Сохранить .
Мышеловка Виктор Глумов
        СТАЛКЕРСталкеры поневоле #1
        Все, кто попадает в Зону, лишаются памяти. Жизнь начинается с чистого листа по новым правилам. Борьба за ресурсы, сражения с мародерами и опасными тварями - все, что остается людям, потому что отсюда нет выхода. Они не помнят, кем были раньше, но в душе каждого сталкера дремлет фантомная память о Большом Мире, что за пределами Зоны. Они не верят, не просят, и единственное, чего боятся, - превратиться в игрушки таинственных сил, управляющих Зоной, и окончательно потерять себя.
        Так было долгие годы, пока не поползли слухи, что появился человек, способный победить черных сталкеров и открыть путь в Большой Мир… Но никто, даже сам избранный, не догадывается, что происходит НА САМОМ ДЕЛЕ!
        Виктор Глумов
        Сталкеры поневоле. Мышеловка
        Глава 1
        Игарт
        Перед глазами расплывались круги, как от камня, брошенного в черную воду. Красный, зеленый, оранжевый. И опять красный, зеленый… Во рту пересохло, в позвоночник уперлось что-то твердое. Вдалеке лаял автомат. Возле самого уха лениво, на одной ноте скрипел сверчок.
        Разлепив веки, он уставился вверх, на ночное небо с россыпью звезд, настолько ярких, что высвечивалась каждая ветка, каждая иголка сосен, стоящих вокруг стеной.
        Что это? Где это? Лес?
        В нескольких метрах от него зашевелился некрупный зверь, заскреб когтями о камни. Он прищурился: не зверь, судя по очертаниям - птица. Ворон, что ли? Точно. Будто подтверждая его догадку, ворон издал утробный звук - то ли карканье, то ли лай.
        Вот тварь, даже не боится. И ведь не сова, чтобы ночью бодрствовать. Кыш, падла, не видишь - живой я! Он попытался пнуть птицу, она вспорхнула на ближайшую на сосну и свесила голову:
        - Кра.
        - Не дождешься, стервятник!
        Он попытался вспомнить, что случилось, почему он здесь - и будто в бездну нырнул: перед ним простиралась гулкая, тягучая чернота. В какую сторону ни плыви - ни островка воспоминаний, словно гигантская гильотина отделила его от прошлого. Да что там от прошлого, от собственного имени!
        «Я сплю, этот сон скоро кончится», - прошептал он, сел, огляделся и невольно схватился за бедро, где рассчитывал нащупать кобуру… нету. Да что за нафиг?
        Ночь. Поляна. Раскуроченная стена частного дома, обломки кирпича вперемешку со штукатуркой. Опачки! Из-под обломков тянется рука с растопыренными пальцами, чуть поодаль человек в камуфляже уткнулся лицом в траву. Труп? Похоже на то. Рядом с ним валялась на боку совершенно немыслимая тварь: горбатая, лысая, с копытами и перекошенной почти человеческой рожей. Спасибо, Господи, что дохлая. Правда, где дохлая, там и живые! Но почему? Что это за место?!
        Такого не может быть!
        Стряхнув с волос куски штукатурки, он похлопал себя по бокам, нащупал подсумок, в кармане брюк нашел дешевый раскладной ножик с открывалкой - и все, никакого оружия. Нагрудный карман его обрадовал больше: там была пластиковая карточка с фотографией, восьмизначным кодом и вроде бы именем. Он всмотрелся в фото: незнакомый молодой мужчина лет двадцати пяти, узколицый, русоволосый, кудрявый, с тонким хищным носом. Звали его Игарт.
        «Почему его карточка в моем кармане?» - подумал он, попытался вспомнить себя и не смог, провел рукой по лицу. Вот брови, глаза, тонкий нос с горбинкой, губы, непривычная ямка на подбородке… Затем он ощупал голову: волосы жесткие, вьющиеся… «Черт, неужели этот Игарт и есть я? Но почему тогда ощущения такие странные, мерзкие, будто другого мужчину лапаю? Тьфу, гадость. Я схожу с ума? В зеркало бы глянуть, но где его здесь взять? Зеркала нет, зато есть подсумок. Интересно, что там?»
        Он открыл первое отделение - ПДА. Пощелкал кнопками - разряженный. Во втором - счетчик Гейгера, в третьем - металлический контейнер, пустой, в четвертом - болты, гайки и гвозди. Набор бесполезных вещей. Или все-таки полезных? Наверняка ПДА содержит важную информацию, нужно только где-то его зарядить.
        Он посмотрелся в черный экран, как в зеркало, и, хотя в темноте было плохо видно, без труда узнал в своем отражении того самого Игарта с фотографии. Поморгал, пощупал кончик носа - отражение сделало так же. Будто пробуя на вкус, он трижды произнес новообретенное имя. Странное оно и неблагозвучное. Точно, чужое, но другого пока нет, и память спит. Так что придется походить в Игартах, пока или память не проснется, или не приедет машина из дурдома. Уж очень все это напоминает бред шизофреника.
        «Игарт, или как меня там, хватит тормозить! Тебе надо отсюда выбираться и играть по правилам этой реальности, даже если она порождена бредом».
        Взгляд остановился на стреляных гильзах, на одноэтажном доме, развороченном взрывом, на небольшой воронке. «Тут велся бой, и меня контузило. При контузии иногда отшибает память, надо немного потерпеть, и она вернется», - решил он и поднялся на четвереньки.
        Голова кружилась, в ушах звенело. Встав на ноги, он поковылял к трупу, лежащему ничком, кобуры не обнаружил и собрался сунуть руку в его карман, но заметил, что кто-то уже вывернул тот наизнанку. И один карман… и второй. Игарт перевернул покойника на спину, чтобы заглянуть ему в лицо.
        Щекастый веснушчатый мужик с пышными рыжими усами был ему незнаком. Или он просто не помнил этого человека? На черном от крови камуфляже угадывалось три пулевых отверстия: в левом подреберье, на уровне солнечного сплетения и напротив сердца. Может, этот рыжий - близкий друг, брат, родственник? Проклятая память!
        Игарт закрыл ему глаза и, подавляя тошноту, шагнул к дохлой полусвинье, но замер в паре метрах от нее: в черных кустах подлеска кто-то зашевелился, засопел и заохал.
        Было в этих стонах что-то неестественное, потустороннее, отчего волосы начинали шевелиться, а руки - неметь. Игарт выругался, достал складной нож, понимая, что это скорее для уверенности, чем для защиты, второй рукой сжал обломок кирпича и попятился к провалу в стене.
        Внутри дома было черным-черно. Крыша рухнула внутрь, балки и перекрытия сгнили, на стене с другой стороны на одной петле болталась трухлявая дверь. Битый шифер и осколки стекла непозволительно громко захрустели под ногами - Игарт замер.
        Донесся протяжный вздох, зашуршали опавшие листья, чернота подлеска задвигалась, и на поляну выползла горбатая, плохо различимая во мраке тварь. Задрав голову, она шумно втянула воздух, охнула и поплелась к трупу, обнюхала его и принялась чавкать и причмокивать. Хорошо, что в темноте не видно деталей.
        Падальщик проклятый! Гребаный бредовый падальщик.
        Когда тварь, упершись передними лапами в тело, пыталась оторвать кусок человечины, в лесу что-то рыкнуло, затем хрюкнуло и затопало так, словно сюда ломился взбешенный носорог. Минута - и на поляну выскочило нечто, отдаленно напоминающее кабана, за ним - второе такое же существо, но поменьше. Падальщик заскулил и поволок труп в кусты, но оттуда на него набросилась третья тварь стаи - он заверещал. Ломая ветки и подвывая, падальщик удалялся. Две псевдосвиньи с остервенением набросились на труп, третья удовлетворилась дохлым монстром.
        - Кра! - возмутился ворон с ветки.
        Веселенькое место. Надо отсюда выбираться, но как? Прямо сейчас ломануться в лес? А вдруг твари бросятся следом? Есть вероятность, что они наедятся и уйдут. Но разве можно рассчитывать на вероятность в невероятном месте? Скорее, как обычно бывает в кошмарах, они пожрут трупы и захотят отведать свежатинки, так что правильнее, пока они увлечены, потихоньку исчезнуть.
        На цыпочках Игарт двинулся к выходу - по шиферу, стеклам, штукатурке, надеясь, что чавкающие твари его не слышат. Прикоснулся к двери, тихонько ее толкнул - она слетела с единственной петли и погрохотала по ступеням - и, пятясь к лесу, глянул в темноту дверного проема. Сейчас твари рванут к нему, сметут, разорвут на куски.
        Но, похоже, они были слишком заняты. Вытерев лоб, он рванул в лес, благо, было до него метров десять. Прижался к сосновому стволу, посмотрел на темный силуэт дома, послушал похрюкиванье насыщающихся тварей. Здесь, если кто нападет, можно на дерево залезть и переждать. Только вряд ли поможет: если это кошмар, то воспаленное сознание сочинит тварей, которые будут атаковать и с воздуха.
        Игарт убедился, что погони нет, и потрусил в чащу, вздрагивая от каждого звука. Сначала его гнал вперед страх перед плотоядными псевдосвиньями, потом их чавканье поглотил шорох спящего леса, и Игарт сбавил темп.
        Передвигаясь со скоростью черепахи, он замирал, едва ему чудилось движение в черноте ночи. Лес дышал: выдох - сырой и теплый ветер зашелестел тонкими ветвями, вдох - воздух потек назад, прохладный, свежий, зазвенели сосновые иглы. Вдох - выдох - вдох. Лес смотрел глазами мышей, чуть слышно шуршащих опавшей хвоей, выглядывал из глаз мелких хищников, притаившихся в норах и за кочками. Игарту казалось, что этот лес - огромный метаорганизм, который присматривается к нему, как к диковинному насекомому, решая, принять его или отторгнуть. А так же принюхивается, ощупывает ветвями кустов и остроконечными стеблями травы.
        Отголоски памяти кричали, что здесь все неправильно. Игарт пытался ухватить их, вытрясти, как должно быть правильно, но они ускользали угрями и зарывались в черноту. Он, конечно, бывал в ночном лесу и раньше. Только - в совершенно другом лесу. Без непонятных монстров и хищных свиней…
        Сон? Но до чего же реальны ощущения! Скорее бы проснуться!
        По лесу прокатился волчий вой. Игарт усмехнулся, поймав себя на мысли, что подсознание генерирует вполне логичные образы. Снится лес, значит, нужно туда кабанов, волков… Что еще? Избушку на курьих ножках? Змея Горыныча?
        Волк завыл ближе. Игарт присел за папоротником и уставился на вырубку, поросшую молодыми соснами. Темным-темно, видны только очертания деревьев - серебристо-черная щетинистая линия. Вот колышутся щетки сосновых верхушек, и появляется морда. Вроде, волчья… Или песья? Точно - бультерьер. Приземистый, узкоглазый… Стоп! А глазок-то у него и нет.
        Игарт сглотнул, выхватил нож… то есть ножик, и приготовился взбираться на сосновый ствол, потому что пес был не один. Стая. Как минимум, три твари. Они наступали единым фронтом, шумно втягивая воздух. Учуяли, сволочи.
        - Ща опохмелюсь, вообще исчезнете, - пробормотал Игарт и с сомнением взглянул на подходящую сосну.
        Но псы не исчезли. Они были вполне реальными и даже воняли псиной, на их брылях поблескивала слюна. Первый шагал впереди остальных, наглый, уверенный в победе над жертвой. Мускулы перекатывались под кожей, покрытой бархатистой шерстью.
        Игарт пятился, не желая проверять, как поведет себя глюк.
        И вдруг пса подбросило, сплющило в блин, шмякнуло о землю - ошметки и кровь брызнули в разные стороны. Игарт едва успел закрыть лицо.
        Остальные псы с визгом убрались в чащу.
        «И что это было? Кара небесная?»
        Игарт протер глаза, стряхнул с руки клочок шерсти вместе с кровью. Поморщился. По сути, пес его спас, поперся туда, куда собирался он. И что, благодарить его? Интересно, такая опасная ерундовина тут одна? Вряд ли.
        Вспомнились гвозди и гайки в подсумке. Не просто так они там лежат. Наверное, помогают найти подобные ловушки. Бросаешь их перед собой… Игарт запустил руку в подсумок, сжал холодную гайку, швырнул в черноту… Ничего. Осторожно подошел примерно туда, куда она упала, нащупал вторую, кинул. Снова ничего. Затем - третью, четвертую… А вот пятая вспыхнула, ужаленная десятком фиолетовых ветвистых молний. Кра-со-та! И что, теперь путь свободен? Игарт предпочел обойти странное место, нащупал гайку, бросил… Она обо что-то ударилась - донесся удивленный возглас, и из мрака выступил человек. Хотелось верить, что человек, но после всего увиденного Игарт в этом сомневался и отступил в темноту.
        Незнакомец поднял руки и шагнул навстречу.
        - Спокойнее, бродяга. Я не желаю тебе зла, меня зовут Крис.
        Игарт не спешил выходить к нему. Тогда Крис включил фонарик и осветил себя: волнистые волосы ниже плеч, высокий лоб, перехваченный белой лентой, грустные глаза, тонкий нос… очень и очень знакомое лицо. Доброе такое, открытое, располагающее. Однако на поясе - миномет Тип-89, за правым плечом - очертания АК и вроде виднеется ранцевый огнемет. Игарт напряг память, но так и не вспомнил, где видел этого типа раньше.
        - Вместе безопаснее, пойдем! - Крис повел себя излишне доверчиво и повернулся спиной, глянул через плечо: - Так ты идешь, бродяга?
        Игарт быстренько взвесил все «за» и «против» и вышел из темноты:
        - Иду. Подожди.
        Не нравился ему этот Крис: нарочито-вежливый, приторный, как сошедший с картинки из детских сказок. Точно что-то замышляет, пытается ослабить бдительность. Наверное, не разглядел, что в руке не пистолет, а перочинный ножик. Игарт сунул руку в карман - пусть и дальше заблуждается.
        - Зачем ты мне помогаешь? Ты знаешь, кто я? - не выдержал он. - Боюсь, мне нечем отплатить тебе.
        Крис остановился, приложил палец к губам и задрал голову, глядя на черные колонны сосновых стволов. Игарт тоже замер и уловил едва заметное поскрипывание, будто одно из деревьев точила личинка древесного жука.
        - Не двигайся, - прошептал Крис, медленно-медленно потянулся к подсумку, так же неторопливо надел круглые, похожие на пилотские, очки, а потом опустил голову, выхватил миномет и жахнул вперед.
        Полыхнуло, озаряя мерцающий полупрозрачный силуэт неведомого существа. Грохнул взрыв, и останки твари разметало по поляне.
        - Упырь, - бесстрастно прокомментировал Крис. - Минут пять за нами следил, по пятам шел… Учись, парень. Я выведу тебя к деревне, и дальше будешь сам выживать. Кстати, как тебя зовут?
        Игарт представился, рассматривая лежащую возле «берца» часть убитого монстра - щупальце размером с предплечье, и спросил:
        - Где мы находимся? Что, черт побери, происходит? Откуда эти твари?
        - Не поминай нечистого, - сказал Крис с укором, цепляя миномет к поясу. - Мы в Зоне. Что происходит… Ты сам должен найти истину, никто ее тебе не откроет.
        Сумасшедший проповедник, решил Игарт и потопал за Крисом. Хотелось напасть на него, связать и выпытать правду, но было ясно: его правда отличается от объективной реальности и вряд ли будет полезна.
        - Что это за место и почему ты мне помогаешь? - не унимался Игарт.
        - Работа такая, - ответил Крис. - Место - Зона, я же говорил. Помолчи, пожалуйста, не привлекай к нам внимание мутантов. Сейчас будет заброшенный дом, там и расскажу тебе все, и напутствие дам.
        Игарт поскрипел мозгом и решил, что Крис - работорговец, надо быть с ним начеку. Может, автомат отобрать? Или не стоит пока рисковать: проводник один, другого нет.

* * *
        Сторожка, которую обещал проводник, оказалась маленькой, необитаемой, на подходе к ней не наблюдалось даже чужих следов. Окон нет, крыша плоская, бетонная, площадь домика - квадратов двенадцать от силы. Крис, а за ним - Игарт вошли в железную дверь, щелкнул засов, и воцарилась абсолютная темнота. Игарт прижался к стене, Крис зашуршал целлофаном, чиркнул спичкой - по оштукатуренным стенам потянулись колыхающиеся тени. Зажег огрызок толстой свечи - тени укоротились и потемнели.
        Настроен Крис был, похоже, действительно мирно. Положил автомат на единственную полку, заставленную коробками, водрузил свечу на старинный стол, заляпанный воском, сел на табуретку, отстегнул миномет, уставился на него с любовью:
        - Очень полезная вещь, весит чуть меньше пяти килограммов. Советую завести такой же. Устал всем объяснять, что добро должно быть с кулаками.
        - Именно так, - кивнул Игарт и сел на табурет. - Долго до ближайшего населенного пункта?
        - Два километра, час ходьбы…
        - Час?!
        - Да, по Зоне не побегаешь, везде аномалии.
        Игарт не утерпел, от бессилия вскочил и ударил в стену кулаком. Зашипел, сбив костяшки.
        - Да что тут творится? Я ничего не помню, даже своего имени. Мне кажется, что это тело, - он огладил камуфляжную куртку, свое лицо, - чужое. Вокруг творится натуральный дурдом. Откуда она взялась, твоя Зона?! Почему я тут? Чудовища, аномалии эти… И еще ты мозги компостируешь!
        - Успокойся, - Крис поднял руки. - Не знаю, что вы все тут ищете, в Зоне. Кто за артефактами охотится, кто правды хочет, кто еще чего-то.
        - Философ, блин! Может, у тебя лишний пистолет завалялся? Отдай его мне, раз уж так хочешь помочь.
        Крис промолчал.
        Посидев на трехногом табурете, Игарт вскочил, принялся мерить шагами комнату: три шага вдоль и три поперек, тесный каменный гроб. Наконец замер и посмотрел на Криса, положившего подбородок на скрещенные руки. Лицо его, озаренное бликами трепещущей свечи, казалось потусторонним.
        - Мне надо знать, что происходит. Кто ты такой, зачем помогаешь…
        - Я это уже слышал и, если бы мог помочь, уже бы сделал это. Вот придем в деревню, там и людей расспросишь, и оружием разживешься. Наверняка тебе подскажут и с удовольствием помогут.
        - Хорошо. Но что ты хотел мне рассказать?
        - Вот этот вопрос мне нравится, - просиял Крис. - Присядь. Тебе надо ориентироваться в Зоне, иначе долго не протянешь. Предупрежденный - вооружен.
        Игарт подпер голову руками и приготовился внимать. Говорил Крис складно, длинными предложениями, голос тек ручьем. Он рассказал о мутантах, аномалиях, артефактах, о группировках Зоны, взрыве в энергоблоке, о том, как изменилась реальность, о недавно появившейся секте Черных Сталкеров, которые перебили Хранителей саркофага и заняли их место. О комнате, исполняющей желания. Попавший в эту комнату как бы сам становится ее частью.
        Повеяло чем-то знакомым, из прошлой жизни. Где-то Игарт это уже слышал. Или не только слышал? Выходит, он - сталкер, собирает артефакты, продает их и с этого живет? Ощущения молчали. Наверное, так. Иначе почему он так быстро сориентировался в Зоне?
        Все более-менее стало на свои места. Только для Криса не нашлось места в системе правильного и должного. Очень уж он странный. Появился в нужное время роялем из кустов, защитил, приютил, все рассказал, только что спать не уложил. Он будто специально по лесу шарахается, чтобы помогать заблудшим сталкерам. Или кто-то оставил его как намек на что-то важное. Но тогда чего он водит за нос и не говорит ничего толкового?
        Игарт потер виски и тяжело вздохнул. Крис по-своему расценил вздох и проговорил:
        - Да, нам тут нелегко живется. Пойдем дальше, и пусть Зона будет к нам благосклонна!
        - Это точно, - Игарт поднялся - по стене расползлась его тень, подперла головой потолок. - Мне бы еще что-нибудь из оружия. Вдруг с тобой что случится.
        - Нет у меня ничего. Потерпи до поселка, - ответил Крис, послюнил палец и погасил фитиль свечи.
        Маузер
        - Сорок минут, - прозвучал в трубке Ольгин голос. - Ждет тебя. Что-то важное. А ты - свинья.
        Маузер крутанул руль, перестраиваясь в скоростной ряд, и до упора вдавил педаль газа. Серебристый внедорожник шарахнулся от дерзкой «Шкоды Фабии» с разбитой фарой и недавно отрихтованными, но еще не покрашенными крыльями. Завизжали шины, запричитали на несколько голосов клаксоны.
        - Да понял-понял! Сам такой! - проворчал Маузер, глядя в зеркало заднего вида, как водитель внедорожника жестами выражает сомнение в умственных способностях хозяина «Шкоды». - Оль, я тут мужика какого-то из-за тебя подрезал, вони теперь…
        - Я советовала отменить все встречи на сегодня, но ты - упертый, зла на тебя не хватает.
        Маузер представил, как Ольга говорит с ним, спрятавшись за монитор секретарского компьютера. Одной рукой, на которой блестит обручальное кольцо с сапфиром, прижимает к ушку айфон, ладонью второй для верности прикрывает рот. Оля старается говорить как можно тише, но клиентка все равно ее не слышит: клиентка топчется в коридорчике перед приемной, разглядывая висящие на стенах грамоты и дипломы Маузера.
        - Работа есть работа, - буркнул в ответ Маузер, высматривая в потоке автомобилей просвет. - Гребаные пробки! И гаишник остановил, явно нюх потерял… Забомби ей кофе, что ли!
        - Не хочет она кофе, - Оля машинально бросила взгляд на кофейную машину, стоящую возле дверей в кабинет Маузера. - Она говорит, что и так нервы ни к черту.
        - Тогда налей вискаря, - предложил Маузер и тут же ругнулся: - Твою мать! Светофор!
        - И-игорь, - протянула Ольга. - Как же ты доста-ал…
        В словах Ольги не было ни кванта злобы или недовольства, Маузер ощущал это даже на расстоянии. Ольга просто волновалась. Как секретарь и как супруга. Ведь детективное агентство «Маузер» - общее семейное дело Игоря и Ольги Коваль.
        - Много людей пришло? - внезапно спросила Ольга.
        - Людей я там что-то не заметил, - Маузер, прищурившись, смотрел, как на табло светофора меняются цифры. - Пара кретинов, пара подонков, один предатель и трус. Было стыдно нести с ними гроб.
        - Любишь же ты людей, - вздохнула Ольга.
        - Они отвечают мне взаимностью, - Маузер потянулся к открытой пачке «Парламента», сунул сигарету в зубы, щелкнул зажигалкой. - Лучшие уходят, а дерьмо всегда на плаву.
        - Когда ты в последний раз виделся с Костей?
        - После Чечни, считай, не встречались, - отрезал Маузер. - Так, разве что мельком, - он сердито выпустил дым через ноздри. - У него своя семья, у меня - своя. У него ранение, проблемы, у меня - тоже… то из ментовки поперли, то агентство раскручивать нужно было… Теперь уже не встретимся.
        - Кто знает… - бросила Ольга.
        - А что тут знать? - вспылил Маузер. - Нет, Оля, когда стоишь над гробом друга, то появляется такая мыслишка: мол, а вдруг мы еще встретимся? Только все это пустые иллюзии, нет никакого того света, есть только чернота! Кто-то уходит в эту черноту после остановки сердца, а кого-то она поглощает при жизни.
        - Знаешь что, Маузер! - Ольга всегда называла мужа по прозвищу, когда у нее портилось настроение. - Ехал бы домой жрать виски в одно горло. Какая сегодня работа? Только всем нервы мотать!
        - Нет, - Маузер снова вдавил педаль газа. - В кризис, дорогуша, заказами не разбрасываются. И машину ремонтировать надо.
        Ольга фыркнула, а затем проговорила в сторону, обращаясь к клиентке, которая снова вошла в приемную:
        - Шеф будет с минуты на минуту! Воды? Пожалуйста! Есть с газом и без газа. А еще у нас здесь вай-фай очень быстрый…
        - Оль! - ласково позвал Маузер. - Держись, малыш! Я скоро!

* * *
        Он действительно одолел последний отрезок пути минут за десять. Небрежно припарковался перед офисным центром, распугав голубей. Забрал с заднего сиденья чуть помятый пиджак и выпрыгнул из салона.
        На лучшем месте парковки, в тени одинокого клена, стоял желтый «Астон Мартин» с тонированными до черноты стеклами. Интуиция подсказала Маузеру, что эта машина принадлежит его терпеливой клиентке.
        Как ни странно, серебристый внедорожник водителя, обиженного маневром Маузера, остановился рядом с «Астон Мартин», въехав передними колесами на тротуар. Хлопнула дверца, и вышел сам обиженный. Он был еще молод, но уже лыс; круглолиц и розовощек, гладко выбрит и обильно надушен дорогим парфюмом. Килограммов сто двадцать парного мяса и чистейшего сала, облаченные в белую безрукавку и белые брюки. Такого бы на Украину отправить, там бы его президентом выбрали.
        - Эй, достопочтенный! У тебя что тачка, что рожа! - толстяк захихикал, видимо, он был все-таки больше сангвиник, чем холерик.
        - Пойди, сосни пивка, - посоветовал Маузер, - а то сегодня жарко.
        Сказав это, он поспешил прикрыть пиджаком подмышечную кобуру с «травматиком», чтобы толстяк не подумал дурного и не испачкал белоснежные штанишки раньше времени.
        «Рожа как рожа, - размышлял Маузер, направляясь к парадному. - Считай, что повезло: раскаленный осколок танковой брони вскользь прошел. Шрам теперь удачно замаскирован цветной татухой: оскалившейся химерой, как на обложках альбомов «Арии».
        - Хиппи! - крикнул вслед Маузеру толстяк.
        «Да! - спохватился Маузер, - С волосами надо тоже что-то сделать!»
        У него были длинные, до плеч, черные с проседью волосы. В такие жаркие, как сегодняшний, дни он забирал их в хвост.
        Перед самыми дверями агентства он остановился и дыхнул на ладонь. Перегар почти не ощущался, но Маузер на всякий случай бросил в рот жевательную резинку.
        Клиентка ждала его в кресле напротив стола Ольги. Маузеру хватило мимолетного взгляда, чтобы оценить стоимость дизайнерского платья, туфель и сумочки этой молодой женщины. В глаза бросился блеск кристаллов Сваровски в серьгах. Клиентка будто зависла, устремив взор в бесконечность. «Линзы дополненной реальности, - сообразил Маузер. - Новейшая разработка “Сигмы”».
        - Госпожа Артюхова! - поприветствовал ее Маузер. - Прошу прощения! Повсюду адские пробки!
        Артюхова вздрогнула, перевела на него взгляд и грациозно поднялась. Удивительно, но эта барышня не выказала ни тени недовольства. Похоже, ее и впрямь припекло…
        - Сама добиралась часа два. - У нее мелодичный и поставленный голос. «Телеведущая!» - вспомнил Маузер. - Если вы не против, мне бы хотелось сразу перейти к делу.
        Маузер посмотрел на Ольгу: жена тряхнула каре и едва заметно улыбнулась, показывая, что она рада его прибытию. У Ольги были красивые лучистые глаза: в них жила не льдистая синева зимы, а тепло самых ярких звезд.
        - Оля, а кто у нас сегодня еще? - спросил Маузер.
        - Аноним из «Газпрома», - мгновенно включившись в игру, соврала супруга. - Но у него назначено на четыре часа.
        - Если что - подождет! - сурово бросил Маузер. - Госпожа Артюхова, прошу! - И он распахнул перед клиенткой дверь своего кабинета.
        Татуировка Маузера действовала на людей гипнотически.
        Хотели они того или нет, но в первые минуты беседы их внимание было приковано к оскаленной химере с бронированным телом и пылающими глазами, что жила на правой щеке и скуле детектива. Приглядевшись, люди понимали, что бугристое, покрытое роговыми пластинами туловище чудовища на самом деле - нагромождение шрамов. Это понимание приводило в шок.
        А Маузер использовал это время, чтобы изучить опешившего собеседника.
        Или собеседницу, как в случае с Артюховой Ангелиной Валерьевной.
        Он уже навел о клиентке кое-какие справки.
        Тридцать два года, замужем, детей нет, бывшая тележурналистка, работала в нескольких проектах, посвященных событиям светской жизни. В качестве участницы засветилась в «Танцах со звездами» и «Последнем герое». Теперь не работает, не снимается, сидит на шее у мужа-толстосума и в ус не дует.
        Платиновая блондинка с длинными спрямленными волосами. Выразительные зеленые глаза, длинный, но аккуратный нос с едва заметной горбинкой, маленький рот. Пара родинок - над верхней губой и на скуле, крохотное родимое пятно на шее.
        Не красивая, а скорее ухоженная и эффектная. Безусловно, привлекательная.
        - Что же привело вас ко мне, Ангелина Валерьевна? - начал разговор Маузер, открывая ноутбук.
        Ангелина через силу оторвала взгляд от гипнотической татуировки.
        - Это касается моего мужа… - сказала она неожиданно глухим голосом, Маузер уж подумал, что дама хочет установить слежку за неверным мужем, но был удивлен неожиданным поворотом: - Он пропал…
        «Крупный заказ!» - мысленно возликовал Маузер и прикинул возможную смету. Выходило, что он все-таки не ошибся, отправившись после похорон друга в агентство, а не домой - напиваться и крушить мебель.
        - Муж - Игнат Артюхов, пятьдесят четыре года, учредитель инновационного фонда «Сигма», член совета директоров банковского объединения «Москва-Групп»? - уточнил Маузер.
        - Да, - кивнула клиентка.
        - Как давно он исчез?
        - Третьи сутки… - проговорила она тихо.
        - Вы обратились в полицию?
        Бывшая тележурналистка снова кивнула.
        - И что? - полюбопытствовал Маузер.
        Клиентка развела руками:
        - Ищут. Но мне кажется, что дело у них продвигается ни шатко ни валко. Постоянно возникают всякие дурацкие вопросы, беспочвенные подозрения, какие-то намеки пошлые… и иногда мне кажется, что менты готовы, скорее, упрятать в обезьянник меня. Да… - она всхлипнула. - Только за то, что я побеспокоила их, обратившись за помощью.
        - Я понимаю, - участливо прогудел Маузер. - Продолжайте.
        - Понимаете ли, я люблю своего мужа, - с нажимом произнесла клиентка, - и хочу использовать все средства, чтобы найти его. Полиция полицией, пусть ведет расследование официальным путем… - она замолкла, не договорив фразу, потупила взгляд.
        «Все с тобой понятно, дорогуша, - Маузер погонял стрелку курсора по рабочему столу, покликал на пустом месте, - тебе нужен сыскарь, который бы круглыми сутками рыл землю, когда нужно - плевал на законы, подкупал информаторов, бил морды и стрелял с обеих рук. И ты пришла ко мне. Репутация, блин!»
        Маузер пододвинул клиентке выдраенную Ольгой пепельницу. Госпожа Артюхова сейчас же выудила из сумочки пачку тонких сигарет. Маузер все так же мысленно поблагодарил ее за то, что она избавила его от необходимости отвечать на вопрос, мол, а как вы догадались, что я курю? Ну, и от прочей конандойлевщины.
        - Вы позволите называть вас Ангелиной? - Маузер тоже поспешил закурить.
        - Позволю, - отозвалась клиентка.
        - Ваш супруг - влиятельная персона, - Маузер забарабанил по клавиатуре ноута, подписывая новую папку «Игнат Артюхов 12 08 17». - Я возьмусь за это дело, но мои услуги в вашем случае обойдутся недешево.
        - Кто бы сомневался. - Ангелина постучала ногтем большого пальца по фильтру, стряхнула пепел. - Я готова заплатить задаток, но основную часть суммы - только после того, как вы найдете Игната.
        Маузер махнул сигаретой, мол, пустяки, договоримся. Развернул ноутбук к клиентке, показал, что он собирается записать разговор в виде аудиофайла.
        - Валяйте, - позволила Ангелина и глубоко затянулась.
        - В таком случае я прошу вас рассказать подробнее, что делал или планировал сделать ваш муж в день исчезновения - девятого августа?
        Ангелина достала айфон, открыла органайзер. Вскинув тонкие брови, заговорила:
        - Девятого у него был загруженный день. В восемь часов - планерка в «Сигме» с директорами филиалов, в девять - прием посетителей, в час дня - обед с двумя чиновниками из Академии наук, в четырнадцать часов - посетить главный офис «Москва-Групп», на пятнадцать тридцать была запланирована встреча в Госдуме с председателем бюджетной комиссии, затем, вечером, он собирался вернуться в «Сигму» и провести переговоры с подрядчиками. Ну, а после, - Ангелина вздохнула, - он хотел отправиться к Шуляку: они играли в биллиард в клубе «Сноб».
        - Как-как? Шуляк? - переспросил Маузер.
        - Соучредитель «Сигмы», - пояснила Ангелина. - А также - один из членов совета директоров «Москва-Групп», как и Игнат.
        Маузер поджал губы. Он вспомнил Шуляка: этот коротко стриженный седой мордоворот с кривым носом боксера, приклеенной улыбкой и глазами-стекляшками мелькал на всех более или менее значимых светских раутах, у него часто брали интервью, еще он был известен благотворительностью и излишне демонстративной, чтобы быть искренней, дружбой с духовенством. Такой себе образцовый успешный бизнесмен, до приторности правильный. Вот только сломанный нос был не из этой оперы и наводил на мысли о сомнительном прошлом Шуляка.
        - Вам известно, все ли мероприятия посетил ваш муж?
        - Полиция выяснила, что в без четверти три он отпустил водителя, пересел на свой «хаммер» и отправился из «Москвы-Групп» в Госдуму. Но там его так и не дождались, хотя сам председатель депутатской комиссии несколько раз звонил на оба мобильника и даже перенес совещание по антикризисным мерам. Игнат в Госдуме так и не появился, его телефоны молчат, - Ангелина раздавила сигарету в пепельнице и снова потянулась к пачке. - Вы знаете, мой муж очень жестко водит машину, и я боялась, что он попал в аварию и разбился к чертям собачьим. Но, по данным полиции, ни в Москве, ни в области в те сутки не было зарегистрировано ДТП с участием «хаммеров».
        - Собирался ли он покинуть Москву в ближайшее время?
        - Нет, у него было много дел, связанных с развитием «Сигмы» и антикризисными мероприятиями. Игнат - хозяйственник, ему важно быть на месте событий, чтобы контролировать ситуацию. Это я собиралась в Лос-Анджелес в начале сентября.
        - Какие у вас были отношения с мужем?
        - Ха, менты тоже спрашивали… - Ангелина посмотрела в сторону. - Нормальные отношения, хоть раз в неделю, но трахались. - Она повернулась к Маузеру и с вызовом проговорила: - Да поймите, если бы у Игната была другая женщина и он захотел уйти к ней, то он просто собрал бы вещи и тупо переехал! Он не стал бы бросать все дела и исчезать!
        Маузер не стал бормотать «не волнуйтесь» да «успокойтесь», потому что догадывался: Ангелина до отвращения наслушалась эдаких песен в полиции. Он перевел взгляд на экран, откуда на него смотрел Игнат Артюхов, лысеющий с висков, умудренный сединами мужчина. Массивное прямоугольное лицо, лоб большой, открытый, тяжелый подбородок, взгляд тоже тяжелый, удавий такой взгляд, нос обычный, безгубый рот с опущенными уголками. Сложно было представить, как этот человек смеется. Ну и самая запоминающаяся деталь - крупные, чуть оттопыренные уши, которые не шли к этому чрезмерно серьезному лицу.
        - Кому было бы выгодно исчезновение Игната? - продолжил он опрос.
        Ангелина призадумалась. Почесала бровь, поерзала в кресле, затем указала на Маузера сигаретой.
        - Так, записывайте…

