Король «Ледяного взрыва» Роман Глушков
        Неуловимый контрабандист и погонщик мутазверей Молниеносный Торки Бикс угодил на каторгу по милости роковой красотки в мундире, капитана полиции Кайлины Лэнс, в которую его угораздило влюбиться. Мафия ящеров готова устроить ему побег, если он окажет им небольшую услугу. Однако бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Оказавшись на свободе, Торки внезапно понимает, что ввязался в скверно пахнущее дело и все предыдущие злоключения меркнут перед тем, что ожидает его впереди. Чтобы сохранить жизнь, ему предстоит похитить уникального мутадемона и вызволить из тысячелетней магической ловушки силы, способные потрясти мир. А по пятам его уже преследует бывшая возлюбленная, ставшая к этому времени майором…
        Роман Глушков
        Король «Ледяного взрыва»
        Меня часто спрашивают, почему я не пользуюсь телепортами, ведь сегодня в мире Пророчества нет более быстрого и практичного транспортного средства. Благодаря ему даже такие ленивые старики, как я, могут путешествовать, куда только пожелают. Внуки абсолютно не понимают, отчего их дедушка, вместо того чтобы странствовать по миру, как все нормальные старые бездельники, предпочитает сидеть дома, а если и выбирается на улицу, то лишь затем, чтобы прогуляться в ближайшем парке. Мои дети, которые еще застали времена, когда телепорты считались диковинкой и работали очень нестабильно, тоже считают, будто мое категорическое неприятие прогрессивных веяний - обычный бзик выжившего на склоне лет из ума папаши.
        Я никогда не спорю с родными на эту тему, потому что, говоря по существу, кое в чем они правы. Нет, я не настолько закостеневший человек, который упрямо отрицает неизбежность развития магических технологий, считая прогресс злом. И если в итоге мир пришел к тому, что вместо быстроногих и быстрокрылых транспортных животных - мутазверей - мы стали отдавать предпочтение телепортационной системе, что ж, значит, так тому и быть. Раньше на то, чтобы перебраться с материка на материк, уходило несколько дней, а теперь этот процесс сократился до столь малого времени, сколько у иного обывателя не занимает и поход в ближайшую булочную. К тому же вспомните, какова была смертность среди мутазвериных погонщиков и их пассажиров. Ежегодно тысячи достойных представителей Семи рас погибали глупой смертью, разбиваясь на огромных скоростях из-за банальной невнимательности либо не справившись с управлением. Чтобы погибнуть при телепортации, надо очень сильно постараться, ибо она безопасна настолько, насколько и быстра. В общем, куда ни глянь, всюду сплошные плюсы…
        Тогда за что же я ненавижу это общепризнанное всепланетное благо? Ответ прост, и получить его вы сможете не только от меня, но и от любого другого погонщика, который остался в свое время не у дел из-за массового внедрения телепортов. По нам - перевозчикам нелегальных грузов - массовый бум телепортации ударил особенно болезненно. А вернее, нанес фатальный удар, поскольку стало невыгодно переправлять контрабанду через пограничные земли, рискуя в любой момент лишиться партии дорогостоящего товара, когда ту же самую операцию теперь можно провернуть во много раз быстрее и безопаснее.
        Буквально за несколько лет все в мире перевернулось с ног на голову. Прежде повсеместно распространенные транспортные животные ныне превратились в архаизм вместе с профессией погонщика, а телепорты перешли из разряда экзотического средства перемещения в обыденность. Я - некогда знаменитый погонщик Торки Бикс - и множество моих не менее известных собратьев по ремеслу ушли в историю, оставив после себя лишь легенды, да и те со временем начали потихоньку забываться. Разведение мутазверей и их биоинженерное совершенствование угодили под запрет, и сегодня вы уже не встретите в небе над Атрейей и Санадарией с ревом несущегося турбошмеля или стрекоптера, а большинство магистралей международного значения было упразднено за ненадобностью.
        Но не это заставило меня возненавидеть телепорты и дать зарок никогда не пользоваться ими. Все, чем я жил долгие годы - дальние странствия в седле крылатого мутазверя, хорошо оплачиваемые контракты и постоянные игры в прятки с полицией, - исчезло, практически лишив меня смысла существования. Однако не в моей привычке падать духом, и я сумел адаптироваться к новой жизни, найдя другую, тоже вполне доходную работенку. Вот только одно обстоятельство не позволило мне полностью принять современную действительность такой, какой она стала. И всему виной был всемирный указ о Массовом Усыплении, регулирующий количество транспортных животных на планете после введения в действие телепортационной сети.
        Именно под такой обтекаемой формулировкой и проходило повсеместное истребление мутазверей, убиваемых в угоду магическо-техническому прогрессу. Тысячи особей, выведенных талантливейшими биоинженерами, безропотно отправились на бойню, исполняя последнюю команду в их и без того не слишком длинной мута-звериной жизни. Так мы отплатили им за верное служение Семи нашим расам в течение более полутысячи лет. С гибелью оставшихся не у дел транспортных животных завершилась целая эпоха, ни больше, ни меньше. Заметьте, я сказал «гибелью», а не утилизацией, как было принято называть Массовое Усыпление в газетах и официальных документах. И это не оговорка. Просто Торки Бикс всегда относил мутазверей к полноценным живым существам, а не к бездушным транспортным средствам, какими считали их авторы того эпохального и чудовищного указа…
        Впрочем, что это я все о грустном да о грустном? Кого интересует брюзжание старого пня, живущего одними воспоминаниями и недовольного всем на свете: от идиотской политики и высоких цен до вызывающих современных нравов и вечно мерзкой погоды. Давайте-ка лучше Торки Бикс поведает вам самую захватывающую историю из тех, какие случались со мной во времена бурной молодости. Те замечательные времена, когда таким лихим ребятам, как мы - погонщики-нелегалы, - приходилось постоянно жить на предельной скорости. Мы пересекали из конца в конец просторы материков по многу раз за год, проводя сутки напролет в седлах мута-зверей и устраивая азартные гонки с мобильными полицейскими патрулями. Законники тогда, между прочим, тоже были не чета сегодняшним и ничем не уступали в погонщицком мастерстве и смекалке нашему бесшабашному брату. Современные полицейские и близко не стоят со своими отчаянными предшественниками. Не верите - спросите любого из моих ровесников, кому в молодые годы довелось попасться в цепкие руки закона и отмотать срок на каторге.
        Да, каторга… И я бывал там, а как же? Все мы порой допускаем ошибки, и Торки Бикс в этом плане - не исключение. Вот с каторги-то я, пожалуй, и начну свой рассказ, а вы пока усаживайтесь поудобнее и постарайтесь не перебивать. История будет длинная, да и я, признаться, страсть как люблю поболтать. А если в чем-нибудь мой рассказ покажется вам неправдоподобным, то уверяю: никакого приукрашивания - все именно так и было. И не смотрите, что я старик, - память у меня еще о-го-го, хотя иногда, случается, и подводит.
        Но только не сегодня. Это приключение я помню во всех подробностях, потому что забыть такое попросту невозможно. Тем более что причиной всех произошедших со мной передряг была роковая красотка в полицейском мундире. Вы правильно догадались: в моей истории найдется место и для любви. Той самой любви, ради которой мы готовы совершать любые несусветные глупости, ни на миг не задумываясь об их последствиях. Однако даже сейчас, по прошествии многих лет, я нисколько не жалею о том, что тогда натворил. А набедокурил Торки Бикс в тот год особенно знатно, поверьте на слово… Но не будем забегать вперед, а начнем по порядку, как я и обещал - с каторги…

1
        Всю свою жизнь я зарекался связываться с ящерами - этими хвостатыми прямоходящими тварями с рыжей чешуей, желтыми глазами и огненной отрыжкой, способной ненароком обжечь тебе лицо, если при разговоре с ящером ты подойдешь к нему чересчур близко. Но всегда получалось так, что мой зарок оказывался нарушен. Судьба будто нарочно раз от разу вынуждала меня заключать договоры с теми, кого я больше всего ненавидел. Впрочем, те, кому я обычно доверял, предавали ничуть не реже. Любопытная закономерность, не правда ли?
        Боги свидетели, нет в нашем мире более коварных и мерзких существ, чем ящеры! Покрытые хитиновыми пластинами, четверорукие аррауны и те в сравнении с ящерами кажутся просто милашками, хотя они ненавидят нас - людей - куда сильнее огнедышащих чешуйчатых пройдох. И пусть вас не вводят в заблуждение холодные взгляды разумных рептилий, остающиеся бесстрастными в любой, даже проигрышной ситуации. Это равнодушие - всего лишь ширма; врожденный дар, помогающий ящерам скрывать их извечное вероломство.
        Здесь, на каторге Рэдис, что расположена на одноименном мелком островке посреди одного из многочисленных озер на севере Истинной Империи, где я вот уже год влачу свое тяжкое наказание, ящеров-заключенных не слишком много. Но держатся они довольно-таки дружно, не чета людям и остальным. Дружнее ящеров в лагере живут лишь оборотни келебра - злобные уроженцы Сумеречных земель. Келебра и верховодят среди заключенных, заставляя людей, арраунов, тэнки, а также редких на нашей каторге цвергов и сидов выплачивать им - оборотням - ежедневный «налог на жизнь». Это означает, что из семи каменных блоков, которые я вырубаю за день на каменоломне, один всегда идет в зачет не мне, а кому-то из келебра. Поэтому лохматые ублюдки особо не надрываются, а их лидеры и вовсе не выходят из бараков на работу. А вот ящеров оборотни налогом не облагают. Между этими двумя компаниями установлен паритет; я краем уха слышал, что это как-то связано с делишками, которые совместно проворачивают на воле могущественные покровители той и другой лагерной группировки.
        Благодаря «налогу на жизнь», мой срок на каторге Рэдис автоматически увеличился на три тысячи шестьсот с лишним блоков. То есть более чем на полтора года при моем нынешнем рабочем темпе. Но это при условии, что я буду долбить руду, как безмозглый проходчик-камнегрыз, и не пропущу за это время ни одного трудового дня. Что, разумеется, попросту невозможно. За год моего заключения не проходило и месяца, чтобы я не свалился на пару суток от изнеможения или болезней. И чем дальше, тем это происходило со мной все чаще и чаще. Так что выдать Велланскому Союзу положенные мне по приговору двадцать пять с половиной тысяч блоков магической руды я, судя по всему, не сумею и загнусь от полного истощения через годик-другой. Увы, но такова ужасная реальность…
        День за днем я долбил кайлом эту проклятую руду, таскал вырубленные мной куски на склад, а каждый вечер отдавал свой последний блок одному из келебра, встречающего меня на выходе из каменоломни. Волей-неволей я смирился с таким порядком вещей и потому был немало удивлен, когда однажды вместо свирепого оборотня мой путь преградил двухметровый гигант-ящер. Вжав голову в плечи, я покорно протянул ему «налоговый» блок - какая, в принципе, жалкому человечишке разница, кому из сильных мира сего платить дань? - но чешуйчатое существо почему-то отказалось взять мою ношу. Презрительно фыркнув, ящер ткнул лапой в сторону склада, после чего двинул мне по шее, устремив таким образом в нужном направлении.
        Потупив взор, я заковылял по привычному маршруту, попутно гадая, чем объясняется эта невероятная, по здешним меркам, милость и почему оборотни вместо своего громилы прислали ко мне представителя группировки «независимых». Я не оглядывался, но отчетливо слышал, что ящер плетется следом, а значит, наш разговор не окончен. Вернее, он еще и не начинался.
        Терпеть не могу перемены, когда понятия не имеешь, к чему они в итоге приведут!
        Крылатый приемщик-тэнки принял у меня груз и сделал соответствующую отметку в ведомости - я пригляделся, - да, аккурат напротив моего имени. Седьмой блок руды за день - вот это да! Такого со мной еще не было - чем не повод для радости? Впрочем, проявленное келебра снисхождение еще не гарантировало от того, что завтра они не обложат меня двойным, а то и тройным налогом… Ну так это будет завтра, а сегодня у каторжника Торки Бикса выдался маленький праздник. Жаль, отмечать его придется за ужином все той же тошнотворной протеиновой баландой да стаканом безвкусного энергетического напитка…
        Мой желтобрюхий спутник дождался, пока я улажу дела с приемщиком, после чего поманил меня за собой и направился в сторону северных бараков. Именно там, у подножия скал, на не доступном пронизывающим ветрам пятачке, обитали оборотни и ящеры. Я всегда старался без нужды не забредать в тот опасный район лагеря, где простой работяга вроде меня мог шутя нарваться на неприятности. Но сейчас мне было некуда деваться, и я покорно поплелся за провожатым.
        Побери их всех мерзкий Шинтай и слуга его Басард, вместе взятые!
        Группировка ящеров занимала не самый привилегированный барак, но в любом случае в их обиталище было гораздо теплее, чем у людей. Еще бы, ведь это нам, бесправным созданиям, совершенно некогда утеплять стены и латать прохудившуюся крышу; удел работяг - руда, только руда и ничего, кроме руды. А ящеры живут по менее суровому распорядку, и у них всегда отыщется время на обустройство собственного жилища. В нем даже отсутствовала вонь, которая никогда не выветривалась из людских бараков, несмотря на постоянные сквозняки, гуляющие в обветшалых, полуразвалившихся стенах. Впрочем, дело тут вовсе не в чистоплотности ящеров, а в том, что они никогда не потеют и, как следствие этого, могут месяцами не мыться.
        Не успел я осмотреться, как провожатый сильным толчком в спину сбил меня с ног, и я расстелился на полу, посыпанном колючей каменной крошкой. Торки Бикс и не ожидал от ящеров теплого приема, но все равно, к чему эта беспричинная грубость, когда можно было обойтись без нее? Ведь я не дерзил, не сопротивлялся и вообще вел себя тише воды, ниже травы, так почему не проявить ко мне хотя бы мало-мальское уважение?
        Я горестно вздохнул, поднял голову и увидел прямо перед носом две грубые чешуйчатые ступни. Видимо, их обладателю рассыпанный по бараку колкий гравий был столь же приятен, как для человека - мягкий мелкий песок. Опасаясь получить пинок в лицо, я поспешно отполз назад и только потом осмелился взглянуть на ящера, под ноги которому меня бесцеремонно швырнули.
        Карадор… Владыка одной из крупнейших преступных гильдий Брайхорна. Самый старый и авторитетный ящер среди огнедышащих заключенных. Его рыжая чешуя не блестела, как это бывает у молодых особей, а выглядела потертой, словно ее долго обрабатывали крупным песком. Очевидно, старик-ящер давно не сбрасывал шкуру, а раз так, значит, ему осталось жить совсем немного. По меркам ящеров, естественно. А для них такое «немного» могло растянуться на добрый десяток лет.
        - Торки Бикс? - булькающим голосом полюбопытствовал Карадор. Я едва разобрал, что он произнес мое имя, - настолько неузнаваемо звучало оно на диалекте уроженцев далекого Брайхорна.
        - Да, огнедышащий, - подтвердил я, вспомнив, как принято уважительно обращаться к ящерам, после чего с опаской оглянулся и поднялся с пола. Провожатый никак на это не отреагировал, и я почувствовал себя немного увереннее. Кроме нас троих, в бараке больше никого не было. Стало понятно, что разговор предназначен не для посторонних ушей, но я терялся в догадках, зачем вообще моя ничтожная персона могла понадобиться Карадору.
        - Тот самый Торки Бикс, которого когда-то называли лучшим погонщиком в мире? - уточнил старик.
        Пришлось согласиться и с этим, поскольку известная ящерам информация соответствовала действительности. Вот только мне больно резануло слух слово
«когда-то», но тут уже ничего не попишешь: времена Молниеносного Бикса действительно миновали, и сегодня на просторах Атрейи и Санадарии царствуют новые короли скорости. Мое же имя в лучшем случае останется в воспоминаниях, а в худшем… А, ладно, к чему ворошить прошлое? Одна тоска от такой ностальгии.
        - До того как я угодил сюда, мне не раз доводилось слышать о тебе, - признался старый ящер. - У нас на родине, в Аман-Анадоре, хорошие погонщики всегда были в почете. Тебе доводилось посещать Брайхорн?
        - Я бывал в ваших краях, - кивнул я и уточнил: - Теневые гильдии Альянса Трех часто нанимали меня для перевозки особо ценных грузов через пограничные территории и ничейные земли.
        - На кого именно ты работал, тонкокожий? - заинтересовался Карадор.
        - Торки Бикс не помнит, огнедышащий, - потупив взор, вздохнул я. Конечно, это была ложь, но сказать правду я не мог при всем желании. Разве только под пыткой - в данном случае я за себя уже не ручался. - Но могу точно сказать, что ваша гильдия никогда не давала мне поручений.
        - Это правильный ответ, - удовлетворенно пробулькал вожак «независимых». - Ответь ты иначе, и я немедленно приказал бы Гробуру оторвать тебе голову. Отрадно, что ты продолжаешь чтить наш кодекс. Даже сегодня, когда тебя превратили в жалкого раба… Скажи, как случилось, что самый быстрый погонщик в мире позволил себя схватить какой-то тупой полицейской шлюхе?
        М-да, оказывается, этим мерзавцам известны и такие подробности… Верно говорят: брайхорнцам палец в рот не клади - отхватят руку по самое плечо. Ума не приложу, откуда Карадор выведал мою подноготную, но информаторы у него отменные, это точно. За год каторжных работ Торки Бикс едва не забыл собственное имя, а владыка некогда самой влиятельной преступной гильдии Брайхорна, сидя здесь, осведомлен обо всем, что творится в мире. Да будь у меня на воле такие связи, я, наверное, давно добился бы перевода с этого поганого острова куда-нибудь южнее - туда, где нет таких лютых ветров и руда в каменоломнях, по слухам, мягкая, словно глина.
        - Капитан Кайлина Лэнс вовсе не шлюха, - робко возразил я. Вот уж не думал, что даже сегодня, когда мне стала доподлинно известна двуличная натура этой черноволосой бестии, я буду за нее заступаться. Ведь это по ее милости я нарубил для магов Союза Шинтай его знает, сколько тонн руды. - Она просто выполняла свою работу. Я сам виноват, что позволил себя схватить.
        Смех Карадора напомнил мне шипение воды, выплеснувшейся на раскаленные угли, и сопровождался огненными всполохами, вылетавшими при этом из пасти ящера.
        - Любовь! - саркастически провозгласил он, когда наконец успокоился и прекратил плеваться огнем. - Одна из фатальных человеческих слабостей, что губила и несомненно погубит еще много твоих тонкокожих братьев, Бикс. Раньше я всегда завидовал людям - единственным в этом мире, кто способен настолько возвышать обычный акт продолжения рода. Мне казалось, что Боги открыли вам некую великую истину, непостижимую для других смертных. Но сегодня понимаю, что на самом деле любовь - это ваше проклятье, наподобие того, которое наслала злобная Морэг на келебра, превратив их прежде благородное племя в оборотней… Что ж, теперь мне ясна причина падения Молниеносного Бикса. И впрямь, ничего удивительного; можно было и без подсказок догадаться… Ладно, давай теперь потолкуем о деле. Скажи, тонкокожий, что бы отдал за шанс выбраться с Рэдис?
        - Все, что угодно, огнедышащий! - как на духу ответил я.
        - Оно и видно, - заметил Карадор, сочувственно оглядев с ног до головы мою исхудалую сгорбленную фигуру. - Тогда вот тебе еще вопрос: реально ли добраться за три дня от южных отрогов тех гор… - ящер указал в окно на виднеющуюся с острова горную гряду на южном берегу озера, - до столицы Блистающих земель?
        - То есть, от северных границ Истинной Империи до города Рубина? - переспросил я, быстро прикинув в уме заданный маршрут. Несмотря на то что мне больше года не доводилось заниматься навигационными расчетами, я еще не утратил навыков погонщика. Тому, кто всю сознательную жизнь бороздил воздушные просторы над материками, трудно за столь короткий срок позабыть основы основ погонщицкого ремесла. - За три дня? Хм-м… - Я почесал липкую от грязи макушку. - Нет, огнедышащий, это нереально. Даже окажись в распоряжении вашего погонщика турбошмель-перехватчик, вам не долететь на нем до земель цвергов за такое малое время.
        - А при снятом ограничителе? - осведомился Карадор.
        Вот Шинтай! И откуда только старику известны такие технические тонкости? Видать, специально интересовался секретами погонщиков, а раз так, значит, вопрос о скоростном путешествии на юг был задан ящером не ради праздного любопытства.
        - Летать на турбошмеле без ограничителя - гиблая затея, - уверенно заявил я. - Такое практикуется лишь на нелегальных гонках в пустыне Хайран, строго по прямой и на небольшое расстояние. При этом редко в каком турнире обходится без жертв. Необузданный турбо-шмель - это потенциальный убийца и для погонщика, и для его пассажиров.
        - Я в курсе, что ты иногда участвовал в этих гонках и побеждал на них, - сказал владыка теневой гильдии. - Поэтому, коли тонкокожий и впрямь хочет выбраться с Рэдис, ему придется согласиться сделать то, о чем я его только что спрашивал. Мы вытаскиваем тебя с каторги, а ты взамен на это в трехдневный срок доставляешь одного из наших братьев в столицу Блистающих земель. Хочешь, лети на турбошмеле с ограничителем, хочешь - без него, но если в указанное время ты не доберешься до Рубина, пеняй на себя. Ты работал с нашими гильдиями и прекрасно знаешь, как мы поступаем с теми, кто нарушает деловые соглашения. Итак, твое слово?
        - Каким образом вы намерены устроить для меня побег? - Мне не терпелось прояснить именно эту деталь, хотя я был уверен, что если Карадор пообещал отправить меня на волю, значит, он отвечает за свои слова.
        - Ишь ты какой! - обозлился ящер, полыхнув в гневе огнем из пасти. По опыту общения со вспыльчивыми брайхорнцами я усвоил, что до настоящей злости их лучше не доводить. - Подробности ему подавай! Второй и последний раз спрашиваю: да или нет? Но, прежде чем отказаться, знай: мы выкупили тебя у оборотней за десять килограммов сочного сырого мяса! Надеюсь, тонкокожему не надо напоминать, сколько в Рэдисе стоит настоящее мясо и как трудно его здесь достать? Чтобы покрыть неустойку, тебе придется в течение целого года отдавать нам половину всей добытой тобой руды.
        - Тонкокожий согласен бежать! - припертый к стенке новыми аргументами, выпалил я. Карадор, как и все брайхорнцы, обладал талантом уговаривать сомневающихся.

«Да гори оно все огнем! - решил я. - Велика ли разница, где подохнуть: в каменоломне, при побеге с острова или в седле необузданного турбошмеля! Конечно, для человека-легенды Торки Бикса идеально подошел бы последний вариант, только кто даст гарантию, что весть о моей славной кончине разнесется по миру Пророчества? Так и кану в безвестности где-нибудь посреди диких бескрайних лесов Империи… Ну и плевать! Будь что будет, и да поможет мне дух великого мага Эрена, покровителя всех погонщиков!»
        - Торки Бикс поступил очень мудро, - изрек… вернее, пробулькал древний, как сами Боги, ящер. «А старикашка-то с юмором, ничего не скажешь. Загнать бы тебя в такой же тупик и посмотреть, что бы ты на моем месте ответил!» - Не всякий тонкокожий способен быстро принять взвешенное решение, когда на кон поставлена его жизнь.
        - Прошу прощения, о великодушный огнедышащий, - как можно тактичнее обратился я к Карадору, - но не затруднит ли вас хотя бы намекнуть, когда и каким образом я покину это отвратительное место?
        - Как только придет время, Гробур посвятит тебя во все подробности, - уклонился от ответа брайхорнец и кивнул в сторону моего провожатого. - А пока долби свои камни и постарайся сильно не перетруждаться. Помни: ты нужен нам абсолютно здоровым и готовым на подвиги. И не волнуйся насчет келебра: больше они тебя не тронут…

2
        Ожидание судьбоносного момента продлилось ровно неделю. Как выяснилось, побег был запланирован на ночь Злого Знамения - единственную ночь в году, когда в небе над Санадарией и Атрейей проносилась огромная комета Каллахана - предвестница всяческих бед. Неизвестно, как было в стародавние времена, до пришествия в мир Богов, но на протяжении последних семнадцати веков появление этого светила всегда сопровождалось всплеском насилия по всей планете. Резню неизменно провоцировали келебра, ибо зловеще-багровый свет кометы вызывал у оборотней повальное неконтролируемое перевоплощение в звериную сущность и на порядок повышал их и без того неуемную кровожадность. В ночь Злого Знамения улицы городов и деревень пустели, а их жители до рассвета таились по подвалам и держали наготове оружие.
        Ежегодная массовая одержимость келебра вынудила заняться этой проблемой университет магии в Истадале. И вот уже несколько столетий его лучшие ученики из расы сидов - прирожденных магов - выходят при появлении кометы на сдерживание обезумевших оборотней. Что, к сожалению, далеко не всегда удается достичь одной лишь магической силой. И потому год от года Злое Знамение сопровождается проносящейся по миру неотвратимой и бессмысленной бойней.
        Охраняющие каторгу Рэдис крикливые наемные надсмотрщики-тэнки в эту неспокойную ночь тоже прибегали к помощи заезжих магов. В прошлом году наш остров посетило трое сидов, которые до утра в поте лица удерживали магические барьеры над загнанными в бараки оборотнями. Я и многие другие заключенные не сомкнули глаз, трясясь от страха и слушая, как взбесившиеся келебра рвутся наружу, кидаясь на стены, и в слепой ярости дерут друг друга клыками. Но хвала Богам, сиды справились со своей задачей и не дали кровавому безумию высвободиться из возведенного ими энергетического кокона. На исходе той бесконечно долгой ночи, когда буйство оборотней наконец-то улеглось, троица магов выглядела настолько изможденной, словно неделю без передыху проработала бок о бок с нами на каменоломне. А я-то, болван, прежде считал, что занятие магией - самое легкое и необременительное из всех известных мне занятий. Как же глубоко, оказывается, Торки Бикс заблуждался в этом вопросе.
        Недавно в Рэдис пригнали дополнительную крупную партию заключенных-келебра, поэтому прибывшая нынче из Истадала группа поддержки была усилена еще парочкой магов. Вернувшись из каменоломни (памятуя наказ Карадора, теперь я выдалбливал в день не семь, а лишь четыре блока руды, что несомненно благотворным образом сказалось на моем самочувствии), я остался вместе с остальными заключенными наблюдать за любопытным ритуалом сидов. Они тщательно готовились ко всенощной борьбе со смертельной угрозой: чертили на камнях какие-то символы, производили руками недоступные моему пониманию пассы и сжигали вокруг бараков оборотней охапки магических трав. Посаженные под замок, келебра свирепо взирали на магов из зарешеченных окошек, рычали и скалились. Час оборотней пока не пробил, но они уже загривками чуяли скорое появление кометы Каллахана и потому нервничали.
        Кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся и увидел своего знакомого ящера Гробура, который жестом поманил меня за барак.
        - Сегодня после заката, - сообщил он мне, не уточняя, что конкретно произойдет ночью, поскольку я это и так прекрасно знал. - Как только сиды начнут представление, выходи из барака и беги к северным скалам. Дверь будет открыта - с кем надо, уже договорено. А пока возьми вот это и спрячь получше.
        И Гробур всучил мне маленький круглый баллончик с кислородом, который я тут же быстрым движением сунул за пазуху куртки. И только потом спросил:
        - А это еще зачем?
        Кислород считался у ящеров весьма ценным наркотиком. Вдыхая его, брайхорнцы-кисломаны стимулировали свои порождающие огонь железы и испытывали чувство сильной эйфории. Кислородные баллончики попадали в Рэдис по нелегальным каналам и ценились у ящеров столь же высоко, как сырое мясо у оборотней. Поэтому преподнесенный мне Гробуром подарок следовало считать очередной крупной инвестицией Карадора в освобождение Торки Бикса.
        - Будешь дышать под водой. Тонкокожему хватит воздуха на полчаса. За это время мы должны доплыть до берега.
        - Так ты отправляешься на материк вместе со мной? - дошло до меня.
        Гробур не ответил, лишь бросил напоследок: «Не забудь, что я тебе сказал», - и скрылся за углом барака.
        Меня терзала прорва сомнений и беспочвенных догадок. Но я не стал зацикливаться на пораженческих мыслях и предпочел провести оставшееся до появления кометы время, отдыхая и собираясь с силами.
        Я был сильно взбудоражен, но, несмотря на это, мне удалось на часок смежить веки и вздремнуть. Разбудил меня рев сотни озверелых келебра, дождавшихся-таки своей ненаглядной кометы и теперь вожделеющих лишь крови и свежего теплого мяса. Вопли оборотней сопровождались несмолкающим грохотом, треском и яркими вспышками молний. Однако виной тому была отнюдь не непогода, как могло показаться спросонок. Гром и молнии порождались магическими барьерами сидов, окруживших бараки оборотней непроницаемой для них энергетической стеной. Сами маги рассредоточились по периметру полупрозрачного, наэлектризованного заграждения и неустанно следили, чтобы оно не ослабело. Отряд готовых прийти им на подмогу, вооруженных до зубов (а ежели быть точным - до птицеподобных клювов) наемников-тэнки выстроился чуть поодаль и не спускал глаз с разыгравшегося в лагере действа.
        Мои соседи по бараку вели себя по-разному. Заключенные, что жили в Рэдис не первый год и привыкли к подобной суматохе, как ни в чем не бывало отсыпались после тяжелого трудового дня. Новички забились под одеяла и стучали зубами от страха. Самые же любопытные прильнули к окнам, разинув рты от удивления, - какое-никакое, а разнообразие в бесконечной череде унылых серых будней.
        Фонари в бараке не горели, а яркие блики молний в ночи лишь ухудшали видимость, не давая глазам привыкнуть ни к свету, ни к мраку. Я подкрался бочком ко входной двери и аккуратно подергал ее за ручку. Действительно, не заперто! Приглядевшись напоследок, не следит ли кто, и не обнаружив ничего подозрительного, я приоткрыл дверь и тенью шмыгнул во двор. Не забыв, разумеется, задвинуть за собой внешний засов - для пущей надежности и во избежание ненужных попутчиков.
        Добраться до скалистого северного побережья было, пожалуй, наиболее легким этапом моего бегства. Все до единого тэнки околачивались сейчас на опасном участке острова, а иначе мой анонимный освободитель ни за что не оставил бы на виду открытую барачную дверь. Прячась в тени бараков, я перебежками достиг зоны каменоломен, где было гораздо проще затеряться среди нагромождений глыб, лебедок и куч каменного отсева. Затем, спустившись с крутого берега на побережье, я обогнул ревущий и грохочущий лагерь понизу и вскоре достиг условленного места встречи с Гробуром.
        Брайхорнец был уже там, на остроконечном скальном выступе, врезающемся в озеро, подобно лодочному пирсу. Гробур стоял на четвереньках у кромки воды и внимательно всматривался в глубину, словно что-то обронил и пытался отыскать потерю. Вдобавок тварь что-то без умолку бормотала на своем утробном булькающем языке. Боясь, как бы увлеченный странным занятием ящер не принял меня с перепугу за врага, я остановился у начала «пирса» и решил дождаться, когда желтобрюхий закончит шептаться с озером и сам обнаружит мое присутствие. Однако не успел я перевести дух, как Гробур меня окрикнул:
        - Подойди!
        Доносившийся из лагеря гвалт вынуждал нас общаться в полный голос, но вряд ли наш разговор был слышен в радиусе более десяти шагов. Треск молний, удары грома и рев келебра заглушали в округе все прочие звуки.
        Я приблизился, но ящер не счел нужным объяснять тонкокожему суть своих действий, лишь приказал:
        - Стой здесь и никуда не отлучайся.
        После чего продолжил свое невразумительное бормотание. Судя по интонации, Гробур кого-то настойчиво звал. Но утверждать это наверняка я бы, конечно, не стал.
        Прошло не меньше пяти минут, прежде чем компаньон прекратил испытывать мое любопытство и поднялся с камней. Напоследок он ненадолго окунул в воду голову и вроде бы как прислушался, не отзывается ли кто на его пространную просьбу.
        - Чем это ты занимался? - не выдержал я, хотя и не был уверен, что Гробур снизойдет до объяснений. Но, вопреки ожиданиям, он все же ответил:
        - Призывал одного из Предков Карадора. Просил прощения за беспокойство и узнавал, согласится ли Предок нам помочь.
        - Погоди-ка, - оживился я, - но ведь насколько мне известно, вы - ящеры - имеете право обратиться к своим Предкам лишь раз в жизни. И только в случае крайней нужды. Неужто Карадор подарил тебе свою единственную возможность покинуть Рэдис? А вдруг Анадор еще улыбнется ему и даст шанс на спасение?
        - Карадор стар, болен и очень скоро умрет, - ответил Гробур. - Какой ему смысл устраивать для себя побег, после чего последует неминуемое ужесточение режима и множество наших братьев, осужденных на сто тысяч и более блоков руды, лишатся последней надежды вернуться в Брайхорн. Мой владыка поступил воистину справедливо, и мы с тобой будем всю жизнь обязаны ему за это.
        - Ладно, предположим, тебе удалось докричаться до Предка, - не отставал я, в глубине души согласившись с компаньоном, что Карадор и впрямь проявил немыслимое для желтобрюхого благородство. - Как же он прорвется к острову сквозь Колпак Палача? Утверждают, будто этот защитный экран простирается от небес до дна озера и даже головастику не проскочить внутрь его.
        - Разве тебе не известно, что заклинание Колпак Палача служит не только для распыления тех, кто пытается убежать с закрытой им территории, но и для блокирования других магических заклинаний? Тех, которыми владеет около четверти заключенных на Рэдисе. Это таких, как ты, могут сослать на каторгу куда угодно, а магов - лишь в специализированные лагеря. Наш - особенный, поскольку предназначен для содержания даже мастеров-сидов. Однако почему прибывшие сегодня из столицы маги не только добрались до Рэдиса, но еще и беспрепятственно колдуют под Колпаком Палача?
        - В связи со Злым Знамением Колпак временно отключен? - предположил я.
        - Не отключен, а лишь немного сдвинут, - поправил меня Гробур. - Аккурат чтобы дать возможность столичным магам хозяйничать в жилой зоне лагеря. Предок Карадора заберет нас отсюда и доставит на северный берег озера. А теперь заткнись, тонкокожий. Я чую приближение Предка, а в их присутствии нельзя разговаривать. Все переговоры с ними мы ведем только через посредника.
        Что за существа эти посредники, я понятия не имел, поскольку услышал о них впервые. Но о Предках мне в свое время брайхорнцы кое-что рассказывали. Предки эти якобы являлись особой разновидностью бессмертных водоплавающих ящеров, способных вбирать в себя души всех умерших рептилий, и разумных, и диких. Еще поговаривали, будто эти подводные коллекционеры душ могут подплывать к поверхности воды, но никогда не кажут носа (или что там у них выполняет функции этого органа?) на воздух. Правда это или нет, я должен был убедиться в течение ближайших минут.
        Все вышло так, как мне и рассказывали. За исключением того, что я даже не представлял, насколько огромны эти чудовища…
        Гладь озера по-прежнему оставалась спокойной, когда Гробур приказал мне открыть клапан кислородного баллончика, сунуть в рот дыхательный мундштук и прыгнуть с
«пирса» в воду. Время сомнений ушло, и я поспешил в точности выполнить все указания компаньона.
        Что требовалось от меня под водой, я спросить не успел - ящер нырнул и скрылся с глаз, только его и видели. Погрузившись следом за ним в чужеродную для Торки Бикса стихию - с детства ненавидел воду, но сегодня я был готов отрастить даже жабры, лишь бы убраться с опостылевшего Рэдиса, - я почувствовал, как крепкая лапа Гробура ухватила меня за шкирку и потянула ко дну.
        Дышать из баллончика было не слишком удобно, но вполне терпимо. Пока я приспосабливался к этому, ящер уволок меня довольно глубоко, но не настолько, чтобы давление воды начало причинять дискомфорт. Прекратив погружение, провожатый подтолкнул меня вперед, и я ткнулся лбом не то в торчащую изо дна сваю, не то в шершавый ствол затонувшего дерева. Резонно полагая, что глупый Бикс не сообразит, что ему делать, Гробур насильно прицепил мои руки к этому стволу, заставив обнять его, словно девушку. А потом пропал, оставив меня теряться в догадках касательно происходящего.
        Не отпуская ствола, я принял в воде вертикальное положение и сразу нащупал под ногами жесткую опору. Но едва мои ступни встали на нечто, принятое мной поначалу за дно водоема, как вдруг незыблемая, казалось бы, свая решила вырваться у меня из объятий, словно и впрямь была живой. Я, естественно, этому воспротивился и вцепился в нее еще крепче. После чего опора тут же ушла у меня из-под ног, а сам я внезапно почувствовал сильное течение, ударившее мне в лицо.
        Ясное дело, что в действительности все происходило наоборот и это не вода пришла в движение, а я вместе со «сваей» понесся сквозь водную толщу в неизвестном направлении. Кое-как закрепившись на ускользающем из рук бревне, я вдобавок изловчился и обхватил его ногами, что позволило ощутить себя гораздо увереннее и худо-бедно сориентироваться в пространстве.
        От возникшей в голове кошмарной догадки я нервно икнул. Шинтай меня побери, да ведь я тискаю вовсе не сваю, а под ногами - никакое не дно! Этот змеиный выродок Гробур усадил меня на спину Предку Карадора (да храни вас Боги от такой родни!), заставив держаться то ли за длинный рог монстра, то ли за один из костяных отростков на его уродливом теле. И теперь я плыву по озеру, оседлав самое исполинское транспортное существо во всей моей впечатляющей карьере погонщика.
        Хотя нет, вру: на сей раз Торки Бикс был лишь пассажиром и не имел возможности даже на миллиметр изменить курс несущего меня сквозь бездну чудовища. Рассмотреть что-либо интересное в кромешной тьме, да еще при таком встречном течении, было нереально. Поэтому я закрыл глаза и начал молить дух покровителя Эрена, чтобы кислород в баллончике не закончился преждевременно. Глубина, на которой мы путешествовали, была небольшой - ящеры явно беспокоились о жизни тонкокожего. Однако неизвестно, хватит ли мне в случае чего сил доплыть до поверхности и не нахлебаться воды. Так что приходилось дышать пореже, экономя каждый глоток драгоценного воздуха.
        Вести счет времени в таком путешествии было затруднительно. Единственным
«таймером» для меня мог служить все тот же баллончик, запасов воздуха в коем, согласно заверению Гробура, было на полчаса. Ну, при максимальной экономии - минут на сорок. Дабы хоть чуть-чуть придать себе оптимизма, я подумал о том, что скорость Предка сейчас равнялась скорости, с какой отдаляется от меня каторга Рэдис. И потому все мои неудобства - мелочи на фоне той проблемы, что осталась у меня за спиной. Какие бы лишения ни ожидали Торки Бикса впереди, на каторгу он не вернется. Ни за что! Если понадобится, перегрызу себе вены или размозжу голову о стену, но в жизни больше не возьму в руки опостылевшее кайло.
        Воздух в баллончике еще не иссяк, когда бьющее в лицо течение плавно сошло на нет и перестало отрывать меня от опоры. Тело вмиг обрело невиданную легкость, и меня неудержимо поволокло вверх. Мне даже не приходилось прилагать к этому усилий - я всплывал на поверхность, будто…
        Ладно, обойдемся без аналогий. Тем паче вскоре выяснилось, что всплыл я не сам, а с помощью своего опекуна Гробура, вытянувшего меня на воздух за шиворот. Следовало догадаться, что миссия Предка исчерпана и мы прибыли на место. Наверняка ящер направил перевозчика на вполне конкретную цель, а не просто попросил его доставить нас к берегу. Отведенный мне на путь до Рубина срок был и без того катастрофически мал, и очень не хотелось растрачивать дефицитное время на банальный поиск точки старта.
        До берега оказалось рукой подать, и мы преодолели это расстояние вплавь за пару минут. Пейзаж был практически неотличим от островного: такие же скалы, озерная гладь до горизонта и проклятая комета Каллахана на ночном небе. Не будь мой компаньон инициатором этого побега, я решил бы, что он меня надул и доставил обратно, на остров.
        Выбравшись на каменистый пляж, мы осмотрелись, определили, что все спокойно, после чего насухо отжали одежду.
        - «Кислый» остался? - угрюмо спросил Гробур. Или мне почудилось, или я и впрямь услышал в его голосе неловкость. Хотя с какой бы стати ящеру стесняться своей пагубной привычки перед тонкокожим?
        Я достал из кармана почти пустой баллончик и протянул его компаньону. Давно доказано, что пристрастие к кислороду и постоянная стимуляция огнерождающих желез медленно, но верно сводят ящеров в могилу. Чрезмерное употребление этого наркотика буквально выжигает рептилий-кисломанов изнутри, нарушая идеально сбалансированный природой, естественный термоиммунитет их высокотемпературных организмов. Разумеется, Гробуру это также было прекрасно известно. Однако, похоже, тварь крепко подсела на кислород - я понял это, заметив, как подрагивают лапы схватившего баллончик ящера.
        Сунув мундштук в пасть, Гробур за один глубокий вдох опорожнил емкость и замер ненадолго, прикрыв глаза перепончатыми веками, будто шторками. А затем чихнул с такой силой, что вырвавшееся у него не только из пасти и ноздрей, а даже из ушей пламя целиком окутало желтобрюхого огненным облаком. Не будь одежда ящеров пошита из огнеупорных материалов, они явно разорились бы на своих гардеробах.
        Вдохнув дозу, Гробур заметно приободрился, после чего отыскал одному ему известный ориентир и припустил к нему вразвалочку неуклюжей рысцой - обычная манера бега всех ящеров. Прежде я с трудом поспел бы за ним - бегуны из погонщиков, проводящих полжизни в седле, не ахти какие. Но за год упорного труда на каменоломне я привык к физическим нагрузкам, а последняя неделя, которую Торки Бикс по наказу Карадора посвятил восстановлению сил, привела меня в надлежащий тонус. Я бежал по берегу за Гробуром и даже не выдохся. Хотя удовольствия от такого занятия все равно не получал, ибо по моим критериям оно было ненамного приятнее махания кайлом.
        Преодолев нагромождение скал, окаймлявших берег озера, мы выбрались на поросшее лесом невысокое нагорье, откуда должен был начаться наш путь по материку. Заснеженные пики далеких гор просматривались на горизонте в тусклом багряном свете кометы Каллахана. Две видимые луны из семилунного пояса планеты этой ночью пребывали в фазе полумесяца, и нам от них не было сейчас никакой пользы.
        Мы бежали на юг до тех пор, пока на вершине очередной вставшей у нас на пути гряды не обнаружился разрушенный каменный алтарь одного из Богов. Кого именно, опознать мне не удалось. Статуя, обязанная возвышаться над алтарем, была разбита в осколки, разбросанные по всему близлежащему пространству. Одно можно было сказать точно: в здешних краях это божество не жаловали.
        Гробур внимательно огляделся, а затем довольно фыркнул огнем, очевидно, обнаружив искомое. После чего подошел к обломку статуи, на котором лежала кишащая личинками мух птичья тушка - вероятно, условный знак. Смахнув с камня полусгнившие останки, компаньон отвалил его в сторону и извлек из вырытого под ним углубления туго набитый узел величиной с перезрелую тыкву.
        - Хвала Анадору, братья выполнили свое обещание! - победоносно расхохотался Гробур и вытряхнул на заросший мхом, оскверненный алтарь содержимое узла.
        Помимо двух комплектов одежды и обуви, в посылке обнаружились два энергетических кастета, судя по потертому виду, не раз бывавших в употреблении. Я хотел было взять себе тот, что первый подвернулся под руку, но Гробур, заметив это, бесцеремонно отпихнул меня от оружия.
        - Назад! - прорычал он, гневно пуская из пасти языки пламени. - Это не для тебя!
        - Испугался, что отвернешься и я разнесу тебе башку? Да, желтобрюхий? - огрызнулся я. На воле Торки Бикс наконец-то осознал собственную ценность для этих тварей и начал понемногу показывать гонор, подобно тому как выпущенная из тесной клетки птица расправляет истосковавшиеся по ветру крылья.
        Вместо ответа ящер вновь харкнул огнем и молча швырнул мне мои шмотки.
        Это оказалась не простая будничная одежда, в которой я мог бы без проблем затеряться в толпе, а самый настоящий комбинезон погонщика. Конечно, не такой шикарный, какой Молниеносный Бикс носил прежде, но тоже вполне приличный, правда, как и оружие, уже изрядно потертый (весьма сомнительно, что приятели Гробура приобрели форму погонщика на рынке. Вероятнее всего, стянули с трупа убиенного ими какого-нибудь бедолаги-скитальца вроде меня). Хорошая, мягкая и прочная, кожа болотного хурваруса, из которой был пошит комбинезон, тяжелые ботинки на рифленой подошве, а также пара специальных погонщицких перчаток-фиксаторов меня вполне устроили. Но благодарности ублюдок Гробур от меня все равно не дождался.
        Выданная мне чересчур приметная одежда говорила вовсе не о беспечности ящеров, а, наоборот, демонстрировала их предусмотрительность. Меня ожидала бешеная трехдневная гонка через всю страну на необузданном турбошмеле. Обычное гражданское тряпье превратилось бы в лохмотья уже в начале этого путешествия. Так что лучше наших спецкомбинезонов для такого головокружительного вояжа было попросту не сыскать.
        Скинув с себя провонявшую потом каторжную робу и переоблачившись в донельзя привычную одежду - практически мою вторую шкуру, - я обнаружил, что компаньон напялил такой же комбинезон, как мой, только пошитый под фигуру ящера и имеющий вырез для хвоста.
        - Так, значит, это тебя я должен доставить в Рубин! - догадался я. До сего момента мне почему-то казалось, что Гробур был всего-навсего моим проводником к месту старта.
        Ящер, как обычно, не ответил. Я заметил, что он вообще редко удостаивал меня ответом. Высокомерный огнеплюй явно подозревал, что скоро человечишка опьянеет от воздуха свободы и, пользуясь своей безнаказанностью, начнет качать права и наглеть не по дням, а по часам. И правильно подозревал, желтобрюхий! Не имея возможности досадить ему более радикальными способами (Будь уверен, Гробур, тонкокожий не забыл все те тумаки, которые ты отвешивал ему на Рэдисе!), я стану изводить обидчика морально до тех пор, пока кипящая в нем бессильная ярость не разорвет его на куски. Да, вот такая у Торки Бикса змеиная натура, пусть при этом он не состоит с рептилиями даже в отдаленном родстве.
        Пока я переобувался, компаньон пристегнул себе на каждое запястье по энергокастету, а потом поставил их на боевой взвод и демонстративно расколол двумя ударами огромный камень. Сделано это было прямо у меня перед носом - более неоспоримой претензии на то, кто тут босс, ящер предъявить не мог.
        - Намек понял! - Я капитулирующе поднял ладони. - Только умоляю: увидишь у меня на лбу комара, не убивай его, а просто скажи. А то, не дайте Боги, ненароком возьмешь и проломишь мне череп. И вообще, отныне советую держать себя в руках. Получу от тебя еще хотя бы один подзатыльник - и…
        - И что?! - пророкотал ящер. Между шипами его энергокастетов проскочили искры силовых разрядов.
        - Обижусь и до самого Рубина не буду с тобой разговаривать. - Я вмиг перешел на примирительный тон. - Ты начнешь помирать со скуки, а Торки Бикс и пальцем не пошевелит, чтобы тебя развеселить.
        Гробур презрительно фыркнул, бросил: «Проваливаем отсюда», - развернулся и зашагал по направлению к широкому, заросшему лесом ущелью, что пролегло между двумя крутыми горными грядами и вело на юго-восток. Я попрыгал на месте, проверяя удобство новых ботинок, и, довольный результатом, потрусил следом за компаньоном.
        А сверху на нас взирал мутный багровый глаз кометы Каллахана, напоминая о том, что ночь Злого Знамения еще не закончилась…

3
        - Шинтай! - выругался я, запнувшись за нечто тяжелое, лежащее на моем пути в невысокой, по колено, траве. Задетый ногой шарообразный предмет откатился в сторону и… вытаращился в небо мертвыми глазами навыкате. Это напугало меня еще сильнее, и я выругался повторно, с куда большей экспрессией.
        - Чего разорался? - Гробур, бегущий впереди меня, тоже остановился и обернулся.
        - Монг! - воскликнул я, разглядев в полумраке, что именно представляет из себя странный шар. - Поганый лесной монг! Не знал, что они здесь водятся!
        - Это не монг, а только его голова, - уточнил педантичный ящер, присмотревшись к моей находке. И, поведя ноздрями по воздуху, добавил: - Оторвана от тела меньше часа назад. Кровь свежая, еще не запеклась.
        Определять такие тонкости на нюх я не умел и потому задал закономерный вопрос:
        - А где тело? Ты можешь сказать это, желтобрюхий? Давай, унюхай, где тело, и обойдем то место подальше - наверняка им сейчас лакомится какой-нибудь зубастый хищник. Или лучше отдай мне один кастет - так надежнее.
        Проигнорировав мою последнюю просьбу, Гробур покрутил головой, втягивая носом ночные запахи, затем отошел на несколько шагов в сторону и уверенно заявил:
        - Тело монга лежало здесь.
        - И куда его уволокли? - осведомился я, подойдя к компаньону, склонившемуся над залитым кровью пятачком примятой травы.
        - Никуда, - равнодушно отозвался ящер. - Монга сожрали вместе с костями и потрохами. А голову не тронули лишь потому, что тот, кто это сделал, наелся до отвала.
        - И кто это сделал? - Мне было решительно непонятно хладнокровие Гробура.
        Вместо ответа брайхорнец задрал морду и уставился на огромную красную комету.
        - Какого Шинтая ты стоишь, желтобрюхий! - не выдержал я, невольно перейдя на шепот. - Где-то рядом шляется оборотень, а ты даже кастеты не взвел!
        - Келебра отсюда ушел, я это уже проверил, - зевнул ящер. - Он подчиняется инстинкту, согласно которому после еды эти твари должны испражниться. А чистоплотные оборотни всегда делают это далеко от места пирушки. Так что расслабься, но не слишком - кто знает, сколько еще келебра охотится в этом лесу?
        Вряд ли стоило целиком полагаться на чутье законченного кисломана, принявшего недавно дозу, и потому заверение компаньона меня слабо утешило. Но вот ведь досада: собственным инстинктам Торки Бикс доверял еще меньше.
        - Сейчас меня больше интересует, что находится вон за тем лесом, - продолжил Гробур, указав пальцем прямо по курсу. - Оттуда доносятся странные запахи, но мне они незнакомы. Однако раз уж это по пути, следует провести разведку. Хотя бы для того, чтобы знать на будущее, надо нам остерегаться этих запахов или нет…
        В ходе короткой разведки выяснилось, что озадачившие ящера флюиды испускали четверо резвобегов, брошенных без присмотра своими хозяевами посреди лесной поляны. Маленькие, плоскотелые резвобеги обладали двумя парами длинных и достаточно крепких ног. Благодаря тому что все конечности этого мутазверя были развернуты коленями назад, широко поставлены и оканчивались массивной устойчивой ступней, резвобег мог довольно быстро скакать по пересеченной местности и нести на себе двух пассажиров. Стиль бега у него особый, разработанный мутазвериными биоинженерами как раз для перемещения данной особи по бездорожью. Мощные ноги резвобега отталкивались от земли поочередно и в высоком темпе, отчего при езде на нем тряска ощущалась не так сильно, как, к примеру, на экзотавре - более универсальной особи того же класса легких транспортных животных.
        - Надо полагать, их здесь не твои приятели оставили, - заметил я, кивнув в сторону четверки безнадзорных мутазверей.
        - Нет, - помотал головой Гробур. - Мои братья должны были привезти нам посылку и убраться отсюда еще три дня назад. Да и к чему им было ехать вчетвером на такое простое дело?
        - Чуешь поблизости погонщиков этих резвобегов?
        - Нет, - уверенно ответил желтобрюхий, и опять его уверенность показалась мне слишком необоснованной. «Не доверяй ящеру, а ящеру-кисломану - тем более», - сказал бы мой старик-отец, будь он жив и находись сейчас рядом со мной. Впрочем, даже ответь Гробур утвердительно, я все равно не отказался бы от своего плана, что созрел у меня в голове полминуты назад.
        - Тогда пошли, позаимствуем у добрых тэнки одного мутазверя, пока хозяева не вернулись, - предложил я, решив, что транспорт принадлежит кому-то из местных жителей, и направился к поляне.
        - Постой, тонкокожий, - полушепотом окликнул меня ящер. - Гробур не обучен управлять резвобегом. Я вообще… э-э-э… не умею повелевать мутазверьми. Даже элементарных команд не знаю.
        - Поедешь позади меня в пассажирском седле. - Я не намеревался отступать от задуманной авантюры из-за такого пустяка.
        - А как же намордник? У меня его нет! - продолжал терзаться сомненьями компаньон.
        При езде на транспортных животных все брайхорнцы были обязаны надевать специальный намордник, поскольку мутазвери пугались огненного дыхания ящеров и выходили из-под контроля погонщиков.
        - О Боги! - Я раздраженно всплеснул руками. - И всему-то тебя надо учить, желтобрюхий! Пока я установлю контакт с резвобегом, найди любой большой гриб, заткни им пасть и дыши через нос. Можешь даже взять ядовитый - честно говоря, нам с резвобегом на это плевать. И не вздумай проглотить кляп, прожорливая ты тварь! На запах жареных грибов мутазвери не реагируют - проверено, - но если ты на ходу ненароком чихнешь, нам конец.
        Пристыженный Гробур что-то пробухтел под нос и пошел по грибы, а я в последний раз огляделся и, выйдя из-за дерева, двинул к примеченному мной резвобегу.
        Молодому либо попросту бездарному погонщику сложно наладить контакт с чужим транспортным животным. Но опытным ездокам вроде меня эта задача по плечу. Вернее, по рукам. Усевшись в погонщицкое седло, я разогрел ладони, потерев их друг о друга (Обязательная процедура, которой большинство погонщиков почему-то пренебрегает. А зря: теплые ладони сразу располагают к доверию и служат первейшим шагом к взаимопониманию с мутазверьми), снял с нейропульта защитную крышку и аккуратно - можно даже сказать, ласково - накрыл его ладонями.
        Нейропульт любого мутазверя являет собой крупный шишковидный нарост, расположеный на спине, у основания черепа животного. На кожный покров этого нароста маги-биоинженеры, последователи гениального Эрена, выводят тысячи особых нервных окончаний, по которым погонщик посылает мысленные команды-импульсы прямо в мозг транспортного животного. Мягкие фиксаторы перчаток бережно закрепили мои разогретые ладони, по сути, на оголенных нервах резвобега, а он в свою очередь, фигурально выражаясь, прикоснулся к моему сознанию и сразу же ощутил мой открытый доброжелательный настрой. После чего увидел в Торки Биксе лучшего друга и стал полностью ему доверять. И, разумеется, подчиняться всем без исключения командам постороннего погонщика.
        Установив контакт, я оперативно сохранил его параметры в специальном буфере обмена нейроимпульсами и теперь мог впадать в любое настроение - от безудержного ликования до дикой злобы, - а мутазверь этого даже не заподозрит. Наше общение с ним будет протекать в одном незыблемом ключе - том, который мы с резвобегом выбрали при знакомстве. Законы эти были введены в обиход полтысячи лет назад великим магом-биоинженером Эреном, одним из авторов Указа о Транспорте, и с тех пор не претерпели ни малейших изменений. Воистину справедливые и почитаемые мной, вплоть до последней буквы, принципы. Увы, но с прочими законами мира Пророчества я уже не водил столь крепкой дружбы…
        Теперь я был готов отправляться в путь, а желтобрюхий грибник все мешкал, шатаясь вокруг поляны в поисках затычки для своей огнеопасной пасти. Я хотел было окликнуть его, но тут мое внимание привлекла маленькая деталь, напрочь упущенная из вида при установлении контакта с чужим мутазверем.
        Казалось бы, ничем не примечательная деталь - метелка сушеного волчьего ягодника, подвешенная на ветровом щитке резвобега. Однако при виде этого букетика, который мог бы показаться кому-нибудь другому обычным украшением, меня тряхануло так, что я чуть не вылетел из седла.
        - Гробур!!! - заорал я, отринув всякую скрытность. - К Шинтаю грибы, заткнешь глотку кулаком! Прыгай в седло, змеиный сын, и проваливаем отсюда! Бегом ко мне, кому говорят!!!
        Обеспокоенный моими воплями Гробур выскочил на поляну и начал озираться. Я заметил, что в руках у него уже не один, а несколько грибов - очевидно, ящер отнесся к моему наказу со всей ответственностью и решил насобирать как можно больше запасных «кляпов». Ублюдок решил было поинтересоваться, из-за чего шум, но не успел он открыть пасть, как откуда-то из леса донесся лютый и до омерзения душераздирающий вой. И тут же ему в ответ прозвучало еще несколько.
        Не было сомнений в том, что это перекликались хозяева резвобегов. Кто они, стало понятно по обнаруженному мной талисману, которым по традиции украшали своих транспортных животных погонщики-келебра. Волчий ягодник - излюбленное растение оборотней-самцов, в то время как их самкам, оборачивающимся большими свирепыми кошками, талисманами всегда служат метелки валерианы. Дыша ароматами своих сушеных оберегов, погонщики этой дикой расы успокаивают себе нервы, что облегчает их общение с мутазверьми, не больно-то охотно идущими на контакт с кровожадными хищниками.
        Имейся у меня на теле шерсть, вся она сейчас встала бы дыбом от пронизывающего страха, каким наполнили ночь близкие завывания келебра. Ящеры в возбужденном состоянии обычно начинали плеваться огнем. Но, памятуя мои инструкции, Гробур сдержал эмоции и не стал пугать мутазверя - единственную нашу надежду на спасение от надвигающейся угрозы. Поспешно сунув в пасть самый крупный гриб, компаньон швырнул остальные под ноги, после чего подскочил к резвобегу, грузно плюхнулся в пассажирское седло и промычал сквозь кляп что-то невнятное, но очень выразительное.
        Можно было и без подсказок догадаться, что означает это мычание. Бросив через плечо: «Держись крепче!» - я припал к холке мутазверя и буквально вонзил ему в мозг нейрокоманду на старт…
        Когти резвобега взрыли дерн, взметнувшийся позади нас комками перемешанной с травой грязи, и животное рвануло вперед, беспрекословно исполнив приказ погонщика. Больше всего я боялся, что мои огрубевшие за год каторжных работ ладони утратили чувствительность и мне придется по нескольку раз дублировать свои команды. Поэтому отрадно было узнать, что руки Торки Бикса остались прежними и все еще чутко реагировали на любой сигнал, поступающий от нейропульта.
        Три секунды, и резвобег уже достиг края поляны. Мне доводилось прежде гонять по бездорожью на мута-зверях-вездеходах, так что кое-какой опыт в этом плане у меня имелся. Однако, когда до леса оставалось всего ничего, из-за деревьев прямо нам навстречу выскочило крупное и стремительное существо. Избежав удара бампером, оно перепрыгнуло через забрало, закрывающее резвобегу глаза, и со всей дури припечаталось мордой к ветровому стеклу.
        Оборотень! Огромный, матерый оборотень, разъяренный и лучами кометы, и нашей коварной выходкой! Для него прикончить безоружного человека столь же легко, как мне - растоптать лесной гриб. В нескольких сантиметрах от моего лица, по ту сторону стекла клацнули желтые клыки, самый мелкий из которых был размером с мой указательный палец. Когтистые лапы келебра уцепились за края лобовых обтекателей, что позволило ему удержаться на движущемся резвобеге и не слететь на землю. Горящие глаза оборотня впились в меня с испепеляющей яростью, а из глотки двуногого хищника вырвался уже не вой, а дикий рев. Внешняя плоскость стекла тут же покрылась мутной испариной и каплями густой, перемешанной с кровью слюны.
        Пытаясь скинуть рассвирепевшего владельца украденного транспорта наземь, я взялся бросать мутазверя из стороны в сторону, но келебра крепко ухватился за обтекатели и не желал падать под ноги животному. Когти задних лап оборотня скребли по забралу, но не могли дотянуться до глаз резвобега. Однако монстр все равно заслонял ему обзор, равно как и мне, вынужденному пялиться расширенными от ужаса глазами прямо в морду уродливой твари.
        Ослепленный злобой келебра предпринял очередную попытку откусить мне голову, ткнувшись оскаленной пастью в ветровое стекло. Оно моментально покрылось паутиной трещин, но стойко выдержало и второй удар. А вот третья атака оборотня непременно должна была увенчаться успехом. И если в данный момент он не мог достать погонщика ни лапами, ни клыками, то, разбив разделяющий нас барьер, с легкостью растерзает меня чем угодно.
        Резвобег не успел набрать скорость и еще мог маневрировать промеж деревьев без моей помощи. Вот когда транспортное животное достигнет своего скоростного предела, тогда ему уже будет жизненно необходима поддержка погонщика, чьи острый взор и отменная реакция многократно усиливали аналогичные качества мутазверя. Пока же мы с резвобегом не вошли в ментальный резонанс, и в нашей незавидной ситуации это было скорее плюсом: разгонись мы до умопомрачения при перекрытом обзоре - и уж точно врезались бы в дерево.
        Келебра откинулся назад, замахиваясь для последнего, фатального удара. Я всеми силами старался смотреть не на него, а строго по курсу, что давалось мне ценой невероятных усилий. Продолжая гнать резвобега по лесу крутыми зигзагами, я в отчаянии понимал, что, несмотря на все старания, вот-вот лишусь головы, так и не вкусив в полной мере вновь обретенную свободу.
        Разбитое стекло брызнуло осколками за мгновение до того, как в него ударили клыки оголтелого оборотня. Что было весьма странно, но разгадка этой странности последовала незамедлительно. Просвистевший у меня над затылком тяжелый кулак, усиленный разящим наповал энергокастетом, пробил ветровик и врезался аккурат в оскаленную пасть келебра, разом лишив того половины клыков. Поперхнувшись неожиданно прилетевшей ему в глотку лапой Гробура, оборотень выпучил глаза, а в следующий миг его голова с отвратительным чавканьем разлетелась на кровавые ошметки. Силовой разряд кастета шутя раскалывал камень, а уж с плотью хищника совладал и подавно. Его обезглавленное тело обмякло и сползло по обтекателям прямо под ноги резвобегу. Раздался хруст, и втоптанная в землю некогда грозная тварь превратилась в бесформенное кровавое месиво.
        Гробур, из пасти коего торчала толстая грибная ножка, промычал что-то похожее на: «Подавись, собачье дерьмо», - и стряхнул с руки выдранные челюсти келебра, болтавшиеся на ней, словно костяной браслет. После чего похлопал меня по плечу и обеспокоенно указал назад. Я обернулся и понял, что рановато обрадовался. Косматые твари, празднующие в этом лесу Злое Знамение, и не думали отпускать нас восвояси.
        Видимо, компания бродяг-келебра нарочно прибыла сюда, чтобы учинить сезонное бесчинство вдали от городов, чьи жители при поддержке столичных магов живо приструнили бы распоясавшихся оборотней. Истребление лесных монгов не запрещалось законом, и к рассвету заезжие охотники изрядно уменьшили бы здешнее поголовье этих злобных, но трусоватых созданий. Однако в планы келебра вдруг нежданно-негаданно вклинились два беглых каторжника, охотиться на которых было, бесспорно, куда интереснее. К тому же дерзкая парочка сама спровоцировала гнев хозяев праздника и автоматически записалась на роль очередных жертв.
        В полусотне метров позади нас неслись, растянувшись в короткую цепь, три резвобега, на каждом из которых восседало по оборотню. Провозившись с напавшим на нас их товарищем, мы так и не набрали должную скорость, в то время как келебра разогнали своих мута-зверей практически до предела.
        - Не мычи - вижу! - бросил я отчаянно жестикулирующему Гробуру. - Лучше прикуси гриб и смотри не выпади из седла. Сейчас малость потрясет!
        Точно по курсу у нас торчал гигантский эвкадуб, чья верхушка маячила чуть ли не вровень с окружающими ущелье хребтами, а чтобы обхватить его ствол, потребовалось бы не менее двадцати человек. Наш резвобег двинул было в обход препятствия, но я приказал животному мчаться прямиком на дерево. Почувствовав, как мута-зверя охватывает волнение, я оперативно блокировал ему тот участок мозга, что отвечал за принятие самостоятельных решений. А потом полностью взял управление резвобегом на себя, оставив в его распоряжении лишь примитивные моторные функции.
        Финт, который я намеревался проделать, был из разряда тех, что Молниеносный Бикс практиковал в молодости, выступая на арене мутазвериного родео. Сейчас у меня не было нужды заставлять резвобега исполнять трюк на максимальном уровне сложности. Да и мой нынешний подопечный вряд ли провернул бы такое, не получив травму, - прежде чем выйти на арену, мутазвери-трюкачи подвергаются долгой дрессировке и укрепляющей биоинженерии. Я тоже не занимался подобной эквилибристикой уже добрый десяток лет и не был уверен, получится ли у меня после столь длительного перерыва не ударить в грязь лицом. Но иного способа оторваться от настигающей нас погони я в данный момент не видел.
        Не было времени оглядываться и проверять, надежно ли ящер закрепился в седле, поэтому, если желтобрюхий выпадет на ходу, пусть пеняет на себя. Я же полностью сосредоточился на выполнении маневра, войдя в настолько тесный контакт с сознанием резвобега, что фактически утратил собственное «я» и переродился в неистового мутазверя, готового совершить самый отчаянный прыжок в своей жизни.
        Не добегая до эвкадуба десяток метров, ведомый мною резвобег совершил мощный подскок, долетел до дерева, но не врезался в него, а оттолкнулся от ствола всеми четырьмя ногами и почти с той же скоростью полетел обратно. На родео мои подопечные делали при этом сальто в воздухе вместе с погонщиком (словами не описать, какие я в тот момент переживал ощущения!), но для обычного резвобега совершить облегченный вариант аренного трюка тоже могло считаться выдающимся достижением.
        Не успели преследователи и глазом моргнуть, а мы уже находились у них за спиной. Наш резвобег удачно приземлился на мягкую траву, в то время как трое его собратьев, повинуясь своим погонщикам, на полном ходу обогнули толстый ствол эвкадуба. Чтобы среагировать на перемену обстановки, придержать животных и поменять курс, келебра требовалось несколько секунд. Тех самых секунд, в течение которых мое преимущество над ошеломленными врагами станет абсолютно неоспоримым.
        Оборотень, что двигался в шеренге преследователей крайним справа, только-только замедлил ход резвобега и пошел на разворот, как в этот момент на него из-за дерева налетели мы. Передние лапы нашего мутазверя тараном ударили в бок вражеского животного, а бампер - прочный, закаленный в магическом горниле стальной щит - рубанул келебра по шее и начисто отсек ему голову. Резвобег противника потерял равновесие и рухнул на траву вместе с мертвым погонщиком, голова которого, словно мяч, откатилась далеко в сторону.
        Остальные оборотни уже мчались к нам, правда, сейчас скорость преследователей была заметно ниже нашей. Устраивать верховой бой с превосходящим по силе противником я не дерзнул и потому, не мудрствуя лукаво, рванул прежним курсом, сквозь ночной лес, в неизвестность.
        Теперь мы с врагами находились приблизительно в равных условиях. Конечно, каждый из оборотней весил меньше, чем мы с Гробуром, вместе взятые, и их резвобеги двигались заметно легче. Зато, как я успел определить наметанным глазом, погонщики из этих келебра были так себе. По ровной прямой они нас, бесспорно, настигли бы, но в изобилующем кочками и буераками лесу нагнать Торки Бикса надо еще постараться. К тому же враги узнали, что их жертва в любой момент может выкинуть непредсказуемый и убийственный фортель. Лично я бы на месте преследователей трижды подумал, а стоит ли продолжать эту сомнительную погоню.
        Загвоздка состояла в том, что келебра и в обычное время не больно-то склонны к раздумьям, а в ночь Злого Знамения уповать на здравомыслие оборотней и вовсе глупо. Они уверенно сели нам на хвост и, периодически то отставая, то вновь сокращая дистанцию, двигалась одним курсом с нами. В принципе лично меня такое положение дел устраивало - Шинтай с ними, одержимыми тварями; не могут дотянуться до нас - и ладно. Но, с другой стороны, я совершенно не был знаком со здешней местностью и мог ненароком загнать резвобега в какую-нибудь топь или западню. И у Гробура не спросишь, куда ехать, - слишком рискованно заставлять огнеплюя вынимать затычку из пасти. Впрочем, двигайся мы не туда, желтобрюхий уже извел бы меня своим предупредительным мычанием.
        Ехать предстояло недолго - это очевидно. Изначально ящер планировал добраться до нужной точки пешим ходом, а значит, вольер, в котором меня ожидает лишенный ограничителя турбошмель, находится где-то совсем неподалеку. Иначе приятели Гробура непременно дождались бы нас и сопроводили к месту старта. Однако будет крайне невежливо, если мы притащим за собой в секретное убежище брайхорнцев двух оборотней. Хотя я здесь человек подневольный и меня вовсе не обязаны волновать вопросы безопасности. Кроме, разве что, личной. На свободе пропащая жизнь каторжника Бикса вновь обрела смысл, и мне сразу расхотелось отдавать ее задаром.
        Мы петляли зигзагами промеж деревьев, продирались сквозь кусты, сигали через овраги, а ущелье все не кончалось. Сосредоточенный на управлении резвобегом, я невольно потерял счет времени. Мне чудилось, что с момента угона нами мутазверя прошло несколько часов, хотя, будь это правдой, над Атрейей давно взошло бы солнце. Растущие повсюду могучие эвкадубы заслоняли обзор, что тоже не способствовало повышению настроения. Наоборот, даже несмотря на то что нам удавалось держать преследователей на расстоянии, во мне все сильнее и сильнее крепли нехорошие предчувствия. Интуиция подсказывала: что-то здесь не так. Но остановиться, дабы спокойно, без спешки обсудить дальнейшую стратегию, было нельзя. Келебра дышали нам в спины, и у нас оставался только один выход: мчаться вперед и надеяться на удачу…
        Внезапно эвкадубовый лес закончился, и мы выскочили на просторную равнину, простирающуюся вширь от одного склона ущелья до другого, а вдаль - насколько позволяли рассмотреть предрассветные сумерки. Оборотни сразу же воспрянули духом и огласили округу победным воем. Да, у них имелся повод для ликования: впереди лежащий путь был ровным и вдобавок шел под уклон. Настигнуть нас на такой местности было вопросом нескольких минут, и никакие судорожные метания из стороны в сторону нам больше не помогут.
        Так и случилось. Я начал часто оглядываться и каждый раз констатировал, что дистанция между нами и келебра неизбежно сокращается. Гробур обеспокоенно заерзал и зарычал, отчего гриб-затычка у него в пасти начал дымиться и скворчать, как на сковороде. Ящер определенно настраивался на битву, а мне оставалось уповать лишь на то, что ему хватит сил одолеть в одиночку двух оборотней. Тонкокожий в открытом столкновении свирепых монстров мог лишь путаться под ногами, и то недолго - до первого пропущенного удара.
        Отчаяние все больше и больше охватывало меня, и я приготовился развернуть мутазверя и броситься на келебра в контратаку. Но в это утро мне не довелось пасть геройской смертью. Оборотни уже приблизились к нам настолько, что, имейся у них при себе камни, твари забили бы нас ими, практически не целясь. Но аккурат в эту минуту над равниной появился странный тяжелый туман. Он поднялся из травы плотной пеленой, подобно быстро прибывающей воде, и прекратил подъем на уровне колен резвобега - то есть примерно на полутораметровой высоте от земли. С момента появления тумана мы проехали всего ничего, но за это время мир преобразился до неузнаваемости. Теперь мы передвигались будто по облакам, поскольку трава была полностью сокрыта под непрозрачным белесым покровом.
        А затем наш резвобег стал стремительно терять скорость, и пока я спешно искал этому причину, животное, с трудом передвигая ноги, сделало последние шаги и окончательно застыло на месте. Я послал ему несколько экстренных команд, но все без толку. Мутазверь был тут совершенно ни при чем. Всему виной являлся туман, в котором мой четвероногий подопечный завяз капитально, как в трясине.
        Впрочем, преследователи испытывали те же затруднения. Угодив впросак, когда до вожделенной цели оставалось всего ничего, келебра раздраженно взревели, после чего решили-таки довершить расправу и соскочили с резвобегов. Я всегда считал оборотней безмозглыми созданиями, слепленными лишь из клыков и мускулов, и вот получил этому очередное доказательство. Твари так вожделели вцепиться нам в глотки, что и на миг не задумались о коварстве загадочного тумана, воздействие которого явно распространялось не только на мутазверей.
        Гробур в ярости выплюнул прожаренный им до черноты грибной кляп (если до этого желтобрюхий обожал лакомиться грибочками, теперь он их точно до смерти возненавидит) и хотел ринуться на врагов, но, хвала Богам, я успел удержать компаньона в седле. Ради этого мне даже пришлось бросить нейропульт - хотя от него и так не было теперь никакого проку - и ухватить рвущегося в бой ящера за плечи.
        - Спокойно! - осадил я его. Удивительно, но грозный брайхорнец повиновался и даже не отвесил тонкокожему подзатыльник. - Могу поспорить, оборотням до нас не добраться! Смотри внимательно, вот сейчас!..
        И точно, очутившись на земле, оба келебра моментально увязли по пояс в тумане. И как бы зверюги ни бесновались, ни выли и ни брызгали слюной, передвигаться в коварной дымке им было невмоготу. Я недоумевал, как после столь суетливой и изнурительной ночи в оборотнях еще оставалась энергия на выплескивание гнева. Или это комета Каллахана продолжала подпитывать их своим магическим светом? Но, как бы то ни было, наделить келебра силами вырваться из туманной трясины хозяйке Злого Знамения не удавалось.
        Неизвестно, насовсем или нет, но эти враги больше не являлись для нас угрозой. Однако и мы очутились в довольно затруднительном положении. Вдобавок, резвобег почуял у себя над головой неприкрытое огненное дыхание ящера и начал дергаться, норовя выбросить пугающего его пассажира из седла. Гробур едва успел снова пристегнуться ремнями, которые страховали нас лишь от падения. От жутко нервирующей болтанки не спасало ничто, сколько я ни пытался посредством нейропульта успокоить взбудораженного мутазверя.
        - Ну спасибо тебе, желтобрюхий! - раздосадованно вздохнул я, опустив в бессилии руки. - Теперь из-за твоего геройства придется заново проходить курс молодого погонщика! Знал бы ты, ублюдок, сколько мозолей было у меня на заднице, когда нас в школе Эрена заставляли каждый день прыгать на таком вот тренажере!
        - Не меня благодари, а вон их! - огрызнулся Гробур и кивнул в сторону едва проклевывающегося на горизонте восхода.
        Я повернулся и тоже уставился на восток. Оттуда, прямо по пелене тумана, а не по укутанной им земле, к нам направлялись две высокие, облаченные в мантии фигуры. Даже издали можно было различить, что одна из них - женская, а другая - мужская. Фигуры просто плыли по-над туманом, не перебирая ногами и не размахивая руками, как это делали бы мы с Гробуром, научи нас кто-нибудь ходить, не проваливаясь, по таким зыбким поверхностям.
        Мы пока не ведали, причастна ли эта невесомая парочка к нашему проблематичному положению, но появилась она как никогда вовремя. Едва загадочные мужчина и женщина приблизились, разбушевавшийся резвобег сразу сделался кротким, будто напрочь перестал замечать сидящего у него на спине огнедышащего ящера.
        - Сиды, - пробулькал Гробур равнодушным тоном. Было неясно, рад желтобрюхий появлению этих существ или нет. Я тоже испытывал сейчас весьма противоречивые чувства. Бесспорно, маги околачивались здесь, помогая местным стражам правопорядка отлавливать беснующихся оборотней. Поэтому и угодившим в магические силки беглым каторжникам встреча с сидами не сулила ничего хорошего. Но если бы не они, еще неизвестно, чем завершилась бы наша стычка с келебра. Хотя как ни крути, а я предпочел бы окочуриться на воле, чем вернуться на каторгу и растянуть свою смерть на несколько лет.
        Согласно неписаной, но повсеместно чтимой традиции, начинать разговор с сидом первым считалось дурным тоном. Нам с желтобрюхим было сейчас не до соблюдения этикета, однако мы все-таки прикусили языки и предпочли наблюдать за действиями сидов с настороженным молчанием. Логика подсказывала мне, что вряд ли Университет Истадала послал бы в эту глушь действительно могучих магов, способных читать, как книгу, сокрытые в глубине чужих душ помыслы и с легкостью обрушивать небо на головы неугодных. Скорее всего мы наткнулись на обычных заклинателей мелкого пошиба, возможно, даже не мастеров, а простых учеников, посланных на полевую практику. Выяснить это по возрасту идущих к нам сидов было нельзя - единственное, что мы могли с точностью у них определить, это пол. А рост и внешность всех взрослых сидов прекращали изменяться по достижении ими совершеннолетия; для представителей этой расы оно наступало в сорок лет. Так что перед нами могли с одинаковой вероятностью предстать и разменявшая четвертый десяток молодежь, и трехтысячелетние старики, помнившие еще войну Великих Домов.
        Несмотря на то что люди и сиды испокон веков жили в дружбе, а ныне были еще и объединены политическими узами Велланского Союза, я никогда не питал симпатии к расе магов. И все из-за их отвратительных глаз. Торки Биксу доводилось на своем веку смотреть в глаза многим существам нашего семилунного мира. Обычные человеческие глаза… Сверкающие радужным блеском, постоянно меняющие цвет, мудрые глаза коротышек цвергов… Лютые, горящие негасимым огнем глаза оборотней-келебра… Фасеточные и полусферические, будто у насекомых, но тем не менее - вот ведь парадокс! - тоже способные на выражение чувств глаза четвероруких арраунов… Холодные, с вертикальными зрачками и пронзительным взором, желтые глаза сородичей ублюдка-Гробура… Внимательные и настороженные глазки птицеподобных тэнки… Какие бы чувства ни питал я к представителям вышеперечисленных рас, я глядел всем им в глаза и видел перед собой нормальных живых существ. Считать таковыми сидов у меня не получалось при всем желании.
        Их глаза были… никакими. Ни век, ни ресниц, ни зрачков - только мутные серые бельма - и больше ничего. Из-за этих мертвых взглядов мне и не удавалось относиться к сидам как к живым существам. Я видел в них лишь сгустки непонятной материи, слепленной по человеческому образу и подобию и наделенной умением разговаривать. Отменные психологи, сиды безусловно чувствовали мою к ним инстинктивную антипатию. Но мне на это, сказать по правде, было наплевать (впрочем, как и сидам - на мое мнение о них), поскольку в прежней жизни наши интересы никогда не пересекались.
        Вместо волос на головах у сидов росли, похожие на потеки застывшей черной смолы, не то окаменелые водоросли, не то вычурные хитиновые наросты, не то еще какая хренотень неизвестной Торки Биксу природы. Этот же материал также растекался по рукам и ногам сидов выпуклыми, иссиня-черными узорами. Они сильно контрастировали с болезненно-бледной кожей магов, отнюдь не добавляя им привлекательности. Короче говоря, не дай вам Боги проснуться утром с глубокого похмелья и обнаружить у себя под боком сидскую красавицу. Не подумайте о Торки Биксе дурного - он всегда был ярым противником межрасовых половых связей, - но по мне - уж лучше пусть вместо сидки в вашей постели окажется кошечка-келебра. Тоже, разумеется, останетесь заикой, но зато хоть не на всю жизнь.
        - Ушли четыре келебра, вернулись двое, - констатировал маг, обращаясь к подруге. Надо признать, что голоса сидов - бархатистые и певучие - звучали для человеческого уха вполне приятно. - Откуда взялись человек и ящер? Другого входа в ущелье до самого озера нет.
        - Ничего странного, - заметила сидка. - Кроме следов оборотней, иных следов в ущелье не было - я проверяла. Значит, человек и ящер попали в него с противоположной стороны. Наверное, приплыли по воде. Для тех, кто пересек горы, эти двое выглядят чересчур бодрыми.
        У меня отлегло от сердца: все ясно - зеленые перводекадники, не проучившиеся в Университете и начальных десяти курсов! Младая поросль, еще только штурмующая вершины магических знаний. Мастера-наставники этих практикантов мигом просканировали бы наши мозги, выяснили бы все, что нужно, и не задавали бы друг другу таких глупых вопросов. Доступ к моему сознанию этим салагам закрыт, а стало быть, у нас есть шанс выдать себя за несчастных жертв Злого Знамения. Только бы Гробур помалкивал, а то ляпнет невзначай какое-нибудь лагерное словечко, уголовник желтобрюхий, и разом похерит весь мой блеф.
        Соблюдая традицию, я смиренно дождался, пока сиды полюбопытствуют, кто мы такие, и, опередив собравшегося было ответить ящера, затараторил:
        - О, Первейшие из Семи, вы даже не представляете, как мы с напарником счастливы вас видеть! Еще бы чуть-чуть, и эти мерзкие оборотни точно бы нами позавтракали! . - Как кстати, что меня еще колотил нервный мандраж после погони, поэтому моя проникновенная речь звучала более чем натурально. - Я - погонщик Сердик, а моего друга зовут Бибар. Мы перевозили на грузовозе товар в Веллану и решили немного срезать путь через горы, по диким землям. Это все Бибар придумал, не я. Он - всего лишь тупой охранник, а мнит себя крутым навигатором и постоянно лезет ко мне с советами! А если я начинаю спорить, так Бибар сразу руки распускает! О Боги, чтобы я еще раз послушался этого безмозглого болвана!..
        После этих слов мне сразу начало припекать спину - ящеру такой поворот сценария явно не понравился, и тварь гневно засопела, едва сдерживаясь, чтобы не плюнуть в меня огнем.
        - …В общем, сорвались с прибрежных скал в озеро, мутазверя и груз утопили; как сами не утонули, ума не приложу!.. - продолжал я импровизировать, размахивая для убедительности руками. - Еле-еле выбрались на берег, идем, глядь, а на поляне - четыре резвобега. Вот так удача! Покричали - никто не отзывается. Странно, думаем…
        Далее мой рассказ уже не противоречил истине. Но я предпочел не признаваться сидам в том, что по ходу бегства мы прикончили двух келебра, сказав, что в погоню за нами бросились лишь те твари, которые крутились неподалеку. Умысел мой был прост. Маги-патрульные должны оставаться на своем посту, а не сопровождать нас до ближайшего полицейского участка, куда, по логике, следовало доставить угодивших в передрягу погонщиков. Зная, что по лесу рыщет другая парочка келебра, сиды будут нести свою вахту еще как минимум несколько часов, пока злосчастная комета Каллахана окончательно не сгинет с небосклона. В противном случае мертвоокие заклинатели могут посчитать свой долг исполненным и навязаться нам в сопровождающие. Что, естественно, явилось бы для нас с Гробуром серьезной помехой.
        Дух великого Эрена, который целый год отказывал в покровительстве несчастному Торки Биксу, наконец-то смилостивился и вернул его в число своих любимчиков. Я лишний раз убедился в этом, когда моя, казалось бы, за километр отдающая неискренностью речь возымела тот эффект, на какой и была рассчитана. Услыхав о продолжающих лютовать в лесу оборотнях, сиды недолго посовещались, после чего женщина обвела ущелье рукой, и туман-ловушка исчез, растаяв, словно шапка пены в кружке с пивом. Не очистился только малый участок долины, на котором увязли по пояс оборотни. Для них мужчина-сид взялся творить при помощи магии прямо в воздухе не то энергетические путы, не то клеть.
        - Езжайте до конца ущелья, здесь неподалеку, - порекомендовал нам бледнокожий маг, не отрываясь от работы. - Там начинаются обитаемые земли. Увидите сигнальный аэробуй - это маяк базы местного мобильного полицейского отряда, - и двигайтесь в том направлении. В связи со Злым Знамением полиция всего материка находится в усиленном режиме, поэтому комендант базы, полковник Лестер, сегодня дежурит самолично. Встретитесь с ним, объясните, что стряслось, и укажите на карте место, где утопили груз. Возможно, Лестер сумеет вам чем-нибудь помочь. Благодарим за информацию о келебра и за то, что вы пусть невольно, но помогли нам схватить этих бродяг. Желаем удачи, и да хранят вас Боги!
        - И вам огромное спасибо, Первейшие из Семи! - отвесил я сидам встречный поклон. - Прямо не знаем, что бы мы с Бибаром без вас делали. Доберемся до Истадала, непременно заглянем в Университет и попросим Верховного Мастера объявить вам официальную благодарность. Как ваши имена, о благородные маги?
        - Не нужно. Это лишнее, - отмахнулись сиды, олицетворяющие собой, как и все воспитанники Университета, воплощение скромности и бескорыстия.
        - Ну тогда прощайте, - помахал я им рукой.
        - Всего хорошего, - лаконично поддержал меня Бибар-Гробур, после чего соскочил с резвобега, чтобы сорвать и сунуть себе в пасть какую-то поганку, вернулся в седло и огрел меня по спине, приказывая трогаться в путь. От этого внезапного недружелюбного толчка я клацнул зубами, но промолчал - сам только что рассказывал сидам о постоянно распускающем руки напарнике. А этот гад, похоже, только и ждал случая, чтобы подыграть моей легенде. Ну и Шинтай с ним! Ради пьянящего воздуха свободы Торки Бикс готов вынести и не такое…

4
        Как маги и сказали, вскоре ущелье привело нас в широкую зеленую долину, расстилающуюся у отрогов гор. Со слов сидов, здесь и начинались обитаемые земли Истинной Империи, государства моих соотечественников - людей. Это означало, что до самой пустыни Хайран - дикой безжизненной территории, простирающейся на огромное расстояние, - мы могли рассчитывать на прямые воздушные магистрали, где я без проблем разгоню до предела даже такого свирепого мутазверя, как турбошмель без ограничителя. Плохие новости состояли в том, что над Империей вечно кружило полным-полно полиции. А человеческая полиция всегда считалась самой организованной и технически оснащенной из всех силовых структур в мире.
        Сигнальный аэробуй - наполненный летучим газом маленький дирижабль с имперским гербом на боку - маячил над эвкадубовой рощей неподалеку от выхода из ущелья. Из-за стены многовековых деревьев мы не имели возможности видеть саму базу мобильного отряда, но обозначающий ее местонахождение маяк не оставлял сомнений в том, что она там есть.
        - Куда теперь? - полюбопытствовал я у Гробура, упорно хранящего в секрете координаты промежуточной цели нашего путешествия.
        Брайхорнец промычал сквозь кляп «Стой» и, когда я повиновался, жестом велел мне спешится. Без какой-либо задней мысли я выбрался из седла и отошел подальше от резвобега, дабы соскочивший вслед за мной Гробур мог внятно изъясняться без опасения опять напугать мутазверя своим дыханием.
        По невыразительным мордам ящеров нельзя догадаться, что взбредет им на ум в следующую минуту. Однако, судя по резким движениям и решительной походке Гробура, я живо смекнул, что беседа ожидается не из приятных. Причина тому могла быть лишь одна. Но я почему-то решил, что брайхорнец уже забыл о той дерзости, что позволил я в его адрес при разговоре с сидами.
        - Ты назвал Гробура безмозглым болваном перед Первейшими из Семи! - плюнув в меня обугленной поганкой, зарокотал приближающийся компаньон. - Я наслышан, что у никчемных человечков очень длинный язык, поэтому не обращаю внимания на многие твои оскорбления! Но только на те, которые ты допускаешь в разговоре со мной с глазу на глаз! Но никто - запомни: НИКТО! - не смеет оскорблять меня, Гробура Двадцатого, герцога Баргдорских древоплантаций и острова Рамбар, в присутствии посторонних, а тем более сидов! За подобное оскорбление я убью на месте любого наглеца, кем бы он ни был!
        Звучало убедительно, и я невольно попятился, не сомневаясь, что хвостатый герцог сейчас откусит мне голову. Но он всего лишь замахнулся и двинул мне по лбу разряженным энергокастетом так, что из глаз у меня брызнули искры, а в ушах зазвенело, словно Торки Бикса схватили за волосы и начали бить головой о большой колокол. Я не устоял на ногах и закувыркался по траве, наблюдая, как небо и земля пустились передо мной в безостановочную круговерть.
        Если мерить по пятибалльной шкале, то удар Гробура с трудом тянул на троечку. Насколько бы ни был оскорблен герцог, он явно не собирался меня убивать, по крайней мере, до тех пор, пока нуждался в услугах Молниеносного. На каторге я чуть ли не ежедневно ловил такие зуботычины от келебра и охранников, после чего как ни в чем не бывало продолжал работу. Сейчас Торки Бикс тоже мог без проблем подняться на ноги и попросить у компаньона прощения, раз уж того и впрямь обидели мои слова. Но, во-первых, извиняться перед гнусным ящером мне не хотелось еще больше, чем ему - терпеть мое общество. А во-вторых, не имея возможности воздать желтобрюхому той же монетой, я решил сыграть с ним злую шутку. Такую, что окажись она не розыгрышем, а правдой, то по прибытии в Брайхорн гильдия Карадора содрала бы с Гробура чешую, а потом спустила и шкуру.
        Прекратив кувыркаться, я кое-как сфокусировал плывущий взгляд на ящере и, поняв, что тот больше не собирается меня бить, начал энергично симулировать предсмертные конвульсии: закатил глаза, захрипел и забился в судорогах. А напоследок выгнулся, словно получил палкой по хребту, и обмяк, полностью прекратив дышать и шевелиться.
        Конечно, в искусстве притворяться мертвым мне с ящерами не сравниться. Брайхорнцы могли при желании мгновенно впадать в анабиоз и в любой момент из него выходить. Этим они снискали себе славу непревзойденных притворщиков, порой весьма правдоподобно инсценирующих собственную смерть, чтобы потом выждать момент и с кинжалом в руке «воскреснуть» за спиной у легковерного противника. Однако я тоже был знаком с парочкой подобных фокусов. Обделенному природой в силе и бездарному в магии Торки Биксу частенько приходилось выживать посредством уловок, перенятых у хитрецов, с коими ему доводилось по жизни сталкиваться.
        Как и прогнозировалось, Гробур отреагировал на мой спектакль достаточно бурно: подскочил и начал метаться вокруг моего бездыханного тела. Я закатил глаза не столько для натуральности, сколько из-за того, чтобы ящер не сумел проверить реакцию моих зрачков, и потому не мог видеть, чем конкретно он сейчас занимается. Главное, не поддаться на провокацию наподобие щипков и резких криков над ухом. А продержаться три-четыре минуты без воздуха я сумею - проверено.
        Единственная деталь, которая могла меня выдать, - это пульс. Но, насколько мне было известно, редко кто из представителей «толстокожих» рас имел понятие о том, что биение человеческого сердца можно распознать столь элементарным способом. Вот я, например, только недавно выяснил, что, оказывается, ящеры определяют приход своей естественной смерти, когда перестают сбрасывать кожу. И потому способный на это тяжело больной ящер еще отнюдь не безнадежен. И наоборот, если вдруг легкая хворь во время сезонной линьки ящера сопровождается отсутствием таковой, бедолагу уже не спасут ни дорогущие лекарства, ни помощь лучших магов-целителей. Странное дело: живем бок о бок уже много тысяч лет, а так мало знаем друг о друге. И все это время не прекращаем спорить, какая из Семи рас - самая могучая на планете…
        Перепробовав все известные ему методы реанимации тонкокожих (кроме, разумеется, искусственного дыхания изо рта в рот - после такой интенсивной терапии меня точно ничто бы не воскресило), ящер издал громкий протяжный вой. В нем было столько тоски и отчаяния, что мне стало даже немного жаль бедного компаньона. Само собой, Гробур горевал вовсе не по убиенному им невзначай Торки Биксу, а оплакивал свою грядущую незавидную участь. Герцог «чего-то там и острова в придачу» кусал себе локти, потому что по глупости лишился последнего шанса добраться в трехдневный срок до столицы Блистающих земель и провалил порученное ему Карадором задание. За столь малое время ящеру при всем желании не найти в Истинной Империи другого высококлассного погонщика, который согласился бы лететь на турбошмеле без ограничителя, наплевав на риск и полицию. А она неизбежно начнет преследовать потенциального убийцу и самоубийцу в одном лице, тут и гадать нечего.
        О, горе, горе Гробуру, чьими костями в скором времени будут лакомиться облезлые падальщики-болотники!..
        - У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У!!!
        Обидно и горько, что ни говори. Но для Торки Бикса в данный момент эти завывания звучали чуть ли не божественной музыкой. Гробур получил хороший урок на будущее, причем от тонкокожего, втайне переживающего сейчас сладостное чувство отмщения.
        - Проклятый Карадор! - рявкнул желтобрюхий, наконец-то сообразив, что своими завываниями привлечет к себе или полицейских, или сидов, или того хуже - еще не перебесившихся келебра. - И дался тебе, старой жабе, этот «Ледяной взрыв»! Ну почему ты не подох полгода назад, пока в твою башку не втемяшилась эта безумная идея?.. Что ж, завидую тебе, Бикс: ты на диво легко отделался. Не обессудь, что не могу предать тебя земле, как принято у тонкокожих. Впрочем, насколько Гробур в курсе, сожжение тоже не противоречит вашим похоронным традициям.
        И с шумом набрал в грудь воздуха, собираясь за один выдох обратить тело несчастного человечишки в горстку пепла.
        - Но-но, поосторожней! - Я мигом прекратил ломать комедию, поскольку собственная кремация в мои планы пока не входила. - Что за манеры: чихать огнем на лучших друзей!
        - Ты!!! - От неожиданности Гробур выпучил глаза, поперхнулся и закашлялся - благо не на меня, а в сторону! - спалив при этом изрядный участок травы. - Ах ты!.. Мерзкая тонкожо… тьфу! - тонкокожая тварь! Да я тебя сейчас!..
        - Что ты опять решил мне сделать? Яичницу поджарить? - Уже ничуть не опасаясь кулаков негодующего брайхорнца, я неторопливо поднялся с земли, потянулся и зевнул. - Ну давай, приступай - и впрямь неплохо бы позавтракать. Спасибо, герцог, что позволил своему погонщику малость вздремнуть. Только зачем все это время ты орал мне в ухо и лупил по щекам? Я что, слишком громко храпел?.. Кстати, о каком таком ледяном взрыве ты раструбил на всю округу? Ваша гильдия намерена в Рубине что-то взорвать?
        Все еще пыхтя огнем, желтобрюхий примолк и вперил в меня ледяной взор. Но по реакции компаньона было заметно, что он впал в замешательство. Гробур смекнул, что явно сболтнул лишнего, но кто бы мог подумать, что у покойника Бикса окажутся такие чуткие уши.
        - Тебе явно послышалось… спросонок, - буркнул брайхорнец. Мой неожиданный вопрос вмиг сбил с него спесь и заменил ведро холодной воды, какое обычно выливают в дешевых трактирах на головы распоясавшимся дебоширам. - Ты ведь понял, что я был слегка не в себе и нес всякую чушь. Понял или нет?!

