Степи нужен новый хозяин Виктор Гвор
        Жили-были ребята. Самые обычные. Хотя нет, раньше такие были обычными, сейчас это редкость. Потому что нормальные. Ну да ладно.
        Однажды решили сходить в поход. Не слишком сложный, третьей категории. На лыжах. В Полярную Ночь. И сходили. Даже уложились в контрольный срок.
        Только маршрут получился немного с превышением по сложности.
        Степи нужен новый хозяин
        Пролог
        17 СЕНТЯБРЯ 2019 ГОДА. ЗАМЯТИН
        В этом году сентябрь в Замятине выдался теплый, температура не падала ниже шестнадцати градусов даже по ночам, а днем и вовсе поднималась до двадцать пяти. А если учесть полное отсутствие осадков в обычно самом дождливом месяце года, становится понятно, почему погода воспринималась горожанами, как подарок свыше. Кто же откажется от лишнего кусочка лета. По выходным найти свободное место на берегах Ворсмы было большой проблемой, а вечерами улицы города заполнялись жителями. Неспешно прогуливались мамаши с колясками, неутомимо носились дети постарше, гоняли по тротуарам подростки на роликах и скейтах, от магазина к магазину шествовали солидные матроны, сопровождаемые увешанными объемными пакетами мужьями, а лавочки в парке и на бульварах делили между собой вальяжные пенсионеры и влюбленные парочки. Впрочем, последних хватало везде…
        Военного Поселка это не касалось. C востока район прижимался к обшарпанному бетонному забору ЗЗНФ, оснащенному устрашающим количеством навитой на трехметровой высоте колючей проволоки, по слухам, находящейся под серьезным напряжением. Завод не был ни номерным, ни секретным, но ни один человек не только в Поселке, но и во всем городе не мог похвастать хоть какими-либо познаниями о самом крупном из градообразующих предприятий. Каждый из рабочих имел представление лишь о крохотной части деталей выпускаемых изделий, а конечный результат видели разве что работники склада готовой продукции, да и то в массивных деревянных ящиках. Кто, где и когда их собирал, оставалось загадкой. Кто владельцы ЗЗНФ, откуда они взялись, и вообще, приватизировался ли завод в лихие девяностые или так и остался государственным, - всё оставалось тайной за семью печатями. А правильная расшифровка аббревиатуры названия если и была известна, то только гендиректору. Большинство жителей придерживались версии «Замятинский завод непонятной фигни» и активно предлагали заменить последнюю букву на «Х». Не был секретом лишь
вышеупомянутый забор и лес дымящих труб разной высоты.
        С запада к Военному Поселку примыкала городская свалка. По документам на этом месте располагалась зона отдыха, обустроенная еще в начале шестидесятых годов по личному распоряжению первого секретаря тогдашнего обкома, во исполнение которого были даже вырыты специальные карьеры под пруды. Но Первого сняли за волюнтаризм, и работы встали, чем воспользовались водители мусоровозов, незнакомые со словом «логистика», но хорошо умеющие считать километры до возможных мест избавления от груза. А вскоре и заводские экономисты сравнили стоимости новых очистных сооружений и перемены направления стока производственных отходов. За последующие полвека было приняты сотни постановлений о восстановлении Зоны Отдыха и проведены десятки общегородских субботников, но результаты бурной деятельности были даже не нулевые, а отрицательные.
        С севера район ограничивала речка, воды которой давно заменились заводскими стоками, а намертво забытое историческое название - заслуженным именем Вонючка. По мостику через Вонючку проходила дорога, соединяющая Военный Поселок с городом.
        А с юга Замятин кончался, и начинались бескрайние поля мутошинского колхоза «Заря Урала», регулярно обильно орошаемые навозом и другими не менее пахучими удобрениями. Собственно, колхоз сгинул еще в годы перестройки, но традиции обработки полей селяне придерживались свято. Разве что после строительства храма в Мутошино, сей процесс начинался с крестного хода, что позволяло жителям Военного Поселка вовремя закрывать окна.
        Военными район был покинут в начале текущего века, когда при очередной реформе вооруженных сил расположенную в городке среднестатистическую армейскую часть сменили на сверхсекретную номерную бригаду специального назначения. Индустриально-помоечный пейзаж, вполне устраивавший замотанных, радующихся любому жилью лейтенантских жен, элите минобороны не понравился. В связи с чем означенная элита огородила на Воздвиженке кусок земли, уже выделенный под строительство коттеджей элиты городской, и в рекордные сроки возвела там пусть не хоромы, но вполне приличные строения, полностью отвечающие взглядам спецназовцев на нормальное жилье. Документация готовилась в таком секрете, а само строительство развернулось и закончилось столь быстро, что никто из обиженной городской верхушки даже чирикнуть не успел. В смысле оспорить или пожаловаться. Был участочек под коттеджик, и нет его, на этом месте казарма стоит… И дергаться поздно, после драки кулаками не машут. Хоть жалуйся, хоть судись, а никто построенные объекты сносить не будет. Вернут городу вместо компенсации хрущевские пятиэтажки старого военного городка,
и всё. Так их и без суда отдают! Вот только какому дураку нужно жилье шестидесятого года постройки между дымящимися трубами завода и свалкой?
        Впрочем, тогдашний мэр, в отличие от большинства обиженных, прекрасно представлял этих «дураков» и обоснованно полагал, что в Замятине таковых немало. Район был заселен в течение нескольких месяцев, а в область ушел победный рапорт о полном и окончательном решении жилищного вопроса. Мол, мы и нуждающимся ветеранам войны по квартире выделили, не дожидаясь постановления Правительства, и бюджетникам, и даже очередникам всех годов, начиная с 1954-го. И ни одной коммуналки, не считая заводских общежитий! Лепота, одним словом. А под шумок победных реляций и водопад премий и поощрений отжали в пользу «обиженных» кусочек совершенно случайно сгоревшего леса. Того самого, что в народе заслуженно назывался «Золотой Бор». Ну назывался - так назывался. Нету же его, сгорел к такой-то матери. Чего месту зря простаивать…
        А Военный Посёлок заселился народом, к жилью (да и вообще ко всему по жизни) нетребовательным. За последующие годы бюджетники, очередники, ветераны и прочая мало-мальски приличная публика путем сложных обменов, взяток и риэлтерских махинаций из района выехала, сменившись контингентом сильно пьющим и мало работающим, вследствие чего Военный Поселок приобрел славу места неприятного и даже опасного, особенно в темное время суток, когда подогретая спиртным местная молодежь выплескивалась из квартир в поисках приключений.
        Не был исключением и текущий вечер. Васька Косой, небрежно привалившись плечом к стенке пивного ларька, невнимательно слушал сегодняшних собутыльников. Мужиков Косой, в принципе, знал, хотя за точность имен уверенности не испытывал. Но эта мелочь Ваську не напрягала, в отличие от закончившихся у всей троицы финансовых ресурсов и запасов спиртного. Васька, года три назад благополучно закончивший обучение в некоем заведении с громким названием «колледж», сменившем в год рождения Косого непонятную аббревиатуру ПТУ, читал, писал и считал с трудом и ошибками, зато мог, невзирая на степень опьянения, идеально ровно разлить бутылку водки на троих. Но только, если было, что разливать. Сейчас, увы, не было. И идей, где взять - тоже. Потому появление со стороны свалки незнакомого пацана лет тринадцати вызвало у Васьки прилив энтузиазма. Пацан как пацан. Одет в брезентовую куртейку и аналогичные штаны, на ногах ботинки типа «говнодавы», за спиной рюкзак. Неважно всё это, троим взрослым отказать не посмеет, мал еще!
        Косой отлепился от стены и загородил дорогу.
        - Это кто тут ходит без докладу? - произнес он, обильно перемежая речь непарламентскими междометиями. - И чего ты забыл на НАШЕЙ свалке?
        - Ты ее купил, что ли? - без малейшего уважения спросил малой.
        - Делиться надо! - сообщил Васька основную идею своего появления.
        - Плексом? - мальчишка сбросил рюкзак и вытащил из-под стяжек два куска оргстекла. Узкие, плоские и длинные.
        Куски Косому не понравились. От армии он в своё время откосил в прямом смысле слова: дефект зрения, послуживший основанием для клички, освободил от необходимости отдавать Родине какие-либо долги, и образование Косого в боевой области складывалось под сильным влиянием кинематографа. Особенно Васька уважал боевики с восточными единоборствами. Ну там, где герои руками, ногами, саблями… то есть, мечами, и палками… Он, конечно, не отличал японца от китайца, а Брюса Ли от Тосиро Мифунэ, но ситуацию это не меняло. Сантиметровой толщины пластины, зажатые в руках мальчишки, навеяли в разгоряченную голову ассоциации с катанами. Косой даже сбавил обороты: хотелось пива и водки, а не получить такой дурой по голове. Но других источников дохода не наблюдалось.
        - Нужен он мне… - протянул Васька. - Поставь пузырек на троих и иди с миром. Живой и не битый.
        - Шел бы ты, дядя, своей дорогой, - посоветовал пацан и взмахнул руками. - А то дороговато пузырь обойдется.
        Плексиглазины со свистом рассекли воздух. Косой нутром ощущал опасность, но обратного хода не было: собутыльники начали обходить жертву с боков.
        - Не хочешь, значит, по-хорошему? - вызверился Васька. - Не уважаешь, значит…
        Ответ пришел, откуда не ждали.
        - Тлое на один, нехолосо, однако.
        Васька резко обернулся и изумленно уставился на невысокого худощавого парня с лицом ярко выраженного восточного типа. Плоское, с узкими щелочками глаз, темное настолько, что сливается с ежиком коротко стриженных волос. Черная мягкая куртка с откинутым капюшоном и такие же штаны облегают тело не то чтобы плотно, движений не стесняют, но и не ухватишь, если что. И движения у незнакомца плавные, словно кошачьи… И появился, как из-под земли!
        Перед глазами Косого мгновенно пронеслись образы Джеки, Брюса, Тосиро… Все как один: плосколицые, узкоглазые, черные… Пинком ноги ломающие доски. Ударом кулака крошащие кирпичи… Появляющиеся из ниоткуда и исчезающие в никуда…
        - Атас! - заорал Косой. - Ниндзя!!!
        И бросился наутек. Ошарашенные собутыльники, не задумываясь, последовали за предводителем.
        - Спасибо, - вежливо кивнул неожиданному помощнику мальчишка. - Меня Олегом зовут.
        - Миша, - без малейшего акцента отозвался «японец». - Всегда пожалуйста. Проводить?
        - Да нет, сам справлюсь.
        «Японец» кивнул и исчез в подъезде ближайшей пятиэтажки.
        18 сентября 2019 года. Замятин
        Урок тянулся, как хорошая жвачка. Суматоха первых дней учебного года уже улеглась, и покатились унылые школьные будни. Сейчас шла математика. Отвлекаться на занятиях Кремня было рискованно, что вкупе с нелюбовью к предмету добавляло Лехе Буртасову немало тоски. Хорошо Витальке Евстифееву, хоть посреди ночи разбуди, продифференцирует, проинтегрирует, разложит на гармоники и сотворит еще что-нибудь столь же непонятное, даже в школьную программу не включенное. Так на то он и Эйнштейн! А простым парням что делать? Насчет простого Леха немного лукавил, но математику и впрямь не любил.
        Буртасов украдкой взглянул на часы. Еще семь минут. Тоска!!!
        - Константин Сергеевич, извините, - директор, как обычно, ворвался в класс без стука и перебил учителя, не обращая внимания ни на что вокруг. - Но у нас новый ученик. Прошу любить и жаловать, Михаил Петров. Миша, садись… Ну хоть к Заварзину, - директор махнул рукой. - Вон, на третьей парте.
        Восточного типа парень в черных джинсах и рубашке невозмутимо проследовал через класс и опустился рядом с Колькой. Директор тут же покинул помещение, никого, впрочем, не удивив. К манерам бывшего штабного полковника в школе давно привыкли.
        - Оригинально, - покачал головой учитель. - Прийти в класс за пять минут до звонка. Ну что ж, Петров, прошу к доске. Пример написан справа. Посмотрим, на что ты способен.
        Написанная справа «задача для проштрафившихся» была одной из фирменных штучек Кремня. И простой она не бывала. Эйнштейну, конечно, на один зуб, но для большинства вызов «направо» гарантировал двойку.
        Новичок всё с тем же каменным лицом прошел к доске, взял мел и аккуратно вывел знак равенства и две цифры.
        - И что это значит? - Константин Сергеевич чуть склонил голову к плечу.
        - Восемнадцать, - произнес Петров с сильным акцентом. - Ответ, однако!
        - Да? - усмехнулся учитель. - А где решение?
        Новичок аккуратно положил мел, еще раз взглянул на доску и развел руками:
        - Плостая задача, однако!
        На минуту в классе повисла тишина. Буртасов бросил взгляд на Эйнштейна. Виталик чуть заметно кивнул: мол, ответ правильный. Теперь предсказать реакцию Кремня не смог бы никто. И точно!
        - Уел, однако! - учитель развел руками, копируя жест ученика. - Напомнишь, когда фамилию в журнал впишут. Поставлю пятерку за «простую задачу»!
        - Не надо пятерку, - лицо Петрова осталось столь же невозмутимым. - Это из задачника Сканави пример. Я его вчера решал.
        Акцент исчез совершенно. Впрочем, Константин Сергеевич нимало не смутился. Кремень, он и есть Кремень. Тем более, если это не кличка, а фамилия.
        - Значит, получишь пятерку за самостоятельную работу. Впрочем, можешь не напоминать, не забуду. Садись.
        Вот уж в этом Буртасов не сомневался. Не было такого, чтобы Кремень что-либо забыл. Леха вновь взглянул на часы, опередив звонок лишь на долю секунды.
        Урок был последним. Леха дождался, пока одноклассники отправятся по домам, и окинул взглядом оставшихся. Все свои.
        Колька Заварзин, мелкий вертлявый пацан, прозванный Чумой за язвительность и постоянные подколки. На самом деле в душе Колька добрый и отзывчивый. Просто золотце самоварное. Когда спит зубами к стенке.
        Всегда спокойный Андрей Дудник, в котором фанатичное увлечение историей и античным оружием гармонично сочетается с блестящим владением лыжами и игрой на флейте. Так что Дудкой не только за фамилию зовут.
        Верзила Тарас Картошин, само собой Бульба. Сам Тарас говорил, что его и назвали так ради этого прозвища. Мол, иначе будут картошкой звать. Леха очень сомневался, что кто-нибудь решится обозвать Картошина против его мнения. Рост под потолок, косая сажень в плечах, чемпион города по тяжелой атлетике. Среди взрослых, если кто не понял. А ведь дитятко еще растет…
        Светка Лабжинова. Единственная девушка в команде. Лапа. Потому что лапочка. Ну и если наступит на кого, мало не покажется. И словесно, куда там Чуме, и, если потребуется, физически: майор Лабжинов много чему научил дочку.
        Правда, на стезе рукомашества куда больших успехов добился младший братик, уже успевший выиграть областные соревнования по чему-то зубодробительному. А заодно отметившийся в стрельбе, горных лыжах и биатлоне. Но Малой, он Малой и есть. Три года разницы, всё-таки. Что-то он, кстати, задерживается. А нет, легок на помине.
        - Лапа! Я его нашел! - Олег Лабжинов, раскрасневшийся и растрепанный, влетел в класс, таща за руку давешнего новичка. - Вот! - остановился и вытолкнул Петрова вперед. - Тот самый ниндзя!
        - Тю… - протянул Заварзин. - Знакомые все рожи! Жуткий ниндзя - гроза алкашей и математиков! Ты в курсе, что Косой так в штаны наложил, что до самого Мутошина летел впереди собственного запаха?
        - А Мутошино, это где, однако? - заинтересовался Петров.
        - Увянь, Чума! - оборвала Светка и куда более мягко обратилась к новичку. - Да ты присаживайся, Мишенька, присаживайся. В самом деле, ниндзя, или Косому померещилось?
        - Чукча, чукча, ты японец? - не внял совету Колька.
        - Коленька, - нежно пропела Лабжинова, - золотце…
        - Понял! - Заварзин вскочил и вытянулся по стойке смирно. - Заткнулся!
        - Эвенк я, - Петров словно и не заметил перепалки. - На звелоферме лаботать будем, однако.
        - «Мы», Михаил второй, самодержец Замятинский? - не удержался Колька. - А откуда у нас звероферма? И где?
        - Тут один коммелсант отклывает, однако. Лисичек лазводить будет, - Миша оглянулся, словно проверял, нет ли рядом работодателя. - Совсем глупый, однако!
        - Почему? - выразил общий вопрос Дудка.
        - Тепло, однако, - пояснил Петров. - Мех у звеля совсем плохой будет. Ему честно сказали, однако. Только не слушает! Холосые деньги впелед дал. Мы поехали, однако.
        - Чукчу выключи, - улыбнулась Светка. - Ты же эвенк! Умеешь нормально говорить!
        - Погоди, Лапа, пусть кривляется, если ему так удобней, - Леха решил направить разговор в конструктивное русло. - То есть, ты только что из тайги вышел? Весь из себя зверовод и охотник? На лыжах, небось, ходишь? В лесу зимой ночевал?
        Новичок кивнул. Остальные радостно загомонили.
        - Вот вам и девятый, - широко улыбнулся Буртасов. - А десятого школа в обязаловку подкинет. И будет это…
        - Галочка… - Заварзин мечтательно закатил глаза. - Которая, - он ухмыльнулся и пропел, пародируя упомянутую особу, - «не пионервожатая, а социальный педагог»…
        - Не худший вариант, - пробурчал Тарас. - Галка хоть спортсменка!
        - Не Галка, а Галина Егоровна, - донесся от двери звонкий возмущенный голос. - Артем, как я ими руководить буду, если они меня Галкой называют?!
        - Что ты, Галочка Егоровна, - расплылся в приветливой улыбке Заварзин. - Галкой - только Бульба, что ты хочешь от неотесанного мужлана! А для всех ты Галочка, любимая, единственная и неповторимая! И не надо нами руководить, нас надо любить и лелеять, вот как мы тебя! А руководить Артем Валерьич с Батяней есть. Они справятся, честное слово!
        - Ну пока Батяня и сам справлялся, - улыбнулся вошедший вместе с «не пионервожатой» мужчина. - Верно, Леха.
        - Стараюсь, - кивнул Буртасов. - Артем, тут пополнение у нас. Миха Петров. Опыта нет, но эвенк, охотник и зверовод. Только он не в курсе еще.
        - Вот видишь, а ты боялась, - обратился Артем к Галине. - Они уже и группу доформировали. Продолжай, Лёх.
        Буртасов повернулся к новичку:
        - Слушай сюда, Ниндзя. Мы тут не просто так, турклуб у нас школьный. "Волчата" называется.
        - Посему "Волчата"? - заинтересовался Петров.
        - Все спрашивают, - засмеялся Лёха. - А почему нет-то? Почему "Тигры" или "Барсы" можно, а "Волчата" нельзя? Чем волки хуже тигров?
        - Этта сильнее, однако!
        - Это ты "Тиграм" расскажи, - хмыкнула Светка. - Пусть самооценку поднимут. А то они за крайние четыре года не выиграли у нас ни одного старта. Даже когда мы в седьмом классе против их старших из одиннадцатого выступали.
        - Вот и я про то, - кивнул Буртасов. - Прежде чем громко и красиво называться, надо хоть до какого-то уровня дойти, чтобы имя не позорить. Мы почему волчата, а не волки? Не тянем ещё. Хоть и зубастые. Но я не о том. Турклуб у нас. И на зимних каникулах в поход собрались. В Полярную ночь. Ты как?
        - Звеля бить будем, однако?
        - Не, - Леха помотал головой. - Просто пройти по маршруту. По горам.
        Петров пожал плечами:
        - Зацем?
        - Мишенька, - протянула Лабжинова. - Ты когда-нибудь в тайге туристов встречал?
        - Встлецал, однако, - эвенк скорчил испуганное лицо. - Стлашный люди, однако. Шумит, кличит, костлы жжет, весь звель пугает. Где тулист есть, звель совсем нет, однако!
        - Точно встречал, - довольно кивнула Светка. - Мы такие и есть. Теперь отключи чукчу и ответь: ты с нами идешь?
        - Дожить надо, однако!
        Часть 1
        
        
        
        ТУРИСТЫ
        20-23 декабря 2019 года. Дорога. Первый день похода
        От Замятина до Полярного Круга не то чтобы рукой подать, но поезда пока ходят. И еще севернее забираются. Запросто можно в пятницу вечером загрузиться в вагон, потусить денёк в хорошей компании, а ранним воскресным утром выгрузиться на темном заснеженном полустанке, и вот они, горы! Что так долго? Так Север, поезда медленно едут: у каждого столба останавливаются, а между столбами разгоняться не успевают. Но оно и к лучшему: сколько ты поход не готовь, всё равно одного дня не хватит. Вот в поезде всё упущенное и можно наверстать. Кусок авизента к галошам пришить, резиночки к рукавицам пришпандорить, крепления на лыжах подогнать, продукты разложить по дневным мешкам. И прочее, и прочее, и прочее… Оно, конечно, в общем вагоне (бывают еще такие, бывают) людей многовато, зато народ какой! Олигархи предпочитают более комфортабельный транспорт, да и маршруты их передвижения куда южнее прокладываются. А здесь всё больше люд рабочий да промысловый, сильно пьющий, постоянно матерящийся и к закону о борьбе с курением относящийся как к нецензурным надписям на заборе. И туристов воспринимающий, как своих в
доску. Турьё, оно же и топором работать умеет, и отверткой, и пассатижами, и даже иголкой тыкает куда надо, а не куда попало. А что не пьют, не курят и на мате не разговаривают, так дети же! Всё у них впереди, научатся! А если и попадется какой дебошир и хулиган, которому лыжи в проходе мешают, так поговорит с Батяней вполголоса и сразу становится понятливым и сговорчивым. Умеет Леха быть убедительным. Особенно, когда за плечом Бульба пальчики разминает.
        А за полчаса до расчетного времени прибытия надо перебраться в тамбур и там дожидаться открытия дверей. Точное время - событие непредсказуемое: и расписание тут соблюдается плюс-минус двадцать минут, и промахнуться машинист может мимо нужного места. Это раньше на каждом полустанке стоял домик, в котором и дежурный сидел, и печка топилась, и билеты продавали. А главное - фонарь специальный присутствовал, из кабины километра за два заметный. Ушло то время вместе с советской властью. Дежурный давно «на материк» подался, фонарь сперли, домик с печкой на стройматериалы разобрали, даже билеты и те на растопку пустили. И ничем теперь не отличается полустанок от любого другого куска рельсов на ближайшей сотне-другой километров в любую сторону.
        А как двери откроются - начинается самое веселье. Первыми выбрасываются Малой и девчонки. Чтобы под ногами не путались. Следом Чума и Эйнштейн, рюкзаки принимать. Каждый из пятерки прихватывает с собой по две пары лыж. А остальные освобождают поезд от рюкзаков. Аккуратно передают стоящему у дверей Бульбе, а тот швыряет груз наружу. Куда и как получится, лишь бы от поезда подальше. А высадившиеся оттаскивают, что успеют. Как последний мешок вылетел - помчались люди в порядке удаления от дверей. Последние уже на ходу прыгают: стоянка редко больше минуты бывает, а если поезд припозднился - ещё и сократить могут. А флажки-фонарики у проводников - они только в крупных городах работают. Вот только не надо про радиосвязь внутрипоездную, не надо! Это в столицах и на курортах двадцать первый век, а здесь девятнадцатый. В крайнем случае - начало двадцатого. Не в теплушках едем, и то за счастье!
        Зато через две минуты после прибытия народ уже выгружен, осталось каждому найти свой рюкзак, встать на лыжи и вперед, горы ждут и манят, тем паче идти до них всего ничего. Вершины можно прямо с железной дороги увидеть. Летом, конечно, сейчас-то хрен что разберешь, на то она и Полярная Ночь.
        Словом, поход начинался легко и гладко. Выгрузились в полном соответствии с графиком. Начало ущелья нашли без большого труда, благо на этот раз машинист сумел разглядеть столб, отмечающий остановку последнего вагона. То есть, первого, конечно, но на встречном направлении. Одноколейка - вещь в себе: тут не только на рельсах, на столбах тоже вдвое экономят.
        Обрадовались и тут же огорчились, обнаружив весело журчащий ручей. Заполярье, конец декабря, мороз за двадцать, а речка не встала! И пришлось не шустро шерудить ногами по надежному льду, прикрытому жестким осевшим снегом, а ломиться через густой подлесок, утопая в сугробах где до колен, а где Малому и по пояс будет.
        Впрочем, тропежка - дело привычное, неоднократно отработанное и поставленное на поток. Кто-нибудь из парней сбрасывает рюкзак и ломится в снежную целину. Вторым пристраивается Малой: Олег - парень сильный, но легкий, что тропил, что не тропил... А вот вторым ему - самое оно, канаву приглаживать. Следом Лапа и Галка окончательно формируют дорогу. Остальные топают по вполне приличной лыжне. Метров через двести-триста тропящий начинает терять темп и тут же делает шаг влево. Легковесная тройка повторяет его маневр, но вправо, пропуская вперед следующего, ждет, пока он сбросит рюкзак, и пристраивается следом; а оттропивший, пропустив весь «паровоз», мчится обратно за рюкзаком. Догоняет группу и идет в общем строю, постепенно сдвигаясь вперед, пока не придет его время. Пока все по разику отпашут, пройдет минут сорок, можно и на привал садиться. Так и делают в нормальных группах.
        Но группа Артёма Кузнецова нормальной не являлась. И виновата в том была чрезмерная начитанность Лёшки Буртасова. Избранный командиром Батяня ввёл найденную у Джека Лондона систему американских индейцев: длинные переходы и длинные привалы. В первоисточнике понятие «длинные» в цифрах не озвучивалось, но Лёшка, не заморачиваясь мелочами, определил временнОе понятие «переход» как «от утра и до обеда» и «от обеда до ночевки». Артём же, читавший не только художественную литературу, но и педагогическую, в детское самоуправление не вмешивался. Летом «индейская система» вызывала бурные споры: мало того, что тащиться четыре-пять часов без передоху нудно и скучно, так еще к привалу мышцы гудят, словно провода линий электропередач. А с другой стороны, хорошему отдыху и тело, и душа радуются.
        Зимой короткий привал ещё короче: холодно. Не доставать же пуховку из-за десяти минут! А вот часик посидеть после перехода - другое дело. И пуховочку оденешь, и вкусняшку какую из заначки употребишь, и чайку из термоса хлебнешь. А длинные переходы не столь скучны, особенно при тропежке.
        Вот и сейчас плюхнулись после шестого круга. Утоптали площадочку, натянули пуховки, уселись на рюкзаки.
        - Поедим, пожалуй. Заодно сориентируемся, пока развиднелось, - Батяня вытащил карту, поводил по ней пальцем, поднял глаза к слегка обрисовавшимся контурам недалёких гор. - Не так плохо, километров девять вальнули.
        - Триста метров на семь мужиков да на шесть раз, получается двенадцать целых шесть десятых, - задумчивым тоном посчитал Колька. - Правильно я говорю, Эйнштейн?
        - Правильно говоришь, правильно, - голосом кота Матроскина промяукал Виталик, перекидывая Светке мешок с перекусом.
        - Либо Батяня разучился ориентироваться, - сделал вывод Заварзин. - Либо все, кроме меня сачковали!
        - Либо ты забыл, что по прямой ты передвигаешься, только если доведешь Бульбу, - уточнила Лапа. - Но это происходит гораздо быстрее и по воздуху.
        - Прекратить инсинуации! - обиженно воскликнул Чума. - Вот возьму и проверю! У меня специальный прибор есть! Жопиес называется!
        Навигатор был новой Колькиной игрушкой. Именно Заварзин, сторонник всего современного и технологичного, уговорил взять с собой «необходимую вещь, страшно облегчающую жизнь». Доказывал, убеждал, спорил… Добился. И теперь мог показать превосходство современной техники над дедовскими методами определения точки стояния. Группа с интересом ждала результата.
        - Восемь километров девятьсот восемьдесят восемь метров, - радостно сообщил Колька. - Батяня ошибся на целых двенадцать метров!
        Группа зашлась в хохоте.
        - Ты с ним возился раза в три дольше, чем Леха с картой, - сквозь смех выдавил Ефстифеев. - Мы успели чайку попить! - Он замялся, глядя на полную кружку в руке. - По крайней мере, налить!
        - Это просто навыка ещё нет, - замотал головой Колька. - И погода на Батяню работает! Вот придёт туман - хлебушка-то попросите! А чаю мне дадут?
        - Там видно будет, - Буртасов протянул термос. - Выпей и закуси чем завпит послал. Устройство только убери.
        - А что завпит послал? - заинтересовался Колька, тщательно упаковывая прибор.
        - Икра черная, одна банка, - пробасил Дудник голосом школьного завхоза. - Рыба красная типа лосось - одна банка. Фрукт по имени гранат, мороженый - одна…
        - Банка, - закончил Заварзин. - А на самом деле? Миш, ты как честный чукча, скажи, что там?
        - Еда! - кратко сообщил Петров и добавил. - Однако!
        Колька горько вздохнул, уселся на рюкзак и вскрыл перекус:
        - Так и знал! Сухарь, колбаса сухая, колбаса шоколадная… Где, я вас спрашиваю, обещанные деликатесы?!
        - То есть, шоколадная колбаса тебе уже не деликатес? Зажрался ты, Чума, - Дудник засунул в прорезь маске кусок чего-то коричневого. Прожевал и закончил. - Однако!
        - Чуме больше шоколадную колбасу не давать, - хмыкнул Олег. - Раз не любит…
        - Кто не любит? - всполошился Заварзин. - Все любят!
        - И чем ты тогда недоволен? - из-под маски Дудника послышался смешок.
        - Так кусочки смотри какие маленькие! Пока говорили, уже кончилась!
        Второй переход вывел к границе лесной зоны. Собственно, шестой круг кончился раньше, но Олег от каждой увиденной сушины выглядывал впереди следующую. Так «от елки до елки» и добрались до края. Впрочем, место было прекрасным, а всё пройденное сегодня не придётся проходить завтра.
        Сбросили мешки, натянули пуховки и разбежались по местам. Пила, звеня, вгрызлась в сушину. Ощущение складывалось такое, словно Петров и Картошин держатся за ручки самостоятельно работающего инструмента только чтобы не упасть. Вжик-вжик, вжик-вжик… Треск. Еще треск.
        - Бойся!
        Бульба мог и не орать: никого кроме пильщиков в опасной зоне не было. Да и те, пока сосна кренилась, отскочили достаточно далеко. Но порядок есть порядок. Сушина с грохотом рухнула в снег. Дальше рутина: обрубить сучки, напилить чурбачков… Первый, самый толстый - на сиденье для дежурного, остальные поколоть.
        Малой с лавинной лопатой в руках работал экскаватором. Рыть пришлось метра два, зато не потребовалось звать Бульбу привязывать тросик: тут не то что Олегу, трехлетнему младенцу хватило бы роста. Светка, пока брат обустраивал кострище, забила каны снегом и притащила обрубленных сучков. Кусочек горящего плексиглаза (зря что ли Малой с "синяками" на свалке бодался), засунутый в кучу веток, и вот уже жаркое пламя обнимает висящие ведра. Только успевай снег добавлять.
        Остальные, утоптав и засыпав лапником площадку, поставили палатку. Колька с печкой нырнул внутрь. Артем, Лёха и Андрей двинулись на помощь пильщикам. Галка и Виталик, предварительно собрав ковры и спальники, постелились и передвинулись обратно к выходу, Энштейн - принимать колотые дрова, девушка - оборудовать место для кухни.
        Дрова таскали в чехле из-под печки. Для этого и шили его из авизента: хрен порвешь. Следом за последним мешком в палатку полезли пильщики. Только успели переобуться и уползти на спальное место, как подоспели Лабжиновы с ведрами.
        - Что сегодня на ужин? - принюхиваясь, поинтересовалась Галка, вытесненная Светкой с раздаточного места.
        Лабжинова, занятая раздачей, вопрос проигнорировала. Зато отозвался Бульба, во весь рост растянувшийся на спальниках.
        - Варево! - Тарас блаженствовал: тепло и скоро кушать дадут.
        - Какое? - настаивала заместитель руководителя.
        - Что-то из круп с мясом, - пробурчал Эйнштейн.
        - Что именно?
        - Галочка Егоровна, ты прямо как не родная! - отозвался Заварзин, подбрасывая в топку очередное полешко. - Какая разница? Лишь бы оно жевалось, лишь бы оно глоталось, лишь бы оно в желудке сильно не возмущалось!
        Девушка грустно вздохнула и обратилась к Петрову, уже получившему свою порцию:
        - Миш, ну хоть ты скажи, что там?
        - Еда! - коротко ответил эвенк, засунул в рот очередную ложку и добавил. - Однако!
        - Ужас! Два месяца назад был такой интеллигентный мальчик! - возмутилась Галка. - Буртасов! Твоя шайка дурно влияет на людей!
        - Во-первых, - Батяня начал загибать пальцы, - не два, а три с хвостиком. Именно тогда он вышел из якутского леса. Или эвенкийского, - Лешка задумался. - Не суть! Во-вторых, Ниндзя с самого начала косил под чукчу. А в-третьих, кому сейчас легко? А в-четвертых, сухари ты раздаешь?
        - Олег раздает, - отозвалась Светка. - А лук у Артема, уже порезанный. Галь, в ведре макароны с мясом, вываренном в сале. Я туда еще маслица положила. Вкуснятина. Держи! - она передала Галине миску.
        - Сплошные калории, - вздохнула та.
        - Галочка Егоровна, - опять встрял Заварзин. - Ежели ты беспокоишься за фигуру, то это совершенно напрасно! Еще никому не удалось поправиться в походе! А худеть тебе нельзя от слова «совсем»! С перевалов сдувать начнет!
        - Чума, жрать будешь? - шепотом спросила Лабжинова. - А то выброшу всё на помойку. Или съем сама.
        - Канэшно хочу! - заорал Колька. - Ты же лопнешь!
        - Надо же, услышал, - Светка отдала ему миску.
        - А ты как хотела? В вопросе еды у меня абсолютный слух, уникальный нюх, орлиное зрение и остальные чувства на том же уровне!
        - Семь, - Артем налил себе чая. - За два часа уложились.
        - Долго возились, - буркнул Батяня и тоже потянулся кружкой к ведру.
        - Нормально, - не согласился Артём. - После хорошего ходового дня, без акклиматизации. Снега много, и мороз на улице под тридцатник. Нормально.
        - Ладно, для первого дня сойдет, - неохотно согласился Лёха. - Тем более, прошли дальше, чем планировали. Но в будущем надо побыстрее шебуршиться, - он окинул взглядом развалившуюся на спальниках группу. - Полчаса на разгильдяйство, и в восемь отбой. Дежурим по часу. Последние - Лапа с Малым, они же готовят. В шесть надо выйти.
        24 декабря 2019 года. Перевал Труба
        Цирк открылся разом. Только что впереди не было ничего, кроме снежного склона. Один шаг, и… Группа замерла. При ярком солнце можно было, наверное, и задохнуться от восхищения. Не самая худшая смерть, если вдуматься. Но ждать пару месяцев весеннего солнышка никто не собирался. Даже шесть часов до полуденных сумерек, и то жалко. К тому же, смерть, пусть и от восхищения - сомнительный стимул. Вдруг не помрешь! А время потеряно. Тем более, и в лунном свете неплохо смотрится. Увенчанный скальными пиками хребет гигантским полукругом охватывал долину, обрываясь вниз отвесными стенами. На отвесах снег не держался, но слева наверху между скал просвечивали белые пятна, а справа наоборот: отдельные камни выделялись на фоне сплошного льда, гребнем огромной волны нависавшей над цирком. Напротив входа зияла глубокая расщелина, словно прорубленная гигантским топором.
        - Ой, мамочки! - выдохнула Галка. - Красиво-то как!
        - Это Вы, Галочка Егоровна, точно заметили, - покивал головой Колька. - Красиво. Похоже на нижнюю челюсть старого тираннозавра. Очень большого!
        - Почему тираннозавра? - не поняла девушка.
        - Почему старого? - в унисон откликнулся Дудник.
        - У млекопитающих, Галочка Егоровна, форма челюстей немного другая, - менторским тоном разъяснил Заварзин. - Вот хоть у Ниндзи спросите, он их много напрепарировал! Ну там мацерация, мездрение, пикеливание… Мясо от костей, кожу от жира…
        - Чума на тебя! - Галка замахнулась на парня палкой. - Меня сейчас от одних названий стошнит!
        - Однако, белый мальчик совсем мало-мало городской, - Петров выпрямился, разминая спину, и вновь оперся о палки. - Шкуру от костей не отличает!
        - Да ладно, - возмутился Колька. - Подумаешь, перепутал немного!
        - Почему старый? - повторил свой вопрос Дудник.
        - Конечно старый, - радостно переключился Заварзин. - Все зубы по-разному стерты! Справа вообще половины не хватает. И гадость какая-то белая наросла! Ему бы к стоматологу… Только где же такого большого найдешь!
        - Нашел уже, - хмыкнула Светка. - Хороший врач был, славно зубы проредил по центру.
        - Вечно вы всё опошлите, - огорчилась Галка. - Всё очарование пропало!
        - Они такие, - посочувствовал Батяня. - Прижимаемся к левому борту. Если эта белая гадость справа рухнет, мало никому не покажется!
        - Ты про карниз? - пунктуально уточнил Виталик.
        - Естественно! А еще в Трубе должно дуть не по-детски! Двинулись!
        Трубой назывался перевал. Хорошее место подобным словом не назовут. По описаниям, узкий проход меж отвесных стен прекрасно справлялся с обязанностями своей аэродинамической тезки: даже в самую тихую погоду дуло на перевале немилосердно. Нынешнюю же погоду тихой назвать язык не поворачивался. Метров двенадцать в секунду точно есть, а то и больше. Естественно, мордотык. Закон подлости: на маршруте в каком направлении ни иди, а дует всегда навстречу. Хоть спинами друг к другу стань, а всё одно каждый получит в замерзающее личико поток охлажденного воздуха. Или в обледенелую балаклаву, что немного приятней, но имеет свои минусы. И если в лесу этот самый воздух, как правило, движется медленно и лениво, то выше, где высоченные разлапистые ели сменяются сначала голыми ветвями низенького кустарника, а после ровной заснеженной поверхностью, всё иначе. Здесь царство ветра, здесь он полноправный и единоличный хозяин. Творит что хочет и как хочет. А ещё несет снежную пыль, больше похожую на крохотные кристаллики льда. Вроде и поземка, но как-то немного на пургу смахивает. Словом, всё для ветра, всё против
человека!
        А если ещё учесть, что «ровная» поверхность совсем не ровная, а наклонная, покрытая застругами и изрезанная всякими складками местности, то идти по такой под ветерком при усилившемся морозе - сплошное удовольствие. Эмоции через край перехлестывают. Материться хочется страшно, но на ветру и холоде особо не поразговариваешь, так что внешне всё прилично.
        Зато тропежки нет. От слова «совсем». Не удерживается свежий снег в безлесье: частично сдувается, частично уплотняется до состояния «железобетонного» наста. Физики считают, что вода в твердом состоянии имеет меньшую плотность, чем в жидком. Это они никогда в зимней тундре не ночевали, иглу не строили. Или ветрозащитную стенку вокруг палатки. Потаскали бы «кирпичики», выпиленные ножовкой из этого самого наста, мигом бы просекли и про плотность, и про массу, и про всяческую матерь…
        Ночевать в безлесье никому не хотелось. Горелка с небольшим запасом бензина на такой случай имелась, но ловить «холодную» в самом начале маршрута - кому оно надо? Рукавицы, носки, обувь, не говоря уж о балаклавах, к вечеру будут мокрыми, что-то от надутого снега, что-то от собственного пота. И сильно ошибается тот, кто считает, что человек на морозе не потеет. Если кто не потеет - значит, уже помер. А из живых влага прет в удивительных количествах. Сушить же вещи без печки можно только на собственном теле. Хуже всего с ботинками: не высыхают они в спальниках. Утром хоть и теплые, а сыроваты. Всё это не смертельно, по тундре так месяцами ходят, но если можно избежать - надо стараться.
        Вот и работали на износ, рассчитывая успеть до вечера спуститься в ручей с редким названием Медвежий. Оно, конечно, вечер в Ночи понятие условное, наступает с остановкой на ночлег, но тем не менее. Вверх лезлось тяжело. То ли не втянулись еще, то ли усилившийся мороз давил, то ли ветер проклятый, а может всё понемногу. Тем не менее, к обеду почти выбрались на перевал. Правда, Батяня смухлевал немного, удлинив дообеденный переход на полчасика, но немного не считается.
        Обедали в небольшой уютной мульде под самым взлетом. Не то чтобы совсем тихое место, но частично от ветра прикрывает. Да и нет лучше. Долго не сидели: наскоро перекусили, похлебали чаю из термосов, и снова в бой. Даже дежурная шутка «еда, однако» проскочила без воодушевления, именно как дежурная. Артем впервые с начала похода вмешался в управление: предложил снять лыжи и прикрепить к волокушам. Вроде как окончательное решение оставил за Батяней, но кто же будет спорить: взлет крутизной градусов тридцать, по такому насту без лыж быстрее. А если перевал оправдает своё название, лыжи там точно лишними станут.
        Труба не подвела: ветер сбивал с ног. Шли в кошках, сильно наклонившись вперед, изо всех сил упираясь палками. Сто метров (фигня вопрос, люди из десяти секунд выбегают) ползли почти полчаса. Но выползли, сбежали с перевального взлета и облегченно вздохнули. Не то чтобы здесь не дуло: дуло, и еще как, но по сравнению с перевалом…
        Дальше уже просто: на лыжи и вниз, закладывая петли широкого серпантина. Полтора часа шикарного катания и сбор на границе леса. Уже в Медвежьем.
        Первым спустился Олег Лабжинов. Выбрал местечко, откуда хорошо виден пройденный склон, вытащил из рюкзака пуховку и уселся на волокушу с термосом в руках. Батяня с Ниндзей подъехали минут через пять.
        - Быстро ты, однако, - Миша первым делом стянул балаклаву. - Не ожидал.
        - Ты просто мало его знаешь, - Лешка устроился рядом. - Мы говорим Малой, подразумеваем лыжи. Говорим лыжи, подразумеваем Малой.
        Петров бросил заинтересованный взгляд на Олега и поцокал языком.
        - Да ладно, - отмахнулся Лабжинов. - Нашел Хиршера!
        - Угу! - Батяня вытащил планшет, но на карту пока не смотрел. - С Нортугом и Фуркадом в одном флаконе. Он у нас что в горных, что в беговых всех бьет. Пока только в городе, зато по взрослым. А в прошлом году биатлон попробовал. С тем же результатом.
        - Вы это о чем? - вопросила подъехавшая Светка.
        - Батяня байки травит, - сообщил Олег.
        - Только собираюсь, - поправил Лёха. - Хотел рассказать, как твой брательник эстафету вытащил.
        - Было такое. Олежка, - Лабжинова забрала у брата термос, - у тебя чай?
        - Сбитень, - буркнул Малой. - С лимоном. Подумаешь, эстафета! Там и противников толковых не было!
        - Объясняю, - Светка оторвалась от термоса. - Есть у нас в городе один товарищ, слегка помешанный на биатлоне. Мечтает сделать из Замятина мировую биатлонную столицу. Не сказать, что у него совсем ничего не выходит. До Рупольдинга, конечно, как до Пекина, но кое-какие результаты появились. А в прошлом году этот дядя организовал международные соревнования, благо его стараниями у нас даже круг со стрельбищем появился. Международность выражалась в юниорах из какого-то казахского Мухосранска, но с России приехало прилично народа, даже с Хантов и Тюмени команды были, хоть и не первые.
        - И не вторые, - вставил Олег.
        - И не вторые, - согласилась Лапа. - Но были. В общем, очень неплохо всё получилось. Организация вполне, гости довольны, мы там всяческих призов набрали. В общем всё хорошо, только тюменцы в общем зачете чуть впереди шли.
        - А в биатлоне командный зачет бывает? - удивился Петров.
        - Было бы желание, - махнула рукой Светка, - а устроить на первенстве бани командный зачет - плёвое дело. В общем, надо было обойти тюменцев в двух эстафетах. Женскую мы без проблем выиграли. И тут беда: мужик с последнего этапа не явился на старт. Просто не пришел. Голова наш в полной панике: он такую рекламу развел, что вся замятинская верхушка во главе с мэром заявилась посмотреть, как мы знаменитую Тюмень натягивать будем, а тут полный облом: ставить-то некого. Дядя Петя по сторонам зырк, видит Олежку на лыжах и к нему: выручай, мол.
        - Надо было видеть его морду, - заржал Батяня.
        - Кого, однако, - заулыбался Петров. - Мужика или Малого?
        - Обоих! - прыснула Светка. - Пацан за сестру поболеть пришел, а ему винтовку в зубы и на дистанцию по взрослым мужикам. А тут еще отставание больше двух минут, - Лапа скорчила скорбную мину и приложилась к термосу. - В общем, вышло, как всегда. Братец достал тюменца на четвертом рубеже. А на завершающем круге ещё с полминуты привёз. Мэр от восторга так орал, в Тюмени слышно было! Обещал Олегу медаль, квартиру и премию, как на олимпийских играх.
        - И машину еще, - добавил Лабжинов. - Трепло!
        - Не дали?
        - Медаль дали, - усмехнулась Светка. - Прямо после дистанции, на награждении. А с остальным... Я же говорю: как всегда. В своё время со слаломом похожая история была. Только шума поменьше…
        - Лап, потом расскажешь, - перебил Батяня. - Тут вопросик решить надо.
        - Не все же ещё, - удивился Дудник. - Бульба с Артемом Галку пасут.
        - Уже подъезжают. В общем, так. Мы сегодня планировали ночевать примерно здесь, а завтра валить пятнадцать километров до впадения ручья в Гольцовку. Но сейчас только час дня. Можно попытаться дойти туда сегодня. А завтра задневать.
        - А смысл? - удивился Ефстифеев. - Нет, идти вниз надо, тут я согласен, не терять же полдня. Но пятнадцать километров? Далековато!
        - Там брошенный кордон, - пояснил Буртасов. - По описанию хорошая изба и даже банька. То бишь тепло и комфорт. Пятнашка после перевала, конечно, не подарок, но вниз не вверх. Если в жесткую тропёжку не встрянем, реально добраться часам к семи. А если не пойдется - ночевать в любом месте можно.
        - Заманчиво, - пробормотал Дудник.
        Буртасов вопросительно глянул на остальных.
        - Я за любой кипиш, кроме голодовки, - подал голос Заварзин, - и мокрой балаклавы.
        Лабжиновы и Петров дружно кивнули.
        - Осталось спросить Галку, - резюмировал Батяня.
        - О чем меня надо спросить? - девушка оказалась легка на помине.
        Пара минут ушла на разъяснение ситуации.
        - Я - за баню! А почему только меня? А Артем с Тарасом?
        - Артем Валерьевич, как верный сторонник передового педагогического опыта, никогда не вмешивается в детское самоуправление, - с самым серьезным видом разъяснил Заварзин. - А Бульба тоже за любой кипиш! Кроме голодовки, конечно.
        - Завянь, Чума, - лениво рыкнула Светка. - Ты таких словей не знаешь. Но по сути он прав.
        Рывок до избушки оказался не столь тяжел, как ожидалось. По оценке Заварзина из-за энтузиазма и блестящей подготовки группы. А ручей Медвежий, предоставивший практически идеальные условия для движения: надежный ровный лёд, слегка припорошенный снегом, и высокий лес по берегам, прикрывающий от ветра, тут был почти ни при чём. Так, мелкое сопутствующее обстоятельство. Впрочем, даже посмеяться над этой шуткой сил уже не было, вымотались вусмерть.
        - Я уже не уверен, что оно того стоило, - вздохнул Батяня, сбрасывая рюкзак.
        На месте обещанной избы, бани и прочих вкусностей располагалась ровная снежная поверхность. Ну не совсем ровная: избу занесло по чердачные окна, ну и на крышу навалило, но торцы чердака угадывались. И труба, от которой можно было на лыжах съезжать. Только неинтересно: короткий склон средней крутизны.
        Бульба отцепил от рюкзака лавинную лопату. Только непонятно было, где рыть. Вход, скорее всего, один, а торцов два. А где тут спряталась обещанная банька? И поленица с попиленными и поколотыми дровами?
        - Не суетись, - неугомонный Малой успел уже и лыжи снять, и до избушки добраться, и в окошко пролезть, и высунуться обратно. - Снега до потолка намело. Похоже, какой-то урод дверь не закрыл.
        Никто даже не выругался. Сил не хватало. Но деваться некуда, посидели немного, допили чаёк из термосов и стали ставить лагерь.
        Чистить избу посреди ночи не лучшая идея. Палатку поставить куда быстрее. А завалить сушину проще, чем разыскивать и откапывать поленицу. Тросик на костер негде вешать? Яму рыть непонятно где, чтобы не подпалить крышу какого-нибудь сарая или той же баньки? Что мы треноги с настилами делать не умеем? Эх, привыкли руки к топорам!
        Неудачно, конечно, получилось: зря выкладывались. Но завтра так и так дневка, зимовье потихоньку отроют, заночуют в полном комфорте. Авось удастся восстановиться…
        25 декабря 2019 года. Кордон
        Рассвет наступил неожиданно. В том смысле, что не ждали его. Явление это в полярной ночи в принципе неординарное. Во всяком случае, никто о подобном не слышал. Ближе к полудню тьма развеется до состояния темных сумерек, чтобы через пару часов сгуститься обратно. И всё. Никакого светового дня в ближайшие пару-тройку недель. Спишь в темноте, просыпаешься в темноте, идешь, ставишь и собираешь лагерь, готовишь еду - всё исключительно в темное время суток. Другого нет. Полярная ночь. Ни дня, ни рассвета не предусмотрено.
        А вот заявился. Разом. Без предупреждения. Только что кромешную темноту безлунной ночи разгоняли лишь отблески догорающего костра да лучи фонарей в палатке, а через мгновение светло как днем. Собственно, почему как? Чтобы внутри перестало быть нужным искусственное освещение, снаружи именно день и должен быть. Необязательно солнечный, но полноценный, а не слабые северные сумерки.
        Нормальные рассветы так не поступают. Ни на Севере, ни на юге, ни в средней полосе. В любое время года на смену дня и ночи уходит какое-то время, исчисляемое хотя бы десятками минут, а не секундами и, тем более, не их долями. А тут…
        Следом за светом пришел ветер. Не ураган и не торнадо. Даже не шторм, но палатку затрясло настолько ощутимо, что стало боязно за сочленения трубы. Всё-таки, колена не болтами скреплены, просто свернуты из кусков жестяной фольги, вставлены одно в другое и зафиксированы кольцами, растянутыми на грани палатки. А грани как раз ходуном ходят. Разойдется один стык, и густой дым повалит внутрь, обеспечивая обитателям шатра кашель, перханье и слезящиеся глаза. Не смертельно, но крайне неприятно. Артем успел пожалеть, что не заночевали в избе. С другой стороны, полторы сотни кубометров (если не больше) хорошо слежавшегося снега перелопатить куда хуже, чем стенку у палатки строить, а та в лесной зоне и не нужна вовсе. А потом еще подметать, протапливать, ждать пока остатки растают, и всё высохнет… При этом вымотанные до предела. Логично поленились. Кто же знал, что так задует!
        Однако проверенная десятилетиями конструкция выдержала. А минут через несколько ветер стих. Артем проглотил рвущуюся из глубин души фразу (ну не имеет права руководитель детской группы материться при несовершеннолетних и женщинах, даже если очень хочется) и полез наружу выяснять обстановку, не забыв прихватить пуховку: чай не май месяц на улице.
        «На улице» обнаружился как раз май. Или июнь. Может быть, июль. Но категорически не декабрь, как получасом раньше, когда Артем метался между палаткой и костром, одновременно подкладывая дрова в печку и готовя завтрак. Потому как вокруг избы, палатки и утопающих в снегу вековых елей раскинулся зеленый лиственный лес. Вместо северной тайги - дубы, осины, березы, несколько малознакомых пород, изумрудная травка... Зимой! На пару градусов севернее Полярного круга!
        А еще, несмотря на тянущийся из-под ног холодок, было тепло. Даже очень. Не просто «плюс», а полноценное лето. И солнце, уже успевшее вскарабкаться на небосвод. Утро, хоть и не раннее…
        Артем бросил на оттяжку ненужную пуховку и неторопливо двинулся к неизвестно откуда взявшемуся пейзажу. Осторожничал зря, знаменитый северный наст прекрасно держал даже на самом краю трехметрового обрыва с вертикальными стенками. За этим обрывом заканчивалась северная зима, и начиналось лето средней полосы. Во всяком случае, такой лес без проблем мог обнаружиться в какой-нибудь Свердловской или Рязанской области. А если добавить жестяных банок, пластиковых бутылок и полиэтиленовых пакетов общим количеством до полусотни штук на квадратный метр, так от Подмосковья не отличишь. Мусор, кстати, отсутствовал начисто, но чистота настораживала не сильно: если лес возникает из ниоткуда, почему ему не быть чистым? Одно чудо к другому тянется.
        Артем некоторое время озирал окрестности, пытаясь обосновать видимые и ощущаемые иными органами чувств физические явления, потом сообразил, что мыслит совсем не о том, еще раз окинул взглядом зеленеющие заросли и вернулся к палатке.
        - Ну мы попали! Как в книжках! Неизвестно куда и в когда! - высыпавшая наружу группа громко делилась впечатлениями, явно собираясь перейти к действиям. Естественно, непредсказуемым. Сиё следовало пресечь в зародыше, а потому руководитель собрался нарезать всем и каждому конкретные задачи. Детки у него изумительные: грамотные, не склонные к истерикам и почти взрослые, но ребенок, как солдат, должен быть занят каким-нибудь делом, иначе до беды один шаг. Полезной выполняемая детишками работа может и не быть, а вот контролируемой и относительно безопасной - обязательно. Но Буртасов не просто так числился командиром:
        - Девочки, проверьте сотовые. Эйнштейн, наше местонахождение определить сможешь? Ниндзя, приглядись к лесу: это в самом деле дубы и березы, или только кажется? Дудка по краю снега пройди по часовой, может чего интересного найдется. Бульба, страхуешь его! Топоры возьмите. Мелкий, мы с тобой против часовой идем. Черт, топоров только три.
        - Я с ледорубом, - откликнулся Олег. - У него острых концов больше.
        Заварзин, пока начальник и его не загрузил, сам прекрасно нашел себе занятие:
        - И чего зазря Энштейна гонять, когда «жопиэс» есть? Чай получше любого астронома будет…
        - Добре! - согласился Батяня. - Вот и сравним!
        Колька нырнул в палатку, откуда уже выбрались девчонки с сотовыми в руках:
        - Связи нет, - Галка, хмуря брови, не отрывалась от экрана.
        - И спутниковой - тоже, - радостно сообщила Светка. - То есть вообще не берет!
        Особого повода для радости Артём не видел, но в любом случае это лучше, чем слезы или истеричные вопли.
        - Счас всё определим! - довольный Заварзин вылез наружу, презрительно поглядывая на Евстифеева, выравнивающего воткнутую в снег лыжную палку при помощи отвеса из ножа и капроновой нитки. - Сейчас… Спутники поймаю…
        Процесс затянулся минут на десять.
        - Ну что, Коль?!
        - Нет спутников, - Заварзин, наконец, смирился с неизбежным.
        Артему Колькины слова показались похоронным маршем. В какую же глушь их занесло, если не работает GPS и спутниковая связь?! Это в принципе невозможно! Спутники полностью перекрывают всю поверхность Земли. Ходили слухи, что в случае войны американцы сбивают настройки сети. Но не отменяют же! Самим нужно!
        Как теперь отсюда выбираться? Две недели до контрольного срока, по истечению которого начнутся звонки, выяснения и разборки. Родители и директор поставят на уши родной Замятин, Москву и далекий от всех, но условно близкий к данной местности Снежинск. По долинам и перевалам будут носиться, высунув язык, спасатели, усиленные добровольцами из числа опытного турья и всех желающих; наматывать круги вертолеты, сжигая дефицитную и очень дорогую горючку. Когда безуспешные поиски доведут начальство до ручки, поднимут какую-нибудь воинскую часть на прочесывание местности… И всё это в условиях Заполярья в разгар Ночи. Куча затрат времени и ресурсов, необходимый минимум обмороженных… Одним словом, шум, гам и суета. А уж что ждет в этом варианте группу, обнаружившуюся через некоторое время где-нибудь в Уругвае или Центрально-Африканской республике, даже подумать страшно!
        То есть, группу-то ничего, а вот руководителей, то есть Артема и Галку… Хотя, Галку можно попробовать отмазать. Типа необъяснимые явления природы и отсутствие туристского опыта… Артему же точно не открутиться: раз ЧП произошло, средства потрачены, должен найтись виноватый! И никакие необъяснимые явления за отмазку не канают! Столько затрат! А украли, то есть освоили, сколько! Не тех же, кто осваивал, сажать!
        Словом, в интересах Артема в эти самые две недели доставить вверенных ему подростков в места, оснащенные цивилизацией. Где хотя бы связь есть! Дабы не допустить паники и необратимых последствий. Но сколько за две недели пройдешь? Если связи нет, то дорог, надо понимать, тем более. Значит пешком, по лесу, с полным грузом. Группа, хоть и не взрослая, но сильная. Может, километров тридцать в день и осилят. Нереально, по прямой пройти в лесу не выйдет, но пусть. Получится сдвинуться максимум на четыреста верст. Реально, на триста - уже хорошо, но пусть на четыреста. И что? Безлюдные места могут и на тысячи тянуться. А что за зверюшки здесь водятся? И про человеков забывать не след. Выйдешь к очагу цивилизации, а тебя мигом цивилизуют на пополнение пищевого рациона местного правителя. Запросто! А еще непонятно, куда идти. В смысле направления движения. Это только из леса они равноправны…
        - Артем, а где мы? - неуверенно спросила Галина.
        - В лесу, - опережая руководителя, сообщил Колька.
        - Это, Заварзин, я и сама вижу, - девушка осуждающе покачала головой. - Можешь не напрягать своё остроумие. Где этот лес расположен?
        - Аллах его знает, - вздохнул Артем. - На Подмосковье похоже. Только связи нет. А также поселков, дорог, машин, мусора и спутников. Вообще ничего нет. Определим местонахождение и будем выбираться к людям.
        - А как мы его определим?
        - В отсутствие людей, мусора и поселков, а главное - спутников? - криво усмехнулся Колька. - Придется по старинке…
        - Это как? - Галина с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться.
        - Спросим у Эйнштейна! - развел руками Колька. - Виталь - лучший прибор для определения точки стояния. После «жопаэса», конечно!
        - Деревья нормальные все, однако, - Мише Петрову надоело разглядывать лес. - Только, не север совсем. Средняя полоса, июнь месяц, однако!
        Артем кивнул. Июнь… Вряд ли эвенк ошибся, лес читает, как открытую книгу. Ну хоть не Африка или Южная Америка. Уже хорошо.
        - Вторая половина июня, Замятин, - сообщил Евстифеев.
        - Где Замятин? - не понял Артем.
        - Должен быть здесь, - пояснил Виталик. - В сотне километров в любую сторону. Возможно, больше, если мы еще и во времени заблудились. Тогда я не уверен за склонение. Часа через четыре уточню, как солнце зенит пройдет.
        - Думаешь, и во времени? - покачал головой Артем.
        Глупость вопроса дошла почти сразу. Декабрь же сменился июнем! Полгода в любую сторону - точно. А если учесть молчание спутников…
        Размышления прервал звучный крик Тараса:
        - Артем! - голосом Бульба обладал под стать размерам. - У нас жо… То есть, задница!
        - Что, полная? - тут же включился Колька.
        - Нет, худощавая. С хвостом и задними лапами.
        - И передницей? Бульба, ты никак испугался?!
        - Чума, увянь! - веселость Светки как рукой сняло. - Тарас, что там?
        - Зверь! Точнее, половинка. Без Ниндзи не разобраться!