* * *
        Ольга проводила Ангелину и сразу же вошла в кабинет к мужу.
        Маузер с задумчивым видом крутил на полированной столешнице «травматик». Он успел стащить с себя пиджак и распустить волосы, рассыпавшиеся по футболке с символикой «System of a Down».
        - Играешь в «бутылочку»? - Ольга покосилась на пистолет, который вращался на середине стола.
        - Ага, - согласился Маузер. - Прыгай сюда, поцелую.
        - Держи карман шире, - поджала губы Оля, но все-таки подошла, позволила обнять себя за талию и усадить на колени.
        Маузер поцеловал плечо жены.
        - Ну, как дела? - спросила она, взлохматив детективу волосы.
        - Плохо, - нахмурился Маузер. - Представляешь, меня на стоянке какое-то мурло обозвало хиппи.
        - И что теперь?.. - проворковала Ольга, продолжая забавляться с волосами мужа.
        - Собираюсь в парикмахерскую.
        - Хммм. Давно пора, если честно.
        - Если бы ты знала, как я ценю тебя за простую житейскую мудрость, - Маузер поцеловал Ольгу в шею.
        - А как заказ? - спросила, закрыв глаза, она.
        - Заказ хорошо, - Маузер поцеловал жену в висок. - Заказ - ну просто няшка.
        - Опасный?
        - А как же…
        - Ну, тогда все в порядке.
        Они тихонько рассмеялись, словно два юных проказника, задумавшие рисковый розыгрыш.
        - Ты заметил? - Ольга внезапно отстранилась и пытливо заглянула Маузеру в глаза.
        - Ничего такого, - рассеянно ответил детектив. - Она хорошо держалась, несмотря на волнение: сказывалась телевизионная выучка. Не врала, хотя и недоговаривала. Но недоговаривают практически все, поэтому это нормально.
        - Ноу-ноу-ноу, - Ольга фыркнула. - Я имела в виду себя.
        Маузер нахмурился:
        - Ты снова поправилась?
        - Дурак! - Ольга легонько ударила мужа по плечу. - Я же в линзах! И Артюхова в линзах была, разве не заметил?
        Он присмотрелся и только тогда разглядел почти неуловимую поволоку на глазах жены.
        - Ты все-таки купила… а как же крутейшие гугл-очки?
        - Гугл-очки - это уже стимпанк, - отмахнулась Ольга. - К тому же они мне не очень подходят из-за моего плохого зрения. Приходится «гуглы» снимать, надевать «оптику», потом снова снимать «оптику», надевать «гуглы».
        - Так ты сейчас в сети? - прищурился Маузер.
        - А то!
        - И что там в новостях?
        Ольга отвела взгляд, наморщила лоб:
        - Исчезновение Игната Артюхова - в топе. Если ты принял заказ, то скоро журналисты повалят за комментариями и к нам.
        - Я будут отстреливаться.
        - Попробуй только, - Ольга погрозила пальчиком. - На вопросы разрешаю не отвечать, но каждому вручишь по визитке. Вот это пиар так пиар…
        - Увы, но платят нам не за то, чтобы мы светились перед камерами и давали интервью, - Маузер пригладил взъерошенные волосы. - Надо бы провести небольшую разведку боем.
        - Пока нам вообще ни за что не платят, - Ольга спрыгнула с колен мужа, отступила к дверям. - Пойду, проверю счета.
        Маузер хмыкнул:
        - Оль, ты же теперь можешь делать это через линзы.
        - Вот черт. Действительно, - Ольга рассмеялась. - Тебя не проведешь!
        - И попробуй разбери - то ли ты со мной общаешься, то ли чатишься «В контакте» с умный и симпатичным одноклассником, который приходил к нам настраивать компьютеры.
        - Да ну тебя, - смутилась Ольга. - Артюхова, кстати, перечислила гонорарий, можешь начинать оперативно-розыскные мероприятия.
        - Хорошая девочка, - отозвался Маузер.
        - Кто? - сверкнула глазами Ольга.
        - Безусловно - ты. Я позвоню оборотню в погонах, - Маузер потянулся к мобильнику.
        - Работай! - Ольга улыбнулась, выскользнула за порог и плотно закрыла дверь.
        Маузер закурил, развернул кресло к окну, распахнул створки, впустив в кондиционированную прохладу запах пыли, пожухлой травы и выхлопных газов. Солнце висело над крышей торгового центра, озаренной нимбом голографических реклам. На площади перед торговым центром было безлюдно, если не считать притаившегося в тени, словно в засаде, аниматора в костюме хот-дога.
        Майор Долгоруков, которого в главке все называли Рукастым, поднял трубку после первого гудка.
        - Ру… Долгоруков, - просипел он.
        - Здорово, Рукастый! - Маузер опустил спинку кресла, забросил ноги на подоконник и растянулся, словно на диване.
        - Кто? - поскучнел майор, смекнул, что не начальство беспокоит, а кто-то из друзей-приятелей.
        - Орехов Василий Васильевич.
        - А, Маузер, - Рукастый приободрился. - Что ты решил насчет субботы? Брать на тебя водку? И за мясом ехать некому, а ты у нас на вольных хлебах, сам себе господин.
        - Да погоди ты! - не выпуская из зубов сигареты, проворчал Маузер. - Я сегодня заказ принял, клиентка параллельно ищет справедливости и в вашей конторе.
        - Ага, - Рукастый снова поскучнел. - Кто?
        - Жена пропавшего Игната Артюхова, слышал о таком?
        - Артюхов, Артюхов, - забормотал, стуча по клавишам, Рукастый. - Да! Знакомые все люди! Ты переехал в столицу после двухтысячного года, поэтому об Артюхове слышал только то, что о нем заливали в светских хрониках.
        - Во бля! - удивился Маузер. - А супруга его уверяет, мол, красавчик, хозяйственник, страну спасает от кризиса.
        - Артюхов - бывший бандюк, - убежденно проговорил Рукастый. - Хотя тебе ли объяснять, что бандерлоги бывшими не бывают. Женушка его идеализирует, но она всего лишь тупая звезда и не видит дальше своего длинного носа.
        - Ну-у… - Маузер пихнул голубя, который уселся на подоконник рядом с ногами детектива и уже начал примеряться, как бы побольнее клюнуть. - Ангелиночка мне тупой звездой не показалась, я-то в людях разбираюсь.
        - Ты, Маузер, разбираешься с людьми, а не в людях, - съязвил Рукастый. - А в девяностых, по молодости, Артюхов чем только ни промышлял: на нем и контрабанда оружия, и рейдерство, и финансовые аферы… Посадить собирались, но адвокаты подсуетились, то-се, отмазался, короче.
        Маузер молча кивнул. Вытащил новую сигарету, прикурил ее от старой.
        - Потом, само собой, Артюхов легализировался. Ну, якобы, - продолжил, войдя во вкус, Рукастый. - С криминалом - ни-ни. Высокие технологии, благотворительность, медицина. Теперь в друзьях депутаты, и с самим презиком ручкается… То есть - ручкался.
        - Думаешь, его убрали?
        - Скорее всего, - легко согласился Рукастый. - Жадный стал, не поделился с кем-то. Например, с партнером со своим - с Шуляком. Слыхал о таком?
        - Ангелина говорит, что Шуляку меньше, чем кому-либо, выгодно исчезновение Артюхова. Шуляк - живая говорящая кукла, лицо бизнеса, а мозг - это Артюхов.
        - Кто знает, что у него на уме. Может, Шуляку просто надоело быть второй скрипкой? - предположил Рукастый.
        - Хорошо, Саша, спасибо тебе, - Маузер выбрался из кресла, принялся ходить по кабинету туда-сюда; его уже тянуло взять след: найти, настигнуть, вывести на чистую воду. В мире развелось слишком много засранцев, которым живется вольготно. Прижать бы их к ногтю, словно блох, и наслаждаться треском… - Можешь выяснить, кто ведет дело?
        - Женя Минин, - сразу ответил Рукастый. - Ты его не знаешь, недавно из Питера перевелся.
        - Нормальный мужик?
        - Нормальный, только не переносит на дух художественную самодеятельность, вроде частного сыска и прочего скоморошества. Но… - Рукастый замялся. - Если ты будешь делиться с ним информацией, то и он потерпит вольнонаемного детектива на своем огороде.
        - Странные какие-то расклады, начальник, - делано удивился Маузер. - Ты нам то, а мы вам это…
        - Как в компьютерных бродилках! - рассмеялся Рукастый. - Играешься, наверное, когда заказов нет?
        - Даже не знаю, что это такое, - отрезал Маузер.
        - Да ну! - продолжал веселиться майор. - Вся страна играет, а ты - нет?
        - Работать надо, а не играть! - произнес назидательно Маузер. - Потому-то и страна в жопе, когда даже опера2 в компьютерные игры режутся, как задроты офисные, как ботаны, пальцем деланные!
        Он выглянул в окно: хот-дог пытался завязать знакомство с двумя девушками, похожими на старшеклассниц. Девицы снимали аниматора телефонами и звонко смеялись. «Идиллия, мать вашу! Жаль, нет снайперской винтовки!»
        - Маузер! - умоляюще протянул Рукастый. - Не выноси мозги, старик! Бурчит все, бурчит, как простатник…
        «А я сегодня похоронил друга», - хотел было поделиться Маузер. Но словно сработал предохранитель, и детектив не сказал ни слова. Да и зачем? Сашка Долгоруков с покойным знаком не был. На фига ему чужая головная боль?
        - Ты скажи лучше, водку брать на тебя или нет? Приезжай, я сам куплю мяса, хрен с тобой, если ты такой лентяй. Приезжай, оттопыримся, обсудим заодно и твое дельце.
        - Ладно, Рукастый, я тебе перезвоню. Спасибо за ориентировочку на этого Артюхова.
        - Давай! Удачи, старик! Будь здоров!
        - Пока!
        Маузер бросил мобильник на стол. Согнал рассевшихся на подоконнике голубей и с удовольствием проследил, как сизая стая проносится над ходячим хот-догом, подкрашивая сосиску из папье-маше в светлые тона.
        Затем опустился в кресло, постучал рукоятью пистолета по столешнице и проговорил:
        - Оленька! Сделай-ка мне кофе!
        Глава 2
        Игарт
        Крис топал впереди с автоматом на изготовку, Игарт - следом и постоянно оглядывался. Катастрофически не хватало оружия - винтовки, пистолета… да хотя бы кухонного ножа! Сосредоточенный проводник бросал перед собой гвозди, ждал две-три секунды и только тогда трогался с места. Попутчика он демонстративно не замечал, перестал отвечать даже на самые безобидные вопросы.
        Волосы Криса отражали сияние звезд, и казалось, будто светится он сам - черная фигура в синеватом ореоле. Но вскоре небо покрылось белесыми полосами тумана, и очень быстро его затянуло полностью. Видимость стремилась к нулю. Крис нацепил налобный фонарь и включил его, но это не спасало - луч, рассеиваясь, тонул в молоке.
        То тут, то там из марева выплывали сосновые стволы, стоило отойти от них на два-три метра, как они снова исчезали. Гулкие звуки будто застревали в вате. Хотелось выставить перед собой руки, чтоб не напороться на сук. Шелестели ветви, чудилось, что кто-то крадется в тумане и сверлит спину алчным взглядом.
        Начало светлеть, но видимость от этого не улучшилась. Похолодало, и в отсыревшей одежде зуб на зуб не попадал. Футболка холодной тряпкой липла к спине. Вроде носки в «берцах» промокли. Да что там, даже кости от сырости заржавели, и суставы терлись друг о друга.
        Заверещал счетчик Гейгера. Крис потоптался на месте и взял влево.
        - Очаг радиации. Значит, сбились с тропы - радиоактивные болота у нас на западе, - объяснил он. - Придется возвращаться. Если, конечно, это не Зона специально нас водит.
        Игарт отметил, что земля влажная, совершенно мертвая. Ни травинки, ни кустика, лишь иногда нога ступала на круги зелено-ржавого мха, похожего на ожоговые струпья.
        - Зона, значит, водит? - проговорил он, поражаясь, до чего же глухо звучит собственный голос.
        - Случается, - ответил Крис, потом замер, швырнул перед собой гайку и пошел дальше. - Бывает, попадаешь будто во временной пузырь и бродишь, бродишь - час, два, сутки. Говорят, недавно нашли пятерых - все тощие, еле на ногах держатся. Пять суток их Зона водила - и ни аномалий, ни мутантов…
        - А сам пузырь потом куда девается? - продолжил познавать мир Игарт.
        Силуэт Криса пожал плечами.
        - Изживает себя. Зона все время разная. Например, еще вчера ты ходил этой тропой, а сегодня она смертельно опасна. Только вблизи поселков аномалий нет, там можно передохнуть… Не двигайся.
        Стали друг к другу спиной. Крис молча снял АК и протянул Игарту, а сам взял в руку миномет и прошептал:
        - По-моему, рядом упырь. Невидимый, кружит вокруг нас. Тссс!
        Впервые за долгое время Игарту сделалось жарко. Держа палец на спусковом крючке, он впился взглядом в муть тумана, окаменел и напряг слух. Стояла такая тишина, что он слышал дыхание Криса. Плеснула вода, зашлепали стопы по земле - Игарт выстрелил очередью на звук. Крис оттеснил его и с криком: «Ложись!» жахнул из миномета. Дохнуло жаром. Грохнуло так, что заложило уши. На голову посыпались куски земли, запахло жженым мясом. Игарт поднял голову: в нескольких метрах горело слепящее солнце и жарило так, что пересыхали глаза. Туман скворчал и отползал, обнажая эпицентр: пульсирующий огненный шар. Еще одна аномалия. Вроде бы, Крис ее топкой называл.
        - Упырь - это хорошо, - проговорил Крис, поднимаясь. - Значит, мы просто сбились с пути.
        Прикрывая рукой лицо, он хищно глядел на аномалию и облизывался, словно хотел ее проглотить. Вскоре она начала угасать, температура снизилась, и к черной дымящейся проплешине потянулись струйки тумана.
        Когда огненную язву на теле Зоны затянуло туманом, Крис направился туда; растворившись в белом мареве, издал радостный возглас и с видом победителя шагнул к Игарту. В руке он сжимал нечто, напоминающее фигурно застывшую магму.
        - Сплав! - он с видом победителя поместил добычу в контейнер. - Полезная штука, и довольно редкая. Пока сам попользуюсь, потом продам. Силы отнимает, зато регенерацию повышает и радиацию выводит. Кстати о радиации! - Крис отстегнул от пояса флягу и протянул Игарту: - Хлебни. Лучшее средство от радиации. А автомат отдай. Спасибо.
        Артефакт так обрадовал Криса, что он буквально сиял. Казалось, что еще немного, и крылья за спиной развернутся. Странный тип. Игарт понемногу начал ему доверять, хотя отголоски памяти твердили, что верить нельзя никому.
        Открутив крышку, он принюхался: спиртом шибает. Водка, что ли?
        - Пей-пей, - подбадривал Крис. - А то потом неделю будешь восстанавливаться.
        Пищевод обожгло. Она, родимая. Похоже, с перцем. В желудке запекло, и уже через минуту голова приятно закружилась, даже цвета вроде стали ярче. Игарт отметил, что раз его накрыло с трех глотков, значит, или он давно не ел, или не злоупотребляет горячительными напитками. А может, и то и другое. Раз он знает такие вещи, значит…
        - У меня ведь восстановится память? - в который раз спросил он.
        Крис не отреагировал, повертел головой, будто не услышал вопрос, и потопал дальше.
        Десяток шагов - и из тумана выплыл частокол вперемежку с листами ржавого металлопрофиля, оплетенный колючей проволокой. Вполне приличные сизые ворота не вписывались в общую картину.
        Заперев за собой створки, Крис зашагал внутрь огороженного поселка. Из-за тумана трудно было предположить его размеры.
        Остановились напротив бревенчатой стены сруба. Аккуратно сложенные поленья почти сливались с ней. Вспыхнула память: детство, смеющаяся сестра, и он прячется за бревнами, похожими на те, что свалены в кучу.
        - Стой, кто идет! - донесся встревоженный мужской голос.
        - Свои, Бад, не волнуйся.
        - Крис, опять ты? - Тревога исчезла из голоса сталкера, секунда - и появился он сам. Расплывчатое пятно на глазах обретало форму, и вот, перешагнув кучу дров, с Крисом обнимается небритый, стандартно-усредненный мужик в бандане, с автоматом через плечо. Встретишь такого через пять минут в толпе - не узнаешь. Будто его выдернули из массовки и дали эпизодическую роль.
        - О, найденыш! - обрадовался Бад, рассматривая Игарта. - Ну чё, добро пожаловать в нашу «Гавань». Жрать, небось, хочешь?
        - Не совсем. У меня другое голодание, информационное, - парировал он.
        - Ну, проходите, - Бад скрипнул дверью, пропуская Криса вперед. - Только оружие сдай, как обычно.
        Игарт, шедший последним, с интересом посмотрел на здоровенный ржавый топор, вонзенный в пень для колки дров.
        Уже на пороге в нос шибануло табаком, пивом и жареным мясом. В баре гудели посетители, рычал бензогенератор и, похоже, стрекотал вентилятор. Но прежде чем попасть к людям, надо было разоружиться и миновать каморку охранников, где чистил пистолет еще один мужик, похожий на Бада, как брат.
        Хижину сколотили на скорую руку и даже внутренней отделкой не озаботились. Под потолком светилась трескучая лампочка на проводе. У стены справа имелся деревянный стеллаж с полками, куда Бад складывал оружие посетителей. Автомат Криса он спрятал под старинный, побитый шашелем стол, что располагался слева от входа, под плакатом с грудастой пергидрольной теткой с губами, напоминающими геморрой. Обыскивать Игарта не стали, будто заранее знали, что он безоружен и неопасен.
        Крис распахнул вторую дверь, и Игарт окунулся в сигаретный дым. Под потолком вращал лопастями огромный вентилятор, похожий на вертолетный винт.
        Пять столов, сколоченных на скорую руку из необрезных досок, были застелены брезентом, возле каждого - по шесть стульев. Посетителей Игарт насчитал пятнадцать, исключая Криса: шестеро за одним столом, пятеро за другим, трое у кирпичной барной стойки и угрюмый, совершенно седой одиночка. Бармен с обвислыми щеками и сизым носом постигал дзен, протирая бокал и медитируя на вентилятор.
        Сурово так, по-мужски. Снова потянуло мясом, и желудок свело судорогой. Пока Крис шумно здоровался с завсегдатаями «Гавани», Игарт сел за свободный стол в углу бара. Пожав протянутые руки, проводник устремился к стойке, заговорил с барменом, кивнул на Игарта. Тот сделал вид, что ему все равно, и принялся изучать физиономии посетителей, надеясь увидеть среди них кого-нибудь знакомого. Вот бородатый кавказец, вот - бритый наголо «бычок», длинноволосый блондин… Чужие люди. Лица у одних вполне человечные, у других каменные, что ли. И глаза странные, словно у кукол.
        - Чего ты такой испуганный? - проговорил Крис. Поставил напротив Игарта запотевший бокал с пивом, пригубил из своего. - Мясо скоро пожарят.
        - Мне нечем расплатиться, - Игарт скрестил руки на груди. - Это первое, что меня волнует. Второе - как мне отсюда выбраться? Где мой дом?
        Крис зажмурился от удовольствия и пожал плечами:
        - Спроси что попроще. Мой дом - Зона. Денег не надо. Я свою миссию выполнил и сейчас уйду, а ты дальше выкручивайся сам. Отдашь ПДА на подзарядку, там все необходимые сведения. Потом обратишься к Толянычу. Видишь седого одиночку? Это он. У него всегда найдется работа. Подхалтуришь, с людьми поговоришь, а дальше сам определишься, куда и как.
        Колыхнулась клеенчатая шторка, отделяющая зал от кухни, и появилась беременная молодая женщина с подносом, на котором истекал запахом шашлык и паровали тарелки с посыпанной зеленью картошкой.
        - Привет, Сара, - улыбнулся Крис, встал и помог официантке поставить тарелки на стол.
        Женщина тряхнула черной гривой и потрепала его по волосам:
        - Здравствуй, добро с кулаками!
        «И как ей не страшно находиться в таком месте?» - подумал Игарт, глядя на круглый колыхающийся живот, внутри которого двигался ребенок.
        - Жду не дождусь, когда малыша на руках подержу, - улыбнулся Крис, и в уголках его огромных печальных глаз прорезались морщинки.
        - Подержишь-подержишь, - Сара отвернулась и побрела в кухню, подметая пол пышной клетчатой юбкой.
        Распахнулась входная дверь, и, звонко смеясь, вбежали черноволосые девочки шести и пяти лет, в лаптях и неумело сшитых цветастых платьях.
        - Мама! - завизжала младшая. - Мама, скажи ей, она у меня куклу забрала!
        - Жадина, жадина-говядина! - крикнула старшая, едва сдерживая слезы. - Ябеда-корябеда!
        Топнула ножкой и убежала в кухню. Младшая спряталась за маминой юбкой и, торжествуя, показала язык. Сара потрепала ее по голове и, говоря, что ябедничать нехорошо, увела.
        Кровь запульсировала в висках. Игарт поднялся, вперился в спину удаляющейся женщины. Аномалии, мутанты - все это почему-то вписывалось в картину мира, но дети… Он поймал себя на мысли, что сам себе удивляется: подумаешь, девчонки! Дети - это естественно. Люди размножаются даже в нечеловеческих условиях, природа все предусмотрела, чтобы вид не вымер. Но все равно осталось чувство неправильности. Заставив себя успокоиться, он сел на место и принялся за еду.
        Вскоре он забылся: голод взял свое, к тому же шашлык был не просто вкусным - божественным. Ненадолго все проблемы перестали существовать. Наевшись, Игарт допил пиво и покосился на седого Толяныча, сидящего к нему спиной, перевел взгляд на Криса, довольного и благостного. Проводник поднялся, громыхнув стулом, и напомнил:
        - ПДА на зарядку, потом - к Толянычу. Удачи тебе, бродяга!
        Махнув рукой, он направился к выходу. Игарт проводил его взглядом, и на него накатило отчаянье. Не бывает таких длинных снов, значит, это - реальность. Какая-то кошмарная, вывернутая наизнанку реальность. Люди с глазами-стекляшками, внезапный благодетель верхом на рояле, упыри со щупальцами, хищные свиньи. Все это ощутимо не попахивает - благоухает бредом. Но сознание сохранено и восстает против каждого нелогичного события.
        Утешала лишь слабая надежда, что сумасшедшие безоговорочно верят в свой бред, значит, голова в порядке, и когда-нибудь все станет на свои места, надо просто перетерпеть, гвоздями из подсумка прибить уезжающую крышу…
        Хлопнула дверь, отрезая Игарта от Криса, которому он более или менее доверял. Он остался один против враждебной реальности и с недоверием косился на седой затылок Толяныча, не понимая, как пограмотнее начать беседу и выведать все, что нужно. А что нужно?
        Первое - узнать, что это за место. Вдруг Крис слегка сумасшедший, и его слова нельзя брать в расчет? Уж очень он положительный. Второе - как отсюда выбраться, чтобы лечь в клинику на реабилитацию. В принципе, все. Остальное - дело медиков.
        С недопитым бокалом пива Игарт направился к Толянычу, смолящему самокрутку. Покашлял, привлекая к себе внимание. Тот повернул голову и уставился единственным глазом. Второй был белесый, как у несвежего трупа.
        - Можно присесть? - Игарт занял стул напротив сталкера, не дожидаясь приглашения. - Мне Крис посоветовал к вам обратиться.
        Толяныч сунул самокрутку в зубы и долго мучился с отсыревшими спичками. Ругнувшись, поджег самокрутку от стоящей на столе керосинки, выпустил облако дыма.
        - Чего надо? Хочешь знать, что это за место? Как попасть домой?
        Игарт как раз глотнул пиво и поперхнулся, закашлялся. Вот это поворот! Что же получается, все приходят сюда, хлопают ресницами, ничего не понимая, и задают один и тот же вопрос?
        - Знал бы ты, до чего вы мне, попаданцы, дороги, - пожаловался Толяныч, потарабанил пальцами по отполированным доскам соседнего стула и заладил монотонным голосом: - Когда-то Зона была открытой, люди приходили извне, уходили, зарабатывали на артефактах деньги. За периметром были огромные города. А потом что-то случилось, и она закрылась от Большого Мира. Одни говорят, это последствия неудачного эксперимента, вторые - что виной всему военные, разглядевшие в Зоне угрозу. Но факт остается фактом: вы попадаете сюда, а обратно выбраться не можете. Так что, парень, не ты первый.
        - И у всех память отшиблена? - продолжил допрос Игарт. В душе одна за другой с тихим всхлипом лопались струны надежды.
        - Да. Есть слухи, что черные сталкеры контролируют выход в Большой мир, но правда это или нет, сказать трудно. Они охраняют Комнату желаний. Еще говорят, что там и есть единственная связь с Большим миром, но чтобы туда попасть, надо душу черным продать. Крис, вон, проник в Комнату еще при Хранителях и что-то такое загадал, что теперь бродит по Зоне неприкаянным духом.
        - А если штурмом взять?
        - Э-э-э, парень, не один ты такой умный. Черные отлично охраняют свои владения. Ты просто туда не дойдешь. Подохнешь в мертвом лесу, где терновник, как проволока, и твари, каких нигде больше нет, да еще все загажено ядерными отходами. Но даже если повезет, подходы к Наукограду охраняют самоходные бронированные машины, которым мина, что колоссу - пуля. Говорят, это роботы с инфракрасными датчиками, нашпигованные пулеметами по самое не хочу. Так что, парень, не суйся туда. Еще говаривают, что они ловят сталкеров и проводят на них эксперименты.
        Игарт вдохнул-выдохнул. Сжал виски и потряс головой. Толяныч похлопал его по плечу:
        - Ты молодец, крепкий парень. Каждый пятый попаданец с ума сходит. Убивать их - бесчеловечно, кормить… самим бы прокормиться. Сам понимаешь, я не могу всем предоставить кров, оружие и пропитание, потому придется поработать. Ты как?
        - Мне пофиг, - Игарт бездумно уставился на вислощекого бармена; в голове было пусто и гулко, как в заброшенном, засиженном голубями ангаре. - А, хрен с тобой, - махнул рукой он. - Все равно заняться нечем. Что делать?
        - Такой подход мне нравится больше, - Толяныч улыбнулся, блеснул серебристым клыком и положил на стол ПМ. - У нас не просто так место спокойное. Мы постоянно зачищаем территорию от приблудных мутантов. Упыри и баюны сюда не хаживают, зато слепых псов валом. И псевдосвиньи с горбунами иногда забредают…
        - Надо собак пострелять? - спросил Игарт с тоской в голосе.
        - Надо. Нашим некогда. Заплачу по сотне за каждое правое песье ухо. И пистолет можешь себе оставить. Дал бы оружие посерьезней, да сам в нем нуждаюсь. Придется тебе самому его или добывать, или покупать. Не волнуйся, все так делают. Выйдешь из бара, повернешь направо и не сворачивай. Выберешься к березовой роще, там псов и ищи. Совсем задолбали, нападают стаей и опытных сталкеров валят.
        - Нож мне полагается? Хотя бы кухонный тесак. А то патроны имеют свойство заканчиваться… Кстати, о патронах… Отсыплешь?
        - А то! - Толяныч сунул руку в рюкзак, вынул брезентовый мешочек, звякнул им и протянул Игарту. - Сорок выстрелов. Придется экономить. А нож… Сара!
        Женщина высунула голову из-за занавески.
        - Дай нож.
        - С чего бы это тебе? - она вылезла наполовину и уперла руки в бока. - Так раздашь все ножики, сама останешься боса и гола!
        Возмутившись, она исчезла и появилась с обычным кухонным ножом с белой ручкой, припечатала его к столу, погрозила Толянычу:
        - Учти, в последний раз добро разбазариваю. И то лишь потому, что парнишка симпатичный, - она подмигнула Игарту и удалилась, переваливаясь, как утка.
        Нож был старый, сточенное наполовину лезвие гуляло в пластмассовой рукояти, но это лучше, чем ничего. Рукоять нетрудно и другую сделать.
        - Можно приступать? - поинтересовался Игарт, ему сейчас от безнадеги безумно хотелось кого-нибудь придушить собственными руками. На худой конец - прирезать. Разум отказывался воспринимать происходящее. Он поднялся и зашагал к двери, но Толяныч окликнул его:
        - Стой! ПДА зарядить надо, без него пропадешь.
        Игарт вынул прибор из подсумка, отдал Толянычу. Тот кивнул и отнес его в кухню, проговорил оттуда:
        - Час-другой придется подождать.
        Пожав плечами, Игарт вышел из бара, где невыносимо воняло куревом, выдернул топор из пня для колки дров, уселся. Вроде бы Толяныч складно излагал, в это даже можно поверить, если бы не одно «но». Допустим, сталкеры каким-то образом сюда попадают извне, то есть из правильного мира, и не могут вернуться назад. Перед походом они, естественно, вооружаются и берут все необходимое. И куда оно все девается? Допустим, Зона, которая то ли разумна, то ни непонятно что, стирает память. Но то, что она отнимает оружие, не лезет ни в какие ворота. Или стоило получше осмотреть развалины? Может, оружие осталось под завалами? Или его мародеры забрали? Игарт утешился мыслью, что так оно и есть.
        Рассвело. Туман немного рассеялся, и проступил силуэт соседней хижины, тоже деревянной. Напротив нее гнил грузовик, брезент кузова болтался неопрятными клочьями. Донесся громкий, возмущенный голос, и из тумана выступил Крис. Он вел растерянного седовласого амбала с родимым пятном на скуле. Значит, работа у него такая - попаданцев по лесу собирать. Значит ли это, что все они появляются в одном месте?
        - Привет, несчастливец, - поздоровался Игарт, осмотрел новенького и сглотнул, холодея. Оружия при нем тоже не было.
        - Что тут творится? - затараторил здоровяк, нервно поводя плечами. - Что, на фиг, за фолаут вокруг?
        Криво усмехнувшись, Игарт ответил:
        - Тебе все расскажут, дружище. Но, по-моему, лучше не знать.
        У порога Крис остановился и поманил новенького, но тот воспылал симпатией к Игарту, уселся рядом на корточки, сплюнул в сторону проводника.
        - Шизик долбаный. Чё, ответить в западло? Му да му. Не нравится мне здесь. И уродов ты ж видел? - он хохотнул и нервно завертел головой. - Я ж просто дрыхну, ага?
        - И я, значит, сплю. Мы друг другу снимся.
        Новенький радостно закивал, протянул граблю:
        - Меня Костян зовут. Константин то есть, - он снова зарыготал, дернул плечами. - На фиг тебе мое имя? Ты ваще мне снишься.
        - Да, меня зовут Белая Горячка, - грустно пошутил Игарт, посмотрел на Криса, терпеливо застывшего на пороге. - Ты иди в бар, это не опасно. Я сам только сегодня сюда попал и ничем помочь не могу.
        Костян сощурился и проговорил:
        - То-то я смотрю, реальный ты пацан, не то что эти, - он кивнул на Криса и крикнул ему: - Иду, иду, чё таращишься?
        Встал, хрустнув коленями, и поплелся ко входу, где его уже дожидался охранник Бад. Если Костяну дадут такое же задание, придется его терпеть, а этого ну совсем не хотелось. Так что лучше поторопиться и покончить с псами, вернуться за оплатой и решить, что делать дальше.
        Подождав, пока дверь за Костяном захлопнется, Игарт собрался уже идти направо - туда, откуда минутой ранее появился Крис, как вдруг взвыла сирена, застрекотал автомат, кто-то выматерился, и наступила тишина. Дожидаться незваных гостей Игарт не стал, попятился за сваленные кучей доски и по пояс провалился в яму, застеленную сухим камышом.
        Прежде чем накрыться камышом в яме и замереть, он увидел выбегающих из бара охранников и черные фигуры возле старой машины. Мороз продрал по спине. Это и есть черные сталкеры?
        - Жители поселка, - прогремел усиленный мегафоном голос. - Настоятельно рекомендуем разоружиться и выйти из жилищ. Вы окружены.
        - Чего вам надо? - проорал вроде Толяныч.
        - Нам нужны все люди, которых вы сегодня нашли в лесу. Отдайте их нам, и мы уйдем с миром.
        Игарт ничего не видел и пытался нарисовать картинку происходящего по интонациям говорящих. Почему-то он был уверен, что черные пришли именно за ним. Заматерился Костян:
        - Вы офигели, куда вы меня тащите? Да вы чё, блин! Руки, руки убери, козлина! - Последовал хлесткий удар, после чего Костян заткнулся.
        - Это все? - поинтересовался говоривший ранее уже без мегафона.
        Игарт не выдержал, встал на четвереньки в яме, чуть отодвинул листья камыша и глянул в щель. Двое сталкеров в черных прорезиненных комбезах с капюшонами держали под прицелом стоящего на четвереньках Костяна. Чуть поодаль мялся с ноги на ногу бармен в обнимку с Сарой, девчонки молча вцепились в подол ее юбки. Рядом ждали своей участи посетители бара. К последним подошел черный сталкер с прибором типа ПДА, провел у них перед лицами, посмотрел результат и исчез из поля зрения.
        - Еще раз повторяю: это все новенькие? - предводитель черных стоял спиной, и лица его видно не было, но откуда-то Игарт знал, что оно бесстрастно. - Говорите, а то я прострелю ей живот.
        Сара вскрикнула. Бармен заслонил ее собой и раскинул руки в стороны, словно собрался взлететь.
        - Был еще один. Толяныч дал ему задание, и он ушел, - затараторил он. - Детей, только детей пощадите! Нам-то что… а они умирают навсегда.
        - Что за задание? Где его искать?
        - Змей наловить, - прохрипел Толяныч откуда-то сбоку. - На болотах неподалеку.
        «Надо же, не сдал старый паршивец, - подумал Игарт. - Видно любят здесь черных. Дискриминация по цветовому признаку…»
        - Этот человек опасен, - сказал черный голосом робота. - Вы представить себе не можете, насколько он опасен и для вас, и для нас. Он пришел уничтожить этот мир со всеми его обитателями.
        «Им нужен не я, - с сожалением подумал Игарт. - Тот, кто может уничтожать миры, должен помнить свое прошлое. Просто так совпало, что мы появились одновременно с ним».
        Хоть иди и сдавайся черным! Может, хоть так удастся проникнуть в таинственную Комнату желаний? То ли интуиция, то ли здравый смысл возопил, что делать этого не надо ни в коем случае.
        - Что ты помнишь? - спросил черный, поднимая Костяна за волосы. Тот заскулил побитым псом и заорал:
        - Ни хрена не помню, блин! Думал, ты мне поможешь…
        Черный ударил его под дых - Костян сложился пополам и рухнул на колени, покраснел, выпучил глаза. Черный резко повернул голову: узкое лицо, правильные черты, оттопыренные уши, черные, коротко стриженные волосы. На мгновение Игарту показалось, что черный смотрит ему в глаза, и он невольно вжался спиной в стену ямы. Но нет, враг отвернулся, выхватил нож и уставился на Костяна. Трое других черных повалили его. Донеслись вскрики. В узкую щель Игарт не видел, что происходит на земле.
        Черный присел и проговорил:
        - Я тебе не верю. Ты должен помнить. Признавайся. Мы все равно узнаем, когда отведем тебя в штаб.
        - Ничего, - пробормотал невидимый Костян.
        - Зря упорствуешь. Сейчас я вскрою тебе коленную чашечку, потом другую. Затем разрежу живот и вытряхну кишки в муравейник. Ты не сможешь сдохнуть, потому что я все время буду колоть тебе регенератор. На твоем месте я бы все рассказал. Итак…
        - Я ничего не помню, - заскулил Костян. - Не надо, не надо!!!
        Черный занес нож, резко опустил - Костян взвыл. Мороз продрал по спине, и Игарт отвернулся, сжал пистолет. Если они обнаружат убежище, благоразумнее пустить пулю себе в висок.
        Костян все орал и орал; неразборчиво бормотал черный; рыдала Сара. Игарт старался отрешиться. Хотелось пострелять черных и самому полечь, но он понимал, что он ничем Костяну не поможет. Черных десятки, если не сотни, у них штурмовые винтовки. А еще снова появилось ощущение неправильности происходящего, и вскоре до Игарта дошло, в чем дело. Черные не разговаривали между собой, они будто читали мысли друг друга. Говорили они, лишь чтобы поддерживать связь с людьми. Промелькнула мысль, что они воспринимаются не как люди - как что-то чуждое, принявшее человеческое обличье.
        Костян уже не орал - по-бабьи тонко стонал. Потом его стон утонул в топоте, и Игарт выглянул в щель: двое черных волокли «бычка» к выходу. Поигрывая ножом, черный направился за пределы видимости. Донесся удар и вздох.
        - Говоришь, был еще один?
        - Да, был, - Игарт узнал голос Толяныча. - Он тоже ничего не помнил.
        - Уверен? - в голосе черного звякнул металл.
        - Конечно, уверен. Метался тут, руки заламывал, катал истерики. Слезы в глазах дрожали! Ты можешь всех нас перебить, но это ничего не даст. Сам подумай: если тот, кого вы ищете, все помнит, разве он пойдет туда, где его тотчас загребут?
        - Если ты врешь мне, - проговорил черный, - я сделаю так, что ты будешь умолять меня о смерти. Понял?
        - Ты очень доходчиво и наглядно объяснил.
        Все черные, которые попадали в поле зрения, будто по команде развернулись и направились к выходу, один за другим растворяясь в тумане. Минута - и никого нет, только толпятся обитатели поселка, не решаясь расходиться по жилищам.
        - Совсем охренели, - проворчал бармен. - Надо выносить вопрос на обсуждение.
        Потянуло сигаретным дымом, и Толяныч хрипло ответил:
        - Видимо, серьезно приперло. Пришлый опасен для них, однозначно. Надо будет помочь ему, если вычислим, где он. Пусть приведет в порядок этот закисающий мирок. Сделает, как было.
        - Та ну на фиг! - возразил кто-то. - Хочешь, чтобы твои кишки на кулак наматывали? Нам и так нормально живется.
        - Это пока нас много и мы можем дать им отпор. Но их с каждым днем все больше, рано или поздно мы все такими станем. Мне не хочется.
        - Правильно! - поддержали его звонким голосом. - Я бы вообще предложил вынести вопрос на обсуждение. Чего это черные невинных людей портят? Нюх потеряли?
        - Да, да, да! - закричали издали.
        Тогда Толяныч покосился на убежище Игарта и поманил его:
        - Вылезай давай. Знаю, что ты там. Не бойся, сталкеры своих не сдают.
        Так, значит. Игарт убрал камыш и высунул голову. В кармане он на всякий случай сжимал ПМ. Два сталкера, не считая Толяныча, остальные разошлись.
        - Ни за что погубили бы, - проговорил Толяныч. - Я ж вижу, что ты не тот, кого они ловят. Но советую тебе быть осторожным, а то уволокут к себе, промоют мозги, и станешь овощем.
        - Спасибо, - поблагодарил Игарт.
        Сталкер скандинавской наружности подошел к нему и похлопал по спине.
        - Пойдем, я тебе старенький броник одолжу и еще кое-что, а то выглядишь, как нуб, и палишься.
        Маузер
        Шуляк упорно игнорировал вызов Маузера.
        - Кому попало мы не отвечаем, да? - гоняя сигарету из одного уголка рта в другой, проворчал детектив. Пепельница, кристально чистая до прихода Ангелины Артюховой, теперь была наполнена смятыми и скрученными, похожими на вынутые из тела пули, окурками.
        Наслушавшись длинных гудков, Маузер решил попытать удачи в главном офисе «Сигмы». До конца рабочего дня оставалось больше двух часов, если не тянуть резину, то вполне можно было застать сотрудников Артюхова на месте. Маузер вложил пистолет в кобуру, набросил пиджак и вышел из задымленного кабинета в приемную.
        Ольга сидела на краю своего стола, скрестив на груди руки. Маузер понял, что жена ждет, когда он покажется ей на глаза.
        - Слушай, Игорь… - Ольга опустила взгляд. - Что-то колбасит меня. Ты поосторожней, ладно?
        - Конечно, - Маузер наклонился и быстро поцеловал жену в губы. - Все, умотал!
        - Давай, - Ольга улыбнулась. - А я, пожалуй, пойду домой. Приготовлю на ужин штрудель с мясом, давно собиралась.
        К вечеру стало еще жарче. Паркая, похожая на белесый дым мгла застлала небеса. Солнце выглядело необыкновенно большим, и по цвету оно походило на белое золото. Редкие взмыленные прохожие короткими перебежками преодолевали отрезки между дверями выстроившихся вдоль дороги зданий, торопясь оказаться в охлажденных кондиционерами помещениях.
        Главный офис «Сигмы» находился в Москва-Сити, на сорок восьмом этаже башни «Эволюция». До Пресненской набережной Маузер добрался на удивление быстро: словно сама фортуна переключала светофоры на «зеленый» и расчищала заторы. Вот только перед башней «Эволюция» собралась тьма-тьмущая народу: там бегал окровавленный Брюс Уиллис с автоматом Калашникова, от него, как от прокаженного, шарахались небритые люди в фуфайках и шапках-ушанках, а также их дрессированные медведи. Над всем этим хаосом покачивался на тросах муляж вертолета Ми-38. Маузер догадался, что он угодил на съемки седьмой части «Крепкого орешка». Блатные тачки, трейлеры киношников, краны и осветительные приборы заблокировали проезд. Детектив, ругаясь на чем свет стоит, дал задний ход.
        Он припарковался на стоянке под Центральным Ядром. Из закрытого стеклянным куполом сердца Москва-Сити перебрался в башню «Эволюция» по пешеходному мосту. Из-за мерцания миллионов голограмм у детектива разболелась голова, к тому же в этом анклаве мира будущего почти везде запрещалось курить. Маузер нервозно барабанил пальцами по карману, оттопыренному новой пачкой «Парламента», но видит око, да зуб неймет: начинать толкаться со службой безопасности Москва-Сити по такому дурацкому поводу не хотелось.
        На этаже «Сигмы» Маузера приняли без тени радушия.
        Толстопуз-охранник нехотя оторвался от игры на телефоне и спросил, почесывая подмышку:
        - Назначено?
        - Конечно, нет, - холодно ответил Маузер. - Передай тому, кто у вас сейчас за главного: прибыл человек, который по поручению Ангелины Артюховой расследует исчезновение ее мужа.
        Охранник смерил Маузера недоверчивым взглядом, потянулся к старомодному телефонному аппарату. Когда на другом конце сняли трубку, попросил секретаршу доложить о прибытии детектива. Но не Вячеславу Александровичу Шуляку, как ожидал Маузер, а какому-то Андрею Николаевичу.
        Получив ответ, охранник убрал из прохода пузо.
        - Дальше по коридору, справа - четырнадцатый кабинет.
        Маузер поблагодарил кивком.
        Он пошел нарочито не спеша, оглядываясь по сторонам. Под ногами поскрипывал декорированный под дерево линолеум, кое-где были растянуты ворсистые ковровые дорожки цвета мадженты. Стены были забраны панелями из мореного дуба, а под потолком мягко теплились похожие на хрустальные друзы светильники. Там и здесь тускло отблескивали объективы камер. Двери в кабинеты были закрыты, и у Маузера сложилось впечатление, что в офисе «Сигмы» к этому часу почти никого не осталось. Впереди появился просвет открытой двери, и Маузер поспешил сунуть туда нос.
        За порогом оказался скромный кабинет: два стола, два компа, два менеджера среднего звена. Один дремал за столом, пристроив голову на сложенные руки, а стоящий рядом принтер с умиротворяющим жужжанием подавал в переполненный лоток страницу за страницей. Второй, засунув в ноздри по авторучке, пытался сфотографировать себя телефоном - удачный ракурс заботил молодого человека больше, чем посторонний на пороге.
        Маузер побрел дальше.
        Зал отдыха - вытянутый овал, засаженный в шахматном порядке низкорослыми декоративными деревцами с кронами строгих геометрических форм. Некоторые растения пестрели цветами и благоухали, на ветвях других созревали плоды. Между деревцами змеились ковровые дорожки, то тут, то здесь виднелись пустые скамейки. На дальней стене светился широченный, как окно, LCD-дисплей, под ним на шарообразном пуфике с джойстиком в руках сидел еще один сотрудник «Сигмы». На экране какие-то чудища мутузили друг друга, издавая нечеловеческие вопли и поливая виртуальное пространство ливнями крови. Сотрудник лишь на миг оторвался от забавы, чтобы бросить на Маузера взгляд усталых, красных глаз.
        А вот и четырнадцатый кабинет.
        Пахну2ло сердечными каплями. За столом сидела анорексичная секретарша в гугл-глассах. Ее пальцы, похожие на костистые остроконечные указки, теребили пачку с влажными салфетками. На пористых щеках, щедро обработанных румянами, виднелись дорожки недавно пролитых слез.
        - Здрасте вам… - со всей доступной ему деликатностью поздоровался Маузер.
        - И вам… - грустно пискнула секретарша. - Проходите, пожалуйста. Андрей Николаевич вас ждет.
        - Угу. - Маузер толкнул следующую дверь.
        Из-за стола, заваленного бумагами, выбрался пухлый, будто надутый человек с круглым брюшком, шагнул навстречу детективу, протягивая руку. Маузер повернулся к нему татуированной стороной лица, и Андрей Николаевич впал в ожидаемый ступор. Голубая безрукавка, потемневшая под мышками, съехавший набок галстук, хорошо заметное пятно кетчупа на черных брюках, запылившиеся туфли, едва уловимый запашок мочи… Сразу было видно, что человек пахал весь день, как ломовая лошадь, ел на ходу и даже в сортире действовал впопыхах - одной рукой, а второй при этом сжимал телефон или планшет. Портрет же Андрея Николаевича был вполне зауряден для управленца, брошенного под танк: испуганные глаза неопределенного цвета, глубокие, покрытые испариной залысины, обвислые щеки, царапины от бритвы на шее и подбородке.
        - Ангелина Валерьевна распорядилась оказать вам всевозможное содействие, - проговорил Андрей Николаевич напряженным голосом, - но если бы вы знали, сколько свалилось на наши головы в эти дни! - он всплеснул руками в каком-то бабском жесте. - Котов, заместитель директора по хозяйственной части, к вашим услугам!
        Маузер хмыкнул. Судя по тому, что он увидел в коридорах «Сигмы», сотрудники Артюхова сильно не напрягались. Наверняка этот завхоз Котов - гиперответственный исполнитель с низким авторитетом в коллективе, ему легче самому тянуть лямку, чем отдавать приказы. Пожалуй, худосочная секретарша - единственный человек в офисе, которого он способен построить. Да и то - не с первой попытки и не совсем корректно, если судить по тому, что она недавно плакала.
        - Если честно, я ожидал встретить здесь господина Шуляка, - признался Маузер, опускаясь в кресло для посетителей. - Я закурю, вы ведь не против?
        - Что вы, что вы… - Котов поторопился открыть окно. - Я сам - ни-ни, здоровьице, знаете ли…
        Маузер щелкнул зажигалкой, а хозяин кабинета уселся, наконец, напротив.
        - Вы понимаете… - замялся «завхоз». - А как вас по имени-отчеству?
        - Игорь Петрович, - подсказал Маузер.
        - Так вот, Игорь Петрович, господин Шуляк… как бы это поделикатнее выразиться… - Котов пошевелил пальцами так, что его волосатые кисти стали похожи на пухлых пауков, плетущих паутину, - слинял. Да, взял два дня назад отпуск и слинял в Ниццу.
        - Круто! - хохотнул Маузер. - Он что, специально решил подставиться под подозрения?
        - Нет, вы не подумайте! - Котов заерзал в кресле. - Шуляк - милейший человек, он и мухи не обидит. Он просто не в состоянии управлять совместным бизнесом в одиночку! Не умеет, вы понимаете?
        - Почему же - в одиночку? - удивился Маузер. - А как же вы?
        - Вот он и сбросил всю ответственность на меня, - пожаловался Котов. - А я даже возразить не смог! Ему не нужно мое дозволение, чтобы решить вопрос в свою пользу! Знаете, что произошло сегодня? «Сигма» через месяц открывает первый центр квантовых вычислений в Одинцово, а подрядчик поставил на подстанции китайские генераторы вместо японских, а разницу в цене зажилил! Типа, мы не отличим иероглифы. Вот что делать с такими людьми? Какую найти управу? Где справедливость? - Котов явно был в отчаянии и разошелся не на шутку.
        - Обратитесь в полицию, - посоветовал Маузер, стряхивая пепел на пол.
        - Полиция? - На лице Котова появилось жалобное выражение. - Игнат Артюхов бы решил проблему одним звонком. Да если бы он не исчез, подрядчик вообще не посмел бы подсовывать нам фуфло!
        - Если бы да кабы… - пробурчал Маузер. - А как же Шуляк? Его можно кинуть?
        Котов задумался, уголки его губ нервически вздрагивали.
        - Шуляку все равно, какие у нас генераторы: работают - и ладно, - признался он в конце концов. - Шуляку, если честно, вообще побоку «Сигма». Таким, как он, наплевать на науку! - договорил Котов упавшим голосом.
        - Хорошо, Андрей Николаевич, я понял вас. Кстати, расскажите о том, что вы делаете. Насколько я понял, вы финансируете независимые научные группы?
        «Завхоз» затравленно поглядел на Маузера, затем несколько раз перебросил из ладони в ладонь стиплер, словно горячую картофелину, сваренную в мундире, а потом проговорил важно, с отчетливой гордостью:
        - Игнат Кириллович создал «Сигму» как эффективную альтернативу Сколково. Только Сколково - это консолидированный наукоград, а «Сигма» - она повсюду. Наши представительства есть почти во всех странах СНГ. Мы действительно финансируем исследования в самых разнообразных направлениях науки. Но наши приоритетные направления - это информационные технологии и медицина. Центр квантовых вычислений я уже упоминал, есть еще фирма «Парадиз», которая занимается разработкой экспериментального софта, есть медицинский центр «Мыс доброй надежды», где используются только передовые методики в лечении самых разных онкологий, склерозов, спинальных заболеваний.
        Маузер вспомнил, что в день исчезновения Артюхов трапезничал с двумя яйцеголовыми. Скорее всего, эта встреча была связана с деятельностью «Сигмы». Выяснить бы, зачем они состыковались…
        - Вы сотрудничаете с Академией наук?
        - Безусловно, Игорь Петрович, безусловно! - горячо согласился Котов. - И с Академией наук, и с молодыми гениями, которые пока не имеют степеней, но готовы дать фору любому профессору с семью пядями во лбу. Вы слышали, наверное, о Льве Фрайбе? Нет? Этот инвалид-колясочник создал язык программирования на основе нелинейных логических алгоритмов! Все наши квантовые компьютеры работают на софте Фрайба!
        Маузер выпустил дым через нос и кивнул. Он не так хорошо разбирался в компах, как, например, Ольга. Маузер знал, что машина с 16-ядерным процессором - это круто, но абсолютно бесполезна для человека, который не играет и не занимается графикой или вычислением точного значения числа «пи». Гугл-глассы - еще круче, ну а линзы, которые приобрела его супруга, - вообще нечто на грани фантастики. О квантовых компьютерах Маузер тоже читал, но он находил эти машины порождением чьего-то извращенного ума. Компьютеры ведь славны своей предсказуемостью. И будь это новейший девятый айфон или старый конвейерный робот «АвтоВАЗа», он будет выполнять только те задачи, которые задал ему пользователь. Но что может учудить электронный мозг, в основе работы которого неопределенность, царящая в микромире? И этот загнанный «завхоз» сейчас даже забыл, что его, словно мальчишку, кинул подрядчик с генераторами, столь сильна была его гордость, что на «Сигму» работает этот колясочник, этот московский Стивен Хокинг, сумевший «договориться» с элементарными частицами.
        - Есть ряд моментов, в которые я врубиться не могу, - признался Маузер.
        Котов насторожился, сдулся, съежился, снова превратился из распираемого гордостью тетерева во взъерошенного воробья.
        - С чего бы Артюхов - член совета директоров банковского объединения «Москва-Групп», а в девяностых - бандит, контрабандист и рэкетир - вдруг увлекся наукой? - спросил Маузер. - И непросто увлекся, а вложил в это «непацанское» дело столько бабла?
        Увидев, что Котов сейчас потеряет сознание или, чего хуже, «завхоза» разобьет инсульт, Маузер сжалился.
        - Поверьте, любезный Андрей Николаевич, мне абсолютно плевать, кем был в прошлом ваш начальник и кем он является сейчас, - неспешно проговорил из-за завесы табачного дыма детектив. - Ангелина Артюхова наняла меня, чтобы я разыскал ее мужа, и я это сделаю, безотносительно того, кто он: покровитель убогих и обиженных, бандит с большой дороги или насильник и педофил. - И добавил веско: - Я - не мент.
        Котов испуганно закивал.
        - Поэтому, - продолжил Маузер, - меня интересуют все стороны деятельности господина Артюхова, поскольку эта информация поможет выйти на след.
        - Мне ничего не известно, - сильно кривя рот, проговорил Котов. - «Сигма» никак не связана с криминалом, клянусь честью. Дайте сигарету!
        - Пожалуйста, - Маузер понял, что Котов врет. Он протянул «завхозу» пачку, щелкнул зажигалкой.
        - Игнат Кириллович долго и успешно занимался банковским делом, - Котов держал сигарету, как дротик для дартса, а затягивался мелко и торопливо. - А потом он заболел. У него был рак! - Котов дико взглянул на детектива. - Опухоль между позвонками размером с ноготь. У Игната Кирилловича почти не было шансов! Но он согласился, чтоб его лечили по какой-то очень сложной опытной методике. И знаете что? - Слова торопливо слетали с губ вместе с дымом. - Игнат Кириллович выжил! И это событие стало поворотной точкой в его жизни! Слишком уж ярко и страшно на него снизошло понимание, что наука - есть будущее, в буквальном смысле. Будущее каждого человека.
        «Да-да, - подумал Маузер. - Имеется олигарх, напуганный до мокрых штанишек болезнью. У него появляется идея фикс: не допустить рецидив, обезопасить себя навсегда. Поэтому он не жалеет денег на исследования в области медицины, ну а компьютеры, наверное, подтянулись сами собой - надо же чем-то закрывать дыры в бюджете, за счет одной медицины расходы не покрыть…»
        И в следующий миг Маузера осенило:
        - С Фрайбом, полагаю, Артюхов познакомился во время лечения?
        Котов поперхнулся дымом.
        - А как вы… впрочем - да. Лёва лежал в той же больнице. Они действительно общались.
        Маузер хмыкнул.
        Он держал в руках множество нитей, но все они уходили в черноту. Горизонт событий отодвигался, открывая причины и следствия, но все еще окружал исчезновение Артюхова непреодолимым барьером.
        - Андрей Николаевич, - Маузер наклонился вперед, заставив собеседника невольно отпрянуть, - а не могли бы вы позвонить сейчас господину Шуляку? И сделать так, чтоб я услышал разговор?
        - А что мне ему сказать? - Котов покорно вынул из поясного чехла телефон - потертый «Nokia» с монохромным экраном.
        - Расскажите, как вас кинул подрядчик, - предложил Маузер, - или что ваша секретарша сегодня плакала.
        Котов вздохнул.
        - Он ведь в роуминге… В копеечку влетит обоим… - но, напоровшись на суровый взгляд Маузера, принялся искать номер в телефонной книге.
        Послышались длинные гудки. Котов выудил из кармана носовой платок и утер испарину на залысинах.
        - Салют! - прозвучал в трубке доброжелательный голос; фоном ему был размеренный многоголосый гомон, отчетливо слышался детский визг и жалобные крики чаек.
        «На морьке расслабляется», - подумал Маузер.
        - Добы вечер, В-в-слав Сандрович, - промямлил Котов.
        - Что ты хотел, Андрюша? - снисходительно отозвался Шуляк. - Говори скорее, я тут не один. И вообще - я в отпуске!
        «Завхоз» растерянно взглянул на Маузера. Затем неожиданно проговорил, чуть запинаясь, но все же решительно:
        - У нас в офисе - детектив, нанятый Ангелиной Валерьевной. Он желал встретиться с вами.
        - Перебьется, - легкомысленно парировал Шуляк.
        - Но Ангелина Валерьевна просила оказывать содействие…
        - Да мне Ангелина - не указ, - по-прежнему добродушно, но уже с различимыми угрожающими нотками проговорил Шуляк. - Шла бы она в жопу со своим гребаным детективом. Все ей неймется…
        Маузер жестом потребовал, чтобы Котов передал телефон. Мобилка после ладони «завхоза» была горячей и влажной.
        - Что же вы так, Вячеслав Александрович, - пожурил Шуляка Маузер, - вашего партнера все ищут днем с огнем, а вы отсиживаетесь в забугорщине. Так можно чего плохого о вас подумать.
        Шуляк скупо матюгнулся в сторону. А потом произнес оскорбленным тоном:
        - Сударь, я не имею дел с частниками. Я уже давал показания полиции, и за границу уехал с разрешения заместителя министра. Честь имею!
        Маузер понятия не имел, о каком заместителе толкует Шуляк; возможно, рядовой следователь бы поостерегся продолжать разговор, но частный детектив был сам себе и замминистра, а если нужно - то и президент, и папа римский.
        - Вас тут подрядчик кинул, как лоха махрового, - не без злорадства сообщил Маузер. - Пока вы француженками любуетесь, он ваши бабки считает.
        Шуляк снова выматерился: на сей раз громко и замысловато.
        - Я так и предполагал! - высказался он, оборвав тираду. - У Артемона - свои фишки! Он себе на уме, исчез - с него и взятки гладки! Потом появится и повесит на меня все бока!
        - Что же вы умотали из страны и не хотите содействовать? - вкрадчиво поинтересовался Маузер.
        - Сударь, я готов содействовать черту лысому, если он сможет достать Артемона из ада.
        - Из ада? - по следовательской привычке прицепился к фразе Маузер. - Вы полагаете, Артюхова убили?
        - Я не Нострадамус, сударь, давать ответы на эдакие вопросы.
        - Вы сказали, «себе на уме», «свои фишки»… - продолжал Маузер. В кармане у него завибрировал телефон. Детектив вынул мобильник, мельком взглянул на экран и нажал на отбой. Это звонила Ольга: наверняка хотела узнать, какое вино покупать к штруделю. - Вот поясните, сударь, что вы имели в виду? Быть может, вы знаете больше о планах и перемещениях Артюхова, чем его супруга? Поделитесь со мной, будьте так любезны! Нам бы пропажу найти, а ваши секреты мы Ангелине выдавать не станем.
        Шуляк размышлял. Но трубку не клал, и Маузер расценил это как свою маленькую победу.
        - У меня действительно есть предположение, - проскрипел через полминуты Шуляк; в его голосе давно не осталось той показной благожелательности, которую он изливал в начале разговора на Котова. - Я об этом не подумал сразу, да и скорее всего оно пустое, но больше мне сказать нечего.
        - Я вас слушаю, - почти ласково произнес Маузер; опять позвонила Ольга, ему пришлось отклонить и этот вызов.
        - Артемон боялся, что у него заканчивается ремиссия, и что рак вот-вот вернется, - угрюмо сообщил Шуляк. - Он постоянно ездил к докторишкам, сдавал анализы, глотал какие-то таблетки. Все это делал тайком от Ангелины. Понимаете… как вас там… сударь, в общем. Я тоже болел раком, и у меня тоже - период ремиссии. Это все - вонючий Чернобыль, мать его так, проехался бульдозером по нашему поколению. И вам не понять страх людей, однажды прошедших через этот кошмар. Мы готовы отдать все деньги мира, лишь бы это не повторилось вновь. Поспрашивайте докторов, к которым обращался Артемон. Я больше ничего не могу вам посоветовать. Удачного расследования!
        Маузер отключил телефон Котова, бросил «трубу» через стол «завхозу», потому что снова звонила Ольга.
        - Смольный! - отозвался детектив.
        - Маузер, за мной «хвост»! - отрывисто проговорила Ольга.
        - Так! - Маузер встал с кресла, подошел к открытому окну, уперся в подоконник локтями, словно был способен за небоскребами Москва-Сити разглядеть единственную человеческую фигурку. - Тебе угрожает опасность?
        - Нет, - тотчас же ответила Ольга.
        - Где ты?
        - На Маршала Соколовского.
        - Кто?
        - Похож на офисного задрота, но взгляд цепкий. И ни разу не вытащил телефон, чтобы проверить сообщения. Так планктон себя не ведет.
        - Когда спалила?
        - Довольно давно. Перед тем, как зашла в «Пятерочку». Специально задержалась в магазине подольше. Никуда не делся, провожает. Я вернусь в офис?
        - Нет.
        - К тете Шуре? - так они называли место встреч на Воробьевых горах.
        - Нет, давай ко мне - на «Выставочную». Я встречу тебя в Центральном Ядре. Поедем домой вместе.
        - Договорились.
        - Я буду звонить.
        - Само собой.
        - Закипело дерьмецо…
        - Снимай пенку, пока не поздно.
        Ольга отключила телефон. Маузер повернулся к Котову.
        - Я вас задержу еще на часик, вы ведь не возражаете?
        «Завхоз» обреченно поднял руки.
        Глава 3
        Игарт
        Белобрысого сталкера звали Поль. Жил он возле самого частокола, правее входа. Туман рассеялся, и Игарт увидел десять домов, не считая бара и гостиницы - длинного барака из досок, похожего на коровник. Располагались хижины в два ряда напротив друг друга, их разделяла дорога, посыпанная отсыревшими опилками. Очаг цивилизации был окружен забором из листов жести и ржавых труб. Над забором возвышался вагончик дозорного пункта с прожектором на крыше.
        В хижине было две комнаты - одна Поля, вторая его приятеля, - не считая столовой с русской печью. Игарт занял самодельный табурет у кухонного стола, застеленного газетой. Ручеек муравьев стекал со стола на пол, просачивался в трещины между половыми досками - насекомые тащили домой засохшие хлебные крошки.
        Из своей комнаты Поль волоком вытащил пыльный холщовый мешок, в какие обычно насыпали зерно, и поставил посреди комнаты, развязал, вынул оттуда ветровку, даже скорее кирасу цвета хаки с кевларовыми пластинами и брезентовыми рукавами:
        - Опачки! А я думал, что потерял ее.
        Огладив пластины, он повесил ветровку на спинку стула, засунул руки в мешок, вынул оттуда бронежилет защитной расцветки с четырьмя карманами и проговорил:
        - «Визит-М», мой первый броник. Второй класс защиты. Предохраняет органы от пуль пистолета типа ТТ и пистолета-пулемета «узи». Самое главное его достоинство - он легкий, всего 4 кэгэ. Только учти: с возвратом. Если кинешь меня, из-под земли достану и откручу тебе яйца.
        Игарт примерил броник, затянул его на поясе, чуть ослабил ремешки на плечах, поднял-опустил руки.
        - Спасибо, Поль. Буду должен.
        Сталкер махнул рукой:
        - Да ладно! Тут трудно выживать, вот мы и помогаем друг другу чем можем. Вот тебе еще финка тюремная, у зэка одного намутил.
        Почерневший клинок сантиметров двадцати пяти, серебристое лезвие. Рукоять стальная, обернутая истертой кожей, удобная и приятная на ощупь. Ножны тоже кожаные, потертые. Если Поль разбрасывается такими вещами, что же тогда у него за снаряга и оружие? На поясе - тесак с деревянной рукоятью, пара гранат. Поверх тяжелого бронежилета - разгрузка, чехол с навесными карманами под магазины и еще кучей отделений. Все они забиты под завязку и оттопыриваются.
        Игарт прицепил финку к поясу, переложил патроны в правый карман броника. Поль протянул ему магазин к ПМ.
        - У тебя ведь «макар»? Магазин дарю, он мне без надобности. Ну вот и все. Как говорится, чем могу. Дальше сам выкручивайся. Поохоться на псов, потом еще на что-то подобное. Хорошо себя зарекомендуешь, будут серьезные задания давать и хорошо платить. Потом примкнешь к клану или, как Крис, построишь дом, и вокруг соберутся люди, заживете, как мы.
        - Так это Криса деревня? - удивился Игарт, снаряжая дареный магазин.
        - У нас анархия, но верховный судья - он. Как справишься, возвращайся. Если на гостиницу бабла не хватит, поживешь здесь. Вон, спальник расстелю возле печки.
        Игарта настораживало его навязчивое желание понравиться. Никак решил, что перед ним - избранный, человек великих возможностей, которого даже черные боятся.
        - Не хочу светиться. Последняя просьба: принеси ПДА, что в баре на зарядке, а то мало ли, меня увидят и захотят сдать.
        Поль покосился с подозрением, кивнул на выход:
        - Вместе идем. Ты в стороне подождешь.
        Не так прост этот парень, боится, что его обворуют. И правильно делает.
        Пока Поль выполнял его просьбу, Игарт прятался между кучей поленьев и стеной бара.
        На пороге Бад чистил пистолет, беременная Сара, напевая под нос, развешивала белье на веревке, натянутой между столбами.
        Вот же угораздило! Мало того, что полно монстров, так еще и черные, от которых надо прятаться. Может, они поймают своего избранного и успокоятся?
        На пороге появился Поль, обменялся с Бадом парой дежурных фраз и зашагал к поленьям. Огляделся и только потом протянул Игарту включенный ПДА. В верхнем правом углу мигало: «Игарт. Досье». В левом - «Предметы», «Умения». В середине плавало окошко «Мир».
        Это значило, что, отправляясь в Зону, он ввел сведения о мире? Или кто-то порезвился в его ПДА? Поль уже ушел, а незнакомых расспрашивать было стремно, потому Игарт решил подумать об этом позже. Любопытство превратилось в тупое раздражение: здравый смысл продолжал восставать против происходящего.
        Подождав, пока Сара развесит белье и исчезнет, Игарт направился к выходу из поселка. Спрятался за домом Поля, притаился, но не заметил никого на дозорном пункте, проскользнул за ворота и вздохнул с облегчением.
        Впереди колыхались высоченные сосны, скрипели, терлись стволами и качали мохнатыми ветками. Тоскливо, на одной ноте пищала птица. В небе крутил спираль ворон. Вроде бы обычный лес, но есть в нем что-то зловещее. Наверное, это осознание, что за любым поворотом может подстерегать смерть.
        Он набрал полную ладонь болтов. Швырять или нет? Интересно, много ли в окрестностях аномалий? Вспомнились слова Криса, что все нужные сведения - в ПДА. Игарт включил экран. Выбрал раздел «Мир». Всплыло еще несколько окошек: «Окрестности», «Мутанты», «Группировки», «Аномалии», «Артефакты».
        Выбираем «Окрестности»… Зря выбираем - непонятно, что это за место, и даже не разберешь, где север, а где юг - небо затянуто свинцовыми тучами. Надо посмотреть карту целиком. Экран маленький, придется увеличивать области кусками. Откуда начнем? Игарт клацнул по темному квадрату в верхнем углу: лакокрасочный завод. Территория, подконтрольная черным сталкерам. Следующий квадрат справа, зеленый, - железнодорожное депо. Нейтральная территория. За ним - голубой прямоугольник Македонска. Подконтролен македонцам. А вот за Македонском - лес аномалий, топи и поселок Гавань. Ага, ориентир есть. Что у нас дальше? Ничейные горы, ущелья, редкие плато. Потом зеленым - леса - луга - леса. Точка города со странным названием Память. Затем красный квадрат. Значит, там владычествует группировка «Ветер». Вот и все области по периферии. В центре их всего четыре: коричневая - группировки «Зона», желтая - какая-то резервация, зеленая и черная. Белым по черному написано: «Наукоград. Комната желаний».
        Увлекшись изучением географии, Игарт забыл, зачем открыл карту. Вспомнил. Увеличил область с Гаванью. Прочертил линию через лес к небольшой поляне. Вспыхнули красные точки, обозначающие постоянные аномалии: топка, студень и трап. Неизвестно, сколько бродячих, которые появляются и исчезают, так что нужно быть начеку. Игарт швырнул вперед гайку. Как он и думал, ничего не случилось. Пошел дальше по тропе, поглядывая по сторонам. Остановился, поднял гайку, снова бросил.
        Сверился с картой: скоро должна быть первая аномалия - студень. Теперь он двигался аккуратно: студень - аномалия химическая, ее гайками не обнаружишь, внимательным надо быть, под ноги смотреть. Иначе вступишь в нее и растворишься, даже костей не останется.
        Студень издали напоминал клочок осевшего тумана, даже скорее - поднимающиеся испарения. Если будешь спешить, то запросто можешь не заметить его. Распластался он прямо посреди дороги, и Игарт предусмотрительно обошел аномалию. Когда он переставал фокусировать на ней взгляд, казалось, что внутри тумана мерцают зеленые огоньки, напоминающие болотные гнилушки.
        Вдалеке залаял пес, взвыл. Ему ответил второй. Похоже, там целая стая. Придется попотеть, и если они скопом набросятся - лезть на дерево и стрелять оттуда. Игарт выхватил из кобуры пистолет, улыбнулся. То ли проснулся охотничий инстинкт, то ли разум обрадовался хоть какому-то занятию: не все ж предположения обсасывать.
        И вдруг грохнул выстрел. Донесся визг раненого пса. Еще выстрел - визг оборвался. Вроде бы кто-то выругался. Игарт побежал на крик, выскочил на поляну и открыл огонь: слепые псы взяли сталкера в кольцо и примерялись, как лучше атаковать. У незнакомца был только ПМ, с которым особо не повоюешь.
        Пришлось открывать огонь. Восемь выстрелов - три пса издохли, два завертелись, пытаясь укусить себя за хвост. Остальные повернули морды в сторону Игарта. Сталкер, отчаянно матерясь, снарядил магазин и открыл по ним огонь. Псы разделились. Огромный вожак, похожий на волка, черная дворняга и две полуовчарки ринулись к Игарту, остальные пять собак продолжили наседать на незнакомца.
        Вставив второй магазин, Игарт пустил две пули в вожака: в грудь и шею, прицелился в овчарок, выстрелил - они заверещали раненные, а вот черный кобель налетел, ударил в грудь лапами. Дохнуло псиной, челюсти клацнули возле лица. Игарт нажал на спусковой крючок - осечка. Тогда он левой рукой вцепился в собачье горло, правой ударил рукоятью пистолета псу между зажмуренных глаз, затем - в висок. Зарычав, пес повалился на бок и начал беспомощно сучить лапами. Игарт трясущимися пальцами принялся снаряжать магазин.
        Псы повалили второго сталкера и сцепились с ним в рычащий клубок. И вдруг сталкер встал в полный рост, неуловимым движением свернул шею полосатому бульмастифу, ударил в грудак пегого лохматого кобеля - хрустнули кости, пес всхлипнул и упал на землю. Некрупный белый кобель понял, что запахло жареным, и, поджав хвост, с визгом дал стрекача. Игарт выстрелил по нему, но промахнулся и решил сэкономить патроны.
        - Спасибо, - сухо поблагодарил незнакомец. - Сам бы не отбился.
        Тоже новичок, подумал Игарт. Жалкий ПМ, ни ножа, ни нормального пистолета. Только сейчас он как следует рассмотрел парня: лет тридцать, чуть вздернутый нос, широкие скулы, четко очерченные губы и кристально-синие глаза. Волосы светло-русые, стрижка волосок к волоску. Наверняка бабы на него гроздьями вешаются. Правый рукав разорван от локтя и ниже, по предплечью катится капля крови. На лице - ни растерянности, ни страха, ни злости.
        - Я Игарт. Ты тоже здесь по заданию? Псов стреляешь?
        Сталкер посмотрел непонимающе, пожал плечами:
        - Я просто шел, они напали. Зовут меня Януш.
        - Куда шел? К Крису? - спросил Игарт и прикусил язык, пораженный пониманием: это избранный, которого ищут черные. Уж очень он искусно разделал псов.
        - Куда-нибудь, где есть люди, - ответил он, повертел головой, осматриваясь.
        - Ты давно здесь? - продолжил допрос Игарт.
        - Третьи сутки, - ответил сталкер. - Мне надо пробраться к Комнате, я чувствую. Потому что все это, - он раскинул руки, словно хотел объять мир, - неправильно.
        - Черные тебя ищут, - проговорил Игарт, неотрывно глядя на Януша.
        Брови того поползли вверх.
        - Меня?!
        - Вроде бы тебя. Говорят, ты очень для них опасен, потому что можешь уничтожить мир.
        Януш вперился в Игарта, как в придурка. Помолчал, а потом изрек:
        - Я - опасен? - он усмехнулся. - Да я, блин, никто и зовут меня никак. У меня даже пистолета толкового нет. Что я могу им сделать? Ни-че-го. Максимум, могу попытаться выбраться из Зоны. Мне тут не нравится. Говорят, это невозможно, но я все равно попробую.
        «Как убедительно врет», - подумал Игарт. Но решил подыграть, рассчитывая, что Януш рано или поздно проколется. Не похож он на простого новичка: уж слишком спокоен, не задает лишних вопросов. В нем чувствуется фальшь.
        Януш хочет проникнуть в Комнату, где, возможно, есть выход. Значит, нужно держаться Януша, в одиночку всегда труднее. Избранный он или нет - без разницы. Главное, выбраться отсюда. Но прежде надо получить деньги за проделанную работу.
        Финкой, которую пожаловал Поль, Игарт срезал правые уши дохлых псов. Получилось десять. По сотке за каждое - в итоге штуцер. Вообще понты.
        - Ты куда потом идешь? - спросил Игарт, собрав коллекцию ушей.
        Януш пожал плечами:
        - По сути, мне без разницы. Планировал к Крису заглянуть в поселок, там гостишка дешевая.
        Игарт пересчитал патроны: два десятка. Задумался, что ему делать дальше. Можно пошариться по лесу и еще собак настрелять, тогда наберется сумма, на которую можно хотя бы поесть и переночевать. Но есть риск потерять из виду Януша, и тогда выход в нормальный мир будет запечатан навсегда.
        - Идем вместе. Мне надо туда же, запчасти сдать, - Игарт показал мешочек с песьими ушами.
        Некоторое время шли молча. У Януша был взгляд, словно он перемножает в уме многозначные числа. Наконец красавчик не выдержал и озвучил мысли:
        - Ты говорил, что меня ищут черные. Они называли мое имя?
        - Нет. Просто забирают и пытают всех новых, ищут того, у кого сохранена память. Говорят, что он опасен и для них, и для мира в целом.
        - С чего ты решил, что он - это я? - спросил Януш, останавливаясь.
        Когда Игарт повернул к нему голову, на него смотрело дуло пистолета.
        - Хочешь меня сдать? - пробормотал Януш бесстрастно. - Но ты ошибаешься. Я ничего не знаю и не помню. Просто настолько не хочу пыток, что даже согласен прострелить тебе голову.
        Игарт ухмыльнулся. Удивительно, но смерть не пугала его - от пережитого он словно отупел.
        - У меня другой интерес, - признался он. - Я хочу назад. Не помню подробностей, но предчувствую, что там нормально, нет уродов и всего этого дурдома. Если ты - избранный, то поможешь мне. Сейчас же я могу быть тебе полезен.
        Не опуская пистолета, Януш погрузился в мысли, простоял так с полминуты, спрятал ПМ в кобуру, поморщился, опустив раненую руку, и кивнул:
        - Логично. Принимаю твое предложение. Только одно «но» - никакой я не избранный. С условиями твоими соглашаюсь только потому, что одному здесь сложно.
        Игарт сделал вид, что поверил ему.
        По искусанной руке Януша продолжала течь кровь, но до этого момента он не замечал ранения: адреналин глушил боль. Сейчас же вспомнил, вытащил шприц из кармана и всадил себе в бедро прямо через штаны. Кровотечение прекратилось, алая полоса от клыка побелела.
        «Еще одно бредовое событие», - подумал Игарт и сказал, отворачиваясь:
        - Пошли. Нам нельзя привлекать внимание, вдруг кому-то захочется сдать нас черным за деньги. И будь осторожнее, тут аномалии.
        Маузер
        Маузер прошелся по кабинету Артюхова. Толстый ковер темно-вишневого цвета поглощал шаги. Котов нерешительно стоял на пороге и гремел связкой ключей, из-за плеча «завхоза» выглядывала секретарша: в ее глазах уже не блестели слезы, теперь девушка излучала любопытство.
        «Завхоз» предупреждал, что полиция успела кабинет шефа перевернуть вверх дном и умудрилась не найти ни одной зацепки. И все же Маузер настаивал.
        Окна кабинета были закрыты жалюзи, на рабочем месте Артюхова теплилась настольная лампа, ее свет отражался в черном зеркале столешницы.
        Со стороны, наверное, казалось, будто детектив топчет дорогущий ковер без цели.
        Подошел к одной стене, посмотрел на висящую под стеклом картину - пейзаж, явно намалеванный на компьютере: стена мрачного леса гнет на ветру ветви, изукрашенные ржавой, больной на вид листвой; над лесом нависают серые тучи, их рисунок напоминает извилины обработанного формалином мозга.
        Подошел к другой, раскрыл дверцу шкафчика, уныло посмотрел в пустой угол (документы перекочевали в кабинеты Шуляка и Котова), чуть оживленный серебром свежей паутины.
        Котов и его секретарша то и дело переглядывались, но Маузеру было все равно, что о нем думают эти людишки. Он пытался воссоздать в воображении последние часы, проведенные Артюховым в этом кабинете.
        Итак, бизнесмен прибыл в офис «Сигмы» в полвосьмого. Просмотрел приготовленные для него с вечера (кому-то не посчастливилось уйти домой до полуночи) документы, бюджет фонда на последний квартал года, сметы по строящимся объектам, договоры с подрядчиками. Затем пошел на планерку - люди собрались в конференц-зале, - где обсуждал квартальные планы, переназначил ответственных за выполнение научных и производственных программ, которые курировала «Сигма». После планерки несколько часов принимал самых разных посетителей, а когда выпадали свободные минуты, готовил список распоряжений. Это был внушительный список, Котов показал…
        В книгах Чейза или Донцовой смекалистый детектив обязательно бы нашел в кабинете Артюхова что-то, что проглядели туповатые и ленивые полицейские. Но жизнь не похожа на бульварный роман. Стол Артюхова был пуст, и кроме пары засохших губок для обуви в выдвижных ящиках Маузер не нашел ничего. Шкаф - тоже пуст, на подоконниках - ничего, кроме следов от стоявших там некогда горшков с цветами.
        Позвонила Ольга. Как всегда, она не тратила время на лишние слова. Уже лишь за это ее можно было полюбить на всю жизнь.
        - Все в порядке, я подъезжаю.
        - Бегу встречать, - ответил Маузер.
        Котов и секретарша облегченно вздохнули.
        - Я позвоню вам, если вы мне понадобитесь, - пообещал на прощание Маузер «завхозу».
        Сотрудники «Сигмы» давно разошлись. Детектив пронесся по пустым коридорам, отсалютовал охраннику, который додумался вовремя освободить дверной проем от своего пуза, заторопился к лифту.
        …Ольга стояла у входа в метро. В одной руке - увесистый пакет с продуктами, она успела купить все необходимое для штруделя, во второй - пара книг в мягкой обложке, ими Ольга разжилась уже на станции «Выставочная». Маузер мельком взглянул на обложки - фантастика. Да, Ольга - она такая.
        - Есть хвост? - спросил он с ходу.
        Оля обернулась.
        - Вроде нет.
        Повинуясь внезапному порыву, Маузер сгреб жену в объятья и с чувством поцеловал в пахнущую шампунем макушку.
        В машине Маузер закурил. Ощущая скорее азарт, чем тревогу, он чаще, чем нужно, посматривал в зеркало заднего вида, пытаясь вычислить возможную слежку. Ольга нервничала, хотя изо всех сил старалась не показывать волнение. Но Маузер читал ее ощущения по напряженной позе и заметному колыханию груди, по тому, как Ольга торопливо поправляет прическу и рассеянно листает новые книги, не видя текста.
        - У меня уже есть две версии, - начал он, надеясь успокоить супругу беседой. - Одна другой гениальнее.
        - Ну-ну…
        Маузер заметил, что Ольга держит перед собой книгу вверх ногами, и покачал головой.
        - Артюхов знал, что в скором времени ему доведется исчезнуть, - сказал он, стряхивая пепел в окно. - Мужик составил огромный список распоряжений, обсудил планы «Сигмы» до конца года и наметки на следующий. Артюхов вкалывал, чтобы не оставить незавершенных дел. Его кабинет пуст; только мебель, картинка на стене и немного мусора. Думаю, это неспроста. Заместитель Артюхова - болван, он не понял, почему ни менты, ни я не нашли в кабинете босса ни одной зацепки. Их уничтожили заранее… да, скорее всего, Артюхов и приказал, чтоб из его кабинета убрали все, что дало бы маломальскую подсказку.
        Ольга бросила книжки на заднее сиденье.
        - Версии, Шерлок?
        - Либо Артюхова убрал его подрядчик, который задумал подлую аферу, либо наша пропажа втихаря легла на лечение в какую-то больничку, ибо припекло. Или не припекло, но моча ударила в голову. Его партнер, этот Шуляк, ярко описал то, что творится у них в мозгах.
        - У них? - переспросила Ольга.
        - Да, представляешь: они оба - раковые, - ответил Маузер.
        - Во… - укоризненно протянула жена. - А ты куришь. Ни минуты без соски обойтись не можешь.
        Маузер фыркнул и продолжил:
        - Я думаю, что сумма, на которую кинул «Сигму» подрядчик, велика для рядового жителя Средней полосы, однако не настолько, чтобы из-за нее кто-нибудь взял на себя убийство вип-персоны.
        - Но если он тайком лег на лечение или на профилактику, - подхватила Ольга, - и там его укокошили? Ведь Артюхов сам спрятал концы в воду. А деньги лишними не бывают - это раз, и сам говорил, что врагов у него было немерено, - это два.
        - Ты шаришь, - улыбнулся Маузер. - Я тоже думал о чем-то этаком.
        - Вряд ли, - отмахнулась Ольга, - не подписывайся под моими умозаключениями.
        - Шуляк называет Артюхова Артемоном, - сообщил Маузер.
        Ольга прыснула:
        - Вот как? Забавно! Похоже, они действительно старые друзья…

* * *
        Само собой, в тот вечер им было не до штруделя с мясом. Купили в «Дикси» кило пельменей, домашнюю сметану, двухлитровую бутылку пива. Приехали домой и сразу - на кухню. Голодный Маузер пританцовывал от нетерпения, с вожделением глядя на кастрюлю, в которой неспешно, с ленцой, закипала вода.
        Запотевшие бокалы соприкоснулись, издав галечный стук. Маузер осушил свой одним махом и набросился на еду. Ольга как всегда орудовала ножом и вилкой, методично препарируя пельмень за пельменем.
        - «Львивське»… - прищурившись, прочитал Маузер на этикетке уже опустошенной бутылки. - Слушай, а на черта мы купили бандеровское пиво?
        - Пффф, - Ольга уронила нож. - Что, и «Балтику» в таком случае тоже перестанем покупать? Отомстим за прибалтийский коллаборационизм в годы Второй мировой?
        Маузер почесал затылок.
        - Пожалуй, ты права: люди - это люди, а пиво - это пиво. Не стоит смешивать прекрасную янтарную жидкость и исторические события, за которыми стоят давно умершие гады. Забористый ёрш получится! - неожиданная мысль заставила его нахмуриться. - Лихо ты ввернула про этот… каламбурцинизм. Ты сейчас в линзах?
        - Я их не снимаю, - призналась Ольга. - Привыкаю.
        - То есть ты гуглишь! - воскликнул Маузер.
        - Гуглю… и что? - перешла в контрнаступление Ольга. - Я заплатила достаточно за гаджет и теперь буду гуглить столько, сколько захочу!
        - Разговариваешь со мной и одновременно гуглишь? - продолжал допытываться Маузер.
        - Не-а, - Ольга тряхнула каре, - только один раз. А вообще я сейчас прогноз погоды на завтра смотрю.
        - И что там?
        - Жуть, плюс тридцать два. Долбануться… - она вздохнула. - Вымотала жара!
        - А я вот люблю, когда жарко, как в аду, - Маузер потянулся, затрещал суставами. - Чем мерзким людишкам хуже, тем мне отраднее.
        Ольга нахмурилась:
        - Затрахал своей мизантропией. Даже пиво ему не угодило! Наверное тем, что оно закончилось… Самому от себя не тошно?
        - Представь себе - нет, - Маузер отодвинул грязную тарелку, с хрустом смял пластиковую бутылку и швырнул в угол. - И тебя очень люблю. А еще у меня есть друзья. Их немного, пара человек, но я им доверяю.
        Он бы мог рассказать Ольге о том, что видел и что делал на войне, а потом - на службе в милиции, которую переименовали в полицию. Только такие истории не излагают на хмельную голову, иначе будет походить на исповедь или на истерику. Ольга может подумать, будто ему нужна чья-то жалость. Она-то пожалеет, ей не тяжело, только совсем не этого собирался добиться Маузер.
        - Ты у меня - идеалистка, - продолжил он. - Вот - читаешь фантастику, веришь в светлое будущее человечества. Я же вижу на улицах ползущих аскарид и биомассу, не способную на поступки. У них никогда не будет светлого будущего. Недостойны, да и не нужно оно им. Такое впечатление, что все эти люди при жизни начинают привыкать к преисподней.
        - Прочитал бы и ты что-нибудь, - мягко сказала Ольга. - Вот я новые книжки купила…
        Маузер отмахнулся:
        - Я много читал до армии. Ремарка, Хемингуэя, Платонова… А потом перестал тратить время на нелепый гуманизм. Теперь - только справочную и юридическую литературу. Кстати, а зачем ты купила эти книги? Ты ведь все можешь скачать бесплатно и читать с помощью линз, не занимая руки.
        - А скачивать - по-твоему, это не воровство? - удивленно приподняла брови Ольга.
        - Воровство? - переспросил Маузер, подпрыгнув на табурете. - У кого же это мы воруем? У писателей? Да они же деньги гребут лопатой, тырят друг у друга сюжеты и используют негров! Ты думаешь, они сами все это сочиняют? Да ни у одного нормального человека не хватит воображения, чтобы такое написать! За каждой книгой стоит коллектив авторов… студентов каких-нибудь, которые за двести баксов мать родную продадут. Вот эти студенты и пишут. - Маузер поднял палец и добавил: - Наиграются в свои дурацкие игрушки, и давай пересказывать то, во что играли! Мошенники! А тебе лишь бы зарплату потратить…
        Ольга вздохнула:
        - Правда, меня очень любишь?
        Маузер несколько раз немо открыл и закрыл рот, переключаясь на другую тему. А потом сухо проговорил:
        - Правда. А что?
        Ольга улыбнулась. Синие звезды ее глаз вспыхнули, как две Новые.
        - Идем-ка отдыхать.
        Телефон зазвонил, когда Ольга была сверху.
        Маузер приглушенно матюгнулся, за что мгновенно получил по губам. Ольга потянулась к тумбочке, по которой ползал, вибрируя, мобильник Маузера. Подхватила, а затем вложила телефон в раскрытую ладонь детектива. Высветившийся номер был незнаком ни Маузеру, ни Ольге.
        - Ну, слушаю… - сердито буркнул детектив.
        - Это Чеверда, из Госдумы. Председатель бюджетной комиссии.
        Важный голос, усталый. Говорит так, будто паровоз пар стравливает.
        - Слушаю, - повторил Маузер, он положил руку Ольге на бедро и легонько сжал пальцы, привлекая внимание к разговору.
        - Мне позвонил Шуляк и пожаловался на самоуправство подрядчика, нанятого «Сигмой», - проговорил депутат. - Подрядчик переводит стрелки на субподрядчика, и это может быть еще той чехардой…
        Маузер молчал, он понимал, что этот весь из себя важный парламентарий не просто так ему звонит.
        - Засранца-подрядчика мы накажем, - продолжил Чеверда, - и переведенные стрелки ему не помогут. Он - новенький на нашем рынке, поэтому, дурень, сам не понял с кем связался.
        Маузер молчал, рассеянно поглаживая нежнейший пушок на бедре жены.
        - Я вот что хочу тебе сказать, Игорь, - депутат засопел, захмыкал. - Я справлялся о тебе у министра. Наш мент поведал, что ты - бескомпромиссный следак, поэтому не задержался в органах. Вот… Подрядчик, конечно, гондон… Но он - сошка, дурачок, понимаешь? Он не покушался на жизнь Артемона, такое ему даже в голову взбрести не могло. Подрядчик вернет «Сигме» бабло, которое вымутил, так что ты на него не наезжай… мы сами обеспечим прокурорскую проверку.
        Маузер собрался вставить реплику о том, куда следует идти хозяйчикам жизни со своими советами, но Чеверда его опередил:
        - А захочешь потолковать с засранцем - устроим вам очную ставку. Ты главное пойми - человек он новый на нашей территории, напорол боков. Сделает работу над ошибками, и пусть работает дальше. На ошибках учатся.
        - Я выслушал вас, - неопределенно отозвался Маузер.
        - Еще не до конца, - пропыхтел Чеверда. - Обрати внимание на больничку, которую крышует «Сигма», «Мыс доброй надежды», кажется, называется. Я как-то проезжал мимо: это, в натуре, крепость! На территорию на танке не пробьешься! Если бы вдруг Артемону приспичило лечь на дно, то «Мыс доброй надежды» - самое то.
        - Я не пробьюсь, полиция не пробьется, но Шуляк - он же соучредитель, - резонно заметил Маузер. - Перед ним открыты все двери.
        Паровоз на другом конце снова запыхтел, зафыркал, а затем выдавил из себя:
        - Славка заезжал в «Мыс доброй надежды». Он увидел лишь то, что ему показали. Если же Артемон распорядился, чтоб его не выдавали, то доктора не ослушаются. Сам понимаешь, Артемон в большом авторитете.
        - У вас есть версии, зачем ему понадобилось уходить на дно?
        - Нету, - буркнул Чеверда. - Но своим исчезновением он сорвал перспективную антикризисную программу, спикер меня отчитал, как последнего фраера. Вот с такими людьми, Маузер, приходится о судьбе России заботиться… Ну, спокойной ночи!
        Сказав это, депутат отключился.
        Маузер бросил телефон на скомканное одеяло, положил руки Ольге на талию.
        - Ну? Что думаешь? - спросила жена.
        - Конкретный такой депутат, основательный, - отозвался Маузер, - в политике с девяностых, все у него схвачено.
        Ольга качнула бедрами.
        - А «Мыс доброй надежды»?
        - Съезжу… отчего бы не съездить? Покручусь, посмотрю. Артюхов залег на дно в похожем на крепость медицинском центре для избранных? Почему бы и нет. Это согласуется с моей версией, что он заблаговременно начал готовить свое исчезновение… - Маузер поморщился, затем обнял Ольгу, привлек к себе. Проговорил, ощущая, как волосы жены щекочут ему губы: - Давай о работе уже завтра?
        Ольга не возражала.

