Будни феодала Олег Говда
        Пустынные земли #2
        Человек предполагает, а судьба... В общем, никто не спрашивал, хочет Антон попасть в иную реальность или нет. Да и вообще никто ничего не спрашивал. Сперва была какая-то вспышка, потом - удар... крики людей. Раздирающая тело боль и... М-да, самому хотелось бы понять. Может, банальное сумасшествие? Классический Delirium tremens? Ну а пока придет ясность - отчего б не постаратся устроиться поудобнее и занять свое место под солнцем. Став, к примеру, влиятельным феодалом? А почему бы и нет? Если вокруг средневековье, а у тебя в руках мушкет и сабля...
        Будни феодала
        Глава 1
        LOCA DESERTA.*
        (*лат., - пустынные земли)
        
        Книга первая
        БУДНИ ФЕОДАЛА
        
        «Ищешь разлук или новых встреч,
        Солнечных дней иль ночей туманных?
        Выход единый - огонь и меч!
        Всё остальное - пути обмана»
        Ш. Лесная
        
        
        Часть первая
        ЕСТЬ РАЗГУЛЯТЬСЯ ГДЕ НА ВОЛЕ!
        
        
        Глава первая
        
        Белый потолок торопливо проносился мимо, подсвеченный, как взлетная полоса, длинными люминесцентными лампами. Они, словно разметка на шоссе, указывали верное направление, не позволяя столкнуться, суетящимся вокруг людям в медицинских халатах.
        - Третья операционная готова? - спрашивал кто-то неразличимый в общем хаосе, зато обладающий властью и правом распоряжаться. - Катите пациента в третью.
        - Готова... - голос принадлежал женщине. Смертельно уставшей женщине и от этого уже почти равнодушной ко всему происходящему. - Но у нас больше нет донорских тел. Везут из Склифа. Обещали через полчаса.
        - Черт! Слишком большая кровопотеря. Полчаса мы его не удержим…
        - Иван Петрович! Иван Петрович! Еще двоих привезли! Перелом нижних конечностей! Будете смотреть?
        - Нет. Денисову вызывайте. Полчаса… Отставить третью. Везите в семнадцатую.
        - Как? Вы хотите его... - все-таки нашлось нечто, сумевшее пробить защитную апатию уставшей.
        - Зинаида Ильинична, можете предложить лучший вариант? Нет? Тогда, будьте любезны, выполнять мои распоряжения без дополнительных рассуждений.
        - Но…
        - Черт вас возьми, доктор! Я не понимаю что ли?! - сорвался на крик самый важный врач. - Нет у нас с вами, а главное - у него, этих тридцати минут. И даже пятнадцати нет! Поэтому, давайте спасать что можем. А судить или миловать нас будут потом. Беру всю ответственность на себя. Зинаида! Гляньте в базу. Страховка у него есть?
        Занятный разговор. Понять бы еще у кого такие проблемы со временем, почему я не могу даже пошевелится и куда меня везут?
        Коридор сделал крутой поворот, и на потолке шляпой огромного гриба возникла многофункциональная хирургическая люстра. Я такие раньше только в кино видел. Она, даже, наверняка как-то иначе называется, но я же не доктор, откуда мне знать, как?
        - Подключайте… - распорядился врач. А мгновением позже мужское лицо, наполовину скрытое антибактерицидной повязкой, заслонило все обозримое пространство. - Антон, вы слышите меня?
        Слышать-то я слышу. Вот только ответить не могу. Даже моргнуть по собственному желанию не получается.
        Мужчина подождал какое-то время и, не заметив реакции с моей стороны, продолжил отчетливо выговаривая каждое слово:
        - Надеюсь, все же, что слышите. Помимо различной степени сложности переломов и разрывов мягких тканей, у вас обширная черепно-мозговая травма. По совокупности, повреждения несовместимые с жизнью. Слишком близко вы оказались к эпицентру. А еще - к сожалению, вы далеко не единственный пострадавший, которого доставили в нашу клинику. Я не могу спасти ваше тело и с каждой минутой теряю шанс восстановить полноценную работу мозга. У нас нет свободного донора для пересадки, но… даже если б и был, я не смог бы гарантировать, что в результате вы не станете пускающим слюни идиотом. Простите за откровенность, но если вы меня слышите, то должны представить себе сложность ситуации. Если нет - хуже не будет.
        Я слышал, но ничего не представлял. Какие травмы и, тем более, разрывы? Да, я почему-то не могу пошевелиться, но ведь и не болит ничего. А, помнится, как-то мизинец на ноге сломал, аж искры из глаз сыпались.
        - Я даже не могу снять копию личности, поскольку при таких повреждениях, она будет иметь чудовищные искажения. Вы забудете большую часть прошлой жизни и половину полученных знаний. А в худшем случае - станете кем-то другим, почти не имеющим ничего общего с собою нынешним. Поэтому, я принял решение использовать единственную возможность, которая имеется сейчас и именно здесь, в нашей экспериментальной лаборатории. Ваша личность будет скопирована и перенесена в обучающий компьютер. Система прошла все необходимые испытания и, хотя, еще не получила сертификат, вполне пригодна к эксплуатации. Ее предназначение - помощь детям с альтернативным развитием, но ваш случай тоже подходит. Поскольку травма свежая и не все ассоциативные связи уничтожены. Грубо говоря, информация битого кластера, может быть продублирована в уцелевшем. И, произведя полную дефрагментацию, ваш мозг сможет самостоятельно восстановить целостность личности.
        Столько умных слов подряд я даже на лекции не часто слышал, хотя в свое время заканчивал… что-то… наверно… Так и тянуло спросить: «Уважаемый, а вы с кем разговариваете?», но язык тоже не шевелился.
        - В общем, - врач будто подслушал мои мысли и сократил вещание. - Запомните следующее, Антон. Где бы вы сейчас не оказались - это все понарошку. А еще, к сожалению, не могу точно сказать, сколько времени пройдет в вашем восприятии, час, день или год - пока мы вернем вас к нормальной жизни. Но сделаем это безусловно. Обещаю…
        Люстра под потолком мигнула раз, другой и все утонуло в непроглядной тьме. Словно весь мир залили чернилами.
        «Глубокой ночью, афроамериканцы выносят из шахты уголь…»
        
        Трудно сказать, сколько прошло времени пока непроглядная темень не начала потихоньку светлеть, будто на нее сзади, из-за периферии экрана надвигалось утро. А тишина сменилась негромким бренчанием струнного инструмента.
        «Это я что, звуки небесных арф сподобился услышать, что ли?» - мелькнула ехидная мысль. Но и любопытство тоже разбирало. Особенно, на фоне того, что собственного тела я по-прежнему не видел и не ощущал.
        Окружающая действительность форм не приобретала, зато становилась все светлее, пока не окрасила потолок в желтовато-пергаментный цвет выгоревшей на солнце старой газеты.
        После чего я услышал приятный и дружелюбный мужской голос, не принадлежащий тому, прежнему - взволнованному и озабоченному моей судьбой, доктору.
        - Добро пожаловать, путешественник. Прежде чем начать игру, вам нужно создать свой персонаж и выбрать уровень сложности.
        А прямо перед глазами возникли подсвеченные прямоугольники с надписями: «Легко», «Средне», «Тяжело», «Назад».
        «Игра, значит? - кажется, я лежал на спине, поскольку надписи появились в районе потолка. - И как же я должен выбирать? Не в плане «что», я же не фраер, лезть неизвестно куда самой трудной дорогой. Геймер из меня так себе, не фанат. Но все четыре «Готики», «Risen» и «Корсаров» - особенно «Остров пропавших кораблей», прошел от и до. Вдоль и поперек. Так что «легко» - это наш естественный выбор. Вопрос - как нажать на соответствующий прямоугольник? Руки ж не… Стоп! А кто сказал, что не шевелятся?»
        Я попробовал подвигать конечностями, и ощутил, что тело мое, пусть по-прежнему невидимое, стало вполне послушным. Это радует. Но до потолка по любому не дотянуться, а выбирать одно из трех как-то надо. Может, голосом?
        - Эй, уважаемый… эээ… распорядитель игры… Не знаю как к вам правильно обращаться. Можно мне уровень «легко»?
        В тот же миг надписи исчезли. А голос «за кадром» попросил:
        - Выберите пол вашего героя.
        Теперь в прямоугольниках на потолке возникли следующие слова: «Мужской», «Женский», «Вернуться»
        При иных обстоятельствах, я бы не преминул поинтересоваться насчет третьего варианта, но сейчас как-то не был расположен к шуткам. Невидимый собеседник тоже. Молчал и ждал. Странно все это. А еще, интересно - он сам бренчит на бандуре или спецом музыкантов нанял?
        - Мужской.
        Надписи опять исчезли.
        - Желаете сохраняться только при входе или в произвольный момент? - вкрадчиво поинтересовался голос.
        - Береженного и Бог бережет, а не береженного - конвой стережет, - прокомментировал я мысли вслух. Исключительно из интереса: поддержат беседу или проигнорируют ответ не по форме. Проигнорировали. Музыка бренчала нечто заунывное, а собеседник молчал.
        - В произвольный момент.
        Бандурист взял какой-то слишком замысловатый аккорд, звук раздался словно струна лопнула.
        - Приносим свои извинения, но в бета-версии данная опция отключена. Подтвердите свое желание войти в игру.
        Говоря простым человеческим языком, сохранения не будет. Если перса грохнут, то все придется проходить с нуля. И что, такая мелочь должна меня заставить отказаться от движения и зарабатывать пролежни? Доктор же сказал, что волноваться не стоит - меня все равно отсюда вытащат.
        - Подтверждаю.
        Музыканту решение понравилось, и он снова завел какую-то туманно знакомую плясовую. Нечто среднее между гопаком и метелицей.
        - Назовите свое имя и распределите очки характеристик, навыков и оружия, - предложил невидимый распорядитель, он же наставник. - Чтобы узнать, как тот или иной параметр повлияет на вашего персонажа, наведите курсор на название.
        Чего там выбирать. Как родители назвали, пусть так и остается. Стыдиться нечего. Не Космивил и не Даздраперма какая-нибудь.
        - Антон.
        Невидимый собеседник не сказал что ему очень приятно или что-то в этом духе, зато на потолке появились сразу несколько табличек.
        Самая верхняя, расположенная прямо под именем, перечисляла характеристики игрока Антон.
        «Уровень 1. Здоровье: 42/42. Опыт: 136. Следующий уровень: 600»
        Слева и ниже еще одна. Тоже небольшая.
        «Характеристики. Сила: 7. Ловкость: 7. Интеллект: 7. Харизма: 7. Свободные очки: 4»
        При более длительном рассматривании одного из параметров, сбоку возникала дополнительная надпись.
        «Сила. Каждый следующий уровень добавляет +1 к жизни».
        «Ловкость. +5 очков владения оружием».
        «Интеллект. +1 очко навыков».
        «Харизма. +1 место в отряде».
        Тут без вопросов. Все в силу. Дополнительная жизнь никогда не помешает. А с остальным в процессе движения разберемся. Вряд ли получение первых уровней и очков уж слишком сложно.
        Рядом с характеристиками, прямо посередке, занимая большую часть потолка красовалась самая большая таблица. «Навыки». На двадцать четыре позиции.
        Лежать пялясь в потолок, честно говоря, уже начинало напрягать, так что я быстро раскинул предлагаемые к навыкам шесть свободных очков в то, что никак не может быть лишним на старте.
        «Железная кожа - с 0 стала 3».
        Нравиться кому или нет, но в любой эрпегешной игре перса будут бить. И бить больно. Так что чуток защиты не помешает. А еще - удел всех начальных уровней, много бегать, и главным образом убегать.
        Поэтому, «Атлетика с 1 поднялась до 3».
        Ну и, исходя примерно из тех же соображений, «Верховая езда» тоже подросла на пункт. Было «2» - стало «3». Если в игре предусмотрены кони, надо уметь ими пользоваться.
        Остальное, просто пробежал глазами, решив не заморачиваться, а вернутся после получения следующего уровня. С кондачка все равно не понять, что важно именно в этой игре, а что вторично. Да и очки свободные закончились. Осталось только распределить умение владеть оружием.
        Варианты предлагались следующие: «Одноручное. Двуручное. Древковое. Луки. Огнестрельное. Метательное». И напротив каждого жирно красовалась цифра 52. Свободных очков имелось аж 10. Их я тут же вложил поровну в одноручное и огнестрельное.
        Потом вернулся к первой табличке, где уменьшил силу и на освободившееся очко увеличил ловкость. Осталось лишь мысленно нажать кнопку «Готово». Что я и проделал с превеликим удовольствием. Не знаю, как кому, а мне долго валяться без дела никогда не доставляло удовольствия. Разве что мерзопакостной мокрой зимой перед хорошим сериалом. А в жизни люблю движение. Чтоб все бегом и с песнями.
        Музыка заиграла громче, а все тот же доброжелательный мужской голос жизнерадостно объявил:
        - Длительное путешествие привело вас в маленькую деревеньку, затерявшуюся в глуши. Проходя мимо, вы слышите выстрелы… Хотите посмотреть, что происходит?
        Выстрелов никаких я не слышал, но разве это повод отказываться от предложения?
        - Канэчно хачу, дарагой! Вай, как хачу! Пошли быстрее!
        
        * * *
        
        Солнце! Небо! Деревья! Трава! И все остальное по списку… Причем, непременно с восклицательным знаком. Потому что вот он я - живой, целый и невредимый. Одетый, правда, в какие-то странный наряд, словно по дороге в аэропорт заглянул в театральную гримерную и вырядился, как на бал-маскарад. Кафтан, шаровары и… о, Господи, шпага! Причем, не та парадная зубочистка, пародия на оружие, а настоящий меч. Чуток облегченного вида, но вполне грозный. Эх, размахнись рука, раззудись плечо… Кто тут хочет комиссарского тела? Не, не из той оперы. Тут скорее надо что-то из мушкетеров вспомнить. Но, как назло, ничего кроме «Пара, пара, парадуемся…» в голову не приходит. А от этой песенки меня еще в молодости тошнило.
        Деревенька, где по словам ведущего, стреляли, тоже присутствует. На расстоянии прямой видимости. Три или четыре старинные «шевченковские» хаты-мазанки под соломенными крышами. Может, их там и больше, но за облитыми цветом вишнями других зданий пока не видно.
        Сам стою на хорошо утоптанной грунтовке, перекрытой забором из жердей, типа изгородь. Попытка сойти с дороги успеха не имела. Ногами я перебирал, но при этом оставался на месте, словно шел против движения ленты эскалатора. Понятно.
        Вернее, нифига не понятно. Но если отнестись всерьез к тому что я, каким-то образом реально оказался в игровом мире, то кое-что проясняется. Тут свои правила и ограничения. В частности - я, похоже, не имею права сходить с дороги. Будем надеяться, ограничения временные, потому что линейность трамвая, меня совершенно не греет. Я такие игрушки сносил с компа сразу. Ну, а пока, разберемся с преградой.
        Подошел ближе и попытался перелезть через изгородь. Тоже не получилось. Зато в голове зазвучал уже привычный голос.
        - Некоторые препятствия можно уничтожать. Выберите способ.
        Ясно, введение, оно же «обучаловка».
        Вариантов уничтожения не так много. Ну, не мечом же ее рубить. Изгородь выдержала ровно три пинка, после чего рухнула с громким треском, обдав меня щепками и трухой.
        И как только путь освободился, примерно метрах в двадцати, прямо по дороге, из-за кустов сирени выскочил какой-то полуголый и полоумный - и побежал в мою сторону, размахивая над головой толстой палкой, с кое-как обрубленными сучьями.
        - Враг… - как будто я сам не смог бы догадаться, услужливо подсказал голос.
        Понятно. Кто к нам с мечом, тому мы в орало…
        Шпага удобно легла в ладонь, и я встретил мужичка длинным выпадом на предельной дистанции. Укол в расхристанную грудь остановил его и заставил задуматься. Второй выпад, в живот, мужичку понравился еще меньше. Он даже руку с дубьем опустил. Вот и ладушки. А теперь так… я сменил тактику и рубанул противника наискось по шее. Мужичонка грустно вздохнул и улегся ничком на траву.
        - Поздравляем. Вами повержен первый противник. Награда +1 к опыту.
        Фига себе, это ж сколько старушек придется зарубить, чтобы второй левел поднять? У них персов хватит? А то получится, как в анекдоте про конкурс лесорубов. На котором первое место занял древний старик, житель Сахары. Ответивший на вопрос журналистов, - о том где он в пустыне так наловчился махать топором, - «Да, сынки, таперича тама пустыня».
        Обыскивать покойника не имело смысла. В сравнении с ним любой бомж мог считаться Крезом. М-да, от такой жизни и я бы на каждого прохожего стал кидаться. Или он меня с теми, что стрельбу затеяли, спутал?
        Кстати, где они? Не пора ли на сцену? Зря я вояж свой прерывал что ли?
        Неизвестные личности разбойничьей наружности тут же и объявились, вынырнув из-за угла ближайшей хаты. В количестве трех штук.
        Ого! А штуки не хилые. Не чета убиенному бомжу. Эти мне явно не по зубам. В кольчугах с зерцалом, шишаках с бармицей* (*тип шлема). Но это еще ладно, чем больше железа на бойце, тем медленнее он двигается. Хуже другое. Одной рукой вояки сжимают сабли, а другой… нет, не парные кинжалы, что тоже не сахар, а - пистоли. То есть, аллес капут! Я к ним даже приблизиться на дистанцию укола не смогу. В три ствола они из меня такую скворечницу сделают, что индюков заселять можно. А если в пистолях не пули, а картечь - то дуршлаг.
        - Эй, сударь! Идите скорее к нам! - неожиданно взмахнул рукой со шпагой один из троицы. - Я вижу, вы приличный человек и случайно оказались в этой местности.
        Интересно, и из чего сие следует? У меня что на лбу написано «приличный человек». В эти века, помнится, если и писали что на морде лица, то каленым железом и совсем противоположного значения. Впрочем, если незнакомцы… нет, не так… Если хорошо вооруженные незнакомцы желают считать меня достойным компании, с ходу возражать не стоит.
        Не делая двусмысленных движений и приклеив на фейс дружелюбную улыбку, я подошел ближе.
        - Деревня просто кишит бандитами… - жизнерадостно сообщил все тот же воин.
        Еще одна новость. И где ж они кишат и роятся между всеми этими тремя хатами? Отставить… Картина местности изменилась. Мазанок заметно прибавилось. Штук десять еще прорисовалось сквозь заросли вишняка. И даже больше того - деревенька буквально на глазах приобрела статус села. Поскольку позади хат, сквозь туман проклюнулась увенчанная старинным православным крестом маковка церкви.
        А уже из нее, в смысле - церкви, как звери из рукавики, полезли бандиты. Мародерствовали или грехи замаливали, в предчувствии скорой кончины? Не суть… Лихие люди местного разлива выглядели как родные братья того бедолаги, которым я открыл свое личное кладбище в этом мире. Растрепанные бороды, обноски и дубье. Так что, невзирая на многочисленное преимущество, ни фига им не светит.
        Троица доспешных воинов вошла в толпу, как горячий нож в масло. Значит, если я тоже хочу кое-какой опыт приобрести, следует поторопиться. Надолго этих гопников не хватит.
        Сказано-сделано… Завопив «Банзай», я достал шпагу и пристроился в кильватере новых знакомцев. Там ткнул острием шпаги через плечо, того рубанул, пока он примерялся, как половчее огреть по шлеме воина. Сам получил по спине не хило… Но и не смертельно. Кафтан каким-то образом удар смягчил.
        Ну и я не поскупился на ответ…
        «Ваш опыт увеличился на 3 очка», - объявил мой личный секретарь. Видимо, подведя общий итог сражения. Поскольку на ногах остались только мои знакомые и я. Толпа недоразвитых и недокормленных лиходеев живописно валялась на площади, не подавая признаков жизни.
        - Спасибо за помощь, незнакомец, - галантно произнес один из воинов. От остальных витязей, кстати, весьма молодых парней, его отличала мягкая вьющаяся бородка и такие же русые усы. - Без вас мы бы не справились.
        - Думаю, вы сильно преувеличиваете, сударь, - я тоже могу быть учтив. Особенно, когда правда и бесплатно. - Вы могли разогнать весь этот сброд нагайками, даже не запылив сапог.
        - О, учтивость достойная похвалы, - неизвестно чему обрадовался бородач. - Разрешите представиться. Данила Вяземский. Сын боярский со товарищи. С кем имею честь?
        - Антон…
        Вообще-то, наверно, стоило присовокупить фамилию, отчество или титул какой-то. В средние века к имени относились уважительно, но боярин удовлетворился и этим. Игра накладывала свой отпечаток на поведения персонажей.
        - Весьма приятно… А что до благодарности за помощь, зря не верите. Здесь пошаливает банда Васятки Косого. И это даже не десятая часть его людишек. Думаю, нам следует поискать лошадей и убираться из села, пока не подоспела вся банда.
        Вот как? Поискать? И где? В мазанках или тоже - в церкви?
        Но, как оказалось, я просто был невнимательным, когда осматривал окрестности. При повторной рекогносцировке обнаружился и постоялый двор. На два лаптя левее церкви. Правда, ворота в него оказались заперты на огромный амбарный замок.
        - Держи, Антон… - Вяземский вручил мне старинный пистоль.
        Блин, чуть не выронил. В этой ручной мортире весу полпуда, не меньше.
        - Замок старый. Думаю, хвати пары выстрелов. Только прицелься хорошенько и перезарядить не забывай.
        Твою дивизию… То-то мне все время кажется, что я уже что-то похожее видел. А это все та же элементарная учебка. К оружию приноровиться, движения разучить. Азы верховой езды, опять-таки. Поэтому и грабить нечего, несмотря на кучу павших противников, и очки опыта, как из пересохшей клепсидры капают.
        Тогда нечего возиться. Надо все по быстрому пройти и вперед, заре на… к приключениям, в общем. Которые, судя по зарисовке, обещают быть весьма заманчивыми. Люблю средневековье… По книгам и фильмам, естественно. Но все же есть некая притягательная сила в том далеком времени, когда людей на всей планете было в тысячу раз меньше, а расстояния - в тысячу раз длиннее. В плане преодоления, естественно. Пеше-конным ходом.
        Я поднял пистоль обеими руками, прицелился в замок и бабахнул. Мимо. Как и следовало ожидать. Умение «60» наверняка значит, что попадать я буду лишь в шести случаях из десяти. Не малый процент, но все же…
        Перезарядил. Прицелился. Бахнул. Замок заметно вздрогнул, но остался висеть.
        Еще раз перезарядился, не особо заморачиваясь количеством оставшихся зарядов. В учебке, как правило, всего достаточно.
        - Бабах! Бздынь… Геп!
        Замок отвалился вместе с дужками и запорной скобой. А створки ворот, словно только этого и ждали, гостеприимно разъехались, открывая доступ к вместительному подворью. На котором, у коновязи, чинно помахивала хвостами четверка коней. Ну, правильно. Как раз каждому по одному.
        Долго не выбирая, я подошел к ближайшему и запрыгнул в седло. Повод, будто сам собой оказался в руках.
        - Следуй за нами, - призывно махнул рукой боярский сынуля, и вся троица резво сорвалась с места. Даже не выезжая обратно на площадь. Огородами.
        - Давай, родная… - я стиснул бока лошади, и она послушно сдвинулась с места. Проверив разные варианты нажимания коленями и дерганьем за повод, я быстро освоился с системой вождения. Не зря ж навык верховой езды со старта прокачивал… И пяти минут не прошло, как конь шел или скакал именно туда, куда хотел я, и с нужной скоростью. А после и останавливался, если я того хотел.
        Вот только с поворотами в движении и на месте получалось немного сложнее, но, решив, что не все плюшки надо жрать сразу, я нашел взглядом воинов, поджидающих меня за деревней у реки, и поскакал к ним…
        - Держись рядом, Антон! - почему-то, как глухому заорал Дмитрий скача всего в двух шагах от меня. - Банда уже близко.
        И как по заказу, на противоположном берегу реки возник небольшой отряд всадников. На первый взгляд, человек десять. Такие же оборванцы, как и те, что остались в селе. Только верхом. Даже вооружены все тем же дрекольем.
        - Банзай…
        Забытый пистоль снова оказался в руке.
        «Вы можете сменить оружие. Выбрав из списка», - услужливо подсказал секретарь.
        Зачем менять? Подскакав ближе, я всадил заряд в сбившихся в кучу бандитов. Попал, не попал - поровну. Направил коня в сторону. Хотел пульнуть еще раз, но не получилось. Перезарядить забыл. Ага, вот где западло. На перезарядку уходит несколько секунд, даже нескольконадцать - и все это время я беззащитен. Нафиг… Использовал пистоль еще раз с предельного расстояния и сменил на шпагу. Проще пареной репы. Просто подумал «Шпага!», - и она тут же оказалась в руке.
        - Банзай!
        Почему «Банзай»? А фиг его знает. Не «ура» ж вопить. А так - и грозно, и стильно.
        Понимая, что учебка заканчивается, я врезался в толпу разбойников и стал хлестать шпагой наотмашь, кому попадет. Не разбирая ни левых, ни правых. Своих, авось, не убью, а опыт надо зарабатывать. Пока сотоварищи всех не уложили, что-то, да успею поиметь.
        Бандурист грянул марш, а в голове зазвучал все тот же оптимистичный голос:
        «Поздравляем. Вы прошли обучение в игре «Loca Deserta. Пустынные земли». Вы заработали «9» очков опыта. Вы получили бонус «1» очко владения оружием». Вы получили бонус «1» очко харизмы. Владение холодным оружием «61». Добро пожаловать в игру. Вами получено первое игровое задание. Задание: «Поговорите с Дмитрием Вяземским».
        
        * * *
        
        Сын боярский спешился и чистил клинок от вражьей крови. На меня, вроде, как бы и не глядел, но чувствовалось - в поле зрения держит и в каждую секунду готов обернуться, если ощутит угрозу. Расслабься, я не самоубийца с шашкой на танк кидаться.
        Шагнул ближе и прокашлялся. Надо ж с чего-то разговор начинать. Нет, можно, конечно, сделать физиономию кирпичом, типа - сами с усами, и уехать по-английски, но что-то мне подсказывает - это не лучшее решение. В конце концов, в неизвестном мире союзниками, хоть и временными, не разбрасываются. Особенно, если вопросов у меня сейчас, как у того альтернативно одаренного, что сотню мудрецов замучить способен. Да и начинать игру с ходу провалив первое задание, не самый умный поступок.
        - Слушаю тебя, Антон? Вижу, спросить что хочешь?
        - Да… Если позволишь, витязь. Хочу узнать: кто вы и что делаете в этой глухомани?
        - Здесь неподалеку, вон за той рощицей тракт Москва-Париж. Я - старший дозора. Наша задача: обеспечивать свободный проезд трактом почты, купцов и путешественников, вроде тебя. Впрочем, такому лихому рубаке, защита как раз и не нужна.
        Дмитрий дружески усмехнулся. Товарищи его ждали в сторонке, не слезая с коней.
        - Не расскажешь немного о здешних местах? Я издалека пришел. Влезу ненароком куда не след. Вы и меня, как бандита гонять станете.
        Вяземский почесал кудрявый подбородок и призадумался.
        - Ну, что тебе сказать… Здешний воздух пропах пороховым дымом и гарью пожарищ. Восточная Европа на грани новой большой войны. Запорожские казаки много лет сражались с польской шляхтой за свои вольности, но были почти разбиты, и гетман Богдан Хмельницкий обратился за помощью к русскому царю. Совсем недавно, в Переяславе, гетман принес присягу Алексею Михайловичу. Теперь Московское Царство и Войско Запорожское готовятся вместе напасть на Речь Посполитую Польскую, а Королевство Швеция и Крымское Ханство ждут, чем закончится назревающая война. Императрица амазонок разрешает своим воительницам наниматься во все войска, но границы Империи держит на замке. Кроме отважного Марко Поло, еще ни один мужчина, пересекший Снежный Отрог, не сумел вернуться назад. Хотя сам итальянец, сказывают, аж в снежные остроги Королевства Валькирий добраться сумел.
        - Интересно…
        Я решил уже было откланяться, терпеть ненавижу политинформацию, а географию воспринимаю только на уровне «север в той стороне, где мох на дереве растет». Можно подумать, мне не пофигу кто там кого и зачем воюет. Все равно ж понарошку. Сперва надо самому на мир поглядеть. А там видно будет. Но как только я открыл рот, чтобы попрощаться, как в голове ожил «секретарь», и под его суфлерство из моих губ слетело следующее:
        - Расскажи мне, как тут все устроено?
        - За здешние земли сражаются шведы, поляки, русские и казаки. Да и крымчаки не против отхватить себе кусок пожирнее. Императрица амазонок пока за пределы своего государства не высовывается, но вряд ли останется равнодушной, если другие государства ослабнут в междоусобных войнах достаточно сильно… Королевство Валькирий придерживается нейтралитета. Но в любую минуту девы-воительницы готовы поддержать своих сестер из степей. Советую тебе поездить по городам. Там ты можешь купить оружие и припасы. Разузнать свежие новости. Городские головы и сельские старосты могут дать тебе поручение. За соответствующую оплату. Бесплатный совет: не зарься на сумму, берись только за те дела, что тебе по силе. И еще, пойми меня верно, но никогда не проходи мимо корчмы. Там можно встретить интересных людей, найти незаменимого в путешествии спутника, нанять отряд… Силой померяться с завсегдатаями. На спор, естественно.
        - Спасибо за столь обстоятельный рассказ, боярин.
        «Что там секретарь шепчет? А, ну это правильно…»
        - С чего советуешь начать?
        - Времена неспокойные нынче… Хороший наемник на вес золота. Я вижу, человек ты бывалый, пороху понюхавший. И все же, начни с поручений попроще. Истребляй разбойников, сопровождай караваны. Найди себе достойных товарищей. Присмотрись к миру, а там и сам разберешься. Без чужих подсказок.
        - Спасибо еще раз. Счастливо оставаться…
        О, суфлер молчит. Значит, все, тут мне больше ловить нечего. Программа минимум выполнена.
        Ошибся. И десяти шагов отъехать не успел, как Вяземский крикнул вдогонку:
        - Антон! Если поедешь на запад… - взмах рукой в нужном направлении. Гораздо левее того, куда я двинулся наобум. - то в двух часах пути будет Замошье. Загляни к старосте и передай от меня приветствие. Думаю, он найдет для тебя занятие на первое время. А так же, кров и пищу. Ну а надоест в деревне - оттуда и до Смоленска рукой подать. Удачи тебе, воин.
        - И вам не хворать…
        Ух, как мой ответ понравился бандуристу. Он с такой радостью забренчал, что я непроизвольно оглянулся на дозорных. Нет, никто и усом не шевельнул. Похоже, кроме меня музыку никто не слышит. Как и гласа небесного, раздавшегося тотчас.
        «Поздравляем. Вы выполнили первое игровое задание «Поговорите с Дмитрием Вяземским». Полученный опыт «+ 100». Журнал заданий обновлен. Новое задание: «Поговорите со старостой села Замошье»
        Ну, за сто очков опыта я готов разговаривать с каждым встречным поперечным. Только подгоняйте. Сколько там Дмитрий сказал до деревни? Два часа пути? Это если шагом и по дороге. А если рысью и напрямки? Пустит карта или вернет на хоженые дорожки?
        Пропустила и это радует. Значит мир не трамвайная колея и предусматривает свободу действий.
        - Н-но, сыть волчья, шевели копытами!
        Конь на оскорбление не обиделся. Не понимает человеческой речи, значит. Ну и добре. Такой игровой нюанс для меня был бы чрезмерным. Сказку о волке и царевиче не заказывал. Кстати, о сказке… Интересная ситуация. Кто я - не помню… Кроме имени. Где я - тоже не знаю. Кроме того, что это игра… Причем, без сохранения. Откуда взялся, в том смысле: кем и где был раньше - тоже никакой информации. Натуральный Иван Родства Непомнящий. Может, тать безжалостный? А может, наоборот - от злых людей скрываюсь? Как сюда попал и каким Макаром выбираться - ответ универсальный: не знаю! Помню только голос: «…мы вернем вас к нормальной жизни… Обещаю!»
        - Эх, раз, да еще раз, да еще много, много раз.
        Подстегнутый моим завыванием, конь резво затрусил по равнинам и по взгорьям, а в одном месте даже ручеек небольшой перешагнул. Мелькнула было мысль напиться, но по здравому рассуждению, решил не рисковать. Кто знает, какие в здешней водице вирусы могут затаиться. Лучше уж в деревеньке молочком парным разживусь. Или, по совету боярского сына, в корчме пивка отведаю. Или кваску… Заодно и за жизнь послушаю. Надо ж голову чем-то наполнять. А то она у меня сейчас на манер моей же переметной сумы, где хоть шаром покати. Окромя одной буханки хлеба, никаких припасов и заначек.
        - Стой! Стоять!
        Троица татей выпрыгнула из какой-то промоины, буквально метрах в десяти впереди меня. Все та же рвань и дубье. Даже с хладного трупа снять нечего будет. Кроме горсти блох и вшей. Почти как в анекдоте о девушке и голом грузине.
        - Стоять! Кошелек или жизнь! - дружно вскинули свое дреколье грабители.
        - Стой постой, карман пустой. Да шо ж вы тут все так орете? Не глухой. Счас педаль тормоза найду и остановлюсь. А как же. Даже не сомневайся…
        «Пистоль!»
        И додумать до конца не успел, как руку дернула вниз пока еще непривычная тяжесть оружия. И сразу же бабахнуло.
        Блин. Видимо, в прошлый раз я его уже заряженным спрятал. Зря заряд потратил… А нет, не зря… Тот бедолага, что стоял правее, больше не стоит.
        «Шпага!»
        Оружие послушно поменялось. Посыл шенкелями коню, и я оказался рядом с самым горластым.
        «Вжик!»
        Без затей. Сверху вниз, как дрова. Из всех доспехов у него только собственная кожа, - которая, как и следовало ожидать, не устояла перед каленой сталью. Несмотря на толстый защитный слой грязи.
        - Эй, а ты куда? Мы так не договаривались…
        Последний разбойник скумекав, что дело швах, быстро метнулся наутек. Сообразительный, но глупый. Ему бы обратно в ту самую промоину нырнуть, может, я бы и поленился его оттуда выковыривать. А так… Конь рванулся вперед, с места в галоп, и на всем скаку сшиб незадачливого беглеца грудью. Да так хорошо сшиб, что добавлять не потребовалось.
        Остановил коня, взглянул на покойника с прищуром и получил информацию, что у бедолаги нет ничего кроме старой свиты - цена «1» медная копейка. И дубины - цена «2» копейки. Поглядел на остальных… То же самое. То есть - ничего.
        «Не понял? А плюшки за победу?»
        «Вы получили «6» очков опыта», - гордо ответил секретарь.
        - По «2» очка за бандита? Ну и расценки у вас тут. Я думал, после учебки статы будут расти веселее, а вижу - точно придется покойников штабелировать. Чтобы хоть как-то развиваться.
        «Бандит уровень «1», - произнес бесстрастный голос. - За убийство «2» очка опыта»
        - Ааа, вот в чем дело. Ну, тогда пусть будет. Я, правда, тоже первого уровня. Но, если такие правила… Не спорю. Погнали, Сивка-бурка дальше. А то вечер недалече - и так кушать хочется, что заночевать негде. Да и не с кем. А хлебушек, стоит приберечь на крайний случай. Кто знает, как оно дальше сложится? Приеду, передам старосте пламенный привет, а меня поленом по башке и в погреб. Потом ментам сдадут или в рекруты забреют. Знаем, читали…
        Глава 2
        Глава вторая
        
        Село показалось примерно через часик ходкой рыси. Симпатичное. На взгорке. Самое высокое и красивое здание - ветряная мельница. Нет, церковь тоже в наличии имелась, какое ж село без церкви - так, занюханная деревня, не больше. Но она была статичной и неказистой. Вся какая-то замшелая. Крест и тот, покосился, вроде… А мельница столь величаво и гостеприимно шевелила крыльями, что мне сразу Дон Кихот вспомнился. Хоть убей не пойму, с какого перепою такая красотища задиристому идальго злобным великаном померещилась? Или у них, в Гишпаниях, они иначе выглядят? Мне вот такой пейзаж наоборот негу и покой навеял. Так и захотелось запеть: «А я лягу прилягу, край гостинца старого, я здорожився трохи, я хвилинку посплю…»
        Тем более, солнышко аккурат в зенит вылезло. Ни коровок пасущихся на лугах, ни крестьян с косами или крестьянок с серпами не видать. В том плане, что не у кого разузнать: чьи это земли, не маркиза ли Карабаса?
        Придется наобум…
        Подумал только, а «секретарь» тут как тут.
        «Село Замошье с трудом борется за существование. Оно само и прилегающие земли принадлежат воеводе Федору Обуховичу из Речи Посполитой. Населению нет до вас дела. В селе ходят слухи о том, что староста где-то прячет клад. Целых двадцать талеров»
        - Спасибо. Учту.
        Конь размеренно и целеустремленно прошагал по главной, она же единственная, улице прямиком к центральной площади. Показавшаяся было на пороге девица с длиннющей, аж до поп… в общем, чуть выше колен, пышной русой косой и с коромыслом на плече, завидев меня проворно юркнула обратно в хату. Наверно, вспомнила, что ведра забыла.
        А вот сидевший перед хатой на лавке мужик никуда торопиться не стал. Даже не отодвинулся в сторону, когда конь наехал мордой ему на шапку.
        Честное слово, я не нарочно. Просто тормозить еще как следует не наловчился. Хотел с форсом, а получилось… Впрочем, не влияет, никто не обиделся. Конь сдал назад, а мужик степенно поднял голову.
        - Доброго денечка, господин! Приветствую тебя в деревне Замошье. Я тутошний староста.
        - И тебе здравствовать, отец…
        Толика вежливости, после попытки переехать личным транспортом, не помешает.
        - Издалека еду. Не расскажешь, какие у вас тут дела творятся?
        И как только произнес я эти слова, так и бандурист ожил. Струны забренчали и под их аккомпанемент знакомый голос выдал новую информацию:
        «Задние «Поговорите со старостой» выполнено. Ваши отношения с Речь Посполитая улучшились с «0» до «1»
        И пока я обдумывал эти сведения, затарахтел и староста.
        - Отчего же, господин хороший, расскажу… Меня Михаем величать. Мы русины, но живем под польской шляхтой. Люди поговаривают, будто русский царь хочет наши земли принять под свою руку и собрался воевать с польским крулем. Теперь он идет с войском на Смоленск. Слыхал я еще, что неподалеку стоит казачий полковник Золотаренко со своим отрядом. Он набирает вольных людей под свой пернач.
        - Гм… Это все, конечно, интересно. Но для большой политик мне пока… эээ… стремя коротко. А нет ли у тебя для меня какого дела попроще? Чтоб и саблей помахать, и славу добыть. Да и кошель наполнить не помешает…
        Староста снял шапку и поскреб весьма солидную, потную лысину, жирно блеснувшую на солнце.
        - Что ж, для храброго человека завсегда дело найдется. Веришь, нет ли, шляхетские паны в страхе перед приходом московитов сидят в городах и крепостях да нос боятся высунуть за ворота. А тем временем по дорогам бродят разбойники, путникам не дают проходу… Мы из-за них до базара доехать не можем. Да еще и воевода смоленский подати с нас дерет такие, что нам платить их нечем, скоро голодать начнем…
        - Разбойники, говоришь, - перебил я старосту, поскольку отношения общества со своим воеводой меня меньше волновали. - Это интересно. И где же их искать?
        - В соседнем лесу засели и грабят нас чуть не каждый день. Народу в ватаге немного и десятка не наберется, так что с того? Мы-то, с деда-прадеда мужики, гречкосеи. Воевать не обучены… Вот и нынче, пошли девки поутру за ягодами да грибами. Так едва убежали… Да и то не все. Дочь мельника, Машенька - у разбойников осталась. Не смогла вырваться, сердечная. Если поможешь - общество не обидит, скинется. Да и отец, думаю, от себя награду прибавит. Не голодранец. А дочь у него одна. Красавица…
        - Годится.
        И опять бандурист забренчал над ухом. Надо как-то с ними договориться, чтобы голос общался со мной акапельно. Тереть ненавижу струнные инструменты. Особенно, без предупреждения. Другой раз брякнет во так, а со мной от неожиданности, конфуз приключится. Не хорошо это, неправильно.
        «Получено новое задание «Разбойники Замошья»
        А староста опять почесал затылок и прибавил:
        - Ты, господин, я вижу, не промах. И все же, прими совет: не суйся к ним сам. Возьми с собой парочку парней покрепче. Может, сгодятся на что?
        - Ладно, пусть идут. Только скажи им, чтобы вперед батьки не лезли и под ногами не путались.
        Двое добровольцев тут же и нарисовались. Ничего такие. Крепкие на вид хлопцы. Худощавые немного, но лица решительные. В руках косы насаженные торчком. Тут же и название этого рода войск всплыло - «косинеры». Можно улучшить до «ополчения»
        - Значит так, парни. Говорю один раз, повторять не буду. Запоминайте сразу. Я сражаюсь, а вы смотрите чтобы кто со спины не подкрался. Как только объявится такой лиходей, так вы его и… - провел рукой по шее.
        - Как велишь, батька, - поклонились оба. - Скажешь «бить» - будем бить.
        Я чуть с седла не выпал. Фига себе отца нашли. Да я ненамного вас бугаев старше. Но тут же и вспомнил, что это всего лишь вежливая форма обращения к вышестоящему по званию или непосредственному командиру.
        - Вот и добре… Тогда я поскакал вперед, а вы - топайте сзади. Сильно не торопитесь, но и не так, чтобы вас потом пол дня дожидаться.
        - Твоя воля, батька, - опять поклонились добровольцы. Вскинули косы на плечи и всем видом изобразили готовность шагать за мною хоть на край света.
        Да, похоже, я еще не все понимаю. Значит, как только выпадет больше свободного времени, - да хоть сегодня перед сном, - надо будет внимательнее ознакомиться со всеми теми навыками, которые я проигнорировал на старте.
        И да - себя самого тоже оглядеть не помешает…
        Задав коню направление, я закрыл глаза и попытался представить себе интерфейс игры. Чтобы разобраться что, где, когда и как оно все тут фурычит.
        Оказалось, до примитивного просто. Мысленно или вслух произносишь нужное слово и получаешь перед глазами табличку или «секретарь» ответ озвучивает. Поскольку глаза у меня были закрыты, я немедленно получил табличку озаглавленную «Имущество». В разных ячейках которой разместились, слева направо и сверху вниз:
        1. Фитильный карабин. 2. Кунтуш. (+1 к защите тела, +1 к защите ног). 3. Сабля одноручная. 4. Пули 15 из 15 (+4 к урону). 5. Сельские сапоги (+2 к защите ног). 6. Вьючная лошадь. (броня 6. Скорость 35. Маневренность 38. Нападение 7)
        Угу. Ну, более менее сносно. Особенно, если сравнивать не с чем. Но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. В самом прямом смысле…
        Что ж, с этим вопросом более-менее разобрались, надо прикинуть, где искать разбойников. Поскольку староста, выдавая ориентир, явно прикололся. В любую сторону от Замошья, кроме востока, тянется лес. Так что без проводника я могу искать в нем разбойников хоть до морковкиного заговенья. И как быть? Где взять «нить Ариадны», если даже приданные бойцы, за это время, умудрились отстать от меня не меньше чем на версту?
        И как только я об этом подумал, прямо и правее послышался крик. Судя по тембру - девичий.
        - Ааааа! Помогите! Помогите! Нет! Ааааа!
        Тоже вариант. Теперь главное, чтобы разбойники ее не утихомирили, дали кричать подольше.
        «В лесу раздавались девичьи крики, постепенно переходящие в женские стоны…»
        «Фи, сударь! Мне за вас стыдно. Вы в какой подворотне воспитывались? Там жертва группового изнасилования ждет спасения, а вы - в ослословии упражняетесь. Ай-яй-яй…»
        Все эти… скажем так, разнообразные мысли мелькали в голове, пока я пробирался сквозь придорожные заросли, правя на звук. Который, все же, оборвался на половине слова. Видимо, слишком громкие вопли жертвы надоели насильникам, и девушке заткнули рот. Либо, очень доходчиво, велели замолчать. Например, приставив нож к шее или применив физическое воздействие.
        Разбойники к делу насильственного удовлетворения мужских желаний подходили основательно и даже конструктивно. Они не стали сразу набрасываться на девицу, хватать за мягкое, рвать на ней одежду… хотя к моему прибытию уже успели придать девчонке весьма растрепанного виду… Что и не удивительно, если вспомнить, что селянка в плену негодяев находится аж с самого утра.
        Впрочем, может, они чем важным заняты были, или начальство отсутствовало, а без атамана сладкое кушать нельзя? Зато теперь тати лесные собирались предаться плотским утехам со всеми возможными удобствами.
        Для этого пленницу разложили на земле. Руки привязали к одному дереву, а ноги… Я подоспел к тому моменту, когда левая лодыжка девушки уже была надежно зафиксирована, а касательно другой шел активный спор.
        Часть разбойников собирались и вторую ногу, без затей, привязать к соседней березке, другие - эстеты, считали, что если оставить ее свободной, то это прибавит процессу живости и веселья. Поскольку, девка не будет лежать неподвижной колодой, а станет хоть немного брыкаться.
        С ходу столь важную проблему решить не получилось, поскольку «за» и «против» оказалось поровну. Три на три… Мнения пленницы, естественно, не спрашивали. Да и затруднительно отвечать с заткнутым ртом. А седьмой, скорее всего, атаман - в обсуждении не участвовал. Он стоял со спущенными штанами и приглядывался, как бы половчее приступить к делу. При чем, все были настолько поглощены предстоящим развлечением, что не обращали внимания ни на что вокруг. В том числе и на меня. А это уже хамство.
        - Бог в помощь…
        
        * * *
        
        Трудно сказать, как разбойники отреагировали б, раздайся сейчас настоящий Глас, но и моего «здрасьте» им тоже вполне хватило. Глаза вытаращенные, рты раззявленные… у тех, кто ко мне лицом. У остальных спины не менее красноречиво напряглись, замерли в полусогнутом состоянии… Явно задумались над вечным вопросом: «Шо, усе? Кина не будет?» Застыли, как для групповой фотографии. Не вопрос, счас щелкнем. Вот только фоторужья у меня нет, так что обойдемся обычным...
        «Пистоль!»
        По уму, надо было атамана валить. Неуправляемый отряд - стадо. Но, я успел подумать, что после выстрела кровь и мозги полетят в лицо девушке, да и труп за ними последует. А бедняжка и так страху натерпелась… Кто знает, какие последствия от шока будут? И хоть я не подписывался беречь ее психическое здоровье, но пускающий слюни овощ, вместо пригожей девицы, может сильно понизить размер вознаграждения. Блин, не могли ей, как все нормальные насильники делают, подол на голову завернуть или хотя бы глаза завязать ? Намного ж удобнее… Я имею в виду, мне стрелять было бы сейчас.
        Но, что поделать. Кругом одни дилетанты. Так что я пульнул в ближайшего из той троицы, которая веревку к пню пристроить желала. Не из-за обостренного свободолюбия, пусть и в ограниченном виде, а потому что именно этот лиходей к самопалу потянулся.
        «Выстрел в голову. Сложность «25». + 2 очка к владению огнестрельным оружием»
        Здорово… А руки тем временем уже перезаряжали пистоль. И делали это на полном автопилоте, не требуя вмешательства головы. Движения скупые, точно выверенные, ни одного лишнего жеста. Хоть сейчас норматив сдавай. Но, почему-то я был уверен, что можно и быстрее. Гораздо быстрее… Надо все же не затягивать с изучением навыков. Может, там найдется ответ? Но, в любом случае, умения мои уже и сейчас были выше, чем у разбойников. И перезарядить пистоль я успел раньше, чем второй тать прицелится. Совсем чуть-чуть, но это именно то мгновение, которое стоит вечности.
        Разбойник еще только вскидывал пищаль, а я уже ловил его на мушку.
        - Бабах!
        Попал. Пищаль вывалилась из рук, а стрелок задумчиво уселся на землю. Но видимо, выстрел оказался не таким метким, как в первый раз, потому что «секретарь» промолчал.
        Зато зашевелились остальные лиходеи. Финальная сцена из «Ревизора» сменилась всеобщим ором и броуновским движением. Один лишенец, из тех что поближе стоял, даже ко мне бросился. О! Наконец-то какое-то подобие оружия. Здоровенный мясницкий тесак. Для фехтования так себе, а всадника под коленями полоснуть или коню живот пропороть - самое оно.
        «Сабля!»
        Зря я что ли очки умения во владение одноручным оружием вкладывал? С одного выпада достал татя. Осел, сердешный, даже не пукнув… В смысле, не пикнув.
        Промежуточный итог: минус три. Правда, к этому времени атаман успел вернуть штаны на место и даже командовать начал. Типа, первый взвод, заходи слева. Второй - справа… Но и мои добровольцы уже добежали. Встали и на меня глядят. Мол, чего барин изволишь? Не понял? Театр им тут что ли, или цирк?
        Тьфу, я ж забыл, что велел вперед батьки не соваться. Теперь можно. Пусть повеселятся сынки. Вон, как глаза блестят.
        - Давайте, хлопцы. Кроши, супостатов!
        Ломанулись вперед, как с привязи спущенные. Косы - страшное оружие в умелых руках. Это все крестьянские восстания подтвердили. Так что разбойничкам, с их копьями да тесаками придется несладко.
        Ну, и добре. А мы с атаманом побеседуем. Для такого дела я даже спешусь.
        Атаман зыркал по сторонам, как затравленный волк, скалил зубы, только что не рычал. А нет, ошибочка, не расслышал сразу, за хрустом валежника.
        - Ты кто такой? Какого рожна тебе надо?
        Рычание преобразовалось в членораздельные звуки.
        - Прохожий…
        - Так и ступал бы себе с Богом, - поигрывая палашом, огрызнулся тать. - Живой бы остался. Мы же тебя не трогали.
        - Меня - нет, а крестьяне жалуются.
        - Какие крестьяне? - возмутился атаман настолько, что даже оружие опустил. - Мы их отродясь не беспокоили. Чего с голозадых взять? Купцы - другое дело. Этих толстопузых пощипать не грех. Врут селяне. Просто они раньше сами на шлях ночью выходили, если обоз маленький, а теперь поживиться нечем. Вот и брешут, собаки.
        - Брешут, значит? А это что? - кивнул на распластанную девицу. - Натуральный оброк?
        - Девка? - атаман проследил за моим взглядом, после недоуменно пожал плечами. - Это ж разве разбой? Баловство… Убудет с нее, что ли? Повеселились бы чуток, а по утру и отпустили. Зато, впредь, и ей, и другим наука, чтобы по лесу не шастали. Мы-то, свои, не душегубы какие. А попадись она лисовчикам или басурманам, давно бы на колу корчилась или на невольничий рынок ехала.
        - О, так ты, оказывается, благим делом занят был. В воспитательных целях. Ну, извини, что помешал. Я же не знал…
        - Я не в обиде… - атаман настолько был уверен в собственной правоте, что воспринял мои слова всерьез и спрятал палаш. - И виру за людей порешенных не стребую. Олухи царя небесного. Ни с собою бери, ни дома оставить. Других найду. В военные годы горемык да погорельцев хватает. А еще лучше, если пара-тройка дезертиров прибьется. Вот с кем кашу сварить можно.
        Добровольцы мои к тому времени «косьбу» закончили, увеличив количество покойников еще на три штуки, и снова застыли в ожидании приказа. Время от времени поглядывая на дочку мельника. В процессе сражения, случайно или намеренно, но кто-то мое пожелание исполнил, умудрившись накинуть пленнице подол на лицо, явив на обозрение все девичьи прелести и тайны. Ничего не видя и не зная, что происходит, юная пейзанка тревожно поскуливала, не решаясь издавать более громкие звуки и неуверенно ерзала. Наверное, от холода.
        Естественно, молодые парни не могли пропустить такое зрелище. Тем более, работу исполнили, а другого приказа командир не отдавал. Да и я, честно говоря, засмотрелся. Все-таки, как не крути, а нет ничего более приятного для мужских глаз, чем красивая девчонка а ля натюрель и уже практически готовая к употреблению.
        - Слышь… Прохожий, - ухмыльнулся разбойник, заметив что эротическая зарисовка и меня не оставила равнодушным. - Может, вместе продолжим? Она же ничего не видит. А если и поймет чего - так никому не расскажет. Парни твои, я думаю, тоже не откажутся и лишнего болтать не станут. А ты меня, потом, отпустишь? Годится?
        Машенька его услышала, потому что заскулила громче и повернулась на бок, прикрывая вид сверху, согнутой в коленке ногой. И в самом деле красивая, зараза… Какой изгиб… Или это я оголодал? Не помню, а спросить некого. «Секретарь» и тот молчит.
        Заманчивое предложение. Кстати, не самое худшее в такой ситуации. Молодец разбойник, не зря в атаманы выбился. Дипломат… Одного не учел - я еще умнее. В этом уравнении его член лишний. А судьбу пленницы я и сам решу… без чужой помощи и советов. Так что извини, нам не по пути…
        Нет, атаман оказался совсем не глуп. Просчитал все одновременно. Но, видимо, была еще надежда, что я куплюсь. Или хотя бы отвлекусь чуть дольше на созерцание предмета торга.
        Пистоли мы выхватили одновременно. Только он сразу бабахнул, а я… в последнее мгновение, упал на колено. Пуля сорвала с головы шапку и дернула за рукав одного из молодцев. Потом выстрелил я.
        «Сложность выстрела «10». Вы получаете «1» очко к владению огнестрельным оружием»
        Понятное дело. Практически в упор же стрелял. За что награждать? Наверно, по совокупности с предыдущим попадание засчитали. И то хлеб…
        Кстати, о хлебе. Лесные тати не в пример прошлым бандитам, и одеты лучше, и при оружии. Может, и золотишко в поясах зашито? Надо посмотреть. Что в бою взято - то свято…
        Поверхностный осмотр показал, что из общего имущества имеет смысл присвоить новую шапку (+5 к защите головы). Самопал. И пули к нему (+2 к поражению). Остальное барахло ценности не представляло. Для меня, а селянам-добровольцам - неплохой приз за мужество и старание. А главное, - послушание.
        Осталось решить, что делать с дочерью мельника. Самому ее на «белом коне» к отцу доставить или все же соблазниться случаем? Дополнительная награда дело стоящее, но я не люблю сюрпризов. Вполне может оказаться, что измеряется она не в талерах, а в половине мельницы и руки дочери. А оно мне надо, вольному казаку? На фиг, на фиг… Понаблюдал немного за тем, куда парни смотрят, практически не отводя глаз, подумал еще немного, вспомнил о «харизме» - не зря ж ее в отдельную характеристику вывели, и изрек окончательный вердикт:
        - Значит так, сынки. Я в село. Вы оставайтесь, закопайте трупы - не будем волков приваживать. Все из вещей, что посчитаете нужным, забирайте себе. Хоть до последней нитки обдерите. Закончите с добычей - Машеньку к отцу отведите. Я буду в доме Михая, награду от мельника и если прибавит чего, к старосте принесете, - потом кивнул на притихшую девушку и подмигнул. - Работы много, но и день долгий, так что сильно не торопитесь. Только смотрите! - пригрозил назидательно пальцем. - Чтобы тихо все. Без насилия. Если Машенька отцу пожалуется - накажу. Сурово.
        А чего, я же не ханжа. Сумеют спасители договориться с жертвой насчет отдельного вознаграждения, мне какое дело? Они ж односельчане. Там свои расклады. Без талмуда, даже с поллитровкой не разберешься. Ну а мне, с первых шагов напряги без надобности.
        Ага, правильное решение! Даже бандурист одобрил.
        «Задание «Разбойники Замошья» выполнено. Вы получаете «113» очков опыта. Вы получаете «125» золотых. Новое задание «Поговорите со старостой»
        
        * * *
        
        За время моего отсутствия староста даже с места не сдвинулся. Все так же сидел себе на скамейке возле хаты да семечки поплевывал.
        - Здорова, Михай.
        - И вам доброго здравия, господин. С новостями или забыли чего?
        - С новостями, Михай… Можешь заказывать панихиду по разбойникам. Больше не потревожат!
        Бреннь!
        Блин! Так и заикой можно стать. Эта бандура меня уже достала. Прям, как тот парашютист из анекдота про колхозное собрание. Надо как можно скорее с этим музыкальным сопровождением разобраться. Должна же быть опция отключения звука.
        «Поздравляем. Задание «Поговорите со старостой» завершено. Ваши отношения с селом Замошье улучшились с «0» до «3». Ваши отношения с Речь Посполитая улучшились с «1» до «2».
        - Вот спасибочко… За такую новость и чарку опрокинуть не грех, - обрадовался староста. Даже руки потер.
        Может, правду сказал атаман. Что мужички и сами не прочь пошалить на большой дороге. Судя по тому, как мои добровольцы ловко троих татей уложили, опыт у них имеется. И немалый. А откуда? По большим праздникам стенка на стенку сходятся? Ага, с косами и вилами…
        - Но, сперва награда, - продолжил Михай. - Как говорится, все честь по чести. Примите, господин. От всего общества, значит, с полным нашим уважением. Не погнушайтесь… - и кошель протягивает. Не так чтоб очень большой, но и не маленький.
        «Село едва сводит концы с концами, - напомнил секретарь. - Если откажетесь от награды, заработаете уважение»
        Гм… Уважение, дело, конечно, хорошее. Но им ни кафтан не залатаешь, ни коня не накормишь. А овес нынче дорог… Да и до вымирания, судя по ряхе старосты, Замошью еще далеко. Иной хомяк осенью стройнее.
        - Не погнушаюсь…
        Кошель перекочевал в мою ладонь, а «секретарь» радостно объявил:
        «Получено «200» талеров. Получены товары: «Буханка хлеба», «Мешок пшеницы», «Мешок соли», «Сувой льняной ткани»
        О, а говорили, с голоду пухнут. Не похоже, что награду по сусекам мели. Только нафига мне все эти мешки? Я же не купец…
        - Слышь, Михай… Дело у меня к тебе будет. Поможешь?
        - Со всем старанием, - кивнул тот. Но глазки сощурил. Не прост староста, ох, не прост.
        - А купи ты у меня свои товары взад. Недорого возьму.
        «А то и вовсе даром отдам. Я ж цен не знаю»
        - Купить можно, - поскреб подбородок Михай. - Только денег у общества почти совсем не осталось. На подать воеводе и то едва-едва наскребли… Но… - тут его глаза заблестели, как у кота, заметившего мышь. - Есть один способ решить все к общему удовольствию.
        - Излагай… - я спешился и присел рядом. Словно невзначай, слегка толкнув плечом старосту. Мол, давай, не юли. Все свои…
        - Ты же, господин хороший, от нас все равно в Смоленск двинешься?
        - Не решил еще. Но, допустим…
        Староста неуверенно поерзал на скамье, еще разок поскреб бороду. Мне даже показалось, что он от натуги мыслительного процесса чуть не испортил воздух, но в последний миг удержался. И таки решился…
        - Понимаешь. Мы платим воеводе Обуховичу четыреста талеров в год. Через неделю, аккурат на Троицу подходит время выплат. Деньги мы, конечно, собрали… Лучше уж самим отдать, чем сборщика подати с гайдуками дожидаться… Дороже встанет. Но это все, что у нас было… А хотели посевного зерна прикупить и дополнительно к площадям с озимыми, еще десяток-другой моргов* (*морг - стар. мера площади, примерно 0,45 га) засеять. Стельных ярок с десяток… Глядишь, к середине лета и отелятся.
        - Погодь, погодь… - остановил я излишне говорливого крестьянина. - Мне твое хозяйство не интересно. Я все равно в нем ничего не смыслю. Ты о деле говори.
        - Угу… - покивал тот. - По делу… Хотели мы просить воеводу освободить деревню на год от податей. Но разве ж такой вельможный пан станет с холопами разговаривать? Вот я и подумал, ты такой важный господин. Поговори с Обуховичем… Попроси за нас. Вдруг, сладится. А уж мы, ради такого дела, четверть оброка тебе за труды отдадим.
        «Вот же шельма… И мед ему принеси, и ложку подай. Знаю я ваши яровые да ярки… небось, на сэкономленное золото оружие прикупить задумал. Да пригретое разбойниками место на битом шляхе занять. А с другой стороны, мне какая разница?»
        Заметив сомнения, староста решил подсластить плюшку.
        - А как мои хлопцы себя в бою показали?
        «О, кстати. Что-то парни подзадержались. Пора бы уже и управиться. Или их, как татарин казака, спасенная от лиходеев девица не отпускает? Смешено…»
        - Ничего. Если подучить - будет толк.
        - Вот и забирай к себе в науку. На год они твои холопы. За харчи… Потом, хоть оставляй, хоть прогони - слова поперек не скажем. Что скажешь? Сговоримся?
        - Можно… - кивнул я и таки реально подпрыгнул от струнного перебора.
        «Вы приняли задание «Освободить жителей Замошья от податей»
        - Раскудрить твою через коромысло!
        Во, развели. Хотя, чего я вскинулся? Ведь и так почти готов был согласиться. А староста, может, и не хитрил вовсе. Как честно смотрит, хоть портрет Искренности с него пиши.
        - Вот спасибо! Вот уважил, милостивец! По гроб жизни… Ты только не затягивай разговор с Обуховичем. До Троицы уж недалече. А нам надо заранее знать, согласился воевода или нет.
        - Далеко отсюда до Смоленска?
        - Не-а… Рядом… Если по тракту на закат и никуда не сворачивать. Дня три, не больше. Не торопясь - четыре. О, а вот и твои выученики пожаловали…
        Михай первым заметил «двух с ларца, одинаковых с лица». В том смысле, что морды у обоих аж светятся. Так и хочется каждому по ложке уксуса сунуть, чтобы не сияли, как надраенные самовары.
        - Что скажете, сынки? Чем порадуете?
        - Вот, господин, - один, который чуть-чуть пошире в плечах, протягивает мне небольшой кожаный мешочек. - Все исполнили, как было велено. Точь-в-точь. Трупы закопали. Добычу сняли и в общественный амбар снесли. Машенька отцу не пожаловалась. Мельник награду передал. Десять целковых. Один к одному.
        «Всего-то… - возмутилась моя жаба. - Да я сам бы Машеньке столько отвалил… за упущенную выгоду. М-да…»
        - И вот еще эту безделицу просил принять… - второй протянул мне какой-то засаленный сверток. - Сказывал, ему без надобности. Почитай от деда еще в сундуке пылится. А тому, кто по миру странствует, пригодиться может.
        Я еще и в руки сверток не взял, а уже понял: карта! Бинго! Потому что я теперь, со слепого кутенка, тыкающегося мордочкой во все стороны, чтобы хоть что-то разузнать об этом мире, становлюсь зрячим. Даже не так - гордой птицей, парящей в небесах. Ибо такая ширь передо мною раскрывается, что аж дух…
        Дух от сложенной в несколько раз выбеленной кожи шел еще тот, а вот содержания - кот чихнул. Окрестности Смоленска, в радиусе примерно ста верст. Замошье и то не обозначено. А я уже губу раскатал. М-да… Но, с другого боку, иметь хоть что-то, всегда лучше чем не иметь ничего. Да и нужные значки, я по ходу движения сам дорисую. Главное, начать…
        - Добро. Домой заходили?
        - Зачем? - это старший.
        - Попрощаться. Староста вас мне в обучение на год отдает. Так что не теряйте времени. До Смоленска путь не близкий. Выступаем сразу, как в дорогу соберетесь.
        Парни переглянулись и дружно отвесили старосте земной поклон.
        - Благослови, батька! - произнесли дуэтом.
        - Ступайте с Богом, сынки… - перекрестил Михай склоненные головы. - Богоматерь защитница наша да пребудет с вами. Слушайтесь во всем своего господина, как меня. И пока домой не вернетесь, пуще родного отца почитайте…
        «Охренеть! Картина Репина «Не ждали»
        Водрузив на место отпавшую челюсть, я только головой покрутил. Вот сын боярский мне знакомца подсуропил. То ли вокруг пальца обвели, то ли наоборот - сложилось так, что лучше и не придумать. Сразу и не сообразишь.
        - Так это сыновья твои?
        - Четвертак и Пятак… - кивнул староста с гордостью. - Хорошие хлопцы, только в хозяйстве бесполезные. Не то что их братья да сестры. Куда ни пошлешь, обязательно что-то сломают или испортят. Порол я их, порол, а потом решил - чего вожжи зря трепать. Пусть так будет. И, как видишь, не прогадал. Пригодилось и их умение.
        - Ну, тогда и ты не прогневись, Михай, но отправлять сыновей, да и гостя дорогого, в дальнюю дорогу, даже не пригласив отобедать - как-то не по христиански. Давай, староста, мечи на стол все, чем хата богата. Покажи хлопцам на прощание, как отец их любит. И не забудь о том, с чего разговор начался. Выкупи у меня товары. Цену возьму, какую положишь. Считай, мой вклад в трапезу и плата за гостеприимство. Только не скупись, не скупись. Знаешь же, что скупой платит дважды. Уверен, у тебя ко мне не одно дельце еще сыщется. Верно ведь, старый ты лис?
        Не скажу, что мои слова сделали Михая счастливым, но и не озадачили сильно. Похоже, он к такому повороту событий тоже был готов заранее. Поскольку лишь головой кивнул, а подворье аж зароилось от народа. Парни, девки, бабы, степенные мужики потащили сюда все необходимое, как по команде.
        Столы и скамейки. Миски, кувшины, казанки и горшки… Сулейки и штофы… Подносы с птицей, рыбой и кусками прожаренного до красно-коричневой корочки мяса. Буханки хлеба, кипы паляниц и горы пампушек… Пяти минут не прошло, а хоть свадебный натюрморт пиши. Нет, все таки интересное у них понимание выражения «с голоду пухнут». Как же тогда, по мнению разработчиков, выглядит сельское изобилие?
        Глава 3
        Глава третья
        