        В рекордный срок все сгрудились возле находки. Точнее, тремя метрами выше, на краю снежного обрыва, у основания которого лежала задняя половина какого-то животного. Мощные лапы, короткий, словно обрубленный хвост, кусок мускулистого тела. Казалось, зверь зарылся в снег головой и передними лапами, но лужа крови на земле и покрасневший снег вокруг тела убедительно опровергали эту версию. В целом, картинка смотрелась чрезмерно натуралистично. Галке хватило одного взгляда, чтобы побледнев и пару раз сглотнув, отскочить назад. Дочка майора Лабжинова особых эмоций не выказала, но на краю не задержалась. Как, впрочем, и Ефстифеев. Зато остальные разглядывали находку с интересом.
        - Ниндзя, ты у себя в джунглях на тигров охотился, - невинным голосом поинтересовался Колька. - Это что за зверюга?
        - На рысь похоже, - Миша, как обычно, не обратил на заварзинский тон ни малейшего внимания. - Только больно здоровая, однако. Поближе бы глянуть…
        - Ага! А пока будешь глядеть, придет рыськин супруг и тобой позавтракает, - в очередной раз съязвил Колька.
        - Вряд ли, - пожал плечами Миша. - Рыси поодиночке живут.
        - Глянем, - выдавил Артем. - Я и Тарас с Мишей вниз. С топорами. Леха - командуй наверху. С лыжных палок кольца снимите, сойдут за копья. Ножи поближе. Без оружия ни шагу. Поодиночке даже в сортир не ходить! Не нравится мне это!
        Спуск прорезали метрах в десяти от останков зверя. Снежные кирпичи подняли наверх, и Олег, припахав Андрея, Виталика и Кольку, начал выкладывать какую-то конструкцию, загораживающую проход.
        Втроем подошли к зверю. Тарас с Артемом, сжав в руках топоры, оглядывали лес. Миша, пыхтя, возился с трупом. Оглядывал, тыкал ножом, даже ухватил за хвост и лапы и с трудом поднял. Наконец, выдал вердикт:
        - Не рысь. Кошка, но не рысь. Не знаю, что за зверь, - эвенк покачал головой. - Больше этты, однако.
        - Этта - это кто? - уточнил Артём.
        - Тигр.
        - Не расстраивайся, - утешил Тарас. - Опознать зверя по одной заднице… Был бы он целиком.
        - Она. Это самка… - Миша насторожился, прислушался, потом, вглядываясь в землю, отошел шагов на пять в сторону, и присел, заглядывая под ствол упавшего дерева, удивленно присвистнул и одним движением выдернул из-под корней зверька, размером с крупного кота. За первым последовали еще четыре.
        - Котята, - сообщил он. - Слепые еще. Плохо, однако…
        - Ты о чем? - не понял Бульба.
        - Сейчас такой зверь не водится! - уверенно заявил Миша. - Вымерший он!
        - То есть, как вымерший? Но это ж полная задница!
        - Нет, Тарас, - грустно усмехнулся Артем. - Полная задница - это если бы мама киса была здесь целиком! А так - только худощавая. Зато с хвостом и задними лапами. Уходим наверх.
        Миша, не говоря ни слова, сунул Бульбе пару котят и с остальными в руках отправился в лагерь…
        Все собрались у палатки.
        - Ну и кто что думает? - начал Артем.
        - Мы попали, - глубокомысленно заметил Андрей. - Вопрос только куда. И в когда.
        - А я думала, все книжки про попаданцев врут, - фыркнула Светка. - А котятки прикольные. Только мы их не выкормим. У нас тигриного молока нет!
        - Выкормим, однако, - махнул рукой Миша. - А оно нам надо?
        - Да черт с ними, с котятами, - рыкнул Леха. - Давайте хоть определимся, куда нас занесло, и как отсюда выбираться.
        - Точнее, что делать, - поправил Артём. - Заодно и про котят решим. Что мы имеем? Энштейн, что наука скажет?
        - А что Эйнштейн? - Виталик взглянул на солнце. - Часа через три уточню координаты. Ночью гляну на созвездия. До завтра продолжительность суток определю. Всё! Пока даже не знаю, на Земле мы или на Альфа-Центавра какой!
        - А что, по рисунку звездного неба можно определить наше местонахождение в галактике? - удивилась Галина.
        Ефстифеев пожал плечами:
        - Может, и можно. Но мне слабО. Только если это Земля!
        - Земля, однако! - заверил Петров. - В галактике березки не растут!
        - А зверь? - усомнился Тарас. - Ты ж говорил, такие не водятся.
        - Сейчас не водятся, - уточнил эвенк. - Раньше водились. В тайге иногда кости попадаются.
        - То есть, мы в прошлом, - нахмурилась Светка. - Причем, в далеком…
        - Может, и не очень, - Андрей предпочитал смотреть на вещи оптимистично. - Львы по Европе еще при эллинах гуляли. Геракл последнего убил. Браконьер!
        - Это сколько лет назад?
        - Тысячи три или чуть больше.
        - Ага, - зло протянула Лабжинова. - Совсем недавно!
        - Так! - остановил завязывающуюся перебранку Артем. - Вернемся к вопросу «что делать?». С хронологией потом разберемся. Какие есть предложения?
        - Я бы по лесу походил, - задумчиво произнес Петров. - Травки бы поискал. Деревья всякие полезные. На зверей посмотрел…
        - Себя показал, - вставил Заварзин.
        - Себя не надо, - Миша поцокал языком. - Потому и один, вы шумно ходите.
        - Кстати, о зверях, - Дудка задумчиво вертел в руках лишенную кольца лыжную палку. - Оружием озаботиться бы надо.
        - Сначала кордон отрыть. В первую очередь, избу в порядок привести, - отозвался Батяня. - Родственников наших котят ни палатка, ни палочки не остановят. Когда будет нормальное укрытие, тогда и займемся и лесом, и копьями. Что там еще попаданцы делать должны? Промежуточный патрон и Высоцкого?
        - Высоцкого делать не надо, его петь надо.
        - Вот ты, Коленька, и споешь, - улыбнулась Лабжинова. - А Андрюша тебе на дудке подыграет. Так что, лопаты в зубы и в бой?
        - Конкретно ты берешь ведро в зубы, Галку под мышку, и обеспечиваете бесперебойные поставки чая всем страждущим. Мужики: двое копают, двое оттаскивают, остальные мониторят окрестности. Первая смена - Я с Чумой. Вторая: Дудка и Энштейн. Третья: Малой с Артемом. Ну и Бульба с Ниндзей.
        - Погоди, Лёш, - вмешался Артем. - Давай стенку построим по периметру. Три метра есть, ещё на столько же из крупных блоков сложим. Шесть метров ни одна зверюга не перепрыгнет.
        - А снега хватит? - Буртасов.
        - С лихвой, - Виталий только махнул рукой. - На десятиметровую толщину хватит. Только прикинь, сколько перетаскать придется!
        - Это ты прикинь! Ширину, высоту, конструкцию. А мы пока работать пойдем. Тогда Малой мониторит, и Лапа поглядывает без отрыва от производства чая. Достаем ножовки. Чума и Дудка режут, остальные таскают. Кто сдохнет, меняется с Андреем. Артем, на тебе ещё руководство выкладкой, из нас таких размеров крепости никто не строил.
        - Я что ли строил, - пробурчал Артем. Но тихо, чтобы никто не услышал. Руководитель обязан личным примером всячески способствовать и являть образец... Чему способствовать? Какой образец? В общем, обязан и всё!
        ***
        Строительство снежной стенки - работа привычная. Выпиливаются из наста прямоугольные блоки, да выкладываются вокруг палатки по всем правилам кирпичной кладки. Два разреза поперек, один вдоль, удар носком бахилы - блок готов. Забрал, отнес положил. Изредка удара не хватает, приходится еще один разрез делать, по низу. Самое сложное - первый блок выпилить, чтобы в снег заглубиться. Бывает, его и по частям достают. А дальше - просто. Двое копают, двое таскают. Можно таскать толпой. И пилить необязательно вдвоем. Ножи у всех есть. Но ножом кирпичики получаются маленькие. Такие "волчата" пилили на праздниках, чтобы даже неопытные девчонки из младших классов таскать могли. В деле с мелочевкой забегаешься.
        Лучше изготавливать блоки побольше, чтобы ходить реже. Такие уже лучше пилить ножовкой по дереву.
        Буртасов же с его гигантоманией, год назад предложил резать и вовсе гигантские кирпичи: метровой длины и вполовину меньше в остальных измерениях. Попробовали. Оказалось тяжко. Весит такая штука до полуцентнера. Из носильщиков сразу пришлось исключить не только Малого, но и Чуму. Да и остальные таскали по двое. Только Бульба в одиночку справлялся. Ну и Артем, конечно, куда же руководителю деваться. Зато меньше сорока блоков, и стенка готова! По десять ходок на пару! Полчаса максимум! В общем, прижилось. А в этом году на тренировках уже по одному таскали. В общем, стенку построить - фигня вопрос. Когда она вокруг палатки в два блока высотой.
        Но сейчас предстояло возвести нечто куда более грандиозное. Расчеты Виталию не нравились. Получалось, что надо построить две сотни стенок! Даже не учитывая, что таскать блоки придется в десять раз больше, чем обычно, сотню рабочих часов вынь да положь! А ещё придется спать, есть и прочими глупостями заниматься. Словом дней десять на строительство уйдет, а то и больше. А снег по такой погоде с каждым днем тяжелеет от талой воды. Вообще не факт, что через неделю можно будет пилить снег, а не катать снежные шары.
        Скорректированный проект представлял собой двухметровой высоты стену, ступенями сужающуюся к верхней части. По одному блоку ступенька. Объем работы сократился в два с половиной раза, исчезла угроза обрушения стены внутрь, сохранилась возможность подняться на стену изнутри, чтобы взглянуть на окружающий мир.
        Когда Артём высказывал идею строительства, основной, тщательно скрываемой от детей мыслью было занять их работой. Хоть какой. Похоже, "волчата" и сами этого хотели. Стройка закипела. Уже через час выбрали снег перед избой. Не весь, только на метр заглубились. Зато увидели дверь. Лабжиновы, скинув наблюдение на Галку и вооружившись лопатами, занялись расчисткой двери. Снег на глубине был рыхлый, но ещё не перекристаллизовавшийся до песчанообразного состояния. Выгребать такой легко. Полчаса - дверь отрыта. Надежда на то, что забиты снегом окажутся только сени, не оправдалась, но ещё через два часа внутри стало чисто. Относительно, конечно, снега полно, но лопатами делать уже нечего. Олег сменил Галку, и девчонки взялись за мётлы. Точнее, за метлу и веник, обнаруженные возле печки.
        Внутри обнаружилось немного круп, чай, килограммовая пачка соли и здоровенный мешок махорки. Были бы в группе курящие - порадовались бы, а так… Закопченный чайник, штук пять эмалированных кружек, три алюминиевые миски, десяток ложек, два граненных стакана и два ящика пустых бутылок из-под водки. Немного дров возле печки в комплекте с крохотным топориком на железной ручке. Из тех, что в магазинах называются туристскими, а в узких туристских кругах характеризуются словом «угребище». К тому же лезвие сего изделия больше напоминало пилу. Не густо.
        Зато сама изба радовала. Небольшие сени с чуланчиком, в который пока не полезли, не до того было. Центральная комната пять на четыре метра (Малой не поленился измерить), и пять спаленок поменьше. В спальнях нары по всей ширине, по стенам небольшие окошки, прикрытые снаружи ставнями. В большой комнате три окна. По центру капитально сколоченный стол, две внушающее доверие лавки и пять самодельных табуреток. Пол из толстых досок. Даже на вид теплый. На ощупь, правда, не очень. А главное - печь! Заскочивший на минутку Заварзин восторженно поцокал языком и произнес одно слово: "Весч!". Как будто и не Чума, вовсе.
        Работы на улице за это время вошли в спокойное русло. Двое пилят, пятеро носят. Кто устал носить - идет пилить. Кому надоело пилить - идет носить. Дудник, Эйнштейн и Заварзин таскали по двое. Бульба, Артем и Батяня упирались в одиночку. Собственно, серьезно упираться приходилось только командиру, но Лешка терпел, тоже считал, что обязан, и всё! Миша погеройствовал часа полтора, после чего со словами: "Я вам не ниндзя какая, однако", встал в пару к Виталику. Специальных перекуров не делали, но все успели заскочить в избу, разведать обстановку. Интересно же. Заварзин между делом затопил печку, а Петров, увидев "угребище", немедленно его утащил.
        Темп строительства, несмотря ни на что не снизился, потому как спокойная, планомерная работа всегда производительнее шумного аврала. Пильщики, очищая пространство вокруг избы заложили ещё два "карьера" и собирались открыть ещё один вдоль четвертой стены. Выбравшийся из дома Олег сунулся было к пильщикам, но получил отлуп: самим, мол, работы мало. Малой пожал плечами и полез исследовать чулан, где обнаружил запас продуктов: по мешку риса, макарон и гречки, ящик тушенки и коробку концентрированного молока. А бОльшая часть чулана оказалась забита рулонами обоев. Олег почесал в затылке, отмерил на глазок кило макарон, прихватил пару банок тушняка и отправился кашеварить. Потому как война войной, а обед по расписанию. Особенно, на халяву.
        Обедать устроились у костра. В доме пока и промозгло, и темно.
        - В общем, так, - докладывал Евстифеев, перейдя к чаю. - Первый круг мы прошли. Такими темпами до темноты успеем ещё два. Наружный слой поднимем на метр, второй на полметра. А всего надо десять кругов. То есть, ещё три дня.
        - Каких кругов? - не поняла Галка.
        - Блоки в один ряд выложили, - разъяснил Дудник. - По всему периметру. Круг.
        - Территория практически не очищается, - посетовал Батяня. - От избы на два несчастных метра отошли.
        - Зато со всех сторон, - Чума даже обиделся. - Считай, очистили её.
        - Да это понятно, - Батяня отхлебнул и задумался. - Давайте, ширину карьеров сузим. Надо постараться найти другие строения. Там много чего может быть.
        - Интересно, - мечтательно произнесла Лапа, зачерпывая из ведра новую порцию чая, - мужики по жизни такие идиоты, или у всех шок от переноса?
        Девять пар глаз вопрошающе уставились на девушку.
        - Избу отрыли, остальное подождет, - выдержав паузу, разъяснила Светка. - Вы лучше заложите карьеры у самой стены. Таскаете хрен знает откуда! Как не родные прямо!
        На минуту воцарилось молчание. И сменилось дружным хохотом.
        - Уела! - сквозь смех выдавил Батяня. - И впрямь, как не родные! Сила есть, ума не надо. А раньше чего молчала?
        - А раньше вы избу раскапывали. Не всё же женщинам и детям с лопатами надрываться!
        - Тоже верно, - Батяня покрутил головой, гася остатки смеха. - Так и сделаем. Может, ещё у кого хорошие мысли есть?
        - Лес посмотреть бы, - вздохнул Петров.
        - Да ладно, - махнул рукой Бульба. - Не убежит твой лес.
        - Снег тоже не убежит, - не согласился эвенк. - Только растает через месяц или два. Дерево на луки долго готовить надо. Силки ставить надо. Рыбу ловить. Это всё лес.
        - Рыба тоже в лесу? - съязвил Заварзин.
        - Там, - Петров указал на восток, - река.
        - Откуда знаешь?
        - Водой пахнет!
        - Наверное, ты прав, - задумчиво протянул Батяня. - Но одному идти нельзя. Малого возьми. Ходит он аккуратнее всех, а в таскании тяжестей наименее ценен. Как думаешь, Артем Валерьевич, стоит рискнуть?
        - Вооружить их чем?
        Петров отставил кружку с чаем, вытащил топорик и со словами: «Томагавка, однако!» швырнул его в сторону сруба. «Томагавка» с глухим стуком воткнулась в стену.
        - Ого! - Артем с видимым усилием вытащил топор. - А ведь тут метров пять будет.
        - А заточить - ему цены не будет, - кивнул эвенк. - Вечером алану сделаю. Такой лук простой, на первое время. Илэмэгдэ потом, там много работать надо. Если кто еще стрелять умеет, могу несколько луков сделать.
        - Не умеют, научим, - глубокомысленно заявил Заварзин. - Не хочут - заставим!
        - Хотят - поправила Галина.
        - Что хотят? - не понял Тарас.
        - Говорить надо не "не хочут", а "не хотят", - пояснила девушка.
        - Всё равно заставим, - ухмыльнулся Батяня. - Вот Чуму первого и заставим, - командир вновь повернулся к эвенку. - А сейчас с чем пойдешь? С одной неточеной томагавкой?
        - Поточу и пойду, - пожал плечами Петров. - Недолго, однако. А в лесу посох срублю.
        - Два посоха срубим, - поддержал Олег. - Если драться, то с шестом сподручнее. Но ледоруб возьму.
        - Андрюша, - вкрадчиво спросил Батяня. - А что мы с оружием сделать можем? Ты на эту тему подумал?
        - Дротики из лыжных палок, - Дудник явно повеселел. - Снять ручки, засыпать внутрь песок, заткнуть дырку. На части ещё наконечники переточить придется.
        - А песок зачем? - уточнила Галка.
        - Для веса. Чтобы удар сильнее был. Копьеметалки, с ними дротики дальше летят. Изделие простое, и освоить легко. Можно с пращой поиграть, но ей учиться долго, а точность в любом случае так себе. Если только свинец найдем… - Андрей задумался. - Нет, тогда я лучше аркебузов нарежу.
        - А порох где брать собрался? - удивился Бульба.
        - Чего проще, - тут же влез Заварзин. - Сера, селитра и древесный уголь.
        - Да? - язвительно вскинул брови Евстифеев.
        - А что? - нимало не смутился Чума. - Все попаданцы так делают! Селитру берут в Чили, ещё индийская хороша! Или сами производят. Из гов… то есть, экскрементов. Уголь жгут. А серу… Серу тебе придется найти!
        - Прям сейчас, - пробурчал Виталий, недовольный, что его так просто «купили». - У тебя из ушей наковыряю.
        - Вы всё? - спросил Дудник. - Огнестрел называется аркебуза. А аркебуз - арбалет со стволом, стреляющий свинцовыми шариками. Трубы на стволы нужны, стальная пластина или пруток на плечи и свинец для пуль. Иначе нет смысла. Разве что обычный арбалет. Но это тоже долго. Пока - дротики из палок и копьеметалка. Если что на наконечники найдется - более серьезные копья. Ну и ножи-топоры у нас есть.
        - Ладно... - Батяня грустно вздохнул. - Ниндзя с Малым готовятся к выходу, девочки в избе, остальные, - командир поднялся, - таскать снег.
        Пока Миша точил топорик, Галина пристала к нему с кормлением котят. Ниндзя попытался отмазаться: мол, разведи молочка, но девушка настаивала. И правильно! Есть разведенное молоко котята дружно отказались. Лежали себе, обложенные бутылками с теплой водой и попискивали. Эвенк вздохнул, добавил в смесь немного яичного порошка и сахара, соорудил из бинта некие подобия сосок и добился-таки своего. И только потом разведчики исчезли в лесу, вооружившись томагавком и ледорубом. На прощание Ниндзя посоветовал повторять процедуру каждые два часа, следить за температурой воды в бутылках и после каждой еды менять тряпки под котятами. И сразу стирать смененные. Не выбрасывать: местных тряпок всего ничего, а туристские вещи не годятся, сплошная синтетика. Да и жалко. Парни к тому времени уже слиняли к стене, а Лапа прихватив топор, отправилась колоть непонятно кем и когда попиленные остатки сушины, чем безмерно удивила Галину, вынужденную принять на себя роль кормящей мамы.
        25 декабря 2019 года. Запись в блокноте Галины Семенишиной
        Складывается ощущение, что ребята ещё не поняли наше положение. Все эти шуточки, подковырки... Как будто просто поход продолжается. Обустроим домик, и дальше по маршруту. А ведь это навсегда! Не будет больше Замятина, асфальта, машин, айфонов. Школы, дома, моей маленькой уютной комнатки, мамы, будящей меня по утрам. Нет! Об этом лучше не думать! Надо как-то отвлекаться, чем-то занимать руки и голову. Вон как все держаться. Им-то хорошо, они парни! Хотя Лапа тоже девушка, и младше меня на два года. Но Лапа - она железная! Дрова колет! И не хуже парней! А я могу только котят кормить!
        Миша сказал каждые два часа. А они не хотят! И лежать спокойно не хотят! Лазают по своему гнезду и пищат. Требовательно так! Ну и где я им маму возьму, если её переносом раздавило? Пока Петрова не было, только один раз и поели.
        А он тоже молодец! Выслушал меня, кивнул, вытащил зайца (живого!) и к миске. Подставил миску и перерезал зверушке горло. Кровь струей хлынула! Меня тут же затошнило. Так этот паршивец сует мне под нос миску с кровью и ловит мою рвоту! И объясняет, мол у котят еще ферменты не вырабатываются, пусть мои возьмут. Я уже на ногах не стою, так выворачивает! Хорошо, Тарас подскочил, поддержал, а то точно упала бы! А этот живодер добавил туда же молока и воды. И к котятам. Не с тампончиком, а с клизмой, найденной в чулане. А они эту гадость съели! Рыча и причмокивая!
        Ниндзя говорит, что они не такие уж и маленькие, скоро прозреют, а там и ходить научатся. Пока немного ползают. Я решила дать им имена, нельзя же безымянными. Только не надо было всем сообщать. Заварзин тут же влез! И обозвал кошу Фифой! Самую маленькую, светло-желтую с легким кремовым отливом. Шерстка нежная, шелковистая. Мордочка такая умильная. Вылитая Няша! А он: "ползет как манекенщица, размахивая попой"! Она же просто слабенькая ещё! Пришлось Няшей называть другую киску, не пропадать же имени! Няша рыженькая. Точнее, полосатая. Как тигр! Черное, белое, рыжее... Ещё у нас Пузик полосатый. Полоски горизонтальные, редкие. Черные. Сам котенок серый, а животик - белый. Я думала его Лохматиком назвать, уж больно у него лохмы смешные, но Заварзин (Чума, что с него взять!) обозвал бедняжку Пузаном, у зверика после еды животик выделяется! Но это же из-за цвета так смотрится! В общем, пришлось срочно переигрывать на Пузика, пока Колькино название не прижилось! До остальных Заварзин докопаться не успел. Бежевая кошечка стала Милкой, а белый мальчик - Снежком. Не оригинально конечно, но и пусть! Зато
правда!
        Парни весь день строили стену. Таскателей стало меньше, но по Светкиному совету снег брали у стены, в итоге даже выделили третьего пильщика. И прошли к вечеру не три круга, а почти три с половиной.
        25 декабря 2019 года. Кордон
        Разведчики вернулись в сумерках. В доме уже было тепло и комфортно. Темно, конечно, но так и на улице ночь, хоть и не полярная. Фонарики зачем нужны? Правильно, чтобы ложкой мимо рта не промахиваться. Вернулись, и сразу за стол, благо ужин ещё не остыл. Пришедших не дергали: раз молчат, значит, ничего срочного. Да и самим забот хватает. Эйнштейн умотал во двор, наблюдать звездное небо. Звезд еще не было, но Виталий не хотел пропустить момент. Остальные пытались не уснуть, сидя на лавках: натаскались снега больше, чем за всю предыдущую жизнь. И что за удовольствие мелкие находят в строительстве снежных крепостей? Светка, весь день махавшая лопатой, метлой и топором, тоже выглядела уставшей, а Галочку Егоровну расстроили не желающие питаться котята.
        Котят Ниндзя покормил. Правда, в процессе приготовления пищи Галину трижды вырвало, но это и к лучшему, не пришлось совать два пальца в рот. А девушку Тарас увёл на нары и долго утешал: гладил по голове и шептал что-то на ушко. Потом котята устроили веселую возню за право пососать хлебова, и Галина окончательно успокоилась. Правда, в какой-то момент сообразила, что они едят, и всё чуть не пошло по второму кругу, но девушку удачно отвлекли придумыванием имен.
        Наконец и котята уснули, и Евстифеев вернулся. Незаметно исчезнувшая Лапа притащила ведро чая, и группа собралась за столом.
        - Ну, - начал Батяня. - кто что имеет сказать? Ниндзя, что у тебя?
        - На востоке в трех километрах река. Не Ворсма, пошире будет. Метров сто, - на этот раз Миша не дурачился: никаких "однако" и ни малейшего акцента. - Течение для равнины довольно быстрое. Рыбы полно. Мы штук пять набили срезанной с куста палкой. Морды поставили. Утром проверим. До самой реки лес. Хороший, много полезного. Зверь непуганый. Зайца палкой оглушили. На полтора метра подошли, он даже не дернулся. Человека совсем не боятся. Похоже, нет поблизости людей. И крупных хищников тоже. Ни одного следа на три кеме во все стороны. Пару земляничников видели. Малинники здоровенные, но малины пока нет. Орешник. От голода не помрем. За логовом, метрах в пятидесяти ручей течет. Собственно, всё.
        Олег кивком подтвердил: мол, добавить нечего.
        - Эйнштейн? - кивнул Петрову командир.
        - Насчет Замятина я погорячился маленько, - хмыкнул Виталий. - Не учел, что перенести нас могло не на целое число суток. Но широта точно по Замятину. А по долготе - где угодно. Россия, север Европы, Канада, может быть какой-то материк, которого в наше время нет. Историей я не увлекался. По времени - тысяч сорок лет назад. Плюс минус пара тысяч лет. Точнее по звездам не скажешь. Искажение рисунков созвездий наблюдается, но...
        - Давай без технических подробностей, - прервал Дудник. - Нам по барабану, сорок тысяч или сто. Там и там мамонты, саблезубы, пещерные львы и медведи. И неандертальцы с кроманьонцами. У людей каменные топоры, палки-копалки, копья и, возможно, луки. И физически они нас, скорее всего, сильнее.
        - А ещё это может быть совсем другой мир, - вставил Олег. - Типа фэнтези. Вместо неандертальцев - эльфы, вместо кроманьонцев - гномы. Величайшие маги-шаманы...
        - И все ходят в вурдалачьих шкурах и с ожерельями из клыков лично убитых вампиров вместо паспорта, - ехидно продолжила за брата Лапа.
        - Всё может быть, - пожал плечами Евстифеев. - Но если без фантастики, то у меня всё.
        - Мда... Сплошная безфантастика! - протянул Бульба. - Надо понимать, закончить школу не получится. Будем до гробовой доски мамонтов гонять.
        - Лучше пасти, - не удержался Заварзин. - И доить. У них молоко хорошее.
        - Ты пробовал, что ли?
        - Нет. Но это пока!
        Все рассмеялись. Не воспринималось всерьез попадание. Только Артем сидел хмурый, да Галочка Егоровна прятала лицо.
        - Слушай, Ниндзя, а берег у реки не глинистый часом? - неожиданно спросил Заварзин.
        - Глина, - кивнул Петров. - Белая. Ниже по течению выходы известняка.
        - Интересно, - продолжения не последовало. Колька погрузился в раздумья. Или уснул.
        - Раз вода рядом есть, переселяться смысла никакого, - медленно произнес Буртасов. Тоже засыпал на ходу. Отработать наравне с Бульбой, не имея лошадиного здоровья, это сколько же упрямства иметь надо! - Такое хозяйство нам не построить... Да и зачем? Одно место не лучше другого. А здесь снежок... Зачем-то он был нужен...
        Галка, вскинувшись, обернулась к котятам. Как только изба прогрелась, зверенышей переместили в дом, поближе к печке.
        - Всё нормально со Снежком! - выдохнула девушка. - И с остальными тоже!
        - Не котёнок, снег зачем-то был нужен... Стенка... Нет...
        - Ледник сделать, - Петров тоже закончил с едой и перешел к чаю.
        - Точно, - обрадовался Батяня. - Ледник!
        - Что такое ледник? - Галина Егоровна была девушкой городской и даже слов таких не знала.
        - Вырыть яму, насыпать туда снегу, - пояснил Артем, - будет вместо холодильника. Хоть сырое мясо храни. До следующей зимы хватит. А там можно еще насыпать. Как знать, может, охотой жить придется. Миша прав, ледник нужен.
        - Опять снег таскать, - вздохнул Дудник. - То туда, то сюда. Может, и без него сработает? Тут вечная мерзлота всё-таки…
        - Может, и сработает, - согласился эвенк, - но ледник надо побыстрее делать. И не с поверхности брать, глубже - холоднее.
        Андрей снова вздохнул.
        - К тому же непонятно, что нас сюда перенесло, - продолжал Буртасов, словно разговора о леднике и не было. - Вдруг, некие разумные существа. Поймут свою ошибку и вернут всё взад. На этом месте есть хоть какие-то шансы.
        - Вероятность посчитать? - ядовито хмыкнул Евстифеев.
        - Не надо, - махнул рукой Батяня. - И без математики понятно, что шансы мизерные. Но в другом месте нет никаких. Мы на это рассчитывать не будем. Но местечко забьем на всякий пожарный. Теперь что нам ещё нужно?
        - Спать нам нужно, - Артем зевнул. - Завтра тяжелый день будет. Можно, конечно, забить на стену, на метр подняли, уже хлеб.
        - Не, - набычился Батяня. - Раз решили - доделаем.
        - Если более важные дела не появятся.
        Командир подумал и кивнул:
        - То да! Давайте по койкам. Малой, Ниндзя, вам вон ту комнату оставили, - он махнул рукой. - Шмотьё уже там...
        16 июня нулевого года. Кордон
        Спалось Лешке плохо. Снилось что-то, воспринимаемое, как Преисподняя, хотя не похожее на христианский ад от слова "совсем". Костры не горели, котлов с кипящей смолой тоже не наблюдалось, не лезли в уши вопли поджариваемых грешников, да и особо жары не ощущалась. Вместо всего этого почти полная тишина, скрывающая стены помещения (Лешка четко понимал, что действие происходит в помещении) темнота и большой волосатый слон розового цвета, стоящий на задних лапах, а передними крутящий ручку гигантской мясорубки. Что-то у мамонта не ладилось. Вроде неумолимый винт подтягивал жертву к лопастям похожего на офисный вентилятор ножа, слегка изогнутые лопасти угрожающе шелестели, но попавшая в механизм букашка отчаянно сопротивлялась. То винт погнет, то лопасть отломает, то непробиваемой черепушкой всю систему заблокирует, а то проскочит между лезвий и невредимой просочится наружу. Мамонт негромко матерился голосом Бульбы, отлавливал или выковыривал из недр механизма упрямую насекомую, чинил мясорубку, одним движением волосатой руки устраняя неисправности, отправлял жертву обратно в мясоприемник, и всё
начиналось по новой. Что особенно не нравилось Батяне, роль букашки исполнял он, Лешка Буртасов.
        Очередной цикл издевательств прервался родным голосом Светки Лабжиновой:
        - Народ, кушать подано, идите жрать, пожалуйста! - децибелы Лапа не экономила. - А то выброшу на помойку! Или съем всё сама!
        Лёшка откинул в сторону руку резко уменьшившегося мамонта, ухватился за хобот и перекинул ноги через бортик мясоприемника.
        - Уйди, животное, - Буртасов оскалил зубы. - А то засуну хобот в задницу и запущу ёжика! Пусть внутренние каналы тебе прочистит!
        Мамонт обиженно заморгал, оскалил клыки, достойные смилодона, и отступил во тьму. А командир проснулся. Точнее - вынырнул из мучительного забытья, попытался шевельнуться и с ужасом обнаружил в собственном теле бесконечное количество мышц. Больших, средних, маленьких, очень маленьких, совершенно микроскопических. О существовании большинства Батяня даже не подозревал. И все болели! Нет, БОЛЕЛИ! Ныли, визжали, просились на свободу и требовали соблюдения прав человека на отдых на Лазурном Берегу замятинской Зоны Отдыха! Или хотя бы просто отдыха.
        Лешка потянулся. Даже не с треском, а с душераздирающим скрежетом. Суставы, которых тоже оказалось гораздо больше расчетного, с болью, отдававшейся в самых неожиданных местах, вставали на предусмотренные природой места. Или наоборот, выскакивали из этих мест.
        Буртасов тяжело перекатился на живот; с трудом оторвав тело от горизонтальной поверхности, встал на четвереньки; задом сполз с нар; ценой неимоверных усилий поднялся на ноги и, чувствуя себя одновременно палачом и его жертвой, начал разминку.
        Через несколько минут выполнения упражнений, пародирующих малый разминочный комплекс, немного полегчало. От нормального состояния Лешка по-прежнему находился дальше, чем от родной эпохи, но, во всяком случае, мог добраться до стола в кают-компании (а что, хорошее название), не взвизгивая на каждом шагу от боли. И даже оказался способен наблюдать за командой.
        "Волчата" подтягивались классической походкой моряков, хромающих на все имеющиеся ноги. Даже неубиваемый Бульба время от времени морщился: тоже, небось, обнаруживал в себе новые мышцы. Нормально выглядели только девчонки. Галочка Егоровна приставала к Ниндзе с неприличными предложениями: требовала крови, причем обязательно свежей, и изъявляла готовность пожертвовать содержимым собственного желудка. Ибо всё преходяще, а котят кормить надо. Петров, на опухшем лице которого и без того узкие глаза превратились вовсе в ниточки, долго не мог уразуметь, чего от него хочет эта безумная женщина, потом врубился, пробормотал несколько слов на эвенкийском и притащил из сеней мешок с измученным, полуживым зайцем. Содержимого Галкиного желудка, взбаламученного процедурой вскрытия заячьего горла, долго ждать не пришлось, и звереныши получили столь желанную смесь.
        Человеческой части коллектива предлагалась гречка с зайчатиной: неугомонная Светка с утра успела не только привести себя в порядок, но и разделать и приготовить вчерашнего зайца. Буртасов вспомнил, сколько Лапа отмахала за прошедший день топором и лопатой, и удивленно присвистнул: выглядела девушка, словно весь день отдыхала. Железная она, что ли? Хотя, прозвище-то первоначально так и звучало: "Железная Лапа". Это потом подсократили.
        - Люди! - Колька выбрался из спальни на двух ногах. Но за косяк держался обеими руками и оторваться от дверного проема явно боялся. - Сколько время?!
        - Семь утра, - глянул на часы Дудник.
        - А фигли вы не спите?! - взвыл Заварзин. - Легли в двенадцать!
        - В одиннадцать, - уточнил Батяня. - Ты разомнись, полегчает.
        - Ага, - Колька, не отпуская рук дважды полуприсел, прислушался к себе и двинулся к столу, потягиваясь и ворочая плечами. Движения получались странными.
        Батяня ещё раз оглядел кают компанию:
        - А где Малой?
        - На улице, - буркнул Бульба, отправляя в рот очередную ложку варева. - Палкой машет. Ему малого комплекса недостаточно.
        Буртасов кивнул и принялся за еду.
        Чума закончил с "типа разминкой", устроился на лавке и поднял глаза на Батяню:
        - Какие планы командир? Опять снег носим?
        - Есть другие мысли?
        - У меня? - испуганно замахал руками Чума. Медленно и неуверено. - Чур тебя! Работа интересная, творческая.
        - В лес сходить надо, - облизал ложку Петров. - Морды проверить, силки наставить...
        - Чего только люди не придумают, чтобы снег не грузить, - вздохнул Заварзин. - В пасть местным готтам готовы лезть.
        - Кому? - не понял Дудник.
        - Тиграм, - пояснил Колька. - По эвенкийски тигр - готта.
        - Этта, - поправил Петров, - однако.
        - Ну, эттам! - Чума нимало не смутился. - Та, эта... Какая разница!
        - В лес лучше с утра? - уточнил Батяня.
        Эвенк пожал плечами:
        - Лесу всё равно. Раньше поставим - раньше соберём.
        Командир кивнул:
        - Идите. Может, чего вкусненького принесёте.
        - И мне вкусненького! - ворвался в комнату Олег. Раскрасневшийся и отвратительно свежий. - И побольше, побольше! У меня молодой, растущий организм, ему много надо!
        - Где шляешься? - сурово глянула на брата Светка. - Кто не успел, тот опоздал! Отстал - погиб! Жизнь - борьба, а у нас не богадельня!
        - Началось... - Олег скорчил обиженную рожицу и заныл: - Все людоедов обижают...
        - Это откуда? - заинтересовался Виталий. - Про людоедов?
        - Эх ты, деревенщина необразованная, - Малой пристроил миску на угол стола и вытащил ложку. - Виктор Гвор, "Сказка о любви". Или о дружбе. Не суть, обе обязательны к прочтению!
        - Увы мне, - улыбнулся Эйнштейн. - Где я в каменном веке книги Гвора найду?
        - У Швет'и в авфове, - рот уже был забит.
        - Ага счас! - возмутилась Лапа. - Я ж не дура, по лесам айфон таскать! "Нокия" у меня. И из той давно батарейку вынула и упаковала на хранение, - девушка оглядела непонимающие лица и хмыкнула: - Умные люди в каменном веке сотовые отключают, а не пытаются поймать сеть до полной посадки батареи. А если аккумулятор вынуть, то он может и не разрядится. Так что никакого чтива.
        - Жаль.
        - Я тебе перескажу, - Олег придержал очередную ложку. - Своими словами. Сколько вспомню! Потом. Если захочешь.
        - Спасибо, - Евстифеев был воплощенная вежливость. - Я лучше после возвращения сам прочитаю. Так что с планами?
        Батяня отставил тарелку:
        - Малой с Ниндзей в лес. Девчонки на хозяйстве. Остальные на стену. Лап, ты особо с топором не усердствуй. Если время будет, лучше походи по участку, посмотри. Вдруг где труба протаяла, или ещё что. Над постройкой снег потемнеть может. Тает-то быстрее.
        - Я-то посмотрю, - хмыкнула Светка. - Только хрен там чего протаяло. Наш перенесенный холодильник работает в режиме Антарктиды. На улице даже не ноль. Минус!
        "На улице" и в самом деле было не жарко. Снег, наверное, нагревался потихоньку, но никаких следов таяния пока не наблюдалось, чему никто не расстроился: с мокрым снегом работать куда противнее. Пока ели казалось, какая там к чертям работа, все словно сонные мухи. Но стоило начать, как и ломота в костях ушла, и сила в руках появилась. Темп даже чуть подрос: останавливались на отдых куда реже. Ну на фиг! Постоишь пять минут, мышцы застынут, пока потом вновь разогреешься... Доделали четвертый круг, начали пятый.
        Светка погуляла по участку, ничего не высмотрела, ушла в избу. Через десять минут вернулась вдвоем с Галкой. В руках у обеих были лавинные зонды.
        Батяня пристроил очередной блок в основание стены, бросил взгляд на девушек и повернулся к Артему:
        - Мы идиоты. У одной Лапы голова работает. За час могли всё сделать.
        - Что, и стену построить?
        - Я имею в виду, сараи найти. Прозондировать такой участок всей группой даже часа не надо.
        - Это не столь важно, - кивнул Артем. - Радуйся, что хоть у кого-то голова работает. Каждый день что ли в каменный век заносит!
        - Даже не каждый поход, - улыбнулся Лешка. - О, добытчики пришли! И девчонки сворачиваются. Обедать скоро будем. Не успеем пятый круг дойти.
        - Успеем, - махнул рукой Артем. - Просто после обеда. А до вечера ещё парочку. Добьем завтра.
        "Добытчики" притащили два рюкзака рыбы, каких-то зверушек, неизвестных даже Ниндзе и здоровенный полиэтиленовый пакет с земляникой. Обед получился царский: жаренная рыбка, да ещё по кружке ягод на десерт.
        - Лес тут на пять километров во все стороны, - рассказывал Миша. - С востока река, с остальных сторон степь, однако. Зверья там - жуть сколько, как машин в Москве. Но с топором и палкой ловить нечего. Большое всё. Олень - с лося ростом. Бык - как два наших. Мамонты, ну это ваще! Хищников не видно, но они там есть, это точно. Мы из леса не полезли.
        - В степи другие рощицы есть, поменьше нашей, - добавил Олег. - Так там мамонты по опушкам так и шляются. Кусты пожирают, что ли. А нашу все обходят по большому кругу. Что-то их отсюда отпугивает.
        - Котяткина мама меток наставила, - уверенно сказал Петров. - Но это не гарантия.
        - Она что, единственная кошка в округе? - усомнился Эйнштейн. - Скорее, все сравнительно большие леса - любимое место для засад хищников. Вот травоядные и лезут только в рощи, просматриваемые насквозь.
        - А хищники знают, куда мамонты не лезут, и не устраивают там засад, - хмыкнул Бульба. - Замкнутый круг. Иначе не объяснишь, почему кошек в нашем лесу нет.
        - Всё может быть, - пожал плечами эвенк. - Я местных зверей не видел раньше, повадок не знаю. Но не нас же мамонты бояться. Нас тут никто не боится. А для многих человек - добыча.
        - Причем мелкая и недостойная внимания, - добавил Заварзин.
        - Для крупных кошек - скорее всего, - согласился Ниндзя.
        - Да я пошутил!
        - А я нет. Они крупную дичь берут. Нас специально выслеживать не будут. Но на глаза лучше не попадаться.
        - В общем, в степи нам делать нечего, - подытожил Батяня. - Пока, по крайней мере. Я вот чего не пойму. Если зверьё в наш лес не лезет, на хрена мы стену городим?
        - А если полезет? - усмехнулся Артем. - Тогда городить поздно будет.
        - Ладно, - махнул рукой Буртасов. - Всё равно делать больше нечего. Найдут девчонки баню, тогда думать будем.
        После обеда зондировали уже втроём. Но первое строение обнаружил Чума. Выворотил очередной блок и изумленно уставился на обнажившуюся кирпичную кладку. "Закричал от радости, замахал руками". А если без цитат из песен, то просто махнул остальным, и полчаса дружно разрабатывали карьер именно в этом месте. Потом Малой с лопатой выгреб рыхлый снег, и... Это оказалась не баня. Мастерская. С кучей инструмента, горном и даже запасом угля. Не каменного, древесного, но дарёному коню в зубы не смотрят. А вот железа практически не было. И меха отсутствовали, видно хозяин вентилятором воздух подавал. Никто даже не расстроился: лиха беда начало! Если с первой попытки такие сокровища обнаружили, что же дальше будет!
        Баню нашла Светка. Зонд ушел в снег на метр и застрял. Есть контакт! Минут за десять нащупали границы строения, а дальше по накатанному. Наст - на стенку, Малой с лопатой... Самое смешное, что баня стояла четко между двумя карьерами: в двух метрах от каждого. Только разрабатывали их не к бане, а от неё.
        А напоследок Галка отыскала что-то большое и непонятное. Уж больно странно щуп уходил: где-то на метр, где-то на полтора, местами на всю длину нырял.
        Раскапывать не стали: седьмой ряд уже был закончен, солнце свалилось за горизонт, и до темноты оставалось всего ничего. Ни сил, ни времени, не было. Никуда этот сарай до утра не денется.
        Вечерний совет не получился. Вяло перебрасываясь ничего не значащими фразами, попили чайку и расползлись по нарам. Очень хотелось спать...
        22 июня нулевого года. Записи на обоях
        Я, наверное, никогда не пойму мальчишек! Радуются всякой ерунде, а действительно нужные вещи просто отбрасывают в сторону! Ах, кузня, ах кузня! Ну, кузня, и что? Можно подумать, кто-то из них знает, как ей пользоваться! У отца Картошина тоже есть кузня, так наша орясина только и выучил, что устройство мехов и как надо молотком стучать куда покажут. Эйнштейн немного знает теорию, но в самых общих чертах: температуры плавления и что-то про углерод и легитимные докладки. Какое отношение легитимность имеет к железу? И "докладки" как-то не по-русски звучит. Наверное, я неправильно написала последние два слова. Да и бог с ними! Всё равно с такими знаниями невозможно изготовить что-нибудь хорошее. А что они собираются кузнить? То есть, ковать? Всё имеющееся железо - эта самая кузня и немного металлолома. Ещё две пудовые гири, которые, я так поняла, чугунные, и их не переплавишь! А еще не хватает "мехов" (опушка с моего капюшона не годится, это какое-то приспособление), угля и руды. И где искать - непонятно. Никто толком не знает, как эта руда выглядит. "Медная - зелёная, железная - красная"! И что? Лес
вон весь зеленый! И где медь?! А красного у нас - лавинные шнуры и анорак Заварзина. Железа в них - молния на груди!
        А обои эти питекантропы собирались сжечь в печке! Чтобы на заготовку дров силы не тратить. И это говорят люди, за неделю построившие стену в три метра высотой! А ведь сначала собирались "урезать осетра". Как же! Аппетит приходит во время еды! Вечером падали, как убитые, утром из спален на карачках выползали, и всё равно: "А давайте, ещё на ряд поднимем... А может, верх потолще сделать... А ещё лесенки надо по всем сторонам света... И по промежуточным тоже... А ещё можно...". Если бы Света склад не нашла, не остановились бы, пока снег не кончился! Маньяки! Почти триста тонн перетаскали, я специально Виталика посчитать попросила. При этом снега убрали десятую часть. Даже не догадывалась, что на такой крохотный участок столько помещается! Самое обидное, что все наши постройки скоро растают, хоть Эйнштейн и доказывает, что крепость может продержаться до зимы. Как-то не верится, тепло же вокруг! Хотя тепло в лесу, но там только Олег с Мишей бывают. А на дворе холодно. Потому парни ещё собираются таскать снег. Хотя бы сгрести поближе к стенам. Заодно колодец найти. Интересно, а вода в колодце будет?
        А дрова им заготовить лень! Дровами, между прочим, Света с Олежкой занимаются. И я немножко помогаю. Только колоть не умею! А Света топором машет лучше некоторых пацанов (не будем показывать пальцами, скажу только, что это не Олег).
        Нет, обоями топить будем! Спалить дело не хитрое. А писАть на чем? Надо ударение поставить, докопаются ведь. Мы же не неандертальцы какие! Моего блокнота надолго не хватит! Хорошо, Артем меня поддержал.
        Мастерскую нашел Заварзин, склад и баню - Лабжинова, а я только гараж, и то в нем оказалась сломана крыша. Вход открыли, Батяня внутрь заглянул и лезть отказался. И другим запретил: побоялся, что остатки крыши вместе с настом рухнут. Пришлось полностью снимать снег с кровли. Провозились дольше, чем с кузней, баней и складом вместе взятыми, а гараж оказался пустой. Только обломки крыши и снег.
        Я решила завести календарь. Виталий сказал, что сегодня день летнего солнцестояния. Двадцать второе июня. А год будет нулевой. С первого января пойдет первый. Четвертый сделаем високосным. Месяца переименовывать не буду. Конечно, приятно каждому иметь свой месяц, но к старым названиям все привыкли. К тому же нас только десять, а месяцев двенадцать! Надо решить, какие у нас будут праздники. Новый год, понятно. Восьмое марта - обязательно. День Победы. А зачем нам день независимости России? Или народного согласия? Я их и там не очень понимала. От кого независимость? Кто с кем соглашается?
        В склад ещё толком не лазили. Только вчера закончили расчистку. Заглянули, конечно, увидели, что там всего много, но чего именно, в темноте разбираться не стали. Первый порыв, похоже, прошел. Или устали все. Завтра копать никто не рвется, с утра займемся складом, а вечером - баня!
        23 июня нулевого года. Кордон
        Как много человек может добиться, просто захотев. В том мире Лешка не мог проснуться без будильника. Да и пиликающий телефон добивался своего через раз. А здесь... Стоило только приказать себе: "Командир должен вставать первым", и всё! В пять глаза сами распахиваются. То ли повзрослел, то ли должность накладывает отпечаток. Или правильнее сказать "общественное положение"? Да пофиг! Как ни говори, а командир - есть командир. Первым вставать, таскать самые тяжелые кирпичи, принимать окончательные решения... И неважно, что Бульба сильнее, Эйнштейн образованнее, у Лапы стальные нервы, и даже Малой куда лучше на лыжах. И неважно, что по утрам болит всё тело, а ночью розовые волосатые слоны прокручивают тебя в мясорубках. Ты - командир, ты - живой пример. Как там у любимого Малым Гвора? "Ты - князь. Ты - знамя. Ты - символ". Точно сказано!
        Впрочем, ночных мучителей Лешка разогнал. На вторую ночь приказал им свалить в туман. Приказал тем самым тоном, перечить которому в Замятине не решалась даже взрослая шпана. И мамонты не решились. Сбежались со всей преисподней, построились в колонну по трое и двинули маршем, громко распевая "Розового слона". И больше не возвращались ни в эту ночь, ни в последующие. Во всяком случае, Лешка спал, как убитый, и снов не видел.
        А в пять утра подъем, разминка, обтирание снегом (не фига дефицитную воду на ерунду тратить, снега у нас много, не жалко), вскипятить в кружке воды, заварить чаю. И просто посидеть, размышляя обо всем и ни о чем. Самые лучшие решения рождаются именно по утрам под тихий треск поленьев в печке, попискивание котят, бульканье закипающей воды, шебуршение готовящей Лапы и шелест Галкиного карандаша по обоям.
        А в шесть поднимутся остальные. Завтрак, нарезка задач и в бой!
        Так было и сегодня. Лешка открыл глаза, потянулся, удивился отсутствию Бульбы. Размялся и только после этого обратил внимание на звук, напоминающий рык разъяренного зверя. Так, наверное, возмущается медведь, обнаружив бочку меда, оскверненную скунсом. Или попав в капкан совсем не лапой. Но этот рык был вполне членораздельным, местами неприличным и перемежался громкими ударами. Звук доносился со стороны гаража, раскопки которого принесли исключительно отрицательные эмоции. Сначала пришлось не только обкопать строение по периметру, но и расчистить снег с остатков крыши. Внутри тоже хватило работы лопатами. И всё равно, часть снега осталась, мешали крупные обломки. Потом выяснилось, что гараж пустой. То есть совсем. Теоретически, что-то могли пропустить, но... Из-за всего этого расстроилась Галина, всё сильнее комплексовавшая по поводу своей бесполезности.
        Самого гаража, скрывавшегося в трехметровой яме, от крыльца видно не было, зато отлично просматривался примыкающий к яме наст со стороны двери. И с методичностью метронома прилетающие на него бревна. Зрелище завораживало. Лешка даже не заметил приближения Артема.
        - Что там? - спросил Кузнецов.
        - Похоже, Бульба, решил дочистить гараж, - отозвался Буртасов. - Порадовать Галку полезностью её находки.
        - Поберегись!!!
        Из ямы вылетело что-то большое и круглое, летающей тарелкой мелькнуло в воздухе и приземлилось метрах в десяти от края ямы.
        - Что-то полезное нашел, - прокомментировал Батяня.
        - Пойдем глянем?
        - Как бы не пришиб. Бульба - он может...
        Но к месту действия Лешка двинулся. Тяжелые вещи летают медленно, успеешь увернуться, а интересно всё-таки.
        - Поберегись!!!
        Ещё одна летающая тарелка, оказавшаяся колесом от большегруза. А может, одна покрышка, солнце било в глаза, мешая нормально рассмотреть добычу.
        Артем, дошедший почти до края, отшатнулся.
        Снизу донеслось резкое хеканье, потом напряженное сопение, и из ямы показались руки Бульбы, держащие здоровенную треугольную штуковину. Даже на вид тяжелую. Вздувшиеся мышцы на руках первого штангиста Замятина вполне подтверждали впечатление.
        - Пабрегсь!!! - не столько команда, сколько кряхтение.
        Руки чуть качнулись назад и рванули вперед. Штуковина грохнулась метрах в двух от края, наполовину уйдя в наст. Тот самый наст, что играючи держал человека с большим блоком снега в руках.
        - Тяжелая, сволочь, - Бульба поднял голову на подошедших, с трудом переводя дух. - Больше сотки, точняк! Еле справился.
        - И на фига? - покачал головой Артем.
        - Это же сталь! - голос Дудника из глубины гаража звучал глухо. - Центнер стали!
        - Ну и подняли бы веревками.
        - Так проще! - Тарас уже отдышался. - Всё, вроде.
        - Всё, - в дверях появился Андрей. В руках две лопаты, ледоруб и топор.
        - Там же ничего не было, - удивился подошедший Эйнштейн.
        - Так и теперь нет, - пожал плечами Бульба.
        - Покрышки в углу под обломками прятались, - разъяснил Андрей. - Камазовские, похоже. А рессору Тарас в яме нашел.
        - Какой яме? - хором удивились Артем и Батяня.
        - Там была яма для ремонта машин. Только снегом забита плотно. Потому и проморгали тогда. А этот экскаватор, - Андрей кивнул на Тараса, - решил покопать...
        Под разговор нестройной толпой ввалились в кают-компанию.
        - А чего вы вообще туда поперлись?
        - Да... - Дудник замялся. - Не спалось, что-то. Вылез, здесь Бульба чаи гоняет. Присоединился. Скучно, спать не хочется, светать начало. Ну и решили полезным делом заняться. В склад без вас лезть вроде как западло, а гараж по-любому надо было добить.
        - Это да, - Лёшка почесал затылок. - Не факт, что где-то в дальнем углу не валялась какая-нибудь ценная штуковина! И ведь нашлась!
        - И какая же? - Заварзин, как всегда, проснулся последним. - Бензопила "Дружба"?
        - "Дружба" для тебя уже есть, - отмахнулся Дудник. - Хорошая, двуручная... А мы плечи для арбалетов нашли. Наконечники для копий. Мечи. Ещё бы суметь всё это сковать...
        - Мечтайте, мальчики, мечтайте, - пропела Лапа, выставляя на стол кан. - Мечты окрыляют. А сейчас завтрак! В этом ведре хавчик, во втором чай. То, что у печки - не трогать, там вода для грелок.
        - Каких грелок? - не понял Виталий.
        - Кошачьих! Типа пузырь водочный с горячей водой. Ты настоящий ученый, каждое утро спрашиваешь одно и то же.
        - Галочка Егоровна, - Тарас скорчил умильную рожу. - А что у нас сегодня на пожрать?
        - Еда, однако! - насупила брови Галина. - Что вы там нашли?
        Бульба расплылся в улыбке:
        - Ты сегодня героиня утра. В твоем гараже обнаружилась рессора...
        - От "Белоруся", - закончил Заварзин.
        - От "Урала", - хмыкнул Дудник. - У "Белоруся" нет рессор!
        - Как нет? - удивилась Галка. - Вы же её нашли!
        - Нашли. Но от "Урала".
        - А какая разница?
        - Галочка, - грустно вздохнул Тарас, - не слушай этих идиотов, они тебя специально путают. Мы нашли хорошую штуку, из которой можно сделать много полезных вещей. А сейчас мы пойдем на склад и найдем ещё больше полезных вещей в готовом виде.
        29 июня нулевого года. Записи на обоях
        Где-то читала, что мужчины и женщины - два разных биологических вида. Наверное, это правда. Парни удивительные существа. Могут неделями таскать тяжеленные блоки, а начали разбирать склад - дня не прошло, все сбежали! А ведь поначалу просто горели: ништяки, ништяки! И что?
        Пока разгребали кучу у входа, работали, как заведенные. Но там ничего интересного не нашлось: мусор, который годами стаскивали из избы. Обрезки досок, кусочки линолеума, ножка от табуретки, сломанный черенок от лопаты (а может, не от лопаты). И тряпки. Просто жуткое количество грязных вонючих тряпок. Еще велосипед со сдутыми шинами и два ковра в рулонах. Всё это просто вытащили на улицу (сила есть, ума не надо), разложили на снегу и рассортировали. Велосипед отволокли в сторону и долго возмущались, что хозяин ездил на "этом убожестве от "Кольнаго", а не на нормальной советской "Украине"[1]. Досточки и прочее - "по мастям", хотя там все кусочки малюсенькие-малюсенькие, а тряпки почти все пошли в мусор. Как ни жаль, но сплошное гнильё. Ковры разложили сушиться, но боюсь, последуют за тряпками. Тут же возник вопрос, где делать мусорную кучу. Прямо на снегу? А когда растает? К единому мнению не пришли, вернулись в склад. Справа стеллажи, слева дрова. Прямо - пластиковые бочки. Миша с Олегом схватили одну, открыли, понюхали и утащили в лес. Оделись, словно за стеной минус пятьдесят, только лыж не
взяли. Вернулись вечером злые и без бочки.
        Следующим сбежал Чума. На стеллажах обнаружились залежи трехлитровых стеклянных банок. Сокровище! Внутри что-то консервировалось когда-то. Что именно - теперь не узнать. Крышки проржавели, местами соскочили, внутри завелась собственная жизнь, не исключено, что разумная. Вид такой, что меня затошнило сильнее, чем от вида кошачьей кормежки (от зверьковой еды меня уже не тошнит, приходится пальцы в рот совать). А запах!.. Чума взялся банки очистить. Перетаскали все к туалету, чтобы сортирные благовония перебивали аромат содержимого банок. Заварзин возился весь день, но справился. Туалет у нас теперь в другом месте. А старое место засыпали снегом, промаркировали границы, а утром в полиэтиленовых мешках перетаскали за стену. Авось, природа переработает.
        Встал вопрос о туалете. Где он был на кордоне, до сих пор не нашли. Ходим в снег. А когда растает? Парни отмахиваются. А ведь это серьезный вопрос! Так можно не то что кордон загадить, всю рощу! А там оглянуться не успеем, и всю планету, как в двадцать первом веке. Тоже ведь начиналось с малого! Поговорила со Светкой. Лабжинова, девушка простая и небрезгливая, прониклась и не стала откладывать вопрос в долгий ящик. Весь ужин решали, как нам обустроить туалет. Есть это никому не мешало, даже мне. Ничего не придумали, решили продолжить раскопки, пока не узнаем, как с этим делом егерь справлялся. Наверное, вопрос "как обустроить" неразрешим в принципе. А Россия выступает предметом или наш сортир - мелкие непринципиальные подробности.
        Кроме банок нашли мешок черных полиэтиленовых пакетов для мусора. И несколько рулонов толстой полиэтиленовой трубы. Из неё сразу сделали несколько мешков. Потому что нужны! Да и вообще эта пленка - вещь!
        А больше никаких ништяков! Кривые железяки, пара сломанных вил, двое граблей с отломанными зубьями, кусок ржавой цепи, ящики с гвоздями разного размера, болтами, гайками, ключиками, замочками, непонятными загогулинами. Всё кривое, ржавое, грязное. Дудник с Картошиным шумно радовались, размахивали руками и долго сортировали всё найденное при помощи компаса: на что стрелка реагирует - в одну кучу, остальное в другую. И кудахчут "железо, железо!" Вот этого я не понимаю! У нас же рессора есть, зачем ещё железо?! И для чего откладывать другие металлы, если они и есть эти самые "легирующие добавки"? Переплавили бы всё вместе и получили свою легированную сталь (Чума прочитал мой дневник, и теперь все говорят "легитимные докладки" и "легитимная сталь"! Редиски и нехорошие человеки! А Светка - вообще змея подколодная! Я вот из принципа не обижусь!)!
        Прыгают возле сломанного домкрата. Чего прыгать, если он без ручки. Интересно, кто и как умудрился сломать железный лом?! За стеллажами нашли груду мотков металлической ленты со странными выступами по бокам. Долго не могла понять, что это такое. Для ёлочного украшения тяжеловато. Оказалось, колючая проволока с детским названием "Егоза". Такая же, как на заборах военной части и заводе всякой фигни. Я думала, что проволока - это проволока, а оказывается ничего подобного. "Егоза" - лента, и её можно раскладывать прямо на земле и крепить к деревьям и шестам. И зачем она нам нужна?
        Тарас долго матерился, что на складе нет ни одной лопаты, потом забрал лавинную и ледоруб и ушел в гараж "копать ледник". Углубляет яму, в которой нашел рессору. Рубит ледорубом смерзшуюся землю, а лопатой и руками выбрасывает обломки наружу. Больше руками. За неделю углубился на метр. Рассказал мне по секрету, сколько хочет выкопать. По-моему, он до зимы ковыряться будет.
        Дудник ушел делать оружие. Перепортил все лыжные палки. Ручки и кольца снял, в сами палки засыпал песок (Малой специально с реки тащил!) и заткнул торец деревянной пробкой. Розетки на штычках переточил на острик. Палки стали тяжелые и неудобные. Теперь они называются дротики и сулицы. Чем одно отличается от другого, не понимаю!