* * *
        Утром, после яичницы, приготовленных в микроволновке горячих бутербродов и кофе, сжимая губами самую вкусную утреннюю сигарету, Маузер позвонил Ангелине Артюховой.
        - Как продвигается расследование? - поинтересовалась сонным голосом супруга исчезнувшего бизнесмена.
        - Продвигается, - заверил ее детектив. - У меня есть просьба.
        - Я слушаю вас внимательно…
        - Поскольку вы мне предоставили распорядок дня вашего мужа на девятое, на день исчезновения, не могли бы вы сбросить мне, что было у него в планах на предыдущие дней десять.
        Ангелина задумалась.
        - Вы должны понимать, что информация, связанная с перемещениями и встречами Игната, может быть коммерческой тайной… - произнесла она нехотя. - Если вы пообещаете, что не предоставите эти сведения третьим лицам…
        - Что за вопрос, Ангелина!
        - Я посмотрю, что можно сделать, и свяжусь с вами в течение дня.
        - Тогда до связи!
        Ольга прихорашивалась перед зеркалом в прихожей. Услышав, что Маузер закончил разговор, она спросила:
        - Подвезешь меня в агентство? Или сразу - в «Мыс доброй надежды»?
        - Подвезу, конечно. Предчувствую, что эту контору простым штурмом не возьмешь. Тут надо раскинуть мозгами.
        - Ну, идем раскидывать.
        Ольга и Игорь Коваль жили на втором этаже, само собой, лифтом они не пользовались. Лестница была чисто выметенной и даже вымытой, но все равно пованивало кошачьими метками.
        - Ты хотел заправиться, - напомнила Ольга.
        - Позднее… - отмахнулся Маузер.
        Они вышли из сумрачного подъезда и зажмурились, на миг ослепленные августовским солнцем. И в этот миг на них напали.
        Охнули бабки, сидящие на скамейке в тени клена. Студент-третьекурсник, сосед Маузера сверху, увидев такие дела, резко свернул в сторону от подъезда, к которому направлялся, и сделал вид, будто ничего не замечает из-за темных очков и громкого даб-степа в наушниках.
        Это были не гопники и не иные отбросы городских джунглей.
        Маузер сразу унюхал запах хорошей туалетной воды. В этом ощущалась какая-то очередная неправильность. Кто одеколонится перед тем, как размахивать кулаками? Наверное, тот, кто не собирался этого делать, тот, кому в голову такое решение пришло спонтанно.
        Он отступил, заслонив собой Ольгу. На него бросились с двух сторон: обычные ребята в светлых безрукавках, на одном добротные синие джинсы недорогого бренда, на втором - черные классические брюки. Ольга соображала быстро; не издав ни звука, она отпрыгнула назад в подъезд, чтоб дать мужу простор.
        Выхватить «травматик» он не успевал.
        Первого ударил коротко, без замаха: кулаком под дых, словно штыком ткнул. Второму врезал лбом по переносице, услышав при этом, как у напавшего хрустнули кости лица. Сверкнули в ярких лучах солнца рубиновые капли крови.
        Закричала Ольга, и Маузер понял, что все-таки есть и третий. Ждал, сука, этажом выше, когда они выйдут. Набросился на Ольгу сзади, схватил за шею, прижал к ее виску дуло «грача» - пистолета Ярыгина.
        - Стоять!.. - просипел, не разгибаясь, тот, кому Маузер врезал в живот, голос его звучал скорее жалобно, чем угрожающе. - Полиция!..
        - Ах, полиция! - оскалился Маузер и от души врезал ему между ног. - Полиция, да? - прорычал он и рывком повернулся к Ольге. Мент, стоявший у нее за спиной, само собой, не посмел бы стрелять в ни в чем не повинную женщину. Зато запросто мог пальнуть в Маузера.
        Молодой опер, лейтенант, глаза васильковые… почти вылезли из орбит от адреналинового опьянения.
        Навел ствол на детектива, вот-вот нажмет на спусковой крючок.
        И что-то Маузера спасло: то ли его гипнотическая татуировка, то ли неопытность полицейского. Опер замешкался, и Маузер скользнул к нему и к белой от испуга Ольге.
        Детектив ударил ребром ладони. Пистолет бабахнул вбок, противно взвизгнул рикошет, и пуля ушла гулять вдоль кленовой аллеи. Полицейский зашипел и затряс рукой, его оружие упало на газон: черное пятно среди пожухлой травы и собачьих куч.
        Маузер, оскалившись, потянулся к молодому оперу. Ладонь широкая, как экскаваторный ковш, а пальцы - словно слегка гнутая толстая арматура. И в этом движении было что-то от механической неотвратимости Терминатора, подобравшегося к цели на расстояние вытянутой руки.
        - Маузер, стой! - к детективу протянул испачканную кровью ладонь третий опер. Из носа у него хлестало, как из прорвавшей трубы. - Я - Минин из главка! Я веду дело Артюхова!
        - Да мне плевать! - гаркнул Маузер.
        - Я собирался с тобой потолковать о деле!..
        - Не с того начал разговор, Евгений! Ты что о себе думаешь?
        Минин отшатнулся, ему показалось, что Маузер вот-вот на него набросится и станет рвать зубами.
        - Тут тебе не бандитский Петербург! - вид детектива был страшен: длинные волосы растрепались, глаза сияли адским огнем, на шее вспухли жилы, брызги чужой крови окропили страхолюдную татуировку на щеке. - Неприкасаемым заделался? При свидетелях напал! - он повернулся к жене. - Оль, ты как?
        - Нормик, - шмыгнув носом, отозвалась Ольга и сразу перебежала за широкую спину Маузера.
        - Старые ментовские методы! - продолжал возбухать Маузер. К ним стали подтягиваться люди: бабульки покинули скамейки и ринулись на шум голосов, как акулы - на запах крови, подтянулись мужики, которые играли во дворе в домино, подошли несколько дам и господ в жилетках работников жэка. - Скрутить человека, разбить ему морду, вымутить из него все, что нужно, - от сведений до мобильного телефона, - а потом сказать, мол, ошибочка вышла, мол, вали подобру-поздорову, пока в обезьянник не увезли!
        - Я веду дело Артюхова, - прошипел Минин, размазывая по лицу кровь носовым платком. - Если ты, частник хренов, оказался на моем поле, то ты будешь следовать моим правилам! А то быстро прикроют лавочку, и позвонить кому следует не успеешь!
        - А может, мы его - того… за неповиновение… - нерешительно предложил молодой опер и, поймав взгляд Минина, попятился.
        - Рот закрой! - бросил ему, словно мальчишке, Минин.
        Маузер взял Ольгу за руку, потянул жену из уплотняющейся толпы к машине.
        - Никакого Артюхова я не знаю! - бросил на ходу. - И не суйся без ордера!
        - Ордер раздобыть несложно! - проговорил опер детективу в спину.
        Маузер хотел повернуться и показать полицейским средний палец, но Ольга, точно предвидя намерения мужа, крепко вцепилась ему в руку.
        - Испугалась? - спросил Маузер, когда они оказались в душном салоне автомобиля.
        - Чуток, - призналась Ольга. - Размякла. Два месяца без драк и перестрелок, уже начала скучать.
        - Шутишь, - Маузер завел машину и потянулся за сигаретой. - Значит, шока нет.
        - Да какой там шок, - Ольга вынула из сумочки зеркальце, принялась рассматривать свое отражение. - Только неправильно это все… Не так, как должно быть…
        - Вот! - Маузер взмахнул сигаретой. - А ты говорила, что я - параноик.
        - Не ври, ничего я такого не говорила! - насупилась Ольга.
        - Этот мир определенно сошел с ума, причем давно. - Машина тронулась, Маузер бросил последний взгляд на полицейских: те что-то втолковывали собравшимся вокруг них людям; все это хреново пахло. - Симптомы, дорогая, видны теперь не только специалистам, вроде меня, но и простым смертным.
        - Таким, как я? - буркнула Ольга.
        - Угу, - ответил Маузер, понимая, что только начавшийся день безнадежно испорчен.
        Глава 4
        Игарт
        Напуганный рассказами о черных, Януш не рискнул появляться на людях и остался на краю леса, а Игарт отправился менять уши на наличные. У ворот замешкался, заметив дозорного на вышке. Чем меньше людей будет его видеть, тем меньше потенциальных предателей и больше шансов избежать плена. Но деньги были жизненно необходимы, и он толкнул ворота.
        Будь что будет.
        На этот раз они были закрыты - пришлось стучать. Голову Игарт не поднимал, чтобы не смотреть в дуло автомата.
        - Кто такой? - крикнул охранник.
        - Мне к Толянычу, - сказал Игарт, нащупывая ПМ. - Неделю назад он дал мне задание перебить в округе слепых псов. Вот уши, - он достал мешок.
        «Пусть думает, что я тут уже неделю».
        Дозорному, похоже, было все равно, Игарта утром он то ли не разглядел в тумане, то ли не вспомнил. И хорошо, что так.
        Плечи от напряжения окаменели. Он шествовал по единственной улице, загребая опилки «берцами». Куры разбегались в стороны. Хрипел на цепи молодой черно-белый кобель. Разгонялся, прыгал на врага, опрокидывался и начинал новый заход.
        За стеклами мерещились силуэты, недобрые глаза, вороненые стволы. Белыми флагами колыхалось белье, развешанное Сарой. Бар стоял прямо напротив ворот и манил к себе. На пороге Бад с наисосредоточеннейшим видом отрезал заусеницы острием ножа.
        Поздоровавшись с ним и сдав оружие, Игарт проскользнул в бар.
        Толяныч был все там же, за столом в темном углу комнаты. Игарт сел напротив и молча положил на стол мешочек с песьими ушами. Толяныч щелкнул языком, высыпал трофеи на стол, хлебнул пива и заел вяленой рыбой, ничуть не брезгуя собачьими запчастями. Сунул руку в подсумок и вынул истрепанные сотенные купюры.
        - Молодец, проворный парень. Дня еще тут не пробыл и успел так прикинуться. Быстро сориентировался. Порадовал меня, а это в последнее время случается нечасто, так что ПМ я тебе дарю.
        Игарт скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула:
        - Мне бы патронов… Почем они?
        - Десятка - штука.
        Десять - штучка, сто - кучка, в кучке десять штучек.
        - Дороговато будет. Отсыпь пятьдесят.
        Игарт скрепя сердце вернул пятьсот заработанных рублей и отвернулся, чтоб не видеть, как загребущие руки Толяныча считают купюры. Одноглазый хлопнул себя по лбу:
        - Тебе же для «макара»! Забыл! Они по пятерику. Сейчас будут.
        Честный торгаш отдал двухсотку, полез под стол, где у него стоял ящик, зазвенел патронами и вынул две коробки.
        - Шестьдесят. По тридцать штук в упаковке.
        - Нормально. А сколько тут номер стоит?
        - Пятьсот.
        Игарт присвистнул. Отдай за патроны, за еду, за номер - и ничего не останется. Так невозможно будет разжиться деньгами для нового оружия. Если снимать угол вдвоем с Янушем, будет проще…
        Возник внезапный, но вполне ожидаемый вопрос:
        - Толяныч, а как тут с бабами?
        Одноглазый сплюнул на пол и набычился:
        - А как ты думаешь? Думаешь, среди них было много желающих переться в Зону? У нас суровый мужской мир. Женщин процентов десять, и то половина из них - шлюхи, а большая часть второй половины настолько безобразны, что, в общем, я не осуждаю македонцев.
        - Они перебили всех женщин? - удивился Игарт.
        - Не совсем. Поняли, что им не обломится, и отныне женщины - их конкурентки. Так что осторожней с ними.
        Вспомнилась голубоватая область на карте, подконтрольная каким-то македонцам. Игарт засмеялся в голос. И как сразу не догадался? Н-да, в баню на их территории ходить нельзя. Откупорив коробку, он принялся вставлять патроны в один магазин, потом - в другой.
        - Не ошибся я в тебе. Смотрю, ты парень способный, броником разжился, вторым магазином, финкой, - продолжал нахваливать Толяныч. - Пожалуй, у меня для тебя еще есть задание. Пять тысяч плачу. Работы буквально на сутки, зато потом можно расслабиться, - он смолк.
        - Что делать? - спросил Игарт, решив принять предложение, каким бы оно ни было.
        Толяныч разложил на столе поблекшую подробнейшую карту с пометками, разгладил ее и ткнул в правый угол:
        - Тут, в Голубятне… то есть в Македонске, есть схрон с медикаментами в старой воинской части, разбитой и разграбленной. Давным-давно, еще когда Зона была открыта для Большого мира, мы там мародерили с ребятами и попали под огонь военсталов. Едва ноги унесли и, естественно, медикаменты не взяли: регенераторы там, бинты, медицинский клей… Всего добра тысяч на пятнадцать. Тогда оно нам особо не нужно было, мы припрятали его на черный день. И вот он настал. В Гавани заканчиваются медикаменты. Берешься? Македонцы хорошо зачищают территорию, потому там мутантов немного, как и аномалий. И недалеко это.
        - За десятку возьмусь, - сказал Игарт.
        Лицо слепого на один глаз Толяныча осталось бесстрастным, он обнял бокал обеими руками и проговорил ледяным голосом:
        - Зона смертельно опасна. Нас тут мало. Еще меньше хороших людей, которые пытаются держаться вместе. Мы с Крисом помогаем новеньким по мере сил, но мы не всемогущи. Тебе тоже помогли, а ты теперь так нам платишь?
        - Я не плачу, а прошу инвестиций. Толку от меня безоружного? Разбогатею, прикуплю дробовик, бронежилет… этот мне дали на время. Авось и пригожусь потом.
        - Мудро сказано. Семь тысяч даю, и закрываем тему, - он взял ручку, лежащую рядом с керосинкой, разгладил смятый лист бумаги. - Теперь смотри внимательно. Рисую тебе военную базу и место, где схрон.
        Карандаш заскреб по бумаге. Когда Толяныч закончил, возле стола навязчиво топтался совершенно лысый узколицый сталкер с головой, татуированной под шар для боулинга. Узкое лицо, длинный нос, слишком яркие губы и синие глаза в обрамлении длинных ресниц, сросшиеся у переносицы темные брови. Толяныч помахал ему и проговорил:
        - Еще две минуты подожди. Игарт, держи. Это контейнер для артефактов, на пути будет много аномалий, и может попасться что-то толковое. Каждый арт обладает как положительными, так и отрицательными свойствами. Если хранить артефакт в контейнере, они не проявляются. Но учти: вещь дорогая, даю ее с возвратом. А еще я советую купить бутылку водки - лучшее средство от радиации. Ну и пилюли с регенераторами, естественно.
        По мере того, как Толяныч перечислял нужные вещи, они появлялись на столе: пол-литра «Столичной» со стертой этикеткой, серебристая пластинка с таблетками и три шприц-тюбика, пожелтевшая пластмасса намекала, что срок их годности давно вышел. Про бинт и йод Толяныч промолчал, но на всякий случай выставил их на стол.
        - Сто пятьдесят за все, - сказал он. - Дешевле грибов. И рюкзак в подарок, не в зубах же тебе вещи нести, да и медикаментов довольно много.
        Порывшись в бездонной коробке с ништяками, Толяныч прислонил к столу запыленный рюкзак советского образца, выгоревший на солнце, с заплатой на боку. Игарт молча отсчитал озвученную сумму, осмотрел подарок: всего одно отделение, снаружи два кармашка, внутри тоже два… Воняет сыростью и мышами. Последними слегка надгрызена лямка справа. Ничего, дареному рюкзаку в брюхо не смотрят. Игарт молча сгреб коробки; шприц-тюбики, бинты и таблетки определил в карман. Контейнер прятать не стал, чтобы на улице внимательно изучить.
        - Спасибо, Толяныч.
        На освобожденный им стул тотчас плюхнулся лысый, сплел пальцы и зыркнул на Игарта волком.
        - В добрый путь, - сказал Толяныч и переключился на лысого, тот воровато огляделся и потянулся к вещмешку.
        Забрав ПМ и финку и выбравшись во двор, Игарт присмотрелся к контейнеру: металлический прямоугольник в кожаном чехле, в длину сорок сантиметров, в ширину - десять - пятнадцать. Пять секций, похожих на выдвижные ящики платяного шкафа. Зеленая кнопка открывает секцию, красная - закрывает. В верхней части прямоугольника - кольцо и карабин, чтобы пристегивать его к поясу.
        Не давала покоя одна очень странная мысль, которой он решил поделиться с Янушем, когда подвернется возможность.

* * *
        Но, похоже, она уже не подвернется: Януша на месте не было. Игарт оглядел сосняк, потом обыскал: как в воду канул избранный. Сбежал, наверное, избавился от человека, знающего о нем правду. Не стоило его тут оставлять. Хотя, если разобраться, на фига ненадежные напарники? Еще прирежет ночью. Он сплюнул и уставился на заросли пырея и крапивы, которые вдруг зашевелились, и проступило лицо Януша. Когда он не двигался, заметить его было практически невозможно: зеленоватый камуфляж сливался с травой.
        - Теперь я убедился, что ты не соврал, - улыбнулся он и встал, спрятал ПМ в кобуру, отряхнулся. - Какие новости?
        - Работа есть.
        Глаза Януша алчно блеснули, и Игарт продолжил:
        - Пошустрить в Голубятне, распотрошить старый схрон.
        - Та ну на фиг! В Македонск я ни ногой.
        - Печальный опыт? Не ярись, шучу я. Нам надо будет пробраться в заброшенную воинскую часть и найти схрон, - Игарт показал карту на КПК. - Вот. Там медикаменты. Обещают заплатить семь штук. Я и так и эдак прикидывал, вышло, что единственный способ выжить - заделаться наемником.
        Януш вздохнул:
        - Ты прав. Но есть у выбранной профессии один недостаток: если не повезет, то в последний раз, а у меня карма неважная, не могу себя везунчиком назвать. Ну да ладно. Сколько нам в Македонск пилить?
        - Семь километров. Часа три, а то и больше, тут особо не побегаешь.
        - Идем уже, чтобы к вечеру вернуться.
        Маузер
        Медицинский центр «Мыс доброй надежды» оттяпал добрый кусок парка имени Артема Боровика. Вклинился раковой опухолью в газоны и цветники, поглотил детские площадки и велосипедные дорожки, отгородился от района железобетонным забором, лишенным маломальского декора. Высокие кованые ворота выходили на автомобильное кольцо Братиславской улицы. В заборе рядом с воротами была обшитая сталью, похожая на люк броненосца дверь. Иногда дверь приоткрывалась, и наружу выбирался охранник в тяжелом бронежилете поверх камуфляжного комбинезона. Положив руку на автомат АК-12, висящий на ремне, охранник вальяжно курил, глядя с мнимой отстраненностью на непрерывный поток автомобилей. Потом он швырял бычок на шоссе, смачно сплевывал и возвращался на пост; бронированная дверь становилась на место, возвращая рубежам элитного медицинского центра монолитность.
        Маузер наблюдал за воротами с безопасного расстояния: с парковки, своей неправильной треугольной формой напоминающей область бикини, на въезде на улицу Перерва. На приборной панели - видеокамера с таким зумом, что можно было, наверное, увидеть полярные шапки Марса, на ладони Маузера лежал мобильник, на экран которого транслировалась «картинка».
        Вот дверь снова приоткрылась, и на улицу вышла группа людей. Все были в форме, учрежденной в медцентре: белые брюки, светло-зеленые рубашки с серебристыми кадуцеями на плечах. Трое мужчин и одна женщина. Следом за четверкой выбрался и охранник, сказал им в спины что-то напутственное. Люди в светло-зеленых рубашках рассмеялись, один из них повернулся и ответил вооруженному громиле, легкомысленно махнув рукой. Рубашки, наверное, на самом деле были ярче, но Маузер плохо различал оттенки зеленого, нередко даже не мог сказать, какого цвета глаза у собеседника: темно-зеленого или желто-карего.
        Охранник хохотнул и тут же сунул в рот сигарету. Четверо стали переходить дорогу.
        Оказавшись на другой стороне, они направились в сторону метро «Братиславская». Маузер подождал пока они пройдут мимо парковки, затем вышел из машины и двинулся следом.
        Люди в зеленых рубашках свернули во двор ближайшей многоэтажки, нырнули в продуктовый магазинчик, который располагался на цокольном этаже. Маузер сбежал по ступеням за ними.
        За прилавком юная брюнетка отмеряла мензуркой по двести граммов водки. Четверка из «Мыса доброй надежды» предвкушала, поглядывая на выстроенные в ряд пластиковые стаканчики.
        - А мне еще и пепси-колы, я не могу не запивая, - сказала дама в зеленой рубашке продавщице-барменше.
        - Возьмите в холодильнике, - отозвалась брюнетка, глядя на мензурку так, словно ставила эксперимент планетарного значения.
        Затем все обернулись к дверям. Маузер прочитал в глазах сотрудников «Мыса доброй надежды» стыдливый испуг. Нет, эти четверо точно не врачи: в их взглядах нет уверенности и цинизма, присущего докторам. Маузер решил, что застукал за несанкционированной пьянкой младших медработников или подсобных рабочих. Он сделал вид, будто не замечает их. Собрался было пройти вглубь магазина, но на пути оказалась дама в зеленой рубашке, она направлялась к холодильнику. Маузер протянул руку и услужливо отодвинул перед ней дверцу. Дама подняла на него взгляд; на смазливом, хоть и несвежем, личике появился интерес; в серо-желтых глазах вспыхнули огоньки.
        Маузер подождал, пока дама выудит из холодильника пепси, снял с полки бутылку минералки и прошел к дальнему прилавку. Сотрудники «Мыса доброй надежды» тем временем подхватили стаканчики и переместились к столику под запыленное оконце.
        - Что вам? - без излишней любезности поинтересовалась продавщица-барменша.
        - А кофе сделаете? - спросил Маузер.
        - Сделаю, конечно.
        Щелкнула кнопка электрического чайника.
        Маузер склонился над прилавком. Ему приглянулся надрезанный торт-наполеон.
        - Не-не, - качнула головой брюнетка, - попробуйте лучше вот тот рулет со сгущенкой, он - сегодняшний.
        - И на том спасибо, - прогудел Маузер, принимая одноразовую тарелку с куском рулета. - Я еще минералку взял.
        - Я видела.
        Четверка окружила столик. Прозвучал тост:
        - Ну, за твою холостяцкую жизнь, Светка! Баба ты видная, на дороге валяться не останешься! Мужик твой бывший - козел, так что, дорогая, туда ему и дорога. А тебе - счастья!
        Светка хихикнула, после чего они чокнулись и выпили.
        Виновница торжества, кривясь, припала к горлышку бутылки с пепси.
        - Такие дела, господа, - важно произнес один из сотрудников. Маузер видел его боковым зрением: высокий лысоватый тип с глубокими морщинами, идущими от крыльев носа к уголкам рта. - Это как в кино: «Я его на бочку с порохом посадил, пущай полетает!»
        - Шуляк сказал, что больничку не прикроют. А зарплату будут платить, как и раньше, - говоривший выпадал из поля зрения Маузера, его речь была развязной, босяцкой.
        - Но десятое было во вторник, а на карточку так ничего и не пришло, - пожал плечами лысый и тоскливо заглянул в опустошенный стакан. - А кому-то была эсэмэска?
        - Вроде водителям и охране заплатили, - сказал третий сотрудник уже порядком утомленным голосом; было очевидно, что это не первые его двести граммов за сегодня. - Светулька, а вам заплатили?
        - Не-а, - продолжая морщиться, ответила дама.
        - У сестер тоже задержка! - пошутил босяк, и остальные с готовностью рассмеялись.
        - Пациенты есть, они башляют, зарплата тоже должна быть, - довольно трезво рассудил бухой.
        - Ну да, - протянул угрюмо лысый. - А я сыну взял в кредит ноутбук, надо чем-то расплачиваться.
        - Да что твой ноутбук! - пьяно возмутилась дама, почесала переносицу. - Я вот на новую квартиру съехала, с хозяйкой не рассчитаюсь - придется возвращаться к маме в Тверь.
        - Дык мы скинемся, Светулька, - бодро предложил босяк.
        - Вы бы мне на такси скинулись для начала, олигархи без зарплаты! - повела плечами дама. - Аж в Строгино нужно пилить после работы.
        Маузер пил кофе, жевал рулет, подмигивал продавщице-барменше, а сам слушал и мотал на ус.
        - Генеральный пропал, и больничка тоже на волоске болтается, - продолжал нагонять страсти лысый. - Тут все на авторитете Кириллыча держалось, без него «Мыс» ликвидируют - Шуляку лишние хлопоты не нужны.
        - Как это ликвидируют? - удивился пьяный. - А пациентов куда деть? Раковые есть, спинальники есть, вчера еще спидозника привезли подыхать. Не на улицу же их выкидывать?
        - Везет же, блин, как утопленнику, - заныл лысый. - В государственной больнице пахал, ни копейки не заработал. Думал, раз сюда устроился, хотя бы деньги увижу. А хрен тебе!
        - Ребят, идемте, что ли, - спохватилась дама. - А то старшая будет возбухать.
        - Может еще по соточке? - предложил лысый.
        - А почему бы и нет? - поддержал его пьяный.
        - Хорош, Миха! - сказала дама. - Тебе уж точно хватит! Не то Руслан не пропустит на территорию.
        Они направились к выходу. Лысый задел Маузера плечом и пробурчал извинение. Детектив допил кофе, бросил недоеденный рулет в мусорное ведро у входа и поспешил на улицу.
        У ворот медцентра действительно возникла заминка. Охранник загородил дверной проем и стал что-то втолковывать гулякам. Коренастый, напоминающий шимпанзе, мужичок - похоже, это был «пьяный», - потянул руки к АК-12, за что сразу же получил от охранника в ухо.
        - Порядочки у вас… - процедил Маузер, наблюдая эту сцену на экране телефона.
        В конце концов дама чмокнула охранника в щеку, и тот пропустил четверку на территорию «Мыса доброй надежды».

* * *
        Вечером, в пять минут шестого, обшитые сталью двери открылись, и Маузер увидел Светлану. Она сменила униформу сотрудницы медцентра на короткую юбку и футболку с открытыми плечами. Светлана долго мешкала, прежде чем решилась перейти через дорогу. Движения ее были неловкими, заторможенными. Она шла по тротуару - коренастая, полногрудая, с рельефными икрами ног, с унынием глядела на людской поток, вливающийся в метро. На ее ключицах пламенели веснушки.
        Маузер вздохнул, стянул волосы в хвост и завел машину. Поехал медленно, едва не чиркая колесами по тротуару.
        Нагнав Светлану, Маузер высунулся в открытое окно.
        - Мадам! Мадмуазель! Вам исключительно повезло! У нас - рекламный день, и наше такси отвезет вас в Строгино совершенно бесплатно.
        Светлана повернулась к Маузеру. Глаза, затянутые поволокой, на миг прояснели.
        - А… к черту… - вяло махнула рукой дама. - У тебя открыто с другой стороны? - спросила она словно у старого знакомца.
        - Открыто, запрыгивай!
        Дама обошла машину, распахнула дверцу, едва не зацепив проезжающий мимо «Ламборджини», опустилась на сиденье. В салоне сразу запахло горькими духами и перегаром.
        - А я тебя помню, - сказала Светлана, разглядывая татуировку Маузера. - Я видела тебя в магазине.
        «Глазастая», - подумал Маузер, выруливая на кольцо.
        - Верно, - не стал отрицать он.
        - И чего хотел? - с волнением, а может - с предвкушением, спросила дама.
        Маузер хмыкнул:
        - Понравилась…
        Светлана прыснула, кокетливо оправила юбку.
        - И рада бы поверить, но я с людьми работаю, - сказала она, улыбаясь. - Да, в регистратуре. Поэтому меня сложно провести. Выкладывай, чего хотел.
        Маузер улыбнулся в ответ. Это была жестокая усмешка хищника, настигшего жертву. Светлана сразу подобралась и даже вроде остатки хмеля выветрились из ее головы.
        - Скажем так, - Маузер поморщился, - моя и твоя зарплата идет из кармана одного и того же человека. Этот человек исчез, и моя задача вернуть его любящей жене и нуждающейся в нем России.
        - Ясно, - протянула Светлана, разглядывая ногти на руках. - Я-то тут при чем? Может, я, в натуре, тебе просто понравилась? - она провела ладонью по глянцево блестящему колену.
        - Я хочу дать тебе денег, - сказал Маузер. - Сумма приличная. Если расскажешь, что меня интересует, можешь некоторое время не беспокоиться о квартплате.
        - И это услышал… - тихо проговорила Светлана. - Кто же ты такой?
        Маузер вынул из внутреннего кармана пиджака заранее приготовленную пачку купюр. Ему пришлось мобилизовать часть средств, которые заплатила Ангелина Артюхова.
        - Мне нужны ответы на вопросы. Держи! Двадцать штук, остальное получишь позже. Держи скорее, мне неудобно вести одной рукой!
        Светлана забрала деньги. Покрутила пачку в руках, не решаясь пересчитать или же просто убрать деньги в сумочку.
        - Ходят слухи, что Артюхов недавно проходил обследование в вашем медцентре, - начал Маузер. - Это так?
        - Ой, вряд ли, - продолжая мять пачку, ответила Светлана. - Если бы он обратился к нам как пациент, то все начальство бы на ушах стояло.
        - Есть также предположение, что Артюхов лег к вам на лечение, не желая, чтобы это кому-то стало известно.
        - Вот вы куда клоните… - задумалась Светлана.
        - Сами понимаете - влиятельная персона, масса недоброжелателей… Если узнают, что он серьезно болен, то навалятся всей толпой и задавят.
        - Артюхов - генеральный директор, он же - и основной спонсор, - тихо сказала Светлана. - Я бы знала, если бы он лег в одно из наших отделений. Да что вы вообще такое говорите! Каждый бы знал - от последнего грузчика до главврача! Ковровые дорожки бы расстелили в коридорах! Все начальство бы днями и ночами в очереди стояло, чтоб только лизнуть генеральному зад.
        Маузер поморщился, как от зубной боли. Его инвестициям грозило вылететь в трубу.
        - То есть вы хотите сказать, что за последнюю неделю распорядок работы медицинского центра никак не изменился?
        - Ну-у, я бы так не сказала, - уклончиво проговорила Светлана, а затем, наконец, забросила свой гонорар в сумочку. - Все будто на иголках. Все боятся потерять работу.
        - А пациенты? Не боятся оказаться на улице?
        - Наши пациенты почти ничего не боятся, - отмахнулась Светлана. - Они привыкли стоять одной ногой в могиле.
        - Смертность высокая?
        - Еще бы.
        - Да? - удивился Маузер. - А как же хваленые экспериментальные технологии?
        - Медицина в некоторых случаях бессильна, - пожала веснушчатыми плечами Светлана. - Но эксперименты проводятся. Чаще всего - с телами умерших… - поймав взгляд Маузера, она поспешно продолжила: - Это все легально! Поступая к нам, пациенты могут подписать разрешение… но могут и не подписывать! Все это - исключительно добровольно! Мы сотрудничаем с самой Академией наук!
        - Да, я в курсе, - отозвался Маузер. - Само собой, у тебя нет доступа к той части медцентра, где проводятся эксперименты?
        Светлана с подозрением поглядела на Маузера.
        - Откуда я знаю, что ты действительно ищешь генерального, а не шпионишь на конкурентов?
        - Сумма, которую я заплатил, должна была убедить тебя в искренности моих намерений.
        - Вот же черт… - Светлана повесила нос. - Доступ в лаборатории действительно есть лишь у немногих…
        - Скажи, чисто теоретически - мог ли Артюхов затаиться в лабораториях?
        - Да там покойники! - округлила глаза Светлана. - Я не верю, чтоб генеральный решил отсиживаться в таком месте!
        Маузер матюгнулся сквозь зубы.
        Он высадил Светлану на улице Твардовского. Вручил медсестре свою визитку и, пообещав еще денег, велел сообщать обо всем, что происходит в медицинском центре. Светлана нехотя кивнула и поспешила улизнуть домой.
        Маузер выключил двигатель, откинулся на спинку сиденья и помассировал лицо.
        Он все еще ходил вокруг да около. По сути, эта медсестра не опровергла и не подтвердила версию о том, что Артюхов использовал «Мыс доброй надежды» в качестве убежища. Нужно было думать о том, как просочиться внутрь и осмотреть отделения своими глазами. И прорваться в эти закрытые лаборатории, пусть даже в роли подопытного материала.
        Он достал мобильник. Во время поездки из Марьино в Строгино Маузер держал телефон на беззвучном режиме.
        Один раз звонил Рукастый - скорее всего, поговорить по поводу утреннего мордобоя. Дважды звонила Ольга. Не дозвонившись, она отправила смс, что у нее все о’кей и что она отправляется домой.
        Была еще одна эсэмэска, отправленная с короткого номера; ее Маузер чуть было не стер, решив, что это оператор прислал какой-то очередной бред.
        Но это был не оператор.
        «Шуляк и Чеверда врут. Найди Лео Фрайба. Срочно!»
        - Разогнался… - буркнул Маузер и закурил.
        Он не переносил, когда кто-то пытался им манипулировать. Внутри словно что-то взрывалось: хотелось пить виски из горла и безжалостно бить морды.
        Но пока он лажал: зацепок открылось - как кот наплакал, и нужно было работать с тем, что есть.
        Он подогнал машину поближе к летней площадке кафе. Телефон уверенно поймал вай-фай.
        Маузер был консервативен, он не пользовался устройствами вроде гугл-глассов или линз. Хороший ноутбук, обязательно - с мышкой, на худой конец - телефон с большим экраном. А все новомодные гаджеты - это игрушки для подростков. Ну, не считая, конечно, Ольги, которая стремится во всем идти в ногу со временем.
        Детектив открыл страницу Яндекса, вбил в строку поиска «Лев Фрайб». Вывалилось около ста тысяч ссылок: похоже, этот гений был так же популярен, как какая-нибудь рок-звезда.
        С фото Маузеру чуть натянуто улыбался худощавый молодой человек. У Фрайба было продолговатое скуластое лицо, зеленые глаза. Он носил старомодную стрижку с боковым пробором, жиденькие рыжеватые усы и клочковатую бородку.
        Этот Фрайб был ведущим программистом в «Парадизе» - фирме, которая, по словам Котова из «Сигмы», занималась разработкой экспериментального софта. Маузер открыл сайт «Парадиза», зашел в раздел «Контакты»…
        Оба-на!
        А эта компьютерная контора находится в том же районе! В десяти минутах езды! На перекрестке улицы Кулакова и Строгинского бульвара…
        Маузер вдавил педаль газа.
        Возможно, ему повезет, и он застанет этого самородка на работе.
        Глава 5
        Игарт
        Небо снова затянуло, но дождь вроде пока не собирался. Януш и Игарт медленно шли на юг друг за другом, бросая перед собой гайки. Контейнер для артефактов оттягивал пояс и бил по бедру. У Януша оказался неисчерпаемый багаж мелких железок, но пока аномалии не попадались. Тишина стояла, как перед дождем, и мир был соткан из комариного звона. Кровопийцы носились тучей, облепляли лицо и пробивали даже через штаны. Изредка ветер доносил далекий вой слепых псов.
        - Подозреваю, что комары тоже мутанты, - Игарт сплюнул прилипшее к губе насекомое, шлепнул себя по щеке. - С ума сойти можно.
        - Ага, прям гудят, как бомбардировщики. Но не это самое неприятное, - примерившись, Януш швырнул гайку между сосен, она шмякнулась в папоротник, там что-то обиженно пискнуло, зашуршало и притаилось. - Плохо, что мы не услышим, если кто-то соберется к нам подкрасться, да и внимание рассеивается.
        - Есть еще кое-что, - решил поделиться наблюдениями Игарт. - Я только сюда попал - и сразу встретил Криса, он вывел меня, накормил, обогрел и вооружил. Потом мне помог Толяныч, задание дал бестолковое, словно, кроме меня, некому псов пострелять. Они ведь безопасны для человека с автоматом и дробовиком. И так оно все складывается, будто местные сидят на своих местах и ждут, что мы придем, а не своими делами занимаются.
        - Ерунда, - отмахнулся Януш. - Это, блин, и есть их дела. Делай добро и бросай его в воду. Им выгодно собирать вокруг себя людей, сколачивать общину… или как оно тут называется? Клан, что ли… Ну, ты меня понял.
        - Не совсем. Ладно, допускаю, что это все совпадения. Но готов поспорить, что едва нам что-то понадобится, возникнет добрый дядя и если не даст нужную вещь, то поможет найти, - Игарт хлопнул в ладоши перед лицом, погубив целый летучий эскадрон комаров. - Такое чувство, что все оно сделано исключительно для нас и под нас…
        - Ну великолепно же. Всегда мечтал жить в государстве, которое заботится о своих гражданах…
        Государство… граждане… Большие дома, много людей. Железо, бетон… Такие знакомые, но смутные понятия… И тут до Игарта дошло, что Януш прокололся! Вот момент, когда можно взять его за жабры и вытрясти правду.
        - А что такое государство? - спросил он равнодушно, а сам боковым зрением следил за напарником, перестав обращать внимание даже на комаров.
        Януш сморщил брови, потер лоб пальцем, будто хотел им застрелиться, и аж покраснел от натуги. Игарту казалось, что он слышит, как в мозгу напарника скрипят шестеренки.
        - Не знаю. Точнее, знаю, чувствую, а объяснить не могу.
        Съехал! Догадался, что его на горячем поймали! Но ведь как врет, как врет! Надо у него потом взять несколько уроков вранья.
        Добрались до папоротников. Игарт с самым равнодушным видом бросил гвоздь, целясь в засохшее дерево со старческой, изрытой морщинами корой.
        До цели тот не долетел: завис в воздухе и начал вращаться - все быстрее, быстрее, быстрее… Ослепительная вспышка - и он исчез, а под разрядившейся аномалией осталась дымящаяся проплешина, где серебрился присыпанный пеплом артефакт, похожий на полупрозрачную синтетическую ткань.
        Игарт и Януш переглянулись, одновременно перевели взгляды на артефакт. Тучи раздвинулись, и по земле поползло световое пятно, похожее на луч прожектора. Когда оно достигло проплешины, артефакт перестал серебриться и будто растворился в воздухе.
        Игарт защелкал кнопками КПК, выбрал раздел «Артефакты», пролистал их и не нашел ничего похожего. Тогда он кликнул по кнопке «Уникальные».
        Артефакт «серебряная мантия» был предпоследним в списке.
        - Офигеть! - радостно воскликнул Игарт и зачитал: - Артефакт очень редок. Образуется в аномалии «вспышка». Отводит от владельца взгляды разумных существ, то есть он для них становится невидимым. Свойство действует от двух до пяти минут в зависимости от физической подготовки и здоровья владельца. Главное негативное качество - облучение. Также у применившего серебряную мантию снижается свертываемость крови, могут возникнуть кровоизлияния. Нарушаются координация движений и скорость реакции. Мантия - один из самых дорогих артефактов еще и потому, что находящийся рядом со вспышкой сталкер получает дозу радиации, близкую к терминальной, не помогает даже защитный костюм. Цена артефакта колеблется от тридцати до пятидесяти тысяч.
        - Проклятье, - пробормотал Януш, приложил ладони к щекам. - Мы смертники! Я такой же красный, как ты?
        Игарт сглотнул. Казалось, что малиновый Януш весь день провалялся на море и изрядно поджарился, под его глазами наливались синевой багряные круги.
        - Хана, - заключил Игарт и разразился монологом: - Блин, как они тут выживают? Это совершенно нереально! Я тут один день, и уже вляпался в какое-то дерьмо! Похоже, первый и последний раз вляпался!
        Януш молча вынул из кармана флягу и упаковку таблеток. Пилюли высыпал в ладонь, проглотил и выпил залпом. Морщась, присосался к фляге. Игарт тоже съел таблетки и запил водкой. В глазах начало двоиться. Януш икнул и сел на задницу, рассмеялся и заплетающимся языком сказал:
        - А ведь ты пр… прав. Мне таблетки с водкой чуть ли не силой запихали. Знали, суки, что мы пойдем именно этой дорогой. И вляпаемся именно во вспышку, а не в студень там. Или еще во что-то.
        - Или не они знали, а аномалия образовалась на нашем пути… И если так… Если перд… перед… прдположение верно, от радиации мы не умрем.
        Януш икнул и закрыл рот ладонью, помахал перед лицом и проговорил:
        - Если тут останемся, то умрем. Съедят мутанты. Надо найти жилище и там отлежаться.
        Игарт сфокусировал взгляд на карте, что в ПДА, и ткнул пальцем в экран:
        - О! Деревня какая-то. Брошенная. Читаю, а буквы разбегаются тараканами. Хо-мя-ки. Деревня Хомяки!
        Януш замотал головой и стал похож на собаку, отряхивающуюся после купания. Породистую такую собаку.
        - Не-не-не! Я в Зоне уже три дня. Дед, можно сказать, хех. И знаю, что в таких местах самые сильные мутанты. Надо одиночный дом искать.
        Задрав голову, Игарт крикнул в небо, где с тоскливым граем летела стая ворон:
        - Эй, ты! Нам нужен дом. Слышишь?! Ты ведь зачем-то нами играешь…
        Он смолк: облака на небе сложились в огромный «фак». Игарт закашлялся, вперился в небо, разинув рот, и прокомментировал:
        - Я молился, и мне ответили.
        - Да уж, - вздохнул Януш. - Но ведь как в тему-то! Я аж протрезвел.
        Облака текли быстро, и «фак» сложился в дулю, а потом стал больше напоминать кулак. Вокруг него нарезал круги одинокий ворон.
        - Как думаешь, мантию забирать не опасно? Аномалия разрядилась и уже не долбанет? - Игарт швырнул гайку, она покатилась по проплешине и легла рядом с серебристой полупрозрачной тканью. - Продадим, деньги поделим.
        - Я бы не продавал, - сказал Януш, подошел к обожженной земле, но ступить на нее не решался, топтался на месте и облизывался. - Полезная вещь.
        Игарт швырнул еще одну гайку и, обмирая, наступил на черные былинки, которые тотчас рассыпались прахом.
        Ничего не случилось.
        Он вздохнул с облегчением, поднял серебристую мантию - на ощупь она напоминала тончайшую клеенку… нет, нежнейший шелк. Нет, ткань из паутины, которая не липнет. Дернул ее, проверяя на разрыв, - будто толстую леску растянул. Примерять не стал, посчитав, что они с Янушем и так достаточно облучились, сложил и спрятал в контейнер.
        Молча двинулись дальше, гайками выявляя аномалии. Игарт насиловал свой мозг, заставлял его вспомнить, что же напоминает происходящее. Ведь с ним что-то похожее было. Сто процентов - было! Но ничего не получалось, память молчала. Януш шумно зевнул и прошептал:
        - Дурно мне, блин. Тошнит. Поспать бы, чтоб восстановиться. Реально ж, блин, не полегчает, пока не отоспимся.
        - Придется потерпеть. Где конкретно искать жилье, мы не знаем, обратно не дойдем, силы кончатся. Если подвернется подходящий дом, заляжем там. Если не подвернется - уснем навечно, и нас обглодают мутанты. Кстати, ты уже не такой красный… Зато теперь мне плохо.
        Януш остановился, покачиваясь, взъерошил волосы, сел, сложил ноги по-турецки.
        - Давай бумажную карту посмотрим, - предложил Игарт, опустился рядом, разровнял ее на траве, ткнул пальцем: - Мы примерно тут, возле границы. До Македонска осталось всего ничего.
        На карте лес сменялся заболоченными лужайками, затем начиналась березовая роща, а за ней имелось македонское поселение Ежи. Игарт кликнул на описание и зачитал:
        - «Ежи. Пограничная деревня. Десять домов, бар, гостиница и оружейный магазин. Жители толерантны к представителям других кланов. Здесь происходит товарообмен между тремя соседними областями». Нормально. Минут пятнадцать ходу. Там никто нас не порубит в капусту и не станет использовать не по назначению. Слышишь?
        В ответ Януш закашлялся и сплюнул кровавый сгусток. С трудом поднялся, прохрипел:
        - Не хочу подыхать. Топаем.

* * *
        Они шли, опершись друг о друга, как два пьяных в дымину алкаша. Перед глазами плясали разноцветные круги, в глазах темнело, звенело в ушах - то ли от дурноты, то ли комары досаждали. Сосновые стволы водили хороводы, небо казалось бурым. Таблетки, выводящие радиацию, уже закончились. Когда становилось совсем невмоготу, останавливались и прикладывались к водке.
        Все сложнее было размахнуться и далеко зашвырнуть гайку. Внимание рассеялось. Еще и горбун привязался, падальщик трусливый. Прятался в папоротнике и причитал:
        - Сталкер, помоги мне! По-мо-ги.
        Януш, ругнувшись, выстрелил в него, горбун на время затих, но не отстал - копошился в кустах, ожидая, когда наконец жертвы ослабнут настолько, что упадут и будут не в силах его отогнать. Как он ни старался двигаться тихо, но был неуклюж - то ветка хрустнет под лапой, то хвоя зашуршит.
        Поначалу алчный взгляд, сверлящий спину, придавал сил. Игарт вспоминал, как горбун пожирал труп сталкера, и начинал топать быстрее. Надолго его не хватило - вскоре он выдохся окончательно, уперся ладонями в колени. Януш сел, вытер пот.
        В папоротнике активизировался горбун, мелькнул его лысый, покрытый болячками бок, высунулась морда - почти человеческая, коростливая, перекошенная, с пятаком вместо носа и раздвоенной верхней губой. Пока обессиливший Игарт доставал пистолет, тварь убежала и захохотала вдалеке.
        - Блин, ну и мерзость, - прошептал Януш, с трудом поднялся, протер глаза и зевнул. - Не хочу, чтоб оно меня ело! Буду идти, пока силы есть.
        - Тупо мы сделали. Надо было хотя бы аптечку собрать, а так все равно что с шашкой на танк… Подожди, я с тобой.
        Двинулись дальше. Миновали лес и вышли на поляну, в середине которой возвышался раскуроченный холм, больше напоминающий поеденную червями тушу огромного монстра. Трещины какие-то, овраги, сквозные дыры, воронки…
        - Пишут, что это «крюгер» - архианомалия, там много гравитационных всяких штук, - прохрипел Януш, глядящий в ПДА. - И артефакты в изобилии.
        Он швырнул гайку. Пространство тотчас пошло волнами, сократилось, будто ее заглотнул полупрозрачный пищевод. Вторую бросил Игарт - эффект был примерно такой же.
        - Еще пишут, что там артефакты, которые выводят из организма радиацию. Например, слизень. Побочных эффектов - минимум. В таком состоянии мы все равно не дойдем. Можно разрядить некоторые аномалии и поискать арты, авось помогут. Слизня точно найдем, он часто встречается.
        Не дожидаясь одобрения Игарта, Януш швырнул в холм горсть шурупов, подождал, пока аномалии разрядятся, и поковылял на поиски. Игарт побрел за ним. Кровь отдавала набатом в висках, перед глазами двоилось. Нога подвернулась, и он упал на колено, глянул вниз и возликовал: едва заметно мерцал полупрозрачный артефакт, вытянутый, длиной с ладонь, шириной в два пальца, влажный на вид. Есть контакт!
        - Нашел!
        Когда Игарт взял его в руки, артефакт засветился синеватым, нагрелся, его тепло впиталось кожей, передалось мышцам, побежало по венам. Внутри будто растопили печь. Казалось, из ноздрей валит пар, а изо рта вырывается огонь. Пот лил градом - за минуту ветровка взмокла и прилипла к спине. Зато заметно полегчало. Игарт развернулся к Янушу, стоящему позади него, и заметил за его спиной, среди аномалий, белесый силуэт.
        Вскочив, он вложил слизня в руку Януша, обнял его за талию:
        - Там кто-то есть, бежим!
        - Твою мать! Ложись! - Януш повалил его, накрыл руками голову. - Призрак, мать его…
        Рядом что-то грохнуло. Земля взметнулась вверх, на голову посыпались комья глины вперемешку с вырванной травой. В полуметре от Игарта в земле образовалась расширяющаяся воронка, земля пока вертелась внизу, но постепенно ее по спирали затягивало вверх.
        - Вот с-с-собака! - обливающийся потом Януш пригнулся и рванул в лес.
        Игарт - за ним. На бегу он обернулся: на вершине изуродованного аномалиями холма парил белесый силуэт с ярко-зелеными щелями глаз.
        Отбежав на безопасное расстояние, упали на траву, отдышались. Януш сжимал слизня в ладони, по его лицу градом катился пот. У Игарта кружилась голова и жутко хотелось есть - первый признак того, что организм восстанавливается. Вскоре слизень потух, и Януш его выбросил со словами:
        - Кончился. Скоро нас срубит сон, хотим мы того или нет. Пока еще хоть как-то шевелимся, надо в номера. Ходу!
        Ковыляли все так же, поддерживая друг друга. Животы курлыкали на два голоса, веки слипались, ноги еле шевелились. Горбун не отставал и хохотал то вблизи, то подальше. Хорошо, не попадались мутанты посильнее.
        Только Игарт порадовался этой мысли, как в густых зарослях вырубки что-то затопало. Януш остолбенел, схватил Игарта за руку, останавливая, прицелился в кусты. Задвигались ветви, и появилась голова в камуфляжной кепке, затем - плечи. Сталкер вылез целиком и вскинул «чейзер» - Игарт похолодел. Но сталкер хохотнул, огладил пузо, оттопыривающее броник, и прогудел:
        - Откуда вы такие заморенные?
        - С «крюгером» боролись, артефакты добывали. Потрепало нас малость, - ответил Игарт.
        - Дурачки, - проговорил он назидательным тоном, посмотрел на красавчика Януша с неподдельным интересом. - Вы бы сначала экипировались, потом лезли в пекло.
        - Поняли уже, - набычился Януш и демонстративно взял Игарта под руку.
        Толстяк колыхнул щеками и погрустнел, но на всякий случай сказал:
        - У меня есть еще один «чейзер» и броник нормальный. И патронов куча.
        - Спасибо, мы уж как-нибудь сами, - Януш приосанился. - А до Ежей далеко?
        - Если напрямую, - толстяк махнул на заросли, - то метров пятьсот.
        Устремились, куда он указывал. Вдогонку донеслось:
        - Меня Климом звать!
        Но ответа толстяк не дождался: приглянувшийся ему Януш исчез в зарослях. Игарт едва за ним поспевал и думал, что вот еще один способ заставить мужчину побивать рекорды скорости: за ним должен гнаться влюбленный представитель секс-меньшинств…

* * *
        За лесопосадкой, окруженный кустами сирени, едва угадывался зеленый, под цвет листвы, забор. Поселение не только хорошо замаскировали, но и усиленно охраняли: колючая проволока тянулась по верху забора, торчало две дозорные вышки, похожие на скворечники. Скучающий автоматчик лузгал семечки, опершись о перила лестницы, второго видно не было.
        Подходя к воротам, имитирующим камуфляжную расцветку, Игарт помахал автоматчику и постучал кулаком, аж петли задребезжали. Януш согнулся, одной рукой уперся в забор, а другую приложил к подреберью.
        - Кто такие? - спросил охранник из-за ворот.
        Автоматчик неохотно прицелился в гостей.
        - Новенькие, - честно ответил Игарт, дождался щелчка щеколды и затащил напарника внутрь.
        Прислонившись к бревнам спиной, он сполз на корточки и обхватил себя руками.
        - Облучение? - почесав в затылке, спросил охранник - нормальный с виду мужик в камуфляже.
        - Оно. Во вспышку вляпались. Точнее, она разрядилась рядом с нами. Вроде уже немного отошли, теперь пожрать бы и поспать.
        Охранник молча махнул вперед.
        Здесь хижины располагались не в два ряда, как в Гавани, а вокруг площади с колодцем. Здание бара, на которое указал охранник, вмещало и гостиницу - второй его этаж занимали номера с балконами. Оно выделялось среди других домов и напоминало старинный деревенский клуб с квадратными колоннами. На площади было на удивление чисто: ее не посыпали опилками, а выстлали оструганными дощечками. Куры сидели в курятниках, а не гадили посреди поселка. Слева от бара притаился деревянный домик, больше напоминающий картонную коробку. Если б не огромная ярко-красная надпись «Оружейный магазин», он и вовсе остался бы незамеченным.
        Все цивильно. Прям как в Европу попал из российской глубинки.
        Придерживая друг друга, поковыляли к распахнутой двери бара, под козырьком которого болтался на леске раздутый морской ёж.
        Похоже, все общественные заведения Зоны строились по общей схеме: каморка охранника, где следовало сдать оружие, и собственно бар. Едва рыжий мордатый охранник протянул грабли, чтоб обыскать вновь прибывших, как Игарт сам сдал ему ПМ, финку, оба магазина, вывернул все карманы, высыпал на стол содержимое рюкзака и с трудом подавил желание шарахнуться в угол.
        Януш сделал так же. Когда он запихивал содержимое рюкзака обратно, охранник смотрел на него и ронял слюни. Да уж, с такой внешностью тут, что поросенку среди мутантов. Игарт пришел на выручку и взял товарища под руку. Тот дернулся, позеленел, но стерпел. А вот охранник обиделся и демонстративно отвернулся к стене, принялся греметь оружием на полках.
        Вот и правильно!
        В баре были не деревянные, а красные пластиковые столики на четыре персоны, застеленные застиранными, но чистыми скатертями. На каждом - свечка в подсвечнике. Всего восемь столов. Два распахнутых окна, деревянная барная стойка, за которой - размалеванная барменша: огромные золотые серьги-кольца, черные волосы завязаны на темечке в хвост и торчат ботвой луковицы, над напомаженным алым ртом чернеет нарисованная мушка.
        Четыре стола были заняты. Направляясь к стойке, Игарт боковым зрением рассматривал посетителей. Мужики как мужики: в меру небриты, в меру суровы, кто пьет пиво, кто водку глушит из горла, кто шашлык жрет. Живот возопил так громко, что барменша перевела взгляд на новых гостей и заулыбалась. Вблизи стало видно, что никакая это не женщина: под слоем пудры - сизая щетина, руки мускулисты и волосаты, кадык огромен. Игарт терялся в догадках, кем бармен являлся фактически - мужчиной или женщиной, и про себя решил называть его в среднем роде.
        - Добрый день, мальчики! - проворковало бармен нараспев. - Таки мы хочем кушать?
        - Именно, - сказал Игарт, кивнув Янушу на стул. - Мы с другом облучились. Надо восстановить силы и отоспаться.
        Бармен смерило пришедших оценивающим взглядом, Янушем заинтересовалось и сказало:
        - Конечно, мальчики. Но почему я не видела вас раньше? Точно ведь не видела, иначе запомнила бы.
        Значит, бармен все-таки она.
        - Мы тут недавно, - проговорил Игарт. - Можно нам бутылку водки, по шампуру шашлыка и какой-нибудь каши. Да, и еще подайте все это в номер, пожалуйста.
        - Так вам только переночевать или задержитесь? - бармен подмигнула.
        - Номер на одну ночь. Мы очень спешим. Случайно сюда зашли - восстановиться надо.
        - Мальчики, я тут одна, помощника нет, так что придется обождать и забрать еду самим. Перед тем, как уйду готовить в кухню, вопросик: как вам у меня?
        Януш прищурил красные глаза и расплылся в притворной улыбке:
        - Ми-и-ило. Я бы сказал, со вкусом! И это, нам не шашлык тогда, а что-нибудь мясное, и побыстрее.
        - Хорошо! Да, у нас чудно, - расцвела бармен. - Шашлык, поверьте, будет быстрее, он уже замаринован.
        Игарт уселся на высокий стул возле стойки, Януш расположился рядом и инстинктивно втянул голову в плечи.
        Из кухни донесся стук ножа, потянуло луком и жареным мясом. Игарт не выдержал, положил голову на руки и закрыл глаза, но его начало срубать, и он заставил себя дождаться еду. По-прежнему не оставляло ощущение неправильности происходящего, но в чем именно она заключается, он не мог понять.
        - Привет, - протараторили над ухом. Игарт подскочил и чуть не ударил затылком по лицу невысокого, кругловатого, лысого мужчину лет сорока пяти. Он напоминал гибрид мыши и крота, улыбался белозубо и двумя пальцами держал бокал с вином. - Меня зовут Сергей. Сергей Коротков. Вы ведь обо мне уже слышали, да? Оружие, патроны, артефакты - все по дешевочке для своих. Есть что купить-продать?
        - Разве что почку. Нужна облученная почка? - пробурчал Януш, не поворачиваясь к нему.
        Однако Коротков не обратил внимания на грубость, сел на стул рядом, свесил короткие ножки и вынул из-за пазухи сверток, принялся разворачивать его, приговаривая:
        - Есть у меня одна вещь… Клинок. Шикарный клинок! - в его руках блеснул серебром кортик с прозрачной, будто янтарной ручкой. - Пырнул - и смерть. Мышцы плавятся, кровь не сворачивается. Стоит всего, - он воровато огляделся, - тридцать пять штук! Симпатичным мальчикам скидочка - семьдесят процентов. Ты как, красавчик?
        Впервые Игарт увидел, как Януш злится: его брови взлетели на лоб, ноздри затрепетали, на шее вздулись желваки, кулаки сжались. Вспомнилось, как он разделал псов. Если он так поступит с торгашом-македонцем, то не будет ни еды, ни комнаты.
        Положение спасла бармен, высунулась из кухни и ринулась на Короткова:
        - А ну вали отсюда, соловей-разбойник, трепло поганое! Свистишь, все свистишь! Все бы тебе языком молоть, скотина похотливая! - она повернулась к Игарту. - Не верьте ему, мошеннику. Бомж он поганый, побирушка. Только новички ему верят - уж очень врет виртуозно.
        Она откупорила бутылку водки, разлила по стаканам, нарезала кружка2ми соленый огурец.
        - Скоро будет мясо с грибами. Нормальные грибы. Со счетчиком Гейгера сама собирала.
        Колыхался тюль на распахнутых окнах, бормотали посетители, на кухне скворчала сковородка. Обычный бар, разве что более чистый, обычные люди. Никто не набрасывается и никуда не тянет. Даже Коротков не тянул, а безобидно предлагал. Вскоре Игарт и Януш успокоились, не опасаясь, что кто-то подкрадется сзади, поглотили обед, запили водкой и побрели в номер, где, учитывая специфику жителей, была двуспальная кровать. Но на это им было наплевать, они рухнули на покрывало и заснули прямо в одежде.
        Маузер
        Вфирме «Парадиз» даже охранник походил на задрота. Худой белобрысый парнишка в очках открыл перед Маузером двери, пригласил войти. Пока Маузер, сидя на диване с потертой кожаной обивкой, листал малопонятный журнал про компьютерное «железо», охранник сбегал на доклад к боссу и вернулся, улыбаясь так, словно визит детектива доставил ему особенную радость.
        - Проходите, Лев Аркадьевич вас ждет.
        Офис «Парадиза» был гораздо скромнее конторы «Сигмы». По сути, он занимал лишь один зал, разделенный гипсокартонными перегородками. Примерно половина рабочих мест пустовала, но все же в офисе, несмотря на то что день уже закончился, осталось много народа. Кто-то без зазрения совести глушил пиво, кто-то копался в социальных сетях, кто-то играл, кто-то смотрел фильмы, кто-то неторопливо продолжал работать. Маузер увидел на столе одного из компьютерщиков толстенный том «Энциклопедии огнестрельного оружия» в яркой глянцевой обложке, на стене следующего кабинета бросились в глаза висящие в ряд листы формата А3, на которых под разными ракурсами была изображена карандашом одна и та же лысая и горбатая тварь, отдаленно похожая на человека. Рядом висела накренившаяся распечатка какого-то завода - вертикальные и горизонтальные цистерны, переплетение труб. Детектив хмыкнул: Фрайб набрал в свою команду задротов с разносторонними интересами, один - оружием увлекается, другой - рисует всякую бредятину.
        Проходя мимо приоткрытых дверей в сортир, Маузер унюхал отчетливый запашок марихуаны.
        Это было просто какое-то царство ботанов! Они творили, что хотели!
        И во главе этого царства находился гениальный инвалид-колясочник, разработчик революционного языка программирования Лев Фрайб.
        Он ждал Маузера в своем кабинете - чуть более просторной, чем у других, гипсокартонной клетушке со столом, сделанным по спецзаказу под навороченную инвалидную коляску. Несвежая клетчатая рубашка, дырявые джинсы, сандалии на босу ногу, очки в позолоченной оправе, - Фрайб криво усмехался, цепко глядя Маузеру в лицо. Было видно, что он порядком измотан: и болезнью, и работой. Глаза пестрели пятнами разорванных капилляров, волосы свалялись, словно пакля, под мышками темнели пятна.
        - Я знал, братишка, что ты придешь! - обратился Фрайб к Маузеру, едва тот переступил порог кабинета.
        - Неужели? - детектив подарил гению язвительную улыбку.
        - Проще простого, - Фрайб хлопнул себя по колену. - Как только генеральный исчез, я понял, что по его следу пустят ищейку, которая будет опережать нашу любимую говнополицию. Лео Фрайб! - он протянул Маузеру узкую ладонь, но не для рукопожатия: между пальцами была зажата визитка. - Но я ничем не смогу тебе помочь. Понятия не имею, где он. Мы разрабатывали игру - и все. На этом наша дружба заканчивалась.
        - Игру, значит. - Маузер вспомнил картинки на стенах. - Это ты мне прислал сообщение?
        Глаза Фрайба полезли на лоб, но он быстро заставил себя успокоиться, покачал головой и кивнул на визитку.
        Маузер взял карточку и увидел, что на ней авторучкой написано: «Офис прослушивается! Опасно! Говорить будем в другом месте!» Детектив кивнул, убрал визитку в карман пиджака.
        - Что ж… меня зовут Игорь. Рад познакомиться с московским Хокингом.
        Фрайб наморщил прыщавый нос.
        - Хокинг, да? Хокинг по сравнению со мной - сопляк! - дрожащим от избытка чувств голосом проговорил он. - Хокинг изучает строение Вселенной, а я просто взял и создал свою Вселенную.
        Маузер поджал губы. Он был ни в зуб ногой в этой метафизической чуши. Фрайб же передернул плечами в каком-то нечеловеческом, рептильем жесте, затем спросил уже спокойно:
        - Братишка, а ты ведь на машине?
        - На машине, - подтвердил Маузер.
        - Слушай, а забрось меня домой? - инвалид прищурился. - Не напрягайся, я рядом живу. Если что - отслюнявлю на бензин.
        Маузер по-новому взглянул на этого самоуверенного и дерзкого молодого человека в инвалидной коляске. Детектив, подобно тем людям, для которых натиск и хамство - это стиль жизни, терпеть не мог чрезмерную вежливость, нерешительность и розовые сопли. Поэтому его внутренний детектор определил Фрайба, как засранца, но засранца свойского: с таким можно было найти общий язык.
        - Ну, поехали, - хмыкнул Маузер и отступил в сторону от дверей.
        - Ты иди-иди! - Фрайб махнул рукой, и детектив отметил напряженные струны жил, которыми были перетянуты предплечья и бицепсы инвалида. Гений «Парадиза» передвигался с помощью рук, поэтому его мускулам мог бы позавидовать любой ботан. В стае задротов, называющей себя фирмой «Парадиз», Фрайб, несмотря на неполноценность, уверенно занимал позицию вожака. - А я раздам указания и подъеду.
        - Полегче на поворотах, - предупредил Маузер.
        Фрайб действительно спустился быстро: детектив не успел выкурить сигарету. Инвалид съехал по пандусу, уверенно подрулил к машине Маузера.
        - Открой заднюю дверцу, - потребовал Фрайб, а затем заскрежетал зубами и встал на трясущиеся ноги. - Чего смотришь? Ты не чудотворец! Я могу ходить, хотя и хреново.
        Инвалид, шипя и морщась, забрался на заднее сиденье.
        - Будь так любезен, сложи коляску и брось в багажник! - потребовал он.
        Маузер сделал, как велел Фрайб.
        - Осторожнее с коляской! - прикрикнул гений из машины.
        Детектив захлопнул багажник, сел за руль, поглядел на Фрайба в окно заднего вида.
        - И куда барин соиз…
        - Езжай отсюда! - метнулся вперед гений. - Скорее!
        Глава 6
        Игарт
        Первое, что увидел Игарт, разлепив веки, - плакат на полстены, где напрягал мускулы длинноволосый атлет с чувственным ртом. События вчерашнего дня кадрами пронеслись перед глазами: черные, Януш, вспышка, кротоподобный Коротков, бармен-трансвестит.
        Весело тут, ничего не скажешь!
        Януш дрых в позе эмбриона, откатившись на край кровати. За окном была обычная серость. По небу, видоизменяясь, текли облака. Стая ворон летела на юг. Редкие капли разбивались о лужи, вспухали пузырями.
        Игарт потянулся, подошел к окну, уперся руками в подоконник. Возле колодца бармен в пышной юбке с заляпанным подолом набирала воду в огромное эмалированное ведро. Пискнул журавль, хлюпнула вода, натужно заскрипела ручка.
        И вдруг взвыла сирена. Тотчас из домов начали выскакивать македонцы - кто с АК, кто с дробовиком. Лохматый парнишка выкатил тачку с отбойником и нацелил его на ворота.
        - Черные! - волной прокатилось над поселком.
        Януш вскочил с кровати, проморгался и схватил рюкзак, заозирался. Игарт провел ладонями по лицу, глянул на контейнер с серебряной мантией. Когда будет обыск, можно его применить и спастись. Правда, выжить должен кто-то один, и по справедливости это должен быть избранный. Как же не хотелось кормить муравьев своими кишками!
        Ненадолго воцарилось затишье перед бурей. Македонцы заняли боевые посты, но никто их пока атаковать не собирался. Стрекотал ветряк, сквозняк скрипел дверными петлями. Прямо напротив окна на поленьях сидел Коротков, крутил в руках нож. Автомат лежал на его коленях. Наконец грянул гром - черные постучали в ворота. Защитники поселка сразу расслабились, высунулись из укрытий - обрадовались. Раз черные постучали, значит, пришли поговорить и смертоубийство отменяется.
        Натужно заскрипели петли, и трое черных прошествовали на площадь, остановились возле колодца.
        - Доложили, что у вас скрываются два новичка. Нам очень нужно с ними побеседовать, - говоривший в упор посмотрел на Короткова, тот едва заметно кивнул на бар.
        - Сдал нас, мышь жирная, - прошептал Януш, оттесняя Игарта к стене.
        - Вижу. Сваливаем, - Игарт протянул ему контейнер с артефактом. - На шапку-невидимку, тебе нужнее, а мне скрывать нечего.
        Януш кивнул, повертел контейнер и бросился к двери, потом сдал назад, метнулся к кровати.
        - Мне тоже нечего. Говорил же - я не он!
        На улице возмущалась бармен:
        - Кто вам рассказал? Вот этот толстый коротышка? Так врун он! Сказочник, свистун поганый! Вчера мальчика ему не дала склеить, вот он и обозлился. Да что ты зенки таращишь?! У-у-у, рожа бесстыжая!
        Пока она возмущалась, Игарт принялся застилать кровать, приговаривая:
        - Пусть думают, что мы уже ушли. Все клади в рюкзак, даже мелочей не забывай.
        Игарт заметался по комнате, пытаясь вспомнить, что куда положил. Но они вчера так устали, что рюкзак даже не открывали.
        Когда тихонько, на цыпочках сбегали по лестнице, Януш вернул контейнер.
        - Попробуем заныкаться куда-нибудь.
        Влетели в кухню, где на печи паровала огромная кастрюля и посвистывал закопченный чайник. Прятаться было некуда: трехногий стол да небольшой шкаф с тарелками, вилками и прочим.
        Игарт осторожно выглянул в зал: никого, посетители на улице, но и тут все на виду, под столом не спрячешься. За стойкой тоже тесно, коробки и ящики слишком маленькие. Пока он размышлял, что же делать, в помещение ворвалась перепуганная бармен с двумя ПМ и финкой. У лестницы, резко повернув, налетела на Януша:
        - Ой, вот вы где, - она раздала оружие и принялась толкать гостей в кухню. - Идем скорее! Сейчас будет обыск, а тут есть погреб. От него - подземный ход. Норушник его вырыл, я заделывать не стала, думала, вдруг пригодится.
        Присев, она поддела красными ногтями деревянную откидную дверцу - пахнуло картошкой и сыростью.
        - Скорее туда! Ну же! Мы своих не бросаем.
        Первым прыгнул Игарт и, пока светло, огляделся: кривые земляные стены, на той, что напротив, - медвежья шкура. У стен - ящики с картошкой, морковью, сушеными грибами. Игарт отодвинул шкуру. Как он и предполагал, она скрывала узкий лаз. Януш спрыгнул, бармен закрыла люк, и помещение погрузилось в темноту. Игарт подтянулся и протиснулся в нору.
        - Не видно, блин, ни черта! - возмутился Януш, включил КПК и посветил себе экраном.
        Бежать приходилось в темноте и на четвереньках. Руки, испачканные грязью, замерзли, кожа на коленях стесалась. Что происходило наверху, оставалось только догадываться.
        Вот черные врываются в бар, мечутся, взбегают на второй этаж, бармен открывает номер, где жили интересующие их объекты, пожимает плечами и вертит головой. А вот что дальше, Игарт представлять не хотел. Черным ничего не стоит разделаться с людьми, покрывающими беглецов. Если они найдут ход в подвал, то так и сделают. Если не найдут, скорее всего, просто уйдут, им пока не выгодно настраивать против себя обитателей Зоны - их, мягко говоря, недолюбливают, а так вообще могут объединиться и задавить массой.
        Ползли, пока Игарт не ткнулся лицом в траву, маскирующую выход. Сдал немного назад, уперся в пробку из травы и мха и вытолкал ее. Свет резанул по глазам, он прищурился, выглянул из лаза, спрятанного под корнями огромной сосны. Впереди - еще два ствола, за которыми угадываются забор и дозорная вышка, а также фигуры в черных комбинезонах.
        Пригибаясь, Игарт вылез, спрятался за ствол и прошептал:
        - Закрой выход.
        Когда Януш замаскировал лаз, короткими перебежками ломанулись в глубь леса. Вспомнив об аномалиях, Игарт замедлился и принялся бросать перед собой гайки.
        До слуха донеслось автоматное соло. Ему отрывисто ответил бас дробовика - одного, а затем второго. Подключились пистолеты, и голоса оружия слились в хор, где изредка выделялось лишь буханье гранат.
        Песня смерти. Каждый звук - порванная струна чьей-то жизни. Игарт поймал себя на мысли, что ему безумно жаль бармена-трансвестита.
        - Пойдем отсюда, - прошептал Януш, но Игарт поднял руку:
        - Стой. Македонск - целая область, и они своих не бросают. Думаешь, простят черным гибель целой деревни? Сомневаюсь.
        - К чему ты клонишь?
        Игарт криво усмехнулся:
        - Надо натравить на черных сначала македонцев, потом еще кого-то, чтоб им стало не до поисков мифического избранного.
        - Наконец-то до тебя дошло, что это не я. Давай убираться отсюда. Они могут пойти по нашим следам, - Януш бросил вперед шуруп и побежал. - Давай скорее!