«Слегка не в себе» - это он, конечно, очень мягко выразился. Еще никогда я не наблюдал хладнокровных ящеров в таком беспросветном отчаянии, ну да ладно…
        - Понял, как не понять? - пошел я на попятную. Действительно, нет смысла донимать компаньона расспросами на эту тему. Если не станет больше распускать кулаки, все равно будет молчать, как в анабиозе.
        - Отлично. Поэтому впредь больше не приставай ко мне со своими дурацкими догадками, - подвел Гробур черту под некрасивым инцидентом и сразу перешел к повестке текущего дня: - Видишь восход солнца? Так вот, возьми его за точку отсчета и уясни: если через три дня мы не будем наблюдать на его фоне бриллиантовые шпили Рубина, то четвертый рассвет для тебя не наступит уже никогда.
        - Как поэтично, - съехидничал я. - А еще говорят, будто ящеры - самые бездарные литераторы в мире… Только прежде, чем включать мне таймер, ты, желто-брюхий, кое о чем забыл. Где мой турбошмель, Шинтай тебя побери?
        - Практически рядом. А конкретно - вон там, - ответил Гробур и указал на повисший над лесом аэробуй.
        - Шутить изволите, герцог? - кисло усмехнулся я. - Хочешь сказать, что ваша гильдия вырыла себе нору прямо под носом у законников?
        - Вот тупица! - выругался компаньон. - Наша гильдия отродясь не строила здесь никаких убежищ. Твой турбошмель стоит сейчас в вольере на базе у мобильников! Нам надо лишь ворваться к ним, угнать мутазверя и по-быстрому смыться. А где, по-твоему, мы с тобой могли бы за столь короткий срок разжиться перехватчиком? Если бы братья угнали его для нас заранее, в Истинной Империи их с высокой вероятностью тут же схватили бы. Тебе ли не знать, какие крутые здесь законники, если даже обычная сучка-мобильник сумела шутя повязать самого Молниеносного Бикса.
        Желтобрюхий ублюдок нанес мне удар ниже пояса… Но я оставил подначку Гробура без внимания, поскольку и так пребывал в ступоре от гениальных стратегических замыслов брайхорнца.
        - О Боги! - только и вымолвил я, осознав, как невероятно усугубилось мое и без того плачевное положение. А ведь Гробур прав: ящеры, летающие на угнанном полицейском турбошмеле над Истинной Империей - это либо полные безумцы, либо самоубийцы, либо потенциальные каторжники. Поэтому кому еще угонять для Торки Бикса турбошмеля, как не самому Молниеносному?
        - Не бойся, все должно выгореть, - постарался утешить меня компаньон. - Мобильники провели всю ночь на боевом дежурстве, вымотались не хуже оборотней и где-то через полчаса начнут разъезжаться по домам. Тут-то мы к ним и нагрянем. Ты, тонкокожий, главное, не отходи далеко от меня, а уж я тебя, пламя из носу, в седло турбошмеля посажу, будь спокоен.
        Я изобразил вымученную улыбку, больше смахивающую на гримасу мученика. Успокоишься тут, пожалуй! Много беззакония натворил в жизни Торки Бикс, но совершать налеты на полицейские базы ему еще не доводилось. К тому же в компании ящера. Хотя стоило ли беглому каторжнику переживать о собственной участи, когда уже ничто на белом свете не могло ее усугубить? Так почему бы и впрямь не прокатиться последний раз в жизни с ветерком, будто в старые добрые времена? Встряхнуть этот несправедливый мир как следует и оставить о себе в мире яркую, несмываемую память. Жаль только, что отнюдь не добрую…
        База мобильного полицейского отряда представляла собой типичный для законников архитектурный комплекс, выстроенный в классическом имперском стиле: подчеркнуто строгом и монументальном - без каких-либо художественных изысков, но отличающемся гипертрофированными размерами всех без исключения сооружений. Даже банальный уличный туалет на базе мобильников больше напоминал бастион, нежели отхожее место. А остальные здания, казалось, и вовсе были предназначены для отражения атак диких драконов или великанов, хотя первые давно не рисковали летать над цивилизованными землями, а вторые, по слухам, вообще поголовно вымерли. Строительный консерватизм чистой воды, но прочно вошедший в традицию, вроде бы, со времен войны Союзов. В городах подобного рода постройки смотрелись еще куда ни шло, но с тысячелетними эвкадубовыми рощами они не слишком гармонировали.
        Главное здание комплекса было похоже на колоссальное навершие магического посоха - старинного оружия, прообраза всех современных кастеров и спеллганов. Стометровая шестиугольная башня в верхней своей четверти расходилась на три остроконечных пирамидальных шпиля, между которыми - там, где на посохах древних магов обычно крепился магический камень или кристалл, - была заключена яйцеобразная конструкция. Практически всю ее поверхность испещряли большие отверстия, закрывающиеся раздвижными створами. В этот утренний час, когда мы подошли к базе, все отверстия были открытыми - как и положено, когда мобильный отряд нес службу в усиленном режиме.
        Я неспроста заострил ваше внимание на этом дырявом «яйце», подвешенном на высоте эвкадубовых верхушек. Именно в нем и располагались вольеры, в которых мобильники содержали свой мутазвериный парк. Как несложно догадаться, весь он состоял только из крылатых транспортных животных. Таких, как легкие разведывательные паракрылы, вместительные десантные махолеты, способные подниматься в воздух лишь при поддержке магов-левитаторов, а также сигарообразные патрульные стрекоптеры и нужные нам турбошмели-перехватчики - скоростные, маневренные и вообще лучшие по всем показателям в этом элитном классе мутазверей.
        Не имея перед противником ни количественного, ни огневого превосходства, мы с компаньоном могли полагаться лишь на фактор внезапности и немыслимую наглость, с которой нам предстояло прорываться к вольерам. Для такой нахрапистой тактики и впрямь было не сыскать исполнителя лучше, чем двухметровый твердолобый ящер. Я тоже мог бы внести свой посильный вклад, но любая полученная мной травма, даже легкая, могла свести на нет все наши усилия. Поэтому Гробуру приходилось уповать лишь на собственные кулаки.
        Смертоубийства, разумеется, категорически исключались. Из-за мордобоя на отдаленной полицейской базе и угона одного перехватчика никто не поставит на уши полицию всей Истинной Империи. В то время как даже один мертвый законник привлечет к нашей поимке такое количество полицейских, что небо над Атрейей за час превратится в растревоженный улей и каждый посланный по наши души мобильник будет стрелять на поражение без предъявления нам ультиматума о сдаче. В этом вопросе имперская полиция не признавала компромиссов, за что теневые гильдии всего мира уважали ее, как сильнейшего и достойнейшего из своих врагов.
        Рекомендации встреченных нами сидов пришлись весьма кстати. Если на Рэдисе и хватились двух беглецов - что маловероятно, поскольку до утренней переклички оставалось еще полчаса, - информация об этом достигнет ближайших полицейских баз в лучшем случае к полудню. В лицо нас опознать вот так, с ходу, тоже не могли: Молниеносный Бикс и герцог Гробур Двадцатый числились за решеткой, и их портреты давно были исключены из оперативных розыскных картотек. Правда, существовала вероятность того, что мы нарвемся на дежурного законника с отменной памятью, но тут, как гласит человеческая мудрость, келебра бояться - в Сумеречные земли не ходить. Короче говоря, прежде чем натравливать на мобильников желтобрюхого громилу, мне предстояло еще раз сыграть роль погонщика грузовоза, потерпевшего аварию на берегу озера Рэдис. Чем Шинтай не шутит, авось да посчастливится обойтись малой кровью… То есть, виноват, оговорился: конечно же, исключительно шишками и синяками.
        Дежурный на посту у ворот недоверчиво взглянул на наши нарочито измызганные грязью физиономии, так же недоверчиво выслушал легенду о пострадавших погонщиках (на сей раз отредактированную, без оскорбительных выпадов в адрес напарника Бибара), но подобрел, когда я упомянул о встреченных нами сидах, и в итоге все-таки впустил нас на базу. Припарковав резвобега в стояночной клети, я не забыл наполнить ему поилку и насыпать в кормушку энергетических гранул - единственная благодарность, которую мы могли оказать нашему четвероногому спасителю. В это время Гробур снял с него багажную сумку, где лежали заранее упрятанные от глаз законников силовые кастеты. И, перекинув ношу через плечо, приготовился идти вместе со мной в главный корпус, на встречу с полковником Лестером, как раз в этот момент сдающим ночное дежурство своему заместителю.
        Как выяснилось на проходной, встретиться с Лестером нам было также тактически выгодно. Кабинет полковника располагался в основании одного из шпилей-конусов. Оттуда было намного проще попасть в «яйцо», нежели с первого этажа, где охрана сразу же поднимет тревогу, как только мы рванем без объяснений к лестнице или лифту.
        Хмурый усталый охранник, предупрежденный по локальной связи о цели нашего визита, вызвал напарника и приказал ему проводить нас к командиру.
        - Повезло вам, ребята, - заметил провожатый, когда мы втроем зашли в лифт, соединяющий напрямую вестибюль и кабинет Лестера. - Опоздали бы на четверть часа - и уже не застали бы полковника на службе.
        - А что, его заместитель нам уже не поможет? - полюбопытствовал я, продолжая играть роль простачка-погонщика.
        - Почему? Разумеется, поможет, - ответил мобильник, нажимая кнопку экспресс-лифта. - Только у командира два сына тоже погонщиками служат, так что, сами понимаете, он куда быстрее вникнет в ваше бедственное положение. Даже если сам не возглавит поиски, то подполковнику Милсу накажет, чтобы тот занялся ими в приоритетном порядке… Ну и влипли вы в историю, сказать по правде. Эти ваши работодатели, как их там…
        - «Макс Шейн и Дэнис Фом», - напомнил я сердобольному охраннику названия нашей якобы фирмы-нанимателя.
        - Ага, верно… - кивнул законник. - И влетит же вам от них! Да вдобавок, как пить дать, еще чью-нибудь недостачу припишут - ведь у вас даже никаких документов на груз при себе не осталось.
        - И не говори, - тяжко вздохнул я. - Все утонуло, до последней проклятой бумажки: и права, и лицензия, и накладные вместе с Велланской торговой визой. И недели не прошло, как нам ее выписали…
        - Какой-какой визой, ты сказал? - переспросил стоящий к нам спиной охранник и в недоумении даже обернулся. - Велланской? Так это… там уже больше чем полгода безвизовая торговля!..
        Прости, сердобольный человек, но откуда ж мне знать такие подробности? В Рэдисе до каторжников доводили только те новости, которые напрямую касались добычи магической руды, а в этом плане за прошедший год в Велланском Союзе никаких изменений не произошло. Поэтому неудивительно, что я выбился из колеи мировых политических событий. И мой компаньон - тоже. Пусть он и оттрубил в каменоломнях гораздо дольше меня, однако был куда лучше осведомлен о жизни за пределами лагеря. Хотя, как оказалось, и брайхорнец понятия не имел об упразднении визовой торговли между людьми и сидами.
        Зато Гробур обладал даром моментально чуять угрозу и пресекать ее в зародыше. Услыхав замечание провожатого, я наморщил лоб, спешно подыскивая оправдание собственной оговорке, но ящер решил эту проблему за меня. Ни слова не говоря, он двинул кулаком по темечку охраннику, и тот, тоже в полном молчании, обмяк и рухнул на колени. А затем мешком вывалился в открывшиеся именно в этот момент двери лифта.
        Два старших офицера, Лестер и Милс, коим уже доложили о поднимающихся к ним визитерах, ожидали нас по-деловому собранными. Первый восседал во главе массивного стола, демонстрируя, кто есть кто в этом кабинете. Заместитель полковника стоял возле выхода на балкон, с которого открывался вид на два других шпиля и яйцеобразный вольер. От него к кабинету Лестера шел тонкий энергетический луч. При виде его я догадался, что балкон является одновременно и платформой-левитатором, курсирующим между «яйцом» и этим шпилем.
        Узрев выпавшее из лифта тело, законники оторопели и выпучили глаза. Но когда в кабинет ворвался брайхорнец, командиры без колебаний схватились за табельные криокастеры, намереваясь обратить интервента в глыбу льда. Что, надо заметить, выглядело бы куда антигуманнее, нежели методы Гробура. Он не стал устраивать в кабинете битву стихий - то есть отвечать на криоимпульсы огненной вспышкой, - а одновременно подхватил обоих офицеров за грудки и шарахнул их о стену так, что те вмиг лишились чувств, выронив из рук еще не взведенные кастеры. Битва продлилась от силы три секунды, и, когда в кабинете появился я, компаньон уже подбирал с пола трофейное оружие, дабы выдрать из него аккумуляторы.
        Разумное решение, мысленно согласился я. Когда поднимется большой переполох, будет иметь немаловажное значение, сбежали угонщики с оружием или без оного. Этот фактор напрямую повлияет на код объявленной тревоги и то, что мы отказались взять у законников криокастеры, впоследствии обязательно сыграет нам на руку.
        Обезвредив трофеи, Гробур швырнул свою сумку на стол, извлек из нее силовые кастеты и вновь нацепил их на запястья. После чего поморщился и неохотно убавил на кастетах мощность энергетического импульса. А я в это время вышел на балкон и осмотрелся, не вызвало ли наше агрессивное вторжение какой-либо резонанс на базе.
        Вроде бы тишь да благодать… Но это ненадолго. В вольерах уже при всем желании не получится работать по-тихому, и к моменту, когда мы - дай-то Боги - оседлаем турбошмеля, здесь разразится воистину вселенский переполох.
        Перебравшись на платформе-левитаторе через пропасть, разделяющую «яйцо» и шпиль, мы пристыковались к одним из нижних ворот, предназначенных, как и прочие, для пролета транспортных животных. Мне доводилось бывать в таких сооружениях, поэтому я отлично знал их внутреннее устройство. Это «яйцо» ничем не отличалось от других, ему подобных. Сердцевину его составляли непосредственно вольеры - многоярусные клети, в которых содержался мутапарк базы. Вверху, по правилам, размещались тяжелые на подъем махолеты. При помощи своего большого магического экипажа они стартовали в воздух непосредственно из открывающегося купола «яйца». Остальные мутазвери - паракрылы, стрекоптеры, турбошмели и другие животные, что приписывались к полицейским отрядам, помимо штатных, - покидали вольеры через боковые ворота. Между клетями, где мутазвери проходили полное биомеханическое обслуживание, и воротами пролегали короткие взлетно-посадочные полосы, а перемещение погонщиков и техперсонала между ярусами осуществлялось по многочисленным лестницам. На самом дне «яйца» обычно располагалась диспетчерская и прочие служебные
помещения.
        В этот час в вольерах присутствовало мало биомехаников и мобильников, охранявших мутапарк от вторжения с воздуха - вероятность этого никогда нельзя было исключать. Однако количество находящегося на ярусах персонала все равно не позволяло нам остаться незамеченными. Едва мы с Гробуром нарисовались в воротах, как на нас устремились взгляды большинства здешних обитателей. И если Торки Бикс еще мог бы с грехом пополам сойти издалека за сотрудника базы, то ящеру рассчитывать на такое везение однозначно не приходилось. Биомеханики бросили свои дела и начали показывать на нас друг другу пальцами, а охранники с грозными криками устремились в нашем направлении, словно рыбешки - к плавающей в воде хлебной корке. Стрелять в нас без явной на то причины законники, естественно, не стали, но криокастеры держали на изготовку.
        Пока в вольерах царили последние спокойные мгновения, я постарался окинуть взором видимые снизу ярусы и определить, где именно содержатся турбошмели. То, что они здесь есть, сомнений не вызывало. Перехватчики являлись штатными мутазверьми мобильных отрядов, и в каждое подобное подразделение должно было входить как минимум два таких животных. Выяснить бы только, где конкретно их искать, до того, как желтобрюхий учинит в «яйце» грандиозную бучу.
        Дожидаться, когда охранники стянутся к нам с чешущимися на спусковых крючках пальцами, было не резон, и мой персональный ящер-хранитель решил перехватить у противников инициативу.
        - Беги по кругу и ищи то, что нужно! Обежишь ярус - забирайся на следующий и дуй тем же маршрутом. Как найдешь турбошмеля - крикнешь, - дал мне Гробур последние указания. - И главное, не останавливайся! Что бы ни случилось - вперед и только вперед! А я тебя прикрою. Готов?
        Я совершил шумный мобилизующий выдох, весь подобрался и подтвердил готовность.
        - Тогда пошел! - рявкнул ящер, и я со всех ног припустил по указанному маршруту…
        Бывало на Рэдисе, когда мне хотелось выть от беспросветно унылой жизни, я ностальгировал по прошлому, наполненному будоражащими кровь приключениями. Да, многие из них были связаны с риском для жизни, и, выбравшись из очередной передряги, я молил покровителя Эрена, чтобы в следующий раз он оградил меня от подобной опасности. Однако, угодив на каторгу, я вдруг осознал, как же мне стало не хватать того калейдоскопа событий, что представляла из себя моя разухабистая жизнь на свободе. И я начал истово просить покровителя об обратном, требуя забыть мои прежние молитвы и вернуть всё на свои места.
        Поэтому было бы верхом неблагодарности упрекать сейчас Эрена в том, что жизнь Торки Бикса вернулась в старое русло. И теперь по этому руслу мчался уже не извилистый бурный поток, а свирепая неукротимая лавина. Или я неправильно формулировал свои молитвы, или дух покровителя решил проявить ко мне великую щедрость, но он воздал на мои просьбы в таком объеме, что впору было за голову хвататься. Если раньше я и вляпывался в нечто похожее, то очень и очень редко.
        Ящер настоятельно рекомендовал не останавливаться, что я и делал. Благо, сверкать пятками Молниеносный Бикс умел, как никто другой, ибо занимался этим практически всю свою карьеру погонщика. Накажи мне Гробур вдобавок не оглядываться, я и тут подчинился бы беспрекословно - взирать на воцарившийся в
«яйце» бедлам было выше моих сил. Но на меня возлагались поиски конкретного мутазверя, и потому приходилось смотреть в оба и ужасаться, вопреки желанию закрыть глаза на творившееся окрест беззаконие.
        Вот это была пробежка, доложу я вам! Вокруг, не смолкая, свистели энергетические лучи, раздавались крики, топот и грохот разлетающихся ледяных глыб, когда выстрелы охранников попадали в стены и расставленное повсюду оборудование. Законники с упоением палили по нам из криокастеров, обслуживающий персонал с воплями разбегался кто куда, а мы с Гробуром, сломя голову, кружили по ярусам в эпицентре этого грохочущего урагана. И то, что при заходе на очередной круг я все еще оставался цел и невредим, было лишь заслугой моего хвостатого опекуна.
        Из двух вариантов моей защиты он избрал самый рискованный, но в то же время и самый действенный. Благодаря отменной прыгучести желтобрюхий мог здорово срезать себе путь, не бегая по лестницам, а сигая напрямик с яруса на ярус. Это позволяло ящеру оказываться то впереди, то позади, то выше либо, наоборот, ниже меня - в зависимости от того, откуда нам угрожала наибольшая опасность. Когда на моем пути вырастали готовые стрелять на поражение охранники, тут же откуда ни возьмись на них сваливался разъяренный Гробур. А если он видел, что не поспевает, то швырял в противников или подвернувшийся под руку контейнер, или не слишком тяжелое оборудование, а порой и кого-либо из собратьев атакующих меня законников. Короче говоря, трудился в поте своей чешуйчатой морды, оберегая Торки Бикса от превращения в ледяную скульптуру.
        Я не обежал и первый ярус, а Гробур успел навести в «яйце» такой шорох, какой здесь наверняка еще не видывали. Не обнаружив искомое - в нижних вольерах обитала лишь мелочь, вроде паракрылов, - я взобрался на следующий уровень уже под аккомпанемент тревожной сирены. Казалось, что она грянула на базе из всех щелей, как воздух из прохудившихся мехов. Следовало прибавить ходу: пока у ящера хватало сноровки противодействовать законникам, но когда они стянутся к вольерам со всей базы, нам долго не протянуть.
        На втором ярусе содержались патрульные стрекоптеры - самый распространенный полицейский транспорт в Истинной Империи. Три пары достаточно быстрых стрекоптерских крыльев тоже могли бы нас устроить, но только в том случае, не будь мы катастрофически ограничены во времени. Я без труда добрался бы на таком мутазвере до Рубина за пять-шесть дней, но увы, под наши непомерные запросы подпадал лишь турбошмель, и то подвергнутый кустарной модернизации.
        Второй круг по «яйцу» дался мне чуть полегче. Гробур нейтрализовал больше половины охранников, а те, что еще были боеспособны, рассредоточились на верхнем ярусе и шарахали по нам оттуда энергетическими импульсами. Компаньон не переставая швырял по врагам подручными предметами. Это не причиняло одетым в доспехи законникам вреда, но сбивало их атаки, вынуждая прерывать стрельбу и уклоняться от тяжелых импровизированных снарядов. Сам ящер, которого, несмотря на завидное проворство, то и дело задевали касательные выстрелы, освобождался от ледяных оков, просто стряхивая их со своего жаропрочного комбинезона, специально раскаленного Гробуром чуть ли не докрасна.
        Еще не взобравшись на третий ярус, я понял, что подниматься на четвертый мне, к счастью, не придется. До трех вольеров, в которых находились перехватчики, было рукой подать. Стоило лишь взбежать по лестнице, и вот они, наши славные турбомалыши, передо мной. Но как раз в межъярусном переходе меня и поджидала досадная неприятность.
        Пытаясь укокошить мечущегося туда-сюда ящера, охранники всадили в этот участок яруса не менее десятка криоимпульсов. На пути у меня возник непроходимый барьер - ледяная глыба, облепившая лестницу, словно мороженое - палочку. Ни перепрыгнуть через лед, ни перелезть через него мне было не под силу.
        - Гробур, змеиный сын! - заорал я, стараясь перекричать не смолкающий в «яйце» гвалт. - Быстрее сюда, Шинтай тебе в печенку!
        В следующий миг желтобрюхий был рядом, практически свалившись мне на голову откуда-то сверху. От брайхорнца исходили ощутимые даже на расстоянии волны нестерпимого жара, будто все это время компаньон не воевал с охранниками, а прогревал свои огнеупорные кости в кузнечном горниле. Без подсказок определив, зачем его отвлекли от перестрелки, ящер кинулся к заблокировавшему лестницу айсбергу и окатил его из пасти огненной вспышкой. А потом вонзил раскаленные руки прямо в лед и, объятый облаком пара, с хрустом отодрал глыбу от ступенек. Она сразу же раскололась на несколько обломков, самый крупный из которых остался в лапах Гробура, с шипением брызжа на него талой водой.
        Тем временем суетившиеся на верхнем ярусе охранники, потеряв цель, сменили диспозицию и подступили ближе, дабы продолжить пулять по нам из криокастеров. Но едва группа стрелков заняла удобный плацдарм за штабелем контейнеров, как в их сторону помчался стремительный ледяной снаряд весом в пару центнеров.
        Поначалу мне показалось, что ящер промахнулся, запустив ледяной обломок гораздо выше баррикады мобильников. Но через секунду я понял, что хвостатый глыбометатель нарочно выбрал именно такую траекторию для броска. Врезавшись в стену позади противников, льдина разлетелась вдребезги и камнепадом осыпалась на головы охранников, не ожидавших от интервентов такого выпада. Стрелков завалило ледяными обломками, но, когда законники пришли в себя, на них обрушилась новая напасть в лице атаковавшего их Гробура. Он запрыгнул на верхний ярус вслед за брошенной им глыбой и бил по вражьим головам куда болезненнее ее осколков.
        В ближнем бою ящера абсолютно не волновало, сколько тонкокожих ему противостояло: два, как в кабинете Лестера, или втрое больше, как сейчас. Схватка за баррикадой окончилась еще до того, как я миновал лестницу, а затратил я на это всего несколько секунд. Главные подробности скоротечной стычки компаньона с остатками противника я прозевал. Засвидетельствовал лишь финальный аккорд, когда последняя жертва ящера развалила лбом баррикаду и осталась лежать без чувств на груде рассыпанных контейнеров.
        В «яйце» и за его пределами продолжала надрываться сирена, но на поле боя возникло кратковременное затишье. Я беспрепятственно добрался до нужных вольеров и окликнул компаньона, который оценивал результат своей победы и следил, дабы какой-нибудь биомеханик не подкрался и не пальнул нам в спины из криокастера. Хотя последнее было маловероятно. Техперсонал разбежался при первых же выстрелах, и если планировал вернуться в мутапарк, то лишь в боевой экипировке и при поддержке всего личного состава базы. Это означало, что на все про все у нас оставалась не более пары минут.
        Я отпер вольеры и отступил назад, оценивая богатство выбора. Турбошмели! И не надеялся, что снова увижу вас, быстрокрылые вы мои! Расцеловал бы каждого, да боюсь, брайхорнец меня не так поймет.
        Я всегда считал турбошмелей лучшими из мутазверей не только по скоростным показателям, но и по внешнему виду. Крепкое, устойчивое при резких маневрах тело. Под бронекварцевым забралом - большие выпуклые глаза-полушария, позволяющие перехватчику обозревать окружающий мир на триста шестьдесят градусов во всех плоскостях. Две пары широких и неимоверно мощных крыльев, частоту взмахов которых приходится ограничивать в полтора раза, поскольку даже погонщику-асу очень тяжело справиться с управлением необузданного перехватчика. Двухсотлитровые легкие с турбопродувом и форсированное сердце с принудительной стимуляцией клапанов, способное прокачать за секунду пять полных кругов кровообращения. Кровь, само собой, тоже особая: высокоэнергетическая, повышенной текучести; плюс в арсенале погонщика имеется набор инжекторов для впрыска в кровеносную систему турбошмеля искусственных препаратов: возбудителей, стабилизаторов и транквилизаторов - на все случаи турбошмелиной жизни…
        Не наскучил? Уж простите, но когда Торки Бикс заводит речь о своем излюбленном мутазвере, остановить его так же сложно, как и летящий на полной скорости перехватчик…
        Итак, на чем мы остановились?.. Ах да - кровеносная система!.. К ней в придачу шли спаренные аккумуляторы последнего поколения, расположенные в заднем, самом большом сегменте мутазвериного брюха. Три пары лап с цепкими фиксаторами, предназначенными для посадки на вертикальную поверхность. Центральная нервная система и головной мозг - без ложной скромности шедевр биоинженерии. Исключительная скорость реакции на команды погонщика. Даже в автономном режиме перехватчик способен на довольно сложные маневры и самостоятельное уклонение от стихийных магических атак. А в паре с высокопрофессиональным погонщиком этот мутазверь и вовсе творит в воздухе чудеса…
        Ну и напоследок об обшивке. Не знаю, кто именно разрабатывал ее дизайн, но этот биоинженер являлся истинным гением своего дела. Немного резкие, но гармоничные обводы обтекателей и защитных надкрылий словно подчеркивали крутой нрав турбошмеля, придавая ему воинственный вид, даже когда мутазверь не размахивал крыльями. А расположенная перед ветровым стеклом нашлепка воздухозаборника турбопродува напоминала свирепо оскаленную пасть. Хотя пасти как таковой у перехватчика не было, а питание осуществлялась через короткий, втягивающийся под обтекатели хобот. В отличие от большого шестиместного стрекоптера компактный турбошмель мог нести на себе лишь погонщика и пассажира, зато был оборудован четырьмя консолями для магического вооружения, типа скорострельных спеллганов
«Шквал» и «Гейзер». Огневая мощь перехватчика, полностью укомплектованного бортовым арсеналом, являлась очень внушительной, а десяток этих злобных мутазверушек мог потягаться в бою даже с огромным летающим драгокрейсером.
        Консоли на обнаруженных мной турбошмелях пустовали. Но это, опять-таки, было для нас к лучшему - угонять обвешанных спеллганами летающих убийц являлось заведомо гиблой затеей по уже упомянутым мной причинам.
        Я присмотрелся к маркировке на боковых обтекателях и был приятно удивлен представленным здесь турбошмелиным разнообразием. Из четырех вариантов стихийных аккумуляторов - огненных, воздушных, водяных и минеральных, - коими оснащались все без исключения крылатые мутазвери, каждый мой красавец работал от одной из этих разновидностей. Кроме минеральной - перехватчика, способного питаться землей, песком и камнями, на этой базе не было.
        Так какого же турбошмеля выбрать? Раньше прагматичный Бикс отдал бы предпочтение тому, чьи аккумуляторы промаркированы гербом магического Дома Говорящих с Ветром. Такой перехватчик мог подпитывать себя энергией прямо в воздухе и являлся лидером среди особей своего вида по дальности беспосадочного перелета. Турбошмель - носитель клейма Дома Слушающих Воду - стоял в данной категории на втором месте: опытные погонщики умели подзаряжать водяные аккумуляторы, пролетая на малой скорости над поверхностью водоемов. Однако при очевидных преимуществах этих разновидностей турбошмелей я выбрал того, на котором красовался герб Дома Поющих Огню.
        Выбор мой обуславливался одним безвыходным обстоятельством: мне было некогда искать в огромном мутапарке намордник-огнегаситель для Гробура. Безусловно, такие устройства здесь имелись - на случай транспортировки мобильниками арестованных брайхорнцев. Вот только где хранились огнегасители, я не имел ни малейшего понятия. А о грибах можно и не заикаться - они на базе законников не росли.
        Огненный турбошмель был единственным из присутствующих здесь перехватчиков, кого не пугало дыхание моего компаньона. При желании ящер мог даже подзаряжать этому мутазверю аккумуляторы, засунув себе в пасть датчик энергокабеля. Только, при всей рациональности подобной подзарядки, я бы не рискнул предлагать такое хвостатому герцогу. Обидчивая высокомерная тварь! А жаль - сэкономил бы нам несколько часов бесценного путевого времени…
        Желтобрюхий немало обрадовался тому, что в дороге ему дышать придется не через намордник или - упаси Анадор! - опять затыкать пасть грибами. Пока я устанавливал контакт с турбошмелем - уж с этими-то мута-зверьми я всегда был на твердое дружеское «ты», - ящер топтался перед вольером и поторапливал меня. Перехватчика угрозы Гробура не волновали. Крылатое животное отныне подчинялось только Молниеносному Биксу, и, как бы ни поджимало нас время, я не собирался начинать знакомство со Злюкой в нервном понукающем тоне (по традиции, я называл именем моего первого мутазверя всех своих подопечных, с коими судьба связывала нас надолго). Те полминуты, что я потратил на идиотское, по мнению ящера, перешептывание с турбошмелем, впоследствии окупятся нам с лихвой. Истина, доказанная мной на практике не один десяток раз.
        - Извини, друг Бибар, но на твою морду здесь ничего подходящего нет! - сочувственно заметил я, бросив компаньону один из шлемов, обнаруженных на стеллаже возле вольера.
        Гробур раздосадованно фыркнул, но приторочил-таки человеческий шлем на свою продолговатую чешуйчатую башку. Выглядеть он стал после этого донельзя комично, но у меня не оставалось времени отвесить ублюдку приличествующий случаю комплимент.
        - Герцог - марш в седло! - громко скомандовал я вместо шутки. Впрочем, вновь выпавший мне шанс покомандовать породистым ящером тоже мог считаться поводом для маленького злорадства.
        Компаньон вскочил в пассажирское сиденье, без напоминаний пристегнулся ремнями безопасности и, предвидя головокружительный взлет, крепко стиснул лапами поручни. Я же сначала вывел мутазверя на стартовую дорожку и приказал ему бежать к воротам, постепенно разгоняя крылья до рабочей частоты и амплитуды.
        А в «яйцо» уже отовсюду врывались мобильники, облаченные в боевые доспехи и сменившие табельные криокастеры на более мощные спеллганы. Расстреливать нас на взлетной полосе законники не рискнули - побоялись угодить в расположенные за нашими спинами вольеры. Огонь будет открыт, когда мы окажемся поблизости от ворот - только так можно обезвредить похитителей с минимальными потерями. Несколько десятков законников разбежались по ярусам и замерли с оружием навскидку. Еще немного, и на нас обрушится шквал всевозможных импульсов - подобно мутазвериным аккумуляторам, энергетические батареи спеллганов имели те же четыре стихийных разновидности.
        Тем временем нарастающий рокот крыльев Злюки перешел в более высокую тональность и превратился в устойчивый рев, режущий ухо тем, кто слушал его не через наушники шлема. Я определил на слух, что турбо-шмель размял мускулы, разогрел кровь, проветрил легкие и теперь полностью готов к полету.
        - Ну держись, желтобрюхий! - напоследок предупредил я Гробура по встроенной в шлемы системе внутренней связи. Компаньон что-то буркнул, видимо, подтвердил готовность. Хотя я очень сомневался, что он действительно готов к тому, что сейчас произойдет…
        Мобильники терпеливо ждали, полагая, что сначала мы подъедем по стартовой дорожке к воротам и только потом взлетим. Так подсказывала полицейским их безупречная во всех отношениях логика. Но они ошиблись. Впрочем, их вины в этом не было: законники еще не ведали, с кем имеют дело и что такие понятия, как
«логика» и «стиль вождения Молниеносного Бикса» находятся друг от друга еще дальше, чем луны мира Пророчества.
        Бросив взгляд вверх и обнаружив над головой свободное пространство, я внезапно для всех (подозреваю, что и для Злюки в том числе) приказал перехватчику взлетать. Турбошмель резко оттолкнулся лапами от дорожки и, подпрыгнув вертикально вверх на уровень целого яруса, прочно, что называется, встал на крылья. То есть, в переводе с погонщицкого: задействовал по максимуму всю их амплитуду, отмеренную когда-то природой и увеличенную затем магами-биоинженерами.
        В такой взрывной манере турбошмели стартуют лишь с земли, но уж точно не там, где для взлета имеется удобный трамплин. Торки Бикс грубо нарушил правила вождения крылатых транспортных животных, и по закону его требовалось лишить прав на год. Пожалуй, это было самое безобидное преступление, которое я совершил с момента нашего побега. А с учетом того, что меня пожизненно лишили прав аж десять лет назад, то и отбирать у Бикса, выходит, было нечего. Кроме, само собой, жизни и свободы. Но их я не намеревался вот так просто преподносить мобильникам на блюдечке. Прецедент такой фатальной безалаберности в моей практике имелся, и я не был идиотом, чтобы второй раз наступать на одни и те же грабли.
        Капитан Кайлина Лэнс… Вот бы взглянуть, как перекосится твое смазливое личико, когда выяснится, что твой лучший карьерный трофей - пойманный год с лишним назад Молниеносный Бикс - сбежал с каторги и раскатывает по миру на украденном перехватчике. Даже знай я заранее, что эта авантюра закончится для меня плачевно, все равно согласился бы на побег лишь ради того, чтобы доказать этой мерзавке: не ей распоряжаться моей свободой, будь Кайлина хоть трижды крутой охотницей за погонщиками-нелегалами…
        Резко взмыв над ярусом, я тем самым спровоцировал мобильников открыть огонь, но не стал дожидаться, когда нас накроет залп энергоимпульсов. Надежно поставив турбошмеля на крылья, следующей командой я бросил его вниз по рискованной траектории, в ближайшую череду межъярусных просветов - туда, откуда мы ворвались в мутапарк. Вытворял ли здесь раньше кто-нибудь такие выкрутасы? Вряд ли. И не потому, что законопослушные мобильники свято чтили правила мутазвериного движения. Кроме себя, я знал лишь трех погонщиков, способных на подобные маневры в закрытом тесном пространстве. И двое из этих бесшабашных парней уже покоились в могиле.
        Ошеломив противников, большинство из которых подтянулось к выходу, коим Торки Бикс и не собирался пользоваться, я вывел перехватчика из пике и направил его к ближайшим воротам нижнего яруса. Еще наверху я обратил внимание на то, что створки всех ворот в мутапарке пришли в движение. Диспетчер базы пусть запоздало, но сориентировался во внештатной ситуации и решил отрезать интервентам пути к отступлению.
        Не вышло. Пройдя на бреющем полете прямо над головами нескольких мобильников - те из них, кто не догадался плюхнуться на пол самостоятельно, сделали это под ударом воздушного потока из-под крыльев Злюки, - мы прошмыгнули в уже наполовину закрытые ворота, чуть не скребанув по ним надкрыльями. А затем я заложил очередной лихой вираж, уводя перехватчик вверх, к куполу «яйца». Было очевидно, что законники начнут палить нам вслед, поэтому первым делом я рванул туда, где мы представляли из себя максимально неудобную мишень.
        Во дворе базы было малолюдно, поскольку все ее обитатели стянулись в главный корпус на отлов распоясавшихся угонщиков. Лишь несколько энергоимпульсов прочертили воздух - это стерегущие периметр охранники заметили, как по нам палят из ворот мутапарка, и надумали внести свою лепту в общий ажиотаж.
        Я даже не оглянулся. Набрав высоту в полторы сотни метров (выше турбошмель терял устойчивость и становился плохо управляемым из-за ураганных порывов ветра), я взял курс на юг и погнал Злюку на полной скорости прочь от базы. Молниеносный Бикс дорвался до своей родной стихии, и ни кусающая его за пятки озверелая полиция, ни туманное будущее не могли омрачить эйфорию легендарного погонщика. В конце концов, разве не эта чистая, неудержимая и всепоглощающая любовь к скорости составляла смысл всей моей жизни?..

5
        За истекшую ночь и половину утра я побывал в стольких переделках и теперь хотел лишь одного: найти укромный уголок и взять хотя бы часовой тайм-аут. Но время останавливаться и переводить дух еще не пришло. За нами по пятам следовала целая полицейская эскадрилья, и если насчет стрекоптеров я особо не переживал, то два оставшихся на базе перехватчика могли вскоре серьезно подпортить нам настроение. Уповать на низкую квалификацию их погонщиков не резон - ведь именно для таких операций этих мобильников и готовили.
        Следовало срочно унять возбуждение, охватившее меня, едва я вновь очутился в седле турбошмеля, и пораскинуть мозгами, как стряхнуть с хвоста близкую и реальную угрозу. Уйти в отрыв от парочки собратьев Злюки представлялось в настоящий момент невыполнимой задачей. Перехватчики ринулись за нами по чересчур горячим следам - таким, по которым Молниеносного Бикса отыщет даже сопливый полицейский стажер, не говоря о более опытных законниках.
        Дабы не расходовать зазря силы Злюки на борьбу с ветром, я снизил перехватчика до сотни метров и повел его над лесом, едва не цепляя турбошмелиным брюхом верхушки эвкадубов. Их густые кроны проносились под нами нескончаемым зеленым ковром - безусловно, красивое зрелище, но с позиции преследуемых охотниками жертв это была невыгодная для бегства местность. Нам следовало при первой же возможности менять курс и подыскивать такой путь, чтобы он пролегал поближе к земле.
        Кто как, а Торки Бикс ненавидел полеты на максимальной высоте. Наверное, потому что полицейские погонщики никогда не открывали без нужды огонь по низколетящим нарушителям, опасаясь жертв среди гражданского населения. В то время как злостных преступников «высокого полета» - в прямом смысле этого слова - законники расстреливали безо всякой жалости и в какой-то степени даже азартно.
        Мне посчастливилось наткнуться на более-менее сносный маршрут именно тогда, когда на горизонте показались давно ожидаемые мной перехватчики. Поводом для их короткой задержки послужила техническая модернизация, которой подверглись турбошмели, прежде чем были брошены в погоню за нами. А именно: установка на оружейные консоли скорострельных спеллганов, что могли на порядок облегчить нашу поимку. И теперь обвешанные оружием перехватчики готовились принудить нас к посадке, а в случае неповиновения - уничтожить угонщиков залпом из всех бортовых орудий. Но первая атака произойдет не раньше, чем законники признают себя неумелыми ловцами и сочтут целесообразным перейти на крайние меры. Так что я мог еще какое-то время не вздрагивать при звуках выстрелов и не переходить к крайним контрмерам - весьма опасным приемам, не оставляющим при их исполнении ни единого шанса на ошибку.
        Пытаясь привлечь к себе внимание, законники еще издали дали поверх наших голов неприцельный залп дальнобойными электрическими разрядами. Не заметить их было нельзя. Яркие молнии стеганули по воздуху, и как бы я ни готовился к чему-то подобному, все равно вздрогнул. После чего, не сбавляя скорости, направил Злюку вниз. Но не на посадку, как, вероятно, подумали мобильники, а к замеченной справа по курсу реке. Располосовав рваным шрамом бескрайний лесной массив, речное русло петляло по долине тоже в направлении юга. С этой широкой рекой нам было по пути, и лучшей возможности убраться с опасной высоты я не видел.
        Произведя в уме примерную географическую выкладку, я решил, что под нами - одна из крупных северных рек Рионан. Косвенно это подтверждалось еще и тем, что на обозримом сверху длинном речном отрезке не наблюдалось ни торговых судов, ни мелких рыбачьих лодок, которые на других транспортных артериях материка сновали, не переставая, даже в безлюдной местности. Рионан являлся несудоходным, хоть и был полноводен, как другие похожие на него реки.
        Коварство Рионана крылось в характере русла, что пролегало аккурат по древнему континентальному разлому. Его глубины хранили множество опаснейших сюрпризов, а вместо дна на всем протяжении реки пульсировала торчащая из разлома Каменная Тьма - таинственный геологический пласт планеты, образовавшийся за миллионы лет до появления на ней сидов. Тьма эта находилась в постоянном движении: то вздыбливалась над водой высокими хребтами, то оседала бездонными впадинами, а то и вовсе уходила обратно в разлом, чтобы потом вырваться из него с чудовищной силой. Нетрудно представить, насколько непредсказуемыми были воды Рионана, которые в любую минуту могли разверзнуться либо, наоборот, встать стеной и вмиг утопить даже огромную речную баржу. Внезапные водовороты, буруны, огромные волны, порой возникающие буквально на ровном месте, были здесь не в диковинку. Каменная Тьма словно играла этой рекой, подобно тому как ребенок переливает из ладошки в ладошку воду и плещется ею, как ему заблагорассудится.
        Мы не намеревались плыть по Рионану, но все равно я не хотел лететь низко над водой без особой надобности. Еще во время снижения я с ужасом пронаблюдал, как прямо по курсу на довольно протяженном участке середина реки взяла и просто-напросто превратилась в бездонную впадину. А в следующую секунду ее края сомкнулись, отчего вверх ударил высоченный, искрящийся брызгами бурун, а по реке во все стороны пошли исполинские волны. Две из них сразу же ударили в обрывистые берега, что являли собой сплошные отвесные скалы, и доверху омыли их и без того блестящие гладкие поверхности.
        Разгадав мои намерения, мобильники дали по нам еще один предупредительный залп, но последовали за угнанным турбошмелем к реке, как привязанные. Когда Злюка опустился ниже уровня речных берегов, я выровнял его полет и скоординировал курс по центру русла, дабы было сподручнее вписываться в изгибы реки. Полет по зигзагообразному коридору выглядел уже на порядок сложнее вольготного путешествия над лесными просторами. Зато над Рионаном наши шансы отделаться от законников выросли из мизерных до вполне осуществимых.
        Погонщики полицейских перехватчиков четко воспроизвели все мои маневры, чем заслужили от меня скупую мысленную похвалу. Получить ее от Молниеносного - даже в такой форме - было для законника равносильно вручению знака высшей доблести. Преследователи то появлялись в поле моего зрения, то ненадолго скрывались за поворотами, но уверенно держались у нас на хвосте, демонстрируя неплохую выучку. Впрочем, в ее наличии у этих мобильников я и не сомневался, иначе стал бы вообще усложнять себе путь? Однако пока что враги не удивили меня ничем таким, чему бы их не обучали на курсах перехватчиков. Что ж, настала пора проверить, способны ли они тягаться на равных с погонщиком-импровизатором.
        Мое паническое бегство обязано было укрепить мобильников в мысли, что погоня будет продолжаться лишь в таком прямолинейном ключе. Хотя, если парни видели мои выкрутасы в мутапарке, они должны быть готовы к сюрпризам. Но, судя по всему, преследователи чересчур уповали на свои спеллганы, считая, что в итоге они и поставят точку в охоте за угонщиками.
        Очередной залп, на сей раз лишь отдаленно похожий на предупредительный… Скорее сделанный по принципу: «Пока пальну не целясь, а если случайно попаду, то и Шинтай с ними». Кажется, я ошибся в прогнозах: терпение законников иссякло гораздо раньше, и следующий выстрел в нас они произведут уже по всем правилам.
        Ответный выпад Торки Бикса был прост в исполнении только на первый взгляд. На самом деле выполнять такие трюки достаточно сложно. Одна неверная команда, и тщательно сбалансированный полет турбошмеля может быть нарушен, после чего мутазверь уподобится огромному кувыркающемуся камню, выпущенному из энергобаллисты, и расшибется в считаные мгновения вместе с седоками.
        Отринув сомнения, я снизился над самой рекой, а потом заставил Злюку окунуть в воду все шесть конечностей и вдобавок врубил ему на полную катушку турбопродув легких. Последняя функция не только компенсировала неизбежную потерю скорости при контакте с водой, но и создала в выхлопной трахее мутазверя, выведенной на брюхо, ударный воздушный поток. Он, а также бороздящие водную гладь когти перехватчика вкупе с напором его крыльев вздыбили позади нас непроницаемую завесу водяной пыли.
        Миг, и за нами тянется колоссальный шлейф играющих на солнце радужных брызг, разбрасываемых турбулентными завихрениями на довольно приличную высоту. Лететь по центру речного русла, повторяя нашу траекторию, стало для законников невозможно из-за нулевой видимости. Гнаться за нами, сместившись к какому-либо из берегов, было чревато угрозой не вписаться в первый же крутой поворот. Преследователям оставалось только взмыть вверх и, покинув слепую зону, продолжить погоню на безопасной высоте. Что они и сделали, дав перед этим наугад общий залп из всех стволов. На сей раз, помимо молний, вокруг нас пронеслись плотный град острых льдинок и стремительный сонм миниатюрных комет, похожих на ту, что висела на небе всю прошлую ночь. Продлись эта беспорядочная шквальная стрельба еще немного, и мы точно угодили бы под шальную очередь. Но, продолжая слепой полет, охотники рисковали гораздо сильнее жертвы. Поэтому, выплеснув наскоро злобу, они поспешили взмыть над рекой, дабы, фигурально выражаясь, протереть глаза и вновь сориентироваться в пространстве.
        Однако за время, потраченное мобильниками на подъем, мы, продолжая лететь по прямой, сумели значительно оторваться от них, что ухудшило меткость вражеской стрельбы. Едва я заметил, что враг приотстал, как сразу же прекратил водную феерию и вернулся на прежний курс. Но турбопродув не выключал, оставив возможность быстро воссоздать завесу, если мобильники вновь снизятся над водой. Разумеется, полет перехватчика в форсированном режиме не способствовал экономии энергии. Впрочем, не о ее расходе следовало сейчас волноваться. Эта проблема встанет перед нами ребром через несколько часов, но если не отвязаться от погони в наикратчайшее время, то до заправки нам все равно не дожить. Больше предупреждений от законников не последует, и отныне они будут стрелять только на поражение.
        В данный момент их огонь тоже представлял угрозу, но, как выяснилось, куда большая опасность поджидала нас за ближайшей излучиной. Издалека почудилось, что мы нагоняем некоего шутника-погонщика, который, подобно мне, тоже решил поднять над рекой тучу водяной пыли. Но, вывернув из-за поворота и взглянув на то, что творится впереди, я сразу понял, что иных шутников, кроме Торки Бикса, поблизости нет.
        А тому, что было, я дал бы название «лес гейзеров». Несметное количество гигантских струй хлестало прямо из воды, и каждая из них могла легко достигнуть наших преследователей, летящих вровень с краями обрывистых берегов. На смену одному иссякающему фонтану моментально вырастал новый, а то и несколько. Рионан будто обезумел и пытался отрастить щупальца, чтобы дотянуться ими до неба.
        Проскочить сквозь лес гейзеров было нереально. Если повезет и Злюке не оторвет крылья, восходящие струи сшибут нас в полете, а плавать и взлетать с воды турбо-шмели не умеют. Развернуться на полной скорости в узком русле не представлялось возможным, притормозить и зависнуть в воздухе - тоже. Слишком мало времени имелось у меня в запасе, чтобы остановить мчащегося на пределе перехватчика. Приходилось выбирать из двух зол: нырять в смертельный душ и стать игрушками в руках стихии либо подвигнуть себя на то, что - могу поспорить - нашим преследователям сроду не доводилось наблюдать воочию.
        Таким вещам уж точно не обучают в полицейских академиях. И даже на нелегальных гонках в пустыне Хайран погонщики-трюкачи демонстрируют подобный выпендреж крайне редко - слишком велик риск погубить дорогостоящего мутазверя (про самих трюкачей речь в данном случае не идет - о сохранности своих шкур они никогда не переживали). Однако в моем случае приходилось рисковать не только ради нас с Гробуром, но и ради Злюки тоже. Не исполнит он как положено мою команду, значит, отправится на дно Рионана кормить рыб… конечно, если они водятся в этой проклятой реке.
        Медлить было нельзя. Приняв решение, в следующий миг я уже бросил Злюку в свечу - крутой вираж, при котором траектория полета турбошмеля стала параллельна бьющим вверх гейзерам. В наушниках раздался сдавленный рык ящера. Конечно, Гробур был крепким парнем, но к таким перегрузкам он оказался явно не готов. Ничего, переживет, только бы не поджарил мне спину огненной блевотиной.
        Мобильникам, по идее, тоже нужно было волноваться о том, как не угодить в лес гейзеров. Но преследователи в азарте видели перед собой только цель, идущую им наперерез. Наш вертикальный курс пересекался с их курсом аккурат у вершин бурлящих фонтанов, и законники знали, что если откроют огонь заблаговременно, мы сами нарвемся на шквал выстрелов, поскольку деваться нам было абсолютно некуда. Все элементарно, как по учебнику…
        Вот только ни в одном учебнике не описано, как поведет себя перехватчик, когда при инерционном вертикальном взлете - такой, какой сейчас выполняли мы, - погонщик уберет мутазверю надкрылья. Ненадолго - всего на мгновение заставит защитные пластины принять стояночное положение, а потом сразу же вернет их на место. Официально таких испытаний никто никогда не проводил - зачем? Но бесшабашные трюкачи-нелегалы, которые на своем веку - зачастую трагически коротком, - перепробовали все, давно выяснили то, что испытатели-биоинженеры попросту побоялись осуществить на практике. Как оказалось, при таких аэродинамических экспериментах турбошмель далеко не всегда теряет равновесие и падает. А то, что он при этом вытворяет, в кругу нелегальных погонщиков получило название «кувырок пьяницы».
        Взглянем на него лучше глазами наших преследователей, то есть со стороны, поскольку я при исполнении этого маневра не наблюдал ничего, кроме сплошного мельтешения и бликов. Представьте себе, что вы находитесь за нейропультом перехватчика, палите из всего бортового оружия и предвкушаете, как ваша цель вот-вот войдет в сектор обстрела и нарвется на заградительный шквал. Хитер был угонщик, отчаянно сопротивлялся, но не повезло ему: угодил в безвыходное положение и проиграл… Прощай, ублюдок!
        Но что это?! Не долетая до зоны поражения считаные метры, турбошмель жертвы внезапно выходит из свечи, лихо кувыркается в воздухе назад, моментально погашая этим инерцию, после чего грузно проваливается вниз. Но когда вам начинает казаться, что сейчас воздушный акробат плюхнется в воду, он выравнивает падение, останавливает его и, как ни в чем не бывало, зависает над рекой, неподалеку от бушующего леса гейзеров.
        Впечатляет? Еще бы! Да, на такое определенно стоило взглянуть… Только вы ничего не забыли? А именно: вы по-прежнему летите с бешеной скоростью, а навстречу вам несется непроглядная стена из восходящих водяных струй. Ну так что, продолжите пялиться вниз или как?..
        Я не видел, насколько оперативно среагировали мобильники на препятствие.
«Кувырок пьяницы» задал нам с Гробуром хорошую встряску, после которой требовалось элементарно очухаться, как после удара по морде. Злюка отлично справился со сложной задачей, успев за считаные секунды переварить уйму моих приказов и скрупулезно их выполнить. Ящер тоже вроде был в норме: бранился и призывал Анадора обрушить мне на голову гнев. Но не сию минуту, а как только я ступлю на землю. Соображал, желтобрюхий, что сейчас Торки Бикс ему нужнее, чем родной отец, а раз соображал, значит, не стряс-таки при кувырке свои змеиные мозги.
        Придя в себя, я немедленно повел Злюку на взлет - теперь уже по всем правилам, без трюкачества, - дабы свирепый Рионан не дотянулся до нас случайно водяным щупальцем. Куда подевались преследователи, я догадывался. Перемахнув через лес гейзеров, они наверняка сразу же пошли на разворот, намереваясь поймать нас в кинжальный огонь, как только мы высунемся из-за фонтанов. А высовываться так или иначе придется. Бегство в обратную сторону по речному руслу не имело перспектив. И вовсе не из-за внезапных речных причуд. Где-то на подлете к Рионану уже находилась идущая за перехватчиками эскадрилья стрекоптеров и паракрылов, сталкиваться с которой нам было намного опаснее.
        Взмыв над гейзерами - интересно, надолго ли здесь возникла эта аномалия? - я тут же убедился в своей правоте. Аккурат в этот момент турбошмели мобильников описывали в воздухе две размашистые, обратно симметричные петли. Зависни мы на месте, и противники, окончив разворот, разнесут нас в клочки. А вот в ходе выполнения своих маневров они стрелять в нас не могут, и даже больше - сами стали уязвимы для атаки. С врубленным турбопродувом я настигну любого из них по прямой еще до того, как законник повернет орудия в мою сторону, и нападу на врага с фланга. Главное, подобраться к нему вплотную, а уж чем его нейтрализовать, Торки Бикс разберется.
        Сказано - сделано. Выбрав мишенью того полицейского, которому до завершения разворота оставалось чуть больше времени, я нацелился на противника и дал Злюке полный ход.
        - Гробур! - предупредил я все еще продолжающего браниться компаньона. - Как только крикну, плюй в законника что есть мочи! Но не раньше, иначе все пропало!
        - Давно бы так! - Ящер заерзал в нетерпении и прокашлялся, видимо, прочищая наше единственное «бортовое орудие».
        Когда мы настигли мобильника, он только-только повернулся к нам правым боком и потому заметил наше появление слишком поздно. Редко преступники отваживаются на перехват полицейского мутазверя, ну так мы уже не раз доказали, что анализировать нашу тактику хрестоматийной логикой - все равно что пытаться пересчитать звезды на небе. Бесполезно, одним словом. В седле турбошмеля Торки Бикс мог позволить себе любой кураж, даже откровенно самоубийственный. А тем более нынешний Торки, которому было нечего терять, кроме своей бедовой головы.
        - Огонь! - скомандовал я Гробуру, направляя Злюку под брюхо вражеского перехватчика, чтобы мутазвери, упаси Боги, не сшиблись крыльями.
        Ящер заранее набрал полную грудь воздуха, а я специально подгадал момент для отдачи приказа, чтобы плевок желтобрюхого не причинил вреда ни турбошмелю, ни его погонщику. Лапы мутазверя были для лучшей аэродинамики убраны под обтекатель, поэтому обжечь их и брюхо животного Гробур не мог. А комбинезон полицейского при надобности выдержал бы куда более продолжительное термическое воздействие, нежели секундная вспышка пламени. Я стремился не уничтожить противника, а лишь вогнать в панику его турбошмеля, поскольку тот, в отличие от Злюки, не обладал иммунитетом к жаркому дыханию ящеров.
        Можно было не оборачиваться, дабы убедиться в том, что атака прошла успешно. От кратковременного погружения в агрессивную стихию турбошмель мобильника вышел из-под контроля и сорвался в крутое пике, но, окунувшись в фонтан, резко сменил направление и помчался в сторону берега. Было заметно, что законник тоже запаниковал - оторвать руки от нейропульта во время полета погонщик способен лишь в неконтролируемом состоянии. К счастью, перехватчик дотянул до кромки обрыва, перемахнул через скалы, скребанув по ним брюхом, и на излете унес хозяина в глубь лесных дебрей.
        Нам было некогда строить догадки касательно их дальнейшей судьбы. Коллега сбитого мобильника уже смекнул, что случилось, и летел к нам, паля из всех орудий. Мощь обрушившегося на нас огня была, ясное дело, не такой убийственной, как еще совсем недавно. Но повторять нашу удачную контратаку, идя на врага в лоб, а не с фланга, я не дерзнул. Поэтому вопреки жгучему - в прямом смысле - желанию ящера подпалить задницу еще одному законнику, пришлось самим поворачиваться к противнику задом и спасаться, возобновив суматошное бегство вниз по Рионану.
        Лес гейзеров протянулся до следующего речного поворота, а за ним вновь начались безмятежные, мерно текущие воды. Глядя на них, невозможно было вообразить, что способна выкинуть река в следующее мгновение. В этом плане характеры Торки Бикса и Рионана являлись схожими, вот только взаимопонимания нам друг с другом было, увы, не найти.
        Отважный законник не терял надежды поквитаться со мной за сбитого товарища и шарахал энергоимпульсами, почти не переставая. Уворачиваться от его выстрелов было не в пример проще, нежели когда мобильники работали в паре, но преждевременно расслабляться я не намеревался. Теперь оба перехватчика шли на турбопродувах, что добавило в погоню острых ощущений, особенно когда впереди попадалась длинная череда поворотов. Это было хорошее испытание на стойкость и силу духа: для меня - после года отрыва от погонщицкой практики, а для законника - в умении преследовать преступников уровня Молниеносного Бикса.
        Впереди вновь замаячило облако водяной пыли, но породили его явно не фонтанирующие до небес гейзеры. Приглядевшись, я определил, что мы движемся прямо на водопад, и, судя по количеству поднятых им брызг, довольно большой. Я усмехнулся: подобные преграды на Рионане были отнюдь не самыми страшными, особенно для турбошмеля.
        Однако, что это на самом деле за водопад - а точнее, целый каскад таковых, - мы поняли, лишь когда миновали первую низвергающуюся в пучину водяную стену.
        На этом протяженном участке русла Каменная Тьма подступила почти к краям разлома, и местами ее можно было даже увидеть сквозь толщу воды. Как выяснилось, ничего особенного - обычные черные скалы, разве что пребывают в постоянном движении. Поэтому и общая картина реки видоизменялась буквально на глазах. Водопады то удлинялись, то укорачивались, то превращались в грозно ревущие потоки, то «усыхали» до жалких струй, развеиваемых ветром еще до того, как достигали нижней точки своего падения. Укрытое рваным речным пологом, под нами шевелилось чудовище невообразимых размеров. Казалось, оно могло в любой момент расправить плечи и стряхнуть с себя непрочные оковы в виде земной коры, а заодно и топчущую ее цивилизацию мира Пророчества.
        Из-за висевших в воздухе мелких брызг впереди лежащий путь просматривался не слишком отчетливо. Но поскольку сейчас он неизменно шел под уклон, это навело меня на мысль о возможности сыграть с противником очередную шутку. Я все ожидал, когда же у него иссякнет боезапас, но расточительный мобильник продолжал испытывать мою реакцию, видимо, в надежде, что рано или поздно она меня подведет. Такое было вполне возможно: человек - не неутомимое существо типа келебра. Зато изобретательное, пусть это качество развито далеко не в каждом из нас. Впрочем, Торки Биксу грех было пенять на его отсутствие. По крайней мере, пока он находится за нейропультом мутазверя.
        Оценив обстановку, я наконец решился и при пересечении очередного водопада резко уронил Злюку вниз, прямо в облако водяной пыли. После чего, во избежание эксцессов, замедлил ход и в итоге полностью остановил турбошмеля, приказав ему зависнуть в этой непроглядной влажной мути, что являла собой еще не брызги, но уже и не туман.
        Дышать стало трудно, как сквозь мокрую тряпку, но мне, в отличие от компаньона и мутазверя, пребывание здесь доставляло наименьшие неудобства. Гробур зашелся в неудержимом кашле: ему, закоренелому кисломану, чьи огнерождающие железы нуждались в постоянной стимуляции, орошать их водой было и вовсе пыткой. Ящер испытывал сейчас примерно то же, что человек в задымленной комнате, где он может находиться лишь непродолжительное время. Судя по ощущаемым мной через нейропульт реакциям Злюки, ему тоже здесь дышалось не очень вольготно. К тому же махать отяжелевшими от воды крыльями стало гораздо труднее. Это заставляло моего подопечного нервничать и неадекватно воспринимать команды.
        Я не собирался задерживаться под покровом водяной пелены долго. Гробур и Злюка были подвергнуты краткосрочным мучениям во имя общего дела: избавления нас от навязчивого преследователя, чье рвение начало меня сильно раздражать. А где раздражение - там и неизбежные ошибки. И потому, пока я не начал их допускать, следовало вернуть себе душевное равновесие, ликвидировав причину, его омрачавшую.
        С расстояния, на котором следовал от нас преследователь, нельзя было определить, что конкретно я сделал: сиганул с водопада и продолжил бегство или сбавил ход и притаился в тумане. Мы с законником пролетели уже над десятком водопадов, и после каждого из них я, как обычно, улепетывал дальше, выписывая в воздухе петли и уклоняясь от энергоимпульсов. Поэтому мобильник, не сбрасывая скорости, миновал и эту преграду. После чего опешил, так как угонщика и след простыл… вернее, растворился в облаках водяной пыли.
        Противник раскусил нашу уловку в два счета и начал спешно притормаживать, готовясь к развороту. Однако я определил момент, когда враг пронесся у нас над головами, и без промедления дал Злюке полный ход, выводя мутазверя из агрессивной для него среды. Чему он очень обрадовался, дав мне это понять посредством позитивных нейроимпульсов.
        В то время как мобильник замедлил скорость, я вынырнул из тумана у него за спиной и, наоборот, взяв разгон, пошел с врагом на сближение. Злюка по моей команде выпустил лапы, приготовившись учинить еще одну выходку, запрещенную правилами мутазвериного движения. Можно было, конечно, снова призвать на помощь ящера, но, во-первых, он еще не прочистил горло от воды, а во-вторых, сейчас мы находились на слишком малой высоте, чтобы потерявший управление полицейский перехватчик мог без проблем дотянуть до берега.
        Почуяв неладное, законник оглянулся, но уже не мог избежать надвигающейся угрозы. Он отдал подопечному команду «Полный вперед!» тогда, когда все три пары лап Злюки вцепились в погонщицкое седло и рванули его вместе с хозяином. Крепления на наших седлах способны выдержать хорошую встряску, но если их на разрыв пробуют два турбошмеля - а сейчас именно так и происходило, - закаленные стальные кронштейны выдираются из обшивки мутазверя без труда, словно иголки из игольницы. Рывок, треск раздираемого металла, и кресло с пристегнутым к нему ремнями полицейским взмывает вверх, вслед за нами. А осиротевший турбошмель, бросившийся было вперед, тут же останавливается и зависает на месте, как и положено поступать мутазверю при выпадении погонщика из седла.
        За турбошмеля можно не переживать: когда перехватчик почувствует, что энергия на исходе, он, повинуясь заложенному в него биоинженерами инстинкту, вернется в автономном режиме назад, на базу. От нас же требовалось утащить погонщика-полицейского подальше, дабы его мутазверь не последовал другому инстинкту - тому, который предписывает транспортным животным подчиняться голосу своих хозяев. Так что просто взять и оттащить плененного законника на берег мы не могли. Требовалось немного прокатить его по воздуху и высадить где-нибудь за каскадом водопадов - оттуда мобильник уж точно не докричится до своего подопечного.
        Так мы и поступили. После чего еще час с лишним гнали во весь опор над Рионаном, пока наконец не осмелились сделать остановку для отдыха и подзарядки аккумуляторов. За это время густые леса по обоим берегам реки сменились живописными травянистыми холмами, а местность стала выглядеть куда более цивилизованной. Вдалеке постоянно мелькали поселки и фермы, на лугах паслись тучные стада гитеонов, а на полях зрела пшеница. Над самой рекой стали все чаще попадаться монументальные мосты: или железные, или каменные, но непременно крытые. Иные коммуникационные сооружения не выдерживали дикий нрав Рионана - этого приспешника Каменной Тьмы, который мог в любой момент если не своротить мост, то смыть проходящих по нему людей и транспорт. По этой же причине местные жители предпочитали не селиться близко к берегу, а их дети явно никогда не сидели, свесив ноги, на этих обрывах и не швыряли беспечно камешки в смертоносные воды.
        Далеко не все мосты стойко выдерживали удары стихии. На одном таком, с отсутствующим пролетом в середине, мы и совершили первую остановку. Мост этот, как и его уцелевшие соседи, имел вместо перил прочные стены, перекрытые двускатной кровлей, но все подъезды к нему давно заросли кустарником. Мы приземлились на той половине обрушенной конструкции, крыша над которой еще не провалилась, загнали Злюку под защиту стен, укрыв его от посторонних глаз, и спешились.
        С непривычки - как-никак год без практики - меня слегка пошатывало, но в целом самочувствие было вполне сносное. А вот Гробур ощущал себя скверно. Мало того, что он сразу же рухнул на колени и его стошнило похожей на кипящую смолу огненной блевотиной, так еще и чешуя брайхорнца выглядела не рыжей, как обычно, а мутно-бронзовой. С ним творилось что-то неладное, и виной тому был явно не пережитый им головокружительный полет. Впрочем, вряд ли я мог чем-то помочь брайхорнцу, да у меня и своих забот хватало.
        При виде разгоревшегося неподалеку огня Злюка тут же инстинктивно выпустил зарядный энергокабель, идущий параллельно хоботу. Но я скомандовал мутазверю
«Фу!» и погрозил пальцем: нечего, мол, жрать чужую блевотину, пусть и подходящую по магическим свойствам для зарядки стихийного аккумулятора. После чего сходил на берег, принес из ближайшей рощицы охапку дров, подпалил ее от турбошмелиного пирогенератора и только потом позволил Злюке приступить к пополнению запаса энергии, опустив датчик энергокабеля прямо в костер.
        Довольное животное мелко задрожало всем телом - данная процедура мутазверям всегда нравилась. Жаль, при мне не было питательных энергетических гранул, чтобы для полного счастья турбошмелю было что бросить и себе в желудок. Однако, собирая дрова, я видел на поляне много цветущего клеверотника - второго после энергогранул любимого лакомства крылатых мутазверей. Поэтому следующая моя вылазка из укрытия была посвящена травосбору - пара охапок, не больше; пусть Злюка порадуется, а то дорога предстоит долгая, а мы с ним еще толком и не подружились.
        Вернувшись на мост со второй охапкой клеверотника, я обнаружил, что более-менее оклемавшийся Гробур с неподдельным интересом изучает что-то на обшивке турбошмеля. Что именно могло заинтересовать там герцога, я поначалу не сообразил. Но компаньон не стал держать меня в неведении и открыл причину своего интереса к нашему Злюке.
        - Это ведь «кислый», да? - осведомился брайхорнец, щелкнув пальцем по головкам ампул, заряженных в полуавтоматический инжектор, срабатывающий на ходу от специального нейросигнала погонщика.
        - «Кислый», - подтвердил я, уже зная, какая просьба последует дальше. - Как я тебе говорил, аккумуляторы нашего Злюки питаются энергией огня. Поэтому я могу при надобности обогащать кровь мутазверя кислородом для плавного форсирования мощности турбопродува. - И с издевкой добавил: - И не подозревал, что ты интересуешься техникой.
        - Мне срочно нужна эта ампула, - без обиняков заявил Гробур, пропустив мимо ушей мою едкую подковырку. - А лучше все. Раз уж ты все равно снимешь турбошмелю ограничитель, значит, эти слабенькие примочки тебе больше не понадобятся, я прав?
        - Постой-ка, герцог, - опешил я. Но не от прогнозируемой просьбы кисломана выдать ему турбошмелиный стимулятор, а по иному поводу. - Кажется, первоначально мы договорились, что твоя гильдия предоставляет мне перехватчик со снятым ограничителем. Но на свободе вдруг выясняется, что я сам должен угонять транспорт, да еще с полицейской базы! Ладно, проехали: мутазверь у нас, поэтому будем считать, данную часть уговора вы выполнили. Но как понимать твое заявление о том, что Торки Бикс должен еще и ограничитель вместо вас демонтировать?
        - Так и понимай, тонкокожий! - огрызнулся ящер, не сводя взгляда с вожделенных ампул. - Ты - крутой погонщик и, стало быть, обязан разбираться в подобных вещах. Поэтому не трепи языком и, пока эта тварь жрет огонь, снимай с нее все, что может помешать тебе выполнить условия нашей сделки!.. Давай сюда «кислый», болван, или я сейчас сам выковыряю эти проклятые ампулы!
        - Ладно, не ори, - проворчал я и аккуратно извлек из инжектора четыре стальных баллончика, наподобие того, из которого я дышал под водой на озере, только эти были маленькие и без дыхательного мундштука. - Держи, а то опять в драку полезешь! Но этого «кислого» тебе и одной ноздрей швыркнуть не хватит, лишь хороший стимулятор зазря переведешь… А вот насчет ограничителя, извини, ничем помочь не могу.
        - Не понял?! - Гробур бесцеремонно выхватил у меня ампулы и угрожающе навис надо мной.
        - Как верно подметило ваше герцогство, Торки Бикс - погонщик, - поспешил я объясниться, пока опять не получил по шее. - А чтобы снять с турбошмеля «узду», необходим биомеханик, причем не первый попавшийся, а специалист своего дела. Я, конечно, могу при надобности устранить кой-какие мелкие неполадки, но для демонтажа турбошмелиного ограничителя у меня кишка тонка… Прости, желтобрюхий. Видишь, как бывает, если заранее не посвящать напарника в свои планы.
        Брайхорнец гневно засопел и затрясся. Но насколько бы его ни огорошило мое заявление, он не мог не признать обоснованность этих упреков. Действительно, разве Торки Бикс виноват в возникшей загвоздке? Неизвестно, с кем консультировался Карадор насчет технических деталей нашего побега, но консультант тот был малокомпетентен даже в азах погонщицкого ремесла. Погонщики - не всемогущие Боги. Все, что мы умеем, это повелевать мутазверьми и проводить для них лишь необходимое биотехническое обслуживание. Копание во внутренностях транспортных животных и перестройка их анатомии - прерогатива биомехаников и инженеров. Раз эти башковитые парни устанавливают на турбошмели ограничители, значит, и снимать их могут только такие же специалисты.
        Продолжая кипеть от гнева, Гробур швырнул ампулы в пасть, разгрыз их и неторопливо втянул сквозь зубы воздух, прогоняя в легкие сжиженный кислород. Вернее, его жалкие капли - по сравнению с дыхательным баллончиком ампулы составляли одноразовые медикаментозные дозы. А они разительно отличались от тех, что требовались законченным кисломанам, пусть даже объем легких и кровеносной системы турбошмелей на порядок превосходил аналогичные органы ящеров.
        В сравнении с предыдущим разом нынешняя реакция заглотившего «кислый» Гробура выглядела жалко и практически не огнеопасно. Ящер фыркнул не громче теленка, которому в нос попала мошка. Само собой, что настроение кисломана после столь мизерной дозы отнюдь не улучшилось.
        - Нам точно не добраться за три дня до Рубина с ограничителем? - спросил он, выплюнув на мост осколки ампул.
        - Так же точно, как и то, что ты выжрал у нашего Злюки все кислородные стимуляторы, - огрызнулся я. - Четыре с половиной дня, желтобрюхий, - это я тебе могу пообещать, и то без твердой гарантии. Но не меньше. Да, Торки Бикс - Молниеносный, однако не настолько.
        - Твои предложения?
        - Ух ты, мне дали право голоса! Вот это прогресс! - с наигранным восторгом воскликнул я, но мигом перешел на серьезный тон - слишком свирепо выглядел сейчас герцог, чтобы ехидничать над ним: - Уж коли тебе приспичило добраться до Рубина в трехдневный срок, предложение у меня только одно: разыскать толкового биомеханика и заставить его решить нашу проблему. Разумеется, нам придется пожертвовать некоторым временем, но я попробую его наверстать, когда мы окажемся над пустыней Хайран.
        - В Хайране месяц назад начался сезон ураганов, - заметил ящер. - Каким образом ты собираешься срезать путь по пустыне?
        - Это мои проблемы, - заверил я. - Как и поиск биомеханика. Но ему придется заплатить. И довольно много.
        - Сколько?
        - Год с лишним назад удаление ограничителя стоило три сотни даймов. Сегодня за эту операцию могут просить дороже. Но не дешевле, ручаюсь.
        Гробур расстегнул поясной подсумок и извлек оттуда вместительный кошель. Положив его на седло и развернув, брайхорнец в задумчивости уставился на целую россыпь камней-даймов и квадратиков-юн, аккуратно рассортированных по цвету и рассованных по отдельным кармашкам.
        Я присвистнул: гильдия определенно не поскупилась, снабдив беглого герцога неплохими средствами к существованию. Не то чтобы крупными, но прежде я зарабатывал такие даймы лишь за два, а в голодные годы и за три нелегальных рейса с материка на материк. Камней в кошеле у ящера для сделки с биомехаником должно было хватить с лихвой, даже по приблизительным подсчетам. Плюс еще на энергогранулы для Злюки останется. А мы могли на три дня и затянуть пояса. Но прежде, чем на это пойти, будет все же неплохо разок набить до отвала наши желудки, истосковавшиеся по нормальной пище и выпивке.
        - Этого хватит? - полюбопытствовал ящер, перехватив мой алчный взгляд, направленный на его богатство.
        - Не хватит - попробуем поторговаться, - уклончиво ответил я, не желая знакомить чешуйчатого жмота со своими выкладками. - Раньше мутазвериные «потрошители» всегда делали Молниеносному Биксу скидки. Надеюсь, эта замечательная традиция еще в силе.
        - Как далеко отсюда расположена твоя биомастерская и насколько ты доверяешь тому
«потрошителю»?
        - По курсу к югу я знаю лишь одно пригодное для нас местечко неподалеку от Истадала, - ответил я, указав в сторону столицы Истинной Империи. - Если отправимся сейчас, к вечеру будем на разделочной точке. А насчет доверия… Я доверяю тем ребятам ровно столько, сколько и тебе. С той лишь разницей, что они никогда не отрывали мне голову, если я немного запаздывал с доставкой груза. Заглянув к ним, мы рискуем не больше, чем сидя на этом мосту. Когда о нашем бегстве прознают в столице, законники в любом случае навестят то место. Однако, полагаю, это случится не раньше сегодняшней ночи. Днем столичной полиции будет не до этого - она разгребает бардак после Злого Знамения… Так что скажешь, желтобрюхий?
        - Не верю я тебе, Бикс, - покачал головой брайхорнец, вперив в меня желтые глазищи, словно пытался своим гипнотическим взором вывести пройдоху Молниеносного на чистую воду. - Никому из тонкокожих не верю. Пусть ты работал с нашими гильдиями и знаком с теневым кодексом, все равно у Гробура нет к тебе ни грамма доверия. Я добыл для тебя турбошмеля, и теперь ты можешь смыться от меня в любой момент. Готов поспорить, что так оно вскоре и случится…
        - В том месте, куда мы летим, можно купить «кислый». - Уж кто-кто, а я знал аргумент, который избавит компаньона от сомнений.
        Ящер осекся на полуслове, помолчал немного, отвернувшись к реке, после чего молвил:
        - Ладно, уговорил. Но учти: обманешь Гробура…
        - Да слышали мы это уже, и не однажды, - притворно закатив глаза, скривился я. -
«Обманешь Карадора!.. Обманешь Гробура!..» Скажи, на кой Шинтай Торки Биксу ссориться с вашей гильдией? Поимел бы хоть немного уважения к товарищу по несчастью! Эх, чем бы мне пригрозить тебе таким страшным, чтобы ты свое слово сдержал, а, желтобрюхий?..

6
        Отрадно, что некоторые вещи в нашем изменчивом мире все же остаются неизменными. Вот и трактир «Летающий тэнки», где я побывал в последний раз, дайте Боги памяти, года три назад, с тех пор ни капельки не изменился; разве что владелец малость подновил ему облупленный фасад. Это придорожное заведение стояло в отдалении от главных магистралей империи, но тем не менее было хорошо известно среди нелегальных погонщиков. Вопреки коммерчески невыгодному месторасположению трактира его владелец - старый мнительный тэнки Кэгун - не только сводил концы с концами, но даже умудрялся иметь хороший доход. Само собой, основной его поток бежал в карман трактирщика не от проезжих погонщиков, коих в этой глуши раскатывало куда меньше, чем на оживленных магистралях, а из иных источников.
        В действительности «Летающий тэнки» являлся своего рода диспетчерской - этаким информационным центром чуть ли не половины всего имперского криминалитета. Сюда стекались новости теневого мира со всех материков. Здесь нелегалы всех мастей, в том числе и такие, как я, могли получить работу либо нанять себе подельников. Ассасин приходил в этот трактир купить оружие; вор - свой специфический инструмент, вплоть до его магических разновидностей; угонщик - спихнуть краденого мутазверя либо подвергнуть его переделке в местной биомастерской. У Кэгуна можно было по сходной цене приобрести любые наркотики и прочую контрабанду, в том числе экзотическую, наподобие маринованных драконьих языков и семенных желез калтакейского крэйга - редчайшие деликатесы, за которые богатые гурманы-сумасброды порой отваливали продавцу целое состояние. Вдобавок с каждой заключенной в этих стенах сделки Кэгун взимал обязательный процент, за счет чего позволял себе безбедную жизнь вдали от шумного Истадала.
        Дорога, у которой стоял трактир, пролегала по безлюдной скалистой долине - идеальное перевалочное местечко для тех, кто не любит лишний раз сталкиваться с полицией. А поскольку здесь почти ежедневно проводились те или иные нелегальные сделки и сходки членов теневых гильдий, на подъездах к трактиру всегда выставлялись замаскированные дозорные. Они извещали о внезапном приближении полиции тех, кто находился в трактире, путем особых сигналов. Я не сомневался, что о нашем с Гробуром появлении тоже будет доложено, кому следует, и те посетители, кого встревожит известие о мчащемся в эту сторону полицейском турбошмеле, либо успеют смыться, либо надежно припрячут концы своих незаконных делишек.
        Короче говоря, мы с компаньоном прибыли в правильное заведение, вполне достойное таких отщепенцев, как мы.
        Облетев вокруг трактира и не обнаружив возле него припаркованного полицейского транспорта, мы загнали Злюку в свободный крытый вольер и заперли за собой ворота. После чего без колебаний направились прямиком в трактир, дабы наблюдающие за нами соглядатаи - кто бы в этом сомневался! - не заподозрили нас в подготовке какой-нибудь каверзы.
        - Этот тэнки, он что, действительно умеет летать? - спросил Гробур, кивнув на вывеску, украшенную портретом Кэгуна - таким, каков старик был в свои лучшие годы, задолго до рождения моих родителей.
        - Нет, конечно, - ответил я. - Просто у него слишком богатое воображение. Говорят, поначалу Кэгун назвал свой трактир «Мудрый тэнки». Но те, кто хорошо знал этого «мудреца», стали над ним насмехаться, и ему пришлось переписать первую половину вывески. А летает он не лучше любого из своих сородичей с атрофированными крыльями. То есть либо во сне, либо от хорошего пинка под зад.
        Еще один непременный живой атрибут трактира, можно даже сказать, его талисман - спившийся неудачник-сид Эрумах, - с незапамятных времен служил при Кэгуне вышибалой. Выгнанный с позором из Истадальского университета лет триста назад, маг успел овладеть лишь парочкой нелетальных боевых заклинаний, за счет которых и получил эту работу. Всех без исключения дебоширов Эрумах сбивал с ног слабым телекинетическим ударом, а затем вышвыривал за дверь при помощи маленького смерча. За что и считался неоценимым специалистом - какой еще вышибала способен работать исключительно за выпивку, каждый день напиваться в стельку и при этом ни на йоту не терять профессиональную хватку?
        Я кивком поприветствовал вышибалу, стоящего при входе, скрестив руки на груди. На этом же самом месте он встречал меня и три года назад, и в тот самый день, когда я впервые посетил «Летающего тэнки». И выпивкой от Эрумаха разило, как всегда, за метр. И на мое приветствие маг опять-таки не ответил. Все как в старые добрые времена… Вот только хорошо это или плохо, пока неизвестно.
        Народу в трактире было немного - обычная, впрочем, для этого заведения посещаемость. Несколько случайных погонщиков-грузовозов, одетых в форму своих компаний-нанимателей, и десятка полтора неприветливых личностей, кучкующихся по углам либо пьющих в гордом одиночестве. Первых тут по традиции не обижали, а если и грабили, то вдали от здешних мест - лишнее внимание полиции Кэгуну и его постоянным клиентам было ни к чему. Вторая и третья категории посетителей явно очутились в «Летающем тэнки» не проездом, а прибыли сюда для ведения конкретных дел. Тех самых дел, за посредничество в разрешении коих трактирщик-тэнки и получал свою долю.
        Кто здесь собрался и зачем, меня совершенно не интересовало. Главное, что при нашем появлении ни один из посетителей не вскочил с места и не побежал к нам с приветливыми или, наоборот, злобными (и такое не исключено) криками. Безусловно, я бы обрадовался встрече с кем-нибудь из старых знакомых. Но только не сегодня, когда у меня элементарно не было времени посидеть с ними за бутылочкой вина и поболтать о прошлом.
        Кэгун, неизменно торчащий за трактирной стойкой, как и Эрумах - у двери, при виде нас с Гробуром нисколько не удивился. Что было довольно странно: ладно брайхорнец, чью морду в этом заведении могли и не знать, но о судьбе Торки Бикса Кэгун наверняка был осведомлен. И тем не менее не опешил, когда Молниеносный вот так, запросто, снова переступил порог «Летающего тэнки».
        - А вот и ты, не раньше, не позже, - прокаркал птицеподобный трактирщик, когда мы с компаньоном подошли к стойке. - Быстро объявился. Полчаса назад одна залетная душа рассказала, что утром над Рионаном законники ловили какого-то угонщика турбошмеля. А спустя еще двадцать минут пришла весть, что с севера в нашу сторону двигается одинокий перехватчик. Вот стою, гадаю, кто бы это мог быть, а тут ко мне врывается - какое совпадение! - сам Молниеносный! Ящер - он с тобой или ты просто решил по пути бродягу-иноземца подбросить?
        - Я - Гробур Двадцатый, герцог Баргдорских древоплантаций и острова Рамбар, - с достоинством представился компаньон, давая понять трактирщику, чтобы тот не переступал рамок приличия.
        - А, ну да, Гробур Двадцатый, - равнодушно кивнул Кэгун. - Кое-что нам о тебе и впрямь известно - сюда доходят новости из-за моря. Поговаривают, тебя и твоего владыку арестовали на наших землях и что при вашем аресте полегло много законников. И с тех пор якобы вашей гильдии несладко живется. Сочувствую… Значит, вы слиняли с каторги? Лихо. Мне об этом пока никто не рассказывал. Честно признаться, обожаю получать сногсшибательные новости из первых рук. Итак, друзья мои, могу я вам чем-то помочь?
        - Мне необходимо увидеть Алек-Пета, - выложил я цель нашего визита. - Срочное дело на пару-тройку часов. Ты еще арендуешь ему подвал под мастерскую или все-таки выгнал этого сумасшедшего «потрошителя»?
        - Если я выгоню Алек-Пета, твои друзья, Бикс, меня попросту не поймут, - ответил Кэгун. - Они перестанут сюда наведываться и скажут другим своим друзьям, чтобы те объезжали это место стороной. А каждый из них передаст эту информацию дальше, и скоро свободные погонщики Атрейи вообще перестанут посещать наши края. Скажешь, это плохо? Неверно, мой друг - это будет настоящая катастрофа! Тэнки Кэгун умрет с голоду, потому что останется один посреди пустоши, без друзей и даймов. И что в этом хорошего? Абсолютно ничего. Так почему же, Бикс, я должен выгонять Алек-Пета из своего подвала?
        - Ладно, прекрати паясничать, старый болтун, - махнул я рукой. - Это был всего-навсего риторический вопрос.
        - Это был глупый вопрос, а не риторический, - покачал головой пернатый трактирщик. - Прискорбно, что даже каторга не научила тебя видеть разницу между подобными вещами.
        - Вообще-то, старик, на каторге мне было не до постижения философских тонкостей, - поморщился я. Кэгун всегда славился своей велеречивостью, но сегодня болтать с ним у меня отсутствовало всякое желание. - И сейчас моя голова забита совсем другими проблемами, уж извини… Так ты сведешь меня с аррауном или нет?
        - Потрошить полицейского турбошмеля в моем подвале - не слишком ли я рискую, Бикс?
        - Как будто до сей поры там не бывало угнанных перехватчиков! - заметил я.
        - Бывали, разумеется, и не однажды… - Кэгун часто-часто пощелкал клювом, что у тэнки обычно означало глубокую озадаченность. - Но вот в чем загвоздка: их никогда не пригоняли сюда беглые каторжники. Завтра ко мне придут законники и спросят, не заезжал ли в трактир случайно Молниеносный Бикс. Я, конечно, скажу
«нет», но где гарантии, что кто-нибудь из этих парней… - он обвел рукой зал, - не сболтнет законникам обратное? И еще добавит, что ты проторчал в моем трактире полночи, когда, по всем приметам, должен был нестись, как угорелый, в сторону Санадарии. Очень нехорошо трактирщикам обманывать полицию, мой друг. От этого законники начинают беситься и в отместку закрывать наши заведения - цитирую уголовное право: «до выяснения всех обстоятельств дела». А дела в Империи, бывало, разбираются по многу лет. Какие из этого следуют выводы?
        - Сколько? - Для извлечения выводов Гробур применил немудреную, но безотказную логическую схему.
        - Помилуйте! - Тэнки капитулирующее поднял ладони. - Я в биотехнических вопросах не разбираюсь. Насчет этого спросите лучше Алек-Пета - он назовет вам точную цену. Я же возьму с вас лишь страховку за риск и больше ничего. Чисто символически, Бикс. Исключительно по старой дружбе. Двадцать даймов.
        - Хорош друг! - возмутился я. - Да это грабеж! К тому же нет в Империи такого законника, у которого хватит полномочий закрыть твое заведение! С твоими-то связями!.. Четыре дайма - вот реальная цена твоей страховки!
        - Ты отстал от жизни, Бикс. За эти даймы сегодня и патрульного мобильника не подмажешь, не говоря о законниках повыше… Ладно, уболтал: шестнадцать «золотых».
        - А где же моя обычная скидка, Кэгун? Торки Бикс так много в свое время для тебя сделал, а когда его самого нужда подперла, ты отказываешься помочь ему, даже за хорошую оплату в… восемь камней!
        - За то, что ты для нас сделал, мы сполна рассчитались, разве не так?.. А право на новую скидку надо заработать. Но, к сожалению, сейчас у меня нет работы для беглого каторжника. Вот поэтому и… четырнадцать даймов.
        - Двенадцать! И это мое последнее слово. Не забывай, старик, что тебе еще от Алек-Пета обычный ломоть перепадет. А сегодня это будет очень щедрый ломоть, будь уверен. Могу поклясться, такой прибыльной работенки аррауну давно никто не предлагал.
        В ответ на это - долгое щелканье клювом и частое моргание маленьких птичьих глазок.
        - Ладно, получи свою скидку, Бикс: двенадцать камней, так уж и быть! Разоритель! - Кэгун раздраженно хлопнул ладонью по стойке. Для проформы, разумеется: если бы сделка и впрямь была невыгодной, трактирщик не сдался бы так легко.
        Я кивнул Гробуру, и тот отсчитал для тэнки нужное количество камушков. Кэгун рассмотрел каждый из них на свет и долбанул по ним клювом, проверяя, не крошатся ли, как это часто бывает с низкопробными подделками. После чего, довольный результатом, сунул наш страховочный взнос в карман фартука.
        - Алек-Пет у себя, - буркнул трактирщик, все еще разыгрывая перед нами оскорбленную честность. - Пароль на этой неделе: «Солнце встало над Хайраном». И поторопитесь: дружба дружбой, но сегодня вам лучше не злоупотреблять моим гостеприимством…
        Погонщик, который не был знаком со здешними обычаями, мог не попасть в мастерскую Алек-Пета, даже зная пароль; такое случалось, если вдруг Кэгун забывал объяснить новичку все подробности того, как надо входить в подвал. На стук и призывные крики арраун-«потрошитель» не отреагировал бы, барабань я в запертые ворота хоть до посинения. Обычно так поступали законники, которых Алек-Пет на дух не переносил. Они периодически заявлялись сюда с проверками, взламывали ворота, переворачивали мастерскую вверх дном, ища краденые запчасти, и этим всегда выводили из себя местного биомеханика, любившего уединение, порядок и чистоту. Поэтому арраун распахивал двери своего обиталища только друзьям и никому больше. А они, в свою очередь, зная маниакальную нелюбовь четверорукого «потрошителя» ко всему, что его раздражало, неукоснительно соблюдали придуманные им правила.
        Торки Бикс также не намеревался от них отступать. Наклонившись к вентиляционной трубе, торчащей из стены возле ворот, я шепотом - только так, а не иначе! - проговорил в нее кодовую фразу и стал дожидаться ответной реакции обитателя трактирного подземелья. Несомненно, он расслышал пароль: слух у подслеповатых арраунов превосходный, не чета человеческому. Сопровождающий меня ящер хотел что-то сказать, но я приложил палец к губам, велев компаньону повременить с разговорами. Чужой голос за воротами мастерской мог вызвать у Алек-Пета подозрения даже к хорошему другу. Каким он когда-то меня считал.
        И, к счастью, продолжал считать до сих пор. Ворота распахнулись быстрее, чем я ожидал. А значит, арраун даже не стал прислушиваться к тому, что происходит снаружи, и, едва услыхал мой голос, сразу же бросился отпирать подвал.
        Алек-Пет являл собой уникальную личность, каких среди арраунов, кроме него, наверняка больше не было. Земли этой многочисленной расы четвероруких, покрытых хитином человеконасекомых и Истинную Империю разделяла широкая бесплодная пустыня Хайран. У себя на родине - Южном Берегу - аррауны селились большими сплоченными общинами - так называемыми роями, в которых безраздельно правили царицы-матки. Сложившийся с незапамятных времен уклад жизни этих существ и по сей день не претерпел особых изменений. Каждая община, помимо множества распространенных в ней ремесел, непременно занималась двумя традиционными: выращиванием транспортных животных и резервариев. Последние представляли из себя особую разновидность деревьев, возведенных арраунами в культ из-за того, что эти растения накапливали в себе огромное количество воды - ценнейшего сырья в засушливых южных краях.
        В юности Алек-Пет увлекся первым традиционным ремеслом своего племени и на всю жизнь связал себя с биомеханикой. Однако за какие-то тяжкие провинности - мой друг об этом не любил распространяться, - рой отправил Алек-Пета в изгнание. Что для аррауна было тяжким наказанием: их генетическая привязка к ройной жизни и специфической воде резервариев (являющейся по сути обычным наркотиком, на который представители расы Четвертых из Семи крепко подсаживались с младых когтей) не оставляла никакой надежды на выживание изгоя вне его сплоченного, как монолит, общества.
        Но Алек-Пет выжил, и это было воистину чудом. По мне, гораздо легче вообразить, что тэнки вновь когда-нибудь научатся летать на своих чахлых крылышках, нежели аррауна-отшельника. Однако факт оставался фактом: жажда жизни была у четверорукого изгоя так велика, что он не только не умер, но умудрился пересечь безводный Хайран и благодаря своим талантам биомеханика обосновался в Истинной Империи при трактире тэнки Кэгуна.
        Вот уж не ожидал Торки Бикс, что Алек-Пет окажется так рад его видеть! Арраун прямо с порога заключил меня в свои двойные объятия, а радость его была настолько искренней, что после года каторжной брани и побоев я даже растрогался.
        - Хороший человек Бикс пришел! - провозгласил «потрошитель», хлопая меня по спине и плечам сразу четырьмя ладонями. Голос аррауна являл собой почти непрерывное многотональное жужжание, сквозь которое пробивалась вполне внятная речь. Ничего странного, и вы бы разговаривали столь же полифонично, будь у вас во рту тоже два языка. - Заходи, хороший человек! Давно ты у нас не был. Кэгун поговаривал, что тебя на каторгу упекли. Но я всегда знал, что это не так! Разве есть на свете ловкач, который способен поймать Молниеносного Бикса?
        - Должен тебя огорчить: такой человек нашелся, - с сожалением признался я и уточнил: - Старый тэнки тебе не врал, Алек-Пет: мы с Гробуром действительно сбежали с каторги.
        - Кто тот мерзавец, что тебя опозорил? - Огромные фасеточные глаза аррауна уставились на меня с изумлением (как я уже упоминал, это парадоксально, но взгляды человеконасекомых действительно способны выражать чувства. Надо лишь иметь кое-какой опыт общения с арраунами, чтобы научиться замечать подобное).
        - Разве Кэгун об этом не упоминал? - в свою очередь удивился я. Уж такие-то подробности в «Летающем тэнки» явно мусолились на языках не один день.
        - Ну… если честно, то упоминал… - замялся Алек-Пет. - Да я и сам мог бы догадаться - та молодая человеческая самка, с которой ты в последний раз к нам заезжал, с тех пор часто сюда наведывается. Но ты ведь меня знаешь: я никогда не поверю в то, во что не хочу верить.
        - Кайлина Лэнс к вам заезжает? - опешил я. - Зачем?
        - А Алек-Пет думал, что он здесь один такой недогадливый! - рассмеялся арраун. Его второй жужжащий голос при этом перешел на высокую тональность, крайне неприятную для человеческого уха. - Зачем вообще в «Летающий тэнки» приезжают законники? Сходку «теневиков» накрыть, краденое мутазверье искать, а то и просто Кэгуну напомнить, чтобы не зарывался. Эта твоя… Кайлина, она ведь сегодня уже не работает под прикрытием, а служит в отделе угонов старшим оперативником. Все, как положено: форма, майорские нашивки, напарник-цверг…
        - Повысили, значит, - мрачно заметил я. - Неудивительно, за такие-то заслуги. И когда в последний раз капитан… тьфу ты - майор Лэнс вас навещала?
        - Месяца три назад, - ответил «потрошитель». - Гоняла какого-то очередного проныру вроде тебя. Когда твое лицо становится известно всем нелегалам Атрейи, старые уловки с переодеванием больше не срабатывают. Вот и приходится теперь Кайлине охотиться на вас обычными грубыми методами.
        - И не говори, хлопотное это занятие - бегать по Империи за нашим братом, - тяжко вздохнул я. «Чего огорчился, спрашивается? Неужто из-за того, что узнал новости о Кайлине и о ее успешной, идущей в гору карьере? Тоже мне, откровение! Как будто я об этом раньше не догадывался!»
        В биомастерской подслеповатого Алек-Пета горело несколько десятков мощных светокристаллов, отчего с непривычки я зажмурился, а вертикальные зрачки Гробура превратились в едва заметные щелки. Обилие света предназначалось не только для теплолюбивого человеконасекомого, но и для карликовых резервариев, рассаженных им повсюду в больших горшках. В подвале имелась целая маленькая рощица этих бочкообразных мелколистных деревьев. Алек-Пет старательно ухаживал за ними и поливал, перегоняя через них обычную воду в излюбленный напиток арраунов. Прожить вдали от родного роя четверорукий отшельник мог, но без привычной воды ему в изгнании было очень тоскливо.
        Увидев наш трофей, который я подогнал к мастерской по земле, не поднимая турбошмеля в воздух, биомеханик одобрительно зажужжал и признался, что «хороший человек Бикс» тем и импонирует ему, что никогда не изменяет собственным привычкам.
        - Я бы сильно в тебе разочаровался, прилети ты ко мне на какой-нибудь ерунде типа саранчоппера, стелс-махаона или стрекоптера, - сказал Алек-Пет, поглаживая Злюку по обтекателю. - Но турбошмель - это высший класс! Не спрашиваю, как вы его раздобыли и куда направляетесь, однако не помню, чтобы прежде ты разъезжал на перехватчике со снятым ограничителем где-то еще, кроме хайранского каньона Шрам Самилданаха.
        - Иногда даже таким упертым консерваторам, как мы с тобой, приходится изменять старым привычкам, - уклончиво ответил я. - Так ты нам поможешь?
        - Раз Бикс твердо намерен свернуть свою хрупкую шею, он сделает это в любом случае, с моей помощью или без, - развел обеими парами рук арраун. - Но лучше, если ограничитель на твоем турбошмеле снимет все-таки Алек-Пет. Тогда ты точно можешь быть уверен, что разобьешься исключительно по собственной глупости, а не по вине какого-нибудь горе-механика, не умеющего качественно сращивать мутазвериные ткани.
        - Спасибо, дружище, - поблагодарил я «потрошителя». - Ты здорово приободрил меня перед дальней дорогой. Сколько нынче стоит такой демонтаж и когда ты намерен управиться?
        - Поскольку при езде со снятым ограничителем даймы вам скорее всего уже завтра не понадобятся, я бы посоветовал отдать мне все камни, что у вас имеются, - предложил Алек-Пет. - Но подозреваю, что вы не прислушаетесь к моему здравому совету, а значит, цена осталась прежней.
        - О кредите, стало быть, лучше не заикаться, - с пониманием кивнул я.
        - Ну, если два беглых каторжника, которые к тому же потенциальные самоубийцы, убедят меня в своей кредитоспособности, тогда почему бы нет? Можно и в кредит, - ответил биомеханик. Годы его делового партнерства с Кэгуном определенно давали о себе знать: раньше этот «потрошитель» был куда сговорчивее. - А насчет сроков… Мы говорим только об ограничителе или о полном списке твоих основных запросов?
        - О полном, - подтвердил я, решив что лучше потерять еще часок и пару синих даймов (тем более что камушки все равно были не мои), зато превратить турбо-шмеля именно в того Злюку, каким он должен быть, дабы соответствовать своему легендарному имени.
        - Тогда, думаю, к полуночи управлюсь, - подытожил Алек-Пет. - По крайней мере, постараюсь…
        Памятуя, что биомеханик ненавидит, когда заказчики стоят у него над душой во время работы, я не стал дожидаться, когда арраун выдворит нас за дверь, и, велев Гробуру заплатить ему положенное, поманил компаньона к выходу. Конечно, в нашей ситуации было бы куда безопаснее отсидеться у Алек-Пета (возможно, он все-таки не стал бы сильно на нас ворчать), вот только в его норе, загроможденной резервариями и всяческим оборудованием, не было ни нормальных кроватей, ни человеческой пищи. Не скажу за ящера - он все же более непривередлив в еде, - но мне откровенно не хотелось грызть сушеные стебли санадарского тростника, фаршированные пыльцой тэнкайского лотоса, и запивать все это вонючей водой из резервария.
        Поэтому я предпочел вернуться в трактир и попросить Кэгуна выделить нам для отдыха один из потайных кабинетов, что тэнки всегда держал про запас на случай визитов особо важных гостей. Естественно, Торки Бикс, как и прочие погонщики-нелегалы, не подпадал под эту категорию, зато герцог Гробур Двадцатый имел полное право требовать для себя соответствующее обхождение. Так он и поступил, когда узнал, что нам торчать в этом заведении еще по меньшей мере четыре часа.
        Трактирщик помялся, но исходивший из кошеля компаньона блеск даймов вновь оказал на Кэгуна магическое воздействие и смягчил его несговорчивый нрав. За отданные брайхорнцем хозяину дополнительные пять камней в прежние времена я мог бы пару дней кутить в «Летающем тэнки» на широкую ногу. Но сегодня за эти даймы нам причитался лишь средней паршивости номер, скромный ужин и персонально для герцога - пять баллончиков «кислого»; как я ему и обещал, кислород у Кэгуна также имелся в наличии. В нагрузку к кислороду, который Кэгун доставил нам в апартаменты вместе с ужином, Гробур получил также огнетушитель и настоятельное предупреждение чихать только в ванной, откуда хозяин предварительно вынес все горючие предметы.
        Однако, как вскоре выяснилось, этим предоставленный нам комплект услуг не ограничился. Едва мы с компаньоном отужинали и выпили вина (я по вполне понятным причинам лишь пригубил, а ящер хоть и не пьянел, но с удовольствием глотал все спиртосодержащие жидкости), как в нашу дверь негромко постучали. Гробур уже растянулся на кровати, а я, прежде чем отойти на боковую, собирался принять ванну и, дожидаясь, пока она наполнится, болтался по номеру. Поэтому открывать дверь пришлось мне.
        Стук был условный, и значит, тот, кому мы понадобились, явился сюда от Кэгуна. Так оно и оказалось. И хоть любые неожиданности в нашем подвешенном состоянии нельзя было считать приятными, та, что стояла сейчас за дверью, явилась исключением из данного правила.
        - Привет, Торки! - ласково промурлыкала «неожиданность», которую, как выяснилось, я отлично знал, и потрепала меня по небритой щеке.
        - Привет, Гвенда, - пробормотал я, слегка оторопев. - Отлично выглядишь. Даже лучше, чем прежде. Только скажи, что ты делаешь у Кэгуна? Неужели у Однорукого Синта поднялась его единственная рука выгнать такую милашку, как ты?
        - Синта полгода назад хватил паралич, и его «Веселую кружку» выкупил один мерзкий подонок, - сказала Гвенда, презрительно скривив губки. - Пришлось сбежать оттуда и прибиться к «Летающему тэнки». Местечко, конечно, не такое прибыльное, как «Веселая кружка», но нынче выбирать не приходится… Можно войти?
        И, не дожидаясь ответа, решительно переступила порог номера, словно дрессировщица, входящая в клетку со свирепыми саблезубами. Мне оставалось лишь запереть за Гвендой двери и мысленно возблагодарить Кэгуна за чуткость, проявленную им к истосковавшемуся по женским ласкам беглому каторжнику. Впрочем, чуткость эта была продиктована опять-таки одним-единственным мотивом - заполучить с нас побольше кристаллов всеми доступными в «Летающем тэнки» способами.
        - Извини, желтоглазик, но для тебя ящерки не нашлось, - сочувственно заявила Гвенда вылупившемуся на нее Гробуру. Брайхорнец, подобно мне, тоже малость ошалел от настырности нашей гостьи и гадал, как на это реагировать. - Но если тебе плевать на расовые предрассудки, могу позвать и для тебя подружку. Ей уже доводилось обслуживать ящеров, хотя, по ее словам, любовники из вас так себе - одни ожоги потом по всему телу.
        - Понятия не имею, кого обслуживала твоя подружка, но благородные брайхорнцы никогда не опустятся до того, чтобы спариваться с человеческой самкой! - прорычал компаньон. - И в будущем советую тебе трижды подумать, прежде чем предлагать такое кому-то из моих братьев!
        - Все ясно: типичный брайхорнский расист, - махнула рукой Гвенда, после чего подошла к столу, налила себе вина и без тени жеманства залпом осушила кубок. Затем проследовала к моей кровати и в столь же бесцеремонной манере начала расшнуровывать корсаж платья.
        Желание вздремнуть после ужина притупляло во мне все остальные чувства и инстинкты. Но едва я осознал, что нарисовавшаяся передо мной роскошная
«человеческая самка» - вполне реальна и осязаема, как желание предаться безудержному разврату тут же разогнало сон и вырвалось на передний план. За те годы, что мы не виделись с Гвендой, она ничуть не изменилась: была все так же хороша, энергична, незакомплексована и прекрасно знала, что делала. Сомневаюсь, что среди половозрелых людей нашего мира существовали «самцы», способные устоять перед натиском этой напористой красотки. Воистину, в постели она была способна растормошить любого мужчину, хоть дряхлого старца, хоть паралитика. Посылая ее ко мне, Кэгун был уверен в том, что Гвенда гарантированно принесет ему доход, и неплохой. Она знала себе цену и мигом урезонивала любого скрягу, кто пытался эту цену сбить.
        - Отвернись к стенке, желтоглазик, - повелела гостья Гробуру, обнажая свои дорогостоящие прелести. - Или хочешь посмотреть? Тогда раскошеливайся - бесплатным стриптизом будешь наслаждаться у себя в Брайхорне.
        - Да что вы за существа такие, люди! - взревел Гробур, рывком усаживаясь на кровати. Заявление Гвенды пришлось ему явно не по нутру. Впрочем, раздражение компаньона было понятно: у брайхорнцев акт спаривания являлся священным, а само это действо, которому желтобрюхие предавались дважды в год, было обставлено не хуже, чем брачная церемония у людей. Поэтому неудивительно, что ящеры всегда презирали свободные нравы тонкокожих. Распущенней их, по мнению Гробура и его сородичей, были лишь келебра с их узаконенными массовыми оргиями, коими в Сумеречных землях заканчивался любой всенародный праздник. - Раз уж вам не терпится этим заняться, то и шли бы, вон, в ванную комнату! Если вы, тонкокожие, настолько беспринципные существа, так хотя бы уважайте традиции других!
        - Твой приятель - сноб, расист и человеконенавистник! - поведала мне Гвенда о том, что я, в общем-то, знал и без нее. - А не пойти ли этой высокоморальной рептилии самой в ванну и не дать людям соблюсти их традиции и потрахаться там, где они хотят?
        - Э-э-э… - замялся я, отлично представляя, как чешуйчатый сноб воспримет от меня такое предложение. - Видишь ли, дорогуша, Кэгун, наверное, забыл тебе сказать, что Гробур - весьма авторитетный ящер и с ним надо вести себя почтительно. Поэтому и впрямь, не этичнее ли нам будет взять вот эту бутылочку вина и пойти, скажем, к тебе в комнату. А там, в более спокойной обстановке, мы бы уже и занялись… э-э-э… вот тем самым, о чем ты только что говорила.
        - Да мне без разницы, - пожала плечами красотка. С оголенной грудью даже этот невинный жест получался у нее в высшей степени эротично. - Просто тэнки предупредил, что вам нельзя появляться на людях, и я решила обслужить тебя в номере… Ладно, пошли, что ли… Пока, желтоглазик! Привет супруге! Удачной ей яйцекладки!
        И, наскоро одевшись и не забыв вино, выпорхнула за дверь.
        - Извини, огнедышащий поборник нравственности, но с тебя еще три красных камушка, - прежде чем отправиться за Гвендой, поставил я компаньона перед малоприятным для него фактом. - Сам понимаешь, после года сексуального воздержания мне срочно нужно выпустить пар. Для меня это - все равно что для тебя вдохнуть «кислого»! Позволь мне часок оторваться в свое удовольствие, и тогда можешь быть уверен: Торки Бикс обязательно домчит тебя до Рубина в наилучшем виде.
        - Я дам тебе один камень и ни даймом больше! - отрезал Гробур и фыркнул от отвращения: - Что за дикий обряд: расплачиваться с самкой за спаривание! Причем моими даймами!
        - Хорошо, давай один камень, - не стал спорить я. - Но учти: за двумя оставшимися Гвенда придет к тебе сама. Вот тогда посмотрим, что она закричит на весь трактир по поводу ваших традиций и о герцоге Гробуре Двадцатом в частности.
        - Ненавижу людей! - прошипел ящер, скрепя сердце и протягивая мне три камня. - Будь моя воля, выжег бы вашу Империю до последнего кустика, а вас, похотливых тонкокожих, рассадил бы по отдельным клеткам и не давал спариваться до самой смерти.
        - Экое буйное у тебя воображение, - хмыкнул я, пряча даймы в карман. - Только, жаль, работает не в том направлении. Эту бы неуемную энергию да на созидательные цели… Но все равно, спасибо за понимание. Вычтешь эти камни из моей премии. Если, конечно, мне от вашей гильдии хоть что-то перепадет…

