Чужая здесь, не своя там. Часть 1 Рина Гиппиус
        Дорогами Адарии #2
        С одной стороны, Астари - пленница. С другой - она воспитанница в семье, где ее приняли и любят.
        С одной стороны, ей не позволили заниматься магией. С другой - запреты так хочется нарушить.
        С одной стороны, она хочет любви. А с другой…
        Рина Гиппиус
        Чужая здесь, не своя там
        Часть первая
        1
        Эрнелд Шевал сидел в своем кабинете. Несмотря на роскошную обстановку, выглядело помещение запущенным. Тут давно не прибирали, и пыль серым налетом покрывала все поверхности, кроме тех мест на столе, которые генерал своими рукавами ненароком протер. Сам же он не замечал этого.
        Мужчина невидящим взглядом смотрел перед собой.
        Вчера он своей собственной рукой подписал пакт о капитуляции. Подписал, чтобы остановить уже бессмысленное кровопролитие. Вемунд Скалдоварийский уже как будто готов был к этому. И тут же на стол теперь уже бывшего главнокомандующего армией Вадомы легли указы о разделении его государства. Но это не самое страшное. В данный момент генералу было плевать на все земли Вадомы вместе взятые и тем более плевать на своего короля - Роара Нетерзаха. Пусть эта трусливая крыса и дальше скрывается. Его все равно найдут.
        Вот только с последним условием мирного договора генерал Шевал смирится не желал. Но и не последовать ему тоже не мог.
        «Все военные бывшего государства Вадомы, а теперь земель Дрина и Арбери, звания капитана и выше обязуются отправить своих старших сыновей в Адарию и Камарин соответственно».
        Так гласил этот последний пункт. А далее шли уточнения и списки тех, кто должен это условие выполнить, с полным перечнем имен сыновей несчастных отцов. Вот только у самого генерала был один единственный ребенок - дочь Астари, девчушка девяти лет от роду. И ее имя было единственным женским именем в списке. Оградить главного военного Вадомы от подобной кары никто не мог. И хоть адарийцам было даже совестно вписывать Астари Шевал в этот список, они это сделали. И теперь любимое дитя сурового воина должно отправиться в Адарию в качестве пленницы, как и несколько сотен других, дабы вадомийцам не пришло в голову мстить Адарии и Камарину.
        «Государства-победители обязуются не причинять вред своим заложникам. Им будут предоставлены жилье и условия соответствующие их статусу. Их никто не будет притеснять, они вольны заниматься тем, чем пожелают сами (разумеется, под бдительным оком специальных служб). Но свободы в полном смысле никто не даст. Проживать заложники будут в строго отведенном месте (будь то город или другое поселение) и пределы этого места смогут покидать только с соответствующего разрешения».
        Места поселения заложников, правда, еще не определили. Или, что вероятнее всего, определили, но родственникам их не сообщат.
        Генерал Шевал понимал всю подоплеку подобного решения. Понимал, но не принимал.
        Сейчас его жена и дочь находились в трех месяцах пути от Дрины, в землях, принадлежащих роду Гуннел - роду жены генерала. До замужества она проживала в Зедениве. Степи, переходящие в засушливые пустыни, - таково то государство. Там несколько крупных городов, пару десятков мелких. В основном жители этой страны предпочитали вести кочевой образ жизни, зарабатывая себе на жизнь продажей скота, который пасли на бескрайних степях. Земледелием в этой стране занимались преимущественно обосновавшиеся здесь иностранцы.
        Гуннел была дочерью главы крупного рода. Эрнелд встретился с ней случайно, когда ездил в Зеденив по поручению своего короля.
        Высокая, статная, стройная, грациозная. Он просто не мог оторвать взгляд от ее фигуры. Гуннел восседала на лошади без седла. Ее роскошные черные волосы, завитые в мелкие кудри (завитые самой природой), развевались на ветру и подпрыгивали, как пружинки, когда она неслась вскачь. Одета в серую домотканую тунику и кожаные штаны, которые плотно облегали ее ноги. Обута же она была в грубые, больше походящие на мужские сапоги. При всем при этом она не обладала красотой. Резкие черты лица, смоляные густые брови вразлет, смуглая то ли от природы, то ли под действием яркого зеденивского солнца. Но вот глаза… желтые, как у хищников из кошачьих. Они сразу же привлекали внимание. В них было страшно смотреть, в них затягивало так, что оторваться было практически невозможно.
        Слишком неоднозначное впечатление произвела на Шевала эта дочь степи. Она тогда нагло осмотрела его с ног до головы, а после нахамила.
        Лишь потом вадомиеец узнал, что это была всего лишь защитная реакция. Гордую и непокорную Гуннел отец давно хотел отдать замуж. Ее сватали самые знатные и выдающиеся главы родов со всего Зеденива, но никто не задел сердца строптивицы. А этот странный чужестранец одним взглядом своих темных, словно самые спелые вишни, глаз сумел зажечь в ее груди огонек, который грозил разгореться в пламя яркой страсти.
        В тот же день Эрнелд узнал, кем является та самая девушка, случайно попавшаяся ему на пути и при этом сумевшая оставить столь неизгладимое впечатление. Он пришел к отцу Гуннел и по обычаям степей попросил ее руки. Расчетливый, хладнокровный, порой даже слишком практичный и рациональный, Шевал за одну короткую встречу сумел решить, что только эта женщина будет его женой. Глава рода поставил условие: если Эрнелд сумеет победить самого сильного их воина, то он благословит брак. И вадомиеец победил, к большому удивлению всех. Но осталось самое главное препятствие - сама Гуннел. Зеденивцы - народ вольный, свободный. И если девушка не дает согласие на союз, то и заставить ее отец не сможет. Он может дать только благословение на брак.
        В этот вечер собравшимся пришлось удивиться вновь. До этого не желавшая показываться на глаза чужестранцу, Гуннел вышла из шатра, подошла к Эрнелду и протянула собственноручно вышитый плащ. Это и означало согласие.
        Той же ночью состоялась свадьба по-зеденивски. До утра гулял род Эттов.
        Все дела, которые возложил на Шевала король Вадомы, в этой стране он уже выполнил, задержавшись лишь на один день из-за Гуннел. Поэтому с рассветом Эрнелд вместе с женой уехал домой. По приезду они уже обручились по обычаям Вадомы в храме Рауда.
        Эрнелд узнал, что на самом деле Гуннел его сама себе нагадала. В роду Эттов часто у женщин был дар предвидения. У Гуннел он был, но давал о себе знать довольно редко. И перед встречей с вадомийцем Гуннел раскидывала камни, она хотела узнать, как пройдет сделка с другим родом, с которым собирались заключить соглашение о продаже большого количества скота. А вместо этого девушка узнала, что встретит свою судьбу.
        Первое время молодоженам пришлось нелегко: разность в обычаях, мировоззрении, темпераментов - все это приходилось преодолевать. Но они справились. Единственное, что их огорчало, - отсутствие детей. Целители только руками разводили.
        На десятом году их совместной жизни Гуннел наконец родила дочь - недоношенную, слабенькую. Но и с этим они справились. Целителям были отданы немалые суммы денег, да и сама Гуннел неплохо разбиралась в лЕкарстве. Дочь выходили. Теперь уже счастью их не было предела. Малышка причудливо несла в себе переплетение черт своих родителей. Волосы, цвет глаз и кожи она унаследовала от матери, а линии лица смягчились влиянием наследственности отца. Сам Эрнелд обладал внешностью типичной для аристократа. Ровные, изящные линии носа, бровей, скулы - все это досталось и его дочери. Рот, правда, был несколько широковат. Вот только Асти все равно не выглядела красавицей. В ней ощущалась все та же дикость, необузданность, которая так и не смогла исчезнуть из ее матери, даже под воздействием тихого и мирного проживания в качестве благородной аристократки Вадомы. Слишком необычна была внешность девочки. Она обращала на себя внимание, но не как обычные дети, которым умилялись и про которых говорили, что они чудо как хороши. Асти удивлялись, некоторые даже восхищались, но с ее оценками были осторожны. Все-таки ее отец
третий человек в государстве.
        И если Эрнелд и обращал внимание на то, что его жену и дочь местное высшее общество не принимает за своих, то близко к сердцу это не воспринимал. Тем более гордая Гуннел не считала достойным считаться с мнением этих напыщенных снобов.
        Генерал Шевал не поддерживал стремление своего короля Роара в развязывании войны с Адарией. Он всячески пытался отговорить короля, а самое главное старшего помощника короля - Арнгера, который и держал фактически всю власть в своих руках. Даже при наличии большого количества зогвура у Вадомы, добытого также нечестным путем, было слишком мало шансов одержать победу. Но случилось так, как случилось.
        Свою семью Шевал до начала войны отвез к Эттам.
        И вот теперь ему предстояло сообщить своим девочкам о таком страшном ударе. В довершении к этому, буквально позавчера, Эрнелд узнал, что скоро станет отцом во второй раз. Вот-вот Гуннел родит сына. Жена не стала говорить раньше времени, чтобы не отвлекать его.
        Генерал вынырнул из своих воспоминаний. Окинул уже осмысленным взглядом свой некогда любимый кабинет в доме, который был ему теперь противен пуще тюрьмы. Тут он когда-то был счастлив со своей семьей. А теперь из-за священной присяги своему королю-идиоту он собственными руками разрушит свою семью.
        Эрнелд только сейчас заметил, что он в пыли. Он встал, отряхнулся и пошел собирать вещи. Предстоял долгий путь за дочерью. Адария ждать долго не намерена.
        Спустя десять лет.
        Я не любила, когда на меня пялились окружающие как на дивную зверушку, случайно забредшую туда, где ее никто не ждал, но я безумно любила танцевать. Именно это и придавало мне сил каждый раз на балу. Сегодня как раз и должен состояться бал, который проводился раз в три месяца наместником Ровенисии.
        - Рини, ну сколько можно спать!? - вопрошала я, пытаясь разбудить свою подругу-соню.
        - Аста, будь добра… скройся куда-нибудь! - рявкнула она, не оценив моих стараний.
        Вообще-то Рини вполне себе тихая, спокойная девушка, которая ни на кого не повышала голос. Она всегда мила и приветлива. Исключение она делала только для меня, да и то, когда я вот так с утра пораньше пыталась ее вытащить из теплой постельки.
        - Ну Рини, мы же не успеем, если ты и дальше будет спать! - пыталась достучаться до подруги.
        - Бал вечером, у нас весь день впереди! - вновь прорычала Рини.
        - Ну и ладно, ну и спи дальше, - обиженно отозвалась я.
        Пойду лучше завтракать, а эта бука пусть и дальше отлеживает бока.
        - Ладно, - отрывая голову от подушки, пробурчала Рини. - Пять минут, и я буду готова.
        Я взвизгнула, подлетела к лежебоке, расцеловала ее в обе щеки и побежала вниз. Надеюсь, матушка Фордис оценит мои старания по почти своевременной доставке Рини к завтраку и разрешит мне наконец-то надеть на предстоящие танцы то шикарное платье бордового цвета. Пошили мне его еще полгода назад, вот только эдель Фордис говорила, что мне пока рано в нем выходить в свет. В конце концов мне же теперь не восемнадцать, а девятнадцать. Наверно, можно.
        - Асти, ты разбудила Рини? - строго спросила хозяйка дома, как только я зашла в столовую. Она руководила слугами, которые накрывали на стол.
        Вчера приехал двоюродный брат эдела Вистара с семьей. К сожалению, это было слишком поздно, и я не успела с ними познакомится и даже рассмотреть. Когда мы с Рини стояли у окна в ее комнате, которое как раз выходит во внутренний двор, то было уже слишком темно, чтобы что-либо разобрать, а зажженные фонари не давали полного обзора. К тому же матушка с детства не одобряла, если по ночам мы без особой надобности выходили из своих комнат. «Эдель не пристало бродить ночью по дому!»
        - Да, она пообещала быть готовой в течение пяти минут, - заверила я матушку Фордис.
        - Я, конечно, понимаю, что тебе не терпится начать готовится к сегодняшнему вечеру, но у нас сегодня гости, поэтому будет неплохо, если ты и им уделишь пару минут своего внимания.
        От подобной перспективы я скисла. Мне, безусловно, было любопытно познакомиться с гостями, но я рассчитывала, что это ограничится завтраком, а потом, возможно, и обедом. В перерывах же между ними я уже распланировала свое время, а тут это…
        - Хорошо, - согласилась я с просьбой женщины, которую вот уже десять лет называла не иначе как матушка.
        - Асти, - окликнула она меня, заметив мое хмурое лицо, - не больше часа после завтрака. Погуляешь с ними по саду, расскажешь о местных достопримечательностях, которые им желательно будет увидеть, и можешь быть свободна.
        Я счастливо заулыбалась и по своей излюбленной привычке подбежала расцеловать матушку. Она рассмеялась и замахала на меня руками:
        - Неугомонная! - вроде бы и пожурила меня, сказав это строгим голосом, а глаза по-доброму мне улыбались.
        - А вот и наша соня появилась, - протянула я, заметив спускавшуюся по лестнице Рини.
        И вот как за пять минут она смогла себя привести в порядок, хоть и с помощью горничной?
        Подруга не обладала высоким ростом, в отличие от меня, из-за чего, находясь рядом со мной, люди неоднозначно реагировали на такой контраст. Сегодня Рини решила надеть светло-голубое платье, украшенное изящными кружевами на лифе. С ее светлой кожей и темно-каштановыми волосами оно смотрелось изумительно. Большие синие глаза, аккуратный носик, пухлые губы и высокие скулы - моя подруга такая красавица, что нигде не сыщешь лучше! Я никогда не завидовала ее внешности. Для подобного темного чувства я ее слишком любила, хотя по сравнению с ней, я гадкий утенок на фоне прелестного лебедя.
        Рини внимательно осмотрела меня, поправила выбившуюся прядь из моего тугого пучка волос, перевязала ленту, которая находилась под лифом моего платья, и приколола мне брошь под воротник.
        - Ну вот, - заключила она, - ты теперь выглядишь как истинная эдель.
        И подмигнула своей матери, которая при виде этой картины издала смешок. Я лишь закатила глаза. Ну да, за столько лет матушка Фродис так и не смогла толком привить мне утонченные манеры и изысканный вкус той самой истинной эдель. Зато с этим неплохо справлялась Рини. Мне было проще обращаться к ней за помощью, чем самой пытаться сообразить нечто подобающее. Единственное, в чем я обходила свою подругу, - танцы. Ну, и еще была легка на подъем, не задерживаясь надолго в кровати. Моя деятельная натура не позволяла мне так долго находиться без дела.
        - Раз ты со своей миссией справилась на отлично, так уж и быть, можешь надеть сегодня бордовое платье, - обратилась ко мне матушка Фродис.
        Я во второй раз за сегодняшнее утро чуть не испортила ее прическу, кинувшись к ней с объятиями.
        - Ну-ну, будет тебе, - чуть отодвинувшись, произнесла матушка и с недовольным видом попыталась вновь спрятать мою непокорную прядь. Не удалось и пришлось оставить как есть. - Иди лучше позови эдела. За гостями я пошлю Бердхил.
        Собственно, за Рини также вполне могла бы сходить и горничная, но эдель Фордис прекрасно знала, что с этим поручением я справлюсь лучше. Как и с тем, чтобы поторопить наместника.
        Глава семейства, как всегда, в это время приводил себя в порядок после зарядки.
        Отец четверых детей, старшему из которых двадцать шесть, а младшему - двенадцать, не позволял себе пребывать в неподобающей форме. По утрам зарядка, после обеда - упражнения по фехтованию. Дважды в неделю вместе со своим старшим помощником отправлялся на полигон для полноценных тренировок. Наместник у нас ого-го какой мужчина! Матушка Фордис иногда даже устраивала ему сцены ревности. Такой видный мужчина привлекал немало женских взглядов - высокий, широкоплечий, подтянутый, с копной темно-каштановых волос и пронзительно-синими глазами. Да и к тому же, учитывая, какое он занимал положение… Отбоя от женского внимания у него не было. Но эдел Вистар вот уже три десятка лет нежно и трепетно любил свою супругу - эдель Фордис. Чем та, порой беззастенчиво, пользовалась - вила веревки, попросту говоря. Но в тоже время эдель Фордис также преданно любила своего супруга.
        Наверно, именно эта атмосфера любви и взаимопонимания меня так поразила и впечатлила, что я не сразу, но все-таки прониклась ею десять лет назад.

* * *
        Меня, тогда девятилетним ребенком, привезли в этот дом, оторвав от моих обожаемых родителей. «Теперь ты будешь жить здесь», - так мне сказали люди, которые сопровождали меня из Вадомы в Адарию. В день, когда отец увозил меня, мама рожала брата. Поэтому о моем отъезде она узнала значительно позже. От нее скрывали, пока она не оправилась.
        Еще в Дрине, куда мы прибыли из Зеденива с отцом, я с недоумением смотрела на отца, который отдавал меня незнакомым людям. «Так надо, дочка», - сказал он мне тогда. И полные боли и тоски глаза отца. Я никогда этого не забуду. Были крики, слезы, прочие атрибуты истерики. Я кусалась, вырывалась, царапалась, как настоящий дикий зверек, которым меня потом многие называли. Так продолжалось до тех пор, пока меня не усыпили. И последнее, что я помнила о том памятном событии, - искаженное страданием лицо отца.
        Уж по каким причинам выбрали семью Ровенийских, я не знаю. Но тому, кто это сделал, я благодарна, хоть сначала мне и сложно было смириться.
        Первые полгода я практически не выходила из своей комнаты, мало с кем общалась. Дикарка - так меня называли в доме наместника. Да и внешность соответствующая: темноволосая, с тугими кольцами кудряшек, смуглокожая, желтоглазая. Еще и рот слишком широк. Одно время Диль, старшая сестра Рини, обзывала меня жабой.
        Из моего кокона меня смогла достать именно Рини. Откуда только в ней столько терпения нашлось? Она, не уставая, пыталась развлечь меня, втянуть в свои игры, звала на прогулки. И постепенно я свыклась и, наверно, несколько смирилась с действительностью.
        Раз в полгода мне разрешали писать родителям. От родителей же я получала по одному письму в год. Мало? Безусловно. Но хотя бы так. Так я узнала о том, что мама родила сына, моего брата, благодаря которому родителям стало легче переносить разлуку со мной.
        А здесь, в Адарии, я стала Астари Эттов. Личность генерала Шевала была слишком известна, поэтому мне пришлось взять имя рода матери.
        У Ровенийских четверо своих детей и еще трое воспитанников, помимо меня. Старший сын, Ронольв, в момент моего появления в их семье учился в специальной школе для мальчиков, так же как и Рунгвальд Натсен. Рун - сын близких друзей семьи, родители которого были артефакторами с неистребимой жилкой к изобретательству. Война показалась им лучшим способом опробовать некоторые из своих изобретений. Они погибли вместе от рук вадомийцев, разумеется. И если Рон к моему появлению отнесся равнодушно, то Рун возненавидел. Еще бы, я же хоть и на половину, но вадомийка. Дильмари, вторая по старшинству из детей Ровенийских, невзлюбила меня также. Ее причины мне не были известны, так как специально я ее никогда не провоцировала. Свою подругу полностью поддерживала Исгельна - младшая сестра Руна. Сивина же, самая младшая из Натсенов, была к моей персоне равнодушна, впрочем, как и к большинству людей в целом. Эйрик - младший Ровенийский, когда я оказалась здесь, был двухлетним ребенком. Поэтому я для него была лишь новым товарищем по играм, которым он радовался без разбору.
        А вот Тринвер, она же Рини, сумела стать моей лучшей и единственной подругой. Благодаря ей я стала радоваться жизни и постепенно оттаяла.
        Со временем я поняла, что нет смыла в том, что я хожу букой, все больше погружаясь в меланхолию и собственные печали. Хотя вру. Не я это поняла. В силу девятилетнего возраста это сложно было осознать. Помогли со всем этим мне справится Рини и матушка Фродис. Как-то так сложилось, что я стала называть эту женщину именно так. Она не заменила мне маму, но достаточно близко подошла к этому. Эдель Фродис не делала разделения между своими родными детьми и воспитанниками. Она любила и любит всех одинаково. До чего же большое, а главное, понимающее сердце у нее!
        Спустя год проживания в семье наместника Ровенисии я смогла, по возможности, приспособиться к новым условиям своей новой жизни. Практически не дралась с Диль и не огрызалась с Исой. Насмешки Руна сносила без слез. На косые взгляды посторонних и тех, кто был ближе, не обращала внимание.
        Моим главным увлечением стали танцы и, конечно, лошади. Я же если не дочь, то внучка степей точно! Поэтому довольно часто верхом я объезжала окрестности. В детстве я любила проводить время у родителей мамы. Там же степь: ковер из разнотравья и гладь до самого горизонта. Свобода! А тут леса и горы. Красиво, я и спорить не буду, но той зеденивской вольности не хватало.

* * *
        В столовой уже собралось все семейство Ровенийских и представители Дорвенов. И теперь, наконец, нас могли представить друг другу.
        Сам эдел Гарди оказался невысоким щуплым мужчиной, с мышиным цветом волос, расплывчатыми чертами лица и невразумительным голосом. Зато его жена, эдель Рэнхил, ослепительная шатенка, необыкновенно красивая и притягательная. До тех пор, пока не открывает свой рот. Высокомерие и презрение ко всем - не те черты, которые способны привлечь. Все это сквозило в ее взглядах, жестах, обращенных прежде всего ко мне. Впрочем, мне было не привыкать.
        А вот увидев детей этой интересной парочки, я еле сдержалась от смешка. Интересно с ними природа поиграла. Старшая дочь - копия отца, что весьма печально для девушки. Оставалось только надеяться, что у нее хорошее приданое. А вот сын уродился в матушку. Такой же ослепительный красавец и он также производил впечатление человека с непомерным чувством собственного величия.
        Собственно, особенности взаимоотношений с людьми некоторых представителей этой семьи я ощутила прежде всего на себе. Еще бы, я же самый необычный персонаж, присутствующий здесь.
        - Знакомьтесь, - начал представление эдел Вистар, - это наша воспитанница Астари Эттов.
        Я изобразила нечто, отдаленно напоминающее книксен. Рини и матушка Фордис дружно сжали губы, чтобы не засмеяться. Диль закатила глаза, пробормотав что-то вроде: «Не могла обойтись без своего циркачества?». Ее целиком и полностью поддержала Иса. Ну да, несмотря на то, что книксены, реверансы и прочее удавались мне, сегодня я предпочла изображать неуклюжесть. Настроение было игривым. Моя выходка возымела действие. Эдель Рэнхил окинула меня брезгливым взглядом и кивнула мне с видом царственной особы. Эдел посмотрел на меня с недоумением. Их дочь Лониз даже не обратила на меня особого внимания, рассеянно приветствовала нас, чем напомнила мне Сивину, которая также обычно пребывала в своих грезах, редко обращая свой взор на окружающих. А вот во взгляде брата Лониз Инепа промелькнула искра любопытства, которая была тут же потушена бесстрастным выражением.
        Я переглянулась с заговорческим видом с Рини. Рассадили нас с ней, к сожалению, по разные стороны стола. Поэтому возможности перекинуться хотя бы парочкой слов о гостях не было, хотя и взглядом можно было много чего сказать.
        Диль и Иса, между которыми сидел Инеп, быстро нашли с ним общий язык. Они тихо переговаривались, изредка бросая в мою сторону насмешливые взгляды. С подобным я свыклась, поэтому еда у меня ни разу поперек горла не стала. Я вообще редко жаловалась на отсутствие аппетита.
        А Инеп прямо-таки купался в женском внимании. Блондинка Диль с одной стороны, брюнетка Иса - с другой. Диль у нас высокая, но не выше меня, светловолосая красавица, единственная из детей Ровенийских похожая на мать: тот же цвет волос, те же серые глаза. Сплошное изящество и хрупкость. Про характер ее умолчу. Иса же, как и все Натсены, темноволосая, темноглазая. На бледной коже практически всегда алел румянец и ярко выделялись красиво очерченные губы. Именно она усиленно строила глазки гостю.
        Как и просила матушка Фордис, после завтрака мы повели Дорвенов в сад. Благо погода позволяла: поздняя весна, тепло, но еще не жарко.
        Пока прогуливались по саду, Диль и Иса с открытыми ртами слушали Инепа. Мы же с Рини попытались было разговорить Лониз, но нам она предпочла общество Эйрика. Она подарила младшему братишке Рини миниатюрную модель флагманского корабля флота Адарии. Вот именно его они и стали потом обсуждать.
        Я и подруга переглянулись удивленными взглядами.
        Сивина же, как обычно, шла позади всех, погруженная в свои мысли и с легкой улыбкой на губах вдыхала аромат свежесорванного пиона.
        Расположились мы в беседке, куда заранее подали лимонад и сладости.
        - Астари, не желаете рассказать, как вы оказались в семействе Ровенийских? - вдруг обратился ко мне Инеп.
        - Во-первых, эдель Астари. А во-вторых, я, если можно так выразиться, жертва войны, - ушла от прямого ответа я.
        По общей договоренности ни я, ни члены семьи Ровенийских не упоминали, кем именно я являюсь. Дети Ровенийских и не знали всех подробностей моей биографии. Иначе бы, благодаря той же Диль, мне бы пришлось несладко. Вот только Рунгвальд Натсен откуда-то узнал все, но из уважения к эделу Вистару молчал.
        - Эдель? - удивленно поднял брови Инеп. - И что же у вас за титул?
        - Герцогиня, - нехотя ответила я.
        - Ммм… что-то я не припомню герцогов Эттов, - протянул насмешливо он.
        - А она у нас, как ты заметил, - не преминула влезть Диль, - не местная.
        - Заметил, - кивнул Инеп. Напоследок окинул меня взглядом, в которым безуспешно пытался скрыть любопытство за надменным выражение, и продолжил оживленную дискуссию с Диль и Исой.
        Отбыв положенный час, я, ухватив за руку Рини, побежала в комнату собираться.

* * *
        - Аста! - строго начала подруга. Когда она была мной недовольна, то называла именно так, а не «Асти». - Ну и что это было?
        - А что было? - невинно округлив глаза, спросила я.
        Понятное дело, сейчас Рини начнет меня отчитывать за поведение до и после завтрака. Но мне же сейчас некогда! Еще и шпильки найти надо, которые я, как и всегда, после прошлого раза не положила на место. Ну или горничная «навела» порядок, вновь переложив мои вещи туда где я их не найду.
        - Сначала неуклюжесть показная, - прищурив глаза, стала перечислять подруга, - потом это надменное 'эде-е-ель'.
        Рини я доверяла, поэтому она знала, что я на самом деле герцогиня Шевал.
        - Неужели ты не видела, что этот сноб Инеп уже решил, что я чернь какая-то? - спросила я. Злость во мне не кипела, лишь недовольство.
        Да, я порой хорохорилась, делала вид, что мне все ни по чем, но, безусловно, иногда предвзятое отношение ко мне задевало.
        - И ты решила сначала построить из себя сначала неизвестно кого, а потом показать себя во всей красе? - язвительно поинтересовалась подруга.
        Я вздохнула и села на кровать.
        - Не знаю, - тихо произнесла я. - Ну не понравился он мне, вот и взъелась чего-то.
        Рини хмыкнула и присела рядом.
        - Зато ты ему очень даже приглянулась, - лукаво улыбаясь, сказала Рини.
        - Да ну, тебе показалось, - рассеянно пробормотала я, вновь принявшись усиленно разыскивать проклятые шпильки и заколки.
        - Не показалось, - не унималась подруга. - И это даже несмотря на то, что он общался в основном с Исой и Диль.
        - Мне все равно, - отозвалась я. - Помоги лучше найти мне шпильки!
        Рини поднялась с кровати, прошла ко мне в ванную, открыла шкафчик у зеркала. Там в стаканчике благополучно находились мои шпильки.
        - Что бы я без тебя делала? - вздохнула я.

* * *
        Пресловутые шпильки мне так и не понадобились. Я как всегда доверила Рини заплести мне свободную косу с лентами под цвет платья. Темно-бордовое платье выигрышно смотрелось на мне. Но что толку-то? Все равно первый танец я танцевать не буду. На первый танец женатые мужчины приглашают своих жен, женихи - своих невест, те, кто еще не помолвлен, - дам своего сердца или просто симпатичных им девушек. С восемнадцати лет, то есть с того возраста, когда позволено посещать балы, я так ни разу и не станцевала первый танец.

* * *
        Рини критично осмотрела меня, но, как ни странно, ничего не поправила.
        - Ты сегодня особенно хороша, - заключила подруга.
        - Скажешь еще, - отмахнулась я. - Вот ты выглядишь превосходно!
        Рини надела темно-синее платье, а волосы уложила в высокую прическу.
        Балы всегда проходят в большом зале дворца наместника. Так что далеко добираться нам было не нужно. Всего лишь несколько минут ходьбы по переходам дворца из жилой части в ту, которая предназначена для официальных приемов и прочего. Там же и находился рабочий кабинет наместника и другие служебные помещения.
        Гостей собралось немало - практически вся знать Ровенисии, гости провинции, в том числе и гостящие тут Дорвены, и другие выдающиеся и не очень личности. Рассылкой приглашений обычно занимался секретарь эдела Вистара барон Хаук Монтур.
        В зал мы входили все вместе: Ровенийские, Натсены, Дорвены и я. Разумеется, я шла рядом с Рини.
        Чуть было не поморщилась, когда заметила, с каким жадным интересом цвет местного женского общества разглядывает нас и, в частности, меня. Еще бы, я личность выдающаяся, точнее, выделяющаяся. Свысока на меня могли здесь смотреть только несколько мужчин: эдел Вистар, его старший помощник Модин Виртан, отставной полковник Нелнас Уотинен и два брата Фолке и Нерд Берглунд, которые были крупными землевладельцами. Во всех смыслах крупными - и земель у них в собственности много, и фигурами обладали внушительными.
        - Не переживай, Асти, - ободряюще шепнула мне подруга. - Ты замечательно выглядишь. Так что не обращай внимание на них, - и Рини кивнула в сторону группы женщин, которые что-то оживленно обсуждали, изредка бросая косые взгляды в мою сторону. Или я стала страдать мнительностью?
        Что бы я ни делала, каким бы образом я ни была одета, мне перемывались все косточки. Порой не без помощи Диль. При этом смаковался и обсуждался любой мой недостаток, оплошность. В лицо мне мило улыбались, а вот за спиной…
        Но самой обсуждаемой темой, связанной с моей персоной, была тема моего происхождения.
        Какие только предположения не строили люди. И то, что я дочь давних друзей эдела Вистара, которые трагически погибли. Версии их гибели разнились. Например, одно время популярной была версия, что моих родителей загрызли дикие звери. Некоторые утверждали, что я внебрачная дочь графа или даже графини. Фантазиям не было предела.
        Эдел Вистар, мимоходом кивнув знакомым, прошел к возвышению у дальней стены, являющееся своеобразной сценой, на которой расположились музыканты. Он произнес небольшую приветственную речь.
        И полилась музыка - первый танец начался. Пары потянулись в центр залы. Партнеры по танцу призывно улыбались друг другу. Ну а многие женщины умудрялись еще и бросать взгляды, полные превосходства, в ту сторону, где стояли те, кого все-таки не пригласили.
        Рини на каждый танец была ангажирована еще с прошлого бала. Первый танец она сегодня отдала Хакану Форсберу. Его лицо светилось такой искренней радостью, что я невольно тоже заулыбалась. Сама же подруга к своим поклонникам относилась с некоторой долей снисходительности. Ей никто по-настоящему не нравился, так, мимолетные симпатии.
        Засмотревшись на Рини и Хакана, я не заметила, как ко мне подошел Инеп.
        - Разрешите пригласить вас на танец, эдель Астари, - вроде бы и вежливо, но с плохо скрываемой насмешкой, обратился ко мне он.
        Вообще-то танец уже начался, и вступать в ряды танцующих было бы неприличным.
        Инеп явно меня провоцировал. Ждал, что же сейчас возобладает во мне: радость от того, что меня пригласили, или приличия. Ну, или на худой конец здравый смысл. А я всего лишь люблю танцевать…
        Мы плавно закружились. Молодой человек держал и вел меня крепко, уверенно. А самое главное - его ни капли не смущало то, что я на пару сантиметров выше него. Он держался так свободно, непринужденно, с видом прирожденного победителя, что мне иногда казалось, что он выше меня на голову.
        - Вы хорошо танцуете, эдель Астари, - по окончанию танца произнес Инеп, склоняясь к моей руке с поцелуем. Легкое касание губ, невесомое поглаживание большим пальцем моего запястья… Как хорошо, что на моих щеках плохо виден румянец. - Танец с вами мне доставил несравнимое удовольствие, - продолжил он, с наслаждением ловя внимательные, а порой и недоумевающие взгляды окружающих.
        - Взаимно, - сдержанно кивнула и поспешила к Рини, которая, нетерпеливо постукивая ножкой по полу, дожидалась меня у столика с напитками.
        Я подошла к подруге, отобрала у нее бокал с белым вином и залпом выпила его.
        - И что это было? - ошарашенно спросила Рини.
        - Вот и я была удостоена чести поучаствовать в первом танце, - как можно бесстрастнее ответила я.
        Нервно передернула плечом - мне казалось, что спину прожигают несколько десятков взглядов.
        - Я же тебе говорила, - многозначительно протянула подруга.
        Мне пришлось только кивнуть. Самой как-то интересно: что же это было?
        Второй танец я обычно танцевала с эделом Вистаром, на что Диль всегда обижалась и негодовала. Хотя у меня не было особого желания ей насолить. Меня и без того нечасто баловали кавалеры своим вниманием, поэтому разбрасываться предложениями потанцевать я не спешила. Сам же опекун говорил, что только со мной в танце он способен продемонстрировать в полной мере свое мастерство. Да и какая разница почему?
        Танцуя с графом, я почти всегда на его месте представляла отца. Что вот так же папа идет со мной в центр залы, бережно держа за руку, плавно двигаясь под музыку, уверенно ведя в танце и светясь гордостью за свою дочь…
        - Какая-то ты сегодня рассеянная, Асти, - отвлек меня от размышлений эдел Вистар. Я подняла на него взгляд. Он выглядел задумчивым, хотя ему явно нравилось со мной танцевать. - Уж не племянник мой тому виной?
        - Признаюсь, меня удивило его приглашение, - нехотя отозвалась я. - Но не более того.
        - Ну и зря.
        Я удивленно воззрилась на него. Не сосватать же он меня хочет?
        Заканчивали мы танец, пребывая каждый в своих раздумьях.
        Зато следующим меня пригласил Нелнас Уотинен. Вот уж с кем я не просто любила, а обожала танцевать. Несмотря на довольно преклонный возраст, двигался он получше большинства молодых.
        - И куда моя красавица запропастилась? - шутливо произнес эдел Нелнас, озираясь по сторонам. Я рассмеялась. Конечно, меня же так трудно не заметить.
        Полковник подмигнул мне, лихо подкрутив посеребренный сединой ус. Грациозно поклонился, а я не менее изящно ответила, и мы закружились в танце. Нам освободили практически все пространство залы, дав место для маневров. Теперь уже никто и ничто не могло помешать демонстрировать самые неимоверные пируэты.
        Поцеловав мне руку и вновь подмигнув, полковник вкрадчиво прошептал:
        - Асти, золотце, я тебя обожаю.
        Я, как всегда, смущенно потупилась, тем не менее довольно улыбаясь. Эдел Нелнас, имеющий старших внуков моих ровесников, и сам ко мне относился как к любимой внучке. Я любила его навещать, бывать в его гостеприимном доме, вкушать изумительные обеды, приготовленные его замечательной супругой эдель Брит, и слушать рассказы полковника. Он делился байками, которыми была полна его богатая событиями жизнь. Правда, прежде всего это были рассказы о его боевых походах. Слава Рауду, в кампании против Вадомы полковник уже не участвовал.
        - Эдел Нелнас, а вы так и не сходили к целителю? - уже строгим тоном поинтересовалась я.
        Во время танца он пару раз неуклюже становился на левую ногу. Вот я и подумала: неужели старая боевая рана вновь дала о себе знать?
        Я же специально пыталась щадить полковника и двигаться не слишком быстро. Он это дело быстро понял, поэтому зыркнул на меня своими пронзительно-серыми глазами, удивительно яркими для его лет, и шепотом сказал: «Только попробуй!».
        - Не ворчи, золотце, - улыбка сошла с лица эдела Нелнаса. - Бесполезно это. Ну что эти костоломы мне сделают? - он махнул рукой. Мне осталось только закатить глаза.
        Кстати говоря, «золотко», «золотце» - так меня называл только полковник.
        «Твои глаза как расплавленное золото», - говорил он мне. А его супруга, хоть и соглашалась с ним, все же вздыхала и говорила тихо, считая, что я не расслышу: «Вот только раньше говорили, что желтоглазые притягивают беду к себе». И протягивала мне очередное пирожное собственного приготовления. «Кушай, деточка. А только глаза одни и видны, худенькая какая».
        - А ведь помнится, что вы своей супруге клялись и божились, что обязательно наведаетесь к целителю, - как бы невзначай произнесла я.
        Эдель Брита грозилась, что если он все-таки не выполнит обещание, то она не отпустит его на охоту, о чем я тут же любезно напомнила.
        - Шантажистка, - прошипел полковник.
        Странные эти мужчины. Проще же один раз, ну, может, пару раз, сходить к врачу и вылечиться, чем мучиться и продолжать бояться туда направиться.
        На этом с танцами для меня, вероятнее всего, покончено. Фолке Берглунд, который раньше часто приглашал меня, сегодня весь вечер танцевал со своей невестой.
        Сначала я скромно стояла в сторонке, любуясь парами, даже Диль, которая все ж таки неплохо двигалась. «Хотя я могла бы и лучше», - появилась ехидная мыслишка у меня, но развивать ее не стала.
        Чтобы моя одинокая долговязая фигура ни других, ни меня саму не смущала, я решила выйти на балкон.
        Однако одной мне побыть не дали.
        - Не верь ему, - произнесла Лониз, подойдя к перилам балкона, упершись руками в них и с наслаждением вдыхая свежий прохладный воздух с пряной примесью ароматов цветов.
        - Что? - недоуменно спросила я.
        - Не верь моему брату, - все так же бесстрастно произнесла Лониз.
        И что это за ерунда? Я не стала ничего отвечать. Так в тишине мы простояли еще пару минут. Мне стало неуютно, и я решила вернуться в зал, но меня за руку остановила девушка.
        - Он решил, что ты для него легкая добыча, - глядя мне в глаза, серьезным голосом продолжила Лониз. - Он поиграет и бросит.
        - А с чего ты вообще решила, что я позволю ему это? - недоуменно спросила я.
        Лониз растеряла свою строгость. Она растерянно стала озираться по сторонам, как будто там пыталась найти ответ.
        - Ты же необычная девушка, - мягко проговорила она. Все ясно, сейчас тоже будет говорить, что на такое страшилище, как я, никто не обратит внимание. - И явно не… не часто привлекаешь внимание парней… В смысле привлекаешь, но не в том смысле… - она окончательно сбилась и с мольбой посмотрела на меня.
        Неужели ждет, что я сама закончу за нее?
        - И раз я не купаюсь в мужском внимании, то легко поведусь на пару красноречивых взглядов Инепа, несколько незамысловатых комплиментов и, возможно, но мало вероятно, на подаренные безделушки? - я все-таки закончила за Лониз фразу. Она подавленно кивнула.
        Я хоть и не искушенная в отношениях с мужчинами, но кое-что слышала о подобном.
        - Вот только зачем ты меня предупреждаешь? Это же твой брат, - спросила я. Только сейчас я обратила внимание, что мы друг к другу на ты обращаемся. Наверное, тема располагала.
        Лониз нервно стала комкать верхнее кружево с платья, при этом упорно не хотела встречаться со мной взглядом. Впрочем, отвечать она мне также не желала. И почему-то торопить ее с ответом я не стала, терпеливо дожидаясь, когда она сама соберется с мыслями.
        Наконец Лониз выпустила из рук многострадальное кружево, тяжело выдохнула и подняла на меня свои небольшие, но, как оказалось, красивые сине-зеленые глаза, единственное, что досталось ей от матери.
        - Я просто не хочу, чтобы с тобой случилось что-то нехорошее, - пробормотала она и поспешно сбежала с балкона.
        Почему-то мне показалось, что за этой фразой скрывалось еще кое-что. «Чтобы с тобой не случилось ничего плохого, как когда-то случилось со мной…». И тут мне стало стыдно. Я ведь с утра подумала о ней не слишком хорошо…
        Настроение тут же упало. Уже не радовала даже превосходная музыка, да и голова разболелась.
        - Асти, у тебя настроение меняется быстрее, чем я успеваю за ним уследить, - обратилась ко мне Рини, когда я подошла к ней. Подруга не пропустила ни одного танца. Лишь к концу вечера решилась передохнуть и поэтому сейчас присела на стул. - Что-то случилось?
        - Да нет, с чего ты взяла? - пришлось изобразить недоумение. Надеюсь, у меня получилось.
        Рини окинула меня внимательным взглядом, а после махнула рукой. Значит, поверила. Я тихо выдохнула. Не буду пока делиться с ней разговором с Лониз и тем более своими догадками. Все-таки это не мое дело. Да и Инеп еще ничего не предпринимал, а я только себе накручу. Мы же только один день знакомы.
        Не стала думать о плохом. Тем более меня все же пригласил Нерд Берглунд на танец, хотя он обычно неохотно участвовал в этом. Два танца подряд мы провели вместе и уплывшее было настроение ко мне вновь вернулось.
        Спать я ложилась с улыбкой на лице.
        2
        Я лежала и смотрела в потолок. Сна ни в одном глазу.
        И наплевав на то, как не должна вести себя истинная эдель, я отправилась на цыпочках на кухню. Пришлось надеть халат поверх ночной сорочки, а на плечи накинуть легкую шаль - хоть и поздняя весна, но ночью свежо.
        На кухне я прихватила несколько пирожных, оставшихся после ужина, и графин с лимонадом и направилась в сад к беседке. Вкусности оставила на столе и вышла на свободную площадку перед беседкой. Тут в саду опьяняющий, упоительный аромат цветов прямо-таки окутывал. Вдохнув полной грудью, я раскинула руки в стороны, задрав голову к небу, где ярко светили звезды. Напевая незамысловатую мелодию, плавно покачиваясь, я стала танцевать свой собственный танец, под свою собственную музыку.
        Когда-то мама рассказывала, что раньше зеденивские женщины таким образом выходили в транс. И если у них был дар предвидения, то в таком состоянии без всяких вспомогательных средств они могли видеть будущее, которое обычно от них было скрыто.
        У меня же никаких провидческих задатков не было, как говорила мама. Как и положено в дворянских семьях, еще в раннем детстве мне заблокировали дар. И что странно, на этом настояла именно мама, а не отец. В семье Ровенийских придерживались таких же взглядов, и поэтому направленности своего дара я не знала. Хотя, если бы мне все-таки передался дар предвидения (обычно от матери к дочери, но меня это миновало), то никто бы не смог запретить мне им пользоваться. Провидиц (мужчин с такими способностями было пару человек за несколько столетий) было слишком мало, чтобы ими разбрасываться.
        Состояние радости, даже какой-то эйфории, накрыло меня. По всему телу пробежала легкая дрожь. Мне показалось, то даже мои упругие завитки волос на голове распрямились. Прикрыв глаза, я продолжала свой необычный танец. Кончики пальцев защипало, когда я в очередной раз вскинула руки.
        Открыв глаза, я увидела, что с моих пальцев срываются серебристые искорки, а растворяются они в воздухе почему-то с ярким золотистым отблеском. Я завороженно смотрела за этим светопредставлением. Взмахивая руками, я разбрасывала в разные стороны снопы искр и не сразу услышала, как за моей спиной послышались шаги, а затем раздалось:
        - Кхм-кхм, - кашлянул Инеп, чтобы привлечь мое внимание.
        Я вздрогнула и опустила руки. Искорки исчезли, а мои ноги внезапно подкосились от слабости, даже голова закружилась. Молодой человек тоже это заметил и подбежал ко мне, крепко подхватив за локоть. Я уж было хотела благодарно улыбнуться, но прикосновение теплой руки Инепа напомнило мне, что шаль-то моя оказалось отброшенной куда-то в сторону кустов роз, а я стою тут перед парнем всего лишь в сорочке и халате.
        Выдернув руки, я на подгибающихся ногах кое-как добралась до шали. Плотнее закуталась в нее и повернулась к Инепу. Он неотрывно наблюдал за мною с задумчивым видом. Чтобы избавиться от неловкости, я не смогла придумать ничего умнее, как произнести:
        - Не хотите пирожное?
        Инеп посмотрел на меня недоуменно. Я кивнула в сторону беседки, где на столе и находились мои ночные лакомства.
        - Да, пожалуй, не буду отказываться, - ответил он и пропустил меня первой в беседку. Галантный.
        Пирожные мы ели неспешно и в молчании. Я старалась не смотреть на парня. А он в свою очередь не сводил с меня глаз, наблюдая за мной с все тем же задумчивым видом. Как будто решал какую-то задачку со мной как главной составляющей этой головоломки.
        В голову упорно лезли мысли о словах Лониз.
        Наконец Инеп первым прекратил молчание:
        - Вам блокировали дар? - спросил он.
        Я кивнула, чуть было не подавившись кусочком. На гостя я не рассчитывала, поэтому взяла только графин, не прихватив с собой ни одного стакана. Но сейчас меня это не остановило - я начала запивать застрявший в горле кусок прямо так. Руки все еще слегка дрожали от слабости, поэтому часть лимонада пролилась мне на грудь. Я смущенно вытиралась краем шали. Инеп, казалось, не заметил моей неловкости.
        - Раз вам его блокировали, то что же я только что наблюдал? - продолжил расспросы он.
        Ну а я почем знаю? Но грубить вслух не стала и только пожала плечами.
        На минуту Инеп вновь смерил меня сосредоточенным взглядом, а затем его губы дрогнули в улыбке, которую он быстро скрыл.
        - А вы бы не хотели иметь не закрытый дар, которым могли свободно распоряжаться? - вкрадчиво полюбопытствовал Инеп.
        О-о-о, это было бы слишком искушающим. Большую часть жизни мне твердили, что «эдель не пристало заниматься магией». Но ведь только что мой дар прорвался сквозь блокировку. И мне жутко захотелось узнать: а какой он вообще? А вдруг я стихийница или вообще - боевой маг? От такого воодушевления кончики пальцев вновь защипало, и они стали поблескивать искорками.
        - Да, я бы хотела, - ответила я.
        Инеп удовлетворенно кивнул.
        - Я могу вам с этим помочь, - сказал он.
        От неожиданности я сперва расстералась.
        - Каким же образом? - поинтересовалась я, а в ушах стоял тихий голос Лониз.
        - В прошлом году я закончил Императорский Университет Амаллиона по специальности «боевая магия». Но основы общих магических знаний и умений я хорошо знаю. Чему и вас научить могу, - заверил меня молодой человек.
        Мне хотелось попробовать, но было слишком много препятствий.
        А тем временем Инеп почему-то решил меня подтолкнуть к принятию решения:
        - Через неделю я поступлю на службу к вашему опекуну. Поэтому я переезжаю в Саганион. Время от времени я смогу уделить вам внимание и помочь с обучением, - я уже хотела спросить, с чего вдруг ему со мной заниматься, но он меня перебил: - Абсолютно бескорыстно. Все завязано только на интересе. - Я скептически хмыкнула. Инеп даже бровью не повел. - Получится ли у нас?
        - Это что, какой-то эксперимент, а я стану вашей подопытной? - не удержалась я, ведь подозрительно все это.
        - В некотором роде, - не стал отпираться Инеп. Я удивленно и и с опаской посмотрела на него. - Да не пугайтесь вы так. Просто я же никогда не выступал в роли наставника.
        - И все равно, какой вам в этом прок? - Ну не верила я в бескорыстность.
        - А что, если я не согласен с тем, что у дворянских дочек блокируется дар? Что, если я считаю, что каждый сам должен делать выбор, относительно своей судьбы? - запальчиво произнес Инеп, и все же на мой вопрос он не ответил.
        Матушка Фордис точно будет против, если узнает. А узнает ли? С другой стороны, я предам ее доверие. И все же Инеп прав - каждый сам должен принимать решение относительно своего дара…
        - Я подумаю, - ответила этому искусителю. Неожиданно, необдуманно и спонтанно такие вопросы не решаются.
        Инеп улыбнулся так, как будто выиграл в лотерею, от чего мне стало не по себе.
        Я решила все же отправиться спать. А то матушка Фордис будет крайне удивлена, если я встану слишком поздно, чего обычно за мной не водилось.
        - Доброй ночи, - пробормотала я, спешно забирая тарелку и графин. Инеп поднялся с намерением мне помочь, но я покачала головой - сама справлюсь.
        - Приятных снов, - ответил молодой человек, и я поторопилась в дом.
        В этот раз уснула я быстро, несмотря на рой мыслей в голове.

* * *
        После завтрака мы попрощались с семейством Дорвенов. Все вопросы они решили, на балу побывали.
        Инеп, целуя напоследок мою руку, незаметно для всех, кроме Лониз, передал мне записку. Быстро спрятав ее в карман, я перехватила обеспокоенный взгляд девушки.
        - Надеюсь, ты помнишь, о чем я тебя предупредила, - прошептала мне Лониз. На ее губах промелькнула робкая улыбка.
        - Спасибо, - также тихо ответила я.
        И все же отказываться от такого шикарного шанса, как обучение магии, я не хотела. Пусть Инеп и строит в отношении меня какие-то планы, но я же ведь теперь, действительно, осведомлена в некотором роде. А эдел Вистар, и тем более эдель Фордис, не разрешат мне заниматься обучением. Вот только я и не спрашивала… И так никому не сказала, что блокировка почему-то снялась. Благо неконтролируемых проявлений энергии больше не было. А может, все осталось, как и было, и блокировка все так же на месте? Я же ничего в этом не смыслю, а спросить не у кого. Но спрашивать у кого бы то ни было я опасалась. Было страшно, что не дадут моим мечтаний свершиться, пусть они только и зародились.
        С трудом дождавшись, когда гости наконец нас покинут, я побежала в свою комнату.
        В записке был указан адрес, где будет жить Инеп. Ждать он меня будет через восемь дней поздним вечером, чтобы никто не заметил, что я куда-то делась.
        Всю неделю я была как на иголках. Чтобы никто ничего не заподозрил по поводу моего нервозного состояния, я старалась поменьше попадаться на глаза кому бы то ни было. В первую очередь, конечно, Рини. Уж она-то в два счета могла меня раскусить. Отговорками для меня были плохое самочувствие, острое желание почитать и много другое. Спустя пару дней я пришла к выводу, что таким образом, наоборот, привлеку к себе ненужное внимание. Пришлось демонстрировать свою самую лучшую актерскую игру, на которую была только способна. При всем при этом чувствовала я себя на редкость паршиво. Я же собираюсь обманывать своих близких. Хотя о чем это я? Я их уже обманываю!

* * *
        Первый день лета выдался на редкость дождливым и хмурым, под стать моему настроению. Во мне боролись радость от возможности наконец-то сегодня заняться магией и муки совести из-за обмана.
        Долго держать под контролем свои эмоции я не могла, поэтому, сославшись на головную боль, почти весь день провела в своей комнате, пытаясь читать роман. Ни строчки не поняв, с раздражением отбросила книгу в сторону. Я устроилась на подоконнике, обняла колени и стала смотреть на пасмурную погоду. Бездумно наблюдала за каплями дождя, стекающими по стеклу, и пыталась гнать о себя мысли о сегодняшнем встрече - скоро и без того все узнаю.
        К вечеру дождь прекратился.
        Я дождалась, когда в доме все стихнет, накинула на себя легкий плащ с капюшоном и тихонько вышла из дома. В конце сада была калитка, которая закрывалась только изнутри. Ей не слишком часто пользовались, просто один из запасных выходов. Им-то я и решила воспользоваться. Было немного совестно оставлять дверь незапертой. Оставалось надеяться на то, что о ней мало кто знает и тем более вряд ли кто догадается, что она открыта.
        Хоть по тихим, пустынным улицам идти было боязно, но сейчас не время проявлять трусость, раз уж решила ввязаться в это.
        Нужный дом я нашла без проблем.
        «А неплохо так устроился Инеп», - подумала я, разглядывая здание. Судя по улице, расположенной в престижной части города, по внешнему виду небольшого, но респектабельного особнячка, денег на жилье для младшего сына Дорвены потратили немало.
        Еще раз окинув внимательным взглядом улицу и убедившись, что никого не видно, я дернула за шнурок. Раздался мелодичный перезвон колокольчика. Нервно вытерев вспотевшие руки об юбку, я стала дожидаться, когда же появится хозяин.
        Дверь открылась, и в проеме показался Инеп. Убедившись, что это я, он открыл дверь шире, пропуская меня в прихожую. Мне могло и показаться, но он опасался, что мог прийти кто-то нежелательный, а увидев меня, даже вздохнул с облегчением.
        - Добрый вечер, - произнес он, снимая с меня плащ и вешая его на крючок вешалки.
        - Добрый, - кивнула я, боязно озираясь, но никого больше не видно. Отпустил прислугу?
        Инеп был одет по-домашнему, что никак не вязалось с его сегодняшнею ролью учителя. Я словно пришла в гости к давнему другу. Или даже не другу…
        - Пройдемте сюда, - Инеп указал на дальнюю дверь в конце коридора.
        Это оказался кабинет. Пока еще не особо обжитый, но на столе были разложены какие-то бумаги. А вот в шкафах у стен большинство полок пока еще пустовало.
        - Присаживайтесь, - кивнул парень в сторону двух стульев, стоящих друг напротив друга.
        Я села на стул, Инеп устроился на втором.
        - Думаю, будет лучше всего, если мы перейдем на ты, - вопросительно посмотрел на меня… мой учитель. Я кивнула.
        - Ну и замечательно, - он улыбнулся. - Для начала нам нужно определиться со спецификой твоего дара. Давай свои руки.
        Я робко протянула к нему ладони, Инеп взял их в свои. Теплые пальцы обхватили мои ледяные руки. Ох, что-то совсем я разнервничалась.
        Инеп прикрыл глаза, шепча какие-то слова. Разобрать мне их не удавалось. Наконец мои ладони стали отогреваться, а после в кончиках пальцев появилось характерное покалывание.
        Парень устало откинулся на спинку стула, выпустив мои руки. Глаза он так и не открыл.
        - Инеп? - осторожно позвала я.
        - А? Что? - ответил он растерянно, приоткрыв глаза. Молодой человек потер пальцами переносицу, на секунду зажмурился, а затем слабо улыбнулся мне и сказал:
        - Странно, но я так и не смог определить направленность твоей силы.
        Я смотрела на него недоуменно.
        - И что это значит?
        Он пожал плечами, поднялся со стула и стал мерить шагами комнату.
        - Значит так, - хлопнул по ногам руками Инеп, резко остановившись. Он развернулся ко мне. - Я все-таки буду тебя учить: как контролировать силу, как увеличивать резерв и некоторое другое. А все остальное… - Он развел руками. - Я полностью снял блокировку. Твоя энергия лишь в ту ночь прорвалась через барьер, а всю неделю, как я понял, она и дальше спокойно дремала.
        То-то Инеп выглядит таким уставшим. Снять запрет с магии не слишком-то и просто. Он вновь присел на стул.
        А раз блокировка всю неделю благополучно была со мной, то прорывов и не было больше. Что же тогда случилось неделю назад в ночь после бала?
        Еще у меня промелькнула мысль: а нужно ли мне вообще обучение с Инепом, если он даже не знает, что именно за сила у меня? С другой стороны, даже не зная специфики, он поможет мне разобраться с контролем. Ведь это общее для всех магов, хотя я знаю об этом только со слов самого же Инепа…
        За меня решил мой страх. Было страшно идти с повинной к Ровенийским. Они точно не станут заниматься моим магическим обучением, да и за обман не простят.
        - Наверно, в первую очередь надо заняться контролем? - неуверенно спросила я.
        - Контролем, - кивнул Инеп, все так же не открывая глаз.
        Я бы с радостью уже сейчас отправилась домой. Видно было, что сил начать сегодня обучение у парня нет. Но пока я мало-мальски не научусь контролировать силу, на глаза домашним попадаться нежелательно.
        - Закрой глаза, - раздался тихий голос Инепа. Я замерла, но просьбу выполнила.
        - Попробуй подумать о том, о чем думала в саду в ночь после бала.
        Легко сказать. О чем же я тогда думала? Я просто танцевала, радовалась жизни, наслаждалась каждым мгновением.
        Мои размышления прервались возгласом наставника: «Получилось!».
        Я открыла глаза и увидела, что мои пальцы вновь поблескивают искрами. Правда, того покалывания, как в прошлый раз, не было.
        - Что ты чувствуешь? - спросил Инеп.
        - Ничего.
        - То есть как? - удивился он.
        Я пожала плечами. Мне же ничего неизвестно о магии, что же я могу тут разобрать?
        - Хм, - парень задумчиво постучал пальцем по губе. - Это будет сложнее, чем я думал, зато так интереснее.
        Инеп подмигнул мне и ободряюще улыбнулся. Было бы чему радоваться. С каждой минутой эта затея нравилась мне все меньше.
        - Я, наверно, тебя сейчас огорчу, но… дар у тебя слабоват. И поэтому мне еще более странным кажется то, что он вообще смог проявиться. Поэтому с контролем особых проблем возникнуть не должно, - заверил меня молодой человек. - Главное - следи за эмоциям, в особенности положительными.
        - И все? - удивилась я.
        - Нет, конечно. Это на первое время, - ответил Инеп. - Тебе нужно привыкнуть к своей силе, пусть и такой слабенькой. А пока, вот, держи. - Он протянул мне камешек, подцепленный на шнурок. Я вопросительно подняла брови.
        - Что это?
        - Это амулет, он поможет тебе. Не очень сильная вещь, - извиняющимся тоном произнес Инеп. - Но для тебя - в самый раз. Надев его, ты для других будешь выглядеть, как и раньше - с закрытой магией.
        Амулет скользнул ко мне в руку. Странное ощущение, как будто чужого присутствия или воздействия. Неужели я стала ощущать чужую магию? Прищурив глаза, я поднесла к ним ближе амулет. Тонкая сеточка, слабосветящаяся, чуть мерцающая, виднелась вокруг камня.
        От удивления мои глаза раскрылись шире. И все пропало. Камешек как камешек. Гладкий, светло-фиолетовый с белесыми полосами. Я в них не разбиралась, поэтому названия не знала. Но явно недрагоценный, и даже на полудрагоценный вряд ли потянет. А вот ощущение чужой магии не ушло. Еще раз прищурив глаза, я вновь заметила те тоненькие линии света.
        Инеп, усмехаясь, наблюдал за моими манипуляциями.
        - Надевай уже шнурок на шею, - произнес он. Я поспешно спрятала амулет под платье. - Ну вот, зато таким образом мы узнали твое предназначение.
        Я с трудом разлепила пересохшие губы. И прошептала, как будто и сама боялась произнести вслух:
        - Артефактор?
        Парень кивнул.
        - Ты же видела что-то на камне? - дождавшись утвердительного ответа, он продолжил: - А вот я не вижу и не увижу, чтобы ни делал. Могу только почувствовать, и то, если приложу определенные усилия, ну или буду знать, что именно ищу.
        Не самое интересное умение мне досталось. Я даже малость разочарована была. И что мне могут дать такие способности? Скукота…
        - Время уже позднее, - прервал мои размышления Инеп. - Пойдем, я тебя провожу, а по пути оговорим дальнейшие планы.
        Молодой человек в прихожей набросил мне на плечи плащ, а спускаясь со ступеней крыльца, поддержал за руку. И уже идя по дорожке, положил мою вновь озябшую руку к себе на локоть.
        - Мы так меньше привлечем внимание, - пояснил Инеп.
        А чье внимание? В этот час на улицах уже почти никого и не было. Пару запозднившихся прохожих да внутренняя стража, патрулирующая улицы.
        - Когда никто не сможет тебе помешать, пробуй вновь вызывать свою магию. Пока это тебе удастся, если ты будешь вспоминать те самые ощущения и мысли, что были у тебя в ночь после бала.
        Я хотела задать вопрос, но Инеп меня опередил:
        - Не бойся, ничего страшного не случится. Силы у тебя не те. - Во взгляде парня промелькнула жалость, но быстро исчезла. - Ты, главное, амулет не снимай.
        - Для чего это нужно? Что мне все это даст?
        - Насколько я понял, ты же не хочешь, чтобы кто-то узнал о твоих открывшихся способностях? Вот поэтому и не снимай. А с упражнениями ты сможешь прочувствовать свою магию, привыкнуть к ней. Попробовать приручить ее. А главное - сможешь постепенно увеличить резерв.
        - Намного?
        - А вот это вряд ли. Максимум - на одну пятую. Учитывая, что источник твой и так мал… Ты расстроена?
        - Есть немного, - не стала отпираться я.
        Инеп усмехнулся и придвинул меня чуть ближе к себе.
        - Прохладно, - пояснил он свое действие.
        А мне не хотелось к нему прижиматься. Почему-то прикосновения к нему вызывали у меня если не омерзение, то неприязнь. Хотя я же не так давно с ним танцевала, и тогда он еще ближе был ко мне. Наверно, просто нервы расшалились.
        - А ведь у большинства и такого дара нет, - вновь прервал мои размышления парень.
        Я кисло улыбнулась.
        Нужно быть благодарной Рауду хотя бы за такую толику волшебства. Осталось только осмыслить это и смириться.
        Приблизившись к ограде резиденции наместника, Инеп сбавил шаг.
        - Ага, спасибо, - пробормотала я. Показывать, каким образом я покинула территорию, мне не хотелось.
        - До следующей встречи, Астари, - произнес Инеп. Поцеловал мою руку, слегка сжал ее и быстрым шагом пошел обратно.
        - Доброй ночи, - ответила я уже ему в спину.
        До своей комнаты я добралась тихо и, надеюсь, незаметно.
        Спать ложилась со смешанными чувствами. Как быть? Что дальше делать? А нужен ли мне вообще этот странный, непонятный дар артефактора? С его особенностями Инеп мне точно не поможет.
        Единственным моим знакомым артефактором был Рунгвальд. А он вернется сюда ближе к осени, но кто-кто, а он мне точно помогать не станет.
        Ладно, не буду торопить события. Пока буду, как сказал Инеп, привыкать к вновь приобретенному дару, а там уже и видно будет.

* * *
        Я чувствовала себя шпионкой, а уж учитывая мое происхождение, состояние было весьма специфичным. Я даже усмехнулась своим мыслям.
        Всю неделю по вечерам я прокрадывалась в самый дальний угол сада - здесь в уединении можно было спокойно заниматься.
        С каждым разом вызвать характерное покалывание в пальцах с неизменными искорками мне удавалось все проще. И если сначала мне требовалось вспоминать те самые мысли, которые впервые и помогли проявиться моей магии, то потом мне было достаточно просто захотеть, чтобы искорки появились. Они и появлялись, правда, ненадолго. Пару секунд - и все пропадало. Оказалось - искорки были просто не видны, но по факту - они появлялись. Просто разглядеть их могли не все.
        - Что-то ты забросила занятия музыкой, - заметила Рини, когда мы с ней сидели в саду после обеда.
        А я хоть и занималась только вечерами, днем анализировала свои ощущения, размышляла, чтобы мне еще такое придумать, как бы еще попробовать вызвать магию. Я больше ни на чем другом сосредоточиться не могла, какие там занятия музыкой?..
        Моя любимая флейта была заброшена. Наверно, это и правда, не дело.
        - Пойдем, - я поднялась со скамейки и, ухватив подругу за руку, повела ее в музыкальную комнату.
        Обычно дворянских девочек учили играть на фортепиано. Еще бы, это же жутко красиво смотрится, когда девушка с идеальной осанкой с прямой спиной восседает на скамеечке у инструмента, слегка склонив голову, и плавными движениями изящных рук извлекает чудесные звуки. А уж если еще девушки и обладают не менее чудесными голосами… Родители такими дочерьми могут только гордиться.
        Меня же и Рини боги не наградили теми самыми голосами, а только слухом. Да и в качестве небольшого протеста, когда нас все-таки вынудили заниматься музыкой, ни одна из нас не выбрала фортепиано. Мне приглянулась флейта, а Рини - гитара. Матушка Фордис была недовольна, но тогда мы смогли настоять на своем.
        Нам удалось за несколько лет создать свой своеобразный дуэт. И вроде бы два мало сочетающихся друг с другом инструмента мы смогли заставить звучать гармонично.
        - Асти, - окликнула меня подруга, когда мы закончили играть. - Что случилось? Я же вижу, что тебя что-то гложет.
        Моя любимая внимательная Рини, а если я сейчас не отвечу, то еще и дотошная, и въедливая.
        - Рини, ты никогда не думала о своем даре? - спросила я.
        Она удивленно на меня посмотрела.
        - Заблокировали, и ладно, - пожала она плечами. - Зачем он мне нужен? Единственная от него польза - проживу немного больше, чем обычные люди.
        И она отвернулась, укладывая гитару в чехол.
        Значит, подруга меня не поймет.
        - А зачем ты это спросила? Неужели захотела заняться магией? - поинтересовалась Рини, внимательно вглядываясь в меня своими синими глазами.
        - Просто мне тут подумалось, а как бы сложилась наша жизнь, если бы нас не ограничивали в наших способностях?
        - Ты считаешь это ограничением? - недоуменно посмотрела на меня подруга. - Предназначение женщины не в этом.
        Хорошо в свое время матушка Фордис вбила ей в голову «правильные» мысли. А с другой стороны - оно и к лучшему, поэтому теперь Рини не страдает, раздираемая внутренними противоречиями.
        - Но ведь даже наша императрица - магичка, - привела аргумент я. Хотя зря я это - у Рини вполне сложившееся мнение, и смуту сеять ни к чему.
        - Ну-у-у, там особая ситуация, - ответила неуверенно подруга. А потом все же твердо продолжила: - Мне это ни к чему. И тебе тоже, - сверкнув глазами, припечатала она.
        - Пожалуй, - вздохнула я, в очередной раз испытав укол совести.
        Да на мне скоро живого места не останется от таких уколов.

* * *
        Вечером мы с Рини устроили небольшой концерт для четы Ровенийских, Сивины и Эйрика, поэтому к Инепу я опаздывала, часа на два так опаздывала. О Рауд, как же неудобно получилось!
        Инеп открыл дверь. Его волосы были взъерошены, рубашка явно наспех застегнута.
        Ой-ой-ой! Вот теперь мне стало по-настоящему неудобно. Неужели я застала его в разгар… свидания, если корректно выразиться.
        Смущенно кашлянув, парень все-таки пропустил меня в прихожую.
        - Я думал, ты уже не придешь, - произнес Инеп. - Эм… я сейчас немного занят. Подожди меня в кабинете.
        За неделю тут ничего особо не поменялось. Добавились несколько книг на полках, на столе появился портрет Дорвенов, а на стуле висел женский шарф. Я смущенно отвела глаза. Вот только я вроде бы видела где-то такой? Хотя могло и показаться.
        Ждать мне пришлось полчаса. Провожать что ли ходил. Или… Вот на счет «или» продолжать мысли не стала, хватит с меня сегодня неловкостей.
        Зашел Инеп уже причесанный и застегнутый на все пуговицы.
        - Рассказывай, как успехи? - бодрым голосом поинтересовался он.
        Я сдержанно поделилась с ним своими достижениями. Не ахти какие, но все же.
        - Неплохо, неплохо, - отозвался Инеп, когда я закончила. - У меня, к сожалению, нет знакомых артефакторов, кто бы смог тебе помочь. И пока я не смог узнать поподробнее на эту тему, возможно, позже найду. А пока давай закреплять то, что уже на данный момент есть.
        Сегодняшнее занятие прошло несколько сумбурно и скомкано. Было видно, что Инеп не хочет, чтобы я потеряла интерес к обучению, но в то же время сегодня я умудрилась спутать его планы, и поэтому ему не терпится спровадить меня быстрее.
        К всеобщему удовольствию, домой я засобиралась спустя каких-то сорок минут с начала занятия.
        - Если ты вдруг не сможешь прийти или задержишься - оставляй записку у старого колодца в саду. Там в нижнем ряду камень один вытаскивается. В это углубление и клади послание.
        Было жутко интересно узнать, откуда же это ему известно, но победило желание поскорее отправиться домой.

