Хранитель Зоны Виктор Глумов
        СТАЛКЕРСталкеры поневоле #2
        Некоторые верят, что у Зоны есть Хранитель. Тем, кто живет по чести и совести, он помогает: защищает в битвах, замыливает взгляд врага, указывает кратчайший путь к цели, выводит к редким артефактам. Одни утверждают, что живет он в хижине в Танцующем лесу, другие - что в месте, которое все время меняется, третьи - что он повсюду и нигде, его, как любого духа, можно призвать, если знать имя.
        Большинство вообще не верит в сказки. Но любой сталкер считает за честь обогреть безоружного путника, который просится к костру…
        Вдруг это и есть Хранитель?
        Виктор Глумов
        Сталкеры поневоле. Хранитель Зоны
        Издательство признательно Борису Натановичу Стругацкому за предоставленное разрешение использовать название серии «Сталкер», а также идеи и образы, воплощенные в произведении «Пикник на обочине» и сценарии к кинофильму А. Тарковского «Сталкер».
        Братья Стругацкие - уникальное явление в нашей культуре. Это целый мир, оказавший влияние не только на литературу и искусство в целом, но и на повседневную жизнь. Мы говорим словами героев произведений Стругацких, придуманные ими неологизмы и понятия живут уже своей отдельной жизнью подобно фольклору или бродячим сюжетам.
        Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
        Глава 1
        Призраки прошлого
        Солнце скатилось к горизонту, подсвечивая золотом темную щетинистую линию леса, над которой висели пузатые облака. Казалось, они настолько низко, что вот-вот зацепятся розовыми боками за сосновые верхушки. В теплом неподвижном воздухе переплелись запахи сосновой смолы, примятой травы и нагретой земли, отдающей тепло вместе с влагой. Звуки вязли в нем и делались гулкими. Вот перекликаются синицы, вот дятел стучит по дереву, вдалеке то ли стонет птица, то ли скулит щенок, в шуршащем камыше звенит ручей.
        - Идиллия, твою мать, - проворчал Маузер, уставившись на экран КПК, где пульсировала красная точка аномалии. - В небе снуют вражеские беспилотники. Впереди - топка, сразу за ней, правее, странная аномалия, какой-то хищный волос.
        Пейзаж контрастировал с окружающей действительностью. Вот так залюбуешься, потеряешь бдительность и поджаришься в аномалии. Или тебя засечет один из ястребов Фрайба, патрулирующий окрестности, придут черные и устроят допрос с пристрастием продолжительностью в сотни лет.
        Когда Маузер отправлялся в Зону, он не воспринимал ее всерьез - игра есть игра. Теперь же, после обрыва связей, она зажила собственной жизнью, и Маузер начал к ней прислушиваться, считаться с опасностью.
        - Топка - фигня, - махнул рукой Игарт, почесал под клювом огромного ворона, в такт шагов покачивающегося у него на плече. - Мучительно умрем, потом воскреснем, и все. Вот если волос до тебя дотронется, фиг от него избавишься. Будешь лохматым ходить, как Чубакка из «Звездных войн», пока не найдешь, чем его свести.
        Маузер остановился, взъерошил волосы и проговорил, потирая подбородок:
        - Думаю, не взять ли образец этого волоса для Фрайба. Артюхов, сволочь, сбежал… в другой мир. В тот наш мир, а нам тут мучиться с шизиком, повернутым на мировом господстве. Причем воевать с ним сотни, если не тысячи лет. Так пусть и он мучается, бреется денно и нощно.
        - Кра, - поддержал ворон, Игарт сказал:
        - Он и так страдает. Мы разрушили его гениальный план и дразним его, бродим неподалеку, а достать он нас не может, потому что непонятно, где мы. Сумерки нам на руку, если так разобраться. Кстати, как далеко мы ушли от логова Фрайба?
        Маузер глянул на карту КПК:
        - Три километра. Лес, охраняемый роботами, тоже позади. Но я бы не расслаблялся.
        - Да, скоро стемнеет, а мы голы и босы, все оружие осталось у Фрайба. Ты молодец, что отдал читерский автомат нашим союзникам. И броник тоже, иначе достался бы врагу. Но нам от этого не легче, безоружными нас даже свиньи сожрут, так что надо искать место, где переночевать.
        Маузер зевнул, потянувшись. Он хотел возразить, что ночь отличается от дня только тем, что видно хуже, никакие темные зловещие силы не подстерегают во мраке, но понял, что с удовольствием свалился бы и проспал часов …цать. Мысли, арестованные и запертые на задворках сознания, колотили в двери, но Маузер не обращал на них внимания. Слишком много всего. Если он задумается, что с Ольгой… Отвлечься!
        - Кстати. - Игарт хлопнул себя по лбу. - У меня есть шапка-невидимка. Ну, типа того. Артефакт такой. Может пригодиться.
        - И где она? - Маузер двинулся вдоль края леса по хрусткой хвое, замер и, приложив палец к губам, проговорил шепотом: - Тссс, впереди кто-то есть.
        И додумал: «Вот сейчас бы твою шапку-невидимку». Треснула ветка под чьей-то ногой, затем - еще одна. Кто там может быть? Отправленный на перехват карательный отряд? Маузер облизнул губы и похлопал рукой по пустой кобуре. Черт, и застрелиться нечем, случись чего.
        Воцарилась тишина, Маузер слышал лишь биение собственного сердца и дыхание Игарта за спиной. Вспомнились мародеры на железнодорожном депо. Если даже у них есть инфракрасные датчики, то у черных сталкеров Фрайба - тем более. Раз они до сих пор не напали, значит, это не враги, а зверье.
        В ответ из кустов донеслось басовитое хрюканье. Игарт вздохнул с облегчением:
        - Чертяка, напугал.
        Маузер обернулся: напарник столкнул ворона с плеча, и он полетел вперед.
        - Так надежнее, будем знать, что впереди, только придется останавливаться, чтоб посмотреть его глазами.
        - Ничего. Давай торопиться, время работает против нас.
        Как только он это сказал, в кустах завозились, раздвинулись ветви, заколыхалась высокая трава, и появился поросенок - мелкий, с небольшую дворнягу, с двумя бурыми полосками вдоль спины. Обычный такой поросенок.
        - Упс, - воскликнул Игарт. - К нам пришла еда…
        Поросенок поднял голову, на миг впал в ступор, заверещал и рванул обратно. Мать-свинья захрюкала возмущенно, затрещала ветками - поспешила спасать чадо.
        - Это мы - еда, - крикнул Маузер. - Бежим!
        Он ломанулся назад, там точно нет аномалий, и несся, перепрыгивая кочки, как бегун, преодолевающий препятствия. Игарт, слава богу, рванул следом. Маузер на бегу обернулся: он летел с выпученными глазами, а из кустов скорее с ревом, чем с визгом, пёрла рассерженная свиноматка.
        Пришла четкая мысль: «Ржать будем потом». Побивая рекорды, преодолели поляну и вскарабкались - Маузер на одну сосну, Игарт - на другую. Свиномать похрюкала внизу, вызывая на честный бой, и удалилась восвояси. Отдышавшись, Маузер слез на землю, поправил рубаху и сказал:
        - Я охотник, и знаю, что такое рассерженный кабан. Был у нас случай, секач побежал на загонщика, а у того патрон в стволе заклинило… Короче, потом долго запчасти парня по поляне собирали, земля ему пухом. И еще, кабаны - стадные. Где самка, там и секач.
        - Что-то такое осталось в памяти Артюхова, - проговорил Игарт, вытирая пот.
        Маузер покосился на кусты, где скрылась свинья, достал из подсумка КПК и продолжил:
        - Как ни смешно, но кабан - опаснейшая тварь. Развивает скорость до сорока километров в час, прыгает на четыре метра. В длину, конечно. Можешь себе это представить?
        Говоря, он еще раз проложил маршрут из черной области (они были на ее границе) к лакокрасочному заводу. Чтобы сбить Фрайба со следа, сначала решили топать в Македонск, а уже оттуда - на базу. Хотелось верить, что Фрайб отозвал своих людей и мутантов, когда понял, что враг решил ударить в самое сердце области.
        Облака напитались багрянцем, словно крови хлебнули. Тени слились, стволы деревьев сделались почти черными. Маузер крался на цыпочках первым, замирая от каждого шороха. Слежки с воздуха он больше не опасался - здесь их скрывали сосновые ветви, соединившиеся над головой, будто в дружеском рукопожатии.
        Напряжение звенело бесконечной стаей комаров. Игарт вернул ворона на плечо - во-первых, с наступлением сумерек птица начала терять зрение, во-вторых, сверху он видел лишь темно-зеленый ковер.
        Обогнули болото с ультрамариновой, под цвет закатного неба, водой, у берегов затянутое ряской. Маузер зацепился взглядом за алый листок на водной глади, подогнувший края, как дохлое насекомое - лапки, и зашагал было дальше, но тут же насторожился: издалека, стремительно нарастая, доносился до боли знакомый механический свист, перетекающий в гул.
        Звук был настолько ирреальным, что Маузер остолбенел, и его сердце пропустило несколько ударов. Аномалии, уроды, мутанты, непонятные воскрешения, все это - здешняя норма, но гул…
        Вытаращив глаза, он смотрел, как синюю поверхность болота пересекает отраженная точка самолета, тянущая за собой белый след. Он запрокинул голову: точка сияла золотом закатного солнца. Игарт выматерился. Ругательства, произнесенные торжественно, казались такими же нелепыми, как самолет.
        - Подозреваю, что это вижу не один я, - пробормотал Маузер.
        Игарт сиял от радости, его ярко-зеленые глаза горели. «Вот тебе и фонарь, - подумал Маузер, стараясь выбросить из головы самолет. - Зона есть Зона. Это мир скорее магический, чем техногенный, она может играть с памятью, как Солярис». Игарт, похоже, так не считал - тыкал пальцем в небо:
        - Ты понимаешь, да? Выход… в Большой мир… Открыт! Мы теперь свободны!
        - Я бы не был так уверен. - Маузер протянул ему КПК: - Вырубился. Как я понимаю, эта дрянь должна все время работать и возвращаться к нам после смерти.
        Взгляд Игарта потух, уголки рта опустились, и он сделался похожим на Пьеро. Постучал КПК по ладони, потыкал кнопки, вытащил свой и вздохнул:
        - Блин, значит, мы в аномалии, и можем бродить бесконечно, пока не помрем с голоду. Один… бот рассказывал, что такое случается. Одно радует: Фрайб нас ни за что не найдет в этом пространственно-временном пузыре.
        - Короче говоря. - Маузер сунул КПК в карман. - Ищем пустую хижину, берлогу, пещеру - все равно. И спим.
        - Да вот и я подумываю… Но желательно бы поторопиться на завод, а то о нас там забудут и назначат новых командиров.
        - Не успеют. Сначала - спать, - распорядился Маузер и собрался идти вперед, но остановился.
        Датчик аномалий сдох, и теперь шагать в смертельное, неизвестное, было стремновато. Вспомнился совет кидать что-нибудь перед собой, тогда, если на пути есть аномалия, она разрядится. Он зачерпнул горсть гравия, взял камешек покрупнее, бросил вперед.
        - Вроде, мутантов в пространственных пузырях не бывает, - успокоил Игарт. - И других аномалий - тоже.
        Проверять на собственной шкуре не хотелось, и Маузер уступил дорогу Игарту:
        - Иди вперед, раз так уверен.
        Напарник потоптался на месте. Сделал пару шагов и покрутил головой по сторонам. Вынул из кармана камень и швырнул. Камень шлепнулся в воду.
        Маузер шел за Игартом, ссутулившись, и всеми силами пытался отогнать мысли, кружащие возле увиденного самолета. Самолет - порождение аномалии, призрак, не стоит верить в него. Нельзя даже мысли допускать, что открыт путь домой, потому что, когда выяснится, что это не так, вряд ли захочется жить дальше.
        Испарения, поднимающиеся от прогретой земли, были такими плотными, что ухудшилась видимость, и Маузер вспоминал боевики, где герои шастают по влажным тропическим лесам. Пейзаж был, правда, вполне привычный, но ощущение не исчезало.
        Выбрались на узкую длинную поляну, присыпанную хвоей и листьями, увидели поваленный указатель в придорожном бурьяне и только тогда сообразили, что это дорога, которой не пользуются.
        - Гадюкино, - прочитал Игарт, склонившись над указателем, сковырнул хвою и бросил налево. - Смотри, тут поворот. Идем? Мое мнение - настораживает, что нет тропинки. Там может быть небезопасно. В брошенных поселках любят селиться бандерлоги, они меня замочили в самый первый раз. И съели, но я этого уже не помнил.
        - Тропинки нет, потому что тут территория черных. Даже мутанты от них разбежались. Будем надеяться, что найдем более-менее целый дом. Идем. Не боись, беру ответственность на себя.
        Ворон вспорхнул с плеча Игарта и полетел вперед под темно-зеленой аркой деревьев.
        - Подожди, разведаю, - проговорил Игарт голосом сомнамбулы, сомкнул пальцы на плече Маузера.
        Перемещаясь в тело ворона, он бледнел и уподоблялся смертельно больному. Под закрытыми веками катались глазные яблоки, тонкие губы подрагивали, на лбу и возле трепещущих ноздрей выступала испарина. В такие минуты он полностью терял контроль над телом и становился беспомощным.
        Не прошло и десяти минут, как Игарт вернулся - вздрогнул, кровь прилила к щекам. Он потряс головой и протер глаза.
        - Относительно чисто. Бандерлогов, вроде, нет. С другого конца деревни - хищная лиана. Там есть хороший домик, он как бы с краю, ближе к нам. Окна-двери заколочены. В нем и заночуем.
        Вернулся ворон, спикировал на протянутую руку и взобрался Игарту на плечо.
        - Кстати, аномалий на дороге нет, птица их заметила бы. Да-да, она их видит. Зверье и мутанты, наверное, тоже.
        Небо сменило цвет с темно-синего на серый, стволы деревьев слились в сплошное черное пятно. Опавшая хвоя под ногами мягко пружинила. Лес закончился, будто его отсекли от поля, поросшего бурьяном и кустарником. На другом его конце, перечеркнутом полосой дороги, на фоне неба угадывались темные крыши частных домов.
        Поле преодолели бегом - Маузер по привычке остерегался открытых пространств. На полдороги он услышал голоса и замер, прищурился и разглядел дымок над трубой ближайшего дома, попятился.
        - Это, по-твоему - «в деревне безопасно»? - прошипел он.
        Игарт вытаращился на него и заморгал, глянул на дом:
        - Там никого не было, клянусь! Ворон чуть ли не в окна заглядывал - никого, черт побери…
        - Тссс! Пойдем, посмотрим. Или хотя бы послушаем.
        Говорил мужчина. Похоже, сам с собой. Его голос то усиливался, и тогда долетали отдельные слова, то стихал до едва различимого шепота. Маузер еще раз провел рукой по пустой кобуре, поджал губы и на цыпочках двинулся к дому. Переступил через гнилую кучу досок - все, что осталось от забора, - прислушался:
        - …я ему, значит, говорю, чтоб прекратили безобразие, а он только лыбится, гадостно лыбится, говорит, что-де параши чистить будешь, петушара. Ну, сама понимаешь, сержанту стучать беспонт, тогда ваще торба. Ну, они, это, подкараулили меня ночью, ну и… - голос стих, зашелестел едва слышно, а потом невидимый парень вскрикнул: - Ты не смотри так, ничего такого не было, просто… Просто бессилие, понимаешь? Меня в школе никто никогда не чмырил, и родители не били, а тут… Да они же обезьяны тупые, быдло! Да я землю очистил от мерзости! И - под трибунал…
        Маузер сглотнул. Дезертир! Точно не житель этого мира - они не знают ничего ни про сержантов, ни про школу. Самолет, теперь дезертир - неужели, и правда, каким-то удивительным способом открылись ворота в нормальный мир? Почему бы и нет? Случилось столько невероятных вещей, одной больше, одной меньше…
        Из щелей между досками заколоченных окон лился трепещущий свет костра. Маузер обогнул дом, остановился у порога и уставился на ржавую дверь с огромным замком, накрытым половиной пластиковой бутылки. Неужели дезертир влез через окно с другой стороны дома? Маузер шагнул в крапиву, поднял руки повыше, чтоб не ожечься, обошел хижину: нет, и тут окна заколочены. Значит, дезертир проник в дом с торца. Но и там к оконной раме были прибиты три хлипкие доски.
        Тогда Маузер вернулся туда, где свет, встал на цыпочки, глянул в комнату. На бетонном полу сидел, сжимая коленями автомат, белобрысый курносый паренек в камуфляжной форме, его огромные уши алели ломтиками помидоров. Напротив него привалилась к стене связанная девушка, темноволосая, лет двадцати, в джинсах и полосатом сине-розово-оранжевом свитере. Теперь Маузер догадался, почему парню никто не отвечал: он заклеил девушке рот скотчем. В середине комнаты трещал костер, дым вытягивало в дымоход над развалившейся печью.
        Знакомая ситуация: дезертировал и взял заложника. Зеленый и трусливый, таким оружие вообще нельзя выдавать, потому автомат следует экспроприировать.
        Маузером настолько овладела эйфория, что он уже не задумывался, каким способом парень и заложница проникли в дом. Наверное, туда есть подземный ход.
        Все так же, на цыпочках, он вернулся. Игарт, усевшийся на сухую траву, встал и спросил:
        - Что там?
        - Дезертир из Большого мира. - Маузер улыбнулся от уха и до уха, потер ладони. - С заложником. У него есть автомат, мне подумалось, что нам оружие нужней. Один я вряд ли его обезоружу, а вот мы вместе - запросто.
        Игарт задумался:
        - Не нравится мне все это. Понимаешь, несколько минут назад дом был пуст! Я два круга вокруг нар?зал, убедился, что никого, и только тогда… - он помотал головой. - Напоминает ловлю на живца.
        Маузер не слышал предостережений, его трясло от возбуждения. Хотелось жрать виски и орать дурные песни во всю глотку. Подумать только - он потерял и жизнь, и любимую женщину, попал в ад, где обречен был блуждать вечно, - и оказалось, что есть мост, соединяющий миры! Маузер уже мысленно обнимал Ольгу и пил горький горячий кофе, по которому так соскучился.
        - Наихудшее, что с нами случится - мы умрем, - прошептал он. - Но без автомата мы умрем… Большее количество раз.
        Игарт с тоской посмотрел на заколоченное окно дома. Его тревога передалась Маузеру и пригасила пыл: с неизвестным небезопасно иметь дело. Когда от кабана улепетываешь, ясно хоть, что свинья тебя или порвет, или затопчет, здесь же…
        - Что мне делать? - без энтузиазма поинтересовался Игарт.
        - В комнате, где дезертир, два окна: одно это, второе - со стороны входной двери. План предельно прост: ты отвлекаешь пацана, стучишь в окно, я тем временем выбиваю второе и отнимаю автомат. Или наоборот?
        - Слишком все просто. - Игарт протянул руку к кусту сирени - ворон перебрался на тонкие ветви, согнувшиеся под тяжестью его тела. - Ну да ладно. Ты прав, максимум, мы умрем. В первый раз, что ли?
        И снова рука скользнула по пустой кобуре.
        Двигались бесшумно, как тени. Дезертир вещал возмущенным голосом:
        - Ты меня осуждаешь? Конечно, как же еще. На самом деле не стоит - я не желаю тебе зла. Но уж так получилось, потерпи. Надеюсь, не придется пускать тебе пулю в лоб.
        Под «берцем» Игарта хрустнула ветка. Маузер зашипел, Игарт втянул голову в плечи и на цыпочках, пригнувшись, побежал к окну. Маузер метнулся в крапиву, снова зашипел, ожегшись.
        - Кто здесь? - заорал дезертир.
        «Мяу», - мысленно ответил Маузер, наблюдая, как заколоченное окно закрывает черная тень. В крапиве он пробрался к двери, встал на порог и посмотрел в щель между досками заколоченного окна: дезертир выглядывал на улицу, силясь различить врага в темноте. Идиот! Если бы работал снайпер, его давно сняли бы. Слава придуркам, потому что благодаря одному представителю их племени почти удалось добыть автомат. Маузер высунулся из-за стены и помахал Игарту - действуй, мол.
        - Молодые люди, пустите к огоньку, - прогнусил напарник, имитируя старушечий голос.
        Дезертир от страха чуть автомат не выронил, прижался к стене.
        - Открывай, собака, это мой дом! - повторил Игарт и ударил в трухлявые доски.
        Маузер приготовился к атаке, мысленно начал отсчет: три, два, один… пошел!
        Подтянуться. Подпрыгнуть. Выбить доски локтем. Перекатиться через подоконник. Метнуться в сторону, туда, где девушка. Он действовал на автомате и не сразу сообразил, что уж слишком в комнате темно. Рванул к смутной тени, повалил врага.
        - Идиот, это я! - прохрипел Игарт.
        Маузер разомкнул захват. Игарт поднялся и включил фонарь на КПК. Голубой луч пополз по стене с отслоившимися обоями, скользнул по трубе печки, переместился ниже, выхватил вывалившиеся из кладки кирпичи, задержался в центре комнаты. Там, где должно быть кострище, чернел зев подвала.
        По спине побежали мурашки. Маузер привалился спиной к стенке и проговорил:
        - Ни черта не понимаю.
        - Фантомы, - ответил Игарт и хлюпнул носом. - Блин, снова ты меня приложил. Нос-то сломан.
        Запрокинув голову, Маузер сполз по стене, сел на корточки, закрыл глаза. По ту сторону сомкнутых век синюю гладь его надежд перечеркивал белый хвост фантомного самолета.
        Игарт посветил в подвал, ненадолго задержал синеватое пятно света на откинутом железном люке, направил за окно.
        - Зато нам есть где ночевать, - проговорил Игарт. - Надеюсь, Фрайб не станет нас тут искать и никто не выскочит из подвала.
        Маузер заставил себя подняться, достал КПК, включил. Экран засветился зеленоватым. Когда загрузилась карта, выяснилось, что деревня Гадюкино находится на территории македонцев.
        В подвал долго не решались заходить. Вдруг там прячется существо, создавшее иллюзию? Топтались у лестницы наподобие пожарной. Маузер свесился в люк, осветил помещение: голые стены, тряпки, у стены - два темных силуэта в плащах. Голов у них, вроде, нет, сами тощие, лепятся к стене.
        - Черт, - выругался он, вскакивая. - Там что-то есть. То ли мутант, то ли одежда, непонятно.
        Выудив горсть гравия, он свесился в подвал еще раз, запустил в предполагаемого монстра гравием и шарахнулся к крышке люка, чтобы захлопнуть ее, если тварь вдруг озвереет и нападет. Камешки чиркнули по брезенту и с легким стуком осыпались на пол. Маузер осмотрел комнату, поднял кирпич и уже без опасения швырнул в силуэты. Кирпич глухо ударился в стену.
        - Одежда.
        Наконец Игарт решился, медленно спустился по железной лестнице, завозился внизу. Никто его пожирать не стал. Тогда Маузер ухватился за бетонный край и спрыгнул.
        Валявшейся под ногами веревкой Игарт примотал к лампочке КПК с фонарем.
        В подвале было пусто. Под стеной справа угадывалась куча трухлявых ящиков, воняющая сыростью и гнилой картошкой, слева на гвозде висело два прорезиненных плаща. Игарт молча взял один из них, расстелил на сырой земле и свернулся калачиком.
        - Выключи свет, пожалуйста.
        Маузер снял второй плащ, поднялся, захлопнул люк, закрыл его на щеколду и выполнил просьбу. Во тьме он двинулся к стене, ощупывая пол ногой. Лег на плащ и невольно поджал ноги. Сыро, зябко. Так недолго и до простатита…
        - Инстинкт самосохранения нам никто не отключил, - поделился он наблюдением. - Значит, умирать нам будет всегда страшно, сколько бы раз нас ни мочили.
        - Угу, - буркнул Игарт. Маузер продолжил:
        - Интересно, откуда взялся дезертир? Или все-таки наслоение было?
        - Черт его знает, - устало проговорил Игарт. - Мне кажется, Зона начала развиваться, и пустоты она заполняет тем, что берет из наших голов. Отсюда и самолет, и парень с автоматом… Вот только одно меня и смущает, и вселяет надежду: никто из обитателей Зоны не помнит прошлое. В памяти Артюхова нет дезертиров. Не твои ли это воспоминания?
        Маузер задумался, но ничего похожего не вспомнил.
        - Без понятия. Человеческая память - вещь странная. Там много всякого валяется, но достать получается не все.
        - Знаешь что? Давай спать. Ну, хотя бы попытаемся.
        Маузер молча перевернулся на спину и уставился в темноту. Сомкнул веки, разомкнул - никакой разницы. Бездна.
        Интересно, сколько времени прошло в реальности? И как там Ольга?
        Очень хотелось верить, что с ней все хорошо, но душу точили сомнения и не давали уснуть.
        Реальность. Артюхов
        Игнату тогда было десять лет. Друг Пашка рассказал, что если сбросить кота с пятого этажа, с ним ничего не случится, Игнат не поверил, и Пашка решил доказать свою правоту опытным путем. Для этого требовался кот, одна штука.
        Подопытным экземпляром выбрали сизую кошку Кашку, которая жила во дворе и перебивалась объедками уже второй год. Зимовала она, забившись между трубами с горячей водой, и доверяла всем, от кого могла перепасть корка хлеба.
        Чтобы привлечь Кашку, Павел спер из дома сосиску, раскрошил возле сирени, за которой трубы, и принялся звать. Игнат и Олежка, местный дебиловатый отморозок, топтались поодаль, дурачок ковырял в носу.
        Кошка ответила радостным мявом и выскочила из кустов пушистой серой молнией, бросилась жадно поглощать лакомство. Пашка спикировал на нее, сграбастал и усадил за пазуху. Кошка замурчала.
        Олежку Игнат опасался, но он был нужен, потому что жил на пятом этаже. Озираясь, поднялись по ступенькам. Олег отпер дверь, и в лицо будто дохнул бродяга - воняло кислятиной, перегаром и куревом.
        Кашка за пазухой Павла урчала маленьким трактором. Игнат втянул голову в плечи, ему казалось, что он не в квартире, а на стойбище первобытных людей. Звякнув, покатилась по полу опрокинутая Пашкой бутылка.
        Олег уже орудовал шпингалетами на балконе, хрипло матерясь. Когда Пашка с Игнатом пришли, окно уже было открыто, Олег свешивался вниз.
        - П
        ец ей, - он припечатал к подоконнику сигаретную пачку. - Ставлю три рубаса, что сдохнет.
        Пашка мотнул головой, почесал веснушчатый нос:
        - Не-а. Три рубля, что не сдохнет.
        Кашка спрыгнула на пол - лохматый дымчатый шар - чихнула. Пашка взял ее на руки и протянул Игнату, отошел от окна:
        - Бросать будешь ты.
        - А почему я? - возмутился он.
        Олежка ринулся на него, сжимая кулаки:
        - Давай, сука, а то я тебя сброшу. Баба!
        Игнат, держа кошку на вытянутых руках, выглянул из окна: внизу была клумба - красные головки тюльпанов и желтые - одуванчиков утопали в высокой траве, чуть поодаль пылился бежевый «запорожец» со спущенными колесами. По идее, трава должна смягчить удар…
        - Не думал, что ты такой трус, - проговорил Пашка, отряхивая от шерсти куртку и пионерский галстук. - Весь испачкался… Ааа, и брюки тоже. Мамка прибьет.
        Олег наступал, грудью уперся Игнату в лицо, схватил его под ребра и усадил на подоконник, счастливо улыбаясь. Толкнул его, придержал и сказал ласково:
        - Бросай, ссыкунишко.
        Сердце Игната ушло в пятки. Жалеть, что связался с дрянными пацанами, было поздно. Они все равно сбросят кошку, да еще и его отметелят. Пашка говорит, Кашка выживет, значит, выживет. Главное, чтоб никто не видел, что он над животным издевается, а то расскажут маме, потом стыда не оберешься.
        Но руки разжиматься отказывались. Висящая над пропастью Кашка возмущенно возопила, царапнула когтями по запястью. Игнат зажмурился и отпустил ее. Она придушенно квакнула, донесся приглушенный хлопок.
        Не открывая глаз, он спрыгнул с подоконника, отошел в комнату с черным прокуренным потолком и только там разлепил веки.
        Пашка и Олег свесились с балкона, было видно только два зада - упитанный, обтянутый новыми школьными брюками, Пашкин, и тощий, с кривыми латками на выцветших трениках. Приятели молчали, кошка орала благим матом, будто с нее живьем сдирали кожу. Смотреть, что с ней, у Игната не хватило смелости.
        - Сдохнет! - радостно заявил Олег. - Зырь, как ее корячит. Гони бабки.
        - Нечестно! Она беременная, а надо здорового кота! - возмутился Пашка.
        - А если в рыло? Ваще страх потерял?
        - Ладно, давай подождем.
        Игнат попятился в прихожую и выскользнул на лестничную клетку. Майка прилипла к спине, сердце колотилось молотом о наковальню. Чтобы попасть домой, Игнату надо было пройти мимо Кашки, которая если не мертва, то сильно покалечена. Наверное, котята в ее животе полопались, как шарики, и она точно сдохнет. Он пошел в обход. Дома попытался изгнать из головы ранящие мысли, но они возвращались снова и снова. Он - убил живое существо. Он - убийца.
        К вечеру у него поднялась температура, и начался насморк - то ли совпадение, и он просто простыл, то ли от нервов. Всю неделю, пока он болел, ему снилась Кашка. Она приползала на сломанных лапах, с раздробленным черепом, с переломанным позвоночником, приходила, путаясь в кишках, приносила разложившихся котят.
        С замирающим сердцем Игнат пришел на место преступления, но труп Кашки не нашел - то ли дворник его убрал, то ли все-таки она выжила. Но на трубах, что за кустом сирени, она больше не появлялась. С Пашкой он после этого больше не разговаривал, даже смотреть на него не мог.
        За свою жизнь Артюхов делал много страшных вещей, но воспоминания детства все равно были самыми пугающими.
        Теперь, сидя на больничной кушетке, он заново все это переживал. Игарт, побывавший в его сознании, будто отпечатался там, будто содрал с совести броню, которую Артюхов наращивал год за годом. Сейчас ему предстояло заглянуть в глаза жене Маузера, и он готов был под землю провалиться. Ведь он подставил ее мужа, отчасти по его вине Ольгу взяли в заложники. Другого выхода не было, но оголодавшая совесть, проснувшаяся после многих лет летаргии, плотоядно клацала зубами.
        Вокруг больницы кружили журналисты, хотели узнать, где же пропадал олигарх все это время. В офис «Сигмы» и «Парадиза» со дня на день заявятся менты, Котов наверняка попытается переложить ответственность на генерального директора, и надо срочно заметать следы, но он не в силах об этом думать. В мыслях - Ольга и больше ничего.
        Ольгу накачали успокоительным, и она спала в палате, а он дежурил под дверью, спрятавшись ото всех и в первую очередь - от самого себя.
        Мимо пробежала постовая сестра с капельницей, посмотрела с интересом, прошествовала в конец коридора, юркнула за дверь, откуда доносились стоны. Стоны усилились, потом стихли. Возвращалась сестра уже без штатива, задержалась напротив Артюхова, открыла рот, но он сказал:
        - Мне надо быть здесь. Домой я не поеду.
        - Как знаете, - пожала плечами она и зашагала к столу, что в середине коридора, обернулась: - Она проспит до обеда, и вам не помешало бы.
        - Помешало бы, - его тон заставил девушку замолчать и больше не настаивать.
        Видимо, покинуть пост и при свидетелях заночевать в ординаторской ей не позволяла совесть, вот она и пыталась его спровадить. Артюхов спать не хотел, его тело дрыхло пять дней, пока разум метался в виртуальной Зоне. Интересно, она отпочковалась как отдельная реальность или погибла? О втором думать не хотелось.
        Над головой тикали огромные больничные часы. Медсестра клевала носом над глянцевым журналом, ее лицо, подсвеченное синеватой настольной лампой, казалось потусторонним.
        И вдруг скрипнула, приоткрываясь, дверь в палату. Ольга высунула голову и с трудом сфокусировала взгляд на Артюхове. Держась за стеночку, кое-как вышла и рухнула на кушетку рядом с ним. Медсестра тотчас проснулась, вскочила, прибежала и нависла над ней:
        - Девушка, вернитесь, пожалуйста, в палату.
        - Со мной все хорошо, - проговорила Ольга пьяным голосом и мотнула головой.
        От мощного снотворного она все еще «плыла».
        Медсестра уперла руки в боки:
        - Сейчас я позову врача…
        - Да хоть санитаров! - Артюхов встал, возвысился над ней. - Хоть расстрельную команду! Девушке надо знать правду, так что оставьте нас, пожалуйста. Все будет хорошо, ее здоровью ничего не угрожает.
        Медсестра всплеснула руками и удалилась на пост.
        - Спасибо. - Оля спрятала лицо в ладонях, закрывшись русыми волосами, словно ширмой. Большой палец левой руки был в лонгете, ладонь плотно забинтована.
        Врач говорил, что верхняя часть фаланги болталась на связках, Котову так и не удалось до конца ее отрезать, вернуть ее на место получится, но палец вряд ли будет сгибаться. Бьющуюся в истерике женщину накачали снотворным и отвезли в травматологию.
        Пока не потеряла сознание, она постоянно спрашивала, где ее муж. Не об отрезанном пальце думала, не о том, что могла умереть, - о Маузере. Что она в нем нашла? Хорошенькая ведь женщина, даже, скорее, девушка: тонкая, но фигуристая, длинноногая, в лице есть что-то эльфийское - то ли ярко-синие раскосые глаза, то ли тонкий, будто выточенный из мрамора, нос и кукольный подбородок с едва заметной ямочкой. Она не красилась, и в русых волосах виднелась едва заметная седина.
        - Что с ним? Где он… Игорь? Ты знаешь? - она подняла голову и посмотрела на Артюхова ошалелыми глазами. - Ты знаешь, - кивнула она и схватила его за руку.
        И что делать? Рассказать ей правду или тешить надеждой? Если рассказывать, то с чего начинать? Да и поверит ли она?
        - Меня зовут Игнат Артюхов, - начал он, но Ольга его прервала:
        - Знаю. Игоря наняла ваша жена, чтоб он вас нашел… Нашел, как вижу. Но где… он сам? И почему у меня провалы в памяти?
        Игнат помассировал виски, запрокинул голову. «А вы знаете, Ольга, что ваш муж, скорее всего, умер в этом мире. Зато в параллельном, созданном мной и навсегда запечатанном, он жив. Мало того, он там бессмертен, так что не расстраивайтесь».
        - Что же вы молчите? - Ольга притянула его руку к себе. - Он… жив?
        - В некотором смысле, - пробурчал Артюхов, освобождаясь. - Но, может, и нет.
        Ольга отшатнулась. И тут Артюхова осенило. Не обязательно рассказывать фантастическую составляющую правды.
        - Успокойтесь, пожалуйста, - проговорил он мягко. - Этого нельзя сказать наверняка. Маузер вытащил меня из очень нехорошего места, так что теперь я его должник, и потому здесь. Не перебивайте, дослушайте. В моей клинике втайне от меня проводились эксперименты над людьми, я сам стал жертвой такого эксперимента. Маузер все это разузнал, и он теперь… Не исключено, что он просто спит, жизнедеятельность организма поддерживают приборы, а его разум заперт в другом месте.
        Ольга вскочила, пошатнулась и села, обессилев.
        - Тише, пожалуйста, - продолжил Артюхов, на ходу и импровизируя и разрабатывая план действий. - Надо поговорить с садистом, который пытался отрезать вам палец, с глазу на глаз. Мне он поведает то, во что менты просто не поверят, и расскажет, где находится тело вашего мужа. А потом мы вместе поедем к нему. К тому времени вы придете в себя, сейчас вы на ногах еле стоите.
        Ольга села, сведя колени и разведя стопы в стороны, как мертвецки пьяная. Переварить услышанное ей было сложно. Игнат повторил:
        - Я поговорю с бандитом, потом приеду к вам, и мы вместе заберем Маузера.
        Оля улыбнулась, и на щеках залегли трогательные ямочки:
        - Спасибо. А то спать не могу - галлю…цинации.
        - Давайте я вас провожу.
        Артюхов помог Ольге подняться и повел ее в палату, придерживая за плечи. Вторая и последняя кровать скрипнула, огромный холм, накрытый одеялом, про-басил:
        - Я устала. Сколько можно шляться? То вопит, то шляется…
        - Молчать! - рявкнул Артюхов.
        На нем был белый халат - пациентка приняла его за врача и заткнулась. Ольга легла, счастливо улыбаясь, и попросила:
        - Только сдержите обещание… Пожалуйста.
        Артюхов кивнул, положил старенький телефон с сим-картой:
        - Позвонишь мне. Мой номер в телефонной книге.
        Дождавшись, пока девушка ляжет, он удалился. Ведь правда, Маузера можно попытаться достать из Зоны, если его тело живо, а это пятьдесят на пятьдесят. В случае благоприятного исхода, если Фрайб не умертвил тело, велика вероятность, что оно останется в состоянии овоща. Еще никто не проводил обрыв связей, в теории тело должно погибнуть, но так ли это на практике?
        Сколько разных «если» - если Зона существует как самостоятельный мир, если тело Маузера живо… Короче говоря, только двадцать процентов, что удастся вернуть Игоря Коваля. Но сознание вцепилось в надежду хваткой умирающего бультерьера.
        Остановившись у входной двери, он мысленно составил план: позвонить Рукастому, допросить Котова, калеными клещами вырвать, где тело Маузера и что с ним. Обернувшись и кивнув медсестре, он вышел из отделения. Отвернулся от сонного парня с фотоаппаратом, сидящего на стуле, направился к лифту. Журналист не узнал Артюхова в белом халате.
        В холле, возле ресепшена с заснувшим прямо в кресле охранником, он набрал номер Рукастого, вслушался в длинные гудки. Наконец мент ответил усталым голосом, в котором сквозила обреченность:
        - Ну, чего тебе опять нужно? В полчетвертого-то ночи?
        - Допросить задержанного Котова. С глазу на глаз.
        Долгоруков смолк - видимо, пытался спросонья вспомнить, что за Котов такой. Артюхов помог ему:
        - С тем, что резал палец жене Коваля.
        - А-а-а… Бесполезно. Он псих, несет околесицу. Завтра его в дурку переведут.
        - Нет, к сожалению, он не псих, и мне нужно с ним побеседовать в интимной обстановке. Слышишь? Очень нужно. В долгу не останусь.
        - Прямо сейчас? - вздохнул Рукастый.
        - Если сейчас, денег будет больше.
        - Ладно. Жди звонка.
        Рукастый отключился, и только теперь Артюхов вспомнил об Ангелине, скривился, будто надкусил лимон, и набрал ее по памяти, не надеясь, что она ответит. Но жена сняла трубку:
        - Игнат, дорогой, это ты? - прохрипела она.
        - Я. Буду поздно, домой не жди, - отшутился он.
        - Милый, ну где ты так долго пропадал? Я извелась, честное слово! Почему сразу не позвонил? По новостям передают, что ты жив, показывают тебя с какой-то кобылой…
        - Эта кобыла - жена человека, благодаря которому я с тобой разговариваю, - он повысил голос, и жена застрекотала тише:
        - Понимаю, я для тебя ничего не значу, но мог хотя бы предупредить? Неужели я не заслужила?
        - Дорогая, - проговорил он почти ласково. - Скажи, не наблюдались ли у тебя провалы в памяти? Только честно.
        Жена молчала, шумно дыша. Он представил, как она, бледная, с блестящими глазами, теребит прядь платиновых волос, потирает тонкий нос с горбинкой, думая, что бы соврать. Наконец жена ответила:
        - Я не употребляла кокс, честное слово!
        - Помнишь, я просил тебя никогда не пользоваться линзами дополненной реальности? - наслушавшись тишины, он продолжил: - Выброси их, дура! Иначе я сам приеду и выковыряю их тебе из глаз. Ты - дура, раз не прислушиваешься к мудрым советам. И да, не заслужила…
        - Я тоже тебя люблю, - зло сказала жена и бросила трубку.
        Артюхов сплюнул на асфальт, позвонил Антохе - водителю и телохрану. Встал на бордюр под фонарем и уставился на свою покачивающуюся тень. Мимо проносились машины, в основном с шашечками, и отражались в черных витринах. Бабочки плясали под плафоном, ожегшись, падали и ползали по асфальту, волоча белые крылья. Почему-то бабочки напоминали Ольгу.
        Не дождавшись ответа, Артюхов сбросил, матюгнулся, пообещав устроить Тохе взбучку. Телефон в кармане завибрировал. Звонил Рукастый.
        - Игнат? Ты где сейчас находишься?
        Артюхов глянул на соседнее здание и продиктовал адрес. Рукастый сказал:
        - Отлично. Оставайся на месте, высылаю за тобой машину.
        Глава 2
        Вторая попытка
        Игарт
        Как только пересекли границу Македонска, путешествие стало напоминать блуждание по минному полю. Все время останавливались, Игарт посылал ворона на разведку, и лишь после этого продолжали путь. Казалось, что тут скопились не только все местные мутанты, но и чудища из пограничной области, уступившие территорию охранным боевым машинам.
        Сейчас ворон реял над заболоченной равниной. Игарт научился использовать его зрение на все сто и вглядывался в подозрительно колышущиеся камыши, как будто смотрел в бинокль. Он не ошибся - там прятался упырь, сливающийся со мхом. А чуть дальше, у границы с лесопосадкой, различил вытянутые тела полуразложившихся умертвий, их было пять штук.
        Взмахнув крыльями, он тотчас нащупал восходящий поток и, описывая спираль, устремился вверх. Лесопосадка отдалилась, и вот уже видны поля, поросшие бурьяном, со свечками тополей вдоль нитей дорог, серые крыши небольшой брошенной деревеньки.
        Игарт сфокусировал взгляд: на площади возле центрального здания, свернувшись калачиками, спали собаки. Он насчитал семь, наверняка где-то прятались остальные.
        Голос Маузера вернул его в тело:
        - Что там?
        Игарт вздрогнул, еле устоял на ногах - он все еще покачивался в воздушных потоках. Черты лица Маузера заострились, как у тяжелобольного, отвратная татуировка на скуле, маскирующая шрамы, проступила четче. Химера скалилась и зыркала злобно, словно передавая все, что творится в его душе.
        - Хреново. Упырь, умертвия, псы.
        Маузер криво усмехнулся и сказал:
        - Не лучше, чем стая кенгов и обитель колоссов. Это мир не для жизни - для выживания. Надо же такое придумать.
        - Сразу видно темного человека. - Игарт смотрел вперед, но идти не решался. - Игрушка такая была в пору твоей юности, не помнишь разве? С точками? Культовая игра. Каждый уважающий себя пацан в нее резался, кучу книг тогдашние писаки наштамповали. Потом все заглохло, а Фрайб с Артюховым вытащили ее из забвения, немного изменили и вдохнули жизнь.
        - Что-то припоминаю, - кивнул Маузер. - Но мне не до того было.
        - Чё, трудное детство, деревянные игрушки?
        - Спортивный интернат. Ты лучше этот мир знаешь, вот и подумай, что нам дальше делать. Мы ж реально не дойдем до завода без оружия.
        - Неподалеку македонская деревенька «Ежи», у меня там знакомые. Попробуем что-нибудь намутить, тогда попроще будет. Или группу сопровождения наймем, на заводе расплатимся.
        Маузер вскинул брови, представляя македонцев, его перекосило, но он взял себя в руки.
        - Ладно. Веди. Если что - отобьемся.
        - Не боись, они мирные.
        - Мирные тут не выживают. Будем надеяться, что на заводе нас все еще ждут.

* * *
        На подходе к перевалочным базам и обитаемым поселкам мутантов всегда было меньше, страшнее псов и кабанов никого не попадалось. Так специально задумывалось, чтобы нубы могли относительно безболезненно прокачиваться, выполняя простенькие квесты. Сейчас все изменилось, нубы больше не появлялись, а места, где бродяги могли передохнуть после трудных походов, никуда не делись.
        Когда до «Ежей» осталось с полкилометра, ворон заметил тянущийся к небу густой черный дым. Потянуло гарью. Пет замахал крыльями, устремился к деревне и вскоре увидел ее. Точнее, все, что от нее осталось. Насколько он помнил, она утопала в лесу, окруженная зарослями сирени. Сейчас на ее месте чернело пожарище. Дома пожрал огонь, остались лишь закопченные куски шифера да печи, тянущие к небу трубы. Пожар отгорел, лишь коптили обугленные головешки.
        Жестокий мир Зоны жил по правилам, не похожим на законы реальности. Если во время разборок напасть на поселение и перебить жителей, за это даже будут мстить. Агрессоры истребляли врагов, но никогда не уничтожали постройки. Исключение - настоящая война, как между группировками «Ветер» и «Зона».
        Но кому помешали македонцы? Они всегда жили обособленно и старались не встревать в конфликты. По пепелищу неприкаянными духами бродили жители поселка. Хозяйка бара, заламывая руки, голосила над развалинами. Из лесу выбрались еще двое - лысый и темноволосый. У этих были автоматы и гранаты на поясе.
        Лысый принялся орать, жестикулировать, и вокруг него постепенно собралась толпа. Ворон замахал крыльями интенсивнее, спикировал на коричневые опаленные кусты сирени, уселся и приготовился внимать.
        - Зачем им это нужно? - владелица бара скрестила руки на груди. - Как раз таки черным выгодно, чтобы мы мочили друг друга.
        Слово взял лысый - давешний знакомый Коротков:
        - Знаю, вы мне не доверяете, - он приложил руку к груди. - Тот, кого вы покрывали, так называемый избранный, пришел сюда не для того, чтобы открыть дверь в Большой мир, а чтобы уничтожить Зону, потому что она опасна для их мира, понимаете? Как раз таки черные помешали ему. Точнее, один человек, Лео Фрайб. По правилам Большого мира мы, наши отношения друг с другом - аморальны, нас не должно быть. Мы - опухоль на теле реальности. Они хотят установить свои правила.
        Черноволосый его напарник, спокойный, как удав, кивнул:
        - Он прав. Эти люди даже начали сооружать себе базу на лакокрасочном заводе, у них такая крепость, что сходу ее не возьмешь. Но ничего, настанет и их время. Мы имеем право быть.
        - Да с чего вы взяли, что именно пришельцы на нас напали? Что, им больше нечем заняться? - крикнул молодой македонец из толпы.
        Брюнет ответил настолько бесстрастно, что Игарт заподозрил, что он - воин Фрайба, переодетый в камуфляжную форму.
        - Доказательства у вас будут. Сейчас Лео ведет переговоры с Борисом, думаю, результаты не заставят себя долго ждать. Не переживайте, в выигрыше будут все.
        Маузер, караулящий тело, заждался и принялся тормошить Игарта. Пришлось покидать ворона.
        - Чего ты так долго?
        Игарт потер веки и ответил:
        - Накрылся наш план медным тазом. Деревню сожгли и теперь валят все на нас, агенты Фрайба вербуют македонцев.
        Маузера перекосило, он принялся мерить шагами поляну.
        - Известная практика: взрываем союзника, переводим стрелки на врага - и дружба навеки. Если надо разбомбить ни в чем не повинную страну, сами у себя устраиваем теракт, сваливаем на неугодных…
        - Именно, - кивнул Игарт. - Придется тут задержаться, надо понять, чем дело кончилось.
        Пока он разговаривал с Маузером, подул ветер, и тлеющие головешки забора, возле которого сидел ворон, вспыхнули - пернатому чуть хвост не опалило, он каркнул и как раз перелетал поляну, когда Игарт взял его под контроль.
        Птица дернулась в полете и чуть не рухнула на голову Короткову, но выровнялась и полетела дальше. Хорошо, что все были сосредоточены на прибывших и не обратили на нее внимания.
        Теперь Игарт уселся на трубу печи. Коротков и черноволосый стояли к нему спиной, зато была видна владелица сгоревшего бара со скептической улыбкой на лице.
        - То есть каждый сможет воспользоваться Комнатой желаний? - с недоверием проговорил все тот же скептически настроенный македонец. - А если я пожелаю вернуться в Большой мир?
        - Желания должны быть разумными, - терпеливо ответил переодетый черный.
        Игарт заметил, что поведение Короткова изменилось: если раньше он напоминал шакала из «Маугли», то теперь больше походил на Каа. Это неудивительно: сейчас Коротков - обычный бот, а раньше им управлял Котов.
        - Здорово новенькие хвост чернозадым накрутили, - хозяйка бара сложила руки на груди. - Чтобы получить что-то, надо чем-то пожертвовать. У вас есть жертвенный алтарь или Комната берет то, что посчитает нужным?
        - Все по вашему согласию, - сказал черноволосый. - Оставайтесь тут и ждите вестей. Нам пора дальше.
        Он развернулся и зашагал из поселка, Коротков распрощался с сельчанами и поспешил за ним. Ворон перелетел на другую трубу, поближе к толпе, чтоб слышать, о чем они говорят. Барменша сплюнула в пепел.
        - Кто-нибудь помнит, что за люди на нас напали? Вы их видели? Меня заперли в моей каморке и подожгли. Кто на стреме стоял?
        - Я, - вперед выступил невысокий коренастый сталкер, похожий на испанца. - Ничего не предвещало беды, я уже рассказывал. Они напали внезапно, взорвали ворота, а дальше вы знаете. Все умерли.
        - У меня есть, что сказать, - испанца оттеснил молодой красавчик с длинными золотистыми локонами, прямо Лель.
        - Они меня не добили, я притворился мертвым. Они говорили, что пора возвращаться на завод, пока их не засекли, снаряжать отряд для переговоров и валить все на черных.
        Игарт захотел выругаться, но получилось приглушенное «Кра-кра». Фрайб все верно рассчитал: не добил парня, подкинул ему дезу и одновременно послал делегацию в столицу, чтоб договариваться о мире и сотрудничестве. Ему ясно, что он тут навеки, потому надо взять под контроль как можно больше людей. Если перевес будет на его стороне, то жизнь Игарта превратится в ад, на них с Маузером начнется настоящая охота.
        Случись такое в реальности, люди сразу вычислили бы схему: зарежь своих - подставь врага, жители Зоны не так искушены в интригах, и не исключено, что купятся.
        - Все равно я не доверяю черным, а уж Короткову - и подавно, - упорствовала женщина. - Я против, если что.
        - Да кто тебя спросит? - махнул рукой коренастый рыжий сталкер. - Решат, прикажут, и никуда ты не денешься.
        - Это мы еще посмотрим…
        - Не согласишься - пойдешь к натуралам, они тебя живо научат уму-разуму…
        Не рассчитывая услышать ничего важного, Игарт отправил птицу вслед за Коротковым и его напарником, ворон быстро догнал их. Если они не изменят направления, то пройдут метрах в двадцати от Маузера через восемь минут. Оставив ворона следить за ними, он вернулся в тело.
        Привалившись к стволу, Маузер жевал хвоинку. Заметив, что Игарт вернулся, выплюнул ее и подался навстречу. Игарт обнаружил себя сидящим, прислоненным спиной к засохшей сосне. За шею больно щипал муравей, разбитый нос пульсировал.
        - К нам идут двое черных, оба с автоматами. Скоро будут там, - он махнул на березовую рощицу. - Главный македонец сейчас беседует с Фрайбом, и, скорее всего, они подружатся. Народу по фигу, есть недовольные, но немного.
        Маузер потер ладони и сверкнул глазами:
        - Попытаемся взять? Я о тех двоих, с автоматами. Мне кажется, оружие нам нужнее.
        - Не стоит. Тогда Фрайб узнает, что мы здесь, это раз. Два, у нас даже ножа нет…
        - Не узнает, я рожу замотаю, а ты с носом-картошкой на пол-лица на себя не похож. Кстати, это несложно обыграть. Дескать, помогите, люди добрые, пришли чужие, наших бьют. Я издали изображу чужого, а ты, пока они сосредоточат внимание на мне, перережешь им глотки их же оружием. Справишься?
        - Должен. У меня заложен определенный уровень ловкости и удачливости, Артюхов не пошел бы в Зону не прокаченным персонажем.
        - Пусть Фрайб думает, что это ограбление. Македонцы из села безоружны, вот и согрешили. Знать бы еще, где они конкретно пройдут…
        - По тропке. Идем туда, скоро они уже появятся.
        У Игарта вспотели ладони, Маузер же воссиял, сделал стойку, как охотничий пес, завидевший дичь. До нужной тропинки оставалось метров пятнадцать. Спрятались за мшистым пригорком в березовой роще. Едва заметная тропинка отделяла ее от сосняка и терялась в густой крапиве.
        Игарт ненадолго взял контроль над вороном, а, вернувшись, заметил силуэты впереди, за белыми стволами. Маузер хлопнул его по спине, Игарт поднял сжатый кулак и рванул наперерез черным. Услышав шум, они остановились и взяли под прицел бегущего человека. Игарт поднял руки, чуть замедляясь, и прокричал срывающимся голосом:
        - Помогите! За мной гонятся! - испуганно обернулся.
        Маузер затрещал ветками, заорал свирепо:
        - Стоять… гомосятина! Гнида… Да я тебя ща ур-р-рою!
        - Помогите! - снова обратился он к Короткову, шмыгнул разбитым носом, указал на мшистый пригорок, где мелькнул Маузер. - Стреляйте по нему, что же вы!
        Короткими перебежками Игарт приближался к черным. Коротков держал его под прицелом, а его напарник заинтересовался Маузером, шагнул к нему, пригнувшись, и выстрелил наугад.
        - Все забрал, - пожаловался Игарт, сокращая расстояние. - Избил, и все ему мало, садист проклятый.
        Видимо, сизый нос в пол-лица убедил Короткова, он ослабил бдительность и навел ствол на холм, где скрывался Маузер. Игарт шел к предателю, разведя руки в стороны, затравленно озирался. На поясе врага - те-сак, граната, автомат в руках. Ближе. Еще ближе. Зайти справа…
        Дальше тело действовало само: два молниеносных выпада - выхватить тесак, ударить по горлу. Коротков защитился рукой и получил рассечение предплечья. Игарт ухватился за ствол автомата левой рукой, опустил его вниз, правую с тесаком занес для удара - Коротков выпустил оружие и снова поднял залитое кровью плечо. Игарт вырвал автомат, резанул по плечу и одновременно ткнул прикладом в солнечное сплетение.
        Коротков сложился пополам. Игарт с автоматом пригнулся, прячась за него, - пули, выпущенные вторым черным, прошли над головой - и скосил врага очередью из-за поверженного Короткова. Убедившись, что черный бьется в агонии, прицелился в лысого коротышку:
        - Извини, брат, мне просто нужно твое оружие. Ничего личного.
        Глядя на празднично-белые березы, он нажал спусковой крючок. Перевернул дергающееся тело на живот, снял патронташ, отцепил гранату, ощупал карманы и радостно присвистнул, обнаружив в подсумке датчик аномалий. Собрался уже идти к Маузеру, но вернулся за ножнами и заодно вытер тесак о куртку трупа.
        Тем временем Маузер, сложив награбленное в сторонке, примерял бронежилет.
        - Советую сделать так же, - сказал он. - Неизвестно, с чем мы столкнемся.
        Но на Короткове броника не оказалось, только окровавленная разгрузка с тремя пулевыми отверстиями: на животе, в районе солнечного сплетения и напротив сердца. Снимать ее Игарт побрезговал, еще раз обыскал карманы трупа и в одном из них нащупал пачку сигарет. Вот Маузер обрадуется, а то у него, наверное, уже ломка, скоро распухшими ушами за ветви цепляться будет.
        - Сработано блестяще, - оценил Маузер, собирая трофеи.
        Автомат он осмотрел, вынул магазин, пересчитал патроны, кивнул удовлетворенно.
        - Маузер, - проговорил Игарт вкрадчиво. - Готов ли ты продать душу за пачку сигарет?
        - Это вопрос или предложение?
        - Какая разница. - Игарт сунул руку в карман и сжал пачку.
        - Если вопрос, то нет, если предложение, давай обсудим подробнее.
        - Лови!
        Пачка «Кэмела» описала в воздухе дугу. Маузер поймал ее, открыл, зубами вытащил сигарету, прикурил и мечтательно зажмурился:
        - Черт, а жизнь-то налаживается. И ты, как выяснилось, боец ничего себе. С двух рук стреляешь мухе в глаз?
        - Ага, и шмеля на лету кастрирую. Давай топать на базу, а то про нас там забудут и выберут новых командиров.

* * *
        Сразу на завод не пошли. Притаились в лесу, где когда-то сидели в засаде сталкеры группировки «Ветер». Маузер смотрел в трофейный бинокль и кривил губы. Игарт только что вернулся в тело. Пораженный увиденным, он некоторое время молчал.
        Подступы к развалинам защитной стены завалили трупы мутантов, во дворе и возле пирамиды вообще не было видно земли - мутанты вперемешку с людьми лежали в два слоя. Кровь уже успела застыть и потемнеть.
        Защитники все-таки устояли и сейчас, ругаясь на все лады, оттаскивали трупы подальше от пирамиды. Пять сталкеров стояли по пояс в яме и синхронно, будто черные, вскидывали лопаты, выбрасывая землю. Одной ямы не хватило бы, чтоб закопать все трупы, потому еще десять человек рыли небольшой котлован ближе к лесу.
        «Сюда бы бульдозер», - подумал Игарт и вспомнил охранный механизм, который доставил их в логово Фрайба.
        - Отличный у нас все-таки ДОТ, - нарушил молчание Маузер. - Но час от часу не легче… И еще я вижу ветровцев, они нашим помогают, это радует.
        - Даже если они нас поддержат, когда Фрайб предложит бесплатные плюшки, нас будет слишком мало, и пирамида спасет нас ненадолго…
        - Не помнишь площадь Зоны? Так, навскидку?
        - Километров сто. Затеряться будет трудно. Чтобы отбиться от Фрайба, нам нужно какое-нибудь мощное оружие…
        Маузер помотал головой и вздохнул:
        - Знаешь, почему немцы брали штурмом наши неприступные батареи во время войны? Не потому, что стены тонкие, все укрепления остались почти целыми. Боеприпасы заканчивались, и враги пускали газ. Надо искать другой путь: дипломатия, ложь и интриги. Увы, в этом у меня опыт небольшой, не умею с людьми договариваться.
        - Я бы не сказал… Пойдем к нашим, что ли? Не хочется трупы таскать, а придется.
        Закинув автомат за спину, Маузер покинул лес и зашагал к заводу: муравей, ползущий к стальному монстру. Издали завод по-прежнему напоминал живое существо, медленно движущееся в мареве испарений.
        У Маузера дергался уголок века, он был напряжен и подтянут, будто не к союзникам идет, а на заклание. Игарт понимал, почему.
        Похожее ощущение, когда через много лет возвращаешься, как Одиссей, а у тебя ничего не осталось: друзья предали, а в постели жены - другой. Македонцев Фрайб уже склонил к сотрудничеству, пока они с Маузером бродили по лесу. Скоро этот псих займется «Зоной» и наверняка пообещает уничтожить группировку «Ветер». Останутся свободные охотники, «Ветер» и горстка защитников крепости.
        Чтобы стереть врагов с лица земли, Фрайбу понадобится неделя-две. Крысы с корабля побегут, когда поймут, что их дело проигрышное и надо поскорее прикрывать зады.
        - Мы превратимся в крыс, - проговорил Маузер, шагающий впереди. - Понимаешь? Нас будут гнать, гнать, гнать тысячи лет подряд. И восставать будет некому, потому что каждого, кто пришел на поклон, Фрайб не поработит, как черных, а поставит красные флажки, через которые никак не перешагнуть. Велит почитать себя, как бога, и не иметь других кумиров. Человек получит за это миномет и будет думать, что искренне любит Фрайба и готов за ним хоть куда. А мы… Кто мы такие, чтобы рвать ради нас задницу? Даже когда человек сражается под чьим-то знаменем, он в первую очередь бьется за себя, за свое право быть.
        - То есть, ты предлагаешь донести до народа, что дары Фрайба, Комната желаний и прочее - бесплатный сыр?
        - Именно. Но как это сделать, без понятия. Потому что плюшки будут вполне реальные, а наши пугалки так, пшик. Обычный блеф менее удачливого конкурента.
        Игарт поймал себя на мысли, что Артюхов несправедливо считал Маузера тупым воякой.
        Завод медленно приближался. Защитники пирамиды, утомленные многочасовым сражением и разгребанием завалов, пока не замечали командиров. Маузер продолжал:
        - Поймать Фрайба на лжи будет трудно, потому что он реально осчастливит своих приспешников. Как в секте: приходит человек, который ищет путь, но не способен отыскать его сам. И ему этот путь дают, отсекая все ненужное - в том числе куски его личности, друзей, родственников, родителей, детей, не согласных с выбором родителя, - в его голосе звякнул металл. - Окружают его вниманием и заботой, как свинью перед убоем. Человек счастлив, он считает, что нашел правильный путь, друзей, но на самом деле не он нашел, а ему дали путь, взяли за ручку и повели. Казалось бы, все хорошо, но повели его не туда, куда нужно ему, а туда, куда они считают правильным. Поэтому я их ненавижу. Они лишают людей выбора.
        - Печальный опыт? - догадался Игарт.
        Маузер зыркнул на него злобно, но ответил:
        - Мать. Увлеклась новомодной пиндосской религией, а там мозги промывают и подсаживают ложные воспоминания. Квартиру им переписала… А чего, счастливый человек, ходит, и всем улыбается.
        - Н-да.
        Игарт подумал, что полжизни отдал бы за прошлое, пусть даже неблагополучное, пусть придуманное. Ведь он по сути пустой болванчик, не книга - шкаф, где хранится единственная история жизни Артюхова.
        - Стой, кто идет! - крикнули издали.
        Маузер поднял руки, но не остановился:
        - Отбой тревога! Свои!
        Десять человек, рывших котлован, побросали лопаты и вцепились в автоматы. Маузер продолжал идти им навстречу. Когда приблизился метров на двадцать, его узнали, опустили стволы, загудели. Маузер молча переступил через трупик кенга, подошел к ним и застыл возле упыря с развороченной башкой.
        - Молодцы, мужики, - одобрил он работу союзников, уселся на гигантскую лапу дохлого колосса и закурил.
        Окружившие его люди молчали. Наконец сталкер, который его заметил первым, чернявый юноша с грустными «коровьими» глазами, спросил:
        - Как переговоры?
        Маузер смерил его взглядом и промолчал. На выручку пришел Игарт:
        - Надо срочно созывать собрание. Хоронить мертвецов будем потом.
        Люди с радостью побросали лопаты, обступили вновь прибывших. Маузер прищурился от дыма и сказал:
        - Готовьтесь, скоро не останется никого, только Фрайб и его куклы, которые будут думать, что свободны.
        - Для этого они должны нас поймать! - с пылом воскликнул уже знакомый курносый юноша, бывший черный. - Я больше не хочу, как раньше!
        - Что там у вас? - поинтересовалась вторая трупная команда.
        Маузер поднялся, хлопнул в ладоши:
        - Мы вернулись, и у нас есть новости. Откладываем похороны и собираемся в кабинете… В помещении побольше, чтобы все поместились.
        Вопросы сыпались градом: почему напали черные, что будет дальше, чего хочет Фрайб. Маузер отмахивался, переступая очередной труп, Игарт говорил, что ответит на все вопросы позже, чтобы не повторять одно и то же по двадцать раз. Он послал приказ ворону лететь на верхушку пирамиды, где сиял на солнце кристалл, и отсиживаться там. Птица, как и он сам, страдала от голода.
        Маузер матерился, спотыкаясь о трупы. Воняло, как в мясозаготовительном цеху. Во дворе никого не было, все или толпились вокруг крепостной стены, обвалившейся в трех местах, или отсиживались в пирамиде.
        Сталкеры, что работали на улице, сейчас ломились за Маузером и Игартом. Остальные глазели из бойниц, еще не понимая, откуда такой переполох. Когда известие, что командиры вернулись, дошло и до них, навстречу выбежал Януш. Теперь, пользуясь памятью Артюхова, Игарт сравнил его с Бредом Питтом - таки да, похож! Обменялись рукопожатиями, Януш кивнул Маузеру, а тот развел руками и зашагал на один из пустых складов, поманив за собой Игарта и шагающую позади толпу.
        - Надо собрать всех, - сообщил он. - И обсудить проблему.
        Гулкий бетонный коридор, озаренный синеватым светом люминесцентных ламп, наполнился гулом и топотом. Маузер шел широкими шагами, его спутанные черные волосы развевались, автомат хлопал по спине, подгоняя. Наконец он остановился напротив стальной двери, щелкнул пальцами, и Януш вложил в его руку пластиковую карточку для электронного замка.
        Створки с легким свистом разъехались, и Игарт вслед за Маузером переступил порог совершенно пустого, еще не убранного помещения с высокими потолками. Пол усеивали оторванные этикетки, целлофановые обертки и щепки от развалившихся ящиков.
        Маузер прошествовал до противоположной стены, привалился к ней спиной и согнул ногу в колене, скрестив руки на груди. Он встал ближе к углу, предоставив место в центре Игарту.
        Игарт растерялся. Артюхов любил власть, ему нравилось быть в центре внимания. Что нравилось Игарту, он и сам не мог понять, ему было всего несколько дней, его создали под этот мир и бросили в круговорот событий. По сути, уступив ему место, Маузер поступил правильно, потому что его, Игарта, люди считают избранным, если они и пойдут за кем-то, то за ним. Но сможет ли он их повести за собой?
        Чтобы обезопаситься, Артюхов создал совершенного убийцу и вселил в него разум идеального судьи. Что это, если не издевательство?
        Игарт вздернул подбородок и расправил плечи - нельзя показывать слабину. Он - вожак, и должен соответствовать.
        Между тем зал наполнялся людьми. Они, как и Маузер, не стремились в первые ряды, занимали места возле стен. Игарт представлял многоступенчатую пирамиду, которую цифровой клон Фрайба сделал похожей на муравейник, представил, как люди стекаются сюда по узким коридорам.
        Зал гудел. Сотни глаз были направлены на Игарта. Кто-то смотрел со скепсисом, кто-то - с надеждой, большинство же - с равнодушной усталостью. Равнодушным все равно, кому служить и кем быть, лишь бы сладко спать и сытно есть, они уйдут первыми и, уходя, попытаются предать.
        Януш, стоящий слева, шепнул на ухо:
        - Я провел перепись. У нас триста сорок два человека. Плюс сорок ветровцев, которых перебили по пути сюда, они воскресли неподалеку и решили вернуться.
        - Ты пересчитывал народ после побоища?
        - Нет, погибло человек тридцать, остальные в пирамиде отсиживались. Да и не до того, как видишь.
        Из толпы крикнули:
        - Командир, харэ шептаться!