* * *
        Сначала шли наугад, лишь бы подальше от черных. Потом сверились с картой, и оказалось, что двигались в правильном направлении. До схрона - два с половиной километра. Оставалось преодолеть пролесок, березовую рощу и заболоченный луг, помеченный значком радиации. За ним и находилась заброшенная воинская часть: две казармы, столовая, ангары для машин и складские помещения. В том, что справа, и был схрон.
        В березовой роще добыли из аномалий двух слизней и, пройдя болото, сжали их в руках, чтобы пропотеть и вывести из организма радиацию.
        Лес оборвался, уступая место зарослям сирени и дикой вишни. Кусты так разрослись, что поглотили невысокие здания складов - были видны лишь три серые крыши длинных казарм. Игарт остановился:
        - Кажется, пришли.
        - Нужно научиться понимать Зону, и она поймет тебя, - проговорил Януш, разглядывая шиферную крышу ближайшей казармы, возвышающуюся над молодыми вишнями. - Здесь есть все необходимое, надо просто научиться искать.
        - Ну что, - Игарт зашвырнул гайку вперед, она ударилась о стену. - О мутантах ничего не пишут, будем считать, что нам повезет, и их тут нет. Идем? Что тебе говорит Зона?
        - Чего-то молчит. Ну, ок, - кивнул Януш и вместе с Игартом зашагал вперед, к казарме.
        Перелезли руины бетонного забора с ржавыми остаткам колючей проволоки, продрались через вишневые кусты и остановились возле стены на осыпавшейся штукатурке и битых стеклах. Казарма походила на стандартное советское общежитие: длинное, пятиэтажное, деревянные оконные рамы выкрашены в синий. Правда, сейчас краска на них вздулась волдырями.
        Игарт заглянул в выбитое окно: квадратная комната, у стены - разобранная панцирная кровать, куча истлевшего мусора. С потолка свисает белый провод.
        - Прикрывай, - скомандовал он, подтянулся и влез в окно, отбежал к облупленной двери, со скрипом приоткрыл ее, выглянул.
        Коридор тянулся от начала и до конца здания. Гранитный пол устилали отвалившаяся известка и голубая настенная краска. Ряд одинаково облезлых дверей синел справа и слева. В конце коридора валялся скелет, придавленный ржавой металлической бочкой. В середине коридора угадывался темный провал, за которым предположительно начиналась лестничная клетка.
        - Чисто, - проговорил Игарт.
        Заскрипели гнилые половицы - Януш перебежал к двери, выглянул.
        - Хммм… Труп мне не нравится. Откуда здесь взялась бочка?
        - Мало ли. Но ведь и правда - откуда? - он швырнул гайку, уверенный, что сейчас сработает гравитационная аномалия, но ничего подобного не случилось. Он повторил попытку - аномалий не обнаружилось.
        Тогда он осторожно, на цыпочках, двинулся по коридору, держа пистолет перед собой. Януш следил за ним из дверного проема, прикрывал. Сначала, когда Игарт проходил мимо очередной двери, сердце начинало частить, чудилось, что за ней - едва заметное шевеление. Сейчас она распахнется и притаившаяся тварь вопьется в горло. Но вскоре ощущение притупилось и исчезло вовсе. Тут никого нет, кроме призраков прошлого.
        Достигнув лестницы, Игарт сбежал по ступенькам, прижался к стене возле проема, где когда-то была входная дверь, глянул на улицу. Напротив этой казармы располагалась вторая, такая же, между ними на асфальтированной площади, покрытой молодой порослью, Владимир Ильич указывал на два ржавых КрАЗа со спущенными колесами.
        - Ну что, во двор? - спросил Игарт и ступил на порожек; вертя головой по сторонам, спустился на асфальт, кивнул Янушу - выходи, мол, неопасно.
        Януш прижался спиной к его спине, окинул взглядом черные окна и прошептал:
        - Мне одному кажется, что за нами следят?
        - Будем надеяться, что мерещится. Отступать я не буду, мы почти у цели, - Игарт указал на подсобное помещение правее КрАЗов, утопленное в зелени. Дверей не было видно за молодыми соснами. Дунул ветер, и по их вершинам будто пробежала волна. Игарту показалось, что за зеленью движется человек. Мотнул головой - видение исчезло. Это бочка, такая же, какой придавлен труп, просто ее плохо видно за деревцами.
        Где-то заскрежетали петли, хлопнула дверь - Януш аж дернулся, приложил палец к губам и шепнул:
        - Сквозняк?
        - Или сквозняк, или человек. Мутанты дверями не хлопают. Идем быстрее, - он зашагал к КрАЗам, уловил движение в сосенках, повернул голову и едва успел уклониться от летящей в него бочки. А вот Януш не успел - получив удар в солнечное сплетение, он охнул и сложился пополам, хватая воздух разинутым ртом. Даже броник не спас.
        Второй барак ожил, за окнами задвигались смутные силуэты, вроде человеческие, застрекотали на птичьем языке, заухали. Игарт выстрелил наугад - стрекотание усилилось.
        - Валим отсюда! - прохрипел Януш, пытаясь разогнуться. - Бандерлоги!
        Игарт обнял его за талию, повел к казарме, откуда пришли. Получил удар в спину, рухнул на колени. Над головой просвистел осколок кирпича, пронеслась ржавая арматура. Януш пополз к зданию на четвереньках.
        - Стой! - заорал Игарт, разглядев в оконном проеме перекошенную, почти человеческую рожу. - Там тоже бандерлоги!
        Второй кирпич врезался в плечо - левая рука отнялась. Бандерлоги швыряли предметы, не прикасаясь к ним! Силой мысли их двигали. На удивление не осталось времени, он поднял кусок фанеры и принялся вертеться, спрятавшись за ним, как за щитом.
        - Сюда, скорее! - позвал он напарника, но Януш не ответил.
        Он лежал на животе, раскинув руки. Из рассеченной головы вытекала густая черная кровь, впитывалась в трещину между плитами. Игарт метнулся к нему, пощупал пульс: сердце не билось. Как же так? Черт! Проклятые уродцы! Выхватил пистолет и принялся поливать свинцом бандерлогов, которые пытались покинуть убежище. Одного вроде бы даже подстрелил, но их были десятки, если не сотни.
        - Прости, друг, - проговорил Игарт и бросился к ржавым воротам, которые поначалу не заметил в зарослях сирени. Фанеру он держал над собой, по ней барабанили комья земли, запущенные бандерлогами. И вдруг шею обожгло. Перед глазами заплясали разноцветные мушки. Игарт замедлился, прикоснулся к шее - мокрой и горячей. И нащупал что-то острое, железное, похожее на прут арматуры. Оно вошло сзади справа, не задев позвоночник, а вышло спереди, чуть выше кадыка.
        Остановившись, Игарт с удивлением посмотрел на окровавленные руки, перевел взгляд на бандерлогов - стрекоча, они выходили из барака и направлялись к жертве, уверенные, что она не даст отпор. Маленькие согбенные человечки на коротких ножках. Сальные патлы закрывают морды со скошенными лбами, руки волочатся по земле. Почти все одеты в рванье.
        Игарт разрядил в них магазин - они залегли. Надолго ли?
        Боли пока нет. Но несколько минут, и… его скрутило. Он закашлялся, и кровь хлынула горлом. Казалось, что мозг внутри черепной коробки взбивают миксером. Игарта прошиб холодный пот, он застонал, обернулся - бандерлоги, подобравшиеся близко, прыснули врассыпную.
        «Надо идти к воротам. Потому что это слишком глупая, слишком мучительная смерть, - думал он, ковыляя к цели. - Со мной этого не может быть. Самое время проснуться. Ну же…»
        Вторая волна боли повалила его на бок. Поджав ноги, он корчился и наблюдал за расплывающимися от слез фигурами бандерлогов, которые уже ничего не боялись.
        «Это конец. Они ведь будут меня жрать, как свиньи - того сталкера», - подумал он и попытался встать, но не смог даже подняться на колени. Тогда он снял пистолет с предохранителя, положил палец на спусковой крючок и поднес ПМ к виску.
        Бандерлоги загукали, попятились.
        В глазах потемнело. Палец выжал спусковой крючок, и мир взорвался миллионом цветных осколков, тающих в темноте.
        Маузер
        - Зачем ты приперся в офис?! - напустился Фрайб на Маузера. Он так нервничал, что брызги слюны долетали до лобового стекла. - Не мог написать мне в аську? Или, в крайнем случае, позвонить? В офисе полно их людей! Братишка, ты же всех нас выдал, мать твою, с потрохами!
        Маузера этот натиск слегка обескуражил. В ином случае он бы уже двинул скандалиста локтем по зубам (это было с руки) и наслаждался хлюпающими звуками, которые бы издавал гений, пытаясь унять кровотечение. Но гений был инвалидом! Маузер столкнулся с тем, что подкованная в психологии умница Ольга называла «когнитивным диссонансом». Вроде врезать сопляку бы не мешало, чтоб знал, на кого тявкает, но это побуждение наталкивалось на внутренний запрет обижать слабых и беспомощных.
        - Ничего криминального. Я много где побывал, со многими побеседовал. Работа такая.
        - Ты в линзах? - неожиданно спросил Фрайб.
        - Нет, - бросил Маузер.
        - Точно?
        - Точно…
        - А ну, посмотри на меня!
        Детектив повернулся, и Фрайб направил ему в глаза луч диодного фонаря, бог весть каким образом материализовавшегося в руках гения. Маузер отшатнулся, машина вильнула, едва не вылетев на забитую транспортом встречную полосу. Завизжали шины, заголосили сигналы.
        - Долбанулся, что ли! - Маузер покрепче стиснул руль и перестроился в правый ряд.
        - Это, блин, важно, чтобы ты был не в линзах! - продолжал Фрайб. - Я все объясню! Только езжай!
        - Куда? - мрачно спросил Маузер.
        - Гони на Строгинский мост, и дальше - к станции Щукино, - азартно ткнул пальцем вперед Фрайб. - Только веди аккуратней, мой мозг - самое ценное вещество на этой вонючей планете, и если из-за тебя он окажется размазанным по асфальту…
        - Рассказывай! - потребовал Маузер.
        Гений фыркнул, потер лоб.
        - Ты слышал о наших квантовых компьютерах, так? - торопливо спросил он.
        - Слышал, - отозвался Маузер, поглядывая в зеркало заднего вида, где отражался собеседник. Глаза Фрайба лихорадочно блестели, кадык ходил ходуном.
        - Ты знаешь о лабораториях в медицинском центре Артюхова?
        - Знаю, - снова буркнул Маузер.
        - Знаешь, что эта больница - фактически хоспис?
        - Мне приходило такое в голову.
        - Зашибись… - Фрайб потер руки. - Знаешь, что квантовые компьютеры очень близки по производительности и принципу работы к человеческому мозгу? Для них даже пришлось разрабатывать специальный язык программирования, он основан на нелинейных логических алгоритмах… это я его создал!
        - Я наслышан.
        - Наслышан он… Да в любой нормальной стране я был бы уже миллионером! - Фрайб саданул кулаком по сиденью. - А здесь мне приходится шифроваться! Жить подобно хорьку облезлому…
        - Короче, Склифосовский! - прервал гения Маузер.
        - Что - короче? - вскричал Фрайб. - Знаешь, что такое квантовая запутанность?
        - Нет, - ответил детектив устало, он уже жалел, что связался с психом, но все-таки решил дослушать его до конца - вдруг всплывет что дельное.
        - Кто бы сомневался! - сверкнул глазами Фрайб. - Квантовая запутанность - это такое явление, когда два или более объекта оказываются взаимозависимыми. Изменяется свойство одного объекта - одновременно свойства других меняются на точно такое же. Это, блин, очень просто понять! Связь остается, даже если объекты удалены друг от друга на десятки, сотни километров. На парсеки, в конце концов!
        - Продолжай, - бросил Маузер.
        - В «Мысе доброй надежды» - умирающие люди, которым нечего терять! А им фактически обещают бессмертие! Нужно только заполучить разрешение на рисковый эксперимент… впрочем, он не такой уж и рисковый, - поправился Фрайб. - Технология уже обкатана, все идет, как будто вазелином смазали.
        - Обманывают? - предположил Маузер.
        - Черта с два - обманывают! Мозг больного вводят в состояние квантовой запутанности с новым суперкомпьютером. Таким образом мы получаем цифровую копию личности, которая продолжает жить в машине, после того как тело умрет от болезни. Перед смертью тела, само собой, запутанность разрывается. Но разум и душа, если последнее слово тебе о чем-то говорит, остаются в кластерах памяти, как в сейфе.
        Детектив мотнул головой. Все это походило на бред из дешевых фантастических романов, которыми увлекалась Ольга. Фрайб как будто уловил мысль Маузера, подался вперед и горячо заговорил:
        - Это - не фантастика. Произошла новая научно-техническая революция, но об этом мало кто знает. Тупые обыватели живут, уткнувшись носом в экран смартфона, не выбираясь из социальных сетей. Появился новый рычаг воздействия на цивилизацию. На рычаг уже давят, а людишки - ни в зуб ногой! - Фрайб перевел дух и продолжил: - Я не занимался квантовой запутанностью и «оцифровкой» клиентов «Мыса доброй надежды». Это делал профессор Можайский, член Академии наук, местный доктор Франкенштейн. Я поначалу работал над языком программирования, позднее меня перевели на ведущую должность в «Парадиз». А знаешь, братишка, что делает «Парадиз»?
        - Программное обеспечение? - осторожно высказался Маузер и покосился на Фрайба с недоверием. Хоть Маузер и превосходил его в силе в десятки раз, но, как и к любому психу, относился с осторожностью.
        - Фи, это общие слова, - отмахнулся Фрайб. - Мы создали виртуальную среду, симулятор жизни. В эту среду мы поместили оцифрованные личности клиентов «Мыса доброй надежды». Первоначально это было сделано с благими намерениями: человеческому разуму, запертому внутри ячеек памяти, сложно не свихнуться в постоянном состоянии сенсорного голода. Поэтому мы сделали мирок, в котором они ходят-бродят, пьют-едят, дружат и враждуют друг с другом… Все как по-настоящему!
        - Лео, зачем? - не выдержал Маузер. - Вы собираетесь томить эти мертвые души вечно внутри какого-то симулятора?
        - Не вечно, но до тех пор, пока профессору Можайскому и иже с ним не удастся победить смерть, до тех пор, пока мы не сможем воскресить умерших и вернуть им разум, снова воспользовавшись эффектом квантовой запутанности.
        Маузер молчал, переваривая услышанное. Фрайб тоже переводил дух, ерзал на сиденье и обильно потел.
        - Полигон - так первоначально называлась эта виртуальная среда. Но постепенно в обиход вошло понятие Зона… - заговорил гений. - Зона - это нашему человеку ближе, в прошлом веке половина страны отсидела, поэтому Зона - в нашей крови. Кстати, постепенно в виртуальном мире стало хуже, чем в сталинском лагере. Я не в курсе, какие прения были у высшего руководства, но я знаю, что об этом проекте узнал Роман Чеверда - одиозный депутат из Госдумы.
        Маузер кивнул.
        - «Парадиз» начал получать новые директивы сверху. Сделать Зону агрессивной по отношению к обитателям, - стал загибать пальцы Фрайб, - создать сеть локальных аномалий с чокнутой физикой, поселить крайне враждебных существ, выдать поселенцам оружие, заставить бороться за выживание…
        - А смысл? - не понял Маузер; ему вспомнилось нарисованное чудище, которое он увидел в офисе «Парадиза». И еще - энциклопедия огнестрельного оружия. Кусочки мозаики отменно вписывались в бредовую картину, изложенную гением.
        Но Фрайб не отреагировал на реплику детектива.
        - Дальше - больше. Нам приказали блокировать обитателям Зоны память о жизни во внешнем мире. По распоряжению руководства мы начали добавлять в виртуальность новых персонажей: людей, управляемых искусственным интеллектом. Кому нужен этот винегрет? - Фрайб потер лоб. - Раньше у меня было несколько версий. Возможно, Шуляку, Артюхову и Чеверде захотелось поиграть во всемогущих богов. Возможно, из этого сделали какое-то реалити-шоу для избранных… А может, эксперимент перешел на иной уровень, и теперь профессура забавляется с психологией оцифрованных личностей, помещенных в нечеловеческие условия. Но на самом деле все гораздо хуже! А я ничего не могу изменить… Я даже не могу уехать к чертям из этой страны! Пытался. Возвращали. Потому что я им нужен, черт возьми!
        - И как же обстоят дела на самом деле? - спросил Маузер, бросив быстрый взгляд в зеркало заднего вида.
        Фрайб вяло развел руками, потом подергал себя за бороденку.
        - Факты, братишка! Исключительно убийственные факты позволили мне сделать иной вывод. Зона тождественна Полигону. Виртуальное пространство используется для того, чтобы помещенные в него личности нарабатывали новые качества: прокачивали скилы, как говорят геймеры. И качествами этими, скажу тебе, братишка, не каждый спецназовец похвастает. Там такие зверюги на выходе получаются. Из любого ствола стреляют, ничего не боятся… смерти - в том числе.
        Маузер закурил, ожидая, что Фрайб продолжит рассказ. И он не ошибся.
        - Совершенно потрясающая технология, - проговорил гений, мечтательно глядя в окно. - Я должен был додуматься до этого… Я!
        - Что ты имеешь в виду? - не понял Маузер.
        Гений указал на голографическую рекламу, нависшую призрачной аркой над дорогой.
        - Линзы дополненной реальности, - пояснил Фрайб. - Гаджет, которым года через два будут пользоваться все! Поголовно! От дошкольников до пенсионеров! - он шумно сглотнул слюну и спросил: - А знаешь, какая теневая сторона этой технологии?
        - Без понятия… - протянул Маузер, напряженно пытаясь не упустить нить рассуждений гения и поражаясь ее последовательности. Он слышал, что у психов настолько все логично, что иногда и психиатры задумываются - а вдруг так и есть?
        - Линзы обеспечивают почти прямой доступ к зрительному нерву пользователя, - Фрайб оттянул веко, блеснул белком. - Грубо говоря - это естественное оптоволокно, по которому можно передавать сигналы в мозг. Пока все пользуются старыми компьютерами - опасности нет никакой, но когда в дело вступят квантовые компьютеры - тогда настанет жопа полнейшая. Почему? Да по кочану! В «Мысе доброй надежды» профессор Можайский использовал эти самые линзы, чтобы «запутывать» пациентов с квантовым компьютером.
        - Ты хочешь сказать, что технология позволяет скопировать личность пользователя этих самых линз и забросить ее в виртуальную зону?
        - Шаришь! - одобрил Фрайб. - Любого пользователя в линзах, любого! Не только скопировать. Заменить другой личностью. Внести коррективы в сознание. Стереть ненужное воспоминание или, наоборот, добавить. Недаром же по Зоне носится толпа придурков с оружием. Полигон работает, эксперимент продолжается. Как только процесс будет обкатан до той же гладкости, как и в случае с «запутыванием» пациентов медцентра, тогда наш мир накроется медным тазом. Человечеством будет заправлять кучка жопастых олигархов во главе с Чевердой! А кто удумает ломаться, тех без колебаний постреляет зверье и беспредельщики, призванные из Зоны в реал.
        Маузер потянулся за новой сигаретой.
        - Братишка, а ты мог бы не дымить? - поморщился Фрайб. - И так здоровье ни к черту.
        - Не мог бы, - отрезал Маузер. - Расскажи, какое место в этой истории занимает исчезновение Артюхова?
        - О да, - Фрайб заулыбался, показав редкие темные зубы. - Генеральный был идеалистом, хоть из бывших бандюков поднялся. Задумал он всю эту систему сломать. Ну, и я ему слегка помог.
        - Сломать? - удивленно переспросил детектив.
        - Генеральный изначально хотел сделать так, чтоб было всем хорошо, чтоб больные излечились, а умершие - воскресли. Типа, он станет героем и Прометеем от науки. Но Шуляк и Чеверда оттеснили его, перехватили контроль над процессом. Тогда Артюхов слился в виртуальность, проник в Зону… У него вирус, который изнутри уничтожит всю эту систему. Троянский конь, врубаешься?
        - Какие сложности, - вставил Маузер. - Не проще было бы выдернуть шнур из розетки и выключить этот ваш суперкомпьютер.
        Фрайб презрительно фыркнул:
        - Квантовых компьютеров - несколько тысяч, и не все они находятся в России. Даже я не знаю местоположение каждого из них. Поэтому Артюхов в виртуале должен проникнуть в Комнату желаний и заразить сконструированную «Парадизом» среду своим раком. Чтоб его там не вычислили сразу же, он заблокировал себе память. Он вспомнит о своей миссии, когда совпадет ряд условий. Но время идет, Артюхов загулялся, память у него не восстанавливается, более того - я его потерял, - Фрайб взъерошил волосы и проговорил с горечью: - Я не могу отслеживать перемещения Артюхова по Зоне. Очевидно, это побочка… Да, побочный эффект от вируса, вшитого в него. Самое печальное, я ведь не могу ему помогать напрямую, меня сразу же того… на вилы. Не прихлопнут, нет. Запрут. А его ищут и там, и здесь. Может, уже нашли.
        Маузер отмахнулся. Среди вороха сведений, обрушенных на него Фрайбом, он выделил одно - Артюхов жив. Нужно вернуть его жене, пусть даже заказ будет без памяти, забрать гонорар и закрыть дело. Может, смотаться куда-нибудь с Ольгой, в Таиланд например. Или в Перу, как давно мечталось. Переждать там, пока муть осядет.
        - Артюхов в лаборатории «Мыса доброй надежды»?
        - Этого я не скажу, - уклончиво ответил Фрайб. - У меня нет туда доступа. Не важно, где находится его тело. Оно заморожено, как куриный окорочок, и толку от него никакого.
        - То есть - не важно? - хмуро осведомился Маузер. - Мне на ваши виртуальные войны, по большому счету, плевать. Моя задача - вернуть олигарха жене, мне платят именно за это.
        Фрайб несколько секунд молчал, собираясь с мыслями, а затем выдал:
        - Ты должен отправиться следом за Артюховым в Зону и помочь ему выполнить задуманное.
        Это было столь неожиданно, что Маузер невольно рассмеялся.
        - Нет-нет, сроду не играл в компьютерные игры! Не по адресу обратился!
        - Это не игра! - Фрайб подался вперед. - Это - жизнь! Если у жопастых получится, хана всему и всем! Сейчас вам кажется, что миром правят олигархи, а вы стоите раком, но это только цветочки! Скоро они сделают из вас рабов! Безмозглых зомби! И это - не метафора! Так будет! Да, а недовольных ретроградов сотрут в порошок!
        Маузер молчал. Впереди сияли огни Новощукинской улицы. Скоро эта поездка завершится. Фрайб - шизик, в воду глядеть не надо. Спятил от своей нелинейной логики и ежедневного онанизма. Довезти до метро или автобусной остановки, и дальше пусть чешет на все четыре стороны. План прежний: придумать, как проникнуть в лаборатории «Мыса доброй надежды», ведь Артюхов стопудово там.
        - Ты ведь не из робкого десятка, - продолжал увещевать Фрайб. - Боевой офицер, за плечами - Чечня, служба в органах. Я не могу пойти в Зону, у меня синапсы «битые», я и в виртуальности останусь калекой! К тому же это у тебя - стальные яйца, ни у кого другого таких нет. Кстати, именно я вычислил тебя и сосватал в доверенные лица Ангелине Артюховой. Именно ты должен спасти нас всех! Я знаю, что говорю! Я никогда не ошибаюсь!
        «Вот, значит, как! Не он сообщение написал - три раза ха!» Детектив терпеть не мог, когда им пытались играть.
        Маузер прижался к обочине, остановил машину. Вышел из салона, открыл багажник, развернул инвалидную коляску. Открыл Фрайбу дверцу.
        - Прошу!
        Фрайб обиженно заморгал.
        - Прошу-прошу! - повторил Маузер.
        - Ну и для кого я битый час распинался? - спросил тот огорченно. Затем махнул рукой. Без помощи Маузера перебрался из салона в кресло и отъехал от обочины.
        - Будь здоров, Хокинг! - бросил Маузер и поспешил за руль.
        «Шкода Фабиа» с разбитой фарой и некрашеными крыльями под визг шин сорвалась с места.

* * *
        Ловко же заливал хромоногий!
        Маузер усмехнулся, зубами выдернул из пачки сигарету.
        Можно было поверить, что квантовый компьютер, который работает, словно человеческий мозг, у кого-то получилось синхронизировать с этим самым мозгом. Ну, примерно, как синхронизируют мобильный телефон с ноутбуком. Но глобальные заговоры, одержимость мировым господством, заповедник неприкаянных душ в виртуальной Зоне - все это попахивало шизофренией.
        Когда Маузер лежал после ранения в госпитале, ему довелось беседовать с армейским психиатром. Тот рассказал, что на поздней стадии шизофрении бред больного очень обстоятелен, аргументирован и подчинен убедительной псевдо-логике. Такой псих может в мельчайших подробностях описать готовящееся вторжение с Сатурна, и хрен его поймаешь на нестыковках.
        Детектив достал телефон. Куча пропущенных вызовов…
        Ангелина Артюхова звонила аж пятнадцать раз! Наверняка что-то случилось. И еще - смутно знакомый номер, кто-то тоже не дождался, пока Маузер ответит на вызов.
        Первым делом он позвонил Артюховой.
        Длинные гудки, затем шуршащая тишина, - Ангелина взяла трубку. Ни «алло», ни «слушаю». Молчала, ждала, когда детектив заговорит.
        - Ангелина, с вами все в порядке? - обеспокоился Маузер.
        - Я звонила по поводу информации, которую вы требовали предоставить, - сухо прошелестел голос заказчицы. - Я… не могу открыть. Это… личное дело моего мужа, - невпопад проговорила она.
        - Ангелина, - мягко произнес Маузер. - Все ли у вас хорошо?
        - К чему этот вопрос… - некогда яркий и богатый обертонами голос профессиональной тележурналистки поблек и оскудел; Маузеру показалось, что с ним разговаривает не живой человек, а какой-то автомат. - Но со мной все в порядке. Спасибо.
        - Хорошо, - отозвался Маузер. - Вы звонили, чтобы сказать только это?
        - Нет… - Ангелина помолчала несколько секунд, потом добавила: - Я хочу, чтобы вы прекратили расследование. Оставьте себе аванс, а дело закройте.
        Маузер пожал плечами и выплюнул окурок в пепельницу. Хозяин - барин… Знал бы - не тратился, чтобы подкупить сотрудницу «Мыса доброй надежды».
        - Как хотите, Ангелина, - сказал он бесстрастно. - Если не возражаете, я позвоню вам завтра.
        - Ладно, - после небольшой заминки ответила Ангелина. - Всего доброго.
        - До свидания.
        Неправильно это было. Подозрительно. В голове детектива рождались, словно пузыри на воде, самые разные версии. Ангелине угрожали? Она пьяна? Под кайфом? Ей понравилась свобода? Нашла выгоду в исчезновении мужа?
        Завтра он ей позвонит, и они еще раз потолкуют о деле. Может, Артюхова сейчас неадекватна: ПМС или разбодяженный кокаин. А на следующий день она потребует, чтобы Маузер продолжил поиски. Подобное уже случалось в его практике. Но это - повод освободить на вечер голову от мыслей о пропавшем бизнесмене, хорошенько отдохнуть и заодно - продезинфицировать мозги, загаженные исповедью Фрайба, стаканчиком-другим вискаря.
        Маузер позвонил Ольге.
        - Ты представляешь, Артюхова аннулировала заказ! - с ходу сообщил он.
        - Ты где сейчас? - проигнорировав реплику мужа, поинтересовалась Ольга.
        - Да еду по Новощукинской, направляюсь домой, - небрежно ответил Маузер.
        - Я в офисе. Заедешь за мной?
        - В офисе? - удивился Маузер. - Я думал, ты давно дома и готовишь обещанный штрудель.
        - Слушай, Маузер! Ты ездишь по доверенности на моей машине, а я должна разъезжать в толкотне на метро? По-твоему, ты не сильно обнаглел, а?
        Детектив понял, что Ольга все еще расстроена утренним инцидентом. А может, чем-то напугана… Снова заметила хвост? Вряд ли, - сказала бы сразу.
        Во всяком случае, Ольга не произнесла ни одного кодового слова, которое бы указало Маузеру, что рядом посторонние или что ей угрожает опасность.
        - Оль, я мчу за тобой, - сказал Маузер устало. - Заскочим в «Дикси», возьмем пельменей, как вчера.
        - Поторопись, пожалуйста.
        Ольга отключилась. Маузер потянулся за новой сигаретой. Мобильник завибрировал, детектив чертыхнулся и выронил пачку. Сигареты упали под сиденье.
        - Кто? - рявкнул он в трубку.
        - Чеверда, - пропыхтел важный голос. - Детектив, слушай внимательно: домой не езжай, уматывай из города прямо сейчас. Ты не ответил, я уже подумал, что опоздал…
        - Поясните, будьте любезны, - холодно потребовал Маузер.
        - Не до объяснений, ко мне идет спикер. Просто - беги. Беги как можно дальше. Не теряй времени! Спасибо скажешь потом.
        Депутат завершил разговор.
        - Твою мать! - Маузер швырнул телефон на соседнее сиденье. Пошарил ладонью, но не нашел пачку сигарет и выругался снова.
        - Оль, подожди, я скоро буду… - пробормотал он сквозь зубы и вдавил педаль газа в пол.
        Глава 7
        Игарт
        Воцарилась безмолвная, всеобъемлющая чернота. Игарта размазало по ней, рассеяло на атомы. Мыслей не было, ощущений тоже, он просто осознавал себя. Точнее, каждая его частичка осознавала себя и знала, что неподалеку существует другая такая же.
        Потом он ощутил жгучую боль и открыл глаза.
        Покачивающиеся верхушки сосен подметают клубящиеся облака. Крупные капли дождя падают на губы, лоб, щеки. Игарт поймал себя на мысли, что небо похоже на заформалиненный мозг, отогнал образ и приподнялся на локтях.
        Поляна. Сосны. Папоротник. Вездесущий ворон кружит над головой. И откуда здесь столько воронья?
        Но почему он здесь, а не в воинской части с Янушем? Так, стоп…
        Вспомнив, Игарт упал на траву и закусил губу, чтобы не закричать. Его убили и, вероятнее всего, съели. Однако вот он, живой и невредимый. Рука потянулась к шее, ощупала ее и не нашла рубца. Или смерть приснилась? Значит, и Зона со всеми ее обитателями - тоже. Но тогда что это, если не Зона? И что было до того?
        Казалось, почва ушла из-под ног, покачнулись основы мироздания и он болтает ногами в пустоте, пытается найти точку опоры. Мимо проносятся куски суши, люди, звери, существа. Единственное, что незыблемо и неизменно, - он сам. Если нет смерти, значит, и жизни нет?
        Игарт встал, огладил себя, нащупал броник, подсумок, а вот пистолета и контейнера с артефактом не нашел. Видимо, потерял, когда умер. Или не умер? Или эта реальность замкнута сама на себе, и, даже умерев, от нее не избавишься? Персональный ад.
        Память пискнула, что загробной жизни не бывает. Значит, надо искать научное объяснение. Кто-то создал этот искусственный мир. Но кто и зачем? И каким образом ему удается воскрешать мертвецов? Даже не так. Не просто воскрешать мертвецов, но и возвращать предметы, которые с ними были.
        Вспомнить бы жизнь до Зоны! Наверняка там все ответы.
        Надо решать проблемы по мере поступления - если все время думать о неразрешимом, можно с ума сойти. Первый вопрос: что это за место?
        Игарт включил ПДА, кликнул на «карта», затем - «местоположение». Обозначающая его желтая точка мигала в Македонске, недалеко от заброшенной воинской части, где они с Янушем полегли. Интересно, боевой товарищ тоже восстал из мертвых? И где это случилось: неподалеку или в другом месте?
        Проверить это более чем просто. Игарт позвал его, и тотчас голос Януша донесся с юга. Это означает, что здесь умереть невозможно в принципе. И македонцы, расстрелянные в деревне, тоже все воскресли.
        - Иди навстречу мне! - крикнул Игарт, достал из подсумка гайку, повертел в пальцах и швырнул перед собой.
        Пришлось извести десять гаек, прежде чем между сосновыми стволами замаячил силуэт Януша. Его гвоздь упал под ноги Игарта.
        - Ну и вид у тебя, - сказал он.
        Януш посмотрел на товарища взглядом, наполненным страданием, и проговорил:
        - Одно из двух: или я сошел с ума, или долбаный мир… Ты когда-нибудь мечтал о бессмертии?
        - А кто не мечтал?
        - Ну вот, - Януш нервно хмыкнул, и уголок его века задергался. - Сбылось.
        - Чистилище напоминает. Я согласен променять бессмертие на нормальный мир, каким бы он ни был… А еще знаешь, что мне кажется? Что бог Зоны - вполне реальное существо, а не мифическая сущность, и оно нами играет.
        - Давай, блин, не будем об этом. Стоит чуть задуматься, и начинает съезжать крыша. Поражаюсь, что мы, блин, еще не чокнулись.
        - Будто кто-то заставляет нас отыгрывать роли в безумной пьесе, - продолжил Игарт раскручивать мысль; он ощутил, что нащупал правильное предположение.
        - Давай лучше подумаем, как вернуть оружие. Без него нас будут убивать снова и снова, а умирать мне не понравилось.
        - Никак. Проще новым разжиться. Оно осталось, где мы умерли, а там кишат бандерлоги.
        - Они разумны, - Януш подмигнул. - Значит, если ты наденешь серебристую мантию, они перестанут тебя замечать.
        Игарт возликовал, потом сразу насупился:
        - Чудесный план. Если не брать в расчет, что рюкзак и контейнер с артефактом я потерял. Думаю, что он валяется там же. Черт, в нем - артефакт за тридцать штуцеров. Полезнейшая вещь!
        Задумались. Воцарилось молчание, лишь посвистывал ветер, играя сосновыми ветками, звенели синицы, мелкая живность шуршала хвоей. Капли с едва заметным всхлипом разбивались о ветви, не долетая до земли.
        - Можно прокрасться к воротам и пулей метнуться туда и назад. Только придумать защиту для головы, чтоб кирпич не прилетел. Самое плохое, что может случиться, - мы умрем.
        - Да уж, - согласился Януш.
        До воинской части было с полкилометра. Ни мутантов, ни аномалий на пути не встретилось. Ветер стих, птицы смолкли. Даже тучи прекратили бег и нависли серой пеленой. Хруст каждой ветки напоминал выстрел. Воздух словно загустел, зловещая тишина заставляла вздрагивать от собственного дыхания, замирать и озираться.
        А вот и воинская часть. Отсюда к ней вела раздолбанная асфальтовая дорога, упиралась в полураспахнутые ржавые ворота, которые крепились к рельсам, вмурованным в бетон. За ними угадывалась будка КПП. Забор из плит рухнул, колючая проволока сгнила. Справа и слева над воротами возвышались стоящие торцами казармы, остальные строения поглотила зелень.
        Ступили на асфальт, поросший молодыми деревцами и сорной травой. Без оружия Игарт ощущал себя голым. Возле ворот он выдрал из забора ржавый прут арматуры - хоть мнимая, да защита. Януш скользнул к КПП и прошептал:
        - Удача!
        Протиснувшись в будку, он снял со скелета каску и зашуршал по ящикам:
        - Жаль, что оружие до нас потырили. От штурмовой винтовки я не отказался бы.
        Игарт держал ухо востро, помня о бандерлогах, но мутантов слышно не было. Куда они подевались? Будто отвечая на его вопрос, они затопали, застрекотали. Неужели учуяли?
        - Валим! - крикнул Игарт и попятился за ворота, но топот не приближался. Значит, бандерлогов встревожило что-то другое.
        Донесся едва заметный, но все нарастающий гул. Заломило поясницу. Сиреной взвыл ПДА - Игарт аж подпрыгнул. Они с Янушем одновременно глянули на экраны и в один голос выругались. Задрали головы: небо на юге наливалось багрянцем.
        Выброс!
        Сообразив, что бандерлоги побежали прятаться в подвал и нападать не будут, Игарт рванул к памятнику забирать потерянные вещи, крикнув на бегу:
        - Быстро собираем оружие и ищем бункер.
        Игарт думал, что обнаружит на асфальте собственный обглоданный труп с простреленной башкой, но, видимо, бандерлоги утащили его и сожрали в казарме - туда тянулся кровавый след. Рюкзак валялся в крапиве, ПМ выпал из руки, когда мутанты поволокли тело, и лежал дальше.
        Игарт нашел свой блестящий контейнер с редким артефактом, сунул в рюкзак, перекинул его через плечо:
        - Януш, бежим, где склады! Заодно и схрон выпотрошим.
        Магазин пришлось снаряжать на бегу. Теперь ломило не только поясницу, но и все суставы, свербело в голове, давило на уши, как если нырнуть метров на восемь. Игарт зажал нос, продулся - не помогло.
        На юге небо стало малиновым. По тучам с легким треском пробегали ветвистые молнии, облака вертелись, будто их взбивали миксером.
        Януш дернул ручку бронедвери на себя, она не поддалась - петли заржавели. Тогда он уперся в стену ногой, еще раз дернул. Без толку. Игарт взъерошил волосы и уставился на небо, где тучи вертелись так, будто они живые и пытаются увернуться от молний. Понятно, что за смертью последует новое воскрешение, но душа все равно сжималась от ужаса.
        - Давай отнесем вещи за ворота, - предложил он и удивился собственному голосу, который звучал будто из бочки. - Чтоб легче было их забирать, когда воскреснем.
        - Дело говоришь, - Януш в сердцах пнул стену и уже собрался уходить, но в подвале затопали, звякнула щеколда. Игарт прицелился в черноту за открывшейся дверью.
        - Давайте, бродяги, скорее к нам!
        Люди! Обрадовавшись, Игарт сунул пистолет в кобуру и переступил порог, Януш - за ним. Когда захлопнулась дверь, мир погрузился в черноту, только шумное, с присвистом дыхание выдавало человека.
        - Спускайтесь, - проговорил незнакомец.
        Первым пошел Игарт, следом - Януш. В подвале загорелась свеча - на стенах отпечатались черные тени людей.
        - Повезло так повезло, - проговорил Януш, попрыгал на одной ноге в надежде, что перестанет давить на уши. - Парни, а вы давно здесь? Нас тут убили бандерлоги, мы за шмотом вернулись…
        Его голос оборвался, когда он спустился по ступеням и увидел, что это за люди. Черные. Шесть человек, седьмой, тот, что впустил их сюда, сзади. Игарт выхватил пистолет, чтобы застрелиться и восстать в другом месте, но получил тычок в шею от позади идущего и рухнул на пол.
        Маузер
        Душные сумерки обступили офисный центр. Свет, льющийся из окон, нехотя продавливался сквозь насыщенную смогом осязаемую тьму, приобретая синеватый оттенок. Автомобили на парковке дышали жаром и бензиновым чадом; машин было немного, офисный планктон давно разъехался по домам, кабакам и клубам. На площади перед магазином резвились скейтеры. Тускло теплились уличные фонари. Глючная голограмма с рекламой зубной пасты распадалась над тротуаром роем беспокойных пикселей.
        Эта обыденность расслабляла, притупляла бдительность.
        Маузер быстрым шагом пересек парковку. Озираясь по сторонам, пробежался по тротуару, нырнул в холл, как только стеклянные створки дверей услужливо разъехались в стороны.
        И тут тишь да гладь. Многие офисы уже закрыты, но кое-откуда доносятся голоса, слышен звук работающего телевизора. Воздух прохладен, пахнет кофе и корицей.
        Маузер бросился на лестницу, стрелой взлетел на второй этаж. В коридоре не было ни души; ныли под потолком лампы дневного света, да металось эхо шагов, отражаясь от стен и вымытого до блеска пола. Дальше он пошел осторожно, придерживаясь за рукоять «травматика», который пока оставался в подмышечной кобуре.
        Приемная агентства была пуста. Ольга сидела в кабинете Маузера за ноутбуком. Рядом на столе паровала чашка чаю.
        - Привет! Что делаешь? - Маузер бросил пиджак на кресло для посетителей и осмотрелся. - В «косынку» режешься?
        И тут - ни намека на засаду. Все как обычно. Тихо… Когда Ольга оставалась в офисе одна, она слушала музыку. Модный пост-гранж, инди-рок - Маузер плохо знал и не очень любил группы, которые предпочитала жена. Но Ольга, наверное, устала за день от шума и решила дождаться мужа в тишине.
        - Как прошел день? - спросила она, не отрывая взгляда от монитора, и поправила ворот серого пиджака.
        - В целом - нормально, - Маузер присел на край стола. - Первый день расследования пролетел, я уже нащупал ряд зацепок.
        - С кем встречался? - снова поинтересовалась Ольга.
        - Слушай, мне тут опять депутат вчерашний звонил, - задумчиво проговорил Маузер. Он не сомневался, что к предупреждению госчиновника такого высокого уровня, к тому же осведомленного и принимавшего участие в авантюрах Артюхова, стоит прислушаться. Вот только бежать без оглядки - не в стиле Маузера. Если что, он сможет защитить и себя, и жену, не покидая Москву, не бросая дела. Хотя - какое дело… Расследование прервано. Если, конечно, до завтра Артюхова не одумается.
        - И что депутату от нас надо?
        В кабинете пахло «Lacoste Blue» Ольги и английским чаем, но Маузер унюхал посторонние нотки сквозь эту завесу запахов. Дегтярный душок дешевой оружейной смазки… И тут же Маузер заметил у жены в ложбинке между большим и указательным пальцами не до конца смытое пятно.
        Маузер мотнул головой.
        Нет, не может быть. Очевидно, шиза Лео Фрайба заразна. Долбаный инвалид загадил голову своей бредятиной… Чертов псих, задрот и компьютерный демон!
        Клик-клик-клик… - щелкала «мышка», тонкий палец с обручальным кольцом быстро жал на кнопку, пятно от оружейной смазки отчетливо выделялось на фоне белой кожи.
        - Оль, ты в линзах? - спросил Маузер.
        - Поехали домой, - попросила Ольга.
        - Мы обещали тете Шуре заскочить к ней на кофе.
        - Ничего мы не обещали, - отстраненно проговорила Ольга. - И у меня нет настроения ехать к кому-то в гости.
        Ощущения были похожи на те, когда в детстве, оставаясь дома в одиночестве, ненароком начинаешь вспоминать просмотренный тайком от родителей фильм ужасов. И тогда что-то липкое и иррациональное проникает в голову и в сердце, душит почти животным страхом. День или ночь за окном - все равно. Словно открываются незримые врата, связывая обыденный мир и наполненное ужасом и неизвестностью потусторонье.
        Сучоныш Фрайб говорил, что ушлые дельцы при помощи линз способны заполучать контроль над пользователями. Конспиролог хренов, ему бы фантастику писать или, еще лучше, сочинять байки для желтой газетенки… Маузер отчаянно гнал мысль, что его Ольгу кто-то подменил. Что самым дорогим для него на свете человеком управляет кукловод, призванный из этой проклятой Зоны. Но мысль всякий раз возвращалась, словно морская волна.
        - Мы никуда не поедем, - упрямо проговорил Маузер, - пока я не выясню, в чем причина странности твоего поведения.
        Он собирался до последнего стоять за свою реальность. Вопреки тому, что видел и слышал. Вопреки здравому смыслу…
        Это ведь Ольга! Его Ольга!
        Какие к дьяволу суперкомпьютеры! Какие киллеры из виртуальной среды!
        Быть такого не может!
        Рука отпустила «мышку», соскользнула с края стола. В следующий миг в ладони Ольги появился ТТ, лоснящийся от свежей смазки. Маузер, не отрываясь, смотрел жене в лицо. Но в ее глазах не промелькнуло ни одной эмоции. Ни сомнений, ни жалости, ни ненависти.
        Грянул выстрел. Маузер почувствовал, что ему в грудь словно саданули молотком, а сердце пронзила острая боль. Он упал под стол, твердо осознавая, что получил смертельную рану. Но крови не было, и немощь не сковала его по рукам и ногам.
        Маузер глухо зарычал. Вскочил, пихнув спиной стол на Ольгу. Крошка ТТ звонко лязгнул еще раз. Пуля срикошетила от потолка, выбив сноп искр, и увязла в стене.
        Зазвенело, рассыпаясь осколками, оконное стекло. Свалился на пол ноутбук; остатки чая из Ольгиной чашки вытекли Маузеру за шиворот. В считаные мгновения в кабинете воцарился хаос. Клубилась пыль, от пороховой гари свербело в носу. Свет ламп отражался в россыпи осколков стекла.
        Маузер перепрыгнул через стол, метнулся к Ольге.
        Ее каре растрепалось. Через всю щеку протянулась кровоточащая царапина. Жена торопливо пыталась встать; она по-прежнему крепко сжимала пистолет. Маузер схватил ее за запястье, недолго думая вывернул руку и отобрал оружие.
        Заполучив ТТ, он решился посмотреть, куда попала первая пуля. К счастью, брызжущей кровью дыры на груди не обнаружилось. Отверстие красовалось на подмышечной кобуре; получалось, что «травматик», принявший удар, спас Маузеру жизнь.
        - Ну, хоть такая польза… - успел пробормотать детектив, прежде чем на него набросилась Ольга. Она атаковала беззвучно, с исступленностью киношного зомби и с готовностью рвать на части - ногтями или зубами.
        Но Ольга весила, как пушинка. И стоило Маузеру лишь повести плечом, как она отлетела к стене, ударилась головой и обмякла, уронив ниточку слюны на свои оцарапанные стеклом ноги.
        И вот в тот момент Маузер испугался по-настоящему. До того он действовал на автомате, но сейчас вся нелепость и кошмарность ситуации обрушилась на него неподъемным грузом.
        На войне было проще. Они шли по колено в крови навстречу свинцовому шквалу, они гибли, зачастую мучительно и совсем не по-геройски, но все было понятно: есть командир, есть друг, есть враг, есть долг. Маузеру показалось, что и без того не очень приятный мир вывернулся перед ним наизнанку и белое стало черным, шизик говорил правду, а любимая жена превратилась в отмороженного убийцу.
        Он посмотрел на пистолет в своей руке.
        Кстати! Где она достала оружие? Еще этого геморроя не хватало…
        Но додумать Маузеру не дали.
        С треском распахнулась дверь, в приемную ворвались два типа, которые могли бы показаться ничем не примечательными, если бы один не был вооружен пистолетом, а второй - стареньким, но эффективным карабином СКС.
        Они открыли огонь с ходу, не беспокоясь, что их отделяет от детектива гипсокартонная стена и полуоткрытая дверь.
        Кабинет Маузера наполнился свистом пуль. Куски гипсокартона и щепки, выбитые из двери и мебели, вскружились в воздухе черным вихрем.
        Ольга отключилась сидя, опираясь спиной на стену. Маузер рванул жену за ногу, сбросил на пол, надеясь, что так ее не зацепит шквальным огнем.
        А сам рванул через подоконник на улицу. Второй этаж для ВДВ - не высота.
        Упал на крышу припаркованного под офисным центром авто. Лопнули и осыпались крошевом хрупкие сталенитовые стекла боковых окон, завизжали какие-то девчонки из скейтерской тусовки. Маузер скатился по капоту, подхватил выпавший ТТ.
        И вовремя - со стороны парковки к нему бежал очередной вооруженный человек. В его внешности тоже не было ничего незаурядного: обычный прыщавый менеджер среднего звена, недавно еще студент. Но «узи» в его руках выглядел более чем убедительно.
        Как и те двое в офисе, парнишка не стал тратить время на попытку завязать с Маузером разговор. Ни угрожающего крика, ни мата - «менеджер» открыл огонь с бедра и выдал длинную очередь.
        Маузер успел нырнуть за машину. Пули с плотоядным лязгом принялись дырявить кузов. «Менеджер» перешел на стрельбу одиночными, экономя оставшиеся патроны, но шаг не сбавил.
        Детектив высунулся из-за своего укрытия. Молниеносным движением взял стрелка на мушку и вдавил спусковой крючок.
        «Менеджер» упал. И снова он не издал ни звука, только сжал двумя руками фонтанирующую рану на бедре. В свете уличных фонарей его лицо выглядело так, словно было выточено из слоновой кости. Но стоило Маузеру выйти из-за машины, как раненый снова потянулся за «узи».
        На этот раз детектив выстрелил на поражение. «Менеджер» схватился за живот, выгнулся в конвульсии так, что затрещали кости, и наконец замер.
        Но передышки не последовало. В окне кабинета Маузера замаячили силуэты. Загрохотал карабин СКС, завизжали над тротуаром рикошеты. Парковку огласил многоголосый вой сирен противоугонной сигнализации. В этом истеричном хоре Маузер различил сипловатый плач своей «Шкоды».
        Он прижался к стене офисного центра. Здесь была слепая зона, зацепить в ней могло лишь рикошетом. Получив короткую передышку, Маузер поспешил осмотреться.
        Война преследовала его. Нашла даже в условно мирное время в тихом уголке Москвы.
        Война пришла за ним, война перечеркнула его начатую заново жизнь, война опять звала за собой.
        Дымился изрешеченный «менеджером» автомобиль, - это была неновая «Тойота» с кузовом «универсал». Лежал бесформенным кулем в широкой, как океан, луже крови подстреленный «менеджер». Шальными пулями побило плафоны фонарей. Тротуары, асфальт дороги и бетонная площадка парковки, словно свежим снегом, были засыпаны стеклянными осколками. Неспешно оседала, клубясь в воздухе, пыль. В витринах магазина напротив офисного центра тоже зияли дыры, кто-то ползком спешил убраться подальше с улицы, которая в считаные секунды превратилась в ад.
        Бум!
        На крышу «Тойоты» по-кошачьи ловко спрыгнул один из офисных стрелков - тот, что был вооружен пистолетом.
        Рефлекс сработал, опередив мысль. Маузер дважды нажал на спусковой крючок, и над головой офисного стрелка вспыхнул кровавый нимб.
        Там, на втором этаже, остался лишь мужик с СКС. Маузер бросил быстрый взгляд на двери: подняться бы в агентство, забрать Ольгу и рвануть вместе с ней куда-нибудь подальше…
        Но невдалеке уже надсадно ревели двигатели мчащих на полной скорости автомобилей, визжали шины, и на фоне этого шума отчетливо слышался вой полицейских сирен.
        Исходя из той логики, которой обычно руководствовался Маузер, ему нужно было дождаться прибытия полицейских. Затем долго и нудно отвечать на вопросы, возможно (а точнее - скорее всего) оказаться за решеткой до выяснения обстоятельств этой сумасшедшей заварушки. Если он изложит полиции то, что рассказал Фрайб, психушки не избежать… И дальше - упрямо, наплевав на слишком уж невероятные, хоть и неоспоримые факты, пытаться пробить стену лбом, начав расследование с самого начала. Но на сей раз - не ради какого-то Артюхова, которого он знать не знал бы, а ради Ольги.
        Перед глазами стояло ее бесстрастное лицо. Глаза, неподвижные, словно два сапфира. Сочащаяся кровью царапина на всю щеку…
        Валить отсюда… Валить!
        Найти шизика! Если Фрайб поможет спасти Ольгу, если есть возможность переиграть эту ситуацию и вернуть обычный порядок вещей, то Маузер готов на что угодно - он пойдет хоть в ад, хоть в виртуальность.
        Только бы его Ольга снова стала самой собой.
        Время уходило, место происшествия оцепят с секунды на секунду. И у Маузера не было уверенности, что первыми подоспеют именно полицейские. Детектив побежал в обход офисного центра: на парковку соваться было нельзя - срезали бы из СКС. За углом он столкнулся нос к носу с уже знакомым толстяком в белом. Тот испуганно хлопал глазами и переминался с ноги на ногу, словно хотел по-маленькому. Его серебристый внедорожник стоял неподалеку, целый и даже не запыленный.
        - Мужик, это террористы, да? - жалобно поинтересовался толстяк.
        Маузер мотнул головой, отметая ненужные расспросы.
        - Мне нужна твоя одежда, очки и мотоцикл.
        - Чего? - толстяк, еще больше округлив глаза, принялся расстегивать пуговицы на рубашке.
        - Шутка, болван! - рявкнул Маузер. - Гони ключи от машины!
        Внедорожник завелся с половины оборота; этот ухоженный БМВ точно чувствовал, что быть строптивым и медленным не в его интересах. Завизжав, рванул с места.
        Включилась аудиосистема, в кабине экспроприированной машины зазвучал на полной громкости новый альбом Стаса Михайлова. Маузер выматерился от души. Поскольку разбираться с кнопками времени не было, он заглушил МР3-плеер, ударив рукоятью пистолета.
        Маузер ехал подворотнями и переулками, срезая углы и снося мусорные баки, что некстати оказывались в опасной близости. Детектив перехватил руль одной рукой, второй принялся судорожно шарить по карманам. Сердце оборвалось: он ведь оставил визитку Фрайба в кармане пиджака! И не было времени гуглить номер гения… В отчаянии он достал телефон, включил его, мимоходом отметив, что экран треснул, увидел один пропущенный вызов.
        Снова - незнакомый номер.
        Чеверда? Если только с другого телефона. Ну, сейчас проверим…
        Маузер нажал на кнопку вызова.
        - Алло, - невнятно прогнусавили в ответ.
        - Кто мне звонил? - заорал в трубку Маузер.
        На другом конце хмыкнули.
        - Это Лео, братишка. Я звонил, чтобы…
        Маузер уже его не слушал. Он шумно перевел дыхание, прижал телефон к уху плечом, по привычке ударил стопой воздух, где должна находиться педаль сцепления, переключился на четвертую передачу, схватил руль обеими руками.
        - Слушай внимательно! - перебил он гения. - В меня стреляли! С моей женой что-то не так! Ее словно подменили! Ты наговорил мне чуши, я думал - ты больной! Но ты был прав! Ты, падла, прав!
        - Эммм… - протянул Фрайб. - Не кричи мне в ухо так, ладно? Приезжай, порешаем. Хотя - нет, у меня родители дома…
        - Какие родители? - возмутился Маузер.
        - Я - инвалид и живу с родителями, - холодно пояснил Фрайб. - Давай-ка, гони в Одинцово. Там новый центр квантовых вычислений, наш проект, а неподалеку есть место, о котором знали только мы с Артюховым… Надеюсь, оно еще не засвечено. Я вызвоню ассистентов и подскочу. Езжай, я позднее продиктую адрес…
        Глава 8
        Игарт
        Очнулся Игарт, уткнувшись носом в грязный бетонный пол, воняющий сыростью и гнилью, напряг руки - связаны, но2ги вроде - нет. Чего и следовало ожидать. Он лежал лицом к стене и лишь по отпечатавшимся на ней теням догадывался, что происходит в подвале. Януша он не видел, но знал: тот где-то рядом.
        Лучше себя не выдавать, прикинуться бесчувственной тушкой и послушать, о чем говорят черные. Может, просочится важная информация. Но они молчали и даже не двигались - их тени на стене не колыхались. Люди так себя не ведут.
        Одна из теней вытянулась - черный встал, затопал по полу, склонился так низко, что пахну2ло потом и машинным маслом.
        - Хватит притворяться, - проговорил он бесстрастно. - Я знаю, что ты пришел в себя. Открывай глаза.
        В его голосе было столько уверенности, что Игарт подчинился, перевернулся на другой бок. Януш, похоже, еще не очнулся, он лежал спиной к стене. Остальные черные, сидящие за столом, повернули головы. Ни тени эмоций ни на одном лице. Глаза - объективы камер, отражающие трепещущий огонь свечи.
        - От нас далеко не убежишь, - черный сел на корточки возле Игарта, и он рассмотрел лицо пленителя - узкое, с глубокими морщинами на щеках и лбу, крупным ртом и глазами с опущенными уголками век, от скулы до подбородка тянулся извилистый шрам. - Давай облегчим друг другу жизнь, и ты расскажешь, где носитель.
        - Откуда вы узнали…
        - Поговорили с Толянычем, который тебя сюда направил. Оказалось, он очень боится боли.
        «Похоже, смерть - не самое страшное, что может с тобой случиться в Зоне», - подумал Игарт, тоже сел, опершись о стену. И вдруг накатила злость - стихийная, бессильная, и он заговорил, с трудом сдерживаясь.
        - Я очнулся в сумасшедшем лесу. Вокруг - полно опасных штук и хищных тварей. Я ничего не помнил, даже своего имени, у меня не было оружия. Потом меня встретил Крис, похожий на психа. Затем была деревня, полная психов, голубая область… Меня убили, а я воскрес, - он захохотал. - Что еще вам рассказать?
        Черный просканировал его взглядом и проговорил:
        - Ты лжешь. Ты дольше других от нас скрывался, причем целенаправленно.
        - Потому что я не идиот! Я видел, как вы допрашиваете. Вы угрожали человеку, что выпотрошите его в муравейник. И что мне, идти сдаваться? Спасибо, мне жалко свои кишки.
        - Понимаешь… Попробую с тобой по-другому. Этот мир очень хрупкий. Более хрупкий, чем ты себе можешь представить. Мы - хранители равновесия.
        - Вы в силах вернуть меня туда, откуда я пришел? - заинтересовался Игарт и тут же подумал, что даже если и так, ему никто об этом рассказывать не будет.
        - Никто не может вернуться, - ответил черный. - И все-таки этот человек хочет уничтожить наш мир со всеми его обитателями.
        Игарт закатил глаза и разразился потоком возмущения:
        - Да вы посмотрите на нас! Какие мы, к чертям, злодеи? Голы, босы, от любого мутанта шарахаемся. Тот, кого вы ищете, наверное, прикинут получше и косит под опытного сталкера. Или вообще не высовывается. Ну, пораскиньте мозгами!
        «Желательно - по стенам», - додумал он, но, естественно, промолчал.
        Черный потерял к нему интерес, поднялся, прошествовал к столу, оседлал перевернутую бочку и замер, как и остальные. Они, безусловно, поддерживали связь друг с другом, потому что их лица едва заметно менялись. Даже не так - нечто будто переползало с лица на лицо. Жизнь, или мысль, или невидимая фея касалась их волшебной палочкой.
        Или у «оживающего» черного наступала фаза активности: глаза чуть прищуривались, зрачок сужался. От присутствия черных мороз продирал по спине. Даже если их цель - спасти мир, сама их чуждость невольно вызывала отторжение, все, что у них осталось от людей, - тела. Что происходит в голове, непонятно. Ими будто управляет невидимый кукловод. Потому помогать злодею-человеку, какой бы ни была его цель, намного приятнее.
        Да и где гарантия, что черные говорят правду? Зачем кому-то проникать сюда и уничтожать мир? Зона изолирована, выхода отсюда нет - кому она мешает? Или все-таки есть? Причем то, что выходит в Большой Мир, настолько неудобно или опасно, что пришел Некто. Вряд ли себя он тоже собирается убить. Скорее всего, он опасен именно для черных. Как известно, враг моего врага…
        Шевельнулся Януш, покрутил связанными руками, сжал кулаки - видимо, он пытался освободиться. Игарт не видел его лица, возможно, он продолжал симулировать сон, потому в открытую его лучше не рассматривать. Вдруг хотя бы ему удастся освободиться.
        Черные, хотя и напоминали восковые фигуры, были в полной боевой готовности, и он не сомневался, что стоит развязать руки и дернуться, как они среагируют мгновенно. Взгляд остановился на штурмовой винтовке, прислоненной к столу. Умереть не страшно, получить по роже - тем более. Нужно отвлечь черных.
        - Что вы с нами сделаете? - нарушил молчание он.
        Черный со шрамом «отмер», сфокусировал на Игарте взгляд.
        - Дождемся, когда пройдет выброс, отведем на завод и допросим.
        - Почему бы здесь не допросить? - проговорил Игарт и напряг руки, пытаясь избавиться от веревки.
        - Из-за низкой эффективности. На заводе наши ученые конструируют детектор, который обмануть невозможно.
        Веревка впилась в кожу так, что от боли потемнело в глазах. Игарт вдохнул-выдохнул и продолжил испытывать ее на прочность.
        - Мне скрывать нечего. Резать не будете, и на том спасибо. Допустим, вы убедитесь, что я - не тот, кто вам нужен, и что? Просто отпустите меня?
        Боковым зрением Игарт следил за руками Януша. Веревка уже пропиталась кровью из разодранной кожи, красные капли стекали на пол. Ничего у него не получится: помещение замкнутое, бежать отсюда некуда, да и черных слишком много.
        Черный не ответил на вопрос Игарта, посмотрел на чадящую свечу, ненадолго завис, будто его разум покинул тело и переместился в другое место, и сказал:
        - Пора идти. Выброс себя исчерпал. Ты, - он указал на Януша. - Вставай. Хватит притворяться.
        Януш поднялся; на Игарта он даже не глянул. Сжал кулаки и метнулся к стене, где когда-то крепилась лестница, а сейчас осталось два ржавых штыря. Черные вскочили разом. Трое бросилось к нему.
        - Игарт, я вернусь за тобой, - крикнул он и с разбегу нанизался виском на штырь.
        Черные замерли на полпути. Колени Януша подкосились, и он повис на штыре, мелко затрясся в агонии. Широко распахнутые глаза были устремлены на Игарта.
        Комок тошноты сдавил горло, Игарт отвернулся, сглотнул. А ведь гениальное решение! Смерти тут не существует. Убей себя - и ты свободен! Но повторить подвиг Януша он не успел: черные схватили под руки, повалили и начали вязать его ноги. Он особо не сопротивлялся.
        Перед глазами тряслись «берцы» Януша. «Значит, надо попытаться умереть, это несложно, - убеждал себя Игарт. - По пути будет полно возможностей - аномалий и опасных мутантов. Не исключено, что Януш соберет карательный отряд и отправится на выручку. Куда идти, черный проболтался - на подконтрольный им лакокрасочный завод».
        Командир со шрамом вскарабкался наверх, сбросил оттуда веревочную лестницу. Справа и слева от Игарта дежурили черные, держали его под руки. Когда все поднялись, эти двое обвязали лестницу вокруг талии Игарта, один из них остался внизу, второй вцепился в Игарта. Поднимались они вместе, когда головы поравнялись с железными краями люка, черный прижал голову Игарта к себе, чтобы он не вышиб себе мозги.
        Наверху его тотчас схватили под руки и поволокли по ступенькам к прямоугольнику света.
        «Если они и дальше будут так бдеть, ничего не получится, - подумал Игарт с сожалением. - Шагу ступить не дают, сволочи».
        Мир после выброса не изменился: все так же срывался дождь и клубились облака, пахло хвоей и озоном, каркали вороны, оккупировавшие вишни. Бандерлоги еще не покинули убежище, но черные решили не рисковать, окружили Игарта и поволокли к воротам в зарослях сирени.
        Происходящее воспринималось странно: будто все это - сценарий, а он - актер, забывший свою роль. Здесь все фальшивое: и небо, и облака, и сосны. Они тоже играют. Все, что случилось и случится, - несерьезно и неопасно. Даже смерть.
        Ноги были связаны, как у каторжника, и когда Игарту позволили встать, он передвигался короткими шажками.
        Командир черных, вооруженный АК, шел впереди и все время смотрел на прибор с антенной, похожий на ПДА. Игарт подозревал, что это детектор, предупреждающий об аномалиях: каждый раз, когда он подавал сигнал, поворачивали.
        Два черных, что следовали за проводником, водили из стороны в сторону автоматами с подствольниками, будто не знали: от выброса мутанты дохнут, и сейчас их нет. Или они опасались не мутантов?
        Двое других шагали справа и слева в полуметре от Игарта. Еще пара замыкала шествие. Все они были вооружены АК с подствольниками. На поясах угадывались одинаковые кобуры.
        Куда ни рвани - везде охрана.
        По прикидкам Игарта, до лакокрасочного завода сутки ходу. Скоро мутанты покинут убежища, и можно будет попытаться умереть. Шестое чувство говорило, что не стоит идти на завод. Если черным не удалось выявить избранного среди новичков, безопаснее собрать их в одном месте и пустить в расход. Скорее всего, черные работают не над детектором лжи, а над стирателем. Или все новички уже уничтожены?
        Вскоре идти стало полегче: вышли на асфальтированную дорогу, где ноги уже не цеплялись за ветви и корни. Справа и слева был сосняк, и асфальт местами засыпало опавшей хвоей. Вдоль дороги колыхались желтые цветы, такие душистые, что от запаха чесалось в носу.
        Разболелась спина. Хотелось поднять руки и потянуться или хотя бы нагнуться.
        Когда вдалеке замаячила бело-красная крыша автозаправочной станции, проводник вскинул руку. Теперь передвигались медленно, усилив бдительность. Вскоре обозначился логотип известного концерна, выступили белые пластиковые опоры, возле которых ржавели топливораздаточные колонки, похожие на поломанных киборгов. Затемненные стекла магазина были покрыты трещинами, на асфальте валялись емкости из-под автомобильных масел. Чуть в стороне обрела покой ржавая фура.
        Разом заверещали все счетчики Гейгера - черные синхронно сунули руки в карманы на боку комбинезонов, бросили в рот таблетки, запили водкой из фляг. Коллективное сознание как оно есть! Или они - марионетки?
        Люди на их месте уже давно бы ошиблись, эти же действовали четко, как роботы, не сводили с Игарта глаз и не отступали ни на шаг. Интересно, получится ли у Януша убедить македонцев или кого-то еще, чтоб напали на черных? Сможет ли он выбраться из лесу невредимым? Не перехватят ли его?
        В лесу заревело что-то огромное. Вздрогнула земля. Черные встрепенулись, и четверка, охраняющая Игарта, начала пятиться. Первые трое выстроились в линию и прицелились в АЗС. Неведомое чудище взревело с новой силой. От его шагов пластиковые ёмкости из-под масел подпрыгивали.
        Пара секунд - и из лесу метрах в тридцати отсюда вылезла тварь размером с БТР: лысая, лобастая, каплеобразная, с лапами-колоннами и едва заметными кривыми ручонками. Вроде бы она называлась колоссом. Опиралась тварь на массивный то ли хвост, то ли еще одну ногу. Перекошенную, но вполне человеческую морду мутанта покрывали розовые шрамы ожогов.
        Завидев добычу, мутант разинул пасть, рыкнул и долбанул лапой по земле. Черные синхронно подпрыгнули и жахнули из подствольников. Волной, созданной уродом, Игарта повалило на землю. Его тотчас поставили на ноги и поволокли подальше от опасности. Игарт всей душой болел за мутанта, упирался, тянул шею, пытаясь разглядеть поле боя, но тесно обступившие его черные закрывали обзор. Игарт надеялся, что тварь прямо сейчас разделывает троицу черных, чтобы приступить к конвойным.
        Черные выстрелили из подствольников еще раз - три гранаты попали в цель. От твари в стороны брызнули кровавые ошметки и желтоватые кости. Наполненный болью рев оборвался хрипом, и мутант грохнулся рядом с ржавой фурой.
        Счетчики Гейгера продолжали разрываться, но конвоиры, не обращая на сигнал внимания, зашагали по дороге мимо радиоактивной заправки. Отряд снова соединился. Игарт с тоской посмотрел на поверженного колосса, выплеснувшего мозг на асфальт. Разинув пасть, он пялился на сталкеров остекленевшими глазами. Кости черепа у мутанта были сантиметров десять в толщину. Такого из автомата не замочишь…
        Тучи поредели, и проглянуло вечернее пронзительно-синее небо, какое обычно бывает перед закатом. В придорожной траве затянул песню сверчок, активизировались проклятые комары, которых невозможно было отогнать связанными за спиной руками. Приходилось отдуваться, но проклятые твари липли к губам, набивались в глаза и уши. Отличный предлог, чтобы попросить перевязать руки. Если черные согласятся, можно долбануть конвойного справа, левого взять на удушающий, забрать автомат и застрелиться.
        - Все, - проговорил Игарт и остановился. - Пока руки не перевяжете спереди, с места не двинусь. Комары заели. К тому же мне надо отлить.
        Черные уставились на него.
        - Чего таращитесь? Правда не пойду, хоть убивайте.
        Неужели будут тащить? Нет, похоже, повелись. Конвойные обступили его. Один стал спереди. Те, что шли сзади, взяли его за руки: один - за правую, второй - за левую. Четвертый разрезал веревку. Вот он, шанс! Игарт дернулся, но не смог освободиться, его словно держали в тисках; повиснув на руках, попытался пнуть того, что впереди, и получил удар в живот - дыхание вышибло. Пока он корчился, черные связали ему руки, как и было, за спиной.
        Когда заметно потемнело и облака снова затянули небо, с дороги свернули на едва различимую тропинку и вышли к кирпичной хижине с бетонной крышей. Когда-то это была трансформаторная будка, сейчас сталкеры приспособили ее под перевалочный пункт. Пока троица авангарда проводила разведку, четверо черных охраняли Игарта.
        Еще раз подтвердилось предположение, что у черных коллективное сознание: четверка двинулась к хижине как по команде, хотя не было никакого сигнала.
        Внутри домика было пусто: ни стола, ни шкафов, к нештукатуреной стене крепилась керосинка, которую командир черных тотчас зажег.
        На Игарта накатило отчаянье. Каждый раз, когда он смотрел фильмы про военнопленных и заложников, ему казалось, что побег возможен, просто пленные трусят. Их ждет верная смерть, а они почему-то прутся баранами на бойню. Теперь он знал причину: выхода действительно нет.
        Есть конвойные, связанные руки-ноги и газовая камера в перспективе. Здесь, в Зоне, даже подохнуть невозможно: убиться головой о стену не дадут, остановить дыхание не получится: когда концентрация углекислого газа в крови достигает предела, дыхательный центр включается помимо воли.
        - Спи, - бесстрастно посоветовал командир со шрамом. - Выдвигаемся на рассвете.
        Черные по-прежнему разговаривали только с ним, друг с другом они, похоже, обменивались мыслями. Враги молча принялись укладываться на пол, застеленный мешками поверх соломы, Игарта уложили посередине. Пара конвойных замерла у стены с автоматами на изготовку.
        «Н-да, ночью освободиться тоже не получится», - подумал Игарт и перевернулся на живот, чтобы тело не давило на связанные руки.
        Маузер
        На дорогах царила нездоровая суета, сверкали мигалки, то и дело возникали заторы. В ночном небе носились вертолеты. Маузер был уверен, что его бы давно поймали… если бы ловили. Но полиция словно отвернулась от него, в упор не замечая угнанный серебристый БМВ. Что-то заботило их больше. Или кто-то. Несколько раз звонил Рукастый, но Маузер не отвечал на вызов. Не хотелось тратить время и силы на объяснение того, что он и сам не очень-то понимал.
        Машину пришлось бросить на окраине Одинцова. Маузер распахнул дверцу, сразу же захлопнул ее и провел руками по лицу, сдавил виски, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли. Здравый смысл упорно твердил, что происходящего не может быть. В пиндосячьем боевике - да, но на самом деле…
        Маузер прикусил губу. Это не фильм и не постановка - реальность, которая хуже и того и другого, потому что в угоду публике режиссеры обычно заканчивают боевики хэппи эндом. В жизни все по-другому: подлым и расчетливым - хэппи, честным парням - энд. Ни подлым, ни расчетливым Маузер себя не считал. Значит…
        А вот этого надо постараться не допустить. Итак, что есть? Артюхов отправился в виртуал, чтобы уничтожить порочную систему изнутри. Значит, он - друг. Фрайб ему помогает, но как-то умудрился потерять его из виду, да и где тело Артюхова - непонятно. По логике, оно должно быть у Фрайба, но, похоже, это не так…
        И вдруг возникло Ольгино лицо сердечком, заслонило весь мир. Русые волосы до подбородка, искры в глазах, ямочки на щеках… По сути, она и была миром, точнее, его ядром, опорой, без которой все теряло смысл, в том числе и жизнь. Когда все отвернулись, прошлое осело пеплом, а будущее зияло черной дырой, откуда несло сточной канавой, она протянула руку. Не удержала, нет - у нее не хватило бы сил. Маузер просто почувствовал тепло и потянулся к нему, и вынырнул из пьяного угара, и увидел, что есть не только гниль и предательство, есть - настоящее. Настоящее в лице одного человека. Появился смысл и желание жить.
        Теперь нет смысла, нет будущего. Маузер не поможет Ольге в одиночку, он и себе-то сейчас не поможет. Значит, надо хвататься за любое предложение, все, что у него остается, - Фрайб.
        Но очень уж он мутный. Маузер научился видеть людей, и Лео ему не нравился. Прежде чем идти к нему, надо привести мысли в порядок и попытаться найти нестыковки, чтобы потом грамотно расспросить Лео. Он подумал, что если будет хоть призрачная надежда вернуть Ольгу, пусть даже ценой собственной жизни, он, не задумываясь, прыгнет в неизвестность, сыграет на чужом поле по чужим правилам, выступит в роли пешки.
        Пиликнул телефон. Маузер закурил, прочел сообщение с адресом, сплюнул в разбитую магнитолу и распахнул дверцу.