* * *
        - Извини, но я пока так никого и не нашел, кто бы смог тебе помочь с твоими способностями артефактора, - произнес Инеп, присаживаясь на стул напротив меня. По уже сложившийся традиции мы занимались у него в кабинете, иногда выходя в крошечный садик у дома.
        Прошло уже два месяца с тех пор, как я стала ходить к Инепу. За это время он обучил меня простеньким заклинаниям, которые были полезны в быту, а также немного «подкачал» мне резерв. Проблем с пресловутым контролем не возникало: масштаб дара не тот. Да и мвгия больше не проявлялась яркими искрами.
        С моим учителем у нас сложились, можно сказать, приятельские отношения. Не то, чтобы мы могли вечерами как заправские друзья общаться на личные темы - мы вообще мало разговаривали на темы, не касающиеся обучения. Да, мое происхождение все-таки не давало ему покоя, но я вовремя пресекала разговоры, касающиеся этой стороны моей жизни.
        - Значит, пока обойдемся тем, что есть.
        - А знаешь, как в Амаллионском Университете происходит распределение? - перевел тему Инеп.
        Я слышала что-то, но подробностей, разумеется, не знала.
        - В Университете хранится один прелюбопытный артефакт, - глаза парня зажглись неподдельным восторгом. Когда он рассказывал о том, что его жутко интересовало, Инеп всегда выглядел именно так. - Называется он… - драматическая пауза, но на губах парня едва сдерживаемая улыбка, - котелок Урды.
        - Оригинальное название для реликвии, - я тоже не удержалась от улыбки.
        - Какое есть. Легенды разное повествуют о его происхождении, но суть не в этом. Все желающие поступить в Университет на магическое направление приходят к этому самому котелку и бросают в него бумажки со своими именами. Одно условие, - вновь драматическая пауза, которыми иногда Инеп злоупотреблял, - имя должно быть написано кровью.
        Я вздрогнула. Бр-р-р. Прямо какой-то некромантский ритуал.
        - Ну а как происходит само распределение? - спросила я.
        - Ректор университета, когда все желающие выполнили условие, поочередно называет факультет и вытаскивает бумажки с именами. Раскладывает отдельными стопочками, а потом уже составляются полноценные списки, которые на следующий день вывешиваются. - Было видно, что парень жутко горд тем, что он владеет такой информацией и сейчас ею делится со мной. - Хочешь спросить причем здесь котелок? Ну так при упоминании факультета, можно достать имена только тех абитуриентов, которые Урда, богиня судьбы, присмотрела именно для него. Так говорили нам, а как оно на самом деле… Возможно, артефакт каким-то образом по крови определяет, какие способности наиболее ярко выражены у абитуриента. Бывает такое, что человек, уверенный, к примеру, что он прирожденный огневик, вдруг оказывается, допустим, на целительском или даже некромантском. Тут уж как определит богиня судьбы, хотя недоразумения случается крайне редко. Обычно уже с детства особенности дара проявляются, и изменения происходят нечасто.
        - И что, ни разу ошибок не было? - удивилась я.
        - Сложно судить, решение котелка - ошибка или нет, - развел руками молодой человек. - И понять, чем же руководствовалась Урда никому точно не суждено.
        - Неужели все беспрекословно слушаются ее решения? - Наверное, я сейчас напоминала ребенка, которому рассказали сказку. Вот только эта сказка вдруг оказалась реальностью. Странной, непонятной, неведомой, но реальностью.
        - А вот тут и начинается самое интересное, - заговорческим тоном сказал Инеп. - Время от времени находятся смельчаки, которые решаются-таки пойти против воли Урды, но им попросту не удается зайти на территорию другого факультета. Только на выбранный богиней. При этом, если человек начал обучение там, где ему было предназначено, он уже может свободно передвигаться по всей территории Университета. Ну, где возможно, конечно.
        Инеп часто рассказывал мне различные студенческие байки, вызывая этими рассказами во мне острые приступы зависти. Я тоже так хотела!
        Мне же приходилось довольствоваться только часами обучения с Инепом.
        3
        В доме Ровенийских был переполох - через неделю приезжают Рон и Рун.
        Ронольв закончил обучение в аспирантуре Амаллионского Университета. Он боевой маг, поэтому последнее время обучения его проходило преимущественно в разъездах, так как была необходима расширенная практика.
        Рунгвальд же закончил обучение еще в прошлом году и все это время стажировался. Он как маг-артефактор был младшим помощником одного известного столичного мастера.
        Матушка Фордис носилась как заведенная: следила за подготовкой комнат, распоряжалась, чтобы вдоволь навезли продуктов для любимых блюд мальчиков. Больше четверти века парням, а она «мальчики»… Хотя для нее они всегда будут именно ими.
        Парни прибыли после обеда. У портала их встречал эдел Вистар.
        За то время, пока они добирались от Управления перемещениями до дома, матушка Фордис вся извелась. Обычно спокойная Рини сейчас тоже была взбудоражена. Даже Диль сегодня сняла вою надменную маску, и улыбка ее была искренна и приветлива. Остальные члены большого семейства также находились в радостном ожидании.
        Пока парней встречали, приветствовали, ощупывали и сетовали, что они похудели (эдель Фордис), я стояла в стороне. Я была уверена, что кто-либо из них не будет особо рад меня видеть. Ни с одним из них за столько лет я не смогла сдружиться. Рун меня так вообще ненавидел. Рон же был абсолютно равнодушен к моей персоне, лишь бы я не мешала ему, когда он гостит дома.
        Когда все расселилась за большим обеденным столом, сейчас накрытым празднично, эдел Вистар, сидевший, разумеется, во главе его, спросил:
        - Ну что, парни, какие дальнейшие планы?
        - Отец, планы на меня ты и сам давно составил, - усмехнулся Рон.
        - И ты не против них? - хитро прищурив глаза, поинтересовался эдел. Ведь ясно же, что что бы сейчас ни ответил сын, отец знает, как склонить его к нужному решению.
        - А куда я денусь? - делано вздохнув, вроде бы и обреченно произнес Рон. Он тоже своего отца неплохо знал.
        - Так что же это за планы такие? - не выдержав, спросила Диль.
        Отец и сын, переглянувшись, ухмыльнулись.
        - Отец собирается сделать из меня для начала своего помощника.
        «А потом Ронольв заменит отца на должности главы провинции», - подразумевалось продолжение фразы, хотя это случится лет через десять. За это время Ронольв вполне будет готов к подобной должности.
        - Ну а ты чем собираешься заниматься, Рунгвальд? - начал расспросы второго молодого человека эдел Вистар.
        - Пару месяцев отдохну, а потом займусь обустройством поместья наших родителей.
        - Ты хочешь уехать от нас? - упавшим голосом спросила матушка Фордис.
        Все с удивлением посмотрели на Руна, а Иса еще и с недовольством.
        - Дис, он же уже взрослый и вполне самостоятельный мужчина, - произнес эдел Вистар, погладив жену по руке.
        - Да-да, конечно, но… - не договорила она, увидев строгий взгляд мужа. Выражение ее лица стало откровенно грустным и расстроенным.
        - Торопиться я не буду, - тем временем продолжил Рун. - Тем более дел там будет очень много, так как в доме же давно никто не жил. Да и участок привести в порядок надо, - перехватив взгляд сестры, Рун сказал: - Сестер я забирать с собой не буду, если они не захотят.
        - Я не хочу! - тут же вставила Исгельна.
        - А я поеду, - спокойно ответила Сивина.
        - В любом случае, Иви, это будет не скоро, - ответил сестре парень.
        - Ты будешь открывать свое дело? - продолжил расспросы эдел Вистар.
        - Разумеется. Свою часть наследства, кроме поместья, я оставлю девочкам в приданое, А себе на жизнь и сам заработаю.
        Решение, достойное уважения. Видимо, так же решил и эдел и с одобрением кивнул. В дальнейшем они стали обсуждать то, как лучше организовать то самое дело Руна. Хорошие артефакторы быстро становятся известными, они наперечет и весьма ценятся. А уж насколько талантлив Рунгвальд - судить не мне. Было бы, конечно, любопытно, да и полезно мне к тому же, понаблюдать за ним во время работы, но кто ж меня допустит?
        В доме стояла прямо-таки праздничная атмосфера: смех, шутки, веселый гомон голосов. Хоть парни и писали достаточно часто, но что рассказать, чем поделиться, они нашли. В свою очередь Диль и Рини наперебой делились местными новостями, вот только Исгельна несколько хмурилась и с неодобрением смотрела на брата.
        А я чувствовала себя чужой. И, вроде, мне бы радоваться, что все семейство в сборе, но глухая тоска не покидала меня.
        Как там мои родные, любимые и бесконечно далекие? Брату было уже десять лет. Мама писала, что он лучший наездник во всей округе, даже получше многих взрослых. И растет он копией отца. От мамы ему достался только неспокойный характер. До чего же хотелось его увидеть! Отец обычно в письме писал пару строчек о том, что у него все хорошо и что он скучает. Мне казалось, что он до сих пор так и винил себя в произошедшем. Зато мама старалась за двоих: из листов ее послания можно было выложить небольшую простынь. А следующее письмо будет только через семь месяцев…
        С Инепом сегодняшнее занятие пришлось отменить, а в оживленный разговор Ровенийских и Натсенов меня как-то не приняли.
        Побродив по террасе, на которой все расположились, погоняв паучков, кое-где притаившихся в углах (не досмотрела-таки матушка Фордис), я тихонько покинула ее.
        Мое внимание привлекли старые кочели. Когда я здесь появилась, они уже висели. Наверно, на них качались несколько поколений детей наместников. Дощечка уже немного рассохлась, а веревка, которую хоть и меняли время от времени, когда она протиралась, сейчас была уже потемневшей от возраста и огрубевшей, но вполне прочной.
        Я расплела надоевший за день пучок и распустила волосы. Ох, как же хорошо!
        Раскачиваясь на качелях, я болтала в воздухе ногами, откинувшись назад и волосы всего немного не доставали до земли. Совсем как в детстве. Не хватало только Руна, который обычно сидел на скамейке с Диль и бросал мне гадости. Когда-то они даже проводили чуть ли не соревнования: кто придумает реплику пообиднее?
        Иногда мысли материализуются. Ну хоть без Диль появился.
        От неожиданности я зацепилась ногой за землю и чуть было не упала.
        - Добрый вечер, Астари, - обратился ко мне Рун. Меня он никогда не называл кратким именем.
        Прочистив горло, я ответила:
        - Добрый.
        «Был. Пока ты не появился».
        «Пока тебя не увидел», - было написано на лице Руна.
        И тишина. И чего уставился на меня выжидательно, как будто я должна ему что-то? Рун усмехнулся и начал меня раскачивать. Как только я к нему вновь приближалась, он несильно отталкивал. И молчал, внимательно всматриваясь в меня своими темными глазами, которые поздним вечером казались практически черными.
        - А что, уже все разошлись?
        - Ага. Время позднее, а день был весьма насыщенным.
        - Рад, что вернулся домой? - глупый вопрос задала я. Конечно, он рад, но тягостную тишину я не смогла терпеть и дальше.
        Рун посмотрел на меня, всем своими видом говоря: «Ты и сама знаешь ответ, и твою уловку я прекрасно понял».
        Через пару минут он все же прервал безмолвие:
        - Ты знаешь, что, как только тебе исполнится двадцать лет, ты сможешь съехать от Ровенийских и жить самостоятельно?
        - Нет, мне это было неизвестно, - пробормотала я. Вот это новость!
        - Со средствами на существование у тебя точно проблем не будет, герцогиня, - язвительно протянул Рун.
        Я промолчала, а парень чуть сильнее оттолкнул меня.
        - Поэтому, как только придет время, ты покинешь этот дом, - припечатал Рун.
        - Я его покину только тогда, когда этого захотят хозяева этого дома! - вспылила я, а внутри стала накатывать паника. Вдруг Ровенийские и вправду не захотят, чтобы я и дальше жила с ними? В конце концов их обязали меня приютить…
        Да ну, бред! Матушка Фордис никогда не разделяла меня и Натсенов, ко всем относилась хорошо, а узнав, что они могут уехать, вон как расстроилась. Может, и меня не будут отпускать?
        - А тебе-то какая разница, где я буду жить после двадцатилетия? Сам же ты к тому времени, если я правильно поняла, собрался жить в доме своих родителей, - заметила я.
        - Ты и так слишком долго здесь загостилась, - зло произнес парень.
        - Какое тебе до этого дело?! Тебя-то каким боком это касается?! - чуть ли не прокричала я.
        - Не твоего ума дело, - раздраженно ответил Рун. - Только знай, что я сделаю все возможное, чтобы ты покинула этот дом! - произнес парень, при этом неожиданно для меня резко дернул за веревку. Чтобы удержаться и не упасть под ноги Руну, я крепче ухватилась за веревку. Получилось удачно лишь отчасти: жесткая веревка сорвала с моих ладоней кожу. Я сдавленно охнула от боли. Парень, вероятно, подумал, что так я среагировала на его последнюю реплику. Он оттолкнул меня, сказал, словно выплюнул, «дикарка!», окинул еще одним ненавидящим взглядом и, развернувшись, ушел.
        Глаза жгли слезы, прежде всего слезы обиды. Вот и закончилась моя спокойная жизнь. Я же ему ничего не сделала, но буду вынуждена еще и страдать за это?!
        Вытерев слезы, еще пару раз охнув от того, что они попали на пораненную ладонь, я пошла на кухню - где-то в недрах одного из многочисленных шкафчиков была аптечка.
        Ругаясь себе под нос, я искала аптечку. Ругалась тихо, так как уже было достаточно поздно и шуметь было нежелательно. Тем более привлекать внимание кого бы то ни было из слуг - к чему лишние слухи?
        В очередной раз за сегодняшний вечер все пошло не так, как мне хотелось.
        - Что ты ищешь, Асти? - спросил Рон, входя на кухню и зажигая свет. Я пыталась пока обойтись и без освещения.
        - Аптечку, - ответила я, отвернувшись и всем своим видом как бы сообщая: «Не мешай, я сейчас все найду и вообще, сама справлюсь». Не помогло.
        Рон встал рядом со мной и принялся методично обследовать шкафчики в поисках необходимого. Искомое нашел именно он.
        - А зачем тебе нужна аптечка? Что-то случилось? - только сейчас спросил парень.
        Вот чего он ко мне пристал?! Помог и ладно, иди уже отсюда…
        - Руки поранила, - нехотя ответила я.
        - Покажи, - мягко, но приказал Рон.
        Я замотала головой.
        - Да я и сама справлюсь, там ничего страшного, - заверила я, на всякий случай спрятав руки за спину. - Большое спасибо, что помог с поисками.
        И выжидательно на него посмотрела - намек был непрозрачным.
        Рон усмехнулся, покачал головой и ухватил меня за руку, а вырваться или отпрянуть я не успела.
        Он внимательно осмотрел мою ладонь.
        - Чем?
        - На качелях веревкой.
        Парень посмотрел на меня, как на маленького ребенка. Я пожала плечами - как уж вышло. Сдавать его друга уж точно я не собиралась.
        - Я обработаю, - произнес Рон.
        - Сама вполне могу справиться, - возразила я уже во второй раз за последние несколько минут.
        Он зыркнул на меня своими синими глазищами так, что я быстро захлопнула рот. Сам так сам.
        Рон аккуратно промыл ладонь настойкой какой-то лечебной травы. Что нужно именно это средство, парень определил по запаху. Ну так он же боевой маг, его наверняка обучали основам лекарского дела.
        Настойка оказалась спиртосодержащей. Я сквозь зубы равно выдыхала, руку как огнем полоснуло.
        Рон, бережно держа мою ладонь, наклонился к ней и подул…
        Тут я чуть не охнула от неожиданности и смущения, зато отвлеклась от боли. На мгновение я забыла, что вторая рука тоже пострадала. Молодой человек же не забыл.
        - Ты сказала, что поранила руки, - сказал он. - Давай вторую.
        Процедура повторилась.
        Я вновь порадовалась, что на моих щеках не слишком виден румянец.
        - Э-э-э, спасибо, - проблеяла я, спешно отнимая руку и, забыв о боли, стала складывать вытащенные лекарства обратно в аптечку.
        - Да погоди ты, - рассмеялся Рон и аккуратно забрал из моей руки флакончик. - Сейчас я мазью заживляющей смажу, и можешь быть свободна.
        Когда он все выполнил, то наконец-то отпустил меня. Я быстро сложила все в аптечку, вернула ее на место и поспешила покинуть кухню. И все это под внимательным взглядом Рона.
        Уже у себя в комнате я поняла, что даже не пожелала ему спокойной ночи. Ай-ай-ай. Какая невоспитанная девушка!
        А щеки все еще горели огнем. Приложив к ним холодные пальцы, я зажмурилась.
        Вот жила себе спокойно, никого не трогала, ко мне тоже не особо совались. А теперь один взялся меня учить, другой собирается меня выжить из дома. Третий… чего третьему-то от меня надо? С другой стороны, он всего лишь мне помог, а я тут начинаю выдумывать всякие глупости. Наверно, сказывается то, что парни так мало обращали на меня внимание раньше, что любое проявление вежливости да просто любезное отношение принимается мной за нечто большее.
        Ну вот! Самоанализ иногда очень полезная штука. Разложив все по полочкам, я смогла спокойно уснуть.

* * *
        Утром те вещи, которые волновали еще вечером, кажутся уже совсем другими, не такими значимыми. Вот и я, отбросив все сомнения, со спокойной душой спускалась к завтраку.
        Правда, руки пришлось обмотать бинтами, так как за ночь повреждения начали покрываться тоненькой коркой, а кое-где еще все-таки кровили. А так я, разумеется, привлеку к себе излишнее внимание, но хотя бы огражу ладони от лишних травм: пока я расчесала свои волосы щеткой, пару раз чувствительно задела ранки.
        Завтрак проходил во все той же легкой, непринужденной обстановке. Матушка Фордис строила планы, чем занять «мальчиков». Сестры «мальчиков», перебивая друг друга, предлагали свои варианты. Сами «мальчики» молча ели, время от времени переглядывались и посмеиваясь.
        А я свою выдержку переоценила. Взгляд от тарелки я не поднимала, давясь хоть и вкусным, но сейчас ощущавшимся уж точно не таковым завтраком. Встретиться взглядом с Руном было страшно - в свете дня горевшая в его глазах ненависть виделась мне куда более убедительной, чем вчера. А встретиться взглядом с Роном было… волнующе.
        - Асти, что у тебя с руками? - матушка Фордис все же обратила на меня внимание, отвлекшись от парней.
        Все тут же уставились на меня. Рун же смотрел в мою сторону, как ни странно, без ненависти. Недоуменно и… раскаянно?
        - А Асти вчера детство вспоминала на качелях, - ответил за меня Рон, даже не дав мне раскрыть рот. - Видимо, увлеклась воспоминаниями и с трудом удержалась на них. Может, стоит веревки обвязать чем-нибудь помягче?
        Вот теперь все смотрели на него. Кроме Рини. Та смотрела на меня удивленно и как будто с затаенной радостью. Я хмуро уткнулась в тарелку. Куда бы сбежать после завтрака?
        - Что же ты так неаккуратно? - вздохнула эдель Фордис. - Может, нужно целителю показать, а то вдруг шрамы останутся? Руки - визитная карточка эдель.
        - Все нормально, мама, - вновь ответил Рон. - Я обработал ей руки. Заживет, и следа не останется.
        Чудесно. Я могу теперь вообще рот не открывать?
        А с другой стороны, не нужно было самой придумывать объяснения. Все-таки надо будет поблагодарить парня.
        Эдел Вистар, хитро прищурив глаза, перевел взгляд с сына на меня. И подмигнул, а я подавилась оладушком. Милая Диль быстро оказала мне услугу. Зная, что дома я никогда не надеваю корсет, она с особым усердием постучала мне по спине. Если бы в этот момент на меня не смотрела матушка Фордис, то я бы обязательно выплюнула пресловутый оладушек на Диль.
        - Спасибо, - прохрипела я, отодвигаясь от Диль. Приступ ее любезности моя спина долго не выдержит.
        Из-за стола я вылетела стрелой.
        У выхода из дома меня за локоть поймал Рун.
        - Это моя вина? - хмурясь, спросил он.
        Я отвела глаза и поджала губы. Не собиралась я давить на жалость, еще чего не хватало! Тоже мне трагедию сделали. Когда я еще лет пять назад с периодичностью раз в неделю сбивала колени и локти, никого это особо не волновало.
        - Ну? - не отставал парень.
        - Отстань, - сказала я, пытаясь вырвать руку.
        Не тут-то было - держал меня Рун крепко.
        - Я ответа жду.
        - И жди. Только подальше от меня, - возмутилась я.
        - Не испытывай мое терпение, - зло ответил парень.
        - Не испытывай на прочность мою руку, - в тон ему отозвалась я, - синяки останутся.
        Хватка ослабла, но не исчезла.
        Так мы и стояли друг напротив друга, сверля противника взглядом. Никто не отступал.
        - А что это вы тут делаете? - удивленно взирая на наши застывшие фигуры, спросила Рини.
        - Да вот, Руну тоже отчего-то стало интересно, что же там за недоразумение у меня произошло с качелями, - я первой успела ответить на вопрос.
        Рун окинул напоследок меня еще одним злым взглядом, нарочито медленно разжал руку, тем более, что этого Рини видно не было, и уже с приветливой, прямо-таки сладко-приторной улыбкой обернулся к ней.
        - Я решил узнать у Асти, чем лучше обвязать веревки. А то вдруг кто-то еще поранится? - произнес он.
        - Кроме Асты ими больше никто не пользуется, - отмахнулась Рини. - Пойдемте лучше гулять в парк. Там сегодня цирк бродячий выступает.
        А дальше меня вновь схватили за мою многострадальную руку. Только это теперь была подруга. И, потащив меня на выход, она на ухо мне прошипела:
        - А теперь отвечай честно! Что происходит?
        - Разве что-то происходит? - удивилась я.
        В этот раз Рини мне не поверила.
        - Аста. Что. Происходит, - в голосе подруги прорезались стальные нотки. Наследственность эдела Вистара, однако. Вот и голос не повысила, а мурашки от подобного тона пробежали.
        - Ты же знаешь, мы с Руном всегда не особо ладили. - Заметив недовольный взгляд Рини, я исправилась: - Ладно-ладно. Совсем не ладили. С его возвращением ничего в наших отношениях не поменялось.
        - Вот я совсем вас не понимаю. Взять Руна. Он же со всеми другими девушками всегда вежливо, любезно общается. А с тобой… Да и ты хороша! Не останешься никогда в долгу. Обязательно отвечаешь грубостью. - Подруга укоризненно покачала головой. - В следующий раз попробуй не грубить. Иногда и вежливость творит чудеса.
        Если бы все было так просто.

* * *
        В экипаже разместились я, Рини, Рик, Иви и Рун. Чем подруга тут же решила воспользоваться.
        - Ру-у-ун, - протянула Рини, обращаясь к парню. Он отвлекся от созерцания пейзажа за окном и с легкой улыбкой на губах повернулся к девушке. Для Рини ему никогда не было жалко улыбки. Я вообще не помню, чтобы он на нее смотрел хмуро.
        - Что?
        - Почему ты не желаешь оставить детскую вражду с Астой? Неужели вы не можете хотя бы попробовать поладить друг с другом? - серьезным голосом спросила Рини.
        Улыбка с лица парня сползла.
        Прищурив глаза со злым огоньком, он посмотрел на меня. Неужели думает, что я проболталась подруге? Не то, чтобы я совсем смолчала, но главное так и не произнесла, а остальное и без того было Рини известно.
        - Нет никакой вражды, - бесстрастно ответил Рун. Лжет и не краснеет. - Мы прекрасно ладим.
        - Врешь, - горько вздохнув, сказала Рини.
        - Вру, - с показушным покаянием он опустил голову.
        Ни Эйрик, который читал очередную книжку про морские приключения, и которого вытянули на прогулку в парк со словами: «Хоть воздухом подышишь, а не книжной пылью», ни Сивина, которая с рассеянной улыбкой смотрела в другое окно экипажа, не вслушивались в наш разговор. Им и в своих грезах неплохо: мальчик предпочитает миры, выдуманные другими, Иви придумывает сама.
        - Разве тебе Астари что-то плохое сделала? - не унималась подруга.
        - Нет, но…
        - Рини, это не твое дело! - тут не выдержала уже я.
        Не хватало еще наши непростые взаимоотношения прилюдно обсуждать. И пусть Рик и Иви не слушают, но это как-то неправильно.
        - Мое! - возразила Рини. - Вы оба для меня родные люди, пусть и не по крови. Я не желаю, чтобы вы находились в какой-то непонятной и наверняка глупой ссоре!
        Столь эмоциональной отповеди от Тринвер никто не ожидал. Даже Рик оторвал взгляд от книжки - он с недоумением посмотрел на сестру. А та и сама смутилась от своей выходки. В карете повисло молчание. Мальчик, еще раз оглядев всех, хмыкнул, пожал плечами и вновь углубился в чтение.
        - Мы попробуем найти общий язык, - заверил Рини Рун.
        Я опешила и уже хотела было задать вопрос, о чем это он, как мне на ступню не сильно, но весьма чувствительно приземлилась нога парня, и он выразительно на меня посмотрел. Затеял какую-то игру? Ну ладно, потом разберемся. Надеюсь, мой взгляд сейчас был не менее выразительным.
        - Обязательно. Попробуем. - Я мило улыбнулась Руну.
        Рини кивнула, соглашаясь с нами и с видом, как будто она справилась с миротворческой миссией, стала рассказывать, что за развлекательную программу она придумала для нас. Не без матушки Фордис, конечно.
        А пока подруга не видела, Рун продемонстрировал мне ну очень интересный жест: с самым зверским видом провел большим пальцем себе по шее. Я не осталась в долгу: прищурив глаза и сжав кулаки, водрузив один на другой, изобразила удушение.
        Рини наконец достала из своей сумочки афишу цирка. При этом краем глаза она заметила, что я поспешно переместила руки и сейчас с невинным видом накручиваю локон на палец. Я и Рун синхронно улыбнулись во все зубы.
        «Мы уже начинаем дружить».
        Рини продолжила свой рассказ.
        Добрались до парка мы спокойно.
        Подруга подхватила меня и Руна под руки и повела нас гулять по парку. До представления был еще час.
        И теперь я ощущала себя третьей лишней: Рини и Рун оживленно что-то обсуждали, а я им для разговора уже не требовалась. К тому же периодически я оборачивалась, присматривая за Риком и Иви. С них станется и потеряться.
        В конце концов мне это надоело. Я аккуратно отцепила пальцы Рини от своего локтя, хотя могла бы и не стараться - она даже не заметила. Оглядевшись по сторонам, я быстро нашла нужную мне торговую палатку. Пирожные!
        Вот только дойти до нее мне не дали.
        - Держи, - сказал Рон, протягивая мне бумажный пакет, а внутри оказалось то, чего мне безумно сейчас хотелось.
        - А как… что… - мысль сформулировать не удалось, но, как ни странно, парень меня понял.
        - Догадался, - хмыкнул Рон, - только за Риком и Иви следить не забывай. Будем сегодня няньками.
        И подхватил меня за локоть.
        Так мы и гуляли: впереди Рини и Рун, за ними щебечущие Диль и Иса, после - Рик и Иви. Мальчика, так и не отрывающего глаз от книги, вела за руку девушка, которая и сама-то не особо смотрела себе под ноги. Она как обычно нашла где-то цветок, который нюхала со счастливым видом, иногда бросая по сторонам рассеянный взгляд.
        За всей этой процессией шла я под руку с Роном. Он начал мне рассказывать забавные истории, случившиеся с ним во время последней практики. Я же могла только кивать и блаженно улыбаться, так как мой рот был занят сластями.
        Никого не потеряв по дороге, неспешным шагом мы добрались до шатра, где должно было состояться представление.
        Билеты у себя хранила Рини. Мне-то точно их доверять не стоило - потеряла бы еще где-нибудь по дороге.
        Мое место оказалось между Роном и Риком. Рик наконец-то вынырнул из книжного царства. Он с любопытством стал крутить головой, высматривая что поинтереснее, пока само представление не началось. А Рон продолжал развлекать меня рассказами. Я хохотала как ненормальная. Рини шипела что-то вроде: «Тише! Ты же эдель!». А как тут удержаться?
        С началом действа на манеже все мое внимание было приковано только к нему. Наверно, я и Рик сейчас мало чем отличались: мы оба с таким восторгом смотрели представление, что над нашим детским писком и охами Рон только посмеивался.
        В тот момент, когда на площадке появились акробаты и стали демонстрировать неимоверные трюки, Рик схватил меня за руку. Еще бы! Они такое вытворяли! Аж дух захватывало! А потом уже и я в порыве эмоций крепко уцепилась за руку Рона. Он же успокаивающе погладил мои пальцы.
        Рик уже давно убрал свою руку и с независимым видом взирал на дрессированных собачек. Мне же свою ладонь обратно вернуть не удалось. Так мы и просидели до конца представления.
        Выйдя из шатра, я и Рик стали наперебой делились своими впечатлениями. Другие участники нашей компании не все наши эмоции разделяли. Зануды.
        Рини хотела повести нас на ярмарку, но Диль и Иса были категорически против.
        - Мы и в парке можем еще погулять, - заявила Диль и утащила свою подругу в сторону аллеи.
        - Встретимся через полтора часа на входе! - успела выкрикнуть Исгельна, прежде чем они скрылись.
        Рини растерянно смотрела им вслед.
        - Вот же… - договаривать она не стала. «Эдель не ругаются».
        Только с досадой топнула ножкой и пошла к скамейке. К ней присоединился Рун. На соседнюю скамейку сели Иви и Рик. Мальчик достал книжку, а девушка, подставив солнцу лицо, прикрыла глаза.
        Мы с Роном переглянулись.
        - Пойдем, тоже прогуляемся, - кивнул в сторону другой аллеи он.
        - Пойдем, - вздохнула я.
        Только теперь Рон молчал и просто шел рядом. Мне же в голову совсем ничего не приходило, и, как начать хоть какой-то разговор, я не знала.
        - Асти, не злись на Руна, - вдруг произнес парень.
        От неожиданности я даже остановилась.
        Дама, выглядевшая как «истинная эдель», врезалась в меня, сопроводив это словами:
        - Думай, что творишь, дикарка! - взвизгнула она. - Понаехали и людям пройти спокойно не дают уже!
        Я отступила, проводя недоуменным взглядом женщину. Не буду же я грубить незнакомому человеку?
        - Что ты имеешь в виду? - наконец спросила я Рона.
        Он отодвинул меня к краю дорожки ближе к себе.
        - Понимаешь, в чем дело… Рунгвальд, он же хороший парень, добрый, заботливый. Ради своей семьи он готов на все. Сестер своих обожает. - Все это я и сама прекрасно знала. - А то, что он к тебе цепляется… - Рон сейчас явно с трудом подбирал слова и не знал, как защитить друга. И мне вновь стало обидно. За Руна есть кому заступиться, а мне что делать? - Он не на тебя злится, а на своих родителей. Они же фактически бросили своих детей на моих родителей, а сами отправились на войну, хотя и без них там могли спокойно обойтись. Как выяснилось, их занятие оказалось им дороже, чем собственные дети. Вот за это Рун так и не может отца и мать простить. И то, что их нет в живых, и то, что прошло уже столько лет… Для него это не играет роли.
        Я перебила Рона:
        - Все это понятно, но я-то здесь причем?
        Парень сжал губы и размышлял, как бы помягче сообщить мне, хотя я и так догадывалась, что он может сказать.
        - А ты для него человек, на котором проще всего сорвать злость. - Рон поморщился, а я кивнула, продолжая внимательно слушать неприятные мне вещи. - Ты, хоть и вадомийка, но тоже пострадала из-за этой войны. Только вот твои родители живы…
        И что выходит, будь мои родители мертвы, тогда бы и был повод относиться ко мне лучше?
        Я отвернулась и, не поднимая головы, побрела по краю дорожки, а то, не приведи Рауд, опять в кого-нибудь врежусь.
        - Асти! - окликнуть меня Рон.
        Да пропадите вы все пропадом!
        Приподняв юбку, чтобы не запутаться в ней, я побежала. Куда меня несут ноги, мне видно не было из-за пелены слез.
        Дура наивная! Поверила доброте парня? А он ради друга соловьем разливался.
        В кармане нашелся платок. Кое-как вытерев слезы и прочистив нос, я смогла наконец-то оглядеться, куда же я забежала.
        В этой части парка мне прежде бывать не доводилось. Оно и немудрено, так как сюда вообще редко кто приходил - дорожки, беседка и кустарники выглядели заброшенными и неухоженными.
        И надо ж было такому случиться, что именно здесь я наткнулась на Инепа.
        - Привет, Асти, - улыбнулся мне парень, но при этом смотря куда-то мне за спину.
        Я обернулась. За колонной старой беседки мелькнул подол. Ну вот, опять расстроила его свидание!
        - Привет, - ответила я. - Извини, я наверно помешала.
        - Ничего-ничего, - возразил Инеп. - Я встретил знакомую, но ей уже нужно было уходить.
        Молодой человек внимательно посмотрел мне в глаза.
        - Асти, ты плакала? - обеспокоенно спросил он. - У тебя что-то случилось?
        - Нет… то есть да, - я отвела глаза и не знала, что ответить. С досады потерла ладонью лоб. Не буду же я ему плакаться или жаловаться?
        - И все же? - настаивал Инеп.
        Я покачала головой.
        - Еще раз извини, что я помешала тебе, - быстро протараторила я. - Я, наверно, пойду? - полувопросительно произнесла я.
        Вот только куда мне идти, я понятия не имела, а появляться сейчас ни перед Роном, ни вообще дома мне категорически не хотелось.
        - Э-э-э, нет, - остановил меня Инеп. - Я тебя так просто сейчас не отпущу. Тебе нужно успокоиться. Куда ты пойдешь такая расстроенная в одиночестве?
        Вот и я думаю, что некуда.
        - Ты здесь с Ровенийскими? - спросил парень.
        - Да, но…
        - Но ты пока не хочешь к ним идти?
        Я кивнула, тяжело вздохнув.
        - Пойдем тогда ко мне, - предложил Инеп. Я хотела его перебить, но он не позволил: - Напою тебя чаем, а потом сможем и позаниматься. Тем более последние занятия ты пропустила.
        - Меня будут искать, - пробормотала я.
        Инеп отмахнулся:
        - Скажешь потом, что в парке гуляла и не заметила, как время пролетело.
        Не самое лучшее оправдание, но другое я сама не придумаю уже.
        - Ладно, - согласилась я.
        Инеп вывел меня через выход, которым редко пользовались: петли калитки скрипели безбожно.
        Молодой человек, как и обещал, напоил меня чаем, и мне действительно стало легче. Инеп не стал приставать ко мне с расспросами, за что я ему вдвойне была благодарна.
        Вот только занятия как такового сегодня не состоялось. Сосредоточиться мне толком не удавалось. Зато Инеп дал мне полистать где-то раздобытую им книгу «Основы построения заклинаний для амулетов». Я вцепилась в нее посильнее, чем сегодня в пирожные, которыми меня угостил Рон. Вспомнив это, я вновь расстроилась.
        - Извини, домой книгу дать не могу - она не моя. Я одолжил ее у давнего знакомого, - увидев мою реакцию на учебник, заметил Инеп.
        - А что за знакомый? - тут же спросила я.
        Парень замялся, а я смутилась: «Вот какое мне дело?».
        - Мы познакомились еще в Амаллионе. Он в некотором роде тоже артефактор.
        - Почему в некотором роде? - удивилась я.
        - Он самоучка.
        - А-а-а, - протянула я и дальше погрузилась в чтение.
        Минут через тридцать Инеп меня окликнул:
        - Асти.
        - М? - не отрывая взгляда от книги, отозвалась я.
        - Ты бы хотела познакомиться с ним?
        - С кем? - рассеянно спросила я.
        - С хозяином книги.
        - А… можно?
        - Вполне, - утвердительно кивнул парень. - Через пару дней он будет проездом здесь. Я могу организовать вам встречу. Уверен, он много чего интересного сможет тебе рассказать.
        - О, Инеп, - восторженно выдохнула я, - это было бы чудесно! А этот человек точно не будет против?
        - Не переживай, я с ним уже договорился, - помахал письмом из почтовика Инеп.
        По моей излюбленной привычке захотелось кинуться на шею к парню в порыве благодарности. Только вот, боюсь, он меня не так поймет.
        Протараторив слова благодарности, я засобиралась домой. Я с огромным сожалением оставляла на столе книгу. Ничего, зато в скором времени узнаю много поучительного, так сказать из первых рук. Или уст?
        Мое теперь уже приподнятое настроение портила только необходимость возвращения домой, где меня, наверняка, ждет не самый ласковый прием.
        Возвращаться решила через парк, а то мало ли что.
        Интуиция меня не подвела - у центрального входа меня ждал Рон.
        - Где ты была? - строго спросил Рон.
        - Гуляла, - спокойно ответила я.
        Сейчас я и была спокойна. Желание расцарапать смазливую физиономию этого типа благополучно дремало.
        - Я не нашел тебя.
        - Значит, плохо искал, - ответила я и прошла мимо него, выходя из парка на улицу.
        Отсюда до дома было минут сорок пешком. Пройдусь, а в одну карету с этим - не сяду!
        - Асти! - окликнул вновь меня Рон. - Подожди! А теперь ты куда направилась?
        - Как куда? Домой.
        - Экипаж же в другой стороне стоит.
        - Я продолжу прогулку. Погода, знаешь ли, позволяет. Я бы даже сказала - шепчет.
        И пошла неспешным шагом по тротуару.
        Через пару минут Рон догнал меня.
        - Я отпустил экипаж, - произнес он.
        Упорно молчала и следовала дальше по своему маршруту. Парень не отставал.
        - Я Рини предупредил, что мы с тобой еще немного погуляем и вернемся позже.
        Ноль внимания. Идем дальше.
        - Теперь ты и на меня злишься? - И бездна недоумения в голосе.
        В ответ - тишина.
        - Асти, это уже не смешно!
        А кто смеется-то?
        Прорычав какое-то ругательство сквозь зубы, то, которое не следует говорить в присутствии эдель, Рон обогнал меня и остановил, придержав за плечи.
        - Мне что, извиниться перед тобой надо, чтобы хоть что-то от тебя услышать?
        Я дернула плечом, освободив его от руки парня, мило улыбнулась и пошла дальше.
        - Асти! Я прошу прощения! За себя, за своего друга! - Рон все-таки начал извиняться. При этом его громкий голос привлек внимание прохожих, которые с любопытством на нас посматривали.
        Зачатки воспитания матушки Фордис во мне все же прижились. Посчитав, что это не особо прилично, я уже сама схватила парня за руку и произнесла:
        - Тише ты! Зевак только ловить не надо.
        Рон улыбнулся, довольный тем, что смог привлечь мое внимание, и продолжил уже тихим голосом:
        - Асти, прости. Я виноват. Не так выразился и обидел тебя. Мне сложно понять как Руна, так и тебя. Однако я пытаюсь это делать. И я обещаю, что Рун не причинит тебе вреда. - Я удивленно на него посмотрела. Неужели Рону стали известны те угрозы? - Он попросту не способен на это. Да и вообще, я уверен, что как только он узнает, что ты за человек, Рун поймет, что злиться на тебя нет смысла. Я с ним обязательно поговорю. Ему нужно время.
        - Десять лет - недостаточный срок? - спросила я, пытаясь за раздражением скрыть растерянность.
        - Все это время дома он бывал не слишком часто. Учеба, работа, - уточнил Рон. И на все-то у него находятся объяснения. - Сейчас самое время.
        - А ты откуда знаешь, что я за человек? - поинтересовалась я. Меня все же несколько удивила та его фраза.
        - Как думаешь, кому посвящалась половина каждого письма Рини? - и Рон подмигнул мне.
        Я вновь впала в ступор. Вот же! Даже слов нет! И зачем ей это надо было?
        Рон рассмеялся и, слегка сжав мое предплечье, повел меня дальше.
        Домой мы прибыли только к ужину. Все ждали только нас, при этом встречали с такими лицами, как будто нас уже можно было поздравить со скорой свадьбой.
        - Как прогулка? - первой успела спросить Диль.
        - Замечательно, - широко ей улыбнувшись, ответил Рон, и мы наконец пошли к столу.
        Я жутко проголодалась, а насладиться едой мне не давали Рини и Иса, севшие по обе стороны от меня.
        - А где вы гуляли?
        - Вы просто гуляли?
        - О чем разговаривали?
        - Почему вы вообще решили погулять отдельно от всех?
        Я набила рот едой, чтобы не было соблазна сказать какую-нибудь гадость.
        Рона, видно, теми же вопросами с крайне недовольным видом закидывал Рун.
        Чета Ровенийских, напротив, была чрезвычайно довольна. В особенности матушка Фордис, и это несмотря на то, что я и Рон опоздали к ужину и все были вынуждены нас ждать. Вероятно, в данном случае она решила поступиться приличиями.
        Подозревая, что меня будет ждать самый настоящий допрос, я сбежала после ужина. В прямом смысле этого слова: бегом отправилась к себе в комнату и заперлась там.
        Все мои мысли занимали совсем другие думы.
        Взяв листок и карандаш, я начала обдумывать: какие же вопросы мне задать тому заезжему магу? Думаю, времени пообщаться у нас будет не так много, поэтому разузнать смогу мало. Надо постараться подготовить хотя бы самые общие вопросы. Ну, например, по каким книгам лучше заниматься? Конечно, сами книги я достать могу с большим трудом, и в этом мне смог бы помочь Рун, даже не догадываясь об этом. Была у меня одна идея…
        Настырный стук в двери мешал сосредоточиться.
        - Асти, открой! - требовала Тринвер. - Я не уйду, пока не поговорю с тобой!
        - Мы сегодня уже наговорились! - также через дверь прокричала я. - И вообще, я устала и хочу спать.
        - Выспишься еще! Только поговорим, и обязательно выспишься!
        Надеюсь, не вечным сном.
        - Ну чего тебе? - не выдержав, я все же открыла дверь.
        Подруга тут же влетела в комнату и чуть не снесла меня с пути. Рини с удобством устроилась на моей кровати и, взирая на меня горящими любопытством глазами, выпалила:
        - Тебе нравится Рон?
        Я тяжело вздохнула и присела рядом с ней.
        - Тринвер, вот скажи мне, пожалуйста, с каких это пор ты стала свахой подрабатывать? - едко поинтересовалась я.
        Подруга отвела взгляд и нервно сжала руки.
        - Ничего такого не было, - пробормотала она.
        - Хорошо. Не было, - вроде бы и согласилась я, а сама тут же спросила: - А в письмах ты ему что писала?
        - Правду!
        И не поспоришь.
        Я с тяжким вздохом откинулась на кровать.
        - Рини, всего два дня прошло, - начала объяснять я. - Мы, можно сказать, заново с ним знакомимся. И тут ты со своими «нравится ли он мне».
        - Мне вот Рун нравится, - тихо прошептала подруга, укладываясь рядом со мной.
        Мы принялись с преувеличенным вниманием разглядывать балдахин над моей кроватью. Красивый такой, нежно-персиковый, с золотыми узорами.
        - И это ты поняла за два дня? - спросила я тихо.
        - Нет, - вздохнула Рини, все также не смотря на меня. - Я это давно поняла. Просто…
        - Раньше ты была младше, и он вряд ли бы обратил на тебя внимание?
        - Наверно.
        Я дотянулась до руки подруги и сжала ее ладонь.
        - Что я могу сказать? Судя по реакции Руна на тебя - у тебя есть все шансы.
        Рини тут же подскочила, вырвала свою руку и прижала ее к груди.
        - Ты, правда, так думаешь? А с чего ты вообще так решила? Ты не выдумываешь?
        Я закатила глаза - ох уж эти влюбленные.
        - Я же не слепая. И прекрасно вижу, как он на тебя смотрит.
        - Всего лишь? - разочарованно выдохнула Рини.
        - А тебе мало? - удивилась я.
        Хотя неуверенность влюбленной девушки понятна.
        - Нет. Наверно, это о многом говорит.
        Подруга вновь тяжко вздохнула и отвернулась к окну. Там уже разливались сумерки, а из открытой оконной створки несильными порывами проникал свежий воздух, теребя занавески.
        - Мне страшно, - прошептала Рини и резко обернулась ко мне. Глаза ее подозрительно блестели. - А вдруг я себе понапридумывала и мои чувства невзаимные?
        Я покачала головой и придвинулась ближе к ней. Пригладила волосы подруге. Уж если она не обратила внимание на беспорядок в своей прическе, то, значит, дело совсем плохо.
        - Ну что ты, Рини, - успокаивающе говорила я, - все будет хорошо. Так мало времени прошло. Вот увидишь, он не устоит перед тобой.
        Рини порывисто прижалась ко мне, пряча лицо у меня на груди. Я обняла ее и, гладя по голове, перебирая ее шоколадного цвета волосы, приговаривала, что у нее все будет хорошо. А зачем еще нужны подруги?
        Немного успокоившись, Рини отодвинулась от меня.
        - И правда, чего это я? У него просто выхода другого не будет. Влюбится как миленький, - воинственно произнесла она, шмыгнув носом.
        Я рассмеялась, и Рини тоже улыбнулась.
        - Пойду лучше спать, - сказала подруга, поднимаясь с кровати.
        Небось сейчас начнет разрабатывать стратегические планы по покорению Руна.
        Оставшись одной, я все-таки задумалась о Роне.
        Сказать, что он мне прямо-таки нравится, я не могла. Симпатичен, да. А вот восторгов по поводу него я не питала. Он привлекателен, этого не отнимешь. Высокий, стройный, с волосами, как и у Рини, цвета темного шоколада. Глаза большие, синие. Какие ж у него губы? Губы как губы. Ничего особенного. И тут я представила, как он этими самыми губами меня целует. Щеки тут же опалило огнем. Со стоном я засунула голову под подушку. Наверно, это все влияние Рини. Иначе зачем мне представлять поцелуи с Роном?
        4
        Инеп все не писал. Я старалась как можно чаще наведываться к нашему тайнику, но так, чтобы это не вызывало подозрений. А вдруг встреча сорвется?
        Рини же усиленно звала меня то на прогулку, то в театр. Приехала труппа Амаллионского театра с гастролями, и туда пошла вся семья, кроме меня. Ну не могла я ничего с собой поделать! Как только начинала думать о предстоящей встрече, кончики пальцев тут же начинало щипать, поэтому я старалась и носа не высовывать из своей комнаты.
        Даже Рон пару раз стучался ко мне и сквозь закрытую дверь, так как я не открывала, спрашивал, почему я не выхожу.
        Хорошо, что матушка Фордис мной особо не интересовалась сейчас. После возвращения парни были для нее на первом месте.
        На третий день я немного успокоилась: ну не будет встречи, значит не будет. Чего зря переживать?
        - Так! Первый осенний бал уже через две недели, а у нас еще даже не готовы наряды! - сказала Рини, входя ко мне в комнату. - Никаких отговорок! Сейчас мы все вместе нашим женским коллективом едем выбирать ткани. После обеда прибудет портниха.
        Отговариваться я и не стала.
        Девушки и матушка Фордис со смехом, шутками воодушевленно перебирали ткани, накидывали их на плечи, крутились у зеркала, а я букой стояла в стороне. Бывает такое настроение, когда даже то, что нравится неимоверно, вдруг начинает раздражать. Вот и я со вздохом провела по материи, украшенном причудливым узором, и отвернулась к окну.
        Из кареты выходили Инеп и какой-то мужчина, на голову выше него. К сожалению, лучше рассмотреть спутника Инепа мне не удалось. Они слишком быстро вошли в дом к приятелю. Инеп жил немного ниже по улице. Наверно, это и есть тот самый загадочный артефактор-самоучка?
        Теперь уже и я присоединилась к восторженному женскому щебетанию, выбирая ткань для будущего платья.

* * *
        Я уже не раз раздумывала о том, как же Инеп доставляет записки в указанное место. Пришла к выводу, что кому-то из слуг он пишет письмо на почтовик, а тот уже относит записку куда положено. Интересно, кто же это?
        После того, как разобрались с нарядом, я вновь наведалась к колодцу.
        «Сегодня в десять».
        Вот так просто. Без особых указаний, без лишних приписок. Зато, если вдруг кто посторонний обнаружит, то ни о чем не догадается.

* * *
        С трудом сдерживая счастливое нетерпение, я постучалась в дверь черного входа. После первого посещения Инепа я входила именно с этой стороны дома. Видимо, конспирация.
        - Проходи, - пропустил меня Инеп и, не спрашивая, помог мне снять легкий плащ.
        В кабинете уже был тот самый мужчина. Он поднялся со стула и с приветливой улыбкой ждал, когда Инеп нас представит, а приятель почему-то медлил и как будто нервничал.
        - Знакомься, Астари, это эдел Никлас. Никлас, это эдель Астари.
        - Приятно познакомиться, - бархатным, обволакивающим, притягательно-приятным голосом произнес мужчина и поцеловал мне руку. От места, где он коснулся своими теплыми губами моей руки, мурашки тут же разбежались испуганной стайкой.
        Прочистив горло, я ответила:
        - Мне тоже.
        И засмотрелась на него. Мужчина был хорош, необыкновенно хорош.
        Лет тридцати, по обычным меркам, высокий, даже выше меня, широкоплечий, крепко сложенный, но не тяжеловесный, а стройный, да и крой его пиджака только подчеркивал это. Элегантные брюки, глянцево-начищенные туфли. Пижон. Я всмотрелась в его лицо. Прямой нос и… как там обычно в романах пишут? Чувственные губы, которые сейчас усиленно сдерживали понимающую улыбку. Еще бы, стоит девица статуей и в открытую разглядывает его, не скрывая восхищения. А оторвать от него свой взгляд я не могла. Самыми примечательными в его облике были волосы и глаза. Заплетенная в интересное плетение темно-русая коса была перекинута через плечо. На свету волосы отливали медью. Глаза же его были вызывающе-зеленые, цвета первой весенней листвы. Да и вообще его внешность была яркой, той, которая сразу бросается в глаза, от которой сложно оторвать взгляд.
        С наваждением справиться удалось не сразу. Через минуту, наконец, отведя от него взор, я села на стул. Без приглашения.
        Никлас сел напротив.
        - Инеп рассказал мне о вашем маленьком секрете, - сказал мужчина. - И я, пожалуй, смогу вам помочь.
        Я тут же достала из кармана заготовленный листок с вопросами и только открыла рот, чтобы озвучить все то, что меня интересовало, как Никлас меня перебил:
        - Это подождет, - произнес он. - Инеп говорил, что кое-чему уже смог вас научить. Так?
        Я кивнула.
        - Показывайте.
        Именно в тот момент в голове у меня вместо мыслей была каша и ни одной дельной идеи. Что показывать? Простенькие бытовые заклинания, которые могут применить все, вне зависимости от направления дара? А если они его не впечатлят?
        Он сам решил меня подбодрить и направить:
        - Без разницы что, лишь бы я мог проследить каков ваш дар, как вы можете с ним обращаться.
        Несложное заклинание, что может просушить, например, мокрый платок, получилось у меня только с третьей попытки. Инеп мне не помогал - просто мягко отстранился, предоставив возможность показать себя во всей красе, но увы. Я долго не могла сосредоточиться, долго не могла совладать с потоками силы, которые были хоть и не мощными, но почему-то малоуправляемыми мной.
        - Хорошо, - ничуть не поморщившись произнес Никлас, хотя хорошего в моих магических притязаниях не было. - Ну а теперь уже по специфике дара.
        Тут мне демонстрировать было нечего.
        - Я пока лишь вижу чужие заклинания на вещах, самой мне ничего в этом деле пока не удается.
        Мужчина задумался.
        - Ну что ж, тогда занимайтесь пока с Инепом тем же, что и делали. Я буду сторонним наблюдателем. После этого мне уже будет проще определиться, что с вами делать.
        В течение недели поздними вечерами я пробиралась к Инепу в дом, и там мы проводили наши занятия. Никлас, как и обещал, не мешал нам и не вмешивался, действительно просто наблюдал, однако его присутствие плодотворно на меня не влияло. Я скорее, наоборот, отвлекалась на него. Его фигура, казалось, заполняла все пространство в комнате, его запах туалетной воды пробирался ко мне в нос, окутывал как туман, как дымка, но только он не был виден и сбивал весь мой настрой. А уж взгляд, вроде бы и доброжелательный, то тем не менее какой-то тяжелый, опутывающий своим вниманием даже, как мне казалось, чересчур пристальным, вынуждал меня отвлекаться и забывать все то, что мне только что рассказывал Инеп. Никлас редко ко мне обращался, но каждый раз при звуке его голоса мне чудилось, что я вся покрываюсь мурашками, а голос не просто звучит - обволакивает меня как будто сетями. При этом никаких романтических чувств, как мне думалось, к Никласу у меня и в мыслях не было. Если только он мог завлечь своей, мягко говоря, привлекательной внешностью, флером какой-то загадки, тайны. Что не исключало все еще
испытываемого мною опасения. Вот только пока ничего не подтверждало, но и не опровергало этого.
        Все дружно делали вид, что ничего такого не замечают.
        Я как всегда тихонько выскользнула из дома к Инепу. Иногда меня и саму пугала та легкость, с какой мне удавалось скрывать свои тайные вылазки.
        Инеп чуть ли спустя пару секунд открыл мне дверь.
        Расположились мы вновь в комнате моего учителя, однако в это раз он почему-то замешкался с началом проведения занятия.
        - Сейчас принесу чай, - произнес Инеп и скрылся.
        Порыв воздуха от закрывающейся двери вызвал такое ощущение, как будто меня обдало холодом. Возник какой-то иррациональный страх и стало не по себе.
        Ерунда какая.
        Почему он ушел за чаем? Со служанкой Инепа я познакомилась, когда во второй раз была у него в гостях. Немного сварливая, но потрясающе готовящая женщина по имени Алида. Она, как оказалось, работала у Дорвенов уже пару десятков лет и в столицу провинции переехала к Инепу. А сейчас он сам пошел за чаем… а как же Алида? Да и вообще, никаких чаепитий мы еще ни разу в присутствии Никласа не устраивали…
        - Может быть мы уже оговорим условия нашего сотрудничества?
        Условия? Хотя это вполне логично, ведь за просто так мало что делается. Я девушка хоть и не бедная, но доступ к своим деньгам все еще не имею, потому как на все мелкие расходы (крупных пока и не было) мне деньги выдает матушка Фордис.
        - Так что за условие? - робко поинтересовалась я.
        - Вам нравится жить с Ровенийскими? - вдруг спросил мужчина.
        Я растерялась. Какой-то… странный вопрос.
        - Вполне, - ответила я.
        - И вы бы не хотели куда-нибудь уехать? Так сказать, посмотреть мир, узнать новое? - продолжал засыпать меня вопросами Никлас.
        - Я не задумывалась раньше об этом, - пробормотала я.
        Неужели он хочет мне предложить уехать? Только вот куда? Да и вообще, зачем? Какой в этом прок? Тем более я не свободна в некотором роде. Да я и не хочу никуда уезжать! Мне и здесь хорошо.
        - Вы думаете, что ваши опекуны вас не отпустят? - вкрадчивым голосом спросил мужчина.
        Я кивнула. К чему он клонит? Не поеду я никуда. Нехорошие подозрения стали закрадываться в мысли. И какое-то смутное чувство возникло, как будто должно произойти нечто неприятное.
        - А что, если мы им ничего и не скажем? - мило улыбнувшись, предложил Никлас.
        - То есть как? - удивленно взирая на него, спросила я.
        - Вы уедете со мной в столицу. Тайно. Будете жить в моем доме. Не беспокойтесь, всем необходимым я вас буду обеспечивать. И, разумеется, я буду обучать вас магии - потенциал у вас, как я убедился, есть.
        - А взамен? - дрожащим голосом поинтересовалась я.
        Ответ меня вряд ли обрадует. И смотреть в сторону Никласа больше не хотелось. Надо бежать!
        - Взамен, - продолжил мужчина все тем же вкрадчивым голосом, - вы станете моей любовницей.
        Я вскочила со стула.
        - Вынуждена отклонить ваше предложение, - твердым голосом ответила я.
        Он что, присматривался не к моим способностям, а ко мне самой? Я же молоденькая и глупенькая дурнушка, а он вон какой. Дикость несусветная!
        - Ну что вы, Астари, - сказал Никлас, поднявшись со стула и приблизившись ко мне, - вы же не знаете, от чего отказываетесь.
        И знать не хочу. Никакая магия не стоит подобных предложений.
        Он поднял свою руку к моему лицу. Я отшатнулась. Мужчина же на мое движение лишь хрипло рассмеялся.
        О Рауд, а где же там Инеп?!
        Никлас ухватил пальцами мой локон, выбившийся из пучка.
        - Я ведь тебя не неделю назад впервые увидел, - произнес мужчина, наклоняясь к моему лицу. Отодвигаться дальше мне было уже некуда: я пятой точкой уперлась в стол. А обойти Никласа мне теперь мешали его руки, которыми он оперся о стол по обе стороны от меня. Попалась. Сама себя загнала в ловушку. - Как-то около месяца назад я гостил у своего друга, и тут к нему вечером пришла ты, - все это он, практически шепотом, говорил мне на ухо, слегка касаясь его губами. - Почему-то Инеп не стал нас знакомить. Я уж было подумал, что он на тебя имеет определенные планы, а он всего лишь занимался твоим магическим обучением. Альтруист, - хмыкнул мужчина. - Ты мне еще тогда очень понравилась. Необычная и тем притягательная. Я из окошка наблюдал за вами, когда вы в саду учились светляков создавать. Способная девочка, - прошептал Никлас и подцепил пальцем мой подбородок.
        Я не стала поддаваться соблазну утонуть в зелени его глаз. Воспользовавшись тем, что хотя бы с одной стороны теперь не было преграды, я выскользнула из капкана. В голову пришла идиотская мысль, что движение это было прям как в танце, только уж в очень неприличном и откровенном.
        Быстро переместившись по другую сторону от стола, я собрала последние крупицы решительности и как можно более твердым голосом произнесла:
        - Эдел Никлас, повторяю - ваше предложение я принимать не буду.
        - Не захочешь по-хорошему, будет по-плохому, - пригрозил мужчина, уже не так мило мне улыбаясь.
        С трудом сглотнула отчего-то горькую слюну. На столе заметила стакан с водой, выпила его залпом, перевела дух и заорала:
        - Инеп!
        - Глупенькая, - рассмеялся Никлас, качая головой. - Не придет Инеп. К тому же, по причине своей неопытности, ты не знаешь, что на комнату наложен полог тишины.
        Нет, ну дура я, однозначно! Глупая и наивная дура!
        Вот только делать же все равно что-то надо? Просто так меня отсюда никто не выпустит.
        Пресс-папье. Тяжелое, увесистое пресс-папье лежало на столе поверх бумаг.
        Обольстительно улыбаясь, я вновь обошла стол. Правую руку аккуратно задвинув себе за спину, я кончиками пальцев подцепила нужный объект. Никлас купился на улыбку и шагнул ко мне. Властно сжав мою шею, он наклонился к моим губам, а я позволила ему это. Позволила себя поцеловать.
        Мой первый в жизни поцелуй случился с мерзавцем! И все же я не отвечала на него, а Никлас пытался усилить нажим, проникнуть языком ко мне в рот. Гадость!
        Руки у меня не слабые, да и размах получился отменный. Удар пресс-папье пришелся куда-то в район виска. Никлас с тихим стоном сполз по мне на пол, при этом напоследок умудрился прокусить мне губу до крови.
        Отпихнув его в сторону, я направилась к двери, сжимая в руке массивное орудие, - там же еще Инеп. Истерически хихикнув, я представила себя удерживающей в руках канцелярскую принадлежность и выступающей против боевого мага. Тоже мне, воительница.
        Колени предательски дрогнули, голова закружилась, а горло сдавили тиски удушения. И, выпустив из рук свое импровизированное орудие, которое с грохотом упало на пол, я грохнулась почему-то в обморок.

* * *
        Первое, что я увидела, открыв глаза, был балдахин над моей кроватью. Тот самый, который красивый, нежно-персиковый. И было в этом какое-то несоответствие, неправильность, как будто подсознательно я ожидала увидеть нечто другое. Что именно - не знаю, но другое.
        К горлу подкатила тошнота. Я с трудом начала подниматься с кровати - с координацией возникли проблемы. Спустив ноги, задела тазик. То, что сейчас мне и нужно было, потому как сил добраться до ванной я не наскребла.
        Тошнило меня долго, противно, выворачивая наизнанку мой, видимо, давно не видевший еды, организм. Упала, обессилев, я тут же, лишь отодвинув тазик в сторону и широко раскинула руки, которые дрожали.
        В таком жутком виде меня и нашла матушка Фордис. На пару со служанкой Эсерт они дотащили меня до ванной, где помогли немного прийти в себя и привели меня в порядок.
        Эдель Фордис что-то причитала, сокрушалась о чем-то, но я плохо слышала. Да и вообще, отвратительно соображала. Меня напоили каким-то жутко горьким лекарством. Когда вновь уложили на кровать, быстро уснула или провалилась в беспамятство…
        При следующем своем пробуждении чувствовала я себя практически нормально.
        Я в своей комнате. Значит, ничего страшного не произошло? Все разрешилось благополучно? Видимо так, а самочувствие не в счет.
        И тут же накатили стыд, раскаяние, отчаяние: Ровенийские теперь все знают. О Рауд, во что же я ввязалась? Что я натворила?
        Лежа на боку, я подтянула к животу колени, укрылась с головой и постаралась не думать, потому как мысли вызывали только страх и озноб.
        В комнату зашла матушка Фордис.
        - Асти, сейчас к тебе придет эд Хилм, еще раз осмотрит тебя и… - она замялась, а я, выглянув из своего убежища, успела перехватить ее полный жалости и тоски взгляд, прежде чем она отвела глаза. - И нам нужно поговорить.
        Это уж точно: надо поговорить. Вот только этот взгляд матушки Фордис меня смутил и вызвал недоумение, возбудив даже некоторые подозрения. Если я дома, то, значит, все обошлось? Хотя здоровье мое не в порядке. Наш целитель, эд Хилм, сейчас все разъяснит, и все будет хорошо. Ничего страшного не произошло, какое-нибудь недоразумение и только.
        Эд Хилм выглядел так, как обычно представляют себе люди, слыша слово «целитель» - милый старичок в строгом костюме и с неизменным чемоданчиком.
        - Как себя чувствуешь? - спросил он, присаживаясь на край кровати и проводя рукой над моим лбом, а затем и над всем телом.
        Его я знала приблизительно столько же, сколько и Ровенийских. Пару срощенных переломов, несколько сведенных шрамов на разбитых коленках и локтях, зашивание брови - в свое время мы часто с ним общались. Активный ребенок часто расплачивался за непоседливость.
        - Нормально, - отозвалась я, настороженно наблюдая за его манипуляциями. Да и по сравнению с тем, как я ощущала себя еще недавно, сейчас все действительно было неплохо.
        - Все в норме, - сказал он, закончив осматривать меня, удовлетворенно кивнул и поднялся.
        Матушка Фордис, которая стояла в стороне, прижимала к губам ладони и с дикой тоской взирала на меня, от чего мне стало не по себе.
        - Эд Хилм, мне остаться или вы все сами? - срывающимся голосом спросила она.
        Я повернула голову к целителю. Что там еще такое?
        - Лучше останьтесь и поддержите девочку, - безнадежно усталым голосом, полным сожаления, ответил он и принялся мерить комнату шагами.
        Эдель Фордис присела рядом со мной, обняла меня за плечи одной рукой, а другой начала перебирать мои волосы, иногда поглаживая по голове. Только вот это ничуть не успокаивало меня. Страх липкими, холодными, пронизывающими насквозь душу нитями опутывал меня. Так страшно мне не было, даже когда я не могла вырваться от Никласа, хотя вот десять лет назад в Дрине…
        - Эд Хилм, может быть, вы уже скажете, в чем дело? - спросила я, не выдержав этого напряженного молчания.
        Видела, что он собирается с мыслями, но сил терпеть тягость этого положения не находилось.
        - Астари, ты знаешь, как работает целитель? - вдруг спросил Лейв Хилм.
        Я неопределенно повела плечом.
        - Ну так, в общих чертах, - ответила я.
        - Целитель лечит пациента своей энергией, а вот как, куда, сколько направить энергии зависит от многих факторов, - начал объяснять эд Хилм. - От недуга, разумеется, от того обычный человек или маг, а если маг, то есть сила или она заблокирована, - тут он остановился и внимательно посмотрел мне в глаза. Я виновато их опустила. - Тебя принес ко мне Ронольв - он бежал два квартала с тобой на руках. Извозчиков ночью не всегда вовремя удается найти, - рассеянно произнес целитель. - У тебя был сильнейший аллергический шок. Как оказалось, у тебя аллергия на велерену*. Видимо, ты была слишком спокойной девушкой, чтобы принимать успокаивающие на ее основе. А тут… - он вновь принялся ходить по комнате, сложив руки за спиной. - Тут моя вина. Как бы плохо ни было пациенту, я обязан полностью проверить состояние организма, чтобы продумать все свои действия и чтобы не ухудшить состояние. Мы с тобой знакомы давно, и, разумеется, я знал, что дар твой заблокирован. А когда я стал тебя лечить… да, я не мог предположить, что ты каким-то образом разблокируешь его, не поставив в известность опекунов, не говоря уже обо
мне. Вот только я был обязан сначала все проверить. Это первое указание, которое вдалбливается в умы еще студентов-целителей. И в данном случае даже твой амулет не скрыл бы истинное положение вещей. Мы, целители, несколько иначе работаем.
        Такие подробности… С каждым словом эда Хилма очень-очень плохое предчувствие только усугублялось.
        - И не зная о подобной твоей особенности, я стал тебя лечить, - продолжал упавшим голосом целитель. - Мне это удалось и шок я ликвидировал, как и его последствия. Вот только… Неправильные потоки энергии, неправильно рассчитанная приложенная сила, неправильное взаимодействие стихий… Все это каждый раз приводит к разным последствиям. Иногда их вообще нет, иногда они незначительны, а иногда… У тебя могли отказать ноги, ты могла бы лишиться зрения… - все более тихим голосом, на грани слышимости, говорил целитель. А я вцепилась в руку матушки Фордис. Самочувствие мое было не самым ужасным. Он же сам сказал - все в норме. Последствий нет? Я еще пару секунд тешила себя надеждой. - Ты не сможешь иметь детей.
        Несмотря на то, что слова были произнесли очень тихо, мне казалось, что я слышу, как они грохочут: как гром, как ураган, как шторм.
        Непонимающе перевела глаза на матушку Фордис. Она прижимала мои руки к себе и, поджав губы, беззвучно плакала. Как дождевые капли, слезы текли по ее лицу. Она что-то прошептала. Что? Я не знала. Грохот не прекращался, я ничего не слышала больше. Покачала головой и повернулась к эду Хилму. Нервно сжимая руки за спиной, он, поймав мой взгляд, спрятал их в карман брюк, а глаза тут же отвел. Винит себя? Это взрослый, мудрый человек, спасший столько жизней, поставивший на ноги стольких людей, винит себя? Выдернув свои руки, я поднялась. Эдель Фордис посмотрела недоуменно. Слезы? Крик? Этого не было Может, позже и будут, а пока нет.
        Я приблизилась к целителю. Грохот утих, и я услышала, как всхлипывает матушка Фордис.
        Слегка сжала предплечье эда Хилма и прошептала:
        - Спасибо вам.
        Он удивленно посмотрел на меня. За моей спиной раздалось «Ах!».
        - За что? - он тоже шепчет.
        - Вы спасли меня.
        - Но как же…
        - Не ваша вина. Не надо.
        Мгновение застыло в тишине. Все молчали, слышно было даже, как случайно залетевшая сюда пчела билась в стекло закрытого окна.
        - Ничего нельзя сделать? - спокойно спросила я.
        - Ничего из того, что мне известно.
        А известно ему многое - целитель Хилм один из лучших.
        Я кивнула.
        - Если это все, то вы не могли бы покинуть мою комнату? - вежливо попросила я.
        Эд Хилм легко согласился и принялся собирать свои вещи, а эдель Фордис все также недоуменно на меня смотрела.
        - Она в шоке, - шепотом сказал целитель ей.
        Неужели думал, что я не слышу? Впрочем, неважно.
        Они ушли, закрыли дверь за собой, и я осталась одна.
        Подошла к окну. Начало осени. Еще нет холода, но утром и вечером уже слишком свежо, чтобы ощущалось лето, которое ушло слишком быстро.
        Пчела так и не нашла выхода на улицу. Я открыла окно, выпуская ее на свободу. Хотела сесть тут же, на подоконник, но… Я по стене сползла вниз. Уткнулась лицом в ладони и поджала колени к животу.
        Я не задумывалась о детях раньше. Всерьез не думала. Нет, я предполагала, что когда-нибудь у меня будет моя собственная семья: муж, дети, семья, которая всегда вместе, где царит атмосфера уюта, взаимопонимания. Всем хорошо, все счастливы. Только вот когда-нибудь, не сейчас, потом.
        Потом не настанет.
        И в этом нет вины эда Хилма. Никакой.
        Я сама убила свое будущее, свое продолжение, свое воплощение в так никогда и не рожденных детях. Убила обманом, лютой неблагодарностью, глупостью.
        Легла на пол. Отдельные ворсинки ковра не собирались в общую картину. Провела по ним рукой.
        Апатия. Усталость. Безразличие. И больше ничего на душе.