        Игарт попытался взглядом отыскать говорившего - не смог. Люди едва поместились в просторное помещение и стояли плотно, соприкасаясь друг с другом. Первый ряд был в двух метрах от него и сходился к углам полукругом - боятся избранного, сторонятся. Не понимают, что нечего бояться, он отличается только тем, что вмещает знания Артюхова.
        Седовласый сталкер с бородой, опершийся на лопату, спросил басом:
        - Прежде чем напасть, черные говорили с нами. Они сказали, что избранный уничтожит этот мир. Я уж грешным делом подумал, что они правы. Но, видимо, нет. Итак, вопрос: зачем ты здесь?
        По спине Игарта скатилась капля пота, он сжал кулаки, заставил себя снисходительно улыбнуться и напомнил то, о чем уже говорил:
        - Я и Фрайб, глава черных, создали Зону. Я спонсировал… Дал деньги, чтобы его… Чтобы он ожил. Я хотел потом сюда уйти навсегда, потому что смертельно заболел, а умирать не хотелось. Да, там умирают навсегда: человек в мучениях засыпает, и все. И чернота. А еще там стареют, покрываются морщинами, внутренние органы начинают отказывать и наступает смерть, - он осмотрел вытянувшиеся лица слушателей и продолжил: - Но я выздоровел, а созданный мир остался. И остались тысячи смертельно больных людей. Перед смертью они давали согласие, чтобы переселить сознание сюда, выбирали себе тело и имя. Половина из вас так же выглядела… при жизни, остальные совершенно на себя не похожи. Отвечал за переселение Фрайб, который, оказывается, стирал вам память. Он имел свои планы на Зону и на вас, со временем вы все должны были стать бессловесными куклами, как черные. Таких вас Фрайб рассчитывал отправить в реал для своих дел…
        - Так чего он всех нас не переделал? - удивился сталкер с дредами, который в прошлый раз больше всех возмущался.
        - Ему необходимо ваше согласие, иначе ничего не получится. Вы просто сойдете с ума. Теперь ему нужны не марионетки, а верные союзники. У него есть Комната желаний, она и правда работает. Но когда вы желаете, устройство внедряется вам в сознание и ставит незаметную программу. Вы о ней не знаете, даже близкие не замечают перемен. Но когда Фрайб позовет вас, вы не посмеете ослушаться. Мало того, вы с радостью побежите на зов.
        Из толпы выкрикнули:
        - Мы и раньше знали, что Фрайб - трепло.
        Игарт покосился на Маузера. Тот отлип от стены и, поведя плечами, сказал:
        - Это не все. Фрайб уже склонил на свою сторону македонцев, потому что сам, как выяснилось… Они близки ему по духу. Сейчас, скорее всего, он ведет переговоры с «Зоной», обещает главарям золотые горы. Единственное, что пообещаем мы - что будем биться до последнего за право оставаться собой.
        В зале оживленно загудели.
        - Вольные охотники за ним не пойдут!
        - И поселенцы, как Крис, Борода и Доктор!
        - И девки наши полоумные!
        Последовали стандартные вопросы: можно ли вернуться в Большой мир, как там живут, что теперь будет, как создали Зону. На все эти вопросы терпеливо отвечал Маузер. Странно, но все его слова принимались на веру, никто не противоречил. Наверное, потому, что тут были живые свидетельства - бывшие черные, которые ни за что не хотели бы снова попасть под власть Фрайба.
        Но ни македонцы, ни воины клана «Зона» их не видели, и тут уж, как говорится, кто первый, того и тапки. На их месте Игарт сам долго думал бы, прежде чем принять решение.
        Когда вопросы иссякли, Маузер хлопнул в ладоши:
        - А теперь, господа, приступим к уборке. Жарко, трупы начнут гнить, и разовьется эпидемия. Когда закончим, снова собираемся здесь. Накопилось множество вопросов не первостепенной важности.
        Толпа устремилась на выход. Игарт, Маузер и Януш, молчавший все это время, ждали. Януш выглядел больным: на лбу выступила испарина, он все время потирал висок. Игарта беспокоили насущные проблемы: нужно было уколоть себе регенератор, потому что расквашенный нос нестерпимо болел.
        Подождав, когда за дверью исчезнет последняя спина, Януш потянул Игарта за рукав, свел брови у переносицы.
        - Подожди. Кажется… - он сжал голову. - Или Фрайб испытывает оружие, сводит нас с ума… Да, наверное, так и есть. У меня галлюцинации.
        Маузер прищурился, заглянул ему в лицо, словно собирался прочесть там диагноз:
        - Хочешь поговорить об этом?
        Януш воровато огляделся и сказал:
        - Такое почти у всех наших, каждый списывает на переутомление. Короче говоря, в голове появляются картинки. Город-улей, весь из стекла, дорога, стоят машины, я в машине, фонари слепят. Много людей на тротуарах, все странно одеты. Или вот еще: комната, больничный бокс. Мне больно. Надо мной склоняется человек в белом, светит в глаз, просит потерпеть, - он скривился. - А еще он обращается ко мне - называет Лёшей. Все, говорит, будет хорошо, Лёша, а я… то есть Лёша, понимает, что он врет, и такая тоска, хоть в петлю лезь. Что это?
        Маузер вытаращил глаза, отошел на два шага и ухмыльнулся:
        - Вы, батенька, здоровы. Просто, похоже, начали вспоминать свою жизнь в Большом мире.
        Януш выдохнул:
        - Значит, я не чокнутый. Но почему мы начали вспоминать? И не свихнемся ли в процессе?
        - Не знаю, - пожал плечами Маузер. - У меня такой проблемы нет. Одно радует: скоро вы перестанете задавать дурацкие вопросы.
        Игарт подумал, что один он никогда ничего не вспомнит. Даже у каждого бота есть своя история и память. Крис, добро с кулаками, будет и дальше бродить по лесу, искать новеньких и помогать им. Со временем, убедившись, что новеньких нет, осядет в Гавани и займется торговлей. Его одноглазый приятель как сидел в углу бара над ящиками с патронами, так и будет там сидеть, потому что патроны нужны всегда. Они уверены, что являются живыми людьми, как и все остальные.

* * *
        Наспех пообедав, Маузер и Игарт отправились во двор не столько закапывать трупы, сколько подбадривать народ. Игарт всматривался в лица сталкеров: многие были задумчивы и напуганы. По иронии судьбы люди, отсеченные от родины, начали вспоминать свое прошлое. Нужно будет поговорить с ними, успокоить…
        Между лопатками зачесалось, будто кто-то смотрел в спину. Игарт запрокинул голову: в белесом небе, чуть севернее завода, парил ястреб Фрайба.
        Москва. Артюхов
        Пробок в Центре в столь поздний час не было, и белый неприметный «фольксваген» с тонированными стеклами доехал до места назначения менее чем за полчаса.
        Артюхов сидел между двумя коротко стриженными парнями в серых костюмах. Парни изо всех сил старались не зевать и выглядеть бодро. Вспоминая веселенькое время, когда его задержали и чуть не упекли в тюрягу, он невольно поеживался. Тогда за ним пришли такие же ребята, от этих они отличались только кроем пиджаков.
        Их будто специально подбирают одинаковых. Или клонируют. Они похожи не на людей - на киборгов, у которых нет своей воли. Сегодня им приказали сопровождать и охранять человека, не исключено, что завтра велят его доставить в КПЗ.
        Он уставился на дорогу, залитую золотом фонарей, на мелькающие витрины, отражающие свет фар, на редкие авто, шарахающиеся в сторону от машины с мигалками. Чтобы не привлекать внимания, даже номера «фольксвагена» были обычными.
        Повернули в Никитский переулок, выехали на узкую дорогу и остановились под знаком «парковка только для сотрудников ГУ МВД». Парень справа вылез, открыл дверцу:
        - Выходите, господин Артюхов.
        Игнат вылез, с хрустом потянулся. Водитель уже направлялся к белому, с квадратными окнами зданию Управления. Нажал на кнопку - звонок взревел так, что сразу на трех этажах зажегся свет. Не дожидаясь, пока откроют, он воспользовался магнитной картой, кивнул, приглашая Артюхова.
        Остановились в тесном боксе с бронированными дверями, пучеглазый охранник за стеклом подался навстречу, желая то ли оформить вновь прибывшего, то ли потребовать его документы, но водитель поднял руку, и он подался назад. В его рыбьих глазах не мелькнуло ни эмоции.
        - Саныча вызывай, - скомандовал один из серых пиджаков.
        Рыбий глаз уже собрался говорить в коммуникатор, но бронированная дверь распахнулась, и вошел невысокий, головастый, с залысинами мужчина в бежевых ботинках на высокой подошве. «Утенок, - оценил его Артюхов. - Только башка и здоровенные ласты. Умный, наверное. И быстрый». Утенок задрал голову, и впечатление рассеялось: у него были глубоко посаженные стылые глаза убийцы. В свое время Артюхов насмотрелся в похожие глаза.
        Странно, но, побывав в Зоне, повращавшись среди людей, которых создал компьютерный код, он стал и в реальности видеть в некоторых людях программы, потому что они выглядели менее настоящими, чем обитатели Зоны. У них была функция - и не более того.
        - Пройдемте, - проговорил он ледяным тоном и направился к двери. У выхода обернулся: - Только Игнат Артюхов, остальные останутся здесь.

* * *
        Котова содержали в камере без окон, похожей на аквариум: квадратная, серая, освещенная люминесцентными лампами, между коридором и камерой - железная клетка предбанника.
        Кто к нему пришел, Котов не видел - в коридоре было темнее, чем в камере. Шагов он тоже не слышал - от коридора его отделяли два огромных пуленепробиваемых стекла.
        Зато Артюхов мог рассматривать его, как таракана в банке, и насладился зрелищем сполна: пухлый Котов сидел на лавке под лампой, понурившись, и растирал себя руками - озяб, бедняжка. На голубой рубахе с короткими рукавами, возле подмышки, виднелось красное пятно Олиной крови. Серый, невзрачный, с толстым задом и не пузом даже, пузиком - типичная офисная тля. Он и внешне походил на тлю, которой муравьи отгрызли крылышки. Верный соратник Фрайба, бледная репродукция человека. Зачем гению личности? Ему нужны такие вот бесцветные исполнители, выгодно его оттеняющие.
        - У вас двадцать минут, - равнодушно сообщил Саныч прежде, чем открыть дверь. - Задержанный невменяем и, скорее всего, опасен. Я дежурю здесь, с парализатором. Задержанного не калечить.
        Артюхов вошел в клетку. Котов вскинул голову, прищурился, силясь разглядеть посетителей. Когда понял, кто к нему пожаловал, вскочил, крабиком двинулся вдоль лавки, забился в угол и заверещал:
        - Позовите адвоката! Мне нужен адвокат! Этот человек… угрожает моей безопасности!
        Открылась вторая дверь, Артюхов остановился в середине камеры, скрестил руки на груди и оттопырил губу:
        - Ах ты Джек-Потрошитель недоделанный, тля бледная. Нет заступничка, да? Теперь придется разговаривать с суровыми дядями в тюрьме. Сядешь ты надолго, а они годами не видели женщин. Впрочем, тебе не привыкать.
        - Что вы хотели, Игнат Кириллович? Вы ведь по делу.
        Смотрит, как собака, которая стянула мясо со стола, но подлизывается, хвостом виляет. Все-таки лицезреть раздавленного врага - неописуемое наслаждение.
        - Я хочу, во-первых, отрезать тебе все пальцы. Когда кончатся пальцы на руках, займусь ногами. Ты когда-нибудь видел, как свежуют козу? Я подвесил бы тебя вниз головой, подождал, когда хлынет носом кровь, сделал надрезы на ногах и начал медленно сдирать кожу. Когда ты начнешь терять сознание от боли, я уколю тебе морфий и продолжу развлекаться.
        Губы Котова задрожали, сальные волосенки встали дыбом. Артюхов снисходительно улыбнулся и продолжил:
        - Правда, я знаю толк в извращениях? Кстати, - он щелкнул пальцами. - Надо сказать полицейским, что вы - садисты, и наверняка много людей замучили.
        - Неправда! - воскликнул он. - Это тебе на меня не повесить!
        - О, как, мы уже на «ты». Ладно, перейдем к делу. Маузер где?
        - К-какой маузер? - согнутые колени Котова затряслись.
        «Сейчас лужу пустит», - с брезгливостью подумал Артюхов, навис над ним и продолжил:
        - Игорь Коваль, ты прекрасно знаешь, о ком я. И еще ты понял, что я дружу с сотрудниками этого замечательного учреждения, они сделают с тобой все, что скажу - мне даже рук марать не придется. Я не садист, в отличие от вас, зря ты испугался. Я состоялся, и мне не надо самоутверждаться за счет других. Итак, Маузер жив?
        - Не знаю, - проблеял Котов.
        - Где он? - рявкнул Артюхов. - Не строй из себя дебила.
        - В п-подвале, подвал в Одинцово… В хрущобе под снос. Адрес не помню, напротив скандальных «свечек», еще не заселенных, которые заморожены, - он пощелкал пальцами. - Вспомнил, над подвалом - магазин металлопластиковых окон. Транспортный проезд, за ним - налево, там еще филиал какой-то. Не помню больше, клянусь! Мамой клянусь!
        - Задницей поклянись, мамой - неубедительно, - проворчал Артюхов. - Так Маузер жив?
        - Не знаю, мы его подключили, и все, потом в офис перебрались. Что там с его телом, я не интересовался. Фрайб говорил, он, по идее, должен сдохнуть, раз в вирте спокойно разгуливает и команды не воспринимает. Но мы не проверяли - времени не было.
        Котов закрыл-открыл рот, как рыба. Артюхов решил, что врать ему бессмысленно - эта бестолочь и правда не знала адреса, всем ведь Фрайб заправлял. Но на всякий случай он пугнул Котова еще немного:
        - Молись, чтобы я нашел это место, иначе…
        Развернувшись, он жестом подозвал мента с квадратной головой, собрался с ним поговорить, но тот начал первым:
        - Вячеслав Шуляк, ваш напарник, обвиняется в попытке государственного переворота. Надо нам с вами побеседовать по этому поводу.
        - Позже, - отмахнулся Артюхов.
        - Подумайте, где вы были все это время, и поищите свидетелей.
        - Вы меня в чем-то подозреваете? - сказал он уже в лифте.
        - Нет, - ответил мент, глядя в упор. - Интересно услышать ваше мнение. Все очень и очень странно. Не может столько не последних в городе людей сойти с ума.
        - Пандемия прямо, - для приличия Артюхов сыграл удивление и вскинул бровь. - Но при чем тут я? У меня вроде бы все нормально.
        Взгляд головастика просвечивал его рентгеном, но он был не лыком шит и сам кого угодно мог просветить.
        «Значит, я в разработке, надо поменьше болтать и быть настороже. Все телефоны, кроме этого, купленного на чужое имя, прослушиваются. Беседу с женой они тоже слышали».
        - Провалы в памяти, неадекватное поведение… Чем вы там занимались в «Мысе доброй надежды»? Линзы дополненной реальности - ваше изобретение?
        - Прошу заметить, это хоспис. Помогали обреченным. Почитайте отзывы. Вы наверняка слушали мой разговор с Котовым, - полицейский на миг отвел взгляд. - Я ищу хорошего человека, живого или мертвого. Если вы мне поможете, я потом помогу вам.
        При намеке на поживу жесткое лицо полицейского посветлело, он тяжело вздохнул:
        - Я бы с радостью, но творится форменный дурдом. Нет людей. Еще и под Наро-Фоминском непонятно что, военные там окопались. Наших тоже стягивают. Ходят слухи - там или чума, или сибирская язва. Знакомым медикам звонил - плечами пожимают.
        Лифт чуть качнулся, тренькнул, дверцы разъехались в стороны, и Артюхов вышел в просторный холл, пахнущий сигаретами и кофе. Серопиджачники стояли справа и слева от двери, заложив руки за спину. Водитель сидел в дерматиновом кресле под чахлым фикусом, крутил на пальце брелок с ключами.
        - Мне нужно идти, - сказал мент и сунул визитку. - Если что, звоните. Чем могу, помогу.
        - Вениамин Александрович, - прочитал Артюхов. - Вот и познакомились. Что ж, до свидания!
        Пожав маленькую, будто кукольную ручку Саныча, он зашагал к выходу.
        Серопиджачники остались здесь же, никто не собирался помогать ему искать Маузера. Ощущение было, что он несется с горы на потерявшем управление кабриолете, ветер хлещет по щекам и рвет одежду, а он вцепился в руль и с упорством маньяка поворачивает его, чтобы не влететь в мчащийся навстречу бетонный забор. Он ненавидел ощущение беспомощности, когда невидимые нити, помогающие держать ситуацию под контролем, рвутся, мир рушится и непонятно, куда бежать.
        На улице уже занимался рассвет. Над сонными домами серело небо, одинокий таджик в оранжевом жилете скреб асфальт. Артюхов достал телефон и в первый раз пожалел, что этот номер не знает никто, кроме Светланы и теперь Ангелины. Когда он включил свой постоянный телефон, он завис от обилия сообщений о непринятых звонках. В списке контактов он нашел Тоху и набрал его. На звонок босса парень отреагировал мгновенно:
        - Игнат Кириллович! - в его голосе сквозила неподдельная радость. - Я в новостях видел, что вы живы, но дозвониться не смог…
        - Мне нужны люди. Приезжай за мной на Никитский переулок к ментовке, и поспеши, пока пробок нет.
        - Уже лечу. Куда поедем?
        - В Одинцово.
        - Ок, ребят туда направлю. Ждите.
        «Хоть кто-то обрадовался моему возвращению, - подумал Артюхов. - Еще бы не обрадоваться! Кто еще такому оболтусу будет пять штук зеленых платить? А так бабло вернулось». Он представил, как Тоха одной рукой натягивает штаны, во второй держит телефон. На ходу хватает травмат, мчит в гараж, заводит «хаммер» и, пока прогревается мотор, звонит рядовым телохранам.
        А еще он обещал Ольге, что возьмет ее с собой, как только что-то выяснит. Но ничего еще непонятно, вдруг Котов соврал, и тревога ложная?
        Артюхов представил, как было бы здорово доставить Маузера к ней в больницу - живого и невредимого, посмотреть, как они оба счастливы, и удалиться разгребать дела, которых накопилось выше крыши.
        Фантазия показалась ему чужеродной, и он сплюнул на асфальт. Проклятый Игарт виноват, сопляк безусый. Навсегда в мозгах завелся…
        «Но так ли это плохо?» - спросил он сам себя, задумался ненадолго и отметил, что мир изменился: краски стали ярче, воздух - свежее, эмоции - острее и неожиданней, он словно помолодел на двадцать лет.
        Этого он делать, естественно, не стал. Чтобы проклятая совесть насытилась и успокоилась, надо найти Маузера и обеспечить воссоединение влюбленных.

* * *
        Тоха прикатил через двадцать пять минут, вышел из «хаммера». В свое время Игнат отмазал его от тюрьмы: по молодости Тоха участвовал в мордобое, по дури покалечил кавказца. Скандал разгорелся знатный, в результате наше бабло победило бабло забугорное, и у Игната по-явился верный соратник.
        Артюхов был немаленького роста, телохранитель же возвышался над ним на полголовы и внешность имел запоминающуюся: снежно-белая кожа, васильковые глаза с длинными загибающимися ресницами, огненно-рыжие волосы, выбритые на висках и за ушами, переходили в длинный, до лопаток, хвост. Ангел во плоти. Ангел смерти. Боксом Тоха занимался пятнадцать лет, мог согнуть арматуру, отлично управлялся со всеми видами оружия, кулаком пробивал дверь, капот машины, и при этом имел ай-кью 135, что значительно превышало норму. Правда, с женщинами исполину не везло. В их присутствии он делался мягким, сговорчивым, чем дамы незамедлительно пользовались.
        Поскольку у него водились деньги, он был дважды женат и ограблен при разводе.
        Игнат жалел, что Тоха не его сын. Своего отпрыска от первого брака он вычеркнул из жизни - тупой, ленивый колесный наркоман, который в тридцатник сидит на шее у матери.
        Тоха открыл дверцу перед Игнатом и сказал:
        - Нас пятеро. Пашка и Славик не отозвались.
        Игнат устроился на заднем сиденье, пожал руку двоим телохранам и наконец почувствовал себя в безопасности. Теперь он - хозяин положения, и пусть только попробует какая-нибудь гнида его нагнуть.
        Как человек хорошего достатка, имеющий связи в полиции, он имел право, включив сигнальные маячки, гнать по скоростному ряду. Вылетели сначала на Кутузовский, миновали триумфальную арку, рванули по Минскому шоссе и вскоре были возле Одинцово. Скандальные «замороженные» свечки находились на северо-западе городка. Акулы бизнеса не пустили на рынок нового застройщика. Чтобы сдать дома в эксплуатацию, у него запросили такие деньги, что он умыл руки. Жильцы скинулись, пробурили скважину, поставили бензогенератор, и живут уже третий год.
        Хрущевки, окруженные пафосными новостройками, напоминали гетто. «Хаммер» свернул в ближайший двор, проехался кругом, едва не оцарапав бюджетный «ниссан». Подвалов было в изобилии, но офиса металлопластиковых окон не наблюдалось.
        Во втором дворе - то же самое.
        А вот в третьем, прямо на въезде, красовалась надпись: «Металлопластиковые окна из Европы».
        - Здесь, - скомандовал Артюхов и подался вперед, впившись взглядом в металлическую, выкрашенную в серый дверь подвала.
        Вышел Тоха, звякнул отмычками, нанизанными на кольцо:
        - Знал, что они понадобятся. Вскрывать?
        Заднее сиденье покинули типичный бычок Ваня и Даниил, мужчина в летах, смуглый, седовласый, поджарый. Богдан и Саня остались сидеть сзади.
        Артюхов вылез из салона, потянулся и сказал:
        - Попробуй.
        Тоха согнулся возле двери, чертыхаясь, начал подбирать нужную отмычку, и тут взревела сигнализация. Тоха отшатнулся и обернулся к Игнату, покачивающемуся с пятки на носок:
        - Дальше вскрывать или чего зря париться? Охранников с ментами дождемся?
        - Нет-нет, продолжай, вдруг у тебя быстрее получится. Менты, я слышал, в запаре.
        Но он ошибся: ментовский «бобик», воя сиреной, прибыл через пять минут. Группа захвата, пятеро в брониках, высыпали из салона и остолбенели, пораженные наглостью преступников. Артюхов поднял руку с удостоверением, выданным Рукастым, и зашагал к ментам. Те на всякий случай взяли его на прицел.
        Сунув удостоверение под нос молодому лейтенанту, он проговорил:
        - Я внештатный сотрудник. Не верите, позвоните Долгорукому, вот его телефон. Он подтвердит. К тому же в этом помещении украденное у меня оборудование, и тому есть доказательства.
        Лейтенант отошел и затараторил в рацию, прикрывая рот рукой. Артюхов обратился к мелкому, свирепому на вид сержанту:
        - Там, в подвале, - мой друг. Арендаторы помещения задержаны, а мне очень нужно освободить этого человека.
        - Следовало сразу обратиться к нам, а не предпринимать противоправные действия, - проговорил сержант и прицелился Артюхову в голову.
        - Колян, отставить, - скомандовал лейтенант. - Оружие убери и дверь открой. Он правду говорит.
        Сержант скривил недовольную рожу, но подчинился. Артюхов спросил у лейтенанта:
        - А что стряслось в Наро-Фоминске? Слышал краем уха…
        - Вспышка какой-то болезни, не знаю точно. Часть области оцеплена. Нас, слава богу, на месте оставили. А так, дааа… Сплошные запары.
        Сигнализация смолкла. Сержант отпер дверь и крикнул:
        - Путь свободен.
        Артюхов прищурился, глядя вперед:
        - Лейтенант, сопроводите нас, пожалуйста. Внутри могут быть трупы.
        Мент протянул ему ключи от подвала и кивнул.
        Тоха шел первым, прицеливаясь в темноту дверного проема, за ним - двое ментов из группы захвата и только потом - Артюхов. Странно, но он нервничал из-за Маузера, будто тот был его близким родственником.
        Тоха нащупал выключатель, и из помещения полился голубоватый свет. Артюхов пригнулся и переступил порог. Здесь пахло резиной, новой мебелью и медикаментами. В прихожей на вешалке висел одинокий белый халат, на полу, прямо на домашних тапках с помпонами, распластались бахилы.
        Ясно, что здесь никого не было, но Тоха для порядка прижался к стене, подергал дверь - заперта, и воззрился на лейтенанта, который замыкал шествие. Артюхов вынул связку ключей из кармана и открыл обычную офисную дверь.
        Тоха прошмыгнул внутрь, включил свет и присвистнул. Игнат ступил в длинный, плохо освещенный коридор, зашагал вдоль одинаковых металлических дверей. Стены были облицованы мраморной крошкой, пол вымощен белой плиткой. В коридоре пахло нагретым пластиком, как от нового компьютера.
        В самом конце коридора из-за приоткрытой двери лился свет. Артюхов зашагал туда; удивительно, но кровь пульсировала в висках, а ладони вспотели. Отказываясь признаваться, что волнуется за чужого человека, он убеждал себя, что это от усталости.
        Тоха оттеснил его, держа пистолет наготове, заглянул внутрь, готовый в любой момент отпрянуть. Засунул голову в проем, осмотрелся и поманил позади идущих.
        По полу змеились кабели. Словно в магазине компьютерной техники, вдоль дальней стены сиял включенными экранами ряд ноутбуков. Выглядело все так, будто хозяева только что ушли и рассчитывали в скором времени вернуться.
        На больничном столе в середине кабинета лежал мужчина, рядом был пустой штатив с капельницей. Маузер, точно: патлы черные длинные, аж со стола свешиваются, рожа татуированная, свирепая.
        - Маузер, хватит притворяться! - крикнул Артюхов.
        Глава 3
        Призрак надежды
        Маузер
        Трупы закончили закапывать, когда начало смеркаться. Усталые потные сталкеры получили сухпаек и расползлись по своим комнатам.
        Жили в комнатушке, напоминающей тюремную камеру: двухъярусные кровати, две тумбочки, подобие шкафа; Маузер и Игарт по праву избранных занимали нижние полки, Януш спал на верхней над Игартом.
        «А что, - подумал Маузер. - По меркам Зоны роскошное жилье: и душ тебе, и отопление электрическое, и туалет, и все это - в помещении, не надо зимой в деревенский нужник бежать, задницу морозить. Жить можно. Через тысячелетие, глядишь, и сюда дойдет цивилизация».
        Самых преданных и адекватных сталкеров группами по четыре человека разослали по всей Зоне вести переговоры, пообещав оружие и патроны. Не стоило скупиться, в этой борьбе человеческий ресурс решал все. Итого защитников крепости стало меньше на сорок человек.
        Януш на верхней полке маялся воспоминаниями и ворочался, Игарт тихо сопел во сне, Маузер лег, уставился на верхнюю койку и попытался выстроить план действий, но мешали мысли о доме и Ольге. Он заставил себя сосредоточиться.
        Итак, гонцы разосланы. Допустим, переговоры увенчаются успехом, и силы Фрайба будут равны силам нового альянса. Вспомнились боевые машины, охраняющие подходы к Комнате желаний. Против таких монстров пирамида не устоит. Значит, придется рыть подземные укрепления. Радужная перспектива - жить в копанках. И так, выходя из любого поселка опасаешься, что тебя или мутант сожрет, или в аномалии расплющит, теперь еще и людей надо будет бояться. И ведь непонятно, кто враг, а кто друг.
        И еще маленькая деталь: оружие и патроны, наверное, перестанут самозарождаться в схронах. Патроны скоро закончатся, и придется переходить на луки и арбалеты. Здесь у Фрайба с его машинами на ядерном топливе будут преимущества. Теоретически их можно перепрошить, практически же это неосуществимо.
        Как ни крути, у него преимущества во всем, от него даже спрятаться будет трудно - он все это придумал, знает план каждого здания. Единственный выход - перехитрить его и переманить людей, но как? Люди останутся людьми, готовыми за ящик патронов продать левую почку. Все равно новая вырастет.
        Маузер не заметил, как уснул. Сон ему снился страшный до смешного: за ним по подземельям гонялся кабан с рожей Фрайба. Куда ни пойди - везде он. Здоровенный, с теленка, глазища горят алым, из вполне человеческого рта торчат клыки, как у секача, и вырывается пламя.
        Утром Маузер усмехался, вспоминая сон, но ощущение, что некуда бежать, не пропадало. Оставалось надеяться, что Зона расширяется, скоро образуются новые локации, где Фрайб потеряет силу, а его машины заглохнут. Фантастика, конечно, но чем черт не шутит?
        Избалованный благами цивилизации, он страдал от того, что здесь нет мобильников или хотя бы раций. Вербовщики разошлись, и как у них успехи, оставалось только догадываться. Он открыл карту на КПК и представил, что перед ним циферблат. Территория лакокрасочного завода находилась вверху, на севере, где на часах одиннадцать и двенадцать. Некогда черная, теперь она сменила цвет на лиловый. Большими буквами было написано: группировка «Воля». Вот, значит, как. Зона уже и цвет выбрала. Справа «Воля» граничила с вытянутым зеленым прямоугольником железнодорожного депо. Это нейтральная территория, вотчина диких поселений и одиночек. «Вероятные союзники», - решил Маузер.
        Правее депо - голубой прямоугольник Македонска. Вероятные противники. А вот за Македонском, там, где на циферблате цифры четыре и пять, - лес аномалий, топи и поселок «Гавань». Тоже, скорее всего, друзья. Игарт рассказывал, что там в основном боты, новички и неудачники.
        На юге, где цифры шесть и семь, - ничейные горы, ущелья, редкие плато. Потом зеленым - леса-луга-леса. Точка города со странным названием Память. Затем, где девятка, красный квадрат. Значит, там владычествует группировка «Ветер». Вот и все области периферии. В центре их всего четыре: коричневая - вражьей группировки «Зона», желтая под областью «Воли» - Амазония, где окопались женщины. Уж им с Фрайбом точно не по пути. Затем зеленый квадрат и черный. Белым по черному написано: «Наукоград. Комната желаний».
        Если не брать в расчет роботов на ядерном топливе, то расстановка сил примерно одинаковая. Вероятная расстановка сил.
        Пока Игарт и Януш занимались переписью населения, Маузер, сразу же признавший свою некомпетентность в подобных вопросах, отправился осматривать владения. Больше всего его интересовали недостроенные зенитные установки. Ведь если их начали собирать, значит, знали, где достать стволы и боеприпасы.
        Усевшись в пазе бойницы, Маузер глядел на двор, залитый кровью, и курил. В мире, где жизнь ничего не значит, на первое место должна выходить борьба за ресурсы. Надо продумать новые стратегии ведения боя. Например, прятать оружие в лесу, где респаунятся убитые, чтобы они возвращались в полном боевом облачении и били врага с тыла…
        Защитников завода разбили на группы. Первые несчастливцы отправились восстанавливать городскую стену. Сменить их должны через два часа, в двенадцать. Работали без энтузиазма, но добросовестно. Стену делали толще, чем она была раньше. Маузер подумал, что как нельзя лучше подошло бы шиповое соединение, когда плиты не ставятся друг на друга и закрепляются раствором, а соединяются шипами, входящими в пазы, как конструктор. Сооружения Мезоамерики, построенные таким способом, стоят тысячелетия, и пережили не одно землетрясение.
        Во дворе, недалеко от распахнутых ворот на лакокрасочный завод, где черные раньше держали пленных, вокруг бородатого мужика в красной бандане с черепами столпились сталкеры. Отсюда, сверху, не было видно лиц. Мужики пускали по кругу автомат, качали головами, передергивали затвор и вдруг все повернули голову к входным воротам, возле которых начали строить новую дозорную вышку. Отдали автомат владельцу, повернулись. Маузер вспомнил, что неплохо бы вернуть читерский шмот. С таким нервяком собственное имя скоро забудешь.
        Рабочие оставили свое занятие и схватились за оружие. Вдалеке, у кромки леса, Маузер с трудом разглядел движущиеся в мареве фигуры. Спрыгнул на пол и рванул в кабинет директора. То есть Игарта.
        Когда он распахнул дверь, в кабинете было три человека: сталкер, принесший весть, Януш, потирающий подбородок, и Игарт, обмякший в кресле. Его руки подрагивали, глазные яблоки катались под веками. Он уже переместил сознание в ворона и смотрел, кто направляется в гости. Может, это возвращается один из отрядов, отправленных на переговоры, но скорее нет: людей было намного больше.
        Шпионил он недолго, тряхнул головой, потер глаза и сказал:
        - Фууф, вроде, они с миром. У них белый флаг.
        - Сколько их? - спросил Маузер.
        - Человек сорок. Ветровцы, и женщины с ними. Похоже, мысль создавать альянс пришла не только нам.
        - Ага, забегал народ, засуетился. - Маузер взял со стола бинокль и направился к выходу. - Я встречу послов, а вы подготовьтесь, чтоб хотя бы было, где сидеть.
        Сталкеры встретили гостей настороженно: распахнули ворота и встали с двух сторон с автоматами. Маузер дымил на пороге. Подождал, пока откроют покореженные ворота, щелчком отбросил сигарету и зашагал навстречу послам.
        Первыми шли безоружные ветровцы, за ними - женщины с детьми, напоминающие беженцев. Это и есть грозные амазонки? Маузер прищурился. Они были обвешаны оружием, как новогодние елки - игрушками, и еле плелись под тяжестью рюкзаков. Все - модельной внешности. На любой вкус: блондинки, шатенки, рыженькие, даже восточные красавицы и мулатка с афрокосичками. Одеты, правда, как мужики, в камуфляж и «берцы». Вперед выступила черноглазая высокая брюнетка, качнула буферами третьего размера, выглядывающими из расстегнутого пиджака, покосилась на пирамиду, вскинув тонкую смоляную бровь:
        - Привет, - промурлыкала она и протянула крупную мозолистую руку с обломанными ногтями. - Ты и есть гость из Большого мира, о котором столько разговоров? Я - Дарья.
        Маузер представился, ответил на рукопожатие и обратился к ветровцам:
        - Погорельцы? Кто за главного?
        - Тигран, - вперед шагнул высокий армянин, похожий на итальянского мафиози, сжал кулаки. - На наш поселок ночью напали сначала мутанты, потом - черные… Но не это главное, - он сверкнул глазами, поджал губы, не решаясь сказать. - Они поджидали нас, когда мы возрождались, а потом долго гнали по лесу, - он смолк, потупился, подбирая слова: - Зачем - непонятно… Наш поселок был на краю мира. До пояса тумана - два километра…
        - Давайте пройдем в тихое место и поговорим там. Вы, наверное, устали с дороги и голодны?
        Маузер окинул взглядом женщин, посмотрел на пускающих слюни сталкеров. Детей амазонки прятали за спинами, и сколько их, сказать было трудно. Маузер подумал, что прокормить такую ораву будет нелегко. Они опустошат закрома за неделю, и придется озаботиться вопросом, где добывать пропитание.
        Лицо у армянина стало, как у религиозного фанатика, в глазах заполыхал огонь. Дарья оттеснила его, сунула руки в карманы облегающих брюк и проговорила, обли-зываясь:
        - Ты так и не ответил…
        Маузер устало улыбнулся, переводя взгляд с декольте на смазливое личико:
        - Сколько у вас детей?
        - Двадцать четыре, восемь мальчиков, остальные девочки.
        - Возраст?
        - Самой старшей пятый год.
        Чудесно, просто чудесно! На закрытом военном объекте - толпа сисястых баб с орущими младенцами. Да уж, этот факт поддержит боевой настрой и поможет сталкерам концентрироваться на работе.
        Но не вышвыривать же их с детьми на улицу?
        Он развернулся и зашагал к пирамиде, спиной чувствуя взгляды гостей - одобрительные, настороженные и полные ненависти.
        Пока он беседовал с беженцами, Игарт наспех оборудовал пустой кабинет под зал совещаний. Два сталкера как раз тащили койку, чтоб приспособить ее под скамью. Маузер прошагал в свое привычное место в углу и привалился к стене. Боковым зрением он следил за Игартом, который с трудом сдерживал негодование.
        Мест всем не хватило. Женщин с детьми усадили на скамьях, из ветровцев кто-то сел, кто-то подпер стену, как Маузер. Младенец у рыженькой девчонки, которой на вид было не больше семнадцати, заорал, она принялась его укачивать. Четверо двухлеток, будто сговорившись, начали вырываться из рук матерей. Белокурая девчонка все-таки освободилась и, заливаясь смехом, побежала к Маузеру. Он скорчил зверскую рожу, и ребенок с ревом вернулся к матери. Появилось уже два ревущих ребенка.
        - Как называлась ваша деревня? - спросил Игарт.
        Дарья переглянулась с зеленоглазой блондинкой, насупилась и выдала, дерзко вскинув голову:
        - Да, мы принимали мужчин! Человек должен заниматься тем, что получается у него лучше всего…
        Кто-то из ветровцев заржал, на него зашикали приятели. Ноздри Дарьи раздулись от гнева, но она стерпела и продолжила:
        - Но несмотря на это, мы отличные бойцы, проверьте и сами убедитесь.
        - Пусть остаются - пригодятся! - крикнул молодой, наголо бритый ветровец.
        - Кормить ты их сам будешь? И выводок тоже? - зашипел на него приятель постарше.
        - Заткнуться! - рявкнул Маузер так, что аж дети притихли.
        - Мы в одинаковой ситуации, - поддержал его Игарт и собрался продолжить, но вмешалась Дарья:
        - У меня был сын. Он заболел воспалением легких и умер. Я не сильно расстроилась, побежала искать его там, где мы обычно возрождаемся. Не нашла. Весь лес обыскала - нет моего малыша. Всей общиной искали - не нашли. А потом оказалось, что они умирают навсегда. Исчезают и не появляются, понимаете?
        Игарт кивнул:
        - Это правда. Мы, выходцы из Большого мира, бессмертны. Мы - отдельно, Зона - отдельно, она создана для нас и под нас. Родившиеся здесь - ее часть. Они умирают навсегда. Раньше Зона была частью огромного эксперимента. Попасть сюда было можно, выбраться отсюда - нет. Теперь она живет сама по себе, забудьте про Большой мир, его больше нет, и вы в безопасности. Зона развивается, по идее, она должна расти…
        - Теперь понятно! - воскликнул Тигран, и в его голосе прорезался мягкий кавказский акцент. - Пояс тумана отодвинулся, появилась новая земля!
        - С этого момента поподробнее. - Маузер отлип от стены и заходил вперед-назад. Тигран продолжил:
        - Черные гнались за нами. Делать нечего, мы побежали в пояс тумана, там они отстали. Раньше как - где ни зайди в туман, выйдешь в том же месте, а тут мы шли, шли, шли, смотрим - туман редеет. Думаем, что вернулись, наверное, черные нас в засаде поджидают. Ан нет! Мы за поясом тумана! Вроде, такой же лес, но другой. И пахнет иначе. Ни мутантов, ни аномалий, ни людей. Нас мало, мы без оружия, неизвестно, что там может быть, поэтому решили вернуться и рассказать нашим.
        - Правильно сделали, - проговорил Маузер, все так же меряя шагами кабинет. - Черные хотели сунуть вас в стиратель, потому и гнались. Это первое объяснение. Второе: после того как мы остановили Фрайба и изолировали Зону от Большого мира, она зажила своей жизнью и начала расти. Вы видели новорожденные территории.
        - Это как? - удивился кто-то из толпы.
        Женщины удивились, аж рты разинули, сталкеры тоже заинтересовались, подтянулись, вытянули шеи.
        - Скоро вы вспомните, кем были в Большом мире, многие уже начали вспоминать. И тогда все поймете. Если я скажу, что этот мир создан им, - Маузер указал на Игарта, - и Фрайбом, вы можете не поверить. Мы боги загробного мира, а дети - будущие смертные, которые заселят землю.
        Посыпались стандартные вопросы, на которые отвечал Игарт. Маузер раздумывал над тем, как прокормить орущих младенцев. Он никогда не любил детей и относился к ним с опасением, уж очень они хрупкие, кажется, что вот-вот сломаются. Ольга тоже не горела желанием размножаться, и проблему отложили на неопределенный срок.
        Сейчас же он воспринимал детей не как препятствие, с которым предстоит справиться, а как ростки хрупкой новой жизни, членов стаи, где он - вожак, а значит, несет за них ответственность.
        Из беседы Игарта с народными массами выяснилось, что македонцы напали на соседнюю деревню амазонок, всех перебили, мальчиков забрали с собой. Опасаясь за жизни детей, амазонки решили обратиться за помощью к избранному, о котором в Зоне только и говорят.
        Ветровцы подтвердили: об избранном знают, знают, что он выбил черных с лакокрасочного завода, уже и песни о нем слагают. Так что скоро надо ждать делегации вольных сталкеров.
        Итак, слава у избранного добрая, несмотря на все старания черных; о нем знают в окрестностях, что уже хорошо. Скоро вернутся послы с известиями, и тогда следует решать, что делать дальше.
        Получается, что время работает против Фрайба, на его месте Маузер не налаживал бы связи, а стер осиное гнездо с лица земли. Скорее всего, через пару дней, когда поймет, что теряет время, он так и сделает. Или ему недостаточно простой победы? Может, он играет в увлекательную стратегию и получает удовольствие, и его задача - устроить травлю, сделать так, чтобы все отвернулись от врагов. Слава у него пока дурная, но, возможно, она изменится, когда его сторонники станут получать с помощью Комнаты желаний материальные блага.
        Итак, Зона растет. Это великолепно! Надо снарядить и отправить разведотряд на периферию, пусть разузнают, что и как.
        Когда вопросы гостей иссякли, Игарт попросил двух сталкеров, стоящих у входа, принести ящик тушенки с гречкой и выдать нуждающимся. Мужики набросились на еду, как голодающие. Женщины держались достойно, делились с детьми. Маузер жалел, что не попросил Фрайба накодить скатерть-самобранку. Потому что если беженцы будут прибывать такими темпами, провиант закончится через неделю.
        Он представил себе охотников на кабанов со счетчиками гейгера и усмехнулся. Ни с того ни с сего промелькнула мысль об Ольге, и улыбка сошла с его лица. Он обязан не выжить - выиграть, поймать Фрайба, приковать к скале и медленно резать день за днем, год за годом, пока проклятая тварь не сойдет с ума от боли. Но даже так он не узнает, что стало с Ольгой в реальности. Вернуться же нет возможности.
        Ветровцам дали плохонькие ружья, немного патронов и отправили восвояси. Женщин отправлять было некуда, и им для жилья выделили кабинеты на втором этаже цеха - чтоб поменьше мозолили глаза мужикам. Пока они занимались обустройством, Дарья признала в Маузере альфа-самца и ходила за ним хвостиком, делая вид, что интересуется жизнью нового поселения, а сама то рукавом его заденет, то прильнет как бы случайно. Поначалу он не обращал на нее внимания, но вскоре утомился, взял ее за плечи и сказал:
        - Извини, но у меня дела. Иди к себе.
        Она склонила голову набок, чуть выгнулась и облизнулась:
        - Ты придешь сегодня ночью?
        Он улыбнулся и закатил глаза.
        - Нет, не приду, извини. Ни сегодня, ни завтра.
        Дарья надула губы и побелела от злости. Маузер отпустил ее и объяснил:
        - Дело не в тебе. Можешь смеяться, но я люблю свою жену, которая осталась там, мне ее никто не заменит. Не округляй глаза - мужчины тоже умеют любить. Лучше обрати внимание на Игарта, серьезный парень, и тоже отчасти из Большого мира. Или на Януша, этот свой, и к тому же красавчик.
        - Вот уж не подумала бы, - проворчала она и, гордо расправив плечи, направилась к распахнутым воротам.
        Маузер поспешил в кабинет, где через десять минут должны были собраться добровольцы, желающие изучить территорию за поясом тумана. В свое время он пресытился красотками (все, чего они хотели - залезть в его кошелек) и научился ценить искренность, которой всегда дефицит. Модель как спутница жизни - все равно что неудобная дорогая шмотка. Толку никакого: поговорить не о чем, в постели - бревно, деньги жрет, как БТР бензин, зато друзья завидуют.
        Добровольцев набралось девять человек. Они расселись на лавках напротив Игарта и молодого беловолосого, светлоглазого ветровца, излагающего суть проблемы. Наверное, такими же воодушевленными были матросы Колумба, отправляющиеся покорять неведомые земли. Их задор передался Маузеру, и он подумал, что с удовольствием к ним присоединился бы, если б не дела государственной важности. Значит, не совсем умер в нем дух странствий.
        Игарт кивнул Маузеру, разложил на полу старую карту, подождал, пока добровольцы рассядутся вокруг, и ткнул пальцем в лиловый прямоугольник:
        - Мы сейчас находимся здесь, - он провел от точки лакокрасочного завода к краю мира, поясу тумана. - До цели четыре километра…
        - Фигня вопрос! - воскликнул веснушчатый молодой парень из добровольцев. - Ночью, крайний срок - к утру, назад вернемся!
        - Мы долго шляться не будем, разведаем, что почем, есть ли там люди, и назад.
        - Если все получится, - добавил Маузер. - Неизвестно, с чем вы там столкнетесь.
        - Хуже не будет! - улыбнулся веснушчатый. - Ну, чё, мужики, готовы?
        - Разделитесь на две команды, - посоветовал Маузер. - Одни пойдут прямо и не факт, что найдут новые земли, другие повторят разведанный маршрут, - он посмотрел на альбиноса, тот кивнул:
        - Я покажу дорогу. Самому интересно, что это было.

* * *
        Вооруженных до зубов добровольцев Маузер провожал, глядя из бойницы. Странно, но фрайбовского ястреба не наблюдалось, зато наблюдалась почти восстановленная стена и женщины, объединившиеся в команды и подключившиеся к стройке.
        Чем шире локация, тем успешнее маневры и больше места, где можно спрятаться, если обстоятельства сложатся неблагоприятно. Интересно, на что похожи земли новой реальности? И вообще, какая она?
        Представился глобус с белыми туманными пятнами, под которыми зарождаются континенты. Какими они получатся? Чья фантазия или желание ляжет в основу? Вряд ли это будет воля Фрайба, он утратил контроль над Зоной.
        Спрыгнув на пол, Маузер зашагал к лестнице. Мысли его были далеко, за поясом туманов, на необжитых территориях. Чем торчать здесь, он лучше отправился бы с разведчиками и снова ощутил бы себя живым… Стоп! А ведь нетрудно раньше них узнать, что там! Есть же ворон, спрятанный где-то в лесу. Наверное, сейчас Игарт уединился в спальне и в теле птицы парит в поднебесье.
        Так и оказалось: Игарт лежал бледный, сосредоточенный, с закрытыми глазами. Его мелкие мышцы сокращались, как у спящего, отчего подрагивали руки и ноги, дергался уголок рта.
        Игарт
        Отряд, который вел ветровец, брел далеко внизу. Маленькие, будто муравьи, люди растянулись цепью и пересекали поляну. В двадцати метрах от них, возле куста шиповника, находилась аномалия. Какая именно, Игарт не мог сказать: ворон их видел одинаковыми сгустками тумана.
        Он крутил спираль, чтобы подняться выше и посмотреть, заметят ли они опасность. Заметили, обошли по широкой дуге и очутились на серой ленте дороги, вдоль которой покачивали верхушками свечи тополей. По дороге идти не стали: в Зоне не всегда ходят короткими путями. Спустились с насыпи в бурьян и двинулись по полю к невысокому холму.
        Шли они медленно, Игарт решил не повторять их маршрут, а самостоятельно лететь по прямой к поясу тумана. Если уж он стал проницаемым, то, скорее всего, везде.
        Соскользнув с воздушного потока, ворон замахал крыльями, устремился к холму, качнулся, подталкиваемый теплым воздухом. До первого полета ни Артюхов, ни тем более Игарт не представляли, что воздух - бурлящий котел, а не однородная среда. Тем, кто не рожден для полета, сложно с ним справиться.
        Поля сменились лесопосадками с проплешинами, окутанными туманом. Здесь располагался танцующий лес, весьма своеобразная аномалия. Идешь себе, идешь, расслабленный, камешки вперед кидаешь, а потом - опа! И ты уже под землей, пошел на корм деревьям. Они ж танцуют, им сила для телодвижений нужна.
        За посадкой - почерневшие шиферные крыши, утопающие в зелени. Улицы деревни располагались крестом, и свысока она напоминала орден. На кольце в середине поселка, вокруг ржавого киоска, спали свернувшиеся калачиками псы - раз, два, три рыжих. Четвертый, белый, бдел. Зрение птиц таково, что все белое лучится, словно освещенное неоном. Вместо черного они видят темно-фиолетовый. Пес задрал морду к небу и завыл.
        Только сейчас Игарт понял, что ворон - это не только ценный разведчик, но еще и бинокль, если сфокусировать взгляд особым образом, то с такой высоты видна даже мышь возле норы. Он приблизил песью морду, стреляные гильзы, заметил ботинок. Скелет павшего сталкера он приближать не стал, полетел дальше, к темной стене леса.
        За лесом начинался пояс туманов протяженностью где-то в километр.
        Его разрабатывал Артюхов - пустил в дело свое представление о конце света.
        Туман клубился, поглощая ближайшие сосны, густой, как опустившееся дождевое облако. Он казался чуждым, потусторонним. Вспомнив, что ничего особо зловещего там не прячется, Игарт полетел вперед.
        На границе был живой лес, но чем дальше в туман, тем больше почерневших деревьев, выплывающих из молока чуть ли не перед самым носом. Один раз ворон врезался в ветку, сломал ее и чуть не упал, но выровнялся и полетел осторожнее.
        Звенящая тишина сменилась шорохами, едва различимым скрежетом, шипением, похожим на шепот. Появилось ощущение, что кто-то смотрит в спину. Казалось, что в тумане движутся смутные силуэты, перешептываются и исчезают, стоит сфокусировать на них взгляд.
        Игарт заставил себя думать, что все это - не настоящее, но желание бежать отсюда не проходило. Зона зажила собственной жизнью и могла населить пояс туманов существами, которых нарисовало воображение первого попавшего сюда сталкера.
        Когда из тумана выплыла белая мраморная колонна, Игарт едва успел повернуть, удивился позже. Такого Артюхов не придумывал. Значит, Фрайб или кто-то из сотрудников «Парадиза» дополнил пейзаж.
        Внизу простиралась пустошь, будто присыпанная белой пылью. То здесь, то там из земли торчали накренившиеся столбы с оборванными проводами, бетонные плиты с торчащей арматурой. Черным на белом - шина автомобиля и рядом - игрушечный КамАЗ на веревочке. Плюшевый медвежонок с оторванной лапой, кукла с выколотыми глазами…
        Во время разработок Фрайб проводил опрос, кто каких игрушек боялся в детстве, все они собраны здесь, на границе мира. Также пояс тумана изобиловал предметами, которые никак не могли здесь оказаться: стул, похожий на трон, штатив капельницы, среди мертвых, сбросивших листья кустов - рояль.
        Игарт насторожился, когда снова стали появляться сосновые стволы. Его опасения подтвердились: он вылетел из тумана примерно там, где погрузился в него.
        Пока уставший ворон отдыхал, Игарт думал, что делать дальше. Пояс тумана работал так же, как и прежде. Хотелось думать, что только здесь, и окно в новый мир существует.
        В реальность его вернул голос Маузера:
        - Ну и что ты налетал?
        Игарт открыл глаза, сел на своей койке и вздохнул:
        - Ничего не получилось. Пояс тумана не выпускает меня из Зоны.
        - Мы ж не знаем, сколько выходов, вдруг несколько, - проговорил Маузер, потирая подбородок, заросший густой щетиной. - Отлети подальше и попробуй еще раз.
        Игарт так и сделал, но лишь впустую потратил время. Во время третьей попытки его вышвырнуло восточнее. Тогда он решил больше не рисковать и направился по маршруту разведчиков, но не успел: начало смеркаться, зрение птицы ухудшилось, и он отпустил ворона добывать пропитание.
        Разведчики не вернулись вечером. Наверное, парни увлеклись изучением новых земель и решили заночевать там. Маузер уснул с уверенностью, что хорошие вести будут утром.
        Ольга. Москва
        Лекарства оказались сильнее Ольги, и она спала мертвым сном без сновидений. Ее разбудил скрип приоткрывшейся двери, она поднялась и прищурилась на яркий свет, льющийся в окно. В палату никто не заходил.
        - Кто там? - прохрипела она, но ответа не дождалась.
        Пришлось подниматься и, хотя безумно кружилась голова, по стеночке плестись к выходу. Ноги слушались с трудом, кровь грохотала в висках, как товарный поезд, мчащийся по натянутым нервам. Во рту пересохло.
        Артюхов обещал позвонить и рассказать, что с Маузером. Но что стоят его обещания? Наверняка соврал и исчез. Или принес плохие вести и не решается войти? Сглотнув вязкую слюну с привкусом медикаментов, она распахнула дверь и вышла в коридор, пустынный и темный.
        Маузер стоял, привалившись к стене, и рассматривал огромный букет алых роз.
        - Игорь, - прошептала она и сползла по стеночке, обессилев.
        Живой. Главное - живой. Мир наполнился красками, звуками, запахами, товарняк остановился и со свистом выпустил пар - Ольга выдохнула. Маузер повернул голову, черные блестящие волосы рассыпались по плечам. Как же она любила зарыться в них лицом! И каждую морщину, каждый шрам готова была целовать…
        Но его лицо начало меняться: брови поседели, уголки век опустились, щеки обвисли, мгновение - и перед ней пожилой мужчина в белом халате. Склоняется, шевелит толстыми губами…
        Ольга вскочила и оттолкнула его, закрыла лицо руками. Не было Маузера - она просто ходила во сне. Желание увидеть мужа оказалось настолько велико, что заставило ее спящую встать с кровати.
        - Милая, успокойтесь, - примирительно гудел врач. - Вернитесь в палату, пожалуйста.
        Ольга убрала ладони от лица, посмотрела на него и проговорила по возможности равнодушно:
        - Извините, не пойду. Я снова усну, а мне нельзя спать. Мне нужно знать, жив мой муж или нет, понимаете?
        Врач покосился на часы, висящие на стене, Ольга глянула туда же и протяжно всхлипнула: 9.30. Артюхов должен был уже все выяснить и позвонить, но он почему-то молчал. Не обращая внимания на врача, она метнулась в палату, непослушными пальцами схватила телефон, нашла единственный номер Артюхова.
        Надо поднести мобильник к уху. Нажать зеленую кнопку и поднести… Но до чего же тяжел крошечный аппарат! Ольга прижала его к груди. Поздно молиться. Все уже случилось. С замирающим сердцем она поднесла телефон к уху и зажмурилась, слушая протяжные гудки.
        Гудки, гудки, гудки - длинные штрихи сливаются в разделительную полосу, Ольга несется к неизбежному на бешеной скорости, а неизбежное все не выскакивает из тумана встречным грузовиком.
        Не берет трубку. Но почему? Неужели это так сложно? Сглотнув комок, она размахнулась, чтобы ударить телефон о стену, но он словно раскаялся и запищал, спасая свою электронную жизнь. От неожиданности Ольга выронила его, и он, вибрируя, пополз по простыне, как перевернувшийся на спину жук. Смертельно опасный жук.
        Пересилив себя, Ольга взяла его и сказала едва слышно:
        - Да.
        Артюхов говорил тихо и холодно:
        - Подождите меня, я сейчас буду, у входа в отделение стою…
        - Что с Игорем? - закричала она таким голосом, что вошедшая толстая соседка по палате шарахнулась за дверь.
        Но Артюхов сбросил.
        Что там? За пунктирной линией гудков? До чего же страшно заглянуть в глаза правде! Ольга пулей вылетела из палаты и рванула по коридору, едва не сбив с ног постовую медсестру. Схватила Артюхова, идущего навстречу, за ворот халата, встряхнула так, что отлетели верхние пуговицы, открыла рот, чтобы спросить, но слова застряли в горле. Она прочла ответ в его глазах.
        Артюхов положил на ее затылок ладонь и прижал Ольгу к себе:
        - Поплачь.
        Но слез не было. Была леденящая пустота.
        - Он… что с ним?
        - Его тело в морге. Он умер, когда отправился в виртуальную реальность, чтобы найти меня и остановить Фрайба, который манипулировал людьми и…
        Дальше Ольга его не слушала, только комкала ворот его халата. Она ощущала себя маленьким бездомным зверьком на чужих руках. Все кончено. Игоря нет. Дома нет. Ничего нет. Зачем-то осталась эта жизнь - ношеная перчатка на одну руку.
        Артюхов похлопал ее по спине:
        - Поплачь, легче будет.
        «Будет. Только слез нет, - подумала Ольга. - Они придут потом, когда я останусь одна».
        - Где твои родители? Братья-сестры?
        Ольга помотала головой. Родители перестали с ней разговаривать три года назад, когда она приняла предложение Маузера. Они, наверное, обрадуются. Старший брат укатил в Америку, и с концами. Иногда появляется в Интернете, хвастается детьми-мулатами.
        - Ох, горе, что с тобой делать? - вздохнул Артюхов.
        - У…ходите, - уронила она и попыталась оттолкнуть Артюхова, но он не отпустил ее. - Я хочу его видеть. О…познание ведь все равно, да?
        - Сможешь?
        Ольга закивала, отстранилась и побрела к выходу.
        - Стойте, вы куда? - крикнула в спину медсестра, Артюхов что-то ей ответил.
        Ольга выскользнула из отделения и сломавшимся роботом замерла на лестничной клетке.

* * *
        Артюхов встал напротив нее, протянул руку, опустил. Все напрасно, единственное, чем он может помочь - пристрелить ее, чтоб не мучилась. Он мысленно выругался. На фига ему это надо - терзаться чувством вины, утешать незнакомую женщину, когда надо лететь в офис «Парадиза», заметать следы. В «Сигме» бардак, еще неизвестно, что творится в утратившей актуальность клинике. Она жрет половину дохода, придется ее закрывать.
        Да, менты с ним дружат, но своего при случае не упустят, и если на него укажут и скомандуют «ату», максимум, чем поможет тот же Рукастый - предупредит, чтобы бежал из страны. Артюхов посмотрел на Ольгу, обхватившую себя руками, осторожно тронул ее за плечо:
        - У него еще близкие есть?
        - Я справлюсь… и… хочу увидеть. Сама.
        - Понимаю. Все равно ответь на вопрос. Мы обязаны им сообщить.
        - Мать умерла. Брат есть младший, Костик. Сидит за… воровство. Или вышел уже, не знаю, это его третья ходка. Они не были близки.
        «Свели мать в могилу, - подумал Артюхов, но, естественно, промолчал. - Один сын - сиделец-рецидивист, второй - тот еще подарочек».
        - Идем, - он взял Ольгу под руку и повел вниз по лестнице. Она шла за ним, как зомби, ее ноги заплетались, взгляд был устремлен в никуда.
        Завидев босса, Тоха выбросил сигарету на асфальт и поспешил открыть дверцу перед Ольгой. Она заглянула в салон, будто это не машина, а разинувший пасть монстр, который собирается ее сожрать. Артюхов обнял ее за талию и помог залезть, она забилась на правое сиденье последнего ряда.
        Артюхов занял свое привычное место возле водителя и сказал Тохе, заводящему мотор:
        - Свинья. Еще раз увижу, что ты гадишь, зарплату отполовиню.
        Тоха разинул рот, виновато захлопал белесыми ресницами.
        - Я про окурок, - объяснил Игнат.
        Щеки Тохи вспыхнули, он заглушил мотор и собрался выйти, чтобы убрать бычок, но Артюхов распорядился:
        - Времени нет, поехали.
        Куда ехать, Тоха знал - маршрут обговаривали заранее.
        Всю дорогу Артюхов думал, станет ли Ольге легче, если сказать правду: твой муж не умер, он живет в параллельной реальности. Наверное, нет. Она в лепешку разобьется, но попытается или его достать, или проникнуть в Зону. Сделать это у нее вряд ли получится: пуповина, связывающая реальности, обрезана. Но Ольга откажется принимать правду и будет снова и снова ходить в «Парадиз», компостировать всем мозг, себе - в первую очередь. Да и неизвестно, сохранилась Зона или разрушилась с обрывом связей. А так помучается девушка, потом смирится и заживет дальше.
        Припарковались возле морга. Телохраны высыпали из машины, защелкали зажигалками. Ольга не решалась выйти. Вцепилась в подлокотники кожаного кресла так, что аж побелели костяшки пальцев.
        - Оля, если не хочешь, я найду его брата…
        Девушка мотнула головой и вылезла, уставилась на здание морга, где, нежась на солнышке, курил пузатый сотрудник в белом халате.
        - Идем, - сказала она с напускной уверенностью и зашагала к порогу.
        Она не знала, что Артюхов взял похороны на себя и уже все оплатил, даже место на кладбище купил. Кивнув патологоанатому, Игнат вошел в тесную белую прихожую без окон, поморщился от характерного запаха, пропустил в комнату морга Ольгу с ментами. Воцарилась тишина, потом кто-то из ментов забубнил. Ольга молчала.
        Распахнулась дверь, и вышла не Ольга, нет. Вышло ее тело с лицом, бледным, как мел, и синюшными губами. За ней выкатились два румяных веселых мента с папками под мышками.
        - Когда вы виделись с мужем в последний раз? - спросил пухлощекий лейтенант, вместо Ольги ответил Артюхов, предъявляя удостоверение:
        - Все вопросы потом. Она только из больницы. Свободны.
        Менты переглянулись, пожали плечами и ретировались. Ольга села на кушетку и замерла. Она просидела бы так часы, если бы Артюхов не поднял ее за плечи и не повел к машине. Он заранее выяснил, где живет Коваль. Вот только оставлять ее одну сейчас опасно, но и сидеть с ней нет ни времени, ни желания. Он надеялся, что Ольга позвонит кому-нибудь из знакомых, и ее поддержат.
        Маузер жил в стареньком доме с голубыми балконами, похожими на полки огромного шкафа. Детская площадка, где кверху попами возились малыши, зеленые лавочки под кленами, на одной - усталая дама с коляской, на второй - две старушки с газетой.
        Завидев «хаммер», они вытянули шеи и разинули рты. Артюхов проводил Ольгу до двери в подъезд. Набрав код, она сказала, глядя перед собой:
        - Спасибо. Дальше я сама, мне нужно побыть одной.
        Вздохнув с облегчением, Артюхов зашагал к машине, сел на свое место. Тоха выбросил окурок в урну и плюхнулся на водительское сиденье.
        - Куда едем, Игнат Кириллович?
        - В «Парадиз», а то они там совсем расслабились.

* * *
        Ольга выглянула из окна спальни: «хаммер» выезжал со двора. Кондиционер не работал, и в угловой квартире было такое же пекло, как на улице, но Ольга мерзла. Пустота не бывает теплой.
        Свой телефон она или потеряла во время потасовки, или он остался в офисе - неважно, ехать за ним не было сил. Все телефонные номера она переписала в толстый блокнот с черной глянцевой обложкой. Он лежал за компьютерным столом возле уснувшего ноутбука и дешевой «трубы», пожалованной Артюховым.
        Надо позвонить Вальке. Хотя они с Игорем виделись редко, очень доверяли друг другу. Ольга набрала его номер.
        Валька не отвечал. Наверное, занят, на службе.
        Накатило отупение. Хотелось лечь и закрыть глаза. Так она и сделала, но ее поднял писк телефона. Она нажала на зеленую кнопку, и оттуда бодрым голосом проговорили:
        - Подполковник Валентин Ружков слушает.
        - Привет. Это Ольга… жена Игоря Коваля.
        - Холланд! Что с голосом? Что-то случилось?
        Друзья Игоря так их называли - Маузер и Холланд, в честь производителей охотничьего оружия. Никому не удавалось захомутать Маузера, кроме Ольги. Значит, она опытный охотник.
        - Да, - прохрипела она. - Игорь… В общем, завтра в три похороны. Приезжай.
        - Что-о? - заорал Валька. - Скажи, что ты шутишь… Блин, черт… Как это случилось? Его убили? Клянусь, достану эту тварь из-под земли и на куски порежу!
        - Он тоже сдох, не переживай.
        - Чем я могу помочь?
        - Все расходы взял на себя один… знакомый. Просто приезжай. У Игоря мало друзей.
        - Конечно. Тут, блин, на работе такое… Ладно, отмажусь.
        Ольга бросила телефон в кресло, рухнула на кровать и наконец дала волю слезам.
        Глава 4
        Тонущий корабльМаузер
        Утром во дворе царило оживление. Маузер подумал, что вернулись разведотряды и собрали вокруг себя толпу. Даже не умывшись после сна, он рванул во двор, где уже образовалось столпотворение.
        - Что тут происходит? - крикнул он, стараясь перекрыть гул, и начал пробираться в середину.
        Недовольные сталкеры оборачивались, намереваясь обругать наглеца, но стухали пред лицом начальствующим. Что ж такого рассказывают вестники?
        Он протиснулся вперед и мысленно выругался: это были не вестники, а три сталкера и здоровенная бабища в цыганской юбке, вся обвешанная золотом. Кого-то она напоминала то ли из фильма, то ли… Из мультфильма «Бременские музыканты» - предводительницу разбойников! В детстве Маузер долго не мог понять, мужчина перед ним или женщина.
        Игарт стоял вдалеке, скрестив руки на груди. Маузер направился к нему. Цыганка покосилась на него и продолжила:
        - Так вот, Трескун сказал, что имел он в виду и черных, и его прихвостней, как только он получит, что желает, сразу же уйдет в болота - ищи его там!
        - И что? - спросил смутьян с дредами.
        - Что-что… Вернулся он в Ежи. С бабой, которую в Комнате желаний загадал себе. Все, мол, не друг я вам теперь, но отсюда никуда не уйду, тут мой дом…
        - И что, прямо живая баба? И разговаривает? - спросили из толпы.
        - Баба как баба, от других мало отличается. Вот только Трескун… Короче, спрашиваю его, чего он в бега не подался, его тут живо черные загребут. А он знаете, что ответил? Что ему и так хорошо, и вообще, черные ему так помогли, лучшие друзья теперь…
        Цыганку перебил сталкер - высокий, ухоженный, в кожаный штанах в обтяжку:
        - Я Трескуна знаю с тех пор, как он тут появился. Так вот - как подменили его. Вроде бы он же, но другой человек! Он когда получил свою бабу, видимо… Короче, не Трескун это больше, - он смолк, предоставляя слово женщине:
        - Вот мы и подумали… Комната дает, что хочется, но забирает… Фиг знает, что забирает. Душу кастрирует. Вот мы и ушли. А куда податься, как не к вам, когда черные повсюду?
        - А ваши что? - спросил Игарт. - Ну, македонцы?
        Цыганка постучала себя по лбу:
        - Идиоты. Они как бабу увидели, так все к черным и побежали. Кто дом новый хочет, кто - миномет. А мы хотим оставаться собой. Оно же их порабощает!
