадного зверя с птичьей головой, крокодильим телом, настоящим конским крупом, покрытым чёрно-серыми перьями, и копытами коня.
        - Не пугайтесь, - усмехнулся Корнелий. - Несмотря на жуткий вид, они травоядно-водорослевые и послушные.
        - Не вижу крыльев. Они не летают?
        - Нет, к сожалению, это решило бы все транспортные и логистические проблемы. А так уже несколько тысячелетий народ Роси пользуется клюварами, которые вполне способны отбиться от всякой местной нечисти.
        - Леших, водяных?
        - Здесь аналоги наших фольклорных персонажей не водятся.
        Корнелий направился в обход деревянной четырёхугольной башни сторожевого поста, возвышавшейся над строениями метров на тридцать. За башней кружком стояли пять осёдланных клюваров и ещё один пятнистый зверь, впряжённый в колесницу. Но не такую, на какой Александра и Максима подвезли на обрыв к месту боя, а трёхколёсную, с удобными поручнями и сиденьями. Сидений тоже было три, одно из них предназначалось для возницы, и на нём сидела белокурая воительница в «латах», та самая, что везла друзей недавно на берег Великотопи. Она что-то выслушала от Зоаны, на которой красовалась отсвечивающая золотом «кольчуга».
        - Сталь? - кивнул Александр на обмундирование дружинников, блещущих настоящим металлом. - Или какой-то сплав?
        - Золотой дуборос, - пояснил Корнелий. - Дерево крепче железа и стали. Кстати, у нас и мечи делаются из этого экзотического растения. При специальной обработке они не ломаются и не тупятся.
        Зоана заметила мужчин.
        - Идомо нахвалынь ожидати! - сердито проговорила «мэр» Хлумани. - Отправитца воурема требовати!
        - Прабач, мати, - смущённо склонил голову на грудь переводчик.
        Не ответив, женщина ловко сунула ногу в стремя и с лёгкостью спортсменки оседлала клювара, не имевшего всадника, хотя Александр ожидал, что она сядет в колесницу.
        Корнелий залез в возок.
        - Садитесь.
        Александр сел, ещё раз отметив красоту возницы, и та погнала клювара вслед за отрядом из пяти всадников.
        На околице показалась группка детей в возрасте пяти-шести лет, сопровождаемая пожилой женщиной в цветастом платье и безрукавке.
        - Давно хотел спросить, - сказал Сан Саныч, - где ваши дети? За всё время, что мы тут, увидел в первый раз.
        - Вы попали в период активного отдыха, - улыбнулся старик. - Дети в большинстве своём сейчас в лагерях, постигают тайны природы и участвуют в разных подвижных играх, которых у нас много. Те, кого вы увидели, приехали в Хлумань из ближайшего лагеря «Светица», расположенного на берегу озера. Учатся разводить рыб, раков и моллюсков. Ну и, конечно, заняты в рукодельнических кружках, занимаются спортом.
        - Понятно.
        Через минуту дробный грохот плит под копытами «псевдолошадей» стих, деревня осталась позади, отряд углубился в лес, едва не накрывший хорошо утрамбованный тракт. Александр заметил слева полосу высохших жёлто-бурых деревьев, похожих стволами высотой в сорок-пятьдесят метров на сосны, но с венчиком длинных игл на вершинах, и Корнелий сказал:
        - Старые дуборосы, им по несколько тысяч вёсен. Из таких уже не делают мечи и ножи.
        В зарослях курчавых кустов мелькнул какой-то зверёк.
        Сан Саныч проводил его взглядом.
        - Вы сказали, что в ваших лесах много нечисти. Однако это не мифические лешие, так?
        - Повторюсь: Рось - не магическая страна, здесь нет места колдовству. Когда началась мировая война между Атлантидой и Гипербореей, уровень их технологий был сродни магии, и после войны по отколовшейся территории Гипербореи расползлись и роботы самых странных видов, и псевдоживотные, и всякого рода помощники людей, получившие свободу. Они одичали в какой-то мере, у каких-то видов сбилась программа, вот и защищаемся от них, содержа мощную дружину.
        - Каких видов именно?
        - Есть жабоскаты, роботы для работы под водой, есть кочары, живые кочки, собиратели информации, нечто вроде наших автоматических аппаратов на полюсах. Есть стрекозы-нектариды - небоевые дроны, а есть боевые - ктыри, которыми до сих пор управляет какой-то сошедший с ума компьютер.
        - Что значит - до сих пор? Вы живёте здесь тысячи лет и не смогли найти этот компьютер?
        - По идее местных учёных, это распределённая система типа «облака», а кто её носитель - неизвестно.
        - Обалдеть! - искренне изумился Александр. - Неужели и в прошлом существовали цифровые технологии и компьютеры?
        - История повторяется, хотя и ничему не учит. Таких войн, какая случилась у Атлантиды и Гипербореи, по Земле прокатилось много, почти не оставив следов. Но кто бы ни появлялся, достигая так называемой фазы разума, в конце концов напарывался на закон конкуренции: выживает или сильнейший, или никто. У местных академиков сохранилось большое количество трудов древних учёных, есть весьма интересные. Если хотите, я познакомлю вас.
        - Был бы признателен.
        Отряд выскочил на луг, заросший ковром трав и огромными колоннами борщевика - с виду. Травы цвели, и луг переливался всеми цветами радуги, завораживая взгляд.
        Над ним кружили пчёлы и стрекозы размером с детскую ладошку. Но среди них встречались и экземпляры покрупнее, летающие совершенно бесшумно, круто изменяя траекторию полёта. Одна стрекоза метнулась к колеснице, и возница, взмахнув бичом, умело развалила тело насекомого надвое.
        - Ктырь! - процедил сквозь зубы Корнелий. - Стрекоза-камикадзе. Слава богу, они не все сохранили боевой потенциал и по большей части не взрываются.
        - Так это, по сути, дроны?!
        - Изделия древних военных.
        - У нас тоже началась эпоха дронов, но до стрекоз пока не дошли.
        К отряду нырнули ещё несколько стрекоз, сверкнув радужно-прозрачными крыльями. Дружинники, не останавливаясь, отбили атаку ктырей, делая это как нечто само собой разумеющееся. Все они, в основном молодые парни (два с бородками, двое гладко бритые), прекрасно владели мечами, и под копыта клюваров по бокам скачущего отряда посыпались крылышки, головы, лапки и брюшки.
        Сан Саныч пожалел, что он не владеет мечом. Потрогал приклад карабина, но доставать не стал, постеснялся.
        Впрочем, его мучений никто не заметил.
        Корнелий отмахнулся «мослом» глушара, и всё.
        Один раз то же самое сделала Зоана, скачущая в середине кавалькады, проделав «рукав» чистого от насекомых воздуха длиной метров двадцать. Разряд глушара был почти не виден, но эффект его воздействия проявился отчётливо.
        Через несколько минут скачки отряд проткнул иллюзорную горную стену (не привыкший к такому маневру Александр поневоле сжался, ожидая удара о камни), вырвался на каменистый обрыв, нависавший над зеленовато-серым «океаном» Великотопи.
        Повернули налево, проскакали ещё с километр и подъехали к стене из вертикально вкопанных в землю брёвен толщиной в обхват человека. За стеной виднелся знакомый по современной архитектуре трёхглавый храм, маковки которого были покрыты ярко-синими гладкими пластинами.
        - Застава Ильча, - сказал Корнелий.
        Александр невольно фыркнул.
        - Как? Застава Ильича?
        - Ильча, по имени командира. Знакомое имя?
        - В Москве есть такое метро. Названное по отчеству Ленина.
        - Да я тоже, когда впервые услышал, и о Ленине подумал, и фильм вспомнил. Смотрели? Замечательный.
        Александр кивнул. Фильм, снятый в шестидесятых годах прошлого века, оставался классикой кинематографа.
        - Ничего себе совпадение.
        - Совпадений фактов истории и многих событий у Роси и России множество.

* * *
        В сплошной стене крепости открылись мощные створки ворот, которые толкали клювары.
        Отряд въехал во двор заставы, спешился.
        Сошли с колесницы и Корнелий с Александром.
        Их повели между двумя строениями, напоминающими храмы в миниатюре. Сан Санычу невольно припомнилось название общины - Рось Узорочья: все здания, жилые дома, общественные строения и даже подсобные помещения росичи превращали в произведения искусства. Это восхищало!
        Вышли к расщелине, открывающей вид на Великотопь с высоты трёхсот метров. Расщелина между массивами обрыва с бойницами в них была превращена в механизм, оказавшийся лифтом. Кабины как таковой у этого лифта не было. Квадратную площадку четыре на четыре метра тросами опускали вниз лебёдкой вдоль направляющих, а поднимали с помощью тех же клюваров. Уместиться на площадке могли сразу человек восемь.
        Зоана поговорила с встретившими отряд пограничниками, все приехавшие в полном составе погрузились в лифт, к нему присоединился высокий, почти такого же роста, как и Сан Саныч, бородач, это был сам Ильч, и лифт пополз вниз, постепенно разгоняясь. К подножию плоской горы Роси он доставил пассажиров всего за пять минут.
        Сошли на узкую полоску берега, вьющуюся вдоль стены тепуя в обе стороны.
        Командир дружины повернул левее, загудели под ногами дружинников плахи настила.
        Александр шёл следом за Корнелием и парнем, держащим наготове глушар, и с интересом всматривался в самое большое из болот, виденных им в жизни.
        Великотопь представляла собой кочковатое пространство, уходящее к размытому полосой белёсого тумана горизонту, усеянное колодцами чистой воды и редкими купами кустарника. В болоте то и дело возникали движущиеся струи, всплывали пузыри газа, оно дышало, пенилось, шевелилось и сопело как единый живой организм, вызывающий нервную дрожь.
        Вблизи настила открытой воды было больше, её постоянно чистили, чтобы с берега просматривались обитатели болота, и Александр увидел ряд коробов, уходящих под воду и похожих на рельсы.
        - Что это? - обратил он на них внимание переводчика.
        - Следящие и отпугивающие системы, - пояснил Корнелий. - Весь тепуй Роси, кроме северного мыса, окружили такими искусственно выращенными водорослями, предупреждающими заставы о появлении врага. Зоана хочет убедиться, что система не повреждена, хотя надежды мало: хладуны, ядокусы и водолаги не могли влезть на обрыв и напасть на верхнюю охрану, не прорвав следящий контур.
        - Каким же образом эти трубки служат телекамерами?
        - Не телекамерами, а скорее гидролокаторами, они издают низкочастотные звуки. Система проверена и действует очень хорошо.
        Идущий впереди дружинник остановился и вскинул сжатый кулак.
        Замерли и остальные.
        К мужчине подошла Зоана, они о чём-то заговорили.
        - Подождите. - Корнелий направился к ним.
        Александр почувствовал дуновение холодного ветра: включилась природная сенсорная чувствительность, нередко помогавшая ему во время спортивных сражений на волейбольной площадке.
        В пластинчато-щербатой горной стене слева появились углубления, похожие на следы работы фрез. Слева сизая, в пятнах какой-то гнили и водорослей поверхность болота пыхтела пузырями, и сквозь взбаламученный на дне ил болота были видны уходящие в воду сооружения, похожие на противотанковые ежи.
        Подошли дружинники, по знаку командира двинулись вперёд, взяв мечи на изготовку.
        На вопрос Александра, что это за ежи, Корнелий ответил:
        - Шумогоны, излучатели инфразвука. Похоже, они не сработали, видите следы слизи на граничной полосе? Вероятно, здесь высаживались хладуны или болотные черви. Дырки в стене - их работа.
        - Как действуют шумогоны?
        - Сильный импульс вызывает панику у болотных обитателей, а изредка буквально разрывает у них кровеносные сосуды.
        - Круто! Инфразвук испытывался и у нас, в смысле не в России, а на Западе, для полицейских операций. Интересно, ваши шумогоны работают так же? Похоже, это технические устройства.
        - В глубинах Великотопи обитают мородевы - вроде земных ламантинов. У них огромные лёгкие размером с человека, которые и позволяют им переговариваться инфразвуком. Вот эти лёгкие росичи и приспособили в качестве генераторов звука. К сожалению, добыть мородева очень трудно, поэтому не все участки Роси прикрыты этими системами.
        Справа в воде показались длинные белые полосы пены.
        Слева в отвесной стене тепуя стали видны ряды глубоких царапин. Впечатление было такое, что царапины оставили когти исполинских зверей наподобие тигров.
        В настиле обнаружились проломы, края которых серебрились, словно покрытые инеем.
        Самый длинный пролом в стене шёл чуть дальше, обнажив щель, уходящую в каменный массив. Её края тоже отсвечивали серебром. Как оказалось, это и в самом деле был иней, а от краёв разлома и деревянных плах несло могильным холодом.
        - Хладуны поработали, - пробурчал Корнелий. - Они потому и получили название - от слова «хлад», то есть «холод», потому что умеют плеваться клубами какого-то газа, мгновенно замораживающего воду, воздух, деревья и любые предметы.
        - Что же это за газ? - хмыкнул Сан Саныч.
        - Мне объясняли, но я так и не понял, - смущённо признался старик.
        - Может быть, жидкий гелий?
        - Не жидкий, сгустки этой дряни в момент плевка не видны.
        - Хладуны - это те обезьяны лохматые, с кем мы сражались на обрыве?
        - Нет, их там был всего один экземпляр - страшилище, похожее на гигантскую зубастую жабу и одновременно на кенгуру.
        - Не заметил.
        - Просто он вовремя удрал, когда увидел подмогу, мне рассказывали. Они любят нападать из засады, но бегут, как только им дашь отпор.
        Один из дружинников Зоаны полез на стену, используя выступы и углубления в каменных рёбрах. Добрался до щели, исчез из виду.
        Ещё двое дружинников по приказу предводительницы рысцой побежали по дорожке дальше. Оставшиеся с ней, наоборот, двинулись назад. У пролома остались только Зоана, Корнелий и Александр. Он и заметил, как под водой к тому месту, где они стояли, скользнула почти невидимая зеленоватая струя.
        - Корнелий!
        - Что? - оглянулся проводник.
        - Смотрите!
        Глаза старика буквально помертвели.
        - Мати Зоана, хладун!
        В пяти метрах от дорожки из плах взметнулась вверх в облаке брызг и водорослей серо-жёлтая торпеда величиной с небольшую акулу.
        Корнелий шарахнулся к стене, выхватывая глушар.
        Такой же глушар появился и в руке Зоаны.
        Но быстрее всех отреагировал на нападение Александр.
        Грохот двух выстрелов из карабина подряд взорвал тишину.
        Стрелял Сан Саныч дробью, и оба заряда вонзились точно в морду твари и раздувшийся зоб под ней. Плюнуть «слюной суперхолода» она не успела. Лягушачий зоб взорвался, как пузырь, исторгнув клуб ледяного воздуха, выстреливший вверх. Было видно, как воздух в струе «слюны» вскипает снежной крошкой.
        С утробным квако-рёвом тварь нырнула в воду, забилась в судорогах, поднимая лапами фонтаны брызг. От него в глубинах болотных окон метнулись мохнатые живые хвосты, которые можно было принять и за водоросли, и за змей.
        Зоана опустила своё оружие, с уважением посмотрела на карабин в руках военкома.
        - Добры агнястрел. Одне не робите бишь, пакуль я не папрасцу. На стрэл збяруцца иншыя хладуны, хутчей гэта.
        Корнелий перевёл речь предводительницы.
        Александр, ожидавший, что его похвалят за сноровку, смутился.
        - Автоматика сработала.
        Зоана отошла к мокрому засеребрившемуся пятну на настиле, куда попали брызги «слюны хладуна».
        - Вы молодец, - ворчливо похвалил Сан Саныча Корнелий. - Хорошая реакция.
        - Мне показалось, что она рассердилась.
        - Она просто посоветовала пореже стрелять. Хладуны действительно могут собраться стаей и напасть.
        - Учту.
        - Вам повезло, - добавил переводчик, - что вы стреляли дробью. Пули, даже крупного калибра, этих тварей не берут.
        - Граната?
        - Граната да, хорошее оружие против местной нечисти, но их у нас нет.
        - Но и ваши глушары как-то не внушают доверия. Кстати, что это вообще за устройство? Выглядит как самая обыкновенная кость.
        - В вольном переводе с росского на наш современный русский глушар - это проводник силы, нечто вроде антенны. Физик бы сказал - антенны излучателя лептонов. Надеюсь, вы знаете, что такое лептон?
        - Лёгкая частица. - Сан Саныч почесал затылок. - Из школы помнится.
        - Одним из лептонов является электрон, но глушары, по заверениям Хороса, стреляют не электронами, а тау-лептонами, создающими ментальное поле. Прошу прощения за упрощение.
        Александр улыбнулся.
        - Красивый каламбур: прощение за упрощение.
        - Дарю, - ответно усмехнулся Корнелий. - Случайно вышло. Самое главное, что эти кости действительно эффективны и работают безотказно.
        - Чем они заряжаются?
        - Ничем, источник энергии глушара - сам человек, его энергетика и воля.
        - Тогда это чистая магия.
        - Оставьте, - махнул рукой старик, - здесь просто подключаются другие физические законы, которые в условиях обычного трёхмерного евклидова пространства на Земле не заметны.
        Дружинники между тем рассредоточились по мокрой дорожке, зорко следя за пыхтящим болотом, а один из них дунул в трубочку, издавшую раскатистый крик ворона: карр!
        Через минуту сверху на него свалился ворон, блеснув иссиня-чёрным крылом, сел парню на подставленное предплечье.
        Подошла Зоана, наклонилась к птице, что-то проговорила.
        - Куарра! - каркнул обладатель внушительного клюва, срываясь с руки дружинника.
        - Полетела за подмогой? - поинтересовался Александр.
        - Здесь нужен поисково-охотничий отряд, - покачал головой Корнелий. - Дырка в стене пробита не с берега, как можно было ожидать, а, наоборот, с поверхности тепуя, а это означает, что в окрестностях Хлумани орудует шайка жуажинов, служащих конунгу Еурода. Придётся искать и шайку…
        - РДГ.
        - Что?
        - Разведывательно-диверсионную группу, так у нас называют подобные отряды.
        - В общем, придётся искать засланца в наши ряды.
        - Как говорится - источник утечки информации.
        - В первую очередь искать самих исполнителей. Пробить ход в породах тепуя нелёгкое дело, но ведь никто из наших охоронителей не заметил строительства.
        - Вели ход из каких-нибудь глухих уголков леса. Есть у вас такие?
        Корнелий задумался.
        - Я не географ, но, думаю, найдутся, пойду поговорю с Зоаной.
        Он отошёл.
        Александр проверил обойму карабина, с досадой подумал, что взял слишком мало патронов с дробью. Но вспомнил о предупреждении Зоаны и расслабился.
        В болоте прозвучал плеск.
        Сан Саныч замер, с беспокойством вглядевшись в комья водорослей и россыпь кочек. Показалось, что за каждой прячется хладун. Интуиции Александр доверял безоговорочно, поэтому не выдержал и приблизился к разговаривающим Корнелию и Зоане.
        - Извините, что перебиваю, но здесь неуютно. За нами наблюдают. Видите кочки?
        Собеседники глянули на болото.
        - Кочары, - сказал Корнелий.
        Зоана что-то сказала.
        - В принципе глаз тут хватает, - перевёл старик. - Но система предупреждения молчит. Мы послали за пограничными поисковиками.
        - Может, ваша система вообще отключена? Хладуна она почему-то пропустила. Откуда и кем она управляется?
        Корнелий и Зоана переглянулись.
        Управительница Хлумани отреагировала быстро.
        - Сызходим! Ильч, агульная тревога па усходнем узбярежжи! Озбройну колумить на заставу, узяць механика, який керуе абарону!
        Дружинники собрались вместе, вызвали ещё несколько воронов, послав их с сообщениями на разные заставы, и отряд заторопился обратно к лифту, охраняемому пограничниками ближайшей заставы.
        Глава 15
        Упоминание Любавой имени Хороса по пути в Микоростень привело к тому, что было принято решение навестить учёного, бывшего переселенца из России в Рось, ещё до приезда в Микоростень. Он жил в научном городке под названием Клетня всего в десяти километрах от столицы края, поэтому, по заверениям девушки, времени на крюк много не требовалось.
        Клетня оказалась копией Хлумани, разве что усадеб у неё было побольше, и окружали селение не леса, а ухоженные разноцветные поля, несущие округе ароматы цветущих трав и мёда.
        Архитектура зданий Клетни мало чем отличалась от архитектуры Хлумани, хотя были и отличия, особенно в изысканной геометрии научных центров разного назначения. Впрочем, все они были исполнены в прекрасном гиперборейском стиле (кто бы что ни говорил), и созерцать переливы фрактальных форм можно было часами.
        Клетня строилась по единому принципу с другими селениями Роси. Она состояла из трёх кругов строений, половина которых принадлежала коллективам единомышленников. По словам Любавы, здесь работали восемь научных институтов (здесь их называли высокодеями), изучающих физику, математику, историю, культуру и космогонию этого мира. В былые времена тот, кто хотел учиться дальше, мог свободно приезжать в Клетню и жить и работать в коллективах и на полях Роси ради пропитания. Но в последние тридцать вёсен Еурод, что называется, взбеленился, отравленный вирусом морального разложения, начал холодную войну, доходившую до горячих инцидентов, и Клетню закрыли для посещений, чтобы уберечь научную базу Роси от провокаций «выродков».
        Хорос жил и работал в физическом центре Клетни, расположенном на территории района, который Максим назвал бы кемпингом. Группа одноэтажных строений-шатров окружала центральный коттедж в два этажа, напоминающий маковками большой храмовый комплекс где-нибудь в Кижах, тоже деревянный, но более сложный и красивый.
        Любава, очевидно, бывала в Клетне, потому что сразу отвела гостя в резиденцию Хороса, оставив сопровождавших пару дружинников вместе с трёхколёсной колесницей на «паркинге» селения. «Паркинг» представлял собой подковообразную утрамбованную площадку перед главным въездом в поселение, на которой располагались навесы и коновязи с привязанными к ним клюварами.
        Двухэтажный коттедж физического центра был не менее гармоничен и красив, чем другие шедевры росской архитектуры. Его украшали три маковки синего цвета, и все стены ажурного деревянного ансамбля были покрыты вязью орнамента, в котором сочетались северные руны (по оценке Максима), иероглифы, лево- и правозакрученные кресты (свастики) и символы-буквы, имеющие сакральное значение для всей русской культуры.
        В доме царило несуетливое движение. По его коридорам сновали молодые люди, в основном мужеского полу, одетые в лёгкие летние кафтанчики. На гостей смотрели без особого любопытства, занятые делами, несли кто кипы «пергамента», кто коробки с какими-то предметами.
        Хорос сидел за столом в центральной «хоромине», разбирая в лотках сверкающие кристаллы, оказавшиеся жемчужинами памяти. Крупные он откладывал в круглую чашу, мелкие прикладывал к виску, несколько мгновений прислушивался к записи на кристалле и сортировал их по чашам разного цвета.
        Это был крупный старик с головой и лицом Леонардо да Винчи, седой, горбоносый, благообразный, с умными чёрными глазами колдуна, в которых проглядывала печаль. Заметив гостей, он поднял седые брови, оглядывая их, узнал Любаву.
        - Каго я бачу! Любуша! Якими лесами?
        - Вырашыла пазнайомиц вас з земляком. Вин неданысь вырашав Грань.
        - Вот как? - Хорос с любопытством ощупал взглядом лицо Максима. - Так вы из России?
        Последнюю фразу он произнёс по-русски.
        - Два дня назад, - кивнул Максим, - вместе с другом пересёк границу. Я из Брянска, а портал стоит в Сещинском лесу.
        - Знаю, практически последний прямой переход. Остальные схлопнулись или на грани исчезновения. Я попал сюда полсотни лет назад через червоточину в Подмосковье. Так сказать, сходил за грибами.
        - Можа, погутарим у иншим месце? - предложила Любава, косясь на то и дело проносившихся мимо сотрудников центра.
        - Прошу прощения. - Хорос вылез из-за стола, одетый в серо-синий кафтан и штаны свободного кроя. - Идёмте.
        Он повёл гостей на второй этаж, подозвав мужчину в чёрном:
        - Легоста, знайди раниш апошние назирани.
        На втором уровне здания людей было меньше.
        Старик зашёл в одну из комнат, которая, скорее всего, являлась его кабинетом. Комнату заливал поток солнечного света через окно-стену. В ней располагались два стола, один прямоугольной формы, деревянный, второй круглый, тоже деревянный, но со столешницей из другого вида дерева. На первом столе высилась необычной формы конструкция, напоминающая двухтубусный микроскоп с системой зеркал, линз и кронштейнов. Максим с удивлением убедился в том, что вся она сделана из дерева, за исключением линз и зеркал.
        - Присаживайтесь. - Хозяин указал на удобные стулья у круглого стола. Сел сам на такой же. - Времени у меня не так уж и много, однако на вопросы отвечу. Как вы попали сюда?
        - Через ведьмину поляну…
        - Это процесс, меня интересует цель. Вы случайный посетитель или профессиональный ходок?
        - А что, есть и профессиональные? - удивился Максим.
        - Есть, вернее, были. Но связавший метавселенные континуум, окружающий инверсную складку, постепенно разрушается, скатываясь к трёхмерию, и переходы тают один за другим. В Рось попал не один человек Земли, как из России, так и с других континентов. В том числе я.
        - Корнелий, - добавила Любава.
        - Корнелий, Бирюк в Свейске, Тросмар из Мелибора. Но скоро проход в Сещинском лесу закроется, и поток ходоков иссякнет.
        - И что будет? - заёрзал на стуле Максим.
        Хорос усмехнулся в «леонардовскую» бороду.
        - Случится тихий Армагеддон. Измерения перепутаются, смешаются, пересекутся друг с другом, и Рось, а вместе с ней и Великотопь, и Еурод, и Атландурь образуют единый винегрет пространств и времён. На «большой земле» - той, откуда вы, такое уже случалось, потому что в результате последней войны Атлантиды и Гипербореи был нарушен тонкий баланс базовых структурных конфигураций на основе суперструн и свёрнутых измерений. Но это отдельная и очень богатая тема.
        - Что такое Атландурь?
        - Ещё один тепуй, псевдоматерик далеко на западе. Примерно то же самое, что для вас Северная Америка. Значит, вы перешли Грань случайно?
        - Вместе с компанией. - Максим рассказал слушателю историю с котом и походом к Чёрному столбу в Сещинском лесу.
        - Понятно, - опечалился Хорос. - Не вы первый, не вы последний. Хотите чаю?
        Максим вопросительно посмотрел на Любаву.
        - Не отказыди, - сказала она. - Тутошний чай - истинно чудо света. Я тоже буду.
        Хорос хлопнул в ладоши, и в кабинет влетел ворон, сел на жёрдочку в стене, поводя клювом от гостя к гостье и обратно. Старик что-то проговорил - послышалось чуть ли не настоящее карканье, - ворон сорвался с насеста, сделал вираж и улетел.
        В ответ на взгляд Максима Любава только с улыбкой повела плечиком. Похоже, вороны Роси исполняли в этом мире роль слуг.
        Вскоре в комнате появилась молоденькая девчушка в сарафанчике, неся на подносе чашки, блюдца, чайник из непонятного материала и баранки. Без страха или любопытства, скорее, застенчиво, налила исходящий парком напиток в чашки, и Максим уловил ягодный запах.
        - Брусника? - поинтересовался он.
        - Местный иван-чай плюс кое-какие травы. Ягод нет.
        - А пахнет брусникой.
        - Добавлены листья брузники. У тябе багатый чуй.
        - Попробуйте, - сказал Хорос, - потом оцените.
        Максим отхлебнул янтарного цвета напиток, и по языку прокатилась волна лопающихся пузыриков, щекоча нёбо.
        - Мм-м! - цокнул он языком. Захотелось осушить чашку до дна одним глотком.
        Любава засмеялась.
        - Ну, как?
        - Наркотик! - пробормотал он, делая ещё глоток, да так и допил, не останавливаясь.
        Собеседники переглянулись, потягивая чай.
        - Так что вас ещё интересует? - спросил учёный.
        - Вы меня растревожили, - признался молодой человек.
        - Чем же?
        - Так спокойно сообщили о грядущем конце света…
        - Просто свыкся с этой мыслью.
        - А назад, в Россию, не хотите перебраться?
        - Смысл? У вас ведь тоже небезопасно, война за войной. Да и кроме этого рисков хватает. На носу новая пандемия, глобальный ядерный Апокалипсис, резкое изменение климата, кризисы политические, кризисы экономические. Нет уж, увольте.
        - То же самое сказал и Корнелий. Откуда вы знаете… про кризисы?
        - Ходоки за Грань приносят информацию. Вот она у вас, - старик кивнул на Любаву, - не раз бывала, а есть специально обученные информаторы.
        - Шпионы? - криво улыбнулся Максим.
        - Разведчики.
        - К новостям надо относиться критически… а то получится как у Марка Твена, не слышали?
        Хорос нахмурился.
        - Читал в далёком детстве, но, возможно, не всё.
        - Он говорил, что, если вы не читаете новости, вы не информированы, если же читаете - дезинформированы.
        Хорос улыбнулся.
        - Классики нередко дают правильные оценки действительности. Ещё в мои времена, а это был конец семидесятых, мир жил в условиях нарастания напряжённости и зарождения системы политической лжи.
        - В двадцать первом веке эта ложь стала глобальной.
        - Ну, ложь, лицемерие, зло, алчность, себялюбие всегда являлись главной движущей силой технического прогресса. Уже тогда цивилизация мало считалась с Биосферой и жила своими корыстными интересами. У нас тут то же самое с Еуродом: ложь нанизывается на ложь, и правители этого псевдоконтинента давно перестали понимать, что их сознание вывернуто наизнанку. Они живут в иллюзорном перпендикулярном пространстве шизоидного восприятия, утверждая принцип главенства силы над правом.
        - И у нас Запад ведёт себя так же. Со времён распада Советского Союза пропасть между ним и Россией только увеличилась.
        - Я родился в шестидесятых годах двадцатого века, так что я советский человек. Как говорил мой коллега в институте: с развалом СССР наше будущее кануло в прошлое.
        - Абсолютно согласен!
        - Как там прогнозируют ваши футурологи-мозгоеды? Грядёт человек 2.0? Соединение человека с машиной?
        - Уже начали вживлять чипы в мозг…
        - Мрак! Вот этого у нас на Роси никогда не будет! Пусть выродки Еурода как угодно себя «совершенствуют», не понимая, что прогресс техники вызывает деградацию жизни, прогресс техносферы - деградацию биосферы, прогресс государства - деградацию личности, конец у них будет жуткий. Гарантирую.
        - Мы тоже… задумываемся…
        Старик растянул губы в снисходительной усмешке.
        - Дай Бог вам прозреть раньше, чем случится катастрофа. По докладам информаторов, дела на Земле сейчас действительно плохи.
        Максим поёрзал на стуле, перебирая темы, которые хотел бы обсудить с Хоросом.
        - Можно ещё вопрос?
        - Слушаю.
        - Как давно Рось противостоит Еуроду?
        - Больше тысячи вёсен. - Хозяин кабинета перевёл взгляд на Любаву. - Вы не дали ему лонгияр по выродкам?
        Девушка смущённо огладила на коленях штаны.
        - Нет, не думали об этом. - Она заговорила на своём языке, но понять её речь можно было легко. - Он с другом не собирался оставаться у нас, ну, мы и не планировали снабжать их базой данных.
        - Могу дать памятку.
        - Благодарю, останусь в долгу. Мак, он даст тебе начальный тезаурус.
        - Что?
        - Лонгияр, жемчужину с записями необходимых сведений. Тогда и вопросов будет меньше, и времени не потребуется много.
        - Буду очень рад.
        - Что ты хотел узнать ещё, кроме истории противостояния с Еуродом?
        Он сделал паузу.
        - Язык…
        - Хорошо.
        - Физику мира Роси…
        - Найду, - кивнул старик.
        - Информацию о порталах… переходах за Грань.
        - Я дам краткий курс высшей гимнасии по физическим основам местного континуума.
        - Наверно, этого пока хватит.
        Хорос встал и вышел, чтобы через минуту принести обещанное - две «жемчужины» с коготками.
        - Возьмите, управлять ими легко, стоит только воткнуть лонгияр иголочкой в висок.
        - Я знаю.
        - Лучше всего скачивать запись на ночь, когда ляжете и успокоитесь.
        - Спасибо. - Максим с любопытством пригляделся к жемчужинам. Одна была зеленоватая, размером с грецкий орех, вторая красного цвета величиной с вишню.
        - Мы пойдём, - сказала Любава, раскачивая закинутой на ногу другой ногой. - И так отняли у вас ваше драгоценное время.
        - Погодите! - взмолился Максим, судорожно пытаясь выделить из тучи вопросов самый важный. - Хотя бы вкратце… Корнелий говорил, что местные физические законы не позволяют летать…
        - Аппаратам тяжелее воздуха, - подтвердил Хорос.
        - Но ведь птицы летают?
        - Птицы - иное дело. Континуальные законы нецелочисленной многомерной пространственной складки действительно не дают использовать подъёмную силу крыла, как самолётам Земли. Это долго объяснять…
        - Не надо, - нетерпеливо сказала Любава.
        - В сухом остатке природа Роси и вообще всей трансфузии Великотопи не разрешает летать существам с массой больше шести килограммов. Птицы летают, самолёты нет. Зато мы можем не опасаться воздушных нападений авиации Еурода.
        Максим кивнул, отметив про себя прозвучавшее в устах переселенца из России словечко «мы». Хорос явно причислял себя не к россиянам, а к росичам, прожив в другом мире больше пятидесяти лет.
        - Понятно, вам и в самом деле повезло. Судя по тому, что я видел, природа Роси очень своеобразна, если у вас ходят живые муравьиные кучи.
        - Медворы, - вставила слово Любава.
        - Не только медворы, но и морские ядокусы - суть коллективные образования из скатов и моллюсков, и лепофиры - ходячие кораллы, и пчеры - рои пчёл, и комарагги - рои комаров, и много чего ещё.
        - Не встречал, - проговорил озадаченный Максим.
        - Ещё увидите. Предки росичей заключили перемирие со всей фауной Роси, и они с тех пор живут в согласии с биосферой.
        - Медворы же… нападают.
        - Медворы представляют собой конгломераты боевых насекомых атлантов, их матку легко перепрограммировать, чем и занимаются лазутчики Еурода.
        - Жители Урода - атланты? Простите - Еурода.
        - В большинстве своём потомки атлантов, хотя хватает своих «индейцев».
        - Индейцев?
        - Я имею в виду представителей других национальностей, которых выродки Еурода преследуют, уничтожают и сгоняют в резервации, как когда-то переселенцы-американцы уничтожали коренных американских индейцев.
        - А как еуро… э-э… выродки воюют с вами, если у них нет авиации? Да и ракет, наверно?
        - У них довольно мощный флот. Правда, нет авианосцев, как у современных американцев, зато есть хладоносцы - носители хладунов, и лопотопы - болотные подлодки, способные скрытно подкрадываться к берегам Роси. Мы научились отпугивать их излучателями инфразвука, но история выродков ничему не научила.
        - Лодки - это же технические сооружения…
        - Сделал открытие, - фыркнула Любава.
        Максим покраснел.
        - Я помню, что ты говорила.
        - Цивилизация Еурода просто переняла образ жизни предков - атлантов, - сказал Хорос. - Она опирается прежде всего на технический задел Атлантиды и на надежду овладеть древними мощными военными технологиями. Пару тысяч вёсен выродки выживали, проходя этап деградации, пока не вышли на подъём. Но и сейчас у них ещё нет ядерного оружия, спутников и компьютеров, как у вас.
        - Совсем?
        - Начали производить вычислительные машины, но они ещё в зачаточном состоянии. Я бы назвал этот этап стимпанк-раскачкой. Технологически Еурод сейчас близок эпохе конца девятнадцатого - начала двадцатого века Земли, эпохе пара и развития электричества.
        - Мы ж пойшлы иншим шляхом - на яднанне з биостеном Роси, - добавила Любава. - Усё живое на плато, за рэдкосным выключенням, знаходит у райнавази с нашим ладам життя и адкликаецца добры на добры.
        - Даже ваши животные, - прищурился Максим, - на которых вы охотитесь?
        - Мы не охотимся, - улыбнулся Хорос. - Хотя это вовсе не означает, что мы вегетарианцы. Мясо мы выращиваем в особых реакторах - зооклавах.
        Максим невольно сглотнул.
        - И-и… оно… это мясо… съедобно?
        - Ещё как, - засмеялась Любава. - Пальчики оближешь!
        Максим заметил взгляд старика, брошенный на квадратный циферблат стрелочных часов, разбитый не на двенадцать делений, а на десять, заторопился.
        - Последний вопрос: почему природа вашей страны такая… необычная? Как случилось, что во время войны предков только часть Земли провалилась в… э-э… пространственную складку, а не вся планета?
        - Я передал вам лонгияр со сведениями относительно физических основ мира Роси. Вы физик?
        - Нет, инженер-конструктор.
        - Тогда вам будет легко воспринимать идеи. Если совсем коротко, то могу сообщить следующее. Время здесь течёт под углом ко времени «большой земли» - то есть вашей Земли. Поэтому иногда безо всякой магии проявляются удивительные эффекты.
        - Парадокс дедушки? - усмехнулся Максим.
        - Что? Ах, да… это если нырнуть в прошлое и убить дедушку, то исчезнет ли внук? Нет, таких парадоксов континуум Роси не демонстрирует. Пересечение пространственных объёмов - здешнего и вашей Вселенной - вовсе не напоминает пересечение прямых линий на листке бумаги. - Хорос вдруг загорелся. - Я попробую объяснить.
        Учёный вытащил из ящика стола прямоугольную доску размером с лист альбома, начал что-то рисовать стерженьком, напоминающим карандаш.
        - Вот, смотрите. Континуумы пересекаются в так называемом бесконечном гильбертовом пространстве, пронзая друг друга и создавая виртуальные конфигурации разных геометрий. Складка пространства-времени, в какую скатились части суши Земли после обмена воюющих сторон ударами разворачиваемых измерений - четвёртого, пятого и так далее, привела к завихрению этого самого гильбертова пространства в завиток пространства со своими законами и временем. Слава богу, что они оказались близкими к известным, иначе мы не уцелели бы.
        - Как это - под углом?
        - Это всего лишь упрощение описания реального процесса. Хотя времена здесь и у вас не параллельны и не перпендикулярны. Такое вот уточнение. Нас, скорее, можно назвать угловиками, чем перпендикулярниками или параллельниками, потому что мы движемся во времени по хитрым завиточкам.
        - Не понимаю…
        - Я сам плохо понимаю квантовую теорию времени, - улыбнулся учёный. - Но идём дальше.
        На доске возник простенький чертёжик.
        - Горизонтальная ось времени, условная, разумеется, по которой в будущее стремится континуум Земли и всей вашей Вселенной. По ней движется - тоже условно - под углом от сорока пяти до девяносто градусов континуум Роси и Великотопи. Здесь я нарисовал складку перпендикулярно, однако на самом деле по закону неопределённости Гейзенберга, равному для всего Мультиверса, может пересекать ось «главного» времени под любым углом за пределами горизонта. По моим подсчётам, нынче этот угол равен шестидесяти шести градусам. Понимаете?
        Максим сделал глубокомысленный вид, пошевелил пальцами рук.
        - Более или менее…
        Любава засмеялась.
        - Это ещё цветочки, ягодки впереди. Всё? Вопросы кончились?
        - Да… нет!
        Хорос развёл руками.
        - Могу продолжить.
        Любава вскочила, потянула спутника за рукав.
        - Нет-нет, мы уходим, благодарю вас за комментарий, профессор. Нам надо спешить, а то не успеем к соревнованиям.
        Через полчаса колесница оставила Клетню позади.
        Глава 16
        Микоростень произвёл на Максима ещё большее впечатление, чем Клетня.
        Это был город-крепость, вмещавший около двенадцати тысяч жителей, и строился он по всем канонам древнерусского теремно-шатрового зодчества, использующего мотивы природы и легендарных геометрических построений на основе золотого сечения.
        Состоял город из шести колец, окружавших центральную площадь - Соборную, где стоял монумент Славы Роси - каменный венок, из которого вырастала рука, державшая меч.
        Здания каждого круга возводились по единому аналогу: трёхступенчатые и трёхфигурные, с шатровыми крышами и резными куполами, но все они при этом имели архитектурные особенности, подчёркивающие единый замысел и усиливающие идеи объединения стилей. И все были исполнены изумительной, фрактальной, орнаментальной вязи, завораживающей душу.
        Город был окружён невысокой с точки зрения фортификационной защиты бревенчатой стеной, соединяющей башенки высотой до пятнадцати метров. На башенках виднелись те же самые «противотанковые» ежи, входящие в линию обороны всей Роси со стороны Великотопи. Судя по ухоженности узорчатых башен и стен, шумогоны, а это были антенны излучателей инфразвука, хорошо исполняли свою задачу отгонять нечисть.
        Народу на улицах города было мало. По большей части все пешеходы представляли собой рабочий люд той или иной профессии. Они спешили по делам и на архитектурные красоты не заглядывались. Гуляющих праздно Максим не заметил вовсе. Туристов в столице края можно было пересчитать по пальцам, почти так же как и транспортных средств, как оказалось - повозок и колесниц, движущихся с помощью всё тех же клюваров. Максим уже понял, что Рось не пользуется нефтью, бензином и газом, а на всех уровнях потребления энергии жителям Роси, потомкам гиперборейцев, помогали природные «генераторы» - гигантские леса, деревья которых высотой до двух сотен метров просто выкачивали электричество с небес; над тепуем Роси располагался огромный плазменный слой, насыщенный электричеством, и все жители Великотопи и лесные звери Роси вплоть до самых мелких грызунов, а также уцелевшие при катастрофе вороны, приручённые умельцами ещё тысячи лет назад, подпитывались этим электричеством и передавали его людям.
        Кот в своём коробе мяукнул при пересечении ворот города. Он тоже почуял изменение эфира, насыщенного ментальными полями жителей Микоростеня.
        - Спокойно, Рыжий, - сказал Максим, улыбкой ответив на взгляд сидевшей рядом Любавы. - Мы у друзей.
        - Мня-мня, - согласился кот.
        - Посиди ещё немного, скоро выпущу.
        - Добры правадник, - сказала девушка почти по-русски. - Чуе и свитло, и цемру.
        - Да, он здорово помог нам познакомиться с вами.
        Во время поездки, продолжавшейся в общем пять часов, они успели выучить по полсотни слов и выражений с обеих сторон и с грехом пополам могли общаться, тем более что языки Роси и России имели базовое единение.
        Максима довезли до гостеприма, как здесь называли гостиный двор, показали номер на первом этаже роскошного строения, пахнущий льном и чистым деревом, где он и оставил кота, выпустив его из клетки для ознакомления с новой квартирой. Показал Рыжему на стульчак в просторном туалете, сверкающем фарфором и стеклом.
        - Будешь ходить сюда, понял?
        - Мрру няу фрям.
        - Ух ты, разговорился!
        - Что он ест? - спросили у него; перевод почти не потребовался.
        - Всё, - ответил Максим. - Всё, что едят люди, кроме свинины.
        Гостя поняли не в последнюю очередь из-за того, что два слова - «ест» и «свинина» он произнёс на местном языке. Получилось: «у ежу» и «свинятина».
        Оставил он в комнате и оружие, кроме ножа, рукоять которого удобно устроилась в ножнах на правом бедре. Снял куртку и милитари-бейсболку, оставаясь в коричневой пододёжке под костюм, похожей на футболку и позволяющей чувствовать себя нормально при жаркой летней погоде.
        Персонал гостеприма в лице двух красивых девушек проводил гостя на улицу, и Максим подметил для себя ещё одну особенность в поведении жителей древнерусского города: он не увидел ни одного не то что недоброго, но даже настороженного или оценивающего взгляда. Все люди, встретившиеся ему что в Хлумани, что в Микоростени, принимали россиянина за своего земляка и не надоедали ни словом, ни взглядом.
        К десяти часам по местному времени (Максим уже начал привыкать корректировать время относительно показаний своего хронометра фирмы «Заря») его доставили к центральной площади Микоростеня, поразившей гостя необыкновенной геометрией памятника и окружающих площадь зданий. Их было всего шесть, увязанных в единый архитектурный ансамбль, и на вопрос Максима: это резиденции ваших правителей? - Любава ответила:
        - Даимо криспы Собора.
        Он было озадаченно свёл брови в усилии понять сказанное, потом вспомнил, что Любава под словом «крисп» имела в виду «владение».
        - А у нас в таких величественных сооружениях располагается правительство страны и Государственная Дума.
        - Дума?
        - Это и есть Собор, то есть парламент.
        - Пар… ламен?
        - Собрание ответственных мужей, создающих законы общежития для всего государства. - Максим пожевал губами, вспоминая нередкие провалы депутатов Думы. - Они, правда, не всегда так уж ответственны и умны, особенно когда дело касается сделать что-либо для простых людей, но в общем депутаты выборные люди.
        Неизвестно, поняла ли девушка суть объяснения Максима, но ответила лаконично:
        - У Собори робца Крепители Выси.
        Максим хотел спросить, что такое «крепители», поскольку российские чиновники никакими «крепителями» не были, но они уже подходили ко второй линии города, где высились не менее интересные с точки зрения архитектуры строения, и все вопросы вылетели у гостя из головы.
        Это кольцо зданий, охватывающее первое, состояло из двух десятков общественных центров, воспринимаемых как храмовые комплексы, настолько они были красивы и гармоничны, легки и воздушны, устремлённые к небу, несмотря на твёрдость, массивность и грубость материала, из которого они были сотворены - дерева.
        - Божественно! - вырвалось у Максима, невольно замедлившего шаг.
        Любава, так и оставшаяся в своём полувоенном костюме после поездки, посмотрела на спутника с новым интересом.
        - Нравится! - ответил он на её взгляд.
        - Зодчии столпно уваги ангело.
        Это, наверно, означало, что архитекторы города работали как ангелы, пришлось согласиться:
        - И вправду ангельская работа. Потрясающие линии!
        - Има серце! - добавила Любава.
        Подошли к одному из строений, обнесённому колоннадой со всех сторон.
        - Стадиус, - проговорила Любава.
        - Э-э… стадион?
        - Ста… дион?
        - У нас строения для спортивных мероприятий называются стадионами.
        - Иста будуц праходиц спаборництвы кидал. Пачатак сёння у дванадцатой.
        - Меня всё-таки включили? - удивился Максим.
        - Аб твоиму удзеле ужо ведаюц, - улыбнулась Любава. - Малята упта цябе яко представныка Хлумани.
        - Малята здесь?
        - Скончиу ляченне у касталама.
        - Буду рад встретиться.
        Особого столпотворения у входа в здание будущий участник соревнования «кидал» не заметил, хотя зрители постепенно прибывали, как молодые, так и постарше, и совсем седые, парами, поодиночке и целыми молодыми стайками.
        Любава провела гостя не через центральный вход, а сбоку, и они, пройдя ряды амфитеатра, вышли на изумрудное от травы поле стадиона.
        Амфитеатр, вмещавший, наверно, не менее пяти тысяч человек, был уже наполовину занят.
        Поле стадиона, позволяющее играть в футбол (хотя ворот не было видно), украшали арки и помосты в количестве десяти, на которых возились обслуживающие соревнования парни и девушки в одинаковых бело-золотых костюмчиках.
        Максим заметил проложенную деревянными плахами дорожку на противоположной стороне поля, посреди которой виднелось зеркало воды диаметром около шести-семи метров. Спросил, помогая жестом:
        - Вода зачем?
        - Гэта одзь конкру индо кидац у руху.
        - Ага… - Максим не сразу сообразил, что речь идёт о метании оружия в движении. Впрочем, он не зря тренировался дома метать ножи и во время отвлекающих манёвров, в том числе с движущихся платформ, автомобилей и велосипедов, и это вселяло надежду на успех и здесь. Но волнение, несмотря на успокоительную мысль, улеглось не сразу.