* * *
        Меня переложили на кровать. Кто? Какая разница. Не важно. Ничего не важно.
        Опираясь на спинку кровати, сидела и смотрела. Вперед. В пустоту. Что дальше? Пусто. В голове. В душе. Даже мыслей нет.
        В дверь постучали. Не дождавшись ответа, в комнату вошел эдел Вистар. Взял стул, придвинул к кровати. Он внимательно смотрел на меня. Взгляд тяжелый, непроницаемый.
        - Я вижу, тебе уже лучше, - сказал он. Голос бесстрастен.
        Неопределенно пожала плечами. Лучше? Хуже. Без разницы.
        - Чего тебе не хватало? - спросил он.
        Ему все же удалось пробить меня на эмоции всего лишь одной фразой. По нарастающей поднялись внутри чувства стыда, горечи и отчаяния.
        - Тебе мало любили, недостаточно заботились, отказывали в том, что просила? - продолжал рубить слова опекун. Голос тверд, и каждое слово словно взмах топора, который отсекает еще один кусок души.
        И я впервые расплакалась. До этого ни слезинки не было, а тут слезы потекли беспрерывным потоком. Некрасиво шмыгала носом, размазывая соленые капли по щекам, тряслись плечи, а из горла вырывался полустон-полувой-полувсхип. От чего такие рыдания? Да все сразу. И почему-то становилось легче, как будто со слезами выходила накопленная горечь, отравляющая разум и душу.
        Эдел Вистар прижал меня к груди, погладил по волосам.
        - Ты подвела нас. Меня так в особенности. Вот только не простить я тебя не могу, - прошептал он голосом, в котором уже не было холода. Бездна сожаления, усталости, толика недоумения. - Ну все, успокойся. Все обошлось. Все теперь будет хорошо.
        Отодвинулась от него, заглянула в лицо. Он не знал всего, чем для меня закончилась эта история? Хорошо это или плохо? Наверно, и правда, эделу ни к чему это знать.
        - Сегодня ты еще отдохнешь, а вот завтра тебе нужно будет отправиться со мной в одно место, - сказал эдел Вистар, вытирая дорожки слез с моих щек.
        - Куда? - хриплым, осипшим голосом после рыдания спросила я.
        - На допрос.
        Я попыталась вырваться. Меня что, судить потом будут? А что, если это и на родителях и братишке отразится?
        - Тихо-тихо. Тебе зададут несколько вопросов и все. Ничего страшного в этом нет, - успокоил меня опекун. - А потом понаблюдаешь за допросом твоих знакомых.
        Я вздрогнула. Знакомые… Я совсем не разбираюсь в людях.
        Как-то не задумывалась я о том, что же в доме у того самого знакомого произошло. Меня заботили лишь последствия. Вот, например, откуда в моем организме вообще взялась велерена? Не иначе, как тот самый стакан с водой. Небось Инеп тоже перед встречей нервничал и решил подлечить нервишки. А потом и я приложилась к тому стакану…
        Встряхнула головой, пытаясь прогнать непрошеные мысли.
        - Эд Хилм сказал, что меня к нему Рон принес. А что до этого было? Как он меня нашел? - спросила я.
        У эдела Вистара заметно дернулись желваки, и на пару секунд он прикрыл глаза, как будто успокаиваясь или собираясь с мыслями.
        - Рон увидел, что ты вечером крадешься куда-то, и решил проследить за тобой. Дошел до дома троюродного братца. Через несколько минут Инеп вышел, а тебя видно не было. Рон ворвался в дом. Ты на полу лежишь в полубессознательном состоянии, задыхаешься, а в другом конце комнаты с малость проломленной головой валяется один из известнейших людей столицы - эдел Лестон. Ронольв доставил тебя к целителю, тот подлечил тебя. Все.
        Лаконично и доходчиво, а вопросов еще больше. И озвучила я только тот, который наиболее сильно меня волновал:
        - А где Ронольв?
        Он же спас меня и надо бы поблагодарить его. А обижаться на него за то, что следил за мной… наверно, это мелочно и в данной ситуации - глупо.
        - Ронольв уехал, - недовольным голосом ответил эдел Вистар.
        - Как? Куда? С ним все в порядке? - выпалила я.
        Опекун невесело рассмеялся.
        - Да что ему сделается? В столицу он уехал. По делам.
        Больше он ничего не добавил. Значит, не моего ума дело.
        Осознание того, что я увижу Рона теперь неизвестно когда, царапнуло и без того израненное сердце.
        - Тебе нелегко пришлось, девочка моя, - произнес опекун, гладя меня по голове. - Вот только мне все равно придется тебя наказать.
        Сейчас, наверно, я была готова вынести все что угодно, лишь бы это не отразилось на родителях.
        - Во-первых, как только ты окончательно поправишься, я сам вновь заблокирую твою силу, - начал перечислять эдел Вистар, - до твоего двадцатилетия. Тогда ты уже будешь сама вольна распоряжаться своим даром. Во-вторых, никаких балов и прочих увеселений, будь то музыкальные вечера или еще что-то. В-третьих, каждый раз, когда ты соберешься куда-то за пределы дома, будешь ставить меня в известность. И сопровождать тебя будут двое человек из моей личной стражи.
        С каждым словом эдела моя голова склонялась все ниже, хотелось вообще залезть под одеяло с головой.
        - К ужину хоть спустишься? - уже заботливым голосом спросил опекун.
        Я кивнула.
        - Вот и славно.
        Эдел Вистар поцеловал меня в макушку и ушел.
        И правда, пора прекращать валяться в постели. Чувствую я себя вполне хорошо. Это физически, душевное же состояние…
        До двадцати лет я не смогу покинуть Ровенийских. А что потом? Куда я могу уехать? И если раньше, когда Рун настаивал, чтобы я съехала, я сопротивлялась, то теперь вряд ли останусь. Как только узнаю, где именно могу бывать, тогда ждите меня, библиотеки крупных и не очень городов, школы целительства и курсы лекарей! Глядишь, и найду, что мне нужно. Отчаиваться больше не буду.
        Выглядела я ужасно: лохматая, бледная, с синяками под глазами. Надеюсь, остальные не сильно испугаются, увидев меня.
        За столом сидели матушка Фордис, эдел Вистар, Рун, Рини, Иви и Рик.
        Эдель Фордис выглядела неважно: бледная, с потухшим взором. Она нервно поджимала губы. Супруг держал ее руку и ласково поглаживал, хотя и сам был хмур и мрачен. Рун с бесстрастным видом смотрел в свою тарелку и равнодушно ковырял вилкой в еде. Рини тоже не испытывала большого интереса к еде. Правда, она демонстрировала больше эмоций, вот только положительными они не были. И даже Рик и Иви поддались всеобщему настроению: с таким же подавленным видом они пытались управиться с ужином.
        При виде меня домочадцы встрепенулись и даже попытались нацепить на лица улыбки. Не успели, потому как я слишком тихо спустилась и смогла застать истинную картину. Как и ожидалось, только Рун остался безучастным к моему появлению. Он продолжал со все тем же отсутствующим видом кромсать кусочек мяса.
        - Приятного аппетита, - я тоже выдавила улыбку.
        Все кивнули, но молча.
        - А где Дильмари и Исгельна? - тихо спросила я.
        - После того, как Иса узнала, что вашего общего дружка Инепа арестовали, с ней случился нервный припадок. Пришлось отправить в специализированный пансион. Диль решила не бросать подругу, - пояснил мне Рун, бросив на меня ничего не значащий взгляд своих практически черных глаз.
        А вот дальнейшее никак не сочеталось с его предыдущим состоянием: со злостью он отбросил вилку, резко отодвинул стул, который с противным звуком царапнул пол, и, ничего не сказав, вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью.
        Так вот с кем у Инепа были свидания. Или Иса у него была не одна?..
        Аппетит пропал окончательно.
        Ужин прошел в тягостном молчании: никто ни на кого не смотрел, никто ни с кем не разговаривал.
        Спать не хотелось, а чем занять себя, я не знала.
        В дверь моей комнаты постучали. Я ожидала увидеть Рини, поэтому без вопросов открыла дверь.
        Рун обошел меня и, не спрашивая, уселся в кресло.
        - Проходи, пожалуйста, располагайся, - сказала я, делая приглашающий жест рукой.
        Он хмыкнул, удобнее устраиваясь в кресле. Я же выжидательно на него уставилась.
        И тут его напускные бравада и наглость пропали - остались только горечь и сожаление.
        - Я хотел сказать тебе спасибо, - произнес он глухим голосом, как будто слова ему с трудом давались.
        От неожиданности я, не глядя, присела на кровать. Мне повезло: попала хоть и на самый краешек, но этого оказалась достаточным, чтобы не оказаться на полу.
        - Если бы не эта неприятная ситуация, случившаяся с тобой, кто знает, вдруг Инеп продал бы и Ису кому-нибудь?
        Сомнительная благодарность.
        - Мне кажется, там несколько другая история, - покачала головой я.
        - В любом случае, теперь рядом с ней не будет этого подонка, - со злостью произнес он.
        - Ну так я же ничего не сделала для этого, просто стечение обстоятельств.
        Он пожал плечами.
        - Пусть и так, - кивнул Рун. - Можешь расслабиться. Я не стану тебя теперь трогать. Живи тут, сколько хочешь. Считай, что мы в расчете.
        - Вот уж спасибо, - прошипела я. - Не знала, что была должна тебе.
        - Да теперь это и неважно, - Рун даже смог улыбнуться по-доброму, и вообще, он выглядел довольным. Вот только в глубине его практически непроницаемых глаз, свернувшись уютным клубочком, притаилась печаль.
        - Как там Исгельна? - перевела я тему.
        Улыбка сползла и лицо Руна вновь стало безэмоциональным.
        - Ты же понимаешь, что представляет из себя то место, куда мы ее отправили? - спросил он.
        - Не особо. Слава Рауду, не доводилось там бывать.
        Хоть мы только что и заключили своеобразное перемирие, привычка дерзить Руну никуда не делась.
        - В принципе, нервный срыв практически полностью смог бы излечить, ну как излечить, сгладить последствия, и эд Хилм, - уточнил Рун, нахмурившись. - А в том пансионе с этим справятся все-таки успешнее. Да и держать Ису подальше отсюда, пока не разберутся с этим делом, - наилучший вариант.
        Он отвечает за сестру, поэтому ему виднее.
        Было ли мне жаль Исгельну? Даже не знаю. С одной стороны, она тоже ко мне относилась не слишком доброжелательно, хотя и не так рьяно демонстрировала это, как брат. А с другой, она, как и я, купилась на показную доброту Инепа… Или на что-то другое? Или не купилась…
        Наверно, эти мысли были написаны на моем лице, поэтому Рун прервал мои размышления:
        - О, да ты ее жалеешь? Совершенно зря.
        Я недоуменно на него посмотрела.
        - Когда ее увозили, она вырывалась и кричала, что это ты во всем виновата. И было лучше, если бы тебя увез этот столичный красавчик. А еще лучше, если бы ты издохла, - насмешливым тоном говорил Рун. Я даже вздрогнула. Получается, Иса тоже была в курсе, что мне предстоит? - Чтобы она никого уже не пугала в дороге своими криками и проклятиями в твой адрес, пришлось ее усыпить, потому поездка до пансиона прошла спокойно.
        - Ты сопровождал ее?
        - Конечно.
        После пары минут задумчивого молчания Рун поднялся с кресла.
        - Ну что ж, не буду отвлекать тебя от дел, - насмешливо произнес он, окинув взглядом мою комнату, где было видно - никаких дел у меня сейчас нет.
        Я с ногами забралась на освободившееся место.
        А Рини вряд ли придет. Вероятнее всего, ее обида еще не прошла. У меня появились секреты от нее и простит мне это она нескоро. Хотя, кто знает…
        Я не угадала - Рини пришла.
        - И хоть у тебя были от меня секреты, я все равно не могу долго злиться на тебя, - сказала она и крепко обняла. - Непутевая ты наша, больше не будешь влипать в неприятности?
        Значит, она тоже ничего не знает.
        - Теперь уж постараюсь, - невесело улыбнулась я.
        - Я понимаю, у каждого есть свои секреты, но Астари, знай, если у тебя какие-то невзгоды, да даже просто плохое настроение, ты всегда можешь обратиться ко мне и рассказать, поделиться. Не обещаю, что пойму тебя - всё же все мы разные, но выслушаю обязательно. Может, даже и помогу чем.
        - Наверно чем-то я все же заслужила такую подругу…
        Я крепко ее обняла, хотя и ощущала себя паршиво. Ведь впервые настолько серьезно обманула самого близкого мне человека после родителей.
        Матушка Фордис сидела в малой гостиной. В своих изящных руках она держала колоду карт. По одной карте она выкладывала на стол и хмурилась. Наверно, пасьянс не сходился. Не гадает же она?
        - Эдель Фордис, - позвала я ее.
        Она кивнула в сторону рядом стоящего стула и продолжила свое занятие.
        Прочистив горло, я вновь попыталась привлечь ее внимание:
        - Эдель Фордис.
        Наконец она отложила карты и, тяжело вздохнув, посмотрела на меня.
        - Еще кто-нибудь знает о… моей проблеме?
        - Эд Хилм, я и Ронольв, - перечислила матушка Фордис.
        А на мой удивленный возглас она ответила:
        - Он же присутствовал там, когда целитель тебя лечил.
        От известия о том, что Ронольву тоже известно о моем недуге (пусть будет так это называться), мне стало даже обидно. Не должно было это случиться! Неправильно это! Он же теперь будет считать меня неполноценной…
        Пожелав доброй ночи матушке Фордис, я ушла.
        5
        После завтрака эдел Вистар поманил меня за собой.
        - Поехали.
        Мы прибыли в Главное Управление внутренней стражей Саганиона. Путаными коридорами дошли до нужного кабинета. Перед тем, как открыть дверь, опекун произнес мне напутствие:
        - Не бойся. Просто отвечай на вопросы правдиво.
        Легко сказать - не бойся.
        Небольшой кабинет, где находились два стола, за одним из которых сидела миловидная девушка. Перед ней лежала стопка чистых листов бумаги и стоял стаканчик, в котором было с десяток острозаточенных карандашей. Девушку можно было назвать привлекательной, если бы не одно но: выражение ее лица. Строгое, сдержанное, бесстрастное, практически как кукла.
        А вот мужчина, сидящий спиной к девушке (матушка Фордис, увидев это, начала бы охать: «верх невоспитанности!»), при виде меня улыбнулся приветливо. От уголков его теплых карих глаз расходились лучики тоненьких морщин. Наверно часто и много улыбался.
        - Добрый день, - поздоровалась я.
        Девица на меня никакого внимания не обратила, а вот мужчина еще лучезарнее улыбнулся и махнул рукой в сторону другого стула.
        От волнения ноги двигались с трудом, поэтому легкий тычок в спину придал-таки нужное ускорение. Ободряюще улыбнувшись, эдел Вистар сел на стул в другом конце комнаты.
        - Можем начинать? - спросил следователь у моего опекуна. Тот кивнул.
        - Меня зовут эд Фритьеф, - все также мило улыбаясь, произнес он. - Я сейчас задам вам несколько вопросов. Постарайтесь, по возможности, как можно более подробно на них ответить. И ответы должны быть правдивыми, - уже строгим тоном добавил он.
        Меня спрашивали о знакомстве с Инепом. Ничего интересного. О том, как был разблокирован мой дар. А вот тут поподробнее. Всего лишь пели и танцевали, а источник открылся? Ну надо же, и такое бывает. И что, Инеп полностью потом снял блокировку? Молодец какой - не всем это удается. Помогал вам с обучением? Ну, не многому он вас научил. А, прошло всего лишь пару месяцев. Тогда ладно. Оставил вас со своим приятелем, а тот стал приставать с непристойными предложениями? Люди разные бывают. Вам не повезло - столкнулись с нехорошими.
        И все в таком духе: наводящие вопросы, уточнения, иногда комментарии.
        Допрос длился минут сорок. Не так много, но я была словно выжатый лимон.
        Все это время девушка, сидевшая за столом, усердно записывала все, что я говорила. Как у нее только рука не отвалилась?
        Наконец меня прекратили мучить и отпустили.
        - Большое спасибо, - поблагодарил меня эд Фритьеф.
        «Ага, рада стараться и, несмотря на вашу прелестную улыбку, встречаться с вами больше не хочу».
        Эдел Вистар вывел меня в коридор.
        - Ну вот, а ты так боялась. Все же прошло хорошо.
        Я неуверенно кивнула.
        - А сейчас тебе предстоит кое-что послушать, - произнес он, открывая соседнюю дверь.
        Комната по виду напоминала архив. Вдоль одной из стен тянулись стеллажи, заставленные папками с бумагами, другая же была задернута занавеской. Особо ценные вещи скрывают?
        - Ничего прочесть все равно не сможешь, - сказал опекун, заметив мой заинтересованный взгляд.
        Пожала плечами. Да я и не собиралась, просто любопытно.
        Он провел меня к стулу, стоящему у одного из стеллажей.
        - Садись.
        Из внутреннего кармана пиджака он достал сложенный листок бумаги.
        - Все, что сейчас ты увидишь и услышишь здесь, никому не сможешь рассказать, - серьезным голосом сказал опекун.
        Я растерялась - что такого я могу тут узнать?
        - Ты услышишь то, что тебе будет полезно узнать, так сказать для жизненного опыта. И эта информация разглашению никоим образом подлежать не должна.
        Я кивнула, ведь эдел Вистар же не будет ничего просто так говорить. Он вытащил из кармана складной ножик. Значит, клятва, и дело действительно серьезное. Я зажала в руке нож и пробежала глазами по бумаге - договор о неразглашении. Никогда не видела раньше, но наслышана была. Даже если захочу, то попросту не смогу раскрыть рот, пытаясь рассказать о том, что не положено, согласно этому соглашению. Зажмурив глаза, провела лезвием по подушечке пальца. Не то, чтобы я боялась вида крови, просто приятного в этом ничего нет. Палец с капелькой крови приложила к тому месту в договоре, где было прописано мое имя. Кровь тут же пропала, даже следа не осталось на листе. Волшебство, да и только!
        Удовлетворенно кивнув, эдел Вистар забрал у меня бумагу и положил ее обратно во внутренний карман пиджака, предварительно свернув.
        - Пока будет длиться допрос, сначала Никласа, а затем Инепа, будешь сидеть здесь. Я запру дверь. Если вдруг тебе понадобиться выйти - постучи в дверь, - сказал мне опекун. - А так, как все закончится, я тебя заберу. Графин с водой на подоконнике.
        После этих слов он отдернул занавеску. А там… еще одно чудо магии! Я не удержала удивленного возгласа. Часть стены размером четыре фендена на два была полупрозрачной. И было достаточно четко видно практически все, что происходит в том самом кабинете, который я только что покинула, только как будто через легкую дымку.
        Девушка со всем тем же холодным и равнодушным видом сидела за столом и что-то правила на листах, которые она исписала за время моего допроса.
        Эд Фритьеф же, вальяжно развалившись на стуле, делал какие-то заметки в блокноте. Время от времени он что-то говорил девушке, но слышно ничего не было.
        Я перевела взгляд на опекуна. Он хмыкнул и, как юный мальчишка, вскочил на подоконник, не задев при этом графин. Эдел Вистар, опираясь на откос, дотянулся до верхнего ряда кладки и вытащил два кирпича.
        Голос следователя доносился до меня хоть и несколько приглушенно, но достаточно четко и громко, чтобы я могла понять, о чем он говорит.
        Ничего себе шпионские штучки!
        - Вистар, у вас все готово? - лениво протягивая слова, спросил следователь и повернулся лицом к той стене, за которой мы находились. Казалось, что он смотрит прямо мне в глаза. Но я же помнила - там абсолютно обычная, непроницаемая стена! Хотя я же не приглядывалась к ней. Стена, как стена, а тут оказывается…
        - Готово, Теф, - фамильярно отозвался опекун.
        Если бы я умела свистеть, то точно присвистнула бы.
        - На что только не пойдешь ради друга. - «Теф» картинно покачал головой. - Даже на нарушение должностных инструкций.
        - Тем более, что ты сам за исполнением оных ведешь надзор, - ответил ему эдел Вистар. - Сочтемся.
        - Это уж точно, - хмыкнул эд Фритьеф и вновь устремил взгляд в мою сторону, или мне так казалось. - Не бойтесь, Астари, вас не видно. И не будет слышно, если не вздумаете шуметь.
        Я кивнула, а потом спохватилась - он же не видит. А вслух соглашение не решилась озвучить. Да и голос меня сейчас, наверняка, будет плохо слушаться. Опекун улыбался, наблюдая за мной.
        - Она все поняла, - сказал он.
        Он неслышно спрыгнул с подоконника, подмигнул мне и, слегка сжав мое плечо, произнес:
        - Сиди тихо. Потом зайду.
        И ушел.
        А я осталась сидеть на стуле и наблюдать за происходящим в другом кабинете. Прямо-таки спектакль какой-то.
        Опекун присоединился к следователю и его помощнице.
        Зашли двое стражников. Один из них держал в руках небольшую коробку. При виде нее эд Фритьеф предвкушающе улыбнулся и кивнул в сторону другого стола, на который ее и положили.
        Я смотрела на все происходящее, замерев, не шевелясь практически, в нервном ожидании, комкая в руках юбку. Потом поняла, что не стоит так делать - помнется же. «Эдель не должна выглядеть неопрятно!». Хотя сегодня вряд ли эдель Фордис будет ругать меня за как будто жеванную юбку.
        Под конвоем в кабинет завели Никласа. Увидев эда Фритьефа, его лицо побледнело, вот только его выражение, как ни странно, не поменялось - все та же аристократическая скука. А вот уже взгляд эдела Вистара Никлас выдержал спокойно.
        - Не ожидали меня увидеть, эдел Никлас? - мягко спросил следователь и даже улыбнулся, вот только улыбка была опять же предвкушающей и… жуткой.
        - Не ожидал, - согласился Никлас.
        Если бы я была ближе, то точнее бы могла сказать: промелькнул ли в его глазах испуг. А так, могло и показаться.
        - На все вопросы я уже ответил, - более уверенным тоном произнес Никлас. - Ваши служащие все зафиксировали, - он кивнул в сторону девушки.
        - Ничего страшного. Ответите еще раз, - как маленькому ребенку говорил следователь. - С вас не убудет.
        - Все, что нужно, я уже рассказал.
        - Повторите еще раз, - уже не улыбаясь, сказал эд Фритьеф с раздражением.
        Разве могут карие глаза сверкать кубиками льда или блестеть статью? Оказывается - могут.
        Стесняться мне было некого, поэтому, сбросив туфли, я поджала ноги под себя, удобнее устраиваюсь на стуле. Предстояло непростое зрелище.
        Эд Фритьеф очень эффектно щелкнул пальцами, и те самые стражи, что вошли первыми, раскрыли коробку, достали оттуда два предмета. Один из мужчин подошел к Никласу, которого за плечи удерживали двое других стражников. Второй потянул предмет, не видимый мной, следователю.
        Вырывающемуся Никласу на шею нацепили нечто, похожее на ошейник с металлическими вставками. Мужчина кричал, вырывался, сыпал проклятиями. И куда только делся самоуверенный и наглый тип?
        Фритьеф наблюдал за всем этим абсолютно равнодушно. А вещью в его руках оказался браслет, который он надел себе на руку, не отрывая взгляда от разыгрывающейся перед ними сцены.
        Я же сидела, прижимая к губам ладони, хотя и жалеть Никласа не собиралась. Пока было лишь недоумение: к чему эти ухищрения?
        Никлас затих. Видимо, смирился с участью.
        - Вы сами вынудили нас, - извиняющимся тоном произнес следователь, поглаживая указательным пальцем браслет.
        Допрашиваемый нервно сглотнул, не сводя глаз с браслета.
        - Ваши фамилия, имя, род деятельности, - начал допрос следователь.
        - Граф Никлас Лестон, художественный руководитель Амаллионского театра, - уже спокойным голосом отвечал Никлас.
        Вот это да! Вот так неожиданность! А ведь судя по тому, как быстро он взял себя в руки, он действительно хороший актер. Не зря, наверно, дослужился до такой должности. Или дело в связях?
        - Цель приезда в Саганион?
        - Гастроли труппы театра.
        - Разве руководитель театра обязан сопровождать своих работников лично? - едко поинтересовался эд Фритьеф.
        - Я предпочитаю сам все контролировать.
        - Кем вам приходится Инеп Дорвен?
        - Друг.
        - Как вы познакомились?
        - В клубе Ларэ. Одно время его вместе посещали.
        Следователь многозначительно хмыкнул.
        Мне стало интересно: что же это за клуб такой?
        А вот эдел Вистар как будто подобрался и сжал губы. Оказалось, не зря. Никлас обернулся и с неприятной улыбкой обратился к нему:
        - Ну да вы и сами с этим местом хорошо знакомы, не говоря уже, о вашем сыне, который и может подтвердить мои слова. Он ведь присутствовал при моем знакомстве с его кузеном. - И как будто зловеще протянул: - Тем более, что это он нас и представил друг другу.
        - Вы отвлеклись от темы, - сухо заметил эд Фритьеф, но допрашиваемый вновь обратился к моему опекуну:
        - А хотите расскажу, чем в Ларэ ваш наследник занимался?
        Фритьеф сделал какое-то движение рукой и Никласа не сильно встряхнули, явно призывая к порядку. Прищурив глаза, допрашиваемый сел ровнее и принял равнодушный вид и кивнул: «Продолжайте».
        - Это было первое предупреждение, дальше догадываетесь что будет? - спокойно заметил следователь.
        Никлас нервно сглотнул, сжал побледневшие губы и кивнул.
        - Как вы узнали об Астари Эттов?
        - Увидел ее, когда был в гостях у Инепа.
        - Как давно это было?
        - Около месяца назад.
        - С какой целью вы собирались похитить эту девушку?
        - Я не собирался ее похищать, - уверенным тоном заявил Никлас, продолжая рассматривать свои ногти.
        Несколько секунд в кабинете стояла тишина. А затем раздался душераздирающий крик, и допрашиваемый вцепился в ошейник руками, но с шипением отдернул их. Через пару минут он успокоился и с раздражением принялся тереть кожу под ошейником.
        - Аналогично будет, если в течение минуты вы не будете отвечать на вопрос, - равнодушно заверил следователь, выпустив из пальцев браслет.
        Только то, что я и без того держала руки у лица, удержало мой рвущийся крик - вовремя успела зажать рот ладонями.
        Никласу протянули стакан воды, и отказываться он не стал. Держа его дрожащими руками, он с жадность выпил всю воду.
        - Я могу продолжать? - мягко спросил эд Фритьеф. Как будто и не он только что мучил допрашиваемого.
        Не мне судить способы, с помощью которых добывается правда, но это, по-моему, перебор.
        Никлас кивнул.
        - Так вот, с какой целью вы собирались похитить девушку?
        - Я же говорю - не собирался ее похищать. А вот уговорить уехать со мной - хотел попробовать. - Он замолчал, но увидев как Фритьеф потянулся к браслету, быстро добавил: - Она должна была стать моей любовницей.
        - Эдел Никлас, никогда бы не подумал, что при ваших-то возможностях вы настолько остро испытываете дефицит в любовницах, что позарились на ничем не примечательную девушку.
        Мне бы сейчас обидеться, но ведь это же правда!
        А Никлас повел себя как самый настоящий артист, нашедший подходящую публику: глаза заблестели, ссутуленные до этого плечи расправились, губы растянулись в самодовольной усмешке.
        - Эд Фритьеф, вот как вы себе выбираете женщин? По красоте?
        Следователь удивленно приподнял брови, а ответил он поворотом ладони. Видимо, это означало - по-всякому.
        - Когда-то я тоже основывался на подобном подходе, - тоном умудренного сердцееда говорил Никлас. - Тем более, что среда, в которой я вращался, сопутствовала этому. Большое количество красивых девушек. Очень красивых. А когда я занял нынешнюю должность, вся эта красота хлынула ко мне с единственной целью - чтобы я пристроил их в театр. Да еще и в примы. Чего мелочиться? Хотя порой и случался равноценный обмен: они мне себя, я им - мечту. Красивые же девушки часто мечтают стать актрисами. А некоторые за возможность оказаться хотя бы в массовке на многое готовы. Одна беда - если женщина действительно красива и знает об этом, то она начинает пользоваться тем, что дала ей природа, а иногда и думать, что за ее привлекательность ей должны все прощать. Да и вообще, должны. Астари же… она не красавица. Вы правы. Она необычна, экзотична. Однако…
        Эд Фритьеф перебил Никласа:
        - Все это интересно, но, может быть, ближе к делу?
        Никлас поджал губы. Такую речь испортили!
        Я же слушала практически не дыша.
        - Такие девушки, как она, ценят внимание, оказанное им, в полной мере. Для них мужчина, допустивший даже намек на нежное чувство, - человек, достойный самой искренней признательности. Иногда даже - поклонения. Может, я и утрирую, но пока было именно так. Я бы ей внимание и тоже немножко мечты, она мне - любовь, обожание. Мне многого не надо.
        Если бы я могла, то плюнула бы Никласу в лицо. Увы, преграду мне не преодолеть.
        А потом я задумалась: что, если бы мы с ним встретились при других обстоятельствах? Неужели он смог бы меня очаровать, а дальше все следовало по описанному сценарию?
        Я с тихим стоном опустила голову на колени, вжав лицо в ладони.
        Не красавица, но и не безобразна. Однако вниманием мужчин не одарена. И да, встреться бы мне такой мужчина, который бы начал за мной ухаживать, я бы растаяла. За пару десятков минут Никлас доказал, что актер он превосходный. Я бы купилась. Вот только реагировала бы и потом так, как он предсказал? Ведь пока его внимание меня только тяготило…
        Дальше эд Фритьеф начал задавать более подробные вопросы, касающиеся того вечера. Я слушала рассеянно. В голове упорно крутились мысли о том, что я глупая и наивная девочка, и меня так легко обмануть. Вон, как Инеп с этим справился…
        - Инеп около года назад проиграл мне в карты крупную сумму денег, - продолжал свой рассказ Никлас.
        - Играли в клубе?
        - Да.
        - Продолжайте.
        - Я не настаивал на скором возврате. У Инепа были финансовые трудности, поэтому я согласился и подождать. Он говорил, что после окончания учебы в Университете поступит на службу к наместнику Ровенисии, тогда и начнет возвращать долг. Я не возражал. А когда увидел у него в гостях Астари, то предложил ему сделку: он помогает мне с девушкой, а я прощаю ему долг. Тем более, что Инеп собирался сделать предложение другой воспитаннице Ровенийских. Эти деньги ему были нужнее: свадьба, семейные хлопоты.
        Я оказалась выкупом для свадьбы! Еще чуть-чуть и начну нервно хихикать.
        - И судя по всему Инеп согласился, - нейтрально заметил следователь.
        - Свои стремления ближе, и свои нужды важнее. Астари ему хоть и нравилась как человек: веселая, любознательная, только Исгельна требовала свадьбы поскорее. И Инеп сдался. Любовь… - насмешливо фыркнул Никлас, разводя руками. «Ну что с этих влюбленных возьмешь?».
        Вот только мне почему-то в это момент стало жалко Инепа. Идиотское, неуместное чувство, тем более сейчас, тем более к этому человеку. Его же в ловушку загнали. И кто? Близкий друг и невеста!
        А потом я вспомнила все последствия такого выбора и выкинула из головы жалостливые мысли.
        Допрос продолжался. Уточнялись многие моменты, восстанавливался ход событий. Следователь спрашивал Никласа о тех вещах, которые, как мне казалось, не имели никакого отношения к данному делу. Однако эду Фритьефу виднее.
        Никлас даже был вынужден рассказать, почему он собственно не прошел обучение в Университете Амаллиона, тем более при наличии возможностей и недюжинного дара.
        - В семнадцать лет я попытался изнасиловать служанку, - досадливо поморщился Никлас. И, как мне показалось, не от того, что он когда-то совершил, а от того, что, по-видимому, попался. - Она была замужем, на мои ухаживания не отвечала. Мужа, видите ли, любила. Отец застал меня, когда я задирал юбку этой недотроге. Наказание - запрет на обучение в Университете. Матушка была против, но отца переубедить не смогла. Хорошо, что она смогла устроить мне протекцию в Школу Искусств в Зордди. А дальше мне пришлось самому устраиваться в жизни.
        - Неплохо получилось, - едко заметил эд Фритьеф, вот только смотрел на допрашиваемого следователь с недоумением. Нахмурился, потер переносицу, но ничего уточнять не стал.
        Мне в очередной раз захотелось плюнуть в лицо Никласу, и пусть эдель так не поступают.
        Допрос продолжался еще некоторое время.
        - Эд Фритьеф, я поведал все, что требовалось. Не могли бы и вы ответить на малюсенький вопрос? - поинтересовался Никлас с любезной улыбкой.
        Следователь милостиво кивнул. Ему и самому наверняка было интересно.
        - А почему именно вас привлекли к этому делу? Вы же сами сказали - Астари ничем не примечательная девица.
        Фритьеф хмыкнул, откинулся на спинку стула, а ладони сложил перед собой пирамидкой.
        - Дело в том, что эта девушка имеет отношение к некоторым важным государственным делам. И за ее безопасность отвечают многие люди. Благодаря истории с вами выяснилось, что прорехи в безопасности имеются. Спасибо вам, теперь мы все исправим.
        Никлас задумчиво посмотрел на моего опекуна, но промолчал.
        Ну а меня теперь действительно будут стеречь.
        Больше вопросов ни у кого не возникло, и Никласа увели.
        Настал черед Инепа. Вот он-то растерял весь свой лоск. Волосы были взлохмачены, рубашка, небрежно застегнутая не на все пуговицы, торчала из-под нижнего края пиджака. Разительный контраст с Никласом, который, даже находясь под стражей, умудрялся поддерживать опрятный вид. Инеп же и в кабинет входил, еле переставляя ноги, неприятно шаркая ими по полу.
        И вновь появилось неуместное чувство жалости.
        Инепу следователь вопросы задавал нейтрально, без всякого ехидства. И ошейник не надевали, да он и сам отвечал правдиво. А уж как определялось это, мне было непонятно. Если только у эда Фритьефа имелись специальные средства или даже умения для этого.
        Ничего нового Инеп не поведал. Да, познакомился с Никласом в клубе. Однако Инеп Рона не упоминал. Никлас тогда еще не раз хвастался, что ни одна женщина перед ним устоять не может. Только вот иногда случалось, что этих женщин он порой держал при себе и против их воли. Откуда Инепу было известно? Достоверно он не знал, но слухам отчего-то поверил. Уж такое впечатление производил Никлас. Вроде, и любил женщин, но относился к ним с пренебрежением. Как ему удавалось удерживать женщин при себе, даже если те были против? На каждого человека можно как-то надавить, найти способ манипулирования. На этом же и сам Инеп однажды попался. В карты ему обычно везло. А вот в тот вечер везение вдруг пропало. Однако друг предложил не торопиться с отплатой долга. «Когда будет возможность, тогда и отдашь». Инеп утроился на службу к дяде, потихоньку копил деньги, а параллельно выступал добреньким учителем для меня. А потом он влюбился в Исгельну. Красивая девушка ловко взяла в оборот парня, и до этого самоуверенный и целеустремленный молодой человек превратился в тряпку. Он с раскрытым ртом внимал каждому слову
возлюбленной, сдувал с нее пылинки и обещал достать луну с неба. Исгельне луна была не нужна. Положение в обществе, достаток, который, как она думала, ей сулило замужество с Инепом, - этого вполне хватило бы. Вот тут-то и объявился Никлас со столь выгодным предложением: он ему прощает долг, а Инеп содействует в деле со мной. Хотя какое там содействие - всего лишь не мешать и в случае чего - прикрыть. Для Инепа это была, прежде всего, сделка не с другом, а собственной совестью. Результат известен.
        Все это рассказывал Инеп, низко опустив голову, и в его глухо звучащем голосе слышалось раскаяние. Как он сам признался, за то время, что провел под стражей, он тысячи раз успел пожалеть о содеянном.
        Дальше слушать допрос у меня не было уже никаких сил.
        Думаю, что этот урок выучен мною достаточно. Какая же я легковерная, доверчивая. Глупая. И совсем-совсем не разбираюсь в людях.
        Я постучала в дверь, и меня выпустили.
        Эдела Вистара я дожидалась в сквере через дорогу от Управления. В десяти метрах от меня маячили охранники.
        Опекун пришел через час.
        - Что с ними будет? - спросила я, поднимаясь со скамейки.
        - Суд в Амаллионе. Через пару месяцев, когда все материалы дела будут готовы, - ответил эдел Вистар. - А приговор… Скорее всего, их отправят в дальние крепости на севере Ровенисии, где граница с горными кланами. Там всегда не хватает людей, соглашающихся служить в тех условиях. Поэтому туда чаще всего и отправляют осужденных боевых магов. Да и умения артефактора Никласа не останутся без дела.
        - Как долго они там пробудут?
        - Инеп, скорее всего, год. Если повезет или если хорошо себя проявит, может и неплохую карьеру там сделать. Такие кадры там на вес золота. А вот Никлас… тут уж как решит суд. То, что больше, чем Инеп, - однозначно. Все же он организатор. Однако ты не пострадала, поэтому срок большим не будет.
        - Он не будет потом мстить? - спросила я. Не то, чтобы я опасалась этого, но мало ли…
        - Не волнуйся, - эдел Вистар выдал скупую улыбку и приобнял меня. - В обиду мы тебя больше не дадим.
        Я обернулась, взглянув на охрану. Это уж точно. Не дадут.
        Через пару дней опекун передал мне, что Инеп просил о встрече. Написала ему записку, где указала, что зла на него не держу, а от встречи отказалась.

* * *
        Мне срочно требовалось найти себе занятие. Поэтому, как только появилась возможность, я отправилась к эду Хилму. Он смог организовать мне пропуск в библиотеку Школы целительства.
        - Я не стану отговаривать тебя, - произнес он, протягивая мне заветную бумажку. - Все книги, находящиеся в библиотеке, давно мной изучены. Поэтому вряд ли ты найдешь то, что ищешь, если только вдруг какая новинка появилась. Но я буду только рад. Да и сам не оставлю свои поиски.
        Эдел Вистар разрешил мне посещать библиотеку трижды в неделю.
        Я просиживала там практически с утра до вечера. Просматривала не все книги, разумеется. Однако по возможности старалась хотя бы пролистать. Такими темпами к старости справлюсь.
        Пока все было без толку.
        В отчаяние не впадала. Кто ищет - тот найдет.
        Дабы не свихнуться на этой почве и дать мозгам хоть какой-то отдых, я вновь принялась искать себе еще одно занятие.
        Конные прогулки пока были под запретом, к сожалению.
        Когда-то мама учила меня бисероплетению. В детстве мне не хватало усидчивости, да и особый интерес это занятие не вызывало. Сейчас же я решила наверстать упущенное. Матушка Фордис одобрила - такое увлечение вполне подходило для эдель.
        Создание обычных украшений меня не привлекло, поэтому я решила создавать цветы, а в этом мне помогала Сивина. Она неплохо рисовала, тем более что Иви была большой поклонницей цветов и прочей растительности. Она рисовала мне эскизы, по которым я делала каркасы для своих будущих творений.
        Жизнь потихоньку налаживалась, а главное - времени хандрить я себе не оставляла.

* * *
        - Асти! Поможешь мне с прической? - спросила Рини, заглядывая на террасу, где я сидела со своим рукоделием.
        За прошедшую неделю мы не так много общались - Рини все же дулась на меня. Я пробовала добиться прощение, а тут такая возможность.
        - Хорошо, - согласилась я.
        Раз уж она пошла навстречу, не буду препятствовать.
        - Почему ты не позвала парикмахера? - поинтересовалась я.
        - Не успела. Думала, сама справлюсь, а у меня из рук все валится, - вздохнув, ответила подруга.
        Через пару часов состоится первый осенний бал. Открытие сезона, так сказать, а меня не будет. Не то, чтобы меня это сильно огорчало, но неприятный осадок был.
        - У тебя что-то случилось? - обеспокоенно спросила я.
        Рини выглядела несколько расстроенной, хотя она как никто умела держать лицо.
        - Да нет, все хорошо.
        Она повернула голову, заглядывая мне в глаза, затем поджала губы, слегка склонив голову вниз, и покачала ею, как будто отгоняя непрошеные мысли. И это при том, что я пыталась закрепить ее блестящие локоны. Разумеется, шпильки, которые я только заколола, выпали из прически.
        - Ох, прости, - пробормотала Рини.
        Она суматошно начала собирать заколки. Собрав, вновь села на стул передо мной, сжав их в руке.
        - А вдруг он меня не пригласит? - вдруг спросила она.
        Я даже не была уверена, что вопрос был адресован мне - слишком задумчивой и погруженной в себя выглядела Рини.
        Все же я ей ответила:
        - Сколько еще балов будет. Не сегодня, так в следующий раз, - начала увещевать я. Перехватив уже окончательно расстроенный взгляд подруги, я поняла, что говорить надо что-то другое. - Рини, у него случилось несчастье с сестрой. Может, он вообще не пойдет на танцы, а если пойдет, то, кроме тебя, на первый танец никого не пригласит.
        Подруга послала мне слабую улыбку, развернулась ко мне спиной, и я смогла закончить с ее прической. Критически осмотрев свою работу, я пришла к выводу, что с такой прической Рини вполне может отправляться на бал.
        - Спасибо, - сказала подруга. - И прости меня. Сама знаешь за что. Я была неправа.
        Ого! Это что-то новенькое - Рини признала свою неправоту. Не простить я ее не могла.
        Сама же я отправилась в беседку в сад, захватив светильник и книгу, раздобытую в одной из лавок, торгующей редкими изданиями. Это был учебник для целителей.
        - Ну рассказывай, что натворила? - ехидно так поинтересовался полковник Нелнас, присаживаясь напротив.
        - А с чего вы взяли, что я что-то натворила? - невинным голосом в свою очередь полюбопытствовала я.
        Он посмотрел на меня ну о-о-очень выразительным взглядом.
        Пришлось опустить лицо, чтобы спрятать улыбку. Ну да, кого я пытаюсь обмануть?
        - Скажем так, ходила туда, куда не следует.
        - Надеюсь, ничего страшного не случилось?
        Как сказать…
        Я покачала головой.
        - Все мы были молоды, все совершали глупости, - и эдел Нелнас мне задорно подмигнул. - Искал я тебя, правда, из-за другого. Мы с моей супружницей уезжаем.
        - Куда? - я моментально расстроилась.
        - Прикупили небольшое именьице у границы с Эникроей. Не так уж и далеко от Гедилрима, но в тихом и спокойном местечке. Что старикам еще для счастья надо? Если только ты в гости хоть изредка заглядывать будешь.
        - Конечно, буду! - тут же вставила я.
        Правда, неизвестно еще на какие расстояния будет ограничиваться мое передвижение в будущем. Но к Нелнасам буду приезжать однозначно, даже если потом придется сидеть под стражей несколько суток!
        - Вот и замечательно, - сверкая улыбкой из-под усов, сказал полковник. - Пойду я, а то супруга волноваться будет.
        Я решила проводить его до входа.
        - Береги себя, золотце, - произнес эдел Нелнас, целуя меня в лоб. - И не забывай стариков.
        - И вы себя берегите. Передавайте привет эдель Брит.
        Вернувшись в беседку, я с чистой совестью предалась меланхолическому настроению.
        Стало значительно прохладнее, но идти за накидкой не хотелось. Так я и сидела, зябко обняв себя за плечи, и с бесстрастным видом разглядывала ранние звезды.
        На плечи мне опустилась куртка, согретая чужим теплом. Я повернула голову и увидела Рона.
        - Добрый вечер, - он приветливо улыбнулся и залихватски перемахнул через перила, присев рядом со мной.
        - Добрый, - пробормотала я, отодвинувшись. Он оказался как-то уж очень близко ко мне.
        - Скучаешь тут? - спросил Рон, слегка нахмурившись, когда заметил мой маневр.
        Я покачала головой. Мне и самой неплохо сиделось, хотя от компании не отказалась бы, тем более такой.
        - Как съездил? Все дела разрешил? - решила и я проявить вежливость.
        Оказалось, что зря.
        - Нормально все, - словно отмахнулся от вопросов Рон.
        Сидим. Молчим.
        Зато я согрелась.
        Рон вдруг протянул ко мне руку, и я тут же замерла. А парень усмехнулся и достал из кармана куртки, которая была на мне, какую-то коробочку и поставил ее на стол.
        - Это тебе - подарок, - слегка неуверенно произнес Рон.
        Мне? Подарок? С чего вдруг? Почему? Я и озвучила вслух:
        - В честь чего?
        - Просто так. Поднять тебе настроение.
        И парень пододвинул подарок ближе ко мне.
        Осторожно взяла его в руки. Шкатулка! Красивая, с резными узорами по периметру крышки и у основания. Наконец я ее открыла. На глади воды, выполненной из какого-то синего материала, как будто плавали два лебедя. О Рауд, какая же красота! Полный восторга взгляд я перевела на Рона. И только я хотела засыпать его благодарностями, как он сказал:
        - Это еще не все.
        Молодой человек приглушил свет светильника. И, взяв из моих рук шкатулку, что-то сбоку на ней нажал, и от воды стал расходиться рассеянный синий свет, а лебеди действительно стали кружиться по кругу по своеобразному озеру.
        - Восхитительно, - выдохнула я.
        Рон расплылся в довольной улыбке.
        - Спасибо тебе большое, мне очень-очень нравится твой подарок, - протараторила я. Вот только он, наверно, он стоит очень дорого. Разве я могу его принять? - А как же…
        Рон перебил:
        - Он тебе нравится, и это главное. Назад не приму.
        И я завороженно продолжила наблюдать за волшебными птичками.
        - И это еще не все, - лукаво подмигнул мне Рон и нажал еще какую-то кнопочку. Из шкатулки полилась неспешная приятная мелодия.
        А вот теперь моему восторгу вообще не было предела.
        - Это самый чудесный подарок, какой я когда-либо получала, - призналась я. - Как мне тебя поблагодарить? - сказала я и сама тут же смутилась своим словам.
        - Потанцуй со мной, - ответил Рон, поднимаясь и протягивая мне руку. - Если ты не смогла пойти на танцы, то танцы пришли к тебе.
        Он вытянул меня на площадку перед беседкой.
        Я же хотела снять с себя его куртку, но парень возразил:
        - Замерзнешь. Оставь.
        А чтобы она с меня не свалилась, пришлось протянуть руки в рукава, которые скрывали мои ладони. Рон помог мне их подвернуть.
        Наверно, никогда здешние места не видели столь странной парочки, танцующей под музыкальную шкатулку. Сейчас мне было все равно. Только этот человек волновал меня, чьи сильные руки прижимали меня к себе, чьи уверенные, но в тоже время плавные движения кружили меня в танце. В эту часть сада звуки музыки с бальной залы не проникали, поэтому в тиши вечерних сумерек отчетливо раздавались переливы мелодии со шкатулки. Мне казалось, что если бы эдел Вистар не заблокировал мой дар вновь, то сейчас я бы сверкала тысячью огоньков.
        Даже не знаю, как долго продолжался наш танец. Было хорошо, спокойно и как-то уютно в объятиях Рона. А судя по тому, что он также не желал прекращать танец, не у одной меня такие ощущения возникли.
        К сожалению, даже хорошее подходит к концу.
        - Извини, но мне пора, - глухо произнес Рон, останавливаясь, но так и не отпуская меня.
        Он же только вернулся! Устал, наверно.
        - Конечно-конечно, - ответила я. Все также опираясь лбом о его плечо и не выпуская его руки из своей.
        И стоим. Никто не шевелится и не отстраняется. А у меня вообще вдруг возникло такое ощущение, что, как только он отодвинется, у меня из-под ног опора исчезнет. Как будто сейчас он делится со мной силами, заряжает желанием и дальше жить, не отчаиваться, заново учиться радоваться даже мелочам.
        Рон выпустил меня из своих объятий. И ничего страшного не произошло. Земля не разверзлась у меня под ногами, и эти самые ноги не подкосились от нехватки сил. Надо меньше накручивать себе.
        - Я пойду, - тихо сказал Рон.
        Кивнула и осталась на месте.
        Парень развернулся и стремительными шагами стал отдаляться от меня. Шагов через двадцать он остановился. Точно! Он же куртку забыл. Я пошла ему навстречу, на ходу снимая куртку. Увидев это, Рон усмехнулся. Махнув рукой, чтобы я стояла на месте, он сбегал к беседке, забрал шкатулку и книгу и подошел ко мне.
        - Пошли уже, провожу тебя, - проворчал он, вновь накидывая на меня свою куртку.
        А ведь приятно же! Беспокоится обо мне.
        - И как только додумалась без теплых вещей тут сидеть? - снова недовольно произнес он.
        - Было не холодно, - оправдывалась я.
        Парень кинул на меня хмурый взгляд, а я склонила голову, пряча довольную улыбку. Хотя в темноте ее и не видно особо.
        Пока шли, я кое-что вспомнила.
        - Рон, а что это за клуб такой, Ларэ?
        Он остановился, вынуждая и меня прекратить движение.
        - Что ты про него знаешь? - еле сдерживая волнение, судя по сжавшейся на моем предплечье его руке, спросил Рон.
        - Ничего. Поэтому и спросила у тебя.
        - Но ведь что-то слышала?
        - Да ничего особенного и конкретного. - Я не стала упоминать про Никласа. Мне показалось, что Рон выдохнул как будто с облегчением.
        - Обычный мужской клуб. Разговоры, выпивка, карты, - уже как ни в чем не бывало перечислил он.
        - Женщины, - добавила я.
        - Нет, - усмехнулся Рон. - Я же сказал - мужской клуб.
        Но что-то в его интонации заставило меня усомниться в правдивости ответа.
        На крыльце, прощаясь, Рон попытался меня поцеловать. Я хотела этого, радовалась… но в последний момент струсила. И его губы слегка мазнули по скуле.
        Уже лежа в постели, сотни раз себя корила за то, что отвернула лицо. Но если Рону я и правда нравлюсь, то это была не последняя попытка с его стороны. А в следующий раз я уже наберусь смелости. Только бы слишком долго копить ее не пришлось.
        6
        Я вновь устроилась на террасе со своим рукоделием. Каркас для будущей лилии упорно не хотел обретать нужную форму, и я начала злиться.
        На стол передо мной с грохотом приземлилась книжка, разбросав бусины и проволоку в разные стороны.
        - Привет, - беззаботно улыбнувшись, Рун присел на рядом стоящий стул.
        Я пробурчала в ответ тоже что-то вроде приветствия, пытаясь все же удержать в себе в разы увеличивающуюся злость.
        - Что это? - спросила я, поднимая книгу и с раздражением обнаруживая, что этот нехороший человек помял один из лепестков будущего цветка.
        Губы Руна растянулись в насмешливой ухмылке.
        - Книга. Не видно? - едко отозвался он.
        Захотелось зарычать, но когда все же прочла ее название, не веря, уставилась на парня.
        «Основы построения заклинаний для амулетов».
        - Что это значит? - спросила я.
        - Лишь то, что эдел Вистар дал добро на твое обучение, - ответил Рун. - Правда, сама понимаешь, пока только теоретическое.
        - И ты будешь моим учителем? - простонала я, чуть ли не хватаясь за голову.
        Видно было, что и сам молодой человек не в восторге от такой перспективы.
        - Буду, - произнес он это твердым голосом, хотя выражение его лица такой же решительности не выдавало, скорее наоборот. - Если помнишь, я собираюсь открывать свое дело. Соответственно, мне потребуется помощник.
        - Да ладно! Ты доверишь это мне?! - моя челюсть практически достигла стола.
        - Меня вынуждают, - поморщился Рун. - Так что спрашивать с тебя я буду строго.
        - Вот уж не сомневаюсь.
        - Изучай пока, - парень кивнул на книгу. - Через три дня приступим.
        И ушел, оставив меня в полном непонимании и растерянности.
        Я - помощница Рунгвальда. И в страшном сне такое представить не могла, а тут… Моя выгода в этом очевидна. Его-то в чем?
        Пока я размышляла, не заметила, как на тот же стул уселась Рини.
        - Что он хотел от тебя? - буравя меня пытливым взглядом, поинтересовалась подруга.
        Сейчас я зарычала уже вслух. Вот только приступов чужой ревности мне не хватало! Молча показала Рини на книгу. Увидев ее, она, не скрываясь, облегченно выдохнула.
        - Не понимаю, зачем тебе это надо?
        - Мне интересно узнать, на что я способна. Хочется развиваться, - ответила я.
        Рини кивнула, соглашаясь с этим, но не принимая.
        - Хотя и самому Руну это без надобности, - на мой вопросительный взгляд подруга ответила: - Возиться с тобой.
        Тут даже спорить не стала, поэтому я решила перевести тему.
        - Ну? Пригласил?
        На секунду взгляд Рини зажегся радостью.
        - Да, - выдохнула она. - Первый танец… - она мечтательно закатила глаза. - Это было потрясающе! Танцует он, правда, не очень хорошо, тот же Хакан лучше двигается. Вот только Рун он такой…Совсем другой. Лучше! А потом он весь вечер простоял в стороне, разговаривая с какими-то мужчинами, - уже расстроенно закончила Рини.
        - Тебе не угодишь, - заметила я.
        Подруга исподлобья бросила на меня испепеляющий взгляд, а я не удержалась и показала ей язык. Рини попыжилась еще для вида, но все-таки сдалась и улыбнулась.
        - Может, тоже попробовать поделать чего-нибудь из бисера? - произнесла подруга.
        При этом она держала в руках злосчастный лепесток, и без того испорченный Руном. Рини же его окончательно доломала.
        Глубокий вдох. Продолжительный выдох.
        Забрала у подруги остатки проволоки и попыталась навести порядок. Не удалось. Все сыпалось из рук.
        - Попробуй, - пробормотала я, не глядя уже, смахивая все в коробку, где хранила рукоделие. Потом разберусь.
        Весь настрой мне сбила! Подхватив свои вещи, я решила покинуть переставший быть спокойным и уютным уголок. На выходе я столкнулась с эделом Вистаром. При этом коробка выпала из рук, и все, что в ней находилось, с задорным звоном рассыпалось по полу. Да что за день такой!
        - Ох, прости, - извинился опекун, помогая собирать рассыпанный бисер, при этом он махнул рукой Рини, чтобы она вышла.
        Наконец все было собрано. Отставив в сторону коробку, эдел Вистар спросил:
        - Рунгвальд уже разговаривал с тобой?
        - Да.
        А еще он упомянул, что его вынудили. Кто это сделал - понятно. Только вот вряд ли опекун расскажет свои мотивы, но попробовать стоит.
        - Почему вы пошли мне навстречу? - спросила я.
        - Ты будешь под присмотром. Это во-первых. А, во-вторых, Руну действительно сейчас необходим помощник, да и тебя это займет. Ко всему прочему, за тебя замолвила словечко моя супруга, - пояснил мне эдел Вистар.
        Последний пункт меня смутил больше всего. Вот уж кто был всегда категорично настроен против женщин-магинь, так это матушка Фордис.
        - Эдель Фордис и без того могла бы помочь Руну. Однако она поставила ему условие: Рун помогает тебе, а она рекомендует его выгодным клиентам. Знаешь, есть такие дамочки, которые готовы за сущие безделицы выкладывать немалые деньги. А Рунгвальд способен создавать далеко не безделицы. Только для этого нужен хороший старт - о нем попросту должны узнать.
        Все верно, придраться не к чему. Вот только я тут причем? Неужели эдель Фордис таким образом хочет заменить или компенсировать мне потерю одной немаловажной вещи?
        Не получается у меня пока даже в мыслях признать, что я не смогу теперь иметь…
        И Рун действительно стал со мной заниматься. Это было настоящее мучение! Я чувствовала себя полной дурой. На это же мне постоянно намекал (как ни странно, не прямым текстом говорил) сам Рунгвальд.
        - Раскачиваться некогда, - заявил молодой человек, складывая передо мной несколько внушительных томов. - Краткий перечь с характеристиками материалов, используемых для создания артефактов.
        - Вот это краткость, - протянула я, заглядывая в содержание одного из томов.
        Тысяча пятьдесят страниц, и это в одном из десяти! Рун с удовольствием наблюдал за моим беспомощным выражением лица.
        - Держи, - он протянул мне книжечку в мягкой обложке, толщиной всего в страниц сто. - Здесь классификация материалов, но без подробностей. Подробности - тут, - он кивнул в сторону фолиантов.
        Ага, облегчил задачу.
        Мне казалось, что он решил в краткие сроки наверстать со мной программу шестилетнего обучения в Университете. Или это очень неудачная шутка.
        Никто не говорил, что будет легко. Но что все будет так! Мы с Руном объезжали торговцев, договаривались о покупке тех самых материалов. Молодой человек любезно спихнул на меня всю бумажную работу, правда, под своим чутким руководством. Я и подумать не могла, что нужно учитывать столько нюансов, например, при составлении заявки на покупку самой обычной стали! Рун, безусловно, помогал мне разбираться во всех тонкостях. Еще бы, иначе это потом будет чревато. Вот только он это делал с та-а-аким одолжением! Сухо, строго, обдавая меня своей неприязнью и презрительностью. Тут бы мне и начать жалеть о том, что ввязалась в эту затею.
        Моим спасением, в очередной раз, стал Рон. Он решил сопровождать меня в библиотеку. Дни ее посещения я категорически отказалась отдавать на откуп Руну. Тут еще и вмешивалась Рини: я проводила с ним больше времени, чем она. Ну и что, что наши отношения так и не потеплели - у ревности здравого смысла нет.
        Ронольв понимал, зачем мне нужна библиотека. Он не лез с вопросами, а молча помогал мне в поисках. Сначала было как-то неудобно, стеснительно. Все-таки это мое личное дело. А потом привыкла, тем более что я пару раз пыталась отговорить его.
        - Мне не сложно тебе помочь, - ответил он. И продолжил со мной ездить. Не гнать же его? К тому же так дело пошло быстрее: вдвоем мы значительно больше книг перебирали.
        Эдел Вистар даже рад был - не нужно было выделять мне дополнительную охрану. Матушка Форлис злилась и я сначала не догадывалась почему, но потом… Нет, мне она ничего не говорила, но каждый раз, как мы вместе выходили из дома, я ловила на себе ее неодобрительный взгляд.
        Несколько раз Рон чуть ли не насильно вывозил меня на прогулки в парк.
        - Свежим воздухом тоже надо дышать, а не только книжной пылью, - приводил он аргумент.
        Сопротивлялась я только для вида или из вредности. На самом деле я была рада. Рон развлекал меня рассказами о студенческой жизни. Казалось, эти байки никогда не иссякнут, а мне безумно было интересно узнать о той, другой жизни свободных молодых людей. Хотя мне самой сейчас было грех жаловаться.
        Мне же особо делиться было нечем. Но и те мои скупые рассказы, например, о детстве, Рон слушал внимательно.
        Во время этих прогулок он вел себя как мой давний друг, и никаких намеков на что-то другое. Вот тут-то я и начала понимать Рини и ее переживания.

* * *
        Рини с взбудораженным видом забежала ко мне в комнату. Громко хлопнув дверью, она буквально пролетела до моей кровати, попутно ненароком смахнув с нее разложенный и не так давно отсортированный бисер.
        - Асти, ну ты-то их попробуй уговорить! - выпалила она.
        Я же с тоской проводила упавшие бисеринки и вновь перемешанные, которые все же в небольшом количестве остались на месте. Даже в собственной комнате нельзя уже ничего делать!
        - Кого и о чем? - флегматично поинтересовалась я.
        - Руна и Рона! Они собрались ехать в поместье Натсенов.
        - И? - протянула я.
        - Парни осмотрят дом, другие постройки вместе с недавно нанятым управляющим и начнут решать, как там лучше все обустроить.
        - И?
        - Что и? Я тоже должна увидеть свой будущий дом! Мне же интересно! - воскликнула Рини.
        О, великий Рауд! Куда ты дел мою спокойную и разумную подругу? Кто эта взбалмошная девица?
        - Ты не сильно ли торопишь события? - не удержалась от язвительного тона я.
        Рини только отмахнулась, всем своим видом говоря: «это дело решенное».
        - А меня ты ни с кем не путаешь? - продолжила я. - Думаешь, меня Рун послушается?
        - Тебя послушается Рон. А от меня и своего друга Рун уже не отвертится.
        Я страдальчески закатила глаза.
        - Рини, мы же там будем только мешаться!
        - Не будем, что ты! Я тебе не позволю! И себе тоже. Будем сидеть как мышки.
        Большие такие и жутко любопытные мыши, сующие свои носы куда не следует. Я себя-то знаю, да и подруга моя не отличается последнее время благоразумием.
        Рини состроила такое жалобное лицо, что я не выдержала.
        - Ладно, веди!
        Парни нашлись на кухне. Кухарка укладывала им в дорогу паек. До городка Регалан, в пригороде которого и располагалась имение Натсенов, было часов шесть неспешной езды в карете. Верхом же побыстрее будет.
        При виде нас они расплылись в приветливых улыбках. Это первые пару секунд, а потом Рон заметил решительный блеск в глазах Рини и тут же выпалил:
        - Нет!
        Мы даже спросить ничего не успели!
        Собственно, чего это я? Меня же еще и эдел Вистар пока никуда не отпускал. А я так давно не ездила верхом! Для меня это было основной причиной, по которой я согласилась помочь Рини. Вот только начать надо было с высшего начальства, так сказать. Правда, теперь уже поздно было идти на попятную.
        - Что нет? - спросила я первой, ухватив подругу за руку. Попробую переговоры сама провести, если ей не удалось.
        - Все нет, - вмешался Рун.
        Вот с ним будет сложнее. Мне тут же сходу захотелось ответить какой-нибудь гадостью, но вовремя вмешалась Рини - ущипнула меня повыше локтя.
        - Торжественно клянемся спокойно и благоразумно вести себя в поездке. А именно: не ныть, что устали, не канючить каждые полчаса об остановке ради отдыха или других нужд, не теряться и не перечить вам! - выпалила я.
        Брат и сестра старательно сдерживали смех, а старший Натсен с недовольным видом качал головой.
        - По прибытии найдем себе занятие, дабы вам не мешать, - добавила я.
        - Я тоже хочу поехать! - воскликнул Рик, хватая из вазы яблоко. Он даже книгу свою отложил, с интересом наблюдая за нами. - А куда вы собрались?
        Рун схватился за голову со словами:
        - Съездил спокойно по делам. Табор целый собирается!
        Рон, по-видимому, прикинул, что отвязаться от нас будет уже проблематично.
        - Если вы действительно клянетесь, что будете вести себя так, как упомянули, то ладно - собирайтесь, - милостиво разрешил он.
        - Рон, где они там будут спать? Подготовленных комнат, подходящих для дам, нет, а ночью сюда возвращаться не будем, - попытался воззвать к голосу разума Рунгвальд.
        - А вот мы и посмотрим, смогут ли наши дамы продемонстрировать немного хозяйственности, - лукаво усмехнулся Рон.
        Я мысленно взвыла, но быстро взяла себя в руки. Ну не совсем же в поместье все так плохо и запущено?
        Рини же не выглядела уже столь воодушевленной поездкой.
        - Рик, ты поедешь, если отпросишься у отца, - сказал Рон.
        Подхватив младшего из Ровенийских под руку, я пошла отпрашиваться.
        У эдела Вистара и без нас полно дел, но он сам настоял на таком порядке - ставить его в известность.
        Рика отпустили без проблем. Он мальчик спокойный и послушный, необдуманные и глупые поступки за ним пока не числились. А вот что касалось меня… Ну не буду же я сейчас, как Рик, обещать, что буду вести себя хорошо. Клятва парням же была шуточной, хотя и нарушить ее будет неправильно.
        И стало так обидно от всего этого, как будто все несправедливости мира на меня разом обрушились. Вот не буду выпрашивать, с мольбой заглядывать в глаза и унижаться!
        Я лишь спросила:
        - Вы позволите и мне поехать?
        Прозвучал вопрос несколько резко.
        - Позови, пожалуйста, Рона, - спокойно попросил опекун меня.
        И, уже ожидая в коридоре, когда выйдет Рон из кабинета отца, мне стало жутко стыдно. На плечах эдела Вистра целая провинция, а это же такая ответственность! А тут еще и я со своими проблемами. Можно было и не столь грубо с ним сейчас разговаривать.
        Рон вышел от отца задумчивым, вот только увидев меня, он тут же тепло улыбнулся.
        - Чего стоишь? Иди, собирайся!
        С радостным возгласом я повисла у него на шее. Спустя пару секунд ко мне все же пришло полное осознание ситуации, а с ним и смущение. Я попыталась было отступить, но Рон не отпустил. Мне, конечно, приятно, но если кто-то увидит?
        - Рон?
        - М?
        - Отпусти.
        - Ага.
        И даже не пошевелился.
        Увидели, и не кто-нибудь, а матушка Фордис.
        - Это возмутительно! - воскликнула она, задыхаясь от негодования.
        Я все же отступила Рону за спину. Пусть сам объясняется с матерью!
        Однако, Рон даже бровью не повел.
        - Все свои же, - хмыкнул молодой человек и подтолкнул меня в сторону лестницы. Я с радостью этим воспользовалась.
        Поскольку я не любила ездить в дамском седле, то пришлось подготовить костюм для обычного. Таких бунтарок как я находилось немного, но все же портниха смогла подготовить приемлемый вариант: два куска ткани внахлест представляли собой по виду все же юбку, однако таким образом скрывались надетые под них брюки. И, сидя верхом, я не демонстрировала свои ноги: за широкими полотнищами они не особо просматривались. Правда, садиться на лошадь приходилось крайне аккуратно, дабы не запутаться в подоле, но оно того стоило.
        Спустившись во двор, я присоединилась к уже давно ожидающим нас парням. Рини как истинная эдель задерживалась.
        Сивина ехать с нами отказалась. Я удивилась, ведь это же и ее дом. Зато нам в сопровождение выделили двух охранников. «Меры предосторожности лишними быть не могут», - сказал эд Виртан, помощник наместника.
        Наконец мы выдвинулись в путь.
        Как же я соскучилась по всем этому! Пусть и иллюзия, но хоть такое подобие свободы. При выезде из города открывался замечательный вид: с одной стороны на далекие горы, а с другой - на леса, меж которыми виднелись участки уже убранных полей. Второй месяц осени выдался достаточно теплым, и дожди были не часто. Листья на деревьях еще не облетели, радуя глаза обилием желтых, багряных, а порой и алых оттенков.
        Передвигались мы не очень быстро: все-таки Рини ехала в женском седле, а с ним особо не разгонишься. Парни к этому отнеслись в целом спокойно, хоть Рун и поворчал немного для вида: «Мы так до вечера не доберемся».
        Рини все же смогла всецело завладеть вниманием Руна, и они принялись что-то оживленно обсуждать.
        Рон же мне и Рику принялся рассказывать историю здешних краев, интересные события, происходившее тут когда-то, судьбы занимательных личностей, проживавших в данной местности. Как оказалось, младший Ровенийский и сам немало знал. Не зря так много читал.
        Недолго продлилась идиллия у говорливой парочки. Рини за что-то обиделась на Руна и без зазрения совести разбила наше маленькое общество. Она принялась расспрашивать старшего брата о столице. Рон бросил на меня беспомощный взгляд. Я пожала плечами и оставила братьев и сестру втроем. Рон все ж таки не очень часто уделяет внимание сестре.
        - Астари! - окликнул меня Рун.
        Я чуть попридержала лошадь, дожидаясь, пока он меня не догонит. Рун несколько отстал от нас. Вид у него был крайне задумчивый.
        Вопросительно взглянула на него. Он молча сделал знак, чтобы я продолжила движение. Так, неспешным ходом, мы и передвигались несколько минут молча.
        - Ты знаешь причины, по которым эдель Фордис вынудила меня связаться с тобой? - вдруг спросил он.
        Была у меня одна догадка.
        - Только предположение, - неопределенно ответила я.
        - Вот и у меня только предположения, - с досадой отозвался Рун. - Я ненавижу, когда меня как бы невзначай или втихую используют для своих каких-то целей. - Его досада переходила в раздражение. А я что? Это же не моя инициатива. - У меня два варианта.
        Ого! А у меня только один. Я терпеливо ждала, что же поведает молодой человек.
        - Первое. Зная, что мы с тобой не очень хорошо ладим, эдель Фордис предположила, что наши совместные занятия окончательно отвадят тебя от магии. Тем более, что и учитель из меня не очень хороший.
        Это уж точно - я держалась порой на чистом упрямстве.
        - А второе?
        Видеть смущенного Ругвальда было очень непривычно. Пожалуй, надо запечатлеть это в памяти понадежнее.
        Он прочистил горло и ответил:
        - Говорят, от ненависти до любви один шаг. Возможно, матушка Фордис на это и рассчитывала.
        От удивления я чуть не упала с лошади. Только то, что Рон крепко схватил меня за руку, удержало меня от падения.
        - Зачем ей это надо? - ошарашенно выдохнула я.
        Рун выразительно взглянул в сторону своего друга. До меня стало доходить.
        - По какой-то причине матушке Фордис не нравится то, что ты и Рон в последнее время сблизились, - пояснил парень.
        Мне-то понятно, по какой такой причине. С Руном же этим делится было ни к чему.
        - А как же Рини? - поинтересовалась я.
        Нет, оно-то понятно, что я Руна не интересую, а вот моя подруга… И неужели этого не заметила эдель Фордис?
        И опять краска смущения залила бледные шеки Руна. Посильнее, чем у барышни, однако.
        - Я от нее не откажусь, - ответил парень тем не менее твердым голосом. - Правда, пока об этом больше никто не знает.
        И даже сама Рини.
        Да уж. Однако я немного зауважала его: хоть мне, но признался в этом.
        - И ты должна понимать, что на данный момент мне предложить ей нечего. Даже дом пока в неподобающем виде. Поэтому для меня и важно побыстрее встать на ноги. Так уж сложилось, что в помощники мне досталась ты, - поморщился Рун, - при всем при этом я сейчас действительно на тебя рассчитываю и поэтому предлагаю заключить перемирие.
        - Помнится, ты уже говорил о подобном когда-то, - едко отозвалась я.
        Парень тяжело вздохнул. Да-да, со мной нелегко!
        - Ладно, пусть будет не перемирие. Пусть будет взаимовыгодное сотрудничество, - произнес он, протягивая мне руку.
        Колебаться я не стала и смело пожала ее.
        Ровенийские остановились, дожидаясь нас. И Рон, и Рини с хмурыми выражениями лица следили за нашим приближением. Одному Рику было все равно - он с интересом разглядывал чей-то замок невдалеке.
        К Рику-то я и направилась, и всю дорогу он мне рассказывал истории о том самом замке. Его лет двести назад, а то и больше, подарили какому-то герцогу, коим он стал как раз после дарения недвижимости. А подарок был приурочен якобы к тому, что сей храбрец убил последнего дракона. Ну а что? Благородное это дело - убийство последнего представителя вымирающего вида. Вот только доказательств правдивости этой истории не было…
        Слушала я всю эту ерунду только с одной целью - чтобы в голову не лезли мысли о том, что говорил Рун. А мысли нагло пробивались сквозь заливистую речь мальчишки.
        Все причины, которые могли побудить матушку Фордис надавить на Руна, вполне обоснованные. Впрочем, а какая мне разница? У меня-то свои цели. А учитывая все более напряженные отношения с эдель Фордис, после дня рождения мне однозначно придется съехать.
        Пару раз мы останавливались на отдых, и чтобы немного отвлечься, я принялась плести венки из кленовых листьев. Эдель Тринвер подобное украшение отвергла. Зато я и Рик с удовольствием щеголяли в «коронах». Настроение немного улучшилось.
        Охранники держались от нас на некотором расстоянии, лишь при остановках приближаясь вплотную. Надо же, какие ненавязчивые…
        Ближе к вечеру мы наконец-то добрались до поместья. Добротный, двухэтажный домик, и даже башенка невысокая имелась. А самое главное - никакой запущенности на всей территории, кроме сада. Там была легкая неухоженность. Хозяйственные постройки не покосились, дорожки хоть и не расчищены полностью от листьев, но и не завалены ими. Сам же дом не красовался трещинами и осыпавшейся штукатуркой.
        Как оказалось, все эти годы тут проживала семейная пара - эд Хенг Улон и его супруга Терхиль. Хенг был когда-то конюхом Натсенов. Терхиль же вроде бы помогала по хозяйству, или даже была няней. Когда погибла чета Натсенов, Улонам идти было некуда. Эдел Вистар позволил им остаться в поместье и присматривать за ним, и даже положил им жалованье. Зная Руна, думаю, он наверняка когда-нибудь расплатиться с Ровенийским. Болезненная гордость.
        Улоны встречали нас на крыльце дома.
        - Эдел Рунгвальд, вы не предупредили, что с вами еще гости будут, - подала голос Терхиль. - Комнаты не готовы.
        - Ничего страшного, нянюшка, - улыбался Рун так широко, что я думала, лицо треснет. - Они и сами справятся.
        Нянюшка, мягко говоря, удивилась.
        Рини фыркнула. Мы обе поняли - Рун вряд ли позволит, чтобы нам ощутимо помогли в этом.
        - Управляющий здесь? - спросил Рун у Хенга.
        - Да. Он дожидается вас с четырех.
        - А сейчас уже восемь. - Хозяин владений закрыл крышку часов и взглянул на меня и Рини. - Нехорошо получилось.
        Я пожала плечами и обратилась к Терхиль:
        - Не могли бы вы показать нам комнату, где мы сможем расположиться?
        Мы с Рини решили взять себе одну комнату на двоих, а о Рике пусть позаботится старший брат.
        Комната нашлась на втором этаже. И пока парни разбирались с управляющим, мы занялись хозяйственными делами: вытряхивали коврики, мыли полы, избавлялись от пыли, застилали постель. Не дело, для эдель? А куда деваться? Да и матушка Фордис всегда говорила, что плоха та эдель, которая никогда не сможет навести порядок без чьей либо помощи. «Нужно уметь быть самостоятельной».
        Терхиль же хотела предложить свою помощь, но перед уходом Рунгвальд ей категорически это запретил, и нам лишь предоставили инвентарь. К тому времени, как уже нужно было спускаться на очень поздний ужин, сил у нас практически не было.
        - Устроились? - лучезарно улыбаясь, но не скрывая язвительности в голосе, спросил хозяин дома.
        - Вполне, - не менее ослепительной улыбкой ответила ему Рини.
        Хотя еще минут пять назад она возмущалась и восклицала, как же ей плохо. А сейчас ничего, с бодрым видом приступила к ужину.
        Но кажется я разгадала замысел Руна: он хотел утомить нас так, чтобы никаких сил не осталось вечером и завтра утром ему мешать.
        На ужине ни управляющий, ни Улоны не присутствовали. И не потому, что они более низкого положения. Все оказалось проще: они уже давно поужинали, а дальше их задерживать Рун не стал. Поэтому и на стол мы накрывали сами, благо, все было уже готово. Хотя и тут Терхиль порывалась нас помогать, но Рун быстро спровадил ее.
        - Отдыхай, нянюшка, - сказал ей Рунгвальд.
        Надо же, такую теплоту в голосе я крайне редко слышала у него.
        Рини пыталась было пару раз возмутиться, вот только Рон ее осадил:
        - Ты сама же рвалась сюда. И условия приезда знала.
        Рик весь вечер хвостиком пробегал за старшим братом, а теперь, сидя за столом, чуть ли не клевал носом. Перехватив взгляд Рона, я кивнула в сторону мальчика.
        Ужин прошел быстро. Все устали и хотели побыстрее добраться до кроватей.
        Рини уснула быстро. Я же смотрела в окно на ясное небо, усеянное яркими звездочками. Наверно, сказался слишком насыщенный событиями день, поэтому, несмотря на усталость, я так и не могла уснуть.
        В потемках и на ощупь я спускалась на кухню с мыслями: «Лишь бы только не свалиться и не перебудить всех». Я решила, что пройдусь, водички попью, хотя лучше будет, если теплого молока с медом. Глядишь - и усну побыстрее. Поверх сорочки я накинула свой плащ - такие же полуночники, как и я, вряд ли найдутся, но мало ли что.
        Добравшись до кухни, я зажгла светильник и принялась разыскивать ингредиенты. Пришлось похозяйничать немного на чужой кухне.
        - Ну хоть сегодня ты не в потемках, - раздался голос за моей спиной.
        От неожиданности ложка с медом упала на пол.
        Ронольв негромко рассмеялся и покачал головой.
        Потребовалось продолжить подрабатывать поломойкой.
        Пока я вытирала пол, Рон снял с плиты чуть было не убежавшее молоко, разлил его по чашкам и стал неспешно размешивать мед в одной из них. Как оказалось, для меня.
        - Спасибо, - сдержанно поблагодарила я.
        - Это уже становится традицией - встреча на кухне, - тепло улыбаясь, произнес парень.
        Я лишь молча кивнула. Второй раз только, поэтому какие там традиции?
        Поход на кухню привел к противоположному эффекту - я ничуть не расслабилась. Сидя за кухонным столом, я стеснялась и не знала, куда деть глаза. Обстановка уж очень интимной оказалась. Рон был одет, мягко говоря, неформально: рубашку он, по-видимому, накинул наспех, и застегнута она была всего лишь на одну пуговицу. Парень явно чувствовал себя вполне комфортно, неспешно попивая молоко и разглядывая пейзаж за окном. И что он там мог разглядеть, в темноте-то? А я, снедаемая смущением, тем не менее пользовалась моментом. Когда еще представится случай разглядеть Рона в таком виде? Лишь бы только слюной не захлебнуться…
        - Тоже не спится? - задал очевидный вопрос парень.
        Я деликатно отвела взгляд, как будто рассматривала тот же пейзаж.
        - Угу, - буркнула я.
        - Хочешь, сказку расскажу?
        - Что? - удивленно выдохнула я.
        - Сказку могу рассказать на ночь. Может, уснешь быстрее, - лукаво улыбаясь, ответил Рон.
        Перспектива-то заманчивая.
        - Нет, спасибо, - отозвалась я.
        - Мое дело предложить, - хмыкнул парень, пожимая плечами.
        Я поднялась из-за стола и прошла к мойке, где ополоснула чашку.
        Хотела уже повернуться, как почувствовала, что Рон приблизился ко мне.
        На ночь я волосы заплела в косу, которая была за спиной. Парень же ее перекинул мне через плечо. Я замерла. Легкое касание пальцев на шее, от которого мурашки разбежались по всей спине. А после пальцы сменились губами. Мое дыхание участилось, а вместе с ним и стук сердца.
        - Асти-и-и, - выдохнул Рон.
        Вот теперь я повернулась.
        Поцелуй был бесконечно нежный, трепетный и удивительно приятный. Он затмил все воспоминания о том самом, первом. И главное - я позволила себе расслабиться и окунуться в омут захвативших меня ощущений. Ко всему прочему теперь-то можно было уже отбросить смущение - я решилась пощупать те самые плечи, на которые не так давно глазела.
        Рон же руки не сильно распускал, обосновав их на моей талии. Держал крепко, уверенно.
        Поцелуй все же пришлось прервать - воздуха катастрофически не хватало.
        - Иди уже спать, - все также шепотом проговорил Рон мне на ухо, напоследок легко его поцеловав.
        Больше судьбу да и самого парня я искушать не стала.
        Засыпала я с глупой улыбкой на губах.
        7
        Проснулась я, как и всегда, рано. С довольным видом потянулась и пошла умываться.
        Мое внимание привлекли странные звуки за дверью - как будто кто-то скребется. Приоткрыла дверь, а там, тепло улыбаясь, стоял Рон. Он опирался на стену рядом с дверью. Заглянул в комнату, убедился, что Рини и не думала просыпаться, и вытащил меня в коридор. А мой возмущенный писк тут же прекратил поцелуй.
        - Ты что творишь? - спросила я, как только перевела дыхание.
        - Приветствую тебя, - с лукавой улыбкой ответил Рон.
        - А если кто-то увидит? - прошипела я.
        - Все еще спят, - отмахнулся парень. - Только ты у нас так рано встаешь. И я вот сегодня тоже решил.
        Рон легко поцеловал меня в нос и продолжил:
        - Собирайся. Едем на прогулку.
        И он вновь даже повозмущаться не дал.
        - Иди-иди, - сказал Рон и подтолкнул меня обратно в комнату.
        Да и пусть все катится в Оттарову пустошь! Хотела свободы, романтики?
        Мои сборы Рини ничуть не побеспокоили - она спала и дальше крепко.
        - Рон, что за прогулка? - спросила я, когда нашла его внизу. Он ждал у выхода. - И я же еще не завтракала.
        Я позволила себе немного покапризничать, но не подействовало.
        - Обычная верховая прогулка, если тебе еще не надоела езда. - Рон подарил мне еще одну улыбку, от которой мои мысли вмиг разбежались, и, подхватив меня под руку, повел в конюшню.
        Он сам оседлал мою лошадь и помог забраться на нее. Я-то с этим неплохо бы справилась, но зачем отбирать у мужчины возможность проявить заботу?
        - А как же охрана? - спросила я, когда мы отъехали от поместья.
        - Так и они спят, - хмыкнул парень.
        Да что за сонное царство такое? Рон пояснил:
        - Аристократы спят подолгу. Что с них возьмешь? Это ты вот неправильная попалась.
        Надеюсь, Рон не усыпил охрану?
        По пути парень рассказывал, что еще в детстве часто бывал в этих местах. Они вдвоем с Руном объездили всю округу. И вот теперь ему интересно посмотреть, как же тут все поменялось, если и поменялось.
        Посмотреть было на что: осень находилась в той поре, когда еще привлекали своей пестростью и яркостью краски природы, а ландшафт сам по себе был изумителен.
        Я наконец-то могла пуститься действительно вскачь. Ветер холодил щеки, выбивал пряди из косы. А я вдыхала воздух свободы.
        Мы доехали до небольшой полянки у окраины леса. Отсюда открывался замечательный вид на долину, окруженную холмами. К юго-востоку за холмами находился город Гедилрим, недалеко от которого поселились Уотинены. Вот только с этого места город не виден, поэтому ничего не мешало любоваться природой и только ею.
        Смотреть на Рона я старалась как можно меньше - стеснялась. Я смущалась и тут же отводила глаза, как только наши взгляды встречались.
        Молодой человек расстелил покрывало и достал сверток с нашим завтраком.
        - Располагайся, - радушно предложил он.
        Это, конечно, замечательно, однако солнце еще не очень высоко поднялось и был воздух свеж и прохладен. Кутаясь в плащ, я все же присела на покрывало. Рон сел рядом. Так мы и сидели, ели бутерброды, наспех сделанные моим спутником, и запивали их уже почти остывшим чаем из фляжки.
        - Я не ожидал, что будет так холодно, - сказал Рон.
        И подтянул меня к себе на колени, набросил на меня свой плащ и спокойно продолжил жевать завтрак.
        Некоторое время я сидела и в растерянности не знала, что сказать, а потом я согрелась, и мне осталось только наплевать на приличия. Кому они здесь нужны? Мне хорошо, Рон вон тоже не жалуется. Зачем это рушить? Я только лишь попыталась вытащить хотя бы одну руку из уютного тепла под плащом. На вопросительный взгляд парня ответила:
        - Я еще не наелась.
        Он молча протянул мне свой бутерброд, от которого только что откусил кусочек. Другой рукой Рон продолжал прижимать меня к себе, из-за чего мне тоже пришлось приобнять его. И вместо того, чтобы взять другой бутерброд, я откусила от этого. А когда я закончила с едой, то вовсе осмелела и уткнулась носом в ямку у основания шеи Рона. Я наслаждалась этим комфортным ощущением неги, вдыхала неповторимый запах нравившегося мне мужчины. Он и сам водил носом по моим волосам, которые я не успела заколоть - они так и остались в косе, слегка растрепанной после сна и поездки.
        - Асти? - голос парня вырвал меня из блаженства - я смаковала момент такой близости к нему.
        - М? - отозвалась я, так и не подняв голову.
        - Ты съедешь от нас после двадцатилетия? - спросил Рон.
        Я все-таки подняла голову и заметила в синих глазах парня беспокойство.
        - Я не знаю, что буду делать весной. Эдел Вистар на все мои вопросы, которые касаются того, что мне позволят делать после совершеннолетия, отвечает, что как придет время, тогда и расскажет. - Я пожала плечами.
        Наверно, мне показалось, но вроде бы во взгляде Рона промелькнуло облегчение.
        - То есть ты не хочешь уезжать?
        Покачала головой.
        - Я не знаю, позволят ли мне уехать, - не скрывая горечи в голосе, произнесла я.
        - Не хочу, чтобы ты уезжала, - отчеканил Рон. - И сделаю все возможное, чтобы этого не произошло.
        С языка чуть не сорвался вопрос: зачем ему это нужно? А оказалось, что вопрос и задавать не нужно было.
        В этот раз поцелуй был хоть и столь же нежен, но чуть более напорист. А учитывая и без того уже жаркую близость парня…
        Прервала упоительную сладость поцелуя все же я. С большим трудом, правда.
        - Нас могут уже хватиться, - хрипло прошептала я.
        Рон обнял меня так крепко, как будто боялся, что я тут же вскочу и убегу. Прижался губами к моему лбу.
        - Да, конечно. Надо возвращаться, - ответил он.
        Никто нас не хватился: Рини все еще спала, а Рун и не подозревал, что Рон мог куда-то деться, охранники тоже не ожидали такого вероломства от сына наместника.
        Я, Рини и Рик, как и обещали, нашли себе занятие: ходили за парнями и управляющим по территории поместья. Рини с большим интересом разглядывала все, даже пару дельных советов дала. Казалось, что она действительно влюбилось в это место, которые уже считала своим будущим домом. Рунгвальд на это мог пока только тайно надеяться, а Рини для себя уже все решила. Оставалось только радоваться за подругу и тоже надеяться, что ее мечты сбудутся.
        Строго говоря, управляющего пока Рун не нанял. Он нашел этого человека пару месяцев назад и договорился с ним, что, как только у Руна появится возможность вкладывать деньги в облагораживание поместья, тогда-то он и наймет эда Арвида. Сейчас же им предстояло обозначить, чем именно придется заняться в будущем.
        Рунгвальда понять не сложно: и сестер обеспечить хочет, и свое будущее устроить. И в то же время хочет сделать все это своими силами, не прибегая к масштабной помощи эдела Вистара. А все потому, что он теперь глава семьи.
        В сущности я никогда по-настоящему и не злилась на Руна за его подначки, потому как понимала их подоплеку. И вместе с тем какое-то чувство затаенной вины перед детьми Натсенов тлело внутри меня. Кто знает, вдруг отец имеет прямое отношение к смерти родителей Руна? А с другой стороны, все это привело к тому, что я тоже оказалась без родителей. И все переплелось: виновные, жертвы… Где истина? Кто рассудит?
        Зимой придет письмо от родителей, где каждая строчка - напоминание о том, чего меня лишили. Вот только могу ли я винить теперь уже бывшего императора Вемунда в том, что таким способом он пытался защитить своих поданных и оградить их от кровопролитий?
        Наказание в назидание вадомийцам, меры предосторожности. Это кнут. Только вот вадомийцы вроде бы теперь тоже подданные Адарии. А как же пряник?
        Главное, что моя семья жива. Она есть, но где-то далеко. Иногда мне казалось, что лучше бы я вообще забыла о ее существовании. Так было бы проще и легче.
        Мысли скакали с одного на другое, но в пределах этой темы.
        Настроение, которое еще утром взлетело до небес, рухнуло вниз, больно порезав меня разлетевшимися осколками.
        Когда мы вернулись домой, меня тут же выловила эдель Фордис.
        - Пройдем со мной. Надо поговорить.
        Даже без дара предвидения я знала, что меня ожидает.
        Расположились мы в малой гостиной.
        - Мне не нравится увлечение Рона тобой, - начала эдель Фордис. - А еще больше не нравится то, что ты, по-видимому, принимаешь его ухаживания и относишься к ним благосклонно.
        Я ничего не отвечала. Как я понимаю, за меня все уже в очередной раз решили, так зачем понапрасну тратить слова?
        Не дождавшись от меня реакции, мать Рона продолжила:
        - Ты не должна идти на поводу своих чувств и чувств Рона, - голос женщины патокой заливался мне в уши. Поморщиться мне помешала только выдержка, которую хоть немного, но эдель Фордис мне привила. - Будь благоразумна. Будущего у ваших отношений нет. Пожениться вы не сможете, а другие отношения неприемлемы. - Она с укоризной на меня посмотрела. - Ну что ты молчишь?
        - Мне нечего сказать. Из того, что вы ожидаете, - отозвалась я.
        Она поджала губы, вновь смерила меня недобрым взглядом и продолжила:
        - Я призываю тебя ограничить общение с Ронольвом. Для вашего общего блага! И пока это только просьба.
        Мое молчание эдель Фордис не приняла за согласие.
        - Не буду напоминать, почему именно ваши отношения невозможны…
        Вот тут я не выдержала и перебила ее:
        - А я все же напомню, что и Рону об этом прекрасно известно!
        Эдель Фордис посмотрела на меня, как на неразумного ребенка.
        - Асти! Да пойми же ты! Сейчас вы молодые, самонадеянные. Пару лет проживете спокойно. А потом… Рону захочется детей, наследников. И в один прекрасный момент он придет и сообщит тебе: «Моя любовница беременна». Как ты к этому отнесешься?
        Я в шоке смотрела на женщину. Разве мать может говорить такое про своего сына? Да и откуда такая уверенность, что мои поиски бесполезны?
        - Все это я говорю потому, что ты мне не чужая. Я переживаю за тебя и не хочу, чтобы потом тебе было больно.
        - А сейчас мне не больно? - вспылила я.
        - Хвост лучше отрезать сразу целиком, а не по частям, - глубокомысленно заметила эдель Фордис.
        Замечательно. Мое возможно счастливое будущее только что сравнили с собачьим хвостом!
        Я ничего не стала отвечать на это и все также молча покинула комнату.
        От просьб эдель Фордис перешла к делу. Каждый раз, как только мы с Роном оставались одни, его мать тут же появлялась словно ниоткуда. Или же она присылала слуг, которые передавали, что кого-либо из нас вызывают по срочным делам.
        Отец завалил Рона заданиями, поэтому в библиотеку я ездила теперь одна. Мы практически не виделись и не общались.
        Зато с Руном после нашего разговора все пошло в гору. Находить общий язык стало значительно проще. И мне даже стали нравиться наши занятия.
        Эдел Вистар в дальнем и малоиспользуемом крыле резиденции выделил Руну несколько помещений под мастерскую. Рунгвальд расположился там вполне вольготно. В одной комнате хранились материалы и инструменты, в другой был кабинет, где обычно мы и занимались, а также Рун принимал здесь заказчиков. Третья комната представляла собой смесь химической лаборатории, мини-кузницы и ювелирной мастерской. Сюда запрещалось входить всем, кроме самого Руна. А вот через месяц наших занятий мне тоже открыли доступ в святая святых. Парень, создавая какой-либо амулет, напрочь забывал о моем присутствии и с упоением занимался своей работой. Вспоминал он обо мне, когда нужно было что-то подать или найти, а отвлекаться нельзя было. Я же завороженно наблюдала за манипуляциями, вслушивалась в произнесенные шепотом слова заклинаний и не смела мешать таинству магии. Потом, когда амулет уже был готов, я засыпала Руна вопросами. Парень злился. Ему хотелось сначала проверить то, что он создал, а потом уже отдохнуть, а тут еще я. Сквозь зубы он пояснял выполненные действия, рассказывал о смысле и структуре заклинаний, указывал,
например, на особые завихрения энергии (я, правда, ничего не видела, просто запоминала специфику на слух), предоставлял доказательства, почему выбрал тот или иной камень или металл, и так далее.
        Понятно, что за такой короткий срок узнала и запомнила я не слишком много. Все же я надеялась, что в дальнейшем обучение не прервется.
        Был еще один положительный момент - Рини прекратила свои приступы ревности. Не знаю как, но она убедилась, что между мной и Руном сугубо деловые отношения.
        Вот только у них все так и не сдвинулось с мертвой точки: Рун ждал подходящего момента, а Рини злилась и думала, что безразлична ему. Упрямцы.