        «Значит, македонцы, - смекнул Маузер. - И никакая это не женщина, а трансвестит. Хорошо, что даже до некоторых македонцев доходит: за все нужно платить, просто так, за обещание, Фрайб не позволит загадывать желания. Повторно он будет пускать в Комнату только отличившихся, тех, кто поймает врага или похвалит лучше всех».
        Маузер пробрался к Игарту и кивнул на четверку беженцев:
        - Что с ними будем делать?
        - Они хорошие парни, помогли нам с Янушем бежать от черных, - сказал он и добавил шепотом: - Понимаю, македонцев тут не любят, но если этих прогоним, несогласные с режимом Фрайба македонцы не придут, и мы потеряем больше.
        Маузер кивнул:
        - Ладно, оставайтесь. Дарья? - женщина подняла руку и подошла к нему. - Ты у нас главная по женскому общежитию, - он улыбнулся. - Пристрой, пожалуйста, ваших конкуренток.
        Удовлетворенный результатом переговоров, трансвестит вскинул руку, привлекая к себе внимание:
        - Секундочку. Мне товарищи говорили, что вы нас постреляете, как только узнаете, что мы македонцы. Вы к нам - по-человечески, значит, и мы отплатим тем же. Я ж говорила, что у македонцев с черными мир? Так вот. Завтра на рассвете будьте готовы отбиваться.
        Маузер вскинул бровь:
        - А подробности?
        - Нападает альянс «Зоны», черных и Македонска. Говорят, сюда стянут все силы, используют все средства.
        Маузер потупился и скрестил руки на груди. Все-таки хана. И трех суток не прошло с тех пор, как наступила последняя «хана».
        - Быстро он сориентировался, - проговорил он, окидывая взглядом лица сталкеров - решительные, обескураженные, равнодушные. Слава богу, никто не возмутился из-за македонцев. Если бы союзники видели роботов, охраняющих подходы к Комнате желаний, то уже паковали бы вещи, потому что завтра машины будут здесь, осталось меньше суток. Вот только бежать некуда.
        Маузер задрал голову: вражеского беспилотника поблизости не обнаружилось, и это показалось ему странным. Значит, Фрайб или настолько уверен в своих силах, или нашел другой способ, как проследить за заводом.
        Подождав, пока Дарья уйдет, Маузер шепотом спросил у Игарта:
        - Ты сегодня разведку вороном не проводил?
        Игарт огляделся и шепнул:
        - Проводил. Идем, здесь говорить не стоит.
        В спальне Игарт сел на свою койку и провел руками по лицу:
        - Повторил маршрут разведчиков - ничего не получилось. То ли потому, что ворота захлопнулись, то ли еще почему… Не знаю. Сталкеров тоже нигде нет, все облетал. Такое впечатление, что они остались снаружи и не могут попасть назад.
        Маузер криво усмехнулся:
        - Ты ж понимаешь, что утром нам не выстоять, сам все видел.
        Игарт кивнул, погрустнел.
        - И что делать? Погибели дожидаться? Еще кого-нибудь послать, и чтоб ворон проследил?
        Маузер мотнул головой.
        - Времени нет. Предлагаю метнуться самим.
        - Думаешь?
        - Не думаю, уверен. По сути, все, что нужно Фрайбу, - мы с тобой. Плевал он на сопротивление сталкеров, он понимает, что при грамотной политике все это временно. Если уйдем, то и людей обезопасим, и себя.
        - Предлагаешь прятаться, как крысы? Бросить людей, которые нам поверили?
        - Да я вообще разогнал бы их отсюда! - психанул Маузер. - Мы ж доброе дело Фрайбу делаем - собираем всех его врагов в одном месте! Сюда все беженцы стекутся, он их одним махом и прихлопнет, разграбит склады. Вот скажи, что делать людям, голым-босым? Или присягнуть ему, или полезать в стиратель, помыкавшись по лесам-болотам.
        Игарт упорствовал в своем заблуждении:
        - Куда деваться, скажем, ветровцам? Их по-любому сотрут с лица земли. Да и мы потеряем авторитет…
        Маузер закатил глаза:
        - Когда завод сравняют с землей… Ты ж понимаешь, достаточно одной машины с отвалом… Так вот, мы потеряем не только авторитет, мы все потеряем. В мире, где не существует смерти, нужна новая стратегия и тактика ведения боя.
        Заставив себя успокоиться, Маузер продолжил уже без нервов:
        - Да, герои так не поступают. Но есть еще и здравый смысл. Живая собака лучше дохлого льва. Я знал, что так будет, и кое-что придумал. Наши следопыты исчезли, это факт. В Зоне их нет, значит, они снаружи, и мы сами пойдем туда, найдем новые территории и приведем туда людей. Знаешь, о чем я подумал? Ворон - скорее прибор, чем существо, он просто не выживет вне Зоны. Если так, то и боевые машины не пройдут в новый мир, нам будет легче отбиваться.
        - А если ты ошибаешься?
        - Значит, надо искать стиратель и самоуничтожаться. Все-таки хочется верить, что мы закрепимся на новых землях. Надо собирать людей и действовать прямо сейчас.
        Игарт протяжно вздохнул:
        - Здорово, если так. У меня в любом случае нет выхода. Я - искусственное существо, как и мой ворон.
        - Не расстраивайся. Мы еще ничего не знаем. Да, насчет тактики. Чтобы не воскресать безоружными, надо делать схроны. Тебя убили, ты респаунился, нашел, где спрятал вещи, надел их и пошел биться дальше. Не понимаю, как никто до этого не додумался.
        - Раньше надобности не было, - сказал Игарт. - Да и боялись, что имущество достанется мародерам.
        - Надо мины прикапывать, чтоб неповадно было, и желающих поубавится.
        Игарт посмотрел на него долгим взглядом, будто прощаясь, и отправился искать Януша. У выхода обернулся:
        - С людьми сам будешь говорить.
        Маузер пожал плечами:
        - Да без проблем.
        Когда он понял, что навсегда здесь застрял, стал ловить себя на мысли, что его недоделали, недокопировали, и огромный кусок души умер вместе с телом. То, что осталось здесь - жалкий клон, цифровое сознание, которое отупело настолько, что не способно радоваться, злиться и даже бояться по-настоящему. Или это - последствие пережитой потери? Вот это он еще ощущал в полной мере - черную дыру в разуме, где когда-то жила Ольга. В дыру, как он ни старался ее заткнуть, уходили его жизненные силы.
        * * *
        Наверное, что-то похожее чувствует хозяин обанкротившейся корпорации, собравший сотрудников. Все, товарищи, спасибо, что вы были со мной, но вы все уволены. Помочь я вам ничем не могу, зарплату платить нечем. Вы можете поработать на меня бесплатно, вам же нравится это дело…
        Когда он закончил, сталкеры молчали. Он старался подобрать правильные слова, старался убедить, что партизанская война - все, что остается, живописал боевые машины, охраняющие подходы к Комнате желаний.
        Замолчал, охрипнув. Народ безмолвствовал. Пришлый македонец, похожий на цыганку из «Бременских музыкантов», смотрел печально, но без осуждения. Скуластый, седой, как лунь, сталкер, катал желваки, дышал тяжело, с присвистом, сжимал-разжимал кулаки. Януш не верил своим ушам, на его лице застыло негодование.
        Только сейчас Маузер понял, чего пытался избежать Игарт - этого отвратительного ощущения, будто кого-то предал, не подал руку утопающему, перешагнул через человека, лежащего без сознания. Усмехнувшись, он продолжил:
        - Вы думаете, я вас предал, и умываю руки? Вы неправы. Преступно было бы умолчать о боевых машинах и прикрыться вами, вы гибли бы здесь, а в это время мы шли бы обживать новые территории. Уйти в подполье - единственный верный выход. Если у вас есть другие предложения, с радостью их выслушаю.
        - Точно не выстоим? - грустно спросил скуластый.
        - Гарантированно, - кивнул Маузер, щелкнул зажигалкой, прикрыл огонь от ветра, затянулся.
        Слово взял Игарт, пообещал раздать оружие со складов, чтоб врагу не досталось, поделился стратегией Маузера, посоветовал не конфликтовать, сдаться, а потом действовать, как террористы в горах.
        - Мы попытаемся найти отсюда выход, вернемся и всех вас выведем…
        - А те, что ушли? - выкрикнули из толпы. - Что с ними?
        - Да уж, выведете, десять раз.
        - Оружие на базу, и поговорим!
        - Валить, валить из Зоны надо, - скривилась Дарья. - Нам все равно Фрайб жизни не даст, он ненавидит женщин, - она посмотрела на македонцев. - Вам лучше всех, вернетесь домой, типа, новое место искали.
        Блондин в кожаных штанах фыркнул и манерно махнул рукой:
        - Видела бы ты, с каким скандалом мы оттуда свалили!
        - Оружие дайте! - продолжал выкрикивать кто-то.
        С задних рядов выбрался курносый мальчишка, которому довелось побывать черным, огляделся и заговорил высоким голосом:
        - Мы тут… Мы все… Я больше не хочу! Не надо бежать, мы будем драться! Мы хотим драться и умереть, сохраняя свой разум!
        Маузер щелчком выбросил окурок, прищурился на солнце и проговорил:
        - Надо продумать структуру подпольной организации. Кто не хочет участвовать, оружие все равно получит, просто нам не нужны ненадежные люди. Януш, отправляйся на склад, обеспечь людей автоматами и патронами. Пожалуйста, кто не готов, отойдите направо.
        Сначала никто не решался, потом там собралась толпа человек в семьдесят, женщины были там же. Маузер кивнул им:
        - Спасибо, правильное решение. Теперь, пожалуйста, получите оружие и покиньте территорию завода. Вы плохо друг друга знаете, и это хорошо.
        Ожидая, пока дезертиры получат обещанное и удалятся, он думал о том, что сейчас главное - тянуть время. НЕ исключено, что все еще изменится, Зона отрастит новые территории без мутантов и артефактов, куда можно беспрепятственно уйти. Было бы здорово, если бы там не работала техника Фрайба.
        Вереница беженцев потянулась с завода. Сначала уходили женщины, тащили рюкзаки, волочили по земле котомки; детей, будто индюшат, пасли две девушки, грудничков несли в кенгурушках.
        «Вымирание этому миру не грозит. По велению Зоны рождаются в основном девочки. Скольких могут родить бессмертные женщины?.. Если Фрайб их не перебьет. Здравый смысл должен победить ненависть к слабому полу, ему ведь нужны смертные почитатели». Отогнав праздные мысли, он задумался о том, как организовать подполье. Наиболее удачной ему казалась структура преступного синдиката Коза Ностра. Заправлял всем босс, на ступеньку ниже находился его заместитель и советник. Они раздавали распоряжения лейтенантам, так называемым капо, те - солдатам. Группы не были связаны между собой, и даже если уничтожалась одна ячейка, ее члены не могли указать на других преступников. Лейтенанты тоже чаще всего не знали друг друга в лицо.
        Слишком мало времени, слишком стремительно развиваются обстоятельства, люди даже не знают, куда пойдут и где осядут, работу между ячейками наладить будет чертовски трудно.
        Дождавшись, пока уйдут слабые духом, Маузер попросил сталкеров разбиться на группы по десять-двадцать человек, окинул взглядом преданных воинов и попросил каждую группу по очереди заходить в зал совещаний за оружием и указаниями.
        Игарт отправил посла к ветровцам, они должны знать, что пришла хана, «Воля» сворачивает деятельность, переходит в подполье и рекомендует сделать так же: посопротивляться для видимости, а потом рассеяться по Зоне.
        * * *
        Как и подобает капитанам, Маузер и Игарт покидали тонущий корабль одними из последних. Пока сталкеры растаскивали оружие и боеприпасы, а что не могли унести, закапывали в лесу, Маузер достал из сейфа читерскую винтовку, облачился в бронежилет, состоящий из мельчайших, похожих на чешую металлических пластин, сложил в рюкзак гранаты. Игарт нацепил разгрузку, распихал по карманам патроны. Януш наблюдал за ними с тоской, скрестив руки на груди. Он решил остаться, посчитав, что если черные ему не поверят, он самоубьется, распотрошит один из схронов и уйдет партизанить.
        Существенно облегчал жизнь детектор аномалий Маузера, который, к счастью, появлялся с ним после респауна, как и ПДА. Также с собой взяли датчик движения, чтобы обнаруживать мутантов раньше, чем они нападут.
        Увлеченные сборами, они не сразу заметили двух сталкеров - курносого паренька, который предлагал драться до последней капли крови, и бритого наголо мужика с черной эспаньолкой и дерзким изгибом бровей. Этот второй был в кожаном жилете, и на плече виднелась татуировка - щупальца огромного спрута, одно из них обвивало шею петлей. Маузер не помнил, как звали сталкеров.
        - Не возражаете, если мы пойдем с вами? - поинтересовался бритый тихим голосом рафинированного интеллигента. - Чем больше людей в отряде, тем проще отражать атаки.
        Игарт окинул его оценивающим взглядом:
        - Если вы думаете, что мы знаем, куда идем и что нас ждет, то очень ошибаетесь.
        - Уж лучше мы с вами, чем с черными, - парень передернул плечами.
        - Напомните ваши имена, пожалуйста, - попросил Игарт. - С нами - без проблем.
        - Воланд, - протянул руку бритый. - Сокращенно от Волошин Андрей. Я вспомнил, как меня звали раньше, даже примерно вспомнил, где работал.
        - Скоро вы вспомните все, - сказал Маузер, похлопал себя по кобуре, нащупал тесак, кивнул: - Но будет ли вам польза? Та, другая жизнь отличалась от этой.
        Курносый пожаловался:
        - А я ничего не помню. Да! Меня зовут Тим.
        Игарт оглядел небольшой отряд и проговорил:
        - Вот и все, выдвигаемся в путь. Жаль, маскхалатов у нас нет, они очень пригодились бы. Хотя, - Игарт прицепил к поясу контейнер для артефактов, - здесь у меня серебристая мантия, надеваешь - и на пару минут ты невидим для окружающих. На себе еще не испытывал - черные завода ее отобрали, только сейчас вернул добро.
        - Будем надеяться, она нам не пригодится. Ну что, на выход по одному? - Маузер зашагал к двери.
        Как ни странно, ему было жаль покидать Завод. Уже за воротами он оглянулся и вздохнул. Вспомнил ощущение, когда проходишь мимо дома, где когда-то снимал квартиру, а там - новые жильцы. Хочется отмотать время назад и вернуться в прошлое.
        Не все сталкеры прислушались к совету и покинули обжитое место, остался Януш со своей группой и человек пятнадцать одиночек - в основном те, кто не мог унести награбленное с собой. Они рассчитывали встретить черных хлебом-солью, но у них за спиной продолжать свою игру.
        Вынув датчик аномалий, Маузер зашагал в лес, на ходу спрашивая:
        - Игарт, твой беспилотник далеко?
        - Летит сюда, он был возле пояса туманов. Разведчиков по-прежнему не видно, зато попадаются группы беженцев. Фрайб наступает.
        Воланд покосился на Игарта, как на психа. Объяснять, что такое беспилотник, ему не стали, но через пару минут он не выдержал, вскинул брови, собрав на лбу гармошку морщин, и воскликнул:
        - Ничего не понимаю. Самолет - здесь?!
        Маузер кивнул:
        - Ага, ма-а-аленький такой самолетик с моторчиком.
        Воланд зыркнул непонимающе. У него была очень живая мимика, и все, что он думал, отражалось на лице. Тима Маузер оценил как романтичного самоотверженного юношу, готового при необходимости грудью броситься на амбразуру. Воланд ему показался самоуверенным и трусоватым. Под напускной суровостью чувствовалась неуверенность. Вспомнилась безобидная ящерица, которая растопыривалась и надувала яркие перепонки на шее, чтобы напугать врага.
        Датчик движения попискивал в руках Игарта. Пока темп не сбавляли, и только в одном месте обошли по дуге скопление аномалий и поляну, где бродило что-то крупное.
        * * *
        Из лесу вышли на холмистые поля, которые Игарт видел, когда смотрел глазами ворона. Снизу они выглядели совсем по-другому: колоссы-тополя, высаженные вдоль дороги, подпирали небосвод и шелестели листьями. Пахло прелым сеном и цветами. Ветер гонял желтые волны выгоревшей на солнце травы, выл, запутавшись в провисших проводах.
        - Ржавчина. - Игарт указал на третий столб, где будто роились пчелы.
        - Ага, - кивнул сосредоточенный Воланд. - Нам ведь на север надо?
        - Надо, - сказал Маузер и вытащил очередную сигарету, поскреб подошвой «берца» крошащийся асфальт. - Жалко, такая дорога хорошая. Придется по буеракам ломиться.
        Первым шел Маузер с детектором, за ним - Тим, потом Воланд, Игарт замыкал. Трава выросла по пояс, запутывала ноги, цеплялась к одежде репьями. Воланд обиженно матерился, поднимал руки, будто переходил реку вброд, но трава доставала предплечья, оставляла красные полосы. Куртку он все равно не надевал - то ли считал, что лучше поцарапаться, чем свариться, то ли настолько гордился татуировкой.
        Пискнул датчик движения. Игарт глянул на синюю точку на экране, крикнул:
        - Стоять. Впереди кто-то есть.
        Он пощелкал пальцем по экрану, выводя меню, прочитал:
        - Расстояние до объекта пятьдесят метров, скорость движения объекта - тридцать километров в час.
        - Встали в кольцо, живо! - скомандовал Маузер, схватил винтовку и прикладом отогнал шмеля, жужжащего возле лица.
        Повисла напряженная тишина, только ветер шелестел подсохшими листьями травы. Игарт смотрел на экран:
        - Внимание, оно в пятидесяти метрах. Снижает скорость.
        - Подкрадывается, *censored*, - шепнул Маузер.
        Игарт стоял к нему спиной и представлял, как он целится в колышущееся море травы.
        - Его уже должно быть видно, - возмутился Воланд.
        Маузер цыкнул, и он замолчал.
        На экране появилась вторая точка, приближающаяся рывками, первая сбавила скорость и изменила направление, замерла напротив Игарта. Он всматривался в траву перед собой и целился туда, где предположительно прячется тварь.
        - Тим, вторая тварь идет к тебе, берут в клещи…
        У паренька сдали нервы, и он открыл огонь наугад. В этот момент твари прыгнули. Игарт упал на землю. Мутант пролетел над ним - огромный, размером с полугодовалого теленка. Зубы клацнули там, где секунду назад было горло.
        Откатившись в сторону, он дал длинную очередь в розово-коричневый бок твари. Мутант взревел и закрутился на траве, пытаясь зацепить когтистой лапой хоть кого-то из врагов. Деталей было не разобрать - мелькали клыки, грива, когти…
        Чуть в стороне извивалась вторая тварь, в которую палили Маузер с Тимом. Игарт прицелился и добил мутанта одиночными. Одна из пуль разорвала аорту, и тварь, рыкнув, осела на траву, уставилась на убийцу миндалевидными усталыми глазами. Бока вздымались все слабее, наконец веки мутанта сомкнулись, и он испустил дух, окрашивая желтую траву алым.
        То ли лев, то ли пес, то ли медведь. Короткий нос, вывернутые ноздри, ряд тонких, как иглы, зубов. Существо совершенно лысое, розово-сине-коричневое, на башке и вдоль спины - длинная желтая грива, маскирующая мутанта среди травы.
        - Гривастый, - заключил Воланд. - Хорошо, что у нас датчик движения, его выследить очень трудно.
        - Самка, - констатировал Маузер, подходя к дохлому гривастому и хрустя травой. - У нее вымя, гляньте. У меня бы не хватило фантазии придумать столько уродов.
        Игарт обернулся: Маузер сидел на корточках, изучал поверженного монстра.
        - Объявлялся конкурс, молодые художники присылали эскизы и описания существ. Многие монстры пошли в дело. Детям даже заплатили по паре тысяч. Артюхов разрабатывал пояс тумана, жуткое место.
        - Нет зверя страшнее человека, - сказал Маузер, вставая и потягиваясь.
        - Повторишь это, когда мы будем идти возле танцующего леса, - вкрадчиво проговорил Игарт, осматривая себя - куртка, брюки и даже шнурки «берцев» были в репьях и колючках. - О, черт!
        Все как по команде принялись чиститься. Маузер первым прекратил бессмысленное занятие:
        - Товарищи, нам еще половину поля пройти надо. Загадимся по новой.
        Из-под ног с треском стартовала перепелка - Воланд от неожиданности выстрелил. Не по перепелке - в сторону Маузера. Тот матюгнулся.
        - Не снимай с предохранителя, - посоветовал Маузер. - И уясни правило: никогда не целься из оружия, даже разряженного, в человека.
        - Да ладно ворчать, - вступился за Воланда Игарт. - Вдруг он захотел дичи набить…
        - Стоять! Движение. - Маузер указал вперед и добавил шепотом: - Пять объектов. Идут цепью, до них двести метров, - он вытянул шею. - Люди. Сейчас они огибают деревеньку, скоро пройдут в десяти метрах от нас. Если не изменят траекторию движения, конечно.
        - Никак снова беженцы на завод идут, - предположил Тим и вздохнул, почесал затылок. - Но некуда уже идти. Эх…
        Маузер присел, Игарт тоже спрятался в траву и затаился. Вскоре зашуршала трава, порывы ветра донесли голоса:
        - Еще немного и пришли, - пробасил первый.
        - Думаешь, они выстоят? - полушепотом ответил второй.
        - Говорят, там настоящая крепость, - довольно грубым, прокуренным голосом сказала женщина.
        - Ты не видела машины, которые ползут с юга. Ни одна крепость не устоит, если она не на Драконьих горах, они туда просто не доедут.
        Женщина выдала:
        - Ха! Там камень плавился, все, как стеклянное, фонит - жесть, реально жить невозможно…
        Что-то ответил их тихий собеседник, но слова утонули в хрусте сухих стеблей. Игарт сделал вывод, что Маузер прав: Фрайб перепрограммировал боевые машины и гонит их к заводу. У них ядерные реакторы - топливо закончится очень нескоро. Бороться с ними возможно лишь взрывая одну за другой, без помощи извне Фрайб не создаст новые машины. Без машин он лишается преимущества. И снова Маузер прав.
        Приподнявшись, Игарт проводил взглядом беженцев: как он и предполагал, загруженные под завязку, они еле плелись. Память Артюхова подсказывала: проиграй битву - выиграй сражение. Главное, чтобы люди духом не пали и не позволили Фрайбу себя поработить.
        Из леса на юге донесся странный звук - то ли грай, то ли клекот. Маузер насторожился, вцепился в волшебное ружье. Воланд разинул рот и задрал голову, уголок его рта задергался. Тим остолбенел, белый, как стена.
        Над лесом показалась стремительно приближающаяся черная туча. Выброс? Вроде, нет. Вскоре стало ясно, что это - сотни, тысячи ворон. Они спасались от опасности с испуганным не карканьем даже - криком, и душа невольно уходила в пятки.
        - Бомбардировщики, - проговорил Маузер и сложил над головой руки «домиком».
        Тим нервно хихикнул и сделал так же. Игарт завороженно смотрел на испуганных птиц. Апокалиптическая картина. Невольно начинаешь бояться вместе с ними, уж очень они убедительны. Даже на лице Маузера пренебрежение ко всему сущему сменилось настороженностью.
        - Мы все умрем, - проговорил он заупокойным голосом.
        Воланд вскрикнул и принялся, пританцовывая, оттирать обляпанную воронами щеку. Маузер покосился на него:
        - А ведь предупреждал! Ничего, к деньгам. И чего они так испугались?
        - Машин Фрайба? Если так, нам бы поторопиться…
        - Беспилотник верни, - посоветовал Маузер. - И давай не повторять маршрут разведчиков, а сразу к поясу тумана пойдем. Если что, вдоль него двигаться будем, все же так безопасней, и от Фрайба дальше.
        - Согласен, - кивнул Воланд. Он так усиленно стирал помет с лица, что щека покраснела, будто ему недавно отвесили пощечину.
        - И чего мы телимся? - поглядывая на КПК, Маузер направился на север, за орущей вороньей стаей.
        Игарт мысленно велел ворону лететь наперерез. В душе зрело предчувствие, что он скоро понадобится. Хотелось не идти - бежать вперед, казалось, что смерть… не бутафорская, а вполне настоящая, наступает на пятки.
        Маузер обернулся, снял кепку с Воланда и надел на себя:
        - Это на случай, если Фрайб будет следить за нами с воздуха.
        - Он что, еще и летать умеет? - удивился Тим.
        - Да, - ответил Маузер совершенно серьезно. - У него есть специальная реактивная метла, садится на нее и… Он же создатель.
        - Харэ врать, - сказал Воланд, задрал голову, скользнул взглядом по безоблачному небу и потупился. Игарт, шедший позади него, также глянул вверх и выругался:
        - Черт, ястреб над нами.
        - Ах ты ж! - воскликнул Маузер и прошил птицу очередью - ястреба сначала швырнуло вверх, потом он рухнул вниз головой, сложив крылья.
        - Зачем? - удивился Тим, Маузер объяснять не стал:
        - Так надо. Будем надеяться, он нас не опознал. Хотя я бы рассчитывал на худшее. Так что ноги в руки и вперед.
        В куртке было жарко, пот лил градом, репьи кололи сквозь штаны, но их не отдирали, экономя время. Лес чернел слишком далеко. Пересекая поле, Игарт чувствовал себя под прицелом.
        Огибая аномалии, перебегали от тополя к тополю. Перед тем как переходить очередное поле, долго вглядывались в небо.
        - Туман спас бы нас, - щурясь на солнце, проговорил Маузер. - Вроде бы чисто. Ходу.
        Когда добрались до леса, запищал счетчик Гейгера, на него решили не обращать внимания и поспешили к цели, сверяясь с картой. Игарт споткнулся о ржавую полусгнившую бочку, ухватился за Воланда, устоял на ногах. Теперь, под защитой сосновых ветвей, смотреть в небо не было необходимости, и он все внимание сосредоточил на земле.
        Чем дальше продвигались на север, тем больше попадалось мусора. Ветер развесил на соснах рваные целлофановые пакеты, как потрепанные флаги. Они шелестели и хлопали, поднимались и опадали. Один из них сорвало с ветки и покатило по земле, он зацепился за ручку дверцы старого «москвича», покрытого ржавчиной, как струпьями коросты.
        - Это что, помойка? - спросил Воланд. - Гляньте-ка на карту.
        Игарт увеличил область на своем КПК, там был обозначен лес со значком радиации.
        - Ничего не написано, - ответил он. - Подождите-ка, достану бумажную.
        Попутчики столпились вокруг Игарта. Он снял рюкзак и разложил на нем старинную пожелтевшую карту, заклеенную скотчем на потертых сгибах. Здесь отмечен только лес - зеленые деревца - и никаких пометок. Значит, локация была в разработке и понемногу замусоривалась. Рассчитывалось, что она контролируется черными, никто из сталкеров сюда не ходит, и можно ее менять.
        - Надо готовиться к сюрпризам, - сказал Игарт. - Тут даже знака радиации нет, карта очень старая.
        - Давайте вернемся? - спросил испуганный Тим. - Мне уже плохо от радиации.
        - Это нервы. - Маузер выдавил на ладонь пару таблеток из упаковки и отправил их в рот. - Радиация действует медленнее. Прими лекарство - полегчает. А лучше - успокоительное.
        Тим кивнул и полез в карман. В зарослях крапивы, метрах в десяти, лаял шакал. Воланд жевал травинку и выглядел умиротворенным. Словно происходящее его мало заботило. «Во нервы у человека», - позавидовал Игарт и сказал:
        - Идем дальше. Будем решать проблемы по мере поступления.
        Маузер мотнул головой:
        - Где твой беспилотник? Его бы вперед пустить…
        Воланд оживился и вскинул бровь:
        - Так что за беспилотник?
        Маузер покосился на него с недоверием и съязвил:
        - Самолетик с биноклем. Управляется он силой мысли. Игарт тоже один из создателей Зоны, и у него есть странные штуки.
        Воланд промолчал, потер переносицу, покосился на высунувшего морду шакала, тот чихнул и спрятался. Игарт подошел к Маузеру, взял его за руку, чтобы не упасть, переместился в тело ворона.
        Он падал, крылья болтались бесполезными тряпками, земля неслась навстречу, а вверху махали крыльями тысячи ворон. Выровняться удалось возле самой земли. Ворон спикировал в траву и уткнулся клювом в землю, растопырил крылья, глядя на сиренево-фиолетовых птиц с серыми ошейниками.
        Отлежавшись, он пошевелил лапами, взмахнул крыльями - вроде все цело, неуклюже оттолкнувшись, взлетел и начал набирать высоту. Он безумно, просто смертельно устал и хотел сесть на ветку, но нужно было подняться в небо, чтобы хотя бы понять, где он находится.
        Внизу, прямо под ним, вырубка переходила в поле, поросшее бурьяном и кустами шиповника. Впереди до самого горизонта простирался лес.
        Значит, ворон приблизился к лесному массиву и летит наперерез. Интересно, сколько ему еще километров крыльями махать? Долетит ли, не свалится, обессилев?
        Игарт вернулся в тело, сверился с картой:
        - Беспилотник в трех километрах, западнее нас. Думаю, есть смысл пойти медленнее, чтобы использовать его для подстраховки.
        Воланд хлебнул водки из фляги, вытер рот и с тоской уставился на юг, задрав голову и силясь что-то рассмотреть меж ветвей. Маузер проследил направление его взгляда, резко обернулся на далекий шум, доносящийся с юга, поднес палец к губам:
        - Тссс! Вы слышите?
        Игарт слышал. Вдалеке работал двигатель, и, похоже, не один. Ветер дул с севера; хлопанье на ветру мусорных пакетов и скрип стволов скрадывали механический гул, который становился все различимее. Игарт встал на колени, припал ухом к земле - земля дрожала и вибрировала.
        - Тяжелая техника, - проговорил он.
        - Не факт, что они едут сюда, - засуетился Воланд. - Зачем им сюда?
        - Действительно, - пожал плечами Маузер, закинул за плечи рюкзак. - Идем дальше, пусть едут на завод…
        Игарт кожей ощутил повисшее в воздухе напряжение. Сначала он подумал, что это страх, потом ему показалось, что все отыгрывают роли, один он не в курсе.
        - Ну, идем. - Маузер покрутил рукой, увлекая за собой.
        Игарт сложил карту, спрятал в кармане рюкзака. Воланд уже поравнялся с Маузером, и вдруг тот схватил его автомат, ударил прикладом в солнечное сплетение - Воланд разинул рот и сложился пополам. Маузер швырнул его автомат в траву, взял шею Воланда в захват и принялся душить. Очухавшийся Воланд пытался сначала ударить его локтем, потом - выцарапать глаза, но вскоре обмяк. Тим наблюдал, раскрыв рот. До удивленного Игарта не сразу дошло, что происходит.
        Маузер перевернул тело Воланда на живот, скрутил его руки за спиной, приговаривая:
        - *censored*, он как-то стучал. Маячок у него, что ли… Веревка у кого-нибудь есть?
        Тим закивал, полез в рюкзак и протянул Маузеру веревку. Он согнул ноги Воланда в коленях, обмотал их веревкой и связал с руками. Получилось подобие корзины. Проверяя узлы, он скомандовал:
        - Обыщите его рюкзак, надо найти маячок.
        Игарт не медля высыпал его содержимое на землю, разровнял кучу ногой: тушенка, сгущенка, моток веревки, таблетки, шприц-тюбики, бутылка водки, краюха хлеба, туалетная бумага… Пачку сигарет он отодвинул в сторону - Маузеру сгодится. Полотенце, носки, трусы, мыльница, старая зубная щетка, опасная бритва.
        - Ничего подозрительного, - заключил он, бросив Маузеру сигареты. Тот поймал их на лету, сразу же закурил, наклонился и, выдохнув дым в лицо Воланду, потер его уши.
        Он застонал, разлепил веки. Игарт подошел к Маузеру, чтобы лучше видеть лицо предателя. Тим остался стоять в сторонке с автоматом наизготовку. Взгляд Воланда полыхал ненавистью, губы искривились, он бросил с вызовом:
        - Вам все равно конец, это вопрос времени.
        Маузер сел на корточки:
        - То-то я тебя раньше не наблюдал ни среди наших, ни среди ветровцев. Ты только потом прибился, и не только ты один, что самое паршивое. Итак, где маячок?
        Воланд злобно бросил:
        - В заднице!
        - Вашего босса это заинтересовало бы, - кивнул Маузер и поднес сигарету к его лицу. - Смерти тут нет, зато боль вполне себе настоящая. Сначала правый глазик, потом - левый, оставим тебя связанным, ты даже не поймешь, какой мутант тебя будет жрать.
        - По фигу, потерплю, - сказал Воланд без уверенности, прижал щеку к земле.
        - Не люблю запах паленого мяса. И воплей не люблю, - Маузер скривился и потушил окурок о шею Воланда, тот взревел медведем, Игарт аж вздрогнул.
        Маузер закурил вторую и продолжил:
        - Как ты орал! Ваш босс протащился бы. Так где маячок? Мы все равно уйдем и пристрелим тебя, мне просто интересно, - он выудил из кармана Воланда КПК, постучал по экрану. - Здесь же, да?
        По лицу Воланда будто пробежала судорога, он скривился и отвернулся.
        - Все, мужики, валим отсюда.
        Маузер переступил через Воланда и направился на север. Игарт и Тим обошли его стороной, как заразного. Шакал в крапиве тявкнул и высунул нос.
        - Эээ! - закричал Воланд вдогонку. - Пристрелите, а? Пожалуйста. Я все расскажу. Да, я был не один, двое нас…
        Игарт обернулся, чтобы посмотреть на шакала. Трусливая тварь пока пряталась, не уверенная в своем счастье.
        - Твою мать, уроды! - заорал Воланд. - Сволочи!
        Навстречу бежало еще два облезлых шакала - спешили на зов сородича. Завидев людей, шарахнулись в стороны, затаились.
        - Давайте я его пристрелю? - прошептал Тим, он был белее мела, уши же горели, будто кто-то только что поздравил его с днем рождения.
        - Иди, - сказал Маузер, не останавливаясь. - Мы и так много времени потеряли. Он сам себе приговор подписал, крыса.
        Тим потоптался на месте и махнул рукой.
        Маузер выглядел подавленным - то ли совесть мучила, то ли нависшая угроза вымотала. Игарт так и не научился его понимать. Тут даже опыт Артюхова не помогал, хотя олигарх был хорошим психологом.
        Донесся вопль Воланда. Игарт вспомнил хищных свиней, пожирающих труп сталкера, и его передернуло. Человек все-таки, хоть и гнида. Хотя чего его жалеть? Помучается, воскреснет, снова кого-нибудь предаст. Игарт переступил через куклу с выдавленными глазами, наступил на полусгнивший кусок брезента.
        Налетел ветер - пакеты захлопали, зашуршали, заглушая предсмертные крики Воланда и механический гул, который усиливался с каждой минутой.
        - Надо менять направление движения, - сказал Маузер. - Идем на восток, потому что Фрайб будет искать нас на западе. Точнее, сначала - где умер Воланд, а когда поймет, что маячок… Ворон! - Маузер огляделся и прошептал: - Нужно отдать его ворону и пустить врага по ложному следу.
        - Нет. ПДА будет с Воландом, когда он воскреснет. Надо рассчитывать на собственные силы. Бежим.
        Тим рванул вперед, но вспомнил об аномалиях и пропустил Маузера с датчиком. Игарт ловил себя на мысли, что сейчас они не действуют по плану, а больше полагаются на случай, но заставляют себя думать иначе, потому что спасти их может чудо.
        Гул моторов то отдалялся, то нарастал, трепал нервы. Вспоминалось, что во время войны в Большом мире враг использовал бомбардировщики, издающие выматывающий душу гул, чтобы посеять панику в рядах противника. Сейчас Игарт как никогда был близок к панике.
        Спустя пару минут остановились на бровке огромного котлована, заполненного мусором. Со дна поднимался желтоватый туман, окутывая остов ржавого грузовика с битыми стеклами. Вспугнутые вороны вспорхнули на ветви, но поняли, что опасности нет, и спикировали обратно. Облезлые волки, роющиеся в отходах, на людей даже не глянули.
        Маузер мучился одышкой, упершись руками в колени. Тим с ужасом смотрел назад. Игарт с чувством пнул треснутое красное ведро и двинулся вдоль края котлована. Из-под ног сыпались мелкие камешки. Маузер выругался и метнулся обратно в лес, ткнул пальцем в небо. Расправив крылья, там парил ястреб.
        Маузер глянул на КПК:
        - До пояса тумана осталось меньше километра, если поторопимся… Не факт, что они нас там не достанут.
        - Здесь точно достанут, - сказал Игарт. - Ходу!
        Маузер очередью выстрелил по ястребу, но птица взяла левее и скрылась. Воображение рисовало стальных монстров с гигантскими отвалами и огневыми точками. Их гусеницы с хрустом сминали сосны, расплющивали их, наматывали ветви и траву. А за колонной шли молчаливые люди с парализаторами, у них приказ - взять врагов живьем. Фрайб наверняка уверен, что Артюхов по-прежнему в этом теле.
        Если обезвредить машины, силы будут примерно равны. Но сейчас это сделать нереально.
        За котлованом начиналось заболоченное поле, обнесенное проржавевшей колючей проволокой. Игарт переступил через табличку со знаком радиации, прикрепленную к поваленному столбу, оглядел поле.
        Оно простиралось вправо и влево на много километров, на его краю клубился туман. Лес здесь вымер, торчали черные, будто обугленные сосновые стволы, цепляли верхушками белые неподвижные облака.
        - Почти? - отдышавшись, спросил Маузер, высыпал на ладонь таблетки и отправил в рот.
        Игарт кивнул, задрал голову, выискивая управляемых птиц Фрайба.
        - Подожди, я посмотрю на воинство Фрайба.
        Легкий толчок, и он переместился в тело ворона. Усталая птица все еще летела, еле махая крыльями. Под ней ползли, поблескивая на солнце, две машины, по обе стороны от них цепью растянулись люди в камуфляже. Шли они нога в ногу, синхронно, как солдаты на параде. Пока Фрайб не подключал завербованных сталкеров, частично сохранивших волю. Или он еще не отработал систему зомбирования?
        В руках черные держали парализаторы, похожие на пистолеты-автоматы. До врагов было не более полутора километров, и расстояние неумолимо сокращалось.
        - Мутант с ней, с радиацией, - проговорил Тим, прислушиваясь к далекому рокоту моторов.
        Маузер указал вперед, затем - налево:
        - Аномалия в тридцати метрах, потом надо чуть забрать в сторону, и будет чисто до самого пояса туманов.
        Обходить топку по широкой дуге не стали, миновали ее в опасной близости. Аномалия только начала восстанавливаться после разрядки и дышала жаром, волосы на голове потрескивали, пахло озоном и немного - жженым мясом. Столкновение с молодой аномалией не всегда смертельно, она еще слаба, но массивные ожоги гарантированы. Игарт, сосредоточившийся на аномалии, споткнулся о бревно, посмотрел под ноги и воскликнул:
        - О, господи!
        Не чурбан валялся под ногами: автомат, зеленый берет и вещмешок, а в аномалии таращил в небо глазницы скелет, обтянутый спекшейся кожей. Череп с открытым ртом блестел золотым зубом. Маузер без зазрения совести поднял пистолет, передернул затвор, осмотрел и сунул за пояс:
        - Пистолет такая штука, его всегда не оказывается, когда он нужен. Пусть будет, пригодится.
        Тим поднял автомат, подержал в руках и бросил:
        - Ни к чему лишний груз.
        - Зато будет балласт, чтобы сбрасывать, - съязвил Маузер, обыскивающий рюкзак. - Какой странный КПК: кнопочная «Нокия». Прямо-таки привет из Большого мира.
        У него было странное чувство юмора, Игарт так и не научился понимать, когда он шутит, а когда говорит серьезно.
        - В поясе тумана аномалий нет, - сказал Игарт и шагнул вперед, переступив через лужицу, где надувался пузырь.
        Чем ближе подходили к стене тумана, тем беспокойнее становилось на душе. Казалось, сама Зона нашептывает, что нечего живым делать в царстве мертвых. В голове на разные лады бубнили сотни голосов, но стоило напрячь слух, и они стихали. Когда до тумана осталось метров десять, Маузер похлопал КПК по коленке, обернулся и воскликнул:
        - Глючит! Значит, есть надежда, что и машины остановятся.
        Игарт прошагал вперед и, преодолев страх перед потусторонним, протянул руку и опустил ее в туман. Ничего не случилось. Он окунулся в белесое марево и позвал остальных:
        - Идите следом! Видимость тут ужасная.
        - Если не придумаем, как выкручиваться, - сказал Маузер, - то пояс тумана станет нашим вторым домом.
        - Ага, - согласился Тим.
        Игарт подумал, что он прав: здесь читерские датчики отключатся, значит, беспилотники ничего не увидят, и найти кого-либо будет трудно. Именно поэтому ворону сюда ход закрыт, он всего лишь пет, скорее прибор, чем живое существо. Если так разобраться, все они здесь мертвецы, ощущающие себя живыми.
        Вскоре стали попадаться живые деревца и кусты шиповника. Длинные стебли влажной травы хлестали по отсыревшим брюкам. Шум моторов стих: то ли машины остановились, то ли звуки сюда просто не проникали.
        Странно, но ворон видел необычный пейзаж, здесь же лес был настолько обыкновенный, что Маузер начал бросать вперед камешки, но аномалий пока не попадалось.
        Из тумана выплыла серебристая опора вышки ЛЭП. Маузер похлопал ее, погладил:
        - Странно, совсем нет следов коррозии.
        Тим поднял скомканную сигаретную пачку, протянул Игарту. Тонкие дамские сигареты - редкость для Зоны.
        Клацнул боек, еще и еще раз. Маузер вздохнул и пожаловался:
        - Читерская винтовка дает осечки.
        Игарт решил проверить свой автомат - тот щелкнул. И снова щелкнул.
        - Мой тоже не работает.
        Игарту сделалось жутко. Все, созданное для Зоны, в поясе тумана портилось. Казалось, что и он тоже навсегда растворится в белесом мареве. Подошвы коснулись чего-то твердого и гладкого, он посмотрел под ноги и вскинул брови: там был серый асфальт. Ни перегноя, ни опавших листьев, будто его или подметали, или тут совсем недавно ездили автомобили.
        - Маузер, тебе не кажется все это подозри…
        - Тсс! - зашипел Маузер и добавил шепотом: - Впереди кто-то есть, я слышу голоса.
        Тим выступил из тумана и пролепетал, озираясь:
        - Я тоже слышу.
        - Это у вас в голове, - махнул рукой Игарт и зашагал по дороге. - Или мне кажется, или мы все-таки пересекли границу.
        Туман поредел. Тявкнула собака, и до слуха донеслось:
        - Спокойнее, Мухтар! Мне тоже тут не нравится.
        Игарт продолжал идти, Маузер крался за ним, сжимая тесак. Тим замыкал шествие. Туман почти рассеялся, и впереди обозначился силуэт… БТРа! Машина преграждала дорогу, рядом толпились люди в костюмах цвета хаки. Завидев чужаков, они как по команде вскинули автоматы.
        - Стой, кто идет! - крикнули дрогнувшим голосом.
        Игарт оторопел, пытаясь осмыслить увиденное. Зона вывела их обратно, и это люди Фрайба? Но у них отродясь не было БТРов, да и форма другая.
        - Не двигаться! - в голосе говорившего сквозили истерические нотки. - При нарушении приказа открываю огонь на поражение!
        Игарт обернулся к попутчикам. Маузер поднес нож к горлу, готовый перерезать себе глотку. Тим сделал так же, его рука дрожала.
        Реальность
        Ольга не спала до утра, призраком бродила по квартире. Свет был выключен, работающий телевизор отбрасывал на стены голубоватые блики. Обычно Ольга не смотрела его, всю нужную информацию находила в Интернете, сейчас же на это не осталось сил, а телевизор создавал иллюзию живого существа, который, в отличие от самого тактичного человека, не унижал сочувствием.
        По всем каналам показывали одно и то же: в Москве были волнения, полицейские не успевали разгонять демонстрации. На плакатах, намалеванных на скорую руку, пестрели надписи: «Мы имеем право на правду», «Верните Наро-Фоминск». Оператора и замученную молодую журналистку, рыжую и коротко стриженную, окружали взволнованные люди, молодые и не очень. Седовласая растрепанная женщина говорила, глотая слезы:
        - И второй день так, никаких известий.
        - А в полицию вы обращались? - журналистка вскинула тонкую бровь.
        - Говорят, что ничего не знают. Чрезвычайное положение, Наро-Фоминск оцеплен…
        Женщину оттеснил всклокоченный парень, похожий на воробья, его глаза лихорадочно блестели. Глядя в камеру, он заговорил:
        - У меня родители там и сестра, а учусь я тут. Дозвониться им не могу, домой не пускают. Пытался тайком пролезть, поймали, еще и люлей вломили, - он продемонстрировал кровоподтек на скуле и закричал: - Уроды, вы меня слышите? Верните моих родителей!
        За его спиной прогудели басом:
        - Хотя бы пусть расскажут правду, у нас там семьи! - говорил невысокий кудрявый мужчина, то ли цыган, то ли еврей, парень сверкал глазами позади него. - Телефоны молчат, новостей никаких. Может, хоть вы попытаетесь выяснить? Говорят, там какая-то болезнь, но я не верю…
        К камере прорвалась узколицая заплаканная девушка с розовыми волосами и крикнула:
        - Если бы болезнь, мама бы ответила! Там что-то страшное! Очень страшное! - она всхлипнула и повисла на журналистке: - Узнайте, что там. Вам-то скажут. А то, блин, с ума сойти можно!
        Журналистка пригладила короткие огненно-рыжие волосы, кивнула оператору, и они начали двигаться в сторону полицейских, прикрывающихся щитами.
        Толпа гудела и бесновалась, колыхалась живым морем. Журналистка говорила на ходу, поглядывая в трясущуюся камеру:
        - Напоминаем, что двое суток назад пропала связь с Наро-Фоминском. Сейчас эта область оцеплена, люди по-прежнему ничего не знают о судьбах своих близких. Официальная версия - вспышка чумы, но это не объясняет, почему туда нельзя позвонить. Сейчас я попытаюсь задать вопрос представителям власти.
        Наконец рыжая добралась до живого оцепления, протянула микрофон одному из полицейских:
        - Извините, можно вас на пару слов?
        Мент снял шлем. Это был парнишка лет восемнадцати с миндалевидными глазами. Очень усталый, напуганный мальчишка. «Студенты», - подумала Ольга отстраненно, села на край кровати, где обычно спал Маузер, потянулась к пульту.
        - Я правда ничего не знаю, - проговорил полицейский устало. - С самого утра тут. Нас не посвящали в подробности, просто выгнали на площадь и приказали следить за порядком.
        - Спасибо.
        Видимо, журналистка уже собралась отключаться, но на нее обрушилась молодая женщина со спящим двухлетним малышом на руках. Одной рукой придерживая мальчика, второй она вцепилась в плечо журналистки. Оператор взял крупным планом ее лицо: в глазах - безумие, волосы спутались, щеки ввалились.
        «Даже ребеночка от Игоря нет», - с горечью подумала Ольга, выключая телевизор. Наверное, ей тогда было бы легче, осталось бы что-то, кроме этой сосущей пустоты.
        Не раздеваясь, она легла в постель, накрыла голову подушкой и пролежала так, пока на улице не зазвенели первые трамваи.
        * * *
        На похоронах было от силы двадцать человек, из них четверо стервятников бомжеватого вида, роющих могилы и тем зарабатывающих. Подруг Ольга приглашать не стала, здесь собрались только те, кем Маузер дорожил - бывшие боевые товарищи и сослуживцы. Артюхов не поскупился, купил клочок земли на Ваганьковском кладбище, а сам не пришел. Конечно, с чего бы? Он и так много сделал, Ольга ни физически, ни морально не смогла бы организовывать похороны, пришлось бы родителей о помощи просить.
        Валик тенью бродил за Ольгой, а она не обращала внимания ни на него, ни на остальных гостей, которые, спасибо им, не приставали с расспросами, а с сочувствием наблюдали издали.
        Стервятники вырыли яму по пояс, влажная жирная земля поблескивала на солнце, древки лопат то поднимались, то опускались. Валик молчал. Ему и самому сейчас несладко: под красными от недосыпа глазами залегли черные круги, он похудел и осунулся. Ольга задержала взгляд на его некогда густой шевелюре и отстраненно отметила, что перед ней не душа компании Валька, а старый и смертельно уставший незнакомый мужчина.
        Все происходило словно не с Ольгой, она как будто наблюдала себя со стороны, и единственной ее мыслью было: «Господи, дай мне сил не сойти с ума». Раньше она не хоронила ни близких, ни даже дальних родственников.
        Справа от могилы Маузера упокоился профессор биологии, слева - руководитель оркестра. Скучно будет Маузеру в такой компании.
        Когда вдалеке появились люди, несущие обитый красным бархатом гроб, Ольга схватила Вальку за руку.
        Этого просто не может быть. Мир не может вот так обрушиться в один миг. Да, они с Маузером ссорились, да, иногда не понимали друг друга, и ей порой хотелось послать его к чертовой матери, но только сейчас Ольга поняла, как много его в ней. По сути, она - его отражение. А сейчас не от чего отражаться. Он лежит в деревянном ящике, который скоро опустят в землю и закидают землей. Это уже не ее муж, а просто остывшее тело.
        Гроб поставили на присыпанную землей траву. Незнакомые люди сдвинули крышку. Ольга сжала пальцы на запястье Вальки и зажмурилась. С покойными положено прощаться, но ей казалось, что если она посмотрит на Игоря, окоченевшего, равнодушного, то унизит его. Его нужно запомнить язвительным, ухмыляющимся, злым.
        - Крепись, - на самое ухо шепнул Валька.
        Ольга распахнула глаза. На негнущихся ногах подошла к гробу и застыла, обхватив себя руками. Сейчас двадцать пар глаз уставились на нее и чего-то ждали. Слез? Пафосного прощания?
        Ольга села рядом с гробом, погладила длинные черные волосы Маузера, коснулась родного лица, татуировки на обезображенной шрамами щеке и отдернула руку. Если сначала верилось, что он жив, кто-то большой и сильный придет, вмешается, остановит безумие, то сейчас она поняла: нет. Склонившись над Маузером, она шепнула:
        - Я очень тебя люблю. Прощай.
        И побрела прочь. Застучал молоток, забивающий гвозди. Она остановилась, сжала кулаки. Хотелось растолкать всех, откинуть крышку, обнять его, сделать хоть что-нибудь, изменить… Но нет, она уже его потеряла.
        Валька подошел к ней, заглянул в глаза.
        - Мы расследовали исчезновение Артюхова, - прошептала она, оглянулась через плечо: могильщики орудовали лопатами, земля с легким всхлипом падала на деревянный гроб. - Там… новые разработки, выход в вирт, борьба за власть… Артюхов нашелся, а Игорь… В общем, его враги тоже мертвы. Что там было… не до того пока.
        Валька огляделся и присвистнул:
        - Посмотри, кто к нам идет.
        * * *
        Артюхов боялся, что сотрудники «Парадиза» состоят в преступном синдикате во главе с Фрайбом, и потому будут готовы рвать врагам глотки за босса, но оказалось, что они понятия не имели, чем контора занимается на самом деле.
        Там работали настолько отмороженные ребята, что даже не узнали Артюхова, и охранник отказывался впускать его на этаж. Несмотря на ранний час, в конторе царило оживление. Табачный дым тянулся из туалета, звенели голоса, кто-то громко хохотал. Артюхов поморщился, распахнул дверь в кабинет с рабочими местами, разделенными перегородками, и велел заткнуться.
        - Игнат Кириллович! - радостно воскликнула девушка, скрытая перегородкой.
        Девушка поднялась, и он узнал Милену, пациентку хосписа. На ее лице алели пятна - признак системной красной волчанки. Болезнь быстро прогрессировала, и жить Миле оставалось лет пять.
        Игнат пожалел ее и после курсов для программистов взял в «Парадиз». Ей не хватало опыта, но она старалась. Светлым людям надо помогать, их мало, и, к сожалению, судьба не делает им скидок: в прошлом году ее муж погиб в автокатастрофе.
        Над ее рабочим столом висела картинка из какого-то фильма о светлом будущем: сферическое стальное здание, утопающее в цветах, и девушка-эльфийка. И фотографии: свадебные, они с мужем на курорте, они же в лесу, на яхте, в ролевках. Вот он переодет рыцарем, вот он в костюме советского солдата. Страшненький, с узким лицом и водянистыми глазами чуть навыкате. Если состарить его лет на десять и добавить бородку, то лучшего претендента на роль Мефистофеля не найти.
        - Как дела, Мила? - поинтересовался Артюхов.
        - Воюю, - улыбнулась девушка. - Рада, что вы вернулись!
        - Пойду я поработаю.
        Перед компом Фрайба поставили фотографию, перевязанную траурной лентой. Артюхов осмотрел кабинет и отправил фото в мусорное ведро, а сам занялся изучением матчасти.
        Путем проб и ошибок он выяснил, что связь с Зоной потеряна навсегда, о ней остались одни воспоминания и наработки локаций, в частности - эскизы гигантского могильника ядерных отходов, который придумывался без участия Артюхова.
        Менты не найдут компромат, даже если очень сильно захотят.
        Сотрудники «Парадиза» нарезали круги вокруг большого босса, но никто не решался приставать с расспросами. Еще раз попытавшись наладить связь с Зоной, Артюхов вздохнул с облегчением, вытянулся в кресле и с хрустом потянулся.
        Теперь следует наведаться в «Сигму», потом в клинику, успокоить сотрудников, что-де все нормально, «Мыс доброй надежды» будет работать. Расформировывать его надо не раньше, чем через три месяца, иначе это будет выглядеть подозрительным.
        Попросив сварить кофе секретаря, мальчишку с жидкими белыми патлами, Игнат решил выстроить в голове план.
        Итак, что мы имеем? Фрайб запрятал наработки неизвестно куда. В Москве случились массовые психозы. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы проследить закономерность: память потеряли все, кто пользовался линзами дополненной реальности. Он, Игнат Артюхов, руководил разработкой, значит, подозревать будут его. Как отбиваться? Лучше заранее созвониться с адвокатом на случай, если события примут неблагоприятный оборот.
        Да вы что! Какие такие манипуляции сознанием? Я слыхом ничего не слыхивал, даже моя жена пользовалась линзами. А я - ретроград, поэтому не доверяю высоким технологиям. Узнал, что Фрайб одержим идеей мирового господства и ведет свою игру, у него армия зомби, спрятался, попытался ему помешать.
        Как работает система? Да откуда мне знать! Фрайб у нас компьютерный гений, с него и спрашивайте. Тому взятку, этому взятку - и все отлично. Игнат Артюхов - герой и страдалец, Маузеру - орден посмертно.
        Котова, который попытается рассказать правду, чтобы реанимировать наработки и получить вольную, менты вряд ли послушают: правда слишком фантастична и эфемерна, а вот предложенные денежки вполне реальны.
        Итак, все отлично. Игнат Артюхов, поздравляю тебя! Осталось поехать в «Сигму», узнать, как там обстановка, и тогда принимать окончательное решение.
        Но прежде он по старой привычке заглянул в новостную ленту: не чтобы прочесть о чудесном возвращении Игната Артюхова, а чтобы держать руку на пульсе времени.
        Белобрысый парнишка скрипнул дверью, поставил на край стола кофе и тарелку с шоколадными конфетами:
        - Приятного аппетита, - он обворожительно улыбнулся и мотнул головой, отбрасывая с лица прядь волос.
        - Спасибо, свободен. - Артюхов отхлебнул кофе и уставился в экран.
        Казалось, в мире произошло единственное событие - таинственная блокада Наро-Фоминска. Люди, потерявшие связь с близкими, осаждали ментовки. Менты ничего не знали и разгоняли их. Добровольцы пытались пробраться в городок и выложить отчеты о случившемся, но ни у кого ничего не получалось: смельчаков или ловили военные, окружившие Наро-Фоминск плотным кольцом, или те таинственным образом исчезали.
        Активизировались тарелочники всех конфессий. Одни говорили, что туда упал НЛО, и теперь область на карантине. Другие вещали, что начался конец света и открылись врата в ад.
        Месяцем раньше Артюхов попытался бы во всем этом разобраться, сейчас же его больше заботило собственное довольно шаткое положение.
        Допив кофе, он выключил комп, набрал Тоху, сказал, что спускается.
        «Хаммеру» не нашлось места на парковке, и Тоха ждал поодаль, за поворотом, возвышаясь над прохожими. Артюхов помахал ему, ускорил шаг. Все-таки он правильно сделал, отправив остальных телохранов по домам. И еще заметно облегчало жизнь происшествие в Наро-Фоминске: журналисты отстали и теперь коршунами вились там. Вспомнился ворон, воздушные потоки, и Игнат невольно задрал голову, с тоской уставившись на белесое августовское небо.
        - В «Сигму», - скомандовал он, плюхаясь на сиденье.
        * * *
        Пока все складывалось наилучшим образом, от удачи кружилась голова, и Артюхов расслабился. Неспешно прошел ресепшен и направился к лифту, но ему навстречу двинулись два человека с цепкими взглядами, в одинаковых темно-синих костюмах: один плечистый и высокий, второй круглый, среднего роста.
        - Добрый день, - проговорил тот, что был выше, потер до синевы выбритый массивный подбородок с ямкой и развернул удостоверение. - Игнат Артюхов?
        Артюхов завел руки за спину, прищурившись, глянул в удостоверение. Менты, отдел по борьбе с особо тяжкими преступлениями. Оп-ля!
        - Ну-у? - протянул он и в упор посмотрел на второго, краснощекого круглого коротышку со вздернутым носом.
        Мент выдержал взгляд. Высокий, у которого в роду, точно, были кавказцы, продолжил:
        - Пожалуйста, пройдемте с нами на пару слов.
        Артюхов не сдвинулся с места.
        - Меня в чем-то подозревают? У меня нет времени на праздные разговоры.
        - Нет, что вы. Мы будем очень благодарны, если вы поможете следствию.
        Вот же настырные! Хотелось посоветовать им заниматься Наро-Фоминском, но Артюхов смолчал. Есть ли там пожива, неизвестно, здесь же попахивало баблом, а такие товарищи деньги за тысячи километров чуют.
        В сопровождении этих двоих Артюхов зашагал к лифту по белому мраморному полу, мимо колонн и пальм в бежевых горшках. Игнат вошел первым и прижался к стенке лифта. Очень не хотелось поворачиваться спиной к ментам. Высокий нажал кнопку с цифрой «5» и проговорил:
        - Вениамин Александрович как чувствовал, когда вы придете.
        - Рад за него, - проворчал Артюхов.
        Лифт тренькнул, доставив пассажиров на место, Игнат ступил на зеленую ковровую дорожку, кивнул скучающему у окна охраннику и двинулся по коридору. Здесь, на пятом этаже, трудились инженеры, и интерьер роскошью не отличался. Высокий соглядатай отворил дверь с номером 59, пропустил Артюхова вперед, менты остались в коридоре.
        В носу зачесалось от запаха апельсинов. За темно-коричневым офисным столом, вытянув ноги в светло-желтых ботинках с толстой подошвой, восседал давешний знакомый, головастый коротышка Вениамин Александрович Сакарчук. Он так сосредоточенно срезал кожуру с апельсина, что не обратил внимания на вошедшего. Комп у него работал, с монитора женщина-журналистка громко жаловалась, что съемочную группу не пускают в оцепленный военными Наро-Фоминск.
        Артюхов покашлял, дождался, когда Сакарчук переведет на него взгляд, кивнул и без приглашения уселся в кресло напротив. Сакарчук очистил апельсин, разломил его на дольки и сложил на блюдце:
        - Прошу прощения, но даже перекусить некогда. Угощайтесь.
        - И вам день добрый. - Артюхов скрестил руки на груди, спохватился и положил их на подлокотники - ни к чему сейчас закрытые жесты.
        Сакарчук вздохнул:
        - Горю на работе.
        «Воспользуйся огнетушителем», - подумал Артюхов и перешел к делу:
        - Давай без взаимных расшаркиваний. Чем обязан?
        Сакарчук кивнул на компьютер:
        - Все сейчас говорят о Наро-Фоминске, а что вы думаете по этому поводу?
        Артюхов покосился на свое отражение в полированной поверхности темно-коричневого шкафа, по старинке покрытого лаком.
        - Честно? Ничего. Помните, давным-давно в Крыму украинские ПВО сбили пассажирский самолет? Случайно. Ошиблись они. Так вот и там, скорее всего, что-то подобное, но боеголовка побольше.
        Сакарчук принялся крутить пальцами шариковую ручку. Это у него получалось так ловко, будто он тренировался годами.
        - Вы ведь занимались научными разработками? - проговорил мент с нажимом.
        - Медицина и высокие технологии, квантовые компьютеры и все, что с ними связано, - ответил Артюхов осторожно. Он не мог определить, как ни старался, куда клонит Сакарчук. - Вы на меня хотите повесить неведомую хрень, что сейчас творится в Наро-Фоминске?
        Он не выдержал и сухо хохотнул. Сакарчук поджал губы. Его учили не верить подозреваемым. При нем наверняка самые отъявленные отморозки инсценировали оскорбленную невинность. Артюхов продолжил:
        - Хоть расскажи, что там. Мне аж интересно стало.
        Отложив ручку, Сакарчук сплел пальцы и сказал с нескрываемым разочарованием:
        - Генетикой вы не занимались, эксперименты на животных не проводили, это мы уже выяснили, но…
        Артюхов вспылил:
        - И по летающим тарелкам не стреляли. Я забыл, когда в последний раз охотился!
        Немного отъехав в кресле от стола, Сакарчук отодвинул ящик, вынул оттуда несколько распечатанных на принтере рисунков и положил на стол картинками вниз:
        - Объясните мне, что это?
        Холодея, Артюхов придвинул распечатки к себе, перевернул первую, вторую, хлопнул пачкой по столу и рассмеялся. Там были эскизы кенгов, упыря и колосса. У Сакарчука напряглись жилы на шее, кровь прилила к щекам.
        - Эскизы… эээ… Для компьютерной игрушки. Шутер. Симулятор реальности, где все по-взрослому. В дело она так и не пошла, но работать над проектом было интересно даже мне. Молодость вспомнилась, тогда была похожая игрушка. А почему это так тебя заинтересовало?
        Сакарчук дернул плечом и проговорил, глядя в упор, будто пытался проникнуть в мозг Артюхова и вынуть оттуда правду, о которой он и не подозревает.
        - Слишком много израсходовано ресурсов. Мы все изучили. Ваш «Парадиз» занимался только игрушкой. Штат - тридцать человек, зарплата - от ста тысяч. Не жирно ли?
        - У богатых свои причуды, - сказал Артюхов, делая акцент на слово «богатых». - Честно, я думал, что ты будешь спрашивать меня о том, что я смогу рассказать. Здесь же, - он пожал плечами, - увы, вынужден тебя разочаровать.
        Именно таким Сакарчук и выглядел - разочарованным. Артюхов же почуял, что запахло жареным. Не просто так мент задает странные вопросы, ой, не просто так. У него в руках было дело, обещавшее хорошую прибыль, но он демонстративно о нем забыл и не спросил о линзах дополненной реальности. Или специально дурака валяет?
        Плечи окаменели от напряжения. Несмотря на то что Сакарчук был мал ростом и не внушал страха, Артюхов чувствовал рядом хищника, который недавно заматерел и не успел растерять боевой задор. Придется играть по его правилам, а самому разведать у того же Рукастого, что происходит в Наро-Фоминске. Не просто так Сакарчук им интересуется.
        - Вениамин, - нарушил молчание Артюхов, - давай отвечу на твои вопросы и пойду. А то времени мало, сотрудники паникуют, все боятся остаться без работы… Кстати, как скоро вы отпустите моего зама? На сто процентов уверен, что этот олух ни в чем не виноват, мне без него будет сложно.
        - Совсем забыл. - Сакарчук поднес руку к левому виску, словно у него разболелась голова. - Судмедэксперты не смогли установить причину смерти Фрайба и частного детектива, как его… - он щелкнул пальцами. - Коваля. Они словно выключились. Кстати, где вы были в это время?
        - Прятался, опасался за свою жизнь, - честно признался Артюхов. - Ничего противозаконного не совершал, и тому есть свидетели. Я могу идти?
        - Конечно! - улыбнулся Сакарчук и пожал протянутую руку.
        Впервые за десять лет Игнат ощутил, как почва покачнулась под ногами. «Совсем плохи дела, - подумал Артюхов, когда закрылись двери лифта. - Головастик что-то раскопал и специально водит за нос, ждет, когда я оступлюсь. Но что им движет? Ясно, что жажда наживы. Намеки на взятку он проигнорировал, значит, рассчитывает получить боМЃльшую выгоду, и это как-то связано с событиями в Наро-Фоминске. У кого бы узнать, что там творится?»
        Даже в собственном «хаммере», под охраной верного Тохи, Артюхов не чувствовал себя в безопасности. Ему везде мерещилась слежка, казалось, что повсюду жучки.
        «Ну и пусть, - решил он и вынул телефон из бардачка. - Пусть послушает и убедится, что я не понимаю его намеки».
        - Поехали отсюда, - пробормотал он, инстинктивно поглядывая в зеркало заднего вида.
        - Куда? - Тоха завел мотор.
        - В центр… Не важно, куда-нибудь отсюда.
        Когда отъехали на достаточное расстояние от «Сигмы», Артюхов набрал Рукастого. Тот ответил сразу же.
        - Слушай, что за дела? Почему твои люди меня преследуют и мешают работать? - возмутился Игнат. - И надо бы обсудить одно дельце в надежном месте.
        Рукастый обреченно вздохнул:
        - Как срочно?
        - Вчера!
        - Ясно. Тогда давай через час в «Филине». Там все и объясню.
        - Хотя бы в двух словах скажи, что в Наро-Фоминске? А то твой Сакарчук пытается что-то на меня повесить…
        - Что в Наро-Фоминске, я не в курсе, но встретиться нам не помешало бы. Могу опоздать. Если что, подождешь.
        Отказ обсуждать Наро-Фоминск ничего не значил. Скорее всего, Рукастый знает о прослушке и перестраховывается.
        - Поехали в «Сову», - велел Артюхов Тохе, вцепился в подлокотники.
        Всю дорогу он поглядывал в зеркала внешнего обзора, но заметить слежку в плотном автомобильном потоке было трудно. Чтобы избавиться от паранойи, он решил залезть в Интернет, ругаясь, активировал его на новом телефоне и набрал в поисковике: «Новости. Наро-Фоминск». Количество ссылок зашкаливало, по-прежнему официальной версией была вспышка эпидемии неясного происхождения, но народ отказывался в это верить и выдвигал предположения одно другого фантастичнее.