        Рукоятки вместе с темляками Андрей надел на вырезанные деревяшки странной формы. Получились копьеметалки. Тренируемся кидать дротики. Получается у всех, кроме меня. Заварзин и Лабжиновы даже в дерево попадают. Петров и Дудник попадают без "даже", но для них это естественно. Остальные мажут, но не сильно. А у меня дротик всегда летит в Тараса. Даже если он сзади стоит или сбоку. Обидно!
        Миша натаскал из леса кучу палок, нарезал их на куски и разложил на чердаке сушиться. Говорит, зимой будет делать какие-то особые луки. Зачем, не понимаю. Соорудил же сразу два лука. И быстро. Андрей скривился и назвал их деревяшками, из которых даже в избу не попадешь. Петров согласно покивал, потом навскидку всадил стрелу в стену гаража. Метров за пятьдесят. Все пошли пострелять. С той же точки попал только Олег. С тридцати метров - Света и Андрей. Наверное, меткость у Лабжиновых - семейная черта. Остальные пулят в белый свет, как в копеечку. Я, как всегда, хуже всех. По-прежнему попадаю в Тараса. Петров вечерами режет стрелы. Наконечники выпиливает из колючей проволоки.
        А сегодня охотники утащили с собой Виталия и Лешку. На складе остались только Артем со Светкой. А я одна на хозяйстве. И котят давно и полностью сбросили на меня. Петров вечером придет, перережет зайцу горло, сольёт в миску кровь и ставит на стол. А мне достается налить молока, натошнить туда же и перемешать. Больше никто желудок вывернуть не может. Не получается, даже если два пальца в рот засунуть. Молодые растущие организмы возвращать еду отказываются. Стою, тошню, мешаю. Потом котята это едят!
        Котята уже освоились и бегают по всей комнате. Подходят к двери и пищат. Выпустила на улицу, они нагадили за углом дома и вернулись. И зачем я лоток сооружала? Ни один не воспользовался! Теперь с ними надо ещё и гулять!
        ***
        УРА!УРА!УРА!
        Вернулась расширенная охотничья экспедиция и притащила целую бочку меда! Изумительно, а то сладостей осталось на три дня! Мед густо перемешан с воском, но Петров обещает завтра же сделать пресс и всё очистить. А пока предлагает облизать его анораку. Все четверо перемазались медом с ног до головы и пропитались каким-то особо противным дымом. Светка забрала одежду и унесла в баню. Стирать.
        ***
        УРА!!! Можно больше не тошнить в кошачью миску!!! Петров сказал, у зверьков уже выработались собственные ферменты. Вместо этого надо делать скобленку. Показал. И как тут не стошнить?!
        30 ИЮНЯ НУЛЕВОГО ГОДА. ЗАПИСИ НА ОБОЯХ
        Петров ни свет ни заря полез в склад искать досточки для пресса. В ту половину, где дрова. И нашел десять поддонов гидростеклоизола (название я с этикетки списала, чтобы Чума не докапывался). Это то же самое, что рубероид, только на основе стеклоткани (а это - спросила у Артема, хватит с меня легитимных докладок). Год выпуска - две тысячи девятнадцатый. И каким образом это сюда попало? В общем, тема сегодняшнего завтрака очевидна.
        ПРИПИСКА НА ПОЛЯХ
        А десять мешков древесного угля Галочка Егоровна даже упомянуть не соизволила! Женщина!
        [1] Colnago - один из ведущих мировых брендов велосипедов. "Украина" - дорожная модель Харьковского велозавода советских времен. Как велосипед Украина проигрывает Colnago по всем статьям. Но изделие ХВЗ полностью железное. А итальянская супермодель хорошо, если алюминиевая, а то и вовсе карбон. Хотя откуда у егеря деньги на карбон...
        30 июня нулевого года. Кордон
        До переноса за едой серьезных разговоров не заводили. Не то, чтобы запрещено, просто не хочется как-то. Процесс поглощения пищи требует внимания и сосредоточения. А главное - приносит кучу положительных эмоций. И к чему их портить обсуждением наболевших вопросов. Другое дело - питиё чая. Кайф от этого занятия столь велик, что перебить его не может даже самая мерзопакостная тема, типа четвертый день не унимающейся пурги, обещающей по окончанию отставание от графика, тропежку минимум по пояс и повышенную лавиноопасность склонов, включая самые пологие и безобидные.
        После переноса это правило нарушилось. Слишком многое требовало обсуждения, а времени категорически не хватало. Да и темы... Строительство, разбор склада, обустройство туалета и мусорной кучи... Это не пурга, аппетита не испортит.
        А найденный на складе рубероид (то есть, гидростеклоизол, конечно) - и вовсе не повод для революций и бурных обсуждений. Могли бы и не вспомнить, если бы не загадка появления на брошенном кордоне кровельного материала и не некоторое разочарование от несбывшихся надежд.
        - Кирки нет, - бурчал Бульба, - лопат нет! Зато рубероида четыре тыщи квадратов! Им что ли ледник копать?!
        - А зачем он вообще нужен? - спросил Чума. - Я про рубероид, а не про ледник, если что!
        - Кровлю перекрыть можно, - пожал плечами Дудник. - Гидроизоляцию в бассейне сделать... Или в погребе.
        - Ты погреб построй сначала, - буркнул Бульба. - Этот конгломерат даже ледоруб почти не берет.
        - Костерком прогрей, - посоветовал Чума. - Заодно мусор сожжешь.
        - Кстати, мысль, - в этот раз Батяня дискуссией не руководил, но сказать-то можно. - Пока не заглубился так, что кислорода для горения не хватит. А гидроизол... На заброшенном кордоне кто-то собрался перекрыть все кровли в... Эйнштейн, во сколько слоёв?
        - В двенадцать, - буркнул Виталий, явно не интересующийся темой.
        - ... в двенадцать слоев, - как ни в чем не бывало продолжил Буртасов. - Или организовать гидроизоляцию ямы размером... - он снова глянул на Евстифеева и махнул рукой, - эпических размеров, одним словом. Даже не смешно.
        - Привезли его этим летом, - Бульба уже освободил миску и подобрел. - Это из даты выпуска следует. Сложили в сарай, закрыли дровами и оставили на зиму. Даже если планировали использовать в следующем году, нелогично.
        - Логично всё, - Светка закончила с раздачей и заняла своё место. - Если предположить, что надо было быстренько прикопать спертый материал. Утащили на кордон, если какой охотник и наткнется, кому это дерьмо нужно? А ментам в голову не придет здесь искать. Даже если пошлют. Сунутся в сарай, наткнутся на кучу мусора у входа и не станут ботиночки пачкать. Нычка это. Краденый он.
        - А ведь верно, - задумчиво произнес Артем. - Почему все эти обрезки внутри. Обычно их складывают где-нибудь снаружи у стенки сарая. Кое-как, но складывают. И накрывают куском старого рубероида. А здесь внутри, беспорядочной кучей. Хотя сам склад очень даже аккуратный. И поддоны замаскированы так, что мы за неделю работ ничего не заподозрили. Дрова ведь брали. Если бы Миша вглубь не полез...
        - Жили бы мы без рубероида, - грустно закончил Чума. - Значит, сперли, притащили, спрятали. Весной приедут забирать, а рулончики тю-тю... Вместе с сараем, кордоном и соснами. А взамен немного местного леса и половинка мамы-кошки.
        - Не, - покачал головой Батяня. - Не бьёт. Триста шестьдесят рулонов. Это не в супермаркете конфетку в карман сунуть, - командир сурово глянул на смутившегося Чуму. - Тут только вывезти два грузовика нужно. Причем, один - КАМАЗ. Тонн тринадцать барахла. Потом обратно привезти. А ещё само хищение, поиск покупателя, сбыт... Серьезно всё. А стоит гидростеклоизол пятьдесят рублей метр в розницу. Пятьсот за рулон. Грошовый материал. Его тут на сто восемьдесят тысяч. А сдавать придется оптом. Значит, сто пятьдесят, а то и сто двадцать. Не многовато мороки за эти деньги?
        - Не скажи, - задумчиво глянул на командира Дудник. - Воры всякие бывают. Прадед рассказывал...
        Группа затаила дыхание. Прадед Андрея был личностью выдающейся. Отпраздновавший год назад сотый день рождения Трофим Никифорович ежевечерне выпивал шкалик водки, добытый весьма оригинальным методом. Расположившись на скамеечке возле подъезда, старик рассказывал всем желающим какую-нибудь совершенно фантастическую историю, коих знал неимоверное количество. Среди случайных слушателей обязательно кто-нибудь оспаривал правдивость "этого бреда", после чего Трофим Никифорович, забивался об заклад на пресловутый шкалик. И предъявлял доказательства. Понятное дело, водку с собой проигравший не носил, но у старожилов "дедовых посиделок" всегда можно было купить жидкой валюты. А если залетного дурачка не находилось, его роль играл кто-нибудь из постоянных слушателей. Ибо вера верой, а вечерний шкалик Трофим Никифорович должен получить обязательно. За такие истории цена просто смешная.
        - До войны прадед работал на шахте в Донбассе. А на досуге они уголек коммуниздили. Дело серьезно организовали: одни вытаскивали, другие подтаскивали (я ж не прадед, всех раскладов той махинации не знаю), свои скупщики были, человек в руководстве, всю эту компанию прикрывавший... Даже транспорт свой. И не только гужевой, целых две полуторки трудилось, по тем временам роскошь. Конспирация была на уровне. Только тогдашние менты тоже не лаптем щи хлебали. Фигли, бериевские кадры, как ни крути. Не отработала угольная мафия и года, как пошла по этапу. Дали им сравнительно мягко, от двух до пяти. Дед загремел на три года и отсидел их от звонка до звонка. Даже на фронт сбежать не сумел. Трижды заявления писал, и все три раза получил отлуп: мол, молодец ты, гражданин Дудник, что хочешь вину свою кровью смыть, но Красная Армия фашистов проклятых и без мелких уголовников разобьет. Вот отбудешь заслуженное наказание, очистишь свою совесть, тогда милости просим на передовую. Кровавая гэбня, что с них возьмешь! В общем, на фронт прадед попал в сорок третьем. Аккурат на Курскую Дугу. А когда в пятьдесят шестом
стали развенчивать Сталина и всех подряд реабилитировать, дед тоже подал документы. И стал жертвой репрессий, - Андрей отхлебнул чаю. - Но я не о том. Прибыли вся эта мафиозная структура приносила меньше половины дедовой зарплаты на шахте. То есть, совершенно не стоила ни работы, ни риска.
        - Зачем тогда дергались? - скривился Чума.
        - Прадед говорил: "Дураки были. Уроды сопливые". Так может и здесь сопливые уроды сработали?
        - Лучше бы эти уроды, по примеру Трофима Никифоровича, уголек коммуниздили, - пробурчал Бульба. - Тринадцать тонн антрацита нам очень бы пригодились. А с этим изолом вообще непонятно, что делать!
        - Стену укрыть можно, - подала голос Галина. - Вместо дерна. Как говорили.
        Разговор о возможности укрыть построенную стену дерном, чтобы медленнее таяла, действительно был. Когда закончили со строительством. Но дерн - не снег, без нормального шанцевого инструмента много не накопать. А гидростеклоизол копать не надо. Правда, гидростеклоизол - не дерн.
        - Хм... - задумался Батяня. - Виталь?
        - Теплопроводность невысокая, это плюс. Но черный цвет способствует поглощению тепла. Суммарный итог сомнителен. Но если поверх ещё немного снежку накидать - вполне может сработать.
        - Не понял, - озадачился Бульба. - Накрыть снег стеклоизолом, а потом накрыть стеклоизол снегом? И смысл?
        - Гидростеклоизол не дает солнцу нагревать стену, - объяснил Виталий. - Но он черный, сам нагреваться сильно будет. Потому снежку сверху тонкий слой накидать, чтобы лучи отражал. А заодно, немного остужал покрытие. Когда подтает, можно добавить. Или забить. По-хорошему, посчитать надо...
        - Не надо, я и так понял, что ничего не понял, - сообщил Батяня. - Но стенку этой дрянью, пожалуй накроем, нечего ей место на складе занимать. А от расчетов твоих ничего не изменится. Ни солнце светить слабее не станет, ни снег таять медленнее.
        - Верно, - Чума принял подобострастный вид. - А придут хозяева - Бульба им мигом объяснит, что приличные люди должны коммуниздить уголек, а не всякую гадость.
        30 июня нулевого года. Записи на обоях
        Тарас! Не смей портить мои записи своими каракулями! Подумаешь, не написАла про какую-то черную мазилку! Я и про ведра, что в бане стояли, не написала! А они, между прочим, как новенькие, даже блестят немножко! Это мой дневник, а не журнал складского учета! Если я его даю читать, это ещё не значит, что тут каждый может карябать, что ему вздумается! Мало ли в кого я из лука попадаю! Это совершенно случайно! Я не хотела!
        ***
        После завтрака все помчались таскать рубероид (вообще-то, гидростеклоизол, но все его зовут рубероидом или сокращают, то изол, то стеклоизол) на стены. Даже Бульба в свою яму не полез! И Петров с Олегом на охоту не ушли. А то всё уклоняются от общих занятий. Вообще-то, от их хождений немало пользы. Стабильно поставляют мясо, а рыбы столько, что уже не знаю, что с ней делать. Солим, сушим, коптим, клей варим из костей, чешуи и каких-то внутренностей, немножко скармливаем котятам. Миша удивляется, что зверики едят. Не понимаю: вроде все кошки любят рыбкой побаловаться! Продукты, взятые в поход, практически не едим. Потребляем найденные в чулане крупы. А вот с чаем, какао и сладостями намечаются проблемы. Если Миша выжмет мед, как обещал, останется чай и какао. Без какао переживем, а что делать с чаем - не представляю. Спросила Артема, послал меня к Батяне, а тот к Ниндзе. Куда пошлет Петров? Боюсь даже подумать. Может Олега подослать? Он маленький, меня не пошлет...
        В общем, все носили рубероид. А за ним оказался какой-то ящик. Конечно, никто не обратил внимания. Когда мальчишки что-то таскают, они ничего не видят и головой не думают. Мы со Светкой (она тоже порывалась носить рулоны, но ей запретили), потыкали в него пальчиками, но что мы можем?! То есть, что я могу? А Лабжинова - ещё как может! Сбегала за топором, и поотрывала доски. А внутри - полиэтилен, под ним толстый-толстый слой пенопласта. И РОЯЛЬ! Самый настоящий "С.Бехштейн"! Лучше только "Стейнвей", да ещё вопрос, лучше ли! Когда-то я мечтала на таком сыграть, пока не поняла, что меня с моими способностями и близко не подпустят к единственному "Бехштейну" в городе. А эта модель покруче замятинской будет! И новенький!!! Как он вообще сюда попал?!
        Может, его тоже украли и здесь спрятали? То есть именно его и украли! А рубероид этот - очередная маскировка? "С.Бехштейн" дороже, чем эшелон этого дурацкого изола! Они же все - штучная работа! Да наверняка. Сам кордон, куча мусора на входе, дрова, рубероид... Четыре степени маскировки! Совсем не дураки, эти воры! Но теперь они остались с носом и передней половиной кошки. А у меня есть "С.Бехштейн"!!!
        ***
        Сижу, всхлипываю, пытаюсь успокоиться. Котята ходят вокруг, сочувствующе мяукают и трутся о ноги. Фифочка запрыгнула на нары и ластится, мешает писАть. Милые мои, только вы меня понимаете! А эти... эти!!!
        "Струнная проволока"! "Чугунная рама"! "Шикарное дерево"! Конечно, мне не надо было на них кричать. И с кулаками бросаться - тоже. И грозить спрыгнуть со стены. Наверное, можно было как-то спокойно им объяснить, что это за сокровище. Но я уже не соображала, что делаю. Эти маньяки хотели разломать "Бехштейн" на куски и наделать из них какой-то ерунды! Да мне плевать на эти копья, луки и наковальни! Или они собирались сделать что-то другое? Не помню. Да какая разница! Это же "Бехштейн"!!! Мечта! И его на чугун и проволоку?! Ну его! Лучше не заводиться, а то котята опять начинают шипеть в сторону двери! Они же всё понимают!
        Боже мой! Что теперь будет?! Что я наделала? Металась, орала, дралась! Тарас меня попытался схватить, я его свалила и глаз подбила! И Чуму с Батяней - тоже уронила. Ужас какой! Откуда силы взялись?! Мне это не простят! Скорее всего, запрут. А "Бехштейна" разберут на железки! Или нет? Они же обещали! И Тарас, и Батяня. Буртасов всегда держит слово, это все знают. Весь город!
        И обещали, когда уже схватили и сюда приволокли. Или это чтобы меня успокоить? А то я ору, вырываюсь, котята шипят, путаются у всех под ногами, Фифа с Пузиком вообще рычат и скалятся. У Тараса под глазом синяк налился, а он со мной целый час сидел. Гладил по головке, как маленькую, и уговаривал, уговаривал... Обещал рояль в кают-компании поставить и настроить (не сам, Дудником). И даже на руках вынес показать, что "Бехштейна" вместе с ящиком уже притащили к избе и теперь думают, как внести внутрь, не разбирая стен. А то в двери он и без ящика не пролезет. Светка вообще не отходит, только сейчас побежала до ветра и обратно.
        Что же я за дура-то такая? Они мне зла не желали совсем. Надо было просто объяснить, как мне это важно, а я...
        Ой, Светка возвращается! Пойду наделаю котятам скобленки и покормлю, а то не день, а какой-то ужас!
        30 июня нулевого года. Кордон
        К красоте ночного неба Батяня относился равнодушно. Иногда очень равнодушно, когда небосклон затягивало тучами, и в лесу воцарялась кромешная темень. Такая, что избушку в лесу отыщешь, только упершись в стену носками лыж. Всё равно, не увидишь, но хоть пощупаешь, вход найдешь с помощью фонаря и какой-то матери. А если снег падает густой и мокрый, а ближайшая избушка за двумя перевалами - самое время о красоте размышлять и небом любоваться. Хотя что-то в этой картине есть. Как "Черный квадрат" Малевича, только без конца и края. Интересно, Малевич - псевдоним или фамилия? Лешка склонялся к тому, что псевдоним, от слова "малевать" образован. Да, в общем, и хрен с ним.
        Когда ни облаков, ни снегопада не было, Лешка тоже не часто любовался вызвездившимся небосклоном. Даже в горах или зимой на Крайнем Севере, когда здоровенные яркие звезды понатыканы с невероятной частотой. Кажется: куда ни плюнь, обязательно хоть в какую-то попадёшь. Ага! Дураков нет, в небо плевать! И северное сияние особых эмоций не вызывало. Разве в первый раз, в позапрошлом году, когда по крику вылезшего за какой-то надобностью Чумы, все выскочили из палатки, даже не накинув пуховки. Минутку поразглядывали светло-серые всполохи на горизонте и уползли обратно. Холодно, блин! Тогда, в Хибинах, их было много, этих сияний. И монохромные, и цветные. И что, из-за каждого на улицу бегать? Батяне был понятнее подход медвежонка из мультфильма: "Сияние? А с чем его едят?"
        В прошлом звезды сияли не хуже высокогорных. И что? За две недели Лешка впервые поднял голову и уперся взглядом в небосклон. Нет, не любоваться неземной красотой. Просто куда-то смотреть надо, когда на душе паршиво настолько, что даже лицо удержать не можешь, пришлось на улицу бежать.
        - Дался ей этот рояль! - негромко пробурчал Батяня.
        - Тут не в рояле дело, - Артем стоял за спиной уже минут пять, но в размышления командира не вмешивался. - Галку всё достало. Она собиралась сходить в поход, окунуться в экстрим на две недели и сегодня вернуться в Замятин. Она на это настроилась ещё дома. Всё произошедшее воспринималось, как разновидность этого экстрима, который должен закончиться в определенный срок. Срок вышел, ничего не закончилось. Её уже с утра колбасило. А рояль сыграл роль спускового крючка. Мечта детства... А парни в эту мечту в грязных бахилах... Вот и сорвалась.
        - Ничего себе сорвалась, - Лешка потер ушибленную взбесившейся девушкой скулу. На ушиб плевать, Бульбе в глаз покруче прилетело. И откуда столько мощи в худеньком девичьем теле? - Делать-то что?
        Артем пожал плечами:
        - Да ничего уже. Что могли - сделали. Рояль бы до ума довести, была бы ей отдушина. Сможет Андрей настроить?
        - А куда он денется, - отмахнулся Батяня.
        - Так он вроде по флейтам...
        - Какая разница?
        - Так там даже струн нет!
        - Есть такое слово "надо", - Лешка повернулся к руководителю. - Будет возиться, пока не справится. Эйнштейна в помощь выделим. И Галку! Пусть хоть каким делом займется. Авось следующая истерика будет, когда придет что-нибудь крупное, на чем она сможет сорвать злость, - Леха снова потер саднящую скулу. - Подвернись ей сегодня тигр - точно бы на куски порвала!
        - Или котята бы сожрали, - усмехнулся Артем. - Как они на всех шипели!
        - Шипели? - Буртасов мотнул головой. - Этот, черно-белый, рычал не хуже волкодава! А самая мелкая даже кусаться собиралась! Или показалось...
        - Да, защитники у Галки растут серьезные! Но Петров их одним словом успокоил.
        - Как же, успокоил! Послушались, и только! Как бы они не сожрали всех, когда подрастут.
        Артем вздохнул:
        - Понимаешь, мы здесь всё время будем идти по грани. Вечно за стеной не отсидимся. Или изобретем супероружие, или нас сожрут. Звери эти могут стать вундервафлей. А могут закусить нами в какой-то момент. Но без них нас схарчит кто-то другой. С гарантией. Лучше рискнуть. И со срывами так же. Биологические часы у всех тикали. Срыв может начаться в любой момент и у любого. Непредсказуемо. А ещё можем друг на друга начать кидаться. Сначала материть, потом с кулаками, а там и до ножей дело дойдет. Или копий.
        - Да ладно! - услышанное не укладывалось в голове. - Галка - домашняя девочка, в чужой, в общем-то, компании. А мы с детства вместе. Хоть в походе, хоть в драке!
        - Слышал такой термин: экспедиционное бешенство?
        - Оно же кабинная лихорадка? Когда в малых группах народ собачиться начинает? Читал. Но там во всех примерах были случайные люди. У каждого свои цели, устремления, мировоззрения вплоть до противоположных. Даже если военные - схоженность по приказу не наступает. И в антарктических экспедициях - тоже. А мы то...
        - У нас больше шансов, - согласился Артем. - Да и в случайных коллективах бешенство накрывает не всегда. Но помнить об этом надо. И что-то делать. Дать каждому какой-то якорь в жизни. Я вот за Дудника почти не беспокоюсь, у него такой якорь - оружие. А вот с остальными...
        - Мда... - Лешка непроизвольно зевнул. - Ладно, пойду спать. Утром на свежую голову обмозгую.
        Нормально поспать не получилось. В спальне вместо Бульбы обнаружилась сидящая на нарах Лапа.
        - Лёшенька, - томно пропела Светка. - У меня есть для тебя ма-аленький сюрприз. Сегодня с тобой сплю я.
        - Да на здоровье, - усмехнулся Буртасов. - А в чем подвох?
        - Да никакого подвоха, - томности в голосе прибавилось, но вот следующая фраза была произнесена тоном "Железной Лапы". - Ты побыстрее под спальник лезь, а то холодно, блин! Лежу тут, постель ему грею, а он копается!
        - Ладно, не шуми, - Лешка стянул верхнюю одежду и забрался на нары. - Объясняй ситуацию.
        Светка подкатилась вплотную и пристроила голову на плечо:
        - Тебе надо что-то объяснять?
        - Слушай, Лапа, - хмыкнул Буртасов, обнимая девушку за плечи. - Кончай прикалываться! Можно подумать, я тебя не знаю! Если бы ты собиралась делать то, на что пытаешься намекать, так и сказала бы: "Буртасов, я пришла тебя трахнуть!"
        - Ну вот, - вздохнула Светка. - Не даешь подурачиться. Хоть бы сделал вид, что купился...
        - Я сегодня уже получил свою порцию колотушек, - Буртасов почесал скулу. - Галка чуть челюсть не снесла, а ты вообще убьешь. Я тебя, "канэшна хачу", но без летального исхода.
        - Значит, всё-таки хочешь? - томность вернулась.
        - Лапа!!!
        - Ладно, ладно, - уже нормально сказала Светка. - Буртасов, я пришла трахнуть твой мозг.
        - Не сомневаюсь. А на какую тему.
        - Само собой на сексуально-матримониальную. То есть трахательную. Во-первых, не я заняла место Бульбы, а он - моё. Галке надо выплакаться кому-то в жилетку. А как они смотрят друг на друга последнее время, только такой бесчувственный чурбан, как ты, не заметит.
        - Я заметил, - Лешка состроил обиженной голос. На Светку не подействовало:
        - Значит, даже такой бесчувственный чурбан, как ты, заметит. В общем, Бульбу я отправила туда.
        - Нормальная мысль, - сказал просто, чтобы что-нибудь сказать. Очень уж неожиданно.
        - Ненормальная. То, что ты подумал - для Галки слишком радикальное средство. Она хоть формально и взрослая, но в этих вопросах - дитя дитем. А поскольку повторная истерика нам не нужна, Тарас Тарасович заинструктирован до полусмерти. Дальше братского поцелуя в щечку дело не дойдет.
        - А ты, значит, взрослая и опытная?
        - По крайней мере, циничная и трезвомыслящая! Буртасов! Перестань гладить меня по спине!
        - Тебе не нравится?
        - Мне фиолетово! А тебя с мысли сбивает! - Светка убрала голову с Лешкиного плеча и откатилась. - А главный вопрос куда сложнее. Нам здесь жить годы. Скорее всего, вообще до конца. Правильно?
        Лешка согласно кивнул. Потом сообразил, что собеседница его не видит и озвучил:
        - Скорее всего.
        - А у нас восемь парней и всего две девушки.
        - И что?
        Нет, Лешка понимал к чему клонит Лапа. Сам задумывался на эту тему, но мысль отбрасывал, мол, как-нибудь само образуется. А Лабжинова, похоже, так не считает.
        - А то, что пройдет полгода, максимум год, и начнутся схватки за самку! Ты хочешь, чтобы Бульба убил Чуму из-за Галки? Вопрос риторический. А за меня с Дудником или Эйнштейном драться будешь? В лучшем случае, образуются две семейные пары, а остальной шестерке останется выть на луну. Ну или гомосексуализм и самоудовлетворение.
        - И что ты предлагаешь?
        - Погоди. Есть ещё один момент. Если мы хотим, чтобы наши потомки выжили, нам необходимо сохранить все имеющиеся гены. То есть рожать мы с Галкой должны от всех мужчин. Улавливаешь?
        - Уже с трудом, - честно признался Лешка.
        - Ох, Батяня, перенос точно отражается на мужских мозгах не в лучшую сторону. У нас два выхода. Полиандрия и свободная любовь! И оба требуют, чтобы мужики отучились ревновать!
        - Поли что?
        Буртасов тянул время. Растерялся, о таких вещах и парни между собой не очень-то разговаривают, а уж с девчонкой, хоть она сто раз "свой парень". Но надо. Потому как Светка говорила сейчас очень важные вещи.
        - Полиандрия - это многомужество, образованный ты наш. Я беру четверых в мужья, и Галка четверых. И все имеют регулярный качественный секс без чрезмерной перегрузки дамы. Может, я не права, и четверо - многовато, но меньше никак не выйдет, это я и без Эйнштейна посчитаю. А второй вариант - живем одной большой шведской семьей. Кто с кем хочет, тот с тем и ложится. Естественно, без какого-либо насилия. Мне он кажется перспективней.
        - Погоди, погоди... - Лешка приподнялся на локте. - Куда торопиться-то? Может, мы еще местных найдем, возьмем у них женщин. Сосватаем, выкупим, отберем...
        - Возможно, - Светкина ладонь ткнулась парню в грудь. - Ляг, не выстуживай спальник! Тут всё не так просто. Местных надо ещё найти. Они должны с нами разговаривать, а не воевать. И, наконец, местные красавицы должны хотя бы в отмытом виде не вызывать у вас рвотных позывов. Что из этого ты можешь гарантировать? Ничего! Можно ещё рассмотреть вариант: шестеро погибнут, и всё образуется само собой? Оно тебе надо? - Светка помолчала немного и закончила. - Я думаю, у местных порядки похожие на мою "свободную любовь". Только у женщин согласия не спрашивают.
        - Ладно, ладно. Ты права. Только твои схемы держатся на сознательности женщин. Ты готова ложиться не с тем, с кем хочется, а с тем чья очередь? Или с тем, у кого давно не было женщины?
        Ладжинова вздохнула:
        - Да, нет, не знаю. Не пробовала ещё. Знаю точно, что если кому-то из пацанов сорвет крышу, как сегодня Галке, я не остановлюсь перед "утешением радикальным способом".
        - Потому что есть слово "надо", - горько хмыкнул Батяня.
        - Типа того, - тихо вздохнула Светка.
        И даже в темноте стало понятно, что Железной Лапе всего шестнадцать, и нет у неё никакого опыта. И желания особого тоже не имеется. Есть желание как-то решить проблему и не стать яблоком раздора между друзьями. И есть план. Сырой и недодуманный. С которым она пришла не к Лешке Буртасову, однокласнику и одному из будущих мужей, а к Батяне, командиру, который и без неё должен был всё это продумать, обмозговать и найти решение. Пришла потому, что командиру с этой ситуацией одному не справиться, выход может найти только разнополая двойка, а реализовать - вся группа целиком.
        - Знаешь, Свет, - руки сами нашли девушку и притянули к груди. Чисто по-дружески, без малейшего сексуального оттенка. - Ты правильно всё говоришь. И вовремя, пока не прижало. Надо обдумать всё это. С Артемом посоветоваться, у него опыта куда больше в этом деле, чем у нас. Я ведь тоже... Ну ты поняла... И что-нибудь придумаем. Обязательно.
        Видимо, движение головы на плече означало кивок. Согласный.
        - Давай спать, - прошептал Лешка. - Вряд ли завтрашний день будет легче сегодняшнего.
        - Уже вчерашнего, - зевнула в ответ Светка. - Пусть все-таки будет лучше.
        7 июля нулевого года. Записи на обоях
        Целую неделю ничего не писала. Дел очень много, да и не хотелось. Ребята всё время работают, а я кручусь по хозяйству. Яму теперь роют Батяня и Артем. Тарас сделал им заменитель лома. При помощи зубила и кувалды разобрал рессору и у одной пластины перековал конец. Долго что-то не получалось с закалкой. Матерился так, что в избе слышно было. Но сделал. По-моему, на лом не похоже, но ребята довольны. Говорят, с ледорубом никакого сравнения. За неделю зарылись на заданную глубину. Теперь расширяют основной погреб. Заодно сожгли все тряпки и жуткое количество дров.
        Дровами занимаются Света и Коля. Целыми днями скрипят пилой и стучат топорами. Чума, хоть и Чума, а от работы не отлынивает. Хотя у Лабжиновой не забалуешь.
        Тарас, Андрей и Виталик пропадают в кузне. Пытаются ковать наконечники для копий и стрел. Пока не выходит, но мата из кузницы доносится всё меньше. Я думаю, у них получится. Андрей знает, чего надо добиться, Виталий помнит теорию, а у Тараса есть опыт, пусть и небольшой.
        Вечерами Андрей возится с роялем, пытается настроить. Время от времени просит меня послушать. Зачем, не понимаю, у него абсолютный слух, а у меня ни то, ни сё! Мало ли, что я играла именно на фортепиано! Честно слушаю. Пока успехи меньше, чем в кузне. Не теряю надежды.
        Я очень благодарна ребятам, что они не вспоминают мою истерику. Мне и так стыдно! Попробовала извиниться, никто и слушать не стал. Сказали: сами дураки, мечта - это святое, а незнание чужих мечт не освобождает от последствий их осквернения. А я - молодец, и так и надо. Ничего себе молодец!
        И отдельное спасибо Тарасу за ту ночь. За то, что она была, и за то, что ничего не было. Я, честно говоря, немного боялась. А Тарас просто пришел, лег рядом, обнял меня и сказал: "Всё нормально, маленькая, всё будет хорошо!". Я хотела возмутиться: маленькая я ему, сам даже несовершеннолетний, но не успела. Рядом с ним было так хорошо, спокойно, такое чувство защищенности, что я сразу заснула. И сквозь сон чувствовала, что всё действительно будет хорошо.
        Миша сделал пресс и надавил мёда. Между прочим, использовал тот самый сломанный домкрат. То ли они его починили, то ли эвенки умеют без ручки обходится. Ещё долго ругался с Андреем, пока не пообещал, что домкрат можно будет с пресса снимать.
        Мёд вкуснючий-вкуснючий, а Петров недоволен. Говорит, молодой ещё не созрел, а старый плохо прессуется. Сейчас будем брать сколько надо, а осенью устроим большую заготовку. Не знаю, скоро же ягоды пойдут, надо насобирать побольше, а хранить как? Лучше всего варенье на меду сделать. Или витамин: перетереть с мёдом и в холодильник, то есть ледник. Петров кивнул молча, а сам явно что-то задумал, Ниндзя хитрая!
        Наши охотники наделали кучу стрел и древки для копий. Долго махали двумя палками, потом сказали, что выработали свой стиль, и позвали всех учиться "работать" копьями. Не знаю, почему это называется "работа", по моему, просто драка палками. У меня опять ничего не получилось. Хотела ткнуть "наконечником" в мишень, а попала опять в Тараса! Но он же совсем в другом месте стоял!!! Слава богу ещё, что наконечник не железный, а из тряпок. Парни решили больше мне никакого оружия не давать. Боятся потерять Тараса! Я расстроилась и пожаловалась котятам. Фифа и Пузик меня пожалели, приластились. Остальные тоже приластились, но это они еды просили.
        Котята уже бегают, прыгают, носятся по всей избушке. Наружу пока не рвутся, только в туалет. Удивительно чистоплотные звери! Покажите мне человечка, который в неполный месяц просится на горшок! Нету таких! Надо что-то придумывать, а то ведь начнут шкодничать - замучаемся. Они уже здоровые, с собаку ростом. Вчера Фифа забралась на чердак и сидела там до вечера, пока не проголодалась. Я её обыскалась! Перенервничала жутко! А к ужину она сама спрыгнула. Хулиганка! Разбросала Мишины деревяшки, но ничего не испортила.
        А ещё я научилась варить рыбий клей. Ничего сложного, только нудно немного. Зато и от меня есть хоть какая-то польза.
        ***
        Тарас сказал, что ему надоело сидеть в лагере и, пока нет наконечников, сделает себе палицу. Давно хотела посмотреть, что это такое.
        8 июля нулевого года. Кордон
        Чего только не боятся люди! Мышей, пауков, собак, темноту, буку в шкафу, папу с ремнем, зубных врачей, мальчишек с соседнего двора, попасть под автомобиль, черта, бога, подростков, хулиганов, дождя, снега, замкнутых помещений, покойников, воды, снега, леса, гор, пещер, учителей... Да всего, если вдуматься.
        Тарас Картошин по прозвищу Бульба не боялся ничего. В бога, черта и буку в шкафу он не верил. Мыши, собаки и подростки сами боялись двухметрового детину с широченным размахом плеч и рельефной мускулатурой. Мальчишки с соседнего двора, а позже и хулиганы, брали пример с собак и мышей, а если не брали, то впоследствии горько об этом жалели. Зубы у Тараса были прокляты всеми стоматологами Замятина, ибо за исключением бесплатного осмотра что-либо предложить Картошину врачи не могли. По лесам, горам и пещерам Бульба путешествовал в хорошей компании и с немалым удовольствием. От снегопадов, дождей, а заодно холода, ветра и жары умел защищаться. Ремень Картошин-старший в руки не брал. Он и голос на сына ни разу не повысил. Просто в соответствующих случаях говорил: "Тарас, мне за тебя стыдно". И сын старался делать так, чтобы папе стыдно не было. Не от страха, а от любви к родителю. И из уважения. А автомобили... По сторонам смотреть надо, а не ворон считать!
        Одним слово, Тарас Картошин не боялся ничего. Так и дожил до семнадцати лет, ни разу не испугавшись. Если бы он мог прочитать психологическое досье, которое для себя составлял Артем, то увидел бы фразу: "Пофигист типа каменная стена. Всё отскакивает". И, наверное, согласился бы. Но не видел. Свои записи Артем прятал куда лучше, чем ЦРУ материалы под грифом "совершенно секретно".
        Перенос в прошлое тоже не сумел напугать Бульбу. Ну перенеслись, что ж теперь вешаться, что ли? Работать надо! А вот с работой получалось не очень. Проклятые наконечники коваться не хотели! То юбка категорически не желала принимать форму правильного конуса, то шейка получается слишком тонкая. А форма лезвия?! Дудка рисует одно, Ниндзя - другое. Эйнштейн всё критикует, мол не те нагрузки. Наконец, сошлись. А выковать? В Замятине отец показывал, куда стучать, а здесь же самому думать надо. И отдельный вопрос - закалка. Сейчас после этого слова Тарас переходил на чистый мат без единого приличной вставки. Наконец, вчера соорудили нечто более-менее похожее на искомое. Но достало! Хоть иди яму копать!
        Копать яму Тарас не пошел, а решил обзавестись персональным оружием ближнего боя. Тем паче оружие это словно по заказу выросло прямо напротив входа в крепость. Сообщив Батяне о планирующейся отлучке и услышав в ответ: "Угу", произнесенное между двумя ударами лома (первоначальная всеобщая паранойя уже подуспокоилась), Бульба с топором в руках отправился вооружаться.
        Присмотренное деревце оказалось именно тем, что надо. Абсолютно сухое, с облетевшей корой, без капли гнильцы, видимых трещин и даже сучков до нужной Тарасу высоты. Ствол достаточно резко расширялся к корню, а сам корень, а может и не корень, являл собой вылезший из земли шар, размером с баскетбольный мяч.
        Из земли дерево Тарас просто выдрал руками. А чё? Сила есть, ума не надо! Отрубил ствол на высоте полтора метров, качнул пару раз туда-сюда, дернул... Получите и распишитесь. Можно было возвращаться и доводить дубину до ума на базе. Но снаружи было тепло и приятно. А почти нулевая температура и создаваемая медленно тающим снегом сырость (оазис зимы двадцать первого века уверенно держал оборону против палеолитического лета) уже достали! Да и хотелось похвастаться перед Галочкой Егоровной готовым изделием, а не полуфабрикатом. И Тарас радостно заработал топором, придавая палице окончательный вид.
        От работы отвлек непонятный шум сзади. Тарас развернулся и увидел ЕГО!
        Олень. Или лось. Строением больше похож на оленя, размеры, куда там лосям! В холке выше Картошина. А рога - совершенно лосиные и больше двух метров в размахе. Темно-коричневый круп, светлая грудь. На движение человека отреагировал сразу: нагнул голову, нацеливая на Бульбу отростки рогов и заорал, словно в рог затрубил. Видно было, как заходили мышцы на груди.
        Впервые в жизни Тарас испугался. По настоящему, до ужаса. Даже мысли не возникло о хищности или травоядности зверя. Однако незнакомое чувство не вызвало ни оторопи, ни слабости в ногах. Оно мгновенно переросло в агрессию. Топор полетел в сторону, недоделанная, но уже вполне рабочая палица взвилась в воздух и, описав полукруг, опустилась точно между роскошными рогами. Что-то хрустнуло, олень замолк, медленно опустился на колени и шумно повалился на бок.
        Тарас вторично вздел оружие над головой и изо всех чемпионских сил опустил на причудливо изогнутую шею.
        - Кончай рога портить! - неизвестно откуда появившийся Ниндзя оттолкнул Картошина и уверенно воткнул нож за ухо зверю.
        - Какие рога? - Тарас замотал головой, разгоняя пелену перед глазами. - Почему портить?
        - Хорошие рога, - Петров нежно провел рукой по оленьей гордости. - А ты их ломаешь. Хёмира[1]-то с первого удара убил!
        - А это тогда зачем? - Тарас махнул рукой на окровавленный нож в руке эвенка.
        - На всякий случай, - отмахнулся Ниндзя. - Давай, однако, шкуру снимать! Три часа у нас есть, потом санврач мясо не пропустит!
        - Какой санврач? - к месту действия уже подтянулись все.
        - Местный, однако! Первобытно-общинный! - Миша протянул руку, призывая к молчанию. - Есть он здесь, точно есть! Милиции нет, мэра нет, президента нет! Даже рыбнадзор и егеря могут отсутствовать. А санврач - везде есть! Чума, веревки неси, однако, ноги поднимать будем!
        [1] Хёмир - олень-бык (эвенк)
        15 июля нулевого года. Записи на обоях
        Тарас вырвал с корнями дерево, ободрал ветки и назвал своё творение палицей. Дудник набил в утолщение на конце этой палицы каких-то железок и сказал, что получился буздыган (или буздыхан, не знаю, как правильно). А по-моему, дубина и есть дубина. Первым делом наш громила стукнул по лбу огромного то ли лося, то ли оленя! Идиот, у оленей лобовая кость выдерживает удар лапы снежного барса! Хотя откуда здесь снежные барсы, непонятно! А! Это у архара лоб выдерживает удар барса. Тогда этот олешек выдержит саблезубого тигра! Выходит, Тарас с дубиной сильнее саблезуба, оленя-то с первого раза свалил. Страшно подумать, что могло не получиться. Бульба наш - тот ещё лось, но этот лось куда лосистее!
        В итоге у нас первая крупная добыча: парни под руководством Петрова разделывали тушу весь остаток дня. Хорошо хоть, к темноте справились. А я только нацедила крови для котят. А то всё заячья и заячья, должно же быть хоть какое-то разнообразие. От крови меня уже не тошнит. И это хорошо: крови будет ещё много, тошнить замучаешься. А кискам содержимое моего желудка больше не требуется. Да и молоко необязательно. Кровь тоже легкоусвояема. И скобленка на ура идет. А это сырое мясо! Но я на всякий случай молочка добавила: кто его знает с незнакомой пищей.
        Миша Петров очень недоволен. Наш главный эксперт по зверям считает, что появление оленей говорит об выветривании меток кошки-мамы. А значит, могут и хищники пожаловать. Мужики за три дня настроили вокруг стены "ежей", как в фильмах про войну, только деревянных, густо оплели лентой из сарая и вновь занялись вооружением. А то у нас против крупного зверья только и есть, что бульбина палица. У остального оружия мощи не хватит. А буздыганом этим ещё попасть надо. Придет стая волков или котяткин папа, и схарчат нас без соли и перца. "Егоза", конечно, поможет, но не сидеть же всю оставшуюся жизнь за колючей проволокой.
        Зато у оружейников как-то сразу начало получаться. Ещё три дня, и все получили по копью. Или не по копью... Долго спорили, как эта штука называется. Для рогатины что-то коротковато, для нагибаты толстовато... Я спросила, что такое нагибата, так оказалось, правильно - "нагината". Но моё название всем понравилось, и теперь мальчишки вооружены "нагибатами". И девчонка тоже. Чокнутая Лабжинова вдобавок стребовала себе такой же лук, как у Миши и Олега. Петров их сначала всего два соорудил. Очень не хотел третий делать, но против Лапы нет приема. К тому же она со ста шагов попадает в малюсенькую мишень, как и охотники. У остальных успехи скромнее. Светка заявила, что теперь тоже будет охотиться, а дров пока хватит.
        А мне оружия не выдали и сказали в их отсутствие не выходить из избы. Нашли Петушка - Золотого Гребешка!
        А утром сами же выпустили в лес! Охотники нашли малинник, надо набрать побольше, чтобы наварить варенья на год. Жевать от цинги еловые иголки нет ни малейшего желания, причём не только у меня. Пошли все, дома остался только Бульба и котята. Тарас засыпает снег в ледник. Киски с недоумением наблюдают за его действиями. Я тоже не понимаю: чего было рыть, если у нас везде снег. Он, наверное, до зимы не растает.
        Малина здесь изумительная. Крупная, сочная, сама в руки прыгает. Набрали пять ведер (спасибо старому хозяину избушки) и три наших кана. Начинаю верить, что этой зимой мы не умрем от голода и цинги.
        17 июля нулевого года. Кордон
        - Угля мало! - Бульба нацедил в кружку третью порцию чая. Именно нацедил, жидкости в ведре оставалось всего ничего, зато чаинок - много. - С нашей печкой ни хрена не нажжешь!
        - Чем тебе наша печка не нравится? - возмутился Чума. - Разборная, титановая, легкая!
        - Маленькая, - буркнул Тарас. - С одной закладки еле-еле на ковку хватает.
        - Угу, - буркнул Эйнштейн. - А ещё щелей полно. Качество выходит очень так себе.
        - Вроде, уголь в ямах пережигали, - вспомнил Батяня.
        - Я - пас! - резко отреагировал Бульба. - В эти ямы, вроде, проваливались. И вроде это необратимо.
        - Это единственная причина?
        - Вторая - понятия не имею, как их делать. И Дудка с Эйнштейном тоже не знают. На словах просто: вырыл, насыпал, завалил. А на деле до черта нюансов вылезет. Печку бы нормальную для пережога...
        - Печь из кирпичей можно сложить, - с видом капитана Очевидность сообщил Чума. - А кирпичи из глины. Я прошлым летом для деда кирпич делал, там несложно всё. Только долго. Жаль раствора нет, но можно и сухую кладку использовать.
        - Просто купить кирпич деду твоему религия не позволяет? - поинтересовалась Лапа.
        - Что-то типа того, - согласился Колька. - Говорит, хорошую печь из дерьма не сложишь. Там еще известняк есть. Так, Ниндзя?
        - Есть, однако.
        - Из него и глины цемент делают. Только как - убей не помню. То ли три к одному, то ли один к трем. Размельчить, перемешать, прожечь. Или, наоборот прожечь, потом размельчить... В общем, лет на двадцать экспериментов.
        - Погоди, погоди, - замахал руками Батяня. - Значит, кирпич ты сделать сможешь? А печку из него сложить?
        - Как два пальца... - Колька задрал нос, но тут же сник под ироническими взглядами. - Ну, попытки с третьей точно получится. Только кирпичики лепить лучше прямо у карьера, а то глину таскать...
        - Кирпичи тоже не подарок, - пробурчал Олег.
        - Глины в разы больше, - пояснил Чума.
        - А тигли сделать можешь? - не отставал Бульба.
        - Что это за зверь, и с чем его едят?
        Тарас объяснил.
        - Я тебе что, горшечник, что ли? - возмутился Заварзин. - Там гончарный круг нужен, специальный состав...
        - Не шебурши, - фыркнул Дудник. - Красота обводов никого не интересует. Тигль - изделие одноразовое. Ни форма, ни размеры рояля не играют. Лишь бы закрытое и с пробкой. Даже из сырца пойдет. В процессе обожжется.
        Чума задумался:
        - ... Колбасками по кругу... Затереть... Может, и получиться, однако. Только я ещё глину не видел!
        - Сегодня и увидишь, - Батяня отставил кружку. - Идем всемером. Галочка Егоровна на хозяйстве, Лапа с Малым - проверять ловушки. Справятся они без тебя, Мишаня, справятся. А нам тащить много. Все остатки "егозы" берем с собой. Если найдем подходящее место, сразу застолбим территорию. Ещё идеи есть?
        - Мне бы меч сковать... - захныкал Малой. - А то придет какой супостат, а я голый, босый и безоружный...
        - А нагибаты тебе мало? - хмыкнул Дудник.
        - Мало, однако, - выпалил Олег. - И лука мало. Меч надо!
        - Не будет тебе барабана, - ежедневный "базар за меч" Тараса уже не раздражал. - Не потяну. Тут кузнец нужен.
        - А ты кто? - делано вылупился Малой.
        - А я - стучатель молотком по железу. Лет через десять непрерывных упражнений, может чего и получится. Но и то не булат с харалугом, а помесь лома с палицей. Не трави себе душу, учись работать тем, что есть. У потенциальных противников не имеется ничего, сложнее каменного топора. Мой оленебой кроет эти поделки, как хёмир мучалэ!
        - "Мач?лэ"[1] - автоматически поправил Петров. - Не порти великий и могучий эвенкийский язык.
        - Прости, учутал[2]! - покаянно взвыл Бульба. - Мои глупые мозги не могут познать всю глубину и мудрость познаний избранного народа, - Тарас замолчал, недоуменно обводя собравшихся взглядом. - Или это не эвенки - избранный народ?
        - Эвенки, эвенки, - успокоила здоровяка Лапа. - Евреи не обидятся, до них еще тридцать пять тысяч лет. Даже побольше.
        - А, тогда ладно, - согласился Бульба. - Как раз освою выпуск приличных мечей!
        - Ещё нужны хорошие шкуры, - влез Дудник. - Как людей встретим, доспехи очень пригодятся. У слона шкура местами до двух с половиной сантиметров. Мамонт не хуже должен быть. Никакой каменный топор не пробьёт!
        - То есть, ты хочешь, чтобы мы добыли мамонта? - прищурился Малой.
        Андрей закивал:
        - Штучек пять. Носороги тоже подойдут. Если сделать стрелы под те наконечники, что у нас получаются, самое оно мегафауну валить!
        - Если сделать такие стрелы, это будут дротики, - прокомментировал Петров. - Под них нужен не лук, а "скорпион". Нормальные-то наконечники когда будут?
        - Как только, так сразу! - огрызнулся Бульба и важно добавил: - Мы работаем над этим вопросом.
        - И, кстати, запас дротиков у нас более чем достаточный, - подвел итог Дудник. - Скоро переделаем копьеметалки и будем собирать лыжные палки обратно.
        [1] Мач?лэ - самка оленя (эвенк).
        [2] Учутал - учитель (эвенк). Есть подозрение, что совсем даже не эвенкийское, а изуродованное русское. В эвенкийском языке есть и другие слова этого же значения, куда более самобытные.
        6 августа нулевого года. Записи на обоях
        За три недели произошла куча знаменательных событий. Во-первых, Бульба нашел месторождение каменного угля. К сожалению, не природное, а рукотворное: ещё егерь заготавливал. Снег внутри стены всё-таки тает, вот Тарас и рассмотрел верхушку кучи. И, конечно, схватился за лопату. Угля вполне прилично, даже удивительно, что при зондировании пропустили. Но Картошин категорически требует продолжать пережигать дрова. Говорит, что "олененок маленький, на всех не хватит". И, мол, каменный уголь - ценный ресурс для тех случаев, когда нужны высокие температуры. Что это за случаи, я не поняла, но тут каким-то образом задействованы гири.
        На радостях Тарас ещё прогулялся по огороженной территории и нашел колодец! Очистил его от снега изнутри и снаружи и углубил на два метра. Как-то сумел опустить бетонные кольца (они там испокон веку стояли, вросли уже в землю, но фамильное упрямство плюс мышцы тяжелоатлета - необоримая сила), а сверху засунул выдолбленный изнутри ствол липы, чтобы вода из грунта не засорялась. И соорудил журавль, потому как для обычного ворота оси нет. А еще сруб в три бревна с навесом из жердей. Это, наверное, для красоты, чтобы мне приятно было. Не от дождя же, на самом деле, он колодец защищает, там дырок больше, чем жердей. Мне приятно. Упорству Тараса можно только поаплодировать. Даже я впечатлилась, когда смотрела, как он в трехметровую чурку чуть ли не зубами вгрызался. Про рытьё лавинной лопатой даже не говорю, а нашим псевдоломом в колодце особо не помашешь.
        Ребята ему помогали, но только в свободное время. Заготовками ягод тоже кому-то надо заниматься. И уголь с карьера таскать. И кирпичи. На последнее и Бульбу от колодца отвлекли. Три километра, вроде и не расстояние, но один человек за раз уносит десять кирпичей. Олег - восемь. Тарас и Артём по пятнадцать. Бульба может и больше, но Артем запретил категорически. А Лапе вообще таскать кирпичи не дают. Вредно это для женского здоровья. Уголь таскать не вредно, а кирпичи - вредно.
        В итоге за одну ходку парни переносят восемьдесят восемь кирпичей. Туда, загрузиться, обратно, разгрузиться, передохнуть - два часа получается. Пять ходок в день - четыреста сорок кирпичей. А для печки нужно... Тут я не совсем понимаю: Эйнштейн говорит восемьсот, Дудник и Картошин - тысяча, Заварзин - тысяча двести, а Буртасов - "чем больше, тем лучше" и "кирпича бывает мало, очень мало и мало, но больше не перетаскать". Артем, как всегда, вмешивается только если оптимизм и энтузиазм переходит границы безопасности. А так у нас детское самоуправление. И хорошо, а то я же заместитель руководителя, пришлось бы что-то придумывать и командовать!
        В общем, три дня таскали, потом Бульба ушел добивать колодец, Лабжиновы и Петров - на охоту, Заварзин поставил подальше от дома палатку и в ней начал класть печку, а остальные ещё два дня таскали кирпичи и глину. Кирпичи у Кольки получились не красные, а светлые, почти белые. Чума этим страшно гордится, говорит, чем светлее, тем огнеупорнее. И все с ним соглашаются. А я что? Я как все! Я тоже согласная. Только непонятно, почему первая партия вышла чуть больше спичечного коробка. Колька божится, что это такой сорт глины: он и усадку даёт, и мыться им можно... Наверняка, врёт! Я напишу в дневнике, а потом издеваться будет при всём народе. Это же придумать надо: мыться глиной! Свистун! А почему в последующих партиях глина усадку давать перестала?! Вот то-то! И нечего мне мозги полоскать своими монтмориллонитами и каолинами. Хотя словечки эти Виталика, но ведь как пить дать сговорились!
        Ещё событие: Заварзин под крыльцом нашел военный ящик. Как снег у избы окончательно сошел, там открылся небольшой чуланчик. То есть, не совсем чуланчик... Ну не знаю я, как это называется, когда крыльцо с боков заколочено досками и есть крохотная дверца. И как-то так получилось, что никто на это внимания не обратил. Все заняты, времени не хватает, сил тоже, первоначальная страсть к поиску хабара слегка поостыла. Я мимо этой двери сто раз на дню шастаю туда-сюда. Хоть бы раз заглянула, даже перед Тарасом неудобно! А Колька с его патологическим любопытством на карьере сидел безвылазно. Даже утащил один спальник и ночевал там. Потом кирпичи таскали. Но и вернувшись домой Чума три дня не обращал на крыльцо внимания. Сегодня заметил. Конечно полез посмотреть, думал там оружие. Ни пушек, ни автоматов не обнаружил, зато нашел три штыковые лопаты, две совковые и пять маленьких (саперные, кажется, или пехотные). Надо отдать должное Коле, сразу помчался к Тарасу с лопатой наперевес. Увы, успел как раз к тому моменту, когда Бульба вылезал из колодца с победой. Испортил человеку праздник. Что ему высказал
Картошин, я здесь написать не могу! Хотя и так понятно. Но это был первый раз, когда кто-то из ребят матерился при мне, не скрываясь. Хотя насколько знаю, при Лапе они иногда срываются. Впрочем, Лабжинова и сама может завернуть любому мальчишке на зависть. Одно слово - дочь полка. То есть, два слова!
        Я по-прежнему самый бесполезный член экипажа. У Чумы дед - печник, у Тараса отец - кузнец, Лабжиновы - дети майора спецназа, Дудник дорвался до старинного оружия раньше, чем научился ходить, Эйнштейн ещё в материнской утробе коротал время решением дифференциальных уравнений, Буртасов с детского сада этой бандой командует, а Ниндзя сам признается, что вскормлен медвежьим молоком и волчьим мясом. Или волчьим молоком и медвежьим мясом. Я уже запуталась. Небось жрал то, чем теперь котят кормит: кровь, рвоту и скоблёнку! Ну и Артём, который водит детей туда, куда не каждый взрослый рискнет сунуться. На Памир, в Полярную Ночь или в Каменный век. Одна я привычная к душу, центральному отоплению, айфону и другим достижениям цивилизации. И без всего этого абсолютно беспомощна. Даже малину медленней всех собираю!
        Сбор ягод пока приостановлен. Много насобирали, если обжираловок не устраивать - на год хватит. Я бы, всё равно, еще несколько ведер приготовила, но ребята не успевают делать мне липовые баночки (скорее, сундучки). Не в пластиковых же бочках хранить! А стеклянные банки все уже полные!
        Попросила Дудника вырезать мне веретенце. А то шерсти с котяток уже много набралось, я их с первых дней вычесываю. И кудель очень даже неплохая на вид. Надо бы спрясть, посмотреть, какая нитка получится. Может, походим еще в носках и свитерах из кошачьей шерсти. А то вещи-то у нас не вечные, детки ещё растут, а "Штурм" с его ассортиментом в Замятине остался! Спицы попозже закажу, а без веретенца - никак! Обещал сделать, но когда получиться, неизвестно. Говорит, не хватает времени даже на арбалеты и аркебуз. Говорит, что есть все материалы: дерево на приклады и ложа, тросик на тетиву, стальные пластинки на какие-то "плечи", хотя с ними надо ещё поработать. И чем стрелять уже придумал, даже наконечники нужного размера освоили. Но времени совсем нет.
        А ещё я пересчитала всем даты дней рождений! То есть, когда кому сколько биологических лет исполнится! У меня теперь день рождения не седьмого ноября, а двадцать восьмого апреля! А сегодня днюха у Тараса! А у меня даже подарка нет: припозднилась с пересчетом! Что делать, ума не приложу! Попробую праздничный пирог испечь! В конце концов, ему только семнадцать исполняется, ни то, ни сё, даже жениться только через год может!
        ПРИПИСКА НА ПОЛЯХ
        Галочка Егоровна! Жениться Бульбе можно сразу, как ты скажешь своё веское "Да". Всё равно вместо ЗАГСа у нас Батяня с Артемом!
        ПРИПИСКА К ПРИПИСКЕ
        Колька! Я сколько раз говорила не лазить в мой дневник?! Тем более с грязными инсинуациями! При чем тут я?! Мне уже три месяца, как можно замуж! Только не за кого! Одни малолетки вокруг!!!
        ЕЩЁ ОДНА ПРИПИСКА
        Чума! Оторву всё, что болтается, и скажу, что так и было!
        7 августа нулевого года. Записи на обоях
        День рождения прошел просто супер! Всё получилось водопадом сюрпризов! Оказывается, не одна я занималась пересчетом. И естественно, Евстифеев посчитал всё гораздо быстрее меня. Кто бы сомневался, Эйнштейн чертов! А о том, что готовится на вечер, не знали только мы с Тарасом! То есть я отдельно, а Тарас отдельно! И подарок сделали от всего коллектива: какие-то крепежные кольца на бульбину дубину. По-моему, хрень полная, но Тарас так радовался, что даже меня проняло! Мужчинам так мало надо для счастья! А вторым номером подарили меня! Так и сказали: "Дарим тебе Галочку Егоровну"! А уже потом уточнили, что на один вечер и исключительно для игры на рояле! Оказывается, моя прелесть уже три дня как настроен и стоит в полной боевой готовности! Ну хоть бы кто сказал! Сюрпризёры хреновы! В общем, обидеться я не успела и прилипла к клавишам. "Бехштейн" - это нечто с чем-то! Словами не выразить. Я обо всем забыла, даже о пироге! Если бы не Светка - сгорел бы пирог! А у нас мука и так в дефиците. Но тогда мне было не до печева.
        Ребята перетаскали все готовые кирпичи от карьера. Заварзин вчера закончил печку и утром собрался обратно на карьер, делать новые, но его тормознули: пока хватит, а затеваются серьезные дела.
        Петров подозревает, что на северо-востоке может быть солонец. Или солончак. Не помню, чем они отличаются. Кстати, никто не помнит. Идти недалеко, километров пятнадцать. Но десять из них по местной степи, а там зверья больше, чем в зоопарке. С одной стороны, соль нам очень нужна. С другой - а если кто-нибудь нападет? Хорошо шутить насчет котяткиного папы, сидя за четырехметровой толщины стеной и двумя кругами колючей проволоки. А там ни проволоки, ни снега. Только луки, нагибаты (дурацкое название, нагнешь ей саблезуба, как же!) да Тарасова дубина! Да черт с ней, с солью!