7
        Отрадно, что некоторые вещи в нашем изменчивом мире все-таки остаются неизменными… Эй, ну я же просил вас меня не перебивать!.. Что вы сказали?.. Торки Бикс повторяется? А разве я это нечто подобное говорил?.. Ну тогда извините: старая память, знаете ли, плохой подсказчик, вот и подбрасывает мне на язык раз от разу одно и то же…
        Но, так или иначе, именно эти слова - о неизменных вещах в изменчивом мире - я должен был сказать на прощание Гвенде после проведенной с ней… нет, не ночи (боюсь, что не родился еще тот мужчина, который стойко выдержал бы в постели ночь с Гвендой), а лишь часа с небольшим. Того бесподобного часа, за который я бы отдал не только эти три жалких дайма, но и все богатство гильдии Карадора, окажись оно вдруг у меня в руках. А потом с чистой совестью умер, ибо вряд ли ящеры простили бы Торки Биксу подобную расточительность и позволили дожить до следующей ночи.
        Что они вообще понимают в вопросах спаривания тонкокожих, эти яйцекладущие! А ведь хлебом их не корми, дай натыкать человечество носом в отсутствие моральных устоев! Да если сравнить суммарный сексуальный опыт за всю жизнь среднестатистического человека и ящера, последний в сравнении с тонкокожим окажется зеленым юнцом. Даже с учетом того, что срок жизни брайхорнцев чуть ли не в три раза больше. Два коротких спаривания в год - стыд и срам, господа желто- брюхие! Изголодавшийся по женщинам Торки Бикс всего за какой-то час четырехкратно перекрыл в этом плане годовую норму Гробура. А дали бы мне больше времени, так чешуйчатый герцог и вовсе сгорел бы от стыда за свою малохольную расу. Не в прямом, так в переносном смысле.
        Гвенда, как обычно, показала себя на высоте. И даже пристрастие к выпивке не ослабило за эти годы ее профессиональную хватку и рвение в работе. Согласен, отправь ко мне сердобольный Кэгун какую-либо другую девочку из своей обширной
«службы досуга», и я с неменьшей страстью воспевал бы достоинства уже той красотки. Но, поскольку мой досуг в этот час скрашивала не абы кто, а бесподобная Гвенда, ей и предназначались мои восторженные дифирамбы.
        Наше бурная скоротечная любовь (или акт подрыва моральных устоев, как выразился бы сноб Гробур) началась в ванной, куда Гвенда предпочла меня окунуть, прежде чем начать по полной отрабатывать свой гонорар. Надо заметить, что ванна в ее апартаментах была не в пример вместительнее той, что собирался принять я у себя в номере. Разморенный блаженством, я ненароком заплыл так далеко, что Гвенде пришлось раздеваться и тоже сигать в воду, чтобы потереть мне спинку. Само собой, что одной этой услугой наше совместное купание не ограничилось. Данная гигиеническая процедура была лишь прелюдией к дальнейшим бесчинствам, которым мы с неистовой красавицей подвергли ее роскошный номер.
        Хронологию событий этого часа я помню плохо. Непосредственно до постели - столь же необъятной, как и ванна хозяйки, - мы добрались, кажется, лишь к четвертому акту этой пьесы, сплошь состоящей из одних импровизаций. Что было очень своевременно. Отыграв свою несложную, но ответственную роль в ванне и на пушистом прикроватном ковре, я почувствовал упадок интереса к нестандартным постановочным ракурсам и пожелал инсценировать что-нибудь из классического репертуара, разыгрываемого на традиционной сцене.
        Гвенда, которой сценарий предписывал всячески потакать моим желаниям, умудрялась не только идти им наперекор, но еще и убеждать меня в том, что она лучше знает, чего на самом деле хочется в постели Торки Биксу. Кто-нибудь другой на моем месте заподозрил бы за всем этим хитрые колдовские чары. Однако мне было доподлинно известно, что Гвенда не заканчивала магических университетов и в магии разбиралась не больше меня. Секрет ее невероятной проницательности крылся в том, что красотка являлась таким же отличным специалистом своего дела, как Бикс - в погонщицком ремесле. По сути, Гвенда тоже была погонщицей, только объезжала она не мутазверей, а мужчин, умело избавляя нас ото всех внутренних ограничителей и по максимуму задействуя наш сексуальный потенциал.
        Насколько была бы неудержима моя наконец-то вырвавшаяся на свободу похоть, но и ее энергия оказалась не беспредельной. Под занавес этого фантастического спектакля у меня в голове гремели нескончаемые фанфары и овации. А в это время я - второе главное действующее лицо пьесы - был не в силах даже пошевелиться. Так и валялся голышом на смятых простынях, выпав из жарких объятий Гвенды и бросившись в другие - те, что распростер передо мной сон. Последняя связная мысль, бившаяся в моем засыпающем сознании, призывала, чтобы я оторвал голову от подушки и сказал хозяйке хотя бы пару ласковых слов. Но и это элементарное с виду действие являлось для меня сейчас сродни подвигу, на который выжатый, как лимон, Торки Бикс был уже неспособен…
        Поэтому, Гвенда, ты абсолютно права: я - неблагодарное животное - действительно заслужил от тебя эту пощечину… И эту тоже… Ну хорошо-хорошо: и третью пощечину я, так уж и быть, заслужил!.. Но не больше! Эй, хватит, кому говорят! Да что ты себе позволяешь, милочка! Получить за работу три камня и вдобавок еще колотить меня по лицу - по-моему, это просто верх неблагодарности!..
        - Бикс, скотина, да проснись же ты, в конце концов! - кричала мне в ухо Гвенда, продолжая лупить меня по щекам и, казалось, едва не плача. - В трактире законники, слышишь! За-кон-ни-ки!..
        Шлеп-шлеп-шлеп! Вот напасть! Попробуй-ка вымолвить хоть слово, когда тебя хлещут прямо по губам!
        - Все-все, проснулся! - кое-как отозвался я, закрывая горящее от пощечин лицо и продирая глаза. - Говорю же: проснулся!.. ЧТО?!!
        Я подскочил на кровати так резко, что чуть не сбросил на пол склонившуюся надо мной Гвенду.
        - Законники?! - обмирая от страха, переспросил я, все еще надеясь, что все сказанное хозяйкой номера послышалось мне спросонок.
        - Да! Да! Да! Законники! - заладила Гвенда, которая была на грани истерики. После чего схватила меня за руку и подтащила к зеркалу, висевшему рядом со входной дверью. Как выяснилось, сейчас оно не отражало мою физиономию, помятую после разнузданных любовных утех, а демонстрировало общий вид главного трактирного зала.
        - У Кэгуна в светокристаллах вмонтированы датчики визоров, - сбивчиво пояснила хозяйка и поспешно уточнила: - Но здесь их нет, не волнуйся! Датчики стоят только внизу и передают картинку в номера, как раз для подобных случаев!
        Случай и впрямь выпал - хуже не придумаешь. В «Летающего тэнки» нагрянул не какой-нибудь заезжий полицейский патруль, а самая настоящая облава. Около десятка вооруженных спеллганами и облаченных в доспехи законников рассредоточилось по залу, приказав всем засидевшимся допоздна посетителям держать руки за головами. Часы над стойкой показывали без пяти минут полночь - выходит, я проспал беззаботным сном более полутора часов. Алек-Пет в данный момент либо уже завершил, либо заканчивал свою работу, но если мобильники ворвались в мастерскую, все пропало… А они непременно туда ворвутся - по заверениям «потрошителя», его нора обыскивалась при каждом полицейском рейде. К тому же Гробур наверняка дрыхнет у себя в номере и не подозревает об опасности. А я стою здесь, без трусов, хлопаю заспанными глазами и тупо наблюдаю по визору, как законники отрезают нам все пути к бегству!..
        На то, чтобы облачиться в комбинезон и обуться, я затратил меньше минуты; то есть почти уложился в норматив, который инструкторы погонщицкой школы давали когда-то нам - курсантам - при ежеутренней команде «подъем». А пока на часах тикали драгоценные секунды, мобильники заполонили собой весь трактир и теперь гремели ботинками на втором этаже. Двери расположенных по соседству комнат содрогались от ударов. Иногда настойчивая долбежка прерывалась треском - это законники вышибали замки тех номеров, постояльцы которых не желали открыть двери по-хорошему. Грохот двигался по коридору, словно лавина, и вскоре должен был докатиться до апартаментов Гвенды.
        Она же тем временем не сидела сложа руки и покорно ожидая вторжения к ней полиции. Едва я оделся, как хозяйка окликнула меня и указала на открытый люк, откуда ни возьмись появившийся в полу. Только что на том месте стоял прикроватный столик, а теперь он был сдвинут в сторону, освободив замаскированный под ним потайной ход. Молодчина, Кэгун! Не застрахованный от полицейских облав трактирщик, однако, сделал все возможное, чтобы дать своим почетным клиентам шанс к бегству. Знать бы лишь, насколько этот шанс реален.
        - Куда ведет эта нора? - спросил я, опасаясь, как бы колодец не вывел меня прямиком в руки законников.
        - На задний двор, - вкратце пояснила Гвенда. - За мусорные баки. Выход открывается рычагом. Он там внизу один, его нельзя не заметить.
        Напоследок я еще раз прислушался к тому, что происходит за дверью, и глянул на экран визора. И застыл как вкопанный, потому что увидел ее …
        Майор Кайлина Лэнс стояла с криокастером в руке посреди трактирного зала и властными жестами раздавала приказы своим подчиненным. Она была все так же прекрасна, как и в день нашей последней встречи, на суде, куда Лэнс явилась, чтобы дать против меня показания. Строгая полицейская форма безусловно была ей к лицу. Однако, что ни говори, а мне больше нравилась другая Кайлина - та, которая разъезжала со мной по Атрейе и Санадарии, не брезговала грубой погонщицкой пищей и ночевала с Торки Биксом под одним одеялом.
        Эта Кайлина лишь отчасти напоминала себя прежнюю. Роскошные черные волосы уложены в аккуратную прическу, взгляд больших карих глаз суров и сосредоточен, жесты резкие, а голос хоть и не доносился досюда (визор не передавал звуки), но, судя по движению губ Кайлины, должен был звучать под стать ее облику: сурово и властно. Какая из двух известных мне личин майора Лэнс являлась истинной? Сейчас я затруднялся это сказать, ибо в нынешней ипостаси моя бывшая возлюбленная тоже выглядела довольно-таки естественно…
        - Заснул, что ли, Бикс?! - крикнула Гвенда, выводя меня из внезапного, но вполне объяснимого замешательства. - Живо прыгай в люк и уматывай отсюда, если получится!
        Я тряхнул головой, прогоняя наваждение, и собрался было исполнить распоряжение хозяйки, но та в последний момент меня придержала.
        - Головой вперед, придурок! - уточнила она. - Так будет проще выползти из прохода! Ну же, давай!
        В узком колодце стояла темень, хоть глаз коли, и мне было боязно нырять туда столь рискованным способом. Но, доверившись спасительнице, я решил все же воспользоваться ее советом.
        - Спасибо за все, Гвенда, - бросил я ей на прощание. Разумеется, она заслуживала более щедрой благодарности, но у меня не было времени на то, чтобы отблагодарить Гвенду как положено. - Надеюсь, еще свидимся!
        И, выставив руки перед собой, нырнул вниз головой в люк. Несмотря на заверения хозяйки, я был убежден, что если не сверну себе во мраке шею, то обязательно расшибу лоб или переломаю кисти. Но короткое секундное падение тут же сменилось скольжением, а колодезный тоннель плавно перешел из вертикального в горизонтальный. Прокатившись по нему на животе несколько метров, я остановился и сразу же оценил дельный совет Гвенды. Ползти к выходу головой вперед было гораздо удобнее, нежели наоборот.
        Не прошло и полминуты, как руки уперлись в стену, беглое ощупывание которой позволило быстро отыскать нужный рычаг. Навострив уши и не услыхав снаружи ни топота, ни близких голосов, я отпер колодезный люк, замаскированный под стенную панель, и выполз из укрытия.
        И впрямь, потайной ход вывел меня на помойку, аккурат за мусорные баки. Ароматы здесь царили, конечно, не чета тем благовониям, коими была пропитана комната Гвенды. Но в моем откровенно дерьмовом положении выбирать не приходилось. Впрочем, я все равно не намеревался отсиживаться здесь до ухода полиции. Даже останься Торки Бикс незамеченным - что маловероятно, ибо ушлые законники наверняка скоро и тут пороются, - беглому каторжнику будет крайне сложно выжить на свободе без транспорта и даймов. Если Гробура не прикончат во время задержания, его вернут на Рэдис, и тогда, помимо прочих бед, надо мной нависнет гнев Карадора и оставшихся на воле членов его гильдии. Короче говоря, я опять в полной заднице.
        Что ж, Кайлина, еще раз огромное тебе от меня спасибо. Как же не вовремя принесло тебя в «Летающий тэнки»! Порядочные девушки в столь поздний час давно кувыркаются в кроватках со своими любовниками. И только такие, как ты, стервозные карьеристки готовы работать день и ночь во благо Истинной Империи. Однако смею вас заверить, майор Лэнс: больше вам не удастся повязать меня так легко! Сегодня Молниеносный Бикс возьмет у бывшей возлюбленной реванш и слегка подмочит ее безупречную репутацию законника.
        Первым делом нужно выручать Злюку, ибо, в отличие от него, Гробур способен позаботиться о себе самостоятельно, тем паче сопротивление аресту было в его стиле. Просто удивительно, как в трактире до сих пор не начался переполох: или мобильники еще не добрались до спящего ящера, или он тоже умудрился каким-то чудом скрыться от полиции. Первый вариант был более очевиден: имейся в нашем номере такой же потайной выход, Кэгун непременно поставил бы нас в известность о нем.
        Я начал поспешно, но аккуратно пробираться вдоль стены в направлении мастерской. Увидеть меня из окон трактира не могли, а вот угодить под луч полицейского прожектора мне было проще простого. Законники обложили трактир со всех сторон, расставив стрекоптеры по периметру и осветив округу светом множества фар.
        Завернув за угол здания, я обнаружил, что опоздал: ворота подвала были озарены прожектором, и к ним уже направлялась группа из пяти мобильников. Один из них тащил на плече громоздкий таран-силовик - разновидность спеллгана, предназначенного для разрушения стен направленным силовым импульсом. Похоже, мобильники были в курсе, что обитатель подвала принципиально не открывает двери полиции, и готовились войти к нему в своей излюбленной бесцеремонной манере. Бедный Алек-Пет! Как же тяжко небось такому мизантропу, как ты, жить в центре Истинной Империи…
        Я опоздал всего на минуту, а прорываться к мастерской, вступая в драку сразу с пятью законниками, мог себе позволить лишь громила-ящер, но не Торки Бикс. Но едва законник с тараном направил свое орудие на подвальные ворота - эти ублюдки настолько хорошо были знакомы с повадками Алек-Пета, что даже не собирались стучаться! - как в планах группы возникли внезапные изменения.
        Парадный вход был отсюда не виден, но шум разразившейся там потасовки расслышали все, кто находился по эту сторону здания. Я злорадно ухмыльнулся: ну вот и старина Гробур дал о себе знать, а я уж начал беспокоиться, не захватили ли его законники врасплох. Яростное рычание, шипение вырывающегося из глотки ящера пламени, звуки ударов и звон разбитого стекла вынудили четырех из пяти собравшихся у мастерской мобильников броситься на помощь товарищам.
        Судя по всему, брайхорнец сумел-таки нахрапом пробиться к выходу. Но подчиненные майора Лэнс опомнились до того, как Гробур прорвал оцепление и растворился в темноте, и перехватили его на крыльце «Летающего тэнки». Битва явно разыгралась нешуточная. Очевидно, законники не успели заблаговременно подготовить спецсредства для отлова ящеров и теперь пытались обуздать желтобрюхого, навалившись на него скопом. По моему, Кайлина проявляла к брайхорнцу неоправданный гуманизм. Я бы на ее месте точно не стал рисковать жизнями подчиненных и просто пристрелил бузотера от греха подальше. Наверное, карьеристка рассчитывала, что захват беглецов живьем поможет ей продвинуться по службе куда быстрее, нежели пойди Кайлина по легкому пути и преподнеси начальству головы Гробура и Бикса.
        Мобильник с тараном, оставшийся блокировать выход из мастерской, не рискнул врываться туда в одиночку и, взяв на прицел ворота, замер в ожидании возвращения товарищей. Такой расклад меня уже вполне устраивал. Выпрыгнув из тени, я кинулся к полицейскому с занесенным кулаком, молясь, чтобы враг продолжал пялиться в одну точку. Но дух моего покровителя, видимо, сам в этот момент смотрел в другую сторону и потому проигнорировал мою молитву. Проклятый законник учуял за спиной суету и резко обернулся, готовый не раздумывая стрелять на поражение.
        И выстрелил, ибо мои намерения являлись более чем очевидными. У мобильника не было времени вынимать табельное оружие, и он пальнул в меня из силовика, практически не целясь. Смекнув, что противник действует расторопнее, я как бежал, так ничком и плюхнулся на землю. На близком расстоянии энергетический таран мог шутя убить человека, а законник имел право убить любого, кто покушался на его жизнь. Сумма этих факторов превращала Торки Бикса в потенциальный труп, даже с учетом того, что он не собирался наносить противнику тяжкие повреждения. Мобильника совершенно не интересовали мои помыслы, так что кричать «Сдаюсь!» мне было поздно.
        Направленный ударный импульс прошел прямо у меня над головой, пригладив волосы легкой воздушной волной. Но цель свою этот выстрел все-таки нашел. Предназначенный для вышибания дверей и стен, заряд угодил в стоящий позади меня стрекоптер, чьи фары озаряли вход в мастерскую. Получив по защищенной забралом морде, мутазверь отлетел назад и, лязгая сминаемыми надкрыльями, перевернулся на бок. Не исключено, что он повредил и крылья - удар был сродни хорошему лобовому столкновению, а они никогда не обходятся без серьезных последствий.
        Перезарядка такого тарана обычно занимала несколько секунд, за которые аккумулятор спеллгана вновь наполнял энергией силовой пульсатор. Я и законник оба знали об этом. Едва осознав, что он промазал, я вскочил на ноги и возобновил атаку. А враг в свою очередь решил нанести контрудар, двинув стволом силовика мне в лицо. Что мобильнику почти удалось, но я изловчился и перехватил оружие. После чего вцепился в него мертвой хваткой, намереваясь вырвать спеллган из вражеских рук.
        Но противник уже сориентировался в обстановке и был готов оказать мне сопротивление по всем правилам. Пока я пытался завладеть тараном, мобильник выгадал момент и саданул мне коленом под дых. Удар получился не слишком точным, и я устоял на ногах, но все равно мало мне не показалось. Согнувшись от боли, я отшатнулся назад, чем враг тут же воспользовался: выхватил у меня свое оружие и вскинул его, не намереваясь на сей раз так обидно промахиваться.
        Превозмогая боль, я вновь рванулся вперед, но лишь успел со всей мочи ударить по стволу спеллгана до того, как законник произвел второй выстрел. Атака вышла неуклюжей, зато избавила меня от участи быть размазанным по стене «Летающего тэнки» и превратиться в еще одну местную достопримечательность («Кого это здесь так разнесло?» - спрашивали бы Кэгуна посетители, указывая на стену, заляпанную высохшими ошметками моего тела. «О, да ведь это же сам Молниеносный Бикс окончил тут свой жизненный путь!» - с гордостью отвечал бы хозяин. А когда ему надоест отвечать на один и тот же вопрос, Кэгун наверняка повесит на этом месте мемориальную табличку).
        Я сделал выпад за миг до того, как грянул выстрел, и потому, когда это произошло, ствол силовика смотрел не на меня, а вниз. Импульс шарахнул в землю, прямо под ноги законника, отчего того подбросило в воздух вместе с оружием аж до уровня второго этажа. Я тоже угодил под удар отраженной силовой волны и был сбит с ног, но в моем случае обошлось без травм и увечий. А вот мобильнику повезло меньше: оба плечевых сустава у него были вывернуты, поскольку когда он приземлился, то орал от боли и совершенно не мог пошевелить руками.
        Я подобрал спеллган, но не стал выбрасывать его, а прихватил с собой. Без поддержки Гробура Торки Бикс стал беззащитен перед врагами, поэтому решил побегать пока с оружием. Нет, не ради чьего-нибудь убийства - упаси Боги! - а дабы только держать законников на расстоянии. Вдобавок мне был необходим инструмент для проникновения в подвал. Алек-Пет давно догадался, что творится снаружи, и не откроет ворота ни мне, ни кому-либо еще. К тому же аррауну сегодня по-любому предстоит пережить очередное вторжение, поэтому, я надеялся, он не станет держать на меня обиды за сломанные ворота.
        Наша маленькая война с законником могла бы остаться незамеченной, продлись охота на Гробура еще хотя бы минуту. Но подчиненные майора Лэнс оперативно скоординировали силы и угомонили свирепого ящера. Об этом меня известила внезапная тишина, сменившая доносившийся с той стороны здания гвалт. Был брайхорнец мертв или Кайлина все-таки схватила его живым, определить на слух не удавалось. Я планировал окончательно выяснить это, когда вновь усядусь в седло Злюки. А если повезет, то не только выяснить, но и - чем Шинтай не шутит? - постараться отбить компаньона у полиции. Рискованно, но что поделать? Попробуй потом оправдайся перед гильдией Карадора, почему ты разгуливаешь на свободе, а Гробур снова отправился хлебать протеиновую баланду. Кому ящеры быстрее поверят: тонкокожему погонщику или желтобрюхому герцогу? Идиотский вопрос…
        Я отстрелил массивные шарниры ворот, после чего створы попросту выпали наружу. Вход в обитель аррауна-«потрошителя» был открыт. Я ожидал, что в лицо мне снова хлынет ослепительный свет, однако внутри мастерской царила кромешная тьма. Нервозный хозяин встречал непрошеных гостей, погасив светокристаллы и затаившись где-то глубине подвала, среди зарослей резервариев.
        - Алек-Пет, это я, Бикс! - прокричал я в темноту, опасаясь, как бы арраун сослепу не запустил мне в лоб чем-нибудь тяжелым. - Прости, друг, что так нагло врываюсь - нет времени на всякие пароли и отзывы! Что с турбошмелем? Мне он срочно нужен!
        Я и не надеялся, что биомеханик отзовется, но когда мне удалось отыскать во мраке Злюку, заросли резервариев зашуршали, и из них вывалился злой и раздраженный Алек-Пет.
        - Турбошмель готов, можешь забирать, - пробормотало человеконасекомое. Отрадно, что злилось оно не на меня, а только на законников. Откуда я это знал? А иначе арраун вообще не снизошел бы до разговора со мной. - Аккумуляторы заряжены, обтекатели перекрашены, запас энергогранул в багажном отсеке. Короче, сделал все, как ты просил.
        - А буфер обмена нейроимпульсами подправил?
        - Обижаешь! Увеличил емкость в четыре раза. Плюс все твои любимые навороты.
        - Теперь у тебя будут большие проблемы, - подытожил я виноватым тоном.
        - Не будут, - отмахнулся Алек-Пет. - Кэгун отмажет, впервой ему, что ли? Починю для Империи бесплатно пяток казенных мутазверей, и все грехи спишут. Давай, Бикс, проваливай. И задави там снаружи побольше законников, а то доконают они меня, и боюсь, больше не свидимся. Прощай, хороший человек!
        - Прощай, хороший арраун! - ответил я, напяливая шлем. После чего вскочил в седло Злюки и приторочил спеллган между обтекателями, дабы тот постоянно находился под рукой.
        Выполнять последнее пожелание Алек-Пета, разумеется, я не собирался, даже когда примчавшиеся от парадного входа законники преградили мне путь. Фары перевернутого стрекоптера уже не освещали подъезд к мастерской. Держа наготове оружие, полицейские с опаской приближались к темному проему ворот, не решаясь врываться внутрь до тех пор, пока на смену разбитому стрекоптеру не прибудет другой, с целым прожектором.
        Управлять мутазверем одной рукой было совсем не просто, а тем более таким свирепым мутазверем, в какого превратился Злюка, утратив ограничитель. Поставить перехватчика на крылья в низком подвале невозможно, и мне пришлось вывести турбошмеля из ворот, чтобы ему было где подпрыгнуть.
        Заметив во мраке какое-то движение, законники остановились и взялись орать наперебой, чтобы я бросал оружие и другие магические предметы, а потом выходил с поднятыми руками. В ответ я врубил Злюке фары, на миг ошеломив противников, и, пока они бестолково моргали глазами, дал перехватчику команду на взлет…
        Если вам доводилось бывать на нелегальных гонках в каньоне Шрам Самилданаха, значит, вы имеете представление о том, как становятся на крылья турбошмели со снятым ограничителем. Некоторые особо впечатлительные зрители склонны утверждать, что на фоне этого явления даже старт драгокрейсера выглядит не так внушительно. Ерунда, конечно, - я не раз наблюдал, как взлетают и те, и другие. Поэтому имею право заявлять, что со взлетом драгокрейсеров вообще мало что сравнится. Как, впрочем, и со взлетом необузданных турбошмелей - просто каждый из этих мутазверей становится на крылья в своем неподражаемом стиле.
        Разгон крыльев занял теперь у Злюки считаные секунды, а при стартовом подскоке струя воздуха ударила в землю с такой мощью, что от грянувшего грома вылетело несколько оконных стекол. Я же нарочно заставил перехватчика подпрыгнуть так, чтобы накрыть этой ударной волной столпившихся у ворот полицейских. Заработав легкую контузию, кучка законников попадала с ног, будто каждому из них внезапно уронили на плечи по тяжелому мешку. При этом поднялось столько пыли, что видимость под нами сразу упала до нуля. А Злюка стремительно перемахнул через трактир и в следующий миг завис перед парадным входом.
        Я не стал снижаться близко к земле, а не то пыль заслонила бы мне обзор и помешала произвести рекогносцировку. Как выяснилось, дело внизу обстояло следующим образом. Дюжина мобильников облепила распластавшегося перед крыльцом Гробура, как мухи - свежую какашку. Подчиненные майора Лэнс сумели совладать с ящером, сначала опутав его огнеупорной сетью, выстреленной из специального устройства, а потом набросив на голову брайхорнцу несгораемый мешок. У спутанного по рукам и ногам компаньона торчал наружу лишь хвост, которым желтобрюхий яростно стегал насевших на него врагов. Но справиться с ними этим оружием Гробур был не в состоянии. С минуты на минуту его ожидала погрузка в стрекоптер, а перед этим - общий наркоз посредством мощного криоуспокоителя. Один из законников уже держал наготове заиндевевший распылитель и ждал, когда товарищи окончательно обездвижат ящера, чтобы погрузить его в анабиоз струей криогенного тумана.
        Появление над полем брани ревущего турбошмеля поначалу вызвало у полицейских мимолетную растерянность. А потом те законники, которые не участвовали в подготовке герцога к транспортировке, начали дружно палить по мне из спеллганов. Только Торки Бикс уже не болтался в воздухе, представляя из себя легкую мишень. Выведав все, что необходимо, я одной рукой увел Злюку по дуге в сторону, а другой упер трофейный силовик в край обтекателя и, резко приняв влево, направил перехватчик на цель.
        Исполнить возложенную мной на самого себя миссию с одного захода было нереально: слишком много трудностей препятствовало ее осуществлению. Их устранением я и занялся в приоритетном порядке. Сначала прошелся над двором на бреющем полете и вихрем прижал к земле ретивых стрелков. Для пущей суматохи пришлось пальнуть из силовика в один из стрекоптеров, за которым засело несколько отстреливающихся законников. Неприцельный импульс не перевернул мутазверя, но сдвинул его с места, вынудив толкнуть тех, кто устроил за ним огневую позицию. Стрелки попадали, кашляя от взметнувшейся в воздух пыли, а я развернул перехватчик и повел его на новый заход, попутно давая тарану возможность перезарядиться.
        Второй выстрел я рассчитал точнее и произвел его с безопасной дистанции, поскольку на сей раз нарочито метил в людей. Ударная волна, что докатилась до облепивших Гробура законников, успела рассеяться и ослабнуть, но обладала достаточной энергией, чтобы стряхнуть противников со спины ящера. Импульс наверняка ошарашил и брайхорнца. Но, во-первых, ему такая встряска была нипочем, а во-вторых, иного действенного способа отогнать от него врагов не существовало. Мобильников раскидало по всему двору, словно кегли. А в довершение к их бедам добавилась еще одна: с баллона криоуспокоителя сорвало клапан, и импровизированный реактивный снаряд начал зигзагами носиться перед трактиром, рикошетя от всего подряд и вынуждая врагов спешно разбегаться по укрытиям.
        Будучи в прямом смысле выше всей этой суеты, я тем временем совершил последний разворот и, выпустив Злюке лапы, пошел на снижение. Мне предстоял рискованный маневр, но вспыхнувшая неразбериха и поднятая пыль уменьшали степень его риска.
        Обмотанный сетью и с мешком на голове, Гробур пытался рывками избавиться от пут, но ему это не удавалось. Брайхорнец сообразил, что я дорвался до турбо-шмеля, и пустился во все тяжкие. Видимо, герцогу с трудом верилось, что тонкокожий не задал стрекача, а решил прийти на помощь компаньону. Окрыленный надеждой, он катался по земле и отчаянно ревел, чувствуя, что спасение близко. Однако по мне лучше бы Гробур лежал и не дергался. Этим он значительно упростил бы свою эвакуацию прямо из-под носа законников.
        Едва я снизился над спеленатым ящером, как где-то позади раздался оглушительный хлопок. Это злосчастный баллон с криогенным туманом пропорол себе бок обо что-то острое и взорвался, устроив в округе маленькую локальную зиму. В спину дунул ледяной ветер, а в воздухе закружились крупные хлопья снега. И именно в этот момент на крыльцо «Летающего тэнки» выбежала Кайлина…
        Что ни говори, а порой судьба бывает весьма романтична. Уже и не чая встретить когда-нибудь бывшую возлюбленную, я, однако, вновь воочию свиделся с ней, да еще в такой фантастической обстановке. Как символично: в самый разгар лета мы оба вдруг очутились на заснеженном зимнем островке, чтобы пережить мимолетное свидание и вновь расстаться, то ли ненадолго, то ли навсегда… Не отстрели я собственноручно этот баллон, непременно решил бы, что это появление Кайлины - стервы с ледышкой вместо сердца - пробудило в ночи холодный ветер и заставило небеса обрушить на землю снег. А впрочем, было ли в действительности такое совпадение случайным?
        Романтическую атмосферу этой удивительной сцены портили всего две детали: бешеный рев турбошмеля и нацеленный мне в лицо криокастер Кайлины. Ей стоило лишь нажать на спуск, и в седле перехватчика вместо Торки Бикса тут же окажется ледяная глыба. Но майор Лэнс почему-то не стреляла, и это выглядело весьма странно.
        Ее взор был под стать пронесшемуся над нами ветру: столь же холодный и пронизывающий насквозь. Такими глазами хищники смотрят на угодившую им в когти жертву, на отлов которой ушло немало времени и сил. После этого жертве обычно перегрызают горло и с удовольствием ею лакомятся. Во взоре Кайлины горело именно это желание: растерзать Молниеносного Бикса на клочки. И все же что-то удерживало мою самую ненавистную подругу от насилия. Я бы прекрасно понял, будь ее заминка вызвана нерешительностью или жалостью. Однако и то и другое в глазах майора Лэнс отсутствовало начисто. Настоящая причина ее замешательства была известна, вероятно, лишь ей самой. Хотя и здесь нельзя сказать наверняка. Даже такие хладнокровные и расчетливые стервы, как Кайлина, могут иногда не отдавать отчета своим поступкам.
        А с другой стороны, какая разница, почему ее палец вдруг отказался нажимать на спусковой крючок. Некогда сейчас гадать, случайно это вышло или намеренно. Прежде всего, Кайлина - женщина, а стало быть, особа ветреная и непостоянная. Ее нежелание стрелять в меня может в любой миг радикально измениться, и Торки Бикс получит-таки свой заслуженный криоимпульс. Поэтому следовало ловить момент и пользоваться благосклонностью майора Лэнс, пока она не сменила милость на гнев.
        Прощай, Кайлина. Не скажу, что было приятно свидеться, но тем не менее спасибо за этот щедрый жест. Еще с десяток подобных щедрот с твоей стороны, и я, так уж и быть, перестану на тебя дуться…
        Злюка подцепил связанного ящера лапами, и я отдал турбошмелю приказ срочно взлетать и двигаться по направлению к югу. Продемонстрировать весь свой нынешний скоростной потенциал перехватчик пока не мог. Несомый им под брюхом груз снижал аэродинамические качества мутазверя. Да и устраивать брайхорнцу принудительную воздушную ванну такой интенсивности было бы слишком жестоко.
        Не успели мы оторваться от земли, как нам вослед ударило несколько криоимпульсов. Все они прошли на безопасном расстоянии, из чего следовало, что Кайлина - в данный момент с той позиции могла стрелять лишь она - намеренно промахнулась. Значит, она и впрямь нас пощадила. Для майора законников было невозможно выпустить случайно в молоко столько выстрелов, да к тому же на короткой дистанции.
        Занятная, однако, складывалась картина… Ну да ладно, некогда забивать голову несвоевременными догадками. Выпадет спокойная минутка, тогда и пораскину мозгами над поведением Кайлины, а сейчас надо срочно отрываться от погони. Если не сделать этого, обозленные мобильники, которые знали местность гораздо лучше меня, могли вызвать подкрепление и загнать нас в угол даже на своих стрекоптерах.
        А имперская полиция и без того к рассвету встанет на уши - тут и к оракулу ходить не нужно. Этой ночью наша дерзость пересекла все границы: мыслимое ли дело - второй раз за сутки вступить в конфронтацию с законниками, намять им бока и безнаказанно скрыться! Время бестолковых погонь завершилось. Ему на смену пришло время массовой, хорошо скоординированной облавы. Мне еще не доводилось попадать в эпицентр такой полицейской бури, и в связи с этим я испытывал вполне естественный мандраж.
        Около получаса мы летели на низкой высоте и заметали следы, петляя по скалистой пустоши. За это время я сумел немного приноровиться к модернизированному Злюке и попрактиковаться в маневрировании, исполнив пару-тройку простеньких финтов. Получалось более-менее сносно, но следовало еще поднабраться опыта. Прежде я летал на необузданных перехватчиках только по прямой и на дистанцию не более пяти километров - единственная гоночная дисциплина, в которой участвовали погонщики таких турбошмелей. Ты стартуешь, разгоняешь мутазверя со снятым ограничителем до предельной скорости и все оставшееся до финиша расстояние стараешься удержаться в седле и не позволить сопернику тебя обойти. Весьма агрессивное соревнование, где разрешены толчки и подрезания при обгонах. Кто-то в процессе гонки непременно сходит с трассы, и дай ему Боги остановить перехватчика до того, как тот во что-нибудь врежется. Азарт, море адреналина и неизменно высокие ставки - выше их на гонках в Шраме Самилданаха ставок не существует.
        Болтающийся под брюхом турбошмеля ящер играл роль своеобразного киля, который не позволял гнать во всю прыть, но облегчал вхождение в повороты. Надо сказать, брайхорнец стойко сносил все тяготы этого путешествия: не дергался, не рычал, не требовал отпустить его на волю и вообще вел себя таким паинькой, как никогда раньше. Я забеспокоился, не задохнулся ли он ненароком в своем несгораемом мешке, и начал подыскивать местечко для посадки.
        Большое хаотичное нагромождение скал подвернулось нам на пути очень кстати. Сброшенный с двухметровой высоты Гробур шмякнулся о землю, наверняка будучи уверенным, что я нарочно с ним так поступил. Между прочим, правильно подумал - не на такси летит, чтобы требовать от погонщика мягкой посадки. Но выказывать по этому поводу недовольство ящер, разумеется, не стал. Пока я приземлял Злюку у подножия ближайшей кособокой скалы и загонял мутазверя под один из ее козырьков, чтобы нас не засек полицейский паракрыл, герцог лежал и помалкивал. За время полета он успел прогрызть в мешке дырку, из которой теперь наружу то и дело вырывалось слабенькое пламя. Вид у Гробура был довольно жалкий, и в иной ситуации я бы непременно в красках описал ему, как он выглядит со стороны. Но сейчас у меня отсутствовало желание подначивать компаньона. Куда разумнее было воспользоваться ситуацией и задать ему пару-тройку актуальных вопросов, на какие он упорно не желал до этого отвечать.
        - Поздравляю, желтобрюхий: мы с тобой опять на свободе, и турбошмель все еще при нас. К тому же теперь он совершенно не обуздан и носится, как ты уже понял, гораздо резвее, чем раньше, - ввел я Гробура в курс дела, стягивая у него с головы мешок, но не торопясь распутывать сеть. - И поскольку то, что ты до сих пор летаешь со мной, а не с законниками, целиком и полностью моя заслуга, значит, Торки Биксу можно доверять, верно? Верно, я спрашиваю?
        - Допустим, тонкокожий, - проворчал ящер, в очередной раз безрезультатно попробовав разорвать путы. - Конечно, я польщен тем, что ты не удрал, как только началась заваруха, и вытащил меня из дерьма, когда я уж было решил, что мне конец. Но ты спас меня не затем, чтобы вернуть должок за побег с Рэдиса. Настоящая причина в том, что тебе просто-напросто невыгодно ссориться с нашей гильдией. Поэтому не будем пока говорить о безоговорочном доверии, идет? Давай снимай с меня эти веревки, и полетели отсюда!
        - Погоди, желтобрюхий, не торопись. - Я уселся рядом с ним на камень, будто усталый охотник возле пойманного зверя. - Кое в чем ты прав: я действительно испугался гнева Карадора больше, чем полицейских криоимпульсов. Но вот отбил я тебя у законников, лечу и думаю, а не совершил ли Торки Бикс самую большую ошибку в своей жизни? Может, зря я согласился на вашу авантюру? Стаптывал бы себе лагерные боты, долбил помаленьку камешки, платил бы келебра или вам этот поганый «налог на жизнь», авось, глядишь, и впрямь вышел бы на свободу лет через двадцать. Зато, как написано на том плакате при входе в каменоломню - «с чистой совестью». Смекаешь, о чем речь?
        - Нет! - рыкнул ящер. - Лучше говори напрямик - сэкономишь уйму времени.
        - Хорошо, - пожал я плечами. - Можно и напрямик… В таком случае повторяю свой вопрос, который я задавал вчера. И на сей раз не отпущу тебя, пока ты честно на него не ответишь. Итак, что за ледяную бомбу должна взорвать ваша гильдия в Рубине через двое суток? Мне плевать, желтобрюхий, если ты и твои братья решили разнести глубокой ночью стену какого-нибудь кристаллохранилища и до основания его обчистить. Однако с тем же успехом вы можете шарахнуть вашей бомбой средь бела дня посреди городской площади и прикончить тысячи цвергов. Женщин, стариков, детей… Я читал историю, герцог, и помню о том, что однажды войска Альянса Трех, и в частности ящеры, уже пытались сровнять Рубин с землей.
        - Это было во время Великой войны, - перебил меня Гробур. - Не одну сотню лет тому назад. В те годы уничтожение Рубина являлось стратегической необходимостью. С чего бы нам сегодня разрушать этот город?
        - Хоть Торки Бикс и не политический аналитик, но пару причин он тебе назвать сможет. Первая и самая элементарная. Цверги испокон веков грызлись с ящерами, а особенно с вашими теневыми гильдиями. Карадор осознает, что его организация распадается, а сам он катастрофически теряет авторитет. Поэтому, дабы сохранить честь, твой владыка решает в последний раз громко заявить о себе перед остальными гильдиями и тем самым с достоинством отойти в мир Предков. Мощный удар по заклятым врагам - чем не вариант для эффектного прощального заявления, не так ли?
        - Ерунда! - фыркнул компаньон. - Не вижу логики! Наша гильдия не практикует методы тотального террора в качестве мести за попранную честь!
        - …Есть и вторая причина, по которой Карадор может иметь зуб на цвергов, - как ни в чем не бывало продолжал я. - Однажды до меня дошел слушок, что Варрунг - тот самый брайхорнский маг, что провернул величайшую финансовую аферу всех времен, - являлся членом вашей гильдии. Ходят слухи, что именно полиция Блистающих земель схватила этого мага и упекла его на каторгу. Однако поговаривают еще кое-что. Якобы создатели нашей современной валюты - даймов - разработали технологию производства своих драгоценных камней, опираясь на магические секреты фальшивомонетчика Варрунга. А секреты эти были выбиты у него под пытками, что, конечно же, официально всячески отрицается, как и сам арест этого брайхорнца. Благодаря Варрунгу, гильдия Карадора в свое время вознеслась чуть ли не до небес. Ныне же на главном секрете вашего восхождения жируют правительства всех Семи рас, а вы прозябаете на каторгах и хоронитесь по норам на воле. По-моему, идеальный повод для жестокой мести тем, кто отнял у вас ваше сокровище. То есть цвергам. Я привожу тебя в их столицу накануне часа «Икс», ты с братьями шарахаешь там ледяную
бомбу, а потом хоть трава не расти… На остальной мир вам начхать, главное, чтобы в Брайхорне все вас уважали и говорили: «Ай да Карадор, вот так отомстил! Учитесь, желтобрюхие!» Ну а Торки Бикс попадет в учебники мировой истории как грязный пособник самых массовых убийц современности. Нет, герцог, мне такая слава задаром не нужна! Уж лучше зарой меня в безымянной могиле где-нибудь в песках Хайрана, чем я буду содействовать тебе в геноциде несчастных цвергов!
        - Вот болван! - вскипел Гробур и в бессильной злобе стукнул лбом о землю. - Ты только что потратил десять драгоценных минут на то, что нес мне идиотскую, абсолютно безосновательную чушь. Месть цвергам!.. Какая месть, тонкокожая твоя задница? Ты, Бикс, не историю изучал, а начитался дешевых бульварных романчиков! Карадор не собирался и не собирается ничего взрывать в этом проклятом Рубине, клянусь тебе кодексом нашей гильдии! Ну что, доволен?
        Да, слов нет - сильно сказано. Такими священными клятвами ящеры не разбрасываются, и уж коли она прозвучала сейчас из уст Гробура, значит, я просто обязан ему поверить. Иначе брайхорнцу будет нанесено страшное оскорбление, которое вкупе с тем, что я уже нанес герцогу, гарантированно подпишет мне смертный приговор по окончании этой туманной миссии.
        - А как же ледяной взрыв? - напомнил я Гробуру его давешние слова, брошенные в горячке над моим псевдотрупом. - Или, думаешь, я забыл, о чем ты вчера проболтался, когда я… прилег вздремнуть?
        Ящер прикрыл перепонками глаза и испустил унылый вздох - настолько протяжный, что, будь у меня кусок мяса, я успел бы за это время поджарить его на вылетающем из пасти Гробура пламени.
        - Карадор приказал посвятить тебя в детали рубинской операции, только когда мы прибудем на место, - наконец вымолвил герцог. - Но поскольку обстоятельства сложились так, что тонкокожий начал диктовать мне условия, я вынужден нарушить этот второстепенный приказ, чтобы не провалить исполнение основного. Мы с тобой летим в Рубин не для того, чтобы взрывать какую-то там «ледяную бомбу», что вдруг втемяшилась в твои крохотные мозги. «Ледяной взрыв» - это такой мутазверь. Но не обычный, а… совершенно уникальный. Аналогов ему в мире пока нет, а если в ближайшие годы и появятся, то очень немного. И нам с тобой поручено угнать этого мутазверя через двое суток в столице Блистающих земель. Вот такую партию тебе и мне придется разыграть, тонкокожий. И опаздывать к началу игры нам крайне не рекомендуется.
        - Мутазверь по имени «Ледяной взрыв»… - повторил я, напрягая память. Тщетно - это название мне ни о чем не говорило. По традиции магов-биоинженеров, они присваивают подобные уникальные имена либо экспериментальным мутазвериным особям, либо таким, которые существуют лишь в единственном экземпляре и никогда не запускались в серийное производство. И потому заявление Гробура об исключительности этого транспортного животного скорее всего являлось правдой. Из чего следовало, что гильдия Карадора имела все основания положить на него глаз - редкие штучные особи мутазверей стоили на черном рынке баснословные даймы. Разгуливающие на свободе братья моего компаньона нуждались сегодня в даймах, как в воздухе, - безбедная жизнь в подполье во все времена обходилась недешево.
        - Судя по названию, эта зверюга питается от аккумуляторов Дома Слушающих Воду, - вынес я заключение. - Что вообще представляет из себя этот «Ледяной взрыв»? Он бегает, летает или плавает?
        - И то, и другое, и третье, плюс еще и ныряет, - ответил Гробур. - Вдобавок не требует подзарядки аккумуляторов, потому что у него их нет.
        - Этого не может быть. - Я уверенно помотал головой. - Попытки создания универсальных амфибий ранее предпринимались, но редко когда заканчивались успехом. Рожденный плавать еще способен худо-бедно бегать посуху, но вот нормально летать может только на мощной магической подпитке. Иными словами, овчинка не стоит выделки - дешевле использовать обычный транспорт конкретного назначения. Поэтому гибриды так и не получили массового распространения. Но чтобы они вообще не имели аккумуляторов - это нонсенс. Очевидно, кто-то слил Карадору заведомо тухлую информацию.
        - Информация проверена, тонкокожий, можешь не сомневаться, - заверил меня ящер, после чего неожиданно осведомился: - Ты когда-нибудь слышал о битве у монастыря Тарл-Бэй, что случилась в середине прошлого века?
        - Кто ж в Истинной Империи о ней не слышал? - хмыкнул я. - Маги Велланского Союза считают ту битву самым суровым испытанием их магических способностей со времен конфликта Великих Домов, ведь это было наше первое противостояние с демонами. До той поры никто в мире не знал, откуда они появляются и как с ними бороться. Демонические орды подступили к Истадалу, в окрестностях начались резня и мор, было несколько крупных прорывов демонов за городские стены… Но потом объединенные силы магов Атрейи раскрыли причину катаклизма, оттеснили демонов к монастырю Тарл-Бэй и сумели изгнать их обратно - в тот потусторонний мир, откуда они якобы и пришли… Но какое отношение к нашей проблеме имеет заваруха полуторавековой давности?
        - Самое непосредственное, - ответил компаньон. - В ходе той битвы не все демоны были изгнаны обратно. Некоторые из них увязли в магических ловушках и были взяты в плен для исследования. Одно такое чудовище угодило к велланским биоинженерам, и те сумели за полвека превратить его в мутазверя… или мутадемона, если быть точным.
        - Шинтай меня побери! Вот это новость! - В волнении я встал с камня и заходил взад-вперед перед связанным ящером. Потом спохватился, что моя бесцеремонность перешла всякие границы (просто удивительно, как у Гробура еще хватало терпения сохранять хладнокровие), и избавил желтобрюхого от пут при помощи энергорезака, взятого в инструментальном отсеке Злюки.
        В «Летающем тэнки» герцог бросился прорываться через полицейское оцепление, не забыв прихватить с собой кошель и путевую сумку. Повязавшие ящера мобильники не смогли конфисковать у него вещи, поскольку сначала опутали преступника тройной сетью и лишь затем навалились на него гурьбой. Поэтому весь наш скудный багаж также остался при нас, в том числе и купленный Гробуром у Кэгуна кислород. К нему первым делом и потянулся ящер, как только получил долгожданную свободу.
        Пока компаньон припадал к баллончику и чихал огнем, приводя себя в форму, я обдумывал рассказанную им историю, пытаясь поверить, что она - не миф. Демоны!.. Что мне вообще известно о них? Да практически ничего. Существа из иного мира, которые каким-то образом прорвались в наш, обнаружили, что он для них вполне подходит, и решили обосноваться здесь, взявшись попутно истреблять коренных обитателей и устанавливать свои порядки. Не выгорело. Аборигены с такими порядками не согласились и вместо этого истребили своих истребителей. Помнится, дедушка рассказывал мне о тех страшных днях, когда Истадал угодил в демоническую осаду; о душераздирающих воплях, что днями и ночами сотрясали окрестности города; о битвах стражников и магов с загадочными интервентами, чья природа была абсолютно иной, и близко не похожей на нашу… Сроду не предполагал, что из демона - этого кровожадного кошмара, заключенного в эфемерное тело, - можно сотворить транспортное существо. Но, как оказалось, для наших доблестных биоинженеров нет преград ни в этом мире, ни в демоническом.
        - Что тебе еще известно о «Ледяном взрыве»? - поинтересовался я, когда Гробур надышался «кислого» и снова стал готов к общению. - Выкладывай все, что знаешь, - чем больше я выясню о мутадемоне до того, как с ним познакомлюсь, тем проще мне будет установить контакт с этой тварью. Если она питается не от стихийных аккумуляторов, то тогда чем нужно ее подкармливать? Людьми? Ящерами? Или, может быть, цвергами?
        - Будь у тебя побольше мозгов, тонкокожий, ты догадался бы об этом по имени, которое биоинженеры дали своему детищу, - ответил Гробур, разминая затекшие от долгой неподвижности члены. - «Ледяной взрыв» - это символический сгусток всех стихий, причем в крайнем их проявлении. Не скажу за всех демонов, с которыми когда-то воевали наши маги, но те, что угодили в их ловушки, являлись настоящими полистихийными существами. Они способны замыкать на себе сразу четыре энергетических поля - водяное, огненное, воздушное и земное, - и стабильно удерживать их неограниченное количество времени. Оттого поначалу демоны и считались непобедимыми. На любую стихийную атаку они всегда выставляли непробиваемый контрстихийный щит. Это казалось совершенно немыслимым, но сидов им обхитрить все равно не удалось. Велланские умники умудрились заключить эфемерного демона в искусственное тело - своеобразную тюрьму, откуда ему уже не скрыться, - и заставили его подчиняться командам. Ну а создать на этой основе транспортное существо уже не составило особого труда. Мы с тобой угоним мутадемона и сдадим его очень богатому
покупателю. Ты получишь свою долю и можешь гулять на все четыре стороны. Или даже попробовать наняться погонщиком к новому владельцу «Ледяного взрыва» - как тебе угодно.
        - Заманчивое предложение, - ответил я, гадая, в чем кроется подвох. То, что он там есть, я не сомневался: компаньон явно что-то недоговаривал. - Значит, просто угнать и перепродать… Но почему угон должен произойти не раньше, не позже, а именно через два дня?
        - Что, Бикс, на каторге всю память отшибли? Уж кому-кому, а тебе ли не знать о том, что спустя трое суток после ночи Злого Знамения в Рубине проводится ежегодная мутазвериная выставка «Межконтинентальный Перекресток». Там собираются биоинженеры со всех материков и привозят с собой все свои новые изобретения. Цвергские власти делают на этом сборище просто бешеные даймы.
        Ну конечно! Я хлопнул себя по лбу: действительно, и как Молниеносный Бикс мог про такое забыть. Прежде мне со своей репутацией путь на «Перекресток» был заказан даже в качестве зрителя: слишком много полиции стягивалось в Рубин в преддверии ежегодной транспортной выставки. Но за газетными репортажами с места событий я непременно следил. Как любой фанат своего дела, я всегда держал нос по ветру и стремился выведать побольше обо всех мутазвериных новинках.
        - Угнать «Ледяной взрыв» возможно только во время демонстрационного парада, что проходит по центру города, - продолжал знакомить меня с деталями предстоящей операции Гробур. - Суета и большое скопление народа играют нам на руку - законникам трудно уследить за всем, что происходит вокруг. В любое другое время мутадемон тщательно охраняется, и подобраться к нему еще труднее, чем к сейфам рубинского кристаллохранилища. Как именно осуществить угон, тебе виднее. Я сообщил всю известную мне информацию.
        - Захват мутадемона в воздухе, на глазах сотен полицейских и тысяч свидетелей… - Я удрученно поцокал языком. - Не будь у нас перехватчика, я бы сказал, что такое неосуществимо в принципе. Но со Злюкой можно и рискнуть. Сегодня он готов потягаться в скорости хоть с драгокрейсерами, хоть с мутадемонами.
        - Я рад, что тонкокожий не разуверился в себе, - кивнул ящер. - И то, что мне не надо насильно заставлять тебя помогать нам. Не бойся, Бикс: сделаешь все как положено - внакладе не оставлю… А теперь полетели: вон, и рассвет занимается.
        - До рассвета еще далеко, - мрачно заметил я, поглядев на фиолетовую зарницу, которая возникла на горизонте пару минут назад. В отличие от компаньона, я точно знал, что это за атмосферное явление. - Но вылетать действительно пора. К восходу мы должны любой ценой попасть в Истадал.
        - В Истадал?! - изумленно переспросил Гробур. - Ты что, безумец - соваться на необузданном турбошмеле в столицу Истинной Империи?
        - Не исключено, желтобрюхий, - не стал отрицать я. - Психиатр, который обследовал меня перед отправкой на каторгу, тоже до конца так и не выяснил этого. Но если до утра мы не попадем в город, то непременно угодим в полицейский Трал. Как давно ты чувствовал себя рыбешкой, герцог? Готов к новому заплыву? Сходи облегчись: в ближайшее время остановок не предвидится. К вечеру сегодняшнего дня либо нас с тобой соскребут по кусочкам с крыш Истадала, либо мы увидим-таки эти проклятые пески Хайрана! Иного не дано! Или я не Торки Бикс!..

8
        Насчет рыбешек я, пожалуй, в самую точку подметил. Когда имеешь дело с Тралом, и впрямь ощущаешь себя маленькой беззащитной рыбкой, за которой гоняется чуть ли не вся рыболовная флотилия. Сужу по рассказам, а не по личному опыту - в данном вопросе его у меня пока не было. Но кое-кому из моих бывших приятелей-погонщиков доводилось попадать в такую передрягу, и конец их злоключениям всегда выпадал одинаково плачевный. Трал настигал неудачливых беглецов, едва те обнаруживали себя, и предавал своих жертв в руки законников, неизменно сопровождавших развернутую в боевой порядок команду тральщиков.
        Трал являлся целой ловчей системой, в которую были включены как обычные отряды мобильников, так и специальная бригада магов. В их обязанности входило создание широкомасштабной подвижной сети, сплетенной из энергетических лучей и растянутой, по обыкновению, на несколько километров. Она вздымалась в небо более чем на километр и двигалась вперед единым фронтом со скоростью несущих ее десантных махолетов. Каждый из них перевозил на себе группу магов-тральщиков, а всего этих крылатых мутазверей выстраивалось в ряд около десятка. Группы объединяли усилия и создавали огромную магическую конструкцию, именуемую Тралом.
        Проскочить через него незамеченным не удавалось ни одному транспортному животному, пари оно в небе или находись без движения на земле. Помимо того что создателям Трала поступала вся информация об обнаруженном ими объекте, столкновение с энергетической сетью ненадолго блокировало нейроконтакт между погонщиком и мутазверем, отчего последний, повинуясь инстинкту, тут же останавливался. Затем невиновные соответственно отпускались, а нарушители закона переходили на попечение мобильникам, неотступно следующим за Тралом.
        И в чем же проблема, спросите вы. Неужто Торки Бикс, имея в распоряжении модернизированного турбошмеля, не сумеет удрать от медленно плывущей по воздуху полицейской ловушки? Да запросто, отвечу я. И добавлю - но только от одной или максимум двух. Когда же законники вводили в действие три и более Трала, оцепляя ими зону поиска по периметру, уйти от них являлось крайне проблематично, не сказать хуже - нереально.
        Учитывая нынешнюю скорость полета Злюки - а Кайлина непременно выяснит, зачем мы заскакивали в гости к Алек-Пету, - круг наших поисков охватит довольно внушительную площадь. Бесспорно, будут подняты по тревоге все маги-тральщики Истинной Империи, что на моей памяти случалось крайне редко. Команды загонщиков оперативно выстроятся в огромную окружность и начнут сворачивать ее в спираль, отчего по мере уменьшения оцепленной территории кольцо Тралов будет становиться все многослойнее и толще. Нечто подобное, только не в таких глобальных масштабах, довелось пережить одному моему знакомому. Когда в итоге наброшенная на него законниками магическая петля полностью затянулась, нарушителя окружала непроходимая, тройная стена Тралов и такое количество полиции, что он без раздумий предпочел сдаться добровольно.
        Говоря начистоту, я до последнего надеялся, что законники ограничатся лишь крупномасштабной операцией с привлечением к нашей поимке одних мобильных отрядов и перехватчиков. Но как только горизонт осветило фиолетовое зарево, я расстался с последней надеждой разыграть с полицией лихие салочки. Отныне, с какой бы скоростью и куда мы ни улепетывали, нам предстояло рано или поздно наткнуться на один из Тралов, что начали стягиваться в гигантскую петлю, едва мы покинули
«Летающий тэнки». Пережив кратковременную ностальгическую слабость при встрече с бывшим любовником, Кайлина стряхнула с себя наваждение и взялась за наш отлов с еще большим рвением, нежели час назад.
        Я не собирался метаться вдоль южного сектора петли в поисках прорехи, что вывела бы меня к Хайрану, поскольку точно знал, где вскоре возникнет такая прореха. Истадал! Расположенная на юго-востоке от нас столица Истинной Империи. Многонаселенный город находился отсюда совсем недалеко, поэтому автоматически попадал в очерченную майором Лэнс зону нашего блокирования. Магическая петля затягивалась, и, по приблизительным оценкам, к утру двигающиеся с юга Тралы достигнут стен Истадала. Но дальше командам тральщиков придется организовать в энергетической сети просвет. Прогонять Трал прямо по столичным улицам законники не осмелятся, ибо это полностью парализует движение в городе и вызовет массовое недовольство жителей.
        Гробур прав: в нашем положении лететь в Истадал являлось чистой воды безумием. Как хотелось думать, мнение законников совпадет с точкой зрения брайхорнца, и полиция, прикинув мизерные шансы нашего появления в столице, не станет устраивать в ней беспорядки, пуская по городу Трал. Я предполагал, что ширина бреши будет ограничена восточной и западной стенами Истадала. Технология установки этой ловушки позволяла достаточно точно выверить ее параметры. Поэтому я не дерзнул приближаться к краям просвета, надеясь проскочить через Трал впритирку к городской стене. Безумец Бикс поступил куда проще. Взяв ровный, как стрела, курс на Истадал, я вознамерился с наглой мордой промчаться прямо по городу, невзирая ни на какие препятствия. Тем паче что ранним утром транспортный поток в столице был наименее плотным, чем в остальное время суток.
        На подлете к Истадалу я получил подтверждение своим догадкам. Теперь не одна сторона горизонта светилась фиолетовыми отблесками, а весь он полыхал ярким заревом. На его фоне даже разгорающийся восход смотрелся бледно, как плохо закрашенное ругательство на заборе. Тральщики планомерно сужали круг поисков, полагая, что сейчас Молниеносный Бикс в панике мечется во все стороны, ища выход из ловушки. А то и вовсе признал свое поражение: бросил мутазверя и позорно пустился в бега пешим ходом.
        Но Бикс не паниковал и не помышлял о том, чтобы расстаться со Злюкой. Едва я засек быстро наступающий с юга фиолетовый фронт, как сразу сбавил скорость и посадил турбошмеля на вершине поросшего лесом холма. Здесь нас нельзя было заметить, а мы, напротив, имели отличную возможность наблюдать за столицей и надвигающимся на нее Тралом.
        Кидаться в истадальский муравейник очертя голову было чревато опасностью погубить и без того шаткий план. Вначале требовалось подгадать момент, когда нам следует пересечь городскую черту. Покинь мы укрытие, как только ловушка будет разорвана, и тральщики, прознав о нашей выходке, вмиг отведут сеть назад и заделают брешь, прежде чем мы пересечем столицу. Просиди мы на холме дольше оптимального срока, и Трал сомкнется перед нашим носом до того, как мы достигнем городских стен.
        Произвести точный расчет в таком сомнительном деле было сложно, и я решил довериться интуиции. Как и прогнозировалось, высоченная фиолетовая стена разделилась надвое и начала огибать Истадал с запада и востока со скоростью махолетов, на которых перемещались тральщики. Дождавшись, когда они оставят позади себя две трети города (Гробур за это время извел меня своим нетерпеливым
«Ну что?!»), мы вскочили в седла и во весь опор помчались к столице. Набранная мной скорость была не меньше той, что я развивал в каньоне Шрам Самилданаха. И пусть сегодня мне в спину не дышали озлобленные соперники - столичную полицию я в расчет не брал, - добраться до финиша в этой гонке было на порядок сложнее, чем в каньонной.
        Великий город Истадал! Надеюсь, ты простишь своего уроженца за то, что после долгой разлуки он ворвался на твои улицы столь неблагодарным манером. Хотя, с другой стороны, не твои ли власти осудили Торки Бикса на двадцать пять с половиной тысяч блоков руды, читай - растянутую на годы смерть от каторжного труда? Поэтому незачем мне извиняться перед Истадалом за причиненное беспокойство. Те жуткие минуты, которые пережил этим солнечным утром один из столичных проспектов, не шли ни в какое сравнение с ужасом, что был уготован мне на Рэдисе, задержись я там на весь отмеренный приговором срок.
        Петлять по столичным улицам - означало терять жизненно необходимую скорость, и я направил Злюку прямиком на проспект Союза, что пролегал с севера на юг через весь Истадал. Каждый крылатый мутазверь, пересекающий городскую стену, был обязан сбрасывать скорость и, во избежание беспорядка, пролетать через верхнюю половину лишенных арки ворот. После чего прибывшим в город погонщикам предписывалось неукоснительно соблюдать правила дорожного движения: двигаться строго по воздушным коридорам, проложенным параллельно улицам; следить за знаками, вывешенными на многочисленных аэробуях; не превышать разрешенную скорость и совершать посадку только на специальных площадках. В общем, делать все то, что у любителя быстрой езды Торки Бикса всегда вызывало тоску и зевоту.
        Сегодня я намеревался осуществить свою давнюю сокровенную мечту и, отринув скучные правила, показать истадальским законникам, чего они лишают таких свободолюбивых личностей, как я. История не помнила прецедента, чтобы погонщик носился по столице на необузданном турбошмеле (по крайней мере, я наверняка слышал бы о подобном беспределе), и было вдвойне приятно, что именно мне предстояло установить этот своеобразный рекорд.
        В связи с прохождением Трала через окрестности города местная полиция пребывала в состоянии повышенной готовности. И хоть законники не рассчитывали всерьез на наше появление в Истадале, тем не менее исправно повыгоняли на улицы дополнительные патрульные экипажи и команды перехватчиков. Продравшие спозаранку глаза горожане с любопытством взирали из окон на полицейскую суету и синеющую на горизонте громадную магическую сеть. То-то сегодня пойдут гулять по Истадалу слухи и кривотолки, одни безумнее других. Не исключено, что уже к обеду кто-нибудь из «всезнающих экспертов» объявит наше хулиганство, ни много ни мало, вторым нашествием демонов или началом новой мировой войны. Вспышки подобных сплетен будоражили столицу постоянно, так что правильно заметил Гробур: из всех Семи рас у «никчемных человечков» и впрямь самые длинные языки.
        Пересечение нами городской стены фактически включило кнопку общей полицейской тревоги. С прилегающих к проспекту Союза улиц тут же повыскакивали патрульные стрекоптеры и турбошмели. Не успели мы пронестись и пяти кварталов, как количество законников на нашем пути превысило количество обычных граждан, спешащих по делам в этот ранний час. Маневрировать стало значительно сложнее, и я, отринув все посторонние мысли, сконцентрировался лишь на этом процессе.
        Окружающий мир превратился сейчас для меня в калейдоскоп блеклых красок, которые художница Скорость размазала небрежными штрихами параллельно нашему курсу. В их пеструю и в чем-то даже гармоничную мешанину постоянно вклинивались яркие световые всполохи. Это обвешанные сигнальными маяками мутазвери законников двигались по проспекту в одном направлении с нами. Преграждать путь Злюке они и не пытались, ибо знали, кто сидит за его мнемопультом и что кордоны не остановят Торки Бикса, а лишь подвигнут его на рискованный обходный маневр. В этих местах стиль моего вождения был достаточно изучен. Поэтому вряд ли мобильники решатся усугубить и без того взрывоопасную аварийную ситуацию, кторую я сотворил на проспекте Союза.
        Наоборот, судя по поведению законников, они взялись спешно расчищать нам дорогу, убирая с проспекта весь попутный и встречный транспорт. Забавно, но столичная полиция мне вовсе не препятствовала, а даже помогала. Вот что значит припугнуть их как следует! Насчет Трала можно больше не переживать: еще немного, и мы проскочим в брешь, оставив энергетическую сеть за спиной. Ну а прорвав оцепление, я вновь обрету полную свободу и возможность двигаться прямиком на Хайран.
        Однако законники отнюдь не приветствовали мои планы на будущее. Я ожидал от полиции много различных каверз и в принципе был готов ответить на каждую из них соответствующим финтом. Но преследователи выкинули такое, чего я от них никак не ожидал. А когда это случилось, сразу стало понятно, что они не только предвидели наш прорыв через Истадал, но и успели выработать схему нашей поимки прямо в черте города.
        Назвать такое спонтанной тактикой было бы сложно - для случайности все было слишком хорошо организовано. Обнаружив в Трале заветную брешь, я на радостях сразу же списал эту угрозу со счетов. Как выяснилось, зря. Когда до просвета оставалось всего ничего, он просто взял и исчез. Мгновение, и гигантское, шириной с целый город, чистое пространство оказалось напрочь перекрыто энергетической сетью. Фиолетовая полупрозрачная стена нарисовалась прямо перед нами, и разминуться с ней уже было нельзя.
        Четкий, разыгранный с точностью до секунды сценарий законников сработал безукоризненно. Вблизи Трал представлял из себя лишь тонкий, полностью проницаемый световой экран, который мы пересекли без малейших затруднений. Гробур при этом наверняка ничего не почувствовал, а вот меня по ладоням словно доской огрели, отчего те мгновенно утратили чувствительность. И как следствие этого исчезла связь с буфером обмена нейроимпульсами. Сам буфер, где я только что прописал ряд очередных команд, подвергся полной очистке, после чего Злюка потерял контакт с погонщиком и, повинуясь инстинкту, начал сбрасывать скорость и готовиться к остановке. А в Трале позади нас вновь образовалась брешь, дабы идущий следом полицейский транспорт сумел беспрепятственно настичь преступников.
        Все это явилось для меня полной неожиданностью, но когда я осознал, что произошло, мы уже замедляли ход и снижались. В среде погонщиков-нелегалов постоянно велись споры о том, способен ли Трал разряжать мутазвериные аккумуляторы или это всего лишь байки. И вот я получил совершенно однозначный ответ на данную загадку: да, способен. Магическая сеть лишила Злюку мощной энергетической подпитки, без которой его силы моментально иссякли. Теперь их хватало только на то, чтобы совершить более-менее безопасную посадку, не говоря уже ни о каком полете и маневрировании.
        Полицейские стрекоптеры и турбошмели заполонили проспект и теперь неслись к нам со всех сторон. Я ощущал, как ладони вновь понемногу обретают чувствительность и нейроконтакт с перехватчиком восстанавливается. Но с разряженными аккумуляторами Злюка мог исполнить лишь те команды, что не требовали от него больших энергозатрат. Вот где пригодился бы мута-зверь, оснащенный батареями от Дома Говорящих с Ветром! Лишился энергии - высунул зарядный датчик, и - вперед, на прямой подпитке. Пусть не так быстро, как на аккумуляторах, но и то хлеб…
        Постойте-ка, а мы чем хуже? Наш Злюка хоть и не умеет глотать ветер, зато позади меня расселся такой источник огня, который с легкостью заменит собой два обычных костра. Эх, боялся я раньше обращаться к герцогу со столь деликатным предложением, но уж коли нужда подперла, пусть смиряется с участью зарядного устройства.
        Я заставил турбошмеля выпустить энергокабель, изловил его и протянул датчик беспокойно озирающемуся Гробуру.
        - Хватай это, желтобрюхий, суй в пасть и дыши как можно жарче! - проорал я затем. - А иначе далеко не улетим! Суй, кому говорят!
        Брайхорнец заколебался, но смятение его продлилось недолго. Компаньон без подсказок сообразил, что наши дела плохи и на обсуждение моих приказов у него нет времени.
        - О, Анадор! - взмолился ящер, прежде чем прикусить датчик энергокабеля. - Клянусь, Бикс, если кому-нибудь об этом расскажешь, я разорву тебя пополам!
        Законники были уже близко, когда наше снижение сначала прекратилось, а потом понемногу перешло на взлет. Гробур догадался, что скорость зарядки аккумуляторов напрямую зависит от его усердия, и засопел так, словно его заставили надуть аэробуй, причем отвели на это крайне малый срок.
        Старания ящера не пропали даром. Энергия медленно, но верно потекла в стихийные батареи, и хоть вся она сразу же уходила на разгон, Злюка начал восстанавливать силы и заработал крыльями с прежней отдачей.
        Между тем законники поняли, что их коварный план дал осечку, и навалились на нас, словно умирающий от жажды рой арраунов на единственный в округе резерварий. Преследователи не имели права применять в городе бортовое оружие, но шарахать в нас криоимпульсами им никто не запрещал. Я не желал быть подстреленным разом из множества кастеров, поэтому решил стряхнуть с себя эту агрессивную свору. Турбошмелю пока не хватало энергии для полноценного разгона, но для маневрирования на средней скорости Злюка вполне дозрел.
        Как раз в этот момент проспект Союза вышел на площадь Восьми дворцов - далеко не самую крупную в Истадале, но выделяющуюся оригинальной архитектурной деталью. Окружающие площадь дворцы принадлежали членам одного богатого имперского клана и соединялись между собой сложной эстакадой, выстроенной над площадью в виде восьмиконечной звезды. В точке пересечения ее лучей-мостов была сооружена большая площадка с фонтаном и сквериком. А под звездой и над ней протекало обычное уличное движение, в настоящий момент перекрытое полицией.
        Мы могли пересечь площадь Восьми дворцов напрямик, не снижаясь, и продолжить бегство по проспекту, но обложившие нас законники спешно перестраивались, чтобы открыть по нам организованный огонь, а самые нетерпеливые из них уже пугали нас предупредительными импульсами. Поэтому нам следовало слегка отклониться от курса, чтобы избавиться от нежелательного эскорта и восстановить статус-кво.
        - Поддай жару, желтобрюхий! - подстегнул я компаньона, и без того сопящего, словно кузнечный мех. А затем резко уронил перехватчика в пике, вклинившись точно в интервал между полицейскими турбошмелями, чьи погонщики намеревались подморозить Злюке брюхо.
        Процессия мобильников еще не среагировала на мои выкрутасы, а мы уже нырнули под эстакаду, где в данную минуту было совершенно пустынно - похоже, все окрестные полицейские гонялись за нами поверху. Выйдя из пике, я отправил перехватчика в круговой полет по площади, дабы тот продолжал набирать ускорение, словно в гигантской центрифуге. Злюка начал чертить круги, с каждой секундой разгоняясь все сильнее и сильнее.
        Когда к нам на арену наконец пожаловали первые законники, мы успели трижды облететь площадь. За это время мой подопечный почти восстановил былую скорость, и едва у нас на пути возникли первые помехи, я моментально изменил курс, буквально вышвырнув турбошмеля из этой импровизированной центрифуги обратно на проспект. Злюка вырвался на волю, словно камень из раскрученной пращи, и вмиг оставил позади суетящуюся над площадью полицейскую свору. Гробур «надышал» достаточно энергии, чтобы мы могли продолжить бегство в прежнем темпе, и теперь уж точно никакой Трал не мог нам помешать.
        Нам требовалось около пяти минут, чтобы покинуть Истадал и взять курс на Хайран. Однако на окраине столицы у нас на пути возникла еще одна серьезная преграда. Правда, в отличие от вероломной выходки тральщиков эта проблема не являлась для меня сюрпризом, и на сей раз законникам не удалось застать Торки Бикса врасплох.
        Впрочем, у них это при всем желании не получилось бы. Двигающийся за Тралом крупный отряд полиции не мог просто взять и раствориться в воздухе, как энергетическая сеть. Мобильники выстроились в боевой порядок на выезде из города, и каждый из крылатых полицейских мутазверей нес на борту полный боекомплект. Отряд перекрывал просвет в Трале, ожидая, когда тральщики минуют столицу и заделают брешь, чтобы догнать их и продолжить планомерное движение на север. Учиненный нами на проспекте Союза беспредел явно не остался незамеченным этой группой прикрытия. Иначе с чего бы законники сконцентрировали силы именно на этом участке бреши, а не растянули их в цепь по всей ее ширине?
        То, что не удалось столичным полицейским, намеревались осуществить их коллеги с юга; тральщики, подступившие к Истадалу, прибыли явно с южного направления. Вооруженные до зубов, эти мобильники и не думали гоняться за нами. Сейчас мы являлись для них всего лишь мишенью, которую следует уничтожить, положив тем самым конец этому чересчур затянувшемуся вояжу беглых каторжников по Империи. На нас нацелились стволы десятков скорострельных спеллганов, и не измени мы срочно курс, то наткнулись бы на такой плотный огонь, что после него на землю не упало бы ни одного нашего клочка. От Торки Бикса, Гробура Двадцатого и турбошмеля Злюки осталась бы только кучка пепла, да и та вмиг развеялась бы по ветру.
        Облетать развернувшийся в воздухе, как на стрельбах, отряд с флангов было бы бесперспективной затеей. В этом случае мы теряли скорость и слишком долго маячили бы в зоне поражения. А уж усомниться в стрелковом мастерстве мобильников повода не было. У нас оставался один выход: отправиться туда, где еще имелось много пространства для маневра.
        Не дожидаясь, пока командир отряда прикажет открыть огонь, я направил Злюку по крутой траектории вверх. На тот момент наш модернизированный перехватчик вновь достиг своего скоростного предела и взлетал гораздо стремительнее, чем это было бы на обычном турбошмеле. Уверен, мобильники еще никогда не наблюдали наяву подобных головокружительных взлетов. На такое не были способны даже драгокрейсеры: мощные, хорошо вооруженные, однако не слишком легкие на подъем боевые мутазвери. Увеличь я угол восхождения еще ненамного, и вовсе вошел бы в свечу - такую, какую я демонстрировал мобильникам на Рионане, перед тем как исполнить «кувырок пьяницы».
        Командир законников явно решил, что я планирую перескочить их строй, выведя турбошмеля на его летный потолок. Не открывая огонь, отряд быстро перестроился в воздухе из вертикального порядка в более удобный горизонтальный и тоже дружно пошел на взлет, собираясь расстрелять нас в поднебесье. При огневом потенциале этой группы, она могла создать над собой непроницаемую энергетическую завесу, прорваться сквозь которую я однозначно не сумел бы. Строй законников расположился в сотне метров от земли, динамический потолок перехватчика пролегал в два раза выше. Мобильники были об этом прекрасно осведомлены и небось уже посмеивались над нами, представляя, как мы вот-вот превратимся в облачко пепла на лазурном утреннем небосклоне.
        Сказать по правде, практически вся известная погонщикам информация о летных потолках крылатых мута-зверей не соответствует истине и в основном является укоренившимися в сознании предрассудками. Инструкторы погонщицких школ пугают каждое поколение молодых курсантов чудовищными ветрами, что ревут на высоте свыше двухсот метров и способны шутя перевернуть кверху брюхом даже тяжеленный махолет и драго-крейсер. Из года в год наставники повторяют на занятиях эти, казалось бы, прописные истины, и неудивительно, что сами давно приняли их за догму.
        Однако с трудом верится, что кто-либо из нынешнего поколения инструкторов самолично достигал того ужасного потолка, коим они любят стращать впечатлительную молодежь. Я не раз беседовал на эту тему как с собратьями-нелегалами, так и с обычными работягами-погонщиками и неизменно приходил к выводу, что мало кто из них отваживался проверять на практике, насколько действительно высоко могут подниматься крылатые мутазвери.
        Торки Бикс проверял, и не однажды. И потому может с уверенностью заявить: выдаваемые нам за непреложные истины, пиковые летные характеристики, в частности, турбошмелей, несколько занижены. Оно и понятно: наставники погонщицкой школы обязаны прививать воспитанникам любовь к их будущим подопечным и ответственность за них. Крылатые транспортные животные стоят огромных даймов, и далеко не каждый погонщик способен купить личного мутазверя. Подавляющее большинство нашего брата всю жизнь работают по найму на казенном транспорте, и лишь самые упорные выбиваются из этого ряда, становятся высокооплачиваемыми
«вольными стрелками». Поэтому одной из задач инструкторов является приучение курсанта беречь в первую очередь чужую собственность. И лишь во вторую - собственную голову, ибо при утрате хозяйского мутазверя голова погонщика, фигурально выражаясь, так или иначе покатится с плеч.
        Расхожий миф о летных потолках мутазверей принадлежит именно к таким ограничительным инструкциям. Твердо усвоив в школе, насколько опасны полеты на предельной высоте, погонщик ни за что не сунется в те выси на вверенном ему нанимателем дорогостоящем транспорте. И лишь таких любознательных типов, как Торки Бикс, нелегкая все время заносит в поисках неизведанных путей туда, куда ни один нормальный человек сроду не сунет свой нос.
        Упаси Боги, я вовсе не собираюсь ниспровергать истину о том, что летать на турбошмеле выше двухсот метров - смертельно опасное занятие. Так оно на самом деле и есть. Зеленого и необстрелянного выпускника погонщицкой школы та высота однозначно убьет. Но матерый погонщик, в случае крайней нужды, может рискнуть превысить допустимый потолок полета. Тем более что перехватчик без проблем выдерживает такие нагрузки и способен в умелых руках достичь воистину заоблачной высоты. На что я и замахнулся, стремясь удрать как можно дальше - а точнее, выше - от спеллганов преградившего мне путь полицейского отряда.
        Главная и единственная проблема такого рода полетов - свирепые и никогда не утихающие ветра, чьи шквальные порывы атакуют погонщика со всех направлений. А как же высота, спросите вы? Наивный вопрос. Для хрупкого, в отличие от, скажем, ящеров или келебра, человеческого тела даже падение со стула порой представляет серьезную опасность. Поэтому для тех, кто обучен управлять крылатыми мутазверьми, не играет особой роли, откуда падать: со стандартной стометровки или с куда большей отметки. А вот насчет ветра здесь действительно следует волноваться. По закону подлости, эта непредсказуемая стихия имеет привычку набрасываться на тебя оттуда, откуда ты ее совсем не ждешь. И хвала Эрену, если тебе удается вовремя среагировать на ее атаку.
        Полиция открыла огонь, когда поняла, что мы и не думаем останавливать наш стремительный взлет. Ударившие нам вслед импульсы лишь подстегнули меня продолжить штурм небес, хотя Злюка и без того уже двукратно перепрыгнул отведенный ему инструкцией потолок. Почувствовав, что набранная нами инерция падает, а буйство ветра, наоборот, усиливается, я слегка понизил угол подъема, но прекращать задуманное не собирался.
        Импульсы, что пронизывали вокруг нас атмосферу, походили на яркий, бьющий снизу вверх радужный дождь. Только мне вовсе не хотелось попадать под его рассеянные в воздухе разноцветные струи. Вести прицельный огонь чуть ли не вертикально вверх - именно таковым являлось на данный момент наше положение относительно боевого порядка врага, - законникам было сложно: бортовые спеллганы обладали ограниченным углом поворота. Для наиболее продуктивной стрельбы противникам требовалось двигаться за нами и палить Злюке в хвост. Но мобильникам было уже поздно взлетать и пускаться в погоню. До этого их мутазвери болтались на месте, и теперь, чтобы набрать необходимую для преследования скорость, мобильный отряд должен был долго разгоняться. А я, как только определил, что темп взлета падает, тут же накренил нос перехватчика вниз и направил Злюку по плавной нисходящей траектории к земле.
        Ветры, царившие на этих бескрайних просторах, будто ополчились на интервентов и всем скопом решили растерзать их на части. Однако верховодила здесь все же одна воздушная стихия - та, что налетала с востока и била нас в левый бок. Сориентировав перехватчика по ветру так, чтобы его не перевернуло и не снесло к западу, мы с Гробуром, который был теперь обречен до конца полета служить зарядным устройством, в очередной раз подстегнули Злюку и, словно с горочки, плавно помчались обратно к земле.
        Предпринятый нами маневр был подобен гигантскому прыжку над головами выстроившихся для расстрела палачей. Исполосовав небо импульсами, они все-таки зацепили несколько раз по касательной Злюку, а однажды умудрились угодить ему молнией точно в защищенное обтекателем брюхо. К счастью, металл не прогорел, но электрический разряд тряханул турбошмеля и нас за компанию с ним так, что вставшие у меня дыбом волосы приподняли шлем, а мышцы свела судорога.
        Транспортные животные не чувствуют боли - биоинженеры в обязательном порядке блокируют им эту реакцию, - однако способны оценивать характер полученных повреждений. И поскольку мутазвери - это все-таки живые существа, они тоже страдают, когда испытывают по отношению к себе насилие. Недовольство задетого молнией Злюки передалось и мне, поэтому я пережил сейчас двойную порцию негативных ощущений. Что поделать - таковы недостатки нейроконтактного управления. Ты становишься со своим мутазверем единым целым - это облегчает вождение и одновременно увеличивает твою эмоциональную нагрузку. И как следствие этого, делает тебя более уязвимым. Так что спрятаться в бою за своего бронированного подопечного погонщик не может и всегда рискует в одинаковой степени с ним.
        Определив, что мы пошли на снижение, законники помчались было всем отрядом за нами, но когда увидели, с какой скоростью мы уходим в отрыв, бросили эту бестолковую затею. И даже огонь прекратили, хотя по идее могли еще достать нас из спеллганов. Мы же рванули к югу так, словно погоня все еще продолжалась, и потому вскоре оставили далеко позади и Истадал, и Трал, и всю эту кровожадную прорву полицейских. Единственным нашим врагом сейчас являлся бешеный порывистый ветер. Но к постоянной битве с ним я давно привык, поэтому сегодня ветру было уже не под силу удивить меня чем-то новеньким…

9
        Хайран! Место, куда никто и никогда не отправится по собственной воле. Еще одно гигантское чудовище мира Пророчества, гораздо более жестокое и коварное, чем прислужник Каменной Тьмы, бурный Рионан… Выжженная растрескавшаяся земля, песок, островки обточенных ветром скал; длинные глубокие каньоны, что иссекают пустыню, словно морщины - лицо древней старухи; редкие оазисы, найти которые неимоверно трудно даже при наличии карты… А также руины давно заброшенных городов, где когда-то жили проигравшие схватку с Хайраном люди, а теперь живут его нынешние загадочные обитатели, приспособившиеся к условиям безводной пустыни, поскольку жизнь в цивилизованном обществе казалась им еще невыносимее…
        Как и Рионан, этот монстр тоже казался на первый взгляд вполне миролюбивым. Даже в сезон ураганов, наступивший здесь месяц с лишним назад. Когда вечером второго дня нашего пути мы с Гробуром добрались-таки до границ Хайрана, он выглядел сонным и безмятежным. Жаркий ветерок, что дул нам в лица прямо из раскаленного сердца пустыни, не мог поднять с земли и мало-мальской пыли. Но безмятежность эта была обманчива. Знаменитые хайранские ураганы, чье упоминание повергает в дрожь любого, кому довелось хоть раз в жизни наблюдать их, могли возникнуть за считаные минуты буквально на ровном месте. А потом разбушеваться так, что вся пустыня преображалась в один огромный песчаный смерч. Впрочем, заканчивались эти бури столь же внезапно: ветер вдруг ни с того ни с сего стихал, поднятый им песок оседал на землю, и там, где еще совсем недавно ревел ураган, вновь светило палящее солнце.
        У нас в запасе оставалось мало времени - около полутора суток. Но кидаться в схватку с Хайраном сразу после беспрерывной восьмичасовой гонки я не собирался. То, что мы умудрились пересечь половину Истинной Империи за два дня, да еще в статусе беглых каторжников, уже могло считаться невероятным достижением. Мы с Гробуром валились с ног - а вернее, из седел - от усталости и нуждались в отдыхе.
        Нет, я не оговорился: неутомимый, как и все брайхорнцы, ящер тоже переживал сейчас физическое истощение - ведь это благодаря его интенсивному огненному дыханию мы сумели дотянуть до Хайрана. Герцог спешился и, не сходя с места, пластом рухнул на камни, после чего закрыл глаза перепонками и прекратил шевелиться. Издалека могло показаться, будто он издох или впал в анабиоз. Лишь тяжелое сиплое дыхание желто-брюхого выдавало, что с ним все в порядке и он просто чересчур утомился. У Гробура даже не было сил дотянуться до баллончика с
«кислым», который, надо полагать, быстро привел бы в норму кислородозависимого ящера.
        Мне тоже страсть как хотелось последовать примеру компаньона и ничком плюхнуться на камни. Но я знал, что, едва приму горизонтальное положение, тут же немедленно отключусь, и причем надолго. Чего, разумеется, никак нельзя было допускать. Спать нам требовалось исключительно по очереди и не более трех часов каждому. А поскольку сейчас я все равно должен был ухаживать за Злюкой, значит, право дрыхнуть первому автоматически переходило к брайхорнцу.
        Собрав в кулак остаток воли, Гробур все-таки дополз до ближайшего тенька, где принял свое «лекарство» и уснул, как положено. Я же сходил с бурдюком к источнику, потом выкопал ямку, наполнил ее водой, высыпал туда два мешочка энергетических гранул и подвел Злюку к кормушке. А пока он набивал желудок, я насобирал впрок большую кучу сушняка, развел костерок и поставил аккумуляторы турбошмеля на полноценную зарядку. После чего с чувством исполненного долга уселся ужинать сам, благо ящер не забыл вместе с «кислым» подкупить у Кэгуна немного съестных припасов.
        Я не случайно выбрал для привала именно это место. Один из давно оставленных форпостов Истинной Империи, пограничная крепость Бэйторн была построена здесь в незапамятные времена - еще при первой войне людей с арраунами. Сегодня эти пограничные с пустыней территории превратились в бесплодные пустоши и считались ничейными землями. Караванные тропы проходили вдали от Бэйторна, поэтому погонщики - в основном нелегалы - заезжали сюда очень редко. А в сезон ураганов встретить тут живую душу было и вовсе маловероятно. От разрушенной крепости до ближайшего имперского города около сотни километров каменистого бездорожья. Добраться в эти края по земле можно было лишь на скалоходе и подобных ему крепконогих мута-зверях. Только какого чудака потянет добровольно на такую прогулку - неизвестно.
        Единственными ценностями Бэйторна ныне считались каким-то чудом еще не пересохший источник и полузасыпанные подвалы, где погонщики могли укрыться от бури. Ну и, пожалуй, пригодный для костра низкорослый кустарник, что рос пятачками вокруг источника, средь заметенных песком руин. Лучшего места для кратковременной передышки перед броском через Хайран поблизости не сыскать. Фактически, сама пустыня начиналась в паре километров южнее - там, где заканчивался пологий склон возвышенности, на которой некогда стояла крепость. С ее развалин было хорошо заметно марево, поднимавшееся над Хайраном в солнечную погоду, отчего пустынный горизонт всегда виделся расплывчатым, как сквозь воду.
        Я надеялся, что нам удалось провести полицию, пустив ее по ложному следу. На подступах к ничейным землям я резко поменял курс, свернув направо и нарочито низко пролетев над тремя пограничными городишками. После чего уже над пустошью развернул Злюку в противоположную сторону и вернулся на прежний путь. Наверняка засекшие меня здешние законники обязаны были доложить, что некто, подпадающий под описание беглого каторжника Бикса, начал после полудня облет пустыни с западного направления.
        По мнению полиции, это выглядело вполне логично: мы двигались на юг и, опасаясь угодить в ураган, не пожелали лететь напрямик через Хайран. Законники явно не ведали об истинной цели нашего путешествия и о том, что нас катастрофически поджимает время. Для полицейских мы просто прорывались в Санадарию, где два беглых преступника имели больше шансов скрыться, нежели в землях Велланского Союза. Мы действительно бежали за море, только намеревались сделать это иным путем - быстрым и на порядок более рискованным. Наш риск был оправдан, но с точки зрения преследователей Биксу не было смысла лететь через Хайран в сезон ураганов. И мой мнимый поворот на запад являлся для законников лишним тому доказательством.
        Усиленно борясь со сном, который так и норовил сорвать мне несение вахты, я провел дотошный профилактический осмотр перехватчика, подтянул крепления седел и вымыл перекрашенные Алек-Петом обтекатели и бронекварцевые колпаки-забрала. Затем, дабы максимально облегчить вес мутазверя, демонтировал и выбросил ненужные оружейные консоли. А перед тем как разбудить Гробура, сходил к источнику и отмылся от налипшей за день грязи.
        Одно из редких положительных качеств ящеров - это их отношение ко сну. В отличие от людей, которые испокон веков привыкли считать сон непреодолимым искушением, уроженцы Брайхорна ложатся спать лишь в силу естественной необходимости, а просыпаются неизменно бодрыми, не нуждаясь в дополнительных стимуляторах, наподобие крепкого чая или физзарядки. Насколько бы ни вымотался за день Гробур, он пробудился от первого же толчка и выглядел так, словно проспал не три часа, а как минимум сутки. Наказав компаньону подбрасывать в костер дрова и разбудить меня в два часа пополуночи, я рухнул без задних ног на заранее облюбованное местечко и моментально вырубился.