* * *
        После ужина меня перехватил Рон. Он посмотрел по сторонам, убедился, что никого поблизости нет, и быстро прошептал мне на ухо:
        - Вечером не запирай комнату и жди.
        Мне бы как приличной девушке возмутиться: «Эдель не принимают мужчин в своей комнате!». Вот только я понимала, что по-другому нам никак не удастся увидеться наедине. За месяц я безмерно соскучилась, поэтому кивнула и поторопилась к себе.
        На часах одиннадцать вечера. Или уже ночи? А Рона все нет. Придет, не придет? Я выглянула из комнаты: эдель Фордис прогуливалась по коридору и разглядывала развешанные на стенах пейзажи. Кажется, я прорычала вслух.
        - Ты что-то хотела, Аста?
        - Нет. Услышала шаги, вот и выглянула посмотреть, кто тут ходит.
        Эдель Фордис по коврам ступала неслышно…
        Я закрыла дверь и прошла к окну. Небо в тучах, ничего не видно: ни звезд, ни луны.
        Не знаю как, но я смогла удержать чуть было не вырвавшийся крик: к окну протянулась чья-то рука и тихо постучала. На пальце блеснул родовой перстень Ровенийских. Я открыла створки, а Ронольв подтянулся на руках и перебрался в комнату, сверкая довольной улыбкой. Он закрыл окно, оперся на подоконник и придвинул меня к себе.
        - Как же я соскучился, - выдохнул он и поцеловал меня.
        Я не стала слишком увлекаться и через пару минут отстранилась:
        - Ты испугал меня! - воскликнула я, слегка стукнув его по плечу.
        Рон перехватил мою руку, поцеловал кончики пальцев и прижал мою ладонь к своей щеке.
        - Эффектно же получилось, - он подмигнул мне. Я перестала буравить его недовольным взглядом и улыбнулась. - Как в старые добрые времена.
        Я покачала головой.
        - А что мне еще оставалось делать? Там же маменька патрулирует подходы к тебе, - продолжил парень. - Она разговаривала с тобой?
        - Да. Я посчитала, что ты уже большой мальчик и сам способен решать, что для тебя лучше. Только учти, если у тебя нехорошие намерения, то…
        Я не успела закончить фразу - Рон приложил палец к моим губам.
        - Тише-тише. Ты права, - успокаивающим тоном произнес он. - Я для себя уже все решил. И намерения мои самые что ни на есть хорошие и благородные.
        Он же не предложение мне сейчас делать собрался? Я растерянно смотрела на Рона.
        - Подожди немного. И на маменьку управу я найду. Сейчас разберусь с делами и разрешу нашу проблему, - заверил меня парень. - А насчет твоего м-м-м… здоровья… Мы обязательно что-нибудь придумаем, найдем, что нужно. Я уверен в этом.
        Вот за эти слова я была ему неимоверно благодарна. Уже то, что есть еще человек, который, как и я, верит, что можно найти способ, чтобы помочь мне…
        Я крепко обняла Рона. Он потерся щекой о мои волосы, не менее крепко прижимая меня к себе.
        Спустя пару десятков минут мои губы горели огнем. Воздуха не хватало, а сердце, казалось, проломит грудную клетку. Хотелось чего-то еще, я и сама не до конца не понимала, чего именно, но чего-то большего и пока неведомого мне. Хотя нет, я понимала, чего требует мое тело дальше, но ведь было рано еще…
        - Я пойду, - хрипло прошептал Рон.
        Отпускать его ну никак не хотелось. Да и сам парень не горел особым желанием покидать меня. Прощальный поцелуй растянулся еще минут на десять.
        Рон ушел тем же путем, каким и пришел. Выглянуть из окна и посмотреть, как он добрался, я не смогла. Страшно. Вот безрассудный! Но он же знает, что делает?
        Днем, если все-таки мы с Роном пересекались, делали вид, что нам нет никакого дела друг до друга. Эдель Фордис успокоилась и была довольна. А Рон почти каждый вечер пробирался ко мне в комнату через окно. И каждый раз я ожидала его с замиранием сердца. Прежде всего потому, что близилась зима и выступы под окном нередко ближе к вечеру покрывались наледью. Как только Рон закрывал за собой окно, мое сердце уже не замирало - усиленно стучало. Губы тут же расплывались в улыбке, и приветственный поцелуй не заставлял себя ждать. Вот такая награда для моего героя. Пусть и подвиг не велик.

* * *
        Мы лежали на моей кровати. Голову я положила Рону на плечо, а он рассеянно перебирал мои локоны - по его просьбе я расплетала волосы.
        Счастье - мимолетный миг. Только и успевай его поймать. Нельзя же быть постоянно счастливым? И в этот самый миг, тесно прижавшись к Рону, я ощущала под своей ладонью стук его сердца, его дыхание, его тепло… Здесь и сейчас я была счастлива. Всю жизнь продлить это ощущение не получится, поэтому приходилось впитывать каждую секундочку момента, запечатлевать намертво в памяти.
        - Я завтра уеду, - произнес Рон.
        Я отодвинулась, оперлась на локоть и внимательно всмотрелась в глаза парня.
        - Как? Куда? Зачем?
        Счастливый миг завершился.
        - В столицу. Нужно уладить кое-какие дела, - ответил Рон. - Не переживай, постараюсь вернуться как можно быстрее. Правда, это не от меня и зависит.
        - А что за дела? - полюбопытствовала я.
        - Потом узнаешь. - Он лукаво улыбнулся и щелкнул меня по носу.
        Мне стало только любопытнее, но было понятно - Рон раньше времени ничего не скажет.

* * *
        Я сидела на кушетке в кабинете Руна. Кругом были разложены книжки, листочки с моими записями и даже бутерброды, которые сегодня заменили мне обед. Усиленное изучение теории по работе с энергией помогало мне поменьше думать о Роне, которого не было уже три дня.
        Рун же сидел за столом, проверял бумаги, которые я вчера заполняла. Мой наставник спихнул на меня обязанность по ведению учетной книги: кто, когда, сколько и что заказывал у него. А заказывали у нашего мастера в основном амулеты, определяющие яд в еде, защищающие от каких-либо проклятий или заклинаний, другие «охранки», накопители энергии. Ну и так, по мелочевке. Например, те, что помогают менять цвет глаз или по-другому частично видоизменять внешность.
        Я ждала, пока Рун закончит сверку, чтобы забросать его вопросами. Бывало так, что, увлекшись какой-либо темой, парень даже забывал о неприязни ко мне и с удовольствием рассказывал и объяснял. Вот только происходило такое крайне редко. Рун хорошим настроением не радовал: их отношения с Рини так и балансировали на грани. Вроде бы уже и не дружба, но еще и не что-то другое, большее. Ведь можно же взять и поговорить и наконец-то разъяснить все. Так нет же! Один гордый, другая упрямая. Я же с советами не совалась: себе дороже будет. Хотя и пыталась несколько раз поговорить с Рини. Донести до нее, что пока Руну попросту некогда заниматься личной жизнью. Вот как разберётся… Рини ждать не хотелось. Но как истинная эдель самому Руну она ни взглядом, ни словом не продемонстрировала, что рассчитывает на что-то. Зато я почти каждый вечер выслушивала ее стенания, что она опять не обратил должного внимания на нее. Хотя стоило только Рини отвернуться от Руна, как они принимался чуть ли не пожирать ее глазами.
        И что стоило Натсену все рассказать своей возлюбленной? Тогда бы ни ее, ни самого себя не изводил бы. Разумеется, переживала я не столько за Рунгвальда, сколько за Рини.
        Дверь распахнулась и с грохотом стукнулась о стену.
        - Всем привет, - взъерошенный Рон влетел в комнату и одарил нас ослепительной улыбкой.
        На глазах у недоумевающего Руна легко поцеловал меня, затем схватил за руку и повел из кабинета.
        - Пойдем-пойдем, хочу быстрее все разрешить, - на ходу бросил мне Рон.
        Я пожала плечами, послала извиняющийся взгляд Руну, который задумчиво смотрел нам вслед, и поторопилась за Роном.
        - Что происходит? - поинтересовалась я у него.
        - Погоди, сейчас все узнаешь.
        Да что ж за таинственность такая?!
        Наверно, Рон услышал мое недовольное сопение. Он остановился, быстро развернулся и заглянул мне в глаза, придерживая меня за плечи.
        - Потерпи, - попросил меня парень. Поцеловал в лоб и повел дальше.
        В кабинете наместника нас уже ждали эдел Вистар и его супруга.
        - Отец, как у опекуна Астари я прошу у тебя ее руки, - без предисловий произнес Ронольв.
        Слаженное «Ах!» вырвалось и у меня, и у матери Рона. Эдел Вистар выглядел немного обескураженным, но он быстро подавил внешнее проявление своих эмоций. Осталось только хладнокровное спокойствие.
        - Я-то не против вашего брака. Однако есть три «но», - произнес отец Рона. - Первое. Особое положение Астари. Боюсь, нужно будет для разрешения обращаться прежде всего к самому императору. Второе. У Астари есть родители, хоть они и далеко, но все же, думаю, должны высказать свое мнение по этому поводу. Ну и третье. Что решит сама Астари?
        Астари находилась в глубоком шоке. В самых дальних уголках своих мыслей я лелеяла надежду на то, что Рон когда-нибудь сделает мне предложение. Вот только сейчас это было ну очень неожиданно.
        Ронольв внимательно выслушал отца и кивнул, соглашаясь с ним.
        - Во-первых, вот разрешение императора, - парень достал немного примятый конверт и протянул его отцу. - Во-вторых, там же разрешение и родителей Астари. А в-третьих… - Рон повернулся ко мне.
        На меня уставились три пары глаз.
        Я растерянно озиралась по сторонам. О Рауд! Мне же нужно отвечать что-то. Перехватила хмурый взгляд эдель Фордис. Я испуганно сглотнула и отвернулась.
        - Астари, что ты ответишь? - спросил Ронольв.
        Он ободряюще мне улыбнулся, а в его глазах светилась надежда. Только бешено пульсирующая жилка на виске выдавала его волнение.
        - Прямо сейчас? - я почему-то прошептала.
        - Желательно, - усмехнулся парень, уже плохо скрывая свою нервозность.
        А как же подумать?.. И меня вдруг отпустило волнение. И чего, собственно, я сомневаюсь и трушу? Я люблю Рона? Да. Хочу быть с ним? Безусловно.
        Острое осознание своих чувств к Рону пришло именно сейчас, и уверенность в правильном ответе не отступала.
        - Да, я согласна, - твердо произнесла я.
        Ронольв облегченно выдохнул и несильно сжал мою руку. Эдел Вистар тепло улыбнулся.
        - Аста! Ты забываешься! - воскликнула эдель Фордис.
        Все обернулись к ней.
        - Рон, а ты о чем думал? - продолжила женщина.
        Ронольв смотрел на собственную мать, гневно сверкая глазами.
        - Я думал, ты порадуешься за нас, матушка, - глухо произнес он с обидой в голосе.
        - Фордис, потрудись объяснить, о чем ты? - перебил сына эдел Вистар.
        И эдель Фордис поведала мужу о моих проблемах. В конце рассказа она добавила:
        - Сын, я не ожидала, что ты настолько далеко зайдешь в своей глупой прихоти.
        Эдел Вистар выслушал жену и обратился к сыну:
        - Ты же в курсе всего этого. Тогда почему?..
        - Я люблю Астари и хочу с ней быть. Что касается ее проблемы… Мы вместе найдем решение.
        А я сидела и вытирала выступающие слезы. Не собиралась же плакать…
        Уже не стесняясь родителей, Рон приобнял меня.
        - Все будет хорошо, - прошептал он.
        Я кивнула и изобразила слабую улыбку - на какую хватило сил.
        - Чего вам еще надо? - чуть ли не прорычал Рон. - Император дал согласие на брак. Наше супружество, ко всему прочему, очень выгодно по политическим причинам: с Дриной необходимо налаживать хорошие отношения, а то как-то за столько лет сдвигов мало. Или вы думаете, что приданное у Астари не соответствует вашим запросам?! Будьте уверены, Шевалы не поскупятся. Они сами в этом заверили. А в том, что мы найдем способ решения проблемы с наследниками, даже не смейте сомневаться!
        Пока длилась столь эмоциональная речь Ронольва, я испуганно молчала. Да и супруги Ровенийские, наверно, не ожидали от сына подобного. Эдель Фордис смотрела на сына, не веря своим глазам: такое обескураженное лицо у нее было. При этом она качала головой, вот только высказать что-либо ему она не решилась. А эдел Вистар удивил меня еще сильнее. Он с довольным видом похлопал сына по плечу.
        - Тогда поздравляю с помолвкой! Начинаем подготовку к свадьбе.
        Я, не скрывая восхищения во взгляде, любовалась своим теперь уже женихом. Правда, не забывая при этом мысленно составлять список вопросов, которыми забросаю его, как только окажемся наедине.
        В честь помолвки был устроен праздничный ужин, на который не приглашали пока никого из посторонних, только наш семейный кружок. Радостное настроение, царившее за столом, не поддерживала только эдель Фордис. Она сидела рядом с мужем и с отсутствующим видом смотрела в одну точку, даже не притронувшись к еде.
        - Свадьбу назначим на середину весны - сразу после твоего двадцатилетия, Астари, - сказал эдел Вистар. - Остальное обсудим позже.
        А обсудить предстоит многое…
        Я с трудом дождалась окончания ужина. Принимая поздравления от домочадцев, я ждала, когда мы сможем наконец переговорить с Роном.
        Перед тем, как я покинула столовую, Рини шепнула мне с торжествующим видом:
        - Я всегда знала!
        В своей комнате я нервно шагала из угла в угол, дожидаясь, когда придет Рон.
        Хлопнула створка окна.
        - А почему не через дверь? - спросила я.
        - Мне так больше нравится, - хмыкнул жених. - Да и матушку лишний раз нервировать не хочется, хоть ей сейчас не до того.
        Он подошел ко мне, быстро поцеловал и произнес:
        - А еще у меня для тебя сюрприз.
        Рон протянул мне свернутый листок.
        Внеочередное письмо от родителей!
        - Как? - выдохнула я, с трудом сглотнув из-за комка в горле.
        - В честь такого события разрешили.
        Я присела у стола, развернула письмо и принялась читать.
        Писала только мама. Она вкратце делилась новостями, передавала приветы от брата и отца. И все же большая часть письма посвящалась другому.
        «Весть о том, что Ронольв Ровенийский собирается сделать тебе предложение, не сказать, чтобы уж очень была для нас неожиданной. Честно говоря, мы предполагали, что так оно и будет, хотя был один момент, который мог бы нас смутить. Но, по имеющимся у нас сведениям, этот молодой человек действительно питает к тебе нежные чувства. И если ты примешь его предложение, то наше родительское благословение будет с вами. А мы уверены - ты согласишься.
        По поводу твоего приданого. Так как основная его часть - это дом под Дриной, мы решили его продать и перевести сумму на счет в Императорском банке. Драгоценности и некоторые другие вещи прибудут к тебе в канун свадьбы.
        Мы рады за тебя и желаем счастья в супружестве.
        Твои любящие родители».
        Странное послание… Вроде бы и почерк мамин, правда, несколько корявый, да и большая часть текста в помарках: то тут, то там что-то зачеркнуто, написано как-то не так, приписаны какие-то лишние черточки, необычные ошибки.
        Адарийский и вадомийские языки во многом похожи. Именно поэтому, когда я сюда приехала, мне несложно было привыкнуть к другому языку.
        Когда-то на нашем континенте существовало одно большое и пару маленьких государств. Этим большим была Скалдовария, в состав которой входили Адария, Вадома, Эрнесия и некоторые другие страны. И язык был общий - скалдоварийский. Потом государство разделилось на несколько самостоятельных стран. В течение многих веков в этих странах менялись традиции, устои, обычаи, культура, а вместе с ними и язык. Тем не менее осталось много общего, например, верования. И поэтому общая основа языков помогает довольно быстро приспособиться к другому выговору. А вот маме в свое время пришлось нелегко: вадомийский и зеденивские языки слишком разные. И поэтому письму казалось, что мама так и не освоила в полной мере вадомийскую письменность. В этом-то и была странность: несмотря на то, что в изучении нового языка маме пришлось столкнуться со сложностями, она справилась с этим успешно. К тому же послание казалось слишком скупым, скудным и совсем не походило на долгожданную весточку от любящих родителей…
        Я была в растерянности.
        - Ты читал письмо? - спросила я Рона, который стоял у окна и молча смотрел куда-то вдаль.
        - Нет, - покачал он головой, так и не поворачиваясь ко мне. - Вот только письмо получено при помощи почтовика секретаря императора…
        Значит оно было тщательно изучено до того, как попало в руки Рона. И именно в таком виде не вызвало никаких подозрений.
        - Все в порядке? - мягко спросил Рон, все же повернувшись ко мне.
        Я нервно кусала губы, не зная, что и думать, а Рону все же соврала:
        - Да, все хорошо. Родители шлют нам наилучшие пожелания.
        Рон вернулся к окну, все также продолжая что-то задумчиво разглядывать.
        Я же решила перечитать письмо. Может, я что-то не так поняла?
        А дальше у меня, наверно, разыгралось воображение, потому как это не могло быть правдой! Когда я подняла листок со стола, он находился чистой стороной ко мне. И в свете лампы были видны все буквы, написанные на обратной стороне. И вдруг все помарки, странные черточки, корявые буквы стали причудливо складываться в зеденивские слова. Я думала, что мне показалось. Это же ерунда! Быть такого не может! Слишком невероятно, чтобы быть правдой! И тем не менее все было именно так. С трудом вспоминая подзабытый мной язык дедов, я прочла послание еще раз.
        «Оснований полагать, что тебя могут принудить к браку, у нас нет: мои источники не подтверждают. Но если имеет место именно принуждение, то в двадцатой второй день первого месяца зимы тебя будет ждать мой человек по адресу: Саганион, улица св. Гудмунда, 16. Организовать побег проще всего именно в праздники - легче затеряться. Думаешь, почему мы именно сейчас решились на это? Раньше риск был слишком велик, а сейчас еще и основательный повод появился. Ты не думай, мы все время искали способ тебя вызволить, но еще несколько лет назад это было бы значительно сложнее и опаснее прежде всего для тебя. И только сейчас образовалась лазейка, при помощи которой возможно тебя вызволить. Мы тебя любим и очень скучаем!»
        Дрожащими руками я положила листок на стол, устало потерла лицо.
        Я посмотрела на несколько напряженную спину Рона. Никто меня силком под своды храма не тянет. Я сама с превеликой радостью туда стремлюсь. По любви и по своей воле.
        Интересно, разрешат ли мне написать родителям раньше времени? Они же там волнуются, переживают. Да и нужно их уберечь от опрометчивых поступков, хотя, отец не решился бы организовать мой побег, если бы был не уверен в результате. И все же мне эта затея не казалась удачной.
        Я уперлась лбом в сложенные на столе руки и размышляла, поэтому не сразу услышала, как Рон подошел ко мне. Его руки легли на мои напряженные плечи и принялись их разминать, а после он склонился и поцеловал меня в макушку.
        - Я могу попросить правителя, чтобы твоим родителям все же разрешили приехать на свадьбу, - тихо произнес любимый.
        - А разве это возможно и стоит ли?.. - неуверенно пробормотала я, как только развернулась к нему.
        - Я попробую.
        Я поднялась и крепко обняла Рона, хотя бы так выражая свою благодарность. И позабылись все вопросы, которые я хотела задать до этого, а в поцелуй вложила всю свою признательность.
        Постепенно ласки Рона стали смелее, и… мне это нравилось. До тех пор, пока я не оказалась на кровати. Вот это мы увлеклись! Я даже не почувствовала, когда успели переместиться. Губы любимого касались моего уже оголенного плеча, заставив меня вздрогнуть.
        - Ро-о-он, - полупрошептала-полупростонала я.
        - М? - Он посмотрел на меня несколько затуманенным взором.
        Я хотела сказать, что, наверно, надо остановиться, но жених продолжил спускать с моих плеч домашнюю блузу и поглаживать открывающиеся участки моего тела. Все это он делал, не отпуская мой взгляд. Мой протест отошел на очень-очень дальний план. Захотелось самой прикоснуться к его крепким плечам, сильным рукам и не только… Я отбросила сомнения и потянулась к пуговицам на его рубашке.
        За поцелуями, ласками, которые становились все более требовательными, настырными, жаркими и искушающими, я не заметила, как любимый успел освободить меня уже от всей одежды. Осознание своей наготы не придало мне уверенности. Захотелось вдруг укрыться, спрятаться от жадного взгляда любимого.
        - Не надо, - хрипло прошептал Рон, когда заметил, что я потянулась за покрывалом. - Дай мне полюбоваться тобой.
        Я покачала головой и вместо всего тела прикрыла лишь лицо руками. Как же я стеснялась! Жених негромко рассмеялся. Он перехватил мои руки, закинул мне их за голову и произнес, нависая надо мной:
        - Хорошо, не буду. Пока.
        И вновь принялся целовать меня так, что все посторонние мысли мигом покинули мою голову. Губы Рона, его руки вынуждали меня чувствовать такое, чего со мной никогда раньше не было. До сей поры неведомые мне ощущения захватили меня и окунули в наслаждение.
        И все это блаженство прервала острая, ослепляющая боль. Стало даже как-то обидно: только что было так хорошо, и вдруг боль… А слезы из глаз полились именно от обиды. Я понимала, что этого и следовало ожидать, но… И нависающий надо мной Рон показался тяжелым, хотя он и удерживал свой вес, опираясь на локти. Я попыталась было отодвинуться от него. Рон замер, а я вновь ощутила вспышку боли и тихонько застонала сквозь зубы.
        - Ш-ш-ш, сейчас все пройдет, - прошептал Рон, сцеловывая слезинки с моих щек, - подожди чуть-чуть.
        Я перестала вырываться и немного успокоилась, а любимый продолжил невесомыми поцелуями покрывать мое лицо и шею. При этом он говорил, что любит меня, просил прощения за боль и утверждал, что я для него прекраснее всех на свете, а я верила ему и отвечала взаимностью.
        Боль сменилась приятной истомой, странными ощущениями, приносящими все еще немного болезненное наслаждение.
        Мы лежали лицом друг к другу. Рон укрыл нас одеялом и теперь обводил мое лицо рукой, изредка подцепляя локоны пальцем. На его губах была глупо-счастливая улыбка. Наверно, моя была такой же.
        - Как себя чувствуешь? - спросил жених.
        - Хорошо, - протянула я и потерлась щекой о его ладонь.
        - Как кошечка, - хмыкнул Рон. - Ничего не болит?
        Я поморщилась.
        - Сам же сказал - пройдет.
        Любимый вздохнул, придвинул меня ближе и прошептал:
        - Я люблю тебя.
        - А я тебя.
        Утром выяснилось, что мы оба проспали.
        - Я же никогда так поздно не вставала! - воскликнула я, когда бросила взгляд на часы.
        Когда я поднялась с кровати, с трудом выбравшись из объятий жениха, то почувствовала тянущую боль между ног. Я простонала негромко, но Рон все же услышал.
        - Все еще болит? - обеспокоенно спросил он.
        Я отмахнулась и принялась поспешно одеваться. Любимый же, не скрывая улыбки, наблюдал за мной.
        - А ты так и будешь лежать? - возмутилась я.
        - Мы все равно уже опоздали на завтрак. Куда теперь торопиться? - безмятежно отозвался он.
        Я запустила в него первым, что попалось под руку. Оказалось, чулком. Рон ловко его поймал, развернул и расплылся в обворожительной улыбке.
        - Помочь надеть? - промурлыкал он. Сам же сейчас вылитый котяра!
        Я закатила глаза, опять отмахнулась и побежала в ванную умываться. Когда вернулась, Рон, уже полностью одетый, стягивал простыню с кровати. Я смущенно отвела взгляд. Жених же, заметив меня, прояснил:
        - Выкину.
        Я кивнула. Эсерт ни к чему видеть следы прошлой ночи.
        Из комода пришлось достать новые чулки. Торопливо их натягивая, я несколько раз чуть не упала. А Рон, пару минут наблюдая за моими неловкими движениями, все же помог мне: аккуратно надел каждый чулок, не забыв поцеловать поочередно мои колени. От нежности, затопившей меня, стоял комок в горле.
        Покидал мою комнату жених так же, как и пришел. Нам оставалось надеяться, что у моих окон никто не будет прогуливаться в уже не столь ранний час.
        Из своей мастерской через сад шел Рун.
        - Занимательно, очень занимательно, - хмыкнул парень, наблюдая, как его друг, скользя, спускается по колонне.
        - Молчи, - прорычал Рон, хотя его глаза весело сверкали.
        Я же, прижав руки к щекам, молча наблюдала за ними. Рун вряд ли проболтается об увиденном кому-то, но вот подтруниваниями доставать будет точно.
        - Да ладно вам, - махнул черноглазый рукой. - Сейчас конспирация ни к чему. - Эдел Вистар еще рано утром уехал, матушка Фордис так и не спустилась к завтраку. Рини, разумеется, по этой причине проспала. А остальным дела нет.
        Парни скрылись из вида. А я, подставив горящие щеки свежему воздуху, врывающемуся в открытое окно, все же глупо улыбалась.
        8
        В кабинете эдела Вистара сидели он сам, Рон и я. Эдель Фордис приболела.
        Предстояло решить вопросы со свадьбой, устроить которую решили во втором месяце весны, через два дня после моего совершеннолетия.
        - Хорошо, с этим разобрались, - продолжил эдел Вистар. - Официальное уведомление о помолвке послезавтра напечатает газета «Саганионские вести». Потом придется устраивать торжественный прием.
        Наместник задумчиво потер щеку.
        Мне так не хотелось никаких приемов, торжеств. К сожалению, без этого обойтись нельзя было, ведь статус не тот.
        - Что делать с личностью Астари? - спросил наместник почему-то у Рона.
        Я недоуменно переводила взгляд с одного на другого.
        - Мне кажется, пока не стоит раскрывать ее родословную, - ответил мой жених.
        А мне хотелось крикнуть: «Эй! „Она“ здесь! Ее спросите!»
        - Да, это может быть опасным. Скажем за пару дней до свадьбы, - согласился эдел Вистар.
        Я не выдержала.
        - Что, за пару дней люди смогут смириться с моим происхождением? - буркнула я.
        - Ну, если церемонию посетит сам император, - ответил эдел Вистар и улыбнулся.
        Я не прониклась. Чтоб этого императора тени побрали!
        - А родители посетить смогут? - задала я самый насущный для меня вопрос.
        Мужчины переглянулись. Однако ответил мне жених:
        - Мы сделаем все возможное.
        Тон его мне категорически не понравился.
        - Рон, пожалуйста! Ответь мне честно, в чем дело? - взмолилась я.
        Опять появилось какое-то странное ощущение, как будто должно произойти что-то нехорошее.
        Жених прикрыл глаза, сжал переносицу и на несколько секунд задумался.
        - Ты только не волнуйся! - начал он. Мне тут же стало нехорошо. - Твой отец… Он приболел. Я не знаю, насколько серьезно. Вот только приехать твои родители вряд ли смогут.
        - Почему ты сразу мне не сказал? - упавшим голосом спросила я.
        - Мы надеялись, что все образуется.
        - Ты же сказал, что не знаешь, насколько все серьезно! - возмутилась я.
        Рон перевел умоляющий взгляд на отца.
        - Не переживай! Возможно, они смогут приехать позже, - ответил эдел Вистар и ободряюще сжал мою холодную ладонь.
        Слабо верилось. Но вдруг?..
        Мне разрешили написать родителям письмо. Я целый день тренировалась в написании шифра. С попытки десятой удалось более-менее разборчиво написать послание, которое я и отдала эделу Вистару для отправки. Опекун письмо не читал, лишь пробежал глазами, но заметил ошибки и помарки.
        - Волновалась, - пояснила я.
        Такой ответ его вполне устроил.
        В письме же я писала, что никто меня к браку не принуждал и я люблю Рона. Я просила родителей, по возможности, передать хоть какую-нибудь весточку о здоровье отца. Если он нашел способ организовать побег, то хотя бы записку-то передать сможет? Вот только от побега я отказалась.
        Решение далось мне нелегко, да я его и не совсем сама приняла.
        Пока мне не говорили, когда же я смогу получить следующую весточку от родителей, а тут еще и его непонятная болезнь. И мысли о том, что она может быть связана с той самой организацией побега. Вдруг кто узнал? Надеюсь, это всего лишь моя мнительность.
        Наверно, мне все же нужно было попробовать осуществить побег. Вот только интуиция прямо-таки кричала, что идея неразумная. Могло показаться, что я не хочу увидеть родителей, что я не соскучилась по ним…
        Моим самым заветным желанием все еще оставалась возможность вновь обнять маму, вдохнуть ее родной запах, напоминавший мне почему-то смесь лаванды и полыни, улыбнуться обычно хмурому отцу, чьи черты лица разглаживались при виде меня и напускная строгость покидала его облик. Да и братишку хотелось бы увидеть воочию, а не довольствоваться уже устаревшим портретом.
        Иррациональный страх не покидал меня. Не за себя я боялась, за семью. Ведь если что-то пойдет не так, то они могут пострадать. Да и еще эта болезнь отца…
        Возможно, я поступила и малодушно, но все же намеревалась переложить решение этой проблемы на чужие плечи. Вернее, довериться высшим силам.
        Как-то я пару лет не появлялась в храме Рауда. Мне тогда было лет тринадцать. Я не понимала, за что он наказывает меня? Юношеский максимализм привел к тому, что я чуть ли не прокляла бога. Эдель Фордис пыталась было достучаться до меня, уговаривала посещать храм, разъясняла: «Эдель должна бывать в храме не реже трех раз в неделю!». Безрезультатно. Это длилось, пока не заболел Эйрик.
        В восьмилетнем возрасте мальчик не был таким затворником: он много гулял, часто сопровождал отца, когда тот уезжал по делам и когда Рик не находился в школе. Эдел Вистар решил взять его и в поездку к пограничной крепости «Могади». Матушка Фордис была против: долгий путь да еще зимой. Куда ребенка везти? Наместник все же настоял. Дороги расчищены, экипаж не продувается. Сам Рик уговаривал матушку. Добрались к границе благополучно, да и на месте все прошло хорошо. А вот на обратном пути попали в буран. Промерзли они тогда сильно. Правда, когда они вернулись домой, думали, что все обошлось. А на следующий день после приезда Рик слег с воспалением легких. Целители прилагали все усилия, но мальчик не поправлялся. Тогда-то мы с Рини и отправились в храм Рауда вымаливать жизнь Рика. Диль, Иса и Иви не покидали эдель Фордис, которая сама была на грани.
        Стояли на коленях у статуи Рауда и шептали слова молитвы, при этом утирая слезы, - так мы провели тот нелегкий день. То ли бог услышал наши молитвы, то ли усилия целителей наконец принесли плоды - мальчик выкарабкался. И с тех пор пошатнувшаяся было вера вновь стала укрепляться. Хотя храм я посещала не так часто, как было положено.
        И вот теперь, стоя у той самой статуи, я держала в руках свечу. Если огонек не погаснет, пока не прогорит вся свеча, то я сбегу.
        В храме сквозняков не было, тем более сейчас в начале зимы. Окна открывались только после службы: чад от десятков свечей необходимо было выветрить.
        До службы было еще часа три, а в святилище не было никого, кроме меня.
        Воздух даже не колыхал пламя. Так в тишине я и стояла, не отрывая взгляда от огонька. Воск стекал, больно обжигая мне пальцы, но я упорно ждала, когда же пламя растопит до конца мою надежду на то, что я не ввяжусь в сомнительную авантюру. К сожалению, уверенность отца в благополучном исходе так и не передалась мне.
        За спиной хлопнула дверь.
        Надо же, кто-то еще решил посетить храм в такой час. Я не оборачивалась.
        - Не ожидал тебя здесь увидеть, - раздался позади голос Руна.
        Я все же вздрогнула, а практически догоревшая свеча вдруг погасла! В глазах защипало. Вот только я не знала, то ли радоваться, то ли огорчаться. Но я же сама просила Рауда о знаке, указании: как же поступить верно?! Подняв глаза, я вгляделась в лицо божества. Казалось, что оно лукаво улыбается. Однако я прошептала слова благодарности: богов гневить не стоит, а Рауд снизошел до моей просьбы.
        - Уже ухожу, - бросила я парню и поторопилась к выходу.
        - Погоди, поедем домой вместе, - попросил меня черноглазый.
        Он спешно подошел поздороваться к священнику, бросил несколько монет в ящик для пожертвований и направился ко мне. И зачем он тогда сюда приходил?
        В тишине мы доехали до ворот резиденции. В пути я совсем не обращала внимания на Руна. Слишком была погружена в свои мысли. Как мне реагировать на такое решение Рауда? С другой стороны, кто я такая, чтобы оспаривать божественную волю? Буду надеяться, что отец заболел не сильно и родителям все же разрешат навестить меня. А сама за границу выехать не могла. Хоть и Дрина теперь часть Адарии, туда мне поехать не разрешали. Столько лет не было даже надежды, а теперь появился шанс повидаться с родными. Вот бы эти надежды были не призрачными и сбылись! Хотя облегчение от того, что я не покину Рона, все же было.
        Выйдя из кареты, я уж было направилась к центральному входу, но тут Рун вновь меня окликнул:
        - Пойдем в мастерскую, Астари.
        Несмотря на то, что в связи с последними событиями я уже несколько дней немного забросила свои обязанности, я не думала, что Руну сейчас нужна моя какая-то помощь.
        Мы расположились в рабочем кабинете Руна.
        - Скажи мне, Аста, а ты и правда любишь Рона? - спросил черноглазый. Голос его был полон скептицизма.
        - Правда, - твердо ответила я, даже не пытаясь отвести взгляд.
        Парень хмыкнул и покачал головой. Не верит?
        - Да ну? Может быть, ты всего лишь посчитала Рона перспективным вариантом? Красив, богат, знатен…
        - Ну знаешь ли… - прошипела я. - Еще скажи, что я приворожила его.
        - Может быть, - произнес он, задумчиво стуча пальцем по губе.
        От возмущения я не знала, что и сказать.
        - Ты же маг, вот и проверь это, - нашлась с ответом я.
        - Обязательно, - серьезно кивнул парень.
        - Скажи мне, Рунгвальд, - в тон ему произнесла я, - уж не по себе ли ты судишь? Рини красива, знатна. За нее будет отдано хорошее приданое, да еще и тепленькое местечко зятя наместника… Об этом многие мечтают.
        Я и сама не верила в то, что сказала. Рун спровоцировал меня, и я даже пожалела о столь обидных словах, но их же уже не вернешь.
        Парень вскочил со своего места. Он побагровел, сжал кулаки, прищурил глаза. Желваки его нервно дергались. Несколько секунд он как будто пытался прожечь меня взглядом. А я спокойно наблюдала за ним. Только на всякий случай отодвинулась подальше.
        - Да как ты смеешь!? - взревел он.
        Я тут же вставила:
        - А ты?
        Рун вернулся в кресло. И хорошо. Чем дальше будет находиться, тем меньше шансов, что прибьет меня.
        - Что для тебя любовь? - вдруг спросила я. Опять слова вылетели раньше, чем я их обдумала.
        Да и Руна мой вопрос удивил. А мне просто стало любопытно, что же он вкладывает в это слово? Что ему дает право или основание сомневаться в моих чувствах к Рону? Может, это потому, что у нас разные представления об этом понятии?
        Он растерянно посмотрел на меня, на несколько секунд задумался и ответил:
        - Любить - это желать человеку счастья. Всегда, во всем. И ставить его счастье превыше своего.
        Рун говорил серьезно, убежденно.
        Пожалуй, он прав. Вот только… Такой любовью я однозначно люблю родителей, брата или Рини. А способна ли я отказаться от своего счастья ради Рона? Что, если он действительно когда-нибудь придет и скажет, что хочет детей как можно скорее, а я к тому времени так и не смогу излечиться? Отпущу ли я его? Сама себя загнала в ловушку…
        - Ну а ты что ответишь на свой же вопрос? - вывел меня из раздумий Рун.
        - Мне нечего добавить. Ты прав, - ответила я.
        - И именно такие чувства у тебя вызывает Ронольв? - не унимался парень.
        Не может же быть Рун настолько проницателен?
        - Да, такие, - уверенно ответила я.
        Именно сейчас черноглазый, как ни странно, помог мне определиться.

* * *
        Так сложилось, что все заботы, касающиеся будущего торжества, полностью легли на мои плечи. Эдель Фордис отстранилась: «Это ваш праздник». Ронольва завалил делами отец: пусть переделает их сейчас, чтобы потом можно было после свадьбы взять «отпуск». Слава Рауду, у меня была Рини! Подруга меня не бросила, и ее дружеская поддержка мне очень помогала.
        Хотя предсвадебные хлопоты не шли ни в какое сравнение с тем, что мне приходилось переживать, для начала на приеме в честь помолвки.
        Как и уговорились мой жених и будущий свекор, про мое происхождение ничего говорить не стали. Поддерживали старую версию, что я дочь давних друзей Ровенийских. Вот только гостям до этого не было никакого дела. Досужие сплетни поднялись с новой силой, и мне вновь перемывали кости.
        А вот некоторые молодые эдель даже не скрывали своих истинных чувств и эмоций. Несколько раз за вечер мне пришлось выслушать: «И что он в тебе нашел?», «Кто ты такая, чтобы становиться женой сына наместника?», «Ничего, он недолго с тобой пробудет!» - и не только.
        В такие моменты мне очень не хватало маминой гордости и выдержки, чтобы спокойно сносить все это, хотя ей в свой время пришлось чуть ли не хуже, чем мне сейчас. У меня хватало сил только на то, чтобы сжать губы и молча отстраняться от подобных замечаний и пожеланий. Ввязываться в ругань мне не хотелось, да и ни к чему это было.
        И, как всегда, поддерживала меня прежде всего Рини:
        - Это все зависть. Не обращай внимания.
        Ронольв, казалось, ничего не замечал. Он выглядел по-настоящему счастливым и довольным, а я ему не жаловалась.
        В канун Темной ночи вернулись Диль и Иса. Исгельна выглядела осунувшейся и похудевшей, но была спокойна и сдержанна. И теперь все сильнее была похожа с Сивиной. На меня она никакого внимания не обращала, да и вообще была погружена в свои мысли.
        Дильмари, на удивление, отнеслась равнодушно к известию о помолвке.
        - Совет, да любовь, - буркнула она и пошла провожать Ису до комнаты.
        Так и проходили дни: до обеда я разбиралась с делами в мастерской Руна, после либо ездила в библиотеку, где пока все было безрезультатно, либо занималась подготовкой к свадьбе. К ночи я добиралась до своей комнаты уже почти без сил.
        Днем мы редко виделись с любимым - обоим было некогда. Лишь иногда, когда нужно было что-то уточнить или согласовать по поводу свадьбы.
        Рон говорил, что без меня уже не может уснуть. Поэтому почти каждую ночь ближе к полуночи все тем же путем он приходил ко мне в комнату, и я совсем не возражала. Лишь рядом с ним я ощущала себя спокойно и счастливо.
        В середине зимы эдел Вистар порадовал нас замечательным известием:
        - Подарки заранее не дарят, но лучше это сделать сейчас. - И вручил нам ключи от дома.
        Больше всего радовалась я. Отношения с эдель Фордис так и не наладились. Нет, она мне и слова плохого не говорила. Она предпочитала меня не замечать. Хотя еще на приеме в честь помолвки играла роль приветливой и вполне довольной будущей свекрови. Умеет держать лицо - настоящая эдель.
        Теперь же нам с Роном предстояло по своему вкусу обустроить дом. Хорошо, что в средствах нас не ограничивали. Правда, я настояла, чтобы часть мебели была куплена на деньги с моего приданого. Так получалось, что и мои родители приложили руку к подарку. От них же самих вестей все еще не было. Рон успокаивал меня, утверждая, что, если бы случилось что-то серьезное, меня бы предупредили. И тем не менее эта тишина меня ничуть не обнадеживала.
        Ну, а сам дом мне не особо понравился: слишком большой и помпезный. Мне был бы милее небольшой, уютный, скромный. Но не буду же я от такого подарка отказываться? Поэтому-то я с большим энтузиазмом принялась выбирать вещи для обстановки. Мы с Рини целыми днями пропадали в мебельных салонах, магазинах текстиля и посудных лавках.
        Рон полностью доверил выбор мне.
        - Мне понравится все, что придется по душе тебе, - ответил он, поцеловал меня в щеку и вновь закопался в какие-то бумажки, которыми забрасывал его отец.
        Такой ответ я получила у жениха, когда поинтересовалась у него, какие же шторы лучше повесить в гостиной. Стало как-то обидно, хотя я и понимала, что у Рона сейчас много дел: эдел Вистар все больше нагружал его заданиями, делами. Но ведь это же наш общий дом, где жить нам вместе… Впрочем, у мужчин иные приоритеты. Пришлось смириться.
        Апофеозом колоссальной занятости Рона стал его отъезд в ту самую приграничную крепость «Могади».
        - Там сейчас неспокойно, - начал объяснять причину поездки жених. - Хоть и глава местного гарнизона сообщает, что все под контролем, но будет лучше, если я сам съезжу и удостоверюсь. Я не знаю, как много времени займет поездка. - Любимый виновато посмотрел на меня. Я же становилась все мрачнее. - К свадьбе точно вернусь.
        - Вот утешил, - буркнула я, тем не менее крепче его обнимая.
        Мне сейчас вообще хотелось вцепиться в него руками и умолять никуда не уезжать. Не ждала я ничего хорошего от этой поездки. Беспокойство за жениха теперь не будет давать мне покоя.
        Опять чувство вроде бы и необоснованного страха крепко упрочилось у меня в душе. Вот только наместник не будет отправлять своего сына в заведомо опасное место, ведь так? А я какая-то трусиха: за каждым углом ожидаю риск и тревожные вести.
        - Не накручивай себя, - разгадал мои мысли Рон. Он провел пальцем по моему хмурому лицу, разглаживая складку между бровями. - К тому же со мной поедет Рун. Ему там выгодный заказ светит.
        О, теперь и у Рини будет повод для беспокойства при том, что они опять поссорились из-за какого-то пустяка.
        И хоть дни мои были заняты с утра до вечера разными делами, тянулось время очень долго. Без Рона былые занятия уже не приносили той радости, и даже на примерки свадебного наряда я ездила без особого энтузиазма.
        Рини называла меня привидением: бледная, осунувшаяся, я бродила по дому, изводя себя пустыми переживаниями.
        У меня почтовика не было, поэтому каждый вечер Рон писал Рини. Подруга тут же передавала письма мне. И каждый день я с нетерпением ожидала весточки от любимого. Хоть пару скудных строчек, если за день он сильно уставал и изматывался настолько, что мог только и написать, что у него все хорошо.
        - Что-то случилось, - прошептала я.
        Я и подруга сидели у нее в комнате. Время позднее, а письма все не было.
        - Астари, успокойся. Рон устал, замотался. И теперь спит, наверно, - ответила Рини.
        Вполне возможно. Только вот все равно на душе ни капли спокойнее не стало.
        - Напиши Руну! - попросила я подругу.
        - Ну уж нет!
        От возмущения Рини даже поднялась с кровати и стала нервно мерить шагами комнату.
        Ох уж это их упрямство, гордость, да и глупость вкупе.
        - Тогда дай мне бумагу, и я сама напишу, - твердо произнесла я.
        Рини сжала губы, смерила меня недобрым взглядом и пошла к столу. Достала бумагу и принялась писать.
        - Пустые страхи, - бросила через плечо подруга. - Себя изводишь, теперь вот и Руна беспокоишь.
        Но продолжала писать.
        Минуты тянулись, как тягучий мед с ложки.
        - Они, наверняка, уже давно спят, - подала голос Рини.
        А я думала, что она уже задремала. Подруга лежала на кровати, прикрыв глаза, я же стояла у окна.
        - Может, все-таки посмотришь? - попросила я. Почтовик мне не открыть - только хозяйке.
        Рини, тяжело вздохнув, в который раз заглянула в почтовик. Пусто.
        - Иди-ка и ты уже спать, - сказала подруга.
        - Я не усну, - вздохнула я и покачала головой.
        Рини, и правда, задремала. А я переставила стул к окну и всматривалась вдаль.
        Подруга права: сама себя извожу, другим вот покоя не даю…
        Через час Рини проснулась. Сонная и растрепанная, она подошла к столу, мимоходом бросив на меня укоризненный взгляд. Послание все же пришло.
        - «Чего вы там всполошились? Устал Рон за день, вот и спит уже давно», - процитировала подруга.
        - А что там дальше? Ты же не все прочла! - возмутилась я.
        Меня наградили еще одним взглядом с укором.
        - «У нас все хорошо. Скоро уже будем дома».
        - И все?
        Видимо, все. Остальную часть письма Рини вслух не прочла, а на ее губах заиграла легкая улыбка. Ну хоть у кого-то из них хватило ума отбросить обиды, тем более в разлуке.
        Уснуть я так и не смогла. Все хорошо, повода для опасений нет. Вот только спокойствия тоже нет.

* * *
        Ронольв и Рунгвальд вернулись через две недели. Столько же оставалось и до моего дня рождения.
        Я даже не успела поприветствовать жениха, как его отец забрал обоих парней в кабинет. Туда же направился и эд Виртан - помощник наместника. Весь день они не выходили из кабинета, даже обед им отнесли туда.
        Вечером Рон не пришел. Собственно, оно и понятно - устал. И тем не менее обидно было.
        На следующий день все повторилось. Запертые двери кабинета, за которыми разносились порой спокойные, а порой и взбудораженные голоса мужчин.
        К вечеру я совсем издергалась. Рини все же не смогла и дальше терпеть мое общество и быстро нашла себе другое занятие: Иса вдруг изъявила желание научиться играть на гитаре. На подругу я злиться не стала. Кому охота так долго выдерживать чужие причитания? Я уже и сама себе становилась противна.
        Рон пришел. Была уже глубокая ночь, но он пришел. И в этот раз не стал безрассудно геройствовать: дверь тихонько закрылась за ним, никого не потревожив.
        Он буквально вытащил меня из кресла, в котором я устроилась почитать: надо было хоть чем-то себя занять, раз не спалось. Любимый крепко обнял меня, потерся щекой о мои волосы и выдохнул:
        - Прости, совсем я замотался.
        Все страхи и другие глупости тут же испарились. Вот он, такой родной, любимый, рядом со мной!
        Наконец я всмотрелась в его лицо. Бледный, осунувшийся, с синяками под глазами. Как же он устал!
        - Как все прошло? - спросила я, при этом тянула его в сторону кровати. Пусть удобнее устраивается и рассказывает.
        Рассказывать Рон не стал. Привлек меня ближе к себе, уткнулся мне в шею и сказал:
        - Лучше рассказывай, ты тут как?
        Настаивать я не стала. Буду лишь надеяться, что ничего плохого не случилось и поездка прошла хорошо. Ну, а раз мой мужчина не хочет меня в это посвящать… Что ж, значит, не моего ума дело. Гордость можно и попридержать.
        У меня новостей было не очень много, но их оказалось достаточно, чтобы Рон успел уснуть, пока я ими делилась.
        Я даже пошевелиться не могла, так прижал меня к себе жених. Как будто даже во сне боялся, что я куда-то денусь. Вот только куда? Я здесь, рядом с ним и пропадать не собираюсь.
        С приездом Рона и время пошло быстрее.
        Утром в день своего рождения я проснулась с немеркнущей на губах улыбкой.
        Спала я сегодня одна. Как и предыдущие ночи. «Нагуляем аппетит», - сказал жених. Да и я не жаловалась: только сейчас стала нормально спать. Да и сил нужно было набраться.
        Особого праздника не устраивали: впереди и так большое торжество. К тому же я не любительница подобных мероприятий и день рождения свой не особо любила. Хотя сегодня, на удивление, было хорошее настроение и предчувствие какого-то чуда.
        Сразу же после завтрака я уже принимала поздравления и подарки.
        Эдель Фордис вручила мне в плотной, изыскано украшенной обложке толстую тетрадь. «Вдруг захочется, например, завести дневник?» - пояснила она. Мать Рона даже улыбнулась мне тепло и поцеловала в щеку, как в не столь еще давние времена.
        Рини подарила набор потрясающих заколок для волос, сверкавших яркими камешками всех цветов радуги.
        Рун подарил мне кучу учебников, чему я была несказанно рада.
        Сивина тоже подарила книгу - о цветах. В ней содержались описания и иллюстрации растений, произрастающих в этой части империи. Будет по чем потом плести цветы из бисера.
        Рик преподнес небольшую статуэтку коня. Черный, статный, неимоверно красивый. Статуэтка очень напоминала мне любимого коня мамы, которого ей когда-то подарил отец. Ну и совпадение…
        И даже Диль и Иса вручили мне подарки - собственноручно вышитые платки. Изумительные узоры замысловатого орнамента окаймляли платки по краю. Очень красиво.
        От жениха я получила кулон. На тоненькой витиеватой золотой цепочке в обрамлении узора также из золота был синий камень. Такого цвета, как и глаза любимого. Я тут же надела украшение. Не буду с ним теперь расставаться!
        Эдел Вистар тоже приготовил для меня подарок. И его я ожидала с большим нетерпением - снятие блокировки.
        В этот раз все происходило несколько иначе. Я сидела на стуле, а опекун стал позади меня. Он положил ладони мне на голову. Пару минут наместник шептал слова заклинания, но ничего не происходило. Я не чувствовала ничего особенного. А потом… мне как будто кувалдой по голове стукнули! Звездочки перед глазами, шум в ушах. На какое-то мгновение я даже сознание потеряла. Очнулась я уже на кушетке тут же в кабинете. Эдел Вистар брызгал мне в лицо водой.
        - Как себя чувствуешь? - не скрывая тревоги в голосе, спросил он.
        - Отлично.
        И это было действительно так. Так замечательно я себя давно не чувствовала. Чем тут же решила воспользоваться. Я села и попробовала вызвать уже подзабытое ощущение, когда на кончиках пальцев покалывают тысячью иголоками искорки магии. Вот только теперь состояние мое было несколько иным: я чувствовала, что магия покидает меня, но все же слушается моих мысленных указаний, но я ее не видела. При всем при этом мне казалось, как будто мой внутренний источник стал больше. Или это просто энергия накопилась? Эти вопросы я и озвучила теперь уже бывшему опекуну.
        - Возможно, Инеп не смог полностью снять блок. И теперь ты имеешь доступ ко всему источнику, - объяснил эдел Вистар.
        На этом подарки не закончились. Я получила еще одно письмо от родителей! Мама писала, что отец действительно приболел. Но ничего страшного нет, и осенью они смогут приехать ко мне.
        От радости я была готова прыгать до потолка. О Рауд, спасибо тебе! Я и смеялась, и плакала.
        Но и это еще было не все! Протянув мне платок, эдел Вистар произнес:
        - Пойдем. Еще один сюрприз для тебя.
        Во дворе стоял черный конь, как та статуэтка, только в натуральную величину. Я верещала от восторга так, как не следовало бы эдель. А как тут сдержишься?!
        Единственное, что омрачило мое настроение, - не было времени, чтобы опробовать, каков же конь в езде. Оставалось уже два дня до свадьбы, а еще столько всего нужно было сделать. «Все должно быть в наилучшем виде», - как сказала эдель Фордис, не так давно все же присоединившаяся к свадебным хлопотам. Тем более, что торжество обещал посетить сам император.