        Но, конечно, решили идти. Причем чуть ли не завтра и большим составом. Батяня с Артемом долго спорили, кто останется на хозяйстве. В итоге решили, что Леша. Артем, если что больше утащит. Основная боевая сила - Петров и Лабжиновы с луками, а в ближнем бою - Тарас и Артем. Их задача - держать и не пущать, кажется в играх это называется "танки". А Виталик и Колька из-за спин будут разить супостата копьями. Ну и само-собой, дротики и ножи.
        Оказывается, у нас есть карта. Снимали Олег с Мишей (заодно подтянули Ниндзю в топосъемке), потом присоединилась Светка. Лабжинова же с Евстифеевым обработали все данные и нарисовали (а ещё обои сжечь хотели) карту. Довольно точную, в границах нашего леса хоть соревнования по ориентированию проводи. А вот в степи только сняты основные ориентиры в пределах видимости от границы, там еще работать и работать. Но лучше такая, чем никакой. Тем более, дистанции "рельеф - гидрография" все, кроме Миши, бегали, даже я. А Мише и не надо: в их Эвенкии других карт не бывает!
        Остаются Дудник крепить оборону, Буртасов на общем руководстве и я в качестве балласта и кошачьей мамы.
        Котята стали совсем проворные. Носятся по участку, как угорелые. В дом практически не заходят, построили себе навес от дождя (то есть ребята им построили), и спят теперь там. Прорыли для себя лаз под стеной и в туалет и на водопой ходят за колючую проволоку. Проходы для людей их не устраивают: высоко. А через колючую проволоку шляются как по проспекту. Олег сказал, что это не страшно: зверьки достаточно мелкие, хитрые и всё давно изучили, а зверь, незнакомый с системой укреплений, да ещё крупный замотается в "егозу" от носа до кончика хвоста. Если не сбежит от первых же царапок.
        Кормить их стало совсем просто: кидаешь куски мяса или рыбы, и всё. Только смотреть, чтобы Пузик со Снежком не подрались. Но они меня слушаются беспрекословно. Да и смысла драться им нет: пока будут выяснять отношения, девчонки сожрут их порции: и спорные, и бесспорные. Петров время от времени притаскивает живых зайцев и выпускает во дворе, чтобы котята охотились. Первые разы зайцам удавалось немного побегать. Сейчас зверьки заранее окружают зайца вместе с Мишей, и валят мгновенно. Зайца валят, ему куда ни бежать, всё равно кому-нибудь в лапы. Петрова не трогают. Батяня говорит: не хотят резать курицу, несущую золотые яйца. Действительно, кто же будет жрать эвенка, который приносит зайцев!
        И все шутят на тему, что котята, когда вырастут, нас сожрут! Мне этот черный юмор уже надоел! Это же наши котятки! Такие добрый, ласковые! Фифочка меня съест, да? Да она во мне души не чает! Даже в туалет сопровождает, охраняет, чтобы кто не обидел! Всё-таки мальчишки - параноики! И Лабжинова - тоже!!!
        11 августа нулевого года. Записи на обоях
        До сих пор никто никуда не пошел. Делали доспехи. То есть, нашили на анораки и штаны куски шкуры безвинно убиенного Бульбой оленя. Именно безвинно: Петров, усмехаясь, разъяснил, что когда хёмир собирается атаковать, он не машет рогами и не подставляет дурной лоб под богдыханы, а молотит копытами, и хрен тут какая дубина поможет. На дерево лезть надо и очень быстро. Тарас только плечами пожал: шкура нужна? Нужна? Мясо пригодится? Пригодится. А значит носитель ништяков виновен по определению. И вообще думайте лучше о том, что оленёнок маленький, на всех не хватит.
        Шкуры хватило. Не на семь курток, конечно, а только самые уязвимые места. Хуже оказалось с усилением металлом: пришлось даже печку разобрать. Заварзин чуть не плакал, откручивая и аккуратно убирая болты в специально выделенную коробочку. И всё равно удалось прикрыть титаном только "область сердца", которая у всех оказалась разная. Зато у печки остались шансы возродиться. В общем, справились. Теперь будущая экспедиция щеголяет кучей кожаных заплаток. Бомжи бомжами! Завтра утром выходят.
        Ещё сделали четыре щита из саночек. Против мамонта или носорога не помогут, но волка ненадолго удержат. Может, кто успеет его за это время прирезать. И против людей полезно. Охотники ни щитов, ни дротиков не берут: надеются на стрелы и ноги. Это они драпать собрались, или имеется в виду что-то другое?
        Пока суть да дело, Тарас выкопал из-под снега какую-то здоровенную железку с крыльями (маленькие такие, но ярко выраженные). Что это такое, я не поняла, но парням загорелось расколоть её на куски, чтобы Дудник за время отсутствия экспедиции их переплавил в сделанных Заварзиным тиглях. Это такие квадратные кувшины с крышкой. То есть должны быть квадратные, на самом деле они неопределенной формы: корявые до ужаса. Никогда бы не подумала, что железо плавят в кувшинах, пусть даже корявых!
        Почему эту штуку нельзя было разломать на наковальне в кузне, я так и не поняла. Гири же разломали! Ну да, эта намного больше, ну и что? Нет, они заклинили железяку между растущими вплотную березами, и Бульба начал долго и часто долбить кувалдой. Железяка звенела и сопротивлялась. Березы тряслись, скрипели и возмущались. Кувалда глухо бумкала. Котята расселись вокруг действия и с видимым удовольствием наблюдали процесс, переговариваясь на кошачьем языке. Наверное, делали ставки. Кто на Тараса, кто на железку.
        Первой сдалась кувалда: обломилась ручка. Тарас совершенно не расстроился, оказывается, деревяшка была не родная, а специально приготовленная: длиннее и не так жалко. И их запасено пять штук. На третьей ручке от железки отломилось крыло. У самого основания. Непонятно почему, Тарас туда и не бил совсем! На пятой - второе крыло. Не столь удачно, но тоже неплохо. Потом Картошин как врежет! Ручка - хрясь! И на три куска! Одна из берез падать начала с жутким треском, а железка выпала, легонько стукнулась об торчавший из земли камень и развалилась на три больших неравных половины. Котята издали победный рев, а Тарасу в лоб прилетел осколок камня. Или железяки.
        Обошлось шишкой, неглубокой царапиной и кучей шуточек на тему "сила есть, ума не надо" и "чему там болеть, там же кость". Я уже писала, что специфический заварзинский (и не только) юмор меня достал. Ага, писала, только в других выражениях. Так они дождутся, я скоро матом ругаться начну. Тарасика чуть не убило, а они зубоскалят! Чурбаны бесчувственные!
        Дудник своё обещание не сдержал: веретёнце вырезал всё тот же неугомонный Бульба. Даже гайку подобрал подходящую на роль пряслица. Ухаживает он за мной, что ли? Притащил кучу оленьей шерсти. Ну с того самого лося. Она же толстенная, даже не знаю, что с ней делать, кроме набивки матрасов ничего в голову не приходит. Надо будет её рассортировать, вдруг что-нибудь да пригодится. А пока пряду кошачью потихонечку. Нитка получается на удивление хорошая, на кашемировую немного похожа, хотя, конечно, другая. Боюсь, что когда котята подрастут, шерсть у них погрубее станет. А пока - прелесть! Надо бы напрясть побольше, чтобы потом длинными зимними вечерами вязать, сидя в кресле у камина... Ну ладно, на нарах на территории, обнесенной колючей проволокой.
        12 августа нулевого года. Экспедиция
        Пятнадцать километров - немного. Спокойного хода - три часа от силы, а налегке, да по хорошей дороге можно и в два уложиться. А уж за день туда-сюда обернуться - вообще без проблем. Если не будет никаких "если". А сегодня эти самые "если" не то чтобы ожидались, но имели немалую вероятность случится. Потому и контрольного срока взяли неделю, и вышли пораньше, и шли сторожко, внимательно глядя по сторонам.
        От предложенного Малым "военного" порядка с передовым и задним дозорами и боковым охранением отказались: одинокий дозорный - отличная цель для хищника. А на толпу в семь рыл не каждый и напасть решиться. А если вдруг - глядишь, успеют прикрыться щитами, выставив вперед острые жала нагибат. А там и лучники вступят в дело. Благо и луки не чета первым самоделкам, и колчаны полны, и стрелы тяжелые с коваными наконечниками. Не исключено, что ошиблись с построением, но в теории показалось разумным, а не ошибается лишь тот, кто ничего не делает.
        До края леса дошли за полтора часа. Не так быстро, но треть дороги одолели, а солнце еще у самого горизонта. Дальше пошло хуже. Земля в саванне ничуть не менее кочковатая, чем в лесу, да ещё трава все неровности скрывает. Да что неровности, местами и человека в полный рост не углядишь. Или хищника какого. Такой травки старались избегать. Вообще предпочитали идти по "проплешинам", словно выкошенными трудолюбивыми таджиками, переброшенными с замятинских газонов. Так же много, коротко, бессистемно и непредсказуемо. Происхождение "проплешин" никого не интересовало: зверь выел, солнце выжгло, само померло - какая разница. Идти по ним лучше, подкрасться-спрятаться некому-негде, любую опасность издалека углядишь. Да еще и травоядные, коих в лесостепи огромное множество, "проплешины" не жалуют. А где добычи нет и хищников поменьше. Вот только петлять приходится самым невероятным образом. За следующие два часа прошли километров десять, а продвинулись от силы на три.
        Еще через час вышли к крохотному ручейку, осторожно пробирающемуся по неглубокой балке. Вышли и плюхнулись на привал. Малой настроился в караул. Выбрался на край оврага и заозирал окрестности. С одной нагибатой, даже лук внизу оставил. Мол, в случае опасности, вниз нырну. Да и всё в пределах видимости группы.
        Теплое солнышко и вкусная холодная водичка. Рай для подуставшего человека.
        - Зверья море, - Бульба вытянулся на склоне вниз головой, с наслаждением задрав вверх ноги. - Мясо толпами ходит! И кожа!
        - А ещё рога и копыта для особо надоедливых, - хмыкнула Лапа.
        - Ага, - кивнул Тарас. - Сплошные ништяки!
        - Ой-ё! - набиравший воду Ниндзя удивленно присвистнул:
        - Ты чего? - лениво среагировал Чума.
        Миша поднял небольшой камушек и перекинул товарищу:
        - Лови!
        Колька лениво поставил руку и, не удержав "подачу", удивленно выругался:
        - Тяжелый, сволочь!
        - Золото, однако, - удовлетворенно хмыкнул эвенк. - Оно тяжелое, однако!
        - Здесь? Золото? - Евстифеев с удивлением осмотрелся по сторонам. - Да ещё самородное?
        - Да не золото это, - Заварзин крутил в руках подобранный камешек. - Зеленое какое-то, - подбросил на руке. - Хотя тяжелое, да.
        - Да нет, очень может быть, - Артем забрал у Кольки камень, внимательно осмотрел и протянул Виталию. - А тебя что удивляет?
        - Золото обычно в горах, а они отсюда далековато - Эйнштейн осмотрел находку и пожал плечами. - Ручей мог намыть песочку, если в половодье сильно мощнее. Но самородок, да ещё с кулак! И в реке всегда песочек сверху, а самородки таких размеров зарываются вниз. Им так ещё Ньютон приказал. По-моему, парадокс. Хотя геолог из меня, как из конфеты пуля.
        - А если... Подожди, сейчас вспомню, - Артем на минуту замолчал. - "Состав россыпи зависит от гидродинамического режима реки. Чем быстрей течение - тем больше дальность переноса. Золотой самородок размером с кулак весит примерно три килограмма. Такую елду далеко не протащит даже в весеннее половодье. Вывод - от пятисот метров до двух километров вверх по течению есть месторождение самородного золота, размываемое рекой". Только вместо реки здесь плюгавенький ручеёк!
        - Золото-золото, - довольный Петров уселся на массивный камень. - Я знаю, у нас моют. А насчет крупный - посмотри, на чем я сижу! Его тут как мошки на болоте!
        - То есть, не пятьсот метров, а пятьсот микрометров, - подвел итог Эйнштейн. - Сидим мы на этом самом месторождении. Артем, а кого ты цитировал?
        - Михаил Орлов. Московский геолог. По-хорошему, надо бы по отчеству, но он так и представился: Михаил.
        - А откуда ты его знаешь? - заинтересовался Чума.
        - Надо было не на массу давить в Домодедово, а слушать, что умные люди рассказывают, - усмехнулся Бульба. - Клевый мужик! Байки травил про геологов, про чукчей - просто песня!
        - Это когда с Памира на Эльбрус летели?
        - Тогда, тогда...
        - И чего травил? - ухмыльнулся Петров.
        - Говорил самоеды чукчей не любят.
        - Эскимосы, - поправил Артем. - Самоеды - собирательное название кучи народов.
        - А чего не любят? - всерьез заинтересовался Заварзин.
        - А их все не любят! - ответил Петров. - За что их любить?
        - А за что не любить?
        - Было бы за что - вообще бы поубивали! - отмахнулся Ниндзя. - Так что там про месторождение?
        - Михаил говорил: коренные выходы и обнажения увидеть легко. Кварцевую жилу с сульфидами и самородным золотьём трудно не заметить. А прелесть реки в том, что она действует как ножовка или болгарка, т.е. пропиливает всё, через что течет, и обнажает скрытое от глаз. Мечтал такое найти. Мол, премию дадут - год можно пить, не просыхая.
        - Такая премия большая? - Заварзин зашевелил правым ухом. Вообще-то хотел просто левую бровь приподнять, но уж как получилось.
        - Нет, просто он не пьет почти, - лениво бросила Светка. - По геологическим меркам. И вообще, плакала его премия! Месторождение мы нашли, хотя кварц от оружия пролетариата не отличаем!
        - Вечно ты всё опошлишь, - надулся Чума. - А мы, между прочим, миллионеры!
        - Миллионеры, - Бульба перекатился в более удобную для питья позу. - Как только ближайшую скупку найдем, так сразу! Практическая польза от него какая?
        Наступила напряженная тишина.
        - В электронике применяют, - неуверенно сказал, наконец, Эйнштейн. - Вроде, в стекла вставляют для прочности...
        - Дубину бульбину утяжелить, - предложил Колька.
        - Она и так хороша, - пробурчал Тарас. - Нам только золотых стекол не хватает!
        - Дудка про золотые пули говорил, - бросила Светка, настороженно вглядываясь в фигурку брата на краю обрыва. - И...
        Резко оборвав фразу девушка вскочила. Звонко тренькнула тетива. Раз, второй... Артем и Бульба, подхватившись рванули вверх по склону. Первый со щитом и нагибатой, второй - с верной дубиной. Успели сделать три шага, когда наверху появился Олег, взъерошенный и злой.
        - Совсем пернатые охамели! - Малой бросил на землю два покрытых перьями тела. - Против шашки с голой пяткой! - Олег пытался шутить, но чуть дрожащий голос выдавал: чуть раньше было не до шуток. - Стою, никого не трогаю, а тут меня как в жопу что толкнуло! То ли ветерок прошел, то ли дупная чуйка. Я на землю и в перекате нагибатой махнул вслепую. Крайне удачно. Напополам, считай. И ведь не видел его, и не слышал! На долю секунды позже - быть мне без головы! Как он подкрался, сволочь?!
        - По воздуху, - Колька ошарашено разглядывал птиц. - Это орлы?
        - Ага! Только раза в два крупнее, чем беркуты в зоопарке. Мегафауна, мать её через коромысло!
        - А второй? - уточнил Эйнштейн.
        - Сестренка сбила, - Олег ухмыльнулся. - Шикарно стреляешь, Свет! Обе стрелы в тушку! Мне только и оставалось, что откатиться, чтобы не зашибло при падении. Нет, но как подкрался, скотина!
        - Пить будешь? - Петров протянул Малому бутылку.
        - Угу! - Олег приложился к горлышку, потом вытер рукой губы. - Давайте их ощиплем, что ли...
        - Зачем? - пожал плечами Заварзин.
        - Вставлю перо кое-кому в задницу, чтоб гудело на ветру, и буду с нагибатой тренироваться, - окрысился Лабжинов. - Попал - нет пера! Промахнулся - нет задницы! Блин, ну как я его не заметил!
        - Не переживай, однако, - Петров уже вовсю трудился над "орлом". - Чума, он Чума и есть. Не понимает, однако. Перо - хорошо, когти - хорошо. Клюв - тоже хорошо. Всё лучше, чем золото.
        - Кстати, - обрадовался смене темы Заварзин. - А с золотом что делать будем?
        - На обратном пути возьмем, - решил Артем. - Но без фанатизма. Если потребуется, сходим отдельно. А таскать тонны никому не нужного булыжника - ну его на фиг!
        12 августа нулевого года. Записи на обоях
        Ребята ушли с утра и с концами. Умом понимаю, что не зря взяли неделю контрольного срока. И что при самом лучшем раскладе раньше завтрашнего вечера их ждать не приходится. А на душе тревожно что-то. Хотела прогуляться до малинника, Батяня не отпустил. Опасно, мол. Сама понимаю, что опасно, а делать-то что? Сижу, оленью шерсть перебираю. Если это можно назвать шерстью! Чуть ли не каждый волосок приходится пальцами потрогать. И большинство даже не знаю, куда девать: толстые, прямые, жесткие! Выбираю пока и складываю в мешок, потом думать буду. Те, что поприличнее - в другой мешок! Потом смешаю с кошачьей, может, чего выйдет. Зря я вчера начала прясть. Надо было сначала с оленьей разобраться... Впрочем, кошарики мне шерсть поставляют бесперебойно, только успевай вычесывать.
        Но весь день на шерсти не просидишь же! Ушла к роялю. Не играется. Обедом парней покормила. Так там и кормить-то некого! Готовка на троих много времени не занимает! Заодно котятам еды дала. Вообще-то, они целыми днями где-то шляются, но к обеду и ужину исправно приходят на базу. Лишь изредка кто-нибудь задержится. Сегодня Пузик вообще на обед не явился. Небось кроликов по лесу гоняет.
        Остальным потренировала команды, как Миша велел. Чтобы не забывали. Обычно он их вечерами дрессирует. Хотя не любит это слово категорически. Говорит, зверя надо не дрессировать, а учить. Господи, какая разница!
        Как там ребята, Тарасик! Душа болит. И ведь ничем помочь не могу! Такая вот бестолковая выросла. Попробовать, что ли, дротики метать? Тараса нет, может, в мишень попаду! А если в Лешку? Или Андрея? У них же иммунитета от моих бросков нет, не то что у Тараса!
        ***
        Покидала. Не попала ни разу. Просто рукой - хоть летят более-менее в сторону мишени. А как возьму металку - вообще куда угодно. Попробовала потыкать копьем без наконечника. По мишени бью, но сама понимаю, что попробуй она сопротивляться... В общем, копейщика из меня не выйдет.
        От наших ни весточки. Понимаю, что так и должно быть, но как-то не по себе.
        Дорассортировала шерсть. Мешок с "отходами" куда больше мешка с "кондицией"! Всё промыла и разложила сушиться. Всё равно заняться нечем.
        Пузик не явился и на ужин. Обыскала весь лагерь, нигде нет. Остальные котята на вопросы не отвечают, только мурчат и иронически поглядывают. И искать Пузика не идут. Начинаю волноваться, не попал ли котик в какую-нибудь историю. Идти его искать в лес Буртасов запретил категорически. Сказал, что зубастая тварь размером с овчарку в лесу не пропадет. Сатрап! Котик же маленький, мало ли у кого клыки отрасли! Куда же он подевался?! Уже отбой скоро...
        12 августа нулевого года. Экспедиция
        По мере приближения к цели степь менялась. Высокая трава постепенно сменилась зарослями колючего, практически безлистного кустарника, пройти через которые не представлялось возможным. Никто и не пытался, благо "проплешин", а точнее уже голой высохшей земли, хватало. Но чем дальше, тем меньше оставалось пространства для маневра по ставшей к тому же изрядно холмистой местности. К вечеру трава исчезла вовсе, а двигаться приходилось по странным "дорожкам", пробитыми через кустарник непонятно кем и с какой целью, и ведущими в самых непредсказуемых направлениях. Прорубать "просеки" в колючих зарослях не было ни малейшего желания, а Бульба и вовсе боялся за режущую кромку нагибат: мол он, конечно, крутой кузнец, но если честно, то никаких гарантий. Да и не так уж сильно петляем, чтобы портить оружие.
        Если учесть, что бесчисленные стада зверей остались в богатой травой области, происхождение "дорожек" представлялось загадочным, но никого особо не интересовало. Идти можно, и ладно. Подустали к вечеру, не до размышлений. Порядок движения изменился. Впереди шли Малой с Ниндзей, следом - основной отряд , а замыкающим - Бульба с дубиной в руках и щитом на спине. Перед очередным перегибом тормозили, неутомимый Малой, чуть ли не ползком выскальзывал на гребень, осматривался и махал рукой, разрешая дальнейшее движение.
        Артем уже подумывал присматривать место для ночевки. Напрягало отсутствие воды. Ни ручейка поблизости. А даже если бы и был? Насколько из него можно пить? Почвы-то засоленные, кустарник свидетель. В бутылках литра по два на человека. На ночь хватит, а дальше? Найти бы нормальную воду - сразу можно вставать...
        Олег, пригибаясь, вышел на очередной холм, но не выпрямился. Напротив, припал к земле и дальше двинулся ползком. За ним так же осторожно скользнул Миша. Вернулись минут через десять.
        - Пришли, - доложил Малой. - От холма спуск к озеру. Соль отсюда видна. И там люди.
        - Люди? - как чему-то невероятному удивился Заварзин.
        - Много? - уточнил Бульба.
        - Не очень, - Олег наморщил лоб. - Две компании, человек по пять-шесть. Но мужиков видел двух черных и одного белого. Остальные - мелочь. То ли бабы, то ли дети.
        - Братик... - прищурилась Светка.
        - Ну пусть будут женщины, - отмахнулся Малой. - Или обезьянки. Не шебуршись по пустякам!
        - В каком смысле "черные" и "белые"? - Артем сходу уловил суть.
        - В прямом. В одной группе кожа у всех белая, а вторые - черные. Не как негры, но темные. И держатся поодаль друг от друга. Похоже, остерегаются. Соль мелочь копает, а мужики рядом стоят, копья из рук не выпускают. Типа охрана.
        - Что за копья?
        - Просто кол с заточенным концом. Может, обожжен, с верхушки не разберешь. Соль тоже палками копают. Такое ощущение, что до каменных орудий эти ребята ещё не дошли. У каждой группы стоит по шатру типа фигвам. Жерди, прикрытые шкурой.
        - Совсем плохо обработана, однако, - добавил Ниндзя. - Даже на холме воняет. Совсем дикие люди, однако. А белые - странные. Как гномы, однако. Эти, наверное, неандертальцы.
        - Погляжу-ка я на них сам, - Артем аккуратно выполз на холм.
        Внизу ничего принципиально нового не увидел: всё мало-мальски важное Олег изложил точно. Было о чем подумать. Контакт с людьми пока не планировался. С кем-нибудь задружиться неплохо, но ведь и конфликт весьма вероятен. А воевать категорически не хочется. Тренировки, передовая тактика, железное оружие - это всё здорово, но боевой опыт не заменит. Не умеют дети убивать. Не привыкли. И сам он, Артем, такими делами никогда не занимался. А любая промашка в бою может стоить кому-то жизни.
        И что делать? Повернутся и уйти, пока те, у озера, не заметили? Как-то неправильно это. Сегодня удастся уйти, а завтра? Или через неделю? Когда с нашей стороны будет не семь человек, а трое? Например, против семи? Самим пойти на контакт? Подойти и поговорить? А на каком языке? Жестами, что ли? Просто встать в пределах видимости и отдать инициативу той стороне? Не сумасшедшие же они, бросаться вдвоем-втроем на семерых. Пусть даже не сочтут Лабжиновых за боевые единицы, всё равно на пятерых. Не такие уж аборигены и воинственные, раз между собой не рубятся. Хотя различаются всем! Темные однозначно кроманьонцы, а белокожие - неандертальцы, самые настоящие, даже отсюда видно. С другой стороны, совсем не факт, что пусть не дружественные, но знакомые аборигены не объединятся против непонятных пришельцев. А это минимум три здоровых взрослых мужика плюс неизвестно, что представляет собой мелочь! Запросто и девушки могут оказаться не хуже Железной Лапы, и дети похлеще её братика.
        Выбрать хорошо защищаемую позицию для контакта? А что, хорошая мысль. Артем снова осмотрелся. Кустарник на спуске практически отсутствовал, скорее всего, засоленность почвы стала великовата и для этого неприхотливого растения. Лишь десятиметровая полоса по самому верху. А "дорожка" на вершине расширялась, образуя небольшую полянку, и снова сужалась до двухметровой ширины. Готовая крепость! Вот здесь и надо ночевать. Нарубить кустарника, завалить проход сзади, чтобы никто не подобрался, а передний в случае опасности перекрывается строем щитов. А там видно будет. Если потребуется - сами придут!
        13 августа нулевого года. Кордон
        С самого утра у Галки всё валилось из рук. Девушка умом всё понимала. Раз за разом повторяла для самой себя: раньше вечера ждать ребят не приходится. Туда доберутся за день. Пока найдут эту чертову соль, пока нарубят нужное количество, пока выдвинутся назад... Сегодняшний вечер - самое быстрое, куда вероятнее, что провозятся до завтра. А если соль удастся найти не сразу, то и вовсе могут вернуться, использовав весь контрольный срок. Вот когда он станет подходить к концу, тогда и надо начинать нервничать. Сегодня уж точно для этого нет никаких оснований. Но это умом. А сердце отчаянно колотилось: как там, что, не случилось ли чего. Может, Тарасик ногу подвернул...
        Поймала себя на мысли, что все беды примеряет именно к Картошину. Задумалась о своем отношении к парню. Выводы не понравились. Он же малолетка совсем! Младше её на год и три месяца! И вообще, совсем о другом думать надо.
        Мысли перескочили на Пузика. Котенок так и не появился. Уже сутки, как исчез, и ни слуху, ни духу. Может, подвернул лапу и лежит, бедненький под кустом, страдает, а на помощь прийти и некому! Ей делать совершенно нечего, но Батяня категорически запретил...
        А почему, собственно? Буртасов - школьник! Да, командир, но от этого же он не перестал быть подотчетным ребенком. А Галина Егоровна - взрослый человек, педагог, за этого самого ребенка ответственный перед администрацией школы! Заместитель руководителя группы. Это она должна мальчику приказывать!
        Следующие полчаса девушка усиленно убеждала себя в неожиданно осознанной собственной значимости, после чего, прихватив дротик из собственной лыжной палки, отправилась к выходу со стены.
        "Я же за колючку выходить не буду, - оправдывалась перед собой девушка. - Только стену пройду и покричу. А то снег все звуки глушит, Пузик просто не слышит, когда я его зову".
        Увы, на крики от основания стены котенок не откликнулся. Галка, зовя, останавливаясь и прислушиваясь обошла вокруг базы, но результата не было никакого.
        - Вот, - девушка устало оперлась на дротик и погладила по голове отирающуюся у ног Фифу. - Никого и ничего! И где его искать?
        Кошечка сочувственно муркнула и потерлась головой о Галкину ногу.
        - И ты не знаешь, - грустно вздохнула Галка. - Погоди, а это что за шум?
        Действительно, из-за кустарника метрах в тридцати от Галки доносилось какое-то шуршание. Девушка вскочила и, не обращая внимания на внезапно оскалившуюся и вздыбившую шерсть Фифу, опрометью бросилась к проходу в "Егозе". Пулей промчалась через проход, обогнула куст и остолбенела: кот стоял метрах в пяти от неё. Только это был не Пузик. Взрослый матерый саблезубый тигр. Перекатывающиеся под жесткой черно-оранжевой шерстью рельефные мускулы жуткой величины, прижатые к голове уши, словно свисающие из верхней челюсти клыки длиной с Галкину руку. И жуткий прищур желтых глаз с вертикальным зрачком.
        И глядя в упор в эти жуткие немигающие глаза, Галка вдруг поняла, что для вот этой горы клыков, когтей и мышц она не Галка, не Галочка Егоровна, не уже три месяца как взрослый человек, не зам руководителя туристской группы и даже не красивая девушка, а просто кусок мяса. Добыча. И в следующую секунду...
        А в следующую секунду между ней и лениво изготавливающимся к прыжку хищником возникла шипящая Фифа. И Галка неожиданно осознала, что понимает это шипение, понимает каждое выговариваемое котенком слово:
        - Ублюдок![1] - шипела кошка. - Пидор разношенный! Угребище гнойное! Ты на кого хвост поднял, недоносок облезлый! Уматывай в свою саванну, раздолбай фуев! Да я тебя за маму Галю на скобленку переработаю!
        Фифа подлетела к хищнику и, не прекращая монолога, дважды прошлась по его морде когтями. Зверь рыкнул что-то нечленораздельное, взмахнул лапой, в попытке отбросить нахальную мелочь, но Фифа уже взмыла в воздух и, в результате невероятного пируэта приземлившись на лопатки тигра, вонзила клыки в затылок зверю. Лапы заработали со скоростью колес буксующего в сугробе жигуленка.
        Тигр зарычал. Громко и нечленораздельно. И тут же перекатился влево, стремясь сбросить со спины взбесившегося котенка. Не тут-то было! Фифа прыгнула вверх, на какое-то время зависла в воздухе (во всяком случае, Галке показалось, что именно зависла) и вновь оказалась на том же самом месте вставшего на ноги противника, выплюнув в полете откушенное ухо.
        Вот теперь тот взвыл. И немедленно получил многоголосый ответ.
        - Жопу порву! - вылетевший из "колючки" Снежок вцепился в полосатую ляжку.
        - Кастрирую, к матерям! - Няша повисла на коротком, словно обрубленном хвосте тигра. Промахнулась, наверное.
        - В клочья суку, - Милка без особых ухищрений прошлась когтями по ребрам.
        Сильные руки подхватили Галку и понесли через проход в проволоке.
        В тот же миг Фифа с визгом: "Уматываем" скакнула со спины зверя прямо в "Егозу". Котята дружно бросились за сестрой. Следом мчался разъяренный тигр. Он уже забыл про оставленную добычу и не смотрел по сторонам. Первоочередной задачей стало поймать и наказать охамевшую мелочь! На необычный колючий кустарник зверь просто не обратил внимания. А может, рассчитывал порвать его одним напором. "Егоза" на этот счет имела другое мнение. Два витка колючей проволоки захлестнули шею тигра в момент первого же контакта. Зверь отмахнулся, сломалась опорная жердь, один из витков затянулся, острые жестяные шипы проткнули шерсть и вонзились в кожу, а за лапу зацепились два новых витка. Хищник рванулся вперед, поймал виток проволоки из второго ряда и, обезумев от боли в многочисленных ранках и царапинах, заметался, каждым движением добавляя количество намотанного на тело железа и небольших, но крайне болезненных ран, пока не рухнул полностью обездвиженный.
        Снежок неторопливо подошел к поверженному противнику и, глядя на нагибату в руках подбегающего Батяни, ехидно оскалился в перетянутую проволокой морду:
        - Что, гандон рваный, вляпался? Сейчас тебя нагнут по полной!
        Окончания драмы Галка не увидела. Андрей унес её за стену и поставил на ноги:
        - Ты как, нормально?
        - Я, - вздохнула девушка. - Я... - и вдруг резко ткнула пальцем в грудь парня: - Вы научили котят ругаться матом!!!
        [1] Речь котят приведена в более-менее приличный вид. У нас всё-таки книжка для широких масс населения. А котята в стрессовых ситуациях совсем выражений не выбирают.
        13 августа нулевого года. Экспедиция
        Ночь прошла спокойно. На всякий случай дежурили парами. По случаю нечетного количества народа можно было бы освободить от дозора кого-нибудь из Лабжиновых. Одного по малолетству, другую - как единственную девушку. Но никто даже не подумал предложить такой вариант. Ничего, кроме возмущения, не добьешься. Потому четыре пары по два часа. Артем в первой со Светкой и в последней с Тарасом. Спит меньше, зато без перерыва. В последнюю смену всё и началось. На рассвете у озера раздались крики. Артем вгляделся, присвистнул и повернулся к Бульбе:
        - Буди всех! - и еле успел добавить, махнув рукой на уже набравшего полные легкие воздуха Тараса. - Тихо буди. И пусть надевают доспехи и вооружаются. По полной программе.
        Бульба кивнул и пошел к спящим. Артем возобновил наблюдение.
        - Что там? - первым появился Малой. Кто бы сомневался.
        - Дерутся.
        Но Олег уже и сам разглядывал панораму развернувшейся драки.
        - Все-таки сцепились? - позевывая спросил Эйнштейн.
        - Да нет, - покачал головой Артем. - Кто-то третий напал. На обоих одновременно. И этот третий мне не нравится.
        - Точно! - хмыкнул Малой. - Знатное мочилово идет! Врасплох никого застать не удалось, но нападающих десятка два, так что добытчикам худо приходится.
        - Помогать пойдем? - вскинулся Заварзин.
        - Иди, - буркнула Лапа, - если жизнь надоела. - девушка наблюдала картинку, устроившись рядом с братом. - Сказали же: десятка два! А нас семь! Ты кого-нибудь убивал, Чума? Так чтобы насмерть?
        - Ты что! - опешил Колька.
        - А там убивают, - Светка повернулась к Артему. - Что делать будем?
        - Готовиться к обороне. Жалко людей, но внизу нас без хлеба схавают. Никому не поможем, только сами сдохнем. А здесь перекроем вчетвером проход, и пусть по четверо и подходят. С деревяшками против нагибат и щитов. А вы из луков садить будете. Может, отобьемся... - Артем и сам не верил в свои слова. - И... парни, это не люди! Это дикие звери. Надо убивать. Понимаете?
        - Белые отошли к черным, - прокомментировал Олег. - Вместе дерутся. Конкретный махач! Объединенные войска штук пять-шесть положили. Но и у самих мелочь почти всю выбили. Только мужики держатся! Бледнолицый - вообще монстр, голыми руками голову оторвал! Но в целом хреновы их дела...
        - Неандертальцы - сильные ребята, - Виталик с каменным лицом перешнуровывал ботинок. - Даже очень сильные.
        - Ох ты! - Олег проглотил ругательство. - - Двое мелких бегут. К нам бегут. Мужики явно прикрывают отход.
        - Значит, надеются на помощь, - покачал головой Артем. - То есть нападающие - враги всем. Вообще всем.
        - Почему? - не понял Заварзин.
        - Иначе бы не надеялись, что мы влезем в чужую драку.
        - А вон ещё один драпает, - Светка вытянула руку. - Откуда-то сбоку... Совсем ребенок. Млять!!!
        Девушка вскочила, вскинула лук.
        - Далеко, Свет! - крикнул Олег, но стрела уже сорвалась в полет.
        - А мне по хрен! Не будет в детей палками швыряться!
        - Надо же, попала! - удивился Ниндзя. - Метров двести, однако. Этот бросок копья был последним в жизни несчастного питекантропа. А ведь он промахнулся.
        - А я нет! Терпеть не могу педофилов!
        - Э... А откуда ты знаешь... - начал Чума, но был прерван Артемом:
        - Строимся! Мы с Бульбой в центре, Чума с Эйнштейном по краям. Как тренировались: держим удары и колем нагибатами! Лучники, начинайте стрелять, как сможете!
        - А беглецы?
        - Пропустить!
        Все вскочили. На тренировках построение занимало пару секунд. Сейчас же время никто не засекал, но... Пока выстраивались, нападавшие добили прикрывавших отход мужчин и теперь неслись следом за беглецами. А те были совсем близко.
        Первый, точнее, первая из убегающих, девчонка лет тринадцати с кожей цвета темного шоколада и огненно рыжими волосами вылетела с правой стороны прохода и, увидев строй, на мгновение замерла, в ужасе расширив глаза:
        - Тах!
        Эйнштейн чуть сдвинулся, открывая проход. Видя нерешительность беглянки, приглашающе махнул рукой.
        - Тах! - повторила та. - Рю!
        - Давай же, Шоколадка! - крикнул Виталий.
        Над головами уже вовсю свистели стрелы. Темнокожая всё не решалась, но тут подоспела спасенная Лапой кроха и, не останавливаясь ни на мгновение, промчалась за спину строя. Шоколадка, словно очнувшись, бросилась следом. Третья (и тоже девчонка, белокожая и белобрысая) вылетела слева, пролетела мимо посторонившегося Чумы и замерла. Дальше бежать было некуда. Со всех сторон колючий кустарник.
        Заварзин вернулся на место и глянул вперед. До набегающего противника оставалось метров тридцать. Здоровенный мужик. То ли мулат, то ли загорелый, а может, просто грязный. Спутанные лохмы, такая же борода, оскаленный рот перекошен в безумном крике. В руках дубинка. На бульбин оленебой не тянет, но тоже здоровая. Мужик заорал особенно громко и повалился со стрелой в глазнице. Колька облегченно вздохнул, но на месте убитого урода возник такой же. И значительно ближе. Очень близко! Заварзин судорожно вздохнул и, чтобы убежать от сумасшедшего взгляда совершенно безумных глаз, вздернул щит вверх и наугад ткнул копьем куда-то вперед, в направлении противника. В следующее мгновение Кольку рвануло вперед и бросило на землю.
        Бульбу налетевший на него дикарь не испугал совершенно. Тарас спокойно принял на щит удар обожженной палки, уверенно ткнул нагибатой вперед и с удивлением обнаружил, что вместо копья держит в руках любимую палицу. Впрочем, удивляться было некогда. Вылетевший из строя Заварзин грохнулся всего метрах в двух, но впереди, почти под ноги набегающим дикарям. Тарас недолюбливал Чуму с его вечными дурацкими шуточками, но дать Кольке помереть... Бульба взревел, разом перекрыв крики нападающих и шум боя, отбросил щит и рванулся вперед, двумя руками закручивая палицу над головой.
        Он не успевал, катастрофически не успевал, к лежащему беспомощному Чуме рвались сразу двое, и Бульбе не хватало какого-то метра, мгновения, но в этот момент в набегающего дикаря врезалось что-то черно-белое, зубастое и когтистое, сбило с ног, точным движением перехватило глотку и взревело даже громче Бульбы. Второй дикарь на мгновение опешил, остановился, то ли приходя в себя, то ли готовясь к драке с неожиданно появившимся зверем, но Пузик уже со всех ног удирал за строй, в безопасность. Свои шансы в схватке с готовым к бою человеком котенок явно оценивал невысоко. Но своё дело он сделал. Теперь над телом поверженного Чумы стоял двухметровый гигант, махавший как прутиком огромной дубиной. Ситуация сложилась тупиковая. Нападавшие, которых снова стало двое, не могли пробиться сквозь летающую вокруг Бульбы смерть, но и сам Тарас оставался прикованным к телу поверженного товарища. И понимал, что стоит хоть немного ослабнуть...
        - Бульба, назад!
        Тарас вдруг обнаружил, что тела Чумы под ногами уже нет, и, подчиняясь команде, начал сдвигаться к строю, в котором каким-то образом вновь оказалось три человека. В груди одного из атаковавших Бульбу дикарей неожиданно выросло оперение, второй, отчаянно завизжав, прыгнул вперед, буквально подставляясь под удар оленебоя. Палица даже не замедлила движения, только брызнули в стороны какие-то красно-серые ошметки. Тараса замутило. Волевым усилием подавив тошноту, сделал ещё шаг назад и обнаружил, что противников больше нет. От слова совсем. Только трупы. Много трупов. Снова замутило. Тарас сглотнул и от пришедшей в голову мысли содрогнулся и судорожно зашарил глазами по сторонам.
        Артем, со щитом и окровавленной нагибатой в руках. Эйнштейн, с отсутствующим взглядом опускающийся на землю. Живой и здоровый, просто обессиленный. Белая девчонка, радостно скалящая зубы. Щит и нагибата словно продолжение рук. Вот кто был третьим в строю. И когда успела освоиться? Чем-то очень недовольный Малой со злым озабоченным лицом. Опустившая лук Лапа. Ниндзя, протягивающий Шоколадке шоколадку. Чума без щита и копья, неуверенно пытающийся сесть. Маленькая безымянная девчонка, пугливо косящаяся на бодающего её головой котенка. И сам Пузик, крайне недовольный, что с ним никто не играет. Все! Живые!!!
        13 августа нулевого года. Записи на обоях
        Никак не могу прийти в себя. Вся дрожу, хотя в избе совсем не холодно! Как вспомню эти страшные глаза, эти клыки, эту ухмылочку ехидную. Ужас!!! Он же меня хотел сожрать! Меня!!! И за что? Что я ему плохого сделала? Нет, чтобы поздороваться, подружиться, антилопу какую-нибудь в подарок принести. Просто так, в знак расположения! А я бы ему шерсть вычесала! И косички на затылке заплела бы, там, вроде, шерсть подлиннее была, пока её Фифа не выдрала! Так ему и надо, уроду этакому! Правильно его котята подрали! И обзывали правильно! Только очень уж неприлично! Где они только этого набрались? Неужели от наших ребят? Или мне это почудилось? Тогда где я этого набралась?
        Страху натерпелась, просто жуть! Стою, смотрю и не могу даже пальцем пошевелить. Дротик в руках, а толку... И время, словно резиновое. Андрей говорит, котята вдруг ураганом на выход рванули, а парни видят такое дело и за ними, только копья схватили. Пока добежали, всё кончилось. Тут бежать-то не минуты, секунды!
        Всё верно, со мной одна Фифа была! Фифочка молодец! Спасла меня, маленькая! Сидит сейчас, ко мне прижимается и дрожит. Напугалась, бедненькая! Но как она его по морде! И слева, и справа! А потом вообще на загривок запрыгнула и ухо отъела! И остальные! Котятки мои любимые! Маленькие мои!
        Вот только Пузик куда-то подевался. Наверное, встретил этого урода в лесу, и это страшилище его порвало! Пузик же абсолютно бесстрашный. И самый сильный из наших! Конечно, он попытался этого урода остановить! Но разве такого в одиночку остановишь? Вон котятки вчетвером, и то только покусали немного и в "Егозу" загнали. Вообще-то не так уж и слабо они его покусали, Батяня говорит, шкура совсем плохая, одни дыры. Хотя они её ещё не сняли, полдня уже тело из колючки выпутывают. Так ему и надо, уроду проклятому! Я его за Пузика вообще порвала бы!
        Как он вообще в наш лес попал? Неужели, пришел по следам ребят? Но тогда он бы за ними пошел! Догнал, сожрал, повернул обратно по следу... Нет, не сходится! Там же Тарас со своей дубиной! У него на любую проблему - один удар, и нет проблемы! Нет, эта зверюга ребят не встречала, иначе с неё давно шкуру бы сняли! И так снимут, но немного позже, когда распутают!
        А может, это котяткин папа? Пришел жену искать? Няша-то по расцветке один в один. Какие у мелких родственники невоспитанные! А Няшечка, значит, хотела у собственного отца это самое место отгрызть? Ой, бред какой! А почему другие котятки не черно-рыжие? Может, у них отцы разные?! Миша рассказывал, что у зверей так бывает: в одном помете дитятки от разных отцов! Или он только про собак говорил? И чего я в восьмом классе биологию прогуливала? То есть, Няша от этого урода, а Пузик совсем от другого папы. Как же Пузика жалко! А может, я всё это нафантазировала? А котёнок где? Уже второй день, как запропастился куда-то! И искать не пойдешь, там такие страшилища ходят! И что делать?! Поспать не получается, есть не хочется, прясть - тоже не выходит...
        Фифочка, ты чего?! Что? Ой, ребята вернулись! Пузик!!! Потом допишу!
        ПРИПИСКА НА ПОЛЯХ
        Галочка Егоровна! Ради бога! Спиши слова, что котята говорили! Похоже, нам до них, как до Пекина двадцать первого века! Ну интересно же!!!
        ПРИПИСКА К ПРИПИСКЕ
        Перебьетесь! Думаете, раз принесли мне нового питомца, так уже всё можно? Сначала своих обезьянок отмойте! Я ещё разберусь, кто Пузика в экспедицию уволок! Взяли моду, котенком рисковать!
        13 августа нулевого года. Экспедиция
        - Все! Живые! - выдохнул Артем. - Целые?
        - Чуму бестолковкой об землю приложили, - мрачно констатировал Малой. - Были бы мозги, было б сотрясение! А так, считай, уже очухался.
        Судя по бледности и бегающим глазам Заварзина, до очухивания было далековато.
        - Коль, ты как?
        - Нормально, - проскрипел Колька. - Сейчас встану.
        - Сиди уж! - Лапа пристально вгляделась в глаза пострадавшему. - А лучше приляг. С мозгами не шутят. Особенно, когда их мало. Надо бы тебя усыпить минуток на шестьсот, да кто ж позволит. Так что поешь анальгинчику, - девушка протянула таблетку. - И можешь уйти в нирвану. На полчасика. Тошнит?
        - Немного. Это от крови?
        - Это от сотрясения. Благодари святую троицу. Если бы не они, сейчас бы не тошнило. И головка бы не кружилась. Валялась бы отдельно от тела.
        - Кто? - не похож был Колька на привычного Чуму. Совсем не похож.
        - Пузик, Бульба и та оторва белобрысая. В толк не возьму, откуда в таком крохотном тельце столько силы? Пулей тебя утащила, Бульба, кажется, даже не заметил.
        - Как утащила?
        - За ноги! Голове, правда, при этом пришлось с парой дополнительных кочек познакомиться, но по сравнению с копьем или дубинкой это мелочи.
        - Как ты её назвала? Оторва? - Заварзин махнул рукой. - Эй, Оторва!
        Девчонка недоуменно посмотрела на него, потом расцвела улыбкой, подскочила и, сложив рядом с Колькой щит и нагибату, согнулась в земном поклоне, вытянув руки вперед.
        - И что это значит? - поинтересовалась Светка.
        - Ото! - распрямившаяся девчонка стукнула себя рукой в грудь. - Ото Рва!
        - Всё, Чума, ты попал! - расхохоталась Лапа. - Теперь, как честный человек, ты обязан на ней жениться. Раз имя дал!
        - Вообще-то, это ты дала.
        - Я не при делах, я замуж выйти могу, а жениться - никак! Так что не отмазывайся! В общем, я вас оставляю, голубки, поворкуйте а своем, интимном, а у меня дел полно.
        - Погоди, - взмолился Заварзин. - А на каком языке с ней говорить?
        - На языке любви, - пропела Лапа. - Поцелуй её, что ли... Хотя нет, ещё прибьет с непривычки. В общем, бери пример с Ниндзи. Видишь, ни разу не теряется.
        Петров кормил шоколадкой Шоколадку, одетую в Мишину байковую рубашку. Рубашка новенькая, в красно-черно-зеленую клетку. Совершенно ненужная вещь в лыжном походе, а гляди-ка, пригодилась. Полы рубашки доставали девочке почти до колен.
        - Свет, - взмолился Чума, - притащи мой рюкзак.
        - Что, весь?
        - Ну тогда жилетку. В клапане она!
        Лапа вернулась через минуту.
        - На, вручай! - Светка пожала плечами. - Не понимаю я чего-то. Все мужики девушек раздеть норовят, а вы - наоборот!
        Заварзин протянул жилетку Оторве:
        - На, носи! А то и в самом деле придется на тебе жениться! Жилетка! Понимаешь? - он потыкал рукой в безрукавку. - Жилетка.
        Глаза девчонки округлились, рука неуверенно протянулась вперед:
        - Жи? - вторая рука вновь потянулась к груди. Не такой уж и маленькой, между прочим. Не девочка, девушка. - Ото? Жи?
        - Тебе, тебе, - закивал Колька.
        Честно говоря, отдавать жилетку было жалко. Шикарная пуховая безрукавка, сшитая по новейшей бесшовной технологии, специально к этому походу купленная. Не какая-нибудь европейская подделка, настоящая Рязань! "Сивера"! И просто отдать какой-то дикарке? Чума сильно подозревал, что обратно эксклюзивная вещица уже не вернется. Но в глазах девушки светилось столько счастья... "В конце концов она мне жизнь спасла, - подумал Колька. - Переживу, как-нибудь".
        Девчонке жилетка сошла бы за платье. Этакое пуховое мини без рукавов.
        "А она симпатичная, - решил вдруг Заварзин. - Если помыть, причесать, вывести блох... Или вшей... Что там в волосах водится? Нет, у меня точно сотрясение мозга. Или этот, как его... спермотоксикоз! На неандерталок засматриваюсь. Ну и ладно, я не расист! У Петрова вообще негритянка!"
        ***
        В отличие от Заварзина, хорошую вещь для неожиданного прибавления Малой пожалел. Он вообще не считал нужным одевать приблуд: бегали голыми, пусть и дальше бегают. Особенно мелкая, там и смотреть-то не на что. Но общественное мнение уважил без слов. И проблему с размером заценил: не в Бульбины же балахоны малявку одевать. Потому, скрепя сердце, выделил изрядно поношенную дешевую флиску декатлоновского происхождения. А на случай непонятных местных обычаев передал одежку через Эйнштейна. Простодушный Виталик подвоха не уловил и теперь с неожиданным удовольствием болтал с девочкой. Типа язык учил.
        Настроение у Олега было ниже плинтуса. С раннего детства собиравшийся стать спецназовцем, готовившийся к этому всю свою короткую, но насыщенную событиями жизнь, Лабжинов-младший сгорал со стыда за себя и за команду в целом. То что победили, положив без потерь пятнадцать рыл - это хорошо. Но не целых пятнадцать рыл, а всего пятнадцать рыл! Полтора десятка бестолковых дикарей, защищенных только потертыми шкурам, вооруженных кривыми палками и набегающих даже не толпой, а как получится! Да ни один из них не должен был даже добежать до строя! Ниндзя из пяти одновременно поднятых куропаток снимает минимум четырех! Светка всё продемонстрировала на орлах днем раньше и шикарным выстрелом перед самым боем. Да и сам Олег стреляет не хуже. И что? Все трое практически опустошили колчаны и сняли шестерых! Всего шестерых!!! И седьмого Олег убрал, прикрывая отступление Бульбы. А остальные стрелы ушли "в молоко"! Как будто все трое впервые лук в руках держат!
        А остальные? В первой волне было всего четверо! Артем грамотно принял на щит удар копья, а ткнул крайне неудачно, лишь слегка зацепив плечо. Добил со второго удара, но время, время... И со вторым аналогично! Как вареный действовал! Эйнштейн и вовсе герой! Как можно оттолкнуть противника бритвенно острым наконечником и при этом даже не поцарапать! Весь бой возился с одним-единственным дикарем. Но эти хоть строй удержали!
        Чума выпустил врагу кишки первым ударом. Ага! Вслепую, пропустив удар короткой дубинкой сверху (ну да, на непонятно как оказавшийся там щит, но что это меняет?) и дав уже практически покойнику вырвать себя из строя!
        А Бульба? На хрена в строю дубина?! Хоть ты её палицей называй, хоть богдыханом! За каким тебе копьё выдали? Хотя бы по весу мог почуять! Вот ведь сила есть, ума не надо! Интересно, он хоть заметил, что первого врага убил, на бегу наступив ему на шею? Из всего отряда более-менее грамотно действовали белобрысая девчонка и Пузик. Остальные - кошмар, ужас и ещё раз кошмар!!!
        А сейчас? Контролем заниматься надо! Проткнуть мертвых, добить живых... Всё самому приходится. Олег уныло бродил по полю боя, негромко напевая: "Надо трупы сосчитать, раз-два-три-четыре-пять", и протыкал. Добивать никого не требовалось, нагибата оказалась страшным оружием в неумелых руках. А стрелки и вовсе профессионалами: хоть и мазали безбожно, зато валили наглухо. Заодно собрал стрелы. Далеко не все, большинство предстояло ещё отыскать.
        В какой-то момент примчался Эйнштейн и сообщил, что у трупов надо повыдергивать верхние клыки, повесить на ниточки и раздать тем, кто убил. Очередная местная традиция. Здесь такое на шее вместо паспорта таскают.
        Да пожалуйста! Настоящему бойцу, что зубы пассатижами выдирать, что глаза пальцами выдавливать! Ну помутило маленько на трех первых клиентах, а потом привык. Только найти останки разнесенной бульбиной палицей головы оказалось совсем непросто. Но справился. Если совсем честно, девчонка Виталькина помогла.
        Малой с чувством выполненного долга вернулся в лагерь, достал из ремнабора дрель, вытащил из куска стропы сердечник, распустил его на нитки и занялся изготовлением ожерелий.
        Себе. Три пары клыков, когти и клюв орла. Такое же сестренке, третья пара - неудачливого охотника за малявкой. Ниндзе, Бульбе и Артему - по две пары бивней. Эйнштейну - одну. И Чуме такое же, хоть и по-дурацки, а убил. Одна пара Оторве, успела девочка, встав в строй, прирезать супостата. А кому отдать трофей Пузика? Котенок с паспортом совсем смотреться не будет. Да и потеряет! Подавив желание захватить лидерство, удвоил послужной список белобрысой. За вынос раненого с поля боя и в большую войну награждали, спасти своего даже важнее, убивателей у нас много, хоть и хреновых!
        Осталось раздать! А что к чему - пусть Эйнштейн объясняет!
        ***
        - Пузик, чертяка полосатая, ты как здесь оказался?
        Тарас, упершись лбом в лоб котенка и обхватив того обеими руками, трепал черно-белую шерсть на загривке.
        - Ты даже не представляешь, как ты вовремя выскочил!
        Ироничное выражение на морде Пузика однозначно показывало: ещё как представляет! Но Тарас находился слишком близко, чтобы разглядеть шкодливую улыбку.
        - Ты же, чудо мохнатое, Чуму с того света вернул!
        Пузик зевнул. Галка давно бы поняла, что славословия котенку прилично поднадоели, и он, не торгуясь, сменял бы их на банку сгущенки. Но Галки поблизости не было. Сгущенки тоже. Пузик не отказался бы и от шоколадки, но её зачем-то скормили темнокожей девчонке. Против рыжей зверек ничего не имел, но шоколадку предпочел бы съесть сам. Он вообще любил сладости.
        Однако большой бестолковый человек не унимался, и Пузик, вывернувшись из рук Бульбы, негромко рявкнул, что сделало его центром внимания. Аборигенки с криком: "Рю" повалились на землю, остальные просто обернулись, а контуженный Чума, слегка заикаясь, прокашлял:
        - На базе что-то случилось! Ну раз он здесь!
        И расслабленная идиллия сменилась бурной деятельностью.
        14 августа нулевого года. Кордон
        Вечер первого после возвращения экспедиции дня начался утром. Вчера было не до того: слишком много оказалось срочных дел. Провести новичков через колючую проволоку, чтобы они не разделили судьбу неосторожного тигра. Убедить обезьянок пройти сквозь снежную стену, напугавшую всех троих буквально до икоты. Сбросить рюкзаки. Успокоить котят. Уложить Чуму на нары, предварительно напичкав снотворным. Разгрузить рюкзаки. Вскипятить воды. Выгнать Оторву из избы. Помыть найденыша. Выпутать из колючки жертву собственной и котяткиной агрессий. Вручить Пузику банку сгущенки. Затопить баню. Накормить найденыша. Посожалеть о безнадежно испорченной шкуре. Затащить мелкую девчонку в баню и попробовать её отмыть. Снять вышеупомянутую шкуру и провести начальную обработку. Вызвать Эйнштейна, чтобы успокоил свою бьющуюся в истерике пассию, и вымыл её. Разделать тушу. Вытащить Оторву из комнаты Чумы и выгнать из избы. Отдать котятам тигриную печень. Выяснить, что мелкую теперь зовут Аней. Заставить Ниндзю завести в баню Шоколадку. Растащить принесённые сокровища по закромам. Заставить Ниндзю помыть Шоколадку. Выгнать
Оторву из избы и затащить в баню. Разбудить Чуму и увести его мыть Оторву. Накормить котят. Увести Чуму обратно на нары. Постирать носимые обезьянками вещи. Не прогонять Оторву от Чумы. Объяснить обезьянкам, что пока нужно походить без одежды. Обнаружить, что сами давно носятся по всему лагерю голыми. Получить порцию комплиментов сомнительного качества. Покраснеть до корней волос. Послать всех матом. Покормить всю банду. Перераспределить размещение по комнатам. И ЛЕЧЬ СПАТЬ!!!
        А утром, слегка опухшая, но выспавшаяся, поевшая и довольная собой группа расположилась в кают-компании, дабы поделиться впечатлениями о двух минувших днях.
        - Собрались мигом, - рассказывала Лапа. - Только Оторва зависла маленько. Сначала схватилась за нагибату, потом бросила, стащила жилетку, а куда спрятать сокровище понадежнее - не знает. Дергается туда-сюда, в глазах отчаянье, беспрестанно повторяет: "Жи... Ото... жи", ещё чуть-чуть, и заплачет. Хорошо Чума сообразил: безрукавку в клапан рюкзака заховал, а сам мешок на спину белобрысой пристроил. Плюс щит и нагибата - вылитая черепашка-ниндзя. Сильная, но лёгкая. Тут и остальные сообразили: четыре слоя пены на спине - какая-никакая, а защита, заодно и соль есть в чем тащить. На стоянках нижних ни хрена ценного не обнаружили. Шкуры обработаны не просто плохо, а очень плохо. Каменный топор всего один, и тем даже гвоздь забить проблема. Пару иголок костяных взяли для будущего музея палеолита. Хотела Бульбе зубило каменное презентовать, так нетути! Обезьянки какой-то одежды похватали, но на бронелифчик эти украшения ни разу не тянут. Просто дороги им, как память, наверное. Младенца этого в чуме нашли на свою голову. С какого хрена его было в чувство приводить, до сих пор не пойму: орет, как помесь
корабельной сирены с визгом дикого кабана, которому наступили куда не надо. И кричал, пока его Галочка Егоровна не покормила. То есть, до базы, не замолкая ни на секунду. Пузик на радостях дикаря залетного поднял! Хорошо, замаскировался, сволочь, точно не заметили бы! Но нервы подвели: как увидел кошачью мордочку глаза в глаза, взвыл и наутек. Ну мы его и сбили тремя стрелами. Как теперь бивни делить - непонятно!
        - Чего тут непонятного, - не понял Дудник. - Чья смертельная...
        - Все три в сердце, - пояснила Лапа. - А засчитываются только верхние клыки, коих два. В общем, я не против парням уступить, им нужнее, но ведь упираются, джентльмены чертовы: мол, ничто так не украшает девушку, как клыки убитого врага на шее! В общем, ничего ценного, окромя соли, которой аборигены запасли очень даже солидно, мы и половины не утащили!
        - Вы принесли два центнера, - уточнил Батяня. - Там что, полтонны было?
        - Если не больше, - отмахнулась рассказчица. - Ну и стрелы собрали силами обезьянок, это Ниндзя здорово придумал. Солекопов закопали в одной яме, но сложили аккуратненько и с копьями. Не знаю, какие у них тут обычаи, но обезьянки не возражали. Только слезу пустили немножко. Но в целом держались молодцами, - Лапа вздохнула. - Зато обратно перли - что-то с чем-то. Чума еле ползет. Оторва, как выяснилось, может носить много и долго, но медленно. Шоколадка - быстро и долго, но немного. И рюкзака запасного под неё нет. Мы с ней и Олегом менялись постоянно. Мелкая несет только себя. А младенца самого тащить надо, чего никто не умеет. Как-то у нас все бездетные. В общем, ползли, как черепахи, но за три часа до золота добрались. И тут Бульбу заклинило: мол, Дудка меня убьёт, если хоть полсотни килограмм не притащу. В результате идет, за спиной мешок чуть не в центнер, впереди ребенок в слинге из его же анорака, в руках щит, нагибата и оленебой. Тяжелый танк!
        - Да ладно, - смущенно потупился Тарас. - Не было там центнера. Килограмм шестьдесят от силы... Шестьдесят пять может быть... Или семьдесят... Ну никак не больше семидесяти пяти! У меня же часть соли забрали.
        - Ага, - хмыкнула Светка. - А ты на её место ещё два самородка запихнул. Мол, золота может быть мало, очень мало и мало, но больше не унести. Я понимаю, что в двадцать первом веке с тобой многие согласятся, но здесь-то оно на хрена?
        - Как это на хрена? - взвился Дудник. - Золотые пули - раз! - Андрей демонстративно загнул палец. - Золотые пули со стальным сердечником - два!