        Складывалось впечатление, что однотипные статьи о призраках, инопланетянах и чупакабрах штампуются на заказ, чтобы скрыть нечто важное.
        Замучившись читать плоды разгулявшихся фантазий, Артюхов сделал повторный запрос: «Наро-Фоминск глазами очевидца». И снова сотни ссылок, в том числе - на «Ютуб». Первые две ссылки были «битые» - наверное, их успели «выпилить», а вот третья оказалась рабочей.
        Съемки велись любительской камерой. Тонконогая, похожая на обезьянку девушка бегала за двухлетним малышом вдоль берега озера. Мальчишка пыхтел и неумело перебирал толстыми ножками в синих ботинках. Девушка догнала карапуза, подняла и закружила. Камера в руках оператора перестала дрожать.
        - Папочка, а, папочка, у тебя шашлык не подгорит? Карп удочку не утопит?
        Любящий отец слегка картавил:
        - Не пегеживай, все ногмально… - внезапно его голос изменился, словно парень увидел ожившего мертвеца. - Ой, блин… Блин, ёлки, Аня… Анечка, бегом к машине! Мы уезжаем.
        Лицо девушки вытянулось и побледнело, она схватила малыша под мышку и поспешила к мужу, взволнованно приговаривая:
        - Лёш, что случилось?
        - Не обогачивайся, только не обогачивайся… Что за… Господи!
        Камера снова задрожала - Лёша пятился, матерясь. Камера переместилась с лица девушки на трясущееся размытое пятно. Артюхов прищурился, но не смог рассмотреть, что там. Девушка заверещала, хлопнула дверцей автомобиля.
        - Лёша, Лёшенька, что это? - бормотала девушка за кадром. - Мама-мамочка, Сашуня, закрой глаза. Боже мой.
        Только, садясь в машину, парень немного успокоился, и удалось разглядеть то, что его так напугало. Поляну пересекало существо размером с микроавтобус, которое не могло существовать в этой реальности. Огромная каплеобразная башка с выпуклым лбом, глубоко посаженные глазки, нос, будто отлитый из подтаявшего воска, здоровенная пасть, синяя полоска губ, массивные задние и недоразвитые передние конечности. Колосс. Это ведь колосс!
        Артюхов впал в ступор. Сглотнул. Перемотал видео, просмотрел его еще раз. Снова перемотал, но ссылка теперь была недоступной.
        Вот так номер! Зона не просто зажила собственной жизнью, но и проросла в материнскую реальность, вытеснив часть Подмосковья вместе с Наро-Фоминском? Бред!
        Но тогда откуда взялся колосс в лесу?
        Мистификация? Он набрал в поисковике: «Странные животные, твари, монстры, Наро-Фоминск». И опять множество ссылок на статьи и записи блоггеров. Артюхов кликнул по первой ссылке: статья в «желтой» газете с фотографией зубастого монстра, каких в Зоне отродясь не водилось. Ясно, можно закрывать.
        Вторая ссылка - политическая газета либеральной направленности. В статье говорилось о том, что правительство проводило эксперименты на людях, погубило Наро-Фоминск и лихорадочно пытается замести следы.
        Артюхов скривился, наугад выбрал пятую ссылку. Это был блог в «Живом журнале». Писал парень, который пытался проникнуть в Наро-Фоминск, когда правительство еще не сориентировалось и не ввело войска. В начале поста - фотография дороги, разрезающей сосновый лес на две части. И дорога, и сосняк тонули в киселе тумана. Дальше начинался текст: «В тумане фотоаппарат перестал работать, отключился мобильный и остановились электронные часы. С чем связан феномен, трудно сказать. Наш пес, кокер-спаниель, сходил с ума, по сути, он спас нам жизнь, когда вырвался и побежал в лес. Я толком и не понял, что случилось, его подбросило в воздух в десяти метрах от нас, закрутило и разорвало на мелкие куски. На этом мы решили путешествие прекратить и отступили. Полицейский, который перекрыл главную дорогу, предупреждал, что в зоне отчуждения творится чертовщина, но мы ему не поверили. Зря. Там действительно происходит нечто непонятное. Верить мне или нет, решать вам».
        Артюхова прошиб холодный пот. Да, Зона непонятным образом проросла в туман, она аномальна, там не работает техника, горит электрика…
        Представились полчища монстров, устремившихся осваивать новые территории во главе с бессмертным и жутко злым на своего босса Фрайбом.
        Но даже не это самое скверное - Сакарчук, хитрая бестия, провел параллели и полагает, что «Парадиз» и аномальная Зона взаимосвязаны. Скоро надо будет готовиться к разговору по душам и заранее продумывать защиту.
        Увлекшись, он не заметил, как приехали в условленное место. Бар «Филин», точнее, «Feeling» располагался в цоколе двухэтажного дома восемнадцатого века. Над кованой дверью медная сова сжимала фонарь. Артюхов несколько раз ударил молоточком по медной пластине.
        Открыла официантка в красном клетчатом берете под цвет юбки и черном жилете поверх снежно-белой блузы, красивая, будто сошедшая с обложки журнала, узнала постоянного клиента и улыбнулась:
        - Добрый день, Игнат Кириллович! Что-то давненько вы к нам не заглядывали. Вам, как обычно, зал для корпоративов?
        Артюхов прочел ее имя на бедже и сказал:
        - Алиночка, вы очень догадливы. Скоро придет мой друг, проводите его ко мне, принесите нам мясо по-французски, три порции, сухое вино, как обычно, и сырную тарелку.
        Девушка тряхнула головой, качнулись спирали каштановых локонов.
        По отделанным камнем ступеням спустились в главный зал с кабинками, стилизованными под пещеры в черных скалах. Огромным, как у Буратино, ключом официантка отперла дверь в банкетный зал. Здесь глушились сигналы, и можно было обсуждать любые проблемы, не боясь прослушки.
        Зал напоминал лес. В гигантских дубах с потрескавшейся корой, похожих на настоящие, размещались кабинки. Отодвинув веревки, свисающие до пола, Антоха уселся на край кожаного дивана, лицом к выходу. Артюхов залез в дальний угол, подсознательно желая отодвинуться подальше от проблем. По сути, он уже не нуждался в услугах Рукастого как информатора. С ним предстояло оговорить сумму, которая помогла бы избавиться от назойливого внимания гостей.
        Рукастый не заставил себя долго ждать. Уселся напротив и сплел длинные тонкие пальцы. Тоха тотчас вскочил и, с жадностью косясь на еду, поплелся к двери. Только сейчас Артюхов понял, кого напоминает его старый знакомый - Железного Дровосека из мультфильма: тонкий длинный нос, массивный подбородок, глубоко посаженные глаза. Безэмоциональное лицо, словно отлитое из стали, пробивающаяся сизая щетина…
        - Меня отстранили от дел, - проговорил он. - Ситуация под контролем специально созданного отделения при МЧС, возглавляет его пока Сакарчук. Все просачивающиеся в сеть сведения тотчас «выпиливаются». Рад бы помочь, но не могу, увы. Даже предупредить не смогу, если вдруг чего…
        Наверняка Рукастый хотел спросить, что же случилось, где Артюхов пропадал и от чего умер Маузер, но сдерживался - не его это дело. Он посмотрел в тарелку и с аппетитом приступил к обеду.
        - Ну а ты лично, знаешь что-нибудь?
        Рукастый нехотя оторвался от трапезы, прожевал и сказал:
        - Там аномальная территория. Наро-Фоминск куда-то делся вместе с людьми и техникой. Мы и рады бы вернуть родственников встревоженным людям, но даже ответить на вопросы не можем, потому что не знаем, как. А когда узнаем, сведения засекретят. По зоне отчуждения опасно ходить, неведомая сила тебя может расплющить, расплавить, сжечь. Там обитают странные твари. Мне притащили одну - мелкую, рыжую, похожую на кенгуру. Фантастика, бред шизофреника, да и только. Если бы не одно «но» - это происходит на самом деле.
        Непослушными пальцами Артюхов взял вилку, нож и принялся разделывать мясо. Аппетит пропал, в горле стоял комок. Он пока не мог придумать, что делать дальше. Конечно, Зона, артефакты, армия бессмертных - вот она, истинная власть! А еще большая власть - создавать такие миры, обретать цифровое бессмертие, проводить обрыв связей…
        Фрайб ведь не умер в вирте! Напротив, обрел бессмертие. Теперь он из штанов выпрыгнет, чтобы взять реванш. Его нужно опередить.
        - О чем задумался так напряженно? - не сдержал любопытство Рукастый.
        - Думаю, как пробраться к новой кормушке, а то Фрайб извратил неплохую идею с линзами дополненной реальности, придется теперь прикрывать лавочку. Знал бы ты, сколько туда денег вложено! Переиграл меня, хитрец безногий, линзами взламывал людей и заставлял плясать под свою дудку.
        - Да я понял уже. Сейчас, поверь, не до того. Виновник-то все равно уже труп.
        - То есть, на меня это вешать не собираются? - сыграл дурачка Артюхов. - А то Сакарчук из штанов выпрыгивает…
        Запихав в рот кусок мяса, Рукастый перегнулся через стол и посоветовал:
        - Поосторожнее с ним. Очень хваткий малый. В свои тридцать два на днях полковника получил. Так-то.
        - И на взятку не отреагировал, - пожаловался Артюхов, разлил вино по бокалам.
        Рукастый помотал головой:
        - Спасибо, я за рулем. Поверь, дело тут не в неподкупности. Американские неподкупные полицейские на мафиозных боссах делали себе карьеры губернаторов. Кто-то просто играет, кто-то идет ва-банк. Он почуял жилу и теперь будет рыть. Возможно, под тебя, и тут я тебе не помощник, ему целое ведомство дали. Когда бурят породу, разрабатывая алмазные прииски, летят не только щепки, но и вековые дубы.
        Артюхов заставил себя изобразить равнодушие, проглотил безвкусный кусок, промокнул рот салфеткой. Как же он устал десятки лет грести против течения, топить неугодных, постоянно вздрагивать и озираться! Он пообещал себе, что если выберется из этой переделки, отойдет от дел и займется парапланеризмом. Если и погибнет, то, разбившись о камни, а не дрожа в норе.
        - Н-да, обрадовал ты меня.
        Рукастый пожал плечами:
        - Уж извини. Предупрежденный вооружен, - он поднялся, макнул сыр в тягучий янтарный мед, съел. - Мне пора бежать. Дела.
        Артюхов проводил взглядом его спину, прямую, как палка. Итак, надо уничтожить все, что касалось виртуальной Зоны, чтоб никто не смог повторить эксперимент. Он сжал виски. Бесполезно. Фрайб ведь не просто жив, он бессмертен, а значит, на мир и в первую очередь на него, Игната Артюхова, надвигается огромная задница. Можно сказать, она уже надвинулась и примеряется, как сесть, чтобы наверняка.
        А что, если поспешить и попробовать бороться с бессмертными руками самих же бессмертных? Маузер и Игарт ведь тоже живы… Пока. У Фрайба есть козырь - стиратель, которым будет держать в страхе тех, кто не способен умереть. Значит, надо попытаться наладить с ними контакт, спустить все деньги на подкуп полицейских, достать Фрайба, заковать в кандалы, и пусть орел клюет его печень.
        Глава 5
        Засада
        Маузер прищурился, силясь в тумане разглядеть смутные силуэты. Тим попятился и спрятался за ближайший сосновый ствол.
        - У людей Фрайба парализаторы, - проговорил Игарт, который тоже инстинктивно отступал. - Это не они.
        - Вы кто такие? - крикнул Маузер. - Представьтесь.
        - Старший сержант Прохоров, - ответили ему. - Подразделение быстрого реагирования.
        - Майор Игорь Коваль, - не растерялся Маузер. - Опустите оружие.
        В голове все перемешалось. Что же получается? Необитаемые земли населены фантомами, обретшими плоть, или… Но это фантастика! Неужели Зона проросла в Большой мир?
        Вояки оживились, забормотали неразборчиво, потом явился кто-то громогласный:
        - Вы приказов не читали? Это же морок! Огонь на поражение!
        Маузер рухнул в траву - загрохотали автоматы, Игарт вскрикнул и упал на подкосившиеся ноги, прижал ладонь к груди, сквозь сжатые пальцы хлынула кровь. Маузер подполз к нему, выругался: его наискось от ключицы и вниз прошила очередь.
        - Стрелять во все, что движется! - разорялся командир. - Прежде чем идти вперед, стрелять перед собой!
        Маузер приподнял голову, мысленно пожелал себе удачи и пополз в лес, где притаился Тим. Он искренне надеялся, что Игарт бессмертен даже вне Зоны. Но тут не работали ни приборы, ни даже огнестрельное оружие. Значит, у военных в Зоне тоже должна глохнуть техника и оружие давать осечки…
        Оглушенный пониманием, он только сейчас вспомнил о движущейся по пятам фрайбовской армаде. «Сейчас начнется мясорубка, хоть на дерево лезь», - подумал он, поднялся, привалился к ближайшей сосне. Рев моторов все нарастал. Машины подошли уже так близко, что можно было почувствовать вибрацию.
        - Приближение вероятного противника! - крикнул командир. - Занять боевые позиции. Приготовиться открыть огонь на поражение… Стоять! На перехват не идти, впереди двигатели глохнут.
        Силуэты военных, едва различимые в тумане, заметались, и вскоре разглядеть их стало трудно. Здесь, в буферной зоне, туман был не такой густой. Видимо, дальше он вовсе исчезал. Маузер облизнулся. Близкая опасность щекотала нервы, по венам текла не кровь - магма адреналина. Сердце частило, появилась неоправданная отвага.
        Надо дождаться, пока они ослабят бдительность, и проползти в Большой мир. Реальностью его называть язык не поворачивался: теперь Зона не менее реальна.
        - Маузер, - проблеял неразличимый в тумане Тим, и тотчас по нему выстрелили из нескольких автоматов.
        Маузер не стал проверять, цел ли Тим, он с тоской взирал на очертания БТРов и мысленно разрабатывал план. Здесь прорываться бессмысленно. Надо найти место, которое охраняется не так тщательно, дождаться сумерек, переночевать, и перед рассветом, когда внимание охранников рассеяно, выбраться. Но перед тем следует спрятать бесполезную в этом мире читерскую винтовку и бронежилет, который, скорее всего, тоже утратит свои функции.
        В Москве надо сразу же позвонить Ольге. Она, наверное, уже оплакала и похоронила его. Вот обрадуется! Представив ее лучащиеся счастьем глаза, Маузер невольно улыбнулся. В лесу затрещали сминаемые сосны, надсадно взревел двигатель и поглотил выкрики военных. Еще взревел, еще и еще раз… и заглох. Маузер всматривался в туман, но не мог различить даже сосен неподалеку, за стволами которых прятался Тим.
        Он потер виски, заставляя себя сосредоточиться, и застыл - из тумана один за другим появились воины Фрайба. Маузер присел за небольшой куст и затаился. Двигались они по широкой дуге, почти бесшумно. Вот мимо него прошла первая колонна, затем - вторая, показались силуэты третьей. Лиц не было видно. Вот Фрайб обрадуется, когда поймет, что за пределами Зоны автоматы бесполезны!
        Снова затрещали сосны, заклокотал и захлебнулся двигатель второго стального монстра. Черные эмоций не проявили, зато донесся командирский голос из стана военных:
        - Не теряем бдительность. Стрелять на поражение!
        Черный, что шагал рядом с убежищем Маузера, вскинул автомат, остальные сделали так же. Сейчас…
        - Коваль, сдавайся, вы окружены, вам некуда деваться, - бесстрастно проговорил черный, целясь в туман, откуда выступали БТРы. Фрайбовцы понятия не имели, что их ждет не горстка беглецов, а регулярные войска Российской Федерации.
        - Огонь! Огонь, мать вашу! Аааа! - голос командира сорвался на визг и утонул в грохоте автоматов.
        Со стороны фрайбовцев лишь щелкали осечки. Скорее всего, ударно-спусковой механизм автоматов срабатывал, выстрела не происходило из-за неисправности патрона. Черный, за которым наблюдал Маузер, дернулся и упал навзничь. Рядом пошатнулся его товарищ. Третья колонна остановилась, черные залегли и исчезли из поля зрения. С минуту они молчали. Военные прекратили беспорядочную пальбу и замерли, ожидая атаку. Наконец кто-то из черных подал голос:
        - Не стреляйте. Нам нужно поговорить. Поверьте, вы заинтересованы в нас так же, как и мы в вас. У нас есть для вас интересное предложение.
        Военные забормотали, командир крикнул им:
        - Приказ - в контакт не вступать, любую форму жизни воспринимать как враждебную. Доложить о ситуации в штаб и ждать распоряжений. Эй, вы, в тумане, оставаться на местах!
        Маузер осторожно двинулся к выступающему из тумана соседнему стволу, переступил через мертвого черного, прижался спиной к дереву. Ждать он больше не мог. Надо идти между черными и военными, тогда есть шанс преодолеть опасный участок и выбраться из Зоны. Игарта жаль. Будем надеяться, он респаунился, а не умер навсегда. В любом случае, сейчас найти его можно только совершив самоубийство…
        А что, вариант. Маузер вынул нож, посмотрел на блестящее лезвие, сглотнул. Даже в самые трудные мгновения жизни… той, настоящей жизни, а не посмертья, его не одолевали мысли о самоубийстве. Посещали, да, но он тотчас гнал их поганой метлой.
        Холодное лезвие коснулось горла, Маузер сглотнул, зажмурился… И опустил руку, не в силах преодолеть жажду жизни и страх смерти. Нет никакой гарантии, что он бессмертен вне Зоны. Лучше по-пластунски подползти к военным, залечь в безопасной близости от них, послушать, о чем они говорят. Дождаться ночи и возобновить движение. Аномалий тут быть не должно, мутантов - тоже. Винтовку жалко, но нет никаких ориентиров, где ее закопать, чтобы потом беспрепятственно найти. Маузер лег на живот и в густой траве пополз на запад.
        От влажной травы камуфляжный костюм промок. Перелески чередовались с полянами, ни кустов тебе, ни даже крапивы. Ползешь нагло, чуть ли не под носом у вояк, замираешь, уловив малейшее движение; обливаешься холодным потом, когда вдруг над тобой возникает силуэт черного, и хочется зарыть голову в песок. Увидит - и капец.
        Но нет, отворачивается, пятится в туман. Несколько минут, и можно ползти дальше, волоча по земле драгоценную винтовку.
        Только сейчас Маузер обратил внимание, что пояс тумана - царство грибов. Они дорожками росли на пути, усеивали пни. Опавшие ветки поросли белесым налетом, местами он образовывал белую творожистую массу.
        Из белесого марева выступило что-то темное. «Охранная машина», - подумал Маузер. Неподвижная, огромная, чуть ли не до неба… Нет, не машина, понял он, когда подполз ближе - толстенный дубовый ствол, метров шесть в диаметре, не меньше, листья и желуди лежали толстым слоем - земли не видно, хилая трава еле пробивается, зато белая и розоватая плесень цветет буйным цветом.
        Отличное место! Маузер подполз ближе, огляделся и, не обнаружив поблизости врагов, сунул винтовку в огромное дупло. Приклад не влез, пришлось присыпать его прошлогодними листьями. Вспомнилось любимое с детства выражение, которое вполне годится для слогана Зоны: «Бороться и искать, найти и перепрятать».
        Только он собрался продолжить путь, как слева кто-то затрещал в малиннике. Человек так не шумит, а вот трактор - вполне может. Маузер невольно отступил и уперся в дубовый ствол. Посмотрел вверх: по толстой потрескавшейся коре нетрудно было вскарабкаться наверх, как по ступеням.
        Так он и сделал, затаился на толстой ветке, тянущейся над землей. Хруст все нарастал, вздрогнула земля, еще и еще раз. Из тумана выскочил колосс, опустил к земле уродливую башку, втянул воздух. Следом показался еще один.
        Понятно, фрайбовцам не удалось задействовать тяжелую артиллерию, и они стянули сюда мутантов. Военных ждет сюрприз! Колоссы устремились к лагерю людей, но на полпути остановились, как вкопанные, завертели головами, недоуменно перерыкиваясь. Маузеру подумалось, что они обмениваются односложными фразами на мутантском языке.
        Интересно, у вояк есть подствольники? Или они будут давить мутантов БТРами?
        Вскоре к двум колоссам присоединился третий и тоже остановился, будто в раздумьях, потом развернулся и вострубил, ринулся назад, ревя и все сметая на своем пути. Значит, вот где проходит граница Зоны! Мутанты вышли из-под контроля излучателей и побежали мстить своим обидчикам. Интересно, успеют они растоптать хотя бы парочку черных прежде, чем снова станут управляемыми? Выходит, Зона беспомощна перед реальным миром, все сумасшедшие правила перестают действовать за невидимой границей.
        Далеко колоссы не убежали, вернулись штурмовать границу, но снова не смогли ее преодолеть и побежали мстить обидчиками. Они мотались туда-сюда раз десять, Маузер со счета сбился. К ним присоединились кенги и умертвия.
        Когда они бросились на приступ в очередной раз, черные, видимо, отключили излучатель, и мутанты разбрелись. Часть из них направилась к военным.
        Военные с воплями открыли огонь. Если с потенциальным противником, имеющим человеческий облик, они еще мирились, то уродливые мутанты вызывали панику. Громогласный командир сотрясал воздух, велел быть мужиками и отражать натиск, а не бросать автоматы. Один за другим грохнуло четыре взрыва, заревел раненый колосс, взвизгнул кенг.
        Маузер собрался спускаться и, пока они рвут друг другу глотки, прорываться из Зоны, но в тумане опять обозначились черные с автоматами. Молчаливые, безликие, они следовали друг за другом бесшумно, как призраки, стягивались севернее, возле дуба не задерживались. Фрайб, глядящий глазами черных, уже должен был догадаться, что его отряд обстреляли не Маузер с Артюховым, а регулярные войска. Теперь он попытается наладить контакт и выбраться из Зоны.
        Тем временем выстрелы стихли. В воцарившейся тишине хрипел раненый колосс, громко, с придыханием рыдал мужчина и вроде бы читал молитву. Вояк годами учили слушаться приказов, естественно, среди них мало тех, кто верит в русалок, бесов, домовых, а тут - на тебе. Вот и едут крыши. Сейчас дурки, наверное, переполнены молодыми парнями с острыми психозами.
        Военные наверняка уже сообщили в штаб, что с ними пытаются наладить контакт существа, похожие на людей. Начальство пораскинуло мозгами и, скорее всего, дало добро, предупредив об осторожности.
        Итак, что надо сделать? Просто выбраться из Зоны всегда успеется. Сейчас необходимо расстроить план Фрайба, дать военным понять, что черные смертельно опасны. Но как это сделать? Если бы винтовка не сдохла, можно было бы палить по военным, пока патроны не закончатся. Нет, не так: выйти с поднятыми руками, втереться в доверие, а потом расстрелять военных с криком: «Аллах акбар». Ну, или «Сдохните, демоны».
        После такого они близко к себе никого не подпустят. Всем хорош план, но есть одно «но»: люди умрут по-настоящему. Маузер так сжился с Зоной, что чуть не упустил это из виду, а потом решил, что убивать не обязательно, никто не запрещает стрелять по ногам и над головами. Но прежде надо раздобыть огнестрел.
        Вспомнился скелет в топке. Телефон «Нокия», берет с кокардой, каких в Зоне никогда не было… Теперь совпадения, которым он не придал значения, сложились в четкую картинку: это был военный, а не сталкер! Маузер улыбнулся, вынимая из-за пояса трофейный ПМ. В Зоне он бесполезен, а вне ее… Что там у нас с патронами? Он вынул магазин: под завязку, восемь штук.
        Теперь надо дождаться, когда военные и черные попытаются договориться, а там действовать по обстоятельствам: если фрайбовцы пойдут на переговоры первыми, открыть огонь по военным. Если нет, самому пойти сдаваться и пострелять в них, изображая крайнюю степень фанатизма. Если пристрелят - тем лучше, самоубиться он не решился, а так это сделают за него, к тому же Игарт найдется.
        Маузер спустился с дерева и пополз к лагерю военных по вездесущим грибам и росистой траве. На подходе к лагерю наткнулся на растяжку, обогнул ее и затаился неподалеку от БТРов, держа наготове пистолет и навострив слух. Говорящих он не видел.
        Рыдавший солдат продолжал всхлипывать и скулить, его пытался успокоить приятель. Третий сослуживец проговорил скрипучим голосом:
        - Оставь, Вовчик, видишь, совсем сбрендил.
        Кто сбрендил, Вовчик или нет, Маузер не понял, но оно и неважно. Солдаты обменялись репликами и тот, кто говорил про сбрендившего, вздохнул:
        - Как думаешь, эти, что в начале, люди были? Ну, которые говорили: «Сдавайтесь».
        - Хрен их знает. Вдруг оборотни? Бррр… Проще не смотреть, мерзость дохлая. Уроды. И откуда они взялись?
        - Эксперименты, - ответил второй таким тоном, будто ему известна истина.
        Их беседу прервали черные, которые снова предложили взаимовыгодное сотрудничество. Командир пророкотал:
        - Ладно. Пусть выйдет один человек, безоружный, с поднятыми руками. При малейшем подозрении открываем огонь.
        Как Маузер ни вглядывался, видел только мелькающие в тумане смутные силуэты. Видимо, сейчас на переговоры идет один из черных, и надо подобраться поближе к месту действия.
        Он сглотнул и простился с жизнью. Один раз он уже умирал, это было почти не больно. Теперь его опять застрелят. И есть вероятность, пусть небольшая, что его жизнь закончится - законы Зоны тут не действуют. Но из всех путей этот самый оптимальный - и врага можно подставить, и в безопасное место переместиться. Если Фрайб промоет мозги военным и заинтересует их, бежать будет некуда. Люди из правительства узнают и об армии бессмертных, и о ценных артефактах, а главное, об искусственных вселенных, созданных под заказ. Делать это умеет только Фрайб, самый полезный человек на Земле. Потому его будут холить и лелеять.
        Маузер подобрался к БТРу, спрятался под днищем, перевел дыхание, снял пистолет с предохранителя и выглянул. Черных было трое, они стояли с поднятыми руками. Люди сгрудились вокруг них, ощетинились автоматами и не решались подходить.
        Один из черных изобразил на лице подобие улыбки и проговорил:
        - Мы такие же люди, как и вы, только живем по ту сторону. Нам есть что вам предложить. Создатель Зоны хочет поговорить с вашим начальником…
        Вот он, момент истины, Маузер вылез из-под БТРа, прицелился в ногу громогласному командиру, нажал на спусковой крючок, затем пальнул еще и еще раз, упал, перекатился за БТР с криком:
        - Аллах акбар! Получите!
        Не дожидаясь приказа, вояки открыли по нему огонь и за компанию покосили послов черных. Только распластавшись на заляпанной маслом траве под транспортером, Маузер ощутил жжение в груди. Закружилась голова, руки оледенели, выступил холодный пот. Последнее, что он подумал: «Кровотечение. Здравствуй смерть, вот ты какая». И рефреном пел чужой звонкий голос: «Все получилось, Игорь молодец!»
        Вы проиграли. Попробуйте снова. У вас неисчислимое количество попыток.
        Москва. Ольга
        Ольга проследила за направлением взгляда Валика и удивленно застыла: к ней направлялся Игнат Артюхов, за ним сзади и слева шагал огромный телохран с огненно-рыжими волосами и розовой кожей младенца. Вид у олигарха был уставший, словно он тоже не спал сутки. Вряд ли он переживал из-за Игоря, скорее всего, у него проблемы с бизнесом или менты замучили допросами.
        Артюхов кивнул Вальке и Ольге, навис над четырьмя копателями могил, которые уже завершили свое дело и монтировали временный железный памятник. Телохранитель отошел на почтительное расстояние и замер истуканом. Ольга достала из сумочки фотографию Маузера в траурной рамке и направилась, чтобы поставить ее, но Артюхов взял ее за руку, она аж дернулась от неожиданности. Покосившись на Вальку, он проговорил:
        - Извините, можно Ольгу на пару минут?
        Валька дернул плечами:
        - Это вы у нее спрашивайте.
        - Да, - ответила она равнодушно и отошла к могиле профессора, подальше от гостей и Вальки. Облокотившись на оградку, невидящим взглядом уставилась на памятник черного мрамора, на дрожащие осинки, кованые лавочки и столик. Артюхов воровато огляделся, оперся об оградку рядом и забормотал:
        - У меня хорошие новости, даже не представляешь, насколько хорошие. Только не кричи и не падай в обморок, - он шепнул на самое ухо: - Маузер на самом деле жив.
        Ольга отшатнулась. Захотелось влепить ему пощечину, на глаза навернулись неожиданные слезы:
        - Вы посмеяться надо мной пришли? Знаете что… - она всплеснула руками, открыла рот, но слова застряли в горле.
        Валька, наблюдавший со стороны, ринулся на помощь, взял Артюхова под локоть:
        - Извините, но, по-моему, она вам не рада.
        Олигарх вырвался, поджал губы, его глазки-буравчики метали молнии, жилы на шее вздулись, оттопыренные уши полыхали огнем.
        - Пожалуйста, не вмешивайтесь. От этого разговора очень многое зависит, понимаете?
        Ольга обхватила себя руками, ее трясло, слезы будто прорвали плотину и снесли остатки сдержанности. Ничего не осталось, только боль и пустота. Слезы омывали их, как дождь горячие скалы, и становилось легче.
        - Ольга, - проговорил Артюхов уже спокойнее. - Оленька… - он поднял ее голову за подбородок. - Пожалуйста, посмотри на меня. И послушай. Я не вру. Происходят очень странные вещи, мои слова могут показаться бредом, но это правда. Я могу доказать… Да не плачь! Что мне сделать, чтобы ты поверила?
        Ольга закрыла лицо руками. Мира не осталось, был только голос Артюхова.
        - Пойдем, поговорим в машине. За мной следят.
        - Уважаемый, - попытался вмешаться Валентин. - Я бы еще побеседовал с вами, чтоб уточнить подробности смерти Игоря Коваля.
        - Полицейский? - поинтересовался Артюхов. - Какой отдел?
        Ольга не убирала рук от лица. Так спокойнее, она будто отгородилась от мира, который ранил.
        - Оля, - проговорил Валик и тронул за плечо. - Что делать с этим господином?
        Наконец она пересилила себя и с вызовом глянула на Артюхова:
        - Хорошо, я выслушаю вас, но когда закончится церемония.
        Артюхов нервно закатил глаза, но взял себя в руки и продолжил настаивать:
        - У нас почти не осталось времени, я буквально пятнадцать минут назад узнал правду. Когда ты поймешь…
        Валик навострил уши и стал похожим на охотничьего пса, учуявшего дичь, вклинился в разговор:
        - Какую такую правду?
        - Что случилось в Наро-Фоминске, - нехотя ответил Артюхов. - Но тебе я ничего не скажу. Только ей. Это тебя не касается.
        - Меня не касается?! - возмутился Валик, казалось, даже волосы на его голове встали дыбом. - Там люди пропали! Возможно, погибли! Оттуда лезут агрессивные монстры, там черте че творится… Да у меня напарника чуть не убило. Он просто вспыхнул. Все лицо обожгло. Молюсь, чтоб не ослеп. Меня к новому дурацкому ведомству приписали… И вы говорите - не касается?
        - Ладно. - Артюхов еще раз огляделся. - Скорее всего, за мной следят, потому говорить тут не буду. Но в том, что случилось, поучаствовали и я, и Маузер.
        Ольга не поверила ему - ей просто хотелось, чтобы он выговорился и отстал. А вот Валька чуть ли не коршуном спикировал на Артюхова. Он, кажется, говорил, что как-то связан с охраной Наро-Фоминска, конечно, ему интересно.
        Распрощавшись с гостями, Ольга пошла с Артюховым. Он открыл дверцу «хаммера», помог ей подняться. Она уселась на крайнее сиденье бокового ряда, Валька занял место возле нее. Артюхов расположился на заднем ряду. Ольга слышала его прерывистое дыхание и видела лицо в зеркале заднего вида. Игнат обратился к Вальке:
        - Хоть нас и не представили, хорошо, что вы немного в курсе событий. Кто-то должен знать правду. Чувствую, скоро меня заставят замолчать.
        Валька обернулся, представился, Артюхов пожал протянутую руку и продолжил:
        - Мне интересно, что известно лично вам?
        Валька криво усмехнулся, копируя жест Маузера, покачал головой:
        - Э, нет, старый трюк! Я все расскажу, а вы подтвердите и сделаете вид, что все знаете. Лучше наоборот. Мне-то врать незачем.
        - Вы говорили, что ваш напарник получил ожоги. Я даже знаю, как это выглядело: он шел, шел, потом вспыхнул. Такие места называются аномалиями, они разбросаны по Зоне в произвольном порядке и меняют местоположение. Глазу многие из них не видны, но есть хитрость: если бросать перед собой твердые предметы, аномалии разряжаются и делаются неопасными.
        Ольга посмотрела в зеркало и встретилась взглядом с Артюховым.
        - Аномалии бывают гравитационные - человека в них разрывает на куски, и химические - после них остаются ожоги. Человек, о котором вы говорили, попал в топку. Ему повезло: если бы ее не разрядил кто-то до него, он вряд ли выжил бы. Территория имеет площадь сто квадратных километров, населена группировками, которые постоянно борются за ресурс, и агрессивными тварями. Чаще всего встречаются кенги - маленькие, рыжие, прыгучие. Они ядовиты, яд действует наподобие кураре. Еще есть колоссы, весят они несколько тонн, у них массивные задние лапы, а передние - маленькие, они передвигаются прыжками. Упыри со щупальцами вокруг рта, умертвия… что-то типа зомби. Бандерлоги, которые могут швырять предметы силой мысли. Дальше перечислять?
        Ольга зевнула и глянула в зеркало на Вальку. Его лицо вытянулось, рот приоткрылся.
        - Откуда вы все это знаете? - пробормотал он.
        - Убедились, что я не вру? Теперь слушайте. Мой сотрудник, компьютерный гений, инвалид-колясочник Фрайб создал операционную систему на основе квантового запутывания.
        Ольга снова зевнула и абстрагировалась от научной зауми. В другое время она поучаствовала бы в разговоре, но сейчас навалилась усталость, она опустила кресло, легла и сомкнула веки.
        Когда Артюхов назвал «Мыс доброй надежды» и «Сигму», Ольга оживилась. Она словно вернулась в прошлое, когда они с Игорем разрабатывали версии исчезновения олигарха. По иронии судьбы олигарх вот он, а Маузера больше нет.
        Валька заскучал и увяз в терминах. Как он ни старался делать умный вид, равнодушные глаза выдавали его некомпетентность в этом вопросе. Наконец Артюхов перешел к сути:
        - В «Мысе» у нас неизлечимые больные, мы, сколько могли, продлевали их жизни. А потом они давали добро, и мы с помощью линз дополненной реальности копировали личности в виртуальную вселенную. Они умирали физически, но продолжали жить там. Причем жить вечно. Фрайб вел двойную игру, он порабощал виртуальные личности, подчинял своей воле. И с помощью линз, которые уже давно и недорого везде продаются, взламывал нужных людей тут и замещал их подконтрольными ему оцифрованными личностями. Потому многие лишились памяти - в это время их телами управляли люди Фрайба. Помимо «Мыса» и виртуала у меня много других дел, и Фрайбу удалось так меня обложить, что мне пришлось с помощью доверенных лиц сливать разум в вирт и уничтожать его изнутри. Потому что снаружи я не смог… просто не успел бы.
        Ольга сглотнула. Вот откуда провалы памяти! Точно, она была в линзах. Последнее, что она помнила до исчезновения мужа - как Маузер позвонил и сказал, что едет в офис… И чернота. Ее тело подчинил Фрайб. А потом она очнулась в раскуроченном кабинете со следами пуль и выбитыми стеклами, и на улице творился форменный Армагеддон…
        - Стоп! - она вскинула руку. - Какую роль во всем этом сыграл Игорь?
        - Его нашел Фрайб, свел с моей женой, чтобы отыскать меня самому, а Маузера устранить, но Игорь нашего гениального инвалида переиграл. В вирте мы все-таки встретились и поняли друг друга. Он водил Фрайба за нос, пока я обрывал связь его разума с реальностью, чтобы никто не смог его подчинить. Что будет с телом, я не знал. Оно умерло… Ольга, Маузер сам это выбрал, чтобы не достаться Фрайбу.
        Ольга зажмурилась.
        - И где хорошие новости?
        - Сейчас будут. Чтобы освободить людей здесь, мы попытались уничтожить Зону изнутри - оборвали ее связи с материнской реальностью. Я переместился в свое тело, Маузер остался там. Я думал, что вирт прекратит существование, но нет, он зажил собственной жизнью.
        Ольга вскочила, ударившись головой, и развернулась к Артюхову:
        - И вы молчали?..
        - Дай договорить. Вирт не стал параллельной вселенной, которая никогда не пересечется с нашей. Я пытался наладить с ней связь - без толку… Ольга, тебе не стало бы легче при мысли о том, что он жив, но бесконечно далек. Ты просто жить бы не смогла…
        - Да я сама способна решать, что мне лучше, а что нет, - прошипела она, с трудом сдерживая ярость.
        - Теперь собственно новость: мир, виртуальный мир, который мы много лет разрабатывали, зажил собственной жизнью, наложился на Наро-Фоминск и полностью его вытеснил. Как это случилось, где все горожане, я не знаю. Знаю лишь, что квантовые компьютеры… В общем, не доросли мы до таких технологий. Мне теперь надо уничтожить все наработки, пока до них не добрался Фрайб и не создал вселенную еще более ужасную, и не привязал, скажем, к Нью-Йорку.
        Ольга замерла, огорошенная пониманием. Многие мертвые люди здесь. Их тела гниют на кладбище, но они…
        - Маузер сейчас в Зоне? - спросила она, приложив холодные ладони к пылающим щекам. - Он жив? У него есть тело? Это правда?
        - Да, какой был, таким и остался. Мало того, он теперь бессмертен, но ему, как и всем обитателям Зоны, угрожает опасность. Потому что Фрайб там тоже жив. Я больше чем уверен, что сейчас он пытается выйти на какого-нибудь генерала и предлагает ему золотые горы.
        - Ясно, - вздохнул Валик. - Ты хочешь помочь нам, чтобы мы помогли тебе прищучить твоего Фрайба.
        - Я смогу его увидеть, - бормотала Ольга, улыбаясь. - Господи, какое счастье, невероятно… Невозможно, но… Господи… - она обратилась к Артюхову: - Но как мне попасть в Зону, к нему? Она же ведь охраняется.
        - Мое подразделение за это отвечает, - признался Валик, бледный и сбитый с толку. - И все-таки я не до конца вам верю.
        - Со временем мои слова подтвердятся, но этого времени у нас нет. Господин Сакарчук уже увидел связь между центром разработок и Зоной и пытается обвинить во всем меня. Если хотите жить, не советую у него об этом спрашивать.
        Ольгу мало интересовал Фрайб и угроза для всей России, главное - Игорь жив. Если бы ей пришлось выбирать, чему существовать, миру или Игорю, она выбрала бы Игоря: без него мир пуст и лишен смысла.
        Валька оживился и помолодел лет на десять, в глазах заплясали искры. Наверное, он чувствовал себя ребенком, который внезапно осознал, что Дед Мороз существует.
        - Ольга, - продолжил Артюхов. - Мне больше некому об этом рассказать и не на кого рассчитывать. Мне нужен Маузер, а ему понадобятся мои связи… Да и не только ему - тысячам жителей Зоны, которые так же, как он, официально мертвы и погребены.
        Ольга кивнула:
        - Да, у них ведь паспортов теперь нет… Я точно не сплю? - она ущипнула себя за руку, и на тыльной стороне ладони заалело пятно.
        - Понимаю, что это кажется фантастикой, но…
        - Валь. - Ольга взяла его за руку, сделала скорбное лицо: - Когда мы пойдем к нему?
        Теперь Валька принялся озираться. Крякнул и проговорил:
        - Все не так просто. Да, у меня есть доступ к поясу отчуждения, но к информации - нет. Мы не имеем права пересекать пояс, да и не мне тебе рассказывать о кадровой политике в службе безопасности: настучи на коллегу, подставь ближнего и получи повышение. Сожри начальника - займи его место, - он грустно улыбнулся. - Раньше я думал, что буду бороться с преступниками, а получилось, что мы, как санитары леса, сжираем самых слабых из них, но чаще грызем друг друга.
        Артюхов поерзал в кожаном кресле и сказал:
        - Мне как будто помогает кто-то свыше. Я не рассчитывал, что появитесь вы, Валентин. Мои планы изменились. Значит, так: за мной или уже следят, или в скором времени будут следить. Поэтому действовать нужно более чем осторожно. С меня - финансовая часть операции…
        В окно автомобиля постучали - Ольга подпрыгнула на месте и чуть головой не пробила крышу. Рыжий верзила, что сопровождал Артюхова, показывал на часы. Олигарх кивнул, скользнул взглядом по запястью и сразу же устремил взгляд вперед, где два мужика красили в зеленый металлическую оградку. Ольга достаточно долго жила с детективом, чтобы быть в курсе некоторых подробностей его работы. Артюхов даже не посмотрел на часы, значит, это условный сигнал. Но что он означает? Она сообразила: двое маляров - «топтуны»: уж слишком неспешно они работают, да и краска на оградке не требует обновления.
        - Маляры? - предположила она.
        - Угу. Значит, уже следят. Молодец, Сакарчук, оперативно работает.
        - Сакарчук? - переспросил Валька. - Это мой новый начальник…
        - Ну, и как он? - поинтересовался Артюхов.
        - Мальчик из анекдота, ну, где сын полковника никогда не дослужится до генерала, потому что у того свои дети. Ходят слухи, что он - внебрачный сын Зеленкова.
        Артюхов присвистнул и продолжил:
        - Хватит туда пялиться. План таков: я перевожу на счет Ольги круглую сумму. Скажем, тысяч семьсот. Ничего странного в этом нет, если менты наедут, сделаешь скорбное лицо и скажешь, что по моей вине погиб Игорь, вот я и откупаюсь. Сумма пойдет на подкуп людей, которые отправились бы в Зону и нашли Маузера, этим, ясное дело, будет заниматься Валентин. Только не говори, что нет ментов, которые не любили бы деньги… Что сэкономишь, возьмешь себе, ну, или поделите.
        Ольга подумала, что Артюхов умело сыграл на Валькиной прижимистости. Теперь он весь пояс отчуждения носом вскопает, лишь бы десятку тысяч сэкономить и преподнести ее своей жаднющей Катеньке. Умный черт Артюхов, все рассчитал.
        - Я сама могу туда пойти, - предложила Ольга. - Останется только помочь мне выйти. Стрелять я умею, с гранатой обращаться - тоже…
        - Оля, - сказал Артюхов примирительно. - Там такие твари, что… В общем, там смертельно опасно, и если обитатели Зоны бессмертны и могут себе позволить погибнуть в пасти монстра, то ты вполне смертна. Да и там попросту страшно. Так жутко, что кишки в узлы завязываются.
        Она вздохнула:
        - Как вы не поймете… Здесь я скорее умру. Зная, что он там… И что ему угрожает опасность, ведь неизвестно, что правительство будет делать с Зоной. Вдруг ядерной ракетой по ней ударят?
        - Не исключено, - кивнул он. - Так что надо его оттуда вытаскивать, и побыстрее. Все, что от меня зависело, я сделал, - он развел руками. - Теперь дело за вами.
        - Легко тебе говорить, - вздохнул Валька. - У нас формируется новое ведомство, не знаешь, кто друг, а кто враг.
        - Я и сам смог бы организовать экскурсию в Зону, - сказал Артюхов устало. - Но у меня просто нет времени. Я пытаюсь уничтожить все наработки Фрайба, чтобы никто и никогда не создал подобную Зону и не прорастил ее в нашу реальность.
        - Н-да. - Валька почесал бровь. - Целый город и окрестности стерты с лица земли.
        Обретя смысл жизни, Ольга снова научилась мыслить четко. У Артюхова определенно свой интерес, Маузер ему зачем-то нужен. Пока траектории полета совпадают, и это хорошо. Главное - вытащить Игоря, а потом можно вместе решить, как жить дальше. Только бы бомбой не шарахнули по Зоне!
        - Вам пора. Наши топтуны шейки тянут. Они должны думать, что все по-прежнему, и ты, Ольга, убитая горем вдова…
        - Поняла. Мы пойдем. Как будем держать связь?
        - Голубей почтовых слать, - съязвил Артюхов в манере Маузера. - Мне, правда, очень некогда, сейчас позвоню доверенному лицу насчет денег.
        - Идем! - Ольга распахнула дверцу и, пританцовывая от нетерпения, ждала, пока выйдет Валька.
        Когда повернулись лицом к малярам, Ольга скорчила скорбную мину, ссутулилась, поправила черную ленту в волосах. Поравнявшись с «топтунами», Валька проговорил полушепотом, но так, чтоб они слышали:
        - Надо же, совестливый какой. Другой на его месте давно бы о тебе забыл, а этот…
        - Помолчи, а? Игоря все равно не вернешь, что с тех денег?
        Валик положил руку на Ольгино плечо, притянул ее к себе и сказал с чувством:
        - Я знаю, трудно, но держись.
        Чувствуя пристальное внимание «топтунов», Ольга потупилась, чтобы не выдать радость. Да, она кривила рот и сводила брови у переносицы, но в глазах плясали искры счастья. «Нельзя радоваться, - уговаривала она себя. - Держись. Ты - скорбящая вдова, придется некоторое время играть эту роль».
        Никто не должен заподозрить неладное. Поэтому даже с лучшими подругами пока лучше не встречаться. Юлька поймет, спишет затворничество на депрессию, посоветует обратиться к психотерапевту, этим все и ограничится. Наташка оборвет телефон, как только узнает, что Игорь погиб. Она единственная из Ольгиных подруг относилась к нему нормально. От нее так просто не отделаешься, придется выкручиваться, но это уж дело десятое. Сейчас все зависело от Вальки. Она крепче сжала его руку.
        Артюхов наверняка попытается протоптать свою дорогу в Зону, но раз обратился за помощью, значит, не уверен в собственных силах.
        В Валькином «шевроле» Ольга улыбнулась и приложила ладони к пылающим щекам. Неужели есть в жизни счастье? Господи, пусть все получится! Зачем мирозданию давать надежду, чтобы потом ее отбирать?
        Валька повернул ключ, завел мотор и сказал, поглядывая в левое зеркало:
        - Его предложение заманчиво, но это риск, очень большой риск. Не гарантирую, что у меня все получится.
        - Значит, получится у меня, - проговорила Ольга. Никогда она так не верила своим словам. - И еще, не надо болтать лишнего.
        - Да уж, вижу, Маузер тебя покусал, и ты заразилась паранойей.
        - Осторожность не помешает. - Ольга пристегнулась ремнем безопасности, сорвала с волос траурную ленту. - Потом надену, на людях. И вообще это плохая примета.
        Она смотрела на проносящиеся мимо автомобили, и улыбка стиралась с ее лица: в сердце росло и ширилось совершенно иррациональное ощущение, что ничего не получится, все надежды напрасны. Ясно, что это паранойя, которую упоминал Валик, но слишком уж реальным казалось осознавание надвигающейся беды.
        Глава 6
        Вторая попытка
        Это был третий респаун Игарта. Первый раз его убили бандерлоги, второй раз он сам себя приговорил, когда помогал Маузеру, и вот теперь смерть от огнестрельного ранения. Он встал и ощупал себя: льняная рубаха, камуфляжные брюки, подсумок с КПК и все. Спасибо разработчиками, что все воскресали одетыми. А то среди леса и вдруг - голый мужик. Первым делом добываешь одежду, вторым - оружие. «Он был убит и раздет мародерами». Красота!
        Над зарослями сирени возвышалась ржавая цистерна на бетонных сваях. Перешагнув через упавшую ничком статую мультяшного зайца, Игарт вышел на заброшенную спортивную площадку с накренившимися турниками. По периметру площадки стояло два ряда сидений, синих, пластмассовых, как в старинных трамваях или на футбольных стадионах. Ряды разделял олимпийский мишка, машущий лапой. Вторая лапа из бетона, опущенная вдоль тела, рассыпалась, и прутья арматуры торчали, как кости. Кольца тоже поистерлись и теперь больше напоминали знак «Ауди».
        Чуть дальше, недалеко от плакучих ив, возле бетонной стены, где изображались выцветшие пионеры с веслами, гнили сваленные кучей байдарки.
        Окруженные молодыми вишнями, выстроились разно-цветные облезлые домики. Зимой в таких недолго и околеть, и Игарт предположил, что здесь находился летний спортивный лагерь.
        Еще дальше обнаружилась огромная облезлая столовая, похожая на гибрид кита и ДОТа. При входе были нарисованы пионер и пионерка в поблекших красных пилотках. Краска с лица воспитателя, стоящего позади них, частично сошла, сделав того похожим на умертвие.
        Игарт невольно передернул плечами. Здесь как нигде чувствовалось дыхание смерти, и хотя он понимал, что это ненастоящий мир, тут не умирали дети, но от ощущения избавиться было трудно.
        - Маузер! - позвал он, приложив руки ко рту.
        Эхо заметалось в покинутых зданиях, что громоздились за столовой. Никто не ответил. Значит, Маузера не пристрелили, и он еще в поясе тумана. И что делать? Дожидаться его здесь или пытаться прорваться в Большой мир самостоятельно? А смысл? У Коваля там осталась жена, Игарт - дитя Зоны, его там никто не ждет.
        Стояла гробовая тишина, лишь стонал запутавшийся в проводах ветер. Сюда не долетал ни грохот моторов, ни выстрелы. Еще раз оглядевшись, Игарт сел на остатки лавочки напротив высохшего фонтана со статуей танцующей балерины, подумал, что самое время понаблюдать за окрестностями, переместившись в тело ворона, но там, откуда он только что пришел, раздался легкий треск, будто порвалась шелковая ткань.
        Что это? Разумнее спрятаться. Он собрался рвануть к столовой, но замер в десяти шагах от болотца с четко очерченными берегами. От него к небу тянулись белесые испарения, вода едва заметно мерцала зеленым. Холодец. Если вляпаешься, растворишься, как в концентрированном растворе кислоты. Респаунишься здесь же.
        Обогнув аномалию, он взбежал по широким гранитным ступеням и очутился в широком холле с пластиковыми лавочками у стен и черными фикусами. Вдоль ряда ржавых раковин для мытья рук Игарт поднялся по ступеням, присыпанным слоем опавшей штукатурки, и, преодолев кладбище разбросанных пластиковых стульев, осторожно выглянул в окно, откуда просматривался выход со спортивной площадки.
        Один за другим топали люди в камуфляжной форме. Синхронно развернувшись, они двинулись к деревянным домикам, исчезли из виду за кустами. Заскрипели дверные петли, звякнуло металлом о металл, и обратно фрайбовцы уходили, уже вооруженные автоматами, и с вещмешками.
        Понятно. Значит, тут - стационарное место респауна, и у них схрон в одном из домиков. Отлично! Надо будет там помародерить, когда они уйдут. Не собираются же они торчать тут вечно.
        Но черные не оправдали его ожиданий, столпились у фонтана, где он только что хотел отдохнуть, замерли выключенными роботами. Если это единственное место респауна, значит, они будут поджидать тут Маузера. И как его предупредить?
        Вдруг черные так же, как по команде, вздрогнули и направились на север, к поясу тумана. Игарт проводил их взглядом. Теперь можно и автоматом разжиться.
        У выхода из столовой он долго прислушивался, не собираются ли в гости еще покойнички. Характерного треска не было - скрипела форточка, болтающаяся на одной петле, шуршали то ли мыши, то ли насекомые.
        Возле домиков он замешкался, снова прислушался. Удостоверившись, что опасности нет, забрался в ближайший домик, стилизованный под избушку на курьих ножках: две панцирные кровати со сгнившими матрасами, развалившаяся тумбочка, на стенах - белесый налет плесени, а вот коврик из мешковины на полу новенький. Игарт отодвинул его и обнаружил деревянную дверцу в погреб, откинул ее, посветил в черноту экраном КПК.
        Рассеянный свет выхватил очертания картонных ящиков, застеленных ветошью. Игарт присвистнул, воровато огляделся, выглянул в оконный проем, вернулся и спрыгнул вниз.
        В первом ящике оказались автоматы, во втором - разобранные дробовики, в третьем - коробки с патронами. Вещмешки висели на гвозде, вбитом в стену, и прикрывали деревянную лестницу. Красота! Он ощутил себя хомяком в зернохранилище. Схватив первый попавшийся автомат, он снарядил магазин, набил вещмешок патронами и собрался уходить, но сообразил, что поступает опрометчиво, на его месте Артюхов все добро перепрятал бы, чтоб врагу не досталось.
        Однако здесь в любой момент могли появиться новые черные, поэтому надо было поторопиться: перепрятать сначала патроны, без которых оружие бесполезно, а потом, как получится. Он попытался поднять ящик и крякнул. Тяжеленный, хоть и небольшой, максимум, метр на полтора. Чем же его вытащить? Как-то его сюда спускали.
        За ящиком с дробовиками обнаружилась веревка. Ага! Длинная, не короче десяти метров. Вот и отлично. Он обвязал ее вокруг ящика, оттащил его в середину подвала. Приставил лестницу к люку. Все равно трудно будет. Лучше высыпать из коробки половину патронов, а потом за ними вернуться.
        Так он и сделал. Вылез и, чертыхаясь, начал поднимать ящик. Думал, пупок развяжется от натуги. Справившись, рухнул на пол в обнимку с ящиком. Отдышался, вытер пот и поволок добычу в надежное место, каковым ему показалась столовая.
        Патроны он ссыпал в похожий ящик, только побольше, прикрыл заплесневелыми поварскими халатами, которые гнили тут уже много лет. Полюбовавшись содеянным, он отправился загружать вторую партию, но, когда вышел на порог, нос к носу столкнулся с четырьмя черными, шагающими со спортивной площадки. Враги уставились на него, как волки на жертву. Игарт выронил ящик и, недолго думая, перехватил висевший за спиной автомат и очередью их уложил, они даже среагировать не успели. Да и нечем им было реагировать, до оружия-то они не добрались.
        Раздался треск рвущегося пространства. «Прав тот, у кого автомат, - думал Игарт, отступая в избушку на курьих ножках. - Безоружные черные ничего мне не сделают, зато вполне могут передать сигнал Фрайбу, что я здесь. Он знать не знает, что Артюхов давно в Большом мире, а перед ним… Кто, собственно, перед ним? Бот?» Обидно осознавать себя ботом. Кто знает, вдруг и людей кто-то создал с помощью квантового компьютера, и все они такие же неписи?
        Игарт занял позицию возле оконного проема, взял под прицел первого появившегося черного. Вскоре показался второй, затем третий. И все, закончились. Палец нажал на спусковой крючок - враги попадали молча и молча испустили дух. Вот где боты. Если верить памяти Артюхова, то в и реальности большинство населения - боты: спать, есть, размножаться, выполнять функции, не осознавая себя.
        Он ждал второй волны убитых, но их не было. То ли Зона сочла это место небезопасным для них, то ли больше никто не умирал. Есть ли смысл дожидаться здесь Маузера?
        В любом случае, надо заняться оружием черных.
        За несколько ходок Игарт перетаскал в столовую оставшиеся патроны, автоматы и затем - дробовики. Никто тут больше не воскресал. Маузер исчез бесследно, Тим - тоже. Как их искать в огромной Зоне?
        Что делать дальше? Здесь небезопасно оставаться. Что знает один черный, известно им всем, в том числе Фрайбу. Значит, следует вооружиться и двигаться на север, чтобы попытаться прорваться через охраняемый пояс тумана. При мысли о Большом мире Игарт скривился. Жизнь по расписанию и дурацким правилам, беспрекословное подчинение власти, ответственность перед обществом. Самым страшным карательным органом ему виделся ОБЭП. Налоговая полиция - в меньшей степени.
        В Зоне все честно: что заработал, то твое. Если ты одиночка, то никому ничего не должен. Если принадлежишь клану, то они за тебя горой. В Большом мире многие мечтают именно о такой жизни, уходят в виртуальные миры и становятся там героями. А потом возвращаются и получают нагоняй от толстой жены, от начальника-самодура и терпят, стиснув зубы. И это не они бесхребетные, а таков порядок, призванный превратить население в биомассу.
        Снова затрещала рвущаяся ткань мироздания - Игарт приник к окну. Вот они, черные, подоспели. Но никто не шел к домиками. Игарт напряг слух: тишина. Донеслось едва различимое бормотание, затем голос стих. Черные так себя не ведут, а вот Маузер наверняка захотел бы побрюзжать даже наедине с собой.
        Звать его Игарт не стал - мало ли. Вышел из столовой, обогнул холодец, на цыпочках побежал к спортивной площадке, присел за кустами малины и выглянул из укрытия.
        Расстегнув рубаху, Маузер ощупывал грудь - видимо, искал шрамы от пуль. Но его кожа была гладкой. После воскрешения раны исчезают бесследно.
        - Салют! - крикнул Игарт.
        Маузер аж подпрыгнул на месте, потом злобно зыркнул на Игарта, сплюнул.
        - Странное ощущение, - проговорил он, застегиваясь. - Опа, ты уже оружием разжился? Какие вести с полей? Ты вороном не летал?
        - Не до того было. Я грабил богатых черных, чтобы раздать добро бедным нам. Что там в поясе?
        - Думаю, у нас есть сутки до того, как военные и фрайбовцы договорятся. Тогда начнется геноцид, и смерть нам будет грозить мучительная, реальная, учитывая, что у Фрайба есть стиратель. Только стиратель способен держать сталкеров в страхе.
        Игарт потер подбородок - в его голове возникла идея, близкая к гениальной. Он задумчиво изрек:
        - Неплохо бы наладить связь с Артюховым…
        - Десять раз ха! Он вряд ли знает, что тут происходит. Зона оцеплена, информация засекречена…
        - Это я чисто теоретически. - Игарт развернулся и направился к столовой. - Идем вооружаться. Осторожно, на пути холодец. Так вот, если создать огромный выброс, все живое умрет и техника сгорит. Тут все имеет материальное воплощение. Выброс генерируется специальным прибором, который находится в необитаемых землях. Уничтожить его средствами, которые имеются в Зоне, нельзя. Изменить его работу тоже невозможно. А вот если создать программу, которая сгенерировала бы этот аномально мощный выброс…
        Маузер, шагающий позади, сказал:
        - Бред. Тут не работает техника извне.
        - Если ничего наше не работает там, не факт, что так же будет с…
        - Будет, не сомневайся. Закон такой есть, западло называется.
        В столовой Маузер задрал голову, осмотрел потолок в черных потеках, со вздувшейся штукатуркой, пнул горшок с фикусом:
        - Ну и гадостное место!
        - Я его немного облагородил, тебе понравится. - Игарт поманил его за собой в складское помещение, переступил через черную, поросшую плесенью кучу сгнившей картошки и, потирая руки, остановился возле ящиков с ветошью: - Момент истины. Что ты предпочитаешь: АК, дробовик?
        - Мою чешскую винтовку, упакуйте и празднично оформите, - съязвил Маузер и скрестил руки на груди, Игарт пропустил его реплику мимо ушей, вынул из-под тряпок новенький автомат, протянул ему.
        Маузер его разобрал, кивнул удовлетворенно, взял из рук Игарта коробку с патронами, снарядил магазин и сказал:
        - А жизнь-то налаживается! Теперь я бы тебя попросил посмотреть, что творится в округе, ты ж человек более, кхм, дальнозоркий.
        - Вообще-то дальнозоркость - болезнь такая, это раз. Два, скоро сюда явятся вооруженные черные, я их собратьев еще полчаса назад уложил. Так что надо сваливать.
        КПК снова заработали, по компасу двинулись на северо-запад, рассчитывая прорваться в Большой мир в другом месте. Маузер ожил, помолодел лет на десять и сосредоточился на цели. Растрепанный, в изорванной кустами одежде и с расцарапанным лицом он танком пер вперед, хотя постоянно напоминал, что ничего не получится, Зона на карантине, отсюда даже мышь не убежит. И сам себе противоречил, что-де выберется он отсюда - и сразу к жене. Пропадет, мол, она без него. Вот уж кого трудно заподозрить в высоких чувствах! А на деле, как цепной пес, даже скорее волк, готовый рвать за свою стаю глотки.
        У Игарта, в отличие от Маузера, не было определенной цели. Он знал, что есть свои, есть враги, надо попытаться выжить и что-то изменить. Неизвестно, как поведет себя правительство. Одно понятно: в ближайший месяц карантин точно снимать не будут.
        Интересно, что они людям врут?
        * * *
        Ответ Президента РФ министру национальной безопасности Российской Федерации А.В. Зеленкову.
        В связи с возникновением аномальной территории на месте г. Наро-Фоминска целесообразно:
        1. В кратчайшие сроки создать особый отдел при МО РФ, занимающийся возникшей ЧС.
        2. Всячески препятствовать распространению информации о событиях в аномальной зоне. Чтобы не допустить утечку информации, применять методы силового воздействия к лицам, совершающим попытки распространения секретной информации.
        3. Пересекать попытки проникновения на территорию аномалии вплоть до физического устранения нарушителя, кроме агентов с уровнем доступа класса А.
        4. Считать аномалию чрезвычайно опасной, враждебной человеку и действовать соответственно: не выносить за пределы аномалии предметы, не вступать в контакт с формами жизни.
        5. Вопрос о ракетно-ядерном ударе остается открытым, и в ближайшее время будет вынесен на обсуждение, просьба принять активное участие.
        6. Препятствовать проникновению форм жизни за пределы аномалии.
        7. Нарушителей изолировать, использовать самые жесткие методы наказания сотрудников особого отдела при нарушении ими вышеперечисленных пунктов.
        Докладная, пришедшая на почту Сакарчука после звонка из зоны отчуждения:
        И.О. начальника отдела по борьбе с чрезвычайными происшествиями, Сакарчуку В.А., от Зайцева Алексея Адольфовича, патрулирующего квадрат аномалии S4
        Докладная
        Вчера, 15 августа, в 16.00 вооруженные человекообразные существа в количестве восьми человек пытались прорваться сквозь заставу. Мой взвод действовал по инструкции и открыл по пришельцам огонь на поражение. В результате все существа погибли, их тела были изъяты и отправлены в лабораторию. О результатах мне неизвестно, но смею предположить, что это обычные люди.
        Сегодня, 16 августа, в 17.30 такие же существа вышли из тумана с поднятыми руками и сложили оружие. Их командир, не приближаясь к заставе, изъявил желание сдаться и вести переговоры с представителями власти. Он утверждал, что Зона не враждебна человеку и способна принести немалую пользу, равно как и его знания о ее происхождении.
        Поскольку у меня нет полномочий для самовольного принятия решений, довожу до Вашего сведения: представитель предположительно иной цивилизации вышел на контакт. Просьба отреагировать на этот факт и в ближайшее время проинструктировать меня по поводу дальнейших действий.
        16.08.2024 г.Зайцев А.А.
        Думал Сакарчук недолго. С одной стороны, ослушаться приказа опасно, но если ничего не предпринять, то не исключено, что через пару дней по аномалии долбанут ядерной боеголовкой и разнесут ее на атомы - страшно же ведь, она как опухоль на теле России, ее невозможно подчинить и контролировать. Случись такое, его снова переведут кому-нибудь в подчинение. Лучше рискнуть, если что, папаша отмажет.
        Одной рукой он набирал ответ Зайцеву: «Не предпринимать активных действий, в контакт не вступать, дожидаться специальной бригады», второй прижимал телефон к уху.
        В его распоряжении были научные деятели и современнейшая техника. Всем хотелось знать, откуда взялась аномалия и насколько она опасна. Парочку экспериментальных контейнеров для транспортировки груза, представляющего потенциальную биологическую опасность, он намеревался списать после проведения операции и продать немцам. Папаша обещал прикрыть его и затребовал тридцать процентов от выручки, старый жлоб. Но все равно выручки хватит на Infiniti SX 40.
        - Слушаю, - прозвучал бодрый голос зама, длинного, похожего на жирафа детины, выходца из какого-то мелкого кубанского городка. Говорить эта деревенщина так и не научилась и произносила звук «г» отвратительно, как почти все южане. И одевалось недоразумение в позорные шмотки, купленные на китайских рынках. За это Сакарчук про себя именовал его Минькой.
        - Срочно нужно транспортное средство с изолятором.
        - Идем на контакт? - поинтересовался зам.
        Сакарчук оставил его вопрос без ответа и кликнул по виртуальному конверту. Всплыла надпись: «Ваше письмо отправлено».
        - Значит так, обеспечить герметичность контейнера. Персонал одеть в противочумные костюмы. Объект похож на человека, но в какой степени он человек, неизвестно. Также не ясно, насколько патогенна для нас его микрофлора. Вскрытие трупов - это одно, а суровая действительность - совсем другое. Существа могут мимикрировать. После того как я видел людей, взрывающихся, как хомячки в микроволновке, готов поверить в любую фантастику.
        - Сколько человек задействовать в операции? - поинтересовался Минька, он же Михаил Юрьевич Мещеряков.
        - Чем меньше, тем лучше. Про костюмы не забудь. Если объект сбежит, живьем шкуру спущу. И еще. Держи меня в курсе. Я должен видеть все, что вы делаете.
        - Так точно, установлю камеры.
        - Именно. Приступайте, и удачи вам.
        Сакарчук придерживался истины: «Хочешь сделать хорошо, сделай сам». Вениамин с удовольствием рванул бы в Зону и лично проконтролировал ход операции, но, возглавив новое ведомство, просто не успевал. Один плюс - Рукастый теперь не дергал.
        Но от работы с ним была и польза: Вениамин чуял связь между исчезновением Артюхова и появлением аномалии, но доказать ничего не мог. Да, твари с картинок похожи на тех, что нарываются на патрули, да, существуют такие же опасности, как в компьютерной игрушке, которую разрабатывал подконтрольный Артюхову «Парадиз». Но виртуальный мир не может стать реальностью! Это даже за границами бреда! Однако совпадения налицо.
        На всякий случай он установил за Артюховым слежку и пока не планировал ее сворачивать. Олигарх метался от ведомства к ведомству, что он там делал - непонятно. Видимо, догадался о прослушке и купил новый телефон.
        Вениамин вдохнул, выдохнул, прошелся по комнате, брызнул в рот освежителем дыхания. Замер у окна. Его ведомство пока располагалось там же, где и раньше, под крылышком Рукастого, но папаша обещал выбить место посолиднее и поавтономнее.