        - Куда идет король, большой секрет!
        Большой секрет!
        Большой секрет!
        А мы всегда идем ему вослед.
        Величество должны мы уберечь.
        От всяческих, ему ненужных встреч…
        Ох, рано встает охрана…
        Картинка один к одному, как в «Бременских музыкантах». Впереди я, только не на повозке с зонтиком, вкушающий золотой ложечкой яйцо всмятку, а - верхом. Зато позади чинно марширует пара дуболомов. Ах, да - шибздик пушку не тянет. Не обзавелся пока артиллерией. Зато дело к сумеркам, так что самое время кому-нить из придорожных кустов выскочить, свистнуть в четыре пальца и завопить:
        - А как известно: мы народ горячий.
        И ненавидим нежности телячьи.
        А любим мы телячьи души…
        Прощальная трапеза, с уходящими в поход сыновьями старосты, объединенная с праздничным весельем, по случаю победы над разбойниками и счастливого освобождения из плена дочки мельника, по ее же клятвенному заверению - целой и невредимой, затянулась аж до возвращения стада. Услышав призывное мычание буренок, сперва быстро рассосалась женская половина общества, а за ними и мужички по домам потянулись. Веселье весельем, а завтра спозаранку опять за работу. Отсюда и вековой уклад - солнце за горизонт, куры на насест, крестьяне на боковую.
        Так что еще и не стемнело толком, а на площади остались только Михай, чинно почивающий во главе стола, пристроив лысую голову между двумя полумисками с варениками, и я с рекрутами.
        - Ну, что, братцы? Пора и честь знать. Спасибо этому дому, пойдем к другому.
        - Как прикажешь, батька! - вскочили оба, словно подброшенные. Мне бы так… Засиделся, однако. Отяжелел…
        - А так и прикажу. Мечите в торбы, что хотите со стола, только не перестарайтесь. А я пойду… это, коня оседлаю.
        Как за околицу выбрались, оглянулся.
        «Секретарь» немедля радостно сообщил: «Село Замошье замечает вас. Очки уважения «5». Говорят, староста прикарманил всю добычу, что осталась после разбойников, которых победил странствующий воин Антон».
        Таки да, прикарманил. Я же не знал, что добровольцы его сыновья. А при таком раскладе - все честно. Заслужили. И отцу уважение оказали. Ничего себе не взяли. Хорошие хлопцы. Если правильно воспитать, получу пару надежных телохранителей. Плевать, что неумехи. Военному делу я их сам обучу или наставников найму, а преданность не купишь.
        Кстати, не пора ли поглядеть, что там у меня с умениями? Пока никто не мешает…
        - Бабах! Бабах!
        Пули на излете вздыбили двумя фонтанчиками землю на дороге. А со стороны небольшой рощицы, вопя во все горло и размахивая оружием, словно флагами, на нас уже неслась очередная группа любителей поживиться за чужой счет. Пристрастие, как пристрастие. Ничего запредельного. В чем-то я сам с ними согласен. Но, не за мой же… тут я непреклонен.
        - К бою!
        Парни побросали увесистые броцаки* (*диал., - мешок) и взяли косы наизготовку.
        - Я рублю тех, кто с пищалями, вы - тех, кто от группы отстанет. Против большого числа не лезть. Лучше бегайте по кругу, пусть за вами гоняются. Ясно?
        - Как прикажешь, батька. Скажешь «бить» - будем бить. Скажешь «бегать» - будем бегать.
        - Бабах!
        Это уже я свой мушкет достал. Слишком близко подошел разбойник. Попал… Убил или нет проверять не стал, послал коня вперед, управляя только коленями. Руки перезаряжают. Долго, долго… Если есть умение, которое убыстряет этот процесс, обязательно вложу в него все следующие очки. В бою каждая секунда на вес золота…
        Оп-па! Конь сбил грудью разбойника с копьем, но тот успел зацепить меня по ноге. Легонько, но все же. Надо не забывать, что я тоже уязвим, а главное - живу или играю без сохранения. Умирать нельзя.
        - Бабах!
        Получи деревня трактор распишись за паровоз!
        «Секретарь» что-то непрерывно шепчет о степени нанесенных врагам повреждений. О полученных очках… Но меня сейчас это все не колышет. Победим - тогда и посчитаемся. Так шо утихни и не отвлекай от дела.
        Заткнулся? Вот и славно. Потом попробую так же с бандуристом разобраться.
        - Бабах!
        «Сабля!»
        Наскочил на двоих. Одного уложил выстрелом в упор, второго красиво достал клинком. Аж самому понравилось, до чего ловко срубил супостата. Надо срочно повторить, закрепить навык. Авось, очко навыков прилетит.
        Разворачиваю коня на месте и вижу одного разбойника со всех ног улепетывающего к роще, и троих - наседающих на моих парней. Причем, двое их удерживают на месте, а третий заряжает пищаль.
        Не, так дело не пойдет. Пришпориваю коня. «Мушкет!» Прицеливаюсь… Блин, разряжен. Нет времени возиться. «Сабля!»
        Стрелок заметил опасность, разворачивается в мою сторону и поднимает дуло.
        - Давай, давай! - ору на коня. Но он и так дает, все что может. Не арабский скакун, обычная вьючная лошадь. К галопу не приученная.
        - Бабах!
        Почти в упор. Странно, я цел и даже не поцарапан. Шелест клинка, и стрелок валиться под моего коня. В том смысле, что конь тоже падает. Едва успеваю выдернуть ноги из стремян и соскочить. Зато нас теперь трое, а разбойников - пара. А я еще и в тылу. Ну шо, хлопцы? Носил волк овец, понесли и волка?
        Сообразительные. Побросали копья и упали на колени… Аккурат под косы моим парням.
        - Хрясь! Хрясь…
        Вашу ж маму и папу старосту! Впрочем, сам виноват. Приказа брать пленных не было, а они думать сызмальства не приучены. Четвертый и пятый в роду - это уже клеймо. Помимо родителей еще трое старших командуют. Надо запомнить и впредь не забывать. А еще лучше, давать установку заранее. Все случаи не предусмотреть, но типовые надо внушить накрепко.
        Вон, замерли, как на плацу. Грудь колесом, глаза таращат, похвалы ждут, а между прочим у одного рукав и бок кровавит. У другого - по щеке алый ручеек ползет.
        - Молодцы… Славно поработали. Дальше не пойдем. Думаю, у разбойников неподалеку лагерь должен быть. Там и заночуем. Я пойду, взгляну… Ну а вы посмотрите, что из имущества упокоенных нам сгодится. Нет, отставить… Тащите к костру все. Сам разберусь, а то вы нарешаете.
        «Победа. Получено 211 талеров. Получено «167» очков опыта. С отрядом разделено «98» очков. Вы достигли «3» уровня. Часть ваших бойцов заслуживает повышения»
        - Вот за это, наше вам с кисточкой. Давно пора. Думал, до Рождества под первым номером ходить буду. Стоп! Не понял? Как третий? А когда я второй проскочить успел? Видимо, в бою «секретаря» не услышал. Да?
        Ответа, естественно не получил. Они ж только по своей охоте орут или бренчат. Кстати, давно не слышал. Нет, чтобы застольные песни поддержать, когда молодицы разрумянились и платки на плечи приспустили. До сих пор их звонкие да слитные голоса за душу берут. Так нет, молчал бандурист, как глухая рыба об лед. Ну, и фиг с тобой. Сиди тихо, раз ничего в народном искусстве не понимаешь.
        Разбойничий лагерь нарисовался даже раньше чем я думал. Ничего не боятся супостаты. Разложились буквально на самом краю леса. А если б, допустим Даниил Вяземский со своими воинами раньше меня подвернулся? Ну, да… «Если б покойник зашел с «бубен», а не с «креста», было бы еще хуже…»
        Оглянулся - парни в четыре руки весьма сноровисто собирают добычу. Вот и ладушки. Раз личный состав занят делом, командир может отдохнуть. Вернее, поработать головой.
        Подкинул в костер дровишек и прилег поближе к огню. Тепло не только кошки любят. Нам, ветеранам, тоже хочется старые раны погреть и понежить.
        Стоп. Хорош трепаться.
        - Интерфейс. Персонаж!
        «Антон. Уровень 3. Здоровье 38/50. Опыт 1648. Следующий уровень: 2296»
        - Угу… Раненый я, значит. Тем более, отдых в тему. Читаем дальше.
        «Характеристики. «2» свободных очка»
        Одно в силу, чтоб здоровья побольше было. Другое в интеллект. Чтоб соображал быстрее.
        - Что там дальше? О, те самые «Навыки», на которые я забил на старте. Теперь можно и полюбопытствовать. В игре уже кое-что понял, так что свободными очками распоряжусь умнее.
        1. Железная кожа. «С каждым новым уровнем здоровье увеличивается на «2».
        Сейчас у меня там «3». Пока хватит.
        2. Мощный удар. «С каждым уровнем навыка урон, наносимый оружием ближнего боя, увеличивается на 8%.»
        Годится. Добавим «1».
        3. Метание гранат. Ну, это экзотика. Не на моем уровне.
        4. Мощный выстрел. «Позволяет персонажу пользоваться мощными луками».
        Тоже в загашник.
        5. Владение оружием. «Облегчает обучение и повышает предел владения. Пределы: 60, 100, 140, 180, 220…»
        Так, сюда 2 очка. Переберемся через 140, добавим.
        6. Владение щитом.
        Пропустим пока.
        7. Атлетика.
        Оставим троечку. Пешком здесь, я так понял, только простолюдины передвигаются. Или, как сейчас - в бою. После того, как конь пал. Кстати. Пал он не навсегда. Как бой закончился - поднялся. Хромает, правда, но живой.
        8. Верховая езда.
        Тоже, пока хватит.
        9. Стрельба верхом.
        Нужное дело, но пока и так неплохо получается.
        10. Сбор трофеев. «Новый уровень увеличивает количество добычи на 10%».
        То есть, вместо десяти ржавых сабель я найду одиннадцать. Не, сейчас не до этого. Есть вещи важнее.
        11. Обучение. «Раз в день каждый герой отдает немного опыта тем членам отряда чьи навыки хуже».
        Тоже на потом.
        12. Слежение.
        И без объяснений понятно. Но мне сейчас выслеживать некого.
        13. Тактика. «Парное умение повышает начальное преимущество в бою на «1».
        Нужное дело. Но, опять - таки позже.
        14. Поиск пути.
        А вот это обязательно. Догонять и убегать наверняка придется. Сейчас у меня «0». Делаем «2».
        15. Зоркость.
        Тоже понятно. На этом этапе сойдет и забитая на старте «1».
        16. Логистика.
        Угу, место в сумке… Пока хватает. Но как только, так сразу.
        17. Перевязка ран. «С каждым уровнем скорость излечения отряда возрастает на 20%».
        Сюда и поставим крайнее очко.
        18. Хирургия. «Уровень увеличивает на 4% члену отряда шанс выжить при получении смертельного ранения».
        Это на заметку! Людей надо беречь.
        19. Первая помощь. «Восстанавливает у героев 5% здоровья потерянного при выполнении задания».
        Тоже запомним.
        20. Инженерия. «Это умение помогает быстрее строить осадные машины и укреплять имение».
        Понял. Погодим, до того момента, когда соберемся штурмовать или строить имения.
        21. Убеждение. «Умение помогает склонять людей на свою сторону».
        Тоже неплохо. Но очков уже нет.
        22. Содержание пленных. «Каждый уровень увеличивает количество пленных, которых можно захватить на 10»
        Ну, десять мне пока хватит. С моими-то косарями.
        23. Лидерство. «С каждым уровнем количество мест в отряде увеличивается на «5», а так же повышается боевой дух отряда, а расходы на армию снижаются на «5%».
        Это важно. Но пока у меня всего два бойца, можно не заморачиваться.
        24. Торговля. «С каждым уровнем торговые наценки уменьшаются на «5%».
        И это неплохо. Но в другой раз… Ни продавать, ни покупать я ничего не собираюсь. А пять процентов от нуля равны тому же нулю.
        Фу, аж взопрел, пока до конца списка добрался. Не, что не говори, а молоко бесплатно царям за вредность, точно давать надо. Мои добытчики - вон, как огурчики. А я, словно выжатая канарейка.
        Что там еще осталось напоследок? Очки владения оружием? Десять в «Одноручное» и десять в «Огнестрел». Все. Теперь спать. Спать. Утро вечера мудренее. Даже добычу осматривать сил нет.
        - Четвертак! Дежуришь до полуночи. Пятак - твое дежурство до рассвета. Отставить! С полуночи и до рассвета. Понятно?
        - Да, батька.
        - Если проголодались, подкрепитесь. Меня не будить. Только, если кто-то нападет…
        Глаза сами закрылись. Но вроде самое важное сказать успел раньше чем провалился в глубокий сон без сновидений.
        
        * * *
        
        Проснулся от ощущения некоторого дискомфорта. Не в том смысле, что из-за твердости седла щека затекла и в плечо давит, а более глубокого. Морального… Осторожно приоткрыл левый, «верхний» глаз и прямо обалдел… Стоят два моих бойца и по очереди посматривают то на меня, то на небо. Потом - друг на друга. Пожмут плечами и все сначала. На меня… на небо. Спросонья я даже растерялся немного. Ненадолго. Вспомнил последний приказ и понял - это они приказ нарушить не решаются. Я же велел не беспокоить. Сами-то по крестьянскому обычаю, небось, задолго до восхода вскочили, а что с их отцом-командиром происходит не понимают. Солнце вон уже где, а я дрыхну, как нанятый. Ладно, не будем мучить сердешных. Да и выспался, вроде.
        - Вольно, орлы… Благодарю за службу.
        - С нашим почтением, батька. Как почивали? - заулыбались оба так радостно, словно сахарную голову увидели.
        Не, братцы-кролики, так дело не пойдет… Обойдемся без волюнтаризма в подотчетном отряде, а то сперва пиво без алкоголя, потом - резиновая женщина, а дальше и того хуже. Анархия или демократия. И если с анархией я еще управлюсь, как-нибудь, то выборы на должность атамана могу запросто проиграть. Или политтехнологов нанимать придется, на избирательную компанию отстегивать. А я не на трубе сижу, лишних денежек нет. В общем, та еще суета и томление духа. Привет из реальной жизни. Нафиг и еще раз нафиг.
        - Значит так, олухи царя небесного. Слушать сюда! Говорю один раз, повторять не стану. Вы теперь не у отца с матерью в навозе ковыряетесь, вы теперь - боевое подразделение! А я ваш командир. И если что приказываю - отвечать надо: «Рады стараться!», «Так точно!» или «Никак нет!». Это понятно?
        - Так точно! - басит который пошире в плечах, Четвертак.
        - Никак нет! - Пятак явно тормозит.
        Парни переглянулись и хором выдали:
        - Рады стараться!
        Ах, вот в чем дело. Суду все ясно. Сила есть - ума не надо. О, вспомнил! «Секретарь» после вчерашнего боя вещал, что часть моих бойцов заслуживает повышения. Это надо посмотреть. А то опять провтыкаю, как со вторым левелом.
        «Интерфейс. Отряд»
        Ага. По совокупности заработанных очков, я могу повысить своих «косинеров» до «ополченцев». Причем, предлагается выбор. «Ополченец с мушкетом» или «Ополченец с пикой». Гм… Тяжелый случай. Мушкет, конечно, поубойнее будет, но с их интеллектом. Или сами себя перестреляют, или мне в спину пульнут. Случайно, ясен пень. А пика - крестьянским парням куда сподручнее. Да и на коней бы хотелось их посадить, чтобы путешествовать быстрее. А мушкетер вряд ли всадником станет. Не тот род войск. С их гаубицами при первом же выстреле из седла вылетишь. Может, я и ошибаюсь, ну так спросить-то не у кого. Приходится все изучать методом научного тыка. Решено.
        «Повысить до ополченец с пикой. Принять. Интерфейс убрать».
        О! Приятно глазу. Парни сразу преобразились. Подтянулись. Приоделись. Лапти на постолы сменили. Еще не профессиональные воины, но уже и не тюти деревенские.
        - Молодцы.
        - Рады стараться…
        Гм. Интеллекта, похоже, тоже прибавилось. Надо будет над этим вопросом позже детальнее поработать.
        Вообще-то, логично, если я при каждом новом уровне могу себе что-то улучшить, то и остальным персам игра должна статы менять. Сообразно какой-то внутренней игровой логике. Может, и зря от мушкетов отказался. Вполне вероятно, что к оружию и навыки соответствующие полагались. Ну, да ладно. Игра только начинается… Успею проверить.
        Что я еще с вечера на утро отложил? Ах, да… Добычу. Ну-ка, взглянем, чем разбойнички нас порадуют? Ничего особенного. Шапка чуть пристойнее моей «К защите головы +6», а остальное только если старьевщику или на металлолом. Впрочем, курица по зернышку… А лишняя копейка не помешает. Забираем… Пока место в переметных сумах имеется и общая грузоподъемность позволяет.
        Как принял решение, так весь ворох и исчез. Выгодное это дело. В жизни, переть бы нам всем, включая лошадь, это добро на горбу. Так что о развитии логистики стоить помнить.
        - Ну что, орлы? Топаем дальше?
        - Как прикажешь, батька.
        - Тогда, вперед. До Смоленска еще шагать и шагать.
        Забросил себя в седло и с первых же метров понял, что приятной езды не будет. Конь двигался какими-то странными рывками, словно через шаг пытался сбросить всадника со спины.
        «Интерфейс! Имущество!»
        Черт… Так и есть… Не прошла бесследно условная гибель в бою для лошадки. Воскресили ее, но здоровья поубавили. Была «Вьючная лошадь», стала «Хромая вьючная лошадь». И все характеристики, соответственно понизили. Такая вот засада… Ну а чего, правильно, беречь надо животных, а не под пули подставлять. По крайней мере, пока заводным конем не обзавелся. Гринпис приветствует.
        Блин, не езда, а пытка… наверняка, пешком быстрее будет. Хотя, не факт. И что делать? Надо нового коня искать. А где? В Караганде, мля…
        «Карта»
        Перед мысленным взглядом развернулась та самая схема, которой меня вознаградил мельник. Кстати, вот еще мысль на заметку! Была бы карта полнее, если бы я спасенную дочь лично доставил к отцу, а не оставил в лесу с парнями? Надо при случае проверить. Когда очередной случай подвернется. Похоже, репутация здесь дает дополнительные бонусы. И с благодарностью общества тоже самое. Полученные пара мешков меня богаче не сделают, надо будет - найду у кого отнять, а уважение на дороге не валяется.
        Итак, что мы имеем интересного на пути к Смоленску? Гм… Ничего не имеем… По ходу, не зря игра называется «Пустынные земли». А чуть в сторону, но чтобы значительно ближе, чем конечная цель? О, есть… Крепость Тула. И недалече. Всего километров пятьдесят. По моим прикидкам. Если без перекуров и послеобеденной дремоты - к вечеру запросто домаршируем. Хлопцам не привыкать, а я где шагом, а где в седле… Как-нибудь справлюсь. Один день, по любому вытерплю. Все лучше, чем со скоростью хромой кобылы четверо суток к Смоленску плестись.
        Ну, значит, и сомневаться нечего. Если я хоть немного ориентируюсь на местности, примерно через весты две будет раздорожье, там и свернем направо.
        - Дан приказ ему на запад, ей в другую сторону.
        Уходили…
        - Стоять!
        Дикие земли, дикие люди и дикие нравы. Какую песню испортили. Понимаю, что я не Лев Лещенко, но зачем же так бурно реагировать? Сами-то чем лучше?
        С завыванием и улюлюканьем, напрямки через луг, к нам неслась очередная ватага работников ножа и топора. В количестве аж девяти человек. Видимо, потому и набросились, что столь явный перевес в численности посчитали за преимущество. Ну, ну… Бежать-то вам еще метров двести. И хоть прыти разбойникам хватает, я тоже не в патоке по шею сижу.
        «Мушкет!»
        Выцеливать кого-то конкретного нет смысла. Далеко. Зато бегут кучно. Вот в толпу и жахнем.
        - Бабах!
        Ты гляди, попал. Есть один. Завалился. Быстро перезаряжаем.
        - Бабах!
        И опять удачно… Эх, ошибся я с выбором специализации своих воинов. В три ствола мы бы всю эту шайку-лейку завалили даже не подпустив на дистанцию ближнего боя.
        - Бабах!
        Минус три. И еще разок точно успеваю.
        - Бабах!
        «Сабля!»
        Конем в самую гущу. Сбить грудью, смять…
        Твою дивизию! Забыл, что конь хромой. Одного разбойника то он свалил с ног, но и сам встал, как вкопанный. А этим только и надо… Кинулись ко мне со всех сторон.
        Самого прыткого я, конечно, срубил. Зато дальше пошло не по плану. Хорошо, оружие у них все тупое и ржавое. Но заколотили бандюганы им по мне с четырех сторон, как цепами по снопу.
        Не то что саблей взмахнуть, вздохнуть некогда.
        Тут бы мне и кердык приснился. К счастью, пикинеры очнулись. И сразу стало понятно, кто в поле хозяин. Сдвоенным ударом парни уложили наповал того, что колотил меня по спине. Потом дружно оттеснили в стороны еще двоих. Да и закололи в три выпада. Говорил же, пика в умелых руках - страшное оружие. Последнего разбойника я снова стоптал конем.
        Пора, пора начинать брать пленников. Пока еще не знаю зачем, но раз есть такое умение у персонажа, то не для украшения же таблицы его там вписали.
        - Куда?! Раскудрить твою через коромысло! Блин!
        Опять забыл сказать дуболомам, чтобы не добивали пленников. Ну, сам виноват. Парни действуют, как учили при нападении на купеческий обоз. Хороший враг - мертвый враг. А главное, - никому не пожалуется.
        «Победа. Вы получаете 264 талера. Вы получаете «186» очков опыта. С отрядом разделено «109» очков опыта».
        Угу. Ну, с миру по нитке - голому катушка… Что у нас с добычей? О, сапоги яловые «к защите ног + 7». Годится. Остальное, в общую кучу и чешем дальше. А то мы с такими задержками и до Тулы неделю ползти будем.
        А с другой стороны, какие проблемы? Лично я, в общем и целом, никуда не тороплюсь. Ведь разбойники это не только три-четыре килограмма тряпок и металлолома, а так же сотня-другая талеров и опыта. Но и увлекаться не стоит. Что-то я не так себя чувствую. Не всего…
        «Персонаж…»
        Вот, как и следовало ожидать. Совместными усилиями разбойники вытряхнули не только пыль с моей одежды, но и вполне серьезную часть здоровья. Почти всю… Осталось «12» пунктов из «54». Так что в ближайшее время резкие телодвижения на свежем воздухе мне явно противопоказаны. Придется воздержаться до полного восстановления. А для этого лучше всего попасть в Тулу еще засветло.
        - Подъем, парни. Некогда рассиживаться. Доберемся до крепости, там и отдохнете. Обещаю. А теперь, за мной… Бегом, марш!
        
        * * *
        
        План мы выполнили, или просто разминулись с очередными лиходеями и прочими татями, но в этот день нас больше никто не беспокоил.
        Как и предполагал, на перекрестке свернули направо. Именно туда указывала стрелка с надписью: «Крепость Тула. 25 верст». А вторая, та что прямо, подтверждала мои расчеты: «Город Смоленск. 86 верст».
        Так что без вариантов. Мы от места сражения всего-то пару-тройку верст отмахали, а я уже готов был пристрелить лошадь… чтобы не мучила… меня. И если двадцать пять верст я еще смог бы кое-как потерпеть, то от одной мысли, что предстоит тащиться таким макаром почти сотню километров, меня бросило в дрожь.
        В общем, повернули и потопали по накатанному пути. А поскольку молча шагать скучно, стали петь. Сперва я выступал сольно, Четвертак и Пятак лишь изредка поддерживали с хоровым «Ух!» или «Ох!». Но вскоре обнаружилось, что у парней отличный слух, а слова песен они запоминают влет. Особенно народных… Так что когда мой, весьма небогатый для тутошних реалий, репертуар пошел на второй заход, пели мы уже втроем. Может, не слишком мелодично, зато громко и с удовольствием. Убыстряя шаг, даже незаметно для себя самих.
        Так что зубчатые стены крепости возникли на горизонте гораздо раньше, чем я рассчитывал.
        Думал, дотопаем поздним вечером, а то и ночью. Заночуем неподалеку, а утром уже и наведаемся. Но оказалось - вполне успеваем дойти завидна. То есть, ворота будут еще открыты.
        - Поднажми, братцы! - воодушевился я такой перспективой. - Немного осталось. Зато в кровати спать будем, а не в поле комаров кормить. И отужинаем не сухарями, а горячей кашей с мясной подливой.
        Не знаю, что именно вдохновило парней, скорее второе. Поскольку комары хоть и не самое приятное в мире насекомое, но ничем не хуже клопов. Коими, наверняка, славятся здешние постоялые дворы. Впрочем, неважно, главное - наддали знатно. Я бы точно приотстал. Но, близость жилья даже лошадь вдохновила, и она затрусила гораздо веселее, на время позабыв о хромоте.
        «Перед вами крепость Тула. Крепость принадлежит князю Семену Прозоровскому. Московское царство. Населению нет до вас дела».
        Не слишком много информации. Ворота перед моим носом не закрывают и на том спасибо. Стражники слегка подобрались, но не излишне строго. Понятное дело, чем целому гарнизону могут угрожать трое путников. Еще и на хромом коне.
        - Доброго здравия, служивые!
        - И тебе не хворать, господин хороший. За какой надобностью пожаловал?
        - Да так… Мир поглядеть хочу, себя показать. Сызмальства страсть к путешествиям имею… - что-то во взгляде стражников мне не понравилось, поэтому поднял глаза, перекрестил лоб (парни, дружно подхватили) и прибавил. - Святым местам поклониться, опять таки… Прежде чем семьей обрасту, да на одном подворье осяду.
        - Благое дело.
        Стражники тоже осенили себя крестным знамением. И как-то подобрели. Шпионов опасаются, что ли?
        - Пустите в крепость?
        - Ежели ничего супротив господина нашего, князя Семена не умышляешь и готов заплатить дорожную пошлину, то почему нет… - степенно ответил один из них.
        - А большая пошлина?
        - Один талер с отряда пешего количеством менее дюжины и два талера с такого же отряда, только конного. С тебя, стало быть, два талера…
        - Два талера? - притворно возмутился я. Бедный путешественник, не торгующийся за каждый грош, вызовет подозрение у любого, даже самого снисходительного стража. Потому что нарушается целостность облика. - За что?
        Стражники многозначительно переглянулись и еще больше расслабились.
        - За это… - качнул копьем в направлении лошади второй воин.
        - За это? - возмутился я. - С какой стати. Это же не конь, а ходячая колбаса. Просто она еще до бойни не доковыляла. А седло я на нее нахлобучил, чтобы не заподозрила свою судьбу и не убежала.
        Стражники ухмыльнулись. И снова переглянулись. Одобрительно.
        «Поздравляем. Вы заработали уважение. Ваши отношения с жителями Тулы улучшились до «1».
        Отлично. Не зря корячился, значит. Как я уже говорил, уважение - дело в хозяйстве нужное. Сразу и проверим.
        - Ну, так как? Сойдемся на одном талере? В конце концов, можете мою клячу за двоих посчитать. По ногам. Все равно я переплачиваю. Где нам до дюжины?
        - Небось, купеческого роду будешь? - хмыкнул тот, что постарше. - Умеешь торговаться. Только у нас здесь не ярмарка. Сотник по ногам не считает, а по хребту колотит. Так что, господин хороший, либо два талера, либо ночуй за стенами.
        Подумал немного и добавил:
        - Или лошадь гони… Если не украдут или волки не задерут - заберешь, как уходить станешь.
        Не сработало. Ну, правильно. Всего-то единица в плюсе.
        - Э, нет… Спасибо за совет, но я на бойне за нее всяко больше талера возьму. Держи деньги.
        Стражник принял монеты и слегка посторонился, пропуская нас в крепость.
        «Вы находитесь в крепости Тула. Населению нет до вас дела, отношение «1». В крепости ходят слухи, что колодец стал местом, где собираются прачки. Теперь там можно узнать последние городские сплетни. А еще поговаривают, будто подьячий ловчего приказа положил глаз на молодую жену стрельца Федота. Находясь в крепости вы можете пройти в зал правителя. Прогуляться по внутреннему двору. Поговорить с городским главой. Пройти к торговому центру городка… Посетить кабак. Выберите действие…»
        Понятно. Я, в общих чертах, нечто такое и предполагал. Правитель мне наверняка не обрадуется. Ночь на дворе. Небось, отужинал и почивать лег. Гулять по ночной крепости тоже неохота - нагулялся, пока сюда топал. Рынок, скорее всего, до утра тоже закрылся… Так что из всех услуг остается самый заманчивый - кабак. Тем более, боярыч Вяземский настоятельно рекомендовал не избегать…
        Решено. Топаем в питейное заведение. Поглядим, что там на ужин подают, и какие такие нужные люди встречаются.
        Здание с характерной вывеской в виде пивной кружки оказалось ближе остальных. Почти рядом с воротами. Разумное решение. Чтоб путники не раздумывали даже, а ныряли, так сказать, с разбегу… Мы и не будем. Войдем. Тем более, ароматы изнутри доносятся просто восхитительные. Особенно, если ни крохи за весь день…
        Небольшая комната на шесть столов и прилавок. Не людно… Ближе к прилавку ужинают двое…
        «Наемный стрелок» и «Завсегдатай кабака (трезвый)», - выдал справку «секретарь».
        Ясно. Будем иметь в виду.
        За соседним столиком то ли дремлет, то ли ждет кого-то ярко выраженное «лицо кавказской национальности». Впрочем, я могу и ошибаться. Мало ли в мире людей горбоносых, смуглых и с иссиня-черными бородами.
        «Посредник», - обозначил «секретарь».
        Не слишком понятно, но не все сразу. Разберемся.
        Через проход от него, со скучающим видом ковыряется в полумиске с кашей еще один посетитель.
        «Путник»
        Я и сам путник, если на то пошло. Ладно, тоже на заметку и в сторону.
        А вот в самом затемненном углу типаж поинтереснее. Хмурый, аж лицом почернел. В стрелецком кафтане. И на столе перед ним не ужин, а полуштоф и стакан. Даже хлеба нет. Вывод - человек топит горе.
        «Федот», - подсказал «секретарь».
        Гм… Знакомое имя. На слуху… Сейчас, сейчас… Не тот ли это бедолага-стрелец, женка которого подьячему в глаз запала? Интересно девки пляшут…
        Усаживаю своих молодцев за ближайший к входу стол и подзываю хозяина кабака.
        - Что желает, господин?
        - Отужинать и переночевать.
        - За двадцать пять талеров я накрою богатый стол для всей компании, а так же приготовлю самые мягкие постели.
        Ну и цены тут у них. Впрочем, я хоть и не пересчитывал еще, но только с разбойников мне не меньше пяти сотен прилетело. Так что не обеднею. А парням, да и мне тоже, отдохнуть не помешает. Здоровье, пока, даже на половину нормы не вернулось.
        - Сойдут и не самые мягкие, главное, чтоб без клопов и прочей живности.
        - Обижаете, господин. Каждую зиму вымораживаем гостевую избу, - аж всплеснул руками хозяин.
        В исполнении дородного мужика это выглядело настолько комично, что я даже улыбнулся.
        - Ладно. Держи деньги. Тащи угощение…
        А когда корчмарь ушел, повернулся к парням.
        - Значит так, сидите здесь, ужинаете. Наедитесь, попросите хозяина показать вам комнаты. Меня не ждите, ложитесь спать. Вы мне нужны здоровыми. Если утром меня не будет, возвращаетесь за стол. Завтракайте и ждите… Я с хозяином договорюсь. Все поняли?
        - Та…
        - Тсс… Шепотом.
        - Так точно, поняли, батька-атаман. Ужинать, спать, завтракать и ждать.
        - Молодцы.
        Парни оживились не столько от похвалы, сколь от вида возвращающегося хозяина, нагруженного посудой так, что только макушка из-за горы снеди виднелась. Ну а я, тем временем, переместился за стол Федота-стрельца. Не люблю, когда человек надирается в одиночку. Неправильно это, не по-людски…
        Глава 4
        Глава четвертая
        
        - Вечер добрый… Не помешаю?
        Стрелец поднял на меня хмурый взгляд, но кивнул. Видимо, недавно начал и еще не дошел до стадии, когда возникает готовность выместить злобу на ком угодно. Хотя бы потому, что он шапки не носит.
        - Меня Антоном кличут… - упал на скамью по другую сторону стола. - А тебя как величать?
        - Федот…
        - Приятно. Ты это… извини, если помешал. Человек я пришлый. Никого в городе не знаю. А новости послушать охота. Вот и подумал, с кем же еще поговорить. Человек ты, по всему видно, бывалый. И не прохиндей какой-то... что с три короба наплетет, а потом оберет до нитки.
        - За мошну беспокоишься? - криво ухмыльнулся стрелец.
        - Ага, за нее родимую… - рассмеяться получилось натурально. - Извини, рассмешил ты меня, Федот. Да я больше десяти талеров в одной кучке в жизни не видывал. А уж о золотых дукатах только слышать доводилось.
        Сперва ляпнул, а потом подумал, что перегибать не стоит. Если стрелец не слепой, то должен был видеть, как я с кабатчиком рассчитывался. К счастью, Федота сейчас не волновало ничего, кроме собственных забот. Да и в конце концов на то и красное словцо, чтобы ввернуть при разговоре. Как говорится, ради красного словца и сережку из ушка. Хотя нет, не так. Сережка - это для дружка, а слово по цене отца проходит.
        - Выпьешь со мной? - Федот вроде как только сейчас меня заметил.
        - Отчего нет? Если хороший человек угощает, грех отказываться. Наливай…
        С «наливай» возникла заминка. Стакан имелся только один. Пришлось позвать хозяина кабака, заодно и кой-какой снеди заказать. Чтоб ему дважды не бегать. А мне не напиваться натощак.
        Федот к делу подошел серьезно, без полумер, наполнил стакан по края.
        - Будем…
        Выпили, похрустели квашенной капустой… Налили по второй…
        - Не расскажешь немного о здешних местах, обычаях?
        Стрелец отрицательно мотнул головой.
        - Извини, Антон. Не в настроении я. Лучше вон того господина расспроси. Видишь, кафтан запыленный, на сапогах глина присохла. Думаю, он из тех, кто на одном месте долго не засиживается. А значит, и знает много, - указал на того из посетителей, которого «секретарь» назвал путником.
        - Зоркий у тебя глаз.
        - Ну, так я же следопыт. В Ловецком приказе служу…
        - Хорошо. Спасибо за совет. Я быстро… Кое-что разузнаю и вернусь. Не уйдешь? Дождешься меня?
        Стрелец только рукой махнул. Безысходно… Мол, иди и можешь не торопиться, никуда я не денусь. Потому что некуда мне идти.
        «Путник» на мое приближение отреагировал весьма благожелательно. Даже с места приподнялся и изобразил нечто вроде легкого поклона.
        - Присаживайся, сударь. Мне отчего-то кажется, что я могу быть тебе полезен…
        - В самом деле?
        - Да… Я неплохо разбираюсь в людях. Научился распознавать тех, кто счастье не в крепком хозяйстве или за прилавком ищет. Много путешествую, многое вижу. Могу поведать тебе кое-какие секреты… За достойную плату, разумеется.
        - И много возьмешь?
        - Смотря, о чем спросишь.
        - Ну, для начала, расскажи мне об этих местах.
        - Это я и даром поведаю. - улыбнулся тот. Правда, только губами. Глаза оставались цепкими, холодными. - Хорошие места. Одно название само за себя говорит. Loca Deserta. Что по латыни означает «Пустынные земли». Войны здесь почти не прекращаются… Впрочем, для отчаянного человека, вроде тебя, тут самое место. При должном везении и умениях ты сможешь добиться всего, что пожелаешь. Славы, богатства, власти.
        - Любопытно… А если подробнее? Или это уже платный совет?
        Путешественник ухмыльнулся второй раз.
        - За то, что неглупый человек может увидеть сам, я денег не беру. Ни для кого не секрет, что воюющие стороны платят хорошие деньги наемникам. Если умеешь сражаться, поговори с одним из правителей - и тебе наверняка предложат службу. Если решишь какую сторону выбрать и встретишь достойного человека - не сомневайся. По-настоящему большие деньги можно получить только став верноподданным государя. Тогда у тебя будут свои деревни, крепости и города. Ты будешь собирать налоги и доходы с владений. Раньше-то землями владели лишь дворяне, но сейчас трудные времена, и правитель может сделать своим приближенным любого, кто отличится на поле боя. Добудет себе славу, а ему - победу.
        - Это и в самом деле не секрет. Служба при дворе всегда прибыльнее, чем во дворе. И все доходные места давно заняты.
        - Хорошо сказано, - одобрил не ахти какую шутку путник. - И весьма точно. Но, верно и то, что всегда найдется способ изменить существующее положение вещей. Хватило бы храбрости и удачи… - помолчал немного, давая мне время проникнуться важностью момента и продолжил, подавшись вперед и чуть понизив голос:
        - Теперешним правителям неспокойно живется! Соперников у них предостаточно. Постоянно появляются новые претенденты на трон - из знатных семей или просто умные и ловкие люди. И если такой человек найдет себе достаточно последователей, то вполне сможет развязать войну за престол и даже свергнуть правящего государя. А уж как новый государь вознаградит тех, кто помог ему взять власть, думаю, объяснять не надо?
        - Действительно интересно, - кивнул я. - И где же найти такого человека?
        - Жизнь претендентов на трон, особенно тех, о чьем существовании уже известно, полна опасностей... - еще тише заговорил путник. - Поэтому они скрываются, тайком ездят по разным городам, собирая сторонников. Но, мы же не в лесу живем… и до меня доходят кое-какие слухи. Так что, если захочешь изменить не только свою судьбу, но и целого края, могу подсказать: кто и где сейчас находится. Не безвозмездно, конечно.
        - Я тебя услышал. Спасибо. Думаю, воспользуюсь твоими услугами. Но, чуть позже. Сейчас заботы о судьбе мира для меня чересчур хлопотны. А пока, вот, держи… - я положил на стол несколько талеров. - До встречи.
        - Благодарствую… - путник проворно сгреб деньги. - Надеюсь, сударь, до скорой встречи. Я редко в людях ошибаюсь и вижу - ты не из тех, кто для других жар из костра таскать станет. Удачи тебе.
        Стрелец, судя по объему жидкости в бутылке, в мое отсутствие на оковитую не налегал. Непорядок. Мне надо, чтобы клиент созрел до стадии «а поговорить?» Иначе мой замысел не прокатит.
        Быстро подсаживаюсь и наполняю стаканы. Ему полный, себе - треть.
        - Вздрогнем?
        Федот возражать не стал. Выпили не чокаясь. Каждый за свое.
        - Не возражаешь, если я еще вон у того господина дорогу на Смоленск разузнаю?
        - Дорогу?.. - углубленный в собственные заботы, стрелец поморгал, явно не понимая о чем я говорю. - Да… Дорогу надо знать...
        Вот и ладушки. Мельком взглянул на своих хлопцев - наворачивают за обе щеки так, только хруст стоит. Почитай все что подано к столу ополовинить успели. Шустры… Хотя, о чем я. Время летит. На улице окончательно стемнело. Кабатчик уже давно свечи зажег.
        «Лицо кавказской национальности», которого мне заочно представили как Посредника, по прежнему клевало увесистым носом в стоящий перед ним полумисок с мясной похлебкой. То ли подозрительно принюхивался к пище, то ли высматривал в тарелке что-то интересное. Напоминая иллюстрацию к басне о лисице и журавле. В той части, когда птица пришла в гости к рыжей обманщице.
        - Вечер добрый…
        - А? О… Да. Очень добрый, если Аллах смилостивится и посылать мне собеседник.
        - Можно присесть?
        - Э… Да. Обязательно. Будь добр. Я твой давно ждать!
        - Мой?
        - Да-да… твой. Я думать… Нет! Я знать! Я твой очень полезный быть…
        Интересно девки пляшут. Я сам не знал, что в Туле окажусь, а этот меня уже давно поджидает. Или это у него «такой манера общений»?
        - Серьезно? И чем же ты можешь быть мне полезен?
        - О! Я мочь! Я знаешь, чем промышлять?.. Слушай сюда. Я доставлять выкуп за пленники, что на война захвачен. Я далеко ездить - всюду! В соляная шахта, в Кафа на невольничий рынок. Покупать пленники, продавать пленники. А ты, господина, я думать - иметь много пленники, да? Такой человек не может не иметь… Покажи. Я хороший цена дам. Не пожалеешь.
        Теперь понятно, кого и зачем он ждет. Впрочем, ничего странного, сражений без плена не бывает. Нравится мне это или нет.
        - Погоди. Я не понял. Так ты - работорговец?
        - Вах, зачем обижать?! - возмутился тот. - О, Аллах! Конечно, нет! Мой благородный дело занят! Я не наживаться на чужой беда! Я помогать найти близкий человек. Выкупить, освободить! Голодный на чужбина - кров найти, работа дать.
        Ну, хрен редьки не слаще. Понятно, что самому невольнику лучше, когда его выкупят родные, а не в шахту или на галеры отправят. Но суть бизнеса от этого не особенно меняется.
        - И меня выкупить сможешь, если я в плен попаду?
        - Сможешь, господин, сможешь. Ты серебро закопать глубоко-далеко, и верный слуга сказать, пусть выкапывать, когда твоя в плен угождать. А потом мой звать. Я ездить - твой искать и на воля выпускать. Да. Это мой работа.
        - Я запомню. А что ты делаешь, если у родственников нет денег на выкуп?
        Носатый пригорюнился, подпер руку щекой и отчетливо всхлипнул:
        - Тогда я рассказать грустный-грустный быль, как трудно пленник на галера жить. Вах, как тяжело… Очень правда рассказывать. Самая бедный крестьян сразу сокровищ в коровник находить, ой-ой-ой… Никто еще не сказал мой: нет.
        - А сколько заплатишь за раба? Если захочу продать.
        Нет, не мое это - торговля людьми. Чем-чем, а этим точно заниматься никогда не буду. Но, надо ж как-то разговор закончить. А запоминается последняя фраза.
        - У меня нюх, как собака! Я глядеть раба и сразу все понять. Голодать они или хорошо кушать. Чего стоить… За дворянина больше деньга… Я всех местных господ знать: имения, наследники, долги… Не обидеть. Будет кто продать - зови мой, я приятно купить.
        
        * * *
        
        Федот ждал моего возвращения. Сам наполнил стаканы, но пить не стал. Поглядел на меня внимательно тяжелым взглядом, который предшествует той стадии опьянения, когда возникает вопрос «слышь, мужик, а ты меня уважаешь?».
        - Ну, говори уже. Что тебе от меня надобно?
        - Мне?.. - абсолютно искренне удивился я.
        - Ты же ко мне подсел, а не наоборот… - не дал сбить себя с толку стрелец. - Так что либо выкладывай, либо проваливай. Мне без разницы.
        - Гонишь?
        Странно, враждебности в голосе Федота не слышалось.
        - Не-а, - отмахнулся тот. - Предупреждаю. Если еще один стакан приму - разговаривать будет не с кем.
        - Уважительная причина, - согласился я. - Но, на самом деле, мне от тебя ничего не надо. Кроме компании… Я - путешественник. Езжу по свету. Чтобы мир и людей поглядеть, себя показать… Люблю истории разные послушать. Не поверишь - кого не возьми, хоть самого захудалого мужичонку, плюнуть в его сторону лень… А как начнет о жизни своей рассказывать - заслушаешься. Готов спорить на талер, что и у тебя есть что поведать.
        - Есть, то есть… да не про твою честь… - проворчал Федот и потянулся к стакану. Явно желая поставить точку в неприятном для него разговоре.
        - А ты не торопись, - придержал я его руку. - Во-первых, - я вижу: гложет тебя кручина темная. И если все в себе удержишь - может и совсем доконать. А во-вторых, - слушатель я благодарный. Все что узнаю, завтра со мной из города навсегда уедет, как будто и не говорил ни с кем. Ну, и в-третьих, - чем черт не шутит, когда Господь спит… Вдруг, я именно тот, кто тебе помочь сумеет? А нет - так и нет, хуже все равно не станет, верно?
        Стрелец призадумался. Оставил стакан в покое. Потом решительно хлопнул ладонью по столешнице и мотнул головой:
        - Ладно. Слушай… Сам я родом из Новгорода. Последние годы служил в московских стрельцах. Потом сюда перевели, добытчиком ловчего приказа. Боровую дичь бью для царского двора. Хорошая служба, не в пример солдатской. Денежная. Потому как и на содержании, и кое-какая добыча сверх того завсегда заваляется. А купцы лишних вопросов не задают. В общем, осел я здесь, остепенился. А этой весной и молодую хозяйку в дом привел… - Федот вздохнул тяжело, потянулся было к штофу, но остановился и продолжил исповедь.
        - Всем бы жизнь хороша, ежели б не Касьян, подьячий Тайного приказа. Сам тощий, бороденка козлиная, на глазу бельмо, руки все время холодные и влажные, как у жабы. Мерзость, а не человек. Не то что говорить, глядеть тошно. Детишки от него, как от пугала огородного шарахаются. А поди ж ты, положил глаз на мою красавицу. Паскуда… Но поскольку знал, гнилушка, что Настена мне верна, то и удумал каверзу по своему невеселому ведомству. Нашептал нашему ловчему дьяку, будто я хвалился прилюдно, что в лесу коня чудного видел. Масти белой и с рогом во лбу. А государь наш, чтоб ты знал, до редкого зверья дюже охоч. Вот и дали мне поручение - добыть эту тварь. Живой или мертвой, но доставить. А иначе - со службы долой и в острог за блудословие.
        - И что делать надумал? - заинтересовался я. Неужели здесь единороги живут. Забавно.
        Но Федот только плечами пожал.
        - А что я могу сделать? Зверя невиданного не добыть, потому что нету такого. Кому как мне этого не знать лучше других. Сбежать?.. Один я, допустим, не пропаду. А женка молодая? С ней как?
        Федот поглядел на меня так, словно совета спрашивал.
        - В Туле одну оставить - все равно что самому под перину Касьяну положить. С собой забрать - за беглецами погоню вышлют и раньше или позже все тем же острогом закончится. Если Настена, прежде того, лихим людям не достанется. После того, как тати меня прибьют. С такой красавицей странствовать, все равно что мешком с золотом на каждом перекрестке звенеть. А от стаи голодных волков даже медведю не отмахаться.
        - Верно рассуждаешь, - согласился я. Попадись они на глаза такой шайке, как у Васятки Косого… - А с подьячим говорить не пробовал? Усовестить или пригрозить?
        - Хотел… Да только слуги его меня дальше крыльца не пустили. А сам он в окошко высунулся и предупредил, что ежели еще раз возле своего подворья увидит - висеть мне на дыбе, как смутьяну, супротив царской воли умышляющему.
        - Силен, соль ему в печенку…
        - Но я все равно удавлю гниду… - водка свое сделала, и тоска-печаль потихоньку стала сменяться бесшабашной удалью. - Вот прямо сейчас пойду и удавлю. Острога все равно не миновать, так хоть Настенька спокойно жить сможет. Не прятаться же всю жизнь от сластолюбца богомерзкого…
        - Разумно, - придержал я стрельца, порывающегося встать из-за стола. - За это обязательно надо выпить. За удачу…
        - За удачу надо… - согласился Федот и одним духом опорожнил стакан. Потом тяжело опустился на скамейку. - Сейчас…
        - Слушай, я в городе ничего не знаю. У Касьяна дом с резными наличниками на окнах и зеленой крышей?
        - Чего? - захлопал глазами стрелец. - Какой еще зеленой?.. Кто тебе такую глупость сказал? Обычная крыша, гонтом шитая. Конек, правда, затейливый. В виде собачьей головы. И крыльцо… дюже скрипучее… зараза.
        Федот положил отяжелевшую голову на руки и мирно засопел. Отлично, именно то, что требовалось.
        - Хозяин…
        - Да, господин.
        - Стрельца не тревожь. Если проснется раньше рассвета - поднеси ему еще штоф. Буянить начнет, можешь даже связать. Не в себе человек… Пусть проспится. Утро вечера мудренее.
        - Золотые… слова… - хозяин кабака многозначительно предъявил мне пустую ладонь.
        - Сойдемся на серебряных… Только платить будет он… - я указал на «Завсегдатая». Все еще трезвого.
        - С чего это? - вскинулся тот, словно только и ждал подначки.
        - А с того, сударь, что у меня кулаки целый день чешутся. Не желаешь силой померяться? Ставлю 25 талеров. Побьешь меня - твой выигрыш. Я тебя уложу - заплатишь кабатчику. По рукам?
        - Да с превеликим удовольствием! - резво вскочил тот на ноги. - Ну берегись, сударь, живого места на тебе не оставлю!
        - Не на рать идучи хвались, а когда с рати… закончишь, - подмигнул я кабатчику. После снял саблю, положил ее на скамью рядом с хлопцами и кивнул задире. - Веди. Показывай, где тут у вас толока?
        Ночное время диктовало свои условия для поединка, поэтому противник повел меня к торговым рядам. Там, чтоб отпугнуть воришек, всю ночь горели факелы.
        - Я это, что сказать хотел… Надеюсь, ты знаешь, куда мы идем? Не собираешься потасовку под окнами Тайного приказа затеять?
        - Не дурнее чужаков, - проворчал тот. - Вон дом подьячего Касьяна… - ткнул пальцем в пятистенок с выгулом и резным крыльцом. - А мы… - еще один жест чуть в сторону, - туда идем. Если орать не будешь, даже не услышит. Вишь, огонь не теплится. Почивает, стало быть око государево.
        - Тогда, я спокоен. Сам только не вопи, когда плюха прилетит.
        Дошли до места, скинули жупаны, поплевали в ладони и понеслась…
        Смешно. Так я даже в детском садике не дрался. Противник пер на меня дуроломом. Выходил на среднюю дистанцию и только после этого начинал замах. Причем, это даже не давно устаревший из-за относительной медлительности свинг получался, а какая-то медвежья оплеуха, что ли. Не проверял, но был уверен, что могу успеть трубку раскурить, прежде чем сделать шаг назад и пропустить его кулак мимо. Потому что не курящий…
        В общем, танец получился следующий: он замахивался, я делал шаг вперед, пробивал прямой в челюсть, вполсилы, чтобы руки не калечить, и отступал. Противник замирал, мотал головой, сплевывал и… все начиналось с начала. Здоровый лось попался. Раз двадцать довелось приласкать, пока он не опустился на одно колено и не прохрипел:
        - Все, сударь… Твоя взяла… Славно дерешься…
        - Ты тоже не промах… - протянул я ему руку. - Всю середку мне начисто отбил… Возвращайся в кабак сам, а я нужник поищу… Не дотерплю…
        - Бывает, - довольно осклабился тот, враз забывая, что даже не прикасался ко мне. - Видимо, поужинал чересчур плотно. Ну ничего, дело поправимое. Как место освободишь - приходи. Помимо заклада, с меня угощение. За удовольствие.
        - Ой, не напоминай… - я ухватился за живот и, согнувшись, метнулся в темноту. Совершенно случайно, разумеется, именно на ту сторону площади, где стоял дом с «собачьим» коньком на крыше.
        Свет в доме не горел, но внутри не спали. Слышались негромкие голоса и невнятная возня. Помня о скрипучем крыльце, я поднялся очень осторожно. Двери в сени тоже открывал по миллиметру. Не сообразил флягу прихватить. Полил бы на петли и все дела…
        Вошел и притворил, как было. Вдруг заинтересуется какой-нибудь загулявший допоздна мещанин или случайно подвернувшийся стражник - чего это дверь в доме нараспашку. Непорядок. Захочет выяснить… в самый неподходящий момент. На фиг, на фиг.
        Сперва показалось странным, что в прихожей слуг нет. Но по доносившемуся из комнат разговору, причина столь невероятного для меня везения, выяснилась довольно быстро.
        - Ну, и чего ревешь, дура? - гнусавый мужской голос звучал насмешкой на фоне тихого плача. - Не рассыпала свои прелести и не расплескала. Умоешься и снова, как новенькая будешь. И потом, сама же ко мне пришла… Не на вожжах тебя тащили.
        Женский голос что-то негромко ответил. Что именно, я не расслышал.
        - Да на кой ляд мне твой муженек теперь сдался? - неприятно засмеялся мужчина. - Пусть живет… Завтра же скажу дьяку, что пошутил… На лошадиной голове рога не растут, потому что кони не женятся. Га-га-га… Только уговор такой будет, сударушка: муж в лес, ты - как стемнеет, сразу ко мне. А я уж постараюсь, чтобы Федот как можно реже в городе ночевал… - снова рассмеялся, словно дверью заскрипел. - Он же первейший в государстве охотник, вот пусть и промышляет для царя-батюшки… А ты меня тешить будешь. Уяснила? А заартачишься, вот те крест - упеку твоего разлюбезного туда, где и Макар телят не пас. Да и для тебя что-нить придумаю…
        Опять тихое, жалостливое журчание женского голоска.
        - Вот и умница… Люблю понятливых. Вытри слезы и иди ко мне. Покажи еще разок Касьяну, как ты его любишь… И не бойся, не бойся. От меня детей не будет. Так что, если сама сдуру не проболтаешься, никто и не узнает.
        Черт! Черт. Черт… Похоже, опоздал я. Перемудрил с алиби. Надо было сразу сюда бежать, а не потешные бои устраивать. Ну, да ладно. Чего уж теперь… Зато, никаких сомнений.
        Не таясь, захожу в опочивальню… Проникающего сквозь слюдяное окошко лунного света, уже привыкшим к темноте глазам, достаточно.
        Большое ложе. Запрокинутое белое, как мел, женское лицо… Белее простыней. Рассыпавшееся по подушке волосы. Глаза закрыты. Тихий стон, сопение.
        Быстро подхожу ближе и рывком выдергиваю из-под одеяла нечто тщедушное, словно и не взрослый человек это. Весу, как у подростка. Одной рукой прижимаю к себе, другой затыкаю слюнявый рот. Молодая женщина в испуге забивается в угол, поджимая ноги и прикрывая руками тяжелые, пышные груди. Искренне понимаю мерзавца и даже слегка сочувствую. Что ж, по крайней мере, будет ему на том свете о чем вспоминать.
        - Тихо… Уходи… Быстро… Тебя здесь не было… Запомни крепко! Я! Тебя! Здесь! Не видел!.. Ты меня тоже…
        Кажется, молодица что-то поняла. С кровати слетела, словно с раскаленной сковороды. Подхватила с пола какую-то одежку и опрометью вылетела за двери. Надеюсь, не понесется телешом по городу, сообразит одеться в сенях.
        Теперь, главная забота. Укладываем подьячего обратно на ложе, а чтобы крепче спалось - подушку на голову. Вон, как понравилось, гаденышу. Как ножками от удовольствия засучил… О, затих. Ну, вот и ладушки. Так бывает, когда на чужое добро заришься. Теперь подушку под голову, одеяльцем прикроем… Спи спокойно, дорогой боец тайного фронта. Извини, что прервал на самом интересном месте. В аду продолжишь… черти помогут.
        
        * * *
        
        Оказывается, в седле неплохо спится. Особенно, если конь не хромает, а предыдущей ночью было не до сна. Та еще ночка выдалась…
        Разобравшись с подьячим, пришлось принять угощение от забияки. Но, так даже лучше получилось, потому что широкая натура мещанина не удовлетворилась одним собеседником, и в круг общения был включен Федот. Чисто номинально, поскольку страдалец реагировал исключительно на команду: «Вздрогнем, други!», а все остальное время мирно похрапывал, положив голову на стол.
        Спонтанное веселье закончилось поздним утром, вместе с приходом в кабак стрельцов Тайного приказа.
        Поглядев на их старшого, забияка-мещанин, кстати, так и не назвавший своего имени, а «секретарь» на мой запрос выдал: «Завсегдатай кабака (пьяный)», вспомнил, что пора домой. На выходе был внимательно осмотрен, но отпущен с миром.
        - Этот давно здесь? - спросил стрелецкий десятник у хозяина заведения, кивая в сторону Федота.
        - С вечера сидит.
        - И никуда не отлучался?
        - Не, все время здесь… Даже во двор не выходил.
        - Кроме тебя будет кому это подтвердить?
        - Даже не сомневайся. Первый - Илья-колесник, ты его сам только что видел, рядом с Федотом и вот этим господином, - взгляд в мою сторону, - в обнимку цельную ночь просидел. Почти ведро горелки вылакали. А чего случилось-то, Северян Петрович?
        - Подьячий Касьян нынче преставился. Илья Митрофанович считает, что может случиться, помогли ему в том. А какая кошка между ним и Федотом пробежала, в Туле только глухой да слепой не ведает. Вот и велено мне найти стрельца.
        - Дьяку виднее, кого карать, а кого миловать, - кивнул кабатчик, вытирая руки о фартук, - на то он царем батюшкой и поставлен. Только Федот здесь ни с какого боку, Северян Петрович. Крест на том целовать буду.
        - Ну, тогда и я греха на душу брать не стану.
        Десятник присел рядом на скамейку и бесцеремонно растолкал Федота.
        - Просыпайся, ловчий. А то так и Судный День проспишь.
        - Чего? - стрелец с трудом разлепил глаза.
        Повинуясь знаку десятника, кабатчик подошел и поставил перед Федотом наполненный до половины стакан. Стрелец хватанул его залпом, весь передернулся, но очнулся. Потянулся к миске с капустой.
        - Ожил? - уточнил десятник. Дождался осмысленного взгляда и продолжил негромко, посматривая при этом в мою сторону. - Тогда, слушай меня, дружище. Нынче ночью помер Касьян. И, вроде, многое указывает, что сделал это он не по своей охоте. На кого в первую очередь подумали, сам догадаешься?
        - Касьян подох?! - вскочил Федот и размашисто перекрестился. - Слава тебе, Господи! Кабатчик, вина всем! Я угощаю!
        - Сядь… - десятник промолвил, как отрезал, а от хозяина кабака просто отмахнулся. - Успеешь отпраздновать. А теперь, если на дыбе повиснуть не хочешь, забирай свою Настену и уходите из города. До полудня, чтоб и след простыл.
        - Но это же не я…
        - Верю. Но Царь-батюшка не только крамолы не терпит, а даже слухов о ней. И если решат, что подьячего убили - кому-то голову срубить придется. Хочешь с плахой обняться? Нет? Тогда послушайся доброго совета, Федот. И помни: свидимся во второй раз - повяжу. Служба не тетка.
        Десятник похлопал стрельца по плечу и вышел. Стрелец остался сидеть. Похоже, не мог взять в толк: радоваться ему или печалиться.
        - Слышал разговор… - я начал издалека. - Десятник верно сказал. Уходить тебе надо из города. Если не знаешь куда, приставай ко мне. Все веселее, чем одному. Коня рогатого найти помочь не обещаю, но в другой дичи недостатка не будет. Особенно, двуногой.
        Стрелец покивал задумчиво.
        - Благодарствую, Антон. Мне и впрямь деваться некуда, мало кто беглого стрельца на службу взять рискнет. С радостью пойду с тобой. Я ведь белке в глаз попадаю из лука, да и из мушкета не промахнусь, а в чтении следов мне и вовсе равных нет.
        - Отлично. Как раз такой следопыт мне в отряде и нужен. Ну что, по рукам?
        - Можно. Только вот закавыка какая. Женку с собою я таскать не согласен. Жизнь ратная не для бабы. Если б ты выдал мне талеров 400, чтобы я мог ее пристроить у дальних родственников, то хоть сей же час пойду, куда скажешь. Не могу я ее и без мужа оставить, и без денег бросить.
        - Это решаемо… Держи.
        Бандурист, как из засады выпрыгнул. Такого трепака ушкварил, что аж волосы вздыбились.
        «Вы выполнили задание «Стрелецкая жена». Получено опыта «200». Получено уважение Федота «50»
        Интересно, это ж когда я на него подписывался? Впрочем, не суть. Если награда нашла героя, значит, заслужил.
        - Благодарствую. Буду тебе верным слугой, а не погордишься - добрым приятелем.
        - Разберемся... Жди меня через час в гости. Там и договорим. А чтоб спокойнее тебе было - хлопцев моих с собой прихвати. Пусть на крылечке посидят… Они тихие и смирные. Если на мозоль не наступать.
        