«Бедный желтобрюхий, - успел подумать я напоследок, - долго же тебе придется меня тормошить, пока Торки Бикс не продерет глаза». Явно ожидалось очередное рукоприкладство, без которого в последнее время не обходилось ни одно мое пробуждение. Ну и Шинтай с ним! Главное, я дожил до этой счастливой минуты, когда мне наконец-то позволили отрешиться от бесконечной суеты…
        Как в воду глядел: побудка снова выдалась не очень приятной. Причем Гробур, похоже, настолько осерчал, что переключился на крайние меры и начал охаживать своего дрыхнущего погонщика ногами. Да так усердно, словно старался за двоих. Или отрастил четыре ноги. И вдобавок изменил голос… только для чего, непонятно. Уж лучше бы рявкнул, как обычно, чем кричать на меня тоном разгневанной человеческой самки. Неужто решил этим дуракавалянием удивить спящего Бикса настолько, что тот вмиг очнется ото сна?
        А ведь мерзавец своего достиг: я и впрямь немало удивился, особенно когда разобрал, кого передразнивает компаньон. Но как ему это удалось? Он что, тоже был знаком с Кайлиной Лэнс?..
        - Встать, Бикс! Быстро! - приказывал брайхорнец, копируя грозным голосом мою бывшую возлюбленную. - Встать, ублюдок! Подъем, тебе сказали! Резче!..
        И по ребрам ублюдку, и по почкам… Не то чтобы слишком больно, но приятного тоже мало. Ну, гляди, дождешься: вот встанет ублюдок да ка-а-ак засветит кое-кому по рыжей чешуйчатой морде, несмотря на ее благородное происхождение!..
        Впрочем, склонившиеся надо мной лица и близко не походили на морды ящеров, а одно из них даже принадлежало человеку. Однако уж лучше бы вместо этих лиц я узрел сейчас рожи всех членов гильдии Карадора, вместе взятых. Но реальность была таковой, что обязанный оберегать мой сон Гробур куда-то запропастился, а побудку «с пристрастием» мне и впрямь устроили двое моих старых знакомых: майор Лэнс и ее напарник, цверг по имени Тонк Ушен. Он тоже был мне знаком. В ту злосчастную ночь, когда Кайлина явила Биксу свою подлинную личину и защелкнула у него на запястьях наручники, лейтенант Ушен прикрывал напарницу и помог ей утихомирить арестованного, выразившего бурное несогласие с таким поворотом событий.
        Судя по нашивкам, Тонк за минувший год тоже получил повышение и теперь носил звание капитана. Типичный представитель своей низкорослой расы, Ушен в совершенстве владел ее уникальным искусством - магией Камней, - которая полностью заменяла ему и приемы рукопашного боя, и необходимость носить табельное оружие. Капитан и сейчас вертел в руках большой прозрачный кристалл непонятного мне назначения. При помощи него Тонк мог с одинаковым успехом как наслать на меня магические чары, так и элементарно шарахнуть мне по лбу, если те чары по какой-либо причине вдруг не сработают. Но подобное было исключено. Уверенная в надежности оружия Ушена, Кайлина даже не вынула из кобуры свой криокастер. Поэтому и мне не стоило недооценивать напарника майора Лэнс.
        Ситуация не располагала к шуткам, но все равно нельзя было не отметить, что вместе эти двое законников смотрелись довольно-таки комично. Куда комичнее, чем Торки Бикс рядом с двухметровым прямоходящим ящером. Стройная длинноногая брюнетка Кайлина и коротышка Тонк, на голове которого вместо волос росли разноцветные кристаллы - характерная особенность расы цвергов, - были поставлены работать в пару не по прихоти командования, а согласно особой полицейской директиве. Она настоятельно рекомендовала подбирать личный состав в розыскные и следственные группы таким образом, чтобы исключить среди их членов возможность возникновения служебных романов. Весьма прагматичная инструкция, между прочим. Жаль только, она не запрещала законникам заводить служебные романы с подследственными, а иначе майору Лэнс пришлось бы изобретать более хитроумный способ отправки на каторгу Молниеносного Бикса.
        Хотя кто-кто, а Кайлина точно не страдала от недостатка изобретательности. О чем лишний раз свидетельствовало появление майора Лэнс и ее кристалловолосого напарника этой ночью в забытом Богами Бэйторне. Убедившись, что склонившиеся надо мной законники - отнюдь не сон, а жестокая правда, я тут же побольнее прикусил себе язык, дабы не сболтнуть спросонок ничего такого, что имперские ищейки могут использовать против меня. Пускай начинают задавать вопросы, а Торки Бикс уже по ходу решит, насколько откровенно на них отвечать.
        - Проснулся, помет гартага! Доброй ночи! - поприветствовал меня Тонк, заметив, что мой взгляд превратился из испуганно-недоуменного в более-менее осмысленный. После чего опять наподдал мне по почкам и на этом прекратил превышать служебные полномочия. Еще в прошлую нашу встречу я обратил внимание на то, что капитан Ушен старается избегать грязной брани, заменяя оскорбительные слова их более мягкими аналогами. Поразительно, как вообще представители высококультурной расы Вторых из Семи умудряются служить в имперской полиции, издревле славящейся своей грубостью и бескомпромиссностью.
        Кайлина не хуже цверга видела, что я пришел в себя, но предпочла еще несколько раз протестировать мои ребра на прочность и только потом заговорила.
        - Где твой подельник Гробур Двадцатый? - первым делом осведомилась майор Лэнс. - Отвечай, Бикс! Быстро!
        Хороший вопрос, дорогуша. Самому хотелось бы знать, куда это сгинул мой желтобрюхий компаньон. Однако то, что вы его не обнаружили, уже хорошо.
        - Ладно-ладно, только хватит пинаться! - возмутился я, мимоходом взглянув на костер. Он или прогорел, или был намеренно затоптан перед тем, как ящер слинял со стоянки, учуяв приближение полицейских. Это мне на руку: значит, можно врать напропалую, не опасаясь коварного вопроса, а кто же поддерживал огонь, пока я спал беспробудным сном. - Сбежал я от Гробура, неясно, что ли? Остановились по нужде в двух часах лету от Истадала, и пока ящер сидел в кустах со спущенными штанами, я турбошмеля - в воздух, и деру!
        - Он врет, - уверенно заявил Тонк Ушен.
        - А то я не вижу! - хмыкнула Кайлина. - Бикс никогда не умел врать! Не спорю, погонщик он хороший, но лжец - слабоватенький.
        - Тебе-то откуда знать? - проворчал я. - Неужели я хоть раз в чем-нибудь тебя обманул?
        - Повторяю, ублюдок: где твой подельник? - сострожилась майор Лэнс, оставив мой вопрос без ответа. И для пущей убедительности наступила ботинком мне на коленную чашечку. Ту самую чашечку, которую мне чуть не сломали в велланском баре «Крылья вечности», где мы с Кайлиной и познакомились. К ней привязалась компания каких-то подонков, а я, как истинный храбрец, вступился за прекрасную даму. Как выяснилось позже, во время суда надо мной, тот инцидент был полностью подстроен, а колено Торки Биксу отбили исключительно для правдоподобия. И как после такой вопиющей несправедливости не разувериться в честности женщин?
        - Полегче, ты, с-с-с… сумасшедшая! - скривился я от боли. - Говорю же: удрал я! Что непонятно? В окрестностях Агальвира Гробура должны были дожидаться приятели. Вот я и подумал, что привезу желтобрюхого на ту встречу, а брайхорнцы меня там и шлепнут, как ненужного свидетеля. Поэтому и смылся. А ящер пусть пешком дотуда добирается! Я свое слово сдержал - довез герцога до границы живым и здоровым. А дальше, как и договаривались: каждый сам за себя.
        Бедное, несчастное мое колено! Если какой части моего тела сейчас и страдать, то только бессовестно врущему языку. А колени в его грехах абсолютно не виноваты! Но попробуй объяснить Кайлине эти тонкости. Еще и до языка доберется! Который, между прочим, она тоже не должна забыть, поскольку имела с ним куда более тесное знакомство, чем с коленями Молниеносного Бикса… Впрочем, эти подробности уже не имеют отношения к делу.
        - Почему ты прилетел в Бэйторн, недоношенный сын женщины легкого поведения? - поинтересовался капитан Ушен, не осмелившийся произнести всуе оскорбительное для его слуха «сучий выродок». По правилам перекрестного допроса, Тонк начинал параллельно дознание. Теперь держи ухо востро: начнут ловить на нестыковках и переспрашивать по-разному об одном и том же.
        - Хотел пересидеть недельку, пока не уляжется суета! - выпалил я. Ну если и эта правдивая со всех сторон версия покажется вам, господа законники, ложью, тогда не знаю, как вы вообще друг другу доверяете.
        - С двумя сухарями и ломтиком сыра? - удивился цверг, кивнув на оставленные у костра объедки. Очевидно, перед тем как меня разбудить, «биксоловы» успели провести беглый обыск нашего лагеря. И поскольку Гробур утащил с собой компрометирующую его сумку с «кислым» и замел следы, полицейские не обнаружили здесь, кроме сухарей и сыра, больше никаких продуктов.
        - В Бэйторне есть вода, и это главное, - ответил я, усаживаясь поудобнее и потирая отдавленное колено, которое жестокосердная Кайлина наконец-то оставила в покое. - А добыть еду в пустыне для погонщика - не проблема. Я умею охотиться на змей и искать в песке яйца барханных плевунов. Это вас - изнеженных горожан - Хайран прикончит за пару дней, а Торки Бикс проживет тут столько, сколько пожелает. Не верите - почитайте мое досье.
        Насчет изнеженных горожан - это я, конечно, сгустил краски. Не знаю, как Тонк Ушен, а его напарница умела не хуже меня ловить рогатиной змей и уворачиваться от ядовитых плевков барханного плевуна, защищающего свою яйцекладку. Бывали мы раньше с Кайлиной в пустынях, и я не раз видел, на что способна эта милашка, когда проголодается. Да что там говорить: только взгляните, какую «змею» она однажды изловила, чтобы накормить свою растущую, а потому вечно голодную карьеру.
        - Твое досье, Бикс, я помню наизусть, потому что сама его составляла, - призналась майор Лэнс. - В нем также написано, что ты не имеешь привычки не доводить дело до конца. Гробур вытащил тебя с каторги, поэтому ты в любом случае выполнил бы уговор и довез ящера до нужной точки. Подонок ты, само собой, каких еще поискать, но принципы погонщиков для тебя всегда были святы. Иначе ты не заслужил бы в своей среде столь безупречную репутацию.
        - Никогда не поздно научиться искусству лжи и лицемерия, - пожал я плечами. - Тем более с таким хорошим учителем, как ты.
        - Придержи язык, продукт спаривания гитеона и скамты! - вступился за напарницу Тонк Ушен, ткнув мне в скулу своим кристаллом.
        - Довольно насилия, капитан, - остановила его Кайлина. - Бикс покрывает своего подельника, это бесспорно. Как наверняка бесспорно и то, что наш любитель поспать довез Гробура Двадцатого до места назначения и герцог в знак благодарности его отпустил. Почему бы и нет? Порой среди ящеров тоже попадаются благородные преступники. Но проблема в том, Бикс, что, сам того не ведая, ты стал пешкой в большой и грязной игре, какую затеяла гильдия Карадора - эта полудохлая организация, которая жаждет любой ценой вернуть себе утраченное могущество. Скажу честно, сегодня меня куда больше волнует поимка твоего подельника-брайхорнца, чем тебя. Он вырвался на свободу не для того, чтобы залечь на дно и скрываться в лесах Санадарии до конца своей жизни. Карадор задумал исполнить руками Гробура что-то ужасное, но что именно, нам пока неизвестно. И если их предприятие выгорит, ты, Бикс, станешь косвенным виновником трагедии огромных масштабов… Не хочешь признаваться, куда ты отвез герцога, - не надо. В столице тебя так или иначе заставят во всем сознаться, потому что ваше дело поставлено на особый контроль. Надо
объяснять, что означает этот термин?
        - К моему допросу привлекут верховных мастеров магии, - ответил я. - Они будут промывать мне мозги до тех пор, пока не вытащат на свет все мельчайшие подробности наших совместных дел с ящерами. Это означает круглосуточные дознания, в ходе которых я буду находиться в состоянии особого транса. А после этих вредных для психики процедур Торки Бикс превратится в живой овощ, неспособный даже расстегнуть себе ширинку.
        - Насчет расстегивания ширинки точно сказать не могу, - заметила майор Лэнс, - но после той промывки мозгов к женщинам тебя больше не потянет, можешь быть уверен.
        - Тоже мне, напугала, - невесело усмехнулся я. - На каторге это скорее плюс, чем минус. Да и руду в сомнамбулическом состоянии долбить гораздо приятнее. Не надо ни блоки считать, ни о свободе тосковать, до которой я, с учетом моего побега, теперь однозначно не доживу. Так что, красавица, вези меня поскорее в Истадал и отдавай на растерзание своим магам. Каторжник Бикс тебе за это только скажет спасибо.
        - Послушай, Торки, - проговорила Кайлина. Я невольно вздрогнул: она назвала меня по имени, и в ее голосе прозвучали нотки, которые в последний раз мне доводилось слышать очень и очень давно. В те времена, обращаясь к Лэнс, я еще понятия не имел, что при этом надо добавлять «капитан». - Может, для тебя это и дико звучит, но я действительно хочу тебе помочь. Дашь нам наводку на Гробура - обещаю похлопотать о значительном сокращении твоего срока. И, разумеется, никаких накруток за побег, тем более что в его процессе никто не погиб. Хорошенько подумай над моими словами, пока мы будем везти тебя в столицу. А теперь давай сюда руки… - Она сняла с пояса наручники. - Надеюсь, обойдемся без истерик, как тогда, в мотеле «Три с половиной луны».

«Как трогательно: ты не забыла название той придорожной гостиницы, где я попытался предложить тебе руку и сердце, а в ответ получил такие же стальные браслеты!» - собирался воскликнуть я, удивленный хорошей памятью моей бывшей возлюбленной. Но до комплимента дело так и не дошло. Именно в этот момент нам на головы откуда ни возьмись свалился герцог Гробур Двадцатый, он же - та самая причина, по которой цвет истадальской магии собирался устроить мне капитальную промывку мозгов.
        Где до сего момента отсиживался компаньон, неизвестно, но нарисовался он пред нами откуда-то сверху - не иначе, спрыгнул с развалин башни, у фундамента которой я лег отсыпаться. Даже чуткий Ушен со своей магией оказался не в состоянии предугадать нападение желтобрюхого, за что и поплатился. Усиленный кастетом, кулачище брайхорнца огрел цверга по макушке, вырубив того с одного удара. Не обладай голова капитана естественной природной защитой - «шевелюрой» из кристаллов, растущих подобно тому, как у человека растут волосы, - Гробур наверняка размозжил бы коротышке голову. Но она не пострадала, а ее носитель лишь крякнул от неожиданности и, выронив свое кристаллическое оружие, как подкошенный, рухнул на землю.
        Кайлина как раз готовилась сковать меня наручниками, но, заметив краем глаза за спиной резкое движение, отпрыгнула в сторону и схватилась за рукоятку криокастера, торчащую из кобуры на поясе. Этот прыжок и уберег майора Лэнс от другого кулака ящера, который намеревался пристукнуть одним махом обоих законников. Но Гробур все равно опередил противницу. Не успела она выхватить оружие, как герцог сомкнул пальцы у нее на горле и играючи уронил Кайлину на лопатки. Вырваться из лап чудовища красавице было уже не под силу. Она не могла даже закричать, лишь бестолково барахталась и задыхалась в смертоносной хватке брайхорнца.
        - Вот уж не думал, бесхвостая сучка, что когда-нибудь до тебя доберусь! - победоносно прорычал ящер, которого сопротивление Кайлины беспокоило не больше, чем птицелова - трепыханье угодившей в силок голубки. - Ведь это ты командовала тогда, в трактире, тонкокожими законниками? Теми самыми, что валяли меня в грязи, словно драную ветошь? Верно! У меня хоть и плохая память на человеческие лица, но твое я отлично запомнил!
        - Отпусти ее, Гробур! - вскочив на ноги, прокричал я. - Живо! Не видишь, что ли, - она же задыхается!
        - Само собой, задыхается, - согласился компаньон. - Иначе стал бы я ее тогда душить?
        - Сказано тебе, Гробур: убери руки от майора Лэнс! Если ты ее убьешь, нашему договору конец! Понятно тебе, герцог?! Второй раз повторять не буду! - Неизвестно, насколько устрашающе звучали для ящера мои заявления, но, честное слово, я старался быть очень убедительным.
        Брайхорнец вперил в меня свои холодные глазищи, видимо, определяя, блефую я или нет. На мое счастье (и Кайлины, естественно, тоже), желтобрюхий отнесся к угрозам компаньона со всей серьезностью и ослабил хватку на горле жертвы. Правда, отпускать ее пока не спешил.
        - Вот оно что: значит, перед нами и есть та самая Кайлина Лэнс, которая вскружила глупому Биксу голову, а потом отправила его на каторгу! - осенило Гробура, которого Карадор посвятил во все известные ему детали моей биографии. - А я-то гадаю, с чего это ты так взвился? Владыка не ошибался: на тонкокожем действительно тяготеет страшное проклятье, раз у тебя рука не поднимается поквитаться с тем, кто погубил твою жизнь. Несчастные люди! Снова убеждаюсь, каким местом вы думаете в действительности! И что ты намерен делать с этими двумя законниками? Отпустить?
        Не говоря ни слова, я подошел к брайхорнцу и отстранил его от полуживой Кайлины, жадно хватающей ртом воздух. Гробур не противился, покорно отступил в сторонку и начал с любопытством наблюдать за моими дальнейшими действиями. А я грубо оттащил за шиворот еще не пришедшую в себя майора Лэнс к портику при входе в башню, усадил бывшую возлюбленную в обнимку с одной из уцелевших колонн и сковал запястья Кайлины ее же наручниками. Она попыталась сопротивляться, но движения недодушенной пленницы были еще вялыми и неуверенными.
        Выяснив, что цверг жив и всего-навсего потерял сознание, я проделал с ним аналогичную процедуру. Только приковать капитана пришлось не к колонне - руки Ушена оказались слишком короткими, чтобы обхватить ее, - а к шее ближайшего каменного орлопарда; они попадались в Бэйторне на каждом шагу, поскольку, согласно легенде, являлись когда-то символом крепости. Обнявший скульптуру Тонк смотрелся рядом с крылатым животным весьма живописно - прямо как тот мальчик на имперской агитационной листовке «Береги природу смолоду!».
        - Отличная идея, - ехидно прокомментировал Гробур результаты моего короткого, но энергоемкого труда. - Правильно, незачем нам пачкать руки о законников. Давай оставим их здесь, пусть за нас это сделают стервятники и пауки-крэйги.
        - Какого Шинтая ты позволил им схватить меня? - отдышавшись, предъявил я компаньону закономерную претензию. - Ведь Кайлина и Ушен явно не пешком сюда пожаловали. Если ты заслышал шум их мутазверя, почему не разбудил меня? Мы могли бы улететь отсюда еще до того, как законники подобрались к лагерю!
        - Ты абсолютно прав: все именно так и было, - кивнул ящер. - Эта парочка прилетела сюда на турбошмеле, чей рев не разбудил бы только мертвого… ну и тебя в том числе. Я учуял, что мобильников всего двое, а значит, они не уверены в том, что найдут нас здесь, - просто проверяют одну из второстепенных рабочих версий. Вот мне и стало любопытно, о чем они будут тебя спрашивать, поэтому я решил устроить вам короткую дружескую встречу.
        - Ты вел себя слишком самоуверенно, - заметил я. - Этот цверг владеет магией Камней. Замешкайся ты хоть на секунду, и он парализовал бы тебя энергией своего кристалла.
        - Ну да, определенный риск был, - не стал отрицать Гробур. - Но каким еще образом нам удалось бы выведать хоть что-то о планах полиции?
        - И что конкретно ты выведал?
        - Кроме того, что эта бесхвостая сучка и есть та самая Кайлина Лэнс, Гробур теперь знает, что законники ни о чем не подозревают, - понизив голос, ответил брайхорнец с оглядкой на пленников. - Мы пустили им пыль в глаза, заставив поверить, что замышляем нечто глобальное на другом конце материка, и они купились. Как видишь, все пока идет по плану, и в Рубине нас никто не ждет.
        - Что это за ложная акция, которая так переполошила полицейских?
        - Ничего такого, что вызвало бы повальные репрессии в отношении моих братьев, - отмахнулся Гробур. - Обычная серия ограблений. Пусть думают, будто мы специализируемся в налетах на банки, а не на угоне дорогостоящих прототипов мутазверей…
        Как, однако, в авантюре Карадора все двойственно и туманно. Кайлина стращала меня ужасными последствиями задуманной ящерами акции. Я тоже поначалу подозревал, что они готовят какой-то теракт. Но майор Лэнс с высокой вероятностью попросту сгущала краски, лишь бы побыстрее склонить Торки Бикса к сотрудничеству с полицией, и даже обещала похлопотать о том, чтобы мне скостили срок (чему я, разумеется, ни на йоту не поверил).
        Гробур, наоборот, всячески пытался убедить меня, что в Рубине нас ожидало обычное ограбление и ничего такого, что легло бы на мою совесть несмываемым пятном. Компаньону я доверял не больше, чем Кайлине. Хотя клятва ящера, знание им технических характеристик «Ледяного взрыва» и наше появление в городе в момент мутазвериной выставки вроде бы гарантировали то, что желтобрюхий не лгал. Только где гарантии, что Гробур открыл мне все свои карты, а не самые безобидные из них? Я вон тоже признался Кайлине, что был всегда с ней честен, зато о скольких вещах я ей недоговаривал всей правды! Узнай тогда Лэнс все сокрытые мной от нее тайны, она отправила бы меня на каторгу гораздо раньше.
        Из всего вышесказанного возникал не категорический вопрос «Верить - не верить?», а более обтекаемый: кому из этих двоих я должен доверять больше? Выбор выглядел нелегким, потому что заверения Кайлины и Гробура звучали одинаково неискренне. Впрочем, пока мы не тронулись в дальнейший путь, я еще мог прояснить для себя кое-какие детали…
        - Хочется тебе того или нет, тонкокожий, но нам нельзя оставлять законников в живых. Они знают, как можно открыть наручники без ключа, и освободятся, не успеем мы даже взлететь, - вновь попытался воззвать к моему рассудку Гробур.
        И здравым умом я безусловно с ним соглашался. Но сейчас мои поступки диктовались не разумом, а тем инстинктом, которым, со слов ящера, обычно думали люди, и я не собирался сходить со своей бескомпромиссной позиции. Или Кайлина и Тонк остаются в живых, или я решительно и бесповоротно выхожу из дела. После чего ящеру останется лишь усесться на камень, выбрать себе из всех видимых лун любую по вкусу и завыть на нее от отчаяния, как это любят делать в тоскливом настроении оборотни-келебра.
        - …Поэтому ты сейчас пойдешь, отыщешь турбо-шмеля законников, уничтожишь их средства связи, а затем вытащишь мутазвериные аккумуляторы и принесешь их мне, - закончил я за Гробуром. - И когда Кайлина и Тонк освободятся, им останется только выломать посохи и топать по пустоши до ближайшего города. Или устроить себе маленький экзотический отпуск, отдохнув в Бэйторне недельку-другую.
        - А почему это вдруг я должен идти искать их мута-зверя и снимать с него батареи? - возмутился ящер. - Возиться с мутазверьми - твоя прямая обязанность!
        - Неужели ты думаешь, желтобрюхий, что я оставлю тебя наедине с майором Лэнс и ее напарником? - задал я брайхорнцу встречный вопрос. - Размечтался! Да только я скроюсь, ты же свернешь им обоим шеи и спрячешь тела. А потом сделаешь невинные глаза и скажешь, что отвлекся, а законники дали деру. Что, разве не так?
        - Мерзкий тонкокожий! - буркнул компаньон, но без злобы, а скорее с досадой. - Разгадал все-таки мой план!.. Ладно, будь по-твоему. Кажется, я догадываюсь, где они припрятали своего турбошмеля. Скоро приду. А ты пока поболтай со своей ненаглядной самкой.
        - И поторопись! - напутствовал я ящера, не желая, чтобы он подслушивал в кустах мой разговор с Кайлиной. - Чем быстрее вернешься, тем раньше вылетим.
        Гробур смерил напоследок пленников лютым взором и потрусил в северном направлении. Почти такими же глазами смотрела на меня и Кайлина. В отличие от напарника, она уже пришла в себя и гордо помалкивала, подозревая, что беседующие неподалеку преступники решают их с Ушеном дальнейшую судьбу.
        - У нас мало времени, поэтому давай обойдемся без выяснения отношений, - предложил я, усаживаясь на камень рядом со скованной наручниками бывшей возлюбленной. Говоря по правде, хотелось бы мне сейчас оказаться на месте этой колонны, которую Кайлина сжимала в объятиях и эротично обвила бедрами; красавица не желала обдирать колени о камни и устроилась так, как ей было удобно. - Расскажи, что тебе известно о планах Карадора. Взамен ничего не обещаю, но поверь: для всех нас будет лучше, если ты не станешь упрямиться, а посвятишь меня в то, что задумали ящеры.
        - Так, значит, они наняли тебя по слепому контракту? - спросила майор Лэнс, вовсе не собираясь играть в молчанку.
        - Брайхорнцы всегда нанимают чужеземцев по слепым контрактам, - уточнил я. Неужели раньше мне не приходилось рассказывать Кайлине об этом правиле? Видимо, так. - Хоть мы с Гробуром и сбежали вместе с Рэдиса, он помалкивает о своих планах. Вот я и подумал, может, ты захочешь рассказать мне о них что-нибудь любопытное.
        - Все, что я имела право тебе рассказать, я рассказала, - ответила Кайлина. - Ты участвуешь в очень грязном деле. Но у тебя еще есть шанс помочь себе и нам. Причем куда больший, нежели тот, о котором я толковала тебе десять минут назад. Отпусти нас и помоги арестовать Гробура. И тогда, обещаю, через три-четыре года ты получишь настоящую свободу, а не ущербную, какой наслаждаешься сейчас. Ну же, действуй! Возьми у меня в кармане ключ от наручников и начни в кои-то веки нормальную законопослушную жизнь!
        - Три-четыре года?! - Я невесело присвистнул. - За то, что я сдам вам Гробура, мне не протянуть на каторге и недели! Ящеры меня самого, как руду, на блоки порубят и скормят келебра. Нет, милая, так не пойдет. Давай лучше поступим по-моему: ты рассказываешь Биксу, в какое дерьмо он на самом деле вляпался, а Бикс уже решит, на чьей он стороне: на вашей или на своей. Только учти: кое-что о планах ящеров мне все же известно, поэтому начнешь врать - я это сразу пойму.
        - Не буду я тебе ничего объяснять! - фыркнула майор Лэнс, задрав носик и презрительно отвернувшись. - Болван! Тебе выпала такая возможность заработать амнистию, а ты выкобениваешься! Что ж, продолжай пособничать мерзавцам, раз тебе так хочется. Однако не ты ли в свое время клялся и божился, что не связываешься с откровенной мразью, которая ради своих ублюдочных интересов и мать родную не пожалеет?
        - Некогда вспоминать, кто кому в чем клялся, - заметил я. - Будешь отвечать на мой вопрос или нет?
        - Нет! - отрезала пленница. - Вам от нас все равно не скрыться. Решили добраться до Санадарии короткой дорогой? Прекрасно! Надеюсь, Хозяин Урагана прикончит вас в пустыне и тем самым облегчит нашу задачу. А если нет, у нас достаточно сил и мозгов, чтобы схватить вас и по ту сторону моря. Невелика задача!
        - Хозяин Урагана? - настороженно переспросил я. - Не может быть. Мы бы непременно узнали такую новость в «Летающем тэнки».
        - Хозяин проснулся в ночь Злого Знамения, так что вчера вечером Кэгун об этом еще не слышал, - великодушно уточнила Кайлина и цинично добавила: - Приятного вам путешествия, паскудники! Прежде чем подохнете, передайте от меня привет главному хайранскому монстру и благодарность за то, что избавил нас от стольких хлопот.
        Да уж… Я озабоченно нахмурился. Это были не те новости, на какие я рассчитывал, но за неимением нужных придется довольствоваться такими. В настоящий момент они не представляли для нас практической пользы, поскольку нам было поздно отказываться от затеи пересечь Хайран. Но если бы мы узнали о пробуждении Хозяина Урагана сутки назад, то, естественно, ни за что не сунулись бы в пустыню. Теперь же приходилось уповать на удачу, которая и в обычный сезон ураганов редко сопутствовала покорителям Хайрана, а ныне и вовсе гуляет вдали от этих мест.
        В мире Пророчества ходит множество легенд о природе этого монстра, что периодически появляется в пустыне во время бурь. Случается это не каждый год, а примерно раз в пять лет. Бывает, чаще, бывает, реже, но всегда непредсказуемо и без какого-либо повода. То, что нынче Хозяин появился аккурат на Злое Знамение, было лишь совпадением и ничем иным. В предыдущий раз, помнится, это случилось под конец сезона ураганов, когда некоторые рисковые погонщики уже дерзнули выйти на маршруты. Мало кто из тех ребят спасся. Когда Хозяин Урагана пускается за тобой в погоню, удрать от него крайне проблематично.
        Согласно одному из мифов, где-то в глубине Хайрана существует еще не открытый Колодец Жизни, засыпанный песком до самого верха. И когда случается, что поблизости от него погибает Избранный - один из тех счастливчиков, кого Боги наделили даром возрождения в разбросанных по миру подобных Колодцах, - он элементарно не может выбраться на свет из-под толщи песка. После чего вновь погибает и вновь возрождается. Затем вновь погибает и так далее… И круговорот этот длится бесконечно. Сегодня вокруг этого Колодца Жизни мечутся в агонии сотни душ Избранных, в то время как их не мертвые, но и не живые тела захоронены в песке и ждут не дождутся того, кто избавит их от проклятия. Когда же в Хайране начинаются ежегодные бури, агония душ достигает своего пика. И если рядом с ними проносится ураган, этот сгусток неистовой черной энергии вселяется в него и начинает носиться по пустыне, вымещая свою ярость на погонщиках и прочих несчастных, подвернувшихся ему на пути.
        Нынче Хозяин Урагана, как нарочно, проснулся тогда, когда Торки Биксу приспичило лететь через пустыню. Не раньше, не позже. Истинно говорят в народе: чтобы выяснить, благоволят ли тебе Боги, надо хотя бы раз умереть насильственной смертью. А иначе доживешь до старости и загнешься, так и не узнав, был ли ты любимцем Богов или нет… Поэтому для многих из тех, кто идет на верную смерть, надежда, что именно он окажется Избранным и возродится в Колодце Жизни, служит единственной отрадой. Однако, если брать на веру упомянутую мной легенду, пересекающий Хайран путник терял и эту жалкую надежду. Ведь окажись он вдруг Избранным, его ожидала бы не бесконечная жизнь, а тот самый заметенный песком проклятый Колодец и вечные муки во мраке и безысходности…
        Наверное, как раз поэтому я и задал майору Лэнс следующий вопрос. Просто хотел разжиться хотя бы мало-мальской надеждой перед безнадежной дорогой через Хайран, только и всего. Больше спрашивать несговорчивую Кайлину мне было не о чем.
        - Тогда, на крыльце «Летающего тэнки»… почему ты не стреляла? - полюбопытствовал я, сбившись на середине вопроса, словно смущенный школьник. - У тебя же была прекрасная возможность выстрелить. Но ты не стреляла. Почему, Кайлина?
        - Ничего особенного. Просто соринка в глаз попала, - пожав плечами, хмыкнула эта… эта… даже не скажу кто! - Устав запрещает открывать огонь, когда у тебя глаза запорошены пылью - так и в своих угодить недолго. А ты что себе вообразил? Неужто подумал, будто я сжалилась над тобой? Ну так верни мне криокастер, и я докажу, как на самом деле жалею тебя, бедный, несчастный Торки Бикс!
        - Да ни о чем таком я, в общем-то, не думаю. Разве только о том, что раньше ты умела врать гораздо убедительнее, - стараясь сохранять хладнокровие, ответил я. Получалось неважно. Но с учетом того, что данное качество для меня нехарактерно, продемонстрировать хорошую мину при плохой игре мне в целом удалось. - Ладно, счастливо оставаться. Пойду готовить Злюку к полету. И не надо меня благодарить.
        - Благодарить?! - скривилась Кайлина. - За что?
        - За то, что моя ручная ящерица не свернула тебе шею, - пояснил я, поднимаясь с камня. - Сам не знаю, что на меня нашло. Видимо, тоже соринка в глаз попала.
        - Да пошел ты! - резюмировала майор Лэнс. - Всю жизнь служил у мерзавцев мальчиком на побегушках, таким же неудачником и подохнешь! А мог ведь стать человеком!..
        Кайлина выкрикнула мне вслед еще много не очень приятных словечек, но я ее больше не слушал. Напоив перед дорогой Злюку, я в последний раз сходил с бурдюком к источнику и на обратной дороге запнулся обо что-то валявшееся рядом с тем местом, где я спал. Предмет напоминал в полумраке большой граненый стакан, но по весу был гораздо тяжелее. Задетый ногой, он блеснул отшлифованными гранями и откатился к погасшему костру. Я погрузил бурдюк с водой в багажный отсек и вернулся, чтобы получше рассмотреть странную штуковину.
        Ею оказался тот самый кристалл, который обронил капитан Ушен, когда Гробур заехал ему кастетом по темечку. Я поднес находку к носу и рассмотрел ее поближе. Кристалл как кристалл. Цверги умеют выращивать образчики и крупнее, и изысканнее. И что в нем такого особого, отчего Тонк предпочитает это магическое оружие штатному криокастеру? Спросить, что ли? Нет, не выйдет: капитан хоть и начал шевелиться, но пока не пришел в себя. Так что, если и расслышит меня, все равно не поймет, о чем я его спрашиваю.
        Впрочем, я - не такой уж неотесанный болван и тоже могу кое-что рассказать об удивительной магии Вторых из Семи. Уникальное искусство, под стать самим цвергам - не менее уникальным существам. Больше никому в мире не дано повелевать энергией, что сокрыта в, казалось бы, безжизненных и холодных камнях. В том числе и сидам, которым, как многие ошибочно думают, подвластно абсолютно все на свете. А цверги, взяв в руки даже невзрачный кристалл, способны его буквально оживить. Любой из этих радужнооких коротышек может часами рассказывать вам об игре света на кристаллических гранях и обидеться, если вы ненароком обзовете драгоценные камни стекляшками.
        Говорят, что хоть магия цвергов и называется магией Камней, однако главной ее составляющей является свет: солнечный, лунный, огненный или любой другой, который способен наполнить кристаллы жизнерадостным блеском. Не буду утверждать, так это в действительности или нет. Знаю лишь то, что маги Камней обладают даром отыскивать любой лежащий на солнечном свету драгоценный камень, в каком бы уголке мира тот ни находился. На основе этой своей магической способности цверги основали целую навигационную систему, позволяющую находить, к примеру, мутазверя по вделанному в его обшивку кристаллу. Но у такой навигации существует и недостаток. Стоит лишь закрыть кристалл-маячок рукой, и маг, что следил за ним на огромном расстоянии, тут же теряет контакт с объектом наблюдения.
        Я проверял: в обшивке Злюки не были запрятаны такие маячки. В Бэйторне нас отыскал не Тонк, а Кайлина, которая - опять-таки спасибо мне - знала об этом тайном убежище погонщиков-нелегалов. А вычисли наше местонахождение цверг, сюда прибыло бы не двое законников, а целый батальон таковых. Маги Камней либо отчетливо видят блеск навигационного кристалла, либо не видят его вообще. Иных вариантов для них не существует.
        Поэтому снятие аккумуляторов с турбошмеля законников давало нам отсрочку лишь до утра. Разумеется, никуда они отсюда не уйдут - зачем им сбивать ноги, топая по пустоши до города? Гробур растопчет шлемы полицейских, уничтожив тем самым их средства связи, и обездвижит мутазверя, но это будут лишь полумеры. Едва над Хайраном взойдет солнце, все кристаллы на голове капитана Ушена засверкают ярким светом. После чего их блеск без труда обнаружит другой маг Камней, когда полиция обеспокоится пропажей двух оперативников.
        Я подбросил на ладони прозрачный граненый камень и собрался было его выбросить, но передумал. Оглянувшись, не возвращается ли Гробур, и убедившись, что нет, я завернул кристалл в ветошь и припрятал его на самое дно инструментального отсека Злюки - туда, куда ящер точно не заглянет. Я не верил ни компаньону, ни законникам. Но раз первый сегодня оберегал меня от вторых, то почему бы не рассмотреть на будущее обратный вариант? Неизвестно, как поступит со мной гильдия Карадора, когда выяснится, что я ей больше не нужен. Но если брайхорнцам вдруг вздумается вычеркнуть Торки Бикса из премиальной ведомости и вписать его имя в некролог, я с этим произволом так легко не соглашусь. Посмотрим еще, за кем тогда останется последнее слово…
        Было бы просто немыслимой удачей, разъезжай Кайлина и Тонк на таком же турбошмеле, как Злюка. В этом случае у нас в запасе появилась бы пара лишних аккумуляторов и столько же сэкономленных часов пути. Но увы, законники предпочитали мутазверя, питающегося энергией минералов. Об этом свидетельствовал герб Дома Хранящих Землю, выгравированный на батареях, принесенных Гробуром из рейда. Обе они были полностью заряжены - пока законники проводили разведку, их турбошмель успел вдоволь погрызть камешков. Весили трофейные аккумуляторы немного, зато стоили на нелегальном рынке очень дорого, а значит, выбрасывать или уничтожать их было бы неразумно. Тем паче что даймов у герцога после визита к Кэгуну и так оставалось мало, поэтому в случае острого финансового кризиса лишний комплект турбошмелиных батарей мог нас здорово выручить.
        - Как прошло свидание? - съязвил Гробур, обнаружив меня по возвращении не рядом с Кайлиной, как, вероятно, он ожидал, а в седле готового к вылету Злюки. - Вижу, эта самка не захотела перед тобой добровольно оголяться. В чем дело? Теряешь привлекательность?
        - Заткнись, желтобрюхий, - огрызнулся я, растирая холодные ладони, перед тем как положить их на нейропульт. - Что, утренняя пробежка подняла тебе настроение? Так я его живо испорчу. Готов встретиться с Хозяином Урагана?
        - Полагаю, ты шутишь? - поинтересовался в ответ брайхорнец, замерев от такой новости на месте как вкопанный.
        - Шутить будет Хозяин, - ответил я. - А нам с тобой придется слезы утирать. Только, к сожалению, не от смеха.
        - Вот напасть, - побормотал компаньон, взбираясь в седло и напяливая на голову шлем. - Будто у нас других проблем нет. И как ты планируешь разминуться с этим чудовищем?
        - Никак, - произнес я трагическим тоном. - Поскольку тонкокожий перестал пользоваться успехом у самок, ему больше незачем жить на белом свете. Теперь ты, желтобрюхий, полетишь в компании самоубийцы, но тебе еще не поздно сойти с этого рейса. А вот для меня возврата уже нет. Так что, если я был с тобой жесток или чем-то тебя обидел, прости - это не со зла, а только по причине моего скверного характера… Да, и можешь не пристегиваться - при встрече с Хозяином Урагана тебя это все равно не спасет.
        Гробур с завидной расторопностью тут же пристегнулся к седлу всеми ремнями безопасности. И пусть сказанное мной являлось всего-навсего злой шуткой, судя по тому, как ящер на нее отреагировал, видок у меня и впрямь был, будто у потенциального смертника. Впрочем, а кто еще, как не самоубийца, мог по собственной воле отправиться на бой со свирепым повелителем Хайрана?..

10
        Несмотря на крайне мрачные прогнозы, наш перелет через пустыню стартовал довольно-таки обнадеживающе. Хайран пребывал в покое весь остаток ночи и утро, отчего даже такой пессимист, как я, начал укрепляться в мысли, что Кайлина нас попросту разыграла. Действительно, и я бы на ее месте совал преступникам палки в колеса любыми доступными способами. Не имея возможности исполнить служебный долг, как полагается, майор Лэнс со всем присущим ей коварством подорвала моральный дух врага. Что в нашей и без того нервозной ситуации могло повлечь за собой панику, а за ней и неминуемое поражение.

«Ну и стерва же вы, госпожа майор!» - думал я, глядя на раскинувшуюся перед нами безмятежную пустыню, озаренную лучами восходящего солнца. На протяжении всего ночного полета я зорко вглядывался в зловещую темноту и вздрагивал при каждом замеченном на горизонте облачке. Разгоревшийся над Хайраном рассвет не принес мне успокоения, хотя был он весьма живописен и в любое другое время непременно предвещал бы хорошую погоду. Но в сезон ураганов здесь нельзя верить приметам. Кроме, разве что, одной: почувствовал, как ветер усиливается, - жди беды.
        При нашей безумной скорости определить изменение погоды таким способом было невозможно. Останавливаться же каждую четверть часа непрактично - в процессе ровного скоростного режима и аккумуляторы разряжались медленнее, и лишнее время на разгон не тратилось. Поэтому нам приходилось зорко следить за внешней переменой окружающей среды и только так выявлять неладное.
        К полудню, когда мы остановились у подножия одинокой скалы на короткий привал, обед и подзарядку батарей, все вроде бы оставалось по-прежнему. Однако спустя полчаса я ощутил, как вокруг начинают происходить неуловимые глазу изменения. Во- первых, легкий горячий ветерок, обычно не утихающий в Хайране круглые сутки, напрочь прекратился. От этого в воздухе повисла зловещая тишина, в которой даже шаги по мягкому песку казались оглушительным топаньем. Во-вторых, земля под ногами начала периодически вздрагивать, как будто до нас доходили толчки далекого землетрясения. И в-третьих, чувство тревоги стало медленно, но верно нарастать. Разумеется, последнюю примету можно было счесть чисто субъективной, но есть огромная разница, испытываешь ты обычный страх от собственных догадок или когда он накатывает на тебя откуда-то извне, подобно резкому запаху гари от бушующего где-то за горизонтом пожара.
        - Это он ? - полюбопытствовал Гробур, подобно мне, ощутивший все вышеупомянутые перемены. Ящер не уточнил, кого он имел в виду - явно боялся поминать всуе жуткое имя Хозяина Урагана, - но я без труда догадался, о ком идет речь.
        - Понятия не имею, - отозвался я. - Никогда с ним не встречался. И с теми, кто встречался, тоже не знаком, потому что таковых в мире - раз, два и обчелся. Но не станем рисковать и лететь дальше этим же путем. Зарядим аккумуляторы, перекусим и перебираемся под землю. Скорость, конечно, упадет, но если разразится ураган, ему до нас уже так просто не дотянуться.
        - Куда-куда перебираемся? - не расслышал ящер. - Под землю?
        - Мы уже пару часов движемся параллельно каньону Большая Колба. Вот туда и свернем от греха подальше. Этот каньон хоть и не пригоден для бешеных скоростей, как Шрам Самилданаха, зато он - единственный, по которому можно летать в бурю.
        - Что-то я не вижу поблизости никаких каньонов, - оглядевшись, скептически изрек компаньон.
        - И не увидишь, - сказал я. - Он потому и называется Большая Колба, что между его верхними кромками берегов от силы полсотни метров, в то время как дно в среднем примерно в четыре раза шире. По сути, это такая длинная пещера с прорезанным потолком, протянувшаяся с севера на юг через половину Хайрана. Еще пару веков назад она была гораздо глубже, но из-за плохой продуваемости ее постепенно заносит песком. Глядишь, еще через столетие-другое от Большой Колбы и следа не останется.
        - Неужели ее до сих пор не обнаружили караванщики?
        - Почему же не обнаружили? О Большой Колбе давно известно и погонщикам, регулярно мотающимся через Хайран, и нелегалам, что шныряют тут время от времени. Но раньше них этот не продуваемый ветрами каньон обнаружили дикие аррауны, которых, подобно Алек-Пету, на протяжении столетий изгоняли с Южного берега. Эти твари обжились в заброшенных городах по берегам Большой Колбы, понастроили ферм для выращивания резервариев и постоянно воюют друг с другом из-за воды и пищи. А когда наступает сезон ураганов, дикари объявляют общее временное перемирие и прячутся в каньоне от непогоды. Вот так и живут уже на протяжении нескольких веков. Хотя какая, к Шинтаю, это жизнь, если задуматься.
        - То есть нам придется лететь по каньону, кишмя кишащему ордами диких арраунов? - догадался герцог.
        - Ага, - как ни в чем не бывало подтвердил я. - Будоражит кровь, правда?
        - О, Анадор! - Ящер картинно воздел руки к небу. - Скажи, в чем провинился перед тобой Гробур Двадцатый? Ну почему ты позволил этому тонкокожему затащить меня сюда, на верную гибель?..
        На своем веку Торки Бикс еще не наблюдал воочию, чтобы Боги лично отвечали тем, кто им молится. Не увидел я этого и сегодня. Но первое мое впечатление от того, что стряслось вслед за мольбой брайхорнца, было именно таким: покровитель желтобрюхих, божество Анадор явилось на зов Гробура, дабы подбодрить того перед трудной дорогой. А может, покарать меня - инициатора этой затеи, - ибо такое подбадривание скорее доведет до инфаркта, чем вселит в тебя уверенность и мужество.
        Внезапно пыль и песок в западном секторе горизонта встали двумя колоссальными столбами - ни дать ни взять, пара великанских рук вытянулась вверх, пытаясь достать до неба. И им это удалось, причем без особого труда. А затем «руки» начали разрастаться ввысь и вширь, увеличиваясь прямо-таки до невообразимых размеров. Не прошло и минуты, как песчаные столбы слились в единую колонну, затмившую собой всю западную часть небосклона.
        Надо заметить, что в пустыне все так же стоял мертвый штиль, отчего происходящие на горизонте загадочные метаморфозы казались лишь масштабным миражом, но никак не реальностью. Да и сама гигантская колонна не являлась ни смерчем, ни фонтаном песка и пыли, взметнувшимся ввысь от мощного взрыва, что было бы еще хоть как-то объяснимо. Грязное столбообразное облако попросту вымахало до определенных границ и застыло, словно сдерживаемое незримыми магическими барьерами.
        От удивления я открыл рот и выпучил глаза, а Гробур, прервав молитву, так и застыл с задранными вверх руками, будто капитулировал без борьбы перед неведомой угрозой. Наше немое противостояние с ней сопровождалось учащающимися с каждой секундой подземными толчками - этаким нагнетающим драматизм барабанным боем, который обычно звучит в цирках перед смертельно опасными номерами. Вместе с частотой толчков возрастала и тревога - еще немного, и она взорвется во мне неудержимой паникой…
        - Кажется, пора сматываться в твою Колбу, - вполголоса произнес Гробур, медленно опуская руки и начиная пятиться к турбошмелю.
        Я едва расслышал, что сказал компаньон: пульс бешено стучал в висках почти в унисон подземным толчкам. Но своевременное замечание ящера вывело меня из ступора, и я двинул следом за желтобрюхим. Действуя инстинктивно, мы старались не совершать резких движений, чтобы как можно дольше остаться не замеченными грозным чудовищем. И пусть у него отсутствовали глаза, было очевидно, что оно что-то или кого-то выискивает. Мы не собирались тешить себя надеждой, что эти
«кто-то» - другие погонщики. Тем более вряд ли поблизости, кроме нас, отиралась еще хотя бы одна живая душа.
        За время пути от Бэйторна до этого места аккумуляторы Злюки разрядились лишь наполовину (я устроил привал не из-за них, а потому что устал и хотел есть), поэтому для полной зарядки им хватило и сорока минут. Нам следовало по-быстрому надеть шлемы, взобраться в седла и поставить перехватчика на крылья. После чего останется только домчаться до каньона, в котором ярость любого урагана будет вполне терпима и позволит продолжить путь с более-менее приемлемой скоростью.
        Когда мы с Гробуром, едва дыша от страха, добрались до турбошмеля, земля под нами ходила ходуном, словно кожа на все том же барабане. Теперь толчки не учащались, а усиливались, набирая мощь полноценного землетрясения. Что было намного хуже, поскольку удерживаться на ногах при такой тряске становилось все труднее и труднее.
        Дрожь земли подняла пыль на всем обозримом пространстве, но безветрие не позволяло ей развеиваться по воздуху, а вынуждало висеть над пустыней низкой густой пеленой. Как тот магический туман, в который изловили нас сиды неподалеку от озера Рэдис, разве что природа этой завесы не являлась для нас загадкой. В отличие от подпирающей небеса колонны. Что за сила слепила из подножных материалов такое сооружение, я не знал, да и знать не хотел. И даже гадать не собирался. Все, что от нас требовалось, - это срочно бежать под защиту Большой Колбы.
        Наше крадущееся отступление переросло в суетливое копошение, когда мы бросились занимать седла и готовиться к полету. Положив ладони на нейропульт, я в последний раз оглянулся и, если бы не ремни безопасности, точно подпрыгнул бы от ужаса.
        На то была веская причина. Из пылевого столба во все стороны вырвались десятки многокилометровых щупалец, каждое толщиной с хороший смерч. Только в нашу сторону их тянулось около полудюжины. Извиваясь в воздухе, они практически заслонили собой остальное небо. Теперь окружающий мир виделся нам накрытым огромной тенью участком пустыни на востоке и чудовищного размера пылевой гидрой на западе. Причем первая половина мира начала стремительно уменьшаться. Раскинувший щупальца монстр наконец пришел в движение и стремительно ринулся… правильно, не куда-нибудь, а к нам - двум отчаянным идиотам, дерзнувшим подергать за хвост капризную удачу. И вот пожалуйста - додергались. Фортуна, как и следовало ожидать, обиделась и бросила нас на произвол… Хм, сложно представить, на чей произвол ты оказываешься брошен, когда от тебя отворачивается даже судьба. Разве только для нас ее теперь олицетворяла та стихия, что вознамерилась растереть в порошок и развеять во ветру Торки Бикса и Гробура Двадцатого.
        Хозяин Урагана… Конечно, это был он, а кто же еще? Последние сомнения на сей счет иссякли, когда пылевой монстр предъявил-таки свою визитную карточку. Едва Злюка встал на крылья, как нам вслед ударил такой шквальный ветер, что окажись перехватчик к нему боком, и нас наверняка перевернуло бы вверх тормашками и размазало о ближайшую скалу. Ветер… да чего мелочиться - ураган поднял в воздух не только тучи песка и пыли, но и довольно крупные камни. Гробур закряхтел, когда ему в спину врезалось несколько весомых булыжников. Терпи, желтобрюхий! Уж коли тебе, толстокожему, больно, значит, меня они и вовсе пришибли бы насмерть.
        Определить, что творится позади и как далеко от нас находится Хозяин, стало невозможно из-за пыли. Впрочем, сейчас меня больше волновало то, что происходит прямо по курсу. Направление стихийного потока вынудило Злюку задрать брюхо и лететь, опасно накренившись носом к земле. Но это было единственное мало-мальски устойчивое положение. Любое, даже незначительное отклонение от него грозило сделать нас игрушкой в руках стихии или, отринув поэзию, - в клочки раздербанить мутазверя вместе с его пассажирами о землю.
        Хорошо, что ураган дул в попутном направлении, хотя радоваться, по большому счету, было рановато. Я специально летел по-над поверхностью пустыни, опасаясь проморгать щелевидное - всего полста метров - русло Большой Колбы. Второй попытки вписаться в него у меня не будет. Если не попадем в каньон с первого захода, Хозяин утащит нас на восток и в конце концов разобьет о скалы - видимость в пыли была хуже некуда. Но даже точное попадание в малогабаритный провал не гарантировало удачный исход этого бегства. При такой траектории вхождения в Большую Колбу следует прежде сбросить скорость до минимума, а иначе мы со всего маху врубимся в противоположную стену ущелья. Однако начни мы тормозить сейчас, и мне не удержать перехватчика параллельно течению урагана. Энергичные махи крыл Злюки еще справлялись с порывистой стихией, но ослабни их частота, и сила воздушного потока собьет алгоритм этих махов. А дальше случится то, о чем я уже говорил: падение на камни - и можно передавать Хозяину привет от Кайлины, вместе с благодарностью за содействие в поимке беглых преступников.
        Проблема казалась мне неразрешимой, но я, стиснув зубы, не прекращал искать в уме выход из тупиковой ситуации. И, хвала Эрену, решение ей нашлось. Как я упоминал, видимость из-за пыли была отвратительная, но все-таки не нулевая. Поэтому я успел заметить впереди мощные пылевые завихрения, которые, казалось, вырывались прямо из-под земли. Я быстро смекнул, что преграждающий нам путь вихревой фронт как раз и выдает месторасположение русла Большой Колбы. Ревущие над Хайраном ураганные потоки воздуха задевали за края каньона, порождая эти фонтаны пыли, хорошо заметные и при такой видимости.
        Вот теперь любое, даже мимолетное промедление действительно было смерти подобно. Завалив Злюку в воздухе на правый бок, отчего плоскость его крыльев стала почти перпендикулярной земле, я направил перехватчика по нисходящей дуге вправо, поперек течения урагана. А затем, пока он не перевернул нас и не забил камнями, нырком уронил турбошмеля туда, откуда били из-под земли пылевые вихри.
        - Пригнись! - проорал я Гробуру, припадая как можно ниже к спине мутазверя. Будет обидно сначала продемонстрировать высший пилотаж, вписавшись на огромной скорости в узкий провал, и в финале глупо размозжить себе голову о стену.
        Идеальный маневр, естественно, не получился. А тот, что удалось худо-бедно изобразить, больше напоминал не пилотаж, а аварийную посадку. Траектория наиболее безопасного снижения пересекалась с каньоном под максимально острым углом. Но это в теории. А на практике всё, что мне удалось, это изменить вектор движения примерно на сорок пять градусов, немного сбросить скорость и таким образом войти в русло Большой Колбы. Опасность столкновения со стеной уменьшилась, и я надеялся, что мне все же удастся разминуться с ней в последний момент. Однако возникший прямо по курсу торчащий из отвесного склона скальный выступ вынудил меня прибегнуть к экстренному уклонению. Я швырнул Злюку по единственно возможной для него сейчас траектории - резко вниз. Верхушка лобового обтекателя скребанула по камню, но стекло, к счастью, не пострадало. Еще бы чуть-чуть, и подобная участь постигла бы шлем Гробура - ящер хоть и пригнулся, но все равно не так хорошо, как следовало.
        Дабы не врезаться со всего маху в песок, я из последних сил постарался выровнять полет турбошмеля. Получилось, но, увы, с запозданием. Злюка зацепил по касательной брюхом каньонное дно и покатился по нему, подпрыгивая на кочках и быстро теряя скорость. Крылья перехватчика молотили по земле - им не хватало амплитуды, чтобы вновь поднять мутазверя в воздух. Выпускать же ему лапы для стартового подскока при таком качении означало переломать их все до единой. Так что пришлось пустить ситуацию на самотек и позволить мутазверю спокойно остановиться.
        Приспособленные для таких перегрузок, лобовые обтекатели без проблем выдержали череду ударов о песчаное дно Колбы, и вскоре турбошмель лежал без движения, зарывшись в песок, а мы переводили дух после головокружительной посадки и с трудом верили, что остались живы. Как и ожидалось, главные силы урагана бушевали на поверхности пустыни, а в глубине каньона стояло относительное затишье. Разумеется, ветер и здесь гонял пыль, ухудшая видимость, но в Колбе, к безмерной радости Гробура, хотя бы камни по воздуху не летали. А те, что порой падали в каньон через провал, были уже не так страшны. Куда страшнее выглядели местные обитатели, коих нам следовало остерегаться.
        Из-за того, что стены Большой Колбы вздымались вверх под сильным наклоном друг к другу, и впрямь складывалось ощущение, что мы угодили в огромную пещеру с обвалившимся в середине потолком. Здесь и в ясную погоду всегда царил полумрак, а во время пылевой бури двигаться в ограниченном пространстве каньона без включенных фар было совершенно невозможно. Самой пригодной для полетов была нижняя - придонная - часть Колбы, и чем больше сужалось расстояние между стенами, тем меньше оставалось Злюке места для маневров. Нависающие над нами склоны изобиловали выступами, подобными тому, на какой мы только что едва не напоролись. Также на склонах предпочитали селиться дикие аррауны - в настоящий момент наши первоочередные враги. Они рыли для себя неглубокие пещеры и соединяли их мостиками, сплетенными из сухой пустынной лозы. Иногда, как правило, в узких местах и на высоте, мостики эти перебрасывались дикарями через каньон, отчего налаженная между пещерами система коммуникаций позволяла считать их настоящим подземным городом.
        Можно сказать, что нам повезло: мы не разбились при падении и шмякнулись вдали от сезонных поселений арраунов. Привыкнув к сумраку и осмотревшись, я не обнаружил поблизости признаков обитания четвероруких. А иначе нас уже наверняка закидали бы камнями и копьями - в обществе постоянно воюющих друг с другом дикарей гостеприимство и взаимопомощь были не в чести.
        Чтобы Злюка смог встать на лапы, нам потребовалось выкапывать его из песка, в котором турбошмель умудрился крепко завязнуть. Важная шишка Гробур, который на каторге появлялся в каменоломне крайне редко, сегодня не стал ерепениться и без напоминания взялся разгребать песок со мной на пару. Когда наша работа была в самом разгаре и перехватчик был уже наполовину освобожден из сыпучей западни, брайхорнец внезапно замер и навострил уши. Рев урагана не позволял расслышать иные звуки окружающего мира, и я, тоже прервав работу, так и не сумел определить, что именно обеспокоило компаньона.
        - Шаги! - не стал томить меня в неведении Гробур. - Много быстрых шагов. Очень много. Оттуда!
        Он указал на север. В полумраке мы видели только то, что творилось от нас в радиусе сотни метров, а стало быть, толпа бегущих сюда дикарей была где-то за ближайшим поворотом. Помянув мерзкого Шинтая, я вновь скомандовал Злюке выпустить лапы из-под обтекателя. Мутазверь послушно заерзал в песке, но был все еще не в состоянии исполнить мой приказ.
        - Копай! - распорядился герцог, взводя оба силовых кастета и отвязывая от седла таран-силовик, отобранный мной у законников в «Летающем тэнки». - Попробую взять четвероруких на испуг.
        Я без пререканий вернулся к раскопкам и взялся за них с двойным усердием. Дело осложнялось тем, что инструментальный отсек, в котором лежала наша штатная лопата, оказался засыпанным и песок приходилось кидать руками. А верхние конечности людей, как известно, плохо приспособлены для такой работы. Но еще меньше люди пригодны для того, чтобы в одиночку пугать арраунов, и потому меняться местами с ящером я, разумеется, не стал. Пусть с монстрами разговаривает монстр, а не человек, да простит меня компаньон за эти расистские рассуждения.
        Я не расслышал приближения дикарей, даже когда они появились в пределах видимости. В сумраке вывалившая из-за поворота ущелья толпа четвероруких казалась просто огромной, что лишь подтвердилось, когда Гробур изрыгнул навстречу ей фонтан огня, осветив округу секундной вспышкой. Аррауны перегородили собой весь каньон, двигаясь к нам плотной, ощетинившейся копьями массой. Очевидно, поселение дикарей находилось где-то поблизости, и они заметили, как в Большую Колбу упало нечто, не похожее на обычный валун. После чего всем роем отправились на разведку. Вернее, это я решил, что всем роем, поскольку боялся подумать о том, что к нам пожаловал всего-навсего дозорный отряд - малая толика имеющейся в дикарском городе армии.
        - Стоять, а не то стреляю!!! - гаркнул ящер, сумев перекричать даже вой урагана. Компаньон встречал четвероруких, взобравшись на обломок скалы, которая торчала из песка, видимо, упав сюда со склона. - Я - герцог Гробур Двадцатый, не привык повторять дважды! Если сделаете еще хотя бы шаг, я разнесу вас на куски!
        Надо признать, грозное воззвание брайхорнца, его огненный плевок и взятое на изготовку оружие произвели нужный эффект. Аррауны остановились и в едином порыве отшатнулись, явно не ожидая наткнуться здесь на орущего агрессивного ящера.
«Отлично, желтобрюхий, - подумал я, отшвыривая в бешеном темпе песок от перехватчика. - Продержи их еще хотя бы минутку… Ну или полминутки! Дай только до нижнего обтекателя докопаться!»
        Но дикари, смекнув, что им угрожает один-единственный противник, живо вышли из ступора и загалдели на весь каньон своими противными жужжащими голосами. После чего, проигнорировав приказ Гробура, дружно бросились на него, метая на бегу копья.
        Брайхорнец не желал, чтобы его шкура превратилась в решето, и сиганул со своего пьедестала за миг до того, как на него обрушился убийственный копейный дождь. Переждав его за укрытием, ящер высунулся из-за скалы и ответил врагам выстрелом из спеллгана. Во вражьей толпе тут же образовался широкий просвет, что опять-таки придержало арраунов. И опять-таки ненадолго - растеряв копья, теперь они пустили в ход камни, которые также припасли заблаговременно.
        Учитывая, что у каждого камнеметателя было по четыре руки, на укрытие компаньона рухнул весьма плотный шквал булыжников. Гробур, спина которого лишь недавно претерпела подобный обстрел, закрыл голову руками и разразился потоком горячей, в буквальном смысле, брайхорнской брани. А затем, когда камнепад прекратился, выскочил из-за скалы, проредил из силовика ораву дикарей еще одной просекой и припустил ко мне.
        Я попытался в очередной раз приказать Злюке встать на лапы, но снова безрезультатно. Вот паскудство! Столько времени Торки Бикс швырял, как угорелый, этот проклятый песок, нагреб позади себя целый бархан, а воз и ныне там! Казалось, еще совсем чуть-чуть, каких-то пятнадцать-двадцать гребков, и все будет тип-топ, как вдруг нa тебе - такая досада! И что прикажете делать дальше? Теперь только согнись - мигом получишь в задницу парочку копий!
        - Ты чем тут занимался?! - прорычал Гробур, завидев, что с момента его ухода процесс так и не сдвинулся с места. - А ну, выдергивай эту тварь из песка, или я тебя самого туда вобью по пояс!
        Мог бы и не орать зазря - именно выдергиванием перехватчика я сейчас и занимался. Разумеется, не вручную. Отдавая Злюке подряд одну и ту же команду, я принуждал его шевелиться и таким образом постепенно выкапываться из накрепко засосавшей его ловушки. Вряд ли дело двигалось быстрее, чем раньше, но поскольку я уже напрочь выдохся от ручной раскопки, то в любом случае прогресс был налицо.
        Аррауны задержались ненадолго, чтобы подобрать разбросанные у скалы копья и камни, после чего продолжили наступление немного поредевшей, но все еще решительно настроенной толпой. За турбошмеля переживать не стоило - оружие дикарей не могло пробить его сверхпрочные обтекатели и бронекварцевое забрало. А вот мы с компаньоном являлись отменными целями для вражеских камней и копий, так как находились на открытом пространстве, где единственным укрытием были лишь мутазвериные бока да нарытые нами же песчаные кучи. И те и другие, скажем прямо, давали лишь мизерную гарантию безопасности.
        Потрясая своим примитивным, но вполне боеспособным оружием, дикари приближались. Мы были еще живы лишь потому, что враги пока не подошли к нам на оптимальное для броска расстояние. Гробур тоже не стрелял: подпускал арраунов поближе, чтобы за один выстрел смести как можно больше четвероруких. Я не снимал ладони с нейропульта, продолжая мучить Злюку невыполнимыми приказами… Еще мгновение-другое, и все разрешится. А в чью конкретно пользу, понятно и без комментариев.
        Копья и камни взмывают в воздух… Гробур палит из силовика… Я инстинктивно пригибаюсь в надежде найти защиту за броней погрязшего в песке мутазверя… И именно в этот момент в наш конфликт с арраунами вмешивается третья сила. Та самая, о которой мы в горячке боя ненароком позабыли…
        Нас и дикарей разделяло не больше полусотни шагов, когда аккурат между нами угодило одно из тех смерчей-щупалец, что распустил над пустыней Хозяин Урагана. Ударив в дно каньона, стремительно закрученный торнадо взметнул вверх тучи песка, а заодно переломал в щепки вражеские копья и разметал куда попало брошенные в нас камни. Захваченные вихрем на пике полета, все они разлетелись по сторонам на безопасной для нас высоте, не причинив никакого вреда ни нам, ни метнувшим их арраунам. Достиг ли цели выстрел Гробура, определить было невозможно. Поднятая смерчем песчаная стена отрезала нас от дикарей непроницаемым барьером, перегородившим Большую Колбу снизу доверху.
        Я бросил испуганный взгляд в небо и мгновенно пожалел, что поддался этому неосознанному порыву. Все-таки есть огромная разница в том, как ты умрешь: не увидев лик Хозяина Урагана или взглянув на него вблизи пусть даже одним глазком. Уверяю, что во втором случае ваше любопытство будет «вознаграждено» предсмертным кошмаром. Причем таким, что, даже когда вы возродитесь в Колодце Жизни, вы покинете его жутким заикой, с дергающимся от нервного тика лицом.
        Мне посчастливилось сохранить рассудок лишь потому, что я узрел не весь лик Хозяина, а только ту его малую часть, что была видна в узкую (по отношению к гигантскому чудовищу) щель каньона. Однако и этого неполноценного зрелища мне хватило с избытком, ибо фантазия мигом дорисовала к увиденному все недостающие детали.
        Представьте себе колоссальное, размером с небо, лицо полуразложившегося трупа с провалившимися глазницами. Его пожирает множество длинных зубастых червей. Они вгрызлись в гнилую плоть повсюду - в глаза, щеки, лоб, - но не до конца, а лишь наполовину. Торчащие снаружи половинки червяков извивались, как щупальца кальмара, отчего чудилось, будто давно мертвое лицо продолжает искажаться гримасами предсмертной агонии.
        Торнадо, вьющиеся вокруг Хозяина Урагана, как раз и походили на этих прожорливых червей, питающихся плотью могучего монстра. Нельзя доподлинно сказать, имелось ли у него в действительности лицо, или это были происки моего бурного воображения. Склонившись над Большой Колбой, Хозяин словно высматривал в щель на поверхности пустыни, куда запропастились преследуемые им беглецы. И обнаружив их, тут же решил раздавить букашек щупальцем, а за компанию с ними - рой арраунов, раз уж те все равно оказались поблизости.
        Смерч качнулся туда-сюда, будто выбирая, на кого обрушиться в первую очередь, и сместился в сторону дикарей, намереваясь начать расправу с более крупного скопления двуногой мелюзги. Мы получили короткую отсрочку, но разразившаяся в Колбе песчаная буря грозила вот-вот свести на нет все результаты наших кропотливых раскопок. Благо, мои усердия по избавлению Злюки из ловушки его же собственными силами не пропали даром. Еще до того, как нас накрыла туча песка, перехватчик успел опереться на лапы и получил возможность передвигаться по земле. С помощью подталкивающего его сзади Гробура я, не мешкая, вывел турбошмеля из вырытой нами ямы и отогнал его в сторону.
        Дикий рев разбушевавшегося позади нас торнадо настойчиво советовал нам поспешать. Что мы и сделали, вскочив в седла, как только перехватчик окончательно выбрался из западни.
        Больше всего я опасался, что из-за плотной песчаной завесы Злюка не сумеет встать на крылья. Но дующий в каньоне, как в трубе, сильный ветер с лихвой компенсировал мутазверю недостаток взлетной энергии. Поднявшись в воздух, я врубил фары и, постепенно набирая разгон, повел Злюку прочь от этого безумия. Кто знает, возможно, занятый бичеванием арраунов, Хозяин Урагана не обратит внимания на бегство с поля боя трех ничтожных существ: парочку двуногих и одного крылатого…
        Как назло, обратил. Едва мы на малой скорости вылетели из бури в зону относительно нормальной видимости, как смерч тут же последовал за нами, взрывая дно Большой Колбы и взметая вверх клубы песка. Немереная мощь Злюки не позволяла мне разогнать его до максимума в петляющем каньоне и вынуждала постоянно сбрасывать скорость. Но мы не могли все время двигаться в подобном «прогулочном» темпе, поэтому пришлось ускорять турбошмеля до такой степени, что каждый поворот, да еще с учетом сумрака, стал представлять для нас серьезную опасность.
        Но в итоге вышло так, что именно изгибы каньонного русла нас и выручили. При всей свирепости Хозяина Урагана с тактическим мышлением у него оказалось не ахти. Это на просторах Хайрана от него было тяжело отвязаться - на открытой местности монстр в считаные минуты настигал любого погонщика, каким бы стремительным мутазверем тот ни управлял. Но как только охота чудовища начала протекать по нетипичному для него сценарию - что сейчас в Большой Колбе и происходило, - как Хозяин сразу продемонстрировал все свои слабости. Да, он был кровожадным, сокрушительным и неимоверно быстрым хищником. Но при этом хищником откровенно глупым, чьего ума хватало только на тупое преследование жертвы и ее уничтожение. Устраивать для нее ловушки - даже самые примитивные - Хозяину Урагана было уже не под силу.
        Он мог шутя обрушить нам на головы каменистые стены каньона или обогнать нас и пустить навстречу второй смерч - при такой-то мощи, да испытывать недостаток в средствах нашего уничтожения? Но монстр был верен единственной знакомой ему стратегии: заметил - догнал - уничтожил. Отсюда и возникли проблемы, которые испытал Хозяин в Большой Колбе при реализации второго пункта своего прямолинейного плана.
        Извивающийся смерч и изобилующее поворотами русло каньона… Поразить таким разрушительным вихрем в Колбе статичную мишень либо проутюжить им короткий участок каньонного дна было еще возможно. Но для того, чтобы гнаться за шустрой жертвой в узком извилистом ущелье, Хозяину требовалось более точное оружие. Которого у него, естественно, не было.
        А то, что было, в Большой Колбе практически не поддавалось управлению. Лихо закрученный смерч вылетал за пределы каньона на каждой его извилине, а мы, пользуясь заминками Хозяина, всё успешнее отдалялись от его карающего бича. Пустыня вокруг Колбы превратилась в хаос - это можно было понять, задрав голову и взглянув на небо, виднеющееся в просвете над нами. Иногда по затянутому плотным песчаным пологом небосклону проносились какие-то и вовсе огромные тени. Походило на то, что раздосадованный Хозяин Урагана впал в неописуемую ярость и начал выдирать из земли скалы. Что наверняка было ему под силу, если вспомнить, сколькими торнадо он повелевал. Сотня собранных в пучок вихрей может при необходимости вымести из Хайрана весь песок, оставив вместо него голую каменистую равнину. Удивительно, как эта «метла» еще не расчистила тот легендарный, засыпанный доверху Колодец Жизни, где, по слухам, томились беспомощные души Избранных. Либо легенда врала, либо не такой уж и всемогущий был Хозяин Урагана, если не мог справиться со столь незамысловатой работой.
        Наш полет вновь мало-мальски стабилизировался. Яркий свет фар позволял вовремя выявлять препятствия и облетать их. А когда нам удалось уйти от преследующего нас смерча в хороший отрыв (не верилось, что одержимый монстр просто взял и прекратил погоню), я даже осмелился немного сбросить скорость, чтобы снизить риск врезаться в стену каньона.
        Несколько раз мы проносились через поселения диких арраунов, которые швыряли нам вслед все, что попадало им под руки. Конечно, если успевали среагировать на наше появление. Основную же опасность для нас представляли не палки, камни и копья, а плетенные из лозы подвесные мостики, коих с момента моего последнего посещения Колбы заметно прибавилось. Пришлось снизить Злюку и лететь почти над самым дном, где единственную угрозу представляли торчащие из песка редкие скалы. Но разминуться с ними было не в пример легче, нежели с натянутыми поперек дороги конструкциями, что порой висели над ущельем по нескольку штук кряду.
        Неизвестно, сколько часов мы летели по дикой враждебной земле, на которую не распространялась власть ни Велланского Союза, ни Альянса Трех. В последние годы Торки Бикс стал все чаще замечать, что когда он переставал следить за временем, оно начинало бежать для него с ужасающей быстротой. В Большой Колбе у меня не было даже секунды на то, чтобы подумать о чем-то отстраненном. Мы двигались к цели - вот что я знал абсолютно точно и тратил все силы, лишь бы удержать темп этого движения. Поэтому меня бы не удивило, если бы кто-нибудь сказал мне, что мы находимся в пути уже сутки, а то и двое…
        Но нет, пролететь столько времени на одной зарядке аккумуляторов нам бы точно не удалось. Да и наступление ночи я бы тоже заметил. По ночам в Большой Колбе сгущается такой мрак, что и фары почти не помогают. Придется в этом случае искать в необитаемой части каньона пещерку и дожидаться утра. Однако если следующее утро я встречу здесь, а не в Рубине, значит, из каньона мне можно уже не вылезать. Как, впрочем, и Гробуру, которому за опоздание на
«Межконтинентальный Перекресток» тоже не поздоровится. И останется нам с герцогом лишь посетовать на судьбину да отправляться на поклон к дикарям - авось примут в свой рой двух изгоев-чужаков…
        Ну уж дудки! В лепешку разобьюсь, а выберусь из каньона до полуночи! А там будь что будет: либо угодим на ужин к Хозяину Урагана, либо к рассвету достигнем Блистающих земель. В конце Большой Колбы для нас наступит натуральный момент истины: все или ничего! Выпадали раньше в моей жизни подобные судьбоносные минуты? Безусловно, да, но не такие ответственные - это однозначно.
        Кстати, как там обстоят дела наверху? На самом деле или мне кажется, но вроде бы небо над Большой Колбой распогодилось. Я задрал голову: ветер все еще швырял в ущелье песок, но камни сверху больше не падали, и просвет над головой действительно слегка прояснился. Хороший признак? Возможно, но лучше воздержаться от преждевременных выводов. И вообще, нечего пялиться по сторонам - вон, впереди очередной пещерный город, и к тому же весьма крупный. Такие поселения дикарей на нашем пути определенно еще не попадались.
        Норы арраунов испещряли стены каньона чуть ли не до самого верха, а подвесных мостов - этого местного проклятья - только на беглый взгляд болталось над ущельем не меньше полусотни. Благо, возле дна, как и в других встреченных нами дикарских поселениях, здесь также имелось достаточно места для пролета. Туда я и направил Злюку, будучи уверенным, что наша проверенная тактика - чем быстрее улетишь, тем меньше шансов вляпаться в дерьмо - вновь покажет себя в наилучшем виде.
        Город дикарей был воистину огромен и простирался вперед на внушительное расстояние. По крайней мере, влететь, как раньше, на населенную дикарями территорию и сразу же покинуть ее у нас не вышло. Я вжал голову в плечи, предчувствуя, что вот-вот над нами разразится непременный копейный град, однако вместо него все впередилежащее пространство вдруг ни с того ни с сего почернело. Свет фар словно растворился в этой черноте, будучи не в состоянии озарить ее и выхватить из мрака хоть какой-нибудь ориентир. Нет, перед нами не выросла стена, иначе фары непременно оставили бы на ней пару ярких световых кругов. Беспросветная темнота определенно имела глубину и в то же время не являлась обычной темнотой, которую светокристаллы наверняка бы развеяли. Походило на то, что на нашем пути образовался разрыв в пространстве, ведущий невесть куда, но явно не в гостеприимное местечко, где усталым путникам будет устроен теплый прием.
        Предпринимать какие-либо меры предосторожности было поздно - тьма возникла прямо у нас перед носом, и мы на всей скорости ворвались в эту загадочную полосу нулевой видимости. После чего все сразу встало на свои места, а разгадка
«пространственного разрыва» оказалась настолько элементарной, что я ощутил себя глупцом, которого обвел вокруг пальца ярмарочный фокусник.
        Сети! Несметное количество мелкоячеистых сетей, пошитых из прочных черных волокон. Каждая из них была прикреплена в свернутом виде к подвесным мостам, и, как только в городе появились чужаки, кто-то из дикарей мгновенно включил механизм этой ловушки. Неводы одновременно развернулись и перегородили каньон множеством полупрозрачных занавесов, которые в сумме и создали иллюзию непроницаемой для света темноты.
        Крепление сетей к мостам было сделано намеренно непрочным, иначе мы, запутавшись в тенетах, обрушили бы в городе изрядную часть пеших коммуникаций. А так Злюка вмиг собрал на себя все до единого неводы и очутился вместе с нами в искусственном многослойном коконе. Сбросить его на ходу и продолжить полет мы были не в состоянии. Дикари соорудили свою западню не для того, чтобы просто подшутить над наглыми погонщиками, периодически будоражившими их покой. Само устройство здесь этого коварного заграждения свидетельствовало о том, что наш брат-нелегал взял за правило срезать себе путь, летая в сезон ураганов через Хайран по Большой Колбе. Прежде местные аррауны никогда не озадачивались сооружением в каньоне ловушек, а значит, в последние годы количество отчаянных погонщиков резко возросло. Отчего дикари сильно обозлились и поневоле вышли на новый виток эволюции, взявшись изобретать более прогрессивные методы отлова хулиганов. Вероятно, какого-нибудь ученого-антрополога данное открытие привело бы в восторг, но нас с Гробуром оно абсолютно не радовало.
        Да, дикие аррауны - это вам не напрочь лишенный фантазии, поигрывающий мускулами Хозяин Урагана. Я допустил фатальную ошибку, недооценив четвероруких существ, что давно утратили связь с цивилизацией. Как выяснилось, утратили не окончательно. Когда подперла нужда, дикари живо нашли способ повлиять на ситуацию и объявили залетным погонщикам тактическую войну. Интересно только, почему меня никто не предупреждал о начале этой войны? Неужели мои собратья еще не прознали об этом секрете? Странно…
        А впрочем, ничего странного. Такое вполне могло случиться. Но лишь в одном случае: ни один из погонщиков, кто осмелился сунуться в каньон и наткнуться на арраунские сети, не выжил. И потому тайна дикарей так до сих пор и не покинула пределы Большой Колбы…
        Второй раз за день нам пришлось совершать аварийную посадку. Края наброшенных на нас сетей забились Злюке под надкрылья, и хоть половина неводов моментально превратилась в клочья, остальные застопорили крылья перехватчика, и тот вновь грохнулся оземь. К счастью, теперь наша скорость была гораздо ниже, чем во время предыдущего падения, поэтому турбошмель недолго скользил брюхом по дну каньона и не зарылся глубоко в песок. Меня резко, до боли в груди, вжало в ремни безопасности, но через пару секунд все прекратилось - мутазверь остановился где-то посреди поселения дикарей. Где именно, мешал рассмотреть опутавший нас плотный черный кокон.
        По старой погонщицкой привычке в полете я всегда держал под рукой энергорезак, поэтому, даже будучи стесненным в движениях, сумел быстро до него дотянуться. Десятки сетей навалились на нас тяжелым многослойным пологом, но несколькими быстрыми движениями я рассек его над нашими головами и высвободил из тенет себя и Гробура.
        Первое, на что я обратил внимание, когда выбрался из седла, был не запутанный в кокон Злюка и не оживление, в которое пришел город дикарей при нашем появлении. Прежде всего я увидел валявшиеся вокруг нас мутазвериные детали. Всевозможные: от небольших обтекателей и надкрылков саранчопперов до моноблочных панелей и многоместных седел - тех, коими оборудовались стрекоптеры и стелс-махаоны. А еще - множество аккумуляторов, собрав которые и продав, можно было нажить огромное состояние. Этого добра здесь наблюдались целые залежи, но бoльшая его часть была раскурочена и заляпана кровью. Причем, как следовало догадываться, не только мутазвериной, но и погонщицкой…
        Когда я смекнул, откуда на дне каньона взялась эта свалка, меня пробил холодный пот. Мы были далеко не первыми, кто по воле жителей этого города совершил у них экстренную посадку. Десятки погонщиков обрели здесь мучительную смерть, и каждое из валявшихся вокруг нас седел могло считаться чьим-либо могильным памятником.
        Главным же «обелиском» обнаруженного мной кладбища был огромный курган из костей, сваленных у стены каньона. Непривередливые в гастрономических вкусах дикари не делали разницы между мутазверьми и их наездниками, употребляя в пищу и тех и других. Останки каких только существ не тлели в этой груде! Люди, ящеры, келебра, цверги сложили свои кости вперемешку с костьми мутазверей, чьи армированные ребра были обглоданы не менее тщательно, чем ребра погонщиков. Дикие аррауны не брезговали пожирать и своих четвероруких собратьев. В обществе вечно голодных изгоев каннибализм никогда не считался чем-то из ряда вон выходящим.
        Человек, ящер и турбошмель - неплохой улов угодил сегодня в сети дикарей. Для скудного на пищу сезона ураганов такая добыча могла считаться и вовсе даром свыше. Интересно, нас хотя бы зажарят или слопают сырыми, вместе с требухой?..
        - Гробур, прикрой меня! - прокричал я компаньону и, спрыгнув на землю, взялся в жуткой спешке срезать с перехватчика сети; слой за слоем, чтобы, упаси Боги, не повредить перехватчику крылья. Энергорезак - штука, безусловно, полезная, поскольку режет все подряд, кроме магических кристаллов. И потому орудовать им надо предельно осторожно, а то зацеплю ненароком Злюке пару сухожилий и лишу его возможности летать. А по земле на нем далеко не уедешь - бегуны из турбошмелей слабенькие.
        Брайхорнец занял позицию для стрельбы и начал выискивать себе первую цель. Ею оказалась кучка вооруженных арраунов, быстрее всех примчавшихся на место аварии, видимо, в надежде урвать самые лакомые куски добычи. Выждав момент, когда враги взбегут на ближайший подвесной мост, откуда нас было очень удобно забрасывать копьями, Гробур шарахнул по нему из тарана- силовика, метясь туда, где шаткая конструкция крепилась к стене ущелья.
        Ломающий камни спеллган разорвал перекрученную сухую лозу, как гнилую нить. Крепления моста с треском лопнули, и тот обрушился неподалеку от нас. Дюжина четвероруких гурьбой грохнулась на землю, прямо под ноги герцогу, уже поджидающему врагов со взведенными кастетами.
        К тому моменту, когда пульсатор тарана полностью перезарядился, желтобрюхий успел расправиться со всеми дикарями, что еще представляли для нас угрозу. Не дав никому из них опомниться и подняться на ноги, герцог методично размозжил черепа арраунов силовыми кастетами, затем вытер испачканные вражеской кровью руки о сеть и приготовился встречать следующую волну дикарей.
        Я тем временем очистил от обрывков невода правый бок Злюки и перешел на левый. Работа, которая в обычных условиях не доставила бы мне хлопот, сейчас казалась трудной, как никогда. Руки дрожали от очередного мощного притока адреналина - и не предполагал, что мои надпочечники способны производить его в тех количествах, сколько его побывало у меня в крови за последние двое суток. Казалось, еще немного, и кровь закипит, став такой же горячей, как кровь ящеров. Волнение сказывалось на координации движений, что при работе с энергорезаком создавало серьезную помеху. Я обливался пoтом, но продолжал отдирать от перехватчика куски арраунских сетей, боясь остановиться даже на мгновение. Рассыпанные повсюду окровавленные обломки мутазвериных корпусов и груда костей являлись достаточным поводом, чтобы забыть об усталости и неуверенности. Всё, что угодно, лишь бы поскорее подняться в воздух и убраться отсюда подальше…
        Следующая атака дикарей была на порядок массированнее. Они прекрасно видели, что случилось с их самыми голодными собратьями, поэтому уже издалека взялись швырять в нас копья и камни. Гробур подхватил с земли большой обтекатель от стрекоптера и, встав подле меня, накрыл нас выпуклой стальной пластиной, словно щитом. При этом герцог не забывал периодически высовываться из-за него и постреливать в наиболее ретивых врагов.
        Грохот камней и наконечников копий по поверхности нашего жалкого укрытия мог свести с ума кого угодно. Аррауны больше не рисковали забегать на мосты, а подбирались к нам по широким искусственным карнизам, сплетенным из той же лозы. Карнизы были оборудованы перед входами в пещеры и соединены между собой лестницами, отчего походили на многоярусные строительные леса, сооруженные уступами вдоль стен каньона. Достаточно сложная конструкция, если учесть, что стены Колбы обладали отрицательным наклоном и были совершенно не приспособлены для удержания на себе каких-либо построек. Поэтому каждый выстрел брайхорнца сносил не только нескольких врагов, но и неустойчивую шаткую опору, на которой они находились.
        Но, как бы то ни было, дикари занимали по отношению к нам стратегически выгодную позицию, а многие из них спустились на землю и решили ударить по жертвам с двух направлений. Крупную наземную атаку нам уже не отбить. Даже найдись поблизости второй пригодный для щита обломок, крепыш-ящер не удержал бы его, а если бы и удержал, лишился бы возможности отстреливаться. Орды врагов грозили навалиться на нас с минуты на минуту, и каким бы великим воином ни являлся Гробур Двадцатый, эту битву ему не выиграть.
        Впрочем, я хоть и трясся под щитом от страха, но продолжал делать свою кропотливую работу. Очистив левый бок турбошмеля, я крикнул Гробуру, чтобы тот забирался в седло, а пока ящер, не опуская щита, устраивался в нем, я последними взмахами резака содрал сети с забрала мутазверя. Дикари смекнули, что, несмотря на их хитроумную ловушку, жертвы все-таки выпутались, и разразились гневным жужжанием, от которого у меня едва не раскололась голова. Брайхорнец в очередной раз шарахнул по приблизившейся к нам группе копьеметателей и взял на прицел следующую. Откуда-то сверху на щит грохнулся большой обломок скалы. От удара компаньон аж согнулся в седле, но сумел удержать нашу единственную защиту.
        - Шинтай! - выругался я, глянув вверх и с ужасом обнаружив, что четверо арраунов выкатывают из расположенной прямо над нами пещеры еще один крупный кусок скалы. В этом обломке было, наверное, не меньше полутонны веса, и отбить его щитом Гробур однозначно не смог бы. Дикари, не мудрствуя лукаво, готовились уронить тяжеленную каменюку нам на головы и раздавить нас под обтекателем, как под прессом. У меня в запасе оставалось всего несколько секунд, и я, перестав отдирать остатки невода, метнулся в седло.
        От щита так и так следовало избавляться. Ящер не удержал бы его при встречном потоке воздуха, да и Злюка мог попросту не взлететь с таким лишним «крылом».
        - Бросай железяку! - проорал я Гробуру и, наскоро пристегнувшись, дал перехватчику команду на старт. Желтобрюхий едва успел отшвырнуть наш спасительный щит в сторону. Опоздай ящер на мгновение и забудь про ремни безопасности, вылетел бы сейчас из седла вместе со своим стальным парашютом.
        Подпрыгни Злюка вертикально вверх, и мы точно столкнулись бы с падающей на нас каменной глыбой. Но я намеренно сориентировал стартовый подскок под углом, чтобы разминуться с ней в полете. Хвала Эрену, мой расчет оказался верным. Меня передернуло, когда я заметил, какая громадина пронеслась к земле справа от нас, и представил на миг, что стряслось бы, увенчайся эта вражеская атака успехом.
        В целом, взлет прошел успешно, не считая мелких, по нынешним меркам, неприятностей вроде копья, что вскользь задело мне шлем, и булыжника, крепко стукнувшего меня по бедру. Легкая контузия и ушиб - вполне приемлемая плата за то, чтобы не оказаться на обеденном столе у диких арраунов. Злюка уверенно встал на крылья, разметав в воздухе не убранные мной мелкие обрывки сетей, словно праздничное конфетти, и пошел на взлет.
        Ящер загодя отстрелил препятствующий нам один из подвесных мостов, и я уже прочертил в мыслях оптимальный маршрут для бегства, как вдруг что-то сильно стукнуло перехватчика в задний обтекатель. Затем последовал рывок, похожий на тот, что мы пережили при падении, и Злюка, готовый было ринуться дальше, завис в воздухе, как привязанный.
        Обернувшись, я сразу понял, что именно стряслось. Мы действительно очутились на привязи, и достаточно крепкой. Арраун-гигант, в коем было более трех метров роста - я и не знал, что среди них встречаются такие чудовищные особи, - умудрился попасть в Злюку огромным зазубренным гарпуном. Его острие пробило перехватчику аккумуляторный отсек и намертво завязло в обшивке. И все бы ничего, но к гарпуну был прицеплен стальной трос, другой конец которого крепился ко вделанной в скалу примитивной лебедке. Выдрать ее турбошмелю было уже не под силу - Злюка скорее раскурочил бы себе задний обтекатель вместе с гнездами для энергетических батарей. А изловивший нас исполин ухватился за лебедочный ворот и начал подтягивать загарпуненного мутазверя к себе.
        Надо отдать должное обитателям Большой Колбы, они научились встречать незваных гостей во всеоружии. Гарпунщик явно дежурил здесь для иной цели - поднимать крючьями наверх освежеванные тела жертв, - но глаз у него был точный и рука разила без промаха. Я не стал форсировать Злюке мощность, а иначе мы вмиг лишились бы аккумуляторного отсека вместе с его содержимым. Устранять проблему следовало тем же инструментом, которым я срезал сети и который, к счастью, не потерялся в предполетной суматохе.
        - Режь трос! - приказал я брайхорнцу, протягивая ему энергорезак. Гробур сначала пальнул в гарпунщика из спеллгана, но промахнулся и только потом взял у меня инструмент. Чтобы дотянуться до троса, ящеру пришлось отстегнуть ремни безопасности, взобраться на седло с ногами и ухватиться за поручень, чтобы не упасть с болтающегося из стороны в сторону перехватчика. Теперь ничто не мешало компаньону вернуть нам свободу. Я скомандовал Злюке сбавить ход, дабы ослабить натяжение привязи и предотвратить рывок, который должен был последовать за тем, как перерезанный трос лопнет.
        Гарпунщику наши контрмеры очень не понравились. Схватив валявшееся возле лебедки копье, арраун метнул его в Гробура, который распластался на заднем обтекателе и готовился вот-вот исполнить задуманное. Меткому копьеметателю непременно удалось бы прикончить ящера, не заметь я вовремя этот бросок и не скомандуй Злюке вильнуть вбок.
        Копье вонзилось рядом с гарпуном, всего в нескольких сантиметрах от тянущейся к нему руки компаньона. Полностью сосредоточенный на работе, Гробур не видел вражеского выпада и потому инстинктивно отдернул ладонь, когда оружие дикаря чуть не пригвоздило ее к корпусу перехватчика. И надо ж было так случиться - нечаянно выронил энергорезак! Спасительный инструмент скатился по обтекателю и полетел вниз, на дно каньона.
        Взревев от досады, желтобрюхий переломил древко копья и хотел было вновь схватиться за спеллган, но я его остановил. Возможно, гарпунщика мы и нейтрализовали бы, но на разрушение лебедки из силовика ушло бы чересчур много времени. Отстрелить же из него трос было и вовсе нереально. Ни о какой аккуратности при этом не могло идти и речи. Силовой импульс не разрезал бы стальную привязь, а ударил по ней так, что гарпун с мясом выдрало бы из перехватчика. Чем это было опасно, полагаю, нет нужды повторять.
        - Погоди! - крикнул я Гробуру. - Открой отсек и достань из запасного чехла батареи, что мы забрали у законников!
        - Зачем? - поинтересовался ящер.
        - Делай, что говорят! - Не было времени объяснять ему смысл моих действий. - Только смотри, больше ничего не роняй!
        Рыкнув в ответ какое-то ругательство, Гробур полез выполнять мою просьбу. А пока он возился с замком отсека и нашаривал внутри чехол с трофейными аккумуляторами, я отломал от декоративной отделки седла длинную металлическую скобку, необходимую мне для реализации задуманного плана.
        У четверорукого исполина больше не оказалось под рукой копий, и он вернулся к прерванной работе, ухватившись за ворот лебедки. Ослабевший было трос опять натянулся, и болтающийся в воздухе Злюка возобновил принудительное снижение.
        Гробур протянул мне аккумуляторы, но я не стал забирать их, а попросил компаньона подержать батареи, пока я не произведу с ними кое-какие манипуляции.
        Прежде Торки Биксу не доводилось заниматься такими вещами и даже наблюдать, как кто-либо из собратьев обращается подобным образом с дорогостоящими энергетическими накопителями. Этому не обучали в погонщицкой школе, наоборот, всячески предостерегали от столь вопиющего нарушения техники безопасности. Обнаружь мои инструктора, что я вытворяю на занятиях с аккумуляторами такое , меня тут же с позором отчислили бы из школы. Конечно, в том случае, если бы мое хулиганство оказалось вовремя предотвращено. А иначе вышло бы так, что выгонять было попросту некого, некому и, вероятно, неоткуда.
        Стихийный контрудар - вот что случается, если соединить вместе выходные гнезда пары одинаковых магических батарей. Два концентрированных энергетических потока сталкиваются, порождая мощный выброс той силы, на которой основан принцип действия этих аккумуляторов. И, как следствие, детонацию поблизости всего, что может послужить источником получения именно данного вида энергии. То есть, если бы я, к примеру, взял две батареи с клеймом Дома Слушающих Воду и произвел с ними вышеупомянутую процедуру, а затем бросил их в озеро, вода в радиусе километра (или больше - площадь области поражения напрямую зависит от мощности соединенных для контрудара батарей) пришла бы в волнение от переизбытка в ней чистой магической энергии. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Иными словами, шарахнуло бы так, что в том озере сварилась бы заживо не только рыба, но и глубоководные Предки ящеров.
        Что характерно, при соединении выходных гнезд аккумуляторов разных стихий вообще ничего не происходило. Почему - знали только маги. Нам - погонщикам - было достаточно короткой инструкции, чтобы мы не нарушали технологию установки и хранения энергетических батарей. А также - упаси Боги! - не занимались их самостоятельной разборкой. Всю свою карьеру Торки Бикс свято соблюдал эти правила и вот теперь вознамерился ими грубо пренебречь. Я прекрасно осознавал последствия своих действий, ибо в противном случае не затевал это беззаконие. Но иного пути избежать кулинарной разделки наших с ящером тел я в тот момент не видел.
        Соединить два выходных гнезда, элементарно приставив их друг к другу, было невозможно - создатели батарей исключили такой взрывоопасный вариант на технологическом уровне. Но посредством куска проволоки установить между батареями контактную перемычку не составляло особых проблем. Вдобавок это позволяло на три-четыре секунды отсрочить взрыв. Металлические сплавы являлись отменным проводником электричества, но энергию стихии Земли начинали проводить лишь тогда, когда эта магическая сила, грубо говоря, «распознает» каждый из минералов, входящих в состав искусственного материала.
        Просить помощи у моего покровителя Эрена я в данный момент поостерегся - вряд ли дух великого мага-созидателя одобрил бы мой откровенно варварский поступок. Сосредоточившись, я вонзил концы проволоки в гнезда обоих аккумуляторов, после чего вырвал их из рук ящера и с размаху запустил взведенную бомбу в налегающего на лебедку аррауна. И только потом ощутил полноценный ужас от того, что натворил…
        Впрочем, колебания мои продлились недолго и закончились еще до того, как внизу под нами разразился стихийный контрудар. Приказав Злюке мчаться вперед что есть духу, я стиснул зубы и приготовился к худшему. Если по какой-нибудь причине детонация не произойдет, этот рывок лишит перехватчика его собственных аккумуляторов, и мы рухнем на дно каньона, прямо на копья беснующихся внизу дикарей.
        Но бомба сработала с точностью хваленых цвергских часов. Исполин-гарпунщик, наверное, решил, что я швырнул в него этой штукой, намереваясь раскроить ему череп. Мы не могли оглянуться и пронаблюдать, как бомба шарахнет, поскольку находились слишком близко от эпицентра взрыва. Сверкнувшая позади нас вспышка и сорвавшийся вслед за этим с места перехватчик стали лучшим доказательством правильности выбранной мной стратегии. Дикарь, лебедка и скальный выступ, на котором они находились, исчезли, будто их и не было. А мы с торчащим в заднем обтекателе гарпуном и прикрепленным к нему обрывком троса молнией взмыли вверх и выскочили из Большой Колбы на поверхность Хайрана.
        Ударная волна при таком стихийном взрыве возникает лишь непосредственно в момент контрудара, да и та опасна только на небольшом расстоянии. Этим и отличается детонация аккумуляторов, заряженных стихиями Воды и Земли, от их огненных и воздушных аналогов. Высвобожденная при взрыве энергия обладает избирательными свойствами и воздействует только на породившую ее среду. Что автоматически делает избирательным и риск для живых существ, очутившихся в зоне поражения. В нашей ситуации подвергались смертельной угрозе лишь те из них, кто стоял на земле. Остальные трое - я, Гробур и Злюка - двигались по воздуху и рисковали в гораздо меньшей степени. Единственный связывающий нас с земной стихией элемент - гарпунный трос - лопнул еще до того, как разрушающий его структуру заряд достиг корпуса турбошмеля.
        Камни, песок и металл - все, что могло породить в каньоне стихийную энергию Земли, теперь страдало от вырвавшегося на свободу своего могучего детища. Детонационный импульс пронзил толщу скальных пород и разнесся от эпицентра во все стороны. С высоты сначала показалось, что все ограничилось лишь одной вспышкой, которая погасла, уничтожив незначительную часть города дикарей. Но едва мы взлетели над Хайраном, как его огромная область под нами - отрезок Большой Колбы и прилегающий к нему район - вдруг содрогнулась, а затем полностью утратила рельеф, вплоть до самых мелких его деталей, подобно растопленным на сковородке кускам масла. Стены каньона почти беззвучно сошлись, и он закрылся, словно просвет в грозовой туче. После чего пораженный участок пустыни превратился в однообразную колышущуюся массу, похожую на озеро жидкой грязи. Формой оно напоминало кратер, вот только заполняла его не грязь и не вода. И даже не песок, как можно было еще предположить.
        Что именно за субстанция растеклась в гигантской каменной чаше, стало понятно, когда на нее налетел ветер. Мельчайшая пыль, в которую превратились миллионы кубометров горных пород, раздробленных энергетическим импульсом, образовала колоссальную зыбучую ловушку. Эта пыль за считаные мгновения погребла под собой пещерный город и населяющую его свору диких арраунов. И если бы не завалы камней, создавших на пути текучей массы естественный барьер (по мере удаления от эпицентра сила взрыва слабела, и чем дальше, тем обломки породы становились все крупнее и крупнее), она затопила бы собой ущелье на огромное расстояние в обоих направлениях. Но в любом случае отныне Большая Колба была наглухо перегорожена, разделившись на два неодинаковых каньона: длинный - тот, что остался у нас позади, - и короткий, еще не изведанный нами впередилежащий путь.
        Сотни арраунов стали первыми жертвами нашей ловушки, а вторым угодившим в нее обитателем Хайрана стал, как ни странно, еще один наш враг - Хозяин Урагана. Никуда он, понятное дело, не исчез, а всего лишь присмирел, приняв прежний облик подпирающей небеса колонны. Очевидно, разразившаяся в каньоне катастрофа оказалась выше понимания повелителя воздушных стихий. Буквально у подножия столпа миллионы тонн камня обратились в пыль, а Хозяин даже не пошевелился. Зато когда по ту сторону кратера над Хайраном нарисовались мы, чудовище вновь растопырило щупальца и ринулось в погоню. Разумеется, напрямик - а чего еще ожидать от безмозглого сгустка вихрей, способного лишь на преследование несчастных путешественников?
        В сказках, что рассказывала мне в детстве бабушка, все злобные чудовища так или иначе получали по загривку от благородных рыцарей. Не раз битый жизнью, которая зачастую оказывалась во сто крат ужаснее любых мифических монстров, Торки Бикс, однако, сохранил в глубине души эту наивную детскую веру в неизбежное торжество справедливости. И как же было приятно, когда встающие у меня на пути, казалось бы, абсолютно непобедимые враги хоть изредка, да тоже садились в лужу.
        Что, по сути, и произошло с Хозяином Урагана, под стать которому наконец-то отыскалась и «лужа». О том, что стряслось, я узнал не сразу, а лишь когда пролетел уже почтительное расстояние и удивился, почему это нам вослед еще не ударила буря. Удивление мое было столь велико, что я не выдержал и обернулся.
        Как выяснилось, гонявшийся за нами пучок смерчей также нуждался в твердой опоре под… э-э-э… в общем, под тем, на чем он передвигался по пустыне. Просто взять и перелететь через кратер монстр не сумел и ухнул в него с той грандиозностью, с какой только способно провалиться подобное чудовище во впадину километровой глубины. Провалился и тут же стал вдвое меньше ростом! Мгновение назад над пустыней возвышался столп до небес, а теперь торчит наполовину усеченная и уже далеко не такая внушительная «колода»! А в круглый просвет, образовавшийся на затянутом тучами небе, бьют потоки солнечных лучей. Светило будто насмехается над неуклюжим Хозяином Урагана, который до этого только и делал, что мешал солнцу изливать на пустыню тепло и свет.
        Над Хайраном пронесся громогласный стон, в котором - могу поклясться чем угодно! - слышалось воистину безграничное удивление. А вы бы не удивились, когда на исхоженной вами за тысячу лет, знакомой до последнего камушка территории вдруг нежданно-негаданно возникла огромная «волчья яма»? Вихревые щупальца Хозяина окунулись в еще не потревоженный, глубокий слой пыли и «зачерпнули» ее в таком количестве, что моментально окрасились в темно-бурый цвет. Именно такой цвет имели гранитные скалы Большой Колбы - те самые, что в перемолотом виде, образно говоря, Хозяин и вдохнул сейчас полной грудью.
        Вслед за смерчами, продолжающими усиленно всасывать концентрированную гранитную пыль, «тело» чудовища также начало приобретать бурый оттенок. Я присмотрелся и заметил, что уровень содержимого в кратере уменьшается на глазах. Прежде неразличимые под пылевой толщей, теперь крутые склоны исполинской чаши были отчетливо видны. Равно как и Хозяин, попирающий своим основанием кратерное дно. Быстрое исчезновение пыли напрямую влияло на облик ее пожирателя. Щупальца монстра уже не извивались, а еле-еле ворочались, а сам он становился все более приземистым, превращаясь из вихревого столпа в натуральную гранитную колонну.
        Очевидно, Хозяин не имел возможности остановить этот процесс и продолжал безостановочно всасывать миллионы тонн толченого камня. А пыль, удерживаемая вихрями, становилась неотъемлемой частью чудовища, наливая его некогда подвижное
«тело» невиданной ранее тяжестью.
        Да, тупой ублюдок, это тебе не песочек с поверхности пустыни сметать и камушками пуляться! Кубометр микроскопической и еще не взрыхленной каменной пыли весит почти столько же, сколько и кубометр того материала, из которого она сделана. Попробуй-ка раскрути и передвинь по воздуху такую глыбищу, хваленый повелитель бурь! И пусть твоя немереная мощь давно вошла в легенды, это еще не значит, что нет в мире ноши, которая окажется тебе не по плечу.
        Как ни пытался Хозяин Урагана обуздать свою инстинктивную прожорливость, как ни размахивал щупальцами, тужась выбраться из кратера, ничего ему не помогло. Агония монстра закончилась еще до того, как мы удалились от него на большое расстояние. Будучи уже не в состоянии повелевать ветрами, отяжелевший и ослабевший Хозяин испустил предсмертный стон, а затем… исчез, будто его и не было! Лопнул от натуги, точнее не скажешь. Удерживаемая им в себе тяжелая пыль с грохотом обрушилась назад, в провал, всей своей чудовищной массой. Земля содрогнулась, а от кратера по поверхности пустыни побежали во все стороны трещины-разломы. До нас докатилась ударная волна, спровоцированная выдавленным из «чаши» воздухом и несущая с собой непроглядные клубы пыли. Похоже, будто сам Хайран вздохнул с облегчением, освободившись от напасти, что тысячелетиями бесчинствовала на его просторах.
        Вряд ли Хозяин Урагана был повержен окончательно. Наверняка минует еще несколько лет, и томимые в засыпанном Колодце Жизни души Избранных извергнут на свет нового монстра, столь же ненасытного, как и тот, что канул сегодня в Большой Колбе. Но сейчас мне было некогда гадать, воскреснет Хозяин или нет. Избавившись от всего, что нас сдерживало, я словно обрел такие же крылья, как Злюка, и погнал его на юг с удвоенной резвостью.
        С гибелью Хозяина Урагана небо над Хайраном расчистилось (кроме северного участка, где еще оседала вздыбленная чудовищем пыль), и я наконец-то узрел солнце. Но радости мне это не доставило: светило стремительно катилось к закату. Это означало, что мы выбивались из графика и потому могли себе позволить лишь короткую передышку на окраине пустыни. До нее оставалось еще около полутора часов лету. А впереди нас ожидала напряженная ночь и беспосадочная гонка со временем над очередным диким лесным массивом и водоразделом (так навигаторы называли разделяющее Атрейю и Санадарию море).
        Но в любом случае теперь Рубин лежал от нас на расстоянии одного стремительного перелета, что было весьма немаловажно. При удачном стечении обстоятельств я возьму ровный, как стрела, курс на Блистающие земли и, выжав из Злюки всю мощь, наверстаю упущенное время. Гонки по прямой всегда были моим коньком, и если Молниеносный Бикс не выиграет и эту, значит, его и впрямь остается только прикончить, как старую, отслужившую свой срок клячу…