        На парковку для сотрудников пытался заехать черный «мазерати». Вениамин мечтательно прищурился. Еще года три, и ему по средствам будет купить себе такой же. И «хаммер», как у Артюхова. Да, старый, да, жрет бензин, как БТР, но Вениамин ничего не мог с собой поделать - нравились ему большие машины. Сразу видно - солидный человек едет.
        Щелкнув пальцами, он вернулся на рабочее место, набрал Зайцева. Представил, как тот сейчас по струнке вытянется, отдаст не только честь, но и совесть с разумом.
        - Да! Зайцев слушает! - гаркнул лейтенант, Сакарчук скривился и подумал, что человеку с таким голосом больше пошла бы фамилия Медведев.
        - Добрый день, лейтенант. Вас беспокоит полковник Вениамин Сакарчук, - он выдержал паузу, представляя, как подчиненный из бравого бойца превращается в зверя, от названия которого произошла его фамилия. - Слушайте внимательно. Не приближайтесь к этим существам, не стреляйте, если они не ведут себя агрессивно. К вам вылетел вертолет. Пусть одно существо… Слышите - одно! Пройдет к вертолету по живому коридору. Ваша задача - не вмешиваться, не препятствовать операции и обеспечивать ее безопасность. Задание ясно?
        - Так точно! Будет исполнено.
        Сакарчук отключился и швырнул телефон на стол. Тупые деревенщины. С таким рабским мышлением ничего хорошего им в жизни не светит.
        Продолжая смотреть в окно, он представил, как служебные машины с красными и синими проблесковыми маячками мчат по скоростному ряду, везут сотрудников особого отдела к вертолетной площадке. В это время недалеко от Краснознаменска разворачивается лаборатория, съезжаются ученые, работающие на правительство.
        И он, Вениамин Сакарчук, - в центре водоворота, в оке циклона! Мало того, в его власти направить циклон, куда заблагорассудится, и он своего не упустит.
        * * *
        Спустя десять минут он сидел в кресле, положив щиколотку на колено, и смотрел на плоский белый диск голограммного проектора - тоже, кстати, изобретения артюховской «Сигмы».
        Полупрозрачный экран в виде двояковыпуклой линзы пока ничего не транслировал и светился синим. Устав ждать, Вениамин потянулся к телефону, чтобы дать Миньке нагоняй, но тут экран вспыхнул.
        Съемка велась с высоты птичьего полета: внизу тянулись змейки дорог, глянцевые синие ленты рек, поля чередовались с лесополосами, крошечная градостроительная техника копошилась в котлованах будущих новостроек, ползли мелкие, как букашки, автомобили.
        Вот черные просмоленные крыши воинской части, старой, еще времен Советского Союза. Взлетная площадка с выводком вертолетов, за ней - плац, где сержант гоняет солдат. «Все-таки Артюхов принес пользу обществу, - подумал Сакарчук. - Точнее, не он, а его компьютерный гений, инвалид-колясочник, ныне покойный. Надо будет самолично допросить его напарника Котова. В свете последних событий его показания перестали казаться такими уж бредовыми».
        Если ему удастся выяснить, откуда взялась Зона, в генералы, конечно, сразу не произведут, но какую-нибудь плюшку вполне могут дать.
        На голограмме далеко впереди обозначилось мутное белесое пятно, охватывающее местность по широкой дуге и уходящее в небо. Вот она, аномалия! Дорогу, над которой летел вертолет, перекрывал БТР, рядом с ним стояли военные с автоматами наизготовку - первый кордон. Солдаты тянули колючую проволоку от столба к столбу. Чем ближе к аномальной территории, тем больше военных. Они стянулись туда, как лимфоциты - к заразе.
        Сердце забилось чаще, Сакарчук сжал кулаки и вперил взгляд в голограмму. Вот он, момент истины! Неведомое и чуждое всегда пугает, воображение заполняет демонами пробелы знаний.
        Вертолет пошел на снижение и, вращая лопастями, приземлился возле белого пятна. «Н-да, - подумал Сакарчук. - Слишком много задействовано народа. Кто-нибудь обязательно проболтается. А то и не один. Тогда придется сочинять для быдла более-менее правдоподобную байку. К тому времени надо самому во всем разобраться».
        К вертолету устремились военные, которые тянули второй ряд колючей проволоки, выстроились живым коридором до самого тумана, что клубился на границе двух миров. Сакарчук облизнулся и подался вперед, силясь рассмотреть смутную фигуру в тумане.
        Посланник определенно человек: две руки, две ноги, голова. Идет, ничего не опасаясь, озирается по сторонам. Камера давала плохое разрешение, и его лица было не разглядеть. Помахав военным, человек поднялся по трапу.
        Теперь Сакарчук смотрел на картинку с камеры, расположенной в герметичном отсеке. Она транслировала изображение человека среднего роста. Старомодная прическа на пробор, пшеничные усы с бородкой. Усевшись на единственный стул стерильно-белого отсека, он поправил воротник-стойку, будто тот был ему тесноват, и развалился, разведя колени и скрестив руки на животе.
        Определенно, этот черт или просто ничего не боится, или вообще не человек. Захотелось приблизить его до боли знакомое лицо, чтобы заглянуть в глаза и понять, какие там скрываются демоны. Сакарчук улыбнулся. Все, теперь ты никуда не денешься, кем бы ты ни был.
        Отключив проектор, он нажал кнопку коммуникатора и пропел секретарю:
        - Юленька, машину мне, срочно!
        Перед выходом он еще раз брызнул себе в рот освежителем воздуха, хрустнул суставами рук и, сбегая по ступеням, ненадолго замешкался, подставил лицо летнему солнцу. Жизнь действительно прекрасна!
        * * *
        Из-за пробок дорога в лабораторию заняла почти час. Вениамин чуть не вернулся к отвратительной привычке грызть ногти. Наконец подъехали к трехметровому бетонному забору, обогнули его и остановились напротив черных ворот, створки которых тотчас разъехались, открывая взору двухсторонний КПП. Сакарчук предъявил свою ксиву, и микроавтобус понесся дальше по узкой асфальтовой дороге мимо одноэтажных зданий с крошечными окнами.
        Для Сакарчука везде горел зеленый свет. Новое ведомство, созданное отцом под него, представляло собой гибрид военной и полицейской организации и теоретически должно было расследовать появление чуждого объекта на территории РФ. Фактически же оно служило для обогащения некоторых лиц и распила бюджета. Сакарчук решил убить двух зайцев: и заработать, и выслужиться, тем более возможность представилась очень удачная.
        Возле одного из длинных серых зданий, похожих на коровники с фотографий, какой-то военный жестами приказал остановиться.
        Сакарчук не стал дожидаться, пока перед ним распахнут дверь, вылетел сам, встал рядом с военным в пятнистой кепке, задрал голову:
        - Почему еще ничего не готово?
        Военный флегматично глянул на часы и отрапортовал, с неохотой поднося руку к кепке:
        - Подполковник Слесаренко. Мои люди налаживают связь капсулы с… с вами. Если идти не торопясь, то как раз, когда дойдем, они закончат.
        - Ну так вперед. - Сакарчук оттеснил подполковника и зашагал к торцу, где предположительно находилась дверь.
        Слесаренко ему не нравился. Здоровенный лоб, изображающий равнодушие, а на деле тайно всех ненавидящий. Пусть знает свое место!
        - Нам не туда, - крикнул он, когда Сакарчук уже понял, что в торце нет входа.
        Сакарчук молча развернулся и направился за медведеобразным проводником. Отойдя от здания метров на десять, Слесаренко вынул брелок с ключами, похожими на автомобильные, нажал на кнопку, и люк, замаскированный под канализационный, втянулся в землю. Вениамин мысленно зааплодировал и, не откладывая в долгий ящик, спустился по железной лестнице в коридор со стенами, закругленными кверху, из-за чего он напоминал подводную лодку.
        Двери тоже походили на корабельные люки - массивные, бронированные, поблескивающие кнопками пропускных систем. Наконец полковник остановился возле нужной двери, приблизил лицо к крошечному монитору, который едва заметно вспыхнул, считывая рисунок сетчатки.
        Помещение походило на комнату для свиданий в элитной тюрьме: заключенный сидел в прозрачной капсуле из бронестекла в белом кресле. Он принял позу, в какой любил сиживать Сакарчук: щиколотка левой ноги на колене правой.
        Сакарчук подошел ближе. До чего же у него знакомое лицо! Определенно, Вениамин недавно видел или его, или кого-то очень похожего. Вот только кого?
        Незнакомец беззастенчиво его разглядывал.
        - Здравствуйте, - проговорил Вениамин, опускаясь в кожаное кресло, представился. - С кем имею честь разговаривать?
        Его предупреждали, что звуки из комнаты транслируются в капсулу, и наоборот.
        Пришелец хмыкнул. Звук словно просочился сквозь стекло.
        - Если я назову свое имя, вы откажетесь со мной разговаривать. Просто послушайте.
        - Я - весь внимание. Рассказывайте. Но для начала ответьте на вопрос: вы человек?
        - Человек, конечно, - улыбнулся пришелец. - Смысл мне врать? Все равно вскрытие покажет. Вы же вскрывали наших, которых застрелили в Зоне?
        - Значит, это так называется, - прошептал Сакарчук, будто попробуя слово на вкус: - Зона. Откуда вы взялись, такие смелые и наглые?
        - Да ладно тебе, - махнул рукой чужак. - Давай уже на «ты», мы ж ровесники.
        Сакарчук вгляделся в его лицо и сказал:
        - Мы, кажется, встречались, не могу вспомнить, где.
        - Фотографию наверняка видел в Интернете. Или, как бы это мягко сказать, встречался с моим телом. Не надо таращить глаза.
        Брови Сакарчука поползли на лоб, огромных сил стоило придать лицу бесстрастное выражение, рубашка прилипла к спине, во рту пересохло. Что, в том мире тоже бывают психи?
        - Меня зовут Лев, - проговорил пленник скорбным голосом. - Ваши наверняка прошерстили артюховскую «Сигму» и «Парадиз», так что ты должен воспринять правду адекватно. В клинике был? Был, конечно. Так вот в чем суть. В хосписе лежат смертники. Тебе ж наверняка интересно, зачем Артюхову они нужны, не может такой человек бескорыстно помогать людям. Да, ты прав, не может.
        Губы Сакарчука невольно растянулись в улыбке. Не подвела чуйка: Артюхов причастен к появлению Зоны! Лев почесал в затылке, вынул что-то из волос и отщелкнул в сторону.
        - Не буду рассказывать, как работают квантовые компьютеры. Они настолько непохожи на обычные, что пришлось писать новую операционную систему. По сути «Сигма», «Парадиз» и «Мыс доброй надежды» работали на одну идею. Человек умирал, давал согласие на оцифровку, его переписывали в виртуал… Ну, как информацию с флешки на комп, и помещали в виртуальную среду… Очень специфическую и опасную. Да-да, их тела разлагались в гробах, а сознания продолжали жить.
        Сакарчук не сдержал эмоций, хлопнул себя по лбу, вскочил и принялся мерить шагами комнату. Фрагменты мозаики понемногу складывались в совершенно безумную картину. О чем-то подобном долдонил Котов, которого собрались перевести в психушку. Взяв себя в руки, Вениамин бросил взгляд на Льва - тот неподвижно сидел в прежней позе, наслаждался эффектом своих слов.
        - Кто ты такой? - не удержался Сакарчук. - Слишком уж хорошо ты осведомлен.
        - Вот и подобрались мы к сути. - Лев самодовольно кивнул и подался вперед. - Я тот, кто писал операционную систему для квантовых компьютеров, тот, кто разрабатывал виртуальный мир, где должны жить после смерти. По сути, один из тех, кто создал Зону. При жизни мое имя было Лев Фрайб.
        Челюсть Сакарчука отвисла. Точно, сходство есть, хоть и отдаленное. Он замер и вытаращился на Фрайба, тот подошел к стеклу, провел руками по бокам и проговорил:
        - Ты ведь записываешь наш разговор… Я умер, но живу, я был жалким калекой, а теперь я бессмертен. Я и сам не знал, чем обернется попытка уничтожить Зону… Да я и не собирался ее уничтожать, это Артюхов испугался и… И вот что получилось, она проросла в реальность.
        Сакарчук хохотнул, обошел вокруг стола, вынул из памяти все, что удалось нарыть: эскизы монстров, описания местности, коды, которые он не понимал. Если Фрайб говорит правду, все его знания бесценны. Фрайб выдержал паузу и продолжил:
        - Уверен, что сейчас Артюхов мечется, пытаясь стереть все наши наработки. Повлиять на Зону уже не получится, она… как ребенок, который родился. Но если все уничтожить… Это путь к бессмертию, понимаешь? Подумай сам. Я бессмертен. Если убью себя, то появлюсь в Зоне, хотя мертвое тело останется здесь. Представь, что когда ты состаришься и жизнь начнет тяготить тебя, ты переселишься в юное тело и возродишься в мире, созданном по твоему заказу. Захочешь - населишь его людьми; захочешь - гуриями и ангелами. Если надоест изоляция, потом ассимилируешь его с нашим миром. Надо остановить Артюхова, он хочет лишить человечество такой возможности!
        Сакарчук заставил себя успокоиться. А что если человек, назвавшийся Фрайбом, безумен? Его глаза горят фанатичным блеском. Да и нет никакой уверенности, что существо из неизвестности - человек. Анализ у него взять, что ли? И обязательно провести психиатрическую экспертизу. Да, именно. И только тогда принимать решение.
        - Сомневаешься? - в голосе Фрайба промелькнуло сожаление. - Правильно. Ты здравомыслящий человек. Одного ты не понимаешь: у нас почти не осталось времени.
        - У нас? - спросил Вениамин с иронией.
        - Да, потому что я уверен, мы сработаемся.
        Сакарчук закатил глаза. Зачем, спрашивается, нарушил приказ, приволок безумное существо… Или не безумное?
        - Ладно. Я докажу тебе. - Фрайб огляделся. - Только, пожалуйста, задержи Артюхова под любым предлогом, а я…
        Фрайб сел и принялся зашнуровывать ботинок. «Точно псих, - подумал Вениамин с сожалением. - Но в его версии есть здравое зерно».
        - Встречаемся через три часа на той же заставе, - проговорил Фрайб, поднес кулак ко рту.
        Вениамин сообразил, что он что-то проглотил, только когда дернулся его кадык. Черт! Этот идиот яд, что ли, принял? Сакарчук заметался по помещению, ударил кулаком бронестекло, за которым сидел и улыбался человек, приговоривший себя к смерти. Вениамин нажал на кнопку тревоги, уставился на Фрайба. Он вцепился в подлокотники так, что побелели костяшки пальцев, стал белее мела, лоб заблестел от пота.
        Распахнулась белая дверь, ворвались четверо в противочумных костюмах, устремились к Фрайбу, но он уже обмяк в кресле и подергивался, пуская пену. Его уложили на пол, нависнув сверху, скрыли от глаз Вениамина, замелькали локти-приборы-инъекторы, но Сакарчук знал, что к жизни они его не вернут.
        - И чё делать? - выпрямляясь и разводя руками, проговорил один из сотрудников.
        - Вскрывать, не понятно, что ли? Проверить, насколько он человек, заразный он или нет. У вас что, своей головы на плечах нет?
        Взбешенный, он зашагал прочь, у выхода обернулся: тело Фрайба уже грузили на носилки.
        - Да, еще, - сказал он, лица в пластиковых масках, похожих на фехтовальные, повернулись к нему: - Делать все быстро. В течение двух часов я должен знать.
        Злющий, как черт, он выскочил в коридор и направился к выходу, но заблудился. Наорал на уборщика, велел проводить его до машины, на что жертва безропотно согласилась. Плюхнувшись в кресло, он вынул из кармана белоснежный платок, промокнул пот, протер шею. Ему чудилось, что от него разит, как от толпы грузчиков, и появился запах изо рта, это еще больше подливало масла в огонь.
        - Назад, - распорядился он.
        «И что теперь делать? - думал Вениамин, провожая взглядом проносящиеся мимо машины деревья. - Приказ нарушен, точка невозврата пройдена. Вряд ли посадят или разжалуют, но и по голове не погладят. Или черт с ним, играть до конца по правилам Фрайба? Снова отправить вертолет, вдруг Фрайб, и правда, воскрес? Столько всего случилось, что чудом больше, чудом меньше…»
        Лев Фрайб воскрес! Во истину! Сакарчук хохотнул. Ну бред же! Однако особо выбора нет, играть, так до победного. Он снова набрал Миньку:
        - Миша, повтори операцию. Вертолет в указанный квадрат, чтоб был на месте через три часа.
        «Эх, Веня, такой большой, а в сказки веришь», - проворчал рассудок голосом покойной бабушки. «Венечка, что ж ты так рискуешь, себя не бережешь?» - застрекотала мать, тоже покойная. Жаль ее, конечно, но она правильно сделала, что вовремя умерла. Так он прозябал бы в однокомнатной хрущобе в Твери, закончил бы в лучшем случае педуниверситет, катался бы на маршрутках… А так отец пожалел сироту, забрал и выгодно устроил. Все-таки некоторые родители всё, что могут сделать полезного для своего ребенка, - умереть.
        Осталось выждать выделенное Фрайбом время, не поседеть и кого-нибудь не прикончить… Но прежде следует сделать очень важный звонок насчет Артюхова.
        Москва. Артюхов
        Игнат Артюхов чувствовал, что на нем горит шапка. Преследователи задолбали, одни «топтуны» сменяли других. К тому же куда-то подевался пакет важных разработок, которые следовало предать огню. Игнат расформировал отделение в Болгарии, Украине и на Кипре. Самолично уничтожил файлы, касающиеся разработок, за большие деньги нанял лучших программистов, чтобы подчищать мелочи.
        Ясное дело, тот, кто следит, знает, что он делает и зачем, но по какой-то причине пока бездействует. Боится, потому что все-таки Артюхов - персона довольно влиятельная? Собирает доказательства, заметив связь между «Сигмой», «Парадизом» и Зоной?
        Жена позвонила и холодно полюбопытствовала, не возражает ли он против развода. Светлана тоже оборвала телефон, интересовалась, все ли хорошо. Старый рабочий пришлось выключить - не до того сейчас. Артюхов просто обзвонил всех замов и распорядился, чтоб успокоили сотрудников, пообещал закончить важные дела и во всем разобраться.
        Главное, уничтожить наработки в надежде на то, что Фрайб не успел создать резервные копии.
        Самое скверное, что правительство Фрайбом заинтересуется, начнет с ним сотрудничать, чтобы заполучить новые технологии. Во-первых, это бессмертие, во-вторых, оружие. Спроецировал такую Зону на вражью территорию - и хана Вашингтону. Главное, пострадавшей стороне доказать что-либо нереально.
        Н-да. Игнат из ведущего игрока превратился в пешку, из Гулливера - в лилипута, потому что на арену вышли истинные титаны, которые даже не заметят хруст его позвоночника.
        Он провел ладонями по лицу. Бороться с врагом следует его же методами и руками ему подобных. То есть, Маузер необходим, это раз. Два, нужно допросить Котова, куда они задевали пакет документов. Старый приятель Рукастый в этом не откажет. Артюхов поднес телефон к уху, на мониторе открыл всплывающий конвертик сообщения: программист писал, что с трудом разбирается в новой системе, в ней нет логики.
        Артюхов вспомнил Эйнштейна: порядок нужен дуракам, гений владычествует над хаосом, но отвечать не стал. Эх, гаденыш Фрайб, надо было его раньше утопить.
        Рукастый ответил не сразу, в его голосе Артюхов уловил извиняющиеся нотки.
        - Привет. - Игнат сразу перешел к делу: - Мне снова надо побеседовать с Котовым. Устроишь?
        Рукастый шумно вздохнул:
        - Постараюсь.
        Артюхов прочитал сообщение от Рукастого, пришедшее на личную почту: «Давай в пять - к сове. Устал я, пора на юга», и похолодел. «На юга» означало, что нужно в срочном порядке сматывать удочки и валить из страны, причем так срочно, что даже на объяснения не осталось времени. Звякнул телефон, Игнат посмотрел на экран - Рукастый.
        - Да, - проговорил Игнат, охрипнув от волнения.
        - Дела такие: Котова передали в другое ведомство, там сейчас Сакарчук начальник. Доступа к нему нет. Говорят, что он в психиатрической лечебнице. Так что обращайся к Сакарчуку.
        - Он же тебе подчинялся, - возмутился Игнат.
        - Уже нет. Он возглавляет ведомство, ответственное за расследование Наро-Фоминской трагедии.
        - Спасибо, - прошептал Артюхов. - Я понял, что ты устал. Я тоже. Только в Ялту не езжай, там море грязное и пробки.
        - Ох, если бы. Попытаюсь хоть две недели выбить. Сил больше нет. Обращайся, если что.
        Артюхов отключился. Встал, прошагал к сейфу, вскрыл потайное дно, вынул документы на имя Смирнова Олега Борисовича, позвонил шлюхам и заказал себе девочку эскорта, выглянул в коридор и подозвал Тоху, уткнувшегося в экран монитора:
        - Подойди сюда.
        Тоха сунул айпад в карман и зашел в кабинет директора. Артюхов положил на стол поддельный паспорт с запиской: «Билет в Штаты, потом - в Бразилию. Срочно».
        Тоха потупился, он все понял.
        Три года назад они разработали план «отступление». Для этого в «Сигме» работало два человека, похожих на босса. Они приезжали каждое утро, один, инженер, - на «Ланосе», второй, начальник охраны, - на «Ладе». Начальника охраны имели право вызвать в любой выходной, но сегодня, в среду, оба были на месте.
        От их машин у Артюхова имелись запасные ключи. Если наступал капец, он переодевался, садился в одну из их машин и уезжал, подбирал девочку, вместе с нею ехал в аэропорт. В это время нужный человек выписывал визу в Штаты, где Игнат снова менял паспорт и летел в Рио уже гражданином Латвии.
        На паспорт легла пачка денег, которая тотчас исчезла в кармане Тохиных штанов. Артюхов пристально посмотрел в глаза рыжего великана, пытаясь прочесть там, насколько телохранитель ему предан. Благодарность благодарностью, но жадность никто не отменял, да и при необходимости нетрудно запугать любого человека.
        - Куда поедем? - поинтересовался Тоха.
        - К шлюхам. Жена ушла, слава богу, так хоть утешусь. Только не сейчас, надо завершить пару дел. Ты пока съезди, выбери девочек себе и мне.
        - Куда обычно?
        - Да.
        Прочесть его не получалось. В любом случае, Артюхов ничего не изменит, слишком много места в его планах занимает телохранитель. Он чувствовал себя беспомощным. Примерно так же ощущает себя пациент на операции - хочешь - не хочешь, приходится доверять рукам хирурга. Вот только доверять Игнат не привык, зная, насколько продажны даже самые близкие люди.
        «Предаст? Не предаст? - думал он, провожая спину Тохи взглядом. - Хоть на ромашке гадай».
        Он подошел к окну, откуда просматривалась площадка с припарковавшимися машинами. Подставной автомобиль парковался во внутреннем дворике.
        На лавочках под кленами сидели парочки и просто скучающие. Интересно, где среди них «топтуны»? А вот и Тоха. Оглядывается, подходя к «хаммеру», выключает сигнализацию, садится, захлопывает дверцу. «Хаммер» сдает задом, выруливает и уезжает.
        Ничего необычного в поведении телохрана Игнат не заметил, прижался лбом к стеклу.
        Итак, если удастся вырваться из России, то в Бразилии у него есть банковский счет, на нем - двести тысяч евро. Хватит на безбедную старость. А еще он слышал, что там развит парапланеризм и чертовски красивые женщины. О том, получила ли Ольга обещанные деньги, он больше не задумывался, его жизнь в России исчерпала себя. Одно ясно: он проиграл, и если Фрайб до него дотянется, то жизнь превратится в ад. Благо, в реале ее легко оборвать. После того как побывал в Зоне, он перестал бояться смерти.
        Чтобы не вызывать подозрений, Артюхов сел в кожаное кресло и принялся отвечать на электронные письма. Сосредоточиться не получалось, он делал это бездумно, мысли кружили вокруг вопроса - предаст Тоха или нет. Любой на его месте предал бы, потому что босс уходит в глухое подполье, платить больше не будет, зато найдутся люди, которые предложат перспективу карьерного роста.
        Что ж, пара часов мучений, и все станет ясно.
        Глава 7
        Еще одна попыткаМаузер
        Если раньше не было надежды на избавление, то теперь забрезжил свет в конце тоннеля. Да, реальный мир охраняется, но главное, что он открыт! Маузер приготовился умирать и пять, и десять раз, лишь бы прорваться. Он отдал бы бессмертие, только бы увидеть Ольгу еще хотя бы раз, погреть руками ее ладони.
        Маузер и Игарт шагали по разбитой асфальтовой однополоске. По обе стороны дороги качались, поскрипывая, тополя, ветер свистел в провисших проводах. В горячем воздухе носились стрижи, верещал молодняк, рассевшись на столбах. В придорожной траве на разные лады стрекотали кузнечики. Вдалеке мышковал то ли ястреб, то ли сокол - взлетал и камнем падал вниз, потом опять взлетал и мелко-мелко махал растопыренными крыльями. Маузер полагал, что сейчас Фрайб пытается наладить контакт с военными, и ему некогда преследовать врагов. Скорее всего, он свернул наступление на лакокрасочный завод.
        Дорога утопала в сизоватой дымке, и, если верить карте, дальше она делила надвое лес и вела в военный городок, навсегда поглощенный туманом. По игровой легенде именно там проводились эксперименты на людях. Места эти считались гиблыми, и даже опытные сталкеры обходили их стороной: поживы тут не было никакой, зато опасности - в ассортименте. К тому же пояс тумана очень неприятно действовал на сознание.
        Городок населяли призраки, а еще он изобиловал полтергейстами. Маузер надеялся, что военные испугаются потустороннего и на этом участке ослабят бдительность, чем он и воспользуется.
        Наверняка периметр заминирован и охраняется, придется преодолевать первый пояс отчуждения, затем - второй. Маузер согласен был сутками лежать в болоте, двигаться по миллиметру, мерзнуть, кормить гнус и упырей, погибать от пуль и осколков, ведь у него в запасе - неограниченное количество жизней, он ничем не рискует.
        Дополнительные проблемы могли создать сталкеры. Узнав, что Большой мир открыт, они будут ломиться туда снова и снова, и военные так усилят охрану, что мышь не проползет. А потом Фрайб договорится с правительством, и ему отдадут Зону на откуп. В этом Маузер не сомневался: правительство получит свою выгоду в виде армии бессмертных воинов, которых будет поставлять Фрайб, и перспективу создавать миры. Кто откажется присягнуть Фрайбу, сначала попадет в опалу, потом - в стиратель.
        Перспектива безрадостная. Было бы намного проще, если б кто-то помогал извне. Но Артюхов не склонен к благотворительности, а Оля вряд ли знает, что тут происходит.
        - Что твой ворон налетал? - спросил Маузер у Игарта.
        Парень совсем осунулся, нос заострился, глаза ввалились, как у тяжелобольного, он неохотно перевел взгляд и пожал плечами:
        - Все так же. Тишина. Армада Фрайба остановилась на подходах к поясу тумана и чего-то ждет. Я направил птицу к лакокрасочному заводу, но ворон устал и постоянно отдыхает. Мне самому интересно, что там.
        Игарт остановился, с тоской посмотрел на юг и зашагал за Маузером.
        - Понимаешь… как бы сказать, - полушепотом говорил он. - Я лишь частично человек. У меня есть воспоминания Артюхова, а своего ничего нет, неделя жизни, и все. Вот у тебя характер сформировали события, а я - синтетическая личность, мой создатель - сволочь еще та…
        - Ага, - поддержал его Маузер. - Такому даже не помолишься. Но ты молод, у тебя впереди долгая и, надеюсь, счастливая…
        Оборвав свою речь, Маузер приложил палец к губам, указал вперед и попятился с дороги. В знойном мареве расплывались человеческие силуэты. Игарт тоже ретировался в придорожный бурьян. Фрайбовцы сменили черную униформу на камуфляжи - трудно сказать, враг впереди или друг, потому решено было затаиться.
        Захрустела пожелтевшая от зноя трава, кузнечики брызнули в стороны, один ударился о щеку и отскочил. «Опять репьев наберемся», - подумал Маузер и залег, не сводя глаз с дороги.
        Незнакомцы шли бесшумно. Ни голосов, ни даже топота. Показался первый человек. Двигался он рывками, будто с трудом преодолевал сопротивление воздуха. Нет, это не фрайбовец, уж слишком он нелеп: высок, худ, сальные волосенки топорщатся, белая рубаха небрежно заправлена в брюки со стрелками, очки с толстыми линзами напоминают телескопы. Мужчина походил на Шурика из «Кавказской пленницы». Ни автомата, ни даже ножа у него не было. И что такое недоразумение делает в Зоне?
        Игарт, затаившийся рядом, побелел и вытаращил глаза. Над его верхней губой выступили капельки пота. Казалось, что еще немного, и от страха его разобьет кондратий. Вскоре Маузер понял, в чем дело - «Шурик» повернулся. Гроздья глаз свешивались на щеки, переплетенные нервы уходили в глазницы, рот был зашит небрежными стежками. За ним следом, точно так же, рывками, шли дети. Десятки пухлощеких малышей от трех до семи лет с выдавленными глазами и засохшей кровью на щеках. Будто по команде они разевали рты и вертели головами, выискивая поживу. Белокурая девочка с огромными синими бантами замерла напротив убежища.
        Маузер завороженно смотрел ей в глазницы. Стоило шевельнуться, вдохнуть неловко, и она заметит его. Здравый смысл подсказывал, что детей не стоит бояться, они не самостоятельны, мозговой центр - «Шурик».
        Процессия двинулась дальше - долговязый мужчина и разномастные детские затылки. Картина была настолько противоестественной, что по спине продрал мороз.
        - Воспитатель, - прошептал Игарт, когда существа удалились. - Если бы он нас заметил, не отбились бы. Они неубиваемые, их можно только ослепить, что довольно непросто.
        Маузер встал на четвереньки, отряхнул с одежды траву.
        - Каким извращенцем надо быть, чтоб такое придумать! Зачем все это создавать? Неужели не достаточно аномалий и пары-тройки видов мутантов, чтобы сталкеры получали боевые навыки? Тут же количество нечисти зашкаливает.
        Игарт объяснил:
        - Изначально Зона была недоработанной хоррор-игрушкой, эта локация - материнская. Потом мы… то есть, Артюхов и Фрайб, поняли, что могут оцифровывать людей, и решили не заморачиваться, использовать то, что уже готово. Вблизи военного городка никто не живет. Полагаю, из-за воспитателей и мистики. Иногда там отсиживаются мародеры и прочие асоциальные элементы, но, сам понимаешь, недолго. Долго никто не выдерживает.
        - Кто бы сомневался. Слушай, а что, если бы воспитатель нас увидел?..
        - Выдавил бы тебе глаза, и твоя тушка таскалась бы за ним, а ты респаунился бы где-нибудь. Они довольно неповоротливы и зона агра у них - метров сто. Если ты дальше, они тебя просто не увидят.
        - Н-да. Что нас еще веселенького ожидает? - Маузер недоверчиво огляделся.
        Стрижи пропали. Небо будто выгорело, как трава на лугах. Вдалеке темнела смутная полоса леса, а за ней клубился туман.
        - Призраки, они неприятны, но безвредны. Больше ничего сказать не могу, Артюхов знает, что они есть, но в их разработке не участвовал.
        За время, проведенное в Зоне, Маузер привык к разрухе и запустению, но когда заглянул за бетонные плиты, окружавшие военный городок, невольно поежился.
        Одинаковые двухэтажные дома с плоскими крышами напоминали огромных издохших гусениц. Туман тут висел клочьями, некогда белые стены почернели и покрылись сантиметровой плесенью. Маузер приготовил датчик аномалий, повел плечами, ступая на землю с поваленной бетонной плиты. Игарт с хрустом раздавил сыроежку, цыкнул зубом. Автомат он держал наготове, хотя, наверное, понимал, что бесполезно. Здесь свой мир, локация в локации, привычные мутанты не любили сюда забредать.
        Свист ветра сменился едва различимым шепотом, от которого волосы на затылке шевелились, из-за него мерещилось, что кто-то все время смотрит в спину. Не удержавшись, Маузер обернулся - что-то белое метнулось в туман и повисло искрящимся облаком.
        Над городком разнесся девичий смех.
        - Тьфу, пакость. - Маузер сплюнул и привычно потянулся за сигаретой, но вспомнил, что они закончились.
        - Просто не обращай внимания, - без уверенности посоветовал Игарт.
        Двинулись по широкой центральной улице. Дома были однотипные: три подъезда, два этажа. Разруха будто пощадила городок, казалось, люди просто ушли и вот-вот вернутся. Или это царство застывшего прошлого, которое вот-вот должны пожрать лангольеры? Вот они шелестят, приближаясь. Из тумана выплыл огромный перевернутый пьедестал. Маузер обошел его. Бетонный Ленин размером с ракету указывал путь в небо, из шеи торчала арматура, неподалеку валялась его отколовшаяся голова.
        Тишину разорвал скрежет, скрип, Игарт аж подпрыгнул на месте. Секунда - и над городом поплыла мелодия: «Сиреневый туман над нами проплывает, над тамбуром горит полночная звезда»… Снова зазвенел смех и донесся детский голос:
        - Мама, мама, догоняй!
        Слева от Ленина скрипели, раскачиваясь, пустые качели.
        - Поиграем? - спросили совсем рядом, Маузер посмотрел вниз и невольно отступил: под асфальтом вспыхивали и гасли зеленоватые огни наподобие болотных гнилушек.
        - Мне тут не нравится, - сказал Маузер и зашагал вперед, поглядывая на экран датчика аномалий.
        Еще немного потерпеть, и иллюзия рассеется, останется только туман, сыроежки под ногами и таинственный шепот. Главное, что реальный мир теперь близко, там Ольга, квартира, офис и горький кофе. Привычный мир без вывертов, порожденных извращенным сознанием. Осталась малость: пробраться мимо патрулей и не наступить на мину.
        Москва. Ольга
        Деньги выдали пятитысячными купюрами, и полтора миллиона, пять пачек, поместились в небольшую кожаную сумку, в которой Маузер обычно возил документы. Ольга никогда в жизни не держала таких денег в руках, и, когда выходила из банка, ей казалось, что взгляды проходящих мимо людей сосредоточены на ней. Локтем она прижимала к боку перекинутую через плечо сумку, в другой руке держала заранее приготовленные ключи от их «шкоды» с отрихтованным и еще не покрашенным крылом.
        Машина пискнула, открываясь, Ольга плюхнулась на водительское сиденье, положила сумку на колени и перевела дыхание. Набрала Артюхова, но он не ответил. Занят, наверное. Заводя мотор, она осмотрелась: слежки не было. Да и с чего ей быть?
        Так, успокоиться. Осторожно сдать задом, чтоб не поцарапать дорогущий «лексус», выкрутить руль и медленно докатиться до выезда с парковки. Уступить дорогу. И опять уступить, пропустить всех… Заглохнуть. Давно не ездила, отвыкла.
        Сзади посигналили.
        - Да подождите вы, - прошептала она, заводя мотор и, наконец, трогаясь с места.
        Машина затряслась и закашляла, затарахтела сцеплением. Совсем Маузер ее укатал.
        Сейчас хорошо бы связаться с Артюховым и узнать вести с полей, потом - встретиться с Валькой, он обещал все разведать по своим каналам, и только потом разрабатывать план. Приятель строго-настрого запретил звонить ему, обещал сам выйти на связь. В этом Ольга не сомневалась - он любил деньги. Точнее, их любила его жена Катя, типичная мещанка, загнавшая Вальку под каблук.
        Ольга любила Маузера и готова была отдать не только эту не принадлежащую ей огромную сумму, но и заложить квартиру, только бы это помогло. Валька намекал, что следят за всеми, кто хоть мало-мальски вхож в аномалию, поглотившую Наро-Фоминск. Понятное дело, простого смертного туда не пустят. Если она потеряет Вальку, ниточку, связывающую с аномалией, то потеряет и надежду, самой ей ни за что не пробраться ни под каким предлогом.
        Надо бы поблагодарить Артюхова. Застряв в пробке, она снова набрала его, и опять в ответ - протяжные гудки. Это начинало настораживать. Определенно, Артюхов хотел заполучить Маузера в союзники, причем так хотел, что не жалел денег. И теперь, когда операция зависит в основном от него, он пропал. У него связи уж точно покруче, чем у Вальки.
        Стоящая впереди машина тронулась, Ольга - за ней.
        Валька сегодня на работе, он совсем ненадолго отпросился на похороны, появится только завтра, когда сдаст смену. Хоть принимай лошадиную дозу снотворных и спи. Еще и паранойя одолевает, что Валька заберет деньги и «сольется». Маузер, конечно, шакалов к себе не подпускал, но люди меняются. Порой близкие выкидывают такие финты, что понимаешь: ты никогда не знал этого человека.
        У мужчин, наверное, по-другому, они умеют дружить, и дружба у них не заканчивается там, где пересекаются интересы. Самое скверное - ничего нельзя сделать самой, никак не подстраховаться, остается только довериться другим, а Ольга-то почти полжизни прожила, и знает цену обещаниям.
        Паранойя обострилась возле дома. В подъезде она шарахнулась от двух подозрительных типов в спортивках и кепках. На лестничной клетке выглянула в окно: один из типов звонил и смотрел… на окна их с Маузером квартиры. Или ей кажется? Прижимая сумку, она осторожно поднялась на второй этаж, толкнула дверь - заперта, никто ее не взламывал.
        Лучше бы Маузер таксистом работал. Или охранником, грузчиком - кем угодно! Тогда не пришлось бы ей переживать его смерть, а теперь трястись под собственной дверью. Захлопнув ее, Ольга зашагала к стационарному телефону, набрала Артюхова, наслушалась длинных гудков и ударила стену здоровой рукой. Посмотрелась в зеркало и ужаснулась: среди русых прядей блестели серебристо-белые, седые.
        Ничего страшного. Главное, Маузеру помочь. Плюхнувшись на диван, она включила телевизор. По новостям говорили о чем угодно, только не о Наро-Фоминске, и это Ольге не понравилось. Значит, что-то стало проясняться, и правительство старалось спрятать происходящее, подготовить более-менее подходящую версию для общественности.
        Однако Интернет кричал, что в Москве массовые беспорядки и введено чрезвычайное положение. Точнее, оно так и не снято после того, как толпы недовольных, которых контролировал Фрайб через линзы, двинулись к Кремлю. Ее тоже зомбировали.
        Хорошего от правительства ждать не приходится: оно попытается либо уничтожить аномалию, либо взять под контроль. Понятное дело, всем свидетелям будут затыкать рты, а недовольных - выпиливать, поэтому следует держаться от всего этого подальше.
        Пока она бездумно смотрела очередной сериал про ментов, ей звонили трижды - подруги и мама. Отвечать Ольга не стала, положила телефон экраном вниз на столик рядом с телевизором. От нервного перенапряжения ее знобило, зуб на зуб не попадал.
        На город опускались сумерки, но Ольга не включала свет, сидела в темноте и прислушивалась к заоконным звукам, следила за синеватыми полосками света, скользящими по стенам - к дому подъезжали автомобили. Все это Ольгу не касалось и происходило будто не с ней. Она так нервничала, что боль порезанного пальца притупилась.
        В восемь вечера она вздрогнула от протяжного звонка в дверь. Кто это? Свои прежде по телефону позвонили бы. Ольга схватила траурную ленту, кое-как повязала на голову и на цыпочках направилась к выходу.
        - Открывайте, полиция, - распорядились с лестничной клетки.
        Во те на!
        - Покажите удостоверение в глазок, - проговорила Ольга, а сама прижалась к стене, проведя над глазком рукой.
        Если пришли ее убивать, то должны сейчас изрешетить дверь. Но нет. Похоже, и правда менты. Но что им надо?
        - Я что-то нарушила? У вас есть ордер? - тянула время она, лихорадочно соображая, что же делать дальше.
        Что они могли узнать? Да ничего. Она не делала ничего такого. Значит, надо их впустить и прикинуться дурочкой. Рука потянулась к замку. Стремно. Она - слишком мелкая сошка, с ней не будут церемониться, просто прикончат, и все. Но пока вроде не за что… Или Валька ее сдал?
        - Открывайте же, нам просто надо задать вам пару вопросов.
        Если затягивать, они заподозрят неладное. Холодея, Ольга все-таки включила свет, открыла дверь и отступила, пропуская ментов и пряча за спиной дрожащие руки.
        Два мента, оба в штатском. Один - высокий молодой мужчина с грустными глазами сенбернара, второй - плечистый, с крючковатым носом и глубоко посаженными глазами, оба представились, но Ольга так нервничала, что уже через минуту не помнила их имен и званий.
        Прошли в кухню. Там было всего два табурета. Грустноглазый присел, его напарник привалился к стене, сунул жвачку в рот. Жевал он громко, и его квадратная челюсть похрустывала.
        - Вы, наверное, по поводу смерти Игоря, - пролепетала Ольга, села на свое место напротив окна, поджав ногу.
        Менты переглянулись, крючконосый перестал жевать и сказал:
        - Вообще-то нет. Нам стало известно, что вы получили некую сумму от господина Артюхова.
        - Это незаконно? - Ольга поправила траурную ленту.
        - Почему же, только довольно странно.
        - Уважаемый, - она сплела бледные пальцы. - Я сегодня похоронила любимого мужа. Он погиб по вине вашего Артюхова, понимаете? Вот и Артюхов понимал и, видимо, бросил мне подачку, чтобы я… Не преследовала его, что ли, - она потупилась и сделала скорбное лицо.
        - Какие дела были у него и вашего мужа? - поинтересовался сенбернар.
        - К нам в агентство пришла Ангелина, жена Артюхова, внесла аванс и попросила его найти. Игорь взялся за это дело… Я не знаю, что там произошло, я многое не помню. Но Артюхов нашелся, а Игорь умер, мне даже никто не сказал, почему! - она всхлипнула. - Судмедэксперты утверждают, у него остановилось сердце. У здорового мужчины - остановилось сердце! При том ни инфаркта, ничего! Как к этому причастен Артюхов? Хоть вы мне расскажите правду, и я швырну деньги ему в лицо.
        Сенбернар посмотрел на нее с интересом.
        - Но вы же их взяли. Деньги, в смысле.
        Ольга повысила голос:
        - А вы не взяли бы? Я не доказала бы вину Артюхова, если она есть, конечно. Да если бы я была уверена, что это он виноват, то… Убила бы его сама. Потом села бы…
        - Вы сегодня звонили ему, - продолжил длинный.
        Ольга кивнула, прижала ладони к щекам:
        - Да, четыре раза. Он просил ему сказать, когда я получу деньги. Он не ответил. Бросил подачку и считает, что избавился, откупился, - она с трудом выдавила слезинку, размазала по лицу. - Игорь ведь в прошлом полицейский. Вам чай или кофе? Игорь больше кофе любил… Без кофе он ползал, как сонная муха. И курил очень много, я его постоянно пилила…
        - То есть, вы утверждаете, что место пребывания Артюхова вам неизвестно.
        Ольга вскинула голову и вытаращилась на сенбернара печального образа, открыв рот:
        - Он снова пропал?
        Видимо, именно этих эмоций менты и ожидали.
        - Нет, спасибо, кофе не надо. Пожалуй, мы пойдем, - потупившись, проговорил грустноглазый.
        - Где у вас туалет? - буркнул крючконосый.
        Ольга махнула на дверь в уборную с табличкой писающего мальчика, и мент протопал туда. Грустноглазый привалился к стене, рассматривая свои пальцы, Ольга скрестила руки на груди. Зашумела вода, засвистел наполняющийся сливной бачок. Вытирая руки о штаны, крючконосый вышел, кивнул напарнику, и они поспешили откланяться.
        Закрывая за ними дверь, Ольга думала, что успокаивать безутешного сложно и, главное, отвратительно. Невольно приходит чувство вины, появляется брезгливость, хотя беда - не проказа, ею не заразишься.
        Только когда стихли шаги на лестничной клетке, до Ольги вдруг дошло: Артюхов пропал. Скорее всего, сбежал. Сильные мира сего бегут из страны, когда пахнет жареным, и готовят себе пути отступления заранее. Остался один Валька, больше помощи ждать не от кого.
        Москва. Сакарчук
        Три часа, выделенные Фрайбом на ожидание, Вениамин еле пережил. Пока еще никто не настучал, что начальник нового ведомства самовольничает, да и стучать будут папаше, он позвонит, предупредит…
        Заверещал стационарный телефон. Холодея, Сакарчук потянулся через весь стол, снял трубку и поднес к уху, ожидая услышать гневный отцовский бас. Но это отчитывался его бывший подчиненный:
        - Вениамин Александрович, тут такое дело… Артюхов пропал. На работе нет, дома нет, сотрудники утверждают, что только что был, даже телохранители не в курсе, где он. Так что нужен ордер, если хотите его заполучить.
        Сакарчук выругался и долбанул кулаком по столу.
        - Вашу мать! Найдите его! Из-под земли достаньте!
        - Но для того нам надо ему что-то предъявить, он не человек с улицы, потом проблем не оберемся.
        - Ищите! Ловите! Будет вам ордер, - пообещал Сакарчук, отмечая, что он снова рискует неоправданно.
        Одно дело простого человека закрыть, другое - миллионера, у которого везде связи. Наверняка свои же ему слили, что им интересуются. Тот же Рукастый слил, надо будет потом им заняться.
        - Проверьте его контакты. Он очень опасен, - настаивал Вениамин, а сам думал, что бы предъявить Артюхову. Да хоть наркотики при обыске! Вот только потом отдуваться будет проблематично.
        Он вскочил и принялся мерить шагами комнату. Думал позвонить отцу, покаяться, но решил сделать это после того, как вернется вертолет из Зоны. Если раньше удача сама шла в руки, то теперь она отвернулась. Он не надеялся, что Фрайб вернется. Пока в истории человечества только одному удалось воскреснуть, и тот был не вполне человеком.
        Однако надежда дохнуть не собиралась, и когда экран монитора зарябил помехами, Сакарчук сел в кресло и стиснул подлокотники. На этот раз дорогу к Зоне не снимали, включили камеры, когда вертолет уже приземлился. Как и в прошлый раз, военные выстроились живым коридором, утопающем в тумане. Вениамин покосился на часы: Фрайбу оставалось пять минут. Наверняка он немного опоздает… «Такой большой, а в сказки веришь», - напомнил он себе.
        Но время тянулось, никто не приходил. Военные, до того молчавшие, загомонили неразборчиво. Смолкли, когда в тумане обозначился силуэт. Вениамина бросило в жар, он подался вперед. Пока трудно разобрать, кто там. Хотелось верить, что Фрайб. Конечно, больше ведь никто не знал ни о живом коридоре, ни о вертолете.
        Мужчина в тумане помахал рукой и рванул к вертолету. Сакарчук остался сидеть, чувствуя, как мозг в голове переворачивается, как скрипят извилины. Смерти больше нет. Человек уподобился богу и научился создавать миры, цифровое обретает плоть.
        Глядя в камеры, Фрайб постучал себя по виску и сказал:
        - Пока ты икаешь от удивления, Артюхов уничтожает мои наработки!
        В сопровождении военных в противочумных костюмах он погрузился в вертолет. Сакарчук сжал виски и пробурчал себе под нос:
        - Непостижимо! Фрайб как минимум дважды мертв!
        Он заходил по комнате. Итак, можно радоваться. Теперь осталось предъявить Фрайба сильным мира сего, подмять его под себя и получить повышение. Хотя тут палка о двух концах. Могут просто пристрелить как нежелательного свидетеля. Он мотнул головой. Нет, вряд ли, отец не позволит.
        Разнервничавшись, он подошел к зеркалу и принялся расчесывать волосы. Вот так, волосок к волоску. Если человек лысеет с висков, это признак благородства, кажется, что лоб большой, намекающий на недюжинный ум. Страшнее, когда на темечке появляется лысина, похожая на задницу макаки.
        Расчесавшись, он немного успокоился. Сначала - дать распоряжение Мишане, потом позвонить папаше, в двух словах обрисовать ситуацию, пусть добывает ордер на арест Артюхова, затем - встретиться с Фрайбом и завербовать его. Прав был стервец, ой, как прав! И лишь потом предъявлять Фрайба как непризнанного гения. Причем надо так все обставить, чтобы ему дали свободу действия, а то еще попытаются закрыть в подземелье, ничего не добьются, спугнут. То есть надо, чтобы он трудился не только на благо Родины, но и на его, Вениамина, личное благо.
        Нужных людей он обзванивал уже в машине, мчащейся в лабораторию на второе свидание с Фрайбом. Проинформировав высокое начальство, Вениамин потянулся, довольный собой, и подумал, что сегодня замечательный, очень насыщенный день. Единственное, что немного омрачало радость - исчезновение Артюхова. Все менты на ушах стояли, но его следов не находили. Впрочем, это не имело значения, пусть валит на все четыре стороны, лишь бы не мешал.
        * * *
        Из-за пробок в лабораторию прибыли с опозданием на полтора часа. Фрайб уже ждал его в своем аквариуме, улыбнулся и сказал:
        - Братишка, видишь, я не ошибся: мы сработаемся, - он сделал обиженное лицо. - Попросил у твоих людей айпад - представляешь, как меня без Интернета ломало? Не дали. И это… я ж не заразный, выпусти меня уже.
        Действительно, вскрытие тела Фрайба показало, что он совершенно здоров, никаких патогенных микробов, грибка или паразитов. Хоть сейчас к папаше его вези. Сакарчук мечтательно прищурился, представляя, какой там наверху кипеш, все носятся, суетятся, ждут обещанное чудо. Ах, приятно! Он пригладил волосы.
        - Ну, выпусти рыбку из аквариума. Я не пиранья и не съем тебя.
        - Как думаешь, что я сейчас тебе скажу? - полюбопытствовал Сакарчук, желая проверить аналитические способности подопытного.
        Фрайб щелкнул пальцами:
        - Элементарно. Предложишь сделку. Иначе бы я давно распинался перед более влиятельными персонами. Кстати, что там Артюхов? Его уже закрыли?
        - Сбежал куда-то, - отмахнулся Сакарчук.
        Фрайб кивнул удовлетворенно:
        - Ага, трусливая тварь. Но его все равно надо найти и ликвидировать, он слишком много знает. Интересно, что он накопал и уничтожил и как долго мне восстанавливать наработки?
        - Ты же понимаешь, что как только они все из тебя вытянут, тебя уберут, чтоб не достался никому. И бессмертие не спасет, они найдут способ.
        Фрайб закивал:
        - Да-да-да, я даже знаю, кому они поручат ответственное задание. Тебе. И ты его выполнишь, не раздумывая. Однако по сценарию я должен тебе доверять, нам ведь долго вместе работать, для того ты мне и рассказываешь сказки. Короче, уважаемый… Я помогаю тебе, ты - мне. Только работа, ничего личного. Мы не обязаны друг другу доверять.
        Вениамин скрестил руки на груди и промолчал, отмечая, что Фрайб, сто процентов, будет вести свою игру, чтобы обставить всех, как Артюхова. Правительство потребует отчетов о его деятельности, будет контролировать каждый шаг, он все, конечно, уже просчитал. И все равно пошел на контакт.
        - Почему ты здесь? - не удержался Сакарчук. - Ты же просчитал все риски.
        Фрайб засмеялся, хлопнул себя по ляжке и ответил:
        - Да потому что мне там скучно. Так скучно, что выть охота. Я создал Зону, придумал большинство мутантов и аномалий. Там единственное развлечение - ловить своих врагов, но они быстро закончатся, потому что остальные и так готовы меня слушаться… Вот одна причина. Теперь вторая, почему я поспешил с вами связаться. Боюсь, что вы долбанете по Зоне ядерной боеголовкой, а что тогда будет, неизвестно. И еще, раз уж ты заговорил о сделке… Зону нельзя контролировать извне, но ее жители, десятки тысяч обученных и натасканных бессмертных воинов, готовы мне покориться. У меня есть кнут и пряник: стиратель и Комната желаний.
        Сакарчук отмахнулся:
        - Я уже понял, что ты умный парень, и с тобой проще по-хорошему. Но ты ж все равно будешь вести двойную игру…
        - А ты - за мной следить, даже если у меня в мыслях не будет ничего предосудительного. Так что тут ничего не попишешь. Что имеем, то имеем. Так ты меня выпустишь из аквариума?
        - Сейчас - нет, с моей стороны нет выхода. Но обещаю, на докладе перед генералами ты будешь сидеть рядом со мной.
        - Это хоть немного утешает.
        Сакарчук ощутил непреодолимое желание вымыть руки. Давно он не сталкивался с людьми, которые опережали его на несколько шагов. Казалось, что Фрайб проник в черепную коробку и копошится там, сортирует мысли. Обычно Вениамин презирал людей. Вокруг кишело столько особей, достойных его презрения, что он разучился испытывать к ним другие чувства, и страх перед превосходящим его противником сбивал с толку, обрушивал защиту, заставлял чувствовать себя голым и беспомощным. Будь у него выбор, он с боМЃльшим удовольствием сотрудничал бы с убийцей, маньяком, мизантропом. Фрайб воздел палец и воскликнул:
        - Да! Чуть не забыл. Перед главным заседанием хочу попросить: отпусти мою любимую игрушку.
        Сакарчук вскинул бровь, и Фрайб уточнил:
        - Котова. Он мне поможет восстанавливать наработки. Это реально?
        - Без проблем. - Сакарчук посмотрел на часы. - Через час у нас важная встреча. Ты готов?
        - Всегда. А ты отпусти Котю к окончанию совещания. И еще, если Артюхова найдут, это здорово меня простимулирует.
        «Падла, уже условия диктует», - подумал Сакарчук и сказал:
        - Я сделаю несколько звонков, но не обещаю, что получится быстро.
        Развернувшись, он направился к выходу. Посетил уборную, где все-таки два раза вымыл руки. Достал гребень и принялся причесываться. Немного успокоился, достал телефон из кармана, позвонил в свой отдел, чтобы поинтересоваться, нашелся ли Артюхов. Ответил лейтенант по прозвищу Сталлоне - уж очень он похож на того актера, и глаза такие же собачьи.
        - Есть подвижки? - поинтересовался Вениамин, глядя на себя в зеркало.
        - Сотрудники допрошены, Ольга Коваль - тоже. Никто не в курсе, куда делся шеф. В данный момент мы ведем беседу с его телохранителем, который утверждает, что Артюхов планировал покинуть страну и купил билет в Нью-Йорк. Со слов доносчика, документы, по которым летит объект, могут быть фальшивыми. Выводы делать рано, мы еще не закончили. Но как только ситуация прояснится, высылаем людей на перехват.
        - Из-под земли мне его достаньте, - распорядился Сакарчук и повесил трубку.
        Осмотрел себя критическим взглядом, поправил воротничок под черным жилетом, перестегнул запонки, еще раз причесался, чтобы волосок лежал к волоску, и вышел из уборной, готовый предстать пред очами самых сильных хищников этой страны.
        Москва. Артюхов
        Чем больше проходило времени, тем сильнее нервничал Артюхов. К вечеру он не мог даже отвечать на письма и звонки и прилип к стеклу, высматривая свой «хаммер» или белые бронированные «мерседесы» приехавших за ним фээсбэшников.
        «Хаммер» прибыл в четыре пополудни. Тоха распахнул дверцу и, оглядевшись, зашагал к зданию. В руках он держал новенький рюкзак, где, очевидно, и были документы с билетами. Все-таки не предал! Ай да молодец!
        Через минуту Тоха уже стучал в дверь кабинета. Артюхов отпер ему, сел в кресло, вывалил содержимое рюкзака прямо на стол, отдельно сложил билеты, отдельно - поддельные документы и визы. Посмотрел на Тоху, скромно стоящего в сторонке. Не человек, а сосуд скорби. Словно не злобный босс его бросает, а любимая девушка.
        - Спасибо, Антон, - проговорил он и смолк.
        Накатило чувство из детства: вот он стоит у распахнутого окна и держит кошку. Кошка плачет и вырывается, ей не хочется падать с пятого этажа. Осталось разжать руки, и выбор будет сделан.
        Теперь он повзрослел, и уже не кошка в его руках - человеческие судьбы. Вот Тоха, например, даже не подозревает, что его собираются сбросить. И не откуда, а куда. Если Фрайб продолжит развивать свой проект под контролем правительства, то страшно представить, во что он выльется. Сначала раковая опухоль пустит метастазы по России, потом - по всему миру. Неплохая, в общем-то, идея превратится в глобальную ловушку: люди будут лишены и жизни, и смерти. По сути, продадут душу тем, кто пообещает им бессмертие, и потеряют себя.
        Правительство получит то, о чем давно мечтало - тотальный контроль над населением. Роли будут распределены раз и навсегда, каждый сверчок усядется на свой шесток и никогда с него не спрыгнет. Все будут счастливы… Но какой ценой?
        - У вас самолет в семь, - напомнил Тоха, Артюхов кивнул. - Вылет из Домодедово.
        Выбор есть всегда. Да, если он осуществит мечту Остапа Бендера и сбежит в Рио, то доживет остаток жизни в сытости и комфорте. Возможно, его не вычислят и не прикончат, и он умрет от оргазма в объятьях симпатичной мулатки. Но это ощущение - разжимаешь руки, и ломается что-то важное - будет преследовать его до конца дней.
        Каждый день, садясь за компьютер, он будет читать новости из России и знать, что «все хорошо» - мнимое здоровье человека, не знающего, что у него рак. Поздно будет что-либо менять, даже если очень захочется.
        Не пробудившаяся совесть сожрет Артюхова - осознание, что мог и не сделал, сбежал, как трусливая крыса, и бросил своих.
        - Вот, что я подумал, Антон, - он направился в другой конец кабинета, отксерил документы и по одной вручил копии Антону. - Раз уж ты заслужил доверие… Пойдешь в полицию и донесешь на меня. Что-де старый козел хочет сбежать. Поинтересуйся, сколько дадут денег, если скажешь куда. Они тебя оближут и бросятся меня ловить. К слову, самолет к тому времени улетит. Пока они будут искать меня за границей, я успею сделать много полезного.
        Артюхов разорвал ксероксы, скомкал и побросал в рюкзак.
        - Не так. Я обещал тебе денег и кинул. Ты разозлился и мстишь, номер рейса помнишь, места - нет. Так будет достоверней. Что скажешь?
        - А к чему такая чехарда? - поинтересовался Тоха. - Дело-то хоть правое?
        - Левое, - усмехнулся Артюхов. - Совершенно сумасшедшее дело, если честно. Ну так что, пойдешь меня сдавать?
        Тоха махнул рукой:
        - Хрен с ним, пойду. Надеюсь, когда-нибудь вы мне все расскажете.
        - Если меня не прикончат и все получится, то да. Иначе - нет, это слишком опасное знание. Иди.
        Тоха ссутулился, как большой обиженный пес, и направился к выходу. На белой рубашке его длинный рыжий «хвост» изогнулся знаком вопроса.
        - Анатолий, - окликнул его Артюхов, собирая документы в рюкзак. Великан обернулся, поднял брови «домиком». - Спасибо. Ты очень мне помог.
        - Та ладно. Я ж ничего не сделал.
        Артюхов усмехнулся, закрыл молнию и встал перед зеркалом, повязывая на голову бандану с листом конопли, чтобы походить на лысеющего директора службы безопасности.
        - В том-то и дело. Тебе пора, Антон.
        - Удачи вам, Игнат Кириллович!
        Вернувшись за компьютер, Артюхов дистанционно отключил камеры, транслирующие картинку со внутреннего двора, где парковался «Дэо Ланос» начальника охраны. Надел камуфляжную форму, снятую одежду сунул в рюкзак. Открыл дверь, выглянул в коридор: там прохаживался охранник, пинал что-то по ворсистому ковру.
        Пришлось снова вернуться. Для пущего сходства Артюхов нацепил квадратные очки для близоруких, какие носил начальник охраны. Сел в кресло и подпер голову. Итак, что делать? Скоро Фрайб займет свое место в «Парадизе», и тогда туда не попасть. Повлиять на ход вещей в реальности уже невозможно. Тут Фрайб выиграл. Но есть другой способ подобраться к нему, нет, их несколько. Во-первых, надо достать Маузера и еще несколько несогласных бессмертных, вооружить их и, когда Фрайб расслабится и будет думать, что ему ничего не угрожает, похитить его, ввести в кому и пусть вечно лежит под капельницами. Во-вторых, надо лишить его влияния в вирте. Известно, что у него есть стиратель - единственное, что способно уничтожить бессмертных. Конечно же, они готовы прогнуться как угодно, лишь бы остаться в живых. В Зоне, как известно, все имеет форму и подчиняется более-менее логичным законам.
        Генератор выбросов - так вообще механизированный бункер, он запрограммирован генерировать выбросы, которые гробят электронику, кроме бессмертных, как и сами люди, КПК. Если инициировать мощнейший выброс, есть вероятность, что стиратель накроется. Можно попытаться его уничтожить, но он наверняка хорошо охраняется.
        В любом случае, надо налаживать контакт с Маузером и одновременно пытаться создать программу, которая лишила бы Фрайба главного козыря. Правда, на это уйдет уйма времени.
        Когда он выглянул в коридор второй раз, охранник исчез. В кабинете секретаря плакал саксофон, ему вторила скрипка. Тянуло кофе и сдобой. Артюхов сглотнул, передвинул на кончик носа очки, из-за которых перед глазами все расплывалось, прижал к боку рюкзак с деньгами и документами, распахнул дверь на лестничную клетку и вознамерился пройти к лифту, но его окликнул охранник:
        - Эээ, уважаемый!
        - Что еще? - спросил Артюхов, не оборачиваясь, и остановился возле лифта.
        Если сейчас устроит допрос, то узнает, и конец такому хорошему плану. На плечо легла пятерня. Артюхов мысленно простился с жизнью.
        - Вы что-то обронили! - охранник сунул под нос какую-то распечатку.
        - Спасибо, - буркнул Артюхов, кивнул, взял бумажку.
        Подъехал лифт, он расправил мятый листок и узнал половину отксеренного билета, сунул ее в рюкзак, пообещав себе впредь быть аккуратней.
        Теперь, не привлекая внимания, следует пересечь холл. У лифта он сделал вид, будто что-то ищет в рюкзаке, а сам поглядывал на охранников на ресепшене. Их было двое, они стояли возле турникета и глазели на эффектную брюнетку в красном пиджаке и юбке. Уверенная в своей неотразимости женщина шла, как по подиуму, и улыбалась своему отражению в зеркальных дверцах лифта.
        Артюхов перевел взгляд за стеклянные панели, на улицу, и обомлел: сюда бодрым шагом, расталкивая посетителей, шли молодые люди в белых рубашках. Их можно было принять за клерков, если бы не угрюмая сосредоточенность на лицах и скованность движений. В авангарде - человек шесть, сколько их вообще, непонятно. Обычно в таких операциях участвовало не менее двадцати сотрудников.
        Артюхов перекинул рюкзак через плечо и зашагал к цели, миновал стеклянную галерею с пальмами, фикусами и попугайчиками, кивнул скучающему охраннику, достал ключи от машины из нагрудного кармана и уже направился к черному выходу, но заметил за стеклом, на улице, двух курящих типов, сосредоточивших на нем внимание. Бежать - поздно, отступать - тоже. Осталось надеяться, что это не менты, а сотрудники или клиенты. Артюхов решил рискнуть и двинулся к выходу. Рубашка прилипла к спине, пальцы похолодели, дурацкие очки, в которых ни черта не было видно, еще и запотели, но снимать их Игнат не стал.
        Мужчины отвернулись, сошли со ступеней, пропуская его. Артюхов выдохнул с облегчением: не менты. Аж курить захотелось впервые за тридцать лет, как он бросил. Эти - простые офисные клерки, но те, в рубашках, точно фээсбэшники, у него на них глаз наметан. Поцарапанный, обгаженный голубями «Ланос» бутылочного цвета пикнул, отзываясь на ключ сигнализации. Артюхов плюхнулся на водительское сиденье, пристегнулся.
        Мотор зарычал. Машина нехотя тронулась с места и, подергиваясь, как паралитик, поехала к КПП, мигнула фарами охраннику, который тотчас поднял шлагбаум. Прорвался! И то счастье!
        «Ланос» влился в поток. Сейчас Артюхов просто ехал. Куда, он еще не решил. На работу, понятное дело, нельзя, «Парадиз» контролируют менты, а потом он перейдет Фрайбу. «Сигму» тоже менты оккупировали, да и толку с нее мало. В «Мысе доброй надежды» его будут искать, всех знакомых наверняка допросят.
        Надо создавать программу в программе, маленький автономный мир, способный смоделировать в Зоне мощнейший выброс… Но прежде следует найти Маузера через Ольгу и ее мента.
        Теперь думаем, где раздобыть оборудование для программы. Однозначно, должен быть квантовый компьютер и наработки… А он собственноручно все снес, оказал себе медвежью услугу. Теперь надо искать схроны Фрайба, пока он сам до них не добрался.
        Вспомнился подвал, где нашли тело Маузера. Хорошо, раньше туда не заехал и не разнес все к чертям, теперь будет с чем работать. И с дороги сворачивать никуда не надо: езжай себе на запад, в Одинцово. Один вопрос остается открытым: как проникнуть в подвал и не засветиться? Все должны думать, что Игнат Артюхов улетел в Штаты. А ключи от подвала… черт! Ключи-то остались в «хаммере», у Тохи! К нему теперь на пушечный выстрел не подойдешь - менты пасут, телефоном пользоваться нельзя… Конечно, есть четыре симки, купленные по чужим паспортам. Написать ему зашифрованное послание? Риск. Но ломиться в подвал - еще больший риск, а времени почти не осталось.
        В конце концов, он остался в России именно чтобы рискнуть. Значит, сначала - поехать в Одинцово, разведать обстановку, потом позвонить Тохе. Точнее, отловить симпатичную девушку, заплатить ей, пусть назначит Тохе свидание и передаст записку. Да, вариант!
        Никого не удивит, если молодому неженатому мужчине назначит встречу женщина. Осталось эту женщину раздобыть. Где у нас водятся симпатичные, нуждающиеся в деньгах девушки? Конечно же, в забегаловках возле крупных университетов!
        * * *
        Столовой возле университета идеально подходило название «Мечта педофила». Девочки тут водились в изобилии и на любой вкус. Сейчас, в августе, не учились ни студенты, ни школьники, но молодежь ходила сюда по старой памяти.
        Три девушки придурковато-взбалмошного вида поедали гамбургеры, устроившись на круглых стульях у стойки. Еще три заняли дерматиновый диванчик и потягивали коктейли из высоких бокалов.
        Артюхов прошагал к апельсиново-оранжевой стойке, подвинул очки на кончик носа и заказал себе малиновый чай с тортом «Наполеон», остановил взгляд на паре коротко стриженных лесбиянок, переключил внимание на тощую блондинку с двумя жиденькими хвостиками, в цветастом сарафане до пола. Она сидела на самом последнем стуле у стойки и покачивала ногой в стоптанной босоножке.