* * *
        От волнения у меня дрожали руки. Впрочем, это же нормальное, я бы даже сказала, распространенное состояние любой невесты в день свадьбы.
        Ночью я, понятное дело, не спала. А жених мой еще вчера отправился в наш дом. Он оттуда и приедет в храм.
        - О, великий Рауд! Асти, какая же ты красавица! - воскликнула Рини, зайдя ко мне в комнату.
        Я попыталась выдавить из себя благодарную улыбку. Нервно поправила складки платья. Оно было нежно-кремового цвета. Такой цвет шел мне больше, чем кипельно-белый. Легкая, но прочная ткань была украшена еле заметными вышитыми узорами. Блеск нитей, а соответственно и орнамент, становился виден только на свету. А в целом строгое, без изысков, хотя цена немалая. Однако меня смущало декольте, которое было более откровенное, чем я привыкла. Но так было положено. Как и то, что путь от входа в храм до алтаря мне предстояло пройти босиком и с распущенными волосами. В таком виде меня и застала подруга. Я стояла у зеркала и раздумывала: расчесывать волосы или нет?
        Заметив мое движение в сторону расчески, тут же возразила:
        - Не стоит. Будешь похожа на одуванчик.
        - Да, ты, наверно, права, - рассеянно отозвалась я, продолжая критически себя рассматривать в зеркале.
        - Все превосходно, - заверила подруга.
        Я кивнула и отвернулась от зеркала. Лучше, чем есть, я выглядеть не буду.
        - Почему никто не приходит? - спросила я Рини спустя минут тридцать. - Уже вроде бы пора выдвигаться.
        - Сейчас пойду узнаю, - ответила она и поторопилась вниз.
        На месте мне не сиделось. Я обошла комнату вдоль и поперек, пока подруга не вернулась.
        - Они там все собрались в большой гостиной. Меня туда не пустил Рун, - встревоженно говорила Рини. - Сказал, что как только придет время, тебя позовут. А пока тебя не стоит беспокоить.
        - Что за ерунда? - возмутилась я. - Пойду сама тогда разберусь, что происходит.
        И стремительно направилась ко всеобщему собранию.
        У входа в гостиную стоял Рун. Его хмурый вид никак не вязался с праздничным одеянием. Как только он увидел меня, нахмурился еще сильнее. Он оперся рукой о косяк двери и сказал:
        - Тебе туда не стоит ходить.
        - Почему?
        Парень замялся, а глаза его забегали.
        - Там сейчас важное обсуждение, и тебя оно не касается.
        Врет же! И даже не особо скрывает это!
        - Пропусти, - процедила я.
        Видимо, мой вид был очень грозен и решителен. Рун отступил, напоследок бросив мне:
        - Зря.
        Я приоткрыла тихонько дверь и замерла на пороге. Впрочем, присутствующие даже не обратили на меня внимание: слишком были заняты разговором.
        На диване расположились эдел Вистар с супругой. Оба растерянные, обескураженные. Наместник успокаивающе гладил жену по руке. Напротив них сидел незнакомый мне мужчина в военной форме, не особо добрым взглядом буравя Рона, который обосновался в кресле рядом с родителями.
        - Почему мы должны верить вашим словам? - спросил мужчину наместник.
        - Если у вашего сына есть еще хоть капля благородства, то он и сам ответит, - с насмешкой ответил он.
        Все взгляды устремились на моего жениха. Он сидел, низко склонив голову и закрывал лицо ладонями, упираясь локтями в колени.
        С минуту в комнате было слышно только тиканье часов.
        - Полковник Сентар говорит правду, - сдавленным голосом произнес Рон.
        К сожалению, с этой позиции мне не было видно его лицо. Зато я отчетливо услышала прерывистый вдох эдела Вистара и восклицание эдель Фордис:
        - Бедная девочка!
        - Кто, моя дочь? - спросил полковник.
        - Нет, Асти… - прошептала женщина.
        А я так и застыла, не решаясь пройти дальше и не зная, что делать. Что бы сейчас ни происходило, меня это касается очень даже.
        - А-а-а, это его невеста, - невесело усмехнулся гость, кивнув в сторону Рона.
        - Что будем делать? - спросил эдел Вистар, ни к кому конкретно не обращаясь.
        Вновь стало тихо. И я наконец решилась подать голос.
        - А что, собственно, происходит?
        Я хотела, чтобы голос мой прозвучал требовательно, но не слишком грозно, а получилось чуть ли не жалобно.
        - Вы та самая Асти? - спросил меня полковник.
        Я кивнула. Садиться почему-то не стала, так и осталась стоять, лишь приблизилась к обществу немного.
        Взгляд полковника Сентара, направленный на меня, слишком много содержал в себе эмоций: удовлетворение, насмешка и брезгливая жалость.
        - Моя дочь беременна от вашего жениха.
        Сесть мне все же пришлось. Я перевела ошеломленный взгляд на жениха, надеясь, что он опровергнет это. Ронольв же избегал моего взгляда, а вот эдель Фордис скорбно кивнула. У меня промелькнула неожиданная мысль: «Странно, она же так хотела внуков. Почему же не радуется?».
        - А вы кем являетесь? - невежливо поинтересовалась я у гостя. Хотя его военная форма уже говорила вполне достаточно.
        Он, как будто не заметил моей бестактности и спокойно ответил:
        - Комендант крепости «Могади».
        Проклятое место какое-то, но все стало на свои места наконец-то.
        Я поднялась с кресла и подошла к Рону. Он тоже встал. О, это взгляд побитой собаки! Вот только меня он никак не подействовал. В сотые доли секунды, как только пришло осознание произошедшего, решение мной было принято. Я поманила Рона пальцем, беззвучно призывая наклониться ко мне - прикасаться самой не хотелось. Как только Рон склонился, я прошептала так, чтобы больше никому слышно не было:
        - Когда ты с ней кувыркался, ты и тогда меня любил?
        Уже бывший мой жених дернулся так, как будто я залепила ему пощечину. Странно, но мысль о рукоприкладстве меня не посетила. И как бы мне ни было неприятно, я взяла парня за ладонь, вложила в нее кулон и сжала пальцы. Развернувшись, я окинула решительным взглядом собравшихся.
        - Вы не знаете, что делать? Женитесь, плодитесь, размножайтесь! Но только без меня.
        И стремительно покинула комнату.
        Как только я оказалась за дверью, вся напускная решительность и бравада покинули меня. Мне не хватало воздуха, было душно. И как была, так и выбежала из дома, даже не обувшись и не накинув ничего. Вслед раздавался голос Руна, но я не вслушивалась в его крики.
        Я забралась на старый колодец, который был накрыт прочной крышкой, и поджала под себя ноги.
        Было такое ощущение, что мое сердце превращается в ледышку, гоняя по сосудам уже не кровь, а студеную воду. Наверно, поэтому я и не чувствовала холода, а ведь еще даже не середина весны.
        По самому больному ударил…
        Мои руки с такой силой вцепились в край деревянной крышки, что я загнала парочку заноз.
        Не надо, не надо об этом думать! Только хуже будет! А о чем еще теперь думать мне?..
        На плечи опустился плед. Схватив за ноги, Рун принялся обувать меня. Я растерянно за ним наблюдала, даже не пытаясь возмутиться и помешать и дальше обо мне заботиться, или высказать, наоборот, благодарность.
        - Подробности узнала? - ровным голосом, без каких-либо эмоций спросил парень.
        Я покачала головой.
        - А хочешь?
        Пожала плечами.
        - Ну, тогда я расскажу, - мрачно хмыкнул Рун, усаживаясь рядом со мной.
        Как всегда, он проигнорировал мое пожелание.
        Хотелось зажать уши руками и бормотать какие-нибудь глупости под нос, как в детстве, когда не желаешь, например, слушать неинтересную историю или нудную нотацию.
        Вот только я не сделала этого. И не потому, что уже не ребенок. Может быть, потому, что где-то глубоко в душе все же желала узнать, почему все так сложилось?
        И Рун принялся рассказывать, как будто и правда вел повествование какой-то жутко нудной истории: монотонным голосом, в котором, кроме скуки, эмоций и не было. И правильно, жалостливых ноток я бы не выдержала.
        - У меня в той крепости хватало дел: надо было обновить боевые амулеты, да и многие охранки требовали замены. Поэтому я не особо лез в дела Рона. Он лишь изредка спрашивал у меня совета или делился новостями. В тот вечер, когда вы с Рини мне написали, Рон пришел ко мне довольный. С собой он принес бутылку какой-то бормотухи, купленной в ближайшей деревне. Что смог найти. Военные же у себя выпивку не держали. Не положено. Этим он собирался отпраздновать заключение соглашения с союзом горных кланов. Те прекращают набеги на наши поселения, а мы допускаем их на свой рынок. На землях, принадлежащим горным, не особо можно что-то вырастить, зато полезных ископаемых много, да и мастеров у них хватает, особенно оружейников. Вот такой взаимовыгодный обмен: мы им еду, они нам свои богатства. Странно, что раньше не могли договориться… впрочем, неважно. Что-то я отвлекся. Я отказался пить с Роном: мне еще нужно было кое-что доделать. Рон не ушел, остался со мной и наблюдал за моей работой, развлекая меня разговорами о переговорах, время от времени прикладываясь к бутылке. Уходил он от меня, уже не крепко
держась на ногах. Я думал, что он сразу же ляжет спать, а он… Совсем замотавшись, я забыл написать сестрам. У меня в почтовике закончилась бумага, поэтому я решил одолжить у друга. Я вошел без стука. Ну а там Рон с этой… Приехала пару дней назад, навестить отца…
        Рун замолчал.
        Интересно, а алкоголь может служить оправданием подобных поступков? Никогда больше бокала вина не выпивала. Кто знает, может, большое количество спиртного затмевает разум, помогает забыть о любимых? А была ли вообще любовь?..
        - Оправдываешь друга? - ядовитым тоном спросила я.
        - Ничуть.
        Удивил, я ведь этого не ожидала. Мне казалось обычно мужчины выгораживают друг друга.
        - Его бы ты слушать не стала, - произнес Рун. Ох, какой же догадливый! - И все же ты имела право узнать, что именно произошло там.
        - Больше подробностей не надо. Достаточно, - пробормотала я.
        Черноглазый поднялся.
        - Не сиди тут долго. Еще слишком холодно, - сказал он так, как будто беспокоился обо мне.
        Мне даже захотелось расплакаться, хотя до этого ни одной слезинки не проронила. Запоздалая реакция, что ли…
        Это место я решила покинуть только тогда, когда мои зубы стали отбивать неровный ритм - переоценила я свою холодоустойчивость.
        Куда бы мне сейчас пойти, чтобы точно никто не нашел? Дворец был готов встретить немалое количество гостей, ну и принять, соответственно. И все гости появились бы здесь сразу после церемонии. Так что любая из подготовленных комнат была в моем распоряжении.
        Кстати, о гостях. Их же ожидалось и правда много. И многие из них - высокопоставленные. Да еще и сам император… Чувство неуместного злорадства вынудило меня даже улыбнуться. Интересно, как Ронольв все объяснил им? Да и объяснял ли? Может, спихнул эту миссию на родителей.
        Да-да, так проще - навесить на него сейчас все грехи, недостатки и оплошности. Такие мысли не дают пробиваться другим, в которых я вспоминаю о словах любви и как хорошо нам вместе было. С усилием сдерживая всхлип, я прокусила губу до крови. Так даже лучше - боль отвлечет от глупых мыслей.
        Ожидалось, что сегодня по всему дому будут раздаваться гомон голосов, восторженные крики, веселый смех, праздничные поздравления… а вместо этого - тишина. И даже слуг не было видно.
        Вот и замечательно.
        Стараясь все же никому не попасться на глаза, я прошла в то крыло, где была мастерская Руна. Постоянно жилых помещений здесь не было, хотя на всякий случай пару комнат подготовили: вдруг кто неожиданно нагрянет?
        Около камина лежала аккуратно сложенная поленица дров. Провозившись пару минут со спичками и бумагой, я так и не смогла зажечь огонь: замерзшие пальцы плохо слушались. Эта маленькая неудача добила меня окончательно. Все скопившиеся эмоции и переживания, так усердно задвигаемые в уголок, разом прорвали некрепкую стену из мысленных наставлений: «Ничего страшного не случилось!». Я разрыдалась в голос. Лежа перед камином в окружении рассыпанных спичек и в обнимку с поленом, я громко всхлипывала и причитала: «За что?».
        Не знаю, как долго я так провела. Рыдания все же прекратились, и теперь я судорожно вздыхала, безуспешно пытаясь успокоиться и хоть немного выровнять дыхание.
        Тихо прикрыв за собой дверь, в комнату зашла Диль.
        - Никого не хочу видеть! - не крик, а хрип вырвался у меня.
        - Конечно-конечно, - едко отозвалась девушка. И принялась собирать спички. - Бесчувственный чурбан - самая лучшая компания, - хмыкнула она, бросив взгляд на то, что я продолжала обнимать.
        Полено с грохотом упал на пол. И правда, чего это я? Совсем уже…
        Диль спокойно развела огонь и теперь поочередно подбрасывала в него дрова. Заметив, что я за ней наблюдаю, она повернулась ко мне и спросила:
        - Вино пить будешь?
        Это какой-то абсурд! Мне даже захотелось ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что я не отключилась, или что это не галлюцинации.
        Так и не дождавшись ответа от ошарашенной меня, Диль развернула скатерть, принесенную с собой. Там, помимо бутылки с вином, были и закуски, которые, по-видимому, предназначались для праздничного стола.
        - Точно не будешь? - еще раз спросила Диль, протягивая мне бутылку.
        Я покачала головой. Девушка пожала плечами и, ловко вытащив пробку из бутылки, которую, наверно, заранее выкрутили, сделала глоток, довольно зажмурившись.
        Только сейчас я поняла, насколько же сильно хочу есть. С утра даже хлебной крошки во рту не было. От волнения мысли о еде вызывали только тошноту. Сейчас же у меня проснулся зверский аппетит. Не заботясь о том, как выгляжу со стороны, я подползла ближе к импровизированному столу и принялась с наслаждением поглощать мясо, закусывая его сыром, добавляя ко всему этому хлеб и зелень. О-о-о, блаженство! Для полного счастья не хватало все это запить чем-нибудь. А запить-то нечем! Тяжело вздохнув, я спросила:
        - Можно?
        И протянула руку к бутылке, которую Диль поставила рядом с собой.
        Вино и правда оказалось вкусным. Терпким, не сильно сладким и крепким, с нотками еще каких-то ягод, помимо винограда. Впрочем, я в этом совсем не разбираюсь.
        Диль наблюдала за мной со странной улыбкой: и не снисходительной, и не жалостливой. Печальной.
        - Ну все, ты немного пришла в себя, - с преувеличенным воодушевлением произнесла она. - А теперь я начну дальше раскрывать для тебя разные стороны личности по имени Ронольв.
        Я посмотрела на нее недоуменно. Что это значит? И не сговорилась ли она с Руном?
        - Значит, слушай! - бодро начала Диль. - В ту ночь, когда случилась история с твоим недопохищением, захотелось мне водички попить. Захожу я кухню, а там пьяный до самого скотского состояния сидит мой братец и бормочет себе под нос: «Я не успел! Совсем немного не успел!». Нетрезвого Рона разговорить было несложно. Вот он и поделился со мной, чем именно для тебя все закончилось. Не знаю, что у него там взыграло: то ли жалость, то ли мифическое чувство вины из-за опоздания, то ли в благородство решил поиграть. Вот он и решил жениться на тебе. Кто же тебя теперь замуж-то возьмет? - И все это говорила Диль вполне себе будничным тоном. А я… а я пребывала в шоке. В голове никак не укладывалось, что говорит Диль. Куда еще хуже, чем уже есть?! - Ну а что? Ко всему прочему, ты удобная для него пара. Дело даже не в твоей родословной и обеспеченности. Как бы выразиться помягче… - задумалась она. Я чуть не рассмеялась: «Помягче?». - Ты же на него таким восторженным взглядом смотрела. Чуть ли не слюни пускала… Я понимаю, брат мой хорош. Но и гордость-то иметь тоже надо. Хотя мужчины тщеславны, любят, когда ими
восхищаются и каждое их слово ловят…
        Дальше я уже не слушала. Прикрыв глаза, я оперлась спиной о кресло. И тут же всплыли слова Лониз, когда-то сказанные мне. Пусть они велись о другом человеке, но суть… Потом выводы Никласа… И ведь случилось именно так, как он и предсказывал!
        - … Он все равно тебе верность не хранил бы, даже если бы ты ему родила хоть с десяток детей, - продолжила говорить Диль. Перехватив мой вопросительный взгляд, она пояснила: - Кобелизм неизлечим.
        - Откуда тебе все это известно? Да и вообще, зачем ты мне это рассказываешь? Он же твой брат…
        - Неважно откуда, - отмахнулась девушка. - А рассказываю… пусть будет из сочувствия. С твоего позволения я продолжу. У Рона была о-о-очень бурная личная жизнь во время учебы в университете. Тот еще сердцеед, - поморщилась Диль. - Это Рун у нас правильный. Если уж выбрал, то ни шагу в сторону… - рассеянно добавила она.
        - О, нет, - простонала я. - Только не говори, что ты…
        - Не скажу, - перебила меня Диль, вырвав у меня из рук бутылку.
        Тихо потрескивали дрова в камине. И казалось, что мой мозг тоже начнет скоро трещать. Так много за этот день произошло, так много я узнала, чего лучше бы никогда в жизни не узнавала бы!
        Я скосила глаза в сторону Диль. Она сидела неподвижно перед камином, неотрывно смотря на огонь. Ее серые глаза отражали язычки пламени, и поэтому казалось, что в них жидкий огонь. Но все было проще: в них стояли слезы.
        - А-а-а, в пустошь все! - не прокричала, а прошипела она, бросая бутылку в стену. Вино красными каплями стекало на осколки. - Тебе-то что?! Ты теперь можешь уехать. И забудешь все! А мне как быть? Как?! Видеть, какими глазами он смотрит на нее. Как он задерживает дыхание, стоит ей только оказаться рядом с ним! Как он улыбается ей так, что у меня слезы на глаза наворачиваются! Я бы все отдала, все, чтобы он хоть раз в жизни улыбнулся мне так же! Чтобы он хоть на секундочку заметил во мне девушку, красивую, между прочим, девушку, а не просто подругу его сестры! Хуже всего то, что она отвечает ему взаимностью. А значит, нет у меня никаких шансов… Нет.
        Казалось, что все силы покинули Диль, как только она закончила выговариваться. Последние слова она вообще прошептала. Диль склонила голову, а ее хрупкие плечи затряслись от рыданий.
        У меня самой уже не оставалось ни сил, ни желания анализировать произошедшее, разбираться в жестоких насмешках судьбы. Я перебралась ближе к Диль, давая ей возможность выплакаться у меня на плече. Легкими касаниями я гладила ее по спине. Не для успокоения даже. Просто в качестве поддержки, показывая, что я рядом, что она не одна. И я тоже плакала. За себя, за нее…
        Она подняла на меня глаза и прошептала:
        - Иса говорит, чтобы я не сдавалась. Но как я могу? Она же моя сестра. Так неправильно. Все неправильно, - покачала Диль головой.
        На Диль, наверно, повлияло выпитое вино, на меня - общая усталость. Мы уснули.
        Разбудили меня голоса.
        - Слава Рауду! Они нашлись, - негромко воскликнул эдел Вистар, но я услышала.
        Сонно потерла глаза.
        - Все в порядке? - обеспокоенно спросил наместник.
        А то как же. Ага, все просто замечательно. Но я кивнула.
        Диль разбудить не удалось: спала она крепко.
        Показавшийся из-за спины наместника Рун хмуро окинул взглядом наш импровизированный пикник, подошел к Диль, взял ее на руки и уже на ходу бросил эделу Вистару:
        - Я ее отнесу.
        А у меня вдруг поднялась злость на весь мужской род в целом, и на Руна в частности. Я уже хотела крикнуть: «Не смей к ней прикасаться!», но он уже скрылся за дверью, а меня отвлек наместник. Он протянул мне руку, помогая подняться, и произнес:
        - Я тебя провожу до комнаты.
        В тишине мы прошли через весь дворец.
        Я все ждала, когда же он заговорит. Ведь плохие вести еще не закончились? Или я начинаю становиться отъявленной пессимисткой. А куда деваться, раз жизнь такая?..
        Ошиблась я.
        - Сейчас отдыхай, а завтра нужно серьезно поговорить, - устало сказал эдел Вистар.
        - Доброй ночи.
        И, не дождавшись ответа, зашла в комнату.
        Ближе к рассвету в комнату ко мне проскользнула Рини. Молча легла рядом со мной и обняла.
        А снились этой ночью мне бескрайние зеденивские степи.
        9
        После завтрака, который прошел в тягостном молчании, я пошла к эделу Вистару. Он не присутствовал в столовой, так же, как и Ронольв.
        Наместника я застала в кабинете. С задумчивым видом он сидел у открытого окна и курил трубку. Раньше такой привычки я за ним не замечала. Наверно, нервное напряжение давало о себе знать даже такому крепкому мужчине, как эдел Вистар.
        Когда наместник заметил меня, он молча кивнул мне на стул, не прерывая своего занятия. Казалось, будто ему нужно было собраться с мыслями. Это я для себя все уже решила…
        - Может быть, дождешься Ронольва, и тогда уже обо всем договоримся? - спросил мужчина, швырнув трубку в пепельницу и чуть ниже нагнувшись над столом, внимательно вглядываясь мне в глаза.
        Я поспешно отвела взгляд. И вместо ожидаемого им ответа задала вопрос:
        - Эдел Вистар, раз я теперь совершеннолетняя, то могу уехать, куда захочу?
        - Не совсем, - нахмурился он. - Погоди, Астари, давай обсудим сложившуюся ситуацию.
        А дальше я слушала и не перебивала, хотя внутри кипела от негодования.
        - Через неделю вернутся Ронольв и эд Хилм. В зависимости от заключения целителя мы и примем решение признавать ребенка или нет. Конечно, бастарды - это не то, что делает честь мужчине. Но с кем не бывало? Даже наш император нагулял ребенка на стороне. Впрочем, это не наше дело. Правитель позволил отложить свадьбу на неопределенный срок, пока не разрешится недоразумение.
        - Я повторю вопрос, - прочистив горло, продолжила я спокойным голосом, хотя ногти впились мне в ладонь. Только бы не сорваться! - Границы у моей свободы будут?
        Эдел Вистар посмотрел на меня с удивлением, затем он покачал головой, как будто услышал лепет малыша, вдруг возомнившего себя уже рассудительным взрослым.
        - Астари, не глупи! Разумно мыслить тебе сейчас мешает неуместная гордость и обида. Попробуй успокоиться и здраво оценить произошедшее. Простить ошибку Ронольва не так уж и сложно, а главное - целесообразно. Прежде всего, для тебя самой. Все мы не без греха… - развел руками наместник.
        - Неужели и у вас где-то гуляет «результат» такого греха? - ляпнула я.
        Осознание того, что я только что выпалила, да еще и в лицо кому, пришло только через секунду. Я даже рот ладонь прикрыла, испуганно отведя взгляд в очередной раз.
        Глаза эдела Вистара злобно сверкнули, на его лице дернулись желваки, а руки сжались в кулаки.
        - И куда ты собралась ехать, да и вообще, что собралась делать дальше, в таком случае? - сухо спросил он, быстро справившись со вспышкой гнева. - Тут же тебе все условия и уж тем более после замужества: положение в обществе, возможность уже свободно передвигаться по всей, - это слово он особо выделил, - стране. Подумай хорошенько!
        - Я так понимаю, в Дрину меня не пустят? - спросила я, как будто и не слышала все то, что он мне говорил.
        - Что ж, это твой выбор, - разочарованно протянул наместник. - Сейчас твой отъезд в Дрину невозможен по другой причине - небезопасно. Объявились вдруг псевдопатриоты Вадомы, мстящие некоторым бывшим военачальникам своей армии за проигрыш в войне, - спокойно пояснил эдел Вистар.
        - Так отец не просто болел, - выдохнула я, - он…
        - Он был ранен зогвуром в результате неудачного покушения, - без тени сочувствия ответил наместник, - и его выздоровление затянулось. Поэтому твою семью сейчас держат в безопасном, но мало кому известном месте. Сама понимаешь, в таких условиях твой приезд туда невозможен. А твой отец столь долгую дорогу сюда сейчас не выдержит.
        Мало было ужасных новостей? Держи, Астари, еще! Только и успевай слушать!
        Эдел Вистар протянул мне стакан с водой. С некоторых пор я с сомнением относилась к подобным жестам. Да и вообще, впору становиться подозрительной ко всему. И тем не менее дрожащими руками я удержала стакан и, стуча зубами о стекло, выпила воду. На удивление полегчало.
        - Мне можно завести почтовик? - переведя дыхание, спросила я.
        - Да. Если так хочешь, то через час его принесут.
        - Но…
        - Принесут, - припечатал эдел.
        - А адрес родителей? - решила узнать я уже на последних каплях смелости, которая начала пасовать перед хмурым взглядом опекуна.
        Набросав несколько слов, наместник протянул мне листок.
        «Дороже чести только семья».
        Интересное высказывание.
        - Так куда ты собралась уехать? - поинтересовался эдел Вистар.
        - К Уотиненам.
        Эдел Вистар удовлетворенно кивнул.
        Полковник и его супруга для меня сейчас самая наилучшая компания, тем более я давно уже обещала наведаться.
        Через час один из помощников наместника принес мне почтовик.
        Держа в руках нож, я задумалась: какую же фразу выбрать для адреса? Именно ее нужно было вырезать внутри почтовика. Получится, конечно, коряво, хотя никому видно-то не будет. А фразу должен вырезать сам хозяин почтовика.
        Когда у меня не было возможности приобрести это средство связи, я представляла, что как только почтовик у меня появится, то обязательно выберу какую-нибудь фразу с очень глубоким смыслом. И, желательно, не одним. А сейчас, когда эта самая возможность появилась, то я растерялась.
        Я вспомнила свой сон про родину мамы. Вслед за этим вспомнился и ее отец. У деда был один из крупнейших табун потрясающих лошадей. К нему приезжали со многих уголков континента за наилучшими скакунами. Дед мог усмирить любую, даже самую строптивую лошадь. А на мой вопрос, как же ему это удается, он отвечал: «Степного коня покорит только вольный человек».
        Эту фразу я стала старательно вырезать. Разумеется, не обошлось без порезов.
        Неожиданным гостем к Уотиненам я приезжать не хотела, поэтому и написала полковнику, предварительно узнав его адрес у секретаря наместника.
        Пока ждала ответ, успела собрать немного вещей. Я не знала, насколько долго пробуду там, хотя злоупотреблять гостеприимством стариков не собиралась.
        Я нашла Рини на террасе. Она с сосредоточенным и хмурым видом записывала что-то в тетрадку. Дневник что ли завела?
        - Я уезжаю.
        Рини встревоженно на меня посмотрела и спросила:
        - Неужели навсегда?
        - Пока на время, - пожала плечами я. - Проведаю Уотиненов.
        - Так лучше, да, - кивнула она. - А потом что?
        - Сниму небольшой домик где-нибудь в пригороде Саганиона. А потом видно будет.
        - Пока тебя не будет, я могу помочь тебе с поиском дома? - Рини слегка сжала мою руку.
        - Спасибо, - выдохнула я и порывисто ее обняла.
        - Могу я еще что-нибудь для тебя сделать? - прошептала подруга.
        - Пиши мне, - улыбнулась я и протянула ей листок с адресом.
        - Обязательно.
        Эдел Нелнас ответил, что примет меня с превеликой радостью и что я могу пробыть у них хоть вечность. Так долго мне не нужно было, а пару недель в самый раз.
        Чтобы успеть добраться до Геделрима дотемна, я решила поторопиться.
        Я даже зашла попрощаться к Диль. Она приняла меня с улыбкой, хоть и насмешливой, как всегда.
        - Не сильно надоедай там старикам, - хмыкнула она и пожелала хорошей дороги.
        А вот к эдель Фордис я шла через силу. Слишком неоднозначные у нас были в последнее время взаимоотношения.
        Первое, что произнесла она, как только увидела меня, было:
        - Я не хотела, чтобы так получилось! - выпалила она.
        Да я и не собиралась ее ни в чем обвинять…
        - Охотно верю, - сухо ответила я и продолжила: - Я, собственно, попрощаться. Уезжаю на пару недель.
        - Да, я слышала, - расстроено ответила эдель Фордис. - Счастливого пути. Мы будем тебя ждать.
        - Зачем? - не сдержалась я. Хотя, наверно, надо было добавить: «Мы - это кто?».
        - Ты же нам не чужая… - растерялась женщина.
        Я кивнула и покинула эдель Фордис.
        Остальным Натсенам и Рику я помахала рукой, проходя мимо музыкальной комнаты, где они вместе собрались.
        А Руну напишу потом. Возможно, я не совсем порядочно поступаю, бросая сейчас свою работу у него. Вот только ни видеть его, ни тем более говорить с ним мне пока не хотелось.
        Одну меня, разумеется, не отпустили.
        - Я продолжаю нести за тебя ответственность, - сказал эдел Вистар и выделил мне в сопровождение двоих своих людей, помимо кучера.
        Когда я выходила из дома, появилось ощущение, что покидаю его навсегда.
        Ну уж нет, я обязательно сюда вернусь. Здесь еще столько всего, что мне дорого. И это, прежде всего, не вещи.
        Уже сидя в карете в одиночестве, я задумалась над тем, что же написать родителям. Сейчас, когда никто даже чисто гипотетически не мог проконтролировать, что же я пишу, я вновь растерялась. Поэтому письмо получилось большим и сумбурным. Я перескакивала с одного на другое. О причинах, по которым свадьба не состоялась, я написала вскользь, не заостряя на этом внимание, хотя отец, думаю, найдет способ узнать подробности.
        Дорога была не в самом лучшем состоянии: снег уже давно сошел, но лужи и грязь еще не просохли. Поэтому карета передвигалась не очень быстро.
        Спустя несколько часов экипаж остановился для кратковременного отдыха всех участников нашей небольшой группы. Я вышла, чтобы немного размяться и пройтись.
        Под неотрывным взглядом охраны дошла до лесочка, который пролегал вдоль дороги. То тут, то там виднелись небольшие полянки, уже поросшие первоцветами. Я сорвала несколько цветов, вдыхая чуть горьковатый, но все же сладостный запах весны.
        Когда я возвращалась к экипажу, то поскользнулась, неловко наступив в грязь. И, не приди мне на помощь один из охранников, я бы упала.
        Лучше бы упала!
        На долю секунды мне даже показалось, что со мной случилась маленькая смерть. Падение в бездну, в какую-то темную пропасть все длилось и длилось, пока вдруг все это не сменилось чередой образов. Размытых, плохо видимых, но я смогла кое-что разглядеть и понять. Вот тот самый охранник садится на свою лошадь, вот он спокойно едет, изредка бросая взгляды в сторону кареты со мной. И вот внезапно что-то темное выскакивает из-за кустов. Наверно, птица взлетает, потревоженная путниками. От неожиданности лошадь охранника шарахается в сторону, потом встает на дыбы, а мужчина, не удержавшись, падает. Последнее, что я увидела: тоненькая струйка крови, стекающая из уголка его рта по подбородку, и уже пустые, мертвые глаза.
        Очнулась я из-за того, что меня хлопали по щекам. Не сильно, но чувствительно.
        - Эдель Астари, слава Рауду, вы очнулись! - воскликнул охранник, когда увидел, что я открыла глаза.
        А я даже имени ни его, ни второго охранника не узнала. Невежливо.
        Вот только, увидев его лицо, я сразу же зажмурилась. Тут же нахлынули образы, привидевшиеся мне.
        Скорее всего сказались пережитые невзгоды, ну или передышала свежим воздухом в лесу. Да что угодно! Иначе как объяснить случившееся?
        Меня, оказывается, уложили на сидение в экипаже.
        Охранник со встревоженным лицом все еще склонялся надо мной.
        - Все в порядке? - спросил он.
        - В порядке, - заверила я его и попыталась поменять свое положение.
        Пока усаживалась, закружилась голова.
        - Вам что-то нужно? Может быть, за лекарем послать? - обеспокоенно спросил мужчина.
        - А как вас зовут? - невпопад поинтересовалась я.
        Выражение лица охранника явно говорило о том, что он уже беспокоится не о моем физическом здоровье, а о рассудке, но все же ответил:
        - Сержант Ланд.
        - А вашего напарника?
        - Сержант Блирбен, - ответил сержант Ланд. - Вам точно ничего не нужно?
        - Нет, спасибо. Все уже хорошо, - я даже смогла слабо улыбнуться.
        Мне нужно только остаться одной и попробовать разобраться, что же сейчас случилось!
        - Если что - обращайтесь.
        Я кивнула и поспешно прикрыла дверь за мужчиной.
        А что, если то, что мне привиделось, - правда? И все так и случится?
        Я, конечно, могу выставить себя полной дурой, но предупредить же надо! Только как? Внутренняя борьба длилась недолго. Как только мы тронулись, я выглянула из окна и крикнула сержанту Ланду, который, действительно ехал впереди экипажа:
        - Сержант Ланд! - он обернулся, а я торопливо продолжила, пока не растеряла решительность: - Держитесь крепче в седле!
        Он точно подумал бог весть что. Лицо мужчины расплылось в самодовольной улыбке, и он ответил:
        - Конечно, эдель Астари.
        И даже приложил руку к сердцу. Шут!
        Тем не менее о своем поступке я не жалела. Пусть я мнительная, пусть у меня галлюцинации или еще что-то в этом роде. А вдруг правда?..
        Когда мне было лет шесть, я у мамы спросила:
        - А у меня тоже есть дар предвидения?
        Было как-то обидно: у всех женщин нашего рода он был, а у меня пока не проявлялся. Хотя вот у мамы он был слабый.
        - Нет, родная. В тебе слишком сильна кровь отца.
        Выходит, мама ошибалась?
        Всю оставшуюся часть дороги я молила Рауда, чтобы мамино заверение оказалось верным, а у меня были всего лишь видения, вызванные, например, перенапряжением.
        Проездка действительно дальше протекала спокойно и без происшествий.
        Чтобы проехать до поместья полковника, нам нужно было миновать пригород Геделрима. Здесь дома располагались достаточно далеко друг от друга. Видимо, этот район начал застраиваться не так давно.
        Последние дома остались уже позади, когда внезапно на дорогу выскочила собака, держащая в зубах какую-то тряпку.
        А дальше все было так, как я уже видела. Лошадь сержанта Ланда встала на дыбы, а сам он не удержался и упал на землю.
        Вслед за собакой прибежали двое детей: мальчик и девочка. По тому, как они были похожи, могло показаться, что это брат с младшей сестрой. Дети с ужасом смотрели на развернувшуюся перед ними трагедию, а светло-коричневая собака, как ни в чем не бывало, подошла к мальчику и бросила ему под ноги свою ношу - изрядно потрепанную куклу. Девочка, то ли от того, что ее игрушку испортили, то ли от испуга, то ли от всего разом, разрыдалась.
        Как только карета остановилась, я выскочила из нее. Сержант Блирбен уже склонился над своим напарником. От страха у меня даже стучали зубы, поэтому я не могла спросить у охранника, что с его товарищем. Да еще и всхлипы девочки звучали слишком громко, несмотря на то, что брат пытался ее успокоить.
        Первое, что я увидела - струйка крови на подбородке. Теперь уже и я начала плакать, и всхлипы мои звучали ничуть не тише. Сил, чтобы заглянуть ему в глаза, у меня не было.
        - Эдель Астари, вам не стоит… - начал говорить кучер Алм, схватив меня за локоть и отодвигая в сторону. Но тут вдруг сержант Ланд зашевелился и послышался его хрип.
        Я вырвала руку у Алма и вновь приблизилась к пострадавшему. На меня смотрели светло-серые глаза. Да, в них застыла боль, но это были глаза живого человека! Вытащив из кармана платок, я аккуратно стерла кровь.
        - Как вы? Что болит? - сдавленным голосом спросила я. Понятное дело, что плохо, но я не знала, что сказать еще.
        - Все, - прохрипел мужчина и все равно попытался встать.
        Сержант Блирбен тут же вскочил на своего коня и отправился в город за целителем.
        А пострадавшего остановил Алм.
        - Лучше вам не двигаться, пока не прибудет помощь.
        Сержант кивнул и внезапно вцепился в мою руку, бросив на меня странный взгляд, как будто что-то хотел разгадать. Что, если вспомнил мои слова?.. Видимо, ничего такого в моем взгляде он не увидел, поэтому отпустил мою руку и отвернулся. Так мы и пробыли, пока сержант Блирбен не вернулся с врачом.
        Пострадавшего погрузили на носилки. А когда его уносили, мне послышалось одно единственно слово, явно обращенное ко мне: «Ведьма».
        Не мог же он догадаться?..
        Второй охранник решил сначала доехать со мной до Уотиненов, а потом уже вернуться к товарищу.
        Про детей я как-то забыла. А они так и остались стоять у края дороги. Я сбегала в карету, прихватила оттуда еще один платок и парочку конфет. Все это я протянула детям.
        - Далеко живете? - спросила я у мальчика.
        Девочка все еще не успокоилась и время от времени всхлипывала. Она крепко вцепилась одной рукой в брата, а второй держала растерзанную куклу. Собаки видно не было.
        - Нет, - глухо ответил мальчик. Потом поднял полный испуга взгляд на меня и спросил: - А вы что, нас наказывать будете? Родителям расскажете? Это же наша собака.
        - Произошедшее - неудачное стечение обстоятельств, - попыталась я успокоить детей. - Вашей вины здесь нет.
        Мне все-таки удалось их уговорить сесть ко мне в карету. Так мы и довезли их до дома. Злополучная собака бежала следом. Сдав детей на руки родителям и заверив, что ничего страшного не случилось, просто довезли забредших слишком далеко сорванцов, мы наконец-то добрались до дома полковника.
        Супруги Уотинены встретили меня очень радушно. А я, вместо того, чтобы приветливо им улыбнуться и сообщить, что бесконечно рада их видеть, взяла и разрыдалась.
        Сержант Блирбен вкратце рассказал полковнику, что случилось в пути. Эдел Нелнас тут же отпустил охранника в город.
        - За безопасность Астари не волнуйся, - сказал ему полковник, пока эдель Брита уводила меня на кухню.
        Там супруга полковника стала отпаивать меня ромашковым чаем. Есть мне совсем не хотелось.
        Чай, да и домашняя обстановка, сделали свое дело: меня начало клонить в сон.
        - Пойдем, провожу тебя до комнаты, - сказала эдель Брита, отодвигая от меня уже и не помню какую по счету чашку.
        Теплый чай приятно согревал мои озябшие пальцы, а легкая горечь бодрила. Вот только усталость все равно брала свое. Я послушно пошла за хозяйкой дома.
        - Все разговоры - завтра! - осадила супруга эдель Брита и повела меня дальше, оставляя позади хмурого полковника.
        Я даже внимание не обращала на обстановку, пока шли до выделенной мне комнаты. Завтра как следует разгляжу.
        Пожелав мне спокойной ночи, эдель Брита ушла.
        Вещи мои уже доставили в комнату. Быстро переодевшись, я тут же нырнула в постель.

* * *
        Передо мной сидел Инеп. Он похудел, но это придавало его смазливым чертам больше строгости и мужественности, а хмурая складочка между бровей делала его старше.
        - Ты любишь море? - вдруг спросил он у меня.
        Вопрос прозвучал глухо. Казалось, что даже его уже голос принадлежит человеку, значительно старше, чем он есть.
        - Не знаю. Я его никогда не видела.
        - А оно тебя полюбит. И обязательно поможет.
        - Что ты имеешь в виду? Мне нужно уехать к морю? - недоуменно переспросила я.
        - Нет, - Инеп покачал головой. - Встретитесь случайно.
        - Так что же это значит, Инеп?
        Парень, хотя какой уже парень - молодой мужчина, почему-то вздрогнул при звуке своего имени.
        - Еще рано. Ты еще не готова с этим расстаться. Жертва, нужна жертва…

* * *
        Проснулась я на рассвете в еще незнакомой мне комнате. За окном виднелись первые лучи солнца. Чем хороша жизнь за городом - тут можно любоваться рассветами и закатами.
        Сон, однако, мне странный приснился. Что за странные фразы, недомолвки? И вообще, почему именно Инеп? Впрочем, как любила говорить моя бабушка, куда ночь, туда и сон.
        А сейчас надо поразмыслить над другим.
        Мои мольбы услышаны не были, и произошедшее вчера не случайность. Выходит, что эдел Вистар снял блок не только с магических способностей, но и с провидческого дара.
        Одно время я интересовалась всем тем, что связано с предсказаниями. Было любопытно изучить особенности родового дара. Мама мне по этому поводу ничего не рассказывала, так как решила, что у меня этих способностей нет. Оказалось - ошиблась. Ближе к вечеру соберусь с мыслями и напишу ей.
        А пока покопаюсь в своих немногочисленных знаниях. Способность видеть будущее - это даже не магический дар в обычном своем представлении, как, например, мои способности артефактора. Возможность придать какой-то вещи определенные магические свойства или функции связана с особенностью энергии. А вот предвидение - это, скорее, свойство сознания. Его определенная особенность, позволяющая заглянуть будущее или увидеть прошлое даже. Правда, для доступа к этому дару все же необходим хоть малый, но имеющийся магический потенциал. К сожалению, более подробной информации я не нашла, так как выяснилось, что она не для всеобщего доступа.
        Теперь по существу. Видение пришло ко мне тогда, когда Ланд ко мне прикоснулся. Но ведь и до него люди ко мне прикасались. Да, это были самые близкие, но тем не менее никакие образы меня тогда не посещали. А если все дело в том, что именно мне привиделось? Увидела я смерть сержанта. Неужели мой дар в том, чтобы видеть близкую смерть человека? И что получается, я своей просьбой все-таки спасла охранника? Исходя из того, как все сложилось, выходит именно так. Это же и объясняет то, почему и видений не было до сей поры - никому из близких смерть не грозила.
        Что же еще? Нужно учесть все детали, чтобы знать от чего отталкиваться. Я поднялась с кровати и стала мерить шагами комнату. Вот только ничего больше в голову не приходило.
        Я подошла к окну, отодвинула штору и принялась рассеянно рассматривать открывшийся вид, ни на чем конкретно не останавливая взгляд. Холмистая местность, поэтому далекие объекты не видны. Более того, соседей тоже не видно. Для уединенного проживания - самое то. А вокруг дома - небольшой садик, в котором пока было пустынно. Еще не время для буйства красок растительности.
        На стекле остались следы от капель воды. Наверно, когда поливали цветок, то забрызгали. Я потерла пальцем, убирая эти следы.
        Точно! Вспомнила! Я еще раз повертела своей ладонью. Когда сержант Ланд подхватил меня у кареты, то ненароком коснулся моей ладони. А я была без перчаток: когда срывала цветы, то сняла их, чтобы не запачкать. Да и хотелось кожей прочувствовать нежные стебельки. И прежде чем сознание покинуло меня, я обратила внимание на то, какие горячие руки у охранника. Мои-то руки замерзли.
        Это что же, видение спровоцировало не просто прикосновение ко мне, а именно прикосновение к оголенному участку кожи?
        Покопавшись в одном из своих чемоданов, я нашла блокнот. Вкратце записала все, что посчитала нужным для будущего письма маме, и начала собираться к завтраку.
        Завтрак проходил под неутомимую болтовню внука Уотиненов - Нелнаса-младшего. Четырнадцатилетний парнишка безуспешно пытался втянуть меня в разговор. Я же отделывалась скупыми фразами, погруженная в свои мысли. Да, наверно, это было невежливо - прибыть в гости и сидеть теперь за столом с кислым видом. Надеюсь, хозяева простят меня. Зато их внук успел поделиться со мной тем, что он был 'сослан к дедам' за плохое поведение. Вообще-то, как пояснила эдель Брита, их сын с невесткой занимались налаживанием небольшого производства по изготовлению изделий из керамики в Саганионе. А их сын сейчас вступал в опасную пору переходного возраста. Родителям некогда, а мальчик требует определенного контроля: сомнительные компании, прогуливание занятий, нередко дерзкое поведение. Под бдительным надзором сурового деда-полковника не забалуешь.
        Во все это я не особо вслушивалась, так, фиксировала обрывки фраз в памяти, изредка кивая в нужном месте. А в голове крутились мысли по поводу письма. Да и вообще, как там родители? Пока ответа на первое письмо не поступило. Не обманул ли меня эдел Вистар с адресом?
        - Асти, - тихо произнес эдел Нелнас и прикоснулся к моей руке, лежащей на столе.
        Наверно, он пытался и до этого привлечь мое внимание, но я не реагировала.
        Второй рукой я держала ложечку, которой размешивала сахар в чае. Размешивала уже минут пять.
        От неожиданного прикосновения ложечка со звоном стукнулась о чашку, и часть чая расплескалась на скатерть.
        - Ох, простите! - воскликнула я и принялась промокать мокрое пятно салфеткой.
        Полковник всего лишь коснулся, а меня вдруг накрыл страх. Однако ничего страшного не случилось. Вот только легкая дрожь в руках появилась.
        Супруги наблюдали за моими суматошными движениями с беспокойством. А я только сейчас заметила, что Нелнас-младший уже ушел.
        - Асти, мы получили твое приглашение на свадьбу, - сказала эдель Брита. - Но самочувствие моего супруга не позволило нам его принять. эдел Нелнас не выдержал бы дороги. Мы сюда-то с трудом доехали.
        - Могли бы и приехать, - проворчал полковник, с неодобрением посмотрев на жену. - А теперь ты нам объясни: почему ты здесь? А как же свадьба?
        Я не успела ничего ответить, как свое слово вновь вставила эдель Брита:
        - Надеюсь, характерная черта Кавтеров проявилась до свадьбы?
        [Кавтеры - родовое имя семейства Ровенийских. Ровенийские они до тех пор, пока член их семьи носит звание наместника провинции].
        Недоуменно посмотрела на женщину. Что это значит? Озвучить свой вопрос опять не успела.
        - Брита! - чуть повысил голос эдел Нелнас.
        - Что Брита? - и уже мне: - Свадьбы же не было?
        Я кивнула. Женщина облегченно выдохнула и продолжила убирать со стола.
        - Какая черта? - повернулась я к полковнику.
        Он замялся и с укором посмотрел на жену. Вот тебе и военный.
        - Кобелизм? - озвучила я, сказанное мне Диль недавно определение.
        Эдель Брита уронила тарелку. Белые осколки усыпали пол, но через пару секунд хозяйка дома как ни в чем не бывало махнула рукой:
        - На счастье.
        Это что же выходит: все всё знали, одна я ходила влюбленной доверчивой дурочкой и ни о чем не догадывалась?
        - Почему вы ничего не сказали раньше?
        - А ты бы поверила? - парировал эдел Нелнас.
        Не факт. И все равно обидно.
        Возможно, полковник прав. Я до последнего не хотела верить. Но меня поставил перед фактом сам Ронольв: он признался. И все же я до конца не могла отделаться от ощущения, что все это неправда. Всего лишь бесконечно длящийся кошмарный сон.
        - Не буду рассказывать подробности, - предупредила я.
        - И не надо. Сам узнаю, - ответил полковник.
        Не сомневаюсь.
        - Ничего, мы найдем тебе самого лучшего мужа, - заверила меня эдель Брита.
        А вот это вызывает сомнение, но улыбку из себя выдавила.
        Не надо мне никаких мужей. Ни хороших, ни уж тем более плохих. Никаких.
        Весь день я посвятила тому, что помогала по хозяйству эдель Брите. Она предпочитала обходиться без помощи прислуги. Исключение составляли лишь приходящий конюх и иногда садовник.
        - Не люблю посторонних людей в доме, да и вообще в жизни, - объяснила женщина свою позицию.
        Я хоть и гостья, но не могла себе позволить бездельничать. Да и физическая работа во многом помогала отвлечься от тяжелых мыслей.
        Единственное, что меня постоянно нервировало, - каждый раз, когда, например, эдель Брита случайно меня касалась, меня прямо-таки бросало в дрожь. Вдруг сейчас вновь появится жуткое видение? Надо было как-то учиться спокойно на подобное реагировать. Слабо верилось, что это было единожды и не повторится. Но не избегать же мне людей вообще?
        К обеду вернулся сержант Блирбен.
        - Сержант Ланд чувствует себя уже нормально. Целитель подлатал его. Послезавтра он уже может меня сменить.
        - Вы что, собираетесь Астари круглосуточно здесь караулить? - сурово спросила эдель Брита.
        Сержант смерил ее не менее суровым взглядом и отчеканил:
        - Приказ эдела Вистара.
        - В этом доме все подчиняются только моим приказам, - сказал спокойно полковник, уверенный в своем праве. И добавил: - Так наместнику можете и передать.
        О нет! Не хватало еще, чтобы из-за меня у них возник конфликт. Да, былого веса в обществе и положения полковник сейчас не имеет, но авторитет его не подлежит сомнению. К тому же заслуг перед империей у него хватает.
        - Хорошо, - неожиданно согласился охранник. - Я буду заходить дважды в день. Так устроит?
        - С превеликим удовольствием будем угощать вас чаем с пирожками, - улыбнулась эдель Брита и любезно указала на дверь.
        После ужина я наконец решилась написать маме еще раз. Правда, пришлось отклонить предложение Нелнаса-младшего поиграть в настольную игру. По-моему, парнишка на меня обиделся.
        Строчки письма были такими корявыми, как будто я опять писала с шифром. От волнения руки уже привычно дрожали. Я становлюсь какой-то невротичкой!
        Ответ пришел только через три дня.
        За это время я немного привыкла к новому для меня укладу в этом доме. Домашние хлопоты, веселая болтовня с Нелнасом-младшим, который все же смог меня разговорить, вечерние посиделки с чашкой чая и игра в карты на безобидные желания - все это внесло некоторое умиротворение мне в душу. Да, горькие мысли все еще отягощали мои думы, но этот груз уже не давил столь сильно.
        На мамино послание бумаги в моем почтовике хватило впритык. Размашистым почерком мама исписала с десяток страниц.
        Самая первая строчка звучала так:
        «Ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах никому не рассказывай о своем даре! Если не хочешь почти все время быть у грани».
        А дальше шли путаные разъяснения.
        У каждого человека с подобным даром такие способности проявляются по-разному. Большинству провидцам проще использовать вспомогательные предметы, чтобы увидеть будущее. Отсюда и пошло распространенное мнение, что ясновидящие пользуются хрустальными шарами. Да, такие тоже есть. Но все это зависит в большей степени от личных особенностей или предпочтений, так как делается привязка на этот самый предмет. Так расходуется меньше энергии, да и проще контролировать возникновение видений. Маме в этом деле помогали камни - обычная мелкая галька. Она разбрасывала их, а они в свою очередь рассыпались так, что мама в их положении могла видеть особые знаки, указывающие, например, на какое-то событие, которое скоро свершится. Тут я мало что поняла, потому как не совсем было ясно, как же это происходит. Возможно, при личном разговоре я бы и разобралась, а сейчас скорее могла делать только предположения. У бабушки же очень редко, но случались видения, если она прикасалась к какой-то вещи, принадлежащей какому-либо человеку. Правда, эта вещь должна была быть часто используемой хозяином или являться очень важной для
него.
        «Мой тебе совет: когда выходишь куда-то из дома, надевай на руки перчатки. Конечно, это твое дело, но все же лучше себя оградить. Насколько мне известно, видящие смерть дорого за это платят. Ты не написала, но я уверена, что без потери сознания не обошлось. Поэтому и надо ограничивать контакты с людьми. Иначе рано или поздно исчерпаешь резервы организма. Смерть, она приходит значительно чаще, чем ты думаешь. Она кругом».
        Да я и так не собиралась хватать всех подряд за руки. А с другой стороны, такое вот мимолетное вроде бы касание может спасти кому-то жизнь. Ну вот как тут быть?!
        У меня разболелась голова. От бессилия я потерла виски. Написанное мамой ничуть не облегчало понимание и разрешение моих проблем, но на то они и мои - буду сама разбираться.
        «А вот следующая просьба может показаться странной. Но сначала прочти внимательно и поразмысли, прежде чем принимать решение.
        Время от времени тебе придется посещать храм Оттара. Да, он бог тьмы, повелитель царства теней и прежде всего покровитель некромантов. Вот только он теперь и тебе благоволит. Именно с его разрешения у тебя появился этот дар. И поэтому не все спокойно относятся к таким, как ты. Суть вот в чем: за каждую спасенную тобой жизнь ты должна будешь принести жертву Оттару - любое животное, но оно должно быть убито обязательно тобой. Неважно, кто это будет: курица, крыса или еще другое создание. Оттар примет любую кровь. К сожалению, более подробной информации я не нашла, так как видящие смерть встречаются очень редко и они не трубят об этом, стараясь скрыть свой дар от посторонних. Однако говорят, что если не приносить жертву, то есть риск, что однажды и тебя затянет за грань».
        От этих строчек мне стало очень и очень не по себе.
        Убить какое-то существо? Бр-р-р. Ни за что!
        Вот только что жизнь, например, крысы по сравнению с жизнью человека?
        И совсем не хотелось называть вИдение смерти - даром. Скорее уж наказание. Только, наверно, у меня не было стольких грехов, чтобы так за них расплачиваться…
        Дальше мама, не особо вдаваясь в подробности, писала о том, как они поживают.
        О Теоре, который сейчас на вынужденном домашнем обучении. Об отце, который постепенно идет на поправку и даже почти смирился с тем, что он больше не маг. О том, что они очень надеются, что осенью смогут ко мне приехать.
        Не могла сказать, что все, что написала мама, успокоило меня или помогло разобраться. Скорее уж ввергло мои мысли в очередную неразбериху. И, разумеется, я часто думала, что все это случайность и я никакая не «видящая смерть».
        Но даже в таком своем положении я нашла один плюс: мысли о предательстве меня не посещали так часто, как было бы, не будь моя голова забита другими размышлениями. Вот только подсознание не обманешь: ночами мне снился Рон. Жаркие признания в любви и клятвы в вечной верности, крепкие объятия… Я просыпалась, как после кошмара: в холодном поту и горячих слезах.
        Выздоровление Ланда затянулось на пару дней больше, чем нас заверял его товарищ.
        За вечерним чаепитием он вел себя как ни в чем не бывало и даже не глядел в мою сторону. Что казалось странным: я же его объект охраны.
        Интересно, то его высказывание было случайным или он догадался о чем-то? Хотя с чего, фактически повода я не дала. Всего лишь пожелание.
        Рассеянно наблюдая за сержантом, я взвешивала все за и против поступка, который в скором времени собралась совершить.
        Мама подсказала мне только один способ, при помощи которого я смогу либо окончательно удостовериться в наличии дара и спасенной мной жизни, либо разувериться в этом. И, к сожалению, связан это способ был с самым неприятным для меня: принесением жертвы.
        «Если ты бросишь в жертвенный огонь труп животного и пламя ответит тебе темно-бордовыми всполохами - жертва принята. Ничего особенного не произойдет - не страшно, благосклонность Оттара на будущее в любом случае лишней не будет».
        И кого мне в жертву приносить? Не ведро же тараканов тащить. Меньше всего мне для этого дела жаль крыс. Но где же я хоть одну возьму? Наверно, там же, где и тараканов бы искала, - на помойке. Так и представляю, как герцогиня Шевал таскается по помойкам в поисках добычи…
        Я пошла провожать Ланда до выхода. А ведь у сержанта передо мной должок, наверно. Только он об этом не знает, а я еще не уверена. Начну издалека.
        - Сержант, а вы не знаете, где можно достать крысу? - огорошила вопросом я мужчину.
        Он даже споткнулся.
        - Какую? - сбивчиво спросил он.
        - Самую обыкновенную.
        Он удивленно посмотрел на меня - ну да, очень странный вопрос от девушки.
        - Гедилрим - крупный и, прежде всего, торговый город. Тут, в принципе, много чего можно найти. Не то, что крысу.
        А ведь верно: могут же они продаваться где-то? Хотя ручных зверушек мне было бы сильне жаль, чем помойных…
        - И вы можете это сделать? - спросила я и тут же добавила: - Я заплачу!
        Еще один взгляд как на ненормальную, но сержант кивнул.
        - Как скоро она вам нужна?
        - Хотелось бы побыстрее, но я не настаиваю…
        - Хорошо, тогда завтра после обеда принесу, - и он с уже серьезным видом уточнил: - Платить не надо.
        Охранник обещание сдержал - принес крысу. Серую такую, мерзкую. Бр-р-р. Животное с настороженным видом сидело в небольшой клетке.
        Но оно же не виновато в такой моей реакции. Скорее, вся ситуация действовала мне на нервы.
        И вот эту крысу мне нужно убить. От отчаяния захотелось взвыть.
        Сержант поставил клетку на скамейку в саду, так как я сама попросила его не заносить крысу в дом. Вопросы по поводу странностей моего поведения от Уотиненов выслушивать не хотелось.
        - Вы не могли бы ее оглушить? - робко спросила я, даже не скрывая дрожи в голосе.
        Он же воин, ему, наверно, проще. А потом оглушенную крысу, которая не будет дергать и вырываться, я и сама смогу добить. Надеюсь.
        Ланд по прибытии в Саганион точно будет говорить наместнику, что я тронулась.
        Как ни странно, ни одного вопроса он не задал. Молча достал крысу и рукоятью своего кортика без замаха стукнул крысу по голове.
        Я успела зажмурить глаза.
        - Вы так и не расскажете, зачем…? - он махнул рукой в сторону клетки, куда положил теперь уже полудохлое животное.
        Покачала головой, схватила клетку и поторопилась за дом. Возможно, Ланд и проследит за мной. Но в данный момент меня это не волновало. Беспокоило лишь то, что припасенным здесь кухонным тесаком мне придется убить животное. Именно поэтому я и попросила мужчину заранее обездвижить крысу. На пеньке расстелила тряпку, положила на нее тельце, с трудом не поддаваясь брезгливости. И вновь зажмурилась глаза. Ну не могу я смотреть на убийство! Так, не глядя, я и взмахнула тесаком. Глухой стук возвестил о том, что в пенек я попала. А вот удачно ли… И опять дрожали руки. С трудом открыла глаза, и к горлу тут же подкатила тошнота. Я спешно завернула тело крысы в тряпку, затем обмотала еще одним куском ткани и положила в корзину.
        Ну все, я готова.
        Ланд не следил за мной - он остался у той скамейки.
        - В Геделрим вы тоже будете меня сопровождать? - уже вполне спокойным голосом спросила я.
        Не знаю даже, каких трудов мне стоило это спокойствие.
        - Да.
        Я сбегала в дом, чтобы предупредить полковника.
        Кучер, а с ним и сержант, если и удивились пункту назначения моей поездки, то вида не подали.
        Сидя уже в экипаже, корзину с жутким грузом я отодвинула подальше от себя.
        Храм Оттара… Не приходилось мне раньше в таком бывать. Да и в любом городе располагался храм в не самой оживленной части города. Небольшое, но от этого не менее величественное здание производило какое-то угнетающее впечатление. Или опять у меня нервы расшалились? Строение из серого камня, с жесткими линиями и странными архитектурными решениями, при этом симметрии тут и близко не было, лишь в отдельных чертах, например, над каждым из углов крыши возвышались шпили. Сюда приходили либо почтить память усопших, либо некроманты за благословением на некоторые свои деяния. Уж не знаю, за кого принял меня сержант, но в храм он зашел со мной, правда, так и остался стоять у входа.
        Ланд потом обязательно обо всем расскажет эделу Вистару. А что, если наместнику известны некоторые особенности 'видящих'? Исключать такую возможность нельзя. Мама же умоляла меня не открываться эделу Вистару. И даже, если бы я так не струсила, то сама добыла бы жертву, Ланд все равно знал бы, куда я направилась и что тут делаю. Я обернулась. Сержант с любопытством разглядывал обстановку. Значит, не посещал еще это место. Заметив мой взгляд, он добродушно улыбнулся. Мне же пора завязывать с доверием к людям…
        Небольшие окна здесь располагались только под потолком, поэтому в помещении был сумрак, плохо рассеиваемый слабым светом. А у дальней стены располагался жертвенник. Он выглядел практически как обычный камин или очаг. Отличало только то, что дымохода у него не было и сам он был шире. Я даже засмотрелась. Как огонь там горит без тяги? Да и дров не видно… неужто божественные штучки?
        Никого из служителей здесь не было. Приходящие к Оттару предпочитали находиться тут в уединении. Не для посторонних глаз происходящие тут действа, хотя и не противозаконные.
        Я еще раз обернулась на охранника. Теперь-то он наблюдал только за мной. Ну что же, значит, меня ждет еще один неприятный момент.
        Волна тошноты вновь поднялась. С трудом сдерживая рвотные порывы, я бросила куски тела крысы в огонь. И вот теперь я не знала, радоваться или огорчаться мне. Темно-бордовые языки пламени с аппетитом поглотили жертву и успокоились уже оранжевыми всполохами. Подношение принято, а значит, я вряд ли тут в последний раз. Несмотря на близость огня, я зябко повела плечами. Ну, раз благосклонность Оттара со мной, то можно попросить его об еще одной милости.
        «Наверно, это выглядит как парадокс, что ты как видящая смерть теперь под покровительством Оттара. Он же бог мертвых, а ты будешь препятствовать пополнению числа его подданных. Говорят, что у Оттара и Рауда договоренность: младший брат забирает тех, чье время уже пришло. Ты же видишь тех, кто случайно оказался на пути смерти, или тех, кого Рауд не готов отпустить. Поэтому сохраняешь равновесие и в некотором роде ограждаешь от ссор и недоразумений братьев. Нечасто, но ты можешь просить о милостях Оттара. Для этого достаточно капнуть немного своей крови в жертвенный огонь».
        Я стиснула зубы и креплением брошки уколола палец. Пару капель крови скатились в пламя. Неужели и сейчас все пройдет, как надо?
        Боги, в отличие от людей, свои обещания, как оказалось, сдерживают.
        К Уотиненам я возвращалась в сопровождении сержанта, твердо уверенного, что мы посетили один из местных рынков, с которого я везла полную корзину цветов, название которых я почему-то не запомнила…
        10
        Возвращаться в Саганион мне не хотелось, ведь кто, кроме Рини, меня там ждет? Но пока я не знала, куда еще мне податься. Да и слишком долго пользоваться гостеприимством Уотиненов не стала.
        Никого, кроме подруги, я и не предупреждала о возвращении, тем более, что задерживаться в доме Ровенийских не собиралась.
        Находясь под Геделримом, я все же старалась не думать о том, что делать дальше. Плюс еще и этот дар… Уже по пути сюда размышления о своем будущем вызывали у меня легкую панику.
        И все же мне казалось, что передышка пошла на пользу и помогла прийти в себя и успокоиться. Увы, как только я увидела дом, бывшим мне родным больше десяти лет, я не сдержала горестного вздоха. Слезы удержала и только.
        А первой, кого я встретила, едва появившись в холле, была эдель Фордис.
        - Почему ты не предупредила? Мы бы подготовились, встретили… - произнесла она вместо приветствия.
        Я пожала плечами. Вот что бы поменялось? А так даже лучше.
        Вежливо поздоровалась и спросила, где я могу найти Рини.
        - Она, наверно, в мастерской у Руна, - ответила эдель Фордис.
        Замечательно. Сразу и с черноглазым оговорю дальнейшие планы.
        - Астари! - окликнула меня женщина. Я обернулась. - Как ты съездила?
        - Хорошо, - сдержанно ответила я.
        Ну все, правила приличия и вежливости соблюли. Теперь можно и уйти.
        Рини с увлечением сортировала камни для будущих амулетов, а Рун с легкой, но бесконечно нежной улыбкой на губах наблюдал за ней. Рядом с ним лежали какие-то бумаги. Да какие тут дела, если невдалеке сидит любимая?
        Мне бы радоваться за них, но и от зависти трудно избавиться… Да еще и отчаяние Диль вспомнилось.
        - Всем привет! - бодро поздоровалась я.
        - Асти! - бурной радости Рини не выказала, а, как и положено эдель, приветливо улыбнулась, но обняла меня крепко.
        Рун лишь кивнул.
        Подруга цепко держала мою ладонь, присаживаясь обратно на диван. Я перевела свой взгляд на наши руки… Вздрогнула и неловко высвободила ладонь. Мама же писала про перчатки, а я все никак не могла привыкнуть. Но это же Рини! Эта паранойя меня когда-нибудь доконает! Если сейчас так, то что дальше?
        Рини растерянно обменялась взглядом с Руном, но тактично задала мне другой вопрос:
        - Как съездила?
        - Хорошо. Уотинены замечательно устроились на новом месте. Мне там понравилось.
        Я не осмеливалась спросить у подруги по поводу своей просьбы - выполнила ли она ее? Все-таки выбор дома - дело серьезное и непростое, а я положилась на нее. Стоило ли?
        - Мы нашли тебе милый домик в Старом квартале, - сама начала об интересующей меня теме подруга.
        'Мы'… И все же я рада, что они, судя по всему, наконец-то разобрались в себе и пошли навстречу друг другу.
        Рини рассказала, где именно расположен дом, что с ним, в каком он состоянии, сколько комнат. Более того, они, оказывается, перевезли уже туда мебель, в том числе и с моего приданого. И за какие такие услуги Рауд наградил меня такой подругой?
        - Наверно, мы поторопились. Хотели успеть к твоему приезду, но вдруг тебе не понравится выбранный дом? - обеспокоенно произнесла Рини.
        Я покачала головой. Какая, в сущности, разница, какой там дом? Это же временное убежище. Тем более, что я уверена: выбор Рини превосходен. Сама бы я не выбрала лучше.
        Взяла за руку подругу и с чувством сказала:
        - Спасибо тебе большое!
        Вот, и ничего страшного не произошло. А Рини ответила мне лучезарной улыбкой и легким пожатием.
        - В общем-то, там уже все готово, чтобы ты могла переехать, - произнес Рун.
        - Гонишь уже? - не удержалась я. Но подкрепила в этот раз слова вполне милой и доброй улыбкой.
        Рун усмехнулся и покачал головой.
        Новый дом уже больше походил на дом моей мечты: одноэтажный, с пятью комнатами, которых мне будет многовато. Потолки высокие, окна большие. Светло, тепло и уютно. И садик небольшой у дома.
        Разумеется, меня все устраивало. И моя признательность Рини безгранична, ну и Руну тоже, раз и без него тут не обошлось.
        Самое главное, что дом уже действительно был готов для проживания. Осталось только вещи мои перевезти, правда, их нужно собрать, для начала.
        Для эдела Вистара мои планы, конечно, секретом не были. Он наверняка уже и дом изучил, или его люди, и об арендодателе справки навел.
        - Съезжаешь? - задал очевидный вопрос наместник, прислонившись к косяку у входа в мою комнату.
        Я активно собирала вещи.
        - Съезжаю.
        - Не передумаешь?
        Поза его нарочито расслабленная, спокойный взгляд, но ответа он ждал с нетерпением.
        - Не вижу в этом смысла.
        - Я тебе уже плюсы и смысл обрисовывал, - раздражение пробилось сквозь маску.
        - Я не смогу так, - покачала головой.
        А где же сам Рон? Почему не он мне это говорит? Я так и не спросила. А теперь все, что связано с ним, меня не касается.
        - Ты точно уверена? Возможности вернуть все обратно уже не будет.
        Вот уж точно, не будет.
        Вещей оказалось у меня немного, так что справилась я до вечера. За это время я успела оговорить с Руном свою дальнейшую работу на него. Собственно, ничего и не изменится. Только то, что я буду приходить утром и уходить вечером. Благо, есть теперь куда идти. Рун решил увеличить мое жалование (и это помимо того, что он и так меня еще и учит), с чем я была категорически не согласна. Только потому, что я решила самостоятельно обустроиться? Не надо мне за это доплачивать. А на что жить, мне и без того хватит.
        Эдель Фордис выделила пару человек из прислуги, чтобы помочь мне с вещами. Она предлагала мне оставить одну из служанок у себя. Я отказалась. Нет, гордость тут не причем. Мой дом - моя крепость? Может быть. Мое личное пространство, на которое не хотелось пускать посторонних. В этом с эдель Бритой я была согласна. Я хоть и герцогиня, но домашней работы не чураюсь. Совершенно неправильная герцогиня, наверно. А то, что эдель не должна жить одна и обходиться без прислуги… В бездну эту правила и приличия!
        Уже ближе к ночи с обустройством общими усилиями было покончено. Ну, как покончено - на первое время сойдет, а там видно будет.
        - Может быть, я побуду с тобой сегодня? - поинтересовалась подруга. - Все-таки ты одна решила тут остаться… Тебе страшно не будет?
        То, что без присмотра меня не оставят, я была уверена. Да и мне, может быть, показалось, но, вроде, у дома заметила сержанта Блирбена.
        Рини и Руна я проводила до калитки.
        Может, это и было глупой идеей отказаться от компании… В тишине мои шаги гулко отражались от стен. Эхо… Надо бы коврики присмотреть.
        Я села за кухонный стол и еще раз осмотрелась.
        Одиночество… Что это - свобода или клетка, в которую теперь сама себя загоню? Ведь сейчас-то я точно общества людей искать не буду. Чтобы подпустить кого-то к себе, нужно же доверять. А смогу ли я? Как ни странно, помимо Рини, я могу доверять еще разве только Руну. Недруг стал другом…
        Есть еще одна причина, по которой я вынуждена буду сторониться людей…
        Еще и с родителями эта неопределенность и писем от них катастрофически мало.
        Кстати, о письмах. Надо почтовик проверить.
        Письмо пришло, но не от родных.
        Столько молчал, и на тебе! Даже читать не хотелось, но если сожгу, сама потом буду жалеть.
        Пробежалась глазами по ровным, аккуратным строчкам, написанным каллиграфическим почерком.
        Пару глубоких вдохов, несколько резких движений пальцами - и на столе кучка клочков бумаги. Теперь можно и сжечь.
        - Прощение он, видите ли, просит! - неизвестно к кому обращаясь, я ругалась вслух, вытирая злые слезы. - «Но сделанного уже не изменить». Делальщик несчастный! «У тебя была возможность простить меня и принять ситуацию. Тогда бы мы вместе придумали, как все разрешить». Ага. И всех твоих детей на стороне вместе воспитывать!? «Ты сама так решила. Поэтому я остаюсь с Мэрит. Как только ей полегчает, мы поженимся». Молодец. Значит, эта невеста удобнее меня?
        Так я и ходила из угла в угол, вспоминая строчки письма и ругаясь. Я дала эмоциям выплеснуться и мне даже полегчало.
        Не знаю, смогу ли я его простить…
        Образ расчетливого, рационального и ищущего только выгодные и удобные решения Ронольва, который сквозил чуть ли не в каждой запятой послания, никак не вязался с тем, к которому я привыкла. Значит, и не знала его совсем?
        Легко сказать: вот возьму и забуду его. Из памяти упорно не уходили воспоминания…
        В таких метаниях я провела полночи. Однако усталость сказалась на мне: начало клонить в сон.
        «На новом месте приснись жених невесте».
        Приснился мне почему-то дедушка. Он рассказывал, как приручить степного коня, а вместо коня стоял желтоглазый волк.

* * *
        Со всеми этими событиями то, что у меня теперь имеется полный доступ к моим способностям артефактора, как-то отошло на второй план.
        Об этом мне любезно напомнил Рунгвальд, и начались мои мучения в обучении…
        - Начнем с простого. Давай попробуем основу охранок воплотить, - Рун положил передо мной небольшой кусочек обычного гранита. - Теорию помнишь?
        - Еще бы, - хмыкнула я. - Сам же по ней гонял.
        Именно гранит обладал нужной в данном случае особенностью: надежно хранил в себе, да и на себе тоже, заклинания необходимого нам толка. А основа охранок - простенькое заклинание, реагирующее на появление в границах определенного радиуса живого существа. Простенькое для опытного мага, разумеется. Мне же оно не удалось даже с попытки, далеко превышающей второй десяток.
        Рун критично осмотрел плетение моего заклинания на камне и вынес вердикт:
        - Отвратительно.
        - Я же все сделала по правилам!
        - Заклинание не продержится и пяти минут. Делай тщательнее.
        Я зарычала вслух. Вот только злость и раздражение улучшению результата поспособствовать не могли.
        Черноглазый с сосредоточенным видом сидел над своим заказом: амулет для определения ядов. Любят аристократы видеть всюду опасность. Хотя, может, кому-то и правда помогают подобные меры. Тут уж кто и как умеет наживать себе врагов.
        Вообще Рун не любил, когда кто-то наблюдал за его работой, а мне сделал исключение. Посмотреть было на что: казалось, что сеть заклинания плелась только силой его мысли, так как слова расслышать нельзя было: так быстро и тихо он их произносил. Узор, достойный самого изящного кружева, надежно оплетал алмаз. Плетение было четким, аккуратным и очень красивым. Вот только оценить его могли единицы.
        У меня же пока получалось очень коряво, поэтому и заклинание не держалось. А ведь, действительно, это только начало. В дальнейшем нужно усложнять охранку тем, что необходимо выставить либо время активации, либо осуществить возможность, чтобы хозяин амулета мог его сам активировать и отключать. Потом нужно усложнить тем, что амулет должен реагировать только на людей, а не просто на живое существо. После уже добавить исключение для тех, кого охранка будет пропускать без проблем. И многое другое. Кому что уже надо будет.
        А я не могла пока и элементарное выполнить: амулет должен загораться неярким светом, таким образом реагируя на кого бы то ни было.
        Рун уже давно доделал заказ, а я все сидела с расстроенным видом и крутила в руках камень, упорно не желающий держать мое заклятие. От бессилия уже звездочки перед глазами прыгали.
        - Я, честно говоря, разочарован, - произнес Рун. Он с неприятной насмешкой наблюдал за моими бесплодными попытками.
        - А помочь не хочешь?
        - Не-а, пробуй сама.
        - Но у меня не получается!
        - Давай, размышляй. Мозги пора бы уже и задействовать.
        Я обиженно засопела, хотя понимала, что черноглазый пытается натолкнуть меня на что-то. Но зачем ходить вокруг да около? Мог бы уже и прямо сказать. Хочет, чтобы я сама догадалась? Ну, так я не уверена, что мне это удастся, потому как мозг уже совсем не соображал. Наверно, мои упаднические мысли отразились слишком красочно на лице. Рун сжалился.
        - И зачем тебе твое бисероплетение было нужно? - вздохнул он.
        - А оно-то тут причем?
        Рун обреченно закатил глаза.
        - Неужели так сложно представить себе воображаемый каркас, оплетающий камень, на которой ты энергию заклинания 'нанизываешь', как тот самый бисер? - сварливым тоном пояснил наставник.
        - Неужели сложно было сразу сказать? - проворчала я.
        С попытки десятой мне все же удалось создать то, что хоть с натяжкой, но все же устроило Руна.
        - Хотя, возможно, дело не только в том, что плетение у тебя кривое получается. Это поправить со временем можно. Скорее всего, из-за небольшого источника твоей энергии не хватает, чтобы закрепить заклинание на долгий срок.
        Рун с задумчивым видом повертел мой первый действующий амулет. Он поднял на меня глаза и продолжил:
        - Я подумаю, что с твоей проблемой можно сделать.
        И бросил мою работу в ящик, где хранил брак.
        На протяжении пары недель я только и делала, что 'нанизывала' бисеринки энергии на воображаемый каркас или леску. Наверно, с воображением у меня были большие проблемы: практически ничего не получалось. Я уже не раз теряла надежду, что у меня хоть что-то получится. Веру в свои силы мне возвращал Рун. Забавно, но он был уверен, что из меня получится толк. Я же с каждым днем в этом все больше сомневалась.
        В доме я уже вполне обосновалась и наладила быт. С готовкой у меня проблем не возникало. Раз в три дня я сама ходила на рынок за продуктами. Ну как сама: охрана хоть и не мозолила мне глаза, но я знала - за мной приглядывают. Уборка мне тоже в тягость не была. Почему-то именно при мытье полов или посуды меня чаще всего посещали интересные мысли, например, как лучше осуществить плетение заклинания и все в таком духе. Вот со стиркой я так и не примирилась - отдавала вещи прачке.
        Я делала все возможное, чтобы одиночество не тяготило и не поглотило меня. Занятия магией, посещение библиотеки, а по вечерам чтение приключенческих и авантюрных романы, чтобы мозг отдыхал. Любовные романы мне были противопоказаны - они вызвали лишь ненужные слезы.
        Родители писали мне дважды в неделю. Они продолжали находиться в какой-то глуши под присмотром императорских гвардейцев: заказчиков покушения на отца так и не нашли, поэтому срок нашей встречи все еще оставался неопределенным.
        С Рини я не так много времени проводила. эдел Вистар дал, если можно так выразиться, официальное разрешение Руну на ухаживания, поэтому все свободное время парочка проводила вместе. А третьей лишней быть я не хотела.
        Диль после того своего эмоционального выступления не то чтобы сторонилась меня, но общества моего не искала, да и я тоже. А Исгельна просто меня не замечала.
        Вот с Сивиной мы время от времени общалась. Девушка часто снабжала меня рисунками, иногда даже сама давала уроки рисования. Получалось у меня не так хорошо, как у Иви, но по моим наброскам можно было даже что-то разобрать.
        - Ты не думала об обучении в Университете? - спросил меня как-то Рун.
        - Думала. А то как же, - отозвалась я. - эдел Вистар сказал, что мне пока не следует появляться в столице.
        Черноглазый удивленно поднял брови.
        Как будто наместник станет мне отчитываться, почему мое появление в столице нежелательно. Сказал, что на это есть серьезные причины, и все.
        Вот если бы дело было только в этом… Ситуация с родителями: я не знаю, когда смогу с ними воссоединиться. Хотя не думаю, что родители будут против моего обучения, но тогда времени у меня, кроме как на учебу, и не будет. К тому же я не знала, разрешат ли родителям поселиться в столице, да и захотят ли они сами. Слишком много всего…
        Но самое главное - мой новый дар. Нет никакой гарантии, что котелок Урды отправит меня на артефакторский, а другие свои способности светить крайне нежелательно.
        - Может, мне поговорить с наместником? Вдруг что-то можно придумать? - вдруг спросил у меня Рун.
        - Спасибо, конечно. Но не стоит.
        Сам Рунгвальд в очередной раз предлагает мне помощь. Кто бы мог подумать?
        К ужину я решила испечь черничный пирог по рецепту эдель Бриты. Пирог получился подпаленным: дно черное, а вот вверх вполне себе нормальный. Выбрасывать было жалко. Я поделила получившееся кушанье на «съедобное» - «несъедобное», и несколько расстроенная этой неудачей засела за кухонным столом, читая очередной авантюрный роман.
        Звон колокольчика у входной двери удивил, так как гостей я не ждала. А Рини и Рун обычно заранее предупреждают.
        На пороге стояла Диль.
        - Я сегодня без вина. Извини. Зато пирожных у Эсерт набрала. Ты их, вроде, любишь, - сказала она, бесцеремонно отодвинув меня со своего пути. - Где расположимся?
        - Пойдем на кухню, - ответила я уже в спину удаляющейся Диль.
        Поразительная наглость! И все же ее появлению я была рада.
        - Ну, рассказывай, как устроилась? - полюбопытствовала Диль да еще и заглянула в большое блюдо, куда я сложила то, что осталось от выпечки. Красивое личико девушки скривилось. Однако она не удержалась и отщипнула кусочек. Теперь она уже с блаженным видом улыбалась. - Чаю предложи, что ли.
        - Да, конечно, - пробормотала я.
        За пять минут от моего, как я думала, неудачного кулинарного опыта не осталось и крошки.
        - Вкусно, - протянула Диль и, не стесняясь, облизала пальцы. - Есть еще?
        Я покачала головой. Мне жутко хотелось расхохотаться.
        - Так как устроилась? - и тут же она сама махнула рукой. - И так вижу - неплохо.
        - Ну да, - недоуменно ответила я.
        Сейчас что-то будет…
        - А мы на свадьбу едем, - выдала Диль. - Никто же еще не сказал?
        - Нет, - я сжала губы и с раздражением отодвинула пустое блюдо.
        - Берегут тебя. Ох уж эта деликатная парочка, - неодобрительно покачала она головой.
        Нет, я не ждала уже, что Рон, как тот самый принц на белом коне, явится ко мне и будет на коленях умолять простить его. Я всего лишь верила, что заслуживаю от него личного объяснения, разговора, а не скупых строчек письма и слов, переданных с отцом. Вот только получается, что Рону мое прощение не нужно, да я бы его и не дала…
        - Ты бы знала, как отец бушевал, - злорадно произнесла Диль. - Он же приказал Рону приехать сюда. А тот… В общем через пару дней мы едем туда на свадьбу. Невестушка неважно себя чувствует, поэтому ей поездки противопоказаны.
        На несколько секунд Диль смолкла. Выражение ее лица сменилось с насмешливого на вполне серьезное.
        - Отец накажет братца. Будь уверена. Раз уж ему так понравилось в «Могади», то отец его там и оставит.
        - Откуда ты знаешь?
        - Не перебивай! Меня в семье всерьез не воспринимают, поэтому я много чего слышу, - недовольно пояснила Диль и продолжила: - Лет пять в той крепости Ронольву обеспечены. Послужит на границе в суровых условиях и без всяких поблажек. Папа так решил проверить, выйдет ли вообще толк из Рона.
        «Могади» - пожалуй, самое спокойное и удобное, что ли, место в тех краях. С местом, куда отправили Инепа или Никласа, например, не сравнить. И все же - достаточно суровое наказание.
        Неужели так наместник демонстрирует императору, что даже для собственного сына поблажек не делает? Ведь наш союз был выгоден, прежде всего, политически, так меня уверял сам эдел Вистар. А тут все сорвалось.
        За что я все же благодарна наместнику - он не стал меня неволить, предоставил свободу выбора. Или он боялся реакции моего отца? Но он же не в том сейчас положении, чтобы предпринимать какие-то активные действия, хотя предлагал же мне побег…
        Сколько всего! А я фигура, управляемая и направляемая кем-то. Свободу даровали на совершеннолетие? Ха!
        Горечь обиды и непонимания вновь накрыла меня. Диль что-то еще говорила мне, а я не слышала. Выступили слезы бессилия. Наверно, гостья приняла их за совсем другое.
        - Ладно тебе, Астари. Он же хоть и мой брат, но не стоит такого, - девушка даже неловко похлопала меня по плечу. - Прослушала все, да?
        Раскаиваясь, кивнула.
        - Замуж я выхожу.
        - Что?!
        - То, - невесело усмехнулась Диль. - Младшенькая моя Тринвер не может выйти замуж раньше меня. Какой скандал! Маменька не переживет. Ну что уж теперь поделать? Мне не повезло найти свою любовь в достойном человеке, так считают родители. Они до поры до времени на меня не давили - предоставили свободу выбора, в определенных рамках, правда. А ведь мне уже целых двадцать три года. И я не молодею. Отец с деликатностью тарана предложил мне на выбор несколько достойных кандидатур. «Ах, Диль! С твоими запросами, право слово, ты останешься старой девой», - умело передразнила она собственную мать. - Поэтому и подобрали возможных женихов мне сами.
        - И ты согласилась?
        - А что мне остается делать? Пожалуй, это наиболее приемлемый для меня выход.
        - Кому лжешь - мне или себе?
        - Умничаешь, да не там, где надо. Тебе твоя любовь много счастья принесла? - грубовато поинтересовалась Диль.
        - Много. Надолго еще воспоминаний хватит, - сухо ответила я.
        - А мне и вспомнить нечего, - вздохнула красавица, вновь растеряв язвительность. - Да и к лучшему. Быстрее пройдет. Вот, - она протянула небольшой портрет, - наиболее устраивающий меня пока кандидат. Средний сын наместника Фреванисии. Красив, как видишь, умен и благороден, как говорит отец. После свадьбы Рона Вестейр Фреванийский приедет на смотрины.
        - Стремительно слишком. Не торопишься? - забеспокоилась я.
        - Хуже не будет, - равнодушно пожала плечами Диль. - Быстрее поженимся - быстрее привыкнем друг к другу.
        - Диль! Ты что такое говоришь? Так же нельзя!
        - О, это так мило - ты обо мне беспокоишься, - показательно умилилась красавица. - Все хорошо у меня будет, не сомневайся.
        Я ее абсолютно не понимала, но переубеждать и спорить не стала. Если уж Диль что-то решила, то непременно добьется этого. За исключением одного…
        - Жених-то хоть согласен? - с улыбкой полюбопытствовала я.
        - А кто ж его знает? - тоже улыбнулась Диль. - Но я сделаю все возможное, чтобы так и было. Да и раз уж он сам изъявил желание побыстрее приехать…
        И, как всегда, перед сном я прокручивала в голове события дня. В этот раз в мыслях воцарилась ситуация с Диль, которую я тут же перенесла на себя. А смогла бы я также выйти замуж, лишь бы забыть Рона? Впрочем, кто же меня бесплодную в жены-то возьмет?
        Завтра в библиотеке подольше посижу.