        Над стадионом возникло облако вспыхивающих и гаснущих, как показалось Максиму, бликов. Приглядевшись, он понял, что это летит облако стрекоз. Оно опустилось ниже, расползаясь зонтиком, и прикрыло центральную часть стадиона, загораживая помосты от прямых лучей солнца. В голову вдруг пришла неожиданная мысль. Используя небольшой словарик местного диалекта, осевший в памяти после занятий с девушкой во время путешествия из Хлумани в Микоростень, помогая себе жестикуляцией, он сказал:
        - Любава, а как вы передаёте информацию в отдалённые районы страны? Вообще как вы общаетесь друг с другом, не имея радиосвязи? Ведь у вас нет компьютеров и космических спутников?
        Ответ Любавы его поразил.
        - Почему нет? - сказала она, увлекая спутника за собой. - Таких счётных машин и спутников у нас и в самом деле нет, но есть запоминатели - кочары, те самые живые кочки, растущие на мелководье Великотопи, и лонгияры - жемчужины для записи информации, а вместо спутников мы используем птиц.
        - Воронов?
        - Вообще всех птиц, стаями которых наши предки научились управлять тысячи лет назад. Просто враны намного умнее остальных птиц и животных.
        - Но ты поняла, что я имею в виду? Космические спутники - это специальные сложные устройства, запускаемые в космос ракетами…
        - Знаю, - махнула рукой Любава.
        - От кого?
        - От наших ходоков за Грань. Когда наши предки обнаружили переходы между нашими мирами…
        - Порталы.
        - Пусть будут порталы. Так вот после этого и многочисленных потерь странников за знаниями у вас побывало приличное количество наших людей. Да и к нам от вас вышло какое-то количество.
        - Корнелий… э-э…
        - Корнелий, - кивнула Любава, заводя Максима в помещение под трибунами. - Хорос, другие ходоки. Побудь здесь. Я узнаю, где будет выступать команда от Хлумани.
        Максим огляделся. Помещение имело одно окно, выходящее на противоположную от стадиона сторону, и по запахам берёзовых листьев, интерьеру и влажности воздуха, оно явно было раздевалкой перед душем или сауной.
        Любава убежала, но отсутствовала недолго. Появилась возбуждённая, улыбающаяся, раскрасневшаяся.
        - Идём, нас ждут.
        Напряглись мышцы живота.
        - Ничего, что я не в спортивной форме?
        Она критически оглядела метателя.
        - У прынцыпи можа и так, але лепше перапрануцца, кааб не выглядати белым враном.
        Перевод Максиму не потребовался.
        - Погодь клаптик, - добавила девушка, убегая, и принесла костюм для участия в соревнованиях. Он состоял из прямых полотняных штанов белого цвета и плотной серой куртки с кушаком. На её спине красовался белый крест, который оказался буквой «Х», а не просто символом: ею помечались все члены команды Хлумани.
        Максим замешкался, постеснявшись переодеваться перед девушкой, и она, фыркнув, скрылась в коридоре.
        Костюм оказался впору. Видимо, он, будучи запасным, принадлежал Маляте, обладавшему таким же крупным телосложением. А самое главное - он не стеснял телодвижений.
        Сменной обуви Любава не нашла, пришлось идти в берцах российского производства.
        В раздевалку прилетел гул голосов.
        - Собрались, - улыбнулась Любава. - В день соревнований на работе остаются только те, без кого нельзя обойтись.
        - Праздничный день, - пробормотал Максим, снова ощущая нервную дрожь в конечностях. Мелькнула мысль: не облажаться бы!
        Любава наморщила лоб, пытаясь определить смысл слова «праздничный», поняла, повторила почти без акцента:
        - Празднично свято.
        Вышли на стадион, оказавшийся забитым болельщиками под козырёк навеса.
        Максим постарался унять начавшее разгон сердце. Стало жарко. Но он волевым усилием сконцентрировался на погружении в ментальный покой, расправил плечи и уже с новым интересом посмотрел на поле.
        У каждого помоста собрались команды участников соревнований. Практически все они были молоды и безбороды, за исключением трёх-четырёх мужчин в возрасте. Хотя среди них Максим заметил и женщин.
        Крайний парень у десятой платформы помахал им рукой, и Максим узнал брата Любавы.
        Они подошли к шести членам команды, с любопытством разглядывающим нового соратника. Максим хотел было поздороваться со всеми за руку, но подумал, что этот жест может оказаться вне традиций Роси, и отказался от намерения.
        - Знаёмца, - сказала Любава, - Максим, ходок ото России.
        - А жартаунки кидац онг сможа? - осведомился белобрысый парнишка, длинноногий и длиннорукий.
        - Сможа, - улыбнулась Любава. - У сяби на радзиме ён майстар кидання.
        - Ну, раз майстар, - белобрысый подал руку. - Ростик.
        Малята, державшийся по-юношески независимо как заправский поединщик и главный конкурент всех, первым похлопал Максима по спине, удивив его таким обращением. Но Жаров встретил лукавый взгляд Любавы и вспомнил, как она отзывалась о брате. Парень стал заносчив, и его следовало немного проучить.
        Впрочем, его кондиций Максим не знал, и вполне могло случиться, что метает он холодное оружие лучше российского гостя.
        Над стадионом раскатился басовитый голос организатора мероприятия, возвестивший о начале соревнований.
        Вступительных речей никто не произносил, что улучшило настроение. Вместо напутственных слов командам раздались голоса судей, начавших объяснять участникам чемпионата правила и порядок следования видов. Всего их было пять. Три из них представляли собой броски ножей с разного расстояния в мишени как подвижные, так и неподвижные. Ещё два отдавали экзотикой. В четвёртом виде соревнований спортсмену-метателю предстояло поразить внезапно появлявшуюся на платформе цель в виде прозрачной пиявки величиной с белку. Пятый и последний вид состязаний представлял собой сложный рейд по дыбившейся как живая спина динозавра площадке, нырок в воду и поражение пятью разными клинками пяти разных целей, в основном - жителей Великотопи, которых Корнелий называл нечистью.
        Максим ожидал, что они так и будут переходить командой от платформы к платформе, но ошибся. Участников было девяносто три человека, их разбили на девять групп, после чего они начали соревноваться в метании, переходя от платформы к платформе.
        Максим оказался в группе с одним из пожилых с виду участников, которому можно было дать лет шестьдесят. Но именно он и оказал сопротивление, говоря спортивным языком, проявив себя великолепным метателем ножей. На первом же этапе - броски на дальность и точность - он не уступал Максиму, поразившему все мишени с расстояния в двадцать пять метров.
        Как оказалось, регламент здешних соревнований отличался от российского, какому следовали спортсмены в Новгороде. После каждого этапа от группы отсеивалось по одному спортсмену, занявшему последнее место. Максим пригляделся к соседним помостам и с удовлетворением убедился, что Малята остаётся в своей группе и, мало того, идёт в первых рядах.
        Второй этап соревнований ознаменовал броски на скорость. Надо было метнуть десять ножей как можно быстрее, и Максим справился с этим блестяще, опередив всех соперников почти на десять секунд.
        Здесь уместно поговорить о бросаемых предметах, не все из которых являлись непосредственно оружием. Их было несколько видов. Ножи, дротики и короткие копья явно принадлежали к оружию и применялись воинами, дружинниками Роси и пограничниками. Но кроме них пришлось бросать и трёхлепестковые, хорошо заточенные звёздочки, похожие на сюрикены, и двузубые вилки, и странного вида плоские «бумеранги», резко меняющие траекторию полёта, и зеркально отполированные диски с режущей кромкой.
        Дома на тренировках он, конечно, метал и гранаты, и современные бумеранги, однако специалистом в этом виде специфического «кидалова» себя не считал. Тем не менее ему удалось остаться в тающей группе, сократившейся до шести человек.
        Дошли до бросков за спину.
        Здесь произошёл небольшой инцидент с одним из молодых участников группы, попытавшимся незаметно воспользоваться зеркальцем. Но судьи оказались зоркими, и кусающего губы, покрасневшего как рак парня по-тихому вывели со стадиона.
        Броски ножей за спину Максим провёл в числе первых трёх метателей, так как неплохо владел приёмами этого способа метания и был хорошо координирован. После этого он так же с успехом преодолел этап бросков по щитам с завязанными глазами. В группе осталось всего три участника, если учесть пройденные этапы, и у метателей появилась минутка для того, чтобы перевести дух. Максим огляделся, сохраняя настрой и концентрацию для продолжения соревнований.
        Постепенно приближался главный финишный этап - метание из воды во время манёвров по преодолению препятствий, к которому надо было подойти с максимальным сосредоточением.
        Количество участников во всех группах сократилось до двух и трех человек. Малята был среди них, что порадовало.
        Максим пробежался взглядом по волнующимся пёстрым трибунам, нашёл Любаву в компании двух мужчин, одним из которых оказался воевода Хлумани Гонта. Хотел помахать рукой, но Любава опередила его, заметив взгляд молодого человека, вскочила, вскидывая руки вверх. Сквозь шум стадиона донёсся её голос:
        - Давай, Мак!
        Тогда и он ответил ей, махнув рукой.
        Начался этап бросков с завязанными глазами.
        На этот раз бросали не ножи, а дротики, изготовленные из тяжёлого как металл дерева. Сделали по девять бросков. Спортсменам разрешили посмотреть на результат их усилий. Максим задержал выдох, увидев, что тот самый шестидесятилетний метатель (его звали Илла) буквально на один сантиметр ближе к чёрному кружку в центре мишени, чем он. Сердце дало сбой. Проигрывать не хотелось категорически, тем более на предварительных этапах, и он сжал зубы, загоняя злость и разочарование собой глубоко в подвалы психики.
        Судья дал команду.
        Троица метателей стала лицами к щитам, им закрыли повязками глаза.
        На Максима снизошло просветление: он вдруг понял, что попадёт в любом случае, даже не целившись! Без раздумий и мысленного прицеливания бросил. Дротик с треском вошёл в щит. Трибуна напротив помоста взорвалась хором ликующих криков. Он сорвал повязку с глаз и увидел, что его дротик, в отличие от остряка Иллы, торчит точно в чёрном яблочке мишени.
        Послышался едва различимый голос Любавы:
        - Мак, давай!
        Он расслабился, ища глазами соперников.
        Оба, молодой и старый, подошли к нему со смущёнными улыбками, протягивая руки, и Максим с чувством сжал их своими руками.
        - Жадаю перемоги! - проговорил Илла. - Ты моцны, однаут будзь уважлив.
        - Спасибо! - пробормотал Максим.
        Объявили о начале последнего этапа.
        У дорожки с бассейном посредине собрались победители групп. Малята прошёл испытание прекрасно и на одобрительный взгляд Максима только покраснел в попытке удержать непоколебимый вид крутого бойца.
        Судья объяснил суть этапа.
        Его практически не слушали, так как подобные соревнования проходили в этом мире многие годы.
        Максим понял не всё, однако ему не первому предстояло выступать, и он с облегчением принялся наблюдать за соперниками, пытавшимися пройти сложную дистанцию на пределе сил и возможностей.
        Начались забеги - по три метателя в ряд.
        Но они почему-то не торопились ринуться вперёд и начать броски - сначала, до бассейна, метали копья - раньше всех. Максим заметил, что все соревнующиеся стараются отстать друг от друга хотя бы на полкорпуса, а потом понял причину: первому доставался удар водой из опрокидывающейся на высоте трёх метров бочки, а последующие уже принимали ослабленную волну.
        Троица вместе с Малятой достигла бассейна, метнула копья, потом ножи, но не в мишени, а в выныривающие из воды туманные фигуры. На них упала огромная водяная капля и сбила с ног первого метателя. Малята, однако, на ногах удержался, метнул почти вслепую нож, попал в туманный клуб непонятного объекта, нырнул в воду, выпрыгнул из неё на полкорпуса и снова бросил, на этот раз - диск с острой кромкой. Диск попал в край деревянного щита, однако, в отличие от других брошенных дисков, свалившихся на помост, удержался. Это и вывело парня в лидеры.
        Тройка Максима пошла «на эшафот» третьей.
        Он окончательно вошёл в боевой режим, и гул стадиона для него стих. Наступила ментальная - чисто мысленная для него - тишина. Он сосредоточился, настраивая все мышцы как дирижёр - оркестрантов, и после крика судьи сразу прыгнул вперёд, не став прятаться за спины соперников. Удар массивной водяной капли потряс, однако Максим был готов к этому и удержался на ногах. Дальнейшее происходило для него «в автоматическом режиме», почти без участия сознания.
        Копьё попало в цель.
        Он нырнул, вынырнул, почувствовав удар по затылку - так отреагировала нервная система на неожиданное ментальное нападение. Не пытаясь бороться с невидимой колотушкой, метнул нож, вонзившийся точно в центр туманной струи, представлявшей собой модель одной из разновидностей нечисти Великотопи - хвома. Эти существа жили в симбиозе с кочарами, живыми кочками, и при удобном случае нападали на рыбаков, «заморачивая» им головы до такой степени (речь шла о настоящей психотронной атаке), что люди могли перебить друг друга.
        Справившись с хвомом, Максим, не теряя ни секунды, метнул нож, потом дротик и закончил бег по тряской изгибающейся платформе, метнув диск, попавший точно в середину круга.
        Он уже был на другом конце помоста, мокрый с головы до пят, когда его соперники только начинали метать диски, способные снести голову любой болотной твари.
        Выдохнул, расслабляясь, вслушиваясь в гул стадиона и скороговорку судьи. Но это было ещё не всё.
        Как оказалось, двое метателей набрали одинаковое количество очков, и по правилам соревнований им предстояло продолжить состязания, чтобы выявить единоличного победителя. Этими двумя оказались Максим и Малята. Причём интуиция подсказывала Максиму этот вариант ещё до начала последнего этапа.
        Судья объявил условия поединка. Говорил он медленно и торжественно, что дало Максиму возможность сообразить, что последует дальше. Речь шла о фланировке - то есть соревновании по умению владеть каскадом приёмов работы с холодным оружием. Можно было выбрать вид оперирования оружием, и Максим, в отличие от Маляты, выбрал нож. Всё же с мечом он дома занимался меньше.
        Первым на помост вышел брат Любавы.
        Владел мечом он великолепно, так что только ветер шипел во время кручений, спиралей, ударов и разворотов! Это было настоящее искусство, отточенное годами тренировок. Максим не удержался и захлопал в ладоши, когда Малята нанёс «решающий удар с выплеском силы».
        Стадион грохотал и пел.
        Пришло время демонстрировать своё мастерство. Мысль, что по сравнению с мечом нож выглядит неброско и бледно, мелькнула и исчезла. Он подкинул вверх нож - великолепно изготовленный тяжёлый клинок с вычурным лезвием, подставил под остриё палец, останавливая падение, вызвав волнение на трибунах, и крутанул его, перебирая пальцами нож как пёрышко журавля с такой же виртуозной лёгкостью, с какой мастер-волейболист крутит на пальце мяч.
        Стадион замолк! Слышно было, как где-то за его стенами рявкнул клювар.
        Пришло ощущение вседозволенности: стало казаться, что ему доступно любое сложное движение, даже невозможное с точки зрения реалий и физических законов. Тело заработало в слитном ритме, превратившись в поток воды. Максим смог проделать трюк, каким его когда-то поразил брат отца дядя Никифор, обучая приёмам ножевого боя: нож запорхал бабочкой вокруг шеи, и фехтовальщик остановил его, поймав зубами.
        Стадион встал!
        Голоса Любавы в этом шуме слышно не было, но Максим был уверен, что и она ликует вместе со всеми.
        Но судьи, посовещавшись, объявили о равенстве соревнующихся, решив дать метателям ещё один шанс. И на этот раз речь шла уже о настоящем поединке - на мечах или ножах.
        Максим великодушно дал возможность Маляте выбрать оружие, хотя не очень надеялся биться вровень с ним на мечах. Однако брат Любавы был не менее уважлив и выбрал нож.
        Стадион снова затих, не желая мешать соперникам выяснять своё превосходство.
        Максим не знал, насколько хорошо Малята владеет ножом. Сам он изучил все возможные хваты и приёмы нападения и защиты и мог даже с завязанными глазами, как герой фильма «Слепая ярость», отразить нападение зрячего, используя интуицию и прекрасный слух. Поэтому, когда поединщикам вручили одинаковые ножи, формой напоминающие скрамасаксы, он решил сначала понаблюдать за действиями соперника, чтобы понять его потенциал. Однако Малята в силу молодости азартно пошёл вперёд, умело держа нож (хват - краб), и снисходительная мысль - ну-ну, мальчишка, покажи, на что ты способен, - отошла на второй план; Малята прекрасно владел ножевым боем. К тому же он не уступал Максиму ни в силе, ни в скорости, успевая отреагировать на любое намерение соперника провести неожиданную атаку.
        Первый такой замысел - Максим хотел перекинуть нож из одной руки в другую и выбить нож Маляты двойным толчком - закончился тем, что парень едва не сделал то же самое с ним, заставив отскочить и несколько секунд «качать маятник», уворачиваясь от хорошо исполненных «косых штыков» - ударов крест-накрест.
        Вторая «неожиданная» атака также нарвалась на реактивную защиту - Малята умело использовал кулак и предплечье для блокирования удара. При этом он получил царапину на тыльной стороне ладони, не остановившую парня, и сам нанёс царапину Максиму.
        Прошла минута, вторая.
        Малята не сдавался.
        Максим начал закипать.
        Стадион наполнился говором тысяч болельщиков, которым тоже не терпелось узнать победителя.
        Максиму показалось, что он слышит умоляющий голос Любавы, заставивший его ломать голову над завершением поединка. Но сделать это было непросто, предстояло переломить в душе жажду победить во что бы то ни стало. И решение пришло само собой.
        При первом же обмене тычками ножей (так жалит добычу скорпион) он неожиданно рванулся вперёд, столкнулся с Малятой вплотную и резким движением вскинул вверх гардой ножа клинок соперника, надеясь выбить его из руки росича. Оба замерли, не имея возможности оттолкнуть друг друга или отступить: силы обоих были абсолютно равны.
        Что-то мелькнуло в глазах брата Любавы. Не то сожаление, не то сомнение, не то страх.
        Отозвалась душа, оценив этот странный отчаянный взгляд. И Максим сделал то, что не собирался делать ни при каких обстоятельствах.
        Он качнул руку Маляты с ножом, сделал вид, что теряет контроль, и… выронил нож!
        Стадион взревел.
        Малята отступил на шаг, с недоумением глядя то на упавший нож, то на бурно дышащего соперника. И до него дошло!
        Судья подскочил к нему, хватая за руку как победителя.
        Но Малята вырвал руку, поднял нож, подал Максиму, вскинул его руку вверх.
        Максим ответно вскинул его руку, и под крик беснующегося стадиона они обнялись.
        Глава 17
        После процедуры награждения, во время которой судьи честно объявили победителями сразу обоих - Маляту и Максима, гостя отвели в гостиницу, и вечером состоялось торжественное застолье в её большом зале, где собралась вся команда Хлумани, пришли воевода с Любавой и кое-кто из «администрации» Микоростеня.
        Стол был хорош, хотя большинство мясных блюд на нём Максиму было неизвестно. Он сидел рядом с Любавой, переодевшейся по такому случаю в красивое ситцевое платье, которая пыталась объяснить ему меню и переводить разговоры присутствующих. Получалось неплохо, несмотря на разные подходы к застолью и скороговорки приглашённых. Но самое главное, Максим видел заинтересованные взгляды девушки, и ему было приятно её внимание.
        Ему задали несколько вопросов, на которые пришлось отвечать после уточняющих добавлений Любавы, не смущавшейся неточным переводом. Единственное, что почти не требовало дополнительных пояснений, это когда речь зашла о предпочтениях в еде землян России, и Максим с улыбкой заметил, что он любит каши, особенно гречневую. Слово «каша» также вообще не потребовало перевода, а Любава лукаво пошутила:
        - У нас кажуць, каша у голови - не ижа по за розуму.
        Максим засмеялся, поняв, что хотела сказать девушка. На современном русском языке её шутка звучала бы так: у нас говорят, каша в голове - не пища для ума.
        Побеседовали о любимых видах спорта присутствующих.
        Воевода в молодости играл в кольцевик - аналог баскетбола, где игроки бросали мяч в вертикально висящее кольцо. Малята заикнулся, что любит скоронг, как тут называли футбол. Росичи играли также в лапту, ничем не отличавшуюся от старорусской игры советских времён, в попа-загонялу, объединявшего в какой-то мере городки и бег, в задобив - игру, участники которой должны были сидя на траве отбивать мяч ногами, и ещё множество активных подвижных игр, с удовольствием описанных компанией.
        Существовал в Роси и теннис под названием поскок, хотя стол для этой игры был чуть длиннее, а вместо пластмассового шарика использовали мячик в два раза больше, сделанный из материала наподобие пористого каучука оранжевого цвета. Когда выяснилось, что гость является у себя на родине мастером этого вида спорта, сидящие за столом заволновались, а длиннорукий и белобрысый участник команды Хлумани по имени Ростик, который при знакомстве задал Максиму ехидный вопрос, тут же предложил посоревноваться.
        - Неудобно… - пробормотал Максим, расслабленный до состояния полудрёмы.
        - Боишься? - прищурился Ростик.
        Максим неуверенно посмотрел на соседку, но Любава загорелась предложением, и её взгляд, опять-таки полный лукавства, подействовал на гостя возбуждающе. К тому же захотелось щёлкнуть Ростика, считавшего, наверно, себя хорошим игроком, по носу, образно говоря. Вспомнилось состязание в Новгороде, затеянное соперником-казахом. Максим мимолётно удивился совпадению, хотя и не стал анализировать причины.
        Воевода, собиравшийся уйти, задержался.
        - Туто ёсць невелыка спарзала, - сказал Ростик, не переставая скептически ухмыляться. - Пакажи клас.
        - Пошли, - коротко ответил Максим, поднимаясь.
        Зал гостевого двора, где можно было позаниматься на спортивных снарядах, располагался в отдельном шатре. Он был невелик - восемь на десять метров, и с трудом уместил желающих посмотреть на состязание молодых людей.
        Нашли ракетки, почти не отличающиеся от тех, к каким привык Максим. Они были овальной формы, пупырчатые и довольно тяжёлые.
        Ростик картинно помахал своей ракеткой, показывая не столько уровень владения приёмами тенниса, сколько желание воздействовать на психику соперника, которого он надеялся быстро одолеть.
        Помахал ракеткой и Максим, оценивая её массу, размеры и возможности по закручиванию мяча. Несколько раз ударил по нему, убеждаясь в необходимости увеличить силу удара по сравнению с обычными приемами в пинг-понге.
        - Пачинайце! - скомандовала Любава.
        - Минуту, - остановил он девушку. - Правила?
        Объясняться пришлось порядочно, пока не стало ясно, что правила местных соревнований отличаются от привычных для гостя не намного. Сражались три партии до двадцати пяти очков каждая, и если к концу тайма счёт был равный, чтобы победить, надо было опередить соперника на два очка.
        Право начать игру досталось Ростику, и Максиму сразу пришлось отбивать необычайно точные и подкрученные подачи соперника, действительно владеющего ракеткой на высоком профессиональном уровне. Первые три подачи он проиграл, две последующие выиграл, научившись отбивать мяч с ответным кручением.
        Ухмылка слетела с губ парня. Он наконец сообразил, что его надеждам легко расправиться с гостем сбыться не суждено. Сражаться надо было всерьёз. И надо отдать ему должное, играл он отлично, пытаясь гонять соперника из угла в угол стола и доставая мячи даже с расстояния в три метра.
        Но и Максим не уступал ему в умении отвечать ударом на удар, что подействовало на Ростика как холодный душ, и он начал злиться. Если бы не это обстоятельство, то есть неустойчивая юношеская психика, игра длилась бы долго. А так как гнев никогда не помогает спортсменам одолеть равного по силе противника, парень проиграл две партии и бросил ракетку на пол. Играть дальше не было смысла.
        Любава, не стесняясь, чмокнула победителя в щёку, вскинула его руку:
        - Пабядзицель! Слава майстру!
        - Слава! - дружно ответили зрители, хлопая в ладоши и начиная расходиться.
        Гонта тоже подошёл к Максиму, с уважением пожал руку и удалился в сопровождении организаторов соревнований.
        Максима повели из спортзала в ресторан (здесь он назывался просто - идальня), и в это время к ним подошёл проигравший. Было видно, что он переживает, хотя и прячет эмоции за кривой улыбкой.
        - Ёси вялик! - сказал он, протягивая руку. - Идумы, ты бахвал, прабач.
        С радостным сердцем Максим протянул ему свою руку, ответив искренне:
        - Ты тоже хорош! Кое-чему я бы у тебя поучился!
        Разошлись к полуночи по местному времени.
        Малята, сумевший оценить подвиги гостя из России, вёл себя вполне дружески, и они посидели втроём: Максим, Любава и её брат, ещё с час в номере Максима, усваивая новые слова из лексикона разных сторон и смеясь на нередкие их пересечения, звучащие иной раз нелепо и гротескно. С интересом выслушали рассказы друг друга о жизни в Роси и России, убедившись, что потомки «чистых» гиперборейцев, по сути, являются братьями россиян двадцать первого века.
        Маляте хотелось больше узнать о развитии техники на «большой земле», и Максим с удовольствием поведал ему истории создания компьютеров, интернета, мобильных телефонов и ядерной бомбы. Сообщил и о последней войне Запада с Россией, начавшейся ещё в начале века и едва не закончившейся глобальной катастрофой в двадцатые годы двадцать первого столетия.
        Не обошли и тему учёбы молодёжи.
        Оказалось, что Малята, закончив школярство, учится в познаваре, как здесь назывались колледжи, и его живо заинтересовал рассказ гостя о смене в России учебной стратегии, породившей ЕГЭ и проведённой врагами государства с целью отупления молодёжи.
        Что такое ЕГЭ, Малята не понял, однако прореагировал на печальное признание «ходока за Грань» о том, что девяносто процентов молодых людей не только России, но и мира, живёт по принципу личного обогащения, поставив во главу угла парадигму бизнес-конкуренции во всех сферах социальной жизни. Главной целью этой безудержной конкуренции были деньги и власть.
        Правда, с деньгами в Роси оказалось непросто. Эквивалентом обмена товаров здесь был не рубль, не доллар и не золото, а жемчуг. Его с большим трудом добывали в глубинах Великотопи, и это был не простой жемчуг наподобие земного. Его «высиживали» живоглоты, вовсе не моллюски, как могло бы показаться, а, скорее, черепахи величиной с колесо КАМАЗа, и этот «жемчуг» использовался в стране в качестве матрицы запоминающих устройств - абсолютно не нуждающихся в периферийном техническом обеспечении. То есть можно было сказать, что единицей обмена в Роси являлась информация, ну, или аккумулятор знаний.
        Любава показала Максиму «жемчужину» величиной с виноградину - многогранный кристалл, из которого вырастала петелька проволочки.
        - И как жемчужина запоминает информацию? - спросил заинтригованный Максим.
        Вместо ответа девушка вдруг воткнула «виноградину» прямо себе в висок - остриём проволочки, и засмеялась, когда Максим ошеломлённо уставился на неё.
        На объяснение потребовалось какое-то время, после чего выяснилось главное достоинство «подключения» матрицы к голове человека: всё, что жемчужина записывала, повинуясь командам людей, напрямую передавалось человеку в мозг. Это могли быть и речь, и различные звуки, и ментальные сигналы (мыследуи на местном наречии), и прочие физические или полевые воздействия. Таким образом чистая жемчужина превращалась в своеобразный чип, которым можно было расплачиваться за любой продукт.
        Малята снова влез на любимого конька и заговорил о нюансах учёбы в России.
        Максим попытался отвечать на вопросы максимально просто, но слушатели запутались в нюансах «образовательного болота» и прочих российских терминах, что расстроило больше ответчика, чем росичей. Любава поняла это и что-то объяснила брату, после чего он перешёл на другую тему: парня заинтересовала причина гибридной войны России с Западом. Но и эта тема требовала большего словарного запаса, чем владели обе стороны. Видя это, Любава повернулась к брату и сказала:
        - Спытай останне и пойдзимо, позна ужо.
        Малята заговорил, сестра перевела, Максим задумался, потому что вопрос оказался щекотливым, с подковыркой.
        - Почему вы, русские, такие? - спросил молодой человек.
        - Какие? - не понял Максим.
        - Слишком независимые? Ведь вам жить было бы легче, согласись вы на предложения соседей.
        - Есть вещи, какие невозможно простить никому, - наконец твёрдо сформулировал Жаров. - Например, жестокость фашистов к пленным, что немецких, что украинских. И вопрос надо ставить иначе, шире: почему кто-то в мире должен подчиняться тем, кто тебя ненавидит и не считает за человека? Мы не такие, как все! И вы не такие. Вам повезло уйти от ветви разума, исповедующей насилие, ложь, обман и злобу, нам - нет! Мы живём в мире, где главенствует конкуренция во всём, где бизнес, власть, деньги и предательство превыше добра и справедливости! Вот и приходится сражаться с вирусами психического рака, олицетворёнными в жутких государствах типа Великобритании и США, за свободу и независимость ради возможности остаться людьми.
        В номере стало тихо.
        Неизвестно, как глубоко брат и сестра, жители Роси, вникли в речь гостя из России, но говорил он горячо, и слушали его внимательно. Любава посматривала на Максима с любопытством, удивлённая экспрессией и тоном человека, возраст которого был ещё далёк от философского. Малята хмурил густые брови, силясь понять смысл слов, которых он не знал. Поэтому парню потребовалось проявить большую сообразительность, нежели сестре, чтобы оставаться на том же уровне восприятия.
        Как стало понятно чуть позже, судя по его вопросу, слова Максима он понял по-своему.
        - Всё-таки кого ты больше не любишь из своих соотечественников? - спросил он (в переводе Любавы).
        Максим смущённо поёрзал на мягком диване, сообразив, что слишком увлёкся критикой властей государства, опираясь на пылкие речи её оппонентов и мнение отца, члена компартии. Но отступать было некуда, и он признался:
        - Не люблю чиновников! Однако гораздо больше чиновников, подчиняющихся закону личной выгоды, презираю среду, создающую их и так называемых кумиров молодёжи. В первую очередь это дельцы ТиВи, соцсетей интернета и мелкие служащие на побегушках у миллиардеров, особенно - облизывающие сапоги властных господ Министерства культуры, которые вопреки канонам народных традиций и предпочтений используют тупых блогеров и ещё более тупых «звёзд эстрады» для оболванивания народа. Вот их бы я…
        - Знышчув!
        Максим помотал головой.
        - Нет, я не нацист и не убийца, достаточно изолировать всю эту свору прожигателей жизни и её владык, сослав их на необитаемый остров. Хорошо бы - на тепуй вроде вашего. Ох и посмотрел бы, как они жрут друг друга!
        - Нас никто не изолировал. Рось откололась от Гипербореи случайно.
        - А пиндосов и бриттов я бы изолировал так, чтобы они никогда никому не мешали жить. Если честно, я вам завидую. Судя по вашему образу жизни, вы наше будущее. Я был бы не против стать гражданином Роси.
        - Так в чём же дело? Многие ходоки за Грань из России остались жить с нами.
        - Подумаю, - улыбнулся Максим.
        - Будем рады.
        - Отлично!
        Малята встал.
        - Умени трэба сустрэцца з Саснорай. Дабрынач.
        Щёлкнула дверь.
        Оставшиеся в номере посмотрели друг на друга.
        Будь Максим дома, в Брянске, он, не будучи ханжой, вполне мог бы намекнуть Любаве на возможность продолжить встречу до утра, но, во-первых, его чувства к девушке были выше, а во-вторых, в глазах росиянки блеснул знакомый лукавый огонёк, и мысль пугливо порхнула прочь.
        - Проводить? - с готовностью спросил он.
        Любава рассмеялась, гибко вскакивая.
        - Адпачивай, раница вырашым, шо робыц дали. У цабе ёси плани?
        - Нет! - поспешно сказал он.
        - Ми трэбы наведац атрад в надие, заутра у навчани удивае молоди дружины, хачу взяц у свой парад. Дарэчи, можа ишо раз заехац у Клетню, дзе живе Хорос.
        - А по-русски? Голова плохо соображает.
        - Я говору - можа ещё раз заехац к Хоросу. Ты хотив з ним погутарить.
        - Отличная мысль!
        Двух слов для выражения своих чувств показалось мало, и Максим добавил:
        - Спасибо!
        Любава поймала взгляд гостя, брошенный на её губы, снова засмеялась и скрылась за дверью. Из коридора донёсся её голос:
        - Дабрынач!

* * *
        Выехали из Микоростеня примерно в девять часов утра (по оценке Максима).
        Малята остался в столице, заявив, что к вечеру будет в Хлумани.
        Любава, зная, что гость из России не владеет конной ездой, выбрала для поездки знакомую трёхколёсную «карету» с открытым верхом - трикол, как её называли местные жители. Сопровождали её два рослых дружинника на мощных клюварах, бегающих почти с такой же скоростью и грацией, как настоящие лошади.
        Путь пролегал сначала через шестое кольцо пригорода Микоростеня, представляющего пояс богатых (в смысле геометрического изящества) усадеб, потом дорога нырнула в лес, и Максим заметил:
        - Не вижу полей. Вы говорили, что основная пища росиян - каши. Где посеяны злаки? Или вы научились выращивать зерно на фабриках, как мясо?
        Любава, сама управлявшая колесницей, поняла.
        - Все наши поля расположены в центре Роси, за Кругом Здоровой Пищи.
        Разумеется, девушка произнесла название сельскохозяйственных угодий иначе: Окрест Задарава Ижи, и Максим для себя перевёл его в более знакомые термины.
        - Это почти половина площади Роси, - продолжала она. - Хлеб искусственно мы не производим. Мясо - другое дело, без белков и микроэлементов, содержащихся в мясе, нельзя сохранять здоровье. В идальне тебя познакомили с тем, что нам нравится. Еды хватает. Одно время жители Еурода покупали у нас продукты, но сейчас они грозят войной, и мы отказались снабжать их всем необходимым.
        - Один в один! - восхитился Максим. - Точно такое же положение и у нас. Европа перестала покупать наш газ, металлы, зерно, удобрения, объявила миллион санкций и теперь бедствует, стреляя себе в ногу и остальные места.
        - Стреляет себе в ногу? - озадаченно переспросила спутница.
        - Это я образно. - Он объяснил смысл сказанного.
        Проехали поляну с порхающими над цветами стрекозами и пчёлами.
        Несколько крупных стрекоз метнулись к небольшому отряду, но были уничтожены дружинниками. Одна из стрекоз неожиданно взорвалась, напомнив, что это уцелевший боевой дрон древних времён, однако его ликвидатор, одетый в бронезащитный пластинчатый костюм, не пострадал.
        Пришло ощущение неуютного томления.
        Мяукнул вдруг кот, сидевший смирно до этого момента в своей решетчатой котомке.
        Максим прислушался к себе, хотел было поделиться с Любавой своими переживаниями, но она и сама почувствовала ментальное изменение атмосферы на дороге.
        - Морик, - окликнула она одного из спутников, - зримо окрест!
        Дружинник достал из кухоля, висевшего под ногой сбоку, ворона, подкинул вверх.
        Чёрная птица молча унеслась над дорогой вперёд.
        Зашумели кусты справа, в них мелькнул бурый клок не то шерсти, не то перьев.
        Второй дружинник без какого-либо предупреждения метнул туда дротик.
        Раздался визг, прошумело в глубь леса.
        Однако это было ещё не всё. Началась странная атака лесных жителей на приостановившийся отряд.
        Сзади на дороге появилась текучая чёрно-коричневая фигура, похожая на медведя, направилась к людям, пульсируя всеми частями тела.
        Точно такая же фигура появилась и впереди.
        - Медворы! - процедила сквозь зубы Любава, доставая меч.
        Максим пожалел, что у него меча нет. Пистолет Сан Саныча, лежавший в сумке рядом с кошачьим коробом, против живых муравьиных куч был бесполезен. Зашумели кусты справа, в них снова мелькнул бурый клок не то шерсти, не то перьев.
        - Морик - правер наперадзе!
        Кот заорал так, будто его режут!
        Максим хотел соскочить с колесницы и метнуть нож в чудовище, направлявшееся к ним сзади, и в этот момент из леса прилетел клуб холодного воздуха, сработавший как огромная дубина! Клювар резко рванулся вправо, колесница опрокинулась, отлетев к обочине дороги как пушинка. Упряжь лопнула, и освободившееся животное с утробным рыком ломанулось в противоположную от колесницы сторону, только треск пошёл!
        Максим угодил затылком в лежащий на обочине валун и потерял сознание. Он не видел, как на дружинников Любавы набросилось лягушкоподобное страшилище и в два выдоха изморози превратило обоих в ледяные статуи. Затем из леса выскочили суетливые лохмачи, похожие на мартышек с рыбьими головами, завернули пытавшуюся бороться с ними девушку в пятнистый саван и исчезли в лесу вслед за монстром, оставлявшим за собой на траве мокрый след.
        Убрались и оба «муравьиных медведя», послужившие, очевидно, в качестве отвлекающих сил.
        Максим очнулся от кошачьего воя. Поднял отяжелевшую голову, начал выбираться из-под колесницы, прикрывшей его своеобразным щитом. Короб с котом оказался лежащим в траве, но животное не пострадало. Когда нападавшие пеленали Любаву, они его не заметили, что и спасло Рыжего. Иначе он был бы уже мёртв.
        По лицам дружинников побежали капли воды, они начали оттаивать, мягко завалились на дорогу. Оба уже не дышали. Но ворон, которого вытащил один из парней, не успев послать в небо, уцелел. Максим освободил его от поводка, подбросил в воздух со словами: лети за помощью!
        Ворон каркнул, сделал круг над местом короткого боя и умчался.
        Максим хотел было бежать в лес по следу твари - это, несомненно, был хладун в сопровождении своры одной из разновидностей «нечисти», но почувствовал головокружение и вынужден был присесть. Потрогал затылок, на котором вздувалась шишка величиной с кулак. Крови не было, но боль припухлость вызывала сильную.
        Он опёрся на валун, заметил в траве беловатую кость, поднял разрядник Любавы.
        - Собака бешеная! - пробормотал молодой человек, заставляя себя встать. Волевым импульсом снял боль, нащупал на поясе нож, потом свой глушар в набедренном кармане (теперь у него было два разрядника). Сказал коту: сиди тихо, я скоро! - и поспешил в лес по оставленной хладуном мокрой дорожке.
        Местности он, естественно, не знал, поэтому ориентировался только по следам команды, неожиданно появившейся недалеко от Микоростеня прямо посреди ясного дня. Понимая, что «разведывательно-диверсионная группа» хладуна не могла долго бегать незамеченной по лугам и весям Роси, ускорил шаг и через четверть часа бега по хорошо ухоженному лесу (часто попадались сложенные в аккуратные штабеля стволы сосен, освобождённые от ветвей, и отдельно - увязанные кипы веток) заметил впереди просвет между деревьями. Забыв обо всём на свете, даже о возможной засаде, кинулся к недалёкой поляне.
        Однако спустя минуту понял, что идёт не к просвету, намекавшему на луг или вывал, а по какой-то замысловатой кривой, обходившей это место. Остановился, озадаченный, ощутив пульсацию крови в затылке. Сообразил, что наткнулся на ведьмину поляну, точно такую же, какая находилась в Сещинском лесу, охраняемая Чёрным столбом. Пожалел, что не взял с собой кота.
        - Эх, голова садовая! Не думаешь!
        Что-то зашелестело в кустах за спиной.
        Максим круто развернулся, вскидывая пестик.
        Но это был кот собственной персоной, волшебным образом нашедший своего хозяина: вздыбленная на спине шерсть, уши торчком, огромные светящиеся глазища!
        - Рыжий?! - не поверил глазам Максим.
        - Ммъя, - ответил зверь, облизнувшись.
        - Как ты меня нашёл?! Как вообще выбрался из бокса?!
        - Ммра лапа прос, - чуть ли не по-человечески произнёс котяра.
        - Просто?! - фыркнул Максим.
        - Мрросто, - повторил Рыжий.
        - Ладно, разберёмся. Веди меня к поляне, заморочили гады голову, никак не попаду.
        Кот бесшумно шастнул в траву. Пришлось бежать за ним вприпрыжку, чтобы не потерять из виду.
        Кошачье чутьё не подвело и на сей раз. Уже через пару минут просвет между деревьями и кустами раздвинулся, и пара кот - человек вышла на край небольшой круглой поляны в окружении берёз и лиственниц. Деревья на опушке поляны склонялись вершинами к её центру, образуя чуть ли не сплошной купол. Возможно, именно поэтому она и не была обнаружена сверху сторожевыми «дронами» Роси - воронами, что говорило о хорошей подготовке засады неведомыми диверсантами. Неизвестно, являлось ли похищение Любавы целью группы «нечисти», но факт оставался фактом. Девушку выкрали именно в тот момент, когда, во-первых, никто этого не ожидал. Во-вторых, там, где можно было бы не опасаться нападения - всего в семи-восьми километрах от столицы края. И в-третьих, когда с похищенной не оказалось достаточно надёжной охраны.
        В тёмном поясе кустов, окружавших центр поляны, что-то шевельнулось.
        Максим взялся за рукоять ножа.
        Из-за кустов выкатилась бурая масса, распалась на несколько чешуйчатых обезьянорыб, державших в лапах кривые палки. Какое-то время обе стороны изучали друг друга. Потом обезьянорыбы метнули палки, и Максим понял, что это местные плоские бумеранги. На недавних соревнованиях по метанию он уже познакомился с ними.
        Два бумеранга, скрученные в форме латинской буквы «Z», он отбил ножом, от третьего увернулся, но четвёртый бумеранг чувствительно приложил его по спине, и рассвирепевший Максим направил острие глушара на самую крупную обезьяно-рыбу.
        - Ппу!
        «Мосол» исторг сгусток холодного воздуха, вонзившегося в тело не то зверя, не то биоробота. Тот с визгом улетел в кусты, распадаясь на отдельных «крабов».
        Три его напарника вытащили из одеяний ещё по одному бумерангу, и Максим, достав второй глушар, крикнул:
        - Оружие на землю! Убью на хрен!
        Один упырь всё-таки не послушался угрозы, кинул своё кривое, летящее зигзагами оружие.
        Максим пропустил бумеранг, крутанувшись вокруг оси, и выстрелил сразу из двух «стволов».
        Метатель и его сосед с воплями исчезли в кустах.
        Четвёртый член отряда молча развернулся и нырнул в траву за спиной.
        Подождав немного, Максим двинулся вперёд, держа оружие наготове, обшарил кусты и вышел на край дыры в земле диаметром метра три, проделанной каким-то неизвестным способом.
        Это был вход в тоннель, и сознание сразу связало эту дыру с ведьминой поляной недалеко от Хлумани: Корнелий и Хорос были не правы, утверждая, что переходов «за Грань» почти не осталось. Во всяком случае, портал у заставы оказался не единственным.
        Глава 18
        Помощь пришла довольно быстро, через час с небольшим. Максим успел обследовать устье колодца, уходящего в недра каменного массива тепуя, и посадил кота в бокс, поцеловав его в холодный влажный нос.
        - Спасибо, зверь! Что б я без тебя делал!
        - Нн-мм-черро, - облизнулся Рыжий, начав умываться, словно после спортивной тренировки.
        Трупов косматой гвардии хладуна обнаружить не удалось, все «крабы», из которых эти твари и были «смонтированы», разбежались, из чего Максим сделал вывод, что они остались живы, несмотря на полученные из глушаров разряды.
        Прибывший из Микоростеня отряд возглавлял Гонта, хотя среди дружинников Максим заметил и Маляту, угрюмо сверкавшего глазами. Услышать от него обвинения в способствовании похищению сестры он не ожидал, но услышал, удивившись тону, каким был ему вынесен приговор.
        - Ты боязливэц! - бросил парень, кусая губы, когда допрос свидетеля Гонтой был закончен. - Трэба було зраз стриляты з глушару, и Любава бола б з намы!
        - Малой! - резко сказал воевода. - Остынь!
        Малята с усилием остановил язык, потемнел, отъехал на клюваре, повесив голову.
        - Вин страдае, - пояснил Гонта.
        - Понимаю, - смущённо сказал Максим. - Сам смертельно огорчён. Но я был без сознания…
        - Веди.
        Отряд углубился в лес вслед за проводником. Взять кота с собой Максим не решился, надеясь, что ведьмина поляна пропустит отряд местных жителей, которые наверняка знали приёмы преодоления «колдовских» препятствий.
        Поскольку клювары были слишком велики для скачек по лесу, отряд спешился, подтягиваясь вслед за Максимом. Всего дружинников было больше тридцати, и вооружены они были значительно серьёзнее пограничников Хлумани (мысль - почему? - застряла в голове надолго). Максим заметил за плечами многих самострелы и колчаны со стрелами, а также какие-то длинные чёрные трубки с расширением в середине. На мушкеты эти трубки не походили, но явно принадлежали к вооружению.
        Кроме того, через плечо Гонты висела на ремне труба с прицелом, в которой угадывался самый настоящий гранатомёт неизвестного производства, и воевода, заметив удивлённый взгляд гостя, коротко пояснил:
        - Трофей.
        Спрашивать, где этот трофей добыт, Максим не стал.
        Добрались до места назначения без происшествий, окружили поляну.
        Держа наготове оружие, дружинники обследовали центр поляны, стали держать совет. Выслушав доклады подчинённых, Гонта решил:
        - Иде вниз! Сотнык - врана у штаб, патрэбен ешче адзин ланцуг.
        Послали ворона, назначили команду, которая должна была пойти в колодец. Ворона ждать не стали, и Гонта дал команду спускаться.
        Максим шёл во второй группе, вместе с самим воеводой, его сыном и двумя бойцами отряда, ловко использующими неровности стен колодца. Пришлось серьёзно напрягаться, вспоминая приёмы скалолазания, которым Жарову удалось научиться в походах с друзьями по Алтаю. Правда, уже через сто метров ствол колодца отклонился от вертикали, и спуск стал пологим.
        Остановились всего один раз, пройдя, по расчётам Максима, около шести километров. Здесь колодец расширялся, образуя эллипсоидальную полость шириной в несколько метров. Очевидно, это была естественная каверна в породах плато, ничем не отличавшихся от земных горных пород. Именно в каверне команда хладуна и оставила сторожевой пост, попытавшийся остановить преследователей. Но бойцы Гонты действовали как профессиональные диверсанты-спецназовцы и не дали засаде ни единого шанса.
        Спускавшийся первым дружинник зажёг факел, добавив к фонарям группы яркий сполох огня, в каверну метнулись три ворона, легко обнаружив засадников - четырёх обезьянорыб с грязно-серой шкурой, усеянной клоками бурой чешуи, которую Максим поначалу принял за шерсть. Он ожидал, что Гонта начнёт стрелять из глушара, однако воевода избрал иное решение. Вороны сбросили три «грецких ореха», оказавшихся чем-то вроде светошумовых гранат. Они и в самом деле взрывались громко, порождая приличные ударные волны и посылая яркие пучки ярких световых стрелочек. Три обезьянорыбы с визгом распались на отдельные части, и Максим с удивлением обнаружил, что эти фрагменты представляют собой коллективные создания наподобие мелких скатов и крабов. В отличие от медворов, сформированных муравьями, обезьянорыбы состояли из двух десятков «скатов-крабов», начавших расползаться по рытвинам и щелям пещеры. Дружинники настигли каждого и порубили мечами на мелкие куски.
        - Ядокусы, - коротко сказал Гонта Максиму.
        Четвёртую обезьянорыбу, метнувшуюся наутёк, искать не стали.
        Через час отряд выбрался из стены тепуя у прибрежной полосы Великотопи. Дружинники разошлись вдоль полосы, угрюмо разглядывая лежащих на деревянном настиле и на скалах пограничников. Видимо, хладун со своими приспешниками появился из дыры тоннеля неожиданно, и бойцы погранохраны не успели дать им отпор. Полегли все восемь человек, превращённые в ледяные статуи; к этому моменту они уже оттаяли, окружённые пятнами влаги.
        Настил береговой дорожки был разворочен и заляпан грязью. По мутному следу и взбаламученному илу у берега было видно, что к дорожке причаливало какое-то судно, и Гонта проговорил окаменевшими губами:
        - Лопотоп вырадков!
        Переспрашивать, что имеет в виду воевода, Максим не стал, и без того было понятно, что речь шла о каком-то корабле.
        - Трэба дагнац! - глухо бросил Малята.
        Гонта достал из-за пазухи трубку, оказавшуюся подзорной трубой, порыскал окуляром по горизонту.