        То, что нужно. Не откладывая в долгий ящик, Артюхов дождался, когда щекастый бармен в одежде повара принесет его чай и торт, взял это добро в руки, отмечая, что пустой желудок урчит, требуя топлива, и подошел к девушке с вопросом:
        - Извините, тут свободно?
        Он поставил чай и снял очки. Девушка беззастенчиво его рассматривала, и на ее лице читалось разочарование. Не дожидаясь отказа, Артюхов сел и сказал:
        - Я не знакомиться, а по делу. Работа есть.
        Девчонка скривилась, откусила пирожок, прожевала его:
        - Хоть бы угостил чем для приличия. Да, имей в виду, я не *censored*тка.
        Он усмехнулся и посмотрел на нее таким взглядом, что она закашляла.
        - Дело такое. Нужно по телефону назначить свидание молодому человеку, явиться к нему и передать послание. И все, ты свободна. Цена вопроса, - он положил две тысячные купюры. - Это аванс. Пять получишь, когда все сделаешь, как я скажу.
        Девчонка по-мальчишечьи присвистнула, сгребла деньги.
        - Офигеть! Во приключение! Давай телефон и говори, что рассказывать.
        Артюхов попросил у бармена ручку и стикер, написал: «Ключ от подвала, где мы нашли, - он собрался писать “труп”, но решил, что слово напугает юную особу, - Маузера, отдай этой девушке. За тобой слежка», потом передумал и скомкал бумажку:
        - Как тебя зовут?
        - Аня, - ответила она с готовностью.
        - Анечка, сейчас ты позвонишь молодому человеку, назначишь свидание, когда вы встретитесь, скажешь ему, чтоб передал тебе ключи от подвала, где мы нашли Коваля. Добавишь, что шеф просил. Поняла?
        Девушка кивнула, сняла со спинки стула разноцветную вязаную сумку, достала старенький телефон, протянула Артюхову:
        - Кому звонить? Чего говорить?
        Игнат по памяти ввел номер Тохи:
        - Скажешь: «Малыш, когда мы снова встретимся? Давай пойдем в “сову” в девять, там уютные кабинки». Про меня - ни слова, поняла? - он нажал кнопку вызова и вернул Ане телефон.
        Девушка подобралась, ее глазища засияли. Артюхов придвинулся к ней, чтобы слышать Тоху. Гудки оборвались басовитым «Алло».
        - Привет, малыш, - защебетала девушка. - Когда мы снова встретимся? Давай пойдем в сову, там уютные кабинки.
        - В девять! - зашипел Артюхов, прикрывая рот.
        Тоха не был тормозом, но сейчас впал в ступор и замолчал. Наконец, похоже, сообразил и подыграл:
        - Как же я рад тебя слышать! Когда мы увидимся?
        Анечка покосилась на Артюхова и сказала:
        - Сегодня в девять. Уже скоро, я сгораю от нетерпения.
        - Тогда до встречи, солнышко. Целую.
        - Цем-цем! - Аня театрально сощурилась, сделала елейное личико, а потом отвернулась и скривилась.
        «Осталось забрать ключи и вынести из подвала технику», - подумал Артюхов и принялся с аппетитом поедать «наполеон». Анечка покосилась на часы в виде пиццы, висящие над входом, и проговорила с набитым ртом:
        - Не знаю, что то за сова, но у нас есть еще полтора часа. Давай съедим пиццу? Только без мяса, я вегетарианка.
        Идея показалась Артюхову заманчивой, он взял пиццу с сыром и овощами, двойной кофе себе, капучино девушке. Щекастый барменоповар понимающе кивнул Артюхову и утиной походкой удалился в кухню. Видимо, решил, что папик склеил себе девочку на ночь. Анечка же чхала на общественное мнение. Только сейчас Игнат ощутил звериный голод и попросил у девочки-китаянки сырную тарелку с медом.
        Анечка уминала за обе щеки. «Такая худющая, и столько ест, - подумал Артюхов. - Наверное, у нее солитёр». Пришлось заказывать еще сырную тарелку, молочный коктейль, тирамису, снова кофе. Анечка насытилась вторым куском тирамису. Похлопала себя по животу, который остался впалым, и Артюхов решил, что там не солитёр, а межпространственный портал.
        Глава 8
        Делай, что должен
        Рассвело. Тьма еще не отступила, но и день пока не заявил свои права. Время самого глубокого сна. Время, когда тяжелобольные смыкают веки и умирают, думая, что их клонит в сон.
        Маузер топал впереди, его спина то исчезала в сером тумане, то появлялась. Игарт ступал за ним шаг в шаг. Шепот в голове усилился, и тревога нарастала, будто сама Зона уговаривала его вернуться. Маузера ждут в Большом мире, дом Игарта здесь. Ему не хочется идти, но он понимает, что нет выбора.
        Маузер остановился, когда впереди обозначилось смутное световое пятно. Туман рассеивал лучи прожекторов, и казалось, что золотятся сами капли, как мириады светляков. Звуки, долетавшие из лагеря военных, были расплывчатыми и гулкими, как перед грозой.
        Донесся громогласный хохот, что-то щелкнуло. Вроде бы, зарычал мотор. Вопреки ожиданиям, военные не легли спать вповалку, а по-прежнему несли вахту. Игарт подумал, что очень не хватало маскхалата. В таком несложно проползти под самым носом врага, главное, на противопехотной мине не подорваться. Маузер предупреждал, что они тут есть, предположительно между первым и вторым поясом отчуждения.
        Маузер взял левее, подальше от лагеря военных и прожекторов. Туман пока держался, но все равно двигались медленно и осторожно, от укрытия к укрытию. Игарт понимал: самое плохое, что с ними случится - они умрут и заново воскреснут, но все равно вздрагивал от каждого шороха и втягивал голову в плечи. Автоматы решили не выбрасывать, во-первых, чтобы использовать как дубинки, во-вторых, они дают иллюзию защищенности.
        Замерли возле малинника. Совсем рядом кто-то бормотал, монотонно, будто радио. Говорившего не было видно в тумане. Вроде, он правее, то есть, его почти обошли. Маузер поманил за собой, Игарт уже ногу поднял, чтобы сделать шаг, но услышал едва различимый рокот и остался на месте. Маузер тоже не рискнул идти.
        Рокот нарастал. «Похоже, вертушка, - подумал Игарт. - Надо же, в такую рань. И чего им неймется?»
        Еще вчера пояс тумана заканчивался возле лагерей военных, сегодня или он продвинулся дальше, а значит, Зона понемногу отвоевывает территории у реального мира, или просто такое туманное утро. Как-никак осень на носу.
        Вертолет приближался и стрекотал где-то неподалеку, ветер, поднятый лопастями, шевелил волосы на макушке. Сердце частило от адреналина. В двадцати-тридцати метрах кишели враги - топали, шуршали, вскрикивали.
        - Что бы это значило? - проворчал Маузер. - Что-то мне подсказывает, у них не просто пересменка.
        Из тумана выплыл силуэт, вразвалочку приближающийся к малиннику. Маузер присел, схватился за бесполезный автомат. Игарт поборол тревогу и тоже сел.
        Военный остановился и, насвистывая под нос, зажурчал струей. Н-да. Значит, из Зоны уже выбрались - там военные боятся расхаживать. Маузер махнул рукой и на четвереньках двинулся вдоль малинника.
        Халатный военный все журчал и журчал. Потом чуть слышно ойкнул, донесся шорох, и появилась спина Маузера. Волоча пленного, он двигался рывками. Наконец сгрузил тушу на землю. Игарт склонился над пленным: полноватый мужчина средних лет с крупным пористым носом заправского выпивохи, руки были скованы его же наручниками, в глаза бросилось обручальное кольцо на пальце и три лейтенантские звезды на погонах. Маузер обыскал военного, вытащил из кобуры ПМ, забрал пистолет странного вида, потряс им и заключил:
        - Это парализатор. Значит, Фрайб уже договорился с правительством, и теперь нас ищут все.
        - Что нам теперь с ним делать? - спросил Игарт.
        - Посмотрим. Надо разведать обстановку, - объяснил Маузер. - А не переться наугад. Давай чуток его оттащим, чтоб не расшумелся, и допросим.
        Игарт схватил вояку за ноги и поволок к ближайшему более-менее подходящему укрытию, Маузер тащил его за подмышки. Положили его в небольшом углублении, похожем на замшелую воронку времен Великой Отечественной. Маузер пошлепал пленного по щекам, тот замычал. Игарт повернул голову в сторону лагеря, но там шумели, и его стонов слышать не могли.
        Когда веки пленника затрепетали, Маузер прижал палец к губам и прицелился ему в голову из его же пистолета Макарова. Вояка проморгался, вытаращился на Маузера, раскрыл рот, готовый заорать, но, увидев пистолет, тотчас его захлопнул.
        - С пробуждением, - сказал Маузер. - Если все нам расскажешь, останешься жив. Сколько вас, как охраняется периметр?
        На глаза мужика навернулись слезы.
        - Квадраты, - пролепетал он. - Охраняется поквадратно. Квадрат - двадцать метров, два человека.
        - Как вооружены? Есть ли растяжки? Не ври, потому что ты пойдешь с нами, и если вдруг что, пристрелю, не раздумывая. - Маузер сделал зверское лицо, и пленник ему поверил.
        - Это правда, я не вру! У меня жена и двое детей, не убивайте! Да, да, растяжки есть за первым кордоном. За ним же - ограда из колючей проволоки, ее доделывают. За вторым кольцом оцепления - еще колючка и противопехотные мины.
        - Что вам рассказывают? - спросил Игарт.
        - Ничего. На всякий случай подписали договор о неразглашении. А вы кто, террористы?
        - Хуже. Мы - пришельцы из загробного мира. Меньше будешь знать, дольше проживешь. Вот если начальство узнает, что ты с нами побеседовал, то тебя быстренько уберут, а жене скажут, что сгинул в Зоне. Мутант сожрал.
        Мужик всхлипнул.
        - Что у вас за суета? - продолжил допрос Игарт.
        - П-парализаторы привезли на вертолете. Приказ - не убивать зверюг, что ломятся из Зоны, а парализовать и куда-то увозить. Ну, и людей тоже.
        Маузер и Игарт переглянулись.
        - Хана, - вздохнул Игарт.
        - Надо спешить, пока они заняты, - сказал Маузер, прикрутил глушитель и прицелился в округлившего глаза военного, тот разинул рот и принялся отползать на спине.
        Игарт положил руку на пистолет Маузера.
        - Не надо. Ты слишком долго жил в Зоне и забыл, что люди умирают навсегда.
        Маузер сплюнул, ткнул парализатором в бедро пленника, нажал на кнопку, похожую на спусковой крючок. Военный дернулся, его перекошенное страхом лицо разгладилось, он улыбнулся и прошептал:
        - Спа-сибо…
        - Да не за что, - пожал плечами Маузер и повернулся к лагерю, где по-прежнему шумели. - Надо поосторожнее. Халява закончилась, началась война. Ну что, пытаемся прорваться?
        - И поторопимся, пока не хватились пропажи.
        Двинулись вдоль того же малинника, выбрались на вытоптанную поляну и уперлись в человеческие силуэты. Маузер вскинул руку с пистолетом, но стрелять, слава Зоне, не стал, Игарт попятился, увлекая его за собой. Люди что-то волокли и не заметили нарушителей. Чуть поодаль виднелся еще один солдат. Этот, скорее всего, охранял периметр пристальнее. Военные тащили ящик. Первый шел спиной вперед, второй тоже не смотрел по сторонам, не до того ему было. Двигались они в сторону нарушителей.
        Пришлось отступать в крапиву. Ноги с хлюпаньем провалились в холодную воду, завоняло сероводородом. Болото, чтоб его! Благо, что тут уже не пояс тумана, и кровососов нет. Маузер сел на корточки, защищая руками лицо от крапивы. Игарт потер щеку, горевшую огнем. Ничего, терпимо, главное, не попасться в руки Фрайбу.
        Покидать заросли крапивы не рисковали, шли на четвереньках, изредка поднимая головы, чтобы оглядеться. Туман пока спасал.
        За спиной зарокотал взлетающий вертолет, волнами заколыхалась крапива. Зимой бы уже замерзли - ноги промокли по бедра, в ботинках хлюпала гнилая вода. Но август радовал теплом. В Зоне зимы не бывало - Фрайб ее ненавидел, вместо снега и морозов он сделал два холодных месяца дождей и туманов, примерно как на Кипре. Интересно, как это будет сочетаться с московскими холодами? Снег будет заканчиваться поясом туманов?
        В таком случае это не Зона, а курорт, остается перебить мутантов и понастроить санатории. Правда, курорт слегка радиоактивный, но ведь не везде. Фантомное сознание Артюхова уже искало, как извлечь выгоду, представляло, как сюда потянутся любители острых ощущений и Зона превратится в смертельно опасную игровую локацию.
        - Кажется, прорвались, - прошептал Маузер.
        Но обрадовались они рано: шедший впереди Маузер всплеснул руками и отступил. Игарт глянул через его плечо: впереди виднелось озеро, по его блестящей, как сталь, поверхности тянулись прожилки тумана. Будто призраки, из марева выступали деревянные домики с причалами, окруженные шелестящим рогозом.
        Обычный платный подмосковный пруд, где выращивали карасей и зеркальных карпов.
        Пошли вдоль берега, готовые в любой момент спрятаться в изрядно вытоптанном рогозе. Комары носились тучей, набивались в глаза, звенели над ухом. Маузер не обращал на них внимания и буквально светился счастьем. Хоть на рекламный плакат его: «Вчера я купил линзы дополненной реальности». Даже самый гениальный актер не способен изобразить на лице такую радость.
        Но длилась она недолго: из тумана выплыл столб ограждения, вскоре обозначилась колючая проволока. Маузер приложил палец к губам, завертел головой по сторонам.
        - Ты чего? - спросил Игарт.
        - Пытаюсь понять, под током она или нет. Проверять опытным путем не будем. Помимо тока бывают другие подлости.
        - А что делать? - Игарт сел на корточки перед колючей проволокой.
        - Подкоп, - ответил Маузер, не раздумывая. - Только отойдем куда-нибудь в дебри, во избежание.
        Проволока огибала озеро подковой и углублялась в осинник. Маузер пер туда напролом, даже под ноги не глядя. На заднице съехал по замшелому холму, ковырнул примятый мох носком «берца».
        - Прямо тут и будем копать. Мох расчистил, пролез, и все. Но думаю, это первый рубеж, дальше будет сложнее.
        Он встал на четвереньки и принялся разгребать мох руками. Игарт сел рядом. Рыхлая, легкая земля отлично поддавалась. Переплетенные корни он обрезал ножом. Маузер не реагировал на раздражители и работал без устали, как живой бульдозер. Его волосы спутались колтунами, как у бездомного пса, отросла черно-седая щетина и почти скрыла оскалившуюся химеру на щеке.
        С такой внешностью он вполне мог бы работать бабаем и пугать вредных детей. Причем на ребятишек среднего школьного возраста тоже действовало бы.
        - Хватит, - наконец сказал Маузер, вытер испачканные землей руки о рубаху, пролез под проволокой, вывалявшись в грязи, как свинья.
        «Ничего, респаунимся чистыми, - успокоил себя Игарт, повторяя путь Маузера. - Тут умереть проще, чем помыться». Преодолев первый пояс отчуждения, он поднялся, инстинктивно пригибаясь. Но ничего не случилось. Маузер потоптался на месте, разглядывая вытоптанную почву, поворошил ногой разбросанную землю.
        - Кажется, ничего тут не закапывали, лазерных растяжек тоже нет.
        Да, нигде не светились красные огоньки. Память Артюхова подсказала механизм действия охранного устройства: от лазера к датчику тянется невидимый луч, когда человек попадает между ними, сигнал прерывается. Значит, опасность: на территории чужак.
        - Хотя я бы не обольщался, - добавил Маузер и пошел в туман, ногой ощупывая почву. Пистолет он держал наготове.
        Чтобы попусту не рисковать, Игарт двинулся за ним шаг в шаг. Следы на влажном мху тотчас разглаживались. Сердце колотилось гулко, кровь пульсировала в висках. Случись чего, спрятаться тут, среди невысоких кочек, черники да редких осин, негде.
        Но пока все было спокойно. В удачу Игарт не верил и готовился к сюрпризу, и тот не заставил себя долго ждать. Маузер остановился и указал перед собой. Сначала Игарт ничего не увидел, но вскоре заметил леску с едва заметными капельками тумана. Земля вокруг была раскурочена, будто кабан рыл желуди.
        - Если вдруг я не дойду, - прошептал Маузер. - А у тебя будет шанс, доберись до Москвы, найди Олю или Артюхова, расскажи, что тут творится.
        - Хорошо, - кивнул Игарт.
        - Я буду ждать в пионерлагере. Дай КПК, напишу свой адрес.
        Игарт выполнил просьбу, Маузер защелкал кнопками, ругнулся: аппарат вне Зоны не работал.
        - Ты так скажи, я запомню, - шепнул он.
        Маузер жил в спальном районе Щукино, Артюхов много раз проезжал мимо «Алых парусов» по Строгинскому мосту, но сам район знал плохо. Игарт был уверен, что сумеет найти нужную улицу, память Артюхова поможет. Главное, номер квартиры запомнить.
        - Это однотипные дома, строились в конце прошлого века, в лихие девяностые, - подсказал Маузер.
        Игарт прикинул, что Маузер тогда учился в школе, а Артюхов заканчивал университет. Игарта же не было даже в проекте. Люди верят в то, что у них есть душа, но есть ли она у него, цифрового человека? И не доказывает ли он своим существованием, что все люди - тоже цифра?
        Маузер шагал впереди и вдруг отпрыгнул, налетел на Игарта, выругался и указал в заросли осин, где красным глазом светился датчик охранной системы.
        - Валим отсюда. Кажется, я поздно его заметил.
        Рванули параллельно ограждению, не зная, откуда нагрянет враг. Лес закончился забором из рабицы, за которым угадывалась деревянная времянка, яблони, вишни и грядки с пожухлой картошкой. Следующий дачный участок порос бурьяном, хижина развалилась, а вот над зарослями вишневых деревьев возвышался новенький кирпичный забор. Бросились в бурьян, Маузер выскочил на дорогу, а Игарт зацепился ногой за колючую проволоку и рухнул в крапиву. Лицо обожгло. Он уже собрался вставать и догонять Маузера, но загрохотали автоматы.
        - Вот вам, *censored*, - заорал Маузер и пару раз выстрелил по врагам.
        Игарт вжался в землю, рука нащупала нож. Он не видел, что происходит за крапивой. Наверное, Маузер вызвал огонь на себя и старался увести военных, чтобы освободить Игарту, которого они не заметили, путь на свободу. Что ж, пусть будет так. В бою он Маузеру не поможет - оружия нет - значит, надо пробираться в Большой мир, искать Артюхова или Ольгу, вызволять Маузера и вместе что-то решать.
        В нескольких метрах от него затопали.
        - Видел, куда он делся? - задыхаясь от волнения, спросил кто-то из военных.
        - Левее, левее бери, - он в доме окопался…
        - Падла!
        Снова автоматная очередь.
        - …живыми брать! - приказал первый. - Только парализаторы.
        - Но у него-то оружие!
        - Парализаторы…
        - Вон он, уходит, - воскликнул кто-то третий.
        - За ним! - распорядился командир и крикнул в трескучую рацию: - Второй, второй! Объект движется в твою сторону. Вооружен. Брать живым.
        Десяток ног протопал по дороге, вскоре топот стих, и доносились лишь голоса. Вдалеке грохнул выстрел - Маузер напоминал, что он вооружен и опасен. Но у него всего восемь патронов. Один он оставит, чтобы застрелиться. Подождав, пока военные убегут подальше, Игарт поднял голову, огляделся и, пригибаясь, пересек разбитую грунтовку, юркнул за скрипучую калитку и бездумно побрел по дачному участку, стараясь унять частящее сердце. В стойле на несколько голосов заблеяли услышавшие человека козы, раскудахтались куры, затопала свинья, требовательно хрюкая. Игарт шагнул к приземистому каменному сараю и распахнул дверь. Целое стадо коз ломанулось на свободу, куры слетели с насестов и набросились на траву, свинья начала таранить доски загона.
        Пусть пошумят зверушки, отвлекут вояк.
        Отдышался, перемахнул через невысокий кирпичный забор и рванул по пролеску, внимательно глядя под ноги. Оставалось преодолеть второй пояс отчуждения и не попасться патрулям, которые наверняка в изобилии рыщут по окрестностям. Хотелось верить, что мин на пути не будет. Проделан опасный путь, и надо приложить максимум усилий, чтобы не загубить дело. После прорыва военные наверняка усилят охрану периметра.
        За пролеском между двух безлесых холмов был заболоченный ручей. На месте военных Игарт заминировал бы и охранял наиболее проходимые участки. И самим проще, да и любое более-менее разумное существо выберет легкий путь. Именно потому он пошел в рогоз и, шлепая по воде, направился дальше на запад, ориентируясь на солнце.
        Если сначала воды было по щиколотку, то вскоре ноги стали проваливаться по колено. «Только бы не топь», - мысленно молился Игарт, цепляясь за камыши. Погибать в болоте страшно, волосы поднимались дыбом, едва он представлял, как медленно проваливается в чавкающую жижу и в нос набивается трясина.
        Над головой роем вились комары, на воде лопались вонючие пузыри. Осторожно раздвинув рогоз, Игарт пробрался к небольшому продолговатому озеру со спокойной синей водой. С одного его берега к другому плыли желтые листья, значит, там течение, и озеро проточное. Оглянувшись назад, Игарт вошел в прохладную воду по пояс, лег, поплыл. Одежда облегала тело и тянула ко дну, особенно мешали ботинки. Хотелось быстрее доплыть брассом, но нельзя было привлечь внимание плеском, и он плыл по-бабьи, как лягушка - загребая руками.
        Добрался до заболоченного берега и углубился в рогоз. Несказанно обрадовался, когда подошвы коснулись твердой земли. Затаился, прислушиваясь.
        В отдаленный плеск ручья вплетался комариный звон, неподалеку рокотал мотор, доносились голоса. Игарт осторожно раздвинул стебли: метрах в тридцати от его убежища пролегала дорога, где над зарослями борщевика и бурьяна медленно плыли брезентовые крыши грузовиков. «Надо же, какое старье используют, - подумал Игарт. - Наверное, совсем плохо с ресурсами».
        Раздался хлопок, похожий на выстрел. Завизжали тормоза, одна из машин пошла юзом и с шумом съехала с обочины. Колонна встала.
        - Еханый бабай! - возопил, видимо, водитель. - Ра-а-астуды его в качель! Чуть не ёхнулись!
        - Чё там, колесо?
        - Хрен его знает.
        Хлопнула дверца.
        - Твою дивизию, - оценил повреждение водила.
        - Дык чё там?
        - Колесо.
        Загомонили люди. Зарычали моторы, и колонна двинулась дальше. Видимо, старинный грузовик с брезентовым кузовом ценности не представлял, и его оставили. Игарт подождал, пока стихнет рев двигателей, и двинулся к месту аварии.
        Тихонько матерился механик, звенел инструментами, свистел электрический домкрат. В голливудских и прочих других фильмах герои часто спасались, спрятавшись в кабине такого вот грузовика. Вот и пришло время проверить на практике, работает ли это на самом деле.
        Игарт подкрался поближе, выглянул из зарослей: водила, откручивая колесо, двигал локтями, как поршнями. Рядом ковырял в носу его узкоглазый напарник. Он лениво поглядывал по сторонам, за его спиной болтался автомат. В таких КрАЗах старого образца с брезентовым кузовом раньше возили личный состав. Вдруг и сейчас там полно людей?
        Автомобиль съехал с дороги передом к Игарту, его задняя часть одним колесом стояла на обочине, другим - в траве, растущей по краю. Пришлось пробираться ближе к дороге, чтобы посмотреть, есть ли на кузове знак «Люди». Вроде бы нет.
        - Компрессор мне дай, запаска сдутая, - попросил водила.
        Автоматчик полез в салон.
        - В кузове, Зафар, блин, ну ты дятел! В ку-зо-ве! - прокричал водитель, не разгибаясь.
        - Чего нервный такой? - возмутился Зафар, слез и направился к кузову. - Сичас посмотрю.
        Момент истины - Зафар откинул брезент… Людей в кузове не наблюдалось. Там громоздились тюки, коробки, палки - в темноте было не разобрать деталей. Игарт подкрался поближе, сглотнул, вынул из ножен кортик. Он надеялся незаметно залезть в кузов. Другой вариант: прирезать обоих, сесть за руль и укатить, но убить смертного ему не позволяла совесть. Уж чем-чем, а этой дрянью Артюхов его не обделил.
        Одно дело в Зоне кого-нибудь прикончить, зная, что он все равно воскреснет, другое - оборвать жизнь навсегда. Зафар достал компрессор, кряхтя, спрыгнул - автомат качнулся, ударил его по заду - и вразвалку направился к водителю, склонился над ним, уперев руки в колени.
        Он, конечно же, снова полезет в кузов - относить компрессор. Но там куча всякого хлама, где легко спрятаться. Так что нужно рискнуть, вряд ли прорваться через оцепление будет проще.
        Пока военные возились с передним левым колесом, Игарт решил не терять времени и обежать автомобиль по дороге. Сжал нож, оценил расстояние до целей - пятнадцать метров, можно и промахнуться. Еще раз огляделся, убедился, что поблизости никого, мысленно перекрестился и рванул к кузову, не спуская глаз с военных.
        Будто почувствовав его внимание, Зафар резко обернулся. Инстинкт самосохранения сработал быстрее, чем проснулась совесть. Пока азиат пытался перехватить автомат, Игарт метнул кортик - клинок вошел в горло чуть выше кадыка. Зафар захрипел, хватаясь за рукоять и тараща глаза.
        - Ты чё там? - водитель начал медленно распрямляться.
        Игарт рванул к нему. Надо успеть раньше, чем он снимет с Зафара автомат. Расстояние стремительно сокращалось. Десять метров. Пять. Водила зыркнул на Игарта, схватил свой автомат и выстрелил - Игарт рыбкой бросился ему в ноги. Автомат щелкнул - осечка!
        Второго шанса Игарт водиле не дал, повалил его, направляя ствол в небо левой рукой, правой ткнул в шею, где каротидные синусы - водила побледнел и закатил глаза. Только сейчас Игарт рассмотрел его как следует: молодой мужчина лет тридцати, узколицый, темноволосый, коротко стриженный. Игарт отметил, что между ними есть сходство, поднял упавшую камуфляжную кепку, нацепил на голову, забрал автомат.
        Убивать парня он не стал, метнулся в кузов, распотрошил мешок, перевязанный бельевой веревкой, - по полу покатились железные скобы - связал руки водилы за спиной, ноги скрутил ремнем, с него же снятым. Скомкал берет валяющегося рядом Зафара и запихал ему в рот. Когда водила очнется, минут на десять его это задержит. Больше и не нужно.
        Колесо вояки уже поменяли, Игарт сел за руль и призвал на помощь память Артюхова. Олигарх водил механику, но с грузовиками дела не имел. Не беда. Игарт выжал сцепление и повернул ключ зажигания - мотор заревел так, что сиденье затряслось. Включил заднюю передачу, подвел сцепление, добавил газ. Грузовик забуксовал, завонял жженой резиной, но таки выехал на проезжую часть.
        Затрещало переговорное устройство над головой - Игарт от неожиданности аж подпрыгнул.
        - Сань, что там у тебя? - прорвалось сквозь треск.
        Игарт сглотнул. Надо ответить, подмену они не должны заметить - слишком шумно.
        - Все нормально, еду, - проговорил он, пытаясь скопировать хрипловатый голос водилы, и добавил: - Растуды его в качель, ведро с болтами!
        Он не знал, сколько ехать до ближайшей заставы, и что его там ждет. Вдруг начнут шмонать или потребуют документы? Вдруг кто-то из постовых знает Санька лично? Вряд ли, тут слишком много подразделений. Наверняка даже ментов сюда стянули. Санек - лишь песчинка на пляже.
        Не выпуская руля, Игарт открыл бардачок, пошарил там, водрузил на нос солнцезащитные очки - благо, туман рассеялся, и водитель в очках не будет смотреться подозрительно. Из полезного там обнаружился паспорт, водительское удостоверение, две сотки плюс копейки. Хоть на билет будет.
        Сидеть за рулем так высоко было непривычно и волнительно. Волнения добавили появившиеся вдалеке крыши БТРов. «Баста, карапузики», - подумал Игарт, подъезжая к заставе. Шлагбаум здесь установить не успели, и дорогу перекрывали четверо военных с автоматами и четыре БТРа. Игарт вцепился в баранку с такой силой, что казалось, из нее вот-вот потечет сок, нажал тормоз.
        Так, успокоиться. Это незнакомые люди. Если не нервничать, они ничего не заподозрят. По идее, пропуск и паспорт должны просить на въезде, на выезде он никого не интересует.
        Из памяти всплыло, как Артюхов в бытность молодым и бедным на своих «Жигулях» избегал досмотра: махал инспекторам ГИБДД и улыбался. Те думали, что за рулем кто-то из своих, впадали в ступор, пытаясь его вспомнить, а он спокойно проезжал. Так Игарт и сделал: улыбнулся от уха до уха, помахал военным, те отсалютовали и расступились, пропуская автомобиль.
        С души словно камень упал. Обливаясь холодным потом, Игарт пытался унять дрожащие руки и не мог нарадоваться: получилось! Он вырвался из мышеловки, и ему распахнул объятья бесконечный обитаемый мир без аномалий, мутантов и мародеров. Здесь даже солнце светило по-другому, трава была зеленее, а небо - ярче.
        Проезжая последний забор из колючей проволоки, Игарт отметил, что перед ним все перекопано - очевидно, мины. А вот дальше начиналось неописуемой красоты поле с дачными домами под разноцветными крышами, с коваными заборами и ухоженными садами. Людей отсюда, надо полагать, выселили.
        Игарт миновал дачный поселок и свернул на раздолбанную трассу, ведущую в лес. Надо поторопиться, пока Санек не очухался и не связался со своими.
        Вдалеке обозначились шиферные крыши следующего поселка. То, что нужно. В голове Игарта созрел великолепный план. Чуйский, ништяковый.
        Если военные будут думать, что на свободу вырвался кто-то из чужаков, то кипеш начнется такой, что вырваться в Москву будет нереально. А вот если подумают, что сошел с ума кто-то из своих… Его, конечно, будут искать, но без азарта. Когда всех проверят и поймут, что обмануты, он затеряется среди москвичей.
        Для осуществления плана требовалось одно условие: чтобы деревня была обитаемой.
        Вдоль дороги топал дед с двумя внуками-близнецами лет десяти, дети несли удочки, дед - красное пластиковое ведро с уловом. Значит, дачников отсюда не выселяли. Мальчишки разинули рты, дед остановился и стянул кепку, как на кладбище. Подумал, наверное, что приехали их эвакуировать.
        При въезде в дачный кооператив Игарт остановил машину, посигналил. На велосипеде прикатила девочка-подросток, за ней высыпала толпа малышни. Дети остановились на почтительном расстоянии от дядьки с автоматом. Прибежали две тетушки пенсионного возраста, раскудахтались, отгоняя детвору. Появился черноусый мужик с испитым лицом в темно-зеленых брюках-галифе, доставшихся, наверное, еще от прадедушки, прищурился и прохрипел:
        - Чего тебе?
        Игарт забормотал:
        - Пришельцы. Синяя кровь, красные глаза. Оцепление, смерть. Нет выхода! - он метнулся к кузову, откинул брезент. - Все берите. Надо защищаться. Они придут! Они уже идут!
        Тетки переглянулись, мужик заковылял к машине, заглянул в кузов, присвистнул. Тетки тоже начали подходить - бочком, бочком. Дети еще пугались. Девочка постарше слезла с велосипеда, удивленно уставилась на грузовик. Мужик полез в кузов, загромыхал там и заорал:
        - Танька! Скорее сюда! Халява!
        Тетки ломанулись грабить, на землю полетели лопаты, коробки с дрелями и перфораторами, грохнулся моток колючей проволоки. С разных концов деревни, как шакалы на падаль, потянулись дачники. Дед прислонил удочки к забору и тоже набросился на добычу, близнецы заметались вокруг машины.
        Игарт еще немного поразыгрывал сумасшедшего, попятился к удочкам, заглянул в ведро, где плескались караси, забрал снасти и устремился в лес. Бежать придется долго, удочки понадобятся для маскировки в Москве. Человек в камуфляже привлечет внимание, а экипированный рыбак - вряд ли. Вот только с автоматом придется расстаться.
        Москва. Сакарчук
        После выступления перед сильными мира сего Вениамин чувствовал себя выпотрошенной тушкой, причем потной и вонючей. Хотелось в душ, но не было времени. Он прислонился к стене возле огромного арочного окна и потер виски. Мимо проходили убеленные сединами генералы, и гулкий коридор наполнялся их голосами, шумом шагов, запахом дорогого одеколона.
        Вениамин и Фрайб были на собрании самыми молодыми. Ощущение, что его воспринимают как мальчишку, придавило Сакарчука, и у него пропал голос. Он ощущал себя вошью посреди роскошного зала с лепниной на потолке и пустующими балконами. Гигантская хрустальная люстра, похожая на ядовитую медузу, грозила обрушиться на голову, сотни глаз впились иголками.
        Большую часть времени собравшихся убеждал Фрайб - что-де Зона очень полезна, что есть путь к бессмертию: вот, посмотрите, мое мертвое тело, а вот я, живой и невредимый. Мол, и вы так сможете, только мне надо время, чтобы восстановить наработки.
        Его голос грохотал и наполнял просторный зал.
        Хотите создавать миры на заказ? Собственный рай? Пожалуйста! Гурии? Получите, распишитесь. Хотите корректировать поведение жителей вашего мира? Не вопрос, это успешно практикуется.
        Речь его слушали со скепсисом во взглядах, но когда внесли труп Фрайба, вопросы посыпались градом. Лев расцвел и выгнул грудь колесом, а Сакарчук почувствовал, что его отодвигают на задний план уже сейчас, и надо срочно брать ситуацию в свои руки.
        Решили отложить ядерный удар по Зоне, изолировать ее от остального мира и исследовать. Фрайб подписал договор о неразглашении, ему пообещали выделить необходимые средства для разработок, освободить Котова и экспроприировать «Парадиз» у позорно бежавшего Артюхова.
        Как Фрайб ни убеждал, что охрана ему не нужна, потому что он бессмертный, ему выделили двух соглядатаев из подполковников, чем он остался недоволен.
        Причину этого решения Сакарчук понимал: если можно корректировать поведение простых людей, оцифровывая их должным образом, почему не проделать то же самое и с самим заказчиком? Где гарантии, что личность оцифровываемого не подвергнется коррекции?
        Скорее всего, и Фрайб, и правительство будут вести двойную игру: Фрайб постарается затянуть разработку и найти способ подстраховаться, правительство - ликвидировать его, как только он перестанет быть нужным. На этом следует сыграть - что-де мы в одной лодке, я помогаю тебе, а ты - мне. Правда, Фрайб ему все равно не поверит, натура у программиста такая.
        Фрайб вышел последним и закрыл за собой тяжелую дубовую дверь в актовый зал. Казалось, что он вобрал волнение людей и переработал в энергию - он буквально светился довольством. Похлопал Сакарчука по плечу - тот скривился, он не переносил тактильные контакты с неприятными людьми.
        - Ты молодец, все сделал правильно, очень облегчил жизнь и себе, и мне.
        Его оттеснил Александр Зеленков - лысый, как шар для боулинга, краснощекий генерал. С блеском в глазах посмотрел на Вениамина, пожал его руку:
        - Сын, я тобой горжусь! Это поступок, на который далеко не каждый способен.
        Вениамин кисло улыбнулся и кивнул. Папаня продолжил:
        - Ты неважно выглядишь, тебе необходим отдых. Поехали со мной в ресторан, пропустим по рюмочке.
        Появилось желание закатить глаза, но Сакарчук сдержался и покосился на Фрайба, демонстративно уставившегося в окно. Да, Вениамин чертовски устал, но он понимал: надо потерпеть, чтобы потом получить в разы больше. В мыслях пронесся вожделенный «мазерати», проехал «хаммер». Он купит любую женщину, и она будет с готовностью выполнять его капризы. Воображение нарисовало Агату - известную модель с кукольным личиком и светлыми ресницами, вздрагивающими, как крылья бабочки.
        Фрайбу, чтобы он никуда не делся, выделили комнату на первом этаже, пообещали квартиру, где он пожелает, и уверили, что спецслужбы будут вести себя корректно. Ему, наверное, тоже хочется отоспаться.
        - Поехали. - Вениамин кивнул отцу и последовал за ним к выходу, принимая поздравления от проходящих мимо генералов. Правда, он так и не понял, с чем его поздравляли.
        Гоняя кусок бифштекса вилкой по тарелке, он слушал отца. Тот метался. Сначала исходил похвалой, что, дескать, свершился величайший прорыв науки, человечество поднялось на ступеньку выше. Потом впадал в унынье, утверждая, что это мистификация и такого не бывает.
        Вениамин снова и снова предлагал ему исследовать труп Фрайба и сравнить с его нынешним телом. Ученые уже сделали все возможное и пришли к выводу, что это один и тот же человек.
        Ужин длился два часа, папаша радовался, краснел и пил вино, Вениамин мечтал скорее вернуться в свою квартиру.
        Нужно будет включить телефон, а там звонков… На самые важные ответить, остальное - утром. Захмелев, папаня соловьем заливался, что Вениамин - главное его достижение, он им гордится и радуется, что не дал пропасть его таланту.
        Наконец, ужин закончился, Вениамин вызвал такси, плюхнулся на заднее сиденье, вынул из нагрудного кармана телефон и посмотрел на него, как на заклятого врага. Дома. Все - дома.
        Обитал он в Алтуфьево, на десятом этаже высотки типовой застройки, чистой и аккуратной. В лифте никто не мочился, на лестничной клетке стояли фикусы в горшках, но он вдруг ощутил, что все это слишком мелко для него. Ему нужны апартаменты с бассейном и сауной, гараж под боком, теплая длинноногая жена. Все, что он имеет, - не достижение, а лишь ступенька на пути к чему-то более грандиозному.
        Приняв душ, Вениамин накинул синий халат и все-таки включил телефон. На него тотчас обрушился шквал сообщений о непринятых звонках, и сразу же позвонил Минька. Поморщившись, Сакарчук ответил:
        - Алло.
        - В аномалии ЧП, - затараторил Минька. - Как минимум один человек прорвался и до сих пор не пойман.
        Сакарчук оживился, подошел к зеркалу и принялся расчесывать мокрые волосы.
        - А подробнее?
        - Совершено нападение на водителя КрАЗа, один человек убит, автомобиль угнан, найден в дачном поселке. Дачники растащили груз и рассказали, что сумасшедший военный бредил инопланетянами и велел забирать добро. Они и забрали. Военные подумали, что кто-то не выдержал и сошел с ума, начали проверять, кого нет. Водитель угнанной машины вскоре нашелся, он тоже думал, что напал кто-то из своих. Но оказалось, все на месте. Значит, имел место прорыв, охрану периметра усилили.
        - Хм, - выдавил из себя Сакарчук.
        Значит, бессмертный среди людей. Скоро весть дойдет до командования. Им это не понравится, и они велят Фрайбу откорректировать поведение бессмертных, он ведь говорил, что сумеет.
        - Задергают теперь, - резюмировал Минька. - В принципе, уже начали.
        Вениамина в очередной раз передернуло от фрикативной «г» подчиненного.
        - У вас как прошло? - переключился на другую тему Минька.
        - Хорошо. Но пока ничего конкретного сказать не могу. Одно ясно: там, в Зоне, тоже люди. Поговорим о них завтра, хорошо?
        Минька попрощался и отключился. Единственное, что еще интересовало Сакарчука - сбежавший Артюхов. Если бы он поймал олигарха, это наладило бы контакт с Фрайбом. Но бывшие подчиненные не порадовали Вениамина: Артюхов как в воду канул. Среди пассажиров приземлившегося в Нью-Йорке самолета его не оказалось. Вероятно, у него были еще одни поддельные документы, он специально не заплатил телохранителю, чтобы тот его сдал, и, сам того не ведая, пустил полицию по ложному следу. Сейчас Артюхов может быть где угодно, даже в Москве.
        Вениамин зачесал волосы на виски, где начинались залысины, и задумался. Не, в Москве ему делать нечего. Он проиграл и понимает, что это будет стоить ему жизни.
        Узнав все, что хотел, Сакарчук выключил телефон, вставил другую сим-карту и по памяти набрал Мамашу-пусси.
        - Привет, - проговорил он. - У меня выдался трудный день.
        - Понятно. Блондинку, брюнетку, рыженькую? - проворковала Мамаша.
        - Все равно. Высокую, не костистую и не толстую. Не малолетку, умелую… Да! Чтоб хорошо делала массаж и молчала.
        - Хорошо. Через час у вас будет Юленька.
        - До свидания.
        Сакарчук отключился и повел окаменевшими от постоянного напряжения плечами.
        Москва. Ольга
        Едва проснувшись, Ольга потянулась к телефону - вдруг под действием снотворного не услышала Валькиного звонка? Вызовов не было. Он обещал сегодня все узнать и непременно позвонить. К тому же деньги-то у нее. Что Артюхов «отвалился», конечно, плохо, но она знала, что и совместными силами с Валькой они отыщут Маузера.
        Было восемь утра. Тикали часы на стене, едва слышно шуршал кондиционер. Жутко болел палец. Вчера она его не чувствовала, а сегодня он дергал нарывом. Она вспомнила тонкорукого потного пузана, который ее пытал, и содрогнулась от отвращения. События прошлых дней воспринимались как скверный сон. Сегодня она наконец проснулась, Маузер жив, осталось лишь помочь ему, а для этого дождаться Валькиного звонка, не названивать ему и не привлекать к себе внимания.
        Маузер много рассказывал о работе спецслужб и обычных ментов. Пустить в расход невиновного, который просто оказался не в том месте и не в то время, для них в порядке вещей. Сейчас же на кон поставлено слишком многое, чем меньше людей знает правду, тем лучше. Осведомленных проще убрать, чем заставить молчать. Но какая же пытка лежать здесь и делать скорбное лицо, когда он - там! Мучиться неведением, фантазировать всякое. Так хотелось просто обнять его и зарыться лицом в волосы. Или прижаться к его груди и слушать сердце, а он будет молча курить и думать о своем.
        До чего же важным может быть человек! Жизнь без него стала тусклой и неинтересной, еда безвкусной, книги скучными. Маузер так сильно пророс в Ольгину реальность, что стал частью нее. Мало того, стал ее стержнем.
        Ольга снова покосилась на телефон. Нельзя звонить. Прошло слишком мало времени, Валька не передумал, он просто сильно занят.
        Чем бы таким заняться, чтобы не сойти с ума от неопределенности?
        Задребезжал стационарный телефон на тумбочке в прихожей. Ольга вскочила с кровати и рванула к нему, уверенная, что звонит Валька. Она ошиблась, это была мама.
        - Оленька, - проговорила она заупокойным голосом. - Мне рассказали, что твой муж… Правда? Дочь?
        - Что Игорь умер? - Ольга глянула в зеркало, поправила прическу. - Правда, мама. Вчера похоронили.
        - Чего же ты не сказала? Оля, ты как? Держишься? Оля… я же не чужой тебе человек, почему ты отмалчиваешься?
        - Ты никогда его не любила, он бы не захотел тебя видеть на своих похоронах. Давай закроем тему?
        - Мне приехать?
        - Нет! Мне надо побыть одной, я ведь люблю… любила его. До свидания, я позвоню, когда приду в себя.
        Ольга отключилась и привалилась к стене. Мать так отчаянно пыталась контролировать ее жизнь, что пришлось свести общение к минимуму. Но даже после этого она не оставляла попыток поссорить их с Маузером.
        Конечно, ее легко понять: Игорь смутьян, выйти за него замуж - все равно что поселиться на вулкане. Но прошло три года, и Ольга ни разу не пожалела о своем выборе и не пожелала себе другого счастья. Она всегда нравилась мужчинам и так наелась их сказками и неспособностью брать ответственность, что решила никогда не выходить замуж. Но появился Маузер и показал, что бывает иначе.
        Где же он? Что с ним? Одно утешает - он никогда не умрет.
        Приняв душ, заварив кофе, она пришла к мысли, что дома находиться невыносимо. Хоть в магазин прогуляться, что ли? Или в кино сходить? Да, наверное, надо так и сделать, а то еще приедет мама или кто-нибудь из подруг, придется выдавливать слезу, изображать скорбь.
        Наспех одевшись и положив деньги в сейф, она накрасила губы блеском, взяла ключи от машины и собралась выходить, но спохватилась и повязала на голову черную ленту, надела маску скорби и солнцезащитные очки.
        Чужое внимание она почувствовала, когда вышла из подъезда. Спускаясь по ступенькам, огляделась: на скамейке заседали старушки, дети копошились в песочнице, типы в спортивных костюмах кучковались возле старинного «мерседеса», лица кавказской национальности что-то шумно обсуждали возле второго подъезда. Заморенная соседка сверху катила в сидячей коляске годовалых близнецов. Один из мальчишек вертелся, второй засунул в рот кулак и замер.
        Взгляд скользнул по припаркованным машинам, коих, как обычно, было много. Как минимум в пяти наблюдались пассажиры. Наверное, именно там и сидят наблюдатели.
        Чтобы не привлекать лишнего внимания и тщательно осмотреть улицу, она кивнула соседке, та вяло помахала рукой и коснулась головы:
        - Что-то случилось?
        Ольга опустила голову, глянула в другую сторону: мужчина в белой рубашке, с прической а-ля Мик Джаггер гладил кота, за ним наблюдала трехлетняя девочка с машинкой на веревочке. Дальше дамы предпенсионного возраста отчитывали костлявую блондинку, что нельзя выгуливать собак на детской площадке, чуть дальше мужик протирал стекла своей «Лады».
        Вроде бы ничего необычного, но она была уверена, что за ней слежка. Если так, менты не отстанут, и надо не забывать грустить на людях.
        - Мужа вчера похоронила, - пошептала она и всхлипнула.
        Соседка разинула ярко напомаженный рот, закрыла его рукой, потерла щеки и воскликнула:
        - Господи! Убили?
        Вертлявый младенец изогнул рот полумесяцем и завопил, брат с кулаком во рту уставился на него непонимающе. Женщина (кажется, ее звали Олесей) села перед ними и принялась кривляться.
        Ольга зашагала к своей «шкоде», думая, что от нее могло понадобиться ментам. Неужели думают, что она и Артюхов как-то связаны и он вот-вот объявится? Ощутив, что кто-то смотрит в спину, она наклонилась, якобы чтобы протереть кроссовку. Мужчина в белой рубашке уже не гладил кота, а в открытую таращился на нее. Совсем страх потеряли, никакого профессионализма.
        Открыла машину, плюхнулась на водительское сиденье, ругнулась: опять рекламный буклет сунули за дворник! Она оторопела: на обратной стороне буклета было послание, написанное шариковой ручкой. Что бы это значило?
        Ольга вышла, забрала буклет, где рекламировался новый суши-ресторан, положила на колени и завела мотор. Так, сделать каменное лицо…
        «Ольга, я пришел по просьбе Маузера. Нам нужна ваша помощь. Буду ждать в 10 утра на лестничной площадке пятого этажа». Ольга перевела взгляд на мужчину с пачкой рекламных буклетов. Улыбаясь, он раздавал их прохожим, огромный рыжий кот терся о его брюки, которые, Ольга только сейчас заметила, на два размера больше. И рубашка тоже как с барского плеча - болтается мешком. Он что, кого-то ограбил и раздел? Ольга посмотрела на часы: 9.15. Если вернуться сейчас, это будет выглядеть подозрительно. Значит, надо съездить, например, в магазин, скажем, за хлебом…
        Нет, хлеб есть в магазине, что в соседнем доме. Для чего еще садятся в машину? Забрать что-то. Она открыла бардачок, где валялась недокуренная пачка сигарет. «Допустим, я закурила от стресса», - подумала она, щелкнула зажигалкой, затянулась.
        С сигаретой в зубах захлопнула дверцу и направилась в магазин, докурила возле урны, наблюдая за подозрительным мужчиной. Он продолжал раздавать прохожим рекламные буклеты, улыбаясь, в*censored*л такой же Олесе. А если она ошибается, и это ментовские происки? Да нет, вряд ли.
        Отправив окурок в урну, она зашла в магазин, взяла отрубной хлеб, тетрапак белого вещества с названием «Молоко», зефир в шоколаде, сложила все в черный целлофановый пакет и отправилась домой. Дверь в подъезд закрывать не стала, заглянула в кабину консьержа. Серега играл в пасьянс на компе - экран отражался в зеркале за его спиной.
        Ольга по лестнице поднялась к себе, выглянула в окно: на ее подъезд пялились парни в спортивных костюмах. Раздатчик буклетов шагал в другую сторону. Странно. Значит, писал не он. Или просто парень так заметает следы?
        Время покажет. Сгорая от нетерпения, она поставила на плиту кофеварку, снова подошла к окну: парень в белой рубашке исчез, спортсмены остались. Еще подозрение вызывала желтая «тойота» с шашечками такси. За слегка затемненным стеклом не было видно лица водителя.
        Кофеварка забулькала, распространяя запах кофе, Ольга плеснула себе в чашку и только собралась надкусить зефир в шоколаде, как в кармане джинсов завибрировал телефон. Она вскочила, вытащила мобильный. На экране светилось: «Валька».
        - Привет, - уронила она.
        - Как ты, держишься? - голос Вальки показался ей тусклым.
        - Как тебе сказать. Артюхов денег дал, как и обещал. Вчера менты приходили, думали, что я знаю, где он. Сбежал, видимо.
        - Н-да. Не говорили, что от него хотели?
        - Кто ж мне расскажет. Ты приедешь? На могилу сходим, а то мне больно самой.
        - К сожалению, нет, - вздохнул он. - На работе запара, но все в силе, только давай завтра, хорошо?
        Ой, и не понравилось ей это! Значит, что-то случилось, и разговор следует вести, делая скидку на то, что телефон прослушивается. Может, слушают те же парни в спортивках. Или таксист. Да мало ли. Как же хотелось рассказать про записку от человека из Зоны! Но, понятное дело, нельзя.
        - Береги себя, - проговорил Валька и отключился.
        Ольга села и обхватила себя руками. И что все это значит? Все ее надежды и чаянья понеслись поездом под откос. Неужели ее взяли под наблюдение? Похоже, да. Значит, надо проверить квартиру, вчера приходили менты и могли оставить жучки. Начать следует с туалета, крючконосый не просто так туда попросился.
        Включив воду, она обследовала раковину, полочку с шампунями, ощупала унитаз, подняла крышку сливного бачка.
        Продолговатый прибор, похожий на флешку, обнаружился с обратной стороны стояка.
        Второй она нашла в прихожей, за тумбочкой, где стоял телефон. Очень плохо. Теперь пора распрощаться со свободой передвижений и с задумкой проникнуть в Зону к Маузеру. К тому же надо быть предельно осторожной, чтоб не подставить Вальку.
        Она глянула на часы: без десяти десять. Прошагала в спальню и включила на компе обожаемый Маузером «Наутилус», сделала погромче. Пусть менты думают, что она по-прежнему в квартире.
        Стараясь не топать, не звенеть ключами, Ольга выскользнула на лестничную клетку, вбежала на третий этаж, огляделась. Никого. Когда она уже собралась возвращаться в квартиру, различила едва слышные шаги.
        По лестнице сверху спустился тот самый растрепанный парень в белой рубашке и черных брюках, с сумкой через плечо. У парня была шапка очень густых волнистых русых волос, грустные карие глаза, узкий аристократический нос и тонкие губы.
        - Оля, - сказал он и вздохнул. - Я так боялся, что вы мне не поверите!
        Ольга обмерла, пол покачнулся под ногами, и она ухватилась за стенку. Только держать себя в руках на случай, если это провокация.
        - Кто вы? - прошептала она. - Что вам нужно?
        - Меня зовут Игарт. Маузер просил найти вас. Мы прорывались из Зоны вместе, но его убили, а меня не заметили… Не пугайтесь, он возродился и ждет нас. Сам я не справлюсь, мне нужен кто-то, чтобы помочь ему выбраться.
        - Он в порядке?
        Парень воровато заозирался:
        - Пока да, но скоро начнется большая чистка среди бессмертных. У Фрайба есть аннигилятор… то есть стиратель. Их будут программировать или уничтожать.
        - Господи. - Ольга вскинула голову. - Но чем я могу помочь? У меня в квартире жучки, за мной следят!
        - Мы могли бы найти Артюхова…
        - Он сбежал, все менты его ищут, думают, что мы заодно, и пасут меня! Что… что мы сделаем?
        Зашелестел лифт, парень схватил Ольгу за руку и затащил на лестницу. На площадке затопали, звякнул ключ, щелкнул замок - хозяева какой-то из квартир вернулись домой.
        - Поверьте, сделаем, - шепнул Игарт. - Я знаю то же, что и Артюхов, он меня создал, и мне известны все места, где он отсиживается. Без него нам никак не помочь Маузеру и всем людям, которые заперты в Зоне.
        - Ты уверен, что он не сбежал из страны? - спросила Ольга. - И что значит «он меня создал»?
        Парень мотнул головой:
        - Надеюсь, что он в Москве, потому что он в силах вывести из строя стиратель. Только он. Как - долго объяснять…
        - С Маузером точно все в порядке? - переспросила Ольга.
        - Он велел найти тебя, все время только о тебе и думает. Вот уж не подумал бы, что такой человек способен на возвышенные чувства. Все, я выполнил свою миссию. Теперь надо искать Артюхова.
        - Я с тобой. - Ольга схватила его за руку. - Я пригожусь. Я хорошо стреляю и драться могу неплохо, Маузер меня научил…
        Парень усмехнулся:
        - Понимаешь… Зона смертельно опасна. Мне и Маузеру не страшно умирать, мы бессмертны, а у тебя одна жизнь. Он не скажет мне спасибо, если я рискну твоей жизнью. Просто дождись нас.
        Ольга попыталась сжать кулаки, палец забинтованной руки отозвался болью.
        - Я не могу, просто не смогу жить в неведении…
        - Тише, - шикнул на нее Игарт.
        - А если меня снова возьмут в заложники? Подумал об этом? - Ольга показала палец в лонгете.
        Парень на миг задумался и сдался:
        - Ладно. Пойдешь со мной, я тебя спрячу. Но ты остаешься в Москве, это обязательное условие.
        Ольга радостно закивала:
        - Подожди, мне нужно забрать деньги, они очень пригодятся.
        - Тогда идем. - Игарт направился к лестнице, но на полпути замер, вскинул руку, велев остановиться, поманил Ольгу и указал в окно: - Уж не по твою ли душу?
        К подъезду торопливо шагали четыре человека в штатском. Двое держали руки под мышками - поближе к кобурам. Возле двери дежурили еще двое. Улицу перекрыли два белых «Мерседеса Вито».
        - Черт. - Ольга отступила. - Но я ничего не…
        Игарт приложил палец к губам и потащил ее по коридору:
        - Я тут же и ночевал. Пришлось взломать квартиру на третьем этаже, там никого нет. Идем же!
        Квартира находилась в конце коридора, Игарт пнул дерматиновую дверь, втолкнул Ольгу в помещение, где пахло краской, чертыхнулся:
        - Мобильный у тебя? По нему нас могут вычислить.
        Ошарашенная происходящим, Ольга хлопнула себя по карману, достала телефон:
        - Там нужный номер человека, который…
        - Запомни его! Посмотри и запомни, ну же!
        Дрожащими пальцами Ольга нашла в списке контактов Вальку, проговорила про себя его номер и отдала телефон Игарту, он метнулся к лифту, нажал кнопку вызова. Лифт распахнул дверцы, Игарт бросил мобильный на пол и нажал цифру 12, а сам вернулся и захлопнул дверь. Ольга подняла с пола карандаш и написала номер на обрывке обоев, спрятала в карман джинсов.
        Только сейчас Ольга огляделась: здесь делали ремонт, именно отсюда по утрам доносился рев перфоратора. В углу прихожей громоздились черные мешки со строительным мусором, стенку в туалет снесли, вместо унитаза зияла дыра. Плитку частично сбили и побросали прямо на полу. В кухне тоже царила разруха, до спальни разрушители еще не добрались. Пыль набилась в рот, Ольга зажала нос рукой, чихнула и смахнула слезинку.
        - И что теперь? - пролепетала она.
        Игарт, глядящий в окно, проговорил:
        - Подождем, пока они уйдут.
        - Вряд ли они снимут оцепление, - сказала Ольга, прошла в кухню, где на запыленном допотопном столе стоял электрический чайник. - Надо придумывать, как выбираться.
        Игарт молча обошел кухню, заглянул в шкаф, метнулся в спальню, заскрипел дверцами шифоньера и воскликнул:
        - Есть кое-что! Иди сюда.
        Он сбросил прямо на пол запыленные сероватые робы, похожие на тюремные, и принялся облачаться, не снимая одежды.
        - Мы - строители, занимаемся своим делом. Одевайся, не тяни резину.
        Застегнув молнию комбинезона, Игарт откопал в ветоши заляпанную краской бандану, повязал ее, нацепил маску, красноватые очки, расчехлил перфоратор и отправился долбить плитку в кухне. Ольга тоже переоделась, выбрав робу погрязнее, затянула пояс и подвернула штаны. Ей достались круглые защитные очки, как у летчиков, зеленая медицинская маска.
        В ванной взревел перфоратор, на пол с грохотом посыпалась плитка. Ольга взяла отбойный молоток. Ну и тяжеленный, зараза! Щадя забинтованный палец, с остервенением набросилась на наполовину разбитую межкомнатную перегородку, представляя там рожу Фрайба. Инструмент вырывался из рук, Ольга с трудом удерживала его. Иногда казалось, что не она им управляет, а наоборот.
        В грохоте и треске она не сразу услышала, что в дверь звонят. Когда Игарт, не снимая маски, пошел открывать, чуть не выронила отбойный молоток. Ее бросило сначала в жар, потом в холод, руки одеревенели. А если пришли рабочие? А если менты попросят снять маску?
        Не отвлекаться, работать! Время замедлилось и тянулось, как прилипшая к подошве жвачка. Пот заливал глаза, кровь в висках пульсировала громче, чем отбойный молоток. Воображение рисовало, как менты валят Игарта на пол. Вот сейчас и до нее доберутся… И ведь раз они пришли ее брать, то уверены, что она что-то знает, и обратного пути не будет. Скорее всего, прикончат и спишут на попытку сопротивления.
        Время все тянулось, но ничего не происходило. Наконец Ольга решилась вырубить отбойник и обернуться. Игарт сидел на корточках, запрокинув голову и привалившись к стене, маска закрывала половину его лица. По щеке, перепачканной белой пылью, катилась капля пота.
        - Менты, - едва слышно уронил он и поднялся, отошел от двери. - Интересовались, не пробегала ли ты. Я ответил, что дэвушка не интересуюсь, жина Фергана.
        - Как мы отсюда будем выбираться? - спросила Ольга, не оценив юмора. Она посмотрела в окно, откуда открывался вид на дворик: два мента с пистолетами караулили у выхода, один курил возле микроавтобуса, остальные, надо полагать, опрашивали соседей.
        - Элементарно. - Игарт стянул маску и улыбнулся, кивнул на мешки со строительными отходами.
        Ольга вскинула бровь и приоткрыла рот. Н-да, в изобретательности этому малому не откажешь. Игарт пояснил:
        - Я вызову «Газель», якобы чтобы вывезти строительный мусор, вынесу мешки на улицу. В одном из них будешь ты.
        - У тебя есть чем платить водителю? - проговорила Ольга разочарованно. - Все деньги остались дома в сейфе.
        Игарт рассмеялся, и на его щеках залегли ямки.
        - Вы такие наивные! Такие пугливые. Нож покажи - уже страху полные штаны. Никто не собирается платить. Я сяду рядом с ним, скажу, что плитка хорошая, на дачу заберу. Мы отъедем, куда нам нужно, я его придушу, не насмерть, конечно, и мы благополучно смоемся. Как тебе план?
        - Ге-ни-аль-но. Правда, гениально. У тебя криминальный талант.
        Игарт сверкнул глазами и отправился долбить стенку для пущей убедительности. Ольга подумала, что он напоминает безумного персонажа из тарантиновского фильма. Ограбить? Да не фиг делать! Придушить? С легкостью! Вы, люди, такие забавные.
        Что он там говорил? Что его создал Артюхов?
        И только сейчас до нее начало доходить, что Игарт - человек более чем странный.
        - Игарт, - позвала Ольга, пока он не включил перфоратор.
        - Чего? - он выглянул из дверного проема.
        Она села прямо на щелястый паркет, протерла место рядом:
        - Присядь, пожалуйста.
        Он пожал плечами и сел, скрестив ноги, повернулся к ней вполоборота. Ольга всмотрелась в его лицо - обычное, человеческое, слегка заросшее щетиной, глаза живые, блестящие.
        - Что значит «меня создал Артюхов»? Ты ведь из Зоны, значит, умер, твое сознание оцифровали и поселили в виртуал, я правильно понимаю? Это тело ты сам выбрал… Ну, я так думаю, - она стянула шапку и растрепала волосы. - При чем тут Артюхов?
        Игарт ненадолго задумался, погрустнел, но все-таки ответил:
        - Я никогда не был человеком. Я - очеловечившаяся программа, матрица под сознание Артюхова. Могу испытывать чувства, у меня есть принципы, симпатии, привязанности, но сам не знаю, человек ли я, - он пожал плечами. - Со стороны видней, мне не с чем сравнивать. Память Артюхова здесь, - он постучал пальцем по виску. - Но это… архив, что ли. Я, как Зона, зажил своей жизнью, хотя после того, как Артюхов вернулся из моего тела в свое обычное, должен был исчезнуть.
        - Ух ты! - Ольга коснулась его руки: человек как человек. Теплый, дышит, моргает, а по сути - ожившая кукла. - А с Игорем вас что связывает?
        - У нас общее дело, мы не хотим стать игрушками Фрайба.
        - То есть, теперь все зависит от Артюхова, правильно я понимаю? - Ольга прижала ноги к груди и обхватила их. - Ты извини, что я пристаю, но мне надо знать, что мы будем делать и зачем.
        - Действовать надо по двум фронтам: в Зоне и здесь. По идее, надо сначала вывести из строя стиратель, чтобы никто не смог программировать бессмертных, то есть выбить Фрайба из Зоны. Потом желательно бы выкрасть его, отрезать руки-ноги и где-нибудь запереть. А еще лучше ввести в медикаментозную кому, и пусть лежит века. Но это уже в долгосрочной перспективе, прежде надо Зону отстоять.
        - Непростая задачка, - вздохнула Ольга и подумала, что если бы знала, чем обернется визит Ангелины Артюховой, гнала бы ее поганой метлой. Но с другой стороны теперь не стоит бояться, что мужа убьют или что он умрет от рака легких.
        В принципе, заманчиво, умирая, оцифровываться, потом обретать бессмертное тело и жить дальше. Но понятное дело, что такое количество бессмертных, которые ничего не боятся, невыгодно. Достаточно на Игарта посмотреть, чтобы понять: для них жизнь - игра.
        Ольга помотала головой. Ну почему это происходит именно с ней? Почему никто не предложит голубую таблетку, чтобы история закончилась прямо сейчас?
        - Если Фрайб останется на свободе, - продолжил Игарт, - то свободе как понятию придет конец. Начнется такая диктатура на фоне борьбы за бессмертие, что все прежние диктаторы покажутся детьми. Я знаю Артюхова, как никто другой, это боец, который просто так не отступит. Поверь, у него есть много тайных квартир, и полиции о них неизвестно.
        - А у меня есть телефонный номер человека, который охраняет Зону и сможет провести вас туда, - улыбнулась Ольга. - Или вывести Маузера оттуда.
        Игарт поднялся, вытер руки о робу и поправил бандану.
        - Маузер не знает, куда именно идти, где дежурит твой знакомый, и будет ждать меня в условленном месте. Так что в Зону за ним все равно придется возвращаться. Главное в нашем плане - выкрасть Фрайба, что в ближайшее время будет трудно. Значит, начнем с малого. Теперь мне надо немного пошуметь. Ты пока понаблюдай из окна за ментами, только близко к стеклу не подходи.
        * * *
        Когда уехали «мерседесы» с группой захвата, ждать Ольгу остались трое полицейских. Двое курили на скамейке возле подъезда и с трудом сдерживали натиск любопытствующих старушек, их сослуживец, видимо, засел в подъезде. Причем стражи выполняли свои обязанности спустя рукава и даже не присматривались к проходящим мимо людям.
        Игарт глянул на часы: грузовая «Газель» прибудет через полчаса. Теперь можно ненадолго расслабиться.
        Задумчивая Ольга сидела на полу и пила пакетированный чай с бубликом, найденным в заначке у строителей. От чашки Игарта тянулась нитка пара, пахло лимоном. Он постелил грязное полотенце, устроился рядом с ней. Ольга вздрогнула, разломила бублик и протянула ему половину.
        «Надо же, - подумал он, отхлебывая из чашки. - В ужасной робе, перепачканная белой пылью, и все равно красивая».
        В отличие от грудастых дев Зоны, в Ольге не чувствовалось ни капли «сделанности», она была настоящей, без фальши и манерности. Теперь понятно, чего Маузер так рвался домой. И сейчас, неотрывно глядя на нее, Игарт думал, что отдал бы почку, лишь бы оказаться на его месте. Нет, о таком нельзя мечтать, она жена боевого товарища. Но когда он вспоминал ее прикосновение, дыхание перехватывало.
        - Что? - спросила она, заметив его внимание.
        Он покачал головой, уставился на дно чашки. Ему безумно хотелось еще немного побыть рядом с ней, но он сказал:
        - Скоро приедет машина, надо поторопиться.
        - Да, - кивнула она, допила чай и направилась к шкафу, где хранились мешки, зашуршала там, выбрала один.
        Игарт прожевал бублик и проговорил, вставая:
        - Я тебя замотаю в одеяло, на голову тоже надо что-нибудь. А то будет видно, что в мешке человек.
        - Логично. Смотри, что тут есть, - она бросила на пол старые шторы с тюлем, простынь, одеяло. - Думаю, мне надо будет присесть вот так, - она села и прижала ноги к груди, обхватила их, опустила голову. - А ты меня замотаешь.
        - Да, оптимально.
        Игарт расстелил на полу ветошь, Ольга устроилась в середине одеяла и напомнила:
        - Дырку в мешке проделай, и не одну, а то я задохнусь.