        - Держи! Держи! Лови!
        Вопли рвущиеся из дюжины ражих глоток вытряхнули меня из полудремы с той бесцеремонностью, которой хозяин нашкодившего кошака за дверь выбрасывает. Только-только еще спал да нежился в тепле - ан, хоп! - и уже на улице, под дождем. А то и вовсе, в луже…
        Быстро оглянулся… Мама дорогая! Это уже не голопузые разбойники на нас напали. Врагов не меньше десятка. Все на лошадях. Да и на самих железо посверкивает на солнце. Кольчуги или кирасы - не разобрать точнее.
        «Дезертиры, - угодливо подсказал «секретарь». - Станичники»
        М-да… Тут мне не светит. Надо ноги делать!
        Не теряя драгоценных секунд, я подхлестнул лошадь и погнал ее галопом… Преследователи завопили что-то на разные голоса. Потом пальнули несколько раз, но ни одна пуля даже рядом не вжикнула. Вовремя разбудили. Иначе б пропал. А так - шанс имеется.
        Во-первых, - я очень неплохо провел время на рынке. Сбагрил весь хлам, снятый с бандитов. А на вырученные деньги, обменял свою хромую клячу на вполне приличную верховую лошадь. Отчего мог сейчас поспорить в скорости с казаками.
        Во-вторых, - сходил к городскому голове и узнал у него о караване, который сегодня отправляется из Тулы в Краков. И что маршрут его очень удачно пролегает мимо Замошья. С купцом тоже удалось договориться. Смекнув, кого именно я хочу пристроить к нему в попутчики, он проявил невиданное человеколюбие и согласился взять с собою Федота с женкой. Всего за какие-то жалкие сто талеров. Начинал, правда с трехсот, но я быстро растолковал ему выгоду от присутствия в охране опытного стрельца и еще двоих бойцов. В общем, поплевали на ладони и хлопнули по рукам.
        Когда заявился в дом Федота, там стояло оживленное веселье. Видимо, Настена раньше мужа оценила все преимущества от смены места жительства. Так что сборы много времени не заняли, и я застал семейство сидящим на крыльце. Вместе с Четвертаком и Пятаком…
        Радость длилась ровно до того момента, пока молодка не услышала мой голос. После чего она стала бледнеть и краснеть попеременно, меняясь в цвете лица буквально каждую секунду. Но, видя что я упорно стараюсь ее не узнавать, Анастасия достаточно быстро взяла в руки сперва себя, а потом и мужа. Так что мое предложение и способ перебраться в Замошье, хотя бы на время, было одобрено единогласно. В том смысле, что Настена сказала: «Хорошо», а Федот, взглянув на нее, молча кивнул.
        В-третьих, - я нанес визит вежливости князю Семену Прозоровскому. Который, совершенно случайно оказался в крепости. Князь был в хорошем расположении духа и, узнав что я собираюсь в Смоленск, пользуясь оказией, передал со мною воеводе Обуховичу письмо. И даже двадцать талеров отсыпал. На дорогу.
        Поручение я принял, чем поднял личное уважение князя с «0» аж до «3» пунктов.
        И, прикрываясь этим поручением, мол дело срочное и все такое, мне удалось и бойцов своих в обоз сплавить. Попутно, ответственность за их обучение, переложив на Федота. А чего, его боевые статы ничем не хуже моих, так пусть делится передовым опытом с остальной частью группы. Пообещав, обернуться как можно быстрее. Староста ведь тоже от меня известий ждет.
        В общем, по совокупности проделанной работы, на какое-то время я остался свободен от компании, то есть - один. Чем и воспользовался сейчас по полной. Потому что согласно игровых правил (ага, почитал немного) чем меньше отряд, тем быстрее он передвигается по карте мира. А уж одинокий всадник и вовсе несется, как ветер.
        Покричали станичники мне вслед, разрядили самопалы еще по разу, да и отстали. «Москва-Воронеж - хрен догонишь!»
        Может, поняли что бесполезно, а может, от того, что стены Смоленска на горизонте показались. А разбойникам вблизи большого города лишний раз шастать недосуг. У стражников кони быстрые и в намыленных веревках тоже недостачи нет.
        «Город Смоленск принадлежит Федору Обуховичу, из королевства Речь Посполитая, - сообщил мой гид. - Жителям нет до вас никакого дела»
        Глава 5
        Глава пятая
        
        В город я проехал беспрепятственно. Может, потому что стражники одинокого всадника за отряд не считали, а может, потому что благодаря уничтожению разбойников возле Замошья у меня были какие-то очки уважения от Речи Посполитой. Не суть, сэкономил пятак и то хлеб.
        Не стал шляться по торговым и злачным местам, а сразу отправился к воеводе. Федор Обухович, к счастью тоже оказался на месте. Помахал перед стоящим у парадного лакея письмом из Тулы и прошел внутрь.
        - Здравствуй, пан воевода.
        - И ты здоров будь… Обычно для простолюдинов у меня только нагайка имеется, но сегодня я добрый. Говори чего надо и проваливай.
        Угу. Запомним. Авось, свидимся еще где на кривой дороге. Земля она круглая. Хотя ты об этом, еще и не знаешь.
        - Мне самому, ничего, пан воевода. А вот князь Семен Прозоровский из города Тулы велел кланяться и письмо передал.
        - Давно жду… - подобрел Обухович. - Давай…
        «Задание «Доставить письмо» выполнено. Вы получили награду: 50 талеров. Очки опыта «+ 50». Вы заработали уважение Федора Обуховича».
        Годится. Всего-то делов, что пару часиков в седле поболтался, да от дезертиров сбежал. Уважение тоже в тему. Проще будет о податях говорить.
        - Я вот что подумал, сударь, - отозвался тем временем воевода. - Если князь Семен тебе личное послание доверил, стало быть, человек ты доверия заслуживающий?
        В этом месте я вежливо и скромно промолчал.
        - Может, и для меня поручение одно исполнишь? - продолжил Обухович.
        - Говори, пан воевода. Если в моих силах…
        - Дело не сложное, но щепетильное. Кому попало не поручишь. Нужен человек не только ловкий, но и умеющий держать язык за зубами…
        Воевода вопросительно поглядел на меня. Я молчал - демонстрировал, как могу держать язык за зубами. Минуту или две играли в гляделки, потом Обухович смекнул в чем дело и слегка улыбнулся.
        - Да… Похоже, сударь, ты именно тот, кто нужен. Так вот. Мне доподлинно известно, что кровавый убивец Яцько Кривой прячется в одной из моих деревень. По соображениям государственной важности, коих тебе знать незачем, послать на его поимку стражников я не могу. Но и оставить душегуба в покое - тоже. Понимаешь?
        Кивнул, естественно. Что тут непонятного. Чистильщик нужен.
        - За голову Яцька кладу триста монет… - ухмыльнулся и уточнил. - Голову его можешь не привозить, поверю на слово. Вижу, человек ты обстоятельный, понимаешь что с правителями лучше не ссориться. Ну, берешься?
        - Сделаю. Где искать татя?
        - Тут недалече. Как за ворота выедешь, правь на север. Верстах в десяти от города деревенька Камышное. Там он и прячется. Решил, видимо, что так близко искать его не станут. И да… Все что при нем обнаружится - твое.
        Это воевода обронил уже мне в спину. Благословил… Словно я собирался ему что-то отдавать. Но, то была бы моя воля, а так - разрешение заныкать добычу имеется.
        «Вами получено новое задание «Беглый душегуб»
        Пока я аудиенции удостаивался, конь отдохнул, так что десять верст одним духом пролетели. Едва успели раствориться вдали стены Смоленска, глянь - уже тын перед глазами.
        «Деревня Камышное едва животеет. Жителям нет до вас дела. Ходят слухи, будто староста кого-то прячет и с этого недурной профит имеет»
        А вот это в тему. Спасибо «сарафанному радио». Значит, со старосты и начнем. Присмотрел я избу чуть богаче остальных, крытую дранкой а не камышом, - туда коня и направил.
        Староста, по обыкновению здешнего сельского начальства, настойчиво заплевывал тыквенной шелухой собственное подворье.
        - Здоров будь, господин… - завидев меня, оторвался от своего занятия и поднялся навстречу. - С далека ли будешь? По своей воле путешествуешь или дело государево исполняешь?
        - По всякому… - я не стал заходить издалека. - Слышь, староста. Доподлинно известно мне, что душегуб некий, по прозвищу Яцько Косой, у тебя приют нашел. Сам выдашь или мне поискать?
        Староста враз поскучнел лицом, после пожал плечами:
        - Деревня наша стражей не охраняется. Кто хочет - въезжает, кому не понравится - уезжает. Недосуг мне за каждым путником приглядывать. Так что не обессудь, господин, ничем помочь не могу. А поискать хочешь - воля твоя, препятствия чинить не стану, все двери для тебя открыты. Токма детишек и девок не стращай. Как бы мужики не осерчали.
        И на том спасибо… Чего тут искать, всего хозяйства - десятка полтора домишек. Да пара-тройка общинных амбаров. Загон для скотины и летний выгул. За полчаса все обошел и в каждую щель нос сунул. Пусто… Девок, к слову, тоже не видел. Наверно, в поле все. М-да, незадача. Либо воеводу обманули, либо беглого предупредил кто-то. Или - я не там искал… А где?
        Хороший вопрос. Хотя… погоди… Кто сказал, что убивец непременно в деревне сидит? Не зима же… Вон за околицей и стожки с сеном и шалаш пастуший.
        Еще и не подъехал - понял, что не ошибся. Возле шалаша сидел по-турецки скрестив ноги довольно крупный мужик, в наброшенном на плечи тулупе.
        «Подозрительная личность», - охарактеризовал персонажа «секретарь».
        Вот спасибо, а я было за турецкого султана его принял…
        - Здоров, дядя, - придержал коня и спешился в нескольких шагах от незнакомца.
        - И тебе не кашлять, - проворчал тот, не поднимая головы.
        - Издалека будешь?
        - Тебе что за дело?
        - Да есть у меня мысль, сударь, что ты известный тать и душегуб Яцько Косой.
        - Обознался ты… сударь. Свиридом меня кличут.
        - Ну, тогда извини… - развожу руками. - Бывает. В таком разе, думаю, не откажешься Смоленск проведать? Если и в самом деле грехов на тебе нет - получишь пять талеров за беспокойство. Соглашайся. Хорошие деньги. Здесь и за месяц столько не высидишь.
        Не угадал. Видимо, мало предложил. Обиделся дядька. Выхватил из-под полы топор и бросился на меня. Только я давно этого ждал.
        «Сабля!»
        Топор оружие опасное и смертоносное, если ты деревянная колода и покорно ждешь удара. А если отступить чуток и дать врагу промахнуться, то он вслед за молодецким ударом тоже вперед шагнет. Аккурат чтоб животом на перо сабли наколоться. Это никому не нравится. В том числе душегубам. И попытается он от такого прикосновения прыжком назад избавиться. На секунду-другую даже о топоре позабыв. А второго шанса я ему уже не дам.
        Сабля прошелестела снизу вверх, перечеркивая наискосок волосатую грудь татя. В верхней точке замерла, один поворот кистью, и клинок упал обратно - теперь уже сверху вниз. Точно между шеей и ключицей…
        «Задание «Беглый душегуб» выполнено. Вы получаете награду «300» талеров. Вы получаете 100 очков опыта. Ваши отношения с воеводой Федором Обуховичем улучшились до «10». Ваши отношения с деревней Камышное ухудшились до «-3». Вы нашли добычу: «Яловые сапоги «к защите ног + 9».
        Ну, что сказать. Не зря съездил. Особенно мне уважение Обуховича в тему. Думаю, теперь с воеводой и о податях поговорить сподручнее.
        Обратная дорога заняла еще меньше времени. Как не крути, а возвращаться, почему-то, всегда быстрее. Воевода еще и обедать не ушел.
        Встретил приветливо. Присесть предложил. Угощать, правда, не стал.
        - С какими новостями вернулся, сударь?
        - С хорошими… Больше в твоих землях о Косом никто не услышит.
        - Приятно с тобой дело иметь, - обрадовался воевода. - Может, еще одну услугу окажешь? Не задаром, естественно. Только предупреждаю сразу - задание не в пример прежнему. Один не справишься. Отряд нужен. Сабель десять, не меньше. Есть у тебя такой?
        - Пока нет.
        - Ну, значит, и говорить, пока, не о чем. Возвращайся, когда будешь готов. Времени у тебя месяц. А в знак моего расположения и чтоб ускорить возвращение, прими двести монет. Когда нанимать бойцов станешь, пригодятся.
        - Спасибо, воевода. Думаю, что вернусь в самое ближайшее время. А сейчас, если позволишь, просьба у меня имеется.
        - Слушаю. Говори.
        - Жители села Замошье просят твою милость освободить их на этот год от податей. Деньги они собрали, как положено… Но, если б было на то твое разрешение, они бы хозяйство расширили. А выгода от того всем будет. В следующем году.
        - Подати, говоришь… - хмыкнул Обухович. - Михай хитрый, как иудей. Своей выгоды не упустит. Да и ты, я думаю, не ради красивых глаз старостихи меня просишь… Гм… Ладно, уважу твое заступничество. Двести монет на стол, и пусть Михай радуется. Но, передай старому лису, что со следующего года он уже пятьсот талеров платить будет. Согласен?
        Забавно. Михай от податей увильнул, воевода через год больше получать станет, а платить за это счастье мне? Но, назвался груздем…
        - По рукам. Вот деньги…
        «Поздравляем. Вы выполнили задание «Освободить жителей Замошья от податей». Вы получили 100 талеров. Вы получили «200» очков опыта. Вы заработали уважение жителей села Замошье - «25» Ваши отношения с воеводой Федором Обуховичем улучшились до «15». Ваши отношения с королевством Речь Посполитая улучшились до «5».
        
        * * *
        
        - Эй, ты! Куда прешь? Прочь с дороги, быдло…
        Ну что за жизнь, ни пройти, ни проехать. Казалось бы, какое дело двум великолепным красавцам-гусарам до скромного путника? Тем более, здесь - где и дороги никакой нет. Так, чуть больше вытоптанная зелень, чем в другом месте.
        Я и сам собирался принять в сторону, не успел - засмотрелся. Не каждый день легендарных крылатых гусар увидишь. Кони - великолепные. Панцири так и сверкают, знаменитые шлемы-полумаски - делают воинов еще грознее. А внушительная пика - метра три длиной, с флажком на жале - вообще загляденье. Даже трудно вообразить, что удару слитным строем такого отряда можно что-либо противопоставить. Кроме стены, конечно. И крылья… Ну, чисто ангелы войны спустились на землю.
        - Оглох, что ли, хлоп?! Нагайки захотел?
        Зря вы так, панове. Такие молодые, могли бы жить еще. Чего прицепились? Головы с перепою трещат?
        «Дезертиры!» - виновато пискнул «секретарь».
        Вот зараза, раньше ты не мог предупредить? Дезертиры - это те же разбойники, только более опытные и лучше вооруженные. Берут мечом все, что понравится.
        Только теперь заметил, что у одного из них поперек седла пленница лежит. Так что мимо не проедут. Впрочем, всегда можно попробовать договориться.
        - Господа, степь широкая. Может, разойдемся по-хорошему?
        - По-хорошему? - с издевкой в голосе переспросил один. - Ну, можно и так… Слезай с коня, вытряхивайся из одежды и топай голяком куда хочешь. Обещаю, отпустим живым.
        Понятно, панству скучно, веселья желает. Ладно, и я потанцевать люблю.
        - У меня другое предложение. Хотите жить, машите отсюда крыльями.
        - Пся крев. Ах ты лайдак! Кровью умоешься!
        Один из гусар, который без добычи, наклонил пику и послал коня в мою сторону.
        - Не так быстро, красавчик…
        Трехметровый вертел штука страшная, вот только скорость удара от прыти коня зависит. А когда у всадника такая экипировка, он с места в карьер пойти не может. Так что времени у меня вагон.
        «Мушкет!»
        Заряжен. Отлично. Целимся. Стреляем…
        Ух, ты! Вот это прикол! В том что я попал, сомнений никаких, но гусар только пошатнулся. Латы выдержали прямое попадание пули с расстояния в каких-то двадцать шагов! Обалдеть… Тоже такие хочу.
        Хорошо, что удивлялся я только головой, а руки сами перезаряжали оружие. Да и то, едва-едва успели. Вторую пулю я всадил дезертиру прямо под лицевой щиток, когда флажок уже заколыхался возле головы моей лошади. Гусара вынесло с седла вместе с пикой.
        «Выстрел в голову. Сложность «1». Навык владения огнестрельным оружием «105», - доложил «секретарь». То ли злорадствуя, то ли с облегчением.
        Он и во время всех остальных сражений выдавал подобные справки, только каждая битва сопровождалась топотом, криком, пальбой и бряцаньем оружия, так что не до статистики было. А сейчас все происходило в полнейшей тишине. Вот я и обратил внимание.
        - Бабах…
        Пусть простит меня благородное животное, но с опытным воином да еще в такой броне я на равных сражаться не готов. Зато обратил внимание, что ни лука, ни самопала у гусара нет. Вот, пусть побегает за мной вельможный пан со своим шилом. Поглядим, как у него с легкой атлетикой.
        А ничего, проворный попался. И с подстреленного коня ловко спрыгнул, и на меня с пикой наперевес бросился почти без паузы. Только я ведь тоже не спал. Пихнул лошадь коленями в бока и отъехал чуток. Еще метров на десять. Перезарядился не спеша и послал крылатому свинцовый гостинец. Промазал…
        Передержал прицел или переволновался. Не суть… У меня еще целая дюжина зарядов. Для одного пана точно хватит.
        И таки хватило. Следующим выстрелом ранил гусара в ногу. Ну а дальше… дело техники. Черт! Снова забыл о пленниках.
        «Победа. Вами получено 198 талеров. Очки опыта «260». Вы нашли добычу «Боевой конь» Вы не можете использовать «Боевой конь». Требуются очки умения верховой езды «4». Вы освободили из плена юнит «Молодая крестьянка». Вы можете принять юнит в отряд или отпустить».
        Прикольно. Вот это я понимаю. Ну все, теперь я непобедим. С таким-то воинством. Какое у нее оружие? Скалка для теста или сковорода? А, может, то самое, благодаря которому они завоевывают мужчин?
        Крестьянка тем временем поднялась и отряхнула платье. Ничего. Действительно молодая. Я бы даже сказал «молоденькая». И симпатичная.
        - Здравствуй, красавица. Ты из какой деревни?
        Молчит. Немая что ли?
        - Поймали тебя где? Дорогу обратно сама найдешь?
        Ни гу-гу… Стоит, смотрит. Юбку разглаживает. Ну что ты будешь делать? Может, действительно с собой забрать? Не в отряд, конечно. В услужение… Жене Федота в помощь. Да и мне, если тут такая жизнь, собственные крестьяне не помешают… потом. Так чего тянуть? Вот прямо сейчас и начну собирать будущих подданных. С бора по сосенке.
        - Со мной поедешь?
        Кивнула.
        - Ну, тогда запрыгивай позади меня… Или поперек, как прежде, привычнее? - не удержался от шутки.
        Не проняло. Молча подвела ко мне добытого в бою коня. Примотала к седлу повод, а потом и сама запрыгнула. Как велено, сзади. Обняла за пояс, прижалась к спине. Теплая, мягкая… Сеном пахнет.
        - Но, родная… Поехали.
        
        «Деревня Замошье развивается. Жители относятся к вам дружелюбно. Бабы поговаривают, староста Михай с ума сошел. Бороду сбрил и усы подстригать стал».
        Мой приезд заметили сразу. Не, с хлебом и солью никто не бросился, ковровые дорожки тоже не расстилали. Но и не как в первый раз. И детвора на площадь высыпала, и бабы, отложив на время домашнюю работу, к воротам да перелазам вышли.
        Михай и в самом деле принарядился. Моложе с виду стал. Ой, не нравятся мне такие метаморфозы. Чует сердце, не к добру.
        - Здорова, староста.
        - И тебе низкий поклон, милостивец.
        Староста и в самом деле трижды отвесил земной поклон.
        - Это за что же?
        - Так голубь еще вчера прилетел. С извещением, что налоги воевода нам на этот год прощает. Не трудно догадаться, чьими стараниями, сие чудо свершилось.
        И Михай поклонился еще раз.
        - Ладно, ладно… Сочтемся. У меня ведь к тебе тоже просьба имеется.
        С тем, что по счетам платить надо и ничто в мире не происходит бесплатно, староста понимал и с таким положением вещей соглашался. Главное, не проторговаться. Поэтому вмиг построжел лицом, сосредоточился.
        - Да. Конечно. Все что в наших силах, господин… Только денег почитай совсем не осталось. Как узнали добрую весть, так и потратились.
        Во дает старый лис. Это куда ж ты ночью мошной трясти ходил? Ну да ладно, тем более, у меня вопрос не денежный.
        - Успокойся. Денег не прошу. А сговоримся - еще и сам пару монет подброшу. На бедность.
        Староста мигом посветлел ликом.
        - К твоим услугам, милостивец.
        - В поход собираюсь. Сынов твоих заберу, Федота-стрельца тоже. А женку его, да и вот еще… - указал на свою крестьянку. - Их у тебя оставить хочу. В Замошье. Найдешь, где поселить?
        Староста молодел буквально на глазах. Похоже, не я ему, а он мне готов был платить за такую услугу.
        - Да чего там говорить. Конечно, пусть остаются. Я же вдовый… Дом пустой стоит. А девка пусть при Настеньке будет. Как ей одной, с таким хозяйством управиться-то.
        Настенька, значит… Э, нет - так дело не пойдет. Надо резать, пока не загноилось.
        Я присел рядом со старостой, дружески приобнял его за плечи и… упер в бок засапожный нож.
        - Слушай меня внимательно, пень трухлявый. Седина в бороду - бес в ребро? Ну, так я тебе его вместе с ребром и вырежу. Веришь?
        - Да я… - дернулся Михай.
        - Цыц, сиди и слушай. Настя - жена моего боевого товарища. Уразумел? Жена, а не вдова. И мне Федот в бою веселый нужен, а не озабоченный мыслями о том, что в его отсутствие дома творится. Хоть намек, хоть полнамека на шуры-муры услышу - выхолощу. Уразумел?
        Староста кивнул. А потом… улыбнулся.
        - Спасибо тебе, милостивец, уважил. Я аж и в самом деле помолодел. Знаешь, сколько годков мне? Восьмой десяток скоро… Так что, кланяюсь на добром слове, но бабы для меня уже только рабочая сила и услада глаз. А вот Хозяйки в селе действительно не хватало. Потому я так тепло о жене Федота Силыча и отзывался. Вот те крест, - Михай трижды размашисто перекрестился. - Чудо, а не молодица. Все в ее руках спорится. А рядом с ней и другие веселее работают. Так что не о том ты подумал… Но, если уж на то пошло, не будем людишек во искушение вводить. Предлагаю уговор.
        - Какой? - мне даже неловко стало. Дожил, старика ножом пугать.
        - Коль вы уходите, а Замошье лакомым кусочком становится, надо о защите села подумать. Давай так… Я берусь за три дня для Федота Стрельца новую избу поставить. А вы с ним, за это время, обучите парней ратному делу. Хоть немного. Парни смышленые. Только б показать, а дальше я их сам гонять стану. Согласен?
        Дело доброе. Особенно, если на будущее я намерен здесь всерьез окопаться.
        - Договорились.
        
        * * *
        
        На следующее утро староста собрал на выгоне полтора десятка великовозрастных парней и молодых мужчин.
        - Вот, пан Антон, принимай рекрутов. А я пошел, насчет избы распорядиться.
        Первым делом, как и было заранее уговорено, претендентов в сельскую стражу стал осматривать Федот. Очень просто, дал каждому по разу стрельнуть из мушкета. После чего, даже не глядя, куда кто попал, руководствуясь своим соображениями, отделил пятерых и повел за собой, в сторону леса. Остальные, значит, мои.
        Мои, так мои…
        Построил, раздал заранее заготовленные шесты, по весу и размеру копья. Показал, как колоть, как ставить блок и как добавлять тупым концом. Чтоб не перепутали, ту часть, где должно находиться жало, перевязали лентой. Разбил на пятерки, одну передал под начало Четвертаку, вторую - Пятаку, и велел упражняться покуда коров на обеденную дойку не пригонят. А для поднятия духа и придания тренировке соответствующего веса, благословил будущих бойцов крылатой фразой, о капле пота, сохраняющей каплю крови.
        Хорошо быть начальником. Только скучно… Посидел в тенечке, поглядел на молодецки машущих шестами учеников и понял - тоска зеленая. Надо и себе какое-нибудь занятие поискать. А то даже неудобно - все при деле, и только я как то самое, что в проруби болтается.
        К Михаю сходить что ли? Зуб даю, у старосты непременно какое-нибудь задание отыщется. Да только баловать его неохота. Ему только разреши, усядется на шее и ножки свесит.
        Оседлал коня. Сказал, выглянувшей на порог Насте, что к обеду вернусь, а если и задержусь, то чтоб не волновались и ускакал. Еще одно преимущество начальства - никому не надо давать объяснений. Могу по делам отбыть, а могу и без дела… Не ваша забота, смерды…
        За околицей придержал коня. Хороша добыча. Не жаль потраченного очка умений на поднятие уровня «Верховая езда». Зато ощущение, как с «Жигуленка» на «Ауди» пересел. Мощь под капотом и надежность в исполнении. И это не только субъективные ощущения. Боевой конь и резвостью на две единицы выше и здоровья чуть не в полтора раза больше. У Верховой лошади «100», а у этого «140». Плюс броня «20» и атака «18». Да и цена приличная, если за свои кровные покупать. Михай сказывал, барышники в городах за такого красавца не меньше 9 000 спрашивают.
        К слову, я не только верховую езду улучшил. По совокупности завершенных заданий мне еще на один левел накапало. Очко вложил в интеллект. Полученные за это два пункта навыков распределил между уже упомянутой ездой и обучением. А то хорош был бы наставник с навыком «0». Очки владения оружием привычно раскидал поровну между огнестрелом и саблей. Подняв владение клинком до «98», а умение стрелять аж до «126». Разница образовалась за счет того, что стреляю я чаще, чем рублюсь, а за каждое попадание мне игра что-то насчитывает. Так что и умение быстрее растет.
        Поглядел направо - дорога на Смоленск. Поглядел налево - тот лес, где совсем недавно разбойников били. Вряд ли за три дня там какие-то радикальные изменения произошли. Остается только одно направление, если не возвращаться. Туда и поехал, вперед то есть. Решив, если за пару часиков ничего интересного не увижу, поверну обратно. В конце концов, у нас - у знати, конные прогулки всегда считались достойным времяпровождением.
        Красиво… Тихо, воздух… Птички поют… Речка журчит… Очередной лес впереди поднимается.
        О, а на опушке и строение какое-то нарисовалось? Полюбопытствуем.
        Вблизи оказалось ничего особенного, просто шалаш. Большой, добротный, дерном обложенный, но даже став куренем, он от этого в хоромы не превратится. Достатком здесь и не пахнет.
        Зато имеется древний дедусь. Седой, как лунь. Словно, только что с мельницы наружу вышел. Впрочем, старик с виду еще вполне крепкий. Когда вставал, суставы не скрипели.
        - Здравствуй, господин.
        - И ты здоров будь, старче… Чего так далеко от людей забрался? Не боязно одному?
        Дед только плечами пожал.
        - Отбоялся я уже свое, господин. А вот хозяйство мое посторонних не любит.
        - Хозяйство? - я удивленно оглядел совершенно пустое пространство вокруг куреня.
        - Да… - кивнул дед. - Бортник я. И товар мой в лесу живет. Я лишь присматриваю за роями, да подати вовремя снимаю. Дело не сложное, и как раз для такого бирюка.
        Бортник… В смысле - предок пасечника. Разница в том, что пчелы не в ульях живут, а в природных условиях обитают. А дед их находит, помечает и в нужный момент забирает часть пчелиных запасов. Вложений - ноль, а прибыль ощутимая. Тут и мед, и воск, и еще что-то - мелочь по объему, но не по цене. Понятно… И здесь человек делом занят, один я - лодырничаю.
        - Прощения прошу, господин, если планы твои нарушу… но, коль уж ты здесь, нельзя ли твою милость о помощи попросить?
        О! А вот и квест нарисовался. Нет, не зря я сюда завернул.
        - Отчего ж. Если в моих силах…
        - Думаю, такой великий воин легко справится. Я и сам бы… годков тридцать назад… Но, теперь-то уж не та сила.
        - Говори, говори… - поощрил я бортника.
        - Гость непрошенный ко мне повадился. Михаил Потапович… Озорует… По чем зря пни и дупла разоряет. Сплошной убыток.
        - Медведь, что ли?
        - Он самый, милостивец. Он самый… Вот те крест святой, совсем по миру пустит меня бурый, ежели управы на него не найду. Возьмешься угомонить паршивца?
        Медведь зверь сильный и умный, если верить людям знающим. Но, почему не попробовать?
        - За конем присмотришь?
        - А как же, батюшка-милостивец, все сделаю. Ты главное, Топтыгина уму-разуму поучи. Чтоб навсегда безобразничать перестал.
        - Хорошо. Только где мне искать зверя? Не весь же лес обшаривать?
        - И не надо. Стежку видишь? По ней и ступай. Он в это время завсегда в одном месте почивать ложится. Понимает, стервец, что бояться ему некого.
        Еще лучше. Делов то… Подкрасться к спящему медведю, да всадить в него пулю из мушкета. Мечта, а не задание. Если бы не один момент. На который я как-то не обратил внимания, а вот сейчас вспомнил. Старик ни разу не попросил убить зверя. Разные слова употреблял, но о летальном исходе поединка даже не заикался. Не в этом ли подвох? А что, вполне себе. В играх часто попадаются квесты с двойным дном. Прямым путем пойдешь, фиговину какую-то заработаешь, а если сообразительность проявишь, то и плюшек побольше отсыплют. Так что торопиться не будем.
        Медведь и в самом деле дрых без задних ног. И храпел так, что я лежку его и без путеводной тропинки нашел бы. На мое присутствие, обозначенное, ненарочным хрустом валежника реакция нулевая. Даже с ритма не сбился… Не расслышал сквозь храп.
        «Мушкет!»
        Проверяем. Заряжен. Стреляем в воздух и быстро-быстро перезаряжаем.
        Медведь икнул и вскочил. Только убегать не стал. Наоборот рыкнул и на задние ноги взгромоздился. Ух, матерая зверюга. Только и я уже тоже готов к переговорам. Потому как давно известно, что револьвер и доброе слово гораздо эффективнее одного лишь слова.
        - Слышь, Михаил Потапович, шел бы ты отсюда, подобру-поздорову… Бортник на тебя обижается. Озорничаешь сильно.
        «Алло, это клиника? Дайте шестую палату. Где санитары? Тут мужик в лесу со зверьем разговаривает. Выезжайте немедля…»
        Не, ну а чё? Картинка феерическая… Самое то, для учебника по психиатрии. Горячка белая… Вот только медведь не нападает, слушает.
        - Ты это… башкой кивни, если понимаешь. И лучше обратно садись. А то я нервничаю, на твои когти глядя. Не ровен час, жахну с испугу. Потом, может, и пожалею, но тебе легче не станет…
        Что я несу?!
        Медведь мою тираду выслушал. Рыкнул еще разок, но уже не так уверенно.
        - Это… Шутки в сторону! Считаю до трех. Потом стреляю. Раз…
        Зверь задумался.
        - Два…
        Ой, мама родная! А фитиль-то догорел.
        - Бабах!
        В последний момент ствол в сторону отвел. А медведь… кивнул. И не просто сел - на спину улегся. Пардону прошу, мол. Лежачих не бьют.
        - Очуметь… Не понял… Это ты в плен мне сдаешься, что ли? Или тебе смешно?
        Медведь рыкнул и лапами в воздухе заболтал. Потом на бок повернулся. Только башку лапой не подпер.
        - Гм. Интересный расклад. Ну, ладно… Беру. С лошадьми в одном строю тебе вряд ли ходить удастся, но ворота в замке сторожить - лучше и не придумать. Согласен на такую службу? Если да, то присоединяйся к отряду.
        И как только промолвил я это, глянь - а вместо медведя под дубом витязь лежит. Да не абы какой. Доспех на нем так и сверкает. А на шлем и вовсе глазам глядеть больно.
        Глава 6
        Глава шестая
        
        - Удивил ты меня, сударь, ничего не скажешь…
        Старик бортник оказывается следом шел, хотел лично удостовериться. Теперь покачивал головой и то ли хвалил, то ли попрекал.
        - Многих удальцов повидать довелось. Бывали даже такие, что с засапожным ножом на зверя бросались, а то и вовсе голыми руками заломать пытались. Но чтобы разговаривать… Впервые вижу. Отчего не стрелял-то?
        Медведь заколдованный, старик в кустах, как рояль. Смешно. Шутить любите? Так и я повеселиться не прочь.
        - Так это… смирный мишка. Чего зря шкуру портить?
        О! И у бортника глаза округлились, и витязь заинтересованно прислушался.
        - Не понял я слов твоих, сударь, уж извини старика…
        - Объяснять долго. Притчу могу рассказать.
        - Охотно послушаю. Гости у меня редко бывают и беседой не часто радуют. Медку испить не желаешь? Чтобы слова легче в горло проходили.
        Дед откуда-то вынул пузатый кувшин и протянул мне.
        - Спасибо…
        Мед оказался чем-то средним между пивом и сладким сбитнем. Эдакая сладкая водичка с хмельной горчинкой. Но жажду хорошо уняла. Я даже прилив сил почувствовал.
        «Сытной мед. Восстановление здоровья + 10. Увеличение силы +2. Действие один час» - объяснил секретарь.
        Ага. Хорошая штука. Надо будет рецепт спросить или прикупить пару флаконов.
        - Ну, значит так… Взял однажды опытный охотник с собой молодого ученика. Идут по лесу, добычу высматривают и тут как выпрыгнет на них медведь. Здоровенный, пудов сорок не меньше. Опытный охотник разворачивается и ходу… Ученик за ним. Бежит и оглядывается. Видит - нагоняет медведь, не уйти. Крепился, крепился, да и не стерпел. Развернулся да и выстрелил косолапому прямо в сердце.
        Бортник с витязем переглянулись, но перебивать не стали. Притча… Да и вообще, охотники иной раз такого расскажут, что ни в тын, ни в ворота.
        - Стоит довольный, аж светится. Как же, матерого зверюгу с одного раза завалил. А опытный охотник подошел, поглядел, повздыхал да и отвесил ученику такую затрещину, что у того аж шапка слетела. «По что бьешь, учитель?» - не понял парень. «За дурость, голова твоя садовая… - отвечает охотник. - Как мы такую тушу теперь до города дотащим?»
        С минуту стояла задумчивая тишина. Слушатели мораль усваивали. Долго молчали, видимо, туго переваривалась. Зато, как просекли подвох, загоготали в два голоса так, что аж листва с деревьев посыпалась. Потом, второе дно нащупали и на меня уставились.
        - Так ты это, что же… Понарошку все. А сам хотел, чтобы медведь за тобой сам пошел? Чтобы в город не тащить? - разинул рот дед.
        - Ну, ты уж совсем, старик… - я укоризненно покивал. - Шутку от правды отличить не можешь. Впрочем, думай, как хочешь. Я свою часть уговора выполнил. Пора и честь знать.
        - Погоди, погоди… - витязь подошел ко мне и протянул руку. То ли здороваясь, то ли прощаясь, то ли демонстрируя пустую длань в знак миролюбия.
        - Сам понимаешь, у ворот на цепи сидеть мне не с руки будет. Но и без награды тебя отпускать не годится. Есть у меня пара вещиц, которые любому воину по сердцу придутся: «Шлем гусара» к защите головы + 40», «Доспех рейтара» к защите тела + 60», «Сабля атамана» наносимый урон 80». «Богатый двуствольный пистоль». Тебе они, правда, все на вырост будут. Зато потом, как найдешь. Выбирай, что пожелаешь.
        Интересная задача. Глянем статы наград. Так… Шлем можно надеть после достижения «14» уровня. А я только-только пятый взял. Доспех - вообще после «18». У сабли урон хорош, но - медленная и короткая. С коня не достанешь. Годиться только для пешей рубки. А вот пистоль хорош. Во-первых, - перезарядка вдвое быстрее, чем у моего мушкета, при той же убойности. Во-вторых, - точность выстрела «98» против «70». И главное, - сразу дважды стрелять можно. А как показала стычка с гусарами - это такой бонус, от которого грех отказываться.
        - Пистоль возьму, если не против.
        Витязь не возражал, и великолепное оружие, перекочевало в мою седельную кобуру.
        - Ну, бывайте, что ли? - я церемонно откланялся, но прежде чем уйти, спросил у бортника: - А нельзя ли мне у тебя медку впрок прикупить. Очень уж понравился.
        - Отчего ж нельзя, - дед кивнул. - Для того и варим. Только дорогой мой медок. Пять сотен талеров за кувшин прошу.
        - Ого… - я задумчиво поскреб подбородок. - Действительно, дороговат. Ну, да ничего. Возможность быстро исцелиться иной раз любых денег стоит. Давай… ммм, два.
        Монеты перекочевали к бортнику, а кувшины ко мне.
        - А если еще понадобится? Где тебя искать? Здесь же?
        - Этого не ведаю, - отрицательно мотнул белой головой старец. - Даст Бог, свидимся. Мир тесен. А теперь прощай, господин, пора нам.
        И исчезли оба, как растаяли. Да и лесок тот пропал с глаз. Я, конь - и степь да степь кругом, от одного края неба до противоположного. Если б не пистоль да кувшины с медом, мог бы считать, что пригрезилось.
        Прыгнул в седло и задумался. В Замошье не тянуло. Чего я там не видел? Тренировки организовал, ответственных назначил - сами справятся. Не царское дело заборы красить. Нам, царям - о глобальном думать полагается. За что и жалование из казны получаем.
        Вынул карту, пригляделся. Обозначений маловато, зато дороги начерчены. А дорога ведущая в никуда - нонсенс. Вот эта, к примеру. Если масштаб не врет, то от меня километрах в двадцати отсюда будет. И хоть строения там не помечены, зато озерцо имеется. Лично я, задумай строиться, ни за что такое пригожее место не пропустил бы. Так почему не поглядеть вблизи?
        Обед, придется пропустить, но я и медком сыт. А до вечера обернусь. На таком-то коне.
        Красота… Вот это я понимаю галоп! Только ветер в ушах свистит.
        Примерно на половине пути кинулись было наперерез разбойники. Человек шесть… Отстали так быстро, будто на месте стояли, а я по автобану летел. Можно было, конечно, притормозить да размяться. Но, прибыли с голодранцев чуть… Опыта - еще меньше. А вот конь поймать шальную пулю - мог запросто. Нафиг… Не стоит овчинка выделки. Если рисковать, то по крупному. Да и недолго уже. Отряд соберу и поглядим, какое задание воевода поручить хочет. Если сам предупредил, что без десятка бойцов лучше туда не соваться, значит и опыта, и славы там имеется достаточно.
        Озерцо нашлось часа через полтора. И не только оно. Карта не соврала - строений на его берегу не нашлось, но и меня не подвела интуиция. Жили здесь люди и много... Целый табор. Или, если точнее, лагерь. Огражденный вместо частокола поставленными в каре телегами. А внутри - шатры, разных расцветок и размеров. По углам лагеря, на небольшом возвышении из взгроможденных друг на дружку бочек - дозорные бдят.
        «Лагерь запорожцев. Казацких наемников», - ввел меня в курс дела гид.
        Ну, вот… Как говорится, на ловца и зверь бежит… Если срастется, вопрос с отрядом решу одним махом. Так сказать, не отходя от кассы.
        Дозорные меня уже тоже заметили и навстречу понесся небольшой отряд всадников. Хорошо служба поставлена. Нужного человека проводят, а лишнего - спровадят. Нечего попусту шастать да секреты высматривать.
        - Челом тебе, господин хороший! - четверо казаков на добрых конях, в добротных жупанах, смушковых шапках, с пиками в руках и пистолями за богатыми кушаками смотрелись колоритно и внушительно. Эдакая бесшабашная сила и удаль. - Дело пытаешь или от дела летаешь?
        - Челом, панове казаки. Ищу бойцов в отряд. Таких, чтоб самого черта не испугались? Не подскажете, где о таких орлах поспрашивать можно?
        Запорожцы переглянулись.
        - Бог милостив. В нужное место ты заехал, господин. Следуй за нами. Проведем тебя к наказному атаману. Если не с пустым кошелем путешествуешь - в одиночестве не уедешь. Полковник подберет тебе достойную компанию. Хоть в Крым, хоть в Рим, а хоть и к самому Вельзевулу в гости.
        Ну да, а чего я хотел. Наемник, он и в Африке наемник. А сколько у меня в карманах золотишка?
        «Инвентарь. Персонаж!»
        О, а ничего. Не Крез, но и не нищеброд какой-нибудь. Насобирал потихоньку. Ровно пять тысяч шестьсот талеров. Даже если по тысяче за каждого воина отстегнуть придется, то еще и на хлебушек останется. А пятеро хорошо обученных бойцов - это уже та сила, с которой и за дезертирами погоняться можно. Да и вообще… Совсем другой уровень.
        
        * * *
        
        Атаман наемников вид имел внушительный, к лишнему словоблудию не располагающий. Крепкий казак среднего возраста, повидавший на веку много всякого и теперь точно знающий, чего от жизни ожидать и на что ее тратить. Суровый и немногословный. И очень на Тараса Бульбу похож. Не в американском фильме, а с обложки книги.
        - Приветствую, сударь. Хлопцы сказывают, ты воинов нанять хочешь?
        - Имею такое желание, - изобразил я легкий поклон. - А возможность - от тебя, атаман, зависит.
        - Разумно. Давай, поглядим. Кого нанимать будешь? Пеших, стрельцов или конницу?
        - Хотелось бы всадников, если в цене сойдемся, - ответил я без раздумий. Понял уже, что в этой игре, а для меня - мире, конный пешему не товарищ.
        - Наем одного всадника в самом простом снаряжении обойдется в триста монет. За эти деньги он получит вьючную лошадь, простую пику, простой лук и одежду новика.
        - Не густо… - почесал я затылок. - Но и цена соответствующая. Ладно. Пятерых беру.
        - По рукам…
        Полторы тысячи монет ушло к атаману. А ко мне подъехало пятеро всадников. Молодые безусые парни. От крестьянских отличаются только тем, что в седле сидят, как влитые, и пики держат не кто в лес, кто за дровами, а ровно - как на параде.
        - Желаешь еще что-то?
        - Гм… А нельзя ли экипировать бойцов получше? - решил я продолжить торги.
        - Если монеты в кошельке звенят… - степенно кивнул атаман, - можно многое. Что хочешь изменить?
        - Ну, для начала, пересадить на коней получше не помешает. На этих клячах много не навоюешь.
        - Это можно. Если пересадить всех на верховых лошадей, то надо доплатить еще пятьсот монет. На скаковых - еще тысячу. Дать каждому боевого коня, как у тебя, - две с половиной. А за породистых жеребцов…
        - Думаю, для начала, остановимся на верховой. За боевыми конями в другой раз загляну. С теми, кто в битве себе покажет.
        - Разумно…
        Я обеднел еще на полтысячи, а моим наемникам подвели новых лошадей.
        - Желаешь еще что-то сменить?
        - На головы шапки какие надеть…
        - Шапки казацкие обойдутся тебе в сотню на всех. Стеганый клобук - полторы. Мисюрка - двести. Кольчужный капюшон - триста. Шапка с кольчужным подбоем - пять сотен.
        - Думаю, пока хватит и мисюрки.
        Полюс «20» к защите головы - это не «5» и не «10», как у первых двух. А за дополнительные «2» и «5» пунктов я не готов платить больше.
        - Еще что-то?
        - Броню получше точно не помешает…
        - Жупан - двести пятьдесят. Стеганый халат - пять сотен. Легкая кольчуга - тысяча… Кольчужный панцирь…
        - Кольчуги достаточно, - я не стал дальше слушать. Плюс «30» к защите тела вполне приличный бонус. Панцирь дает «35», но мошна не резиновая, и так по дну скоро пальцами заскребу.
        - Как пожелаешь, сударь. Еще что-то?
        - Сапоги покрепче найдутся?
        - Сапоги яловые - сотня. Сапоги наемника - две сотни. Сапоги шляхетские - пять сотен. Сапоги - рейтара - тысяча. Сапоги рейтара усиленные - полторы тысячи.
        - Шляхетские…
        С сапогами еще проще. Каждый тип увеличивал защиту всего на «2-3» пункта. По сравнению с «5» стартовыми. Так что «9» - вполне прилично и относительно недорого.
        - Еще пожелания имеются?
        - Оружие сменить можно?
        - Какое именно?
        - Пики покрепче найдутся? Вместо этих шестов с обожженным на костре острием.
        - Конечно. Добавь полсотни и заменим на ясеневые. Со стальным наконечником.
        - Меняй. И луки на самопалы… С луками нынче только татарские пастухи в поход выступают.
        - Разумно. С тебя еще тысяча. Зато самопалы вместе с огневым припасом получишь.
        - По рукам…
        В общей сложности я обеднел почти на пять тысяч, зато теперь передо мной красовалась группа настоящих воинов, а не ополченцев, вбежавших из дому кто в чем…
        - Еще чего пожелаешь, сударь?
        - Полцарства, как минимум, - хмыкнул я, разводя руками. - Только завернуть не во что. В другой раз заеду. На днях…
        Атаман шутку оценил. Расправил усы и улыбнулся.
        - Хорошо сказано. Удачи… А напоследок, небольшой совет, если позволишь?
        - Совет от бывалого воина дорогого стоит, а я поиздержался слегка…
        Ухмылка стала еще шире.
        - Я запомню. В следующий раз получишь все что пожелаешь на одну двадцатую дешевле. А совет бесплатный… Видишь вон того хмурого господина в валашской одежде? - атаман подбородком указал, о ком именно говорит. - Побеседуй с ним, прежде чем уедешь. Кажется мне, вы поладите.
        Мужчина, рекомендованный атаманом наемников, выглядел лет на сорок. Впрочем, старила его не осанка - гордая и уверенная, а обширная лысина. Не выбритая, как тонзура у католических священников, а природная. Окаймленная жиденькими волосами. И, видимо, в противовес этому - неизвестный господин щеголял длиннющими вислыми усами. Такими, что впору как на косички бантики привязывать.
        - День добрый, сударь. Не возражаете, если я нарушу ваше одиночество? - подошел к нему ближе.
        - Прошу прощения. Мы знакомы? - недоуменно поглядел на меня усач.
        - Пока нет. Меня зовут Антон.
        - Просто Антон? - еще больше удивился тот. Подумал и подмигнул многозначительно. - А, понимаю, милсдарь путешествует инкогнито. А вот мне скрывать нечего. Я последний представитель древнего рода валашских господарей. Мой знаменитый предок - Владислав Цепеш, по прозвищу Дракула, гроза турок и владетель Трансильвании! Король Венгрии - злейший враг валахов - велел распространять чудовищные слухи о кровожадности моего предка! Эти жуткие легенды стали настоящим проклятием нашей семьи. Потомки Дракулы покинули Трансильванию, так что я вырос в пограничном Каменце. С недавних пор вынужден путешествовать. Правда, не по своей воле… - вздохнул грустно и какое-то время молчал, словно раздумывал: стоит ли продолжать. Надумал.
        - Несколько лет назад Каменец осаждала армия Хмельницкого. Вскоре в казацком лагере вспыхнула чума. И они убрались восвояси. Однако страшное поветрие унесло жизни многих горожан. В том числе и моих родителей. Я добровольно возложил на себя обязанности капитана городской стражи и был так занят на службе, что мог навещать их могилы только после заката. Кладбищенский сторож разболтал от этом в пивной, присовокупив от себя выдумки о раскопанных могилах. Лавочники, обозленные войной и чумой, обвинили меня во всех смертных грехах и стали готовить расправу. Все что я успел прихватить, убегая из города, - это фамильная шпага и трактат о воинском искусстве.
        - Что ж, - развел я руками, - как бы жизнь не обернулась, а острая шпага лишней не бывает. Да и трактат, наверное, дорого стоит?
        - Очень дорого, но он не продается. Его я вручу только своему командиру, вместе со своей преданностью и шпагой, если когда-нибудь еще вступлю на военную службу.
        - Интересный подход... А что ты еще умеешь, кроме фехтования.
        - Я отлично владею шпагой, обучался тактике, а в случае болезни могу сделать кровопускание.
        - Еще лучше... А я, знаешь ли, сударь, как раз отряд собираю. Хочу на мир поглядеть. Но, не как художник, а строитель.
        - Я не совсем тебя понял…
        - Кажется мне… Даже не так - я убежден, что где-то в мире есть чудесный уголок земли, которому очень недостает небольшой крепости с моим знаменем на главной башне.
        - Ах, вот как. Благородная цель, - улыбнулся рыцарь. - И говоришь ты, милсдарь, об этом так уверенно, что мне даже захотелось увидеть это самому.
        - Так в чем проблема? Присоединяйся. Будет весело.
        - Благодарю за предложение, - учтиво поклонился Цепеш. - А знаешь, пожалуй, я соглашусь. Единственная просьба. Я вчера немного проигрался в карты атаману. Не погасишь мой долг? Сумма пустяковая - двести монет. Но уехать, не расплатившись, не подобает дворянину.
        - И в самом деле пустяк. Держи.
        - Отлично. Дай мне пять минут, чтобы все уладить, и можем отправляться. Я буду готов.
        Потомок древнего рода не обманул. Уложился. Так что через пять минут я уже погонял коня обратно, едучи во главе, пусть небольшого, но весьма боеспособного отряда. Присоединив к которому Федота Стрельца и парочку своих учеников - мог приступать к выполнению поручения воеводы. Или - отказаться. Мало ли чего ему от меня захочется. Но, в любом случае, выслушать не помешает.
        
        * * *
        
        Без приключений на обратном пути, естественно, не обошлось. Хотя, по нынешним меркам - какое это приключение, так недоразумение. Все равно, что пять копеек на дороге найти. С одной стороны - хорошо, прибыль. А с другой - что за них купишь? Вот и думаешь: пройти мимо или все-таки наклониться и поднять?
        Какая-то шайка разбойников, оголтелая спросонья, как заяц в знойный полдень на пашне, выскочила откуда-то прямо нам под копыта. Сперва кинулись наутек, а когда сообразили, что не успеют - бросились с завываниями в бой. Да только никакого боя не было. Запорожцы развернулись в линию и с ходу взяли пятерых лиходеев на пики. Потом сменили пики на самопалы, и парой метких выстрелов добили остальных, все-таки попытавшихся удрать. Минута или две - и как и не было ничего. Снова тишь да благодать.
        А я, впервые с того дня, как очутился здесь, остался наблюдателям. Даже за оружие не взялся.
        Зато на этот раз, получил возможность сосредоточиться на информации, выдаваемой «секретарем». На которую, раньше, в суматохе и горячке сражения попросту не обращал внимания.
        Оказалось, что перед каждым боем сравнивается сила отряда и умение его командира. После чего выводится балл тактического преимущества. В данном случае он был равен «6». Что значит, суммарная ударная мощь моего отряда в шесть превышала шайку разбойников.
        Дальше - исходя из преимущества, начисляются очки «известности персонажа». Количество которых вместе с лидерством и харизмой влияют на размер отряда. Каждые «25» очков позволяют принять еще одного бойца.
        Сейчас в копилку моей известности накапало аж «29» баллов. Видимо, за прежние победы. А по совокупности характеристик я мог призвать в отряд аж 64 бойцов. Что, конечно, не могло не радовать. Вот только такой отряд передвигался бы со скоростью улитки и на его прокорм я тратил бы всю добычу. Да и чтобы ту самую известность прокачивать дальше, пришлось бы искать отряды противника численностью не меньше сотни, а по качественному складу, не ниже городского ополчения.
        Углубившись в изучение новых параметров, я заодно узнал, что еще есть такая штука, как уровень чести. Увеличение или уменьшение которого зависит от выполнения заданий. А сами они влияют на содержание заданий и возможность их получать. И отказ от задания, а тем более невыполнение - могут негативно повлиять на мою дальнейшую карьеру. Ибо ни один правитель, пребывая в здравом уме, не захочет иметь дело с человеком бесчестным.
        За всеми этими размышлениями даже не заметил как въехали в Замошье…
        Узнав, что за мое отсутствие в селе ничего интересного не произошло, кроме того что у мельника лиса все яйца из-под наседки вынесла, я велел старосте определить новых бойцов на постой, а сам, с чистой совестью поужинал и завалился спать…
        
        Сотня панцирной конницы слитно вынеслась из-за леса, посверкивая доспехами и наконечниками копий, как огромный стальной еж. Страшная сила, способная смять, втоптать в землю все живое, намеренно или случайно оказавшееся на ее пути. Но, немецких наемников, ветеранов, прошедших не одно сражение зловещая красота врага не испугала.
        Пикинеры привычно выдвинулись вперед, выстраиваясь в две шеренги. Их длинные трехметровые пики, воткнутые в землю тупым концом, создавали для конницы частокол не менее смертоносный, чем лавина казацких копий. А позади них уже выстраивались мушкетеры. То же неторопливо, уверенные в себе. Не один раз видевшие, как слитный залп полусотни ружей, начисто сметает из седел всадников, как только кони напорются грудью на пики и остановятся.
        И это еще не все. Позади пехоты, смещаясь чуть вправо дожидались своего времени три десятка рейтар. Чтобы догнать и окончательно добить врага, после того как он дрогнет под беспощадными выстрелами мушкетеров и попытается спастись бегством. И никак иначе. Как уже много-много раз происходило до этого, по большому счету, ничем не примечательного сражения. С еще одним вельможей, решившим что жалкий выскочка, то есть я, не заслуживает право на знамя и уж тем более, по странному недоразумению - владеть собственным поместьем.
        Отряды этих ревнителей старины и защитников попранного шляхетства с удивительным постоянством появлялись под стенами моего замка и никак не могли понять, почему крепость не сдается даже в то время, когда меня нет в ее стенах.
        Алина, откинула за спину золотистую прядь и разочарованно вздохнула:
        - Я так понимаю, мой повелитель, что ты и сегодня не разрешишь моим девочкам размяться?
        - Ну, ты же и сама видишь, моя принцесса, что противник слаб. Так зачем же открывать свои самые сильные карты? Пока вы сражаетесь на стенах, мои недоброжелатели и завистники могут только недоумевать, отмечая невероятную меткость стрелков. Но когда секрет раскроется - он перестанет быть смертельным. Узнав, что под моими знаменами сражаются амазонки, здешние правители могут, на время, забыть о междоусобицах и объединиться. Тебе же не нужна лекция по стратегии, моя принцесса?
        - Не нужна… - фыркнула прекрасная воительница, упрямо сжимая губы. - Но и бесконечное сидение взаперти не тешит сердце моих сестер. Ты не забыл, надеюсь, что мы дочери Степи?
        - Я помню это. И в каждый поход, в каждую вылазку беру не меньше пятерых сестер. Но это самое большее, что можно сделать, не вызывая подозрений. В Пустынных землях нет никого, кто не знал бы цену наемницам амазонкам. Даже в личной охране государей никогда не было больше десяти воительниц. И которые, кстати, два месяца тому, все вдруг заторопились домой. По приказу королевы… А у меня, почему-то, остались.
        - Если б мой повелитель брал в битвы больше сестер, - упрямо тряхнула шелковистой копной волос Алина, - то ему не пришлось бы беспокоиться о выживших и пленных.
        - И это стало бы второй странностью, способной привлечь лишнее внимание.
        - Мне кажется, в степях Амазонии, когда вы с королевой плечом к плечу сражались против черных рыцарей Проклятого Собора, ты не был столь нудным и рассудительным до отвращения, граф Антон. Стареешь что ли? - сощурилась в усмешке девушка.
        - Ты даже не представляешь, Алина, как ты права… - в ответе моем не было лукавства. - Графская корона - самая тяжелая и утомительная ноша, которую я, когда либо взваливал на себя. И под ее давлением, я буквально ощущаю, как уходит молодость и силы.
        - Ну, так выбрось ее на помойку, запрыгни в седло, подними над головой бунчук и вперед! - азартно воскликнула принцесса амазонок. - Обещаю, я буду прикрывать твою спину до последнего вздоха. Зато как радостно и весело мы проживем все отпущенные нам дни.
        - А потом, враги спляшут на наших трупах и ворвутся с огнем и мечом в эти земли. Как думаешь, воительница, сколько здесь останется живых, после того, как нашей людей станет некому защищать?
        Блеск в глазах златовласой девы угас и она удрученно кивнула.
        - Да, мой повелитель, прости… Я и сама знаю, что ты прав. Но мне так хочется в бой… Я каждую ночь провожу не в постели, а в седле… но, просыпаюсь на мокрых простынях. И это не пот страсти. Эту ночь ты тоже спал отдельно… Даже поцеловать и пожелать приятных снов не заглянул. Если б не Мелисса, я бы сошла с ума от ревности! Слава, Создателю, пока она рядом с тобой - беспокоится не о чем.
        Алина подняла голову и поглядела в мои глаза с грустью и упреком. Ее губы чуть приоткрылись, маня обещанием сладкого поцелуя.
        Я легко приобнял девушку за плечи и притянул к себе.
        - Извини, моя радость. Мне надо было подумать. А зайди я к тебе на минуту - остался бы до утра. Потерпи еще немного. Обещаю. Месяц, не больше. Я уже почти закончил подготовку штурмового отряда. И как только мы возьмем…
        
        Сон прервало громогласное кукареканье. Странный сон. Четкий и настолько реальный, словно кусок воспоминаний, а не сновидение. Амазонки, их принцесса и королева, черные рыцари Проклятого Собора, собственный замок… Словно сказка, но при этом я готов поклясться, что все это было или есть в реальности, а не пригрезилось в мечтах. Вот только где и когда? И почему я обо всем этом ничего не помню? Еще одна загадка в общую копилку. Это прорывается в воспоминаниях прошлая жизнь, или я смог увидеть будущее?
        Ну, ничего, разберемся, дайте срок. И знамя завоюем, и замок… А уж к амазонкам заглянем всенепременно, чтоб мне с этого места не сойти. Это ж не страна - цветник. Столько красавиц я даже под обложкой «Плейбоя» не видел. И нифига они себе не отрезают. Поклеп завистниц… Не, я понимаю, что сон не может считаться доказательством, но в нем я созерцал оба полушария на предопределенных природой, местах. И там таки было на что посмотреть…
        Глава 7
        Глава седьмая
        
        Оценив, чему и как выучилась будущая сельская милиция, решил, что пора переходить к более сложному этапу - спаррингам. Шест такое оружие, что и не убьешь ненароком, и наука запоминается крепче. А парням важно не столько личное умение, сколько обучится сражаться в строю.
        Да и мне самому не помешает поднять умение владеть древковым оружием. Мало ли, как в жизни обернется: сломается сабля в бою, а кроме копья ничего под рукой не окажется.
        Сперва поработал один на один с самым крепким на вид добровольцем. Увы, как и следовало ожидать, полагаясь на внушительный рост и такую же силу, тот сразу попер на меня, как с рублем на буфет. Собираясь покончить с тренером одним молодецким ударом. Пришлось образумить… Сперва выбить дух, тычком в солнечное сплетение, как раз в тот момент, когда он уже собирался хрястнуть меня по кумполу своей жердью. А потом, легким движением руки - отправить в партер. В том смысле, что отшатнувшись от обозначенного удара, парень споткнулся о подставленный шест и растянулся во всю немалую длину.
        - Годится… - похвалил я его, чтобы не сбивать боевой настрой и прекратить смешки остальных ополченцев. - Если и твои товарищи будут хотя бы не хуже, то вчерашний день прошел не зря. А теперь ускорим экзамен. Нападайте вдвоем. Ты и ты… Начали...
        Акт второй, герой и те же… Почему-то селяне решили, что двое - это значит, один плюс один, то есть - по одному. Так и атаковали. Так и получили, по очереди. Для наглядности и закрепления эффекта, я даже прием менять не стал. Тычок, подсечка - падение тела. Бемц… Геп…
        - Для альтернативно одаренных объясняю еще раз. Вдвоем - значит, бить одновременно, с двух сторон.
        - Как на току? - уточнил кто-то из более смышленых.
        - Можно и так, только не заходите сзади, по бокам расходитесь. Понятно?
        - Так точно, батька!
        О, похоже, Четвертак с Пятаком еще и строевой немного позанимались.
        - Тогда, следующая пара. Ты и ты… Вперед.
        Невооруженным взглядом изменения в тактике почти не произошло. Парни разошлись, как и было велено, чуть в стороны, а вот «молотить» явно собирались по очереди. Пришлось и им по-быстрому продемонстрировать ошибочность такого метода. А потом, выбирая самые доходчивые выражения из понятного им лексикона, еще раз, буквально на пальцах, растолковать парням смысл пословицы «гуртом и батьку бить сподручнее».
        Судя по тому, как изготовилась следующая пара, наконец-то дошло. И заняло у меня немного больше времени. Ровно столько, чтобы сместиться на несколько шагов в сторону, ставя нападающих в одну линию. Этот «хитрый» маневр так их озадачил, что парни повалились на землю, все еще пребывая в ступоре от моего неслыханного коварства. Ведь, по неписанным правилам, в деревенской драке запрещены любые финты. Поединщики без затей сходятся грудь в грудь и навешивают друг другу тумаков, кто сколько унесет. А, оказывается, можно и так… Бесчестно. Практически, подло.
        Пришлось снова вразумлять молодежь и объяснять разницу между потешной дракой и боем насмерть. Теперь уже выбирая не все выражения. Или вообще не выбирая. И не понижая голоса. Когда закончил вещание, увидел, что почти все население Замошья повисло на плетнях и перелазах, с упоением внемля каждому моему слову. Даже отец Пафнутий присел на скамейке перед церковью, осеняя себя крестным знамением в особо перченных местах. А самые впечатлительные особи - дружно охали, алели, как маков цвет, и теребили кончик косы.
        Такая популярность меня несколько смутила, но заявление секретаря о том, что репутация в деревне выросла еще на «5» пунктов, и население теперь меня уважает, успокоило. И все же лекцию я сократил. Нечего народ от трудодней отвлекать. Да и теория без практики ничего не стоит. А посему, отпустив Федота с его группой упражняться в стрельбе, всем остальным объявил бугурт. Разделив участников на две группы: я с пятеркой казацких наемников и все остальные, для равновесия усиленные Цепешем. Заодно и погляжу, какого кота в мешке приобрел, а то мало ли чего в резюме написать можно.
        Свалка получилась шикарная. Я даже умилился… Народ хлестал жердинами по рукам, плечам и головам (хорошо, велел всем зимние шапки надеть) не разбирая, где свой, где чужой. Сражаясь по принципу - весь мир идет на меня войной. Я даже загляделся… Пока не сообразил, что жаркую потасовку, не менее увлеченно разглядывают и наемники. Потом мы начали ржать…
        Поскольку крестьянам все же удалось немного организоваться, и они все скопом насели на единственного в толпе чужака. Совершенно игнорируя то обстоятельство, что сейчас он был назначен «своим».
        От такого здрасьте, бывший капитан городской стражи сперва офигел чуток, но вскоре пришел в себя и весьма наглядно продемонстрировал крестьянам, что подобные выходки для него не в новинку. И что умение важнее количества. Видимо, не раз приходилось усмирять перебравших в кабаке подчиненных. Орудуя шестом и ножнами, он за несколько минут уложил все разбушевавшееся «войско», отделавшись при этом надорванным рукавом на мундире и шишкой во лбу. Да и та, наверняка, прилетела в самом начале, когда потомок древнего рода еще не знал, что будет сражаться со своими и не ожидал нападения.
        - Отставить смех. Кто-то объявлял об окончании схватки?
        Запорожские наемники замечание приняли и пошли на валашского принца. Красиво пошли, с ходу беря его в кольцо. При этом, те что шли прямо - передвигались не торопясь. А парочка заходящая с флангов - наоборот. Пятый, тот вообще бросился бегом, закладывая длинную дугу, имея намерение оказаться за спиной у Цепеша, не позже, чем товарищи начнут поединок.
        Уставшему воину пришлось бы несладко, но тут и до его селян, кажется дошло, что они не того били. И деревенские парни, с не меньшим азартом, набросились на казаков.
        И сразу стала заметна разница в классе. Да, наемники были ловчее, более грамотно и расчетливо наносили удары, но противостоять более-менее удачно у них получалось не больше чем одному против двоих. В конце концов и до крестьян начали понемногу доходить мои наставления.
        Если б они не рассредоточились, считая что драться будут только с Цепешем, то вряд ли новобранцы смогли бы противопоставить что-то слаженному строю казаков, а поодиночке их таки начали бить. И довольно крепко, отыгрываясь за собственные шишки и синяки. Еще одна непременная ошибка всех, кто не имеет боевого опыта - селяне стали входить в раж.
        - Прекратить! - заорал я изо всех сил. - Учение закончено! Прекратить!
        Угу, проще атакующего бугая остановить добры словом. Придется применять более радикальный метод. К счастью, заметив возникшие затруднения, на помощь подоспел староста. И в ход пошел опыт веков, когда на празднествах или сельской сходке надо было остудить чересчур разгоряченные головы.
        Бабы и подростки организовали живую цепь к колодцу и… В общем, хватило десяти ведер. После чего воинственное пламя угасло и на выгоне воцарилась тишина и порядок.
        - Молодцы! - я в очередной раз подсластил пилюлю. - Любо-дорого посмотреть… Все заслужили похвалу. А теперь - обедать и отдыхать. Как солнце к закату склонится - продолжим. Еще денек, и настоящими воинами станете. Не верите, вон у господина Цепеша спросите. Он еще совсем недавно городской стражей в Каменце командовал. В чине капитана. Так что новобранцев повидал больше, чем вы капустных голов. Верно, говорю?
        - Каждое слово святая истина, сударь… - с самым серьезным видом, церемонно поклонился тот. - Отменный материал. Мне даже страшно подумать, что будет, если дать им в руки настоящее оружие.
        - Завтра и посмотрим, - шутку юмора я уловил, но подыгрывать не стал. - Сегодня еще разок с шестами поработаем, а завтра начнем учиться работать с боевыми косами, вилами и цепами. Уверен, с этим видом оружия заминки не будет. А заодно, поглядим, чему Федот обучил ваших односельчан.
        