        - Могута, запусци врана.
        Могучий воин с окладистой бородой сверкнул ледяными голубыми глазами, взял в руки ворона, что-то пробубнил ему в клюв и подбросил.
        Птица унеслась в ясное синее небо, направляясь к тёмной полосе горизонта.
        - Чакаем! - сказал Гонта.
        - Баця, трэба хуткасная пасудына! - напомнил о себе Малята, приплясывая от нетерпения.
        - Хутка будзе, - пробурчал командир отряда. - Линник, збяры загинувших на бераг.
        Бойцы начали переносить мёртвых пограничников на сухой настил.
        Максиму вдруг снова пришла в голову простая мысль, вызванная воспоминанием: он своими глазами видел, что Рось со всех сторон окружена системами предупреждения и отпугивания.
        - Гонта… э-э… воевода… товарищ командир, а ведь здесь не обошлось без предательства! Как этой сволочи удалось пробить такой длинный ход в породах плоскогорья и не засветиться? Аж от Микоростеня?! Это же сотня километров, если не больше! Неужели никто не слышал шума подземных работ? Никто не видел дыры колодца? Да и кто отключил систему защиты? Почему не ищете?
        Гонта выслушал речь гостя, склонив голову к плечу. Поднял на него умные понимающие глаза.
        - Разберэмось!
        Слово прозвучало абсолютно понятное, и Максим даже с оторопью подумал, уж не лазутчик ли воевода из России, прекрасно знающий русский язык? Вопрос так и катился по нёбу мячиком, но задать его молодой человек не успел: вернулся ворон.
        Птица села на руку бородатому Могуте, прокаркала длинную птичью фразу со множеством курлыкающих фонем. Обступившие сотника дружинники посмотрели на Гонту.
        - Не дагоним, - сказал он хмуро, крутанув желваками по щекам. - Яны отойшлы ужа на пъятнадцат лиг.
        - Дагоним! - возразил Малята запальчиво.
        - А куда они направились? - спросил Максим. - Хладун и компания? И на чём?
        Взгляды дружинников скрестились на госте.
        - Лопотоп, - сказал Гонта.
        - Что?
        - Болотная подлодка.
        Максиму показалось, что он ослышался.
        - Подлодка?!
        - Што тябе не зрозумило? - нервно произнёс Малята. - Хутка идзе до Еурода! На подлодке! Воны отойде ужо на пятнадцат вёрст, но мы яшче можа дагнац!
        - Спокийно, малой, - сказал Гонта. - Бераги нервы. Спробуем.
        - Зачем правителям Еурода Любава? - всё же не удержался Максим от вопроса. - Они что, охотились именно за ней?
        - Трэба було ахоувац яе як слид, - огрызнулся Малята, - а не задавац пытанне, шта и навошта.
        - Обычна расчёт, - сказал Гонта, движением бровей дав понять сыну, что надо вести себя посдержанней. - Мы захопили шныпароу Еурода, и цалкам верагодна надавни будэ обмин.
        - Теперь понял, - кивнул Максим, бросив сочувственный взгляд на его сына.
        Но тот ответил высверком глаз на взгляд гостя так красноречиво, что стало понятно: возрождение доверия между ними пока невозможно.

* * *
        Обещанный Гонтой транспорт прибыл, по оценке Максима, к месту развернувшейся недавно драмы через сорок минут. Это был корабль-катамаран длиной метров двадцать, имевший паруса и два двигателя, роль которых исполняли два обитателя Великотопи под названием китоврасы. Они умещались в особых бункерах на корме двухкорпусного судна и умели вращать задние ласты почти как винты земных кораблей. Благодаря им «катер» пограничной охраны развивал приличную скорость до пятнадцати узлов (опять-таки по оценке Максима), а если паруса брали ветер, то и больше.
        На борт катамарана поднялись двенадцать дружинников Гонты под командованием сотника Могуты плюс Максим и Малята. Сам воевода остался на берегу руководить следствием в отношении случившегося. Видимо, вопросы Максима сыграли в этом немалую роль.
        Управлял болотной подлодкой экипаж всего из пяти человек, прекрасно знавших своё дело. Получив задание, моряки принялись рулить, не спрашивая у Могуты рекомендаций.
        Брат Любавы возражал против включения гостя в команду преследователей, но Гонта поступил по-своему, за что Максим был ему благодарен. Сердце самого Жарова звало спасать девушку, и не принимать участия в её освобождении было бы неправильно.
        Отплыли без прощаний и каких-либо наставлений со стороны Гонты. Командовал группой догоняющих Могута, внушающий доверие и фигурой, и взглядом светящихся голубых глаз. Но и бородач не стал давать советы и распоряжения своим подчинённым, что говорило о хорошей подготовке дружины и слаженности группы.
        От берега отошли, воспользовавшись вёслами: за них взялись четверо членов экипажа, суровые мужчины в блестящих, похожих на нейлоновые плащах, под которыми были видны чёрные комбинезоны. Максим обратил на них внимание, спросил у Маляты, стоящего на носу судна:
        - Что это? Гидрокостюмы?
        Парень покосился на гребцов, сжал зубы, но ответил:
        - Зощит вид ядокусов.
        Вспомнились лохматые существа, сопровождавшие хладуна, чьи тела были сформированы двумя десятками «скатов-крабов». Ещё из беседы с Хоросом он понял, что природа Роси, породившая таких странных коллективных созданий, отличается от базовой земной. И причиной этому была разность пространственных измерений мира Роси - складки между мирами Мультиверса и мира Земли двадцать первого века. Великотопь и тепуй Роси «болтались» между тремя и четырьмя измерениями, что вызывало поразительные эффекты. Да и время здесь шло иначе. Как утверждал Хорос, время в Роси - хитрая штуковина, идущая если не перпендикулярно времени Земли, то под значительным углом к нему. Человек, попавший в континуум Роси через «червоточины» аномальных зон - ведьминых полян, мог прожить здесь всю жизнь, а на Земле прошло бы только несколько дней, если не часов.
        Катамаран вздрогнул на встреченной волне.
        Мысли Максима свернули в иную сторону.
        Малята подошёл к Могуте, они заговорили.
        Максим понимал далеко не все доносившиеся с носовой палубы слова, но догадался, что речь идёт о недостаточной скорости катамарана. Сын Гонты переживал за судьбу сестры и требовал ускорить движение. Сотник же предупреждал о возможной засаде. Из его слов выходило, что диверсанты Еурода часто прибегали к этому способу задерживать погоню. Малята с азартом молодости побуждал командира отряда действовать пошустрей.
        Подозвали капитана судна, невысокого, жилистого усача с тёмным от загара лицом. Выслушав пассажиров, он отдал приказ, моряки подняли все паруса, и катамаран увеличил скорость, маневрируя между россыпями кочек и островками водорослей. Почему кораблю не мешали хвосты и куртины водорослей, кочки и островки торфа, Максиму объяснил капитан катамарана.
        Оказалось, что корпус корабля без усилий легко режет любой материал, в том числе камни, и водоросли для него препятствием не являлись. Он их не замечал.
        Через полчаса полоса настоящего болота вокруг плато Роси кончилась, жёлто-синеватые полыньи сменились озёрами и протоками чистой воды. Ясно видимый в глубинах топи след подводной лодки исчез. Но курс корабля остался прежним, так как цель похитителей была понятна - как можно быстрее достичь плоскогорья Еурода.
        Вернулись посланные вперёд вороны.
        Дружинники и моряки собрали совещание на мостике.
        Подошёл к ним и скучающий от безделья Максим, но из скороговорки беседующих почти ничего не понял. Преодолев слабый протест внутреннего эго, подошёл к Маляте:
        - Что решили?
        - В дагоне, - нехотя обронил молодой росич. - Могчыма праз гадзину настигнемо.
        - А если они пригрозят убить Любаву?
        Малята сверкнул глазами и не ответил.
        Однако догнать подлодку похитителей не дали обстоятельства.
        Могута оказался прав. Глава диверсантов (вряд ли это был хладун, используемый как средство нападения) действительно оставил засаду, точно зная, что росичи отправятся в погоню. Очевидно, он уже не раз приплывал к плоскогорью Роси и устраивал диверсии.
        Случилось это примерно на полпути между тепуями Роси и Еурода.
        Максим почувствовал холодок, просквозивший позвоночник от шеи к пояснице, напрягся, оглядывая настоящую морскую гладь с редкими островками пены.
        Катамаран шёл полным ходом, оставляя за собой пенистый желтоватый след, обходя справа островок из водорослей и кочек. Одна из них почему-то пришла в движение, словно намереваясь помешать кораблю, и рулевому пришлось резко свернуть к островку.
        - Стойте! - вырвалось у Максима. - Туда нельзя!
        Рулевой его не понял, зато услышал Могута.
        - Коста, руль на два румба прави! Живо!
        Катамаран начал замедлять ход, обходя кочку.
        И в этот момент она взлетела в воздух наподобие ракеты на хвосте водяных брызг и на высоте пары метров над водой взорвалась! Только не так, как взрывается бомба или дрон-камикадзе: она была нафарширована массой ледяных осколков! Часть осколков сыпанула по парусам ко-рабля, превращая их в рваные тряпки, часть ударила по левому корпусу катамарана, пробивая в нём рваные дыры, из которых вырвались струи пара.
        Досталось и экипажу, и десантникам.
        Осколки льда пробивали не только деревянные стенки такелажа, но и защитные костюмы людей. Большинство из них вовремя отреагировали на крик Максима и команду капитана, кинувшись на палубу или за мачты, но не все. Рулевого снесло с мостика в воду, один из моряков получил удар в спину, пробивший его насквозь, а сотнику острый ледяной коготь проделал борозду от локтя до плеча. Тем не менее он не отвлёкся на царапину, метнувшись на мостик и становясь к рулевому колесу.
        - Калин, в круг!
        Дружинники бросились к бортам катамарана, споро доставая оружие - самострелы и те самые трубки с расширением в середине, назначения которых Максим не знал. Оружия у него не было, не считая ножа, поэтому он достал нож и прислонился спиной к тёплой мачте, ожидая продолжения. И оно не заставило себя ждать.
        Нос корабля подбросило на метр вверх, так что двое десантников сорвались в воду.
        Максим удержался на ногах, увидев, как рядом всплывает чёрный пузырь, который и ударил корабль из-под воды.
        - Лопотоп! - крикнул кто-то.
        Это и в самом деле была подводная лодка, вернее, судно, способное двигаться в глубинах болота. В отличие от знакомых Максиму современных субмарин она выглядела странно, как настоящий кашалот, но со вздутой лоснящейся чернотой, головой моржа или сивуча, а вместо винта на корме она имела ребристую трубу (дюза! - мелькнуло в голове), оказавшуюся водомётом. Рубкой ей служил горб, похожий на башню немецкого танка «Леопард» (по оценке Максима), но без люков, а нос болотной субмарины распахивался горизонтально, как и положено пасти сивуча, разве что оттуда высунулся не язык, а трап или пандус, площадка, поддерживаемая слизистыми растяжками. И располагались на этом трапе-пандусе четверо существ в чешуйчатых костюмах с круглыми шлемами, ни дать ни взять - герои известного жюльверновского романа «20 000 лье под водой». А за их спинами виднелась безобразная пучеглазая махина «жабокенгуру» - хладун.
        Впрочем, на дружинников группа подводников не произвела особого впечатления, несмотря на оружие: каждый подводник имел нечто вроде немецкого автомата, что вызвало у Максима изумлённый возглас:
        - Алярм! Немцы!
        Тишина раскололась громом боя.
        Неизвестно, на что рассчитывала команда болотной подлодки, представ перед росичами. Возможно, капитан посудины надеялся напугать их перед уничтожением или не ожидал сопротивления, уверенный в своём превосходстве. Но всё пошло не по его плану.
        Раздался дружный залп из восьми «мушкетов», вскинутых дружинниками: воздух прорезало ядовитое шипение, будто люди разворошили гигантское змеиное гнездо. Из трубок вылетели золотистого цвета шарики размером с теннисные, вонзились в шлемы подводников. При соприкосновении со шлемами они лопались жёлтыми дымками, которые мгновенно охватывали их слоем жёлтой пыли, и члены экипажа болотной подлодки попадали на пандус, срываясь в воду. Успел выстрелить только один из подводников. Правда, его «пистолет-пулемёт» стрелял не пулями, а длинными иглами, одна из которых поразила десантника, беззвучно свалившегося за борт.
        Хладун за спинами сражённых подводников раздул свой зоб, но плюнуть ледяной «слюной» не успел.
        Максим метнул нож.
        Бросал он из крайне неудобного положения, из-за шеренги бойцов Могуты, однако не промахнулся. Нож попал точно в зоб, пробивая в нём дыру. Зоб взорвался, как газовый баллон, расплёскивая на десятки метров пенящееся содержимое - мгновенно замерзающие игловидными кристалликами пары полупрозрачной жидкости. Залп из «мушкетов», последовавший за броском ножа, уже оказался лишним.
        Кристаллики были не безобидными. Трое дружинников не успели увернуться от них и тоже свалились в воду. Вонзаясь в головы бойцов, эти колючие иголки порождали пятна изморози, и Максим с содроганием понял, что кристаллы мгновенно превращают в лёд кожу и мышцы людей.
        Могута, не получивший на этот раз повреждений, прыгнул с борта на пандус, увлекая за собой пятёрку десантников. Они скрылись в недрах подлодки, и изо «рта сивуча» донёсся неясный шум сражения: бойцы уничтожали экипаж вражеской субмарины. Малята вскочил в подлодку в рядах первых десантников, и чувствующий себя ни при деле Максим нерешительно двинулся туда же.
        Субмарина засады была чуть больше катамарана и оказалась очень тесной. В её центральном коридоре с трудом могли разминуться два человека. Было даже непонятно, как передвигался по ней хладун.
        На пути попался лежащий у стены подводник в чешуйчатой робе, без шлема. У него была круглая, почти лишённая волос голова и жирное, складчатое, безбровое лицо, искажённое гримасой страха. Максим с омерзением обошёл его, вслушиваясь в стихающий шум.
        Всего помещений в этой болотной субмарине насчитывалось около десятка, если брать во внимание количество дверей. Пока Максим шёл по коридору, он увидел лишь одну открытую дверь овальной формы, по сути - люк, откуда доносилось гудение каких-то аппаратов. Только сейчас он обратил внимание на интерьер подлодки: она являлась изделием довольно примитивных технологий, тем не менее отличающих его от изделий ро-сичей.
        Пост управления лодкой располагался в том самом горбе на спине лодки, тоже тесный, со стенами, превращёнными в панели и консоли с десятками шкал и светящихся приборов. На ум невольно пришли воспоминания прочитанных в детстве фантазий стимпанка, авторы которых описывали миры, сочетавшие паровую технику с электрической и компьютеризированной в мере, доступной воображению. Их детища изобиловали рукоятями, рычагами, экранами и доведёнными до гротеска приспособлениями в виде разнообразных механизмов, и все эти приёмы воплотили в реальности создатели лопотопа, атланты и представители народов Еурода, попавшие на отдельное плато-тепуй одновременно с гиперборейцами Древней Руси, ставшей называться Росью.
        В рубке подлодки, где собрались дружинники, шёл допрос одного из уцелевших подводников, щупленького аборигена на две головы ниже Могуты, белобрысого, но с тёмным заветренным лицом и прозрачными до стеклянного блеска глазами. На нём красовался не чешуйчатый «гидрокостюм», как на остальных матросах, а «капитанский» мундир фиолетового цвета с множеством эмблем, планок, цепочек и золотых с виду висюлек. Плечи капитана украшали эполеты наподобие тех, что носили земные мореплаватели восемнадцатого и девятнадцатого столетий.
        Кроме капитана, на полу рубки лежали ещё два подводника в костюмах поскромнее. По-видимому, это были офицеры команды управления болотной субмарины.
        О чём говорили пленник и допрашивающий его командир дружины, Максим не понял и вынужден был спросить у стоявшего в проёме люка Маляты:
        - Что он говорит?
        Парень покосился на него.
        - Вырадак твярдиц, шо лопотоп выкрадачив прайшоу тут дзве лонги таму.
        Максим сдвинул брови в усилии понять быструю речь Маляты, но смысл сказанного уловил.
        - Тогда мы их не догоним.
        Брат Любавы сжал зубы, отвернулся.
        Могута закончил допрос капитана и кивнул бойцам:
        - Прибяриц.
        Дружинники подхватили под руки взвизгнувшего «вырадка», как назвал жителя Еурода Малята, повели в коридор.
        Максим отступил перед сотником, не решаясь спросить, что дружинники собираются делать, проговорил мрачно:
        - Идём дальше?
        - Йдем воборот, - буркнул бородач.
        - А лодка?
        Могута прошёл мимо глыбой каменной решимости. Глаза его пылали недобрым голубым огнём.
        - Патопим!
        - Подождите, - догнал его Максим. - Есть идея!
        Воин остановился.
        - Бряши.
        - Не надо её топить! У них есть связь с базой на материке?
        Могута нашёл глазами Маляту.
        - Перавади.
        Молодой дружинник замешкался, подыскивая слова, с запинкой выдал перевод.
        Командир отряда кивнул.
        - Так, у их ёсц далекасвяз. Але зо штабам на Еуроди яны звязацца не паспели. Чаго ты хош?
        - Можно использовать лапотоп как разведмодуль! Нас не будут ждать! Подумают, что возвращается засадная команда. И мы сможем найти Любаву и при удобном случае освободить!
        Малята окинул лицо Максима оценивающим взглядом, лицо его изменилось. Он понял идею гостя.
        Перевод на сей раз потребовал несколько минут, тем более что и сам Малята не всё понял из речи Максима.
        Сотник выслушал его молча, оглянулся на дружинников, держащих капитана, жестом указал: отведите его обратно. Буркнул:
        - Воевода вырашыт.
        Перепрыгнул на борт катамарана.
        Дружинники отвели капитана подлодки на судно.
        Максим не понял, что решил делать командир, хотел было догнать и повторить предложение, но этого не понадобилось. Бородач дал указание бойцам занять подлодку и гнать её домой, к плато Роси.
        В «рот сивуча» влезли четыре бойца, «губы» гиганта сжались, болотоход погрузился в воду.
        Повернул назад и катамаран, меняя пробитые паруса.
        Убитых дружинников подобрали в воде, уложили на палубе одного из корпусов судна.
        К Максиму, съёжившемуся под стенкой кормовой надстройки корабля, подошёл Малята, держа руки в карманах. Сказал, стараясь не смотреть в глаза гостю:
        - Дзякуй за идэю… уговору бацку… адправимся к вырадкам…
        - Я с вами! - твёрдо заявил Максим.
        Парень глянул на него, пожевал губами, кивнул и отошёл, не сказав больше ни слова.
        Через полтора часа катамаран вернулся к берегу плато, где его ждал увеличившийся вдвое отряд Гонты.
        Как оказалось, сюда за три с лишним часа отсутствия погони (полтора часа туда плюс полтора обратно) прибыла ещё одна группа пограничников из Хлумани, и вместе с ними Корнелий и Сан Саныч со своим карабином, бросившийся обнимать друга.
        - Ну, как ты тут?! Живой?! Что произошло? Мне так никто и не объяснил толком.
        - Потом, - отстранился Максим. - Сейчас прибудет подлодка с Еурода, которую мы захватили на Великотопи, воевода соберёт команду, чтобы отправить к выродкам и освободить Любаву, и я хочу попасть в группу десанта.
        - Тогда и я с вами пойду!
        Максим с благодарной улыбкой сжал руку друга.
        Глава 19
        Полиция убралась из деревни сразу после похорон соседа, его родственники - сестра и две внучки - уехали на следующий день, и Трофимыч остался один со своими переживаниями и домашней живностью, помогающей не чувствовать себя одиноким.
        Всю ночь после нападения чужаков ему снилось, как он бегает по лесу, пересекает болото, прячется в кустах и тонет в мшистой хляби, боясь позвать на помощь.
        Действительность в общем-то была не менее экстремальной, потому что старику пришлось и помотаться по зарослям Сещинского леса, и посидеть в болоте в ожидании, пока перестанут раздаваться крики пятнистых бандитов, убивших Варьку. Просидев в тишине больше часа, Фёдор Трофимович вернулся к ведьминой поляне и убедился, что ни на ней, ни возле неё никого нет. Так как у нелюдей, убивших соседа, не было другого пути, как вернуться назад, старик пересёк лес другой стороной, вышел к деревне и с облегчением заметил отсутствие трубчатого вездехода возле хаты Варсанофия. А потом навалились заботы по вызову полиции, поиски родственников Варьки, их приезд, появление сына, сами похороны, и свободно вздохнул Трофимыч только третьего сентября, когда окрестности накрыли дождевые тучи.
        Погост у Гнилки начинался буквально в сотне шагов от околицы деревни. Хоронивших набралось всего восемь человек, включая полицейских и медэксперта. Трофимыч рассказал о нападении чужаков всё, что знал, опустив подробности приезда из Брянска Максима Жарова с компанией, но от сына скрывать ничего не стал.
        Пятидесятидвухлетний Юрий, сын старика, работавший в Дятькове механиком, заядлый охотник, в прошлом бывший спортсмен - метатель ядра, выслушал отца до конца, задал ему несколько вопросов, заинтересовавшись историей Чёрного столба. Особенно его озадачило заявление отца о том, что чужаки, уже который раз пытавшиеся добраться до ведьминой поляны, по словам полицейских, скорее всего, являются украинскими нацистами, сбежавшими из Украины после разгрома ВСУ русскими войсками. По их словам, бывшие «азовцы» и служащие нацбатальонов разбежались по лесам не только Украины, но и сумели перебраться в Россию, где их теперь надо было ловить не только на Брянщине, но и за Уралом. В конце разговора Юрий пообещал приехать, как только появится возможность.
        Однако, не дождавшись сына ни через день, ни через два, Трофимыч не стал раздумывать и отправился в лес, сам не зная, что собирается искать.
        Было дождливое серое утро пятого сентября. Над деревней висели хмурые тучи, сея мелкий занудливый дождик, но ещё было тепло, как бывает в преддверии бабьего лета.
        Старик привычно накинул прозрачный полиэтиленовый дождевик на видавший виды лесной костюм, взял ружьё, которое, к счастью, не отобрали убийцы Варьки, запас патронов с дробью и, усмехнувшись про себя (ну, блин, партизан на старости лет!), нырнул в березняк за околицей Гнилки.
        До поляны в центре леса он добрался за полтора часа. Пришлось обходить топкие места, насыщенные влагой из-за дождей, чтобы ненароком не оставить во мху сапоги. Поплутал немного, дезориентированный полосами тумана и сыплющейся с небес водяной пылью, но узрел-таки впереди распахивающийся прогал в стене деревьев и выбрался к поляне.
        Потянуло холодком.
        Чёрный камень в центре поляны угрюмо поглядел на старика, как бы предупреждая: не ходи!
        - Не пужай! - пробормотал он в ответ. - Я ужо пужатый! Лучше признавайся, что тут деется.
        Камень не пошевелился. Если он и служил для знающих людей порталом, как о нём отзывался Максим, то подчинялся далеко не каждому встречному.
        Трофимыч обошёл поляну кругом, присматриваясь к зарослям травы, обнаружил четыре дорожки следов, пробитые к столбу с разных сторон. Две обрывались в десятке шагов от камня, представляя собой петлю одного следа: кто-то зашёл на поляну, двинулся к Чёрному камню, но остановился и повернул обратно. Третий след шёл отдельно и тоже не доходил до камня. Однако тот, кто его оставил, назад к опушке не вернулся. Впечатление было такое, будто он испарился, не дойдя до камня несколько шагов.
        Четвёртая дорожка была особенной. Она начиналась прямо от столба, словно её производитель вышел прямо из чёрного обелиска и потопал в лес.
        Трофимыч проследил дорожку до кустов орешника, замечая, что здесь прошли, по крайней мере, два человека, с омерзением стряхнул с сапога огромного чёрного муравья. Вспомнил медвежьеподобную тварь, слепленную из кучи муравьёв, передёрнул плечами. Легенды о нечисти, живущей на ведьминой поляне испокон веков, его никогда не пугали, но теперь он воочию убедился в их реальной основе. Нечисть в Сещинском лесу обитала и тихонько, исподволь, но с жуткой сосредоточенностью плела свои чёрные дела, притягивая к себе и украинских бандеровцев.
        Он уже собрался возвращаться домой, когда поляну потревожила новая волна холодного воздуха.
        Старик нервно оглянулся, и ему показалось, что Чёрный столб раздвоился. От его бугристой фигуры отделилась солидная капля, превратилась в огромного ворона, взмахнувшего крыльями.
        - Карраурр! - каркнул он, взлетая над поляной. Спикировал на Трофимыча.
        Тот отмахнулся ружьём.
        - Чтоб тебя! Прочь, зараза!
        - Берри рружж! - Ворон сделал вираж, но не улетел. - Трревогха! Тревогха! Орруж зрри! Уббирр камен!
        Ошеломлённый Трофимыч опустил ружьё.
        - Что ты сказал?!
        - Трревогха! Трревогха! - повторила птица, поднимаясь всё выше, пока не исчезла в пелене мороси.
        - Трревога! - донеслось из туч, хлопанье крыльев стихло, ворон улетел.
        - Охренеть! - выговорил свидетель вороньего предупреждения, не зная, почудился ли ему разговор с птицей или нет. - Тревога?! По какому поводу?! Может, я сплю?!
        На сапог влезли ещё два муравья, он очнулся, сбил обоих ладонью, раздавил.
        - Мерзость! Что за дрянь тут деется?!
        Чёрный столб снова недовольно посмотрел на человека, словно ожившая тварь.
        Трофимыч попятился, направляя на него ствол.
        - Но-но, каменюка, не наставляй рога, обломаю!
        Через два часа он вышел из леса, дома торопливо переоделся в сухое, набрал номер сына.
        Юра ответил только через несколько минут:
        - Извини, пап, занят по горло. Что у тебя?
        Трофимыч рассказал о своём походе к ведьминой поляне и о встрече с вороном.
        - Так и прокаркал - тревога? - с сомнением спросил Юрий. - Может, тебе это просто приснилось? Ничего с утра не потреблял?
        - Ты же знаешь, - обиделся старик, - что я не алкаш.
        - Прости, лезет в башку всякая чушь. Интересные вещи там у вас творятся.
        - Приедешь? Ты обещал.
        - На работе дел невпроворот… но я приеду, жди завтра. Соберу команду, с оружием, все охотники, ребята надёжные, и попробуем разобраться. К поляне один больше не ходи.
        - Ладно, - пообещал старик, успокаиваясь.
        - Значит, ворон на полном серьёзе объявил тревогу?
        - Повторить? - рассердился Трофимыч, снова готовый обидеться.
        - Чудеса! - Из трубки посыпались гудочки отбоя.
        Старик вспомнил крики ворона, и настроение упало. Пришло ощущение надвигающейся новой войны, теперь уже с озверевшими от крови нацистами Украины, расползшимися как тараканы по всей стране.
        Глава 20
        Проводив отряд дружинников, вызванный Гонтой в Микоростень, в который вошли Корнелий и гость из России по имени Александр (его друг Максим часто называл его Сан Санычем), Зоана продолжила расследование инцидента на берегу Роси, созданного повреждением системы предупреждения и защиты страны от набегов выродков. В её распоряжении было особое подразделение пограничной службы - отряд охотников, занимавшихся контрразведкой и обезвреживанием лазутчиков, нет-нет, да и проникающих на территорию тепуя.
        Командовал отрядом опытный следопыт сорокалетний Отвага. На его счету был уже не один десяток задержаний лазутчиков, он умел правильно рассчитать погоню и действовал решительно, храбро и с опережением любого противника, за что был не раз награждён орденом Защиты Отечества.
        Получив задание Зоаны, Отвага направил к берегу лучших следопытов, а сам принялся колдовать над картой Роси, намереваясь выявить помощников варнаков, как он называл лазутчиков и шпионов Еурода. После чего занялся изучением личных дел всех операторов системы защиты и оповещения.
        Процедура службы по захвату лазутчиков состояла в следующем.
        Пятёрка информаторов отряда, получив сведения от населения пограничных районов о проникновении диверсионных групп или разведчиков Еурода, вычисляла предполагаемую цель посещения.
        Пятёрка охотников начинала охоту, то есть поиски лазутчиков, в первую очередь изучая объект, на который нацеливались диверсанты-выродки, и негласно усиливала охрану объекта.
        При любом исходе охоты - задержании лазутчиков самими охотниками, перехвате их катеров ещё до выхода на берег или захвате диверсантов во время диверсии - задержанными занималась пятёрка дознавателей, выясняющих цель похода. А уж потом, при получении достоверных данных о замысле спецслужб Еурода, собравшихся под крылышком разведывательной Ассоциации (она имела название Юдемгон), в дело вступали обвинители и судьи.
        Как правило, лазутчиков не уничтожали, а заставляли работать в особых лагерях по добыче горного мёда - панацеи от любых болезней, и в биоклавах, где перерабатывались мусор, отходы жизнедеятельности и лесная гниль. Биоклавы, по сути, представляли собой электростанции вторичного цикла, вырабатывающие электричество для нужд страны, и в этой области бионауки росичи были недосягаемы для соседей. Их технологии и без каких-либо связей с миром «техно» были совершенны и экологически безупречны, что только добавляло ненависти рософобам Еурода, превратившим свой материк в гигантское кладбище отходов.
        Первые же прикидки причин отключения систем береговой защиты привели к побегу главного оператора Хлумани Высича из пограничной зоны. Его помощники удрать не успели, поэтому следствие развернулось с недюжинной быстротой и дало зацепки, тянувшиеся к администрации столицы района Микоростеня.
        К вечеру этого же дня удалось задержать и беглеца, который норовил удрать не куда-либо, лишь бы не попасть в руки дознавателей, а за Грань. Для этого он взял с собой пришлого котодлака по имени Рыжий, принадлежащего гостю из России и ждавшего хозяина в доме воеводы, и яростно пытался заставить животное, почитаемое в Роси, провести его за Грань. Но то ли кот заупрямился, не желая служить новому владельцу, то ли Высичу не повезло: проход не открылся, - и охотники взяли его на поляне в шести вёрстах от Хлумани, умело перекрыв все пути бегства в лес и на побережье.
        Кота, к счастью, он не убил, хотя и исполосовал ремнем до крови. Это его отношение к котодлаку вывело из себя всех дружинников и самого Отвагу. Но он позволил себе при допросе Высича лишь отвесить ему оплеуху.
        Допрос длился до поздней ночи.
        На нём присутствовала и Зоана, переживавшая за судьбу Любавы. Посланец Гонты прокаркал её известие о посыле к Еуроду группы спецназа, в которую вошли гости из России, и управительнице края хотелось, чтоб экспедиция закончилась удачно.
        Высич признался во всём.
        Он работал под командованием спецпредставительства Еурода в Роси уже больше года и успел немало натворить дел, помогая устраивать провокации и проводя группы диверсантов через граничные заставы. Как оказалось, в Еуроде у него были родственники, каким-то образом переселившиеся туда в поисках «гидности» и «лучшей жизни» много лет назад. В стране таких набиралось немало, однако лишь редкие переселенцы из Роси становились предателями Родины. Нормальные люди мечтали об обратном переселении, но выродки-рософобы таких отлавливали и казнили. Родичи же Высича служили ублюдкам конунга если не верой и правдой, то за немалые гроши, и вовлекли в этот процесс и Высича.
        Он же сознался и в том, что тоннель, пробитый в породах плато от Микоростеня до берега тепуя, прокладывала команда Каспара, строителя из Свейска, бывшего чемпионом Роси по шахматам. Этот молодой господин был законченным негодяем ещё с молодости (несмотря на блестящие математические способности) и легко согласился работать на спецслужбы Еурода. Они научились безошибочно использовать таких упырей в своих целях.
        Зоана выслушала доклад Отваги, потом речь Высича, побеседовала с дознавателями и велела обустроить тоннель, проложенный Каспаром, таким образом, чтобы в нём застревали любые незваные гости. В результате он становился бы ловушкой для лазутчиков и способом добычи информации о замыслах выродков.
        На следующий день, взяв с собой пятёрку следопытов, начальница Хлумани отправилась к ведьминой поляне с её Чёрным камнем, инициирующим переход Грани между мирами в обе стороны. Физика процесса давно перестала её интересовать, достаточно было знать, что переход - один из немногих оставшихся, но не единственный, как оказалось, след сбоя основ Мироздания, и он скоро закроется. Ходок Максим из России называл этот след порталом.
        Увязалась за отрядом и Верика, сестра Любавы.
        Зоана хотела оставить её дома, ухаживать за израненным котодлаком, но девочка едва не заплакала. Пришлось взять её с собой.
        Добрались до поляны, к которой уже была протоптана тропинка.
        Верика, щебетавшая всю дорогу, примолкла.
        Замолчали и дружинники Отваги.
        - Что ты задумала, мати? - спросил он, не дождавшись от женщины объяснений.
        - Надо убрать отсюда портал, - очнулась она.
        - Что убрать?
        Зоана улыбнулась.
        - Переход. Столько бед он нам принёс.
        - Не только бед, но и немало хорошего. К нам переселились замечательные люди, учёные, защитники.
        - Так-то оно так, да только всё может пойти прахом, если начнётся рваться ткань мира, как говорит Хорос. Что если к нам хлынет и российская нечисть? Их предатели, воры, бандиты, убийцы? У нас и своей-то хватает.
        Отвага помолчал.
        - Не допустим!
        - К сожалению, от нас это не зависит.
        - Можно построить вокруг камня стену…
        - Что это даст?
        - Никто не сможет прийти к нам с дурными намерениями.
        - Твоими устами да мёд пить, Отвага, - печально проговорила Зоана.
        Они уже собирались назад, когда из центра поляны подул холодный ветерок.
        Зоана и Верика, уходившие последними, оглянулись.
        Чёрная туша камня расплылась кисеёй и родила одну за другой три фигуры в пятнистых кафтанах необычного кроя. Это были мужчины разного возраста, небритые, с задубевшими от долгих гуляний по лесам лицами, на которых сверкали льдом глаза. На головах у них виднелись шапки с длинными козырьками, в руках все трое держали металлические конструкции со стволами и рукоятями.
        Реакция у Зоаны была хорошая, и она успела сбить Верику с ног в траву.
        - Лежи!
        Раздалась очередь: первый ходок из-за Грани (сомнений не было) выстрелил из своего оружия, чем-то напоминавшего огнестрелы выродков, по цепи дружинников Отваги, попадая и в него, и в Зоану.
        Двое бойцов упали, ещё трое рассыпались по кустам.
        Раненый Отвага прыгнул к Зоане, прикрывая своим телом и одновременно доставая пневострел. Но вторая очередь легла ему в спину, со стуком влипая в пластины колонтаря. Сотник упал.
        Зоана осела на ослабевших ногах. На ней не было защитного колонтаря, только лёгкий ферязь и лесные штаны, и две пули вонзились женщине в плечо и в ключицу.
        - Мамонька! - закричала Верика, вскакивая на ноги и бросаясь к ней.
        Зоана увидела, как ствол в руках бородача поворачивается к девочке, попыталась вскинуть глушар, и в этот момент Чёрный камень выдавил из себя ком перьев (мелькнули крылья ворона) и ещё одну череду фигур.
        Сначала показалось, что это соратники первой троицы, так как они были одеты примерно так же и держали в руках устройства со стволами, принадлежащие к огнестрельному оружию. Однако оказалось, что новые ходоки принадлежат к другой епархии. Раздался двойной грохот: первый из четвёрки ходоков, в зелёном кафтане со множеством кармашков, в зелёной же козырчатой камилавке на голове, выстрелил сразу из двух стволов своего огнестрела.
        Заряды дроби (об этом Зоана узнала позже) попали в шею бородача, приготовившегося выстрелить в Верику, и отбросили в кусты, едва не оторвав ему голову.
        Начали стрелять из таких же огнестрелов и спутники ходока, приземистого, мощного, большерукого.
        В течение всего трёх-четырёх секунд отряд небритых пришельцев, вооружённых автоматическими огнестрелами, был уничтожен. Атаки в спину они не ждали.
        В глазах поплыли деревья, мелькнуло испуганное лицо девочки, и Зоана потеряла сознание.
        Очнулась она уже в Хлумани, в лекарне погранотряда, куда её отнесли уцелевшие дружинники Отваги. Он тоже получил две пули - обе в спину, но пластины колонтаря спасли ему жизнь, приняв на себя удар пуль и почти погасив их смертельную скорость.
        Обстоятельства, соединившие людей по обе стороны Грани, росичей и россиян, стали известны после разбора инцидента в доме Гонты. Раны руководительницы погранзоны оказались не слишком серьёзными, лекари вытащили из неё две пули, запустили процедуры заживления, и к вечеру она уже могла сидеть и присутствовать при беседе с ходоками из России.
        Их было четверо. Старшим оказался мужчина по имени Юрий Фёдорович из селения Дятьково, отец которого Фёдор Трофимович жил в деревне Гнилка, расположенной недалеко от перехода между мирами. Этот старик уже понял значение ведьминой поляны (интересно, что и в России, и в Роси это название обозначало одно и то же - аномальную зону) и помогал перейти Грань гостям Хлумани - Максиму и Александру.
        Когда Юрий Фёдорович умолк, настала очередь хозяев объяснять положение дел. Так как языки Роси и России хотя и совпадали по базовой лексике, тем не менее требовался переводчик, и присутствующий в это время в Хлумани бывший ходок за Грань по имени Корнелий выполнил свою миссию, в течение часа поведав гостям историю Роси. Он мог бы ещё долго разглагольствовать на эту тему, но уставшая Зоана прервала старика:
        - Достаточно, Корнелий. Спроси у него, кто эти страшные люди, вооружённые огнестрелами.
        Старик перевёл.
        - Беглецы из соседней с Россией страны, - ответил Юрий Фёдорович. - У нас недавно закончилась военная операция по денацификации и демилитаризации Украины, власть в которой захватили националисты, и самые бешеные из нациков, бандиты и убийцы, расползаются по миру, оставаясь ненавистниками россиян и чудовищными отморозками.
        - Отморозками? - заинтересовалась Зоана. - Кто их заморозил? Разве у них есть хладуны?
        Корнелий с улыбкой покачал головой.
        - Хладунов у них нет. Отморозками они называют тварей в человеческом облике, не имеющих ни малейших человеческих добродетелей.
        - У нас отморозки - люди, попавшие под плевок хладуна, других нет.
        - Почему нет? А выродки Еурода?
        - То за пределами Роси, не начинай философствовать, спроси, что это за огнестрелы использовали наци… м-м…
        - Нацики? - Корнелий поговорил с ходоками. - Это «калаши», автоматы Калашникова, созданные, кстати, в России ещё в прошлом веке. К нам они попадают впервые. Очень надёжное и грозное оружие.
        - Разберётесь? - спросила Зоана Отвагу.
        - Нет ничего проще, - сказал сотник. - Принцип один и тот же, что у ружья, что у автомата. Просто «калаши» могут стрелять очередями. Они нам практически не пригодятся. Патроны кончатся, и автоматы превратятся в железяки.
        Корнелий кивнул на гостей.
        - У них с собой есть ещё кое-что.
        - Что именно?
        Старик перевёл вопрос.
        Гости обменялись смущёнными взглядами.
        - Мы собирались повоевать, - признался Юрий Фёдорович. - С нациками невозможно договориться, они тупые ублюдки, фашисты, способные перерезать глотку родной матери. Когда отец сказал, что в деревню наведались нацики, мы решили помочь полиции. Взяли ружья, мы все охотники, у меня ещё есть пистолет с двумя обоймами, у Василича, - здоровяк кивнул на пожилого спутника с белыми выгоревшими усиками, - гранаты эфки. Все служили в ВДВ, там и познакомились. В случае чего можем крепко озадачить упырей.
        - Славно. - Зоана посмотрела на Отвагу. - Как им удалось перейти Грань?
        - Не поверишь, мати! - усмехнулся сотник. - Вран первым пересёк Грань. Прямо вслед за этими… гм, упырями с автоматами. Камень раскрылся, и ходоки провалились к нам.
        - А упыри как прошли? Допустим, вран запустил процесс проникновения… кстати, каким образом он вообще оказался у перехода?
        - Это посланец Любавы, она ходила с ним на разведку, да после нападения жуажинов потеряла. Птица, наверно, летала неподалёку от поляны и прорвалась случайно.
        - А как это проделали нацики?
        Отвага развёл руками.
        - Нюхачи разбираются. Возможно, переход иногда открывается спонтанно.
        - По заверениям Хороса, - добавил Корнелий, - нас ждёт большой схлоп. Ткань нашего мира начинает рваться. Перспективы не очень хорошие. Переход рядом с Хлуманью, куда вы ходили, может пойти вразнос в любой момент, и к нам хлынет поток нечисти из России.
        Юрий Фёдорович, прислушивающийся к речи старика, понял его опасения.
        - Не хлынет! Мы не дадим!
        - И всё же моё мнение, - проговорила Зоана, морщясь, пытаясь не обращать внимания на боль в груди, - переход необходимо уничтожить!
        В светлице стало тихо.
        Мужчины переглядывались, думали, взвешивали свои решения, молчали.
        В комнату заглянула Верика, на лице которой отражалось неистребимое детское любопытство, и, глядя на неё, Корнелий сказал:
        - Надо готовить Собор Общины и решать проблему. Думаю, наши братья в России не откажутся нам помочь.
        - Поможем! - твёрдо пообещал Юрий Фёдорович.
        Глава 21
        Сборы продолжались до позднего вечера.
        Гонта доложил о подготовке экспедиции в администрацию Князя, и Горд, Светлый Князь Роси, прислал к хлуманскому побережью два корабля с дополнительными запасами продовольствия, необходимого в Великотопи снаряжения и оружия.
        В команде, которая должна была погрузиться на борт лопотопа, произошли перестановки.
        Так как еуродская подлодка была невелика, умещая на борту максимально двенадцать человек, Гонте пришлось подбирать оптимальный состав группы, в которую вошли четыре бывалых матроса, знавшие подводное дело, капитан лопотопа, которому сохранили жизнь, и семеро десантников под командованием Могуты. Сотник хотя и получил глубокую царапину на руке, быстро заживил её и мог исполнять свои обязанности.
        Воевода какое-то время колебался, включать ли в группу сына, однако в конце концов уступил его просьбам и согласился.
        О необходимости же включения в подводный отряд гостей из России он не сомневался ни минуты. Максим показал себя мастером ножей, а Сан Саныч действительно служил в десантных войсках и кондиций в свои двадцать шесть лет не потерял.
        Так как кубрик на лопотопе был один, и в нём умещались всего восемь человек, остальных расселили по тесным отсекам болотоплава, кое-как распихав по углам взятое с собой оружие, запас пищи, в основном - концентраты в коробках и пакетах, и кое-какие инструменты.
        Максиму и Александру досталась капитанская каюта, тоже в общем-то небольшая и малокомфортная, да и лежак был один, зато в ней можно было не морщиться от неаппетитных запахов и не слышать храпа множества пассажиров. Сан Саныч поначалу хотел уступить место Маляте, однако юный десантник отказался от предложения, объяснив это тем, что не хочет отделяться от соотечественников.
        Капитана лопотопа по имени Карл (жители Еурода не пользовались отчествами, впрочем, как и росичи) поместили в рубке подлодки, где уселись и два его помощника из числа отобранных Гонтой людей, Миро и Ротан. Карлу пообещали сохранить жизнь, если он проведёт болотоплав в ближайшую гавань Еурода, носившую название Немка.
        Сан Саныч как-то спросил у сотника, какое название носит столица Еурода (Юдема - если говорить на выродском языке), и получил ответ:
        - Ладан.
        Александр невольно фыркнул, сравнив Ладан с земным Лондоном, и Максим улыбкой оценил идею друга.
        Вышли в болото около двенадцати часов ночи по местному времени, что соответствовало примерно часу ночи на Земле. Суточный ритм Роси делился не на двадцать четыре часа, а на двадцать, в каждом часе было сто минут (минута называлась длитой, час - годиной, сутки - лонгикой), и россиянам приходилось учитывать это расхождение.
        Чтобы уяснить для себя конструкцию подлодки и её механизмы, друзья обошли её с кормы до рубки, которая находилась ближе к корме судна, где в специальных цилиндрических боксах проводили всю свою жизнь «ламантины» с ластами-винтами. Судя по наличию приспособлений уровня паровозной техники начала двадцатого века, конструкторы лопотопа практически повторили технологии «века пара», доведя их до гротеска. Люки лодки открывались длинными цапфами, диковинного вида заслонками, и были снабжены замысловатыми механизмами, везде из стен торчали рукояти, трубки, заканчивающиеся металлическими шариками, гнутые стержни, круглые окошки прорезали стенки, с потолка свисали на штырях светящиеся шары, по полу вились кабели, провода и трубы, кое-где накрытые ребристыми коробами, и было видно, что жители Еурода умели обрабатывать камень и металлы. Из дерева на лопотопе были сооружены разве что панели в кубрике и каюте капитана.
        Полюбовавшись на громоздкий монстровидный механизм, приводящий в движение подлодку - цилиндры из толстых металлических плит, обвязанных сетью кронштейнов и трубочек, - Максим с Александром вернулись в рубку и убедились, что никаких экранов этот отсек не имеет. Под водой болотоплав ориентировался по гидролокаторам, использующим инфразвук, и датчикам, а кроме них капитан имел возможность обозревать толщу болота с помощью стационарных, то есть не поворачивающихся, перископов - прозрачных окошек в корпусе судна. Всего их насчитывалось не меньше десятка.
        Поговорив с Могутой, усталые россияне наконец влезли в каюту капитана, привели себя в порядок (к счастью, каюта имела крохотный гальюн наподобие самолётных) и легли спать на один лежак, спиной к спине.
        Однако поворочавшись полчаса, Максим вспомнил, что у него есть чем заняться, слез с лежака и достал «чипы памяти», жемчужины, переданные ему Хоросом. Взял красную «вишенку», прицелился и воткнул шипом «ввода» в висок.
        В нос шибануло нашатырём - по первому впечатлению. Он даже подскочил на откинутом из стены сиденье. Но дотерпел до конца, вслушиваясь в шёпот неведомого «преподавателя», прекрасно владеющего и русским, и росским языком.
        Заинтересовавшись, сел поудобнее, хлебнул из фляги чистой воды, набранной ещё в Микоростени, и просидел час, запоминая термины Роси и перевод их на русский.
        Глаза начали слипаться. Пришлось лечь, подвинув Сан Саныча, и через несколько секунд пришёл сон.
        Однако спали оба всего часа два. Обоих разбудил неясный шум, начавшийся за стенками каюты, и последовавшие за ним толчки. Включили капитанский ночник.
        - Полчетвёртого, - неуверенно пробормотал Александр.
        Ещё один толчок потряс подлодку.
        Максим натянул костюм (оба спали в одних трусах, без маек, в каюте было жарко) и выскочил в коридор. За ним вывалился Сан Саныч, не забыв захватить карабин.
        В рубке им объяснили, что произошло.
        Лопотоп по неизвестной причине отклонился от прямого маршрута, ведущего к Еуроду, и едва не воткнулся в подводную гору. Сначала грешили на скопление водорослей и болотных растений, островки которых попадались на поверхности Великотопи довольно часто. Потом оказалось, что массив впереди и в самом деле представляет собой гору, которая даже высовывалась из воды островом.
        - Полякара, - пробормотал капитан Карл.
        - Чего? - не понял Могута, устроившийся в рубке вместе с матросами.
        - Полякара, - повторил серый от страха сморчок в золотых эполетах; по-росски он говорил свободно. - Вострав… мы адхилились на чотыри годины…
        - Чому?!
        Капитан попятился.
        - Я не звынувашчен… збит курсимер…
        - Хто яго збив?!
        - Напэвно Трасс… чиф-наушнык.
        Могута почесал бороду.
        - Шалена собака! Выправляй становишче!
        - Подождите, дружище, - вмешался в действие Максим. - Давайте всплывём и посмотрим, куда нас занесло. Может быть, нас намеренно привели сюда?
        Судя по взгляду, росич понял не всё, что сказал россиянин, но ему хватило слов «всплывём и посмотрим», которые Максим произнёс по-росски. Могута даже не удивился, что гость заговорил на родном для него языке.
        - Всплываем!