        Когда Игарт запеленал ее так, что не закутанным осталось только лицо, и принялся оборачивать тюлем, она зажмурилась и прошептала:
        - Мне страшно. Всегда боялась замкнутых пространств.
        - А как же лифты? - обернув одеяло шторой, Игарт взял мешок и почесал в затылке.
        - Противно мне в лифте, - ответила Оля.
        - Теперь, извини, но я буду тебя двигать. Наступил ответственный момент. Еще бы шляпу найти с полями, чтоб у верха и низа мешка был одинаковый объем.
        С горем пополам удалось запихнуть Ольгу в мешок. Получилась черная матрешка с испуганным лицом. Огромные синие глаза стали еще больше, в них плескался страх, но девушка не жаловалась. Когда Игарт взвалил на плечи первый мешок с мусором и потопал к выходу, она окликнула его:
        - Только береги себя, а то я так и умру… Я ж ничего не смогу сделать сама!
        - Уж постараюсь, - улыбнулся он.
        В грузовом лифте он приподнял маску, чтоб она закрывала половину подбородка, очки опустил на лоб. Двери с шипением разъехались и он, не глядя по сторонам, поволок груз к выходу. Возле железной двери покачивался с пятки на носок подозрительный тип. Посторонился, когда Игарт потянулся к кнопке двери, осмотрел его с головы до ног.
        Открывая дверь, Игарт с ужасом вспомнил, что у него нет ключей от подъезда, он назад не попадет. Он развязал мешок и, подложив под дверь кусок кирпича, обратился к менту:
        - Нэ закривай, пажалста.
        Мент кивнул и потерял к Игарту интерес.
        Складывать мешки он решил подальше от скамейки с соглядатаями. Все пока шло гладко, но после третьей ходки на него набросилась старуха с отвислыми щеками, похожая на своего мопса:
        - Чтоб мусора тут не было, ясно тебе?
        Мопс флегматично тявкнул и отвернулся.
        - Ясно, - ответил Игарт, потирая руки. - Машина скоро приедет.
        Старуха спустила мопса с поводка - он побрел обнюхивать траву в клумбе, а сама остановилась, подбоченясь. Она страдала болезнью Паркинсона, и голова дергалась, отчего двойной подбородок вибрировал, как желе. Четвертый и пятый мешок Игарт принес под ее контролем. Когда выносил седьмой, вредная старуха заметила подругу и поковыляла к ней.
        Потягиваясь, Игарт огляделся: менты скучали на скамейке, тот, что маялся при входе, уселся рядом с консьержем рубиться в «косынку». Пока все складывалось благополучно.
        Открывая дверь квартиры, Игарт услышал телефон и бросился к нему мимо спеленатой Ольги, снял трубку.
        - Машин вызывал? Какой подъезд? - поинтересовался водитель.
        - Подъезжайте к мешкам, они на тротуаре. Я сейчас выйду, - он шагнул к Ольге и завязал мешок. - Пригни голову.
        Ольга была легче строительного мусора. Игарт присел, положил мешок на спину и поволок, приговаривая:
        - Ну вот, почти все. Молись, если умеешь.
        В лифте ехала мамаша с двухместной коляской, окатила Игарта презрением и отвернулась. Он осторожно поставил мешок с ценной ношей, прислонил к ногам и попытался представить, каково сейчас Ольге. Темно, душно, тесно, и, главное, ты совершенно беспомощен, от тебя ничего не зависит. Случись что, даже не убежишь.
        Дверцы лифта с шипением разъехались, мамаша выкатила спящих в коляске близнецов и направилась к выходу. Игарт, обмирая, пошел за ней. Только бы менты не заметили, что мешок странный… Хотя чего странного? Там кирпичи, тут, допустим, обрывки обоев.
        Он бросил взгляд на консьержа - парень тыкал пальцем в монитор, мент кивал, нависнув над ним и заведя руки за спину. Два мента на улице покинули насиженное место, чтобы помочь мамаше спустить коляску по ступенчатому порогу. «Правильно, делом занимайтесь, нечего вам по сторонам пялиться».
        Игарт устремился к «Газели», подъехавшей к мешкам с мусором. Водитель, усатый грузин в кепке, прямо герой анекдота, помахал рукой, сверкнув золотым зубом.
        - Куда вэсти? Мусорка?
        - Зачем на мусорку? - Игарт аккуратно поставил мешок с Ольгой, похлопал его. - Ремонт делаю. Хозяева плитку одну купили, положили, потом она им не понравилась, взяли другую, а старую велели сбить. Ну, сбили, а она целая, хорошая. Вот домой ее и везу, пригодится.
        - Вай, маладец! - умилился кавказец. - Куда ехать? Дарогу покажешь?
        - Конечно! - улыбнулся Игарт. - Только погружу вот.
        Кавказец вышел из машины и открыл кузов. Слава богу, не предлагал помочь и над душой не стоял. Мешок с Ольгой он поставил между двумя другими, прислонил к стенке и еще одним подпер, чтоб она не упала. Вряд ли она сильно ударится, но кататься по салону, наверное, неприятно.
        Довольный, он уселся рядом с водителем и махнул вперед:
        - Нам туда.
        Зарычал мотор, и «Газель» поехала мимо ничего не подозревающих ментов.
        Москва. Артюхов
        Машину начальника службы безопасности пришлось бросить. Артюхов засел за столиком кофейни напротив «Филина» и следил за Анечкой из-за занавески, невидимый для ее глаз. Девушка ходила взад-вперед вдоль ресторана, поглядывала на железную дверь, где горел оранжевый фонарь, на часы, снова на дверь.
        Тоха опаздывал. Видимо, застрял в пробке. Наконец блеснул фарами массивный автомобиль. В свете фонарей стало видно, что это «хаммер». Едва он припарковался, к нему тотчас метнулся мужик в оранжевом жилете - взимать плату за стоянку.
        У Тохи была генеральная доверенность на машину, но без права продажи. По сути, Артюхов дарил ему автомобиль, когда оформлял доверенность. Тоха уверенно зашагал к хрупкой, яркой даже в сумерках, похожей на бабочку Ане, единственной девушке на улице, окликнул ее.
        Анечка обернулась и обомлела, на ее лице расцвела идиотская улыбка, как у ребенка, увидевшего Санта-Клауса. Она повисла у него на шее и поцеловала в щеку. Тоха, разыскивая взглядом Игната, гладил ее по голове и шептал на ушко. Обычно в обществе мало-мальски симпатичной девушки волкодав превращался в трусливую болонку, поджимал хвост и приобретал жалкий вид, чем женщины умело пользовались. Сейчас же он собрался, подтянулся и вовсю изображал альфа-самца.
        Анечка снова чмокнула его, он залез в машину, наполовину высунувшись из салона, порылся в бардачке, вылез, снова обнял девушку и незаметно положил ей в сумку ключи. Пообнимавшись с ним еще немного, Анечка достала из сумки зеркало, поправила белые хвостики, взяла Тоху под руку и потащила в ресторан. На входе она немного замешкалась и повесила ключи, как условились, на оттопыренный палец филина. Теперь можно вздохнуть с облегчением: Артюхов сомневался, что правильно сделал, отдав ей деньги авансом. Но молодец девочка, отработала. Да и куда бы она делась?
        Похоже, «хвоста» за Тохой нет, у Артюхова на «топтунов» взгляд наметан. Вот только черный «субару» вызывал подозрения. Но вскоре они рассеялись - автомобиль уехал. Артюхов допил свой кофе, встал. Теперь он должен действовать самостоятельно.
        Расплатившись с официантом, он направился к выходу из ресторана. Потоптался у двери, снял ключи с пальца филина и, сунув руки в карманы, зашагал прочь.
        Ворованную машину пришлось оставить и в Одинцово ехать на такси. Благо, водила был русским, не просил показать дорогу и не приставал с расспросами. В пути Артюхов разрабатывал план. С Ольгой так или иначе придется связываться, и это главная сложность, потому что ее сто процентов пасут. Не исключено, что Фрайбу ударит жидкость в голову, и он велит взять ее под стражу. Тогда все пропало, и придется искать другие пути в Зону. Ольгиному знакомому он не доверял, но выбора не было, и приходилось рисковать.
        Значит, так: сперва надо допилить программу, которая сгенерировала бы выброс нереальной мощности, затем найти Ольгу и каким-то образом передать носитель с программой Маузеру.
        Когда только разрабатывали концепт Зоны, предполагалось, что когда подопытные обучатся необходимым навыкам, случится мега-выброс, и реальность изменится, сделается невыносимой и заставит сталкеров по сути отказаться от своего «я» и уподобиться черным. Значит, генератор задумывался управляемым и есть соответствующие наработки.
        После того как сам был в роли сталкера и чуть не подвергся обезличиванию, Артюхов предпочитал об этом не вспоминать - совесть грызла. В конце концов, сейчас он заглаживает вину перед обществом, рискуя жизнью.
        Едва на горизонте появились скандально известные замороженные «свечки», Артюхов попросил водителя остановиться, сунул ему деньги и направился к торговому центру. Потом свернул во двор, шарахнулся от пролетающего автомобиля со включенным дальним светом, шагнул в тень кустов сирени и затаился.
        Шумела запруженная автомобилями трасса, нервно сигналили застрявшие в пробке водители. На скамейке под фонарем кучковались подростки, пускали по рукам бутылку водки. Дама бальзаковского возраста выгуливала в клумбе двух королевских пуделей, стриженных под павианов. Мужик выгружал из просевшей «девятки» мешки с картошкой, жена командовала с балкона третьего этажа.
        Никого подозрительного.
        Артюхов перекинул сумку через плечо и покинул убежище, зашагал в сторону злополучных «свечек». Теперь надо найти подвал и вывезти оттуда технику, скажем, в Апрелевку, где пустовала убитая однушка на случай, если возникнут непредвиденные обстоятельства.
        Застройки здесь были старые типовые, и казалось, что дворы повторяются.
        А вот и «Металлопластиковые окна из Европы» - в офисе горит свет, планктон сгорает на работе. Артюхов еще раз огляделся и направился к двери в подвал с наклейкой «Объект под охраной». Игнат утешал себя мыслью, что Фрайб сразу не станет действовать радикально и создавать программы, которые повлияли бы на Зону - у него там и так преимущество, а открывать карты правительству для него самоубийственно, на его месте правильнее тянуть время. Подвал «светить» он тоже вряд ли будет.
        Однако когда ключ дважды щелкнул в замочной скважине, Игнат втянул голову в плечи, ожидая рева сирены. Ничего. Тишина.
        Но все равно лучше переждать.
        Он засел в малиннике, засек пятнадцать минут. Распахнулось окно первого этажа, высунулась старуха и швырнула в него помидором, слава богу, промазала:
        - А ну пошел отсюда, засранец! Все загадили, ступить некуда! Вот скажи, ты эту малину сажал?
        Артюхов решил, что разумнее ретироваться и переждать в другом месте. Если бы приехали менты, прокололся бы на мелочи.
        Бабка продолжала разоряться. Игнат наступил на ее тень и пошел в подвал, не скрываясь. У него ключ, вот этой кнопкой выключается сигнализация. Ничего страшного, просто паранойя. Но как не сделаешься параноиком, когда за тобой вся Москва охотится? Да! Еще следует вызвать такси, добраться до южной границы Одинцово, пересесть на другую машину и только тогда ехать в Апрелевку. Хорошо, что имеется запас сим-карт. Ясное дело, его вряд ли вычислят по звонку с номера, зарегистрированного на чужое имя, но осторожность никогда не помешает. На ходу Игнат вызвал машину, обернулся перед тем, как войти в подвал, и не заметил ничего подозрительного.
        Наработки нужной программы он себе скачал еще в «Парадизе», теперь у него будет оборудование, и он доведет задумку до ума, на это может уйти и день, и неделя. Он включил свет, потер привыкшие к темноте глаза.
        В логове Фрайба ничего не изменилось. Все так же чисто, если не считать отпечатков ментовских подошв на полу, слабо пахнет нагретым пластиком, как всегда среди компьютеров. Артюхов прошагал в комнату с операционным столом в середине, где хранились самые ценные приборы. Первый же включенный комп подошел ему, он отсоединил от сети системник, обманчиво похожий на стандартный, затем - монитор, упаковал в белый мешок и поспешил удалиться.
        Серебристый «шевроле» уже ждал его под фонарем. Как только Артюхов подошел к машине, фонарь погас. Игнат уселся на заднее сиденье и скомандовал, глядя на чернявого таксиста с раскосыми глазами:
        - Едем во Внуково. Дорогу не покажу.
        * * *
        Артюхов перевел дыхание, только когда за ним захлопнулась дверь. Поставив комп, он привалился к стене и простоял так минут десять, вдыхая пыльный запах необитаемого жилья. За окном громоздились однотипные дома-соты с ячейками горящих окон. Апрелевка начала активно застраиваться еще в нулевые, сейчас же здесь вырос целый город бюджетного жилья - неказистого, угловатого, неудобного.
        Наконец Игнат шагнул в кухню и щелкнул выключателем - свет упал на листья сирени за окном. Чтоб никто не заглядывал, Артюхов задернул штору. Пыль, что копилась тут годами, набилась в нос и рот, в глаза как песком сыпанули.
        Игнат проморгался, смерил шагами комнату: три на три. Гроб, да и только. Нет, тюремная камера. И ведь покупают себе нищеброды такие клетушки, и коротают жалкие жизни. Камера рабочего кабинета сменяется домашней камерой, где ждет злая, замученная домашними проблемами жена. Если разобраться, Зона хоть на время, но подарила этим людям свободу.
        Жутко хотелось пить. Артюхов отругал себя, что не прихватил по пути минералку, застоявшуюся воду из крана пить опасно для жизни. Он вымотался, и шагать в ближайший магазин не было сил. Пришлось присосаться к крану.
        Напившись, он потащил комп в спальню, водрузил рядом с запыленным допотопным ноутбуком, рукавом смахнул пыль с кресла, уселся и тотчас приступил к работе, понимая, что время работает даже не против него, а против Маузера в Зоне. Уж Фрайб постарается всех быстренько прижать к ногтю.
        Глава 9
        Все, что нам дорогоМаузер. Зона
        С тех пор как Маузер респаунился в разрушенном детском лагере, прошло три часа. Он затарился оружием в схроне черных и сейчас бездумно смотрел на спортивную площадку. Автомат Калашникова, ТТ и три гранаты лежали на полу, вещмешок был под завязку набит патронами.
        Как там Игарт? Наверное, ему все-таки удалось прорваться, раз он тут не появился. Но ведь и Тим здесь не респаунился. Или его не убили?
        Осталось еще немного подождать Игарта, и можно нести истину в массы. Запустить маховик, посеять хаос и смуту, чтоб Фрайб утихомиривал разбушевавшихся сталкеров, а не гонялся за врагами и, не дай бог, не охранял генератор выбросов.
        План, предложенный Игартом, больше рассчитывался на удачу и вращался вокруг Артюхова. Слишком много всего должно совпасть, чтобы он осуществился. Маузер старался не думать об этом, чтоб не впадать в уныние. Надо делать свою работу.
        Он спрыгнул с подоконника, прицепил гранаты к поясу, закинул автомат за спину и, переступив через поломанный пластиковый стул, направился к выходу. Как же он завидовал Игарту! Он сейчас в Москве. Раньше Маузер ее ненавидел за вечную суету, за озлобленных людей, за пробки и гарь, но теперь понимал, что был несправедлив к ней. Она достойна любви только потому, что по ее улицам ходит Ольга.
        Как там она? Скоро Игарт найдет ее. Маузер отдал бы бессмертие, лишь бы обезопасить ее. Нет в жизни справедливости. Он, а не Игарт, должен сейчас быть в Москве! Должен знать, как она там. Он старался не допускать мысли, что подельник Фрайба мог ее убить, чтобы замести следы.
        На улице Маузер вдохнул горячий летний воздух, пахнущий хвоей и нагретым асфальтом, включил КПК и направился в ближайшее поселение ветровцев.
        * * *
        Если верить КПК, Ост - небольшое укрепленное поселение на холмистом пустыре, по сути форпост, поэтому Маузер рассчитывал увидеть частокол, деревянные срубы и пару-тройку дозорных вышек.
        Вскоре лес сменился кустарниками, и Маузеру пришлось продираться сквозь шиповник. Он выбрался на склон безлесного холма и сел, отхлебнув из фляги теплой воды. Он будто попал в другой мир. Позади остался привычный зеленый лес, впереди до туманного горизонта тянулась череда холмов с пепельно-желтой выгоревшей травой.
        Налетел горячий ветер, загудел в наполовину опустевшей фляге. Маузер вспомнил, что в далеком детстве приятель Димка говорил, что не ветер гудит в бутылке, а духи пустыни стонут, желая превратить в прах все живое. Поверив в это, они развернули кампанию по уничтожению духов: ловили и запечатывали их в бутылках. Сейчас Димка живет в Сочи, пишет фантастику - нашел свое призвание.
        Передохнув, Маузер отряхнулся и потрусил на север, держа направление по навигатору и поглядывая в небо. Логика подсказывала, что Фрайбу сейчас не до него, но инстинкт самосохранения требовал перестраховки.
        Обливаясь потом, он поднялся на очередной склон и обомлел. Поселение Ост не вписывалось в логику мира и больше напоминало ранчо Дикого Запада. В долине, зажатой между холмов, стояло три длинных дома со ржавыми крышами. За колючей проволокой был загон для скота, помеченный коровьими лепешками. Мужик в широкополой шляпе грузил навоз на телегу. Возле каменного колодца двенадцатилетний мальчик катал на железных качелях девочку лет пяти.
        Четыре гигантских ветряка рассекали воздух лопастями, на флагштоках над каждым домом хлопали истрепанные полотна с символикой группировки «Ветер». Время здесь будто замерло, и никто не знал, что миру угрожает опасность.
        Ограды вокруг поселения не наблюдалось, значит, даже мутанты не забредали в это забытое богом место.
        Маузер пожалел, что пошел именно сюда. Наверное, тут о Фрайбе даже не слышали. В любом случае, надо спускаться хотя бы для того, чтоб набрать воды во флягу.
        Его заметили, когда он приблизился к грядкам с чахлой картошкой, пальнули в воздух. Мужик, чистящий загон, схватился за лопату, как за автомат. Подросток снял девчонку с качелей и поволок в дом, что посередине.
        - Стоять! - крикнули из ближайшего дома - глинобитного, с маленькими окнами и двумя дверями, снятыми с железных фургонов.
        Маузер поднял руки, но не остановился.
        - Я с миром, - сказал он и сразу перешел к делу: - Вы в курсе, что происходит?
        Мужик с дробовиком высунулся из окна, уборщик так и стоял с лопатой.
        - Чего тебе надо? - спросил тот, что в доме. - Приходили тут вчера. Говорят, что ни загадай, все сбудется. Мы отказались, они начали угрожать и велели подумать. Не надо нам ничего. Мы и так счастливы. Так что проваливай.
        К колодцу, где стоял Маузер, начали стягиваться местные - две загорелые брюнетки с младенцами, смуглый парень с глазами ярко-синими, будто подсвеченные солнцем кусочки льда, смуглый плечистый блондин. Подросток, катавший девчонку на качелях, оказался хрупкой коротко стриженной девушкой, русая ассиметричная челка падала на лицо и словно перечеркивала правый глаз.
        - Вы что-нибудь слышали о человеке из Большого мира?
        Местные переглянулись. Мужик с дробовиком - бородатый, с мохнатыми бровями - вылез наполовину и пробурчал:
        - Ну, слышали. Из-за него весь сыр-бор. Черных как упырь в зад укусил.
        - Так вот, я пришел сказать, что Большой мир открыт и оцеплен регулярными войсками, люди оттуда договорились с черными. Скоро черные начнут диктовать свои правила, а недовольных уничтожать. О стирателе слышали? То-то. Что делать, вам решать.
        - Так чего они хотят? - спросила девушка с дочкой.
        - Влезть в ваш разум и внедрить программу, чтоб вы не могли ослушиваться приказов. Я иду в столицу. Об этом должны знать все. Выбор невелик: смерть частичная или абсолютная.
        Бородатый сменил гнев на милость:
        - Так ты и есть избранный?
        - Нас двое. Мой напарник прорвал оцепление и сейчас в Большом мире. Мы должны продержаться, пока он… Он должен кое-что передать, и мы разрушим стиратель. Но пока нам надо выстоять. Это все. Мне пора в вашу столицу. Если кто знает, как туда попасть быстрее и безопасней, проводите меня. У нас с «Ветром» - мир.
        - А-а! Так это ваши захватили завод! Вот молодцы! Такой гнойник был!
        - Я тебя провожу, - вызвалась хрупкая девушка, отвела дочь к губастой брюнетке. - Присмотри за ней, Джу, - и продолжила, глядя на Маузера: - У меня редкий талант, со мной Зона разговаривает.
        «Интересно, сколько она заплатила за то, чтоб приобрести это умение?» - подумал Маузер, но промолчал. Бородач схватил за руку, попросил объяснить, что происходит, почему всем стали сниться странные сны, появились ложные воспоминания, будто они - другие люди. Маузер пожал плечами и зашагал за девушкой. Кроме воды, он попросил у местных расческу, кожаный ремень, чтобы стянуть волосы, и шляпу.
        Человек с лопатой отдал ему сомбреро.
        Минут пять шли молча. Наконец девушка представилась:
        - Меня Юлей зовут. Вот все жалуются на сны, а мне они нравятся. Спокойные. Там я чуть постарше и живу в высоком доме, похожем на муравейник, а вокруг - машины. И муж у меня есть. И дочка. А потом я заболела и все - урывками. Ты ведь все знаешь, просто не хочешь отвечать… Осторожно, впереди - микроволновка. Мне кажется, что сны были правдой там, в Большом мире. И дочка у меня совсем взрослая… Холм лучше обойти, там начнется цепочка аномалий, и мы потеряем время… Ее зовут Аня, ей должно быть восемнадцать. Добровольно я не ушла бы сюда. Что меня заставило? Это последний вопрос, - она взяла Маузера за руку и посмотрела с такой мольбой, что он не выдержал.
        - Ты умерла, Юля. Там ты мертва, твое тело в земле. Все обитатели Зоны мертвы, и я тоже.
        Девушка дернула головой, откидывая с лица прядь волос, покачнулась, но устояла на ногах.
        - Спасибо. Да… остальное неважно. Но мне хотелось бы на нее посмотреть. На дочку.
        - Не пустят, - вздохнул Маузер. - Они нас боятся. Даже если у нас все получится, вы останетесь здесь еще очень долго. У меня у самого там жена. Придется подождать.
        Юля судорожно вздохнула и продолжила:
        - Помню, тут все было иначе, людей так вообще единицы… А как нас сюда переселили? Значит, у человека есть душа?
        - Скорее, мы научились увековечивать души.
        Снова вернулись детские воспоминания о демонах пустыни. Эти земли будто отдали им на откуп. Ни травинки зеленой, ни куста. Горизонта не видно за холмами. Странная иллюзия. В реальных условиях пустошь занимала бы километров семьдесят, здесь, похоже, работал оптический эффект, она не больше десяти километров.
        Вскоре начались заброшенные сады, оплетенные хищной лозой. Их обошли по широкой дуге и очутились на асфальтовой дороге возле выцветшего билборда, где красногубая девушка в одежде семидесятых рекламировала майонез. Юля махнула вперед:
        - Нам туда, все время прямо. Идем.
        Нагретая солнцем дорога дышала жаром. Лето в этом году затянулось. Или тут, в Зоне, погода, как в Крыму: зима без снега, полторы недели морозов и серая морось? Только он собрался уточнить, как услышал уже знакомый механический гул, схватил Юлю за руку и поволок в бурьян на поле, приговаривая:
        - Наше счастье, что сейчас такое пекло - инфракрасные датчики не срабатывают.
        - Что происходит? - удивилась она, укладываясь рядом с Маузером.
        - Техника черных. Не двигайся.
        Рокот сначала приближался, а потом начал стихать - машина прошла стороной. Маузер поднялся, обобрал репьи со штанов и сказал:
        - Надо поторопиться. У нас на все про все - сутки или даже меньше. Люди должны знать, что происходит.
        - Тогда побежали. - Юля рванула по дороге, Маузер - за ней. Перепрыгнул через раскрошенный гусеницами асфальт, споткнулся об обветренные кости.
        С дороги сворачивали дважды: первый раз обходили аномалию, второй - пережидали, пока пройдет отряд. Кто это - свои или враги, решили не выяснять и просидели в крапиве.
        * * *
        Столица ветровцев напоминала картинку из комикса «жизнь после конца света». Защитную стену мастерили из всего, что попалось под руку: из ржавых листов металла, камней, кузовов военных автомобилей, спаянных решеток, арматуры, мотков колючей проволоки, гигантских бревен и досок, бетонных блоков. Над похожей на помойку крепостной стеной угадывались две дозорные вышки, сделанные из кузовов КрАЗов.
        Сооружение свистело, трещало, жужжало сотнями ветряков разных форм и размеров. Тут были и механизмы, похожие на маленькие вентиляторы, и обычные ветряки, и с горизонтальными лопастями.
        На расстоянии видимости Юля вскинула руку и крикнула:
        - Народ, салют! Это Ласка.
        «А ведь и правда похожа на ласку или горностая», - подумал Маузер, поднимая руки.
        - Сестра! - прохрипели в ответ с дозорной вышки. - Ну, заходи.
        Юля резко взяла вправо, говоря:
        - Тут аномалия на аномалии, и после выбросов они не исчезают. Пройти можно только в одном месте.
        Маузер шел за ней шаг в шаг.
        Заскрежетал кусок металла, отодвигающийся в сторону. Маузер отметил, что он толстый, сантиметров пять, и движется по монорельсу. Наверное, сняли ворота какого-то бункера. Сталкеры с автоматами сразу же взяли Маузера под прицел, он поднял руки и распорядился:
        - Кто тут у вас главный? Есть новости.
        Сталкеры опешили и замерли истуканами. Мужик справа - высокий, тощий, с козлиной бородкой - опустил ствол.
        - Это что за заявления?
        Юля остановилась и объяснила, положив руку на плечо Маузера:
        - Вот человек из Большого мира…
        - Кое-кто из ваших меня знает. Дело срочное. Чем быстрее я все вам расскажу, тем больше будет шансов на спасение, - сказал Маузер, глядя перед собой.
        Город снаружи тоже походил на свалку: на периферии дома были сделаны из КУНГов - двух-, трех-, четырехкунговые, в нескольких местах кузова громоздились один на другой и соединялись металлическими лестницами. Возле одного такого железного особняка сушилась одежда и криво скроенные ползунки. За железными угадывались деревянные избы, стоящие плотно друг к другу.
        - Сколько тут жителей? - спросил Маузер у козлобородого.
        - Полторы тысячи, - ответил его напарник, выбритый до синевы, и наконец убрал автомат.
        - Солидно для Зоны. Ну, что, собирай народ.
        - По поводу?
        Вместо Маузера ответила Юля-Ласка:
        - По поводу того, что всех нас собираются зачистить черные совместно с людьми из Большого мира.
        Раскосые глаза сталкера округлились, он развернулся и зашагал к железной лестнице дозорной вышки, вскарабкался по ней, и над городом взревела сирена: два коротких сигнала - длинный, два коротких, длинный.
        Шагая по улочкам - кошмару клаустрофобов, Маузер наблюдал, как люди покидают жилища и, угрюмые, сосредоточенные, движутся к центру. Со всех сторон доносилось: «Что случилось?» и «Писец». Местные косились на Маузера, здоровались с Лаской. Подбежал улыбчивый румяный парень с белыми кудрями, пожал руку:
        - А вот и ты. Говорят, что завод сдался, это правда?
        - Все - потом, - проворчал Маузер, парень не отстал:
        - Так вы узнали, что за новые территории, да?
        - Ты не понял? - повысила голос Ласка. - Все - потом.
        Наконец добрались до центральной площади. Ее окружали двухэтажные дома с балкончиками и резными флюгерами. Под ногами прогибались доски, покрывающие землю.
        - Идем за мной. - Ласка взяла Маузера за руку и потащила за собой, раздвигая собравшихся плечом.
        - К главному? - поинтересовался Маузер, извинился перед оскалившимся мужиком, которому наступил на ногу. - Как его здесь называют?
        - Кланлидер.
        По деревянным ступеням взбежали на почерневший от сырости порог, где ждал невысокий носатый брюнет. Нос занимал все его лицо, снизу плавно переходил в подбородок, сверху - в лоб. Вспомнились слова покойной бабушки: «Чем носовитее, тем красовитее». Черные с проседью волосы были такими густыми, что стояли торчком. Несмотря на несуразную внешность, мужчина производил приятное впечатление, наверное благодаря природному обаянию.
        - Ласка, это ты воду баламутишь? - проговорил он, обнял девушку, по-мужски похлопал по спине и покосился на Маузера.
        Юля отстранилась и сказала:
        - Нет. Он.
        Маузер решил не тянуть резину и повысил голос:
        - У меня есть новости. Черные договорились с правителями Большого мира. Еще несколько дней, и все вы либо присягнете Фрайбу, либо отправитесь в стиратель. Так что собирай людей. Об этом должны знать не только вы, но и ваши союзники.
        Носатый протянул руку:
        - Я - Галь. Много о тебе слышал. Но разве ты один? Был же еще кто-то.
        - Он прорвался и пытается решить вопрос извне. Но получится или нет, не знаю. Мы должны действовать сами и некоторое время продержаться. - Маузер усмехнулся: - Надеюсь, ни для кого не секрет, что присягнув Фрайбу или загадав желание в волшебной комнате, человек сам становится ее частью. Точнее, частью легионов черных.
        Ветровцы, что стояли впереди и слышали Маузера, загудели. Галь почесал лоб, кивнул:
        - Все логично. Сейчас я принесу мегафон, выступишь перед людьми.
        Маузер не любил публичность, и его передергивало от мысли, что опять придется распинаться и убеждать недоверчивый народ, но тут уж ничего не поделаешь. Он осмотрел решительные суровые лица. Все глаза были обращены на него, в них плескался гнев, разбавленный надеждой. Он ощутил себя излучателем, между ним и приемниками-сталкерами, все нарастая, бежали импульсы, поднимали его над землей, окрыляли.
        Впервые в жизни Маузер понял политиков и вождей: миг на гребне волны дорогого стоит. Он будто вознесся над толпой, стал огромным и невесомым. Детали отодвинулись на второй план, Маузер поднес к губам мегафон, неизвестно как появившийся в руке, и его голос громом прокатился над притихшими людьми:
        - Добрый день, друзья. Я пришел сказать, что дверь в Большой мир открыта. Но мы там не нужны, мало того, мы для них опасны, потому что они смертны, как и ваши дети. Все сталкеры должны знать, что теперь Зона открыта. Надо прямо сейчас разослать людей по городам и поселкам. Мое дело - предупредить, а с кем вы - решать вам…
        Он говорил, говорил, говорил: о стирателе, о том, что все, кто попал в Зону, мертвы, о городах и технологиях, ледниках и пустынях. Об Игарте он умолчал: обязательно найдется крыса и донесет Фрайбу, тогда не получится уничтожить стиратель.
        К концу речи он охрип, хлебнул воды из фляги и с удовольствием отметил, что свою часть работы он выполнил: боМЃльшая часть проинформированных людей ринется из Зоны, правительство будет вынуждено задействовать свежие силы, чтобы сдерживать их, и Игарту при поддержке Артюхова будет довольно просто сюда проникнуть.
        Теперь все зависело от Игарта.
        Москва. Сакарчук
        Исчезновение Ольги Коваль Сакарчука нисколько не расстроило. Он разыграл главнейшую партию в своей жизни и радовался. Фрайб же, позвонивший пять минут назад, рвал и метал, требовал достать женщину из-под земли. Сакарчуку никогда не нравилась излишняя жестокость, и он с отвращением просматривал заснятое видео, где Котов, отпущенный на свободу два часа назад, по велению Фрайба пытал эту женщину.
        Сейчас ее искали, пока безрезультатно. Не факт, что ее вытащил муж. Ольга работала в детективном агентстве, Игорь Коваль служил в полиции, и девочка поступила мудро - исчезла. Но ничего, найдется, никуда не денется, завтра утром ее приведут под белы рученьки.
        Муж Ольги знал об афере Фрайба, он тоже обрел бессмертие и скрывался в Зоне. Это уже серьезно, нельзя допускать распространение информации. Одно утешало: прорваться через оцепление ему вряд ли удастся.
        Фрайб в сопровождении двух сотрудников ФСБ на вертолете улетел в Зону - наводить порядок в своей вотчине. Правительство согласилось сотрудничать с ним, только если он гарантирует абсолютное повиновение бессмертных. Значит, скоро там начнется чистка и оцифрованные ринутся на свободу толпами - надо усилить оцепление.
        Еще Сакарчука беспокоил бессмертный, который вырвался на свободу. Он сейчас или в лесу отсиживается, или разгуливает среди москвичей. Фрайб успокоил, что это точно не Коваль, у того внешность уж очень специфическая. Навредить беглец не сумеет: всем обитателям Зоны, кроме Коваля, стиралась память.
        Закрыв видео, Сакарчук вывел на экран фотографию Коваля. Н-да, действительно, специфичный тип: длинноволосый брюнет свирепого вида с оскаленной химерой на пол-лица. Такого во сне увидишь - топором не отмашешься. Надо на всякий случай дать ментам ориентировку, вдруг он как-то просочился.
        Был третий час ночи, но Сакарчуку не спалось - сказалось перевозбуждение. Не каждый день на плечо садится синяя птица. Завтра планируется куча организационной работы, так что нужно отключить телефон и как следует выспаться.
        Щелкнув выключателем, Вениамин закрыл глаза и постарался изгнать из головы мысли. Уснуть удалось под утро.
        В семь сработал будильник - Сакарчук еле глаза продрал и, ковыляя умываться, включил телефон. Сразу же позвонил Минька. Пришлось отвечать. Не поздоровавшись, он начал:
        - Женщину так и не нашли. Как сквозь землю провалилась.
        Вениамин чистил зубы и чуть не подавился зубной щеткой, выплюнул в раковину пасту и заорал:
        - Что значит - провалилась? Ты лично говорил с ответственным за операцию?
        - Мало того, сам ездил беседовать с сотрудниками. Консьерж божился, что она пришла домой и больше не выходила. Правда, он мог и не заметить…
        - Проверьте камеры! Там должны быть камеры в подъезде!
        - Проверили. Она где-то в доме. Ждем. С соседями побеседовали.
        - Скиньте мне записи! Идиоты! - от злости Вениамин оплевал зеркало - брызги попали прямо на щеку его отражения. - И срочно! С меня за нее шкуру спустят, а я спущу ее с вас! Все понятно?
        - Вас понял. Через пять минут записи будут у вас.
        Сакарчук скинул халат и включил душ, смывая с себя грязь неудач.
        Записи он просматривал уже чистый и обновленный. Паршивенькие камеры не позволяли различить детали, но Ольгу он узнал: вот она проходит мимо консьержа и сворачивает на лестничную клетку. Жаль, что на этажах камер нет. Надо будет протолкнуть идею - это здорово облегчит работу спецслужб.
        Спустя минуту из лифта вышло семейство - родители средних лет и два чада, затем - заморенная женщина с коляской. Еще полминуты - и к грузовому лифту устремились два таджика, тянущие стремянку, как муравьи - гусеницу. Мужик в костюме. Парень в трениках, с наушниками. Девочка-подросток. Таджики высыпали из лифта вчетвером. Почкуются они, что ли? Кивнув консьержу, в лифт вошел мужчина в белой рубашке, похожий на торгового представителя.
        Еще были бабка с шавкой, две тетки предпенсионного возраста, дед с тросточкой, в пиджаке.
        А вот и группа захвата…
        Дальше досмотреть ему не дали - позвонили с работы по координационным вопросам. В Зоне начался ад: бессмертные перли на свободу табунами - видимо, Фрайб начал их прессовать. Умирать они не боялись и гибли пачками, катафалки не успевали вывозить трупы. Военные отказывались стрелять в безоружных и сходили с ума. Над поясом отчуждения тянулся черный дым с запахом горелого мяса.
        Народ продолжал митинговать из-за Наро-Фоминска. Толпы пытались разгонять брандспойтами, но было жарко, помогало слабо. Пришла пора открыть народу «правду» - сочинить байку поубедительней и пустить в гущу событий кого-нибудь из журналюг. Естественно, когда Фрайб усмирит бессмертных. Естественно, посоветовавшись с власть имущими. Вдруг они подкинут годную идейку.
        Оставшиеся полчаса он просматривал записи с камер слежения. Если Ольга Коваль не спустилась по веревке из окна, значит, она все еще в доме. Он открыл ее фотографию - симпатичная бабенка, утонченная, он от такой не отказался бы - и отправил Миньке, чтоб распечатал и раздал ментам.
        Все-таки Фрайб прав: женщину нужно взять, и тогда ее муж перестанет баламутить воду в Зоне, все разрешится тихо, мирно и в пользу Сакарчука.
        Звонок Фрайба застал Вениамина в его кабинете. Трубка еще не успела остынуть после звонка папани, который докладывал обстановку.
        - Нашли Ольгу Коваль? - поинтересовался Фрайб с нажимом.
        Начальник, блин, нашелся.
        - Исчезла, - послушно отчитался Сакарчук. - Дело под личным контролем.
        - Ее муженек развел бурную деятельность. Половина зоновцев с ума сошла. Дохнет, но не сдается, парализаторов на всех не хватает. Четверых вернули на родину уже за поясом отчуждения. Дурдом, в общем. Братишка, на твоем месте я бы усилил охрану.
        Сакарчук не выдержал:
        - В Москве беспорядки, целый город исчез с лица земли, родственники, сочувствующие и просто недовольные скоро начнут метать свинцовую икру. Под шумок разнесли азербайджанский рынок, те в отместку постреляли бритоголовых. Лев, занимайся своим делом и не суй нос, куда не следует, а то тебе его укоротят.
        Фрайб помолчал секунд десять и продолжил:
        - Не нервничай. Я все понимаю и предлагаю оптимальное решение…
        - Твою мать, приезжай и лови ее сам! Баба знающая, два года в детективном агентстве проработала!
        - А Артюхов…
        - Свалил твой Артюхов из страны!
        - Я не был бы так уверен, - говорил Фрайб, не теряя самообладания. - От этих людей зависит наше будущее. И благосостояние, кстати. Так что в наших интересах…
        - Ты мне не командуй. Сам разберусь. Мне некогда, приезжай, тогда и поговорим.
        Сакарчук прервал связь, открыл ящик стола и бросил в рот таблетку успокоительного. Откинулся на спинку кожаного кресла. Вот же достали! Нет своих мозгов, шагу ступить не могут, за всех надо думать. Говорят, человек ко всему привыкает, в том числе к нервотрепке.
        В школе у Вениамина не было друзей, и он мечтал быть кому-то нужным. Вот, мечты осуществились, но до чего же трудны последствия! А если прав наглец Фрайб, тогда, раз Ольга не покидала дом, надо обыскивать все квартиры?
        * * *
        Фрайб прибыл через полтора часа - взволнованный, с блестящими глазами - и бросил, едва переступив порог кабинета:
        - Ну и урод Коваль!
        Говоривший по телефону Вениамин приложил палец к губам. Фрайб уселся в кресло напротив и закинул ноги на стол, спохватился, убрал их и протер лакированную поверхность. Повесив трубку, Вениамин отчитался:
        - Только что обшарили все квартиры в доме, где живут Ковали, жильцам сказали, что искали террористов. Ее там нет. Но я просмотрел записи видеокамер - она никуда не выходила. Спуститься по веревке тоже не могла - полицейские следили…
        Фрайб вскочил, завис над левым плечом Вениамина, уставившись в монитор:
        - Покажи-ка записи.
        - Мне надо уходить, я уже видел их. Она вошла и не выходила.
        - А все-таки…
        - Пожалуйста, мне не жалко. Только ничего на компе не трогай, даже мышку.
        Вениамин включил видео с самого начала, уступил место Фрайбу, а сам направился в туалет, который был тут же, в кабинете. Он не успел расстегнуть штаны, как донесся возмущенный мат. В туалет расхотелось, Сакарчук выскочил. Фрайб тыкал пальцем в экран:
        - Вот сволочь! Думал, он сдох, а он живой!
        - Кто? - Вениамин бочком протиснулся к экрану.
        Фрайб нажал паузу, отмотал назад и остановил кадр с мужчиной, которого Сакарчук принял за торгового представителя.
        - Вот он, беглец из Зоны! Я его знаю, он с Ковалем заодно. Срочно надо делать фоторобот и давать ориентировку, чтоб его рожа красовалась на каждом столбе!
        - Он там дальше есть, в униформе, мешки… - Вениамин схватился за голову. - Мешки. Ясно. Нет ее в доме. Он переоделся рабочим и вынес ее в мешке.
        Фрайб рассмеялся, крутнулся в кресле и сверкнул глазами:
        - Молодец, уел нас! Знаешь, что самое смешное? Он не человек, а программа, оживший аватар. Он никогда не существовал, его придумал Артюхов.
        - Ясно. Надо объявлять этих двоих в розыск.
        - К слову об Артюхове. Если он в городе, они скоро встретятся. - Фрайб нервно заходил по комнате. - Знать бы, что они задумали!
        Вениамин предположил:
        - Есть ли способ влиять на Зону отсюда? Ну, написать программу, которая покачнула бы ее фундаментальные законы?
        Фрайб потер переносицу, мотнул головой:
        - Вряд ли. Если да, то это месяцы упорной работы, Артюхов уничтожил все, что я создал… Но не факт, что не оставил себе резервной копии.
        Вениамин мысленно поставил галочку напротив пункта: «Артюхова взять живым и допросить лично. От него будет больше толку, чем от Фрайба. К тому же олигарх - обычный смертный, с ним проще договариваться». Да и не факт, что сейчас Фрайб не лжет. Не исключено, что он тянет время, как это на его месте делал бы любой разумный человек. Сдавшись властям, он сам связал себе руки.
        - Что делать, понятно, - сказал Вениамин. - Подскажи, что соврать взбешенному народу, а то волнения нешуточные.
        - Мы - жертва непонятного эксперимента. Американского, конечно же. На нас испытали новое секретное оружие! Вспомните Тунгусский метеорит, Чернобыль и еще что-нибудь. Вон, сколько шакалов вьется, кровь нашу почуяв! К слову, они и правда вьются, им на западе ведь тоже интересно, что у нас за ЧП. Поймайте парочку шпионов, устройте публичную порку… Слушай, не мне вам рассказывать, как пудрить мозги быдлу.
        - И еще вопрос: когда ты закончишь подчинять бессмертных? А то они лезут и лезут. Умирают, и по новой штурмуют наши рубежи. У меня люди с ума сходят!
        - Братишка, вот я и говорю, что Коваль - *censored*, он сталкеров науськивает…
        - Вот, только что доложили: из леса выходят женщины. Много красивых женщин. Приказ есть - стрелять по всему, что пытается покинуть Зону. А они не могут, понимаешь? Не могут убивать женщин, - он махнул рукой. - А… тебе-то человека убить, что муху прихлопнуть. Так когда закончишь с бессмертными?
        Фрайб поджал губы и побледнел. Мальчик не любит, когда им командуют, ничего, придется привыкать.
        - Сейчас там хаос, и сложно…
        - Меня это не волнует. - Сакарчук постучал пальцами по столу. - Мне позвонили сверху и приказали навести там порядок в течение недели, чтоб запустить туда журналистов и успокоить народ. Так что если не справишься, проблемы будут у всех. Кстати, ты когда будешь работать над проектом «Новая реальность», который вчера обсуждался?
        Фрайб сел, скрестил руки на столе и посмотрел в упор. Сакарчук выдержал его взгляд и добавил:
        - Чтобы держаться на плаву, надо играть по правилам, даже когда они тебе не нравятся. И гонора поменьше, мне все равно, а кое-кто из тех, кто повыше должностью, может обидеться.
        Фрайб порозовел, откинулся на спинку стула и спросил, закидывая ногу за ногу:
        - Чем прикажете заниматься?
        Сакарчук ответил:
        - Наводить порядок в Зоне. Но кое-кому хотелось бы, чтоб ты занялся проектом: у одного очень влиятельного человека мама при смерти.
        - Рай первого уровня для безвременно почивших власть имущих. Рай второго уровня с меньшей проработкой деталей - для граждан второго сорта. Быдлу, естественно, там нет места. Нет! Есть, если быдло продает себя в посмертное рабство. О! Можно разработать персональный райчик для питомцев: собачка - сто тысяч, кошечка - тридцать, хомяк - штуцер…
        Зазвонил телефон, и Сакарчук потянулся к трубке, говоря:
        - Лев, хватит паясничать, работать надо.
        Фрайб неторопливо поднялся и, пока Сакарчук выслушивал о бедах, обрушившихся на головы военных, продолжил:
        - Тюрьма для тех, кому отсидеть срок не хватит жизни… Ты распорядись насчет вертолета, хорошо? И займись поисками Артюхова и компании. Начальству передай, что будет им рай для старушек и собачек, уж оцифровка - не проблема. Все упирается в создание реальностей.
        - У тебя срок - неделя, - напомнил Сакарчук, прикрывая трубку рукой. - Неделя - это край, запомни. Лучше поторопись.
        Москва. Артюхов
        Утром Артюхов первым делом вышел на балкон. Он смотрел на далекий сосновый лес за сотами новостроек, подставлял лицо солнечным лучам и пытался впитать тепло. В этом году выдалось затяжное лето, жаркое, но не знойное. Пекло понемногу начало слабеть, листья - желтеть…
        Возвращаться к работе не хотелось. Он уже выстроил «скелет» программы, осталось самое сложное - добавить «мясо». Зону они создавали с Фрайбом плечо к плечу, и даже жена не знала, что ее муж - разработчик технологий будущего. Перед журналистами он разыгрывал глуповатого выходца из «быков». Теперь все маски отброшены к чертям, ведь мир несется в бездну.
        Надо выбить Фрайба сначала из Зоны, потом устранить физически. Наверняка есть способ, следует над этим хорошенько подумать. Умывшись, он уселся за работу, но долго не мог сосредоточиться - болели глаза. К тому же вчерашняя пицца уже переработалась, и нечеловечески хотелось есть, да и мозгам глюкоза нужна - на холостых оборотах долго не протянешь.
        Артюхов пообещал урчащему животу, что завтрака он не дождется, придется терпеть до обеда, и снова уткнулся в экран. Живот внял и успокоился.
        К обеду желудок вспомнил о том, что его обещали покормить, и разволновался. Пока его громкие причитания не привлекли соседей, Артюхов решил купить самые необходимые продукты.
        В старом панельном доме не было консьержа, значит, можно идти в магазин без страха, что на тебя настучат ментам. Но все равно возле двери Артюхов замешкался, повязал бандану и надел очки, посмотрелся в зеркало. Ничего, сойдет. Даже если его портреты развешаны по всему городу, сейчас он небрит и брутален.
        Да и фотороботы - скорее проформа. Люди через минуту забудут лица, чтобы найти сходство, надо стать рядом с фотороботом и усиленно привлекать к себе внимание. К тому же обычно он на фото неузнаваем, так что не стоит бояться.
        В лифте с высохшими лужами воняло кислятиной. «Оторвался ты от народа, Игнат, - подумал Артюхов. - Вкуси же истинной жизни!»
        Перед выходом из подъезда он ощупал карманы, проверил ключи - на месте. Нажал на кнопку - дверь с писком отворилась. По привычке он поискал взглядом «хаммер», плюнул на асфальт. Нет у него теперь машины, и зовут его… Действительно, как? Сумка с документами дома, деньги-то хоть взял?
        Три тысячи обнаружились в кармане джинсов. Интересно, хватит, чтобы купить колбасы, хлеба и молока? На ресторан бы точно не хватило, а сколько стоит еда, он понятия не имел - в магазине лет двадцать не был, но люди жаловались, что все дорого.
        Магазин находился в цоколе новостройки, что напротив.
        Состоял он из двух комнат: маленькой, где продавались сигареты и спиртное, и большой. Артюхов уставился на витрину, где лежали колбасы разных видов - и копченые, и вареные, и сардельки, и сосиски, прищурился, чтоб разглядеть цену, и рассмеялся: четыреста рублей за килограмм! Воодушевленный, он обратился к явно деревенской девочке-продавщице со стрелками а-ля Клеопатра и ярко-розовыми губами:
        - Дайте мне кило докторской, нежирное молоко, белый хлеб кирпичиком, - он говорил, а девушка доставала продукты и выкладывала их на прилавок. - Копченки полкило, пачку масла… Не эту, большую. Да. Сыр голландский, средний кусок. Чай, кофе, ватрушку с чесноком и, пожалуй, все.
        Девушка озвучила мизерную сумму и добавила:
        - Пакет нужен?
        - Давайте.
        Продавщица зашуршала целлофаном и принялась складывать продукты, добавляя:
        - Еще пятнадцать рублей.
        Артюхов вспомнил про питьевую воду, купил пятилитровую емкость и поплелся к выходу, улыбаясь, протянул руку, чтобы толкнуть дверь, и оторопел. Поверх плаката с рекламой сигарет был прилеплен лист формата А-4 с фотороботами Игарта и Ольги. Они значились опасными террористами, за их поимку обещалось вознаграждение - по шестьдесят тысяч рублей за каждого.
        Такую же распечатку он заметил на доске объявлений у подъезда. Это что же, Игарт в Москве? Оперативно, однако. Оглядевшись, он сорвал лист и потопал домой.
        В кухне он смахнул пыль со стола, нарезал сыр с колбасой, заварил чаю с лимоном и поймал себя на мысли, что забыл, когда ел с таким удовольствием - все время нервотрепки, проблемы непрерывные.
        Покончив с обедом, он засел за комп, часа три работал плодотворно, а потом дело застопорилось, и как он ни старался, не мог решить задачу. Разозлившись, вышел на балкон, сквозь листья густой сирени уставился на темнеющее небо. Ему не хватало толкового программиста, но сейчас нельзя было его искать, это значило бы рисковать и светиться.
        Во дворе припарковался белый микроавтобус «мерседес», типичная ментовозка. Из салона вышли двое мужчин в черных футболках, длинноволосый водитель покинул салон и потянулся. Артюхов сглотнул. Точно, менты, вычислили, *censored*. Вон, водила пялится прямо на балкон. От греха подальше он вернулся в комнату и наблюдал за подозрительными типами из-за шторы.
        Отъехала дверца, и мужики вынесли из салона барабанную установку, поставили, прислонили к ней две гитары.
        Отбой тревога. Не менты это - рок-группа.
        Выдохнув, Артюхов вернулся за комп, уставился в монитор, почесывая подбородок, и тут в дверь позвонили - настойчиво, нагло. Он вскочил. Таки не рокеры они, менты переодетые. Черт, так проколоться! Игнат метнулся на балкон, выглянул в окно: спасибо, хоть дом не оцепили!
        Срочно забрать комп и сваливать!
        В дверь звонить перестали, донеслись голоса. Мужской и женский.
        Женский?!
        - Артюхов, открывай, это Игарт. Быстрее же!
        Неужели? Скользнув к двери, он посмотрел в глазок: действительно Игарт! Но откуда ему известно… Глупый вопрос. Ему доступно все, что хранится в памяти Артюхова.
        Но не это самое удивительное. Игарта никогда не существовало, Артюхов создал его и вдохнул душу. Так что, он теперь - творец?
        - Неужели и здесь его нет? - произнесла женщина, которая не попадала в поле зрения. Кто это, Ольга? Не зря же они вместе на фотороботе.
        - Тут я, - наконец отозвался Игнат, щелкнул щеколдой, дважды повернул ключ в замочной скважине.
        Перед ним стоял тот самый аватар, который он разрабатывал целых три дня: сначала придумал внешность, потом штрихами обозначил характер. И вот Игарт перед ним - живой человек из плоти и крови. Шокированный, Артюхов не сразу обратил внимание на Ольгу.
        - Когда ты ушел из Зоны, я остался, - сказал аватар. - В квартиру пустишь? Не нервничай, на тебе лица нет.
        - Здрасьте, - кивнула скромно стоящая в сторонке Ольга: - За мной пришли менты, сумка с деньгами дома, так что запишите их на мой счет.
        - Ерунда, - он посторонился. - Проходите.
        Сняв ботинки, Игарт втянул воздух и проговорил:
        - Я чую запах еды. Мы ночевали в твоей тайной квартире, что в Химках, поесть не успели.
        - Проходите в кухню. Тапки не предлагаю, извините. Игарт, что там, в Зоне?
        Ольга шагнула в спальню, Игарт протопал в кухню и ответил с набитым ртом:
        - Грядет большая зачистка. Всех недовольных - в стиратель. Зачем я пришел, ты ж понимаешь, да?
        «Как с самим собой разговаривать», - подумал Артюхов и ответил:
        - Полагаю, хочешь, чтобы я создал программу, которая сгенерировала бы мега-выброс и сломала стиратель. Угадал же ведь?
        - Душ работает? - протянула Ольга из спальни. - А то в медведковской квартире почему-то вода отключена.
        - Сейчас посмотрю, что в ванной.
        Артюхов покрутил проржавевшие краны - с хрипом хлынула желтоватая вода, постепенно приобретая прозрачность. В зеркале отражалось Ольгино лицо - выглядела она уставшей, но от обреченности не осталось и следа, ее глаза горели решимостью.
        - Готово. Проходи. Только полотенца у меня нет. Отступал, сама понимаешь, в спешке.
        - Понимаю, - кивнула она, потянулась к умывальнику, но вспомнила, что ее рука перебинтована.
        Артюхов закрыл за собой дверь.
        В кухне Игарт продолжал насыщаться: отправлял в рот кусок колбасы, заедал сыром, зажмуривался и балдел. Лицо у него было, как у голодного кота, дорвавшегося до сметаны. Артюхов не стал ему мешать и привалился к стене. Подождал, пока он откроет глаза и потянется за следующим куском.
        - Нравится? - не удержался он.
        - Вообще обалдеть, - признался Игарт, потряс колечком колбасы. - Твоя память у меня осталась, но это не мои ощущения. Интересно сопоставить память о вкусе с самим вкусом.
        - А мне больше интересно, что мы делать будем.
        - Программу, конечно же, - проговорил Игарт с набитым ртом, прожевал и продолжил: - Потом я пойду в Зону, проведу обрыв связей, и программа интегрирует в реальность. Ольга рассказывала, что ее друг обещал помочь.
        - В теории все красиво, - кивнул Артюхов. - Но, во-первых, не факт, что получится, во-вторых, у меня ступор. На практике-то этим занимался Фрайб. Так что справиться бы. И несколько слов об Олином друге. Не уверен, что он согласится рисковать. Конечно, я взял с собой немного денег, но, чувствую, что Зону охраняют слишком тщательно.
        - Маузер обещал поднять бунт в Зоне. Он должен рассказать правду с расчетом на то, что сталкеры ломанутся из Зоны. Военные замучаются их отстреливать. Они будут следить, чтобы никто не прорвался из Зоны, и не подумают, что кто-то захочет туда.
        - Хорошо придумано. Но вот не получается у меня программа. Еще варианты есть?
        - Сами смоделировать выброс мы не сумеем. Взорвать стиратель - тоже. Фрайб всех в Зоне подомнет под себя - это вопрос времени. А после того как военные заполучат армию бессмертных, правительство займется массовой оцифровкой. И все. Тогда мы точно ничего не изменим. Порабощение мира - тоже вопрос времени.
        - Ага, свободолюбивые и верующие вымрут, и останутся те, кто вечную жизнь предпочел свободе воли.
        Артюхов поставил на плиту ковшик с водой - для чая. Игарт прожевал и сказал:
        - Только мне кажется, что мы читаем мысли друг друга?
        - У тебя мой опыт, в этом нет ничего удивительного. Только ты лучше меня. Если все наладится, возьму тебя в напарники.
        - А меня спросить? - возмутился Игарт.
        - И так все понятно. Тебе нравится колбаса, в Зоне ее нет.
        Шум воды в душе стих, вышла посвежевшая Ольга с мокрыми волосами. Игарт сглотнул и подобрался. Когда он смотрел на нее, его глаза будто подергивались поволокой, черты лица смягчались. Он что, запал на жену Маузера? Похоже, да. Бедняга, у него нет шансов. Вряд ли Ольге захочется испытать, какова в постели ожившая программа, она типичная боевая подруга, которая и в огонь, и в воду, и медные трубы в узел завязать поможет.
        - Пойду-ка я работать, - сказал он, заваривая чай в единственной чашке. - А вы пока подумайте, как нам жить дальше. Например, как связаться с твоим, Ольга, знакомым, не подставиться самим и его не «засветить».
        Москва. Ольга
        Артюхов сказал, что фотороботы двух опасных террористов - Ольги и Игарта - красуются на каждом столбе, потому нужно замаскироваться. Игарт стал доказывать, что его вычислить не могли, но потом смолк и удалился в ванную. Вышел он бритый наголо, с эспаньолкой. Ольга хихикнула и попросила Артюхова купить ножницы и белую краску для волос.
        Ольга плохо владела парикма*censored*ским искусством, максимум, что она могла - подровнять челку. Теперь же она смотрела на свое отражение, сжимая в одной руке тюбик краски для волос, в другой - ножницы. Ей предстояло сменить прическу и стать платиновой блондинкой. Идти в салон она не рисковала, и потому пришлось уродоваться самой. У Вальки жена работала в парикма*censored*ской, но аж в Алтуфьево. А жаль, сейчас Катя очень пригодилась бы.
        В раковину упала прядь волос, другая. Десять минут - и Ольга сама с трудом себя узнавала в стриженной под мальчика девушке. До затылка она не дотягивалась, и оставила сзади длинный хвост. Ничего, волосы - не зубы, отрастут. Она выдавила на блюдце вонючую субстанцию ржаво-рыжего цвета, намазала голову, вытерла уши. Ну, вот. Почти готово.
        Смыв краску и вытершись, она примерила прямоугольные очки. Другой человек. Так ее даже Маузер не узнает. Еще надо бы подвести стрелки, губы намалевать - и мать родная мимо пройдет.
        - Ну как? - спросила она.
        Артюхов, размышляющий над кодом, повернулся вместе с креслом, Игарт оторвался от айпада, его челюсть отвисла.
        - Вы кто? - спросил он. - Та Ольга мне нравилась больше, но и так ничего.
        - Тебе не идет лысина, - сделала она ответный комплимент. - Я себе напоминаю нашу училку информатики. Мы ее звали Гангрена Александровна. Смотрю на себя и боюсь.
        - Мне проще стать прежним. Умру - воскресну, каким был. В Зоне в моде борода, это символ удачливости. Если она длинная, значит, ты давно не умирал. А вот белый цвет волос способен нанести вред интеллекту и здравомыслию.
        Ольга снисходительно улыбнулась:
        - Кажется, я знаю, как состыковаться с Валентином, - выждав паузу, она продолжила: - Его жена Екатерина работает парикма*censored*ом в салоне, график - сутки через сутки. В выходные она берет заказы на дому. Ее можно вызвать в Медведково, в ту квартиру, и передать Вальке, что надо.
        Игарт зааплодировал:
        - Ты гений! Маузеру повезло.
        Ольга поправила очки и гордо вскинула голову.
        - Мне с ним тоже повезло, - ответила она, села на кровать и скрестила руки на груди.
        - Осталось только мне добить эту чертову программу. - Артюхов снова отвернулся и уткнулся в монитор.
        Вздохнув, Ольга подошла к окну. Ветер гнул ветви сирени, листья хлопали по стеклу, по небу разливалась чернота, похожая на чернила потревоженной каракатицы. Голова гудела, ломило виски, было душно, как обычно перед дождем.
        Главное, Игорь жив. Осталось дождаться его и не сойти с ума. Он где-то там, в гуще событий, в фантастическом мире, а она здесь, и от нее снова ничего не зависит, и время тянется и тянется… Она сжала виски и пообещала себе, что если нужно, душу дьяволу продаст, лишь бы вызволить Маузера. Без него она не была цельной.
        Хотелось залезть под ванную, в шкаф - куда угодно, лишь бы подальше от людей, перед которыми нужно держать лицо. Еще и менты, облавы… Господи, когда ж все это кончится? Обнять бы Игоря, выключить свет и проснуться в своей квартире.
        На плечо легла рука - Ольга вздрогнула и увидела в стекле отражение лысого Игарта.
        - Все будет хорошо, - прошептал он. - Половина пути пройдена. Самая трудная половина. Идем, попьем чаю.
        Ольга кивнула. В кухне она зашторила занавески, чтобы не видеть, как смеркается. Уходящие минуты представлялись ей каплями крови. Если вытечет слишком много… Можно ведь просто не успеть!
        Она выпила чай, потом кофе, потом снова чай. Минуты все капали и капали, из кухни доносился шелест клавиш - Артюхов нашел решение и воплощал его в жизнь. Ольга мысленно молилась, чтобы все у него получилось. Игарт просматривал новости на Артюховском айпаде, изо всех сил старался ее отвлечь и зачитывал интересные моменты.
        Митинги разогнали, правительство обещало репортаж из гущи событий в ближайшие дни, точнее - послезавтра. Значит, Фрайб рассчитывал за два дня зачистить Зону. Успеет ли Артюхов? Смогут ли они прорваться в Зону? Не откажется ли Валька помогать?
        На улице зажглись фонари, стемнело. Хотелось выть и кусать локти, но гордость не позволяла делать это в присутствии чужих людей.
        Маузер, пожалуйста, держись там!
        Глава 10
        Аномальная комнатаИгарт. Москва
        Игарт всегда спал чутко, он просыпался даже от звона комара над ухом, но сейчас упорно отказывался замечать, что его трясли и велели просыпаться. Наконец он разлепил веки, обвел взглядом комнату. На кровати, поджав ногу, сидела взволнованная Ольга. Артюхов ходил взад-вперед, размахивая руками. Игарт протер глаза, уселся на матрасе на полу.
        - Что?
        - Вам лучше уйти. Я создал мини-локацию, где будет только карточка с программой, теперь мне надо провести обрыв связей. Что получится, трудно прогнозировать. В теории новая реальность прорастет в нашу.
        Ольга вскинула бровь:
        - И что будет?
        - Я смоделировал такую же комнату, как спальня, попытался привязать ее к месту. Вам лучше подождать на улице, может произойти полное замещение, как в случае с Наро-Фоминском.
        Игарт вскочил, Ольга будто в мольбе скрестила руки на груди:
        - Господи, пусть у тебя получится!
        Она вспорхнула с кровати и отбежала к выходу из комнаты, согнулась, зашнуровывая кроссовки. Артюхов принялся складывать нужные вещи в сумку, объясняя:
        - Я четко обозначил границы аномалии, но не знаю, как получится на практике. Или пространство на фиг треснет, или все получится, как планируется. Буду руководить процессом из кухни.
        Игарт заметил, что руки Артюхова трясутся, и он с трудом справляется с молнией бокового кармана.
        - Уходите, - велел он, перетаскивая стационарный комп. - Ну, что вы уставились? Кыш отсюда!
        Его волнение передалось Игарту. Ощущение было, словно ты залег в траве, а вокруг бродят враги с парализаторами. Неловкое движение - и тебя отправят на переработку. Ольгу тоже колотило от волнения, она обулась и переминалась с ноги на ногу возле распахнутой входной двери.
        Установив комп в кухне, Артюхов вышел попрощаться, повесил Игарту на плечо сумку, посмотрел на часы:
        - Сейчас без десяти, начну ровно в четыре утра. Удачи мне. Отойдите подальше от дома. На всякий случай - прощайте. В сумке пятьдесят тысяч баксов, если ничего не получится, уезжайте.
        Игарт улыбнулся:
        - Забавно. Ты - создатель, и смертен, я - твоя поделка, и не могу умереть. Пусть все получится, - он взял Ольгу за руку, сжал ее ладонь и попытался впитать ощущение. - Идем.
        Девушка освободилась и шагнула в коридор, освещенный трескучей лампочкой. У порога глянула на спину Артюхова и сбежала по ступенькам к выходу.
        На улице было серо и душно. Городские огни подсвечивали небо - сплошную тучу с выпуклым брюхом. В лужах плавали сбитые дождем листья, колыхались огни фонарей.
        Ольга остановилась возле соседнего новостроя, обхватила себя руками. Игарту хотелось обнять ее и утешить, но он подавил порыв и запретил себе думать об этом. Если повезет, скоро она встретится с Маузером и обретет свое счастье, а он будет наблюдать за ними со стороны и завидовать.
        Закралась подленькая мыслишка оставить все, как есть. Провалить операцию, забрать Ольгу куда-нибудь на юг. Она немного помучается и забудет о Маузере, зато у него появится шанс.
        К черту! Он мотнул головой и прошептал:
        - Сколько осталось?
        Ольга не выпускала из рук телефон и ответила сразу же:
        - Четыре с половиной минуты… Уже четыре. Господи, помоги! - она зажмурилась и закрыла уши руками.
        Рисковать ею Игарт не стал и увел ее за новострой. Ему самому хотелось сунуть голову в песок, но он пересилил страх и, считая удары крови, пульсирующей в висках, смотрел на единственное светящееся окно первого этажа.
        На бритую голову упала тяжелая, теплая капля дождя, скатилась за воротник. Следующая ударила по носу. Когда в комнате, мигнув, погас свет, хлынул ливень, загрохотал по крышам припаркованных автомобилей, зашлепал по лужам.
        Из укрытия выбежала Ольга, схватила Игарта за руку:
        - Уже все? Четыре ноль одна!
        - Побудь пока здесь, - прокричал Игарт, стараясь перекрыть грохот дождя. - Вон, под козырек подъезда стань.
        - Я с тобой!
        Шлепая по лужам, рванули обратно, Игарт ввел код - дверь пискнула и распахнулась, пахнуло прокисшей пищей и кошачьими метками. Взявшись за руки, они повернули направо, на квадратную лестничную клетку.
        Дверь в квартиру Игарт не закрывал, и она поскрипывала, качаясь на сквозняке. Ольга ощупала ее и потянула на себя. В нос ударил резкий запах озона, какой бывает в сосновом лесу после выброса. Цепенея, Игарт переступил порог первым.
        В кухне горела лампочка, в спальне царил мрак. Игарт шагнул к приоткрытой двери в кухню, не пуская Ольгу первой, и шарахнулся назад: в межкомнатной стене зияла дыра. Стена словно истаяла, расплавленная кислотой. Белый гипсокартон местами истончился до ширины альбомного листа, хрупкого, дырявого. Казалось, что тьма разъедает свет, проглатывает его, замещает собой.
        Но первое впечатление обманчиво: дыры не расползались, чернота не выплескивалась в кухню.
        - Артюхов, - позвала охрипшая от волнения Ольга и добавила шепотом: - Совсем плоха, забыла, как его зовут.
        - Игнат. Все мы начинаемся на «Иг», такое вот иго… Артюхов?