* * *
        Оставив машину на обочине, Маузер пустился бегом через березовую рощу, за которой угадывался бетонный куб новостройки. Он мчал, рассекая грудью густую от запахов леса тьму. Под ногами шуршала трава, шумели кроны берез, перекликались ночные птицы.
        Маузер постоянно думал об Ольге. Теперь ему не казалось удачным решение мчать очертя голову в Подмосковье, чтобы встретиться с гением. Что с ней? Жива ли? Пришла ли в себя или все еще как зомби?
        Он уничтожит эту заразу… Выжжет болезнь, проникшую из виртуального пространства в реальность. Ему есть ради кого вести эту войну. Не ради человечества, гори оно синим пламенем, но ради своей единственной любви. Ведь без Ольги - он все равно что тяжелораненый без рук, ног, глаз, барабанных перепонок и нижней челюсти.
        Лесок остался за спиной, Маузер вышел на дорожку, криво вымощенную плиткой безрукими гастарбайтерами. По обе стороны дорожки возвышались хромированные шпили пустых флагштоков. На один из них ветер прицепил порванный пакет из «Пятерочки».
        Детектива ждали. Перед высоким крыльцом стояла непримечательная легковушка грязно-бежевого цвета, у входа тлел светлячок сигареты. Виднелись силуэты, и один, будто изломанный, принадлежал инвалиду.
        Маузер осторожно вышел на свет. За спиной он сжимал ТТ, в магазине пистолета осталось два патрона.
        - А вот и Коваль! - послышался голос Фрайба. - Поднимайся скорее!
        Вот так сюрприз - возле коляски Фрайба стоял небритый и испуганный Котов из «Сигмы». Тут же присутствовала и его анорексичная секретарша - сюрприз вдвойне!
        Самодовольного лысого охранника, круглого, короткорукого и коротконогого, Маузер видел впервые. Тот просканировал детектива оценивающим взглядом.
        - Нужно торопиться, - проговорил Фрайб. - В Москве черт-те что творится! Вроде Чеверда начал призывать из Зоны боевиков. Он спелся с оппозицией и сейчас ведет толпу на Останкино и на Дом правительства. Так сказать, первое боевое крещение.
        Маузер кивнул. Вот и объяснение, почему ему удалось после перестрелки вырваться из столицы на украденной машине.
        - Пойдем! - призывно взмахнул рукой Фрайб. - Здесь пока работает всего один терминал, и мы подготовили для тебя оборудование.
        - Ты ведь говорил, что не занимался «запутыванием»… - засомневался Маузер.
        Фрайб сделал знак рукой. Котов и охранник подхватили инвалида, посадили на заднее сиденье бежевой «семерки», сложили кресло, Котов и секретарша уселись по бокам, круглый занял водительское место. Маузер плюхнулся на «сиденье смертника». Зарычал мотор.
        - Верно, но я изучил технологию, - наконец ответил гений, дыхнув в самое ухо. - У меня доступ ко всей документации, а ее накопилось - до фига.
        Остановились возле хрущевки на окраине. Воровато оглядевшись, охранник направился к железной двери в подвал с вывеской «Металлопластиковые окна из Европы». Раскрыл дверь, снова огляделся и зашагал назад, взял на руки Фрайба и понес в черноту подвала. Секретарша засеменила за ним.
        - Вроде чисто, - говорил охранник. - Хорошо, что мы успели оборудовать перевалочный пункт, прежде чем Артюхов засветился.
        - Да, кстати, вы планировали все вместе, но почему Артюхова с вами нет? Где он? Почему ты уверен, что он жив? - прохрипел Маузер и откашлялся.
        Они пошли по темному коридору. Редкие лампы освещали одинаковые металлические двери, облицованные мраморной крошкой стены и белой плиткой - пол. Пахло в коридоре теплым пластиком, как от нового компьютера.
        - Дурацкий вопрос. Я - уверен. В виртуале его ловят подконтрольные Чеверде черные сталкеры, да и в реале все на ушах. Почему он не с нами? Элементарно. Артюхов захотел перестраховаться и действовал со своей командой. Или не доверял мне, или оставил про запас, на случай, если он промахнется, чтобы я довершил начатое, что я и делаю. Я, он, мои люди и несколько человек - все, кто может что-то изменить, понимаешь? Если нас прихлопнуть, пока народ поймет, что происходит, будет слишком поздно.
        - Значит, две команды, - проговорил Маузер, будто пробуя фразу на разрыв, взвешивая, встряхивая. Фраза, как хороший разведчик, ничего ему не говорила.
        Рассказ Фрайба похож на правду - о том свидетельствуют внезапные беспорядки в Москве. И Ольга, потерявшая себя, и Ангелина, и офисные работники, превратившиеся в головорезов. Допустим, Фрайб ведет свою игру. Вероятность того, что он и Артюхов хотят остановить беспредел, слишком велика. Иначе зачем все это? Опять же, слишком велика вероятность, что Маузера пустят в расход Шуляк и Чеверда, как только все устаканится, и Олю вместе с ним - она слишком много знает. Так что выбирать не приходится.
        - Почему ты так в меня вцепился? - озвучил мысли Маузер. - У тебя есть свои люди…
        - Э-э-э, нет. Им не хватает опыта, который есть у тебя. Ты людей насквозь видишь и быстро найдешь Артюхова, не сомневаюсь. Я подготовил пару читерских программок для тебя, - вновь заговорил Фрайб. - В Зоне у тебя будет пушка, как у робокопа, - хочешь, стреляй одиночными, хочешь - очередями. И патроны никогда не закончатся. Детектор аномалий и ПДА, где все сведения о Зоне. Через него и будем держать связь. Одно «но» - если умрешь в игре, можешь потерять шмот, так что будь осторожным.
        Маузер недоверчиво хмыкнул.
        - Как хоть там зовут Артюхова? Как он выглядит?
        Фрайб и Котов переглянулись. Ответил гений:
        - Фотку его видел? Так же, но моложе.
        - Тупизм, - заключил Маузер. - Его ж быстро опознают. Или он тоже читер?
        Котов воздел палец и проговорил:
        - Вот и я тебе говорил, что Артемон использовал другой аватар, глупо это.
        Фрайб кивнул, вздыхая:
        - Все-таки он мне не доверял. Не верь, не бойся, не проси. Теперь я не могу ему помочь. Ладно, вернемся к твоей экипировке. Еще у тебя будет бронежилет. Легкий, непробиваемый. Он выдержит даже попадание кумулятивного снаряда… но ты все равно постарайся так не попадать, хорошо? А то - мало ли - глюкнет что-нибудь. Смерти там нет, но, слышал, что разработана программа, которая стирает личности уже навсегда. И главное, у тебя будет пластиковая карта с копией вируса.
        - И че с ней делать?
        - Проникаешь на лакокрасочный завод, используешь как электронный ключ от любой двери - и все.
        - Ладно, - кивнул Маузер.

* * *
        Они вошли в ярко освещенный зал.
        В его центре стоял металлический стол, как в морге. У Маузера неприятно засосало под ложечкой от этой ассоциации.
        По полу змеились разнообразные кабели. Словно в магазине компьютерной техники, вдоль дальней стены сиял включенными экранами ряд ноутбуков.
        - Ты очнешься в Зоне в читерских шмотках, - продолжил инструктаж Фрайб. - От местного зверья и бандюганов они уберегут, будь уверен: успевай только вовремя отстреливаться.
        - Садитесь, - секретарша похлопала ладонью по столу, будто кота подзывала, - снимайте обувь.
        - Смотри в оба и не угоди в аномалию, - напутствовал Фрайб. - У нас нет карты, где они обозначены, аномалии появляются рандомно. Ни с чем подобным в реале ты не сталкивался, не забывай про детектор.
        - С противопехотными минами сталкивался, - возясь со шнурками, вставил Маузер. - Вряд ли ваши аномалии опаснее.
        - Местные выработали простой и эффективный способ, - гений не обратил на реплику ни малейшего внимания. - Они что-нибудь бросают по ходу движения, и если предмет упал невредимым, значит, можно спокойно к нему подойти. Местные используют в этих целях гайки и болты, но это - чисто фетиш. Набери полные карманы гравия или мелкого щебня, и вперед. Это на случай, если помрешь и потеряешь детектор.
        - Ложитесь на стол, - секретарша мягко, почти сексуально, потянула Маузера за плечи.
        Детектив обернулся и увидел, что к нему подкрадывается Котов со шприцем в трясущихся руках.
        - Не беспокойтесь, это надежная методика, - проворковала на ухо секретарша, обдав карамельным запахом помады.
        «Они меня завербовали и, по сути, не оставили мне выбора, - думал Маузер, глядя в белый потолок. - Им самим нужен Артюхов, хочется верить, что они с ним делают одно дело. Хочется - но не стоит. В любом случае выбора у меня нет, и повлиять на ситуацию я могу только изнутри. Надо найти и допросить Артюхова и уже потом решать, говорить об этом Фрайбу или нет».
        - Если попадешь под радиационный удар, - вещал Фрайб, - постарайся найти артефакт в виде слизня. Под его действием ты пропотеешь и очистишься от радиации…
        - Да вы что - совсем долбодятлы? - Маузер поморщился, потому что в тот момент Котов вогнал ему иглу в вену на локтевом сгибе. - Я - офицер. Я знаю, как действует радиация на человека. Это ведь не сопли, от которых можно избавиться, пропотев!
        - Да зоновские имели в виду твои знания! Для геймера с автоматом артефакты - это все! Корм, заработок, лекарство, предмет вожделения! Поступишь, как я сказал, если захочешь выжить! - бескомпромиссно заявил Фрайб. - Главное, найди Артюхова. Найди и заставь вспомнить, зачем он проник в виртуальность! Ищи его среди новеньких. Да - среди тех, кто появился четыре дня назад - плюс-минус… И не попадись в лапы черных с лакокрасочного, тогда хана тебе. У них нет своего сознания, это пешки Шуляка и Чеверды. Нужную инфу я залью тебе в ПДА. Там все - группировки, артефакты, аномалии…
        Маузер понял, что голос гения доносится словно издалека. Появилось эхо, а свет в зале начал тускнеть, приобретая матовость. Мысли стали медленными и плавными, издали донесся Ольгин смех.
        - Что вы мне вкололи? - спросил детектив, откидываясь на стол; секретарша поправила ему руки и ноги, чтоб не свисали с краев.
        - Снотворное быстрого действия, - ответил Фрайб и пристроил на колени один из ноутбуков.
        К гению подошел охранник.
        - Аркадьич… - замялся он. - А ты подскажешь, где здесь хабар принимают?
        - Ну, Коротков! Опять нашел чего-то? - стуча пальцами по клавиатуре, поинтересовался Фрайб.
        - Ага, - заулыбался охранник.
        - И как это у тебя получается…
        - Чуйка, Аркадьич!
        Но Маузер уже не был уверен, реальность это или сон. Горячая волна беспамятства накрыла его с головой.
        Глава 9
        Игарт
        Чем ближе подходили к лакокрасочному заводу, тем мень-ше попадалось мутантов. Видимо, безмозглых перебили черные, а те, что поумнее, соображали: территория контролируется более сильным хищником, с которым лучше не связываться.
        Черные привели окрестные асфальтовые дороги в более-менее божеский вид, очистив от наносов и сорной травы. Даже аномалий тут не было. То ли кто-то постоянно их разряжал, то ли сама Зона слушалась черных и не создавала им препятствий. Последнее предположение Игарту совсем не нравилось. Вся надежда была на избранного. Где он, этот гость из другого мира, носитель тайных знаний?
        Если здесь у человека нет никаких прав, бал правят черные, ведущие себя как пчелы или муравьи, то Карфаген… то есть Зона должна быть уничтожена. Игарт пообещал себе, что ради этого головы не пожалеет.
        Возле перекрестка Игарт заметил вдалеке на другой дороге отряд черных, ведущих пленника. Сердце оборвалось: неужели Януша поймали? Тогда все пропало.
        - Януш? - упираясь, крикнул Игарт, но ему не ответили. Значит, не он.
        Камень с души свалился. Игарт поплелся дальше, успокоившись. Тучи разбежались, и солнце жарило нещадно. Болели натертые ноги, во рту пересохло так, что язык прилип к небу. Черным же было хоть бы что, хотя в комбинезонах они наверняка ощущали себя, как скумбрия, запекаемая в фольге. Или у них другое восприятие? А может, когда другие мучаются, они незаметно меняют мир под себя и делают его более комфортным? Интересно, они вообще не дохнут?
        Ни одного мертвого черного Игарт не видел. Если у них коллективное сознание, значит, смерть одной особи, по идее, должны чувствовать все, потому что они - единый организм: уколол палец - всё тело знает, что больно. Хорошо, если у них, как у пчел, тоже есть матка. Убьешь матку - система будет работать вхолостую.
        Вот так идешь по обычной проселочной дороге: тополя вдоль обочины, покрытие японское - то яма, то канава (произносить быстро). Покосившийся, выцветший стенд с рекламой: радуга, терем, над ним взрывы салюта ложатся в слова: «Фарби на будь-який смак, зробимо ваше життя яскравим і незабутнім». Ух ты ж, ёлы-палы! Еще и не по-русски написано. Игарт обернулся: в полукилометре двигалась процессия, которую он видел на перекрестке. Нда, охрана у пленных новичков, как у президента.
        Сдохнуть бы уже скорей, что ли? Только по-настоящему. Надоело бредить.
        Так вот идешь по вроде обычной дороге, под привычным небом, волосы шевелит вполне нормальный ветер, пахнет озоном, а рядом черные. Люди, да не совсем. Еще вокруг - мутанты, артефакты и злые мужики с автоматами. Этого быть не должно, сто процентов, но оно есть! И воспринимать порождения кошмаров как реальность было очень трудно.
        Даже смерть тут ненастоящая. Но зато боль, усталость, жажда - вполне реальные. Господи, скорее бы это все закончилось!
        Вскоре вдалеке замаячила махина завода. Сизоватый и расплывчатый от испарений, он напоминал одновременно мираж посреди бесконечной вырубки и медленно движущегося исполина. Игарт сглотнул, придавленный его величием. Ощущение нереальности происходящего исчезло. Казалось, что этот исполин живой, он - бог черных, вместилище их нечеловеческих душ. От него к ним тянутся сотни невидимых пуповин.
        Полтора километра пути - и он присвоит Игарта, втянет в свою ненасытную утробу, выпотрошит сознание, заполнит собой, и получится еще один черный сталкер со стеклянным взглядом. Не бывать этому!
        Игарт рванул влево, сбил с ног черного, но ему тотчас сделали подсечку. Он покатился с дорожной насыпи, встал на колени, пытаясь подняться, увидел перед собой осколок стекла и схватил его, зажал в ладони. «Спасибо вам, свиньи, выбрасывающие бутылки из машин!»
        Его тотчас рывком подняли и поволокли по насыпи наверх. Он зажмурился, ожидая тумаков, но его не били - просто волокли под руки. Веревка врезалась в запястья, стекло впивалось в кожу ладоней, но Игарт готов был терпеть. Стекло - его последняя надежда.
        Туша завода, которая издали казалась монолитной, распалась на множество огромных цистерн. Две подпирали небо, в той, что справа, сиял огненный глаз отраженного солнца. Над серебристыми емкостями, лежащими на земле, переплетались трубы разного диаметра - сотни вен, артерий и капилляров.
        Когда Игарта подвели к заводу, он заметил, что черные будто ожили и очеловечились. Они по-прежнему не разговаривали друг с другом и не проявляли эмоций, но на лицах появилось умиротворение. Игарт же смотрел на приближающуюся стальную махину, как кролик на удава. Кудрявые волосы на голове распрямились и встали дыбом. Он еще сильнее сжал стекло в руке, как умирающий - чудодейственное лекарство, как утопающий - соломинку.
        Сразу за цистернами было здание, похожее на ангар, чуть дальше - что-то вроде многоступенчатой пирамиды наподобие тех, что в Перу. По узкой ухоженной дорожке подошли к заводу, и теперь Игарт убедился в том, что за ангаром - действительно самая настоящая пирамида. Сразу возникла ассоциация с муравейником. Его туда тащили, как дергающуюся гусеницу.
        Обогнули цистерны, двинулись к оранжево-ржавым воротам ангара. Игарт вертел головой, чтобы получше рассмотреть примыкающие территории завода.
        На верхушке недостроенной пирамиды сиял розоватый кристалл, чуть ниже, на втором ярусе сверху, были расположены прожекторы. Видимо, черные окопались на заводе недавно - четырехметровую стену вокруг своего обиталища они построили наполовину, она окружала пирамиду и, снижаясь, заканчивалась в десятке метров от ангара. Работа кипела вовсю: у стены трудились черные в серых комбезах, рычал бензогенератор, ухала бетономешалка. Рабочие наклонялись и распрямлялись синхронно, одновременно передавали обтесанные камни размером с кирпичик хлеба. Чуть поодаль воткнулся буром в землю неисправный экскаватор.
        Возле входа в ангар манекенами замерли черные с автоматами. Справа и слева стояли БТРы защитной расцветки. На ходу они или поломаны, сказать было трудно.
        Может, это черные перекрыли выход из Зоны, чтобы пришельцы извне не уничтожили их стального идола? Один такой нашелся, дай Бог ему удачи!
        Ворота напоминали разинутую пасть, откуда лился едва уловимый звон. Кому захочется, чтобы его сожрал железный монстр? Если есть у человека душа, то душа Игарта заметалась, уперлась руками и ногами, растопырилась в проеме ворот.
        Изнутри ангара донесся предсмертный вопль. Человек захрипел, закашлялся и начал чуть слышно всхлипывать и подвывать. Примерно так должен кричать тот, кого режут на куски.
        Вошли в тускло освещенное здание ангара, состоящее из двух ярусов. Оно напоминало старинный дом с антресолями. Верхний, собственно антресоли, - железобетонная перегородка на сваях, вдоль которой тянулся ряд дерматиновых дверей. Нижний - бетонный пол со ржавыми железными ёмкостями и разноцветными прямоугольными бассейнами, где когда-то засохла краска.
        Игарта потащили в левый конец ангара. Он заглянул в ближайший бассейн, выкрашенный в белое, и оторопел. Там содержались пленники. Наверху, от борта до борта, тянулись три железных прута, к которым их привязали за руки, примотав ноги веревкой к толстой стальной проволоке. Игарт насчитал двадцать человек. С другой стороны, в желтом бассейне, содержались пятеро особо буйных новеньких. Спеленатые смирительными рубашками, они болтались, подвешенные на крюках лебедок. Автоматчики с безразличным видом прохаживались туда-сюда и поглядывали вниз.
        Пленники живые, и это уже радует. Может, не соврал командир, и действительно черные собирают детектор лжи?..
        Не стоит обольщаться. Интуиция подсказывала, что правильнее готовиться к худшему.
        Сначала Игарт осмотрел пленников: Януша среди них не было. Потом отыскал взглядом скулящего: он был возле самой стены, раскачивался из стороны в сторону, бормотал неразборчиво. Слова перемежались всхлипываньем.
        Обошли бассейн, остановились на краю. Пока подтягивались автоматчики, Игарт с интересом смотрел на свежую кирпичную кладку, разделяющую ангар на две части. Он был почти уверен - там, за перегородкой, спрятан мозг, повелевающий черными. Или он сокрыт в пирамиде?
        Два черных спрыгнули в бассейн с пленниками. Мужик, что орал, заметался так, что по рукам покатилась кровь из разорванной кожи запястий.
        - Помогите! Они… они идут! Они уже здесь. А-а-а! - он задергался так, будто через его тело пропускали электрические разряды.
        Черные его не тронули - протянули руки, приняли Игарта, опустили вниз. Он сжал стекло в кулаке, надеясь, что его не будут обыскивать повторно. Черный, что справа, разрезал веревку, Игарт поднял руки. Острое стекло впилось в кожу. Если потечет кровь, все пропало. Второй черный привязал его руки к штырю, что вверху, занялся ногами. Пока все шло по плану. Осталось придумать, как отвлечь автоматчиков.
        Сумасшедший продолжал бесноваться и вертеться, как червяк, угодивший в паутину. Вспомнились слова то ли Криса, то ли Толяныча, что каждый пятый новенький сходит с ума.
        В стон буйного психа вплелось причитание:
        - Мамочка, забери меня отсюда. Ма-ма-а-ама. Я больше не бу-у-уду.
        Еще один псих. Прав был Крис. Но если в этом мире нет смерти, что с ними делается? Они же бродят туда-сюда неприкаянными духами, вляпываются в аномалии, дохнут, воскресают, опять вляпываются, или мутанты их сжирают. Для таких смерть воистину самый благоприятный исход. Если у этого мира есть творец, он однозначно или шизик, или садист.
        Привязав Игарта, черные вылезли из бассейна и удалились. Весело, ничего не скажешь. Болтаешься, как свиная тушка в фургоне.
        - Нормальные среди вас есть? - прокричал Игарт. - Или только психи?
        Люди начали отвечать. Сначала Игарт пытался запоминать имена, потом просто стал считать говоривших. Семнадцать человек плюс он, плюс два психа, итого двадцать. И еще пятеро на крюках - или непокорных, или буйных психов.
        - Как думаете, зачем нас тут держат? - прокричал он. - Мне сказали, что разрабатывают детектор лжи.
        - Ага, пусть себя на нем проверят! - проговорили фальцетом из дальнего угла бассейна.
        - У кого какие предположения?
        Игарта привязали рядом с сумасшедшим, лицом к стене, и он не видел тех, кто позади. Проговорили над самым ухом:
        - Мы тут уже кто вторые, кто третьи сутки. Все мозги издумали. Убивать нас будут. По-настоящему убивать, вдруг среди нас тот, кого они ищут? Иначе хотя бы кормили. Жрать хочу, как собака.
        Игарт выгнулся и глянул назад. Говорил скуластый и совершенно седой мужчина лет сорока. На его щеке красовался кровоподтек, левый глаз заплыл.
        - За нами придут, - проговорил Игарт громко, чтобы черные слышали. - Нельзя вот так взять и уничтожить человека - по сути, ни за что… Потому что сегодня забрали нас, завтра очередь дойдет до кого-то из них…
        - Успокойтесь, никто вас убивать не собирается, - отозвался один из автоматчиков. Они накинули капюшоны на лица и в полумраке были одинаковыми.
        Кто-то затянул песню из забытого прошлого. Память вынырнула рыбиной из черной глубины, блеснула чешуей - и исчезла. Остались только слова:
        Черный сталкер, что ж ты вье-о-ошься
        Над моею головой.
        Ты добы-ычи не дожде-ошься,
        Черный сталкер, я не твой!

* * *
        Сколько прошло времени, Игарт не знал. Пять часов? Десять? Вечность? Веки отяжелели и начали слипаться - значит, наступила ночь. Здесь не было окон, и трескучие лампы разливали все тот же тусклый синеватый свет, черные прохаживались вдоль бассейна, заглядывали вниз, роняя на пленников длинные тени.
        Рука, сжимающая стекло, перестала чувствовать боль, а вот левое запястье, растертое веревками, саднило. В позвоночник будто вогнали стальной штырь. Хотелось лечь и вытянуться. Жизнь превратилась в пытку. Игарт согласен был умереть, лишь бы она закончилась. С каждым мгновением надежда разрезать веревки таяла: черные сталкеры отлично выполняли свою функцию и не допускали ошибок.
        Грела мысль, что Януш собирает отряд добровольцев. Надо еще немного потерпеть, не чокнуться, как вопящий неподалеку шизик. Может, черные хотят всех свести с ума?
        За день привели трех новеньких, избранного среди них не было - обычные сбитые с толку парни. Они все задавали одинаковые вопросы - те же, что и Игарт поначалу. Скуластый седовласый сталкер пытался им объяснить то, чего не понимал сам. Игарт абстрагировался и воспринимал его голос как треск люминесцентных ламп. Пару раз он засыпал стоя, но ноги подкашивались, и он вздрагивал, просыпаясь, сильнее сжимал стекло.
        Когда в очередной раз заскрежетали ворота и донеслись торопливые шаги, Игарт подумал, что ведут партию новичков, но он ошибся. Двое черных спрыгнули прямо возле него, прошествовали дальше, остановились позади, напротив седовласого. Игарт их спиной чувствовал.
        - Чего вам от меня надо? - пробормотал седой дрогнувшим голосом - Игарта накрыло его отчаяньем, безысходным, как осенний ливень.
        - Что вы собираетесь делать? - затараторил сталкер, его голос зазвенел и оборвался.
        Игарт повернулся, насколько мог, но не увидел, что стало с седым сталкером, - его закрывали спины черных. Пленники, привязанные к металлическому штырю, замерли. В их широко распахнутых глазах читалось отчаянье. Наконец черные повернулись боком, поволокли беспамятного седого к борту бассейна, где его подняли надсмотрщики с автоматами и уложили на пол. У черного, что справа, Игарт разглядел инъектор.
        Они двинулись к психу - тот разинул рот для крика, но осип от ужаса и захлебнулся хрипом, заметался мухой в паутине. Когда черные с ним поравнялись, закатил глаза и обмяк. Но не он интересовал черных, а - высокий узколицый парень с аквамариновыми глазами. Парень прищурился, сплюнул и прошипел:
        - Суки. Стервятники…
        Больше сталкер ничего не сказал - черные укололи ему снотворное, дождались, пока он потеряет сознание, отвязали и передали наверх.
        Черные повернулись к Игарту. «Вот и все», - подумал он с горечью - жить все равно хотелось. Инстинкт самосохранения считал, что рабское существование лучше, чем небытие. Но черные обошли его с двух сторон, и он вздохнул с облегчением. Пока есть жизнь, есть и надежда.
        Забрав пятерых сталкеров, черные удалились. На чем они увезли пленников, Игарт не разглядел. Ненадолго черные исчезли из виду - Игарт уж подумал, что вот он, шанс освободиться, взял стекло поудобнее и начал примеряться, как лучше резать веревки, но надсмотрщики вернулись.
        Воцарилась напряженная тишина. Все думали об одном и том же, но молчали, будто слова могли обрушить реальность и толкнуть снежный ком правды, который сомнет, вберет в себя и понесет в неизвестность.
        Сначала Игарт надеялся, что сталкеры вернутся целыми и невредимыми, но текли минуты, и никто не приходил. Неотрывно глядя на охранников, он потихоньку резал путы, толку пока не было, только пальцы разодрал. «Капля камень точит», - убеждал он себя и продолжал пилить веревки, стискивая зубы.
        По руке потекло горячее. Игарт поднял голову: он перетер кожу на запястье, повредил вену, и веревка на глазах пропитывалась кровью. В месте, где он орудовал осколком, она истончилась и разлохматилась. Игарт улыбнулся и подергал руками, с удовлетворением отмечая, что веревка стала податливей и больше не впивалась в кожу. И почувствовал на себе взгляд. Ощущение было, словно на спину кипятком плеснули. Похолодев, он обернулся: почти все сталкеры украдкой смотрели на него и незаметно для охраны пытались растянуть веревки.
        Привязанный позади Игарта черноволосый парень с ямкой на подбородке затянул «Черного сталкера» и принялся извиваться. Он смотрел в упор на Игарта, словно хотел прожечь в нем дырку, на лице читалась решимость.
        Парень все понял и пытается отвлечь черных! Песню подхватило еще несколько человек, которые сообразили, в чем дело. Остальные начали подпевать, лишь бы чем-то заниматься.
        Черные наверху насторожились, заходили каждый вдоль своего борта, будто голодные тигры в клетке, но вскоре успокоились и замерли. Пленники продолжали раскачиваться и петь. Игарт сжал зубы, продолжая растягивать веревку, и в один прекрасный момент кисть наполовину выскользнула из петли. Сердце пропустило пару ударов, кровь запульсировала в висках. Неужели?.. Да! Но еще не время.
        Он повернулся и кивнул самому догадливому сталкеру, тот улыбнулся, закатил глаза. Если остальные не дураки, то, пока внимание черных рассеяно, попытаются освободить руки. У всех не получится, но кое-кто точно сможет. Охранников четверо, причем стрелять им запрещено. Если не удастся их перебить, надо попытаться хотя бы умереть, чтобы воскреснуть в безопасном месте.
        Заскрипели петли. Пленники разом замерли и затихли, повернули головы на звук, хотя снизу не могли увидеть, что происходит у ворот. Неужели сталкеров допросили и ведут назад? Игарт встал на носки. Сначала показалось два черных капюшона, затем тусклый свет упал на лица… Игарт шумно сглотнул, узнав в одном из черных паренька с аквамариновыми глазами, которого час назад увели якобы на допрос. Лицо у него было совершенно непроницаемым, глаза - кукольными. За спиной витиевато выматерились.
        - Вали уродов! - закричал кто-то в дальнем углу бассейна.
        Игарт обернулся: бородач в камуфляжном комбезе освободился, метнулся к приятелю, парню с бурой бородой, заплетенной в косицы, и принялся отвязывать его руки. Охранники бросились к ним. Пленные сталкеры дергались и вопили, подбадривая бородатых; казалось, что они бьются в припадке.
        Игарт освободил руки и занялся ногами, боковым зрением наблюдая за охранниками. За мельтешением ему едва удалось рассмотреть, что они спрыгнули, завалили смутьяна и еле удерживали его втроем - четвертого черного он все-таки завалил. Его приятель с привязанными ногами мутузил тех, до кого мог дотянуться. Два других черных наблюдали сверху и не вмешивались - считали, что опасности нет.
        Это хорошо, это просто замечательно! Пригибаясь, Игарт бросился к черным, надеясь отобрать автомат или инъектор, пока они заняты. Был и более простой путь - убить себя, но это успеется. Надо освободить пленных, избранный наверняка среди них! Достаточно отвязать людей, и победа почти гарантирована: черным ведь нельзя убивать пленников! Потом надо закупориться в ангаре и ждать подмогу. Ну и если уж не получится удержать позицию, застрелиться.
        - Помоги мне.
        - Мне!
        - Развяжи руки! - доносилось со всех сторон, но Игарт не реагировал, протискивался между извивающимися телами. «Потом, ребята, потерпите немного».
        Вот спины склонившихся черных. Двое держат бунтаря, третий борется с бородачом со связанными ногами. Черные оставили автоматы наверху, зато у них на поясе были ножны, откуда выглядывали эфесы кортиков. Игарт скользнул вперед, зашел справа, только собрался выхватить кортик, как черный, будто по команде, обернулся. Времени для раздумий не было - Игарт ударил его локтем в переносицу, когда тот согнулся, долбанул по затылку, снял кортик с распростертого тела и перерезал горло его напарнику, освобождая бородатого. Тот вскочил, вытер расквашенный нос и набросился на черного, воевавшего с его другом. Игарт тем временем отстегнул второй кортик и с удовольствием отметил, что у черного, которого убили первым, - автомат.
        Обзаведясь оружием, он очередью скосил черных, что спешили на помощь своим. Двоих пленных все-таки зацепил, но лучше пусть умрут и воскреснут, чем превратятся в кукол. Игарт бросился резать веревки. Напряжение немного схлынуло, заболели изрезанные пальцы, звуки обрушились лавиной. Его подбадривали, звали и молили, он ощутил себя если не Богом, то главным судьей - точно.
        Освобожденные, даже не разминая рук, начинали развязывать соседей. Некоторые поднимались наверх за чем-нибудь острым. Никто никуда не уходил - сталкеры если и не знали, то догадывались, что у черных коллективное сознание и с минуты на минуту они будут здесь.
        Значит, надо закрыть ворота на засов, если он есть. И как раньше не догадались!
        - Мужики! Запирайте двери, - заорал он, вылезая из бассейна.
        Но было поздно: створки ворот медленно открывались в ночь, пронзенную светом прожекторов. Фигуры черных сталкеров сливались с темнотой. Черный легион против двадцати человек, из которых один ранен в плечо, второй - в живот, и автоматов всего шесть. Но никто не мешает отобрать их у врага.
        - Мужики! - заорал он. - Черные идут!
        - Стреляйся кто может! - посоветовал кто-то из толпы освобожденных.
        - Развяжи, не бросай, - крикнул один из буйных пленников, о которых забыли.
        - Держимся, сдохнуть всегда успеем! Помним, что они не будут нас убивать! Надо уничтожить осиное гнездо! - прокричал Игарт и дал по черным очередь из трофейного автомата.
        Маузер
        Мир перед глазами плясал тарантеллу, как после внутривенного наркоза. Подташнивало. Маузер даже подумал, что Фрайб, выход в вирт и события последних дней - белая горячка, но уж больно картинка была странная: свинцовое небо, набухшее дождем, цеплялось за верхушки высоченных сосен, ветер шелестел ветвями. Где-то он видел нечто подобное, причем недавно…
        Ага! Вспомнил! На картине в кабинете Артюхова, черт бы побрал этот заказ…
        Увы, это вирт, а не «белочка», и дела обстоят более чем хреново: предстоит пойти туда, не знаю куда, и найти того, не знаю кого. Маузер сел и ощупал себя: он по-прежнему был длинноволос, шрам со щеки никуда не делся. Значит, аватаром послужила его фотография.
        Постепенно качать перестало, и Маузер прислушался к себе. Тактильные ощущения и восприятие были те же: ветер обдувает кожу, сосны стряхивают на лицо холодные капли недавнего дождя, скрипит ствол, трущийся о ствол, звенят синицы, блестят капельки росы. Но что-то неуловимо изменилось. Мир стал ярче, что ли…
        И тут до Маузера дошло: изменилось его цветовосприятие. Когда он сдавал на права и проходил медкомиссию, ему диагностировали аномальную трихромазию, тип С, иными словами, дальтонизм слабой степени - он плохо воспринимал зеленый. Поскольку порок компенсировался наличием небольшой суммы в кармане, допуск ему дали.
        Сейчас же он с любопытством отмечал, что ярко-зеленый затмил изобилие оттенков хаки. Сразу же вспомнился Фрайб с его «битыми синапсами» - не могу, дескать, в виртуале калекой останусь, и меня куры загребут. Фигня это все.
        Впрочем, Маузер не питал иллюзий насчет Фрайба - у него был нюх на людей с гнильцой, от колясочника же разило за версту. Что ж, надо притвориться тупым и доверчивым и попытаться его переиграть. Найти Артюхова, допросить - наверняка всплывет много интересного. Скорее всего, все не так, как напел Фрайб. Для начала следует проверить, что может Лёва в вирте: следит ли он за перемещениями Маузера, видит ли, что он делает. Если и следит, и видит, то обмануть его будет сложно.
        Остается надежда, что Фрайб тоже хочет уничтожить вирт, значит, траектории полета совпадают. Если же расклад совсем другой… Вспомнилась Ольга, но Маузер тряхнул головой, прогоняя мысли. Поздно жалеть о содеянном, теперь все, что он может, - решать проблемы по мере поступления.
        Тренькнул КПК на поясе, Маузер вынул его из подсумка и прочел сообщение:
        «Хай, это Лео. Полет нормальный?»
        «Зачем спрашиваешь, когда сам видишь?»
        «Видел бы, не просил бы тебя о помощи».
        Нда, хитрый, падла, его так просто не подловишь. Пятьдесят процентов, что он врет: Артюхов ушел в вирт без согласования с ним, вот он и обратился к детективу. Только вряд ли он стал бы устраивать такой переполох только для того, чтобы завербовать Маузера. Значит, скорее всего, третья сила существует - Шуляк и Чеверда, они и есть основная опасность. Весело, если будет инверсия: Шуляк пытается все исправить, Артюхов и Фрайб - главные злодеи.
        Тогда - полная задница, и все жертвы напрасны. Маузер написал:
        «Где, думаешь, Артюхов сейчас?»
        «Лакокрасочный завод. Открой карту - увидишь. Он в пяти километрах от тебя, - ответил Фрайб. - Его контролируют черные сталкеры - пешки Шуляка. Шуляк как-то прознал о наших планах, и теперь его бойцы стаскивают на завод всех новеньких, чтобы стереть их из вирта. Наверное, Артюхов там, и память у него так и не восстановилась».
        Маузер сделал озабоченный вид на случай, если Фрайб его видит, и написал:
        «Ага, сейчас посмотрю по карте».
        «Занимайся, у меня работа».
        «Рассчитываю на твою поддержку. До связи».
        Мысленно перебрав самые отборные ругательства, Маузер сплюнул. Отвратительно! Не привык он лицемерить. Скорее бы это все закончилось.
        Дождавшись, пока имя Фрайба погаснет, Маузер сунул КПК обратно в подсумок, ощупал его: еще пять отделений, все забиты под завязку. В одном - шприц-тюбики с регенератором, во втором - всякие таблетки, в третьем - очки, в четвертом - наладонник с выдвижной антеннкой. Наверное, датчик аномалий. В пятом - пластиковая карта наподобие банковской, погибель этого мира.
        За спиной - вещмешок с сухарями, бутылкой водки и парой банок сгущенки.
        Из оружия - старый добрый ТТ, чешский автомат CZ 805 BREN с сорокамиллиметровым подствольным гранатометом. Штука, конечно, удобная, но уж слишком броская, а внимание привлекать нежелательно. Маузер по привычке проверил оружие, отрегулировал по длине пластиковый приклад… Вспомнил, что все это не по-настоящему, он чуть ли не в режиме бога, и патроны с гранатами будут появляться из ниоткуда.
        Нда, забавно. Здесь он супермен, а на самом же деле его тело во власти говнюка Фрайба. Не исключено, что у него в глазах уже проклятые линзы и он потеряет себя, как только перестанет быть нужным. По фигу. Лишь бы Оле помочь.
        Итак, сначала - найти Артюхова и допросить втайне от Фрайба. Но прежде - проверить, может ли инвалид подслушивать и подглядывать, для этого надо смоделировать ситуацию, когда он себя проявит. Например, найти аномалию и переться туда, поглядывая на экран датчика и разговаривая с Фрайбом. Это - позже, сейчас - посмотреть на карте, где лакокрасочный завод, и подумать, что делать.
        На карте КПК Маузер был обозначен светящейся точкой. Находился он возле железнодорожного депо, у самой границы с областью черных. До завода, как и говорил Фрайб, оставалось пять километров.
        Капля упала на нос, вторая скатилась по щеке и сорвалась на рукав, оставив черное пятно на ткани цвета хаки. Цифровая капля несуществующего мира. Но почему ощущения, как в реальности? Или привычная реальность - тоже цифра?
        Он помотал головой, запрокинул голову и уставился в чернильное небо. Как там Ольга? Может, они оставили ее в покое? Зачем она им, если Маузер в их руках? По сути, он подводил ее под удар одним своим существованием…
        Он знал, что скорее всего не вернется, это билет в один конец, его пустят в расход, когда он найдет Артюхова. Но он просто не мог забить на задание - должен был разобраться, ради чего угробил свою жизнь. Нет-нет, он столько раз с ней прощался, что не боялся смерти. До дрожи в поджилках, до холодного пота он боялся даже представить, что Оля умрет раньше него. И останется жизнь, бессмысленная и пустая, как скорлупа ореха.
        А если Шуляк решит, что и Ольга слишком много знает? Ладони взмокли, Маузер сел на опавшую хвою, зажмурился. Не стоило портить ей жизнь. Не желая того, он губит все, к чему прикасается. Правильнее было спиться, когда из ментовки поперли, и окочуриться под забором.
        Небытие лучше, чем отчаянье волка, угодившего в капкан. Доносятся выстрелы, перебранка загонщиков и визг волчицы, а он рвется, теряя сознание от боли. Это ведь его пуля и его битва…
        Он рывком поднялся, сжал автомат и проговорил, глядя в темноту леса:
        - Не дождетесь, суки.
        И зашагал, поглядывая на экран наладонника. Разум и чувства конфликтовали: глаза, уши, кожа говорили, что здесь все настоящее, разум напоминал, что это мышеловка, ловушка для привидений. Его оцифровали и заперли в Сети.
        «Только бы с Ольгой все было хорошо», - молился он, ступая на хрусткую хвою. Мысли кружились вокруг жены, изредка возвращались к телу, лежащему на разделочном столе, и Маузера передергивало. Если все закончится благополучно и он вернется в реал, то Фрайб останется не только без ног, но и без рук.
        Датчик пискнул - на экране обозначилось красное расплывчатое пятно аномалии. Пришло время проверить возможности Фрайба. Замедлившись, он продолжил идти вперед и написал ему:
        «Ты бы скинул мне план лакокрасочного завода, а то вслепую стремно».
        Имя Лео вспыхнуло зеленым, и в диалоговом окне всплыло:
        «Все в ПДА».
        Маузер еще больше замедлился, написал:
        «Тут, по-моему, стреляют».
        «Убей их всех», - ответил Фрайб.
        Раскаленный воздух коснулся щеки. Датчик разрывался, под красным пятном пульсировало: «Аномалия “топка”. До полного контакта тридцать сантиметров». Поджариваться заживо Маузеру не хотелось, и он свернул, прислонился к стволу и потянулся к нагрудному карману за сигаретой, но не нашел пачки, сорвал сосновую иголку и сунул в зубы.
        «С превеликим удовольствием. Накодь мне сигареты, которые не заканчиваются».
        Фрайб отключился, Маузер снова выругался, выплюнул измочаленную хвоинку, сорвал новую. Одно радует - вроде бы Фрайб не смотрит его глазами, но расслабляться, конечно же, не стоит. Раз жизнь почти кончена, а здесь все почти взаправду, значит, можно жечь, воровать, убивать гусей. Он передернул затвор и двинулся дальше, ощущая себя терминатором, который знает, что обречен.
        Агрессивные, значит, твари? Аномалии с сумасшедшей физикой? Люди, которые умеют только убивать? И где они? Пора проверить, каков автомат в деле, - Маузеру еще не приходилось стрелять из чешского оружия.
        По армейской привычке он ступал бесшумно, прислушивался к каждому звуку: какая-то мелочь шуршала в кустах, перекликались пичуги, квакали жабы - значит, неподалеку пруд. Ага, вот он на карте. Скорее лужа, чем озеро, сразу за железнодорожными путями.
        Донеслось едва слышное бормотание - Маузер подобрался, пошел медленнее, выбрался из лесу в заросли невысокого кустарника, раздвинул ветви.
        Здесь было три или четыре железнодорожных колеи с ржавыми составами - ближе всего грузовые вагоны со щебнем, за ними - поезд с цистернами. Одна из них прохудилась, и мазут вытек, погубив траву и поросль молоденьких вишен. За пассажирским составом с выбитыми стеклами краснела черепичная крыша двухэтажного здания, по бокам - две покатых шиферных.
        Подул ветер и снова принес шепот. Интересно, если выйти к людям, они будут стрелять или нет? Маузер собрался уже покинуть убежище, но различил у цистерн с мазутом фигуры в черных комбинезонах. Раз, два, три… пять штук. Все они, замерев, смотрели на здание вокзала, пытались услышать сталкеров, что там окопались. Уж не черные ли это, марионетки Чеверды и Шуляка?
        Улыбнувшись, Маузер положил палец на спусковой крючок, прицелился в ближайшего… Нет, лучше из подствольника жахнуть, фейерверк будет тот еще. В живых людей Маузер стрелял, а вот машины и вертолеты не взрывал. Сейчас же у него появилась возможность взорвать целый состав с мазутом.
        Грохнуло. Дохнуло жаром, пламя взвилось до небес и опало, к небу устремился жирный черный дым. Полыхнул второй вагон, затем третий. Они вспыхивали один за другим, огонь растекался по земле, дымные столбы тянулись вверх, как черные смерчи. От врагов и следа не осталось.
        Маузер не стал дожидаться, пока пламя погаснет, и направился к зданию вокзала в обход полыхающих цистерн. Нагнулся, пролез под вагоном со щебнем, переступил через рельсы, обошел пассажирский поезд.
        В треске и грохоте он едва различил выстрел. Пригнулся - пуля продырявила вагон, где секунду назад была его голова. Стреляли из здания. Пришлось пятиться за крайний пассажирский вагон и кричать:
        - Отставить огонь! Свои!
        - Что за свои? - хрипло проорали в ответ. - Все свои здесь!
        - Хоть бы спасибо сказали, что я вам черных завалил, - возмутился он.
        - Топай отсюда подобру-поздорову, - посоветовали ему.
        Заговорили еще двое, слов Маузер не разобрал.
        - Сколько вас? - прогудели сочным басом.
        - Я один, - ответил Маузер. - Выйти хочу, а то поджарюсь тут - огонь подползает.
        После недолгого молчания подал голос тот, кто говорил первым:
        - Ладно. Только руки вверх.
        Маузер взял автомат в левую руку, поднял ее и чуть отвел в сторону, но палец со спускового крючка не убрал - на всякий случай. Фрайб обещал, что бронежилет, эта тонкая темно-коричневая чешуя, защитит даже от кумулятивного снаряда. Что ж, посмотрим. Неприятно идти под прицелом - между глаз чешется, - но надо налаживать контакты с аборигенами… То есть с мертвыми душами.
        - Точно ты один? - в голосе первого говорившего появилась плохо скрываемая заинтересованность.
        «Мародеры, - понял Маузер. - Осторожные мародеры». Чуть повернул голову и крикнул воображаемым напарникам:
        - Не боись, все нормально.
        Пока мародеры переваривали лжеинформацию, он скользнул обратно за вагон, закашлялся от подползающего черного дыма. Вот так недружелюбно произошел контакт двух миров. Маузер ведь просто поговорить хотел, может, сигарету стрельнуть. Он надеялся, что сигареты в этом мире есть, не настолько разрабы жестоки. Тем более, что от виртуального дыма нет вреда. Или есть - виртуальным легким?
        - Ты его прикид видел? - заверещал третий мародер, до того молчавший. - Давай попытаемся, чего нам? Ну, сдохнем - впервой, что ли?
        - Ага, - пробасил второй. - Ну, Лысогор! Пушку - тебе, остальное поделим.
        Командир пробурчал неразборчиво, воцарилась тишина. Ветер изменил направление, и теперь дымом тянуло в сторону Маузера - драло горло и слезились глаза. Скрипнула дверь грязно-бежевого здания - вылез мародер с лицом, повязанным банданой, юркнул за колонну и пожаловался:
        - Не видно ни хрена.
        «Придурки», - подумал Маузер и собирался было жахнуть по нему из подствольника, но вспомнил, что хотел раздобыть сигарет. Взял на прицел колонну, положил палец на спусковой крючок и прищурился.
        Распахнулась дверь, в дыму мелькнула камуфляжная фуражка - неестественно мелькнула и слишком низко. Маузер понял, что это отвлекающий маневр, и стрелять не стал, подождал, пока мародер вылезет на порог, но тот не спешил.
        - Да свалил он уже, - пробасил засевший в здании бандит. - Гоняй его теперь по лесу с датчиком, а там черных полно.
        - Заткнись! - рявкнул Лысогор.
        Маузер призадумался. Что за датчик? Распознающий аномалии или датчик движения? Если последнее, то лучше не мельтешить понапрасну.
        - Ничё не показывает твой датчик - сильно жарко, - пожаловался басовитый.
        Ясно, у них инфракрасный датчик. Прав был Фрайб: этим людям плевать на жизнь и смерть, у них одно развлечение - грабить и убивать. Поскольку смерть тут ничего не решает и недовольный не может даже застрелиться, все, что ему остается в волчьем мире, - самому превратиться в зверя. Вспомнился роман, прочитанный давным-давно, о детях на необитаемом острове. Жизнь диктовала им свои правила, и они приспосабливались к ним, уподобляясь зверью, человеческое лицо удалось сохранить единицам.
        И если в прогнившем насквозь реале бутафорские системы типа ментовок хотя бы создают видимость, что работают на благо честного человека, то здесь культивируются людские пороки.
        Дым немного рассеялся, и на пороге обозначился тот самый Лысогор с АК - невысокий, слегка заплывший жирком качок, стриженный под машинку. В его экономных движениях, в манере держать голову сквозила уверенность матерого хищника.
        Дым драл горло, безумно хотелось прокашляться, но Маузер держался. Лысогор, смотрящий на инфракрасный датчик, сунул в рот сигарету. Вот он, момент истины! Маузер прицелился ему между глаз, вдавил спусковой крючок - в плечо толкнуло отдачей, бандит всплеснул руками и начал заваливаться на бок. Его подельник не успел спрятаться за колонну и, получив пулю в грудь, вскрикнул. Маузер добил его очередью, жахнул в окно из подствольника, подождал, пока осядет пыль, и рванул к порогу.
        Сигаретная пачка, целая и невредимая, валялась возле трупа Лысогора, присыпанного известью. Лужица крови, вытекшая из его головы, контрастировала с блеклым припудренным миром. Маузер переступил через вытянутые ноги второго мародера, поднял пачку и зажигалку, сунул сигарету в зубы, прикурил, с наслаждением затянулся.
        «Как в фильме Тарантино, - подумал он. - Прикончил за пачку сигарет. У существа из этого мира нет тормозов, и, призванное в реал, оно продолжит убивать по привычке».
        Перед глазами простирался поистине апокалиптический пейзаж: затянутая дымом поляна, вагоны-призраки, вздувшееся тучами небо, куда пялятся два трупа, третий валяется где-то в здании.
        Бред!
        Надо искать Артюхова: идти в логово черных, и будь что будет. Он прищурился, глядя в темнеющее небо. Когда он встретился с Фрайбом, была уже ночь. Значит, время здесь и там не совпадает. Маузер зевнул, потер глаза и зашагал на север, поглядывая на датчик, предупреждающий об аномалиях.
        За железнодорожным полотном был пепельно-серый пруд. Ветер гнал по его поверхности мелкие волны и осевшие хлопья пепла. Завидев Маузера, лягушки лениво пошлепались в воду и высунули морды, как маленькие бегемоты. Потрескивал камыш, вода лизала берег, взбивая пену.
        Что-то было не так. Маузер насторожился, пригнулся и отбежал к камышам, но ощущение чужого взгляда, сверлящего спину, никуда не делось. Маузер сглотнул и по привычке передернул затвор. Если бы один из мародеров выжил, он давно бы выстрелил в спину. Значит, это или всевидящий Фрайб, или кто-то еще.
        Зашелестел, затрещал камыш, будто кто-то бежал сквозь заросли, раздвигая стебли. Взгляд уловил едва различимую тень. Или показалось?
        - Выходи, а то пристрелю, - предупредил он.
        Никто не ответил. Существо в камышах замерло, и воцарилась нервная звенящая тишина, лишь шелестел над ухом сухой листок.
        - Считаю до трех, - повторил Маузер, прицеливаясь в камыш. - И раз, и два, и три!
        Очередь скосила стебли. Невидимое существо рванулось навстречу своей смерти, обретая очертания. Маузер вспомнил фильм из детства - «Хищник». Там была такая же полупрозрачная тварь, убивавшая людей.
        Пули впивались в плоть монстра, но он продолжал наступать, постепенно замедляясь. Когда он был уже совсем близко и почти обрел материальность, Маузер разглядел щупальца на месте рта, раскрывшиеся наподобие цветка, и выстрелил из подствольника.
        Тварь отбросило назад. В стороны брызнули ошметки плоти, завоняло горелым мясом. Маузер поднялся и, подавив отвращение, отправился осмотреть чудо-юдо. Тварь издохла, зажав развороченное брюхо. Верхняя часть лысой башки была почти человеческой, а вот рот закрывали щупальца с сотнями присосок, под зеленоватой кожей проступали ребра. Тварь еще дышала - мелко и прерывисто. Под веками катались белки глаз.
        Вспомнились нарисованные твари в офисе Фрайба. Там они - порождения чьей-то воспаленной фантазии, здесь - реальность. Мышеловка захлопнулась. Выхода нет.
        Прибитый этой мыслью, Маузер поплелся прочь от поверженного чудовища. Потом побежал, огибая аномалии. Не оставляло ощущение, что невидимые глазу монстры несутся по пятам - от дерева к дереву, из тени в тень.
        Сумерки сгущались, и присутствие чего-то огромного, темного становилось все отчетливей. Маузер даже радовался этому, потому что иррациональный страх изгонял мысли об Ольге. Здесь надо просто выжить, выстрелить первым, первым ударить врага в спину. Здесь Маузер свободен, потому что нет ничего, чем бы он дорожил.
        Взмыленный, с автоматом на изготовку, он едва не выбежал на поляну с домиком без крыши, внутри которого горел костер. Замедлился, спрятался за сосновый ствол.
        После встречи с мародерами он относился к людям с предельной осторожностью. Затрещал костер, запахло жареным мясом. Маузер облизнулся. Только он собрался присесть, чтобы послушать, о чем говорят, как в десятке метров от него задвигались бесшумные силуэты с автоматами. Он насчитал десять человек.
        - Бармалей! - прокричал один из гостей отлично поставленным баритоном. - Не стреляй, это Януш.
        - Проходи, - хрипло отозвались из хижины. - Сколько вас?
        - Одиннадцать.
        Силуэты выплыли из темноты и окружили дом. В сумерках не было видно лиц. Главный - в прорезиненном плаще, с автоматом - и еще двое зашли внутрь дома, остальные стояли на улице, кто с обрезом, кто с автоматом.
        - Жратвы на всех не хватит, - пожаловался сиплый.
        - И хрен с ним, - проговорил пришлый в плаще. - Спешить надо. Братишка, наверное, уже ждет на перекрестке.
        - А остальные?
        Говоривший встал. Тень гостя отпечатывалась на стене, он смотрел в костер, скрестив руки на груди.
        - Идут небольшими отрядами, чтобы черные не заподозрили.
        - Сколько всего человек? - хриплый потянулся к огню, зашипел, снимая шампур.
        - Около двухсот. Македонцы обещали столько же, но я им не доверяю.
        - Маловато будет. Черные хорошо подготовлены, а у нас - разброд и шатание.
        - Да, но большая их часть по лесам шарится, новеньких собирает. У них есть сверхценная идея, и они никак не ожидают, что мы нападем.
        Бармалей опять зашипел:
        - Горячее, сука! Мне вообще не нравится все это. Какой-то избранный из новеньких, который может нас вернуть в Большой мир… Черные за ним охотятся и всех загребают. Не верится.
        - Просто так они не всполошились бы, - парировал Януш, сунул кусок мяса в рот, свесился из оконного проема и протянул шампуры бойцам, что остались на улице: - Держите. Быстренько ужинаем и идем дальше.
        Воцарилась тишина. Скрипел сверчок, шелестел ветер, потрескивал костер и выстреливал в небо искрами. Маузер призадумался. Интересный расклад: ходят легенды об избранном, но местные даже не подозревают, что он - их погибель, а не спасение. Покойничкам так надоел их маленький ад, что они согласны идти на черных, чтобы освободить избранного. Раз они уверены, что он именно у черных, значит, так оно и есть. Надо упасть им на хвост. Осталась одна загвоздка: если Артюхов сам не помнит, кто он, как его узнать?
        Все получается слишком просто: пришел на завод, пока покойнички мочат других покойничков, воспользовался пластиковой картой, уничтожил лакокрасочный завод, помог Артюхову и спас мир от злодеев. Так даже в фильмах не бывает!
        Потому что если бы было так просто, Фрайб сам полез бы в вирт и все исправил. Или послал бы кого-то из своих парней. Отмазка, что он боится и за ним следят, не принимается.
        Еще кое-что настораживает: после гибели завода Артюхов утрачивал свою функцию. Он, по сути, уже ничего не значащий персонаж, но по-прежнему нужен Фрайбу. Маузер не верил, что инвалид движим дружескими чувствами. Он видел людей насквозь: Фрайбу чужды привязанности, у него нет ни друзей, ни врагов, для таких индивидов существует полезный, вредный и расходный биологический материал. Маузер относился к первому, но - до поры до времени.
        Если бы он продолжал расследовать дело Артюхова, то погрузился бы в него с головой и уже нашел бы зацепки, потому что взгляд стороннего наблюдателя острее взгляда того, кто барахтается, пытаясь взбить окружающее дерьмо в подобие масла.
        Ничего, скоро все встанет на свои места. Итак, что есть? Карточка с вирусом и сталкеры, которые приведут его прямиком к заводу. Вот только как втереться к ним в доверие? И не захотят ли они его ограбить? А и фиг с ним. Что будет, то будет.
        - Мужики, пустите к костру! - прокричал он и приготовился отстреливаться.
        Бойцы вокруг дома вскинули автоматы, закрутили головами. Прозвучал баритон Януша:
        - Ты кто такой?
        - Одиночка, - ответил Маузер и представился.
        - Чего шарахаешься ночью по гиблым местам? - прохрипел Бармалей.
        - Я с депо иду, нарвался на мародеров. Пришлось их убить. Но так получилось, что загорелся мазут, теперь там дымно и можно угореть, - почти не соврал Маузер, выступив из темноты. - Негде отсидеться.
        Автоматные стволы нацелились на него. Крутую штурмовую винтовку он убрал за спину. С порожка спустился Бармалей, остановился в двух метрах. На сказочного злодея он похож не был: невысокий пухлощекий мужик с глазами, цепкими, как крючья, безбородый, статью напоминающий убиенного Лысогора.
        - Так это ты шухер там навел? - Бармалей сунул револьвер в потертую кобуру, скрестил руки на груди. - Что-то я тебя не припомню. Ты сам откуда?
        Маузер провел по волосам и сказал:
        - Да ладно! Просто я зарос, и татухи раньше не было. А если честно, я не люблю людишек и стараюсь держаться от вас подальше.
        Из дома вышел Януш - один в один Бред Питт, только резче линия скул и ростом повыше. Маузер хотел пошутить, что его он точно знает, но прикусил язык: местные не помнят прошлое. Надо трепаться поменьше, чтоб не проколоться.
        - Мародеров трое? - уточнил Бармалей и сплюнул.
        - Да, - не обращая внимания на стволы, Маузер шагнул к нему и снял кусок мяса с шампура, зажатого в его руке, проговорил с набитым ртом: - Было. Один молодой, второй крепыш, на тебя похожий. Третий в здании подох, не видел его лица.
        Прожевав, сунул сигарету в зубы, закурил, чиркнул трофейной «зиппой», потряс пачкой:
        - Честно, не убивал бы их, но очень курить хотелось.
        Валяя дурака, Маузер присматривался к бойцам, изучал обстановку, подсознательно выискивал опасность. Сталкеры присматривались к нему, а Януш прямо сканировал взглядом. Наконец Бармалей сплюнул и проговорил:
        - Эти уроды завалили меня и еще двоих. Теперь пока напарников не дождемся, не пойдем. Почет тебе, Маузер.
        - Вы ж на черных идете? - спросил он как бы мимоходом. - Слышал, что на заводе будет весело.
        Януш и Бармалей промолчали. Маузер, охваченный каким-то горячечным азартом, продолжал врать, придумывая себе правдоподобную мотивацию:
        - Еще ходят слухи, что у них там - Клондайк. Автоматы, патроны, гранаты, деньги. На всю жизнь хватит. Вы так не смотрите, я боец хороший, польза от меня будет, а добра на всех хватит. Единственная беда: черных много, я один.
        - Вижу, что хороший боец, - Бармалей почесал подбородок, обошел вокруг Маузера. - Где взял автомат? За все время видел такой два или три раза, и то у черных.
        Маузер хотел сказать, что это чешское оружие, оно редко встречается, но вовремя сообразил, что они ничего не знают ни о Чехии, ни о Китае, ни даже о Соединенных Штатах Пиндосии.
        - Я ж говорю: на заводе - Клондайк, - криво ухмыльнулся он.
        Януш смотрел с недоверием. Сейчас как спросит что-нибудь, для них очевидное, для него - новое, и хана. Но он молчал, глянул на Бармалея и проговорил:
        - Повезло, теперь у нас есть проводник.
        - Я ему не доверяю, - честно признался Бармалей. - Да и толку с проводника после выброса? Все ж по-новой перетасовалось.
        - Думаете, я вам доверяю? - Маузер с наслаждением выпустил дым через ноздри. - Но пока мы нужны друг другу. Сделаем дело и разойдемся.
        - Стервятник, - проговорил кто-то из бойцов.
        Маузер воздел палец и сказал:
        - Зато честный. - Потом обернулся у порога и спросил: - Может, кто объяснит, что вообще происходит? С чего народ решил на черных напасть?
        - И откуда ты такой взялся? - вздохнул Бармалей.
        Маузер сел на порог, зажал автомат коленями и приготовился слушать.
        Оказалось, черные хотели уничтожить всех новеньких, чтобы перестраховаться, а сталкеры шли кто людей спасать, кто грабить. Януш сбежал из плена и собрал целый отряд, его друг у черных. Маузер сразу проникся уважением к Янушу. Он своим примером доказывал давнюю теорию: настоящего человека не оскотинят даже самые скотские условия.
        Выводы напрашивались следующие. Фрайб утверждал, что Артюхов стер себе память, но Фрайбу верить - себя не уважать. Скорее всего, след ложный, объект не в плену, но в любом случае надо посмотреть, что из себя представляют черные, которыми пугал инвалид.
        С одной стороны, Маузер рвался поскорее найти Артюхова, чтоб расставить все точки над «i», но, с другой стороны, понимал: скорее всего, это будет его последнее дело, когда он выполнит свою функцию, от него избавятся.
        Тренькнул КПК - Маузер аж вздрогнул и прочитал сообщение: «Как дела? Есть новости?»
        «Будут - отпишусь. Не отвлекай».
        Сначала сталкеры косились на него с недоверием, потом перестали замечать. Он оперся о дверной косяк, закинул голову и сделал безмятежный вид, сам же слушал, о чем говорят, собирал сведения по крупицам.
        Бойцы, образовавшие группку справа, делили еще не награбленное, те, что слева, мечтали выбраться в Большой мир, где наверняка много женщин; Януш, Бармалей и его вернувшийся из лесу приятель строили предположения, кто такой избранный, есть ли он на самом деле и зачем сюда пришел. Все они, естественно, считали, что Зона существует на самом деле, просто черным удалось ее изолировать от Большого мира. Если прижать их к ногтю, то можно добраться до Комнаты желаний, где единственный выход. Бармалей предположил, что есть еще выход на заводе.
        Веки слипались. Тренькал сверчок в высокой траве, блики огня танцевали на стенах, отчего казалось, что дом без окон и дверей светится изнутри; искры костра неслись в небо и вспыхивали звездами. Маузер словно окунулся в прошлое, когда командовал небольшим отрядом, верил, что в мире есть справедливость, настоящие любовь и дружба. После учений они с ребятами точно так же сидели у костра, только на коленях лежали винтовки, заряженные холостыми…
        Безумно хотелось спать, но Маузер держался, прислушивался к разговору Януша и Бармалея. Обсасывалась версия, что черные - уже не люди и стремятся всех превратить в себе подобных. Бармалей говорил, что существует некто Гос, который ими управляет, а Януш возразил, что черные и есть этот Гос.
        Получается, Фрайб не лгал: Гос - это Шуляк, черные - его пешки, сталкеры - расходный материал, Артюхов - опасность для олигархов. Но почему тогда Артюхов проник в вирт без ведома Фрайба? Только ли потому, что не доверял ему? Вот уж вряд ли. Но если все-таки байка, рассказанная Лео, правда, то все более чем прекрасно. Даже настроение улучшилось: желаемое пока не столкнулось с действительным, и наивный простак, живущий в каждой душе, готов был сожрать любую удобную версию, какой бы коричневой она ни была.
        Делая вид скучающий и благостный, Маузер мониторил ситуацию: вот темный силуэт отделился от сумерек, вскинул руки. Бойцы повскакивали, взяли его под прицел. Бармалей высунулся в окно и крикнул:
        - О, Василий! Парни, это свой!
        Василий опустил длиннющие руки, ссутулился и поплелся в дом, к костру. Остановился возле Маузера, напротив входа. Маленькая голова, скошенный лоб, выраженный надбровный валик, бросающий черную тень на глубоко посаженные глаза. «Боксерский» нос свернут вправо, голова переходит в шею, шея - в грудную клетку. Сзади такие качки напоминали паски с ушами.
        - Ты кто? - прогудел он.
        - Полупроводник, - отшутился Маузер. - С вами иду черных бить.
        - Эт хорошо, - здоровяк потер руки, огромные, как ковши экскаватора, боком протиснулся в дверной проем, заслонил льющийся из помещения свет и похлопал Бармалея по спине.
        - С воскрешением! - проговорил тот. - Какое у тебя рождение?
        - Сорок шестое! - Василий гордо выпятил грудь.
        Бармалей обратился к Янушу:
        - Все, теперь идем вызволять твоего Игарта.
        Маузера будто током ударило, он аж подскочил, подобрался. Игарт… Иг-Арт. Игнат Артюхов? Или совпадение? Хотелось схватить Януша и вытрясти из него правду, но скорее всего он сам не знает, кто его друг Игарт на самом деле. Значит, надо держаться поближе к Янушу, и он выведет на Артюхова. Еще нужно, чтобы Фрайб не догадался о планах Маузера.
        «Сталкеры идут войной на черных, я с ними, - написал он. - Возможно, Артюхов там. Буду держать в курсе дела».
        - Что ты там все пишешь? - проворчал гориллоподобный Василий.
        - Веду дневник, - отмахнулся Маузер. - Записываю все, что происходит. Такая у меня странность, - он оскалился. - Все надо конспектировать. Да и кто-то же должен вести летопись.
        Василий пожевал губами и почесал в затылке, потом качнул головой и отвернулся. Маузер сосредоточил внимание на Януше. Поднялся, делая вид, что разминает затекшую спину, подошел к нему и проговорил:
        - Извини, слышал, что ты сбежал из плена. На самом заводе бывать доводилось? А то я все по окрестностям шарюсь.
        Януш окатил его презрением, но снизошел до ответа:
        - Нет, мы не дошли. Складов черных не видел, если тебя это так интересует.
        Маузер по старой ментовской привычке предложил Янушу закурить, но тот мотнул головой. Пришлось дымить самому.
        - У тебя такого не бывает: слышишь слово, имя… Или чувствуешь запах, и кажется, что-то было до Зоны, что-то значимое. Думаешь, ухватил нить, тянешь, тянешь, а вытягивая, понимаешь, что она оборвана.
        Философствуя, Маузер поглядывал на Януша боковым зрением: он вскинул бровь и внимал с сопереживанием и заинтересованностью. Похоже, удалось затронуть струны его на удивление отзывчивой души. Когда Маузер в открытую на него посмотрел, он изобразил безразличие и проговорил:
        - Неужели ты тоже думаешь, что избранный - это я? Придется тебя разочаровать…
        - Тоже? - заинтересовался Маузер.
        - Игарт почему-то так решил, - ответил Януш и отвернулся, обратился к своим бойцам: - Собираемся, и в путь.
        Значит, и в этом Фрайб не солгал - Артюхов стер себе память!