        Болотоплав поднялся на поверхность Великотопи, застыв горбатой тушей всего в двух десятках метров от скалистой гряды.
        Над гигантским всемирным болотом царила ночь.
        Первого взгляда хватило, чтобы души россиян поразила неземная гармония.
        Звёзд в небе, выгнутом зелёно-фиолетовым куполом, не было! Вместо них весь купол был исчерчен светящимся паутинным узором невероятной красоты, сотканным неведомыми пауками!
        - Феноменально! - хрупким голосом выговорил Сан Саныч.
        Пассажиры стояли вместе с Могутой и двумя бойцами на выдвинутом трапе, но в отличие от последних, родившихся в этом мире и спокойно принимающих реальность как нечто само собой разумеющееся, знакомились с ночной жизнью впервые и были ошеломлены.
        - Что это? - спросил Максим, разглядывая «паутину» широко раскрытыми глазами.
        - Чертоги Морока, - ответил Могута.
        - Кого?
        - Властелина Ночи.
        Максим хотел попросить дать объяснения, но один из дружинников отвлёк бородача.
        - Кнезе, на острове…
        Могута ещё только разворачивался, а Максим уже увидел то, на что обратил внимание дружинник: между двумя каменными столбами, напоминающими ворота, плохо видимый в полутьме белёсый силуэт. Сознание попыталось идентифицировать форму силуэта (пузырь не пузырь, воздушный шар не шар), а тело уже отрабатывало поступивший от психики приказ: он бросил нож!
        Раздался звук лопнувшего кожаного бака - и на берег острова, на воду и бок подлодки обрушился фонтан ледяного пара!
        - Хладун! - крикнул кто-то.
        Дружинники сделали залп из своих «пневмомушкетов», посылая шарики нейтрализующей мышцы пыли. Но этого уже не требовалось, прятавшийся на острове хладун взорвался. Не упреди его Максим, наверно, все выбравшиеся на трап люди были бы заморожены!
        - Великогадина! - выдохнул Могута, расслабляясь. - Вперад! Обыскать остров!
        Трое бойцов прыгнули на берег.
        Раздались шлепки - в воду сорвались четыре тёмных силуэта. Это были уже знакомые Максиму ядокусы, кинувшиеся наутёк.
        Дружинники разбежались по острову с мечами в руках, но обнаружили всего кучу расползающихся «крабов» - всё, что осталось от ядокусов. Кроме того, за столбами был найден крытый бункер, где недавно сидели в засаде наблюдатели пограничной службы Еурода. Вероятно, они тоже сбежали, как только выпущенный ими хладун был уничтожен. В этом бункере, кроме четырёх коек в два яруса, стоял какой-то мигающий огнями аппарат с выдвинутой наверх замысловатой плетью антенны. Аппарат явно представлял собой средство связи, но не радио, как подумал Максим, разбиравшийся в таких делах как специалист-электронщик, а какой-то другой. В условиях Великотопи с её скрытыми измерениями, о чём упоминал Хорос, радиосвязь затухала быстрее, нежели в трёхмерном евклидовом пространстве Земли, и учёные Еурода заменили её другим видом электромагнитного поля, может быть, даже действительно лептонным.
        Вспомнилось, что Хорос передал ему и флэш-жемчужину с записью физических основ мирового континуума Роси, и Максим пожалел, что до сих пор не ознакомился с файлом.
        Дружинники вернулись на борт лопотопа, один из них сунул Максиму его нож, найденный на берегу. Он был влажен и холоден, как кусок льда.
        - Дзякую, - сказал ему Могута, - выручив нас. Я чув, шо иты чемпиён по киданню, але не меркав…
        - Что я настолько хорош? - улыбнулся польщённый молодой человек.
        Командир отряда сжал его плечо мощной дланью и отдал приказ двигаться.
        Болотоплав погрузился в воду.
        Вернувшиеся в каюту друзья дружно достали фляги.
        - Глоточек водочки не помешал бы, - проворчал Сан Саныч.
        - Дома глотнёшь.
        - Это ещё когда будет. Откуда ты знаешь их язык?
        Максим нашёл в кармане красную жемчужину.
        - Забыл показать. Это нечто вроде флэшки с записью уроков росского языка с переводом на русский.
        - На русский? - удивился военком. - Значит, тут и в самом деле нередко появляются наши соотечественники. Иначе зачем создавать целую лингвистическую школу?
        - Ты прав, попаданцы из России, здесь их называют ходоки за Грань, иногда появляются в Роси, но есть нюансы. Хорос говорил, что ткань мира Роси начинает слабеть и рваться и порталов наподобие Чёрного камня в Сещинском лесу становится всё меньше. Грядёт момент закупорки и этого перехода.
        - И что будет?
        Максим помолчал, разоблачаясь. Захотелось спать.
        - Рось отделится…
        - Мрак! В таком случае нам надо срочно рвать когти…
        - Может быть, я останусь.
        Сан Саныч вскинул брови, разглядывая обманчиво расслабленное лицо приятеля.
        - Ты… останешься?! Издеваешься?!
        Максим не ответил, забираясь на лежак.
        Военком посопел, ожидая услышать ответ.
        - Ага, понял… Любава.
        Максим промолчал и на этот раз.
        - Что молчишь как партизан?
        - Ещё неизвестно, когда начнётся эффузия.
        - Что?
        - Окончательное отделение Роси от России. Так что не беги впереди паровоза.
        Сан Саныч ухмыльнулся.
        - Я не о себе беспокоюсь. Как это будет выглядеть?
        - Что?
        - Отделение Роси.
        - Чёрт его знает. Вся их временно-пространственная конфигурация с большим болотом и островами завязана на какие-то неизвестные материи. Предполагать можно что угодно. Кстати, кроме Еурода тут есть ещё куски суши. Хорос говорил о какой-то Моромарике.
        - Марике? - фыркнул Александр. - Может быть, Америке? А Еурод в таком случае Европа?
        - Во всяком случае, близко по смыслу. Всё в мире повторяется, как говорил один весёлый человек, но не так, как хотелось бы.
        - Будешь спать?
        - И тебе рекомендую, впереди у нас тяжёлый день.
        - Дай мне ту вишенку с языком. Как ею пользоваться?
        Максим передал жемчужину, объяснил способ функционирования и мгновенно уснул.

* * *
        Болотоплав достиг восточного берега Еурода через четыре с лишним часа, аккурат к рассвету.
        К счастью, в рубке нашёлся настоящий перископ - выдвигавшаяся из потолка изогнутая трубка, и перед всплытием подводники смогли осмотреть театр будущих «диверсионных действий», имевший странное название Немка.
        У перископа не было системы линз, приближающей далёкие объекты, поэтому подробно рассмотреть лагуну не удалось, но кое-что стало понятно.
        «Материк» Еурода вырастал над лагуной метров на двести, что примерно соответствовало и высоте плато Роси. Но прибрежная полоса этого тепуя была шире, достигая в самой широкой части полукилометра, и на этом песчано-галечном пространстве располагались строения Немки. Даже с расстояния в милю (около двух километров) было видно, что портовой город Еурода сильно отличается от селений Роси. Максим увидел мрачные чёрно-красные, грязно-коричневые и фиолетовые громады на восемь-десять этажей, ощетинившиеся готическими шпилями и окружённые колоннами прямоугольного сечения. Ни одного светлого здания здесь не строили, и город придавил берег угрюмой каменной цитаделью, доведённой архитекторами Еурода до состояния гигантского, щетинистого, колючего, мрачного кладбища.
        Сан Саныч, посмотрев в стёклышко перископа, шумно выдохнул:
        - Абзац! Похоронный комплекс, а не город! Какой упырь здесь может поселиться?!
        Капитан лопотопа облизнул узкие серые губы языком, реагируя на слово «поселиться»:
        - Немцы…
        - Кто?! - изумился военком. - Какие немцы?! Макс, ты слышал?!
        - Наверно, потомки германцев, - предположил Максим с усмешкой. - После войны атлантов с гиперборейцами в Европе жили разные племена, в том числе и немецкие.
        - Но ведь после, а не до?
        - Так глубоко наши историки не погружались.
        - Откуда ты знаешь? Ты же не историк.
        - Я не знаю, я рассуждаю. Бритты, наверно, прямые потомки атлантов, а современные немцы - потомки древней германской расы.
        - Арийцев, что ли?
        - Может быть, и арийцев, - хмыкнул Максим. - Хотя, по моему мнению, арии - это предки современных индийцев. Не отвлекайся, майор, лучше оцени укрепления города и флот.
        - Укреплений не вижу, что, между прочим, опосредованно свидетельствует в пользу мирных намерений росичей, они не собирались нападать на эту уродскую страну. А флот… - Александр ещё раз приставил глаз к окуляру перископа. - Стоят яхты… какие-то бочкообразные посудины… баржи, что ли? Ни крейсеров, ни фрегатов, ни авианосцев.
        - Авианосцы здесь не строили. А пузатые баржи, как ты их окрестил, наверно, и есть корабли обороны. Плюс пирс левее, где из воды торчат чёрные горбы.
        - Это подлодки! - Максим подозвал Карла, заговорил на английском языке:
        - Капитан, как укреплена гавань? Кто её охраняет?
        Подводник ошалело посмотрел на него.
        - Шъёрт побъери, - засмеялся Александр, припомнив легендарный фильм «Бриллиантовая рука».
        Максим усмехнулся, понимая, что хотел сказать друг.
        - Что молчишь?
        - Ай эм майн дурр…
        - Точно, дурак! - снова захохотал Сан Саныч.
        Максим повторил вопрос о флоте и обороне гавани.
        Ответ Карла показал, что смысл вопроса дошёл-таки до него. Из его объяснений, прозвучавших на диком суржике, по мнению Максима, объединившем английский, русский и греческий языки, выходило, что основой флота Немки и в самом деле являлись лопотопы, хотя в гавани присутствовали и надводные суда двухкорпусного и даже трёхкорпусного типа, несущие на борту самые настоящие пушки. Правда, чем стреляли эти пушки, осталось невыясненным. Карл упорно повторял - бестерватер, бестерватер, но так и не смог объяснить росичам и россиянам, что это такое.
        - Спроси его, есть у них системы контроля акватории? - предложил Сан Саныч.
        Максим повторил вопрос Александра по-английски.
        Капитан, запинаясь, долго и косноязычно рассказывал о защите порта, то и дело стирая клетчатой тряпицей пот с землистого лица.
        По его словам выходило, что Немка имеет два локатора, работающих на инфразвуке, а также поисковую гидроакустическую систему, прослушивающую весь залив. Известие о применении выродками инфразвуковой локации навело Сан Саныча на мысль о краже их технических секретов.
        - Может быть, ты прав, - согласился с другом Максим, - поработала разведка выродков. Хотя и у них могли найтись умные головы, догадавшиеся в здешних условиях взять на вооружение местные законы физики.
        - У них и в самом деле есть локаторы?
        - Это мой перевод. Капитан сказал - «voise distanse reducer», что можно перевести как «звуковой сокращатель расстояний». Чем тебе не инфразвуковой локатор? Надо готовиться к встрече, нас наверняка уже засекли.
        - Каким образом?
        - Да хотя бы теми же гидроакустическими аппаратами.
        Предвидение Максима превратилось в реальность уже через минуту.
        От левого пирса гавани двинулся в сторону лопотопа бочкообразный «сторожевик», а совсем рядом из воды вынырнул «моржовый» бугор болотоплава.
        - Всплываем, пока не потопили! - приказал Могута.
        - Не выходите всей командой, - посоветовал Максим. - Заметят, что вы не подводники, и откроют огонь!
        - Мы кое-что приготовили, - усмехнулся бородач.
        Пока подлодка всплывала, он переоделся и, появившись в рубке вместе с Малятой, наделал переполоху. Костюм он избрал, точно копирующий облик хладуна!
        - М-мать вашу! - восхитился Сан Саныч, опуская карабин.
        Малята оценил его реакцию, скептически изогнув губы.
        Могута-хладун поманил рукой капитана:
        - Идземо, буш адказавац пытання аховы.
        Лодка выдвинула трап, на который ступили Карл и Могута-хладун.
        - А нам что делать? - спросил Александр.
        - Будем действовать по обстановке, - ответил Максим. - Приготовь на всякий случай гранаты.
        - Хорошая мысль! - Военком вытащил из карманов на штанах две «лимонки», одну сунул другу, взял карабин, и оба подошли поближе к трапу, став таким образом, чтобы извне их не было видно. Малята потоптался за их спинами, однако советовать ничего не стал.
        К болотоплаву подошёл пузатый «сторожевик» размером с российский катер «Раптор». На носу и корме судна виднелись две мортиры калибра примерно сантиметров тридцать, а из бортов торчали два десятка стволов поменьше, возможно, пулемётных. На палубу судна вылезла троица в чёрно-синих мундирах с роскошными эполетами и золотыми цепями через грудь. Один из них, обладающий расплывшейся чуть ли не на полметра жирной физиономией, что-то пролаял.
        Карл перевёл его слова Могуте.
        О чём они говорили, Максим не расслышал, пожалев о своём неудачном расположении.
        Офицер «сторожевика» снова заговорил.
        Карл что-то пролепетал в ответ.
        Носовая мортира вдруг повернула ствол к трапу.
        - Ч-чёрт! - прошептал Александр, беря карабин на изготовку.
        - Не психуй! - остудил его Максим.
        - А если нас раскроют?
        - Успеем ответить.
        Максим подумал и достал глушар. «Пестик» стрелял бесшумно, что в данный момент было важно.
        Толстомордый представитель команды «сторожевика» заверещал, размахивая руками, как крыльями.
        Карл заверещал в ответ.
        Перепалка длилась до тех пор, пока не шевельнулся «хладун». Он шагнул вперёд, надувая зоб.
        Поток слов мгновенно стих.
        Троица моряков попятилась к мостику.
        Карл проговорил длинную неразборчивую фразу.
        Троица начала совещаться, затем толстяк ответил, потыкав пальцем в пристань, и переговорщики исчезли в люке.
        Приблизившаяся к болотоплаву подлодка начала возвращаться к пристани.
        «Сторожевик» тоже отодвинулся.
        Сан Саныч выдохнул.
        - Пропустили, кретины!
        Карл и «хладун» вернулись в подлодку.
        Могута скрылся в матросском кубрике, вернулся в рубку в своём колонтаре. На широком лице ни чёрточки беспокойства.
        - Идземо до прычалу, - ответил он на вопросительные взгляды пассажиров. - Воны поверилы.
        - Где Любава?
        - Нидзе атвета ниякого, эфтот трюлен значимец не знат.
        - Плохо!
        - Каков наш план? - спросил Сан Саныч.
        - Будзем высвятляц, де трымають Любаву.
        - А дальше?
        - Захопимо тюрму и сбягим! - торопливо проговорил Малята.
        Командир отряда поморщился, глянул на Максима исподлобья.
        - Ёсц идэи?
        Максим, не ожидавший стать советником Могуты, ответил не сразу.
        - Всё будет зависеть от того, где прячут Любаву и какова охрана.
        - Для открытой атаки нас слишком мало, - добавил Александр. - Да и вылазку можно будет сделать, лишь когда стемнеет.
        Росичи в рубке переглянулись.
        - Трэба послац к Любаве ганца, - буркнул Малята.
        - Сначала надо найти, - укоризненно сказал Сан Саныч.
        - Идземо к пирсу! - приказал Могута, подтягивая к себе окуляр перископа.
        Болотоплав пошёл к берегу, то и дело натыкаясь на хвосты водорослей и грязи, скопившейся на акватории гавани. В этих огромных кучах встречались не столько природные остатки, сколько пластиковые бутылки, банки, бумажные с виду комки, отходы бытовой химии и других производств, что подтверждало вывод Хороса о колоссальном вреде экологии этого мира, создаваемом еуродской «цивилизацией».
        Впрочем, то же самое творится и у нас, подумал Максим честно. На «большой земле» природа тоже буквально убивалась Западом огромными темпами.
        Подлодка подошла к пирсу, всплыла.
        К ней тотчас же направился отряд работников гавани: шестеро мужчин в жёлто-оранжевых робах, похожих на очеловеченных крабов, трое «таможенников» в сине-чёрных мундирах и не то женщина, не то горилла с шапкой огненно-рыжих волос и обрюзгшей физиономией наркоманки. Костюм этого аборигена (выродок на все сто процентов, подумал Максим, разглядев делегацию через корпусный перископ) представлял собой смесь милитари-формы с женской одеждой, если только юбка существа выше мощных коленей не являлась шотландским килтом.
        Могута-«хладун» снова выбрался на трап болотоплава.
        Делегация замедлила шаг. Не остановилось лишь гориллоподобное существо, пол которого так и остался непонятным.
        Карл заговорил с ним.
        - Эх, пугнуть бы эту кралю! - прошептал Александр, сменив у перископа Максима.
        - С чего ты взял, что это женщина?
        - В юбке же.
        Малята, ходивший кругами по рубке, заметил:
        - Гэта убеспал.
        Друзья посмотрели на брата Любавы.
        - Как ты её обозвал? Беспал?
        - Выродки бывают четырёх категорий: гобляки, нормаки, дипупыри и убеспалы.
        Сан Саныч выпятил губы, повернул голову к Максиму.
        - Переведи.
        - Что тут переводить, - показал улыбку Жаров. - Гобляки - это, наверно, дети людей и животных, нормаки - нормальные люди, дипупыри - гермафродиты, а убеспалы…
        - Бесполые упыри!
        - Скорее всего.
        Рыжее существо подошло к переминавшемуся с ноги на ногу Карлу, что-то проговорило.
        Капитан подлодки выдал серию фистул, неистово жестикулируя.
        - Чистый итальяшка, - усмехнулся Сан Саныч.
        - Не обижай итальянцев. Малята, кто, по-твоему, этот рыжий беспал?
        - Працывнык безпеки, - ответил молодой десантник.
        - Безопасность.
        - Безпека.
        Огненно-рыжий «сотрудник безопасности» между тем стал что-то требовать у Карла, и «хладун» шагнул с трапа болотоплава на пирс, раздувая зоб.
        По-видимому, это сильно подействовало на «чекиста в юбке», потому что он попятился, хватаясь за рукоять какого-то «револьвера» на поясе, подозвал подчинённых. Те отказались подходить. Тогда толстяк-убеспал угрожающе воздел руки к небу, и вся группа подалась назад, к строениям на пирсе.
        - Слава богу! - пробурчал Александр. - Не хватало начинать драку, когда мы уже прошли.
        Через пару минут в рубку зашли Карл и Могута, так и оставшийся в наряде хладуна.
        - Чего им было надо? - спросил Александр.
        - Demanded a report, - послышалось Максиму от капитана.
        - Требовали отчёта, - перевёл он Сан Санычу.
        - О Любаве шла речь?
        Максим перевёл вопрос друга Могуте, пользуясь знакомыми словами росичей.
        - Она здесь, - ответил командир десанта.
        - Где именно?
        - В местной ратуше, ждёт отправки в Ладан.
        - Куда?
        - В столицу Еурода, - догадался Максим.
        - Когда?
        - Не знаю.
        Могута-«хладун» тоже развёл руками.
        - Незнамо.
        - Тогда надо искать крепость и штурмовать, как предлагал этот парень. - Александр кивнул на Маляту.
        - Трэба цила армия…
        - Тихо! - вдруг остановил командира отряда один из моряков в рубке.
        Откуда-то из каменных громад припортовой инфраструктуры просочился в подлодку, стоявшую с открытым передним люком, далёкий голос, заставивший сердце Максима заработать в нарастающем темпе. Он узнал бы этот голос где угодно - в пустыне, в лесу, в болоте или в горах, и принадлежал он Любаве!
        - Она… кричит! - прошептал Малята, сжав кулаки.
        - Поёт! - возразил Сан Саныч.
        Девушка и в самом деле пела. И переливы её песни воспарили над берегом как ангельские напевы, хватая людей за душу и заставляя всех прислушиваться к ним и нервно искать источник.
        - Миро! - рявкнул Могута. - Вран на брег!
        Находившийся в рубке дружинник исчез.
        Через минуту в небо взлетел чернокрылый ворон, бесшумно канувший в строения порта.
        Голос Любавы стих, но спустя какое-то время зазвучал вновь. Девушка словно знала о прибытии сородичей и подавала знак, что она жива и находится в плену.
        Могута, так и не снявший маску хладуна, выбрался на трап.
        Максим хотел последовать за ним, однако Малята преградил ему путь.
        - Увидят с берега! Кнезе сам поищет Любаву.
        - Как?
        Молодой дружинник с усмешкой ткнул себя пальцем в лоб.
        - Вран передаст координаты. Кнезе услышит.
        - Он имеет связь с вороном?!
        - Мы все имеем. - Малята отошёл.
        Максим хотел спросить, может ли он увидеть то, что видит птица, потом решил испытать свою «экстрасенсорику» без подсказок. Не зря же интуиция не раз нашёптывала ему советы, помогавшие в экстремальных ситуациях.
        Подошёл Александр.
        - Что сотник делает?
        - Пытается установить связь с Любавой.
        - Не имея рации? Каким образом?
        - Через ворона.
        - Да ладно!
        - Помолчи, Сан Саныч, попробую и я.
        Максим сосредоточился на тишине внутри себя. Он с детства учился медитировать, следуя советам отца и деда, и во время соревнований это помогало сконцентрироваться на победе. Он мысленно нашёл ворона, попытался «поместиться» внутри головы птицы. С минуту сделать это не удавалось, мешали собственные мысли и ощущения «большеголовости», потом тишина в голове распространилась по всему телу, серая пелена в глазах распалась на череду пятен, и ему показалось, что он сам превратился в ворона.
        Горизонт распахнулся, Максим увидел какие-то мрачные башни в необычном ракурсе (птица видела пейзаж не так, как человек), мелькнула круглая ротонда на крыше здания под вороном, и птица спикировала к соседней башне, имеющей ряд узких вертикальных окон, забранных решётками. Когти ворона вцепились в штырь, торчащий из стены, он каркнул.
        В голове Максима проклюнулся тоненький голосок, почему-то проговоривший на чистом русском языке бессмертную фразу Аэлиты из романа Алексея Толстого:
        - Где ты, где ты, где ты, сын неба?..
        Максим едва не крикнул в ответ: здесь я, рядом!
        Из недр башни сквозь окно просочилась струйка эфемерного тумана:
        «Мак?!»
        Любава услышала его!
        Конечно, слов «где ты, где ты, сын неба» она не произносила. Их соорудило воображение Максима, выловив из памяти прочитанное в детстве и запомнившееся произведение. И всё же сомнений не было, Любава через ворона почувствовала присутствие гостя из России.
        Сердце вдруг дало сбой. Максим задохнулся. В глазах заметались пятна и тёмные струи. Он покачнулся, но сильная рука поддержала «экстрасенса».
        - Обопрись!
        Вернулось нормальное зрение.
        Максим обнаружил, что Сан Саныч подставил ему плечо, а стоявший неподалёку Малята смотрит на эту сцену с хмурым недоверием.
        - Ты чего? - спросил военком. - Сердце?
        - Я знаю… где сидит Любава.
        Подошёл Могута-«хладун».
        - В ратуше.
        - На втором этаже, - кивнул Максим, переживая приступ слабости.
        Могута откинул с плеч пузырь, имитирующий голову хладуна, посмотрел на него, сдвинув брови, и Сан Саныч сказал хвастливо:
        - Он связался с Любавой через ворона.
        Глава 22
        Ворон принёс известие о нападении на Зоану вечером, после отплытия группы Могуты.
        Гонта выслушал донесение и, не мешкая, отправился в Хлумань с пятёркой надёжных пограничников, велев остальным дожидаться возвращения лопотопа и чинить систему береговой защиты. Уже поздно ночью воеводу встретил сотник Отвага, перетянутый двумя полосами бинта через грудь и руку. Он был ранен, однако лечиться в стационаре не захотел. Как и все росичи, он умел залечивать неглубокие раны и справляться с болезнями.
        Мать Зоана уже спала в лазарете под охраной лекаря и его помощников. Будить её Гонта не стал. Переоделся в своём доме, выслушал Отвагу.
        По словам сотника, напали на отряд Зоаны не жуажины, а прорвавшиеся из-за Грани жители соседней с Россией страны, которых россияне презрительно называли нациками и бандеровцами. Это были истые убийцы на службе ещё более жутких правителей из стран тамошнего Евросоюза, Британии и Америки. К счастью, так совпало, что вслед за бандеровцами перешли Грань и четверо россиян, обнаруживших в черте Чёрного камня переход из мира в мир. Они и уничтожили группу нациков, каким-то образом прознавших о существовании перехода и вознамерившихся сбежать из России. По словам старшего группы россиян, на руках беглецов было столько крови невинно убиенных мирных граждан, стариков и детей, что ужаснуло бы любого нормального человека.
        - По ним в любом случае давно верёвка плакала, - закончил Отвага с мрачной ожесточённостью, - так что жалеть некого.
        - Можно было допросить.
        Сотник шмыгнул носом.
        - Они напали внезапно, убили сразу двух моих парней, не было времени подумать о допросе.
        - Где вы устроили гостей?
        - В казарме.
        - Почему не в отдельных номерах гостеприма?
        - Они не захотели селиться поодиночке.
        - Пошли, поговорим.
        - Они, наверно, уже спят.
        - Успеют выспаться, нужны свежие новости из России. Если к нам полезут другие негодяи, придётся просить россиян установить с той стороны перехода оборонительную заставу.
        - Зоана вообще хочет уничтожить камень.
        - Вряд ли это возможно.
        Территория пограничного гарнизона была погружена в темноту, лишь в центре площади горел ночной осветитель - газовый пузырь.
        Как оказалось, гости, по большей части в летах, действительно спали, чувствуя себя как дома. Из признаний Отваги выходило, что вели они себя скромно, с приятной непосредственностью, с интересом осмотрели дома-хоромы Хлумани, побеседовали с Корнелием и устроились в казарме, где им отвели отдельный угол с двумя двухъярусными кроватями.
        - Спят, - понизил голос Отвага.
        - Буди старшего! - коротко ответил Гонта.
        - Нужен переводчик.
        - Зови Корнелия.
        Сотник разбудил командира группы, которого звали Юрием Фёдоровичем, послал дружинника сбегать за Корнелием, спавшим в номере небольшого гостевого домика, и они сели в освещённой газовым пузыриком комнате дежурного по гарнизону.
        - Расскажите мне о положении дел, - попросил воевода, разглядывая жителя России по ту сторону Грани. Россиянин ответил после паузы, и Гонте понравилась эта уверенная неспешность человека, обладавшего немалым опытом жизни.
        Юрий Фёдорович в свою очередь оценил степенную властность Гонты, имеющего право принимать любые решения для защиты своего Отечества.
        - Если коротко, - наконец проговорил гость, - то Россия находится в состоянии гибридной войны с Западом. Надеюсь, объяснять, что такое Запад, не надо?
        Корнелий, одетый в домашний кафтан без застёжек, перевёл его речь, добавив:
        - Не надо, мы изредка получаем информацию с вашей стороны. Воевода хочет выяснить не общеполитическую ситуацию, а конкретную, в той области, где вы живёте.
        Юрий Фёдорович кивнул.
        - Сеща - небольшое село в Брянской губернии, которая граничит с Украиной. И хотя спецоперация по демилитаризации и денацификации закончена, проблем осталось немало. В том числе - по ловле разбежавшихся как тараканы по всем губерниям террористов, остатков нацбатов.
        - Это они пытались прорваться к нам? - уточнил Гонта.
        - Похоже, они, других таких «партизан» у нас нет.
        - Откуда они узнали о существовании перехода?
        - Это вопрос не ко мне. Я сам узнал о портале совсем недавно, от отца, которого нацики чуть не убили. По его словам, портал… э-э, переход существовал в Сещинском лесу испокон века, о нём даже легенды сложены. Но официально никто из наших учёных легендами не занимался. Чёрный столб стоит на ведьминой поляне, до которой редко кто добирался, отчего она и получила статус «ведьминой». Но откуда у нациков оказались сведения о переходе - бог ведает.
        - Надо выяснить, - обронил Корнелий озабоченно.
        - В таких делах нужна помощь спецорганов, - покачал головой Юрий Фёдорович. - Если кто и может помочь, то чекисты и контрразведка. Только вот вопрос: захотят ли они изучать «легенды»? Мы люди мирные, хотя и служили в армии тридцать лет назад. Помочь - поможем, насколько сможем, у всех ружья, но заниматься расследованием не наше дело.
        - Вам нельзя здесь оставаться, - сказал Гонта. - Переход представляет собой источник опасности для всего нашего мира, а тут ещё Еурод за спиной так и ждёт момента напасть.
        - Мне уже говорили, - покривил губы россиянин. - У нас Европа, у вас Еурод, ну прям-таки близнецы-братья, и те, и те - роддома законченных мерзавцев. Но если наша помощь понадобится, мы примем участие. Вернуться всегда успеем, это не проблема.
        За дверью горницы послышался шум, в дверь стукнули, появился рослый парень в колонтаре, нашёл глазами Гонту.
        - Воевода, лазутчика поймали!
        - Выродок?
        - Наш.
        Отвага сорвался с места.
        - Узнаю.
        - Ведите его сюда, - остановил сотника Гонта. Посмотрел на гостя. - Так и живём. Всё чаще наши люди соблазняются посулами выродков, всё чаще предают, торгуют секретами и не считают это зазорным.
        - Давно наблюдается такая тенденция?
        - Вёсен тридцать пять, после прихода к княжескому престолу Роси Еляты. За десять вёсен его правления нас едва не захватили выродки, до сих пор аукается та свора предателей.
        - Значит, вы идёте той же дорогой, - усмехнулся Юрий Фёдорович. - И у нас был свой Елята, даже фамилии схожи, и у нас во власти была тьма предателей, по сути, и возродившая на Украине фашистскую идеологию. Вот и у вас родилась та же система - Еурод.
        - Еурод возник в самом начале Раскола, тысячи вёсен назад, одновременно с Росью.
        - Да, но если бы вы контролировали ситуацию в Еуроде, там не родилась бы античеловеческая система.
        - Не буду спорить.
        Ввели лазутчика со связанными за спиной руками.
        Им оказался щупленький мужичок среднего возраста, одетый в рыбацкую халабуду жёлто-синего цвета. У него были жиденькие волосы, острые черты лица и беспокойно бегающие бесцветные глазки.
        Дружинник подал Отваге серо-белый шар величиной с колено хладуна, внутри которого мигал красный огонёк. Шар был похож на поплавок рыбацкой сети, если бы не огонёк внутри.
        - Что это? - спросил Гонта. - Маяк?
        - Обруб, - сказал Отвага, рассматривая шар.
        Это был звуковой излучатель, позволяющий нейтрализовать систему берегового контроля. С его помощью шпионы Еурода и пробирались на берег плато, намереваясь устроить диверсию.
        Палец сотника нашёл почти невидимую тонкую окружность, разделявшую шар надвое. Он покрутил его в пальцах, разнял на две половинки.
        Внутри «поплавка» сидел похожий на паука механизм, голова которого подмаргивала красным светом.
        Гонта осмотрел «паука», не притрагиваясь к нему, жестом велел унести шар.
        - Рассказывай.
        «Рыбак» заговорил с пулемётной скоростью.
        - Помедленнее!
        Пленник послушно снизил темп речи.
        Из его объяснений выходило, что он вовсе не лазутчик, просто рыбак, ловил лангуста, нашёл в воде у берега «поплавок», и тут его загребли пограничники.
        - Ночью ловил? - осведомился Отвага с презрительной ухмылкой. - Один?
        - Наши хлопцы следили за ним с заката, - сказал дружинник. - Он успел установить три обруба.
        - Понятно. В расход!
        Пленник подскочил, меняясь в лице.
        - За что?! Я ничего не делал! Это не моё! Не имеете права!
        Гонта сделал движение рукой: мол, уведите, - дружинники поволокли сопротивлявшегося лазутчика за дверь, и тот крикнул:
        - Не убивайте! Всё расскажу!
        Дружинники развернули «рыбака».
        - Говори!
        Захлёбываясь словами, лазутчик затараторил так быстро, что его снова пришлось успокаивать.
        Вот что услышал Гонта.
        Пленник оказался служителем Культа Поднебесной Истины, называемого в народе либерзоной. Культ возник после семь тысяч шестьсот шестьдесят шестой весны в столице Роси как течение «незалежной свидомости и гидности», подчинённое Вольному Зе-Мессии. Деятели Культа бывали за рубежом, то есть на других тепуях, и являлись проповедниками «свободы совести», осуждающими нынешние власти государства и её лидера - Князя Света. Но это было не главное назначение деятельности либерзоны: она ратовала за приход к власти выродков и упырей из Еурода, не отказываясь и выполнять приватные задания его спецслужб, среди которых был и шпионаж, и диверсии на территории Отечества, и ликвидация деятелей культуры, и многое другое.
        «Рыбак» (его имя невозможно было произнести без улыбки - Заглот) поселился в соседнем с Хлуманью селении Брынь около двух вёсен тому назад и вёл себя тихо до той поры, пока не пришлось выполнять задание эмиссара Еурода; кто это - Заглот не знал, получая рекомендации посредством птичьей почты.
        Этот неизвестный агент велел установить «поплавки» обрубов и пообещал награждение, которое порадовало мелкую душонку «рыбака». Он смог установить три из десятка шаров, подвезённых ему какими-то курьерами. А на четвёртом его схватили.
        - И вот ещё очень важно, - добавил пленник, заметив, что его признания не произвели на росичей большого впечатления, - я слышал, владыка Еурода собирает большой флот и скоро атакует вас.
        Гонта и Отвага переглянулись.
        - Не врёт, - хмуро проговорил сотник.
        - Когда ждать нападения? - спросил воевода каменным голосом.
        Пленник поёжился.
        - Точно не знаю… скоро… можа тыждень…
        - Уведите!
        - Не убивайте… - снова завизжал Заглот.
        - Накормите и заприте в околотке, - сказал Отвага дружинникам, имея в виду камеру в гарнизоне для содержания пересекающих границу Роси лазутчиков.
        - Что, плохи дела? - поинтересовался Юрий Фёдорович, глянув на помрачневших росичей.
        - Надо гнать гонца к Светлому, - сказал Отвага.
        Гонта с усилием провёл рукой по лбу.
        - Если он не врёт, у нас всего два-три дня.
        - Мы готовы.
        - Не совсем.
        - Надо поднимать верхних.
        - Поднимать надо всех, вызвать запасников, начать процедуру народной обороны.
        - Знать бы, куда нацелился конунг.
        - Куда бы ни нацелился, наш флот ещё не достиг кондиций, чтобы отбить атаку с Великотопи. А у конунга десять хладоносцев.
        - Собирайте «большой глюк».
        Гонта задумался. «Большой глюк» представлял собой особую сотню воинов, владеющих глушарами. В истории Роси она применялась неоднократно и всегда способствовала победам росичей при нападении извне. Стоило наметить её применение и нынче.
        - Если успеем.
        - Так что конкретно плохо? - снова спросил российский ходок.
        - За последние тридцать пять вёсен Еурод построил мощный флот, как подводный, так и надводный, якобы для исследования Великотопи. На самом деле строились военные суда, и цель этого кораблестроения - война с Росью.
        Юрий Фёдорович понял не все термины, употребляемые воеводой, но основное уяснил правильно, и перевод Корнелия не понадобился.
        - Тогда я вас не понимаю, - сказал он. - Вы тридцать пять лет наблюдаете за соседом, знаете его намерения и возможности и ничего за это время не предприняли?
        - Нам было не до соседа, - начал было Отвага.
        Гонта остановил его взглядом.
        - Нам и в самом деле было не до Еурода. Мы выживали с большим трудом после эпохи властвования Еляты. Рось едва не развалилась на удельные княжества, и только явление Князя Света позволило нам сохранить независимость и жизнь. Флот у нас имеется, не такой большой, как у Юдема, но есть, строятся и большие корабли с оружием на новых физических принципах, подсказанных ходоком из России Хоросом.
        - Кем? - не расслышал собеседник.
        - Около пятидесяти вёсен тому назад к нам вышел ваш учёный Хорос, специалист в области космической физики.
        - Астрофизик?
        - Он остался у нас и создал научный центр, где исследуют природу Роси и обучаются молодые учёные.
        - Не помню такой фамилии.
        - Разумеется, вам он не знаком, так как вы моложе его.
        - Если он такой хороший специалист, почему не помог создать современное оружие? Самолёты, вертолёты, ракеты, авианосцы.
        - Потому что здесь работают чуточку иные физические законы, чем у вас на Земле, - сказал Корнелий. - Я уже объяснял это вашим предшественникам, Максиму и Александру из Брянска. Они ушли на захваченном лопотопе освобождать его дочь.
        Переводчик бровями указал на Гонту.
        - Не знал. - Юрий Фёдорович виновато и с сочувствием глянул на задумавшегося воеводу. - Когда это случилось?
        - Вчера днём, вас ещё не было.
        - Мы можем помочь?
        - Едва ли, но за предложение спасибо.
        - А что за новое оружие вы ставите на свои корабли? У вас ведь не развиты технологии, насколько я понял из общения с вашими дружинниками.
        - Хорос называет наш путь развития биотропным. Читать мысли мы ещё не научились, но можем долго обходиться без еды и питья, самостоятельно залечиваем раны, терпим высокую и низкую температуру, способны собирать энергопотоки и направлять их с помощью специальных антенн.
        - Глушаров, - добавил Отвага.
        Юрий Фёдорович кивнул.
        - Я видел у кого-то из ваших парней, это такой заострённый мосол.
        - А на кораблях мы начали устанавливать глушифоны - пакеты глушаров, обладающие приличным дальнодействием.
        - К сожалению, - сказал Гонта, - оснастить за два дня весь флот глушифонами мы не успеем. Да и численность флота невелика.
        - Зато успеем собрать большой глюк, - боднул воздух лбом Отвага. - Вот почему так важно знать направление удара выродского флота.
        Помолчали.
        - Вопрос не по существу можно? - встрепенулся гость из России. - Когда нас водили на берег болота, мы проехали сквозь гору. Думали - разобьёмся на фиг, но это оказалась иллюзия.
        - Хорос говорит - это проявляется эффект дробления мерностей, - сказал Корнелий. - Совмещение пространств с разным их количеством. Рось рождалась как глубокий каньон, окружённый горными хребтами. Но ткань отколовшейся от «большой земли» платформы начала терять прочность по причине шатания измерений, и теперь вы видите то, что видите. Рось превратилась в тепуй над болотом, который изредка и проявляет свойства огромной низменности в окружении гор.
        - С ума сойти! - пробормотал Юрий Фёдорович с искренней простотой.
        - Мы же не сошли, - улыбнулся Гонта. - Ты сказал, что хочешь помочь.
        Россиянин кивнул.
        - Мы в вашем распоряжении.
        - Посоветуй, что бы ты сделал на нашем месте.
        Взгляды росичей скрестились на лице задумавшегося гостя, по которому бродили тени мыслей. Было видно, что он действительно ищет выход из создавшегося положения.
        - На мой взгляд, у нас есть три варианта, - наконец проговорил ходок, - достойные обсуждения. Первый - это ваш отряд парней с глушарами, о каком упомянул этот молодой человек.
        Отвага улыбнулся.
        - «Большой глюк». Он состоит не только из парней, там и девушки не лишние. Запасы внутренней силы не зависят от пола.
        - А почему вы называете отряд «большим глюком»?
        - Название предложил Хорос, - пояснил Корнелий, - в связи с тем что излучение глушаров парализует сознание человека, создаёт «глюки» в психике. У росичей нет понятия «глюка», но они приняли название без возражений.
        - Понятно. Второй вариант самый простой, проще не бывает: взорвать портал возле вашей границы, через какой мы и прошли к вам. Он ведь единственный?
        - Это ещё не доказано. Может быть, на территории Роси где-то прячется другой. К тому же я не уверен, что ткань нашего мира перестанет расползаться по швам, если мы уничтожим переход.
        - В таком случае остаётся третий вариант. - Юрий Фёдорович сделал паузу, поднял голову. - Вызвать подмогу из России.
        - Нет! - вырвалось у Отваги.
        Он нечаянно дёрнул рукой, задев рану, что вызвало вспышку боли, сморщился, повернув голову к воеводе.
        - Если к нам хлынут соседи - Рось превратится в пирог, который начнут делить пришлые предприниматели!
        Корнелий перевёл горячую речь сотника на русский язык.
        - Я имел в виду помощь таких, как мы, - смутился россиянин. - Ни о каком открытии погранперехода речь не идёт. Но мы могли бы организовать в стране частную военную компанию и принять участие в обороне Роси. А то и забросить десант в Еурод, взять в плен этого их конунга.
        По лицам присутствующих промелькнули улыбки.
        - Конунг - не просто человек, - сказал Корнелий. - Экспериментальный «усовершенствованный» экземпляр от четырёх генетических структур: его ДНК собрано из ДНК двух мужчин, женщины и… - переводчик хохотнул, - орла.
        - Орла?! - не поверил Юрий Фёдорович.
        - Хотели вырастить супермена, умеющего летать. Да и человеческий генетический материал отбирали специфически. Мужские линии венчали ум и силу, так сказать, потому что один «отец» был чемпионом Еурода по фехтованию, второй - учёный-математик с безумным ай-кью, а женщина являлась победительницей конкурса красоты «мисс Еурод».
        Юрий Фёдорович рассмеялся.
        - Звучит весьма необычно - «мисс урод».
        - Еурод.
        - Смысл тот же.
        - Таким образом конунг получил всё, что в него запихали генетики, став образцом для подражания всем выродкам. Летать он, конечно, не может, физика не позволяет, в остальном очень даже мощная фигура. Именно при его власти и начал создаваться кулак для штурма Роси.
        - Как же учёным удалось скрестить аж четыре генома? У них так развиты биотехнологии?
        - На территории Еурода тоже проявились переходы из-за Грани, и через один такой к выродкам попал биотехнолог из Англии Родченко, который, кстати, долгое время жил в России и возглавлял российское отделение Допингового агентства, а потом предал родину и сбежал к англичанам. К сожалению, мозги у него были хорошие, много знал и много умел, хотя душу имел чёрную. Вот его лаборатория и создала супермена, соединив четыре ДНК.
        - У вас есть портрет конунга?
        - Где-то был, найду - покажу.
        Гонта хлопнул себя ладонями по коленям, встал.
        - Отдыхай, больше не будем беспокоить. Благодарю за предложение помощи, есть о чём подумать.
        Гостя отвели в казарму.
        Воевода вернулся в свой дом.
        - Чем могу быть полезен? - спросил Отвага, лицо которого стало бледнеть: не полностью зажившая рана всё же давала о себе знать.
        - Известий с берега нет?
        - Пока нет.
        - Буди, если что. Зайди в лазарет, тебе тоже не мешало бы отдохнуть и набраться сил.
        Сотник кивнул, растворяясь в ночи.
        Гонта вошёл в дом, сел на лавку в светлице, и на голову упала глыба тоскливой усталости. Судьба дочери заслонила все другие печали, и захотелось взвыть по-волчьи, чтобы зов долетел до ушей еуродской стражи и перепугал их до смерти.
        Глава 23
        Спал Максим плохо, снились недобрые сны, полные бестолковой суеты и поисков Любавы в лабиринте крепостных стен и подземелий. Поэтому проснулся он с тяжёлой головой, усталый, словно от преодоления реальных препятствий. Вода в санузле капитанской каюты ещё была, и, умывшись, он почувствовал облегчение.
        Появился Сан Саныч, небритый, но не потерявший жизненного тонуса.
        - Добры ранок, босс! - весело проговорил он, выдёргивая из головы жемчужину. - Покурить бы.
        - Не вздумай, тут курящих нет.
        - Тебе легко говорить, ты тоже некурящий, а я к дыму с детства привык.
        - Терпи.
        - Терплю. Кстати, как тебе мой росский диалект?
        - Потрясающе!
        - Часа два изучал, запомнил больше сотни слов. Потом начал слушать лекцию по истории Роси, но уснул.
        - Скучной оказалась?
        - Да нет, устал, - признался Александр. - Даже не пошёл на камбуз искать жратву, а сейчас целого барана бы съел.
        - Баранов тут не подают.
        - Жареная картошка тоже классная еда.
        - И картошки нет, ты же ел местную пищу, знаешь.
        - Каши тоже ничего, за неимением лобстера. Кстати, ты знаешь, что время в этом болотном заповеднике течёт кругами и представляет спираль?
        - Не знаю, - мотнул головой Максим, натягивая порядком надоевший костюм. - Корнелий намекал, да и Хорос тоже, что время Роси штука хитрая, но подробно мы эту тему не обсуждали.
        - Оказывается, если считать время геометрической линией, потоком, то по нашему летоисчислению Рось существует больше двенадцати тысяч лет. Как тут говорят - вёсен, потому что лето наступает не всегда. Так вот у них с момента сброса в эту пространственную дыру прошло всего чуть больше тысячи лет.
        - Не знал! - удивлённо признался Максим.
        - Точно! Это мне твоя жемчужина сообщила. Буду дальше изучать.
        - Так вот почему их прогресс не пошёл дальше механики и начала электричества. За двенадцать тысяч лет можно было вырастить мощную цивилизацию, а у них век начала электричества! Еурод до сих пор топчется в нашем девятнадцатом веке.
        - Рось тоже недалеко ушла.
        - Рось движется в сторону биосферы, росичи развивают свои способности, не пользуясь костылями в виде машин и тем более роботов.
        - Без компьютеров им далеко не уйти.
        - Ну, это вывод спорный. Будем ещё раз у Хороса, я задам ему вопрос, как собирается развиваться Рось в будущем.
        В дверь каюты стукнули, она приоткрылась.
        - Утреня, - сказал дружинник за дверью.
        - Идём, - отозвался Сан Саныч.
        В коридоре он продолжил тему:
        - Если честно, я не понял, как тут время ходит кругами, собираясь потом в спираль, но я не физик, мне простительно.
        - Ладно, вернёшь флэшку, я тоже посмотрю.
        Камбуз на болотоплаве представлял собой небольшой отсек с узким деревянным столом, за которым могли уместиться сразу шесть человек, и такими же узкими скамьями, покрытыми упругой тканью, вытертой местами до блеска. За столом уже сидели четверо, в том числе Могута, молча ели из квадратных тарелок, по виду сделанных из чугуна, какую-то кашу. Увидев новых едоков, сотник кивнул обслуживающему стол матросу, и тот налил им по ковшу каши, пахнувшей свежим хлебом.
        Сели, взялись за ложки.
        - Пшёнка, что ли? - понюхал парок Александр.
        - Пшениёст, - кивнул Могута, уловив смысл вопроса. - Рыхтуецца хутко, паживны и смачны.
        Попробовали, оценили содержимое тарелок.
        - Очень даже ничего! - подтвердил Максим мнение командира отряда.
        Оба проголодались, попросили добавки, вызвав улыбки на лицах дружинников.
        - Хватит на всех, - сказал подобревший Малята, что в его устах прозвучало по-детски снисходительно.
        После каши подали нечто вроде компота из сухофруктов в широких деревянных чашках. Цвет напитка был вишнёвый, но вишней не пахло.
        - Морошка, - сказал Сан Саныч, отведав компота. - И малина.
        Никто ему не возразил. Напиток чуть-чуть пощипывал язык, но был очень вкусен, причём без сахара, судя по вкусу, и бодрил.
        - Что будем делать? - осведомился Александр, когда они последними встали из-за стола.
        Максим пожал плечами, думая о Любаве, и в этот момент в недрах лодки зародился неясный шум, в отсек забежал дружинник, нашёл глазами Жарова.
        - Ходу до керивання, неприемносц!
        Парень исчез.
        - Что у них случилось? - проворчал Сан Саныч, поспешая за другом в рубку.
        Могута сидел на месте капитана, прижав окуляр перископа к глазу и ворочая рычагом поворота.
        Его «офицеры» прилипли к окошкам бортовых смотровых трубок, перекидываясь короткими фразами.
        - Что происходит? - спросил забеспокоившийся Максим.
        Сотник оторвался от окуляра, жестом пригласил занять его место.
        Максим приладился к окуляру и увидел, как по глади бухты тянется вереница разномастных кораблей, один из которых трёхпалубный, с тремя горбами надстроек и рядами куполов, расположенных вдоль бортов, являлся флагманом строя. Он был по крайней мере втрое длиннее других и в три раза шире других судов, военных в большинстве своём, судя по наличию мортир на носу и корме.