        В ответ - тишина, лишь дождь барабанит в окно.
        - Ты живой?..
        Ответа нет.
        Шагнуть вперед, толкнуть дверь… Чернота расплавила стену и разъела половину кухонного стола. Артюхов ничком лежал на полу. Игарт метнулся к нему, потянулся к сонной артерии…
        Позади вскрикнула Ольга:
        - Что с ним?
        Под пальцами пульсировала аорта.
        - Фуф, живой, выдыхаем. - Игарт перевернул Артюхова на спину, надавил болевую точку под носом, похлопал по щекам, отмечая, что олигарх бледен и губы у него синеватые.
        Артюхов шевельнулся, застонал, посмотрел мутными глазами и прохрипел:
        - Получилось?
        - Не знаю.
        - Так узнай, твою мать! Стар я - сердце прихватило.
        Кряхтя, он встал, поставил перевернутый табурет и уселся на него. Ольга нависла над ним:
        - Сейчас как самочувствие?
        - Нормально.
        Окунаться в черноту было страшно. Игарт понимал, что не умрет, но неизвестность пугала. Вдруг он не выберется? Вдруг его таки убьет, и он попадет в Зону раньше времени, без нужной программы? Сглотнув, он шагнул в спальню. Его будто выключили и включили, он стоял на овале пола посреди пустоты. Наверху угадывались куски потолка, левая стена уцелела, правая напоминала дуршлаг. На подоконнике лежала, надо полагать, та самая карточка.
        Он протопал вперед и взял ее: кусок пластика без единой надписи. Да они и неважны, карточка - просто символ.
        - Получилось! - крикнул он, но предположил, что его голос не пробился в кухню, вышел и сказал, вертя карточку в руке: - Артюхов, ты гений!
        Ольга подпрыгнула и захлопала в ладоши, Артюхов подпер голову рукой:
        - Да, я заслужил пару таблеток нитроглицерина. Теперь, Ольга, думай, как состыковаться с Валентином.
        - Это просто! - воскликнула девушка. - Я ж говорила: вызываю его жену как парикма*censored*а на квартиру в Медведково. А уж потом что, где и когда - придумываете вы. Катя вряд ли под наблюдением, а за Валентином наверняка следят.
        Москва. Артюхов
        В Медведково ехали на такси, с двумя пересадками. Артюхов расплатился с таксистом-азиатом и отправился в кофейню неподалеку, выбрал столик возле огромного прозрачного окна, чтобы видеть подъезд. Игарт проводил Ольгу в квартиру и присоединился к нему, плюхнулся на стул, поерзал и сказал:
        - Волнуюсь я за нее.
        - Пока нам везет, а это хороший знак.
        - И в чем же везение?
        - Парикма*censored*ша не на работе - раз. Два - она согласилась на выезд, хотя у нее могли внезапно появиться другие заботы. Ну и главное, мы встретились. Ты мог застрять в Зоне, я - сесть в каталажку. Я почти уверен, что Оля договорится с парикма*censored*шей, и завтра-послезавтра ты вернешься в Зону.
        Официантка принесла заказ - два кофе фраппе и тарелку с сырной нарезкой, Артюхов смолк, глянул за окно. Игарт подождал, пока женщина удалится, и продолжил:
        - Только с возвратом, пожалуйста. Здесь мне нравится больше.
        Артюхов кивнул на подъезд:
        - Ольга тоже нравится?
        - Маузеру повезло, - уронил Игарт с сожалением и погрустнел.
        - Ты поосторожней, а то он живенько тебе голову открутит.
        Игарт хохотнул, глядя на часы при входе в кафе:
        - Ты ошибся адресом. Ни одна женщина не стоит развязанной войны. Даже такая, как Ольга. Сейчас ровно девять, нам тут куковать еще полчаса.
        Ни он, ни Игарт не знали Катю в лицо и с надеждой смотрели на каждую женщину, входящую в подъезд двадцатисемиэтажного дома. В полдесятого в квартиру должен отправиться Артюхов, чтоб не рисковать Игартом и программой. Поскольку подробности Кате знать ни к чему, сочинили историю о том, что господин Артюхов ищет пропавшего в Зоне сына, и только Валентин способен ему помочь. Естественно, за вознаграждение.
        Когда наконец время вышло, Артюхов перекинул через плечо сумку с деньгами, помахал взволнованному Игарту. Вышел на улицу, огляделся и пошлепал к подъезду.
        Звонок в квартире не работал, и Артюхов постучал. Ольга открыла тотчас.
        - Все хорошо, - шепнула она и провела его в кухню, где сидела Катя.
        Валентин был представительным мужчиной, и Артюхов рассчитывал увидеть ухоженную женщину лет сорока, высокую стройную брюнетку. Он едва не поперхнулся: за столом сидела дама, гибрид миссис Клювдии и Фрекен Бок - заплывшая жиром, с головогрудью вместо шеи и мясистыми короткими пальцами, неудачно подчеркнутыми алыми крючковатыми ногтями.
        - Здравствуйте, Екатерина, - проговорил он, присаживаясь напротив.
        Ольга, замершая в проеме двери, тактично ретировалась в спальню.
        - Ольга ввела вас в курс дела? - Клювдия кивнула и алчно сверкнула глазками. - Валентин неплохо заработает, если встретится со мной. Единственное но: конфиденциальность. Вы ж понимаете, что на объект никого не пускают. Если план провалится, никаких денег.
        - Как же вашего мальчика так угораздило? - Катя сложила руки на груди, тряхнула жировой складкой на шее.
        Артюхов сочинил на ходу:
        - Поехал к девушке в Наро-Фоминск. Мне нужно знать, что с ним.
        - Ох, сочувствую вам. Но что же такого придумать? Валика дома нет, ну не звонить же ему!
        - Когда он будет? Завтра?
        - Ой, не уверена. Он занят очень-очень сильно. Что там такое, расскажите, а? А то он все отмалчивается. Не верю, что он не знает.
        - Что-то случилось с Наро-Фоминском, - сказал Артюхов и сделал решительное лицо, ударил кулаком по столу - аж пустая чашка подпрыгнула. - Жена с ума сходит, представьте себя на ее месте. Это наш единственный сын! Я разговаривал с Валентином, он обещал помочь. Теперь он под наблюдением, и подойти к нему сложно. Не хочу компрометировать хорошего человека.
        Дама затряслась и закатила глазки:
        - Единственный сын… Избави боже!
        - Значит, завтра в десять Ольга придет к вам в парикма*censored*скую. Там вы должны будете назвать время и место, где мы встретимся с вашим мужем.
        Артюхов положил сумку на стол, расстегнул ее, чтоб Клювдия увидела деньги, вынул пару сотенных купюр и положил на стол:
        - Плата за то, что я забрал ваше время. До встречи. Да, и еще. Никому не говорите, что мы встречались, это может навредить вашему мужу.
        Катя вскочила, перевернув стул, доллары перекочевали в ее ярко-розовый, под цвет пиджака, клатч. Улыбаясь, она поспешила откланяться. Она уже мысленно покупала новую шляпку, туфельки, кофе-машину и стеночку в прихожую, грела телеса на каком-нибудь курорте и ехала в розовеньком автомобильчике.
        Вспомнился Валентин - видный мужчина, не лишенный обаяния. И рядом с ним - эта женщина. Ужас!
        Когда хлопнула дверь, из спальни высунулась Ольга:
        - Я все слышала. Значит, завтра в десять - к ней. Господи, опять ждать.
        - Будем надеяться, что удача от нас не отвернется, и Валентин завтра освободится.
        - Катя сказала, он уже два дня на службе, так что есть надежда - не вечно же его там мариновать?
        - У них не хватает рук, так что все возможно. Ладно. Не буду нагнетать. Что делаем? Назад едем или перекантуемся тут?
        - Не вижу смысла метаться.
        - Я тоже. Побудь здесь, схожу за Игартом.
        В восемь вечера в дверь позвонили. Игарт и Ольга бросились к окну спальни, готовые спасаться бегством, у Артюхова хватило смелости посмотреть в глазок: пришла миссис Клювдия. Поскольку неясно, одна она или нет, кричать «отбой тревога» он не стал. Приоткрыл дверь, высунулся на лестничную клетку и проговорил:
        - Ребята, Катя вернулась.
        Клювдия выглядела испуганной, возбужденной и немного обиженной. Оттеснив Артюхова, она шагнула в прихожую и вручила ему запечатанный конверт:
        - Пришел Валентин. Не стал мне ничего говорить, представляете? Как его партнер я имею право знать…
        - Катенька, успокойтесь, пожалуйста. Он беспокоится о вас, старается обезопасить. Если вы узнаете лишнее, вас могут убить. Вот он и молчит.
        - Ох, вот уж мне ваши шпионские игры!
        - Чайку? - предложил Артюхов в надежде, что она откажется.
        Клювдия поколебалась с полминуты, качнула головой. Трепыхнулись ее алые круглые серьги, как ушки курицы. Артюхов дал ей еще двести баксов и отправил восвояси.
        - Жуть, - поделился впечатлениями Игарт, когда она ушла, сел за стол в кухне и отложил айпад. - Чего она хотела?
        - Да уж, жуть, - согласился Артюхов. - Принесла, вот, - он разорвал конверт, вынул сложенный вчетверо лист и зачитал:
        - Хм, тут написано «быдлятник, 21.00», и все. Оля, что это значит?
        Ольга вскочила, вытянулась в струнку:
        - Надо торопиться. Маузер так Макдоналдс называл.
        - А какой именно? - Артюхов почесал макушку. - Он ведь в Москве не один.
        - Ближайший. Он рассчитывает, что мы туда успеем. В Алтуфьево недалеко от его дома есть, в прошлом году открылся, Валька часто ходил туда перекусывать. Говорил, что так он вспоминает молодость.
        - Я заказываю такси? - поинтересовался Игарт, придвинул айпад и подпер голову рукой. - Думаю, мне с вами ехать незачем, посижу тут, по Интернету поброжу. Забавно ваше правительство врет. Читаю - умиляюсь.
        Артюхов объяснил:
        - Нынешним обществом движут не светлые идеи, а выгода. Это и хорошо, и плохо… Ольга? Ты готова?
        - Всегда. Мне не во что переодеваться.
        Игарт потыкал пальцем в сенсорный экран:
        - Такси приедет через пять минут, просят номер телефона. Игнат?
        Артюхов наизусть его не помнил, пришлось доставать старенький неубиваемый мобильник и ковыряться в его памяти. Наконец Артюхов нашел и продиктовал номер.
        - Готово. Жди звонка. - Игарт оторвался от экрана, посмотрел с тоской и сказал, больше обращаясь к Ольге: - Будьте осторожны.
        - Да, совсем забыл! - Артюхов потопал по полу. - Там лаз в подвал, если вдруг что. Все, мы пошли.
        * * *
        В Макдоналдс зашли отдельно друг от друга. Ольга уселась за оранжевой стойкой, Артюхов занял стул за столом, где жирный пацан лет десяти наслаждался едой под присмотром бабушки-божьего одуванчика. Народу было, как в улье пчел. Так уж сложилось, что в Москве Макдоналдс - одно из немногих доступных для простого народа заведений, где можно перекусить, не опасаясь отравления. Артюхов считал себя патриотом и не ходил по фаст-фудам, даже когда бедствовал.
        Лениво потягивая кофе и откусывая хрустящую то ли булку, то ли пирожок, Артюхов ощупывал взглядом помещение. Сейчас без пяти, наверное, Валик еще не пришел…
        А вот и он - в серой водолазке и джинсах, в волосах - капли дождя. Заметив Артюхова, он демонстративно отвернулся и встал в очередь за девчонками-школьницами.
        С молочным коктейлем он направился к стойке, противоположной той, где Ольга. Ей хватило разума опустить глаза и сделать скучающий вид. Валик развернулся лицом к Артюхову, сунул трубку в рот и уставился мимо Игната. Потянув время, он поднялся, поправил пояс брюк и взглядом указал в направлении туалета.
        Толстый ребенок расправился с мороженым и попросил еще. Бабушка умилилась аппетиту внучка и предложила взять карамельное. Артюхов не выдержал и сказал:
        - По-моему, ему уже хватит. И так толстый.
        Под возмущенное старушечье квохтанье он последовал за Валиком в уборную.
        Там, слава богу, было пусто. Артюхов стал рядом с ним и тоже сделал вид, что моет руки.
        Валик огляделся и заговорил:
        - Я уж и не надеялся тебя встретить. Слушай. Завтра в пояс отчуждения ринутся телевизионщики всех каналов. Вот, - он сунул в карман джинсов Игната лист бумаги. - По отмеченной дороге проедет грузовичок, там будут женщина-журналист, оператор и водитель, их фото прилагаются. Ваша задача - насыпать шипы на указанном участке дороги. Купленный водила остановит машину, вы захватите журналистов и займете их место. С документами долго возиться. Максимум, что я могу сделать, - чтобы их не проверяли при въезде…
        В туалет вошел парень в клетчатой рубахе навыпуск и штанах-афгани, заперся в кабинке, зажурчал струей. Чтобы не вызывать подозрений, Артюхов занял соседнюю кабину, опорожнил сливной бачок.
        Когда он вышел, Валик причесывался, рядом с ним мыли руки два студента. Н-да, Макдоналдс - крупнейшая в мире сеть бесплатных туалетов, наивно полагать, что здесь будет безлюдно.
        Ненадолго все разошлись, и Валик затараторил:
        - Дорога, план действий, время - все написано. Журналюг не губить, водила свой, я ему из своего кармана дал денег, не бейте его сильно.
        Артюхов понял намек и протянул сверток, где заранее упаковал аванс.
        - Десять. Остальное потом. Не переживай, деньги есть.
        - Я пойду первым, ты - через пару минут. Прочитаешь, что я написал. Если что непонятно - встречаемся через пять минут тут же.
        Выждав время, Артюхов вернулся за стол. Бабка с толстячком переместились подальше от злого дядьки, ребенок уплетал второе мороженое и закусывал булочкой. Игнат вынул из кармана смятый лист, развернул. Это была распечатка карты из Интернета. Крупными буквами выведено: «Завтра в 14.20». На листке поменьше - распечатка фотографий: коротко стриженная рыжая журналистка с прической, как у Ольги, щекастый оператор со свинячьими глазками и жизнерадостный русоволосый парень с ямками на щеках.
        От Киевского шоссе в сторону дачного поселка «Медея» тянулась узкая однополоска, там и планировалось устроить засаду.
        Место удобное, на Киевском шоссе, перекрытом у Наро-Фоминска, сейчас точно нет машин - нетрудно проколоть шины проезжающего микроавтобуса и совершить захват. На дорогу указывала стрелка и было подписано: «Перекресток возле коттеджного поселка “Медея”. План гениален и прост. На обратной стороне распечатки перечислялось все необходимое: две пары шин R16, веревка, скотч, резиновые дубинки и так далее. В конце списка Валентин добавил от себя: «Все, что от меня зависит, я сделал. На подходе к Зоне вас встретит сержант Наливайко и проведет, ему лично надо будет отсыпать 10 кусков зеленых. В дальнейшем связь будем держать через него. Он покажет, где оставлять записки».
        «Деньги Валёк отрабатывает на отлично», - подумал Игнат, встал и направился к двери.
        Окрестности Наро-Фоминска. Ольга
        На этот раз Ольге пришлось перекраситься в рыжий, чтобы напоминать журналистку на фотографии. Получилось так себе. Но на себя она вообще перестала быть похожей. Артюхов посчитал, что негоже известному репортеру разгуливать в ношеных джинсах, и велел облачиться в бордовый костюм с юбкой и лаковые туфли на низком каблуке.
        Ночью Игарт угнал семиместный микроавтобус «мерседес» и спрятал в арендованном гараже, утром Артюхов купил все по списку, включая шины. В автомобиль загрузились за два часа до операции - чтоб доехать вовремя и избежать непредвиденных обстоятельств. Проселочными дорогами поехали на место.
        Ольга тряслась на заднем сиденье, так переживала, что зуб на зуб не попадал. Наверняка «мерс» уже числится в угоне, и если на пути будет пост гайцов, хана операции.
        Рулил Артюхов, Игарт, насупившись, сидел рядом с ним. Ползли медленно, чтобы лишний раз не провоцировать гайцов. Дождь прекратился еще ночью, но дорога была влажной. Лето отступило, похолодало так сильно, что запотевало лобовое стекло.
        Возле поселка Ожигово свернули на опустевшее Киевское шоссе. Миновали указатель на Шеломово, последний обитаемый поселок в окрестностях Наро-Фоминска. Еще полтора километра, и появился едва заметный указатель на садовое товарищество «Медея». К элитным дачам, спрятавшимся в живописном сосновом бору, вела асфальтовая однополоска.
        Сейчас поселок опустел: кому ж из толстосумов захочется тут жить, когда рядом с домом не пойми что творится. Артюхов включил аварийку и припарковался у обочины. Игарт одно за другим скинул колеса в придорожную траву, туда же положил домкрат, набор отверток, пакет с веревками и скотчем.
        Ольга вышла, нависла над Артюховым:
        - Волнует меня эта авантюра…
        - Всех волнует. День открытых дверей для телевизионщиков - наш звездный час.
        Игарт вылез, вытирая о себя руки, и сказал:
        - И не боятся ведь журналистов! Из Зоны сталкеры толпой бегут. А если их увидят? Начнется истерия: «Военные расстреливают ни в чем не повинных жителей Наро-Фоминска!»
        - Думаю, Фрайб обеспечит тишину и покой, - ответил Артюхов. - Сегодня там еще и третий кордон: Фрайб и боевые машины.
        Не в силах стоять без дела, Ольга принялась аккуратно, щадя больной палец, стаскивать шины подальше в траву, но Игарт отодвинул ее в сторону и сделал все сам. Вздохнув, она уселась на покрышку, скрестив ноги.
        Закончив разгружать машину, мужчины сели в неё и укатили в садовое товарищество, чтобы спрятать «мерс» в лесу, он еще пригодится, чтоб держать там пленников.
        Едва они тронулись с места, как проехала машина НТВ.
        Артюхов говорил, что водитель нужной машины подкуплен. Он остановится, даже если не прокалывать колеса шипами, и позаботится, чтобы никто не висел на хвосте. Но все-таки…
        А если в то же время проедет другой автомобиль, проколет шины? Надо будет всех связывать? Господи!
        Пронесся еще один микроавтобус, и Ольга решила отступить в лес и спрятаться за папоротниками. Одинокая женщина на обочине наводит на странные мысли. Захватив тяжелый черный пакет, она поплелась в лес, но заметила на дороге из «Медеи» бегущих Артюхова и Игарта, помахала им.
        До начала операции оставалось сорок минут. Спрятались за папоротником. Ольга привалилась к сосновому стволу, достала из кармана пиджака смятый листок со списком вопросов, которые следовало задавать, чтобы коллеги-журналисты не заподозрили неладное.
        Игарт разложил на сырой земле веревку, маскхалаты, заткнул за пояс муляж пистолета, задумался. Артюхов вытащил из сумки пакетик с шипами.
        Терлись, поскрипывая, сосновые стволы, звенели синицы, ветер посвистывал в проводах. Словно и нет неподалеку огромной Москвы, исчезла, стерта рукой гениального программиста.
        - Я против, чтобы Оля в этом участвовала, - снова заладил Игарт. - Мне все равно, я бессмертен…
        Ольга шумно вздохнула:
        - Да что ты заладил? Думаешь, мне хочется рисковать? Да я трясусь от страха! Увы, только я похожа на журналистку, а военные будут проинструктированы, кто приедет. Или предлагаешь тебя побрить, накрасить и надеть парик?
        - Она права, - поддержал ее Артюхов. - Телевизионщиков трое - нас трое, все логично. Валентин не успел рассказать, как все будет, но думаю, там яблоку негде упасть, журналисты, репортеры, газетчики с фотоаппаратами. Показывать ужасы Зоны будут всей толпе одновременно. Парочку мутантов (дамы упадут в обморок), пару аномалий (к ним присоединятся парни). Игарт в это время затеряется в Зоне, ты вернешься, и мы вместе уедем.
        - Много они наснимают, - усмехнулся Игарт. - У них в Зоне перестанет работать техника.
        - Да? - вскинул бровь Артюхов.
        - Даже автоматы не стреляют.
        - Забавно. Еще вот что. Ольга, когда мы захватим журналистов, пригонишь наш тарантас? Надо ведь где-то хранить заложников. Ладно, пошел я делать ди-версию.
        Ольга прошептала:
        - Удачи!
        Артюхов, не оборачиваясь, зашагал по сырой траве к дороге, чтоб разбросать шипы, и его камуфляжные штаны намокли до колен. Лишь сейчас Ольга заметила, что дрожит уже не от страха - она промочила ноги. Игарт встал, сгреб в охапку маскхалаты и веревки, понес к небольшой насыпи.
        - Готово, - сказал Артюхов, спустился к Игарту.
        Они легли в траве, накрывшись маскхалатами. Ольга пригнулась, попятилась за деревья. Наряд у нее уж очень яркий.
        В назначенное время вдалеке зарокотал мотор. Звук все нарастал. Когда появилась машина, Ольга сглотнула, замерла. Сейчас…
        Раздался хлопок, завизжали тормоза, что-то заскрежетало. Мгновение - и снова тишина. Хлопнула дверца, донеслось неразборчивое бормотание.
        Ольга выглянула из укрытия: качая головой, водитель сидел на корточках, украдкой озираясь по сторонам. Женщина из машины спросила взволнованным голосом:
        - Кость, что случилось?
        - Прокол, - ответил он и поднялся.
        Будто из-под земли вырос Игарт, поднес к его виску муляж ТТ:
        - Это ограбление. Выходите из машины. Руки за голову! Живо!
        Артюхов обходил машину с другой стороны, в одной руке он держал пистолет, в другой - нож.
        - У нас нет денег! - проблеял невидимый Ольге оператор.
        - Из машины! - взревел Артюхов, распахнул дверцу.
        Телевизионщики подчинились. Вышла испуганная женщина, за ней - трясущийся оператор.
        - Вам это с рук не сойдет, - бормотал он.
        Игарт бросил на асфальт маскхалат и скомандовал:
        - На землю, лицом вниз!
        Водила подчинился с готовностью. Женщина встала на колени с видом приговоренной к казни Марии Антуанетты, потом легла рядом с ворочающимся оператором, которого уже связывал Артюхов.
        «Пора», - подумала Ольга и сквозь лес рванула к дороге в дачный кооператив. По пути порвала колготки и оцарапала ногу.
        Машину поставили недалеко от поворота, у обочины. Ольга уселась на водительское сиденье, завела мотор и рванула с места.
        Когда она подъехала, пленников погрузили в салон «форда», Артюхов с Игартом уже поменяли проколотые передние колеса. Ольга подъехала к «форду», открыла дверцу в салон, и мужчины принялись снимать сиденья, чтобы сложить пленников на полу.
        Сиденья бросили тут же, у дороги. Пока Игарт проверял, надежно ли связаны журналисты, Ольга открыла бардачок, нашла там страховку и документы на машину. Потом выпотрошила черную, довольно вместительную, сумочку журналистки - выпал паспорт, удостоверение, ключи от квартиры, немного денег, косметика, блокнот, айпад и прочая лабуда. Ольга сгребла все обратно, открыла паспорт. На первой странице была фотография русоволосой девочки с тонкой шейкой и узкими губами. Вторая фотография - нынешняя дама, только брюнетка, губы силиконовые, ресницы наращенные.
        Анна Александровна Величаева.
        Москва, двадцать девять лет. Отлично!
        Пока она проводила ревизию, Артюхов отогнал машину с пленниками в лес, вернулся пешком и уселся за руль, потер руки:
        - Ну, с богом!
        Повернул ключ, но мотор не завелся. Выжал сцепление, повернул ключ - мотор взревел и выключился. Так же - второй и третий раз.
        - Черт, что за ерунда? - возмутился он, снова и снова поворачивая ключ. Машина заводилась и тут же глохла.
        - Какой-то датчик загадился, - резюмировал Игарт.
        Ольга протянула руку:
        - Дайте мне ключ. Кажется, я знаю, в чем дело. - Она взяла брелок, кивнула, усмехнувшись. - Не заведется, пока не нажмете кнопку справа, «unlock», и авто разблокируется. У родителей на «крайслере» так было.
        Артюхов сделал, как она сказала, и машина завелась. Игарт громко вздохнул. Ольга уставилась на дорогу. Скоро должен быть первый пояс оцепления, и ее снова затрясло: вдруг возникли накладки, и телевизионщиков будут досматривать?
        - Игарт, ты представляешь, как работает камера? - пролепетала она. - Поучись, что ли. А то проколемся в самом конце - обидно.
        - Да, надо бы. - Игарт полез в салон осваивать профессию оператора.
        Впереди появился «кирпич», за ним угадывались перекрывшие дорогу БТРы защитной расцветки. Ольга вцепилась в подлокотники, зашипела - разболелся травмированный палец… Палец! Она принялась разматывать бинт, отцеплять лонгету. Палец распух и покраснел. Пришлось заклеивать его лейкопластырем из водительской аптечки.
        Еще колготки разорваны. Она стянула их и запихнула под сиденье.
        Пост приближался, стали видны столбы с колючей проволокой, КУНГи и автоматчики. До Ольги дошло, что она не удосужилась глянуть, какое телевиденье представляет, она раскрыла удостоверение: ТВ «Центр». Отлично. Не самый популярный канал.
        - Игарт, готовь камеру. Будем снимать военных. Лучшая защита - нападение.
        - Блин, не могу разобраться…
        - Просто сядь рядом! Ну же! И направь на них объектив.
        Пост приближался. Руки немели, кровь стучала в висках. Только бы не охрипнуть со страха! Она направила на себя зеркало: ну и рожа! Улыбнуться. Вот так ничего.
        Подъезжая к знаку «стоп», Артюхов сбавил скорость. Игарт уселся рядом и взял поудобнее камеру.
        Машина остановилась. Подошел военный в камуфляже, с автоматом в руках. Ольга затараторила:
        - Здравствуйте, я Анна Величаева, ТВ «Центр»…
        - Уберите камеру, предъявите ваши документы, - проговорил вояка мрачно.
        Вот так, допрыгались. Доставая удостоверение, Ольга продолжала:
        - С чего все началось и насколько причастны западные спецслужбы? - она протянула удостоверение и улыбнулась.
        - Нельзя снимать! - проворчал военный, раскрыл удостоверение, скользнул взглядом по фотографии, вернул его. - Уберите камеру и езжайте. Расчехлите ее, когда разрешат.
        - Убери, - велела Ольга, и Игарт послушался.
        - Пронесло, - сказал Артюхов, когда отъехали от поста.
        Игарт поднял камеру и принялся снимать сосны, стоящие стеной, колючую проволоку вдоль дороги, предупреждения, что объект охраняется, посещение объекта, как и выпас скота, запрещено.
        Второй кордон напоминал военный лагерь: колючая проволока под током, стальные, еще не покрашенные ворота, сторожевые вышки с автоматами, бронетехника. У ворот - охрана.
        - Дубль два, готовь камеру, - скомандовала Ольга, охваченная нездоровым азартом.
        Но военные замахали руками, едва завидев камеру:
        - Снимать запрещено! Немедленно уберите оборудование.
        Игарт счел разумным подчиниться. Артюхов остановил автомобиль, Ольга высунула удостоверение из окна. Пока военные открывали ворота, один постовой нехотя глянул в удостоверение и улыбнулся:
        - Опаздывать нехорошо, все ваши уже на месте.
        Симпатичный парень, открытый, совсем молоденький, видимо, сразу после академии. Щеки розовые, подбородок с ямочкой.
        - Кто-то гвозди рассыпал на дороге, пока колесо поменяли…
        - Понятно, проезжайте.
        За воротами кишели журналисты. Да тут просто заповедник журналистов! Справа, у наскоро сколоченного барака, припарковались автомобили телевизионщиков. Людей было так много, что Артюхов решил оставить авто у ворот: лучше частично перекрыть проезд, чем вклиниваться в толпу и привлекать внимание.
        Артюхов остался, Ольга с Игартом углубились в кашу из человеческих тел.
        Игарт, похоже, разобрался с камерой и теперь снимал все подряд: конкурентов, военных, оцепивших репортеров кольцом, брезентовые кузова и КУНГи, лес, утрамбованную землю. Объемный рюкзак с маскхалатами, накинутый на плечо, постоянно спадал и мешал ему, но он почему-то не надевал его на спину.
        Если сначала Ольгу трясло, то теперь, в толпе, она успокоилась, понимая, что здесь затеряться просто, никому ни до кого нет дела.
        Репортеры атаковали военных из оцепления, но те игнорировали их вопросы. Наконец впереди началось движение, Ольга встала на цыпочки, но все равно ничего не увидела. Игарт поднял камеру над головой, снял происходящее сверху, перемотал запись. Было видно, как военные расступаются, и всё.
        - Здравствуйте, - грянул усиленный мегафоном голос. - Я майор Федоров. Вы собрались здесь, чтобы пролить свет на происходящее в Наро-Фоминске. Мы долгое время сами не могли разобраться, но теперь все более-менее ясно, и настало время рассказать людям правду.
        Говорил военный скороговоркой, без интонации. Его загораживали сотни спин, но Ольга была уверена, он читал по листочку.
        Федоров долго рассказывал про Зону, странных существ и смертоносные аномалии, обещал продемонстрировать трупы тварей и пару аномалий. Предупреждал, что в Зоне опасно, советовал не отходить далеко от проводника.
        Наконец он смолк, и загудели журналисты. Вопросы Ольга не слышала, а вот ответы звучали громко и доходчиво.
        - Наро-Фоминск исчез. Я не знаю, куда. Вместо него теперь аномальная Зона. Тут даже ландшафт другой и гораздо теплее, вы сами убедитесь. Впечатление, что кто-то пересадил сюда Зону, а Наро-Фоминск куда-то дел. Куда, никто не знает… Живы ли горожане, тоже неизвестно… Что? Да, люди там живут, но контакт с ними для нас может быть опасным. Мы покажем вам одного… Успокойтесь, вас введут в курс дела проводники, мне некогда, не представляете, сколько работы! А теперь разбиваемся на шесть групп и ждем проводников.
        Журналисты загудели сильнее, но невидимый Ольге Федоров отмахнулся от них:
        - Я на вопросы больше не отвечаю.
        Людей было слишком много, по Зоне водили только три группы, остальные ждали своей очереди. Ольге повезло, она попала в первую тройку. Круглолицый, с мохнатыми бровями сержант Наливайко проверил документы у подопечных, пометил их в списках, обвел журналистов тоскливым взглядом и начал инструктировать: не отходить, в кусты по-большому и по-маленькому не отлучаться, в случае непредвиденных обстоятельств - слушаться его, специалиста.
        - Ну, что, за мной! - он развернулся и зашагал к оцеплению, журналисты, человек тридцать, пошли за ним стадом баранов.
        Москва огромна, там тысячи газет, электронных журналов, одних телеканалов больше десятка. Сюда пустили далеко не всех желающих. Наверняка начальству пришлось немало отстегнуть, чтобы протащить сотрудников именно их компании.
        Военные расступились, пропустили журналистов и сомкнули ряд за их спинами.
        - Тут заминировано, - инструктировал Наливайко, - так что идем шаг в шаг.
        - Как мы узнаем, что в эээ… Зоне? - спросила пухлая журналистка в возрасте, идущая рядом с Ольгой.
        - Будет густой туман. Потом он рассеется. Мы далеко не пойдем, до первой аномалии, и назад.
        Полоса липкого, теплого тумана напоминала белую стену. Ольге казалось, что она нырнула в молоко. Появилась тревога, в голове зазвучал странный шепот, будто разумом овладели сотни неупокоенных душ.
        - Что это? - пролепетала соседка.
        - У меня камера не работает, - пожаловался кто-то из операторов.
        - И у меня…
        - Почему у нас вырубилась техника?! Что за номер? - визглявым голосом возмутилась тощая женщина, похожая на Бабу-ягу в молодости.
        - В Зоне не работают приборы.
        Женщина продолжала верещать:
        - Но как мне снимать? Что я скажу начальству?
        Наливайко ее проигнорировал и продолжил:
        - Держитесь друг друга, не отходите далеко, а лучше возьмитесь за руки.
        - Я пошел, - шепнул Ольге на ухо Игарт, передал ей камеру, чмокнул в щеку и шагнул в туман.
        Зона. Игарт
        Отряд не заметил потери бойца. Игарт спрятался за сосну, подождал, пока все растворятся в тумане, и осторожно, на цыпочках, направился в другую сторону. Двигался он медленно, глядя под ноги, потом плюнул, сообразив, что мин тут нет, они просто не сработают. Аномалий в поясе тумана тоже маловато. Странно, но больше всего он волновался не за себя - за Ольгу. Понятно, что они реализовали самую сложную часть плана, но от неожиданностей никто не застрахован.
        Впереди послышались голоса, перекрывающие назойливый шепот фантомов. «Еще одна группа», - подумал Игарт и замер, прижавшись к шершавому стволу.
        Люди прошли стороной, и он продолжил путь. В кармане пискнул ПДА, Игарт включил его: заработал! Значит, надо быть осторожным и помнить об аномалиях. В другом кармане у него был запас гаек, он швырнул первую вперед. Чисто.
        Журналистов привезли на крайний северный пункт, что поближе к Москве. От точки, где он сейчас находится, Игарт прочертил линию к заброшенному детскому лагерю.
        Может, Маузера там и нет. Даже если это так, Игарт сам проберется к генератору и воспользуется карточкой. Только следует помнить, что нельзя умирать - придется возвращаться к своему трупу за программой.
        Понемногу туман начал редеть. Бросая вперед гайки, Игарт представил, каково обычному человеку, который впервые попал в Зону: идешь в белесом мареве, ничего не понимаешь. В кустах что-то возится и сопит. Впереди топает напарник и вдруг ни с того, ни с сего его подбрасывает в воздух и разрывает на мелкие части. Или он сгорает заживо. Или попадает в холодец, и ты достаешь его, орущего, уже без ног. Наверное, дальше пояса тумана никто не ходит. И правильно, нечего им в Зоне делать.
        Впереди обозначился блестящий стальной силуэт охранной машины Фрайба. Игарт лег в траву, накрылся маскхалатом. Людей он не заметил. Вспомнилось бородатое: «Вы видите суслика? А он там есть». Черные молчаливы. Зачем речь, когда есть мозг один на всех? Что доступно одному, знают все. Наверняка они замерли и устремили взгляды на юг, откуда могут рваться на свободу сталкеры. Еще часа полтора, и журналисты посмотрят все, что им разрешено увидеть, и увезут сенсацию. Фрайб снимет живой заслон, и снова начнется бойня.
        Игарт пополз влево, от машины, но заметил вторую и остановился, мысленно перебирая отборные ругательства. Придется или пережидать, или идти в обход. Пережидать мучительно. Да, здесь, в Зоне тепло - конечности не стынут, но бездействие убивает. Лучше обойти.
        Как выяснилось, пояс оцепления протянулся больше чем на километр. Игарт его так и не обошел - сами снялись и двинулись на юг.
        Скатертью дорожка. Не спеша он поплелся за ними и вдруг вспомнил о вороне, послал мысленный сигнал и получил ответ. А что, если… Точно! Есть смысл отдать карточку ему, направить его в заброшенный лагерь, а самому умереть и воскреснуть в нужном месте.
        Ненадолго переместившись в тело ворона, он понял, что ему безумно не хватало ощущения полета: ветра, восходящих воздушных потоков, квадратных лоскутов полей. Ворон летел на восток и наблюдал вооруженный отряд сталкеров, перебегающих поле. Последний бегущий обернулся, остановился и выстрелил в лес. Не выпуская автомат из рук, рванул за товарищами.
        В лесу качались осины. Сначала Игарт подумал, что за сталкерами гонится колосс, но вскоре среди стволов блеснула сталь. Машина Фрайба! Ну ничего, недолго им ездить осталось.
        Когда ворон полетел в обратном направлении, то понял, что черные попросту загоняют сталкеров в ловушку: по другую сторону поля засели враги в маскхалатах, с парализаторами. На дороге стояло транспортное средство, похожее на дрезину.
        Значит, зачистка началась, и надо поторопиться. Только бы у сталкеров хватило ума рассеяться и больше трех не собираться! Так их будет сложнее переловить. Игарт присмотрелся к загонщикам: вроде, обычные люди, переговариваются, машут друг другу. Или не понимают, что происходит, или это фрайбовцы нового поколения.
        Скорее всего, так. Пошли в Комнату желаний, загадали себе что-то и думают, что они с Фрайбом по доброй воле. На первый взгляд они не отличаются от свободных людей и не так пугают тех, кто еще не определился, напротив, они всем своим видом говорят: посмотрите на нас, мы счастливы, ваше право выбирать, дружить с нами и получать все блага или отправляться в стиратель.
        Увлекшись, Игарт чуть не столкнулся в воздухе с зависшим над полем ястребом, замахал крыльями, чтоб поскорее убраться от беспилотника. Интересно, сколько у Фрайба следящих устройств, замаскированных под птиц, и как он ими управляет? У него в мозгу «окно» для каждого, или он переключается с одного на другое? Неважно. Важно не забывать о них. Игарт накинул капюшон, забыв о том, что он теперь лыс и неузнаваем, и необходимость в маскировке отпала.
        Задав ворону маршрут, Игарт бросил вперед гайку и поспешил ему навстречу. Следующая гайка подняла в воздух стаю ворон, в кусты бросились молодые кенги. Несколько часов назад на этой поляне было побоище. Непонятно, кто тут полег - свои, чужие или и те, и другие вперемешку. Человек двадцать, не меньше. Примятая трава почернела от засохшей крови.
        Игарта передернуло: вороны выклевали глаза всем, кто лежал на спине. Двоим трупам кенги до кости обглодали лица. Комок тошноты подкатил к горлу, Игарт сглотнул и нагнулся за автоматом. Судорожно сжатые пальцы трупа не отпускали оружие. Пришлось выдирать его, затем - искать запасные магазины.
        Снимать с растерзанных трупов патронташи он не стал, а вот медикаментами из аптечки, регенераторами и гранатами не побрезговал, надел ранцевый огнемет, рюкзак с маскхалатами накинул на плечо. Подумал и прихватил ПМ, ТТ и патроны к ним - не помешает, вдруг Маузер безоружен.
        Теперь умирать не рационально - столько добра пропадет! Один огнемет чего стоит! С таким и колосс не страшен. Окрестности генератора - места гиблые, неизвестно, что там водится. Сталкеры туда не ходят из-за радиации. Вот только говорят они разное. Одни - что там непроходимые топи, другие - радиоактивные пустоши, где излучение за пять минут убивает. Версий было много, Артюхов и сам не знал, что там. В свое время он велел Фрайбу сделать область, где никто не шарахался бы. Команда Фрайба сделала свою работу, а что получилось, Артюхов забыл спросить.
        Халатное отношение к созданию нового мира влечет за собой непредсказуемые последствия - в процесс могут вмешаться мятежные ангелы.
        Сопоставив все, что он знал о генераторе, Игарт вернулся на место побоища, повторно распугал воронье и кенгов, забрал пару противогазов и счетчик Гейгера. Мало ли.
        Теперь можно и в путь.
        Туман остался позади, в Зоне царила засушливая летняя погода, солнце нещадно пекло кожу на голове. В капюшоне жарко, без него - еще хуже.
        Гайки в кармане закончились, и он набрал гравия возле железной дороги. Глянул вверх, опасаясь фрайбовских беспилотников, перебежал колею и устремился в лес, но навстречу вышли трое бородатых мужчин в камуфляжах. Игарта они держали под прицелом автоматов, у одного в руках был обрез.
        Это сталкеры, у фрайбовцев - парализаторы.
        Присмотревшись к нему, мужики опустили оружие. Игарт сказал:
        - Бродяги, продержитесь сутки, потом черные не смогут вам ничего сделать. Спрячьтесь где-нибудь.
        Бородачи переглянулись. Тот, что с обрезом, спросил:
        - А ты откуда знаешь?
        - Просто поверьте. Идите в лес.
        - Псих? - пробасил самый молодой, похожий на Мефистофеля, с водянистыми глазами навыкате и козлиной бородкой. Игарту показалось, что он встречался с ним раньше, причем очень давно. Пациент «Мыса доброй надежды»? Нет, но близко, очень близко. Пришлось отгонять назойливую мысль.
        - Слушай, если ты такой вездесущий, скажи, черные поблизости есть?
        - Скажу. Мне нужно пять минут.
        Игарт уселся на траву, посмотрел на мир глазами ворона. Пет летел над небольшим хутором, перед которым был лесок, откуда вышли сталкеры. Почти все крыши провалились внутрь домов, по замусоренным улицам ветер гнал целлофановый пакет. Пакет прошелестел мимо двух спящих псов - серых, похожих на волков. Один из них дернул ухом и даже не открыл глаз.
        - На юге точно нет, так что возвращайтесь и переждите в хуторе. Там только псы, две штуки.
        - Но как ты сумел? - донеслось вдогонку.
        - Магия. - Игарт пожал плечами и зашагал им навстречу. Они уважительно расступились, пропуская его.
        - Избранный? - донеслось вослед.
        Ему ответили:
        - Не, я его видел, он не такой.
        Ворон описал над головой круг, каркнул и спикировал на плечо, распушил бороду под клювом. Игарт вынул из нагрудного кармана пластиковую карточку, повертел в руках и мысленно велел птице хранить ее, чтобы по первому требованию отнести в указанную точку. Или отдать Маузеру, если приказа не последует.
        Ворон снова каркнул.
        * * *
        Здание столовой, где должен прятаться Маузер, напоминало тушу выброшенного на берег кита. Игарт специально вышел из зарослей на дорожку, где он был бы заметен Маузеру, потоптался, ожидая, что его окликнут. Но Маузер молчал. Значит ли это, что его здесь нет?
        Ворон, кружившийся в небе, облетел окрестности: никого. Ни Маузера, ни врагов. И что делать? Ждать его или выдвигаться?
        Линия заката угасала, и небо наливалось синевой. Ворон спикировал на протянутую руку, уселся на плечо. Если и идти, то в сумерках, пока беспилотники слепы. Когда совсем стемнеет, переночевать в брошенном доме и продолжить путь, пока не рассвело.
        - Руки за голову! - прогремел мужской голос. - Стоять, бояться!
        Игарт схватился за автомат, бросил взгляд на второй этаж столовой: ему махал Маузер.
        - Извини, не узнал тебя с розовой макушкой. Как там Ольга?
        - Да…
        - Подожди, спущусь.
        Не прошло и полминуты, как Маузер с надеждой смотрел на него, вытянувшись по струнке.
        - Ольга?..
        - Я с ней встречался. В общем, у тебя идеальная спутница. С ней все нормально.
        Маузер закрыл руками лицо и рассмеялся. Устыдился порыва и сделал хладнокровный вид.
        - Спасибо. Думал, чокнусь, пока дождусь тебя. Они ведь могли ее убить.
        - Миелофон у меня. - Игарт достал пластиковую карточку, отмечая, что Маузеру это неважно, он уже счастлив. Если бы его отправляли в стиратель, он умирал бы с улыбкой на лице. Теперь у него цель - выбраться отсюда к Ольге.
        Бывает же! Раньше Артюхов осмеивал возвышенные чувства. Любовь должна быть практичной и представительской. Ан вот тебе! Может, вся затея удалась только благодаря страстному желанию двух людей. Кольнула ревность, он бы правую руку отдал, чтоб оказаться на месте Маузера. Не ценой его жизни, конечно. И не ценой ее счастья. Губить прекрасное кощунственно.
        - Еще у меня рюкзак с вещами тяжелый. Ты бы взял себе половину, вдруг пригодятся.
        Маузер запихал маскхалат в вещмешок, противогаз повесил на пояс. С оружием у него проблем не было - схрон черных рядом. Собираясь, он в двух словах рассказал, что вчера черные активизировались, напали на ветровцев, сталкеры яростно сопротивлялись, а когда машины смяли защитную стену, застрелились и рассеялись по лесу. Все предупреждены, но люди на грани отчаянья - никому так и не удалось пробиться в Большой мир, а фрайбовцы неутомимы. Лакокрасочный завод пока не трогают, Януш там верховодит.
        В общем, все именно так, как предполагал Игарт.
        Выдвинулись, когда небо с сочно-синего сменило цвет на серый.
        * * *
        Заночевали в трансформаторной будке возле болота. Толком не спали, всю ночь промучались: комары пили кровь немилосердно, что-то всю ночь топало вокруг, ржавые стены не выглядели надежной защитой.
        Едва тьма рассеялась, Игарт растолкал храпящего Маузера и распахнул дверь.
        По земле полз туман, белыми щупальцами обхватывал древесные стволы. Ветер еще спал, черные сталкеры, надо полагать, тоже. Маузер бодро матерился, расчесывая лицо, опухшее от комариных укусов.
        - В дорогу! - скомандовал Игарт, надевая увесистый рюкзак. - Советую поторопиться.
        Маузер вылез из трансформаторной будки и зашагал вперед. Ворон вспорхнул с ветки и полетел на юг.
        Летел он быстро, ему не угрожали аномалии, и оказался на месте, когда Игарт и Маузер проделали половину пути. Игнорируя команду, пет уселся на ветку и уставился на равнину, над которой висел черный смог. В одних местах дым поднимался тонкими струйками, в других - вырывался из недр, будто под землей сам Сатана курил трубку. Кое-где в выхлопах дыма вспыхивали искры.
        - Что говорит разведчик? - поинтересовался Маузер. К нему вернулось чувство юмора и боевой настрой.
        - Отказывается лететь дальше. Значит, там смертельно опасно. Не знаю, что это, но похоже на Мордор.
        - Орки есть?
        - Попрятались, сволочи.
        Вышли на плоское обожженное поле. Бурая трава хрустела под ногами. За полем наблюдался лес, над которым нависало черное облако дыма. Солнце еще не взошло, и потому казалось, что это обычный лес, но когда подошли ближе, стало ясно, что он мертвый, причем умирал он долго и мучительно: скрученные, изуродованные стволы сплелись, будто хотели друг друга поддержать. И не разобрать уже, где осина, где сосна, где береза.
        - Что-то мне туда не хочется, - протянул Маузер, глянув на датчик аномалий. - Пишут, что оно безопасное.
        - Согласен, ощущение мерзейшее. Словно идешь по разоренному кладбищу. Но обходить слишком долго, потому особого выбора нет.
        Когда приблизились к лесу, заверещал счетчик Гейгера. Игарт и Маузер отправили в рот по таблетке, выводящей радиацию, и углубились в дебри. Стороны света определить было невозможно. Стволы переплетались, кроны - тоже, местами деревья будто сплавились стволами. Если бы не навигатор, давно сбились бы с пути, продираясь сквозь дебри.
        Ближе к цели стало полегче - деревья попадались все больше трухлявые, они разваливались от прикосновений, поднимая тучи черной пыли. Зато появился острый химический запах, от которого даже Маузер, прокуривший легкие, закашлял. А еще тут было настоящее пекло.
        Вскоре вонь стала такой невыносимой, что пришлось надеть противогазы.
        Наконец пытка лесом закончилась: впереди из бурой земли торчали обугленные пни, похожие на гнилые зубы. То здесь, то там виднелись болотца с черной тягучей водой. Или это не вода, а что-то типа расплавленной смолы? На ее поверхности надувались и лопались пузыри.
        Чуть дальше из ноздреватой почвы валил дым.
        - Н-да. Мне местность больше напоминает планету Мустафар из фильма моей юности, - прогнусил Маузер в противогазе. - И где генератор? Дальше в Мордоре? Тогда идем, датчик говорит, что аномалий нет.
        Игарт остановил его, поднял ветку и швырнул в смоляное озеро - она тотчас вспыхнула, только пепел остался.
        - Н-да-а-а, - протянул Маузер еще более трагическим голосом. - Мы ж поджаримся.
        Игарт молча пошел в лес, нашел подходящую палку, вернулся и потыкал в потрескавшуюся землю. Из образовавшихся углублений повалил пар, но палка не вспыхнула. Он тронул землю ногой, посмотрел на подошву: не расплавилась. Шагнул вперед, попрыгал - под землю не провалился. Подозвал ворона и забрал карточку с программой. Обернулся, чтобы поманить Маузера, но тот протирал запотевшие стекла противогаза, кашляя и ругаясь.
        Шаг вперед. Еще шаг. Обогнуть озеро кипящей смолы… Только бы чертей тут не водилось!
        Чья извращенная фантазия породила локацию? Давным-давно Артюхов с Ангелиной отдыхали в Турции, есть там такое место, Огни Химеры: в ноздреватых, изрытых пещерами скалах полыхает пламя - горит природный газ. Правда, расплавленной смолы нет. Наверное, создатель локации вдохновлялся ими.
        Пока никто из-под земли не выскакивал, вилами не тыкал, и на том спасибо.
        В нескольких метрах от Игарта в воздух взлетел кусок земли, с шипением вырвалось облако раскаленного пара, дохнуло жаром. Маузер затанцевал на месте, потирая ошпаренную руку, рванул вперед.
        - Счетчик Гейгера не затыкается, - возмущался он искаженным голосом, - еще и эта дрянь плюется.
        Игарт оглянулся, но лес затянуло черным дымом. По его прикидками, карманный Мордор небольшой - километра два. Значит, надо еще немного потерпеть, и будет генератор. Остается надеяться, что он не под землей.
        Чем дальше продвигались, тем гуще становился дым. То здесь, то там из земли вырывались языки пламени. Игарт перепрыгнул через обугленные кости, рванул вперед и замер возле прозрачной полусферы, за которой угадывалось округлое металлическое здание, утопающее в желтых, красных, синих цветах на длинных сочно-зеленых стеблях.
        Где-то Артюхов такое видел. Почему-то казалось, что это здание и мужик, похожий на Мефистофеля, связаны, но догадки ускользали.
        Маузер протянул руку, коснулся полусферы. Она была проницаемой. Боком шагнул внутрь, распрямил плечи и махнул рукой - иди, мол, не опасно. Пока Игарт решался сделать шаг, Маузер стянул противогаз, сбросил рюкзак и потянулся со словами:
        - Вроде, прорвались.
        Игарт завертел головой в поисках врага и сказал:
        - Музыки не хватает, чтоб, как в Освенциме.
        Маузер удивился:
        - Не понял?
        - Женщин и детей отсортировывали и вели на помывку мимо ухоженных клумб, гремела музыка, детям выдавались воздушные шары. В помещении они раздевались и, не ведая того, шли в газовые камеры.
        - Не каркай. Снимай противогаз, видишь, я дышу.
        В чем подвох? Эта красота обманчивая, вычурно-стерильная. Кто ухаживает за цветами? В ответ на его вопрос створки дверей разъехались, и на пороге появилась женщина. Игарт схватился за раскаленный пеклом автомат.
        Светлые волосы незнакомки волнами ниспадали до бедер, яркие губы не нуждались в помаде, глаза звали окунуться в синеву… Под белой блузкой колыхалась высокая грудь, талия была тонюсенькой, бедра - манящими. Светлые штаны не облегали, но выгодно подчеркивали стройные ноги.
        Да она совсем молоденькая, лет двадцать от силы!
        Маузер нарушил очарование момента:
        - Ты эльфа заказывал?
        - Здравствуйте, - промурлыкала незнакомка. - Я вам рада, у меня редко бывают гости.
        - Думаешь, она нас обольстит и съест? - предположил Маузер.
        Девушка глянула на него и продолжила с обидой в голосе.
        - Я - Милена, хранительница этого места, - приоткрыв рот, она шагнула к Маузеру.
        Игарт поймал себя на том, что тянет руки, помимо воли пытаясь ее обнять. Мало того, к ней тянулись все части его тела. Казалось, что нет в мире существа роднее и желаннее. Но красавица шагнула к Маузеру, он отпрыгнул, взял ее на мушку:
        - Уйди ведьма, я женат.
        Девушка улыбнулась:
        - Что ж. Открою вам секрет. В заветную комнату попадают только любящие люди. Вы заслужили, - она освободила проход в здание. - Входите и загадывайте любое желание. Только задумайтесь: любое! Мир во всем мире, счастье для всех. Возможности этого места безграничны.
        Игарт вытаращил глаза. Комната желаний - здесь? Но почему нет охраны? Или это дубль Комнаты, о котором не знает даже Фрайб? Или - ловушка? Неважно. Он сделал заинтересованный вид и ступил на порог. Незаметно для хозяйки вынул из кармана карточку с программой, провел ею в приемнике и приготовился умереть от выброса, но ничего не случилось.
        Не сработала? Он провел ею еще раз - без толку. Или Артюхов что-то неправильно рассчитал? Он готов был выть от отчаянья. Подумать только: проделать такой путь, обмануть саму смерть и карательные органы РФ, выкрасть Ольгу, провернуть еще одну аферу и вернуться, чтобы понять: все напрасно!
        - Что? - в самое ухо спросил Маузер.
        Уже без уверенности в успехе Игарт сунул карточку, резко опустил вниз.
        - Не работает.
        - Как? - возопил Маузер.
        Игарт провел руками по лицу. Девушка стояла позади и улыбалась. Маузер открыл рот, но промолчал, лицо его сделалось каменным.
        Что теперь делать? Игарт вошел в здание и уставился на оплетенное проводками кресло в середине комнаты. Девушка снова заговорила:
        - Никто не входил сюда, потому что в их сердцах не было любви. Даже творцы не знают, что это волшебное место. У нашей родины злые боги. Тебе, Игарт, не страшно доверить судьбу мира. Ты будешь хорошим богом, - женщина повернулась в полупрофиль, и он заметил на ее лице родинку в форме бабочки.
        Память Артюхова завопила, застучалась в черепную коробку, и Игарт вспомнил девушку Милену, больную волчанкой, талантливую сотрудницу «Парадиза». Она лечилась в хосписе, болезнь быстро прогрессировала, и жить ей оставалось от силы лет пять. Она создала локацию, догадавшись, в какие игры играет начальство. Создала, чтобы прийти сюда и переделать все по-своему. Сталкер, похожий на Мефистофеля, - ее погибший парень, точнее, бот, воспоминание о нем. Мила рассчитывала перенестись в тело хранительницы и восстановить справедливость.
        Игарт усмехнулся:
        - Мила, это твоих рук дело?
        Блондинка улыбалась и молчала.
        Маузер посмотрел на Игарта, как на психа, покрутил пальцем у виска:
        - Ты в норме?
        - Ты ведь хочешь назад, к Оле?
        Он покачал головой:
        - Ты собираешься загадать желание?! Не вздумай, это манипуляция и ловушка.
        - К счастью, нет. Фрайб не имеет к этому отношения. - Игарт обратился к девушке: - Что я должен буду отдать? Просто так ведь ничего не делается, я знаю.
        Девушка дернула плечиком и повернулась в полупрофиль.
        - Игарт! - заволновался Маузер. - Не вздумай! - он вскинул автомат. - Ты одурманен, я тебя пристрелю в целях безопасности!
        Улыбаясь, Игарт шагнул к креслу. Больше всего ему хотелось увидеть, как Маузер обнимет Ольгу, увидеть ее сияющие глаза. Но он-то здесь не для того. Он должен избавить тысячи людей от деспота. Как выяснилось, их жизни - ничто по сравнению со счастьем любимого человека. Чужого любимого человека.
        За спиной щелкнул затвор, чертыхнулся Маузер.
        - Стоять! Игарт, твою мать!
        Игарт обернулся. Маузер нажимал на спусковой крючок, но автомат только щелкал. Отчаявшись, Маузер собрался метнуться к Игарту, но не смог сдвинуться с места.
        Девушка стояла и смотрела, не мигая.
        - Ведьма чертова! - Маузер швырнул в нее бесполезный автомат - Милена ойкнула, схватилась за живот и согнулась.
        Игарт был уверен: он делает выбор по собственной воле, а не под гипнозом красотки, похожей на эльфийку. Потому что другого выхода нет. Маузеру нужно к Ольге. Сталкерам - избавиться от Фрайба. Изначальный план провалился, так почему бы не рискнуть? Фрайб точно не имеет к этому месту отношения, а Мила - девушка более чем порядочная.
        Маузер пытался сорваться с места, чтобы вырубить Игарта, но не мог пошевелиться.
        Или все-таки это сладкий морок? Загадав желание, он перейдет под власть Милены, а не Фрайба. Нет, исключено: она - непись. По бетонным ступеням Игарт поднялся, коснулся подлокотника кресла и еще раз спросил у Милены:
        - Чем я должен пожертвовать?
        Все еще держась за живот, девушка распрямилась.
        - Я не знаю, честно. Ничего плохого не случится.
        - Не смей! - крикнул Маузер и от бессилия топнул.
        Игарт преодолел последнюю ступеньку и сел. Вокруг запястий тотчас сомкнулись стальные обручи, на голову начал медленно опускаться обруч. Накатила паника, Игарт дернулся, но не смог сдвинуться с места. Пришла громкая отчетливая мысль: «Поздно».
        Когда опустился обруч, паника схлынула, появилась уверенность, что он все делает правильно. Игарт открыл глаза. Ослепительная вспышка - и он висит в бескрайней синеве. Он - рыба посреди огромного океана, пушинка, дрейфующая в воздушных потоках. Откуда-то он знал, что не надо проговаривать желание, оно в мыслях, нужно просто его правильно оттуда достать.
        …Вспышка…
        Зона. Маузер
        Как ни старался, Маузер не мог сдвинуться с места. Ноги не приросли к полу, нет, просто отказывались подчиняться. Игарт, одурманенный ведьмой, топал в ловушку, как баран на бойню. Маузер выхватил нож, прицелился, чтоб попасть ведьме в шею, но рука безвольно опустилась. Он выматерился, изнемогая от бессилия. Уговаривать Игарта бессмысленно. Вот он поднялся по ступенькам с блаженно-идиотским лицом, сел, все так же улыбаясь. Вспомнилась мать, ополоумевшая под влиянием секты.
        Маузер еще раз рванулся к Игарту - без толку. Сейчас Игарт лишится своего «я» и без сожаления прикончит напарника. Извращенная месть Фрайба. Рука с ножом подниматься по-прежнему отказывалась.
        На голову Игарта начал медленно опускаться обруч. Бесполезно. Маузер наблюдал за происходящим широко распахнутыми глазами. Обруч закрыл глаза Игарта - он дернулся…
        Ярчайшая, как взрыв сверхновой, вспышка ослепила Маузера, ему даже показалось, что он перестал существовать, остался только его разум, размазанный по реальности тонким слоем. Или выброс все-таки получился?
        Покачнувшись, он устоял на ногах. Распахнул глаза, помотал головой. Он стоял посреди бетонной коробки, воняющей кошачьими метками и готовящейся стряпней. Трещала тусклая лампочка. Рука сжимала нож. За спиной заскрипели петли, распахнулась дверь, впуская в помещение солнечный свет. На стене с электрическими счетчиками отпечаталась его тень: мужик на полусогнутых, с ножом.
        За спиной раздался истерический вой, переходящий в визг:
        - Ооо-иии! Террористы!
        Маузер прыжком развернулся: толстенная бабка верещала недорезанной свиньей и размахивала перед собой руками, точно ее атаковал рой пчел. Только сейчас до него дошло, что он стоит в подъезде жилого дома с ножом, обвешанный гранатами, в разгрузке и с противогазом на боку. Запрокинув голову, он рассмеялся. Неадекватная реакция душегуба добила бабку, и она ретировалась с воплями:
        - Полиция! Террористы!
        Что же получается… Где он? Дом незнакомый, благо, нет вахтера. Мучимый догадками, он шагнул в коридор, к квартирам, остановился напротив китайской двери из жести с приклеенной желтой цифрой 6. Откуда-то он знал, там Ольга. Палец лег на кнопку звонка.
        - Оля, - позвал Маузер, отходя от глазка, чтоб не пугать хозяев, если он вдруг ошибся. - Открывай, Оль, это я.
        Он говорил, и не верил себе. Все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ущипнуть себя, что ли? Спасибо, Игарт, за правильно загаданное желание!
        - Маузер? - удивились голосом Артюхова. - Ты, что ли?
        - Да, я, открывай.
        Щелкнул засов, высунулся Артюхов, схватил Маузера и затащил в квартиру:
        - Ты с ума сошел - в таком виде по городу шастать? Как тебя менты не загребли, и вообще?..
        Маузер отодвинул его, сунулся в кухню, не нашел там Ольгу и направился в спальню:
        - Оля?
        - Спит. Вымоталась, выпила снотворного, - проговорил привалившийся к стене Артюхов.
        Она спала, замотавшись одеялом и положив ладонь под щеку. Маузеру на голову будто вылили ведро горячей воды. В ушах зазвенело, глаза застелила какая-то муть. Его Ольга, живая и невредимая. Видимо, для маскировки она покрасила волосы в рыжий и коротко постриглась, но губы, глаза, ресницы… Он сел на край, наклонился и прошептал, проводя пальцами по щеке.
        - Оль, О-оля, просыпайся.
        Нехотя она открыла глаза, потянулась, удивленно на него уставилась, схватила его руку и поднесла к губам:
        - Поснись мне еще немного, - она закрыла глаза, руку так и не выпустила.
        - Я тебе не снюсь, - улыбнулся Маузер, откинул одеяло - Ольга спала в длинной мужской футболке. Фыркнув, она принялась укрываться, бормоча:
        - Отстань, все равно ты мираж.
        Тогда он улегся и сгреб ее в объятьях, свесив с кровати ноги в «берцах». Ольга с радостью обняла его, потянулась, чтобы поцеловать, но укололась о небритую щеку и проснулась. Отстранилась, часто-часто заморгала и, не веря своим глазам, ощупала его лицо, татуировку на щеке, брови, губы.
        - Господи, ты… Так быстро? У вас получилось? А-а-а, - она спрятала лицо в одеяло и разревелась.
        - Наверное, - проговорил Маузер, поглаживая ее по голове. - Надо благодарить Игарта. Смешно, но мир спасла любовь.
        Артюхов встал в проеме двери.
        - Так что случилось? И где Игарт?
        - О-о-о, это долгая история. Оля, хватит плакать, я живой, все хорошо. Мне безумно хочется кофе с сигаретой. Или хотя бы просто кофе. Идемте в кухню, и я вам все расскажу… В «Парадизе» работает девушка Мила…
        Игарт. Зона
        Еще одна вспышка, и он смотрит на Ольгу. Она плакала от счастья, поэтому ее глаза красные, но все равно они лучатся нежностью. Он купается в нежности, зачерпывает ее горстями. Если бы у Игарта были легкие, он задыхался бы от счастья. Маузер держит ее руки в своих, у него прохладные ладони, пронзительный взгляд. В спутанных волосах застрял колосок. Завтра-послезавтра они уедут из Москвы по поддельным документам, которые Артюхов уже заказал, и поселятся в Крыму.
        Игарт понимает, что ради этого момента не жалко отдать жизнь, и он все сделал правильно.
        Еще вспышка, и он обозревает густой лес глазами вороны, что крутит спираль. Внизу зеленеет лес, посреди которого - поселение. Он узнает деревню Криса. С севера к ней, сминая деревья и перечеркивая лес бороздами гусениц, катят огромные стальные машины, идут люди с парализаторами. От людей тянутся серебристые нити, сливаются в жгуты, которые подключены к одному человеку. Фрайбу.
        Он лежит в кровати, глазные яблоки перекатываются под закрытыми веками, пальцы подергиваются, будто он управляет марионетками. Игарт обрывает нити, ему это совсем нетрудно. Фрайб с криком вскакивает, трет лицо ладонями.
        Люди останавливаются, с недоумением глядят друг на друга, разворачиваются и уходят. Машины замирают.
        В деревне Криса на улицу выбегает кудрявая девочка, смотрит в небо и зовет мать, ей в облаках мерещится человеческое лицо. Мать, Сара, хватает дочь, скользит взглядом по тучам, не замечает там ничего особенного и уносит ребенка в дом. Мужчины поселка готовятся дать отпор черным, им некуда отступать.
        Никто пока не знает, что отступать теперь не придется.
        * * *
        По выжженной солнцем пустоши к расплывчатому силуэту лакокрасочного завода, спотыкаясь, бежит сталкер. Перед ним распахиваются ворота, и он, утомившись, валится на спину, хватает воздух разинутым ртом. Его обступают защитники завода, с минуты на минуту ожидающие нападения черных.
        Отдышавшись, разведчик поднимается на четвереньки и хрипит:
        - Мужики, не поверите. Чудо! Черные ушли. Бросили оружие и разбрелись. Их машины заглохли.
        Командир группировки «Воля», светловолосый Януш, падает на подогнувшиеся колени, запрокидывает голову и смеется.
        Добрая весть мгновенно разносится по заводу, и под дружное «Ура» в воздух летят кепки, шляпы, береты, банданы. Вечером, когда все убедятся, что опасность миновала, начнется праздник. Януш поднимется на второй ярус пирамиды и, обозревая огни костров во дворе, бросит в темноту:
        - Игарт, старина, это ведь ты сделал, больше некому! Спасибо, друг!
        Москва
        Вениамин сидел, уставясь в лакированную поверхность стола. На листке бумаги, где он рисовал повешенных человечков, закончилось место. Только что звонил папаня. Он уже не бесновался, он предупреждал голосом, холодным, как лезвие гильотины, что если в течение суток Фрайба не найдут, то Вениамина разжалуют.
        Куда подевался проклятый Фрайб? Сдохнуть он точно не мог. Вроде бы, сотрудничать в его интересах, но тогда что с ним случилось? Или все-таки он решил кинуть правительство? Или его похитили американцы?
        Скорее усталый, чем злой, он позвонил Миньке, направил его в Зону и велел достать Фрайба из-под земли и привести. Надо будет сломать этому придурку ноги, чтобы знал, как подставлять. Обещал же прибыть вчера вечером!
        Вениамин не видел, как Лев Фрайб, задыхаясь, мечется по поясу тумана, стремится в Большой мир, но невидимая рука вновь и вновь возвращает его назад.
        В очередной раз вернувшись в исходную точку, Фрайб падает на колени и рыдает, бьет кулаком поваленное дерево. Берет себя в руки, встает и обещает, что повторит попытку позже. Ничего страшного, произошел системный сбой, и завтра все наладится: он снова возьмет под контроль своих людей, и Зона отпустит его.
        Он не знает, что у Зоны появился заботливый хозяин, и для него, Лео Фрайба, выход отсюда запечатан навсегда.
        Эпилог
        Местные верят, что у Зоны есть Хранитель. Тем, кто живет по чести и совести, он помогает: защищает в битвах, замыливает взгляд врага, указывает кратчайший путь к цели, выводит к редким артефактам. Одни утверждают, что живет он в хижине в Танцующем лесу, другие, что в месте, которое все время меняется, третьи - что он повсюду и нигде, его, как любого духа, можно призвать, если знать имя.
        Большинство вообще не верит в сказки. Но любой сталкер считает за честь обогреть безоружного путника, который просится к костру.
        Вдруг это и есть Хранитель?