        * * *
        
        Деревня, как деревня. Ничего особенного. Два десятка приземистых хижин, покосившихся от возраста. Потемневшая от дождей и снега крыша из тростника. Местами поваленный плетень. Столбы подгнили, а подправить или сменить - руки не дошли. Или желания не было. Так часто случается, если земли переходят из рук в руки от одного господина к другому. И новый, зная что тоже не на всегда осел, а получил деревеньку в кормление, старается выжать из крестьян по максимуму. Сколько успеет. А то и вовсе - все подчистую выгребает, до последней крохи. И тогда в деревнях остаются бабы да ребятишки, а мужики выходят на разбой. Терять то им нечего. Лучше от сабли казаков или стражников, чем с голодухи - глядя, как пухнут, чернеют и умирают дети.
        Сколько таких полузаброшенных, а то и вовсе призрачных деревень пришлось повидать на этих, казалось бы, созданных для благополучия, землях. Ан нет, где басурмане не сожгли, там свои господа разорили.
        Но, в этот раз, что-то было иначе.
        Во-первых, - слишком много воронья кружилось на противоположной стороне околицы.
        Во-вторых, - псы… В том смысле, что даже в самом убогом селении всегда имеется хоть парочка кабыздохов. Заливистым лаем встречая еще перед оградой всякого чужака. А как иначе успеть сбежать или спрятаться?
        А в-третьих, - в воздухе, хоть и слабо, но весьма отчетливо попахивало… церковным елеем, миром или какими-то другими воскурениями... Я в этом не разбираюсь. Но кто хоть один раз вдохнул этот запах, с другими уже никогда не спутает.
        Я вынул мушкет, проверил заряжен ли и осторожно, прислушиваясь к любым звукам, направил коня не к центру, как обычно, а в объезд. Береженного, как говорится - и Бог бережет.
        Интуиция не подвела. Не зря воронье кружило. Всего три хаты проехал, когда наткнулся на то, что приманивало птиц со всей округи - кипу человеческих тел. Кто-то не поленился стащить их в одно место, раздеть догола и сложить одно на другое, как поленницу… Несколько десятков трупов. В основном, женщин и детей. Единственный мужчина - седобородый старец - взирал на них черными ямами обожженных глазниц, приколоченный к избе напротив.
        - Охренеть… Это кто ж так развлекается?..
        Судя по тому, что в кипе виднелись тела молодых девушек и подростков, на деревню напали не басурмане. Даже больные на всю голову башибузуки не стали бы убивать тех, кого можно выгодно продать на невольничьем рынке. Харцызы, если с перепою и обозленные, что не нашли чем поживиться - те могли… Но в этом случае тела валялись бы там, где их настигла смерть и все равно среди трупов не было бы столько девок. Для продажи или забавы, но большую часть увели бы с собой.
        Куча-мала из покойников больше всего напоминала попытку сложить погребальный костер. Но странный какой-то. Без единого полена. Даже хворостом не обложили.
        Но проехав еще пару десятков шагов, я позабыл о них, поскольку новое зрелище было гораздо важнее.
        В том самом центре деревни, который я решил объехать, дров хватало. С них даже целую поленницу соорудили. Наверху которой стояла девушка. В белом платье и венце из полевых цветов, чем радикально отличалась от окружавшей аутодафе толпы в черных плащах, сутанах и вороненых доспехах.
        «Черные» молись, преклонив колени, но, похоже, торжественная часть подходила к завершению, потому что один из них, уже стоял рядом поленницей, держа наготове горящий факел.
        Я не собрание добродетелей и не ангел, но с детства терпеть ненавижу инквизиторов именно из-за аутодафе. Потому что это очень больно… Я сам огня побаиваюсь и всегда считал, что на подобную смерть заслуживают только конченные отморозки, имеющие на совести десятки жизней. И уж точно не юные девицы, обвиненные полоумными святошами в связи с дьяволом. А скорее всего за то, что красивая, а благочестив отцам не дала…
        Может, мне удалось бы решить вопрос мирным путем. Например, предложив выкуп. Хотя, глядя на эти воодушевленные лица, вряд ли… Да и неважно, все равно времени на дипломатию они мне не оставили. В тот самый момент, когда я выехал на площадь, молельщики поднялись с колен, а факельщик сунулся с огнем к поленнице.
        - Бабах!
        Человека с факелом отбросило на пару шагов. Огонь тоже…
        Люди в черном стали поворачиваться в мою сторону. Медленно и неотвратимо, как хищные звери, в загон к которым забрел ягненок.
        Я, правда, еще тот ягненок… И если могу выбирать между «убегать» или «пульнуть еще разок», предпочитаю второе.
        - Бабах!
        Один из тех, кто в сутане, повалился на землю. Ну а чего, не в доспех же мне стрелять? Тем более, монахи вооружены пищалями и тянутся к ним уже все пятеро. Хорошо что на время церемонии поставили оружие в пирамиду. Так что пока разберут, пока зарядят…
        - Бабах!
        Убил не убил, но затор организовал неплохой. Тот монах, в которого я попал, свалился на пирамиду, придавив пищали телом, создавая для товарищей дополнительную помеху. А любая заминка врага, мне на пользу. Вот только воспользоваться ей я тоже не успевал. Пока уменьшал поголовье монахов, один из рыцарей оказался в седле и теперь понукал коня в мою сторону…
        Мать моя женщина. Натуральный робокоп, только с копьем, а не плазменным метателем. Конь тоже закован в броню с головы до копыт. С моей сабелькой можно даже не подходить. Проще с танка заклепки срубить.
        И что в таком случае остается обычному герою? Правильно, драпать! И чем шустрее, тем лучше. Я и чесанул… Вернее - конь. С места в карьер… Благо, легкая кавалерия всегда в состоянии уйти от тяжелой. Секунд тридцать скакал, не забывая заряжать мушкет. Потом придержал коня, заставив перейти на шаг, а сам развернулся в седле на сто восемьдесят градусов. Головой к хвосту…
        Отлично. Черный рыцарь еще не потерял надежды меня догнать, так что дистанция не сильно превышала возможности удачного выстрела.
        - Бабах!
        «Сложность выстрела «10». Урон «36». Очки умения владением огнестрельным оружием увеличены на «1».
        Рыцарь скачет, мой конь вышагивает, я перезаряжаю мушкет.
        - Раз, два, три, четыре, пять… вышел зайчик погулять…
        - Бабах!
        «Сложность выстрела «7». Урон «42».
        Сложность… урон… На что мне вся ваша бухгалтерия, если рыцарь скачет дальше?! Хорошо, хоть не ускорился… Успеваю еще разок или дать деру, а потом начать все с начала? Вроде, успеваю… Только без суеты… Если не убью, выпрыгну из седла. Он упрется в моего коня, а я окажусь за спиной рыцаря!
        - Бабах!
        «Сложность выстрела….»
        - Бинго! - я заорал так радостно, что «секретарь» обиженно умолк. - Да! Знай наших! Это тебе не над девицами изгаляться!
        Жаль, сотоварищей «черного» мои подвиги не впечатлили. Или наоборот… Как посмотреть. Во всяком случае все они, в количестве четверых монахов и еще троих таких же, в вороненых доспехах, в этот момент показались снаружи деревенской ограды.
        Писец котенку… или пободаемся еще?
        Судя по фузеях, которые я видел в пирамиде, огневая мощь монахов так себе. Метров со ста опасны, только если их пули действительно сам Господь носит. В чем позволю себе усомнится. Никогда не поверю, что он действительно подписывал одну часть своих созданий на уничтожение другой. Развели старика, или не доложили вовремя…
        Но с Создателем я позже поговорю, когда придет мое время и других забот уже не останется, а сейчас основная проблема - люди в сутанах. Было бы больше зарядов, пошел бы проверенным путем - спешил братию, а там видно будет. Но лимит пятнадцать пуль, шесть из которых я уже использовал. Осталось девять. При чем, надо помнить, что рыцарь убивается только с третьего выстрела. Значит, лошадиная охота отменяется. Бить будем в лоб…
        Стоять! Ну не дурак ли я? Или со страху поглупел? Зачем считать свои припасы, если в бою можно воспользоваться трофейными? Главное, чтобы в сладкий момент мародерства никто не мешал. А как этого достичь? Верно… Круг замкнулся. Возвращаемся к первой мысли, которая, на поверку, чаще всего и оказывается верной. Спешиваем врагов и со всех копыт скачем в деревню. Забираем огневой припас у одного из трупов и возвращаемся в поле. Ну а дальше - дело техники. Удерживая предельную дистанцию, разбираемся с монахами. Чтобы не путались под ногами со своими пукалками. А потом и черных в землю пристроим.
        Что не говори, а всадник с ружьем всяко круче пешего воина, тем более в тяжелой броне…
        
        * * *
        
        - Ку-ка-ре-ку!..
        Да что за ерунда со мной происходит? Второй раз подряд сняться сны, реальность которых буквально зашкаливает. Откуда они - из прошлого или из будущего?.. Воспоминания или фантазии? Если воспоминания, то ответы в той жизни, о которой я забыл и все намного сложнее, чем кажется, а эта игра всего лишь один из слоев реальности. Или все-таки шутки фантазии?.. Особенно, если обратить внимание на эротические подробности.
        Ну, с эти разобраться проще, чем вспомнить прошлое. Решено, нынче же завалюсь на сеновал с крестьяночкой посмазливее да без комплексов, и погляжу: какие сновидения посетят меня после?
        Несмотря на кошмар, выспался я отлично и тело требовало движения. Добротной такой встряски. А себе любимому надо потакать и баловать… Никто ж больше этим не озаботится.
        - Здорово, орлы!
        - И тебе доброго утра, батька… - нестройно поклонились новобранцы. - Как почивать изволили?..
        Тьфу, ты… Пора уж привыкнуть, а то все время кажется, что надо мной подтрунивают. Паки, паки… иже херувимы… зело на самолет опаздываем.
        - Спасибо. Надеюсь, вы тоже хорошенько отдохнули, ибо сегодня я никого щадить не собираюсь. Каждый почувствует на себя тяготы и лишения ратной службы. Чтобы потом к сохе и граблям возвращались с радостью и благодарностью.
        Поймав кураж, вещал в таком духе еще парочку минут, а после велел Четвертаку и Пятаку выдать бойцам из запасников одежку покрепче и оружие настоящее. Копья и тесаки, изъятые у разбойников. Ничего, что зазубренные или ржавые. Заодно и в порядок приведут, а я потом у старосты цену стребую. Денег с него даже под пытками не вытрясешь, а вот провианта в дорогу, вполне может статься, что и подкинет… За полцены.
        Через полчаса построились заново. Быстро, мне аккурат хватило времени умыться и слегка перекусить краюхой свежего хлеба и кружкой охлажденного молока. Вот, к слову, многие восхищаются парным, а я его терпеть ненавижу. Выменем коровьем пахнет и совершенно жажду не утоляет. Совсем другое - с ледника. Ммм… бальзам.
        - Ну что, соколы, пришло время показать себе и людям, чему вы обучились и на что годны. Закончилась потеха, начинается работа. И хоть противник у вас будет ненастоящий, попотеть придется всерьез. Я и господи Цепеш присмотрим, чтобы обошлось без смертоубийства, но…
        Помяни черта, он тут как тут… Стоило мне ляпнуть о том, что противник поддельный, как на площадь выбежал взъерошенный хлопец и завопил так, словно его резали, а все вокруг были глухие:
        - Бандиты! Разбойники! Спасайтесь!
        Пришлось схватить пацана за грудки и хорошенько встряхнуть.
        - Тихо, не ори…
        Глашатай шмыгнул носом и поутих, уставившись на меня огромными, вытаращенными от испуга глазищами.
        - Сколько их, откуда идут, как вооружены? Сможешь сказать?
        Но тот только шмыгнул громче и махнул рукой в сторону западной околицы.
        - Там… там… спасайтесь…
        Понятно, придется рекогносцировку самому произвести.
        - Владислав, Федот… Берите всех бойцов и топайте за мной. Я вперед - взгляну, кого черт принес. Михай, баб и детей собери в самую крепкую избу, двери изнутри запереть и не высовываться, пока сам не позову…
        - А если… - начал было тот.
        - Никаких если, староста. Лучше, уже прямо сейчас начинай думать, какую свинку на мясо резать будем. А то и бычка колоть… В честь победы над супостатом.
        Я не просто бахвалился. Даже без ополчения мой отряд уже мог на равных противостоять сотне разбойников, а то и большему числу и выйти из стычки без особых потерь. Хуже, если Замошье решил разорить кто-то из соседей.
        Шляхта и в мирное время не брезговала таким способом увеличить собственное благосостояние и ослабить соседей. А сейчас и вовсе распоясалась. Что угодно на разбойников или дезертиров списать можно… Дома сжечь, крестьян и скот к себе перегнать. Поди после, сыщи виновного. Мы, конечно, и такому отряду зубы пересчитаем, но потери уже будут в разы больше.
        Сглупил я. Надо было не лошадей получше выбирать, да сапоги покрепче, а еще пару-тройку запорожцев нанять. Сейчас бы весьма кстати оказались.
        Хлопец вовремя прибежал, не забыть потом наградить. Чтобы все запомнили и бдели. А еще, неплохо, подсказать Михаю, чтоб хоть какую-то смотровую вышку соорудил или колокольню повыше. Колокола в селе, понятное дело, нет - удовольствие не из дешевых, но само здание почему не возвести? Дело богоугодное и нужное.
        А разбойников и в самом деле немало… Со всей округи собрались что ли? Может и не сотня, но и не многим меньше. Одно радует - это не гайдуки и не дворовые казаки. Все та же голь перекатная.
        Гм… Если вдуматься, даже неплохо получилось. Планировал заключительную тренировку, максимально приближенную к реальности - а эти самые реальности, взяли да приблизились по-настоящему. Жаль, конечно, не все еще парни попробовали понарошку, но зато теперь - те кто выживет, станут настоящими бойцами.
        - До чего война людей довела, - проворчал неодобрительно Федот. - Вместо того чтобы землю пахать да хлеб сеять, мужики друг дружку в нее укладывают.
        - Об этом после боя с батюшкой побеседуешь, а сейчас бери всех своих и лезьте на крышу той и вон той изб. Как разместитесь, так и начинайте стрелять, команды не ждите. Только цельтесь хорошо, не хватало - чтоб своих побили.
        - Не волнуйся, командир…
        Больше Федот ничего не сказал, но я ему поверил. Очень уж уверенный голос был у Стрельца.
        - Четвертак, Пятак… Вы берите себе по пятерке парней и занимайте позиции на тех же крышах, куда стрельцы полезли. Вниз не слезайте и сами не нападайте, но чтобы ни один разбойник к нашим «мушкетерам» не взобрался. Понятно?
        - Так точно, батька. Сделаем…
        Сельское ополчение разбежалось по указанным местам. Остались только мои наемники и Цепеш.
        - Ну, а вас учить, только портить. Повеселимся?
        - А то… - хохотнули казаки. - И споем, и спляшем. Можно начинать?
        - С Богом…
        До начинающей разбег кучи разбойников оставалось шагов двести. Так что и в самом деле пора.
        «Мушкет!»
        - Бабах!
        Отличная мишень, даже целится не надо. Все равно в такой толпе в кого-нибудь да попадешь.
        - Бабах, бабах, бабах…
        Это заговорили пищали казаков и Цепеша. Стрелки Федота пока огонь не открывали. Ну, правильно, у них самопалы поплоше. Зачем зря огневой припас тратить?
        - Бабах! - это я второй раз уже послал гостинец. Казаки и Цепеш не отставали. Пули ложились кучно. За каждым выстрелом уменьшая отряд разбойников. Просвета, правда, в набегающей толпе еще не видно.
        - БАБАХ! - дружно жахнули бойцы Федота.
        Дружный залп из шести стволов таки пробил первую прореху в рядах атакующих и слегка поколебал их уверенность в своих силах. Еще бы… Они же наверняка рассчитывали ворваться в село, которое защищал бы от силы десяток мужиков-гречкосеев, а тут такая встреча…
        Но отступать было поздно. Да и раззадорились уже не на шутку.
        Разбойники завопили что-то на разные голоса и прибавили шагу, а там и вовсе побежали.
        - Бабах!
        Я не стал демонстрировать бесшабашную удаль, а пустил коня по широкой дуге, объезжая нападающих с фланга. Пара наемников последовала за мной, остальные - вместе с Цепешем, проделали тот же маневр, только в противоположную сторону. В результате, разбойники вынуждены были атаковать сидящих на крышах стрелков, потому что гоняться за всадниками еще глупее. А мы, в свою очередь пуль не жалели… Благо, с такого расстояния даже целиться особо не приходилось.
        И уже после десятого, примерно, залпа из более чем дюжины стволов, стало ясно, что бандитов не так уж и много, как казалось на первый взгляд. Что они и сами поняли. Часть уцелевшей банды развернулась и бросилась наутек - пытаясь скрыться в ближайшем лесу. Но Цепеш и пятерка запорожцев в корне пресекли эту попытку. В том смысле, что догнали и посекли саблями.
        Вторая часть - более смышленая, попыталась найти защиту в домах. Но и там их ничего хорошего не ждало. Поскольку, теперь я разрешил крестьянским парням слезть с крыш и закончить дело…
        Постреливали и орали еще примерно с полчаса, а потом в Замошье снова воцарился мир и покой. Вот только покойников существенно прибавилось. К счастью, только пришлых. Из ополчения всего троих зацепило слегка, вот и весь убыток. Ну а прибыток старосте, еще надо подсчитывать.
        «Победа. Вы получили «312» очков опыта. «264» очка разделено с отрядом. Вы заработали уважение жителей Замошья «+10». Ваш навык владения огнестрельным орудием «167». Вы достигли нового уровня. Часть ваших людей достойна повышения».
        Глава 8
        Глава восьмая
        
        Несмотря на вполне отчетливое понимание, что давно пора снять напряжение и не доводить организм до точки закипания, до сеновала я все-таки не добрался, - уснул где упал, как в омут рухнул. Наверно, даже раньше, чем голова тюфяка коснулась. Никогда не думал, что человек в состоянии столько выпить… Да и вечером, если честно, думать особенно и не пытался. Зачем людям торжество портить? А оно - судя по щедрости старосты - явно было рангом повыше даже храмового праздника. Замошье гуляло! Ну и я, вместе со всеми… И даже во главе. Как защитник, заступник и вообще, отец родной. Так что минувшая ночь прошла без снов, сновидений и приключений.
        А чего, покрошить такую ватагу разбойников, это не в муку… пыль пустить. Так что имеют право. Сарафанное радио исправно разнесет весть о сельской дружине по всей округе и любители легкой наживы поостерегутся лишний раз сюда соваться. Да и те, что посильнее, тоже. Зачем гайдамакам нарываться на достойный отпор, если вокруг хватает и беззащитных слобод да весей? Прибыток, может, и больше, да только зачем он тем, кто в бою головы сложит?
        И еще одна польза… Людишки, из тех же беззащитных селений, тоже не глупее коровы, что у ласковой хозяйки больше молока дает. Быстро смекнут, что гуртом и батьку бить легче, да и попросятся к крепким хозяевам в пидсусидки* (*Пидсусидки - название обнищавших крестьян, которые не имели собственного хозяйства и жили в чужих дворах, "в соседях". За пользование жильем пидсусидки отрабатывали в хозяйствах своих хозяев. Пидсусидками преимущественно становились разоренные и обедневшие крестьяне вследствие стихийного бедствия или грабительских нападений татар). А это - дополнительные умелые руки, готовые трудиться не за страх и плату, а для общественного блага.
        Не, если так дальше пойдет, определенно надо при первой же возможности забирать Замошье в свою собственность… А чего? Все равно, придется где-то свой уголок искать. Так почему не здесь?
        - Твою ж трата-та-та… через коромысло.
        Ведро колодезной воды на голову метод инквизиторский, но действенный. Сразу мир приобрел дополнительную резкость и чистоту красок. Теперь кваску…
        Ух, как в щебенку пошло. Вдох, выдох… Вдох…
        - Чем это таким вкусным пахнет? Жаренное мясо? То что доктор прописал. Тащите…
        Пока работают челюсти, поглядим на персонажа, так сказать, изнутри. Я же вчера уровень поднял, а разобраться со статами недосуг было.
        Угу… Ну, тут все просто. Одно очко в силу. Здоровье надо укреплять, при таком то образе жизни. И в «железную кожу». Навыки владения оружием - все в саблю. Кстати, пора увеличивать навык владения оружием. А то скоро развитие упрется в потолок. Ну, как-то так. В умениях отряда, благодаря Цепешу, улучшилась тактика до «2». А Федот вложил в общую копилку по «2» слежения и зоркости. Маловато, честно говоря. А в некоторых умениях и вовсе жирные нули. Надо заняться поиском попутчиков. В первую очередь лекаря и купца.
        Ну и самому, не забывать при каждой возможности почитывать тот трактат, что мне Цепеш передал. За это, вроде, тоже очко к умениям полагается. Так отчего бы его и не заработать? Читать, не дрова рубить.
        Что еще? Ах, да - повышение. Посмотрим.
        Цепеш с Федотом пока зарабатываю опыт до следующего уровня. Наемники тоже. Правда, казакам совсем немного осталось, чтоб из новобранцев в опытные перейти. Еще одна-две стычки и заслужат повышение. Будет у них и жизни побольше, и удар мощнее. А вот Четвертак с Пятаком порадовали. Нагребли опыта почти на два уровня. И самое главное, теперь я могу их из пехоты в кавалерию перевести. Поскольку предусмотрено повышение до гайдука. То есть, мои выученики получат по лошади. Пики сменят на казацкие копья. И, наконец-то, обзаведутся самопалами. Так что весь мой десяток теперь при ружьях и верхом. Это радует… Потому что скорость передвижения конников в полтора раза выше, чем у смешанного отряда.
        - Ну что, староста, доволен вчерашней добычей?
        Сияющий, как новенький пятак, Михай, смекнул, что я не для пустого разговора интересуюсь, сразу потускнел и сгорбился. Чисто калика перехожий, того и гляди, милостыню попросит. Ну, артист… народный.
        - О-хо-хо… Оно, конечно, не без прибытку. Да только ж лохмотьев больше чем стоящего товару. Совсем обнищал разбойный люд… Если крепко торговаться, может, сотни полторы и дадут купцы. А может, и нет…
        - Не прибедняйся, старый… - я тоже не вчера родился. - Жупанов добрых на татях почти не было, то правда. Но обувка у каждого имелась. И оружием почти каждый второй размахивал.
        - Оружие… - пренебрежительно махнул староста. - По нынешним временам, его на каждом поле растет больше, чем пшеницы. Где хоть раз рати сошлись, там и урожай собирай. Конечно, добротный панцирь или клинок из дамасской стали дороже всей нашей деревни встанут и еще парочки, но такое добро у разбойников не водится.
        - Ну да, ну да… Знакомая песня, - ухмыльнулся я. - Только мне ты ее зачем поешь? Я же не воевода, оброк требовать не собираюсь. Наоборот, хотел вам немного деньжат подкинуть, чтоб звонницу в селе построить. И церковь солиднее будет, и за округой приглядывать сподручнее. Скажи, только не юли, дорого встанет?
        - Не так чтоб дорого… - Михай взгляд не отвел. - Скорее, долго. Звонница, это не изба. Быстро не возведешь. Да и не до этого сейчас - в поле работы полно.
        - Очень долго?
        - Месяц, а то и все три… Косовица, жатва… Проще зиму подождать. Тогда всем миром за две недели сложим. И древесина лучше, когда дерево листву сбросит.
        - Ладно, Михай, тебе лучше знать. Но, если надумаешь, я свою лепту готов внести. И еще… Выступаю с отрядом через час в Смоленск. Обещал воеводе Обуховичу в одном деле помочь. Подкинешь провизии на дорогу?
        - Это можно… - староста опять удивил меня. - Снарядим… Но и у меня просьба будет…
        Слава тебе, Господи. Я уж думал, заболел старик.
        - Когда к нам в очередной раз завернуть надумаешь, прикупи пару мешков соли? Чует сердце, надо этой зимой запасы побольше обычного делать. Что-то грядет… И вряд ли Замошье в сторонке останется.
        Толково.
        - Хорошо… Но, если так, то и о том, что я сказал, подумай. А еще, не худо бы частокол подправить. Скоро совсем упадет. Впрочем, ты староста, а я человек заезжий. Сегодня здесь, а завтра - за тридевять земель. Сам думай…
        Староста пошел думать, а я послал первого подвернувшегося пацана за своим войском. Уверенный, что им сейчас не слаще чем мне. Но, оказалось, ничего подобного, - Цепеш давно всех поднял и уже готовил к отъезду. Не, похоже, он точно вампир, чтоб мне с этого места не сойти, ведь на моих же глазах кувшин вина выцедил, как воду, а на вид такой свежий, словно за всю жизнь ничего крепче простокваши не пил.
        Ну, вампир - не вампир, а дело свое бывший капитан городской стражи знает хорошо. Ни отнять, ни прибавить. Хоть сразу в седло…
        Так и сделал. Чего тянуть?.. Дождался только пока сыновья старосты сбегают, благословение отца получить, заодно, провизию принесут; Федот с Настенькой простится, - и скомандовал «По коням!»
        «Деревня Замошье, - прокомментировал «секретарь» очевидное, когда я оглянулся на выезде. - Жители очень сильно уважают вас. В селе ходят слухи, что староста где-то припрятал кубышку на черный день. Целых триста талеров. А еще бабы судачат, что сын кузнеца засылал сватов к дочери мельника, так Четвертак с Пятаком изловили его и пригрозили убить, если по-доброму от девки не отстанет. Сами, что ли, жениться надумали?»
        Интересный поворот сюжета… Только этого не хватало. Надо будет провести среди парней разъяснительную беседу. Чтобы не увлекались. Во-первых, - сын кузнеца, это будущий кузнец, а то и оружейник. А мне в селе такой мастер пригодится. Значит, нечего калечить. Ну, а во-вторых, - надо ж и меру знать. Или братья решили, что Машенька должна их до старости «благодарить» за спасение от разбойников? А ну как залетит невзначай? Сами же на ней они не женятся. Так чего девчонке жизнь портить? Решено. Обязательно мозги охламонам вправлю. На первом же привале… А мельнику, на всякий случай, присоветую зятя не отваживать. Семья она, как известно, ячейка общества.
        Блин, чем заниматься приходится. И это еще не моя деревня, а так - хорошие знакомцы.
        Я привстал в седле и огляделся. Чисто, пусто - словно вымели. Аж зло берет… Нет чтоб выскочили из лесу какие-нибудь дезертиры. А то у меня в кошельке, после найма запорожцев, до сих пор пусто. Да и скучно без приключений.
        
        * * *
        
        Господь услыхал мою просьбу на второй день пути. В том смысле, что враги не обошли нас своим вниманием. Очевидно, ждали в засаде купеческий обоз, а потом решили, что и мы сгодимся. Хороший враг, достойный… Лисовчики* (*Лисовчики - название польско-литовской иррегулярной лёгкой кавалерии. В отличие от других подразделений лисовчики формально не получали жалования. Кормились за счёт трофеев и награбленной добычи. Во время боевых действий рассчитывали на скорость и не сооружали таборов. Лисовчики получили печальную известность благодаря грабежам, насилиям и убийствам, жертвами которых становилось мирное население). Это не голь перекатная, еще вчера землю пахавшая. Шляхтичи. Хоть и захудалого роду, но знакомые с оружием с детства. Ровно полторы дюжины.
        Красиво идут. Разобрались в редкую цепь, так чтоб не мешать друг дружке, припали к конским гривам, только перья на шапках да хвосты лисьи развеваются. И кони - загляденье. Чисто змии. Не скачут, а стелятся над землей.
        Будучи легкой кавалерией, лисовчики применили свою излюбленную тактику, стремительность и внезапность. Для охранников купеческого каравана или крестьянского обоза, этого хватало. Пока старший над защитниками осознавал, что случилось, взвешивал степень угрозы, отдавал приказ изготовиться к отражению нападения - разбойники уже достигали обоза, а дальше в ход шло личное умение каждого. Которое, у живущего с меча, всяко выше торговца, землепашца и даже охранника. Но, на этот раз у панов не срослось, мы тоже не купеческого сословия. Не успели обрасти жирком.
        - Заряжай!
        Зря жители Каменца против Цепеша ополчились - отличного капитана потеряли. Даже раньше меня нужную команду подал. Правда, всего на секунду, из-за чего приказ обрел сдвоенную внушительность. Кстати, вовремя… Не оценил пока тутошний народ силу и преимущество пороха, все норовят железками друг в друга тыкать. И запорожцы, и новоиспеченные гайдуки даже не подумали о самопалах, сразу за копья схватились.
        - Целься! Пли! - и почти без паузы. - Заряжай!
        Плохо… Попали в цель всего трое. Скорее всего я, Федот и Цепеш. То ли расстояния для самопалов далековато, то ли стрельцы из наемников неважные, но тем не менее - минус три тоже результат.
        - Целься! Пли!
        Теперь, когда до атакующей конницы оставалось всего метров тридцать, пули легли точнее. Выбив из седел еще пятерых. Совсем другое дело. Были б у нападающих кони хоть чуточку поплоше, успели бы мы и третий раз перезарядить самопалы. На этом бой, скорее всего и закончился бы. А так - придется еще повозиться.
        «Пистоль!»
        Пора новое приобретение испытать. В дальнюю цель, мушкет все же надежнее бьет, а для ближнего боя самое то.
        Лисовчики тоже прежде чем схватиться за сабли, выпустили по нам по несколько стрел. В меня не попали, остальные - тоже в седлах остались, значит все живы. А с ранениями после боя разбираться станем.
        Парочка шляхтичей на прекрасных конях, я снова аж залюбовался на секунду, выбрали целью меня и, вопя во все горло что-то вроде «Бий-забий!», понеслись в мою сторону. Раскручивая над головами сабли, словно петлю аркана. Лучше б уж стреляли, право слово. Стрела в упор из боевого лука совсем не подарок.
        - Бабах!
        Одного пана, как кувалдой, из седла вышибло. А второй, видя гибель товарища, закричал еще угрожающе и опять пришпорил коня. Он думал, что сможет дотянуться до меня клинком раньше, чем я сменю пистоль на саблю и, наверное очень удивился, если успел, когда я разрядил второй ствол ему прямо в раззявленный рот…
        Тьфу… Надо завязывать с такими спецэффектами. От моей ручной «кулеврины» голова шляхтича разлетелась, как переспелый арбуз. Мозги, кровь - фонтаном… Конь в моего уперся, обезглавленное туловище повалилось вперед… Всего забрызгал. Черта с два отстираешь…
        Ладно. Не до сантиментов. Смотрим вокруг. Нормально. Разобрались парни. В основном фехтуют один на один. Значит, пора бить в спину. Не в песочнице играемся. Кстати, Цепеш, тоже так считает. А если уж потомку древнего рода, фактически принцу крови, нет унижения достоинства с тыла напасть на врага, то мне и подавно.
        Объехал ближайшего лисовчика сзади и рубанул саблей. Он, конечно же, меня заметил. Даже защитится попытался, но и Четвертак не дремал. Как только шляхтич открылся, нанес укол в горло. А когда тот схватился за шею обеими руками, стараясь унять кровь из раны, добавил уже с размаху и наискосок. Голова так и покатилась наземь.
        Я тем временем перезарядил пистоль и без затей разрядил один ствол в спину следующего разбойника. Цепеш двигался мне навстречу с противоположного флага и не менее успешно.
        Так что вскоре лисовчиков осталось только трое из всей, вполне внушительной ватаги. Да и они, судя по тому, как на них наседают запорожцы, долго не продержатся.
        Что ж, я могу быть спокоен, если воевода Обухович не собирается поручить мне взять штурмом вражеский замок, то с заданием попроще мы наверняка справимся.
        - Пощады! - взмолился один из разбойников, когда упал предпоследний его товарищ. - Сдаемся на милость победителя.
        Второй шляхтич тоже опустил оружие и покорился судьбе.
        - Сдаетесь, значит… - я задумчиво потер подбородок.
        С одной стороны лисовчики знатные вояки, лишними в отряде не будут. А с другого боку - за ними столько невинной крови, как бы самому не испачкаться. Одно дело быть уверенным в своих бойцах, и совсем другое - знать, что они могут побежать с поля боя, как только решат, что победа не чужой стороне. Не, нафиг…
        - А сами вы многих отпустили, когда те на коленях умоляли о пощаде? Нет, панове, нам с вами не по пути.
        Поняв, что их ждет, лисовчики попытались снова схватиться за оружие, но запорожцы были наготове. Ткнули копьями, по два на каждого, и разбойники только захрипели.
        «Победа. Вы получили 674 талера. Вы получили «440» очков опыта. «270» очков разделено с отрядом. Часть ваших бойцов достойна повышения. Вы нашли легкий панцирь «к защите тела +28»
        - Суров ты, батька… - пробормотал Пятак, вытирая полой одежды убитого клинок. - Это ж война… Все воины с добычи кормятся.
        - Ну, положим, вас я кормлю… - ой, не вовремя он мне под руку подлез. - Давно так думать стал? А если б вот такие воины на Замошье налетели? Да хоть сейчас, когда там всех защитников - десяток новобранцев? Как думаешь, долго лисовчики с ними возились бы? А что потом? Гора трупов, изнасилованные девки и сожженные хаты?.. Ну и коль уж зашел о том разговор… Если еще раз услышу, что вы с братцем продолжаете дочке мельника руки под подол запускать, укорочу по локоть. Вы меня знаете…
        - Да ты что, батька… - бухнулся на колени Четвертак, а следом и младший. - Она с того разу сама нас к себе кличет. Вот те крест! - парень размашисто осенил себя крестным знамением, младший повторил, как в зеркале. - Ну а нам чего отказываться? Девка сдобная… горячая. Но, если ты велишь не трогать Машеньку, матерью покойницей клянусь: ноги нашей больше на мельнице не будет.
        - Клянусь… - подтвердил Пятак.
        И глядели при этом парни на меня такими светлыми глазами, что в правдивости их слов даже инквизитор не смог бы усомниться. Вот только я не такой легковерный. Сам умею честную рожу клеить. Так что, сделаю вид будто поверил, а проверить не забуду.
        - Это ты за которую Машеньку гайдуков распекаешь, батька? - отозвался один из запорожцев. - Ту рыженькую, что на мельнице? М-да… Хорошо, что мы тоже тебя услышали. Поостережемся.
        После чего казаки переглянулись и зашлись таким дружным хохотом, что я и сам усмехнулся. Может, и не врал тогда атаман разбойников?
        - Да ну вас к дьяволу, жеребцы стоялые. Черт ногу с вами сломит, а не разберется. Я в охранники девичьей невинности не нанимался. Сами с усами… Но если хоть слово кривое от старосты или отца которой услышу - пятьдесят батогов получит любой. Не взирая на чины и заслуги. А теперь, хватит языками чесать, собирайте добычу. Лисовчики не тати лесные, глядишь чего и перепадет ценного. До Смоленска уже рукой подать, там все продадим. А если себе чего подходящего приглядите - тоже не возражаю. Заслужили… Владейте.
        
        * * *
        
        В городе сразу отправился к воеводе, отложив все второстепенные дела на потом. Ну а чего тянуть кота за хвост, думать да гадать, что он такого, исключительно важного поручить хочет. В замке меня ждали, поскольку стража пропустила сразу, даже без доклада. Еще и поздоровались приветливо, как со своим.
        Обухович тоже из-за стола поднялся, да на встречу шагнул. Отвратительный тип надо заметить. Совсем еще не старый, а тучный, как боров. Если б не широченный кушак, удерживающий раздобревшие телеса, на беременную жабу был бы похож. Пара больших бородавок на носу и подбородке, только усиливали впечатление. Надеюсь, он холост… Иначе мне искренне жаль его супругу.
        - Здрав будь, воевода…
        - А, Антон… - приветливо кивнул Обухович. - Не ждал тебя так быстро. Собрал отряд?
        - Собрал, воевода.
        - Ну и отлично. Я так понимаю, ты задание получить хочешь?
        - Если ты не передумал.
        Воевода немного помолчал, потом указал на накрытый для легкой трапезы стол.
        - Присаживайся. Вина со мной выпьешь?
        - Сочту за честь.
        Подождали пока виночерпий исполнит свои обязанности и отдалится.
        - Здравие королю Владиславу! - поднял чашу хозяин.
        - Здравие… - я тоже взял кубок. Не жалко. Глоток вина королю здоровья не прибавит, как и не убавит его же не выпитый кубок. А воевода, небось не просто так именно за это пить предлагает.
        - Не отказываешься… - кивнул Обухович. - Значит, ты не из тех русинов, что на Кремль молятся.
        - Я, воевода, молюсь только одному богу… - подыграем чуток, авось, оно того стоит. - И предпочитаю всегда иметь его при себе.
        При этом, многозначительно потряс кошелем. Кстати, таким же пустым, как и большим. Сиротливый звон пары монет красноречиво засвидетельствовал все, что я, как и полагается человеку благородного происхождения, не досказал.
        - Очень здравый подход, - широко улыбнулся воевода. - Значит, не ошибся я… Именно такой человек мне и нужен.
        Я скромно промолчал, мол, хватит комплементов, пора к делу переходить. Раньше сядем - раньше выйдем.
        Обухович паузу истолковал верно.
        - Согласен, не пристало шляхтичам вокруг да около ходить. Ты, пан Антоний, на меня не гляди, я только из-за стола, а ты - с дороги. Трапезничай. А я говорить стану.
        Тоже вариант. Сложится беседа или нет еще неизвестно, а так хоть какая-то польза будет.
        - Так вот, вашмосць, какое у меня к тебе дело… - продолжил воевода. - Есть в казацком краю одно селение. Маслов брод именуемое. Если не знаешь дороги, я тебе карту тех мест дам. И нужно его с дымом по ветру пустить. А чтоб ты важность понял, уточню: это не моя прихоть, а королевская воля.
        - В казацких землях много деревень. Чем эта от других отличается, что о ее существовании даже королю Речи Посполитой известно? - удивился я.
        - Смекаешь… - кивнул Обухович. - А тем, что в этой деревне разбойник Хмельницкий свою семью прячет.
        Ого, вот это расклад. Интересно - предательство или лазутчики разнюхали?
        - Погоди, воевода, я не совсем понял. Ты деревню мне разорить поручаешь, или родню гетмана извести?
        Готового ответа в Обуховича не нашлось. Видимо, в письме задание четко прописано не было, - король Владислав опасался доверить бумаге такой текст. Мало ли в чьи руки попадет послание… А сам воевода ответственность на себя брать не хотел. Поэтому, немного подумав, выдал Соломоново решение.
        - Это как тебе будет угодно, пан Антоний. Главное - село сжечь. А что с жителями делать, решай сам. Хоть в полон бери, хоть в пень выруби… Уйдут целыми - слова поперек не скажу. А погибнут невзначай - получишь сверх обычной награды, еще пятьсот талеров.
        - Ого, - я запил кусок буженины глотком отличного рейнского. - Мы уже и к дополнительной награде добрались. А о обычной еще даже не вспоминали.
        - Верно… - согласился воевода. - Потому как обычную ты сам себе выберешь. На то имеется дарственная грамота от короля нашего. Тебе надо будет лишь вписать в нее название любого поселения, которое ты себе в кормление взять захочешь.
        - Э… Что-то здесь не так… Погоди, воевода. Как понимать - любого?
        - Так и понимай… - еще шире усмехнулся тот. - Ну, которое в землях Речи Посполитой, разумеется. И не Краков или Варшава… - последние слова Обухович произнес уже со смехом. Мол, ты же не полный идиот?
        - Но это значит, я ее у какого-то вельможи отберу.
        - О том не волнуйся. Казне приказано выплатить стоимость поместья тому, кого ты с земли сгонишь. В двойном размере. Думаю, за такой гешефт на тебя никто не обидится. По нынешним временам, золото надежнее. Так что когда выбирать станешь, не торопись. У меня тоже пара-тройка деревень и сел имеется. Может, сговоримся? По свойски…
        - Сам говоришь - деньги надежнее. Так почему бы и мне монетой не взять?
        - Потому, вашмосць, что ты пока просто пан Антоний… - воевода умышленно понизил голос, мол, не обижайся, я тихонечко - никто не слышит. - А когда на имение сядешь, никто в твоих благородных корнях больше не посмеет усомниться.
        - Разумно… - я тоже понизил голос. - Замошье, вашмосць, отдашь?
        Обухович ухмыльнулся с таким довольным видом, что я ощутил себя лохом, согласившимся сделать ставку наперсточнику. Неужто, просчитал меня воевода заранее. Хотя, если соглядатаи не дремлют, исправно донося о том, сколько времени я в селе провел. Плюс заступничество по уменьшению податей… Да и вообще.
        - Забирай… Сделай дело и забирай. По рукам?
        Обухович встал и торжественно протянул мне ладонь для пожатия.
        В какой-нибудь романтической книге или кино герой в это момент должен был встать и дать ляху по морде. А потом, долго бегать по замку, крышам домов и городским стенам, фехтуя и отстреливаясь от всего гарнизона. Чтобы в самый пиковый момент, когда его зажмут со всех сторон, красиво погибнуть, обещая, что смерть его не напрасна, и на пролитой крови взрастут тысячи мстителей. Или… эффектно спрыгнуть прямо в седло коня и ускакать, само собой, обещая вернуться... В зависимости от цели автора и степени допустимого отклонения от реализма.
        Увы, у меня игра без сохранения, а начинать все с начала лень. Даже если такой вариант вообще предусмотрен. Так что руку жмем. А мысли оставим себе. Мстить и карать лучше без предварительной пиаркомпании. Более того, для пущей убедительности в моей неразборчивости по отношению к средствам обогащения, надо еще и развить тему. Чтоб никаких сомнений даже случайно не возникло. А так же - желания нанять кого-то другого.
        «Вы приняли задание «Сжечь деревню Маслов брод»
        - Раз уж мы так все славно обсудили, вашмосць… - произнес я вкрадчиво, бесцеремонно не выпуская руку Обуховича. - Может, грамоту вперед выдашь? Она мне душу согреет, когда я в само логово запорожских разбойников полезу. Золотишко за головы - это потом. После доклада, поскольку судьба их мне пока неведома. А халупы запылают в самом скором времени, о том можешь больше не вспоминать. Хоть нынче же шли гонца в Краков с победоносной реляцией.
        - Мне нравится, как ты ведешь дела… - еще больше развеселился воевода, окончательно уверовав, что имеет дело в закоренелым подлецом, готовым родную сестру в бордель продать, лишь бы деньги хорошие предложили. - Думаю, это можно сделать. Даже, больше… Раз уж мы так доверяем друг другу, то я сразу впишу в нее Замошье. Надеюсь, жалеть от этом никому не придется?
        - Чтоб мне в рай не попасть, если ты не прав.
        Перебросившись еще с десятком фраз, примерно в таком же духе, мы с Обуховичем расстались довольные результатом. Он - уселся писать послание королю, я - сперва на рынок отправился, а потом в кабак. Поглядеть, нет ли там интересных попутчиков.
        Был у меня план, как все провернуть, чтоб и волки не узнали про обман, и овцы остались целыми. Но, подстраховаться не мешало в любом случае. Грамота грамотой - но, если нагрянет кто чужой, она куда надежнее, если написанное подтверждает хорошо вооруженный отряд.
        Сдав на рынке оптом всю добычу, я стал богаче на полторы тысячи талеров. Что в совокупности с остатками былой роскоши, составило две тысячи восемьсот монет. Восемьсот определил в неприкосновенный запас, поскольку недалек день выплаты жалования моим бойцам. А это такое событие, которое лучше не омрачать отсутствием средств. Мои люди должны быть уверены как в закате и восходе, что причитающееся им довольствие они получат всегда, сполна и без задержек. От этого зависит мораль отряда и моя харизма… А так же, завязанные на них, скорость передвижения по карте мира и количество бойцов, которых я могу принять под свое командование. Последнее, в свете моих замыслов, сейчас даже самое важное из всего остального.
        Глава 9
        Глава девятая
        
        Расторговавшись по мелочам, я долго стоял перед барышником и думал, как поступить с лошадьми, захваченным у лисовчиков. Хорошие кони. Скаковая и породистая. Одна беда - для скаковой необходимо минимальный навык верховой езды «6», а для породистой - «8». И продавать жалко. При моем нынешнем навыке торговли «1» означало отдать товар со скидкой 90 процентов. Что полная чушь и глупость. Так что, пораскинув мозгами, решил лошадей оставить до того времени, пока не научусь на них ездить, или пока в отряде не появится маркитантка с соответствующим умением торговаться.
        Теперь, в кабак.
        Мои чинно трапезничают, никого не трогают. А из нужных мне кто есть?
        Завсегдатай… Не, не хочу драться. Двадцать пять монет уже не те деньги, ради которых корячиться можно. Да и очко опыта тоже бесполезно.
        Путешественник… Говорили уже. Претендент на чужой трон мне пока без надобности.
        Посредник… Та же история. Не везет мне с пленниками. Все как-то мимо кассы. Может, я чистоплюй и мараться не хочу? Ладно, игра сегодня не заканчивается. Да и умение по содержанию пленников у меня всего «1». То есть - пять человек. Возиться с ними. Пру монет выручишь, а скорость передвижения отряда падает. Не на коней же их сажать.
        Так, а вот это что за персонаж? Одетый, как богатый казак, но к моим не подсел, держится особняком. Или это они от него шарахаются.
        «Казак Мамай, - подсказал «секретарь». - Лекарь и характерник»
        Лекарь! Великолепно! То что надо. Надеюсь, мне хватит денег, чтоб его в отряд заманить. Подмигнул своим, чтоб не выдавали и шагнул к столу Мамая.
        - Челом тебе, добрый человек. Дозволишь присесть?
        - Я кабак не покупал, только одно место… - поднял на меня глаза тот, не отвечая на приветствие. - Так что если приспичило, садись. Главное, после не пожалей.
        - Пугаешь? С чего бы? Вроде, на мозоль тебе не наступил и в кашу не плюнул… Только поздоровался. А вот ты даже ответить не соизволил…
        - Не пугаю… предупреждаю, - знаменитый характерник не спускал с меня тяжелого взгляда. - Кто со мной знается, от того беда не отвяжется. Но, у тебя она, как я вижу и без меня за плечами маячит. Так что хуже не станет. Присаживайся, путник. Сдвинем кружки… Чтоб наша доля нас не чуралась.
        Выпили, зажевали хлебом с солью, похрустели квашенной капустой.
        - Ну, сказывай… - первым нарушил молчание казак. - За какой надобностью я тебе? - и сказал это так, что я сразу понял: юлить не надо.
        - Если подробно рассказывать, нам не то что одного вечера - пары недель не хватит. Зато, будет о чем в дороге посудачить. Ты мне о своей жизни поведаешь, а я - о своей. Скучать не будем… А зачем ты мне?.. Сам же сказал: беда следом ходит. А где она - там невзгоды, болезни, ранения, смерть… Очень мне в отряде лекарь нужен. Сам я только раны перевязывать умею, да Цепеш - кров пускать при горячке.
        - Который, бледный, словно в жизни солнца не видывал? - поглядел Мамай на моих бойцов и хмыкнул многозначительно. - Да, этот кровь точно пускать умеет. Спорить не стану. Я думал, они повывелись давно, ан нет - целехонек.
        - Ты о чем сейчас? - подозрительно переспросил я, уж слишком явным был намек.
        - Не о чем, а о ком… - поправил меня Мамай. - Или не ведаешь, с кем бок о бок сражаешься?
        - Вацлав Цепеш. Потомок древнейшего рода валашских королей. Последнее место службы - капитан городской стражи в Каменце.
        Мамай покивал в так моим словам и пожал плечами.
        - Потомок, говоришь… Тогда, конечно. Тогда, пусть так и будет. Если сам не рассказал, то и мне поперед батьки в пекло лезть не гоже. Свои грехи б успеть замолить. Так ты говоришь, лекарь нужен?
        - Позарез… В смысле…
        - Я понял, - добродушно хохотнул казак, наполняя кружки вторично. - Ну, тогда и ты на мой вопрос ответь. На чьей стороне сражаться думаешь, атаман?
        - Скажу, как есть… - не стал я финтить и в этом случае. - Пока не разобрался… Слишком уж много намешано. Но ни за католиков, ни за лютеран и уж тем более, за басурман голову точно класть не собираюсь. В этом слово мое крепкое. А дальше - сам смекай.
        - Я так понимаю, что за православную веру, но так, чтоб и о себе не забывать?.. - кивнул характерник. - Гоже… А главное, честно и откровенно. Без пустозвонства. Что ж, атаман, считай, сговорились мы. Только проку с лекаря в походе мало будет, ежели при нем ни зелий, ни инструмента нужного. А у меня как раз все запасы закончились. Разве только кровь пустить, - рассмеялся негромко. - Но для этого у тебя уже есть умелец почище меня.
        - И много надо? - не стал я углубляться. Не захотел сразу говорить, так и мне выпытывать нет интереса.
        - Много. Но, тут скупиться не стоит, каждый потраченный талер сторицей окупится. И с меньшей суммой, чем в две тысячи, я даже из за стола не встану. Нечего купцов смешить.
        Ого, ну и запросы. Впрочем, за хорошего лекаря не жалко. Доведется с серьезным противником сойтись - одними царапинами не отделаешься. А терять обученного воина лишь из-за того, что пару сотен талеров пожалел - глупее не придумаешь. Нового пока найдешь, пока обучишь. А деньги что… дело наживное. Сегодня пусто, а завтра - густо.
        - Держи…
        Кошель с двумя тысячами лег на стол между нами.
        - Покупай все что нужно. А будет мало - дай знать. Я не богач, но еще пару сотен найду.
        - С тобой приятно иметь дело, атаман Антон. Тогда занимайся своими делами, а я пошел в лавку. Меня не ищи. Из города будешь выезжать - сам догоню.
        «Казак Мамай присоединился к отряду».
        И что там у него в умениях? Ого! Это я удачно деньги вложил. С таким медиком даже серьезные раны пустяк.
        Вот и славно, можно и к своим хлопцам. Вон, как ерзают да в мою сторону поглядывают.
        - Ну как, братцы, заморили червячка?
        - А что, мы уже выступаем? - это спросил Цепеш. - Куда теперь дорога стелется?
        - Далече. Аж на Запорожье. Но не для всех… Вернее, ни для кого из вас, - и спеша предварить возможное пререкание, вынул из-за обшлага рукава королевскую грамоту. Протянул Цепешу, будучи уверенным, что если кто в отряде и умеет читать, то это он. - Гляди сюда и остальным скажи.
        Цепеш быстро пробежал взглядом содержание и уважительно присвистнул.
        - Поздравляю… А вам, други, имею сообщить, что наш командир получил в наследственное владение село Замошье.
        Запорожцы отреагировали вяло, им селения без надобности. Телеги в круг поставили, вот тебе и дом, и крепость. Зато Четвертак с Пятаком и Федот радости не скрывали. Заорали во всю мощь луженых глоток.
        - Слава! Слава!
        - Тише вы, трубы Иерихонские, - я для виду поморщился, хотя, чего там скрывать - приятно. - Это только пергамент с печатью, хоть и королевской. К ним еще руки нужны и голова… в первую очередь. Именно из-за этого, нам и придется расстаться на время.
        - Мы слушаем, батька. Приказывай…
        - До Замошья доедем вместе. А дальше я только с Мамаем отправлюсь.
        - Уговорил все-таки характерника, - не сильно обрадовался Цепеш.
        - Да, убедил. Понимаю, слава у него разная… Не всякому по плечу. Но, когда жизни ваши его умение спасет, сами ж спасибо скажете.
        - Мы об этом знаем, батька, - согласились запорожцы. - Сказывай дальше, что за докука такая, что нас в селе оставить надо?
        - А для того, чтоб из селения крепость неприступную сделать. Сами селяне и за сто лет не справятся. Зато с вами… - стал демонстративно загибать пальцы. - Лучший в московском царстве стрелец. Капитан городской стражи и потомственный вельможа. Запорожцы… Мои лучшие выученики… Думаю, вам эта задача вполне по силам. Я постараюсь обернуться как можно скорее, с тем поручением, что от воеводы получил, но раньше чем за месяц никак не управиться. А вы за это время из села, если не крепость, то уж острог наверняка сделаете. Заодно, в округе порядок наведете, чтобы всем, кого судьба под ноги бросила, прибыльнее было не в лесные тати подаваться, а к нам в пидсусидки селиться.
        - Понятно… Это чтоб, если вдруг государь передумает - то отнять у нового хозяина Замошье было гораздо труднее, чем подарить? Верно смекаю? - улыбнулся Цепеш.
        - Верно, Влад. И я очень на вашу помощь в этом рассчитываю.
        
        * * *
        
        Староста Михай особого веселья от оказанной мне королевской милости не выказал. Наоборот, стал через слово кланяться и величать то ясновельможным паном, то барином. А сам все глаза прятал да в преданности заверял. Старый лис сразу смекнул, что перемудрил и сменил, как говориться, шило на мыло. Воевода Федорович хоть был и не слишком заботливым хозяином, но в дела общины не лез и проживал в Смоленске. Тогда как мне Михай сперва сам почти все секреты Замошья выдал, а теперь еще и будет находиться под постоянным присмотром.
        Вот и смекай, что лучше. Главный в бедной деревеньке, или мелкая сошка в зажиточном селении? Кажется, ответ очевиден. Но, не так все просто. У мелкой сошки и дела мелкие. В прежние времена шутили, что даже в самом бедном колхозе председателю всего хватает. Ну а тутошняя община, по существу, ничем не отличается. Та же уравниловка, трудодни и круговая порука. В том смысле, что всем миром в ответе за каждого.
        Пришлось отвести Михея в сторонку и объяснить ему на пальцах, что я господин добрый и местами даже покладистый. И готов закрывать глаза на неуемную жажду обогащения отдельно взятого старосты, если его личное благосостояние не будет чрезмерно явным, быстрым и сказываться на моем. А еще, я настойчиво посоветовал Михаю не торопиться с выводами, а подумать над тем, что если все срастется, то вскоре он сменит трехцветный кушак старосты на трехцветную шапку городского главы. И сыновьям его соответствующие должности найдутся. Что за город без судьи, казначея, главы торговой гильдии, мытаря и прочих - очень важных и нужных людей. Сколько там у него сыновей?
        Мои ораторские способности оказались на должной высоте, так что к концу разговора старик аж помолодел лет на десять и все пояс поправлял.
        Уловив момент, я подозвал к нам Цепеша и объявил старосте, что самому мне недосуг будет на одном месте сидеть, а потому я оставляю в Замошье своего наместника. Который не станет соваться в дела хозяйственные, но в плане военного строительства и всеобщей воинской подготовки - валашский князь для них царь, бог и воевода. Все что прикажет - надлежит делать незамедлительно. Советы воеводе давать можно, возражать - нет.
        Сперва Михай опять слегка потух взглядом. Но, как только услышал от Цепеша, что тот намерен назначить Четвертака и Пятака ближними помощниками: старшего по обучению рекрутов, а второго - надсмотрщиком за строительством, сразу проникся к воеводе уважением и пригласил отужинать.
        Оставив их вдвоем, находить общий язык, и решив, что все уладил, пошел искать Мамая. Намереваясь без промедлений отправиться дальше. Но тут прибежала Настена и с ходу бухнулась в ноги, умоляя не губить, не лишать милости и не отказывать в милосердии… Жена Федота так интенсивно кланялась, а слова произносила со столь завидной скорострельностью, что я даже половины сказанного не понял. Поэтому, поднял молодку на ноги, а что та все время норовила встать на колени, обнял и прижал к себе.
        - Да угомонись же ты, оглашенная… - попытался успокоить ее. - Останется твой муженек дома. Я не беру Федота с собой.
        Жаркое тело заерзало еще сильнее, упруго выскальзывая из рук.
        - Не губи, барин… - разрыдалась еще громче.
        Я ни фига не понял, пришлось взять молодицу за плечи и крепко встряхнуть.
        - А ну, не вой. Говори внятно.
        Настена послушно вытерла слезы и повторила:
        - Не губи, милостивец.
        - Это я уже слышал. Сказывай, чего хочешь?
        - Не оставляй Федота дома.
        Интересно девки пляшут…
        - Вот как… А ну-ка, девица красная, пойдем в сторонку. Что-то мне в твоих желаниях не все понятно…
        Я подхватил Анастасию под руку и потащил подальше от домов и плетней, на которых, как известно уши сами растут и сеять не надо.
        - А теперь сказывай, да без утайки: чем Федот так не угодил, что ты его из дому гонишь? Правду узнаю - при всем народе на площади пороть велю. Не для того я тебя из кровати подьячего вытаскивал, чтоб ты сама чужую искала.
        Молодица охнула, залилась румянцем, закрыла лицо руками и, как бы израсходовав запас сил, опустилась на землю.
        - А я все думала, узнал ты меня, барин, или нет… - вздохнула негромко. - Узнал, значит. Что ж мужу о неверности не сказал? В тайне сохранил?
        - В тот раз не по своей воле ты изменила, мужа от дыбы и острога спасти хотела, и не мне тебя за то осуждать. Но теперь, извини… Поблажек не будет.
        Анастасия поглядела на меня строго, насколько это возможно сделать снизу вверх и широко перекрестилась.
        - Вот те крест, барин. Нет больше на мне греха, окромя того раза. А Федота я прошу с собой взять только ради него самого. Не из тех мужей он, которым хозяйство в голове. Зачахнет. Пить начнет… А там и меня возненавидит, потому что глаза мозолить буду и о прошлом напоминать. Думаешь, он слепой? Тоже молчит, ничего не спрашивает, но синяки на шее и груди, оставленные Касьяном, видел, - опять опустила голову и продолжила не поднимая глаз. - Простор ему нужен, свобода, бой… Там душой оттает. А я его ждать буду. Верно… В том не сомневайся. Ужаса той ночи на всю оставшуюся жизнь хватит. Я ведь как думала, - отведу беду, а сама в омут…
        М-да… Нашелся знаток женских душ. Полез прямо с сапогами. А тут такая загогулина, что и Македонский со своим ножичком отдыхает.
        - Хорошо… - помог подняться. - Я понял. Сделаю, как просишь. Беги домой, скажи Федоту, пусть собирается. Прощаться будете? Долго ждать?
        Молодица опять покраснела, но взгляд не отвела. Наоборот, даже блеснула в них лукавинка.
        - Уже простились, барин. Ждать не будешь. Вон он, коня ведет.
        Твою ж краснознаменную и легендарную! Нет, не родился еще мужчина, способный понять это диаволово семя. Когда верить, когда сомневаться? Но погодь, долг платежом красен. Такую энергию грех не использовать в мирных целях.
        - Ну, тогда, ступай к Михею, скажи: я назначил тебя ключницей. Пока вернемся - чтоб каждое зернышко в амбарах пересчитала. Лично, своими руками. Учись и привыкай. Как в Замошье крепость поставим - будешь за провизию для гарнизона отвечать.
        Молодица распахнула глаза и сдавленно охнула, а я довольно ухмыльнулся.
        Вот так, красавица. Уж коль я не могу заглянуть в твою прелестную головку, чтобы понять, что она замышляет на самом деле, то стреножить в моей власти. Теперь у тебя времени не то что на скоромное, на сон не останется. Вернемся из похода - Стрелец мне поклоны бить станет, чтобы женка нашла время дома заночевать.
        Одно худо… Пока тискал Настену и не только в глаза ей глядел, когда сверху вниз смотришь, само так выходит - понял, что пора и о своих нуждах подумать. Воинам мои проще - девок в селе хватает. Даже Цепеш, кажется, приглядел себе кого-то. А мне не по чину, что ли? Не прет, в общем. Другое воспитание, мля…
        Настоящие дворяне право первой ночи безотказно исполняют, не морщась, мне же, видите ли, чувства подавай. Или хотя бы элементарное влечение. А «veni, vidi… usus» - не мой стиль. Могу, но не хочу. Вывод? Выпьем за то, чтобы наши желания, как можно быстрее совпали с нашими возможностями.
        Вопрос - где искать точку соприкосновения?
        Ответ - а фиг его знает, но не в Замошье, это точно.
        Вывод - по коням. Глядишь, и подвернется что-то стоящее усилий…
        - Чего хмур, атаман? - Мамай возник рядом совершенно неслышно. - Задумался так, что мы со Стрельцом уже звать тебя устали. И махали, и свистели, а ты застыл на месте, как обосра… это… как будто окаменел. Я и решил подойти, мало ли чего случится с человеком может, после разговора с ведьмой.
        - С кем? - захлопал я глазами.
        - С ведьмой, - вполне серьезно ответил характерник. - Я думал, ты знаешь?
        - Час от часу не легче. А Федот знает?
        - Не уверен. Да Стрельцу и не зачем. Она мужа не обидит, сама кого хочешь за него порвет. Но в поход не бери. Что бы не обещала - все равно не бери. Вся ее бабья сила возле дома, а в степи толку не будет. Только обуза.
        Казак говорил серьезно, без тени насмешки. Как бывалый воин с атаманом. Таким же тоном и важностью он мог обсуждать запас провизии, или состояние подков.
        - Я понял тебя, Мамай, спасибо… - в том смысле, что нифига я не понял, но если характерник к этому так спокойно относится, то и мне паниковать незачем. Подумаешь, жена у Федота ведьма. Все они… одним миром мазаны. Особенно после того как собственным очагом и мужем обзаведутся.
        - Настя остается в Замошье. Уезжаем только мы втроем. В том смысле, что хорош лясы точить - пора в седло... На Запорожье путь не близкий.
        