        - С вольфрамовым, - не разлепляя глаз вставил тихонько дрыхнущий в уголке Чума. Почти сутки проспал и всё равно хочется...
        - Не мешай, - отмахнулся Дудник. - На чем я остановился? Ах да, золотые пули - три! И аурумбаты разного калибра - четыре, пять, шесть и восемь.
        - А семь? - нахмурился Эйнштейн.
        - И семь, и девять и десять... Аурумбаты - это нечто!
        - А кстати, - ухмыльнулся Батяня, - это нечто - это что?
        - Аурумбата, - нравоучительным тоном пояснил Андрей, - это плюмбата, только не из свинца, а из золота. Свинец по латыни - плюмбум, золото - аурум. Вот и получается: аурумбата.
        - А бата происходит от слова нагибата, - вставил хмурый Малой. - В общем, назло богам, на радость маме мы запросто расправимся с врагами!
        Полчаса назад Олег изложил своё видение прошедшего боя и теперь недоумевал, с какого хрена все, хоть и признали свои ошибки, но веселятся вместо того, чтобы сидеть и переживать за совершенные ляпы. Он уже собирался слинять на тренировку, но услышав про новое оружие (а что ещё может предложить Дудка в данных условиях, не флейту же), решил пока остаться. Вытащил дрель и занялся ожерельями. Ещё по зубику себе и Ниндзе, раз сестренка уступает. Добавить кусок оленьего рога Тарасу. И для Батяни. Всего два клыка, зато какие! Насчет "длиной в руку" Галка погорячилась, но всё равно впечатляют. Что-то не помнится, чтобы что-то подобное было у покойных дикарей или солекопов. Жаль человеческих нет. Но это несложно поправить. Олег осмотрел комнату и с сожалением пришел к выводу, что здесь убивать некого. Так что Батяне придется подождать.
        - Андрей, давай по порядку, - попросил Артем. - Что такое плюмбата?
        Дудник изумленно посмотрел на руководителя, всем своим видом выражая сомнения: как можно не знать такие элементарные вещи:
        - Плюмбата это дротик, длиной всего полметра с массивным железным наконечником и свинцовым утяжелением рядом с ним. Бросается элементарно, даже Галочка Егоровна справится!
        - А Тарас это переживет? - От идеи дать в руки зам руководителя что-то острое даже сотрясенный Чума подпрыгнул.
        - Переживет, - отмахнулся Андрей. - Щитом прикроется. Хотя нет, римляне плюмбатами щиты с семидесяти метров пробивали. В кузню спрячем!
        - Ладно, - кивнул Батяня. - Сделаешь - покажешь. Золота хватит?
        - На первое время да, - Дудник бросил на Бульбу благодарный взгляд. - Но в дальнейшем...
        - Там посмотрим, - отмахнулся командир. - Давайте с новенькими. Почему Шоколадка - понятно. Про Оторву - тоже. А Аня?
        - Она на мою сестренку похожа, - засмущался Виталик.
        - Разве? - широко распахнул глаза Бульба. - Анютка поменьше будет и посимпатичнее. А эта корявая какая-то и цвета другого, и масти. И вообще полукровка!
        - Такая же неугомонная и доверчивая, - Эйнштейн погладил девочку по голове. - А чем цвет отличается от масти?
        - Масть - это цвет волос.
        - Бульба, кончай базар, - Буртасов вернул инициативу. - Ребенка как назовем?
        - Это уж Галочке Егоровне решать, - пожал плечами Чума и скривился.
        - Почему мне, - вскинулась Галка.
        - Ты же у нас всеобщая мама!
        - Вот назову Колькой, будешь знать! Колька Неандерталец!
        - Галь, давай без повторений, - остановил перепалку Батяня.
        - Да шучу я, шучу. ХОмой будет.
        - Почему ХОмой?
        - А почему нет?
        - "Питекантроп Хома вышел на дорогу", - пропел Батяня. - Принято! Эйнштейн, я так понял, их язык ты уже выучил.
        - За сутки? - поперхнулся Виталий. - Я тебе гений, что ли?
        - Вообще-то, да, - Лешка радостно оскалился. - Тебе за день язык освоить, что два пальца!
        - Между прочим, мы за эти сутки успели немного подраться, дотащить до кордона неподъемные тюки, освежевать полосатую скотинку... И вообще...
        - Ладно, ладно... - Батяня примиряюще поднял руки. - Я же видел, как ты на мелкую рычишь!
        - Ну рычу. Вообще-то, языки у всех здесь разные, - Виталик усмехнулся. - Но в то же время совершенно одинаковые. Поскольку предельно простые, и создавались сходным методом. Например, "Рю" во всех языках означает саблезуба, потому как он похоже рявкает. С большинством животных - так же. В то же время "Рю" обозначает смерть. Вот такие у них ассоциации. Вообще, слов мало, но каждое имеет по нескольку значений, а каждое значение объединяет кучу всевозможных оттенков. Кроме того добавляются жесты. Их много, но большинство интуитивно понятные. В общем, выучить, конечно, не выучил, но через пень-колоду объясниться могу.
        - И что интересного они тебе нарассказывали?
        - Много чего, только не слишком понятно. Например, никакой войны между неандертальцами и кроманьонцами нет и в помине. Расизма не больше, чем в наше время, не говоря уже про предыдущие века. Живет народ небольшими семьями. Отец, несколько женщин и дети. Выросшие сыновья чаще всего норовят выделиться, хотя могут и остаться с родителями. Бывает, братья создают общую семью. А вот про большие племена девчонки не слышали. Так что на мегафауну человек сейчас практически не охотится и суперхищником не является.
        - С чего такие выводы?
        - Объясни, каким образом можно завалить мамонта вдвоем или втроем? Пусть даже каменным оружием. Каменные копья девчонки видели и даже рассказывали про какую-то выдающуюся личность, у которой есть распрямленный бивень мамонта. Только их отцы не умели делать ни то, ни другое. Но даже с такими копьями ни мамонтов, ни других крупных зверей вдвоем не завалишь. Тут нужны коллективные усилия. Так что охотятся на что помельче.
        - Значит, больших племен нет? - хмыкнул Бульба. - А с кем мы воевали?
        - Я не сказал, что нет, - покачал головой Виталий. - Я сказал: "девчонки не знают". То есть вблизи действительно нет, а километрах в ста - запросто. И могут уметь куда больше тех, что мы видели. А воевали мы с сэрами.
        - С кем? - вопрос прозвучал хором. - Англичане-попаданцы, что ли, отметились? Одичавшие.
        - Да нет! Просто девчонки этих людей называют "сэр". То ли какой-то другой вид человека, то ли изгои из разных племен по типу запорожских казаков или просто бандитов, то ли больные какой-то странной заразой. Тут сходу не поймешь, боюсь у нас и аналогий подходящих не найдется. Очень странные создания: дикие, агрессивные, нападают всегда, если имеют преимущество. Мужчин и детей убивают, женщин и девочек - тоже, только сначала долго насилуют. Аня выжила только потому, что её взяли как живую консерву. Девчонки уверены, что сэры питаются исключительно человечиной.
        - Не клеется что-то, - задумчиво произнес Артем. - По округе бродят толпы бешеных людоедов, а нормальные люди спокойно живут небольшими семьями. Как их не сожрали давным-давно?
        - Насколько я разобрался, сэров редко бывает больше пяти-шести штук. Стая, с которой мы дрались, очень большая. Аня считает, что несколько вместе собралось. И ещё. В стае никогда не бывает ни женщин, ни детей, ни стариков. Только половозрелые самцы.
        - Ой, - вскрикнула Галка. - Они что, эти, разношенные?
        - Оп-па! - проснулся Заварзин. - Одно кошачье ругательство я знаю!
        Никто его ликование не поддержал.
        - Что стариков нет - понятно, - выразила общую мысль Светка, - с такой придурью редкий ублюдок доживет до третьего боя. Детям без женщин взяться неоткуда. Но без баб? А размножаются эти половозрелые почкованием, что ли?
        - Знаешь, Виталь, - Батяня почесал в затылке, - ты хоть и Эйнштейн, но либо ты с этими сэрами ни хрена не понял, либо обезьянки вывалили тебе все ужастики, которыми местные бабушки пугают непослушных малышей. Давайте не будем гадать, просто учтем, что здесь встречаются крайне агрессивные образования.
        - Может и выложили, - согласился Эйнштейн. - И я мог напороть. Я лингвистику факультативно изучал.
        - Ещё что-нибудь интересное тебе сказали?
        - Есть еще порция ужастиков про людей "тах", за которых нас поначалу приняла Шоколадка. Но их даже повторять не буду, а то уйдем в спор о вероятности появления в отдельно взятом племени огнестрельного оружия. Тем более что этих тахов никто не видел, ибо, - Евстифеев насупился и нараспев пробасил: - "увидевший таха умирает".
        Все дружно прыснули.
        - Ещё есть маленький лингвистический анекдот. Племя Шоколадки называло себя "неа", а племя Оторвы "кро". То есть с точностью наоборот. Я только не понял, это самоназвание всего вида или только конкретных групп.
        - Всё, что ли? - Буртасов оглядел собравшихся.
        - Почти, - Светка по-кошачьи потянулась. - Не знаю, заметил ли кто-нибудь, что наши обезьянки выдают глазками одну пулеметную очередь за другой. Причем не только в своих любимых и прирученных, а во всех подряд. Кроме нас с Галкой, конечно.
        Народ закивал, трудно было не заметить.
        - Я понимаю так, - продолжила Лабжинова, - что у них эти группы - сплошняком шведские семьи. Кто, с кем, когда и как - всё совершенно случайно. Такие приятные нам понятия, как моногамия, верность и заодно инцест ещё не появились. Зато есть чисто животный инстинкт: кто девушку трахает, тот её и защищает. А потому девчонки - не шлюхи, они просто хотят иметь побольше надежных защитников. Поймут, что у нас и как - утихомирятся. Вот только до того, как поймут, вам, мальчики, надо между собой не передраться. Стоило спасать Чуму, чтобы через пару недель Бульба его клыки на ниточку нанизал!
        - А чего я-то?! - взвыл Тарас. - Мне его Оторва даром не нужна! У меня...
        - Хорошо, не ты, - перебила Лапа. - Это что-то меняет? У нас была конкретная проблема: не хватало женщин. Теперь понятно, что мы её решим. Но мне кажется, что приёмыши должны учиться у нас, а не наоборот.
        - Правильно! - поддержал Чума. - Не надо превращать кордон в бордель!
        И снова никто не отреагировал.
        - Лап, что ты конкретно предлагаешь? - Батяня подался вперед.
        - Первое. Девчонки зацепились за конкретных людей. Конечно, это не большая и чистая любовь, но нам и того, что есть, достаточно. Никто другой на них даже смотреть не должен! Они хотят за своими мальчиками хвостом ходить - пусть ходят. Вырастет из Оторвы не воин, а кирпичных дел мастерица, и наплевать. Всем остальным - держаться от них подальше. Не то что повода или надежд не давать, вообще не общаться. Если какую вещь передаете, да хоть миску с едой, только через её мужчину. Как Олежка с мелкой поступил.
        - Ага! Подставил по полной программе, - скорчил недовольную гримасу Евстифеев, но в глазах прыгали весёлые огоньки.
        - Я отдал товарищу женщину! - с пафосом произнес Олег. - Пожертвовал своим счастьем.
        - Действительно, - поддержал Малого Колька. - Тебе есть кого... э... с кем спать!
        - Ты за кого меня принимаешь?! - возмутился Виталий. - Ей лет восемь! Ну от силы девять!
        - Этот недостаток временный...
        - Коленька, лапочка, - нежно пропела Светка и тут же сменила тон. - Это тебе есть с кем спать! Но если ты, став женатым мужчиной, не начнешь работать головой, пусть и ушибленной... Ну ты понимаешь. Виталь, не обращай внимание, у него просто сотрясение мозга и язык что помело, - девушка сквозь зубы выпустила воздух. - Что я хотела сказать, все поняли? Продолжу. Девчонок надо учить. Для начала русскому языку и арифметике. И заниматься этим будут прикрепленные. То есть мужья. Эйнштейн, не дергайся, с тебя просто сняли двух подопечных.
        - Э... - запротестовал Чума. - Какой с меня учитель?
        - Бестолковый, - согласился Батяня. - Но Лапа права. Кто девушку имеет, тот её и обучает. Ты - Оторву, Ниндзя - Шоколадку. А Анютку Виталь выучит. На правах старшего брата.
        - Да не было у нас ничего! - снова запротестовал Чума. - Я вчера сходу отрубился!
        - Не было, так будет, - отрезал Лешка. - Не сейчас, так через месяц или год. Хотя что-то мне говорит, что речь не идет о столь длительных сроках. В общем, научи хотя бы говорить и считать. Миш, ты тоже.
        Петров кивнул:
        - И зверя бить будет, однако!
        14 августа нулевого года. Записи на обоях
        Этот листок я вырву и спрячу! Или вообще сожгу! Его и писать не стоило! Я вообще не собиралась сегодня писать! Но надо как-то успокоиться! Может, обои, которые я не дала сжечь, в благодарность наведут порядок в моей бедной голове. Ну хоть немножечко! Потому что я не понимаю, как это всё произошло! То есть вообще. Ничего же не предвещало! Сидели, рассказывали, как ребята сходили, как котята не дали меня съесть, наш обычный треп. Потом все разошлись, даже котята куда-то сбежали, а я осталась готовить обед и вдруг вышла замуж. Я ВЫШЛА ЗАМУЖ. Совершенно неожиданно. Не поцеловалась с парнем, не переспала с ним, а стала его женой. Ни с того, ни с сего. Нет, совершенно точно, это всё Лабжинова организовала! Серый кардинал чертов! Ну вот чего ей не сидится на попе ровно! Я же не собиралась!
        Стою, жарю мясо, слушаю, не проснулся ли Хома, и вдруг заходит Тарас. Как-то немного странно, мне даже показалось, что его активно подталкивали с той стороны. Но мне не до того было. А он подходит, вытаскивает из-за спины букетик каких-то цветочков (не разбираюсь в растениях категорически, а эти веники с детства терпеть ненавижу!) и как брякнет:
        - Галочка Егоровна, то есть... Галя, я тебя люблю! Выходи за меня замуж!
        Нет, я, конечно, тоже его люблю, но он же ещё маленький. В смысле молодой совсем, я же старухой стану, а он будет в самом расцвете, ему только семнадцать исполнилось, даже по закону нельзя жениться. И не нагулялся он, мама говорила, что парню до свадьбы нагуляться надо. Вот лет через несколько...
        В общем, я начала всё это Тарасу объяснять и тут откуда ни возьмись эта змеюка! Лапа наша подколодная!
        - Галь, - говорит, - скажи: "Да".
        У меня все мысли, как Тарасику объяснить свои думы и сомнения, да ещё про чувства не забыть, чтобы не обидеть, а тут эта с дурацкими просьбами. И ведь не отстанет! Ну я и брякнула: "Да", чтобы отвязалась. А она!
        - Вот и отлично! Совет вам и любовь, - и руку мою в Тарасикову лапищу вкладывает. - А теперь поцелуйте друг друга и будьте счастливы. А я присмотрю, чтобы мясо не пригорело!
        Я хотела сказать, что я думаю о её дурацких подколках и общем поведении, но тут Тарасик меня поцеловал. И я обо всем забыла. А когда это блаженство закончилось, вокруг была полная кают-компания народа и все играли нашу свадьбу. И котята тоже!
        Разве так можно? Без фаты, без красивого платья, в штормовых штанах, флиске и трекинговых ботинках. То есть, не совсем без фаты, вместо неё белую флисовую полоску пристроили. Олежкину, кажется! Разве я так мечтала замуж выйти? Да я невестой побыла каких-то пять минут! Ну или немного подольше! Это же неправильно.
        Я всё хотела возмутиться, но мне каждый раз затыкали рот поцелуем!
        И в итоге мы с Тарасом оказались вдвоем в моей же со Светкой комнате. А эта ехидна, когда все уже ушли обратно, всунула в дверь голову и напела издевательски:
        - Ребят, вы только предохраняйтесь, ладно. Чтобы эксперименты по родовспоможению в экстремальных условиях на обезьянках ставить.
        И смылась прежде, чем я успела ей хоть что-нибудь ответить. И Тарасу ничего сказать не успела, он опять меня целовать начал. А у меня от этого крышу сносит. И голова кружится. И хочется чего-то странного... И я даже знаю теперь, чего именно!
        Потому что я теперь - замужняя дама! С ребенком на руках. Чужим. Неандертальским. И пятью здоровенными котятами. А чертов Бульба сам виноват! Думать надо было, прежде чем на себя такую обузу взваливать.
        И всё это так здорово!
        ПРИПИСКА НА ПОЛЯХ
        Любовь моя, если ты не хотела, чтобы я это читал, не стоило прятать листок у меня на подушке.
        ПРИПИСКА ПОД ПРИПИСКОЙ
        А ты не читай мою личную переписку, даже если найдешь! Теперь, как честный человек, ты обязан на мне жениться!
        ПРИПИСКА ПОД ПРИПИСКОЙ ПОД ПРИПИСКОЙ
        Так я вроде того... Уже!
        Ночь на 15 августа нулевого года. Кордон
        Колька стоял посреди бескрайней степи, больше напоминающей каменистую пустыню, и пристально вглядывался в приближающегося врага. А посмотреть было на что. Длиннолапые короткомордые медведи, по сравнению с которыми матёрые гризли сошли бы за безобидных медвежат. Буйволы размером с носорога с грозно искривленными рогами, на каждый из которых можно было бы нанизать лошадь. Собственно носороги, мохнатые, огромные, куда больше буйволов, с носами от пиратских шхун. Огромные косматые горы с хоботами, лишь по недоразумению называемые мамонтами, с ещё более косматыми наездниками на головах. Птицы, похожие на убитого Олегом орла, но совершенно других размеров. Считать не требовалось, достаточно было слова "много". Очень много. И у всех, людей и животных, были глаза убитого Колькой врага, того самого дикаря с дубинкой, так напугавшего Заварзина в его первой схватке.
        Всё это полчище неумолимо надвигалось на одиноко стоящего человека, судорожно сжимавшего копьё из бивня мамонта. Колька никогда не держал в руках не только мамонтовых бивней, но и поделок из слоновой кости. Он и мамонтов-то впервые увидел в позавчерашней экспедиции. Но твердо знал: копьё сделано именно из бивня волосатого гиганта. А ещё он знал, что непобедимую армаду, перекрывающую степь от горизонта до горизонта, необходимо остановить. И что от этого зависит всё. Без расшифровки, без объяснений. ВСЁ. Он только не знал, как это сделать, и готовился к бою, как молитву повторяя про себя: "Я не струшу! На этот раз я не струшу!". Копьё в руках вдруг начало размягчаться, всё больше напоминая... Приличных сравнений в голову не приходило. В отличие от хозяина, оружие не хотело драться. Колька же упрямо готовился принять бой и умереть, ни на что не рассчитывая и ни от кого не ожидая помощи.
        Но она пришла. Сначала донеслось пение. Суровая ритмичная мелодия была очень знакома, а вскоре стали различаться и слова. Колька оглянулся.
        Они шли клином. Знаменитой рыцарской свиньей, принесшей тевтонцам немало побед. На острие вышагивал Хома в кожаном подгузнике и белой флисовой (да-да, той самой, со свадьбы) головной полоске, украшенной орлиными перьями. Над плечом - хищное жало нагибаты, в руках - точная копия бульбиного оленебоя. За младенцем, скаля клыки, шагали Пузик и Снежок, на ходу поигрывая могучими мышцами. Основание клина составляли девчонки. Кошечки. Изящные и грациозные, но от того смотрящиеся ещё более смертоносными. Над строем гордо летел ни к чему не прикрепленный транспарант с надписью "Мы, мля, верхнее звено в пищевой цепочке, нах!"
        Хома, орудуя оленебоем, словно церемониальной шашкой, выводил голосом Высоцкого, поддерживаемый мощным примяукивающим хором:
        Под первобытным синим небом
        В лесах, саваннах и лугах
        Когтей кошачьих скрежет мерный,
        Рык гомотериев победный
        Заставит дрогнуть дух врага!
        Клыков кошачьих скрежет мерный,
        Рык гомотериев победный
        Заставит дрогнуть дух врага!
        Армада впереди замедлила движение. Потом и вовсе остановилась. Рванули было вперед крылатые разведчики, но тут же вернулись к основному строю. "И вправду, дрогнули", - мелькнула мысль и ушла, никого не застав дома. Копьё в руках вновь обрело твердость, достойную оружия.
        И не беда, что зубы скаля,
        Кого-то съели не того.
        Отдаст приказ нам мама Галя,
        Отдаст приказ нам мама Галя.
        Мы с честью выполним его!
        Отдаст приказ нам мама Галя,
        Отдаст приказ нам мама Галя.
        Мы перевыполним его!
        "Да это же "Пусть я погиб у Ахерона", - сообразил Колька. - Гимн советских археологов. Где они раскопали такое старьё? И когда переделать успели?
        Пузик скосил взгляд на Заварзина, недовольно мотнул головой, укоризненно муркнул:
        - Чума, не мешай сниться!
        Повернул башку назад и вновь присоединился к песне:
        Жестокий и неутомимый,
        В колючей "Егозе" взращен.
        В честь снежных стен родного Рима,
        В честь снежных стен родного Рима,
        Идет кошачий легион.
        В честь снежных стен родного Рима,
        В честь снежных стен родного Рима,
        Идет кошачий легион.
        А впереди творилось что-то невообразимое. Вспугнутыми воробьями уносились орлы. Носороги мчались прочь, прокладывая просеки в рядах бывших союзников. Стадами драпали буйволы. Судорожно разворачивали мамонтов наездники. Медведи ещё пытались держать марку, но было видно, что каждый мечтает задать стрекача, да так, чтобы задние лапы обгоняли передние.
        А над всем этим победно гремел "Марш кошачьего легиона"
        Все так же весел и беспечен.
        И ни фига[1] непобедимим.
        Пусть век кошачий быстротечен,
        Пусть век кошачий быстротечен,
        Но вечен Рим, великий Рим.
        Пусть век кошачий быстротечен,
        Пусть век кошачий быстротечен,
        Но вечен Рим, священный Рим.
        "Чего-то не хватает, - понял Колька. - Что-то неправильно".
        Он слетел с нар и, как был, в одних трусах, рванулся к складу.
        - Здесь, где-то здесь... За ненадобностью во второй ряд убирали... - шептал Заварзин, судорожно роясь на стеллажах. - Ага, вот она! - и Чума бросился к стене.
        Именно там его и нашла Оторва, обеспокоенная долгим отсутствием своего "гоу".
        За проведенное в новом племени время, Ото начала очень дорожить своим новым гоу. Он не бил Ото, хорошо кормил, подарил ей замечательную одежду со странным названием "жи" и даже дал имя. И предыдущий гоу, и тот, в чьём племени она жила раньше, вели себя совершенно иначе. Новый гоу даже не делал чпок-чпок, хотя все знают, что женщин терпят именно ради этого. И ради детей, конечно, но Ото ещё никого не рожала, а потому не могла надеяться даже на те маленькие привилегии, что положены матерям. Если бы Ото узнала, что новое племя считает, что её предыдущий гоу и мужчины нео прикрывали бегство дочерей, она бы сильно удивилась. И не столько понятию дочери мужчины (понятно же, что дочери и сыновья бывают только у женщин), сколько самой мысли о том, что мужчина может пожертвовать собой ради женщины. Это она должна была умереть, закрывая собой гоу от сэров. И та рыжая девчонка - тоже. Но и так было понятно, что не выживет никто, и когда рыжая неа рванула наутек, Ото бросилась следом. А гоу такой возможности сэры просто не дали. Конечно, в новом племени их могли убить за то, что они бросили своих гоу. И рыжая
права, эти люди похожи на тах. Но был хоть какой-то шанс. В итоге обеим повезло. Но если рыжая просто приглянулась человеку с узкими глазами, то Ото сделала всё сама. Вытащила гоу из боя, дралась с сэрами вместе с незнакомцами, тащила тяжеленный мешок на спине. И заслуженно получила куда больше рыжей неа! Её жи намного лучше ру, подаренной неа, и её не заставляют чпок-чпок! Ото не любила чпок-чпок. Сплошная боль, и не только между ногами. Мужчины тяжелы и неуклюжи, то на волосы наступят, то сожмут изо всех сил, а последний гоу любил пребольно щипать грудь во время чпок-чпок. Конечно, если бы новый гоу захотел, она бы постаралась доставить ему максимум удовольствия. Но пока он не просил. Кормил невероятно вкусной едой, дарил изумительные вещи и ничего не требовал взамен! Только заставил зайти в ужасное жаркое "ба", где женщины долго мазали Ото противным камнем, от которого щипало глаза, и поливали водой. Но это пустяк: гоу сказал надо, значит надо. К тому же после этой "ба" Ото было очень хорошо. И голова перестала чесаться. Найти такого гоу - большое счастье. А потерять - великое горе. И когда самый
лучший в мире гоу соскочил с удивительного возвышения для сна, унесся из рукотворной пещеры и долго не возвращался, Ото пошла по его следам. А увидев, что следы ведут в лес, забеспокоилась всерьез. Проходить через холодную скалу было очень страшно, но потерять гоу - ещё страшнее. К счастью гоу не пошел далеко. Он лежал совсем близко к стене и негромко бредил. Ото не стала прислушиваться. Она взвалила своё счастье на спину и потащила обратно на кордон, совершенно не обращая внимания на выведенные алой краской на черном гидростеклоизоле двухметровые корявые буквы "Р", "И" и "М". РИМ.
        [1] Котята, известные матерщинники, пели совсем другое слово, но цензура, сплошная цензура. К тому же у нас приличная книга.
        15 - 25 августа нулевого года. Кордон
        Беда пришла откуда не ждали. Вылезший на разминку Малой обнаружил подозрительную цепочку красных капель, перемежавшуюся следами босых ног и ведущую от избы к проходу в стене. Первым делом Олег бросился внутрь и без церемоний ворвался в большинство спален, чем вызвал немалое смущение Галки, ругательства Бульбы (сравнительно приличные) и Ниндзи (далеко не приличные). В комнату Чумы он заглядывал с опаской, но лишь приоткрыв дверь, заорал благим матом. Окровавленный Колька лежал на кровати в совершенно неестественной позе, а над телом рыдала безутешная Оторва. При появлении Малого девчонка попробовала встать, но скошенным снопом рухнула на нары. Толпа взбудораженных носящимся по избе Олегом волчат собралась мгновенно.
        Кровь на Чуме оказалась не кровью, а всего лишь краской. Всё тот же неугомонный Лабжинов взял "обратный" след и обнаружил пустую банку и надпись "РИМ" на стене. Происхождение надписи сомнений не вызывало, хотя и поражало своей бессмысленностью. Зато состояние обоих участников ночного происшествия вызывало серьезные опасения. Чума лежал без сознания, дышал часто и неглубоко, вперемешку то бормотал что-то нечленораздельное, то звал Хому и Пузика, а для измерения температуры не требовалось никаких приборов. Состояние Оторвы отличалось не сильно. Разве что девчонка была в сознании, но так же лежала без движения и тихо поскуливала, обводя собравшихся рассеянным мутным взглядом. И старательно пыталась что-то сказать, но без традиционных для речи аборигенов жестов понять её не смогли даже Аня с Шоколадкой.
        Светка усиленно листала прилагаемый к аптечке талмуд с переписанными симптомами основных болезней и сосредоточенно шептала:
        - Не то... Не то... И это не то... Симптомы нужны... Хоть бы один вменяемый больной...
        Пожелание исполнилось с потрясающей быстротой. Батяня, уже собравшийся посмотреть на Колькины художества, вдруг пошатнулся и, чтобы не упасть, ухватился за дверной косяк.
        - Ты чего, Лех! - подскочил Дудник.
        - Не знаю... - прохрипел Буртасов. - Ноги не держат. И голова тяжелая. Общая слабость какая-то... - поддерживаемый с двух сторон Лешка рухнул на подставленный стул. - Дайте попить... Сушняк, как с похмелья...
        - У него тоже жар, - крикнул Эйнштейн Светке.
        - Никому не уходить, - забыв про детское самоуправление, начал командовать Артем. - Леху напоить и положить к Чуме с Оторвой. Их тоже напоить. Галь, кипяти воды. Свет, что там в твоем талмуде? Есть что-то похожее?
        - Ничего! - голос дрожал. - Совсем ничего! Полтора десятка болезней с частично совпадающими симптомами! От атипичной пневмонии до геморрагической лихорадки. Но на любую из них чего-нибудь не хватает! Я вообще ничего не понимаю! - Лабжинова сорвалась в крике. - Я же не врач! Спецкурсы для бойцов папиной части, и всё!!!
        По Светкиным щекам катились слёзы. Артем положил руку на плечо девушки:
        - Соберись! Кроме нас с тобой никто решить эту проблему не может. А мы можем!
        - Как? Это новая болезнь! То есть старая, не дожившая до нашего времени! Ребята умирают, а я даже не понимаю, кто возбудитель! Бактерии, вирусы, грибки... От каждого свой препарат!
        - Вот и даем от всего. Что у тебя от бактерий?
        - Цефуроксим. Антибиотик.
        - Даем. А от вирусов?
        - Циклоферон... Поняла!
        Слезы исчезли. Голос окреп. Минута растерянности прошла, и место слабой испуганной девушки вновь заняла Железная Лапа:
        - Ещё кетоконазол, тоже антибиотик, но от грибков. Цетиризин. Это антигистаминное, - руки споро потрошили аптечку, вытаскивая нужные препараты. - Преднизалон... Просто преднизалон! И нурофен. Жаропонижающие.
        - Он же от головы, - неуверенно пискнула Галя.
        - И от головы тоже, - кивнула Светка. - Что-нибудь одно эту заразу захватит! Должно захватить.
        Уверенности в голосе не было.
        - А столько лекарств не вредно? - еле слышно спросила Галка у Артема.
        - Вредно умирать без лечения, - отмахнулся тот. - Остальное - мелкие неприятности.
        Без приключений удалось дать таблетки только Буртасову, и то потому, что Батяня усилием воли не давал себе потерять сознание. Оторва таблетки принимать отказывалась, только мотала головой. Чума метался, бредил, что-то хрипел, но в себя не приходил. Ни нашатырь, ни обтирание разведенным спиртом не дали ничего. Совсем. Светка уже не надеялась даже на чудо, когда Батяня вдруг уселся на нарах и совершенно здоровым голосом рявкнул:
        - Чума, мать твою так! Очухайся, сволочь! Иначе сдохнешь! И девчонка твоя тоже!
        Рухнул обратно и уплыл, наконец, в беспамятство, пробормотав напоследок: "Ты князь, ты символ..."
        Колька дернулся, как от удара, открыл глаза, обвел мутным взглядом комнату:
        - Что?
        - Съешь! - Светка запихнула таблетки прямо в рот.
        Чума сглотнул. Опустошил кружку с водой. Перевел взгляд на Оторву. Кивнул. Девчонка послушно взяла лекарства. Кривясь и гримасничая, разжевала. Запила. И улеглась, прижавшись к вновь потерявшему сознание Заварзину.
        Все облегченно вздохнули. Вернулись в кают-компанию.
        - Что в следующий раз делать будем? - спросила Светка.
        Просто так спросила, не ожидая ответа. Мысли вслух.
        - Война план покажет, - отозвался Артем. - Свет, ты напиши. Что давала, в каких дозах. Если свалит тебя...
        Лабжинова накарябала список и медленно сползла на пол, успев только шепнуть:
        - Кажется, я тоже. Ребенку четверть порции...
        Четверть порции отмеряли утром. На ногах у тому времени оставались Артем, Галка, Ниндзя и Шоколадка. Остальные лежали пластом. К счастью, лекарства помогали. Во всяком случае, больных удавалось приводить в себя для лечения, кормления и отправления естественных надобностей.
        Следующие четыре дня слились в непрекращающийся страшный сон. Приготовить, покормить, обтереть водой со спиртом, дать лекарства, поставить утку... Пройти всех и пойти по второму кругу. Встать больные не могли. Температура падала, хоть и очень медленно, но слабость не уходила. Всё приходилось делать в постели. Кормили бульончиками и ягодами с медом, растворенными в чае. Сплошная жидкость, но иначе не получалось. Запас лекарств и спирта таял с катастрофической быстротой.
        - Слушай, Галь! - сказал Артем на третий день. - Если я свалюсь, лекарств дашь только первую порцию.
        - Это самоубийство, - ахнула девушка.
        - Иначе ребятам не хватит. А я должен справиться. Только проваляюсь подольше.
        В конце концов, убедил. Галку вообще было легко убеждать. А уж сейчас, когда почти без передыху возилась с маленьким... Перепеленывала, мыла, кормила, давала лекарства, которые приходилось мелко дробить, растворять в воде и пипеткой впрыскивать в горло. Сначала казалось, что они вообще не действуют. Мальчик слабел с каждым часом. Галка уже не надеялась вытянуть его, даже не стала возмущаться, когда Фифа запрыгнула на нары и, прикатившись к малышу, лизнула лицо. И Хома, словно зачерпнув у кошки сил, ожил. Не выздоровел в одну минуту, просто ситуация переломилась в обратную сторону. А на следующий день слегла Галка.
        Пришлось инструктировать Мишу. Эвенк молча кивнул головой, и Артем понял - обманет. Будет лечить, как всех. Скорее не оставит лекарств себе. Надо продержаться дольше всех.
        Артема накрыло на шестой день, когда Батяня и Лапа впервые встали с постели. А поднялся на десятый, последним. Ниндзя и Шоколадка так и не заболели.
        31 декабря первого года. Записи на обоях
        Больше года ничего не писала. И не потому, что нечего было или не хватало времени. Просто не возникало ни малейшего желания. А сегодня вдруг нахлынули воспоминания, захотелось перечитать собственные записи. Наверное, приближение Нового Года действует.
        Господи! Неужели смешная наивная девочка, оставившая эти заметки - я? Даже не верится! И дело не в том, что ей и в голову не приходило, что через год, стоя лицо к лицу с пещерным медведем, она будет не цепенеть от ужаса, а ждать, когда жертва поднимется на задние лапы, чтобы с двух рук всадить аурумбаты в грудь зверю! И воспринимать огромного хищника, как жертву. Добычу. И тем более не в том, что теперь я и с пятидесяти метров не промахиваюсь, а с пятнадцати одновременным броском всаживаю в ростовую мишень четыре дротика. По два с руки! Дело в том, что если сейчас понадобиться струнная проволока, я недрогнувшей рукой выдеру её из недр "Бехштейна". Хотя жалко будет, не скрою. Но и только. Шоколадка, Оторва и Анечка расстроятся гораздо сильнее. Особенно Анечка, ребенок просто влюблен в музыку. Обезьянки тоже обожают млеть в объятьях любимых под полонез Огинского. Но тут ключевые слова "объятья любимых", а в Анечкином случае достаточно самой музыки.
        А я... Я стала очень похожа на Светку Лабжинову. Такая же жесткая и циничная. Хотя нет, такая, как она была в начале. Полтора года назад. Каких-то полгода года.
        Всего полтора года. Или целых полтора года. Много или мало? Как оценить тот, первый после болезни месяц, когда у нас, вроде бы выздоровевших, всё валилось из рук в прямом смысле. Я не могла порезать мясо! Приходилось, сгорая от стыда, звать Шоколадку. Каждый поход в туалет сопровождался жуткими мучениями. Спустить штаны, одеть штаны... А подтереться!!! Именно тогда я отвыкла писать: непослушные пальцы выводили сплошную абракадабру.
        Тарас не попадал молотком по заготовкам. Да и как ковать, если каждое движение забирает все имеющиеся силы? Андрей боялся даже прикоснуться с своему любимому аркебузу. Батяня пытался не показывать слабости. Ага, слышали: "Ты князь, ты символ, ты знамя". Да хоть господь бог! Против лома нет приема! И даже Железная Лапа казалась сделанной из очень мягкого металла.
        Но хуже всех приходилось Олежке. Всю жизнь тренироваться, заколачивать в мышцы навыки и рефлексы и за неделю потерять всё! У Малого слезы стояли в глазах, когда не получались новичковые связки, казалось бы заученные намертво, стрелы летели мимо мишени, а две минуты работы с нагибатой приводили к темноте в глазах и сильнейшей одышке. Слезы так и не пролились. Олег сжимал зубы и работал. Тренировался, падал от усталости, поднимался и снова то вертел копьем, то махал ногами, то садил стрелу за стрелой в стену сарая. Восемнадцать часов в сутки. Остальные шесть тратил на сон и еду. Получал энергию для дальнейших тренировок. И добился своего.
        Не просто добился. Он показал правильный путь. К прошлому Новому Году более-менее восстановились все. А сам Олег к концу сентября сумел вернуться в охотничью команду, а в октябре на границе леса схлестнулся с пятеркой сэров. Пять секунд, пять стрел и десять новых клыков на ожерелье Малого.
        До болезни Олег оставался ребенком. Сильным, умным, умелым, но ребенком. Потому так и удивлялись любым его достижениям, потому им так гордились: ребенок побеждал взрослых! После болезни он не вырос и не раздался в плечах, даже похудел немного. И борода расти не начала. Но Малой стал взрослым. А ещё жестким и в каком-то смысле безжалостным. Хотя нет, не так. Не могу подобрать слова.
        Остальные тоже резко повзрослели. Батяня по-прежнему "князь и символ", но немного другой князь, более осмысленный, без подростковой рисовки, без ненужного надрыва.
        Мой Тарасик не просто играет мышцами, наслаждаясь силой и легкостью движений. Теперь это воин и мастер.
        И так со всеми. Подростки выросли. Несколько раньше, чем надо, но выросли. Разве что в Чуме ещё осталось немного раздолбайства. Да Эйнштейн сохранил каплю ученой наивности и рассеянности. Но каплю и не подростковой, а именно ученой.
        В плане вооружения прибавлений немного. С аурумбатами пришлось подождать пару месяцев, пока к Тарасу вернутся силы стоять у наковальни, но всеобщее любопытство было так велико, что пробный экземпляр слепили ещё в августе Мишиными руками. Не самый лучший, но вполне работоспособный. И это действительно оказалось нечто. Значительно проигрывая по дальности стрелам, аурумбаты значительно превосходят их по останавливающему действию. А главное, в освоении они просты до невозможности. Даже у меня первая же попытка закончилась попаданием в мишень, а не в Тараса. Впрочем, я уже была другой.
        Лучников стало четверо: Миша сдержал слово, бить зверя Шоколадка научилась раньше, чем говорить по-русски. С разговором у неё до сих пор проблемы: понимает всё, но акцент чудовищный. С математикой лучше: уверенно складывает, умножает и делит в пределах тысячи. Насколько помню школьную программу - оконченный третий класс. Для реальной жизни - достаточно.
        На прошлый Новый год, когда девчонкам устроили спонтанный экзамен, насмеялись вволю. Шоко по-русски не могла выговорить ни слова, зато бодро щебетала по-эвенкийски, отлично пользовалась охотничьими знаками и где надо и не надо вставляла "однако". Насчет же вычислений... без слов, ага! Впрочем, в пределах десятка всё могла показать на пальцах.
        Зато Оторва и говорила, и считала. Вот только... Считала исключительно кирпичи, а говорила - котята нервно завидуют! Из приличных слов только предлоги и числительные. Но любую мысль выражала без труда и очень даже художественно. На все обвинения Чума с уверенным видом ссылался на каких-то ученых, утверждавших, что неандертальцы лишены отдела мозга, отвечающего за абстрактное мышление. И дело в том, что кирпичи и матерные слова - конкретные понятия, а всё остальное - сплошная абстракция. Не знаю, что там писали эти ученые, но на сегодняшний день у Оторвы с абстрактным мышлением всё в порядке. Хотя матерится... Да она вообще без мата не разговаривает!
        Единственная, кто порадовала тогда, и радует до сих пор - Анютка. И не столько успехами в учебе (а Виталь оценивает её способности выше своих), сколько жизнерадостностью. Солнечная девочка! И это с её-то судьбой! Нет, это лучше не вспоминать, тем более в канун праздника. Прошло, забыто и быльем поросло!
        Вообще-то, с луками прилично обращаются и Артем, и Батяня, и Дудник. Но уровень основной четверки несопоставим. Тем более Андрей соорудил-таки аркебуз, стреляющий золотыми пулями. Причем подача пуль автоматизирована, и скорострельность, хотя и ограничена необходимостью передергивать рычаг, не хуже, чем у луков. А тридцать пуль в магазине - серьезный аргумент.
        Вот и все новинки оружейного цеха.
        Снежная стена к всеобщему удивлению простояла до зимы. И даже просела несильно. По этому поводу, как только температура воздуха приблизилась к нулю, мужики серьезно занялись ремонтом, достройкой и модернизацией укреплений. В детали я не лезла, и не собираюсь, но сейчас мы имеем стены не снежные, а ледовые, причем лед армирован деревом по какой-то сложной схеме. Весной всё это укрывается гидростеклоизолом, а зимой гордо сверкает в лучах низкого солнца. Без кошек (альпинистских, а не котят) штурмовать нашу крепость в принципе невозможно. А кошки есть только у нас. Но изнутри проложены деревянные лестницы и настилы. А надписи РИМ выстроены из бревен поверху стены с трех сторон. Уважили подвиг Чумы, пусть и совершенный в бреду. Тем паче, сон он вспомнил, не скрыл от товарищей и даже слова "Гимна кошачьего легиона" восстановил. Насчет "Приказ отдаст нам мама Галя" особенно позабавило. И вызывало жизнерадостный смех до самой встречи с тем самым медведем. Не думаю, что я её когда-нибудь забуду, но стоит, наверное, записать. Тем более, клыки топтыгина - единственное пока украшение моего ожерелья.
        В тот день мы с Анюткой отправились за земляникой. Кошечки, как обычно, сопровождали нас, а Снежок с Пузиком слиняли в саванну. К середине лета котята уже приблизились по размерам к взрослым зверям (знаю, видела, он меня скушать хотел, кошка страшная!), хотя в полную силу, конечно, не вошли. И регулярно притаскивали из степи какую-нибудь добычу. То антилопу скогтят, то жеребенка или даже бычка молоденького. На месте никаких трапез не устраивали (что их дома не кормят, что ли?), всё тащили в дом, в семью, как и должны поступать порядочные звери. Забегая вперед, скажу, с конца лета Ниндзя с компанией на крупную дичь охотиться практически перестал: кошачьей добычи хватает.
        И в этот раз Пузик - антилопу на спину, Снежок - в боевое охранение, и вперед и с песней, домой. Мимо моего земляничника. Вот тут-то их и догнал этот любитель халявы. Размерами, действительно, с полтора гризли, и куда более спортивного телосложения. Что говорят котятки, я по-прежнему понимаю, а вот у других зверей ни слова разобрать не могу. Потому о смысле рычания медведя судила по ответу Пузика. Похоже, косолапый считал себя местным авторитетом и самым наглым образом требовал с молодых долю, причем стопроцентную. Естественно, нарвался на непарламентский ответ, молодость, как известно, авторитетов не признает. К ответу прилагалось увеличение числа участников разборки на тройку кошечек. Пыл рэкетира сразу как-то поугас, но немедленно ретироваться не позволила гордость. К тому же этот хам заметил меня, о чем и сообщил громким ревом. Тут и слов разбирать не надо было, итак понятно: мол, хрен с вами, наглецами, и вашей антилопой, я вон вкусной человечкой пообедаю! Тут я в сердцах и брякнула: "Да чтоб ты сдох, скотина!". Так и не узнаю никогда, что послужило сигналом: мой "приказ" или сам факт
покушения на драгоценную тушку "мамы Гали". Но котята атаковали мгновенно. Милка и Няша с громким матом рванули прямо в лоб. Медведь чуть повернулся, чтобы принять кошечек на лапу с чудовищными когтями, и получил в левый бок сдвоенный удар Пузика и Снежка. Без когтей, без клыков, просто всей массой на максимально возможной скорости. Зверь рухнул, словно подкошенный. Подняться было не суждено: справа подскочила Фифа. Вот она била клыками. В горло. Как выразился Ниндзя: "Теперь понятно, зачем нужны такие зубы. Чтобы шкуру не портить. Всего две маленькие дырочки". Хотя я бы не сказала, что дырочки были маленькие. А Милка и Няша до терпилы даже не добежали. Простой отвлекающий маневр.
        Медвежьи клыки отдали мне, обосновав тем, что котята - моё оружие. Никто же не отдает нагибате зубы убитого ею врага. Вот и хожу, как дура в ожерелье из всего двух клыков, но таких, что любой местный охотник удавится от зависти.
        Но вернусь к строительству. Не только ледовыми стенами жив человек. Построили вторую избу, по образу и подобию первой. Как бы давно назрело, это обезьянки могут трахаться при всех, а человеку цивилизованному нужно уединение. Тем паче и Шоко с Оторвой потихонечку перенимают наши обычаи. А когда остальные парни разживутся подругами, комнат по-любому не хватит. Чума впервые в своей жизни самостоятельно сложил русскую печку. А когда выяснилось, что работает она правильно, аж взвыл от радости. Целую неделю ходил и причитал: "Жаль, дед не видит!"
        Ещё сделали дренаж и замостили двор плиткой. Достала постоянная слякоть. А всё из-за стен. И тает за ними дольше, и течет по двору. Со стен всё лето подтекает! В общем, парни накопали канавок, а остальную площадь замостили. Плитка - тот же кирпич, только чуть тоньше, но больше размерами. Жить стало гораздо приятнее.
        В общем, жизнь налаживается. Кончились каши, но мы уже привыкли к подножному корму. Немного напрягает дефицит лекарств. Кроме всякой гастроэнтерологии и дезинфицирующих-перевязочных, остались жалкие крохи. Но за последний год никто ничем не болел. Словно та зараза выжгла любую другую. Или иммунитет нам создала от всего на свете.
        Самая серьезная проблема - женщины. Начиналось очень бравурно, а после стало намертво. И мирный контакт с аборигенами не помог. В местном социальном устройстве черт ногу сломит. Но то что наши историки, рассказывая про племена по сто и двести человек, явно попутали не то берега, не то времена - факт! Здесь все живут семьями, в которых чаще всего один мужчина. Иногда два и даже три. Либо подросшие сыновья, либо братья, пока не поделившие "наследство" отца. И главное в этом "наследстве" - женщины. Их может быть сколько угодно. Обычно у одиночки - две или три. А в семьях, где мужиков больше - тоже две-три! Если больше, семья немедленно делится! А при соотношении один к одному - тупик. Уходить без женщин нет смысла: в семье-то удовлетвориться не проблема, понятие "инцест" не существует в принципе. А забрать некого, отцу самому не хватает. В общем, женщин нужно больше, чем мужчин, а рождается поровну. Бабы в дефиците. Как-то примерно так.
        В общем, добром нам женщин равно девушек и девочек никто не отдаст, хоть нагибатами плати. Понятно, что нагибатами можно заплатить и в другом смысле: вырезать пару семей за исключением тех, кто приглянулся. Технически легко выполнимо, а практически - не наш это путь, категорически не наш. Вот и ищем выход, а парни пока на просушке. Подозреваю, что пользуются иногда свободой местных нравов, но ведь объект сначала надо отмыть и от вшей избавить. Так что вряд ли часто...
        Контакты с аборигенами вообще мало что дают. Парни за полтора года навспоминали кучу всяческих технологий, якобы доступных в эти времена. Даже пару захоронений упоминали. И ни одной из этих технологий не нашли. Может, они где-то и существуют, только попробуй отыскать именно эту семью! Обнаружили копьё из мамонтовой кости. Одно. Я уже не говорю, что оно против нагибаты близко не стояло, но ведь никто не помнит, как и когда это изделие сделано, и каким путем приехало в племя. И так со всем. Охота? Так они впроголодь живут, нечем делиться. Рыба? Да, острогами они красиво работают. Результат только не впечатляет. Выделка шкур? Мишины методы лучше. Ладно, не жалко, показали, объяснили, договорились: отдаем антилопу, получаем назад выделанную шкуру. Даже пару ножей подарили, поскольку каменными скребками до двадцать первого века провозятся. Но аборигенов же мало! Антилопу обработать ещё успевают, а что побольше - в отказ. И не справятся, и мяса много, сгниет зазря. А самое смешное: нам сейчас и шкуры не сильно-то нужны. У нас есть всё, вплоть до домашних тапочек!
        Не контакты, а смех и грех!
        И, кстати, о грехе и экспериментах на обезьянках. Никто из них до сих пор не залетел. С одной стороны это хорошо, девчонки хоть и старше, чем казались при первой встрече (женщин, к сведению местных мачо, надо не только трахать, но и кормить), но не так сильно, годик-другой потянуть с беременностью даже полезно. Но с другой, а как же отработка родовспоможения? Хотя мне тоже спешить некуда.
        Что-то я расписалась, когда надо елку украшать. Классная елочка, в Замятине такую ни за какие деньги не купишь! А украшения у нас - закачаешься! Чего только стоят шары из раскрашенных заячьих черепов! Или верхушка из клюва какой-то экзотической цапли! А впрочем, какая разница! Новый год, он везде Новый год! Хоть в Замятине, хоть в Риме каменного века!
        Часть 2
        
        
        
        
        ЛЮДИ РЮ
        7 сентября четвертого года. Стойбище Пыха
        Последние шаги давались с трудом. И дело не в том, что добыча оказалась велика. Нет, раньше таких антилоп Пых мог нести бегом от полудня до заката и даже не запыхаться. Стареет гоу, стареет. Хоть и не ушла пока сила из рук, и дротики летят в цель, но выносливость уже не та...
        Пых сбросил добычу у очага, крикнул женщинам, чтобы занялись разделкой, и отошел к любимому камню. Хороший камень, удобный. Есть и куда уместить седалище, и к чему спиной прислониться...
        Да, Пых живет уже очень долго. Скоро кто-нибудь из молодых заберет у старика и женщин, и этот камень... Хотя нет, семья просто перекочует в другое место, оставив камень Пыху. Камень, да старую Мем. Да, Мем все называют старой, никто уже не помнит ни стройного стана, ни крутых бедер, ни крепких грудей бывшей красавицы... Сухая, согнутая жизнью старуха. А ведь когда Мэм родилась, Пых уже вовсю бегал по стойбищу, размахивая крохотным копьецом, сделанным собственными руками. Но Пыха никто не зовет старым.
        Мудрым зовут. Мудрый Пых. И это правильно, никто лучше Пыха не знает, чего ждать от завтрашнего дня. И не только завтрашнего. Когда пора уходить на зимовку в пещеры? Когда будет новое нашествие сэров? Где искать антилоп, неожиданно исчезнувших из степи? Все спрашивают совета у Мудрого Пыха. И неа, и кро. И это правильно.
        Мудрый Пых помнит те времена, когда смелый Гроу собрал семьи для большой охоты на зверей тру[1]. Хотел криками, копьями и горящими ветками оттеснить тру к обрыву, чтобы хоть один из волосатых гигантов рухнул в пропасть. Гроу был великий воин[2], и многие ему поверили. Но Гроу недостаточно долго прожил, и не приобрел истинной мудрости. Тру слишком велики и сильны, чтобы бояться чего-либо. Копья с каменными наконечниками не могут нанести зверям серьезных ран, а горящие ветки - не степной пожар, столь маленький источник огня проще затоптать. Вместе с тем, кто этот огонь несет. Многие хорошие бойцы нашли смерть на той охоте от похожих на живые камни ног, змееобразных хоботов и острых, как самые лучшие копья, бивней. Очень многие. И сам Гроу - первым. Тру схватил смельчака хоботом, бросил на землю и раздавил огромной лапой. А потом было большое перераспределение семей, оставшихся без кормильцев. Если бы люди рю пришли в те дни, многие женщины согласились бы уйти к ним...
        Мудрый Пых помнит больше нашествий сэров, чем кто-либо. Помнит, как всё тот же Гроу предлагал объединиться и всей степью уничтожить сэров. К счастью, тогда Гроу не послушали, откочевали, как обычно, подальше от опасных мест. Сэры не тру, возможно, их удалось бы убить, но результатом бы снова явилось большое перераспределение. Хотя, тогда не было бы охоты на тру: некому было бы охотиться.
        Мудрый Пых помнит времена, когда люди тах были не сказками, рассказываемыми старухами детям, а вполне реальными людьми, немного похожими на людей рю. Тоже приходили в семьи и просили женщин, предлагая взамен много мяса, украшений и ножи из странного блестящего камня. Очень хорошие ножи. У Пыха в семье есть два таких, но это ножи рю, а не тах. Никто никогда не отдаст женщин за мясо или оружие. Женщину можно захватить в битве. Или взять после смерти гоу. Но не "купить". Смешное слово из языка рю. Даже Пых плохо понимает, что оно означает. У людей рю много странных слов.
        Люди рю - не тах. Тах не носили ожерелий с зубами убитых врагов. Из-за этого тах сначала и не воспринимали всерьез: о чем говорить с неубившим ни одного врага? Но у тах были маленькие металки, плюющиеся смертью. А когда тах поняли, что добром женщин не дадут, взяли нужное силой, убив тех, кто пытался сопротивляться. А после огородили часть степи и убивали всех, кто приближался к стойбищу. Уже много лет ни нео, ни кро не кочуют в том направлении. Даже к вещам тах лучше не прикасаться.
        Когда появились рю, Пых боялся, что это новая разновидность тах. Но рю уважают обычаи степи. А ожерельям, которые носят женщины рю, позавидует любой охотник. У рю нет маленьких металок тах, оружие рю понятно обычному человеку, но совершенно и сделано из неведомого камня. Пых сам видел, как маленький воин рю добавил в ожерелье, которое и так состоит из руки ниток, клыки зверя урр[3]. Большой урр напал на семью Тана. Все бросились бежать: и сам Тан, и женщины, и дети. Урр помчался за одним из детей. Урра боятся все в степи, кроме зверей рю. И людей рю! Маленький воин рю, которого все зовут О-рю, выскочил наперерез зверю. Так неразумно не поступил бы ни один охотник. Мальчишек женщины нарожают сколько угодно, а чтобы вырастить хорошего охотника, нужно потратить много времени и сил! Гибель в схватке с чудовищем почетна, но если это сделано ради спасения беспомощного несмышленыша... Но О-рю не собирался умирать. Сначала забросал зверя короткими тяжелыми дротиками, а потом прикончил копьем, одним ударом вскрыв урру горло. И всё это сделал так быстро, что даже белый зверь рю, который везде ходит с О-рю,
не успел в схватку. Нет, недаром люди рю назвались именем смерти и страшных длиннозубых зверей!
        Другие семьи боятся связываться с людьми рю. А Пых не боится. Потому что мудрый. Рю никогда не убивают без причины. И принесли немало пользы. Теперь женщины гораздо лучше выделывают шкуры, чем раньше. Так научил Ми-рю, самый темнокожий из рю, с глазами, похожими на узкие щелки. А ножи, подаренные пришельцами, намного превосходят обычные. Если же Пыху повезет получить такое же копьё, смена гоу в семье отложится надолго...
        Размышляя, Пых ни на мгновение не прекращал смотреть по сторонам. Беспечность ещё никого не доводила до добра. Вот Тан не увидел урра вовремя, и чем это могло закончиться, если бы не О-рю? Пых такого не допустит, всегда всё замечает. Вот и сейчас разглядел процессию раньше даже вездесущих мальчишек.
        Интересно, что подвигло Тупа на кочевье? Всей семьей идет! Сам Туп, три женщины, дети. Разобранные жилища на волокушах. И не только жилища... В замешательстве Пых попытался почесать промежность. Но вместо живой плоти рука наткнулась на ткань. Совсем забыл, что на Пыхе не привычный кусок шкуры, а сшитые по совету рыжей неа, живущей с рю, штаны. Удобная вещь, очень удобная, но чесаться мешает. А если не чесаться, как думать?
        Зрелище приближающихся людей нравилось Мудрому Пыху всё меньше. Но обычай есть обычай, пришлось вставать с камня и выходить навстречу гостям. Женщины и дети остановились на отдалении, а сам Туп направился к Пыху.
        - Пых видит Тупа, - важно вымолвил хозяин. - Удачна ли была охота?
        - Даже слишком, - недовольно буркнул гость.
        Пых не удивился. Туп - известный грубиян и бузотер. Не будь силен и могуч, словно кро, давно кто-нибудь выбил бы мозги из дурной головы. Впрочем, сегодня Туп вспомнил о вежливости:
        - Хороша ли охота, Пых?
        - Не жалуюсь! Что привело Тупа сюда?
        - Туп поймал женщину, - гордо подбоченился Туп. - И не знает, что с ней делать.
        - Туп не знает, что делать с женщиной? - удивился Пых.
        - Не хочет, - смущенно выдавил Туп.
        - И что?! - изумлению Пыха не было предела. - Когда и кому это мешало?
        - Это женщина тах, - Туп обреченно взмахнул рукой.
        - Туп поймал женщину тах?
        Гость кивнул.
        - Пытался сделать с ней чпок-чпок?
        Отрицательное мотание головой.
        - И притащил в стойбище Пыха?! Чтобы тах убили не только Тупа, но и Пыха?!
        Туп с убитым видом разглядывал землю у себя под ногами.
        - Отродье земляной свиньи, - вскричал Пых, свирепея. - Зачем такому болвану потребовалось нападать на женщину тах?! Зачем вообще такому ничтожеству женщины?!
        Туп молчал. А Пых распалялся всё сильнее. Ругательств родного языка не хватало, и Пых активно вставлял подслушанные у людей рю. Смысла слов Пых не понимал (и был бы очень удивлен, если бы узнал), но звучали они крайне экспрессивно.
        - Почему старая Чмо в младенчестве не оторвала яйца этой личинке навозного жука, - орал Пых, - и не скормила оторванное стервятникам?! Что молчишь, убожество?
        Туп в очередной раз грустно вздохнул:
        - Туп думал, мудрый Пых знает, что делать с женщиной тах...
        - Туп думал?! Туп, оказывается, умеет думать?! А то, что тах сначала делают тах-тах, а уже потом разговаривают, старая Чмо Тупу не рассказывала?!
        - Рассказывала...
        Любой другой, сказавший Тупу намного меньше обидных слов, уже лежал бы с раскроенной головой. Но здоровяк понимал, что вляпался в крайне неприятную историю, втянул в неё ни в чем не повинного Пыха, и если тот не придумает выхода...
        Пых вдруг успокоился.
        - Тах вернулись, - произнес он. - У тах пропала женщина. Тах пойдут по следу, найдут похитителей и убьют. Что делать?
        - Убить? - спросил Туп.
        - Тогда тах будут искать убийц. Найдут и убьют!
        - Отпустить? - оживился здоровяк.
        - Чтобы женщина привела тах к нашим стойбищам? Заткнись, тупица! Спасение само едет к нам! Мы отдадим женщину тах людям рю. Рю нужны женщины!
        - Никогда Туп не отдавал женщин без боя! - взвыл Туп. - И с боем тоже не отдавал!
        - Всё когда-нибудь происходит в первый раз, - философски заметил Пых, страшно довольный найденным решением. - Туп может предложить О-рю подраться за женщину тах. Честное слово, если О-рю вскроет Тупу глотку, как урру в стойбище Тана, мудрый Пых совершенно не расстроится!
        [1] Тру - мамонт
        [2] В языке аборигенов понятия "охотник", "воин" и "боец" обозначаются одним словом. Не видят дикари разницы.
        [3] Урр - пещерный медведь
        7 сентября четвертого года. Стойбище Пыха
        Всадник вынесся на вершину холма и остановился, оглядывая окрестности. Самый обычный всадник. Короткая, до пояса кожаная куртка, кожаные же штаны, сапоги - тоже кожа. На голове полоска, украшенная орлиными перьями. Оружие. Копьё и лук за спиной, колчан на левом плече. На правом бедре - ещё один, немного короче, но шире. На шее ожерелья из клыков убитых врагов. Именно ожерелья, пять штук. И скоро придется заводить шестое, слишком тесно сидят трофеи.