        - Дай посмотреть! - нервно сказал Александр.
        Максим уступил место, посмотрел на Могуту.
        - Что это?
        - Эскадра конунга! - обронил сотник мрачно. - Видишь штандарт на мачте хладоносца? Это его корабль, «Брама Господня».
        Флаг на корме гиганта развернулся от ветерка, и Сан Саныч охнул:
        - Обалдеть! Посмотри!
        Максим заглянул в окуляр.
        Штандарт представлял собой белое полотнище, часть которого усеивали пятиконечные синие звёзды, а в центре сияло красно-золотое солнце, окружённое лучами.
        - Ни дать ни взять американский флаг! - сказал Александр.
        - Ну, не совсем американский…
        - А солнце - это от японского флага.
        - Да хрен с ним, не это главное. Что означает это прибытие? С какого бодуна конунгу понадобилось гнать такую силу в Немку? Что он задумал?
        - Тут и к бабке ходить не надо, ясно как днём, что этот еуродский император собирается напасть на Рось!
        - Типун тебе на язык!
        - А что я сказал? Вспомни, что говорил Корнелий. Ситуация предвоенная. Да и Любаву захватили в плен не ради того, чтобы покуражиться и поиздеваться над ней. Идея глубже - заставить президента Роси пойти на крайние меры и ударить ему в спину в нужный момент.
        - У Роси нет президента.
        - Пусть будет князь, не вижу разницы. Кстати, очень хорошо, что флот прибыл сегодня.
        Максим с удивлением заглянул в глаза военкома.
        - А не наоборот? Поднимется шум, усилят охрану, и наш план освободить Любаву рухнет.
        - Не рухнет, под шумок нам будет легче подобраться к ратуше под видом усиления охраны. Костюмчики только подходящие надо раздобыть. Но действовать надо быстро, пока свита конунга не расползлась по всему порту.
        Максим посмотрел на Могуту, вслушивающегося в разговор.
        - Он прав.
        - Действовать днём, у всех на виду…
        - Именно днём, так как никто на берегу не подумает, что это возможно.
        - Допустим, мы пойдём… а как отступать будем?
        - Главное - добраться до подлодки, потом нас уже никто не остановит. Надеюсь, порт не охраняется минами. А если начнётся погоня, бахнем по их крейсеру торпедами. Я узнавал, на лодке есть аж целых шесть торпед.
        Максим невольно усмехнулся, озадаченный решительным заявлением друга.
        - Саня, ты настоящий псих!
        - Ага, - согласился Александр, оскалившись.
        - Ещё предложения? - Могута оглядел находившихся в рубке бойцов.
        - Штурм! - заявил Малята. - Воны мают рацию, трэба дзойничать хутка, покеда час працуе на нас.
        - Трэба послати за помочь… - заикнулся один из матросов в рубке.
        - Будет поздно! - отрезал Сан Саныч.
        Могута снова подсел к перископу, с минуту ворочал трубу по оси, разглядывая акваторию порта, встал.
        - Миро, врана на пирс, врана к ратуше! Узнаем, что готовит конунг, как меняется охрана, и начнём действовать! На берег пойдут не все, Ротан останется на лопотопе.
        - А капитан? - кивнул Малята на бледного от переживаний Карла.
        - Он нам будет нужен в городе.
        Началась суета.
        Запустили воронов, подключились к их полям зрения. Максим тоже смог сделать это и с нарастающим волнением вгляделся в стрельчатые окна ратуши, за которыми где-то прятали Любаву.
        «Жди, мы скоро!» - пообещал он ей мысленно.

* * *
        Ночь после появления ворона, сообщившего о прибытии десантной группы Могуты, Любава провела беспокойно, почти не сомкнув глаз. Волновалась за сородичей, решившихся на немалый риск для её освобождения. Думала об отце, о брате. Но больше всего перед мысленным взором девушки всплывал образ россиянина Максима, неожиданно постучавшегося в сердце.
        При первой встрече он не показался ей ни красавцем, ни добрым воином, обыкновенный гой, не доживший до тридцати вёсен, пусть и высокий, и широкоплечий, и умеющий говорить глазами. Но по мере знакомства Любава начала замечать его внутреннюю силу, деликатность и природный ум, проявлявшийся в нередкой задумчивости или улыбке, когда он воспринимал ситуацию с юмором. Ну, а мастерство Максима, проявившееся во время соревнований по метанию, только добавило девушке интереса к личности ходока из России, придав их встречам оттенок игры и ожидания чего-то. Чем закончится ожидание, она не знала и думать об этом не хотела. Ситуация в Роси складывалась неблагоприятная, Еурод перешёл красную черту, начав диверсии, впереди намечалась большая война, и было не до сентиментальных мечтаний о спокойной семейной жизни и принце на белом клюваре. А сердце не хотело жить в обычном полувоенном ритме, дочь воеводы, умевшая скакать на древних зверях, стрелять и сражаться на мечах не хуже мужчин, желала счастья, как все девушки в её возрасте, и строила планы на будущее.
        - Максим! - прошептала она, смакуя имя на кончике языка.
        За окном каркнуло.
        Любава встрепенулась, соскочила с топчана, единственного предмета интерьера в комнате, подлетела к узкому щелястому окну, забранному металлической решёткой.
        Снаружи на штыре сидел ворон, ворочая головой. Каркнул ещё раз.
        - Не ори, слышу! - прошептала она. - Говори тише!
        Птица пощёлкала клювом и произнесла недлинную фразу, состоящую из многих «р-р-р», курлыканий и прищёлкиваний. Гонец был от командира отряда, прибывшего на берег Еурода, и принёс пленнице сообщение, объясняющее положение дел. Разумеется, по-человечески ворон не говорил, однако росичи давно научились понимать язык зверей и птиц, а также пользоваться им, поэтому их общение помогало и тем, и другим свободно понимать друг друга.
        - Уяснила, - сказала Любава. - Передай сотнику, что я готова.
        Ворон клюнул воздух, что соответствовало человеческому «хорошо».
        Захотелось передать лично Максиму какой-нибудь знак, говорящий, что она думает о нём.
        - Найди россиянина… он одет не по-нашему…
        - Карр? - осведомился ворон.
        Любава прикусила губу.
        - Его зовут Максим, у него медовые глаза и красивые губы.
        Ворон снова каркнул с вопросительной интонацией.
        Она рассердилась на себя.
        - Не надо ничего, лети!
        Птица сорвалась с насеста и умчалась в небо.
        Звякнуло, дверь открылась.
        В комнату вошли двое выродков, молодой и постарше, одетые в яркие радужные костюмы, подтверждающие принадлежность обоих к касте БУ, как их прозвали росичи, то есть к клану «бесполых ублюдков». Оба были вооружены автоматическими огнестрелами. По докладам разведчиков департамента безопасности жители Еурода делились на две касты, сменявшие друг друга при дележе власти - БУ (бывших уголовников) и СС (аббревиатура слов «сильные стервы», то есть союз, объединяющий женщин, достигших власти). В настоящее время управляли Юдемом БУ-элита и конунг, который объединял в себе обе касты и они же - основные полы выродков. Говорили также, что он - гиперсексуал и синтезирован из четырёх хромосом, но так ли это на самом деле, Любава не знала.
        - Выходи! - буркнул на еуродском языке тот, что постарше, с круглым «бабьим» лицом и жидкими волосиками.
        Любаву вывели из камеры.
        - Куда вы меня ведёте? - запротестовала она.
        - Шагай! - равнодушно бросил молодой конвоир по-росски.
        Руки пленнице не связали, и она могла бы освободиться, однако уверенности в том, что ей удастся добраться до порта, где стоял лопотоп с командой росичей, у неё не было. Поэтому она решила не предпринимать пока попыток освободиться самостоятельно.
        Вне стен ратуши дышать было труднее, чем внутри, над припортовым селением висел смог.
        Пленницу посадили в экипаж, бесшумно двинувшийся по улицам угрюмого городка.
        Любава никогда в жизни не ездила на таких экипажах, передвигающихся с помощью электрических моторов, хотя и знала об их существовании, поэтому с интересом наблюдала, как водитель, смуглолицый абориген с огромной серьгой в оттянутом ухе, управляет машиной, крутя баранку руля.
        Их сопровождали ещё два экипажа с белыми пирамидками на крышах, в глубинах которых светился глаз (эти экипажи принадлежали службе охраны порядка), одна впереди, одна сзади. Издавая хриплые вопли, сотрясающие барабанные перепонки, машины помчались к порту, распугивая другие экипажи и немалое количество пешеходов. Любава впервые видела столько праздношатающихся людей, и в голову девушки невольно пришла мысль, что выродки не зря зарятся на земли Роси, так как их безудержное размножение привело к дикому перенаселению Еурода.
        Экипаж свернул к причалу. Стал виден флот, заполонивший залив. Любава с удивлением сосчитала корабли - не меньше трёх десятков, остановила взгляд на самом большом: это был хладоносец, на борту которого чернело имя судна - «Брама Господня».
        Машина въехала на пирс.
        Пленницу повели к трапу. По мере приближения к хладоносцу его размеры становились всё более впечатляющими, и когда корабль перегородил собой весь залив, ошеломлённая Любава оценила его мощь и угрозу, исходившую не только от величины судна, но и от рядов куполов: в них сидели хладуны, самое грозное оружие выродков. Это были не обычные жители Великотопи, а хладозавры - искусственно выращенные особи, способные стрелять «холодом» на большие расстояния. Сама Любава не была свидетелем удара хладозавра, но по рассказам отца знала, что один разряд этого монстра мгновенно замораживает болото на три-четыре версты в канале плевка и превращает в лёд любые объекты.
        Её вывели на палубу корабля, где у двух мортир пленницу ждали члены экипажа в чёрном, с кучей сверкающих наград на мундирах и золотом эполет. Старшим был капитан «Брамы», высокий, худой, с недобрым взглядом выкаченных прозрачных глаз и презрительной складкой губ. На его эполетах блестели три огромные жемчужные звезды. Он оценивающе оглядел пленницу, задержав взгляд на её груди, кивнул.
        - Ведите.
        - Не пойду! - заупрямилась Любава. - Что вам надо?
        - Тебя хочет видеть Великая Небесный Вождь, - проговорил капитан по-еуродски. - Иди, если хочешь жить.
        - Сам конунг?! - не поверила она.
        Ей не ответили, подхватили под руки с обеих сторон и повели к люку второй пристройки, топорщившейся множеством гребней, штырей и решёток. Она в отчаянии подняла голову, пытаясь найти в небе ворона, однако над пирсом летали только белокрылые чауны, перекликаясь резкими воплями. Имея глушар, Любава, может быть, и попыталась если не отбиться, то попросить птиц, чтобы они отыскали сородичей, но глушар у пленницы отняли ещё при задержании.
        Флагманский корабль имел отдельный отсек на самом верху центральной пристройки, где при необходимости располагался командующий флотом или, как в данном случае, Великий Вождь Еурода, он же Монарх Свободы и Независимости - конунг. В этом Любава убедилась, когда перед ней распахнулась двустворчатая, обитая золотыми чешуями и жемчугом дверь. Её втолкнули в помещение, и, просеменив от толчка несколько шагов, она увидела того, кто правил Еуродом, складкой Мироздания, оставшейся от исчезнувшей в небытие Атлантиды.
        Глава 24
        Сидеть и ждать отправившихся выручать дочь было не в характере воеводы. Дел хватало, и он лишь ночью позволил себе расслабиться и прилечь на походную кровать в одной из палаток развёрнутого на берегу лагеря. Удалось поспать несколько годин, что немного подняло тонус организма.
        Наутро ворон доставил Гонте донесение об инциденте под Хлуманью, в зоне перехода, и о ранении мати Зоаны. Оставив за себя сотника Избрана, воевода с пятёркой дружинников поскакал к погранзаставе.
        Разговор с Зоаной и ходоками из России заставил его крепко задуматься о плане действий на случай нового прорыва в Рось бандитов с Украины, о которых он раньше вообще не слышал. Но угроза была реальна, следовало позаботиться о защите Грани, и Гонта разослал по всем заставам вранов-гонцов с предупреждением о мобилизации. Кроме того, в Микоростень был отправлен и курьер на клюваре с предложением главе района включить режим НО - Народной обороны и сконцентрировать где-то на западном обрыве плато «большой глюк» - отряд специального назначения, в который входили самые энергетически развитые росичи. Это был резерв Роси, позволявший отбиваться от атак выродков Еурода на протяжении последних веков, и не только ближайшего материка, но и других мировых образований расколовшегося после войны материка - Атлантиды.
        Уже после встречи с ходоками в Хлумань примчался вран-гонец с побережья и сообщил о благополучном завершении отрядом Могуты первой части операции по освобождению Любавы. Лопотоп сотника без особого труда прошёл в бухту Немки и встал у пирса среди таких же болотоплавов, не вызвав у охраны порта подозрений.
        Вдобавок десантникам удалось выяснить, где поместили пленницу, что немного повысило настроение Гонты. Он боялся, что дочь отправят в столицу Еурода, после чего надежды на её вызволение падали почти до нуля. Несмотря на разведчиков, давно окопавшихся в стране выродков, вряд ли спецназу Роси удалось бы преодолеть сотню вёрст от берега до Ладана и умыкнуть девушку. По докладам агентов Еурод-Юдем был насыщен подслушивающими и подглядывающими устройствами, а также наводнён сексотами, докладывающими охране порядка о малейшем свободолюбии жителей, будь то соседи и даже родственники. Нередки были случаи, когда люди сдавали родителей или детей просто от скуки или ради ликвидации конкурентов. Представить себе, что подобное могло бы проникнуть в умы росичей, было невозможно, однако промывка мозгов молодёжи уже началась в эпоху княжения Еляты, и опасность превращения народа Роси в уродливую конструкцию вроде выродившегося в толпу идиотов этноса Еурода нарастала.
        Убедившись, что жизнь заставы налажена, Гонта решил навестить поляну с Чёрным столбом перехода. Узнав об этом, гости из России напросились ехать с ним, и воевода уступил, надеясь, что россияне предложат что-нибудь дельное в сложившихся обстоятельствах.
        Поехали вместе - семь росичей (если считать и Корнелия) и четверо россиян. Так как гости не были всадниками и на клюварах никогда не ездили, отправились на поляну пешком.
        Добрались за годину благодаря глушарам, спокойно перешли границу мерцания - слой воздуха, уводящий сознание людей в глубины нервных расстройств. Осмотрели камень со всех сторон.
        - А у нас он имеет другую форму, - заметил Юрий Фёдорович.
        Гонта заговорил, Корнелий перевёл:
        - Вы реагируете на иллюзию, это и не камень вовсе, а многомерный танос, как говорит Хорос, ваш соотечественник. Он живёт с нами больше пятидесяти вёсен.
        - Он тоже не хочет возвращаться?
        - Даже не помышляет.
        - Что так?
        Гонта наметил улыбку, и точно так же скупо улыбнулся старик.
        - Говорит, у нас ему живётся лучше. Народ другой, проще, теплее и отзывчивей.
        - Можно поспорить. Народ у нас, в отличие разве что от олигархов, отзывчивый, последнее отдаст на доброе дело.
        - Спорить не буду, вам видней.
        - Всё-таки не понимаю назначение камня. У нас он стоит в центре ведьминой поляны, и добраться до него почти невозможно. В народе говорят о колдовстве. Если бы не мой соотечественник Максим, которого направил к вам кот, мы с вами вообще бы не встретились.
        Корнелий кивнул.
        - Кот действительно исключительный. Котодлаки обладают очень тонким восприятием слабых полевых взаимодействий. Его даже можно научить говорить.
        - Серьёзно?
        - Вполне.
        К беседующим подошёл спутник Юрия Фёдоровича, среднего роста, средних лет, серьёзный и обстоятельный. Его имени Гонта не запомнил.
        - В принципе камень можно взорвать. Пару килограммов тротила - и только обломки полетят.
        Корнелий перевёл его слова воеводе.
        - Хорос не рекомендует взрывать портал. Мы не знаем, что произойдёт. В этом месте пересекаются пространства с разным количеством измерений, и если случится нечто вроде цепной ядерной реакции, наш тепуй может пойти вразнос и исчезнет. Легче организовать охрану камня.
        Послышалось карканье. На Гонту спикировала чёрная птица. Он подставил ей руку.
        - Говори.
        Ворон прокаркал что-то вполне членораздельное.
        Юрий Фёдорович вопросительно посмотрел на воеводу.
        - Година от годины не легче, - буркнул командир пограничного гарнизона. - Возвращаемся.
        - Что случилось?
        - В Немке появился флот конунга. И сам он сидит на флагманском хладоносце. А это означает, что скоро начнётся нападение на Рось.
        Юрий Фёдорович нахмурился.
        - Погодите минутку. Можно ведь поставить охрану камня и с нашей стороны?
        - Наверно, мы так и сделаем.
        - В таком случае мне надо срочно вернуться и подтянуть наших ребят.
        Росичи переглянулись.
        - Не хотелось бы подключать ваши силовые структуры, - неуверенно сказал Корнелий.
        - Я уже предлагал помощь, имея в виду не спецслужбы и не полицию. На родине у нас есть знакомые из числа отставных военных, и можно их уговорить создать частную военную компанию.
        Корнелий перевёл.
        Гонта задумался.
        - Здесь мы сами справимся, а вот у вас можно подстраховаться. Только не пытайтесь провести ту же акцию - взорвать. Взрыв и у нас аукнется.
        - Хорошо, обещаю.
        - Ещё я пошлю с вами ворона, он вернётся к нам и доложит, что у вас получилось.
        - Ладно, если только он будет слушаться и не улетит.
        - Этот не улетит.
        Гонта что-то проговорил птице, погладив её по голове.
        Ворон каркнул.
        Воевода подбросил его в воздух, ворон взмахнул крыльями и перелетел на плечо россиянина.
        Дружинники засмеялись, оценив мину на его лице.
        - Надо же, - качнул головой спутник Юрия Фёдоровича. - У нас вороны тоже умные птицы, но чтобы понимать человека…
        - Так вы хотите послать меня прямо сейчас? - сообразил старший группы ходоков, стараясь не сбросить птицу головой.
        - Вас что-то держит?
        - Нет, но…
        Гонта сделал знак дружинникам.
        Трое достали из карманов «мослы» глушаров.
        - А… кот… не нужен?
        - Сейчас нет, нас достаточно. - Корнелий жестом показал спутникам Юрия Фёдоровича отступить к опушке леса.
        Они стали переглядываться.
        - Вы тоже хотите назад? - догадался старик.
        - Нет, оставайтесь, ждите меня здесь, - попросил Юрий Фёдорович. - Вам нет смысла бегать туда-обратно, когда тут такие дела. Я быстро обернусь.
        Он хотел ещё что-то сказать, но в этот момент Гонта ткнул острием глушара в чёрный камень.
        Воздух над поляной содрогнулся. Резко похолодало.
        Камень изменил форму, на несколько мгновений приобретая форму медведя, и Юрий Фёдорович исчез.
        Оторопевшие спутники россиянина молча дивились на то место, где он только что стоял, на поляну и на успокоившийся камень.
        - Можем идти, - будничным тоном проговорил Гонта.
        Дружинники канули в заросли на опушке леса. За ними двинулись воевода и Корнелий.
        Переглянувшись, ходоки из России последовали за росичами.
        Глава 25
        Порт сверху напоминал подкову, сложенную из множества угрюмых массивов зданий. Над Немкой висел смог, не развеиваемый даже дыханием акватории, поэтому Максим видел пейзаж нечётко, точнее, видел ворон, к зрению которого он подключился, от чего многие детали города и порта терялись в этой желтоватой дымке. Тем не менее Могута, Малята и Максим, наблюдавшие за берегом с борта лопотопа, сразу заметили кортеж, отъехавший от здания ратуши. Судя по суете охраны и звукам клаксонов, прилетевшим снизу, с узких улиц, там что-то затевалось. Могута велел ворону (как он управлял птицей, было непонятно) снизиться, и Максим, задохнувшись от избытка чувств, увидел мелькнувшую среди чёрных силуэтов фигурку Любавы. Девушку впихнули в похожий на бронетранспортёр автомобиль, и кортеж помчался к порту.
        - Она там! - глухо выговорил молодой человек.
        - Вижу, - отозвался сотник. - Ждём.
        Малята нетерпеливо переступил с ноги на ногу, однако спорить не стал. Его мнение оставалось неизменным: штурм Немки! - и Максим поддержал брата Любавы, потому что не видел другого способа освободить девушку. Надо было лишь выбрать подходящий момент.
        Кортеж доставил Любаву на пирс, и пленницу увели в центральную надстройку хладоносца.
        К этому времени группа сотника была полностью готова к рейду, ждали только отмашки командира. На берег должны были спуститься семь человек, включая самого Могуту, Максима и Сан Саныча. У двух последних было огнестрельное оружие, карабин и пистолет, но Могута запретил ими пользоваться.
        - Это прибережём на крайний случай, - сказал он твёрдо, инструктируя подчинённых. - Пойдём тихо, на цыпочках. Работаем без звука!
        Сан Саныч косо посмотрел на Максима. Тот кивнул.
        Оба заметили, что переодевшиеся в форму местных «полицейских» (здесь их называли карашитами) дружинники рассовали по карманам зелёные «груши» гранат, а у самого Могуты был ещё и автомат, и Максим вспомнил признание Гонты о том, что у них есть трофеи. Лазутчики с Еурода не единожды высаживались на берега Роси, имея при себе немалое количество оружия, и росичи не стали отказываться от трофеев, решив использовать оружие выродков против самих же создателей.
        Кроме гранат бойцы отряда имели мечи, ножи и пневматические трубчатые метатели, стреляющие парализующими шариками. Били эти «мушкеты» недалеко, метров на сто, не больше, однако для спецопераций подобных десанту этого было достаточно.
        Ворон скользнул к растопырчатой надстройке хладоносца; всего их было три. На самом верхнем ярусе она имела сплошную прозрачную полосу, сквозь которую было видно расположение оборудования поста управления. Но Любаву повели выше, и она скрылась за стенками купола, венчающего надстройку. Очевидно, это была каюта капитана корабля либо помещение для пользования высшими чинами флота.
        - Пора! - выдохнул Максим, сдерживая нервную дрожь руки, лежащей на рукояти ножа.
        - Миро! - лязгнул железом команды Могута.
        - Бабах! - ответил старший помощник сотника, управлявший болотоплавом.
        Лодку качнуло. С двух её подвесных пилонов сорвались торпеды и понеслись к цели. Решено было нанести первый удар по соседнему «эсминцу» - пятидесятиметровой длины катамарану с пузатой нашлёпкой на перекладине, соединявшей оба корпуса, а затем, по мере развёртки событий, выстрелить и по хладоносцу, чтобы усилить панику.
        Залп удался! Лопотоп мог стрелять торпедами как из подводного, так и надводного положения, и обе сигаровидные туши, оставляя позади себя дорожки из пузырей, легко преодолели двести метров, разделявшие две части причала - где стояли лопотопы, а где - надводные суда. Ничто не помешало им пересечь залив, потому что еуродцы даже в страшном сне не могли представить, чтобы кто-то посмел зайти к ним в порт и нанести удар.
        Взрыв получился двойной.
        Сначала рванули торпеды, попадая в левый корпус катамарана-«эсминца». В воздух взлетели обломки корпуса, мачт, антенны и надстроек, сопровождаемые клубами дыма. Затем взорвалась нашлёпка между корпусами, представлявшая собой, наверно, арсенал корабля.
        Этот взрыв был намного мощнее первых двух, и на корабли рядом, на пирс и палубу хладоносца посыпались струи обломков «эсминца» и тающих клочьев пламени. Высокая волна воды сильно качнула корабли.
        - Вперад! - рявкнул Могута.
        Отряд рванул на причал, устремляясь к хладоносцу.
        Так как началась приличная суматоха, забегавшие по берегу охранники, работники порта и «полицейские» не обратили внимания на цепочку десантников, ничем не отличавшихся от карашитов - кроме Максима и Сан Саныча. Россияне в своих роскошных «ратниках» не особо выделялись из общей группы и в глаза не бросались.
        Первая стычка между десантниками и служащими порта произошла уже после того, как они прибежали к трапу, соединявшему причал и палубу хладоносца. Здесь их встретили четыре здоровяка в чёрных мундирах, вооружённые автоматами и с красными шлемами на головах. Но парни в этот момент смотрели на горящий «эсминец» и отреагировали на бегущих с опозданием.
        Помощь Максима и Александра не понадобилась. Дружинники на бегу вскинули стволы «мушкетов», и вся четвёрка, оглянувшись, получила по «пуле» - шарообразному сгустку микробов, парализующих мышцы. Шарики расплылись по шлемам, и охранники беззвучно осели на каменные плиты, выронив автоматы.
        Могута что-то крикнул, подхватывая на бегу один из этих тонкоствольных огнестрелов (чистый «шмайсер»! - мелькнуло в голове Максима). Пробегавшие мимо бойцы завладели остальными автоматами, не задерживаясь ни на миг.
        На палубе у трапа появился человек в чёрном, с красным шлемом на голове, увидел бегущих, вскинул автомат.
        Максим на инстинкте отреагировал - метнул нож.
        Человек в мундире отшатнулся за бортик, упал на палубу.
        Бежавший впереди Малята оглянулся - в глазах огонь и азарт! - выставил большой палец.
        Взбежали по трапу на борт корабля.
        Путь к центральной надстройке преградила пятёрка охраны хладоносца, разбегаясь веером. Но пока Максим выдёргивал нож изо лба убитого охранника, десантники открыли стрельбу из экспроприированных автоматов и в течение пары секунд расправились с противником, не ожидавшим такого стремительного наскока.
        Однако флагманский корабль охранялся серьёзно.
        Взвыла и заквакала сирена тревоги. Из всех люков на верхней палубе начали выбегать матросы в жёлто-синих робах и охранники в чёрном, с красными головами, похожие на ожившие подосиновики. Раздался грохот - началась стрельба.
        Десантники ответили залпом из автоматов и четырьмя гранатами.
        Потеряв шестерых, толпа стрелков залегла под прикрытием мортир и тумб. Стрельба на миг прекратилась.
        Могута крикнул:
        - Вперад!
        Отряд метнулся к люку центральной надстройки. Ценой жизни одного десантника прорвались, прыгая в люк.
        - Идите наверх! - крикнул сотник. - Я прикрою!
        Его помощник Миро махнул рукой:
        - За мной!
        Могута выскочил обратно, бросил гранату.
        - Куда это он?! - не понял Сан Саныч.
        - Вран! - оглянулся Малята. - Звать!
        Максим понял, что сотник через ворона, игравшего роль беспилотника, хочет связаться с лопотопом и приказать нанести второй удар торпедами.
        Прыгая через три ступеньки, десантники помчались на верхний ярус надстройки.
        Выскочивший на втором этаже охранник в спецкостюме выстрелить не успел, ему достался разряд глушара, которым орудовал Миро.
        На третьем этаже их встретили ещё трое в чёрном с красными шлемами на головах. По-видимому, это была личная гвардия конунга, хорошо тренированная и подготовленная. Троица грамотно расположилась в коридорах и на лестничной площадке, открыла огонь из автоматов, и десантникам пришлось спешно ретироваться, отступать и прятаться от пуль за лестницами и стенками подъёма. Ранили Миро, хотя он не перестал командовать отрядом.
        Помог росичам грянувший где-то на корме взрыв.
        Хладоносец качнуло, двое красношлемников выпали на лестничную площадку, и Миро бросил одну за другой две гранаты.
        Грохнуло, послышались вопли раненых защитников корабля.
        Дружинники прыгнули вперёд и в несколько секунд порубили мечами оставшихся в живых гвардейцев конунга.
        На главном мостике их ждала целая армия из двух десятков солдат в красных шлемах.
        - Собираем «глюк»! - хрипло скомандовал Миро.
        Бойцы вытащили глушары. То же самое сделали и Максим с Александром.
        Подоспел Могута с залитым кровью лицом.
        - Сколько их?
        - Два на десять. Можно попробовать достать «глюком».
        - Мало нас.
        - Иначе не пройдём!
        Могута обернулся на россиян.
        - Останьтесь.
        - Мы с вами! - решительно возразил Максим.
        - Хорошо, каждая пара рук на счету. Прорываемся к верхнему горизонту! Любаву отвели в апартаменты командующего.
        - Откуда вы знаете? - усомнился Сан Саныч.
        - Удалось допросить одного из чёрных внизу.
        - Предлагаю вариант: вы берёте на себя свору на мостике, мы освободим Любаву.
        Несмотря на внешность тяжеловеса, Могута умел принимать решения быстро.
        - Хорошо, идите!
        - Я с ними! - выдохнул Малята.
        - Иди! Хлопцы, начали!
        Дружинники сделали залп из глушаров: по коридору заструился ставший холодным воздух, проник на мостик.
        Несколько красноголовых гвардейцев упали.
        Бойцы Могуты бросили по гранате, разнося всё оборудование на мостике хладоносца. Помещение заволокло дымом.
        - За мной! - крикнул Малята, бесшабашно бросаясь через коридорчик к лестнице, ведущей на верхний горизонт надстройки.
        - Стой, балбес! - рявкнул Сан Саныч.
        - За ним!
        - Чёрт бы побрал этого пацана!
        Друзья рванули вслед за братом Любавы, проявившим молодую удаль и нерасчётливость.
        Догнать его удалось только перед дверью в отсек, которую охраняли два гвардейца. К счастью, он не стал бежать к двери, вовремя заметив опасность, упал на пол и ткнул остриём глушара в одного из охранников. Тот осел, роняя автомат.
        Второй дал очередь, но был обезврежен Максимом, действовавшим в режиме экстрасенсорного восприятия. О своём глушаре он забыл напрочь, не приученный пользоваться им в боевых ситуациях, поэтому снова избрал привычное оружие. Нож, пущенный сильной рукой, пронзил воздух и вошёл точно в шею гвардейца под пряжку шлема.
        Не сговариваясь, все трое метнулись вперёд и вывалились по ту сторону внезапно распахнувшейся двери, не успев вовремя сообразить, что происходит.
        Апартаменты конунга сверкали полированным металлом, изломами каменных плит, фарфоровой белизной, драгоценными камнями и жемчужным панно. Стены помещения были прозрачными, и через них был виден порт, корабли на рейде и клубы дыма над причалом.
        Апартаменты имели форму трёхконечной звезды, накрытой гнутым куполом цвета перламутра. В каждом луче этой звезды стояли ансамбли массивных кресел - от трёх до пяти, а в центре располагался самый настоящий трон из искусно обработанных кристаллических каменных глыб, обрамлённых полосами из полированного металла.
        На троне восседал владелец апартаментов - чистый мачо в радужно переливающихся одеждах, широкоплечий, массивный, ощутимо сильный, с гордо посаженной головой, украшенной плюмажем из фиолетово-зелёных волос. У него было смуглое лицо молодого бога с «греческим» профилем и крупные губы истинного гурмана.
        Любава тоже находилась здесь: её держал за руки белолицый гигант в мундире, вооружённый автоматом. Его глаза казались бездонными провалами в адскую тьму и выражали снисходительную брезгливость ко всему происходящему.
        Но и это был не последний обитатель апартаментов.
        В углу за спиной сидевшего Монарха Вечного Рейха шевельнулся полумрак, и над низкой стоечкой «бара» (во всяком случае, так она выглядела) выросла пузырчатая фигура хладуна.
        - Гадский папа! - вырвалось у Маляты.
        - Дьявол! - поддакнул Сан Саныч.
        - Сюрприз, однако, - улыбнулся конунг; по-росски он говорил совершенно свободно. - Не делайте глупости, господа, опустите оружие! Иначе первой умрёт она, а потом вы.
        Максим и Александр переглянулись.
        - Может, на удачу, э? - произнёс Сан Саныч тихо и быстро, без выражения, как будто говорил о пустяках.
        - По ситуации! - одними губами, без звука, ответил Максим.
        Медленно опустили на пол оружие: карабин, пистолет, одну гранату, ножи.
        - Глушары! - Конунг с ухмылкой повёл пальцем с нанизанными на него кольцами.
        Максим помедлил, но повиновался.
        Сан Саныч сделал то же самое.
        - Вы что делаете?! - сдавленным голосом проговорил Малята. - Они… нас… убьют!
        - Клади! - мрачно посоветовал Александр.
        - Предатели!
        - Они убьют нас, если ты не опустишь оружие!
        - Лучше погибнуть!
        - Головой думай, а не копчиком! Ты пришёл спасти сестру, а не погибать! Вот и решай проблему!
        Малята перевёл взгляд на Максима и, видимо, прочитал что-то в его глазах, потому что опустил глушар, потом положил на пол меч.
        Гигант с мёртвым мучнистым лицом заставил Любаву присесть на колени, подошёл к гостям, ногой отбросил их оружие к стене. Нажал могучей дланью на плечо Сан Саныча, заставив его опуститься на колени так же, как Любаву. Потом то же самое велел сделать Максиму.
        Малята заупрямился и получил удар в ухо, бросивший его на пол. Он вскочил в ярости, сжав кулаки, но Сан Саныч проговорил мрачно:
        - Остынь, малец! Погубишь всех нас!
        Молодой росич глянул на Любаву, стиснул зубы, опустился на колени.
        Гигант кивнул, остановился за их спинами, держа в руках автомат, как игрушку.
        Конунг встал, одёрнул верхний слой своего сложного наряда, напоминающий кучу кафтанов и плащей без рукавов, подошёл к пленникам.
        - Я следил за вами. Действовали вы неплохо, но безрассудно. Неужели надеялись столь малыми силами провести сложнейшую операцию ради спасения жизни одной женщины? Даже если она дочь большого военачальника?
        Вопрос повис в воздухе.
        Конунг в задумчивости обошёл всех троих, остановился перед Максимом.
        - Росичей я ещё могу понять, это их соотечественница, хотя мы рассчитывали словить не её, а деятеля повыше рангом. Но вы-то зачем ввязались в эту авантюру? Вы производите впечатление умного человека, и насколько мне известно, вы, русские, ходоками за Грань стали случайно. Жили бы себе дома и жили в своём мире, не вмешиваясь в чужие разборки. Тем более что последний переход скоро закроется, и вы уже ничем никому не поможете. Так какого же рожна вам понадобилось пойти на смертельный риск?
        - Тебе не понять, - презрительно проворчал Сан Саныч.
        Конунг не удостоил его взглядом, продолжая изучать лицо Максима.
        - У вас есть что сказать? Или ответ будет банальным - любовь? То есть просто тяга к представительнице противоположного пола, за которой, кроме физиологических потребностей, ничего нет?
        Максим усмехнулся.
        - Мой друг прав, тебе не понять. Четыре разных ДНК не дают гарантии обладать ни умом, ни божественной нравственностью. Как ты можешь прочувствовать то, что тебе недоступно? Если у тебя нет самого главного - души?
        Глаза конунга сверкнули. Но сдерживать эмоции он умел. Презрительно искривил губы.
        - Ума не приложу, что мне с вами делать.
        В дверь стукнули, вошёл ещё один гвардеец в красном шлеме, произнёс недлинную фразу, которую Максим перевёл для себя как: «Обнаружена подлодка с торпедами!»
        - Топите!
        Максим напрягся, пытаясь найти выход из положения.
        Выхода не было. Они были в ловушке.
        Глава 26
        Могута пересчитал дружинников: вместе с ним оставалось всего трое, и прислонился спиной к стене коридорчика, выходящего к галерее, охватывающей под куполом апартаменты командующего флотом. Там сосредоточилось всё оставшееся воинство конунга - семеро гвардейцев в красных шлемах, вооружённые автоматами, а у десантников в наличии оставались лишь мечи, ножи, один автомат на всех и одна граната. Плюс два глушара.
        - Мало! - прошептал он с кривой усмешкой.
        На лестнице показались трое гвардейцев, спешащих наверх, пришлось встретить их мечами, но один таки сумел остаться в живых и скрылся за дверью апартаментов.
        Гвардейцы открыли шквальный огонь. Пришлось снова залечь.
        - Я сбегаю за подмогой! - предложил Миро. Дважды раненный, он тем не менее не жаловался и дрался отчаянно.
        - Вряд ли это возможно, - мотнул головой Могута, тоже весь в крови. - Мы договаривались, что лодка будет маневрировать, ты не дозовёшься.
        - Лишь бы она вынырнула на поверхность.
        - Нет, нам надо во что бы то ни стало прорваться в апартаменты и выручить наших ходоков.
        - Скорее всего, их уже захватили в плен, раз охрана толчётся у двери и ничего не предпринимает.
        - Тогда давай позовём Ротана.
        Миро имел в виду оставшегося на борту лопотопа дружинника, который и должен был выполнить всю намеченную заранее программу действий.
        Могута сел поудобнее, посмотрел на зажатый в кулаке глушар.
        - Чем мрак не шутит, когда свет спит…
        «Позвать» Ротана - означало связаться с ним через тонкие связи «трепещущих пространств», как говорил Хорос, раскрывший немало физических тайн мира Роси. Но если для небольших расстояний для связи достаточно было послать врана или стаю мелких птиц, то для скоростной передачи больших данных требовалось объединение нескольких достаточно мощных психик. А отряд десантников изрядно подтаял, и оставшаяся четвёрка не могла рассчитывать на удачу. Но стоило попытаться.
        - Сергий, следи за красноголовыми!
        - Есть!
        - На руку!
        Четыре ладони легли одна на другую, четыре глушара упёрлись в потолок коридора.
        - Ротан, отзовись!
        Облако кипящих струй воздуха поднялось над дружинниками, поднимаясь вверх и исчезая в потолке.
        Через несколько мгновений пришёл ответ: в голову Могуты просочился слабенький хрупкий голосок:
        «Слышу, сотник!»
        «Что у вас?»
        «Ходим галсами под водой, за нами гоняются три лопотопа!»
        «Продержитесь?»
        «Сколько можем».
        «Торпеды остались?»
        «Две в трюме, на столе подачи. Четыре мы запустили».
        «Сможете запустить оставшиеся две?»
        «Нас мало… но попытаемся».
        «Как только запустите, поднимитесь под перископ и наблюдайте за хладоносцем. Мы постараемся выбраться к мортирам».
        «Все?»
        Могута сморщился.
        «Все, кто остался. Русские ребята у конунга, и я на них надеюсь».
        «Благослови их светый дух!»
        Связь оборвалась.
        Десантники смотрели на объединённые ладони и молчали.
        Могута достал последнюю гранату.
        - Как только Ротан ударит торпедами, я брошу - и атакуем!
        Сосредоточились для броска.
        Могута сорвал чеку и стал ждать взрыва торпед.
        Глава 27
        Спасительная мысль, как всегда, пришла в последний момент.
        - Ван минитс! - выговорил Максим сквозь стиснутые зубы.
        Конунг вздёрнул красиво очерченные брови (не иначе как у него был личный парикмахер). Сказал на смеси языков:
        - Браво! Не думал, что к нам попадёт русский учёный.
        В основе его «суржика» лежала британо-латинская система, так называемый «мёртвый язык», на котором давно не говорил никто. Но в нём было много и вполне понятных современных слов, английских, итальянских и немецких. Максим заговорил на английском, и конунг его понял.
        - Я не учёный, - добавил Максим на английском. - Однако наша система обучения позволяет понимать даже идиотов и мёртвых.
        - Восхитительно! Потрясающе! - В голосе хозяина апартаментов прозвучала издёвка. - Так чего вы хотите?
        - Отпустите девушку! Мы останемся, этого достаточно.
        Любава, молча кусавшая губы, вскинула голову.
        - Нет! Я останусь с вами!
        Она тоже понимала еуродский язык и заговорила на нём.
        Малята вдруг сорвался с места, воспользовавшись тем, что его выпустили из виду, подхватил с пола меч и кинулся на конунга.
        Но гигант в чёрном, очевидно, личный телохранитель властелина Еурода, повернул ствол «шмайсера» и дал очередь перед росичем, точно рассчитав траекторию пуль. Одна попала парню в руку, вторая выбила меч, ещё три-четыре отрикошетили от пола.
        Малята упал на колено, зажимая правой ладонью левую руку и с ненавистью глядя на противника.
        Вскрикнула Любава, бросаясь к брату.
        Гигант направил на неё автомат.
        Она замерла, сжав кулачки.
        - Трус! - сорвавшимся голосом бросил Малята. - Слабо потягаться на мечах?! Или ты привык стрелять издали?!
        - Почему издали? - спокойно ответил конунг. - Можно и на мечах, и на ножах. Я слышал, ты у себя какой-то там чемпион по метанию?
        Максим встретил говорящий взгляд Сан Саныча. У обоих мелькнула одна и та же мысль: очевидно, на родине Маляты работали сексоты-разведчики конунга либо о событиях на территории Роси ему докладывали предатели на местах, из той же «пятой колонны», которая подготовила захват Любавы. Вспомнились беседы россиян с росичами во время встреч в Хлумани. Сан Саныч как-то раз спросил:
        - Если конунг знает о России всё и там прячутся его разведчики, почему они не добудут оружие помощней? Атомную бомбу, к примеру?
        - Потому что связь Роси с «большой землёй» непостоянна, - ответил тогда Корнелий. - К тому же переходы за Грань не пропускают большие массы, эксперименты и у нас велись. Проходят буквально с десяток человек. Ни о каких крупных перемещениях речь не идёт.
        Мысль мелькнула и растаяла, оставив эмоциональное послевкусие: хорошо, что у конунга нет наших «Кинжалов»!
        - Давай, сразись! - крикнул Малята. - Не трусь, докажи свою силу!
        - Без проблем, - ухмыльнулся конунг.
        - Угомонись, дуэлянт, - проворчал Сан Саныч.
        - Он же ещё совсем мальчишка, - сказал Максим. - Хочешь позабавиться убийством или действительно получить удовлетворение? Пободайся со мной.
        Конунг с интересом оглядел отвердевшее лицо россиянина.
        - Ну, да, ты ведь тоже участвовал в чемпионате Роси по метанию и даже получил приз.
        - Рискнёшь? - Это слово Максим произнёс по-русски.
        Видимо, Монарха задел тон пленника, в котором явственно прозвучала нотка пренебрежения. До этого момента властителю Еурода никто не рисковал бросить вызов, не имевший шансов оставить говорившего в живых. Но вызов имел место, и конунгу захотелось доказать своё превосходство перед лицом симпатичной пленницы. Улыбнувшись, он проговорил с великолепным апломбом голливудского супергероя:
        - Что ж, с удовольствием надеру тебе задницу!
        Сан Саныч рассмеялся, уловив знакомое словосочетание.
        - Ну и кретин!
        Конунг не обратил на него внимания. Снял с себя ещё один слой одежды - нечто вроде пушистого плаща и остался в облегающей фигуру чёрно-белой «футболке» и бликующих металлом штанах. Фигура у него и в самом деле оказалась впечатляющей, словно хозяин Еурода всю жизнь ходил в качалку и нарастил великолепный мышечный каркас. Можно было понять его чувства, не допускающие мыслей о возможном поражении. И у Максима даже участилось дыхание от оценки противника-бодибилдера такого уровня. Однако он не собирался сражаться с ним в формате соревнований ММА, поэтому нервный озноб не длился долго. Исход схватки зависел не от мышц соперника, его массы, а от силы и знания приёмов рукопашного боя.
        Конунг сам пошёл ему навстречу.
        - Выбирай оружие, русский.
        - Сначала оговорим условия, еуродец, - усмехнулся Максим.
        - Твои предложения.
        - Если победу одержу я - отпустишь всех!
        - Это невозможно. Не трать силы на напрасные надежды. В любом случае ты проиграешь. Не продержишься и пары таймов. Обещаю отпустить её, и только. На остальных у меня есть определённые планы.
        - Не кажи «гоп», пока не перескочишь, - буркнул Сан Саныч.
        Конунг посмотрел на него с сомнением.
        - Итак, меч, нож?
        - Нож.
        - Не возражаю. - Конунг кивнул телохранителю. - Держи их на мушке. Дай ему нож.
        Гигант и гвардеец в красном шлеме затолкали пленников в угол, к стоечке, за которой неживым истуканом стоял хладун. Глаза монстра были белые, навыкате, размером чуть ли не с голову человека, и разделяла их щель вертикального, как у кошки, зрачка.
        Любава сразу принялась осматривать брата. Сан Саныч достал из кармана санпакет, который не собирался использовать, и девушка перевязала предплечье Маляты бинтом.
        Максим под дулом автомата подобрал свой нож, встал к противнику боком.
        - Готов!
        - Мак! - едва слышно проговорила Любава, закончив возиться с братом.
        Не услышав в тоне девушки даже намёка на страх или тревогу, Максим послал ей предостерегающий взгляд.
        - Нам дали время, Любава, используй его с пользой.
        Последние слова, прозвучавшие как тавтологический казус, он произнёс по-русски, надеясь, что командовавшая спецотрядом пограничников девушка поймёт его правильно.
        Телохранитель принёс конунгу необычайной формы нож. Кончик ножа разделялся на два острия, одно чуть длиннее другого, рукоять имела изящную скобу гарды, а по длине он превосходил нож Максима сантиметра на три. И он взял эту особенность оружия противника на заметку.
        Конунг картинно повертел нож в пальцах, демонстрируя отличную фланировку, выставил острие вперёд, поманил Максима левой рукой.
        - Смелее, русский!
        Максим мелкими шажками подбежал к нему, также выставив нож остриём вперёд, но в другом хвате - на рукояти, и держа его под углом в тридцать градусов к горизонтали. Он никогда не собирался применять свои умения фехтовать ножом на практике, но теперь ещё раз с благодарностью подумал о дяде Никифоре, брате отца, который заставлял его в юности и во время учёбы в институте заниматься не только метанием холодного оружия, но и овладевать мастерством реального боя.
        Конунг оказался умелым бойцом. Так и должно было быть, потому что в противном случае он не поддался бы искушению «проучить наглого русского» и победить его на глазах у красивой пленницы. Конунг с ходу продемонстрировал стиль с «раздвоением сознания» (новозеландцы назвали бы его сима-то), и, если бы Максим не знал особенностей и тонкостей боя, ему уже на первых секундах схватки достался бы «вспоротый живот» - удар ножом в двух направлениях - по горизонтали и вверх: противник метил в полую артерию, поражение которой заканчивалось смертью через пять-одиннадцать секунд.
        Однако Жаров легко отразил удар - ножи со звоном столкнулись - и сам нанёс «качающийся хвост ящерицы»: удар-разрез-захват-укол-разрез, ранив противника в локоть и заставив его отскочить. Конунг был вынужден блокировать попытку захвата, и по силе ответного толчка Максим понял, что соперник физически сильнее.
        Ладно, есть и другие хваты и приёмы. Спасибо, дядя Никифор, что учил на совесть.
        Удар-разрез-укол-разрез…
        Противник отвечает, целя в сонную артерию. Что ж, понятная школа, индонезийцы давно практикуют тройные уколы с разрезом снизу вверх и ударом сверху вниз.
        Удар-укол-удар-ложный замах-разрез!
        Конунг снова отскочил, хрипло вскрикнув: нож оставил на его предплечье неплохую отметину, налившуюся кровью.
        - Фак ю бистард!
        Максим усмехнулся в душе, переведя фразу конунга как: «Ах ты ублюдок!» Поддразнил противника:
        - Что, отступаешь, выродок? Неужели не хочешь надрать мне задницу?
        Лицо конунга перекосилось, глаза исторгли пламя.
        Он метнулся вперёд, ускоряясь до немыслимого темпа, и на этот раз достал-таки: нож Монарха коснулся плеча Максима, и короткий шип на кончике лезвия, прятавшийся под длинным остриём, вдруг удлинился сантиметров на пять, протыкая плечо россиянина.
        Боль колючкой ударила в голову. Теперь уже вынужден был отскочить Максим, усилием воли нейтрализуя болевые ощущения. Только теперь он понял назначение странного расщепления кончика ножа конунга на два шипа. Изобретатели этой конструкции смогли создать двойное лезвие, одно из которых в нужный момент удлинялось для смертельного укола.
        Вскрикнула Любава.
        Что-то быстро произнёс Сан Саныч.
        Максим помотал головой, теряя концентрацию.
        Снова прилетел голос друга:
        - Смотри в оба! У него что-то ещё припрятано!
        Действительно, конунг, оскалившись, сунул руку за спину и вытащил второй нож. Глумливо хохотнул:
        - Пора умирать, русский! Ты хороший боец, но в этом мире ты лишний!