        * * *
        
        Получив в попутчики Мамая, в карту я даже не заглядывал. Смысл сверяться с бог весть когда и кем начертанными загогулинами, если рядом скачет тот, кто по его же словам, дорогу на Запорожье с завязанными глазами найдет. Причем, кратчайшую. Не в географическом плане, а удобности передвижения.
        Так что поскакали мы не на юго-восток, как я мог предположить исходя из общего развития, а на восток. Поглядев на небо, поворошив носком сапога землю и подержав над головой обслюнявленный палец, казак уверенно ткнул им же в сторону восходящего солнца и объявил, что лучше всего двигать в Переяслав. А на мой вопрос: «Зачем?», - ответил в лучшем духе гадалок и предсказателей: «Судьбе угодно».
        Все еще пребывая под впечатлением от общения с ведьмой, я не стал спорить с характерником. По большому счету, мне что Переяслав, что Чигирин, что Киев. Всего лишь названия. Ни в этой жизни, ни в прошлой бывать не доводилось. Главное, в дороге не скучать. Потому что только по самым скромным прикидкам мне срочно надо найти, потому что заработать такую сумму невозможно, не меньше сорока тысяч талеров. Двадцать тысяч стоит возвести усиленный частокол вокруг Замошья, десять - донжон, он же детинец. Еще десять - арсенал. И по пять на сторожевую башню и кузницу.
        Такой вот расклад. Прямо как в «Чародеях». Любые услуги за ваши деньги и лучше наличными. Нет, совсем недешевое это дело, быть феодалом. И не захочешь, а начнешь налоги поднимать. Или оглядываться внимательно по сторонам, не завелись ли лишние деньжата у кого из соседей. А, заодно, держать ушки востро - не присматривается ли кто тем временем к тебе.
        К счастью, пока не перевелись на дорогах лихие люди. И к исходу первого дня, жизнь начала приобретать более оптимистические оттенки.
        Первыми на нас набросились уже привычные лиходеи. Видимо, совсем прижало бедолаг, что они впятером на троих вооруженных всадников напали.
        Ухлопали всех, даже не перезаряжаясь. Выстрелили по разу, а потом Мамай догнал и зарубил беглецов. Опыта за такую победу я получил аж «25» очков. Денег и того меньше. Но как говаривал незабвенный убивец процентщиц: «Одна бабулька - один талер. А десять бабулек - уже дукат»
        Примерно часа через два история повторилась. Теперь самоубийц было семеро, благодаря чему я стал опытнее на «33» пункта и богаче на тридцатку.
        После третьего раза я занялся занимательной арифметикой. Прикинул примерно количество часов, которое мы проведем в пути до Маслова брода и обратно, после чего разделил на два и умножил в среднем на тридцать. Получалось, что даже при таком раскладе на сторожевую башню я средства собрать сумею. Еще и пара тысяч в запасе будет. Правда, их лучше на наем потратить. Вдруг, еще кого стоящего встречу?
        Но, у проказницы судьбы, как водиться, на этот счет имелось собственное мнение.
        На нас напали во время стоянки. Хорошо, хоть поужинать успели, а то затоптали б лиходеи зайчатину.
        Только-только улеглись, Мамай какую-то очередную небылицу плести начал, как вдруг, не меняя тона, говорит:
        - Хлопцы, кажись, скоро к нам гости пожалую. Приготовьтесь.
        - С чего ты решил? - засомневался Федот. - Тихо ж вокруг, как вымерло.
        - В том и дело, ловчий… - объяснил характерник. - Это у вас в лесу шагу нельзя ступить, чтобы какую-нибудь пичужку не потревожить или хотя бы ветку не задеть. А в степи все иначе. Здесь - простора много, есть куда спрятаться, чтоб под ноги не попасть. И тишина - первейшая примета, что кто-то чужой рядом затаился. Сам понимаешь, доброму человеку нет нужды прятаться.
        Федот спорить не стал. Они с Мамаем с первого же дня поладили и молчаливо согласились, где чей опыт больше, а слово весомее.
        А спустя минуту «гости» и в самом деле объявились.
        Выскочили, как черти из табакерки и завывая, как стая ополоумевших волков, кинулись к нам со всех сторон. Странная, надо заметить, тактика. Если подкрался незаметно к противнику, зачем вопить? Вяжи, пока дремлет.
        Это я чисто теоретически рассуждаю, а тем временем, не поднимаясь с земли, мы приняли на клинки самых отважных и ретивых. Они уже, видимо, мысленно барыши за пленников подсчитывали - а получили по клинку в живот.
        «Мушкет!»
        Перекат и в упор следующему.
        - Бабах!
        Как ветром смахнуло. Свинцовый шарик двенадцатого калибра это не шутка. Такую скворечницу в организме делает, что половину внутренностей сквозняком выносит. Зрелище не для слабонервных. Да и тем, у кого они покрепче, лучше лишний раз не видеть. Я даже обрадовался, что ночь на дворе.
        «Пистоль!»
        - Бабах! Бабах!
        Даже головой мотнул от удивления, пока не дошло, что это товарищи мои дуплетом пальнули, а не самодеятельность пистоля. Но и ему работа нашлась.
        - Бабах!
        Еще один душегуб улегся, а я перебросил пистоль в левую руку, оставляя второй заряд для подстраховки.
        «Сабля!»
        - Погнали наши городских!
        Картина боя несколько изменилась. Нападающих, как подсказывал «секретарь» было всего двадцать и принадлежали они к типу «налетчики». Видимо, очередной уровень развития «разбойников».
        К слову, как я успел узнать класс работников ножа и топора делился на следующие виды. Воры, разбойники, бандиты, налетчики, башибузуки и харцызы-людоловы. Отдельно шли дезертиры, но там уже сила отряда зависела от того, где они служили до того, как сбежать из войска. Вон, по незнанию, даже с парочкой гусар довелось схлестнуться. До сих пор удивляюсь, что цел остался.
        При встрече с первыми двумя типами полуголых и вооруженных дубьем существ я в одиночку мог справиться с дюжиной, а то и двумя. «Бандиты» бегали в кожаных куртках и с колюще-режущим оружием. Ржавым и тупым, но тем не менее, уже опасным. Если не для меня, то для коня. Так что сам-один, не больше чем с десятком, лучше не связываться. А вот с «налетчиками» столкнулся впервые.
        В бою, тем более, ночном особо некогда врагов разглядывать, но что те не бедствуют, видно было сразу. Одежка добротная, судя по характерному скрежету клинка, под жупанами либо кольчуги, либо сами жупаны со стальной поддевкой. На головах у кого обычная мисюрка, а у кого и с бармицей. И в руках клинки добрые. Так и посверкивают в отблесках, разбуженного одним из тел, костра.
        Несмотря на то что мы с ходу уложили треть, даже оставшихся двенадцать, для троих обычных ратников было слишком много. Тем более, потеряв стольких товарищей, налетчики буквально осатанели. Но, и мы не совсем обычные… Как оказалось.
        К этому времени мы с Федотом упокоили еще по одному, а вот Мамай…
        Не знаю, как он это делал, ближайшие к казаку враги совершенно не обращали на него внимания, зато с остервенением рубили друг дружку. И это было так дико, что остальные тоже остановились. Потом, видимо их старший, крикнул только одно слово:
        - Характерник!
        Этого оказалось достаточно, что бы весь десяток, еще стоящий на ногах, дружно развернулся и кинулся наутек.
        - За ними!
        Честно говоря, я даже не понял кто отдал команду. Сам или кто-то из наших. Во всяком случае, я тоже так подумал.
        Оказалось, налетчики убегали не абы куда, а к своему обозу. Который представлял собой полтора десяток возов поставленных четырехугольником. За ним налетчики и собирались отсидеться. Рассчитывая, что мы втроем не полезем штурмовать укрепленный лагерь. А оставим в покое. Уцелели сами - и ладно.
        Но и в этом тоже просчитались.
        - Погодьте, - остановил нас Федот метрах в двухстах от обоза. - Теперь моя очередь.
        Стрелец неторопливо зарядил мушкет, установил его на бердыш, прицелился и выстрелил. Один из налетчиков вскинул руки и завалился на спину, исчезая с виду. Душегубы завыли, заорали что-то и жахнули в ответ со всех стволов. Пули взбили фонтанчики шахах в десяти от нас.
        Федот кивнул и стал заряжать снова.
        Когда упал третий налетчик, нервы осажденных не выдержали.
        - Бежим, кто в бога верует! - заорали они. - Характерник нас всех по одному уложит! Бежим, братцы! Спасайтесь!
        Атаман, размахивая саблей и пистолем, попытался сдержать их, но Федот выстрелил в четвертый раз, и голова разбойника разлетелась, как треснувший арбуз.
        Завыв от ужаса, несколько уцелевших налетчиков перелезли через телеги и бросились к лошадям, стреноженным неподалеку.
        «Победа! - очнулся секретарь. - Вы получили 852 талера. Вы получили «700» очков опыта. С отрядом разделено «469» очков. Вы нашли «старый шлем гусара» (к защите головы + 35). Вы нашли «благородную саблю» (урон от рубящего оружия 110). Вы освободили от плена: «Хозяин обоза - 1». «Сердюк - 4». «Джура - 2». «Гайдук - 1». «Амазонка - 1». «Крестьянин - 5». «Крестьянка - 2». «Монашка - 1»
        Глава 10
        Глава десятая
        
        Ничего себе сборная солянка. Весь спектр услуг, так сказать. От «купи-продай» до «убей и грехи отпусти». Будем разбираться. И не по этикету, а по старшинству.
        - Благодарю за свободу, сударь… - церемониально поклонился Хозяин обоза. - По гроб обязан буду. Сейчас у меня ничего нет, - он вздохнул, - обоз разграбили налетчики а даже если и уцелело какое имущество, по праву, военной добычи оно теперь твое. Но если проведаешь меня в Кракове, - с пустыми руками не уйдешь.
        - Не то говоришь… - успокоил я купца. - Чем же мы отличались бы от разбойников, если бы присвоили себе чужое добро? Пусть и не нами награбленное.
        - Спаси тебя Бог, коли не шутишь, - недоверчиво поглядел на меня Хозяин обоза.
        - Не шучу. А отблагодарить меня просто. Я дам тебе тысячу монет, а ты - все что вез на продажу, доставь в Замошье. По рукам?
        Радости в глазах купца поубавилось, товара у него было явно больше чем на тысячу. Но я тоже не мать Тереза. Имел полное право все даром забрать, и он это сам подтвердил. Так что тысяча талеров компенсации - вполне прилично. Не считая спасенной жизни.
        - Хорошо. Только не управится одному с обозом.
        - О том не печалься. Будут тебе и люди и охрана. За мой счет, разумеется.
        Закончив разговор с купцом, я перешел к сердюкам. Казаки уже ждали меня. Сняли шапки и поклонились.
        - Спаси Бог…
        - И вам не хворать, хлопцы. Что хмурые такие?
        - С чего ж радоваться, если больше десятка товарищей потеряли, да и сами в плен угодили. Теперь до смерти от позора не отмыться.
        - Не горюйте. Есть способ помочь вашей беде.
        - Правда, что ли? - оживились те.
        - Хоть побожиться… Приставайте ко мне на службу. Золотые горы не обещаю, но сыты будете.
        Сердюки переглянулись.
        - И в чем же наша служба будет? - уточнил все тот же казак, видимо старший. - Я к тому спрашиваю, сударь, что ты в дороге. А мы больше пешими воевать привыкли… За конными не угонимся.
        - И не надо. Я нанимаю вас, сопроводить обоз в мое село. А там - сами на все смотрите и думайте. Решите остаться - к наказному атаману обратитесь. Его ни с кем не спутаете. Худой и бледный, как будто без солнца вырос. А захотите уйти - вольному воля. Ударим по рукам - берите с возов все что ваше и готовьтесь в дорогу. Ну как? Согласны?
        Вместо ответа сердюк плюнул в ладонь и подставил под хлопок.
        Хорошо ляскнуло. Надежно. По-мужски. Можно предположить, что гарнизон Замошья увеличился на четверых профессиональных воинов.
        Джуры, совсем молодые хлопцы, стояли чуть в сторонке. Почтительно дожидаясь когда их очередь придет. С ними ходить вокруг да около не стал.
        - Здорова, орлы. Под мою руку пойдете?
        - Пойдем, батька… - хлопцы аж в пояс поклонились. - Ты не думай, мы не из боязливых. Ночью нас взяли. Дозорного сняли, а нас во сне повязали.
        - Я и не думаю. Забирайте из табуна своих коней и готовьтесь в путь.
        Гайдук подошел сам. Летами постарше. Из тех, кому за порядком в селениях глядеть привычнее, чем в бой идти.
        - Челом, пан атаман. Примешь к себе? Верой и правдой служить стану.
        - Приму. Поможешь сопроводить обоз в Замошье, подойдешь к старосте. А он уже решит, к какому делу тебя приставить. Вернусь через месяц. Если что не так, вернемся к разговору снова. Годится?
        - Да…
        Гайдук степенно поклонился и пошел к Хозяину обоза, с которым уже беседовали сердюки.
        Теперь, наверно, надо было с воительницей переговорить, но сладкое или горькое, как получится, решил оставить на потом. Сперва - основное блюдо.
        Крестьяне понуро стояли возле возов. И особой радости на их лицах, по причине освобождения, не наблюдалось. Оно и понятно… «Белые придут - грабят. Красные придут - грабят…» Хозяева меняются, а для тружеников одна судьба - хомут или ярмо… если женатый.
        - А скажите-ка мне, люди добрые, вы переселенцы или тати вас с насиженных мест взяли?
        Мужики переглянулись.
        - По разному, барин… - ответила одна из молодок. Видимо, самая бедовая. - Теодор и Матияш - погорельцы. А Акима и Дуняшу людоловы схватили, когда они с заработков возвращались. Мы с Василием и братом его - из-под Брацлава. В степь ушли лучшей доли искать.
        - Втроем? - удивился я.
        - Не… - мотнула говорливая молодица головой. - Из трех сел уходников собирали. Да только побили нас, едва за Умань перебрались. Кто жив остался, по степи, как перепела рассыпались, от ястреба прячась. Да, видно, доля такая выпала. Далече не ушли. И трех дней на свободе не пожили, как другим лиходеям попались…
        Молодка замолкла и глаза опустила. Понятно. Ей, небось, совсем не сладко пришлось в бандитском лагере. Ее подруга по несчастью, да и мужики тоже пригорюнились. Понятно, они же не знают, что для них смена хозяина значит. Может, и не закончилось лихо, а только начинается самое страшное…
        - Зря, красавица, на судьбу пеняешь… - поспешил отвлечь я крестьян от печальных мыслей. - Мы не людоловы и живым товаром не торгуем. С этой минуты вы все вольны идти, кому куда вздумается. Но, если захотите попытать счастья в моем селе, то идите с обозом. Тут недалече. Два-три перехода. Там спросите Анастасию. Она вам найдет и работу, и жилье. Пока пидсусидками будете, а глянетесь обществу... Впрочем, забегать не будем. На сегодня и этого хватит. Думайте, пока обоз не тронулся. Дальше - живите, как хотите.
        Крестьяне снова поклонились, но я уже о них не думал.
        Амазонка! Дева воительница из моих снов. Не в смысле, что та самая… Та была золотистой блондинкой, эта - как смоль черна волосами. Но в остальном… Девяносто-шестьдесят-девяносто. Вряд ли из-за общепризнанного голливудского стандарта. Скорее всего - так проще доспехи делать. Не требуется индивидуальной подгонки по фигуре.
        Кстати, о доспехах… Ясен пень, что налетчики их с воительницы сняли, оставив девушке только коротенькую тунику. Которая, совершенно ничего не прикрывает. Ни сверху, ни снизу. Эдакая ночнушка-разлетайка до половины бедер из тончайшего шелка. Наверно, чтобы доспехи кожу не натирали. Даже неудобно глядеть… Хоть и приятно. А вот амазонку это нисколько не смущает. Я пока не видел живых королев, но думаю, на их лицах обычно именно такое выражение бывает. Когда подданные просьбами одолевают.
        - Доброго дня…
        - Сестра… - произнесла воительница чуть более низким, чем я ожидал, но достаточно приятным голосом.
        - Что?
        - В Империи принято обращаться к благородным девам «сестра», - объяснила та. - Добавляя имя, если знакомы. Или степень посвящения. Я - Иридия, сестра меча, благородный муж. Назови себя, чтобы я могла узнать имя друга или врага.
        - Меня зовут Антон, сестра Иридия, - ответил я, старательно рассматривая какую-то фиговину на телеге, совершенно не в состоянии понять: на что именно смотрю. Да это и неважно, главное не пялиться на то, что демонстрирует «туника». Вот гадство. Слово чести, была б она совершенно голая и то было бы легче не пялиться. Чуть ткань шевельнется, - приходиться чуть не руками удерживать глаза в избранном направлении. Так и окосеть недолго.
        - Мои воины добавляют «батька» или «атаман». Слуги и крестьяне - «барин» или «пан». Я не враг… А станем мы друзьями или останемся просто знакомыми - тебе решать… сестра.
        Амазонка неожиданно широко улыбнулась.
        - Другого и не ожидала, атаман Антон. Мужчины всегда перекладывают ответственность и принятие решения на нас. Я подумаю над ответом… И мне будет проще, если скажешь, с кем ты сейчас сражаешься? Кто твой самый главный враг?
        Глаза девушки впились в меня, как копья. Словно она хотела заглянуть прямо в душу.
        - С кем придется, - пожал я плечами в ответ. - Не решил еще… Вернее, кто поперек станет. А главный враг… Вот еще придумала, делать больше нечего, как делить их на главных и не главных. Хотя, постой. Есть один… Скука. Вот ее я бы с удовольствием пришиб.
        С каждым произнесенным словом взгляд девушки светлел. А когда я умолк, она шагнула вперед и преклонила колено.
        - Прими мой меч, атаман Антон. Клянусь, что до того часа, когда королева захочет освободить меня от принесенной клятвы, я твоя в каждом бою. И только смерть посмеет разлучить нас.
        Меча при этом она мне не протягивала, за неимением, но надо ж как-то отвечать. Блин, знать бы еще как? Я и обычным церемониям не сильно обучен, а тут и вовсе нечто запредельное. Да ну нафиг… Это ж мне обет верности приносят, а не наоборот. Значит, мне и правила устанавливать.
        Короче, наклонился я, поднял красотку на ноги и… поцеловал. Крепко. Со всей искренностью изголодавшегося по ласке мужика.
        Иридия охнула, и глаза ее увлажнились. Потом приложила руку к… к сердцу, в общем.
        - Благодарю, брат… за честь. Я никогда этого не забуду.
        М-да… Похоже, я чего-то важное сделал. И правильное. Обязательно, при случае, узнаю: что именно. Может, Мамай в курсе? А пока, вежливо киваем и сваливаем, пока так же случайно все не испортил лишним словом, взглядом или жестом.
        Черт, ох и жаркая ж девица, прям всю душу перевернула! Вот только, чую, обломом пахнет. Не зря она меня братом обозвала. Ох, не зря… К счастью, есть чем мозги загрузить и проветрить. Я еще не со всеми освобожденными из плена пообщался. Монашка осталась. То что доктор прописал. Как раз для снятия стресса, разговора о душе и соблазнах.
        
        * * *
        
        Не, ну что ты будешь делать? У меня точно начались галлюцинации на почве острого токсикоза... ага, того самого. Куда не гляну - везде полуголые девки мерещатся. Даже монашка одета, как жрица любви и совсем не христианской. Впрочем, если вспомнить, чьей она была пленницей, то все становится понятным. Те же бесцеремонные руки, что сняли доспехи с амазонки, привели и ее хиджаб* (*одежда монашек латинского обряда. то же что и подрясник) в соответствие со своими представлениями о моде.
        Оторвали напрочь рукава, распороли до пупа глухой шиворот, наверное, чтобы всем виден был крестик на упругой, белоснежной груди благочестивой сестры. И подрезали подол… Совсем чуточку не рассчитав. В том смысле, что если бы взяли на пядь выше, то линия отреза пришлась бы аккурат по белой вервице, подпоясывающей остатки одежды, а так край ткани еще что-то пытался прикрыть. Зато оставили барбету* (*головной убор)
        В общем, хоть сейчас на обложку любого журнала, из тех, что запрещены в свободной продажи и предназначены только для взрослых. А монахиня даже не пытается привести себя в более пристойный вид. Смиренно сложила руки, пристроив ладони в ложбинке, как для молитвы, и терпеливо ждет, когда я соизволю прекратить рассматривать ее… крестик. Не дождалась.
        - Пусть будет благословен твой путь, брат…
        Ух ты. У нее еще и голосок ангельский. Нежный, бархатистый. Видимо, в церковном хоре пела.
        - Вижу дух твой сметен, а душа полна раздора… - продолжала она тем временем, не поднимая глаз.
        Интересно, где ж она там у меня душу разглядела?
        - Я воспитывалась в монастыре и сведуща в целительстве. Позволь мне выразить свою благодарность за спасение из плена тем, что помогу тебе избавиться от лишней тяжести?
        Молчание - знак согласия. А членораздельно общаться в данный момент у меня как-то не получалось. Да и вообще, странное что-то творилось. Я же не прыщавый подросток, теряющий сознание от прикосновения к запретному плоду. Но в данный момент ощущал себя именно таковым.
        - Иди следом… Целительство не любит посторонних глаз…
        Монахиня повернулась ко мне спиной и неторопливо пошла в сторону ближайших деревьев. Я - как телок на веревочке - послушно двинулся следом. Чтоб я так жил! Да за такими ножками и окружностями выше можно на край света топать.
        Как только подлесок укрыл нас от остальных, благочестивая сестра повернулась, опустилась на колени и приступила к целительству.
        Не знаю, как по научному такие процедуры назвал бы Авиценна или Парацельс, но искусством умиротворения души и тела монахиня владела весьма искусно. Лично мне до полного выздоровления хватило двух сеансов. Аж в глазах посветлело. А мысли наконец-то угомонились, облегченно вздохнули и вернулись к делам насущным.
        - Извини, если что не так спрошу… - невзирая на общее повышение тонуса и избавление от недуга, я все же пребывал в некотором недоумении. - Но в каком ордене послушниц обучают такому… проявлению, ммм…
        - Милосердия?.. - закончила вопрос за меня монашка. - В Церкви Ночи.
        - А есть и такая? - удивление мое только возросло.
        - Конечно, - вытирая ладошкой губы, мило улыбнулась собеседница. - С того самого часа, как Господь разделил время на светлую и темную части. Люди ведь не перестают верить в Создателя после того, как храмы закрываются на ночь, а священники ложатся спать? Именно в это время и открываются двери Черного Собора, где мои сестры и братья всегда готовы помочь смятенным и страждущим.
        Все страньше и страньше… Где-то я уже слышал о Черном Соборе. Вот только где, вспомнить не могу.
        - Подожди, подожди… Если я правильно понял, ты говоришь о сатанистах?
        - Ошибаешься…
        Монашка легко прикоснулась к нательному крестику, а потом трижды перекрестилась.
        - Люцифер всего лишь один из сонма слуг. Зачем же нам поклоняться слуге, если можно возносить молитвы и деяния к престолу господина? Это дневные конфессии очерняют нас в глазах паствы. Глупцы, они не понимают того, что Ночь нельзя запятнать мраком оговоров. Это ее обычный цвет… Можно только пытаться сделать тьму светлее. Общими усилиями зажигая везде, где только можно, огоньки веры… В надежде, что со временем они, как звезды укроют небосклон и развеют мракобесие и невежество.
        Таки прав был тот, кто сказал, что за все приходиться платить. Тем более, за удовольствие.
        Я, конечно же, весьма благодарен ей и наконец-то расслабился… но, не настолько, чтобы позволить дуть елей в уши.
        - Любопытно. Я подумаю над этим… Непременно. Как только выдастся свободная минута.
        Послушница настолько вдохновилась оказанным мою вниманием к ее словам, что не стала возражать против еще одного приобщения… Для закрепляющего эффекта. Тем более, как сказано, всякий неофит троицу любит. Только на этот раз я сам выбирал мodus operandi. Благо, форма одежды, позволяла. В общем, «избушка, избушка, повернись к лесу передом»… и нагнись чуток.
        Хвататься за ствол ближайшего дерева - это уже была личная инициатива девушки.
        - Что дальше делать будешь? - спросил, когда мы закончили с лечением и уже выходили из лесу.
        Мысль о том, что монашка пойдет вместе с остальными в Замошье, мне не очень нравилась. С ее талантами в общении с мужчинами, она вполне способна организовать такой бардак в селе, что по возвращении я найду там одно пепелище. Но и просто помахать на прощание рукой: «Спасибо, солнышко, было приятно. Созвонимся…», - как-то напрягало. Нет, если она сама это скажет, то так тому и быть, но первым отшивать не стану.
        - Если позволишь, атаман, я с отрядом останусь… - мило улыбнулась «сестричка». - Обузой не стану. Не сомневайся. Послушниц Церкви Ночи не только искусству любви обучают. С тех пор, как Вселенский Собор записал нас в еретики, каждый, кто дает обет служения, проходит и воинскую подготовку.
        - Позволишь взглянуть на твои умения?
        - Конечно, атаман Антон. В сплетении нитей судеб не бывает случайных узлов, и я уверенна, мы тоже встретились не просто так. Не мне видеть будущее и определять твою значимость для Церкви, но в том, что это так - сомнений нет. Значит, кому-то придется указать тебе дорогу к Храму Ночи. И если такова воля Господа, то отныне я твоя верная служанка и проводник.
        Охренеть… Говорили мне товарищи, для интрижек выбирай девчонок попроще. За красотками роковые тайны и прочие неприятности, как шлейф тянутся. Угу, сходил в лесок… Отдохнул. А в награду - полезай в религиозные разборки и прочие пророчества. Блин, уж лучше б триппер подхватил.
        Хотя… Ого! Не соврала сестричка. Статы у нее будь-будь. Только с Мамаем сравнить можно. Сила «18»». «Ловкость «12». Здоровья «60»! Навыки владения холодным и огнестрельным оружием «300». Верховая езда «8». Харизма «21». Хирургия «5» Убеждение «6».
        Да, такая точно обузой не станет. Более того, многим жизнь спасет. При таком навыке хирургии - каждый боец получит дополнительных «20%» к шансу выжить в бою. Да и уболтать, при случае, нужного персонажа поможет. У меня-то убеждение пока на единичке. Вот только…
        - Хорошо. Ты принята. Но с одним условием…
        - Все что прикажешь… - глядела серьезно. Даже с каким-то фанатичным отблеском в глазах. Будто Мессию узрела.
        - Наденешь мужскую одежду и… парням моим голову не морочь. Я не ханжа и против… целительства ничего не имею. Но в походе с этим надо поаккуратнее. Если переборщить, снесет головы хуже пьянства. Понимаешь меня?
        - Да… Все сделаю, как велишь. Но ты не волнуйся, атаман Антон. Остальным помощь пока без надобности. Зачем же мне исцелять здоровых?
        Вот как? Хотя… Это ж только я в Замошье нос морщил и целибат хранил. Федот и Мамай провели время с толком. А джурам рано еще… Пусть сначала усы вырастут.
        - Тогда, я тебя принимаю. И это… имя мне скажи свое, а то даже как окликнуть не знаю.
        - Мелисса… - стрельнула лукаво глазками девушка, напомнив расхожую шутку, о том что секс не повод для знакомства.
        - Красивое имя… - надо ж что-то брякнуть, чтобы скрыть неловкость. - В переводе с греческого «пчелка». Очень тебе идет. Мед для своих и жало для врагов. - Иди, подбери себе одежду.
        Провел взглядом, ловя, так сказать, последнюю возможность полюбоваться, и подумал, что второй вариант перевода имени Мелисса - «Трудолюбивая», тоже в точку. Благодаря ее стараниям я снова обрел хладнокровие и мог сосредоточиться на делах насущных и более банальных. Войне, интригах и карьере…
        
        * * *
        
        Разбираясь с пополнением, упустил из вида умения амазонки. А зря… Оказалось, что у девы-воительницы «поиск пути» равен аж целой восьмерке. Так что дальше мы понеслись, как вихрь, и к Переяславу добрались еще этим днем. Правда, всего за полчаса до наступления сумерек. Но тем ни менее…
        «Крепость Переяслав принадлежит полковнику Чарноте. Войско Запорожское. Населению нет до вас дела»
        Понятно. Постучал рукоятью в створку ворот, дождался стражников и вежливо попросился на постой. Сонный городовой казак оглядел нас внимательно. Чуть дольше остальных задержал взгляд на сестре Мелиссе. Видимо, что-то заметил, хотя она, как по мне, ничем не отличалась от безусых джур, в отличие от амазонки. Достоинства фигуры Иридии и под мешком не спрятать. Хмыкнул, но ворота открыл. Правда, после того, как кивнул Мамаю. Как давнему знакомому. А когда я мимо проезжал, проворчал негромко:
        - Только в Сечь не суйтесь…
        Я не сразу понял, к чему это. Но за совет поблагодарил и пошлину оплатить не забыл.
        - Как распознал? - спросил еще, для общего, так сказать, образования.
        - Так бабы ж никогда ровно не держатся, - охотно объяснил стражник, увидев, что в ладони на один серебряный кругляш больше, чем полагается. - Либо выпячиваются, как та, что плащом прикрылась. Либо мышками серыми прикидываются, чтобы никто не заметил. А того не понимает, что опытный воин в первую очередь к таким приглядывается. Ибо опасность именно по темным углам да закоулкам таиться любит.
        - Спасибо за науку…
        - Не на чем. Если еще чего узнать захочешь, спрашивай Карпа Бесприданного.
        Крепость-городок впечатления не производили. И стены не каменные, и дома - не хоромы. Но, все что путнику надо, имелось в наличии. В смысле - рыночная площадь и постоялый двор. Визит в купеческие лавки, из-за позднего времени, отложили до утра, а на постоялый двор завернули сразу.
        Учитывая позднее время внутри было немноголюдно. Даже непременного Путника и Завсегдатая не обнаружилось. Зато за одним столом сидела, одетая как зажиточная мещанка, молодая женщина или девица, а за соседним - седоусый воин. В непривычном, явно, европейского покрою мундире. Его рокантон* (*тип шлема) лежал на подоконнике за спиной.
        - Хозяин, тащи все что найдешь, - окликнул я мужика за шинквасом* (*прилавок, барная стойка). - Так чтоб никто голодным не остался.
        Тот оценивающе поглядел на нашу компанию и приветливо заулыбался. Похоже, моя платежная способность не вызывала сомнений.
        - Один момент, панове. Есть чем попотчевать путников. Не сомневайтесь. А хотите побыстрее, пусть хлопцы мне помогут.
        Джуры с готовностью метнулись на кухню, сестра Мелисса, не выходя из роли, подалась следом. Лучше б осталась сидеть. Ее плавная походка так разительно отличалась от угловатых и резких движений парней, что даже седой ветеран прищурил оценивающе левый глаз. После, поглядел на меня. Вполне добродушно. Я бы даже сказал одобрительно.
        Что ж, с тебя и начнем. Будем считать, сам пригласил.
        - Вечер добрый, сударь. Дозволишь присесть?
        - Почему нет? - указал ветеран на скамью. - Сделай одолжение. Здешний люд по домам разошелся, а одному напиваться скучно.
        - А другого варианта нет? Кроме «напиваться».
        - Как не быть, наверняка есть. Но о них я подумаю завтра, - широко усмехнулся воин. - Позволь представится. Виктор де ла Буссенор. Отставной капрал.
        - Непривычное для наших мест имя.
        - Я испанец… - он произнес эти слова так, словно говорил: «Я - сын Божий!». Отпрыск старинного рода, пустившего корни в Старом и Новом Свете. Мы воевали во всех сражениях, еще начиная с времен Ветхого Завета. Сюда прибыл по приглашению гетмана польного князя Радзивила. Вначале был в его личной охране. Затем - получил хоругвь легкой кавалерии. Мы неплохо проявили себя в военных действиях. Князь даже собирался на полк меня поставить…
        - И что же помешало гетману?
        - Радость и печаль этого мира… - вздохнут испанец. - Женщина. Даже не ожидал, что в таком возрасте я способен на подобные чувства. Как мальчишка влюбился панночку из чудесного, старинного города Львова. Обворожительное создание. Совершенно вскружила мне голову. Так, что я обо всем на свете забыл. Даже о службе… Полгода был счастлив и жил, как в Раю. Пока не закончились деньги. И, как только это произошло, прекрасная панночка уехала с торговцем мехами в Краков, а я остался без денег и без службы...
        - Печальная история. И поучительная… Ее надо в каждом трактире рассказывать.
        - Угу… - мокнул усы в пиво Виктор. - Как будто я первый на эту уловку попался. И до меня женщины вертели мужчинами как хотели. За триста лет до нас один итальянец написал весьма поучительную книгу. «Декамерон». И что? Стало с тех пор меньше обманутых мужей или любовников? Шалишь… Только скопец защищен от любовного дурмана. Да и то…
        - Зачем же так радикально? - улыбнулся я. - Можно и по-другому тоску развеять. Приставай ко мне. Совсем времени на хандру не останется. Заодно, и финансовое положение подправишь. Ну а если судьба - то удачная рана, полученная в бою, куда почетнее чем нож ветеринара. Как считаешь?
        - Разумно… - кивнул де ла Буссенор. - Считай, договорились. Сейчас присягу на верность давать не буду, произнесенные в хмелю слова малого стоят. А завтра с утра, если не передумаешь - пойду с вами. И в самом деле, засиделся. Только еще одна просьба…
        - Я слушаю.
        - Не мог бы ты ссудить меня пятьюстами талеров? Видел я у здешнего ювелира великолепное колечко. Хочу выслать его своей панночке. Может, передумает и вернется? Как считаешь?
        Что я считал, влюбленному ветерану лучше не знать. Ибо не лечится… Так что я лишь покивал, подумал… да и выложил испанцу кошель. В конце концов, кто я такой, чтоб осуждать или поучать? Со своими проблемами разобраться бы. И лучше вовремя.
        Видимо, что-то такое было написано на моем лице, потому что молодая мещанка, когда я подошел к ее столу, заговорила первой.
        - Если ищешь гадалку, сударь, то ты не вовремя. Я гадаю только на молодой месяц.
        - А я думал, что гадать лучше в полнолуние…
        - Можешь и дальше так думать, - фыркнула пренебрежительно. - Вреда от этого никому не будет. А я - ведунья, и умение это в моей семье передается от бабки к внучке с незапамятных времен.
        - Это серьезно. Зовут то тебя как, ведунья?
        - Оксаной. И нечего зубы сушить. Кстати, если заболят - обращайся, заговорю. Могу приворотное зелье приготовить. Впрочем, тебе без надобности, коль с таким гаремом путешествуешь. А вот удача в бою никогда воину не помешает. Так и быть, приходи через недельку.
        - Знать бы еще, где я через семь дней окажусь… - улыбнулся я. - У меня другое предложение. Приставай к нам. А как новая луна взойдет, так мы к ворожбе и вернемся. Ну что? Хорошо придумал? Соглашайся. Я хоть и не врожбит, но тоже кое-чего умею и смекаю: не от доброй жизни такая молодая и красивая девица в одиночестве ночь на постоялом дворе коротает.
        - Твоя правда… - посмурнела личиком Оксана. - Родом я из Полтавы. Сама на хозяйстве. Бабка уж годков пять как померла. Сватался ко мне Микола-кузнец. А его, как на зло, поповская дочь полюбила. И стала она стараться, как могла, уговор наш разрушить, а суженого себе забрать. Ничем, змея подколодная, не гнушалась. Даже отца своего на подлость уговорила. К нашему несчастью, в околице падеж скота случился. Вот батюшка меня в чародействе и обвинил. В тот же вечер хату дегтем обмазали и сожгли. К счастью, нашлись добрые люди, упредили вовремя - и я успела сбежать.
        - Печальная история… - покивал я сочувственно. - Ну, не горюй. Все перемелется. Подсаживайся к нам, да знакомься с новыми товарищами. Говорю сразу - неволить не стану. Можешь уйти в любой день, когда пожелаешь. Договорились?
        - Спасибо. Ведовство запрещает убийство… Но во всем остальном буду тебе полезна, как никто другой. О болезнях, порче и проклятиях можете забыть. Да и удачу призову.
        Вот и славно. А теперь ужинать и спать. Смотр войскам и новоприобретенным попутчикам устрою завтра. Но, даже, не глядя на их статы, могу спорить на что угодно, что ни ведунья, ни влюбленный ветеран в отряде лишними не будут.
        Глава 11
        Глава одиннадцатая
        
        На следующее утро первым делом метнулся на рыночную площадь. Немного поторговался и в двух лавках сбыл все нажитое по пути в Переяслав имущество. Кроме пары лошадей, которых по-прежнему держал для себя. Немного осталось до следующего уровня. А как дорасту, то все заработанные очки вложу в ловкость и верховую езду. Боевой конь - это хорошо, но скаковая лошадь - лучше. Особенно, если все чаще начнут конники нападать. Тут скорость и маневренность будут иметь гораздо большее значение, чем дополнительные очки здоровья.
        К слову, разжились мы неплохо. На сбыте трофеев я поднял две тысячи. Даже с небольшим хвостиком. При том, что кое-какое барахлишко получше отобрали себе мои девушки. Ведунья Оксана сперва покочевряжилась, мол не к лицу девице в мужском платье, но - поговорив с «сестрами», мнение изменила. Правда, на одежку с чужого плеча не согласилась. Сама сходила на рынок, а вернулась - в шароварах, жупане и шапке.
        Вот только глядя на нее, я первым делом вспомнил поговорку о шиле в мешке. Тут и наблюдательности Касьяна не надо, чтобы распознать ряженую девицу. Купи Оксана одежду даже на три размера больше - ее выдающиеся округлости все равно вылезали бы наружу, как привратные башни. Что, к слову, в прежнем, женском наряде, гораздо меньше впадало в глаза, чем в приталенном жупане.
        Часа через два, когда с торговлей и сборами было покончено, я распорядился седлать коней, а сам решил еще разок заглянуть в кабак. На судьбу. Мало ли… Вдруг еще кто интересный мне за это время появился.
        Не ошибся, но и не угадал. Никаких новых путешественников в корчме не объявилось, зато имелся весьма озабоченный крестьянин. Он даже за стол не присел, так и торчал возле дверей, с надеждой взирая на каждого входящего. А глаза, как у побитой собаки.
        - Погорелец что ли? - не смог пройти мимо. Остановился рядом, ожидая ответа и прикидывая, сколько подкинуть страдальцу на бедность.
        - Доброго вам здоровья, ваша милость, - привычно согнулся тот чуть не до пола. - Бог милостив, цела деревня. Другая беда у нас приключилась. Похуже…
        - Вот как? И что может быть хуже пожара? Наводнение? Откуда ж ему взяться? Которую неделю сушь…
        - Бандиты, ваша милость, - тяжело вздохнул крестьянин. - Почитай седмицу уже, как в деревне нашей банда постой себе учинила. Все что нашли - отняли. Скотину порезали… Баб помоложе и девок, которую поймают, сразу к себе тащат… Запугали так, что даже старухи из домов нос казать боятся. Стыдно сказать, мужики в огородах хозяйничают. Воду из колодца сами носят. Помоги, барин! - бухнулся в ноги. - Век за тебя Господа молить станем.
        - А чего ж своему господину не пожалуетесь? Чья деревня то?
        - Полковника Барабаша, барин… - крестьянин не торопился подниматься. - Да только нет его. В поход ушел…
        Я хмыкнул.
        - Небось, чужую деревню грабит… В отместку.
        - О том не ведаю, барин… Помоги.
        - А далеко твоя деревня?
        - Нет, барин. Туточки, недалече будет… - он с такой надеждой глядел, что не повернулся язык отказать. - Я за ночь добег. Как ироды в избу вломились, так я через окошко наружу и сиганул. Конному часа четыре.
        - Герой… А семью, значит, разбойникам оставил?
        Мужик пригорюнился, но ответил без особого переживания.
        - Дык, а чего? Старшую дочь я в погреб спрятал - не найдут. Малышня сопливая им без надобности. А баба у меня такая страшная, что если б не приданое, то и черт бы с ней не оженился. Как рассмотрят получше - сами сбегут.
        - Ловок, шельма… - усмехнулся я невольно. - Говоришь жена страшная, а у самого детишек столько.
        - Дык, это… Ночью ж не видно…
        Мужик повеселел, видимо, понял по моему тону, что помощь будет.
        - Ладно, уговорил. Веди…
        Деревня Дымное и в самом деле оказалась поблизости. Даже раньше добрались. Часа за три.
        «Деревня Дымное принадлежит полковнику Барабашу. Войско Запорожское. В деревне засели бандиты «56 человек». Жителям деревни нет до вас дела. Хотите напасть на бандитов?»
        Ого! Больше полусотни! Солидная шайка. А нас всего девять. Из них - одна амазонка, две девицы и два подростка. То есть - считай пять бойцов. Почти по дюжине на брата. Но, если не нападать, то за каким рожном мы сюда приперлись? Почтение засвидетельствовать. Фиг вам… Тем более, при таком раскладе и очки поднять можно неплохие.
        Деревня, несмотря на предполуденное время, словно заснула. Тишина, как и не человеческое жилье перед нами, а заимка заброшенная. Да уж, хорошо погуляли душегубы, если даже курей не видать. Все подмели… И ночь провели весело, коль до сих пор дрыхнут. Ну и мы их будить не станем.
        - Оксана, Мелисса - вы с лошадьми оставайтесь. В деревню не суйтесь. Мамай, Федот, берите одного джуру и заходите с того краю. Я с Виктором - зайду отсюда. Хлопцев в дело не пускать. Пусть по сторонам глядят, когда внутрь заходить будете. Пальбу не открывать. Бандитов резать тихо. Чем больше уложим, пока остальные очухаются и тревогу поднимут, тем для нас лучше.
        - А мне что делать, атаман? - не услышав своего имени, Иридия отозвалась сама.
        - Ты, сестра, поднимись на крышу вон того амбара. С него вся деревня, как на ладони. И если кто выбежит наружу, раньше чем мы до него доберемся… Лук у тебя, я видел, хороший. Стрелять, думаю, тоже умеешь.
        - Умею.
        - Вот и славно. Тогда, не будем терять время. За работу…
        Двери в первую избу даже не скрипнули. Их просто не было. А вот разбойники внутри обнаружились. Ровно четверо. Двое спали на хозяйской лежанке, двое - уснули сидя за столом. Уложив кучматые головы между выщербленными мисками с капустой и таким же замызганным кувшином. Черепки второго, видимо, опустевшего раньше, валялись возле печки.
        Мы с Виктором тихонечко зашли за спины сидящих и двумя точными ударами в основание черепа, прикончили бандитов. С непривычки и избытка адреналина, я не рассчитал сил и чуть не пришпилил своего к столешнице. Зато, тать даже не дернулся. Впрочем, может, он столько вылакал хмельного, что вообще ничего не чувствовал?
        Разделавшись с первой парой, перешли к спящим на лежанке. Тут без затей, зажали рты и почти синхронно ударили в сердце. Так меньше крови. А зачем людям имущество портить. Отстирывай потом…
        Кстати, испанец и в самом деле оказался весьма опытным. Четко отслеживал мои движения и подстраивался под них без дополнительной команды. Мне даже показалось на мгновение, что это не второй боец, а мое же зеркальное отражение.
        За печкой зашуршало и мы, шагнули к ней. Виктор был чуть ближе, поэтому занавеску отдернул он. С печки на нас уставилось три пары детских глаз. На вид, самому старшему было лет шесть.
        - Сидите и не вылезайте, пока мамка не придет, - пригрозил я им пальцем. - Хорошо?
        Старший кивнул.
        - Ну и молодцы…
        Выйдя во двор, увидел Мамая и Федота заходящих во вторую избу. Они справились чуть быстрее. А, может, там бандитов меньше было. Посмотрел на крышу амбара - Иридия подняла руку, показывая, что все в порядке.
        В следующей избе было то же самое. Только бандитов пятеро. Но и их убить удалось не поднимая шума. Итого - минус девять. Если у боевых товарищей счет не хуже, то это уже полторы дюжины. Еще бы так хоть дважды, тогда даже если душегубы проснуться, уже не страшно.
        Мамай, ждал во дворе. И увидев меня дважды раскрыл и закрыл пятерню, потом чиркнул пальцами по горлу. Здорово. Даже опережают на одного. Я кивнул, и казак нырнул в третью избу. Мы с Виктором тоже.
        Здесь бандитов было больше. И спали не все…
        Человек шесть или семь привычно храпели за столом, а двое - развлекались. Один придерживал пленнице, запрокинутые за голову руки, а второй занимался более приятным для него делом. Рот крестьянке заткнули платком, от того и шума почти не было. Да она и не сопротивлялась… Вряд ли эта забава началась сегодня. Так что откуда силы взять?
        Выбирать не приходилось. Я метнулся к тому, что ерзал сверху, и с ходу рубанул саблей по шее, а де ла Буссенор суетиться не стал - метнул кинжал. Прямо в глаз. Бандит руки пленницы отпустил и повалился на бок. С лежанки, к счастью, не упал.
        Порешенный мной «любитель сладкого» вздрогнул, потянулся руками к ране, захрипел и упал ничком. Только ногами засучил. Честно говоря, в эту минуту я даже обрадовался, что насильники заткнули крестьянке рот. Глаза у нее как блюдца стали. Я уж подумал, сейчас вырвется и вскочит с воплями. Но, повезло - потеряла сознание. Так что скоротечная зачистка активной парочки, спящих за столом не потревожила. Ну, а с ними мы разобрались уже в привычной манере.
        Вместе с первыми двумя, всего насчитали восьмерых.
        И как раз в этом месте везение закончилось. Видимо, у Мамая с Федотом, в подобной ситуации все прошло не так гладко, потому что деревенскую тишину всколыхнул пронзительный женский вопль.
        Вряд ли он кого-то всерьез мог встревожить. Думаю, за то время, что бандиты хозяйничают в Дымном, к подобным крикам давно уже привыкли и местные жители, и сами захватчики, а вот разбудить - легко. Особенно тех, кому похмелиться или до ветру приспичило…
        Так и произошло. Мы с Виктором выскочили на улицу и со всех ног метнулись в следующий дом. Увы… Бандиты хоть и не хватались за оружие, но и не спали. Четверо…
        Двоих закололи с ходу. Пока те моргали, не соображая, кто к ним заявился. С остальными пришлось немного побряцать клинками. Ясное дело, что спросонку они были так себе противники, но в тесном помещении любое неосторожное движение или подвернувшаяся под ноги миска, может стоить очень дорого. Так что лучше лишний раз не рисковать.
        Мамай и Федот думали так же. И больше внутрь заходить не стали. Наоборот, подняли невероятный крик, попеременно вопя то «Пожар! Горим!», то «Казаки! Спасайся, кто может!». Подействовало. Бандиты полезли наружу не только через двери… И тут уже показала себя во всей красе Иридия.
        Честное слово, не знал бы, что она там одна, то решил бы, что лучников не меньше трех.
        Схлопотав стрелу в глаз или в шейную ямку, бандиты валились налево и направо, аккурат по мере появления. Нам даже добивать не приходилось. Пользуясь моментом, я обернулся, чтобы похвалить амазонку и, к собственному изумлению, увидел рядом с ней и Мелиссу. Причем, послушница Церкви Ночи даже опережала Иридию в скорострельности.
        «А ты сомневался, брать или не брать «сестричку» в отряд…» - пробормотал «секретарь».
        Чего, какой еще «секретарь»? Это ж мое второе я голос подало. М-да, вот так и сходят с ума, на почве пролитой крови.
        «Победа! Вы заработали 620 талеров. Вы получили 480 очков опыта. С отрядом разделено 265 очков. Вы заработали следующий уровень. Часть ваших бойцов заслужила на повышение. Жители деревни благодарят вас за освобождение и предлагают награду».
        Услышав о награде, я тут же вспомнил голодные глаза ребятишек за печкой. Они же не на трупы бандитов смотрели, а на стол с остатками трапезы.
        - Какую еще, нафиг, награду… Детишек накормить хоть найдется чем?
        «Вы отказываетесь от награды?»
        - Да…
        «Отказ принят. Вы заработали «10» очков известности»
        - Ты с кем беседуешь, идальго Антон? - внимательно поглядел на меня Виктор.
        - Благодарю своего небесного покровителя и ангела-хранителя за дарованную нам победу, - перекрестился демонстративно.
        Религиозного испанца убедило. А я взял себе на заметку, в будущем общаться с этими… покровителями, мысленно. Особенно, в присутствии других. Не стоит напрягать народ. Мы хоть и не в Испании, но инквизиция, как известно, не дремлет.
        
        * * *
        
        Себе, как и планировал, поднял ловкость и привязанную к ней верховую езду. А заслужившему повышение Федоту - силу и здоровье. Решил, пока я в серьезные баталии не лезу и большие армии в бой не вожу, в первую очередь сделать своих спутников крепче физически. Чтоб не вываливались из седла от первого же меткого выстрела или богатырского удара.
        Лекарские умения Мамая и Оксаны - это, конечно, здорово. Но надо ж еще, чтоб было кого лечить. А если сражение не закончится одним боем, то в следующий они пойдут ранеными. И вот тогда каждое дополнительное очко жизни может стать решающим.
        Посовещавшись с небом и обслюнявленным пальцем, Мамай предложил двигаться в сторону Полтавы. Мол, на данный момент, самое оптимальное направление. И ветер попутный.
        Не совсем понимая, при чем тут ветер, мы же в конце концов не парусники, спорить не стал. Проводник всегда прав, даже если зовут его Моисей, а прозвище Сусанин. И не пожалел...
        Едва повевающий, и приятно холодящий спину, ветерок буквально через час окреп так, что скакать в любую иную сторону пришлось бы с величайшим трудом. А к Полтаве мы неслись, будто на воздушной подушке. Только седой ковыль мелькал под копытами.
        По пути мимоходом очистили мир еще от двух разбойничьих шаек, отправив в чистилище десять и тринадцать душ соответственно. Очков опыта тоже что-то накапало, ну и талеров под три сотни со всех вместе упало. Добычу не стал подбирать. Место занимает, а на рынке за все вместе и копу* (*пятьдесят монет) не сторговал бы. Нет, пословица «копейка рупь бережет» в моем случае не работает. Не тот размер... Чтобы заработать на приличную жизнь и начатое строительство - таким макаром мне придется тысячу разбойников извести. И не штук, а ватаг. Бред... Надо искать куш посерьезнее, а не крохи на большой дороге подбирать.
        Полтаву проскочили не задерживаясь. Продавать нечего, в корчме - кроме завсегдатая вообще ни души. Да и до Маслова Брода, каким-то непостижимым образом оказалось уже почти рукой подать. Вот и посмеивайся после этого с методов характерника. Со стороны деревенским дурачком казался, а в результате - путь, на который я не меньше двух недель собирался потратить, за трое суток преодолели. Вернее, за четыре... До села еще не добрались. Но о тех двух десятках верст, что остались, уже и упоминать нет смысла.
        Ага, счас... Помяни черта, он и выскочит.
        Ну, не собственной персоной, ясен пень, - но и отряд дезертиров в количестве сорока трех воинов из состава татарской иррегулярной легкой конницы, башибузуками именуемых, тоже не подарок. Может, и не стал бы связываться. Но, во-первых, - чем больше врагов, тем больше приз. Во-вторых, - у них в плену имелась интересная парочка: московский дружинник и запорожский кавалерист. Судя по тому, что такие воины мне еще не попадались - они из элитных. Так отчего не заполучить в отряд парочку?
        Ну и в-третьих, - башибузуки напали сами. И пока я раздумывал да прикидывал варианты, рвать когти стало слишком поздно.
        - Стой, бачка! - заорал издали предводитель. - Твой дальше ехать нет! Деньга давай!
        - И не мечтай. Сами платите, если жить хотите... - о, почти стихи получились.
        Татары то ли рассмеялись, то ли завыли от полученного оскорбления, выхватили оружие и кинулись на нас.
        Хорошо командовать отрядом профессионалов. В том смысле, что все и без тебя дело знают. Бабахнули мушкеты, засвистели стрелы... В нашу сторону тоже. Ну а там завертелась карусель конной сшибки. Грудь в грудь, клинок к клинку...
        Мамай чертом вертелся внутри целой кучи башибузуков. И судя по тому, как стремительно редела вокруг него стена халатов, казаку такой бой был не то что не вновь, а самое обыденное занятие. То и дело, раздавался сдавленный полустон-полувсхлип, кто-то вскрикивал: «Шайтан!», и статистика объявляла, что очередной басурманин отправился на встречу с Аллахом.
        Сестрички Иридия и Мелисса сыпали стрелами, четко распределившись по номерам. Одна стреляет, вторая стрелу накладывает. И наоборот. В результате, никому из налетчиков, пока к этим фуриям приблизиться не удалось. А за спинами у них, с пистолем наготове, ждала Оксана. Ведунья, как и предупреждала, в бою не участвовала, но прикрыть спины подругам, была готова.
        Федот скооперировался с испанцем. И методично разил противника под прикрытием шпаги Виктора. Тот так искусно владел клинком, что ни один башибузук не мог помешать стрельцу перезарядить мушкет. Ну а когда тот был заряжен, Федот и сам справлялся с любой целью. В основном, выбирая тех, кто имел самопал или лук побогаче. К счастью, среди татарской бедноты таких было меньше десятка... Именно, было.
        С джурами дела обстояли хуже. Один уже лежал без сознания, второй, припав к конской шее, уносился галопом прочь. Но не без толку... Оттянул на себя почти десяток налетчиков. Жаль, если убьют. Ему совсем немного до нового уровня осталось...
        Я пришпорил коня и поскакал наперерез.
        «Мушкет!»
        Прицелился в кучу преследователей и бабахнул. Стрельба на всем скаку совсем не то что с упора лежа, но в такую цель промахнуться сложно. Так что попал и я. Правда, в лошадь. Но тем ни менее, одним преследователем стало меньше.
        Не осаживая коня, максимально быстро перезарядил и бабахнул еще разок, уже с гораздо меньшего расстояния. И вот как раз теперь промахнулся. Мне в плечо уткнулась татарская стрела. Глубоко не вошла, доспех защитил, но прицел сбила. Перезаряжать заново, не осталось времени.
        «Пистоль!»
        Джура пронесся мимо, а я дважды шарахнул прямо в рты, раззявленные в вопле: «Алла!».
        Впечатлило. Башибузуки буквально вздыбили коней, сдерживая их на месте. И пока пытались понять, что случилось, я успел перезарядиться. Благородный пистоль не только стрелял кучно, но и заряжался вдвое быстрее мушкета.
        - Бабах! Бабах!
        Башибузуки взвыли от ужаса. Видимо, никогда прежде не встречали оружие, способное стрелять дважды. Уцелевшая пятерка завопила привычное: «Шайтан!», - и рванула прочь.
        - Бабах! - это джура вернулся и послал татарам гостинца вслед. Попал. Но тоже в лошадь.
        - Держись рядом и не лезь поперед батьки в пекло! - рявкнул я на него. Хлопец ничего не ответил. Да и не требовалось. Если до сих пор головы не потерял, то уж как-нибудь и дальше уцелеет.
        Осмотрелся и остался доволен. По большому счету, бой можно было считать завершенным. Отдельные группы башибузуков там и сям еще пытались что-то предпринять, но больше из-за присущей им безбашенности, чем надежды на успех.
        Мамай сменил коня, видимо, его был убит. А трупов вокруг казака валялось столько, что впору защитный вал возводить. Федот расстрелял весь боезапас и поменялся ролью с испанцем. Мушкетом Виктор владел похуже Стрельца, так что подпускал врагов поближе, но мимо пули тоже не клал.
        Сестрички израсходовав стрелы, вооружились копьями и уверенно добивали спешенных врагов. Оксана по-прежнему держалась рядом и пару раз даже выстрелила. Видимо, из милосердия...
        Короче, пишите письма мелким почерком... Пора и о себе подумать. Очки умений на дороге не валяются.
        «Сабля!»
        Перехватил ближайшего татарина, скорее всего даже не понимающего куда несется, и срубил его, усилив удар встречным движением. Потом - догнал еще одного... И еще одного... Четвертый свалился замертво от выстрела джуры, раньше чем я взмахнул саблей. Честно говоря, я о хлопце совсем забыл, а он - молодец: выполняет приказ, держится рядом. Вот только не удержался и таки высунулся вперед. Но за это я его ругать не буду. Стрелял не из-за спины. Отъехал чуть в сторону. Соображает, значит...
        «Победа. Вы получили 764 талера. Вы получили «790» очков опыта. С отрядом разделено «446» очков опыта. Вы нашли составной татарский лук «урон колющем оружием 30». Часть ваших бойцов заслуживает повышения. К вам в отряд вступили московский дружинник и запорожский кавалерист»
        Отлично. Осмотрим ряды...
        Так. Повышение заработали оба джуры. Можно поднять их до новиков. Следующий уровень - казак. Здоровья побольше и удар сильнее. Годится. Не зря возился с парнями.
        Дальше... Почти все мои ранены, но благодаря умениям Оксаны и Мамая, никто не смертельно и вскоре поправятся. В том числе и я. Оказывается, стрела все же залезла дальше, чем я думал, и крови вытекло изрядно. Ну, да теперь уж, неважно.
        А вот новые бойцы порадовали. Дружинник, как с картины о трех богатырях. Стать, шишак, доспех с зерцалом. Усы, борода... Витязь, одним словом. Э, нет - витязем он станет на следующем уровне. Но статы и так неплохие. Хуже чем у амазонки, но получше моих.
        И запорожский кавалерист вполне пригож. Лошадь породистая. Жупан с кольчугой. А умением стрелять верхом даже Федота за пояс заткнул. У Стрельца - «4», а у запорожца - «6»!
        В общем, не знаю, мне так подфартило или это уже Оксана наворожила, но такой расклад мне нравится. Вот только в путь отправляться нельзя. Надо бивак разложить. Подлечится, подхарчиться, да и врага поверженного ошмонать со всей тщательностью. Сорок три налетчика наверняка не с пустыми руками были. А пока суть да дело, наверняка стемнеет.
        
        * * *
        
        Конь остановился, метров пятьдесят не доезжая к подножью этого холма. И как я не понукал, не сдвинулся с места ни на шаг. Всхрапывал, стриг ушами, а вперед не шел. В общем-то, будь я животным, тоже доверился бы инстинкту и повернул обратно. Плохо здесь было, стремно… Но в том и разница между людьми и животными, что они делают только то, что хотят, а мы - что должны или прикажут.
        И хоть в этом мире мне никто не указ… Кроме собственного представления о чести и долге. Зато, как раз с ними, договориться труднее всего. Практически невозможно.
        Вздохнув, я слез с коня и дальше двинулся пешком.
        Холм, как холм… Ну, чуть более крутой, чем обычно бывают курганы, размытые дождями и зализанные ветром. Ну, трава на нем не росла, словно выгорело все в страшном пожаре. Или почву обработали каким-то сверхмощным гербицидом, вроде тех, что применяются на железнодорожных путях. Тишина вокруг непривычная… Ах да, о двери упомянуть забыл…
        В западной части имеется небольшой срез. А в нем - дверь. С виду ничего особенного… Как вход в погреб. Размеры только слишком «взрослые». Если бы конь не заупрямился, я мог бы внутрь прямо на нем и въехать. Если впустят, конечно…
        Подошел, проковырял кинжалом мокрые, словно только что из воды вынутые, доски. Толстые. Подогнанные наглухо. Места соединений только угадываются. Замка или иной запорной системы нет. Как нет ни ручки, ни колотушки, ни звонка. Похоже, хозяева гостей не ждут, или всегда сами сопровождают.
        Осмотрел створки и дверную коробку повнимательнее… Ничего, пойдем самым простым путем. Хотел постучать кулаком, но вовремя вспомнил о состоянии досок, и пнул ногой. Как и следовало ожидать, чавкающий звук не расслышит никто, стоящий дальше чем в двух шагах от входа. А с учетом толщины створки - и ближе.
        Ладно. Я хотел культурно…
        Развернулся и лягнул дверь, со всей силы. Твою ж… трам-пара-рам… Чуть не упал. Дверь открылась так легко, будто ее изнутри дернули.
        - Ё-моё!.. - это восклицание уже относилось к запаху, как кулаком шарахнувшему по обонянию. Блин! И это после лесных и степных ароматов.
        Внутри кургана воняло, как на скотобойне. Нет, не так… Как на скотобойне, где за закрытыми дверями и окнами разложилось и продолжало гнить целое стадо. Аж в глазах потемнело.
        В цеху первичной разделки туш доводилось как-то побывать. Правду говорят, человек привыкает ко всему. Работники сновали в помещении, как ни в чем не бывало, а я - начал выдерживать пребывание внутри без рвотных позывов дольше пяти минут только после третьей рюмки.
        Здесь тремя рюмками не обошлось бы точно. Поллитра с горла и сразу сигарету в зубы, чтоб дышать через фильтр. Теперь понятно, зачем волхв выдал мне эти шарики, скатанные из трав. Как только сунул их в нос, сразу голова кружиться перестала.
        Ой, не ладно тут. Ой, не зря мне так не хотелось браться за это задание, несмотря на все выгоды и обещанные награды. Но чего уж теперь, поздно пить «боржоми». Входим…
        Хорошо, хоть со светом обошлось без напрягов. Не так чтоб слишком часто, но большие факелы, закрепленные в железных держателях, исправно чадили по обе стороны прохода, чередуясь в шахматном порядке, примерно через каждые двадцать шагов. Газету на ходу не почитаешь, но и в чего не надо, тоже не вляпаешься…
        Впрочем, «чего не надо» на полу тоже не валялось. Впечатление, будто здесь регулярно убираются.
        - Эй, есть кто живой?
        Спросил негромко. Зачем привлекать внимание сразу всех. Особенно, когда неуверен, что тебе будут рады. По одному беседовать сподручнее.
        Тишина. Никто не торопится навстречу.
        - Э-ге-ге? Люди, ау?
        Стоп. Или я параноик, или шевеление все же было. Вон там, слева в углу, рядом с очередной дверью. Ближайший факела на правой стенке и там образовалась очень уютная тень. Она-то мне и не нравится. Чересчур плотная… местами. Не будем торопиться. Приглядимся… Так и есть. Очертания неразличимы, но на том уровне, где обычно бывает голова, что-то поблескивает. Точь-в-точь, как пара глаз.
        Делаем пригласительный жест. Одновременно демонстрируя пустые ладони. Решать ему.
        Понял и решил… Из укрытия шагнул человек в черной монашеской сутане. Вот только в руках у него совсем не распятие, а палаш. И явно не для благословения.
        Так значит… Ну, этим нас не удивишь. Понимаю, что в чужом монастыре свой устав, но и я еще тот христианин. Так могу щеку подставить - ладонь отвалится. Особенно, если вооруженная.
        Монах напал молча. Видимо, одно лишь несанкционированное появление, ставило меня в ряд заклятых врагов. Коих надлежало держать и не пущать. Причем, самым радикальным способом.
        Ваше право. Кто я такой, чтобы оспаривать. Выпад. Парирование. Еще выпад. Уклон. Еще один выпад. Нет, брат, похоже, богословие ты изучал прилежнее чем фехтование. Или наставник у вас никудышный. Кто же один и тот прием выполняет раз за разом, даже не пытаясь разнообразить. Выпад. Уклон. Финт. Удар. Минус один. Без обид, ладно? Ничего личного, только бизнес.
        К этим дверям ручку приделать не поленились. Именно по этому рисковать не стал. Поднял покойника, прислонил к створке и, подцепив за рукав саблей, прикоснулся к ней рукой монаха. Зашипело, как масло на раскаленной сковороде и так пахнуло горелым, что я даже через тампоны почувствовал. А мертвого монаха, похоже, убило вторично. Во всяком случае, обуглило качественно. Почти сравнялся с цветом сутаны.
        Придется теперь святому Петру добре голову посушить, устанавливая причину безвременной кончины усопшего.
        Отпустил бренные останки и поддел створку палашом. Клинок покрепче, да и сломать не жалко. Не свой же. Дверь уступила.
        Еще один коридор, в конце которого широкие ступени и, кажется, лестничная площадка. В смысле: будет выбор, куда свернуть.
        Коридор, вроде, не охраняется, но не будем торопиться с выводами. Ау, брат усопший. Еще разок общему делу послужить не хочешь? Авось, зачтется.
        Подхватил труп подмышки и двинулся вперед. Не спеша… А куда торопиться? Да и неприлично, с покойником на руках…
        Первую стрелу монах схлопотал шагов через пять. И еще одну… на десятом шаге. Похоже, решив окончательно запутать привратника Рая. Дважды умереть дело такое, с кем не бывает, но четыре раза подряд - явный перебор.
        Кордегардия! А в ней три собрата моего «проводника». Увидев, кто и в каком виде, к ним пожаловал. Монашеская братия оцепенела. А когда труп, после моего толчка, влетел прямо в объятия ближайшего, и вовсе потеряли связь с реальностью.
        «Пистоль!»
        - Бабах! Бабах!
        Чего уж теперь таиться? Они так вопили, что любые выстрелы заглушали.
        «Сабля»
        Третий монах, получивший от меня гостинец в виде покойника, только-только сумел от него избавиться. Но в глаза, при этом, у бедняги плескался такой ужас, что удар саблей стал избавлением.
        В кордегардии ничего примечательного не обнаружилось. Кроме весьма увесистой связки ключей. В полпуда весом, не меньше. Если что - и за оружие сойдет.
        На лестничную клетку выходило двое дверей. И в каждой имелась замочная скважина. Это уже обнадеживало. Паранойя шептала, что пластид… тьфу, заклинание можно и на них наложить. Чтобы только свои могли открывать, но это уже было чересчур сложно. Стража в прихожей, небось, не вечная, меняется хоть через сутки. И что, все время код доступа другой? При чем, вряд ли его накладывают прислужники. Значит, каждый день надо кого-то из высших чинов беспокоить. А они этого, жуть, как не любят. Во всех мирах…
        Налево пойдешь, направо пойдешь… Вечная дилемма. Налево приятнее, но чревато последствиями. Направо… А почему бы и не сходить, ломая стереотипы?
        Пригляделся к конфигурации замочной скважины, перебрал ключи… Открыл. С четвертой попытки.
        И, едва ушел, кувырком в сторону, от удара крестом по голове. Видимо, мое кряхтение и возня с замком были услышаны и правильно расценены. Потому что за дверями меня ждали…
        Священник. В красной сутане и с массивным посохом в руке. Посох имел навершие в виде здоровенного креста из желтого металла. Именно им священник и попытался меня благословить.
        «Пистоль!»
        Одно удовольствие стрелять лежа на спине, когда мишень нависает над тобой, закрывая все обозримое пространство. И хотел бы, никак не промахнуться.
        От удара пули в грудь, священник шагнул назад, еще раз… и завалился навзничь. Посох рухнул рядом. С характерным металлическим лязгом. Представив себе, что мог получить этим «плюсом» по голове, я даже вздрогнул. Никакой шлем гусара не спас бы от контузии. Ну а что сделали бы с моим бесчувственным телом, даже додумывать неохота.
        И еще одно… Тишина закончилась за этим порогом. Теперь даже вонь ослабела от тех воплей, визга, стонов и рыданий, которые хлынули на меня из-за этих дверей.
        Мама родная, куда ж меня занесло на этот раз? Уж не в Преисподнюю ли я вломился, как алкоголик с бодуна в пивную? Может, лучше свалить по-тихому? Пока не налили…
        Глава 12
        Глава двенадцатая
        
        Вопль, с которым я вскочил на ноги, вполне мог бы сойти и за трубный глас, возвещающий о конце света. Я ошалело водил по сторонам выпученными глазами, а сабля и пистоль в моей руке менялись местами быстрее, чем я успевал как следует сжать ладонью рукоять.
        - Тише, тише…
        - Успокойся…
        Тихий, нежный женский голос обладает успокоительным эффектом независимо от причины возбуждения. Особенно, нашептывания в ухо. А если при этом к тебе еще и прижимаются с двух сторон, ненавязчиво поглаживая в соответствующих местах, то и вовсе исцеляющий.
        Мысли угомонились и оружие перестало прыгать в руки. Оставалось вздохнуть и задать классический вопрос: «Что это было?».
        Ага, совсем за дурака меня держите. Раз спросишь, другой… глядишь, уже и смирительную рубашку несут.
        - Все хорошо, девочки. Я в норме… Сон приснился… Очень яркий… Блин, как наяву.
        - Сон, говоришь… - невесть откуда возникшая Оксана раздвинула «сестричек» по сторонам одним движением бровей и взяла мою голову в ладони.
        Ух, ты! Ладошки у ведуньи как лед, лучше для компресса и не придумать. Особенно, после серьезного застолья. Надо запомнить и взять на вооружение.
        - Это не сон, атаман… - Оксана выглядела встревоженной. - Это либо воспоминания, либо пророчество. Расскажешь, что увидел?
        Хотел отмахнуться, но посмотрев вокруг, убедился, что разбудил всех. И не только девушек. Значит, надо как-то компенсировать. Чтобы не считали командира полоумным и припадочным. Плохо для имиджа.
        - Ну, раз мы уж все равно не спим… Только, чур время зря не терять. Кто слушает - тот слушает, остальным готовить завтрак и собираться в путь. Мамай, как считаешь: до обеда к Маслову броду доскачем?
        На этот раз характерник даже палец облизывать не стал, просто кивнул.
        - Отлично… Тогда, слушайте…
        Руководствуясь правилом, что если рассказывать, то обо всем, иначе запутаешься - стал излагать товарищам все три сна. Предварительно указав, что это никоим образом не связано с моим прошлым, потому что ничего такого я о себе не помню.
        Реакция, как и следовало ожидать, у всех была разная.
        Испанец, проворчав что-то по смыслу схожее с «Влюбиться тебе надо, атаман. По-настоящему. Кровь от головы и отхлынет», - после чего потерял интерес к разговору и пошел к лошадям. Раньше чем я успел уточнить: а куда она прихлынет? Хотя, глядя на мечтательное лицо Виктора, и без ответа было ясно - к сердцу. Ага, тому самому куску мяса, не наделенному даже нервными окончаниями, не говоря уже о мыслительных способностях. Которому нифига не прикажешь, зато оно заставляет глаза глядеть только на то, что ему мило. Ладно, проехали. Вполне предсказуемо. У влюбленных и сумасшедших симптомы одинаковые.
        Остальные слушатели разбились на две группы. Мамай и Оксана, Иридия и Мелисса. Характерник и ведунья отошли в сторону и зашептались, время от времени поглядывая в мою сторону. С характерной для лекарей озабоченностью на лицах. А вот «сестрички» - наоборот, присели рядышком. Переглянулись и черная монашка кивнула амазонке:
        - Говори ты…
        Иридия отпираться не стала.
        - Сны твои, атаман Антон, о Амазонии. Очень уж много узнаваемого, так что сомневаться не приходится. Но, не из прошлого - это я наверняка могу сказать. Да, мы, как водиться между соседями, время от времени сражаемся с Черным Собором. Ну а стычки и битвы не обходятся без трупов, пленных, сожженных селений и прочих неприглядных спутников войны. Но ни разу за всю историю ни одна из сторон не устраивала карательных экспедиций и показательных казней. Наоборот - всем, независимо от звания и чина, предоставляется возможность выкупиться. Это даже вменяется победителю - составить список пленников и отправить сюзерену проигравшего сражение воеводы. Чтобы Императрица или Архиепископ могли заплатить за своих подданных или оповестить родственников.
        Мелисса кивнула, подтверждая слова амазонки. И продолжила сама:
        - А что до того ужасного места, вход в которое охраняли черные монахи и красные священники, то между послушниками Собора ходит легенда, о существовании тайной тюрьмы, которую где-то в землях Амазонии создала Инквизиция. Но, до сих пор никто точно этого не подтвердил. Слухи и не больше.
        - Погодите… Я запутался во всех ваших церквях, соборах… Инквизиция - это же организация католическая?
        - Да, атаман. Все верно… Католические страны, науськиваемые папами, объявили земли Амазонии проклятыми.
        - Ну, они и православных схизматиками считают… Между разными конфессиями такое сплошь и рядом. Каждая церковь утверждает, что именно она является истинной, а все прочие - ложные.
        - Тут другое, атаман. Вселенский Собор принял решение, что земли Амазонии заселены не язычниками, ни даже еретиками. Все мы признаны прямыми слугами дьявола. Не заблудшими душами, а проклятыми. Которых уже нельзя перевоспитать и наставить на путь истинной веры, а надлежит лишь уничтожать. Каждые два-три года Папа объявляет крестовый поход, и войска крестоносцев вторгаются в Амазонию, огнем и мечом уничтожая все живое на своем пути. А помимо них, тем же самым занимается множество отрядов под предводительством рыцарей-отступников. Действующих, якобы по собственному разумению, а на самом деле - с негласного благословения папы и кардиналов. Поскольку в каждом, даже самом маленьком отряде всегда есть инквизитор. А то и не один.
        - М-да, весело у вас…
        - Очень весело, атаман Антон, - потемнели глаза у Иридии. - Но, вернемся к тайной тюрьме. Мы тоже слышали о ее существовании, но за все время, даже самым лучшим следопытам, не удалось ее разыскать. Ты - первый.
        - Это не считается.
        - Почему?
        От такого вопроса я даже растерялся. Что значит «почему»? Мало ли что человеку присниться? Как там по определению? Невероятная комбинация реальных фактов. Вот… Я бы иначе спросил: откуда у меня эти факты, если я вообще из другого мира? А главное - сон к карте не приложишь и отметку не сделаешь.
        Восприняв молчание, как согласие и отсутствие аргументов для продолжения спора, обе сестрички многозначительно покивали и в свою очередь подались к лошадям, уступая место следующей паре.
        - Честно скажу, атаман… - начал беседу Мамай, - не думал, что на этом свете меня еще чем-то можно удивить.
        Судя по взволнованному румянцу на щечках Оксаны - ее воображение мне тоже удалось поразить. Это хорошо. Хочешь завоевать женщину - привлеки внимание, заставь думать о себе, остальное она сделает сама. Я, пока, не собирался заводить гарем, но то дело такое - чем черт не шутит. Иридия слишком независима, для приятного времяпровождения, секс с ней - тот же спарринг, а Мелисса - хоть и нежна, как шелк, чересчур таинственна. Все эти Черные мессы и прочая тьма не лучшая подоплека для длительных отношений. Ведунья, правда, тоже не вариант. Блин… В этом мире, вообще, есть обычные женщины? А то даже такая беззащитная с виду Настенька и та ведьмой оказалась.
        Это я не отвлекаюсь, с умной мордой паузу тяну. Жду продолжения. Взяли себе манеру, вокруг да около вытанцовывать.
        - Я думал, ты соберешь отряд отчаянных рубак, потеснишь какого-то паныча, как с Замошьем, да и будешь очередное гнездо вить. Потом, пристанешь на службу к одному из вельмож рангом повыше и на этом угомонишься. В самых смелых предположениях - уйдешь как Зборовский на Запорожье, да над казаками поверховодишь. С благословения Хмеля. А то и по собственной воле. На Низу всегда наберется пара-тройка сотен неусидчивых, готовых хоть куда, хоть бы с кем - лишь бы в поход.
        Я продолжал хранить молчание. Время от времени придавая лицу задумчивое выражение. Размышления о поведении девушек этому очень способствуют. Даже лучше чем умножать в уме трехзначные числа.
        - Скажи честно, ты оттуда пришел? Да? Чтобы добровольцев против очередного крестового похода собрать?
        Вот так оно и происходит… Когда у людей нет информации, они выводы придумывают, сообразно своему представлению о происходящем. А мне лучше и дальше молчать, пока не пойму, какой ответ они хотели бы услышать.
        - Всегда вы мужчины так, - вмешалась в разговор Оксана, отодвигая казака. - Чего пристал к человеку, как тать, с ножом к горлу. Вот, прям сейчас, вынь да полож тебе ответ. А что атаман наш, мог клятву дать, что в тайне свою миссию сохранит, в твою чубатую голову не приходило? Видишь же, что молчит? Значит, врать нам не хочет, а правду сказать не может.
        - Верно ведунья сказывает? - Мамай все же хотел ясности. Но, теперь и я знал, какой ответ правильный. И, глядя в глава казаку, едва заметно кивнул.
        - Слава Богу, - перекрестился тот. Оксана тоже. - Тогда и мне, слова нарушать не придется. Я с тобой, атаман. Аж до конца. Можешь не сомневаться.
        - И я… - ведунья аж помолодела… Если можно так выразиться о двадцатилетней девушке.
        М-да… Еще одна тайна на мою голову. Но не будем сейчас терять время на ее решение. Просто воспользуемся результатом. А в «что, где, когда» сыграем позже.
        - Спасибо, - прибавляю в голос соответствующей моменту торжественности. - Я в вас и не сомневался. Знаю - не подведете. А теперь, если все готовы, может, перекусим и продолжим путь? Очень мне желательно, еще нынче покончить со всеми делами в Масловом броде.
        