* * *
        Собрались менее чем за минуту, Маузер даже не успел осмыслить услышанное. Разбившись по парам, сталкеры с фонарями в руках двинулись на север. У Маузера фонаря не оказалось. Он замыкал шествие, повторял движения сталкера, что впереди, и сначала не понимал, почему отряд движется, как поток машин в Москве: останавливается на пару минут, потом трогается. Вскоре он понял, в чем дело: впередиидущие бросали перед собой гвозди, чтобы разряжать аномалии, и продолжали путь, только когда убеждались, что опасности нет. Маузер остановился и прокричал:
        - Стойте! - Четырнадцать человек повернули головы к нему, он зашагал вперед, на ходу вынимая наладонник. - У меня детектор аномалий. Вот так вам со мной повезло.
        - Если что учудишь… - просипел Бармалей, но Маузер договорил за него:
        - Вас много, я один. Не переживай. Только под ноги мне светите, ок? А то фонарь издох.
        Поначалу Маузер спиной чувствовал напряжение и недоверчивые взгляды. Наверняка Бармалей постоянно сверялся с картой и на всякий случай держал руку на кобуре. Маузер сам не доверял попутчикам и при малейшей опасности готов был рвануть в лес. Но, похоже, грабить его не собирались: отряд состоял из нормальных людей, чтущих букву местного закона. Вскоре то ли напряжение спало, то ли Маузер более-менее успокоился.
        Стояла влажная, душная летняя ночь. Пузатые тучи не разродились дождем, а опустились вниз туманом. Видимость была неплохая, но одежда отсырела и прилипла к телу. Местные двигались почти бесшумно, лишь изредка под их ногами трещали ветки.
        Мысли Маузера вертелись вокруг Игарта, он мчал вперед, как охотничий пес, взявший след дичи. Когда они возвращались к Ольге, он заставлял себя думать о чем угодно: об аномалиях, населяющих лес уродах, об опасности, исходящей от сталкеров. И мысли о ней оседали на дно разума. Через час блужданий по лесу он вымотался и почувствовал себя выпотрошенной тушкой, и не от физической нагрузки - от постоянного напряжения, от попыток не думать об Ольге.
        Чем ближе к заводу, тем больше попадалось аномалий. Огибая их, приходилось петлять, возвращаться назад, забирать то вправо, то влево.
        Когда до цели осталось два километра, решили выключить фонари. Хорошо, туман опустился на землю полупрозрачной шалью, открыв мерцающие звезды. В детстве Маузер увлекался астрономией, знал все созвездия и названия крупнейших звезд, со временем они выветрились из головы, но кое-что осталось, и он был уверен: здесь, в вирте, точно такой же звездный рисунок. Вспыхнул болид, прочертив огненный след. Маузер, как обычно, не успел загадать желание и поймал себя на мысли, что этот мир - не симулятор реальности, он живой, давно перерезана пуповина, связывающая его с материнским организмом.
        Мотнув головой, Маузер изгнал из головы бредятину. Постепенно глаза привыкли к темноте, и внизу различалась каждая ветка и кочка. Сосредоточенный на том, что под ногами, Маузер не сразу заметил, как закончился лес, будто невидимый художник стер его гигантским ластиком. Ни пней, ни подлеска - пустошь чуть ли не до горизонта, мерцающая аномалиями, а в ее середине на невысоком пригорке - подсвеченное прожекторами металлическое сооружение, издали напоминающее летающую тарелку.
        Маузер вскинул руку, останавливая тех, кто позади. От завода веяло мощью и чуждостью, хотелось втянуть голову в плечи и пятиться, пока он не исчезнет из вида.
        - Что теперь? - шепотом спросил он у Бармалея.
        - Надо связаться с остальными, - ответил тот. - Идем в лес, будем ждать условный сигнал.
        Что это за сигнал, Маузер уточнять не стал. Вместе со сталкерами отступив под защиту сосен, он привалился к сосновому стволу и закурил, прикрыв огонек ладонью. Прищурился, вглядываясь в даль. Полтора километра - и все прояснится. Ему нужно будет воспользоваться пластиковой карточкой, потом - допросить Артюхова. Или наоборот, как получится.
        Бармалей исчез - видимо, отправился искать своих. Януш остался за главного, и Маузер то и дело ловил его настороженный взгляд. Ничего, когда начнется штурм, сталкерам будет не до новичка. Останется пробраться к любой автоматической двери, сунуть карточку в разъем - и все.
        Сначала сталкеры хранили молчание, потом начали шептаться, разбившись по группам. Кто-то сеял панику, что ничего не получится, потому что они одни и остальные не пришли, кто-то просил ждать, кто-то мечтал о несметных сокровищах черных…
        И вдруг Маузер услышал знакомое «тра-та-та».
        Песня автоматной очереди! Причем стреляли не в лесу - на заводе. Что же это такое? Бунт в тюрьме?
        Януш вскочил и прошептал:
        - Вы слышали?
        - Да, - ответил Маузер. - На заводе стреляют.
        - Но ведь не было условного сигнала, - заволновался Януш.
        - Похоже, пленники решили разобраться без вас, - заключил Маузер, выплюнув окурок.
        - И что делать? - жалобно спросил кто-то из отряда.
        Все уставились на растерянного Януша. Командовать парень явно не умел и озирался в поисках поддержки.
        - Значит так, ребята, - взял слово Маузер. - Теперь все решает время. Если мы не поторопимся, хана вашим приятелям и надеждам на поживу. Момент более чем удобный - черные не ждут нападения с тыла. А вам, кроме жизни, терять нечего.
        - Но аномалии, растяжки, - промямлил Януш.
        - Надо найти дорогу, по которой ходят черные, там не заминировано. Аномалии нам не страшны - у нас детектор. Вы как хотите, а я пошел.
        Не дожидаясь одобрения, Маузер потрусил вдоль леса. Он рассчитывал рано или поздно выйти на относительно безопасную дорогу.
        - Стой! - окликнул его Януш. - Стой, я сказал! Мы с тобой!
        Как Маузер и рассчитывал, стадный эффект сработал безотказно - сталкеры ломанулись за ним. Кто бы мог подумать, что через столько лет он снова получит в распоряжение отряд!
        На заводе продолжалась вялая перестрелка, и это его настораживало, но Януш проговорил на бегу:
        - Черные не будут убивать пленников, тогда они их потеряют: мертвые воскресают в относительно безопасном месте. - Отдышавшись, он продолжил: - Наши раздобыли автомат, надо им помочь…
        Донесся низкий рев, похожий на сигнал парохода.
        - Рык колосса! - возрадовался Януш. - Это и есть сигнал, наши здесь!
        Маузер вскарабкался по насыпи и выскочил на раздолбанную асфальтовую дорогу, уперся ладонями в колени, задыхаясь. Перехватил удобнее автомат и ломанулся вперед, обгоняя Януша и не спуская глаз с наладонника. Он чувствовал себя солдатом, брошенным в атаку.
        - Под ноги смотрим! - крикнул он Янушу. - Вряд ли тут растяжки… Но… Черт, одышка долбит.
        Сердце билось мощно и гулко, гоняя по жилам кровь, насыщенную норадреналином - гормоном ярости. Мыслей не было. Тело Маузера работало, как отлаженный механизм, истосковавшийся по работе, как птица, выпущенная из клетки. Он не пролистывал дни в душном офисе - жил здесь и сейчас, наслаждался каждым мгновением.
        Завод уже не казался далеким светляком - он нависал стальными цистернами, тянулся щупальцами труб, во дворе мелькали силуэты черных, бахали выстрелы, доносились крики.
        Грохнула граната, застрочил автомат - нагло, отрывисто, электричество мигнуло, погасло, потом вспыхнуло снова. Потянуло горелым. Неужели подоспели сталкеры? Похоже, что так.
        - Вали уродов! Ура-а-а!
        Крик подхватили сотни глоток.
        Черные сосредоточились за цистернами. Не приближаясь к заводу, Маузер обежал вертикальную цистерну размером с пятиэтажку, затем - горизонтальную, миновал переплетение труб и замер.
        Нападающие сталкеры заняли позиции за недостроенной пирамидой с бронированной дверью и за стеной из бута. Черные отстреливались из-за приоткрытых оранжевых ворот ангара и прячась за ржавыми бочками.
        Маузер пригнулся, дал знак Янушу и другим, чтоб пока не высовывались. Он подозревал, что основные силы черных - в пирамиде. На их месте он подождал бы, пока все сталкеры соберутся, и смел бы их одним ударом. В принципе, ему нужно было только добежать до двери в пирамиду и воспользоваться карточкой, но он не спешил. Хотелось вспомнить старину и повоевать.
        Тренькнул КПК - пришло сообщение от Фрайба:
        «Ты на месте».
        Вот так - ни вопросительного знака, ни точки. Врать нет смысла - возможно, Маузер обозначен на компе Фрайба каким-то условным знаком, и он отслеживает его перемещения.
        «Не отвлекай. Воюю», - написал он и с интересом посмотрел на пятнистые БТРы. Потом перевел взгляд на усеченную верхушку пирамиды, где светился розовый кристалл, похожий на огромный рубин. Двинулся в тени труб, сливаясь с чернотой, поманил остальных за собой, скривился, ослепленный прожектором. Хотелось получше вникнуть, как обстоят дела с расстановкой сил, и подобраться поближе к пирамиде.
        Самый простой путь - бросить отряд на штурм. Ломануться первым, потом отступить и, пока черные отвлекутся на сталкеров, рвануть к заветной двери. Тот, кто сидит на левом плече, верещал, что нападающим все равно, они бессмертны, но честь офицера не позволяла применить ублюдочный прием даже здесь.
        Оказавшись в десятке метров от ворот в ангар, Маузер различил гулкие выстрелы внутри помещения. Значит, он не ошибся, и заключенные подняли бунт. Если атаковать прямо сейчас, то можно быстренько дожать черных.
        Януш подбежал к Маузеру, пригнувшись, выдохнул в самое ухо:
        - Что будем делать?
        - Атаковать. Пленные в ангаре, - Маузер указал вперед, обернулся к бойцам и покрутил рукой - бегите, мол.
        И побежал сам. Рывок, остановка, выстрелить по врагам. Рывок, остановка, жахнуть из подствольника. Подождать, пока осядет пыль. И снова - рывок, остановка.
        Черные отступали в ангар и гибли под пулями восставших пленников. Где-то среди них - Артюхов. И как его узнать? На лбу вряд ли написано. Значит, надо не выпускать Януша из виду, он должен привести к Игарту.
        Наконец черных дожали, и они спрятались в ангаре. Маузер остановился у распахнутых ворот и принялся поливать врагов свинцом, с удивлением отмечая, что патроны действительно не заканчиваются и автомат не требует перезарядки. Януш занял позицию рядом, сталкеры по одному забегали в ангар и рассредоточивались там. Маузер поглядывал на пирамиду, до которой было метров тридцать. А если нет там никакого разъема под карту?
        Вранье, должен быть.
        Наконец и Януш исчез в ангаре. Маузер проводил его взглядом и побежал в другую сторону, к БТРу, засел там, осмотрелся и, набрав в грудь побольше воздуха, рванул к пирамиде.
        Мир расплылся и отодвинулся на второй план, автоматные очереди слились в монотонный рокот наподобие рева мотора. Сейчас для Маузера не существовало ничего, кроме подсвеченного прямоугольника блестящей стальной двери. Десять метров, пять…
        Неужели все так просто? Маузер не относил себя к счастливчикам и не верил судьбе. Неужели второй раз в жизни - повезло? Первое везение, естественно, - Ольга.
        Достигнув цели, он привалился к металлу, непослушными пальцами расстегнул первое отделение подсумка, вынул карточку. И где тут электронный замок? Ага, вот он - черный железный бугорок с мигающей красной кнопкой.
        Маузер потянулся карточкой к разъему, и его рука дрогнула. Он впервые задумался, что же будет, когда он исполнит требование Фрайба. Мир погибнет? Небо рассыплется миллионами пикселей, птицы падут на землю, вода станет горькой?
        А ведь все эти люди живы по-настоящему! Они погибнут, исчезнут навсегда. Стоит ли жизнь одного человека гибели целого мира?
        Зашипели створки двери, и Маузер сунул карточку в зев приемника. Замигала зеленая кнопка. Створки дверей начали разъезжаться - одна пошла вниз, другая вверх, и проем стал похож на разинутую зубастую пасть, готовую изрыгнуть фигуры в черных комбинезонах.
        Маузер попятился, приготовился стрелять из подствольника, но прожекторы, мигнув, погасли, двор погрузился во мрак, а дверь заклинило. Воцарилась тишина, будто мир замер. Кристалл на верхушке пирамиды уже не горел - еле-еле тлел. «Началось», - подумал Маузер и запрокинул голову. Но небо не трескалось, не рассыпалось на фрагменты. По-прежнему мерцали звезды, на востоке серел горизонт.
        - Что за нафиг?! - крикнул кто-то из сталкеров, прячущихся за пирамидой.
        Маузер перевел взгляд на дверь: черные попа2дали на колени, уткнулись лицами в ладони.
        Сообразив, что опасности нет, сталкеры покинули огневые точки и сперва робко, пригибаясь, потом все смелее и смелее потянулись кто к ангару, кто к пирамиде. Маузер не обращал на них внимания, шагал к черному провалу ворот.
        Кто-то настиг его, коснулся плеча, он развернулся, готовый стрелять, но узнал Бармалея и опустил ствол.
        - Это ведь ты сделал? - проговорил тот с благоговением. - Ты и есть?.. И ты знаешь, где выход в Большой…
        - Нет.
        - Не ври, я видел, что ты…
        - Нет никакого Большого мира! - заорал Маузер. - Есть только этот, понятно тебе?
        - Но как ты…
        Маузер развернулся и зашагал к ангару, ледоколом рассекая людской поток, выхватил КПК, написал Фрайбу: «Завод взят. Ищу Артюхова». Обернулся: Бармалей исчез в людском водовороте, двор кишел сталкерами. Ошарашенные, они носились туда-сюда, сгоняли дезориентированных черных в середину двора.
        Самые расторопные бойцы уже обыскивали легендарные склады черных, остальные все еще ожидали контрудара и осторожничали.
        Из распахнутых ворот ангара выходили изможденные люди - кто ногу подволакивал, кто хромал. Их встречали, похлопывая по спине, жали руки, вручали трофейные автоматы. Маузер привалился к холодной створке ворот, прикурил. В предрассветной серости не было видно лиц - только смутные силуэты. Вот вроде бы шевелюра Януша… Точно. Рядом с ним молодой мужчина лет двадцати пяти, высокий, поджарый, с синяками под глазами и хищным тонким носом. Это и есть Игарт? Никакого сходства с Артюховым.
        Отшвырнув с пути зазевавшегося бойца, Маузер шагнул им навстречу, улыбнулся как можно приветливей.
        - У нас получилось! - возрадовался Януш. - Спасибо тебе… Ты вроде бы помародерить хотел…
        - Нет, - ответил Маузер, выплюнув окурок - тот промелькнул красным светляком. - Мне нужно поговорить с господином Артюховым.
        Януш с Игартом переглянулись, их лица отображали крайнюю степень недоумения. Неужели Артюхов на самом деле ничего не помнит? По лицу Игарта будто пробежала судорога, он прислушался к себе и помотал головой.
        - Что, вспомнил? - криво усмехнулся Маузер, глядя на него в упор.
        Он ожидал увидеть замешательство, страх, злобу, но Игарт глядел с отчаяньем. Похоже, он на самом деле ничего не помнит. Первый порыв был - написать Фрайбу, что Артюхов лишился памяти, но Маузер воздержался.
        - Чего ты от меня хочешь? - пробормотал Игарт, пятясь. - Кто ты вообще такой?
        - Игнат, харэ ломать комедию, я пришел тебе помочь, меня Фрайб нанял.
        Онемевший от удивления Януш вертел головой - то к Маузеру ее повернет, то к Игарту.
        - Так это ты - избранный? - спросил Януш у Маузера.
        Он помотал головой:
        - Нет, он. Ну, что таращишься? Мир спасать будешь, или как?
        - По-моему, ты ошибся… Хотя погоди, - Игарт помассировал виски. - Имена, которые ты назвал, мне знакомы. Второе имя… Ощущение омерзения. Он отвратительный человек.
        - Во-от! - обрадовался Маузер. - Теперь мне хотелось бы услышать ваши объяснения, что это, - он развел руками, - за нафиг? И как мне вернуться назад?
        Игарт, приставил палец ко лбу, будто хотел застрелиться, и вдруг вскинулся, проговорил чужим голосом:
        - Говоришь, Фрайб нанял?
        Маузер подобрался, Януш тоже. Игарт покачал головой, сделал вид, что задумался, а потом вдруг выхватил пистолет у Януша с явным намерением застрелиться. Маузер рванул к нему, ударил по запястью, выкрутил руку с пистолетом, тюкнул по затылку - Игарт обмяк и повалился вперед, уткнувшись носом в асфальт.
        Януш стоял неподвижно и не мог сообразить, что делать - друга спасать или избранному помогать. Наконец обрел дар речи и сказал:
        - Я так и знал. Ты странный и будто недоговариваешь. И автомат не перезаряжаешь.
        Маузер защелкнул наручники на запястьях Игарта, поднялся, вытер лоб и сказал, глядя перед собой:
        - Избранный, бла-бла-бла… Не спасать он вас пришел - уничтожать. Так-то.
        Януш вскинул брови и дернул кадыком, а Маузер продолжил:
        - Мне надо его допросить. А ты забудь, что видел, если хочешь жить.
        Глава 10
        Игарт-Артюхов
        Тяжелый красноватый полумрак. Утренний свет вязнет в бордовых бархатных занавесках, но тонкий луч все-таки просочился в просвет между ними и золотистой линией перечеркнул спящую Ангелину. Игнат сел на край кровати, склонился над ней, прощаясь. Она все время хмурилась во сне, и наутро на ее лбу появлялись морщинки. Пропустил между пальцами платиновую прядь, наклонился и прикоснулся губами к родимому пятну на шее. Жена обиженно застонала, перевернулась на другой бок и накрылась одеялом с головой.
        Если бы она знала… Если бы она только знала!
        Игнат поднялся и босиком прошлепал в ванную, где принял холодный душ. Потом не утерпел, включил горячую воду и намылился с головы до пят, впитывая запахи, ощущения, потому что в вирте все будет по-другому. Фрайб, конечно же, будет его искать, но Игнат попытается переиграть инвалида и станет Игартом - наивным, честолюбивым мальчишкой. Даже если его будут пытать, ничего не добьются - обычный новичок, очередная мертвая душа. На четвертый день псевдоличность распадется и вернется Игнат Артюхов, который должен остановить Фрайба любой ценой. Даже ценой собственной жизни.
        Да, они вместе мечтали о бессмертии, и у мальчишки горели глаза! Знать бы тогда, что это всепожирающий огонь властолюбия. Мир обделил мальчишку, и он возненавидел мир. Но ведь каким наивным бараном он прикидывался! Кто бы мог подумать, что мальчик-колокольчик превратится в расчетливого, жестокого кукловода! Ему удалось прижать к стенке грозного Игната Артюхова, с которым сам президент советуется! Кто-то ему помогает. Наверное, паскуда Шуляк. В свое время он бабок в реке топил, чтоб квартиры прикарманивать, для таких не существует норм морали…
        Первую половину дня Игнат спустя рукава решал дела: с удовольствием раздолбал директоров филиалов, затем наобещал посетителям золотые горы (пусть Шуляк, падла, расхлебывает), потом, позевывая, слушал, как насмерть сцепились чиновники из Академии наук. Устал слушать, раздолбал чиновников. Полчаса посидел в тишине, привел мысли в порядок и морально подготовился. Вызвал шофера (преданного паренька, инсулинзависимого диабетика, клиента «Мыса доброй надежды»), всем сообщил, что едет в Думу. Только телохранам ничего не сказал - от них тяжело отделаться, к тому же нет им доверия.
        В «Мысе» никто не обратил внимания на бюджетный «Шевроле» и не догадался, что невзрачный автомобиль привез босса. Светка встретила его и провела в подвальное помещение, некогда использовавшееся под склад, а ныне переоборудованное в лабораторию.
        Зная, чем это чревато, Игнат не пользовался линзами. Для выхода в вирт у него были старинные очки дополненной реальности. Ныне покойный Можайский постарался, чтобы Артюхова было очень сложно взломать.
        Прежде чем уйти в вирт, Артюхов смотрел в белый потолок и медленно считал до ста, физически чувствуя секунды, вытекающие из его дырявой жизни…

* * *
        Вспышка и прыжок в черноту.
        Застонав, Игнат открыл глаза, пошевелил руками - сталь наручников впилась в натертые веревкой запястья. Последние дни в Зоне вспоминались смутно: кудрявые девчонки, беременная Сара, сошедшие с ума черные, стиратель, плен… Неужели не получилось освободиться? Вроде бы все хорошо шло.
        Он осмотрелся: вокруг темно, под низким потолком переплелись трубы, из-за них льется анемичный утренний свет. Доносятся топот, крики, перебранка.
        Если бы его подключили к стирателю, он вытеснил бы Фрайба и взял бы под контроль завод, на что изначально и рассчитывал. Черные должны были найти его, поймать, привести сюда, подключить к креслу, и его миссия была бы выполненной. Но почему же?..
        Ответ пришел сам собой: не черные взяли его в плен - над ним навис незнакомый сталкер: длинные спутанные волосы, татуировка на правой скуле и щеке. Недобрая такая татуха - оскалившийся мутант. Где-то он видел такого раньше… Не мутант - химера.
        Пленитель моргнул, сунул в рот сигарету, щелкнул «зиппой», затянулся и выдохнул в сторону.
        - Итак, Игнат Артюхов… Только не надо говорить, что это не ты, хорошо?
        Артюхов открыл рот, чтобы ответить утвердительно, да так и замер, хватая воздух, точно вынутая из воды рыбина. Он будто состоял из двух людей: Игнат Артюхов ворчливо соглашался с пленителем, Игарт упирался руками и ногами. Приживленная личность, которая должна была распасться на четвертые сутки, пустила корни и отказалась отмирать. Два совершенно разных сознания захлебывались негодованием: Артюхов - что чувствует раскаянье, страх, угрызения совести, Игарт - что он должен уступить тело черствому сухарю, эмоциональному обрубку.
        - Кто ты? - наконец прохрипел он, просто чтобы не сойти с ума.
        - Частный детектив Игорь Коваль. Вряд ли мое имя тебе что-то скажет. Так ведь? Вижу, что так, - его глаза полыхнули ненавистью, и он продолжил: - Из-за вас, козлов, я вляпался в это дерьмо и жду, что хоть ты мне объяснишь, что тут происходит.
        - Так ты… Оттуда?
        Для Артюхова ответ был очевиден, Игарт не верил своим глазам и ушам.
        Мужик выругался.
        - Да, блин, оттуда. Моя жена превратилась в зомби, мир сошел с ума. Я пообещал Фрайбу доставить тебя…
        Теперь Игнат выругался - долго и витиевато, перевернулся на спину, сел рывком. Ненадолго он вытеснил Игарта на задворки сознания.
        - Черт… Ты уже сказал ему?
        - Что сказал? - и без того зверскую рожу детектива перекосило.
        - Что нашел меня.
        - Да, - солгал татуированный. - И перед тем, как… хочу услышать твою версию.
        Вот это номер! Игнат зло и отчаянно рассмеялся и сказал:
        - Тебе это не поможет. Ничего уже не поможет. Ты труп… Ты с его помощью вошел в вирт? Скорее всего да. Значит, у тебя линзы…
        - Нет никаких линз, - мотнул головой пленитель.
        - Да? Он поставил их без твоего ведома, чтобы перестраховаться. Ты можешь отсюда контролировать свое тело? Нет. Оно теперь принадлежит Фрайбу.
        - Это я уже понял. Но вы вроде бы друзья-союзники… Замолвишь за меня слово? Нет?
        Игнат вдохнул-выдохнул. Нужно склонить наемника на свою сторону во что бы то ни стало. Остается надеяться, что у него есть мозг. Наверняка Фрайб наплел ему сказок, трепаться и убеждать он мастер. Знать бы еще, что конкретно он рассказал. Надо попытаться это выведать. Судя по тому, что говорил Коваль, Фрайб решил врать по минимуму, чтобы не проколоться, и его не заподозрили раньше времени. Ясно одно: как только он узнает, что детектив свое отработал, он его взломает через линзы.
        - Доверчивый идиот! Главный говнюк - Фрайб, это он управляет черными и отправляет своих рабов в реал. Он поработил твою жену, чтобы загнать тебя в угол. Я у него костью в горле. Он еще не приказал меня ликвидировать? Вижу, что нет, и под дурачка ты зря косишь. Когда выполнишь свою функцию, ты превратишься в марионетку, как все остальные.
        Лицо Коваля оставалось непроницаемым, он провел рукой по волосам и потупился. Артюхов хотел скорее избавиться от помехи, Игарт же от души жалел детектива, он сейчас переживал то же, что нанизанная на крючок рыба: вроде бы, еще живая, трепыхается, но ничего поделать не может.
        - Подожди-ка, Игнат, - прохрипел Коваль. - Давай по порядку. Допустим, главный злодей - Фрайб. Ты зачем сюда пришел? И лучше лапшу на уши не вешай, я наелся полуфабрикатов. Дома целый амбар лапши.
        Игнат закрыл глаза. Все зависит от этого человека, значит, надо приложить максимум усилий, чтобы убедить его.
        - Ты уже понял, что «Мыс доброй надежды» - ворота в вирт. Мы с Фрайбом разработали виртуальность, по сути, мы - боги этого мира. Но я недооценил Фрайба. Мне самому некогда следить за виртом, и я упустил из виду, что Фрайб затеял свою игру - начал порабощать жителей этого мира. Они - часть него, только обладающая нужными способностями. Через линзы, разработанные нашей же компанией, он взламывает людей в реале и подсаживает им сознания головорезов, которые по сути - он сам. Понятно?
        - Ага, ясно. Только не надо втирать, что ты ничего не знал, и весь в белом. Именно для незаметного захвата власти вы все и затеяли. Это Фрайб ничего не знал, а потом догадался и переиграл тебя, - заключил Коваль.
        Артюхов ощутил поднимающуюся волну раздражения. У детектива уже сформировалось свое представление о случившемся. Самое мерзкое - оно было правильным, и смотрел он на Игната с пренебрежением, как на гнилой помидор. Артюхов терпеть не мог чувство беспомощности, но сейчас был лохом. Забытое мерзейшее ощущение. Кто бы знал, что его гениальный план обернется такой задницей! Обидно.
        Только фортуна улыбнулась, обозначились радужные перспективы, и тут чертом из табакерки выпрыгнул Фрайб! И ведь как долго дурачком прикидывался, опытного человека за нос водил. И так тошно, да еще и Коваль на нервы действует. В реале бы уже приказал телохранам его отмудохать, здесь же приходится терпеть.
        - Ты понял, что теряешь вирт, - продолжил Коваль сыпать соль на рану. - Фрайб обложил тебя в реале с помощью… как бы их назвать… подселенцев, вот ты и слился сюда, чтобы спасти свою шкуру, подорвав основы мироздания… Все логично, кроме одного события: Фрайб отправил меня, чтобы я помог тебе уничтожить лакокрасочный завод. Зачем? Это ведь его завод, его черные. С чего Фрайбу уничтожать свою локацию? Сочинишь убедительную версию - я твой.
        Время утекало водой сквозь пальцы, терпение - тоже. Игнат еле сдержался, чтобы не наорать на детектива, успокоил себя тем, что очевидные для него факты - тайна даже для такого опытного бойца, как Коваль. Шрамы, замаскированные татуировкой, выправка, манера держаться выдавали в нем вояку. Нет, скорее опера по особо тяжким.
        - Даже если тебе покажется, что я брежу, не перебивай. Дослушай до конца, выводы сделаешь потом.
        - Да ладно, за последние сутки я столько бреда слышал, что… Короче, валяй.
        - Не желая того, мы создали реальность… Злокачественную реальность! Она живет по своим законам, расширяется… Я видел детей, которые рождены здесь, беременную женщину… Их никто не создавал, понимаешь?
        - Ближе к теме, - Коваль сел, скрестил ноги по-турецки. - Повторяю: при чем тут ликвидация завода, если, по твоим словам, он подконтролен Фрайбу?
        Точно - следак на допросе.
        - Понимаешь… Фрайб скопировал себя в вирт, чтоб одной ногой тут, другой - там. Но его клон осознал себя, вышел из-под контроля, зажил собственной жизнью и стал бороться против создателя. В итоге у Фрайба осталась центральная область с Комнатой желаний, у его Клона - завод.
        Коваль скривился и прошептал:
        - Охренеть, кричали гости. Че-то я запутался. Еще раз, помедленней и подоходчивей. Зачем Фрайб отправил меня?
        - Послав тебя сюда, Фрайб убивал двух зайцев - уничтожал завод, подконтрольный взбунтовавшемуся клону, и, используя твой талант, находил меня.
        - А ты хотел все к чертям тут снести?
        - Нет, рассчитывал, что заводские черные меня загребут. У меня программа, которая уничтожила бы виртуально Фрайба. Завод перешел бы ко мне вместе с черными, и я прижал бы Фрайба к ногтю. А так ты сыграл на руку человеку, который тебя подставил.
        Коваль сплюнул.
        - Твою ж мать! Стоп. Завод подчинялся цифровому Фрайбу, так? Ты хотел клона прибить, завод присвоить. Настоящий Фрайб это предвидел и послал меня. Мне удалось тебя опередить, я расстроил твои планы и вывел из строя завод.
        - Именно. Фрайб - тот еще интриган. Завод не надо было уничтожать. Завладев им, я мог бы перекрыть Фрайбу кислород и попытаться сохранить этот мир. Теперь план рухнул.
        - И что?
        Черные глаза Коваля потухли, будто подернулись пленкой. Казалось, что он перемножает в уме многозначные числа.
        - Ты в мышеловке, - продолжил Игнат. - Он тебя хакнет, и все, это раз. Два - мне теперь придется полностью уничтожать вирт, так что спасибо тебе огромное!
        Коваль вскочил, пригибаясь, чтобы головой не зацепить трубы, прошелся по помещению и проговорил:
        - О чем-то подобном я догадывался. С-сука! Но у меня не было выбора! - он сплюнул, шагнул к Игнату и расстегнул наручники. - Беги, пока я еще в сознании.
        Игнат помассировал руки, окинул Коваля оценивающим взглядом: он демонстративно смотрел перед собой, уголок его века дергался. Артюхов отстраненно отметил, что Фрайб просчитался, вербуя лучшего из лучших. У Коваля оказалось отменное чутье, это его не спасло, и он решил стать героем посмертно.
        Игарт извлек из памяти Артюхова комнату с коннектором, через который оцифрованные должны были перемещаться в чужие тела. Если работает резервный генератор, можно его запустить и инициировать обрыв связей - аватар Коваля обретет свободу, но его тело в реале погибнет. Связь с Фрайбом тоже прервется. Уж кому, как не Игарту, знать, что тело - ничто. Какая разница, то тело или это, чувствует-то оно одинаково. Главное, чтобы сохранился разум.
        Поморщившись от присутствия чужака, Артюхов подумал, что проблему это не решит, детектив по-прежнему будет условно опасным. Вполне вероятно, он откажется уничтожать Зону, потому что погибнет вместе с ней. Но лучше возможные проблемы, чем проблемы здесь и сейчас.
        - Я могу тебе помочь, - сказал Игнат.
        Коваль не шелохнулся, лишь приподнял уголки губ:
        - У меня там жена. Я не смогу ослушаться приказа… Да и зачем ему приказывать, если он может запросто получить мое тело? Точнее, вот это, - он огладил себя руками. - Одно я не понял: почему он раньше этого не сделал?
        - Все просто: трудно играть против себя самого, - пояснил Артюхов. - Цифровой Фрайб без труда предугадает его действия, а тебя просчитать трудно. Наверняка ты прошел жесткий кастинг, и он выбрал самого достойного.
        - Я, блин, польщен! Короче, харэ трепаться. Хочешь помочь - помогай. И не думай, что я тебе доверяю: просто в твоей версии меньше нестыковок, чем в трёпе Фрайба.
        Тренькнул КПК, Коваль глянул на экран, выругался:
        - О, Фрайб интересуется, нашел ли я тебя, - он защелкал кнопками. - Пишу, что нашел… Шучу. Диктую: «Пленных»… сколько?
        - Двадцать.
        - Пишу: «двадцать человек. Никто себя не помнит. Работаю дальше», - он поднял голову. - Как думаешь, сколько у нас времени?
        - В лучшем случае - полчаса. Но учти: произойдет обрыв связей, и твое тело в реале погибнет. Решай.
        - Типа, у меня есть выбор. Я себя уже похоронил. Если сдохну там, всем будет лучше. Давай уже что-то делать.
        «Это хорошо, - подумал Артюхов. - Значит, он не будет мне препятствовать». Игарт же искренне посочувствовал детективу.
        - Нам нужно в пирамиду, - проговорил он. - Сначала на нулевой ярус, к резервному генератору, потом - в небольшую комнату на первом этаже. Там желающие выйти в Большой Мир проходили инициацию. Правда, никто им не говорил, что они лишатся своего «я».
        Коваль зашагал к выходу, Игарт последовал за ним. Оказалось, что выхода нет. Точнее, двери нет: допрос проводился не в отдельном помещении, а на улице под трубами. Чтобы выбраться, надо было вставать на четвереньки.
        Артюхов мысленно воспротивился - у него спина больная, но Игарт напомнил, что молодому здоровому телу такие физнагрузки нипочем, и пришли к консенсусу. Коваль уже вылез - были видны его ноги в черных лакированных туфлях, покрытых слоем пыли. Последний рубеж Артюхов преодолел, лежа на пузе, протиснулся под ржавой трубой и встал рядом с детективом.
        Солнце еще не взошло, лишь на закате розовели перистые облака. Сталкеры уже не носились по двору, а еле передвигали ноги; обвешанные трофейным оружием, волокли набитые под завязку рюкзаки. Януш приспособил один из поломанных БТРов под склад и сейчас вылезал, чтоб сделать следующую ходку. «Забыл о друге, на растерзание бросил», - съязвил Артюхов. Игарт даже ничего по этому поводу не подумал.
        В середине двора столпились черные, было их немного, человек двадцать. Освободившись от влияния Фрайба, они преобразились, безучастность шелухой слетела с их лиц, они вертели головами по сторонам и недоумевали, почему тут оказались и что произошло. Последнее, что они помнили, как сели в кресло и отреклись от Зоны в пользу Большого Мира. И потеряли себя. Теперь это были обычные напуганные люди.
        Надсмотрщики с автоматами и в простеньких экзоскелетах восседали на битком набитых рюкзаках, с завистью глядя на тех, кто мог утащить больше.
        Воображение Игарта нарисовало картинку: голодающих хомяков пустили на склад с зерном, они набили щеки так, что спотыкаются, волоча их по земле. Януш - не хомяк, а белка, таскающая орехи в закрома. Да, она все не съест, но зато припрячет на черный день - а вдруг?
        - Нам туда, - Игнат зашагал к пирамиде.
        Сейчас он беспокоился не о Ковале, а о том, что же с ним будет дальше. Если звонкие, назойливые мысли сопляка так и будут звучать в голове, то гори оно все огнем, проще застрелиться. Да уж - тут даже не застрелишься!
        Игарт смутно представлял, где что находится в пирамиде, потому помалкивал. Его больше волновал старый сухарь, захвативший тело. Да, он - создатель, но тело это - Игарта. Артюхов специально создавал личность, диаметрально противоположную себе.
        Пусть убирается в свое тело, оставленное на попечение надежных людей. Каждая мысль Артюхова скребла его, как ржавый нож. Этот человек собрался стереть Зону со всеми ее обитателями и, если получится, уйти. Если нет - наложить матрицу своего восприятия на ретранслятор, что у черных в Комнате желаний, и стать богом Зоны.
        Последний вариант - аварийный. Артюхову здесь не нравилось. Когда проект стартовал, он любил Зону, теперь - возненавидел. Он страстно желал разделаться с Фрайбом и вернуться домой. Но гениальный инвалид его серьезно переиграл, убил, имитировав инсульт, профессора Можайского, который помогал Артюхову, но не рассчитал, что есть аварийная система, созданная в тайне от него. Есть ли система, блокирующая аварийную, Артюхов не знал.
        Створки автоматической двери так и остались наполовину открытыми. Верхняя напоминала гильотину. Переступив через нижнюю и пригнувшись, Игарт проник в пирамиду и с недовольством отметил, что тут абсолютная темнота.
        - Фонарик есть? - спросил он у Коваля.
        - Фрайб забыл мне его накодить, - проговорил тот; снова тренькнул КПК, детектив достал его - экран загорелся синим - и принялся писать сообщение, матеря Фрайба на все лады. Закончив, он протянул вперед руку с устройством: - Не сказал бы, что светло, но дорогу видно. И еще вопрос, когда… Если запустим резервный генератор, все снова заработает или нет? В смысле, система, цифровая копия Фрайба?
        - Зажгутся лампочки, прожекторы, на том дело и кончится, - ответил Артюхов, махнул рукой вперед. - Нам туда, надо не прозевать дверь в стене справа, за ней - спуск на нулевой этаж.
        Просторный холл разделился на три коридора. Артюхов задумался, Игарт выхватил из его разума нужный образ, камень, а на нем написано: «Направо пойдёшь - коня потеряешь, себя спасешь; налево пойдешь - себя потеряешь, коня спасешь; прямо пойдешь - и себя и коня потеряешь».
        Пошли направо вдоль ряда автоматических дверей.
        - Нам нужна не железная, обычная деревянная, - проговорил Артюхов, и Коваль взял КПК в правую руку.
        Игарт задался вопросом, догадывается ли Коваль, что их сейчас не двое, а трое? Детектив раздумывал над другими проблемами и наконец спросил:
        - Подожди-ка… Ты на самом деле хочешь уничтожить Зону? Неужели нет другого выхода?
        Артюхов собрался ответить, что нет, но Игарт опередил его и проговорил:
        - В Комнате желаний есть ретранслятор. Можно оборвать связи этой реальности и материнской, тогда наш мир продолжит развиваться, замкнутый сам на себя…
        - Заткнись, придурок! - перехватил инициативу Артюхов: - И это будет ад. Смерти нет, жизни тоже толком нет, развития никакого, вы будете заперты тут навечно. Пройдет сто, двести лет, ничего не изменится, а вы все так же будете жить. Не жить - прозябать…
        - Родятся дети. Обычные смертные дети, как у Сары, - начал спорить с ним Игарт. - Мы уйдем, о нас останутся легенды. Вспомни шумерские: «В Эреду царем был Алулим, и он правил 28 800 лет… В Бад-Тибире правил Энменлуанна 43 200 лет…» Вспомни мифы о бессмертных богах. Может, и твой привычный мир - отражение? Мир будет расти, белый лист заполнится деталями - такими, какими мы захотим, зажгутся новые солнца… Мы знаем, что должно быть так, а не иначе. Просто позволь ему быть.
        Коваль остановился, посветил в лицо Игарту, будто невропатолог… И Артюхову.
        - Ты что, сам с собой разговариваешь? - он покрутил пальцем у виска. - Или с зелеными… точнее, с черными человечками?
        Артюхов объяснил:
        - Чтобы Фрайб меня не вычислил, я запер свое сознание в этом аватаре, создал Игарта, - его перекосило. - Противоположную мне псевдоличность. На четвертые сутки я должен был вспомнить себя, псевдоличность - отмереть. А она не отмерла…
        Коваль вздохнул:
        - Вы только отключите меня от реала, хорошо? А потом делайте что хотите: хоть аннигилируйте, хоть поделите мозги - правая половина одному, левая - другому.
        Он двинулся дальше, говоря:
        - Знаешь, как я тебя вычислил? По имени. Тупо. Палится.
        Замерев, детектив осветил крайнюю дверь:
        - Кажется, это то, что нам нужно.
        Каменная лестница уходила круто вниз. Чтобы не свалиться, приходилось держаться за стальные перила. Пахло машинным маслом и озоном. Коваль шагал впереди - прямоугольник голубоватого света выхватывал гранитные ступени.
        В тесной комнате вдоль стен громоздились приборы, погасшие мониторы отражали две подсвеченные фигуры. Артюхов еще раз осмотрел новое тело и пожалел, что его нельзя забрать в реал. Обошел комнату - три шага вдоль, четыре поперек, - отыскал подобие портативного ядерного генератора, опустил рубильник.
        Затрещала люминесцентная лампочка, и зажегся свет. Игарт вздохнул с облегчением, Артюхов с удовлетворением отметил, что еще не выжил из ума и помнит даже мелочи. Коваль глянул на экран тренькнувшего коммуникатора и зачитал:
        - «Вряд ли Артюхов в пирамиде. Уходи оттуда». Получается, он отслеживает мои перемещения, - он направился к лестнице. - Дальше куда? На первый этаж?
        - Да, откуда пришли, - кивнул Игарт. - И давай поторопимся, у тебя меньше времени, чем ты думаешь.
        Артюхов проворчал:
        - Именно, и я рискую, находясь рядом с тобой.
        Хотя снаружи пирамида выглядела как обычное хлипкое сооружение из кирпича, внутри она больше напоминала бункер, который выдержал бы ядерный удар: ровные стены, будто вырезанные из гранита гигантской болгаркой, низкий потолок.
        Навстречу вперед спиной двигался сталкер, волокущий ящик с патронами. Он даже не остановился, задом протиснулся между Игартом и Ковалем, неразборчиво буркнул и пошуршал дальше.
        Вернулись в главный коридор, у развилки повернули налево. Коваль по привычке держал перед собой включенный КПК. Сообразив, что тупит и свет больше не нужен, он убрал прибор в подсумок. Только сейчас Игарт как следует рассмотрел его обмундирование: военный костюм цвета хаки, поверх него - рубаха из тончайших металлических пластин, напоминающих чешую, автомат неизвестной модели с подствольником. Артюхов не без ехидства заметил, что чешские автоматы были в разработке, но в игру… то есть в вирт, не пошли. За спиной Коваля, контрастируя с одеждой и оружием, болтался тощий вещмешок «здравствуй, дедушка».
        - А патроны и гранаты у тебя где? - не удержался Игарт.
        - В автомате. Они там самозарождаются.
        - Читер, - проворчал Артюхов.
        Нужная дверь была в середине коридора. Артюхов нажал на кнопку, и она с легким свистом втянулась в стену. Вошли в совершенно белый предбанник без окон, Игарт отодвинул белую клеенку и очутился в помещении, напоминающем больничный бокс. В середине стояло кресло с обручем на уровне головы, вдоль стен мигали кнопками приборы, светились мониторы.
        - Эффект тот же, что у линз, - объяснил Артюхов. - По сути, все здесь - бутафория, мы с Можайским переделали все так, чтобы Фрайб не догадался, что у него установлена бомба с часовым механизмом. Система относительно автономна. Садишься в кресло, надеваешь обруч, открываешь глаза…
        Коваль скривился:
        - Можайский, Можайский, где-то я о нем слышал… Ладно, потом. То есть ты можешь вернуться обратно? И я могу?
        - Скорее давай! Фрайб начнет тебя хакать, когда поймет, где ты. Много ума не надо, чтоб понять, кто тебя сюда привел.
        - Но все же, - проговорил Коваль, усаживаясь в кресло. - На фига?
        - Любое явление в вирте должно иметь материальное воплощение, - протараторил Артюхов, встав напротив прибора с целым лесом конусообразных кнопок. - Возвращаться и мне, и тебе опасно, нас тотчас ликвидируют. Максимум, что я могу сделать с помощью этого прибора, - оборвать твои связи с реалом: передатчик, розовый кристалл на вершине пирамиды, вышел из строя… Коваль, надевай обруч!
        - Подожди. Не каждый день я приговариваю себя к смерти…
        Детектив смолк, вцепился в подлокотники и посмотрел на Артюхова (и на Игарта тоже) глазами, полными страха и ненависти.
        «Хакнули», - с недовольством подумал Артюхов и принялся искать предметы, о которые легче всего было бы вышибить себе мозги. Пока он бездействовал, Игарт метнулся к Ковалю, надел обруч ему на голову и нажал на зеленую кнопку - детектива будто током ударило, он распахнул глаза и выгнулся.
        Маузер
        Сидя в кресле, Маузер жалел не о своей прежней жизни - он не боялся начинать с чистого листа. Единственное, что неразрывно связывало его с Большим Миром, - Ольга, и эти узы он не в силах был оборвать самостоятельно. Как она там? Наверняка ее оставили в покое, когда поняли, что он в мышеловке.
        Он представил, что Оля пришла в себя: в офисе разгром, вокруг куча трупов, менты шныряют. Она умная, отмажется от полиции, но… Он потерял любимого человека и продолжал терять. Невыносимое чувство. Если бы это было в его силах, он оградил бы ее от боли утраты. Оля ведь его любит - всей своей светлой душой, искренне. И будет искать, потратит все свои средства и не успокоится, даже когда поймет, что все впустую…
        Затылок пронзила боль, словно туда загнали стальной штырь.
        «Не сопротивляйся, боец, - прошелестел в голове голос Фрайба. - Я все равно сильнее. Расслабься и получай удовольствие».
        Боль схлынула. Маузер сцепил зубы, захотел надеть обруч, но руки, сжавшие подлокотники, не слушались. Тело перестало ему подчиняться. Он попытался открыть рот, чтобы предупредить Артюхова… или Игарта, неважно, но не смог разжать зубы.
        Ощущение было, словно кто-то обрезал нервы, намотал на палку и дергает как хочет. Маузер превратился в куклу на нитках, глянул на Артюхова, и враг посмотрел его глазами.
        «Я узнал, как он выглядит, - с торжеством произнес Фрайб. - Не сопротивляйся, а то будет больно. Все равно ты ничего не сможешь сделать».
        Мир погас. Будто в дешевом фильме про смерть, он несся по темному тоннелю к свету, пытался зацепиться, но стены были гладкими, и пальцы соскальзывали. Прямоугольник света приближался, слепил. В его центре угадывался золоченый трон. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтоб догадаться, кто там восседал.
        И вдруг его ударило о стену и поволокло обратно, будто кто-то сильный ухватил за ноги.
        «Не сопротивляйся», - повторял Фрайб, но теперь в его голосе звенела нервозность.
        Еще один удар о стену, и Маузер лишился чувств.
        Очнувшись, он обнаружил себя лежащим на полу, лицом вверх. Получилось? Или в его мыслях, как у Артюхова, поселился чужой? Он прислушался к себе и с радостью отметил, что в голове едва различимый звон тишины. Хорошо.
        Разлепив веки, он огляделся. Артюхова рядом не было - решил не рисковать и смылся. На его месте Маузер сделал бы так же.
        Мысли устремились в реал, к Ольге, к своему настоящему телу, которое, наверное, сейчас бьется в агонии. Или остывает - в зависимости от того, сколько прошло времени. Тела было жаль. Особенно бесила мысль, что его по-тихому закопают в лесу и оно пойдет на корм червям. Нет, не пойдет - черви побрезгуют прокуренной, заспиртованной плотью. А вот если в реку бросят, рыбы сожрут, им пофиг - вряд ли оно отравлено сильнее, чем Москва-река. В любом случае - ни надгробья тебе, ни слез по поминальным дням. Оказывается, это обидно. А ведь сам не так давно брюзжал, что слишком много внимания мертвым, которым, по сути, все равно.
        И что теперь? Каким себя считать - живым или мертвым? И так и эдак правильно. Аборигенам проще, они не знают лучшего, для них этот мир - данность и единственная реальность.
        А еще он обрел бессмертие, пополнил пантеон богов зарождающейся Вселенной. Но что-то от этой мысли не радостно. Он похлопал себя по нагрудному карману: сигареты на месте. Хорошо. А вот читерского автомата, который заметно облегчил бы жизнь, под рукой не оказалось.
        - Зараза, - пробормотал он.
        - Отставить базар, Коваль, - отозвался Артюхов. - Я и так сделал для тебя больше, чем следовало.
        Игарт вышел из предбанника и вернул автомат. Маузер пристально посмотрел на парня: да, это был Игарт. Когда побеждал Артюхов, его лицо делалось, будто он надкусил лимон. Интересно, что получится на выходе? Эти двое точно не уживутся в одном теле.
        - Через тысячи лет смертные этого мира будут рассказывать, что был говнюк с чудо-оружием, извергающим молнии, - Маузер усмехнулся, сел на чистый, на вид стерильный пол и сжал виски. Взял себя в руки и продолжил: - В нашем распоряжении тысячи сценариев, выбирай любой. Я, пожалуй, застолблю себе место Сета. Ты ведь не соврал, что реальность расширяется?
        - Чести много, - проворчал Артюхов, - еще и врать тебе.
        Ну и отвратительный он тип!
        - Ты сам как? В реале тебе не грозит стать богом, а тут… Осталось создать Олимп, летающие колесницы…
        - Мне тут не нравится, - бросил Артюхов, подумал и продолжил: - Это все - теория. Если оборвать связи реальностей, неизвестно, как поведет себя дочерняя. Может, она и не будет расти. Но я видел странное: тут рождаются дети. Обычные смертные дети. Женщины беременеют. Возникают новые локации - сами по себе, понимаешь?
        - Фрайб знает? - поинтересовался Маузер.
        - Будем надеяться, только догадывается. Иначе он давно сюда слился бы и воцарился.
        Маузер грустно улыбнулся:
        - И Сатана там правит бал. Поставит себе золоченую инвалидную коляску в виде трона и потребует поклонения и крови младенцев. Мечты о будущем, конечно, чудесны, но что у нас по плану?
        Лицо Артюхова потеплело - вернулся Игарт.
        - Я предлагаю оборвать связи. Нужно пробраться к черным и посадить это тело в такое же кресло, в каком сидел ты.
        - Мне, конечно, хотелось бы вернуться в реал, - протянул Маузер мечтательно. - Но я понимаю, что это возможно только с помощью преобразователя и при условии, что я перестану быть собой.
        - Если б было время и условия, - проговорил Артюхов, - подыскали бы тебе новое тело. Хочешь - мужское, хочешь - женское… - Маузера перекосило, Игнат хохотнул и продолжил: - Тут целая область есть, Македонск, на карте она голубым обозначена. Так вот, ее Фрайб под себя делал. Не округляй глаза, девочки ему действительно неинтересны. Точнее, интересны меньше, чем мальчики.
        Маузер сплюнул:
        - Этот урод еще и извращенец?! Стоп! Мое тело точно умерло в реале?
        Артюхов заржал, расслабился, и слово взял Игарт:
        - Да. Понимаю, иногда смерть предпочтительней. Значит, мы все склоняемся к обрыву связей с реалом. Возвращаем Игната, я провожу обрыв… Коваль, не смотри так, память и опыт Артюхова останутся со мной. Без поддержки из вирта Фрайб беспомощен, Игнат сможет его прижать собственными силами. Как вам план?
        Мысли снова и снова возвращались к Ольге, Маузер гнал их прочь, убеждал себя: все, что было до того, приснилось. Ему так проще думать, но по отношению к Оле это несправедливо. Чтобы переключиться на другую тему, он сказал:
        - Сколько приблизительно у нас времени? Не поверю, что Фрайб оставит нас в покое. Он же бог этой реальности, а мы так, черви. Ему нас прихлопнуть - раз плюнуть, надо только написать программу, - он взял автомат обеими руками. - Это смог накодить и остальное сумеет.
        - Вот вы, такие умные, настаиваете на обрыве связей, - отрезал Артюхов. - А на самом деле нет гарантии, что вирт вместе с вами не схлопнется. Или что все получится. Вдруг Фрайб перестраховался? К тому же Фрайб удвоит охрану подконтрольной ему области.
        - По фигу, - сказал Маузер, поднимаясь. - Мы хотя бы попытаемся. Нам все равно надо в Комнату желаний.
        - Надо… надо… - проворчал Артюхов. - Чувствую, что этому телу надо поспать хотя бы четыре часа, а то мы навоюем в таком состоянии.
        - Не здесь, - отрезал Маузер. - На месте Фрайба я бы завод прочесал в первую очередь. Вот найдем более-менее безопасную берлогу, тогда и отоспимся. Я тоже сутки без сна. Так что мое предложение: валим отсюда.
        - Надо же, разумное предложение, - оценил Артюхов. - Мне поначалу показалось, что у тебя нет мозга.
        - Если это комплимент, то спасибо, - проговорил Маузер и зашагал к выходу.
        На улице окончательно рассвело. Солнце еще не выплыло из-за леса, и его лучи, словно прожекторы, пронзали утренний туман. Сталкеры столпились вокруг черных, которые наперебой рассказывали, что они ни в чем не виноваты и вообще не помнят, что было.
        Маузер улыбнулся. Они очеловечились, значит, после того, как Фрайб будет уничтожен, Оля вернется. Прежняя, любимая Ольга. При мысли о том, что рано или поздно она найдет ему замену, Маузер скривился; захотелось пристрелить этого «кого-то». Если он обидит ее, Маузер найдет способ вернуться в реал хоть в этом теле, хоть в любом другом и прикончит его. Нет, сольет в вирт, где будет находить и убивать бесконечное количество раз!
        Высоко в небе описывал круги ворон. Чувствует, тварь, где кровью пахнет. Игарт Артюхов задрал голову и вскинул руку, будто зигуя:
        - А вот и мой пет! Это на самом деле не птица, а что-то типа бинокля. При желании я могу смотреть глазами ворона.
        - Все потому, что мы - проклятые колдуны, - сказал Маузер. - И что ты видишь?
        Артюхов поджал губы и скривил рот, сделавшись похожим на себя из реала, замер, уставившись вверх, и принялся вращать глазами.
        - Пустырь, аномалии, лес. Пока ничего опасного, - он покрутил рукой - ворон завис, взмахнул крыльями и спикировал к нему, уселся на плечо, склонил голову и уставился на Маузера блестящим глазом.
        - Кра!
        Красивая птица - иссиня-черная, с зеленоватыми отблесками на крыльях и щеткой перьев под клювом.
        Артюхов пояснил, почесывая ворона под клювом:
        - Его зовут Арчи. Он смертен, так что надо его беречь. Конечно, я мог бы взять сюда летающий глаз или какой-то прибор, но он привлекал бы к себе внимание, а так - подумаешь, ворон кружится. Уж чего, а воронья в Зоне с избытком.
        - Это, конечно, здорово… Особенно, если у Фрайба есть нечто похожее, - проворчал Маузер.
        Из БТРа вылез Януш и устремился к Игарту, сграбастал его, похлопал по спине, но Артюхов шарахнулся и брезгливо его отстранил. Януш недоуменно захлопал глазами.
        - У него того-с, - Маузер покрутил у виска. - Раздвоение личности. Сейчас ты имеешь честь разговаривать с самим Игнатом Артюховым, владельцем заводов, виртов, пароходов и еще, смерд позорный, смеешь руки распускать? А ну на колени!
        На лице Януша застыла идиотская улыбка. Артюхов проговорил:
        - Не передергивай.
        Маузер со злорадством подумал, что не откажет себе в удовольствии опустить настоящего живого олигарха, и он вынужден будет терпеть.
        - Что вы, ваше величество, - усмехнулся он. Вынул из подсумка ПДА, открыл карту. - Куда пойдем?
        Лицо Игарта оттаяло, уголки рта поднялись, он с недоверием покосился на ворона. Игарт нравился Маузеру гораздо больше. Эдакий правдолюб, прямо как он сам в молодости. Правда, из него всю эту романтическую чушь живенько выбили. Он поймал себя на мысли, что будет здорово, если хотя бы Игарта минует сия участь.
        - Погодите, - прошептал он и покосился на недоумевающего Януша. - У меня есть план. Но он не для посторонних ушей.
        Пришлось уединяться в одном из кабинетов пирамиды, белом и совершенно пустом. Вдохновленный собственной идеей, Игарт расхаживал по помещению и размахивал руками:
        - Предлагаю создать новый клан и устроить тут что-то типа штаб-квартиры. Пустить слух, что командуют им два человека - странный тип с татуированным лицом и еще один, с вороном. Тогда, может, Фрайб все силы бросит, чтоб снести поселение с лица земли.
        - А сами пошумим и свалим? - догадался Маузер. - Подло по отношению к остальным, но они поймут. Хотя в мире, где нет смерти, шкала ценностей должна быть другой, мы еще к ней не привыкли. Да что там - мы пока ее просто не видим.
        Хотелось бы верить, что приобретут вес дружба и справедливость, умение человека держать слово. Постепенно людишки с гнильцой всем нагадят, и их изолируют. В общем, получится справедливый, пусть и несколько своеобразный мир, который в некоторой степени зависит и от него - Маузер включен в пантеон бессмертных.
        Первые смертные будут жить долго, как богорожденные нефилимы, вторые - чуть дольше, чем простые смертные. Люди будут знать небольшой клочок суши, на котором обитают, потом начнут исследовать мир, и он расширится. Возникнут океаны, горные хребты, реки и озера, леса и пустыни. Надо позаботиться, чтобы остался миф о рае, откуда родом человечество.
        Дурацкая ухмылка так и не сошла с лица Януша. Дослушав Игарта, он указал на него пальцем и вскинул брови. Маузер кивнул:
        - Да, теперь это твой друг. Скоро ты научишься их различать.
        - Так вы действительно оттуда, из Большого Мира?
        Маузер подошел к нему, положил руки ему на плечи и заглянул в глаза:
        - Мой тебе совет: забудь о нем. Туда нельзя вернуться, это билет в один конец.
        - Но черные-то могли…
        - Могли. Но они продавали свою душу, понимаешь? И переставали быть людьми. Иди на улицу, поговори с ними - даже если они побывали в Большом Мире, то не помнят этого. Кстати о черных: если мы действуем по плану, их желательно бы завербовать.
        - Как ты это собираешься сделать? Этот сброд неуправляем, - проворчал Артюхов. - Насчет плана я подумаю…
        - Позже подумаешь. Трое против одного - решение принято. Тебя, - Маузер кивнул на Януша, - тоже считаем. От тебя в перспективе будет многое зависеть.
        - Вот уж счастье, - уронил местный Бред Питт.
        «Парень не властолюбив, - отметил Маузер, - значит, разумен. Он сам еще в детстве понимал, что не хочет быть начальником: подчиненные - это всегда куча адского геморроя. Любой ведомый - безголовое существо, не способное принимать решения и нести за них ответственность. Подчиненного нужно иметь во всех смыслах слова и плюс ко всему водить за ручку и раздавать люли, без этого он или впадает в уныние, или лежит кверху пузом и ленится шевелить лапками. Однако первую часть сознательной жизни ему пришлось руководить. Благо, что ребята не были ведомыми по жизни, а обстоятельства так сложились. Хорошие ребята, в общем, толковые.
        Теперь придется взваливать на плечи груз ответственности за других людей. Хочешь влиять на систему - терпи. Только один раз Маузер принял ответственность с радостью и готовностью - когда женился на Ольге.
        - Все, отставить треп, - он вскинул руку. - Идем, пока все не разбежались. Артюхов, ты расскажешь, что черные не истреблены и будут мстить, я сочиню спич во время твоей речи.
        - Будешь мычать и заикаться, - сказал Артюхов, скрестив руки на груди.
        - Кра, кра, - поддакнул ворон и принялся чистить перья.
        - Не переживай, величество, справлюсь.
        Маузер развернулся и зашагал к выходу.

* * *
        К этому времени сталкеры, держащие под прицелом бывших черных, устали и рады были связать их и бросить в бассейн, где раньше хранилась краска. Или закупорить в цистерне, как джиннов - в бутылке. Им хотелось мародерствовать, а не караулить черных, которые продолжали их убеждать, что они теперь нормальные люди, и даже готовы загладить вину перед обществом.
        Поэтому Маузера, предложившего отпустить пленных, встретили как избавителя, только мордатый дядька с орлиным носом заартачился:
        - Да щаз, мы их освободим, а они нас за это перебьют!
        Маузер пустился в длинные объяснения, что не перебьют, потому что уничтожена программа, которая держала их под контролем. Рассказывая, он с удовольствием наблюдал, как вокруг собираются сталкеры, разевают рты, снимают рюкзаки, устраиваются поудобней. Сначала, помимо охранников, его слушало человек пять, потом их стало двадцать, сейчас было около пятидесяти. Януш вытянулся по стойке «смирно» слева, Артюхов-Игарт приосанился справа, скрестив руки на груди. Когда пришла пора рассказать о черных, стерегущих Комнату желаний, охрипший, воодушевленный Маузер передал слово Артюхову.
        Тот начал с рассказа о Большом Мире - что-де выйти туда нельзя, это билет в один конец, и даже он, избранный, тут навечно. Он выполняет задание: уничтожает говнюка, который играет оставшимися черными, здесь он известен как Гос.
        Бывшие черные шептались. Невысокий круглолицый парень вдруг закричал:
        - Минуту! Я его знаю! - орал он. - Мы все его знаем! Дай мне сказать!
        Маузер выхватил нож и зашагал к бывшему черному, тот замолчал и втянул голову в плечи. Шагнув за его спину, Маузер разрезал веревки на руках. Приготовившийся к смерти парень просиял, на смуглом вздернутом носу проступили веснушки, он потер запястья и, сутулясь, встал возле Маузера, покосился на охранников и затараторил еле слышно:
        - Мне не везло по жизни, короче. Прослышал я о том, что есть Большой Мир, откуда все мы пришли, захотел обратно. Подкараулил черных, говорю, что, мол, вернуться бы…
        - Что ты там лопочешь? - проговорил свирепый на вид охранник, похожий на кавказца. - Громче давай, мы тоже хотим послушать.
        Парень втянул голову в плечи, сбивчиво повторил и продолжил:
        - Они такие: чувак, не вопрос, идем с нами, с Госом поговоришь. Ну, я пошел. Чё мне, все меня мочат, оружие отбирают. Ну а как без оружия - мутанты жрут, больно. Приходим сюда, а тут человек такой… ну, рыжеватый, с бородкой и усами. В черном весь, значит. Улыбается, а глаза такие, ну, как будто он меня уже жрет. Выдал автомат, повел за пирамиду… Тогда был только один этаж. Говорит: бей ворон. Ну, я набил ворон, он говорит, что я молодец, достоин пополнить ряды Хранителей знаний. И сам дальше улыбается. И такая улыбка нехорошая, что аж волосы дыбом и бежать хочется, - он всхлипнул и перевел дыхание.
        - Ну ты лошара, - заключил все тот же злой надсмотрщик.
        Парень продолжил:
        - Но отступать поздно, подумают - струсил. Я и пошел за ним, приходим в комнату с таким креслом, ну, такое большое, с обручем, - он опустил на глаза воображаемый обруч. - И сам говорит, отрекись, мол, от Зоны во имя Большого Мира. Я отрекся. Ну и все, и ничего больше не помню… А! Еще на нем был этот… э-э… скелет. Ну, на ногах железки, обручи, где суставы, и броник странный.
        - Ясно, - кивнул Маузер. - Спасибо. Фрайб тоже читер.
        Парень вытянул голову:
        - Чего?
        - Ничего! - рыкнул на него Артюхов. - Наш враг возомнил себя Господом Богом, хрен безногий, чмо инфантильное! Чего вытаращились? Хана вам всем!
        Люди в черных комбинезонах оживились, надсмотрщики опустили стволы. Маузер хлопнул себя по лбу и спросил у освобожденного, который не решался сдвинуться с места:
        - Сколько вас? Не поверю, что только двадцать. Где остальные?
        Курносый всплеснул руками:
        - Не помню ничего, хоть убивай.
        Заговорил Игарт:
        - Они шастают по окрестностям, ловят новеньких. Цифровой Фрайб боялся меня… то есть его. И себя реального боялся.
        - И где его труп, чтоб хоть попинать, душу отвести? - потирая руки, поинтересовался Маузер.
        Игарт указал на верхушку пирамиды:
        - Он жил в кристалле. Черные были его телом - глазами, руками и источниками знаний.
        Слово взял Артюхов:
        - Ну что, хотите, чтоб вас поглотил больший разум? - он обвел взглядом притихших сталкеров. - Это наш общий враг и общее дело.
        - Кра! - поддакнул ворон и взмыл в небо. Артюхов продолжил:
        - Вы все - плод чудовищного эксперимента этого самого Госа. Собравшиеся на заводе - теперь опасные свидетели, подлежащие стиранию. Мы остаемся здесь, тут проще держать оборону. Кто с нами?
        Сталкеры молчали, потупившись.
        - Напоминаю, - проговорил Маузер. - Стоящим у истоков всегда перепадали самые жирные куски. Да, быть первыми - это риск. Но у нас немерено оружия, даже танки есть, которые надо просто починить. Осталось быстро возвести стену - и нас отсюда никто не сковырнет. Наоборот, потом к вам на поклон приходить будут. Если свалите - то вы и будете приходить на поклон. Так что решайте, - он подбоченился.
        - Хватит песни петь! Вам стремно самим подыхать, и вы нас за собой тянете, - вызверился все тот же злой кавказец.
        - Можно подумать, ты никогда не подыхал, - проворчал Артюхов. - Вали, если страшно. Мы никого не держим. Сами справимся.
        Маузер кивнул, вынул последнюю сигарету и сунул в рот. Прикурил и сказал:
        - Никто не обещает манны небесной. Надо будет много работать, но эта работа окупится со временем.
        - Я остаюсь, - с готовностью поднял руку Бармалей.
        Маузер предположил, что им руководит «жаба»: не все награбленное он сможет утащить, а так перенесет в укромный уголок и будет использовать. За ним потянулись остальные. Человек десять недовольных поплелось прочь, волоча добычу. Сталкеры обступили Артюхова и Януша, Маузер зашагал резать веревки на руках бывших черных.
        Сбитые с толку, они не решались сдвинуться с места, топтались, поглядывали на сталкеров с подозрением. Каждому освобожденному Маузер жал руку, представлялся (естественно, Маузером, а не Игорем Ковалем). Освобожденные сталкеры тоже остались - они физически не могли куда бы то ни было тащиться.
        - Надо строить стену, - сказал Маузер, подойдя к Артюхову и Янушу. - Все материалы на месте, нужны рабочие руки.
        Артюхов прошептал:
        - Я бы для начала боеприпасы переписал и опечатал, пока все не растащили.
        - Ну так займись этим. Может, и тут тебе удастся родину продать и воцариться… Я человек военный, простой, буду руководить стройкой. Януш, ты, наверное, рассели людей. Места тут должно быть много… Выспались мы, ага.