* * *
        Та самая деликатная парочка посвятила меня в свои планы по поводу поездки к Рону только за день до нее. И очень удивилась, что я спокойно прореагировала. Ждали истерики, что ли? Не очень-то приятно.
        Вот теперь я и правда осталась в одиночестве.
        Особо мой распорядок дня не поменялся: я всего лишь время, проводимое у Руна, сидела дома и усиленно плела пока плохо поддающиеся узоры заклинаний. В коробке уже было немало подпорченных камней.
        На рынок я привыкла ходить в то время, когда людей там было уже немного - ближе к вечеру. Больших столпотворений я сторонилась. Вот и сегодня я выбралась туда перед самым закрытием.
        Мне не повезло: был большой завоз амистаринских фруктов, овощей и ягод. Люди, соскучившиеся за зиму по всему этому свежему, спешили запастись. Я хотела уйти, но до закрытия рынка оставалось не так много времени. Тем более черничный пирог я вчера так и не попробовала, а сейчас будет отличная возможность использовать свежие ягоды, а не сваренное Эсерт варенье.
        Я вполне ловко лавировала между людьми и никого не задевала. Добравшись до нужного прилавка, я выдохнула облегченно. Да, тут очередь, но толкотни особой не было.
        Для того, чтобы отсчитать нужное количество монет, мне пришлось все же снять перчатку с правой руки.
        Спустя мгновение монеты звонко подпрыгивали по брусчатке. Сноровистая и фигуристая девица отпихнула меня от прилавка. Я не успела даже возмутиться, как в довершении всего поскользнулась на оброненной и уже раздавленной кем-то сливе. А чтобы удержать равновесие, неловко взмахнув руками, я ухватилась за ту самую девушку - виновницу моего положения.
        Очнулась я от того, что сержант Блирбен брызгал мне в лицо водой.
        - Зря вы, эдель Астари, пошли сюда в такое время - и завтра бы вам хватило фруктов. Сильно она вас толкнула? - сказал мужчина.
        - Все в порядке, - заверила я его.
        Пощупала голову. Да, знатная шишка. Это ж надо было так упасть удачно! А ведь и правда удачно - это столкновение скрыло от моего соглядатая то, что упала я после того, как схватила за руку девушку. Не то, чтобы Блирбен мог о чем-то догадаться, но паранойя моя начинает прогрессировать…
        - Вы не видели, куда она пошла? - спросила я.
        - Нужно было ее задержать? - нахмурился охранник.
        - Нет, нет, - вздохнула я.
        Слегка покачиваясь, я побрела к выходу из посудной лавки, где мы расположились. Я не забыла поблагодарить лавочника, хотя вряд ли его просили о помощи, но тем не менее это не повод быть невежливой.
        Возможно, и стоило бы задержать ту девицу - вот где ее теперь искать? Хотелось мне, конечно, плюнуть на это дело и отправиться домой. Самочувствие теперь не располагало к прогулкам: мелькали перед глазами темные мушки.
        Сержант Блирбен любезно предложил мне свою руку. Так, опираясь на его локоть, я чувствовала себе увереннее. Если что, будет кому подхватить.
        Девушку мы отыскали. Видимо, появление охранника охладило тягу этой девицы к сладким ягодам. А как только мы убрались, она вновь направилась к тому прилавку и теперь с упоением отбирала крупные, практически черные вишни. Ее совсем не смущало то, что эти ягоды она собиралась покупать на ворованные деньги. Хотя деньги и не совсем ворованные: там на мясе сэкономила, там масла меньше купила, а в результате немалая сумма для служанки в ее распоряжении. Почему и это я увидела? Неужели боги так проверяют меня - предупрежу или нет?
        Девица и по отношению ко мне поступила непорядочно, и хозяев своих обманывает, но ведь это не повод отдавать ее в руки смерти? Хотя и хотелось, не спорю. В особенности, когда она начала спорить с продавцом, якобы тот ее обвесил. А ведь эд Келтан для торговца на редкость честный. Девица громко и визгливо кричала о непорядочности продавца. «И как только не стыдно обманывать людей?!»
        И вот как ее предупредить? Она наверняка потом будет голосить, что я на нее порчу навела или еще что-то.
        - Эда, - обратила я к ней.
        - Чего вам? - недовольно буркнула она, обернувшись.
        Девица явно хотела сказать еще какую-то гадость, потому как узнала меня, но увидела за моей спиной Блирбена и недовольно поджала губы, проглотив невысказанное ругательство.
        - Не стоит вам покупать тут вишни, - негромко сказала я.
        Надеюсь, эд Келтан не услышал.
        - Почему это?
        - Они не очень свежие. Чревато будет.
        - А чей-то вы вдруг предупреждаете меня? - прищурив глаза в подозрении, спросила девица.
        Я пожала плечами. Ведь не знаю же, как объяснить!
        - Я вас предупредила. А вот следовать или нет - дело ваше, - равнодушно ответила ей, хотя в ожидании я даже дыхание задержала - купится или нет?
        Продавец тоже с подозрением косился на меня, а вот сержант, наверно, решил, что так я мщу.
        Девица же еще раз окинула взглядом сначала вожделенные вишни, потом продавца, буркнула мне спасибо и пошла к выходу с рынка.
        У меня вырвался вздох облегчения.
        Когда я расплачивалась за чернику, то отдала на несколько скалдов больше - компенсация за упущенного покупателя.
        Вишни же были самые что ни на есть свежие. Та девица должна была ими подавиться и задохнуться, а поскольку купила бы она их на выгаданные хозяйские деньги, то и ела бы где-то в кладовке, чтоб никто не видел. Нашли бы ее не сразу.
        Я знала про нее только то, что она служанка в каком-то богатом доме. И узнать, к чему привели мои действия, я не могла.
        Мы встретились через несколько дней случайно, хотя в случайности я уже слабо верила. Столкнулись у входа на рынок. В руках я держала бумажный пакет с вишнями. Девица удивленно выпучила глаза, а потом начала наливаться бордовым румянцев гнева. Крики о том, что я ее лишила ягод в угоду своей жадности и злопамятности, раздавались мне уже в спину. Ведь следующий завоз амистаринских продуктов будет только через три недели.
        И вновь мне нужна была крыса для жертвоприношения.
        Я купила мышеловку, ту, которая не убивает животное, а надежно запирает его в ловушке.
        Еще до отъезда Руна я у него выведала заклинание обездвиживания. Так, на всякий случай.
        - Зачем оно тебе? - недоуменно ответил вопросом на вопрос он.
        - Я теперь живу одна живу. Знаю, знаю, - остановила я Руна, когда он хотел перебить меня, - гроздья охранок, как гирлянды, висят у меня по всему дому. Спасибо тебе. Но если я буду знать еще один способ противодействия в случае чего, то мне будет спокойнее.
        Слова я запомнила легко, а вот жесты… Опять пришлось помучиться.
        - С твоим запасом сил максимум, кого сможешь обездвижить, так это крысу, а не злоумышленника, - проворчал Рун.
        Не могла я сказать, что мне больше и не надо. Но разобраться он помог.
        Я убеждала себя, что жизнь обычной крысы не столь дорога, как жизнь человека. Вот только касательно конкретно той девицы… Крысу мне было жалко. И руки дрожали, и слезы текли, но моя жизнь мне была еще дороже.
        В это раз посещение храма Оттара обошлось без посторонних, и ненужных вопросов никто не задавал. Мало ли, может, просто пришла родственников помянуть.
        Правда, на входе я столкнулась с одним молодым человеком. Высокий, худощавый шатен задержал излишне долго на мне взгляд светло-карих глаз. Как будто знакомую встретил, но заговорить не решился. Я даже спиной ощущала изучающий взгляд, когда заходила внутрь.
        Оставшееся время до возвращения Ровенийских прошло спокойно и без происшествий.

* * *
        Подруга не из тех людей, кто будет лезть с разговорами, если ее не попросят. Я и не просила. Около часа.
        Лелеяла надежду, что жена Рону досталась скверная, ворчливая, капризная, глупая и так далее. Логичные доводы о том, что такое маловероятно, я отметала.
        Поэтому мне и не хотелось поначалу расспрашивать Рини, как же все прошло и как она оценивает супругу брата.
        Пора покончить с этой историей и окончательно закрыть данный вопрос.
        Расспросить подругу все же пришлось. Чем быстрее я поверю в том, что теперь уже действительно все кончено, тем быстрее смирюсь и забуду. Хотя бы постараюсь.
        - Я не ожидала такого, - начала Рини.
        А во взгляде извинения. За что? Ее-то вины точно нет.
        - Она милая, добрая девушка. Не думаю, что это была игра на публику, то есть нашу семью. Она, похоже, и правда такая.
        Подруга смолка и с опаской покосилась на меня. Ждет бурной реакции? Мне же, наоборот, полегчало. Странная реакция, но вот именно такая. Теперь действительно все.
        - Она красивая? - спросила я.
        Одно преимущество передо мной Мэрит уже реализовала. Есть ли второе, чтобы окончательно меня добить?
        - Не знаю. Обычная внешность. Миленькая, но ничего особенного, - начала юлить Рини.
        Я скептически на нее посмотрела.
        - Ладно, ладно, - сдалась подруга. - Даже на мой скромный взгляд Мэрит очень красивая.
        Удовлетворенно кивнула. Другое, собственно, и не ожидалось.
        - Все прошло скромно. Были только члены семей. Молодожены будут жить в городке вблизи крепости.
        Рини скупо, особо не вдаваясь в подробности, рассказала о поездке и самом торжестве.
        Я уже особо не вслушивалась. Если бы все сложилось иначе, мы бы уже почти два месяца были женаты. А были бы счастливы в браке?
        Ночью я в последний раз оплакивала ушедшую первую любовь.

* * *
        Я не так давно мечтала о том, чтобы появилась возможность писать родителям чаще. Теперь же и писем было мне очень мало. Тоска по родным с новой силой накрыла меня, изматывая душу и вводя в смятение.
        Охрана моя навязчивой не была, видела я ее нечасто. Мне иногда казалось, что появлялась она мне на глаза только с одной целью - напомнить, что я под контролем.
        Поэтому я стала раздумывать, как же мне сбежать? Останавливал меня пока не только неусыпный контроль, но и отсутствие информации о местонахождении родителей. Я пыталась было выведать у мамы, где же они находятся. Попытку мама быстро пресекла.
        «Тебе сейчас действительно небезопасно сюда приезжать. Поэтому не глупи и жди. Рано или поздно это закончится, и мы наконец сможем увидеться. Ждать осталось значительно меньше, чем мы уже прождали».
        Да и эдел Вистар отвечал на мои вопросы так же: «Еще не время. Подожди немного».
        эдель Фордис часто звала меня на семейные обеды да и ужины тоже. Она пыталась наладить наши отношения, вернуть их к тому родному, доверительному общению.
        Обеды время от времени я посещала. Все присутствующие старательно делали вид, что все, как и прежде.
        Меня смущало еще то, что Иса стала часто бросать на меня задумчивые взгляды, как будто что-то задумала. Может, это опять моя мнительность разыгралась, но от таких взглядов мне было не по себе.
        Спустя пару недель к Диль приехал на смотрины кандидат в мужья, как она сама его назвала.
        На тот ужин я тоже была приглашена.
        Портрет оказался достаточно правдивым. Более того, оригинал выглядел значительно лучше.
        Приятные черты лица, лишенные смазливости, ясный взгляд ореховых глаз, высокий рост и статная фигура - достойный такой кандидат. А уж предупредительные и безупречные манеры покорили эдель Фордис уже через пять минут знакомства с Фреванийским.
        По Диль сложно было определить, какое первое впечатление произвел на нее Вестейр. А вот мужчина лучезарно ей улыбался, и казалось, что он уже готов признаться нашей красавице в любви.
        Мне же думалось, что перед нами разворачивается спектакль. Неплохо отрепетированный, но все же некоторые переигрывают. Интересно, а в чем заключается надобность Вестейра в женитьбе на Диль?
        - Не нравится мне все это, - прошептала мне на ухо Рини, наблюдая за новообразованной парой.
        - А что тут такого? - я решила сделать вид, что не понимаю, о чем она.
        - Я никак не могу поверить, что Диль вот так согласится выйти замуж за Фреванийского. Да и поспешность эта странная…
        Тяжело быть носителем чужой тайны. Я даже губы сжала, чтобы не сказать лишнего.
        - Думаешь, она будет счастлива в браке, о котором даже нельзя сказать, что он по расчету заключаться будет? Не говоря уже о любви, - продолжала удивляться Рини.
        - Диль уже большая девочка, и она сама разберется, как ей лучше будет, - я и сама не особо верила в то, что говорю - Не забывай, чем быстрее она выйдет замуж, тем быстрее и твоя свадьба состоится.
        - Не думаешь же ты, что Диль вдруг самопожертвованием занялась? - скептически отозвалась Рини. - И все же мне не нужно свадьбы такой ценой. Я могу и подождать.
        - А Рун станет ждать?
        - Конечно. Он же меня любит, - с непробиваемой уверенностью ответила подруга.
        Как быстро все меняется - еще недавно она изводилась, не зная, что он к ней чувствует…
        Вестейр уехал через неделю. Как я поняла, вернется он через недели полторы, тогда и объявят помолвку. Свадьба через месяца три.
        Спешка… Куда торопятся? Зачем?
        Диль не выглядела счастливой невестой. Она выглядела умиротворенной и даже язвить стала меньше.
        11
        - Мне нужна твоя помощь, - вместо приветствия сказала Исгельна, заходя ко мне в дом.
        «Еще одна ночная гостья», - подумала я, но вслух ей ничего не сказала.
        - Пройдем тогда уже в гостиную, - предложила я.
        Решила побыть радушной и гостеприимной хозяйкой.
        Ни чая, ни угощений гостье не надо было. Она нервно облизнула губы, сцепила руки в замок и прижала их к груди. Жест получился почти умоляющий. Хотя с тоном ее никак не вязался.
        - Так ты поможешь мне?
        - С чем?
        - Мне нужен один амулет. Только ты его можешь достать. В запасах у Руна наверняка такой имеется. Или ты сама можешь его сделать. Ведь сможешь? Не зря же брат возится с тобой. Должен был уже и научить. Сама я к Руну обратиться не могу, - протараторила Исгельна.
        Глаза ее лихорадочно блестели черными агатами, а на щеках проступил алый румянец.
        Я колебалась пару секунд, но решилась взять ее за руку и обеспокоенно спросила:
        - Иса, с тобой все в порядке? Как ты себя чувствуешь?
        - В порядке. Полном, - раздраженно ответила гостья и выдернула свою руку. - А будет еще лучше, если ты поможешь!
        Она вроде бы небрежным, но с проскальзывающей нервозностью, жестом поправила волосы и выжидательно посмотрела на меня.
        - Что за амулет тебе нужен?
        Не то, чтобы я вот так, сходу собиралась ей помогать. По крайней мере, надо разобраться, что к чему.
        - Маскировочный. Или как он там правильно называется? Меня не должны узнать, когда я буду покидать город, - начала объяснять Иса. - Либо ты позаимствуешь амулет у Руна, либо сделаешь сама.
        - Я не обязана…
        - Обязана!
        - Чем? - ошарашенно выдохнула я.
        - По твоей вине Инеп оказался в ссылке.
        - Но…
        - Ты виновата! - припечатала Исгельна.
        - Бесполезно спорить и переубеждать, - устало прошептала я и потерла виски. - Да и причем здесь Инеп?
        - Через пару месяцев истекает его срок пребывания в приграничье. Вот только он не собирается сюда возвращаться: репутация уже подпорчена, - и укоризненный взгляд в мою сторону. - А там Инеп неплохо устроился. Его там ценят, уважают, нуждаются в нем. Меня же к нему не отпустят.
        - Ты собираешься…
        - Да! А как иначе?
        - Но ведь когда все откроется…
        Она вновь меня перебила:
        - К тому времени мы будем женаты и под защитой императора. У добровольно оставшихся на службе в приграничье особое положение.
        Я неодобрительно качала головой.
        - Инеп мою идею не одобряет, - заметив мое движение, отозвалась Иса. - Но он меня не переубедит. Я уже все решила.
        - Как же вы общались? Его переписка контролируется.
        - Она нашел способ, - отмахнулась, не уточняя, гостья. И продолжила: - Так когда ты сможешь все сделать?
        А ведь она уверена, что я ей помогу.
        - Но как вы поженитесь, он же подневольный пока человек?
        - Не твоя забота! От тебя требуется только помощь с маскировкой.
        Я была в растерянности и не знала, помогать ей или нет.
        - Я подумаю.
        Исгельна схватила меня за руку. Несмотря на кажущуюся хрупкость девушки, силы в ней скрывалось много. Может быть, и синяки останутся. Вот тебе и изнеженная аристократочка.
        - Ты. Обязана. Мне. Помочь.
        От ее тона, казалось, вода в стакане замерзнет. Я-то мурашками точно покрылась и зябко повела плечами.
        - Я дам тебе ответ через два дня, - пошла я на уступку.
        Иса не стала больше настаивать и ушла.
        Можно было, конечно, проникнуться романтизмом ситуации: возлюбленные спешат воссоединиться. Вот только я не в том положении, чтобы так подставляться. Разбираться же потом будут: кто, когда и как помогал.
        Для начала я собрала побольше информации по этому амулету. Ну так, на всякий случай. Моих сил для его создания не хватит, а, как, сказала Иса, «позаимствовать» у Руна уже готовый не получится. Во-первых, потому что такие амулеты на особом счету: их необходимо регистрировать у внутренней стражи. Во-вторых, амулет необходимо настраивать непосредственно на своего обладателя. Моих способностей пока для этого маловато. В-третьих, если я стащу даже заготовку под такой амулет (буду называть как есть - не заимствование это), то я предам Руна. Не хочу воровством отплатить ему за то, что он мне помогает.
        - Пойми же ты! Они меня под замок посадят - Рун, эдел Вистар, как только я обмолвлюсь, что хочу уехать к Инепу, - убеждала меня Иса, когда пришла спустя два дня. Я так и не решилась помочь ей. - Или того хуже - найдут другого жениха. Диль, вон, быстро нашли. Думаешь, она счастлива? Каждую ночь плачет в подушку. Зато днем ходит и светится довольством. Потрясающая актерская игра. Откуда у нее только силы…
        Иса перехватила мой внимательный взгляд и замолчала. В порыве праведного негодования начала раскрывать не свои тайны. Впрочем, для меня и не секрет положение Диль. Вот только ее подруга об этом не знала.
        - В общем, я не смогу, как она, - вздохнула Иса.
        Вот тебе и женская дружба - вместо поддержки подруги упрекает ее за то, что сдалась.
        Дальше начался откровенный шантаж.
        - Если ты мне не поможешь, то я сама попробую найти то, что мне нужно. И либо я сделаю что-то не так и пострадаю, ведь неправильное использование амулета может и вред нанести. Ведь так? Либо меня поймают раньше времени, что приведет к ранее озвученному мною варианту.
        Исгельна старше меня на два года. Вот только сейчас ведет себя, как капризный ребенок.
        Я была уверена, что если постараться, то можно найти другой выход - без обмана и риска.
        - Ты не пробовала просто поговорить с братом? Объяснить ему все, попросить совета?
        В ее взгляде откровенно читалось сомнение в моих умственных способностях.
        Они же родные люди! Неужели не смогут найти общий язык, понять друг друга?!
        Это не мое дело, не мои проблемы. Поэтому я решила их переложить на плечи того человека, которого они в большей степени касались.
        Рунгвальд слушал меня внимательно, а его темные глаза, казалось, заволокло тьмой еле сдерживаемой ярости.
        - Рун, она его действительно любит и, как видишь, готова на все, чтобы быть с ним. Поэтому не торопись с решениями, - я попыталась остановить его, прежде чем он совершит скоропалительные поступки, о которых, возможно, будет потом жалеть. Порушенные отношения с сестрой - уж точно не самый лучший вариант.
        На пару секунд Рун прикрыл глаза и потер переносицу. Он сипло прошептал:
        - Инеп - мерзавец. Кому, как не тебе, об этом знать. Я не могу отдать ему сестру, - он с силой сжал кулаки и уже более твердым голосом продолжил: - Это блажь, глупое желание, каприз! Моя сестра просто привыкла, что все, чего ей хочется, обязательно у нее оказывается.
        Вот только я никогда не считала Инепа мерзавцем. Оступившимся когда-то человеком, который поддался чужому влиянию, но не мерзавцем. Я верила, что он и сам потом страдал не меньше.
        - Разбирайтесь сами, - бросила я Руну и ушла.
        Все, моя совесть чиста и меня это не касается. А в душе все равно тихонько скреблась жалость. После этого разговора я отчетливо поняла: Рун точно не отпустит сестру к Инепу. Что, если я и правда только что разрушила путь воссоединения двух любящих сердец?
        - За что ты меня так ненавидишь?! - заплаканное лицо Исгельны исказила нескрываемая ярость, и она бросилась на меня.
        От неожиданности я даже не успела увернуться. Теперь мое лицо украшали царапины, оставленные ногтями черноглазой красавицы.
        Мне удалось ее перехватить так, чтобы вреда она мне больше причинить не могла. Иса вырывалась яростно и при этом кричала:
        - Я к тебе с просьбой о помощи!
        Ага, просьба, приказ уж скорее.
        - А ты взяла ему и рассказала! Знаешь, что он сказал!? Что у жениха Диль есть еще и младший брат. И договориться о нашей с ним свадьбе вряд ли будет большой проблемой. Уж в порядочности семьи Фреванийских он уверен!
        - Прости меня, - тихо прошептала я. Прокричавшись, Иса немного успокоилась, и я полуобняла девушку, продолжая фиксировать ее руки. - Я хотела как лучше. Он же твой брат и должен желать тебе только счастья. Вот только твое счастье вы видите по-разному.
        - Ну что тебе стоило мне просто помочь? - безнадежно выдохнула Иса.
        В открытую дверь мастерской заглянула Диль.
        - Что, с мужчинами не везет, решили попробовать другое? - едко поинтересовалась она, оглядывая нас.
        Пришлось отпустить Ису, тем более она больше не делала попыток покалечить меня.
        Исгельна пробормотала:
        - Я, пожалуй, пойду.
        И спешно покинула комнату.
        Диль приблизилась ко мне, подцепила пальцем мой подбородок и внимательно оглядела мое лицо.
        Чуть прищурив глаза, она сказала:
        - Занимательное зрелище. Страстная была встреча?
        Я дернула подбородком, освобождаясь от хватки блондинки, достала платок и промокнула царапины. Кровили они не сильно.
        Не стесняясь, Диль сдвинула со стола то, что там было разложено, и села на освободившееся место.
        - Знаешь, я думала, ты сдашься. Проникнешься ситуацией, начнешь жалеть Ису и сделаешь все, как она просит. А ты сдала ее братцу. Честь и хвала тебе, - в шутливом поклоне блондинка склонила голову и даже сделала парочку хлопков ладонями.
        Каков поступок, таковы и аплодисменты.
        - Тебе-то что от меня нужно? - зло спросила я, наклонившись за сброшенными Диль вещами.
        - Да так. Честно, я не ожидала от тебя такого. Удивила. Наша девочка прям на глазах растет и учится думать самостоятельно, не идя ни у кого на поводу? Я горжусь тобой! Так держать!
        Я смолчала и продолжила наводить порядок.
        - Надоело быть марионеткой в чужих руках? Надоело помогать другим, хотя это никто не ценит?
        Вот что ей надо от меня? Прицепилась!
        - И это говоришь мне ты?! - воскликнула я, не выдержав. - А ты знаешь, что твоя сестра уверена, будто ты так торопишься замуж, чтобы не задерживать ее свадьбу?
        Диль с силой вцепилась в столешницу так, что костяшки на ее руках побелели.
        - Она же уверена, что ты отчаялась найти свою любовь, поэтому и идешь замуж, чтобы во имя сестринской любви не мешать ей наслаждаться своей, - продолжила я и тут же пожалела.
        Плечи Диль опустились, взгляд потух. Как кукла, которую забыли завести. И теперь она не сможет неуклюже ходить и, улыбаясь, говорить: 'Здравствуйте! Я так рада вас видеть!'. Такую куклу мне подарили на первый день рождения, который я встречала тут, а потом ее сломала Диль.
        Диль спрыгнула со стола, подошла ко мне вплотную, улыбнулась печальной улыбкой и, больно толкнув меня плечом, ушла.
        На кухне я нашла аптечку. Нахлынули воспоминания. Горечь никуда не ушла, но уже не накрывала с головой, не давая больше ни о чем другом мыслить.
        Прихватив с собой стакан с водой, я пошла обратно в мастерскую.
        Уж не знаю, где был Рун во время моей перепалки с его сестрой, но сейчас он сидел в мастерской. Он с удивлением разглядывал новый порядок на своем столе.
        Один взмах моей руки, и мокрые пряди облепляют лицо Руна, а вода с его волос стекает ему за воротник.
        - Ну и мерзавец же ты! Эгоист! - прошипела я, упираясь кулаками в стол.
        Я смотрела на него сверху вниз. Рун мне и слова не сказал. Он с абсолютно спокойным выражением лица вытирал его платком.
        Я продолжила:
        - Когда там у вас с Рини свадьба? Через полгода? А ты и счастлив - свадьба-то с любимой! Чего ж ты тогда сестру за нелюбимого собрался замуж отдавать?! Думаешь, она от этого счастлива будет? После того, как ты лишишь ее возможности быть с Инепом? Решил за нее и доволен. Молодец! Только ты знаешь, как будет лучше. Или ты вдохновился примером Диль? Думаешь, она замуж от большой любви идет? - сказала я и осеклась. Не туда меня понесло.
        - Все сказала? - с убийственным холодом в голосе поинтересовался Рун.
        Я кивнула. Запал-то у меня пропал. Все, выдохлась. Устало опустилась на стул.
        - Ты права, - я удивленно посмотрела на него. - Я и сам знаю, как лучше для моей сестры.
        Чуть не запустила в него стаканом, который оказался под рукой. Заметив мое нервное движение, Рун усмехнулся и продолжил:
        - Именно поэтому я сам сначала съезжу к Инепу.
        Стакан выскользнул из руки. Не послышалось ли мне?
        - Не послышалось, - хмыкнул Рун и уже суровым голосом продолжил: - Иди уже домой, а то у тебя непростой день выдался.
        Когда я уже подошла к двери, Рун окликнул меня.
        - Не забывай, пожалуйста, Астари: я терпеть не могу, когда в моей мастерской появляются посторонние.

* * *
        Рун сдержал свое слово - поехал к Инепу. Чета Ровенийских была категорически против, но старший Натсен был тверд в своем решении.
        В отсутствие любимого жениха Рини тоже не хотела оставаться дома. Вместе с Риком она решила поехать проведать старшего брата. При этом спросила у меня, не в обиде ли я буду. Чушь какая. Что, я уже не пойму, что ли?
        Во всей этой истории с Исгельной Рини оставалась вроде как в стороне. Складывалось такое впечатление. Но что-то мне подсказывало, что без мягкого вмешательства милой Рини Рун еще бы долго сопротивлялся.
        Диль вместе с родителями уехала в Пранреву. Предстояло знакомство с семьей жениха, и это был ответный визит.
        Резиденция наместника была погружена в тишину. Уехали всего лишь несколько человек, а казалось, что покинули ее чуть ли не все.
        Исгельна успокоилась, видимо, верила, что Инеп найдет, чем убедить брата. Она нечасто покидала свою комнату. Я же к ней не наведывалась. А Сивина и так не особо обременяла своим обществом кого бы то ни было.
        Меня одолела лень. Ничегошеньки не хотелось делать: ни заниматься, ни читать, ни гулять, несмотря на то, что погода была отличная. И даже конная прогулка меня не привлекала.
        Я так и не воспользовалась толком подарком эдела Вистара. С этим великолепным конем, возможно, мы просто не сошлись характерами, или еще чего. Как только я к нему приближалась, настроение скакуна тут же портилось, и он отказывался терпеть меня на своей спине. Не скидывал, но всячески показывал, что такая ноша ему не по нутру. А на мои робкие попытки угостить его яблоком или чем-то еще вкусным почему-то привередливо отворачивал морду. И я, несмотря на большой опыт в верховой езде, предпочитала не рисковать.
        Я бесцельно бродила по дворцу. Меня неотрывно преследовало ощущение, что я с ним как будто прощаюсь. Что должно произойти нечто такое, из-за чего я окончательно распрощаюсь с этим местом, хотя я и так здесь уже не живу. И вообще, что-то я слишком часто выдумываю про какие-то предчувствия.
        Касаясь рукой стен, штор, мебели, я шла из комнаты в комнату.
        Вспомнились слова из маминого письма:
        «У бабушки же очень редко, но случались видения, если она прикасалась к какой-то вещи, принадлежащей какому-либо человеку. Правда, эта вещь должна была быть часто используемой хозяином или являться очень важной для него».
        Интересно, а у меня такие способности могут быть? Разумеется, мне бы не хотелось этого, иначе перчатки снимать смогу очень редко. Вот только узнать я смогу, если такой прецедент случится. Надеюсь, обойдется все же.
        Не стоило вспоминать именно этот момент. Вещей вдруг оказалось слишком много вокруг меня. Стали давить стены, потолок. Казалось, что вещи надвигаются на меня, сжимают в кольцо. Еще чуть-чуть - и поглотят, раздавят, вынуждая видеть чужие жизни, смерти. И спасения ни погибающим, ни мне не будет.
        Я сбежала в то единственное место, где могла чувствовать себя в безопасности.
        На своей небольшой, но от этого более уютной кухне, обхватив руками большую чашку чая с ромашкой, я пыталась успокоиться.
        Если так и дальше пойдет, то останется только запереться дома и никуда не выходить. Выход ли это? Два случая, но я уже не знаю и не понимаю, как жить с этим даром. Смириться и принять? Пока тяжело. Да еще и не самые приятные последствия видений: от слабости до посещения храма с сопутствующими ритуалами.
        Легко вот так сказать, что мое предназначение теперь спасать людей. Мне вот артефакторика интереснее.
        Видеть смерть любого человека - зрелище весьма неприятное. Все равно, что переживать самому кратковременное прощание с этим миром. Во время видения я никак не оценивала происходящее, ничего не чувствовала. Как будто листала книжку с картинками, но эмоции при этом включить забыла. Сторонний, ничего не чувствующий наблюдатель. Вот после… При общей слабости тела чувства обострялись, и эмоции острее, что ли, проявлялись. А уж убийство животного мою совесть отягчало грузом, который удержать дрожащими руками нелегко.
        Можно было назвать меня эгоисткой, малодушной девицей, трусихой, но я бы очень хотела никогда не обладать этими способностями…
        Чтобы и дальше не придаваться хандре, я решила продолжить свои попытки создать хоть мало-мальски действующую охранку. Пока мне удавалось лишь заставить ее реагировать на приближение человека. К сожалению, любого человека. Избирательность никак не получалось осуществить.

* * *
        Из мастерской я перебралась в кабинет Руна, потому как там кресло удобное было. После очередной попытки создать работоспособный амулет, у меня уже мелко дрожали руки и черные точки перед глазами скакали. Так и до истощения недалеко, тем более с моим и без того малым резервом. Я слишком увлеклась.
        В кабинет я предусмотрительно заранее принесла сладкий до приторности чай, но он уже успел остыть. Впрочем, сейчас я была согласна на любой: сил идти за другим не было, а докричаться до слуг отсюда было сложно.
        Говорят, если о чем-то часто и помногу думать, то это могут услышать боги.
        Лучше бы они оглохли в тот момент.
        На глаза мне попался альбом Рини. Странно, что она его тут забыла. Как она без него в поездке? В толстую тетрадь с твердой обложкой подруга любила записывать понравившиеся ей стихи, цитаты известных людей, обязательно с глубоким смыслом. Иногда просто рисовала цветочки или узоры на полях. В общем весь тот девчачий набор. Не дневник, но мысли сокровенные, пусть и выраженные совсем другими людьми, щедро заполняли собой листы.
        В последнее время я замечала, что и Рун там что-то записывает, а Рини потом с рассеянной улыбкой читала.
        За-а-ависть… И эта зависть подтолкнула меня прочитать, что же там написано.
        Вот только открылся альбом в середине. Там, где не очень точно и аккуратно были нарисованы эскизы двух платьев - моего и Рини. Тех самых, в которых мы предстали на первом своем балу. Подруга раньше достигла нужного возраста, но терпеливо ждала и моей очереди, из-за того, что не хотела там оказаться без меня. Оказывается, то платье придумала именно Рини…
        Я захлопнула тетрадь и прижала ее к груди. Как же мы были счастливы на том балу!
        Ненавидеть себя за гадкие чувства буду потом. Сейчас лучше пойду еще поработаю, пока еще есть силы, или хотя бы порядок наведу.
        Не успела.
        Видение было обрывочным. Образы нечеткие, размытые, еле различимые. Вот только искаженное болью лицо Рини яркой вспышкой запечатлелось в моей памяти. До самой своей смерти не забуду.
        Очнулась я ближе к вечеру. Отстраненно заметила, что это видение отняло практически все мои силы, оставив лишь крохи на самом донышке резерва.
        До двери я добралась с трудом. Каким-то чудом мой хриплый окрик услышал кто-то из слуг.
        - Астари, что случилось? - обеспокоенно спросила Сивина, когда убрала от моего носа нюхательную соль.
        Меня перенесли в мою бывшую комнату.
        - Ты должна сейчас же написать Рини, чтобы она перенесла отъезд от брата на день, - взволнованно попросила я.
        - Мы уже послали за эдом Хилмом. Он скоро прибудет, - не слушая меня, сказала девушка.
        - А еще лучше напиши самому Рону, чтобы он не отпускал сестру и брата до завтра. Или после завтра.
        - Хорошо, я напишу, - согласилась Иви, хоть и смотрела на меня с недоумением.
        Мой почтовик дома, а до него еще добраться надо. Я же сейчас даже руку с трудом поднимала, но от злости меня как будто подбросило.
        - Это нужно сделать немедленно!
        Иви наконец-то прониклась и побежала к себе.
        Я упала на подушку. Глаза застилали слезы бессилия.
        Потом прибыл целитель. Вливал в меня какую-то горькую жидкость, что-то говорил, а я не разбирала. Дальше - беспамятство.

* * *
        Первым, что я увидела, был проклятый светло-персиковый балдахин над кроватью. Ничего, кроме глухой ненависти, он у меня уже не вызывал, а ведь раньше нравился.
        Дом был погружен просто в оглушающую тишину. Да так, что казалось, как будто и воздух загустел и с трудом пробивался в легкие, а шаги вязли, словно в киселе.
        Никого видно не было: пока я шла до комнаты Сивины, ни единой души не встретила. Иви на месте не оказалось. Где ее искать теперь? Разве что в саду.
        - Астари! Немедленно вернись к себе! Тебе нельзя пока подниматься, - укоризненно обратился ко мне эд Хилм, когда встретил в коридоре.
        Да еще и неодобрительно оглядел мое одеяние: поверх сорочки я накинула только халат.
        - Ты же на грани выгорания была. Поэтому марш к себе! Живее, живее, - подтолкнул он меня в сторону комнаты.
        А ведь целитель шел со стороны покоев наместника. Ловко выдернув локоть, я побежала в ту сторону. Даже слегка удивилась собственной прыти, ну и эда Хилма удивила.
        Эдель Фордис лежала на кровати. Бледная, под цвет наволочки. Я бы даже сказала, выцветшая.
        Со стоном сползла по стене. Не успела, я не успела!
        Безутешная мать меня услышала.
        - Ты уже знаешь? - еле слышно произнесла она. - Моя девочка…
        Она всхлипнула, но слез не было. эд Хилм уже напоил ее успокоительным.
        Я пробормотала: «Мне очень жаль. Соболезную» - и убежала.
        Видеть раздавленную горем мать мне было нелегко. Да и я тоже была прибита не только горем, но и чувством вины.
        Рини и Рик возвращались домой по горной дороге. Случился камнепад. Погибла Рини, двое сопровождающих, а Рик и кучер выжили. Вот только мальчик теперь навсегда останется хромым, хотя целители сделали все, что могли. К сожалению, помощь прибыла слишком поздно.
        А пока не привезли тело Рини, я практически не выходила из дома.
        Неуемное чувство вины не покидало меня: если хотя бы на час раньше я добралась до Сивины, все сложилось бы иначе.
        Разумеется, маме я тут же сообщила о случившемся. В ответ - пару слов о соболезнованиях, остальное - как, при каких обстоятельствах произошло видение.
        «С этой девочкой ты была очень близка, а та вещь для нее была крайне важна. Возможно, поэтому ты и смогла увидеть то, что с ней произошло. Ты неосознанно очень хотела ее увидеть - и вот результат. По-видимому, такой способ предсказаний отнимает значительно больше сил. Будь осторожна!»
        Да я бы лучше все свои силы отдала без остатка, сгорела бы дотла, лишь бы Рини жила!
        Рун вернулся в тот же день, когда привезли и то, что осталось от его невесты.
        Гроб не закрыли, а тело лишь накрыли белоснежной простыней, из-под которой выглядывало единственное, что осталось целым, - рука, на пальце которой все также сверкало фамильное кольцо Натсенов.
        Так, стоя на коленях перед телом любимой, прижавшись губами к руке, Рун и провел весь оставшийся день. Никто их не беспокоил.
        Лишь на следующий день я решилась зайти проститься с Рини до того, как состоится официальная церемония прощания.
        Я также опустилась на колени перед подругой, прикоснулась губами к ледяной руке…
        И говорила, говорила. Мне, оказывается, так много было, что ей сказать. Я захлебывалась слезами, но продолжала торопливо говорить, как будто не успевала. Впрочем, я и так опоздала.
        Меня застал Рон. Он вежливо кашлянул, прерывая мою сбивчивую речь, которая не предназначалась для чужих ушей.
        - Я предлагал маме накрыть Рини мороком, но она отказалась. Говорит, пусть будет, как есть. Смерть нет смысла приукрашивать.
        Он передернул плечами и подошел ближе. Я уступила ему место около Рини, досадуя, что меня прервали.
        Стоя у окна в коридоре, я ждала, когда же он уйдет. Хотелось продолжить прерванное. Надолго у сестры Ронольв задерживаться не стал.
        - Нам нужно поговорить.
        Я поежилась. Меня вообще последнее время практически всегда знобило. эд Хилм говорил, что это нормальная реакция организма. А когда-то рядом с Роном я только и могла, что гореть…
        - Разве есть, о чем? За тебя уже все сказали.
        Хотелось добавить: «Сказал твой отец и твои поступки, прежде всего».
        - Мне жаль, что все сложилось именно так.
        А ведь и правда, жаль. И смотрит на меня своими кристально честными синими глазищами. Вот только я в них больше не вижу своего счастливого отражения. Сейчас эти приятные черты лица ни капли меня не притягивали.
        Говорят, следы пороков проявляются и во внешности. Рон выглядел все так же. Только легкой дымкой, налетом печаль приглушила его яркость. Хотя мне и казалось, что налет этот несложно и смыть. Наверно, мое предвзятое отношение.
        Я уже не вслушивалась в то, что он мне говорит, не ловила каждое его слово, не восхищалась его умением доносить свое мнение, очаровывать своего собеседника красивыми фразами и обаянием. Как-то слишком отстраненно фиксировала сказанное им.
        Он и сам не помнил, как все произошло тогда. Выпил, очнулся - в постели девушка. Кто она, откуда? Бездна ее знает! Она скрылась и даже не представилась. А Рону стало стыдно передо мной. До такой степени, что избегал близости со мной до свадьбы.
        Он еще что-то говорил, но я его грубо перебила:
        - Ты счастлив?
        - Что? - полный недоумения взгляд.
        Я терпеливо ожидала ответ. Переспрашивание - всего лишь попытка подобрать удобный ответ, выгадать время. Но я продолжала ждать молча.
        - Не знаю, - он пожал плечами и бесцеремонно уселся на подоконник.
        Бдительной эдель Фордис сейчас не до контролирования приличий в этом доме. Я была готова в данный момент думать о чем угодно, лишь бы не о Роне как таковом. Лишь бы не пустить его за преграду, которую я так старательно возводила своими выдумками о его неидеальности и такими же выдуманными в моем воображении недостатками. Без его личного объяснения я, как оказывается, все еще не до конца верила, что он подлец. Поэтому усердно строящийся до этого образ сразу разрушить было сложно. Сейчас из-за противоречивых эмоций преграда колыхалась, как занавеска на ветру. Может, я просто устала?
        - Ты меня совсем не слушаешь, - укоризненно произнес Рон.
        Он, оказывается, что-то спросил.
        - Задумалась.
        - Сама спросила, и сама не слушаешь. Я так понимаю, ты хотела узнать подробности моей семейной жизни?
        - Нет, я…
        - Да брось. Хотела же. Тогда слушай! Она глупа, как пробка. В чем ее обаяние, способность располагать к себе людей? Сложно сказать. Наверно, она из тех женщин, про которых, умиляясь, говорят: «Прелесть какая глупышка». Наивная, очаровательная девушка, которую под меня, скорее всего, подложил отец. Как она только раньше времени не проболталась? Она, по мере своих возможностей, смогла понравиться моим родителям и даже Рини, - мое сердце больно кольнуло, а Рон продолжал со все нарастающим раздражением, переходящим в злость. Злость на собственную жену, тестя, но не себя любимого. - И сначала ее поведение меня также умиляло: это забавно, когда она, округлив свои и без того огромные голубые глаза, щебечет: «Я и не думала, что это может быть так!». А потом это утомляет, раздражает. Бесит!
        Ни в чем не повинный подоконник получил удар кулаком.
        - Ну что ж, я рада, что ты нашел, то, что искал - тихое семейное счастье, - сухо произнесла я.
        Развернулась и пошла прочь. Куда подальше от него. Еще и прощание с подругой испортил, вмешался.
        - В Оттарову пустошь такое счастье!
        Догнал, схватил за локоть, развернул. Смотрит сверху вниз, ноздри трепещут от гнева. Хорош! Хоть сейчас на картинку. Будет, чем мне потом камин разжигать.
        С неприсущей ему неуклюжестью обнял. Я застыла. Странно, и даже сейчас мне теплее не стало - он горячий, а мне все также холодно.
        - Я же толком не попросил у тебя прощения, - горячий шепот на ухо.
        А мурашки по шее не от волнения, не от его близости. Омерзение?
        Спас меня Рун.
        - Разрешите пройти, - тихо произнес он, отодвигая нас в сторону.
        Ширина коридора позволяла ему и так нас обойти.
        Я воспользовалась заминкой и торопливо ушла.
        На церемонии перед похоронами гроб все же закрыли. Прощались все, со скорбными лицами кладя на крышку гроба темно-бордовые, практически черные розы. Этот сорт когда-то специально вывели для таких случаев.
        Я, как всегда, выделилась: принесла белые. Рини их очень любила, и я не могла прийти с другими. На меня косились осуждающими взглядами.
        Огромное количество сочувствующих, соболезнующих, а кое-то и сопереживал утрате по-настоящему, подходили к семье Ровенийских. Говорили необходимые слова и тут же отходили в сторону.
        В некотором отдалении, в тени туи, растущей у чьей-то могилы, я стояла и наблюдала за вереницей людей. Черной змейкой они стекались к месту прощания и разбегались темными мошками. В могилу гроб опускают только при самых близких. Смерть не терпит посторонних. Также и посещение потом храма Оттара должно было происходить каждым по отдельности. Без суеты, спешки и с заранее подготовленной молитвой, которая вроде как помогает усопшему добрести до сумеречной долины. Без такой молитвы душа погибшего рискует навечно скитаться по пустоши неприкаянной.
        Диль у гроба стояла с женихом. Она вцепилась рукой в локоть Вестейра и пустым взглядом смотрела перед собой. Сейчас ее жених сбросил с себя напускные эмоции и выглядел действительно переживающим за Диль.
        Когда поток прощающихся иссяк, я приблизилась. И даже через плотные черные перчатки умудрилась уколоть палец о шипы.
        Рунгвальд пришел самым последним. Бледный, с кругами под глазами под цвет одеяния. В моих слезящихся глазах он выглядел полуразмытым черно-белым пятном: он, как и я, принес белые розы.
        Эдел Вистар дрожащим голосом начал говорить прощальную речь от имени семьи.
        А я глотала слезы и шептала: «Прости».
        12
        Спасением эдель Фордис стал Эйрик. Хотя мальчишку изрядно стала утомлять чрезмерная опека матери.
        Спасением Диль - жених. Из-за траура свадьбу перенесли. По правилам, она должна была теперь состояться не раньше, чем через год. Но молодые решили обойтись без торжеств, поэтому им позволили устроить свадьбу через два месяца.
        Как бы ужасно это ни звучало, но со смертью сестры путь к Руну для Диль был открыт. А она окончательно отказалась от него.
        Для меня, эдела Вистара и самого Руна спасение было в работе. Посильнее загрузить мозг, посильнее вымотать тело - тогда и сны крепче и мыслей горестных меньше.
        Инеп привел все же какие-то весомые доводы в пользу женитьбы на Исгельне. Но тут взбрыкнула сама Иса: она не хотела пока оставлять брата.
        А Рун ничьей заботы не принимал и делал вид, что она ему не нужна.
        Я часто приходила на кладбище к Рини, продолжала с ней разговаривать. И каждый раз, как я приходила, у надгробного камня уже лежали свежие белые розы.
        Работа на износ, до края своих возможностей, спасала ненадолго.
        Все чаще по вечерам Рун запирался в мастерской, не впуская даже меня. На утро я находила пустые бутылки, хотя по самому Руну заметно не было, что он столько пьет.
        Он был немногословен, холоден, да и вообще, скуп на эмоции. Только Сивине иногда удавалось уговорить его на непродолжительную прогулку, помимо похода на кладбище.
        Меня не покидало ощущение, что Рун катится в Бездну.

* * *
        В один из вечеров мастерская оказалась не заперта. Я не удержалась. Женское любопытство, чтоб его!
        Рун сидел на стуле спиной ко входу, закинув ноги на стол. Янтарная жидкость вливалась в него легко, словно он пил компот. Резкий запах спирта говорил о другом.
        - Проходи, - не глядя на меня, произнес он. - Присаживайся.
        Бутылкой он указал на стул по другую сторону стола. Мне бы уйти, но я осталась. Села на стул. Колючий черный взгляд следил за каждым моим движением.
        - Дамы с горла не пьют? Стаканы где-то в столе есть. Поищи, - продолжил раздавать указания Рун.
        - Я не буду пить.
        - Не желаешь составить мне компанию? Предлагаешь пить в одиночку?
        - Ты и до моего появления так пил.
        - Зачем тогда явилась? - он не ждал ответа и сам же продолжил: - Тоже посочувствовать, повздыхать надо мной? «Бедный, несчастный Рун! Как ему сейчас тяжело». И никто не знает на самом деле, насколько тяжело! - я не стала напоминать о родителях Рини. - Ее нет… Почему? Нет моего лучика, моей надежды, моей любви… Как же хочется сдохнуть… Будь я таким же эгоистом, как и мои родители, давно бы так сделал. А я не могу жить и уж тем более умирать без оглядки на родных. Мне же еще счастье сестер устраивать. Они-то должны быть счастливы! А я уж как-нибудь проживу. Вот, - он взмахнул бутылкой, - коньяк иногда помогает забыться, и не так тяжко жить. Да и спать крепче.
        Я молчала и не прерывала его. Высказаться Руну надо. А я привыкла быть слушательницей. Вот утешать не умею, а выслушать могу.
        - Точно не будешь? - он покачал бутылкой.
        - Не буду.
        - Мне тоже хватит.
        Бутылка полетела в стену.
        Я хотела уйти. Зря вообще пришла.
        Рун больно схватил за руку, когда его обходила.
        - Ты так и не сказала, зачем пришла?
        - Мимо проходила, решила заглянуть.
        - А может, утешить меня хотела?
        Притянул меня еще ближе.
        - Нет, ничего такого, - мне стало не по себе.
        - А может, все-таки утешить? - в его голосе послышались хриплые нотки, от которых все внутри меня сжалось от страха.
        Я никогда не боялась Руна, даже когда мы враждовали, а сейчас мне было жутко страшно.
        Я отпрянула от него и уперлась в стол. Кажется, когда-то я уже оказывалась в подобном положении.
        Рун поднялся, и я уже не успела продвинуться к выходу.
        Его руки как тиски на моих предплечьях. Горячие, болезненные поцелуи на моих щеках, от которых паника накрывает меня с головой. Не страсть.
        А Рун между поцелуями шепчет:
        - Утешь меня. Помоги забыть хоть на короткое мгновение. Помоги забыться. Я так больше не могу. Помоги.
        И вырваться не получается: он сильнее. А мои всхлипы и просьбы оставить меня он не слышит, продолжая шептать свои мольбы. Целует куда угодно, только не в губы.
        Что-то с грохотом падает на пол - стол освобожден. А я вырваться не могу.
        И слуги ничего не услышат или кто-то другой. Все привыкли к затворничеству Руна, и никто сюда не наведывается, кроме меня и Иви. Иви здесь нет. Вот я и попалась.
        Пуговички от блузки летят в стороны. А я вырваться не могу.
        Искусаны плечи. А я вырваться не могу.
        Его остановило имя. Ее имя.
        Полуприсев на стол, я стала неловко запахивать блузку. А меня опять начало знобить.
        А Рун стоял передо мной на коленях, спрятав свое лицо в складках моей юбки. Плечи его подрагивали.
        - Ничего не помогает! Понимаешь? Ни-че-го.
        Мужские слезы скупые? По лицу Руна они текли не скупо, расплываясь пятнами на юбке. Он бы еще в нее высморкался. Чуть не рассмеялась. Нельзя. Иначе потом не остановлюсь. Не Рун же меня будет спасать от истерики? Сам, вон, обливается пьяными слезами.
        - Не забывается. Она везде. Стоит только закрыть глаза - и вот она. Улыбается мягко. Сверкают ее глаза, в которых небо утонуло. И я тону, пропадаю. И хочу забыть. Нет, не так! Не хочу ее забывать. Хочу, чтобы не было так тяжело ее вспоминать, чтобы без нее так тяжко не было. Когда выпивка меня особо пронимает, мне кажется, что я иду за ней. Вот, уже в одном шаге. А в шаге - пропасть. Падаю - просыпаюсь.
        Он переводит дыхание, поднимает на меня глаза. Взгляд трезвый и скорбный.
        - Ты прости меня, - шепчет, перехватывает мою руку, в которой зажата пуговица. Разжимает ладонь, прижимает ее к своей мокрой щеке. - Не знаю, что на меня нашло. Я лишь ищу способ. Все не то. И тебя вот расстроил.
        Истерический смешок все же вырвался.
        Мы так и продолжали сидеть: я на столе, Рун на полу, положив голову мне на колени. Я перебирала пальцами его смоляные пряди, а он время от времени просто крепко сжимал мою другую руку. Как будто в таком простом жесте он искал успокоение или убеждался, что я рядом и поддерживаю его. Хрупкая женщина поддерживает мужчину, только что обидевшего ее.
        Через три дня я уехала.
        Буду строить свою жизнь в другом месте, а может, и смогу наконец-то вырваться к родителям.
        Дом в Геделриме должен был стать лишь временным пристанищем, пока я не найду способ, а самое главное, не узнаю, куда бежать к родителям. Не удержалась. Выбирала недолго, не очень тщательно, так как в гостинице задерживаться не хотелось, и все же выбрала такой, в каком тут же захотелось остаться навсегда.
        Только спустя некоторое время я сама перед собой призналась: я сбежала. От своих проблем, чужого и собственного горя. Эгоистично, малодушно бросила людей, заменивших мне семью. Не смогла там остаться. Вся эта атмосфера душила меня, затягивала, как в болоте трясина. Трясина печалей и безысходности.
        Вот только Геделрим я выбрала специально, с определенным умыслом. Крупный город, в котором легко затеряться. И я задумала в определенный момент затеряться и сделать это максимально удачно.
        Теперь мне предстояла тщательная подготовка для своего исчезновения. Прежде всего мне предстояло выяснить, куда же именно я должна буду исчезнуть.
        Мама, ранее вычислившая мои попытки узнать, где же они находятся, пресекла их быстро. Поэтому мне пришлось усыпить ее бдительность. Напрямик я ничего не спрашивала, но все те крупицы информации, мелькающие в письмах, которые сами по себе мало что давали, но в целом могли сложиться хоть в какую-то картину, я фиксировала и запоминала.
        Отец все также не желал писать мне и передавал приветы только через маму. Зато брат в конце каждого письма теперь делал свои приписки: делился успехами в учебе, робко расспрашивал обо мне. И как бы мама не контролировала написанное братом, в его строчках я все чаще улавливала то, что мне было необходимо: описание местности, поселения, да даже погоды и многое другое. Но самое главное - я хоть так знакомилась с братом.
        Сама-то я мало что помнила про Дрину. В моей памяти почему-то ярче всплывали воспоминания о Зедениве, а не Вадоме. Поэтому Общественную библиотеку Геделрима я посещала не только для изучения книг по целительству, но и заглядывала в географические справочники. Конечно, маловероятно то, что я с точностью определю по скудным данным место, где находится моя семья. Однако, если такой шанс есть, то я им обязательно воспользуюсь.
        Библиотека была самым посещаемым мною местом - у меня осталось только две цели в жизни, за них-то я и цеплялась.
        Вот только как именно мне организовать свое исчезновение?
        Разумеется, охрана и тут меня не оставляла, хоть и была все такой же ненавязчивой.
        Сейчас я как никогда ненавидела свою внешность. Бог с ней красотой, точнее с ее отсутствием. Внешность была у меня слишком приметная.
        Обжившись немного в этом городе, я узнала и некоторые интересные вещи о нем. Точнее события, происходящие здесь. Конечно, как самый крупный торговый город империи, Геделрим часто устраивал ярмарки - многочисленные, шумные, яркие. Съезжались торговцы не только со всей Адарии, но и с Лаксавирии, а также некоторых других стран. На таких ярмарках довольно часто бывали и бродячие артисты, циркачи, и самое главное для меня - появлялись и гадалки. Чаще всего они разъезжали по стране вместе с какой-нибудь цирковой труппой. Хотя предпочитали принимать посетителей гадалки в отдельных шатрах, обычно располагавшихся где-нибудь в углу площади. В центре такого шатра устанавливался стол с тем самым хрустальным шаром. Впрочем, некоторые гадали по руке или по картам. Кому с чем удобнее было работать. Эти гадалки чаще всего были родом с южного Зеденива и внешне от меня отличались только более темной кожей и цветом глаз - от светло-орехового до практически черного.
        Когда я уезжала от Ровенийских, Рун в качестве извинения написал для меня рекомендацию к своему знакомому мастеру-артефактору. Он верил, что я не брошу занятия и по возможности работу. Я и не хотела, но пока мне было некогда этим заниматься. Да и я уже тогда решила, что буду заниматься организацией своего побега. Поэтому в качестве еще одного прощального подарка я выпросила у Руна один амулет, на мысль о котором навела меня Исгельна. Этот амулет не окутывал мороком полностью всю внешность, заменяя ее на другую, он лишь менял цвет глаз. Такой амулет к тому же не надо было регистрировать у Внутренней стражи. Что, несомненно, для меня было очень важным.
        В новом доме, стоя перед зеркалом, я любовалась результатом. Изменив цвет глаз на карий, намазав кожу лица и шеи (руки все равно я скрывала под перчатками) кремом, придающем коже более темный оттенок, одевшись как типичная гадалка в яркую, цветастую юбку, блузку с запахом и широкими рукавами с безвкусными рюшами (и кто только решил, что такой вид добавляет загадочности?), повязав платок, концы которого обмотала вокруг головы, я выглядела как самая обычная гадалка. Такие женщины в немалом количестве мелькали среди гостей на ярмарочной площади и завлекали народ в свои шатры.
        Я продумала все, что мне должно было помочь скрыться от охраны, выяснила каким путем лучше добраться до Дрины. Вот только куда именно ехать уже в Дрине, я так и не узнала пока.
        Поэтому мне приходилось продолжать делать вид, что я налаживаю жизнь в новом городе, обустраиваюсь тут. А поскольку, чтобы не насторожить маму своими расспросами, выяснение деталей мне приходилось растягивать на не один десяток писем, время тянулось крайне медленно.
        Тут еще и эдел Вистар в очередной раз написал, что поездка к родителям для меня откладывается на неопределенный срок. И все это ради моей же безопасности.
        Возможно, мои планы побега были безрассудными, глупыми, но я больше не могла сидеть сложа руки и ждать, когда кто-то за меня решит, что пора.
        Ну а пока я не разузнала о конечном пункте моего побега достаточного количества информации, я решила все же наведаться к знаменитому мастеру Джетмиру.