        * * *
        
        «Деревня Маслов Брод принадлежит полковнику Золотаренко. Войско Запорожское. Жителям нет до вас никакого дела. Ходят слухи, будто семьи погорельцев, которых недавно приютил староста, с нечистью знаются. Припозднившиеся с гулянья парочки уже несколько раз видели, как к ним в избу после полуночи кто-то шастает».
        Спасибо. Значит, адресом не ошибся.
        - Разбивайте лагерь, я к старосте. Вернусь - будем совет держать. Вы двое… - позвал недавних джур, - со мной.
        Свита не для солидности нужна, как принято считать, а чтоб всегда был под рукой посыльный. Мало ли, что-то кому-то сообщить надо или срочно позвать, не самому ж бегать. А до мобильной связи еще не одно столетие… Да и кабыздохов отгонять, чужаков не признавших, атаману тоже не почину. А я должен быть солидным, как новенький червонец… М-да, не впечатляет сравнение. Твою ж краснознаменную, какая инфляция произошла, чтобы такую шикарную цитату убить напрочь. И даже замена червонца на пять тысяч «амурских муравьев» ее уже не воскресит.
        Староста Маслова брода занимал привычное рабочее место каждого сельского начальника - скамейку перед своим домом. А солидная горка шелухи под ногами указывали, что трудится староста аж с самого утра.
        - Доброго дня, пане… - встать не поленился и даже шапку снял.
        Ну, так и я за последнее время прибархлился неплохо. Приобрел новенький жупан с кольчужной подкладкой, богатые сапоги из желтой телячьей кожи. За широким кушаком - солидный пистоль, дорогая сабля. Гусарский шлем за мной один из новиков несет. У второго в руках казацкое копье, но не простое, а с подвязанными возле жала парой цветных лент. То ли - для баловства, то ли - вместо бунчука. Сразу и не разберешь.
        - И тебе того же желаю. Ты здешний староста будешь?
        - Я, ваша милость, - еще раз поклонился тот, но шапку надел. Как бы подчеркивая некую официальность дальнейшей беседы. - Уже почти третий десяток, как общество избрало. А ты, пане, кем будешь, если позволено спросить?
        - Спросить дозволено, а отвечать или нет, с этим погодим, - раздул я щеки. - Как разговор пойдет. Поймем один другого, можно и представиться. А нет - разойдемся и забудем, что виделись. Согласен?
        Такой подход старосту впечатлил.
        - Да, ваша милость. Смекаю, не просто так вы мимо нас проезжали. И не коней напоить свернули.
        - Правильно смекаешь… Важное у меня дело, поэтому спрашиваю, кто в деревне верховодит? Сам все решаешь или еще кого для разговора позовем? Чтобы языком напрасно не мести?
        Староста поглядел внимательнее, затылок поскреб. Потом - подбородок.
        - Вообще-то, до сих пор слушались, но… похоже, в этот раз закавыка посложнее встанет. Эй! Малой! - окликнул первого попавшегося на глаза мальчугана. - Мухой в кузницу! Скажи Степану, чтоб бросал все и к нам шел.
        - Погодь! - остановил я паренька. Приходилось в кузнице работать и я отлично знал, что если заготовка в огне, хороший кузнец даже Смерть, пришедшую за ним, пошлет куда подальше. И не выйдет из кузницы, пока работу не закончит. Пережечь железо дело не хитрое, переделать сложнее.
        - Думаю, староста, нам с тобой немного прогуляться не помешает… Засиделись оба… - кивнул на шелуху. - Чего зря человека от работы отрывать? Заодно, гляну что за мастер и спрошу, сколько возьмет, чтобы всем лошадям подковы поправить.
        - Это можно, ваша милость, - согласился староста. - Степан работник золотой. Пока никто не обижался. Он в Черкассах на оружейника обучался, да только денег на вступление в цех не хватило. А в подмастерьях еще на три года оставаться не захотел.
        Кузница, как водится, стояла за околицей. Оно и вонь не так донимает, и огонь, если что, не село перебросится. Небольшая, задымленная до черноты, но аккуратная, ухоженная. Перезвона молотков и буханья тяжелого молота не слышалось, да и дымок над дымарем не вился. Это хорошо, не придется ждать.
        - Эй, Степан! Покажись людям! - окликнул кузнеца староста.
        Изнутри послышались тяжелые шаги и в дверном проеме показался мощный детина. Плечи аккурат как створка. Голова повыше притолоки. Хитер старик. Такая поддержка, разом решит все споры в пользу единомышленника.
        - Чего звал, староста?
        - Разговор имеется. Выходи, выходи… не обидим.
        Кузнец пожал плечищами, мол, да я не против - можете попробовать, если здоровья не жалко. Но наружу вышел, вытирая руки о кожаный передник.
        - Если разговор долгий, то пойдем в тень…
        Неподалеку от кузницы росла старая груша. Раскинув толстые ветви, что шатер. К стволу был придвинут небольшой стол и несколько чурбаков.
        - Присаживайтесь, угощайтесь, говорите…
        Кузнец исполняя обязанности хозяина быстро наполнил из кувшина чем-то пенным три кружки и от пил из одной. В кружке оказался чуть забродивший ягодный взвар. Кажется, его еще морсом называют. Точно не знаю.
        - Теперь можно, ваша милость, - сообщил староста, имея в виду, что в такой компании мои слова уже не пропадут зря.
        - Хорошо… Слушайте… Новость у меня для вас не так чтоб очень плохая, но неприятная. Проведали лазутчики ляхов, что в Масловом броде прячет родных сам Хмель. И всем воеводам король повелел отыскать наемников среди православного воинства, которые взялись бы деревню сжечь, а семью гетмана извести.
        - И это ты, ваша милость, считаешь не очень дурной вестью? - всплеснул ладонями староста. - Какая же тогда - плохая?
        - А то, что Смоленский воевода Юрий Обухович, такого человека уже отыскал, подговорил и к вам направил.
        Староста буквально подпрыгнул.
        - Где ж такой Иуда нашелся?! Знаешь его, ваша милость?
        - Как не знать, если он перед тобой сейчас сидит…
        Староста онемел, а кузнец - напротив. Увалень увальнем, а метнулся ко мне, как молния. Хорошо, я ждал этого и был готов. Он еще только приподнимался, а я уже завалился на бок и пистоль выхватил.
        - Тихо. Без глупостей. Староста, угомони Степана. Он, конечно, крепкий, но пуля и быка уложит. Пораскинь мозгами - стал бы я вам открываться, если б со злым умыслом пожаловал?
        Взгляд старика стал более осмысленный.
        - Гм… Верно. Ты… это… Степушка… сядь, Христа ради. И не скачи, аки пардус взрыкивающий. А ты, ваша милость, чем людей пугать, лучше обскажи все за порядком.
        - Так я и рассказываю… - первый раунд мой. Отхлебнул еще с кружки и продолжил. - А издалека начал, чтоб вы поняли: то что предложить хочу, единственное решение.
        Кузнец, похоже, вообще многословием не страдал, а староста промолчал - проникся, значит.
        - Маслов брод придется сжечь.
        - Помилуй Бог, ваша милость! - вскричал старик. - Это как же?!
        - Так, чтоб и сомнения ни у кого не зародилось. Не обязательно все избы, но ту - где беглецы прятались - до основания. Уверен, лазутчики ляхов точно знают, где их поселили и… может быть, даже сейчас за деревней следят.
        Староста беспокойно заерзал, явно борясь с желанием оглядеться.
        - И если я уйду, ничего не сделав, - седмицы не пройдет, как Обухович о том узнает. Это, если у них почтовых голубей нет. И что сделает воевода? Правильно, пошлет других наемников. А те уже предупреждать вас вряд ли станут. Смекаешь?
        Старик удрученно кивнул. Потом мысль мелькнула, и он вскинул голову.
        - Не надо жечь! Я гонца к гетману отправлю, он охрану пришлет. Вот ляхи и не сунутся больше.
        - Считаешь Хмельницкого глупее себя? - вздел брови. - Что ж он до сих пор этого не сделал? Объясняю… Во-первых, - скольких охранников будет достаточно? Полсотни? Сотня? Полк? Где их расселить, чем кормить? Во-вторых, - враг всегда сможет прислать воинов больше. Нападут ночью. Защищать деревню, вокруг которой даже частокола нет - все равно, что в засаду угодить. Все полягут. А в-третьих, - война близко, и нет у гетмана лишнего отряда казаков. Особенно таких, которым как себе верить можно. Десяток-два, может, и собрал бы из ветеранов и долечивающихся, но это ничего не изменит. Нет надежнее способа уберечь что-то ценное, как спрятать понадежнее.
        - Верно… - согласился с моими доводами староста. - Но, об этом, ваша милость, ты пока ни слова не сказал.
        - Говорю. У вас будет целый день, чтобы подготовиться к отъезду. Никого не удивит, что я на деревню ночью нападу. Которые избы жечь - сами укажете. Но, не меньше пяти… И кузницу… тоже было бы неплохо. Любой налетчик с нее и начал бы. Мужики ничего и не заподозрили б - обычное дело, кузница полыхнула. Небось, не реже чем раз в год горит, верно?
        Степан кивнул.
        - Вот… Бросились бы огонь тушить. Тут их и повязали бы всех. А после по хатам прошлись, домочадцев да добро собирая.
        - Так явственно рассказываешь, ваша милость, что сразу видно - большую сноровку в этом деле имеешь… - с чего-то решил подколоть меня староста.
        - Угадал, старик. Ратное дело от разбойничьего только в том отлично, что ратники чужих бьют, а разбойники всяких, - спокойно ответил я. - Слушай дальше… Как хаты запылают, составим обоз, как бы из пленных, скота, телеги вашим скарбом нагрузим, и уйдем. В любую сторону, куда укажешь. Можем вас хоть в Чигирин сопроводить. Или в Полтаву… Сами выбирайте, где осесть хотите и можете. А вот с этим - уже гонца к гетману высылай не мешкая. Чем быстрее пришлет вам на новое место охрану, тем быстрее я в Смоленск вернусь и сообщу, что задание выполнен. А стало быть - больше семью Хмельницкого искать не станут.
        Староста снова почесал затылок, неуверенно на меня поглядывая.
        - Будем дальше лясы точить или делом займемся? День-то уж за полдень перевалил.
        - Прости, ваша милость, но больно складно все получается. Если правду сказываешь - честь тебе и хвала. А если нет? Это что ж получится? Мужики сами свое добро на телеги уложат, повяжут друг дружку и вместе с домочадцами отдадутся в твои руки… Хочешь - милуй, хочешь - в неволю гони. Не гневайся, но страшно мне такое решение принять. Ведь, если ошибусь - навек проклят буду.
        Гм… Разумно. Этого я не учел. А ведь и в самом деле, развод покруче МММ мог бы получиться.
        - Понимаю и не обижаюсь. Более того - вот тебе способ для спокойствия… - я протянул старосте руки. - Вяжи меня. И пусть Степан будет рядом неотлучно. Решишь, что обман - руби голову или пулю в живот. Как хочешь… Только не торопись… - я широко перекрестился. - Бог мне свидетель, добра вам желаю и лжи не задумал.
        
        * * *
        
        Позади небосклон все еще подсвечивали отблески пожарища, когда впереди показался отряд всадников. Остановил обоз, приказал готовиться к обороне, а сам двинулся навстречу. Когда у тебя на руках куча баб с ребятней, любые переговоры - это дополнительное время на подготовку.
        «Сотник Кураш, - сообщил секретарь. - Отряд тридцать сабель»
        Вряд ли казаки станут бесчинствовать в своих же землях, но a la guerre comme a la guerre* (*фр., - на войне как на войне), а береженного и Бог бережет.
        Увидев мой маневр, сотник тоже дал знак своим остановится и дальше поскакал один.
        - Челом, вацьпан! Ты ли будешь атаман Антон?! - прокричал еще издали.
        - Поклон и тебе, вацьпан… Я - Антон. А кто спрашивает?
        - Чигиринского полка сотник Кураш. Послан к тебе гетманом Хмельницким.
        - Что-то быстро… - недоверчиво покрутил я головой. - И дня не прошло, как гонца отправили. Ему бы только до Умани добраться. Да и то…
        - Верно говоришь… Да только случилось так, что гетман аккурат из Умани на Сечь отправился. Вот гонца с письмом на полпути и перехватили. Да ты не сомневайся. Я с Хмелем не первый год казакую. Меня и родня его признает, и староста Масловский видел, когда мы их к нему на постой отвозили.
        - Это меняет дело, - я подал знак продолжать движение. - Рад знакомству. Повод не самый приятный, но тем не менее.
        - Благодарствую, атаман. Взаимно. Вот, прими в знак благодарности от гетмана небольшую награду.
        Сотник отвязал от седла весьма увесистый кожаный мешочек.
        - Ровно десять тысяч золотом. Гетман и больше отсыпал бы, да аккурат перед этим скарбничий с нашими союзниками расчет произвел… - Кураш нахмурился. - Да, дорого казне союз с Гиреем обходится. Ну да ничего… Расправимся с ляхами - после и с татар спросим. А в добавок гетман велел передать, что вручает тебе чин сотника Войска Запорожского Низового, с правом набирать под свою руку казаков во всех землях Войска. И еще… велено добавить, что если соберешь добрый отряд, да в бою себя покажешь, то и полковничий пернач незадолго в руки возьмешь.
        - Спасибо. Передай гетману, что я всей душой с ним, и как только смогу, присоединюсь к его войску. Но, сейчас, должен - как можно скорее в Смоленск ехать. Не будет покоя родным Хмельницкого, покуда ляхи не поверят, что я выполнил поручение. А поверят они только после того, как я за наградой прибуду.
        Кураш понимающе кивнул.
        - Благослови тебя Бог, Антон. Если позволишь, дам совет. Уже не по поручению, от сердца.
        - Буду признателен и охотно ему последую.
        - Вижу, отряд у тебя небольшой, но серьезный. Справные хлопцы… Девок только зря за собой таскаете, ну да то не мое дело, в каждом монастыре свой устав… - сотник подергал себя за ус. - Что сказать хочу… Есть способ и денег заработать и отряд набрать быстро. И главное - не наемников или голытьбу какую, а воинов добрых и преданных. Что правдой и верой тебе служить станут.
        Интересно. Такой совет и в самом деле стоит внимательно выслушать.
        - Как только сможешь, скачи прямиком к Перекопу. Выбери удобное место, мимо которого татары не пройдут. Лучше всего, неподалеку от брода через Днепр. Нынче у нас с басурманами мир, так что они засад не опасаются. До того иной раз доходит, что вдесятером ясырь гонят.
        - Как же так? - удивился я. - И казаки это терпят?
        - По уговору с ханом, они пленных только в Польше брать должны, - объяснил Кураш. - Но бывает всяко…
        - Я понял тебя, сотник. И еще раз благодарю. Советом воспользуюсь. Вот только в полон больше девок да ребятню берут, чем воинов. Что мне со всеми ними потом делать.
        - Карта есть? Давай, отмечу… - Кураш за не имением пера, просто проткнул в пергаменте дырку. - Здесь деревня Пороги. Отправляй всех туда. Скрывать не стану, моя деревня. Поэтому, за каждого переселенца, как встретимся добавлю тебе два талера. По рукам?
        - По рукам…
        «Вы выполнили задание «Сжечь деревню Маслов Брод». Вы заработали 400 очков опыта. Вы заработали известность «+10». Ваше взаимоотношение с Речь Посполита улучшилось до «15». Вы заработали уважение воеводы Федора Обуховича «+5». Вы заработали уважение гетмана Зиновия Хмельницкого «+10». Вы заработали уважение сотника Ивана Кураша «+5». Ваши отношения с Войском Запорожским улучшилось до «10».
        Вот как?! Это же здорово! И даже великолепно.
        Если я правильно понимаю механику игры, то подобное объявление, сопровождающееся бренчанием бандуры произносится только после выполнения всех условий. Значит, в Смоленск ехать не надо. Голов или отрезанных ушей на обмен все равно нет, а о сожжении деревни воевода уже извещен. То есть, на данный момент, я свободен от любых обязательств и волен поступать, как посчитаю нужным.
        А как именно я считаю?
        Давай, прикинем, пока обоз проходит мимо, а крестьяне прощаются с моим отрядом и благодарят за спасение. Вежливая улыбка и кивание мыслительному процессу не мешают.
        Первое, - независимо от того, останусь я Хмелю помогать или в Амазонию отправлюсь, отряд пора увеличивать. Причем, существенно. А если с учетом укрепления Замошья, так тем более.
        Второе, - денежки. Десять тысяч, базара нет, солидное подспорье, но далеко не предел мечтаний начинающего феодала. Которому не меньше полсотни тысяч только на старте нужны.
        Вывод, - сотник Кураш, дай Бог ему здоровья, действительно указал мне на золотую жилу. И не воспользоваться случаем, надо быть полным идиотом. Так что помашем еще разок на прощанье и в путь… За деньгами и бойцами.
        Мамай, на правах войскового товарища выслушав мои соображения, только крякнул и полез обниматься. Чем привел в некоторое смущение испанца.
        А раз так, то и нечего прохлаждаться. Пришло время опять делить отряд. Не возиться ж по степи с такими деньжищами, когда в Замошье каждый талер на счету. В общем, почесал в затылке и решил доверить доставку денег Федоту. Ему лишний раз домой наведаться не помешает. Тем более, задание очень ответственное. А в сопровождение Стрельцу выделил обоих новиков, запорожского кавалериста и московского дружинника.
        Еще одно прощание и заверения в скором времени свидеться. После чего нас осталось шестеро… Зато, самых лучших. Ну, или как-то так… Бой покажет. А что маловато, так это даже хорошо. За каждый выигранный бой, в зависимости от силы врага, мне начисляются те самые очки известности. А каждые двадцать пять очков добавляют еще одно место в отряде. Сейчас, к примеру, я могу принять под свою руку «86» воинов. О, только заметил - пятерых мне значок сотника добавил. Мелочь, но приятно.
        Мамай в очередной раз послюнявил палец и указал на юго-запад.
        Гикнули, свистнули и понеслись… примерно час… А там, словно по заказу увидали небольшое облако пыли. Как раз соответствующее небольшому отряду. И двигающееся на юг.
        «Беслы* (*тат., - конница, из местного населения для охраны пограничных городов. Отряды из лучших всадников совершали набеги на территорию противника) - объявил секретарь, когда мы приблизились на расстояние прямой видимости. - В отряде «25» воинов. Раненых «18». В плену «2» панцирных казака. «6» крестьян и «4» селянки».
        Отлично! То что доктор прописал! В бой смогут вступить только семеро, а с таким количеством мы уж как-нибудь справимся.
        - Атакуем!
        Татары, завидев нас, не особо забеспокоились. Привыкли, голомозые, что им теперь тут раздолье. Даже руками приветственно замахали, как между союзниками водится. А может, наоборот, оскорбления выкрикивали, пользуясь безнаказанностью. Так что пятерых мы уложили с ходу. Всего по разу выстрелили. Кроме Оксаны, разумеется. Они и понять ничего не успели. Ну а тех двоих, что таки успели и даже сабли достали - Мамай и Виктор срубили, как лозу на выгуле.
        «Победа. Вы получили 630 талеров. Вы получили 380 очков опыта. С отрядом разделено 198 очков. Вы освободили из плена «2» панцирных казака, «6» крестьян и «4» селянки». Вами захвачено в плен «18» беслы».
        А вот и первые пленники. Правда, все лежачие, пока. Но, судя по тому, как за них взялась Оксана - скоро пойдут на поправку.
        - Челом, батька! - освобожденные из плена казаки поклонились в пояс. - Прими под свою руку. Душа горит, с басурманами поквитаться.
        - В плен как попали?
        - Нога в стремени застряла, конем и придавило, - объяснил тот что волосами светлее. - Побратим спешился, чтобы помочь. Тут басурмане и наскочили. Три аркана Василий срубил, больше не смог. Прими, батька. Не пожалеешь. Вот те крест… - оба размашисто перекрестились. - Кто хоть раз в неволе побывал, второй раз живым не дастся. Не подведем…
        - Добро. Ступайте к Мамаю, он над вами старшим будет. А в бою посмотрим - чего стоите.
        Глава 13
        Глава тринадцатая
        
        Совет сотника Кураша и в самом деле оказался весьма стоящим. Неторопливо двигаясь вдоль караванного пути, мы еще до вечера настигли пару подобных невольничьих обозов. Охраняемых столь незначительными силами, что даже описывать схватку мне пришлось бы дольше, чем она длилась. Наивный, дикий народ. Что казацкое слово крепче булата, никто не спорит. Но ведь в Диком поле не одни казаки живут. Так что дипломатия дипломатией, а саблю лучше под рукой держать. Как говорится: «На Бога уповай, а варежку не разевай».
        Дружный залп почти в упор по полусонным, разморенным дневной жарой басурманам, уверенным в собственной неприкосновенности, пара взмахов саблями и… мой отряд становится еще на несколько бойцов больше. Во втором обозе помимо селянок и крестьян нашелся один запорожский кавалерист и один реестровый казак. В третьем - двое сердюков и один панцирный казак.
        Одно плохо, очень быстро встал ребром вопрос, что делать с освобожденными селянами. До сих пор я не терял времени, имея свободные места в отряде, но, как оказалось, он далеко не резиновый и тащить их с собой, как равноправных членов, только мобильность терять.
        Объявил привал и позвал к себе троих крестьян, самых старших в каждом из полонов. Честно показал на карте где Пороги, а где Замошье. Объяснил, кто где хозяин. И предложил самим выбирать, куда отправляться.
        Крестьяне совещались недолго. И выбрали Замошье. Не потому, что я лучший барин, а смекнув, что Пороги сотника Кураша чересчур близко к Крыму. А значит, всегда придется жить с оглядкой на южных соседей. Каждый день ожидая нападения. А это такое удовольствие, пережив которое хоть раз, никто не жаждет повторения.
        - В Замошье пойдем, пане… Если позволишь, - мужики синхронно почесали затылки. - Вот только нам бы охрану хоть какую. Чтобы все видели, что мы не беглые.
        - Об этом не беспокойтесь…
        С охраной и в самом деле проблемы не было. Ее решил Мамай. После того, как Оксана подлечила пленных татар, он переговорил с басурманами и заключил сделку. Вместо выкупа - год службы. Причем, не рабства, а все как полагается. С полным довольствием и выплатой в конце срока. Татары предложение приняли и на Коране поклялись слова не нарушить.
        Ну а чтоб, и самому не оказаться чересчур легковерным, с обозом отправил сердюков и реестрового казака. Все равно конный пешему не товарищ. А главного татарина, сына какого-то бея, оставил с нами. Типа, в виде почетного заложника. Чтобы глупые мысли в бритых головах даже случайно не возникали.
        Поужинали сообща, да и распрощались. Уходящий к Замошью обоз остался на месте, а летучий отряд отправился дальше. Потому как имелся шанс настичь еще кого-то.
        Поскольку я уже мог вести за собой «92» человек, а оставил всего лишь девятерых, то двигались мы очень быстро. И к полуночи увидели впереди отблески костров. Много отблесков… Больше дюжины.
        - Ого, - оценил Мамай. - Чтобы столько огней разжигать, в обозе должно не меньше сотни бойцов быть.
        - Подойдем ближе, узнаем… - понадеялся я на своего «секретаря». Но тот упорно молчал.
        Черт! Вот лопух! Я же забыл, что зоркость отряда уменьшилась после того, как его покинул Федот. А свою я не развивал, считая, что хватит и того, что Стрелец умеет. Теперь оставалось только на сестру Иридию рассчитывать. Ее умение было следующим после ловчего. Хорошо, мы не на войне… а только разбойничаем.
        Как и все предыдущие разы, татары не береглись. Даже охраны не выставили. Так что подобрались мы к лагерю почти на выстрел стрелы и тут я едва сдержал восклицание.
        «Бивак отряда Сабудай-мурзы. «4» батыра, «21» ногаец. Сопровождают «126» пленников: Кирилл. Агнешка. «4» крылатых гусара. «6» панцирных казаков. «8» реестровых казаков. «11» сердюков. «6» ополченцев. «59» селянок. «30» крестьян»
        Очуметь! Да это же настоящий джек-пот.
        - Как действовать будем? По наглому - нахрапом, на лошадях? Или подкрадемся по-тихому?
        Военный совет думал. Ворваться в спящий лагерь с гиканьем и свистом, заманчиво. Но это если считать врага неопытным, способным упасть в панику. А если нет? Много ли надо времени, чтобы потушить костры? Опять таки, как они разложены. Берем худший вариант - потушат быстро. А тогда, всадники, как нарисованные на фоне неба будут. И посчитать, и перестрелять. Опытному лучнику только на колено встать. И все - за минуту в нас сотня стрел прилетит. Утыкают, как дикобразов…
        Значит, рисковать не будем. Пойдем тихонько…
        Первого татарина, изображающего дозор, обнаружили в десяти шагах от полона. Сидел он, как и полагается, спиной к огню, лицом к степи. Вот только… спал. Крепко спал. Так и умер, не просыпаясь. Мамай постарался. От дозорного двинулись в разные стороны, обходя бивак по кругу.
        М-да… невероятная беспечность. Даже без доклада «секретаря» я узнавал о гибнущих ногайцах, благодаря то и дело раздающемуся тихому вскрику или хрипению. А в лагере никто даже не почесался. Шестерых уже упокоили, а басурмане продолжали дрыхнуть.
        Единственное место, где бдели по-настоящему - шелковый шатер мурзы. Его сон сторожили сразу двое нукеров. В полном снаряжении. Кольчуги, мисюрки… Воины даже не сидели, стояли у входа в шатер с обнаженными саблями. Но все же послабление сделали себе и они.
        Во-первых, - огонь горел прямо перед входом, а значит нукеры не видели ничего за пределами освещенного круга.
        А во-вторых, - их сильно интересовала возня внутри шатра. К которой они внимательно прислушивались и время от времени обсуждали, обмениваясь негромкими репликами.
        Я объяснил знаками, что этих беру себе, и Виктор с казаками двинулся дальше, навстречу группе Мамая. Завершив круг, им предстояло заняться освобождением пленников. В первую очередь, казаков. Гусары в ночной вылазке бесполезны.
        «Секретарь» исправно вел обратный отсчет. И когда общее количество зарезанных людоловов достигло восемнадцати, я решил, что дольше ждать нет смысла. Оставшихся в живых даже селянки запинают, если свободу получат.
        «Пистоль!»
        К костру шел совершенно не таясь. Рассчитывая на то, что именно свободный шаг даст мне возможность приблизиться. Вряд ли нукеры подумают, что враг будет идти открыто - скорее, за своего примут.
        Так и случилось. Услышав шаги, один из воинов уставился в мою сторону, подслеповато щурясь, и что-то спросил. Негромко…
        Я сделал вид, что не расслышал.
        Вопрос задали вторично, уже громче. Так что и второй стражник повернулся ко мне. Спасибо, этого я и ждал. Плохо стрелять в кольчугу. А вот в открытое лицо, да еще и с шести шагов - одно удовольствие. Впрочем, насчет удовольствия, я конечно, загнул. Ничего приятного в этом зрелище нет. Кроме чувства удовлетворения. Потому как не человека убиваешь, а врага.
        Выстрелы разбудили весь лагерь. И сразу стало ясно, почему татары чувствовали себя так беспечно. Всех пленников связали на ночь так, что никто даже приподняться не смог. За что басурманам отдельное спасибо. Поняв, что дольше соблюдать тишину не надо, мои бойцы буквально за минуту ухлопали всех, кто вскочил на ноги. Поскольку не боялись попасть в своих.
        А еще через минуту из шатра высунулась всклокоченная бородатая морда. Начисто выбритая голова белела в полутьме, как мукой обсыпанная.
        - Ты кто?! - возмущенно завопил мурза, обращаясь ко мне. - Клянусь Аллахом, ты пожалеешь, что посмел напасть на меня и моих людей! Я велю разорвать тебя лошадьми! Нет, я выдам тебя гетману Хмельницкому, и он сам посадит тебя на кол!
        Виктор и Мамай к тому времени подошли и встали рядом.
        - Мне кажется, в шатре еще кто-то есть, посмотрите.
        - Не сметь! - заорал мурза, все еще веря в дипломатическую неприкосновенность.
        Но Мамай де долго думая, схватил татарина за бороду, двинул кулаком в лоб, так что у того закатились глаза, и рывком выдернул наружу, а в освобожденный проем заглянул испанец. Но внутри шатра было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, поэтому идальго наплевал на хорошие манеры, ухватил находящегося в шатре за ногу и с не меньшей чем Мамай сноровкой, втащил наружу.
        В общем-то, зная нравы людоловов, я примерно так и думал. Перед нами была пленница. Красивая, юная и совершенно обнаженная, если не считать пары шелковых шарфов, которым Сабудай завязал девушке рот и завернутые за спину руки. Оттого и тихо было…
        Не дожидаясь распоряжения, Мамай вытряхнул мурзу из наброшенного на плечи халата и укутал им пленницу. Испанец тем временем развязал шарф, освобождая девушке руки и рот. А когда взглянул в заплаканное личико, то аж взвыл. Словно ему нож в грудь воткнули.
        - Агнешка?! Солнце мое! Ты... Здесь? Ааааа! Убью, мерзавца!
        Виктор де ла Буссенор метнулся к лежащему в беспамятстве мурзе, нашаривая на поясе палаш. Мы с Мамаем едва успели перехватить разъяренного идальго.
        Вот так фортель… Как говорится, нарочно не придумаешь.
        
        * * *
        
        История с панночкой Агнешкой приключилась сколь интересная, столь же и банальная. Щедрый на подарки и широкие жесты новгородский купец оказался женатым. Так что любовная идиллия продлилась недолго. Ровно месяц… Пока торговец пушниной не распродал в Кракове весь товар и не стал собираться домой. А поскольку веселая панночка все же чем-то зацепила сурового мужа, то он без обиняков предложил красотке стать его содержанкой. И даже условия предложил не слишком обременительные, поскольку бывать обещался не чаще трех-четырех раз в году.
        Почему это обидело Агнешку, она и сама не смогла бы ответить, но в тот миг, девушка так разозлилась, что врезала купцу коленом между ног и с визгом вцепилась в бороду.
        Новгородец бородой, видимо, очень дорожил, так что в ответ треснул панночку кулаком по макушке. А так как северяне люди весьма мощного сложения, то очнулась Агнешка уже где-то далеко за городом. Путешествуя в телеге. Связанная, с заткнутым ртом, прикрытая рогожей и кулями с товаром.
        Возможно, ласками да уговорами, девушке удалось бы все исправить, но купец к ней больше не подходил, а еще через день продал первому встречному татарскому обозу. Причем, судя по довольной роже, потраченные на любовные утехи, деньги вернул с лихвой.
        Отчасти Агнешке повезло… В том смысле, что купец продал панночку не обычным людоловам, а Сабудай-мурзе. Сперва татарин только поглаживал пленницу, да причмокивал. Это можно было вытерпеть, тем более - он не подпускал к девушке остальных. Зато начиная с четвертого дня пути мурза как взбесился. Вернее, будто помолодел лет на тридцать. Жирный боров не только не слезал с нее ночи напролет, а еще и на каждом привале тащил в шатер… И был такой неутомимый и ненасытный, словно именно этот раз мог стать последним в его жизни.
        Слушая рассказ возлюбленной, Виктор аж зубами скрипел, а когда та в очередной раз жалобно всхлипывала, покусывая губки и вытирая кулачком глаза, призывал на голову мерзкого татарина проклятия на всех языках, какие только знал.
        Будучи посвященным в историю ветреной красавицы с самого начала, я не совсем был согласен с испанцем, что именно мурза повинен в злоключениях девицы, но не желая потерять боевого товарища, это мнение оставил при себе. Единственно чему воспрепятствовал - настойчивой просьбе разорвать татарина лошадьми. Объяснив пылкому идальго, что пожизненные работы в каменоломнях гораздо страшнее нескольких минут даже самой ужасной боли. Отклонив по той же причине и желание лично кастрировать мурзу. Мол, скопец не так вынослив и скорее избавится от наказания.
        Испанец подумал немного и, скрепя сердце, согласился с моими доводами. Тогда как панночка Агнешка, прислонившись к его плечу, делала вид, а может и взаправду, всячески демонстрировала усталость, всепрощение и покорность судьбе.
        В общем, я оставил парочку наедине, - им явно было о чем поговорить, а сам подался разбираться с освобожденными пленниками.
        Первое - крылатые гусары. Насколько мне известно, в эту по всем понятиям элитную хоругвь, простолюдинов не принимают. Только шляхтичей, да еще и не всяких. Тех, у кого кроме имени и сабли ничего нет, отправляли в части драгунские, менее привилегированные. Значит, и разбираться с ними должен дворянин. Это они демонстрировали мне гордыми взглядами и манерой речи. Мол, за свободу, конечно, спасибо. Но скорее солнце взойдет на западе, чем шляхтич под руку безродного хлопа встанет.
        Ну и… с вами. Кто у нас в отряде знатного рода? Правильно - Цепеш и де ла Буссенор. Валашский принц далече, стало быть - топайте, господа, к испанцу. Я указал гусарам парочку воркующую у шатра мурзы.
        - Это Виктор де ла Буссенор. Дворянин столь древнего рода, что его предки носили шпаги, когда не только Варшавы, но и Кракова еще не было. Как уложит идальго отдыхать измотанную капризами судьбы панночку, так вами и займется. А вы, великие воины… прежде чем решение принять, поглядите ей в глаза и скажите, что нет вашей вины в том, что татары насилуют и гонят в рабство вот таких юных дев. Да не по одной… Тысячами!
        От таких слов гусары крылья свои опустили… Потупили взгляд. Это хорошо. Если останутся, бунта можно не опасаться.
        С казаками проще. Всю казаков к Мамаю. Он лучше меня знает, что и кому сказать. Ну и по прежней схеме: конницу в отряд принимаем, а пеших - подряжаем сопровождать обоз с переселенцами, с видом на ПМЖ в Замошье.
        С селянками проблем не было. В основном, молодые девки готовы были ноги освободителям целовать и идти на край света, лишь бы подальше от Крыма. А вот крестьяне не все изъявили желание поселиться в Замошье. Которые потеряли родных или наоборот - кому «посчастливилось» оказаться в плену всей семьей, даже не обсуждали иного варианта. Зато те, чьи родные в Крым ушли с другими обозами, хотели осесть поближе к Перекопу. В надежде, что со временем удастся что-то разузнать о их судьбе, а может, даже выкупить.
        Отделилась Ровно дюжина. В их числе три селянки. Молодицы в возрасте, даже непонятно зачем захваченные людоловами.
        Я не возражал. Более того, тем кто шел в Пороги, разрешил отобрать из обоза самое ценное. Для обмена… Сами то они пока еще добро наживут. А в сопровождение им выделил ополченцев. Разрешив тем, если захотят, после меня не искать, а поступать согласно собственной воли.
        Оставался еще один пленник, которого мой «секретарь» выделил из общего числа. Кирилл…
        Высокий, худощавый мужчина среднего возраста. Пышные темно-русые усы подстрижены на европейский манер. Подбородок зарос легкой недельной щетиной. Одет как горожанин. Небогато, но и не в рванину. Держится вполне уверенно.
        - День добрый, сударь… - поздоровался первым, признавая во мне старшего. Но тут же прибавил: - Мне не очень нравится цвет твоего лица. Не желаешь поставить дюжину пиявок?
        Понятно. Ты бы еще за запястье меня взял и пульс измерил.
        - Лекарь, что ли?
        - А как ты догадался?
        Нет, не шутит.
        - Сорока на хвосте принесла, что в полон к татарам искусный лекарь попал, вот я и решил отбить тебя у басурман.
        Теперь Кирилл поглядел на меня с недоверием. Но я в такие гляделки играть умею. Фиг что поймешь, без детектора.
        - Не расскажешь о себе? А то мало ли. Вдруг, ошибся и не того освободил.
        - О том не ведаю… - развел руками Кирилл. - Может, и ошибся. Родом я из Киева. Учился в Киево-Братской коллегии. Освоил грамоту и пошел в лекари. До недавних пор пользовал казаков из Куреневского предместья. Лечил в основном от похмелья да раны перевязывал. И жил бы себе припеваючи, не случись досадный случай. Проездом из Кодака в Краков, остановился в городе француз один, инженер… Боплан, кажется… И заболел. Ясное дело, позвали меня его подлечить. Француз тот весьма разговорчив оказался. Пока я пиявки ставил, он чего только не рассказывал. И вишни на юг от Переяслава растут не выше чем по пояс, да так густо, что не протиснуться; и раки в Ингульце величиной с кошку; и дети у татар, как щенки, слепые родятся, а глаза только на вторую неделю открывают… А еще поведал мне сей Боплан, что запорожцы на Сечи лечат лихорадку смесью горилки и пороха!
        Кирилл перевел дыхание и продолжил.
        - И вот на прошлой седмице меня позвали к больному ляху. Ну, я ему это пойло и прописал. Бедняга, как осадил стакан, заверещал будто резаный. Так и вопил до вечера, а потом дуба дал. И все бы ничего, всякое в медицине случается, да только лях тот послом оказался и каким-то то ли родичем, то ли товарищем войсковым самого Иеремии Вишневецкого. Вот и пришлось мне бежать, чтобы на кол не сесть. Да, видать, планида такая. Прямо под Киевом басурманам в руки и угодил. Правда, врать не стану, не били… Мурза, как узнал, что я лекарь, велел мне приготовить снадобье способствующее укреплению мужской силы и неутомимостью в утехах. А за это, если угожу, пообещал хорошее отношение и на невольничий рынок не отправлять. Оставить при себе.
        М-да, судьба если уж веселиться, то все вокруг хохочут… до слез.
        - Сделал?
        - А куда денешься? - развел руками тот. - Или снадобье, или на кол. Сделал… Ну и, судя по тому, что жив до сих пор - мурза остался доволен.
        - Мурза… да. Но, кое-кто другой - не слишком. Поэтому, послушай моего совета, если не хочешь умереть страшной и мучительной смертью: о том, что мне рассказал, забудь. Навсегда. Никакого снадобья ты не делал. Если только от поноса.
        - Гм… Откровенно говоря, не понимаю, почему я должен стыдится хорошей работы? Но, последую твоему совету. Хотя, жаль, конечно. Видишь ли, я испробовал совершенно новый рецепт. Надо всего лишь взять две дюжины улиток, растворить их в уксусе…
        - Нет, лекарь, похоже, ты все-таки, не совсем меня понял. Взгляни туда… - я указал Кириллу на испанца бережно несущего куда-то панночку Агнешку. - Этот доблестный рыцарь две недели тому потерял свою возлюбленную. И только что нашел...
        - Какое счастье! - искренне всплеснул ладонями лекарь.
        - … в шатре Сабудай-мурзы, - продолжил я, не меня тона. - Сам догадаешься, что этот хряк делал с бедняжкой все это время, благодаря твоему снадобью?
        А когда Кирилл осознал и побледнел, продолжил:
        - Вот… Знаешь, что будет, если идальго узнает в чем секрет неутомимости мурзы?
        - Не губи! - бухнулся Кирилл мне в ноги. - Верой и правдой отслужу. А панночке дам зелье, после которого она забудет обо всем, что пережила. И рыцарю ее тоже…
        - Отслужишь? Гм… Ну ладно. Лекарь лишним никогда не будет. А снадобья теперь будешь варить только испросив моего разрешения и объяснив какое воздействие ожидаешь. Понятно?
        - Благодарю, господин… Век твоей милости не забуду… - Кирилл поднялся и отряхнул колени. Потом оглянулся и тихонько прибавил. - Это… Если понадобиться, вдруг… то у меня еще осталось примерно полторы доли* (*старинная русская мера, около 44 мл).
        М-да, говори с горой, а гора горой… Горбатого и могила не исправит. Ученые, раскудрить их через коромысло, экспериментаторы, мля…
        
        * * *
        
        В целом, все сложилось. Осталось только, прежде чем отправлять обозы в Пороги и Замошье, узнать: с которым из них поедет Агнешка. Но тут я решил не вмешиваться. Дать Виктору самому принять решение. Так что присел у костра и, под разнообразные истории лекаря, оказавшегося вполне занятным собеседником, неторопливо обедал. Поговорить Кирилл умел и любил, так что время текло быстро. И хоть торопиться нам было особо некуда, все же начал подумывать, а не пора ли поторопить испанца. Но, тут и он подошел. Вместе с панночкой.
        Умытая, причесанная и принаряженная - Агнешка и в самом деле выглядела весьма премиленькой и наивной куколкой. Нечто среднее между нимфеткой и инженю. Убойный коктейль. Не удивительно, что седоусый идальго так плотно запал на нее. И если я хоть что-то понимаю в людях, сейчас испанец попросится в отставку… или хотя бы в отпуск. Дабы сопроводить предмет своего сердца до безопасного места. Ну и, конечно же, в долг. Без денег престарелый ловелас красотке без надобности.
        - Идальго Антон, не помешаем?
        - Для тебя, Виктор, я всегда свободен. А Кирилл уже уходит.
        Лекарь, узрев перед собой жертву его снадобья, и без напоминания заторопился куда-то так быстро, словно ему живот прихватило.
        Нарочито игнорирую девушку. Надо ж боевому другу придать весу. Чтобы сразу просекла - все что для нее делается и еще будет сделано - исключительно заслуга испанца. А она - всего лишь одна из пленниц. Ничем не лучше остальных.
        Похоже, дошло. Личико сперва слегка побледнело, а когда румянец вернулся на щечки, то стал немного насыщеннее.
        - Хочу просить об услуге… - продолжал тем временем де ла Буссенор, оставаясь стоять. - Вернее, не совсем я. Но, это все равно… что я.
        Пришлось и мне подняться. Плевать на правила хорошего тона, не люблю смотреть на людей снизу вверх. Похоже, прогноз сбывается.
        - Все что угодно, друг мой. Человек, который сражался со мной бок о бок, ближе родного брата.
        Идальго, приободренный таким авансом, приосанился и нежно посмотрел на девушку.
        - Радость моя, думаю, тебе лучше самой… Идальго Антон учтивый человек и мудрый начальник. Не бойся, говори смело.
        У-у, как все запущено. Он уже даже право голоса ей передал. Впрочем, седина в бороду - бес в ребро и глупость в голову.
        - Сударь… - изобразила книксен панночка. - Все что я сейчас скажу - обо мне не знает ни один человек в мире, кроме Виктора. И это он убедил меня открыться… Поэтому, умоляю, сохранить все в тайне.
        - Сударыня, право слово, я и обидеться могу. За кого вы меня принимаете. И присаживайтесь же, наконец, черт возьми. А то, чего доброго, вздумаете колени преклонить, как на исповеди.
        - Прошу прощения… - Агнешка сперва посмотрела под ноги и только потом грациозно опустилась на землю. Виктор тоже присел рядом, как бы невзначай поддерживая со спины. Уселся и я.
        - Вы понимаете, что после всего что со мной случилось… - щечки панночки заалели еще больше. - Я не могу вернутся в родной город. Да и не ждет меня там никто… Я сирота. Выросла в обители кармелиток. Имение наше, матушка перед смертью, монастырю отписала, а меня им на воспитание отдала. Мне и десяти лет не было… Да только перед самим постригом я сбежать успела. Сестры меня и не искали даже…
        Я понимающе кивнул. И в самом деле - чего им беспокоиться? Послушницей больше, послушницей меньше… Имение все равно у них остается. А что глупая девчушка пропадет в этом мире ни за понюшку табака, так сама виновата.
        - Сперва я пристала к бродячему цирку… Но долго у них не задержалась, оказалось, что девушке в моем возрасте слишком поздно начинать обучение, и артистку из меня сделать не удастся. Потом мне повезло больше - я встретила фрау Хельгу. Маркитантку при обозе шведских наемников. Фрау недавно потеряла семью и приютила меня, как родную. Так я и ходила с ней вслед за армией целых три года. Пока, однажды, наш обоз не разграбили лисовчики…
        Панночка немножко помолчала, позволяя нам самим догадаться о той участи, что ее ждала в руках отряда польских наемников.
        - Я осталась жива только благодаря тому, что понравилась их атаману, и он почти месяц держал меня только для себя…
        Агнешка еще раз утихла, словно собиралась с силами и продолжила.
        - Именно в тот день поняла - одинокой девушке, без надежного мужского плеча, не выжить. Пан Ежи был настоящей свиньей… Особенно, когда напивался… И однажды ночью, когда он валялся вдрызг пьяным, я перерезала ему горло и сбежала, прихватив все, что нашла в шатре. Не так много, чтобы хватило на безбедную жизнь, но достаточно, чтобы начать ее заново. В городе, где никто меня не знал… А еще через полгода, я встретила Виктора. Он был так мил и заботлив, что я не смогла устоять…
        Девушка говорила тихо и не поднимая глаз. Было заметно, что это откровение дается ей с трудом.
        - Скажу как на духу… Я не влюбилась в Виктора, но ответила взаимностью, потому что он, в сравнении со всей той грязью, какой мне виделись остальные мужчины, был почти персонажем из мечты. И я уже думала…
        Агнешка тихонько всхлипнула, что позволило испанцу приобнять ее и погладить по голове.
        - Но тут появился Сергий! Огромный, как медведь. Мощный, надежный, как скала. И щедрый, как святой Николай. И я влюбилась… Потеряла голову. Бросила ради него все, готовая идти на край света… - девушка всхлипнула еще раз. - Там и оказалась. Только не в объятиях любимого, а наложницей мурзы.
        Теперь одним всхлипом не обошлось, глаза тоже повлажнели, вот-вот слезы хлынут.
        Черт, и поверить хочется, и не дает что-то. Слишком уж часто она поглядывает на меня украдкой, словно реакцию на услышанное изучает. Ну, хватит, спектакль это или исповедь, а надо тему закрывать. Да, вот такой я бесчувственный чурбан.
        - Сударыня. Я весьма вам соболезную, но посмотрите на невзгоды, выпавшие на вашу долю, как испытания. Наградой за которые стала встреча с Виктором. Согласитесь - это гораздо невероятнее, чем обман и предательство.
        Чье именно, уточнять не будем. У каждой кошки свое сало в шкафу.
        - Да, мой друг! - горячо вскричал испанец. - Наша встреча истинное чудо! И поэтому, мы хотим просить у тебя разрешения остаться в отряде.
        - Агнешке?...
        Сказать, что я удивился - все равно что ничего не сказать. Хотя, трезво рассуждая, чем не вариант. А ну, глянем на ее умения? Ого! Удивила красотка. Впрочем - монастырь, цирк, маркитантский обоз. Та еще школа жизни. Сила и ловкость, как и следовало ожидать - двоечка. Зато интеллект и харизма по «30». Верховая езда - «4». Сбор трофеев - «7». Логистика - «10». Убеждение - «8». Содержание пленных - «8». Торговля - «9».
        Черт… Вполне прилично. Вот только не перебор ли? «Три сестрицы под окном пряли поздно вечерком…» Какое-то бабское войско получается. Как бойцы на этот походный гарем посмотрят? Не начнутся ли напряги на почве любви и ревности? Не зря запорожцы баб даже на порог Сечи не пускали. А с другой стороны, ни одна из девушек пока проблем не создавала. Наоборот, все в масть. Особенно, Иридия… Глядя как амазонка управляется с луком и держится в седле - мужчины тоже стали меньше бока отлеживать, все свободное время уделяя стрельбе, фехтованию и джигитовке.
        Оксана, та и вовсе вездесущая. Тому мазь к ране приложит, тому зубы заговорит. Того просто разговором успокоит. Мелисса… О послушнице храма ночи вообще отдельный разговор. Похоже, она назначила себя моим телохранителем. И днем, и ночью ни на шаг не отходит. Особенно, после того сна о тайной тюрьме инквизиции.
        Ладно, уговорили…
        - Хорошо, - о как сразу повеселели оба. - Но с одним условием. Панночка остается в отряде до тех пор, пока вы вместе и друг другу верите. Любое сомнение, проявление ревности, даже самый невинный флирт с кем-то еще - уйдете оба. Навсегда. И второго разговора на эту тему не будет. А если, по ее вине, случится в отряде заваруха - я ее убью. Согласны?
        - Да…
        Кто бы сомневался в ответе испанца. А вот панночка призадумалась. Понимала, я не шучу. И жалостливые взгляды на меня не подействуют.
        - А если они сами… - неуверенный взгляд в сторону казаков.
        Вот с этого, обычно, все и начинается. «Невиноватая я, он сам пришел»
        - Мне скажешь… - Мелисса легонько прикоснулась к моему плечу, всего на мгновение опережая резкий ответ. - Я научу, как сделать так, чтобы больше ни у кого не возникало даже мысли осквернить чужую любовь.
        А, ну если так, то конечно… Тогда я спокоен. Случайно видел, как один из казаков пытался отвести сестру к ближайшим зеленым насаждениям. И с какой смущенной мордой он передумал, не пройдя в обнимку с Мелиссой даже половины пути. «Пчелка» умела не только мед собирать, но и жалила больно.
        На том и порешили. А еще через час два обоза с освобожденными трудовым крестьянством отправился к месту назначения. Как и было задумано - переселенцев в Пороги сопровождали ополченцы и реестровые казаки. Все равно они люди подневольные, над собой не властные. Обязаны в полки вернутся. Мне их удерживать не с руки.
        А второй обоз, в Замошье - повели сердюки и… гусары. Увы, не нашел испанец общего языка с чванливыми шляхтичами. И я тоже решил не связываться. Обговорили сумму выкупа, которую они сами же предложили и обязались доставить в мое село, после чего попрощались.
        И у меня под рукой остались только проверенные Мамай с де ла Буссенором. Сестрички Иридия, Мелисса и ворожея Оксана. Из новеньких Агнешка и лекарь Кирилл. Ну и ударная группировка из одиннадцати панцирных казаков. Которые беспрекословно признали мое верховенство, но непосредственным атаманом избрали Мамая. То есть, семнадцать бойцов и трое в группе обеспечения тыла. Вполне крепкий и, в то же время, мобильный отряд.
        Осталось только решить - двигаться дальше к Перекопу, в надежде нагнать еще кого-то, или возвращаться к переправе и уже там делать засаду по всем правилам военного искусства?
        Глава 14
        Глава четырнадцатая
        
        Выбор пал на Перекоп. Все, кто двигался с севера, мимо не проскочат, зато сделав рывок в южном направлении, мы получали шанс догнать еще кого-то. Слабенький, весьма призрачный, но все же… Увы, чуда не случилось. Обоз налетчиков мы увидели только когда на горизонте замаячили стены Ак-Кермена. Так что от преследования пришлось отказаться. Казаки бряцали оружием, горячили коней и рвались в бой. Пришлось проявить власть. Сперва рявкнуть, а потом и объяснить.
        Напав на обоз людоловов на глазах у гарнизона крепости, мы поставили бы крест на всей дальнейшей экспедиции по восстановлению попранной справедливости и экспроприации награбленного.
        Татары тоже не хлебают лаптем щи. Сумели бы сопоставить появление отряда казаков и длительное отсутствие обозов. Ведь нашими стараниями, все кто должен был дойти до Ак-Кермена сегодня и завтра - уже отправились к Аллаху. А это значит, что по степи веером пойдут усиленные разъезды, а навстречу припозднившимся караванам отправится не меньше полусотни нукеров. А нам, несмотря на мужество и жажду мести, с чамбулом профессиональных бойцов, пока, не совладать. Я имею в виду, без неприемлемых потерь.
        Так что, нравится это нам или нет, но придется жертвовать малым, ради большего…
        Панцирные казаки нахмурились, очень уж мои расчеты напоминали действия купца, а не рыцаря, но, поглядев на Мамая, резон признали. Интересно, какова будет реакция, когда я скажу, что все обозы с пленниками останавливать нельзя. А хотя бы один через два-три пропускать… Чтоб татары как можно дольше оставались в неведении о происходящем.
        О-хо-хо… Трудный контингент. Нельзя с ними в лоб… Придется какой-то хитрый ход придумать. В смысле, отвлекающий маневр. Вроде, планирования ночного нападения на крепость. Когда сил накоплю достаточно. Или союзником обзаведусь. Чтобы тихо сидели и не геройствовали по чем зря.
        Вообще-то, отряд радовал глаз. Хоть сейчас на любой смотр… За прошедшее время не только я обновками разжился, остальные тоже клювом не щелкали. Панцирные казаки, само собой, стальной чешуей из-под кунтушей посверкивают - это из названия понятно. Но и товарищи боевые подобрали себе броню по размеру. Кто татарскую кольчугу с зерцалом или байдану* (*тип кольчуги), кто жупан с кольчужным подбоем, как у меня, кто кирасу. А Виктор даже целые латный доспех крылатого гусара где-то раздобыл. Хорошо, хоть без крыльев… На головах тоже не шапка-бырка сбоку дырка, - в основном мисюрки да шишаки с бармицей. Даже Оксана кольчужную рубаху под кунтуш надела. В своем осталась только Иридия. Но и амазонка, прислушавшись к совету подруг, обнаженные (не считать же всерьез одеждой кожаную мини-юбку, разрезанную на множество полос) ноги спрятала в лосины, поножи сменила на ботфорты, а на плечи накинула плащ. Который, как ему и полагается, красиво реял на ветру, позволяя всем желающим невозбранно любоваться ее броне-лифчиком. Спасибо и на этом…
        Покладистость и жертвенность воительницы я оценил позже. Когда узнал от Мелиссы, что прятать грудь у амазонок считается трусостью, а вот идти в бой обнаженными - проявление храбрости и воинской доблести.
        Кстати, о доблести. За всей этой кутерьмой, я в очередной раз прошляпил момент получения следующего уровня. А когда заглянул в статистику отряда, то оказалось - повышение перепало практически всем, кроме Мамая и амазонки у них и так все изначально было выше среднего. Так что я щедрой и не дрогнувшей рукой тут же добавил всем своим спутникам силы и здоровья.
        И еще одно сообщение осталось незамеченным. Оказывается, за нападение на отряд Сабудай-мурзы я потерял доверие Крымского ханства. С нуля оно упало до минус пяти. Ерунда, на самом деле, я с басурманами все равно дружить не собирался. Тут другое важно - остальные акции разграбления обозов принадлежащих татарским налетчикам - Ханству оказались побоку и прошли незамеченными. Так что ленинский лозунг «Грабь награбленное» оказался актуальным за много сотен лет до его провозглашения. Если только я не неуч, а вождь пролетариев не плагиатор… Вывод? Теперь все караваны, идущие без мурз и беков - наши безоговорочно. С «именными» будем смотреть по составу охраны и ясыря.
        Увы, казаки правы - я не рыцарь без страха и упрека. И, прежде чем бросаться в бой, обязательно просчитываю - скольких положим и за что…
        Место для засады выбрали на левом берегу брода. Там неподалеку, минут пять галопа, небольшая рощица каким-то чудом сохранилась. Удобно прятать лошадей или небольшой конный отряд. А еще, если татар окажется многовато, а полон стоящий того, чтобы рискнуть - можно ударить, когда переправится только часть охраны. Русло Днепра здесь мелковатое, но достаточно широкое, чтобы стрелы с другого берега теряли убойную силу, а подкрепление не смогло быстро перебежать через реку.
        Обустроили лагерь и отправили сестру Иридию с Мамаем в дозор. Высматривать добычу…
        Честно говоря, на их быстрое возвращение я не рассчитывал.
        Во-первых, - мы сами побили всех на расстоянии почти дня пути. Да и дело к ночи шло. Так что следующий обоз стоило ждать не раньше завтрашнего полудня.
        А во-вторых, - мне показалось, что характерник и амазонка… В общем, нашли больше совместных точек соприкосновения, нежели с остальными боевыми товарищами и подругами. Сестра Иридия настолько восхищалась воинским умением и сноровкой казака, что при каждом удобном случае просила дать ей урок фехтования. Ну и Мамаю тоже… что-то нравилось. Не обязательно то же самое, но не припомню случая, чтобы он отказался от дополнительных занятий. В общем, пусть погуляют себе, подальше от любопытных глаз.
        Сам, чтоб как-то занять свободное время, попросил Мелиссу рассказать о степях Амазонии.
        Было у меня ощущение, что не за горами тот день, когда мне придется заглянуть в мир дев-воительниц, черных храмов и потерявшей берега инквизиции. Так что имело смысл подготовиться. А кто не знает, что лучший способ изучить традиции другой страны и ее язык, это доверительное общение с носительницей этого самого языка. К тому же Мелисса владела им виртуозно… В том смысле, что рассказывать умела долго и интересно.
        Степи Амазонии, как оказалось, лежат не на юго-востоке, как я думал вначале, а на западе. И попасть туда можно либо морем, проплыв вдоль всей Европы аж до Испании, а потом - повернув на север, плыть еще неделю. После чего высадиться в землях викингов. Но императрица амазонок и королева валькирий поддерживают друг друга, так что Брунгильда не пропустит большой вооруженный отряд. Тем более, армию.
        Поэтому, единственный проход в Амазонию лежит через Карпаты. Не в том смысле, что надо перебираться через горный хребет, а через Доброчинский перевал. Самое удобное место, где могут пройти не только пешие воины, но и тяжелая конница. Вот только перевал этот, как и следовало ожидать, заперт с двух сторон небольшими, но совершенно неприступными крепостями. Гарнизон которых может неделями удерживать многотысячное войско. Ну, или хотя бы, до подхода главных сил.
        Только поэтому крестовые походы до сих пор и не опустошили страну, что рыцари пробираются в Амазонию тайком, небольшими группами, под видом паломников или наемников. И только там уже собираются в отряды побольше. Если успевают… Девы воительницы тоже знают все эти уловки и беспощадно уничтожаю каждый отряд мужчин, если он вызывает подозрение. Ну и крестоносцы, само собой, не оставляют в живых никого, кто попадется на их пути.
        Особенно жестоки и беспощадны рыцари-отщепенцы, которые в этом противостоянии видят цель и смысл своей жизни. Их небольшие, но очень хорошо вооруженные отряды, настоящий бич для мирного населения. И тот второй сон, мог быть именно о них. Вырезанная деревня и амазонка на костре.
        М-да… Серьезно у них там все. Даже дрожь по спине пробежала. Хотя, а тут разве иначе? Не помню откуда, но вертится в голове что-то о многих сотнях тысяч пленников, если не миллионах, угнанных ордынцами в Крым. А сколько ж тогда в землю легло? Защитников и жертв… Во всяком случае, не меньше. Да и казни ничем не отличаются. Сожжение, четвертование, кол… При таком перечне быть повешенным - милость и снисхождение.
        Блин! Да ну на фиг, с такими страшилками на ночь! Еще и удивляюсь потом, что кошмары снятся.
        Мелисса мгновенно почувствовала перепад настроения и придвинулась поближе, готовая сменить тему. Я не возражал. Увы… Не в этот раз. Послышался топот копыт и к лагерю подлетели разведчики.
        - Антон! - Мамай выглядел взволнованным. - Приближается отряд Кара-мурзы. Большой… Много воинов. Почти сотня. Но у них в плену двенадцать черкесов! Понимаешь? Двенадцать! Черкесов!
        Честно говоря, не очень. Но если характерник считал, что это круто, значит - так оно и есть. Вон, остальные казаки как оживились. Выходит, клюнула крупная рыбина. Теперь, главное, удило а руках удержать, и чтобы она нас за собой не утащила.
        - Ну, на это надо смотреть. Далеко?
        - Не очень. Но все пешие. Да и волы едва бредут. Думаю, на переправе к полуночи будут, не раньше.
        Амазонка кивнула, подтверждая слова казака.
        - Угу… А вы сразу, как их заметили, повернули… или еще немного дальше посмотрели?
        - Посмотрели, атаман… - Мамай произнес уважительно. Типа, оценил мудрость и прозорливость командира. - За ними идут еще два обоза. Налетчиков. Небольшие. Но близко друг к другу. Даже бивак общий разбить готовы, кажется.
        - Очень маленькие?
        - Полторы дюжины в одном и чуть больше двадцати голомозых в другом. Ясырь разглядеть не удалось. Пространство открытое, ближе не подобраться. Заметить могли… И Кара-мурзу предупредить.
        Это хуже. Три отряда, даже если два из них маленьких, всяко больше чем один. Придется сыграть в темную. Ну, будем надеяться, хуже ситуация не станет. В самом худшем случае мурза дойдет до Крыма, а я не узнаю, кто такие черкесы… А в лучшем? Поживем - увидим, как приговаривал слепой перед смертью. В общем, бой покажет.
        