* * *
        Сталкеры ворчали и бубнили, бывшие черные выстроились в пять шеренг и передавали друг другу камни. За час выложили три ряда защитной стены, вмуровывая толстые длинные прутья арматуры. Маузеру удалось даже запустить бетономешалку. Он стоял на раздаче и выливал раствор в ведра. За этот несчастный час он жутко задолбался и призвал двух помощников - хромоногого сталкера и курносого юношу, который рассказывал про Госа. Один насыпал в бетономешалку цемент, второй - песок.
        Юноша из штанов выпрыгивал, чтобы выслужиться. Наверное, во взрослом теле - разум подростка, умершего от лейкоза. Интересно, только ли сознания обреченных использовали Артюхов с Фрайбом? Может, воровством людей тоже промышляли? Никто не откроет правду.
        За сталкерами, освободившимися от чужой воли, Маузер наблюдал с радостью. Значит, и Ольга станет собой, когда все закончится. Надо выстоять, перехитрить Фрайба… А если он взял Ольгу в заложницы? Лучше об этом не думать.
        - Коваль, - позвал Артюхов, высунувшийся из пирамиды. - Срочно иди сюда, ты нам нужен.
        Маузер поманил Бармалея и поставил на раздачу раствора, а сам побежал к пирамиде, вытирая грязные руки о рубаху.
        Одну из пустых белых комнат Артюхов приспособил под личный кабинет: где-то раздобыл стол, похожий на больничный, и три табурета. Едва Маузер вошел, Артюхов оторвался от толстой тетради, разлинованной под учетный журнал, махнул на табурет:
        - Присаживайся, Коваль.
        Маузер опустился на табурет и вытер пот со лба.
        - Называй меня Маузером, мне так привычнее. Ковалем меня только клиенты кличут. Где Януш?
        - Перепись делает. Я обошел здание, насчитал двадцать пустых комнат. Ни кровати тебе, ни матраса. На складе - спальники, одеяла, черные комбинезоны…
        - Нормально, - Маузер сложил руки на столе и прохрипел. - Пить у тебя есть? А то сейчас засохну.
        Артюхов, кривя губы, отстегнул от пояса флягу и протянул ему.
        До чего же бывает вкусная вода! Тепловатая, но все равно обалденная.
        Неохотно оторвавшись от фляги, Маузер вытер рот рукавом. Артюхов продолжил, цокая ручкой по белой поверхности стола:
        - Здесь есть скважина, вода подается с помощью насоса. Электричества на мой век хватит. Обнаружен и запечатан склад с продуктами - старинные консервы, но годные. Януш съел и еще жив. Интерес представляют экзоскелеты: усилители на ноги и на руки с имитаторами суставов. Двадцать четыре штуки, все переписал, - он хлопнул журналом по столу.
        - Оружие? - Маузер потянулся и зевнул, ловя себя на мысли, что, когда напился воды, у него осталось одно желание - спать.
        - Один склад с автоматами разграблен, другой обнаружен позже, Януш переписывает добро. Там АК, снайперки, пистолеты, гранатометы и даже минометы. Коллиматорные прицелы, глушители, кобуры и все такое. Кроме двух разграбленных складов с патронами, обнаружен еще один на нулевом этаже. Пока он закрыт…
        - Вижу, что ты в своей тарелке, - Маузер снова зевнул. - А Игарт чем занимается?
        - Издеваешься? - вызверился Артюхов, вскочил, упершись кулаками в стол, и навис над Маузером.
        Тот кивнул и сделал бесхитростное лицо:
        - Да. За то, что вы в реале над целым народом издевались. Как представитель угнетаемого класса, имею право.
        Артюхов потряс головой, усмехнулся и сел:
        - Засранец, мать твою! Да я, между прочим, хотел сделать из этой страны вторую Францию! И знал как! И даже пытался, пока чуть не сел. Бесполезно это все… Потому что имя им - легион! Я за свою жизнь бычка не бросил на землю! - он раскраснелся, на его шее вздулись желваки. - Вы достойны такого правительства, какое имеете. Точнее, какое вас имеет. Что быдлу надо? Чтоб было спокойно, тепло и сытно. Чтоб летом можно было к морю, и купаться в кораллах, и делать бездарные фотографии с разноцветными рыбками, а потом вывешивать все это у себя в бложике. Сейчас же все продвинутые, все с компьютерами. Как там в песне? Они ненавидят хачей, москвичей, гомиков, евреев и читать. А вы - жалкие десять процентов выродков. Вы - меньшинство. Так что сидите и не вякайте, а то они вас количеством задавят.
        Вот чего Маузер не ожидал от Артюхова, так это что под маской циника прячется человек неравнодушный. Редкий такой вид, а в кругу сильных мира сего - и вовсе вымирающий. И ведь не играет на публику, незачем ему играть - душу изливает. С волками пожил, по-волчьи завыл, оброс серой шерстью и айда резать овец. Или не так - хочет самому себе казаться белым и пушистым и верит в каждое слово.
        Как бы то ни было, он - ключ к спасению и нужный человек, никуда от него не деться. Вспомнился стишок, гуляющий в Сети: «Я верю в честность власть имущих и в неподкупность постовых, в заботу банка о клиентах, в русалок верю, в домовых».
        Выговорившись, Артюхов рухнул на табурет, отхлебнул из фляги.
        - От меня ты чего хотел? - осторожно поинтересовался Маузер.
        - Нам бы выспаться - и в путь. К Фрайбу в гости, - проговорил он устало. - Что бы ты посоветовал как вояка?
        - Фрайб знает, что мы здесь, так что скоро будет проводить разведку. Надо, чтобы он в этом окончательно убедился. Потом… Потом я бы попытался его обмануть и отправил пару человек куда-нибудь на переговоры. Одному можно рожу разрисовать, второго подобрать, похожего на тебя. Причем сделать это, типа, тайно. Если выследит, пусть идет по ложному следу. Сами мы пойдем в другую сторону. Туда, где они нас не ждут… По крайней мере, попытаемся. Вряд ли это сработает второй раз. Но пока устал, мозга нет, и ничего лучшего не придумывается. Пойду, раздам поручения, и - спать. Тебе тоже советую.

* * *
        Отдохнуть Маузер решил на складе с одеждой, где не было ни одного окна. Распаковал спальник, залез в него, выключил свет. Думал, что его срубит, едва он сомкнет веки, но ничего подобного. Стоило закрыть глаза, и приходила Ольга, склонялась, смотрела обеспокоенно. Маузер пытался взять ее за руку, но она каждый раз ускользала, замирала в дверном проеме, звала за собой. Он поднимался и шел, спускался по бесконечным лестницам, потом появлялся Фрайб, каким его описывал курносый парень, - рыжий, бородатый, в экзоскелете. Ольга звала на помощь, Маузер метался, пытаясь ее отыскать, но она снова и снова исчезала.
        Он просыпался в холодном поту и долго смотрел в черноту. Из коридора доносился топот и голоса. Когда Маузер наконец начал видеть сон, кто-то крикнул:
        - Маузера не видели? Ищут его.
        - Не-а, не пробегал.
        Пришлось вставать, брать себя в руки и с дурной головой идти в штабной кабинет.
        Артюхов, точнее Игарт, все так же сидел за столом - измученный, бледный, с черными кругами под ввалившимися глазами.
        - Ага, вот и ты, - проговорил он.
        - Что случилось? - Маузер привалился к стене и ощутил острое желание закурить и выпить чашку горького черного кофе.
        Придется прощаться с кофе: табак здесь должен расти, а вот кофе - вряд ли.
        - У Артюхова тут ворон, - сказал Игарт обеспокоенно. - Так вот, кажется, у Фрайба тоже есть нечто подобное. Над заводом кружит ястреб. Пришлось сажать ворона. Сейчас ястреб завис над строящейся стеной.
        - Ну так замечательно, - Маузер потер руки. - Надо ему показаться, пусть на все сто удостоверится, что мы здесь. Нам же надо будет подыскать доверенных лиц, загримировать их и отправить якобы на переговоры. Про ястреба мы, конечно, не догадываемся. Давай так. Я пойду к своим, уставлюсь на птицу, а ты посмотри вороном, как она себя поведет.
        - Идем вместе. Народ собрался с мыслями и хочет побеседовать. А то достали, каждый подходит и спрашивает одно и то же, - Артюхов встал и направился к двери.
        На улице уже гудела толпа. Сталкеры и бывшие черные, завидев Артюхова и Маузера, прекратили разброд и шатание, окружили их. Те, что в первых рядах, расселись на корточках, пара человек вообще легли. Маузер отметил, что защитная стена воздвигнута уже в человеческий рост. Еще надо будет спросить, сделал ли Артюхов перепись населения. Сам-то олигарх планирует вернуться в реал, а ему придется с ними работать. Вспомнив про ястреба, он вскинул голову: птица, раскинув крылья, кружила над заводом.
        Уперев руки в бока, Артюхов принял позу боярина, совсем не идущую стройному молодому человеку лет двадцати пяти от роду.
        - Готовы? - поинтересовался он.
        Маузер заприметил сигаретную пачку у курносого в черном комбезе, мысленно поставил галочку - узнать, где они добывают курево.
        - Все всё решили, чтобы не было у нас паршивых овец? Кто передумал, можете удалиться, запоминать и карать вас не буду, - он обвел взглядом собравшихся, сцепил руки за спиной. Все остались. - Вот и отлично. Мы знаем друг друга меньше суток, потому потом прошу пройти в штабной номер и отметиться. А сейчас, - он покосился на зависшего ястреба, - надо обсудить правила, которые придется нам всем соблюдать, чтобы мирно сосуществовать.
        - И продиктовал ему Господь Бог десять заповедей, - съязвил Маузер.
        - Отлично, - улыбнулся Артюхов. - Ты их помнишь? Вот и вынесем на обсуждение.
        - Пффф, там актуальных - ровно половина. Первые пять: не сотвори кумира, пусть у тебя будет один Бог, не произноси Его имя напрасно, почитай субботу, отца и мать.
        - Это у них нет отцов и матерей, у других-то они будут.
        - Нам нужен свод законов, - сказал Маузер. - Уважай своих. Не укради. Не оболги. Не предай. Все! Последнее карается анафемой… - поймав недоуменные взгляды, он пояснил: - Предатель, если его вина доказана, приговаривается к пожизненному заточению в цистерну. Еще бы я ввел пункт: не пообещай невыполнимого.
        - Поддерживаю, - крикнул Бармалей. - Хороший пункт, надоели пустобрехи.
        Маузер подумал, что стирание - не самое страшное. Гораздо хуже оказаться джинном в цистерне. Абсолютная темнота и многие тысячи лет - никого. Через месяц заключенный сойдет с ума, через пару лет - утратит малейшее сходство с человеком. Самое фантастическое в сказке про джинна - не сам джинн, а его сохранный рассудок.
        Речь взял Артюхов. Вдохновленный, он залился соловьем о том, какой мощный потенциал у завода, что надежней места нет, надо только стену достроить и БТРы на колеса поставить. Да имея такую крепость, можно доминировать над Зоной, захватить все деньги мира и, вообще, воцариться и никого не бояться - ни мародеров, ни мутантов, ни македонцев.
        Охрипнув, он оглядел сталкеров с вытянутыми от удивления лицами. Лежащий на боку грязный детина с дредами поднялся и прогудел:
        - Хорош трепаться, а то в цистерну тебя запихаем, - он оскалился, обнажив белые ровные зубы и часть верхней челюсти. - Ты ж из Большого Мира, вот и расскажи, как туда вернуться, а то здесь уныло.
        - Никак, - закатив глаза, ответил Артюхов и аж покраснел от злости - он отвечал на этот вопрос раз пятидесятый. - Вы добровольно ушли сюда без права на возвращение.
        - Треп! - возмутился мужик, взлохматил дреды и подался вперед, сжав кулаки. - Да я никогда бы на это не согласился! Откуда мне знать, что меня сюда не запихали насильно? Почему черные могли, а мы - нет?
        Маузер инстинктивно положил руку на автомат. Мужик метал гром и молнии.
        - Потому что вы, блин, умерли!!! - вызверился Артюхов, раздосадованный тем, что его речь не произвела эффекта и сталкеров по-прежнему больше интересуют насущные проблемы. - И Маузер умер, чтобы остановить Госа. Чего таращитесь? Да, вы умерли и теперь находитесь в загробном, искусственно созданном мире. Я предлагаю вам тут жить достойно, а вы… - он махнул рукой и отвернулся.
        - Но как черные могли… - вытянул шею курносый.
        Пришлось объяснять Маузеру:
        - Есть такая штука, ретранслятор называется. Когда ты решил стать черным, то отдал свое тело со всеми наработанными рефлексами Госу, он просто дергал за ниточки. Кто хочет стать марионеткой - вперед…
        Бармалей выступил вперед:
        - Подожди-подожди. Кто его создал и зачем?
        - Правильный вопрос! - Маузер воздел палец. - Чтобы вы некоторое время развивались, учились убивать и ненавидеть, а потом от безысходности передавали свои тела Госу. Он сумасшедший, ему нравится играть в бога.
        О том, что выход в реал все-таки есть, Маузер умолчал. Не было времени, чтобы налаживать канал и отправлять в Большой мир всех страждущих. Мало того, для этого надо подыскивать тела. Как известно, свободных тел нет, значит, придется у кого-нибудь их отбирать.
        Сталкеры гудели, переговариваясь, наконец кто-то выкрикнул из толпы:
        - И че делать?
        - Еще один правильный вопрос, - оживился Игарт. - Теперь, когда вы все знаете, время работает против Госа, и он попытается полностью подчинить реальность вместе с нами. Единственное, что нам остается, - оборвать связи этой реальности с материнской. Тогда нам ничего не будет угрожать, мир продолжит развиваться и расти. Да-да, он будет расширяться. Он уже расширяется. Потому-то мы вас и собрали: вы с нами или против нас?
        Естественно, он не сказал, что после обрыва связей есть вероятность, что реальность замкнется на себя и они будут заперты в скучном статичном мире. Худший вариант - она вообще разрушится. Маузер смотрел на Игарта и думал, что если всплывет правда, то их замуруют в цистерну за вранье и Артюхов никогда не попадет домой, к своей телезвезде.
        - Капец нам, короче, - проворчал мужик с дредами. - Гос сильнее нас, что мы ему противопоставим?
        - Тебе, может, и нечего противопоставить, - скривился Маузер, - а мы будем укреплять завод и сражаться за право быть. Тебя никто тут не держит, если хочешь, уходи, не баламуть.
        - Вроде бы основные вопросы обсудили, - подытожил Игарт. - Теперь располагайтесь, ищите себе комнаты. Януш выдаст вам постельные принадлежности. Еще подходите отмечаться в штабной кабинет.
        «Историческое событие, - подумал Маузер. - Мы приняли первобытную конституцию».
        Когда сталкеры вернулись к своим делам, Маузер шагнул к курносому и попросил сигарет.
        Глава 11
        Игарт-Артюхов
        Игнат просматривал журнал Януша с переписью боеприпасов. Хватит, чтобы вооружить две роты. И это не считая награбленного, что осело у сталкеров! Ни у одного клана Зоны нет такой огневой мощи. Если набежит Фрайб, неделю точно можно отстреливаться.
        Еще на складах обнаружили запчасти огромных пулеметов и даже зениток. Черные собирались установить их в стенах пирамиды, превратив ее в неприступную батарею.
        Ястреб по-прежнему парил в поднебесье, поэтому ворона пришлось посадить на старую засохшую сосну. Он топтался по ветке, чистил клюв и перья, а сам поглядывал по сторонам. Перед ним простиралась выжженная солнцем пустошь, в середине которой возвышался лакокрасочный завод - огромный, чужеродный. Издали казалось, что он медленно движется в сизоватом мареве испарений, ворочает многотонными цистернами, двигает поршнями труб. Зрение ворона отличалось от человеческого, и светлые предметы словно излучали свечение. А еще отсутствовал черный цвет, его заменял сиреневый или темно-фиолетовый.
        Позади колыхался сосняк. Три белки играли на сосне в догонялки, носились вверх-вниз, перепрыгивали с ветки на ветку, потом замирали и начинали переговариваться. Если слышать звук, не видя белок, кажется, что резко, пронзительно чихает женщина или ребенок.
        Артюхов вернулся в тело.
        И ведь правда, кто создает грызунов, заставляет их жить по правилам этого мира, размножаться? А птиц? Они задуманы фоном, но ведут себя, как настоящие. Интересно почему? Неужели пробелы этого мира заполняются дремлющей памятью сталкеров? Да, они не помнят прошлого, но знают на уровне инстинктов, как должно быть, вот их мысли и облекаются в плоть.
        Воистину - сначала было слово.
        Ворон каркнул. Артюхов подобрался. Когда синхронизируешься с петом, то он передает беспокойство, даже если не смотреть его глазами. Вот как сейчас.
        Но ничего необычного не происходило: чихали белки, ветер гнул верхушки сосен. И вдруг - движение. Сталкер в маскхалате перебежал от сосны к сосне и замер, слившись со стволом. Затем - второй. Постояв неподвижно, они остановились, молча уставились на завод.
        Выругавшись, Артюхов вскочил, перевернул табурет и заходил по комнате взад-вперед. Неужели это Фрайб уже подтянул своих людей? Как не вовремя! Стена еще сырая, развалить ее - раз плюнуть. Он собрался выбежать и поставить всех на уши, но заставил себя остынуть и пораскинуть мозгами.
        Если Фрайб следит за базой, то ему покажется подозрительным, что все ни с того ни с сего забегали. Значит, надо подождать, пока агрессоры себя проявят. С Маузером бы посоветоваться, он тип мерзкий, но толковый.
        Маузер обнаружился на складе автоматов. Ну, точно хомяк посреди зернохранилища. Аж преобразился: на губах улыбка, глаза горят, вроде даже помолодел лет на пять.
        - А, это ты, - сказал он, вскинув голову. - Только не говори, что ты по мне соскучился.
        Оттеснив Артюхова, заговорил Игарт:
        - Я видел двоих в маскхалатах, они через бинокль наблюдают за базой. Больше пока никого не заметно. Возможно, они - разведка, пущенная перед большим отрядом.
        Игарт настроился на ворона, нашел чужаков, - они все так же глядели в бинокли, - и сказал об этом Маузеру. Тот качнул головой:
        - Фрайбу незачем посылать разведчиков, у него есть птица… Правда, никакой уверенности, что это его ястреб, - он почесал изуродованную шрамами щеку. - Так-так-так… Дай-ка подумать.
        Он подобрался, потер подбородок и распорядился:
        - Зови сюда бывших черных. Придумай предлог: типа, на совещание. Вооружим и подготовим. Остальные пусть работают. Сам следи за чужими. Может, это кто-то из наших союзников опоздал.
        В отличие от сталкеров-захватчиков бывшие черные ничего не намародерили и обрадовались подаренным старым добрым АК. Игарт с удовольствием помог людям. Артюхов вспоминал, что давным-давно, когда еще недолго работал юристом в офисе, резался в онлайн-игрушку, и добыть первое оружие было очень тяжело. Игната не брали в клан, пока он не прокачался до шестидесятого уровня. Здесь законы примерно, как в РПГшке. Освобожденные понимают, что им несказанно повезло: и оружие подарили, и под защиту взяли, и все за них решают. Да, надо работать, но от этого никуда не деться.
        Вооруженные сталкеры в черных комбинезонах столпились у двери пирамиды, ожидая команды. Артюхов остановился в проеме будущих ворот, подозвал ближайших сталкеров из бывших черных, велел затаиться и обозревать окрестности. Проем был именно с той стороны, откуда подбирались разведчики.
        Синхронизировавшись с вороном, он посмотрел на них. Они не заметили притаившихся дозорных и лениво поглядывали в бинокли.
        И все-таки что это за люди? Капюшоны натянуты до ртов. Надо бы рассмотреть врагов поближе. Пока они молчат и эмоций не проявляют. Жаль, что вороном нельзя вести видеосъемку и отматывать назад. Птица собралась слететь пониже, расправила крылья, и сучок, на котором она сидела, треснув, сломался.
        Сталкеры одновременно открыли огонь на звук - пришлось уводить пета за сосну.
        Кто-то толкнул в плечо - Артюхов моргнул и непонимающе заозирался. От резкого перехода от птицы к человеку кружилась голова, картинка плыла. Сталкеры побросали работу и, схватив автоматы, столпились в проеме ворот. Возле бетономешалки растекался раствор из перевернутого ведра.
        - Черные, - прокатилось над толпой.
        - Стена развалится!
        - …и окопов нет! - возмутился кто-то писклявый. - Ворот тоже нет!
        - Да, они нам помогли бы.
        Людьми овладела горячка боя, они подтянулись, раскраснелись, движения стали четкими, экономными. Игарт подумал, что они уже связали свои жизни с заводом и не хотят терять такой лакомый кусок.
        Артюхов глянул в небо, щурясь на солнце: ястреб Фрайба сместился севернее. Точно, вражеский беспилотник. Жахнуть бы по нему!.. Но лучше пусть летает, можно подсунуть ему дезинформацию.
        Из пирамиды выскочил всклокоченный Маузер, зашагал к Артюхову с автоматом на изготовку.
        - Что за кипиш? - спросил он, оглядываясь.
        Артюхов подошел к нему вплотную и зашептал на ухо:
        - Ворон зашумел и напугал разведчиков, они начали стрельбу. Сталкеры, естественно, услышали и заняли боевые позиции.
        Маузер кивнул на пирамиду:
        - Пойдем в наш донжон. Хотя… чего это я? - он хищно облизнулся. - Тут нет смерти, хоть шумиху напоследок устроим. Уничтожить они нас все равно не смогут, а вот выбить из удобного места - запросто. От блин, мы протупили! - он хлопнул Артюхова по спине. - Кажется, у меня в голове зреет неплохая стратегия.
        - Хорошая мысля приходит опосля, - съязвил тот. - Но действительно, нам лучше в пирамиду. Когда смотрю глазами ворона, мне нужен покой.
        - Что делать? - вопросили из толпы.
        - Пока ничего, - крикнул Маузер через плечо. - Ждать распоряжений.
        Игарт, некомпетентный в вопросах петоводства, временно уступил тело Артюхову. В кабинете он привалился к стене, сомкнул веки, нащупал нить, связывающую его с петом, вздрогнул, и появилась картинка. Сначала показалось, что земля ожила и движется, ходит волнами, но, сфокусировав взгляд, Артюхов понял, что это сотни врагов в маскировочных костюмах «леший». Не удержавшись, он выругался, на миг потерял контроль над петом, глянул на перекошенную рожу Маузера и вернулся в тело ворона.
        Враги молча скапливались у края леса, некоторые доставали бинокли, изучали расстановку сил.
        - Стены не было, - проговорил кто-то.
        - Ничего, - ответили ему. - Их не так много, справимся.
        Артюхов снова потерял связь с вороном - его тряс за плечи Маузер, рядом с ним топтался бледный Януш.
        - Что там? - спросил он.
        - Капец нам, - заключил Артюхов. - Их сотни, если не тысячи. Количеством задавят.
        Маузер вскинул бровь:
        - Черные?
        - Хрен их знает…
        И тут пришлось вмешаться Игарту, который до того молчал:
        - Нет, черные не разговаривают и ведут себя, как машины, а эти похожи на людей.
        - Час от часу не легче, - сказал Маузер. - Склады завода - слишком лакомый кусок. Скорее всего, они попытаются нас отсюда выбить и разграбить награбленное.
        - Не факт, - мотнул головой Игарт. - Хотя… здесь принято ценить добычу, а не жизнь. Но умирать, скажу я вам, очень неприятно. - Януш кивнул. - Не думаю, что к этому можно привыкнуть.
        - Надо с ними поговорить, - предложил Маузер. - Вдруг они не по наши души пришли, а опоздали к глобальному мочилову? Разведчик посмотрел в бинокль, а тут черные ходят… Нужен мегафон.
        - Поищу, - кивнул Януш и убежал.
        Артюхов подумал, что теперь происходящее напоминает штурм крепости. Давным-давно он участвовал в таком мероприятии - его, нуба дремучего, пять раз убили.
        - Я пойду к людям, - Маузер направился к выходу. - Чтоб не началась перестрелка раньше времени. Вдруг ее вообще можно будет избежать.
        Да уж, только межклановых разборок не хватало. И так времени в обрез: надо к Фрайбу идти, спасать реал от вирта, а тут неведомый враг ломится. И ведь пока с ними не разберешься, не прорвешься. Чем раньше выдвинешься, тем больше шансов на успех: у Фрайба будет мало времени, чтобы накодить подконтрольных ему монстров. Если, конечно, он не сделал этого раньше, чтоб перестраховаться.
        Не должен был: он думал, что Можайский против него в одиночку играет, босс слишком занят, чтоб отвлекаться на такие мелочи. Так что удара в спину он вряд ли ожидал. По крайней мере, хочется в это верить. Иначе - не видать своего тела и целую вечность мучиться с сопляком, которого сам и создал. Эх, знал бы, что так обернется, отправлял бы сюда больше женщин. Потому что молодому, здоровому мужику без баб никак нельзя. Досадное упущение.
        Зашипела отодвигающаяся дверь, и в кабинет ворвался Януш с мегафоном, открыл рот, но Артюхов указал на дверь:
        - К Маузеру. Пусть он договаривается.
        Януш вытаращился на него, понял, что перед ним Артюхов, а не понятный и привычный Игарт, и исчез за дверью. Пришлось вернуться к ворону.
        Враги занимали боевые позиции: одни укладывались за деревьями, другие готовились бежать к заводу. Командование собралось в кружок - обсуждало план операции. Долетали отдельные звуки, слов было не разобрать, но приближаться к бойцам Игнат не рисковал - вдруг опять откроют огонь? Сейчас самое время для переговоров, потому что неловкое движение - и начнется бойня, расстроит все планы. Надо сказать об этом Маузеру. Вдруг до вояки не дойдет?
        Но, когда он вышел, тот уже вовсю вещал, даже, скорее, заканчивал речь:
        - …предлагаю не начинать кровопролитие. Завод больше не контролируется черными, его захватили мы, группировка «Воля».
        Вот хитрый черт, он уже и название придумал. Или на ходу сочинил?
        Сев у порога, Артюхов решил посмотреть, какой эффект речь произвела на врагов.
        Один из начальников, бритый наголо питекантроп, с остервенением стучал себя по голове. Лица второго видно не было. Раскинув руки, он чуть отклонился назад. Третий скрестил руки на груди и нервно топал правой ногой. Четвертый плюнул и притулился к дереву. Были слышны обрывки фраз:
        - …попадалово… опоздали…
        - …Зона долго водила…
        Артюхов вздохнул с облегчением. Значит, все-таки это свои. По пути они попали в аномалию и опоздали к расправе над черными.
        - По фигу! - заорал кто-то из рядовых, стянул капюшон - это был худощавый парень, похожий на всклокоченного воробья. - Мы за оружием сюда пришли. Черные не черные… Что за «Воля» такая? Раньше ничего подобного не было! - Он потряс дробовиком. - Выбьем их оттуда и заберем все себе.
        Лысый почесал лоб, подвигал надбровным валиком.
        - Да, - поддержали его рядовые. - Мы пришли драться!
        Артюхов вернулся в человеческое тело и рванул к Маузеру, отшвырнул с дороги зазевавшегося бойца, положил руку на плечо детектива:
        - Они хотят биться.
        Тот вскинул брови, задумался.
        - Хм… Надо заплатить им дань. На четыре ящика патронов не обеднеем.
        - Та ну на фиг! - возмутился оказавшийся рядом смутьян с дредами.
        - Потеряешь больше, - сказал Артюхов. - Не факт, что мы отобьемся.
        Маузер поднес мегафон ко рту и пророкотал:
        - Друзья, мы благодарим вас за помощь! Черные были общим врагом, но теперь они повержены, и завод занимаем мы. Мы хорошо вооружены, нас много и мы очень заняты укреплением рубежей. Настолько сильно заняты, что готовы заплатить за сэкономленное время. Вы проделали трудный путь, рисковали жизнью и оружием, мы все это понимаем. Мы настаиваем на переговорах. Собирайте делегацию, и вы убедитесь, что я не вру.
        От леса до завода было около километра, сталкеры что-то прокричали, но никто не разобрал ни слова. Маузер продолжил:
        - У нас бронетехника и минометы, вам не выстоять. Если цените свои жизни, пусть из лесу выйдут два-три человека, и вы сами убедитесь. Мы вас встретим и все покажем, - он обернулся и протянул руку: - Бинокль мне дайте!
        Прижимаясь к стене, Маузер поднес к глазам бинокль и выглянул из-за стены, прикусив нижнюю губу. Сталкеры воззрились на него с благоговением и надеждой, замерли, будто малейшее движение или звук могли ему помешать. Артюхов сам невольно притих. В воцарившемся безмолвии было слышно лишь, как свистит ветер да гудит полосатый шмель, зависший напротив автоматного ствола, - видимо, решил устроить там гнездо. Или что у них, у шмелей?
        Маузер все молчал, подтянувшись, будто хищник перед прыжком. От напряжения побелели костяшки его пальцев, капля пота скатилась с виска, повисла на подбородке. Наконец он опустил бинокль, выдохнул и улыбнулся:
        - Вышли трое. Машут фуражками.
        Не ловушка ли это? Артюхов посмотрел глазами ворона: разговаривать вышли три командира, в том числе лысый. Подчиненные расселись на земле и загудели растревоженным ульем. Вроде бы, все честно.
        Когда он вернулся в тело, Маузер разбивал людей по отрядам и выстраивал вдоль стен.
        - Автоматы держите в руках, - говорил он. - Чтоб видели… Вы что, из лесу сбежали? Кто вас учил так держать строй? Пузо подтяни, плечи расправь…
        Забыл, вояка, что тут не армия. Ничего, дисциплина этим головорезам пойдет на пользу. Хорошо, что тут много новичков, еще не развращенных Зоной и не распробовавших безнаказанность. А вот бывалым сталкерам мириться с муштрой будет сложно. Артюхов поймал себя на мысли, что не знает, сколько тут человек. Двести? Больше? Меньше? Перепись «населения» он сделать не успел.
        - Януш, - Маузер обернулся к блондину: - Назначаю тебя командиром танкового взвода, полезай в свой БТР и торчи из люка.
        Бойцы, толпившиеся по большей части возле проема ворот, сейчас рассредоточились по двору. Януш и еще один сталкер залезли в пятнистые БТРы и имитировали танкистов. Машины были не на ходу, но врагу об этом знать незачем.
        За пару минут Маузеру с помощью уговоров и такой-то матери удалось построить воинов Зоны в два ряда, и они стали напоминать солдат на репетиции парада. Недавние черные стояли у подножия пирамиды.
        Навстречу интервентам Маузер отправил Бармалея, дав ему детектор аномалий. Затаив дыхание, Артюхов следил, как сталкер шагал навстречу троице в маскхалатах. Сегодня выдался солнечный, слишком жаркий для Зоны день, и земля усиленно отдавала влагу - силуэты расплывались от испарений. От результатов переговоров зависит, выиграют они день или нет. Этого дня вполне хватит Фрайбу, чтобы подготовиться.
        Артюхов глянул в небо: ястреб взмахнул крыльями и камнем упал на землю. Наверное, поймал мышь. Может, это и не фрайбовский пет, просто он оказался не в том месте и не в то время.
        Делегация во главе с Бармалеем вошла в проем ворот. Лысый питекантроп завертел башкой, разинув рот. Второй командир - высокий, черноглазый, смуглый, седой как лунь мужчина с аккуратной белой эспаньолкой, но без усов. Нос тонкий, с горбинкой, губы слишком чувственные для такого грубого лица. Третий - мрачный длинноволосый амбал с недельной щетиной, широкий, будто собранный из квадратов. На огромном бицепсе, чуть заплывшем жирком, - оскаленная волчья морда. Этот последний скорее напоминал фентезийного варвара: кожаный жилет на шнурках, кожаные бежевые брюки с ковбойской бахромой, остроносые мокасины. Пушка, как у терминатора, - пулемет с шестью стволами на вращающемся барабане. Брутальный, ничего не скажешь.
        У всех на рукавах были нашивки группировки «Ветер»: прямоугольник со схематическим изображением смерча.
        Ни Маузер, ни Артюхов не спешили встречать гостей - хотели, чтобы они как следует осмотрелись. Варвар указал на бывших черных и прогудел возмущенно:
        - Это же… Почему вы их не уничтожили?
        - Здравствуйте, - проговорил Маузер, шагнул к гостям, повернулся спиной к Артюхову. - Это я с вами разговаривал. Меня зовут Маузер, я и Игарт командуем заводом. Теперь несколько слов о том, что тут случилось и почему черные все еще здесь. Бывший хозяин завода, известный вам как Гос, порабощал сознание людей и превращал их в марионеток. Здесь его больше нет, и эти люди свободны.
        - Понятно, - буркнул лысый, украдкой поглядывающий на БТРы. - Теперь понятно, почему мы встретили по пути сюда группу сбитых с толку людей в черных комбинезонах. Они к нам - с вопросами, а мы их постреляли.
        - Поэтому я считаю, что нужно договариваться, а не сразу стрелять. И еще. Заметьте, я представился, но до сих пор не знаю, с кем имею честь.
        Волосатый первым шагнул навстречу, протянул граблю и проговорил:
        - Варава.
        Седовласый пожал руку Маузера:
        - Рамзес.
        Артюхов подошел к Маузеру и тоже представился, хотелось спросить у Рамзеса, первый он или второй, но он сдержался, отметив, что во внешности сталкера есть что-то фараоновское. Весело будет, если питекантроп Иисусом назовется или Иоанном. Но нет.
        - Роман, - буркнул он и сразу перешел к делу: - Вы что-то нам хотели предложить…
        - Три ящика патронов и ящик гранат, - сказал Маузер.
        Надбровный валик Романа поднялся, опустился. Сталкер раскрыл и закрыл рот и с надеждой воззрился на Рамзеса. «Вот кто у них главный», - подумал Артюхов, скрестил руки на груди и не сдержал улыбки. Седовласый поджал губы, осмотрелся, задержал взгляд на бывших черных, на БТРах. Варава чесал в затылке и рассматривал парящего в небе ястреба. Будто заметив его внимание, птица сместилась севернее.
        - Вы все поляжете и потеряете что имели, - сказал Артюхов. - Мы потеряем время. А так - подписываем пакт о ненападении, вы забираете ящики, и расходимся с миром.
        - Да чё ты? - подал голос Варава. - Вариант.
        - Помолчи, пожалуйста…
        - Не торгуемся, - скривился Маузер. - Хотите - забирайте патроны, не хотите - валите отсюда. Нам некогда с вами нянькаться, потому что есть еще и вторая часть черных, которые охраняют Комнату желаний, и они вот-вот пожалуют в гости. Подумали о них? Нет? Так вот подумайте и ответьте, нужны ли вам эти проблемы?
        - И правда, Рамзес, - проговорил лысый.
        - Черт с вами, - махнул рукой он. - Мне кажется подозрительной ваша щедрость.
        - Мы должны укрепить рубежи, - закатив глаза, еще раз объяснил Артюхов. - Мы вас перебьем, ты сам видишь, но потратим на это день. Завтра придут черные, перебьют и нас, и вас. Или, хуже того, сделают себе подобными. Дошло? - он постучал себя по лбу.
        Рамзес потупился. Маузер поманил четверых бойцов и направился в пирамиду за обещанными дарами. Артюхов остался развлекать гостей, из которых самым разговорчивым был Варава:
        - Говорят, типа, черные хотят всех подмять… Не врут?
        Артюхов ткнул пальцем в своих бойцов в черных комбезах:
        - У них спроси. Они не помнят себя, когда ими управлял Гос. Он жаждет мирового господства.
        - А кто он такой? Откуда взялся? - поинтересовался Рамзес. - С чего у него такая власть?
        Артюхов подумал-подумал, да и выдал правду. Игарт не стал ему препятствовать:
        - Потому что он создал Зону. Так сказать, провел эксперимент. Вот только у вас у всех забыл спросить, согласны ли вы ему служить. Он считает, что имеет на вас право.
        - Ага, щаз, - Варава вцепился в пулемет и поджал губы. - Слышь, Рэм, давай мир с ними подпишем?
        Рамзес проигнорировал его реплику и обратился к бывшим черным:
        - Сталкеры, это правда?
        Заговорил курносый юноша:
        - Истинная правда! С тех пор, как в черные подался, - ничего не помню. А потом вдруг раз - и я здесь. Ничего не понимаю, не помню…
        - Да не брешут они, - нахмурился Роман. - Мы ж тоже черных встретили, помнишь?..
        С грохотом вытащили ящики. Варава тотчас забыл о мирном соглашении и бросился проверять добро. Рамзес не стал опускаться до его уровня и, раздумывая, потирал подбородок. Роман раздувал ноздри, глядя на ящики. Наконец не выдержал и оставил своего авторитета в одиночестве. Тот принял Маузера за главного и обратился к нему:
        - Ты прав, и мы, и вы заинтересованы в сотрудничестве. Думаю, мы согласны подписать договор о ненападении и взаимопомощи.
        - Может, и так, - кивнул Артюхов, он был в курсе, что у «Ветра» есть непримиримые враги - группировка «Зона». - Мы согласны поддержать вас, если нападут черные. Но в борьбе с людьми не заинтересованы. Это я к тому, что сталкеры, с которыми вы враждуете, могут оказаться нашими союзниками. У нас теперь общий враг. Я понятно изъясняюсь?
        - Пройти бы в располагающее для размышлений место, - проговорил Рамзес мечтательно.
        - Следуйте за мной, - Артюхов направился к пирамиде. - Маузер, сейчас состоится второй исторический момент за сегодняшний день.
        Однако опыт говорил, что испокон веков к пактам о ненападении относились наплевательски.
        Маузер
        За столом в штабном кабинете собралось шесть человек. Маузера всегда напрягали подобные мероприятия, и он изо всех сил сдерживался, чтобы не зевнуть. Януш тоже чувствовал себя не в своей тарелке, но держался. Игарт не высовывался. Переговоры вел тот, кто был в этом деле наиболее компетентен, - Артюхов. Предполагаемых союзников большую часть времени представлял Рамзес, которому Маузер не верил.
        Маузера удивило, что, оказывается, подобные договоры под защитой самой Зоны, и на головы тех, кто их нарушит, обрушатся чуть ли не все кары небесные. Очень похоже на суеверия типа белых и черных альпинистов, но поскольку это ирреальный мир, почему бы здесь не случаться подобным забавным штукам?
        Даже во время ответственного мероприятия в голову лезли мысли об Ольге. Этот мир, люди, события - лишь фон, довесок к главному. Иногда ему казалось, что он сам - довесок, декорация, которая смешна и бессмысленна без Ольги. Она и есть главное.
        Он то и дело ловил себя на мысли, что если Фрайб выйдет на связь и покажет ему Ольгу: смотри, урод, я убью ее у тебя на глазах, если ты не уничтожишь Артюхова, то он не сможет переступить через себя. Потому что жизнь единственного, бесконечно далекого человека важнее мира. И двух миров, и всех существующих реальностей.
        Горе тому, кто поставил в центр мира недостойного!
        Создатель этого мира - эгоцентричный психопат, он следит за подопытными, как лаборант - за крысами в аквариуме. Если захочет, Фрайб найдет его, как бы он ни старался замести следы.
        Маузер много повидал. Он терял друзей, разбивался на машине, в него стреляли на войне, пытались посадить на перо в подворотне, когда работал в ментовке. Но никогда он так не боялся, как сейчас, и не ощущал себя настолько беспомощным.
        - Маузер, ты что, заснул? - повысил голос Артюхов.
        Маузер перевел на него взгляд, взял лист с договором, бегло ознакомился: вроде никаких подводных камней, все сводится к тому, что, если нападают черные, «Ветер» и «Воля» поддерживают друг друга, подписал и передал Янушу.
        Его больше волновала создавшаяся заминка. Мысленно он уже брел по заболоченному лесу, чтобы раз и навсегда покончить с происходящим. Фрайб знает, что он жив в вирте, значит, скоро обнаружит себя и попытается на него воздействовать. Это проще, чем гонять их с Артюховым по лесу.
        Наконец тягомотина закончилась, по просьбе гостей Януш повел их в душевую самым выгодным маршрутом: по коридорам, напоминающим бункер, пусть видят, собаки, что тут настоящая крепость. Дождавшись, пока они уйдут, Маузер проговорил:
        - Нам, минимум, сутки идти до области черных. Когда выдвинемся?
        - Мы еще не продумали план и отвлекающие маневры. Переться наобум самоубийственно. Надо отправить двойников с ветровцами. Двоих замаскировать под нас и оставить здесь, а самим незаметно уйти, облачившись в маскхалаты… Да! Надо бы прикупить у ветровцев парочку.
        - Эх, подставим мы союзников! - проговорил Маузер. - Ничего, тут смерти не существует.
        - На то и рассчитано: черные нападут на них, когда убедятся, что их провели, вернутся на завод, где еще немного задержатся, и только потом начнут рыскать по окрестностям и укреплять рубежи в своей области.
        - Надо придумать правдоподобную байку для своих, куда мы пошли, - поддержал Маузер разумное предложение. - И не напрямую говорить, а чтоб случайно просочилось. Вдруг сложится ситуация, когда своим захочется нас сдать.
        Лицо Артюхова сделалось юным и эмоциональным. До чего же он менялся, когда Артюхова вытеснял Игарт! Морщины разглаживались, глаза увеличивались, полумесяц рта распрямлялся.
        - Фрайб пытает людей очень изощренным способом, - Игарта перекосило. - Поверь, не каждый выдержит. И мне не хотелось бы так подставлять людей, которые нам доверились.
        Маузер объяснил свою позицию:
        - Они все равно обречены, потому должны быть заинтересованы, чтобы у нас все получилось. Ну, потерпят сутки. Зато навсегда освободятся от Фрайба, - он вздохнул. - Знаешь, что нам важнее, чем снайперы, гранаты и БТРы? Хороший гример. За неимением оного придется самим извращаться. Идем отбирать народ на роль тебя и меня.

* * *
        Двоих молодых мужчин, отдаленно напоминающих Игарта, найти удалось, а вот похожих на Маузера не было и близко. Из двухсот человек нашлось четверо длинноволосых брюнетов, причем двое сразу не подошли: один был толст, а второй слишком юн и тонок.
        Оставили черного, как туча, бородача с патлами по пояс и брюзгливого белокожего мужчину с тонкими музыкальными пальцами. Голос у последнего был гнусавым и тихим, потому его решили отправить с ветровцами, где не придется разговаривать.
        Бородатый Мавр уперся рогом:
        - Идите вы колоссихе в трещину! Не позволю себя стричь и брить.
        Игарт его убеждал, чуть ли не с бубном вокруг выплясывал - ничего бородатого не пробирало. Непреклонен, как старовер пред Петром Первым. Маузер терпел, терпел и вызверился:
        - Ну и подыхайте! Что пялишься? Бороду тебе жалко, а мне не жалко было сдыхать по-настоящему? Оставлять привычный мир, любимую жену?
        Плюнув под ноги, он обратился ко второму сталкеру:
        - Идем, рожу тебе разрисуем.
        Игарт плечом оттеснил бородатого, тот обиженно засопел и бросил в спину Маузера:
        - Э! Ладно. Брейте, черт с вами!
        И поплелся в другой кабинет, как бычок на бойню.
        Маузер неплохо рисовал еще со школы, два года придумывал комиксы и набил руку. Свою татуировку он так часто видел в зеркале, что мог ее изобразить с закрытыми глазами.
        Вцепившись в подлокотники и закрыв глаза, Мавр сидел в компьютерном кресле. Лишившись бороды, он утратил брутальность и стал напоминать аквариумного сомика. Ничего, главное, глаза черные, волосы - тоже, лицо замотаем, оставим только скулу с головой химеры - издали ни у кого не возникнет сомнений, что это и есть пришелец из другого мира.
        Маузер замер на табуретке, с набором разноцветных ручек: красная, черная, фиолетовая, зеленая и желтая. Синяя не писала. Игарт скрестил руки на груди и навис над Мавром. Второй сталкер, вампироподобный Влад, тянул шею - интересно ему было.
        - Приступим помолясь, - Маузер заштриховал красным правую половину лица, нанес желтые штрихи и растирал раскраску влажной ватой, пока не получился однородный цвет. Черной ручкой набросал химеру: башка с разинутой пастью, грудная клетка, позвоночник, лапы. Теперь раскрасить ее - и все.
        Отойдя на два шага, он полюбовался работой: как настоящая, только цветовая гамма немного не та. Или это потому, что он стал видеть, как нормальный человек? Наверное.
        - Вставай, готово, - он хлопнул Мавра по плечу, тот вздрогнул, вскочил и инстинктивно провел ладонью по щеке, заозирался в поисках зеркала, но в кабинете было пусто, лишь кресло, где он сидел, и табурет Маузера.
        Кресло занял Влад, жалобно посмотрел грустными черными глазами.
        - Не бойся, глаз не выколю, - улыбнулся Маузер и с азартом принялся за дело.
        Мавр топтался на месте, гладил бритое, непривычно-гладкое лицо и качал головой, но вскоре, увлекшись, забыл о своей беде и заключил, когда Маузер закончил:
        - А ниче так!
        К тому времени гости напились, наелись, помылись, а сейчас Януш во дворе развлекал их байками. Разведав обстановку, Маузер вернулся к своим двойникам, снял похожий на кольчугу доспех и протянул Владу, говоря с сожалением:
        - Если потеряешь - на куски порежу. Это очень качественный броник. Надеюсь, его защита не понадобится, - Маузер обошел Влада. - Вроде похоже. Только лицо надо закрыть. Как бы это сделать?
        - Кепку надень ему, - посоветовал Игарт. - И патлы на лицо. Вот так, - он растрепал шевелюру Влада и поднял воротник ветровки. - Нормально, сверху не разглядеть деталей.
        - Уважаемые, а мне что делать? - поинтересовался Влад у Маузера. - Ну, когда…
        - Изображать суровость и молчать. А ну нахмурься! - Влад скривился и стал похожим на Пьеро. - Не, брови опусти, сведи у переносицы… Вот! Как в зеркало смотрю, пугаюсь. Настоящий Дракула. Как вам уже говорили, твоя функция - отвлечь врага, пусть черные думают, что мы ушли на переговоры с ветровцами. Это гарантия того, что они не нападут. Ты, - он обернулся ко второму своему подобию и объяснил уже в третий раз, - остаешься здесь. Послезавтра придут из группировки «Зона», уйдешь с ними. Тоже наденешь кепку.
        - А чё сегодня меня изуродовали? Идти-то не прям сейчас, - обиженно прогудел он.
        - Так надо. Приказы не обсуждаются. На вот тебе, не плачь, - он скрепя сердце отдал ему винтовку. - Но учти: с возвратом. Оружие эксклюзивное.
        Мавр просиял и сразу же забыл, что ему жалко сбритую бороду и остриженные волосы.
        Провожая его взглядом, Маузер подумал, что у них с Артюховым есть два дня, чтобы решить вопрос с Фрайбом. Потом, вероятнее всего, будет поздно. О реальном положении вещей никто сталкерам не сказал - кто согласился бы работать приманкой? Если все получится, как задумано, Фрайб сначала рванет за Владом, когда поймет, что его обманули, ринется уничтожать завод. Есть надежда, что тогда он не будет так сильно охранять свою область и удастся пробраться в Наукоград. Артюхов утверждал, что карта нужного здания у него всегда перед глазами. Нечего делать, придется ему довериться.
        В коридоре затопали, скрипнули петли, и в кабинет заглянул Януш:
        - Вы скоро?
        Влад оцепенел, обреченно обернулся к Маузеру и вскинул брови. Пришлось снимать кепку с головы Януша и надевать ему.
        - Давай, боец, родина тебя не забудет. Самому избранному помогаешь! Пошел!
        Командирам «Ветра» рассказали такую же байку, умолчав о том, что на их отряд гарантированно нападет неприятель, и они с готовностью включили в свои ряды подсадных уток. Если сообразят, что это подстава, то одним врагом прибавится. Но на самом деле это мелочи.
        Маузер с тоской смотрел на бронежилет и чувствовал себя голым. Он поднялся на второй этаж пирамиды, к бойницам, где имелись пазы под огневые точки. Черные планировали ставить сюда огромные станковые пулеметы, запчасти которых Януш нашел на складах, но к ним не было стволов и магазинов. Патронов соответствующего калибра тоже не обнаружилось. Если бы цифровой Фрайб довел пирамиду до ума, взять ее штурмом было бы нереально. Кто выиграл бы в поединке «Фрайб против Фрайба»?
        В любом случае этот мир не ждало бы ничего хорошего. Постепенно жадный до власти, озлобленный Фрайб поработил бы всех обитателей и создал воинство бессмертных. Сколько здесь людей? Тысяча? Пять? Десять? Надо спросить у Артюхова. Наверняка данные о каждом оцифрованном есть у Фрайба, но он по какой-то причине не может ими управлять. Интересно, сколько времени у него уйдет, чтобы исправить этот досадный недостаток?
        Пригнувшись, Маузер выглянул в бойницу. Все, что он видел, - стену и белесое небо. Ястреб парил уже не над заводом - медленно смещался в сторону отряда ветровцев.
        Значит, все-таки он - вражеский беспилотник, и теперь Фрайб знает, что Маузер жив и помогает Артюхову. Он провел рукой по лицу, шумно вздохнул. Оставалось молиться всем богам, чтобы Фрайб не использовал Ольгу…
        - Ну что? - прогремел над ухом Артюхов. Маузер от неожиданности дернулся и, долбанувшись затылком о потолок бойницы, зашипел.
        - Подкрался незаметно, - проворчал он и уступил ему бойницу. - Ястреб улетел нависать над ветровцами, сам убедись.
        Артюхов занял его место, нагнулся, выглянул и процедил:
        - С-с-сволочь! Ну что, начинаем собираться? Януш двух «леших» у ветровцев добыл.

* * *
        На складе Маузер нашел отличный разгрузочный жилет и набил его под завязку. Брали самое необходимое: две банки тушенки, лепешку, флягу с водой, водку - от радиации, регенераторы: таблетки, шприц-тюбики и клей, бинты, три запасных магазина к АК, пять гранат. Поскольку волшебную винтовку Маузер отдал двойнику, сейчас он выбирал себе «калаш»: вытирал масло, собирал автомат, прищелкивал магазин.
        - Привык, что патроны не заканчиваются, - вздохнул он, положил на пол два автомата и склонился над ящиком с подствольниками.
        Игарт тоже взял себе разгрузочный жилет американского пехотинца. Патроны и медикаменты он рассовал по отделениям, пристегнул к поясу флягу и уставился на коробки с патронами, которые уже не влезали.
        - Не очень-то усердствуй, - посоветовал Маузер, кивнул на ворсистые буро-зеленые костюмы. - Надо будет разгрузку под одежду прятать, чтоб не выделялась, а она у тебя вон какая пузатая.
        - Так на войну ж идем, - проговорил Игарт с решимостью, достал металлодетектор. - Слышал, на подходе к Комнате желаний минные поля, и эта штука пригодится.
        Маузер кивнул и сказал.
        - По сути, столько патронов - для самоуспокоения. Наш козырь - внезапность. Если нас заметят, пиши пропало. На территории черных стрелять можно, только если надо пустить себе пулю в голову. Потому стоит прихватить парализаторы. На вот, - он вынул из ящика пистолет, похожий на игрушечный, заправил барабан дротиками с препаратом. - Кстати, что там с мутантами и аномалиями?
        - Ничего не знаю, все в ПДА. Знаю, что роботы боевые и мины. Все загажено радиоактивными отходами… Ты все-таки почитай, может, в ПДА подробней написано.
        Маузер сунул руку в подсумок, коснулся холодного КПК, вздрогнул. Сердце в пятки ушло. Так и казалось, что сейчас придет сообщение: «Не дергайся. Она у меня». Обмирая, он вытащил КПК: экран был черным. Размахнулся, бросил его об стену - корпус отлетел, экран треснул.
        - Полегчало? - поинтересовался Игарт.
        Маузер покачал головой:
        - У меня там жена. В линзах. Приспичило же их купить! Фрайб ее контролирует. Он будет меня шантажировать, не уверен, что не поддамся. Так что если заподозришь неладное, пристрели меня.
        - Не сомневайся, - проворчал Артюхов, натягивая маскировочный костюм.
        Длинная бахрома закрывала лицо, и здесь, в помещении, он напоминал снежного человека. Но в зарослях травы или на болоте среди замшелых кочек его будет трудно заметить.
        Маузер тоже облачился. «Сваримся живьем, - подумал он. - Хотя бы дождь пошел или хотя бы опустился туман».
        - Ну чё, ходу? - Игарт направился к двери.
        - Оружие проверить надо, - проговорил Маузер и отметил, что у напарника нет боевого опыта, только игровой.
        Стреляли из бойниц. И один, и второй автоматы были исправными. За этим занятием и застал их Януш:
        - Можно собирать народ на совещание?
        Маузер кивнул:
        - Собирай. Когда никого на улице не останется, позовешь. И еще: когда мы уйдем, позаботься о том, чтобы мой двойник побольше мельтешил на улице.
        Уходили тайно от всех - мало ли что. На пороге пирамиды Артюхов застыл - переместился в ворона и посмотрел, нет ли поблизости нежелательных свидетелей. Из глубины коридора доносились неразборчивые выкрики, их перекрывал командирский голос Януша.
        Наконец Артюхов «отмер», покачал головой:
        - Чисто, - и вразвалку зашагал по двору, за ним тянулась лохматая тень.
        Маузер заставил себя переступить порог. Он шел навстречу судьбе, зная, что проиграет, что будет так больно, как никогда в жизни. Хотелось зарыться под землю, заткнуть уши и ждать, когда все закончится. Это не его война, он далек от подобных разборок и подковерной возни.
        Так же сложно прыгнуть с парашютом тому, кто панически боится высоты, нырнуть с вышки в мутную воду, не видя дна. Но другого выхода нет.
        Позади тебя - бездна, ты умер. Теперь это твоя жизнь и твой мир, нравится это тебе или нет. Ты еще можешь если не обуздать судьбу, то хотя бы направить ее в нужную сторону. Да, ты не достанешь врага и не спустишь с него шкуру, но навсегда отсечешь себя от реала и тем самым обезопасишь любимого человека.
        Кулаки сжимались сами собой. Клокотал кислотный сплав бессилия и ненависти, выжигал душу. «Успокойся, Маузер. Пусть это будет твоя последняя потеря. Доставай датчик аномалий - и вперед».
        Артюхов ждал его в лесу - лохматый йети с автоматом.
        - Помни, что я тебе говорил, - Маузер убрал нитки с лица, сунул в рот сигарету, прикурил. - Не смотри так, еще одна - и все. В Наукограде не курю, чтоб злее быть.
        - Кра, - ворон опустил голову с ветки.
        Ему отстрелили хвост, только несколько перьев справа осталось.
        - Запускай беспилотник, Дон Хуан, - сказал Маузер, выщелкнул окурок и задрал голову.
        Ворон взмахнул крыльями и устремился вверх, исчез за покачивающимися сосновыми ветвями. Их тихий шелест убаюкивал, умиротворял и будто просил остаться здесь, лечь на спину, сунуть в рот травинку и смотреть в едва проглядывающую синеву.
        - Держись, - Артюхов положил руку на плечо Маузера. - Мы должны это сделать и обезопасить хотя бы нашу реальность. У меня там, между прочим, тоже жена.
        - Имел честь познакомиться. Красивая, - Маузер вспомнил Ангелину. - И тоже в линзах.
        Артюхова перекосило, он в сердцах ударил кулаком по ладони:
        - Не, ну не дура? Столько раз ее предупреждал… Без толку. Она думала, что я старый ретроград с манией преследования. Говоришь - умная. Баба дура не потому, что дура, а потому что баба.
        - Моя - умная, - проговорил Маузер задумчиво и зашагал в глубь леса. - Единственное, с чем повезло, - с женой. Жизни не жаль, а вот ее терять…
        Идущий позади Артюхов крякнул:
        - Это не «повезло», это сам выбрал. Я - цацку безмозглую выбрал, так мне и надо. Вышибут ей мозги - не жалко… Стой!
        Маузер остановился, глянул через плечо: Артюхов застыл, морщины на его лице разгладились, глаза закрылись - он обозревал окрестности с высоты птичьего полета. До чего же можно меняться даже с помощью мимических мышц!
        Когда он пришел в себя, кивнул и сказал:
        - Деревья. Ничего не видно сверху. Надо будет птицу засылать вперед и только потом самим идти. Все-таки безопасней.
        Экран датчика аномалий вспыхнул алым, потух, замигала красная точка, побежала строка: «Аномалия “топка”. Расстояние - 10 м». - Маузер вскинул руку, крутнул ею и указал восточнее.
        - Надо же, как оно работает, - вслух рассуждал Артюхов. - Иду и не верю. Кажется, обычный лес… А оно все - ненастоящее. Это я придумал и лес, и небо, и аномалии, которые теперь могут меня же убить. Иду и сам верю, - он зло рассмеялся. - Почувствуй себя Богом, запертым в сотворенном мире. Сам себя наказал.
        - Так вот оно что, - проговорил Маузер и смолк. Незачем злить Артюхова, пока с ним по пути. Фрайб говорил, что создавался обычный мир, без мутантов и аномалий. Значит, врал паскудный уродец! Он вместе с Артюховым разрабатывал мир и ловушки. Вирт задумывался как огромный киллхаус, откуда никуда не денешься. Потом бери тело натасканного убийцы и используй его рефлексы.
        - Вот что я думаю, - поделился мыслями Маузер. - Готовые бойцы есть, а Фрайб их порабощает, в прямом смысле переваривает сознания. Не правильнее ли сохранять личность, просто прописывать в цифровом сознании, чтоб человек беспрекословно повиновался? Наверняка ведь вы экспериментировали с этим? - он обернулся и посмотрел на Артюхова, но зеленоватые нити маскировочного костюма скрывали его лицо и был виден лишь полумесяц рта.
        - Хочешь поговорить как циник с циником? Ладно. Слушай. Да, мы работали над этим, но, как ты заметил, цифровые копии… Они не совсем копии. Они по сути - те же люди со своими особенностями… Так вот, приживленная команда в девяноста процентах случаев вступала в конфликт с разумом, и цифровая личность необратимо разрушалась. Попросту сходила с ума.
        Маузер сжал кулаки и промолчал. Да, он ненавидел человечество в целом. Легко презирать людей, запершись в своей крепости. Но презирать и расстреливать забавы ради - разные вещи. Он никогда не относился к своим бойцам как к расходному материалу, не пытался их подставлять, чтобы выслужиться, и терпеть не мог тех, для кого чужие жизни - фигуры на шахматной доске.
        - Вот признайся, что в детстве ты сочувствовал не освобожденным узникам Дахау, а надсмотрщикам, которых расстреляли американцы, - не выдержал Маузер.
        - Это ты к чему?
        Маузер поаплодировал себе: уязвил олигарха, ага! Если б Артюхов обращал внимание на такие выпады, то давно свихнулся бы. У него кожа толстая, как у броненосца. Да ему польстит сравнение с комендантом концлагеря! Но молчать он не стал:
        - Вы создали виртуальный концлагерь, где проводите эксперименты. Это даже хуже, чем концлагерь фашистов: там есть надежда на побег или что наконец подохнешь в газовой камере. Здесь же ты даже подохнуть не можешь… И ведь нет гарантии, что, когда мы оборвем связи, ты не попытаешься вернуть эту реальность.
        - Не попытаюсь, - проворчал он. - Сыт ею по горло. Правда-правда. Это все равно что ядерную бомбу сделать - непонятно, когда рванет. А если технология врагу достанется, то вообще, - он махнул рукой.
        Дальше шли молча. Маузер молился, чтобы скорее вечерело. Казалось, еще немного, и он сварится в собственном соку. Игарт молчал, не жаловался: когда его телом управлял Артюхов, он начинал по привычке сопеть и задыхаться.
        Вскоре лес сменился заболоченной местностью: кочка, кочка, болотце, сосновый бор, опять кочки, ямы с черной водой. Теперь шли медленнее, чтобы не вляпаться в топь.
        Донеслись голоса. Маузер замер, Артюхов вытянулся, как охотничий пес, почуявший дичь. Да, голоса. Кто-то шлепает по воде, и совсем близко. За стволами замаячили силуэты в черном. Маузер аккуратно снял автомат, положил его на мох и лег сверху. Игарт сделал так же. Издали посмотришь - замшелая кочка.
        Черные двигались в сторону завода, было их точно больше двух.
        Появился первый - молодой красавчик с совершенно растерянным лицом, затем второй - мужчина, похожий на португальца, и третий… Точнее, третья. Женщина, стриженная под машинку, с квадратной головой и плечами, каким позавидовал бы качок. На всех были черные комбинезоны. Португалец двигался прямо на Маузера, он уж подумал, что столкновения не избежать, но в последний момент черный сместился левее.
        Странно, но оружия не было ни у кого.
        - Но за что-то они нас постреляли, - проговорила женщина. - Просто так не стали бы.
        - Вот и я думаю, мы что-то сделали и забыли, - поддержал ее красавчик. - Я вас совершенно не помню, но почему-то же мы очнулись вместе.
        До Маузера дошло, что это черные, которые освободились из-под власти Фрайба, и камень с души свалился. В паре метрах от лица опустился в мох ботинок красавчика. Мох спружинил и будто вытолкнул его. Чуть дальше топала женщина-качок. Португалец проходил недалеко от Артюхова.
        Эти люди не опасны, но все равно лучше не привлекать к себе внимания. Словно уловив его мысли, красавчик замер, завертел головой и проговорил дрогнувшим голосом:
        - Вам не кажется, что мы здесь не одни? Будто кто-то смотрит в спину, а у нас оружия нет.
        - Это Зона, друг, - сказал португалец, продолжая шлепать по болоту. - Мутант уже напал бы.
        Красавчик шумно выдохнул и поспешил за ним. Маузер вздохнул с облегчением. Пришлось ждать, когда они исчезнут из вида. Первым поднялся Артюхов и проворчал:
        - Бродят тут всякие. Мы спешим, между прочим.
        С датчиком аномалий путешествие было вполне безопасным, но без него сталкерам приходилось несладко: все время прислушивайся, присматривайся, в любой момент может мутант наброситься.
        Аномалии словно рассыпала чья-то щедрая рука: они то скучивались в одном месте, то сотни метров было чисто. Мутанты пока не попадались, разве что вдалеке слышалось завывание слепых псов да похрюкивали кабаны. Они то ли и не видели потенциальную добычу, то ли понимали, что она им не по зубам.
        Когда солнце спряталось, присели перекусить. По небу, меняя очертания, текли облака, сливались, как воды разных рек. Маузер даже залюбовался ими. Вот плывет лодка… минута - и она превратилась в голову собаки. Вот плывет бублик с дыркой посередине, через которую просвечивает темно-синее небо, отслаивается от основного потока туч и, похожий на кольцо сигарного дыма, цепляется за верхушки сосен.
        - Да, бывает, - сказал Артюхов и положил на колени датчик. - А еще есть пространственные пузыри. Попадешь туда и можешь неделю кругами бродить, даже ПДА отключается. Это Фрайб придумал, чтобы подопытные учились выживать в экстремальных условиях.
        - Датчик покажет такой пузырь? - спросил Маузер и отправил в рот очередную ложку жирной, липнущей к губам тушенки, прожевал и озвучил то, что давно вертелось на языке: - Скажи, экспериментатор хренов, а если человека навечно замуровать, скажем, в цистерне, он там будет вечность сидеть? Ослабнет, зачахнет…
        Артюхов помотал головой:
        - Не, помрет от голода или недостатка воздуха и респаунится в другом месте, а его оружие, бронежилет, таблетки останутся там.
        - Гуманно.
        Маузер вытер банку лепешкой, с аппетитом сжевал ее и уставился на датчик.
        - Игарт, сделайся-ка вороном, осмотри окрестности, а то туман опустится, ничего не видно будет. Черных, что нам встретились, мы прозевали. Как бы снова так не попасться. И еще желательно было бы знать, заглотнул ли Фрайб наживку и напал ли на отряд ветровцев.
        Артюхов задумался, кивнул:
        - Дело говоришь. Прошло два часа, они идут почти параллельно нам. Попытаюсь дать команду птичке, чтоб летела туда. Минут тридцать, и мы все узнаем.
        Отрешившись, он защелкал кнопками ПДА. Маузер удвоил бдительность. Стоило ему остановиться, как возвращалось дурное предчувствие, накатывало волной, накрывало и тащило назад. Смысл спасать этот мир, если в том Ольга в опасности? Она может погибнуть. Она, вероятнее всего, погибнет.
        Здравый смысл твердил, что Фрайб в любом случае уберет ее как нежелательного свидетеля. Наоборот, надо барахтаться! Если заманить его сюда и оборвать связи, освободится не только Ольга - сотни, тысячи людей.
        Наконец Артюхов вздохнул с облегчением, спрятал ПДА и сказал:
        - Получилось. В нескольких километрах - ни мутантов, ни людей. Только кабаны и собаки, но они чувствуют, кого можно трогать, кого - нет.
        - Эх, жаль, что волшебную винтовку отдал, - вздохнул Маузер, поднимаясь.
        Глава 12
        Игарт-Артюхов
        Ворон достиг отряда ветровцев через полчаса, и в голове разыгралось настоящее сражение за право на тело. Чтобы мониторить ситуацию там, кто-то постоянно должен был находиться в вороне, а кто-то - в теле. Естественно, становиться птицей не хотелось ни Артюхову, ни Игарту. В итоге Маузер решил за них, подкинув монету, и выиграл Игарт. Чтобы не было так обидно, решили чередоваться: три часа один несет вахту, три часа - другой.
        У Артюхова не было времени ни для прыжков с парашютом, ни для полетов на параплане. Он думал, что острых ощущений ему и в жизни хватает. Только сейчас, паря между облаками и землей, он понял, как ошибался, что пренебрегал небом.
        Каждое его перо было струной, на которой играли воздушные потоки. Он и подумать раньше не мог, что воздух - живой. Обалдев от новых ощущений, он на мгновение утратил контроль над птицей, и ворона чуть не перевернуло восходящим потоком. Рефлексы взяли свое, и ворон замахал крыльями, выравниваясь.
        Надо было лететь дальше, но Артюхов не удержался, расправил крылья и скользнул по восходящему потоку. Чтобы ворона поднимало по спирали, нужно было скользить по кругу, чувствуя границы потока.
        Возле пузатого облака ворона начало подсасывать, и он сложил крылья, камнем сорвавшись вниз, - ощетинившийся соснами лес, разделенные асфальтовой дорогой луг и ручей рванулись навстречу и замерли, дернувшись, когда он завис.
        Если раньше Артюхов, сосредоточенный на цели, вяло реагировал на все, что не относилось к делу, то сейчас расслабился и мыслью растекся по окрестностям. Далеко на западе из разрывов туч выглянуло багряное солнце, и облако, которое было ниже остальных, вспыхнуло радугой. Еще он видел аномалии - мутные клубящиеся новообразования на теле реальности.
        Еле заставил себя, то есть ворона, лететь дальше.
        Он поклялся себе, что, если выживет и вернется, будет летать, и гори все огнем. До чего же приятно смотреть на мир свысока! Любая проблема уменьшается до размеров этого бульдозера, брошенного посреди заросшего поля.
        Вот и ветровцы, живые и невредимые, огибают туманный клубящийся сгусток аномалии. Ворон замахал крыльями быстрее, догнал отряд и попытался разглядеть двойников. Маузера узнал сразу же: Влад снял кепку и повязал бандану. В принципе, молодец, правильно сделал, издали он очень похож на оригинал.
        А еще куда-то подевался ястреб. Неужели Фрайб заметил подмену?..
        Нет. Вон ястреб, парит над лесом. Ворон скорее влетел в сосняк и уселся на ветку. Теперь надо перемещаться осторожно, незачем Фрайбу знать, что и у врага есть такая технология. Тут все просто: пока враг скрыт ветками, ворон тоже невидим. К тому же скоро стемнеет, ястреб ослепнет и где-нибудь заночует…
        Почти все ветровцы исчезли из виду. Донеслись выстрелы. Сначала грохнули дробовики, затем вступили автоматы, и начался такой грохот, что задрожала ветка, где сидел пет. Люди, что шли внизу, попятились.
        - Мутанты… Колосс… упыри, - донеслись возгласы.
        - Вали, а-а-а!
        Артюхов мысленно передал картинку Игарту и перелетел на соседнюю сосну, потом - на следующую, откуда открывался вид на вырубку, поросшую молодыми соснами. Люди отступали под защиту леса и, оборачиваясь, палили по шевелящимся сосенкам.
        Минута, и оттуда выбрался колосс, вскинул уродливую башку, заревел. Следом за ним показался второй, пригнулся, прыгнул так, что задрожала земля. Первый колосс ударил мощной лапой по земле - побежала волна, и сталкер, выдернувший чеку гранаты, не устоял на ногах. Гранату он все-таки бросил, она упала рядом с колоссом, разорвалась, взметнув землю и ошметки мха. Колосс заорал почти человеческим голосом. Когда пыль осела, ворон показал, как мутант пытается рудиментарными ручками затолкать в живот испачканные землей кишки.
        Упавший сталкер вскочил, но его облепили мелкие зубастые существа, похожие на кенгуру с огромными розовыми ушами. Сталкер орал и пытался их с себя сбросить. На помощь подоспели товарищи, принялись резать тварей. Выживший колосс снова ударил лапой - сталкеры подпрыгнули и устояли, покусанный кенгами лежал и не шевелился. К нему подбежали еще трое товарищей. Пятеро стреляли, шестой колол ему антидот - слюна кенгов ядовита.
        Кенги выпрыгивали из кустов и тотчас падали, скошенные очередями. Взбешенный колосс бил лапой по земле, создавая ударные волны. Огромные, до самого неба, сосны качались. Одна не выдержала и со скрежетом рухнула, придавила до того невидимого упыря, который, подыхая, тотчас начал наливаться красками.
        Это что же, мутанты объединились против людей? Нет, скорее, их ведет воинство Фрайба, а сами черные где-то прячутся. Проверенная методика: пустил штрафбат на передовую, а потом иди и добивай раненых.
        Ворон перелетел опушку, глянул вниз, и его перья поднялись дыбом: мутантам не было счета. Они шли так плотно, что не видно было земли. В авангарде - колоссы и кенги, за ними - упыри и шипастая нечисть, которая разрабатывалась без ведома Артюхова. Замыкали уже знакомые бандерлоги - пожиратели трупов, обладающие телекинезом.
        Если бы люди видели, сколько мутантов, то не стали бы занимать позицию в лесу, а прикопали ценное в приметном месте, рассеялись бы или застрелились. У них просто не хватит патронов!
        Написать программу, которая покачнула бы основы мира, например, подчинила бы кому-то мутантов, очень сложно вообще, а уж тайно - особенно. Значит, одно из двух: или она была втайне вживлена в ткань этой реальности, просто доверенные лица не заметили ее, либо используется какая-то читерская установка.
        Чтобы выяснить это, Артюхов направил ворона дальше, в сторону, откуда пришли мутанты. Маневрируя между стволов, он спикировал на ветку, глянул вниз: на небольшой поляне столпились черные, четырнадцать человек. Двое стояли на платформе небольшой колесной установки, похожей на простенькую дрезину: руль на трубе, позади - оплетенный проводами прибор, напоминающий мотор автомобиля, только со множеством антеннок - и обычных, и наподобие военных локаторов.
        Вот ты какой, излучатель!
        «Надо предупредить сталкеров!» - услышал Артюхов отчаянную мысль Игарта.
        «Как? Что мне им, покаркать?» - тоже мысленно возмутился он.
        К этому времени люди перешли в контрнаступление - забахали гранаты, застрочили автоматы. Черные на дрезине оживились: один встал за руль, второй принялся колдовать над клавиатурой. Из лесу попятились мутанты. Поляну, занятую черными, они обтекали.
        Потом вдруг мутанты замерли, потоптались на месте и ринулись обратно. Двенадцать черных синхронно выхватили пистолеты странной формы и двинулись на выстрелы. «Инъекторы, - сообразил Артюхов. - Предположительно с парализатором».
        Шпион перелетел к вырубке, где разворачивалась трагедия. Земля покраснела от человеческой и мутантской крови. Из тел мутантов получилась настоящая защитная стена, но твари утратили инстинкт самосохранения и перли напролом по своим сородичам. Смертельно раненные, они продолжали ползти, вынуждая сталкеров тратить драгоценные патроны.
        Вскоре люди перестали стрелять очередями и перешли на одиночные. Значит, с боеприпасами совсем туго, и скоро в игру вступят черные с парализаторами.
        Сталкеры понемногу отступали, отстреливаясь, Артюхов даже выделил своего двойника с АК. Двойник Маузера где-то затерялся.
        Мутанты хлынули лавиной, набросились с двух флангов, смяли людей, согнали в кучу и остановились, делая вид, что дрогнули и замедлили наступление.
        Сталкеры пятились в лес, не подозревая, что к ним движутся черные с парализаторами. Хотелось предупредить их, закричать, чтоб разбегались, но Артюхов ничего не мог сделать. На гибель сталкеров он смотрел с обреченностью полководца, теряющего своих бойцов. Сердцебиение ворона усилилось, кровь пулеметной очередью тарахтела в висках. Вот отступает колосс, открывая проход черным. Они вскинули руки с парализаторами одновременно, выстрелили. Несколько сталкеров упало, остальные будто по команде прицелились себе в голову и застрелились, упав, будто марионетки, которым подрезали нити.
        Некоторым сталкерам, в том числе двойнику Маузера, удалось сбежать. Ворон летел прямо над ним. Влад был трусоват, жутко нервничал и, оборачиваясь, спотыкался о корни. Автомат он со страху не бросил. Значит, мог при желании застрелиться. Это был бы самый благоприятный расклад: черным практически невозможно будет найти его в лесу: когда он воскреснет, снова станет собой, и имитация татуировки сойдет с лица. Если же черные возьмут его, то поймут, что их провели, ринутся на завод и сровняют его с землей. А когда не найдут Артюхова и там, вернутся в Наукоград, и пробиться к Комнате желаний будет невозможно.
        «Доволен? - прозвучал в сознании голос Игарта. - Создатель, полюбуйся своим миром. Какой бог, такое и творение».
        Артюхов не придал значения его упреку. Не до того сейчас. За двойником Маузера гналась стайка кенгов. Если покусают - его парализует. Влад то и дело оборачивался и стрелял по ним. Он обильно потел, и «татуировка» начала плыть.
        Ну же, идиот, стреляйся! Стреляйся, придурок!
        Кенги уже наседали. Влад ударил прикладом тварь, прыгнувшую на спину, выхватил пистолет, вышиб себе мозги и, раскинув руки, упал лицом в землю. Кенги прыгнули ему на спину, понюхали и поскакали дальше.
        Десять минут - и все было кончено - мутанты строем отправились прочь, черные, будто расстрельная команда, двинулись по вырубке. Они склонялись над каждым трупом, переворачивали его и шли дальше. Наконец добрались до двойника Маузера, перевернули его и «зависли».
        «Отмерли», двинулись дальше. Жаль, в мозги Фрайба не залезешь, не прочтешь, что он там себе надумал. Можно ведь предположить, что настоящий Маузер с Артюховым были там же, с ветровцами.
        Ворон перелетел к опушке, оккупированной черными: им удалось парализовать пять человек. Пускающих слюну сталкеров связывали и грузили на дрезину. Закончив дело, двенадцать черных разошлись прочесывать лес, остались двое. Значит, они все-таки предполагают, что, помимо двойников, здесь были и настоящий Артюхов с Маузером.