        Конечно, если присмотреться, можно было заметить некоторое разночтение в эпохах и территориях. Кожа явно местной выделки, хотя качеством выше обычного. Много выше. А покрой ближе к двадцатому веку от Рождества Христова. Подошвы сапог вырезаны из автомобильных покрышек. Полоска на голове флисовая. А вставленные перья наводят на мысли о доколумбовой Америке. Лук - восточный, эвенкийский или якутский. Копьё похоже на русскую рогатину, но ощутимо отличается: чувствуются и восточные мотивы, и западные. Здесь и сейчас такое зовут нагибатой. А дротики в коротком колчане - плюмбаты, Римская империя! Точнее, аурумбаты, плоховато в этих краях со свинцом, зато золота навалом! Ну а ожерелье - это местное, самобытное. Хотя таких "богатых" днем с огнем не сыщешь!
        Но главное несоответствие - скакун, шедший под человеком без какой-либо упряжи. Сравнительно короткие мощные лапы заканчивались не копытами, а внушительными, хотя и не выдвинутыми когтями, мускулистое тело покрывала белоснежная жесткая шерсть, большая лобастая голова и пара великолепных клыков, опускающихся значительно ниже подбородка. Человек ехал на саблезубом тигре. Страшном звере, на языке аборигенов называемом тем же словом, что и смерть: "Рю".
        - Ну что, Снежок, - Олег спрыгнул на землю и с хрустом потянулся, - отдохнем или не будем терять время? Становище Пыха уже видно.
        Зверь скривил морду в страдальческой гримасе. Мол, мне хоть башкой об пень, хоть пнем по башке... Не люблю я этого. Но надо, значит надо!
        - Да ладно, ладно, - рука смеющегося человека потрепала загривок зверя. - В целом, я с тобой согласен, мог бы и пешком дойти. Но уж больно сильное впечатление производит на аборигенов наше совместное появление. Особенно на незнакомых. А у Пыха гости.
        Снежок зевнул, распахнув пасть на треть окружности и улегся в траву, всем видом демонстрируя безразличие. Мол, наше дело маленькое: скажут съесть - съедим, скажут сожрать - сожрем, в общем приказ выполним обязательно: употребим в пищу предписанным методом. А пока приказа нет, жертва может ненадолго расслабиться.
        Олег растянулся рядом со зверем. Саблезубы сильны и очень выносливы. Для кошачьих. То есть бежать могут быстро, но недолго. Или небыстро, и даже сравнительно долго. Но налегке. А с грузом - извините. Быстрее получается, если бежать рядом со зверем. А так - каждые двадцать минут привал. Правда, и восстанавливаются зверюги очень быстро. И, конечно, никакого седла или упряжи. В бою надо драться не на саблезубе, а рядом с саблезубом. Ещё лучше на небольшом отдалении.
        Нет, не зря столько возились с котятами! Хотя какие, к черту, котята! Здоровенные зверюги, гроза саванны и окрестностей, у самих целый выводок детёнышей подрастает. Интересно, в найденном помете было пять котят. А во втором поколении четко по три. И у Милки, и у Фифы, и у Няши. Интересно, это от генетического однообразия, или просто по молодости? А ещё интересно, что если верить Ниндзе, то в каждом помете есть потомство и Пузика, и Снежка. Эвенк к вопросу размножения четвероногих серьезно относится. Даже табличку на каждого котенка завел: кто кому сын-брат-сват... Непонятно зачем, и так ясно, что все родственники. Впрочем, потомственному звероводу виднее. А Олегу важно что в придачу к пяти матерым зверям имеется девять годовалых кошар, тоже представляющих собой серьезную силу. Первое поколение в этом возрасте завалило покусившегося на Галку медведя.
        Смешно. Четыре года назад попаданцы боялись нос высунуть из своего леса. А сейчас Олег спокойно разъезжает по степи в одиночку. Точнее в паре со Снежком. Серьезное добавление. Впрочем, и совсем в одиночку - не проблема. Олег прикоснулся к ожерелью. Орлиный клюв, первая весомая победа. Клыки саблезуба. Памятник собственной глупости и самонадеянности, к счастью обошедшийся без последствий. А этот мишка - предмет гордости. Красиво положен, и по делу. Зуб мамонта. Всего один. Ему здесь вообще не место, это не бой, а тупое убийство беспомощного гиганта, чья шкура потребовалась людям. Но зуб на ожерелье носить надо, уважение местных не мешает. И сэры, сэры, сэры... Тупые агрессивные подобия людей. Хотя почему подобия? Сколько таких в двадцать первом веке? "Эй, пацанчик, мелочь есть? А если найду?". А если пацанчик окажется не беспомощной жертвой, а человеком рю? Жаль, в том времени не принято выбивать у сэров клыки и вешать на шею победителю.
        Хотя всё относительно. Первая схватка с тупыми и агрессивными сэрами чуть не закончилась потерей Чумы. Это сейчас Олег выбивает двуногую заразу методом монгольской конницы: подъехал, пострелял, как подбежали слишком близко, отъехал, ещё пострелял. И так пока противник не кончится. Вырезал стрелы, собрал зубы, прибавил нитку в ожерелье. Скучная, монотонная работа...
        С другими аборигенами интересно общаться. А с некоторыми даже приятно. Насчет же мозгов... Что кроманьонцы, что неандертальцы никак не тупые дикари. То есть дикари - безусловно, но вот с умом и сообразительностью ситуация иная. Уж по любому местные гоу куда толковее историков, пытавшихся реконструировать их жизнь. Какие толпы по сто человек? Один охотник может подкрасться и добыть одну антилопу. А сто охотников? Смогут убить сто антилоп? Да таких стад не бывает! А если и попадется, то что? Олег представил, как сотня человек подкрадывается к стаду, и даже не засмеялся, неприлично заржал. Нет, конечно, существует ещё и загонная охота. Вот только для этого надо, чтобы загоняемые звери боялись охотников. Мудрый Пых, интереснейшая личность, рассказывал про охоту на мамонтов, произошедшую лет тридцать назад. Очень поучительно! И то же самое выйдет с быками, да и любым другим сильным зверьем. А мелочь, которая бросится наутек... Как заставить её бежать куда надо охотникам? Подходящих мест в степи не так много! Для успеха число загонщиков должно значительно превышать число загоняемых. Никак не выйдет
каждому по антилопе.
        С хищниками ситуация не лучше. Человек с существующим ныне оружием способен отбиться от волка. Но против саблезуба, льва или медведя у него ни одного шанса. И неважно, один человек или сотня. Чтобы ударом копья с каменным наконечником нанести хищнику серьезную рану, нужен очень точный и сильный удар. По двигающейся, точнее, атакующей зверюге так попасть - из области фантастики или невероятного везения. То есть отбиться не получится. А вот шансы подвергнуться нападению увеличиваются пропорционально численности племени. Охотясь на мелкую добычу, хищник норовит напасть на большое стадо: в сутолоке панического бегства кого-то обязательно собьют или затопчут. Добыча будет. А с маленькой группой, скорее всего, не повезет. Увидев пять человек тот же саблезуб проходит мимо. А на толпу бросается. Но человек не антилопа. Он медленнее почти всех хищников. И напавший продолжит резать, пока поблизости будут жертвы. Одним детенышем, как рассчитывал Тан с тем медведем, не отделаешься!
        А ещё в большой толпе неминуемо взыгрывает мужское либидо и вызванное им биение себя кулаком в грудь. Не соперничество, кто больше добычи принесет, а борьба за власть в самом простом и неприкрытом виде. И если в двадцать первом веке альфа-самцы уничтожают противников морально и финансово, то здесь исключительно физически. А аборигены драться друг с другом не любят. Показательно, между прочим.
        Вот и выходит, что выгоднее жить небольшими семьями. А решение проблемы расширения генофонда (аборигены и слов таких не знают) нашли простое и гениальное. Обмен детьми. Не взрослыми, сложившимися личностями с многочисленными хотелками и тараканами в головах, а ничего не соображающими крохотульками от пары месяцев до двух лет. Ребенок вырастает в неродной семье, как в родной. Но генетически он чужой! Многие в двадцать первом веке до этого бы додумались? Впрочем, у каждого времени своя дурь...
        А в двадцать первом веке Олег ещё учился бы. Нет, если остался в школе, уже отмучался бы, но ведь собирался после девятого класса в Рязань, так что вовсю тянул бы курсантскую лямку. Курсант О-рю Лабжинов, младший по возрасту из воинов рю, с личным кладбищем на пять ниток зубов. Олег представил себя в парадной курсантской форме с ожерельями поверх кителя, прыснул и, поднявшись, кивнул Снежку:
        - Пошли, брателло! Дела зовут, а сложностей, надеюсь, не предвидится.
        Въезд в стойбище - целый ритуал, в создании которого Олег в своё время принял деятельное участие. Остановить Снежка чуть в отдалении, спешиться, подойти к хозяину. Остановиться. Первое слово за ним.
        - Пых видит отважного О-рю, - важно сказал Пых. - Хороша ли была охота?
        - О-рю видит Мудрого Пыха, - отзеркалил Олег. - Очень хороша, а как охота Пыха?
        - Тоже неплоха, - кивнул хозяин.
        Назвать Пыха стариком рука не поднимается, хотя по здешним меркам он настоящий долгожитель, лет пятьдесят, а то и больше. Да, волосы поседели, лицо покрыто морщинами, но спина - прямая, плечи - широченные, а бугры мускулов не может скрыть даже куртка из толстой кожи буйвола. Буйвола, кстати, завалили Ниндзя с Пузиком месяц назад, и большая часть шкуры после обработки ушла в Рим, но Пых выпросил и себе кусочек на "нужды семьи". Видим "нужды"! Демонстративная лояльность людям рю - официальная политика Мудрого Пыха.
        Олег повернулся к второму аборигену. Тот пришел раньше, значит именно он и должен начать разговор. Крупный кроманьонец (размерами с Бульбу, не меньше) поморщился, но произнес ритуальную фразу:
        - Туп видит О-рю.
        - О-рю видит Тупа. Хороша ли охота?
        У Олега про охоту уже спрашивали, так что Туп имел право пропустить ритуальный вопрос. Вот только Пых бы этим правом ни за что не воспользовался. Впрочем, это проблемы Тупа, а не Олега. С десятком зубов мелких хищников на ожерелье хамить серьезным людям - не комильфо.
        Формальности выполнены, и пошел обычный разговор обо всем и ни о чем. Угощение гостям аборигены не выставляют. Иначе половина степи только и делала бы, что наносила визиты соседям. А так это редкость: тащиться чёрт-те куда запросто так желания у народа не возникает. Болтать попусту аборигены не любят.
        Потому Малой собирался быстро обменяться новостями и двинуться дальше. Никаких конкретных дел к Пыху, а тем более к мрачному Тупу, у него не было.
        Зато были у аборигенов.
        - Людей рю по-прежнему интересуют женщины? - издалека начал Пых.
        - Кого же они не интересуют? - пожал плечами Олег. - Какая-то семья лишилась кормильца?
        Пых отрицательно покачал головой:
        - Нет. Но Туп поймал чужую женщину. У Тупа хватает женщин, эта ему не нужна.
        - Зачем тогда ловил? - Малой сделал вид, что удивился. Именно сделал вид. То, что этот Туп, мягко сказать, туповат, видно невооруженным глазом.
        - Так вышло, - неуверенно пробормотал Туп.
        - Это хорошая женщина, - соловьем заливался Пых. - Молодая, сильная...
        "Интересно, - подумал Олег. - Похоже, пойманная баба жжет им руки хуже динамитной шашки с горящим фитилём. И не только глупому Тупу, но и хитрюге Пыху. А ведь он её не ловил, вроде как не при делах. В чем дело?"
        - Туп хочет отдать женщину людям рю?
        - Туп никогда никому не отдавал женщин! - взревел здоровяк.
        Пых сокрушенно покачал головой:
        - Туп предлагает поединок за женщину.
        Олег внимательно посмотрел на Тупа, потом на Пыха. Первый явно не понимает, что со своей деревяшкой против нагибаты у него просто нет шансов. А второй... Похоже, Мудрый Пых совсем не против смерти здоровяка. А вот Олегу это ни к чему. За четыре года попаданцам удалось не убить ни одного человека. Незачем было. У людей рю репутация великих охотников и торговцев, а не убийц. И портить её... Можно, конечно, не убивать. Но вот не искалечить будет трудно. Нагибата - не инвентарь для ритуальных плясок!
        - О-рю хочет видеть женщину.
        Пых пихнул Тупа локтем. Тот нехотя поднялся, махнул рукой, зовя за собой.
        С первого взгляда Олег понял: драке быть! Эту девчонку он не упустит. Просто не имеет права. И дело не только в том, что Пых не соврал: молодая и сильная. И, красивая, что тоже немаловажно. Одни голубые глаза чего стоят. Но главное совсем в другом. Кроманьонский тип, но белая кожа. Да, загорелая, но изначально светлая. И одежда! Штаны и куртка из оленьей кожи отличной выделки. Кабаньи сапоги. Да вообще сапоги! Аборигены ходят босиком, лишь зимой наматывая на ноги куски шкур. И рубаха! Полотно явно растительного происхождения. Достаточно прочное, если выдержало неминуемую драку при захвате. Кстати, попытки изнасилования не было, в исполнении Тупа этого и шкура буйвола не выдержит! Так-так-та... Олега озарило:
        - Тах?
        - Тах! - гордо выпрямился Туп.
        Пых удрученно развел руками. Хитрость не удалась: сейчас О-рю откажется от опасного подарка, который ещё и не подарок, и разбираться с тах придется Пыху...
        - Хорошо! - прервал раздумья аборигена Малой. - Бой будет. Без оружия. О-рю не хочет убивать Тупа!
        Рискованно? Возможно! Туземец на полголовы выше, килограмм на тридцать тяжелее и, наверняка, прилично сильнее. И что? Зря что ли с Олегом занимались лучшие рукопашники папиной части? Да и здесь он не прекращает тренировок. Чем больше шкаф, тем громче падает! Олег аккуратно сложил оружие и ожерелья под ноги Снежку:
        - Ты не вмешиваешься. Понял, дружище.
        Ироничный взгляд саблезуба выразил простейшую мысль: "Выигрывай, дружище, тогда не вмешаюсь. А вздумаешь помирать - извини. У меня приказ". Малой покачал головой. А ничего так, страховочка! Килограмм под триста весом.
        Вмешиваться Снежку не пришлось. От первой атаки противника Олег просто уклонился, не забыв провести подножку. Туп даже падать нормально не умел, рухнул плашмя, едва успев выставить вперед руки. Вскочил, снова бросился вперед и, естественно, снова попался. На этот раз Олег бросил противника через бедро с выводом правой руки на болевой. И чуть не нарвался. Не обращая внимания на боль, Туп рванулся, выворачивая руку из сустава, и Малой еле успел уклониться от захвата левой лапы кроманьонца. Естественно, об удержании речи уже не шло. Попытка на этом завершить поединок тоже не прошла. Правая рука Тупа висела плетью, но ни сам здоровяк, ни Пых не считали это основанием для остановки схватки. Мол, пустяки, дело житейское. Зато Туп начал осторожничать, уже не рискуя бросаться сломя голову. Пришлось Олегу атаковать самому. Мельница против противника значительно тяжелее - не самый простой прием, зато с него Олег отработанной связкой переходил к удушению. После боя, конечно, в голову пришел с десяток вариантов красивых и простых решений. А вот здесь и сейчас... Впрочем, всё прошло, как по маслу, разве что
душить Тупа пришлось до потери сознания. Только тогда Пых признал победу Олега.
        Лабжинов вернул на место ожерелье, одновременно по-русски шепнув Саблезубу:
        - Слышь, Снежок, принеси этим уродам чего-нибудь пожрать, пока я комедь ломать буду!
        Дождался, пока соперник придет в себя, и, тяжело дыша, выплюнул:
        - Туп великий воин! Еще никогда победа не давалась О-рю так трудно.
        Мудрый Пых понял задумку мгновенно:
        - Никогда не видел, чтобы человек сопротивлялся рю так долго!
        И ведь ни одним словом не соврал: вообще не видел, чтобы рю с кем-то дрались.
        В глазах Тупа светилось недоумение: за толстыми костями черепа никак не могли совместиться понятия "поражение" и "великий воин".
        Олег тем временем продолжал:
        - Туп в схватке неудачно повредил руку. Если бы не это, О-рю пришлось бы намного сложнее.
        Именно так! Всё равно победил бы, просто с бОльшими проблемами!
        - Согласен ли Туп, чтобы О-рю вылечил больную руку?
        Окончательно запутавшийся здоровяк тупо кивнул.
        - Это будет больно, - честно предупредил Олег.
        - Туп не боится боли!
        И не врет ведь! Если бы боялся, мог обойтись без травм.
        Олег вправил плечо, из куска шкуры соорудил косынку и, по всем правилам пристроив пострадавшую конечность, продолжил аттракцион невиданной щедрости:
        - Туп не сможет охотиться несколько дней. Пусть дар О-рю не позволит его семье голодать! - и указал на притащенную Снежком тушу молодого бычка.
        Вот теперь лицо Тупа озарила улыбка. Конечно, он великий воин, раз сам О-рю дарит ему такие вкусные подарки.
        - А к словам я добавляю быка... - с интонациями мультяшной пантеры промяукал Олег, перерезая путы на ногах пленницы. - Пошли, Маугли!
        - Развяжи мне руки, - на чистейшем русском прошипела девчонка, - и я покажу тебе, кто здесь Маугли!
        7 сентября четвертого года. Стойбище Пыха
        Внешне Ирка изо всех сил пыталась изображать статую. Неподвижность, каменное лицо и ни звука. Но внутри кипела, кляня последними словами и грязных дикарей, и гребаный мир, и себя в первую очередь. Сейчас идея дальней разведки уже не казалась такой хорошей. Хотя тупо сидеть в Поселке - ещё большая глупость! Что могут высидеть четыре девки с умирающим стариком на руках? А идти неизвестно куда, искать неизвестно что - лучше? Да ни фига не лучше! Просто быстрее кончается! Трое суток бесцельного блуждания, подкравшийся незамеченным дикарь, и всё! Верная винтовка вместе с подсумками и сидором валяется на месте пленения, откуда Ирку тащили добрых полдня, руки и ноги надежно связаны полосками шкуры, чтобы добраться до ножа за голенищем надо изогнуться немыслимым способом... Словом, приплыли!
        Но как она могла так лопухнуться?! Не заметить в редком кустарнике двухметрового дикаря - это же суметь надо! Ирка даже с плеча винтовку скинуть не успела, не то что выстрелить. Тяжелая туша навалилась сверху, и мускулистые руки мигом упаковали девушку по всем правилам дикарского искусства увязывания добычи. Откуда это у них? Между собой не воюют, сэров в плен не берут, а вязать умеют всем на зависть!
        Хорошо хоть, не изнасиловали сходу. Дикарь торопился похвастаться добычей! А потом... Потом он понял, кого поймал! Оказывается, поселковых по-прежнему боятся! Да где там по-прежнему, гораздо больше, чем в те времена, когда любое враждебное действие в сторону поселенцев заканчивалось стройным стаккато выстрелов. Сейчас тах - пугало из пугал, удивительно что это немытое чучело вообще осмелилось напасть на Ирку! Теперь же подойти боится! Что образина, что его бабы, про детишек и говорить нечего! Как только прозвучало "тах", забегали, засуетились, замахали руками... Потом засобирались куда-то! Полдня волокли по кочкам на куске шкуры! Отбили всё, что могли! Лучше бы сразу зарезали. Конец, всё одно, таким будет. Разве что надругаются перед тем, как прикончить. Скорее всего, вряд ли страх перед тах остановит разгорячившегося дикаря!
        Крик и беготня во втором стойбище Ирку уже не интересовали. То ли поймавший её дикарь собирался подарить добычу новому хозяину, то ли наоборот, но крик стоял неимоверный. Только Ирке было не до того. Ныло добросовестно обстуканное о бугры и ухабы тело, болела поврежденная при пленении щиколотка, в горле застрял сухой комок пыли, но больше всего хотелось опорожниться. И не в штаны!!! И не показать своих неудобств мучителям! Слишком много чести!
        Появление нового действующего лица Ирка вообще бы не заметила, но не каждый день встретишь дикаря, разъезжающего на саблезубом тигре! И снова гвалт, дурацкие туземные церемонии, какая-то показушная драка. Мелькнула мысль, что надо бы присмотреться, понять, в чем дело, но мочевой пузырь рассеивал внимание, а душившая ярость застилала глаза.
        И когда туземец, разрезая путы на её ногах, пробурчал что-то про быка и обозвал её неизвестным словом, Ирка, ни на секунду не задумываясь, выплюнула ответную фразу:
        - Развяжи мне руки, и я покажу тебе, кто здесь Маугли!
        Но оказавшись свободной, забыла обо всем, пулей метнувшись за ближайший куст.
        И только потом поняла: дикарь говорил на языке Поселка! На языке, который аборигены не знали, и знать не могли. Неужели, кто-то из ушедших выжил?! Но дед говорил, что погибли все! Да и не похож этот персонаж на ушедших. Где винтовка? Подсумки? Сидор? Кожаная одежда - ладно. Но копьё, лук, перья на голове. И омерзительная привычка таскать на шее зубы убитых врагов! А саблезуб?! Огромный белый саблезуб, единственный, отреагировавший на её рывок.
        Устроился поблизости, дождался, позевывая, пока девушка сделает свои дела, и лениво мотнул башкой: иди, мол, обратно, откуда сбежала. Сама иди, будь ласка!
        Ослушаться Ирка не посмела (зверь пугал до икоты) и неуклюже похромала обратно (надо же, а туда бежала, не замечая боли в щиколотке).
        - С облегченьицем, - дикарь протянул бутылку из странного, прогибающегося материала. - Меня Олегом зовут.
        - Ирка, - девушка припала к бутылке.
        - Хорошее имя, - кивнул Олег. - Но Маугли тебе больше подходит.
        - Не называй меня так!
        Парень хмыкнул.
        - Что с ногой?
        - Понятия не имею! - буркнула Ирка. - Не давали посмотреть.
        - Так давай глянем, - обрадовался Олег. - Может, давно отрезАть пора!
        И, не обращая внимания на возмущенный взгляд девушки, стянул сапог.
        - Прелесть какая! Портянки! Прошлый век, давно забытое искусство намотки! - Олег с деланным наслаждением втянул воздух. - А запах!.. - и тут же стал серьезным. - Та-ак, везет мне сегодня на вывихи! Сейчас будет немного больно!
        Хорошо, хоть предупредил. Крик Ирка сдержала. Но если это "немного"!.. Впрочем, полегчало почти сразу. А парень извлек откуда-то странный тянущийся бинт и закрутил на ноге. Намотал портянку, натянул сапог.
        - И что теперь делать? Ходок из тебя, как из конфеты пуля. Может, проще сразу Снежку скормить? А, Маугли?
        - Не зови меня так!
        Ирка сама не могла бы объяснить, что её бесит в этом непонятном "Маугли". Радоваться надо: парень говорит на её родном языке, знает слова "пуля", "конфета" и "портянки" и даже о ней заботится. Да пусть хоть куском мяса зовет, лишь бы не жарил! Шутит, правда, как-то мрачно. По-людоедски шутит. Но как раз это не трогало. А вот это его "Маугли"!
        - Значит так, подруга, - Олег заговорил серьезно. - Туп оказался слишком туп, чтобы прихватить сюда твоё барахло. Потому едем за шмотками, потом везем тебя домой. Сможешь найти место, где попалась?
        Ирка замотала головой: возможности наблюдать за дорогой у неё не было.
        - Ладно, - не расстроился Олег, - стойбище Тупа у меня на карте помечено. Оттуда дорогу найдешь?
        Девушка кивнула.
        - Вот и отлично. Лезь на Снежка, и в путь!
        - На него? - Ирка в ужасе уставилась на довольно лыбящегося саблезуба.
        - Ну не на меня же! - хмыкнул Олег. - Да не бойся ты, Снежок без приказа не кусается! И куда удобнее волокуши, честное слово! Ну же!
        Он подхватил девушку и одним движением закинул на загривок зверю:
        - Смелей, Маугли!
        - Не зови меня так!!!
        9 сентября четвертого года. Записи на обоях
        Вновь возвращаюсь к этим запискам. На этот раз от скуки.
        Да-да, мне скучно. И не только мне. В первые дни, недели и месяцы нашей жизни в каменном веке все крутились, словно ошпаренные. Строили, обустраивали, разбирали, перестраивали, добывали еду, растили котят, разведывали местность, чему-то учились, с чем-то экспериментировали... Потом налаживали контакт с аборигенами, изучали окрестности, пытались сделать степь если не родной, то близкой и понятной. Картографировали.
        А сейчас окончательно стало нечего делать. У нас всё есть! Охота, ковка, ремонт, выделка шкур, шитьё, заготовка продуктов и прочая текучка занимают удивительно мало времени. Чуть больше года все прыгали вокруг беременных жен и свежерожденных малышей. Но мы благополучно разродились и восстановились, а к малышам привыкли. Заниматься ими оказалось куда проще, чем выхаживать котят. И намного менее интересно.
        Наверное, я плохая мать, но первые полгода роста человечков - скука смертная. Ест, гадит и орет. Хотя на каждое шевеление Шоколадкиного Ваньки бросались толпой. Ах, пошевелил ножкой! Ах, пошевелил ручкой! Ах, пописал! Ах, покакал! Ах, заплакал!.. Имя выбирали коллективом, не участвовали только трехлетний Хома да благополучно разрешившаяся от бремени, а потому счастливая мама. Естественно, ничего лучше простейшего варианта не придумали. А Шоколадка страшно удивилась, узнав, что ребенка у неё не отберут для обмена в другом племени, и воспитывать его придется самой.
        Оторва по этому поводу возбудилась ещё сильнее Шоко и занялась подбором имени для будущего отпрыска, что оказалось нетривиальной задачей: против имен Чума и Коля категорически возражал папа, а других будущая мама не то чтобы не знала, но не считала достойными. В итоге двухмесячных споров сошлись на Антоне. И тут родились девочки. Две! Пока озадаченная Оторва выходила из шока, Чума обеих окрестил Антонинами. Но одну Тоней, а другую Тосей. С ними возились куда меньше, а рождение Тарасика и вовсе оставило широкие народные массы почти равнодушными. Если бы не щенячье ликование Бульбы, я могла и обидеться!
        Сейчас эта гвардия регулярно всех веселит, особенно когда Хома начинает учить мелких ходить. Вообще-то им рано, но добровольный нянь этого не понимает и упорно ставит малышей на две ноги. Причем старается поставить всех одновременно. Поставит Ваньку и бежит к Тосе. Поднимет её - Ванька уже на четырех. Вернул мальчишку в вертикальное положение - Тося упала. А Тоня спряталась за Тарасика. Наследника славного рода Картошиных Хома, несмотря на неандертальскую силу, поднимает с трудом. Тарасик родился не очень большим, но с первых дней начал наверстывать упущенное. Уже перерос Ваньку, и стремительно догоняет Хому. А девчушки совсем мелкие.
        Чума с Эйнштейном разобрались-таки, как делать цемент, и на радостях парни прошлым летом решили отдублировали ледяные стены кирпичными. По всем правилам, двухметровой толщины, с обустройством бетонных фундаментов, гидроизоляцией и прочими мужскими заморочками. Колька вообще хотел забрать лед в каменный мешок, но получил от Витали жесткое: "Порвет!". И другую заварзинскую инициативу: армировать бетон трубами от отопления, зарубили на корню. Тарас с Дудкой насмерть встали на защиту невосполнимого запаса железа. Но за стену проголосовали: мол, зимой лед и кирпич сольем в единый монолит, танковую атаку выдержит! Всю малину обгадил Эйнштейн. Сосчитал, что всеми наличными силами, включая Хому и Шоколадку, минимум три месяца будем делать кирпичи и, если с использованием грузовых саблезубов, столько же их таскать. При этом придется испортить все коврики, да и рюкзаки с хурджинами вряд ли переживут эту эпопею. Хурджины можно и новые нашить, а рюкзаки и коврики жалко. К тому же непонятно, кто наш вероятный противник, и где он возьмет танки.
        В общем, стену не построили, а этим летом делать и вовсе нечего. Ледяные стены стоят. Третий дом нам не нужен. Вторая кузня и четвертая баня - тоже. Местность картографирована на двести километров во все стороны, если не больше. Охотники переквалифицировались в разведчиков и гоняют по степи на котятах, собирают слухи и зубы для ожерелий. Олег вообще неделями пропадает. Вырос, раздался в плечах, переоделся во всё местное и совершенно отморозился. Охамел настолько, что вышел на дикого гомотерия с одной нагибатой! Ещё и приказал Снежку не вмешиваться, боялся, что зверька поранят! А самого?! Слава богу, всё обошлось, но взбучку от Батяни получил знатную! И правильно! Вот за медведя его не ругали, там всё по делу!
        У остальных тоже прибавилось клыков на шее, но там трофеи попроще. Самые крутые - от волчьей стаи, которую этой зимой расстреляли, сидя на деревьях. В той потехе все отметились, стая собралась огромная и реально мешала жить.
        Второе поколение котят не требовало ни блевотины, ни скобленки: прекрасно питалось материнским молоком. Моя работа свелась к вычесыванию, ласке и придумыванию имен. Ненапряжно. Но тут есть проблемка. Через пару лет у нас окотятся уже семь кошечек. Если каждая принесет по три котенка, как в первый раз, станем счастливыми владельцами тридцати пяти саблезубов. Дальше даже считать не хочется, этих-то как прокормить? Они же всю степь сожрут! Впрочем, ладно, будет день - будет и пища. Придумаем что-нибудь.
        Сейчас надо как-то разобраться с двумя текущими вопросами: безделье и отсутствие женщин. Второй можно решить, взяв пример с аборигенов, против чего на сегодняшний день не возражает никто, кроме наших "холостяков". Ага! Вот такие образцово-показательные у нас мальчики! Держат "облико морале" на запредельной высоте! Эйнштейн и вовсе чуть ли не ежедневно втолковывает Анютке, что прежде, чем прыгать в постель к мужчине, желательно не только стать девушкой, но и побыть ей некоторое время. Если учесть, что ребенок с самого начала спит как раз в его постели, Виталику надо на ожерелье вешать медаль "за сексуальную стойкость". Представляю, как это может выглядеть в местных традициях!
        А что делать с нехваткой работы - вообще ни одной мысли! То есть занятий найти можно великое множество, начиная с пережигания всех камней подряд в надежде случайно наткнуться на железную или медную руду, и до попыток получить льняную ткань, обрабатывая всё, что растет (как выглядит лен, и что с ним надо сделать, никто даже в общих чертах представления не имеет). Вот только занятия нужны полезные и хоть с какой-то перспективой на успех. А нам, по большому счету, ничего не надо! Кроме интернета, всё есть!
        Кажется, я пошла по второму кругу. Пойду, поиграю котятам на рояле. Уже тошнит от этой музыки! Но зверькам нравится!
        10 сентября четвертого года. Степь от стойбища Пыха до Поселка тах
        Ехать, сидя на чудовище с нежным именем Снежок, оказалось и впрямь куда удобнее, чем связанной на волокуше. Зверь ступал мягко, размеренно, не тряся седока. Если бы Ирка ещё не боялась своего скакуна больше, чем оказаться на пути несущегося стада быков, вполне могла наслаждаться жизнью. А так чуть сознание не теряла от ужаса. Периодически Олег в очередной раз обзывал её ненавистным словом, вызывая приступ неконтролируемой ярости. Ярость вымывала страх и позволяла на какое-то время чувствовать себя более-менее прилично. Потом ощущение перекатывающихся под ягодицами мускулов постепенно заставляло вспомнить, на чьем загривке она путешествует, и все начиналось по следующему кругу. В какой-то момент Ирка поняла: парень дразнит её специально, сбивая одну эмоцию другой, но злиться не перестала. Просто не могла ничего с собой поделать! Правда, теперь злость была направлена не на Олега, а так, в пространство. Всё-таки, он её вытащил! И, честно говоря, она и в степь поперлась ради этой встречи. Или похожей.
        И ведь не зря сходила! Нашла! Не совсем сама, скорее, её нашли. Спеленали, протащили по ухабам, разыграли в поединке, выкупили, вправили ногу, а теперь везут домой на грозе степей! А гроза косит зелёным глазом и одобряюще порыкивает. То есть это он думает, что одобряюще!
        Но всё равно нашла! Не каких-нибудь дружелюбных дикарей, а нормальных людей, живших на восемьдесят лет позже деда! Время вычислил Олег. К своему стыду, Ирка обнаружила, что знает о Поселке слишком мало. Нет, каждую досточку в избах, каждый камешек на дворе - наизусть, а вот историю... Сколько человек пришло, куда подевались остальные? А ведь дед рассказывал! Даже год вспомнить не смогла. Она всегда плохо запоминала ничего не означающие цифры...
        Олег, впрочем, не расстраивался. Усмехнулся, дружелюбно пробормотал: "А говоришь, не Маугли!", чем вызвал очередную паузу в полуобморочном состоянии Ирки, а когда вышли к месту её пленения, первым делом подобрал винтовку девушки, повертел в руках и сообщил:
        - Сороковая "светка"! То есть самозарядная винтовка Токарева сорокового года. Говоришь, война тогда была, и ваши отступали? Значит сорок первый или сорок второй, - и протянул Ирке оружие. - Держи своё сокровище! Только лучше не стреляй! А то изношена она, смотреть страшно! Как до сих пор ствол не разорвало, не понимаю! Если что, мы со Снежком разберемся!
        Разбираться ни с кем не пришлось. Только на второй день обошли льва, пожиравшего свежепойманную добычу.
        - Эту ошибку я уже совершал, - пояснил Олег и потрогал клыки саблезуба на ожерелье. - Лучше сделать небольшой крюк, чем выяснять отношения. Да и не нужны мне его зубы.
        Остальное время Снежок неспешно трусил, явно радуясь смене всадника, а Олег неторопливо бежал рядом. Время от времени останавливались, давая саблезубу отдохнуть. И всё равно получалось ходко, гораздо быстрее, чем когда Ирка шла сама.
        Ближе к вечеру Олег подстрелил из лука небольшую антилопу, взвалил её на плечи и тащил до ночевки. Большую часть скормил Снежку, остальное пожарил на веточках. И Ирка, поедая обжигающее, до умопомрачения вкусное мясо, ощущала себя в полной безопасности. Большей, чем в Поселке.
        Следующие два дня отличались лишь тем, что периодически Олег останавливался, делал какие-то замеры, что-то записывал в небольшой тетрадке.
        - Карту рисовать буду, - ответил он, когда Ирка заинтересовалась, что он пишет. - Придем - кроку нарисую, а попозже доделаем.
        Вообще не старался отмалчиваться, рассказывая много и интересно. От этих рассказов Ирке, наверняка, стало бы смешно, если бы не было так страшно. Хотя на третий день Снежок уже не вызывал такого всепоглощающего ужаса. То есть ужас по-прежнему вызывал, но не столь всепоглощающий. Иногда даже задремывала на ходу.
        К Поселку подошли, когда солнце началось клониться к закату.
        - Снежок дальше не пойдет, просьба освободить загривок, - Олег остановился в полукилометре от частокола. - Слышь, Маугли, твои сразу на поражение стрелять начнут, или сначала в воздух?
        - Не называй меня так, - лениво огрызнулась Ирка. Дурацкая кличка уже не вызывала внутреннего протеста, и перепалка превратилась в некое подобие ритуала. - Могут и на поражение.
        - А могут и попасть, - хмыкнул Олег. - Сдуру. Что делать будем?
        - Я пойду, скажу, - начала девушка, но сникла под скептическим взглядом. - Ну хоть попробую!
        - Вывихи за три дня не проходят, - пожал плечами Олег. - Но ты попробуй, конечно!
        Ирка попробовала. С вполне ожидаемым результатом.
        - Вот так женщины и садятся к нам на шею, - вздохнул Олег. - А ведь всего один поцелуй и был...
        Ирка залилась краской. Ну да, был. На второй ночевке, когда ради тепла легли рядом, накрылись одной шкурой и обнялись. Исключительно ради тепла! А этот наглец её поцеловал! Ирка хотела возмутиться, оттолкнуть, высказать всё, что думает... Но это было так приятно... Нет, она, конечно, высказала! Потом, когда поцелуй закончился. И больше ни-ни! А он! Он! Он ещё и издевается!
        - Садись уже, - Олег сел на корточки, чтобы девушке было удобней забраться ему на плечи. - Нагибату я сам понесу. А ты винтовкой своей маши, чтобы они тебя опознали. А то пуля, она дура, своих-чужих не разбирает.
        Ирку опознали. Может, и не сразу, но картинка: один человек тащит другого, машущего винтовкой, произвела на гарнизон крепости нужное впечатление.
        Никто не стрелял, а когда путешественники приблизились на пятьдесят метров, из-за частокола донесся звонкий девичий голос:
        - Кто такие?
        - Надька, - заорала Ирка. - Глаза разуй! Своих не узнаешь?
        - А кто тебя знает, - отозвалась невидимая Надька. - Может ты не Ирка, а муляж Ирки, который несет этот чугайстер!
        - Ежели ты такая образованная, красавица, - решил вмешаться Олег, - то должна знать, что чугайстеры людям не вредят. Или ты под мавку косишь?!
        За частоколом замолчали. То ли Надька не знала, кто такие мавки, то ли не совладала со словечком "косишь", а может просто обалдела, услышав русскую речь в устах дикаря.
        - Эй, ты там живая ещё? - крикнул Олег.
        - Живая.
        - Тогда передай Василь Сергеичу, что война закончилась девятого мая сорок пятого года. В Берлине, естественно!
        13 сентября четвертого года. Рим
        - Я абсолютно убежден, что сэры - не люди! Не только не гомо сапиенс, но и вообще не гомо! - Эйнштейн даже не говорил, вещал. - Да, внешне похожи, но в природе есть немало очень похожих внешне видов, крайне далеких друг от друга. Зайцы и кролики, например. Что касается внутренних отличий, то мы ни одного сэра не вскрыли.
        - Человека -тоже, - вставил Чума.
        - Тоже, - согласился Виталий. - И не факт, что мы заметим эти различия, даже если они есть. Знаний не хватит! Но поведенческие реакции сэров и людей - абсолютно разные! Кое-что можно объяснить культурой, воспитанием... Но не всё же! Поведение сэров самоубийственное! Они несут сумасшедшие потери, но меньше их не становится!
        - Больше становится, - буркнул Ниндзя. - Шагу ступить нельзя, чтобы не наткнуться. После каждой разведки приходится нитку к ожерелью добавлять... Скоро заведу мешок и буду туда зубы складывать.
        - Во! - Эйнштейн воздел указательный палец. - А это что означает? Невероятную рождаемость это означает! Или очень большое племя, но оно бы всё время перемещалось по степи, пожирая всё кругом. Так что именно рождаемость, как у кроликов, и сравнительно короткий срок взросления! Не исключено, что и более короткую беременность. То есть явно другие биологические характеристики вида. Из этого следует, что их женщины должны иметь отличную от человеческой физиологию. Мы ведь ни одной женщины сэров не видели!
        - Сэры не могут быть женщинами, - хмыкнул Чума. - Они джентльмены по определению. И по английским законам тоже. Вуменам нет места в парламенте!
        - Есть. С девятьсот восемнадцатого года, - поправил Дудник. - Но всё равно они не сэры, а леди или мэмы!
        - Где мы, а где восемнадцатый год! - всплеснул руками Чума. - Виталь, ты продолжай, продолжай, не обращай на нас внимания!
        - Кроме того я не уверен, что сэры разумны! - кивнул Виталий.
        - Палками же пользуются, - хмыкнул Бульба.
        - Вот именно, что палками! Даже копьями машут, как дубинками, тычковых ударов практически нет. Да и что за копья! Выдрали ствол, ветки кое-как ободрали - копьё! Заточка - словно зубами грызли! А ведь они постоянно ведут боевые действия, лет сорок-пятьдесят только на памяти Пыха! Просто обязаны были развить военно-техническую мысль! И тактическую тоже. Но ничего нет, ни приличного оружия, ни тактики, ничего!
        - Как-то же они мыслят, - подала голос Светка. - На большие группы не нападают.
        - Ага! Пять серов никогда не нападут на десять человек! Даже если это женщины и дети! И на стадо из десяти мелких антилоп! Хотя и с теми, и с другими легко бы справились! А на одинокого быка, который им не по зубам - нападают.
        - На медведя не нападают, - хмыкнул Ниндзя. - Он сам на них нападает.
        - Это у них инстинкт самосохранения просыпается, - хохотнул Тарас.
        - Именно инстинкт, - Эйнштейн вновь воздел палец. Последнее время Евстифеев полюбил этот жест. - Всё их поведение больше похоже на инстинктивное, чем на разумное. Правда инстинкты своеобразные!
        Батяня вздохнул и пошел на улицу. Всё это уже проговаривалось много раз. Виталий доказывает неразумность сэров, остальные, в принципе с ним согласны, но вставляют шпильки для развлечения. Неинтересно. Надо что-то придумывать и чтобы народ занять, и вообще, общество без цели не живет. Выживание кончилось, началась жизнь, а цели нет.
        Дудник делает арбалеты. Зачем? В чем-то они выигрывают у луков, в чем-то проигрывают. С аурумбатами аналогично. В любом случае Рим по количеству и качеству вооружения на голову превосходит всю остальную степь вместе взятую. И сколько Андрей их ещё делать будет? Неделю? Месяц? Пять штук уже готово, кое-кто даже тренируется, хоть и лениво. Хотя нет, Анютка очень даже не лениво.
        Чума с женой лепят кирпичики и таскают на базу. Два дня лепят, пять таскают. Пятьсот штук в неделю. Грозятся, как соберут два миллиона, начать строить стену. Лет через восемьдесят, если Оторва на дочек отвлекаться не будет.
        Легче всего девчонкам: возятся себе с детьми. Занятие доброе, разумное, вечное...
        Остальные подыхают со скуки.
        Нужна хоть какая-то цель!
        Из "кошачьего лаза" в основной стене вылез саблезуб и в два прыжка оказался рядом с Батяней.
        - Снежок? - удивился Лешка. - А где Малой?
        Белая голова гордо задралась вверх, открывая привязанный на шею сверток.
        - Интересно, - Буртасов отвязал посылку, развернул, просмотрел и бросился обратно в избу.
        - Народ, кончай базар! Тут голубь почтовый прилетел!
        - Чего? - не понял Бульба. - Какой ещё голубь?
        - Белый, - хмыкнул Батяня. - Снежком звать. У нас в роли любых полезных животных выступает только один вид. Потому как перехватить письмо, отправленное с гомотерием, могут только два гомотерия, а им это на фиг не надо!
        - Что в письме? - Светка аж подобралась.
        - Если бы с Олегом что-то было не так, - успокоила подругу Галка, - Снежок бы принес его, а не бумажки.
        - Это я и сама знаю. Но и просто так брат зверя гонять не стал бы.
        - Девочки, можно мне сказать? - поинтересовался Батяня. - Ага, спасибо. Зачитываю: "Нашел тах. Четыре девчонки и лежачий старик, попаданец 1941. Нужна эвакуация. Барахла тонна". Всё. Ещё крока с двумя пометками: "тах" и "здесь компас барахлит. Железо?". Вопросы есть?
        - Да, это Малой умеет, - уважительно поцокал языком Ниндзя. - Дюжина слов, и ни одного вопроса не возникает.
        - У тебя слов ещё меньше, - хмыкнул Дудник. - Правда вопросов... Каким составом пойдем?
        - Полным! Четырнадцать зверей и все мужики! И дай бог унести за один раз.
        - И я, - вздохнула Галка. - Иначе минимум два котенка останутся меня охранять.
        - А... - начал было Колька, но махнул рукой. - Можно Ото взять. Она у меня здоровая. Неандерталка, всё же.
        - Хому ещё предложи! - рыкнула Лапа. - Тоже неандерталец! А если что, периметр мы с Шоколадкой вдвоем держать будем? Нет уж, в полевых условиях обойдешься без женщины! Оторва, третьей будешь?
        Неандерталка перевела взгляд со Светки на мужа, углядела смешинки в его глазах и облегченно кивнула, всем видом показывая, что противоречить грозной Сшши, которой подчиняются даже сверхлюди рю, очень страшно, но без одобрения любимого гоу...
        Народ дружно заржал. Пантонимы у Оторвы получались покруче, чем фильмы с Чарли Чаплиным. Как у неандертальцев с абстрактным мышлением пока не разобрались, но с юмором и актерским мастерством всё оказалось просто отлично!
        - Четвертой, - тихонечко вставила Аня. - У меня арбалет есть.
        С арбалетом девочка и впрямь освоилась лучше всех. В отличие от неандерталки, пренебрегавшей новомодным оружием. Зато Оторва не знала себе равных в метании кирпичей. И по дальности, и по точности. И вообще к кирпичам неровно дышала с самого начала.
        - А за детьми кто присмотрит?
        - Хома!
        Светка перевела взгляд на Галину. Та подтверждающе кивнула. Для четырехлетнего ребенка Хома отличался редким умом и сообразительностью. И силой, само собой.
        - Всё равно Оторву оставьте.
        - Добре, - кивнул Батяня. - Утром выходим. Нас не будет... - он задумался. - Дней десять. Три туда, пять с грузом обратно и два на упаковку. Лап, контрольный срок двадцать седьмое. И это... вы тут поаккуратней, ладно?
        Ночь с 13 на 14 сентября четвертого года. Рим
        С тех пор, как построили второй дом, каждый жил в отдельной комнате. Нет, "семейные", понятное дело, имели эту роскошь на двоих, а последний год ещё и детей при себе держали. А "холостяки" наслаждались простором, уединением и свободой: хочешь - пораньше спать ложись, хочешь - до утра колобродь (если негромко), можешь девушку привести на ночь. Если найдешь, конечно. Даже Хоме комнаты хватило. Правда неандертальцу вскоре предстояло подселение других подрастающих спиногрызов, но он по малости лет на эту тему не переживал.
        Батяня не был ярко выраженной "совой", но перед сном полюбил стоять на крыльце, закинув голову и наблюдая за звездами. Звезды в общем-то ничего не делали, только подмигивали время от времени, и совсем уж редко проносились метеоры, словно намекая, что не только на Земле что-то происходит.
        Иногда это стояние помогало решать какие-то сложные задачи, уж больно хорошо думалось при свете звезд. А иногда - не помогало, потому как достойных задач на текущий момент не имелось, и Лешка просто стоял, смотрел в небо и ни о чем не думал. Потом тихонько уходил к себе, раздевался, не зажигая света, укладывался на нары и отрубался до утра, до нового дня и новых забот.
        Сегодня тоже думать было не о чем. Предстоял большой поход, отмеченная на карте точка отстояла от Рима километров на триста пятьдесят, если не больше: съемку Малой вел на ходу и за точность, скорее всего, сам бы не поручился. С это крокой ещё работать и работать, хотя дойти до нужного места она позволит. И Снежок дорогу знает. А организация... Они же туристы, в конце концов, походы - их профессия.
        Батяня усмехнулся и отправился спать. Тенью проскользнул через кают-компанию, скинул одежду, нырнул в постель... И обнаружил, что он там не один. Сильные руки обвили шею, а прямо в ухо жарко выдохнули:
        - Буртасов, я пришла тебя трахнуть!
        - Свет... - Батяня попытался дернуться. Не пустили.
        - Ничего не говори, ладно, - прошептала Светка и впилась в Лешкины губы.
        И Батяня исчез, растворился в этом поцелуе, в жарких объятиях, в прикосновениях обнаженного тела. Остался Лешка Буртасов, влюбленный именно в эту девочку с девятого класса, мечтавший о том, что происходило сейчас, все эти долгие годы, и все эти долгие годы старавшийся не показывать своих чувств. Ни жестом, ни взглядом, ни полусловом. Сначала по детско-подростковой стеснительности, потом из чувства долга... Но сейчас чувство долга смело жарким шепотом, поцелуями, объятьями, прикосновениями...
        А потом Лешка откинулся на спину, гладя прильнувшую к нему девушку, и блажено прикрыл глаза.
        - Ну как? - шепнула Светка.
        - Свет... - чувство долга проснулось и требовало действий.
        - Начинается, - протянула Лапа. - Не порти ночь! Я и так всё знаю. И что ты меня любишь ещё со школы. И что тебе было нельзя, пока у ребят нет пар. И что ты князь и символ. Всё, Лешенька! Через неделю все будут женаты. Князь тоже имеет право. А княгине надоело ждать! И между прочим, баб там на одну больше, чем нужно! А я не хочу оставаться пятой лишней!
        - Как ты могла такое подумать! - возмутился Лешка. И в доказательство поцеловал подругу. Нет, уже жену. - Я бы тебя не променял!
        - Верю, - головка заерзала, поудобней устраиваясь на плече. - Но теперь точно не променяешь. Просто всем уже неважно, вместе мы проводим эту ночь или порознь. Так что расслабься и наслаждайся!
        И прильнула к нему так, что ничего другого не оставалось. Только наслаждаться, наслаждаться, наслаждаться...
        - Свет... - протянул Лешка когда пришлось расслабиться. - Я дурак, да?
        - Угум! Ещё какой! Только знаешь, я думаю, что если бы ты не был таким дураком, мы бы не выжили. Парни давным-давно передрались бы между собой. Или ещё что-нибудь случилось. Это очень важно, чтобы был князь, - девушка ненадолго замолчала, водя пальчиком по его груди. - А ещё важнее, какой это князь. Ты хороший князь, Леша. Очень хороший. Именно потому, что иногда ведешь себя, как дурак. Правильно себя ведешь, - снова пауза. - Лех, ведь все всё понимают, у нас ничего не скроешь. Или ты думаешь, что все настолько альтруисты по жизни, что готовы делиться женами и годами отказываться от таких подарков? Брось! Давно бы не выдержали! Может, не наших обезьянок пустили бы по кругу, а притащили из степи новых. Ну вырезали бы пару стойбищ... Немного поступились принципами, и всех делов. Знаешь, почему этого не произошло? Потому что есть знамя, на которое можно и нужно равняться. Есть ты.
        - А завтра...
        - А завтра... - Светка хихикнула. - А завтра все увидят, что командир настолько уверен в успехе похода, что счел более важным уравновесить душевное состояние старшей остающейся группы. Что я к тебе неровно дышу с девятого класса во всей школе только ты и не знал! Потому что дурак, лопух и вообще! И кстати, так и не ответил на мой вопрос.
        - Какой?
        - Я спросила: "Ну как?"
        Лешка демонстративно выдержал паузу, нарочито громко почесал в затылке и задумчиво произнес:
        - Чего-то я не распробовал. Давай повторим, что ли!
        16 сентября четвертого года. Поселок тах
        Неделя сплошного кошмара! Ладно, не неделя, шесть дней, но растянувшиеся на годы и тысячелетия!
        А ведь так всё хорошо начиналось. Сопровождаемый настороженным взглядом Иркиной копии (нет, ну точно близняшки, а ведь даже не родные, дважды двоюродные), вошел во двор, ссадил с шеи Маугли, картинно поклонился. Поймал восхищенный взгляд на ожерелье (все-таки здорово аборигены придумали). Представился. И попросил разрешения позвать в гости друга.
        - Только ты карамультук Ирке отдай, а то ещё палить начнешь. С перепугу-то!
        "Карамультук" Надьку завесил, зато на "с перепугу" среагировала круче, чем Ирка на "Маугли".
        - Я?! Да ещё не родился, кто меня напугать может!
        Усмехнулся:
        - Вот и проверим. Но ружьё все-таки отдай. На всякий случай.
        Забрал. Отдал Ирке. И свистнул.
        Снежок примчался, словно на пожар. Только вместо огнетушителя притащил ещё теплую антилопу. Успел скогтить, пока бездельничал в ожидании. И то верно, все равно пошлют, так чего два раза бегать? Надька завизжала, словно её режут, и рванула к Ирке (не наутек бросилась, за оружием!). На визг вылетели две девчонки постарше. Тоже с винтарями в руках, но хитрый кошак, грамотно спрятался за скульптурной группой "Олег с двумя охреневшими подругами" и царственным жестом положил добычу к ногам вопящей красавицы. И сам улегся, твердо зная правило: лежащий гомотерий вызывает визга меньше, чем стоящий гомотерий и тем более чем бегущий. Не помогло: лишенные возможности стрелять вновь прибывшие тоже завизжали. Ирка подумала и присоединилась к хору.
        Надька тут же замолчала и возмущенно уставилась на сестру:
        - Ты-то чего визжишь?
        - За компанию, - пожала плечами Ирка. - Имею право! Я на нем третий день еду, а ещё не визжала ни разу! А ты чего перестала? Уже не боишься, что ли?
        - Боюсь! - призналась Надька. - Но что-то же делать надо!
        - Шкуру с добычи сними, - посоветовал Олег. - Отрежь, сколько на еду надо, а остальное верни Снежку. Сразу полегчает.
        - Кому полегчает? - подошла высокая девица лет двадцати с хвостиком. И девица с хвостиком, и года.
        Олег припомнил описания:
        - Всем, Наташ. Но в первую очередь Снежку. А то он с утра всякой фигней мается: то девиц на спине катает, то по свистку как собачка бегает, то слушает концерт по заявкам гомотерия. А пожрать бедолаге ни одна сволочь не даст. И это несмотря на то, что хлеб наш насущный опять же Снежок добывает, - Олег обезоруживающе улыбнулся и крикнул четвертой девчонке, так и стоящей на крыльце с вскинутой винтовкой: - Кать, сразу стрелять будешь, или сначала познакомимся?
        - Балабол! - выплюнула Катька, подходя, и заворожено уставилась на ожерелье: - Ты это что, все сам?! - неуверенно протянула руку и коснулась самого большого клыка. - Их же пули не берут!
        - Держи, - Олег протянул девушке нагибату. - Только с возвратом. Попозже и вам сделаем. Будете охотиться на львов и саблезубых кошек. Один на один, как подобает настоящему мужчине! - он внимательно обвел притихших сестренок взглядом. - Слушайте, девчонки, а оно вам надо? Вы же ни разу не мужчины! Может, мы будем гонять медведей и тигров, а вы нам еду готовить?
        - И постель согревать? - нехорошо прищурилась Надька.
        - Не без того, - Олег забрал из Катькиных рук копьё. - Но исключительно по собственному желанию! Слушай, Маугли, а ты меня ни с кем познакомить не забыла? Почеши Снежка за ухом, и пошли, что ли.
        - Не называй меня так! - взвизгнула Ирка, послушно провела дрожащей рукой по голове кошака (не то чтобы почесала, скорее просто погладила) и захромала к дому.
        Василь Сергеич оказался крепким с виду стариком. Высокий, жилистый, с умными серыми глазами. Седых волос не так и много, а морщин и вовсе не видно. Вот только с роскошного кресла явно не местного производства (откуда, интересно, такая прелесть) не вставал весь вечер.
        - Ноги не слушаются, Олежка, - ответил он на невысказанный вопрос. - От кресла до кровати ещё могу, а в туалет внучки дойти помогают. Кровать мою на кухню перетащили, чтобы ходить поменьше. Кончается моё время. Хорошо, что вы нашлись, теперь я за девочек спокоен буду.
        Они говорили весь вечер. Олег больше рассказывал, чем расспрашивал. Куда спешить? Почему не уважить хорошего человека и не удовлетворить сначала его любопытство? Пусть старик выяснит все в мельчайших подробностях, вместе же жить (о переезде "тахов" в Рим договорились в первые полчаса). Можно понять деда: бесперспективный, убийственный тупик вдруг обернулся полной надежды дорогой. Для внучек, собственная судьба волновала Василь Сергеича в последнюю очередь.
        К тому же Олегу надо было параллельно беседе нарисовать кроку, написать записку и отправить Снежка к ребятам. Организовывать такое переселение в одиночку очень трудно. И очень рискованно. А поспрашивать можно и после ужина.
        Но после ужина из той самой антилопы Олега сморило. Утром он даже не помнил, как добрался до постели.
        Пробуждение было необычным. Слева, прильнув к Олегу и положив голову ему на плечо, спала Ирка. Справа точно в такой же позе сопела Надька. Судя по тому, что куртки и сапоги на всех троих отсутствовали, но штаны, а на девчонках и рубахи, присутствовали, ничего интересного ночью не случилось. Просто выспались за компанию. Олег возражений не имел, хотя не отказался бы предварительно сходить в баньку. Видел, имелась на дворе. Но уж как вышло. Можно и сейчас. И лучше той же компанией. А что? Разве ночь, проведенная в одной постели - не повод совместно попариться?
        Но сначала надо решить животрепещущую проблему: каким способом и в каком порядке будить девчонок? То есть про способ сомнений не было. Но порядок! Вторая неминуемо обидится! Первая, кстати, тоже может.
        Дилемму решил оглушительный визг.
        "Катька, кажется, - думал Олег, уже на бегу. - Чего они всё время визжат?"
        На кухню он влетел в штанах, ожерелье и с нагибатой в руках.
        Оружие не требовалось. Не было никакого врага, никакой угрозы... Вообще ничего не изменилось. Кроме одного. Василь Сергеич ушел. Окончательно и необратимо. Окоченение ещё не успело исказить счастливую улыбку умершего, но одного прикосновения к шее (Олег зачем-то попытался нащупать пульс) хватило, чтобы понять: это случилось несколько часов назад, тихо и незаметно.
        И начался кошмар.
        Спецназовец должен принимать смерть без эмоций. Любую смерть, хоть врагов, хоть друзей. Эмоции мешают делу. Олег не помнил, в каком наставлении вычитал эту фразу, но только сейчас понял: писал идиот! Эмоции невозможно уничтожить. Можно сделать вид, что их нет. Можно загнать их внутрь, сдерживая усилием воли. Можно... Много чего можно. Но по-настоящему сильная эмоция, всё равно прорвется наружу, сметая волевые барьеры и затапливая сознание счастьем и ликованием или горем и отчаяньем.
        Олег десятками убивал сэров, без малейших переживаний выбивал покойникам зубы, за ноги стаскивал трупы к ямам для захоронения. И был уверен, что иммунитет к мертвым телам выработал если не абсолютный, то близко к этому. Возможно, если умрет кто-то очень близкий... И то... Конечно, он будет горевать, но сумеет совладать с эмоциями и действовать так, словно ничего не случилось. Иначе, какой он, к черту, элитный боец?
        Василь Сергеич не был близким человеком. Они только вчера познакомились, несколько часов поболтали, поужинали вместе. Ну да, симпатичный дед, и что? Но тяжелая холодная тоска вдруг затопила сознание, жесткая рука сжала сердце, и Олег вдруг почувствовал себя тем, кем и был: семнадцатилетним мальчишкой, никогда и никого не терявшим и знающим смерть лишь по страницам прочитанных книг и компьютерным игрушкам. Ведь как бы красочно и правдоподобно ни были прорисованы тела на экране, они всего лишь набор пикселей. И сэры, безликие агрессивные фигурки, расстреливаемые из луков со спины Снежка или Пузика, воспринимались как такие же точно юниты в какой-то новой игрушке. Мочи, собирай зубы-трофеи, стаскивай трупы в ямы или бросай на поживу стервятникам... Ух ты, как реалистично прорисовано!
        И совсем другое, когда умирает человек. Настоящий, живой, симпатичный тебе человек. Из твоего (или близкого) времени, с похожей (или непохожей, не успел выспросить) судьбой, говорящий на твоем языке. Вчера вечером он сидел в кресле, смеялся над твоими шутками, восхищался: "Четыре года? И все выжили! Даже приблуд не потеряли? Олег, ты даже не представляешь, какие вы молодцы!". А сейчас это неподвижное тело, с каждым часом всё больше теряющее сходство с живым. Труп, покойник, муляж...
        И наваливается тоска, заставляя выть, плакать, метаться, заламывать руки. А потом вспыхивает ярость. И хочется найти кого-то, виноватого в этой проклятой смерти. Найти и порвать в клочья голыми руками. Или порубить на гуляш верной нагибатой, штыком от Иркиной винтовки или перочинным ножиком. Или... Если бы в такой момент какому-нибудь льву или медведю вздумалось бы прогуляться мимо Поселка, Олег точно бросился в бессмысленную и никому не нужную драку. И зарезал бы несчастного хищника, словно беспомощного котенка. Или погиб, пропустив удар когтистой лапы. К счастью, звери не сочли достойной себя роль козла отпущения для обезумевшего от горя мальчишки.
        И в тоже время Олег понимал: девчонкам гораздо хуже. И он, единственный в Поселке мужчина, просто обязан... Что именно обязан, не формулировалось. Обязан и всё!