11
        - …И последнее предупреждение, желтобрюхий: стисни зубы и не разевай пасть, пока я тебе этого не разрешу, - напутствовал я компаньона, перед тем как выйти на финишную прямую нашего изматывающего вояжа. - Этой ночью я буду гнать так, как до сей поры гонял только в каньоне Шрам Самилданаха. А может, еще быстрее. Поэтому, если надумаешь вдохнуть на ходу «кислого», тебе попросту разорвет ветром щеки до самых ушей… А впрочем, поступай, как знаешь. Не поспею к сроку, так хоть взгляну перед смертью на улыбающегося ящера - ну и рожа у тебя небось при этом будет, герцог!..
        Вместо ответа Гробур отошел в сторонку и в три приема опорожнил аж целый баллончик кислорода. Что ж, раз ящер запасается «горючим» впрок, значит, он усвоил мою рекомендацию. Жаль только, я не сообразил разжиться у Кэгуна для себя каким-нибудь стимулятором - все, глядишь, путь на эшафот показался бы не таким мрачным.
        Впрочем, что это я все о смерти да о смерти. Негоже перед трудной дорогой забивать голову траурными мыслями. Надо срочно сосредоточиться на чем-то бодрящем. Возможно, ящер меня не обманул, и после угона «Ледяного взрыва» Торки Бикс взаправду получит солидную премию. А если еще сторгуюсь на том, чтобы оставить себе Злюку, так вообще замечательно!.. Вот о чем следует думать весь путь до Рубина! За неимением иных средств поддержания духа допинг в виде светлых надежд тоже вполне сгодится…
        Исполнившись ими, как школьник перед первым свиданием, я завершил предполетный аутотренинг, уселся в седло и рванул с компаньоном через лесные просторы и над морем во всю прыть нашего неудержимого мутазверя. Позади нас осталась враждебная Атрейа, где беглому каторжнику не светит в жизни уже никаких перспектив. А впереди лежала Санадария - материк, почти целиком находящийся под властью Альянса Трех. Там, на землях ящеров, арраунов и келебра, полиция Велланского Союза обладала крайне ограниченными полномочиями, а у меня еще оставались кое-какие старые связи, которые могли бы помочь мне укрыться от законников с той стороны водораздела.
        Рассказывать о финальном этапе нашей трехдневной гонки по маршруту Рэдис -Рубин будет не в пример скучнее, чем даже о короткой передышке в «Летающем тэнки». Почему? Все элементарно: до самого рассвета мы летели сначала над верхушками дремучего леса, а затем - водоразделом по абсолютно линейному курсу, не отклоняясь от него ни на градус. Вот, собственно, и все, что случилось за ночь.
        Да, наша скорость была при этом просто безумной. Ну и что? Разве до этого я не описывал Ее Величество Скорость во всех ее ипостасях: от обычного зависания в воздухе до безудержного полета, от которого мир перед глазами расплывается и превращается в невероятную абстракцию. Гонка над мрачным лесом и ночным морем в бледном свете двух ущербных лун являлась всего-навсего одним из видов этой абстракции. Разница лишь в палитре красок - она гораздо бледнее, нежели днем, - и в упоительном свежем воздухе, после горячего дыхания Хайрана пролившемся натуральным бальзамом на мои раны. А точнее, мозоли, что с непривычки натерла моя задница за трое суток ерзания в седле. Но каким бы освежающим ни был дующий мне в лицо бриз, к утру я возненавидел его не меньше, чем любой другой промозглый ветер, от которого волею обстоятельств невозможно укрыться.
        За ночь я по нескольку раз перепел - а точнее, переорал - все известные мне песни. В отличие от Гробура, продолжающего носить человеческий шлем, я мог спрятать свое лицо под защитной маской, а стало быть, и открывать на ходу рот без опасения растянуть его до ушей. Чем и пользовался, горланя без умолку свой любимый песенный репертуар. А брайхорнец его терпеливо выслушивал, не смея и слова поперек сказать, поскольку, памятуя мой наказ, оберегал свои чешуйчатые щеки от разрыва. В общем, если до этого желтобрюхий и уважал культуру тонкокожих, теперь, выслушав мой всенощный концерт, ящер ее люто возненавидел. Я же выводил в сиянии двух лун свои бездарные рулады (прав был тот, кто однажды сказал, что мне в детстве медведонт на ухо наступил) и полагал, что Гробур уже наверняка считает Торки Бикса окончательно рехнувшимся. Что, впрочем, после всего пережитого отнюдь не исключалось.
        Рассвет застал нас все еще над морем, а берег Санадарии находился за горизонтом. Несмотря на мои героические усилия, мы не поспевали к сроку, и это было очевидно. Самый обидный в моем положении исход: пересечь за трое суток чуть ли не всю Атрейю, выпутаться из стольких передряг и в итоге лишиться головы, опоздав всего на какой-то час-полтора. Бесспорно, за ночь нам удалось компенсировать отставание, но, увы, не окончательно. И что хуже всего, наверстать оставшееся время я был не в силах. Мы и так шли на предельной скорости по кратчайшему маршруту - путь, который уже при всем старании нельзя сократить никакими ухищрениями.
        И потому каждая моя новая песня звучала все заунывнее и трагичнее… Когда же солнце полностью взошло, я и вовсе примолк, ибо у меня отсутствовало всякое желание завывать погребальную песнь погонщиков. Мы достигли-таки вожделенного берега и границы Блистающих земель, но что толку? Бриллиантовые шпили Рубина, которые, согласно плану, мы обязаны были узреть в этот час, не виднелись даже на горизонте. Я отлично помнил обещание Гробура, данное им трое суток назад на случай, если Торки Бикс не справится с задачей. И поскольку я с треском провалил порученное мне дело, значит, герцог мог с чистой совестью осуществить свою угрозу. Он не шутил, это совершено точно. Брайхорнцы не бросают на ветер такие обещания. Разве только компаньон преисполнится ко мне состраданием и, оценив по достоинству мое нечеловеческое усердие, сменит гнев на милость…
        Грубый тычок в спину, которым Гробур наградил меня, как только мы пересекли береговую черту, вряд ли намекал на уготованное мне помилование. Испустив горестный вздох, я покорно сбросил скорость, чтобы ящер мог спокойно со мной поговорить.
        - Снижайся, Бикс! - приказал он, едва ветер дал ему такую возможность. - Ты не выполнил договор. «Межконтинентальный Перекресток» начнется через двадцать минут, и нам на него ни за что не успеть. Сожалею… Эй, ты меня понял? Садись на берег, кому сказано!
        - Неужели все настолько плохо? - с надеждой осведомился я, не торопясь заходить на посадку.
        - Хуже не бывает, - ответил Гробур. - До парада мы должны были встретиться с братьями в пригороде Рубина, выяснить у них последние детали операции и все вместе отправиться на мутазвериную выставку. Без нас никакого угона не состоится, а мы появимся в городе, когда парад уже закончится и братья покинут Рубин. Мы с тобой запороли все дело, и нам нет больше смысла лететь дальше.
        - После парада обычно проводятся показательные выступления, - заметил я. - Публика пожелает увидеть «Ледяного взрыва» во всем великолепии, и организаторы
«Перекрестка» обязательно пойдут ей навстречу - ведь именно для этого устраивается шоу. Почему нельзя захватить мутадемона во время «показухи» на полигоне?
        - Раз нельзя, значит, нельзя! - отрезал ящер. - У нас был конкретный план: совершить угон только на параде, ни раньше, ни позже! Если с парадом ничего не выходит, значит, операция отменяется! Быстро на землю, тонкокожий ублюдок!
        - Зачем? Чтобы ты свернул мне шею? - поинтересовался я, игнорируя приказ и вновь начиная набирать прежнюю «гоночную» скорость. - Хрен тебе, герцог! Не на того напал!
        - Вот идиот! - взревел Гробур. - И чего ты добьешься своим упрямством? Рано или поздно аккумуляторы этой твари разрядятся, и тебе по-любому придется идти на посадку! Так что лучше избавь нас обоих от лишних проблем и разбейся до того, как это случится!
        - Сам идиот! - отозвался я. - Как и твои тупые чешуйчатые собратья! Ничего еще не закончено! Подумаешь, опоздаем на парад! Мутадемона можно захватить и на полигоне! Конечно, это задачка посложнее, но раз мне все равно нечего терять, стало быть, я ничем не рискую! Вам нужен «Ледяной взрыв» или нет?
        - Нам не справиться без поддержки братьев! - продолжал бесноваться ящер. - Эта операция готовилась в расчете только на парад! Как ты намерен захватить мутадемона в одиночку, да еще на полигоне, где он будет носиться на огромных скоростях?
        - Эй, желтобрюхий! Я, кажется, задал вопрос: вам нужен «Ледяной взрыв» или нет?! - пытаясь переорать ящера, повторил я.
        - Да, нужен! - расслышал-таки меня Гробур. - Но, к несчастью, мы его уже упустили!
        - Шинтая лысого мы упустили! - огрызнулся я, беря направление на Рубин. - Торки Бикс добудет вам мутадемона! Или свернет себе шею на рубинском полигоне без твоей помощи!
        - Братья не согласятся с твоей затеей! У них имеются четкие инструкции!..
        - Что ты заладил: братья, братья!.. Не согласятся, и не надо! Значит, не будем тратить драгоценное время, убеждая их последовать моему плану, а рванем прямиком на полигон… А теперь заканчивай брюзжать и вспоминай, о чем ты еще мне не рассказал. Этот мутадемон, как он выглядит?..
        Гробур не ответил, что в принципе являлось хорошим признаком. Продолжай ящер орать, или того хуже, вступи он со мной на ходу в драку, - все было бы куда дерьмовее. А молчание брайхорнца означало, что он, по крайней мере, размышляет над моим предложением.
        В отличие от меня, напрочь лишенного выбора, у Гробура он имелся, но особым разнообразием не блистал. Вряд ли Карадор казнил бы верного члена гильдии за просчет в столь суровые для нее времена. Герцог выполнил свою часть уговора - добыл Торки Биксу турбошмеля и всю дорогу опекал своего погонщика. И то, что в итоге я не поспел в Рубин к намеченному сроку, было исключительно моей виной. Теперь ящеру предстояло решить, применять в отношении меня карательные санкции и возвращаться к братьям не солоно хлебавши или пойти на еще больший риск и дать мне возможность загладить вину. При этом шанс остаться в живых у герцога был гораздо меньший, зато в случае успеха Карадор будет несказанно доволен своим приближенным. Гробуру следовало лишь довериться тонкокожему, что для брайхорнца, связанного обязательствами перед гильдией, было не так-то просто.
        - Как выглядит «Ледяной взрыв», нам доподлинно неизвестно, - заговорил наконец компаньон. Он не сказал прямо, что принимает мое предложение, но это было и так понятно. - Однако он намного крупнее турбошмеля.
        - Больше стрекоптера?
        - Определенно. Но явно меньше драгокрейсера. Знаю лишь одно: когда мы увидим мутадемона, то наверняка не ошибемся.
        - Уж надо думать, - пробормотал я и переспросил: - Это точно все, что тебе известно, Гробур? Любой сокрытый тобой даже незначительный факт может похерить все дело!
        - Точнее не бывает, - буркнул ящер. - Возможно, пока мы добирались, братья выяснили что-нибудь новенькое. Но раз мы решили отказаться от их помощи, стало быть, другой информации у нас нет.
        Разрази меня гром, если эта недоверчивая тварь действительно выдала мне все, что знает! Ну да Шинтай с ней. Главное, я окончательно убедился, что история с похищением «Ледяного взрыва» - не ширма для какой-либо иной грязной акции, за участие в которой я буду проклят на веки вечные. Что ж, это хоть немного, но утешает, потому что больше утешаться решительно нечем.
        В успех налета на полигон я верил не больше, чем Гробур. Подоспей мы в срок и застань в Рубине мутазвериный парад, тогда, не исключено, удача нам и улыбнулась бы. На параде все крылатые выставочные образцы летят над центральным проспектом неторопливо, дабы зрители хорошенько рассмотрели их со всех сторон. Ловкость, наглость, вера в себя и немножко удачи - вот главные слагаемые успеха, что требовались мне при захвате «Ледяного взрыва» по плану гильдии Карадора. Для угона мутадемона с демонстрационного полигона Торки Биксу было необходимо все то же самое, но возведенное в куб. Мог ли я пойти на такую авантюру, будучи измотанным до предела трехдневной гонкой? Имейся у меня альтернатива, я ответил бы категорично: «Нет». Но поскольку мне претила позорная смерть в отместку за якобы проваленное дело, то сегодня мой ответ звучал иначе: «Почему бы не попробовать?» Не захвачу мутадемона, так хоть взгляну, каков он из себя, этот кусок дерьма, залетевший к нам из другого мира. Что ни говори, а трясущиеся поджилки и полная безысходность не смогли истребить во мне любопытство - одно из наиболее живучих
человеческих качеств.
        - Ладно, желтобрюхий, обойдемся без твоих подсказок, - отмахнулся я. - Но раз уж ты дал Торки Биксу возможность отыграться, будь другом, окажи мне еще одну услугу.
        - Какую? - настороженно поинтересовался ящер.
        - Ничего такого, чему тебя пришлось бы учить, - ответил я, доставая зарядный кабель и протягивая его компаньону. После чего слегка виновато добавил: - Сам понимаешь, останавливаться некогда, поэтому придется подкармливать турбошмеля на ходу. Можешь сильно не напрягаться - заряд в аккумуляторах еще есть. Просто время от времени фыркай на датчик, чтобы поддерживать энергозапас… И, кстати, я забыл сказать: Злюка просил поблагодарить тебя за ваше прошлое… интимное общение. И хоть ты был с ним неласков, ему все равно понравилось.
        - О, Анадор! Опять?! - взвыл Гробур, но, выпустив пар, послушно сунул датчик в пасть.
        - Хороший ящер, - похвалил я желтобрюхого и утешил: - Потерпи, герцог, уже недолго осталось. К обеду или оседлаем нашего демона, или станем жмуриками. Третьего не дано.
        Нагрузив компаньона работой, сам я склонился над нейропультом и, откорректировав курс и скоростной режим, взялся за перенастройку буфера обмена нейроимпульсами. Гениальный биомеханик Алек-Пет подверг его серьезной модернизации, и самое главное - заблокировал в нем функцию автоматического аннулирования выполненных команд. Всю дорогу от «Летающего тэнки» мне приходилось периодически вручную очищать турбошмелю память командного нейроцентра - несложное, но слегка раздражающее занятие. Зато теперь, когда во всех этих запрещенных погонщицких примочках возникла реальная необходимость, я мог без проблем запрограммировать перехватчика чуть ли не на тысячу автономных действий. Причем достаточно сложных: увеличенная в четыре раза память буфера позволяла сохранять в ней длинные цепочки команд. И ни одна из них не стерлась бы оттуда без моего ведома, постоянно оставаясь в активном режиме.
        Задействованная мной функция представляла из себя на порядок усовершенствованный, обычный мутазвериный автопилот. Разумеется, такому трюку также не обучали в погонщицкой школе, а всем биоинженерам категорически запрещалось подвергать транспортных животных подобной модернизации. В противном случае погонщики программировали бы их кто во что горазд, а безнадзорные мутазвери летали и бегали бы по миру, следуя заданным им уникальным линиям поведения. На транспортных магистралях начался бы форменный беспредел, и потому, во избежание оного, все автопилоты мутазверей программировались по единой системе правил: лишился погонщика - выждал положенный срок - отправился на ближайшую базу. И никаких самостоятельных дозаправок, сложных навигационных расчетов и отсроченных таймером действий. То есть всего того, чем мутазверю возбранялось заниматься без присмотра хозяина.
        Конечно, было бы желательно расписать подробно все действия Злюки, какие он мог бы совершать в режиме автопилота, но для этого требовалась более спокойная обстановка и светлая голова. В условиях быстрого полета я - усталый и издерганный - составил лишь пару сотен основных командных цепочек, необходимых нашему турбошмелю для автономной жизни. У него могли возникнуть сложности лишь с дозаправкой, и мне пришлось настроить его на поиск высоких газовых факелов, что круглые сутки горели на некоторых фабриках Блистающих земель. Фиксаторы на лапах перехватчика позволяли ему цепляться за вертикальные поверхности, так что в случае разрядки аккумуляторов Злюка мог закрепиться на верхушке фабричной трубы, сунуть в нее зарядный кабель и пополнить запасы энергии. Проделывать такое турбошмелю предписывалось ночью - единственное время суток, когда запрограммированное мной злостное хулиганство могло остаться незамеченным.
        Все это, само собой, предназначалось на случай, если вдруг перехватчику придется летать на автопилоте слишком долгое время. Основной же задачей Злюки было неусыпно держать меня в пределах видимости и быть готовым среагировать на любое изменение обстановки. Каким образом среагировать и на какое именно изменение, я также постарался детально расписать в командных цепочках. Жаль, Торки Бикс был не в состоянии предусмотреть все варианты развития событий нашего ближайшего будущего. Но и тех сценариев, которые я заложил в нейроцентр турбошмеля, должно было по идее хватить. На худой конец, если Злюка будет находиться поблизости и при этом испытывать какие-либо затруднения, я могу привлечь его голосом. Или, не имея возможности позвать на помощь, подыграть мутазверю иными способами, дабы в меру смышленое животное сообразило, что от него требуется.
        Вновь переведенный из телохранителя в «зарядное устройство», Гробур мусолил в пасти датчик энергокабеля и понятия не имел, чем я сейчас занимаюсь. Ящеру не полагалось знать обо всех этих погонщицких премудростях. И не потому, что он все равно ничего бы не понял. Я не зря попросил Алек-Пета, помимо снятия ограничителя, поставить на Злюку дежурный пакет моих привычных усовершенствований. Мне следовало подстраховаться на будущее и разжиться в затеянной Карадором игре своим тузом в рукаве. И теперь, пока мы во весь опор неслись к Рубину, настало время подготовиться к неприятным сюрпризам, которые в любой момент мог подкинуть мне компаньон.
        Речь идет не только о сворачивании моей многострадальной шеи - как раз подобное и не стало бы для меня откровением. Имеются в виду те неприятности, какие Гробур мог устроить помимо этого, в том числе и невольно. Предположим, мне удастся угнать мутадемона, а ящер сложит на полигоне свою буйную голову. Что тогда? Карадор - мой второй непосредственный деловой партнер - остался на Рэдисе. А значит, мне предстоит самому договариваться с разгуливающими на свободе членами этого теневого братства, владыка которого сидит за решеткой. Несмотря на то что он все еще пользуется авторитетом у подчиненных, где гарантии, что в гильдии Карадора не начался разброд и шатание? Босс осужден на пожизненную каторгу, его приближенный Гробур мертв - чем не повод какому-нибудь выскочке перехватить бразды правления идущей на дно организацией и начать диктовать в ней собственную политику? Я пригоню ящерам товар, а они заявят, что все мои договоренности с Карадором и Гробуром не имеют силы, и на этом наш разговор окончится. При всем моем недоверии к герцогу, его братьям я не доверял и подавно.
        Поэтому турбошмель Злюка оставался единственным, кто мог прикрыть мне спину. Но без моих детальных инструкций он, к сожалению, сам до этого никогда бы не додумался. Он был таким, каким я его приручил, так что все допущенные крылатым напарником ошибки станут моими ошибками. А он будет спать спокойно, как и прежде, ведь мутазверей никогда не мучает совесть…

12
        Солнце поднималось все выше и выше, и вот наконец на горизонте показалась долгожданная радуга. Я не оговорился: в солнечный день - самая что ни на есть настоящая радуга. И притом куда более яркая, нежели ее сестрица, которая обычно появляется на небе после дождя. Увиденная нами сейчас, играющая многоцветными бликами световая арка не являлась порождением природных стихий. Она была всего лишь побочным эффектом, возникавшим над созданным цвергами великолепным городом. В погожий денек - такой, как сегодня, радуга неизменно сверкала над бриллиантовыми шпилями Рубина, издалека приветствуя всех путников, прибывавших в столицу Блистающих земель. Даже тех, кто спешил сюда с недобрыми помыслами вроде нас с Гробуром.
        Если вам не доводилось посещать главный город цвергов, значит, вы многое потеряли. Конечно, Рубину не сравниться размерами и величием с такими колоссами, как Истадал или Веллана. Поселения расы мастеровитых коротышек никогда не раскидывались на огромные площади и не стремились дотянуться крышами до облаков. Да и у цвергских зодчих при всем желании не получилось бы создать такие города, поскольку все они по традиции строились под землей, в огромных пещерах. Рубин также не был исключением из этого правила, но сегодня назвать его пещерным было уже нельзя. Дело в том, что со временем столице Блистающих земель стало тесновато под нависающими над ней каменными сводами, и власти города распорядились снести их, позволив таким образом Рубину расти ввысь. Указ этот был не только практичным, но и осуществил, можно сказать, акт исторической справедливости, позволив гостям этих мест наслаждаться видом грандиозного сверкающего города с высоты мутазвериного полета. А Рубин в свете солнечных лучей стал выглядеть втрое прекраснее, чем прежде.
        Впервые очутившийся в Рубине гость мог часами расхаживать по какой-нибудь рядовой столичной улочке и во все глаза пялиться на дома простых горожан: каменщиков, ремесленников или мелких торговцев. Гармонично вплетенные в вычурную архитектуру местных зданий разноцветные кристаллы - разумеется, обычные, а не драгоценные - превращали даже мелкую торговую лавчонку в воистину миниатюрный дворец. Что же тогда говорить об архитектуре богатых кварталов, после посещения которых туристы и вовсе впадали в культурный шок.
        Кристаллы являлись стержневой концепцией всей эстетики Рубина. Большие и маленькие, цветные и прозрачные, многогранные и примитивные, они попадались здесь на каждом шагу. Цверги украшали ими все, что только возможно: от тротуарных бордюров до башенных шпилей. Дети столицы Блистающих земель играли кристаллами на улице, землекопы и дворники делали из них навершия для черенков лопат и метел, а нищие в парке просили милостыню, сидя на кристаллических россыпях - по традиции, парковые дорожки посыпались в Рубине отходами здешней промышленности.
        Особенно впечатляюще выглядела столица цвергов при взгляде сверху. Пролетая над ее шпилями, ты натуральным образом нырял в сверкающую радугу, что была на поверку не плоской, как казалось издали, а имела форму исполинского купола, накрывающего собой весь город взамен снесенного каменного. Даже воздух над Рубином обладал ароматным привкусом карамели. Что, естественно, было не галлюцинацией, а заслугой местной конфетной фабрики - крупнейшего кондитерского предприятия на Санадарии.
        Повсюду в городе наблюдались следы отгремевшего парада - феерической завязки выставки «Межконтинентальный Перекресток». Улицы были усыпаны рекламными листовками, воздушными шариками и конфетти, которые обычно в изобилии разбрасывались с крылатых мутазверей. Повсюду царило пестрое праздничное многолюдье. Но основная часть прибывших на шоу зрителей переместилась сейчас за пределы города - туда, где располагался мутазвериный полигон, отстроенный на плоской каменистой равнине неподалеку от Рубина специально для проведения этого ежегодного масштабного мероприятия.
        Полиция в небе над городом так и сновала. Но она была всецело поглощена поддержанием общественного порядка и не выискивала в праздничной суете двух беглых каторжников. Дабы не привлекать к себе внимания, мы прибились к многоликой и шумной группе туристов на крылатых мутазверях, которая летела к полигону, и таким образом проскочили мимо барражирующих над Рубином законников. Лишенный оружейных консолей и перекрашенный Алек-Петом Злюка не выделялся из остального мутазверья, а я - его погонщик - и подавно. Не желая становиться посмешищем, Гробур еще на подлете к столице Блистающих земель вынул из пасти зарядный кабель, а в черте города, когда нам пришлось сбросить скорость до общепринятой, снял и человеческий шлем, который на длинномордом ящере смотрелся чересчур забавно. Мы без труда влились в общее веселье, и когда незнакомые туристы порой приветливо махали нам руками, я и Гробур отвечали им тем же.
        Давно Торки Бикс мечтал побывать на рубинском полигоне и уж точно не думал, что окажется на нем при таких малоприятных обстоятельствах. На обширном загородном пространстве располагались две пары огромных демонстрационных площадок-арен, обнесенных высокими трибунами. На аренах одновременно в четыре потока проводились показательные выступления экспериментальных мутазвериных особей. Впервые узрев наяву здешнее столпотворение, я, признаться, изрядно растерялся. Не таким представлялось мне это место по рассказам очевидцев и газетным репортажам. Вокруг нас постоянно сновали зеваки, полицейские и организаторы выставки. Те из них, кто прибыл на мутазверях, перемещались по специально проложенным маршрутам, подчиняясь сигналам полицейских регулировщиков. Над одной из арен сверкал фейерверк, на трех остальных слышался рев крылатых мутазверей и ликующие вопли зрителей. На широких аллеях между площадками возвышались мачты с флагами всемирно известных биоинженерных фирм и транспортных концернов. А на почетном и заметном издалека месте - большой транспарант, который гласил:

«Только сегодня и только здесь! Биоинженерный институт Эвгиария Лиораха (г. Веллана) при поддержке корпорации «Макс Шейн и Дэнис Фом» представляет! Впервые в истории мира Пророчества! Неслыханный прорыв в биоинженерии и магии! Единственный и непревзойденный МУТАДЕМОН-ШТУРМОВИК «ЛЕДЯНОЙ ВЗРЫВ»! Арена номер три. Не пропустите!»
        Время демонстрации не указывалось. Очевидно, показ новинок шел в порядке очередности, поэтому в графике выступлений были возможны накладки. Как назло, в поле нашего зрения не находилось ни одного указателя, и потому выяснять месторасположение нужной нам площадки пришлось единственным доступным способом.
        - «Ледяной взрыв»? - переспросил Гробура молодой ящер, когда компаньон спросил его, как попасть на третью арену. Этот турист, что прибыл сюда на новеньком саранчоппере, был выбран нами неспроста. На нем была надета майка с нарисованной на спине такой же рекламой, что и на замеченном нами транспаранте. Следовательно, соотечественник герцога мог в принципе ответить на все интересующие нас вопросы. - Похоже, парни, вы опоздали - велланцы свою показуху уже откатали. Видите вон тот фейерверк? - Он указал на сверкающие в воздухе вспышки пиромагических ракет. - Это команда «Ледяного взрыва» отмечает удачное выступление. Прямо на арене - правильно, чего им мелочиться? Биоинженеры Лиораха нынче вне конкуренции. Я пятый год на «Перекресток» прилетаю, но такой шикарной показухи еще не видел. Говорю вам как знаток: если вы проморгали выступление велланцев, значит, проморгали все нынешнее шоу! Больше на полигоне сегодня смотреть не на что.
        - Мутадемон там? - осведомился Гробур, напрягшись и стиснув кулаки.
        - Пять минут назад еще стоял на арене, - ответил турист. - Решили все-таки взглянуть на него? Одобряю! Только поторопитесь: велланцы сейчас салют отстреляют, вино допьют и свалят оттуда. После них, вроде бы, кто-то из наших, брайхорнцев, выступать должен, но с прошлогодней программой, а я ее уже видел. Поеду сейчас на вторую арену - ту, где бассейн. Говорят, на ней через полчаса стартует презентация последней модели крабоскафа…
        - Действуй, тонкокожий! - рявкнул Гробур, хлопнув меня между лопаток. - Шутки кончились! Покажи, кто на этом шоу настоящий король!
        Я ошибался: момент истины для меня наступил не тогда, когда мы с компаньоном выбрались из Хайрана, а сейчас. Пришлось убедиться на собственном опыте, что предсказать такие моменты заранее невозможно. Вот она, кульминация нашего долгого пути от озера Рэдис: все или ничего! И куда подевалась усталость, изматывающая меня уже третьи сутки? Полукилометровый бросок до цели, а там счет пойдет на секунды. И если Торки Бикс не прорвется к нейропульту «Ледяного взрыва», досчитав до десяти, можно будет признавать наше разгромное поражение. Празднующие триумф велланские биоинженеры отпразднуют заодно и победу над нами - неудавшимися угонщиками их уникального детища. А нас с Гробуром, не сходя с места, заживо скормят прожорливому мутадемону. Почему бы и нет, ведь когда- то жертвоприношения злым духам считались нормой. А кто такой «Ледяной взрыв», как не заключенный в материальную оболочку-тюрьму инородный враг всего сущего?
        Наш радушный консультант тоже ошибался, когда говорил, что сегодня на
«Перекрестке» больше ничего примечательного не произойдет. Будь уверен, желто-брюхий юноша: завтра твоя физиономия появится во всех газетах, поскольку ты - единственный свидетель, с которым разговаривали устроители глобального переполоха на этом мутазверином шоу. Извини, что не оставили тебе на память наши автографы и даже не сказали спасибо за помощь - просто нам было не до хороших манер, знаешь ли. Но, полагаю, ты на нас не в обиде, ведь мы искупили свою грубость отменным публичным представлением. Таким, какого на «Межконтинентальном Перекрестке» не то что пять лет - вообще никогда не видывали…
        Надумай мы лететь к третьей арене, соблюдая порядок движения, наверняка опоздали бы на устроенную велланцами мини-пирушку в честь их удачного выступления. Крылатые мутазвери двигались по воздушным магистралям медленно, пропуская друг друга на перекрестках и останавливаясь по первому же приказу регулировщиков. Поэтому, выведав точное местонахождение мутадемона, Молниеносный Бикс повел себя так, как и двое суток назад, в Истадале. А именно: злостно нарушил все правила и помчался к цели своим любимым маршрутом. То есть кратчайшим.
        Как и предполагалось, полиция отреагировала на нашу выходку с некоторым запозданием. Что было вполне объяснимо: с самого утра дела на «Перекрестке» шли как по маслу, не предвещая никаких эксцессов, и к полудню законники немного расслабились. И вдруг нa тебе! - откуда ни возьмись появляются два придурка и портят блюстителям порядка всю статистику. Конечно, долго такой беспредел продолжаться не мог. Но за то короткое время, что воздушные хулиганы пользовались вседозволенностью, им удалось беспрепятственно достигнуть третьей арены.
        О да, «Ледяной взрыв» еще находился здесь и разделял с создателями собственный триумф. Однако праздник вот-вот должен был закончиться. На арену уже вышагивал приземистый мутазверь-грузовоз с прицепленной к нему колесной платформой, а служащие расстилали на земле брезент, собираясь укрыть под ним героя шоу от досужих глаз. Экспериментальный прототип достаточно покрасовался на публике и теперь готовился вернуться в свой секретный институт для дальнейшего усовершенствования. Но не для выхода на конвейер, это точно. Даже по одному внешнему виду мутадемона становилось понятно, что такой транспорт появится в небе над Атрейей и Санадарией очень не скоро. А возможно, и вовсе не появится - слишком рискованно было добывать для него «двигатели».
        Мутадемон не напоминал ни одного из известных мне транспортных животных, ни крылатых, ни сухопутных, ни водоплавающих. Как выглядело непосредственно само существо из другого мира, определить не удавалось - оно было целиком скрыто в антрацитово-черном корпусе из незнакомого мне материала. У «Ледяного взрыва» отсутствовало даже забрало, и я затруднялся предположить, каким образом заключенное в глухую броню чудовище смотрит на мир. И смотрит ли вообще? Это мы привыкли, что у всех разумных обитателей нашей планеты имеются глаза. Но поскольку демоны к таковым не относились, стало быть, и мерить их нашими мерками было бы глупо.
        Компаньон не обманул: габариты звезды сегодняшнего «Перекрестка» и впрямь представляли собой нечто среднее между стрекоптером и драгокрейсером. Зато полностью изолированная от окружающего мира кабина по уровню комфортности явно приближалась к крейсерской. Задраивающий ее сверху овальный бронекварцевый колпак (в данный момент он был откинут) выступал на корпусе мутадемона этакой большой каплей. Вся передняя часть корпуса походила на наконечник гигантского трехгранного копья, какое могло принадлежать лишь великанам или даже Богам.
«Пузырь» кабины торчал в центре верхней грани, идущей параллельно земле. На остальных гранях «наконечника» располагались рядами какие-то мелкие отверстия, закрытые диафрагменными заслонками.
        Средняя и тыловая части корпуса имели вытянутую яйцеобразную форму, из чего я сделал вывод, что как раз там и находится камера с заточенным в ней мутадемоном.
«Яйцо» оканчивалось симметричным вертикальным хвостом в форме развернутого назад месяца - почти как бывает у рыб. Отверстия, подобные тем, что усеивали нос
«Ледяного взрыва», виднелись во множестве и на поверхности заднего обтекателя. Предназначение их было неясным и вызывало массу вопросов. Что же скрывалось в тех отверстиях? Возможно, зрители шоу об этом уже знали, но мы - опоздавшие на демонстрацию похитители - пока оставались в неведении.
        На стыке трехгранного «наконечника» и «яйца» - переход между ними, надо отдать должное конструкторам Лиораха, был выполнен очень гармонично и плавно - крепились по окружности четыре консоли, напоминавшие загнутые вперед крутые рога. Пара тех, что помассивнее, располагалась в нижней части корпуса, а более тонкие - в верхней. Все консоли являлись неотделимой частью корпусных обтекателей, и демонтировать «рога» без нарушения целостности обшивки было бы невозможно. Никакого вооружения на консолях не наблюдалось. Мало того, я даже усомнился, что оно вообще к ним крепится - кронштейны и прочие крепежные узлы там отсутствовали начисто.
        Однако не откровенно «демоническая» форма корпуса была главной отличительной чертой «Ледяного взрыва», а то, что внушительная махина висела в метре от земли, не опираясь ни на лапы, ни на искусственные стойки. И при этом мутадемон был напрочь лишен крыльев! Гробур не солгал: экспериментальный образец летал на чистой магической энергии, из чего следовало, что он действительно мог генерировать ее быстро и в огромном количестве. Заставь я Злюку проделать такой же фокус - взлететь без помощи крыльев, на одной энергетической тяге, - и турбошмель рухнул бы через минуту с полностью разряженными аккумуляторами. Для удержания в воздухе бескрылой конструкции такого размера, как «Ледяной взрыв», потребовались бы невероятно мощные аккумуляторы или помощь команды магов-левитаторов. С мутадемоном оба варианта были исключены, поскольку биоинженеры давно доказали непрактичность первого, а второй вряд ли позволил бы говорить об уникальности данного транспортного существа. Да и какой резон магам-левитаторам держать его на весу во время бездействия? Грозный черный красавец действительно был воплощением мечты всех
последователей великого Эрена, не одно столетие ломающих головы над тем, как экономичнее всего повысить мощность крылатых мутазверей и сделать их независимыми от дополнительных источников питания.
        То, что учинили вокруг «Ледяного взрыва» велланские погонщики-испытатели, их команда и менеджеры, являлось старой традицией, соблюдаемой нашей братией с незапамятных времен. Любой заметный успех, будь то выигранная гонка, отправка в производство нового мутазверя или, как теперь, утирание носа конкурентам, мы начинали отмечать, что называется, не слезая с седла. Велланцы обнимались и ликовали, прихлебывая вино прямо из бутылок, шутливо брызгались им и фотографировались на фоне мутадемона, победоносно воздев над головами руки. Зрители на трибунах были отделены от арены кольцом полицейского оцепления, но все равно радовались вместе с велланской командой, награждая ее овациями и ободрительными выкриками. Для полноты торжественной атмосферы недоставало только оркестра, играющего громкую бравурную музыку.
        И кто уж точно не вписывался в праздничную атмосферу, так это мы с Гробуром, ураганом ворвавшиеся на арену в разгар всеобщего веселья. Спикировав с высоты и зависнув над «Ледяным взрывом», мы повыскакивали из седел на носовую часть мутадемона, прямо возле открытой двухместной кабины. Вместо обычных седел в ней были установлены одно за другим полноценные кресла, как на драгокрейсерах. Для меня, привыкшего протирать штаны на горбу у турбошмеля, такая посадка являлась непривычной, но ее удобство я оценил сразу. Правда, для того чтобы проникнуть в кабину, Гробуру пришлось вышвырнуть из нее одного из менеджеров, который позировал фотографу, сидя в погонщицком кресле. Шмякнувшись оземь, опешивший велланец начал возмущаться, но его гневный голос потонул в шквале других голосов - по большей части удивленных, - что раздались отовсюду. Зрители на трибунах загалдели и стали показывать на нас пальцами, а велланцы, вмиг прекратив ликование, со всех ног кинулись к нам, грозно крича и потрясая кулаками. Вслед хозяевам мутадемона, выхватывая на бегу криокастеры, метнулись и полицейские.
        - Гробур - колпак! - коротко приказал я компаньону, плюхнувшемуся позади в пассажирское кресло. Ящер протянул руку и захлопнул за нами бронекварцевый
«пузырь», который моментально застопорился на несколько автоматических замков. Я же проводил глазами взмывшего над ареной Злюку, что подчинялся теперь не мне, а перепрограммированному автопилоту, затем откинул крышку нейропульта и обхватил его ладонями. Привычная полусфера была сделана из металла, отшлифованного до зеркального блеска, но я не слишком этому удивился. Во-первых, потому что некогда было удивляться, а во-вторых, мутадемон - не мутазверь и нет ничего необычного в том, что пульт управления «Ледяным взрывом» выглядит иначе.
        А вот к тому, что случилось после, я оказался не готов, поскольку это уже выходило за все разумные пределы. Едва я прикоснулся к нейропульту, как ладони накрепко примагнитились к нему, и когда я, вздрогнув, попытался инстинктивно их оторвать, ничего у меня не вышло.
        Однако не успел я по-настоящему испугаться, как испытал очередное потрясение, на сей раз куда более ошеломляющее.
        - Кто ты, человек с теплыми руками? - внезапно спросил меня… мутадемон. Немыслимо - его грубый, но спокойный голос сумел перекрыть сотни раздававшихся снаружи воплей.
        - Торки Бикс, - как на духу признался я, раскрыв рот от удивления. Уж чего-чего, а прежде мутазвери никогда со мной не разговаривали. И что происходит с моими руками?.. Я пришел сюда похитить «Ледяной взрыв», но сейчас фактически он взял в плен незнакомого погонщика, не позволяя ему разорвать нейроконтакт.
        - Не понял! - откликнулся Гробур. - Повтори, что ты сказал?
        - А?! - встрепенулся я, лишь теперь сообразив, что голос мутадемона звучал у меня в голове и ящер его не слышал. - Нет, ничего! Просто так надо! Еще несколько секунд, желтобрюхий, и полетим! Только умоляю: не отвлекай!.. - После чего уже мысленно продублировал свой ответ говорящему штурмовику: - Меня зовут Торки Бикс. Рад познакомиться. Я - твой новый погонщик. Взлетай!
        - Мой погонщик - мастер Арбидал Туорел, - не согласил штурмовик. - Мне запрещено подчиняться другим погонщикам!
        Вот так номер! От этого заявления я аж поперхнулся на вдохе. Чем был особо знаменит Молниеносный Бикс, так это тем, что он умел находить общий язык с
        любым транспортным животным, кому бы оно ни принадлежало. Моим секретным приемом являлся изначально дружелюбный настрой, с которым я налаживал контакт с чужими мутазверьми. Я совершенно искренне считал их разумными существами, в то время как подавляющее большинство погонщиков относило их к бездушным мутантам и управляло ими, будто какими-нибудь самокатами или тачками. А ведь на самом деле мутазвери прекрасно чувствовали, как к ним относятся, и всегда отвечали адекватной взаимностью. Неудивительно, что Торки Бикса слушались даже те из них, кто был нарочно запрограммирован не откликаться на сигналы посторонних погонщиков.
        Дружелюбие и ласковое слово были моими безотказными отмычками, но к мутадемону, как выяснилось, требовался иной подход. Мало того, что «Ледяной взрыв» оказался на порядок разумнее того же Злюки, так он еще и был способен на телепатическое общение! Оставалось лишь выяснить, насколько действительно умна эта тварь, и найти ее уязвимое место… Но хватит ли у меня на это времени?
        Между тем велланцы и полицейские обступили «Ледяного взрыва» плотной негодующей толпой и начали наперебой орать нам обычные в таких случаях угрозы. Несколько законников вскочили на корпус и с подсказки погонщика-сида - вероятно, того самого Арбидала Туорела, - попытались открыть колпак кабины. Однако Гробур быстро обнаружил рядом с собой маленькую панель управления замками и нажал на ней кнопку «Блокировка». Когда же один из местных полицейских в сердцах шибанул рукояткой криокастера по «пузырю», герцог в ответ показал нервозному законнику оскорбительный жест. Наивный цверг! Бронекварц способен без проблем выдержать удар карьерного энергомолота, а этот кретин вознамерился разбить колпак вручную!
        Я мельком отметил, что зрители, которые уже начали покидать трибуны, передумали и теперь возвращаются на свои места. Шоу продолжалось, и его непременно следовало досмотреть до конца. И впрямь, когда еще выпадет счастье взглянуть на такое представление, да к тому же бесплатное.
        - Ты ведь бывший демон, верно? Один из тех воинов, что угодил в плен при Тарл-Бэй? - полюбопытствовал я, пытаясь отрешиться от внешних раздражителей и сосредоточиться на телепатической беседе со штурмовиком. - И у тебя наверняка есть имя. Не «Ледяной взрыв», а другое, настоящее. Прошу, назови мне его.
        Идиотизм, конечно. Но с чего еще прикажете начинать беседу с несговорчивым мутадемоном?
        - Мое настоящее имя? - переспросил штурмовик. Шинтай меня побери, если мой вопрос его не огорошил! Так-так, кажется, я нащупываю верную ниточку… - Зачем человеку знать настоящее имя «Ледяного взрыва»? Даже мастеру Арбидалу Туорелу оно незнакомо.
        - Возможно, мы могли бы заключить сделку, - предположил я. Скажи мне кто-нибудь еще полчаса назад, что вскоре Торки Биксу придется на полном серьезе торговаться с транспортным существом, я рассмеялся бы тому шутнику в лицо. Но, как видите, порой в жизни случаются совершенно немыслимые вещи. - Твой мастер Туорел и те умники, что заперли тебя в этот черный ящик, заключали с тобой какие-нибудь договора? Сомневаюсь. Наверняка ты очень зол на этих велланцев. Как смотришь на то, чтобы удрать от своих мучителей?
        - Мой погонщик - мастер Арбидал Туорел. Мне запрещено подчиняться другим погон… - опять было завел старую песню мутадемон, но вдруг осекся на полуслове. После чего неуверенно произнес: - Меня зовут… Меня зовут…
        Далее последовала череда невнятных звуков, растянувшаяся секунд на пять. Надо полагать, это и было подлинное имя «Ледяного взрыва».
        - Э-э-э… очень приятно… - пробормотал я и замешкался. Мне при всем желании не удалось бы повторить имя мутадемона. Человек просто физически не сумел бы воспроизвести такую фонетическую конструкцию. А мысленно и подавно. - Слушай, а нельзя называть тебя как-нибудь покороче, наподобие меня или твоего мастера?
        - Квиримот, - задумавшись ненадолго, ответил штурмовик. - Называй меня так.
        - Договорились, Квиримот, - ответил я. Хотя на самом деле ни о чем мы пока не договорились. Велланцы и законники осаждали «Ледяной взрыв» все яростнее и вскоре непременно должны были найти способ изгнать нас из демона. - Ну что, летим отсюда?
        - Погоди, человек, - придержала меня эта хитрая инородная тварь. - Скажи сначала, какую сделку мы с тобой заключим.
        - А какие у тебя есть предложения? - задал я встречный вопрос, непроизвольно втянув голову в плечи, когда на «пузырь» обрушился целый град ударов. Законники не могли взломать колпак кабины и потому не придумали ничего лучше, как давить нам на психику этим назойливым стуком.
        - Мне надоело жить в вашем мире! - без обиняков заявил мутадемон. - И после того, как я помогу человеку сделать то, зачем он меня похищает, человек поможет мне умереть.
        Час от часу не легче! Ну почему из всех демонов, что разгуливали когда-то по Истинной Империи, мне попался именно этот - делец с суицидальными наклонностями?
        - А почему тебе хочется именно умереть? - полюбопытствовал я. Предложение Квиримота показалось мне слишком подозрительным. - Почему ты не желаешь вернуться обратно в свой мир?
        - И как я это сделаю? - усмехнулся «Ледяной взрыв». - Посмотри, что ваши маги со мной сотворили!
        Сказав это, штурмовик резко качнулся в воздухе влево-вправо, очевидно, подтверждая тем самым свои слова. Законники, что взобрались на корпус и колотили по колпаку кабины, посыпались на землю, словно желуди с растрясенной ветки эвкадуба. Определенно, эта выходка была приписана мне, а не Квиримоту. Разгневанная толпа вокруг нас отшатнулась, а публика на трибунах разразилась взрывом ликования - оживление вялотекущего действа было воспринято ею на ура. Зеваки и полиция прибывали на третью арену десятками - очевидно, весть о творившемся здесь бесчинстве уже облетела весь полигон.
        - Сначала меня швырнули в магическое горнило вместе с моей ловушкой и навечно сплавили нас вместе, - продолжал мутадемон, не обращая внимания на творившийся окрест хаос. - А потом из полученного сплава маги отлили детали «Ледяного взрыва» и превратили меня в это уродливое создание. То, что ты сейчас видишь перед собой, - и есть нынешний Квиримот. И ему больше ни за что не вернуться домой. С тех пор как я стал «Ледяным взрывом», каждое мгновение жизни в твоем мире причиняет мне дикую боль. Поклянись помочь демону, человек, и за это я помогу тебе!
        - Да уж, - пробормотал я, представив, как отвратительно чувствовал бы себя Торки Бикс, сплавь его какие-нибудь злобные маги с грудой металла. Вряд ли Квиримот мне врал, а значит, здесь осведомитель Карадора допустил просчет. Биоинженеры не заточили пленного демона в материальное тело, которое затем поместили в стальной корпус. Велланские маги поступили гораздо рациональнее. Посредством магического горнила они загнали воина из иного мира прямиком в этот самый корпус и, избавив себя от прямого контакта с демоном, в итоге принудили того выполнять функции транспортного животного. Воистину, все гениальное просто, хотя сам процесс переплавки Квиримота и его ловушки был наверняка той еще морокой.
        - Бикс! - не выдержал наконец Гробур. Наблюдая за тем, как я уже битых пять минут сижу в молчании за нейропультом, ящер, видимо, решил, что тонкокожий сломался и впал в пораженческое настроение.
        - Тебе же сказано не беспокоить меня, герцог! - недовольно откликнулся я. - Управление этой штукой гораздо сложнее, чем предполагалось! Дай еще минуту, и я разберусь, обещаю!
        - Какую минуту, болван! - вскипел компаньон. - Да ты глянь, что вокруг творится!
        Я поднял глаза и убедился, что Гробур волнуется не напрасно. Толпа законников и велланцев поспешно отступила, а на ее место прибыло шестеро сидских магов. Они рассредоточивались вокруг стоящего посреди арены «Ледяного взрыва», явно замышляя выкурить нас посредством какого-то магического ритуала. Например, создав над нами силовую полусферу и выкачав из-под нее воздух. Стальному Квиримоту такие неприятности хоть бы хны, а мне с ящером придется сразу выбрасывать белый флаг. Или задыхаться, если перспектива возвращения на каторгу покажется нам в безвоздушном пространстве гораздо мучительнее асфиксии.
        Неужели все-таки придется дать мутадемону клятву? Может быть, есть иной способ склонить его к сотрудничеству? Наверняка есть: Квиримот - разумное существо, и, несмотря на то что ему не терпится умереть, я бы рано или поздно сумел достичь с ним компромисса. Однако времени для ведения переговоров со штурмовиком у меня уже не осталось. Если Торки Бикс все еще искал стратегию укрощения мутадемона, то окружившим его магам стратегия нашего усмирения была хорошо известна. И противопоставить их коварным планам я мог лишь одно…
        - Клянусь тебе, Квиримот, что, как только ты поможешь мне уладить все мои проблемы, я помогу тебе умереть! - обреченно вздохнув, ответил я мутадемону.
        - А человек клянется, что он разберется со своими проблемами до того, как на небе взойдут одновременно четыре большие луны? - попросил уточнения «Ледяной взрыв».
        Я прикинул: следующее полное квадролуние должно было наступить примерно через две с небольшим недели… Удастся ли мне дожить до того времени при реальной оценке моих шансов на жизнь? Пятьдесят на пятьдесят… Впрочем, «счастливую» половину следовало разделить еще на три категории: «удачно выкрутился»,
«выкрутился, но остался ни с чем» и «не выкрутился и вернулся на каторгу». Здесь уже прикидка шансов шла по более запутанной арифметике. Но как ни крути, а
«удачный» процент все равно выглядел крайне мизерным.
        Однако при всех этих скоротечных расчетах было необходимо учитывать один фактор. Клятва, которую даст Торки Бикс мутадемону, станет моей дополнительной страховкой в том, что, пока ящеры не продадут «Ледяного взрыва», я буду неприкасаем. Ведь кто еще, кроме меня, сможет найти общий язык с несговорчивым Квиримотом? Но имелся и минус - данную мутадемону клятву придется выполнять. Уж не знаю, каким образом, но он спросит с меня за несоблюдение договора по всей строгости. А иначе стала бы эта тварь навязывать мне свои условия, будучи не в состоянии контролировать их выполнение? Демоны не умеют блефовать, это однозначно.
        Очередная дилемма… Мой благоразумный папаша всегда учил меня избегать давать клятвы кому бы то ни было. А тем более такие сомнительные клятвы. Вот только доводилось ли ему попадать в подобные безвыходные ситуации, когда следование этому принципу вело к быстрому и безоговорочному поражению? Хотя кто даст гарантию, что, выкрутившись из беды сейчас, я автоматически не вляпаюсь в другую, более жуткую… Впрочем, сидя на раскаленной сковороде, Торки Бикс поклянется в чем угодно и кому угодно. Это при другом раскладе я еще могу блефовать и хорохориться, а когда моя задница начинает покрываться жареной корочкой, тут уж не до раздумий.
        - Клянусь, Квиримот, что выполню твою просьбу не позже следующего квадролуния, - произнес я, будучи уверенным, что ни к чему хорошему это не приведет и вскоре мне придется крупно пожалеть о содеянном.
        - Что ж, человек, отныне ты связан клятвой с демоном, - подытожил «Ледяной взрыв». - Осталось лишь скрепить наш договор печатью. Прими ее и помни: если в ночь четырех больших лун я не умру, это случится с тобой. Так сказал Квиримот.
        В следующий миг мою левую ладонь пронзила боль. От неожиданности я выругался и отдернул руки от пульта, переставшего удерживать их невидимыми магнитными кандалами.
        - У-у-у, Ш-ш-ш-шинтай! - процедил я сквозь зубы, глядя на метку, оставленную мне мутадемоном. Это был не шрам и не ожог, а напоминающее гудрон черное вещество, которое въелось в кожу. Да так основательно, что, проведя по ней пальцем, я не обнаружил ни малейшей выпуклости. Вживленная в ладонь демоническая печать имела форму замысловатого округлого символа, истинный смысл коего был понятен, вероятно, лишь самому Квиримоту да вон тем сидам, которые уже начали совершать свои магические пассы. Удивительно, что при нанесении метки не пролилось ни капли крови, а боль прошла, едва я оторвал руки от нейропульта. Лишь покраснение кожи вокруг печати указывало на то, что малоприятная операция было осуществлена мгновение назад.
        - Это все или тебе еще что-нибудь от меня нужно, Квиримот? - в нетерпении спросил я, вновь возложив ладони на металлическую полусферу.
        - Это все, мастер Бикс, - подтвердил «Ледяной взрыв». - Квиримот ждет твоих приказов.
        - Взлетай! - с неимоверным облегчением скомандовал я.
        - Не могу, - ответил штурмовик, вмиг обрезав едва проклюнувшиеся крылья моей надежды. - Мы под магическим колпаком.
        Проклятые сиды! Пока я скреплял договор с мутадемоном, шестерка велланских магов успела возвести над нами энергетическую сетчатую конструкцию. Концы световых нитей этой ловушки исходили из воздетых над головой рук четырех сидов. Остальные двое продолжали выразительно жестикулировать, судя по всему, доводя начатый ритуал до конца. Что олицетворял собой тот конец, выяснять на собственной шкуре мне совершенно не хотелось.
        Взяв с меня клятву, «Ледяной взрыв» предоставил мне полный доступ к своей системе управления, которая, спасибо велланским биоинженерам, ненамного отличалась от привычной, мутазвериной. И вот тут меня ожидало очередное открытие. Бегло изучив буфер обмена нейроимпульсами, я сразу же выявил большой и никогда не встречаемый мной у других транспортных животных командный модуль под обозначением «Арсенал». Не нужно было обладать большим умом, чтобы разобраться в предназначении этого блока готовых команд. Открыв его, я пробежался по списку, получил подтверждение своим мрачным догадкам и, быстро вникнув в принцип управления арсеналом, привел в действие самую простую команду из раздела
«Активный щит».

«Ледяной взрыв» слегка тряхануло, и из него вырвалась беззвучная силовая волна - такая же, какой стрелял таранный спеллган, только направленная во все стороны. Шестерка магов проявила излишнюю самоуверенность, когда решила, что захватчики мутадемона не доберутся до арсенала, за что сейчас и поплатилась. Сиды разлетелись по арене, словно сдутые со стола хлебные крошки, и удерживаемый ими энергетический колпак сразу исчез. Велланцы, полицейские и зеваки на трибунах дружно ахнули, поскольку до сего момента уже не сомневались в исходе этого противостояния. Но когда могучие маги должны были вот- вот покарать незадачливых угонщиков, те вдруг добрались до оружейного отсека и показали зубы.
        - Взлетай! - вновь приказал я «Ледяному взрыву», которого вроде бы ничто больше не удерживало на месте.
        И Квиримот взлетел… Огромный и жуткий, растопыривший рога-консоли демон черной тенью взмыл над ареной, отчего кружившие в небе полицейские мутазвери шарахнулись врассыпную, будто мухи от мухобойки. Благодаря продуманной конструкции кабины мне открывался великолепный обзор во всех направлениях, а удобное кресло помогало расслабиться спине, затекшей от долгого пребывания в турбошмелином седле. Правда, поначалу я малость растерялся: боязно было летать на мутадемоне, удерживаемом на лету посредством одной магической энергии. Я так привык к мутазвериным крыльям, которые всегда рубили ветер справа и слева от меня, что сейчас снова ощутил себя сопливым кадетом погонщицкой школы, впервые поднявшим в воздух транспортное животное. Но хвала многолетнему опыту, неуверенность моя продлилась недолго. И когда я убедился, что Квиримот не падает вниз, а, наоборот, превосходит по устойчивости любого крылатого мутазверя, мне наконец-то удалось полностью сосредоточиться на управлении «Ледяным взрывом».
        - Давай курс, Гробур! - потребовал я, надев шлем, который сразу же автоматически перенастроил свои размеры под нового погонщика; удобная штуковина, надо заметить.
        - На север. К брайхорнской границе, - отозвался компаньон, следуя моему примеру и тоже поспешно напяливая шлем. Как оказалось, функция его автокалибровки была рассчитана и на головы ящеров, так что желтобрюхому не пришлось опять со скрипом втискивать свой продолговатый череп в непредназначенную для него «емкость».
        Я развернул мутадемона в нужном направлении и приказал ему лететь прочь от полигона. К счастью, скоростной порог «Ледяного взрыва» оказался таким же, как был у перехватчика с ограничителем. Почему я не испытал по этому поводу разочарование? Да потому, что не был до конца уверен, сумею ли приспособиться к более высокому темпу передвижения. Всему есть пределы, в том числе и погонщицкой выдержке. А тем более выдержке уже немолодого погонщика, которому поздно менять собственные привычки. После того как Алек-Пет покопался в нашем турбошмеле, я начал невольно побаиваться Злюку, чей нрав стал очень коварен, того и гляди угрожая выйти из-под контроля. Это колкое неприятное ощущение сопровождало меня всю дорогу до Рубина, и я так и не сумел окончательно приноровиться к необузданному перехватчику. А для такого погонщика, как я, перестать получать удовольствие от полета равносильно утрате смысла жизни.
        Но даже будь Квиримот стремителен, как молния, я все равно не стал бы разгонять его до безумных скоростей. Где-то там, позади сонма взбудораженных полицейских, за нами следовал верный Злюка, бросать которого здесь я не намеревался. Подчиняясь заложенной в него программе, турбошмель был обязан держать меня в зоне видимости и избегать встреч с законниками. Первое при высокочувствительном зрении перехватчика было несложно. Вторая задачка выглядела заковыристее, и, устрой мобильники облаву на Злюку, тот уже не сумел бы от них отвязаться. Но в настоящий момент внимание всех окрестных сил правопорядка было зациклено на нас, и вряд ли их заинтересовал бы летящий в отдалении безнадзорный турбошмель.
        Зато его собратьев вокруг Квиримота слетелся целый рой. Патрульные стрекоптеры отстали от погони еще в окрестностях полигона, но турбошмелям было по силам тягаться в скорости с мутадемоном, и потому преследователи крепко сели нам на хвост. Законники выжидали, когда мы покинем населенные районы пригорода, чтобы открыть по нам шквальный огонь из бортовых спеллганов. Ради этого они выстроились в воздухе подковой, охватывающей «Ледяной взрыв» с тыла, - идеальное построение для ведения перекрестного огня.
        Повторялась ситуация, в какую мы угодили над Рионаном, когда за Злюкой неотступно гнались два разгневанных мобильника. Только сегодня масштаб погони был на порядок крупнее, а значит, избежать орудийного шквала обычным петлянием из стороны в сторону у нас не получится. Квиримот предупредил, что способен без проблем выдержать ряд прямых попаданий из любого вида стихийного оружия, но не в таком его количестве, какое сейчас нацелилось нам в спину. Перераспределение энергии мутадемона на «Активный щит» было чревато серьезной потерей скорости, поскольку энергетический потенциал полистихийного существа являлся отнюдь не безграничным. Такая манипуляция лишила бы «Ледяной взрыв» маневренности и сделала нас легкой мишенью. Поэтому противостоять атаке законников я мог лишь адекватными мерами.
        Некогда было устраивать скандал с Гробуром и выяснять, намеренно или нет он скрыл от меня факт, что мутадемон является не обычным прототипом экспериментального транспортного существа, но еще и предназначен для выполнения конкретных задач. Каких именно, указывало наличие в командном нейроцентре Квиримота модуля «Арсенал» и неимоверное количество стихийных эжекторов, расположенных по всему корпусу штурмовика. Последние как раз и скрывались под теми заслонками-диафрагмами, на которые я обратил внимание еще до высадки на третью арену.
        Выступающий естественным концентратором четырех стихий, «Ледяной взрыв» мог не только выбрасывать их энергию через эжекторы, но и комбинировать эти атаки, усиливая один стихийный выброс другим. Почти так же, как это делалось на перехватчиках при установке спеллганов, оснащенных разными батареями. Если, к примеру, один из них умел стрелять железными снарядами, то второй мог либо превращать их в зажигательные, либо ускорять до умопомрачительной скорости форсированным воздушным потоком, либо усиливать стрельбу иным технологически доступным методом. Но так или иначе, оснащение перехватчика позволяло произвести всего один вид комбинированной энергетической атаки.
        В активе «Ледяного взрыва» имелось просто чудовищное количество таких вариантов. И все благодаря дозированию стихийных выбросов. Я мог нанести врагам любой контрудар: от простых моностихийных завес, вроде пылевой, огненной или водяной, вплоть до откровенной экзотики - ядовитого метеоритного дождя или светящегося электрического тумана. Все, что угодно, хватило бы только моей фантазии и силенок Квиримота.
        Когда я осознал, какую на самом деле хреновину мы угнали, меня охватил натуральный ужас. Для кого именно разрабатывали мутадемона институт Лиораха и могучий концерн «Макс Шейн и Дэнис Фом»? Для военных или полиции? И те и другие были бы рады заполучить себе на службу «Ледяной взрыв». И, само собой, могли устроить небо с овчинку тому, кто осмелился похитить уникального штурмовика. Наши с Гробуром действия классифицировались уже не как обычный угон, а как государственное преступление, что было практически равносильно терроризму.
        В общем, сколько ни старался Торки Бикс не погрязнуть в чем-то подобном, это все равно случилось. Я заранее знал, что «Ледяной взрыв» относится к классу штурмовиков, но разве данная информация могла отвадить меня от исполнения задуманного? Большинство выпускаемых транспортными концернами мутазвериных особей имеют универсальное предназначение и, во избежание путаницы, характеризуются своими разработчиками по четким военным стандартам. Кто бы предполагал, что велланцы настолько захотят явить свое чудо публике, что притащат мутадемона на публичную выставку, несмотря на то что несомое им вооружение не подлежит демонтажу. Гробур обладал далеко не полной информацией об объекте нашего похищения, а значит, мог и не подозревать, в чью сферу интересов вторгается гильдия Карадора. Однако даже если компаньон понял, что своей выходкой мы «перепрофилировали» себя из обычных беглых каторжников в опасных международных преступников, он явно не намеревался бросать нашу затею на полдороге. Запущенный против нас огромный карательный механизм набирал обороты, и остановить его мы были не в состоянии. Оказав полиции
вооруженное сопротивление, я лишь сильнее раскрутил маховик того механизма, в шестерни которого меня неминуемо затягивало.
        В отличие от законников, остерегающихся пока открывать по нам огонь, я имел в распоряжении богатый выбор контратак, применение коих теоретически не угрожало жизням как проживающих внизу граждан, так и полицейских с их мутазверьми. Прямо по курсу уже виднелись малонаселенные территории, где преследователи могли с чистой совестью отыграться на нас по полной программе.
        Была еще, правда, маленькая надежда, что за нас заступятся разработчики
«Ледяного взрыва». Они могли бы уговорить полицию не уничтожать плод их многолетних усилий, и яснее ясного, что такие переговоры шли сейчас полным ходом. Но уповать на милость законников было бы неразумно. Слишком долго проторчали мы на арене, чтобы они не опознали наши приметные физиономии. Огромная разница, кто сидит за нейропультом угнанного штурмовика-прототипа: простой авантюрист или беглый каторжник, сумевший прославиться на всю Атрейю. В данном случае моя широкая известность служила отягчающим обстоятельством, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
        Как опытный погонщик, я был хорошо осведомлен обо всех уязвимых местах крылатых мутазверей. Это позволило подойти к выбору превентивного удара более тщательно и произвести его максимально эффективно. Мне даже не пришлось напрягать воображение - залп из всех эжекторов учинил вокруг мутадемона обычную снежную бурю, безо всяких дополнительных «ингредиентов». В общем, ничего такого, что нанесло бы преследователям увечья, а жителям Блистающих земель - материальный ущерб. Наоборот, на подлете к нагретой солнцем земле снег превращался в безобидный дождик, всегда желанный в этих засушливых краях.
        Чем опасна такая буря для турбошмелей, думаю, понятно без комментариев. Обледенение крыльев и обтекателей вкупе с нулевой видимостью заставило полицейских погонщиков расформировать строй и спешно покинуть ревущий циклон. Его непроглядный фронт не позволял нашему локатору определить, сколько перехватчиков осталось в воздухе, а скольким пришлось совершать экстренную посадку. Одно можно было сказать уверенно: законники явно не собираются прекращать погоню, а им на подмогу уже движутся мобильные отряды со всех Блистающих земель.
        Еще час назад подобная массированная облава вынудила бы меня носиться, как ошалелого, в поисках спасительного выхода. Но теперь, сидя внутри летающей крепости, я был сама невозмутимость и изучал арсенальный перечень с дотошностью гурмана, читающего ресторанное меню. У Квиримота оно отличалось изысканным разнообразием, и следующим опробованным мной «блюдом» стал «Рефлекторный камуфляж», что позволял мутадемону становиться практически невидимым на фоне окружающей среды.
        Прекратив возмущать атмосферу снежным циклоном, я переключил штурмовика в режим скрытности, после чего приказал ему замедлить ход и снижаться. Вокруг нас еще кружили снежные хлопья, стремительно тающие под ярким санадарийским солнышком. Пользуясь ими как завесой, мы пошли на посадку. Остаток посадочного пути пришлось совершать под проливным дождем, который, однако, прекратился, едва Квиримот-невидимка завис над водами какого-то маленького озера. Тучи в небе развеялись, и обшивка мутадемона тут же начала искриться солнечными зайчиками и переливаться рябью, копируя озерную поверхность.
        Без остановки было никак не обойтись. На каждом полицейском перехватчике имелся в наличии активный радар, способный обнаружить незримый «Ледяной взрыв» по турбулентным завихрениям воздуха или сохранившимся в атмосфере энергетическим возмущениям, что оставлял за собой летящий штурмовик. Зависнув неподвижно над гладью озера, мы сводили вероятность таких помех к нулю и, как следствие этого, получали возможность скрыться от полицейских.
        Само собой, Злюка также терял нас из виду, но насчет него я в принципе не переживал. Неизвестно, в какой именно стороне находился наш турбошмель. Только, где бы его ни носило, сейчас он должен был тоже найти себе подходящее местечко для посадки и затаиться. А затем внимательно обозревать окрестности до тех пор, пока мы снова себя не обнаружим. Я, соответственно, учитывал это обстоятельство и делал все возможное, чтобы автопилотируемый перехватчик непременно засек наш взлет.
        На мой обеспокоенный вопрос, имеются ли у нас на борту какие-либо магические метки или маячки, Квиримот ответил, что он блокировал все устройства пеленга, о каких ему было известно. Не исключено, что существовали и другие, скрытые, но выявить и дезактивировать их без помощи биоинженера было невозможно. Предвидели или нет создатели мутадемона, что их подопечный способен вступить в сговор с угонщиками? Все выяснится в самое ближайшее время. А пока нам оставалось лишь парить над озером и молиться, чтобы функция рефлекторного камуфляжа не отказала из-за непредвиденного сбоя - мало ли какая неполадка может стрястись с экспериментальным прототипом?
        - Кому вы собираетесь продать «Ледяной взрыв», Гробур? - откинувшись в кресле, полюбопытствовал я у компаньона. Как минимум ближайшую четверть часа заниматься нам было решительно нечем. - Да на этом мутадемоне стихийных эжекторов больше, чем на тебе чешуи! При желании я прямо сейчас могу заморозить это озеро до дна или превратить его в кипящий гейзер. Если до тебя, желтобрюхий, еще не дошло, поясню: мы только что стащили у очень серьезных парней их безумно дорогую и опасную игрушку. Учитывая то, что завтра наши фото появятся во всех газетах, остатки твоей гильдии подвергнутся жесточайшей травле. Вы растеряете своих последних покровителей, и никакие даймы вас уже не спасут. Вот я и думаю: на кой Шинтай вам идти на эту самоубийственную авантюру?
        - Покупатель нас подставил, - пояснил ящер. - И мы непременно призовем его к ответу за такой обман. Но это не твоя забота. Ты свое дело сделал. По прибытии на место с тобой сполна рассчитаются. Будь уверен, внакладе не останешься. На нового турбошмеля тебе, конечно, даймов не хватит, но что-нибудь попроще на первых порах прикупить сможешь.
        - Так кто он - этот лживый мерзавец, который посмел обмануть самого Карадора? - повторил я вопрос. - Я это к чему: раз уж вы решили поквитаться с покупателем, возможно, Торки Бикс сумеет вам в этом помочь. За дополнительное вознаграждение, разумеется.
        - Надо сначала прибыть на место, а там уже говорить на эту тему, - отрезал Гробур. - Какое бы дерьмо мы с тобой ни натворили, явка с повинной нам не поможет. Поэтому давай побыстрее уносить отсюда ноги. Мутадемон способен летать в таком состоянии?
        - Нет, - солгал я. Естественно, Квиримот мог без проблем передвигаться и невидимым, но бросать в Блистающих землях своего единственного друга Злюку я не намеревался. Тем более после того, как удостоверился, что брайхорнец не догадывается о неотступно следующем за нами перехватчике. - Рефлекторный камуфляж сжирает слишком много энергии и доступен лишь на предельно малых скоростях. Поэтому переждем еще четверть часа, затем сделаем крюк и рванем в Брайхорн вдоль побережья. Есть возражения?
        Ящер не возражал. Все, что он наплел насчет недобросовестного покупателя, могло действительно оказаться правдой, и уличить Гробура во лжи было нереально. Он знал, что мне нечем ему возразить, и, стало быть, у меня нет иного выхода, как довести начатое дело до конца. Что бы ни ожидало меня в Брайхорне, я сумел подстраховаться и, едва почувствую, что дела плохи, сразу выложу на стол заготовленные мной козыри. И тогда посмотрим, за кем в этой игре останется последнее слово: за ящерами, за Молниеносным Биксом или за демоном Квиримотом, чьей печатью я был теперь клеймен. Неизвестно, какой властью обладает эта третья сила, благодаря мне избавившаяся от своих мучителей и получившая относительную свободу. Все должно было проясниться в ночь ближайшего квадролуния, которая обещала стать для меня судной ночью, ибо в настоящий момент я и представить себе не мог, каким образом исполню данную Квиримоту клятву…

13
        - Что это значит? - осведомился ящер, не сумев вникнуть в смысл моего странного маневра. Удивление компаньона было вполне объяснимо: пару часов до этого мы летели к цели по более-менее линейному маршруту, однако перед тем, как зайти на посадку, я взял и зачем-то прочертил в небе над горой Силарог два круга.
        - Выжигаю остаток энергии, - просветил я Гробура. - Надо разрядить стихийные конденсаторы, которые я всю дорогу держал заряженными на случай внезапной атаки. Оказывается, эти штуковины очень нестабильны. Ты же не хочешь, чтобы «Ледяной взрыв» ненароком устроил вам на базе пожар, наводнение или заморозки?
        Вранье, сплошное вранье… Но как желтобрюхий об этом узнает? Кто и мог бы уличить меня во лжи, так только бывшие хозяева Квиримота, оставленные нами с носом на рубинском полигоне. А брайхорнцу сроду не догадаться, что я плету небылицы и никаких стихийных конденсаторов на «Ледяном взрыве» нет. Нарезание же кругов над вершиной Силарог предназначалось исключительно для Злюки и являло собой условный знак, демонстрирующий турбошмелю, где именно находится его хозяин. Завидев сигнал, перехватчик был обязан снизиться и перейти на малый ход, а незадолго до прибытия в указанный район и вовсе совершить посадку и проделать оставшийся путь по земле, используя в качестве укрытия заросли и складки местности.
        Обладатель развитого периферийного зрения, обостренного слуха и цепких лап, Злюка мог без труда затеряться в поросших лесом скалистых брайхорнских горах. Теоретически, при удачном стечении обстоятельств, через час-полтора перехватчик должен был подобраться к вершине Силарог - центру очерченного мной поискового круга - и затаиться на ее лесистых склонах, ожидая моих дальнейших распоряжений. А мне предстояло отдавать их во всю мощь своей не ахти какой громогласной глотки, поскольку лишь таким способом я мог призвать на помощь своего крылатого товарища.
        Не хотелось думать о том, что Злюка, которого я в последний раз видел над рубинским полигоном, сошел с дистанции и не добрался с нами до конечной цели этого путешествия. Шансы перехватчика преодолеть на автопилоте расстояние от Рубина до Силарог были фифти-фифти. Если перепрограммированный турбошмель отбился от нас, то только на первой четверти этого маршрута, когда мы играли в прятки с полицией. А дальше судьба Злюки могла сложиться по-разному. Либо законники изловили его в небе над Блистающими землями, либо он пересек-таки их, но заблудился в дремучих лесах Брайхорна и теперь мог находиться где угодно. И все же я верил, что мой мутазверь находится поблизости и четко выполнил программу, не прохлопав предназначенный для него сигнал.
        Одно из секретных убежищ гильдии, куда привел меня Гробур, располагалось на северном склоне горы Силарог, в давно выработанной и заброшенной штольне. База, где ныне обитало десятка два подручных Карадора, была замаскирована на совесть. Искусственная терраса перед входом в штольню и ведущая к ней дорога заросли кустарником и были усыпаны камнями, что скатывались сюда с крутых горных склонов. Я пытался рассмотреть с воздуха следы пребывания ящеров, но тщетно. У накрепко заколоченных ворот, перекрывавших вход в разработки, и поблизости от них не наблюдалось никаких компрометирующих улик.
        Я хотел было покритиковать Гробура за то, что он выбрал не самое подходящее место для укрывания «Ледяного взрыва», но едва мы снизились над площадкой, как прямо на наших глазах на ней начал расти продолговатый холм. Через всю его вершину пробежала длинная трещина, которая по мере роста холма стала расширяться и быстро превратилась в глубокий провал. А еще через несколько секунд я догадался, что никакие это не тектонические метаморфозы, а всего-навсего огромный двустворчатый люк, открывающийся наружу и способный пропустить в недра Силарог не только мутадемона, но и транспорт покрупнее. Примечательно, что, когда створы люка поднялись вертикально, все валявшиеся на них камни и неглубокий слой грунта остались на месте, как приклеенные, не говоря уже про кусты и прочую мелкую растительность. Я мысленно восхитился скрупулезностью создателя маскировки и отдал Квиримоту приказ снижаться.
        - А что за ними? - поинтересовался я у компаньона, кивнув на полусгнившие, заколоченные досками ворота штольни.
        - Ничего особенного - обычный тоннель, перекрытый обвалом, - отмахнулся Гробур и указал вниз. - Единственный вход в убежище - только отсюда.

«Да, конечно, так Торки Бикс тебе и поверил! - хмыкнул я про себя. - Будь это правдой, вас бы, желто-брюхих, уже давно рассекретили. Мыслимое ли дело: сдвигать с места половину горы всякий раз, когда кому-нибудь приспичит вылезти на поверхность!»
        Безусловно, нас в Силарог уже ждали - как выяснилось, убежище носило одноименное с горой название, - а иначе вряд ли впустили бы на базу вот так, запросто. Глядя на то, как массивные створы люка смыкаются у меня над головой, я приуныл. Докричаться до Злюки из глухого, надежно запертого подземелья являлось абсолютно невыполнимой задачей. Хорошо хоть, на поверку колодец оказался неглубоким - десяток метров, не более, - а то ко всем моим страхам добавилась бы еще клаустрофобия. Я с детства ненавидел всевозможные пещеры и никогда не совался в них без особой нужды. Можете представить, как отвратительно чувствовал я себя на Рэдисе каждое утро, когда мне предстояло спускаться в каменоломни?

«Ледяной взрыв» достиг колодезного дна и завис над ним зловещим черным призраком, что в полумраке шахты смотрелся куда естественнее, чем под ярким дневным солнцем. Колодец привел нас в низкий, но просторный колонный зал, освещенный развешанными повсюду светокристаллами. В него уже сбежалось полным-полно вооруженных ящеров. Они рассредоточились за колоннами и держали нас на прицеле спеллганов. Наивные рептилии! Да стоило мне только пожелать, и я вмиг превратил бы это подземелье в ледник или заполнил всю штольню ядовитым газом. А затем одним мощным торнадо вырвал бы многотонный люк и вновь вырвался на свободу…
        - Только без фокусов, Бикс! - грозно произнес Гробур, уперев мне в затылок шипы энергокастета. Ящер без труда догадался, какие мысли зреют у меня в голове, и решил подстраховаться от нежелательных эксцессов. - А ну, убери руки с пульта! Живо!
        - У мастера Бикса проблемы? - участливо осведомился Квиримот, «придержав» мои ладони на стальной полусфере. Как и прежде, наш разговор с мутадемоном проходил по защищенному от посторонних ушей телепатическому каналу. - Если прикажешь, я избавлюсь от существа, которое мешает мастеру выполнить данную мне клятву.
        - Нет, - категорично отринул я это в целом заманчивое предложение. - Не волнуйся, пока все в порядке. Но пообещай разделаться с каждым, кто еще, кроме меня, притронется к нейропульту.
        - Вообще-то, я сделал бы это и без твоего приказа, - сказал мутадемон. - Но если мастер Бикс сам об этом попросил, значит, Квиримот выполнит его просьбу с удвоенной радостью. Будь уверен, пока ты носишь мою печать, ничья другая рука не сможет повелевать мной. Даю слово…
        - …Считаю до трех, Бикс, и если ты не поднимешь руки вверх, я разнесу твою тонкокостную башку! Раз!.. Два!.. - Гробур расценил мое замешательство единственным понятным ему образом - в окружении ящеров я впал в панику и не желал расставаться со своей последней надеждой на спасение.
        - Расслабься, герцог! - примирительно откликнулся я, подчиняясь и снимая ладони с нейропульта. А также давая мысленный зарок не употреблять в обществе брайхорнцев такие обращения, как «желтобрюхий» и подобные ему эпитеты. - Уже никто никуда не летит! Давай, как подобает, закончим дела и разойдемся друзьями. Надоел ты мне, признаться, за эти дни хуже каторжной баланды. Поскорее бы, что ли, отделаться от вас да пойти наконец где-нибудь отоспаться. Есть тут поблизости поселок с гостиницей?
        - Открывай колпак и спрыгивай на землю! - отдал ящер следующий приказ, проигнорировав мой вопрос. Шипы кастета так и продолжали колоть мне затылок. Гробур опасался, что я все еще могу отчебучить какой-нибудь фортель. Не зря опасаешься, компаньон. Вот только все, что я хотел сказать Квиримоту, было уже сказано.
        Я сделал все, как требовал Гробур, после чего оказался один перед толпой вооруженных до зубов ящеров. Дабы не спровоцировать какого-либо нервозного брайхорнца открыть огонь, я сразу же поднял руки и продемонстрировал хозяевам свои пустые ладони. Удивительно, но во мне еще теплилась надежда получить за свои героические труды награду и покинуть это жуткое бандитское логово. Однако реальность подтверждала обратное. Само мое нахождение на сверхсекретной базе гильдии указывало на то, что ее члены сделают все возможное, чтобы сохранить эту секретность и дальше.
        Выйдя на волю, Торки Бикс стал бы носителем страшной тайны и потенциальным источником угрозы для Гробура и его собратьев. Отсюда следовал вывод, что солнечные лучи, которые я наблюдал пару минут назад в просвет закрывающегося люка, были последними солнечными лучами, увиденными мной в жизни. По мнению ящеров, разумеется. Просто желтобрюхие еще не ведали, что их тонкокожий пленник считает иначе и ему есть что предъявить в свою защиту.
        При виде спрыгнувшего вслед за мной Гробура хозяева убедились, что опасаться нечего, опустили оружие и вышли из-за колонн. После чего навстречу герцогу выступило двое подобных ему громил, облаченных в легкие боевые доспехи и с прицепленными к поясам энергетическими мечами. По их изысканной отделке можно было судить, что носители мечей тоже обладают благородными титулами и, судя по всему, заправляют в Силарог всеми делами. Сначала Гробур и парочка меченосцев обменялись почтительными поклонами, а затем компаньон заключил по очереди в скупые объятия каждого из высокопоставленных собратьев. Прочие ящеры одобрительно зафыркали и загалдели. Стало понятно, что герцогу здесь рады, и следовательно, задуманное Карадором предприятие можно считать успешно завершенным.
        Единственным из присутствующих, кто не испытывал по этому поводу радости, был я. Продолжая топтаться неподалеку от троицы благородных брайхорнцев, я ощущал себя жертвенным ягненком, которого приволокли на заклание и привязали у алтаря дожидаться своей плачевной участи. Невольно пришедшее на ум сравнение подтвердилось, когда двое выступивших из толпы ящеров, повинуясь распоряжению моего теперь уже бывшего компаньона, грубо подхватили меня под руки и поволокли прочь из колонного зала. Я понадеялся было, что Квиримот вступится за мастера и устроит хозяевам крутую головомойку, но, очевидно, мутадемон не имел права преступать заложенные в него биоинженерами конкретные ограничения. Если противоугонную самооборону он еще мог себе позволить, то открывать самостоятельно огонь по целям «Ледяному взрыву» строжайше запрещалось.
        Даже отдай я ему сейчас соответствующую команду, он бы ее не исполнил. Биоинженеры Лиораха не настолько беспечны, чтобы наделить прирученного демона свободой действий. Это было равносильно тому, как если бы на вольную охоту отпустили дрессированных цирковых хищников и надеялись, что после этого они вернутся в клетки и вновь позволят стегать себя кнутом. Активировать бортовое вооружение Квиримота мог лишь управляющий им погонщик и только посредством нейроконтакта. Безусловно, здравая мера безопасности, но иногда, как, например, сейчас, приходится сожалеть об ее излишней бескомпромиссности.
        - В чем дело?! - возмутился я, увлекаемый конвоирами куда-то во мрачные глубины Силарог. - Гробур! Как это понимать?!
        - Так и понимай, тонкокожий, - отозвался герцог, направляясь следом за нами вместе с остальными братьями. - Твоя миссия завершена. Мы освободили тебя с каторги - ты пригнал нам «Ледяной взрыв». Больше никто никому ничего не должен.
        - Эй, а как же моя награда?! Ты лично обещал, что я получу награду и смогу отправляться на все четыре стороны! - Мой незавидный конец был совершенно очевиден, но я успел свыкнуться с высокой вероятностью такого исхода и потому не слишком удивился. Злость и раздражение - вот что переполняло меня сейчас.
        - Брайхорнец может обещать тонкокожему все, что угодно, а потом нарушать эти обещания, - пояснил Гробур. - Брайхорнец свято держит клятву только перед брайхорнцем. Всегда и во все времена! Любые другие наши обещания - всего лишь средство для достижения цели. Кристаллоголовые, лохматые, клювомордые, тонкокожие, четверорукие и мутноглазые - для нас - огнедышащих! - они являются тем же самым, что деревья, вода и камни. То есть обычным подручным материалом, который можно использовать по своему усмотрению. Я, конечно, могу дать клятву камню, но соблюдать ее или нет - это уже мое личное дело. Был бы ты нам еще нужен или хотя бы не стал посвященным в наши секреты, тогда, возможно, тебя и отпустили бы на все четыре стороны, как ты просишь. А пока придется предложить Биксу один-единственный путь: на северо-восток. Туда, куда течет река Тигисар. А вот и она!
        Наша процессия вышла в просторный сводчатый грот и остановилась на краю высокого обрыва. Под ним кипел бурунами и метал фонтаны брызг стремительный водяной поток. Его шум долетел до моих ушей еще в колонном зале, но тогда я не придал этому значения. Мне не доводилось слышать о подземной реке Тигисар, и меня абсолютно не волновало, в каком направлении она течет. Мало ли, что твердил Гробур, - Торки Бикс не намеревался нырять в эту пучину, ни живой, ни мертвый.
        - Кстати, о полезности! - заметил я после того, как конвоиры швырнули меня на землю у самой кромки отвесной скалы. - Почему ты, герцог, считаешь, что я вам больше не пригожусь? А кто же отведет «Ледяного взрыва» покупателю? Сомневаюсь, что он согласится получить товар здесь. Особенно после того, как вы поняли, что этот мерзавец вас подставил.
        - Никакого покупателя нет, Бикс, - ответил герцог, угрожающе нависая надо мной. - Неужели ты, тупица, решил, будто Карадор изначально не знал, что именно мы угоняем в Рубине, и продал бы такое бесценное сокровище кому-то еще?
        - Вообще-то подозревал. Карадор - весьма практичный владыка, чтобы разбрасываться на безрыбье такими дорогими вещами, - кивнул я, после чего выдвинул очередное, на мой взгляд, конструктивное предложение: - Но разве с вашей стороны разумно убивать единственного погонщика, способного управлять
«Ледяным взрывом»?
        - Экий ты, однако, самоуверенный! - всплеснул руками Гробур. - Четыре дня на свободе - и уже решил, что снова стал великим королем скорости? Не обольщайся, Бикс, - твое время ушло. У нас есть достойный погонщик для мутадемона. Возможно, не такой отчаянный, как ты, зато в отличие от тебя абсолютно надежный. Впрочем, ты его прекрасно знаешь… Физабар!
        Сквозь толпу окруживших меня желтобрюхих протиснулся невысокий ящер, отиравшийся до этого где-то за спинами собратьев. Действительно, я был с ним знаком: Физабар Стальной Нерв, знаменитый брайхорнский погонщик-нелегал, чья слава давно переросла границы его родных земель. Дважды я встречался с ним на гонках в Шраме Самилданаха и еще пару раз - на дорогах Санадарии. Гробур прав: после ухода со сцены Молниеносного Бикса Физабар мог по праву претендовать на его трон. Не исключено, что сегодня так оно и было. За время, проведенное мной на свободе, я не удосужился разузнать, кто из нашего брата работает сегодня по самым высокооплачиваемым контрактам.
        - Молниеносный Бикс! - злорадно прошипел Стальной Нерв и толкнул меня ногой в грудь, отчего я распластался на камнях, а моя голова даже свесилась с обрыва. Как оказалось, нервишки у Физабара были не такие уж и стальные. - Сколько раз ты, тонкокожий выродок, перехватывал у меня из-под носа выгодную работенку?! Я и не надеялся, что когда-нибудь получу шанс предъявить тебе счет за упущенную выгоду!
        - Полегче, Физабар! - ответил я, вставая на четвереньки и пятясь от края скалы. - Не смотри на то, что Торки Бикс валяется у тебя в ногах. Пока что моя голова стоит здесь гораздо дороже твоей. Хочешь поспорить?
        - Что?! - вскипел чешуйчатый погонщик и собрался отвесить мне очередной пинок. Но Гробур успел оттащить Физабара за плечо и не дал таким образом еще одному синяку украсить мое битое-перебитое за последний год тело.
        - Ты блефуешь, тонкокожий, - заявил герцог, но не слишком уверенно, - ибо что тебе еще остается, кроме этого жалкого трусливого блефа?
        - Уверен? - хохотнул я. - Ты назвал меня тупицей, Гробур? Возможно, это так, уж коли я не сбежал от тебя по дороге и позволил заманить себя в вашу нору. Однако с чего ты взял, будто Торки Бикс не предпринял на сей счет никаких мер предосторожности? Или думаешь, что если всю дорогу не спускал с меня глаз, то я не смогу ничего от тебя утаить?
        - Он перепрограммировал под себя нейропульт «Ледяного взрыва»! - сразу догадался Стальной Нерв. - Решил таким образом заставить нас сохранить ему жизнь! Дешевый трюк!
        - Ты сможешь решить эту проблему? - полюбопытствовал у него Гробур.
        - Легче легкого, - презрительно фыркнул Физабар. - Бикс наверняка покопался в корневых настройках буфера, после чего зашифровал к ним доступ. С шифрами я, конечно, не справлюсь, но что мне мешает произвести полное форматирование командного центра, а потом восстановить все настройки по документации, которую продал нам тот велланец из института Лиораха? К тому же это будет куда быстрее и надежнее, чем заставлять самого Бикса восстанавливать переделанные им командные цепочки. Кончайте эту тонкокожую тварь, огнедышащий. Уверяю вас, он нам больше не нужен.
        - Я так и думал, - изрек Гробур, после чего ухватил меня за горло и, словно невесомого, приподнял над обрывом. Ящеру оставалось только сжать пальцы, а потом разжать их и выбросить мое бездыханное тело в ревущие воды Тигисара. Или поступить еще проще, швырнув меня в реку живым. Выплыть из нее я все равно бы не смог и быстро утонул бы, утянутый водоворотами в подземное речное русло.
        Однако герцог медлил. Я успел трижды попрощаться с жизнью, но бывший компаньон так и не решился на расправу. Он буравил меня пристальным испытывающим взглядом, словно хотел прочесть в вытаращенных глазах задыхающейся жертвы ответ на терзающие брайхорнца сомнения. Я хрипел и сучил в воздухе ногами, будучи не в состоянии произнести ни слова. Толпа позади Гробура замерла в ожидании развязки этой короткой и не слишком зрелищной экзекуции. Никто не поторапливал герцога и не спрашивал, почему он медлит. С момента нашего появления в Силарог Гробур перенял на себя функции местного вожака, и даже парочка его собратьев, что верховодила здесь прежде, не смела давать герцогу советы, как ему сейчас поступить.
        Сегодня ящеры так и не узрели расправу над тонкокожим. Помешкав полминуты, Гробур раздраженно рыкнул, после чего отшвырнул недодушенную жертву от обрыва, под ноги Физабара и остальных. Шмякнувшись оземь, я жадно захватал ртом воздух и вообще выглядел довольно жалко, но настроение у меня было победное. Брайхорнцы издревле славятся своей хитростью, но среди людей тоже порой попадаются такие, с которыми надо держать ухо востро. Гробур имел достаточно времени на то, чтобы познакомиться с Молниеносным Биксом и его замашками. Поэтому герцог понимал, что было бы крайне опрометчиво списывать меня в расход, не убедившись окончательно, что все предпринятые мной страховочные контрмеры устранены.
        Стальной Нерв недовольно пыхнул огнем: такой исход пришелся ему явно не по душе. Но еще больше не понравилось Физабару распоряжение Гробура, которое он отдал ему вслед за этим, не сходя с места:
        - Иди и приступай к работе! Прежде чем утверждать наверняка, убедись, что она и впрямь такая легкая, как кажется.
        - Не делай этого, Физабар, - кое-как отдышавшись, предупредил я ящера. - Поверь на слово: с мутадемоном тебе лучше не связываться.
        Вместо ответа уязвленный недоверием герцога Стальной Нерв мимоходом пнул меня в бок и зашагал назад, в колонный зал.
        - Останови своего погонщика, Гробур, - попросил я, - а иначе «Ледяной взрыв» его прикончит!
        - С чего это вдруг? - удивился желтобрюхий. - Тебя же, чужака, он не прикончил, а значит, и Физабар сумеет обойти противоугонную защиту. Считаешь, что наш брат глупее тонкокожего погонщика? О, ты будешь сильно удивлен, когда узнаешь, на что способен этот прохвост.
        - Нет там никакой противоугонной защиты! Чтобы угнать «Ледяного взрыва», мне пришлось поклясться, что отныне я буду его единственным погонщиком на веки вечные, - признался я, слегка погрешив перед истиной. - Только таким образом он согласился мне подчиниться. Любого другого погонщика, который сядет за нейропульт, мутадемон попросту уничтожит!
        Думаете, я распинался перед герцогом, пытаясь спасти жизнь своего собрата по ремеслу? Как бы не так! Торки Бикс неспособен сочувствовать тем, кто желает ему смерти. Я отговаривал брайхорнцев связываться с Квиримотом лишь потому, что опасался за собственную шкуру, которая непременно огребет синяков и шишек, когда мутадемон расправится с Физабаром. Откреститься от вины за гибель самонадеянного погонщика мне будет крайне сложно.
        - Что ты сделал? Поклялся в верности транспортному существу? И за это оно согласилось служить только тебе и никому больше? - переспросил Гробур и расхохотался. Его тут же поддержали собратья, наполнившие пещеру гомоном и вспышками пламени. Отсмеявшись, герцог продолжил: - Да, Бикс, вот теперь я точно вижу, что ты впал в отчаяние! Это ж надо, сочинить такую историю да еще выдавать ее за правду! Признаться, я в тебе разочарован. Неужто при твоей-то фантазии ты не мог придумать для нас что-нибудь более правдоподобное?
        Я хотел было продемонстрировать чешуйчатому скептику демоническую печать, но вовремя спохватился и решил не искушать понапрасну судьбу. У этих головорезов хватит ума отсечь мне кисть и попробовать использовать ее в качестве ключа доступа к противоугонной системе «Ледяного взрыва». Ничего у ящеров, понятное дело, не выйдет, вот только меня неудачный результат их опытов уже не обрадует. Знавал я на своем веку пару одноруких погонщиков, но они скорее являлись тем исключением, которое лишь подтверждало правило, что без двух полноценных рук в нашей ювелирно точной работе делать нечего.
        - Что ж, я вас предупредил! - во всеуслышание заявил я, увлекаемый конвоирами обратно, в колонный зал. - Поэтому за последствия не отвечаю! Не верите - не надо! Только не говорите потом, что Торки Бикс в чем-то виноват!..
        Как и все представители погонщицкого племени, кто достиг вершин мастерства (не исключая, естественно, и меня), Стальной Нерв был не в меру гордым и самолюбивым погонщиком. Будь я сейчас на его месте, тоже наверняка держался бы перед зрителями с подобным апломбом. Что может быть хуже для прославленной личности, чем расписаться в собственном бессилии на глазах уверенной в тебе публики? Вот и Физабар всячески старался не уронить достоинства, взявшись за дело, на которое сам напросился.
        Взбешенный тем, что герцог посмел в нем усомниться и сохранил мерзкому Биксу жизнь, Стальной Нерв отважно вскочил на корпус мутадемона, откинул колпак кабины и устроился в моем кресле. Мы - зрители, - затаив дыхание следили за Физабаром, что должно было по идее придавать ему веры в себя. Однако, открыв нейропульт, ящер заколебался и замер над ним с занесенными руками, словно боялся обжечься. Впрочем, неудачное сравнение. Страха перед огнем огнедышащие брайхорнцы отродясь не испытывали, да и вообще мало что в мире могло их напугать. А вот Торки Биксу это, похоже, удалось. Иначе с чего бы вдруг Стальной Нерв почувствовал смятение на привычном для него погонщицком месте?
        Прежде чем обхватить руками контактную полусферу, Физабар все-таки не выдержал и посмотрел на меня. Я в очередной раз помотал головой: дескать, зря ты это затеял, желтобрюхий. Ящер ответил мне тем же презрительным фырканьем и, решительно отвергнув мою бессловесную рекомендацию, приступил к работе.
        Окружившие «Ледяного взрыва» брайхорнцы сохраняли хладнокровие, однако было заметно, как все они поневоле напряглись, а кое-кто придвинулся поближе к колоннам, надеясь укрыться за ними в случае опасности. На первый взгляд в зале не происходило ничего такого, о чем стоило волноваться. Но от меня не ускользнуло, как Физабар дергает руками, пытаясь оторвать намертво прилипшие к нейропульту ладони. Вдобавок в воздухе повеяло холодком, который с каждым мгновением становился все ощутимее и вскоре перерос в морозный ветер.
        Ящеры дружно задрали морды вверх, полагая, что сквозняк ворвался в Силарог из открытого кем-то люка. Но между его створами отсутствовала даже мало-мальская щель. Стальной Нерв также почувствовал резкое похолодание и, прекратив бороться с «рукопожатием» Квиримота, взглянул туда, куда смотрели товарищи.
        Но Физабар увидел совсем не то, что они. Вначале мне показалось, что над ним повисло облако пара, образовавшееся от горячего дыхания ящера. Однако спустя несколько секунд бледная тучка потемнела, сгустилась и в итоге превратилась в тяжеленный ледяной сталактит. Стальной Нерв так и сидел, не снимая рук с нейропульта, и пялился на эти метаморфозы, когда силы, удерживающие льдину в воздухе, обрушили ее на голову бедного погонщика.
        Какими бы крепкими ни являлись черепа ящеров, пережить столь мощный удар не сумел бы и самый твердолобый из них. От головы Физабара осталось лишь кровавое месиво, а прикончившая желтобрюхого гордеца глыба завалилась набок и грохнулась на землю, разлетевшись на мелкие осколки.