* * *
        - Вот почему нам так мало попалось мутантов, - закончил рассказ Игарт. - Все, что обитали в окрестностях, попали под влияние Фрайба.
        - Значит, у нас совсем мало времени, - заключил Маузер. - Нам не идти, нам бежать в Наукоград надо, и глаз ночью не смыкать. Тем более мутанты все мобилизованы, и задерживать нас некому. Отправь ворона обратно на завод, чтобы знать, как там обстоят дела.
        Игарт видел то же, что и Артюхов, и немного ошалел. Да, он любил батальные сцены в боевиках, но до чего же они отвратительны в реальности! Развороченные животы, проломленные головы, пузыри кровавой пены на губах, глаза покойников - остекленевшие рыбьи глаза…
        До сих пор его переполняла бессильная ярость. Во время боя он сжирал себя, желая помочь людям, предупредить их, но ничего не мог изменить. Оставалось наблюдать расправу, сдерживая проклятия.
        Отправив ворона на завод, он догнал Маузера.
        - С тобой приятнее иметь дело, чем с Артюховым, - признался тот. - Этот упырь страну ограбил, крови людской испил, а тут - спаситель, избавитель. Еще памятник ему поставьте! Сначала все заварил, а теперь спасает… Себя он спасает, плевал он на вас!
        - Это и упырю понятно, - признался Игарт. - Но, как ты понимаешь, в моих интересах, чтоб он оставил это тело. Мне и так теперь будет тяжело: я знаю, что умер, но не в курсе, от чего. Знаю, как там… Хотя чего я тебе это рассказываю?
        Маузер дернул плечами и проговорил:
        - Без понятия. Давай лучше молчать - беспилотника-то у нас нет, вдруг кто рядом ошивается.
        Начало смеркаться. Игарт наслаждался одиночеством - отрадно было не слышать сварливого Артюхова. Но через два часа он начал ломиться в тело:
        - Игарт, неси вахту. Поверь, летать очень приятно.
        Некоторые эмоции Артюхова прорывались к Игарту, и, пока ворон парил, чувствовалось, что олигарх был почти счастлив.
        Игарт же ничего подобного не ощущал, потому что, когда Артюхов крутил спирали, от прогретой земли поднимались воздушные потоки - оседлай такой и наслаждайся, а сейчас земля остыла, потоки иссякли, и приходилось не парить - махать крыльями. Ворон начал уставать. Кроме того, очень ухудшилось зрение. Если раньше он восхищался недоступным человеческому глазу богатством красок, то сейчас все посерело и утратило четкость. Память Артюхова подсказывала, что у большинства птиц в сетчатке колбочек, отвечающих за цветовое зрение, намного больше, чем у человека, а палочек меньше. Потому в темноте они почти слепнут.
        Перекинув автомат через плечо, Маузер бесшумно побежал по мху. Артюхов подумал, что такие марш-броски не для него, но вспомнил, что он стар в реале, а здесь здоров, бодр, молод, и рванул следом.
        Маузер правильно рассчитал нагрузку, и рывки чередовал с пешими переходами. Артюхов обливался потом, но не сбивал дыхалку. Мутанты по-прежнему не попадались, зато аномалий было с избытком, только и успевали поворачивать, чтоб не вляпаться.
        Когда совсем стемнело, ворон Игарта уже ничего не видел и еле летел. Казалось, еще сто метров - и упадет кверху лапами от усталости или о высоковольтные провода ударится.
        Наконец горизонт впереди засветился золотым - это прожекторы завода! Ворон замахал крыльями из последних сил и вскоре в непроглядной темноте различил световое пятно. Казалось, что огромный луч бьет вертикально вверх. Игарт устремился к свету, увидел сверху двор, где сталкеры жарили мясо на костре.
        Молодой парнишка настраивал гитару, задумчиво дергал струны.
        - Самочкин, - крикнули ему. - Давай «Черного сталкера»!
        Ворон тем временем долетел до пирамиды и рухнул на усеченную верхушку рядом с погасшим кристаллом, преломляющим блики костра.
        Внизу запели басом:
        - Черный сталкер, что ж ты вьешься…
        Десяток нестройных голосов подхватил:
        - Над моею голово-о-ой…
        Ворон закрыл глаза. Сердце понемногу успокоилось, и Игарт сделал то, о чем мечтал последние дни, - заснул.
        Артюхова он предупредил, что-де темно, ничего не видно, хочется спать, и вырубился.

* * *
        Фонарь не включали, чтобы не привлекать к себе внимания. Света молодого месяца едва хватало, чтобы различать стволы деревьев, звезды дрожали в черной воде луж и болот, наперебой пели сверчки.
        Мутантов по-прежнему не было. Артюхов думал, что черные их не отпускают далеко от себя, готовятся к завтрашнему штурму крепости. Что штурм планируется на завтра, он не сомневался: ястреб ночью тоже слеп, а помощь разведчика нужна как никогда, да и мутантам необходим отдых, иначе будут вялыми, и толку от них никакого. Интересно, устоит ли стена после удара колосса? А попадание гранаты выдержит?
        Завтрашний день покажет. Сначала Фрайб проведет разведку, увидит Маузера… В худшем случае к двенадцати все будет кончено. Осталось часов десять. Но как бежать в черноте, когда даже не видно, куда ступаешь?
        Только он подумал об этом, как споткнулся о корень и растянулся на земле. Хорошо, в грязь не упал. Оно, конечно, полезно для маскировки, но мокрый костюм, во-первых, отвратителен, во-вторых, тяжел.
        Мысли снова вернулись к Наукограду. Фрайб вел свою игру, Артюхов - свою, причем о последней инвалид до определенного момента не подозревал. Думал, босс слишком занят, его не интересует жизнь виртуального мира.
        Он ошибался. Сообразив, что утратил контроль над ситуацией, все оцифрованные подчиняются Фрайбу и по его команде выходят в реал, Артюхов с помощью Можайского разработал тысячу обходных путей. Даже если бы он устранил инвалида в реале, Фрайб остался бы в цифре и подыскал себе подходящее тело среди кого-нибудь из правительства, только работал бы в разы осторожнее. Действовать надо было в двух мирах одновременно.
        Даже когда цифра-один вышла из-под контроля, Фрайб создал относительно автономное сознание, действующее в Наукограде. При желании Фрайб мог вбирать его в себя и становиться полноправным жителем вирта.
        К сожалению, Фрайб вычислил Можайского. Пришлось действовать быстро, без должной подготовки. Еще в детстве, прежде чем браться за сложное дело, Артюхов составлял план, хотя реально придерживался его через раз. План - своего рода защитный ритуал для уверенности в себе. Минусов даже у самого продуманного плана хоть отбавляй, например, если что-то идет не так, сложно сориентироваться и подстроиться под ситуацию.
        Глядя под ноги, он снова и снова обсасывал план. Наукоград - система зданий, связанных друг с другом стеклянными галереями. Здания современные - высотки из стекла и пластика со встроенными мониторами. Повсюду камеры и движущиеся дорожки, как в «Полдне» Стругацких.
        Незаметно в Комнату желаний можно проникнуть только через вентиляцию. Благодаря стараниям Можайского она гораздо шире, чем подозревает Фрайб. Или через канализацию, о которой инвалиду все известно. Но прежде надо добраться до ближайшего вентиляционного люка. Во дворе по-любому придется засветиться перед камерами и лишь потом нырнуть в люк, находящийся вне обзора.
        Для этого Артюхов и терпит Маузера. Ему даже от Игарта удалось спрятать свои тайные мысли. Говорить детективу, что ему отведена роль пушечного мяса, или нет, Артюхов еще не решил. Во всем были свои плюсы и минусы.
        А если все пойдет не так? Что, если Фрайб обнаружил читерские ходы к Комнате желаний и Артюхова будут ждать черные?..
        Бросило в жар и в холод, так явственно Артюхов себе это представил. Приковал взгляд к лохматому черному пятну, движущемуся впереди, и заставил себя думать о Маузере. Ему еще хуже, он несвободен, Фрайб наверняка попытается его шантажировать… Если успеет, конечно. Точнее, если они успеют в Наукоград, пока Фрайб будет занят штурмом крепости.
        Но если он раньше поймет, что и там подстава…
        Артюхов крутнул головой. Шизоидная акцентуация личности это, конечно, хорошо, но есть у нее один весомый недостаток: мысли возвращаются к травмирующей теме, как считывающая головка проигрывателя, попадающая в выщерблину диска. Если насильно себя не оттаскивать от наболевшей темы, то недолго заработать истощение нервной системы.
        В будущее не заглянешь, всего не предвидишь.
        Погруженный в мысли, он не заметил вскинутой руки Маузера и, чуть не налетев на его спину, замер. Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп - отчетливо слышалось в тишине. То ли в болотца срываются капли, то ли кто-то топает по воде. Артюхов попятился и сел на замшелую кочку. Маузер остался возле поросшего лишайником куста.
        Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп. Едва различимое шипение. Или шелест, похожий на шелест крыльев стрекозы? Звуки приближались. Теперь добавился хруст ломающихся веток. Что движется в темноте, было не разобрать. Однозначно что-то большое. И тварей с десяток.
        Месяц выглянул из-за тучи и посеребрил поляну, над которой клочьями висел туман. Игнат задержал дыхание: между замшелыми кочками, пошатываясь, двигалось это. Ступало оно грузно, чуть заваливаясь вперед, волочило по земле массивные руки, лоскутами одежды цеплялось за кусты терновника. Потянуло тухлятиной. Понятно, что это - мертвяки. Стягиваются к заводу. Значит, где-то неподалеку - установка с излучателем.
        Вдалеке едва различимо зарокотал мотор. Звук то появлялся, то исчезал.
        Шлеп-шлеп… Ближайший мертвяк остановился в двух метрах от Артюхова, замаскировавшегося под кочку. Игнат смотрел прямо на его землистое лицо. Кожа слезла с левой скулы и повисла, обнажая кость и полусгнившие связки. Отвратительное зрелище! Игнат потупился и принялся разглядывать свои заляпанные грязью «берцы».
        Мертвяк так и торчал напротив, и остальные твари остолбенели. Неужели все? Если они учуяли чужаков, надо скорее рвать когти, пока все не пропало.
        Мотор зарокотал ближе, звук оборвался. Черные остановились? Нет, снова донесся рокот. Наверное, установка катится с горки на горку…
        По земле, раздвигая мох, что-то ползло. Небольшое, похожее на земляного червя. Артюхов напрягся. Нельзя шевелиться. Стоит вздохнуть громко - и конец, вон, умертвия торчат из тумана, как сгнившие пни. Набросятся, разорвут, и придется полночи потратить, чтоб найти свои вещи и Маузера.
        Червь уперся в ботинок, изогнулся, будто пытался его сдвинуть, ощупал нити маскировочного костюма и скользнул под штанину. Артюхов ощутил прикосновение холодного щетинистого тела и зажмурился.
        Инстинкт самосохранения вопил, что эта тварь опасна, нужно оторвать ее и выбросить, но разум умолял потерпеть еще немного.
        Замершие мертвяки вздрогнули, развернулись и зашагали в сторону дороги, где тарахтел мотор.
        «Скорее валите отсюда!» - мысленно гнал их Артюхов, потому что возле ботинка зашевелилось еще несколько червей. Первый тем временем ощупывал кожу под коленкой. И вдруг - укол. Червь проник под кожу и устремился к бедру, раздвигая мышечные волокна; два других ощупывали ботинок.
        Мертвяки, пошатываясь, пересекали поляну, где в рассеявшемся тумане, как волосы горгоны, шевелился клубок червей, прикрытый огромными листьями. Не черви это - хищная лиана. Сколько Фрайб извращений тут напридумывал!
        Не выдержав, Артюхов нагнулся, чтобы вырвать лиану из-под кожи, но промазал мимо ноги, схватил воздух и повалился, чувствуя, как немеет тело. Он уже не ощущал червя под кожей.
        - Ма-а, - прохрипел он из последних сил. - По-мо..
        Но Маузер замер истуканом и не двигался.
        - По-мо-ги! - заорал Артюхов, но получился придушенный хрип. - Ли-а-на.
        Игарт проснулся от страха и боли. Отчаянье Артюхова передалось ему. Что там происходит? Черные напали? Артюхов угробил тело? Похоже, тело было или мертво, или без сознания. Сколько он ни старался, не мог пробиться сквозь черноту.
        Наконец он почувствовал тошноту, жуткую головную боль. Значит, все нормально.
        Открыв глаза, Артюхов увидел перекошенную рожу Маузера и застонал. Башка раскалывалась, тело словно онемело.
        - Тебя атаковала лиана, - сказал Маузер и показал пустой шприц-тюбик. - Пришлось вколоть антидот. Потерпи, скоро полегчает.
        - Я не мог пошевелиться, - прошептал Артюхов. - Мертвяк стоял рядом, двинешься - и конец.
        - Ничего, главное, не помер. Потом ищи тебя по лесу.
        - Сил нет, - пожаловался Артюхов, сел, и к горлу подступил комок. - Мы энергетики брали?
        - Конечно, но не энергетики, а психостимуляторы, - Маузер достал еще шприц-тюбик и протянул Артюхову. - Вот. Написано, хватает на сутки, потом срубает и ничего не помогает.
        - Как раз то, что нужно, - Артюхов уколол себя через штанину в бедро.
        По мышцам растеклось тепло, заполнило желудок, сердце забилось чаще. Бросило в жар, за спиной развернулись невидимые крылья. Артюхов вскочил, отряхнул костюм от грязи:
        - Ну что, в путь?

* * *
        Едва рассвело, Игарт отправил ворона в лес, усадил на верхушку сосны. Хотелось знать, что происходит во дворе, но его скрывала стена, торчали лишь вертикальные цистерны завода, две полосатые красно-белые трубы и верхний ярус пирамиды. Над стеной с южной и северной стороны виднелись деревянные дозорные вышки, которые он не рассмотрел ночью. Молодцы, парни! Вчера они соорудили, помимо стены и вышек, еще и огромные ворота из бревен, теперь завод напоминал неприступную крепость. Януш отлично справился с ролью руководителя! Правильно сделали, что оставили его за главного.
        А вот и ястреб проснулся, воспарил над крепостью, ничего интересного там не увидел и отправился на охоту. Самому тоже не мешало бы поесть. Чтобы не пропустить главное, Игарт далеко улетать не стал, а отправил птицу в траву подкрепиться кузнечиками. Клевать падаль было выше его сил, хотя, наверное, ворону приятен ее вкус и запах.
        Пока он питался, ястреб вернулся и завис над заводом. Солнце уже выглянуло из-за горизонта и начало подниматься над лесом, скользя косыми лучами по пузатым облакам.
        Давно было пора меняться телами, Игарт и так задержался в вороне дольше положенного. Он уже собрался напомнить об этом Артюхову, но заметил движение в лесу и вспорхнул на дерево.
        Мутанты - колоссы и кенги - подошли к краю леса и замерли. Игарт возликовал. Значит, Фрайб поверил, что Маузер и Артюхов здесь, и у них есть шанс!
        Но постепенно его уверенность улетучивалась. Он даже устыдился своей радости - вспомнилось, как погибал отряд ветровцев. Наверняка защитникам крепости уготована такая же участь.
        - Сейчас начнется, - передал он мысль Артюхову. - Вам еще долго?
        Перед глазами возникла карта, запечатленная памятью олигарха, на ней обозначались две точки. До Наукограда диверсантам оставалось два километра лесом, где бродили охранные механизмы с датчиками движения, видящие в инфракрасном спектре.
        Игарт не стал предлагать Артюхову меняться телами - он бесполезен в Наукограде - и с тоской уставился на стену крепости.
        Мутанты сорвались с мест - потекла буро-бежевая лавина кенгов. За ними неторопливо, огромными прыжками передвигались неуклюжие на вид колоссы. Когда они приземлялись, сосна, где сидел ворон, вздрагивала. От рева и топота заложило уши. Взметнулась пыль, скрыв защитную стену. Оживились охранники на боевых постах, застрочили автоматы. Наверное, на заводе поднялся гвалт, забегали сонные сталкеры, Януш бросился отворять склады с боеприпасами…
        Патронов у защитников с избытком, гранат - тоже. Даже если рухнет стена, они могут неделю жить в пирамиде. Теперь главное, чтобы Артюхов успел в Наукоград до того, как Фрайб заподозрит подмену.
        Глава 13
        Маузер
        Артюхов предупреждал Маузера, что сложнее всего будет пробраться через лес, окружающий Наукоград. Дальше - проще: на границе с минным полем их подберет читерская самоходная установка и доставит чуть ли не к месту. Но до нее надо добраться живыми.
        Местные верят в легенду, что в Наукограде проводились эксперименты с пространством-временем, один из них пошел неудачно, и Зона отгородилась от Большого Мира, почти все участники эксперимента погибли, а те, что выжили, заглянули в Бездну и перестали быть людьми. Так получились Хранители, которых потом выбили черные. Точнее, поработил Фрайб и превратил в черных сталкеров.
        Маузер думал, что вся сложность - избежать опасности, не вляпаться в радиоактивное озеро, вовремя смыться от самоходной установки с пулеметами. Но нет, самым трудным оказалось продраться сквозь бесконечные кусты терновника. До чего же цепкая дрянь! И ведь надежней колючей проволоки, кусачками не перекусишь, топором не вырубишь.
        Иногда перли напролом, оставляя на кустах нити маскировочного костюма, а местами, где заросли особенно плотные, обходили их. Чем больше углублялись в лес, тем делалось мрачнее.
        Кусты терновника с голубыми ягодами изменились: листья почернели, свернулись, будто обожженные, иглы вытянулись и стали толще. Идти через такое было стремно.
        - Они не ядовиты? - спросил Маузер у Артюхова.
        - Черт его знает, - честно ответил он. - Фрайб много чего тут напридумывал. Он и жил-то по большей части в вирте, тут он бог, а не жалкий калека. Лучше не рисковать.
        Вдоль кустарника брели минут пять, Маузер уже начал нервничать, но положение спас гусеничный след, перечеркнувший терновник.
        По нему зашагали, как по дороге. Обогнули здоровенный ржавый танк с сорванной башней. Запищал счетчик Гейгера, Арюхов кивнул на танк и прокомментировал:
        - Экспериментальные образцы, работают на ядерном топливе. Кто-то прорывался в Наукоград и подорвал его, теперь тут все загажено.
        Вскоре обнаружились два трупа смельчаков. По первому проехала установка, которая оставила след и раздробила кости; уцелел лишь череп с копной седых волос. Второй висел на терновнике, словно кусты нанизали его на пики ветвей и вздернули. Скорее всего, битва была давно, и кусты просто проросли сквозь труп.
        Вдалеке обозначился черно-серый безлесый холм. Сначала думалось, что он присыпан пеплом пожарища, но, когда подошли ближе, выяснилось, что серо-черные хлопья - погибший мох. Острые стебли бурой травы звенели, колышимые ветром.
        Маузер ступил на мертвую землю и зажмурился. Казалось, что он сам обуглится и упадет замертво. Мох со звонким хрустом рассыпался под подошвой. Ничего не случилось.
        Ступали осторожно, но каждый шаг звучал оглушающе громко, будто выстрел. Артюхов поначалу втягивал голову в плечи, потом привык. Маузер зашагал быстрее, а с холма и вовсе спустился бегом. Ему чудилось, что сама смерть крадется по пятам, а здесь, на открытом пространстве, он особенно уязвим и ему нужно под защиту мертвых сосен, которые по какой-то причине не сбросили черную хвою.
        Привалившись к стволу, он вытер пот. Артюхов инстинктивно вцепился в автомат и кивнул на реющего вдалеке ястреба - возможного вражеского шпиона.
        - Нам теперь нельзя стрелять, - напомнил Маузер. - Иначе враги услышат. Не будем повторять ошибку ветровцев. Где начинаются минные поля?
        - За лесом, - шепнул Артюхов и приложил палец к губам. - Замри.
        Маузер так и остолбенел - с лицом, повернутым к небу. Поначалу он принял едва различимое потрескивание за шелест травы, но теперь понял, что это рокот мотора. Механический патруль! Только бы на роботе не было инфракрасного датчика! Впрочем, молиться поздно.
        Рокот приближался. Трещали кусты, ломались ветви, что-то скрипело, как несмазанные петли, клокотало и лязгало. Метрах в пятидесяти отсюда из лесу с грохотом выехало стальное гусеничное чудовище, порождение свихнувшегося конструктора: впереди - массивный отвал с зубчатой кромкой, как у бульдозера, сам механизм состоял из множества сегментов, наподобие брюшка насекомого, благодаря чему монстр мог изгибать металлическое тело, покрытое струпьями ржавчины. На квадратном сегменте в середине тела - башня с вращающимся скрипучим локатором. По размерам чудище превосходило танк раз в пять.
        Лязгал неисправный фрагмент правой гусеницы. Чудище выглядело измученным, больным и оттого особенно злобным.
        Лязгая и рокоча, монстр поехал прочь. По спине Маузера скатилась капля пота. Он не решался двигаться, пока робот не исчез из вида.
        - Надо торопиться, - шепнул Артюхов и посмотрел на Маузера долгим взглядом, исполненным сожаления. - Игарт говорит, что мутанты развалили стену завода, наши засели в пирамиде, сколько продержатся, неизвестно.
        Что-то задумал старый черт, вилы ему в зад!
        Как ни торопились, быстро не получалось: на пути попадались бурлящие болотца, заполненные зеленоватой жижей. Лопающиеся пузыри источали такой остро-кислый запах, что наворачивались слезы. Счетчик Гейгера разрывался постоянно, пришлось выключить звук. Через каждые сто метров глотали таблетки, выводящие радиацию, и запивали водкой из фляг.
        То здесь, то там попадались ржавые останки каких-то механизмов, прохудившиеся металлические контейнеры со знаком радиации, недостроенные бетонные опоры, оплетенные колючей проволокой. Трудно поверить, что за всем этим ужасом - обитаемый Наукоград.
        Каждый раз перед очередным марш-броском смотрели в небо. К счастью, вражеских шпионов не наблюдалось. Пока везло: день выдался по-летнему жаркий, и инфракрасные датчики не фиксировали человеческое тепло.
        - Скоро пойдут минные поля, - проговорил Артюхов, сверившись с картой. - И вот, что я думаю: маскировочные костюмы бесполезны, тут все черное.
        - Не согласен, - Маузер достал блок управления металлоискателя, соединил со штангой, поднес к Артюхову - прибор запищал слишком громко, пришлось настраивать звук. - Мы странно устроены. Представь: наблюдаешь ты за лесом сверху, замечаешь движение, фокусируешь взгляд - никаких людей, две странные кочки, и все. Думаешь, почудилось, летишь себе дальше. Или - бегут два мужика в камуфляжах… Реакция соответствующая. Скорее всего, беспилотниками управляет робот и передает картинку Фрайбу, только если замечает что-то подозрительное. Так что терпим дальше.
        Маузер зашагал вперед, в одной руке он держал металлодетектор, в другой - датчик аномалий. Он понимал, что сейчас Артюхов более ценен, и готов был принять удар на себя.
        Если прочертить линию перемещений, то получился бы зигзаг, нарисованный трясущейся рукой паралитика. Миноискателя на складе не нашлось, а металлодетектор реагировал даже на гвозди и непрерывно орал. Проверять, что в земле - мина или кусок проволоки, не хотелось, потому приходилось огибать подозрительные участки, а также радиоактивные болота и открытые пространства.
        Тратилось так много времени, что Маузер занервничал. К тому же он был уверен: Артюхов темнит и многое не договаривает. Но здесь ничего не поделаешь: захочет - расскажет, не захочет - клещами не вытащишь, да и некогда вытаскивать.
        - Игарт передает, что плохи дела, - проговорил идущий позади Артюхов.
        Маузер глянул на небо и обомлел:
        - Ястреб!
        Благо, что шли они мимо зарослей засохшего кустарника, где то тут, то там серебрились наросты лишайника. Ястреб описал круг, завис, будто собрался пикировать на мышь.
        Маузер в очередной раз подумал, что хана. Последние дни его жизни - это бесконечно-черное «хана» с серыми вкраплениями надежды. И ведь даже если все получится, «хана» никуда не денется. Так уж получилось - он умер.
        Беспилотник улетел, но Маузер не решался двигаться: наверняка проклятая птица вот-вот вернется. Не вернулась. Значит, или удалось снова ее обмануть, или Фрайб делает вид, что обманут. Они с Артюховым таких интриг наплели, что до сих пор голова кругом, стоит о них задуматься.
        - Подожди-ка, - проговорил Артюхов, достал КПК. - Мы почти пришли, надо призвать самоходку.
        - Половина пути пройдена, - вздохнул Маузер и сел рядом.
        - Да, самая страшная. Пиши повезло.
        Маузер с ним не согласился. Для него самое сложное - выиграть битву с собой, когда он встретится с Фрайбом. Интуиция подсказывала, что встретится обязательно.
        - Ты должен кое-что знать, - сказал Артюхов траурным голосом и смолк.
        Вспомнил анекдот про Вовочку. Когда ему исполнилось пять лет, папа признался, что Деда Мороза не существует. Через год - что ведьм, домовых, русалок тоже нет. Когда в очередной раз отец пригласил его со словами: «Ты должен кое-что знать», Вовочка забился в истерике: «Папа, если ты скажешь, что и секса нет, то я повешусь».
        - Ну? Я готов знать.
        - Понимаешь…
        - Еще нет.
        Артюхов достал из кармана пластиковую карточку и повертел в руке:
        - Фрайб в курсе, что я хочу уничтожить вирт и у меня есть соответствующая программа. Но он не в курсе, на каком она носителе…
        Вдалеке зарокотал мотор. Маузер вскочил, вперился вперед. Артюхов проговорил:
        - Это наше такси, не беспокойся. Сейчас сам убедишься.
        С лязгом и грохотом выкатилось железное чудовище - гибрид гусеницы и бульдозера. Глянув, нет ли вражеского беспилотника, Артюхов побежал к машине. Маузер все не мог отделаться от мысли, что вот сейчас машина ринется на человека и намотает его на гусеницы. Но нет - остановилась, рокоча мотором. Артюхов вскарабкался наверх, к башне, откинул люк и поманил Маузера.
        В башне было тесно, как в консервной банке, воняло ржавчиной и кислятиной. Маузер занял место пулеметчика и проорал, пытаясь заглушить лязг и скрежет:
        - Вот так, на танке, и поедем, куда нам нужно.
        Артюхов помотал головой, приложил ладони к ушам - не слышу, мол, поманил Маузера и крикнул на самое ухо:
        - Машины раз в месяц ездят на техосмотр, они так запрограммированы. Эта поедет сейчас. Доберемся до нужного места и - пешком. Дай свой КПК, сброшу туда карту!
        - Я ж его разбил, - помотал головой Маузер. - Фрайб…
        - Понятно.
        Разговаривать было затруднительно, потому всю дорогу молчали. Трясло так, что Маузер вцепился в подлокотники и сжал зубы. Казалось, что внутри все перемешалось - почки упали, печень оторвалась и запуталась в кишках, желудок сжался в комок и вцепился в позвоночник.
        Артюхов, похоже, не нервничал, на его лице застыло немое торжество. Маузер завидовал его уверенности. Чем больше проходило времени, тем сильнее было желание рвануть обратно в лес, чтобы не соприкасаться с реалом. Той реальности для него уже не существует, единственное связующее звено - Ольга. Если оно оборвется…
        Если… То он найдет Фрайба. Здесь найдет, или там - явится духом из посмертия. Уж отыщет способ. И тогда проклятый инвалид пожалеет, что родился.
        Напрягало, что в кабине нет окон, все освещение - две маленькие лампочки справа и слева от его кресла. Куда едешь - непонятно. Даже руля нет. Маузер привык все делать сам и никому не доверять, а тут он оказался заложником консервной банки. К Артюхову он относился с подозрением: олигарх есть олигарх. Чтобы достичь таких высот, надо сожрать не одного конкурента. Ясно, что подставлять временного союзника никто не собирается - просто незачем, но смутная тревога нарастала. Дурное предчувствие совсем обглодало нервы, и без того истрепанные. Еще безумно хотелось курить и кого-нибудь прикончить особо жестоким способом.
        Пришлось убеждать себя, что, раз Артюхов так самоуверен, все хорошо. Говорит, самое сложное позади. Но откуда тогда это изматывающее предчувствие беды? Привычка, что хорошо быть не может просто потому, что не может быть никогда?
        Что-нибудь обязательно не получится. Такие планы не реализуются гладко. Или патрон в стволе заклинит, или нужная дверь окажется заложенной кирпичом, или черные будут там, где им быть не полагается. Или вообще на месте ждет засада…
        Дернувшись, машина остановилась, но мотор не заглушила. Артюхов встал, долбанулся головой, скривился и проорал:
        - Игарт говорит, наши еще бьются. Сейчас мы выпрыгиваем и бежим налево - мимо прозрачного козырька за угол дома … Времени нет. За мной!
        Артюхов выбил люк, подтянулся и вылез из трясущейся машины. Маузер - за ним. Сел на квадратной башне, спрыгнул на блестящую броню, поскользнулся и съехал на землю.
        Его окружали дома из металла и пластика. Оглядываться не было времени. Мир сжался до размеров ориентира - козырька перед входом. Маузер рванул за Артюховым, приготовившись петлять, уходя от пуль. По ним не стреляли.
        Олигарх говорил, везде камеры, значит, чужаков засекли и скоро сюда придут враги. Обежали дом и нырнули в квадратную выемку в торце, похожую на паз под орудие. Обзор был ограничен: через дорогу - другой торец, наверху метрах в трех - стеклянная галерея с непрозрачным полом, соединяющая это здание с соседним. Больше ничего не видно. Взволнованный Артюхов сунул Маузеру свой КПК и проговорил, оглядываясь:
        - Тут слепое пятно, камеры нас не фиксируют. Вот карточка с носителем. - Маузер взял ее, повертел в руках, и Артюхов продолжил: - Фрайб думает, что дело во мне, и будет преследовать меня. Пока я отвлекаю черных, ты по канализации проникнешь в аналог Комнаты желаний, она там не одна, проведешь карточкой по электронному замку, и все. Схема читерских ходов с навигатором - в моем КПК, ты придешь именно туда, куда надо. Я в тебя верю. Береги карточку, она одна. Вход - вон. - Маузер выглянул из паза, посмотрел на железку канализационного люка, что чернел в асфальте дороги. До него было метров двадцать.
        Артюхов покусал нижнюю губу и добавил:
        - Я попытаюсь вернуться в реал, но если не получится… Просьба… Когда меня поймают, пристрели.
        - Обещаю, - кивнул Маузер и рванул к люку, замечая черных, выбежавших наперерез из круглой металлопластиковой высотки.
        Артюхов побежал в другую сторону.
        На размышления не было времени. Маузер бросился наперерез бегущим к нему черным. Надо действовать по возможности четко. Откинуть люк, приникнуть к земле - пули чиркнули, выбивая крошки асфальта. Повиснуть на руках. Нащупать ногой лестницу. Спуститься.
        Под ногами хлюпнула вода, темнота обступила Маузера. Он щелкнул по экрану КПК, где появилось что-то типа GPS-навигатора. Стрелка указывала налево. Он рванул туда и, ослепленный светом экрана, врезался в стену. Сильнее сжал КПК. Карточка, врученная Артюховым, жгла ладонь.
        В коридоре было сыро и гулко. Звуки шагов мячиками отскакивали от стен. В абсолютной темноте плыл прямоугольник голубоватого света - экран КПК.
        Красноватая стрелка навигатора указала направо. Маузер повернул. За спиной затопали десятки ног. Неужели Фрайб не знает об этих коридорах? Видимо, не знает. Артюхов говорил, они читерские.
        Будь что будет. Все равно выхода нет.
        Топот за спиной стих. Маузер снова повернул и теперь, стараясь не топать, мчал прямо. Чтобы ввести вредоносную программу, достаточно любого электронного замка в нужном здании. Все гораздо проще, чем он думал.
        Еще поворот. Беги, крыса, по лабиринту! Он сейчас был не человеком - функцией. Хранителем единственного ключа. От него зависела жизнь Ольги. Этого достаточно, чтобы приложить все усилия, не спрашивать и не сомневаться.
        Артюхов все подготовил. Он не мог переться в вирт наобум. Его загнало его сюда не отчаянье, как Маузера, а необходимость.
        Маскировочный костюм мешал. Маузер снял и бросил его, переложив карточку в нагрудный карман разгрузки, а потом удвоил скорость.
        Когда на экране зажглось: «Вы прибыли на место. Ищите лестницу, поднимайтесь, откидывайте люк», Маузер прислушался: стояла звенящая тишина. Черные потеряли его, свернув в другой коридор. Вынув карточку из кармана и затаив дыхание, он осветил бетонные стены. Железная лестница вела наверх, где белел пластик люка.
        Маузер подтянулся и принялся карабкаться, стараясь не шуметь. От волнения руки не чувствовали холода металла. Прежде чем выбить люк, Маузер приник ухом к пластику, чтобы понять, не топают ли наверху. Тишина. Минута, две… тишина.
        Зато вдалеке затопали по коридору. Голосов не было. Артюхов прав, черные не разговаривают друг с другом. Надо действовать.
        Не уверенный в своей удаче, Маузер ощупал стены, нашел подходящую щель и сунул туда карточку. Задержал дыхание.
        Отступать некуда. Остался один путь - вперед. Давай же, вот он, твой Рубикон! Чем дольше тянешь, тем меньше шансов.
        Маузер пошевелил крышку, снова прильнул ухом к пластику. Ударил люк обеими руками - тот отлетел. Прижался к стене, рассчитывая, что будут стрелять. Круг света упал на черный пол подземелья. Неужели в таком стратегически важном месте - никого? Похоже, что да. Или это читерская Комната желаний? И находится она в пространственно-временном «кармане»? Почему бы и нет? Тут вирт, и возможно все.
        Маузер выглянул и шарахнулся назад: в него целились трое черных из странных пистолетов. Фрайб улыбался, расставив ноги и скрестив руки на груди. Вот теперь точно - хана!
        Он потянулся к пистолету, чтобы застрелиться, но мазнул мимо кобуры. Тело перестало его слушаться, рука, держащаяся за лестницу, разжалась, и он полетел вниз, от всей души желая убиться насмерть. Только сейчас он ощутил жжение там, где шрам с татуировкой, и понял: в него стреляли из парализатора.
        До пола было метра три. «Вполне хватит, чтобы свернуть себе шею», - успел подумать Маузер, ударился головой и потерял сознание.

* * *
        Беспамятство напоминало тяжелый сон: издали доносились голоса, кто-то хлопал в ладоши… Постепенно Маузер очнулся и понял, что это не овации - его бьют по щекам:
        - Просыпайся, падла… сука такая, открывай глаза!
        Он разомкнул веки. Над ним склонился Фрайб. Такой же рыжий, как и в реале, только волосы и борода гуще, рожа холеная, глаза желтые, полыхающие безумием. Справа и слева истуканами замерли черные сталкеры. Фрайб улыбнулся, и мороз продрал по спине детектива. В фильмах так улыбаются маньяки перед тем, как собираются резать жертву, привязанную к разделочному столу.
        Захотелось с локтя заехать по его рылу, услышать треск сломанных костей… Нет, не с локтя - ударить снизу вверх, чтобы переносица, хрустнув, вошла в мозг. Маузер дернулся, но и руки, и ноги были связаны. Чего и следовало ожидать. А еще ушибленная голова пульсировала болью.
        - Доброе утро, - Фрайб оскалился, состроил скорбную рожу. - Правда, для тебя, братишка, не очень доброе. Давай договоримся по-хорошему: ты скажешь, где карточка, я верну тебя в реал.
        - Сначала - реал, потом карточка, - прохрипел Маузер и с сожалением подумал, что он все испортил. У него был шанс, а он действовал слишком поспешно. Надо было затаиться, выждать… Да какая теперь разница?!
        Врагу не пожелаешь оказаться беспомощным в руках извращенца с глазами маньяка. Маузер рассмеялся.
        - Ты не в том положении, чтобы торговаться, - вызверился Фрайб.
        Все так же улыбаясь, Маузер послал его. Фрайб встал, сделал каменное лицо и проговорил, обращаясь к черному, что слева:
        - Вы видели, что я пытался по-хорошему. Поднимите его, пусть смотрит.
        Маузера поставили на ноги. Теперь, кроме белого потолка и ненавистной рожи, он видел три экрана на стене: большой в середине и два поменьше - по бокам. В них отражался он - связанный, растрепанный, с окровавленным лицом - и пленители. Кроме мониторов, в комнате были приборные панели и три компьютерных кресла. Фрайб ухмыльнулся, повернулся спиной к Маузеру и щелкнул пальцами. Мониторы зарябили помехами, вспыхнули. Кровь набатом запульсировала в висках.
        Чуть раскосые ярко-синие глаза - на весь экран. Дрожащая камера отдалилась. Тонкий нос, русые пряди падают на лицо. Оля! Веки припухли, будто она плакала. Там - его Ольга. Маузер рванулся, но его держали крепко.
        На ней был серый брючный костюм, тот же, что в день их последней, не самой теплой встречи, на белой блузке алели три капли крови из расцарапанной щеки.
        «Рябина на снегу», - подумал Маузер, потупился и уронил голову на грудь.
        Там, в одном из кабинетов Фрайба, в стену были вбиты два штыря в метре один от другого. Ольгу за руки привязали к ним.
        - Смотри! - крикнул Фрайб и указал на экран. - Ты ведь не допустишь, чтобы ей было больно? Надеюсь, Артюхов рассказал тебе мой маленький секрет? Мне нравится делать больно хорошим девочкам. Потому что в каждой хорошей девочке дремлет стерва! Котя?
        - Да, дорогой, - прозвучало из динамиков, и камера перестала трястись.
        Тот самый Котов, офисная крыса, установил камеру на штатив и теперь катил к Ольге стеклянный столик, где позвякивали хирургические инструменты. Оля вскинула голову, ошалело уставилась на него. Котов подошел к ней вплотную, - она шарахнулась, - убрал прядь волос с ее лица и проговорил в самое ухо, указывая на камеру:
        - Твой любимый муж сейчас нас видит. Давай передадим ему привет. Помаши ручкой! Не можешь? Ай, печалька, - он схватил ее за волосы, развернул к камере, пальцем провел по ее щеке. - Хорошенькая. Тебе нравится, Лео?
        - Уйди, козел, от тебя воняет, - проговорила Ольга злобно, глянула в камеру с тоской и надеждой.
        - Ничего, потерпишь, - улыбнулся он.
        Да, это не марионетка Фрайба - его Оля. Маузер сжал челюсти, наблюдая, как Котов гладит Олю толстыми пальцами с заусеницами и обгрызенными ногтями. Комок тошноты подкатил к горлу - настолько дикой, противоестественной казалась ему картина. Он допускал, что они могли сделать с ним что угодно, но трогать ее… Это все равно что осквернять храм на глазах у верующего.
        - У нее такая нежная кожа, - продолжил Котов, ногой подвинул стол - инструменты звякнули, не отпуская Олиных волос, взял скальпель, прижал к ее щеке - выступила капелька крови. - Вот все думаю, пригласить мальчиков, чтоб порезвились, или сразу начнем?
        Котов так и держал ее лицом к камере. Она больше не храбрилась, в ее широко распахнутых глазах плескался страх.
        - Все будет зависеть от сговорчивости твоего мужа, - радостно проговорил Фрайб. - Как он скажет, так и будет.
        - Маузер? - слетело с ее губ.
        Давным-давно его учили, что нельзя торговаться с террористами. Обычно они убивали заложников, когда получали желаемое. Спасти ее все равно не получится. Вопрос в том, быстро она умрет или мучительно. А он потом сойдет с ума, не в силах себе этого простить.
        Маузер перевел взгляд на Фрайба. Его глаза горели, ноздри раздувались, а на виске пульсировала синяя венка. Он кайфовал от происходящего, упивался властью. Когда получит карточку, вряд ли откажет себе в удовольствии, и развлечение продолжится.
        - Где карточка? - заорал Фрайб, повернувшись к Маузеру.
        - Отпустите ее, я скажу, - прошептал он.
        - Ты сам в это веришь, братишка? Что я ее отпущу? Взрослый мужик, а говоришь такие глупости, - сказал Фрайб ласково. - Ты ж сам все понимаешь. Я жду.
        Мысленно Маузер уже разорвал путы, выхватил пистолет, перестрелял троих черных и взял в заложники Фрайба… Но на самом деле он не мог сделать ничего. Даже облегчить страдания любимого человека.
        - Котенька, начинай.
        - Но девка-то красивая, я обещал мальчикам…
        - Времени нет. Начинай, я сказал!
        Пузатого, с сальными волосами Котова происходящее забавляло не меньше Фрайба.
        - Какие у нас тонкие, изящные пальчики, - он перехватил Ольгино запястье, обездвижил руку. - Маузер, тебе мизинчик отослать? Или большой?
        Ольга забилась, пытаясь его оттолкнуть, когда поняла, что ничего не получится и это не пустые угрозы, закричала. Маузер зажмурился. Он с удовольствием заткнул бы уши, если б мог.
        - Где карточка? - поинтересовался Фрайб ласково.
        Игарт-Артюхов
        - Какая же ты сука, Артюхов, - проговорил Игарт, который покинул тело ворона, когда на заводе все было кончено.
        Артюхов полз по вентиляционной шахте и старался не думать ни об Игарте, ни тем более о Маузере. Его изматывало странное чувство. Нормальные люди называют его совестью. Будто часть цифровой личности, им же созданной, навсегда отпечаталась в его мозгу.
        Ну, подумаешь, подставил левого чувака. Ну, наплел ему с три короба. Но ведь так надо было для дела! Мог бы рассказать правду: карточка - не более чем бесполезный кусок пластика, и вручает он ее перед камерами, чтобы отвлечь Фрайба от себя. Маузера будет ждать засада - Фрайб знает о подземных коридорах, это вентиляция - читерская. За Маузером будут следить через камеры, Артюхов же нырнет в слепое пятно и исчезнет из виду.
        Здравый смысл твердил, что тогда Маузер отказался бы помогать. Да и вообще, где гарантия, что, когда его девочку начнут резать, он все не выболтает? И месяц подготовки пойдет прахом. Девочку все равно будут пытать у Маузера на глазах - Фрайб это дело любит, и чем изощренней пытки, тем ему веселее.
        Совесть плевала на весомые аргументы и голосом Игарта утверждала, что он не прав. Так издеваться над человеком - это опуститься ниже, чем Фрайб с его извращениями. Фрайб хотя бы честен перед собой…
        Артюхов хотел заорать ей: «Заткнись!», но должен был вести себя тихо. Глянул в вентиляционную решетку и замер: по коридору шло четверо черных. Остановились, завертели головами.
        Подождав, когда они исчезнут, он двинулся дальше, миновал комнату, где Фрайб шлепал по щекам Маузера, лежащего на полу:
        - Просыпайся, падла… сука такая, открывай глаза!
        Совесть посоветовала пристрелить детектива, чтоб не мучался. Рука потянулась к кобуре, но здравый смысл остановил. Сначала - дело, остальное потом. Артюхов заставил себя ползти дальше. Поворот. Еще поворот. Первая Комната желаний с нужным креслом. Два черных у входа. Ползем дальше.
        Вторая комната, двое охранников. Третья комната, и тут охрана застыла истуканами. Эти люди порабощены Фрайбом, они - часть его сознания. Если пристрелить их, он почувствует, и через пару секунд комната будет кишеть черными. А вот если они заснут, он, увлеченный допросом, может и не заметить. Артюхов достал парализатор, через решетку прицелился в того, что справа, нажал на спуск, потом выстрелил во второго. Вырубились они мгновенно - осели на подкосившихся ногах, как тряпичные марионетки.
        Артюхов выбил решетку и зашагал к креслу. В виртуале все должно иметь материальное воплощение - таковы правила мира, который он сам придумал. Относительно нормального мира, без магов и материализующихся из ниоткуда предметов. Потому и нужно кресло - ворота домой, привязка к вещи. Это могло быть и не кресло - ритуальный столб, скала, стена, монитор, да что угодно! Но уж так сложилось.
        Воровато озираясь, Артюхов сел в кресло, опустил обруч, распахнул глаза и улыбнулся. Процесс пошел. Даже если его пристрелят прямо сейчас, Фрайб проиграл. Теперь он, как и Маузер, заперт в вирте. А вот что будет с этим миром, непонятно. Возможно, он погибнет, может, замкнется на себя - уж очень он автономный.
        Последнее, что подумал Артюхов: «Маузера жаль». Задумано, что тело Игарта разрушится после считывания нужной информации, оно - лишь носитель, троянский конь, значит, и пристрелить его некому. Надо хоть жену Маузера вытащить в память о сотрудничестве, которое закончилось так некрасиво…

* * *
        Толчок - словно удар электрошокера. Будто вирт сомкнулся вокруг него, как мышцы матки, выталкивающей плод. Удар - и Артюхов распахнул глаза.
        Черный обруч на глазах, ломит в пояснице, кружится голова. Он снял обруч, сощурился от белизны стерильного кабинета.
        - Вы очнулись! - обрадовалась Светлана, его верная девочка. Села на край кровати и поцеловала в лоб.
        - Некогда, малыш, - проговорил Артюхов, думая о другой женщине, Ольге Коваль. - Дай мне телефон, срочно.
        Непослушными пальцами он принялся тыкать в сенсорный экран. Наконец в контактах нашел Рукастого и прокричал:
        - Это Артюхов. Записывай адрес и срочно вызывай наряд, - он продиктовал адрес Центра разработок и на всякий случай - подвала Фрайба. - Да, я нашелся. Да, так внезапно… Мне плевать на ваши проблемы, понял? Все уже должно закончиться. Уже закончилось, гарантирую, и манифестанты скоро разойдутся… Ну вот видишь! Объяснения потом. Высылай хоть спецназ! Там заложники, мне надо - слышишь, НАДО! - чтобы они были живы!
        Светлана сидела на краю кровати и смотрела на него с благоговением. Дождалась, когда он закончит, и сказала:
        - Тобой мужик интересовался. Суровый такой, с татуировкой, - она прикоснулась к щеке.
        - А, Маузер, - он тяжело вздохнул. - Не переживай. Мы встретились.
        Он задумался о Маузере и Фрайбе. Что с ними стало? Они погибли вместе с реальностью или продолжают жить и сражаться? Этого ему не узнать уже никогда.
        Надо вставать и кормить зародившуюся совесть - вызволять жену Маузера.
        Маузер
        Ольгин крик оборвался шипением, льющимся из динамиков. Экраны зарябили помехами. Свет мигнул, погас, и воцарилась темнота.
        - Что происходит? - заорал Фрайб. - Что, черт побери… Твою ж мать!!!
        Маузер дернулся вправо, попытался наугад боднуть черного. Попал в подбородок, но сам оступился и упал на пол. Сверху на него навалились, прижали к полу.
        - Держите его! - верещал Фрайб. - Включите аварийный генератор!
        Ощущение было, будто кто-то сдавил горло и вытягивает жилы из тела. Голову сжали тисками. Рядом причитал Фрайб:
        - Несправедливо. Артюхов… сука! Это мой мир… мо-о-ой…
        А потом вспыхнул свет. Точнее, холодный белый свет стали излучать предметы и люди. На улице что-то загрохотало, и пространство наполнилось высокочастотным звоном, таким пронзительным, что сводило зубы. Казалось, мозг превратился в кисель и плещется в черепной коробке.
        - Выброс, - стонал Фрайб, елозя по полу и размазывая кровавые сопли, из его глаз били лучи, высвечивая глазницы, будто рентгеном. - Но почему… сейчас… выброс? - он подполз к Маузеру, схватил его за грудки и ударил о землю. - Это мой мир! Я его создал! Почему?
        В висок словно загнали спицу. Перед глазами заплясали разноцветные круги. Маузер зажмурился, но продолжал видеть сквозь веки. Фрайба вырвало. Рядом червями извивались черные. Превозмогая боль, Маузер полз к люку в полу, чтобы свалиться вниз головой и свернуть себе шею, но черные разгадали его замысел и схватили за ноги.
        Звон прекратился внезапно. По голове как дубиной огрели. Нет - ее мгновенно переключили на другой режим. Затрещала лампочка. Пошатываясь, начали подниматься черные.
        Фрайб встал на четвереньки и щелкнул пальцами, пытаясь оживить экран. Ничего не получилось. Выругавшись, он пополз к клавиатуре, защелкал кнопками, но все равно связи с реалом не было. Наверное, при выбросе так бывает - горит вся электроника. Спасибо тебе, случай!
        - Это ведь мой мир, - жаловался Фрайб сам себе, щелкал пальцами, скорбно качал головой, но ничего у него не получалось.
        Сообразив, что не добьется результата, он повернулся к Маузеру:
        - Твоя жизнь превратится в пытку, обещаю.
        Маузеру было все равно, он думал о Котове. Может, он перестал мучить Олю, когда понял, что связи с виртом нет?
        Неподалеку что-то щелкнуло, будто взведенный курок. Неужели…
        Грохнул выстрел, погрузив мир во тьму.

* * *
        Второго выстрела Маузер уже не слышал, он стоял посреди ржавого леса, окруженный терновыми кустами и не верил в происходящее. В голове было пусто, как в городе после ядерного взрыва. Ни автомата, ни ножа, ни металлоискателя у него не было. Остался только неизменный КПК с навигатором.
        Солнце висело аккурат над головой и жарило нещадно. Маузер, не включая навигатора, побрел по гранитной насыпи недостроенной железной дороги. Куда теперь? Не все ли равно. Даже когда он заснет, будет видеть Ольгу, ее боль и отчаянье. И пальцы Котова с грязными ногтями. Вся его жизнь свернется спиралью вокруг желания найти отсюда выход, чтобы посмотреть, чем все закончилось.
        Каким бы ни был исход, он должен знать. Потом, если нужно, он примет смерть.
        - Эй, Маузер! - выстрелом прокатилось по мертвому лесу.
        Сквозь кусты к нему ломился Игарт, на плече у него покачивался огромный ворон.
        Маузер остановился, подождал, пока он приблизится, и зарядил ему в нос. О, до чего же сочно хрустнули кости! Ворон вспорхнул и взмыл в небо. На миг полегчало, потом снова накатило отчаянье, и мысли выветрились из головы.
        Игарт схватился за лицо, по пальцам хлынула кровь.
        - Я не знал, что замышляет Артюхов, - прогнусил он, роясь в подсумке. - Идиот, ну зачем? У меня ж даже регенератора нет! А-а-а, черт.
        - Ничего, не сдохнешь, - проговорил Маузер.
        - У меня остался весь багаж знаний Артюхова, все его чаянья и планы, - сказал Игарт, опустив голову и прижав к лицу носовой платок. - Знаешь, что он сделает в реале первым делом? Попытается вытащить твою Олю. Уверен, что у него получится.
        Ощущение было, словно порыв ветра разогнал туман. Будто тучи расходятся, появляется клочок неба и на землю падает солнечный луч. И вдруг оказывается, что капли на листьях играют всеми цветами радуги, влажная паутина золотится и краски выглядят ярче…
        - Зачем ты врешь…
        - Это правда, мутант тебя задери! - заорал Игарт. Струйки крови на его подбородке напоминали щупальца упыря. - Что мне, башку вскрыть? Извини, не могу. Но я уверен… клянусь чем угодно, что с твоей женой все в порядке.
        Маузер прищурился:
        - И его знания, как проектировать новую реальность, тоже остались? Мне нужно вернуться, я должен знать, - страстно, сбивчиво заговорил Маузер и смолк.
        Его порывы ничего не изменят. Он - в параллельном мире, который никогда не пересечется с миром, где осталась Ольга. Смириться не получится, остается только принять это и носить в себе вечно. Он криво усмехнулся. Бессмертный с червоточиной.
        - Я сделаю все, что могу, - Игарт приложил руку к груди.
        В исполнении другого человека жест выглядел бы театрально, Игарт же все делал от чистого сердца. Натура такая. Д’Артаньян, рядом с которым любой человек выглядит подлецом. Вот бы кого сделать богом Зоны!
        - Договорились, - кивнул Маузер и добавил, щурясь на солнце: - Все-таки молодец эта крыса Артюхов. Запер Фрайба здесь, обезопасил мир от маньяка. Теперь нам тут с ним мучиться, коалицию создавать… Чтобы когда-нибудь он мне попался. Я ведь тоже умею делать больно людям, пусть мне это и не нравится. Не нравится, когда они орут… Хотя крик Фрайба будет ласкать мой слух.
        - Меня позовешь? С удовольствием поучаствую, - Игарт хлюпнул разбитым носом и огляделся: - Теперь надо быть осторожней, после выброса все изменилось, появились новые аномалии, мутанты попрятались. Пора выбираться к человеческому жилью, а то они снова вылезут.
        Игарт присел, зачерпнул горсть гравия, бросил перед собой камешек. Маузер тоже набил карманы - дальше простираются болота, и камней может не попасться, а гибнуть в аномалиях больно.
        Продираясь через кусты, Маузер улыбался. Он верил, что Ольга жива и когда-нибудь они обязательно встретятся. Если не в этом мире, так в другом. Теперь он знал, что миров бесконечное множество, а у него впереди - вечность.
        Эпилог
        Возле офисного центра с зеленоватыми стеклами кипела, бурлила толпа. Здание оцепили люди в камуфляжной форме, в бронежилетах, с автоматами. Часть посетителей и курящих на улице сотрудников выстроили у порога и не выпускали за живое оцепление. Дорогу перекрыли белые бронированные микроавтобусы, доставившие спецназ. Крутились мигалки на карете «скорой помощи»: красный-синий, красный-синий.
        Когда дверь офисного центра наконец распахнулась, вечерний полумрак взорвали вспышки фотоаппаратов - папарацци хлынули ближе к сенсации, потому что по ступеням спускался похудевший, осунувшийся Игнат Артюхов, которого все уже похоронили.
        Окруженный медиками, он вел русоволосую женщину. Женщина рыдала и прятала лицо в ладонях. И это ведь не его жена! Светскую львицу Ангелину Артюхову знают все!
        - Что здесь происходит?! - заорал в микрофон очкастый парень с пухлыми губами. Сопровождающий его оператор поднял камеру повыше.
        Женщина вскинула голову и приоткрыла рот. За беснующимися журналистами, за зеваками, прячущими руки в карманы, она увидела лицо черноволосого мужчины с татуировкой на скуле. Мгновение - и он затерялся в толпе, и его уже не разглядеть, но она знала, он жив, он где-то рядом, достаточно лишь протянуть руку.
        Артюхов вместе с молодой женщиной скрылся в машине «скорой помощи» и перестал волновать журналистов. Они набросились на полицейских, ведущих закованного в наручники невзрачного русоволосого мужчину, просто олицетворение офисного работника. Полицейские отгоняли папарацци резиновыми дубинками.
        Задержанного запихали в микроавтобус. Включились мигалки, зарычал мотор, и машина влилась в плотный автомобильный поток. Журналисты минут пять бежали за ней, колотили в закрытое окно, разевали рты, слепили пассажиров камерами. Потом автомобиль выехал на шоссе, перестроился в крайний левый ряд, включил сирену и рванул в отделение полиции.
        Но истинного виновника происшествия, человека, жаждущего мировой славы, журналисты по иронии судьбы обделили вниманием. Никого из них не интересовало тело, накрытое простыней. Люди в белых халатах неторопливо погрузили покойника в катафалк и расселись по местам. Старенький автомобиль завелся, пустил облако черного дыма и покатил вслед за полицейским микроавтобусом, увозя покинувшего этот мир непризнанного гения Льва Аркадьевича Фрайба.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к