        И он старался: обнимал; гладил по головке; делал гроб, благо имелись и доски, и инструмент; говорил ласковые слова; рыл могилу; вытирал слезы; строил памятник с притащенной Наташкой неизвестно откуда выкрашенной красной краской железной звездой; снова обнимал, гладил, говорил ласковые слова и вытирал слезы.
        А следующие пять дней рассказывал про Рим; про ребят; про то, как Эйнштейн бережно растит Аню; как носится Оторва с любимым Колькой; про маму Галю, зловещую Гау Рю, повелительницу смерти в представлении аборигенов, а на самом деле Галочку Егоровну, самую добрую заботливую и любящую девушку, которую он только знал. И особенно много про Андрея Дудника с его умелыми руками и про Артема, человека, ещё в том мире сделавшего из них тех, кто способен выжить в любых условиях. И сделать это так, что никто даже не заметил, что его переделывали и воспитывали.
        А ночами обнимал прижавшихся к нему девчонок, губами снимал текущие по щекам слезы, шептал всякую ласковую хрень, и благодарил бога, что старшие как-то сами решают ночные проблемы. Четверых он бы не выдержал, просто рук не хватило бы. В какой-то момент вспомнил выуженное когда-то с просторов и-нета: "хороший секс отвлекает от переживаний", некоторое время обсасывал эту мысль, но отбросил. Просто почувствовал: девчонкам этого не надо. Да и ему, честно говоря... Не здесь, не сейчас и не так. И снова обнимал, гладил, шептал...
        Вечером шестого дня, когда о чем-то шептавшиеся на вышке "близнята" прокричали тревогу, Олег рассказывал Катьке об Дудке. Он вообще старался побольше занимать её головку именно Андреем, а Наташкину - Артемом, удивляясь, откуда вдруг появилась тяга к сводничеству. От сестры, что ли, заразился. А с другой стороны, что сейчас нужнее девчонкам, чем мечта о заморском принце на белом саблезубе? Тем более, белого саблезуба видели, и принцы уже на подходе. Батяню в этих раскладах Малой всерьез не рассматривал: Железная Лапа своё не отдает. Лешка, хоть и командир, а давно просчитан, построен и обработан. А не окольцован только потому, что так пока надо.
        Единственное, что мучило Олега: что делать с "близнятами"? Одну взять себе, это понятно. Непонятно, какую. Надьку? Ирка обидится. И правильно. Спасал, обнимал, целовал, и...? Ирку? Так Надьку тоже жалко. К тому же, не спасал, но и обнимал, и целовал... А что со второй делать? Свободных парней больше нет. К кому-нибудь второй женой? Э, а Олег чем хуже? Эту мысль надо бы хорошенько обдумать.
        Вот Олег и обдумывал, параллельно рассказывая Катьке об Андрее, когда объекты его раздумий заорали благим матом, указывая стволами винтовок направление тревоги. Олег мухой взлетел на вышку, и сердце, впервые с того кошмарного пробуждения, наполнилось радостью.
        Кошачий легион шел в боевом порядке. В авангарде Снежок, Бублик и Таська. Правый фланг прикрыт молодежью: Марсик, Чубик и Лучик. Левый - Милка с дочерьми: Кралей и Чувырлой. Няша с Зямой и Бумкой замыкает процессию. А в центре, в окружении парней - мама Галя верхом на Пузике и верная телохранительница Фифа. Стройные, как по линеечке, ряды зверей, блестящие жала нагибат, мерный, уверенный бег. Олег представил, как удирают, бросая добычу, случайно встреченные львы и медведи, как спешат убраться с пути легиона обычно флегматичные мамонты и, неустрашимые, опять же обычно, носороги. Впечатляющее зрелище! Только авиации не хватает! Надо было пяток орлов приручить! Скосил глаза на девчонок. Однако и без птичек хорошо! Стоят все четверо, разинув рты, глаза по пять копеек, про винтовки начисто забыли. Последнее к лучшему. Олег улыбнулся:
        - Ну что, девочки, пошли встречать принцев?
        Старшие помчались вниз. Не к воротам, конечно. В дом, марафет на рожицы наводить! А "близнята", странно переглянувшись, с двух сторон прижались к Олегу:
        - А наш принц уже здесь...
        Вот так! Ты мучаешься, соображаешь, думаешь, как им подкинуть эту идею... А оказывается, тебя давно просчитали, построили и обработали. А не окольцевали только потому, что так пока надо было! И всем глубоко плевать, какие у тебя клыки на ожерелье и сколько.
        23 сентября четвертого года. Степь от Поселка до Рима
        Обратно шли медленно. Берегли и людей, и зверей. Груза получилось многовато. А ведь взяли далеко не всё. По-хорошему, ещё на одну ходку хватит. Вот только когда она будет, и будет ли...
        Батяня с Эйнштейном всю дорогу обсуждали перспективы оставленного дома и разработки железного месторождения, найденного-таки совсем неподалеку. Всё упиралось в логистику. Плавить в Риме? Сорок кошкодней, чтобы перетащить пару тонн руды, в которой железа дай бог половина. Еще надо найти и перетащить уголь. Туда же, в Рим. Сколько и откуда неизвестно, но пусть те же сорок кошкодней. То есть пять гомотериев больше двух недель будут таскать камни ради тонны железа, из которой какой-то немаленький процент уйдет в отходы.
        Если же плавить на месте, то логистика несколько сокращается. Пусть даже вдвое. Только уголь возить. Но тогда придется строить неслабые сооружения в районе месторождения, а вся денежно-вещевая база в Риме. И глиняный карьер - тоже. Кирпичи таскать придется один раз, но количество!..
        И люди. Кто копать-то будет? Не впятером же! Можно попробовать собрать по степи и загнать в рабство всех аборигенов, до которых удастся дотянуться. Вооружить их малыми пехотными лопатками, отковать кирку или даже две... Вот только работнички из них - как с конфеты пуля. Дешевле выйдет перетащить на месторождение весь Рим, включая ледовые стены, два дома, три бани, колючую проволоку, а так же глиняный и известковый карьеры.
        И это при том, что если не ставить основной задачей скорейший переход человечества в железный век (к чему это человечество категорически не готово), то запасов водопроводных труб римлянам хватит до конца жизни и ещё внукам достанется. А сейчас ещё прибавились раздолбанные (а частично и не очень раздолбанные) винтовки без патронов. Стоит овчинка выделки?
        Дудник от обсуждения уклонялся: мол, идите все на фиг со своим железом, оружием и прочей фанаберией, у меня Катька случилась! Катька, которая случилась в первую же ночь после знакомства, желала продолжать случаться как можно чаще, а потому от Андрея не отходила. Или он от неё.
        У Артема с Наташкой как-то спокойнее всё протекало, все-таки взрослые люди, умеют обуздывать свои хотелки. Правда, у Артема вдруг прорезался нешуточный интерес к сельскому хозяйству. Вот и обсуждал с Натальей перспективы развития посадок в Риме. И днем обсуждал, и ночью, подробно и обстоятельно.
        Олег, обнаружив, что две жены в постели даже при полном отсутствии опыта и знаний у всех заинтересованных сторон скорее плюс, чем минус, пытался найти подвох в своем новом положении. "Две жены, красота, что ни говори, - напевал Малой, - Но с другой стороны, тёщи тоже..." Запнулся. Две тёщи не попадали в рифму. Иметь же трех не хотелось даже в песне. Наконец сообразил что жены ему достались без досадного обременения в виде толстых сварливых тёток. Настроение взлетело до небес и огляделось в поисках чего-нибудь пролетающего мимо: красивого и с перьями, достойными девчонок. Стрела легла на тетиву, но все орлы предусмотрительно убрались за пределы досягаемости влюбленного психа, так что "близнятам" пришлось довольствоваться букетиками на ходу сорванных ромашек.
        Время от времени Олег обзывал Ирку ненавистным "Маугли" и усаживал на кошачью спину: нога ещё побаливала. Заклинание действовало всё хуже, зато девушка привыкла к Снежку и почти его не боялась. Гомотерий горько вздыхал, но особых возражений не высказывал. Только взглядом косил: мол, всё понимаю, брат, любовь-морковь, шуры-муры, ножка больная и красивая... У самого бывает, когда у сестренок течка. Правда, раз в год, но зато сразу у троих! А с Пузиком мы завсегда договоримся. И смотри, какие котята получаются! Нет, ты глянь! Орлы! То есть саблезубые тигры!!!
        Единственное, о чем Олег сожалел, было кресло Василь Сергеича. Очень уж неудобна оказалась бандура в перевозке. Впрочем, сожалел не сильно: жены важнее.
        Ниндзя торчал в авангарде, надеясь подстрелить свежатинки на ужин, однако "свежатинка" упрямо разбегалась задолго до приближения отряда. Охотиться такой толпой - это тебе не там!
        Галочка Егоровна возилась с котятами. Выискивала раны и царапины от "ужасного колючего кустарника", тщательно исследовала зверячью долю еды на тему свежести, переживала, что бедняжек перегрузили и слишком редко дают отдыхать. В ответ кошки облизывали Галкино лицо вместо несуществующих ран, жадно поедали забракованное "мамой" мясо и отказывались двигаться с места, пока единственная и неповторимая не утвердится на спине кого-нибудь из них. Лишние пятьдесят килограмм веса "котяток" совершенно не пугали.
        Время от времени Галка, жалея котов, перебиралась на спину Тараса (единственное, с чем саблезубы мирились). Бульбе, и без того тащившему больше всех, дополнительные полцентнера давались тяжеловато, но Картошин крепился и только устраиваясь на привал хрипел, что к концу похода жена сделает из него гомотерия.
        Остальные девчонки шли пешком, даже мысли не допуская залезть на клыкастых чудовищ.
        Чума трудолюбиво пыхтел под рюкзаком, жутко жалея об отсутствии жены. Оторва такая ласковая, нежная, смешная, маленькая, сильная, ей бы этот рюкзачок в развлечение... А ещё Чума мечтал о картошке! Заварзин давно смирился с жизнью в каменном веке. С отсутствием телефона, компьютера, книг, теплого сортира и всего прочего. А необходимость пахать с утра до вечера и вовсе почитал за благо. Почти. И единственное, чего ему не хватало в новой жизни - это картошки! Сырожаренной, с грибами в сметане! Хотя со сметаной тоже проблемы! Ладно и без сметаны пойдет под жаркое из хобота мамонта! Или отварной со сливочным маслицем! Эх, блин, масло... Пора отловить пару телочек и бычка! Или быков можно и диких использовать? Но телочек - точно надо! А пока сойдет и сальце из шерстистого носорога, которое куда вкуснее кабаньего! И больше его в этой зверюге. Галочка Егоровна один раз сделала, два года доесть не можем! А ведь мясо давно съели, хоть оно и жестковато, и на вкус очень так себе! Четыре с лишним года прошло, уже и вкус картофельный почти забылся, и вдруг! В Поселке, за избой... Нет, картошки там уже не было.
Но она там была раньше! Совершенно точно! Именно она! Взвыв раненым носорогом, Колька рванулся вперед, запуская руки в сухую землю. И нашел-таки. Одну, крохотную, пропущенную при уборке, но нашел! Прибежавшая на крик Наташка покачала головой, взяла Чуму за грязную руку и отвела в сарай. А там... Крупная, отборная, очищенная от грязи! В мешках, ряды которых тянутся до горизонта... Роль горизонта исполняла стенка сарая. Вообще-то, картошки было меньше тонны, и всё равно часть пришлось оставить. Вот когда Колька жалел об отсутствии Оторвы больше всего. Золотце вполне могла пару мешков прихватить. Ну ладно, два, конечно, перебор, но мешок-то точно! А с волокушей - два!
        И что бы ни думали отцы командиры, а второй ходке быть! Колька всю плешь им проест!
        Вот так и получилось, что ни полтора десятка мосинок, ни Иркина (единственная) "светка", ни личный пистолет Василь Сергеича, ни даже ручной "Дегтярь" со сменным новеньким и даже не проржавевшим стволом и двумя дисками никого особенно не волновали. Обходились без огнестрела четыре года, и после обойдемся. Всё равно патронов кот наплакал. А уж пилы-лопаты-топоры даже не все забрали. Полежат до следующей ходки, у самих есть, и получше.
        Спокойное передвижение закончилось на границе родного леса. Сначала на пути обнаружились брошенные хозяевами аборигенские волокуши, а чуть позже десяток тел сэров. Трупы никого не обеспокоили. А вот невыбитые клыки и невырезанные стрелы!
        Караван проснулся мгновенно. Зазвучали команды, полетели наземь рюкзаки и хурджины, и через считанные минуты большая часть группы исчезла в лесу, оставив на месте девчонок под охраной Артема, Дудки и пятерки молодых саблезубов.
        До Рима долетели в рекордные сроки. Вывалились на давно очищенное от леса "предполье" и замерли.
        - Ох поле... - выдохнул Бульба. - Кто ж тебя так... усеял... мертвыми...
        Сэров было с полсотни. Истекшие кровью в "Егозе", утыканные стрелами, пробитые арбалетными болтами, с разбитыми обломками кирпичей головами. И, похоже, не ушел ни один, судя по спокойствию зверей.
        Но волновали потери другой стороны.
        Стены Рима не пострадали, даже в гидростеклоизоле свежих дырок не появилось. Только вход был заблокирован изнутри, без тарана не суйся! А наверху приплясывала Оторва, жонглируя тремя половинками кирпичей и скалясь в довольной улыбке.
        Увидев прибывших, девчонка радостно зарычала, аккуратно сложила у ног реквизит, медленно провела рукой слева направо, потом стукнула левой рукой по сгибу локтя правой, хлопнула ладонью по кулаку со стороны мизинца, характерно подвигала бедрами с соответствующими движениями руками, провела большим пальцем по горлу и напоследок выставила вперед обе руки с поднятыми вверх большими пальцами.. Мол, кто к нам с копьем придет, того мы чпок-чпок, чпок-чпок и чпок-чпок. С летальным исходом, естественно! И нам за это ничего не будет!
        После этого неандерталка сочла объяснения завершенными и исчезла. То ли вход помчалась открывать, то ли сообщать остальным о прибытии экспедиции.
        Олег тронул Батяню за плечо, ткнул себя в грудь, махнул рукой. Дождался согласного кивка и умчался. Народ успокоить, стрелы собрать... Ну и к женам поближе, не без того.
        Вот так. Не одной же Оторве жестами разговаривать! Мы тоже умеем!
        А когда уже втянулись в крепость, предварительно сходив за людьми и брошенными вещами, освободились от груза и огляделись, обнаружили у дальней стенки семью местных: три женщины, пятеро детей от грудничка до восьмилетнего мальчишки и труп здоровенного бугая с пробитой грудью.
        - Туп, сын старой Чмо, - Олег удивленно разглядывал тело. - Спрашивается, кто и за что его убил?
        23 сентября четвертого года. Рим
        - Вы слиняли, - рассказывала Светка вечером, когда все, разогнав основные дела, собрались в кают компании, - а сбор грибов никто не отменял. Много мы в октябре наберем? Оставили Анютку с детьми и отправились втроем. Мы с Шоко периметр держим, а Ото собирает. Эффективность - отпадная! Но по три бочки в день кое-как выходило, благо Оторва - вылитый комбайн. Семь дней всё хорошо было, я даже подумывала, не оставить ли рыжую одну на стреме. А сегодня, Ото как раз первую бочку добила, вдруг Шоко курлыкает. Гляжу в степь, аборигены драпают. Впереди этот бугай, за ним бабы, а дети и эта, с грудным, в хвосте. Маленькая самая отстает, падает. Да они все падали, но поднимались и снова наутек. Потом мы сэров разглядели, всё ясно стало. Взрослые даже мелких на руки не взяли! Я уж не говорю о том, чтобы оборону организовать. Была там пара подходящих мест. Десяток этот если не перебить, то хоть уполовинить!
        - Обычаи у них такие, мужиков в первую очередь спасать, - пробурчал Олег. - Типа без охотника все помрут.
        - Да знаю, знаю, - отмахнулась Светка. - Просто привыкнуть не могу. Восьмилетний пацанчик за упавшей сестрой вернулся, дальше её за руку тащил, а здоровенный бугай чихать на всех хотел. На три сотни метров оторвался. Как сэры в зону уверенной стрельбы вошли, мы их и упокоили. Только начали стрелять, вся эта ватага к нам повернула. Кричат, руками машут. Шоко сунулась стрелы собрать, и тут же обратно: мол сэров там штук тридцать!
        - Их не тридцать, - покачал головой Батяня. - С полста!
        - Сорок восемь. Но это мы потом посчитали. А тогда детей подхватили, и сюда! Успели с запасом. Хватило времени и дикарей под прикрытие стен завести (кстати, чего они так льда боятся?), и заблокировать вход, и подняться на стены. Тупа этого с собой прихватили: толку с него, что козла молока, но раз мужик, то пусть воюет! Хоть под присмотром будет. А сэры как вывалили, я аж охнула! Никогда таких стай не было! Заорали, будто их на куски рвут, и не останавливаясь прямо на "Егозу". Ну мы и врезали с четырех стволов по задним.
        - Почему по задним? - заинтересовался Чума.
        - А чтобы живые не видели мертвых, - усмехнулась Светка. - И думали, что их поддерживают с тыла. Только эти твари как-то друг друга чувствуют. Потому как под конец занервничали. Слава богу, большая часть оставшихся к тому времени надежно застряла в "Егозе". В общем, два лука, Анюткин арбалет и Ото с шоу "кирпич-голова-дырка". Минут за пять закончили, если не быстрее. Туп тоже попытался кирпич швырануть, но промазал, расстроился и дальше поддерживал нас исключительно морально. В общем, не бой, а избиение, - девушка вздохнула. - А за стрелами я идти не решилась: вдруг выскочит кто-нибудь.
        - Это правильно, - сказал Батяня, и парни дружно закивали. - Никуда они не денутся. А с Тупом-то что?
        Светка вздохнула:
        - Мы их сразу в дальний угол загнали, чтобы под ногами не путались и вшей не разносили. Они там и сидели, словно мыши под веником. И Туп сначала не выступал. А потом ожил, огляделся, понял, что он тут единственный мужик и возомнил себя гоу Рима.
        Все, знакомые с обычаями аборигенов заржали.
        - Захотел чпок-чпок? - спросил Олег.
        - Именно так! - Светка покрутила головой. - Причем настырно так. Подходит, лепечет это самое "чпок-чпок" и руки тянет. Ко мне и Шоко сунуться не рискнул, похоже, ожерелья сработали. К Оторве тоже не полез, сообразил, что кро ему что-нибудь оторвет. Анютка ему глянулась! Ну я ему и обеспечила бросок через плечо. Ещё пообещала превратить хлебало в тарелку для борща, а в промежности яичницу пожарить. Не знаю, что он понял, но присмирел. И отправился на своих зло срывать. Сначала орал, потом бить начал. Ему, видите ли и там обломилось: у двух баб дни, а третья после родов. Я-то грешным делом думала, что они на женские проблемы не смотрят. Но нет, всё не до такой степени запущено! А потом этот урод перешел на детей. Они, оказывается, должны были не драпать, а прикрывать его бегство: мол, пока их сожрут, он сбежать успеет. И с кулаками. В общем, как только замахнулся, Анютка не выдержала. Сами знаете, она эти хохмочки на себе проверяла. С десяти метров она не промахивается!
        - Она вообще не промахивается, - ревниво поправил Эйнштейн, прижимая к себе девочку: - Ты как, маленькая?
        Анютка благодарно потерлась макушкой о его подбородок.
        - Нормально она, - хмыкнула Светка. - Пристрелила, вырезала болт и пошла. Только на труп не плюнула. Но ногой пнула. Собственно, всё.
        Батяня обвел всех взглядом:
        - Какие мысли?
        - Какие тут могут быть мысли, - буркнул Олег. - Надо к Пыху ехать.
        - Зачем?
        - Женщина убила гоу. Здесь такого не бывает. Точнее, почти не бывает. А если случается - наказывается очень строго. Вплоть до того, что защищала своего гоу, убила чужого, а свой её за это кончает. Половой фашизм в чистом виде.
        - На нашей территории действуют наши законы, - возразил Эйнштейн.
        - Ты решил, что я собираюсь сдать Анютку местным? - от удивления Олег даже не обиделся. - Да если что я эти порядки всей Степи в глотку вгоню. Или в задницу! Но лучше, если это сделает авторитетный гоу, а мы поддержим его клинками и клыками, но на заднем плане. Надо ехать к Пыху.
        - Мальчики, - улыбнулась Светка. - Вам эти вшивые дамы не нужны? Может, подарим их Пыху взамен за услугу?
        - Это ещё неизвестно, кто платить должен, -хмыкнул Малой. - Скорее, мы будем должны две благодарности. Но Пых тоже мне должен.
        - За что?
        - Я спас его от Маугли, - Олег покрепче прижал к себе Ирку. - Это дорогого стоит!
        - Не поняла?
        - Туп поймал женщину тах. Притащил к Пыху. После этого, что бы ни сделал Пых, должны были прийти люди тах и всем сделать тах-тах. А я забрал у него Ирку и разобрался с людьми тах. Пых мне очень благодарен.
        - Так мы же не могли прийти, - тихо вздохнула Надька.
        - Но Пых-то этого не знает! Люди тах всегда мстят за своих. Это закон Степи.
        - У нас есть, что ему предложить, - уверенно сказал Артем. - Железные лопаты, пилы, топоры...
        - Винтовки, - хмыкнул Эйнштейн. - Не жирно будет?
        - Без винтовок обойдется, -покачал головой Батяня. - И насчет остального - тоже не даром. Халява, понимаешь ли, развращает. Мы тут такую мысль трем: переселить Пыха в Поселок. Пусть живут в доме, сажают картошку... Словом, посадить на землю. Придется подучить немного и дать кое-какой инструмент, иначе они замучаются даже дрова для печки заготавливать. Или спалят всё к чертовой матери. А в нагрузку заставим копать руду. Им же самим и пригодится, когда научатся плавить железо.
        - Когда чего научатся? - удивился Дудник.
        - Железо плавить, - пояснил Батяня. - Когда-нибудь научатся же!
        - Через тридцать тысяч лет.
        - Значит, через тридцать тысяч лет! Но думаю, быстрее. Расскажем, как и что надо делать. Примерно, точно мы и сами не знаем, и пусть экспериментируют. Раньше или позже что-нибудь придумают. Может, через тысячу лет, может через поколение. Какая нам разница? Мы больше вмешиваться не будем!
        - Бред! - Эйнштейн покачал головой. - Но чем черт не шутит. Одну пилу и пару топоров не жалко. А лопат - хоть десяток! Ладно ребята, вы тут мыслите, а я пошел записи деда расшифровывать!
        - Какие записи? - не поняла Светка.
        - Василь Сергеич вел типа дневника, - пояснил Олег. - Основные события в их жизни, наблюдения за местной средой, свои рассуждения. Толстая такая тетрадочка. Но записи, особенно старые, местами стерлись, местами выкрошились. Плюс почерк у Василь Сергеича врачебный. В общем, читать это - как раз для Виталя работа.
        - Делать вам нечего! - Заварзин потянулся. - Пойду я спать. Ото, ты как?
        Оторва развела руками, показывая всем, что как ни интересна общая беседа, а желание гоу куда важнее, прыснула и помчалась за Колькой.
        - Очень даже есть чего, - вслед Чуме задумчиво сказал Эйнштейн. - Там полтетрадки про сэров. А что-то мне говорит, что скоро от них надо ждать неприятностей. Стаи всё растут и растут.
        - Нашествие скоро, - вдруг сказала Наташка.
        Что ты сказала? - обернулся в её сторону Батяня.
        - Она сказала: скоро Нашествие, - ответила за сестру Катька, а "близнята" дружно закивали.
        Батяня переглянулся с Артемом, Малым, Ниндзей, глянул на Лапу и перевел взгляд обратно на Наташку:
        - Какое Нашествие?
        27 сентября четвертого года. Записи на обоях
        Две с половиной недели назад я жаловалась на скуку. Как сглазила. Сейчас всем головы не поднять. Началось с похода за девчонками, но это так, семечки. От нашего "кошачьго легиона" давно уже вся степь разбегается, под такой охраной можно ходить где хочешь, и брать, что хочешь. То есть изображать шахматную фигуру "прапорщик"[1]. Вот мы и сходили, и забрали. Лишняя жена досталась, конечно, Олегу. Кто бы сомневался, наш пострел везде поспел. Он бы и всех четверых прихватизировал, не взирая на возраст, но, как честный человек, поделился с боевыми товарищами. Ничего, эти его Маугли ещё устроят малолетнему мачо веселую жизнь, это ему не обезьянки бессловесные, непростые девочки.
        Вообще нам с ними повезло. Все четверо совершенно нормальные девчонки, хотя и не обучены высшей математике. Но, во-первых, много чему обучены, о чем большинство моих современниц даже не подозревают, а во-вторых, интеллектуально превосходят гвардейцев дивана и айфона уровней намного. Эк я выразилась, даже сама себе позавидовала. В общем, нормальные компанейские девчата. Благодаря им у нас появилось сельское хозяйство! Точнее, появится! Наталья уже подобрала место для полей и огородов. То есть где будет сажать картошку, а где коноплю. А Катерина установила во второй кают-компании ткацкий станок. Надо было видеть, как они с Андреем его разбирали в Поселке. "Станок! - заходится от восхищения Дудник и любовно гладит Катькино бедро. - Настоящий!". Дальше затяжной поцелуй. Если бы мы с Тарасом не вмешались, станок так и остался бы неупакованным. Зато теперь мы готовы делать нормальные ткани. А они очень нужны, на одной кошачьей шерсти далеко не уедешь! У "волчат" хоть синтетика есть, а остальным даже трусы пошить не из чего. Кстати, о трусах, нашла в Поселке целую бухту бельевой резинки! Возможно, что
резина вся сгнила за сорок лет, но я подергала: тянется, как настоящая! Очень ценная вещь! Даже в вечном термобелье резинки через пару лет посыпятся. Хорошо, что я с ними пошла, мужики и не подумали бы взять!
        А про картошку и говорить нечего. Не один Чума по ней западает. Так что невесты к нам с хорошим приданым пришли.
        Без приколов, конечно, не обошлось! Почему-то все четверо напрочь не понимали, что имя может иметь разные формы. Для них Ирка и Ирина - разные имена, а следовательно - разные люди. А если добавить Иру, Иришку, Ирочку, Ирёну и Ирёнка, получается семь разных человек. А ведь ещё Ирёночек есть, и Иришкин, и много чего ещё.
        Можно было бы плюнуть на этот момент, но Катька смертельно обиделась, когда Андрей в самый интимный момент назвал её Катенком. И никакие объяснения не помогали: девки пошушукались и решили, что мужики им мозги забивают в неведомых мужских целях. Пришлось нам со Светкой вести разъяснительную работу. Пару дней угробили без толку, пока на нашу сторону не встала Наталья. Как-то Артем сумел до неё достучаться. Зато теперь постоянно требуют от мужей новых ласкательных форм. Влезают под руку в самый неподходящий момент и мурлычат; "Назови меня Катюшкой, ну пожалуйста... И Катюшей назови... А ещё что-нибудь придумай..."
        Но смех смехом, а события закрутились с потрясающей скоростью, и приходится реагировать. Малой, неожиданно ставший главным дипломатом, укатил с Артемом к Мудрому Пыху, прихватив с собой осиротевшее семейство Тупа. Семейство, надо сказать, удивительно неприятное. Единственный, кто вызывал хоть какую-то симпатию - восьмилетний Тю. И то, "хоть какую-то" - очень точное выражение. Надеюсь, миссия послов завершиться успехом, и пусть аборигены сами возятся с этими типами.
        Ниндзя с Шоколадкой отправились в дальнюю разведку на юг, откуда приходят сэры. Очень уж напрягает повышение их активности. А тут ещё неведомое "нашествие". Толком объяснить, что это такое, девчонки не смогли: Наталья смутно помнит бои с использованием пулемета, Катька была слишком маленькой, а младшие и вовсе ещё не родились. Вся надежда на тетрадь Василия Сергеевича.
        Тетрадью занимаются Виталий и Аня. Не знаю, насколько помощь девочки нужна Эйнштейну, но им виднее.
        Батяня и Лапа натаскивают новичков в боевой подготовке. Использовать их будут с привычным оружием, но необходимый минимум, то есть щит и копьё в строю, аурумбаты и арбалет, решено освоить в обязательном порядке. Девочки стараются, но выходит... Хотя у меня четыре года назад куда хуже получалось.
        Андрей и Тарас-старший возятся с оружием. Всё оказалось не так плохо. Пулемет восстановили, любимая Иркина снайперка оказалась не в таком уж и разбитом состоянии, Андрей немного её подшаманил и утверждает, что стрелять можно. Из остальных винтовок собрали три хорошие и пяток приличных. Остальные - пока на запчасти, а в дальнейшем в переплавку. Или в перековку, эти детали выше моего понимания. А пистолет и так был как новенький. Только патронов к нему - всего одиннадцать штук!
        Патроны - главная проблема нашего огнестрела. В пулемете вообще на минуту боя. Это не я считала, это Олег сказал, ещё в походе. А Дудник фактически подтвердил: мол, если экономить, то и на три может хватить. Винтовки тратят патроны медленнее, но всё равно, на что-либо серьезное их не хватит. Парни даже на пристрелку вновь собранных винтовок ни одного патрона не дали: мол, пристреляем по реальным мишеням. Правда, сами не уверены, что это правильно. Вернется Олег - решат. Он воинские порядки лучше знает.
        Заварзин решил обеспечить жену боеприпасами. А то в ближнем бою она половине парней фору даст, а с дистанционным оружием - беда. Тут мы с ней два сапога пара: ни лук, ни арбалет освоить не удается. Только аурумбаты, и то средненько. Зато Оторва без промаха кидает кирпичи. Вот они и решили наделать специальных кидательных камней. Точнее "боевых кирпичей". Два дня Колька резал формы. Хотел соорудить что-то типа массажных шариков с кучей шипов во все стороны, но форма оказалась чересчур сложной. Две штуки Коля вырезал и сдался. Остальные слепил попроще, но тоже впечатляет. Теперь лепят, сушат, обжигают, таскают. Вечерами Ото ими жонглирует под классическую музыку. Уже пять штук в воздухе держит! Не понимаю, как с такой координацией движений не освоить арбалет! Да и лук тоже!
        В общем, всё, как всегда: все при деле, а я на хозяйстве. Только за котятами присматривать не надо. Их при мне и осталось только двое: Фифа с Бубликом. Мой почетный караул. Остальные ушли, кто с Олегом, кто с Мишей.
        Зато детки вдруг пошли. Все четверо в один вечер. Тут точно что-то нечисто: Хома сияет, словно лезвие нагибаты после чистки. А он за ними весь тот день один присматривал! Но так или иначе, а теперь у нас четверо годовалых спиногрызов, топающих на своих ногах за четырехлетним неандертальцем. Хотя Хоме уже ближе к пяти, точно не определишь, но мы его на пятнадцатое февраля записали. А теперь этот бандит растит себе команду. Ох, наплачемся мы с ними, ох наплачемся!
        [1] В шахматы Галка не играет, зато знает анекдот про эту самую фигуру. А шутит она сейчас или всерьез - это уже неведомо автору.
        7 октября четвертого года. Рим
        Первыми вернулись разведчики. И не одни. Рядом с хмурящимся Ниндзей, широко улыбающейся Шоколадкой и бдительным Пузиком (саблезубая молодежь мгновенно рассосалась по двору) стояла очень колоритная парочка.
        Парень безусловно был неандертальцем: широченные плечи, бочкообразная грудь, длинные мускулистые руки, заканчивающиеся напоминающими лопаты ладонями, мощные надбровные дуги, скошенный назад лоб, практически отсутствующий подбородок и густо покрывающие почти всё тело (по крайней мере, видимые участки) волосы, больше напоминающие шерсть. Только в отличие от большинства сородичей, не отличавшихся большим ростом, гость был огромен: до Бульбы, правда, недотягивал, но меньше ладони. Ожерелье на шее жидковато для людей рю. Но для местных... Медведь, лев, пять волков и штук двадцать сэров. В левой руке - дубина гигантских размеров, правая нежно (!) обнимает за плечи девушку, рядом с ним выглядящую дюймовочкой.
        На самом деле девчонка ростом с Шоколадку. И не только ростом. Так же сложена, того же оттенка кожа, такие же огненно-рыжие волосы, похожие черты лица и лук на плече. Но не чудо эвенкийской технической мысли, каким пользовались разведчики, а плохая пародия на времянки первого месяца попадания: кусок ветки, кое-как очищенной от коры, полоса кожи в качестве тетивы и кривоватые палки вместо стрел. Без оперения, но с костяными наконечниками.
        Высыпавший встречать гостей наличный состав базы в онемении изучал гостей.
        - И? - наконец, пришел в себя Батяня, глядя на Петрова.
        - Пусть она говорит, - эвенк кивнул на Шоколадку.
        Смущающийся Ниндзя - зрелище редкое. Очень редкое. Примерно, как гигантский неандерталец. Ни того, ни другого до сих пор никто из римлян не видел. Вот рыжая чернокожая кроманьонка уже попадалась. Один раз. Теперь зафиксирован второй случай.
        - Урр! - радостно заявила Шоколадка. - И его айю!
        В направленных на гостью взглядах Ани и Оторвы на мгновение мелькнула зависть и жалость одновременно.
        - И? - переспросил Батяня.
        И получил поток информации с трех сторон одновременно. Даже с четырех: Ниндзя тоже изредка вставлял фразу-другую. Причем девчонки "базар не фильтровали" и логических цепочек не выстраивали, а потому рассказ получался весьма сумбурным.
        Айю с местного можно было перевести, как возлюбленная. Это не было именем. Называя женщину своей айю, мужчина предъявлял эксклюзивные права на неё. И демонстрировал готовность отстаивать эти права в поединке. Точнее, в серии поединков. Длина серии зависела от многих факторов: количества мужчин в зоне досягаемости, привлекательности объекта притязаний, физической силы наглеца и его умения владеть оружием. Чаще всего серия прерывалась со смертью влюбленного идиота. Если же по каким-то причинам желающих подраться не находилось, влюбленным предписывалось слинять подальше от цивилизованных семей, не делящих женщин на своих и чужих и употребляющих их по назначению в свободном порядке. Чтобы не смущать неокрепшие детские умы.
        А это означало верную смерть в ближайшую зиму. Летом отдельные семьи в вопросах выживания оказывались предпочтительнее огромных племен. И у пары были неплохие шансы. Но зимой ситуация менялась. Подкрасться к добыче становилось намного труднее. Охота требовала окружения добычи, а значит, совместных усилий нескольких охотников. Сбивались в стаи волки (и не только волки), и отбиться от них вдвоем-втроем становилось проблемой. И холод! На зиму семьи переселялись в пещеры, по четыре-пять семей в каждую. Основные вопросы решались. Зато возникал новый: мужские амбиции. Нет, ради дела мужчины могли потерпеть присутствие друг друга. Тем более зная, что через три-четыре месяца этот кошмар кончится. И не последнее место в этих терпелках отводилось резкому увеличению сексуального разнообразия. Ибо женщин (ещё раз!) на своих и чужих не делили и употребляли в абсолютно свободном порядке. Парочка же зацикленных друг на друге индивидуумов буквально взрывала зимовье изнутри. А потому места там им не было.
        Кроме череды поединков, претендента на эксклюзивное обладание конкретной женщиной ожидала ещё одна возможная беда. Кандидатка в айю имела полное право отказаться от такой чести. У аборигенок было не так много прав (это чтобы не сказать "совсем не было"), но конкретно это - было и соблюдалось неукоснительно. Словом, претендент рисковал не только получить дубинкой по голове или копьём в пузо, но и стать всеобщим посмешищем, а уже потом получить дубинкой по голове или копьём в пузо, ибо отказ не отменял поединков. Однолюбов первобытное общество не любило. Тем не менее, каждая женщина в душе мечтала стать айю. Принцев на белых конях придумали задолго до Средних Веков.
        В случае Урра "сватовство" прошло без сучка, без задоринки. С девушкой всё было сговорено заранее, а на поединок с гигантом никто не решился. То ли оценили размеры самого Урра и его дубины; то ли решили, что баб в семье явный перебор (что соответствовало истине), одной меньше - не страшно; то ли беспокойная девчонка всех достала своими экспериментами, кои проводила в жутких количествах.
        Как-то пристроила в костер горсть плодов кау, похожих на очень большие орехи, но категорически несъедобных. Нагревшись, кау взорвались, забросав всех, сидящих у костра раскаленными осколками скорлупы. А глупая девка съела печеные ядрышки и заявила, что они очень вкусные. Естественно, ни один здравомыслящий соплеменник пробовать эту отраву не стал.
        В другой раз подобрала маленького рысенка и заявила, что вырастит из него помощника на охоте. И не давала прибить звереныша целый год, пока он не сбежал, сожрав за это время немало хорошей еды. Да ещё при побеге исцарапал Неуклюжего Пу. Понятно, что когда экспериментаторша решила повторить опыт с щенками красной собаки, зверенышей тут же прикончили: умный человек два раза на одну копалку не наступает. А девчонка ещё и дралась за щенков, как бешеная, разбила носы трем мальчишкам и исцарапала Неуклюжего Пу.
        Потом привязала к палке полоску шкуры и пыталась при помощи этой дурацкой конструкции метать маленькие дротики. Даже сумела подбить ими куропатку, потратив на это целый день! День глупой девчонки не жалко, но если хороший охотник станет тратить целый день на куропатку, семья умрет от голода.
        А ведь подобные фокусы рыжая откалывала регулярно! С ней даже чпок-чпок никто делать не решался: вдруг у неё в женском органе в результате какого эксперимента зубы выросли? Сунешь туда свою мужскую гордость, а её - ЦАП! И всё!
        А скорее всего, сыграли роль все факторы. В итоге Урр получил свою Айю без обязательных для такой процедуры приключений, после чего влюбленные, не обремененные излишком вещей, отправились на восток, надеясь на берегу большой реки найти место для зимовки. Путешествие протекало спокойно до того момента, когда километрах в пятидесяти от Рима парочка нарвалась на десяток сэров. Девушка сдернула с плеча лук, благо стреляла она теперь куда лучше времен охоты на свою первую куропатку. Увы, сэры - не мелкие птички, и легкие стрелы с костяными наконечниками не могли нанести им серьезного вреда. Зато Урр убедительно доказал, что носит дубину не для блезира. Противник был уполовинен в первые секунды боя. Урр уже собирался перейти в наступление, когда сэры получили подкрепление сразу с двух направлений. Сам Урр вполне мог пробиться и уйти (так и поступил бы любой здравомыслящий гоу), но не бросил возлюбленную и продолжал драться. И продержался, пока не подоспели разведчики. Вмешательство двух лучников с серьезным оружием и, что не менее важно, пятерки саблезубов, принципиально изменило расклад сил.
        Дальше события развивались предсказуемо. Шоколадка, в голове которой смешались мечты детства, нахватанные от попаданцев принципы справедливости и равноправия полов и прочая романтическая чепуха, задалась целью приютить влюбленную парочку в Риме и обрабатывала на эту тему как Ниндзю, так и Урра с Айю. И если Ниндзя сдался достаточно легко, то есть пожал плечами, бросил: "С Лапой и Батяней сама объясняться будешь" и больше в процесс не вмешивался, то с парочкой кроманьонке пришлось повозиться. Решающую роль в процессе убеждения сыграло обещание сделать Айю настоящий эвенкийский лук. Ниндзя на это пробормотал: "Сама и сделаешь!", но по-русски, и никто кроме Шоколадки, отреагировавшей обольстительной улыбкой, его не понял.
        К приходу в Рим и неандерталец, и его девушка были согласны не только глянуть на легендарных людей рю, но и пройти обязательную санобработку.
        Батяня слушал внимательно, время от времени кивая головой, но не произнося ни слова, а когда воодушевившиеся "обезьянки" замолчали, переглянулся с женой и произнес:
        - В баню! Чем раньше избавимся от вшей, тем лучше!
        Процесс борьбы с насекомыми был отработан ещё на Оторве с подругами, но до сих пор применялся исключительно девушками и к девушкам и включал в себя многочисленные процедуры, направленные в том числе и на сохранение девичьей красоты. Бульба и Чума, которым был доверен Урр, пошли по короткому и простому пути: обрили неандертальца под ноль. Не только голову, а вообще. После чего тщательно вымыли, пропарили и одели в штаны и куртку Бульбы, благо одежды местного производства у всех хватало. Гигант на удивление спокойно снес все процедуры. Зато занервничал, не обнаружив на выходе Айю. Ему, конечно, всё объяснили, но... И Бульба, в котором при виде кого-то близкого по габаритам взыграл дух соперничества, принял историческое решение:
        - А на руках бороться умеешь?
        Через пять минут за столом в кают-компании два здоровяка, усиленно пыхтя, давили на правые руки друг друга. Реальная борьба получилась только в самом начале. Потом Урр разобрался, что от него требуется, и не оставил Тарасу ни одного шанса. И началось! На место Урра влезла Оторва, кричащая о подавляющем превосходстве кро над неа и прочими попаданцами. Раздосадованный Бульба, горестно вздохнул, уложил руку девчонки на стол и из игры вышел. Но Оторва и не думала униматься. Последовательно победив Дудника и Эйнштейна, неандерталка на равных пободалась с Батяней и с деланно кислой миной вчистую проиграла мужу. Обалдевшие парни занялись выяснением отношений между собой, но изменения "табели о рангах" не обнаружили: Чума исправно всем проигрывал. Турнир армлеслинга набирал обороты.
        Тем временем выбравшиеся на улицу Бульба с Урром мерялись дубинами. Оружие неандертальца, имевшее короткое и емкое имя "Бум", оказалось на два пальца короче Оленебоя и, естественно, лишено железных доработок. Довольный Бульба потащил нового приятеля на полигон и следующие два часа оба разносили палицами щиты и "заколачивали сваи". После чего отложили дубины и перешли к вольной борьбе. И тут сила Урра столкнулась с зачатками техники Тараса. Уже давно закончился импровизированный турнир по армлеслингу, уже привели в кают-компанию чистую и одетую в Шоколадкин "второй цивильный костюм" Айю с волосами, заплетенными в косу, украшенную куском лавинного шнура. Уже объяснили девчонке ошибку с рысью и заверили, что со щенками собаки обязательно получилось бы, дали повертеть в руках Мишин лук (в дороге было некогда) и пообещали поэкспериментировать с орехами кау. Уже вернулись Артем с Олегом. А гиганты продолжали валять друг друга по травке в бесчисленных схватках, результаты которых давно никто не считал. Прекратил "возню в песочнице" Олег. Малой занял место Бульбы, трижды швыранул новичка хитрыми приемами
и отправил всех ужинать. Потому что давно готово. Правда, идти на ужин пришлось через баню. Галочка Егоровна не поняла бы.
        Серьезные разговоры, как всегда вели за чаем. Настоящего уже почти три года не было, но Галкины травяные сборы всем нравились. Главное - побольше меда с малиной положить.
        - Ну, - спросил Батяня. - Что делать будем?
        - С шем? - прошамкал Дудник, засунув в рот комок чего-то неизвестного, но, судя по интенсивно работающим челюстям, вкусного.
        - С новичками, - уточнил командир.
        - А-а, - протянул Андрей, проглотив непонятное лакомство, и пожал плечами. - Еды у нас, вроде хватает...
        - Ты хочешь сказать, - уточнил Чума, - что как пища они нам не нужны?
        - Нет, - окрысился Дудник. - Что прокормить мы их сможем. Даже не напрягаясь.
        - Ага... - Колька сделал вид, что смутился. - А я-то подумал...
        - Это всё, что ты можешь сказать? - Батяня в упор посмотрел на Андрея.
        - Почему всё? Девочка - немножко гений. Но без образования её гениальность гроша ломаного не стоит.
        - А образование мы ей не дадим, - снова встрял Чума. - У самих нет.
        - Ты за себя говори, - буркнул Эйнштейн. - Это у тебя нет. Лет за несколько подучим в рамках средней школы. А идей у нее и так...
        - Как у сучки блох, - закончил Заварзин.
        - Коленька, - пропела Светка, - у тебя рецидив детской болезни нигилизма?
        - Да нет, - махнул рукой Колька. - Просто настроение ни к черту. Тренируешься, тренируешься, а потом выясняется, что как был самым слабым, так и остался. Только жену и побеждаю. И то потому что поддается!
        - Я не поддаюсь! Ты самый сильный! - Оторва прильнула к мужу и закрыла ему рот ладошкой. - И не возражай! Тут важно только моё мнение!
        - Верно, Колян, - поддержал Батяня. - Если жена считает, что муж самый сильный, так оно и есть! Расслабься и наслаждайся.
        - Ладно, - махнул рукой Заварзин. - А насчет этих... Хрен их знает, вроде без особых закидонов.
        - По местным меркам, у них сплошные закидоны, - усмехнулся Батяня. - Как и у нас, кстати.
        - Я на вас удивляюсь, мужики, - зазвенел голосок Галины. - Притащили людей в Рим, прогнали через лед и баню, парня обрили наголо и изваляли в пыли, девочке показали все её изобретения, доведенные до совершенства, а теперь обсуждаете, что с ними делать?
        - Ты за них заступаешься, потому что они саблезубов не боятся? - не удержался Чума.
        - Боятся, - парировала Галка. - Но стараются не показывать.
        - Урр собирался драться с Пузиком, - невозмутимо сообщил Ниндзя. - Пока не понял, что они на одной стороне. Даже дубиной махнул.
        Галка ахнула:
        - Попал?!
        - По Пузику? - расхохотался Олег. - Да по нему из пулемета с трех метров не попадешь! А вообще, реакция у пацана хорошая. И силищи море Лаптевых. Подучить маленько, любого чемпиона завалит. И проигрывать умеет.
        - Ещё мнения есть?
        Взгляд Батяни обежал всех, на секунду задержавшись на сестренках.
        Олег ткнул в бок Ирку:
        - Скажи чего-нибудь, Маугли!
        - Не называй меня так! - делано возмутилась девчонка.
        - А по делу?
        - А что я? Я тут сама недавно! - Ирка обернулась, ища поддержки у сестер. Те согласно закивали. - Сами мы не местные, - заканючила Ирка, - сидели в Поселке без средств к существованию...
        - И где ты этого только нахваталась? - покачал головой Олег. - Третье же поколение!
        - Чуму благодари, - хмыкнул Батяня. - Любит, понимаешь, байки по вечерам травить.
        - Маугли! - вдруг воскликнул Ниндзя. - Точно, Маугли!
        - Не называй меня так! - взвизгнула Ирка.
        - А причем здесь ты? - ошарашено уставился на неё эвенк. Потом сообразил. - А! Нет, это я о своем. Мысль поймал.
        - Посади в клетку, - посоветовал Чума. - Чтобы не сбежала.
        - Мне молотобоец бы пригодился, - вернул разговор в старое русло Бульба.
        Батяня скептически глянул на Тараса.
        - Лех, чего мы фигней страдаем? - Виталий встал и начал прохаживаться вдоль стены. - Все мы прекрасно знаем, что ребят примем. А сейчас ищем предлог, чтобы нарушить своё же решение никого не брать. Вот вам предлог: если их не убьет зима, это сделает холера попаданцев! Думаю, достаточно.
        - Про холеру подробнее, - вскинулась Светка.
        Эйнштейн поморщился:
        - Василий Сергеевич о ней писал. Он хоть и врач, а идентифицировать болезнь не сумел. Но кое-что подметил. Версий много, но наиболее вероятная - сочетание трех факторов. Кроманьонцы, сэры и попаданцы. Каждый приносит по компоненту, которые каким-то образом превращаются в эту заразу. Болеют неандертальцы и попаданцы. Урр в постоянном контакте с кроманьонкой и вместе с Мишей долбил сэров. Вероятность заражения близка к единице. Летальный исход в случае заражения - тоже.
        - Блин! - всполошилась Лапа. - У нас лекарств почти не осталось! На полкурса, в лучшем случае! И просроченные уже.
        - Начни давать с опережением, - предложил Артем. - Может, собьет на взлете.
        Светка кивнула и умчалась за аптечкой. Вернулась, набрала горсть таблеток, протянула Урру.
        - Глотай! - сказала на местном.
        Гигант недоверчиво рассматривал подношение.
        Шоколадка с Оторвой затараторили, перебивая друг друга. Урр пожал плечами, закинул таблетки в рот, глотнул, запил чаем из кружки.
        - Тогда так, - подвел итог Лешка. - Свободная комната у нас есть. Там чего-то делать надо?
        - Уже, - улыбнулась Галка.
        - Ну и ладненько. Остальное решим по ходу. Олег, Миша, есть что-нибудь, что не терпит до завтра? Нет. Тогда кто как хочет, а я спать!
        14 октября четвертого года. Записи на обоях
        Айка со своим бритым Медведем сбили нам весь ритм работы.
        Ну да, айю мгновенно стала Айкой. Во-первых, "айю" вообще не имя, и называть так девушку положено исключительно её избраннику. Прикиньте сами, как будет чувствовать себя мужик, если его пару все подряд называют возлюбленной! Во-вторых, просто выговорить это буквосочетание дано не каждому! Кто снабдил девчушку окончательным именем - так и не установили, похоже, оно само родилось.
        С парнем ещё проще. Урр - на местном означает медведя. Того самого, клыки которого болтаются у меня на шее. У самого Урра, кстати, тоже. Ну а раз медведь - значит, Медведь. Хотя пацаны чаще называют его Юриком. Шоколадка по этому поводу вошла в глубокую задумчивость: Оказывается, она была уверена, что в честь этой зверюги назван её бесценный Ниндзя. Ивриту бедную девочку никто обучить не удосужился, а то, что косолапых время от времени называли Мишками, она уловила. А теперь пыталась понять связь между медведями, Михаилами и Юрами. Впрочем, задумчивость, как и серьезность, у этого вечного фонтана веселья и жизнерадостности больше пяти минут длиться не может по определению. На этот раз хватило трех, чтобы Шоко забила на лингвистические сложности и умчалась показывать Айке, где можно найти орехи кау.
        Орешки эти оказались просто кладом. Размером с кулак и растут практически везде. Сбор простейший: удар дубиной по стволу и собирай с земли. Только делать это желательно в каске. Падалица тоже годится. Правда в сыром виде орешки и стальной нож берет с трудом, а при попытке жарки осколки скорлупы сбивают тяжелую чугунную крышку со сковородки. То есть понятно, на что обиделись соплеменники первооткрывательницы, оказавшиеся "под обстрелом". Чудо, что никого не убило. Но если после получаса варки обдать орешки холодной водой, скорлупа сходит сама, открывая желто-белые ядрышки со вкусом хлебного мякиша. Точь-в-точь батон нарезной, только поплотнее и без корки. Так что у нас есть хлеб, который к тому же не черствеет. По крайней мере за неделю ручаюсь.
        Удивительно, как быстро и органично новички вписались в нашу команду. Ведь аборигены, люди совершенно другой культуры, их всё должно шокировать, удивлять, вызывать внутренние протесты. Они просто обязаны впросак попадать регулярно, и неадекватно (по нашим понятиям) реагировать на смех. Ничего подобного! Такое ощущение, будто в нашем дворе выросли. Только в школу ходили с первобытным уклоном.
        Юрик так и не заболел, хотя наутро после прибытия и чувствовал некоторую слабость, но несильную, не следили бы специально - не заметили. Потом всё прошло. То ли упреждающий удар просроченными таблетками сработал, то ли могучий организм справился самостоятельно. Теперь несостоявшийся покойник машет молотом в кузне, подметает спиной плац на занятиях по борьбе и учит Тараса правильно махать дубиной, страшно довольный, что его "Бум", доработанный до "Оленебоя", превратился и вовсе в страшное оружие. Кстати, Эйнштейн посчитал, что удар дубины Урра сильнее, чем лапы Пузика. Саблезуб насмешливо фыркнул, но разубеждать никого не стал.
        Стратег Батяня поглядел на тренировку гигантов и поручил (догадайтесь, кому) сшить обоим доспехи из мамонтовой кожи, чтобы были легкие, не стесняли движения и не пробивались оружием сэров. Мол, оденем на них каски и получим два танка: неуязвимых и всё убивающих. Отсутствие этой самой кожи Лешку нимало не смутило. Не командирское это дело: вникать в мелкие детали! Тарас, конечно, за меня заступился, но очень своеобразно: прихватил Юрика, обе палицы и отправился в степь добывать сырьё для доспехов. Мамонта они не нашли и забили дубинами шерстистого носорога. Ещё раз! Эта парочка умудрилась не найти в саванне мамонта!!! Напала на самую агрессивную и неубиваемую тварь во всей степи! И забила этого монстра дубинами! Два дебила - это сила! Сопровождавших охотничков Пузика и Снежка Бульба попросил не вмешиваться, дабы шкуру не портить. Подозреваю, котята и отправились-то не охранять обалдуев, а наслаждаться зрелищем, типа в цирк сходили. А теперь благоверный вешает мне лапшу на уши, что если носорога бить по голове с двух сторон, тот не знает, на кого бросаться и стоит, как бычок на бойне!
        Носорожья шкура для доспехов даже лучше подходит, но это означает, что работать с ней ещё труднее. Господи, и какого черта я поперлась в кружок кройки и шитья?! Лучше бы стрельбой из лука занималась! Или каким-нибудь единоборством, где дерутся палками! А куда девать столько сала?! Мясо-то ладно, котята сожрут за милую душу!
        Айка носится по всему Риму, как ошпаренная. Ей надо всё посмотреть, всё потрогать, всё попробовать и во всём разобраться. То стреляет из лука, уже сделанного Ниндзей (ну не Шоколадкой же, в самом деле), то таскает орехи, то тормошит котят (ещё никто из наших аборигенов не привыкал к саблезубам с такой скоростью, а ведь "обезьянки" имели дело с двухмесячными кисками, а не с полуторагодовалыми зверями), то изводит Наталью расспросами про картошку, то торчит у ткацкого станка, раздражая Катьку (хотя Катерина не так уж и раздражается). Ещё учится прясть, вязать и готовить (ага, опять я крайняя), исследует какие-то механизмы в мастерской Дудника, учит математику под чутким руководством Эйнштейна (ага, Эйнштейна! Виталь всё на Анютку свалил!), а заодно русский язык в объеме числительных и математических терминов и машет нагибатой под руководством Оторвы. И всё небезуспешно. Жарить яичницу и заваривать чай уже научилась. Прясть - почти. А в математике дошла до таблицы умножения, а это, если я не забыла программу начальной школы, третий класс!
        Шоколадка не отходит от неё ни на минуту. Очень интересно, родственники они, или внешнее сходство случайно. Все уверены, что сестры, уж больно похожи, да и не встречали мы в степи других рыжих. Но с местным обычаем обмена детьми точно не установишь. Вполне возможно, что Шоко отдали в другое племя ещё до зачатия Айки.
        Словом, складывается впечатление, что вся жизнь крутится вокруг этих двоих. Хотя это и не совсем так.
        Олег с женами пристреляли лучшие винтовки. Точнее, пристреливали жены, Малой руководил процессом. Те, которые "приличные" пристреливать не стали, потому как нечем, а с Иркиной "светкой" Андрей не сделал ничего такого, что могло сбить прицел. Олег, принимая это решение, горестно вздыхал и разводил руками: мол, всё равно надо бы, но... На три "хорошие" мосинки потратили двенадцать драгоценных патронов. В общем, выдали девочкам их любимые стволы, настрого запретив стрелять без приказа.
        Олег и Артем уговорили Мудрого Пыха зимовать в Поселке. Старик долго упирался, но в конце концов поехал смотреть "пещеры тах". От теплого дома с горящей печкой пришел в восторг, но решило вопрос кресло Василь Сергеича. А Олег так мечтал перевезти этот антиквариат в свою комнату в Риме. Увы, дипломатия требует жертв! А дальше Пыху предстояло нудное обучение, как полученными чудесами пользоваться. Я с этим стариканом не знакома, но заранее восхищаюсь. Он даже и не подумал грузить свои мудрые мозги заумными хитростями. Выделил подростка потолковей, пообещал ему в случае любых проблем большие неприятности, а если всё спалит, вообще отдать людям рю для кормления саблезубов, и вручил Олегу для обучения. Мотивировки хватило с запасом. Уже через день хлопец загнал всех в баню и заставил вытирать ноги при входе в избу. За что и получил гордое прозвище "Ын", то есть "Чистоплюй". А сам Пых объезжает тех, с кем обычно зимует, и, козыряя подаренными топором и лопаткой, уговаривает присоединиться к нему в "пещерах тах".
        Результатов разведки Ниндзи и Шоколадки я просто не поняла. Но нанесенные на карту (разведчиками же и нарисованную) маршруты передвижения сэров вызвали у наших "ястребов" огромный интерес. Теперь сидят целыми днями и рисуют какие-то схемы. Надо будет как-нибудь напомнить, кто не дал сжечь обои! При этом так часто вспоминают Маугли, что Ирка даже реагировать перестала.
        Куда интересней результаты расшифровки записей Василия Сергеевича.
        14 октября четвертого года. Рим
        Работа над тетрадью Василия Сергеевича несколько затянулась. Но всему приходит конец. И день, когда Эйнштейн мог обнародовать результаты, настал. Чуть ли не впервые на собрании присутствовали не все. Аборигенов под разными предлогами удалили. Причину Виталий раскрывать не стал, отделался коротким: "Сами поймете. Я даже Аньку от расшифровки отстранил".
        Поверили. Теперь сидели и слушали.
        - Во-первых, история первого попадания, - начал Виталий. - Неприятная история. Изначально им было лучше, чем нам. Полсотни мужиков, перенесенных с прифронтовой дороги лета сорок первого года. Все с оружием, обмундированием, небольшим запасом продуктов и медикаментов. Словно специальный бонус - пара телег, одна из которых загружена боеприпасами, а вторая - хозяйством полевой кухни. Да, не было избы, но для вчерашних крестьян, а их было немало, сладить дома - не самая сложная задача. Серьезной угрозой была лишь холера попаданцев, но о ней ещё не знали. Зато имелись свои врач и медсестра. Да-да, Василий Сергеевич, военврач третьего ранга, хирург, но в те годы узкая специализация была не в ходу. С набором инструментов и неплохой аптекой. И совсем молоденькая сестричка, но с курсами фельдшеров и некоторым практическим опытом. Казалось, можно не бояться ни хищников, ни аборигенов, ни болезней. Да вообще ничего. Через полгода осталось трое.
        - Ни фига себе! - присвистнул Дудник. - Как это их так! Холера?
        - Если бы, - вздохнул Евстифеев. - От холеры умерло шестеро и пять местных. Остальных погубили лень, бардак и недисциплинированность. Понимаешь, люди оказались случайные, в основном, рядовой состав, многие ещё не солдаты, а рабочие и крестьяне в шинелях. Ещё и из разных частей, перемешавшихся на дороге, большинство не знало друг друга совсем или знало крайне поверхностно.
        - Всё равно лучше, чем вчерашние школьники! - заметил Олег. - Даже не вчерашние.
        - Как выяснилось хуже! Мы с самого начала были единой командой. А они... Если бы нашелся человек, сумевший сбить их в кучу, организовать, заставить действовать, как единый организм. А у них... Единственный офицер - военврач третьего ранга. Звание капитанское, а реально - мягкий, интеллигентный человек. Один сержант, серьезный мужик, уже успевший нюхнуть пороху. Образования, правда, как у всех: не то три, не то четыре класса. Но он даже не успел начать что-то делать. Потому как была ещё и группа не то приблатненной шпаны, не то и вовсе полноценных уголовников, которая попыталась подмять всех под себя. И нарвалась на серьезный отпор, перешедший в настоящее сражение, унесшее полтора десятка жизней с обеих сторон. В том числе и сержанта. Оставшуюся в живых пятерку бандитов расстреляли. Недели не прошло, а сорок процентов личного состава уже на том свете.
        - Да... - поморщился Батяня. - С урками не повезло конкретно. Но и тридцать рыл...