        * * *
        
        Быстро свернули лагерь и переправились на правый берег, пока к броду не подошел дозор Кара-мурзы. Это башибузуки могут ездить толпой, как на свадьбе, а потомственный воин, даже в мирное время навыков не теряет. Послабление, скорее всего будет и у него, тем более что до Перекопа осталось не больше двух переходов. Но не настолько же, чтоб не отправить десяток всадников, посмотреть в каком состоянии переправа. И нет ли там кого лишнего… В том числе и своих. Когда ведешь ясырь, стадо и полные телеги добра - лучше обойтись без соседей.
        По широкой дуге обогнули заметный издали и довольно растянувшийся обоз. Да, трудная предстоит работенка. Ну, так никто и не обещал медовых пряников… Зато какой куш может в руки упасть, что больше и не надо. Это б до гнездышка дотащить.
        Обозы налетчиков сильно отстали. Видимо, тоже не жаждали очутиться рядом с более сильным соплеменником. Ну правильно, каждый пес зарывает свою кость подальше от остальных. А нам - плюс. Во-первых, - если повезет, то никто и не услышит нападения. А в худшем случае - подумают, что башибузуки между собой передрались. И подмоги не будет.
        Начало смеркаться, когда увидели вдали несколько огней. Неподалеку друг от друга, но все же не рядом. Придется разделиться. Ударить надо одновременно, чтобы никто не ушел.
        С собой взял Виктора, девушек и пятерых панцирных казаков. Амазонка, лекарь и остальные казаки пошли с Мамаем. Методика уже отработанная, так что ничего нового и необычного. Налетели, бабахнули по разу, почти в упор, остальных взяли в клинки… Я даже второй раз из пистоля не выстрелил. Не нашел цели. Минуты три вся возня заняла, не больше…
        Реально, не пуганные татары пошли. Как у себя дома на биваке расположились. Возле стада и то больше охраны выставили, чем возле лагеря и полона. Вот и огребли по полной… Как говорится, носил волк овец - понесли и волка. Правда, что-то не похожи они пока на волков. Даже странно, что такая шваль половину христианского мира под себя подгрести умудрилась и триста лет дань брала. Или - это я еще с волками не встречался, а только с шакалами разбираюсь?
        Вариант… Ну, я и не тороплюсь особо. И до серых очередь дойдет. Дайте только волкодавов побольше в отряд набрать. Такую трепку устроим, по всей степи клочья шерсти разлетятся...
        «Победа. Вы заработали 200 талеров. Вами получено «186» очков опыта. С отрядом разделено «125» очков»
        А я что говорил. Совсем хилый противник. Я поначалу на полуголых разбойниках больше опыта получал. Ну, да я не для этого с них начал. А ради пополнения отряда. Поглядим, кого Бог в помощь послал.
        Не густо. Три ополченца, два волонтера, десяток крестьян и восемь селянок. Может, у Мамая лучше?
        Бинго! Помимо пяти крестьян и шести селянок, пара панцирных казаков и… один черкес! Так что есть шанс пощупать, так сказать, товар руками и прицениться, прежде чем лезть в берлогу медведя. Может, оно того и не стоит совсем?
        Э, нет! Шалишь, брат. Стоит… Еще как стоит, совсем не падает!
        Все характеристики личного воинского умения на предпоследнем уровне «9» из максимальных десяти. Здоровья - «80»! Навыки владения всеми видами оружия - «400»! Для сравнения - у меня здоровья «65». Сабля «180», огнестрел - «228». У Мамая - здоровье «75», «сабля 340», остальные - умения по двести. У амазонки - здоровья «60». Лук - «480». Все остальное под «180». Только верховая езда и стрельба верхом у сестры Иридии лучше любого в отряде - полновесная десятка.
        В общем, настоящая боевая машина. Без страха и упрека… Совсем. А откуда им взяться, с таким интеллектом и харизмой? Впервые за все время вижу такой уровень, если не считать башибузуков - «4». Наглядное пособие присказке: «Сила есть - ума не надо». Ну и добре. Если что, одолжу.
        Окупилась авантюра. Три минуты работы и отряд пополнился тремя отличными бойцами. Жаль, в обозримом пространстве больше никого не видно. Придется и остальных для массовости принимать. В бой селян пускать нельзя, пусть издали помаячат. Чтобы татары подумали, что нас не меньше куреня. Авось, ночью подвоха не заметят.
        Осмотрелись, посчитались, пора в седла.
        Обоз придется бросить. Если кто и найдет - не велика потеря, ничего особо ценного там нет. А вот, если оставить с ним селянок, то вполне можно утром девиц и не досчитаться. Степь, она только кажется пустой, когда путешествуешь с сильным отрядом. А попробуй пересечь ее в одиночку и безоружным…
        Кара-мурза в самом деле воином оказался опытным. То есть, знал что ночевка самое опасное время, и решил отменить ее. Вполне разумно… Как бы не были измучены воины и пленники, еще один переход им вполне по силам. А потом, уже в пределах видимости со стен Ак-Кермена, можно будет и отдохнуть.
        Так что, когда мы добрались к броду, татары начинали переправу. По всем правилам военного искусства.
        В первую очередь на противоположный берег перешел дозорный отряд. Следом, погонщики перевели самую ценную и послушную часть добычи - ясырь. Понукаемые охраной и щелканьем кнутов, пленники уныло брели через реку, окончательно прощаясь со свободой. Если на правом берегу у них еще оставалась надежда на помощь казацких или польских разъездов, то ступив на татарские земли, они окончательно становились ордынскими рабами. На всю оставшуюся жизнь…
        На правом берегу оставалось стадо голов в двести, небольшой табун и телеги с награбленным добром. Тем, которое можно выгодно продать, но ни в сапог, ни в пояс не спрячешь. И отряд прикрытия. 60 капы-кулу* (*пеший род войск в игре «ОиМ». В линейке развития - первый регулярный отряд, лучше ополчения, хуже наемников) Сам мурза с тремя десятками всадников переправился в числе первых.
        Еще одно свидетельство профессионализма командира. Теперь, если мы нападем, а он решит, что своими силами не справится, то будет иметь сразу несколько вариантов действия.
        Первый - посылает гонца за помощью в крепость, а сам удерживает переправу. Какая бы мелкая река не была, а преодолеть ее под градом стрел, затруднительно.
        Второй - опять-таки посылает гонца, но не ждет окончания боя, а гонит ускоренным темпом ясырь к Перекопу, и сам уходит вместе с ним, огрызаясь от погони.
        И первыми двумя набор не ограничивается. Но самое поганое - гонец. То, чего я хочу любым способом избежать. Хотя бы еще насколько дней. Пока не укомплектую отряд по максимуму. Значит, надо сделать так, чтобы исключить эту возможность.
        Легче сказать, чем сделать. Да еще со сто процентной гарантией.
        Думай, голова, картуз куплю. Что подсказывает опыт столетий и народная мудрость? Если нельзя все съесть за один присест, значит - надо погулять и вернуться. Это я, типа, так хохмлю, пока никто не слышит.
        Ну, а если всерьез, - то опять придется разделить отряд. Иридию с Мелиссой, как лучших наездников и не очень сильных рубак, переправим на тот берег ниже по течению и поставим в засаду. Главная задача девочкам - не прозевать гонца. А с остальным отрядом переправимся выше по течению. Мамай сказал, что если подняться по Днепру пару верст обратно, то есть там одно место, о котором только запорожцы знают. Где можно вместе с лошадьми на другой берег выбраться.
        Обсудили. Постановили. Погнали…
        Место нашли быстро, несмотря на ночную темень. Переправились и опять по широкой дуге, галопом. Большей частью отряда, то есть я и панцирные казаки. Мамай и черкес пошли напрямик. Пока мы отрежем Кара-мурзу от Перекопа, они постараются уменьшить количество дозорных. Черкес сам попросился, когда узнал, что в обозе мурзы два десятка его соплеменников. Глядя в черные, как бездна, глаза воина, на волчий оскал, я не стал возражать. Кровная месть - это святое. Одно странно, как такая стая в плену оказалась. Ну, да на войне всяко бывает. С этим разобраться еще успеем…
        Обошли, развернулись и снова в галоп. С визгом, гиканьем, но без пальбы. Темно. Того и гляди, своих подстрелишь. Так что вся надежда на скорость, сабли и лучший доспех. У меня все до одного в кольчуге или бахтерце* (*тип кольчужного доспеха), а татары в основном, в халатах. Один только мурза в хорошем доспехе. Еще один бонус, в случае победы…
        «Пистоль!»
        Теперь можно, теперь не промахнусь.
        - Бабах! Бабах!
        Перезарядка. А пока конем сбиваем с ног чересчур активного ордынца. Коня слегка зацепило, но и у татарина проблемы. Пока вскочил, пока нашарил, выпавшую саблю.
        - Бабах! Бабах! Бабах!
        Не, это не я третий раз. Кто-то из казаков воспользовался возможностью разрядить самопал.
        «Сабля!»
        Получи деревня трактор, распишись за паровоз!
        Хорошо идем, тесним басурман от обоза. Еще немного и можно будет давать приказ об отступлении. Разорвать дистанцию и садить с мушкетов. У татар только луки. В броне не страшно, а лошадей хватает.
        - Твою дивизию!
        Как я и думал, мурза не стал рисковать, отправил гонца. Видимо. Лучшего своего наездника. Понесся, как на крыльях. Ничего, найдется ястреб на вашего голубя.
        Даже от боя отрываться не пришлось. Так громко и зло закричал Кара-мурза. И поманил к себе сразу двоих. Расслабься…
        «Мушкет!»
        - Бабах!
        Всадник цел, а скакать уже не на чем. О, а второй чего повалился? За компанию? Понятно, Мамай и черкес прошли всю цепочку дозорных и вгрызлись в ряды татар.
        - Бабах!
        Упал еще один татарин. Только я не понял, откуда прилетело. В той стороне наших вроде нет. Союзник образовался? Добро. После спасибо скажу…
        Все, закончились голомозые на этом берегу реки. Черкес еще танцует с мурзой, а панцирные казаки, под прикрытием мушкетного огня, уже на ту сторону перебираются. Можно за ними и не спешить. Потерь не было, так что и с капы-кулу разберутся, я думаю… Разве только пострелять, где кучка поплотнее. Заодно, поднять умение. За попадание с предельного расстояния сразу «5» очков дают. А промахнуться в такую толпу, практически, невозможно.
        «Мушкет!»
        
        * * *
        
        «Победа! Ваши отношения с Крымским Ханством ухудшились до подозрения, «-12». Вы заработали 840 талеров. Вы получили 960 очков опыта. С отрядом разделено 650 очков опыта. Вы получаете новый уровень. Часть ваших бойцов заслужила повышение. Вы нашли элитный доспех нукера «к защите тела +44, к защите ног +16».
        Ух, ты! Так вот что так заманчиво сверкало на Кара-мурзе. Это я обеими руками загребу. Вместе с мурзой. Не успел сбежать. Когда и второго «почтового голубя» сбили мои «ястребы», бек решил проверить быстроту ног собственного скакуна. Но, сестра Иридия искусством верховой езды владела лучше. Причем, амазонка не просто догнала мурзу, но и вышибла из седла тупым концом копья. То есть, пленила.
        После такого наглядного примера нашего превосходства, уцелевшие капы-кулу, побросали сабли и встали на колени.
        К сожалению, в этот раз, не обошлось без потерь - погибли оба волонтера, один ополченец и один панцирный казак. Еще шесть казаков, десять крестьян и Мелисса оказались тяжело ранеными. Мелисса, как мне рассказал Виктор, получила стрелу в бок, когда отбивала нацеленное мне в спину копье. Черт… А даже не заметил. Но, буду иметь в виду. Если все так серьезно - лучший, после моего, доспех теперь будет ее. У остальных царапины, но вообще-то прилетело каждому. Будет чем заняться коллективу медиков. Вовремя я его Кириллом усилил. Заодно и поглядим, чего любитель пиявок и горячительных снадобий умеет.
        А в целом, несмотря на потери, результат сражения впечатлял. В плен попали 18 капы-кулу и сам Кара-мурза. Из плена освобождено 12 черкесов, 16 реестровых казаков, 13 городовых казаков, 15 ополченцев, 22 крестьянина и 38 селянок. Кроме того нам досталось солидное стадо, небольшой табун и десять телег с разными ценностями…
        Да, братцы, это вам не мелочь по карманам тырить…
        И вот только теперь я осознал, что панночка Агнешка настоящий клад. Без ее умений логистики, большую часть товара пришлось бы бросить. Во-первых, - отряд разрастается, и приходится возить с собой все больше запасов. На пустой желудок много не навоюешь. А во-вторых, - все чаще стали попадаться хорошие доспехи или оружие, которое, пока, не по руке ни мне, ни моим спутникам. Выбросить или продать такое добро - глупо, а таскать - место нужно.
        За освоением трофеев чуть не забыл о главном… О том, кто так вовремя снял с седла второго гонца. Или третьего - как считать.
        Оказалось - Федот вернулся. С его умениями следопыта, не составило труда, отыскать нас. Как и не лезть на рожон. Сперва стрелец думал, что мы с рассветом нападем, если нападем вообще, но позицию занял удобную и своего часа дождался. Кроме этого, он привел с собой двух моих гайдуков - Четвертака и Пятака. Сообразил, что доставленный им товар и деньги в Замошье вряд ли будут последними. А ему, мол, уже не по чину гонцом служить. Да и Настена, похоже, на сносях. Так что лишний раз в деревню ловчего не тянуло. Объяснил он мне, непроизвольно потирая скулу.
        Согласен. Токсикоз, пострашнее басурманской сабли будет. И что еще хуже - непредсказуем…
        Парни всячески выказывали радость, тем более, что это именно они заслужили повышение, за участие в сражении и по совокупности приобретенного опыта. Я тут же произвел их в элеары* (*тип легкой конницы. Следующий уровень лисовчики или драгуны).
        И были так счастливы, что приказ о возвращении в Замошье восприняли, как награду. Еще бы, в новеньком прикиде перед девками покрасоваться… Тем более, что впервые встали во главе обоза. А еще, я им доверил, почти все золото, что успел собрать снова. Ровно две с половиной тысячи. Как и следовало ожидать, кроме всего нескольких крестьян, выбравших Пороги, остальные единодушно решили переселиться в мое село. В сопровождение им я выделял городовых казаков и реестровых. С прежним условием, что городовые и реестровые, сами решат, - остаться или вернуться в свои полки.
        Еще к Порогам изъявили желание уйти оба ополченца и 6 селянок. Так что, после всех пертурбаций, отряде оставались: Федот, Мамай, Иридия, Мелисса, Оксана, Виктор, панночка Агнешка и Кирилл. А так же - тринадцать черкесов и 15 панцирных казаков.
        Панцирных казаков можно было развивать двумя путями: по линейке опытности (опытный, ветеран, элита) или производить в товарищей хоругви крылатых гусар, что давало лучшее вооружение и доспехи, но личные умения замораживало на уровне «опытный». А вот черкесов, оказывается, можно было повышать до пятигорцев. И уже их - по линейке опытности, аж до «элиты».
        Мама дорогая, это что же в конечном результате получится? Броненосец? Хотя, если вспомнить, что у татар элитные войска тоже нукерами не закачиваются, то я только за.
        Итого, тридцать семь единиц, включая меня. Аж дух захватывает! Да с таким войском, мы… мы… А вот и ни фига. Пока от награбленного не избавимся - нападать на обозы бессмысленная трата времени. Значит, надо срочно куда-то сбагрить товары и ясырь. Какой базар ближайший?.. Угу. В Ак-Кермене… Великолепно. Так нас там и ждут…
        Хотя, погоди! Почему бы и нет? Все не так плохо. Минус двенадцать - это еще не вражда. Так только, поглядывают искоса. Почему бы и не попробовать? Попытка не пытка. Шансов много, но и нарваться можно. Поэтому, лучше посоветоваться с людьми знающими…
        Нет, не так… Не колхоз, однако. Объявить о решении и посмотреть на реакцию подчиненных. А после, если она окажется уж слишком негативной, можно приказ подкорректировать.
        Не ожидал. Вот честное слово, не ожидал. Я был готов к молчаливому одобрению, негромкому ропоту, более откровенному возмущению, но только не к смеху.
        После того, как я объявил, что мы поведем караван в Ак-Кермен, сперва наступила тишина, а потом все, как по приказу, начали смеяться. Да что там - смеяться, хохотать! А после казаки и черкесы метнули вверх шапки и рявкнули: «Слава!».
        Мамай тоже отвесил весьма крепкого, дружеского тумака, так что я порадовался, предусмотрительно надетом доспехе Кара-мурзы. Синяк будет, зато ребра уцелели. Только девушки, видимо, не вполне просекли ситуацию, поскольку вообще никак не прореагировали. Или настолько верили в мою планиду? Над этим тоже стоит подумать, при случае…
        В общем, сформировали обоз. Пленных татар подписали пастухами и погонщиками. А куда они пешие и безоружные в степи от кавалерии денутся? Сабудай-мурзе и Кара-мурзе, как почетным пленникам, давшим слово не бежать, позволил ехать верхом. Приставив к каждому почетный караул из пары черкесов.
        - Я вот о чем хотел спросить, Антон… - подъехал ко мне Мамай. - Скажи, сколько ты думаешь выручить за пленников?
        - Понятия не имею. Никогда этим не занимался, а посредника, когда имел возможность, толком расспросить не сообразил. А что?
        - Да то, что за капы-кулу тебе, в лучшем случае, по тридцать талеров отсыплют. А может, и меньше. За мурз, конечно, побольше. Может, даже по триста. Итого - на всех кругом, наберется тысяча. Сумма, не маленькая. Но, и не слишком большая…
        - Мамай, не крути волу яйца… тем более, что их у него нет. Говори толком.
        - Отпустить их надо. И без выкупа…
        - Интересный поворот. И Сабудай-мурзу тоже? Не боишься?
        - Виктора? - понял намек характерник. - Нет. Испанец горяч, это да. Но тухнет так же быстро, как и вспыхивает.
        - Вообще-то, я панночку имел в виду.
        - И тут можешь быть спокоен… Я совершенно случайно узнал состав снадобья, которым Кирилл сделал мурзу столь похотливым. В нем использован крепчайший настой зверобоя. А поскольку я в травах кое-что смыслю, то имел разговор с Агнешкой. Слова мои подтвердили Мелисса и Оксана. Так что панночка теперь даже сочувствует татарину и каждый раз прислушивается, стал у него голос тоньше или еще нет.
        Чего? Витиевато казак изъясняется, но суть я, все же, уловил. Наш горе-экспериментатор из Киево-Братской коллегии опять перемудрил, и за временное повышение потенции мурза заплатит ее же полной утратой. М-да, не долго музыка играла, не долго фраер танцевал... Ну и поделом.
        - Ладно, с неизбежностью расплаты понятно, теперь - объясни почему пленников надо отпускать?
        - Чтобы завоевать доверие у татар и получить возможность беспошлинной торговли в их городах. Понятно? С тем товаром, что мы везем, в Пограничье можно получить хороший куш. Но с христианских купцов, дерут такой ясак, что даже половины не останется. Теперь смекаешь?
        - Теперь, да… Спасибо за ценный совет.
        Мамай только кивнул. Мол, а зачем же еще тогда нужны товарищи?
        Я не стал тянуть с решением и тут же объявил о нем пленникам. Мол, как только встанем перед стенами Ак-Кермена, все свободны.
        «Вы заработали уважение у Кара-мурзы. Ваши отношения с «-10» поднялись до «0». Вы заработали уважение у Сабудай-мурзы. Ваши отношения поднялись до «-3». Ваши отношения с Крымское Ханство улучшились до нейтральных «-3».
        Глава 15
        Глава пятнадцатая
        
        Как только стали отчетливо видны просветы между зубцами на стенах Ак-Кермена, я распорядился разбить лагерь. Дружба дружбой, но не такой уж я праведник или дурень, чтобы без оглядки в клетку со львами лезть. Чудеса случаются тем охотнее, чем лучше они подготовлены.
        Отпустил всех без исключения татар, выслушав многословные и цветистые заверения в вечной благодарности и признательности, пожелания многих лет, здоровых детей и пылких жен… После чего велел бойцам разобрать самое ценное из имущества по переметным сумам. А сумы навьючить на заводных коней и не снимать до особого распоряжения. Так, на всякий пожарный… Береженного… ну и так далее, согласно постулата.
        В город отправились вчетвером. В том смысле, что из всех спутников в помощницы я выбрал, имеющую самые лучшие навыки торговли, Агнешку и - Виктора де ла Буссенора. Идальго в торговых сделках был абсолютно бесполезен, но даже под страхом смертной казни и отлучения от церкви, испанец не соглашался отпускать панночку одну, дальше чем на сто шагов. Ну, а сестрице Мелиссе никакое разрешения или отдельное приглашения не требовалось. По определению, как и настоящей тени. Даже и заикаться не имело смысла, все равно не отстанет.
        Пробовал пару раз намекнуть, что ее присутствие меня не то чтобы отягощает, но все же немного сковывает. А в ответ получил кинжал и просьбу перерезать ей горло. Потому что иначе она от меня не уйдет. По крайней мере до тех пор, пока я не встречу одного из иерархов Черного Собора. Убивать ее я не имел ни малейшего желания, поскольку все они, в смысле желания, были Мелиссой удовлетворены в высшей степени виртуозно и приятно. Ну так кто же, будучи в здравом уме, станет собственными руками лишать себя удовольствия и портить отношения с красивой девушкой, из-за такой ерунды, как свобода передвижения. Тем более, что сестричка место свое знала, скромно маячила за спиной и наперед, ни словом, ни делом не лезла.
        Легенду для компании подобрали соответственную. Богатый путешественник с дамой и сопровождающие их лица. Дуэнья и охранник. Роль охранника, досталась мне. Не тянул я ни манерами, ни мордой лица не то что на превосходительство, но даже на высокоблагородие. Особенно, рядом с потомственным дворянином. А зачем нам недоумение и лишние вопросы?
        Белая Крепость вблизи производила впечатление еще большее чем издали. Мощные, массивные стены и башни казались выстроены не людьми, а титанами или другими великанами. Туда и с мирными целями страшновато было въезжать, а каково брать ее на шпагу? Нафиг, нафиг… Похоже, здесь именно тот случай, когда ворота лучше всего штурмовать осликом навьюченным мешками с золотом.
        Хорошо, нам внутрь не надо - все торговые лавки в предместье.
        Стражники тоже не в тени прохлаждаются, бдят. Едва заметили нас, сразу парочка за копья взялась, а еще двое демонстративно наложили стрелы на луки. Можно подумать, что из бойниц и со стены в нас уже давно не целится как минимум полудюжина лучников. Я хоть самих бойцов и не вижу, а вот их шлемы время от времени весьма характерно поблескивают, когда воины двигают головами.
        М-да… Не скажешь, что гостеприимная встреча. Впрочем, чему удивляться. Отношения хоть и нейтральные, но все же с отрицательным уклоном. Минус три, еще не заморозки, но прохладно…
        Виктор что-то произнес на языке мне неизвестном, зато понятном стражникам. Потому что ответили. Испанец оглянулся на меня, надменно кивнул и я, как было заранее оговорено, бросил ближайшему стражнику пару серебряных монет. Тот ловко подхватил деньги и что-то коротко пролаял. Копейщики шагнули в стороны, лучники вернули стрелы в колчаны. Ясно, пошлина уплачена, таможня дает добро.
        Идальго тронул коня шенкелями и въехал в ворота с таким надменным видом, словно это не он заплатил за проезд, а жители Ак-Кермена сами вручили ему ключи от города.
        Кстати, о жителях… По сравнению с другими населенными пунктами, в которых мне удалось побывать, их было слишком много. Хорошо, что постоялый двор и прилегающие к нему торговые палатки оказались буквально рядом с въездом. Я уж было, как и положено охраннику, настроился прокладывать дорогу к ним ножнами и добрым словом, но оказалось, что за воротами нас поджидало несколько вполне пристойно одетых слуг.
        Кланяясь и прижимая руки к груди, они молча окружили нас, взяли коней под уздцы и потащили дальше. Виктор попытался задать пару вопросов на понятном басурманам языке, но в ответ получил все те же нижайшие поклоны и широкие улыбки, свидетельствующие о самых добрых намерениях неожиданных проводников.
        - Не похоже, чтобы они что-то замышляли, - пробормотал я негромко, - но лучше держите оружие наготове.
        - Это вряд ли, - не согласился Виктор. - Скорее всего, нас приглашают в гости.
        - Своеобразно…
        Вскоре широкую площадь сменили узкие и кривые улочки, образованные тесно стоящими двухэтажными зданиями с плоскими крышами, с которых так удобно лить кипящую смолу или масло на голову врага. Или забрасывать камнями. Но, обошлось без экстрима. Испанец оказался прав. Как только мы поравнялись с очередными воротами вмурованными в глухую стену, они тотчас распахнулись во всю ширь, открывая въезд на широкое подворье, немногим меньше торговой площади.
        А со стороны вычурно оформленного резьбой и лепниной палаццо, к нам навстречу спешил Кара-мурза. Улыбаясь так же радушно, как и его слуги.
        - Добро пожаловать, дорогие гости! Мой дом - ваш дом! - провозгласил татарин. - Прошу извинить, что не встретил лично. Слишком много распоряжений пришлось дать, чтобы успеть организовать вам достойный прием. Да и самому хотелось принять надлежащий вид, подобающий случаю.
        Мурза и в походе не выглядел бедняком, но сейчас он мог легко затмить средних размеров пожар и стаю павлинов в придачу. Я даже призадумался: как же тогда одеваются разные там визири и ханы. Не говоря уже о солнцеликом султане… Если судьба забросит во дворец, надо непременно озаботиться темными очками. На хозяина дома и то глазам глядеть больно.
        - Прошу за мной…
        Кара-мурза указал на просторный полог натянутый в затененной части двора.
        - Здесь прохладнее будет. Я понимаю, что настоящему багатуру нипочем летний зной или зимняя стужа… Но с вами такие матурым* (*тат., - красавицы). Зачем же портить несравненный цвет их кожи?
        - Согласен, мурза, зря портить ничего не следует… - учтиво поклонился я в ответ, поскольку недавний пленник знал, кто в отряде главный, я на какое-то время оставил роль телохранителя.
        - Спасибо за гостеприимство, но позволь просить: с чего, вдруг, такое радушие? Сутки еще не прошли, как наши клинки звенели, томимые жаждой чужой крови?
        Кара-мурза первым взошел на разостланный прямо на земле богатый ковер и уселся на толстую подушку, жестами приглашая присоединяться.
        - Твои слова Антон-ага могли бы показаться обидными, если б не были столь искренними…
        Татарин собственноручно стал наполнять пиалы густым, аж черным чаем.
        - И я не сочту за труд объяснить… Благодаря мудрости Аллаха, мир устроен очень разумно. Есть день для забот и ночь для отдыха. Есть солнечные лучи для света, тепла, созревания риса и хлопка, - и есть благословенная тень, где можно пить чай, кушать икмэк, бэлиш, плов и тутырму. Так же есть поле для битвы и место для молитвы или беседы с желанным гостем. Да, Аллаху было угодно, чтобы мы первый раз встретились в бою. Но, разве кто-либо из нас в этом сражении вел себя недостойно и заслужил презрение? Нет… Два воина скрестили сабли и победил сильнейший. Это правильно и не противоречит Корану. Более того, победитель повел себя еще достойнее, не стал унижать побежденного воина и этим снискал еще большее уважение.
        Кара-мурза отлил немного из пиалы на землю и поднял ее на уровень лица.
        - Вижу, ты по-прежнему не понимаешь… - татарин чуть заметно улыбнулся. - И это наполняет мое сердце еще большей радостью. Ибо значит, что твой поступок не хитрый план, а от чистого сердца. Поэтому, ты и не понимаешь моей благодарности… Я был твоим пленником, Антон-ага. Но ты не взял моей жизни. А отпустив на свободу, сделал это так, чтобы и честь моя не пострадала - не назначая выкуп, как за раба. Мои предки радуются, видя за моим достарханом такого знатного гостя. И их именем я клянусь, что буду тебе приятелем.
        - Спасибо, Кара-мурза… Я благодарен тебе и твоим высокочтимым предкам за гостеприимство. И… слово чести, рад, что не убил тебя в том бою.
        Татарин несколько секунд хлопал глазами, пытаясь осознать всю глубину произнесенной мною мудрости, а потом громко расхохотался, похлопывая себя по ляжке свободной ладонью. Вторая рука при этом уверенно держала почти полную пиалу, не расплескав ни капли. Похоже, мурза был не только богачом, способным нанять и снарядить чамбул, но и отменным лучником. И кто знает, как могла бы сложиться наша встреча при иных условиях.
        Уж не знаю, какой прок мне от его дружбы, но что такого воина и военачальника лучше иметь в приятелях, нежели в кровниках - сомнению не подлежало. Вот только реквизированный доспех я ему все равно не верну, пусть и не мечтает. Что в бою взято - то свято…
        
        * * *
        
        Вкусно было или соскучился за домашней едой, но продолжилась беседа только после того, как мясные блюда сменил шербет, чак-чак, рахат-лукум и другие восточные сладости, которым я даже названия не знал. От чего они не становились менее сладкими и вкусными. Хорошо, хоть чай подали горький… Самое оно, чтобы губы не слиплись.
        - Да не оскудеет вовек стол в твоем доме, уважаемый Кара-мурза… - начал разговор, чувствуя, что еще полчаса-час такого застолья и я уже не сдвинусь с места, а улягусь спать прямо возле достархана. - Благодарю за угощение… но, как ты сам недавно сказал: есть время для удовольствия и время для дела. Боюсь, что именно этот час наступил. Как не приятно твое изысканное гостеприимство - в Ак-Кермен меня привели и другие дела.
        Татарин внимательно выслушал мои трели и серьезно кивнул.
        - Воистину Аллах уделил тебе немалую толику своей бесконечной мудрости, Антон-ага. Только мудрецу свойственно не смешивать дела и удовольствие. Но, именно сегодня тот день, когда ты можешь позабыть обо всех заботах.
        «Твою дивизию! - Во рту сразу стало мерзопакостно, а в душе заскреблись кошки. Неужто в еде была отрава?»
        - Прости, но я не понимаю тебя, уважаемый Кара-мурза. Не думать забот не бывает лишь у святых людей, безумцев и покойников. И поскольку я не чувствую в себе великой святости, то позволь спросить: к которым из двух последних ты меня причисляешь?
        Татарин опять завис на какое-то время. Видимо, недостаточно хорошо владел разговорной речью. Но все же переварил мое красноречие и осклабился.
        - У тебя очень своеобразный юмор, Антон-ага. Не сразу и поймешь, как вы говорите, где спрятана соль… Конечно же я не считаю тебя глупцом и уж тем более, не приведи Аллах - мертвым. Просто я тоже умный и достаточно долго живу… - Кара-мурза заливисто расхохотался, давая понять что сейчас шутит он. - Поэтому хорош знаю, что в первую голову заботит бека, после успешного нападения на караван. Ему надо освободить лошадей от лишней тяжести. Верно?
        Я не стал ни подтверждать, ни опровергать очевидное. Этого и не требовалось, татарин сам себе кивнул и продолжил:
        - Ты прибыл в Ак-Кермен, потому что это ближайший город, где можно быстро и без лишних расспросов сбыть захваченную добычу. Я и сам поступил бы именно так. А говоря, что тебе не о чем заботится, я хотел сказать лишь о том, что тебе больше не надо никуда идти. Каждая пятая лавка в городе принадлежит мне и моему младшему брату. И мы купим все, что ты хочешь продать.
        Забавно. Мне даже неудобно стало. Все же паранойя не самый приятный спутник. Вишь, как оно входит? Человек ко мне со всей душой, а я…
        - Теперь я не пойму, Кара-мурза, ты шутишь или говоришь всерьез? Ты собираешься купить товар, часть которого я у тебя же и отнял?
        - Положим, я тоже за него денег не платил… - пожал плечами татарин. - Так что это никак не отразилось на состоянии моей семьи. Но, если ты сдашь все добро за бесценок другим торговцам Ак-Кермена - я начну терять покупателей. А вот это уже плохо… Так почему нам не продолжить приятное знакомство и прибыльное партнерство? Сделаем все быстро, красиво и к обоюдному удовольствию. Цену дам хорошую, не волнуйся! Клянусь головой пророка Мухаммеда! - турок приложил руку к груди. - Гораздо больше, чем ты получишь, даже если сам встанешь за прилавок. И заберу все. Ну так как? Договорились?
        Вот, зараза! Вроде, искренне говорит, а мне все подвох чудится. Прям, как в анекдоте о «счастливых» девяностых.
        Два друга мутят бизнес. Один расписывает схему, а второй молчит и кивает. Первый спрашивает: «Понял?». «Нет», - отвечает второй. Первый начинает объяснять схему сначала. И так повторяется несколько раз. В конце концов он не выдерживает и орет: «Задолбал! Все же элементарно! Чего ты не понимаешь?!» «В каком месте ты меня кинуть хочешь…»
        - Наверное. Если ответишь еще на один вопрос.
        - Хоть на десять, - Кара-мурза наполнял пиалы, и рука его даже не вздрогнула.
        - Почему ты заплатишь больше?
        Татарин вздохнул и впервые за весь разговор проговорил без особой охоты.
        - Что ж, может ты и прав Антон-ага… Между приятелями не должно оставаться недомолвок. Понимаю твои сомнения. Мы не дети и знаем, что где мягко стелют, там жестко спать. Но, тут нет подвоха. Раздели оплату на две равные части. Первая - будет ценой за товары. Вторая - выкуп за мою свободу. Ты поступил благородно, но и я не нищ - могу позволить себе оценить жест. Тем более, что это цена за мою голову. В мире, где правят деньги, каждую потраченную акче* (*мелкая монета в Османской империи) можно использовать с толком и прибылью. Ты же не обидишься, если когда-нибудь, в нужном разговоре, нужные торговые люди услышат всю сумму, которую сегодня заплатит мой брат? Это придаст мне в их глазах весу и солидности.
        - Брат?
        - Ну да… Я отправлю брата с людьми и деньгами, а чтоб его там встретили радушно, пусть твои спутники его проводят. Зачем нам самим трудить ноги? До вечера еще далеко… А здесь - прохладно и…
        Татарин не договорил до конца, ожидая моего ответа.
        - Хорошо, Кара-мурза, ты меня убедил. Но, прежде чем твой брат начнет отсчитывать монеты, я хочу внести ясность. Доспех, который я взял у тебя, не продается…
        Татарин хорошо владел собой. Очень хорошо… Только не в этот раз. Такого искреннего огорчения на лице человека я давненько не видел. Он сразу как-то осунулся и потемнел.
        Эх, может и пожалею, но так и тянет совершить очередную глупость. Чай у него такой, что ли?
        - Потому что хочу подарить его тебе в знак нашей дружбы.
        Ну нафиг, надо завязывать с такими шутками. Недолго и угробить новоприобретенного приятеля. Кара-мурзу едва апоплексический удар не хватил, когда татарин осознал, что именно я сказал. А когда понял, то схватил со скатерти ближайший кувшин и долго пил прямо из горлышка, захлебываясь и проливая на грудь. Красное вино стекало по его бороде на белые одежды, розовея на ткани, словно под ней открылись незарубцованные раны.
        - Надеюсь, ты примешь мой дар?
        Ответить словами у татарина не получилось, только головой кивал, как японский болванчик. В общем, прогнулись оба.
        «Поздравляем. Ваши отношения с Кара-мурза улучшились до «+50»
        Ого! Это что же я такое сотворил? Никак семейную реликвию в дом вернул?
        Так и оказалось. Когда брат хозяина вместе с Виктором и Агнешкой отбыли в лагерь производить куплю-продажу, татарин рассказал мне, что почти двести лет тому, его прапрадед Ибрагим служил телохранителем у самого Гасана Абдурахмана ибн Дауда! Первейшего среди султанов. И именно за годы службы у Солнцеликого безродный Ибрагим получил прозвище «Черный», выслужил дворянство и основал род Кара-мурзы. С тех пор доспех прапрадеда переходит в наследство старшему сыну, как талисман и оберег. Потеря которого грозит разорением и прочими бедами. Так что, если быть откровенным до конца, именно желание получить обратно доспех стало важнейшей частью предложенной сделки. И Кара-мурза до глубины души раскаивается в том, что все же усомнился в моем благородстве и пытался утаить это от меня.
        Скажу честно, прям от души отлегло. Все же не зря ворочалась моя подозрительность. Был подводный камень. А я его чувствовал и не мог расслабиться. Зато теперь все встало на свои места. Как говорил Христос: «Кто без греха, пусть бросит в меня камень». А уж Спаситель кое-что в людях смыслил.
        - Антон-ага… Позволь я все же попытаюсь отблагодарить тебя…
        - Опять?!
        - Нет-нет… - замахал руками татарин. - Я не вознаграждение предлагаю. Кто знает, может, даже совсем наоборот. Но, человек вроде тебя, должен любить тайны. А у меня как раз имеется одна. Настолько давно, чтобы понять, что сам я ее решать не стану.
        Кара-мурза вынул из-за пояса небольшой кожаный футляр или пенал, нечто вроде мини-тубуса, снял туго приделанную крышку и вытряхнул на достархан небольшой рулончик пергамента. Развернул его, прижав углы апельсинами и жестом предложил приглядеться повнимательнее.
        Передо мной лежала карта. Начертанная в той же манере что и уже имеющиеся у меня, только изображающая какую-то совершенно неизвестную мне местность, с жирным крестом чуть вверх и правее от центра. Татарин выждал немного и ловким жестом факира перевернул пергамент. С обратной стороны страницу украшал план какого-то строения. Весьма просторного. Скорее всего крепости, если судить по наличию на рисунке внешних стен. И весьма толстых, даже в масштабе.
        - Вот… - Кара-мурза говорил весьма серьезно. - Здесь указан тайник, где спрятан доспех Архистратига небесного воинства. Клянусь - это не обман и не шутка. Я получил чертеж от одного пилигрима. Так случилось, что он умирал, а я облегчил страдания бедолаги и похоронил по-человечески… Одна беда, я не имею ни малейшего представления, в какой части мира эта место находится. И никто из негоциантов, у которых я спрашивал, тоже ничего сказать не смогли. Так что дар мой, хоть и велик, в настоящий миг никакой конкретной ценности не имеет.
        
        * * *
        
        - Хозяин… - слуга остановился не доходя до нас шагов десять и низко поклонился.
        - Чего тебе, Абдула? Разве не видишь, я с гостем разговариваю? - бросил на него недовольный взгляд татарин.
        - Прошу прощения, хозяин, - еще ниже поклонился тот, - но вокруг дома какие-то подозрительные люди крутятся. На разбойников не похожи, но разве станет честный человек прятать лицо под шарфом и оружие под полой халата?
        - Вот как? - удивился Кара-мурза. - И на кого тогда они похожи, если не на разбойников?
        - Думаю, это чьи-то слуги дожидаются когда вы или ваши гости выйдут наружу, - проявил смекалку слуга.
        - Или хотят быть уверенными, что все остаются на месте… - добавил я. - Абдула, как давно здесь появились эти соглядатаи? Они видели, как уходил достопочтимый брат Кара-мурзы и мои спутники?
        - Нет, эфенди. Аслам-бек и ваши спутники ушли раньше.
        - Это хорошо. По крайней мере за них можно не волноваться.
        Хозяин дома вопросительно взглянул на меня.
        - Все очень просто, Кара-мурза. И опять, согласуется с твоей мудрой теорией мирового равновесия. Как бы нам не хотелось иного, вместе с нами живут не только благородные и честные люди, но так же - жадные и мстительные подлецы. Ты оказался благороден и ценишь честь дороже злата, а кое-кто, наплевав на слова клятвы, решил воспользоваться чужой доверчивостью. Разом и отомстить, и заработать состояние .
        - Говоришь так, Антон-ага, будто имеешь в виду кого-то конкретного?
        - Совершенно верно. Да ты и сам уже догадался или я ошибаюсь и надо произнести имя?
        - Сабудай-мурза? - нахмурился татарин. - Нет, уверяю тебя, ты ошибаешься. Да, он больше купец чем воин, но и его сердцу не чуждо благородство. Ведь ты, как я слышал, спас ему жизнь дважды. Его же хотели лошадьми разорвать?
        - Не зря умные люди говорят, что ни одно доброе дело не должно оставаться безнаказанным, - пожал я плечами.
        - Вот шайтан… Какой праздник испортил. Абдула! Спроси людей Сабудай-мурзы, что им нужно и вели проваливать! А хозяину своему пусть передадут, что каждый кто ищет вражды, обязательно ее найдет!
        Слуга убежал исполнять приказ, а хозяин снова взялся за кувшин. Вот только налить не успел, в ворота громко и требовательно застучали!
        - Кто такие? Чего надо? - недовольно отозвался привратник. - Хозяин отдыхает и не велел беспокоить!
        - Сейчас же открой ворота, раб! Или пожалеешь!
        - Ступай с миром, добрый человек! - все так же нехотя отвечал привратник. - А то велю спустить псов.
        - Именем Махмед-Гирея! - стук изменился. Если раньше в створки колотили сапогами, то теперь стучали чем-то твердым. Скорее всего рукоятью. Сабли или нагайки.
        - Эй, Кара-мурза! Ты меня слышишь?! Это я - Сабудай-мурза! Хану стало известно, что в твой дом проник лазутчик! Выдай его сам, или мы возьмем гяура сами! Со мной две дюжины нукеров! Но если мы войдем в твой дом силой, то и тебе не поздоровится! За укрывательство вражеского лазутчика не сносить головы ни тебе, ни твоему брату! Хан очень сердит!
        - Вот и ответ, - я спокойно взял с вазы персик и с наслаждением откусил. Прожевал и продолжил: - Причем, заметь, как сформулировано: лазутчик! То есть, одиночка. Хитер бобер… Готов спорить, что хан ничего не знает о существовании моего отряда и нападениях на обозы.
        - Но зачем? - Кара-мурза говорил искренне. Похоже, в целостной натуре воина действительно не осталось места для коварства. - Я не понимаю.
        - Вообще-то, ничего особенно сложного. Сабудай хочет взять меня в плен и обменять на всю добычу. Потом - либо убьет, а хану покажет голову. Объясняя, что лазутчик оказал сопротивление. Либо, все-таки сдержит слово и отпустит, а хану доставит голову первого попавшегося раба. Мертвые говорить не умеют, так что опровергать подлог не станут.
        - А я?! - возмутился Кара-мурза. - Меня это сын ослицы совсем в расчет не берет?! Я то уж точно молчать не буду!
        - Не знаю, на что рассчитывает Сабудай, но вижу как минимум два варианта. Первый - он уверен, что сможет купить твое молчание. Например, в обмен на доспех прадеда. Ведь в Ак-Кермене ни для кого не тайна, насколько важна и ценна для вашего рода эта реликвия?
        - Он ошибается! - стукнул ладонью по колену татарин. - Честь дороже любой реликвии.
        - Тогда, остается второй вариант. Ты тоже умрешь, защищая гяура. И Сабудай-мурза получит не только мой обоз, но и все имущество семьи изменника. Как по мне - второй вариант даже предпочтительнее. Ибо разом устраняет все проблемы. И прибыльнее…
        Кара-мурза вскочил на ноги, как подброшенный пружиной.
        - Шакал облезлый! Я вырву его гнилое сердце и брошу свиньям! А труп утоплю в самой вонючей навозной жиже!
        - Не возражаю… Но это потом. А для начала мы поломаем его планы. Он подлый и хитрый, но вряд ли настолько мудрый, чтобы иметь несколько вариантов и окажется не готовым к такому повороту. Особенно, если полагает тебя человеком чести. Согласен?
        - Распоряжайся мною и моими людьми, как считаешь нужным, Антон-ага, - прижал руку к сердцу татарин.
        - Спасибо. Повторюсь, но я на самом деле рад, что не убил тебя в том бою. А теперь, к делу… Первое, - в твоем доме только что появилась новая одалиска, - указал на сестру Мелиссу. - Приодень ее соответствующим образом и спрячь на женской половине.
        - Я никуда… - начала было девушка, но под моим взглядом поперхнулась словами и умолкла. Только зыркала исподлобья.
        - Когда меня уведут, и все успокоится, вернешься в лагерь и расскажешь о случившемся. Ждать меня три ночи рядом с городом… Кара-мурза, зиндан* (*темница) в какой части крепости?
        - В Северной башне.
        - Вот где-то там и ждите. Но, на всякий случай, разделитесь и выглядывайте везде. Через трое суток не объявлюсь - уводите отряд в Замошье. Впрочем, сами решите, что делать. Не маленькие. Изменятся планы или появится иная возможность, Кара-мурза найдет способ передать весть.
        Татарин еще раз молча прижал кулак к груди.
        - Вот и хорошо. А теперь прикажи слугам связать меня покрепче. Сам иди к воротам и объяви нукерам, что лазутчик, за которым они пришли, давно уже пойман. И ты хочешь лично доставить его хану. Только сперва приведешь себя в надлежащий вид, прежде чем показаться на глаза Повелителю. Чай не побирушка какой, а представитель благородного рода. А чтобы в твоих словах никто не усомнился - предложи нукерам посторожить пленника, пока ты собираешься во дворец. Уверен, приказа брать дом мурзы штурмом у них не было, так что десятник на предложение согласится.
        - А что делать с Сабудаем?
        Я только руками развел, удивляясь такой непонятливости.
        - Вы же товарищи по несчастью? Разве не повод угостить? Заодно, обсудить, как станете делить добычу? Не бойся, он поверит - потому что сам только об этом думает. Даже уважать станет. А в знак высочайшего расположения, - помимо веселого тона, глаза мои сверкнули сталью, - покажи этому ишаку свою новую наложницу. Уверен, она понравится ему так, что Сабудай останется у тебя в гостях как минимум на одну ночь. Да, Пчелка? Останется?
        Сестра Мелисса мило улыбнулась и изобразила поклон.
        - Проспит до утра и будет помнить только то, что вы ему пожелаете перед сном сказать, мой господин…
        - Тогда, не будем тянуть время и испытывать терпение нукеров.
        - Немедленно открывайте! - голоса на улице становились все злее, да и колотили в ворота все чаще.
        - Тихо вы там! - рявкнул привратник, перекрывая гам. - Хозяин уже идет. С ним и объясняйтесь, чего надо… - и прибавил с ехидцей. - Ох, и не завидую я вам, дети баранов. Мой хозяин, Кара-мурза, страшен в гневе. А вы - имели наглость потревожить его послеобеденный сон.
        Глава 16
        Глава шестнадцатая
        
        Холодно и сыро… Словно не лето на дворе и не южные широты, а поздняя осень, где-то в средней полосе. Слякотная и зябкая. Вода сочится по каменным стенам и скапывает с потолка. Глинобитный пол влажный и скользкий, как запотевшее стекло. Охапка прелой соломы, заменяющая узнику постель, мокрая, хоть отжимай. Бросить в костер - погасит самое жаркое пламя.
        Черт, ну вот зачем я про костер вспомнил? Только еще холоднее стало… Блин, такой колотун, что кресло рядом с жаровней, в которой раскалялись орудия пытки, кажется не таким уж и неприятным. По крайней мере, сидя в нем, я дрожал не от озноба. Просто не люблю такие места. Еще со школьного стоматологического кабинета. Слава Богу, здесь палачи до бурильной машины еще не додумались, а всякие там клещи, пилы и крючья даже с виду не такие страшные. И не жужжат…
        К слову, хан Махмед-Гирей оказался милейшим седобородым стариком с умным взглядом и лицом человека пожившего достаточно, чтобы научиться отличать ложь от правды без допроса с пристрастием.
        Сперва меня напоили каким-то горьковатым отваром, с запахом мяты и горечью полыни, от которого мне захотелось спать. Можно прямо в кресле пыточной, только б не мешали. Но, не тут-то было. Седобородый старик присел на стул напротив и, пристально глядя в глаза, стал задавать разные дурацкие вопросы:
        - Ты лазутчик гяуров?
        Наверное, стоило послать, но спать хотелось немилосердно, а он же так просто не отвяжется. Проще по-быстрому ответить.
        - Нет.
        - Краков большой город?
        - Не знаю.
        - А Варшава?
        - Не видел.
        - Где сейчас польный гетман Хоткевич?
        - Без понятия. Впрочем, если он полевой, то видимо - в поле.
        - Что ты искал в Ак-Кермене?
        - Рынок…
        - Рынок?
        - Ну, базар… ярмарок… Такое место, где покупают и продают…
        - У тебя много товара?
        - Набралось понемногу.
        - Ты враг?
        - Чей?
        - Высокой Порты.
        - А где это?
        Вопросы сыпались даже быстрее, чем я успевал а них отвечать. Старику, вроде, как бы и не важно было, что я говорю. Он только буравил меня взглядом, словно старался разглядеть что-то внутри.
        - Крепость Ак-Кермена больше чем московский кремль?
        - Понятия не имею.
        - Правда, что купола Киевской Софии покрыты чистым золотом?
        - Говорят. Сам не видел.
        - Сколько куреней на Сечи?
        - Не знаю. Много, наверно.
        - Давно там был?
        - Никогда.
        - Вот как? А где ты родился?
        - В колыбе.
        - Что это?
        - Пастуший домик в Карпатах… Карпаты - это горы.
        - Родные заплатят за тебя выкуп?
        - У меня никого нет... А для посредника я денег не припрятал.
        Эти слова настолько озадачили хана, что он замолчал, задумчиво поглаживая бороду.
        - Умерли? Убиты? Ты ищешь мести?
        - Скорее, я умер. И мне некому мстить… Не в этом мире. А теперь, уважаемый, если ты не против, я немного вздремну. Хорошо? Что-то меня кумарит не по-детски.
        - Последний вопрос. Ты много мусульман убил?
        - Не считал. Две дюжины… Может, три.
        - В Бога веруешь?
        - Как все…
        - Мусульманство примешь?
        - Сказать откровенно, мне нравится, что Коран разрешает мужчине иметь несколько жен. Но с запретом на горилку, вы хватили лишку… - ответил я уже откровенно зевая. - Отмените этот пункт, и я ваш. Джаз, бакс, секс…
        - Понятно.
        Хан неторопливо поднялся.
        - Этот гяур не лазутчик поляков или казаков. Скорее всего - он атаман разбойничьей ватаги. Пытать его бессмысленно - ничего важного он не знает. Но и в живых оставлять нельзя. Из таких как он даже галерного раба не получится - одно беспокойство. Бросьте в темницу. Послезавтра праздник - казним. Голодом не морите, чтобы не обессилел. Людям нравится смотреть на чужие страдания. Пусть насладятся вдоволь… - и ушел.
        Помощники палача отвязали меня от стула, попутно наградив дюжиной тумаков и оплеух. Но, видно было, что проделывают они это не со зла, а для порядка и поддержания квалификации. Потом отвели в камеру и оставили… отдыхать.
        Допросное зелье свое взяло, так что я и не заметил, как отрубился. Очнулся, когда сквозь прорубленную под потолком отдушину в камеру заглянули звезды.
        Спал я, естественно, лежа на полу, так что когда проснулся, одежда моя оказалась насквозь промокшей и изгвазданная глиной (именно глиной - нюхал). И если я не хотел врезать дуба раньше, чем мне помогут в этом палачи, надо было хоть немного согреться.
        Сперва я стал прохаживаться и размахивать руками. Помогало мало. Даже наоборот. Мокрая ткань вытягивала тепло из тела еще быстрее. Тогда я разделся до пояса.
        Шум, производимый разминкой, привлек стражников. Сперва они просто заглядывали сквозь окошко в дверях, пытаясь понять, что я делаю. Но темень в камере стояла такая, что хоть глаз выколи, так что вертухаи забеспокоились.
        - Эй! Гяур?! Ты что делаешь? - спросил один.
        - Подкоп рою. Не мешай…
        Мой ответ вызвал громки смех и ряд комментариев, самым безобидным из которых был вывод о безумии на почве страха перед казнью. Но, поскольку я не останавливался и не отвечал, только сопел все громче, стражники потребовали прекратить.
        - И не подумаю…
        Они немного отошли и стали советоваться, судя по голосам, за дверью было трое.
        - Оставим его, пусть делает, что хочет. Никуда гяур до утра не денется.
        - А если убежит?
        - Отсюда? - рассмеялся первый. - Это невозможно. Стены толщиной в два касаба* (*1 касаб = 3,39 метра)
        - Я слышал, среди гяуров попадаются истинные дети шайтанов. Казаки их зовут характерниками. Так они могут и сквозь стены проходить и под водой долго находиться. Совсем не дышать. Кривой Исмаил рассказывал, что в позапрошлом году, по приказу Сабудай-мурзы, одного запорожца живьем закопали, так земля на могиле пять суток шевелилась! Если б не связали - точно ушел бы!
        «Вот, сука! Ну, погоди, мурза! Жаль, не послушался Агнешку. Разорвали б тебя лошадьми - не сидел бы сейчас в темницы. И почему человек всегда такой умный задним числом? Как шутят иудеи: «Господи, дай мне наперед такой ум, как у моей жены после!»
        - Ну и что? Уйдет, так и Аллах ему в помощь. Нам чего беспокоиться? - отозвался третий голос.
        - Вот и видно, Абдула, что ты новенький в страже… - чуть снисходительно объяснил второй. - Зачем гяура в темнице держат, знаешь?
        - Великий Хан решил казнить его на праздник перед толпой.
        - Верно. И слух об этом уже по городу пошел… А теперь, скажи: что будет, если гяур сбежит? Думаешь, Махмед-Гирей отменит казнь?
        Видимо, тот, кого спрашивали, пожал плечами, потому что ответа я не услышал.
        - Никогда и ни за что хан не нарушит своего слова. Обещал подданным зрелище - они его получат. А кто для этого взойдет на эшафот, народу все равно. Вот только, я думаю, что вместо сбежавшего пленника, на кол сядет или повиснет крюке нерадивый стражник. А то и все, кто его охранял, разом.
        - Я не хочу на кол! - забеспокоился Абдула. - Я в прошлом месяце взял в дом вторую жену! Ласковую и игривую, как котенок.
        - У меня нет молодой жены, но на кол я тоже не хочу, - согласился с ним первый.
        - Тогда, идем за факелами и ключами. Надо посмотреть, что неверный делает.
        Против этого никто не возражал, и стражники потопали в сторону кордегардии. Я даже не поверил такому везению. Как не крути, а трое бойцов - в полутьме и на скользком полу - это шанс. И не попытаться использовать его, по меньшей мере, глупо.
        Охранники возвращались. Единственное место, где они меня не увидят, когда войдут, - за дверью. Но и они об этом знают и будут начеку. А вот чего они действительно не ожидают - что я и в самом деле рою подкоп. И застав меня за этим занятием, непременно захотят посмотреть поближе и убедиться, что их тревоги напрасны.
        Значит, быстро в позу лебедя и начинаем пыхтеть…
        Двери отворились таким мощным пинком, что вздумай я спрятаться за ними, был бы сейчас если не оглушен, то прижат к стене массивной железной створкой. Они и запрыгнули внутрь, с обнаженными саблями на изготовку, и встав вполоборота к моему предполагаемому укрытию. В проеме остался только третий стражник, держащий в обеих руках по факелу.
        - А ведь не соврал гяур… - удивленно хмыкнул тот, кого я называл «вторым». - Роет…
        - Угу, - поддержал его «первый». - Вот только на характерника он ни чуточки не похож. Думаю, все-таки Аллах проявил свою милость и бедняга спятил.
        - Похоже на то, - согласился Абдула. - Но, раз мы уже вошли, давайте посмотрим. Вся ночь впереди, а я хотел бы спокойно спать.
        - Ну, да… - хохотнул «первый», делая шаг вперед. - Где еще отдохнешь от молодой жены, если не на дежурстве?
        
        * * *
        
        Сумасшедшего стражники не опасались, тем более, втроем - так что сабли вложили в ножны.
        - Эй, гяур! Хватит нам свой зад демонстрировать! Ну-ка, показывай, чем ты там занят?..
        «Второй» без затей пнул меня в седалище, заставив растянутся ничком.
        В общем-то, я и сам так планировал, чтобы закрыть телом предполагаемый подкоп, и тем самым заставить одного из охранников подойти поближе и наклониться ко мне. После чего должен был последовать захват руки и удар в горло. Причем, из-за скудности освещения, все вполне могло остаться незамеченным. И пока тело не свалится, у меня будет пара секунд, чтобы вооружиться и вскочить на ноги. Ну, а дальше - как повезет…
        Главное, чтобы не опомнились и не бросились наутек. Тогда, шансов нет. Захлопнут дверь, позовут на помощь, и все - пишите письма. А вот если решат погеройствовать…
        Напрягся и приготовился атаковать, как только почувствую прикосновение. Но, вместо этого, охранник почему-то застонал и… свалился на пол рядом.
        Резко разворачиваюсь, пытаясь понять, что происходит и как действовать.
        Из троих стражников на ногах остался только третий. Тот что с факелами. Вернее, теперь факел оставался один. В другой руке татарин держал кинжал.
        - Антон-ага… Это Абдула.
        «К вашему отряду присоединяется Абдула», - отозвался «секретарь», что-то ставший излишне молчаливым в последнее время.
        - Абдула?.. - я поднялся на ноги. Проверил лежащего рядом. Труп. Осмотрел второго. Аналогично. - Ты как здесь оказался?
        - Я пришел за вами… Как вы? Ноги целы? Идти сможете?
        - Могу…
        Забавный поворот сюжета.
        - Что значит пришел?
        Меня всегда напрягали феноменальные по степени бессмысленности диалоги в подобных ситуациях, и сам же несу подобную околесицу. А что делать, если ничего умного в голову не приходит. Не молчать же… И чтоб хоть немного реабилитироваться, принялся раздевать того из охранников, что больше подходил по габаритам.
        - Я на десять лет продался Кара-мурзе. Отслужил три… - одобрительно оценил мои действия Абдула и придвинулся ближе, так чтобы дать больше света. - Когда вас увели стражники, хозяин предложил простить долг в обмен на вашу свободу. Или, если не получится иначе - смерть без мучений.
        - Спасибо, что выбрал первый вариант. А товарищей не жаль? Все же единоверцы твои.
        - Свиньи и шакалы им товарищи! - презрительно сплюнул Абдула. - Они из рода Гасан-бея. Мои кровники… Это Керим, старший сын Гасан-бея разорил и убил моих родителей, пока я был в походе, а потом - потребовал вернуть долг, который отец взял у из семьи. Из-за них я и оказался в рабстве. Чтобы выкупить младших братьев и сестер.
        - Выберемся из города, я тоже в долгу не останусь. Обещаю…
        Татарин гордо выпрямился.
        - Абдула не купец, Абдула - воин. Двойную оплату за одно дело не берет.
        - А кто говорит о плате? - одежда охранника, хоть и жала под мышками, имела одно существенное преимущество перед моими лохмотьями - была сухая. - Подарок от друга никому незазорно принять. Тем более, от всего сердца… Впрочем, не будем делить шкуру неубитого медведя. Как выберемся, тогда и обсудим. Я готов.
        - Хорошо… У выхода из подземелья, в кордегардии еще двое охранников. У них ключи от внешней решетки. Убрать их надо без лишнего шума. Снаружи никого не должно быть, но всякое бывает. Вдруг, кто-нибудь мимо пройдет… Если тревогу поднимут - из города не уйти. Хан велел вчера усилить ночные дозоры и патрули.
        - Сделаем… А это ключи от всех камер? - указал я на внушительную связку на поясе у второго мертвого татарина.
        - Наверно. Я не знаю.
        Ну, правильно. Откуда ему знать, если он только вчера в тюремщики записался. Интересно, во что Кара-мурзе обошлась эта должность? Нет, все же не ошибся я в нем. Хорошим человеком оказался, правильным. Хоть и басурманин.
        - Угу… Посмотрим…
        Связка весила не меньше полпуда. Если что, даже отбиваться можно, как кистенем.
        - Зачем? Что вы хотите увидеть?
        - Соседей…
        - Соседей? - недоуменно переспросил Абдула. - Здесь же только преступники!
        Наивная простота.
        - Ну, да… Вроде меня.
        - Вы, Антон-ага, совсем другое дело. Вас по ложному доносу взяли. Если б не подлость Сабудай-мурзы, разве б вы оказались здесь?
        - Правильно говоришь, друг… Но что, если он же, еще кого-то оболгал? Об этом не подумал? Или какая другая сволочь свела счеты с врагом подобным способом? Чтоб имуществом завладеть, или долг не возвращать…
        Татарин промолчал. Похоже, такая мысль в его бритую голову не приходила. Ну и не надо… А то, мало ли до чего додумается. Например, что и ему не обязательно было в рабство продаваться. И вместо честного воина появится очередная сволочь.
        Странно, зачем таскать всю связку, если большинство камер оказались пустыми. Похоже, Махмед-Гирей либо был невероятно гуманен, либо считал содержание узников обременительным для казны расточительством. Предпочитая отправлять заключенных на галеры или - на казнь.
        В общем-то, разумный подход. А с учетом того, что он и меня допрашивал без пристрастия, седобородый старик завоевал уважение. Если придется еще столкнуться - убью быстро.
        И только в одной из дальних темниц я увидел нечто особенное. Во-первых, - эта камера была значительное светлее и суше моей. Во-вторых, - в помещении имелось нечто невероятное для зиндана. Деревянный топчан и стол!
        - Похоже, здесь держат какого-то знатного гостя, - хмыкнул я, подбирая ключ. Получилось с шестой попытки. Мог бы и раньше сообразить, если б пригляделся внимательнее. Только он был чистым от ржавчины.
        При виде нас узник поднялся и отошел к окну. Видимо, такие были правила.
        Насколько позволял разглядеть свет факела, молодой мужчина. Одетый скромно, но не в лохмотья. В таком халате и я бы не мерз.
        - Вечер добрый, уважаемый… Не подскажете, как пройти в библиотеку?
        Фраза сама вырвалась. Сказывалось перевозбуждение. А следом вспомнился анекдот о теории относительности, как ее объяснял бывший студент физик авторитетному вору. Предложил зеку походить по камере, а потом говорит: «Вот ты ходишь, а на самом деле - сидишь». Так и я… Вроде, свободен, но по-прежнему в тюрьме.
        - Что, простите?
        «О, интеллигентный человек. Надо брать…»
        - Тысяча извинений, уважаемый, мы не знакомы. Не соблаговолите назвать свое достопочтимое имя?
        Мужчина раздраженно дернул щекой.
        - Насмехаетесь?
        - И в мыслях не было, - изобразил я легкий поклон. - А вас здесь все знают?
        - Новенькие, что ли? - мужчина отошел от окна. - Дядя надумал сменить тюремщиков? Решил, что с прежними я общался слишком долго и мог сговориться? Это похоже на старого лиса. Ничего не оставлять на волю случая. Думаю, он и собственную смерть запланирует заранее.
        - Прошу прощения, эфенди, но я пока ничего не понимаю. Может, вернемся к началу? С кем имею честь?
        - Вот как?.. - еще больше изумился татарин. - Занятный разговор у нас получается. А вы точно тюремщики?
        Задрал… Он что из Одессы родом? Ни одного ответа, вопрос на вопрос…
        - Ну, как желаете. Не хотите назвать себя, не смею настаивать и мешать вашему уединению. Всего доброго. Счастливо оставаться.
        Я развернулся к дверям, почти выталкивая наружу Абдулу.
        - Постойте!
        Ага, скучно одному. Ну так какого же ты выделываешься.
        - Меня зовут Саин-булат хан. Единственный сын Булат-Гирея. Старшего брата нынешнего хана Крымской одры Махмед-Гирея.
        - Сын старшего брата? - пробормотал я негромко. - То есть…
        - Да. Законный наследник ханского престола. А мой дядя Махмед-Гирей - узурпатор. Который сидит во дворце только потому что султан считает, что мужская линия моего отца пресеклась с его смертью. Не знаю, зачем я это вам говорю… - голос его опустился почти до шепота. - Наверно, чтобы самому не забыть.
        М-да. Не зря говорят мудрецы, что не стоит лениться лишний раз наклониться за булыжником. Никогда нельзя быть уверенным, что вместо камня не поднимешь алмаз.
        - И давно ты здесь?
        - Давно… - кивнул царевич.
        - А на свободу выйти не желаешь?
        Прежде чем ответить, тот сел на лежанку.
        - Год или два я обещал озолотить каждого, кто выпустит меня. Пока не понял, что дядя приставил ко мне глухих охранников. С тех пор я больше на эту тему не разговариваю. Так что, если вы решили посмеяться над несчастным узником, зря стараетесь.
        - Понимаю. Но перестать разговаривать и смириться - разные вещи. Я - тоже был в плену. Абдула - друг, который пришел меня спасать. Но, между нами и свободой все еще толстые стены и охранники. Удастся сбежать - повезло. Нет… Сам понимаешь. Поэтому, и спрашиваю. Здесь ты хотя бы жив, а пойдешь с нами - может и рассвета не увидишь.
        - Жив?! - вскричал татарин. - Ты называешь это жизнью?! Да я сейчас же готов умереть, за право хоть еще раз посмотреть на звезды и вдохнуть полной грудью!
        «К вашему отряду присоединяется Саин-булат хан».
        