        Пришла мысль воспользоваться тем, что тренер Максима называл «отвлекающим сюрпризом».
        Они столкнулись, размахивая ножами.
        Максим рассчитывал работать на удалении, не подпуская противника близко, что давало ему возможность вовремя предугадывать цепочки атак, но тот двигался быстрее, а главное, равно искусно владел обеими руками, и через несколько секунд, получив два укола - в бок и в шею, Максим понял, что проигрывает бой.
        Но эта же мысль пришла в голову и конунгу. Он вскинул обе руки вверх, возликовав:
        - Падай, русский! Я зарежу тебя как барана!
        И в этот момент Максим метнул в него то, что имел. Не нож! Жемчужину с записью основ физики Роси!
        С расстояния в три метра он не промахнулся. Зеленоватая кристаллическая горошина величиной с небольшой грецкий орех вошла точно в глаз конунга, проткнув хрусталик сантиметровой длины колючкой «ввода-вывода».
        Раздался вопль!
        Конунг выронил оба ножа, прижал к глазу ладонь, закружился по полу в слепом танце, скуля и подвывая, как раненый пёс.
        Свидетели поединка, телохранитель и гвардеец в красном шлеме, опешив, уставились на господина, забыв, где они находятся.
        Но не забыл Сан Саныч, не потерявший навыки воздушной пехоты.
        - Погнали!
        И они «погнали», не отвлекаясь ни на мгновение, зная каждый свою задачу.
        У Маляты, как оказалось, не отняли нож, и он доказал, что не зря считается одним из лучших метателей Роси. Нож с шипением прорезал воздух помещения и воткнулся в висок гвардейца, пробивая защитную пластину шлема и височную кость.
        Гвардеец упал.
        Сан Саныч первым добежал до стены, цапнул с пола карабин и выстрелил: всё это за две секунды!
        Гигант-телохранитель конунга вынужден был прыгать по полу как заяц, уворачиваясь от пуль, не думая об ответной стрельбе, и это дало возможность Любаве добежать до стены и схватить один из глушаров, отобранных у десантников при задержании.
        Однако в это время ожил неподвижно стоявший до сих пор хладун, одним кенгуриным прыжком преодолевая стоечку в углу. Любава была вынуждена нырнуть на пол, перекатываясь под сомнительную защиту кресел, и первый плевок холодом её не задел. Видимый как струя тумана, он вонзился в стену зала, превращая круг диаметром в метр в ледяной щит. На пол посыпались осколки лопнувшего панно.
        Конунг в этот момент перестал стонать, нагнулся к своим ножам, однако подбежавший Максим ударом ноги отправил хозяина апартаментов в короткий полёт.
        Начал стрелять телохранитель.
        Сан Саныч нырнул под кресла, ответив из карабина. Пуля не пробила чёрный «ниндзя»-костюм гиганта, очевидно, снабжённый бронежилетом, но заставила прекратить стрельбу.
        Хладун плюнул ещё раз, превращая весь угол с креслами в ледяную композицию.
        Однако Любавы там уже не было. Дочь воеводы была тренирована не хуже своих пограничников и знала толк в подобного рода перестрелках. Её глушар метнул призрачную стрелу ментального поля, и хладун начал прыгать по залу, посылая во все стороны струи «слюны», мгновенно замораживающей воздух и попадавшиеся на пути предметы.
        - Убейте их! - взвизгнул конунг, теряя остатки «суперменской» мужественности, добежал до торца одного из лучей помещения и исчез за внезапно открывшейся дверцей.
        Но убивать освободившихся пленников было уже некому, не считая хладуна.
        Телохранителя добили вторым выстрелом - в голову - Сан Саныч завладел его автоматом.
        Гвардеец тоже не смог подняться на ноги: нож Маляты не дал ему шансов выжить. Молодой росич подскочил к нему, выдернул из головы нож, но автомат поднимать не стал, метнулся за своим мечом.
        Оставался хладун, который на какое-то короткое время перестал плеваться. По-видимому, ему тоже была необходима перезарядка.
        Малята кинулся к монстру с поднятым мечом.
        Сан Саныч направил на «кенгурожабу» стволы карабина и автомата. К нему присоединилась Любава, вооружённая глушаром.
        Но Максиму пришла в голову неожиданная мысль, показавшаяся ему реализуемой. Он выскочил вперёд, крикнул:
        - Подождите! Попробуем его зомбануть!
        - Что?! - в один голос отозвались брат и сестра, в то время как военком опустил стволы; он понял замысел друга.
        - Надо запрограммировать хладуна! - повторил Максим. - Присоединяйтесь ко мне!
        - Невозмога… - пробормотал Малята с сомнением.
        - Раз его запрограммировали выродки, сможем и мы! Думайте быстрее! Он сейчас начнёт плеваться!
        - Дягай, браценик! - очнулась Любава. - У рэжиме вялика глюку!
        Максим протянул левую руку ладонью вверх.
        На неё легли ладони девушки и Александра. Мгновеньем позже к ним присоединился Малята.
        Максим направил острие глушара на хладуна.
        - Стой, скотина! Замри!
        Хладун надул зоб, раскрыл пасть (внутри у Максима всё похолодело и без плевка монстра), застыл, выпучив глаза.
        Шумно выдохнул Сан Саныч.
        - Твою же м-мать!
        - Слушаться меня! - Для убедительности Максим потряс глушаром, посылая в зоб монстра мысль-приказ, как он сам надеялся. - Выполняй всё, что прикажу!
        Хладун закрыл рот. В белых бельмах его глаз протаяла если и не мысль, то какое-то понимание.
        Максим покосился на Любаву.
        - Как удержать его в этом состоянии, чтобы он находился в постоянном послушании и слышал мои мысленные команды?
        - Ты чужий… - начал Малята. - Вин не зрозумие твох думак.
        - Пусть слушается эмоций.
        - Просто думай об тэм, што хочешь зробить канкрэтна, - посоветовала девушка, заговорив от переживаний по-росски. - Можа послати яшче наказ.
        - Повторим! - Остриём глушара Максим снова очертил круг на морде хладуна, постарался добавить в мыслепоток больше энергии. - Слушайся меня! Я твой хозяин!
        Хладун переступил с ноги на ногу.
        В этот момент в коридоре за стенами зала раздалась стрельба, дверь распахнулась, в помещение ворвались несколько гвардейцев с головами-поплавками красного цвета.
        Решение созрело мгновенно.
        - Убей их!
        Сан Саныч, Малята и Любава ещё только разворачивались, поднимая каждый своё оружие, а хладун уже сделал плевок: воздух пробил клуб изморози, накрывая сразу троих гвардейцев! Все трое превратились в ледяные статуи! Четвёртому, самому последнему, досталось чуть-чуть: у него заледенело плечо, - и он закричал, поднимая ствол автомата и собираясь стрелять.
        Из коридора щёлкнул выстрел, крик оборвался, гвардеец упал.
        В дверь заглянул какой-то человек с окровавленным лицом, с автоматом в руках.
        Максим не сразу узнал сотника, распростёр руки перед хладуном и спутниками:
        - Не стрелять! Свои!
        Могута ошалело глянул на хладуна, стоявшего за спиной Любавы, поднял автомат.
        - Спокийно, он з намы! - остановила его девушка.
        Подбежал Малята с мечом в одной руке и с глушаром в другой.
        - Мы его заморочили, тепер вин слухаэться нас.
        - Конкретно его. - Любава оглянулась на Максима. - Уходим отсюда! Конунг сбежал, но в его распоряжении целая армия, мы не справимся со всеми.
        Могута в сомнении глянул на хладуна, перевёл взгляд на Максима, и тот понял чувства командира десанта.
        - Я в вашем распоряжении, дружище, приказывайте!
        Хладун зевнул (выглядело это устрашающе), переступил с одной своей кенгурино-лягушачьей лапы на другую, заставив дружинников попятиться.
        Максим направил на монстра острие глушара:
        - Стоять!
        Хладун послушно замер.
        Выглядело это на сей раз так подчёркнуто по-детски, с показательной готовностью, что Сан Саныч засмеялся.
        - Вольно, рядовой Упырь!
        - Упырь? - не поняла Любава.
        - Надо же его как-то называть. Упырь вполне подходящее имя.
        Могута очнулся.
        - За мной! Выбираемся на палубу, садимся в лопотоп и уходим! Миро, ты последний, прикроешь! Максим, пойдёте с хладуном в середине. Хлопцы, подберите огнестрелы!
        Десантники похватали автоматы убитых гвардейцев, и отряд устремился из апартаментов конунга в кольцевой коридор, а оттуда по лестнице на палубу хладоносца. Первым тенью летел молодой парнишка-дружинник с чубом, выбивающимся из-под головного убора, похожего на бейсболку, чёрного цвета с эмблемой: в белом круге силуэт летучей мыши с автоматом в лапах. Такие же «бейсболки» были и на оставшихся в живых дружинниках, кроме Могуты. Голову сотника обматывала зелёная бандана.
        Выбежали из надстройки на палубу, встретив всего двух гвардейцев, уклонившихся от боя.
        Конунг, очевидно, уже успел распорядиться насчёт задержания десанта, и отряд встретил стрёкот пятёрки автоматов.
        Ответили с не меньшей убедительностью, заставив стрелков разбежаться по палубе в поисках укрытия. Отряд дружно рванул к левому борту корабля, открывающемуся к заливу. Но из первой надстройки, ближайшей к носу, выбежала толпа красноголовых штурмовиков, преграждая путь отряду, и в сторону десантников развернулась одна из мортир.
        Максим на бегу дёрнул хладуна за лапу, разворачивая к носу.
        - Огонь!
        Хладун плюнул.
        Струя мерцающего тумана, расширяясь, ударила по гвардейцам, по расчёту мортиры, превращая всех в ледяные глыбы. Раздались вопли, визг, шлепки пуль, сыпанувших по корпусам надстроек и палубных конструкций.
        Максим заметил ещё одну группу гвардейцев, выскочивших на горб кормовой надстройки, хотел развернуть хладуна в ту сторону, но кенгуролягушка заупрямилась, мотая головой. Холодея, Максим увидел, как один за другим начинают откидываться купола боксов по бортам хладоносца, и оттуда вылезают страшилища с раздутыми зобами.
        - К носу! - крикнул Могута, выпуская длинную очередь по гвардейцам на палубе надстройки, опередив их на какое-то мгновенье.
        В это время с кормы прилетел звук разрыва, и хладоносец качнулся с боку на бок, роняя всех, кто стоял на палубах.
        Максим понял, что это выстрелил их болотоплав, подгадав нужный момент и выпустив торпеду. Вскочив на ноги, он сунул в морду хладуна «мосол» глушара:
        - Убью! Стреляй!
        Зоб монстра раздулся пузырём, и Максим едва успел развернуть его в нужном направлении. Вылетевшая струя тумана заморозила ближайшего хладуна, вылезающего из бокса, и трёх гвардейцев у борта. Путь к свободе был открыт.
        - В воду! - послышался голос сотника.
        Дружинники попрыгали в воду, хотя сам Могута остался на палубе с автоматом в руках.
        - Беглый огонь по шайтанам! - прорычал Максим, припомнив словечко главы Чечни Рамзана Кадырова. - Задержи их, насколько сможешь!
        Едва ли хладун понял человека, будучи таким же «шайтаном», но повиновался, плюнув на соседний купол.
        - Мак! - послышался крик Любавы.
        - Иду к тебе! - крикнул он в ответ.
        - Прыгай!
        - Прыгай! - повторил Александр, подбегая к борту. - Я с ней!
        Тогда и Максим, разогнавшись, кинулся с борта в мутную желтоватую воду, покрытую накипью грязи и пузырей.

* * *
        Судя по отсутствию огней за кормой, подлодка оторвалась от погони, и Могута дал команду всплывать.
        В полночь по местному времени лопотоп высунул перископ, подождал немного и вынырнул полностью.
        Фиолетово-красноватый купол неба накрывал Великотопь изумительно красивой световой паутиной, и Максим невольно застыл как изваяние, с детским восхищением рассматривая небесный пейзаж.
        Болото в этом районе расступилось обширным водным зеркалом без единой морщинки, свободным от водорослей, и напоминало земное море где-нибудь под Сочи: было тепло, воздух прогрелся градусов до двадцати, ветер стих, и всем этим миром завладела тишина. Лишь из-за горизонта изредка доносились очереди свисточков и шлепки: это переговаривались с помощью инфра- и ультразвука обитатели Топи.
        Бой на борту хладоносца закончился отступлением десантного отряда и бегством на лопотопе. Погибли пять десантников, по сути, почти вся группа Могуты, за исключением Ротана, дружинника, остававшегося на борту субмарины. Остались в живых сам сотник, его помощник Миро, Малята плюс россияне и Любава, ради которой и затевалась безумная по смелости операция.
        Впрочем, именно это безумство с точки зрения конунга и его слуг и помогло росичам добиться успеха. Еуродцам в голову не могло прийти, что их вечный противник осмелится сунуться в логово конунга и попытаться освободить пленницу.
        Помог десанту и присущий всему роду человеческому чиновничий пофигизм. Веря в свою исключительность и неуязвимость, служащие порта Немки и пограничного гарнизона просто экономили на охране побережья, включая системы обнаружения лишь «по праздникам», то есть в моменты плановых проверок. Поэтому, когда лопотоп капитана Карла ударил по флагманскому кораблю торпедами, практически ни один сторожевой корабль в акватории порта не смог вовремя отреагировать на внезапное нападение. Отряд Могуты хоть и потерял большую часть бойцов, задача, стоявшая перед ним, была выполнена.
        Погоня за подлодкой началась только после того, как на неё вскарабкались все беглецы, и она погрузилась в воду. Выйдя из порта, она по приказу сотника направилась не прямиком к тепую Роси, а повернула налево и направилась к Болвороту, как росичи называли легендарный центр Великотопи. Этот нестандартный манёвр и позволил беглецам оторваться от преследования.
        На палубу субмарины вылезли все пассажиры, а также руливший ею дружинник Ротан и капитан Карл. Ему было хуже всех, потому что судьбу моряка предсказать не мог никто, и Максим невольно посочувствовал ему, хотя не знал и своей собственной участи.
        - Как тихо! - пробормотал Сан Саныч, стоявший рядом. - Будто не существует в мире ничего, кроме тишины. Ни войн, ни драк, ни терзаний, ни страха и боли.
        - Мы отвыкли от тишины, - сказал Максим с сожалением, с тревогой следя за Любавой; девушка с момента освобождения не сказала никому ни слова и вела себя как каменная. - А вот они, росичи, именно с тишиной рождаются и с ней живут, создавая только им доступный порядок.
        Любава вдруг заплакала: до разговаривающих мужчин донесся всхлип.
        Максим подошёл к ней, нерешительно положил руку на плечо. И она вдруг заплакала навзрыд, прижавшись к нему всем телом. Сквозь стиснутые зубы девушки донеслось едва разборчивое:
        - Они все… погибли из-за меня… никогда себе не прощу!
        - Ты ни в чём не виновата, - сказал Максим; перевязанные раны давали о себе знать, рука Любавы больно сжала бок, но он терпел.
        - Виновата! Надо было взять с собой всю группу, когда мы выезжали из Микоростеня.
        - Кто ж знал, что нас ждёт засада в ваших лесах?
        - Я должна была почувствовать!
        Подошёл Сан Саныч.
        - Не надо так убиваться. Ребята пошли за тобой добровольно. Любой из нас пошёл бы.
        - Взяла бы с собой Фокия с его охраной, - сухо сказал Малята, стоявший по другую сторону рубки, - никто бы и не сунулся.
        Молодой росич имел в виду инцидент с нападением на сестру, неявно обвиняя в её похищении Максима, и было понятно, что он ещё не отступил от своих прежних оценок, несмотря на проявленные ходоками из России чудеса храбрости и героизма.
        Сан Саныч шевельнулся, намереваясь ответить, но Максим дотронулся до руки приятеля, и военком промолчал.
        Любава пришла в себя, отстранилась.
        - Не надо меня успокаивать. Если воевода решит снять меня с командования сотней, это будет справедливо.
        - Не снимет, - буркнул Малята.
        Постояв немного в оцепенении, девушка молча полезла в подлодку.
        За ней последовали остальные, пока на палубе не остались трое: Максим, Александр и Могута.
        - Где мы сейчас? - поинтересовался Сан Саныч.
        Заговорил он на русском языке, но всё больше применяя словечки из росского лексикона, всплывающие в памяти (то же самое испытывал и Максим), что давало гостям из России возможность общаться без переводчика.
        - В двадцати верстах от Болворота, - ответил задумавшийся сотник. Ран у него оказалось предостаточно, не меньше десятка, но все они были несерьёзными. Больше всего пострадало лицо, исчерченное осколками стекла или того прозрачного материала, из которого состояли окна надстроек хладоносца. Массивного сотника (имя Могута как нельзя более соответствовало его облику) перевязали, обработав раны, и только теперь он мог чуть передохнуть.
        - Что такое этот ваш Болворот?
        - Круговое течение в центре Топи. Оно окружает небольшой тепуй под названием Клык Дракона, напоминающий издали гигантский зуб с глубокой дырой.
        - Так это вулкан?
        - Может быть, и вулкан. Его открыли две тысячи вёсен назад, но добрались до Клыка единицы ходоков по Великотопи.
        - Из-за течения?
        - В том числе. По рассказам побывавших на нём путешественников, скала представляет собой остатки крепости атлантов. Очень опасный артефакт, судя по дошедшим до нас страшилкам. В последние полсотни вёсен Болворот замедлил скорость вращения, что позволило направить к нему экспедицию. Правда, она не вернулась.
        - Причина известна?
        - Нет. Больше туда никто сунуться не рискует.
        - А почему водоворот замедлился? Кстати, на Земле существует аналог - Гольфстрим, тёплое течение в Атлантическом океане.
        - Никто не знает, - нехотя признался Могута. - Хорос говорит, что всё это связано с деградацией пространственной складки, образовавшей Топь.
        - Да, он и нам говорил то же самое, - подтвердил Максим. - Ваш континуум трескается, образно говоря, и может когда-нибудь накрыться медным тазом.
        - Как? - не понял сотник.
        - Может раствориться в безмерном пространстве Мультиверса.
        - Говори понятней, - проворчал Сан Саныч. - Наши яйцеголовые навыдумывали словечек: континуум, Мультиверс, деградация… если я не всё понимаю, то наши братья-росичи и подавно не поймут.
        Максим подождал ответа собеседника, однако Могута никак не отреагировал на слова военкома.
        Издали по водной глади докатился низкий гул.
        Замерли, прислушиваясь.
        - Водяной, - сказал Могута.
        - Кто?! - удивился Сан Саныч. - У вас есть водяные?!
        - Китобык, туша длиной в два стадия, с рогами и множеством плавников. Второй пол - китоврас, так сказать, женщина китобыка. Мы научились ими пользоваться как двигателями для кораблей.
        - А на подлодке стоят механические движки.
        - Выродки изобрели моторы.
        - Стадий… - Александр порылся в памяти. - Сколько это по-нашему?
        - Десять метров, - вспомнил Максим меру длины росичей.
        - Хорош китобычок! - со смешком пошутил Сан Саныч. - Почти такой же величины, что наша подлодка.
        - Так вы поделитесь с нами своими планами? - повторил вопрос Максим.
        - Пройдём мимо Болворота по Дуге Ветров Ефрема, был такой ходок по Топи. Он и открыл Дугу - свободную от болотной растительности воду. По ней можно плыть без опаски наткнуться на пороги.
        - Это ещё что за фигня? Пороги? Не запорожские, надеюсь?
        - Длинные каменистые отмели с подводными камнями. Не то остатки рухнувших плато, не то изначально существующие поля сражений предков. На них разбилось немало лопотопов и надводных кораблей.
        - Мы на них не нарвёмся?
        Могута повернулся, втискиваясь в люк. Донёсся его удаляющийся мрачный голос:
        - Авось не нарвёмся.
        Сан Саныч фыркнул.
        - Ничего себе перспектива! Как тебе нравится местный авось?
        Максим улыбнулся.
        - Предки сотника и наши предки были гиперборейцами, даже язык это подтверждает, так что авось прорвёмся.
        Один за другим они нырнули в тускло освещённые недра болотоплава.

* * *
        Беда пришла откуда не ждали.
        Идущий на небольшой скорости, не погружаясь на глубину, лопотоп наткнулся на препятствие, и выскочившие на палубу пассажиры увидели цепочку бурунов, заворачивающую вправо и влево и образующую, скорее всего, кольцо из подводных плит. Лицо капитана Карла перекосил ужас, и он заверещал:
        - Drako dente! Profecta sumus!
        Светало, поэтому лицо уеродца было видно хорошо. Он и в самом деле испытывал жуткий страх.
        - Что он сказал? - осведомился Сан Саныч, вылезая вслед за Максимом.
        - Зуб дракона. Типа - нам хана!
        Оба с тревогой принялись рассматривать цепочку «порогов», окружавших видный на горизонте выступ, действительно похожий на щербатый зуб.
        - Клык Дракона, - процедил сквозь зубы Могута, оглаживая ладонью бороду. - Не может быть! Кольцо Болворота окружает Клык перед порогами, но мы не могли его пропустить.
        - Вы говорили, что водоворот замедляет скорость вращения.
        - Не мог же он остановиться совсем?
        - Остановился же.
        - Да и камни Кольца располагались глубже, - сказала Любава.
        - Значит, Топь обмелела.
        - Не нравится мне это.
        - Сколько у нас времени? Может быть, сплаваем к этому вулкану, посмотрим, что это такое, раз уж нас пропустили.
        Могута снова принялся оглаживать бороду.
        - Надо сначала предупредить пограничников о появлении в Немке флота конунга.
        - Час-другой играет роль?
        - Давайте посмотрим! - возбуждённо предложил Малята, приплясывая на месте. - Век потом будем себя корить, что проплыли мимо!
        Могута с сомнением посмотрел на Любаву, разглядывающую «зуб» из-под козырька ладони.
        - Ты как?
        - Я бы завернула.
        Сотник подошёл к вылезавшему из воды на палубу Ротану. Пока все изучали ландшафт, дружинник нырнул с носа субмарины, чтобы осмотреть корпус под водой.
        - Что там?
        - Вмятина, - ответил Ротан, отплёвываясь. - Можно слегка подрихтовать, но лучше не трогать. До берега доплывём.
        Капитан Карл взвыл:
        - Спасна ху из ит!
        Сан Саныч хохотнул.
        - Спасайся, кто может?
        - Подойдём ближе, - велел Могута подводнику. - Задержимся на годину, раз уж оказались здесь.
        Ротан увёл Карла внутрь.
        Остальные расположились на палубе, держась за горизонтальные трубки, напоминающие леера.
        Лопотоп медленно двинулся вперёд, лавируя между плитами Кольца Дракона. На сторожевую стену эти зубцы были похожи мало, и Сан Саныч проговорил, кивая на проплывающий мимо каменистый бугор:
        - Тебе не кажется, что это дорога?
        - Не похоже, - засомневался Максим.
        - Но это и не крепостная стена.
        - Это нижний короб защиты крепости предков, - пояснил Могута. - Он опоясывал цитадель, прикрывая её от нападения беспилотных танков. При въезде на плиту короб раскрывался, и оттуда под давлением выплёскивался вал жидкого огня, сжигая всё, что катилось по нему.
        - Круто!
        - Но с течением времени генератор огня перестал работать, короб утонул в болотной жиже, разрушился, и только эти плиты напоминают о древних технологиях. Впрочем, это лишь попытка объяснения феномена.
        Лопотоп доплыл до «зуба» через полтора часа, по оценке Максима. Чтобы не наткнуться на подводное препятствие, скорость лодки не поднимали, всматриваясь в толщу вод с перламутровыми разводами до рези в глазах.
        «Зуб» вырос в огромный конус высотой не меньше трёхсот метров и перестал быть «клыком» неведомого зверя. Вблизи он превратился в пластинчато-желобчатую конструкцию с большими вывалами породы, и по форме выпавших блоков можно было с уверенностью судить об искусственном его происхождении. Время, конечно, поработало над бывшей крепостью атлантов, но оказалось не в силах исказить геометрию сооружения до бесформенной груды.
        - Не вулкан, однако, - сказал Сан Саныч, передёрнув плечами. - Тебе не кажется, что за нами наблюдают?
        Максиму тоже стало не по себе. Его экстрасенсорика в мире Роси доказала свою эффективность, и на тонкие движения души стоило обращать пристальное внимание.
        - Может быть, работает уцелевшая система обзора?
        - Я тоже об этом подумал. Но ведь столько времени прошло.
        - Хорос утверждал, что время здесь ходит кругами, сворачиваясь в спираль.
        - Как это?
        - Чёрт его знает, я тоже не понял. В общем, время Великотопи хитрая штуковина и не отражает истинной длительности процессов. Хорос мужик головастый, физик, ему видней.
        - Слушай, и мне в голову мысль пришла…
        - Да ну?
        Александр не отреагировал на шутливое замечание друга.
        - Что если этот, с позволения сказать, Клык является машиной времени?
        Максим оторвался от созерцания скалы, с удивлением глянул на военкома.
        - Как ты себе это представляешь?
        - Хорос говорил, что время в этом мире течёт кругами?
        - Говорил.
        - А наш сотник говорил, что Болворот вращается вокруг Клыка Дракона по кругу.
        - В данный момент он стоит.
        - Да, стоит, но в прошлом-то вращался?
        - И что из этого следует?
        - Клык вращает вокруг себя время, что визуально отражается на болоте. Оно тоже вращается вокруг Клыка, цепляясь за время. Чем тебе не машина времени?
        - Тогда уж не только времени, но и пространства?
        - Пусть будет по-твоему.
        Максим покачал головой.
        - Вернёмся, поговорим с Хоросом. Глядишь, он сварганит новую теорию времени.
        Подлодка остановилась в десяти метрах от берега, усыпанного крупными обломками и необкатанной цветной галькой. Стали отчётливо видны длинные узкие желоба, прорезавшие стены «вулкана» от его основания к вершине. Впечатление складывалось такое, будто они играли роль шпангоутов в корпусе корабля. Их внутренние поверхности сверкали ртутью, грозя пролиться потоками жидкого металла. Одно только это говорило об искусственности происхождения Клыка, действительно представлявшего сложное сооружение.
        - Подойди ближе, - велел Могута Ротану. - Там, левее, как бы стеночка. Уж не причал ли?
        Подплыли к ровной плите, имевшей вид пирса, мужчины высадились. Малята одним из первых прыгнул на плиту, на лице - азарт и желание обнаружить что-либо интересное.
        - Что искать, командир?
        - Не суйся поперёк батьки в пекло, - пробурчал Могута. - Не забывайте, тут загинул не один ходок по Топи. Держаться в прямой видимости друг от друга.
        Максим помог Любаве сойти на берег.
        - Что чувствуешь?
        Оглядевшаяся по сторонам девушка отошла на несколько шагов.
        - Твой друг прав, здесь неуютно.
        - Мне тоже. Вряд ли на Клыке сохранилась система контроля, но вполне мог поселиться какой-нибудь болотопроходец.
        Любава задумчиво кивнула.
        - Согласна. Странно, что никто из нас об этом не подумал.
        - Надо проверить! - Малята метнулся вдоль берега, заскрипев гравием.
        Разошлись по берегу, всматриваясь в стены искусственной горы.
        Закричал Малята, перепугав Любаву:
        - Сюда! Здесь лестница!
        Бросились на крик.
        В самом деле в углублении - здесь произошёл вывал стены крепости между двумя желобами - виднелись выемки в породе стены, поднимавшиеся вверх наподобие грубой лесенки.
        - Ковшерыл погрыз, - заикнулся Миро.
        Могута мотнул головой.
        - Ковшерыл не оставляет такие большие ямки.
        - Что такое ковшерыл? - поинтересовался Сан Саныч.
        - Каменный крот, - ответила Любава. - Животное размером с небольшого медовора.
        - Тоже коллективное, из кучи муравьёв?
        - Нет, единое, - поняла военкома Любава. - У нас они обитают в северном заповеднике, там горы, скалы, ущелья, много пустот, пещеры. Обрыв тепуя поднимается ещё на стадий, и мы даже не стали сооружать там сеть застав. Нет смысла, туда выродки не суются.
        - А эти ковшееды… э-э… агрессивны?
        - Нет, хотя они родичи крыс, но едят только определённые каменные породы и экологически полезны. Но Могута прав, здесь поработали не ковшерылы.
        - А кто?
        - Выемки явно сделаны ломопатой.
        - Чем?!
        - Каменной лопатой, - фыркнул Малята. - Я слазаю, а?
        - Замри! - остановил молодого росича Могута. - Миро, вперёд!
        Дружинник с готовностью окунулся в тень углубления.
        За ним шагнула Любава.
        - Я тоже хочу посмотреть.
        Не выдержал и Максим:
        - Разрешите, командир? Не помешаю.
        Могута нахмурился, жуя губами в поисках ответа, и Максим добавил основательности в просьбе:
        - У вас свой взгляд на вещи, у нас свой, отличный от вашего. Мы можем заметить то, что вам покажется несущественным.
        - Иди, - пробасил сотник.
        Полезли по вьющимся зигзагом рытвинам к вершине Клыка. Но, как оказалось, до самого верха напрягаться не пришлось. Примерно на пятидесятиметровой высоте на пути своеобразной лестницы распахнулся зев пещеры, и скалолазы выбрались на край уходящего в глубь массива тоннеля необычного сечения: не круглого или квадратного, а кольцевого. Внешний диаметр кольца был чуть больше диаметра нефтеналивной цистерны, внутренний сужался до метра, таким образом, центр тоннеля представлял собой круглую каменную колонну, уходящую в темноту. Никаких подпорок или стоек колонна не имела и тем не менее не падала на дно тоннеля. Толщина слоя оставшегося свободного пространства между поверхностью колонны и внутренней поверхностью тоннеля доходила до метра, и в него можно было втиснуться человеку.
        - Я проверю. - Миро полез в щель.
        - А вдруг этот цилиндр рухнет? - опасливо спросила Любава.
        - Подождите здесь.
        Максим склонился над краем обрыва.
        - Командир, здесь ход в стене, попробуем определить, куда он ведёт.
        - Хорошо, - донёсся голос Могуты.
        - Идём следом, - сказал Максим, чувствуя нарастающую тревогу.
        Переглянулись, последовали за дружинником.
        Фонарей с собой у них не было, поэтому вскоре в тоннеле стало совсем темно. Скобочка света за спинами «спелеологов» не рассеивала мрак так глубоко.
        Похолодало, будто они спускались в подземный холодильник.
        Любава споткнулась, и Максим подставил ей руку.
        - Держись!
        - Сама справлюсь! - сказала она сердито, отказываясь от помощи.
        - Надо вернуться. Ход может вести вокруг всего острова.
        - Но ведь кто-то его проделал? Просто так такие лестницы не делают.
        - Всё равно мы ничего не увидим. Надо хорошо подготовиться. Нужна лампа или факел, да и кое-какое снаряжение.
        - Вряд ли мы когда-нибудь попадём сюда ещё раз.
        - Хорошо, ещё сто метров… э-э, десяток стадий, и если ничего не найдём, вернёмся.
        Пошли дальше ещё медленнее, перебирая руками по холодному боку центральной колонны.
        Послышался близкий голос Миро:
        - Осторожнее, я рядом. Здесь в полу дыра, не свалитесь, похоже, туда уходит колодец.
        - Ничего не вижу, - призналась Любава.
        Максим напряг зрение, прокачивая через голову колебания местных полей, словно они были реальными вещами. Достал глушар, направил на пол коридора. Мысленно проговорил:
        «Дай почувствовать!»
        Неожиданно темнота вокруг раздвинулась, словно по коридору пролился призрачный инфракрасный свет. Стала видна круглая дыра в полу, уходящая во мрак, а также ещё одна дыра - над колонной, пронзающая потолок. Кроме того, в стене тоннеля проявились тёмные щели, складываясь в лесенку, исчезающую в верхнем колодце.
        - Кажется, здесь наш тоннель пересекается с вертикальным, и наверх можно влезть.
        - Как? - прошептала Любава.
        - Здесь щели…
        Максим потрогал пальцами ближайшую чёрточку, определил пальцами её размеры: ширина - сантиметра три, глубина - побольше, пальцы не достают, длина - полметра.
        - Попробую влезть.
        - Лучше я! - предложил Миро.
        - Что-нибудь видишь?
        - Н-нет…
        - А я вижу. - Он не стал объяснять причины эффекта видимости инфракрасного света, просто взял глушар в зубы и полез по стене вверх, цепляясь пальцами за края щелей и опираясь на нижние носками ботинок.
        Цепляться за неплохо видимые щели, игравшие роль перекладин лестницы, было нелегко, но, в конце концов, он приспособился к такому движению и полез вверх быстрее. Диаметр трубы позволял человеку двигаться свободно.
        Вверху родилось светлое колечко.
        Максим полез ещё быстрее. Колечко превратилось в кружок света, расширилось, и он выбрался в круглый зал со светящимися паутинным узором стенами. Узор напоминал ночное небо над Великотопью, прорезанное такой же паутиной. В памяти всплыли слова Хороса, ответившего на вопрос гостя об астрономии Топи. Из объяснений учёного выходило, что паутина являлась следствием «антидопплеровского эффекта», как он выразился. В этой вселенной скорость света не была величиной постоянной, находясь в зависимости от иномерных колебаний вакуума, и свет звёзд двигался с разной скоростью. Фотоны одной и той же звезды, испущенные позже, «догоняли» фотоны, испущенные раньше, и вследствие того, что звёзды двигались в пространстве с приличными скоростями, их свет «размазывался» в паутинные нити.
        Мысль, пришедшая на ум «спелеолога», показалась ему дельной: может быть, зал внутри Клыка Дракона являлся обсерваторией либо его освещение просто дублировало свет «размазанных» звёзд.
        Из глубин массива снизу просочился слабый человеческий голос.
        - Поднимайтесь ко мне! - крикнул Максим. - Я нашёл пещеру!
        Он прошёлся по слабоосвещённому плиточному полу зала, обозревая его сложный интерьер.
        Вдоль стен помещения вырастали из пола серые пузыри высотой до двух метров, похожие на гигантские грибы-дождевики. Их было около полусотни, и недремлющая интуиция Максима подсказала ему аналог: купола с хладунами на борту флагманского корабля конунга.
        От каждого «гриба» уходила в стену ребристая коленчатая труба, а сверху над ними свисали на пучках спиралей чашевидные конструкции, напоминающие абажур настольной лампы.
        По залу плыли вполне технологические запахи, в которых угадывались оттенки горелого пластика, металла, камня и озона, что говорило о состоянии здешнего оборудования: оно работало. Отсутствие пыли на плитах только подчёркивало этот вывод. А свидетельство появления в стенах Клыка лестницы добавляло в этом уверенности.
        Обойдя центр зала, из которого вырастала «ёлка» бордового цвета, Максим остановился перед одним из взломанных «грибов»: купол странного нароста был взрезан в трёх местах и откинут, показывая его внутренности.
        Чашевидное дно «гриба» блестело слоем серебра, что сразу формировало сравнение с желобами на внешней стороне Клыка Дракона: были применены одни и те же технологии.
        Кроме чаши, из внутренней стенки «гриба» вырастала конструкция, напоминающая унитаз, в дно которого была вмонтирована гофрированная труба. Слева и справа от стульчака виднелись подлокотники из пористого красного материала. И всё сооружение дышало такой убедительной рабочей законченностью, что Максим невольно огляделся, берясь за рукоять ножа. Не было сомнений, что внутри гриба когда-то сидел некий объект, которого выпустили на волю.
        В зале появились Миро и Любава.
        - Абодва-на! - воскликнул дружинник, ворочая головой. - Да тут цела вытворча!
        К Максиму подошла Любава.
        - Что ты нашёл?
        - Гляди.
        Подошёл и дружинник, судорожно потащил из-за спины рукоять меча. Но опомнился.
        - Яйка Цмока!
        - Что? - не понял Максим.
        - Яйцо Дракона, - повторила Любава задумчиво. - О них давно ходят легенды, и даже на территории Роси сотни времён назад находили такие яйца.
        - Внутри сидел хладун, - кивнул Максим. - Я уже понял. Выходит, хладуны - не жители Топи? Их создали атланты? Как боевых стрекоз? А свора выродков только приспособила их в качестве оружия. Так?
        Любава посмотрела на россиянина с хмурой снисходительностью.
        - Я думала, что ты ещё на хладоносце понял это.
        - Только что, - смущённо признался он.
        - Это что же получается? - сказал Миро, озираясь. - Кто-то освободил хладуна?! И он теперь где-то здесь?!
        - Либо в каком-нибудь другом зале, надо поискать.
        - Зачем?!
        - У нас уже имеется опыт перепрограммирования хладуна. Нас трое, встретим, шарахнем глушарами, и он наш.
        - Шарах… нем?
        - Ударим, - перевела Любава жаргонное словечко Максима как нечто само собой разумеющееся. - Не занадта ты надзеян, руски?
        Максим озабоченно почесал начавший зарастать подбородок.
        - Я не самонадеян, просто это был бы самый нужный трофей. Нам скоро возвращаться домой, а если с нами будет такое оружие - дадим отпор любому выродку.
        Росичи обменялись взглядами.
        - Трэба паведац Могуце… - проговорил Миро.
        - Беги за ним, мы подождём здесь. Сможешь выбраться самостоятельно?
        - Не дитя. Одзе не хоц пакидац вас.
        - Иди, возвращайся быстрей, - поторопила парня Любава.
        Миро глянул на лопнувший «гриб» и повернул к дыре в полу зала.
        - Как ты думаешь, кто здесь был до нас? - спросил Максим.
        Прошлись вдоль шеренги «дождевиков», излучающих неприятный холодок.
        - Наверно, слуги конунга, - ответила девушка. - Больше некому. Возможно, эта нычка открыта выродками давно, и они постоянно вывозят хладунов отсюда к себе. А тех наших ходоков, которые находили путь к Болотовороту, здешняя охрана убивала.
        - Если бы охрана была, нас бы не впустили внутрь Клыка.
        - Выродки уверены в своей неуязвимости, могли просто забить на охрану.
        - Я смотрю, ты уже хорошо знаешь наш язык.
        - Во-первых, учила, во-вторых, мне Хорос тоже дал языковый файл с большим словарным запасом русских правил, который я использую по ночам.
        - Я не знал.
        Ещё раз обошли зал.
        - Была бы у нас возможность привезти сюда «Сатану» или хотя бы «Кинжал»… - Максим не договорил.
        - Сатану? - не поняла дочь воеводы.
        - Это российская стратегическая ракета с ядерным боезарядом. Бабахнула бы, и от Еурода не осталось бы и песчинки.
        - К сожалению, ни ракеты, ни самолёты у нас не летают. - Любава подумала и добавила: - Или к счастью!
        - Нет, к сожалению! - Максим поморщился. - Нам надо срочно вернуться на родину и привезти ядерную мину. Или две. Одну для Клыка, вторую для столицы Еурода.
        - Боюсь, это уже невозможно. Переходы за Грань закрываются, и скоро Рось окончательно отделится от России.
        - А ты не хотела бы вернуться с нами? - Вопрос вырвался самопроизвольно, Максим даже испугался, что получит жёсткий отпор или насмешку. Но Любава поняла его переживания.
        - Уж лучше вы оставайтесь с нами, - сказала она с лукавой улыбкой. - У нас, конечно, тоже жизнь не сахар, хладуны всякие шатаются, болотодухи, кочары, боевые стрекозы, выродки, зато нет ядерных ракет и биологического оружия. Мы давно справились с пандемиями.
        Максим выдохнул.
        - Откуда ты знаешь о наших пандемиях?
        - Я была у вас несколько раз, одна и с бойцами моей сотни. Меня даже научили пользоваться компутарами.
        - Компьютерами, - машинально поправил он.
        - Так что о ваших проблемах наслышана и никогда не соглашусь жить в вашем мире.
        - Даже в России? На мой взгляд, наш народ живёт правильно.
        - Народ ещё не власть. Даже наши выборные князи нередко совершают ошибки и преступают закон. Чего уж говорить о ваших.
        Спорить не хотелось, жительница Роси на удивление была права, а возразить ему было нечего.
        Откуда-то донёсся скрип, словно отодвинули металлическую дверь.
        Прислушались, берясь за оружие.
        - Спрячемся! - шепнула Любава.
        - Негде.
        - Сюда! - Девушка перебежала к стене зала за один из «грибов».
        Скрип повторился, и в другом конце помещения выросла белёсая фигура хладуна…
        Глава 28
        Дела навалились толпой, как говорила мать Зоана, и Гонта перестал спать дома, довольствуясь то шалашом на берегу плато, то лесничими избушками в разных местах на территории Роси.
        По донесениям разведки, Еурод действительно готовился нанести удар, причём не традиционно провокационный, с использованием диверсантов, а массированный, с высадкой на берег тепуя большого десанта. Подтверждали эти сообщения и экипажи вернувшихся из страны выродков торговых судов. По их утверждениям, они видели две группы боевых надводных катамаранов в сопровождении нескольких лопотопов. А так как причин для таких манёвров не было никаких, приходилось напрягать все силы, чтобы, во-первых, вычислить место десанта, а во-вторых, встретить его во всеоружии.
        Собрать же «большой глюк» оказалось делом более трудным, чем представлялось.
        В разные концы Роси были посланы гонцы-враны и курьеры на копытных динозаврах, но прибывать вызванные начали только через день, да и то помалу, из соседних провинций. Такими темпами сформировать особую сотню глушабоев можно было разве что через седмицу, то есть через семь лонгик. А время поджимало.
        На третий день после отправки десанта на захваченном у выродков лопотопе вернулся один из воронов, принёсший известия о появлении в порту Немки флота конунга.
        Воевода собрал военный совет, пригласив для участия не только командиров пограничных застав и гарнизонов, но и экспертов, в том числе - из княжеской Академии. Предстояло обсудить использование в обороне трофеев, захваченных у диверсантов-выродков на протяжении последних восьми вёсен, и машинных технологий. До сих пор росичи отбивали нападения с помощью подручных средств природного происхождения: обитателей Великотопи, использующих инфразвук, кочар - живых куч мхов в симбиозе с насекомыми и грибами, умеющими сбивать ориентацию, а также пойманных боевых стрекоз и медоворов. Но дипломатические способы разрешения конфликтов канули в прошлое, еуродцы-выродки у власти взбеленились окончательно, используя глобальную ложь в качестве инструмента управления народами Еурода, перекрыв росичам доступ в порты квазигосударства, приближалась пора массированных атак на страну, и перед защитниками Роси встал вопрос о серьёзном изменении концепции обороны. На кону была угроза потерять независимость и суверенитет.
        Горд, Светлый Князь Роси, своими речами давно настраивал народ на безукоснительное следование традициям Гипербореи и сохранении культурного кода росичей, и это давало плоды. Отказ от технологического шляха развития в своё время позволил резко повысить ответственность каждого росича за своё дело и поднять моральный уровень остатков гиперборейской цивилизации. Но глобальная битва с цивилизацией атлантов, не зря названных выродками, вот-вот должна была начаться. Надо было готовиться к ней упорно и серьёзно.
        При этом нельзя было утверждать, что пограничные службы Роси не прилагали усилий к повышению готовности народной обороны. Однако уже по неспешности сбора сотни глушебоев Гонта почувствовал, что его намерений недостаточно. Следовало объявлять режим тревоги формата ЭНО (экстренной народной обороны) по всей Роси.
        Совет состоялся в Хлумани, на базе пограничного гарнизона Зоаны. Присутствовали около сорока деятелей разного ранга - от военных до фортификационных, хозяйственных, снабженческих и научных. Прибыл и Хорос, глава научного центра под Микоростенем. Несмотря на статус переселенца из России, он давно считался своим и сделал многое для росичей, помогая власти вести Рось к процветанию и благополучию.
        Ознакомив всех с положением дел, выздоравливающая мать Зоана передала слово Гонте, и воевода сообщил тем, кто не был посвящён в тонкости пограничных манёвров, о захвате диверсантами Еурода своей дочери и отправке к соседям группы для её освобождения.
        Вопросов было немного, в основном об оружии, сомневающихся в правильности решений воеводы не оказалось вовсе. Все понимали, что такое попасть в плен к выродкам, не гнушавшимся никакими самыми ужасающими пытками и способами допроса пленных. Помолчав немного, Гонта приступил к обсуждению введения на территории Роси режима ЭНО.
        Затронули проблему ресурсов.
        Армии как таковой Рось не имела. Её обязанности исполняли пограничные дружины, а обучали их в локации полигона под Беслангом, где находился единственный на всю страну центр подготовки бойцов. В былые времена достаточно было содержать четыре гарнизона - по количеству сторон света - для отражения нападений выродков, и они хорошо справлялись с этой работой. Специалисты научного центра усовершенствовали системы отпугивания и предупреждения о намечаемых атаках, что позволяло дружинам быстро спуститься с плато на берег и отбить корсарские набеги.
        Но вот уже тридцать пять вёсен Еурод от периода к периоду увеличивал количество провокаций и локальных конфликтов, и Князь Горд велел создать при гарнизонах сотни из самых обученных бойцов, способных выполнять любые задачи. Одну из таких сотен возглавила Любава, дочь Гонты. Вторую, сформированную из росичей, владеющих глушарами, доверили полкану Икару, советнику Светлого Князя, славившемуся недюжинным умом, решительностью, а главное - внутренней силой. Поговаривали, что он один мог противостоять целой когорте хладунов.
        - Но ты уверен, что нападение совершится? - спросил у докладчика деарх Феодул, управляющий южным округом Роси, вальяжный, брюхастый, с обманчиво расслабленным лицом, украшенным редкой бородкой; впрочем, по отзывам хозяйственников земель юга, управленцем он был хорошим.
        - Уверен, - усмехнулся воевода. - Наши разведчики в таких делах не ошибаются, я им доверяю полностью.
        - Район высадки известен?
        - Пока нет, но скоро мы это узнаем.
        - Успеть бы подготовиться.
        Гонта перевёл взгляд на главу департамента гужевого хозяйства, смуглолицего, непоседливого, с живыми чёрными глазами.
        - Варсобий, потребуется два-три табуна подседельных клюваров.
        - Да хоть четыре, - подхватился с места черноглазый амтарх. - Один гурт в триста голов стреножен под Свейском, второй, в двести голов, под Бореаной.
        - Отвага, что сделано у перехода за Грань?
        Поднялся сотник хлумского гарнизона.
        - Строится стена вокруг камня. Когда закончим - комар не пролетит!
        - Отправь к охране отделение с глушарами.
        - Слушаюсь.
        - Воевода, а что с нашим флотом? - спросил Феодул.
        Ответил такой же мощный телом, как Гонта, морнач хлуманской заставы по имени Аполлинарий:
        - Паны минарха (он имел в виду главкома флота Роси) обещали начать строительство боевых тримаранов.
        - Начали, строят на Лагдынской верфи. Но пока спущены на воду всего три верхоболотных корабля.
        - А нужны и лопотопы.
        - Конструируются и болотоплавы, хотя не такие, какие делают выродки. Всё-таки приходится учитывать наш образ жизни и цели плавания. Выродки к тому же снабжают свои лодки торпедами, а на большие посудины ставят боксы с хладунами.
        - А у нас только звукобои.
        - Торпед на наших лопотопах не будет однозначно, да и хладунов тоже. Конструкторы обещают поставить звукобои с дальностью стрельбы до двух вёрст. Плюс пневматику для запуска ктырей и пусковые установки управляемых ядоплюев.
        По комнате прошло движение. Собравшиеся оживились, обмениваясь мнениями. Речь шла о болотных моллюсках, из которых формировались агрессивные коллективные существа - ядокусы. В истории Роси ещё не было прецедентов использования их для каких-то целей, кроме разве что добычи яда для лечения больных, и заявление Гонты о применении ядоплюев в качестве подводных беспилотников (вспомнился термин россиян) всех впечатлило.
        - Но укус ядоплюя смертелен, - проворчал Феодул. - Не покусают ли они сборщиков?
        - Если наши хлопцы научились управлять ими, то можно не опасаться последствий, - сказал Гонта. - Наверняка предусмотрена защита.
        - Печально, - сказал вдруг Аполлинарий с сожалением, озадачив слушателей.
        Гонта посмотрел на него вопросительно.
        - Почему?
        - Рось ни с кем не хотела и не хочет воевать, идёт своим путём, а дошло до того, что мы начинаем делать оружие по выродским технологиям.