«Что, ублюдки, съели!» - захотелось проорать мне в воцарившейся вслед за этим тишине, но, разумеется, я не дерзнул на такой неосмотрительный поступок. А толпа желтобрюхих застыла без движения, словно терракотовые статуи, ждущие, когда до них доберется какой-нибудь археолог. Я весь сжался, боясь даже вздохнуть, поскольку чувствовал, что за этим затишьем непременно последует буря.
        И она не заставила себя долго ждать, разразившись, не успело еще угаснуть эхо, вызванное падением сталактита…
        На протяжении следующих пяти минут, непомерно долгих и мучительных, у меня в голове вертелась одна мысль: зря я, болван, вообще заикнулся о том, что Физабар совершает глупость. Промолчи я об этом, и наверняка мне удалось бы как-нибудь откреститься, объяснив гибель Стального Нерва допущенной им самим ошибкой. Парадоксально, но из-за настоятельных предупреждений, которыми я стращал ящеров, желтобрюхие колотили меня, пожалуй, вдвое яростнее, чем если бы я не проронил ни слова. И все потому, что теперь хозяева злились еще и за то, что презренный Бикс оказался прав, а они, мягко говоря, дали маху.
        Особенно усердствовали в моем избиении Гробур и парочка его «породистых» собратьев. Пинаемый ногами, я катался по полу между колоннами, кряхтел от боли и старался любой ценой сберечь голову, обхватив ее руками. Но вскоре выяснилось, что ящеры лупят меня хоть и от души, но не куда попало, а по щадящей системе. То есть не бьют по голове и не калечат, а лишь дают понять человечишке, что он крайне разозлил своих хозяев. Я осознавал всю тщетность оправданий и потому сносил побои, крепко стиснув зубы и мысленно прося прощения у покровителя Эрена за то, что фактически поспособствовал гибели несчастного Физабара Стального Нерва.
        Выместив на мне злобу, ящеры угомонились и разошлись. Несколько желтобрюхих взялись вытаскивать из кабины «Ледяного взрыва» мертвого погонщика, а мои неизменные конвоиры, получив от Гробура какие-то инструкции, опять подхватили меня под руки и поволокли по тесным проходам куда-то в глубь Силарог. Дышать отбитой грудью было больно, но ребра мои, как и прочие кости, вроде бы остались целы, и это утешало.
        Наше петляние по подземным лабиринтам завершилось в каком- то тупике, перегороженном и превращенном в тюремную камеру. Более отвратительной каталажки я в жизни еще не видел. И если отсутствие в ней окна являлось вполне объяснимым, то неимение прочих, в том числе и минимальных удобств не лезло уже ни в какие ворота. Ящеры не расщедрились даже на убогую подстилку, не говоря об остальном.
        В низенькой - три на три метра - каморке имелись в наличии всего две вещи: дырка диаметром с человеческую голову в полу и надписи, оставленные на стенах предыдущими гостями этого каменного мешка. Из сортирной дырки, что служила заодно и вентиляционным отверстием, доносился нескончаемый шум воды - судя по всему, под полом камеры протекала Тигисар. А настенные надписи можно было прочесть лишь при открытой двери, поэтому я не мог штудировать на досуге впотьмах здешнюю «библиотеку». Как и внести посильный вклад в ее пополнение. Когти, как у келебра и тэнки, у меня отсутствовали, а иные пригодные для царапания стен предметы отобрали при обыске бдительные конвоиры, не преминув при этом отвесить мне добавочную порцию тумаков.
        Массивный засов на двери с лязгом закрылся, и я остался в кромешной темноте, один на один со своими горькими мыслями. Впрочем, сокрушаться по поводу тяжкой доли пришлось недолго. Едва мое тело приняло спокойное горизонтальное положение, как на меня вмиг навалился мертвецкий сон. Вернее, это был даже не сон, а провал в глубокое забытье, словно кто-то невидимый подкрался ко мне сзади и заехал по темечку тяжелой, но мягкой дубинкой. Единственное, на что у меня хватило сил, это брезгливо отползти от сортирной дырки в противоположный угол, поскольку не хотелось спать, уткнувшись в нее лицом. На все же остальные неприятности, в которые Торки Бикса угораздило вляпаться, ему было сейчас откровенно начхать.
        Когда вам говорят, что, дескать, нет в жизни счастья, не верьте - оно существует. Разве я не был счастлив в этот момент, когда меня наконец-то оставили в покое и я получил долгожданную возможность заснуть, не заботясь о завтрашнем дне. И чего, спрашивается, насчет него волноваться? Сгноить меня ящеры здесь не сгноят, это однозначно. А значит, на свободу я в любом случае выйду и солнце наверняка еще увижу. Надо только дать желтобрюхим перебеситься и осознать, что Торки Бикс и «Ледяной взрыв» - единое и неразрывное целое. По крайней мере, до ближайшего квадролуния. И потому оставшиеся две с половиной недели мне следует прожить, возлюбив жизнь, как никогда ранее. Не такая уж, если вдуматься, сложная задачка. Ладно, посмотрим, какой она покажется мне на свежую голову. А пока я с успехом претворял эту позитивную установку на практике, вовсю наслаждаясь сном в тесном каземате. И хотите верьте, хотите нет, но не было сейчас в мире более счастливого существа, чем униженный и бесправный человечишка по имени Торки Бикс…

14
        Согласитесь, мерзкое это ощущение - просыпаться одному в беспросветной темноте, да еще глубоко под землей. Кто сказал «хуже бывает лишь в могиле»? Вам что, уже доводилось быть похороненными заживо? Если так, значит, вам несказанно повезло, что вы опять ходите по земле живым и здоровым. Я, конечно, в такой передряге не бывал - Боги миловали. Но за время, что прошло с момента моего пробуждения и до окончательного возврата в реальность, жуткое слово «могила» действительно пронеслось у меня в голове несметное количество раз.
        А что я должен был подумать? Вокруг кромешный мрак и сырость; тишина такая, что аж в ушах звенит; тело ноет, руки-ноги не шевелятся, а мысли панически мечутся в голове, будто ненароком залетевшая в комнату дикая птица. Лишь с голосом было все в порядке. Правда, поначалу он звучал хрипло и почти беззвучно, но затем все же прорезался. На что незамедлительно последовала реакция извне.
        - Хорош орать, тонкокожий ублюдок! Вот сменюсь с поста, тогда и ори. А при мне чтоб даже пикнуть не смел! - потребовали откуда-то из темноты. Тот, кого побеспокоили мои гортанные вопли, находился за стеной, поскольку речь его была приглушенной и гулкой, а закончилась раздраженным ударом по железной поверхности. Несмотря на неприветливый тон говорившего, мне, однако, следовало его поблагодарить, ведь своей бранью он освежил Торки Биксу память и позволил сориентироваться в обстановке.
        Неизвестно, как долго я проспал на каменном полу камеры, но тело за это время затекло так, что практически превратилось в бревно. Попробовав принять сидячее положение, я был вынужден констатировать, что понятия не имею, как это сделать. Кое-как размяв онемевшие члены перекатыванием с боку на бок, я в конце концов со скрипом поднялся на четвереньки, а уже потом и на ноги. И когда самое трудное осталось позади, дальше дело пошло заметно легче.
        Отыскав в темноте сортирную дыру по доносившемуся из нее шуму подземной реки, я справил нужду, после чего подошел к двери и, наплевав на угрозы, обратился к стерегущему камеру ящеру:
        - Эй, как тебя там! Дай воды, а то в горле пересохло!
        - Я, кажется, велел тебе заткнуться, Бикс! - грозно напомнил охранник. - Что, мало позавчера досталось? Так могу добавить - мне нетрудно!
        Желтобрюхий сказал «позавчера»… Эх, и расслабился же я в гостях у Гробура и его чешуйчатой братии! И даже неплохо выспался, несмотря на отвратительный дискомфорт. Странно, что никто за это время меня не побеспокоил. Причин тому могло быть несколько, но самая вероятная из них: весь командный состав базы куда-то отбыл, оставив меня и Квиримота на попечении кучки обычных головорезов. А им строго-настрого воспрещалось проводить со мной воспитательную работу, ибо в противном случае, будьте уверены, ящеры уже пересчитали бы мои ребра не по одному разу. Что ж, пусть маленькая, но все-таки радость…
        - Ну иди, добавь! - с вызовом отозвался я. - Только если ты хоть пальцем меня тронешь, клянусь, что расшибу себе голову о стену, а когда вернется герцог Гробур, скажу ему, что это - твоих рук дело! Договорились?
        Ящер проворчал что-то невразумительное, но явно обидное, после чего отпер засов и небрежно втолкнул ногой в дверную щель кастрюлю с водой. Половина ее при этом пролилась на пол, но оставшейся воды было вполне достаточно для того, чтобы вдоволь напиться и ополоснуть лицо.
        Желтобрюхий поступил крайне разумно, не став поить меня из кружки. Он явно чуял, что после полутора суток беспробудного сна мой обезвоженный организм не ограничится одной кружкой воды и я обязательно потребую добавки. Какой предусмотрительный вертухай! Безусловно, ему уже доводилось стеречь в этой камере людей. А иначе откуда бы он так хорошо разбирался в их привычках, ведь сами ящеры вообще очень редко пьют обычную воду.
        - А когда будут кормить? - полюбопытствовал я, возвращая охраннику пустую кастрюлю, а себе - худо-бедное благорасположение духа. - И какое у вас на сегодня меню? Учти, приятель: у меня с детства аллергия на рыбу! Поэтому, прежде чем пытаться мне угодить, рекомендую взять у меня список нужных блюд и напитков. Э-э-э, да ты, похоже, и писать-то не умеешь! И кто тебя только в охранники определил?..
        В грудь мне стукнула брошенная ящером буханка черствого хлеба, после чего дверь с грохотом захлопнулась прямо у меня перед носом. М-да… Если это и есть весь мой рацион, значит, придется устраивать голодовку и доказывать ящерам, что их тюремные порядки грубо нарушают международную конвенцию по правам заключенных.
        Погрызя сухарь, я попутно обмозговал ситуацию и пришел к выводу, что для полного счастья мне недостает всего одной вещи: более-менее мягкого матраса. Дрыхнуть с сильного устатку на каменном полу - еще куда ни шло, но бодрствовать в таких антигуманных условиях - сущая пытка. Я не стал обременять нервозного вертухая очередной просьбой, а подождал, пока он сдаст пост другому желтобрюхому, и только тогда вновь громко заявил о своих правах.
        Нрав этого охранника ничем не уступал предыдущему. Но поскольку настроение заступившего на пост ящера еще не испортилось от долгой тоскливой вахты, он не воспринял мое требование как личное оскорбление и, побранившись для проформы, приволок-таки откуда-то драный войлочный тюфяк. Я придирчиво осмотрел его на свет и в целом остался доволен этой жалкой подачкой. Подстилка оказалась жестковатой, но стерильной. Кожных паразитов у ящеров не водилось, а вши если когда и обитали в этом тюфяке, то давно вымерли своей смертью - судя по чересчур заскорузлому виду, он провалялся в сушилке не один год.
        С тюфяком жизнь моя пошла гораздо веселее, а когда выяснилось, что раз в день мне положен скудный, зато горячий обед, для меня и вовсе настала благодать. Охранники продолжали вести себя грубо, но, напуганные моим ультиматумом разбить себе голову, рук не распускали. Работать Торки Бикса тоже не заставляли, что выгодно отличало мою нынешнюю тюрьму от постылой каторги. Все, чем я занимался, это валялся на матрасе, грыз сухари, хлебал баланду, пил воду и разговаривал сам с собой. Попробовал было горланить песни, как тогда, при перелете через пролив, но вертухаи настоятельно порекомендовали прекратить этот душераздирающий концерт. Я побоялся нарушить наше и без того хрупкое взаимопонимание и решил уважить надзирателей, прекратив пение и перейдя на пространные беседы с самим собой. Они уводили меня в такие философские дебри, что, казалось, еще чуть-чуть - буквально одно коротенькое связующее умозаключение! - и я раскрою непостижимую тайну смысла жизни. Иными словами, понемногу сходил с ума, одновременно пытаясь уяснить, хорошо это для меня или плохо.
        Помимо пения, мне также категорически запрещалось иметь в камере источник света и встречаться с главарями подземной шайки. Причины этих ограничений не сообщались, но я на них и не настаивал. От светокристалла в тесном каземате все равно не было бы радости; на что тут еще смотреть, кроме бестолковых надписей типа «Здесь был келебра Косматый из Сириана» или «Хороший ящер - дохлый ящер!». А нежелание Гробура навестить бывшего компаньона косвенно указывало на то, что моя судьба еще не определена и говорить нам с герцогом пока не о чем.
        Гробур не мог просто взять и «доукомплектовать» Торки Биксом «Ледяного взрыва», приковав меня к мутадемону цепями. Этот насильственный симбиоз был изначально недееспособен. И более того - опасен. Кнут в общении с таким тяжеловооруженным рабом, как я при поддержке Квиримота, являлся той искрой, из которой могло легко возгореться пламя моей слепой ярости. Я надеялся, что брайхорнцы тоже понимают это и вскоре пойдут со мной на переговоры. Раз уж гильдия Карадора не могла ни убить, ни отпустить меня на волю, значит, оставался один выход - превратить подневольного Бикса в сытого и полностью обеспеченного погонщика. То есть вроде как заключить со мной пожизненный контракт, сделав мой рабский ошейник мягким и удобным, а также украсив его бриллиантами и золотой табличкой «Почетный член гильдии».
        Успели бы только хозяева определиться до того, как над Брайхорном взойдут четыре полные луны, - уж очень хочется взглянуть на солнце, перед тем как меня настигнет демоническое проклятье. А впрочем, есть шанс, что задержка Гробура обернется для него удачей: я окочурюсь мучительной смертью, а Квиримот начнет подыскивать нового погонщика, который согласится заключить с ним кабальный договор. И если герцог правильно сориентируется в обстановке, он сумеет извлечь из нее выгоду. Опять же, только теоретически. Может статься и так, что мутадемон будет сильно огорчен и вообще прекратит контактировать с кем бы то ни было. И тогда брайхорнцам останется лишь вернуть его законным владельцам за вознаграждение. А при откровенно плачевном исходе и вовсе избавиться от
«Ледяного взрыва» как от улики.
        На пятый или шестой день заточения мне посчастливилось случайно узнать, что Злюка до сих пор скрывается где-то поблизости от горы Силарог. Во время пересмены охранников один их них поведал другому странную историю о том, как на южном склоне горы ни с того ни с сего загорелось сухое, стоящее на отшибе, дерево. Как я понял из разговора, оно являлось чем-то вроде местной достопримечательности и ориентира для тех членов гильдии, кто пробирался на базу Силарог без карты. Пожар случился ночью, и к утру, когда дым достиг северного склона и заброшенной штольни, от дерева остались одни угли. Вертухаи немного потрепались на эту тему, но так и не пришли к единому мнению, что могло вызвать возгорание в погожую безоблачную ночь. Отправляться на место пожара и проводить там поиски ящеры не рискнули. Забредшие в эти края враги гильдии могли нарочно поджечь дерево, чтобы выманить хозяев базы на поверхность и тем самым рассекретить их убежище.
        Зато я был уверен, что мне известна причина загадочного ночного инцидента. В день захвата нами «Ледяного взрыва» Злюка пролетел практически без остановок огромное расстояние, и пока от меня не было никаких вестей, он решил восполнить запасы энергии. Повинуясь программе автономной подзарядки, турбошмель отыскал поблизости подходящий горючий материал - то самое дерево, - поджег его посредством своего пирогенератора и привел батареи в полную готовность. Вот только жаль, что рисковал Злюка, судя по всему, напрасно и торчать ему на этой горе до тех пор, пока его не обнаружат хозяева здешних недр…
        Прежде чем в моей судьбе настали очередные перемены, я успел съесть десять горячих обедов, изобрести более полусотни теорий по поиску смысла бытия и отоспаться впредь на всю оставшуюся жизнь. При условии, что ящеры соблюдали мой обеденный график, я должен был отсидеть в тюрьме Силарог полторы недели. Сколько в действительности прошло времени, знали только хозяева базы. Мне же было попросту невозможно вести точный календарь, сидя в кромешной тьме и давящей на мозги тишине. Единственную уверенность давала лишь демоническая печать, на которую я смотрел всякий раз, как только открывалась дверь камеры. Метка Квиримота продолжала украшать мою ладонь, а стало быть, ночь квадролуния еще не наступила.
        В день окончания моего заключения (или ночь - уж чего не знал, того не знал) я впервые почувствовал, что в Силарог произошли перемены, когда обычно бранящийся охранник принес мне еду, не проронив при этом ни слова. И более того - никак не отреагировал на мое издевательское предложение спеть ему пару песен, дабы он развеселился. Ящер лишь передал кастрюлю с похлебкой и сухарь, после чего в таком же угрюмом молчании удалился. Я озадаченно почесал макушку, а затем пожал плечами и уселся обедать. Или ужинать… Впрочем, это не важно. А важно то, что не успел я доесть размокшие в кислой баланде сухари, как дверь камеры снова открылась. И причем уже не на обычную щель, а нараспашку, отчего я с непривычки зажмурился и чуть не подавился.
        Пока я беспомощно моргал, адаптируясь к яркому свету, камера моя преобразилась до неузнаваемости. Кое-как уняв бегущие из глаз слезы и приглядевшись, я обнаружил, что в каземате на стене появился светокристалл, под ним - ванна, наполненная горячей водой, а на тюфяке рядом со мной лежит мыло, полотенце, комплект нижнего белья и слизень-власожор, плавающий в банке с дезинфицирующим раствором. Пришлось лишний раз убедиться, что тюремщики - определенно знатоки своего дела и осведомлены о том, что люди, в отличие от ящеров, чаще нуждаются в гигиенических процедурах.
        - Даем тебе четверть часа на то, чтобы привести себя в порядок, - известил меня один из ящеров, доставивших сюда ванну и остальное. - Поторопись!
        Надо же, и опять никакой грубости и подзатыльников! Они там что, на полном серьезе думают, будто для людей банный день - священен, и потому решили уважить гостя и быть с ним сегодня предельно вежливыми? Да нет, я скорее поверю, что у меня начались галлюцинации и все это мне грезится, поскольку уважение ящеров к Торки Биксу - нонсенс…
        О чем я вообще думаю? Ведь мне дали на все про все лишь пятнадцать минут! Пускай я сплю, но почему хотя бы во сне не принять в кои-то веки ванну, не побриться и не сменить грязное белье? Надо ловить момент и наслаждаться приятными сновидениями, которые, хвала Богам, еще не уступили окончательно место безумным кошмарам. Как бредовым, так и реальным.
        Пока я отмокал в горячей воде, слизень-власожор вдоволь наползался у меня по щекам и подбородку, полностью очистив их от двухнедельной щетины. Помывшись, переодевшись и приведя себя в надлежащий вид, я, можно сказать, вновь приобщился к цивилизации. А заодно упорядочил собственное мышление, насчет ясности которого в последнее время у меня возникали сильные сомнения. Так что, когда охранники опять заявились в камеру, заключенный встречал их в здравом уме и заметно приободренном настроении. Чего, кстати, нельзя было сказать о тюремщиках, которые по-прежнему оставались молчаливыми и подавленными.
        - Может, разрешите прогуляться? - поинтересовался я у них. Без особой надежды, а просто желая поболтать с кем-нибудь для разнообразия. Нескончаемые философские беседы с сокамерником Биксом - отвратительным полоумным типом - уже сидели у меня в печенках. - Хотя бы туда-обратно по коридору. А еще лучше, наружу. Разве вам неизвестно, что у людей так принято: помылся и сразу на свежий воздух, обсыхать? А иначе от купания не будет никакого проку. Если я как следует не обсохну на солнышке, то могу заболеть и умереть. Вам ведь нельзя этого допустить, верно? Чего тут думать, идемте! Обещаю, что никуда не убегу!
        - Пошли, - внезапно согласился ящер, отчего я, признаться, здорово опешил. Однако ждать себя, естественно, не заставил.
        - Очень правильное решение, - похвалил я старшего надзирателя, покидая камеру. - Буду у вас в неоплатном долгу, огнедышащий. А при случае непременно расскажу о вашей доброте герцогу Гробуру Двадцатому и попрошу наградить вас за хорошую службу…
        Я продолжал распинаться в благодарностях, а сам уже предвкушал, как выйду из штольни и заору благим матом на всю округу. После чего вмиг объявится верный Злюка и - только чешуйчатые твари нас и видели! Шинтай с ней, с клятвой Квиримоту. Не доведется пережить квадролуние, так хоть неделю буду чувствовать себя по-настоящему независимым и вольным человеком. А потом будь что будет…
        То, что молчаливые надзиратели ведут меня не на свободу, я догадался, когда мы очутились в уже знакомом мне гроте и взошли на шаткий подвесной мостик. Он был переброшен с берега Тигисара на торчащую посреди реки столбообразную скалу с плоской вершиной. На ней стояло круглое - диаметром около десятка метров - одноэтажное здание, увенчанное куполом и ярко освещенное изнутри. Из-за света, вырывающегося из распахнутых дверей, вместе строение и скала напоминали маяк, возведенный в пещере неизвестно кем и для каких целей. Я разочарованно вздохнул: а такой был удачный план бегства… Выходит, надзиратели привели бы меня сюда в любом случае, а я-то решил, что и впрямь сумел договориться с ящерами. Что ж, это, конечно, совсем не то, на что я рассчитывал, но все равно спасибо. Прогулка по подземельям в любом случае приятнее, чем угнетающее сидение в темной камере.
        Мы пересекли мостик и вошли в широкие двери загадочного подземного здания. Я бы ничуть не удивился, окажись оно вдруг храмом служителей какого-нибудь запретного культа, а меня препроводили сюда, чтобы принести в жертву их кровавому идолу. Мало ли что может случиться с человеком в подземелье, кишащем злобными ящерами? Я вон провел в Силарог всего десять дней и то чуть не одичал, а желтобрюхие обитают здесь уже явно не один год. И до этого они казались мне не вполне нормальными, а теперь и вовсе помрачнели, будто не Торки Бикса, а их пообещал уничтожить грозный Квиримот. В чем причина охватившей ящеров депрессии? Быть может, пока я торчал в каталажке, разразилось землетрясение и завалило на базе все выходы на поверхность? Вряд ли - я бы наверняка тоже это почувствовал. Ладно, выясним, нам спешить некуда.
        Под куполом расположенного на скале здания оказался не храм, а нечто вроде конференц-зала. В центре его стоял массивный прямоугольный стол, сооруженный из дерева и украшенный изысканной резьбой. Вдоль длинных граней стола располагалось по шесть роскошных кресел, а на противоположном от выхода торце стоял натуральный трон с высоченной спинкой, отделанный под стать прочей мебели. Иного убранства в круглом зале не наблюдалось, а на мраморных стенах с узкими окнами-бойницами не висело ни картин, ни гобеленов.
        Все места за столом, включая почетное, были заняты тринадцатью ящерами. Из них лишь одного я узнал сразу, а еще двух - немного погодя, так как видел их морды второй раз в жизни. Прочих участников собрания я если и встречал, то очень и очень давно, ибо при всем старании не мог их вспомнить. Имелись среди присутствующих и старики - носители потертой, давно не сбрасываемой чешуи, - однако на троне восседал еще отнюдь не старец. По крайней мере, я так думал, поскольку резвости в нем было дай Боги каждому - наблюдал намедни собственными глазами.
        Председательствовал на собрании не кто иной, как мой бывший компаньон, герцог Гробур Двадцатый. Не прошло и месяца с той поры, как этот гад служил на побегушках у Карадора, а теперь глянь-ка! - расположился во главе стола, да еще небось на том самом месте, где положено находиться владыке гильдии! Весь исполненный степенности и высокомерия, сейчас Гробур и близко не напоминал того ящера, который летал со мной верхом на Злюке в тесном человеческом шлеме и то и дело торчащим из пасти зарядным кабелем. Вспомнив, как комично порой выглядел герцог во время нашего путешествия на юг, я невольно заулыбался. И сразу же ощутил на себе тринадцать холодных пронзительных взглядов, не предвещающих ничего хорошего. Виновато покашляв - все же человечишке стоило быть сдержанным на таком серьезном собрании, - я мигом прогнал с лица улыбку. После чего, подведенный конвоирами прямо к столу, замер в скромной позе монаха, смиренно потупив взор и сцепив пальцы опущенных рук в замок. Не прекращая, разумеется, поглядывать краем глаза на рассевшуюся передо мной компанию.
        Гробур властно махнул конвоирам, и те удалились прочь из зала, закрыв за собой двери. И впрямь, кому из присутствующих за столом громил бояться безоружного человека? Даже самый старый из ящеров при надобности пришибет меня одним ударом, а скопом они за считаные секунды растерзают тонкокожего в клочья. Однако Торки Бикс очутился здесь явно не для того, чтобы потешить брайхорнцев своей мучительной смертью. Очевидно, сегодня в Силарог съехалась вся разгуливающая на свободе верхушка гильдии Карадора. Причем съехалась исключительно ради меня и
«Ледяного взрыва». Отсюда следует, что совещание столпов гильдии носит крайне важный характер, а я в данный момент и близко не представляю, что меня ждет в ближайшем будущем. А точнее, до ночи квадролуния, поскольку дальнейшее мое будущее было, в целом, предопределено.
        Герцог и его высокопоставленные собратья, разумеется, не догадывались о такой детали. А вот я, как выяснилось, не знал об их планах гораздо больше. Правда, в отличие от меня хозяева не стали томить гостя в неведении. Однако, когда в итоге мне были раскрыты их секреты, я подумал, что лучше бы Торки Биксу и дальше ничего о них не знать. Двуличные брайхорнцы вновь продемонстрировали, что их не зря называют Хитрейшими из Семи. И пусть я в этом и раньше не сомневался, судьбе вздумалось ткнуть меня носом в еще одно доказательство коварства желтобрюхих. И ткнуть весьма болезненно - так, как обычно тычут мордой пакостливого щенка в изгаженный им ковер.
        - Вряд ли человечишка догадывается, зачем его сюда пригласили, - с ходу заявил Гробур, как только отпустил восвояси моих конвоиров. Ни тебе «здравствуйте», ни самочувствием поинтересоваться… Выходит, уже забыл, гад, кто ему всю дорогу жизнь спасал и из рук полиции вырывал, а вдобавок мутадемона на блюдечке преподнес! Да если бы не Молниеносный Бикс, сидеть бы тебе сейчас, герцог, на каторжных нарах, а не на троне!.. Впрочем, где при этом был бы я, тоже большой вопрос…
        - Вообще-то я полагал, что меня вывели на прогулку, растрясти косточки, - честно признался я. - Но ты, герц… виноват: вы, огнедышащий, совершенно правы - со смекалкой у меня в последнее время действительно туго. Однако в любом случае я рад, что вы наконец-то обо мне вспомнили. Там, в камере…
        - Заткнись, трепло тонкокожее, и слушай! - перебил меня Гробур, явно не представляя, какое это счастье - разговаривать не с самим собой, а с настоящим собеседником, пусть даже не слишком любезным. - Чтобы избавить себя и братьев от твоих ненужных вопросов, сообщаю тебе то, о чем ты просто обязан сегодня знать. По поступившим с каторги Рэдис сведениям, неделю назад владыка нашей гильдии Карадор сбросил свою последнюю кожу и отошел в мир Предков, да примут они с честью нашего старшего брата!..
        - Примите с честью! - нестройным хором повторили остальные ящеры, следуя традиции, и кивнули в знак согласия с герцогом. Я решил, что будет уместным тоже кивнуть, и сделал это с подчеркнутой медлительностью, дабы не выглядеть непочтительным.
        - Согласно последней воле Карадора и поддержавшего его совета гильдии, - продолжал председатель собрания, - новым ее владыкой избран я - Гробур Двадцатый, герцог Баргдорских древоплантаций и острова Рамбар.
        Ящеры вновь одобрительно загудели и закивали, видимо, чтобы тонкокожий не усомнился в только что озвученном официальном заявлении. Чего у меня, само собой, и в мыслях не было. Брайхорнцы, конечно, те еще лжецы, но подобные розыгрыши однозначно не в их стиле.
        - Мои поздравления, огнедышащий, - не то чтобы радостно, но все же искренне произнес я. Не исключено, что, дорвавшись до власти, мой бывший компаньон успокоится, вследствие чего станет более великодушным и когда-нибудь объявит мне амнистию. Хорошо бы только не посмертную…
        - …И первое, что я намереваюсь сделать на посту владыки, это осуществить мечту Карадора. - Как и ожидалось, Гробур пропустил мое поздравление мимо ушей. На что я ничуть не обиделся, поскольку не привык обижаться на высокомерных от природы брайхорнцев. - Ту самую мечту, которую ушедший к Предкам наш старший брат лелеял всю свою жизнь… И до которой ему, по вине этого человечишки… - тон герцога вмиг посуровел, а из пасти засверкали огненные всполохи, - так и не суждено было дожить!..
        Я занервничал: ничего себе сказанул новый владыка! Этак он еще заявит, что Торки Бикс и есть тот самый злодей, кто свел Карадора в могилу!.. Ну да в чем бы Гробур меня сегодня ни обвинил, хуже мне, как ни крути, теперь не будет.
        - Если бы коварство тонкокожего не убило нашего брата Физабара, сегодня мы наверняка не прятались бы по норам, а заявили о себе в полный голос! - рычал и пыхал огнем герцог. - Стальной Нерв почти год готовился к священной миссии, укреплял свой дух для ее свершения, которое вернуло бы славу не только нашей гильдии, но и всему Брайхорну! Больше никто не посмел бы называть ящеров Предпоследними из Семи! Даже гнусные сиды и цверги, что из века в век спорят, кому из них называться Первейшими! Именно по этой причине мы всячески оберегали брата Физабара и решили поручить всю грязную работу по добыче «Ледяного взрыва» Молниеносному Биксу. Как ни прискорбно, но приходится признать, что это стало нашей большой ошибкой. Однако пути назад нет, и начатое Карадором воистину великое дело следует довести до конца! И потому я в последний раз спрашиваю, братья: согласны ли вы с моим предложением, для обсуждения которого все мы здесь собрались?
        Видимо, рассмотрение неизвестного мне вопроса было уже завершено и все спорные аспекты оговорены, поскольку ни один член совета гильдии не высказался против и не попросил растолковать ему ту или иную непонятную деталь. Не в курсе повестки дня оставался лишь Торки Бикс, за спиной которого Гробур со товарищи обсуждали свои эпохальные планы.
        - Что ж, братья, я рад нашему сплоченному единству в столь тяжелый для гильдии час. Примите еще раз мою искреннюю благодарность за то, что все вы откликнулись на мой призыв и в полной мере осознаете целесообразность грядущих перемен, - удовлетворенно подытожил владыка и вновь обратился ко мне: - И теперь я хочу, чтобы ты, тонкокожий, тоже проникся ответственностью, которую мы на тебя возложим. Раз Молниеносный Бикс убил нашего брата Физабара, значит, Биксу придется занять его место. Иного выхода нет ни для человека, ни для нас.
        - Позвольте, огнедышащий, - подал я свой робкий голос, - но вы же сами сказали, что прежде, чем взяться за это дело, Стальной Нерв аж целый год укреплял свой и без того крепкий дух. Разве способен обычный наемник, да еще и другой расы, заменить великого брайхорнского воина, подготовленного именно к конкретной битве?
        - Не прибедняйся, Бикс. За те три дня, что мы летели до Рубина, я достаточно насмотрелся на то, как ты ведешь себя в критических ситуациях, - польстил мне Гробур. - Воин из тебя, конечно, никудышный, но исполнитель - очень даже неплох. Ты - из той породы людишек, что всегда сомневаются и осторожничают, зато при прямой угрозе собственной жизни готовы своротить горы. В Брайхорне таких называют трусами, но по меркам Истинной Империи ты - просто воплощение храбрости. Ну а насчет твоего мастерства погонщика и говорить нечего. Будь оно хуже, чем у Физабара, неужели он испытывал бы к тебе столько жгучей ненависти?
        Да, из уст ящера все вышесказанное и впрямь звучало как комплимент. При иных обстоятельствах я был бы несомненно этим польщен, но, увы, не сегодня.
        - И что за работу мне необходимо выполнить? - поинтересовался я, переходя к сути вопроса.
        - Брат Тетор, как самый мудрый из нас, окажите мне честь и объясните тонкокожему все, что ему положено знать. - Владыка переадресовал мою просьбу пожилому ящеру, что сидел от него сразу по левую руку.
        Тетор выглядел не лучше, чем покойный Карадор, когда я встречался с ним на Рэдисе. Не исключено, что в скором времени пожилому члену совета тоже предстоит сбросить с себя последнюю шкуру и отправиться в мир Предков. Может быть, поэтому Тетора и не избрали новым владыкой гильдии, предпочтя мудрому старцу более молодого и решительного Гробура Двадцатого.
        - Скажи, человек, тебе приходилось когда-нибудь бывать на Туманном Западе? - получив слово, первым делом полюбопытствовал у меня Тетор.
        - Я летал до западных границ Сумеречных земель, когда подряжался работать на оборотней, - ответил я. - Но дальше никогда не совался. Какой смысл? Сотни километров высоких непроходимых гор, что тянутся до самого океана, хребет за хребтом. Этакая огромная сплошная терка. Воды нет, растительности и живности - тоже. Только голые скалы - и больше ничего. Говорят, те места даже птицы стороной облетают. Да им на Туманном Западе и делать нечего. Граница мира, что тут сказать?
        - А твои друзья-келебра не рассказывали тебе легенды о западных горах? - вновь спросил Тетор.
        - Может, и рассказывали, да я те байки давно позабыл, - пожал я плечами. Стульчика мне, естественно, никто так и не предложил, поэтому беседовать со стариком приходилось стоя. - В пограничных с Хайраном районах ходит не меньше легенд. По-моему, это вполне нормально. Так уж у нас заведено: сочинять небылицы обо всем, что мы ненавидим или боимся… А что вообще могло заинтересовать огнедышащих на Туманном Западе?
        - Мертвый Колодец, - не стал ходить вокруг да около Тетор. - А точнее, тот, кто в нем заточен.
        У меня по коже пробежали мурашки, пусть я и понятия не имел, о чем вообще идет речь. Но чешуйчатый старец упомянул о Мертвом Колодце и его обитателе таким тоном, что вмиг стало понятно: ящер говорит не о простом узнике, наподобие Торки Бикса, и не об Избранном, коему, по логике, следовало находиться в том жутковатом месте.
        - А нельзя ли поподробнее, огнедышащий, - попросил я. Адрес, по которому шайка Гробура намеревалась отправить меня и Квиримота, я, похоже, выяснил. О цели командировки интуитивно догадывался. Однако с кем конкретно мне придется иметь дело на Туманном Западе, оставалось загадкой.
        - Владыка Гробур сказал, что тебе известно о битве при монастыре Тарл-Бэй, - изрек старый брайхорнец. - Поэтому сразу перейду к тем ее деталям, о которых ты безусловно не осведомлен. История гласит, что велланским магам удалось изгнать часть демонов обратно в их мир, а часть - поймать в магические ловушки. Но мало кто знает, что стало с вождем этих тварей, так называемым Поводырем, который повелевал демоническими армиями в нашем мире.
        - Почему? Очень даже известно, - возразил я. - Демоноводец Поводырь убрался в открытый велланцами магический портал, вслед за своими отступающими войсками, поскольку без верноподданных слуг эта гигантская тварь оказалась попросту бессильной.
        - Разумеется, именно так и было заявлено широкой публике, - усмехнулся Тетор. - Подлые сиды нарочно сочинили эту легенду, чтобы не омрачать историю своей якобы великой победы при Тарл-Бэй. Конечно, заслуги Первейших из Семи перед миром Пророчества неоспоримы, но если бы в ту битву не вмешались Боги, велланцы проиграли бы ее по всем статьям.
        - Об этом мне и впрямь ничего не известно, - признался я, полагая, что собеседник говорит правду, раз уж сей исторический факт всплыл в нашем судьбоносном разговоре.
        - В действительности все тогда сложилось для сидов не самым удачным образом, - взялся закрашивать пробелы в моих знаниях Тетор. - Получив отпор, демоны поджали хвосты и рванули наутек, но Поводырю магические атаки велланцев были что нам, ящерам, укусы ваших комаров. Мало того, лишившись войска, демоноводец тут же начал набирать себе новое, ведь единственное, что он умел, - это подчинять и повелевать. А поскольку его армия разбежалась, Поводырь сконцентрировал всю свою нерастраченную мощь на наших воинах. И его коварство чуть не привело к величайшей катастрофе. Ослабевшие после долгой изнурительной битвы маги начали один за другим утрачивать силу воли и переходить на сторону демоноводца. Сначала сдались самые слабые, затем те, кто посильнее, и так далее. Практически разбитый враг готовился нанести новый удар, причем посредством наших же сил! Командование велланцев пришло в ужас от своей полной беспомощности и решило пойти на крайние меры, призвав на подмогу Богов. Те оценили степень угрозы и снизошли до такой помощи…
        Старец ненадолго примолк, переводя дух.
        - Так вот кто, оказывается, выиграл сражение при Тарл-Бэй! - заметил я. - Трудно поверить, что великие Боги встали в один строй со смертными. Но раз это случилось, значит, миру и правда грозила большая беда.
        - Совершенно верно, - подтвердил Тетор. - Только полноценной победой это тоже нельзя назвать. Битва Всевышних с демоноводцем продолжалась долго и закончилась тем, что они тоже загнали Поводыря в ловушку, под которую Богам пришлось пожертвовать один из Колодцев Возрождения, расположенный в глубине Туманного Запада. И с тех пор, как в том Колодце был заточен Поводырь, это место стало называться Мертвым.
        - Ага! - дошла наконец-то до меня ужасающая истина. - А вы, значит, собрались с помощью «Ледяного взрыва» вызволить демоноводца на свободу и на пару с ним уничтожить мир! Шинтай, все-таки я был прав!
        - Глупый тонкокожий! - вскипел Гробур, который все это время не вмешивался в наш с Тетором разговор. - Мы что, по-твоему, кучка безмозглых, обиженных на весь белый свет маньяков-самоубийц?! Что даст нам гибель этого мира, пусть он и причинил мне и моим братьям столько страданий? Все, что требуется нашей гильдии, - это изменить расстановку политических сил на Санадарии, расформировав давно изживший себя Альянс Трех и целиком подчинив материк железной руке Брайхорна! Твоя любимая Атрейа и Велланский Союз могут спать спокойно - земли по ту сторону моря нас абсолютно не интересуют.
        - Прошу меня великодушно извинить, огнедышащий, - умерив собственный пыл, обратился я к владыке, - но мне кажется, что ваша затея изначально обречена на провал. Едва Боги увидят, что Поводырь вырвался из Мертвого Колодца, они вновь объединят усилия и загонят демоноводца обратно.
        - Боги?! Объединятся?! О, наивный, наивный Бикс! - Герцог, а вслед за ним и остальные рассмеялись. Даже Тетор и тот посмеивался надо мной грустным старческим смехом. - Да неужто мы призвали бы в поддержку Поводыря, зная, что вызовем новый гнев Всевышних? Нет, тонкокожий, все будет устроено так, что объединение Богов окажется невозможным в принципе. Почему это произошло при Тарл-Бэй? Да потому, что каждый из Богов видел в Поводыре прямую и явную угрозу для себя. Что же произойдет, когда демоноводец вновь выйдет из заточения?
        - Снова начнет повально подчинять себе всех и вся? - пролепетал я.
        - Зачем? Поводырь - отнюдь не тупая сокрушительная сила, как тот Хозяин Урагана, который гонялся за нами по Хайрану. Сиды давно выяснили, что демоны, которые провели в нашем мире некоторое время, становятся, по сути, такими же разумными существами, как и мы с тобой…

«Это верно, - мысленно согласился я, припомнив свой торг с хитрецом Квиримотом. - Демоны быстро усваивают наши повадки. Пожалуй, даже быстрее, чем думают об этом велланские демонологи».
        - …Поводырь - не исключение, - продолжал владыка. - У нас есть информация, что сиды, которые охраняют Мертвый Колодец, докладывают своему командованию в Веллане о том, что демоноводец, будучи не в состоянии подчинить свою стражу, вытягивает из их памяти сведения о нашем мире. И потому мы абсолютно уверены, что сегодня Поводырь отлично разбирается, с кем здесь можно вступать в борьбу, а с кем - лучше не следует… Так вот, когда он спустится с гор Туманного Запада, мы встретим его и предложим свои услуги. В нашей гильдии достаточно бойцов, чтобы составить для демоноводца идеальную армию - ведь это единственное, в чем он будет нуждаться. Мы же под его командованием станем на порядок сильнее, быстрее и выносливее. Наша гильдия превратится в костяк расы новых ящеров и поднимется на более высокую эволюционную ступень. К нам потянутся другие гильдии, потом - государственные силы правопорядка, и в скором времени легионы могучих брайхорнцев начнут свой победный марш по Санадарии. Причем уже при поддержке нашего великого Бога Анадора. Он расчетлив и с радостью возьмет под свою опеку Поводыря и его армию,
которые, к тому же, сами пожелают присягнуть Анадору на верность.
        - Если не вмешаются другие Боги, - вставил я.
        - Ах да, Боги… - спохватился Гробур и ехидно прошипел: - Как же я мог о них запамятовать!.. Они не вмешаются, можешь быть уверен. Для начала мы объявим Альянс Трех дезорганизованным и выжжем дотла Сумеречные земли, уничтожив всех оборотней. Соображаешь, тонкокожий, что к чему? Мы раз и навсегда сотрем с лица планеты ее главное проклятье - келебра, этих выскочек, считающих себя полноценной расой, Последними из Семи! Вся Атрейа и половина Санадарии поддержат нас, а атрейские Боги и пальцем не пошевелят, чтобы помешать нам творить справедливость. Далее наступит черед второй напасти цивилизованных народов - мерзких арраунов! Только вдумайся, Бикс, какую услугу мы окажем твоей Истинной Империи, изничтожив двух ее заклятых врагов!..
        - А цверги? - задал я закономерный вопрос. - Они тоже живут на Санадарии, однако являются членами Велланского Союза.
        - Цверги?! - с усмешкой переспросил владыка и, пренебрежительно махнув рукой, ответил: - Как только трусливые цверги почувствуют, что запахло жареным, они поголовно сбегут на Атрейю, под защиту Союза.
        - И вы не будете их преследовать?
        - А зачем? - искренне удивился Гробур. - Ведь после бегства кристаллоголовых Санадария окажется целиком и полностью под нашей властью. А большего нам и не надо. У любых амбиций должен быть предел, и мы - брайхорнцы, как никто другой, это понимаем. Мы заключим с Велланским Союзом новый мирный договор взамен прежнего и будем жить с вами и вашими Богами в нерушимой дружбе. Согласен, вы потеряете здесь свой анклав - Блистающие земли, - но это будет лишь временной потерей. Установив на Санадарии окончательный порядок, мы предложим Союзу принять нас в его состав, и тогда вы формально не только вернете утраченное, но и приобретете новые территории и новых союзников. Ну скажи, Бикс, разве тебе и твоим тонкокожим детям не понравиться жить в таком прекрасном стабильном мире?
        - Вы правы, огнедышащий, это действительно будет замечательный мир, - покачав головой, вымолвил я. - Стереть с лица планеты всех возмутителей спокойствия и помириться с сильными мира сего - чем не вариант прекратить это извечное межрасовое противостояние… Значит, все, что от меня требуется, это вызволить Поводыря из его темницы? Я вас правильно понял?
        - Правильнее не бывает, - дружелюбно развел руками чешуйчатый геополитик и наклонился к Тетору: - Мой брат, извините, что я вас прервал. Прошу, продолжайте и разъясните Биксу стратегию штурма Мертвого Колодца.
        - Да, владыка, я как раз намеревался перейти к этому вопросу, - кивнул в ответ старец. - Как вы только что верно упомянули, на страже Мертвого Колодца стоят подразделения сидских магов. Но не обычных, а сплошь Избранных, чье воскрешение происходит в Колодце Жизни, пробитом Богами поблизости от тюрьмы демоноводца. Это означает, что стерегущие Поводыря сиды воюют с утроенной яростью, а умирая, тут же возрождаются и вновь бросаются в бой. Поэтому обычными средствами их армию не уничтожить.
        - Вот дерьмо! - невольно вырвалось у меня, представившего неистребимое магическое воинство, которое, ко всему прочему, еще и умело левитировать.
        - …В распоряжении Избранных стражей находится также эскадрилья драгокрейсеров, - добавил Тетор. - Ее численность нам, к сожалению, неизвестна, но мы предполагаем, что она достаточно велика.
        Я хотел было кратко прокомментировать и эту новость, но сдержался, поскольку не любил повторяться, а иные эпитеты в данный момент мне на ум не приходили.
        - …И последняя преграда, что встанет между тобой и Мертвым Колодцем, это Клапан, - продолжал старый ящер. - Звучит безобидно, но пусть это не вводит тебя в заблуждение. На самом деле Клапан является огромным озером, заполняющим котловину внутри подковообразной гряды гор. На дне той котловины и расположен Мертвый Колодец. Боги специально залили его водой, а поверх воздвигли каменный саркофаг.
        - Значит, теперь то озеро стало подземным? - спросил я.
        - Не совсем. Большая его часть действительно скрыта под саркофагом. Но тот край озера, что выступает из-под каменного купола в разрыве горной «подковы», является, скажем так, входным отверстием Клапана. Через него сиды и попадают непосредственно в Мертвый Колодец.
        - То есть элементарно ныряют и плывут под водой до дна котловины?
        - Совершенно верно, - подтвердил Тетор.
        - А что конкретно удерживает демоноводца в Колодце: озеро или саркофаг?
        - Естественно, Клапан. Саркофаг, это так, для пущей гарантии и пресечения попыток вторжения извне. А воды, залитые в Мертвый Колодец, обладают особыми, известными только Богам и магам, свойствами, чем и препятствуют Поводырю выбраться на поверхность.
        - И как же мне очистить то озеро от магической «скверны»? - кисло хмыкнул я. - И не нейтрализует ли она мутадемона, когда тот окунется в Клапан?
        - Мы консультировались по этому вопросу кое с кем из брайхорнских магов, - признался Тетор, - и пришли к выводу, что шансы «Ледяного взрыва» сохранить в Клапане свою силу достаточно велики, ведь маги свободно перемещаются под саркофагом на боевых крабоскафах. Оболочка мутадемона также герметична и предназначена для подводного плавания, плюс защищена от магического воздействия, а стало быть, воспрепятствует контакту демонической сущности с агрессивной для нее средой. Что же касается самой процедуры освобождения Поводыря, то здесь нельзя сказать что-либо определенное, и в этом плане мы также идем на риск. Но, имея в распоряжении мощное полистихийное оружие, ты наверняка рано или поздно разберешься с этой проблемой.
        - Короче говоря, как и Физабар Стальной Нерв, я тоже обязан укрепить в срочном порядке свой дух, поскольку вы отправляете меня на верную смерть, - вынес я мрачное заключение из всего вышесказанного. А затем, исполнившись смелости (а чего мне, собственно говоря, терять?), добавил: - Одно только не пойму, почему вы так уверены, что, оседлав «Ледяной взрыв», я тут же ринусь претворять в жизнь ваши безумные планы, а не сбегу отсюда куда глаза глядят? А то и вовсе не развею вашу желтобрюхую армию по ветру залпом из всех стихийных эжекторов? Или вы всерьез понадеялись, что человечишка и впрямь проникнется этими бредовыми идеалами и согласится принести свою никчемную жизнь на алтарь грядущего мирового процветания?
        - Я все ждал, когда же ты наконец об этом спросишь, - хохотнул Гробур, довольно потерев ладони и заерзав на троне от возбуждения. - И знаешь, что я тебе отвечу? Да, именно так: Молниеносный Бикс, которому в этой жизни, казалось бы, совершенно нечего терять и которого преследует чуть ли не вся полиция Велланского Союза, действительно пойдет на штурм Мертвого Колодца! И даже больше - если потребуется, не задумываясь, принесет себя в жертву нашим, как ты выразился, бредовым идеалам! Ради того, чтобы ответить утвердительно на этот твой вопрос, я тоже пошел на кое-какие жертвы и даже - оцени это! - на целую неделю отсрочил наши планы. Но уверен, дело того стоило! И сейчас ты тоже со мной согласишься!.. - И, хлопнув в ладоши, прокричал: - Пикридаг! Савопар! Давайте сюда наш главный аргумент!
        Двери у меня за спиной распахнулись, и два дюжих ящера втащили в зал еще одного пленника. Руки у него были связаны за спиной, а на голову надет плотный мешок. Не требовалось быть особо наблюдательным, дабы определить, что пленник является человеком. Причем противоположного мне пола. И вдобавок еще принадлежит к имперской полиции. А если сложить все эти наблюдения, то в сумме получалось, что…
        - Кайлина?! - ошарашенно пробормотал я, впав в ступор и глядя, как ящеры ставят женщину на ноги в двух шагах от меня и стягивают с нее мешок. Скрытые под ним растрепанные иссиня-черные волосы пленницы тут же обрушились водопадом ей на плечи, а лицо хоть и было перекошено гневом, однако развеяло последние сомнения в том, что я вижу перед собой кого-то другого.
        Кайлина…
        Майор Лэнс растерянно хлопала глазами, видимо, привыкая к свету, и молчала. Но не из-за того, что ей было нечего сказать. Как раз наоборот - сказать ей хотелось очень многое, и потому брайхорнцы залепили ей рот широким пияво-пластырем, который присосался к губам Кайлины и накрепко склеил их. Из груди у нее вырывалось яростное шумное дыхание, но мычать залепленным ртом моя бывшая возлюбленная отказывалась. Практичная женщина, что ни говори. Она скорее прибережет силы, чтобы потом уличить момент и врезать кому-нибудь в зубы, чем расточать понапрасну запал своего праведного гнева.
        При виде меня глаза Кайлины застила ненависть, а дыхание стало еще яростнее. Наверное, майор Лэнс решила, что раз Торки Бикс находится здесь без охраны и не связан, значит, никакой он не пленник, а действует заодно с этой преступной сворой. Впрочем, догадка Кайлины была недалека от истины, принимая в расчет то, к чему ящеры пытались меня принудить. И, надо сказать, сделали они это весьма искусно. При всей своей маниакальной подозрительности к брайхорнцам я никак не ожидал от них подобного финта. Ублюдок Гробур проявил недюжинное знание человеческой психологии и совершил практически невозможное: подыскал-таки оружие, которым, при должной сноровке, можно было пробить броню моей беспринципности.
        До сего момента я верил: нет в мире той причины, что заставит меня бежать на поводу у амбициозного ящера и ввязываться в претившее мне дело. Но едва я узрел под мрачными сводами Силарог Кайлину, то сразу понял, что заблуждался. Покойный Карадор и тот в свое время догадался, в чем кроется моя слабость, а от Гробура мне и подавно было ее не скрыть. Рвение, с каким я защищал майора Лэнс и ее напарника в Бэйторне, натолкнуло Гробура на правильные выводы и позволило выстроить на их основе весьма эффективную стратегию, которая вмиг обезоружила меня и загнала в безвылазный тупик. Что бы теперь я ни делал и ни говорил, в распоряжении владыки гильдии имелся рычаг, при помощи которого Гробур мог живо поставить на место строптивого человечишку.
        Самое неразумное, что я мог сейчас совершить, это поддаться эмоциональному порыву и начать уговаривать брайхорнцев отпустить Кайлину, выдвигая им встречные, заведомо невыполнимые условия. Проигрывать следовало с достоинством, а также с таким расчетом, чтобы извлечь пользу даже из этой ситуации. Начни я вести себя, как последний кретин, и выдвигать ящерам ультиматумы, они просто-напросто сломали бы майору Лэнс руку, после чего я беспрекословно ринулся бы выполнять их приказы, как шелковый. Поэтому, вместо того чтобы потрясать кулаками и угрожать Гробуру, я ему… зааплодировал.
        - Браво, огнедышащий! - с усмешкой заметил я при этом. - Какой замечательный спектакль! Признаюсь, вам опять удалось меня удивить. Надо полагать, покойный владыка Карадор был бы доволен своим преемником. Что ж, спасибо, теперь я знаю, что получу в качестве подарка за успешно выполненное задание. Только боюсь, как бы не вышло так, что, когда мы с Поводырем вернемся с западных гор, вы все уже будете долбить руду для Альянса Трех. Неужели вам неизвестно, что похищение сотрудника имперской полиции на Санадарии такое же преступление, как и по ту сторону моря.
        - Не волнуйся, Бикс, никто не знает, куда и с кем сбежала посреди ночи твоя двуличная самка, - успокоил меня Гробур, довольно откинувшись на спинку трона. - Даже ее подчиненный, чистоплюй-цверг. Этот кристаллоголовый небось до сих пор думает, что его напарница спит у себя в номере отеля после утомительных поисков наших следов в окрестностях Аман-Анадора.
        - Так вот где вы ее изловили! - подивился я, попутно делая выводы о том, что творится на свободе. - Значит, брайхорнские законники и имперцы решили объединить усилия ради того, чтобы нас изловить! На диво быстро спелись. Похоже, подозревают, что ваша гильдия замышляет Большое Недоброе Дело. А иначе с чего бы полиции Велланского Союза дали право обшаривать трущобы в Аман-Анадоре?
        - Пускай перероют хоть все помойки в Брайхорне, ничего у них не выйдет, - презрительно отмахнулся герцог. - Единственное, что могло нам помешать, это твое упрямство. Но мы и с этой проблемой справились, разве не так?
        - А что, если не так? - Мне страсть как не хотелось давать Гробуру утвердительный ответ, который желто-брюхому тоже страсть как хотелось от меня услышать. - Что, если я перестал испытывать симпатию к своей бывшей самке и вы потратили впустую столько времени, чтобы выследить и похитить ее? Рисковали почем зря, когда на кон поставлена такая огромная ставка! Вот возьму и рассмеюсь сейчас вам в лицо, а там поступайте, как хотите. Велика ли для меня разница, к кому попасть на растерзание: к вам или к эскадрилье драгокрейсеров?
        - Ты блефуешь, тонкокожий, - уверенным тоном ответил владыка, - и это легко проверить. Особенно когда ты знаешь, что в отличие от тебя я блефовать не собираюсь… Пикридаг! Приказываю тебе оторвать человеческой самке голову!
        - Прекратите! - закричал я, с ужасом глядя на то, как громила-ящер обхватывает ладонями Кайлине виски, а та начинает метаться в его руках, будто пойманная за жабры рыбешка. - Да, я блефую, Шинтай вас побери! Хватит, Гробур, я все прекрасно понял!
        - Пикридаг, отставить! - вновь скомандовал владыка ретивому подручному, и тот немедленно выпустил жертву из своей железной хватки. Майор Лэнс упала на колени и даже не посмотрела в мою сторону. Я хотел было поинтересоваться у Кайлины, все ли с ней в порядке, но едва открыл рот, как эта милая дамочка изловчилась и, не вставая с пола, с силой лягнула меня аккурат в коленную чашечку.
        Не успел я опомниться, как грохнулся рядом с заложницей, держась за колено и корчась от боли. А зловредная брюнетка, не имея возможности пустить в ход кулаки, продолжала отыгрываться на мне, лягая меня, куда только могла дотянуться из своего неудобного положения. Получив несколько крепких пинков по тыловой части тела, я стал отползать от остервеневшей Кайлины с той скоростью, на какую только был способен с отбитым коленом. Майора Лэнс мое трусливое бегство разъярило еще больше. Умудрившись без посторонней помощи вскочить на ноги со связанными за спиной руками, пленница одним прыжком догнала меня и начала охаживать ботинками уже от всей души, наплевав на честь мундира и наблюдающих за нами ящеров.
        Если бы не мой погонщицкий комбинезон из плотной кожи и вшитые в него роговые пластины, пара-тройка сломанных ребер была бы мне обеспечена. Ну и, конечно, спасибо бывшему компаньону, который быстро пресек это безобразие. Жестом велев конвоирам оттащить от меня разбушевавшуюся Кайлину, пока она не нанесла мне серьезную травму, Гробур тем самым продемонстрировал, что не намерен лишаться еще одного «крепкого духом» погонщика в преддверии грандиозного дела. При всем своем умении управляться с мутазверьми майор Лэнс никак не тянула на завоевателя Мертвого Колодца. Да и вынудить полицейского пойти на это посредством шантажа было бы уже гораздо сложнее. А тем более вынудить преступить закон Кайлину, о чьей принципиальности были наслышаны даже ящеры.
        Чувствуя себя побитой собакой - и вполне заслуженно побитой, - я кое-как поднялся с пола и, хромая, отошел подальше от удерживаемой конвоирами Кайлины, чьи глаза метали молнии, а ноздри трепетали от сбившегося дыхания. Глядя на нас, Гробур и остальные ящеры снисходительно посмеивались. Еще бы они не находили это забавным! Брайхорнцы, у которых любое насилие к представителю противоположного пола издревле считалось сродни извращению, получили очередное подтверждение тому, что человечишки - жалкая неполноценная раса. А сейчас на глазах ящеров творилось и вовсе невообразимое: разгневанная связанная самка отколотила самца, а тот ей в ответ даже затрещину не влепил. Опять же, чем не аргумент в пользу правоты владыки, выбравшего Кайлину в качестве средства обуздания строптивого Торки Бикса?
        - Что и требовалось доказать, - продолжая смеяться, изрек герцог. - Нет, тонкокожий, сколько ты ни хорохорься, а никуда тебе не деться от твоего страшного проклятия! Посмотрите, братья, какая все-таки парадоксальная это штука - человеческая любовь! Порой она придает людям немереные силы, но одновременно является их главной слабостью. Просто счастье, что мы лишены подобных взрывоопасных и нестабильных гормонов, которые могут в любой момент сбить с праведного пути даже великого героя и толкнуть его на путь поражений и потерь…
        - Какие гарантии, что вы оставите майора Лэнс в живых, если я возьмусь за это дело? - прервал я разглагольствования чешуйчатого знатока человеческих душ.
        - Ты - погонщик мутадемона, - ответил Гробур. - В твоем распоряжении будет весьма грозное оружие. Вернувшись с победой, ты сумеешь легко проконтролировать выполнение нами условий договора. Разве не так? А для пущей надежности я придержу твою самку возле себя - дабы ты не передумал на полдороге и не натворил никаких глупостей.
        - А если я не вернусь с Туманного Запада?
        - Хм… Хороший вопрос… - Владыка в показной задумчивости подпер подбородок кулаком. - Прямо не знаю, что тебе и сказать… Наверное, ты просто должен поверить мне на слово. Понимаю, что это нелегко, но как иначе? Однако мой тебе совет: лучше не зацикливайся на этих мыслях и постарайся выполнить работу так, чтобы мы оба в конце концов остались довольны. Сделка, Бикс?
        - Сделка, огнедышащий, - подтвердил я, хотя отлично помнил признание желтобрюхого в том, чего стоит его обещание, данное представителю иной расы. Но выхода не было, и потому приходилось снова наступать на старые грабли в надежде успеть на сей раз поймать их черенок руками, а не лбом.
        - Ну вот и славно, - резюмировал Гробур. - А теперь предлагаю покончить с угрозами и вплотную заняться делом. Брат Тетор, доставайте вашу карту - покажем Биксу месторасположение его цели… Пикридаг! Савопар! Отведите тонкокожую самку в нашу гостевую комнату! Пусть посидит там до завтра.
        - И будьте поласковее с майором Лэнс! - добавил я, потерев ушибленное колено. - Поступит на вас хоть одна жалоба - пеняйте на себя! И снимите наконец ей с лица эту пиявку - пусть выговорится, а то еще лопнет от накопившейся злости!
        Пикридаг и Савопар вопросительно взглянули на владыку: чего это, мол, человечишка тут раскомандовался! Гробур лишь молча кивнул: дескать, поступайте, как сказано. Пикридаг потянулся было к пияво-пластырю Кайлины, намереваясь сорвать его, не сходя с места, но я остановил конвоира, взмолившись:
        - Где угодно, только не здесь! Боюсь, второго проклятья на свою голову я уже не вынесу…

15
        Свобода… Доведется ли мне снова ощутить ее в полной мере? Казалось бы, вот она, прямо передо мной - лети, куда хочешь, делай, что хочешь, и совершенно не переживай о завтрашнем дне. Надо лишь забыть о взятых на себя обязательствах, изгнать из мыслей сомнения и рвануть куда глаза глядят. А дальше положиться на милость судьбы и жить в свое удовольствие столько, сколько она мне еще отмерит.
        Сейчас, когда я в полном одиночестве вел «Ледяной взрыв» над западным побережьем Санадарии и видел раскинувшийся от меня по правую руку океан, искушение порвать с прошлым и удариться в бега было как никогда велико. Бороться с этим соблазном оказалось столь же трудно, как завзятому алкоголику - игнорировать стоящий перед ним стакан с выпивкой. Но, видимо, в действительности я был не таким уж завзятым любителем свободы и, даже отпущенный брайхорнцами в долгий одиночный полет к горам Туманного Запада, упорно не желал отклоняться от предписанного мне маршрута.
        До руин храма богини Морэг (по слухам, эта эксцентричная особа однажды в припадке ярости сама его и разрушила) - промежуточной цели для меня и конечной для Гробура и его армии - я и желтобрюхие должны были добираться порознь. Последние, в свою очередь, тоже дробились на множество мелких групп, дабы при пересечении Блистающих и Сумеречных земель не привлекать к себе преждевременного внимания. Но если ящеры двигались к западным горам по обычным магистралям, то мне летать над обитаемыми территориями Санадарии было слишком опасно. Поэтому совет гильдии решил отправить «Ледяной взрыв» на Туманный Запад вдоль скалистого побережья, населенного лишь суеверными рыбаками да полубезумными магами-отшельниками. Ни тем ни другим не было до меня никакого дела. И даже заметь они над океаном черного рогатого мутадемона, то скорее приняли бы его за очередное порождение океанической бездны, которые иногда выныривают на поверхность и пугают береговых поселенцев.
        Путешествуя окольными путями, я давал изрядный крюк. Но поскольку моя скорость была значительно выше той, с которой перемещались по земле будущие покорители Санадарии, время нашего появления на точке сбора получалось более-менее скоординированным. Я, конечно, удивился, когда Гробур не выделил мне никакого сопровождения, на что герцог пожал плечами и заявил:
        - Какой в этом смысл, тонкокожий? Моим парням легче добраться до западных гор напрямик, по обычной магистрали. К тому же им нужна регулярная подзарядка аккумуляторов, а «Ледяному взрыву» - нет. Ну, а надумай ты от нас сбежать, разве такой жалкий эскорт тебя остановит? Зачем мне понапрасну рисковать своими братьями? Не проще ли пригрозить свернуть шею твоей самке, если ты не прибудешь на место к моменту нашего появления в храме Морэг?
        Звучало убедительно, однако я слишком хорошо знал Гробура, чтобы верить его россказням. Турбошмель с аккумуляторами от магического Дома Говорящих с Ветром вполне мог бы составить конкуренцию Квиримоту по дальности беспосадочного перелета. В данном случае решающую роль играла не емкость энергетических батарей, а выносливость погонщика, неспособного лететь сутки напролет. Вернее, это я не был способен на такое, а ящер без проблем пережил бы подобную психофизическую нагрузку. Из чего следовало, что грамотно подобранный эскорт справился бы при желании с необходимостью сопровождать меня до внешних границ Сумеречных земель.
        Но почему речь должна идти именно об эскорте, насчет бесполезности коего я придерживался с Гробуром одного мнения? Посланный за мной соглядатай принес бы владыке куда больше пользы. По прибытии на место он доложил бы, насколько точно Торки Бикс придерживался маршрута и в какие контакты вступал по дороге. Извещать меня о такой слежке ящеры, разумеется, не стали, и ее наличие мне пришлось выявлять самому.
        На кой Шинтай мне это было надо, спросите вы? И пускай болтался бы у меня на хвосте вражеский (Или союзнический? Поди тут теперь разберись!) наблюдатель, раз уж ему отдали такой приказ. Однако проблема в том, что брайхорнский шпион - если таковой, конечно, существовал - представлял для меня не безобидного попутчика, а реальную угрозу. Прежде чем взять курс на Сумеречные земли, я намеревался предпринять кое-что, не оговоренное в нашем договоре с Гробуром. И осуществить задуманное мне нужно было как можно раньше, пока мы не покинули пределов Брайхорна.
        От горы Силарог до западного побережья Санадарии около двух часов лету. Покинув базу и сделав над горой два прощальных круга, об истинном предназначении которых знал только я, «Ледяной взрыв» безо всяких церемоний отправился в путь, по всем предпосылкам, обещающий занять не более полутора суток, с учетом одной запланированной шестичасовой остановки на отдых. О ней я также известил Гробура, лично составившего для меня путевой график, коего я обязан был строго придерживаться. Педантичный герцог сопоставил его с графиком движения своей армии и удовлетворил мою просьбу.
        Гробуру было неведомо, для чего в действительности я выпросил эту отсрочку. С автопилотом, каким обладал «умный» мутадемон, Торки Бикс мог и вовсе проспать половину пути, не покидая погонщицкого кресла, чем и планировал заняться в ходе долгого полета над побережьем. А тайм-аут, затребованный мной якобы на отдых, я собирался посвятить иному занятию. А конкретно - поиску надежного союзника, способного помочь мне как словом, так и делом. При этом я имел возможность оказать ему ответную помощь, поскольку знал - он в ней также нуждается. Хотелось верить, что мои расчеты оправдаются, потому что мне больше не к кому было обратиться за поддержкой.
        Достигнув побережья, я посадил Квиримота на вершине первой попавшейся на пути большой горы и включил локатор на полную мощность. Неподвижность позволила мутадемону перераспределить энергоресурсы таким образом, что его «всевидящее око» простерло свой взор во все стороны до самого горизонта. Меня же больше интересовал тот его сектор, откуда прибыли мы, ведь именно с того направления могли двигаться нужные мне летающие объекты.
        Ожидание продлилось недолго. Не прошло и двух минут, как Квиримот доложил, что в поле его зрения угодили практически одновременно три крылатых мутазверя. Все они принадлежали к классу перехватчиков. Но один из них - тот, что летел последним, - держался в отдалении от двух других, хотя все трое двигались с одинаковой скоростью. Я подождал еще полминуты, пока мутадемон не сумел хорошенько рассмотреть, кто управляет турбошмелями, а затем скомандовал ему взлетать и мчаться навстречу преследователям. И когда приблизился к ним на достаточное расстояние, приказал «Ледяному взрыву» сократить их количество до одного, оставив в живых лишь того перехватчика, который летел на автопилоте.
        Погонщики-брайхорнцы - именно они сидели за нейропультами державшейся вместе парочки мутазверей, - завидели несущегося прямо на них мутадемона и бросились врассыпную. Но было поздно: из передних эжекторов «Ледяного взрыва» вырвались мощные молнии, которые вмиг поджарили обоих соглядатаев вместе с их турбошмелями до такого состояния, что в прибрежные скалы рухнули лишь дымящиеся обугленные останки. Я же развернул Квиримота и пошел на сближение со Злюкой, который все это время благоразумно не попадался на глаза ящерам, дистанцировавшись от них на безопасное расстояние.
        Молодчина, турбошмель! Повинуясь программе, он не стал стартовать со склона Силарог сразу вслед за мной и шпионами, а выждал, когда мы удалимся, и только потом пустился за нами в погоню. А уж нагнать нас лишенному ограничителя и летящему налегке перехватчику было проще простого.
        Описав вокруг своего верного спутника символический круг, я тем самым велел турбошмелю следовать за нами, после чего отвел его на уже облюбованную мной высокую горку. Посадив Квиримота и Злюку рядом друг с другом, я спешился и сразу направился проверять, как турбошмель перенес почти двухнедельную разлуку с бросившим его на произвол судьбы хозяином. Как выяснилось, вполне сносно. Разве что мутазверю пришлось питаться исключительно травой, хотя в багажном отсеке у него еще имелся запас энергогранул, до которых Злюка попросту не в силах был дотянуться.
        Зато аккумуляторы устроитель маленького лесного пожара зарядил на совесть, чем доказал не столько свою находчивость, сколько мою предусмотрительность. Было крайне рискованно оставлять в памяти перехватчика такие команды. У этого способа автономной подзарядки могли оказаться весьма плачевные последствия, несмотря на то что я вроде бы четко прописал в командной цепочке не поджигать здания, огнеопасные жидкости, траву и сухие деревья, растущие в густом лесу. Но, хвала Эрену, все обошлось, и крылатое творение его потомков не успело учинить в Брайхорне - крае обширных древоплантаций - разорительной катастрофы.
        Перед тем как напоить и накормить Злюку, я залез на самое дно его инструментального отсека и убедился, что вещица, запрятанная мной туда еще в Бэйторне, никуда не пропала. Развернув тряпицу, в которую был замотан кристалл, утерянный капитаном Тонком Ушеном, а после подобранный мной, я взял в том же отсеке моток веревки, а потом вскарабкался на корпус «Ледяного взрыва» и привязал драгоценный камень к одной из верхних консолей-рогов. После чего спрыгнул на землю, отошел и полюбовался своей работой.
        Кристалл полицейского-цверга ярко сверкал на солнце всеми своими гранями и походил на упавшую с неба звезду, случайно зацепившуюся за рог Квиримота, не долетев до земли считаные метры. Наверняка блеск кристалла был заметен издалека, особенно со стороны океана. Меня же больше волновало, чтобы сияние моего трофея не ускользнуло от его законного владельца, который, согласно имеющейся у меня информации, находился сейчас где-то в окрестностях Аман-Анадора. Также я полагал, что, потеряв напарницу, капитан Ушен ищет ее всеми доступными методами, в том числе и посредством магии, и потому уж точно не проморгает сигнал, который посылал я цвергу посредством его же магического артефакта.
        Если даже Кайлина не заметила, как я прибрал к рукам оружие ее напарника, Ушен и сам мог догадаться, куда подевался оброненный им кристалл. Не важно, понял маг Камней или нет, зачем Торки Бикс это сделал. Главное, Тонк сразу поймет, кто желает с ним встретиться в этот нелегкий для него, как, впрочем, и для меня, час. Оставалось лишь придумать, как послать цвергу сигнал, чтобы он явился на берег океана один, а не вместе с эскадрильей законников. Передать эту информацию при помощи магического кристалла я, естественно, не мог, но кое-какие соображения на сей счет у меня имелись.
        Наверное, Ушен терялся в догадках, куда могла запропаститься Кайлина, а если и вычислил, кто стоит за ее похищением, то вряд ли мог назвать истинную причину случившегося. Убивая или похищая полицейских - не важно, какой расы они при этом были, - теневые гильдии обычно выдавали это за акт показательного возмездия или же пытались таким образом подставить кого-то из конкурентов. Гробур, само собой, не делал по этому поводу никакого публичного заявления и, насколько я был в курсе, не подбрасывал улику компрометирующих врагов. Какие умозаключения выведет из произошедшего Тонк Ушен, удайся ему раскрыть личность похитителя? Здесь уже мне приходилось теряться в догадках. Однако так или иначе, но цверг обязательно свяжет мой сигнал с исчезновением майора Лэнс и прилетит сюда в наикратчайший срок…
        Срок этот растянулся на четыре с половиной часа - все-таки магу Камней потребовалось некоторое время, чтобы обнаружить послание и выдвинуться к источнику подозрительного сияния. Квиримот, который неусыпно держал свои демонические ушки на макушке, засек приближение законников, когда те показались на горизонте, после чего подал мне звуковой сигнал, что пора занимать боевой пост и готовиться встречать гостей. А они, согласно данным локатора, летели в нашу сторону на двух патрульных стрекоптерах с опознавательными знаками столичной полиции Брайхорна.
        Меня беспокоило, что капитан Ушен истолкует поданный ему сигнал как-нибудь иначе, но более прозрачного намека я подать не мог. Едва Квиримот определил, что за транспорт сюда движется, я выстрелил в небо два облака ярко-красной пыли: одно - напоминающее огромную букву «У», а второе - в форме аналогичного размера единицы. «Ушен, приходи один!» - так расшифровывался выдвинутый мной экстравагантный ультиматум. А вдобавок он сообщал - уже между строк, разумеется, - каким оружием его автор готов наказать визитеров в случае невыполнения выдвинутых им требований.
        Не прошло и минуты, как ветер размазал мою небесную идеограмму в бесформенную багровую дымку, но реакция на нее со стороны законников не заставила себя ждать. Локатор мутадемона зафиксировал, как стрекоптеры сбросили скорость, потом зависли на некоторое время в воздухе и дружно пошли на посадку. Для закрепления результата я выстрелил третьим пылевым облаком, только теперь желтого цвета, хорошо заметного на фоне рассеивающейся красной пелены. «Один!» - напоминал я законникам, которые, по всем признакам, обсуждали в данный момент свои дальнейшие действия.
        Еще через минуту один из стрекоптеров вновь поднялся в воздух и медленно направился к моей горе. Квиримот подтвердил, что, кроме погонщика-цверга, на полицейском мутазвере больше никого нет. Я наказал мутадемону не прекращать следить за округой и откинул колпак кабины, намереваясь вести переговоры, не покидая погонщицкого кресла. Не стоило забывать, что мне предстояло беседовать не с обычным законником, а с магом Камней, от которого всегда следовало ожидать подвоха. Но под защитой брони «Ледяного взрыва» я чувствовал себя в относительной безопасности.
        Все же капитан Ушен был рисковый малый, коли осмелился предстать в одиночку перед оседлавшим мутадемона опасным преступником, и я невольно проникся к Тонку уважением. Приземлившись на вершине горы, цверг покинул стрекоптер и, продемонстрировав мне безоружные руки, отважно встал напротив «Ледяного взрыва». Худенький, отнюдь не воинственного вида коротышка словно бросал вызов громадному, под завязку напичканному оружием штурмовику и его погонщику. Гробур явно преуменьшал силу духа этой утонченной миролюбивой расы - мужества цвергам было не занимать, что также не однажды доказывала и история.
        - Ты хотел меня видеть, Бикс? - осведомился Ушен, бегло осмотревшись и убедившись, что хоть вокруг и полно угнанного транспорта, тем не менее я встречаю законника один. - Чего тебе нужно? Решил вернуть нам мутадемона в обмен на полную амнистию?
        - Держи. - Я бросил Тонку отвязанный от консоли кристалл. Капитан ловко изловил его одной рукой и, мельком глянув прозрачный камень на свет (видимо, проверив подлинность и исправность возвращенного оружия), аккуратно положил мой дар на седло стрекоптера. - Кроме камня, больше я тебе пока ничего возвращать не собираюсь. Однако могу поделиться информацией, где искать потерю, которая в данный момент беспокоит тебя сильнее других.
        - А конкретно? - Хитрый законник безусловно переживал за Кайлину, но не торопился с расспросами, четко соблюдая правило подобных дипломатических игр, гласившее: «Язык мой - враг мой!»
        - Речь идет о майоре Лэнс, - уточнил я и добавил: - С ней все в порядке, она жива. И я знаю, кто ее похитил. Однако тебе придется поверить, что Торки Бикс не имеет к ее исчезновению никакого отношения.
        Слукавил, конечно, - из-за кого же еще, как не из-за меня, Гробур решился похитить полицейского? Но разъяснять капитану Ушену все нюансы этой некрасивой истории было попросту некогда, да и необязательно.
        - Допустим, - пожал плечами цверг. - А чем докажешь?
        - В настоящий момент - ничем, - ответил я. - Но если ты пообещаешь сделать все возможное, чтобы помочь мне освободить Кайлину живой, я готов сдать тебе того, кто это сделал, вместе со всей его бандой.
        - Ты говоришь о своем подельнике, герцоге Гробуре Двадцатом?
        - Верно, - подтвердил я, не став уточнять принципиальную разницу между понятиями
«подельник» и «заложник». Тем паче что выдать себя за жертву обстоятельств, разгуливая на свободе в компании Квиримота, было бы крайне трудно. - Но сегодня Гробур уже не просто герцог, а новый владыка своей гильдии. Вы с Кайлиной были правы: они с покойным Карадором и впрямь задумали крупную авантюру, ради чего заставили меня угнать «Ледяного взрыва» и работать на них. Зачем еще, по-твоему, Гробуру похищать майора Лэнс?
        - Неужели только из-за того, чтобы принудить тебя к пособничеству? - усомнился Тонк.
        - А ты готов назвать другую здравую причину? - Я был готов к тому, что каждое мое заявление будет воспринято Ушеном скептически, но все равно это начинало меня понемногу раздражать.
        Цверг не ответил. Разумеется, он понимал, что желай я поквитаться с Кайлиной, то сделал бы это еще в Бэйторне. А герцогу, озабоченному вступлением во власть, было сейчас и вовсе не до сведения счетов с полицейским, какое бы оскорбление тот ему в свое время ни нанес. Тонку приходилось признать, что моя история имеет под собой логичную основу, а стало быть, отринуть ее, как бредовую, Ушен не имел права.
        - Я не смогу доказать тебе, что Кайлина находится у Гробура, - продолжал я. - Но ты можешь убедиться, что ради нашей встречи мне пришлось прикончить двух своих сопровождающих. Это легко проверить: их тела лежат вон там, на берегу, среди камней.
        - Прежде чем просить у меня помощи, расскажи все, что тебе известно, - потребовал капитан. - Так сказать, в знак взаимного доверия и готовности к сотрудничеству. А уже потом я решу, как мне быть: арестовывать тебя или сначала выяснить, правдива ли твоя информация.
        Насчет ареста - это была явная провокация с целью проверить мою честность, и провокация достаточно дерзкая. Человек с искренними помыслами уверен в себе и знает, чем рискует, поэтому заранее готов к такому повороту событий, как возможное взятие под стражу. Если же Торки Бикс прибыл всучить Ушену дезинформацию, значит, нервы мои находятся на взводе и, услыхав про арест, я непременно запаникую и ударюсь в бегство. А не исключено, что и пальну напоследок по парламентеру из всех эжекторов. Каким бы крутым магом ни был цверг, затеяв со мной такую игру, он ступил на очень опасный край и, если вдуматься, тоже делал это ради Кайлины. Похвальное самопожертвование, слов нет. И вполне заслуживает награды быть посвященным в планы ублюдка Гробура…
        Слушая мой рассказ, Тонк мрачнел все больше и больше, а когда я подобрался к не слишком обнадеживающему финалу, лицо Ушена приобрело настолько унылый вид, будто я сообщил, что его напарницы уже нет в живых.
        - В чем проблема, капитан? - полюбопытствовал я, поскольку время уходило, а цверг не спешил озвучивать свои невеселые мысли. - Собирай высококвалифицированный мобильный отряд, а я вас поддержу. В пути нам Гробура, к сожалению, не перехватить - неизвестно, какими потайными тропами он пробирается к западной границе. Но то, что завтра вечером герцог будет на руинах храма Морэг, я уверен на девяносто процентов. И Кайлина - тоже, потому что так сказано в нашем договоре. Я прилечу к храму, как договаривались, и сделаю вид, что отправился в Мертвый Колодец. Возможно, даже долечу до него ради правдоподобия и попугаю сидов, чтобы ящеры успокоились. В мое отсутствие они начнут усиленно готовиться ко встрече Поводыря, и им будет не до Кайлины. Тут-то вы и застанете их врасплох. Главное, вычислите, где брайхорнцы ее держат, и первым делом десантируйте в тот квадрат ударную группу, чтобы она успела прорваться к майору Лэнс до того, как враги опомнятся. А я покручусь в районе Колодца, скажем, четверть часа и оперативно вернусь. После чего поддержу вас огнем с воздуха, если к тому моменту вы сами не справитесь…
Что молчишь? Неужели я предложил неудачный план?
        - План неплохой, - согласился цверг, но настроения ему моя стратегия не прибавила. - Только проблема действительно существует, и называется она
«Сумеречные земли». Чтобы договориться с келебра о проведении на их территории широкомасштабной полицейской операции, уйдет не один день и даже не неделя. Это Санадария, Бикс, а не Атрейа, где я уже через час поднял бы по тревоге все мобильные отряды и отправил их на освобождение взятого в заложники представителя закона. Для приведения в действие твоего плана мне придется пройти через столько юридических и дипломатических препон, что будет просто чудо, если мы получим необходимую санкцию через месяц.
        - Припугните как следует оборотней, - предложил я. - Пусть они этим обеспокоятся. Ведь Гробур собрался уничтожить их подчистую, как только демоноводец спустится с гор.
        - Гиблое дело, - помотал головой капитан Ушен. - Прежде всего нам потребуется убедить власти Сумеречных земель, что все рассказанное тобой - правда. Члены Альянса Трех никогда не нападут друг на друга по науськиванию цвергов или иных представителей Велланского Союза. Даже если келебра начнут что-либо предпринимать, сначала они вышлют к храму Морэг делегацию с проверкой, а не вооруженную армию - мало ли чем вздумалось заниматься в пустошах их собратьям по Альянсу? А пока эта проверка доберется до места, либо Поводырь окажется на свободе, либо ты будешь мертв, а ящеры попрячут оружие и скажут, что собрались у храма на какое-нибудь корпоративное мероприятие, только и всего.
        - А полиция Брайхорна? Вы же сейчас работаете с ней заодно! Почему ты не хочешь задействовать в операции ее ресурсы?
        - Примерно по той же причине, - пояснил Тонк. - Видел бы ты, Бикс, что это на самом деле за сотрудничество… То, что наше командование сумело договориться с ящерами о совместных поисках «Ледяного взрыва» на их территории, еще не означает, что желтобрюхие горят энтузиазмом ловить по нашей указке своего соотечественника. Сказать по правде, я и на встречу с тобой прибыл втайне от местных коллег, взяв лишь своих товарищей. Есть подозрение, что похищение Кайлины не обошлось без участия кого-то из продажных брайхорнских полицейских.
        - И что, выходит, у нас нет ни единого шанса?! - От отчаяния я был готов рвать на себе волосы, ибо сказанное цвергом элементарно не укладывалось у меня в сознании. Я совершил немыслимый поступок: сумел убедить одного из своих заклятых врагов в собственной правоте! Но вместо того, чтобы мчаться вместе со мной на помощь Кайлине, капитан Ушен - ярый законник до мозга своих кристаллических костей! - стоял и сетовал на непреодолимые политические и юридические препятствия, сковывавшие его по рукам и ногам. Просто дикость какая-то!
        - Ты сумеешь оттянуть начало штурма Мертвого Колодца? - задал встречный вопрос Тонк.
        - Нет, - уверенно ответил я. - Когда вместе со мной в храм не прибудут уничтоженные мной соглядатаи, я сразу же окажусь под подозрением. А начну придумывать отговорки, Гробур еще больше убедится, что я темню. Послезавтра утром я начинаю штурм и буду прорываться к Поводырю, поскольку следом наверняка отправится группа наблюдателей. Намеренное затягивание атаки тоже ни к чему хорошему не приведет. Сиды задавят меня если не умением, то числом. Короче говоря, не выпущу демоноводца - погибну сам, а следом за мной и майор Лэнс; что бы там Гробур насчет нее ни обещал, я не верю ни одному его слову. Зато, если выпущу это чудовище, возможно, смогу воспользоваться суматохой и освободить Кайлину.
        - Ладно, действуй, как запланировал, а я попытаюсь за двое суток что-нибудь придумать, - сказал цверг. - Разумеется, не здесь - прямо сейчас мы с товарищами отправимся в Блистающие земли, где попробуем подергать за кое-какие ниточки в рубинском полицейском управлении. Ничего гарантировать не буду, но обещаю поднять по тревоге всех, кого только смогу… Кстати, ты упомянул, что у тебя на руке появилась демоническая печать. Позволишь мне на нее взглянуть?
        Это могло оказаться и уловкой, целью которой было парализовать меня магией и арестовать. Но я предпочел довериться цвергу и, спрыгнув на землю, протянул ему отмеченную Квиримотом ладонь. Тонк приблизился, осмотрел ее, потом извлек из подсумка маленький, похожий на мутную линзу кристалл, поводил им над меткой, а затем посмотрел сквозь матовый камень на солнце.
        - Могу я как-нибудь от этого избавиться? - в нетерпении поинтересовался я, заинтересованный в результате анализов не меньше мага Камней.
        - У тебя в ладонь вживлен тот же материал, которым покрыта броня Квиримота, - сообщил капитан Ушен, покатав «линзу» по корпусу мутадемона и вновь уставившись в нее, видимо, сравнивая взятые для изучения образцы. - Некая субстанция, напоминающая по составу демоническую кровь, которую нам однажды давали на исследование велланские криминалисты. Только это не простая кровь, а мертвая.
        - И в чем между ними разница?
        - Мертвая кровь демонов - та, что истекает из их ран, - является сильнейшим ядом…
        - Ничего себе! - воскликнул я и в ужасе уставился на свою клейменую ладонь. - Тогда почему я до сих пор жив?
        - Я не договорил, - с упреком заметил Тонк. - Демоническая кровь становится сильнейшим ядом, лишь смешавшись с кровью человека, что возможно лишь при заключении между вами обоюдного договора. Однако тут имеется один немаловажный нюанс. Яд остается безопасным до тех пор, пока один из вас искренне не пожелает другому смерти.
        - Вот оно как! - осенило меня. - Значит, в данный момент на мутадемоне стоит такая же печать, и если в урочный час Торки Бикс от всей души не проклянет Квиримота, он в свою очередь наложит проклятье на нарушителя договора! Ловко придумано! И мало того - еще и двойная гарантия! Ведь, умирая в страшных муках, я наверняка пожелаю смерти и своему убийце! Чего мерзавец Квиримот только и ждет!
        - И наоборот: исполни ты свой договор, как полагается, умирающий демон может успеть проклясть тебя, и ты погибнешь вместе с ним, - добавил Тонк. - Теперь видишь, насколько могут быть коварны соглашения с представителями иного мира?
        - Погоди-ка! - спохватился я. - Ты сказал, что броня «Ледяного взрыва» покрыта мертвой демонической кровью. Что это означает?
        - Откуда мне знать? Я - не биоинженер, - хмыкнул маг-полицейский. - Возможно, велланцы нарочно заставляют Квиримота мучиться незаживающими кровоточащими ранами, чтобы держать его в повиновении. А может быть, это лишь побочный эффект от сплава демона и его ловушки. Но уверен, что именно из-за этих мучений мутадемон и желает поскорее умереть… Ладно, Бикс, давай прощаться. Надеюсь, еще свидимся… Хотя лучше постарайся не показываться больше мне на глаза. Особенно если ты выживешь, а Кайлина - нет…
        - …А друг мастера Бикса достаточно умен и знает очень многое, - заметил Квиримот, когда я, подкорректировав Злюке программу, вернулся в кабину и приказал мутадемону двигаться дальше, вдоль побережья. - Квиримот ощущает в маленьком существе огромную внутреннюю силу. Несомненно, мастер может положиться на своего друга - такому следует доверять.
        - Значит, ты все слышал? - спросил я. - И то, как мы разговаривали про твою мертвую кровь, - тоже?
        - Разумеется, - подтвердил мутадемон. - И теперь ты знаешь, как меня уничтожить.
        - Да уж… - Я обреченно вздохнул. - А я-то решил, что тебя надо будет просто о скалу шарахнуть или что-нибудь в таком духе… Почему ты сразу не сказал про заражение тебя и меня этим специфическим ядом?
        - Мастер не спрашивал. - Имейся у штурмовика брови, сейчас он явно ни одной из них не повел бы. - А если бы и спросил, Квиримот не имеет права разглашать такие сведения. Когда наступит пора, я раскрою тебе все тайны, можешь не сомневаться.
«Всякому знанию - свое время» - такие в нашем мире принципы. И даже сейчас я не могу их нарушить.
        - Хорошо, а что тебе известно про твоего бывшего повелителя - демоноводца Поводыря? Или это тоже является Великой Демонической Тайной? - осведомился я. Только теперь мне пришло в голову расспросить об этом своего неразговорчивого подопечного. До сего времени мысли мои была полностью заняты тем, как избавиться от слежки и наладить контакт с капитаном Ушеном.
        - Мастер Бикс знает о нем и так достаточно много, - уклончиво ответил Квиримот, не пропустивший и эту часть нашей беседы с цвергом. - Большего тебе знать не положено.
        - Что ж, спасибо за откровенность, - съязвил я. - Ну а могу я хотя бы выяснить, кому ты станешь подчиняться, когда вновь столкнешься с демоноводцем: мне или ему?
        - Когда демон попадает в ловушку ваших магов, он уже не может подчиняться Поводырю, - ответил штурмовик. Причем с явно нескрываемым сожалением. - А я до сих пор нахожусь в такой ловушке. Значит, власть демоноводца на меня не распространяется. И это тоже причиняет мне ни с чем не сравнимую боль.
        - Зато мастера это сильно утешает, - ответил я, устраиваясь в кресле поудобнее и переводя «Ледяной взрыв» в режим автопилота. - А теперь мастер немного вздремнет. Ежели что, сразу буди.
        Перед тем как закрыть глаза, я напоследок взглянул на Злюку, летящего по левому борту от нас. Отныне смышленый малыш подчинялся новой программе, и я надеялся, что она окажется такой же удачной, как и предыдущая. Жаль, Торки Бикс не умел с такой же тщательностью программировать себя - безусловно, подробное планирование собственного будущего прибавило бы мне уверенности. Но увы, сегодня моя дальнейшая судьба была неведома никому. В том числе и Богам, на чью территорию я намеревался беззастенчиво вторгнуться…

16
        - Тонкокожий на редкость пунктуален, - сдержанно похвалил меня Гробур по прибытии на точку сбора. Еще бы владыка не был мной доволен! Это он и его люди опоздали почти на двенадцать часов, а я появился на руинах храма Морэг даже раньше назначенного срока и целую ночь провел один в этой жуткой пустынной местности, глядя на луны и звезды в тревожном ожидании рассвета. - Как прошел полет?
        - Нормально, - буркнул я. - Правда, вчера, ближе к полудню, у побережья разыгрался сильный шторм, но «Ледяному взрыву» такие неприятности нипочем.
        Упомянутая мной непогода действительно имела место. Но была она не настолько серьезной, какой я ее описал, - так, средней паршивости ветерок, дождик и легкое волнение океана. Сгустив краски, я тем самым постарался отвести от себя подозрение, ведь после беседы со мной герцог кинется разыскивать своих соглядатаев, чьи обугленные останки в настоящий момент покоились где-то в береговых скалах, за тысячи километров отсюда. Известие о сильном шторме являлось весьма правдоподобной причиной исчезновения следовавших за мной шпионов, хотя полностью обелить себя в глазах мнительного владыки мне явно не удалось.
        Неизвестно, что задержало в пути ящеров, но отсрочивать начало штурма Мертвого Колодца Гробур не стал. Большие и малые группы его бойцов прибывали теперь ежечасно и по приказу владыки тут же приступали к созданию вокруг храма надежного укрепрайона: установили наблюдательные посты на всех прилегающих к руинам высотах, обустроили огневые позиции, а десяток преданных гильдии брайхорнских магов начали проводить свои загадочные ритуалы, готовясь к отражению магических атак. Работа кипела без остановок, и к восходу солнца храм стал напоминать уже не заброшенное культовое сооружение, а потрепанную долгой осадой цитадель. Мне же оставалось лишь с тоской глядеть на эти метаморфозы, которые все больше и больше снижали шансы полицейских отрядов - конечно, если они все- таки сюда нагрянут - взять шайку Гробура малой кровью.
        Трудно было сказать, что за катаклизм произошел пару столетий назад в храме Морэг, но, похоже, легенда не врала - разрушение этого мрачного сооружения лежало на совести его хозяйки. Создавалось впечатление, что однажды под его сводами выпрямился в полный рост и начал размахивать руками великан. Храмовая крыша была сорвана начисто, и ее раскуроченный каркас валялся аж в сотне метров от здания. Из стен полностью не обвалилась ни одна, зато все они были разрушены на треть, отчего при взгляде с высоты мутазвериного полета некогда монументальное строение ныне напоминало гнилой зуб с дуплом в середине.
        В заваленном обломками и лишенном кровли церемониальном зале храма не сохранилось ни статуй, ни жертвенников, ни оконных витражей. Уцелела лишь одна деталь убранства: установленная на постамент круглая клеть, накрытая железным куполом. Кого изолировали в ней жрецы-келебра: своих жертв или же сами запирались в клети во время перевоплощения, дабы не покусать паству? Впрочем, сегодняшних обитателей храма Морэг такие подробности не интересовали. Все, что волновало ящеров, это не сбежит ли из клетки привезенная ими с собой человеческая самка и не сумеет ли разгневанный ее похищением самец - то есть я - освободить подругу до того, как выполнит свою работу.
        Перед тем как оседлать мутадемона и отправиться на запад, я все же не выдержал и решил проведать Кайлину, хотя и подозревал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Вряд ли наша встреча - а точнее, прощание - поспособствовало бы укреплению моего боевого духа. Скорее наоборот, внесла бы в мои мысли еще больший сумбур и неуверенность. Но я обреченно вздохнул и все равно направился в храм, зная, что если не сделаю этого, то буду сожалеть гораздо сильнее.
        Клетку стерегли все те же Пикридаг и Савопар - их тупые морды я запомнил и научился различать, будучи узником каземата Силарог. Кроме парочки бессменных вертухаев и их подопечной, больше в стенах церемониального зала никого не было. Завидев тонкокожего, ящеры тут же преградили мне путь, явно имея на подобный случай конкретные инструкции.
        - Пять минут, - попросил я, сунув под нос Пикридагу растопыренную пятерню. - Не больше. И буду крайне признателен, если вы оставите нас наедине.
        - Ха! - презрительно бросил охранник. - Размечтался, человечишка! Не более трех минут, только издали и в нашем присутствии! Можешь идти жаловаться владыке, но это - его приказ, а не мой.
        - Ладно, расслабься, - отмахнулся я. - Как приказано, так и будет.
        Ящеры вернулись на посты, а я совершил еще несколько неуверенных шагов к клетке и, не став дожидаться предупредительного окрика, остановился.
        Перевозя майора Лэнс через половину материка, похитители переодели ее из приметной полицейской формы в обычную гражданскую одежду. Что вряд ли понравилось Кайлине, а вот я, увидев ее в таком «неофициальном» облачении, испытал мимолетное чувство щемящей ностальгии. Которое лишь усилилось, едва пленница со мной заговорила. Причем не на повышенных тонах, как обычно общались мы с ней в последнее время, а нормальным спокойным голосом. Прямо как в прежние времена, когда единственным поводом для наших разногласий служила моя привычка дрыхнуть до полудня, а потом наверстывать упущенное, гоня турбошмель во весь опор, без остановок, вплоть до темноты. Но разве я мог избавиться от этого недостатка, если по вине той же Кайлины мне приходилось засыпать лишь под утро, предаваясь ночами куда более приятному занятию, нежели сон…
        - Привет, Торки, - проговорила Кайлина. Она сидела на полу клетки боком ко мне, прислонившись к прутьям решетки и подтянув колени к подбородку. И хоть майор Лэнс упорно не желала смотреть в мою сторону, злоба в ее голосе отсутствовала.
        - Привет, Кайлина, - ответил я, обескураженный столь дружелюбным приемом, отчего и задал следующий, откровенно дурацкий вопрос: - Как ты… себя чувствуешь?