* * *
        Большое, двухэтажное строение своей помпезностью мне сразу же не понравилось. Его можно было охарактеризовать одним словом - чересчур. Чересчур много лепнины, чересчур броские скульптуры у входа, чересчур яркая вывеска, да и весь дом в целом чересчур сильно бросался в глаза. Как я поняла, первый этаж был выставочным залом, больше напоминавшим ювелирную лавку, также здесь была и сама мастерская, второй - жилые помещения.
        Рун рассказывал об этом мастере, не скрывая восхищения. Он также упомянул, что не будь Джетмир Йеннер наделен недюжинным магическим даром, из него получился бы и потрясающий ювелир. Впрочем, он умел объединять обе свои способности.
        В этом я убедилась, как только зашла в зал. У входа не было никакой охраны, несмотря на огромное количество сокровищ, находящихся под стеклом витрин - охранки тут были установлены такие, что я могла восхищенно вздыхать, глядя только на них. Представленные вещи делились на две части - исключительно ювелирные украшения, не имеющие никакой магической ценности, и сами амулеты, и даже артефакты.
        Меня же целиком захватила именно вторая категория предметов. Это были настоящие произведения самого восхитительного магического искусства.
        От созерцания этой красоты меня отвлекали только веселые возгласы двух дам, примеривающих кольца. Как я успела заметить - украшения были самыми обычными. Помогал женщинам, по-видимому, помощник мастера, или же специально нанятый именно для этого дела человек. Молодой мужчина выглядел ненамного старше меня. Высокий, несколько полноватый парень, иногда бросал на меня взгляд, который я могла расшифровать только как мольбу о помощи. Его лицо выражало крайнюю степень растерянности - он будто бы не понимал, как тут оказался и что вообще нужно делать. При этом парень все же пытался любезно улыбаться дамам и предлагать очередную вещь для ознакомления.
        Эта сцена вызвала у меня улыбку. Мимолетную, но теплую, успевшую немного согреть меня. Я так и продолжала мерзнуть.
        Интересно, с чего вдруг известному и преуспевающему мастеру понадобилось нанимать такого нерасторопного человека?
        Впрочем, не мое это дело. Я пришла сюда за другим. Прохаживаясь мимо витрин, я завороженно рассматривала вещи, представленные там. Они были действительно невообразимо прекрасны! Узоры заклинаний, обволакивающие эти вещи, были настолько восхитительные, точные, аккуратные, что я порой останавливалась напротив особо понравившейся вещи и с раскрытым ртом восхищенно пожирала ее глазами.
        Прищурив глаза, я пыталась разобрать, что за заклинания наложены на предметы.
        «Так, это обычная охранка. Даже я ее научилась делать», - пришла к такому выводу я, осматривая кулончик с неизвестным мне камнем. Хотя такого рода охранки делались обычно на граните, но это не тот камень, который вешают на шею. Как же ему удалось привязать это заклинание?
        Браслет и кольцо определяли яды. Вот только про кое-какие яды мастер забыл. И у него не на все хватает мастерства?
        Мало чем примечательные запонки и выполняли соответствующую функцию - отвлекали внимание. Надев их, человек становился незаметным для других, только если не обращался к кому-то конкретно, или же если его никто не задевал или касался. Разрешение на такой амулет давалось исключительно Внутренней стражей.
        Были тут и письменные принадлежности, например, заговоренная бумага - та самая, на которой писались договоры неразглашения. И многое другое.
        Представлены были здесь и кристаллы правды. Увидев цену на них, я чуть не присвистнула. Дорогие какие! Хотя и большинство других вещей не отличались дешевизной, но эти кристаллы были ну очень дорогие. Руну пока их изготовление не удавалось - не хватало мастерства. Видимо то, что они весьма непросты в изготовлении и закладывало такую цену.
        Так я и рассматривала вещи, пытаясь определить их особые свойства, поскольку они не на всех указывались, да и цена тоже не везде была. Скорее всего, по договоренности. Такие вещи, вероятно, были особенно ценными.
        Взгляд зацепился за небольшую, скромную брошь. Аккуратная, без особых изысков - именно такую я выбрала бы и себе. Украшения я не особо любила, да и с моей яркой внешностью мало что сочеталось. Привлекла меня брошь все же не столько своей лаконичностью, а странным плетением заклинания на ней. Я чуть носом не уткнулась в стекло витрины, пытаясь разглядеть это чудо и установить, что за заклинание.
        И только я набрела на интересную мысль…
        - Может быть вам ее ближе показать? - раздался вкрадчивый голос.
        От неожиданности я отпрянула от витрины, при этом умудрилась наступить на ногу тому, кто меня побеспокоил.
        - Вот же! - Он явно хотел еще и ругнуться, но сдержался.
        - Простите! Я не хотела! - воскликнула я.
        - Все в порядке, - улыбнулся мужчина, неловко переступив с ноги на ногу.
        Да уж, как же неудобно вышло!
        Худощавый, пониже меня ростом, с продолговатый бледным лицом, на котором остро выступали скулы, блекло-голубыми глазами и тонкими губами - так выглядел мастер Джетмир. Одет он был по последней моде - чересчур приталенный сюртук только подчеркивал его худобу. Ох уж эта мода! А вот строгие брюки, глянцево-начищенные ботинки смотрелись вполне изыскано. Была в мужчине какая-то несуразность. Неяркая внешность и яркие вещи не по цвету, а по исполнению. Как будто он выставлял напоказ свой достаток. И в тоже время, в его внешности что-то цепляло. То, что не имело никакого отношения к одежде и всему другому напускному. Наверно, взгляд - цепкий, внимательный, но и доброжелательный, хотя и чуть лукавый. Странная смесь.
        Даже не знаю, с чего я решила, что этот мужчина эд Джетмир, но интуиция шептала, что так оно и есть. Убедило меня в этом то, с какой уверенностью он достал брошь, повертел ее в руках - он как будто знал все ее грани, все особенности. Как будто сам ее и создал.
        - Так вам показать эту брошь ближе? - спросил мужчина еще раз.
        Отвлекшись на рассматривание самого мастера, я не расслышала вопрос. На его тонких губах заиграла самодовольная улыбка. Он явно воспринял мой интерес иначе.
        - Вы можете рассказать, что за заклинание на ней? - обратилась к мастеру я.
        Улыбка угасла, зато в его глазах зажегся огонек интереса другого рода.
        - Если оно вас заинтересовало, то угадайте сами, - и вновь улыбка, только теперь с хитринкой, но взгляд все также внимателен. - Отгадка недалеко.
        Рядом с брошью были те самые запонки, а на них заклинание имело практически ничем не похожую структуру.
        - Неужели приворот? - удивилась я. Ведь совсем не похоже на него.
        - Почти, - хмыкнул мужчина. - Все мужское внимание в пределах одной комнаты будет приковано к обладательницы этой броши. Мужчины будут слушать только эту женщину, любоваться только ею. А уж как использовать эту маленькую возможность… - Он развел руками.
        Я взяла брошь в руки и продолжила любоваться работой мастера, пытаясь еще и запомнить особенности плетения, и опять прослушала адресованный мне вопрос.
        - Что, простите?
        - Интересует? - Кивок на брошь.
        - Да, то есть нет. Не в том смысле, - ответила я. Я сбилась и не смогла правильно выразить свои мысли.
        - Неужели такой очаровательной девушке нужен помощник, чтобы привлечь внимание?
        Комплимент был произнесен абсолютно искренне - я видела это в его глазах, пусть он и смотрел на меня снизу вверх. Я смутилась и растерялась.
        Вряд ли он поверит, что меня интересует прежде всего магическая составляющая вещи, а не результат ее применения. Если только я не покажу ему рекомендацию Руна. Вообще-то я не собиралась ее демонстрировать. При этом посещении мной двигало только любопытство - хотелось посмотреть работы признанного мастера, о котором не раз упоминал Рун. Поговаривали еще и что услугами эда Джетмира пользуется даже императорский двор. На встречу с самим мастером я не рассчитывала. А теперь меня вновь одолело любопытство, но другого рода - как он отреагирует на послание Руна? Хотя тот и предупреждал, что Йеннер вряд ли возьмет меня помощником или учеником, но мало ли что. В крайнем случае, может что-то посоветовать.
        Я озвучила, что у меня есть к мастеру письмо от Руна и протянула послание.
        По мере прочтения письма, брови мужчины поднимались в удивлении, и пару раз я уловила скептическое хмыканье.
        - Мне не нужен помощник, - произнес эд Джетмир, бросив взгляд в сторону парня, который с милой улыбкой упаковывал обновки дамам. Поморщился, но тут же посмотрев на меня, попытался дружелюбно улыбнутся. - Да и вряд ли вы сможете меня убедить своими способностями, что из вас будет какой-то толк. Учеников я тоже не набираю.
        Я хотела возмутиться, но промолчала - кто я такая, чтобы навязываться кому-то? Не надо и ладно.
        - Спасибо за ответ, - я тоже дружелюбно улыбнулась, чем несказанно удивила мужчину. Ждал, что я буду и правда возмущаться? - Всего доброго.
        И гордо подняв голову, покинула зал.
        На улице глубоко вздохнула, сжала кулаки и стараясь не срываться на слишком быстрый шаг, пошла домой.
        Я ждала, что именно таким ответ и будет, и все равно было обидно. Могла бы попробовать продемонстрировать свои возможности, но они слишком ограничены и не развиты в полной мере. Можно было попробовать попросить хотя бы о помощи - самообразование никто не отменял, а посоветовать в каком направлении мне лучше двигаться мастер бы мог. Вот только зачем ему помогать человеку, которого он не знает, пусть и по просьбе давнего знакомого? Разумные доводы, но горечь разочарования никуда не девалась.
        Через минуту я остановилась. О чем я вообще думала, когда к нему шла? Вот она женская противоречивая натура во всей красе - вроде и простое любопытство, и в то же время я если и не ожидала, то в тайне надеялась на другой результат.
        У меня есть цель, к ней я и должна стремиться, остальное - потом.
        Меня догнал помощник мастера. Полноватый парень явно запыхался, раскраснелся и попросил у меня пару секунд, чтобы он смог перевести дыхание. Я не жадная - предоставила пару минут.
        - Вот, - он выдохнул и протянул мне смятую бумажку.
        Вопросительно на него посмотрела.
        - От мастера. Он просил передать.
        - А сразу он отдать не мог? - несколько грубо спросила я.
        Чего к парню привязалась? Нашла на ком злость сорвать.
        Помощник растерянно пожал плечами. Чтобы смягчит свою грубость, уже мягче добавила:
        - Тебя вот загонял.
        - Он сказал, что мне полезно.
        Его щеки покраснели еще сильнее, а я еле сдержала смешок.
        - Спасибо, - искренне поблагодарила парня, чтобы в этом уже изрядно помятом послании не содержалось.
        Абонемент на посещение закрытой для обычных людей секции библиотеки Геделрима. Бессрочный.
        «Не зря Рун предупреждал, что характер у мастера очень непростой», - подумала я, провожая взглядом неуклюжую фигуру помощника, имени которого я даже не удосужилась узнать.
        Абонементом я воспользовалась через неделю. Да и то, потому, что мне больше уже и делать было нечего. Мое подвешенное состояние не давало мне возможности посвятить себя какому-либо основательному делу. Поэтому большую часть времени я маялась бездельем. Тут-то и пригодился неожиданный подарок мастера. Впрочем, толку от него было мало. Нормально сосредоточиться мне не удавалось, и я распаляла свое внимание на слишком большое количество книг, хватаясь за все и сразу. В результате практически ничего из прочитанного не запоминалось. К тому же, книги за пределы помещения выносить не разрешалось. В читальном зале, помимо меня, обычно находилось еще несколько мужчин степенно-ученого вида. Они постоянно бросали на меня подозрительные, изредка любопытные, взгляды. Да еще и библиотекарь этого зала - дородная женщина со взглядом змеи, готовившейся броситься на любого, кто по ее мнению покушается на целостность книги. В такой атмосфере обучаться чему-либо крайне сложно. Даже конспектировать и то удавалось с трудом.
        Только сейчас вспомнила, что лето в разгаре и целыми днями просиживать дома, либо в библиотеке смысла нет.
        Свой подарок - вороного коня, я оставила у Ровенийских. Мы с ним так и не подружились, к тому же на новом месте держать мне его было негде. Поэтому в дни, когда не посещала библиотеку, я предпочитала устраивать продолжительные пешие прогулки в одиночестве. Почему-то отправляясь в путь далеко за город, я совсем не опасалась за свою безопасность. Не потому, что была уверена будто меня далеко из вида не упустят. Просто все чаще становилось все равно. Странная смесь жгучего желания вырваться отсюда и наплевательства на собственную жизнь. Оптимизма не добавляли тщетные попытки найти способ излечения, не говоря уже о невозможности пока уехать.
        В окрестностях Геделрима было несколько крупных конных заводов. А меня все-таки лошади не отпускали. Поэтому я частенько наведывалась во владения эда Астела - крупнейшего конезаводчика востока империи. Путь был не близкий, но уставшая я добиралась до загона с лошадьми, совсем по-хулигански забиралась на ограждение и сидела, свесив ноги, наблюдала за скакунами, которым несмотря на обширность огороженной территории, было слишком тесно за забором. В голову приходили невеселые аналогии.
        Работники быстро привыкли и спокойно допускали меня к загону.
        Однажды, меня застал и хозяин.
        - Любите лошадей? - спросил он, подойдя к забору.
        Эд Астел положил руки на заграждение и с любопытством посмотрел на меня.
        Я все также сидела на заборе. Спрыгивать вниз и как положено поприветствовать мужчину, мне было лень. Да и он всем своим видом показывал, что такая фамильярность его вполне устраивает. К тому же именно в этом городе весь напускной лоск, манерность, которые так тщательно прививала мне эдель Фордис, стали сползать с меня, как истлевшая ткань. Хотелось вспомнить, что я не чопорная эдель, а все же дочь степей…
        Он задал очевидный вопрос, но я ответила.
        - Обожаю.
        - А почему тогда не купите? Или все еще выбираете?
        Тяжело вздохнула. Я присмотрела одну лошадку - спокойная, хоть и молодая. Кобылка по имени Звездочка мне приглянулась практически сразу. Вне зависимости от ее стоимости, позволить ее я себе не могла. Слишком много препятствий.
        Мужчина проследил за моим взглядом.
        - Хороший выбор, но вам не подойдет.
        - Почему это? - возмутилась я.
        Обидно стало за кобылку.
        - Слишком мягкий нрав для вас.
        Ну вот, опять моя внешность ввела в заблуждение.
        Этот взрослый мужчина с уже поблескивающей в светлых волосах сединой на висках смотрел на меня так, как будто я для него открытая книга. Словно он все обо мне знает. А может сказывался опыт - эд Астел уже давно один из самых успешных торговцев в своей отрасли. Говорят, он главный поставщик коней для армии. Увы, я и сама не могла похвастаться тем, что все о себе знала.
        - Отличный у нее нрав, - несколько сварливо протянула я.
        Мужчина хмыкнул и продолжил расспросы.
        - Ладно, раз вы так настаиваете, - зеленые глаза из-под светлых ресниц сверкнули задорно, совсем по-мальчишески, а белозубая улыбка просто ослепляла очарованием, которое ну никак не ожидалось от такого мужчины, - могу уступить вам треть цены.
        Инстинкты истинного торговца у него, судя по всему, на первом месте. Решил наверно, что я торговаться буду…
        - Да хоть за бесплатно, - вздохнула я. - Мне ее держать негде.
        Эд Астал перевел взгляд на лошадь, чуть прищурил глаза, как будто что-то прикидывал.
        - Хорошо! - Он звонко хлопнул ладонями по ограде. - Как насчет аренды?
        Я все-таки спрыгнула с забора, чуть не зацепившись за него юбкой. Мужчина хотел меня подхватить под руку, но я вовремя отступилась. Правда, при этом больно стукнулась спиной о заграждение. Конезаводчик поморщился, но ничего говорить не стал.
        - Сколько? - деловито поинтересовалась я.
        - Двадцать скалдров за день.
        Растерялась. Это же слишком дешево! Но он вроде не шутит. Еще раз заглянула ему в глаза. Теперь он смотрел на меня чуть с высока. Может он рассчитывает, что я влюблюсь в лошадку и все равно ее потом куплю? Вот уж вряд ли.
        - Я согласна! - Неожиданно для себя я протянула ему руку - закрепить сделку рукопожатием. Несмотря на очень теплую погоду, перчатки я не снимала.
        Звездочка и впрямь оказалась смирной и до неприличия послушной. Теперь мои прогулки охватывали значительно большие расстояния. Холмистая местность вокруг Геделрима радовала яркостью и красочностью пейзажей. От этих прогулок я получала ту скупую радость, которой мне крайне не хватало.
        По большей части я все же сторонилась людей, практически ни с кем не общалась и уж тем более ни с кем не сближалась. Одиночество на пользу мне не шло. Нервозность, раздражительность, уныние и упадническое состояние - все это чередовалось в моих перепадах настроения. Лишь изредка появлялся какой-то подъем, когда я вдруг находила интересную книгу, например. И тут же пропадало, стоило только выйти из библиотеки.
        Моя нелюдимость давало мне только одну выгоду - видений больше не было. Хотя выгода только мне, не потенциальным спасенным…
        Чтобы совсем не сойти с ума от острых приступов одиночества, все чаще одолевающих меня, я придумала для себя небольшое избавление, точнее подобие него. Приходила в чайную на летнюю террасу, садилась в дальний угол, из которого просматривалась вся площадка, и в то же время находилась как бы в стороне.
        Разнообразные сценки, кусочки из чужих жизней проносились передо мной. В этом шумном, ярком городе и люди в большей степени были такими. А я была словно случайной посетительницей, вдруг нечаянно оказавшейся тут.
        В моем уголке меня никто не беспокоил. Пока однажды ко мне неожиданно не подсел молодой человек.
        - Я присяду?
        Ответ ему и не требовался - он дружелюбно улыбнулся и сел напротив.
        От возмущения я даже не знала, что сказать. Вот это наглость!
        - Я тебя сразу узнал, еще когда весной мы случайно встретились. Вот только подойти и заговорить не решился тогда. А тут случайно заглянул сюда, смотрю - ты сидишь. И вот. - Мне была послана еще одна улыбка.
        Как ему только не надоедало так много и часто улыбаться?
        Парень смотрел на меня как на знакомую, а я его не узнавала. Да и вообще, растерялась от такого напора.
        - Времени прошло немало. Немудрено, что ты не узнаешь. Поэтому представлюсь…
        - Лучше бы и сразу с этого начать! - оборвала его возмущением.
        Моя вспышка негодования ничуть парня не задела. Наоборот, он улыбнулся еще шире, хотя куда еще. А злость во мне вскипела только сильнее.
        - Ленсвен Гаустоф.
        Несколько секунд я непонимающе на него смотрела. И что? А потом…
        - Лени-короткие-штанишки! - выпалила я, не сразу сообразив, что именно воскликнула.
        Память выдала это, и я тут же поделилась.
        Ой, неудобно-то как. Даже ладонью рот прикрыла.
        Ленсвен хохотал. Громко, задорно, привлекая внимание посетителей чайной. Мне же лишнее внимание было ни к чему - никогда его не любила.
        - Прости, я не хотела…
        Парень перебил меня сам:
        - Все нормально. Тем более так оно и было. Сейчас-то я ношу нормальные штаны. - Он вытер слезы, выступившие от смеха и махнул рукой, указывая на край своих брюк.
        И впрямь - длина что надо. А когда-то…
        Ленсвен Гаустоф - мой дринский сосед. Много лет назад, когда ему было около четырнадцати лет, он резко пошел в рост. Худощавый паренек вытянулся настолько, что его любимые штаны стали ему весьма коротки. Ленсвен категорически отказывался их менять на более длинные. Так и ходил - несколько пар брюк и все короткие. Почему отказывался пошить нормальные? Говорил, что и эти устраивают. И это притом, что он сын вполне себе обеспеченного человека - полковника Гаустафа.
        - Так ты тоже заложник! - воскликнула я, при этом сама привлекая внимание окружающих.
        Улыбка Лени пропала. Он резко посерьезнел.
        - Можешь думать и так, но… - Он на секунду замолчал, посмотрел по сторонам и попросил: - Давай продолжим разговор в другом месте?
        В парке было также многолюдно, но мы отыскали укромное местечко, где скамейка была вдали от оживленных тропок.
        Пока мы добирались сюда, меня просто распирало любопытство, а Лени не торопился утолить мой интерес.
        Первое, что он произнес, как только мы присели, было:
        - Я не считаю себя заложником.
        Я опешила, растерялась. Всмотрелась ему в глаза - он уверен в своем утверждении. Не перебивала - все же ждала, когда пояснит.
        - О том, где и как ты жила все эти годы, я немного разузнал. Тебе тоже жаловаться не на что. - Я чуть сжала губы и продолжала молчать. - А я безмерно благодарен, что оказался там, куда меня направили. Если бы не война, моя бы жизнь сложилась бы значительно хуже, как ни странно.
        Он горько улыбнулся и продолжил:
        - Как думаешь, по какому принципу отбирались семьи, куда определяли заложников?
        - Не знаю.
        Наверняка, руководство Адарии опиралось на что-то определенное в данном выборе. Я не раз об этом задумывалась, но приходила только к общим выводам. Тем более, что о судьбах других я ничего не знала. Теперь же появился шанс узнать немного подробностей.
        - Я уверен, что в этом был некий умысел - определить детей в те семьи, где им будет… - он замялся, подбирая нужное слово, - удобно, в некотором смысле даже выгодно, проживать. Выгодно самим детям, разумеется. Что с этого имели те семьи - сложно судить. А для тех, кто уже был совершеннолетним, подбирали выгодные должности, предоставляли не просто приемлемые, а самые лучшие условия работы или обучения.
        - Какое благородство, - съязвила я.
        Лени понял это по-своему:
        - Благородство здесь не при чем. Как я думаю, тут только продуманность позиции. И опять же - выгода. Дети вырастают в комфортных условиях, занимаются тем, что нравится. Взрослые - работают по призванию, карьерный рост никто не отменял, да и уверен, наоборот, всячески способствовал лояльному отношению к государству-победителю.
        - И что, всем-всем нашли применение и устроили как положено? - Вопрос прозвучал еще более едко.
        - Наверняка, накладки были. Но в целом - да. И мало кто теперь эту обустроенность променяет на такую далекую Родину, пусть и с родственниками.
        - Ты сам себя слышишь?! Променять семью на благоустроенность? Вас же купили! - воскликнула я и осеклась.
        Моя сделка расстроилась из-за кобелизма потенциальной выгоды…
        Стало жутко стыдно, и чувство неприязни к самой себе горечью накрыло меня.
        - Прости, - уже тихо произнесла я. - Все мы побывали в одной лодке, но оказались у разных берегов. Не мне тебя судить.
        Закрыла лицо руками. Это все слишком. А жалеть заложников, которые в большинстве своем, если верить Лени, себя таковыми не считали, теперь уже было глупо. Но как все это узнал Гаустаф?
        В утешение парень чуть тронул меня за плечо. Я подпрыгнула так, что распугала группку голубей, притихших в тени скамейки.
        Слишком я отвыкла от чужих прикосновений. Смущенная своей реакцией, я вернулась на место. Чтобы скрыть собственную неловкость, продолжила расспросы.
        - На твоем крючке что висело? - Получилось излишне грубо, наверно. Но ведь так все и выглядело!
        - Мое призвание, что же еще? Как старшего сына, отец рассчитывал из меня сделать достойного вояку, как и он сам. Жесткая муштра с детства, постоянные тренировки, поездки на сборы. Раз в год я даже жил по месяцу в самой настоящей казарме. Сын полка, а не полковника - там обо мне шутили подчиненные отца. Что не мешало даже им меня жалеть. Кстати, та история со штанами - это был протест. Отец приказывал надеть мне нормальные брюки, чтобы я не позорил свой род. Противостояние характеров… Я не сдавался, до определенного момента…
        Я вспомнила тот момент - Лени отправили на полгода в лагерь. Правда, там собрали уже его ровесников. Военно-полевая школа в достаточно жестких условиях.
        - Оттар бы побрал те самые штаны! - Видимо Лени посетили не самые приятные воспоминания. - Нашел время проявить характер. Что-то я отвлекся, - пару глубоких вдохов и парень продолжил: - В общем, карьера военного была не моей стезей. Вот только отца это не интересовало. Мать же отцу никогда не перечила. Мое мнение не учитывалось. Если бы не война, я бы сбежал. Не знаю куда, но обязательно бы сбежал.
        На минутку Лени прервал свою речь. У меня о Вадоме остались только теплые воспоминания: семья, любовь родителей, уют дома. У Лени - жуткая обида на родителей. Я действительно не имела права винить его в том, что он доволен своей жизнью здесь, а не на Родине.
        - Меня устроили в семью декана факультета некромантии Амаллионского университета. - Я не сдержала удивленного вздоха. - Да-да. Моя мечта сбылась - я начал обучаться тому, что мне по-настоящему нравилось. Дело даже не в этом. Сама атмосфера, царящая в приемной семье. Где все друг друга поддерживают, считаются с мнением, идут на компромиссы… - Лени устало потер лицо ладонями. - Вот за это я безмерно благодарен. В результате я закончил Амаллионский университет по любимой специальности и устроился на работу во Внутреннюю стражу здесь, в Геделриме.
        - Но как? Такое учреждение, а ты же вадомиеец, - удивилась я.
        - Некоторые клятвы нельзя нарушить.
        В общем, нашли способ обезопасить себя. Другое дело, что эти способы неприменимы без добровольного согласия.
        - И как, нравится работа некроманта? - полюбопытствовала я.
        Не добавила только «на благо новой родины».
        - Нравится. Работа, конечно, специфическая. Извини, подробностей рассказывать не буду.
        - Ну, конечно. Куда уж мне…
        - Ты не поняла. - Для некроманта у него была слишком мягкая улыбка. - Я не могу, - подчеркнул он, - рассказать.
        Вот же я забывчивая или недогадливая. Задолжала ему третье за сегодня извинение.
        - И благодаря этому своему «не могу» узнал о других заложниках, которые не заложники?
        - Да.
        - В том числе и обо мне.
        - Мне жаль, что так получилось с Ронольвом, - почему-то тут же вставил Лени.
        - Спасибо, что напомнил, - сухо ответила я. - Жалеть не стоит. Все нормально уже.
        Как же я лукавила…
        - Ты знаешь, почему меня не допускают к родителям?
        - Да.
        Многословность земляка куда-то запропастилась.
        - И-и-и?
        - Тебе, действительно, стоит пока повременить с возвращением на родину.
        - Да хоть кто-нибудь ответить мне толком без лишней загадочности?! - вспылила я.
        И тут же пожалела о своем несдержанности. Не в первый раз за сегодняшний разговор. Впрочем, слишком тема была серьезная, цепляющая, вызывающая так много эмоций. Поэтому эти эмоции и дергали мой язык произносить вот такие вещи.
        - Загадочность? - От мягкой улыбки ничего не осталось. - Какие уж тут загадки. Твоему отцу угрожает опасность. Но тебе же это и так известно? - Он вопросительно посмотрел на меня. Я кивнула. - Поэтому он сейчас находится там, где эта опасность минимальна. Следовательно, твое появление там пока нежелательно. Для всех.
        Я устало выдохнула и откинулась на спинку скамейки.
        - Подробностями про эту опасность не располагаешь?
        - Ты путаешь ведомства. Я не в Тайной канцелярии работаю и уж тем более не в отделе Внешней разведки.
        Мы просидели в тишине пару минут.
        - Ладно. - Лени звонко хлопнул себя ладонями по ногам. Прошел мимо скамейки пару раз туда-сюда, вернулся, сел, осмотрелся и продолжил: - Я знаю об этой опасности по совсем другой причине. - Он искоса взглянул на меня. - Полгода назад я побывал в Вадоме. Точнее теперь уже Дрине.
        - Ах да, другим-то видимо разрешили наконец побывать у родных.
        - Думаешь, это доставило мне радость? Ничуть. За эти годы родители окончательно мне стали чужими людьми. Первым, что спросил отец, когда меня увидел, нет-нет, это не был вопрос о моей жизни вдали от них, не расспросы о здоровье. Ничего подобного. Он едко поинтересовался: «Ну что, нравится мертвяков поднимать? Сбылась мечты жизни?». А мне ведь и правда нравится. Странный у нас тогда разговор состоялся, неправильный. Впрочем, тогда я и узнал о твоем отце.
        В первую часть рассказа я не особо вслушивалась, но уловив об отце, даже поддалась вперед, ближе к парню.
        - Версий две. Первая: покушение на него организовал кто-то из адарийцев. Мотив - месть. Правда, срок в десять лет - многовато даже для самой холодной мести. Вторая: кто-то из вадомийцев. Тоже месть, но по другой причине, конечно же. Месть за проигранную войну. Твой отец единственный из самого высшего руководства армии остался в живых. Но ведь и тут сроки не сходятся.
        Я задумалась. Вполне правдоподобно, кроме времени.
        - Ох, извини. Я оговорился, - прервал мои размышления Лени. - Есть еще одна версия, несколько связанная со второй. Покушение - попытка воздействовать на твоего отца. Убить вполне возможно не хотели, намеревались припугнуть скорее уж. А вот цель… Тут я могу только предполагать, но версии очень зыбкие. Возможно, кто-то из вадомийцев захотел изменить итог войны, попробовать какими-то путями добиться независимости или нечто подобное. Твой отец хоть и бывший генерал армии Вадомы, но рычаги влияния, думаю, вполне при нем. Не те уже, конечно, но использовать его как символ, авторитет - вполне можно. Судя по всему, генерал Шевал не согласился с заговорщиками. Надеюсь, ты теперь в полной мере понимаешь почему тебе не следует пока показываться в Дрине?
        - Но ведь ты сказал, что это только предположения, - скептически заметила я, за своим тоном пытаясь скрыть страх, обеспокоенность и растерянность.
        - Согласись, предположение весьма похоже на правду.
        - Похоже, - протянула я и совсем сникла.
        Такой ход событий однозначно не давал мне и возможности помыслить о побеге. Одно дело - моя собственная безопасность, и совсем другое - безопасность моей семьи.
        Как удачно получилось, что именно сейчас я встретила Лени. Ведь еще пару недель и я точно бы решилась сбежать, даже несмотря на слишком малое количество сведений о том, где я могла бы искать родителей. Просто потому, что не могла сидеть сложа руки и дальше. Теперь же…
        Или наша встреча была совсем не случайной?
        Ну нет, никто же не мог догадаться.
        Мы посидели почти до самого вечера. Лени рассказывал о других заложниках. Как он и говорил ранее, большинство из них и впрямь были довольны своей жизнью тут. Впрочем, исключения тоже были. Несколько человек вернулись в Дрину.
        А еще я узнала, что Лени в Адарии не только нашел счастье на профессиональном поприще, но и семейное счастье.
        - С Сириль мы познакомились в Университете.
        - Неужели она тоже некромантка? - от удивления я даже выронила пирожное, которым любезно угостил меня Лени.
        Все-таки только разговорами сыт не будешь.
        Лени рассмеялся и протянул мне платок.
        «Тоже мне эдель - выпачкала юбку», - пронеслось у меня в мыслях. Вспомнила эдель Фордис, сглотнула подступивший ком, глубоко вздохнула и продолжила слушать Лени.
        - В Университете же не только магические направления есть. В его структуру входят два института: магических и немагических наук. Сириль обучалась во втором. Она библиотекарь.
        Никогда бы не подумала, что на библиотекарей надо учиться…
        - Приходи как-нибудь к нам в гости, - радушно предложил Лени.
        И вырвав из блокнота листок, написал мне свой адрес почтовика.
        Уверила, что обязательно приду.
        Сближаться я ни с кем не хотела, но наверно вечно прятаться от людей не стоит. Да и обычное любопытно возобладало. Уж очень мне хотелось посмотреть на эдель Гаустоф - библиотекаря, обучившегося в Университете.
        13
        Пришло время ярмарки, которая должна была стать для меня судьбоносной. Именно к этому сроку я поставила себе цель решиться на побег, хоть и сведений катастрофически не хватало. Вот только после разговора с Лени все же возобладал здравый смысл - как бы мне тяжело ни было от этой неопределенности и бездействия, хуже делать не стоит.
        Зачем я пошла на эту ярмарку, где шумно, много людей? И сама не знаю.
        Я шла сквозь толпу, в голове перебирая свой несбыточный план побега. Опять же, не знаю почему. Не сбудется и ладно. Шла и представляла: вот в этом месте я бы юркнула между шатрами. Потом сбросила бы юбку, коричневую и невзрачную, и заменила бы ее на яркую, надетую под первую. Под такой же блеклой кофтой, оказалась бы блузка с рюшами. Волосы бы подобрала под платок с бахромой. И образ был бы почти готов. Осталось бы только нанести крем и сменить цвет глаз.
        Шла и убеждала себя, что теперь точно поступаю правильно, не поддаваясь эмоциям. Буду молить Рауда, чтобы все наладилось, и я поскорее смогла беспрепятственно поехать к родителям. Не могут же невзгоды длиться вечно? Когда-нибудь они закончатся. Разумеется, мне бы хотелось, чтобы это случилось как можно быстрее.
        Я зацепилась краем юбки за что-то. Обернулась, чтоб устранить неприятность. В нос уткнулась тряпка, пропитанная какой-то резко пахнущей жидкостью. Меня крепко обхватили и потащили в то место, где я собиралась менять свой облик. Я не успела среагировать, как меня накрыла темнота.

* * *
        Первым ощущением, которое я явственно почувствовала, как только очнулась, была нестерпимая жажда. Открыла глаза, осмотрелась. Серые стены, окно узкое под самым потолком, стол, на котором стоял кувшин. Слава всем богам - там была вожделенная вода. Уже имея печальный опыт с водой неприятного для меня свойства, я все же с жадностью отпила. Хуже уже вряд ли будет.
        Утолив жажду, еще раз огляделась. Теперь уже обратила внимание и на собственный облик. На меня нацепили то, что я собиралась надеть, когда думала сбежать. Нет, вещи были не те же самые, но также представляли из себя наряд типичной гадалки. На тряпье мне было плевать - вполне чистое, да и ладно с ней с расцветкой. Главное, что не голая. А вот то, что на руках не было перчаток, вызвало легкую панику, ко всем прочим ощущениям, и без того не добавлявшим мне позитива. Я уже отвыкла появляться на людях без этого атрибута. Впрочем, и людей здесь не видно. Пока что.
        Вернулась на кровать, застеленную таким же серым, невзрачным покрывалом. Села, оперлась спиной о прохладную стену. Было как-то подозрительно тихо. Хотя тишина для меня в самый раз - жутко болела голова.
        Все-таки я очень удачно встретила Лени. Теперь хотя бы догадывалась, кто мог меня похитить. Хотя такое знание, опять же, ничуть меня не примиряло с ситуацией.
        Посидела еще пару минут, пытаясь собрать упорно разбегающиеся мысли. Не получилось. Поднялась, отметив противную слабость в руках и ногах, и подошла к массивной, крепкой двери. Неужели думали, что любую другую я смогла бы выбить? Девушка я не хрупкая, но не до такой же степени.
        Постучала в дверь. Тишина. Тишина не в том смысле, что никто не откликнулся, хотя и это тоже, а в том, что я вообще не услышала ни единого звука. Только сейчас поняла, что и до этого не слышала шороха одежды, как вода плещется в кувшине. Просто не обратила внимание. А тут…
        О великий Рауд, что же ты меня уже теперь и слуха лишил? Я смеялась, не слыша собственного хохота. Смеялась, пока не начала захлебываться слезами. Стало не то, что страшно, жутко. Как будто глыбой к земле придавило и не подняться. И вопрос, на который никто не отвечал: «За что?!».
        Эта глыба была всем тем прессом событий, переживаний, которые случились со мной. А вот отдача настигла только сейчас, потому как до этого я толком до конца не осознавала, не мирилась. Все свои невзгоды старательно отодвигала в дальний угол памяти, подспудно понимая: стоит только хоть о чем-то из этого начать сокрушаться и все, сорвусь, сломаюсь. Поэтому-то и выглядела излишне спокойной, несмотря на все несчастья. Сейчас же тот стержень, который поддерживал меня, стремительно прогибался, я как будто чувствовала, как он начинает ломаться. И его осколки ломали меня изнутри.
        Вспомнилось все: лишение родителей, невозможность иметь детей, предательство Рона и, наконец, смерть Рини. Я так до конца и не смогла смириться с ее смертью. Не верила, не понимала, не принимала эту потерю. Что, впрочем, не мешало мне изнывать от чувства вины за ее гибель.
        А сейчас накрыло осознанием, захлестнуло безысходностью. Никогда не была склонна к жалости к самой себе. Теперь же… Жалела себя, не понимала, почему все так. Так плохо, так тяжко. Несправедливо.
        Наверно, я все же очень громко выла.
        Чьи-то руки подняли меня с пола, переложили на кровать. Сквозь пелену слез я плохо различала вошедшего. Нежности закончились. Он грубо схватил меня за волосы, запрокинул голову и стал вливать что-то мне в рот. На секунду я замерла. А потом принялась вырываться. Яростно, ожесточенно. Где только силы взялись в ослабевших руках? А вот и нигде. Это был последний всплеск, и я вновь погрузилась во тьму.

* * *
        Больно стукнулась лбом о стену - неудачно повернулась. Даже зубы клацнули. Со стоном повернулась на другой бок. Противно заскрипела кровать. Раньше я бы внимания не обратила на эти звуки…
        Подскочила и тут же вновь села на кровать - голова закружилась. Мне бы радоваться - истерика оказалась отчасти беспочвенной. Надо благодарить Рауда, что потеря слуха была временной? Не получилось. Вдруг вернется?
        После той вспышки как-то все эмоции схлынули, оставив одну апатию. Устала я. Устала строить из себя сильную, непробиваемую.
        Легла на кровать, подтянула ноги к животу и так и лежала, разглядывая шершавую серую стену.
        Кричать, требовать, чтобы мне все разъяснили, или даже выпустили - смысла нет. Придут, когда сами посчитают нужным. Мои желания тут вряд ли кого-то интересуют. А еще одна истерика уж точно не поспособствует разъяснению ситуации.
        Чтобы вновь не разреветься, я думала о брате. Только мысли о нем не давали окончательно мне погрязнуть в унынии, удерживая ту тоненькую ниточку, что еще связывала меня со здравым рассудком. Я пыталась представить каким же он вырос. Если судить по портрету - брат мало что взял от мамы и выглядел почти копией отца. Разве что волосы вились также, как у женской половины нашей семьи. А каков у него характер? По скудным рассказам из писем выходило, что самый что ни на есть мальчишеский: озорной, любознательный, непоседливый, упрямый. И такой неизвестный для меня.
        Стало только хуже. Тоска даже дышать полной грудью мне не давала. Я поднялась, померила шагами комнату. Обернулась к окну. Высоко. Пододвинула стол, забралась на него. С трудом зацепилась пальцами за подоконник. Кроме яркого, чистого неба ничего видно не было.
        Обидно стало. Я здесь в четырех стенах, а там так светло и ясно…
        Я бы могла и дальше сидеть одиноко в тишине, ничего не требуя. Вот только мой организм требовал.
        В этот раз дверь открылась через минуту, после того, как я постучала. Заглянул хмурый тип. Он молча довел меня до уборной. Пока шла по коридору за конвоиром, который даже меня был выше на голову, ничего примечательного не заметила. Такого же цвета стены, такие же двери по бокам. И никого больше не видно.
        Через некоторое время мне даже поесть принесли. Все тот же мужчина, все также молча. Я попыталась было задать вопрос - меня пронзил колкий взгляд темно-зеленых, почти как болото, глаз.
        - Ешь, пока аппетит не испортил, - мелькнула улыбка, ничуть не красившая заросшее щетиной лицо. Оскал скорее уж.
        Аппетита и без того не наблюдалось. Но голодовку я устраивать не собиралась - силы нужно было откуда-то брать. Для чего, правда…
        Каша оказалась вполне съедобной. Даже не пригоревшая. Обычно в книжках про похищения пишут, что кормят пленников отвратительно. Мне же осталось только порадоваться. Такой, не самый значительный повод для радости, но другого пока не находилось.
        Два дня ко мне никто, кроме того хмурого типа не приходил. Да и к лучшему, что он был хмурым. Его улыбка ничего, кроме жуткого страха и дрожи не вызывала.
        Наверно, мне давали время освоиться, прийти в себя. «Заботливые», - хмыкала я про себя. От такой заботы хотелось выть и лезть на стены. Жаль только стены не были для этого предназначены. Когда я попыталась еще раз заглянуть в окно, надеясь обнаружить что-то новое, пальцы сорвались, и я не только их ободрала о жесткую штукатурку, но и руки до локтей. Первую и последующую помощь оказывала себе сама - просто помыла водой. Воду, кстати, мне обновляли утром и вечером. Это делал тот же великан. Я больше ничего у него не выспрашивала, лишь вежливого благодарила за пищу и воду. Великана такие мои действия первый раз привели в ступор, а потом он уже просто не обращал внимание. А я упорно продолжала демонстрировать хорошие манеры. Не зря мне их так долго вбивала эдель Фордис.
        Бросив взгляд на свои руки, которые выглядели отнюдь не как должно рукам эдель, я вспомнила приезд Руна. Наша ссора, неприкрытая ненависть в его глазах. Интересно, что повлияло изменить его мнение обо мне? Раньше мне было некогда об этом думать. А если и было время, то я не забивала себе голову подобными мыслями - принимала как должное. «Потом разберусь». Сейчас меня любезно оставили наедине со своими мыслями. Не отвлекали и не мешали. Вместо того, чтобы строить догадки по поводу своего будущего, я закопалась в прошлое. И вспоминала, вспоминала…
        Дрина. Далекий, родной дом. Улыбка мамы, наставления папы.
        Зеденив. Вольные степи, крепкие руки деда, удерживающие меня. Ветер в волосах, пока скачу на коне.
        Саганион. Рини… Я плакала, стоило только представить ее. Потом смеялась, вспоминая, как она оправдывала меня перед матушкой Фордис, когда я в очередной раз что-нибудь вытворяла. Вспомнила и Диль, как она подначивала меня, обижала, задевала. Но даже в детстве я не могла на нее злиться по-настоящему, хотя так до конца и не понимала причины ее поведения.
        Таким калейдоскопом мыслей, образов, все близкие и проносились. Сумбурно, порой не выделяясь в отдельное воспоминание. Говорят, так обычно перед смертью вся жизнь мелькает перед глазами. Впрочем, я действительно не знала, чего мне ожидать.
        На утро третьего дня дверь открылась и вошел не мой хмурый нянька, как я его про себя называла. Вошедшим оказался Никлас.
        По-видимому, Никлас ожидал, что я буду сидеть с ошарашенным видом, а потом начну заваливать его вопросами: «Как? Почему? Откуда?».
        Я сидела с каменным лицом. Нет, я, безусловно, удивилась. Вот только внешне никак это не проявила. Настороженно наблюдала, как мужчина принес откуда-то стул, поставил его перед столом, одарил меня улыбкой, наверно, по его мнению, обольстительной. У меня же вдруг подступила тошнота.
        Никлас сел на стул, ноги закинул на стол и продолжил улыбаться мне и откровенно разглядывать.
        - Ну здравствуй, Астари, - наконец произнес он.
        Я лишь кивнула и все также демонстрировала безучастный вид. Что от Никласа ожидать?
        - Тебе должно быть любопытно, где ты находишься и с какой целью? - чуть ли не промурлыкал он.
        Прямо-таки милая светская беседа.
        Я посмотрела на него как на дурачка. Честное слово! Сижу неизвестно где и зачем (мои собственные догадки пришлось отмести сразу же после того, как появился Никлас) и даже не собираюсь узнавать свою участь? Впрочем, я действительно не торопилась с расспросами. Просто знала, что Никлас и сам все расскажет, стоит только продемонстрировать хоть малейший интерес. Тогда он благодарной публике в моем лице обязательно все выложит.
        - Да, было бы неплохо это узнать, - пробормотала я.
        Все же у меня не было сил, да и желания тоже, чтобы подыгрывать актеру.
        Судя по всему, горе-похититель вновь ожидал другой реакции. Все никак не привыкнет, что не на сцене?
        Он скинул ноги, оперся на колени локтями и поддался чуть вперед, пристально заглядывая мне в глаза. Я даже чуть отодвинулась.
        - Ты не в Адарии.
        Теперь уже удивление, наверняка, отразилось на моем лице.
        - Как? - выдохнула я. - А где же?
        Неужели все-таки Дрина?
        - Но и не в Вадоме, - помедлив, все же ответил Никлас.
        За эту театральную паузу мне хотелось его стукнуть.
        - Некое сопредельное государство, - продолжил удерживать интригу Никлас.
        Я спешно пыталась воскресить свои подзабытые географические знания. Какое же там может быть еще сопредельное государство, которое к тому же находится не так далеко от Ровенисии? Ближе всего, конечно, территории горных кланов. Вот только это совсем не вязалось с тем, для чего меня могли похитить. Зачем было нужно кому-то из горных народов? Если только плата, выкуп. А какой смысл так все усложнять? Да и почему я? Да и Никлас тут при чем? Хотя… Он же отбывал свое наказание в одной из приграничных горных крепостей. И сбежал ради мести мне? Не верю. Слишком мелко, да и глупо.
        Я перехватила взгляд Никласа. Ярко-зеленые глаза внимательно следили за изменением моих эмоций. Пристально, не моргая, посмотрела ему в глаза. Как ни странно, долго он не выдержал, отвернулся к окну, как будто что-то там увидел.
        - Мы сейчас в Лаксавирии, - опять спустя некоторое время поделился сведениями Никлас. - Кто именно нас гостеприимно приютил - говорить не буду. Ни к чему. - Внезапно взгляд его посерьезнел. Да и голос зазвучал тверже. - А вот зачем… Твой отец оказался слишком несговорчивым.
        Я еле удержала слишком громкий судорожный вздох. Все-таки причину я угадала, но опять же, причем здесь Никлас?!
        - И что, я нужна, чтобы разговорить или, если быть точнее, уговорить отца? - осторожно поинтересовалась я.
        - Да. При этом ничего особенного делать не нужно, - излишне беспечно отозвался Никлас. - Оправить ему письмо, написанное тобой.
        - Под вашу диктовку?
        - Ну конечно, милая, - сказал он так, как будто речь шла о сущей безделице.
        Хотя, что может быть сложного в том, чтобы написать пару строк родителю? Ничего. Кроме возможных последствий.
        - И потом меня отпустят? - продолжила я расспросы. Вот только и сама не особо верила в такую возможность.
        - Все будет зависеть от поведения твоего отца.
        Не сомневалась. В общем, в любом случае участь моя незавидная. И все же: причем здесь Никлас?!
        Ответа я в тот день так и не услышала.
        В последующие дни я видела только Никласа. Мой немаленький нянька куда-то подевался, и я не могла сказать, что скучала по нему.

* * *
        У меня даже появилась мысль ставить зарубки на изголовье кровати, чтобы хоть так вести счет дням, проводимым взаперти. Вот только что мне это дало бы? Еще одно огорчение, разве что. И так понимала, что дней прошло немало, а конкретизировать их число - нет смысла.
        Никлас исправно исполнял роль заботливого тюремщика: приносил мне еду и воду, провожал в уборную. Даже снабдил меня сменной одеждой. Надеюсь, стирал ее все же не он. А самое главное - он неизменно приходил по вечерам и разговаривал со мной. Приносил свечу, ставил на стол и в свете подрагивающего огонька начинал свой рассказ. Историй Никлас знал много. И все они по-своему были интересны. Как ни странно, но мужчина оказался лучшим рассказчиком, чем актером. Он как будто переживал то, с чем делился со мной. А может, мне просто не хватило сказок в детстве…
        Иногда Никлас пытался разговорить меня: расспрашивал о моей жизни, увлечениях, стремлениях. Я неохотно шла на контакт, предпочитая уводить разговор в другое русло и потом вообще замолкала.
        Я даже стала привыкать к таким нашим посиделкам. И в течение дня не то, чтобы ждала вечерней встречи, но все же каждый раз надеялась, что она состоится.
        Понимала же, что действует Никлас таким образом неспроста, специально. Постепенно приручал меня, как дикого зверька, приучал к своему присутствию, возможно он пытался вызвать доверие только к нему одному.
        Понимала, но ничего с собой поделать не могла. Я никого больше не видела, ни с кем больше не общалась. Несмотря на мою нынешнюю молчаливость, я все же скучала по общению и обществу других. Все это и старался заменить мне Никлас.
        При этом, ничего больше он себе не позволял. Никаких скабрезных намеков, масляных улыбок, недопустимых обращений. Его улыбка выражала только дружелюбие и даже как будто участие. Впрочем, забыть, что он мой похититель, я никак не могла.
        А пока Никласа не было, я предавалась размышлениям, тем более никаких других занятий у меня не было. Может быть расчет моих похитителей был таков, что сидя в одиночестве, обдумывая ситуацию, накручивая себе тягостные думы, я буду согласна на все, лишь бы меня отпустили. Я же не знала, как мне поступить, когда придется писать письмо отцу. Ведь согласившись на условия похитителей, я подставлю родителя. Не верю я, что заговорщики смогут добиться своих целей. Если их цель действительно смена власти в Дрине, а не что-то другое, никому кроме них и, скорее всего их покровителей, неизвестное.
        Я боялась представить, что же сейчас испытывают родители. Не видеть столько лет, но знать, что я в безопасности - еще куда ни шло. А теперь неизвестно где я и что со мной.
        - С родителями уже связывались? - спросила я у Никласа.
        - Скоро все узнаешь, - как всегда не ответил толком на вопрос мужчина.
        Настаивать было бесполезно - проверяла не раз.
        И Никлас продолжил меня забалтывать.
        Меня пугала такая перемена в нем: от похитителя, масляно улыбающегося, до, хоть и тюремщика, но очень заботливого.
        Но больше всего меня пугала неизвестность, относительно его персоны во всей этой истории.
        - Добрый вечер, Астари. - Никлас тепло улыбнулся и поставил на стол тарелку с неизменной кашей.
        Да, она была все такой же вкусной, но однообразие блюд не радовало. Утром каша, в обед - жидкий овощной супчик, вечером - каша. С другой стороны, кормят и ладно.
        Вздохнула и придвинула к себе тарелку. Я нехотя принялась жевать теплую кашу, которую неизвестный мне повар даже сдобрил маслом, но удовольствия особого не испытывала.
        - Держи. - Никлас протянул мне небольшую булочку.
        - Спасибо.
        До сей поры я даже кусочки хлеба крайне редко видела, а тут целая булка.
        О боги, какой же вкусной она оказалась! От блаженства я даже прикрыла глаза, смакуя каждый крохотный отщепленный кусочек. Сдоба таяла на языке, да и пахла она умопомрачительно. С виду - обычная булочка, а оказалось - наивысшее блаженство. А потом мне попался изюм. Я чуть не расплакалась от избытка эмоций.
        Когда я поняла глаза на Никласа, последний кусочек булочки застрял в горле. Мужчина смотрел на меня с сожалением и жалостью.
        - Завтра еще принесу.
        - Совсем не обязательно…
        Никлас чуть склонил голову и посмотрел на меня исподлобья.
        - Принесу.
        Сегодня мужчина уже не выказывал той, порой все же показной радости и безмятежности, что заставило меня напрячься. А съеденная с таким удовольствием сдоба, комом осела в желудке.
        Никлас выглядел даже каким-то осунувшимся. В любой другой ситуации я бы поинтересовалась, все ли в порядке. А так, бросила на него настороженный взгляд и отвернулась к окну, всматриваясь в далекое, свободное, уже сумеречное небо.
        - Пограничный пост в тех местах нужен с одной целью - вроде как следить за активностью горцев. От них ничего хорошего не приходится ожидать. А вот с нашей стороны никто границу не пересекал - не те условия. Прежде всего природные.
        Я повернулась к мужчине. Он не смотрел на меня. Также разглядывал что-то в сумраке оконного проема. Неужели он наконец-то решил поведать мне тайну своей причастности?
        - Я заметил их абсолютно случайно - ходил менять сигнальные охранки на парочке пограничных столбов.
        - Вас одного отпускали к самой границе? - перебила я.
        - Никому в здравом уме не пришло бы в голову там сбегать. - Мягкая улыбка вернулась к Никласу. - Горы, ветра. Зимой - снега, постоянно сходят лавины. Летом дожди, нередко сходят сели. Дорог, разумеется, нет. А безопасные тропки может и есть, но они мало кто знает. Да даже если и знает, то ни с кем делиться не станет. Теми путями идут только очень рисковые люди, у которых уже и нет другого выхода. Конечно же, они не возвращаются в Адарию. Риски действительно слишком велики. Поэтому пограничный пост скорее для галочки. Есть граница, значит нужно ее охранять. Так вот представь себе, как же я удивился, увидев, людей, которые крались к границе. И как раз туда, куда я еще не добрался до охранок. Не буду вдаваться в излишние подробности, но все свелось к тому, что я либо помогаю им, либо буду убит. На все раздумья у меня было всего пару минут - пока больше никто, кроме меня, не заметил их. Через минуту подтянулись и остальные, а с ними уже и ты. Без сознания. Два дня мы пробирались через горы - все же проводник нашелся. Как только горы наша группа миновала, проводника убили. Руководитель поездки, - тут
Никлас усмехнулся так, что мне стало страшно, - весьма обрадовался тому, что мы с тобой оказались знакомы. Поэтому мне нашлась несколько другая роль, чем первоначально предполагалось.
        Такие сложности, чтобы похитить и скрыть меня… Наверно нужно чувствовать себя важной персоной, но ничего кроме тягучей обреченности нет.
        Тут я поняла - Никлас прекрасно представляет, что ему самому грозит - все та же смерть, как только он исполнит эту самую роль. Ему лишь отсрочили вынесение вердикта. Наверно, с этим и связано исчезновение того великана и замена его на Никласа. Так, в случае чего, я смогу описать или опознать только их двоих. Больше же никого и не видела. А Никлас - посредник, чья участь вряд ли завидна. Даже стало жаль его. Неуместное, странное чувство в таких условиях. Как когда-то стало жаль Инепа, но он-то, несмотря ни на что, жив. И может уже даже счастлив в семейной жизни…
        Никлас еще что-то говорил, но я его перебила, не побоявшись схватив за руку:
        - Есть ли хоть какой-то шанс сбежать?
        Причем я имела в виду не только свой побег.
        Мужчина резко побледнел и твердо сказал:
        - Нет.
        Я обреченно кивнула. А внутри как будто что-то оборвалось. Хотя не сказать, что я особо надеялась на другой вариант. Чудеса не случаются просто так. Они вообще обходят меня стороной.
        И все же была склонна верить Никласу. Опять же, повода у меня не было, но я верила. Может просто в этом беспросветном положении искала хоть какую-то ниточку, которая удерживала во мне веру в людей в целом…
        - От меня уже ждут письмо?
        - Да, - Никлас достал бумагу, карандаш. - Пиши.
        А я еще даже не настроилась. Растерялась. Руки вновь задрожали. Не дадут написать то, что хочу.
        Рядом лег второй листок.
        «Отец, со мной все хорошо. Будет и дальше хорошо, если ты исполнишь то, о чем тебя попросят далее».
        Вот такую скупую, но очень емкую фразу мне предстояло написать. Всего несколько слов… Мне же хотелось вывести на всю страницу: «Отец, не смей идти на поводу у этих людей!»
        А ведь мне так и не сказали, что именно потребуют от отца. Лишь то, что я знала от Лени. Только это ли?
        - Никлас, скажи, неужели мои похитители и впрямь собираются менять власть в Дрине? - от волнения я даже не сразу поняла, что обратилась к нему на «ты».
        Нехотя, но мужчина ответил:
        - Вроде бы они уже давно ведут к этому подготовку, а ты один из ее пунктов. По-другому воздействовать на твоего отца им пока не удалось.
        Да-да, все так. Но не верю я, что повстанцы настолько глупы, чтобы так самонадеянно пробовать свергнуть власть Адарии.
        Когда я писала письмо от эдела Вистара, у меня была возможность тщательно подготовить «шифр». Сейчас же мне никто не дал бы ни времени, ни возможности. И все же я рискнула. Попробовала вместить в скудные строки подтекст: «Не иди за ними. Я обязательно выберусь».
        Сама не верила, но главное, чтобы поверил папа.
        Слезы на бумагу капнуть не успели - вытерла рукавом. Куда уж тут до замашек эдель.
        Никлас забрал письмо и ушел.
        Я легла на кровать, подтянула колени к животу - моя излюбленная поза, и закрыла глаза. Слезы куда-то пропали.
        Вот она я - героиня, готовая ценой собственной жизни защитить родных. Непосредственно мне еще никто не угрожал, но слабо верилось, что мятежники, если отец не выполнит их условия, не примут меры по отношению ко мне. Жесткие меры.
        Перед отцом стоит теперь выбор - или я, или мама с братом. Ведь вряд ли Адария будет наказывать мятежников избирательно или разбираться в причинах становления их на этот путь. Тогда уж точно никто не гарантирует безопасность моих родных.
        И чтобы у моей семьи все было хорошо, отец должен поверить, что я и впрямь смогу выбраться. Ну или попросту отказаться от меня. Один раз он уже это сделал…
        То ли волнения сказались, то ли еще что - к утру мне стало плохо. Жар, плавящий нутро, обессиливающий, выжигающий сознание, мысли. Я не могла даже подняться с кровати, чтобы добраться до кувшина с водой.
        Никлас, как на зло, не появлялся.
        Последняя связная мысль, все же меня посетившая: «Ну хоть перед смерть наконец-то согреюсь».

* * *
        Ближе к вечеру я пришла в себя от того, что мне стало жутко холодно - я так и лежала поверх одеяла. Такой контраст от жара к холоду взбодрил так, что я все же добралась до воды, потому как пить хотелось неимоверно.
        Какое-то время я просидела, закутанная в одеяло, пыталась согреться и понять: что это было? Отравить пытались что ли? Так чего же тогда жива, хоть и чувствую себя отвратительно?
        А потом пришли сумбурные, обрывочные образы-воспоминания: в комнату зашел Никлас, попросил еще что-то написать родителям. Что именно - я не помнила. После появился еще какой-то мужчина, чье лицо смутным пятном расплывалось, из-за чего не удавалось выделить хоть одну отдельную черточку. И голос его - такой мягкий, бархатный, он обволакивает, чарует. Слушать его хотелось не прерываясь, как будто если оборвется звук, то с ним и оборвется моя жизнь. Так странно… Голос все же стих, а мужчина ушел, но я успела дописать еще что-то.
        Никлас подошел ближе и взял меня за руку, говоря какие-то фразы, но я их не разбирала, потому как…
        Это видение было четким, как будто я уже прожила момент, увиденный мной. Впервые в видении я была как участник, а не сторонний наблюдатель.
        Голова Никласа лежала у меня на коленях. Его рубашка на груди обагрилась кровью. Кровь вытекала тоненькой струйкой из раны, унося с собой жизнь мужчины. Я просила Никласа помолчать, но он все равно продолжал что-то рассказывать. От каждого вздоха кровяное пятно увеличивалось. Отчаяние завладело мной, но я улыбалась и говорила, что все будет хорошо, главное, чтобы Никлас прекратил болтать. Вот только я, кроме как словами, больше ничем помочь не могла.
        Я открыла глаза и посмотрела на свои руки. Казалось, что они все еще в крови Никласа.
        О, Превеликий Рауд, до чего же реалистичное видение!
        Меня начала бить крупная дрожь, но это не помешало вскочить и начать стучать в дверь.
        - Откройте! Пожалуйста! Никлас! Кто-нибудь! Мне очень надо! Прошу вас, во имя всех богов! Умоляю, откройте!
        Тишина.
        Я отбила ладони до обжигающей красноты.
        Несмотря на слабость и озноб, мне не сиделось на месте. Я, как зверь в клетке, металась по комнате.
        - Нужно же что-то сделать! - в отчаянии прокричала в тиши комнаты я.
        И эта абсолютная тишина пугала меня ничуть не меньше, чем увиденное мною.
        Может меня тут забыли, оставили одну, и никто никогда уже не придет?
        К вечеру я выпила всю воду, доела припрятанный малюсенький кусочек хлеба.
        Никто не приходил.
        Ближе к ночи, наконец, дверь открылась, и в комнату буквально валился Никлас.
        - Пошли быстрее, - бросил он и тут же выскочил в коридор.
        Я опешила, на пару секунд растерялась и, застыв, осталась стоять посреди комнаты. Вспомнилось ощущение капающей с рук крови… Я бросилась вслед за мужчиной.
        - Никлас, погоди! Что случилось? Куда мы идем? - забросала я его вопросами.
        В коридоре было темно. Даже лучика света ниоткуда не пробивалось. В этой темноте я с размаху врезалась в Никласа.
        - Тс-с-с, - он подхватил меня, чуть придержал. - Надо поторопиться. Только не шуми.
        Если это и есть шанс на побег, то тратить время на расспросы наверно не стоит, хотя узнать ответы и очень хочется.
        Я кивнула, не подумав, что во мраке все равно не видно.
        - Никлас, - шепотом позвала я его. Он чуть замедлил шаг. - Куда бы ты меня не вел, будь осторожен. Ради своей же безопасности, будь осторожен.
        В ответ услышала скептический смешок. «Как ты вообще могла подумать, что я дам себя в обиду?» Такая самонадеянность может слишком дорого стоить.
        Как только мы подошли к лестнице, Никлас все же зажег светляка.
        - Тут лестница очень крутая. Не убейся, - предупредил он меня.
        - Никлас, а что все-таки происходит?
        - Мы убегаем, - как ни в чем не бывало, даже радостно, ответил он.
        - А где все?
        - Ты кого-то еще ждешь? - усмехнулся мужчина, помогая мне спустится с этой треклятой лестницы.
        - Нет, но…
        Я все-таки споткнулась. Никлас больно схватил меня за плечо, удержав и не позволив свернуть шею. У меня даже слезы выступили от его хватки. Это и отрезвило меня.
        - Нам нельзя туда идти!
        Я уперлась руками ему в живот, так как Никлас стоял на ступеньку выше.
        - Астари, ты чего? Так понравилось быть заложницей?
        - Что ты, нет, конечно. Но они же тебя могут убить!
        - Кто они? Что за глупости. Пойдем скорее, пока есть такая возможность.
        - Ты не понимаешь! - я начала срываться на истеричные нотки.
        - Это ты не понимаешь, - грубо перебил меня Никлас, схватив за плечи. - Какие-то люди напали на твоих похитителей. Кто-то убит, кто-то сбежал. Об их судьбе я знать не желаю. Единственное, чего хочу, так это убраться отсюда куда подальше, прежде чем еще что-то случится. Остаешься или со мной?
        Из всех этих слов я выцепила наиболее важное:
        - Кто напал и почему ты не пострадал?
        - Вовремя спрятался. Ну, идешь, нет?
        А что, если напавшие - люди моего отца, или имеют к нему отношение? Может и бывший опекун обо мне вспомнил, а я в бега ударюсь…
        Не позволив мне погрязнуть в раздумьях, Никлас стащил меня с лестницы и повел к выходу.
        Может раз нападение уже произошло, а Никлас не пострадал, то все обойдется?
        - Куда мы?
        - В конюшне могут остаться лошади. Нет - пойдем пешком. Сейчас, я только прихвачу какой-нибудь провизии, - сказал Никлас и скрылся за поворотом коридора.
        Если оставил меня одну, значит и впрямь никого больше нет? Осматривать обстановку у меня не было никакого желания. Очень надеюсь, что мое пребывание в этом странном месте наконец завершится.
        Никласа долго не было. Беспокойство не позволило мне остаться на месте. Нашелся мужчина в кладовой, расположенной в дальнем конце дома. Из-под двери пробивался лучик света, чуть освещая и коридор.
        Первое, что я увидела, так это безобразное красное пятно, расплывающееся на рубашке Никласа.
        Ноги подогнулись, и я стала оседать на пол, спиной скользя по косяку. В глазах потемнело.
        - Астари! - вполне бодрым, а главное - живым голосом окликнул меня Никлас. - Что такое?
        В нос мне ударил, хоть и не резкий, но весьма ощутимый алкогольный запах.
        - Это вино? - хрипло прошептала я.
        - Да. Оказывается, они тут неплохо устроились. А мне приходилось булочки тебе прятать…
        Неловкая пауза прервалась глухим звуком упавшего мяса - выскользнуло из рук Никласа.
        - Со мной все нормально, - ответила я на обеспокоенный взгляд мужчины.
        Попыталась встать, но слабость еще не прошла. Я была вынуждена опереться на руку Никласа.
        - Только не говори, что ты так испугалась за меня? - полушутливым-полурастерянным тоном спросил он. - Я же просто пролил вино…
        - Хорошо, не буду, - проворчала я, смутившись.
        Поднялась, отряхнулась и сварливо поинтересовалась:
        - Все взял, помимо вина?
        - Да, - он чуть откашлялся, тоже смущенный ситуацией. - Думаю, нам этого хватит, пока не доберемся до границы, - Никлас кивнул на сверток, куда все же не стал докладывать уроненное мясо - взял другое.
        - Думаешь, позволят? - скептически заметила я.
        - Попытаться стоит.
        Нагруженные провизией, мы добрались до конюшни, где в стойле сиротливо стоял один единственный конь.
        - Ну хоть один, да остался, - оптимистично произнес Никлас и принялся его седлать.
        Я же осталась у входа и прислушивалась к подозрительной тишине. В темноте разглядеть ничего не удавалось и я, в случае чего, уповала только на свой слух.
        Не помогло. Он подкрался совсем бесшумно. Грязное лицо мужчины было искажено мукой. Прошептав мне: «Беги!», он выпустил арбалетный болт в Никласа. Я успела только чуть оттолкнуть мужчину, от чего болт попал Ниукласу не в сердце, а прошел ниже. Сам напавший завалился на живот и не подавал признаков жизни. На его спине виднелась огромная рана, походившая на ожог.
        А дальше все было, как в моем видении.
        - Надо же позвать помощь! - воскликнула я.
        - Тут наверняка на несколько десятков фендов* никого нет, - чуть слышно прошептал Никлас.
        Мне даже пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать.
        Оттащить хотя бы к куче сена я его не решилась - накидала сухой травы на усыпанный опилками пол, чуть передвинула, стараясь не сильно дергать Никласа, и села, положив голову мужчины себе на колени. Укрыть его было нечем, а в дом я поостереглась вернуться, да и бросать раненого не хотелось. Было опасение, конечно, что еще кто-то явится, но не оставлять же Никласа так.
        - Пока доедешь до ближайшего поселения, я уже умру, - вполне спокойным голосом сказал Никлас.
        - Ты что такое говоришь! Мы обязательно сейчас что-нибудь придумаем!
        Он посмотрел на меня с любопытством. Такая странная эмоция для бледного лица умирающего.
        - Я же не могу вот так тебя оставить!
        - Добьешь?
        Импровизированный бинт из нижней юбки вывалился у меня из рук.
        - Да как же…
        - Два варианта. Первый: ты отомстишь за мой неблаговидный поступок год назад. Второй: тебе меня станет жаль, и ты по-дружески или из человеколюбия прекратишь мои страдания.
        Пока он говорил, я кое-как перевязала рану. Впрочем, совсем это кровь не остановило. Вот если бы я хоть немного обладала целительскими способностями. Но, увы, я даже крохотные царапины не могла залечить.
        Дыхание у Никласа было неровным, рваным, выдох получался порой с хрипом. Поэтому я просила его помолчать, чтобы хуже не стало. Без толку. А потом я поняла: он же попросту заговаривал меня, отвлекал, чтобы я совсем не впала в панику. Может ему и впрямь не так уж и плохо? Темнеющая повязка и бледное лицо говорило об обратном.
        Что еще сделать и как помочь я не знала.
        - Верхом поездку ты не выдержишь… - размышляла я вслух.
        - Это ты не выдержишь, - заметил Никлас. Спустя пару секунд пояснил: - Поддерживать меня на коне, чтобы я не упал.
        Тоже верно.
        - Не бросать же тебя здесь?
        - Почему бы и нет, - не унимался мужчина. - Добивай или проваливай! Чего расселась?!
        - Ты глухой? Я же сказала - не оставлю тебя так. А добить не смогу…
        - Ну и дура.
        На оскорбление отвечать не стала.
        - Ну если ты остаешься тут ждать, пока я не умру, то может послушаешь мою предсмертную исповедь?
        Я удивленно посмотрела на него. Горячка началась? Наоборот, лоб был даже слишком холоден.
        - Тебе силы беречь надо. Не болтай!
        - А на что мне эти силы? Кто бы сюда сейчас не вернулся, все равно мне не жить - добьют. Нет - сам помру. Если ты вдруг сжалиться не решишься. Может только на этот разговор и останутся силы. А мне надо выговориться. Понимаешь, надо!
        Отказаться теперь уже не смогла - с моих ушей не убудет. Но время, потерянное… Или приобретенное для других целей?
        - Как выберешься отсюда, зайди, пожалуйста в храм Оттара, помолись за меня, - и голос звучал так, как будто вот-вот умрет.
        - Переигрываешь, - хмыкнула я. - Хорошо, я останусь пока послушать тебя.
        - А в храм? - вопрос уже был задан серьезным тоном.
        У меня даже дыхание перехватило. Он и впрямь собрался умирать. Я прочистила горло и пообещала:
        - Обязательно зайду.
        Хотя, посетить его собиралась с другой целью.
        - Раз служителей Рауда поблизости нет, тогда ты меня слушай, - к концу фразы голос Никласа звучал все тише, с нездоровой хрипотцой. И это уже точно была не игра.
        Он замолчал, как будто собирался с силами или мыслями.
        А я начала жалеть, что осталась. Время утекало, а Николас вел себя так, как будто и не хочет, чтобы помощь к нему подоспела. Не мог же он так себя наказывать? Наверно, сомнения отразились на моем лице.
        - Не успеешь. Поэтому исполни мое последнее желание… Хотя, предпоследнее - просто выслушай меня.
        Я кивнула, поудобнее устроилась сама, накрыла Никласа плащом, который все ж нашла, и принялась слушать.
        - Знаешь, почему я не учился в университете, а оказался в Школе Искусств?
        - Знаю.
        - Откуда? - удивился мужчина. Рассказывать, что была свидетельницей его допроса я не стала. - Впрочем, уже и не важно.
        Он прикрыл глаза, но оставался в сознании. Как будто так ему было легче воспоминать.
        - Все думали, что я Талэй снасильничать хотел. Графский разбалованный сынок не получил того, чего хотел и решил пойти напролом. Я и сам потом стал в это верить, раз уж и отец отказывался верить в другое. А на самом деле… Я же ее любил. Первая юношеская любовь… Когда объект страсти кажется смыслом жизни, идеалом, воплощением всех добродетелей, а недостатков попросту нет. «Если любишь меня, то принесешь ожерелье матери», - заявила мне она. А я не смог. Как же это - обворовать маменьку? Так ей и сказал. Мое мировоззрение рушилось. «Значит не любишь». Я со своей пылкой влюбленностью и твердой убежденностью, что любовь доказывают иначе, полез к ней с поцелуями. Так отец нас и застал. Талэй не растерялась, обвинила меня в грязных домогательствах. А я… а я как раз-таки растерялся, опешил от ее слов, предательства нашей великой любви, - смешок перешел в кашель и Никласу пришлось остановить рассказ.
        Украдкой вытер рот. Он почему-то решил, что я не замечу крови.
        - Может не стоит продолжать?
        Как будто не услышав меня, он продолжил:
        - Отец мне не поверил, а у меня не нашлось слов, чтобы оправдать себя. Вердикт мне вынесли и по-другому обыграть уже не получилось. А вот мама мне поверила безоговорочно. Она еще до этого заметила мое внимание к своей служанке и попыталась было пресечь это - хотела отослать Талэй, но я уговорил ее оставить. Зря.
        Я верила Никласу. Может потому, что человек чувствующий приближение своей смерти врать не будет?
        - Отец так уверился, что я подонок, что я и сам со временем стал в это верить. А порой и поступать также, ну не совсем так, но вроде того. Дрянное оправдание моим гадким поступкам, да? - невесело улыбнулся мужчина.
        Я пожала плечами. Не мне его судить. А высший суд… я все же надеюсь, что до него ему нескоро.
        - Мне понравилось поступать так, как только мне нужно, не считаясь ни с чьим мнением, порой идти по головам - так я себе выбил хорошую должность. А до этого - красивая, разгульная жизнь. Маменька меня жалела и присылала хорошее денежное довольствие. Чем я и пользовался. Кутежи, женщины. Так много, что я не успевал запоминать их лица. А они велись на мою смазливую мордашку и неплохой достаток. Все это не мешало мне получать удовольствие и от своей работы - выбранное мною поприще мне нравилось. Толикой таланта я обладал. Потом все же чуть остепенился, получил вожделенную должность. Вот только отношение к женщинам так и не поменял. А может потому, что не встретил ту, единственную, которая бы любила самозабвенно, преданно, не требовала бы доказательств моей любви в виде очередного украшения или новой роли… В той среде, наверно, есть такие женщины, но, вероятно, меня они сторонились. А может меня и любить было не за что?
        - Неужели мое несостоявшееся похищение было попыткой найти такую женщину? - озвучила я пришедшую ко мне догадку.
        Вот только путь он выбрал странный, если оно так.
        - В некотором роде, - не стал отпираться Никлас. - Честно говоря, спустя уже столько времени я и не могу сказать точно, что послужило толчком, спровоцировало тот поступок… Наверно и впрямь уверился, что ты такая? Глупо, да?
        Я пожала плечами. Наверно мне должно быть лестно от такого предположения. А я и не знала, что и думать. Может и такая… Ведь была же такой, пока не предали. И впредь буду любить самозабвенно? Или уже и не буду больше никогда.
        - Я женщин не насиловал, - серьезно произнес Никлас. Оно и неудивительно - с его-то данными как внешними, так и внутренними, все же обаяние у него имелось, это было бы странно. - Чтобы там не думал мой отец. Поэтому тебя я собирался приручить.
        - Решил проверить это здесь? - перебила я его.
        Он вновь не отпирался.
        - Ты же неохотно шла на контакт. Вот я и начал пробовать…
        Не сбылось тогда, зато сейчас - вполне.
        - Презираешь меня? Ненавидишь?
        - Нет. Разве сейчас у тебя был выход?
        - Но ведь тогда был.
        И мы оба замолчали.
        - Тебе пора, - прервал молчание Никлас.
        - Что?
        - Уезжай. Что дальше толку просиживать? Не факт, что кто-то вернется, но и рисковать не стоит. Так что езжай.
        - А как же ты?
        - А что я? - Вновь послышалось раздражение в голосе мужчины. - Что мне сделается? Хуже? Куда еще. Да и может тебе и правда по пути встретится целитель, - усмехнулся Никлас. Он и сам не особо верил в такой вариант. - Да еще и согласится ко мне отправиться…
        - Найду, встречу, приведу! - заверила я мужчину.
        Хотя уверенность мне брать было неоткуда.
        - Встретишь, приведешь или сам явится, - кивнул мужчина и даже улыбнулся, как будто попытался придать сил мне, приободрить.
        - Обязательно, - я тоже улыбнулась.
        Силы и впрямь как будто прибавились. Вот только времени потеряли за разговорами много…
        Пока я проверяла насколько хорошо Никлас оседлал коня, мужчина совсем притих. Но был жив - и это главное.
        Лицо его, осунувшееся, с чуть запавшими глазами, прикрытыми совсем по-девичьи длинными ресницами, носом, как будто даже ставшим чуть длиннее, и бледными губами, было на удивление умиротворенным. И в этом своем болезненном виде оно все равно было красивым. Но уже не той, броской, почти неприличной красотой. Была какая-то возвышенность, толика нереальности в его облике. И сейчас, как никогда, мне не хотелось, чтобы Никлас умер.
        - Ты знаешь куда нужно ехать?
        Никлас открыл глаза. Мне даже показалось, что зелень его глаз потускнела, став приглушенной, неяркой, словно выцвела.
        - Приблизительно.
        В этом-то и заключалась сложность. По пути сюда у Никласа не было особой возможности осмотреться, запомнить направление, особенности местности. Так что поделился он со мной уж очень скудными сведениями. По ним выходило, что до границы с Адарией, а именно с Эникроей, дня три пути. Вот такая даже в некотором роде насмешка похитителей. Место, где меня держали, хоть и располагалась в Лаксавирии, но находилось между Адарией и горными кланами. И если власти империи и могли ожидать переход через границу в Лаксавирию, то прогадали - провели меня с той стороны, с которой и не мог никто предположить.
        Мне оставалось только надеяться, что Никлас не ошибся в своих предположениях. Ну и на то, что власти Лаксавирии не были заинтересованы в моем похищении. Или заговорщики без их ведома меня здесь держали? Слабо, конечно, в это верилось, но мало ли… Узнать было не у кого, да и не хотелось пока. Главное - просто уже выбраться отсюда.
        - Я поехала, - чуть улыбнулась, сжала ободряюще руку Никласу и поправила съехавший с него плащ.
        Всё же то, что бросаю тут мужчину одного, я считала не совсем верным. Хоть и другого выхода не было.
        - Астари, - тихо позвал меня Никлас, когда я уже поднялась уходить. - Ты простишь меня?
        Что я еще могла ответить умирающему?
        - Да.
        Он удовлетворенно кивнул, прикрыв глаза. А потом резко их распахнул.
        - Последняя просьба. Поцелуй меня на прощание.
        Не отказала. Чуть притронулись к его прохладным, уже сухим губам, но на которых всё же чувствовался соленый привкус крови, разбавленный моими слезами. В поцелуй я вложила только одно - надежду. Руки дрожали, когда я взяла лицо Никласа в ладони, погладила щеки, смахнула медные пряди со лба.
        - Ты не умрешь, - тихо, но твердо прошептала я.
        Уголок его рта слегка приподнялся, одним этим движением выражая скепсис.
        14
        Я заблудилась. Собственно, наверно это и следовало ожидать.
        Ехала в кромешной тьме, с трудом разбирая дорогу, лишь приблизительно придерживаясь указанного Никласом направления. В результате, ближе к рассвету я окончательно убедилась, что понятия не имею куда дальше ехать. И сейчас было страшно не столько за себя, сколько за Никласа. Вот только к кому обратиться за помощью, как объяснить по какой причине эта помощь нужна? Уезжая, я не особо задумывалась об этом. Думала, понимание или идея сами придут. А их не было.
        Все сильнее мною завладевала паника.
        На рассвете я остановила коня у водоема - нужно было освежиться, отдохнуть, но прежде всего - привести мысли в порядок. Но как?
        Неужели Никлас отослал меня с единственной целью - чтобы я не видела мучения, а после и его смерть? Я запуталась: в своих дальнейших планах, действиях и, конечно, в своем отношении к Никласу.
        Его поступок год назад хоть и косвенно, по большей части абсолютно случайно, но привел к тому, что у меня теперь вряд ли получится создать свою собственную семью. Чудовищная случайность с такими ужасными последствиями. И все же винить его в этом - глупо. Никлас же не насильно вливал мне в рот ту проклятую настойку. Но его первоначальные намерения - мерзкие, бесчестные. Что, впрочем, он и не отрицал сам. Ну а мое прощение… Наверно, я в большей степени слукавила, а может даже обманула и его, и себя, чтобы было легче произнести «да». Рассчитывала облегчить его душевные терзания, если таковые и были. Надеюсь, это не было очередной игрой. В ожидании смерти играть, мягко говоря, было бы странным.
        И, несмотря на все это, я не хотела смерти Никласа. Можно было бы попробовать обратиться к местным властям, но степень их вовлеченности или, наоборот, неосведомленности в этом деле, мне неизвестна. А стоит ли риск того? Я не знала, может и стоит. Вот только в случае чего, не то, что Никласа, мне не удастся спастись.
        Все дальше запутывалась в своих размышлениях, выводах. Заблудилась, потеряв не только нужное направление продвижения.
        Не будь за моей спиной Никласа, я бы, наверно, опустила руки. Совсем бы сникла, растерялась, впала в уныние. Кто знает, до чего бы меня это довело? Но я не могла сдаться. Немного передохнула - в голове все равно стояла мысль, что с каждой минутой Никласу становится хуже, дала передышку и коню, а после двинулась дальше в путь.
        Краткая передышка не пошла мне на пользу - разморило, и, усталость, наоборот, с удвоенной силой овладевала мной.
        Степенный ход коня, который отказывался переходить на галоп, подыгрывал моему вялому состоянию. В результате ближе к обеду я только на остатках своей не самой сильной воли не проваливалась в сон. Я попыталась осматривать окрестности, но окружающий пейзаж очень быстро стал сливаться в сплошное зеленое пятно, изредка разбавленное серо-коричневыми очертаниями поселений вдали.
        Ущипнув себя уже не в первый раз за руку, чтобы не заснуть, я вскинула голову. Навстречу, вдоль дороги, шел человек. Я насторожилась, чуть придержала коня, ожидая пока поравняемся.
        Старик двигался хоть и медленно, но как будто даже бодро. Глаза его были чуть прищурены - солнце все же ярко светило и довольно жарко, но это не мешало путешествовать ему своим ходом. За плечами старика была котомка.
        Разговаривать с ним, восседая на коне, было бы не вежливо. Я спешилась, с сожалением подумав, что не удастся пока толком размяться и потянуться.
        - Эд, - окликнула я пожилого мужчину.
        Он остановился и выжидательно на меня посмотрел. Внимательный такой взгляд, в чем-то даже пронизывающий. А может я уже просто отвыкла от чьего бы то ни было общества, кроме Никласа. Несмотря на теплую погоду, вновь пробрал озноб.
        - Вы не могли бы подсказать, как далеко отсюда до границы? - спросила я.
        Пришлось вспомнить выученный когда-то по указанию эдель Фордис лаксавирский язык. Помимо него, я, как и положено благородной эдель, знала еще и амистаринский. И это не считая вадомийского, понятное дело, адарийского и зеденивского.
        - До какой именно?
        Значит все верно: и Адария, и горные кланы недалеко.
        - С Адарией.
        Он еще раз окинул меня взглядом, оглядел моего коня, как будто что-то прикидывая в уме.
        - Таким же ходом вы доберетесь туда к завтрашнему вечеру.
        От облегчения я чуть не расплакалась.
        Оказалось, что я хоть и сбилась, и чуть отклонилась от нужного пути, но ненамного.
        Хотела уже поблагодарить старика, но тут решила попросить его еще об одной просьбе. Дурацкая, конечно, была затея, но другой такой же возможности я уже не представляла.
        - Вы не могли бы найти лекаря или целителя? В поместье… - тут мне пришлось напрячь память и вспомнить упомянутое Никласом заковыристое название, - Кархукуулма остался человек, которому очень нужна помощь.
        - Может Кархуколма? - переспросил старик.
        - Да-да! Оно. Я заплачУ! - И протянула ему свои серьги - других ценностей у меня с собой не было, не говоря уже о деньгах.
        Он мог спросить, почему я сама этого не сделаю, но не стал. Он мог не выполнить мою просьбу. И всё же тяжесть вины прежде всего легла бы на мои плечи, а не посредника. Хотя мне и было стыдно, что я перекладывала решение проблемы на другого человека. Как будто снимала с себя часть ответственности.
        Старик посмотрел на меня с удивлением.
        - Хорошо, я выполню вашу просьбу. Мне не сложно.
        Однако, плату мою принял.
        Я не могла определить, говорит он мне правду или собирается просто воспользоваться ситуацией для обогащения. Серьги были дорогими. Матушка Фордис подарила мне их еще на пятнадцатилетие. Желто-коричневые турмалины в обрамлении белого золота… Отдавать мне их было безумно жаль.
        Утешала я себя тем, что в случае чего, вовремя успею до границы, а там уже свяжусь с властями. Думаю, весть до эдела Вистара быстро дойдет и помощь отправится как можно быстрее.
        Слова благодарности старик принимал, опустив глаза вниз - не смотрел на меня. Как я закончила, он поднял внимательный взгляд светло-голубых глаз и сказал только одно:
        - Поторопитесь.
        И кивнул в сторону границы.
        Стало не по себе.
        Задерживаться я и так не собиралась. Спешно попрощалась со стариком и поехала дальше.
        Всю дальнейшую часть пути я кляла себя, что поступила опрометчиво, доверилась первому встречному. А что, если…
        Несколько раз порывалась развернуться и поехать обратно. Но всё равно упорно продолжала двигаться вперед, пока усталость в конец меня не одолела.
        Нужно было искать место для отдыха. Денег у меня не было, так что постоялый двор в расчет браться не мог. Да и людные места я объезжала стороной.
        На свой страх и риск я всё же нашла небольшую поляну, скрывающуюся за значительно разросшимися кустами. Выбрав местечко с травой погуще, привязала к ближайшему дереву коня и дала ему несколько хлебных кусочков. Себе же я постелила плащ прям на землю - третий месяц лета был теплый, но не жаркий. Сама я есть не стала - аппетит пропал напрочь. Хотелось только спать. Было, конечно, опасение, что просплю я слишком долго, но ни соответствующего заклинания, ни амулета у меня не было - будить меня было нечем. И вновь потерянное время… Но всё же лучше так, чем рисковать вывалиться из седла из-за усталости и свернуть себе шею.
        Сон был муторным и скорее выматывающим, не приносящим почти никакого отдыха. Перед глазами мелькали расплывчатые образы, которые мутной картинкой проплывали в мыслях, не задерживаясь, но и не давая покоя, которого так хотелось. Я проснулась к вечеру и чувствовала себя так, как будто меня долго и тщательно избивали, не пропустив ни одного участка тела. Только что синяков не было. Есть уж точно не хотелось, но я заставила себя. Иначе, где силы брать? На одном упрямстве долго не продержишься.
        - У вас есть еще?
        От неожиданности я чуть не подпрыгнула, а кусок хлеба застрял в горле. Пару минут ушло на то, чтобы я прокашлялась.
        Мальчишка подкрался абсолютно бесшумно. Или я всё же приобрела проблемы со слухом, ведь второй раз за сутки прослушала приближение человека.
        - Ты есть хочешь? - спросила я, как только прочистила горло. Даже слезы выступили. Их я спешно вытерла.
        - Да. Вы не могли бы меня угостить?
        Я молча подвинулась, освобождая ему место на плаще.
        Он ничего не перебирал, а ел все, что я ему протягивала. Ел медленно, как будто смаковал каждый кусочек. А я вспомнила ту булочку с изюмом…
        Мальчишка явно был голоден, но не торопился. Я не лезла к нему с расспросами - ждала, когда насытится. А пока он ел, рассматривала его. Лет десяти, одет в добротную, но уже несколько потрёпанную и испачканную одежду. Одежда не дорогая, но с претензией на неплохой вкус человека, подбивавшего её.
        Ну а лицо… Я не сразу всмотрелась в него пристальней, потому что оно неуловимо, но напомнило лицо брать, хоть и видела его лишь на портрете. Сглотнула ком и продолжила разглядывать интересного незнакомца. Чуть светлее волосы, не такие насыщенно-черные, да и кожа светлее. А вот глаза такие же темно-карие, как растопленный шоколад. Теплые, пленительные, завораживающие…
        Мальчик спокойно встречал мой взгляд. Он не отводил глаза, с чуть вопросительно приподнятыми бровями смотрел на меня, как будто ожидал, когда начну расспросы и удивлялся, что я лишь мягко улыбалась, все также молча его рассматривая. Он хмурился и продолжал жевать, смотря куда угодно, только не на меня. Через пару минут история повторялась.
        И тут я осознала еще одну странность: первый свой вопрос он задал мне на лаксавирском. Я же, хоть и поняла его, но ответила на адарийском - от растерянности сбилась. Мальчик легко перестроился, как будто и сам не заметил, а следующий его вопрос был уже на адарийском.
        Наконец мальчик наелся, аккуратно вытер рот платочком, извлеченном из кармана. Платок, правда, уже тоже был не особо чист. Но сам жест… Неужто из аристократов?
        Чинно сложив платок обратно в карман, мальчик повернулся ко мне и почти весело сказал:
        - Вот теперь точно спрашивать начнете.
        Я усмехнулась.
        - Как тебя зовут?
        - Данфер.
        - Почему ты здесь один?
        - Я сбежал от матери.
        - Зачем?
        Он пожал плечами и с плохо скрываемой горечью произнес:
        - Она меня не любит.
        Что на это ответить я не знала, потому как не понимала, как можно не любить собственного ребенка? Ведь дети - самая великая ценность на свете.