        - Чтобы обороняться, - буркнул Отвага.
        - Понимаю, и всё же…
        - Что известно о Могуте? - перевёл разговор на другую тему Феодул.
        - Отряд в порту Немки, - ответил Гонта, стараясь не выдавать своих горестных чувств; о судьбе дочери он по-прежнему не знал ничего. - Послали двух вранов, но они ещё не вернулись. У кого остались вопросы по существу? Что непонятно?
        Присутствующие начали переглядываться в полной тишине.
        Зоана встала и вышла первой. Поднялись и остальные.
        - Всё ясно, - пробасил Аполлинарий.
        - За дело!
        К Гонте подошёл Отвага, успевший полностью излечиться и снять повязки. На лице молодого сотника читалось смущение.
        - Воевода, разреши мне с хлопцами присоединиться к отряду Икара?
        Собравшийся последовать за матерью Зоаной Гонта приостановился.
        - С чего это тебе понадобилось? Тебе и здесь забот хватает. Кто границу Хлумани прикроет?
        - Я хорошо владею глушаром…
        - И без тебя глушабоев достаточно.
        - Дозволь, воевода! Мне там место, на фронте. Строители и без меня возведут стену вокруг камня. А гарнизоном командует Стропил, он справится и без меня и моей сотни.
        - Ещё фронта никакого нет.
        - Дозволь!
        Гонта ощупал смущённо-умоляющее лицо росича, качнул головой, однако после паузы сказал:
        - Оставь со строителями стены кого-нибудь из своих бойцов и отправляйся к Икару, но будешь действовать под моим командованием.
        - Служу Роси, бацка! - склонился перед воеводой Отвага.
        Глава 29
        Конунг пребывал в бешенстве!
        Мало того что наглые росичи выбили ему глаз, так они ещё и сбежали, наделав шуму в порту, потопив два эсминца, повредив хладоносец и освободив заложницу, что уж вовсе было недопустимо. Владыка Юдема рассчитывал использовать дочь воеводы Роси в качестве сакральной жертвы, изрядно поиздевавшись над ней для устрашения непокорной Роси, но не вышло. И конунг к вечеру того же дня отдал приказ флоту - идти на Рось!
        Произошло это в здании ратуши Немки, так как борт флагманского хладоносца был не в состоянии вместить всех клевретов, начальников комендатур и военных баз, созванных со всей территории Юдема. Не стал ждать конунг, находившийся в состоянии озверения, и подхода основных морских сил. Его теперь мучила идея мести. Четырёххромосомный супермен жаждал напасть на Рось, найти обидчиков и показательно замучить их прилюдно и в информационном поле: в Еуроде начала входить в моду технология передачи изображений на большие расстояния с помощью электровидения.
        Однако в ратуше неожиданно произошёл инцидент, ещё больше увеличивший злобу конунга.
        Маршал Фольц, командующий флотилией, отказался идти в поход на Рось. Причину при этом он обосновал самыми благими намерениями снабдить флагманский корабль получше и собрать армаду кораблей побольше.
        Конунга едва не хватил удар, как врачи называли подобные психические кризисы, и он расстрелял маршала прямо перед залом ратуши, полном радужной челяди и чёрно-красных военных, выхватив знаменитый револьган «Люк де Бессон», перешедший к нему от прежнего повелителя Ладана.
        По залу приёмов прошелестел говорок, потом наступившую тишину нарушили хлопки в ладоши заместителя минобра, носителя Золотых Крестов адмирала Трасса, и присутствующие подхватили порыв адмирала. Никто из свиты конунга не хотел получить в грудь пару пуль из револь-гана.
        Рукоплескания слегка подняли настроение конунга, вынужденного носить повязку на правом глазу. Он ждал операцию по замене глаза, но она затягивалась вследствие отсутствия инструкций по замене органов у таких «многохромосомных» мутантов, как конунг.
        - Принимай командование флотом! - приказал он заместителю комфлота трёхзвёздному адмиралу Бербоку. - Если к вечеру мы не выйдем в Топь, я буду крайне удивлён.
        - Вы… сэр… пойдёте… с нами?! - мгновенно вспотел ошеломлённый назначением адмирал.
        - Не задавай лишних вопросов! Все по местам! Ждать не стану!
        - Но основные силы флота ещё не подошли…
        - Ещё слово - убью!
        Началась суета, продолжавшаяся весь день.
        Был вызван хладоносец «Великий Брюссиль», стоявший на рейде соседнего порта. По классу он не уступал «Браме Господней» и заменил корабль, повреждённый в порту Немки атакой диверсантов Роси. К нему присоединились четыре эсминца-катамарана, суда - носители беспилотных аппаратов-разведчиков и боевых стрекоз, созданных по образу и подобию атлантских ктырей. Новые боевые стрекозы представляли собой мини-бомбы весом до фунта, превосходя по массе взрывчатых веществ древние образцы в десять раз.
        Всего в порту Немки собрался немалый ударный кулак, насчитывающий около восьмидесяти судов разного класса. Конунг взошёл на борт «Великого Брюссиля», произнёс речь перед строем хладоносца и забрался на верхний ярус надстройки управления, где ему соорудили королевские апартаменты. Корабль окружали теперь четыре хладоносца, девять эсминцев, пятнадцать фрегатов, десять носителей беспилотников, четырнадцать барж с десантом, пятнадцать лопотопов, каждый из которых нёс на борту от четырёх до шести торпед, и несколько судов сопровождения.
        К флотилии можно было присоединить ещё пять хладоносцев и с десяток эсминцев, однако конунг посчитал, что справится с Росью и такой силой. В принципе для атаки хватало и ударной группы, во что он верил, обладая зеркально перевёрнутым сознанием, воспринимая реальность лишь в соответствии со своими представлениями о ней. Тем более что разведка сообщала об отсутствии у Роси оборонного флота и надеялась на помощь резидентов, окопавшихся в рядах чиновничьих структур непокорного государства. Для отвлечения внимания пограничной службы Роси они должны были по сигналу из спецслужб Ладана (Еуронато, Юдемгон и Мацад) устроить диверсию в районе, противоположном месту высадки десанта, и нейтрализовать системы предупреждения.
        Десант же решено было сбросить на севере плато Роси, где, по донесениям разведчиков, у росичей не было пограничных застав. От побережья до столицы Роси Бореаны было всего семьдесят миль, и командующий десантом четырёхзвёздный шейх Лейба, принадлежащий к древней касте БУ - Истинных Правителей Мира, рассчитывал дойти до Бореаны на бронемашинах за один день, а на второй - захватить город и разрушить его до основания.
        Родословная шейха Лейбы уходила во тьму веков и вела род от прямого потомка Главного Атланта Бодуна. Между собой подчинённые командующего десантом звали Блэком, так как он был негром.
        В семь часов вечера конунг приказал флоту выдвигаться из порта. К этому времени на борт хладоносца доставили медиков и новый выращенный глаз, и настроение Владыки Юдема улучшилось.
        Но пришлось задержаться. Подвели снабженцы, одного из которых конунг тут же расстрелял.
        Корабли - носители беспилотников не получили должного количества аппаратов-камикадзе, без чего поход был немыслим. Пришлось ждать вскрытия арсеналов на прибрежных базах и доставки стрекоз. Когда их количество достигло десяти тысяч, конунг снова велел флоту отправляться в Топь. Поэтому эскадра вышла из порта Немки только ближе к утру следующего дня. Когда это случилось, конунг в сопровождении свиты и личной гвардии вышел на палубу «Великого Брюссиля». Светало, и рисунок паутин света в небе побледнел.
        Монарху показалось, что он слышит над собой хлопанье крыльев невидимой птицы, но, как ни всматривался в небеса, ничего не увидел. Душой внезапно завладел страх: богатая интуиция Владыки, опиравшаяся на четыре генетические линии, подсказывала ему повернуть назад и не участвовать в нападении на Рось лично. Однако решений своих он никогда не менял, чем кичился, считая себя идеальным стратегом. Мелькнувшее воспоминание о проигранной схватке с росичами только подогрело желание поскорее добраться до цели и доказать своё превосходство.
        Глава 30
        Первая мысль Максима была - отступать! Если бы им удалось добежать до колодца и нырнуть в него, появлялся шанс избежать столкновения с хладуном. Но мысль мелькнула и пропала, потому что Любава не стала искать путь спасения, занося над головой пестик глушара.
        - Разбегаемся и бьём с двух сторон!
        Максим хотел напомнить девушке о своём ноже, неплохо справлявшемся с хладунами, но раздалась автоматная очередь, подействовавшая на обоих как электрический разряд.
        Пришлось начинать «заячьи прыжки», укрываясь за «грибами» и стойками зала, выбирая момент для ответа.
        Как оказалось, вывел хладуна какой-то выродок, что следовало из первой же автоматной очереди: стреляли из еуродского «шмайсера»! Боевик был одет во всё чёрное (мелькнула мысль - только ниндзя нам не хватало!) и на фоне стен с нишами виден был плохо. Но решение Любавы разделиться сыграло беглецам на руку, «ниндзя» растерялся, не зная, в кого надо стрелять, и несколько секунд потерял, ища стволом то одного, то другого противника.
        Любава добралась до него первой. Точнее, приблизилась к нему на десяток шагов и «включила» глушар.
        По залу пролетела струйка холодного воздуха, вонзаясь в голову автоматчика. «Ниндзя» взвизгнул, роняя оружие.
        Но в это время ожил хладун, прыгнув к центру зала сразу на двадцать метров, и плюнул своей смертельно морозной «слюной».
        Максим, собиравшийся присоединиться к Любаве и атаковать «пастуха», вынужден был нырнуть на пол между «грибами», пропуская плевок над собой.
        Лютый холод разорвал спину наждаком, свёл мышцы, ударил топором по голове, скатился в сердце, стёк в ноги. Боль была такая, что Максим отрубился на несколько мгновений.
        Спасло его вмешательство Любавы, заметившей падение россиянина и направившей острие глушара на хладуна. Получив укол «тонкого» поля, симбиот лягушки и кенгуру не стал плеваться ещё раз, с горловым урчанием отпрыгивая в сторону.
        - Мак! - крикнула Любава.
        Он поднял голову, приходя в себя.
        - Я… в норме…
        - Нож!
        - Да… сейчас… - Максим вытащил нож, но пришедшая в голову мысль остановила руку. - Погоди… давай вместе…
        - Что?!
        - Попробуем зазомбировать…
        - Что?! - повторила вопрос Любава.
        - Запрограммируем… как того… на хладоносце…
        - Поняла, давай!
        Максим поднялся, пошатываясь, но глушара не нащупал. По-видимому, тот выпал, когда он уворачивался от плевка хладуна. А искать его в цейтноте времени означало погибнуть. И тогда он направил на монстра острие ножа, вспомнив слова Корнелия о том, что глушар лишь антенна для сброса энергии, а сила - внутри человека!
        - Кричим - стой! Замри! На счёт «три»!
        Хладун перестал прыгать, мотая головой, словно выбирал цель для плевка.
        - «Три»! - досчитал Максим. - Стой, гад!
        - Замри! - присоединилась к нему девушка.
        На безобразной голове чудовища скрестились струйки мерцающего воздуха, и он, не закончив процесс прицеливания, превратился в статую!
        - Сработало! - прошептала Любава. - Ура!
        Что-то лязгнуло за их спинами.
        Максим повернулся.
        Упавший «ниндзя» вставал, поднимая автомат и направляя ствол на девушку.
        Нож молнией прошил воздух, вонзаясь в плечо человека в чёрном, он вскрикнул, однако автомат не опустил.
        - Стреляй! - проговорил Максим беззвучно, обращаясь к хладуну, реализовав бессознательную реакцию организма.
        И хладун повиновался, извергнув звучный «плевок».
        «Ниндзя» дёрнулся, ствол автомата дрогнул, очередь пуль улетела в центральную колонну в зале, и стало тихо: «пастух» хладуна превратился в кусок льда!
        Волна холода опала.
        Максим расслабился.
        - Ну, ты даёшь! - проговорила Любава с дрожью в голосе. - До тебя никто из нас не додумался запрограммировать хладуна!
        - Один бы я не справился, - великодушно сказал он. - Страшно было в первый раз, на хладоносце. Я тогда подумал: если выродки управляют хладунами, почему не сможем и мы? К тому же у нас есть излучатели лептонных полей.
        Любава посмотрела на глушар в своей руке, спрятала под колонтарь.
        - Всё равно ты меня потряс. Что будем делать с ним?
        - Да ничего, заберём с собой на лодку. У неё два отсека свободны, в любой можно уместить.
        - Не устроит побег?
        - Он же не граф Монте-Кристо, - улыбнулся Максим.
        - Кто?
        - Был на нашей Земле такой писатель Александр Дюма. Он написал роман «Граф Монте-Кристо». Герой романа, моряк, просидел в тюрьме восемнадцать лет и сбежал.
        - Не знаю такого имени. Писателей у нас сколько угодно, даже больше, чем нужно, однако наша литература шла другим шляхом.
        - И у нас тоже полно кноподавочников, считающих себя писателями, и тоже намного больше, чем необходимо.
        - Кнопо… дав…
        - Я имею в виду процесс создания литературного произведения. У вас нет компьютеров, у нас их неисчислимое количество, и литераторы пишут сразу в компьютер, то есть нажимают кнопки на клавиатуре. Кстати, среди новой волны этих машинописак женщин втрое больше, чем мужчин. А псевдонимы они берут, чтобы завлечь читателя, закачаешься!
        - Верю! - фыркнула девушка. - Женщины во всём талантливее мужчин.
        Он улыбнулся, не желая спорить.
        Подошли к хладуну, продолжавшему стоять истуканом в той же позе, в какой он остался после плевка.
        Максим ожидал ощутить какой-нибудь дурной запах, сопровождавший таких зверюг, живущих в болоте, но к своему удивлению уловил лишь запах миндаля, словно монстр питался орехами и был чист, аки ангел. Захотелось проверить реакцию зверя на внушение. Острие глушара нацелилось на глаз монстра.
        - Сядь!
        Зверь повиновался, выпучив глаза.
        Любава покачала головой.
        - Надо же, понимает.
        - Ничего странного, хладун повинуется скорее не словам, а мысленному приказу. Когда я командую, то мысленно представляю, что он должен сделать.
        - Поняла.
        В зале послышались тихие голоса, царапанье, стук.
        Из колодца один за другим вылезли трое: Малята, Миро и сотник. Схватились за мечи и глушары, увидев хладуна.
        - Спокойно, парни, он не опасен! - пошла им навстречу Любава.
        - С ума сойти! - проговорил брат девушки. - Вы его оглушили?! Как вам это удалось?!
        - Мак уговорил, - издала смешок его сестра.
        Глаза молодого росича стали круглыми.
        Могута обошёл начавшего оттаивать ледяного «ниндзя», оглядел хладуна.
        - Он один?
        - Их таких здесь полсотни…
        - Я имею в виду - оживший.
        Максим виновато шмыгнул носом.
        - В зале вроде бы никого больше нет.
        - Миро, Малята, осмотрите морг.
        Дружинники поспешили выполнить распоряжение.
        - Это не морг, - сказал Максим. - Скорее холодильная камера.
        Вспомнился термин Станислава Лема в романе «Непобедимый»: гибернаторы.
        - Думаю, весь зал - это система сохранения жизни при помощи искусственного сна и охлаждения.
        Могута обошёл несколько «грибов», хмурясь всё больше.
        - Эту систему надо уничтожить! Представляете, что будет, если выродки вывезут хладунов отсюда и нападут?
        - Для перевозки им нужна хорошо оснащённая экспедиция, - сказал Максим. - Вряд ли у конунга получится вывезти всех этих киборгов к себе в Еурод. Мне кажется, что за ними присылали сюда корабли и забирали сколько могли. А тут оставили служителя для наблюдения и охраны.
        - Как ты сказал, киборгов?
        - Так у нас называют искусственно созданных роботов на базе человека. Чем хладуны не искусственно созданные существа, если их использовали атланты, предки выродков.
        - Термин мне понятен, слышал от Хороса, но это дела не меняет. Виварий ли, морг ли, он опасен, и надлежит его взорвать.
        - У меня другое предложение - взять хладунов с собой.
        Могута озабоченно потрогал засохшую на щеке царапину.
        - Всех? - в голосе сотника послышался сарказм. - Для этого нужно иметь не меньше десятка хладоносцев или барж.
        - Зачем всех? На лодке уместится три-четыре особи, это серьёзная сила, и если мы привлечём хладунов к обороне Роси, получим неплохое преимущество.
        Сотник и Любава переглянулись.
        - До преимущества ещё очень далеко.
        - Он прав, - сказала девушка. - Особенно хороши хладуны будут при нападении флота конунга. Представьте, что будет, если всплыть на лопотопе за эскадрой и ударить в спину… - она рассмеялась, - киборгами. Паника обеспечена! Я бы взяла на борт как можно больше.
        - Не влезут, - сказал Могута. - Дайте подумать.
        Он побродил по залу, выслушал доклад дружинника о находке кельи, где обитал «ниндзя» - пастух хладуна, и широкого коридора, уходящего в недра крепости.
        - Может быть, этот коридор ведёт и наружу, - добавил Миро. - Тогда не придётся лезть через все щели до самого берега.
        - Проверьте, - велел Могута, снова подходя к хладуну. - Как вы им командуете?
        - Встань! - приказал Максим, ткнув острием «пестика» в морду зверя.
        Хладун взвился пружиной словно ожившая статуя, заставив сотника отскочить.
        - Мрак бы тебя побрал!
        Монстр зыркнул на него выпученными «бельмами».
        Вид у него был такой уморительно-глупый, что Любава не удержалась от смеха.
        - Остолбень! - сказала девушка. - Обнять и плакать.
        - Ага, а он тебя легко в ледышку превратит, - буркнул смущённый своей резвостью Могута. - Лучше подумайте, как вытащить хладунов из морозильных камер.
        - Если выродки сделали это, то и мы сможем, - отмахнулась дочь Гонты. - Мак, ищи подходящие пузыри.
        Максим прошёлся по залу, выбирая «гриб». Один из них показался ему старее других.
        - На счёт «три» приказываем пузырю раскрыться. Приготовьте глушары.
        Направили «мослы» на серый, с более тёмными потёками «гриб».
        Могута с любопытством подошёл ближе.
        - Вы тоже присоединяйтесь, - предложил Максим. - Втроём мы сильнее.
        Три острия кольнули пузырь камеры.
        Максим досчитал до трёх, рявкнул:
        - Откройся!
        Три мерцающие струи вонзились в «гриб». Пузырь шевельнулся, увеличиваясь в размерах, резко сжался, снова вырос и лопнул, разбрызгивая вокруг серые клочья скорлупы.
        Под ним на знакомом «унитазе» сидел высохший, сморщенный, позеленевший хладун, вдвое меньший своего живого собрата.
        - Сдох! - прокомментировала Любава.
        Максим принюхался: от этого хладуна несло гнилью и аммиаком.
        - Похоже, - согласился он смущённо.
        - Может, тут все такие? Времени с момента разрушения крепости прошло изрядно.
        - Посмотрим.
        Подошли к «грибу» побольше.
        На этот раз эксперимент прошёл более удачно. В камере сидел вполне здоровый на вид хладун, опустив голову на грудь. Глаза у него были закрыты.
        - Стреляем? - Любава взвесила в руке глушар.
        - Подождите, - остановил её Могута, - может, сначала его надо освободить от стула?
        - Может, он сам освободится.
        - Поехали. - Максим поднял свой «пестик». - На счёт «три»!
        Могута присоединился к ним, и в голову сидящего «узника» влились три едва видимые струйки тумана.
        - Очнись!
        Хладун вздрогнул, выпрямляясь, тупо разглядывая «кандалы» на лапах.
        - Наверно, зря мы на него понадеялись… - сожалеюще начала Любава.
        Но в этот момент «кандалы» на передних лапах чудовища отщёлкнулись, за ними раскрылись кольца на лодыжках, отсоединились патрубки на всех четырёх лапах, роняя маслянисто-жёлтые капли. Хладун встал во весь рост, оказавшись выше Максима всего на полголовы. Дырки от патрубков на предплечьях и лодыжках сидельца, подводящих, наверно, пищу и физиологический раствор, затянулись.
        - Выйди и замри!
        Монстр перешагнул нижний край скорлупы, остановился, глядя на командующего им человека.
        - Вольно, рядовой лягух! - усмехнулся Максим.
        По-видимому, хладун шутку понял по-своему, так как заелозил ластоподобными «кенгуриными» лапами по полу, начал ощупывать себя, глаза его потемнели.
        Люди попятились.
        Максим вскинул глушар.
        - Стоять!
        Хладун снова превратился в покрытую зеленоватой чешуёй и клочьями перьев статую.
        Любава погрозила Максиму пальчиком.
        - Выбирай выражения! Это тебе не человек. Мало ли что решит, вообразив угрозу или действие с другим смыслом.
        Максим смущённо поёжился.
        - Учту. Продолжим?
        Могута с сомнением оглядел «киборга атлантов».
        - Хорошо бы мне взять его под личный контроль.
        - Давайте попробуем объяснить, что от него требуется. Встаньте перед ним.
        Могута повиновался.
        - Глушары!
        Навели «излучатели силы» на голову гиганта.
        - Посмотри на этого человека! - повысил голос Максим.
        Зрачки хладуна стали шире, сузились, снова увеличились.
        - Он твой господин! Слушайся его!
        Хладун переступил с ноги на ногу, разглядывая сотника.
        - Прикажите ему что-либо! - быстро подсказал Максим.
        - Повернись! - гулко скомандовал Могута.
        Хладун с таким удивлением посмотрел на него, что Любава расхохоталась.
        - Ой, не могу! Умора!
        Но команда всё же дошла до разума зверя. Неуверенно и неловко, он всё-таки повернулся.
        Любава захлопала в ладоши.
        - И я такого хочу!
        - Тебе мы дадим другого хладуна.
        Могута обошёл «киборга».
        - Сделай шаг!
        Хладун шагнул раз, другой, третий.
        - Стой! - рявкнул сотник. - На месте!
        Хладун замер.
        - Какого чёрта он не сразу слушается?!
        - Надо представлять его действие точнее, - сказал Максим. - К примеру, если вы прикажете ему «убей!», он и вас может шлёпнуть. Ваша мысль должна быть конкретней - кого именно следует закатать в асфальт.
        - Закатать?
        - Прошу прощения, это образное выражение, часто было в ходу на моей родине.
        - Понял, постараюсь.
        - Не сейчас, перепроводим его на лодку и там поэкспериментируем.
        Максим подошёл к соседнему «грибу».
        Процедура оживления «узника» прошла легко. Хладун очнулся, встал: голова его, бликующая золотой чешуёй, срослась с грудью и пузом, образуя пузырь на тонких жёлто-синих ножках, - и Любава объяснила монстру его положение.
        - Будешь подчиняться мне! Подними лапу!
        Хладун поднял ногу.
        - Не ту! - рассердилась девушка. - Верхнюю!
        Хладун поднял обе лапы.
        Максим засмеялся.
        - Тот же эффект. Будем учиться думать конкретнее. Не так-то просто управлять этими безмозглыми биокиберами.
        - Кем? - не поняла она.
        - Биокиберами, это то же самое, что киборг или робот. Ты же посещала Россию, могла узнать из интернета, что такое робот.
        - Благодарю за объяснение, - ехидно бросила девушка. - Стало намного понятней. Но у меня нет вашего нитернета.
        Она подошла к хладуну вплотную.
        - Смотри на меня, скотина!
        Хладун выпучил глаза.
        - Подними левую лапу!
        На этот раз приказ был выполнен правильно.
        - Молодец! Теперь подними правую!
        Гигант поднял.
        - Красавец! Дам сухарик!
        - Кстати, - сказал Могута, - чем их кормить?
        Все посмотрели на «унитаз» внутри раскрытого «гриба».
        - Судя по этим трубкам, их кормили внутривенно.
        - Не будем же мы брать с собой стульчаки.
        - Надо найти какой-нибудь сухой корм.
        - Если он есть.
        - Должен быть, потому что выродкам тоже небось было неудобно таскать такую сложную пищевую систему при выполнении работ. Особенно если надо было ходить в экспедиции.
        - Придётся поискать.
        Еще одного хладуна также удалось оживить без особых трудностей. Все они, сидевшие в боксах жизнеобеспечения, были примерно одного роста и разнились лишь цветом чешуи. У «киборга» Любавы, кроме того, на голове цвела поросль золотистых «опят», похожая на корону, и она похвасталась по-детски:
        - Это хладун-король! Все ваши «лягушата» - всего лишь сервы, прислуга. Требую подчинения!
        - Слушаюсь, ваше величество! - шутливо взял «под козырёк» Максим. - Предлагаю создать дружину из хладунов, а вашего «короля» поставить во главе. А ещё лучше поработать с ними дома и направить в Еурод для диверсий.
        - Согласна!
        - Далеко глядите, - покрутил головой Могута.
        Вернулись разведчики, с оторопью ознакомившись с четырьмя ожившими хладунами.
        - Как вам удалось?! - проговорил Миро.
        Обходивший четвёрку жутких созданий Малята убрал за спину меч, появившийся в его руке как по мановению волшебной палочки.
        - Легко! - ответила Любава с похвальным пафосом.
        - Нашли что-нибудь? - спросил дружинника Могута.
        - Да, - опомнился Миро. - Коридор ведёт к кольцевой балюстраде, опоясывающей всю внутреннюю стену крепости, и от неё идут колодцы вверх и вниз. Один такой, оборудованный лестницей, мы прошли до конца, он спускается к основанию крепости и выходит наружу.
        - Отлично! Выводим этих лягушат и грузим на лодку.
        Глаза дружинника сказали всё, что он думает о приказе сотника. Но возражать росич и не подумал, следуя древним традициям воинского подчинения.
        Обыскали зал и отсеки крепости вокруг него ещё раз. Нашли нечто похожее на склад с непонятным содержимым: все его предметы были упакованы в металлические коробки и длинные ящики, сделанные из дерева. Только это и позволило десантникам вскрыть их, потому что время не пощадило дерево. Стенки ящиков либо сгнили, либо рассохлись, крошась под пальцами.
        Поначалу Максим не смог определить, что лежит в первом попавшемся ящике в ворохе серых фитюлек, похожих на обломки пенопласта. Вытащил тускло сверкнувший тяжёлый металлический браслет диаметром около двадцати сантиметров и шириной примерно в пятнадцать. По внешнему корпусу браслета шла вязь колечек и квадратиков либо выпуклых, либо углублённых в материал кольца. Что это была за вещь, догадаться не удалось, и Максим положил находку на место.
        Вскрыли ещё с десяток ящиков, в каждом из которых лежало по двадцать браслетов. Один из них помаргивал голубым окошечком, и Максим заинтересовался им. Взял в руки, собираясь осмотреть. Интуиция подсказала идею: он сунул руку в кольцо… и замер, сжав зубы.
        Браслет плотно осел на запястье, налился холодом, словно превратился в кусок льда. Выпуклые квадратики на браслете заморгали голубым свечением, круглые углубления протаяли внутрь изделия, выдавив из себя красные колючки. А над торцом браслета выросла светящаяся скобочка в виде ажурной буквы «V» размером со спичечный коробок.
        Спутники Максима застыли, вытянув шеи, разглядывая необычный гаджет.
        - Что это? - протянул к нему руку Миро.
        - Не двигайся! - прошептал Могута, останавливая дружинника. - Это… оружие!
        К чести Максима, он не стал ни трясти рукой в попытке снять браслет, ни кричать, ни мысленно воздействовать на него. Короткий ступор помог ему собраться.
        - Отойдите назад!
        Могута сделал знак спутникам.
        Отодвинулись за спину россиянина.
        Он сжал кулак, направил руку на дальнюю стену помещения.
        - Бабах!
        Мысль опередила выстрел на мгновенье.
        С торца браслета сорвалось вихрящееся кольцо фиолетового пламени и проделало в стене брешь диаметром около двух метров!
        Воздушной волны, каковая образуется при мощном взрыве, почему-то не было. По отсеку лишь проструилась слабенькая волна холода. И Максим мимолётно обобщил эффекты стрельбы огнестрельным, а точнее - энергетическим оружием местного производства: все эти «глушары», разрядники, излучатели, хладуны и «браслеты» стреляли пучками энергии, резко понижающими температуру воздуха.
        - Божедурье! - пробормотал Малята.
        Что он имел в виду, нетрудно было догадаться.
        Максим, ошеломлённый результатом эксперимента, попытался снять браслет, и с третьей попытки ему это удалось. Голубоватый знак «V» погас, стерженьки убрались в корпус изделия, в глубине окошечка замигала голубоватая искорка.
        - Я же говорил - это оружие, - мрачно сказал Могута, осторожно беря браслет.
        - Откуда ты знаешь? - поинтересовалась Любава, наблюдая за лицом россиянина. По-видимому, его реакция позабавила девушку.
        - Мой род хранит легенды о подобных излучателях.
        - Выходит, это арсенал крепости? - сказал Миро.
        - Наверно.
        - Давайте заберём браслеты с собой.
        - На лодке полно своего оружия.
        - Там только автоматические огнестрелы, а эта штуковина другого масштаба.
        - Хорошо, не возражаю. Поищите другие заряженные.
        - Как определить, заряжены они или нет?
        - По огоньку. - Максим показал пальцем на мигающую голубую искру в квадратном окошечке. - Я потому и взял этот браслет, что увидел светящийся глазок.
        - Ищите.
        Вскрыли несколько ящиков, однако обнаружили всего три браслета с мигающими индикаторами. Остальные, наверно, давно разрядились и не годились для использования.
        - Берите эти и уходим, - сказал сотник.
        - Вот ещё нашёл. - Малята вытащил из коробки металлический предмет, напоминающий двойную гантель. - Возьмём?
        Любава отобрала у брата «гантель», осмотрела.
        - Рукоять интересная, под чьи-то тонкие пальцы. Может быть, это какая-нибудь граната?
        - Световой меч, - усмехнулся Максим, вспомнив мечи джедаев из кинематографической саги о звёздных войнах. - Американская голливудская кинокомпания сняла несколько фильмов о героях далёкой галактики, носивших такие двуручные мечи. Они даже резали сталь.
        - Никогда не слышал о двуручных мечах, - пожала плечами Любава. - А тем более о световых. По-моему, такое оружие невозможно.
        - В кино всё возможно. Да и в реальности тоже можно создать энергетические мечи, если не световые, то электрические.
        - Ну разве что в кино.
        - А вдруг их делали атланты?
        - Неужели ваши археологи не находили что-либо подобное?
        - Если и находили, то не сообщали.
        - Вообще-то ты права, световой меч - чистой воды фантазия. Из света невозможно сделать твёрдое лезвие.
        - Кто знает, вдруг пригодится.
        Малята помахал «гантелью» в надежде, что появится лезвие, но этого не произошло.
        - Вот гад болотный! - сконфузился росич.
        - К тому же для энергетических мечей, по идее, нужен аккумулятор, - добавил Максим. - Где мы их зарядим? Опять же, если это и в самом деле меч.
        - Всё равно заберу.
        - Берите несколько, и уходим, - разрешил Могута. - Дома разберёмся, что это за хреновина с морковиной. Мы с Маком сведём на берег своих хладунов и вернёмся за оставшимися.
        - Чего время терять? - Любава подошла к своему «королевскому» плеваке. - Мак, помоги. Попробую потренироваться.
        Направили на хладуна «пестики».
        - Будешь выполнять мои приказы! - провозгласила девушка. - Понял?!
        Хладун тупо посмотрел на неё, впалый зоб монстра начал надуваться.
        - Замри! - поспешно скомандовал Максим.
        Зверь застыл.
        - Сначала попробуй заставить его выполнять простые распоряжения, типа - замри, стой, иди, подними лапу. Чтобы он к тебе привык.
        Любава закусила губу.
        - Он уже поднимал лапы!
        - Придумай другое занятие.
        - Подпрыгни!
        Хладун послушно исполнил приказ.
        Девушка поводила его по залу, обернулась, раскрасневшаяся.
        - Уф! Надо ещё попробовать командовать им без глушара.
        - Потом поэкспериментируем, выводи.
        - Миро, давай и ты подключайся, - предложила дружиннику Любава. - Учись управлять зверем.
        Дружинник сделал шаг назад, пробормотал смущённо:
        - Нет уж, увольте, не смогу.
        - Давай, комтур, ежели хочешь стать сотником, - прогудел Могута.
        - Ладно, я вернусь за ним, - сказал Максим.
        - Нет уж, уходим довпаки след на будущность. Не позорь дружину!
        Лицо Миро покрылось красными пятнами, он поднял глушар, к нему присоединились спутники.
        Четвертый хладун, брюхастый, блёкло-зелёный, вытаращил глаза и выбрался из бокса. Ему приказали выполнить несложные манипуляции, потом освоившийся со своим положением пастуха Миро подключился к процессу и через несколько минут радостно доложил:
        - Теперя вин мой!
        Собрали оружие в арсенале: четыре браслета, несколько «гантелей», прихватили четыре коробки с пищевыми брикетами для хладунов, которые обнаружили в конце зала на отдельных полках, нагрузив ими хладунов, и повели чудовищ из зала.
        У основания крепости их встретили те, кто остался ждать пошедших на разведку. Увидев монстров, они тоже схватились за мечи и потом долго с опаской следили за чудищами.
        Хладуны вели себя на удивление смирно, поэтому весь переход уложился в полчаса времени. Всех четверых поместили в отсеке лопотопа, где до этого сидел «штатный» стрелок слюной, и велели сидеть тихо, сунув каждому по брикету.
        Присматривать за ними было некому, поэтому установили режим дежурства по два часа каждому из пассажиров болотоплава заглядывать в отсек.
        Встретивший на борту лодки вернувшихся из крепости Сан Саныч с облегчением крякнул, потряс руку Могуте и обнял Максима, шепнув:
        - Блин, я уже пять раз вспотел, дожидаясь. Сто раз пожалел, что не пошёл с вами.
        - Мог бы попросить Могуту, - сказал Максим, - он бы не отказал.
        - Не мог же я возражать сотнику при его подчинённых. Субординация, однако.
        - Это в тебе военком говорит.
        Лодка медленно отплыла от Клыка Дракона, угрюмо наблюдавшего за её маневрами.
        - Курс - на Рось! - приказал Могута.
        Капитан Карл, переживший немало ужасных минут с момента своего пленения, бодро встал по стойке «смирно». Он уже понял, что его новые командиры не собираются ни пытать его, как это сделали бы выродки-земляки, ни убивать, и надеялся остаться в живых.
        Лопотоп преодолел буруны «порогов», погрузился в открытую воду и увеличил скорость.
        Глава 31
        Через день прилетел вран, посланный разведчиками из Еурода, и принёс сообщение об отплытии эскадры конунга из порта Немки.
        Гонта долго пытался выяснить у птицы подробности боя отряда Могуты с охраной порта, однако вран держал в памяти лишь основную информацию, а про освобождение Любавы каркнул всего два «слова»:
        - Крраля… жирра…
        Это означало, что дочь жива, но где она находится в данный момент, вран не знал.
        Впрочем, уже это известие взбодрило воеводу, и он с удвоенной энергией принялся организовывать оборону Роси от близящегося нападения выродков. В том, что целью эскадры было именно нападение, можно было не сомневаться.
        Чтобы уточнить район нападения, направили в Топь ещё четырёх птиц. Они должны были обнаружить эскадру и сообщить о намеченном курсе.
        Сотня «большого глюка» собралась-таки в Хлумани, что также порадовало Гонту. Гарантии того, что даже с её помощью удастся отбиться от технологически более сильного противника, у него не было, но в одном он был уверен твёрдо: Рось не сдастся! Ни при каких обстоятельствах!
        К вечеру того же дня произошло ещё одно событие, и тоже позитивное. С поляны перехода за Грань примчался дружинник и сообщил о появлении ходоков из России. А следом заявились и они - десять человек в специальных костюмах, которые они называли «ратниками». Привёл их Юрий Фёдорович, убывший домой три дня назад. Житель города Дятьково не стал рассказывать Гонте, чего ему стоило привести добровольцев сражаться за росичей, но было ясно, что нервов он потратил изрядное количество. Лицо у ходока было измождённое, под глазами залегли тёмные круги, и лишь глаза выражали непреклонную готовность идти с родичами-славянами до конца.
        Ещё день ушёл на формирование дружин разного назначения - от разведки до засадников и диверсантов.
        Русский отряд вошёл в состав сотни Отваги, которой предназначалась роль засадной группы. Сотник сначала скептически отнёсся к новичкам, потому что видел перед собой довольно пожилых мужчин, младшему из которых стукнуло уже больше пятидесяти лет. Однако проверив их комбатантность, он повеселел. Русские ходоки все получили в своё время опыт боевых действий, и это было заметно сразу, особенно при проверке физических кондиций. Суперменов среди них не оказалось, но все умели драться, владели холодным оружием и не уступали дружинникам Отваги в скорости оценки ситуации.
        К утру следующего дня вернулся из разведки один ворон. Он был так измучен, что с трудом протиснулся в окошко воронятника и буквально свалился на руки птичнику Шестопалу, ухаживающему за птицами. Отпоив ворона, птичник отнёс его воеводе, и Гонта узнал, что к Роси движется ударный кулак флота Еурода в составе восьмидесяти боевых единиц. Счёта ворон не знал, поэтому каркнул «премогга», что означало - премного. Пользоваться таким термином научили птиц при оценке количества условных объектов не меньше полусотни. А так как ворон каркнул «премогга» дважды, это и говорило в пользу оценочной величины - до сотни.
        Гонта собрал совет сотников, доложил новости в столицу Светлому Князю, и росичи начали перебазировать войско по разным пограничным заставам по берегам тепуя.
        Поскольку эскадра конунга двигалась по Великотопи слитным строем, изредка посылая вперёд лопотопы, по направлению её движения можно было судить, куда конунг решил нанести удар. Судя по отсутствию деления эскадры на два ударных флота, точкой удара, скорее всего, являлся тот самый северный район Роси, о котором уже говорили стратеги, обсуждая план грядущего сражения.
        Оставив в Хлумани небольшой отряд пограничников, Гонта с максимальной скоростью двинулся на север во главе армии численностью в семь тысяч бойцов. За время отделения от «большой земли» Рось не единожды отражала атаки то со стороны западного Еурода, то со стороны южного Османида, то с восточного Великого Жёлтого Поднебесья, и пока что такого войска для обороны хватало. Смущало Гонту лишь одно обстоятельство: Еурод давно готовился к нападению количественно, экономически, а главное - технологически и обладал значительным запасом огнестрельного оружия, какого не было у ро-сичей.
        Передовые полки армии добрались до места назначения за сутки, преодолев около тысячи вёрст и умудрившись не загнать клюваров до изнеможения.
        Ночь ушла на размещение всех сил на разных участках фронта и подготовку засад с двумя сотнями под командованием Отваги и Урсула, командира «большого глюка».
        Кроме того, в скрытых пещерах горной гряды Туманья укрыли «резерв» - отряды боевых птиц: беркутов, соколов, ястребов, журавлей и орлов, а также специально обученных пограничных волков, собак, барсов и тигров. Они могли понадобиться в том случае, если чёрные сотни конунга прорвут оборону на побережье и начнут наступать на Бореану.
        Ещё была надежда на соседей - зеланцев, чей тепуй располагался на юго-востоке от Роси и куда Светлый Князь отправил делегацию с предложением объединения. Но шанс на поддержку был невелик, поэтому полагаться надо было только на себя. Как говорил Светлый Князь: у нас всего два друга - армия и флот.

* * *
        Эскадра Еурода прибыла к берегам северного мыса тепуя, имеющего название Туманье, к вечеру следующего дня. За её приближением следили разведчики росичей, вороны, и появление армады из восьмидесяти с лишним кораблей незамеченным, и тем более неожиданным, не прошло. Командиры всех подразделений росской армии знали, сколько в строю врага боевых судов, какова численность экипажей и десанта, а также чем владеют выродки, подчиняющиеся конунгу.
        Его десантный полк не внушал большого страха, если судить только по численности войск. На борту больших тримаранов-барж и судов поменьше располагалось около пяти тысяч бойцов, не такая уж и большая сила по сравнению с армией Роси. Но все они были вооружены автоматическими огнестрелами, гранатами и электрическими разрядниками помимо холодного оружия, а на палубах эсминцев и кораблей поддержки были установлены мортиры. Ну и естественно, главной ударной силой эскадры являлись хладоносцы. Их было пять, и на каждом располагалось от двадцати до сорока камер с хладунами. Их стоило опасаться в первую очередь, потому что плевались холодом эти монстровидные создания на расстояние до двух вёрст, в то время как у росичей такого дальнодействующего оружия не было, если не считать глушаров. Объединение этих простых в обращении излучателей в единый пакет порождало эффект «фрустрации сознания» - по словам Хороса, или, говоря простым языком, эффект «сотрясения мозгов». Поток воздействия на людей в этом случае уходил на большие расстояния - до пяти вёрст при численности глушаров от десяти и больше. Но воздействовал
на них этот поток в довольно узком луче. О массированном применении «большого глюка» речь не шла.
        Существующие же пограничные системы отпугивания, использующие мощный звук низкой частоты, могли воздействовать на противника всего лишь на расстоянии до пяти сотен локтей. К тому же на севере Туманья таких систем было всего две, по одной на оба крыла горной страны. Двести вёрст плато оставалось без охраны, так как Туманье считалось непроходимым.
        Гонта понимал, что тактика и стратегия обороны страны от нападения извне давно требует корректировки, но до сего момента ничего в этом направлении сделано не было. Оборонное ведомство молчало, а главнокомандующий армией Роси Светлый Князь либо уповал на умы военачальников, либо не знал о существовании проблемы. Гонта даже подозревал, что ему докладывают о положении дел в обороне далеко не всё.
        Вскоре стало известно, что эскадра конунга приостановилась у архипелага Кориги, всего в двух верстах от берега Туманья.
        Гонта хотел послать к архипелагу отряд боевых журавлей, но прибывший в этот момент военарх Мстислав, назначенный Светлым Князем руководить обороной, решил действовать иначе.
        Во-первых, он велел вернуть ходоков из России в распоряжение военсовета при себе.
        Они тоже владели хорошим энергозапасом, достаточно было вспомнить Максима и Александра, но в данном случае лучше было использовать их привычный опыт. На обучение приёмам боя глушарами требовалось время, которого у росичей не было. Воевода объяснил предводителю отряда его задачу, Юрий Фёдорович быстро ухватил суть предстоящих действий, и можно было не сомневаться, что немногословные русские мужики послужат делу обороны Роси на совесть.
        Советник Светлого Князя по обороне Мстислав Гордый, ставший командующим армией, был далеко не старым человеком, достигшим пятидесятилетнего возраста, Гонта знал его хорошо, потому что Мстислав когда-то служил командиром соседней с Хлуманью заставы. Поэтому передача полномочий не потребовала ни дополнительного времени на обсуждение проблем, ни споров. Да и военархом Мстислав избирался не первый раз. Объяснять ему круг забот, не говоря уже о знакомстве с начальниками отрядов, не требовалось.
        Как только корабли еуродской эскадры появились в прямой видимости защитников севера, по берегу разошёлся приказ сидеть тихо, не высовываться и не проявлять активности до тех пор, пока не поступит приказ и эскадра не окажется в пределах досягаемости оборонных средств. А сидеть тихо надо было уметь. Было известно, что флот конунга имеет большое количество стрекоз - беспилотных разведывательных аппаратов, поэтому все полки армии Роси тщательно замаскировались на местности, обладая немалым опытом симбиоза с растительным и животным миром плато. Это помогало.
        Не встречая сопротивления флота обороняющейся стороны (по распоряжению Мстислава он был отведен в Топь с двух сторон Туманья и мог прийти на помощь через час после команды выходить), эскадра конунга, постояв у архипелага Кориги чуть больше двух сотен длитов, не стала рассредоточиваться вдоль берега, а огромным тараном вошла в залив Олиеск, где никогда не было пограничных застав. Манёвр означал, что командующий эскадрой хорошо проинформирован о росской обороне, имея в чиновничьих структурах Роси своих шпионов. Прошло тридцать пять вёсен с момента смерти чёрного князя Еляты, предавшего Родину, но и до сих пор во властных епархиях страны укрывались халдеи Еляты, враги Роси, накинувшие на себя шкуры самых главных «спасителей» и «радетелей» за народное благополучие.
        С бортов первой линии эскадры взметнулась туча малых стрекоз-разведчиков и сотни ктырей, гигантских стрекоз величиной с ладонь, устремляясь к берегу для обследования прибрежных скал, перевалов и пещер. Никого не обнаружив, разведчики ринулись дальше в глубь территории, развёртываясь влево и вправо от залива. Кое-где раздались взрывы: стрекозы-камикадзе реагировали на животных и птиц, обитавших на скалах и в пещерах. А потом случилось неожиданное: на берег с двух приблизившихся тримаранов высадились огромные механические шестиногие пауки, каких росичи ещё не видели! Пауки несли вдоль боков решетчатые корзины, в которых сидели десантники в чёрном с красными шлемами на головах, по десять в каждой корзине. А на горбах эти «насекомые» несли по хладуну, за спиной которого сидел его пастух. Пауков было немного, всего два десятка, однако такого десанта не ожидал ни Мстислав, ни Гонта. О том, что выродки создают таких чудовищ, ни один разведчик в стране выродков не доложил домой.
        Пауки без видимых усилий преодолели нагромождение каменных глыб на берегу залива и полезли к ближайшему перевалу, от которого до северной хорды, пересекающей плато от Хлумани до Бореаны, было рукой подать - не больше десяти вёрст.
        - Так вот что придумал конунг, - задумчиво проговорил Мстислав, высокий, хрупкого сложения, безбородый, с отливающим золотистым металлом лицом и светящимися золотыми глазами; из-за цвета кожи его иногда называли Солнцеликим.
        Оба, воевода и военарх, сидели в пещере, скрытой от взора со стороны Топи ползучими растениями, слушали ворона, принёсшего известие, и рассматривали пауков, вид которых остался в памяти ворона.
        В пещеру то и дело заходили ординарцы военарха, птицеловы с воронами, но эта суета была рабочей и никого не напрягала.
        Русский отряд во главе с Юрием Фёдоровичем находился в соседней пещере и мог выполнить любой приказ военарха в любой момент. Подумав об этом, Гонта предложил Мстиславу пригласить русского друга для выработки решений проведения кампании, и военарх согласился, пошутив, что три головы с шестью руками намного лучше, чем только шесть рук.
        Юрий Фёдорович присоединился к высшему командованию через минуту, выслушал предложение воеводы и коротко ответил:
        - Хорошо.
        - Я бы выслал к петле у Туманья один из отрядов, - сказал Гонта. - Пауков надо остановить.
        - С той стороны у нас две сотни, - ответил Мстислав. - Отваги и Весельчака.
        - Им надо объяснить, как встретить эти железяки, и послать на помощь десятника Пламенного с его глушебоями.
        Мстислав побарабанил пальцами по деревянной колоде, заменяющей балюстраду у окна, наклонился к ворону, проговорил низким голосом внушение:
        - Лети на юг! Передай Отваге моё повеление!
        Глаза военарха вспыхнули: он добавил мысленное распоряжение.
        Ворон каркнул: перредамм! - сорвался с руки птицелова и умчался в небо.
        Наблюдавший за посылкой ординарца Юрий Фёдорович покачал головой. Для него было необычным общение росичей с птицами.
        Подождали немного, потом связались с вороном по удалённому мысленному доступу, как это умели делать практически все росичи. Обоим командирам (ходок из России не владел этим видом связи) стал виден ландшафт Туманья с высоты примерно трёхсот локтей.
        Отряд механических пауков двигался по горам, обходя языки каменных обломков, скалы и расселины.
        - Быстро идут, однако, - сказал Мстислав с завистью.
        - Перехватим, - сказал Гонта.
        Мстислав приказал птице повернуть восточнее.
        В пяти верстах от шагающих по камням пауков стали видны цепи движущихся клюваров: это шли отряды дружинников, посланные к концу северной хорды.
        Военарх подозвал ещё одного птицелова и отправил второго ворона к берегу.
        Открылась картина высадки пешего десанта.
        С бортов приблизившихся болотоплавов прыгали в воду чёрные фигуры и брели к берегу, поднимая над головами автоматические огнестрелы.