«Как я себя чувствую, кретин?! Будто не видишь?! Дерьмово, Шинтай тебя побери!»… Так должна была ответить майор Лэнс, и я уже внутренне напрягся, готовясь вкусить обязательную порцию ее упреков. Однако вместо этого она устало и совершенно без издевки произнесла:
        - Нормально. Спасибо, что спросил. А ты?
        - Бывало и лучше, - промямлил я, ощущая себя еще бoльшим идиотом.
        - Как твое колено?
        - А?! - Я совсем растерялся. - Колено? Да так… побаливает немного. Но ничего, заживет… Хотелось бы надеяться.
        - Жаль, что я тебе его не сломала, - опять-таки без тени иронии заметила Кайлина, продолжая глядеть в одну точку. - Тогда, глядишь, и пресекла бы самое крупное преступление за последние годы. Или хотя бы отсрочила… Значит, все-таки решил плясать под дудку ящеров?
        Я покосился на вертухаев - они внимательно прислушивались к нашей беседе. Даже начни я изъясняться намеками, пытаясь донести до Кайлины уверенность, что еще не все потеряно, наш разговор будет слово в слово передан владыке гильдии. А он быстро разберется, что Торки Бикс затевает двойную игру, и пока я буду отсутствовать, перетасует карты заново: утроит бдительность и упрячет Кайлину в другое, более надежное место. Впрочем, что мешает Гробуру поступить так безо всякого повода, сугубо ради перестраховки?.. Но все равно, лучше не провоцировать герцога лишними подозрениями на невыгодные для меня действия.
        - Всем нам порой приходится плясать под чью-нибудь дудку, - заметил я в свое оправдание. - Кого-то вынуждают делать это строго по правилам, кому-то разрешено импровизировать. Мне, к сожалению, выбирать не приходится. Ни ты, ни я не должны были участвовать в этом танце. Но уж коли нас с тобой поставили в пару, придется танцевать вместе со всеми, а иначе затопчут.
        - Нас в любом случае затопчут, - хмыкнула майор Лэнс. - Не сейчас, так позже.
        - Возможно, - не стал я отрицать. - Но только не в том случае, когда мы будем двигаться в общем ритме.
        - Ты всегда был плохим танцором, Торки, - вздохнула Кайлина, наконец-то удостоив меня взглядом. И на том спасибо, а то я уж было решил, что не увижу напоследок ее прекрасных глаз. - В прошлый раз тебе помешали твои… вторые мозги, и сейчас, похоже, Молниеносный Бикс вновь думает только ими… Ты болван, Торки, причем совершенно безнадежный. Хотя кто еще, кроме полного идиота, продолжал бы любить Кайлину Лэнс даже после того, что она с ним сделала, и снова совершать ради нее идиотские поступки? Что ни говори, а в глубине души мне это приятно. Мы с тобой достойны друг друга, Бикс, - два упрямых болвана, которые всю жизнь вынуждены танцевать не те танцы, какие им хочется…
        - Время, тонкокожий! - рявкнул Пикридаг. - Проваливай отсюда!
        - Не обижайся, Торки, - попросила Кайлина. - И не подставляйся зазря.
        - Никогда не обижался, - ответил я и тоже попросил: - Посматривай на небо - а я оттуда присмотрю за тобой.
        Кайлина вопросительно прищурилась - это означало, что мне нужно было уточнить, должна ли она задуматься над моими последними словами или они - всего лишь дежурное прощание, не более. Я в свою очередь едва заметно подмигнул подруге по несчастью правым глазом. На воровском языке людей это гласило: следуй моей рекомендации буквально. Правое веко майора Лэнс тоже дрогнуло. Она отлично была знакома с теневым языком жестов и подтвердила, что приняла мою информацию к сведению… Отрадно, что хоть в чем-то мы с Кайлиной еще понимаем друг друга с полувзгляда.
        Вряд ли вертухаи заметили наше заговорщицкое перемигивание - ящеры способны различать у тонкокожих только выразительную мимику, поскольку сами ее практически лишены. Не дожидаясь второго предупреждения, я насладился в последний раз красотой бездонных очей Кайлины - мимолетное, но тем и прекрасное ощущение, - после чего развернулся и побрел к выходу. Я вновь ошибся в своей бывшей возлюбленной, но сегодня моя ошибка причинила мне не боль, а радость. Воистину редкое явление, и тем более удивительно, как своевременно оно случилось. Знак свыше? Не исключено, но, скорее всего - обычное совпадение, ибо, вознамерившись бросить вызов Богам, я точно не мог рассчитывать на их благословение…
        На всех картах мира Пророчества территория Туманного Запада отображена сплошным горным массивом, без единого просвета, вроде широких ущелий, долин или речных русел. В принципе так оно на самом деле и обстояло - с высоты острые пики западных гор напоминали колоссальную терку, на которой глазу было совершенно не за что зацепиться. Ухвати вдруг какое-нибудь космическое чудовище нашу планету, словно мяч, оно наверняка укололо бы себе лапу об эту «травмоопасную» область Санадарии.
        По неведомой мне климатической особенности снега в горах Туманного Запада не таяли и не стекали ручьями по склонам, а превращались в туман. Он не конденсировался на камнях, а скапливался в расщелинах и двигался по ветру этакими густыми облачными реками. Обыкновенных рек, а также худо-бедной растительности и даже мхов, которым по идее должно было хватать атмосферной влаги, тут не имелось и в помине. На протяжении тысячелетий эти скалы отторгали все до единой формы жизни, существовавшие в нашем мире. И до сих пор горы Запада пребывали в том первозданном виде, в каком они, вероятно, когда-то и возникли.
        Но мертвая пустота окружала меня недолго. Вскоре ей было суждено смениться безумным хаосом, но не тем, из коего, согласно легенде, способна зародиться жизнь, а его противоположностью - хаосом смерти, в который, по версии уже другой легенды, эта жизнь обязана рано или поздно превратиться…
        Локатор несущегося к цели «Ледяного взрыва» постоянно фиксировал трех преследующих нас крылатых мутазверей. Но это были не стражи Мертвого Колодца - сиды, а всего лишь посланные за мной надзиратели Гробура. Погонщики-ящеры держались от Квиримота на почтительном расстоянии, полагая, что успеют пуститься наутек, когда я столкнусь нос к носу с Избранными. Из-за этих желтобрюхих я и не мог задействовать режим «Рефлекторный камуфляж», опасаясь, что, потеряв меня из виду, эскорт тут же помчится докладывать, что Торки Бикс решил уклониться от атаки и скрылся в неизвестном направлении… Вернее, наоборот - хорошо известном, и сейчас подбирается к храму Морэг, намереваясь освободить вместо Поводыря свою ненаглядную самку.
        Наш размеренный полет над заоблачными вершинами гор продлился около получаса - немного короче, чем планировалось, и перешел в следующую стадию, когда Мертвый Колодец еще не появился в поле зрения мутадемона. Впрочем, не произошло ничего такого, о чем стоило бы переживать. Просто я рассчитывал время выхода на цель, взяв расстояние непосредственно до нее, но подозревал, что сиды наверняка навяжут мне бой на дальних подступах к секретному объекту. Что, собственно говоря, и произошло, едва солнечный диск полностью вышел из-за подернутого туманом горизонта.
        Однако на том погожее утро и закончилось. Тонкие перистые облака, до этого парившие в поднебесье, внезапно, как по команде, собрались в одно небольшое, но очень плотное облако аккурат у меня над головой. Двигаясь с той же скоростью, что и «Ледяной взрыв», облако начало наливаться свинцом, прямо на глазах превращаясь в грозовую тучу, и темнело до тех пор, пока не обрело такой же откровенно мрачный цвет, как мутадемон. Со стороны могло бы показаться, что за нами неотступно следует наша огромная тень, только спроецированная почему-то не на землю, а на небосвод.
        Не дожидаясь, чем все это закончится, я врубил полистихийную защиту, поскольку магическая атака - не было сомнений, что назревает именно она - могла оказаться комбинированной. Ее инициаторы - сиды, явно представляли, что за противник вторгся на их территорию, и имели право с чистой совестью нападать на нас безо всякого предупреждения. В качестве него следовало считать сам процесс формирования грозовой тучи, чей непроглядно-черный цвет служил вполне прозрачным намеком на то, что нам уготовано.
        Нельзя сказать, являлся ли следующий ход Избранных предупреждением или это уже была неудачная атака. Небольшая вроде бы тучка, меньше полукилометра в диаметре, породила такую чудовищную молнию, какие точно не случаются во время обычных гроз, даже очень сильных. В вершину горы, над которой мы в настоящий момент пролетали, ударила электрическая дуга размером примерно со смерч, какими гонял нас по Хайрану Хозяин Урагана. Поэтому я ничуть не удивился, когда увидел, как гора - монументальный, накрытый снеговой шапкой пик - раскололась надвое, словно перезревший орех! Ввысь взметнулись клубы пара, перемешанного с пылью и скальными обломками. Выброшенная в воздух раскаленная мешанина непременно поджарила бы мутадемону брюхо, не успей мы проскочить опасную зону.
        - Разрази меня гром! - Я выпучил от ужаса глаза, представляя, что было бы с нами, шарахни молния не в гору, а в Квиримота. И только потом смекнул, что из всех известных мне ругательств я выбрал сейчас самое неудачное. Но не оговорка испортила мне настроение, а серьезность, с какой сиды отреагировали на мое вторжение. Я не выказал пока ни малейшего признака агрессии, а меня уже начали стегать таким кнутом, каким можно было за один удар стереть с лица земли целое войско; ни дать ни взять, стрельба из спеллгана по мухе. И это было только начало!
        Стражи Мертвого Колодца явно перестраховывались, но перегибанием палки здесь и не пахло. Армия Избранных не намеревалась цацкаться со мной, что лишний раз и подтвердила. В магии я, конечно, профан, но вполне способен догадаться, что нанести такой энергетический удар было по силам лишь большой и сплоченной команде магов. Однако и «муха», по которой они палили, тоже являлась отнюдь не безобидной. Чтобы прихлопнуть ее, ловцам требовалось проявить немного смекалки, а не упрямо гонять мухобойкой кусачую и верткую летунью по комнате. С таким усердием можно было не только руку вывихнуть, но и штукатурку на стенах издолбить, а что проку?
        Едва враг выказал свои намерения, я тут же сменил траекторию полета, взявшись непредсказуемо швырять «Ледяной взрыв» во все стороны, но не уводя его с прежнего курса. Туча шарахнула по нам еще несколькими молниями, но опять не попала, лишь слегка видоизменила под нами однообразный ландшафт, оставив на ощетинившемся пиками горном массиве огромные щербины-разломы. Зато я сумел вычислить более-менее точное время «перезарядки» этого супероружия и, увернувшись от очередного выстрела, тут же рванул в контратаку.
        Резко взмыв вверх, Квиримот дал залп из всех носовых эжекторов, использовав в качестве снарядов мелкую железную пыль. Ее клубы стремительно захлестнули тучу, готовую вот-вот плюнуть в нас следующей молнией, после чего две стихии смешались в одну, а мы понеслись во весь дух к земле, прочь от нашпигованного взрывоопасной начинкой противника. Было крайне сложно предугадать, насколько разрушительными окажутся последствия нашей выходки. Мутадемон нанес ответный удар, оттянув на него все доступные ресурсы. Естественно, кроме тех, что питали силовую броню, - их в преддверии грядущей бури было решено не трогать. Пришлось пожертвовать даже скоростью, компенсировав ее потерю при бегстве крутым пикированием.
        Если бы все грозы, какие мне довелось наблюдать за свою жизнь, сложить в одну, наверное, получился бы такой же катаклизм, какой разразился в небе над Туманным Западом, когда сиды вновь попытались сделать из нас с Квиримотом запеканку. Не знай я, что в действительности стряслось, подумал бы, что это взорвалось солнце, ни больше, ни меньше. На несколько мгновений весь небосвод превратился в ослепительную белую вспышку, а затем нас настиг такой грохот, словно уже не одна гора, а весь горный массив треснул напополам.
        Сидя в своей звукоизолированной кабине, я не мог оценить по достоинству всю мощь сотрясшего мир грома. Равно как и ощутить ударную волну - спасибо «Активному щиту», что успел осуществить контрвыброс силовой энергии и тем самым практически свел на нет последствия неизбежного толчка. Насколько они смертоносны, я имел возможность пронаблюдать, глянув вниз. Сотни снежных лавин сходили одновременно с горных вершин на всем обозримом пространстве. Лавины сшибались между собой, сливались в единые, еще более сокрушительные потоки и доверху засыпали расщелины, изгоняя оттуда их извечного обитателя - туман. Зрелище поражало своей грандиозностью, жаль только, у меня не было времени насладиться им как следует.
        Лишенный крыльев, пожиратель одной лишь стихийной энергии, «Ледяной взрыв» зависел от гравитации не так сильно, как тот же перехватчик. Мутадемон вышел из пике на столь малой высоте, что даже залихватски окунулся в одну из лавин, несущихся по склону прямо под нами. По обшивке ударил град из мелких железных капель - это взорвавшаяся от столкновения полярных стихий туча разбросала окрест ту самую минеральную пыль, спекшуюся в комочки от мощного электрического разряда. Ливень этот мог серьезно поранить угодившего под него человека, обратив в лохмотья любой зонтик, но на броне Квиримота металлические градины не оставили и царапины.
        Что ж, если Гробур до сих пор сомневался, хватит ли у меня духу пойти на приступ узилища Поводыря, брайхорнец только что получил на это однозначный ответ. Гром, расколовший небо над Туманным Западом, наверняка был слышен и в храме Морэг. А блеск зарницы, что озарила при этом горизонт, лишь закрепил доказательство моей решительности. Осталось лишь, чтобы летящие за мной надзиратели подтвердили это. Что, судя по всему, скоро и произойдет - завидев нашу битву с тучей, троица соглядатаев тут же исчезла с локатора «Ледяного взрыва», явно посчитав свою миссию выполненной и решив вернуться к владыке с докладом.
        В отличие от моих надзирателей, для меня все еще только начиналось. Выйдя из пике в опасной близости от острых скал и бушующих лавин, я не стал взлетать на прежнюю высоту и повел штурмовик по-над горными пиками. Я полагал, что это пусть ненамного, но собьет магические локаторы сидов - гораздо более мощные устройства, нежели тот сканер, каким биоинженеры Лиораха оснастили Квиримота.
        Небосвод после отгремевшей грозы стал ясным и прозрачным, как слеза младенца. Куда ни глянь, везде лишь чистейшая лазурь, сквозь которую даже виднеются звезды. Давненько я не видывал такого великолепия… Нет, нельзя сейчас пялиться на небо. Созерцание подобной красоты неизменно пробуждает жгучую любовь к жизни, а это собьет должный боевой настрой у идущего на верную гибель Торки Бикса.
        Надо смотреть вперед и только вперед! Если верить карте, с минуты на минуту я обязан обнаружить тот самый саркофаг - гигантский каменный купол, возведенный Богами над Мертвым Колодцем. Тетор утверждал, что эта «нахлобучка» должна быть во много раз больше самой высокой горы Туманного Запада, ведь под саркофагом сокрыта не только затопленная тюрьма демоноводца, но и целая горная гряда, окружающая Колодец подковообразной дугой. Все, что от меня требуется, это, не ввязываясь в бой, увернуться от всех магических атак эскадрильи драгокрейсеров и с ходу плюхнуться во входное отверстие Клапана - небольшое озеро, расположенное, по словам старого ящера, у подножия гряды, в месте разрыва «подковы». Задача в принципе выполнимая. Особенно для такого трусливого «человечишки», как я, чьей любимой тактикой борьбы всегда было изматывание врага стремительным бегом.
        Не сумев пересилить искушение, я решил бросить последний взгляд на дивной красоты небо и с тревогой заметил, что его прозрачность начинает принимать чересчур странную форму. По краям небосвод был по-прежнему голубым, но чем выше, тем он становился все темнее, а в зените и вовсе был черен и усыпан звездами, словно в безлунную ночь. Иначе, как новыми происками Избранных, эти метаморфозы назвать было нельзя. Но что за гадость сиды задумали теперь?
        - Опасность первой степени, мастер Бикс! - предостерег меня Квиримот. - Прямо над нами - мощнейшая энергетическая аномалия!
        - Приоритетный вид контратаки? - лаконично, по-военному осведомился я, поскольку испытывал затруднение с выбором команды. Как стало уже очевидно, сиды не разменивались по мелочам, и пассивная защита от их ударов была абсолютно неэффективна.
        - «Синий факел»! - с готовностью откликнулся мутадемон. - Оптимальный метод!
        - А беспосадочного варианта защиты нет? - поинтересовался я, бегло изучив предложенную стратегию и усомнившись в ее рациональности. Статичная позиция для противодействия энергетическим атакам такой мощности выглядела слишком уж рискованной.
        - Есть, но в этом случае температура «факела» будет ниже, что втрое увеличит проницаемость защитного поля, - уточнил штурмовик.
        - Срочная посадка! - скомандовал я. - И далее - оборона по варианту «Синий факел»!
        Квиримот незамедлительно приступил к выполнению приказа. Я не стал вдаваться в подробности процедуры, доверив ее исполнение мутадемону, а полностью переключил внимание на небо, где творились куда более любопытные вещи.
        В дыре на небосводе наблюдался настоящий звездопад, но не хаотичный, а вполне упорядоченный. Тысячи метеоров слетались со всех сторон к центру разрыва, отчего тот походил на огромное черное колесо со множеством огненных спиц. Куда исчезали погасшие болиды, стало понятно, когда на месте ступицы небесного колеса стало образовываться туманное скопление, поначалу едва заметное, но с каждой секундой становившееся все отчетливее и шире. Наблюдая за его формированием, я постепенно понял тактику сидских магов. Аналогичным образом во время шутливых детских забав я, будучи ребенком, набивал в трубочку горошины, а потом, набрав в грудь побольше воздуха, выплевывал их все разом, вместо того чтобы пулять по противнику одиночными выстрелами. Вот и стражи Колодца решили пойти по тому же принципу, выудив в околопланетном пространстве метеоритный «мусор» и обрушив его на нахального интервента всей кучей.

«Ледяной взрыв» тем временем завис над вершиной одной из высоких гор. Но не в обычном посадочном положении, а задрав нос вертикально вверх, будто специально предоставляя погонщику возможность наблюдать за грядущим зрелищем с максимальным комфортом.
        - Что ты делаешь? - лежа в кресле, потребовал я у Квиримота растолковать смысл происходящего.
        - Настраиваю «факел» и уменьшаю шансы противника на попадание, - пояснил штурмовик. - Сейчас на нас уронят Небесный Огонь - такой же, каким меня уже били при Тарл-Бэй. Мы ответим врагам Демоническим Огнем. Но, чтобы зажечь его на полную мощность, мне потребуется кислород. Много кислорода!
        И совершил глубокий вдох… Так, по крайней мере, мне показалось, хотя чем в действительности дышал мутадемон и дышал ли вообще, было для меня загадкой. Но едва это произошло, и я заметил, что атмосфера вокруг нас пришла в движение. Реки густого тумана и вздыбленные лавинами снеговые облака вдруг в едином порыве тронулись с места на всем, вплоть до горизонта, окружающем пространстве. А потом эта белая летучая масса начала растекаться по воздуху, закручиваясь в спираль огромного циклона, центром которого являлась наша гора и стоящий на ней торчком
«Ледяной взрыв».
        Для чего Квиримот взбаламутил воздушный океан, я понял лишь тогда, когда все носовые эжекторы открылись, и в небо - аккурат по направлению сгущающейся туманности - ударила направленная струя воздуха. Она мгновенно припечатала штурмовик кормой к горной вершине, да так крепко, что скальная плита под нами пошла трещинами. А мутадемон превратился в сверхмощное подобие реактивной энерготурбины, какие обычно используются для продувки шахт и снегоуборочных работ, и создал над нами восходящий воздушный поток неимоверной концентрации. Угоди в него я или любое другое существо, и Квиримот подбросил бы нас вверх на километр, а то и выше. Минута, и вокруг «Ледяного взрыва» уже бушует центростремительный вихрь, вся энергия которого перенаправлялась штурмовиком навстречу готовому низвергнуться на нас Небесному Огню.
        А между тем туманность над нами разрослась до границ черной дыры и рухнула с небес, словно те, кто ее создал, взяли и одним взмахом перерезали все магические ниточки, что удерживали на орбите сонм несгоревших метеоров. Я с ужасом наблюдал, как белесое облако постепенно преобразуется в сотни тысяч мелких разрозненных объектов, несущихся вниз с нарастающей скоростью. По мере приближения к земле остывшие было болиды вновь начали вспыхивать - сначала по одному, затем все больше и больше, а вскоре небо над нами целиком превратилось в стремительно падающий огненный купол.
        - Включаю автоматическое затемнение колпака! Зажигаю «Синий факел»! - доложил Квиримот, едва я подумал, уж не собирается ли он вместо обещанного огня задувать небесный пожар своим реактивным дыханием.
        Я все время собирался спросить, зачем штурмовику нужны эти устрашающего вида загнутые вперед консоли, и постоянно забывал об этом в нескончаемых суете и волнении. Вряд ли Лиорах и его биоинженеры оснастили мутадемона «рогами» исключительно ради, так сказать, демонического имиджа. Прагматичных велланцев заботило прежде всего уменьшение веса и улучшение аэродинамики штурмовика, под которые громоздкие украшательства никоим образом не подпадали. Выводы напрашивались сами собой: как и стихийные эжекторы, «рога» также являлись неким оружием, разобраться в предназначении коего можно было, лишь проконсультировавшись непосредственно у Квиримота.
        Но в моем случае до расспросов дело не дошло, поскольку истина была открыта мне по ходу действия и сразу на практическом примере. Четыре синих луча сорвались с острия каждой консоли и сошлись воедино аккурат перед носом штурмовика, образовав в месте слияния маленькую, но ослепительно яркую сферу. Если бы не затемненный бронекварц, все эти световые эффекты вызывали бы в глазах нестерпимую резь. Особенно когда сияющий шар вдруг взорвался вспышкой синего пламени, а вслед за ним вспыхнул и воздух, бьющий из стихийных эжекторов.
        Вот теперь мутадемон и впрямь стал похож на факел, выбросив вверх ревущий огненный столб высотой с гору, на вершине которой мы укрепились. И на которую в следующее мгновение должен был излиться убийственный метеоритный дождь. Что происходило прямо над нами, я не видел - все загораживал собой Демонический Огонь, - зато творившийся вокруг бедлам предстал передо мной во всей красе.
        Квиримот тоже обладал способностью обрушить с небес огненный камнепад, но, разумеется, не в таких масштабах. То, что сейчас низвергли на многострадальную землю жестокие небеса, больше напоминало потоки вулканической лавы - настолько обильным оказался метеоритный ливень, хлынувший на этот район Туманного Запада. Сперва горы накрыла непроницаемая пелена огня, а потом камни под нами начали содрогаться, не переставая. «Ледяной взрыв» заходил ходуном, словно не был прижат к скале реактивной тягой, а упал и закувыркался вниз по склону. Затем стену огня заслонила взметнувшаяся вверх другая стена, состоявшая сплошь из камней и пыли. Видимость пропала окончательно, а тряска усилилась до такой степени, что мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не прикусить себе язык.
        По колпаку кабины забарабанили крупные капли жидкого металла - всё, что оставалось от метеоритов после того, как эти милые камешки пролетали сквозь километровый столб Демонического Огня. Раскаленные докрасна капли разбивались о бронекварц в нескольких сантиметрах от моей головы и стекали по нему в разные стороны, будучи не в силах прожечь прочнейший термоустойчивый колпак. Я старался не думать о том, что среди тысяч металлических градин может затесаться такая, которая не сгорит в «Синем факеле», а дотянется до нас, пусть даже в полурасплавленном состоянии. Второго точного попадания не потребуется - если Квиримот и останется при этом боеспособным, управлять им будет уже некому…
        Сколько продолжалась эта свистопляска, сказать нельзя, но явно не больше полуминуты. Об окончании бомбардировки меня известили утихшая болтанка и погасший Демонический Огонь. Последние капли смертельного дождя упали на бронекварцевый колпак и остались лежать на нем черными остывающими кляксами. Не желая терять времени, я приказал Квиримоту взлетать, и он, преодолев зону нулевой видимости, вновь взмыл над горами и помчался в прежнем направлении.
        Перенесшая метеоритный дождь местность под нами представляла теперь сплошное пылевое море. Верхушки гор скрылись под бурым пологом, который не позволял оценить последствия разрушительного катаклизма. Впрочем, о каких последствиях я толкую? Камни грохнулись на камни, только и всего. Ну, рельеф немножко изменился, и засыпанных снежными лавинами расщелин стало побольше. Узнаю ли я эту местность, если мне доведется пролетать над ней на обратном пути, доживи, разумеется, Торки Бикс до того момента? Весьма сомнительно. Чтобы оставить на этой грубой «шкуре» шрам, ее требовалось стегать более изощренными методами.

«Что дальше, велланские ублюдки?» - вертелся у меня в голове вопрос, на который попросту не существовало обнадеживающего ответа. Сидам понадобится немного времени, чтобы понять безрезультатность их массированного удара. Также следовало думать, что враг закончил «артподготовку» и теперь перейдет к более решительным действиям, резонно полагая, что даже если дальнобойные магические удары не причинили мне вреда, то в любом случае надломили мой дух.
        Сам я, однако, не мог определить, насколько это предположение соответствует истине. То, что Торки Бикс до сих пор не повернул вспять и не пустился наутек, еще ни о чем не говорило. Страх терзал меня изнутри с такой силой, что мне даже пришлось прикусить ремешок от шлема, дабы не раздражать себя собственным зубовным скрежетом. Но пока я помнил о том, чем может обернуться мое малодушие, значит, и не имел права сходить с курса.
        По большому счету, эта работа ничем не отличалась для Молниеносного Бикса от той, какую он на своем веку переделал уже в немереном количестве. Разве что сегодня мне не причиталось за нее денежного вознаграждения и преград на пути скопилось побольше, чем обычно. Но в остальном все было по-прежнему: скорость, ветер и цель, которая бросала мне вызов своей недоступностью. И потому я не видел причин, которые помешали бы мне подарить этому миру еще одну красивую легенду. Пусть даже и с печальным концом…

17
        Новости были хорошие и плохие. Первые нисколько не прибавили мне настроения, зато вторые - не убавили, потому что являлись вполне предсказуемыми и, стало быть, не могли вогнать меня в замешательство. В общем, очередную перемену обстановки я воспринял столь же равнодушно, как и мой боевой напарник - невозмутимый мутадемон Квиримот.
        Наверное, нам все-таки следовало порадоваться, когда на горизонте наконец-то показался искомый саркофаг. Его куполообразная громада возвышалась над вершинами окрестных гор, будто пузырь на подернутой мелкой рябью поверхности водоема. Тетор снабдил нас верной информацией, оставалось лишь уповать на то, что старый брайхорнец не ошибся насчет прочих известных ему деталей.
        Пока же все протекало по относительно прогнозируемому плану. Нас обстреляли шквальным огнем на подходе, но мы умудрились уцелеть, поэтому врагу не оставалось иного выхода, как ввести в бой главную ударную группу, стоящую на страже Мертвого Колодца, - эскадрилью драгокрейсеров. А в поддержку ей выдвинуть крупный отряд левитирующей пехоты - тех самых магов, которые до этого совместными усилиями сыпали мне на голову то молнии, то метеоритный дождь. И теперь эта объединенная летающая группировка намеревалась любой ценой не подпустить нас к тюрьме демоноводца. Ситуацию осложняло то, что бессмертные Избранные готовы были раз за разом без колебаний выплачивать самую высокую цену. В то время как Торки Биксу приходилось упорно торговаться с врагами, поскольку единожды выплаченная им максимальная ставка сразу же исключала его из этого кровавого аукциона.
        Локатор мутадемона зафиксировал вокруг Мертвого Колодца два десятка драгокрейсеров и неисчислимое количество живой силы противника. Первые кружили над саркофагом, не отдаляясь от него на большое расстояние, поскольку не желали создавать для шустрого врага бреши в обороне. Вторые встречали нас, сконцентрировавшись в северном секторе каменного «пузыря». Очевидно, там и находился вход в Клапан, точное месторасположение коего Тетор не знал. Сиды не суетились. И хотя сегодня шансы нападения на Колодец были маловероятны, все сценарии противодействия вражеским атакам здесь давно отрепетировали, и на каждую из них имелся ряд соответствующих контрмер. Бдительность стражей всегда оставалась высокой, и наверняка боевые учения проводились ими регулярно, а не время от времени, как в других отдаленных гарнизонах Велланского Союза.
        Каждый молодой погонщик лелеет мечту заполучить когда-нибудь в свое распоряжение драгокрейсер, и Торки Бикс поначалу не составлял исключения из данного правила. Но познакомившись однажды с этим мутазверем поближе, я, сказать по правде, был в нем разочарован, поскольку ожидал чего-то большего. К тому же драгокрейсер абсолютно не подходил для нелегальных перевозок. В отличие от других крылатых транспортных животных-тяжеловесов драгокрейсер не нуждался в постоянной поддержке мага-левитатора. Но без него бронированное чудовище становилось чересчур неповоротливым и могло выполнять лишь основные команды погонщика. Поэтому, если наш брат-нелегал, среди которого маги попадались очень редко, и садился в седло драгокрейсера, то только для того, чтобы перегнать его от одного клиента к другому.
        Судя по отменной маневренности драгокрейсеров, что стерегли Мертвый Колодец, в их экипаж входили весьма квалифицированные маги-левитаторы. Да и сами погонщики-Избранные были вымуштрованы на совесть. Едва я определил, где находится вход в саркофаг, и взял курс на север, эскадрилья прекратила барражирование и, оперативно перестроившись в боевой порядок, ринулась на перехват неугомонного нарушителя.
        Главное и не поддающееся демонтажу орудие драгокрейсера - это, конечно, крупнокалиберная драконья глотка. Прочее его вооружение являет собой лишь средства поддержки и осуществления комбинированных атак. Поэтому я немного удивился, когда вместо того, чтобы открыть по «Ледяному взрыву» сокрушительный огонь изо всех глоток, авангард эскадрильи взялся расстреливать нас какими-то зеркальными шариками. Тысячи серебристых градин вырвались из бортовых залповых установок драгокрейсеров и понеслись на меня сверкающей на солнце тучей.
        Траектории движения Квиримота и вражеской эскадрильи грозили пересечься до того, как я достигну района Клапана, и тут уж было ничего не поделать. При нашей практически равной скорости моим основным козырем являлась повышенная маневренность, а у врага - огневая мощь и четкая координация действий. Исход битвы решало то, кто из нас своевременнее выбросит удачную карту, из чего следовало, что в идеале я вообще мог одержать победу, не применяя оружие. Надо было лишь грамотно разыграть сценарий под названием «Трудная мишень» - и дело в шляпе.
        - Мазилы! - злорадно выкрикнул я, без особых усилий подныривая под серебристое облако и готовясь таким же манером разминуться со строем драгокрейсеров. Но зеркальные шарики являлись не таким простым оружием, как показалось на первый взгляд. Вмиг среагировав на мой маневр, они синхронно изменили направление полета и последовали за мной, словно стая пчел - за разорителем улья. При этом прилипший к «Ледяному взрыву» блестящий хвост в точности повторял все его движения и довольно-таки быстро нас настигал. - Вот дрянь! - выругался я и выбросил навстречу маленьким преследователям из кормовых эжекторов шлейф криогенного тумана. А вслед за ним тоже дал залп шариками, только обычными, железными. Я был уверен в том, что они шутя разнесут в пыль вражеские самонаводящиеся снаряды, замороженные до сверхнизкой температуры.
        Как бы не так! Мало того, что на них не повлиял зверский холод, вдобавок они умудрились проскочить через мой заградительный залп, не столкнувшись ни с одним встречным шариком! Невероятно! На огромной скорости две железных тучи элементарно прошли друг сквозь друга, как будто одна из них была миражом. Да что это за хренотень за нами увязалась?
        А драгокрейсеры между тем продолжали идти на сближение. Зная, что крутое пике этим тяжеловесам категорически противопоказано, я резко бросил Квиримота вниз, прямо на маячившие подо мной горные пики. Слева от меня врезались в скалы две огненные струи, похожие на ту, какую испускал мутадемон в режиме «Синий факел». Только этот огонь был не демонический, а драконий, что, в общем-то, не имело принципиального различия - и тот и другой могли расплавить на лету металлическую болванку весом в пару центнеров. Два драгокрейсера жахнули по мне из своих орудий главного калибра - очевидно, погонщики этих летающих крепостей уверенно держали нас на прицеле. И велланцы наверняка не промахнулись бы, не вильни я в последний момент вбок, а продолжай снижение по прямой траектории.
        Место, в которое я угодил, представляло собой лес высоченных остроконечных скал, протянувшийся почти до входного отверстия Клапана. Драгокрейсерам с их размашистыми крыльями соваться сюда было нельзя, поэтому стражам приходилось преследовать Квиримота поверху. Я же забрался в эти каменные дебри, пытаясь отвязаться от самонаводящихся снарядов и надеясь, что мое отчаянное петляние вскоре обманет их охотничьи инстинкты. Но чем только я не отстреливался, все было без толку. Огонь, молнии, плотные облака едкой кислоты, встречные порывы ураганного ветра, заслоны липкого снега, «Активный щит»… Стихийный хаос бушевал позади меня, не унимаясь, но зеркальные шарики пролетали сквозь него, не задерживаясь ни на секунду. И в конце концов, несмотря на все мои ухищрения, настигли-таки «Ледяной взрыв».
        Сонм серебристых паразитов облепил мутадемона настолько плотно, что казалось, будто на его элегантном черном корпусе от кончика носа до серповидного хвоста выскочила бородавочная сыпь. От этого зрелища у меня самого кожа зачесалась и покрылась мурашками, к тому же едва Квиримота поразила эта напасть, я тоже ощутил сильное головокружение и озноб. А в довершение наших бед штурмовик начал стремительно терять скорость и снижаться. И пока я боролся с недомоганием, он окончательно «выдохся». Причем не завис, как обычно, в метре от земли, а грохнулся на нее, словно кусок металлолома, после чего, проскребя по камням, ткнулся носом в скалу и остановился.
        - Энергетические вампиры! - догадался я. Мне доводилось слышать об этой магической заразе сидов, и вот теперь пришлось познакомиться с ней в очном порядке. Что было полезно для расширения кругозора, но крайне вредно для здоровья, поскольку эта искусственная разновидность вампиров питалась любой энергией, на источник которой их натравливал хозяин. В данный момент такими источниками служили Квиримот и я - подключенный к нему посредством нейропульта погонщик. А зеркальные шарики накрепко присосались к мутадемону и, приступив к своей коварной работе, взялись расти прямо на глазах, превращаясь из мелких бородавок во внушительные волдыри. Единственным, что пришлось им не по вкусу, был бронекварцевый колпак кабины - «мертвая» деталь, лишенная даже мало-мальской энергетики. - «Активный щит»! - вновь приказал я, намереваясь стряхнуть мерзких быстрорастущих иждивенцев, пока те не вымахали размером с тыкву.
        - Команда невыполнима! - ответил штурмовик, однако тут же предложил альтернативу: - Рекомендую воспользоваться функцией «Энергетический вампиризм»!
        Я давно обнаружил в командном нейроцентре этот пункт, но в данной ситуации мне как-то не пришло в голову применять по отношению к врагу его же тактику. Однако уж кто-кто, а Квиримот знал, что посоветовать. Каждый из вампиров, устойчивых к стихийным атакам, был сам по себе отдельным источником энергии, таким же, как
«Ледяной взрыв». И стало быть - потенциальной жертвой для другого вампира, коим вдобавок ко всем своим достоинствам являлся мутадемон. Оставалось лишь проверить, кто из этих «кровососов» более свиреп и ненасытен.
        - Действуй! - одобрил я предложенные контрмеры.
        - Мне потребуется некоторое время и весь запас энергии, - уточнил Квиримот и потребовал: - Попрошу мастера Бикса не отдавать никаких приказов, пока я не ликвидирую эту угрозу.
        Я убрал руки с нейропульта, после чего сразу же ощутил неимоверное облегчение. Еще пара минут, и мне точно грозило бы полное нервное истощение. А серебристые волдыри уже достигли воистину устрашающих размеров, вытягивая из Квиримота все соки и делая нас легкой добычей для драгокрейсеров. Их могучая эскадрилья только что пронеслась над нами, заслонив солнце, и, надо думать, отлично разглядела с высоты обездвиженную мишень.
        Наверное, нет на свете более скучного сражения, чем поединок присосавшихся друг к другу энергетических вампиров. Было совершенно невозможно определить, кто над кем берет верх. Я видел, что шишки на корпусе Квиримота перестали увеличиваться, но вряд ли это о чем-то говорило. Ни один волдырь не может расти бесконечно, а значит, и у этих тоже имеется свой предел роста. Будь я медиком, то сказал бы, что сейчас состояние штурмовика стабилизировалось, но вести речь о его выздоровлении пока рановато. К тому же сиды, заразившие мутадемона этой кожной болезнью, были абсолютно не заинтересованы в ее благополучном исходе.
        Окружающие нас вертикальные скалы загораживали обзор, но в просветы между ними можно было определить: эскадрилья развернулась и, перестроившись в две шеренги, возвращается. С какими именно целями, тоже было в принципе ясно. Удостоверившись, что интервент повержен и не может взлететь, погонщики драгокрейсеров собирались нанести по нему массированный удар из всех орудий. А поскольку было затруднительно поразить прицельным залпом затерявшийся в скальном лабиринте «Ледяной взрыв», сиды вознамерились хорошенько проутюжить местность, что при их огневой мощи обещало не оставить здесь камня на камне.
        Вся энергия штурмовика уходила на борьбу с энергетическими вампирами, и, прикажи я ему переключиться на защиту, прицепившиеся к нам паразиты попросту не позволили бы Квиримоту этого сделать. Приходилось уповать лишь на крепость брони - не больно-то утешительный довод, когда тебя решают похоронить заживо сразу двадцать огнедышащих драконов. А они уже раззявили пасти и приготовились к финальной атаке на угодивших впросак мутадемона и его погонщика.
        Эскадрилья летела неспешно, дабы основательно прожарить каждый клочок раскинувшейся под ними местности. Два десятка огненных струй, дружно извергнутых драконьими глотками, слились в одну движущуюся стену пламени, усиленную залпами бортовых спеллганов. Температура и напор его были столь высоки, что огромные скалы за считаные секунды нагревались, а затем лопались и рассыпались на мелкие осколки, образуя груды раскаленного щебня. Я с замиранием сердца следил, как эта каменно-огненная лавина катится прямо на нас, превращая скальный массив в плоскую дымящуюся пустыню. В сравнении с ней даже безжизненные горы Туманного Запада начинали радовать глаз и казаться привлекательными.
        Скала, в которую уперся носом «Ледяной взрыв», не стала исключением и тоже разлетелась на куски, приняв на себя удар свирепой стихии. Повсюду уже бушевало пламя, и я, сжавшись в кресле от ужаса, не отрываясь, глядел на падающие сверху обломки и орал так, что сам чуть не оглох от собственного крика. Камни загрохотали по корпусу усеянного волдырями Квиримота и по колпаку кабины, будто на нас вываливал щебень многотонный грузовоз. Не успел я набрать в грудь воздуха для второго вопля, как мы были полностью погребены под слоем скальных обломков. Судя по непрекращающимся глухим ударам снаружи, слой этот продолжал увеличиваться. Я взялся снова орать, но осекся, поскольку внезапно осознал, что веду себя откровенно по-идиотски. И хоть никто не стал бы насмехаться надо мной в этой каменной могиле - кроме разве что Квиримота, - меня неизвестно почему обуял жгучий стыд, и я заткнулся, словно кто-то незримый отвесил мне отрезвляющую пощечину.
        В кабине сразу же воцарилась гнетущая тишина. Где-то на поверхности выросшего над нами раскаленного кургана еще грохотали камни, но в глубокой норе Торки Бикса было спокойно и вполне уютно. Единственные недостатки моего нового обиталища - кромешный мрак и отсутствие выхода - казались не такими уж серьезными, если вспомнить, какие страсти подстерегали меня на поверхности. Я задыхался и трясся от пережитого волнения, но едва осознал, что нахожусь в спокойной обстановке, тотчас испытал неимоверную слабость и облегчение от того, что, несмотря ни на какие перипетии, все еще жив. Отстегнув сдавившие грудь ремни и сняв шлем, я откинулся в кресле и закрыл глаза, после чего голова моя пошла кругом и я впал в блаженное полузабытье. Нет, вовсе не уснул, поскольку отчетливо осознавал, что с нами стряслось и где мы находимся, однако был не в силах пошевелить и пальцем. Тяжкий груз взятой на себя ответственности продолжал давить мне на плечи, но сейчас я будто получил инъекцию обезболивающего и переживал мучения не так остро.
        Неизвестно, сколько мне пришлось просидеть в этом отрешенном состоянии. Но вышел я из него в таком кристально чистом рассудке, что поначалу даже испугался: а что, если Торки Бикс задохнулся, умер, а потом выхватил свой удачный билет, воскреснув в ближайшем Колодце Жизни? Ведь настолько холодное и ясное сознание может быть лишь у Избранного, для которого смерть от удушья - все равно что послеобеденная дрема: лег, поспал - и снова свеж, как огурчик. Вон, и обстановка вокруг изменилась - раньше была темнота, а сейчас откуда-то сверху пробивается бледный свет; не иначе, там и расположен выход из живительного Колодца…
        Впрочем, ошибочка вышла. Я по-прежнему сидел в кабине «Ледяного взрыва», передо мной находилась полусфера нейропульта, а свет испускал дежурный светокристалл, что до сей поры не горел по причине жестокого энергокризиса, вызванного нападением на нас энергетических вампиров. И раз источник освещения вновь функционирует, значит, Квиримот устранил-таки проблему и, возможно, уже ждет моих новых указаний.
        - Я разобрался с вампирами двадцать секунд назад, - сообщил штурмовик, когда я вновь положил ладони на нейропульт. - Вытянул из них все, что они у нас забрали, плюс их собственную энергию. Теперь это не вампиры, а обычные куски магнитного минерала.
        Визуально убедиться в этом я, естественно, не мог, и потому пришлось поверить мутадемону на слово. А также тому факту, что нейроконтакт с «Ледяным взрывом» действительно снова был устойчивым, как прежде, и не вызывал болезненных ощущений. Очевидно, загоревшийся светокристалл и привел меня в чувство, а следовательно, с того момента, как нас похоронили заживо, прошло совсем немного времени.
        - Три с половиной минуты, - уточнил пунктуальный Квиримот. - И, судя по отчетливому шуму снаружи, драгокрейсеры находятся как раз над нами. Я улавливаю волны глубинных акустических зондов и энергетических сканеров - сиды пытаются обнаружить, где мы находимся. Если я правильно рассчитал маршрут их поиска, это будет сделано через… минуту с четвертью.
        - Ты сможешь взлететь?
        - Разумеется, - подтвердил штурмовик. - Над нами - всего-навсего сыпучий слой камней толщиной восемь метров - преграда средней категории сложности. Задействую
«Активный щит» на полную мощность вместе с резервным запасом трофейной энергии, и нас попросту выбросит на поверхность. Только смею напомнить: наверху находятся двадцать драгокрейсеров. Поэтому нам будет лучше притвориться беспомощными. Тогда, возможно, велланцы сочтут, что мы не представляем для них угрозы, и вернут главные силы на базу. Взлетев сейчас, мы наверняка опять ввяжемся в бой с превосходящими силами противника и…
        - …И прекрасно! - отрезал я. - Еще неизвестно, поверят нам сиды или нет, а вот упускать фактор внезапности неразумно. Используем его для прорыва к Клапану. Отсортируй для меня в «Арсенале» только самые убойные средства поражения и переведи команды их активации в оперативную память. Надо не дать врагу опомниться и вызвать в его рядах как можно больше суматохи.
        Пока Квиримот исполнял распоряжение, я вновь напялил шлем и накрепко пристегнулся ремнями безопасности. После чего ознакомился со списком оперативных приказов, сократил его еще на несколько пунктов, а затем совершил мобилизующий вдох и отдал команду задействовать «Активный щит»…
        Как я недавно упоминал, излюбленной тактикой боя Торки Бикса всегда являлись быстрый бег и запутывание следов. Обидно, конечно, но не было во мне той бойцовской жилки, какой обладают все без исключения великие воины. Чтобы я ринулся в лобовую атаку, меня следовало загнать в такие условия, когда для обходных маневров уже не оставалось ни времени, ни места. В данный момент у нас с Квиримотом еще имелся шанс избежать прямого столкновения с драгокрейсерами, и шанс этот был в целом реален. Не исключено, что все и правда сложилось бы так, как предполагал мутадемон: стражи не стали бы пачкать руки, выкапывая нас из-под камней, а вызвали бы сюда представителей института Лиораха - дескать, ваша потеря, вот вы с ней и возитесь. Однако я предпочел изменить своим принципам и подвиг себя на нехарактерные действия, поскольку был издерган до такой степени, что уже не мог сидеть, как на иголках, ожидая у моря погоды.
        Это было одно из тех судьбоносных мгновений, когда приходится, так сказать, ловить героический настрой и решать дилемму «или сейчас - или никогда». Уверен, кто сталкивался с подобным выбором, тот поймет, что я не мог поступить иначе. Потому что «никогда» в моем случае следовало понимать в самом буквальном смысле.
        Наше возвращение на поверхность произвело эффект разорвавшейся бомбы. Усиленный трофейной энергией «Активный щит» сработал так, что засыпавшие нас обломки взметнулись вверх, словно и впрямь при мощном взрыве. Направленный радиально, силовой импульс освободил нам путь наружу, а заодно вышвырнул готового к бою штурмовика из образовавшейся воронки вместе с камнями.
        Если исходить из стиля задуманной мной атаки, то момент для «воскрешения» я выгадал крайне удачный. Драгокрейсеры как раз совершали медленный облет сотворенной ими же дымящейся пустоши, сканируя каждый квадратный метр в поисках интервента, захороненного где-то под обломками. Квиримот не ошибся: сиды на самом деле должны были вот-вот раскрыть наше местоположение. Эскадрилья пролетала аккурат над нами, придерживаясь прежнего строя - двойной шеренги. Погонщики мутазверей, двигающихся в первой цепочке, уже обнаружили под завалами нечто подозрительное и сбавили ход, как вдруг это «нечто» подало признаки жизни и атаковало врага, словно нарочно его тут и поджидало.
        Первое, что я увидел, очутившись на свободе, было маячившее надо мной широкое брюхо драгокрейсера. Быстро сориентировавшись в обстановке, я развернул
«Ледяного взрыва» вертикально и его копьеобразным носом с ходу протаранил мутазверя, практически перерубив того пополам. Колпак кабины штурмовика забрызгало кровью и ошметками драконьих внутренностей, а уничтоженная нами летающая машина смерти рухнула на камни, кувыркаясь и ломая огромные крылья. А я ворвался через пробитую мной брешь прямо во вражеский строй, развернул мутадемона поперек его движения и дал мощный залп одновременно из носовых и кормовых эжекторов.
        Благодаря тому, что стрелять пришлось почти в упор, да еще в незащищенные бока драгокрейсеров (эти участки их тел всегда оставались открытыми, дабы броня не мешала драконьим крыльям работать с полной амплитудой), последствия моего залпа выдались воистину катастрофическими. Шквал крупной ледяной шрапнели, накрывший первую шеренгу противника, получил дополнительный разгон силовым полем
«Активного щита», включенного мной одновременно с залпом. Два драго-крейсера, между которыми я затесался и которые приняли на себя основной удар, разорвало на куски вместе с экипажами. Еще четыре мутазверя - по двое с каждой стороны - тоже понесли критический урон, лишившись крыльев и заработав множественные проникающие ранения. Прочие драгокрейсеры - трое с правого фланга и один с левого (передовая шеренга была длиннее тыловой и состояла из одиннадцати мутазверей) - получили повреждения различной степени тяжести и шарахнулись врассыпную, окончательно сломав строй. Двое из пострадавших погонщиков тут же поспешили покинуть поле боя и ретировались к саркофагу. Полет их драгокрейсеров был уже отнюдь не таким величественным, как раньше, и проходил по хаотичной зигзагообразной траектории. Подбитые тяжеловесы больше напоминали гигантских птиц с перебитыми крыльями, нежели прежних гордых повелителей неба.
        Девять из двадцати! Ай да Торки Бикс! Вот что значит фактор внезапности! Вклинившись в строй врага и сокрушив почти половину его войска, я поверг сидов в кратковременное смятение и вынудил их спешно менять боевой порядок. Открывать по мне огонь они не рискнули. Сделав свое грязное дело, я тут же совершил финт и пристроился в хвост оставшейся от разбитого строя парочке левофланговых. Они не придумали ничего лучше, как пополнить собой бывшую тыловую шеренгу, и теперь спешили занять в ней свои места. А я, пользуясь этими мутазверьми как прикрытием, поспешил туда же. Только цель у меня была совсем другая: не дать противнику закончить перестроение и учинить в воздухе грандиозную свалку. А в ней, как известно, побеждает тот, кто покажет лучшую маневренность. И в этом плане «Ледяной взрыв» давал любому драгокрейсеру сто очков форы.
        Прямо передо мной маячило два драгокрейсерских хвоста, поэтому грех было не воспользоваться моментом и не нанести улепетывающему врагу «ускорительный пинок». Жарить драконов огнем - занятие неблагодарное, и я продолжал следовать выбранной мной стратегии, решив хорошенько приморозить драконьи задницы, пока те находились в пределах моей досягаемости.
        Завидев преследователя, погонщики драгокрейсеров кинулись в стороны, но я успел полоснуть по ним концентрированной струей криогенного тумана. В последний миг один из убегающих сидов все же увернулся, зато мутазверь второго заработал-таки обледенение кормы и частично - левого бока. Жесточайший мороз сковал драконье крыло, и полупарализованное животное, бестолково размахивая другим крылом, начало падать по крутой спиралевидной траектории. Входящий в экипаж тяжеловеса маг-левитатор напряг все силы, стараясь смягчить падение, и, надо отдать должное самоотверженному стражу, ему это удалось. Плюхнувшись на камни, мутазверь не разбился, но явно переломал себе лапы.
        Десять драгокрейсеров… Ровно в два раза меньше, чем всего каких-то полминуты назад! Но не время ликовать: надо срочно закрепить отвоеванное преимущество, конечно, если еще не поздно.
        В какой порядок собирался перестроиться остаток эскадрильи, я так и не выяснил. Все еще фонтанируя криогенным туманом, «Ледяной взрыв» врезался в формирующийся строй противника и не позволил тому расстрелять себя на подлете. К сожалению, попытка повторить картечный залп, форсированный «Активным щитом», уже не принесла такого сокрушительного результата. Враг оперативно среагировал на мой выпад и, мгновенно разбив еще не организованную группу, «расступился» вверх и вниз, уклоняясь с линии огня. Лишь один из драгокрейсеров получил серьезные повреждения, и его погонщик был вынужден пуститься в бегство, а остальные девять мутазверей пережили обстрел без тяжких последствий. Если не считать таковыми отыгранную мной инициативу и навязанный врагам собственный сценарий боя.
        Хотя будет все-таки неправильно утверждать, что дальше наша схватка шла по плану - разве у чехарды вообще может быть сценарий? Я носился по воздуху, будто угорелый, стараясь все время держаться под брюхом какого-нибудь драгокрейсера, а его погонщик вместе с прочими товарищами прилагали максимум усилий, чтобы дотянуться до Квиримота. Огонь в нас велся исключительно прицельный, в то время как я мог палить, куда горазд. Правда, сейчас, когда битва велась на предельных скоростях и состояла из сплошных виражей, точность моих попаданий резко снизилась. Но то же относилось и к противнику, так что никакого преимущества он не получил. Мы осыпали друг друга стихийными ударами и зачастую попадали в цель, однако все эти попадания были из разряда касательных и не наносили какого-либо ощутимого урона.
        Впрочем, воздушный бардак продолжался недолго. Фактор внезапности, так здорово выручивший меня, был утерян. Враги быстро оправились от дерзкого нападения и попытались вернуть себе инициативу. Вычислив мою тактику, Избранные разбились на тройки и взялись прикрывать уже не всех подряд, а лишь членов своей подгруппы. И как только я в очередной раз «приклеился» к одному из них, парочка его опекунов без лишней суеты зашла мне в хвост и взялась отгонять меня от товарища точными выстрелами из спеллганов. А остальные шестеро отстранились от происходящего, отлетели в сторону и по-быстрому сформировали ударное звено. После чего вернулись на поле битвы и приготовились накрыть «Ледяной взрыв» из всех орудий, едва он отстанет от своего живого прикрытия.
        Пора было подкинуть врагам новую подлянку, а иначе с минуты на минуту они неминуемо поджарили бы меня. Создав вокруг себя вихрь, я выпустил в него облако криогенного тумана, а затем отважно выскочил из-под прикрытия, прямо навстречу преследующим меня драгокрейсерам. Вырвавшееся из их глоток чудовищное пламя быстро испарило мой низкотемпературный «кокон», но за это время я сумел миновать опасную зону и спикировать к земле.
        В самом начале заварухи мне посчастливилось нанести по противнику эффективный упреждающий удар, а потом я так усердно предавался воздушному сражению, что погонщики драгокрейсеров поневоле уверовали, будто интервент вознамерился уничтожить их всех до единого. Но едва они вновь скоординировали силы и собрались дать «Ледяному взрыву» сокрушительный отпор, как я отчебучил новый фортель: послал противников куда подальше и во весь дух пустился наутек. Но не в обратном направлении, а прямиком к северному сектору Мертвого Колодца.
        Настроенные на схватку, сиды слегка оторопели от такого вероломного бегства, казалось бы, далеко не трусливого врага. Но смеяться надо мной они, само собой, и не подумали, а объединили три боевые группы в одну и бросились в погоню. Я отыграл у стражей не больше четверти минуты - немного, но за это время мне нужно было, кровь из носу, пробиться в Клапан.
        То, что у меня не получится подлететь и элементарно нырнуть в озеро, я уже знал. Согласно данным локатора, в том районе сконцентрировалось прямо-таки неимоверное количество левитирующей пехоты. Причем, что характерно, - не на озерном берегу, а непосредственно над водой. И будь я проклят, если не догадываюсь, чем там занимается войско летающих магов!..
        Когда я обогнул саркофаг, передо мной предстала картина, которая воистину стоила того, чтобы ее запечатлел на холсте какой-нибудь художник-баталист. Назвать свое величественное полотно он мог бы тоже соответственно - например, «Враг не пройдет!» либо «Герои умирают, но не сдаются!». Хотя, при всей храбрости Избранных, назвать их героями было бы неуважением к тем храбрецам, которые шли на верную гибель, понятия не имея, суждено им воскреснуть или нет. Защитники Мертвого Колодца такими сомнениями не терзались и потому могли без колебаний испробовать на себе любую героическую смерть, и даже не одну. Чем, судя по всему, и планировали вот-вот заняться.
        Но, приглядевшись, я понял, что эти полторы тысячи велланцев, похоже, не собираются умирать. Озеро, на котором, попирая ногами водную гладь, словно сушу, столпилось магическое воинство, примыкало к горной гряде и походило на солнцезащитный козырек, приделанный к кепке, за которую следовало принимать купол саркофага. Поверхность входного отверстия Клапана оказалась, в общем-то, неширокой - если бы защитников было в два раза больше, они заняли бы собой всю площадь водоема. Но, очевидно, для выполнения поставленной им задачи хватало и такого количества стражей.
        Каждый из магов парил над самой водой с воздетыми руками, но войско отнюдь не молилось, призывая на подмогу Богов, чью собственность велланцы самоотверженно оберегали. Избранные объединили усилия и возвели над озером непробиваемую защиту - колпак, сплетенный из тонких энергетических лучей - такой же, каким хозяева
«Ледяного взрыва» пытались изловить меня и Гробура на рубинском полигоне. Только эта оборонительная конструкция выглядела на несколько порядков мощнее, что было понятно и без комментариев - стоило лишь взглянуть на прорву задействованных при ее сооружении сидов.
        Силовой колпак - а если быть точным, то скорее полуколпак - накрывал собой все пространство от, скажем так, края «козырька» до верхушки «кепки» и формой напоминал выпученный фасеточный глаз колоссальных размеров. Чтобы уничтожить защитный экран, мне требовалось, как и в прошлый раз, задать трепку его создателям. Однако, вот ведь незадача, сегодня все они были надежно скрыты под своей энергетической конструкцией, непрошибаемой для любого вида атак. Между границами колпака и берегом, а также монолитной стеной саркофага не было даже миллиметрового зазора. Это подтвердил и зоркий Квиримот, просканировавший магическую преграду на предмет проницаемости.
        Однако нечто подобное Торки Бикс за Избранными и подозревал. Кинув мимолетный взгляд на несущуюся к нам потрепанную эскадрилью драгокрейсеров, я приказал Квиримоту зависнуть над самым берегом и развернуться носом к Клапану, после чего, не мешкая, активировал команду «Термокопье».
        Из носовых эжекторов мутадемона вырвались тонкие смерчи пламени, которые тут же сплелись в длинный жгут, сверкающий ярче солнца. Порожденный «Ледяным взрывом» стихийный сгусток и впрямь походил на копье и обладал такой убойной силой, что на исполнение этой команды штурмовику потребовалось несколько секунд. За это время драгокрейсеры подобрались к нам еще ближе и уже готовились ударить по Квиримоту куда более сокрушительным оружием, чем то, какое я приготовил для левитирующих пехотинцев.

«Термокопье» дозрело до кондиции и сразу же, без дополнительных приказов, помчалось в сторону озера. Осознавая тщетность атаки на силовой экран, я применил более каверзную тактику, выбрав в качестве цели не группу надежно защищенных магов, а кромку водоема - чуть ближе того места, где край купола утопал в прибрежном песке. Мутадемон определил, что граница магического щита расположена приблизительно на метровой глубине. Поэтому я метнул «Термокопье» с таким расчетом, чтобы оно вонзилось в песок, обогнуло под ним стенку купола, прошло дальше и в итоге очутилось в озерных водах. На этом, собственно говоря, и все.
        А кто же тогда являлся целью, спросите вы. Не «кто», а «что», поправлю я вас. Озеро - именно в него по моей указке и бросил Квиримот свое огненное оружие. Промазать по такой мишени мы не могли, нужно было только подыскать средство, способное достичь ее не самым рациональным, но единственно доступным путем.

«Термокопье» ударило в побережье там, где и задумывалось, и, оставив после себя глубокую дымящуюся воронку со спекшимися краями, целиком ушло под землю. Едва оно скрылось с глаз, я моментально скомандовал штурмовику взлетать, но держаться пока в пределах берега. Трудно было сказать, какой результат возымеет наша атака. Слишком убойным являлось выбранное мной оружие, чтобы такой профан в магии, как я, мог предугадать последствия его применения.
        Наверняка многие из вас видели, как маги из Дома Поющих Огню заваривают чай: не ставят на огонь воду и не ждут, когда она закипит, а просто берут в руки чайник, и уже через мгновение у него из носика начинает валить пар. Раз - и готово! По такому же принципу сработало и «Термокопье», но вскипятило оно гораздо больший объем воды - целое озеро. Которое, ко всему прочему, было накрыто герметичным силовым колпаком, отчего реакция кипячения под ним протекала столь же бурно, как в паровом реакторе.
        Только что воды Клапана были безмятежными, но не успел я и глазом моргнуть, как вот уже они бьют ключами и гейзерами аж до верха защитного экрана. Все пространство под ним заволокло густым, словно молоко, паром, для выхода которого наружу маги, конечно же, отверстие не предусмотрели. Войско сидов угодило в ненароком созданную ими же ловушку и сварилось заживо в этом гигантском кипящем котле с плотной крышкой. Я был в курсе, что окончательно прикончить Избранных таким способом невозможно, но все равно, от осознания факта, что Торки Бикс вот так, запросто погубил полторы тысячи жизней, мне стало дурно и захотелось блевать.
        К счастью, калейдоскоп последующих событий живо отвлек меня от этой несвоевременной мысли и не заставил пачкать кабину, где мне предстояло провести еще неизвестно сколько времени. Со смертью магов силовое поле над Клапаном пропало. Успевшая накопиться под колпаком тепловая энергия вырвалась наружу неудержимым гейзером, ударившим в небо высоченным белым столбом. Горячее облако скрыло мутадемона от уже почти настигших нас драгокрейсеров. Но явно ненадолго: перегретый пар не мог нанести вреда ни огнедышащей эскадрилье, ни такому же термоустойчивому штурмовику.
        Мне было некогда пялиться по сторонам и следовало как можно скорее сигать в открытый Клапан. Но все же я не мог не взглянуть на одну прелюбопытную картину, уж точно не виданную мной ранее.
        Таинство воскрешения Избранных в Колодцах Жизни… Раньше я всегда считал, что стать свидетелем этому означало прикоснуться к святая святых нашего мира. Действо сие являлось даже не магией, а куда более высокой материей, имеющей отношение непосредственно к Богам и потому неподвластной пониманию простых смертных. Возможно, в действительности так оно и было - ведь я не видел, что конкретно творилось внутри Колодца Жизни. Но при взгляде со стороны процедура возрождения в нем совершенно не соответствовала моему представлению о ней.
        Зато я пресытился зрелищем под завязку, даже несмотря на то что наблюдал за ним считаные секунды. Колодец Жизни, который, как выяснилось, был расположен на соседней горе, изверг из себя не одного, не нескольких, а практически всех Избранных, которых кровожадный Торки Бикс отправил на короткую экскурсию в Призрачный мир. Справа от меня бил в небо паровой гейзер, а слева, под стать ему, вылетал из Колодца Жизни фонтан левитирующих пехотинцев - абсолютно живых, здоровых и распираемых от желания покарать своего несостоявшегося убийцу. Сейчас я наблюдал отнюдь не великое таинство, а ночной кошмар устроителя массового геноцида, коему мерещатся во сне все убиенные им жертвы. Только в моем случае кошмар этот был явью, а жертвы не пугали, а на полном серьезе готовились спровадить меня туда, куда я только что всем скопом отправил их.
        Передернув плечами от отвращения, я изгнал из мыслей этот реальный кошмар и направил «Ледяного взрыва» по крутой траектории в жерло кипящего Клапана. Маги-левитаторы, драгокрейсеры… Какие на самом деле это мелочи в сравнении с теми ужасами, что ожидали меня впереди - там, где под толщей каменного саркофага и завороженных магией вод таилось свирепое существо из другого мира - демоноводец по имени Поводырь…

18

«Термокопье» представляло собой достаточно мощное оружие, но заставить с его помощью выкипеть до дна все подземное озеро было, увы, невозможно. К тому же сиды отделили его внешнюю часть от внутренней каменным барьером, в котором имелся перегороженный массивными воротами проход для крабоскафов. Это и не позволило нашему стихийному удару поднять температуру до критического взрывоопасного уровня непосредственно в Мертвом Колодце.
        Сомнительно, что многотонные бронированные ворота, ведущие в демоническую тюрьму, и были главной силой, которая удерживала Поводыря взаперти. Несмотря на их, казалось бы, абсолютную неприступность, Квиримот довольно быстро разрушил преграду, нанеся по ней десяток ударов силовым полем «Активного щита», а значит, перед демоноводцем она и вовсе не устояла бы. Поэтому я и не надеялся обнаружить его сразу за воротами.
        Так и случилось. Хотя в остальном мои ожидания не оправдались. Преодолев барьер, мы проникли в удивительно красивое место, назвать которое тюрьмой и язык не поворачивался. Вода в Клапане была прозрачна настолько, что порой начинало казаться, будто мы продолжаем лететь по воздуху, а не бороздим озерные глубины. Вдобавок, затопленный Колодец был озарен изнутри ярким сиянием голубых светокристаллов, которые педантичные сиды развесили повсюду, не пропустив ни одного уголка огромной подводной пещеры. Заблудиться здесь было бы невозможно при всем желании. К тому же в Мертвом Колодце отсутствовали какие бы то ни было ответвления, развилки и лабиринты, что несомненно играло мне на руку.
        Я впервые управлял транспортным существом под водой, и занятие это, честно сказать, мне очень не понравилось. Во-первых, из-за более сильного сопротивления окружающей среды двигались мы гораздо медленнее, чем на суше. А во-вторых, любая, даже минимальная погрешность в управлении моментально сбивала «Ледяной взрыв» с курса, на выравнивание коего опять-таки приходилось тратить немало сил и нервов. Проведя под водой всего несколько минут, я горячо невзлюбил этот пусть и красивый, но совершенно недружелюбный мир, где мне требовалось чуть ли не с нуля постигать погонщицкое ремесло.
        А тут еще Квиримот начал совершать непредсказуемые рывки, еще пуще осложнив мне и без того малоприятное путешествие. Поначалу я решил, что это периодическое дерганье - всего лишь одна из особенностей движения мутадемона под водой. Но когда его конвульсии участились, я не на шутку забеспокоился. Уж не вышла ли ненароком эта гордость велланских биоинженеров из строя при погружении в воду? Кто знает, возможно, штурмовик считался амфибией лишь в теории, а на практике его в этом плане требовалось еще долго доводить до ума.
        - Техническое состояние «Ледяного взрыва» в норме, - доложил Квиримот, проведя самодиагностику по моему экстренному запросу.
        - Тогда какого Шинтая ты дрожишь, словно тебя кто пинает в задницу? - возмутился я. - И так чуть заикой не стал, только твоих заскоков не хватает!
        - Со Квиримотом все в порядке, мастер Бикс, - повторил штурмовик и пояснил: - Это мой бывший повелитель почувствовал наше приближение и снова пытается подчинить меня себе. А заодно и тебя - ведь с сидами у Поводыря такие вещи не проходят.
        - И как там у него успехи: мы подчиняемся или еще нет? - с опаской осведомился я, пристально глядя вперед и пытаясь определить, не копается ли кто и впрямь у меня в мозгу. Субъективно это пока никоим образом не ощущалось.
        - Успокойся, мастер Бикс, - заверил мутадемон. - Ведь я уже говорил, что теперь, когда меня сплавили воедино с этой железякой, я повинуюсь лишь приказам тех, кто в ней сидит. И, разумеется, оберегаю мастера от любых воздействий извне, а тем более атак подобного рода. Кстати, Поводырь сильно удивлен нашей невосприимчивостью и интересуется, кто мы такие.
        - Так, значит, он с тобой уже и поговорить успел? - нервно хохотнул я. - А ты, как всегда, молчишь, пока…
        - …мастер меня не спросит, - закончил за мной Квиримот. - Совершенно верно. Только я еще ничего не сказал Поводырю, потому что мастер Бикс не давал мне на это разрешения.
        - Молодец, - похвалил я исполнительного подчиненного. - Ненавижу, когда кто-то шушукается у меня за спиной. А где конкретно прячется твой бывший повелитель?
        - Не знаю. Но могу спросить это прямо у него.
        - Спрашивай, - разрешил я. Как ни претило мне вступать в контакт с демоноводцем, все равно рано или поздно это пришлось бы сделать. И раз уж он сам не прочь поболтать, то почему бы не оказать ему такую услугу. А заодно и себе, ускорив таким образом поиски нужного Гробуру чудовища.
        - Поводырь говорит, что он находится в тесном колодце с жидким потолком, - сообщил Квиримот немного погодя. - Когда дотрагиваешься до этого потолка, тело пронзает жесточайшая боль… Прости, мастер Бикс, я взял на себя смелость перевести тебе слова демоноводца. Если желаешь, могу повторить их в оригинальном звучании.
        - Спасибо, не надо, - отказался я, после чего спросил: - А возможно мне, находясь под твоей защитой, самому поговорить с Поводырем?
        - За годы своего заточения демоноводец успел научиться у сидов языкам этого мира и способен общаться с мастером Биксом напрямую, так же, как это делаю я, - заявил мутадемон. - Квиримот может помочь тебе в этом, но предупреждаю: моя защита спасет тебя только от демонических чар. Если Поводырь убедит мастера Бикса подчиняться ему на словах, в этом случае я уже буду бессилен что-либо предпринять.
        - Устанавливай связь! - распорядился я и заметил: - Интересно послушать, какими аргументами твой бывший босс попробует заставить меня преклонить пред ним колена…
        - Кто ты такой, человек, способный повелевать демоном?! - прогрохотал у меня в голове гневный рычащий голос того, за кем я сюда явился. Пока Квиримот налаживал контакт, мы успели достигнуть широкой, уходящей вниз на бездонную глубину шахты, которая, судя по всему, и была тем самым Мертвым Колодцем. Огни в нем не горели, поэтому я поостерегся плыть дальше и, остановив «Ледяной взрыв» на краю разверзнутого пред нами жерла, приготовился вести диалог с узником на расстоянии. Не сказать, что оно было безопасным - для меня в этом мире давно уже не осталось подобных мест, - но если все у нас получится и Поводырь будет освобожден, мне не хотелось стоять прямо у него на пути. Глядя на широченный зев шахты и вспомнив заявление демоноводца о тесноте его узилища, я получил косвенное представление о габаритах обитателя этой пещеры. Такая тварь могла бы смело плескаться в свирепых водах Рионана и отмахиваться от Хозяина Урагана, словно от стаи назойливых комаров. Что ни говори, а Гробур со товарищи выбрали себе достойное божество.
        - Меня зовут Торки Бикс, покровитель, - представился я, стараясь придать голосу уверенность (как нужно обращаться к демоноводцу, меня просветил Квиримот). Получалось не слишком убедительно, но вряд ли даже отважнейший из людей был бы способен скрыть треволнение при разговоре с гигантским разумным монстром. - Я и Квиримот прибыли сюда, чтобы донести до тебя предложение герцога Гробура Двадцатого, владыки одной из гильдий Брайхорна.
        - Неужели? - пророкотал Поводырь. - Очень любопытно! Так, значит, ты прислан сюда не вашими Богами? Каким же способом тебе удалось пробиться через моих тюремщиков?
        - Единственно возможным, - ответил я. - Других способов доставить тебе это сообщение попросту не было.
        - Человек и демон сумели вдвоем повергнуть великую армию, - изрек демоноводец. - Я и не надеялся, что хотя бы одно существо в этом мире решится на подобное. Что ж, я готов выслушать твое послание, странный человек, который называет меня покровителем, но почему-то отказывается вступить под мое командование. Говори!
        Я проверил локатор: со стороны выбитых ворот к нам двигалось более сотни боевых крабоскафов. Определить местоположение драгокрейсеров отсюда не представлялось возможным, но следовало предполагать, что все девять огнедышащих мутазверей поджидают меня у выхода из Клапана. Надумай я в последний момент сорвать планы Гробура, мне предстояло бы невероятно трудное возвращение. К тому же я так толком и не приноровился к подводному управлению «Ледяным взрывом», что давало моему и без того многочисленному противнику дополнительное преимущество. Стало быть, придется по-любому вызволять Поводыря, хотя бы затем, чтобы он оказал мне аналогичную услугу и дал возможность вернуться к храму Морэг, за Кайлиной.
        Я извлек из нагрудного кармана листок с текстом послания, которым не преминул снабдить меня владыка мятежной гильдии, и зачитал его слова Поводырю. Спасибо Гробуру, он осознавал, что для подобной работы у меня в запасе наверняка будет крайне мало времени, и потому изложил свое предложение демоноводцу кратко и предельно внятно. А Поводырь и впрямь успел за годы заточения неплохо покопаться в мозгах у сидов и поднатореть в политической обстановке нашего мира, поскольку с ходу вник в смысл зачитанного мною воззвания. Или, по крайней мере, сделал вид, что вник, а в действительности был готов на все, лишь бы покинуть свою тесную и неуютную тюрьму. Вот только как это осуществить, демоноводец не имел ни малейшего понятия.
        - Я готов возглавить армию отважных брайхорнцев и вступить в союз с их Богом! - не без самодовольства ответил он, явно польщенный предложением своих желтобрюхих почитателей. - Но сначала ты, человек, должен вывести меня из колодца с жидким потолком, потому что самому мне выйти отсюда не под силу. Ты знаешь, что нужно делать?
        Боги загнали Поводыря на самое дно Мертвого Колодца, «законсервировав» арестанта под мембраной из водонепроницаемого магического поля. Бывший повелитель Квиримота жил, словно в пузыре, изолированный у себя в логове глубоким слоем зачарованной воды. Она и не позволяла демоноводцу прорваться через мембрану, причиняя ему неимоверные страдания, едва тот пытался предпринять попытку к бегству.
        - Потерпи минутку, сейчас что-нибудь придумаем, - отозвался я, изучая список самых мощных боевых команд «Ледяного взрыва». После чего, желая ускорить процесс, обратился за консультацией к мутадемону: - Квиримот, сколько нужно
«Термокопий», чтобы выкипятить этот объем воды?
        - Около сорока, - произвел примерный расчет штурмовик, и я сразу приуныл. Максимум выстрелов, которые я успею произвести до прибытия флотилии крабоскафов, это пять или шесть. А затем вся энергия Квиримота будет уходить на то, чтобы отбиваться от наседающего противника. Я выругался и собрался спросить мутадемона о следующей команде, но он, видя мои затруднения, решил проявить инициативу и помочь определиться с выбором: - Возможно, есть более эффективный вариант, мастер Бикс. Позволь мне задать Поводырю вопрос?
        - Задавай. Но только чтобы я вас обоих слышал! - позволил я, вновь проверяя локатор. Сиды подобрались уже довольно близко и, по всем признакам, скоро должны были открыть огонь из спеллганов.
        - Скажи, покровитель, ты сегодня силен, как и прежде, или велланские маги сумели ослабить тебя, как многих из нас? - полюбопытствовал Квиримот у узника.
        - Силен, а что толку? - ответил демоноводец. - Через стены этого колодца мне не пробиться - пробовал неоднократно. Боги этого мира умеют строить тюрьмы!
        - Благодарю, покровитель. Это все, что я хотел у тебя узнать, - сказал мутадемон и вновь обратился ко мне: - Активируй «Криогеддон», мастер Бикс! Иного быстрого способа освободить Поводыря я не вижу.
        - Что это за «Крио…», как его? - Я вновь пробежался по арсенальному списку в поисках рекомендованного Квиримотом средства.
        - «Криогеддон», - подсказал тот. - Такое имя дали этому заклинанию создавшие меня сиды. Однажды я рассказал им историю о том, как в одном из уничтоженных демонами миров его жители назвали наше вторжение Армагеддоном. Велланцам так понравилось это дурацкое словечко, что они, слегка переиначив его, нарекли им приготовленное для меня самое мощное стихийное оружие.
        - Что?! - изумленно воскликнул я, обнаружив вышеназванную команду в самом конце списка. Однако удивило меня не это, а условия, необходимые для ее активации: - Стопроцентное истощение ресурсов и аж целых полчаса на восстановление минимального энергетического потенциала?! Да ты в своем уме, Квиримот?! Один залп - и нам крышка! Я, конечно, знал, что подписываюсь на самоубийство, но не на добровольное же, Шинтай тебя побери!
        - Будь уверен, мастер Бикс: выпустим Поводыря - и сидам станет уже не до нас, - заверил штурмовик.
        - А если нет?
        - Значит, погибнем страшной смертью, - как ни в чем не бывало констатировал мутадемон. - Только не забудь, прежде чем умереть, разозлиться на Квиримота и проклясть его как следует.
        - У, чтоб тебя!.. - в сердцах начал было я, решив не откладывать проклятие в долгий ящик, но моментально осекся, поняв, что Квиримот только и ждет, когда Торки Бикс это скажет. - Ладно, демон, валяй, устраивай свой «Криогеддон», будь он неладен! Только чем конкретно он поможет Поводырю?
        - Терпение, мастер Бикс, - попросил штурмовик и начал активацию энергоемкого заклинания. - Сейчас все поймешь. Лишь бы только демоноводец не ошибся в оценке своих нынешних сил.
        - Да уж, пусть напряжется как следует! - наказал я, откидываясь в кресле. - Ради него, как-никак, стараемся, так что нечего отлынивать!
        Мое расслабленное состояние совсем не соответствовало обстановке, накаляющейся с каждой секундой все больше и больше. Но в настоящий момент я утратил возможность не только отбиваться от приближающихся крабоскафов, но и даже уклоняться от их пока еще пристрелочных залпов. Квиримот сконцентрировал на «Криогеддоне» все свои мощности, а также резервные и - какое, однако, безрассудство! - неприкосновенные энергетические запасы. «Ледяной взрыв» залег на дно, светокристаллы в его кабине погасли, а те, что были развешаны снаружи, поблизости от входа в шахту, стали гореть неровным мерцающим светом - судя по всему, мутадемон задействовал вдобавок еще и свою способность энерговампира.
        Сквозь толщу воды в опасной близости от нас пронеслось несколько стихийных торпед - продолговатых булыжников, - но к ним мутадемон уже не имел отношения. Это надвигающаяся подводная флотилия сидов приветствовала нас со всем присущим им радушием. А я взирал на это с безразличием сытого кота, лишь вздрогнул, когда одна из сигарообразных каменюк задела вскользь «Ледяного взрыва» по обшивке.
        Торпедирование усилилось, и вскоре апатично наблюдать за происходящим стало уже невозможно. Разогнанные под водой силовыми импульсами камни загрохотали по корпусу штурмовика, отчего я ощущал себя словно внутри барабана, выводящего бодрые аритмичные пассажи. Враги наступали, но и Квиримот не терял времени даром. Как и тогда, на горе, где мы отражали метеоритную атаку, из «рогов» мутадемона вновь вырвалось четыре синих луча, которые сошлись у него перед носом и образовали в месте слияния ослепительно яркую, пульсирующую сферу. Только на сей раз она была гораздо крупнее и имела в диаметре ни много ни мало - более двух метров! А если еще при этом произведенный ею разрушительный эффект окажется прямо пропорционален размеру… Полный Криогеддон, точнее не скажешь.
        Я замер, боясь даже пошевелиться, - прямо как ребенок при выдувании большого мыльного пузыря, когда одно неловкое движение может вмиг уничтожить результат напряженного труда. А тут еще одна из торпед шла точно на мерцающий шар - выпустивший ее погонщик явно намеренно целил в такую притягательную мишень. Вот теперь я действительно струхнул и даже зажмурился. Однако ничего катастрофического не стряслось. Когда я осмелился открыть глаза, сфера все так же сверкала, подобно солнцу, а от вражеского снаряда осталось лишь облачко оседающей на дно пыли.
        Впрочем, радоваться этой маленькой победе в практически безнадежном бою было глупо. Я понял это, когда заметил, какая чудовищная дрянь мчится на нас с почти драгокрейсерской скоростью. Остроконечная глыбища весом тонны три, которую совместными усилиями запустили в «Ледяного взрыва» сразу несколько сидских погонщиков, рассекала подводное пространство с изяществом стремительного акульфина, разве что не имела хвоста и плавников. У нас не было никаких шансов на то, что тяжеленная торпеда пройдет мимо. Мало того, я отчетливо видел, как ее хищный нос направлен аккурат в кабину мутадемона.
        О Боги! Если мне посчастливится и торпеда не протаранит бронекварцевый колпак, она однозначно сбросит нас в колодезную шахту! Лишенные энергии и обездвиженные, мы упадем прямо в объятья Поводыря, а уж он-то не откажет себе в удовольствии поквитаться с нами за свои несбывшиеся надежды. Тем паче сам признавался, что еще полон сил и желания воевать…
        Неотвратимо надвигающаяся погибель и наша абсолютная беспомощность переполнила-таки чашу моего терпения, и я заорал так, как не орал, даже когда меня хоронила заживо эскадрилья драгокрейсеров: искренне и от всей души. Позорно было, что ни говори, матерому погонщику впадать в животную панику. Но если учесть, сколько злоключений я пережил за это утро, мой эмоциональный срыв был вполне простительным. Торки Бикс - не солдат и не проходил психологическую закалку в горниле многочисленных локальных конфликтов, которые порой еще случаются на спорных территориях Альянса и Союза. Поэтому, к своему вящему стыду, я и сорвался. Короткие стычки - еще куда ни шло, но длительные сражения - развлечения явно не для меня. Уж извините великодушно, если после этих слов кто-то во мне разочаровался.
        Я вылупился на несущуюся торпеду и орал, позабыв обо всем, в том числе и о том, что творилось прямо у меня под носом. А светящаяся сфера между тем прекратила пульсировать и загорелась ровным, но все таким же ярким сиянием. После чего взорвалась синей вспышкой, которая озарила не только все близлежащее пространство, но и наверняка разверзнутую пред нами шахту. В свете этой вспышки я сумел рассмотреть на корпусе приближающейся каменной махины каждую выбоину и трещинку. И хоть в голове у меня метались сплошь панические мысли, каким-то образом я осознавал, что вижу сейчас то, чего не могу видеть в принципе. Яснее ясного, что скорость, с которой стихийный снаряд рассекал воды Клапана, не позволила бы мне заняться этими несвоевременными наблюдениями. Но поди ж ты! - Торки Бикс делал это и даже мог при желании сосчитать все замеченные им на торпеде мелкие детали!..

«Остановись, мгновенье, - ты прекрасно!» - сказал однажды кто-то из великих поэтов. Разумеется, ничего прекрасного в остановившейся рядом с «Ледяным взрывом» торпеде не было. Однако то, что она действительно застыла без движения в метре от нас, было, в некотором смысле, и впрямь поэтично. «Кто-то заморозил время!» - подумал я, прекратив орать и пялясь с открытым ртом на не достигший цели снаряд и окружающий мир, который тоже, казалось, впал в глубокий анабиоз. Еще несколько выпущенных сидами торпед замерли на полдороге. А также силуэты крабоскафов, едва различимых сквозь толщу воды, поднятая ими со дна пыль и пузырьки воздуха… Все они пребывали теперь в состоянии абсолютного покоя, хотя за миг до этого каждый из них - и одушевленные, и неодушевленные предметы - жил вполне динамичной жизнью. Выпадал из общего правила лишь паникер Бикс, способный шевелить не только руками и ногами, но и мозгами, пусть последние делали это с большим скрипом.
        - «Криогеддон» активирован, - доложил штурмовик, который и являлся устроителем этого глобального безобразия. Оклемавшись от шока, я, конечно, догадался, что на самом деле все гораздо прозаичнее и в Мертвом Колодце застыло вовсе не время (чему я тут, впрочем, тоже не удивился бы), а только озеро, превратившееся в лед на всем обозримом пространстве. Лед этот был на диво прозрачен - почти как лучшие образцы цвергских кристаллов, - что, видимо, объяснялось магическими свойствами здешней воды. А также, надо полагать, крепок, поскольку очень не хотелось, чтобы сиды растопили его до того, как Квиримот вновь восстановит силы.
        - Вижу, - буркнул я охрипшим от крика голосом. - Что дальше?
        - Теперь мастер Бикс должен сообщить Поводырю о том, что все в порядке и можно выбираться на поверхность, - ответил мутадемон.
        - Неужели? - с недоверием переспросил я. - Да ему сейчас отсюда и подавно не выбраться!
        - Демоноводец неспособен переплыть зачарованные воды, - объяснил штурмовик, - но ему под силу скинуть с себя глыбу льда. Конечно, если Поводырь по-прежнему могуч.
        - Даже ледяную глыбу величиной с озеро и вдобавок придавленную сверху огромной горой?
        - Раньше он проделывал и не такое.
        - Ну как знаешь, - пожал я плечами. - Раз ты в этом так уверен…
        Поводырь отреагировал на новость оглушительным ревом, не сказав при этом ни слова. Причем ревело чудовище не так, как прежде, в телепатическом диапазоне, а издавало обычные звуки, присущие всем впавшим в ярость, агрессивным существам немереной силы. Озерное дно под нами заходило ходуном, а монолитный ледяной массив разрезало несколько крупных трещин, отчего тот сразу утратил прозрачность. Панорама вокруг нас исказилась, словно в разбитом зеркале, и стала напоминать огромный калейдоскоп с блеклыми несимметричными узорами.
        Затем раздался ряд мощных толчков, идущих явно из глубины шахты. Однако вскоре сотрясение Мертвого Колодца прекратилось, и застывший, расколотый на части мир погрузился в безмолвие, настолько глухое, что можно было расслышать, как подо мной от нервного ерзания поскрипывает кресло.
        - Бесполезно, - тяжко вздохнул я, обращаясь к штурмовику. - Ослабел твой бывший повелитель в своей магической тюрьме. И мы - тоже. Проклятье! И дернул же Шинтай одного дурака послушаться другого с его дурацким «Криогеддоном»!
        - Если Поводырь и ослабел, то явно не до такой степени, - не согласился со мной мутадемон. - Уверен, это демоноводец только разминался. Погодите минутку, наверняка скоро все выяснится окончательно…
        Квиримот ошибся в прогнозе ровно на пятьдесят девять секунд. Я собрался было воздать молитву Эрену, дабы он на ближайшие полчаса оградил нас от разъяренных сидов, как Поводырь вновь дал о себе знать. И на сей раз он сделал это столь убедительно, что уже ни один скептик не смог бы усомниться в его силе.
        С перепугу мне показалось, что сотрясший саркофаг очередной удар был нанесен самой Каменной Тьмой, которая по неведомой мне причине вознамерилась выдрать Мертвый Колодец из земли и зашвырнуть его на околопланетную орбиту. В течение полуминуты мир вокруг нас содрогался и раскачивался из стороны в сторону, не переставая. Повсюду слышался грохот и треск, а лед покрылся сплошной сеткой трещин и утратил остатки своей кристальной чистоты.
        - Что происходит, Квиримот? - осведомился я, борясь с новым накатывающим на меня приступом паники. Хорошо, что наше общение происходило телепатическим путем, а иначе при такой болтанке я не сумел бы вымолвить ни слова.
        - То, что и должно, мастер Бикс, - невозмутимо отозвался штурмовик. - Демоноводец покидает Мертвый Колодец.
        - Это и дураку понятно! - огрызнулся я. - Скажи, что происходит с нами! Мы куда-то падаем или, наоборот, взлетаем?
        - В данный момент ни то и ни другое, - ответил мутадемон, чей вестибулярный аппарат не был предрасположен к расстройству и позволял ориентироваться в пространстве при любых мозгодробительных катаклизмах. - Сейчас мы просто-напросто подпрыгиваем вверх-вниз вместе с саркофагом, который Поводырь пытается, скажем так, приподнять…
        Тряска прекратилась столь же внезапно, как началась. Но не успел я прийти в себя, как меня вдавило в кресло с такой силой, будто я проглотил гирю весом в тонну, тем более что ощущения в желудке были примерно такие же. А потом эта
«гиря» вдруг превратилась в воздушный шар, наполненный летучим газом, и ее потянуло в обратном направлении. А вместе с ней и меня, усидевшего в кресле только благодаря ремням безопасности.
        - А вот теперь действительно летим, - тем же бесстрастным тоном прокомментировал все эти пертурбации Квиримот. - Держитесь крепче, мастер Бикс! Полет будет коротким!
        Признать правоту «комментатора» я мог лишь на основании своего самочувствия, и впрямь характерного для человека, пребывающего в головокружительном полете. По иным признакам определить это было нельзя. Мы так и продолжали находиться в толще растрескавшегося льда, подсвеченного светокристаллами, и, получалось, летели в неизвестном направлении, сидя внутри ледяной глыбы, как червяки - в сорвавшемся с дерева яблоке.
        И ожидало нас падение, жесткое и беспощадное… Возможно, в чьем-нибудь языке и наличествуют эпитеты, способные предельно емко описать нашу феерическую посадку, но только не в человеческом. Если сосчитать каждый кувырок, который мне довелось пережить в погонщицком седле за всю свою жизнь, уверен, их не наберется и половина от того количества, какое претерпел я за ту минуту, что падал неизвестно откуда и куда в окружении сотен тысяч тонн камней и ледяных глыб. Крепчайшая броня мутадемона, антиперегрузочное кресло, ремни безопасности, шлем и комбинезон спасли меня от переломов и вывихов, но прочие «прелести» этой сокрушительной встряски я испробовал в полной мере.
        Перед глазами мельтешила лишь двуцветная гамма: темнота то и дело сменялась ярким светом и наоборот. Пришлось крепко зажмуриться, но не столько по вине нервирующего меня черно-белого круговорота, сколько из-за банального опасения остаться без глаз, которые легко могли сейчас выскочить из орбит. К тому же после долгой череды этих стремительных кувырков я сделал феноменальное открытие: оказывается, природа одарила меня черепной коробкой, гораздо большей по размеру, чем заложенное в нее содержимое. Я буквально чувствовал, как мой мозг болтается по черепу, подобно куску масла в маслобойке, и колотится то об один, то о другой висок. Мне страсть как хотелось придержать свой драгоценный сгусток серого вещества руками, чтобы хоть немного облегчить его страдания, но я просто физически был не в состоянии это сделать. Превратившись в беспомощную игрушку стихии, я падал (катился? плыл?) неведомо куда и думал лишь об одном: возможно, оно и к лучшему, что мне не придется увидеть буйство выпущенного из темницы демоноводца…
        Точно не скажу, потерял я все-таки сознание или нет, но, когда начал вновь адекватно воспринимать действительность, сразу обратил внимание на то, что мутадемон находится уже не под водой. Он лежал на боку, на склоне высокой горы, посреди широкого ледника, покрытого торосами и обильно усыпанного скальными обломками. Раскинувшаяся внизу местность казалась мне одновременно знакомой и незнакомой. Дымящаяся пустошь на горизонте напоминала тот разрушенный скальный массив, где эскадрилья драгокрейсеров хотела испечь из нас демонический пирог с начинкой из человечины. А вон тот котлован у разрыва кольцевидной горной гряды был похож на выкипевшее озеро при входе в Клапан, в котором злодей Бикс сварил заживо полторы тысячи Избранных стражей. А у самого подножия горы - там, куда сходил ледник, - валялись обломки гигантского куполообразного сооружения, в коих несложно было признать разрушенный саркофаг. Только теперь он не возвышался над Мертвым Колодцем, а лежал рядом с ним, перевернутый и разломанный пополам, будто выброшенная грибником червивая грибная шляпка.
        Я снова зажмурился и помассировал глаза, пытаясь прогнать наваждение, поскольку был уверен, что вижу перед собой не реальность, а масштабную галлюцинацию - причудливый продукт моего сотрясенного мозга. Но нет - приведя мысли в порядок и взглянув на мир трезвым взглядом, я обнаружил, что все увиденное мной - отнюдь не мираж. В это было трудно поверить, но у Поводыря и впрямь хватило мочи снести на своем пути все преграды, а потом расшвырять по округе скальные обломки и осколки застывшего озера.
        Приглядевшись, я также сумел различить в нагромождении камней и ледяных торосов множество искореженных крабоскафов. К несчастью для этих мутазверей, они оказались не приспособленными к таким перегрузкам, что были намного страшнее морской стихии, где крабоскафам приходилось работать в условиях высокого давления и подвергаться атакам зубастых глубоководных монстров. Кабины погибших мутазверей были пусты, но я имел представление, куда подевались их погонщики- Избранные. Ну и напряженный денек выдался им сегодня. Вряд ли здешний Колодец Жизни испытывал когда-нибудь подобный наплыв «клиентуры» и работал в столь безостановочном режиме.
        Мы тоже не избежали потерь в учиненной нами катастрофе. Принявший на себя град сокрушительных ударов, лишенный защитного поля, Квиримот сломал один из верхних
«рогов» и заработал множество вмятин, причем изрядная их часть пришлась на эжекторные панели. Бронекварцевый колпак хоть и остался цел, но покрылся трещинами - это означало, что «жить» ему осталось до первого попадания вражеского снаряда либо следующего удара обо что-нибудь твердое.
        Насчет собственного здоровья я не мог пока сказать ничего определенного. Голова разрывалась от боли и кружилась - не исключено, что я заработал сотрясение мозга, а может, и еще какую-либо травму, которая даст о себе знать, когда окончательно пройдет шок. Сказать по правде, самочувствие Квиримота беспокоило меня гораздо больше.
        - Половина носовых и две трети кормовых эжекторов вышли из строя, - сообщил мутадемон, когда я потребовал от него доложить о неполадках. - Энергетический контур нанесения ударов повышенной мощности - тоже. Защитные свойства активной брони уменьшены на шестьдесят процентов. Герметичность кабины нарушена. Остальные системы работают нормально либо с незначительными отклонениями. Восстановление запаса энергии продолжается. В связи с неполадками эжекторной системы срок полного восстановления энергии увеличился на пятьдесят процентов. Квиримот сможет взлететь через сорок четыре минуты и тридцать секунд.
        Следующий животрепещущий вопрос, который я планировал задать штурмовику, должен был касаться текущей обстановки, но, пока он отчитывался о неисправностях, ситуация прояснилась сама собой. Вначале на сцене появилась хорошо знакомая мне девятка драго-крейсеров. За ней прибыл вновь восставший из мертвых сонм летающих пехотинцев. С ними я был знаком уже не так тесно, поскольку до сего момента все они умирали, не успев вступить со мной в ближний бой. Потрепанная, но не сломленная армия сидов яростно налетела на Мертвый Колодец и подвергла его массированному воздушному обстрелу. Их цель была мне пока что не видна - ее закрывала «подкова» гор, - однако являлось очевидным, что Поводырь еще не покинул шахту. Драгокрейсеры изливали в нее сверху чудовищные потоки огня. Левитирующие маги тоже устроили над Колодцем демонстрацию собственных возможностей, обрушивая на него с небес стихийный коктейль, состав коего нельзя было определить даже приблизительно. Соберись сейчас эта орава над «Ледяным взрывом» и учини нам аналогичную трепку, я и истощенный Квиримот сгорели бы в магическом пекле за пару минут.
        Но удержать демоноводца в шахте сиды не сумели при всем старании. Несмотря на льющуюся на него без перерыва разномастную энергетическую дрянь, Проводник покинул-таки ненавистную тюрьму и, очутившись на свободе, расправил свои демонические плечи. Возникшее в центре подковообразной горной гряды существо оказалось на поверку не таким колоссальным, как Хозяин Урагана, а на вид так и вообще напоминало человека. Правда, слишком уж уродливого: кривоногого, с внушительным бочкообразным туловищем, выпирающим вперед животом, длинными мощными руками, отсутствием шеи и непропорционально маленькой головой, посаженной прямо на квадратные плечи. Плюс ко всему, чудовище обладало неопределенной половой принадлежностью, хотя, судя по телосложению, Поводырь больше походил на мужчину. Будучи раза в два выше окружающих его гор, демоноводец мог легко достать ручищей до облаков, а ногой - растоптать какой-нибудь мелкий городишко. Драгокрейсеры рядом с исполином выглядели стрекозами, а левитирующие пехотинцы - и вовсе натуральными мошками.
        Впрочем, сравнивая внешность Поводыря с человеческой, следовало непременно упомянуть, что таковым являлся лишь силуэт его тела. Все, что было заключено в нем, представляло собой неустойчивую субстанцию, узрев которую, я вылупился на нее, словно завороженный. Неустойчивость ее проявлялась следующим образом. Когда демоноводец полностью восстал из руин саркофага, я решил, что монстр целиком состоит из огня. Но через несколько секунд на огонь набежали невесть откуда взявшиеся потоки воды, и он, испустив пар, погас. А вода так и осталась стекать по невидимому под ней телу, будто из затылка Поводыря бил бурный неиссякаемый источник. Однако и в этом состоянии полистихийное существо пробыло недолго. Ударивший опять-таки непонятно откуда ветер обратил воду в мелкую пыль, и демоноводец заискрил тысячами молний, опутавших его подобно нитям. А вскоре электрические разряды скрылись под коркой необработанного металла, что грубыми потеками застыл на Поводыре и превратил его в гигантский движущийся монумент. Который в свою очередь был расплавлен загоревшимся внутри него огнем и кипящей лавой стек на землю. После
чего все вроде бы вернулось на круги своя, но лишь затем, чтобы начать это стихийное безумие по-новому и в другом порядке, а то и с добавлением каких-нибудь дополнительных форм, вроде глиняной, ледяной или световой.
        Складывалось впечатление, что Поводырь никак не мог определиться с выбором, какой облик ему принять в чужеродном и недружелюбном для него мире. Энергетические залпы стражей Мертвого Колодца разбивались о полистихийную
«шкуру» демоноводца, как морские волны - о прибрежный утес. Хотя изредка та или иная магическая атака прошибала защиту монстра, и он судорожно вздрагивал всем телом, а затем разражался громогласным ревом. Я же напрочь позабыл о том, что лежу, пристегнутый к креслу, и уставился на протекающую неподалеку масштабную битву. А что мне еще оставалось делать, сидя в кабине растратившего энергию штурмовика? Но даже будь в настоящий момент «Ледяной взрыв» полностью боеспособен, вряд ли Торки Бикс вмешался бы в сражение Избранных и Поводыря. Зачем? Сметающий одним ударом гору, демоноводец вполне способен защитить себя сам и не нуждается в моей опеке.
        В это утро у Мертвого Колодца повторилась примерно та же история, что и при монастыре Тарл-Бэй. Только теперь велланские маги все как на подбор являлись неистребимыми плюс обладали стойким иммунитетом к чарам Поводыря и не могли угодить в его подчинение. Впрочем, на этом нынешнее преимущество сидов над их грозным противником и заканчивалось. А он сегодня был полон энергии и знал о своем враге куда больше, нежели при первом столкновении с ним.
        Хитрая полистихийная тварь сумела провести даже меня - стороннего наблюдателя за этой грандиозной схваткой. Глядя на то, как Поводырь стоит столбом под магическим обстрелом и лишь изредка вздрагивает от пробивающих его броню выстрелов, я начал постепенно разуверяться в его могуществе. «Истратил все силы на свое освобождение и выдохся, - подумал я, гадая о причинах бездействия демоноводца. - Эх, а как же круто все начиналось!..» В отличие от меня, стражи Колодца, наоборот, взбодрились и перешли к более решительным действиям. Под прикрытием ведущегося с драгокрейсеров шквального огня пехотинцы взялись плести вокруг Поводыря силовой кокон, вероятно, надеясь продержать в нем беглеца до прибытия подкрепления из Велланы. Для удобства созидания энергетической конструкции маги разбились на мелкие группки и, обложив врага со всех сторон, принялись планомерно запутывать на нем «сеть», подбираясь к исполину все ближе и ближе.
        Тут-то демоноводец и показал, на что он действительно способен, нанеся по противнику вероломный и сокрушительный контрудар. Вмиг сбросив с себя личину беспомощного, дезориентированного истукана, Поводырь атаковал Избранных со скоростью взрывной волны и за долю секунды разметал их, как стаю пушинок. Внутри еще не готового силового кокона будто проснулся вулкан, уничтоживший окрест себя все живое. Дым, огонь, пар, обломки скал разлетелись по воздуху на огромное расстояние, но в следующий миг смертоносное облако бесследно исчезло, и в Мертвом Колодце опять стояла лишь исполинская фигура играющего стихиями демоноводца.
        Сбитые драгокрейсеры падали с небес подобно стае птиц, подстреленных дробью: кто-то летел вниз камнем, кто-то пытался всеми силами сопротивляться гравитации, неуклюже размахивая искалеченными крыльями. Несмотря на то что удар Поводыря запросто смел потрепанную эскадрилью, многие сиды остались живы, поскольку в момент атаки находились под защитой возводимого ими силового кокона. Однако из-за его незавершенного состояния и гибели остальных созидателей, конструкция не выдержала и рассыпалась на сегменты. А после повторного, в прямом смысле слова, выхода демоноводца из себя исчезла окончательно, вместе с остатками сидского войска, отправившегося воскрешаться уже по третьему кругу за утро.
        Но Поводырь опять продемонстрировал, насколько хорошо он усвоил те знания о нашем мире, которые выудил из мозгов своей стражи. Не дожидаясь, пока она вновь возродится и накинется на него, брызжущий огнем и паром, великан перешагнул через горную гряду, подобрал полукруглый обломок саркофага и водрузил его на вершину соседней с нами горы. Я припомнил: именно на ней располагается Колодец Жизни - главный аргумент здешнего воинства Избранных в битве с любым негодяем, покушающимся на охраняемую ими тюрьму. Вызволенный из нее демоноводец одним небрежным жестом лишил своих врагов последнего шанса исправить допущенную ими оплошность и восстановить попранную честь. Разумеется, лишил ненадолго - уж такой-то многочисленной компании магов хватит сил выбраться из этой западни. Но когда это случится, велланцам, даже умеющим левитировать, придется долго настигать быстроходного Поводыря, намеревающегося подчинить себе новую армию из преданных ему брайхорнцев.
        Заткнув, грубо говоря, Избранным их живительный фонтан, гигант замер на месте и, как мне показалось, взялся обозревать окрестности. После чего решительно зашагал в нашем направлении. От его шагов задрожала земля, с горных склонов покатились камни, а искусственный ледник, на котором лежал «Ледяной взрыв», принялся сползать к подножию медленным грохочущим оползнем. Я до последнего надеялся, что Поводырь идет не к нам, а сейчас перешагнет через нашу гору и махнет на восток, где «покровителя» уже ждали его верноподданные желтобрюхие слуги. Но нет, подойдя к леднику, демоноводец остановился и занес над нами свою внушительную, пышущую то жаром, то холодом руку.
        - Думаете, я забыл про вас, непокорные человек и демон?! - пророкотал колосс. Лед у него под рукой начал таять, а потом моментально опять застыл. - Как бы не так! Я не брошу вас здесь, потому что рано или поздно, но заставлю покориться обоих! А теперь давайте проверим, правдиво ли то послание, которое вы мне доставили.
        И, подхватив помятый и лишенный энергии «Ледяной взрыв» со склона, потащил нас за собой в направлении, откуда мы с Квиримотом прибыли. Оказавшись зажатыми в кулаке демоноводца - а на самом деле в плотном сгустке не утихающих ни на мгновение стихий, - мы, по сути, совершали тот же полет, только неуправляемый и проходящий по непредсказуемой траектории. Квиримот сумел оградить свой и мой разум от воздействия на него чар Поводыря, однако тот умудрился-таки заполучить власть над нашей спаянной разношерстной командой. Впрочем, сейчас такому положению вещей можно было только радоваться. Какие бы планы ни вынашивал насчет нас бывший повелитель демонов, он взялся доставить меня аккурат туда, куда и требовалось, причем в самый кратчайший срок. С учетом нашего недееспособного состояния, эту транспортировку нельзя было назвать иначе, как ответной услугой Поводыря своим освободителям.
        Я возвращался в храм Морэг, чтобы заставить Гробура вернуть мне Кайлину. Каким именно образом, придется решать по обстоятельствам. Но если они сложатся не самым благоприятным для меня образом, я намеревался учинить лживому герцогу и его сподвижникам грандиозную взбучку, наплевав на то, за чьей спиной они теперь от меня спрячутся. «Ледяной взрыв» был потрепан, но продолжал все так же верно служить своему мастеру - единственный обнадеживающий меня сегодня фактор…

19
        - Как демоноводец собирается держать под своим контролем армию из другого мира? - поинтересовался я у Квиримота, желая выведать как можно больше насчет намечающегося у руин храма Морэг мероприятия. - Поводырь, что, заключит с каждым из ящеров такой же контракт, какой ты заключил со мной?
        - Разумеется, нет, мастер Бикс, - ответил мутадемон; видимо, этот мой вопрос не принадлежал для него к категории запретных. - Для этого у Поводыря существуют иные виды договоров. Тот, который ты подписал со мной, был бы слишком опасен прежде всего для самого демоноводца. Зачем, по-твоему, ему превращать свою кровь в мертвую - сильнейший яд, который может быть активирован любым из слуг, усомнившихся в своем новом повелителе?
        - Сильнейший яд, говоришь… - в задумчивости поскребя трехдневную щетину, повторил я. - Да, конечно, как же я мог об этом забыть: мертвая кровь и все такое… Кстати, что там насчет энергии? Ты можешь лететь?..
        Полистихийный монстр уже полчаса несся километровыми шагами по горам на восток. Скорость бегущего демоноводца оказалась ненамного ниже той, с какой «Ледяной взрыв» летел к Мертвому Колодцу, и потому с минуты на минуту мы должны были достигнуть нужного нам места. Возможно, брайхорнцы уже знали о приближении Поводыря, определив это по зареву на горизонте, сотрясению почвы - гигант топал при беге так, что земля под нами дрожала, не умолкая, - и ликующему реву, которым бывший узник оглашал горы Туманного Запада. Мне хотелось во что бы то ни стало вырваться из его хватки до прибытия в храм. Считающий нас своей собственностью исполин мог до поры до времени отложить нашу «вербовку», а дабы Торки Бикс не убежал, придавить его вместе с мутадемоном горой или чем-нибудь подобным. Меня это, естественно, не устраивало, поэтому я только и ждал, когда штурмовик восстановит свои иссякшие на «Криогеддоне» силы.
        - Энергия восстановлена, - ответил Квиримот, - но Поводырь не позволяет нам улететь. Впрочем, если мастер прикажет, я могу воспользоваться «Колючкой».
        - Она поможет? - полюбопытствовал я, опасаясь, как бы своими каверзами мы не вывели исполина из себя и он со злости не размазал нас о камни.
        - Этого я не знаю, - честно признался мутадемон. - Уверен лишь в том, что к такому подвоху он точно не готов.
        - Что ж, тогда будем безобразничать, - решился-таки я. - Давай, уколи его как следует!