        * * *
        
        - Не уверен, что хозяину это понравится… - проворчал негромко Абдула.
        - Эй-эй, дружище! - хлопнул я по плечу своего спасителя. - Какой хозяин? Ты же свободный человек!..
        Татарин растерянно поморгал, и на лицо его наползла неуверенная улыбка.
        - Забыл.
        - Ну ничего, если что - я напомню. А теперь кратко и быстро: почему Кара-мурза будет недоволен освобождением Саин-Булата? Они что, враждуют?
        - Нет, нет… Я другое хотел сказать… Понимаешь, Антон-ага, ты конечно же весьма важный и достойный человек. Тебя даже Великий Хан лично допрашивал, а такой чести удостаивается далеко не каждый разбойник. Но, только не обижайся, ты всего лишь еще один гяур, чем-то досаждающий подданным Блистательной Порты. Не более… Сумел как-то сбежать, ну и шайтан с тобой. Если не поумнеешь - то и во второй раз попадешься. А Саин-булат хан - принц крови! Тот, кто может потребовать казни самого Махмед-Гирея! То есть, не простой разбойник, а государственный преступник!.. Поэтому, искать его будут тщательнее, чем упавший на пол бриллиант. Весь город перетряхнут, каждого допросят. И тут уже не удастся утаить, что в тюремную охрану в день побега был принят новый охранник.
        - А потянув за эту ниточку, раньше или позже, дознаватели выйдут на Кара-мурзу, - закончил я его мысль. - Да, нехорошо получится. Но и оставлять принца и дальше гнить в тюрьме, тоже не по-мужски. Ладно, я тебя услышал. Решим проблему.
        Саин-булат все это время молча ждал окончания разговора, даже не пытаясь как-то повлиять на его исход. Блин! И кто-то еще берется утверждать, что пожизненное заключение гуманнее смертной казни? Хотел бы я поглядеть на этих «гуманистов» лет эдак через пяток после отсидки и, желательно, в одиночке. А лучше - через десять. Особенно, если им заранее объявить, что никакого пересмотра дела и помилования не будет. Нафиг, нафиг… Совсем народ мозгами поехал. А ведь еще не столь давно, просвещенные греки считали быструю смерть наградой богов. Понимаю - серийные убийцы, маньяки-насильники подобной награды не заслужили, но и «купировать хвост маленькими кусочками» тоже не дело. Есть высший Судия, пусть и решает беспристрастно - кого к гуриям или в иные Кущи, а кому в Чистилище сковородки вылизывать и прочий порядок наводить, прощение зарабатывая.
        И, к слову, даже в Аду приговор к Вечным мукам не бессрочен, а всего лишь до Страшного Суда. То есть, невзирая на надпись «Lasciate ogni speranza, voi ch'entrate*» (*итал., - Оставь надежду всяк сюда входящий, «Божественная комедия». Данте), якобы венчающую вход в Ад, пусть призрачный шанс у приговоренных все же остается. А с ним - и надежда на лучшее…
        Стоп, это я что-то отвлекся. Просто, до зубовного скрежета ненавижу насилие и бессилие. Так бы и поубивал гадов.
        - Пошли, - поманил наследника. - Только совет один, напоследок. Будешь и дальше ждать, пока твою судьбу другие решают, навсегда рабом останешься.
        О, как глаза сверкнули. Нет, ошибся, не сломило Булата заключение. Избыток воспитания не разрешал в чужой разговор встревать.
        - Ты прав, Антон-ага. Но я и другую мудрость знаю: «У двух нянек дите без ока». Ты дверь темницы открыл - тебе и командовать.
        Разумно.
        - Там еще один комплект формы остался… - напомнил Абдула.
        - Нет… - этот вопрос я уже обдумал. - Три стражника, в одночасье решившие подышать свежим воздухом, вызовут больше подозрений, чем пара, конвоирующая заключенного. Так что, бери факел, обнажай саблю и топай вперед. Саин-булат… Тебе почетное место внутри караула. Руки только за спину сложи. Не забудешь, что якобы связан? Или, лучше все-таки, хоть для виду, веревкой обмотать запястья?
        - Лучше обмотать, - согласился на разумную предосторожность принц. - А за голенище засунь кинжал… И мне спокойнее, и вам - если что пойдет не так, помощь.
        - Хоть два…
        Я и в самом деле сунул в сапоги Булата по кинжалу. Береженного, как известно, конвой не стережет. И руки слегка зафиксировал. Кушаком… Не нашлось подходящей веревки. Потом в точности скопировал Абдул. В одну руку факел, в другую саблю. Связку ключей - на пояс. Чтобы позвякивали при каждом шаге. А чего, свои идут, власть…
        Фальшивили ключи ужасно, никакой мелодичности, но перезвон их нужный эффект произвел. До кордегардии еще шагов двадцать брести оставалось, как решетка заскрипела, отворяясь, и в коридор выглянул заспанный стражник. Протер кулаком глаза и недовольно уставился в нашу сторону.
        - Какого Иблиса* (*Иблис - в исламе: имя джинна, который благодаря своему усердию достиг того, что был приближен Богом, и пребывал среди ангелов, но из-за своей гордости был низвергнут с небес. После своего низвержения Иблис стал врагом Аллаха и людей, сбивая верующих с верного пути) ты расшумелся, Мустафа?! Только-только полночь миновала. Ну погоди, сын шайтана! Когда придет твоя очередь отдыхать, мы с Ахметом тоже поднимем тебя задолго до рассвета.
        - Не шуми, Керим! Видишь, пленника ведем? Высокочтимый Махмед-Гирей, для продлит Аллах его годы, захотел поговорить с ним.
        - Когда это? - удивился тюремщик. - Почему я ничего об этом не знаю?
        - Посыльный только что приходил. Мы и не стали вас беспокоить. Пока за пленником сходили, пока вернулись. Все лучше, чем сразу вскакивать. Верно?
        - К мангусам* (*злые духи, пожиратели душ) такие рассуждения! - окончательно разозлился Керим. Похоже, он был старшим в этой смене. - Где посыльный или пайцза* (*здесь, в значении - знак) хана?! Я никого не выпущу, пока сам не удостоверюсь в правдивости приказа. Клянусь хвостом аль Адувва!* (*араб, - врага)
        - Не поминай по чем зря злых духов, Керим-ага. Родители разве не учили тебя, что ночь не лучшее время, для призыва сил Ада?
        - Бабушку свою учить будешь, Абдула! - огрызнулся стражник. - Ой, извини! Я совсем запамятовал, что ты старший в роду…
        Ну, это он зря. А ведь мог остаться живым. Тем более, это соответствовало моему плану. Впрочем, мне и одного хватит.
        Оскорбленный Абдула взмахнул саблей, наверное, даже раньше чем осознал, что делает. Но удар при этом, нанес весьма профессионально. Точно рассекая гортань, тем самым, вынуждая врага умереть молча.
        Стражник ухватился руками за горло, словно надеялся заткнуть ладонями рану, но кровь вытекала сквозь пальцы, унося с собой жизнь. Татарин еще какое-то время изумленно таращился на нас, время от времени размыкая губы. Но вместо слов или призыва о помощи из его рта выплескивалась струйка крови. Уже теряя сознание, он последним усилием попытался развернуться лицом в комнату, видимо, желая предупредить товарища, но не успел.
        Все тот же Абдула схватил его за плечи, сдвинул в сторону и бережно усадил на пол.
        - Все, все - угомонись. Теперь земные дела не должны тебя беспокоить… Лучше помолись, пока еще есть время. Аллах милостив даже к грешникам.
        Предоставив ему возможность увещевать единоверца, я отстранил Булата и вошел в кордегардию. Как и следовало со слов Абдулы, внутри оставался еще только один стражник. И вот его жизнь я намеревался сохранить. Поэтому, просто уселся татарину на грудь, приставив к горлу его же кинжал. А когда в помещение вошли мои спутники, велел связать охранника.
        - Не проще убить? - что-то чересчур разошелся Абдула.
        - Убить?! - изображая возмущение, я едва не перешел на крик, но «сдержался» и заговорил громким свистящим шепотом. - Неужели ты забыл, что приказал наш достопочтимый господин, Сабудай-мурза? Пощадить стольких стражников, сколько удастся! Сабудай-мурза воин, а не разбойник! И не любит, когда одним правоверным приходиться убивать других мусульман! Для этого Аллах создал гяуров.
        На все время моей высокопарной тирады, Абдула и Булат, кажется, даже дышать перестали. Но это обрадовало меня куда меньше, чем внимательный взгляд стражника. Зафиксировав который, я с чистой совестью отправил татарина в нокаут. Треснув по голове, оказавшимся на расстоянии руки, глиняным кувшином. Голова оказалась крепче, но отрубился стражник с гарантией.
        - А вот теперь, уважаемый Саин-булат, тебе лучше переодеться. Если придется объясняться с каждым встречным патрулем, мы и до рассвета из города не выберемся. Кстати, Абдула, куда нам дальше? Надеюсь, мы не через главные ворота пойдем?
        - Нет, Антон-ага… Об этом не беспокойся, - татарин изобразил губами улыбку. - Я знаю где тайный проход контрабандистов. Так что, нам осталось всего лишь незаметно пройти через тюремный двор, выйти из крепости и не попасться на глаза тем, кто сможет узнать меня или Саин-булат хана в лицо.
        Глава 17
        Глава семнадцатая
        
        Несмотря на усиление, стража славного города Ак-Кермена мышей не ловила. Беглецов тоже… Свет в домах не горел. Лишь кое-где потрескивали факелы. Да и то, в основном привлекая ночных мотыльков, а не освещая улицу. Так и хотелось постучать в колотушку и покричать, как в старом фильме-сказке: «В Багдаде все спокойно! Спите спокойно, жители Багдада!»
        Ярче пылал огонь у ворот, согревая стражников, но нам туда не надо, нам совсем в другую сторону. Поскольку я и днем не успел осмотреть местные достопримечательности, то теперь и вовсе не пытался понять, куда ведет нас Абдула. Главное, чтобы проводник не заблудился.
        К счастью, мой спаситель хорошо знал дорогу, и вскоре мы оказались в каком-то невзрачном дворике, заброшенном после жуткого пожара. Из всего строения уцелела только часть стен и… дверь. Причем, дверь, хоть и изрядно замызганная грязью, была такой прочной, что казалась здесь совершенно неуместной.
        Петли тоже оказались хорошо смазанными. Впустили нас внутрь руин, не издав ни единого шороха. Помещение, несмотря на отличную вентиляцию, из-за отсутствия крыши, мерзко воняло кошачьими экскрементами и еще каким-то непередаваемым амбре. Видимо, для отпугивания излишне любопытных стражников. Самый длинный нос, сунувшись сюда, будет презрительно сморщен и быстро удалится.
        Я хоть и не чистоплюй, тем более, после тюремного подземелья, но и то ощутил дискомфорт и ненавязчивое желание очистить желудок.
        Не успел… Абдула что-то там нащупал на тыльной стенке, нажал, и ее часть тоже без скрипа, сдвинулась в сторону, открывая проход.
        - Пришли. Там нет света. Держитесь рукой за правую стену. Идти недалеко. Шагов сто. Будет один поворот направо и один налево… Не перепутайте, иначе заблудитесь. Ничего страшного, крикнете, и мы вас найдем. Но, сами понимаете, лучше без лишнего шума.
        Все оказалось именно так, как сказал слуга. И уже через несколько минут я уже дышал сладким воздухом свободы… слабо отбиваясь от объятий Мамая и Федота. Как оказалось, Кара-мурза успел не только организовать мой побег, но и известил об этом товарищей, указав место тайного хода.. Чтоб зря не суетились по округе.
        - Спасибо, братцы, я тоже рад вас видеть. У кого при себе кошель?
        Без лишних слов мне в руки ткнулись два весьма увесистых кожаных мешочка.
        Подошел к держащимся чуть в стороне Саин-булату и Абдуле. Крепко обнял Абдулу и вложил ему в руку один кошель.
        - Я у тебя в долгу. А это держи, чтобы помочь родным. Судьба воина трудна и полна опасностей. Пусть они не узнают нищеты, даже если с тобой что-то случится.
        Абдула благодарность принял, не стал отнекиваться.
        - Саин-булат? Ты со мной?
        - Извини, Антон-ага, - ответил тот, отрицательно мотнув головой. - Я благодарен вам за помощь, но не для того Аллах вывел меня из темницы, чтобы принц крови стал вечным беглецом на своей же земле. Это знак свыше, и я покорюсь Его воле. Клянусь головой пророка Мухаммеда, я никогда не помышлял измены и готов был принять власть дяди. Но, видимо, судьбе угодно иначе. Я остаюсь и подниму восстание. Надеюсь, в Орде еще найдутся ханы, верные моему отцу, и признающие мое право на трон.
        Татарин приосанился и даже с виду помолодел.
        - Я верю в свою звезду! Но, увы, сейчас я одинок и буду благодарен, если ты, Антон-ага, присоединишься ко мне со своим отрядом. Хотя бы на первое время. Пока я не найду последователей. Я нищ и не смогу заплатить тебе ничем кроме благодарности. Зато она будет безгранична, как степь…
        Честно говоря, у меня были несколько иные планы, чем организация восстания в Крымском ханстве. Но, с другой стороны, почему бы и нет? Во-первых, - если заняться делом с умом, то басурманам сразу станет не до набегов на Русь. Во-вторых, - лучше когда хан Крыма обязан тебе, а не ты ему. И если с нынешним руководством мне уже вряд ли найти общи язык, то с Булатом все с точностью до наоборот. Ну и коме того, я уже знаю, как овец спасти и голодных волков накормить. При чем, в данной ситуации, самый злой волк - это я.
        - Хорошо, считай договорились… Только, это временный союз. Я помогу тебе обрести сторонников и уйду в любой момент, когда сочту нужным.
        - Конечно, Антон-ага, - принц прижал руку к груди. - Аллах тому свидетель. А теперь, повторяй за мной слова присяги.
        Не люблю я этого дела, все время ощущение, что тебя кинули, но ничего не поделаешь. Любой союз, в том числе и брачный, помимо общего желания и согласия, обставляется еще и рядом условностей. Не для договаривающихся сторон, а чтоб у других лишних вопросов не возникало. Как говорится, общая постель еще не повод для знакомства, зато штамп в паспорте - вменяет и обязывает.
        В общем, отбарабанил я все что требовалось близко к тексту, даже особенно не вслушиваясь в произносимые слова и в виде подтверждения услышал бренчание бандуры.
        «Вы заключили союз с наследным принцем Крымского ханства в изгнании Саин-булат ханом. Ваши отношения с Крымским ханством упали до враждебные - «-70». Все остальные фракции занимают позицию «настороженные». Саин-булат хан покидает ваш отряд»
        А чего ты хотел? За поддержку мятежника никто премии не выписывает и орденами не награждает. Это все только после победы. Если сложится... Выход принца из отряда тоже понятен. Не по чину ему оставаться под моим командованием. Теперь мы не просто друзья, а союзники.
        Ну, тогда за дело. Чем раньше начнем, тем быстрее к своим проблемам вернемся. Вон, Мамай как косится недобро. Ничего, драться не лезет, уже терпимо, а будет время - объяснимся. Если не дурак, поймет.
        - Саин-булат, у меня такой план. Ты следуешь за мной. Как только встречаем отряд харцызов или разбойников - нападаем. Потом, всех освобожденных мусульман ты принимаешь в свой отряд. Христиан забираю я. С пленниками - поступай, как считаешь нужным. Мне разбойники не нужны. А если наткнемся на какого-нибудь мурзу или бека - предложим ему принять твою сторону. Согласится - хорошо. Не захочет - атакуем. И после битвы, если не сбежит, повторяем предложение присоединиться.
        - Так просто? - удивился крымский принц.
        - А чего велосипед придумывать? - пожал плечами я. - Идем к переправе через Днепр. Если движение будет как в предыдущие дни, и трех суток не пройдет, как под твоим началом будет несколько сотен воинов и пара-тройка командиров. Это уже сила, перед которой и Ак-Кермен не устоит. Особенно, если напролом не переть. Ну, а имея в собственности такую крепость, ты уже и без меня обойдешься. Будет куда верных твоему отцу мурз да беков сзывать. По рукам?
        Проняло бедолагу. Аж вспотел. В руку мне вцепился и стиснул, как клешнями.
        Впрочем, чему удивляться? Час тому тюремную баланду хлебал, без каких-либо перспектив не только в ближайшем, но и в самом отдаленном будущем, а сейчас - я ему почти что ключи от одной из самых мощных крепостей вручил.
        Пока только на словах, ясен пень. На результат еще потеть и потеть. Но ведь реальная тема. Чуток везения, и можно заниматься раздачей слонов.
        - Ты страшный человек, Антон-ага, - пробормотал он. - Я рад, что нахожусь среди твоих друзей, сочувствую врагам и очень надеюсь, что никогда не окажусь в их числе.
        - Не волнуйся, Булат… Мои враги не в этом мире. Но, мне тоже будет их жаль, когда я вернусь . Эй! Кто-нибудь!
        - Ой! - стоящая рядом фигурка испуганно отшатнулась от прорезавшегося командирского голоса.
        - Прошу прощения, панна Агнешка, не заметил, как вы подошли. Думал - это уже рассвет близится, а это ваша красота ночь разгоняет.
        Блин. Что за ахинею я несу? Никогда не умел делать комплименты. Но, кажется, прокатило. Во всяком случае, девушка в ответ милостиво улыбнулась.
        - Вы очень вовремя. Думаю, кроме вас… и Виктора, никто не поможет подобрать наследному принцу подобающие ему одежды. Всецело полагаюсь в этом на ваш вкус и знание этикета. Понимаю, задача непростая, но только вы сможете превратить оборванца в вельможу. Коим Саин-булат хану надлежит быть по праву крови.
        Фу, такую фразу выговорил до конца. Заодно и проблему спихнул в надежные руки. Теперь можно и собой заняться. Тот еще видок, кстати. Одно слово - беглый каторжник.
        
        * * *
        
        План оказался не просто хорошим, а без ложной скромности - великолепным. Вот только мне в общем веселье места не нашлось. Ага, прям, как невесте на смотринах. Она тут самая главная и важная, но сама ничего не делает, только глазками хлопает и мило краснеет. Шучу, конечно. Это мои соратники краснели тои дело, когда я разбирал их действия и указывал на промахи…
        В общем, к делу я подступил творчески. Перво-наперво для ширины захвата разделил отряд на две части. Панцирных казаков отдал под командование Мамая - они и так только его слушались. А черкесов - подчинил де ла Буссенору.
        Во-первых, - идальго был такой же смуглый и горбоносый, а горячностью и вспыльчивостью характера превышал их всех вместе взятых. А во-вторых, - потомственный испанский дворянин был единственным командиром, которому гордые воины, не признающие какой-либо власти, соглашались повиноваться. Кроме меня, естественно.
        Для медицинского обеспечения за Мамаем потянулась Оксана, а Виктор получил в помощь Кирилла. Неожиданно у них оказалась масса общих знакомых в Кракове, Львове и Киеве, так что будет об кого языки почесать, в свободное от работы время.
        Сестра Иридия сперва тоже рвалась в бой, но переговорив в Мелиссой, амазонка мнение изменила, и у меня появился еще один телохранитель. Панночку Агнешку я легко представлял себе в любом виде, кроме галопирующего всадника с казацкой пикой наперевес. С этим даже де ла Буссенор не спорил и оставил ее при мне.
        Абдула, с деньгами и фирманом* (*здесь, - официальное послание) будущего хана отправился обратно в Ак-Кермен, к Кара-мурзе. Сам Саин-булат хан пока держался рядом. Так же, отдельно ждал своего времени и Федот. Стрельцу я собирался поручить уже привычное для него дело - сопроводить обоз в Замошье. Тем более что, брат Кара-мурзы тоже не подвел и количество денег заметно выросло. В степи они без надобности, а строительство укреплений, как мне было доложено - кипит и требует вливания ресурсов.
        В результате такого распределения сил и обязанностей, Мамай патрулировал левый берег в направлении Муравского шляха. Буссенор - переправу на Черном шляхе. Я же торчал, как одинокий тополь, на кургане, в окружении прелестных дам, где и трудился, как гаишник перед отпуском. В смысле, ловил все что движется, отнимал и делил.
        И таки было что. Еще половина первого дня не прошла, как оба отряда накрыли по одному обозу. Мамай - татарских налетчиков. Буссенор - возвращавшегося из похода Сафар-бея.
        Панцирные казаки с ходу разнесли три десятка басурман, как кегли в боулинге. Причем, подчиняясь приказу, работали исключительно тупой частью пик и сабель. В результате, почти все налетчики остались живыми и имели честь лицезреть будущего хана Крымской орды. Осознать свое прежнее поведение и сделать правильный выбор между рабством и присягой на верность. Пленники, если можно так выразиться, не порадовали. Налетчики просто перегоняли большое стадо, а ясырь их состоял всего из пяти пастухов, тоже мусульман. Которые, в благодарность за освобождение, тут же изъявили желание стать воинами и пополнить ряды армии нового хана.
        С заносчивым Сафар-беем дело пошло сложнее.
        Поход его оказался весьма прибыльным и удачливым. Сила с ним шла довольно приличная. Десяток нукеров, полторы дюжины огланов, почти три десятка капы-кулу и дюжина байраков. При чем, большая часть воинов имела статус «опытных». Поэтому, видя перед собой не такой уж и большой отряд черкесов, сдаваться без боя Сафар-бей отказался. Предложив испанцу силой доказать право Саин-булат хана повелевать другими.
        Обычно горячий, как кипяток, идальго неожиданно для всех поступил мудро. Помня, что в этот раз мы сражаемся не ради мести или добычи, а в поисках союзников для мятежа, он пропустил чамбул Сафар-бея к переправе. Отправив гонцов к Мамаю и ко мне. Поэтому, когда татары подошли к Днепру, то увидели ожидающих их на левом берегу казаков и уже довольно внушительный личный отряд Саин-булат хана. В который, на время переговоров, влился и я вместе со «штабом».
        Переговоры продолжились на новых условиях, но татарин упорствовал. Даже несмотря на обещание не экспроприировать его добычу. Кроме ясыря, разумеется. Понять его было можно. Я бы и сам не захотел с таким полоном расставаться. Шесть крылатых гусар! Это ж почти как за военачальника выкуп будет. А помимо них - четверо панцирных казаков, пятеро черкесов, десяток городовых казаков и три дюжины крестьян с селянками.
        Пришлось подключить девушек. Не в том плане, что они могли убедить мусульманина, а чтобы взять Сафар-бея «на слабо».
        - Уважаемый, зачем зря простым бойцам класть головы за гонор командира? Считаешь себя непобедимым воином - выходи на поединок. Победишь - получишь свободный проход. Проиграешь - продолжим разговор. Или боишься?
        Собственно, для усиления последней фразы и понадобились милые дамы. Ощущая на себя их взгляды, татарин не смог устоять.
        - Хорошо! Я готов! Кто выйдет против меня?
        - Я!
        Твою ж дивизию! Считая этот вопрос как бы само собою разумеющимся, я не спешил с ответом и опоздал. Саин-булат хан вызвался первым.
        Оно, конечно, логично. Сафар-бею проще будет преклонить колено перед воином, сумевшим его победить в честном поединке. Но ведь на кону не только это… Да и принц слишком много времени провел в темнице, что никак не улучшает воинские навыки. Ну, да поздно пить «боржоми». Охота пуще неволи. А если еще и умноженная на гордость…
        Бой татары устроили по старинной традиции. Лук да дюжина стел с тупыми наконечниками в колчане. Голый торс и конь без седла. Победит тот, кто сумеет спешить противника. Убивать коня запрещено. При сражении на смерть, бойцы еще вооружаются ножами, но здесь другие ставки.
        Что не говори, а римляне знали толк в развлечениях для плебса. Поединок со смертью, самое захватывающее зрелище из всего, что лишь может человек вообразить. Особенно, если он в это время не на арене, а лузгает попкорн на трибуне.
        Оба татарина пустили коней вскачь по широкой дуге, и как только расстояние позволило, стали засыпать друг друга стрелами, с каждым выстрелом сокращая дистанцию.
        Честно говоря, все происходило в таком темпе, что я даже не пытался рассмотреть подробности. Это тебе не «Матрица», тут пули в полете не замирают. Сдвоенное пощелкивание тетивы сливается в один длинный щелчок, длящийся меньше минуты и… Сафар-бей, отчаянно цепляясь за гриву, сползает на землю. Выезженный конь тут же замирает рядом с поверженным хозяином.
        Саин-булат хан издает нечленораздельный хрип, очевидно, долженствующий обозначить победный возглас и… тоже оказывается лежащим лицом в траве. Но - в этом вся соль - несколькими мгновениями позже своего противника. И это видят все. Хорошо видят. Поскольку воины Сафар-бея, не дожидаясь команды, снимают оружие и кладут его себе под ноги.
        - Ну, так тоже неплохо. Мамай! Виктор! Принимайте пополнение и за работу. Задание прежнее. Мелисса, радость моя, посмотри дуэлянтов. Хорошо бы им поскорее в строй. Время не ждет. Федот! Разберись с крестьянами и казаками. Не первый раз, знаешь, что сказать. Панна Агнешка, Иридия - пойдемте со мной, с шляхетным панством пообщаемся. Авось, в этот раз найдем общий язык…
        Вот таким образом. Чтоб не расслаблялись и помнили, кто в доме хозяин. А то ведь и до вечера будут стоять и глазеть.
        С гусарами, как и предполагал, возникла заминка. Шляхтичи опять начали задирать нос и хмыкать в усы, мол, не было еще такого, чтобы вельможное панство в подчинении у безродного холопа ходило. И все товарищество их на смех поднимет, если они согласятся на мое предложение. Ну, и редька с ними… Если наше не в лад, так мы со своим назад. Булат и Сафар-бей очухаются, пусть сами решают, что с ляхами делать. Хоть отпускают на все четыре стороны, хоть впрок солят.
        Спору нет, регимент крылатых гусар мощное подразделение. И перед его атакующим натиском даже немецким пикинерам не устоять. Но, это если армия с армией в чистом поле схлестнется. А для моих, разведывательно-диверсионных дел, с них не слишком много проку. Как и при штурме крепости. Так что, обойдемся без поляков. Заодно и вывод в памятку черкнем. Панцирных казаков развивать по линейке опытности. А о своих гусарах подумаем, когда в бой многотысячные войска водить станем.
        
        * * *
        
        Не скажу, что все и дальше пошло, как по маслу, но и без особых проблем обошлось. Обозы людоловов и потрепанные в боях отряды возвращались в Крым с регулярностью рейсового автобуса. Так что войско сторонников Саин-булат хана росло, как на дрожжах. То с левого берега от Мамая десяток-другой капнет, то с правого - де ла Буссенор добровольцев подгонит. К себе принимали только панцирных казаков и черкесов. Правда, ни одних, ни других до конца первого дня больше не попалось. В основном ясырь состоял из крестьян обоего пола, да казацкой пехоты. Городовой и реестровой. И довольно обильно.
        Так что ближе к концу дня я решил отправлять Федота с пополнением в Замошье. Обоз из сотни переселенцев под охраной почти двух десятков казаков, да еще и с огромным стадом в придачу, производил впечатление весьма внушительное. Глядя на пыль, поднятую ногами и колесами, я всерьез призадумался над тем, что село мое не резиновое. И надо, либо прекращать сгонять в него народ, либо срочно прибирать к рукам еще одну деревеньку по соседству. Или, хотя бы землю под застройку…
        Вспомнив о стройке, даже взгрустнул немного. Интересно, что там без меня уже нагородили? По докладам - ров уже закончили, ну и оборонный вал (куда ж вынутую землю девать?) тоже. Теперь вплотную занимаются частоколом и угловыми башнями. Только материала не хватает. Постоянно приходится выделять лес на жилье новоприбывшим. А денег, закупить побольше, катастрофически не хватает. Даже по самых скромных прикидках, срочно надо еще не меньше пятнадцати тысяч.
        Во, хомут я себе на шею надел! Сколько талеров уже, в прямом смысле, в землю зарыл. Буратино, да и только. Особенно, если не забывать намеки Мелиссы, что я здесь не задержусь, поскольку в других землях меня уже буквально заждались и судьба, и предназначение. Так может, пора начинать копить на дорогу, а не в ипотеку вкладывать?
        Ночь прошла без происшествий. Только татарский табор мешал спать, галдел, словно потревоженный улей.
        Сафар-бей вместе с ханом устанавливали железную дисциплину, воинский порядок, формировали отряды и вообще, утрясали эту разномастную массу народа, получившей весьма емкое определение - орда. А с утра карусель завертелась с новым размахом.
        Только к обеду накрыли три обоза. Саин-булат теперь тоже не стоял в стороне. Разумно рассудив, что лучше всего сплотить воинов может общая победа. Заодно, придать им уверенности, что Аллах на стороне нового хана.
        Теперь и нам повезло. Во всех обозах обнаружилось по паре панцирных казаков. А по совокупности набранных балов, часть войска оказалось достойно повышения. Что я немедля и проделал. Это существенно повышало недельное содержание отряда, но увеличенное здоровье, мощь удара и очки владения оружием того стоили. Не зря приговаривают, что за одного битого (опытного) двух не битых дают.
        Здесь различия были не столь радикальные, но все же существенные. Опытный боец лучше рекрута на четверть. Ветеран - на столько же лучше опытного. А вот элита - уже ровно вдвое. По всем показателям. Плюс лучшие кони и броня.
        До вечера Саин-булат хан уже имел в своем войске сто двадцать бойцов и, помимо Сафар-бея, на верность ему присягнул Керим-ага. Последний значительно улучшил качество татарского отряда. Приведя с собой полтора десятка нукеров и дюжину янычар.
        От столь стремительного перехода: вчера тюрьма - сегодня бунчук, Булат буквально места себе не находил, готовый прямо сейчас мчаться в Ак-Кермен. Хорошо, его новые военачальники были опытными командирами, прекрасно понимали, что крепость не штурмуют с сотней едва обученных пастухов, и помогали мне сдерживать порывы принца.
        Ночью поспать не удалось. Охрана заметила движение со стороны Ак-Кермена, и я распорядился выслать им навстречу отряд отборной конницы. На самых быстрых лошадях. Чтоб ни один не ушел.
        Догнали и схватили весь десяток.
        Правда, как позже выяснилось, они и не удирали. Дозорных выслал не Махмед-Гирей, а Кара-мурза. Чтобы известить нас, что теперь старый хан, узнав о побеге племянника, казнил, как он считал, то ли упустившего важного пленника, то ли устроившего ему побег Сабудай-мурзу, а сам - с отрядом личной охраны ускакал в Перекоп. И теперь в Ак-Кермене новый начальник гарнизона. Кто б мог подумать - Кара-мурза.
        Просто так открыть ворота и сдать город он не сможет, но если Саин-булат хан придет под стены крепости с большим войском, то коменданту придется вывесить белый флаг, чтобы спасти жизни жителей и город от разорения.
        А еще Кара-мурза велел передать, что гарнизон Ак-Кермена сейчас насчитывает почти двести воинов. В основном - байраков. Но имеется так же и орта янычар. Старший офицер которой подчиняется только наместнику или хану. И если байраков Кара-мурза сможет уговорить сдаться, то с янычарами это не получится.
        Ценная информация и вовремя получена. Теперь царевичу проще будет еще денек «поискать» сторонников. А вот ближе к вечеру, можно попробовать наведаться в город. Если я не ошибаюсь, янычары не только держаться особняком от татар, но и живут отдельно. И этот факт надо непременно использовать с умом.
        План сложился как бы сам собой. Простой и изящный, как все гениальное. Гораздо сложнее оказалось убедить, в этой самой гениальности, остальных.
        Уму не постижимо, насколько каждый считает себя мудрее или хитрее другого. Так что и часа не прошло, как я прекратил попытки убедить товарищей при помощи логики и авторитета, а начал примитивно пользоваться властью. То есть - приказывать. Ну, а чего, не понимают по-доброму, будет как всегда.
        Сложнее всего оказалось отделаться от Мелиссы. Черная сестричка чуть за ноги не хватала, умоляя и требуя взять ее с собой. Хорошо - Иридия оказалась мудрее. Отцепила от меня добровольного телохранителя и утащила прочь. Приговаривая, что не дело женщинам в мужские заботы лезть. Тем более, в мусульманском крае. Здесь у каждого своя половина дома и отдельный путь.
        Насчет пути я не очень понял. Вроде, женщинам не запрещается ходить по тем же улицам, что и мужчинам, но голову морочить не стал. Мало ли чего сгоряча брякнуть можно?
        Короче, все дружно посоветовались, и я постановил следующее: Булат, Мамай и де ла Буссенор продолжают «вербовать» пополнение. Аж до позднего вечера. Потом, скрытно, но так чтобі успеть задолго до рассвета, выдвигаются к стенам крепости, вместе со всем захваченным добром. А именно - рабоче-крестьянским ясырем и скотом. Оказавшись на расстоянии двух-трех полетов стрелы, разбивают лагерь. Не экономя места. Чем больше разожгут огней, тем лучше. Надо чтобы защитникам спросонку показалось, что к Ак-Кермену подошла многотысячная армия.
        Соответственно, суматоху надо поддерживать тоже активную. Для чего тревожить скот, гоняя его взад-вперед. Скрипеть телегами, и орать что кому взбредет в голову… Ровно до рассвета. А как только забрезжит - спектакль свернуть и убраться за пределы видимости. У крепости оставить лишь несколько конных патрулей.
        Зачем такие сложности? Я и сам толком объяснить не мог. Может, потому что не верю в легкие пути и бесконечное везение? А с того момента, как наследный принц Крымского Ханства оказался на свободе, трон вместе с короной или что там у них полагается, буквально сам лез в руки. Попутно нарезаясь ломтями и намазываясь маслом.
        Ну, не бывает так. Не в сказке живем… Значит, стоит подстраховаться. И чем непонятнее будут мои действия для предполагаемого противника, тем эффективнее воздействие.
        Если ошибаюсь - ничего страшного, потом, когда все закончится, посмеемся вместе. За пиршественным столом. Зато, если прав … В общем, одно из двух. Всех построил, задания раздал, проверяющих и отвечающих назначил, а сам подался в обоз искать подходящую, для своей задумки одежду. Порылся немного в барахле и выбрал вполне приличную рясу с капюшоном. Как раз для паломника. Под рясу, на всякий пожарный, помимо льняного белья поддел кожаную безрукавку. Не ахти какая защита, а все ж не голый торс. Подпоясался арканом сплетенным из конского волоса. Для чего пришлось лезть в петлю, а свободный конец обмотать вокруг себя раз пять. А для завершения образа, подобрал себе увесистый посох. Что за паломник без посоха? Ни разбойников благословить, ни от бродячих собак отбиться. Единственное, что несколько выбивалось из типажа странствующего богомольца - крепкие сапоги с высокими голенищами, за каждым из которых я пристроил по острому кинжалу. Ну, так паломники тоже разные бывают. Одни возвращаются из святых мест, а другие только грехи копят. Чтобы отмолить потом. Все скопом…
        Глава 18
        Глава восемнадцатая
        
        К стенам Белой крепости подошел, как и рассчитывал, с последними закатными лучами. Стражники нет-нет, да и поглядывали на бойницы западной башни, ожидая, когда те почернеют. Что будет означать наступление позднего вечера и времени закрытия ворот. Для опоздавших путников - ночевку за пределами города, для жителей Ак-Кермена - окончание всех дел, а самих стражникам - долгожданную смену караула. Естественно, что все они мыслями уже были далеко от ворот. Кто-то думал о ждущем его у домашнего очага ужине, кто-то торопился в казарму, к незавершенной партии в кости, а кто-то уже предвкушал нежные объятия веселой подружки. Да мало ли приятного ждет человека после службы? Меня лично устраивал любой вариант, главное - стражам было глубоко плевать на одинокого пилигрима, то бишь, дервиша - усталой, старческой походкой ковыляющего по подъемному мосту.
        И не только стражникам. Даже мытарь, собирающий налог за вход в город, и тот поглядел на меня с ленцой и отвернулся, понимая что кроме горсти вшей с богомольца ему все равно ничего не собрать.
        Спасибо, родной… После такой рекламы, прочие стражи порядка и вовсе перестали меня видеть. Будто я в одно мгновение превратился в бесплотный дух. Вот что значит спецодежда! Не зря умные воры ходят на дело в робах служащих электросетей, газовщиков или сантехников. Люди их просто не замечают.
        Согласно первоначального плана, я собирался сразу же отправиться к Кара-мурзе, но что-то меня насторожило. Была какая-то нестыковка в том, что рассказали присланные им люди и тем, что видел я сам. Как в игре «найди десять различий». Вот только понять, что именно разбудило мою паранойю, я пока не мог. Сказывался недостаток сравнительного материала. Ведь в Ак-Кермене я всего лишь второй раз. Причем, в тот первый, тоже особенно по сторонам не глядел. Проехал ворота, а дальше следовал за проводниками, больше следя за тем, не выскочит ли из-за угла какой-нибудь нежданный «комитет по встрече», чем осматривая достопримечательности. И все же, чего-то в картинке явно не доставало.
        - Простите, уважаемый, да хранит Аллах вас и ваших родных, - я настолько расхрабрился, что сам подошел к одному из стражников. Самому молодому на вид, соответственно, чисто теоретически, более наглому и глупому. - Не снизойдете ли вы ответить нищему страннику на один вопрос?
        - Проваливай, попрошайка… - брезгливо отодвинулся тот. - Я не подаю.
        - О, высокочтимый и храбрейший воин, разве я посмел бы просить денег у того, кто зарабатывает их, защищая жизни других? Меня другое интересует…
        - За воротами ступай сразу налево и иди вдоль стены. Как выйдешь к конюшням, там спросишь любого. А если принюхаешься, то и сам учуешь, где приют для нищих… - рассмеялся тот, демонстративно зажимая ноздри пальцами.
        Это да, разило от меня качественно. Мелисса сама постаралась. Видимо, в отместку, что я не взял ее с собой.
        - Ваша мудрость не знает границ, о храбрейший из храбрых. Благодарю за подсказку. И вы вдвойне сделаете меня счастливым, если скажете, как давно в этом величественном городе казнили преступников?
        - Тебе это зачем? - подозрительно прищурился стражник?
        - Я обет дал… Пока дойду до Мекки, помолиться Аллаху, за каждую заблудшую душу. Но вы же понимаете, уважаемый, что молиться за казненных месяц или полгода тому бессмысленно. Молитвой можно помочь лишь тому, кого похоронили не далее чем седмицу тому. И я не могу идти дальше, пока не исполню обет.
        - А-а-а… - протянул тот. - Тогда тебе не повезло, дервиш. Должны были казнить одного гяура, но Великий хан, в безграничной своей милости, передумал и пощадил уруса.
        - Гяуры меня не интересуют. Их души сразу отправляются в Ад, и никакая молитва не спасет этих грешников. Я молюсь только за правоверных.
        - Понимаю… и могу утешить. Очень скоро у тебе будет богатый выбор грешников. Нам ничего не говорят, но не зря Махмед-Гирей вместе со всей семьей покинул город. А на следующий день из Перекопа скрытно подошла вторая орта янычар и полсотни нукеров. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что готовится, верно?
        Спасибо тебе, конечно, но это слишком огнеопасная тема, чтоб продолжать ее.
        - Дела мирские меня не интересуют, доблестный воин. Пойду, в приют… Если в городе нет казненных, может, найду хотя бы того, кто покинул мир не по своей воле? Аллах милостив…
        - С этим проще, - согласился стражник. - В нищих кварталах ни одна ночь без поножовщины не обходится. Да и на невольничьем рынке всякое случается.
        Он еще что-то продолжал советовать, но я только поклонился пониже, заметив, что остальные стражники начали обращать на нас внимание, и поковылял дальше.
        Итак, что я узнал? Первое - мой побег, как и побег Булата скрыли от народа. Второе - Сабудай-мурзу, вопреки тому что нам рассказали, не казнили. Нельзя сбрасывать со счетов вариант тайного умерщвления, но вряд ли Кара-мурза, передавая нам такое известие, умолчал бы о столь важном нюансе. И третье - почему не было сказано ни слова о приходе подкреплений? Орта янычар и полусотня нукеров не та мелочь, которую можно проигнорировать. Эти бойцы, даже без поддержки остального гарнизона, смогут смешать с грязью всю сборную солянку Саин-булат хана и даже не вспотеют. И это в чистом поле! А чем закончится штурм стен, обороняемый отборными воинами? С учетом того, что янычары, в отличие от татар, вооружены мушкетами и отлично умеют ими пользоваться. А теперь в Ак-Кермене не одна, а целых две орты.
        М-да… Думай голова, картуз куплю.
        И второй вопрос? Надо ли мне, в свете всего услышанного, соваться в гости к Кара-мурзе?
        Тут стоит хорошенько помозговать. Впрочем, для сбора и анализа информации нет времени. Да и пора суток не та. Днем бы я потолкался на рынке, послушал городские сплетни. Кстати, а почему «секретарь» молчит? Когда не спрашивал, перед каждым визитом всякую пургу нес, а как понадобилась информация - молчит, как рыба об лед.
        «В городе поговаривают, что Великий хан Махмед-Гирей велел укорачивать слишком длинные языки прямо на месте», - тут же реабилитировал себя помощник.
        «А, ну это меняет дело. Тогда тебе действительно стоит помолчать… - усмехнулся я мысленно. - Ну а мне, в таком разрезе, лучше один раз увидеть, чем сто услышать. Тем более, когда все в молчанку играют»
        Дорогу к дому Кара-мурзы я помнил. Так что плутал недолго.
        Ворота заперты. И на подворье тишина. Неправильная тишина. Ну да, назвавшись груздем…
        Я поднял посох и трижды стукнул в створку.
        - Кто? - привратник отозвался сразу. Чересчур поспешно для нормального слуги, охраняющего покой богатого дом. И голос этот не принадлежал Абдуле. - Чего надо?
        Впрочем, это я уже переборщил. Кара-мурза, за мое спасение, обещал рабу волю. Да и я деньжат весьма щедро отсыпал. Так что все верно - Абдула теперь в своем доме ночевать должен.
        - Вечер добрый. Позволено ли мне будет узреть многоуважаемого Кара-мурзу? Да продлит Аллах его годы.
        Ворота слегка приоткрылись. Вроде бы с той стороны опасаются чужака.
        - Ступай прочь, попрошайка. Мы после захода солнца не подаем. До седых волос дожил и не знаешь, что это плохая примета?
        - Я не за подаянием, уважаемый страж ворот. Меня просили передать весточку друзья высокочтимого Кара-мурзы.
        - Вот как?.. Это меняет дело. Заходи… Мой хозяин ждет вестей.
        Створка приоткрылась шире. Этот слуга мог быть кем угодно, только не привратником. С такой образиной лучше всего на большую дорогу выходить. Взглянув на его рожу, всякий путник с радостью и без сожаления расстанется с имуществом. Еще и благодарить будет, что живым отпустили.
        - Не хочу осквернять порог вашего дома, уважаемый. Я слишком долго был в пути. Завшивел, как шелудивый пес. Может, ты передашь на словах? А я зайду за ответом завтра утром, как умоюсь и постираю одежды?
        - Заходи, заходи… Не заставляй себя упрашивать… Мы не брезгливые. И с коростой на теле доводилось видеть, и даже, совсем без кожи.
        Голос раздался за спиной, и под лопатку мне уперлось что-то острое. Хорошо, под балахоном на мне крепкая безрукавка, иначе до крови проткнул бы.
        - Я же…
        - Там все расскажешь… - нажим усилился, и мне пришлось шагнуть во двор.
        Слава Аллаху и прочим Буддам. Еще не вечер, а у меня уже, как минимум, две новости. И, как полагается - одна хорошая, а вторая не очень. Первая Кара-мурза не предатель. И это хорошо. Очень уж он мне понравился. Не хотелось разочаровываться. А вторая, - судя по тому, где организована засада, что-то пошло не так и мой новоиспеченный приятель в беде. Оставалось узнать масштабы бедствия и степень осведомленности врагов.
        
        * * *
        
        Ловушка захлопнулась. Натянутая паутина поймала жертву. Бывает… Однажды видел, как в ловчие сети паука попалась оса. Не скажу, что охотника эта добыча сильно обрадовала. Во всяком случае, пока разъяренная насекомое рвало паутину в клочья, хозяин из укрытия даже носа не высунул.
        Так что не торопитесь веселиться, господа охотники. Как говорится, смеется тот, кто смеется последним.
        - Стой здесь и без фокусов, - приказал мнимый привратник. - Сейчас хозяин выйдет. Ему весточку и передашь.
        Второй, все так же держась за спиной, снова кольнул меня чем-то под лопатку.
        Достал, блин! Не обижайся потом, когда в ответ прилетит.
        Не знаю, какой хозяин там выйдет, а вот то, что во дворе никого, весьма показательно и наводит на неприятные мысли. Неужели хан все же вычислил причастие Кара-мурзы к побегу? Или прямолинейный воин спалился уже позже? На организации мятежа? Хотя, какая разница? Хрен редьки не слаще. А, нет - разница есть. И весьма существенная. Во втором случае причина в мятеже, и моей вины в этом не будет. Тогда как в первом - татарин пострадал из-за меня. И это уже навешивает долг. Который, как известно, платежом красен.
        Ладно, не будем суетится. Всему свое время.
        О, а вон и двери в дом открылись… Мать честная! Да, любит судьба шутки позаковыристее.
        На пороге, во всей своей великолепно упитанной красе, стоял Сабудай-мурза!
        Уж не знаю, как этому прохвосту удалось перевести стрелки, но тем не менее - сумел. И вместо тюрьмы или казни, оказался среди доверенных лиц Махмед-Гирея. Видимо, чего-то я не учел. Что-то еще объединяло хана и мурзу настолько, что Махмед-Гирей не усомнился в преданности вассала.
        Ну, ничего. Эту оплошность мы исправим. Жаль, побеседовать не получится. Если подойдет хоть немного ближе - сразу узнает.
        - И кого вы поймали? - с ленцой поинтересовался толстяк, позевывая и глядя на меня без какого-либо интереса. - Нищего? Небось, постучал в ворота за подаянием, а вы, олухи, и рады стараться?
        - Не гневайся, господин! - поклонился «привратник». - Этот дервиш сказал, что принес Кара-мурзе весточку от друзей.
        - Ну, и где она? - повернул руку ладонью вверх Сабудай-мурза.
        - Нищий сказал, что на словах передаст.
        - Так что ж вы не выслушали ее, прежде чем меня беспокоить? Ладно… Раз уж я все равно встал. Эй, ничтожество! Говори, что передать велено.
        - Прошу прощения, уважаемый, - изображая смирение я наклонил голову, из-за чего голос звучал глуше обычного. - Но я должен удостовериться, что говорю именно с Кара-мурзой.
        - Грязный шакал! Ты стоишь на пороге моего дома и смеешь сомневаться, что разговариваешь с хозяином?! Да за это я велю шкуру с тебя спустить!
        - Аллах тому свидетель, о достойнейший, что нет оскорбления в моих словах. Но я поклялся головой пророка, что передам послание только Кара-мурзе. И мне не хотелось бы брать смертный грех на душу. Поклянись, что ты тот, к кому я шел, и нужные слова будут произнесены.
        - Хвост и рога иблиса! - взъярился тот.
        - Хозяин, - вмешался тот, что стоял позади меня. - Позволь нам поговорить с дервишем по-своему. Обещаю, он расскажет все что знает, начиная от сотворения мира.
        - Не лезь не свое дело, Гамид! Эти старцы бывают столь упрямы, что никакими пытками их не сломить. Тем более, что мученическая смерть лишь приближает их к райским садам и гуриям. Хорошо, дервиш, я поклянусь. Но за нанесенное оскорбление, батогов тебе не избежать.
        - Пусть будет так, - я склонился еще ниже.
        - Клянусь именем Аллаха и головой пророка его Магомета, что Кара-мурза - это я! А теперь, говори уже! Или мне еще Коран поцеловать?
        Гром не бабахнул, молния не сверкнула, но даже его собственные люди затаили дыхание, услышав такое святотатство. У меня отношение ко все верам простое. Господь, скорее всего, где-то есть, но сильно занят и беспокоить его, во всяком случае при жизни, нет смысла. Как говорится, на Бога уповай, но сам не зевай. А там видно будет… Но даже мне известно, что клятва головой пророка для мусульманина священна.
        - Не надо… Саин-булат хан велел передать достопочтимому Кара-мурзе следующее: «Все готово! Жди нас на рассвете следующим за этим днем».
        - И это все?
        - Да, достойный. Слово в слово.
        - Что ж, это важно. Спасибо… Гамид, Ахмед… Отведите нашего гостя куда подальше и поговорите, как вы умеете говорить с рабами. Я хочу знать все что он видел в лагере мятежников. Станет отвечать добровольно - его счастье. Не калечьте… Впрочем, пара-тройка увечий только помогает выпрашивать милостыню.
        Ну, вот предварительные ласки и закончились.
        - Погоди, господин! - я упал на колени и пополз к дому. - Сжалься! Я расскажу все что ты захочешь услышать! Придержи своих псов!
        Блин на какие унижения приходится идти! А все из-за того, что своевременно не обращал внимания на улучшение навыков владения метательным оружием. Хорошо хоть «хвосты» от опыта туда сливал. А то так и остались бы несчастные сорок очков. Девяносто шесть тоже весьма далеки от рекорда, но хоть что-то. Шагов с десяти уже не промахнусь. Но надо еще приблизиться на эту дистанцию.
        - Ты кого псами назвал, падаль?!
        Ахмед оказался более впечатлительным и первым подскочил ко мне, заслоняя от своего же товарища. Сапогом по ребрам тоже неприятно, но не так, как тычок копья. Я наконец-то разглядел, чем чертов Гамид все время в меня тыкал. А главное, каждый пинок позволял мне, с жалобным воем и всхлипыванием, перекатываться все ближе к крыльцу и стоящему на нем Сабудай-мурзе.
        - Я же сказал: оттащите подальше! Что непонятного? - прикрикнул на слуг толстяк. - Зачем ты его сюда катишь?
        - Сейчас, хозяин! - повинился Ахмед и наклонился ко мне, хватая за грудки.
        Вот спасибо. Вельми и понеже… То что доктор прописал. В процессе ползанья и перекатывания я уже успел вынуть один кинжал, который и воткнул, с превеликим удовольствием, в глаз «привратнику». Думаю, Ахмед умер раньше, чем что-то успел почувствовать и понять. Жаль… Слишком хорошая смерть для такого урода, но мне сейчас не до восстановления справедливости. Пусть Аллах с ним разбирается.
        Ахмед упал на меня сверху, мы немного побарахтались, и я вскочил на ноги. Со стороны возня казалась неуклюжестью стражника и подогретой страхом прытью нищего. Что, вместо тревоги, вызвало только смех.
        Сабудай-мурза, глядя на «представление» от удовольствия даже по ляжкам себя плеснул.
        Это движение стало последним осознанным жестом в его жизни. Мне хватило двух прыжков, чтобы взлететь на крыльцо и полоснуть кинжалом по жирным складкам на шее. Черт! С этим типом «брони» я еще дела не имел. Клинок точно вспорол кожу и сало, но до гортани не добрался. Хорошо, татарин от неожиданности замер и дал мне возможность повторить удар.
        Уже ученый, теперь я метил не в горло, а в сонную артерию.
        Видимо, толстяк страдал повышенным давлением. Кровь не то что брызнула, фонтаном ударила. Так что на него можно больше не отвлекаться. Остался Гамид. Вооруженный копьем воин имеет преимущество над вооруженным кинжалом. Если кинжал один и с ним жаль расставаться. Мне не жаль. Еще один есть.
        Татарин броска не ожидал и защититься не успел. Правда, я и не попал, куда целился. Вернее, совсем не попал. Клинок пролетел в паре сантиметров от головы Гамида, заставив того отшатнуться, а мне дав лишнюю секунду. Мелочь, но приятно… Как раз достаточно, чтобы успеть развернутся к Сабудай-мурзе, выдернуть у него из-за пояса ятаган и отпрыгнуть.
        Вовремя. Гамид уже почти приблизился на расстояние удара. Но, теперь и я был не совсем безоружен. Ятаган не сабля, совсем другой стиль фехтования, зато более легкий клинок дает повышенную быстроту движений. А кинжал во второй руке, возможность атаковать в клинче.
        Гамид был хорошим воином и успел понять, что столкнулся с мастером. Он заорал что-то нечленораздельное и напал со всей прытью, которую только мог выжать из мышц. Увы, последнее время он, видимо, больше имел дела с беззащитными рабами и двигался недостаточно резво.
        Я отклонил ятаганом жало, устремленного в живот, копья, - а потом воткнул татарину кинжал в пах. Хватит уже миндальничать. Три легкие смерти для таких ублюдков, чересчур даже человека из мира победившего гуманизма.
        
        * * *
        
        К Перекопу подошли еще засветло. Расчет строился на том, что небольшой отряд всадников, едущий в открытую, не должен был вызвать опасения.
        Не мной придумано, что наглость города берет, но претворять этот лозунг в жизнь попытаюсь.
        - Эй, там! Заснули что ли?! - заорал Сафар-бей на стражников, как только мы приблизились на достаточное для «переговоров» расстояние. - Поднимайте решетку! Хану Махмед-Гирею депеша от Сабудай-мурзы! Срочная! Радуйтесь, бездельники! Мятеж подавлен!
        Вряд ли хан, прибыв в Перекоп, тут же оповестил всех жителей о причине, побудившей его перенести ставку, но шила в мешке не утаишь. Тем более, когда их там целая куча. Во-первых, - внезапность. Во-вторых, - скрытность. В-третьих, - из Перекопа в Ак-Кермен отправлено два отряда лучших воинов. В общем, любой, кто может сложить два и два, догадается, что в Белой крепости жизни Махмед-Гирея что-то угрожало. А что может угрожать Великому хану, если на Орду никто не нападает? Понятное дело - мятеж.
        На эту предпосылку и опирался первый шаг моего нового плана.
        Выбравшись через провонявший кошками подземный ход контрабандистов, я вернулся в лагерь и предложил своим командирам новый вариант смены власти, который сейчас и приводил в исполнение.
        Первым делом, шумовую завесу, которую они уже во всю развернули перед стенами Ак-Кермена, продолжать до упора. Но выделить на нее только самые небоеспособные части. А для их прикрытия, как от возможной вылазки осажденных, так и прихода какого-нибудь очередного обоза, оставить панцирный отряд Мамая. Казакам и без того не слишком нравилось ввязываться в спор между двумя ханами - они с радостью покрошили бы в локшину и одного, и второго. А патрулировать окрестности, имея шанс и дальше освобождать полон, им было в удовольствие.
        Потом, я спросил у Саин-булат хана, насколько он может доверять обоим присягнувшим ему бекам.
        Принц лукавить не стал, ответил откровенно. Доверяет, пока держит их в поле зрения. Что те сделают, оставшись без присмотра, сказать трудно. Могут остаться верными, а могут и предать. Все зависит от того, как долго продлится мятеж, и каковы будут успехи. Разве что Сафар-бей, побежденный в честном бою, вроде как верен по-настоящему.
        Позиция понятная, поэтому я предложил Булату собрать отряд из самых лучших воинов. Желательно, вообще, только нукеров и второго офицера. А чтобы легче было их держать в повиновении, туда же перевел амазонку, Мелиссу и испанца. Объяснив, что именно от второго отряда, а значит и от них, будет зависеть, доживу ли я до конца сегодняшнего дня.
        К себе в отряд взял только черкесов и Сафар-бея. Первым все равно где резать басурман, лишь бы побольше. А татарин нужен был для разговора со стражниками. К тому же, личность в Крыму он был известная. Тогда как вести о его участии в мятеже вряд ли уже успели достичь Перекопа.
        Вот таким отрядом, прикрыв броню накидками, мы и подъезжали к крепости.
        Рассуждения мои, по крайней мере, в части первой оказались верными. О поднятом мятеже здесь уже догадывались. И новости, озвученной Сафар-беем, обрадовались. Настолько, что на стенах заорали что-то громко и радостно, а после бросились поднимать решетку.
        Чертова лебедка скрипела так ужасно, что их действия не могли остаться без внимания. А это значит, в любую минуту мог заявиться какой-нибудь командир, с вопросом: «Что здесь происходит?!» и «Кто разрешил?!»
        И для того, чтобы моя авантюра не провалилась изначально, мы должны были любой ценой попасть внутрь города раньше. Делая вид, что всего лишь присоединяемся к общему веселью, мы стали вопить в ответ, размахивать над головами саблями и арканами, а потом послали лошадей вскачь.
        Решетка поднималась медленно, словно насмехалась.
        «Знаю-знаю, я ваши подлые замыслы! Думаете, обманули? А вот и нет… Сейчас, как обрушусь вниз, впиваясь в землю полуметровыми штырями, даже с места не сдвинете!»
        Бред! С куском железа разговаривать начал. Шизуха чистой воды. Уцелеем, попрошу Кирилла какую-нибудь микстуру. Хотя, нет, с ним лучше не связываться. Не все эксперименты киевского эскулапа имеют хороший финал. Лучше с Мелиссой уединиться до утра. А то и на пару деньков свалить куда-то. Подальше от всех. Ее интенсивная терапия всю дурь как водой смоет.
        - Это что такое?! Кто разрешил?!
        Дождались. Явился, не запылился. Даже орет, хоть и не дословно, но близко по тексту.
        Извини, бдительный ты наш! Поздно! Но именно с тебя и начнем. Ничего личного. Просто хорошие служаки умеют правильно действовать в любых ситуациях. А мне сейчас не нужен организованный отпор, а хаос и беспорядок.
        Сабля упала чуть наискосок, врубаясь в тело янычарского десятника между ключицей и шеей. Не наповал, но ранение смертельное. И очень эффектное. Для окружающих. Только что, секунду тому, стоял начальник и орал на всех, а вот вместо него - какое-то ужасное, окровавленное чудовище. Размахивающее руками, брызжущее кровищей и таращащее от боли глаза.
        В конной сшибке важно каждое мгновение. Кто успел первым, тот остался живой. Кто растерялся, хоть на один удар сердца, второго уже не услышит.
        Пять клинков первой шеренги почти одновременно нашли свои жертвы. Тех, что стояли чуть дальше, сшибли кони. А дальше влетели остальные черкесы. Этим волчищам если и нужен был командир, то лишь для того, чтобы остановить вовремя.
        Блестя чешуей кольчуг, черкесы влетели в толпу татар, как упомянутые звери в кошару к овцам. У стражников не было ни единого шанса. Минута прошла или две, а в проеме ворот и рядом с ними уже валялось десятка полтора трупов, при чем, ни один из моих бойцов, пока не получил ни царапины.
        Дальше черкесы разделились. Пятерка осталась внизу, удерживать ворота до подхода основных сил. А остальные, разделившись пополам, ринулись на стены, сразу в обе стороны, уничтожая на своем пути все живое.
        В Перекопе не ждали нападения. По всем расчетам Махмед-Гирея, мятежники сейчас должны были штурмовать стены Ак-Кермена. Где их поджидало сокрушительное поражение от тайно усиленного гарнизона. Поэтому новую ставку Великого хана оказалось некому защищать.
        Вернее, как доложил секретарь, в городе имелось до сотни сейменов* (*вид плохо вооруженной и необученной пехоты) и столько же капы-кулу. Но даже их еще надо поднять по тревоге и организовать. А я, выглянув в ворота, уже видел стремительно приближающееся облако пыли. Это Саин-булат хан вел подкрепление. Оно же - основные силы.
        После того, как нукеры Булата ворвались в город, бой продлился неполный час. Слабые охотничьи луки защитников ничего не могли сделать с броней моих бойцов и басурмане только зря гибли под их клинками. Особенно зверствовали черкесы. Там, где проходили они, оставались одни покойники. Даже женщин на щадили, если которая не вовремя подворачивалась под руку.
        - Булат! Требуй от гарнизона сдаться! Пока в Перекопе еще остаются живые. Или получишь мертвый город.
        Казалось бы, какое мне дело? Пусть сами разбираются. А вот не люблю бессмысленную резню и все тут. Просто, не люблю! Без объяснений.
        Похоже, Махмед-Гирей соображал быстрее.
        «Победа! Гарнизон крепости сдается. Вам осталось подавить сопротивление внутри дворца!»
        Ну, это мы запросто. Где там у нас дворец главного хама? В смысле, Великого хана… Ага. Вижу. Кто со мной? Саин-булат и Сафар-бей. Логично. Каким бы не был полезен гяур, а отдавать победу ему никто здесь не собирается. Ну и ладно… Не больно нужно. Мы умеем не только бегать, но и прогулочным шагом передвигаться. Как говорится, торопитесь медленно…
        Рассчитал точно. В двери самой большой залы вошел как раз в тот момент, когда претендент на престол молодецким ударом снес голову прежнему правителю. Кто бы сомневался… Не велика удаль, зарубить седобородого старика. Честно говоря, такой поступок совсем не красит Булата. Как воина. Но показывает мудрость, как правителя. Заматерел. Не повторяет чужих ошибок. Будь Махмед-Гирей менее сентиментальным и в свое время не пожалел племянника, правил бы Крымом дальше.
        Ну, да что уж… Не он первый, не он и последний. Le Roi est mort, vive le Roi!.. А у нас своих забот полон рот. Как говорится, спасибо этому дому - пойдем к другому. Вот только плюшки, честно заработанные соберем и награду обещанную получим.
        
        
        Конец книги первой