        - Надо наносить сразу два удара, - сказал Гонта. - По хладоносцам и по паукам. Если высадится вся армия, мы их не сдержим.
        - Я хочу сделать по-другому.
        - Слушаю.
        - Нанести удар по флагманскому хладоносцу. Эскадра лишится управления, и десант дальше не пойдёт.
        - А если пойдёт?
        Мстислав сморщился от улыбки, но глаза военарха остались наполненными красноречивой уверенностью в своём решении.
        - А если пойдёт, начнём войну, как и намечали.
        Гонта подставил ладонь.
        Мстислав с силой стукнул по ней своей ладонью.
        Глава 32
        - Ох, Мак! - простонала Любава, когда всё закончилось, и в её устах это прозвучало как песня.
        А начиналось всё с того, что она заявилась в каюту, арендованную Максимом и Сан Санычем у капитана Карла, с вопросом: не хотите ли чаю?
        Максим чаю хотел.
        Сметливый Сан Саныч глянул на гостью, хотел сказать, что с удовольствием глотнёт горячего, но посмотрел на друга и отказался.
        - У меня тут есть одно дело, - спохватился военком. - Надо порешать. Так что пейте вдвоём.
        И Максим остался с Любавой наедине, предчувствуя сердцем странное томление организма, вызванное близостью девушки.
        - Ты меня спас уже второй раз, - проговорила она, проводив Сан Саныча взглядом.
        - Ерунда, - внезапно охрип Максим.
        - Я у тебя в неоплатном долгу.
        Она подошла вплотную, обняла, закрыла глаза… и это, пожалуй, всё, что нужно знать любому постороннему человеку в таких случаях. Отдаю должное памяти мужчин, получающих такие подарки от любимых женщин регулярно.
        Лежали на просторном лежаке капитана умиротворённые, пока Максим не вспомнил, что Сан Саныч может зайти в каюту в любой момент.
        - Надо одеться…
        - Он не придёт, - тихо проговорила Любава, обнимая Максима.
        - Он всё поймёт…
        - Ну и пусть. У тебя замечательный друг.
        - На то он и друг. Если узнает твой брат…
        - Малятка хороший мальчик, хотя и слишком прямой.
        - Он меня невзлюбил.
        - Не говори ерунды, он тебя обожает, особенно после соревнований. Он ведь тоже понял, что ты подставился нарочно, дав ему шанс победить.
        - А может, наоборот, из-за этого и злится?
        - Успокойся, я точно знаю, что Малята не держит камня за пазухой.
        В дверь легонько стукнули.
        - Леди и джентльмены, - раздался голос Александра, - сотник собирает совет.
        Максим мигом соскочил с лежака, начал торопливо одеваться.
        Встала и Любава, сказав с чисто женской логикой:
        - Отвернись!
        Через несколько минут, не обнаружив в коридоре никого, пара присоединилась к росичам, собравшимся в рубке лопотопа.
        Сан Саныч косо посмотрел на лицо друга, замкнутое в нарочитой деловитости, но промолчал.
        Подозрительный взгляд Маляты сказал Максиму, что молодой росич думает о нём, и подумал, вздохнув, что Любава, скорее всего, ошибается в чувствах брата, с какими тот относился к россиянину.
        - Мы на подходе, - сказал Могута озабоченно, разглядывая расстеленную на столике в рубке карту Великотопи с пятью узкими складками тепуев. Царапины и раны на его лице затянулись, и сотник снял повязки.
        Максим подошёл ближе.
        Плато Роси имело форму треугольника, тепуй Еурода напоминал трезубец, геометрия остальных трёх псевдоматериков этого мира была близка к подковообразной форме, напоминавшей форму земных атоллов Тихого океана.
        - Мы были здесь. - Стило в руке сотника указало на коричневое колечко, окружающее дуплистый Клык Дракона.
        Стило переместилось.
        - Вот Еурод, а это Рось. Мы всего в пяти верстах от тепуя. Вранов у нас нет, поэтому послать разведку мы не можем. Будем действовать по обстоятельствам. Думаю, эскадра конунга уже у берегов Роси. Придётся всплыть и оценить ситуацию в пределах прямой видимости. Там самое удобное место для высадки десанта. Да и Бореана недалеко.
        - Но Туманье - горный хаос, - сказала Любава, не реагируя на взгляды брата и не казавшаяся ни капли смущённой.
        - Вот потому выродки и пойдут на Туманье, надеясь, что там нет пограничных застав.
        - А как они собираются преодолеть пояс прибрежных скал? - спросил Миро. - Там же скалы Кориги недалеко.
        - Увидим. Думаю, у них есть проводники из числа наших мореходов, захваченных в былые времена.
        - Так мы тоже пойдём на север?
        - Ничего другого не остаётся.
        - Подождите, - сказал Максим. - Почему бы нам для разведки не использовать птиц Топи? Есть у вас чайки, альбатросы, ещё какие-нибудь летуны? Ведь мы можем запрограммировать любую крылатую тварь, если вспомнить воронов.
        Сан Саныч поднял вверх большой палец, оценив идею приятеля.
        Росичи переглянулись.
        Могута поскрёб пятернёй затылок.
        - Однако… неожиданно…
        - Где мы их будем искать? - хмуро спросил Малята.
        - Вон они летают над кучами водорослей, послать на разведку можно любую птицу.
        - Бельков можно, - подсказал Миро.
        - Бельки живут в основном на скалах, глубоко в Топи их никто не встречал.
        - Белки? - удивился Сан Саныч. - Летучие?
        - Это белые птенцы крупных птиц - бельки, - пояснила Любава. - Действительно далеко от островов они не улетают, но поискать можно. Гряда Кориги рядом. Там они точно гнездятся.
        - Нам нельзя задерживаться, конунг и так опережает нас.
        - Мы всё равно пройдём мимо архипелага, - сказал Могута. - Всплывём, попробуем поймать парочку бельков или топорухов, они побольше и поумней. Идея хорошая.
        Расходиться не стали.
        Капитан Карл, кудахтая, носился по рубке от одного псевдоперископа к другому, отдавая команды двум помощникам, Миро и Ротану, и, судя по всему, был искренне заинтересован в благополучном завершении похода. Максиму снова стало жаль выродка, судьбу которого предсказать никто не мог.
        Дошли до первого из островков Кориги, всплыли.
        Было раннее утро, светило только-только всплыло из-за горизонта над гигантским болотом, всхлипывающим и сопящим, как живое существо вселенского масштаба, царил штиль, а над островком в сотне метров от болотоплава реяли птицы, переговариваясь дребезжащими криками и стонами.
        Наметили одну из них, жёлто-чёрную, подлетевшую совсем близко.
        Это был топорух, птица величиной с земного альбатроса, но с громадным клювом, похожим на лезвие топора. Наверно, это была одна из редких птиц весом до пяти-шести килограммов, которые ещё могли летать в мире Роси.
        Сначала Могута попробовал обойтись без глушара. Он приказал ему приблизиться и сесть на палубу лопотопа.
        Птица не отреагировала, но и не улетела, с интересом присматриваясь к новому для неё объекту.
        Тогда в процесс вмешалась Любава, также не прибегая к помощи глушара, но и у неё ничего не вышло.
        - Упрямая гадощь! - смутилась девушка. - Без глушака не обойтись.
        - Разрешите мне? - попросил Максим.
        - Только время зря потеряем, - буркнул Малята.
        - Давай, - кивнул сотник.
        Максим проводил пролетающего мимо топоруха ладонью, напрягся, крикнул в себя как в колодец: лети ко мне!
        Птица лязгнула внушительным клювом, сбилась с курса, судорожно захлопала крыльями, стараясь удержать высоту, и… повернула к лопотопу. Максим подставил руку, топорух сел ему на предплечье.
        - Нифурды-мурды! - ахнул Миро.
        - Жесть! - проговорил Сан Саныч весело. - Я же говорил, Макс - экстрасенс!
        Удивление и восторг в глазах Любавы подсказали «экстрасенсу», что она о нём думает. Это окрыляло.
        - Внушайте, что надо делать!
        Опомнившийся Могута мотнул головой.
        - Командуй сам.
        Максим посмотрел в янтарный глаз топоруха с круглым зрачком.
        - Лети к берегу… э-э…
        Птица снова с металлическим стуком открыла и закрыла клюв.
        - Ч-чёрт, как ему объяснить, куда он должен лететь?
        - Давай теперь я попробую. - Любава наклонилась к цеплявшейся жёлтыми лапами к руке Максима птице. - Подчинись! Лети к большой земле! Слушай мой голос! Пошёл!
        По её жесту Максим подбросил топоруха в воздух.
        Захлопав метровыми крыльями, птица начала косо подниматься в небо.
        - Его надо контролировать…
        - Я и собираюсь это делать, подсоединяйтесь ко мне, втроём будет легче управлять им.
        Могута застыл статуей, провожая топоруха глазами.
        Максим сосредоточился на восприятии птицей пейзажа и через минуту коррекции собственного восприятия стал видеть то, что видел в данный момент топорух.
        На протяжении нескольких минут была видна лишь пятнистая бело-серо-сине-зелёная «равнина», сотканная из водорослевых кружев, торфяных островков и потоков свободной от зарослей воды. Потом птица поднялась повыше, и на горизонте стали появляться другие острова Кориги, за которыми протаяла на горизонте синеватая стена тепуя Роси.
        Ещё через полчаса (топорух мчался быстро, почти как земной ястреб) на фоне этой полосы показались геометрически правильные силуэтики еуродской эскадры.
        Могута вздохнул с облегчением.
        - Слава Свету! Не промахнулись! Я боялся, что мы шли не туда.
        - Там… похоже… свара, - нерешительно проговорил Малята, также присоединившись к ведущим птицу спутникам.
        Максиму показалось, что он видит вспышки.
        - Похоже, ты прав, там стреляют. Конунг ведёт бой.
        - С кем? На Туманье нет застав.
        - Эскадру мог встретить наш флот. Что же ты думаешь, наши парни не знают о приближении врага? Во всяком случае, конунг всё равно от своего плана не отступит и начнёт высадку. Надо срочно идти туда!
        Могута помедлил, подозвал Ротана:
        - Заводи колымагу, идём туда.
        Ротан скрылся в кормовом люке.
        Лодка сдвинулась с места, ускоряя движение.
        - Что будем делать? - бесстрашно спросила Любава.
        - Подойдём скрытно, под водой, вынырнем в середине строя и ударим из всего, что у нас есть, по флагманскому хладоносцу. Это наверняка приостановит высадку.
        - Вряд ли нам дадут выстрелить несколько раз, - скептически заметил Сан Саныч.
        - Ударим раз, погрузимся, всплывём в другом месте, ударим ещё раз. Выродки не знают, что на их лопотопе сидим мы.
        - Хорошо бы подготовить хладунов…
        - Вот и займитесь. Вниз!
        Все спустились в рубку.
        - Надо бы ещё вооружиться, - сказал Сан Саныч, - потом будет некогда.
        - Зачем тебе оружие? Собираешься взять хладоносцы на абордаж? - с иронией спросил Максим.
        Александр остался серьёзным.
        - Ситуация может сложиться так, что нам придётся покинуть лодку. Говорю же, нам не дадут высунуться из воды больше двух раз. Даже несмотря на то что поначалу выродки примут нас за своих.
        - Сан Саныч прав, - сказала Любава.
        - Берите всё, что можно унести, - согласился Могута.
        Россияне вернулись в каюту.
        Александр взял свой карабин, проверил наличие патронов.
        - Долго я из него не постреляю, осталось всего с десяток патронов, пять из них с дробью.
        - Возьми вдобавок еуродский «шмайсер», - посоветовал Максим. - Их у нас несколько, и патроны есть.
        - Тогда уж и гранаты ихние надо прихватить.
        - Бери.
        - А ты что возьмёшь, кроме ножа?
        Максим снял с тумбочки у лежака браслет «излучателя силы», найденный в крепости атлантов.
        - Мне нравится эта штуковина.
        - Лишь бы не сдохла в самый неподходящий момент. Либо сразу после первого выстрела.
        - Сам переживаю.
        - Тогда отдай мне пистолет.
        Максим отдал «ПМ», ещё ни разу не поучаствовавший в деле.
        Проверили, как на них сидят порядком потрёпанные «ратники», посовали по карманам имеющиеся в их распоряжении обоймы с патронами, ножи, по паре еуродских гранат величиной с грецкий орех, тоже не использованных во время баталий на хладоносце. Максим взвесил в руке браслет, подумав, что тот сильно уменьшает подвижность и манёвренность. Решил заранее приспособить экзотический «бластер», чтобы не держать излучатель в руке.
        - Подожди-ка.
        Сан Саныч с любопытством глянул на его приготовления.
        - Правильная мысль. Так ты и стрелять из автомата сможешь, и при случае пальнуть из этого украшения.
        Браслет плотно осел на запястье левой руки.
        Максим мысленно приказал ему включиться.
        Изделие атлантов, чудесным образом пролежавшее в арсенале крепости тысячи лет, отреагировало на мысль с такой неожиданной готовностью, что военком пошутил:
        - Макс, ты случайно не потомок атлантов? Уж больно легко научился справляться с их оружием.
        Выпуклые квадратики на браслете выдавили стерженьки, круглые окошечки стали прозрачными, в них проявились светящиеся снежинки, а над двумя бугорками возникло голубоватое свечение в виде буквы «V». Оно представляло собой прицел излучателя. Мысленным приказом Максим поспешил дезактивировать изделие.
        Браслет свернулся, штырьки утонули в его толще, светящиеся окошечки и прицел погасли.
        - Точно, ты атлант! - прокомментировал событие Александр. - В крайнем случае, замаскированный пришелец.
        - Ни то, ни другое, - проворчал довольный своими успехами Максим.
        - Ну, если не атлант, то талант, слова, кстати, практически однокоренные.
        - Абсолютно не коренные.
        - Ладно, не спорю.
        Максим взял автомат, и оба покинули каюту капитана.
        В рубке царило оживление.
        Ротан и Миро осматривали мечи и пристраивали их в спинные ножны.
        Миро, кроме этого, взял «шмайсер» и внимательно его исследовал.
        Малята был вооружён только ножом и мечом и поглядывал на соотечественников с явным неодобрением. Он не хотел даже прикасаться к изделиям выродков, по-детски презирая их технические достижения как навязанное абсолютное зло.
        Могута сменил повреждённый колонтарь и навесил на шею ремень автомата. Из-за плеча у него вырастала рукоять меча, на поясе в ножнах висел тесак.
        Но перещеголяла всех Любава, заявившаяся в рубку позже. Кроме ножа и меча, на левой руке девушки красовался точно такой же браслет, что носил и Максим, и она забавлялась тем, что включала его, любуясь вырастающими из корпуса штырьками и светящимися знаками, и выключала, учась мысленно управлять «бластером».
        - Амазонка! - фыркнул Сан Саныч.
        Любава в очередной раз выключила излучатель, нахмурилась.
        - Алекс, ты хочешь меня обидеть?
        - Да ни боже мой! - запротестовал военком. - Наоборот, я подчеркнул твои воинские способности. В нашей земной истории были амазонки, жительницы Древней Греции, владевшие оружием не хуже мужчин и завоевавшие воинскую славу.
        - Живи, - смягчилась девушка.
        - Подходим, - сказал капитан Карл, нервно потирая ладонь о ладонь. - Осталось не больше одной мили.
        - Нас не засекли? - спросил Сан Саныч.
        - Н-нет, - мотнул головой еуродец.
        - Как вы ориентируетесь? Давно хотел спросить. Ведь у вас нет радаров?
        - Вай? - не понял капитан, что, наверно, означало: чего?
        - Есть у вас дальнодействующие системы обнаружения?
        Карл растерянно посмотрел на Могуту.
        Но ответил не сотник, а Ротан, освоивший подводную технику Еурода:
        - Тут есть авзоры. - Палец дружинника указал на два прямоугольных зеленовато фосфоресцирующих окошка перед штурвалом рулевого.
        На эти натурального вида экраны Максим уже обращал внимание, но считал их окулярами перископов.
        - Авзоры?
        - Колебатели воды и воздуха, - туманно пояснила Любава.
        - Ультразвук? - догадался Александр. - Лодка имеет ультразвуковые гидролокаторы?
        - Гидро… локка… м-м…
        - Высокочастотные излучатели звука, - пояснил Максим, не очень веря, что его поймут.
        Но вопросов больше не было.
        - Вон там круг хладоносцев, - показал Ротан на тёмные туши округлых очертаний, спускавшиеся сверху вниз по экранам. - Они тяжёлые, глубоко сидят.
        - Что значит - глубоко? - хмыкнул Сан Саныч. - Это же болото. Как по нему вообще плавают корабли? А тем более лопотопы? Там же до фига ила и водорослей.
        - Топь невероятно глубока, - буркнул Могута. - Часто встречаются впадины до тысячи локтей глубиной.
        - Болотоходцы вообще находили бездонные пропасти, - добавил Малята с ноткой хвастовства, будто он сам был среди росичских болотных изыскателей.
        - Да ладно, - не поверил Сан Саныч. - Это каким же образом ваши ходоки измеряли глубины пропасти?
        Малята не ответил. Его выручила Любава:
        - У нас есть батиныры.
        - Ты хочешь сказать, батискафы?
        - Это у вас, наверно, батискафы, у нас батиныры. Они могут погружаться на большие глубины, до десяти вёрст и больше. А по Топи действительно разбросаны топиколы - бездонные, ну, или ещё более глубокие, впадины.
        Туши хладоносцев в экранах гидролокаторов приблизились.
        - Не наткнёмся на их подводные лодки? - задал вопрос Сан Саныч, ни к кому особо не обращаясь.
        - Всем готовность раз! - проговорил Могута. - Слушать мою команду! Ещё двести локтей, и всплываем!
        Глава 33
        Остановить механических пауков с их смертоносным грузом удалось лишь со второй попытки: сильно мешали полчища стрекоз-разведчиков и ктырей, пикировавших на бойцов двух хоругвей сверху и взрывающихся при попадании в человека или клювара. Пришлось отступать, прятаться в пещерах и под кронами деревьев, а потом вызывать подкрепление - боевых птиц и обученных приёмам «тройного боя» зверей: собак, волков и пятнистых барсов. Собаки отвлекали автоматчиков, волки нападали парами, а барсы - поодиночке и в самый нужный момент.
        Кроме того, Мстислав вынужден был прислать Отваге и Весельчаку помощь в виде отделения бойцов с глушарами, и механические твари начали терять водителей и останавливаться, после чего их забрасывали камнеедами стаи вранов и поджигали огнемётами дружинники.
        Камнеедов растили в специальных вольерах уже тридцать с лишним вёсен, считая от момента предательства Еляты, это были мелкие крысоподобные существа наподобие кротов, только живущие в скалах. Изголодавшись, они нападали на всё, что имело съедобные для них вещества, и мгновенно прогрызали твёрдые материалы, в том числе металлические трубы.
        Огнемёты же, а по сути - пневматические разрядники, метали клубки пламени, от которого горели те же перегородки, трубы и металлические корпуса любых форм.
        Гонта, наблюдавший за береговой линией и заливом Кориги с помощью вранов, внезапно заметил необычную суету среди скопившихся кораблей эскадры. Велел врану снизиться, после чего обнаружил всплывший лопотоп, на палубу которого вылезли четыре хладуна в сопровождении трёх подводников.
        Вран сделал круг.
        Ситуация развивалась быстро, но, похоже, не по тому сценарию, который избрали капитаны еуродских судов.
        Хладуны выстроились на палубе лопотопа и, видимо, плюнули на ближайший тримаран, на носу которого спешно разворачивали мортиры.
        Носовая часть корабля моментально покрылась инеем. Возившиеся с мортирами моряки застыли. Эсминец сбился с курса и врезался в соседний хладоносец, по палубе которого метались чёрные фигуры с красными головами, командуя хладунами.
        Лопотоп в это время повернул таким образом, чтобы его борт стал параллельно борту хладоносца, и четыре его метателя леденящей слюны повторили атаку. С высоты птичьего полёта потоки охлаждённого воздуха видны не были, но эффекты разряда позволяли судить о произведённом выстреле.
        Несколько хладунов, выстроившихся на борту их носителя, заледенели, два кувыркнулись через борт в воду, один взорвался, обдавая туманом изморози соседей, мортиру, надстройку и с десяток матросов.
        Гонта присвистнул.
        - Генерал!
        Мстислав отвлёкся от созерцания боя росичей с механическими чудовищами, подключился к зрению наблюдателей за заливом.
        - Что происходит?
        - Не могу поверить… либо это бунт экипажа лопотопа, либо…
        - Лодка Вакулы! - Мстислав имел в виду болотоплавы командующего росичским флотом.
        - Он бы сообщил об атаке.
        События в заливе между тем продолжали развиваться форсмажорно.
        Лопотоп с четырьмя хладунами сделал ещё один галс, и чудища дружно плюнули по второму хладоносцу. С залива донёсся многоголосый вопль. Не меньше десятка хладунов попадали на палубу ледяными глыбами, одна из них взорвалась потоками тумана, мгновенно замораживающего обслуживающих корабль матросов.
        Затем лопотоп начал погружаться в воду и скрылся из виду. Залп плевков двух других хладоносцев не достиг цели, болотоплав исчез. По воде поплыли ледяные круги и полосы.
        - Свяжись с Вакулой! - попросил Мстислав. - Я подсоединюсь, когда хоругвь Отваги отбросит эту механическую свору.
        Гонта послушно переключился на зрение врана, кружившего над болотом в версте от залива.
        Небольшой флот Роси уже подходил к северному рогу Туманья: шесть тримаранов, четыре десантные баржи и несколько лопотопов, и должен был перекрыть выход в Топь эскадре конунга. От близости берега начали сказываться эффекты инопространственности: скалы Туманья то превращались в стены кратера, то возвращали свой первозданный вид.
        Воевода заставил врана сесть на плечо комфлота, сурового бородача пятидесяти вёсен от роду. Птица клюнула Вакулу в локоть.
        Гонта отдал мысленный приказ: вран каркнул.
        Так повелось издавна, люди научились говорить с птицами и внушать им необходимые действия, но до прямой мысленной связи человека с человеком процесс не пошёл. Хотя воевода знал, что научный центр Хороса под Микоростенем близок к решению этой проблемы.
        Вакула правильно понял речь птицы и ответил, не выразив никакого удивления. Из его слов выходило, что лопотоп он в залив не посылал. Это означало бы послать экипаж лодки на верную гибель.
        Гонта передал ответ Мстиславу, добавив:
        - Кажется, я знаю, кто пошёл на эту безумную акцию. Сотник Могута. И… моя дочь.
        Военарх связался с враном, наблюдавшим за эскадрой конунга, с минуту молчал.
        - Их, наверно… потопили.
        - Не думаю, - угрюмо возразил Гонта. - Лопотоп погрузился раньше, чем по нему нанесли удар хладуны.
        - Но откуда у Могуты четыре зверя?
        - С ним русские ходоки за Грань, а эти парни смелей и думают быстрей наших дружинников. Возможно, они смогли захватить хладунов в порту Немки. Надо их выручать.
        - Мы не можем распылять силы на два фронта. Остановим пауков, перегруппируем силы.
        Гонта переключил зрение на врана, кружащего над краем Туманья, где шёл бой механических шестиногов с бойцами хоругвей Отваги и Весельчака, усиленных отрядом глушароносцев.
        Из двух десятков пауков осталась ровно половина, остальные либо стояли мёртвыми глыбами, либо горели, испуская клубы чёрного дыма. Туча стрекоз поредела, пикировавших среди них почти не осталось, что дало возможность бойцам активнее нападать на передовой отряд десанта, за которым начали двигаться основные силы. Напасть на них с тыла было невозможно, корабли конунга прикрывали десант, и становилось тревожно за судьбу всего сражения.
        - Если не пошлём на помощь Отваге ещё глушабоев, десант прорвётся к северной хорде и попрёт на Бореану, - процедил сквозь зубы Мстислав.
        - Если мы не разобьём эскадру, проиграем всю кампанию, - проворчал Гонта. Хотел добавить, что при этом они потеряют и отряд Могуты, и русских ходоков, и Любаву, но промолчал.
        Мстислав задумался.
        - Может быть, их остановит Вакула? Ударим по заливу с двух сторон.
        - Потеряем флот, и будет то же самое. У конунга восемьдесят кораблей, у нас не больше двадцати вместе с десантными баржами.
        - Может быть, мы отвлечём их силы, ударив с фланга? - предложил Юрий Фёдорович.
        Мстислав встретил говорящий взгляд Гонты, сжал зубы, понимая чувства воеводы.
        - Венцеслав, подойди!
        Подбежал начальник охраны штаба.
        - Слухаю!
        - Бери десятку Клевера и русских парней и зайди с ними на левый фланг, там скалы Туманья нависают над берегом. По приказу ударите глушарами по кораблям!
        - Слухаюсь! - Дружинник посмотрел на Юрия Фёдоровича.
        Тот взялся за цевьё ружья, покачал головой.
        - Двух десятков бойцов для такой операции мало.
        В пещере повисла ещё одна пауза. Помощники военачальников, ординарцы и охранники не сводили глаз с командующего армией, надеясь, что он найдёт правильное решение. А помочь ему Гонта не мог ничем.
        - Хорошо, - прервал наконец молчание Мстислав. - Готовим «большой глюк». Юрий Фёдорович, ваша задача - помочь глушабоям.
        - Есть!
        Венцеслав и ходок из России выскочили из пещеры.
        Вран, круживший над берегом, где продолжалась высадка основных сил конунга, повернул к левому крылу залива. Там, в замаскированных пещерах готовилась к выходу сотня Урсула, бойцы которой сызмальства имели сильную природную энергетику и были натренированы владеть глушарами. Сотне предстояло скрытно подняться на клыкастые скалы, с которых залив был как на ладони, и сосредоточить силу на кораблях эскадры, а потом на полках десанта.
        Отвлечь же охрану хладоносцев и стрекоз-разведчиков должна была атака друзей Роси - боевых птиц и хищных зверей, всегда помогавших росичам на протяжении тысяч вёсен.
        Глава 34
        Первая удачная попытка нападения на эскадру конунга произвела неизгладимое впечатление на капитана Карла. Он уже свыкся с мыслью, что безбашенные росичи вот-вот нарвутся на неприятности, попадут в засаду и погибнут, поэтому когда лопотоп нырнул в воду, не получив ни царапины, выходец с Еурода первым заорал «улю-лю!». Возможно, этот вопль был сродни русскому «ура!».
        Могута рыкнул:
        - Влево на сорок!
        Ротан, научившийся рулить лопотопом за время плавания не хуже капитана, крутанул рога штурвала. Лодка повернула.
        Чтобы не терять времени напрасно, хладунов оставили в коридоре перед выходом на трап и вручили каждому по пищевому брикету: слюна у плевак вырабатывалась не так, как у людей, да и слюной в общем-то не являлась, но физиология гигантов требовала подзарядки.
        Вскочившие в рубку вслед за сотником Максим, Малята и Любава выдули по пол-литра воды, утоляя сжигавшую всех жажду.
        - Хорошо, что у них нет глубинных бомб, - криво усмехнулся Сан Саныч.
        - Почему нет? - возразил Максим. - Должны быть. За нашими земными подлодками всегда охотились с помощью бомб, даже на заре подводного плавания.
        - Есть у них бомбы, - мрачно сказал Малята.
        Словно в подтверждение его слов за кормой болотной субмарины раздались взрывы, гулко ударившие по её корпусу. Она вздрогнула, закачалась с боку на бок, скрипя сочленениями.
        - Вот идиоты! - оскалился военком. - Не боятся своих потопить?
        - Сорок влево!
        Лодка повернула.
        Прямоугольные «экраны» носовых видеоскопов показали подводную «китовую» тушу хладоносца и три «рыбины» поменьше.
        - Эх, где наши торпеды! - скрипнул зубами Миро.
        «Кит» хладоносца сместился правее, уходя за корму лодки, и Могута скомандовал:
        - Девяносто направо! Всплываем! Выводите своих хладунов!
        Максим метнулся из рубки. К нему присоединились остальные, в том числе последним сам сотник.
        Лодка всплыла. Откинулся кормовой пандус-трап. Подводники вывели хладунов на палубу. Взору Максима стала доступна картина движения кораблей эскадры.
        Одна баржа-тримаран тонула. При столкновении с «эсминцем» она получила пробоину, и в воду с её задранной кормы прыгали чёрные красноголовики.
        Хладоносец, по которому команда Могуты ударила первой, накренился на левый борт и практически выбыл из строя. С десяток хладунов и столько же матросов с него суетились в воде, пытаясь подняться на борт и не помышляя о сопротивлении. По заливу разносились крики о помощи, команды и еуродская ругань.
        Всплыли два лопотопа, очевидно, получившие серьёзные повреждения в результате атаки эсминцев глубинными бомбами.
        Толчея кораблей усугубляла панику, что оказалось на руку подводникам. Их почти никто не искал, судя по отплывающим баржам. Лопотоп Могуты, сделав хитрый манёвр под хладоносцем, оказался в чистой воде, между несколькими кораблями. За ними виднелся гигантский корпус ещё одного хладоносца, за которым маневрировали два таких же монстра, ворочаясь среди «эсминцев» и «фрегатов» (по оценке Максима), имевших мортиры и, как оказалось, камеры с хладунами. Если хладоносцы несли до пятидесяти камер, то корабли поменьше тоннажем от двух до пяти. Один такой начал заходить в борт подлодке, и сотник крикнул:
        - Залп по правому!
        Хладуны подводников дружно плюнули «суперморозом».
        Удар пришёлся аккурат по носовой мортире «фрегата», превращая в мёрзлые глыбы и её расчёт, и хладуна, вылезшего из носового подпалубного отсека.
        Но радоваться удачной атаке было недосуг. Сразу пять «фрегатов» и «эсминец» обратили внимание на всплывший лопотоп росичей и повернули к нему. Бахнула мортира одного из них. Бомба с шипением вонзилась в воду за кормой лодки, обдавая людей фонтаном воды.
        - Беглый огонь! - рявкнул Могута, заставляя своего хладуна плюнуть на «фрегат». - Выбирайте цели самостоятельно!
        Начали «стрелять» и остальные хладуны, подчиняясь наведению «операторов»: выбирали наиболее опасные суда. В течение минуты, пока лодка маневрировала, избегая сближения с противником, удалось обездвижить два корабля и ближайший хладоносец. Однако противник имел колоссальное боевое преимущество, и бомбы из мортир, а также редкие пока плевки хладунов ложились всё ближе, так что в какой-то момент Максим понял, что росичи на краю гибели.
        - Уходим! - сипло выкрикнул он.
        - Всем вниз! - отреагировал Могута.
        Но погрузиться лопотоп не успел.
        Одна из бомб рванула рядом с ним, едва не проломив корпус и окатив людей на палубе кипящей водой. А перед ней вырос нос хладоносца, на котором выстроилась шеренга хладунов численностью в двадцать экземпляров.
        Собственные хладуны лодки в это время замешкались, не подчиняясь командам людей, и Максим похолодел, сообразив, что у них кончилась «слюна».
        Он всегда считал себя «трусом по необходимости», предпочитая избегать проблем когда только это было возможно, но никогда не покидал поля боя, не отступал и сопротивлялся до конца, если уж не было выхода. Так и в этот момент он не сдался, сдвигая внутри себя ограничитель скорости - сознание. В душе поднялась настоящая буря, и молодой человек даже моргнуть не успел, как телом овладела «бессознанка», обрабатывающая информацию намного быстрей сознания.
        Светящаяся галочка прицела легла под форштевень главного корпуса хладоносца. С браслета слетело кольцо призрачного света и вонзилось точно в нос, зацепив разрезанную носом волну. В корпусе корабля образовалась рваная дыра диаметром не меньше десяти метров, и хладоносец с ходу зарылся носом в воду, сбрасывая с палубы хладунов, матросов и обслугу мортир, как через голову сбрасывает из седла жокея внезапно затормозивший скакун.
        Корабль сразу осел на несколько метров, вбирая в себя тонны воды.
        Волна от его погружения понеслась к лопотопу, с силой ударила в «морду кита», и все, кто находился на палубе, посыпались в воду.
        Максим мог бы уберечься, упав в развёрстый кормовой люк, так как в состоянии экстраскорости рассчитывал ситуацию в течение долей секунды и мог предвидеть собственные действия. Но вместо этого он прыгнул к Любаве, схватил её в охапку, и в воду они нырнули одновременно. Мало того, вынырнув на поверхность, он увидел борт надвигавшегося «эсминца», фигуру хладуна на палубе, и на инстинкте, не думая, выстрелил из браслета ещё раз.
        Хладун исчез вместе с частью борта и мортирой за его спиной. Плюнуть на вынырнувших людей он не успел.
        - В лодку! - послышался голос Могуты.
        Максим влез на раскачивавшуюся палубу лопотопа первым, помог взобраться Любаве, потом Сан Санычу. Сотник влез сам. Малята пытался вести себя принципиально, то и дело соскальзывая и злясь на себя за это, но в конце концов вцепился в протянутую руку военкома.
        Огляделись, пропитанные водой как губка. Ни один хладун не всплыл, к тому же Сан Саныч потерял свой карабин, а Малята - автомат, и обороняться дистанционно теперь было практически нечем.
        - Ты спасаешь меня в очередной раз! - шепнула Любава.
        - Да хоть всю жизнь, - отшутился Максим таким же шёпотом.
        - Вниз! - Могута с кашлем выплюнул воду. - Ныряем!
        Но было уже поздно. Несмотря на тонувший рядом хладоносец, остальные корабли эскадры собрались в кольцо вокруг болотоплава и нацелили на него все мортиры и ряды хладунов. Лишь один носитель этих стрелков холодом медленно выходил из залива, не принимая участия в битве.
        - Кажется, приплыли! - с сожалением произнёс Сан Саныч. - Не скажете, почему тот хладоносец уходит? Уж не на нём ли обретается конунг?
        Любава шагнула к Максиму, обняла, закрыв глаза.
        - Не хочу смотреть!
        - Если мы нырнём… - неуверенно начал Малята.
        - Не успеем.
        - Не надо умирать раньше времени! - покачал головой Максим. - Не всё ещё потеряно.
        - Ещё терять и терять, - фыркнул Александр.
        Внезапно что-то произошло.
        Впечатление было такое, будто с берега по заливу хлестнул поток жуткого холода, накрывая корабли серебристой снежной сыпью! И наступила полная тишина!
        Все, кто стоял на палубе лопотопа, попадали на колени, чувствуя, как леденеют их тела.
        - Что… это?! - с трудом выговорила Любава.
        Ледяная пыль начала опадать мелкими снежинками. Горизонт очистился. Но эскадра по-прежнему неподвижно торчала в центре залива мёртвой массой, не проявляя активности. Никакого движения на палубах кораблей не было видно. Экипажи, обслуживающий персонал, десантники лежали на палубах и не шевелились.
        - «Большой глюк»! - пробормотал Могута заледеневшими губами.
        - Что?! - очнулась Любава, высвобождаясь из объятий Максима.
        - Наши ударили по заливу «большим глюком»!
        Сан Саныч посмотрел на друга.
        - Это то, о чём я подумал?
        - Местная психофизика в действии, - усмехнулся Максим.
        - Как?
        - «Большой глюк» - это система воздействия на людей, отшибающая память. Вся эта банда теперь в отключке, а когда выродки очнутся, они не будут помнить, зачем сюда приплыли.
        - Жесть! Конунг тоже не вспомнит?
        Любава перевела взгляд на удаляющийся хладоносец.
        - Боюсь, он сбежал.
        Глава 35
        Предположение дочери Гонты оказалось верным.
        Конунг сбежал с места сражения, невероятным образом почуяв близкий конец. Никто его не преследовал. Мстислав отдал приказ добить высадившийся на берег десант, но командующий еуродским контингентом велел своим сдаться (он не попал под удар «большого глюка»), и защитникам Туманья достались механические пауки и около шестидесяти кораблей эскадры, экипажи которых действительно не смогли вспомнить, что они искали на севере тепуя Роси.
        После высадки команды Могуты на берег произошло ещё одно позитивное событие: Максим встретился с отрядом земляков, которым командовал Юрий Фёдорович, успевший до битвы сходить за Грань, то есть пересечь границу между Росью и Россией и привлечь своих друзей и знакомых к обороне страны потомков гиперборейцев. Все тринадцать выходцев из Брянской губернии России сражались бок о бок с дружинниками Мстислава и показали себя настоящими воинами. Они не прятались за спинами бойцов, не отсиживались во время атак, истратили все боезапасы, были ранены почти все до единого, но остались в живых. Как сказал с улыбкой Юрий Фёдорович при встрече:
        - Не посрамили Русь-матушку! И если надо будет, ещё постоим.
        Назрел вопрос возвращения домой.
        До Хлумани добрались за сутки, учитывая и остановку в Микоростени, где всем россиянам был предоставлен шикарный гостевой дом с прекрасной кухней. К Максиму пришла Любава, вечер проводившая с отцом (воевода пребывал в состоянии настоящей эйфории от радости), и осталась на ночь, не стесняясь возможных пересудов. Хотя с братом она старалась вести себя как и прежде, не афишируя своих чувств к Максиму.
        Малята после боя в заливе переменил своё мнение о россиянине и первым обнял на берегу, сказав, краснея и глядя в сторону:
        - Благодарим за всё! Я твой должник на веки вечные.
        Это была не ночь, а сказка Шахерезады в исполнении жительницы иного мира! Любаве вовсе не мешала её нагота, любила она страстно, можно было сказать - неистово, увлекая партнёра на новые подвиги, и Максим опомнился лишь спустя полночи, когда праправнучка гиперборейцев наконец оставила его в покое.
        Потом они пили медовуху, заказанную ещё с вечера, безалкогольную, как все напитки Роси, утоляющие жажду, но почему-то пьянящую не хуже вина и повышающую силы. Ели холодец, солёные грибы и холодное мясо, похожее по вкусу на курятину, пили чай и разговаривали. Тем не выбирали, легко находя общие интересы, так как Любава не была знатоком истории России и её образа жизни, а Максим не знал полной трагизма истории Роси, сумевшей восстановиться после обмена ударами с Атлантидой и сброса в иные измерения, а главное - избрать другой путь развития и жить чаяниями людей, а не олигархов, как это случилось в России после распада Советского Союза.
        Спали недолго, в шесть часов утра по местному времени Любава сбежала под предлогом привести себя в надлежащий вид, и Максим остался один, так и не решив в уме главной проблемы - что делать. Идеальным решением было бы забрать Любаву с собой, но она как-то мимолётно обозначила рамки своей деятельности, в которых не было места родине Максима, и он не стал даже заикаться.
        В восемь к нему заявился Сан Саныч, повертел носом.
        - Чую ангельские ароматы…
        - Оставь, - мрачно оборвал его Максим. - Ещё ничего не решено.
        - Предложи ей идти за Грань с нами.
        - Вряд ли она согласится.
        - Обрисуй ей жизнь в России, красочно и позитивно, тем более что мы победили эту гадскую вонючую Европу.
        - Не доставай, а?
        - Всё! - Александр поднял ладони. - Могила! Но я бы уговорил. Идём завтракать?
        - Не хочу.
        - Перестань мучить сердце, гипертонию заработаешь. Нам надо подкрепиться перед отправлением, кто знает, когда ещё вкусно поедим.
        - Хорошо, - согласился Максим.
        В девять им дали колесницу, и отряд Гонты в составе хоругви Отваги (погибли одиннадцать бойцов его сотни) отправился в неблизкий путь на юг Роси, к Хлумани.
        Двигались на удивление быстро, по очень хорошей дороге, называемой северной хордой. Голубоватое покрытие дороги, которое Сан Саныч принял поначалу за местный асфальт, оказалось невысокой ровной травой, которая выдерживала и копыта клюваров, и колёса любого рода экипажей. Поэтому от Микоростеня до заставы домчались всего за три с половиной часа.
        Здесь Максиму доложили о неприятности: Рыжий чуть не погиб после попытки предательского побега снабженца гарнизона Высича, но к моменту возвращения хозяина выздоровел, шрамы на его теле затянулись, в них уже проглядывала золотистая шёрстка. Когда в светлице воеводы появился Максим, кот бросился к нему на грудь с таким урчанием, так долго не слезал с рук, что наблюдавшая за сценой сестра Любавы Верика прослезилась, а Юрий Фёдорович, присутствовавших при этой сцене, покачал головой.
        - Какая любовь!
        - Обоюдная, - признался едва сам не прослезившийся Максим, пряча лицо в загривке зверя.
        Начали собираться к переходу Грани.
        Любава куда-то подевалась, и россиян повели к ведьминой поляне несколько дружинников Отваги, он сам, Гонта и Малята.
        Мать Зоана благословила гостей и осталась в Хлумани, пожелав всем удачи.
        Добрались до поляны.
        Максим оглянулся, всё ещё надеясь увидеть любимую. В душе царило уныние, она корчилась и плакала, и хотелось умереть красиво, так, чтобы это запомнилось всем. Впрочем, мысль мелькнула и пугливо растаяла, потому что никакой красоты в смерти не было.
        - Кончай переживать, - буркнул переживавший за него Сан Саныч. - На нас смотрят. Она правильно сделала, что не пришла.
        Максим сунул ему корзину с котом.
        - Иди, догоню.
        Ватага спутников Юрия Фёдоровича остановилась у камня, дожидаясь друзей.
        - Будь здоров! - сказал Гонта, по-медвежьи облапив Максима. - Вовек не забуду! Даст Свет, ещё увидимся.
        Глаза застилала серая пелена, и чтобы не показать слабость, Максим отвернулся и, спотыкаясь, ничего не видя под ногами, побрёл к Чёрному камню. И остановился, не услышав, а ощутив появление Любавы. Резко оглянулся, не веря чувствам.
        Из-за кустов вышла девушка, одетая в немыслимой красоты платье-костюм, узорчатое, с красно-золотой каймой орнамента, воздушное, притягивающее взор, словно оно было прозрачное, несмотря на видимую плотность ткани. На голове Любавы красовалась корона из полевых цветов, а в руке она несла корзинку с малиной.
        Несколько мгновений оба в полной тишине смотрели друг на друга. Потом Любава проговорила чистым, звонким и весёлым голосом:
        - Не примешь подарок, суженый?
        Что-то оборвалось в душе Максима.
        - Приму, - с трудом выговорил он, ощущая сердце пробитым навылет, повернулся к ожидавшим его мужчинам, посмотрел на Сан Саныча. - Уходите, Саня, я остаюсь! Только не проболтайтесь дома, где были. Не то сюда вся наша дикая олигархическая свора ринется.
        - Будь спокоен, - сказал Александр. - Ещё свидимся?
        - Уверен!
        Забрав у потерявшего дар речи военкома корзинку, в которой смирно сидел Рыжий, и не заметив в глазах друга ни капли непонимания, только печаль и поощрение, кивнул: Сан Саныч знал, что произойдёт, ещё до того, как друг понял себя сам.
        С лёгкой душой Максим повернулся к Любаве, и она первой побежала навстречу…
        Сентябрь 2022
        представляет циклы произведений Василия Головачёва в серии «Абсолютное оружие»
        ЦИКЛ НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКИХ РОМАНОВ «ХРОНИКИ РЕЛИКТА»
        Реликт Т. 1
        Реликт Т. 2
        Абсолютный игрок
        Мегаморф
        НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ О ВРЕМЕНИ
        Реквием машине времени
        Бич времён
        Схрон
        Палач времён
        ВВГ
        Хроновыверт
        Возвращение настоящего
        Десант в прошлое
        Время убивает
        ЦИКЛ ФЭНТЕЗИ-ФАНТАСТИЧЕСКИХ РОМАНОВ «КАТАРСИС»
        Человек боя
        Поле боя
        Бой не вечен
        Гарантирую жизнь
        Ведич
        ЦИКЛ ФЭНТЕЗИ-ФАНТАСТИЧЕСКИХ РОМАНОВ «ЗАПРЕЩЁННАЯ РЕАЛЬНОСТЬ»
        Одиночка
        СМЕРШ-2
        Перехватчик
        Разборки третьего уровня
        Излом зла
        Истребитель закона
        СМЕРЧ
        Возвращение «Стопкрима»
        Запрещённая реальность: перезагрузка
        ЦИКЛ ФЭНТЕЗИ-ФАНТАСТИЧЕСКИХ РОМАНОВ О НИКИТЕ СУХОВЕ
        Посланник (Тень Люциферова крыла)
        Избавитель
        ЦИКЛ ФЭНТЕЗИ-ФАНТАСТИЧЕСКИХ РОМАНОВ О КЛИМЕ МАЛЬИНЕ
        Чёрный человек
        Чёрная сила
        Чёрное время
        ЦИКЛ ФЭНТЕЗИ-ФАНТАСТИЧЕСКИХ РОМАНОВ ОБ АНТОНЕ ГРОМОВЕ
        Логово зверя
        Исход зверя
        Укрощение зверя
        ЦИКЛ ФАНТАСТИЧЕСКИХ РОМАНОВ О ДИНАСТИИ РОМАШИНЫХ
        Особый контроль
        Огнетушитель дьявола
        По ту сторону огня
        КОНТРРАЗВЕДКА XXIV
        Посторонним вход воспрещён
        Человеческий фактор
        Нечеловеческий фактор
        Войд
        Заразум
        Мультиверс
        ЦИКЛ ФАНТАСТИЧЕСКИХ РОМАНОВ О ДЖИННАХ
        Спящий джинн
        Кладбище джиннов
        Война с джиннами
        Возвращение джинна
        Последний джинн
        Джинн из прошлого
        ПРОИЗВЕДЕНИЯ ПОД УСЛОВНЫМ ОБОЗНАЧЕНИЕМ «ВСЕЛЕННАЯ ПО ВВГ»
        Криптозой
        Магацитлы (продолжение романа А. Толстого «Аэлита»)
        Не берите в руки меч (повесть в новеллах)
        Корректировщик
        Приключения Дениса Молодцова (повесть в новеллах)
        Регулюм
        Пропуск в будущее (вторая книга романа «Регулюм»)
        Технозона
        Одиссея Северцева
        Савва и ангелы
        Небывалое неизбежно
        Невозможное неумолимо
        Другой дороги нет
        На струне
        Под струной
        Ведьмина поляна
        ЦИКЛ «ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ ЛЕС»
        Очень большой лес
        Враги большого леса
        Тайны большого леса
        Крепость большого леса
        Душа большого леса
        Большой Лес: Многомерность
        Большой Лес: Возвращение
        ЦИКЛ «КОСМОПРОХОДЦЫ»
        Космопроходцы
        У границы мрака (Космопроходцы-2)
        За границей мрака
        Экзотеррика
        Экзотеррика: Прорыв
        Экзотеррика: Тьмир
        РОМАНЫ ПОД УСЛОВНЫМ ОБОЗНАЧЕНИЕМ «ИСКАТЕЛИ СМЕРТИ»
        Заповедник смерти
        Пираньи
        Ликвидация последствий отстрела негодяев
        Беспощадный
        Не русские идут (вторая книга романа «Беспощадный»)
        Ко времени моих слёз
        Война HAARP
        Война HAARP-2
        Атлантарктида
        Конец Света
        Дикий, дикий Норд
        Отстрел негодяев
        Битва полюсов
        Из глубины
        РОМАНЫ И ПОВЕСТИ О КОНТАКТАХ С ИНЫМ РАЗУМОМ
        Отклонение к совершенству
        Консервный нож
        Утечка информации
        Сюрприз для пастуха
        Браконьеры
        Рецидив (вторая книга романа «Браконьеры»)
        Застава
        Ничего личного
        Триэн
        Пришелицы против пришельцев
        РОМАНЫ О РОМАНЕ ВОЛКОВЕ
        Укрой меня от замыслов коварных
        Делирий
        Возвращайтесь живыми
        Шанс на независимость
        Последнее предупреждение
        СБОРНИКИ РАССКАЗОВ
        Дезактивация джинна
        Земля чудес
        Мир приключений
        Сердце грозы
        Смотритель пирамид
        Они здесь!
        Я вас предупредил
        ЦИКЛ НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКИХ РОМАНОВ О ЧИСЛОВСЕЛЕННОЙ
        Вне себя
        Бес предела
        notes
        Сноски
        1
        Лист Мёбиуса - односторонняя поверхность.
        2
        Альберто Джакометти, скульптура создана в 1961 году.
        3
        ОУН - организация украинских националистов.