«Колючка» являлась всего-навсего обыкновенными длинными шипами, выскакивающими из корпуса «Ледяного взрыва» при получении соответствующей команды. Честно говоря, я и не предполагал, что мне придется воспользоваться этой, казалось бы, совершенно бесполезной функцией штурмовика. Но хвала велланским биоинженерам, они собирали свое детище по принципу «На войне все средства хороши» и оснастили Квиримота всем, до чего только додумались их высоколобые головы. Коварство
«Колючки» заключалось в том, что ее наэлектризованные шипы были сделаны из того же агрессивного для демонов металла, из которого сиды изготовляли демонические ловушки и с которым был намертво сплавлен Квиримот. Под воздействием электричества этот металл становился еще более нетерпим демонами, отчего
«Колючка» и впрямь могла стать для Поводыря неприятным сюрпризом.
        Активированная мной защитная функция требовала совсем немного энергии, в которой теперь так остро нуждался штурмовик. Зато произведенный наэлектризованными шипами эффект оказался достаточно действенным. Ужаленный «Колючкой» демоноводец встряхнул рукой и непроизвольно ослабил хватку. А я уже пребывал начеку, и едва Квиримот доложил, что мы получили относительную свободу, рванул во весь опор прочь от полистихийного великана.
        Разъяренный Поводырь замахал руками, пытаясь изловить беглецов, а затем жахнул по нам тем же оружием, каким он расправился со стражами Мертвого Колодца. Но в отличие от них мы не нападали на гиганта, а как раз наоборот, поэтому все его уловки оказались тщетными. Ходячий вулкан не смог дотянуться до «Ледяного взрыва», поскольку мы поспешно отдалились от Поводыря на безопасное расстояние. А он, очевидно, решил, что беготня по горам за верткой кусачей букашкой унизит его демоническое достоинство, и, громогласно проревев что-то похожее на «Я до вас еще доберусь!», продолжил свой путь.
        Стараясь держаться на почтительной дистанции, мы последовали за нашим топочущим крепышом, однако вскоре выяснилось, что максимальная скорость, на которую был способен потрепанный штурмовик, - в полтора раза ниже прежней. Поэтому уже через минуту мы изрядно отстали, а еще через одну Поводырь и вовсе скрылся за горизонтом. Но меня это не слишком расстроило: до храма Морэг оставалось совсем немного, так что опоздать к самому интересному я в любом случае не мог.
        Беспокоило лишь одно: как бы Гробур с промытыми демоноводцем мозгами не позабыл о нашем договоре, несоблюдение которого могло стоить сегодня герцогу слишком дорого. Но, с другой стороны, я достаточно хорошо знал гордых брайхорнцев, чтобы понять: испытывай они хотя бы малейшее подозрение, что Поводырь сделает из них безмозглых послушных марионеток, Карадор сроду не затеял бы эту рискованную авантюру. А значит, ящеры обладали достоверной информацией о том, что демоноводец не превратит их в кротких рабов, а дарует им свою поддержку на менее кабальных условиях.
        Мы отстали от исполина всего минут на пять и подоспели к храму в самый разгар судьбоносной встречи Поводыря с дождавшимся своего полководца его преданным войском; если верить Гробуру - стержнем будущей непобедимой армии, которая пройдет по всему континенту и очистит его ото всех, чье брюхо не было желтым и покрытым чешуей. Соваться в гущу развернувшейся у храмовых руин вакханалии я не рискнул и предпочел наблюдать за ней издалека, дожидаясь момента, когда герцог будет в состоянии вести со мной переговоры. Сейчас ему было явно не до Торки Бикса: брайхорнцы проходили церемонию единения со своим новым божеством, и отвлечение их от этого священнодействия могло повлечь за собой крайне нежелательные для меня последствия.
        Также я поборол в себе искушение воспользоваться моментом и попытаться освободить майора Лэнс. Во-первых, не было доподлинно известно, держат ее по-прежнему в храмовой клети или перевели куда-нибудь в другое место. Во-вторых, торжественная встреча демоноводца и ящеров проходила прямо перед храмом, поэтому прокрасться в него незаметно я не сумел бы даже без «Ледяного взрыва». Вход в полуразрушенное здание находился под прицелом тысяч вражеских глаз, а иного пути проникновения в храм не существовало (по крайней мере, я о такой лазейке не знал). И в-третьих, будучи пойманным за этим бесчестным занятием, я уж точно не мог требовать от Гробура соблюдения условий сделки и обрекал на верную смерть и себя, и Кайлину. Поэтому мне следовало запастись терпением и просто посидеть в сторонке, пока герцог не снизойдет до общения со мной.
        За время, что я совершал налет на Мертвый Колодец, к храму подтянулись остатки мятежной гильдии, и теперь она предстала перед моим взором в полном составе. Даже не в самые лучшие для нее времена количество откликнувшихся на призыв владыки сподвижников впечатляло. Локатор Квиримота сбоил, но и по приблизительным оценкам сюда явилось войско, практически равносильное разбитой мной и Поводырем группировке велланских магов. А если учесть, что теперь на стороне Гробура выступал демоноводец, то сформированный в предгорьях Туманного Запада костяк будущих покорителей Санадарии на порядок превосходил армию стражей Мертвого Колодца.
        Поводырь горой возвышался над выстроившимися перед ним брайхорнцами во главе с Гробуром, а всех их вместе окутывала ярко-красная аура. Я не имел возможности следить за ходом переговоров, которые владыка гильдии вел с демоноводцем; слышал лишь, как гигант то и дело вещал о чем-то своим грозным голосом, похожим отсюда на далекие раскаты грома. При этом аура над мятежниками начинала пульсировать в такт этим раскатам, что выглядело довольно-таки завораживающе. Но я смекнул, что ничего хорошего в этом мерцании нет, и потому, когда Поводырь начинал речь, старался не смотреть на игру зловещего света.
        Торжественная церемония продолжалась около часа и завершилась продолжительным ликованием брайхорнцев, сопровождавшимся салютом из спеллганов и огненными плевками в воздух. В этот момент аура зарделась над собравшимися особенно ярко - так, словно возле храма прямо из земли начало подниматься второе солнце, которое пришло на смену настоящему светилу, скрывшемуся сейчас за густыми свинцовыми тучами. Я не знал, было это как-то связано с приходом демоноводца или же над Туманным Западом собирался пролиться обычный дождь. Но в любом случае исчезновение с небосвода солнца выглядело красноречивым и отнюдь не добрым знамением.
        Аура погасла, из чего следовало, что «официальная часть» церемонии подошла к концу. Далее первых представителей расы неоящеров ожидали либо торжественный пир, либо немедленное выступление в завоевательный поход. Что конкретно замышляли сейчас Гробур и Поводырь, я определить не мог. И потому, пока эта свора не отправилась очищать Санадарию от келебра, решил ненавязчиво напомнить герцогу о нашем соглашении.
        Приказав мутадемону двигаться к лагерю брайхорнцев на низкой высоте и малом ходу, я старался тем самым продемонстрировать свои мирные намерения и дать понять, что вовсе не собираюсь застать мятежников врасплох. Наибольшие опасения вызывал, естественно, Поводырь. Его поведение было для меня совершенно непредсказуемо, особенно после того, как я ужалил монстра «Колючкой». Однако иной возможностью выяснить, насколько существенна отныне власть Гробура, я не располагал. Вот и приходилось идти на риск, дразня демоноводца своим появлением.
        Заметив возвращающийся «Ледяной взрыв», ящеры засуетились, а Поводырь сотряс небеса гневным ревом, но, к моему великому облегчению, не бросился к нам в ярости, а остался стоять на месте. Это утешало: значит, Гробур все-таки говорил с демоноводцем о Торки Биксе и попросил божество не вмешиваться в мелочные делишки ящера и человека. А демоноводец, что характерно, прислушался к просьбе герцога, ибо в противном случае нас с Квиримотом уже вновь тискала бы ручища полистихийного чудовища. Или того хуже - оно попросту втоптало бы в камни двух непокорных ничтожеств.
        И все же я не дерзнул подлетать чересчур близко к негодующему исполину и остановился в километре от храма. После чего использовал проверенный мной трюк, нарисовав в воздухе пылевую идеограмму в виде двух огромных букв «Г» и «К». Неизвестно, как обстояли у «перерожденного» герцога дела с логикой, но я надеялся, что смысл этого послания - «Гробур, верни Кайлину!» - непременно дойдет до адресата.
        Вскоре вызванная моим появлением суета в лагере прекратилась, и мятежники направили ко мне делегацию, разместившуюся всего в одном стрекоптере. Как выяснилось, помимо владыки гильдии и погонщика-ящера, в седлах многоместного мутазверя сидели также знакомый мне надзиратель Пикридаг и - я не поверил своим глазам! - майор Лэнс, чьи руки, во избежание ненужных эксцессов, были предусмотрительно связаны, а рот снова залеплен пияво-пластырем.
        Я снизился над самой землей, брайхорнцы поступили аналогичным образом, остановившись в десятке метров от нацеленных на них носовых эжекторов штурмовика. Затем Гробур спешился и приблизился ко мне на половину разделявшего нас расстояния. Я, само собой, не стал отвечать герцогу подобной любезностью и остался в кабине мутадемона. Владыка изобразил по этому поводу притворное огорчение, разведя руками и с ухмылкой поинтересовавшись:
        - Ну чего же ты испугался, тонкокожий? Разве не видишь, что отныне всё по справедливости? Ты вызволил нашего покровителя и потому честно заслужил свою награду. И более того - если желаешь, можешь примкнуть к нашей армии на правах соратника и друга. Хорошие погонщики нам никогда не помешают.
        - Спасибо за предложение, но я, пожалуй, откажусь. Отпускай Кайлину, и мы улетаем! - откинув колпак кабины, ответил я. После чего получше присмотрелся к ящеру и понял, что мне не показалось: он и впрямь здорово преобразился. Про остальных желтобрюхих не скажу, но и без того огромный Гробур стал еще крупнее и разросся в плечах. Не то чтобы слишком, но, по крайней мере, внешне это было заметно. Однако увеличившийся рост моего бывшего компаньона настораживал меня куда меньше, чем его глаза. Теперь от них веяло не прежним холодным безразличием, а чем-то зловещим, если не сказать хуже - потусторонним. Да и цвет глаз герцога тоже изменился и приобрел зловещий кровавый оттенок. Я ничуть не удивился бы, начни взоры Гробура и его приближенных светиться в темноте, как это бывает у оборотней. Впрочем, проверять эту догадку у меня отсутствовала всякая охота, и к сегодняшней ночи я намеревался убраться отсюда так далеко, насколько это вообще возможно.
        - Как пожелаешь, Бикс. - Владыка не стал вступать со мной ни в спор, ни в уговоры - очевидно, ему сейчас было вовсе не до этого. - Но если вдруг передумаешь, возвращайся в любое время - мое предложение всегда остается в силе… Пикридаг! Отпусти человеческую самку!
        Надзиратель ухватил Кайлину за шиворот, приподнял ее из седла, будто куклу, и поставил на землю, после чего треснул заложнице по спине, приказав тем самым двигаться в моем направлении. Майор Лэнс, потупив взор, покорно поплелась к
«Ледяному взрыву». Когда она прошла мимо Гробура, тот проводил ее нездоровым хищным взором, словно намеревался отгрызть напоследок от наиболее округлых частей тела пленницы пару лакомых кусочков. Что ни говори, а Поводырь повлиял на своих новых последователей не самым лучшим образом. Вероятно, в преддверии грядущей войны такая смена личины была для брайхорнцев в самый раз, но общаться с ними в мирной обстановке и раньше было не слишком приятно, а теперь и подавно.
        - Ты в порядке? - поинтересовался я у Кайлины, когда та приблизилась к «Ледяному взрыву».
        - Угу, - не поднимая головы, буркнула она залепленным ртом. Майор Лэнс была подавлена долгим пленом, и даже близкое освобождение не могло улучшить ей настроение. «Ладно, сейчас взлетим, авось Кайлина и повеселеет, побранится, а там, глядишь, окончательно развеется и предъявит мне ордер на арест. За соучастие в глобальном политическом заговоре. Правильно, кого еще, как не меня, выставить главным виновником учиненного здесь безобразия? Больше-то Кайлине арестовать по этому делу явно никого не посчастливится».
        - Полезай в кабину! - распорядился я, держа ладони на нейропульте в готовности открыть огонь, если в последний момент вдруг что-то пойдет не так. Руки майора Лэнс были связаны впереди, поэтому она без затруднений вскарабкалась на корпус мутадемона и заняла пассажирское кресло. - Закрой колпак! - отдал я следующее распоряжение теперь уже не пленнице, а своей пассажирке, и, когда она подчинилась, спросил: - Сама развязаться сможешь?
        - Да, - ответила Кайлина, отлепив от губ пияво-пластырь.
        - Как сделаешь это, сразу же пристегнись и надень шлем! - закончил я, все еще с трудом веря, что гнусные двуличные брайхорнцы отпускают нас восвояси и даже не требуют вернуть им «Ледяной взрыв». Хотя, если вдуматься, зачем он ящерам такой сдался - трехрогий, разбитый и наполовину небоеспособный, - когда они обзавелись полистихийным оружием, чья мощность на порядок превышает разрушительный потенциал прежнего мутадемона. К тому же вряд ли у Гробура нашлись бы аргументы, которые заставили бы меня покинуть погонщицкое кресло штурмовика. И потому герцог решил поскорее спровадить Торки Бикса с глаз долой и не забивать себе голову всякой ерундой накануне грядущих побед и свершений.
        Наверное, все же следовало махнуть на прощание владыке рукой - как-никак, в стольких передрягах вместе побывали, - но я не удостоил желтобрюхого мерзавца даже взглядом. Едва Кайлина закрыла за собой колпак, я тут же развернул мутадемона кормой к наблюдающему за нами Гробуру и рванул на северо-восток, в сторону Блистающих земель. К Шинтаю всех поводырей и ящеров! Пусть захлебнутся слюной от вожделения подмять под себя этот проклятый материк! Пусть грызутся с арраунами и келебра до тех пор, пока не уничтожат друг друга! А я и Кайлина улетаем прочь от этого безумия: майор Лэнс - продолжать штурмовать карьерную лестницу, а я - исполнить данную Квиримоту клятву и рискнуть вновь попытать счастья на нелегальных перевозках где-нибудь подальше от опасных южных районов Санадарии. Надо только высадить свою попутчицу на землях цвергов до того, как майор опять вспомнит о своем служебном долге и начнет выкручивать мне руки.
        - Пристегнись! - повторил я ей свое отнюдь не лишнее предостережение. Наша скорость нарастала, и при первом же резком маневре майор Лэнс могла стукнуться обо что-нибудь головой. И разбить себе лоб, поскольку шлем Кайлина тоже не торопилась надевать. Судя по прекратившейся сзади возне, бывшая пленница сумела разобраться с путами, однако щелканья замков на ремнях безопасности я почему-то так и не расслышал. Уж кому-кому, а полицейскому ли не знать, чем чревато несоблюдение подобных инструкций!
        - Кайлина, надень шлем и пристегни ремни!
        Никакой реакции! Да что с этой мерзавкой происходит?.. Ладно, потребовал бы у нее признания, что она чувствовала, когда отправляла меня на каторгу, - в этом случае еще можно было бы проигнорировать мою просьбу и промолчать. Но я-то попросил Кайлину всего лишь о безобидном и вполне уместном одолжении!
        Нахмурив брови, я обернулся, намереваясь выяснить, не потеряла ли майор Лэнс ненароком сознание - мало ли какая постстрессовая реакция могла случиться у освобожденного заложника, а тем более женщины?..
        И тут же сам заработал такое потрясение, что аж рванулся в кресле, будто кто всадил мне в задницу длинную иглу. А как мне было не испугаться, когда вместо Кайлины на меня смотрел кровожадный демон с горящими глазами и перекошенным от злобы лицом?.. Так показалось мне в первое мгновение. Потом-то я определил, что в пассажирском кресле находится все-таки майор Лэнс, а не скрывающийся под ее личиной монстр-хамелеон. Но глаза спасенной заложницы и впрямь пылали красным демоническим огнем, и это уже не было иллюзией.
        Я собрался было смачно выругаться, что было бы в моем положении вполне простительно. Однако невысказанная брань так и застряла у меня в горле, потому что в следующий миг его перехватила тугая обжигающая петля. Откуда у обезумевшей Кайлины взялся термохлыст, догадаться нетрудно. Ведь это именно им ящеры якобы связали заложнице руки, перед тем как отправиться на сделку со мной. А я был настолько обрадован тем, что на сей раз Гробур сдержал слово, что совершенно не обратил внимания на эту вроде бы незначительную деталь.
        Так вот, оказывается, чем объяснялась эта нехарактерная покладистость брайхорнцев! Значит, Кайлина тоже угодила под воздействие демоноводца и теперь служила не Истинной Империи, а Гробуру и его клике. Нарочно или нет он подчинил себе майора Лэнс, неизвестно, но в любом случае герцог быстро догадался, как использовать этот фактор против ненавистного тонкокожего ублюдка. И пусть владыка знал, что летать на «Ледяном взрыве», кроме меня, больше никто не сумеет, он все равно не мог допустить, чтобы мутадемон служил кому-то еще, кроме мятежной гильдии Гробура.
        От быстрой ампутации головы меня уберег ворот погонщицкого комбинезона, обычно предохраняющий шею от травм при резких маневрах. Толстая и прочная, прошедшая антитермическую обработку кожа болотного хурваруса встала на пути раскаленного хлыста, накинутого мне на шею, и не позволила смертоносному оружию сделать свое грязное дело. А Кайлина, которая в данный момент тоже являлась оружием в руках Гробура, уперлась коленом в спинку моего кресла и изо всех сил тянула на себя концы этой петли, твердо намереваясь довести до конца обезглавливание Торки Бикса. Огненный хлыст медленно, но верно прожигал комбинезон, а я не мог даже ухватиться за петлю, чтобы ослабить ее, так как вмиг отрезал бы себе пальцы. Ценой невероятных усилий мне удавалось удерживать ладони на нейропульте, ибо только в нем и заключалось мое спасение.
        - Если через пять секунд мастер Бикс не отдаст никакого приказа, я убью того, кто хочет убить мастера! - заявил Квиримот, когда убедился, что задыхающийся погонщик не собирается проклинать его перед смертью.
        - Отставить! - кое-как собравшись с мыслями, приказал я, категорически запретив спасать мне жизнь ценой жизни майора Лэнс. После чего, уже наблюдая перед глазами сплошные разноцветные круги, отдал последнее распоряжение: - Оранжевый дым! Срочно!
        А затем, вместо того чтобы бестолково бороться со своей душительницей, стукнул по кнопке экстренного открытия кабины. В замках колпака сработали специальные пружины, которые тут же отстрелили его, и потрескавшаяся бронекварцевая полусфера отправилась в свой последний полет к земле. В лицо мне моментально ударил порыв встречного ветра, но я и не подумал закрыть забрало шлема. Какой в этом смысл? Все равно из-за пульсирующих в глазах кругов я уже практически ничего не видел. А Кайлина продолжала усиленно стягивать удавку, будучи уверенной, что вскоре кожаный ворот комбинезона прогорит и тогда термохлыст без труда перережет мне горло.
        Обо всем, что происходило дальше, я узнавал только по звукам и отчасти - тактильным ощущениям. Громкое шипение известило меня о том, что эжекторы
«Ледяного взрыва» выбросили в воздух огромный столб оранжевого дыма - так, как и было приказано мутадемону. Кайлина начала ерзать и давиться кашлем - мало того, что ветер бил ее в не защищенное шлемом лицо, так теперь к нему добавился еще и едкий дым. Хватка майора Лэнс ослабела, но не настолько, чтобы я смог снова дышать. А мою несчастную шею начинало уже не просто припекать, а натуральным образом жечь. Имей я возможность вдохнуть, наверняка сразу унюхал бы запах горелой кожи. К счастью, пока не моей, а только комбинезонной, так как моя плоть прогорела бы слишком быстро, чтобы я успел это почуять.
        Даже останься в невменяемой Кайлине хоть толика здравого смысла, вряд ли она догадалась бы, зачем я в действительности стрелял в небо реактивной струей оранжевого дыма. Нет, вовсе не за тем, чтобы запорошить своему палачу глаза и заставить его таким образом отказаться от задуманного убийства. Выброшенный эжекторами дымовой столб являлся не средством самозащиты, а сигналом, причем достаточно конкретным. А получил ли мой сигнал тот, кому он предназначался, должно было вот-вот выясниться.
        Отсутствие бронекварцевого колпака свело на нет звукоизоляцию кабины, сделав доступной моим ушам всю плеяду окружающих звуков. И когда в несмолкающий свист ветра вклинился быстро нарастающий рев турбошмеля, я сразу воспрянул духом. В смысле, воспрянул настолько, насколько вообще может взбодриться без одной минуты покойник. А шум турбошмелиных крыльев все приближался, и вот он уже напрочь перекрыл собой завывание ветра, немилосердно стегавшего меня в лицо. Верный Злюка настиг «Ледяного взрыва», завис над нами и приготовился довести до конца свою программу, которую активировал сигнал, поданный при помощи дыма.
        Изначально эта программа была предназначена совсем для другой цели. А конкретно: задуманного мной резервного сценария по экстренному вызволению Кайлины из плена.
«Кто знает, как все сложится, - думал я, дожидаясь этой ночью прибытия к храму Морэг Гробура и его сподвижников. - Не исключено, что Тонку Ушену повезет и он сумеет собрать боевую группу для удара по мятежникам до того, как я покину лагерь. И тогда, в воцарившейся свалке, если мне не удастся прорваться к Кайлине, я смогу сигналом вызвать ей в подмогу Злюку. А он при первой же возможности доберется до майора Лэнс, ухватит ее лапами и эвакуирует подальше от зоны боевых действий». Поэтому я заблаговременно посадил перехватчика в засаду на склон ближайшей к храму горы, откуда моему крылатому сообщнику будет хорошо виден выброс оранжевого сигнального дыма.
        Прежде чем отправиться на последние переговоры с Гробуром, я навестил Злюку,
«наказав» ему покинуть пост и следовать за мной, как только в следующий раз я пролечу над его горой. Что турбошмель и сделал, четко исполнив отсроченную команду своего погонщика. Которая этим бы и ограничилась, не нанеси Кайлина свой коварный удар в спину. И мне, задыхающемуся, не оставалось ничего другого, кроме как привести в действие нереализованный план эвакуации майора Лэнс, только уже не из вражеского окружения, а из кабины «Ледяного взрыва».
        Увлеченная моим удушением Кайлина явно не ожидала, что возникший над нами турбошмель бросится защищать ее полумертвую жертву. Злюка подхватил несостоявшуюся убийцу всеми шестью лапами и легко выдернул ее из кресла, лишний раз доказав мерзавке, что, даже идя на мокрое дело, не стоит пренебрегать ремнями безопасности. Хлыст у меня на шее натянулся с еще большей силой, но лишь на мгновение. После чего, выпав из рук Кайлины, перестал сдавливать мне горло и позволил наконец живительному воздуху вновь хлынуть в легкие. Просто удивительно, как при этом они не разорвались - получив свободу, я задышал с такой жадностью, что даже ураганный встречный ветер не смог поначалу утолить ее в полной мере. А перехватчик протащил обезоруженную Кайлину по воздуху еще пару километров и пошел на посадку. Это означало, что мы отдалились от храма Морэг на достаточное расстояние, чтобы не опасаться внезапного нападения ящеров.
        Снизившись вслед за турбошмелем, я дождался, когда он бережно опустит майора Лэнс на траву, и стал наблюдать за дальнейшим поведением новоиспеченной приспешницы Поводыря. А она, очутившись на воле, продолжила бесноваться, намереваясь довершить начатое смертоубийство - подхватила с земли крупный булыжник и запустила им в меня. Да с такой силой, что даже я не сумел бы метнуть его настолько высоко и точно!
        Во всей этой суматохе я совершенно запамятовал, что пять минут назад собственноручно избавился от бронекварцевого колпака, и вспомнил об этом лишь тогда, когда брошенный Кайлиной камень съездил меня по лбу. Благо, я еще не успел стянуть с головы шлем, а то безумная стерва непременно осуществила бы свою навязчивую идею отправить меня к праотцам.
        - Ах ты, мразь! - не сдержался-таки я, наблюдая, как майор Лэнс подбирает очередной булыжник, еще крупнее предыдущего. Не было сомнений в том, что она опять не промахнется. - Ну, хорошо, сама напросилась!
        И активировал команду «Дрема», выбросив в сторону неугомонной бестии облако слабого, но быстродействующего снотворного газа. Кайлина вмиг лишилась чувств и плюхнулась ниц, так и не выронив из рук приготовленный для меня камень. Я же аккуратно снял с себя еще горячий термохлыст, который пришлось отдирать вместе с наполовину прожженным воротником, и, болезненно морщась, ощупал шею. Так и есть - прислужница брайхорнцев успела заклеймить меня сильным опоясывающим ожогом. Пришлось сначала лезть в аптечку и обрабатывать боевое ранение обезболивающей мазью и только потом развеивать снотворный газ и спускаться на землю, чтобы справиться о самочувствии майора Лэнс.
        Новости были неутешительными. Глаза Кайлины продолжали пылать демоническим огнем, даже когда она пребывала в бессознательном состоянии. Да и в росте моя бывшая возлюбленная заметно прибавила. Рядом с ящерами, которые под чарами демоноводца тоже все как один подросли, заметить это было трудно. Но сейчас, когда спящая майор Лэнс и я остались наедине, пропорции ее фигуры казались непривычно крупными.
        Конечно, в плане привлекательности Кайлина от такой метаморфозы лишь выиграла, но когда-то я любил эту женщину не только за ее прекрасное тело. Вот и сейчас, несмотря на наши, мягко говоря, сложные взаимоотношения, ее душа беспокоила меня гораздо сильнее, чем все остальное. Уж лучше пусть Кайлина останется прожженным до мозга костей законником и вновь упечет Торки Бикса на каторгу, нежели будет прислуживать Гробуру агентом по особым поручениям.
        Будь я проклят за свою мягкотелость!.. Но, с другой стороны, что станет с теми приятными воспоминаниями о нашем с Кайлиной пусть коротком, но весьма насыщенном прошлом, если я возьму и брошу ее здесь на произвол судьбы, а сам позорно сбегу? Все эти светлые моменты моей жизни будут омрачены и безвозвратно утеряны. А ведь только ими Молниеносный Бикс и жил на каторге Рэдис, так почему же теперь я должен предавать свое прошлое, в какое бы мрачное настоящее оно в итоге ни выродилось?
        Майору Лэнс срочно требовалась помощь высококлассного мага, специалиста по демонологии, но где гарантии, что ему окажется по силам изгнать из Кайлины эту одержимость? И что стало с теми велланцами, которые тоже имели неосторожность угодить под влияние Поводыря в битве при Тарл-Бэй? Исцелились они или же были до конца своей жизни изолированы в палатах для буйнопомешанных психов? Ответы на эти вопросы были мне неведомы. Однако кое-какие соображения на сей счет у меня все же имелись. Я не знал, существует ли лекарство, способное излечить Кайлину, но вот ликвидировать источник, от которого она подцепила эту заразу, я теоретически мог. Чем и решил заняться, пока еще существовал шанс до него добраться.
        Действие снотворного газа должно было продолжаться около получаса. Я не стал бросать беспомощную женщину посреди открытой местности, а отыскал для Кайлины на скалах укромное местечко, недосягаемое для хищников, после чего оставил ее там приходить в себя и раздумывать над своим неподобающим поведением… если, конечно, в нынешнем состоянии майор Лэнс вообще способна к самоанализу. Потом, немного поколебавшись, положил рядом со спящей красавицей ее термохлыст. Булыжники она, бесспорно, мечет здорово, но пусть, помимо них, имеет под рукой более эффективное средство самообороны (хотя, сказать по правде, еще неизвестно, кому здесь придется обороняться: Кайлине или тому бедолаге, кто посмеет на нее напасть). А сам я в очередной раз подкорректировал турбошмелю программу и, забравшись в кабину трехрогого мутадемона, приказал ему взлетать и брать курс на храм Морэг.
        - Кажется, ты хотел умереть? - переспросил я Квиримота, когда он высказал сомнение в разумности моего поступка. - Ну так приготовься: скоро я исполню клятву и прокляну тебя так, что твои предки перевернутся в своих демонических могилах! Только будь другом, продержись в воздухе еще хотя бы несколько минут…

20
        Не дай вам Боги пережить когда-нибудь такое развеселое утро, какое выпало сегодня на мою долю. Менее чем полмесяца назад несчастный и затюканный Торки Бикс вздрагивал на каторге от каждого резкого окрика надзирателя и обходил стороной любого встречного ящера или оборотня. А теперь, спустя всего две недели, этот человечишка осмелел (а точнее, обнаглел) настолько, что начал задираться то на целую армию велланских магов, то на могучее божество брайхорнских мятежников - демоноводца Поводыря. Истинно говорят мудрецы мира Пророчества: человек - самая парадоксальная и непредсказуемая раса из Семи. Проблему, к изучению которой ящеры, аррауны, келебра, сиды, тэнки и цверги подойдут с логической стороны, человек всегда начнет решать по-своему. То есть парадоксально и непредсказуемо. И самое удивительное, что зачастую именно мы - люди - бываем единственными, кому удается отыскать решение наисложнейших задач.
        Убийство демоноводца являлось как раз такой неразрешимой проблемой, о которую в свое время обломали зубы даже величайшие сидские маги. Да что там - всемогущие Боги и те не смогли справиться с этой непосильной задачей. Будь на моем месте представитель любой другой расы, он заранее махнул бы рукой и смирился с судьбой - дескать, куда мне, слабосильному, да еще и в одиночку, замахиваться на чудовище, способное одним ударом стереть в порошок целую армию либо подчинить ее себе и заставить воевать на своей стороне. Я же - Торки Бикс по прозвищу Молниеносный и далеко не самый лучший из людей - готовился опровергнуть эту аксиому и заодно вернуть зарвавшуюся брайхорнскую гильдию туда, откуда она пришла, - в глухое подполье. И делал я это вовсе не ради сотен тысяч обитателей Санадарии, которых собрались уничтожить Поводырь и Гробур, а исключительно ради того, о чем уже рассказывал выше. Если мыслить глобально, я оказывал услугу Альянсу Трех, руководствуясь эгоистическими побуждениями, однако для типичного представителя человеческого рода подобное выглядело вполне нормально.
        И на что только не подвигнет себя тонкокожий, чтобы спасти любимую женщину! Из-за нее я намеревался погрузить эту половину мира в тиранию и хаос и опять-таки из-за нее собирался восстановить нарушенный мной мировой порядок. И все это - в течение лишь одного ничем не примечательного утра…
        Само собой, ни о какой эпической битве с полистихийным исполином я и не помышлял. Разить демоноводца следовало исподтишка и предельно выверенным ударом - только так ничтожный человечишка мог одержать победу над противником, многократно превосходящим его по всем показателям. Кроме, разве что, хитрости. Этот спорный аспект нам с Поводырем еще только предстояло выяснить.
        Я полагал, что лучшим способом проникнуть в лагерь мятежников будет выдать себя за возвращающегося с победой секретного убийцу Гробура - то есть Кайлину. Конечно, я не мог доподлинно знать, ждут ее брайхорнцы или нет. Не исключено, что майору Лэнс вообще строго-настрого запрещалось садиться за нейропульт, ведь герцог помнил о том, что «Ледяной взрыв» приканчивал каждого, кто пытался занять место Торки Бикса. Но поскольку для осуществления моего плана выбор у меня имелся небогатый - либо притворяться, либо нет, - я решил сначала попробовать пустить ящерам пыль в глаза, а если ничего не выйдет, то атаковать их уже с открытым забралом.
        Так неуклюже, как я летел сейчас, мне приходилось в последний раз летать лишь в погонщицкой школе: неуверенно, все время виляя из стороны в сторону и раскачивая транспортное существо - короче говоря, всячески изображая из себя малоопытного погонщика. Конечно, я сильно утрировал: у майора Лэнс имелся достаточный погонщицкий стаж, и окажись она действительно за нейропультом штурмовика, то быстро нашла бы с ним общий язык. Но мой спектакль был рассчитан прежде всего на то, чтобы, завидев Квиримота, Гробур сразу понял: штурмовиком управляет однозначно не Молниеносный Бикс, а тот, кому приходится еще только осваиваться с незнакомым транспортом. Стало быть - Кайлина, сумевшая укротить мутадемона, не получив при этом по голове ледяной глыбой, как Физабар Стальной Нерв. И в том, что погонщица прячет лицо под шлемом с наглухо закрытым забралом, тоже нет ничего удивительного - попробуй-ка полетать на штурмовике с разбитым колпаком кабины.
        Кажется, хитрость сработала. По крайней мере, стрелять в меня никто не стал, хотя даже издали было заметно, что ящеры насторожились. Демоноводец наверняка тоже, но насчет него было невозможно сказать что-либо определенное. Однако сохранять конспирацию до конца у меня вряд ли получится. В отличие от Кайлины, я не принадлежал к верноподданным слугам Поводыря, а тот, помнится, умел это чувствовать. Вот только на каком конкретно расстоянии, хотелось бы знать…
        Что ж, пора… Дело осталось за малым - превратить кровь Квиримота в мертвую, создав из нее мощнейший яд, а потом донести этот яд до Поводыря. Когда я начну разгон, прячущийся в скалах Злюка, чья скорость была сегодня чуть ли не в два с половиной раза выше скорости штурмовика, быстро настигнет хозяина и пойдет в битву бок о бок с нами. Удивительная команда для атаки на демоноводца: человек, умирающий мутадемон и крылатый мутазверь. Нашелся бы еще тот, кто пожелал нам удачи, и тогда нашей троице вообще будет море по колено…
        Проблемы возникли оттуда, откуда я их совсем не ожидал. Приказав «Ледяному взрыву» прицелиться точно в «живот» монстра и набирать разгон, я получил от Квиримота совершенно ошарашивающий ответ:
        - Я сразу понял, что ты задумал, мастер Бикс! Вот только ничего у тебя не выйдет. Квиримот никогда не причинит вред своему бывшему повелителю. Демоны не убивают демонов - таковы законы нашей природы. Извини, но я не могу исполнить эту твою команду.
        И продолжал лететь с прежней неторопливой скоростью.
        - Что?!! - взревел я, взбешенный столь откровенным вероломством, да еще произошедшим в самый ответственный момент. - Да как ты посмел! А ну, живо выполняй приказ, ты, уродливый кусок дерьма!
        - Квиримот не может это сделать, - так же невозмутимо повторил мутадемон. - Очень сожалею, мастер Бикс.
        - АХ, ТЫ СОЖАЛЕЕШЬ?!! - Я уже едва не задыхался от ярости и орал во весь голос. Всё - абсолютно всё! - шло насмарку, причем по наиглупейшей причине! Торки Бикс готовился к каким угодно трудностям, но уж точно не к таким. Поэтому и сорвался. - СОЖАЛЕЕШЬ, ТВАРЬ?!! НУ ТОГДА СДОХНИ!!! СДОХНИ, ТУПАЯ БЕСПОЛЕЗНАЯ ЖЕЛЕЗЯКА!!! СДОХНИ ПРЯМО СЕЙЧАС, ЯСНО ТЕБЕ?!! СДОХ-НИ!!!
        Мутадемон задрожал всем корпусом, а его обшивка - нет, мне не почудилось, - начала плавиться и пузыриться, будто кипящая смола. У меня тоже по телу пробежала сильная дрожь, но иных болезненных ощущений не возникло. Хотя в таком перевозбужденном состоянии я мог этого попросту не почувствовать.
        - Дело сделано! - провозгласил Квиримот с невероятным, прямо- таки человеческим облегчением в голосе. После чего так же внезапно прекратил кобениться и взялся пусть запоздало, но набирать скорость. - Поздравляю: ты все-таки смог это, мастер Бикс! Прошу прощения, что посмел самовольно отсрочить твою команду и солгать тебе, но так было необходимо. Просто человек с теплыми руками всегда был со мной так добр, вот я и переживал, что он не сможет в нужный момент искренне пожелать мне смерти. Но ты смог, мастер Бикс! Разозлился и смог! И теперь я действительно свободен! Ты сдержал клятву, но, прежде чем умереть, Квиримот исполнит тот приказ, который, как ты ошибочно подумал, я нарушил. Держись крепче, мастер Бикс! Ты ничего мне не должен, и я не хочу оставлять за собой в этом проклятом мире невыплаченные долги!
        - Мерзавец! - процедил я сквозь зубы. Мой лютый гнев на Квиримота плавно сменился гневом на его бывшего повелителя, который уже заподозрил неладное и, взревев, бросился нам навстречу. - Что ж, мутадемон, ты своего добился! Только смотри, не окочурься раньше времени!..
        Броня на «Ледяном взрыве», от кончика носа до помятого хвоста, натуральным образом плавилась, лопаясь пузырями и брызжа во все стороны черными смоляными каплями. Вот, значит, как на самом деле выглядит действие смертоносного яда, в который превращалась демоническая кровь после «катализирующего» ее проклятия. Стало быть, все рассказанное мне на этот счет цвергом Ушеном оказалось правдой. Прекрасно! Ну а теперь проверим, насколько убийственным является сотворенное мной ядовитое варево…
        Поводырь неистовствовал, однако его верное войско застыло как вкопанное. Похоже, брайхорнцев поверг в трепет гнев повелителя, ведь они наблюдали его всесокрушающую ярость впервые и потому слегка опешили. В сторону «Ледяного взрыва» не раздалось ни одного выстрела - ящеры во все глаза пялились на взбешенного демоноводца, несущегося к нам с той же скоростью, с какой в данный момент летели и мы. А где-то сзади нас настигал Злюка, которому, как и мне, позарез требовалась удача.
        Мои шлем, комбинезон и перчатки были забрызганы расплавленной броней Квиримота, которая, возможно, успела просочиться и на кожу. Но, видимо, на человека эта разновидность демонического яда не действовала, хотя не стоило забывать, что моя кровь являлась не менее взрывоопасной и тоже могла закипеть, если перед смертью мутадемон вдруг надумает «одарить» меня ответным проклятьем. Впрочем, не было времени терзаться подобными сомнениями. Если мне и суждено сейчас погибнуть, то только не от яда. Вокруг в изобилии хватало других, более вероятных смертей.
        Демоноводец мог контратаковать Квиримота своим коронным приемом - вулканическим взрывом, - но в таком случае полистихийный исполин вмиг лишился бы всей своей армии, находившейся в опасной близости от места нашей схватки. Поэтому Поводырь решил уничтожить непокорных наглецов обычным крепким ударом - не столь разрушительным, как вулкан, но вполне способным разнести в пух и прах любую из здешних гор. Огромная, размером с горный хребет, ручища монстра неслась прямо на нас, разгоняя тучи и закручивая их во множество вихрей. Еще секунда, и «Ледяной взрыв» размажется по кулаку демоноводца каплей жидкой прилипчивой грязи…
        А вот дудки вам, многоуважаемый покровитель! С чего это вдруг я должен налетать на ваш кулак, словно ошалелая весенняя муха? Штурмовик хоть и умирал, но был еще вполне способен изобразить в воздухе пару-тройку маневров. Возможно, не таких лихих, как прежде, но уж точно повиртуознее ваших прямолинейных ударов!
        Резко уронив «Ледяного взрыва» в пике, я в последний момент разминулся с чудовищной конечностью Поводыря, после чего тут же задрал нос штурмовика вверх, нарисовав в воздухе траекторию, напоминающую по форме рыболовный крючок. И разящий его конец впился демоноводцу аккурат в безразмерное брюхо…
        Я понятия не имел, чем закончится задуманная мной атака. Предсказать ее последствия могли, пожалуй, только велланские демоноборцы, да и то лишь гипотетически. Больше всего приходилось опасаться, что мутадемон утонет в полистихийном теле Поводыря и я, сидя в открытой кабине, либо сгорю заживо, либо застыну во льду, либо окажусь еще в какой-нибудь агрессивной среде, откуда не сумею выбраться. Оставался один выход: создать перед собой буфер, который дозирует при столкновении силу удара и не позволит штурмовику вонзиться во вражеское брюхо на опасную для меня глубину.
        Залп концентрированного криогенного тумана - такова была последняя команда, которую я отдал Квиримоту, прежде чем он врезался в Поводыря и умер, покинув-таки ненавистный мир Пророчества. Демоноводец в этот момент как раз пребывал в огненном состоянии, но мой выстрел сумел проделать в стене бушующего огня небольшой просвет в виде толстой ледяной корки. В нее и ударился штурмовик, пробив льдину насквозь носом и тремя уцелевшими «рогами». После чего накрепко завяз в ней, окутанный паром и брызгами талой воды.
        Есть контакт! Ядовитая мертвая кровь Квиримота угодила под стихийную оболочку демоноводца, а я при этом остался снаружи, как и планировал. Но лед вскоре растает, и мы со штурмовиком полетим с огромной высоты вниз, на скалы. Или Поводырь успеет прихлопнуть нас у себя на животе, будто кусачее насекомое. В общем, пора проваливать отсюда, пока я еще жив.
        Куда же подевался Злюка? Неужели не сумел прорваться следом за нами и пал смертью храбрых от кулака исполина? Ладно, где бы ни был турбошмель, мне так и так надо выбираться из кабины.
        - Прощай, Квиримот! Благодарю за помощь! - бросил я штурмовику, перед тем как снять руки с нейропульта и отстегнуть ремни безопасности. Если умирающий мутадемон все же надумает проклясть в моем лице весь наш мучительный мир, это произойдет именно сейчас - во время агонии Квиримота.
        - Прощай, Торки Бикс! - отозвался тот. Голос его звучал у меня в голове едва слышно, будто из глубокого колодца. - Живи долго, человек с теплыми руками!..
        Что ж, хорошее пожелание. Вот только кто бы подсказал, как реализовать его на практике.
        Я высвободился из кресла и вылез из кабины на корпус «Ледяного взрыва». Затем, хватаясь за «рога», добрался до хвоста и остановился, испуганно озираясь по сторонам в поисках Злюки. Ну где же ты, малыш? Только не говори, что «папочка» допустил ошибку в программировании и теперь должен расплачиваться за это собственной жизнью…
        Огненная стена позади меня превратилась в высоченный ледяной монолит - так, словно Квиримот не отравил Поводыря, а удосужился перед смертью заморозить полистихийного монстра. Хотя нет, подо льдом явно что-то происходило, и причиной тому был торчащий из него мутадемон. Во все стороны от штурмовика под ледяной толщей быстро расползалась корявая черная клякса. Буквально на моих глазах она закрасила собой весь живот гиганта и, не останавливаясь, поползла дальше, подобно растворяющимся в воде чернилам.
        Шаткая опора у меня под ногами непрерывно ходила ходуном, того и гляди, норовя обрушиться. Когда же демоноводец разразился неистовым ревом, его ледяная шкура покрылась трещинами, а ручищи пришли в движение с явным намерением прищучить отравителей, я решил, что настала пора прыгать. Велика ли разница, как прожить оставшиеся мгновения: дожидаться, пока тебя прихлопнет исполинский кулак, либо испытать напоследок чувство свободного полета. Так или иначе, но финал один - быть расплющенным в мясокостный фарш, который кому-то придется соскребать метлой и совковой лопатой.
        К сожалению, для героического прыжка у Торки Бикса не хватило духа, вот и пришлось обреченно наблюдать, как верхние конечности Поводыря - в данный момент ледяные - приближались ко мне и одновременно наполнялись ядом, проникающим в них с огромной скоростью. Лед трещал и обваливался с демоноводца целыми пластами, под которыми обнажалась такая же, как на Квиримоте, черная пузырящаяся субстанция. Мутадемон погиб; Злюка, не иначе, тоже; Поводырь явно был при смерти, а я готовился пасть жертвой его конвульсий. «…И все умерли» - отличный финал для этого суматошного утра.
        Крупные куски льда, падавшие с воздевшего руки демоноводца, разлетались во все стороны. Ящеры, которые так и продолжали пассивно наблюдать за происходящим, кинулись кто куда, спасаясь от слепого гнева агонизирующего покровителя. Однако одна из множества глыб полетела не вниз, а отделилась от общей массы и помчалась в моем направлении, будто кто нарочно швырнул ее прямо в меня. Осколок двигался гораздо быстрее ручищи Поводыря и должен был пристукнуть Торки Бикса раньше, чем она. Другими словами, что в лоб, что по лбу…
        Впрочем, когда я уже втянул голову в плечи, предчувствуя хоть и быструю, но болезненную смерть, то обнаружил, что запустил в меня этой стремительно летящей хреновиной не кто иной, как я сам. Никакая это была не льдина. Отчаянно лавируя промеж падающих глыб, ко мне прорывался бесстрашный Злюка, слегка припоздавший к атаке, но явно не по своей вине, а из-за плохого программиста Бикса, который не смог правильно скоординировать скорость штурмовика и перехватчика.
        - Сюда! Я здесь! - на радостях закричал я и замахал турбошмелю рукой. Просто от переизбытка эмоций - мутазверь и без подсказок отлично видел, где застрял хозяин, и спешил к нему, как только мог…
        Карающая длань демоноводца обрушилась на мертвого Квиримота и смяла его в лепешку через миг после того, как я вновь очутился в седле Злюки и, наскоро прицепившись ремнем, уронил перехватчика в крутое пике, вдоль ноги великана. Сейчас я видел перед собой лишь эту гигантскую ножищу, но, глядя на нее, понимал: яд полностью пропитал Поводыря, и теперь он представлял из себя черный как смоль силуэт на фоне гор и пасмурного неба. Подобно облупившейся глазури, лед полностью облетел с монстра, уже не подверженного никаким полистихийным изменениям. Им на смену пришли другие метаморфозы. Форма тела повелителя ящеров, которая прежде оставалась неизменной, начала терять четкие очертания и таять, как шоколадная фигурка под лучами солнца.
        Бросив взгляд назад, я заметил, что черный исполин оседает вниз, утрачивая человеческие очертания и превращаясь в бесформенную массу. Опасаясь, как бы гибель демоноводца не повлекла за собой разрушительный взрыв или еще какую напасть, я приказал Злюке гнать во весь опор, но он не только не подчинился, а, напротив, начал катастрофически терять скорость.
        Ну а с этим товарищем что произошло? Ладно, Квиримот - мир его праху - нарочно притворился, что ослушался приказа, дабы повергнуть меня в ярость и заслужить свое долгожданное проклятье. Но Злюка-то был начисто лишен бунтарских замашек, а если в глубине своей турбошмелиной души и таил такие наклонности, то вряд ли когда-либо раскрыл их погонщику. Значит, причина этой незапланированной остановки кроется вовсе не в перехватчике. Тогда в чем же?
        Крылья мутазверя молотили по воздуху изо всех сил, но Злюка не только полностью перестал двигаться вперед, но и начал понемногу пятиться назад. Причем с каждой секундой все быстрее и быстрее. Я тоже ощущал, как неведомая сила увлекает меня в обратном направлении. Ситуация опять выходила из-под контроля, но перед тем, как выяснять причину загадочного катаклизма, я приказал турбошмелю вонзить фиксаторы лап в первую попавшуюся на пути скалу, что он незамедлительно и сделал.
        Вынужденное отступление прекратилось. А Злюка, подтянув себя лапами к поверхности камня, прицепился к нему еще и резервным фиксатором - тем, что имелся у перехватчика на брюхе. Я же первым делом прихватил себя к седлу дополнительными ремнями и только потом решил оглянуться.
        В центре оставшейся от Поводыря черной горы разверзлась круглая вращающаяся воронка, которая и вызвала эту мощную магнитную аномалию. Самое странное, что воздействие ее было чересчур уж избирательным. Я и Злюка едва могли пошевелиться, и если бы не фиксаторы и ремни безопасности, мы оба давно оказались бы затянутыми внутрь беззвучного торнадо. Так же в него постепенно проваливалась и исчезала растаявшая демоническая «плоть». И больше - ничего! Хотя нет, ошибаюсь: по воздуху мимо нас все время проносились не то стаи багровых призраков, не то обрывки красного фосфоресцирующего тумана. Воронка исправно засасывала эти непонятные атмосферные явления, как вытяжка - печную гарь, а куда они потом девались, я понятия не имел.
        Все остальное - пыль, камни, дым разведенных ящерами костров - оставалось на местах и даже не шелохнулось в сторону аномалии, разверзшейся посреди брайхорнского лагеря. Я приказал перехватчику прекратить бесполезное размахивание крыльями, поскольку было уже очевидно, что борется он вовсе не с ветром. А когда я заметил, откуда берутся багровые туманные призраки, то вроде бы догадался, в чем кроется подвох.
        Разбежавшиеся по округе брайхорнцы лежали сейчас вповалку на земле и явно переживали сильные страдания: рычали, дрыгали лапами и все как один держались за головы. Над каждым из ящеров пульсировала красная аура, которая то у одного, то у другого желтобрюхого вдруг превращалась в обособленный сгусток багрового тумана и немедленно уносилась в сторону аномалии. После чего избавленный от этой заразы брайхорнец прекращал корчиться и, полежав немного, очевидно, приходя в себя, поднимался на ноги.
        Все ясно: значит, воронка затягивает все инородное, что находится от нее поблизости: останки Поводыря, заряженную им в ящеров демоническую энергию и мертвую кровь демонов, которой я успел забрызгаться с ног до головы, а Злюка испачкался, пока вытаскивал меня из-под огня. Догадка подтвердилась, когда я обратил внимание на то, как ядовитая грязь тоненькими черными струйками испаряется с комбинезона и турбошмелиных обтекателей и улетает по течению этого магического ветра. То же самое происходило и с черной меткой у меня на ладони. Поставленная Квиримотом печать была больше недействительна и таяла, сходя с кожи без малейшего шрама.
        Вероятно, находись мы поблизости от воронки, очищение протекало бы гораздо быстрее. А так приходилось терпеливо дожидаться, когда же из нас выветрится весь чужеродный дух, влекущий меня и перехватчика в потусторонний мир. Освобождение ящеров от чар Поводыря протекало намного болезненнее, однако брайхорнцев не тянуло к черной горе, как нас. И главное, избавившиеся от скверны желтобрюхие быстро очухивались и возвращались в строй теми, кем они были еще полтора часа назад, - обыкновенными бойцами теневой гильдии, а не чешуйчатыми полудемонами с горящими глазами и непомерными захватническими амбициями. А раз так, следовательно, и Кайлина должна по идее вновь стать той самой Кайлиной, которая была мне симпатична, пусть я и ненавидел то, чем она занимается.
        Впрочем, радость моя продлилась ровно до той поры, пока пришедшие в себя ящеры не протерли глаза и не обнаружили неподалеку - вот так сюрприз! - прицепившегося к скале Молниеносного Бикса. От черной горы осталось совсем небольшая кучка, но воронка продолжала затягивать меня и Злюку в себя, поэтому мы были еще не в состоянии взлететь и задать деру. Зато оклемавшиеся брайхорнцы могли без проблем перемещаться в аномальной зоне, что и продемонстрировали, когда стали подтягиваться к нам с оружием на изготовку.
        Не прошло и минуты, как меня обступила огромная толпа вооруженных и донельзя разъяренных ящеров. А вскоре явился и их предводитель - наоборот, подозрительно хладнокровный герцог Гробур Двадцатый. Однако несложно было догадаться, что скрывалось за его внешней невозмутимостью. Небось уже мнил себя владыкой всей Санадарии, а тут откуда ни возьмись опять нарисовался этот треклятый тонкокожий и одним махом разрушил Гробуру все его хрустальные замки. Поэтому придется в обязательном порядке взыскать с Торки Бикса компенсацию за нанесенный гильдии моральный и материальный ущерб, плюс упущенная выгода. Вот только чем, кроме собственной жизни, я могу рассчитаться с оскорбленными ящерами? Да и жизнь обидчика, сказать по правде, являлась слишком несоразмерной платой за такое чудовищное злодеяние.
        Герцог быстро смекнул, какая беда со мной приключилась, и потому нарочно не отдавал приказ схватить меня. Владыка явно не хотел, чтобы я вырвался от его подручных и улетел в воронку, лишив их удовольствия спустить с Бикса все его семь тонких шкур и зажарить человечишку на медленном огне. А я усиленно гадал, какую смерть предпочесть: неизвестную в мире демонов или же вполне прогнозируемую - здесь, под привычным солнышком, жаль только, скрытым за плотными тучами. Ни та ни другая кончина меня откровенно не прельщали, а на такую, какую я хотел для себя выбрать, ящеры точно не расщедрились бы.
        И вновь выбор за Торки Бикса осуществила судьба. Пока Гробур в зловещем молчании прохаживался передо мной взад-вперед, позади меня что-то ослепительно полыхнуло и грохнуло. После чего непреодолимая сила, которая увлекала нас со Злюкой в магнитную аномалию, вмиг иссякла, и мы наконец-то получили свободу. Увы, но только на миг, после чего опять угодили в неволю, еще более отвратительную, нежели инородное гравитационное поле.
        Гробур дал отмашку, и ящеры оравой накинулись на меня, вытащили из седла, сорвали с головы шлем и поставили на колени перед грозным владыкой гильдии. Весь процесс моего коленопреклонения сопровождался тумаками, тычками и зуботычинами. Поэтому, когда я предстал перед герцогом, лицо у меня опухло и было заляпано кровью, текущей из разбитого носа и обеих рассеченных бровей.
        - Достаточно! - придержал Гробур очередного костолома, дождавшегося своей очереди приложиться к моей несчастной физиономии. - Не следует забивать тонкокожего насмерть, как обычного воришку. Не забывайте: все-таки он сумел победить величайшего после Богов воина, который когда-либо хаживал по землям нашего мира. Молниеносный Бикс по праву заслужил для себя почетную смерть! Такую, как Брайхорнская Кара! Верно, братья?
        - Верно! Заслужил! Брайхорнская Кара!.. - дружно поддержала толпа своего вожака.
        - А нельзя ли тонкокожему умереть как-нибудь попроще? - стараясь перекричать возбужденные голоса, предложил я. - Виселица, например? Или обезглавливание? Может, это и не так почетно, зато хлопот куда меньше…
        Никого из присутствующих мое мнение, естественно, не интересовало. Лишенные грандиозных перспектив на будущее, ящеры загорелись идеей предать меня такой смерти, какой редко удостаивались даже их собратья, не говоря уж о представителях других рас. Гробур не шутил: Брайхорнская Кара действительно считалась у них элитарным видом казни, равносильной утоплению в бочке дорогого вина пятисотлетней выдержки, посадке на золотой кол или четвертованию священной жертвенной пилой с алмазными зубьями. Классический вариант уготованной мне расправы тоже должен был выглядеть подобающим образом - по крайней мере, в Брайхорне каждая Кара обставлялась с помпезным шиком и больше походила на дорогостоящую театральную постановку, чем на казнь как таковую. Но, учитывая суровые полевые условия, мне скорее всего предстояло пережить куда более скромную - походную - разновидность этого почетного наказания.
        Озлобленные и горящие жаждой отмщения ящеры поволокли меня в сторону храма Морэг. Я бросил последний взгляд назад и сумел рассмотреть сквозь заплывшие от кровоподтеков веки, что от демоноводца не осталось и следа. Лишь разбросанные камни да лужи талой воды напоминали о том, что здесь недавно происходило. Злюка так и сидел, прицепившись к скале, а какой-то желтобрюхий погонщик извлекал из него аккумуляторы - видимо, по приказу Гробура, который не счел зазорным перестраховаться, так как своими глазами видел, какие трюки я способен вытворять с перехватчиками.
        Вот теперь, похоже, окончательно приехали. Финиш, иными словами. Впрочем, если задуматься, все вполне закономерно. И правда, сколько можно дергать судьбу за хвост? Даже будь у этой тетки железное терпение, она и то обиделась бы на такую бесцеремонность. А той взбалмошной особе, какой являлась судьба Торки Бикса, и вовсе давно бы следовало закатить истерику. Что в конце концов и случилось, и потому сейчас мне приходилось пенять исключительно на собственную недальновидность.
        Странные все-таки у ящеров традиции, что ни говори. Считать достойной смертью поедание самого себя, да еще на публике - зрелище не для слабонервных. Я не слишком хорошо знал историю этой расы, поэтому не мог сказать, многие ли из тех
«счастливчиков», кто был приговорен к Брайхорнской Каре, осуществили ее добровольно, не подвергаясь принуждению. Возможно, среди ящеров и существовали такие беспримерно хладнокровные личности, но обычно жертвы Кары зачаровывались особо жестокой вариацией заклинания «Голод». Под его воздействием любое живое существо, изолированное от источников пищи, начинало отрывать от собственного тела куски плоти и набивать ими свой ненасытный желудок, невзирая на дикую боль, по правилам казни ничем не заглушаемую. Самоистязание жертвы продолжалось до тех пор, пока в итоге она не умирала от потери крови или банального обжорства - смотря что наступало раньше.
        Брайхорнцы подходили к этому жуткому процессу, как заправские эстеты. Зачарованный «Голодом» ящер обычно сидел за богатым столом, сервированным вином и приправами, коими приговоренный дополнял главное блюдо обеда-экзекуции - собственные конечности. По традиции, жертва ампутировала их у себя специальным магическим ножом, который останавливал кровотечение и тем самым позволял продлить церемонию на довольно долгий срок. Превозмогая боль, обреченный на Кару с аппетитом обгладывал свои руки и ноги, заедая их приправами и запивая вином. Если жертва считала себя истинным брайхорнцем, то она должна была до конца сохранять достоинство и умереть так, чтобы присутствующие на казни зрители потом говорили: «Да, этот преступник полностью искупил свой позор и очистил душу перед великим Анадором!» В случае же, когда приговоренный в процессе Кары сходил с ума и начинал поедать себя, будто озверевшее животное, о нем расходилась совершенно другая молва, и, соответственно, ни о каком божественном прощении речь уже не шла.
        Яснее ясного, что, приговорив Торки Бикса к Брайхорнской Каре, Гробур отнюдь не оказывал ему честь, а стремился опозорить его перед членами своей гильдии. Хитрая политическая уловка, только и всего. Будь я казнен обычным методом, и ящеры непременно запомнили бы меня как геройски погибшего отважного победителя демоноводца. Но герцог отлично знал, что тонкокожий, вроде меня, вмиг утратит не только героический, но и человеческий облик, когда наступит пора церемониальной трапезы. Хорош герой, который начнет кататься по земле, вопить от боли и грызть себе руку, будучи не в силах противостоять наложенному на него заклинанию. Тут уж никакие прошлые заслуги не помогут - моя позорная малодушная смерть начисто перечеркнет их в глазах гордых брайхорнцев.
        Швырнув меня на каменные плиты перед крыльцом разрушенного храма, ящеры расступились, пропуская вперед владыку и парочку сопровождающих его магов - судя по всему, тех, которые и должны будут приказать моему аппетиту разыграться не на шутку. Что ж, это не составит для них большого труда: у меня с самого утра во рту маковой росинки не валялось, а по времени было бы не лишне и пообедать. Кто бы мог подумать, что последней пищей в жизни Торки Бикса окажется он сам…
        - Все кончено, тонкокожий, - заявил Гробур. - Твоя история завершена. Наверное, не так, как ты хотел, но тут уж ничего не поделать… Однако, чтобы ты не подумал, будто мы не оценили по достоинству твою храбрую выходку, я готов исполнить твое последнее желание. Только будь добр, учти наши ограниченные возможности и пожелай для себя что-нибудь в разумных пределах.
        - Идет, - согласился я. - В разумных так в разумных… Ты умеешь стоять на голове и кукарекать?
        - Чего-о-о?! - угрожающе набычился герцог.
        - Ладно, не горячись, шуток, что ли, не понимаешь? - успокоил я владыку. - Все равно это будет уже не так смешно, как тогда, когда ты жарил мне грибы или работал зарядным устройством… Последнее желание, говоришь? Хорошо, тогда я хочу… э-э-э… Нет, опять не то - такое предложение тебе и вовсе не понравится… А, вот, придумал: раз уж не можешь устроить мне цирковое представление, дай тогда хоть, что ли, гриль, нож, вилку, солонку, буханку хлеба и бутылочку вина. Желательно, конечно, имперского, но в крайнем случае сойдет и брайхорнская кислятина. Буду пировать по человеческим обычаям, а не по вашим.
        - Эту услугу мы тебе, пожалуй, оказать сможем, - недолго подумав, с ухмылкой ответил ящер и обратился к собратьям: - Принесите тонкокожему все, что он просит.
        Через пару минут передо мной лежал весь затребованный дежурный комплект начинающего каннибала-самоистязателя (впрочем, стать докой в этом занятии было невозможно в принципе). Надо же - у желтобрюхих и впрямь отыскалась бутылка отменного имперского вина, которое мне подали - какая предусмотрительность! - вместе с бокалом. Гриль, на котором я намеревался жарить свои отрезанные конечности (есть перед смертью сырую человечину показалось мне жутким моветоном), был принесен мне вместе с углями, а в придачу к соли прилагался жгучий брайхорнский перец - единственная приправа, которой славилась раса Предпоследних из Семи. Для полной гармонии недоставало лишь хорошего сотрапезника… Хотя, наверное, я бы все-таки брезговал, когда кто-нибудь поедал при мне филейные части моего же тела, пусть и в жареном виде.
        - Ну что, доволен? - снисходительно полюбопытствовал Гробур, глядя, как я, готовясь к обеду, раскладываю перед собой дарованный мне столовый набор.
        - Вполне, - подтвердил я, откупоривая бутылку старым погонщицким способом - просто отбивая ножом ей горлышко. - Ты, герцог, - самый чуткий и человеколюбивый палач из всех, которых я когда-либо встречал.
        - Тогда не будем больше терять время, - подвел итог владыка и кивнул магам: - Приступайте!
        - Один момент, огнедышащие! - притормозил я их, наливая вино в бокал. - Позвольте сначала выпить - для возбуждения, так сказать, аппетита. Старинная человеческая традиция.
        - Пей, - не стал перечить Гробур. - Но это мое последнее тебе одолжение. Больше поблажек не жди.
        И на том спасибо, желтобрюхие! Наполнив бокал и прикрыв глаза, я оценил ароматический букет напитка, затем, отпив глоток, продегустировал его с видом истинного гурмана, коим, сказать по правде, никогда не являлся. После чего опять втянул ноздрями аромат и отпил следующий глоток… Какая прелесть! Раз не повезло увидеть напоследок солнце, значит, попрощаюсь с ним таким образом - ведь недаром виноделы говорят, что хорошее вино на треть состоит из солнечного света… Ладно, хватит нервировать ящеров, которые, надо отдать им должное, и так были со мной чересчур любезны.
        - Твое здоровье, владыка! - громко произнес я, поднимая бокал. - Живи долго - так, как завещал мне мой друг - демон Квиримот. Надеюсь, в следующий раз твой план завоевания мира окажется более удачным.
        И, осушив бокал до дна, попрощался таким образом с этой ублюдочной, но все равно по-своему прекрасной жизнью…
        А когда отставил бокал в сторону, понял, что уже умер. «Вот так удача! - подумал я, чувствуя, как винное тепло растекается по мертвому телу - явно остаточное проявление чувств. - Это ж надо - откинуть копыта аккурат перед началом казни! Просто предел мечтаний приговоренного к мучительной смерти!»… После чего счел необходимым поприветствовать Богов, встречающих меня на пороге в Призрачный мир, и с удовлетворением отметил, что, по крайней мере, одна из тысяч легенд оказалась правдой.
        - Здравствуйте, великие Боги! - крикнул я, радостно помахав Всевышним рукой. Не важно, что при этом я все еще продолжал наблюдать толпившихся вокруг меня ящеров. Это живые неспособны видеть мертвых, а мертвые, подобно Богам, могут находиться одновременно в двух и более мирах… опять-таки, если верить одной из множества легенд. - Как здорово, что вы оказали мне такую честь! Вряд ли я это заслужил, но все равно огромное вам спасибо!
        Боги промолчали, однако не ограничились лишь своим краткосрочным явлением, а дружно зашагали мне навстречу… Ух ты! Вот это, я понимаю, прием! Везде бы так! Сразу проникаешься торжественностью момента и доверием к истинным хозяевам нашего мира. Если когда-нибудь я имел неосторожность назвать Богов жестокими и несправедливыми, срочно беру свои слова обратно!..
        Нет, стоп, тут явно что-то не так! Ящеры однозначно не могли последовать в Призрачный мир вместе со мной, тогда почему все они смотрят в ту же сторону, куда и я? И не радуются, а стоят на подкосившихся ногах, раззявив в недоумении пасти. Редчайшая картина, подобная, без преувеличения, тому же божественному явлению: брайхорнцы, объятые растерянностью и страхом. Да, мне не почудилось - именно страхом! Значит, они тоже видят сейчас Богов. И раз так, следовательно, это не я угодил к Всевышним в их мир, а они сошли к нам, собравшись вместе, как и тогда, в финале битвы при Тарл-Бэй. И объединила их все та же причина - вырвавшийся на свободу демоноводец.
        Боги опоздали на битву, но сказать, что они явились не вовремя, было бы с моей стороны просто верхом неблагодарности. Конечно, Торки Биксу - одному из устроителей этого грандиозного переполоха - не приходилось рассчитывать на божественное снисхождение, но в любом случае пусть лучше меня покарают Всевышние, нежели ящеры. По крайней мере, их суд, в отличие от суда желтобрюхих, не приговорит человека к пожиранию самого себя. Все, что угодно - испепелите, разорвите на куски, заройте живьем в землю, - но только не Брайхорнская Кара… Хотя вино, которое мне подали к главному блюду этого обеда, все же оказалось весьма неплохим.
        Семь исполинских фигур, каждая из которых примерно того же размера, что и канувший в небытие Поводырь, пришли с восточного направления и остановились где-то на полпути между нами и линией горизонта. Говорят, будто в действительности у Богов нет тел и при желании они могут принять любую форму. Удобная особенность, что верно, то верно. Захотел кто-нибудь из Всевышних поговорить с ребенком, щелкнул пальцами и вмиг стал белым и пушистым. Решил обольстить кого-нибудь - превратился в привлекательную особь противоположного пола той расы, какой нужно. Ну, а если дело касалось запугивания, тут уж Богам и вовсе нет равных. Будьте спокойны: запугают кого угодно, хоть бесстрашного героя, хоть целую армию таковых. Что Всевышние сейчас и доказали на примере свирепых брайхорнцев.
        Я - один из всех присутствующих у храма - догадался поприветствовать Богов (не потому, что был здесь самым культурным, а потому, что являлся единственным, кто обрадовался их визиту), отчего, окруженный молчащими и оторопевшими ящерами, чувствовал себя полным кретином. Впрочем, никому из них уже не было до меня дела - мятежники все до одного пялились только на Всевышних и никуда больше.
        Я взял с камня бутылку и, не обращая внимания на отбитое горлышко (все равно распухшие губы не ощущали порезов), приложился к ней и дюжиной жадных глотков выпил все вино до капли. Не от избытка чувств, а скорее рефлекторно, дабы промочить пересохшее от волнения горло. Надо заметить, полегчало. Дрожь в теле унялась, мысли пришли в относительный порядок, и жить стало гораздо веселее. Ну вот, теперь можно и с Богами потолковать. Конечно, если они снизойдут до разговора со мной.
        Пока же Всевышние, как и ящеры, помалкивали. Однако безмолвного противостояния явно не намечалось. Из группы исполинских существ отделилось одно и вышло на несколько шагов вперед. Своих шагов, разумеется, а по нашим меркам оно покрыло расстояние в пару километров. Прежде смутные, словно подернутые дымкой черты лица и фигура Бога обрели четкость, и, когда он вновь остановился, мы могли разглядеть великана во всей его божественной красе.
        Красота та, опять же, являлась понятием весьма растяжимым. При всем уважении к этому Всевышнему, по моим эстетическим критериям - да и, уверен, большей части человечества тоже, - он был, мягко говоря, не слишком фотогеничен. Выступившее вперед божество больше походило на бескрылого дракона-переростка, вставшего на задние лапы и нарядившегося в доспехи, подобающие его могучей комплекции. В общем, не самый приятный человеческому глазу типаж. Зато ящеры после окончательного преображения высланного к нам божественного представителя дружно ахнули, испытав благоговейный трепет. Очевидно, драконоподобный Всевышний и добивался от брайхорнцев такой реакции, а иначе с чего бы ему принимать именно облик гигантской рептилии?
        - Анадор! - прошелся по толпе ящеров настороженный ропот. - Сам Анадор! Это он! Великий Анадор!
        Затем кто-то из особо впечатлительных желтобрюхих рухнул на колени - кто конкретно, я не видел, - и все воинство в страхе тут же последовало его примеру. Последними в коленопреклоненную позу встали Гробур и я. Герцогу делать это одновременно со своими подданными претили благородное происхождение и непомерная гордость, а я просто не хотел выделяться из общей массы. В моем положении демонстрировать излишний гонор было и вовсе непозволительно.
        Остальные Боги так и остались стоять в отдалении, наблюдая за нами и своим собратом в невозмутимом спокойствии. Определить, кто из них кто, было сложно. С подобной задачей могли, вероятно, справиться лишь маги, коим это полагалось знать по статусу. Я же, как наверняка и большинство окружающих меня ящеров, в такие тонкости отродясь не вникали, потому что были уверены - вряд ли нам доведется за всю жизнь встретить даже одного из Богов, а всех их вместе - и подавно. И вот результат: Священная Семерка Всевышних стояла пред нами, а мы только и могли, что пасть на колени да склонить наши повинные головы в ожидании справедливого божественного суда.
        - Ты узнал меня, нечестивый герцог Гробур Двадцатый, осмелившийся на богопротивное преступление и выпустивший на волю исчадье демонического мира?! - грозно вопросил Анадор, нарушая наэлектризованную до предела тишину. Голос брайхорнского Бога мало чем отличался от рева Поводыря и тоже больше походил на грозовые раскаты, нежели на речь какого-либо из известных мне говорящих существ.
        - Да, узнал, о Первейший из Огнедышащих, - ответил Гробур твердым и ничуть не растерянным тоном. К чести герцога, он быстро обуздал волнение и нашел в себе силы встретить разгневанное божество с достоинством. - И все, в чем ты меня обвиняешь - истинная правда. Я не намерен отрицать это, поскольку никогда не посмел бы перечить своему единственному Богу.
        - Единственному?! - вскричал Анадор, так полыхнув из пасти огнем, что затмил на миг повисшие над нами низкие тучи. - Тогда кому же ты только что клялся в верности на руинах этого храма?! Или ты, нечестивец, намеревался служить одновременно двум Богам, провозгласив одним из них мерзкого демона?!
        - Демоноводец не был для нас Богом, о Первейший из Огнедышащих! - попытался оправдаться Гробур. - Все, к чему мы стремились, - это обрести с помощью Поводыря дополнительную силу, чтобы служить тебе с еще большей отдачей! Загляни в мои мысли и убедись, что я говорю истинную правду.
        Если судить беспристрастно, то здесь я тоже мог бы засвидетельствовать правоту владыки гильдии. Помнится, в катакомбах горы Силарог, когда Гробур посвящал меня в свои амбициозные планы, Богу ящеров в них действительно отводилась одна из главных ролей. Разве только он должен был появиться на сцене лишь в разгар спектакля, но тем не менее герцог вовсе не намеревался оставлять Анадора не у дел. И даже собирался впоследствии каким-то образом заставить демоноводца присягнуть Всевышнему.
        - Да, это так, - с неохотой подтвердил Анадор. - Но кто сказал тебе о том, что я намереваюсь подчинить себе всю Санадарию? Назови мне имя этого самоуверенного брайхорнца, который посмел сообщить тебе подобные лживые сведения, да еще и якобы от моего имени?!
        - Никто не сообщал мне об этом, о Первейший из Огнедышащих, - обреченно признался Гробур, продолжая удивлять меня своей отменной выдержкой. Ублюдок ублюдком, но отваги ему не занимать, это факт. - Я взял на себя смелость решать, что будет тебе угодно, а что нет. И теперь вижу, что допустил ужасную ошибку, уж коли ты лично явился сюда, чтобы судить меня. И я не буду просить у тебя прощения, о великий Анадор, поскольку готов в полной мере ответить перед тобой за каждое принятое мной ошибочное решение. Я - Гробур Двадцатый, герцог Баргдорских древоплантаций и острова Рамбар, хотел лишь одного - превратить Брайхорн в величайшую державу на планете. Я клянусь: в мои планы не входило становиться прислужником демонов. Наоборот, это демоноводец должен был стать твоим слугой, о Первейший из Огнедышащих!
        - Демоноводец?! Моим слугой?! - взревел Бог. Небо при этом полыхало так, словно тяжелые тучи над нами были пропитаны не влагой, а горючей смесью. - Какой тяжкий позор слышать это от тебя - когда-то одного из моих лучших слуг! Да еще перед лицом шестерых моих братьев! Значит, по плану герцога Гробура Двадцатого, я должен был предать их, взяв себе на службу нашего общего врага - мерзкого Поводыря?!
        - Никак нет, о Первейший из Огнедышащих!..
        - Тогда чем, по-твоему, являлся бы этот мой поступок в глазах остальных Всевышних?! Ну же! Отвечай!
        Гробур промолчал. Кулаки владыки гильдии с хрустом сжались, плечи напряглись, ноздри расширились, а зрачки превратились в узенькие щелки.
        - У меня нет ответа на твой вопрос, о великий Анадор, - изрек герцог немного погодя, - и ты вправе покарать меня любой карой, какой только пожелаешь. Моя жизнь - целиком в твоей воле, мой единственный повелитель.
        - Забрать у тебя жизнь, богоотступник, было бы слишком легким наказанием, - ответил драконоподобный Всевышний. - Поэтому я поступлю с тобой так, как ты того действительно заслужил. За то, что ты опозорил меня перед моими братьями, я отплачу тебе тем же! Слушайте все: я - Бог Анадор, истинный покровитель земель Брайхорна, - объявляю герцога Гробура Двадцатого Грязным! Да будет покрыто грязью его имя отныне и до конца его нечестивой жизни!
        Реакция ящеров на приговор их божества последовала незамедлительно. Вскочив с колен, они бросились от Гробура врассыпную, словно Анадор наградил его жутко заразной и смертельной болезнью. У меня не было иного выбора, как последовать за остальными, в противном случае вышло бы так, что только мы с Грязным Гробуром остались стоять на коленях посреди огромного пустого пространства. Привлекать к себе внимание чужого Бога я не хотел - не хватало еще, чтобы он заклеймил вечным позором и меня! Пусть Торки Бикс и не был брайхорнцем, получить к имени пожизненную приставку Грязный в присутствии полутора тысяч свидетелей было бы для меня недопустимым. Слухи по миру Пророчества разносятся быстро, и подобная слава, даже посмертная, была мне абсолютно не нужна.
        Ящеры отбежали от бывшего владыки на сотню шагов и остановились. Я же не стал улепетывать вслед за ними, а достиг ближайшего скопления развалин и, пока желтобрюхие не оглядывались, шустро юркнул в щель между камней. А затем прополз подальше, в глубь нагромождения обломков, и затаился. Отсюда, из этой «змеиной норы», я мог наблюдать за тем, что творится перед храмом, в то время как брайхорнцы могли заметить меня разве что при пристальном изучении моего убежища. Но им сейчас было вовсе не до этого.
        Попирающий коленями камни Грязный Гробур остался перед храмом в полном одиночестве. Из пасти развенчанного владыки гильдии вылетали частые всполохи пламени - признак переполняющей герцога, едва сдерживаемой ярости. Удивительно, как эта ярость еще не вырвалась наружу, потому что приговор Анадора был не столько жесток, сколько унизителен, а для брайхорнца это являлось во много раз хуже самой мучительной смерти.
        Получить «титул» Грязного считалось для благородного герцога тяжким позором, а когда такой приговор прозвучал из уст самого Бога, от Гробура с чистой совестью могли отречься даже его дети. По этой же причине остальные члены гильдии шарахнулись от него, словно от прокаженного, и сейчас толпились в отдалении, прикрыв глаза рукой - традиционный жест, который демонстрировался при встрече с Грязным и означал, что «чистый» брайхорнец не желает ни видеть его, ни разговаривать с ним. Теперь любой желтобрюхий мог безнаказанно ударить Гробура, а тот не имел права ответить обидчику даже ругательством. Покойному Карадору несказанно повезло, что он умер до того, как начали претворяться в жизнь его планы, а иначе старика ожидала бы аналогичная участь. Но законы Брайхорна запрещали объявлять кого-либо Грязным посмертно, поэтому можно было сказать, что предшественник низверженного владыки легко отделался.
        Анадор не произнес больше ни слова. Повернувшись спиной к Грязному Гробуру, Бог зашагал обратно, к остальным Всевышним. После чего все они отправились восвояси туда, откуда пожаловали, и вскоре их громадные фигуры растворились в тяжелом предгрозовом воздухе. А герцог, видимо, окончательно осознав то, что с ним случилось, задрал морду к небу и издал протяжный душераздирающий вой, от которого исходило столько отчаяния, что оно, подобно инфекции, передалось и мне. Лежа в убежище, я вдруг понял, что начинаю испытывать к Гробуру сострадание. Однако тотчас же подавил в себе это неуместное чувство, подумав о том, что вряд ли ящер стал бы сопереживать мне во время Брайхорнской Кары. Вынесенный Анадором герцогу вердикт выглядел жестоким, но с учетом того, как сам Гробур собирался поступить с другими обитателями Санадарии, более чем справедливым.
        Бывшие подданные опозоренного владыки с немым безразличием взирали на его стенания в буквальном смысле сквозь пальцы. А затем, продолжая прикрывать ладонями глаза, начали понемногу расходиться и выдвигаться к расставленным в отдалении мутазверям. Больше брайхорнским мятежникам здесь делать было нечего. Им несказанно повезло, что Первейший из Огнедышащих не нарек Грязными и их, чему ящеры, бесспорно, были рады. И впрямь, кому нужно такое завоевание мира, когда при этом от тебя отрекаются Всевышние?
        Гробур прекратил выть и, не поднимаясь с колен, снял с пояса подсумок, извлек оттуда энергетический кастет и без лишней суеты закрепил его у себя на правом запястье.
        - Никто не смеет называть Гробура Двадцатого Грязным! - взводя оружие, проорал герцог вслед уходящим соотечественникам. Ни один из них не удосужился оглянуться. - Никто, слышите! Даже Боги!
        И, приставив кастет шипами к виску, разнес себе голову силовым импульсом…
        Нельзя сказать, что я был поражен этой трагической развязкой, но кончина герцога так или иначе привлекла мое внимание. Однако, взирая на распростертое перед храмом обезглавленное тело, я едва не проморгал другое немаловажное для меня событие, дать свершиться которому Торки Бикс не мог ни при каких обстоятельствах.
        Тот самый хитрозадый ящер-погонщик, что накануне лишил Злюку аккумуляторов, похоже, задумал под шумок прибрать к рукам мою с боем добытую собственность. Чешуйчатый прохвост уже вставил энергетические батареи в отсек и намеревался вместе со своим приятелем вот-вот рассесться по седлам и улететь, оставив Торки Бикса ни с чем. Никакой противоугонной программы на перехватчике установлено не было. Раньше я предписывал ему просто держаться подальше от посторонних - универсальный способ избежать неприятностей. Но перед грядущей атакой на Поводыря я аннулировал эту программу, и потому в настоящий момент Злюка не мог хранить мне прежнюю верность.
        Впрочем, пока новый погонщик не добрался до нейропульта и не очистил командный буфер от приказов прежнего хозяина, у меня в запасе еще оставалось средство вернуть своего крылатого спасителя.
        - Злюка - место!!! - что было мочи прокричал я, не покидая укрытия. Приходилось рисковать, афишируя свое местоположение, но иначе мне вряд ли удалось бы отвоевать мутазверя.
        С того момента как перехватчик вновь обрел аккумуляторы, он пребывал в режиме ожидания, поэтому, получив звуковую команду, сразу же приступил к ее выполнению. Парочка ящеров также заслышала мой крик. Однако этим болванам следовало не озираться и выискивать, кто это разорался, а поспешно прыгать в седла турбошмеля - только так погонщик-брайхорнец еще имел возможность не упустить чудом обретенное богатство.
        Поздно - оно ушло у ящеров практически из-под носа. Совершив стартовый подскок, Злюка встал на крылья, ошарашил своих несостоявшихся хозяев воздушной волной и на полной скорости рванул по направлению к месту своего последнего базирования - туда, куда я его и отправил. Ну а мне не оставалось иного выхода, как еще глубже забиться в свою нору и затаиться.
        Я мог бы приказать перехватчику заодно эвакуировать и меня, но в этом случае наши шансы спастись были бы крайне мизерными. Слишком далеко забрался я со страху в нагромождение развалин, чтобы быстро вылезти из них и оседлать перехватчика. За время, что мне пришлось бы ползти обратно, ящеры успели добежать до ждущего меня турбошмеля и не только поймали бы его, но и устроили мне то, до чего у покойного Гробура не дошли руки. То есть максимально ускоренную разновидность Брайхорнской Кары. Вот и пришлось в первую очередь выручать Злюку, а самому целиком и полностью понадеяться на зыбкую неприступность моего убежища.
        Разозленные ящеры бросились было на поиски обидчика, но на полдороге к руинам один брайхорнец одернул другого и указал назад, на взлетающих мутазверей их соратников. После недолгой перебранки разозленная парочка все же выбрала более прагматичный вариант: решила догнать товарищей и попроситься к кому-нибудь из них на борт, нежели сводить счеты с Торки Биксом, отстать по этой причине от собратьев, а затем пешком возвращаться в лоно цивилизации. Мне оставалось лишь поаплодировать здравомыслию ящеров, которое хоть редко, но иногда начинало превалировать над их заносчивостью и мстительностью…
        Через четверть часа в округе вновь стало пустынно и дико, как было и сутки назад. Лишь поднятая отступающими брайхорнцами пыль да распластанное перед храмом тело их бывшего владыки указывали на то, что здесь намедни творилось. Выждав еще немного, я выполз из своей норы и обессиленно уселся на храмовые ступени. Давненько я не чувствовал такую всепоглощающую, но тем не менее приятную усталость. Голова, которая не так давно пережила град ударов брайхорнских кулаков, кружилась и гудела, а отбитое тело ныло, но это все были мелочи. К тому же давала о себе знать выпитая залпом бутылка вина, наполнявшая истощенный организм Торки Бикса сладкой истомой.
        На лицо упали несколько прохладных капель. Затем еще и еще, и вскоре на меня хлынул холодный ливень. Не иначе, ушедшие на восток Боги решили напоследок отмыть от скверны эти истоптанные демоноводцем земли. Я продолжал сидеть на ступенях, даже не думая о том, чтобы спрятаться от дождя. Водяные струи нещадно стегали по мне, словно розги, а я смеялся, и чем дальше, тем сильнее. Чего только не натворил многогрешный Торки Бикс за это утро, а Всевышние решили наказать его лишь легонькой щекотливой поркой! Ну разве не смешно? Не знаю, как вас, а меня изрядно позабавила столь неадекватная божья снисходительность.
        Мне тоже следовало убираться отсюда подобру-поздорову. Где-то за горами наверняка рыскали идущие по следам Поводыря побитые им велланцы, которые наверняка уже выбрались из закупоренного Колодца Жизни. Сталкиваться с Избранными именно теперь, когда я сбросил с плеч гору проблем, было бы чересчур жестокой иронией. Покинув храм сейчас, я мог к вечеру добраться до того места, где меня дожидался Злюка. А потом, оседлав его, было бы неплохо поискать Кайлину. Хоженых троп здесь не так много, и майор Лэнс непременно будет придерживаться одной из них. Или уж лучше не рисковать, не соваться ей под горячую руку и позволить Кайлине самой добраться до ближайших обитаемых земель? Тем паче что с келебра эта стерва по-любому найдет общий язык быстрее, чем я…
        Однако моим планам не суждено было сбыться, поскольку Торки Бикс так долго предавался истерическому смеху под проливным дождем, что утратил остаток сил и лишился сознания. А может, просто крепко заснул - при моем эмоциональном и физическом истощении разница между этими двумя состояниями была невелика. Весьма неудобно и вредно для здоровья - предаваться сну на мокрых каменных ступенях, будучи вдобавок промокшим до нитки. Но что я мог с собой поделать? Мой организм так долго терпел над собой всяческие издевательства, что решил на сей раз не дожидаться, пока я скомандую ему «отбой», а отключился тогда, когда сам счел нужным. Что ж, после стольких мытарств он мог себе это позволить. А мне - урок: впредь не влипать больше в подобные истории, после которых даже собственное тело отказывается тебе подчиняться…
        Проспал я, судя по всему, недолго - от силы пару часов. Но дождь к тому времени прекратился, тучи развеялись, камни просохли, и теперь над предгорьями Туманного Запада вовсю жарило яркое солнце. Однако разбудило меня не оно (наоборот, разморенный на солнце, я проспал бы, наверное, до самого вечера), а набежавшая на глаза тень и последовавшая за ней легкая пощечина. Которая, впрочем, показалась моей разбитой физиономии отнюдь не такой уж безобидной. Но тот, кто шлепнул меня по щеке, не стал больше нарываться на ответную грубость и ограничился лишь этим кратковременным насилием.
        - Жив? - донесся до моих ушей знакомый переливчатый голос - вполне нормальный и ничуть не разгневанный.
        Я разомкнул было опухшие губы, чтобы дать утвердительный ответ, однако, как выяснилось, вопрос предназначался не мне.
        - Жив, - уверенно отозвался вместо меня другой голос - женский и также знакомый. - Для Бикса такие синяки и шишки - все равно что легкое недомогание. Он с похмелья и то выглядит гораздо ужаснее.
        - О, нет! Все, что угодно, только не это! - вяло взмолился я, когда разлепил заплывшие веки и увидел, кто занимается диагностикой моего самочувствия. - Сгиньте, проклятые законники! Дайте в кои-то веки человеку нормально поспать!
        - Совсем страх потерял, проклятый мерзавец! - ответил на мою мольбу обладатель переливчатого голоса. - Или бредит, вонючий кусок дерьма!
        - Тонк, ты что, научился ругаться? - удивился я, поскольку впервые слышал от капитана Ушена столь неприкрытую брань. После чего понял, что о дальнейшем сне можно забыть, и с кряхтением уселся на ступеньку, успевшую не только просохнуть, но и нагреться. - А куда подевалась твоя хваленая цвергская вежливость?
        - С тобой, Бикс, забудешь не только о вежливости, но и о полицейском уставе, - беззлобно огрызнулся Ушен, усаживаясь рядом. Я обратил внимание на то, что цверг, как и я, тоже едва не падал от усталости. - Нагородил дел, а нам теперь придется расхлебывать.
        Майор Лэнс смерила нас - рассевшихся, будто закадычные друзья, законника и беглого каторжника - насмешливым взглядом, тяжко вздохнула и тоже опустилась на ступеньку с другого боку от меня. Глаза Кайлины были прекрасны, как и прежде, и не горели больше зловещим демоническим огнем. Фигура тоже вроде бы пришла в норму. Хотя, положа руку на сердце, об этом утраченном Кайлиной «подарке» демоноводца я все же немного пожалел. Высокий рост был бы ей очень к лицу.
        - Это Гробур? - осведомилась майор Лэнс, кивнув на лежащее у подножия лестницы обезглавленное тело ящера.
        - Он самый, - кивнул я, окончательно продирая спросонок глаза. - Видели бы вы, что здесь творилось. Расскажи кому - не поверят…
        - Ну, мне, положим, об этом можно не рассказывать, - фыркнул Тонк, после чего указал на восток. - Видишь тех ребят?..
        Со зрением у меня сейчас были небольшие затруднения, поэтому я и не разглядел сразу, как проснулся, суету, что творилась на месте бывшего лагеря брайхорнцев. Десятка полтора низкорослых фигурок с бликующими на солнце головами и кристаллами в руках - несомненно, цверги - занимались какими-то магическими исследованиями. А может, просто собирали улики, оставшиеся от погибшего там демоноводца. Неподалеку от магов стояли в ряд полдюжины стрекоптеров, на которых и прибыли сюда Ушен и его команда. Молодец, капитан, не обманул. Жаль только, опоздал вместе со своими приятелями к самому интересному - Торки Бикс и без поддержки цвергов урегулировал собственноручно учиненный кризис.
        - …Скажи спасибо моим рубинским товарищам: это благодаря им ты жив, а Гробур Двадцатый - нет, - продолжил Тонк. - Не подоспей они вовремя, боюсь, все вышло бы совсем наоборот.
        - Чего?! Каким таким «товарищам»?! - возмутился я. А как тут не возмутишься, когда какие-то кристаллоголовые проходимцы начинают примазываться к чужой славе! - Гробур разнес себе башку после того, как сюда явились Боги и устроили герцогу крутую выволочку. Уж не хочешь ли ты сказать, что это твои друзья пригласили сюда Священную Семерку Всевышних?
        - Не совсем правильная догадка, но можно считать и так, - подтвердил капитан Ушен. - Да, Богов, которых ты и брайхорнцы наблюдали здесь три часа назад,
«пригласили» именно вон те высшие маги. И теперь им нужно собрать как можно больше доказательств того, что устроенное ими представление было вызвано крайними обстоятельствами.
        - Что за вздор! - в недоумении воскликнул я. - Высшие маги вызывают Всевышних, и те откликаются на их просьбу - это понятно. Но перед кем еще должны отчитываться твои друзья, если они действовали на пару с самими Богами?
        - Перед настоящими Богами, разумеется, - ответил цверг. - А ты что, всерьез поверил, что те клоуны-великаны и были истинными Всевышними?
        - Вообще-то да, поверил, - смутился я, чувствуя себя если не полным дураком, то придурком - точно. - Все мы в это поверили: и я, и Гробур, и прочие желто-брюхие. Так это что, был всего лишь розыгрыш?
        - Разумеется, тупой ты кретин! - расхохотался Тонк, наградив меня вполне справедливой характеристикой. - Я уж было начал думать, Бикс, что ты умнее, чем выглядишь. А оказалось, ты недалеко ушел в развитии от своих друзей-ящеров.
        - Ящеры мне не друзья! - буркнул я, обсмеянный, как наивный ребенок, и потому крайне этим недовольный. - И ты, капитан, тоже мне не друг, кого бы твоя компания сюда ни притащила: Богов или их двойников. Еще неизвестно, кто кому здесь должен говорить спасибо…
        - Ладно, не ворчи, а то дождешься: обижусь и опять закую в наручники, - устало отмахнулся капитан Ушен. После чего снизошел-таки до откровенности и рассказал, каким образом все происходило на самом деле: - За время, которое ты нам отвел, единственное, что я успел в Рубине, это лишь пробежаться по знакомым. Они - по своим знакомым, и так далее. В общем, задействовали все связи, какие только могли задействовать, не привлекая внимания властей - сам понимаешь, на какой политический скандал мы могли нарваться, возникни вдруг в городе нездоровая шумиха. Благо, верховный маг Блистающих земель сумел войти в наше положение и даже больше: согласился взять на себя ответственность за все, что мы в итоге здесь натворили…
        - Так что это за чудовище пугало Гробура, если не их высокочтимый Бог Анадор? - не выдержал я. Цверг говорил неторопливо, словно нарочно испытывая мое терпение.
        - Есть у высших рубинских магов секретное заклинание, которое они давно хотели испытать на практике, да все не решались, - пояснил законник. - Опасались, что вызовут гнев Всевышних, применяя свою разработку без веской причины. Ведь ее использование могло вызвать массу кривотолков и ненароком скомпрометировать всю Священную Семерку Всевышних… И вот вчера, с твоей легкой руки, магам наконец-то представился повод для полевых испытаний этого чудо-заклинания. А что нам еще оставалось? Ударную группу для атаки на армию Гробура Альянс Трех мне не выделил бы. Атаковать ящеров напрямую рубинские маги тоже не имели права - несанкционированные боевые действия на землях Альянса могли повлечь за собой обострение наших и без того напряженных отношений. Но бесплатное анонимное представление в целом не противоречит никаким международным нормам. К тому же надо еще доказать, не только кто за этим стоит, но и то, что здесь вообще имел место спектакль, а не настоящее явление Богов.
        - И не говори - этот ваш псевдо-Анадор был на редкость убедителен, - согласился я. - И не подумаешь, что перед тобой - всего лишь иллюзорный двойник.
        - Иллюзия иллюзией, но оживлять двойников в любом случае приходилось нам, - уточнил Тонк. - Это все равно что кукольный театр, только очень огромный. Не буду описывать тебе все магические премудрости, но принцип секретного заклинания, надеюсь, ясен. Роль Анадора, кстати, верховный маг Блистающих земель никому не доверил и полностью сам ее отыграл.
        - Да, старик сегодня однозначно был в ударе, - похвалил я артистические способности мага-лицедея и полюбопытствовал: - А тебе-то какая-нибудь роль перепала или ты все представление просидел в будке суфлера?
        - Я играл… Шинтая, - с легким смущением признался цверг. - Того самого Бога, что на заднем плане второй слева стоял. Вроде ничего особенного и не делал, но вымотался, будто от самого Рубина добирался сюда бегом.
        - Вон оно что! - злорадно воскликнул я. - Ну да, разумеется, кого же еще доверят играть законнику, кроме мерзкого некроманта Шинтая? Самая что ни на есть подходящая для тебя роль!
        - Позубоскаль у меня! - Капитан Ушен недвусмысленно указал на висевшие у него на поясе наручники. - Еще одна шутка, и точно поедешь с нами в Империю.
        - Погоди-ка, что ты сказал? - оторопел я. - Наверное, желтобрюхие мне мозги отшибли, но что-то я не врубаюсь в твою угрозу. Если Торки Бикс не едет с вами в Империю, то куда в таком случае он направляется?
        - Откуда мне знать? - устало зевнул Тонк. - Не я отдаю здесь приказы, а майор Лэнс. Вот у нее и спрашивай, куда она тебя отправит.
        Я обернулся и вопросительно взглянул на Кайлину. Трудно было сказать, что выражал ее ответный взгляд, но точно не желание упечь меня обратно на каторгу. Хотя поставил бы я на это свои последние даймы? Пожалуй, нет. Горький опыт, знаете ли…
        - Давай-ка пройдемся, - предложила майор Лэнс, поднимаясь со ступенек. Я послушно последовал за ней. - Мне надо переодеться… В каком стрекоптере, Тонк, ты сказал, лежит мой чемодан?
        - В крайнем справа, - отозвался капитан Ушен, тоже поднимаясь с лестницы. - Правда, не уверен, все ли вещи на месте - чемодан собирал не я, а горничная того отеля, откуда тебя похитили. Так что, если недосчитаешься расчески или пилочки для ногтей, все претензии к брайхорнским властям.
        - Не волнуйся, Тонк, все в порядке, - ответила Кайлина. - Спасибо тебе за беспокойство. Прямо не знаю, что бы я без тебя делала.
        - Не стоит благодарности, - отмахнулся цверг и указал на возившихся неподалеку магов: - Пойду помогу ребятам. Если вдруг понадоблюсь, зови.
        И направился к рубинцам, увлеченно занятым сбором каких-то невидимых глазу магических улик. А мы с Кайлиной неторопливо пошагали к стоянке мутазверей. Майор Лэнс помалкивала, я тоже. Странная ситуация. Столько событий произошло за последние дни: я сделал Кайлину заложницей брайхорнских мятежников, она чуть было не отрезала мне голову термохлыстом… А сейчас вдруг выяснилось, что разговаривать нам особо-то и не о чем. Не раз и не два до этого я представлял, как при первой же благоприятной возможности выскажу бывшей возлюбленной все, что накопилось у меня в душе за минувший год с небольшим. И вот, когда такая возможность наконец-то представилась, я вдруг понял, что все тщательно заготовленные мною слова - на самом деле такая глупость, которую и произносить-то стыдно. А других слов - подходящих - на ум совершенно не приходило.
        - И что теперь? - задал я единственный вопрос, до которого смог додуматься. Естественно, тоже глупый, но надо же было, в конце концов, хотя бы о чем-то спросить Кайлину?
        - Ничего, - пожала плечами она. - Вернусь в Истадал, буду писать объяснительную о полном провале операции по поимке двух беглых каторжников. Не самое приятное занятие, скажу тебе. Такие проколы очень сильно портят нам послужные списки.
        - О провале? - недопонял я. - Почему это?
        - А что хорошего в том, когда широкомасштабная облава, на которую было выделено столько средств, заканчивается гибелью обоих разыскиваемых преступников? - удивилась майор Лэнс. - Тут и прошлые заслуги не помогут - влетит от командования так, что мало не покажется.
        - Сочувствую, - заметил я, все еще морща лоб в недоумении. - Но если все злодеи в итоге погибли, куда же тогда подевалось тело того из них, который… честно сказать, был не такой уж и злодей?
        - Ничего себе «не злодей»! Еще какой злодей, будь уверен! Да я своими руками этому гаду голову отрезала! - и бровью не повела Кайлина, похлопав себя по прицепленному к поясу термохлысту. - Он, видите ли, решил свести со мной какие- то старые счеты, вот и нарвался на новые проблемы, несовместимые с жизнью… А тело… Теперь лишь Шинтай знает, где его тело. Скорее всего падальщики сожрали. Не потащу же я его с собой в качестве улики в Истадал, через всю Санадарию. Для отчета будет достаточно и той грязи, что налипла на этот хлыст.
        - Вот бедолага, - пробормотал я, потерев опоясывающий шею ожог. - Такая глупая смерть… Аж до слез жалко парня.
        - Да, кстати, - добавила майор Лэнс, подойдя к крайнему стрекоптеру и извлекая у него из багажного отсека свой чемодан, привезенный Кайлине заботливым напарником из Аман-Анадора. - Буду весьма признательна, если без вести пропавшее «тело» вернет мне в качестве ответной благодарности угнанного им турбошмеля. Надо же поставить в отчете хотя бы один плюсик.
        - Не о том ли турбошмеле идет речь, что несколько часов назад потерпел катастрофу и погиб в горах Туманного Запада? - попросил я уточнения.
        - Нет, - помотала головой Кайлина, сосредоточенно роясь в чемодане. - Я имею в виду необузданного перехватчика, который пронесся на автопилоте у меня над головой незадолго до того, как я встретила капитана Ушена. Это случилось в трех десятках километров к востоку отсюда.
        - Даже не знаю, что тебе и ответить, - развел я руками. - Сумеречные земли - дикие места. Мало ли какие одичавшие мутазвери могут здесь водиться. Понятия не имею, о чем таком ты говоришь.
        - Очень жаль, - наигранно вздохнула майор Лэнс. - А я, признаться, рассчитывала на взаимопонимание… Что ж, значит, придется добиваться его другим способом. Может быть, таким?
        И она протянула мне маленький ключик, который извлекла откуда-то с самого дна чемодана. «Мотель «Три с половиной луны», № 10» - было написано на вырезанной в форме цветка головке ключика… Да, что ни говори, а жизнь порой преподносит не только плохие, но и воистину удивительные сюрпризы.
        - Даже не спрашивай, зачем я все еще его храню, - неуверенно добавила Кайлина. - Поначалу думала, он потерялся - ведь такая суматоха тогда была… А на следующий день в карман полезла, глядь, а ключ - там, как будто кто его нарочно подбросил. К чему бы это, думаю… Хотела выбросить, но… не смогла… Возьми его, он - твой. Наверняка будешь когда-нибудь проезжать мимо этого мотеля - например, через месяц, - вспомнишь про ключ и надумаешь остановиться там на ночь, чтобы предаться ностальгическим воспоминаниям… Или продолжить мечтать о будущем - том самом, которое ты раньше так красочно описывал и насчет которого у тебя имелось столько планов… Обидно, если ни одна твоя мечта так и не осуществится. Поэтому, может быть, стоит попробовать начать мечтать заново - кто знает, а вдруг на сей раз повезет?
        И впрямь, кто знает… Я задумчиво повертел ключик в пальцах, подбросил его на ладони, а затем положил в нагрудный карман. И пусть о мотеле «Три с половиной луны» у меня остались не самые приятные воспоминания, я был убежден, что когда-нибудь обязательно появлюсь там снова. Например, через месяц. Почему бы и нет? Жизнь свободного погонщика непредсказуема, и ему не дано предугадать, где он окажется завтра и с кем встретится.
        В мире Пророчества - тысячи дорог, и многие из них были изъезжены нами не по одному разу. Но каждый погонщик лелеял надежду найти для себя тот сокровенный путь, который не был отображен ни на одной, даже самой подробной карте, - дорогу своей Мечты. И каждый из нас верил, что дорога эта непременно существует…