* * *
        Мирвари росла в семье бедного, но очень гордого барона. Девушка была красивой, яркой, жизнерадостной, воспитанной по всем правилам адарийской аристократии. Правда, воспитание и все этому сопутствующее приходилось обеспечивать в той мере, что позволял скромный достаток благородного семейства. Отец надеялся выдать весьма удачно дочь замуж, несмотря на скромное приданое. Такая красавица и умница же выросла!
        У прелестной Мирвари было немало поклонников. Вот только такого, который бы смог по всем пунктам устроить барона Коата Икстли не находилось. Поэтому все воздыхатели отвергались, а семейство Икстли ожидало, когда появится он - тот самый. Не важно какой, по большому счёту, главное - богатый и способный обеспечить не только жену, но и её семью: отца, мать и младших брата с сестрой. При этом никто из них даже и помыслить не мог, что такой мужчина вообще может и не появиться.
        Но именно так и случилось.
        О войне так давно ходили слухи, что к ним даже успели привыкнуть. И тем не менее, для жителей приграничного городка Олина, к коим относилось и семейство Икстли, война пришла как-то уж очень неожиданно и быстро.
        Отдельные отряды вадомийской армии стремительно прорвались через границу и саранчой пронеслись по приграничным районам Адарии. Зацепили они и Олин. Урон поселению был нанесен приличный, но не катастрофический. Чего нельзя было сказать о самих жителях. Пострадавших было не так много - большинство всё же успели либо покинуть город, либо спрятаться. Но страх их думами владел потом еще очень долго. И верить в свою безопасность почти никто не хотел. Даже когда город зачистили императорские войска, а в окрестностях поселения был размещен дополнительный гарнизон.
        Барон Икстли оказался не только гордым, но и недальновидным и самонадеянным, что в данной ситуации было сродни глупости. Город покидать с семьей он не стал - до последнего надеялся, что с ними-то уж точно ничего плохого не случится, а императорские войска успеют вовремя. И все обязательно будет хорошо. Слезные уговоры жены и старшей дочери на него не повлияли. А младшие попросту плохо понимали, что происходит.
        За ошибку отца поплатилась старшая дочь.
        Когда в город ворвались вадомийцы, семейство Икстли всё же успело спрятаться в подвал. Кроме Мирвари. Девушка задержалась у себя в комнате - собирала немногочисленные драгоценности, что у нее были. Решила спрятать все самое ценное. А в результате - лишилась девичьей чести. Вадомийцы оставили в разграбленном доме не только беспорядок, но и полубессознательную девушку, которую успел с остервенением изнасиловать один из «бравых вояк».
        С приходом императорских войск в город постепенно возвращалась жизнь. А вот Мирвари жить не хотела - спустя несколько недель выяснилось, что она беременна.
        - Мало того, что теперь уже не девица, так еще и с приплодом! - бушевал отец.
        Перепуганная мать молчала.
        И барон принял решение: выделил, как будто от сердца оторвал, двадцать пять тысяч скалдров, которые вообще-то полагались Мирвари в качестве приданого, и указал ей на дверь.
        - Иди куда хочешь. Только и близко к нашему дому не подходи. А лучше всего - уезжай в другой город. Такое бесчестье я не потерплю рядом с собой. Позор, какой позор! А мне еще судьбу твоей сестры устраивать! Кто же её в жены-то возьмет, если ты такая?
        Мирвари глотала слезы и молча слушала отповедь отца. Он говорил так, как будто она сама виновата в случившемся. Ну если только своей нерасторопностью…
        Мать теперь уже не смолчала: кричала, проклинала. Не помогло. Барон решение не менял. Увещевала, ластилась - аналогично.
        Так Мирвари оказалась за порогом родительского дома. Куда идти, что делать? Она хотела пойти к реке и утопиться. Даже нашла на берегу камень поувесистей - чтоб наверняка. Но не смогла, не решилась.
        В женской обители Рауда её встретила младшая жрица. Рассказала о порядках, показала что, да как. А вечером старшая жрица приняла её в ряды послушниц.
        Вот только Мирвари долго не выдержала в обители. Как оказалось, такая жизнь не для избалованной аристократки. Если стирка, то на несколько десятков человек, готовка - также. А еще уборка территории, работа на огороде. И подъемы на рассвете… Ей делали послабление из-за её положения, но всё равно для Мирвари было слишком тяжело.
        От пребывания в обители всё же был прок: там её убедили, что на все воля Рауда, что ребенок - это дар божий, который не каждому и дается-то. И кем бы ни был отец ребенка, малыша не нужно ненавидеть. И уж тем более убивать. А Мирвари посещали такие мысли, он уж было хотела обратиться к какой-нибудь ведьме и решить все свои проблемы разом. Но служительницы Рауда смогли найти слова, которые сначала устыдили девушку, а потом помогли разобраться в себе, найти силы и прекратить винить еще не рожденного ребенка во всех бедах.
        Одна из послушниц предложила устроиться к кому-нибудь гувернанткой, а учитывая не самое плохое образование Мирвари, она могла стать и личной компаньонкой какой-нибудь эдель.
        Баронской дочке в гувернантки? Про гордость пришлось забыть. Правда, её беспокоило то, что её будут презирать, насмехаться, ведь хоть род её небогат, но не так уж и неизвестен.
        А если уехать, то куда? Мирвари не знала. Время поджидало, а отправляться в путь на большом сроке было бы неудобно. Девушка решила уехать в Лаксавирию, благо язык она знала. Там-то её точно никто не узнает.
        Ей повезло - она устроилась в семью бывших адарийских подданных. Беременность, конечно, была определенной помехой, но Мирвари повезло с хозяевами - те дали ей время, чтобы оправиться после родов. А за малышом вызвалась присматривать соседка, у которой также был новорожденный сын. Не безвозмездно, разумеется. Но плата была умеренной, а Мирвари умудрилась экономить, поэтому выделенные отцом средства еще были в достаточном количестве.
        Как ни странно, но Мирвари нравилась её работа, нравилась новая жизнь на новом месте. Её никто не гнобил, не унижал, не оскорблял. Все верили в придуманную ею сказку: вдова, оставшаяся на руках с ребенком, чей отец погиб на войне. Вполне возможно так и было. Да и Мирвари на это надеялась.
        Все свободное время Мирвари посвящала сыну: заботилась по мере своих возможностей, сил, средств, гуляла с ним, занималась, воспитывала как могла. Но полюбить его так и не получилось.
        Всю эту историю, разумеется, Данфер не знал так подробно. Но прежде всего ему было известно самое главное для него - мама его от чего-то не любит.

* * *
        - И куда же ты направляешься?
        - Куда-нибудь, - буркнул мальчишка.
        Бросить я его не могла, но неужели мне всё же придется делать крюк, терять время, чтобы сдать его на руки местным властям, если до его дома слишком долго.
        - Вы хотите отправить меня обратно к матери? - он вскинул на меня свои темные глаза и спросил с вызовом.
        - Да.
        Я видела и понимала, что мальчик не хочет возвращаться к матери. Не знаю, что там у них произошло, да и знать не желаю. Своих проблем чрезмерно много. А тут еще этот…
        И тут вся бравада с мальчишки сошла. Он схватил меня за руку, от чего я вновь чуть не шарахнулась в сторону, как перепуганная кобылка, и протараторил:
        - Я вас очень прошу, не возвращайте меня обратно! Пожалуйста! Вы же в Адарию едете? - и не дожидаясь ответа, продолжил: - возьмите меня с собой! Я обещаю, не буду доставлять никаких хлопот, мешаться не буду! И ем я мало…
        Его запал пропал, а на последних словах я не удержалась от улыбки.
        Вот что мне с ним делать? Решила все-таки разговорить его, расспросить. Вдруг удастся расположить его и уговорить не глупить и вернуться к матери?
        - Зачем тебе в Адарию?
        Теперь он посмотрел на меня несколько испуганным взглядом. А потом чуть прищурил глаза, склонил голову к плечу и глянул так, что у меня по спине мурашки побежали.
        Данфер проморгался, встряхнул головой и наконец ответил на вопрос:
        - В Адарии в школы берут всех желающих, а в Лаксавирии только при наличии денег.
        - Ты говоришь не об обычных школах.
        - Ага.
        - Ты уже знаешь, что у тебя за дар?
        Данфер замялся, но окинул меня еще одним странным взглядом, кивнул каким-то своим мыслям и ответил:
        - Я вижу людей.
        Недоуменно на него посмотрела.
        - Я… не знаю как объяснить, - мальчик растерянно глядел мне в глаза, пожал плечами. - Попробую, конечно. Но…
        И вновь замолчав на секунду, принялся тараторить, как будто боялся упустить мысли.
        - Вот вы мне видитесь в окружении какого-то теплого света. Он не обжигает, а греет. А вот мама - она холодная, даже колется. На снежинку похожа. И свет белесый, рваный. Есть люди с ровным светом, который и не греет и не холодит. Есть такие, что просто обжигают и светят ярко-ярко. Только про то, что греют или охлаждают, я не про температуру говорю, а про ощущения, какие появляются, если я рядом с ними. Как же объяснить… - он с досадой потер лоб, но, кажется, я поняла о чем он.
        Передо мной сидел уникум. Так уж сложилось, что на одном квадратном фендене плаща количество магов самой редкой направленности просто зашкаливало.
        - Ты что, видишь ауры?
        - Я не знаю. Мне никто не говорил, как это называется, да я и не спрашивал… Страшно было. Ну и за знания принято требовать плату… Но я понимаю, что свечение оно… оно не просто так у каждого человека есть. Точнее у обычных людей оно слабее, но только этим отличается от свечения магов. Ох. - Он вновь потер лоб. Казалось, Данфер подбирал слова, пытаясь объяснить мне свои способности. И почему-то ему было очень важно, чтобы именно я его поняла. - Этот свет, он показывает каков человек. Не в обычном смысле, а… Ну его внутренность. Нет не так. В смысле хороший он или плохой. Хотя тоже не совсем прям так, а… Уф, как же объяснить…
        - Я поняла.
        - Правда? - Он даже обрадовался.
        - Правда.
        Не важно, что я чуть слукавила. Все мне понятно не было, но общее направление я уловила.
        А сама сидела и прокручивала в голове: таких, как Данфер практически столь же мало, как и видящих смерть. Может немного, но больше. И если кто-то узнает, что мальчик одаренный, то его тут же возьмут под контроль. Как же он до сих пор никому не проболтался? Неужели настолько никому не доверял? Окажись он в Адарии, его тут же, наверняка, присмотрит для своих целей, например, Тайная Канцелярия. Хотя тут можно не переживать - будущее его вполне будет обеспеченным. Но если это будут лихие люди?.. А ведь если мальчик попадет в школу, его способности будет не скрыть, да и он сам не стремится к этому - хочет развивать их. Но мало ли что может случится…
        Я встряхнула головой, как пару минут назад Данфер. Я его знаю всего ничего, а уже планирую, как уберечь.
        - Почему ты обратился ко мне? Так есть хотел и только?
        Показалось, или в его глазах мелькнул укор? Но ведь вопросы уместны и логичны.
        - Я же сказал - вижу людей. К вам… к вам можно было обратиться. Пожалуйста, довезите меня до школы! Я заплачу!
        На плащ посыпались монеты. В лаксавирских деньгах я не разбиралась, поэтому не могла сказать насколько большая сумма оказалась передо мной. Меня возмутил сам поступок.
        - Убери немедленно!
        - Вы мне не поможете? - В голосе мальчика прозвучали разочарование и обида.
        - Помогу. А деньги прибери!
        - Но я же сказал, что заплачу! - А теперь в голосе странная, но звонкая твердость.
        - Заплатишь, - я кивнула. - Своим обществом и заплатишь. Будешь развлекать меня в дороге. Рассказывать о себе, своей стране, своих особых способностях. Но самое главное - поведаешь мне свои планы. Согласен?
        - Да.
        В общем-то, только Данфера мне сейчас и не хватало, учитывая мои проблемы.
        А на самом деле и впрямь - не хватало…
        Однако, я решила не лукавить и сказать все как есть.
        - Понимаешь ли в чем дело, я-то могу взять тебя с собой и даже поспособствовать твоему дальнейшему обустройству в другой стране. Но есть несколько проблем. Во-первых, твоя мама. Она там сейчас волнуется за тебя, переживает, места себе не находит.
        Данфер молчал. Мои доводы на него не действовали. Неужели там действительно так все сложно? Ладно, пойдем другим путем.
        - Во-вторых, твое пребывание в Адарии будет незаконным. Да и не факт, что мы вообще сможем пересечь границу. Меня вообще могут судить за твое похищение!
        - Я же по своей воле с вами еду! - возмутился мальчишка.
        - А кто докажет? Думаешь, поверят твоим словам? А вдруг я тебя опоила жутким зельем, околдовала?
        Данфер забавно фыркнул, а потом даже хихикнул.
        Я выдохнула. Несколько затравленное выражение на секунду покинуло его взгляд.
        - И что же нам делать?
        А хорош! Уже не «мне», а «нам». Быстро воедино нас связал.
        Я решила разузнать еще одну вещь:
        - А как же твой отец?
        - Он погиб на войне еще до моего рождения.
        Бедный ребенок.
        На пару минут я затихла, но потом продолжила настырно искать лазейки, доводы, вытягивать из него сведения о себе. Не верилось мне, что мальчик так просто откажется от своей идеи, и тогда не будет гарантии, что он вновь не сбежит. Теперь уже от меня, к примеру.
        - С чего ты вообще взял, что мама тебя не любит? Если она об этом не говорила, не значит, что так и есть. Она, наверняка, сейчас вне себя от расстройства, пока ты тут…
        - Нет, - перебил меня Данфер. - Ничего она сейчас не в расстройстве. Я думаю, она даже рада, что я исчез.
        - Да как такое может быть?!
        - Ну я же сказал - я вижу людей.
        - Ты так уверен в том, что видишь? - скептически поинтересовалась я.
        - Дело не только в этом. Понимаете… Я один раз слышал… Она думала, что я сплю. Я тогда ноги сильно промочил, простудился. А она меня выхаживала. И сказала тогда: «Сколько мороки с тобой. Лучше бы ты умер. И ни меня, ни себя не мучил». А я после этого быстро оклемался, как будто ей назло…
        Это же чудовищно! Пока слушала и не перебивала, впилась ногтями в ладони.
        - Вещей много с собой? - уже совладав с дрожащим голосом, спросила я.
        - Да тут всего сумка одна.
        И если я все еще сомневалась, брать ли с собой мальчика или же вернуть, то он добил меня словами:
        - Если вы меня вернете, я всё равно опять потом сбегу. А ведь на пути мне могут попасться и плохие люди.
        Шантаж. Не особо умелый, но действенный.
        Однако, я выдала скептическое замечание:
        - Ты же видишь людей.
        - Могу и ошибиться.
        До границы мы уже двигались вместе. Я посадила мальчика перед собой, придерживая его. Тем более в седле он держался неуверенно.
        В дороге Данфер действительно развлекал меня разговорами. Тему его семьи мы всё же обходили стороной. Единственное, что он упомянул, так это то, что мать его родом из Адарии, а в Лаксавирию перебралась после смерти его отца.
        Данфер по возможности отвечал на мои вопросы по поводу его дара. Мне было весьма любопытно, все ж таки не самый распространенный дар. Но у мальчика объяснений было мало, потому как действовал он интуитивно, да и сам мало что понимал - все его объяснения были основаны на скромном опыте и наблюдениях, сравнениях.
        Еды у нас было предостаточно, а вот вода закончилась быстро. Мне не очень хотелось заезжать в ближайшее поселение, но сейчас другого выхода не было. Благо колодец нашелся на окраине деревушки, поэтому нам не пришлось ехать через все поселение, привлекая лишнее внимание.
        И всё же его нам не удалось миновать.
        Мы вдоволь напились сами, напоили коня и собирались уже покинуть деревушку, как нам навстречу выбежала девушка, приблизительно одного со мной возраста. Она что-то возбужденно стала рассказывать, но я мало что поняла. Выловила только обрывки фраз: розыск, девушка, военные.
        Я сжала руки так, что поводья впились в кожу до боли. В ушах кровь стучала так громко, что я не сразу услышала, как Данфер окликнул меня, пока не потянул за другую руку.
        - Астари, едемте быстрее! Надо торопиться!
        - Что она сказала? - спросила я, глядя в спину удаляющийся девушке.
        Она торопливо бежала обратно к деревушке, попутно озираясь по сторонам.
        Мы с мальчиком также быстро забрались в седло и спешно поехали дальше. Конь, правда, доволен этим уж точно не был - только напился, а тут еще гонят куда-то.
        - Какие-то люди, вроде как группа мужчин, напоминающих военных, только без отличительных знаков, вчера приезжали сюда. Расспрашивали жителей. Они искали темноволосую, смуглую девушку и рыжеволосого мужчину. Это же вы, да?
        Я с трудом сглотнула. Все-таки ищут. И не знаю кто: друзья, враги? А ведь теперь на мне еще и ответственность за Данфера…
        - Скорее всего я.
        - А мужчина?
        - Ну уж точно не я.
        Если Никласа тоже не нашли, значит он спасся? Старик меня не обманул? Дай-то Рауд, чтобы так все и было!
        - Я плохо понимала, что эта девушка говорит, почему?
        - Местный говор. Я и сам не все слова разобрал.
        - Интересно, а почему она предупредила нас? - размышляла я вслух.
        - А почему вы помогаете мне?
        Такой маленький, а уже умеет задавать каверзные вопросы. В общем, с ответом я не нашлась.
        - Зачем они вас ищут? - уже о другом спросил мальчик.
        - Не знаю.
        Для ответа мне надо было знать, кто именно меня ищет. А оставаться и ждать, пока найдут - такой риск допускать не хотелось. Страшно становилось все сильнее.
        Мальчик уловил мое настроение и принялся рассказывать, как он представляет себе свою учебу. Я слушала его рассеянно, так как размышляла, где бы нам укрыться от ливня - ближе к вечеру погода испортилась. Подул ветер, срывались капли дождя. И стало ясно - не просто дождь, а именно ливень вот-вот начнется.
        Данфер в который раз обратился ко мне на вы и я не выдержала, хотя наверно надо было и похвалить его хорошее воспитание.
        - Прекращай. Давай уже на ты, а то я себя старой чувствовать начинаю. Ты же такого возраста как и мой брат.
        - Ну я попробую, - смущенно улыбнулся мальчишка.
        И явно собрался расспросить меня о моей брате, но я перебила его:
        - Сейчас придется слезть с коня. Погода совсем разбушевалась.
        Приемлемого места, где мы могли бы укрыться от дождя, найти так ни не удавалось. А ливень припускал все сильнее, пока вода не стала стекать практически сплошной стеной. Крона деревьев не спасала. Казалось, что я промокла чуть ли не до костей. Боюсь и с Данфером была та же ситуация, хотя я и прикрывала его полами своего плаща. Конь стоял позади нас привязанный к дереву и тоже недовольно фыркал.
        - Мне кажется или там какие-то постройки? - совсем невоспитанно мальчик указал пальцем в край поляны.
        Что он там разглядел? Темно, дождь - совсем же ничего не видно.
        - Ты помимо людей еще и здания видишь?
        Данфер насупился, но ответил:
        - Нет. Но там что-то темнеет. На фоне неба видно.
        В подтверждении его слов сверкнула молния и в указанном направлении и впрямь были видны очертания построек. Но краткого мгновения не хватило, чтобы распознать что же там.
        - Попытаем счастья? - Повернулась я к мальчику.
        Он пожал плечами, по-видимому ущемленный моим первоначальным недоверием.
        Мы подобрались ближе. Постройки оказались небольшим домиком и примыкающими к нему навесами, под которыми, сбившись в кучу, прятались от дождя кони.
        В окнах дома не было видно света. Может и нет никого?
        Мы зашли на крыльцо, и я постучала в дверь - тихо. Дернула за ручку - заперто.
        - Тут хотя бы не капает, - слишком оптимистично заметила я.
        Данфер вновь вздохнул совсем не по-детски и залез на скамейку, стоявшую на открытой веранде.
        - Двигайся ко мне, - обратилась я к мальчишке.
        Он с грустью посмотрел в сторону коня, которого мы привязали под навесом по другую сторону от обитавших уже здесь скакунов.
        Данфер всё же придвинулся ко мне - так же значительно теплее. В поисках тепла мальчик чуть сильнее прижался ко мне, а его руки я расположила у себя на талии. Так, полуобнимая меня, Данфер и задремал. Я рассеянно перебирала его смоляные прядки.
        В какой-то может я и сама наверно задремала. Меня разбудил звук, который хоть и с трудом, но был различим в шуме стекающей с неба воды.
        К дому подъехал всадник. Его конь шумно отфыркивал, а увидев, по-видимому, на своем законном месте чужака, еще и возмущенно заржал. Наш коняшка тоже не остался в долгу. Это меня и разбудило.
        Незнакомец, спрыгнувший со своего скакуна, стремительно развернулся. Правда, его маневр чуть испортила грязь - он неловко поскользнулся. Я уловила раздавшееся ругательство.
        Невольно прижала чуть сильнее к себе также проснувшегося Данфера. Мы ничего плохого не сделали, но я вдруг почувствовала себя так, как будто застали за чем-то неприглядным.
        Огибая лужи, судя по всему хозяин здешних владений, приблизился к нам.
        - Я не ждал гостей.
        Произнес он на лаксавирском. Слова звучали глухо - шум непрекращающегося дождя отчасти перекрывал их.
        Высокая фигура мужчины подавляла, а я так и не поднялась со скамейки, продолжая прижимать к себе замершего мальчика.
        - Доброй ночи. - Я всё же решила побыть вежливой. - Надоедать вам не будем и, как только дождь закончится, тут же уедем.
        Мужчина кивнул и развернулся обратно. Он привязал своего коня недалеко от нашего. Оба животных были явно недовольны таким соседством.
        - Пройдете в дом? - спросил незнакомец, отперев дверь.
        По его тону я так и не поняла, как он отнесся к незваным гостям.
        Данфер потянул меня за руку и уже намеревался проследовать за хозяином. Я же и с места ни сдвинулась, и ничего не ответила. Попросту не знала, что делать. Соглашаться, нет? Мы же сами искали пристанище. Уместно ли? Безопасно?
        Хозяин не стал дожидаться ответа, а просто зашел внутрь, закрыв за собой дверь.
        Данфер зябко повел плечами, бросил на меня взгляд исподлобья и проворчал:
        - Вы чего?
        - Я же просила не выкать мне!
        - Хорошо, - он вздохнул, как умудренный взрослый мужчина и неожиданно повысил на меня голос: - Ты! Пошли вовнутрь! Там же теплее. А ты промокла совсем.
        Я ошарашенно на него уставилась. Вот те на! Указывать мне вздумал? Хотя, мальчик прав - мы оба уже изрядно продрогли, а в доме тепло и сухо.
        - Слушай, - я даже чуть наклонилась к Данферу, - а этот мужчина, он какой? Холодный, теплый?
        Мальчик хитро улыбнулся и также тихо ответил:
        - Прохладный.
        А потом увидел, что такой ответ меня не совсем устроил, добавил:
        - Не думаю, что стоит его опасаться.
        Вот только доверие порой стоит слишком дорого.
        Мужчина вальяжно сидел на стуле, закинув ноги на невысокий стол. Он медленно потягивал какой-то напиток из фляжки.
        Пока я колебалась стоит ли заходить и выслушивала Данфера, незнакомец успел развести огонь в камине. Огонек, словно нехотя, лениво прыгал по поленьям, как будто выбирая повкуснее.
        Света от камина уже было достаточно, чтобы рассмотреть мужчину. В сидячем положении рост его определить было сложно, но судя по тому, что я успела увидеть ранее - он не низок. Возможно даже не ниже меня. Теперь, когда он уже снял плащ было видно, что он крепкий, вероятно стройный. А вот лицо… В голову пришло противное в своей банальности сравнение со скульптурой, чье лицо высекали острым резаком и точными движениями. Черты лица строгие, четкие. Прямой и высокий лоб, прямой и ровный нос, тонкие губы, квадратный подбородок, под выступающими скулами все те же четкие линии по щекам. Глаза же… О нет, Данфер был не прав. Не прохладный он. Взгляд льдисто-серых глаз замораживал. Я вновь ощутила, насколько же продрогла, как только встретилась с мужчиной глазами. Может, конечно, сказалось и то, что я наконец попала в тепло. Но именно взгляд этих холодных глаз вызвал озноб. Единственное, что выбивалось из общей картины суровости, так это волосы: светлые и вьющиеся.
        Мужчина тоже нас разглядывал. Вот только интерес его был каким-то небрежным, ленивым.
        - Надумали? - хмыкнул незнакомец. - Ладно. Здесь вы найдете все, что вам нужно. - Он махнул рукой в сторону шкафа. - А я, с вашего позволения, пойду спать.
        Наше позволение ему было не нужно - ушел, тихо прикрыв за собой дверь в другую комнату.
        Теперь я уже могла рассмотреть и жилище, а не только его хозяина. Небольшая комната с двумя окошками. Обстановка: низкий столик с двумя стульями, узкая кушетка, буфет, стеллажи, на полках которых лежал разный хлам. Хотя, не то, чтобы хлам. Уздечки, подпруги, даже седло нашлось.
        И запах, характерный для тех мест, которые связаны с лошадьми. Для кого-то он неприятен, а для меня - родной, навивающий воспоминания о детстве. Вот в любых других таких местах, например, в помещениях у конюшни эдела Вистара - совсем не так. А может связано с тем, что тут природа ближе…
        Я встряхнула головой. Ну что за мысли бредовые?
        У запасливого Данфера, в отличие от меня, был еще один комплект одежды. В него-то он и переоделся, пока я его вещи развешивали на стул у камина.
        Мне переодеться было не во что, а оказавшись в теплом помещении, намокшая одежда стала неприятно липнуть. А на мне она нескоро высохнет.
        Хозяин сказал, что мы найдем тут все, что нужно…
        Я принялась методично обследовать шкафчики и стеллажи. Вот только не в попону же мне заворачиваться?
        Нашлась стопка старых, уже местами протертых простыней. Хотя бы это. И всё же раздеться пока не решилась.
        На верхних полках старого, рассохшегося буфета обнаружились затхлые сухари, да емкость с крупой, из которой разлетелась моль. Что ж, у нас и своих запасов есть еще немного. Воды только не было, а я не помнила, видела ли во дворе колодец.
        Вернулась я с водой в ведре и в одежде. Дождь так и не прекратился, а пока я нашла искомое промокла еще сильнее. Хотя куда еще…
        Сначала показалось, что Данфер уснул на кушетке, положив под голову подушку, пропахнувшую пылью и травами. Но нет. Он терпеливо ждал меня и успел даже найти чайник и мешочек с травами.
        Пока я возилась у камина, мальчик с любопытством следил за мной и заваливал вопросами, как мы завтра пересечет границу. А я почем знаю? Вот только была уверена, что просто не будет.
        В мешочке оказались ромашка, липа, мята, веточки смородины и малины и некоторые другие засушенные растения. То, что сейчас нам и нужно было - поможет не прогнать, но хотя бы немного облегчить неминуемо надвигающуюся простуду.
        Напившись такого «чая», Данфер наконец-то уснул. А я принялась стягивать с себя хоть и уже немного подсохшие, но все еще неприятно мокрые вещи. Только и нижняя рубашка была влажной, но это было терпимо. Да и не голой же заворачиваться в простыню?
        Я вовремя успела замотаться - хозяин решил заглянуть к нам. Видно не спалось.
        Будь у меня кожа светлее, я была бы даже не красной, а бордовой. Так и чувствовала, как кровь приливает к щекам.
        Мужчину мой внешний вид ничуть не смутил. Он лишь нахмурился.
        - Хотите чаю? Я с травками заварила, - предложила я первое, что пришло в голову, чтобы скрыть неловкость момента.
        - Буду, - ответил он и ушел обратно в другую комнату.
        Я осталась стоять на месте, растерянно хлопая глазами. Что это было? В себя пришла, почувствовав, что моя импровизированная накидка сползает с плеч.
        Незнакомец вернулся. В руках он держал одежду.
        - Не переживайте, она чистая. - И кивнул в сторону комнаты, из которой вышел.
        - Право, не стоило… - начала я, но мужчина одарил меня таким взглядом, что я умолкла.
        Я посмотрела на Данфера - он спокойно спал и ничего не слышал. Забрала одежду и пошла переодеваться.
        Комната оказалась крохотной. Она вмещали две койки и комод. Единственное окно было плотно занавешено шторой.
        Осмотрела, что же мне вручил мужчина. Серая рубашка, в которую могли поместиться еще две меня и штаны. Широковаты, зато длина оказалась что надо. Даже заправлять в ботинки не пришлось. Могла бы опять долго размышлять, стоит ли надевать чужие вещи, но не стала. Ощущение теплых, чистых вещей, сомнения прогнали напрочь.
        Я оставила чайник с чашками на широкой каминной полке, так как помнила, что было со столом до этого. Теперь же они оказались именно на столике.
        Мужчина перехватил мой взгляд и как будто смутился.
        - Я его протер, - произнес он.
        Ноги при этом спрятал под стул.
        Я успела скрыть невольную улыбку.
        Чай я разлила сама. Потом спохватилась: в сумке остались кое-какие запасы. И вроде бы печенье тоже было.
        - Угощайтесь. - Я протянула овсяное печенье.
        - Спасибо.
        Мужчина угощение взял, но есть пока не стал. Сжал в руках чашку, сделал глоток и посмотрел на меня. И улыбка такая странная, непонятная. То ли забавляется тем, что я растеряна, не знаю, что сказать, куда деть глаза, то ли просто ничего не значащая, а я себе напридумывала.
        Тишина разбавлялась только треском поленьев, которые всё же пришлись огню по вкусу. Это молчание все же тяготило меня.
        - Вы очень великодушно поступили - позволили нам переждать непогоду здесь. Мы вам очень признательны и…
        - И не знаете как отблагодарить меня? - перебил незнакомец.
        - В общем-то, да.
        - Не нужно ничего. - Опять загадочная улыбка. И он добавил: - Да и что с вас возьмешь?
        Окинул взглядом наши немногочисленные пожитки.
        - И всё же мне бы не хотелось остаться в должниках.
        - Что поделаешь, - развел он руками.
        Тишина и этот изучающий взгляд очень плохо действовали на мои нервы и координацию. Я пролила на многострадальный стол чай, уронила печенье, чуть не упала со стула, пока его поднимала, а когда подняла, стукнулась рукой об стол и вновь чуть не выронила печенье. От стыда хотелось провалиться.
        - Вы не сможете просто так пересечь границу, - вдруг заметил хозяин.
        - Что? Но как вы догадались?
        Взгляд его был очень красноречив. Как и приподнятая бровь. Как и выражение лица в целом. И что за человек? Без слов смог донести до меня свои доводы. Или показать мою глупость, а может и наивность.
        - С недавних пор у Адарии и Лаксавирии есть определенная договоренность, касающаяся пересечения границы между двумя странами. Касается она любого человека, который собрался перебраться из одного государства в другую.
        - Проверяются всех? Ну там цель поездки, не преступник ли он?
        - Именно. И очень странно то, что вы этого не знали.
        Бросила настороженный взгляд на незнакомца и отвернулась. Не рассказывать же ему мои перипетии?
        Данфер все также спокойно спал. Ему наш разговор не мешал.
        Если я попытаюсь перейти границу сама, то шанс еще будет. Хотя опять же, о вовлеченности в эту историю Лаксавирии я ничего не знаю. Но может и смогут договориться между собой страны. Не думаю, что эдел Вистар забросил мои поиски. А вот с мальчиком все сложнее. Посадят меня за похищение…
        - Кто он вам? - Мужчина кивнул на мальчика, будто понял мою обеспокоенность.
        - Брат, - соврала я.
        Незнакомец скептически поднял бровь. Ну а что, может мы и впрямь в родстве. Дальнем. Очень дальнем.
        - Непохожи.
        - У нас разные отцы. - А тут ни капли лжи.
        Больше вопросов не было.
        - Надеюсь, вы знаете, что делаете.
        Понятия не имела что, но авантюра продолжалась.
        - Утром я уеду, наверняка, раньше вас. Дверь просто захлопните. Насчет того, что может что-то пропасть, я не переживаю. Со своей совестью вы вряд ли до такого договоритесь.
        Проницательный какой.
        Я не успела ничего ответить, как он ушел. Окинула еще раз комнату - и что тут можно взять-то?
        Утром, когда мы встали, хозяина, действительно, уже не было. Даже не попрощался. Хотя, что там прощание, если мы даже не представились друг другу…
        А плату за приют он все же взял - на столе не осталось ни одного печенья. Почему тогда не ел, когда я предлагала?
        15
        До границы оставалось пару часов пути, а я все еще не придумала, как мы сможем ее миновать.
        Официальный пункт перехода границы мы объехали стороной. Никаких документов у нас с собой не было, а без них не пропустят. Да даже если бы и были…
        Вдоль границы стояли столбы. Четыре с половиной фендена высотой и на расстоянии половины фенда друг от друга. На первый взгляд казалось, что между ними ничего нет. Стоят и стоят. Но стоило мне присмотреться, как оказалось, что столбы были соединены между собой силовыми линиями, миновать которые не удалось бы. Да и я была уверена, что стоило бы только начать попытку «отключения» хоть одной из линий, как тут же появились бы бдительные пограничники. Не зря же Рун меня так много гонял по основам охранок. Уяснила.
        В общем, тупик.
        О своих выводах я рассказала Данферу.
        - Может подкоп сделаем? - с надеждой спросил он.
        - Думаешь, защитники такой вариант не рассматривали?
        - А если стремянку?
        - С той стороны кто тебя ловить будет? Да и наивно думать, что и этот вариант не был учтен.
        По обе стороны от границы лес был вырублен. Деревья густо разрастались уже в фенденах пятнадцати от разделительной линии.
        - Что же нам делать?
        - Нам? Да боюсь больше никаких «нам» уже не будет. Я отвезу тебя к матери, а сама… Ну, придумаю что-нибудь.
        - Хорошо, - на удивление легко согласился мальчик.
        И также легко ввел меня в заблуждение.
        Я отвлеклась - проверяла как много провизии у нас осталось. Чем Данфер и воспользовался.
        - Стой, ты куда? - крикнула я ему вслед.
        Но беглец меня не слушал и бежал все быстрее.
        Криками можно было привлечь ненужное внимание, хоть местность и выглядела безлюдной. Неприлично подняв юбку, я побежала за Данфером. Скорость набрал он приличную, но догнать его все же я смогла.
        Прижала его к себе, хотя он и вырывался.
        Мне вспомнились события одиннадцатилетней давности, когда меня также удерживали, решали мою участь за меня и моих родителей.
        Я отпустила Данфера и села на траву. Меня даже слегка потряхивало: от нынешней ситуации, от нахлынувших воспоминаний.
        - И правда, чего это я? Беги куда хочешь. Сам решай свою судьбу.
        Я даже не смотрела на него. Но мне было слышно, что мальчик собрался уйти, но почему-то остановился.
        - Ну, чего встал? Беги в свое светлое будущее! Ты же видишь людей, поэтому я могу не переживать, что с тобой, где ты, все ли у тебя в порядке. Смерть тебе пока не грозит, а все остальное можно и пережить.
        - Астари!
        - Что еще? Решил все-таки попрощаться?
        - Астари, мы здесь не одни.
        - Что за…
        - День добрый, Астари, - насмешливо произнес мастер Джетмир, стоящий по другую сторону границы. Он слегка склонил голову в приветствии. - Мы вас ждали здесь несколько раньше. Хотя, теперь понятна причина вашей задержки. Вы в няньки решили податься?
        На всякий случай я себя ущипнула. Мало ли, вдруг сплю? Или упала и стукнулась головой, пока бежала за мальчишкой.
        - Мы - это кто? - недоверчиво спросила я.
        - Да вот…
        - Астари, ну наконец-то! - воскликнул эдел Вистар, вышедший из-за спины артефактора.
        Судя по всему, бывший опекун торопился - выглядел он весьма запыхавшимся.
        Я была ошарашена, но еще сильнее меня удивил Данфер. Он встал передо мной, как будто заслоняя. Мальчик с опаской спросил:
        - Астари, ты знаешь их? Кто они?
        - Может вы потом поговорите? Надо поторопиться, - не дал мне ответить эдел Вистар.
        - Этот нетерпеливый мужчина - мой бывший опекун, - пояснила я мальчику. До меня отчетливо донесся горький вздох наместника. - А второй - мастер-артефактор, чье присутствие здесь для меня непонятно.
        - Все? Поговорили? Тогда прошу, - Джетмир приглашающе взмахнул одной рукой и, как будто без усилия, приподнял одну из силовых линий другой.
        Вот теперь стало ясно его присутствие здесь. Небрежность жеста обманывала. Руки артефактора не сильно, но дрожали, а по виску стекла капелька пота. Улыбка, однако, не поблекла.
        - Пошли. - Я быстро поднялась с травы и развернула к себе Данфера. - Ты же не передумал?
        - Астари, куда ты тащишь мальчишку? Кто он вообще такой? Что это значит? - возмутился бывший опекун.
        Как только мы оказались по другую сторону границы, эд Джетмир тут же отпустил нить защиты. Сделал он это так легко и аккуратно, что не сработала ни одна из сигналок на столбах.
        - Потрясающая работа, - не удержалась я.
        - Спасибо, - мастер сверкнул улыбкой, за которой все же не смог скрыть усталость.
        Он достал платок, промокнул пот, подмигнул Данферу и обернулся к наместнику:
        - Моя работа выполнена. За сим, прощаюсь. Всего доброго!
        Он махнул рукой на прощание, по пути подцепил с ветки висевшую там шляпу, надел ее и скрылся за деревьями.
        - Куда это он? - негромко спросила я у бывшего опекуна.
        - Его там экипаж дожидается. Впрочем, нас тоже, - ответил он. - Ну что ж, поговорим тогда в пути, а то и так много времени потеряли.
        Он бросил на меня злой взгляд. Несмотря на это, эдел Вистар явно был рад видеть, что я жива и здорова. Да и я тоже была рада его видеть, несмотря ни на что.
        До Катомипаи было два дня. Передвижение в комфортной карете, конечно же, нельзя было сравнить с ездой верхом, как бы я ее не любила. Из столицы этой провинции мы собирались порталом отправиться в Саганион. Это сокращало путь на несколько дней.
        Первые пару часов я нервно вздрагивала от каждого звука, показавшегося мне слишком громким или подозрительным. Почему-то казалось, что за нами может быть погоня. Хотя эдел Вистар и уверял, что теперь я точно в безопасности. Я неосознанно прижимала Данфера ближе к себе. Да и он сам искал у меня защиты. все же наместник наводил на него страх.
        Позже обязательно у него спрошу, каким же он видит моего бывшего опекуна.
        Сначала я довольно подробно рассказала наместнику как меня похитили, точнее все то, что мне запомнилось. Поделилась тем, что со мной было в заключении. Опустила только сцену с видением. Эдел Вистар слушал внимательно, не перебивал. Лишь лицо его становилось все более хмурым.
        Рассказала о нападении на поместье со странным названием Кархуколма, уже понимая, кем, вероятнее всего, и было оно организовано. Разумеется, я не забыла упомянуть Никласа. Хотя, сама так и не определилась с оценкой его действиям. Ну а потом рассказала и о Данфере.
        Все это время сам мальчик сидел тихо, но было видно, что он внимательно ловил каждое мое слово. Лишь один раз выдохнул: «Ну ты и героиня!». В его взгляде промелькнуло нечто похожее на восхищение. Я горько улыбнулась.
        - Начну по порядку, - сказал эдел Вистар, спустя некоторое время, после того как я завершила свой рассказ. - Но для начала…
        Наместник сделал странный жест рукой и Данфер закрыл глаза, а его голова уткнулась мне в предплечье, как будто он моментально уснул.
        - Что вы сделали? - возмутилась я.
        - Усыпил его. Мальчик, наверняка, устал. Пускай отдохнет малец. Да и наш разговор не для посторонних.
        - Он не посторонний! - Бывший опекун отмахнулся, а я продолжала: - С ним все в порядке будет? Когда он проснется?
        - Как доберемся до города, где остановимся на ночлег.
        Я притихла. Да уж, такого вероломства я не ожидала. Успокоило меня только то, что Данфер спокойно, без каких-либо подозрительных признаков, спал. Ему действительно отдых только на пользу - темные круги под его глазами тому доказательство.
        - Раз уж ничего не мешает теперь, я начну, - произнес эдел Вистар, как только я удобнее устроила своего подопечного. - О том, что тебя похитили, я узнал позже, чем следовало. Но к тому времени поиски уже были организованы, а мне лишь оставалось ждать, чем они завершатся. Посодействовать мне особо было нечем, справлялись и без меня. Я лишь контролировал по мере своих возможностей. Компетенция-то не совсем моя была.
        - Все это замечательно, - невежливо перебила я, - но может вы все-таки ответите, кто меня похитил и с какой целью?
        На лице бывшего опекуна отразилась крайняя степень недоумения.
        - Разве тебе ничего не сказали?
        - Сами похитители - нет. Лишь то, что передал Никлас.
        - Очень интересно, - протянул наместник. - А как же письмо, написанное твоей рукой?
        Надо же, насколько помню из своих расплывчатых воспоминаний - письмо предназначалось отцу. А эдел Вистар в курсе.
        - Я плохо помню все, что связано с этим письмом. Даже его содержание не отразилось в памяти.
        - Вот как, - задумчиво произнес эдел Вистар. - Надеюсь то, что твои похитители - сообщники мятежников в Дрине, тебе известно? - Я кинула. - И то, что они собирались твоей жизнью вынудить генерала Шевала вступить в ряды повстанцев, тоже знаешь? - Еще один кивок. - Твой отец долго не отвечал - раздумывал, как поступить. Те люди решили его поторопить, поэтому прислали то самое письмо от твоего имени. В нем ты писала, что выходишь замуж за одного из мятежников и ждешь от него ребенка. Мы несколько раз проверяли письмо на подлинность - подлога не обнаружилось. Неужели правда? - вопрос уже был задан взволнованным голосом.
        Вместо ответа я расхохоталась. Совсем неприлично, громко, заливисто, до слез, не боясь, что разбужу Данфера. Хотя наведенный сон не так просто и прогнать.
        - Астари! Успокойся! - наместник схватил меня за плечи и слегка встряхнул.
        Смех перешел в слезы быстро. Я отвернулась к окну и некрасиво шмыгала носом, вытирала слезы рукавом и прерывисто вздыхала. Какие уж тут манеры, да я никогда и не была той самой истинной эдель…
        Успокоилась я не сразу, а эдел Вистар тактично молчал, лишь протянул мне платок.
        - Неправда, - хрипло ответила я. - Я вообще понятия не имела, что писала. Что дальше было? Таинственное нападение - ваших рук дело? Точнее тех, в чьей это компетенции?
        - Дальше… Нет, есть еще предыстория. То, что тебя везли через горы, было настолько странным, насколько и несбыточным. Так мы думали. Но похитителям удалось преодолеть нелегкую дорогу. Где они только нашли проводника? Как могли так рисковать? Но у них все получилось. Вот только Лаксавирия тоже не поверила в это. Или власти соседнего государства по какой-то причине покрывали похитивших тебя.
        - Погодите. А вы откуда узнали, где и как проходил путь тех, кто увез меня?
        - Догнать вашу группу наши люди не успели. Но вот Никлас смог оставить весточку, прежде чем отправился с вами.
        Надо же, успел, а мне ничего не сказал…
        - Так вот, Лаксавирия не позволила нам в официальном порядке организовать поиски уже на их территории. Пришлось смириться, тем более, что неопровержимых доказательств не было. Однако, другие способы никто не отменял.
        - Так как же нашли?
        - Нашлись добрые люди, помогли, - со странной улыбкой ответил бывший опекун.
        «Шпионы что ли - добрые люди?», - подумала я.
        - Вот только было ясно, что власти Лаксавирии навстречу не пойдут ни при каких условиях. Пришлось действовать неофициально. Использовать людей, которые на нас точно не выведут и не укажут.
        - Не шпионы, а наемники? - удивилась я.
        - Да. Через десятые руки, но договоренность была такой, что нарушить они ее не могли.
        - И не выжили… - Я помнила, чем закончилось нападение на поместье. А вот выживших не помнила, кроме Никласа. За судьбу же моих тюремщиков я не переживала.
        - Мы не ожидали, что отпор будет таким жестким. Твои похитители были хорошо подготовлены. И все же мы надеялись тебя вызволить. Поэтому и ожидали тебя у границы несколько раньше.
        - Вы все время твердите «мы». Кто эти «мы»?
        - Ты же не думаешь, что я в одиночку всем этим делом заправлял. Да я уже и говорил, что многое не в моей компетенции. А твоя безопасность для Адарии весьма важна.
        - Ну да, конечно, - хмыкнула я.
        Заметила такую заботу и обеспокоенность.
        - Разумеется, была задействована Тайная канцелярия и Внешняя разведка. Тем более замешано соседнее государство. Даже я не во всем был осведомлён. Но я действительно переживал за тебя. - Наместник внимательно посмотрел на меня, видимо ждал реакцию. Я слушала его молча. - Супруге ничего говорить не стал. Сама понимаешь, она сейчас не в том состоянии, а такая весть могла её добить…
        Бывший опекун рукавом вытер вспотевший лоб - платок достался же мне, а запасного вероятно не было. Даже эделу сейчас было не до манер…
        - Раз уж с этим, хотя бы в общих чертах, выяснено, то теперь расскажи все о мальчике более подробно.
        Подробностей набралось немного.
        - Не думала, что он мог быть подослан мятежниками?
        - Он же обычный ребёнок! О чем вы?
        - Во-первых, не совсем обычный, раз ты говоришь, что он собрался обучаться в не непростой школе. - Про направленность дара Данфера я пока умолчала. - А, во-вторых, ребёнок, да. Но это все равно не может его исключать из опасных субъектов. Поэтому до выяснения всех обстоятельств, поместим его под надзор.
        - Вы что, собирались посадить ребёнка в тюрьму? За что? - возмущалась я, неосознанно сильнее прижимая Данфера к себе.
        - Не в тюрьму. Он просто будет находиться под присмотром. Где - я тебе не скажу. С тебя станется ещё и вызволять его оттуда.
        - Неужели от любого малознакомого человека, тем более ребёнка, ждёте подвоха? - с горечью спросила я. - Меня тоже десять лет назад рассматривали в таком свете? Не переведи Рауд, вадомийская шпионка пробралась!
        Я даже взмахнула рукой, которой не придерживала Данфера. Во мне кипела злость, ища выхода.
        Но все же злость притуплялась усталостью. Как будто невыносимая тяжесть легла на плечи, придавливая меня. Наверно, так мной ощущалась ответственность по отношению к мальчику, которую я решила взвалить на себя.
        - Не утрируй. Обычная мера предосторожности. Не хотелось бы ещё раз подставить тебя под удар.
        Какой кошмар - обо мне же беспокоятся, а я ещё и упираюсь, не ценю.
        - Минутку! - Я уловила мысль, которая показалась мне чудовищной, но озвучить её надо было.
        А усталость не унималась. Я чувствовала: ещё чуть-чуть и силы совсем покинут меня. Незаметно от наместника больно ущипнула себя за руку - хоть на пару минут нужно было продлить ясность сознания, иначе потом не решусь. Боль отрезвляла и бодрила.
        - Ещё раз? Это что же получается, похищали меня с вашего ведома?
        Сказала и сама не поверила. Да ну, чушь какая. Даже рот ладонью прикрыла.
        Эдел Вистар не отвечал.
        Нет-нет! Ну не мог же он такое позволить!
        - Вся эта история с мятежниками, заговорами, подпольными вояками, мечтающими отомстить непонятно кому, слишком затянулась. Нужно было как можно скорее с этим разобраться. Один из вариантов - позволить тебя похитить.
        - И как, разобрались? Не зря позволили-то? - хрипло прошептала я, не смотря на собеседника.
        Противно вдруг стало и неприятно было встретиться с ним глазами.
        - Не совсем. Но подвижки есть. К сожалению, никого из причастных с территории Лаксавирии вывести не удалось. А все, кого обнаружили в Адарии, Дрина не в счёт, оказались либо посредниками, либо мало что знали. Верхушка скрывается тщательнее. Нет уверенности, что главари мятежа даже в Дрине. Может они вообще заграницей. В той же Лаксавирии. - Как будто таким объяснением бывший опекун пытался оправдаться. - Ладно, что-то я разговорился. Тебе не обязательно знать все эти подробности, - прервал свою речь наместник.
        И ни слова извинений, что сделали из меня наживку. Лишь сожаления, что я оказалась непривлекательной для крупной рыбы. Видите ли только мелкие сошки на меня клюнули.
        Какая же мерзость.
        Захотелось выйти из экипажа тут же. И скрыться как можно дальше.
        Кто ж мне позволит?
        Плыть по течению не хотелось, а как бороться? Ни возможностей, ни средств, ни знаний у меня для этого нет. Раньше я была заложницей страны-победителя, теперь я ещё и заложница обстоятельств. Вот только совсем уж отказываться от борьбы хотя бы за толику свободы я не собиралась. Обязательно что-нибудь придумаю. Обязательно!
        Злость придала ещё немного сил.
        - Эдел Вистар, а мой отец, он осведомлён в том, что меня похитили с вашего ведома?
        - Да.
        От шока я не знала что и сказать. Как же так…
        Спросить страшно, но нужно. Когда ещё до почтовика доберусь.
        - И он дал согласие на использование меня?
        - Ну зачем так грубо - «использование»? Ты же понимаешь, что некоторые люди ради власти готовы на слишком многое, а тут угроза не просто миру между империй и новой провинцией, угроза многим жизням, разразись восстание… Да, с твоим похищением все прошло не так, как мы предполагали. Главное, что все закончилось хорошо. Ведь так?
        Меня не спрашивали, меня убеждали.
        А согласие отца… Он один раз уже отдал меня на откуп Адарии, ради безопасности Дрины, ради безопасности мамы и брата, других людей. Что ему мешало сделать это ещё раз?
        Хотя, может все не так, как кажется мне, обиженной сейчас на весь мир. Как бы я поступила на месте отца?
        - Я не позволю вам причинить даже незначительный вред Данферу. И жить он будет со мной! - перевела я тему к тому, что волновало меня сейчас, пожалуй, посильнее всего остального.
        - Ставишь условия? - удивился эдел Вистар.
        - Считаете, не имею права? - парировала я.
        - Ну хорошо. Но присматривать мы за ним будем, - сдался, но не до конца, наместник.
        - Без серьезных вмешательств, - гнула свою линию.
        Самонадеянно, но если не попробую сейчас, потом будет бесполезно.
        - Как получится.
        В свой взгляд я вложила всю злость, раздражение и недоверие.
        По-видимому, бывший опекун проникся. Поэтому он больше ничего не сказал. Он сидел с задумчивым видом - явно анализировал все, что услышал.
        Мне же не хотелось думать обо всем этом, давать оценку чьим-то поступкам, в особенности отцовским. Подумаю об этом позже. А сейчас - я устала. Устала от бесконечного ожидания, когда все наладится, когда я смогу жить так, как хочется мне, без оглядки на чьё-то мнение, одобрение. Устала от невозможности пока что решить свои проблемы, в том числе и со здоровьем. Но что я могу? Для себя - практически ничего. Там ограничение, там невозможность. А вот для Данфера… Уж тут я постараюсь душу вытрясти из наместника, но устроить Данфера хорошо.
        Я не спросила название города, в который мы прибыли, не узнала, что за гостиница, в которой решили расположиться, лишь попросила об одном:
        - Поместите меня и Данфера в смежных комнатах, пожалуйста.
        Препятствовать никто не стал.
        Правда, мальчик так и не проснулся, поэтому нёс его один из сопровождающих.
        - Эдел Вистар, вы говорили, что Данфер проснётся, когда мы прибудем в город. Он все ещё спит, - обратилась я к наместнику перед тем, как мы разошлись по номерам.
        - Теперь он уже спит обычным сном, а не наведённым. Видимо, сильно он устал.
        Если эдел Вистар сказал неправду, то на утро я поставлю на уши все окрестности, весь город.
        Зря опасалась.
        Еще до рассвета Данфер робко постучал в дверь моей комнаты. Несмотря на усталость, я спала чутко.
        - Что такое? - хрипло спросонья спросила я.
        - Можно я у тебя посижу?
        - Не по себе?
        - Угу.
        Оно и немудрено. Проснулся в незнакомом месте, да еще и один. Как только понял, где я? Неужели и через стены видит?
        Я похлопала по одеялу рядом с собой.
        - Садись.
        - Да я и тут, в кресле могу.
        - Ну как хочешь, - не стала настаивать я.
        Сначала неловкое молчание тяготило нас обоих. А потом, как боевой маг, опасающийся наступить в смертоносную ловушку, я медленно, шаг за шагом задавала вопросы, пытаясь разговорить мальчика. Он вначале неохотно отвечал.
        - Прости, я не хотел тебя будить, но…
        - Я понимаю.
        И постепенно разговор потек все плавнее, оживленнее. Болтали обо все на свете. Никогда бы не подумала, что с десятилетним мальчишкой можно столь оживленно и стольких темах разговаривать.
        С Эйриком я общалась нечасто. Да и большая часть наших разговоров сводилась к книгам - ведь это главное увлечение младшего сына наместника.
        А вот с Данфером… о чем мы только не разговаривали. Хотя (вот парадокс!), тоже свернули на книги. Точнее - сказки. Мама нечасто баловала Данфера ими. А когда он и сам выучился читать, вроде как уже несолидно было ими увлекаться. Но, наверняка, хотелось. Я видела это в его черных глазах, которые даже в предрассветных сумерках горели интересом, хоть и скрываемом.
        Меня же в детстве вдоволь накормили восхитительными сказками. Бабушка Нурра, мамина мама, низким, бархатным голосом раскрывала мне тайны зеденивских преданий. В них порой было сложно понять, где выдумка, а где реальность. Причудливо переплетались сказочное волшебство и, порой, неприглядная явь.
        Про призрачного скакуна, который открывался только достойным. Где он щипал траву, там находился клад.
        Про Ветер-Сотар, который налетал на поселения, не принося никакого вреда, кроме одного - похищал самую красивую девушку. Он уносил ее в свой воздушный замок и поселял в гарем, среди других красавиц. Считалось, что семья такой девушки благословлялась богами. Вот только не иссякал потом лучших воинов, которые безуспешно пытались отыскать обитель Ветра-Хулигана.
        Про славного воина Бортена, которого никто не мог победить. А он влюбился в своенравную дочку главы рода Дейран - прекрасную Саору. В поединке за руку Саоры Бортен убил ее жениха, которого та любила. Отец девушки отдал ее победителю. А Саора на свадебном пиру отравила Бортена. Сама же Саора утопилась в реке. С тех пор ни один отец в Зедениве не имел права принуждать дочь к замужеству, ибо тогда новоиспеченный муж погибал еще до конца свадебного пира.
        Разные сказки рассказывала бабушка…
        Данфер слушал меня внимательно. А мне был приятен его неприкрытый, по-детски восторженный, как бы он не хорохорился, интерес.
        Меня грело ее присутствие и то, что я хоть и так, но развлекала его, отвлекала, дарила частичку своего тепла, хотя и сама еще не отогрелась. Простое человеческое участие…
        Мальчик выспался, поэтому он не просто слушал меня, а еще и задавал вопросы. Очень много вопросов. Увы, на многие я или не знала, или уже не помнила ответы. Не мало времени прошло. А в Адарии не было сборника зеденивских сказок и преданий. Да и вряд ли вообще он где-то есть. Так и передавались устно из поколения в поколение.
        В середине рассказа о разбойнике Жаузе меня одолела зевота, глаза начали слипаться, я сбивалась, путалась, из-за чего Данфер меня переспрашивал. И дело было даже не в том, что я не выспалась. Клонило не в сон, накатывала не дремота, а какое-то странное состояние. Возникло ощущение, что силы как будто вытягиваются из меня. Медленно, но не прерываясь. Куда ниточкой тянулась сила, я поняла не сразу. А когда поняла, испугалась.
        Срочно нужно в храм Оттара. Вот только как миновать охрану? В коридоре дежурило двое. А лишние свидетели мне ни к чему. Обмануть же наместника вряд ли удастся. Ну а даже если и сбегу, где искать жертву?
        Что делать? Время идет. Можно, конечно, проверить насколько нужна эта жертва и нужна ли она вообще. Вдруг это всего лишь домыслы? Но проверять с каждой секундой хотелось все меньше. Слабость не проходила, а усиливалась. Неспешно, но неумолимо.
        Прервав свой рассказ, я подошла к окну. Данферу стало любопытно, и он также, как и я, уткнулся носом в стекло. Я-то знала, что высматриваю. А он составлял мне компанию.
        Второй этаж. Окна выглядывают в подобие сада у гостиницы. Как раз дерево у нашего окна. Значит спуститься смогу, наверно. И вроде никого поблизости не видно.
        Я уговорила Данфера лечь в постель на мое место. Если кто-то заглянет, то видимость моего присутствия будет. А до комнаты мальчика нужно идти через мою. Не думаю, что понадобится проверять на месте ли еще и мальчик.
        Только в ноги Данферу подложила подушку - все ж таки я покрупнее, а так достовернее.
        Как два заговорщика. А я ребенка привлекла. Но как сейчас иначе? Я попросту не знала, да и не успевала придумать другое. Впрочем, Данфер и сам был не против. С воодушевлением подключился к моей авантюре. Только вот обманывать старших нехорошо. Чему я его учу?
        Никогда не страдала боязнью высоты, а вот сейчас стало не по себе. Да и ветки выглядели ненадежными. Лишь бы выдержали.
        Уцепилась за самую крепкую, правда, ободрала руку до локтя, даже рукав не спас. Впрочем, не самая страшная неприятность.
        Уже стоя на земле, я стала озираться. Но куда идти дальше? Если бы наняла экипаж, думаю, довезли бы до нужного места. Вот только отплатить мне нечем.
        А мое состояние ухудшалось.
        Дальнейшее я плохо помнила. И как нашла крысу, идя мимо помойки. Откуда только силы нашлись оглушить ее, не говоря уже о том, чтобы поймать. И как спросила дорогу у одного из извозчиков, случайно встреченных мной. И как шла до храма. Как в тумане.
        В себя я пришла только у жертвенного огня в храме Оттара. Я даже не была уверена, что не кинула крысу еще живой в огонь, убить-то ее нечем было…
        Пламя горело неровными бордовыми всполохами.
        Принял.
        Я устало привалилась спиной к стене, прям тут же, недалеко от очага. Сидела на полу, поджав под себя ноги. В голове не прояснилось, а чуда не случилось - силы не вливались в меня.
        А обратно идти как-то надо.
        Неизвестный мне город, неизвестно где расположена гостиница. Я окончательно заблудилась.
        Добрела до скамейки в сквере на берегу реки. Ноги уже отказывались меня держать.
        Может не успела? Заберет ли меня тогда Оттар? Да хоть бы и призвал к себе. Может наконец-то и полегчает. Хорошо бы…
        Я закрыла глаза, облокотилась на спинку, как будто растеклась.
        Казалось, что туман шел не только от воды. Хотя я его не видела, а скорее чувствовала. Туман пушистыми хлопьями кружил не только снаружи, он наполнял меня изнутри. Я погружалась в белесое нечто, утекала капельками, распадалась на росу, растворялась, распылялась по ветру. Ветер прогнал туман. Осталась только хмурая серость, которая и поглотила меня. И ничего хорошего. Только непроглядная хмарь.
        Резко открыла глаза, как будто снился кошмар, а в самый страшный момент я проснулась.
        Клубы белого тумана, словно дым, зависли над водой. От нее ощутимо потянуло свежестью, пробирая до костей.
        Я поежилась.
        «Там же Данфер один остался!», - пронеслась мысль. Как я вообще додумалась до этой авантюры? Бросила ребенка одного, в незнаком месте. Точнее уговорила остаться, подыграть мне. Ей-богу, я была не в себе!
        Еще раз огляделась, куда же меня занесло. Определенно, я не помнила, как здесь оказалась. И ладно, если бы мне был известен адрес гостиницы, или хотя бы ее название. Я не потрудилась поинтересоваться. Хотя может она тут одна? Как назло, никого из прохожих видно не было. Оно и понятно - кому охота в такую рань бродить? Только таким же ненормальным, как я. А извозчики видно всех уже развезли.
        Я шла по улице в надежде, что может набреду на знакомую местность. Хотя, наверно, в большей степени это напоминало бесцельное блуждание. Со стороны, по крайней мере. Но меня подстегивали переживания за Данфера. Поэтому быстрым шагом я проходила один квартал за другим. И силы откуда-то взялись.
        За спиной послышались шаги. Обернулась - никого. Лишь ветер гнал по дороге бумажку.
        Еще одна улица. Вновь шаги за спиной.
        Я резко обернулась и чуть не столкнулась нос к к носу с мужчиной. Это оказался один из сопровождающих эдела Вистара.
        - Вы видно заблудились, - невозмутимо произнес мужчина. - Я провожу вас до гостиницы.
        Дошли мы в молчании. Выяснилось, что перехватил меня сопровождающий буквально в паре улиц от гостиницы. Пока мы шли, меня не покидало ощущение, что меня не довели - отконвоировали.
        У входа в комнату меня перехватил наместник. Хмурый, мрачный, не выспавшийся.
        - Ты сбежать хотела?
        Покачала головой и совсем невежливо, чуть задев его плечом, прошла в комнату.
        Данфер сидел на кровати. Он спиной опирался на подушки, укрывшись одеялом так, что виднелись только лукаво поблескивающие черные глаза.
        Напротив него сидел еще один соглядатай. Только мужчина не молча присматривал за ребенком, а еще и что-то рассказывал. Данферу было любопытно, но и опасение до конца не уходило.
        Как только он увидел меня, из-под одеяла выглянула уже вся мордашка. В углу рта виднелся отчетливый след шоколада. Мальчик внимательно осмотрел меня, кивнул и вновь повернулся к охраннику. Тот же, заприметив меня, быстро распрощался и ушел.
        Данфер выглядел не очень довольным. Неужели из-за того, что помешала увлекательному рассказу?
        - Ну наконец-то! А я уже и не знал, что соврать. Точнее недоговорить, - пробурчал Данфер.
        Я присела на краешек кровати и изумленно уставилась на мальчика. Отчитывает меня, как будто он старше, умудреннее…
        - Что это значит?
        - Мне пришлось понапридумывать всякого. Хотя я и не совсем врал - ты же так и не сказала, куда идешь. Но ведь ради важного ты ушла? Не просто так? Я ждал, что ты вернешься раньше.
        - Прости. Я тоже не думала, что так задержусь. Я, по-моему, вообще не думала… - и уже чуть тише, чтобы Данфер не услышал: - идиотка.
        - Да ладно, это было забавно. Водить за нос взрослых мужчин.
        О великий Рауд, я взращиваю начинающего интригана! Трижды идиотка!
        И все-таки, мне захотелось обнять его. Желание настолько сильное, нестерпимое, острое. Обнять, прижать к себе, уткнуться носом в макушку, пахнущую травами, горькими и пряными: ромашкой, чабрецом. Почему ими? Даже не знаю…
        А я так соскучилась по таким простым, доверительным прикосновениям, которые могут быть только от близких, дорогих, родных людей.
        Данфер растерялся от моего порыва. Да и было видно, что он тоже не привык к таким немудреным, но таким необходимым детям ласкам, проявлениям нежности и заботы.
        Он притих, а потом неуверенно, осторожно, словно с опаской, тоже меня обнял. И расплакался. Тихо всхлипывал и прятал свое лицо у меня на плече.
        Я ничего не говорила, не произнесла ни одного успокаивающего слова. Обняла еще крепче, еще сильнее прижала и гладила по голове, перебирая по-летнему пахнущие волосы.
        - Он хотел нас разлучить. Вот только ничего у него не получится. Я не позволю, - охрипшим голосом прошептала я.
        Это было сказано даже не столько Данферу, сколько мне самой - чтоб не посмела нарушить обещание, произнесенное вслух. Детей обманывать и зря обнадеживать нельзя.
        Глоссарий
        ЗОГВУР - металл, обладающий свойством отталкивать и не пропускать магическую энергию. Если нанести ранение оружием, содержащим в своем сплаве зогвур, то маг полностью лишится дара.
        ЭДЕЛЬ - вежливое обращение к женщине знатного рода. Эдел - к мужчине.
        ЭД, ЭДА, соответственно, обращение к незнатным мужчинам и женщинам.
        ПОЧТОВИК - деревянная шкатулка, разделенная на две части. В одной - входящая корреспонденция, во второй - исходящая. На специальной бумаге писалось послание, в конце указывался адрес получателя - особая магическая фраза. Такая фраза закрепляется для каждого почтовика своя. Написанное письмо кладется в нужную часть почтовика, крышка закрывается и письмо отправляется. Для получения входящей корреспонденции в нужную часть почтовика складывается необходимая бумага. Как только письмо отослано, оно отражается на бумаге. Работает почтовик на кристаллах, заряженных магической энергией.
        ФЕНДЕН - мера длины. Около полуметра. ФЕНД - длина около километра, ФЕНДЕНЕР - около сантиметра.