        - Когда они работают все вместе, под единым началом. А когда каждый делает, что хочет... Нет, на какое-то время сумели договориться. Построили дом, баню, ледник, обнесли всё частоколом. С тех пор Поселок практически не изменился. А дальше каждый занялся, чем хотел. Кто-то раскапывал поля и сажал картошку. Кто-то шлялся с винтовкой по степи, благо охота здесь шикарная. Кто-то просто гулял по окрестностям: типа разведка. В общем, вроде все заняты нужными делами, но без единого плана - сплошное топтание на месте. А пару дураков и вовсе сожрали хищники чуть ли не у частокола. Один собирался с одного выстрела завалить медведя, а второй - саблезуба. Ещё двое просто пропали, наиболее вероятно - поступили аналогично, но вдали от Поселка. А потом вошли в контакт с аборигенами. И обнаружили женщин! Грязных, оборванных, к тому же неандерталок, от идеалов красоты двадцатого века весьма далеких. Но изголодавшимся мужикам годились любые. Местные нравы вы знаете. Мужики зачастили в окрестные стойбища. Изучать язык, обычаи, традиции - глупости это! Да и три класса образования! Просто зачастили. Пришли, первую
попавшуюся кралю оприходовали и ушли. Местные гоу не обижались, но тоже стали наведываться в Поселок. А вот тут их привычки мужикам не понравились. Ну не знают аборигены, что воровать плохо! Потом один умник задумал свататься. Присмотрел себе неземную любовь, набрал подарков для будущих родичей и пошел. Подарки неандертальцы взяли. А невесту не отдали. Не принято у них женщин насовсем отдавать! Приходи в гости и пользуй ко всеобщему удовольствию. Мужик обалдел (как же, какие-то полузвери его сватовство похерили) и втроем с корешами собрался перестрелять обидчиков. Если бы его избранница той же ночью не примчалась к частоколу, быть войне на месяц раньше. Мужика, явившегося требовать девку обратно, послали далеко и надолго. На том конфликт, вроде, и закончился. Зато родилась идея пережениться, особо крепко охватившая крестьянские умы. И потянулись женихи. В каждом конкретном случае вопрос решался по-своему. Самые умные втихую сговаривались с избранницей и типа крали, кто поглупее - размахивали винтовкой. Отношения потихоньку накалялись. Аборигенов перестали пускать в Поселок. Попаданцев начали гнать из
стойбищ. Была пара или тройка драк, но до стрельбы дело не дошло.
        - Драк? С неандертальцами? Небось, попаданцы ещё и побеждали?! - скептически хмыкнул Олег. - Звиздеть они мастера!
        - Я тоже так думаю, - кивнул докладчик. - Но как Василь Сергеич написал. В общем, нарыв зрел и прорвался бы раньше или позже. Но случилась беда: Поселок атаковали сэры. Довольно большая стая, тварей двадцать. Напали на нескольких крестьян, работавших в поле. Пока те схватились за винтовки, пора было в штыковую атаку идти. А помощь из Поселка и вовсе успела к шапочному разбору. Результат: пять трупов и естественное возмущение: мол, мы им генофонд улучшаем, подарки дарим, а эти полузвери эва что удумали!
        - Что, так и говорили про генофонд? - хмыкнул Дудник.
        - Не, это я своими словами. Дело ж не в словах. Василий Сергеевич, конечно, заметил, что нападавшие отличаются от тех, что в стойбищах, но никто его не слушал. Мол, дикари, они и есть дикари. Сегодня одни, завтра другие. Короче, хороший индеец - мертвый индеец. Последовала карательная экспедиция по ближайшим стойбищам, а за ней - война. Аборигены подкарауливали охотников и нападали из засады. Попаданцы убивали всех проявлявших хоть малейшую агрессию и тех, у кого находили вещи убитых. Позже озлобились настолько, что перестали щадить даже детей. Мол, из зверенышей вырастут звери, все равно убивать придется. Жестокость принесла победу: аборигены прекратили охоту и откочевали как можно дальше. В Поселке к тому времени осталось тринадцать мужиков, медсестра и пять жен-неандерталок.
        - Идиоты! - в сердцах бросил Батяня.
        - Это с нашей точки зрения, - возразил Эйнштейн. - А им тогда всё казалось логичным. Против возражали лишь Василь Сергеевич и кашевар, который при кухонной телеге состоял. Но "дохтура" уже давно никто не слушал. Кашевара - тем более.
        - Дальше что? - поторопил докладчика Заварзин.
        - Некоторое время жили мирно. А потом "холостяки" подняли бучу и потребовали установить "коммунизм на баб". Мол, вы тут шикуете, а нам что остается? "Женатики" схватились за винтовки: мол нечего на чужой каравай рот разевать. Сходите, да добудьте себе женщин! На двести километров ни одной аборигенки? А нам какое дело? Нечего было раньше ушами хлопать! До стрельбы не дошло, но через пару дней "холостяки" и в самом деле отправились в поход "за бабами". Вернулся один. С женой-кроманьонкой. Через неделю произошел очередной налет сэров, а за ним пришла холера попаданцев. Выжили Василий Сергеевич, кашевар, медсестра и та самая кроманьонка. С момента попадания и полгода не прошло.
        - Ничего себе, - покачала головой Светка, и, не удержавшись, выдала тираду из репертуара Фифы. - Представляю, как среди этого скота жилось несчастной девочке.
        - Какой девочке? - не понял Бульба.
        - Медсестре. Как её звали, кстати.
        - Наталья, - виновато улыбнулся Эйнштейн. - Наша Наташа в честь бабушки названа. А кашевара - Степаныч. А жилось ей на удивление прилично. Ни один человек даже не пытался её домогаться. Глазки на первых порах строили, цветочки дарили, а больше ни-ни. А как заметили, что она в Сергеича влюблена, и вовсе отстали. Не такие уж они и скоты. Обычные люди. Просто держали неандертальцев за не пойми кого. Пренебрежение людьми и нежелание их понимать кого хочешь скотом сделают! И любое недоразумение сыграет роль спускового крючка.
        - Чего-то ты расфилософствовался, - нетерпеливо произнес Бульба. - Дальше-то что было?
        - Дальше как раз ожидаемо. Степаныч забрал себе кроманьонку. Сергеич женился, наконец, на Наталье. А то до этого он в Батяню играл. В смысле героически показывал пример воздержания. Через год у каждой пары родилось по мальчику. Еще через два - по девочке. А потом случилось Нашествие сэров. Отбились благодаря пулемету. И потеряли жен. Когда девчонкам исполнилось пятнадцать, переженили детей. Родилась Наталья. Следом Катерина. Через четыре года синхронно Ира и Надя. Мальчиков не было. В следующее Нашествие (Галь, оно случилось после рождения "близнят") погибли дочки. И Степаныч этого не пережил. Инфаркт. А ситуация стала тупиковой. И как только внучки смогли держать в руках оружие, отцы ушли на поиски. Либо жен себе, либо мужей девочкам. И не вернулись. А когда стало ясно, что ждать больше некого, в поиск ушла Ирка. О её возвращении с Олегом Василий Сергеевич написать не успел.
        - Зато увидел, - вздохнула Наталья. - Обрадовался. Олег ему ещё про ваше время рассказал.
        - И чему там радоваться? - Батяня подозрительно глянул на Олега.
        - Да не стал я говорить про Горбачева, Ельцина, перестройку, развал страны и прочие ужасы. Зачем это старику? - пожал плечами Олег. - Рассказал о Победе, о том, что коммунизм у нас хоть и не построен, но осталось совсем чуть-чуть, и что девочек мы не бросим. И скажи, что я не прав!
        Лешка задумался:
        - Прав, наверное. Девочек мы железно не бросим. И немцев они тогда побили. И до коммунизма НАМ осталось совсем чуть-чуть. Точно прав!
        - Получается, - недоуменно произнес Бульба, - что полсотни взрослых, вооруженных мужиков не сумели выжить в условиях, с которыми играючи справился десяток безоружных школьников?
        - Нет, - вздохнул Артем. - Это означает, что десяток безоружных школьников умудрился выжить в условиях, с которыми не справилась полусотня вооруженных мужиков. А вот причины их неудачи надо очень хорошо проанализировать. Чтобы через тридцать пять лет здесь не остался только беспомощный старик с четырьмя внучками. Виталь, ты обещал, что сегодня мы, наконец узнаем, что такое Нашествие.
        - Гут! - согласился Эйнштейн. - Пошли к сэрам. Две трети тетрадки про них. Василий Сергеевич ими занимался настолько серьезно, насколько мог. Одних вскрытий - десятки! В общем, это действительно не люди. Внешность - сами знаете, но это только у самцов. У них и скелет практически идентичен человеческому. Археологи не отличат! А вот строение внутренних органов - другое. Вы извините, ребят, но там всё на латыни. Прочитать могу, перевести нет. Да и неважно это. Они не люди. Да и похожи только самцы. Самки - нечто особенное.
        - Что, Сергеич баб их видел? - почесал в затылке Чума. - Мы за четыре года не удостоились.
        - И даже препарировал, - Виталий язвительно ухмыльнулся. - И не беспокойся, мы тоже удостоимся. По весне, скорее всего. Ничего общего с людьми у них нет. Про палеолитических Венер слышали? Статуэтки такие. Фигурки ромбовидных очертаний, сужающиеся к голове и ногам и максимально широкие в бёдрах. Грудь, задница и, - Эйнштейн замялся, подбирая слово, - передница воспроизведены очень тщательно и очень гипертрофировано, тогда как лица, рук и ног может и вообще не быть, а головы малюсенькие и толком не прорисованы. Фигурок этих археологи нашли чертову прорву, и голову сломали, думая что это за хрень, и с чем её едят. И идеал красоты, и символ плодородия, и даже была версия, что это бабы лепили, чтобы холостякам было на что дрочить!
        Попаданцы дружно расхохотались.
        - А что, без статуэтки никак? - сквозь смех выдавливала Светка. - Надо срочно фигурки эти резать! Уходя на охоту, вручаешь мужу. Чтобы делом занимался и на других баб не смотрел! Виталь, ты сделал мой день!
        - Поняли, девочки? - Олег, пытаясь сдерживать смех, прижал к себе "близнят". - Идеал местной красоты это груди размером с арбуз, необъятная корма и крохотная головка! Ничего вам у местных не светило! Только у нас, цените!
        - Мы ценим! - буркнула Ирка. Сестренки причины веселья явно не понимали. - А что такое арбуз?
        - Ягодка такая, - улыбнулся Батяня. - В локоть диаметром. Про "символ плодородия" - ещё лучше. Если учесть, что земледелием здесь и не пахнет, а аборигены поголовно атеисты похлеще самых рьяных борцов с церковью.
        - Зря смеётесь, - Евстифеев сохранял полную невозмутимость. - Все эти теории, конечно, чушь. "Венер" резали с натуры. Точнее - по памяти. Именно так выглядят самки сэров. И задница, и грудь, и брюхо, и головки сравнительно маленькие. Только руки у них есть. Но кто же смотрит на руки, когда перед глазами такие сиськи колышутся. А ростом эти "идеалы" за три метра!
        - Сколько?! - мгновенно перестал смеяться Бульба.
        - От трех до четырех метров, - повторил Эйнштейн. - По останкам ученые могли принять их за больших приматов. Гигантопитеков каких-нибудь. Силища у них неимоверная. Василий Сергеевич своими глазами видел, как такая дива ударом кулака свалила мамонта!
        - Вот прямо матерого мамонта? - охнула Надька.
        - Это он не уточняет, - кивнул Эйнштейн. - Но вряд ли детёныша, дед достаточно точно всё описывает. Так что... Даже молодого мамонта свалить - очень не фигово! Ребят, не отвлекайте, ладно? Тут до фига рассказать надо!
        - Ты говори, говори, - кивнул успевший помрачнеть Батяня. - Мы помолчим.
        - В общем, внешний вид говорит сам за себя. Эти бабы сделаны, чтобы рожать, рожать и рожать. Размножение у них, как у животных: раз или два в год течка, когда можно забеременеть, причем от разных отцов одновременно. В помете несколько детенышей, Василь Сергеич считал, что до десяти может быть. Для того и живот такой огромный. Груди большие: так молока сколько надо! Размеры и сила тоже под это заточены: чтобы выносить и родить, а может, и защитить, хотя последнее как-то сомнительно. Самки небыстрые и неповоротливые, убежать от неё не проблема, и увернуться - тоже. Но в обороне... Встают в круг и машут кулаками. Хрен подойдешь. Сколько длится беременность - непонятно, но весьма вероятно, что они два раза в год рожают. В основном, мужиков. Расходный материал. Смертность высочайшая, но тут тот самый случай, когда "ничего страшного, бабы ещё нарожают". В голодные годы мужиков вполне могут самих пустить на пищу. Но это уже из разряда предположений.
        Виталий перевел дух. Все терпеливо ждали.
        - Теперь жизненный цикл. Тут больше размышлений, чем наблюдений. Зимой сэры до нуля снижают внешнюю активность. В спячку впадают или ещё что - неизвестно. В остальное время мужики носятся по степи, добывая пищу. Несмотря на жуткую смертность, количество их всё время растет. Самки сидят в "гнезде" и рожают. Самцы вырастают очень быстро. Те, кого мы тут с энтузиазмом отстреливаем - дети от трех до пяти лет. А вот самки зреют шестнадцать лет. И рождаются с такой же частотой. Как только созрело новое поколение самок, старое уходит. То есть каждую шестнадцатую весну все дружно беременеют девочками, после чего молодежь продолжает жить в старом гнезде, а их матери, прихватив большую часть мужиков, отправляются на поиски нового места. Естественно, съедая всё на своем пути. Если находят и доходят, появляется новое гнездо. И всё пошло по новому кругу. Эта часть понятна?
        - Пчелиное роение, однако! - качнул головой Ниндзя.
        - Похоже. Только у пчел более осмысленно. Василий Сергеевич считал, что сэры неразумны. Мол, всё на голых инстинктах. Тут я с ним не совсем согласен, но рациональное зерно в его точке зрения имеется..
        - А если старые - совсем старые? - поинтересовался Артем.
        - Скорее всего, не доходят. Или умирают в старом гнезде и идут на пищу. Тогда Нашествие откладывается на цикл. Насколько я понимаю, успешное основание нового гнезда - редчайший случай. Иначе сэры давно бы всю саванну сожрали. Классический "затратный" вид: отложить миллионы икринок, и пусть хищники сдохнут от обжорства. Огромные потери при добыче ресурсов, девяностопроцентная гибель "роев" при переселении, но всё перекрывается рождаемостью! Чтобы извести вид, надо перебить самок в гнезде, а туда придется пробиваться через такие толпы, что никакие саблезубы не помогут. Да и сами бабы - тот ещё подарочек. Разве что танками всех передавить! Так танков нет! В общих чертах о жизненных циклах всё. Теперь самое главное: следующее Нашествие надо ждать ближайшей весной. До десяти самок и с полтысячи самцов. Во всяком случае, такими толпами они ходили два прошлых раза.
        - Ты хочешь сказать, что дед валил из пулемета по паре батальонов зараз? - не выдержал Олег. - Вот хоть убей, не поверю.
        - Во-первых, не забывай, что сэры - не самый серьезный противник, у нас тут четыре девчонки полсотни со стены перестреляли и даже не вспотели. А во-вторых, Поселок от гнезда далеко, туда Нашествие пришло здорово ослабленным. И тем не менее, у них были прорывы за частокол. Мы к гнезду куда ближе. А окажется их меньше - нам же проще. Собственно, у меня всё.
        - Насколько всё это точно? - Батяня выглядел озабоченным.
        - По Нашествию - вероятность очень большая, - тут же ответил Виталий. - По жизненному циклу - возможно, какие-то нюансы ещё неизвестны. Например, мы не знаем, в каком возрасте самцы способны к оплодотворению. Все случаи изнасилования местных женщин сэрами не доказаны. Может, их сразу съедали, а про насилие - фантазии аборигенов, которым непонятно, зачем есть женщину, даже не сделав чпок-чпок. Запросто может оказаться, что размножаются особи десяти или пятнадцати лет. Но поскольку доживают до этого возраста единицы, из гнезда они уже не выходят. И хрен знает, как выглядят. Воображение такое рисует... - Эйнштейн усмехнулся. - Но это уже чистые фантазии.
        - А где их гнездо?
        - Это у Ниндзи надо спрашивать. Где-то на юге. А "рои" летят очень далеко. Насколько я понимаю, от гнезда до Поселка полтысячи километров точно будет, если не тысяча. Да вот ещё! О чем Василий Сергеевич не подумал. Мы ведь на одном направлении от гнезда. Вполне возможно, периодичность роения не шестнадцать лет, а восемь. Или четыре. Просто остальные идут не к нам, а в другие стороны.
        - Это тоже твои фантазии? - поинтересовался Чума.
        - Даже не фантазии, просто мысли вслух.
        - Ты уж думай про себя, пожалуйста! И так непонятно, как с этим родильным конвейером бороться, а ты ему производительности добавляешь!
        - Подожди, Коль, - отмахнулся Батяня. - Миш, что добавишь по разведке? Реально найти гнездо?
        - Сейчас - нет, однако. Зимой попробовать надо. А вот где остановить Нашествие - знаю! Там, куда мы дошли, проходит скальная гряда. В ней разлом километра полтора длиной. Похоже на перевал, через который на кордон шли. Только без набора высоты с нашей стороны. Через этот разлом сэры к нам и ходят. И Нашествие там пойдет. Вот в разломе их и надо брать.
        - Как? - пожал плечами Дудник. - К пулемету у нас полтора диска. После чего весь огнестрел можно выбросить.
        - Зачем огнестрел, однако? "Маугли" помнишь?
        - Чего её помнить? Вон, сидит!
        - Не называй меня так! - словно очнулась Ирка.
        - Да не Иришка, - улыбнулся Ниндзя. - Мультфильм "Маугли". Как Шерхана прибили. Погнали в разлом буйволов.
        - Так быки нас и послушались, - хмыкнул Чума. - Они человека априори ни в грош не ставят! Не напугаем и не уговорим.
        - Мы - не уговорим, - согласился Ниндзя. - А Галочка Егоровна уговорит. Её в саванне все слушают. И чем больше при ней котят, тем лучше слушают.
        - Интересно, - хмыкнул Батяня. - Заблаговременно подгоняем быков к провалу. Дожидаемся появления роя и гоним стадо навстречу. В середине они встречаются, и больше никто никуда не идет. Может получиться, если зимой всё хорошенько разведать, пока сэры спят. Галь, а саблезубы размножаться когда собираются?
        - Весной, наверное.
        - Ты с ними поговори, пусть потерпят до после разборки.
        - Леша! Котята не могут размножаться по твоей указке! У них иная физиология!
        Буртасов негромко пропел: "Отдаст приказ нам мама Галя" и улыбнулся:
        - По-моему, они могут всё, что ты захочешь.
        - О великая Гау-Рю, повелительница смерти... - молитвенным речитативом заблажил Чума.
        - Оболтус ты, Колька! - Галина отвесила Заварзину подзатыльник. - Я поговорю, Леш. Но ничего не гарантирую.
        2 декабря четвертого года. Гряда
        Бескрайняя снежная равнина, расплывчатые силуэты гор на горизонте, лыжи на ногах, анорак, балаклава, рюкзак, прицепленные к поясу санки... Привычные ощущения. Словно и не было попадания, изматывающей работы первых месяцев, четырех лет жизни в Риме... Очередной лыжный поход... Правда, есть и отличия. Вместо палок в руках ставшая родной за эти годы нагибата, а впереди - саблезубый тигр, одетый в шлейку. Гомотерии для кошачьих очень выносливы, могут бежать хоть весь день, если неторопливо. Но их неторопливо - километров десять, а то и пятнадцать в час. Конечно, если нагрузить животное набитым хурджином, сверху усесться самому и гнать, что есть мощи, кошак устанет минут через пять. Но каким дураком надо быть, чтобы впихивать невпихуемое? Лыжника, прикрепленного к удобной шлейке, саблезуб почти не чувствует. "Как интересно он идет, - лениво думал Батяня, автоматически контролируя движения Бублика. - Вроде, у лошадей в каждом конкретном аллюре определенный порядок переставления ног. А саблезубы ногами шерудят как попало. Никакой системы! Или это я её не вижу. Ничего не понимаю в кошачьих аллюрах. В
лошадиных, впрочем, тоже. Но бежит ровненько, ни рывков, ни внезапных торможений. Ехать - одно удовольствие. И быстро, километров по сто пятьдесят в день шарашим". Ехать на буксире у саблезуба, действительно - сплошное удовольствие. Рюкзаки разгружены до предела, только аварийный запас на всякий пожарный. Весь вес в саночках, что почти неощутимо мчатся сзади. Кошак идет ровнее снегохода, ногами двигать не надо, нагрузка минимальная. И скорость, хотя до снегохода далеко. Только надо внимательно следить, чтобы лыжа не налетела на скрытый под снегом камень. Да, такая езда требует хорошего владения лыжами, особенно, если гонишь в темноте. Но сейчас за "котятами" мчались лучшие. Батяня, Малой, Ниндзя, Бульба и Лапа.
        Выйти в разведку хотели в середине ноября, как только уверенно лег снег. Даже готовы были, хотя проблем хватало с головой. Те же ботинки, например. Собственного пошива сапоги неплохо работали летом, но для лыж не годились категорически. А ботинки, любовно подобранные к походу и укомплектованные бахилами, проявили свой стервозный характер: рассинхронизировались с ногами. То есть, ноги выросли, а боты - нет. Артема это, само собой, не касалось, как и обеих девочек. У Бульбы, Батяни и Ниндзи обувь изначально была на размер больше. Спорный подход, но в данном случае оказавшийся правильным. Чуму и это не спасло, нога выросла аж на три размера. В оправдание можно сказать, что Колька и ростом подтянулся к ровесникам. Эйнштейн и Дудник предпочитали обувь "в размер", и теперь не могли втиснуть ноги в "эти колодки". Точнее не мог Андрей. У Виталия натянуть ботинок получалось, но вот ходить... А с Олегом - просто беда! А ведь именно Олег и мотался по всей степи зимой и летом. Сначала в своих ботинках, потом Чумы, теперь Эйнштейна. Чума пользовался обувью Андрея. Дудник, если прижимало, одалживал у Батяни.
Евстифеев - у Артема. Мишины ботинки подошли бы и Виталию, и Кольке, но постоянно эксплуатировались хозяином. С появлением Урра возник второй претендент на Тарасов "сорок шестой разношенный". А в распоряжении женского пополнения остались аж четыре пары от Галкиных "хрустальных башмачков" до Заварзинских "крокодилов".
        Вот только с лыжами у пополнения получалось плохо. Даже Оторва и Шоколадка, уже три года осваивавшие не столь сложную, в общем, науку, от среднего уровня группы были ещё очень далеки. Что уж говорить об остальных, впервые увидевших "доски для ног" месяц назад. Юрик, правда, проявил недюжинные способности и в этом вопросе, но за месяц стать с лыжами на "ты" - ну никак! Тем более, на месяц никто не рассчитывал.
        С составом определились, кошачью составляющую экспедиции подобрали, барахло и еду приготовили, шлейки пошили, назначили день выхода. И на две недели застряли в пурге. Хорошо хоть, в Риме, а не посреди степи. Пурговать в чистом поле - то ещё удовольствие. В лесу - тоже. Потом два дня ждали, пока ветер утрамбует свежевыпавший снег.
        Вышли только двадцать восьмого. И принялись усиленными темпами наверстывать упущенное. Даже на ночевках не тратили времени на установку тента и большой костер. Быстро грели чай на настиле (основная еда шла сухомяткой), рыли яму, стелили коврики, укладывали две "коллективки". С боков устраивались саблезубы. Та ещё грелка. Казалось бы, сколько времени занимает поставить полноценный лагерь? Но полчаса здесь, полчаса там. Как говорится, "десять старушек - рубль". Батяня чувствовал, что надо спешить. Никаких оснований: степь тиха и спокойна, каковой и должна быть при передвижении шестерки саблезубов. Сэров, как всегда в это время года, не видно и не слышно. А зима только началась. Но Лешка доверял своим предчувствиям. Особенно, если они совпадали с аналогичными у Лапы, Ниндзи и Малого. Только Бульба ничего не ощущал, но он известный пофигист.
        К скальной гряде, куда разведчики летом добирались неделю, вышли тридцатого.
        "А мы сильно прибавили в профессиональном плане, - подумал тогда Лешка. - Этот кусок тянет на полноценную тундровую четверку. Если не пятерку. А мы его за три дня! Хотя классификация саблезубов не учитывает. Ладно, пусть будет половина пятерки. Всё равно не хило".
        Поставили лагерь в небольшой рощице, шуганув оттуда с десяток белых волков. Батяня всегда считал, что полярный волк - подвид обычного, серого. А здесь, где оба вида живут рядом, засомневался. Тут на среду обитания не покиваешь. Белые крупнее, ноги длинные, и, самое главное, умнее. Никто из римлян не может похвастать клыками белого. А ведь Ниндзя как-то целую охоту устраивал ради ценного трофея. Не лезут белые на рожон. Но не трусы, попадались останки медведей, заваленных стаей. А уж от добычи отогнать - вовсе милое дело. Но с противником сильнее себя - не связываются. И ведь как-то определяют, кто чего стоит. Лежит в степи сытая стая, на аборигенов - ноль внимания. Стоит появиться Ниндзе - смываются. А гоняться за ними на Пузике - зря гомотерия мучить. Волки куда выносливей! Эвенк, когда рассказывал, матерился страшно: стая его три дня водила, не выходя из поля зрения и не подпуская на дистанцию выстрела. Вот и позавчера не полезли. Быстренько очистили спорную территорию, выстроились цепочкой и лениво затрусили на северо-восток.
        Вчерашний день потратили на рекогносцировку. Обошли пролом, обследовали боковые стенки, даже вылезли на саму гряду, попутно квалифицировав сложность восхождения, как альпинистские два Б - три А. Сейчас, в тридцатиградусный мороз, даже сложнее. А сэрам и летом не пройти, особых скалолазных способностей за ними не замечалось. Пойдут через пролом, как миленькие. А мы им...
        О том, что "мы им", спорили вечером. "Блестящий" Мишин план, навеянный прозвищем жены Малого, подвергся серьезным сомнениям. Быки - это здорово. Вот только многотысячное стадо четырнадцатью саблезубами не погонишь. Голов двести - ещё реально, а скорее, сотня. Надо же не только спугнуть, но и направить в нужном направлении. Получится ли? Слишком много непредсказуемых факторов. К тому же одно дело стоптать одинокого тигра, а совсем другое - огромедную толпу. Завязнут быки в массе тел, потеряют скорость, и пойдут на корм сэрам! Даже если предварительно стопчут сотни три, ещё две останется. И матки - вообще не просчитываемый фактор. Были бы снайперы, ну хоть один - вопрос решила бы Иркина "светка". Но Малой весьма доходчиво объяснил разницу между снайпером и просто хорошим стрелком. А с обычных дистанций... Олег вообще категорически настаивал, чтобы девочек даже близко к сэрам не подпускали. Потому как в предыдущих случаях сэры умудрялись прорваться через пулеметный огонь и в первую очередь бросались именно на женщин. Никто не спорил: может, и не прав, а ну его на фиг, женами рисковать!
        Альтернативное предложение, как обычно, внесла Светка.
        - Мужики, опять вы херней страдаете, - Лапа, как обычно, была предельно тактична. - На фиг нам быки и прочие мультяшные прелести? Построим укрепрайон и перестреляем всех, как куропаток!
        - Какой укрепрайон, - всполошились "мужики". - Из чего?
        - Как всегда, - пожала плечами Лабжинова, то есть, уже Буртасова. - Из дерьма и палок. То есть из снега и колючей проволоки. Перегородим проход стеной, длина здесь раз в пятнадцать меньше, чем в Риме. Высоту сделать такую же, а толщину метров десять. В предполье "Егозы" накрутим. Снимем один ряд периметра - здесь глубина метров пятнадцать получится. Пока они будут через проволоку ломиться, мы в девятнадцать стволов мамаево побоище устроим.
        И ведь убедила. Действительно, метод самой же Лапой и проверен под Римом; объем перелопачиваемого снега в разы меньше, чем при эпическом строительстве нулевого года; проволоку с периметра снять - ни разу не проблема, не зря же предполье после каждого снегопада расчищают. В общем, реализуемо и безопасно.
        А на маток, в крайнем случае, можно и драгоценные патроны потратить. Со стены метров на двести максимум - снайпер не нужен. Тут и Олег с женами справится.
        Правда, саблезубы останутся не у дел. И непонятно, как их переправлять через стенку в случае необходимости преследования отступающего противника. Но будет день - будет и пища. К примеру, на веревках спустить. Триста килограмм - фигня вопрос. В Риме можно и потренироваться на Пузике, как самом тяжелом. Пузик на эту идею насмешливо фыркнул, но вслух возражать не стал.
        А с утра снова встали на лыжи. Предстояло добраться до замеченной с гряды горной цепи и найти гнездо сэров. Если погода, везение и эти самые сэры позволят.
        4 декабря четвертого года. Пещера сэров
        Погода установилась ясная и морозная и портиться, вроде, не собиралась. Сэры не показывались, похоже подтверждалось предположение Василь Сергеича о зимней спячке. Везение же предстало во всем великолепии мускулистого тела, покрытого черно-рыжим мехом, широких сильных лап, короткого хвоста, зеленых глаз и пятнадцатисантиметровых клыков. Везение отличалось добрым игривым характером, отличным чутьем, острым слухом и отзывалось на имя Няша.
        В этом походе Няша не тащила за собой лыжника и не несла груза. И не потому, что была слабее: ростом кошка лишь немного уступала Пузику и Снежку, а ударом лапы валила с ног гигантского оленя. Просто на этот раз Няша совмещала обязанности авангарда, арьергарда, боевого охранения и разведки. Тут уж не до переноски тяжестей, поспеть бы везде. Но Няша справлялась! В итоге сначала вывела группу к ничем не приметному ущелью, а после и к пещере в боковом склоне. Ущелье порадовало весело журчащим ручьем и отличным местом для лагеря. А пещера... Наверное, она была большая, судя по уходящему вглубь туннелю пятиметровой ширины и лишь немногим меньшей высоты. Но в десяти метрах от входа проход перегораживала гладкая блестящая стена. От края до края, от пола до потолка, без единой щелочки или дырочки, она надежно закупоривала туннель. Люди не чуяли ничего, настораживал лишь незнакомый материал, явно искусственного происхождения, но саблезубы с угрозой щерились на стену и негромко порыкивали.
        - Гнездо? - неуверенно предположил Бульба. Или спросил.
        - Похоже, - столь же негромко ответил Батяня, рассматривая что-то под ногами. - Следов до чёрта. Надо понимать, за стенкой берлога.
        - Ломать будем? - руки великана стиснули палицу.
        - С ума сошел! - шикнула Светка. - Я бы, наоборот, укрепила. Чтобы ни одна сука вылезти не смогла!
        - Неплохая мысль, - согласился командир. - Опять из дерьма и палок? В смысле снега и колючей проволоки?
        Все заулыбались.
        - Если других выходов из пещеры нет, может и сработать, - задумчиво произнес Олег. - Только не из снега. Изо льда! А проволоку вморозить. Забить весь предбанник.
        - Где ты столько льда возьмешь? - вздохнул Бульба.
        - Вообще-то, там ручей не встал, - и не думал сдаваться Малой. - А вода при замерзании образует лед.
        - Давайте назад, - скомандовал Батяня. - Ставим лагерь и думаем, что делать. Но чует моё сердце, "Егоза" нам потребуется!
        Лагерь поставили капитальный. Две большие иглу[1], на пять-шесть человек каждая. В принципе, хватило бы и одной, но запас карман не рвет. Сегодня зверики не жаждут забираться в снежный домик, а что им завтра в голову придет? Не выгонять же боевых товарищей на мороз. Полноценная яма для костра с "пентагоном"[2] внутри. Поленица дров минимум на неделю, а если только готовить - на месяц хватит. Сварили супчик из картошки, мяса добытого Пузиком оленя и набора травок от мамы Гали и с превеликим удовольствием съели полноценный обед. Второй раз за неделю. А за чаем вернулись к животрепещущей теме: о смертоубийстве при помощи дерьма и палок.
        - Рассказывай, - кивнул Батяня Олегу. - Наверняка уже придумал. Например, как сделать, чтобы вода не утекала.
        Малой кивнул:
        - Делаем перегородку из снега. Пятьдесят больших кирпичей. Обливаем водой. Вода нулевой температуры, снег - минус тридцать. Если не спешить, вода будет замерзать быстрее, чем таять снег. Имеем ледовую герметичную перегородку. А дальше наполняем. И всей проблемы. Там объема-то двести пятьдесят кубов!
        - Ты, вроде, термодинамику ещё не проходил, - подозрительно покосилась Светка.
        - В школе не проходил, - согласился Олег. - А с Эйнштейном ещё в первом году. Математику и физику в объеме школьной программы знаю, - он совершенно по-детски показал сестре язык. - А то вдруг обратно перенесет, не в восьмой же класс идти с малолетками. Экстернат сдам, и всех проблем!
        - Не сдашь ты экстернат, - глубокомысленно заметил Бульба. - Я не Эйнштейн, но двести пятьдесят кубов - это двести пятьдесят тысяч литров. А в ведре десять. Двадцать пять тысяч ведер, и золотой ключик у нас в кармане. У Дуремара в кино в пять раз меньше было! Ежели по минуте на ведро - месяц с гаком. Только выйдет не по минуте, а по пять, если не больше. Ведра у нас только три. Два месяца пахоты на износ. Это не снег таскать! Кирпичи потяжелее будут, но там сразу четверть куба закрываешь. А тут для этого надо двадцать пять ведер! А если оттепель? Вода замерзать перестанет.
        Все замолчали, то ли проверяя расчеты Тараса, то ли просто задумались.
        - Колючую проволоку всё равно тащить надо, - неуверенно сказала Светка. - Можно ещё ребят подтянуть. И ведер там с десяток. Бочки пластиковые, опять же...
        - Всё равно долго, - вздохнул Батяня. - Ещё пятерых притащим, по числу лыж. Дней двадцать выходит. А реально - дольше. Там накладка, здесь накладка... Кого-то понос прихватил, кто-то просто сдох. Опять месяца на полтора-два выходим. А еще две недели, пока народ сюда подтянется...
        - Отвод делать надо, однако, - улыбнулся Ниндзя.
        - Поясни, - встрепенулся Батяня.
        - Ручей и выше пещеры течет. Вырыть желоб, пусть в пещеру течет!
        - А это мысль, - повеселел Бульба. - Пусть ручей работает. Он и двадцать четыре часа в сутки может.
        - Размоет, - вздохнул Малой. - Оно, конечно, вода - ноль градусов, но поток размоет.
        - Желоб шкурами выложим, - оживилась Лапа.
        - Точно! - Олег благодарно взглянул на сестру. - А шкур тут полно пасется. Нам же выделывать не надо: снял и на место. Замерзнет, форму держать будет!
        - Тогда так, - Батяня принял решение и перешел на раздачу указаний. - Малой, ты завтра с утра гонишь в Рим. Берешь с собой трех зверей.
        - Да мне и одного Снежка хватит!
        - Трех! Снежка, Бублика и Чубика. Волков видел? На одного Снежка могут и напасть. Не фига на драки время терять! А на трех саблезубов хрен кто рыпнется. Возьмешь примус и бензин, как раз на такой случай и тащили.
        - Может, записку послать?
        - В записке всё не опишешь. Пока собираться будут, прикинете с ребятами, что мы не учли. Может, ещё что прихватить придется. Мы пока строим стену и желоб. Если останется время - мотаемся по окрестностям: нет ли запасных выходов. Авось котята учуют.
        - Неужели всё так просто? - Тарас встал с бревна и потянулся, разминая кости. - Вместо войны с неисчислимыми полчищами супостатов, просто налить воды!
        - Не будет просто, - возразил Батяня. - Попахать придется знатно. И никаких гарантий на успех, слишком мало мы знаем о сэрах. Может, начнем воду лить, а они толпой рванут наружу. Всё. Пошли спать! Отдохнули, в поход сходили, и хорош. Завтра начинается пахота!
        [1] Иглу - куполообразная снежная хижина. Традиционное жилище эскимосов Америки. Долго считалось, что белый человек в силу своего скудоумия не способен освоить строительство иглу. В 1914 году канадский полярник В. Стефанссон опроверг данное утверждение личным примером. Втроем за три часа канадцы осилили строительство стандартной иглу. К этому моменту Стефанссон уже восемь лет изучал сиё искусство. Средний советский турист с опытом лыжной тройки в одиночку строил такую иглу за час, предварительно посмотрев, как это делается на практике (плюс час) или в книжке (пятнадцать минут). Из чего можно сделать вывод, что хотя советские туристы и белые люди, но не дурнее эскимосов. Нынешние российские туристы отличаются от советских тем, что смотрят описание в Интернете. Правда, злые языки поговаривают, что нашим туристам помогают коренные народы Русского Севера. А они в своё время этой науке эскимосов учили.
        [2] "Пентагон" - сооружение из бревен, лежащих вокруг костра. Применяется для сидения. Чаще всего делается на долгосрочном биваке. Названа из-за любви некоторой группы строителей к пятиугольникам.
        8 декабря четвертого года. Записи на обоях
        Наверное, с приходом зимы у нас поехала крыша. Может, не у всех, но у большинства - точно.
        Пятеро укатили в разведку, искать гнездо сэров. Если сэры не спят, то это почти то же самое, что совать голову в пасть тигру. А если спят, то совершенно неизвестно, что искать и где искать. Часть пути разведано, но какая часть? Куда идти дальше? По следам? Ага, после бурана следов - полная тундра! Впрочем, когда такие трудности останавливали Лабжиновых, моего пофигиста или этого отмороженного Ниндзю! Но Буртасов производил впечатление адекватного человека!
        Ладно, ушли. Что сделали остальные? Дружно забеременели! Хорошо, не все. Только девочки. И даже всего лишь половина. Аня не могла физически, Виталий тщательно следит если не за нравственностью ученицы, то хотя бы за здоровьем. И убежден, что в тринадцать лет половое воздержание для женского организма полезно. Олегу, видимо, некогда жен беременеть, он их и видит-то только в промежутках между разведками. Хотя дурацкое дело не хитрое, могло и одной ночи хватить. Но, слава богу, не сподобился. А как эта беда миновала Оторву, вообще непонятно. Раздолбайка покруче собственного мужа. Зато Наталья, Катерина и Айка с Шоколадкой в интереснейшем положении! Ну куда торопились? Весной Нашествие, а они рожать намылились! Ладно, "старушки" в боевом плане не самый сильный ресурс, но Шоко-то! Каждый лучник может оказаться на счету, а она?! Тоже мне, Робин Гуд на пятом месяце! И ребенок уже есть, куда спешить?! А Айке просто рано! Учили дурочку предохраняться, учили, а толку... И мужик её только лыбится довольно. А главное, ничего уже не исправишь, аборты в Риме даже не запрещены, просто никто не знает, как их
делать, чем и зачем. Собственно, сейчас ничего делать не надо, посидели, поболтали и пошли своими делами заниматься. Вот через месяц-другой пойдут токсикозы, тогда набегаемся! Четыре бабы на сносях одновременно! Застрелиться!
        У мужиков свои приколы. Артем вдруг развил бурную деятельность. Второго декабря отправил парней разобрать внешний круг колючки и приготовить "Егозу" к длительной транспортировке. Чтобы время не терять, если потребуется! Даже котята обалдели, что уж про мальчишек говорить! Только Юрик не возмущался. Он вообще никогда ни с кем не спорит: на кого укажут, того и бьёт. Остальные просто на дыбы встали. Спорили, ругались, били себя кулаком в грудь. А наутро отправились демонтировать ограждение. В принципе, "Егоза" вокруг Рима нам на фиг не нужна: котята наставили столько меток, что любое животное размером больше мыши к лесу на два километра не подходит. Но она же и не мешает. Зверики через неё шастают, словно по городскому парку гуляют. Сначала думали, потому что маленькие. Это когда первое поколение не выросло. Но теперь уже и второе вымахало в полную величину, а ничего не изменилось! Причем посторонним-то ходу нет! Последняя стая сэров не даст соврать! То ли колючка у нас избирательного действия с системой опознавания "свой-чужой", то ли котики секрет какой-то знают, но молчат.
        Ещё Артем вытащил обе "машки"[1], запасные крепления из ремнабора и соорудил одиннадцатую пару лыж. Зачем? Нет, лишние лыжи не помешали бы. Но "машки" же не случайно не трогали четыре зимы! Одна лыжа длиной метр восемьдесят, вторая - метр шестьдесят. Как на них ходить? А главное - куда? Ни разу не было, чтобы сразу десять человек зимой уходило. И зачем одиннадцатая пара лыж?
        Но самое интересное, что все эти безумные задумки сработали.
        Разведка гнездо сэров нашла. Более того, справилась за неделю. Нет, я знала, что Няшенька - умная девочка, и нюх у неё - любая собака нервно курит в сторонке, но чтобы настолько! Как по линеечке вывела! А дальше разведчики выдали очередную бредовую идею и послали Олега... ВНИМАНИЕ!.. За подмогой и колючей проволокой! Чтобы строить стены и устанавливать заграждения! И после этого кто-то будет утверждать, что телепатии не существует?!
        С Малым я ещё отдельно разберусь! До гнезда минимум пятьсот километров. Нормальные люди недели три ходят, а то и месяц. Наши отморозки дотопали за неделю! А этот шизанутый долетел обратно за три дня! ТРИ ДНЯ, это не описка! Ни разу не ел нормально, питался на ходу вяленым мясом, медовыми шариками[2] и орехами кау! Чай кипятил три раза! Спал в общей сумме восемь часов! Ввалился никакой: шатается, морда серая, взгляд мутный, под глазами мешки... Зомбя зомбей! Но это ладно! В конце концов, ничего этому лосю не сделается! Ему ещё хватило сил объяснить ситуацию, поспорить с Эйнштейном за какие-то технические детали, сожрать обед и две банки малины с медом, выпить ведро чая и сходить в баню (правда, при помощи жен и не париться, а только помыться). В общем, здоровья море Лаптевых!
        А котят-то за что?! Они же не ездовые собаки! А он их гнал три дня без отдыха! Ещё время от времени заставлял себя на буксире тащить! Кормил мороженным мясом, чтобы на охоту времени не тратить! Бедные зверики как вошли, так и упали. Лежат возле печки, супчик лакают и скулят тихонечко. Твердую пищу заглотить, и то сил нет. А я даже не знаю, чем им помочь. Глажу бедолаг и плачу. Потом уснули, вроде. И вздрагивают во сне, лапками шевелят, словно ещё бегут...
        А утром Олег носится, всех дергает, мол, спешить надо! Снежок голову поднял, а встать сил нет. Бублик с Чубиком даже не пытались! Потом поели нормально, немножко ожили. Вылезли до отхожего места, они же у нас чистоплотные донельзя. И опять спать.
        Ну уж фигушки! Я эту тройку никуда не отпущу! Даже Снежка, а про молодых и говорить нечего! Есть восемь свежих котят, вполне хватит! Но если кто задумает повторять фокусы нашего доморощенного супермена - собственными руками задушу!
        Грузовой поезд ушел только к полудню. Сначала обсуждали состав. Вполне естественно, решили брать всех пацанов и Оторву. Отмазаться никто не пытался, хотя особого энтузиазма в глазах не было. Только Юрик дисциплинирован выше всякого понимания. И это человек, пошедший против вековых устоев родного племени! И Чума маленько оживился, когда понял, что Оторву тоже берут. Вот кто всегда за любой кипиш, кроме голодовки! Любимая поговорка мужа подходит беленькой куда больше, чем кому бы то ни было.
        Потом разбирались с лыжами и ботинками. Олег принес с собой три пары: Лешкины для Дудника, Мишины для Эйнштейна и Тарасовы - Юрику. Оторва забрала мои. У Артема свои, у Чумы - Дудника, Олег давно отобрал у Эйнштейна. С лыжами чуть проще. Коротких три пары. На своих Светка ушла. Мои вместе с ботинками неандерталке. А третьи? А разновеликую пару из "машек"? Последнюю забрал Олег. Объявил, что ему вообще пофиг, лишь бы скользячка присутствовала. А старые Олегины пошли Виталю.
        Потом паковались и грузились. "Егоза" была заблаговременно сложена, но остальное барахло, начиная с палатки и заканчивая набором продуктов и личными шмотками... Кстати, с меня поснимали всю одежду из двадцать первого века, кроме, разве что трусов. Коленька женушку одевал! А Юрику Тарас прислал свой штормовой костюм. Проявил заботу о друге. Правильно, в общем-то: падать Урру не один раз придется, с его-то техникой! Так пусть хоть в авизенте это делает.
        В общем, укатили, рассчитывая дойти дней за десять. Ага, сейчас! Неандертальцы стоят на лыжах, как... неандертальцы! Олег хорохорится, но его рекордный марш-бросок ещё выйдет этому супермену боком. Не сегодня, так завтра. Остальные - да, в норме. Только груза до черта. А котята - сплошная молодежь, одна Фифа из старших.
        Как она уходить не хотела! Боялась оставлять меня одну со всем этим зверинцем! Девочка моя маленькая! Не расстраивайся, я справлюсь! Подумаешь, три обессиленных котенка, четыре беременные бабы и пятеро детей. Да и не одна я, Анютка есть, "близнята", да и остальные ещё не на том сроке, чтобы права качать. Прорвемся. Мы же всегда прорываемся!
        [1] "Машка" - запасная лыжа. Умные люди с собой в поход берут. На всякий случай.
        [2] Медовые шарики - фирменное блюдо "римлян": смесь меда, малины и перемолотых орехов кау. При определенных пропорциях - твердое, особенно в мороз. Применяется, как замена шоколадной колбасе.
        23 декабря четвертого года. Пещера сэров
        Видимость в горах - понятие относительное. От лагеря степи, можно считать совсем не видно: склон ближайшего холма, и всё. А от входа в пещеру сэров, набор высоты меньше сотни метров, саванна просматривается километров на много. Хотя какая, к чертям, саванна. Тундра тундрой. Как на южном побережье Карского моря, только не такая ровная. От пещеры и заметили цепочку фонариков.
        - Наши? - неуверенно спросил Бульба.
        - Нет, - хмыкнул Батяня. - Мудрый Пых открыл электричество и клепает светодиоды и батарейки. А корпуса режет из мамонтовых бивней. Хорошая, кстати, идея. Надо Дудке подкинуть. Тому, кто вырезал флейту, корпус для фонаря - плёвое дело. Пусть обеспечивает нас эксклюзивом, а то ходим, как лохи, с Петцлем[1]!
        - Ну... - промямлил Тарас. - Может, ещё одну группу занесло. Неплохо бы.
        - Может, и занесло, - кивнул Лешка. - Только что в этом хорошего? Нам, конечно, дармовая рабсила не помешает, но им-то каково? Пошли люди в поход, а оказались хрен знает где и когда. Обрадуются донельзя. Ты себя в первые дни вспомни! А лучше Галкину истерику с роялем.
        - Мда... - засмущался Бульба. - Об этом я не подумал. Действительно хреново было. Сейчас-то уже и не знаю, хочу обратно или ну его на фиг.
        - Об этом никто и не спрашивает. А вот за отсутствие горячего обеда через пару часиков... Хотя нет, слова не скажут. Зато наличие хавки народ обрадует независимо от национальной принадлежности. Так что пошли, Миша со Светкой их не видят.
        Время Батяня прикинул точно. Это не скорость замерзания воды высчитывать. За последние три недели Буртасов капитально улучшил навыки устного счета, но расчеты теплотехнических процессов так и не осилил. То есть считалось всё самым лучшим образом, только результаты каждый раз получались новые и от предыдущих отличались нуля на три. Может по причине того, что процесс Леха понимал более чем приблизительно, может, потому что ни одной постоянной не помнил, а может и ошибся где. Но сейчас задача куда проще: и считать ничего не надо! Суп надо варить!
        Гостей встретил пылающий костер в круге лежащих бревен и ведро горячего варева из мяса, картошки, вездесущих кау и прочих вкусностей, собранных в тундре, когда она ещё была степью. Гости за день маленько притомились и оголодали, да и хозяева не баклуши весь день били, так что встреча была теплой, но несколько сумбурной, а обмен впечатлениями начался лишь когда наполнились желудки.
        - Быстро вы, - Батяня отложил миску. - Мы вас раньше двадцать седьмого не ждали.
        - Не так уж и быстро. Шестнадцать дней. Вы за шесть прошли, - Артем протянул Свете кружку. - Чаек есть?
        - А то! - улыбнулась Лабжинова, зачерпывая из парящего ведра.
        - Так мы ж налегке, - пожал плечами Лешка и тут же вскинулся: - Подожди! Как шестнадцать?! Олег ушел четвертого.
        - Ага! - кивнул Артем. - А в Риме был седьмого вечером, - он жестом остановил командира, уже выискивавшего взглядом Малого. - Пенделей я этому супермену уже вставил, свою порцию попозже навешаешь. В целом всё обошлось. Только Снежка, Бублика и Чубика пришлось оставить Галке на релаксацию. Да сам герой первую неделю обратного перехода еле шкандыбал. Хотя и не задерживал.
        - Нет худа без добра, - вставил Эйнштейн. - Зато теперь точно известен предел выносливости гомотериев. Три раза по шестнадцать часов с перерывами по четыре.
        - Я как-нибудь измерю предел выносливости одного придурка! - пробурчал Батяня. - Буду гонять по кругу, пока не упадет! Хоть неделю! Ладно, ещё проблемы были? Кстати, где Пузик? Встречали?
        Прибывшие заулыбались. Оторва даже дернулась вскочить и порадовать товарищей новой пантомимой, но Чума удержал: мол, ты теперь солидная женщина, мать двоих детей! В Галкиной штормовухе с оторочкой из "искусственной кошки", бахилах и полоске на голове неандерталка на солидную женщину не тянула. Максимум - наивная первокурсница в первом походе. Даже ожерелье несильно нарушало гармонию.
        - Конечно, - хмыкнул Дудник. - Разве он пройдет мимо веселухи? Не случайно они с Ниндзей снюхались!
        - Что за веселуха? - насторожилась Светка.
        - Это нечто! - хмыкнул Евстифеев. - Едем мы, едем, никого не трогаем. В санках одной колючки четыре центнера. До прохода осталось километров десять, не больше. Помните, где ложбинка перед последним тягуном? Выкатываем на борт этой ложбинки, а внизу месиво: некто черно-белый и клыкастый учит разуму стаю гиен. Или они его. Штук пять тварей уже валяется, но и кошке приходится туговато, уж больно их дофига. В принципе, не наше дело, но Чума заорал: "Пузик", и саблезубы рванули на помощь. А может, просто рванули, как они гиен любят, ни для кого не секрет. Тоже ничего страшного: ввосьмером котята эту стаю на ноль помножат моментом! Вот только мы отстегнулись, а Юрик с Оторвой даже не не успели, просто забыли. Летят в атаку, нагибата с дубиной над головами летают, а соображение, что в кучу зверья лезть да ещё в лыжах и на прицепе малость опасно, даже в голову не приходит. Хуже того! Чума, как увидел такое дело, помчался спасать жену, благо постромки ещё из руки не выпустил. Ну и Олежка, прежде, чем отцепиться, скорость набрал. Мы с Артемом садим из арбалетов, Дудка гиен золотом поливает, Малой на ходу из
лука садит, кошаки рычат во все горло и рвутся в ближний бой, Оторва визжит, что твоя баньши, Чума орет, чтобы она отцепилась, а Урр ревет громче, чем его мохнатый тезка. Не знаю, поняли гиены, что им не светит, или перепугались этой какофонии, но попытались сделать ноги. Восьмерым почти удалось, но это был не их день. С противоположного склона скатился ещё один Пузик, на этот раз настоящий, и первую троицу положил в мгновение ока. Последняя пятерка метнулась в сторону и напоролась на выскочившего из-под снега медведя. Похоже, самая шустрая к нему в берлогу провалилась, во всяком случае, труп там нашли. Остальные шарахнулись от медведя и прямо в лапы набегающим котятам. Я уже вздохнул облегченно, как Чувырла перехватила гиену, естественно тормознула, Чума по инерции пронесся мимо, выпустил постромок и с разгону влетел в брюхо вставшему на дыбы медведю.
        - Да не видел я его, - буркнул Колька. - Я за Оторвой следил.
        - Верим мы тебе, верим, - успокоил товарища Эйнштейн. - Кто ещё может зарезать косолапого, держа нагибату одной рукой, и даже не заметить! - тут Оторва жестами, чтобы не прерывать Виталия, показала, что её муж великий охотник, и клыков такого большого зверя нет даже у Великого О-рю! - Врезался и отлетел в сторону, словно шарик от стенки. Я думал, медведь его лапой приложил. Ан нет, сработал закон сохранения импульса. Очень хороший закон.
        Виталий перевел дух и приложился к кружке.
        - А дальше?
        - А что дальше? Мишка вскрыт почти от паха до горла. Давно известно, что Чума вслепую не промахивается. Лыжи выдержали, а камни, о которые можно головкой приложиться, оказались надежно укрыты снегом. А когда трофеи считали, и вовсе обалдели. Одна гиена зарезана нагибатой. Оторва, больше некому. Когда успела - не помнит. У Урра тоже с памятью проблемы, но у двух тварей размозжены головы. По одной у нас с Артемом и Дудкой. Четверых Малой стрелами побил. Вообще не понимаю, как можно, спускаясь на лыжах, шестью стрелами снять четверых!
        - Одну стрелу не нашел, - вздохнул Олег. - Похоже, под снег ушла.
        - Ребята тоже по болту потеряли, - добавил Дудник. - А я пять пуль высадил. Они же одноразовые.
        - Ты пули сотнями льешь, а каждая стрела - произведение искусства!
        - Кончай! - рявкнул Батяня. - Весной сходишь, подберешь! Сколько гиен было?
        - Считай. Десяток наш. Ещё один - котяткин. Трое Пузиковы. Одна мишке досталась. Двадцать четыре. И пятерых дикарка ещё до нас погрызла.
        - Охренеть! Мы чуть не потеряли троих только потому, что кто-то не научил неандертальцев вовремя отстегиваться! Кто с ними занимался?
        - Неважно кто занимался, - вмешался Артем. - Это моя вина. Привык, что никто не ошибается, а ты всё контролируешь, расслабился, не проверил. И на месте сплоховал, Урр рядом со мной шел, надо было сначала его отстегнуть, потом самому... - он махнул рукой. - В общем, лоханулся по-полной.
        - Проехали, - махнул рукой Лешка. - На будущее. Рядом с Юриком всегда Бульба, Артем или Ниндзя. Как минимум двое. С Оторвой - Чума, Малой и Лапа. Чтобы если отстегнуть, пристегнуть, упасть и так далее, сначала подопечных...
        - Я не нада, - русский у неандертальца пока был очень корявый. - Я сАма!
        - Когда будешь владеть лыжами, как Малой, тогда будешь "сАма"! - рыкнул Батяня. - Что мы Айке скажем, если с тобой что случится?
        - Она, кстати, беременна, - сменил тему Эйнштейн.
        - Вот именно! - Батяня перевел взгляд на Виталия. - Так... Кто ещё?
        - Наташа, Катя и Шоколадка!
        Тарас приствистнул. Лешка вздохнул:
        - С нами не соскучишься. И всё-таки, где Пузик?
        - Ну ты же сам написал, чтобы мы часть "Егозы" в проходе оставили! Вот Пузик её и охраняет.
        - Не понял?!
        - Проволоку и дикарку. Ну из-за которой вся эта катавасия случилась. У неё лапа прокушена и бок прилично порван. Раны мы обработали, даже бок зашили, но охотиться она нескоро сможет. Вот Пузик и...
        - Вы что сделали? - взревела Светка. - Зашили раны дикому саблезубу? У кого-нибудь в этой психованной компании мозги есть? Да она же от боли вас должна была порвать в клочья!
        - Во-первых, - нравоучительным тоном начал Эйнштейн, - болевой порог у гомотериев намного выше, чем у человека. Во-вторых... - он махнул рукой. - Пузик очень просил. Любовь у него. И с пациенткой сам договаривался. Дикарка даже не дернулась ни разу. Мы ещё до пролома её довезли. Они нас ждут там, где ваш лагерь стоял. Ну и наш тоже.
        - Сумасшедший дом! - пробурчал Батяня. - Ладно. Виталь, проверь мои расчеты. Нам надо заморозить двести пятьдесят кубов воды. У меня получается то трое суток, то тридцать...
        В течение следующего получаса Буртасов объяснял, что считал и как считал. За сколько резервуар заполнится, за сколько замерзнет... Пока Эйнштейн не прервал его. Достаточно бесцеремонно:
        - Леша, у тебя что было по физике?
        - Четверка, - вздохнул Буртасов. - Дареная.
        - Чувствуется. Удельная теплопроводность льда не ноль шесть, как у воды, а два с половиной. И это не в киловаттах на метр градус, а в ваттах. В четыре раза больше и в тысячу раз меньше. Теплота кристализации действительно триста тридцать, но не джоулей, а килоджоулей. В тысячу раз больше. Теплоемкость льда вдвое меньше, чем у воды. Две тысячи, а не четыре двести. Дальше. Твой метод расчета теплового потока - это плюс-минус километр, там интегрировать надо, а не брать по средней. Хорошо хоть помнишь само словосочетание "тепловой поток".
        - Я и не помню, - сконфуженно улыбнулся Батяня. - Сам обозвал.
        - Блин, и чего ты в школе дурью маялся? Мог бы лучше меня учиться! В общем, на десять метров вглубь вода не замерзнет никогда. Ещё и потому, что давление пяти метров водяного столба - пол-атмосферы. Немного, конечно, но смести снежную стенку хватит с головой. И ледяная корка не спасет!
        Буртасов горько вздохнул:
        - Почему-то я так и думал, что напутал капитально. А посчитай...
        - Погоди, Лёх, - улыбнулся Артём. - Давай угадаю. Вы нашли и напилили триста кубометров льда. Чтобы забить весь этот предбанник и залить водой уже лёд. Так?
        - Пять тысяч блоков, - кивнул Буртасов. - Чтобы и на стенку хватило. И даже перетащили их к пещере. А ещё жерди для армирования, "Егозу" хочу только на первые три метра пустить. Три недели пилили и таскали. На желоб-то один день ушел.
        - Без шкур делали? - спросил Олег.
        - Ага, построили из снега и обработали по твоей технологии. Сантиметров на пять получается снег в лед превратить.
        Эйнштейн завистливо вздохнул:
        - Умеешь ты, исходя из совершенно бредовых посылок, найти единственно верное решение! Да ещё воплотить его в жизнь!
        - Да ладно, - махнул рукой Лешка. - Ты, небось, тоже до этого додумался.
        - Я это высчитал. А ты - нет. Вообще не владеешь нужным математическим аппаратом. А результат одинаков. Только стенку ещё загерметизировать надо! Иначе вода вытекать будет. Вряд ли у тебя кирпичи идеальной формы.
        - Это как раз просто. Делаем раствор из мокрого снега. Очень мокрого. Мы сегодня попробовали. Схватывается моментом.
        - Умно.
        - Тогда так. Завтра утром смотрим всё на месте и начинаем работать. А Малой, Лапа и Ниндзя прочешут окрестности. Надо найти другие входы, если они существуют. Сейчас спать. У нас две иглу, места на всех хватит. Или палатку ставить будем?
        Дудник переглянулся с Эйнштейном, потом с Артемом, с Колькой и выразил общее мнение:
        - Да ну её на фиг!
        [1] Petzl - один из ведущих производителей фонарей в мире.
        1 января пятого года. Пещера сэров
        Солнце заливало склоны ущелья ослепительно светом. Искрились отраженными лучами белоснежные сугробы, поблескивали хрустальными гранями изломы льда. Черными пятнами с резко очерченными границами выделялись неприкрытые снегом камни. Слишком ярко, слишком светло. Так бывает на Кавказе в мае, и то на приличной высоте и после сильного снегопада. А в январе так не бывает нигде. Совсем. Но было.
        Батяня стоял на краю площадки перед пещерой сэров, намертво закрытой ледовой пробкой, и не понимал... Вообще ничего не понимал. Рядом толпилась столь же недоумевающая группа. Люди и гомотерии. Шептались, переглядывались, недоуменно косились на только вчера достроенную и залитую водой стенку, из-за которой доносились гулкие удары. Через десять метров монолитного льда, армированного жердями и колючей проволокой! Стена содрогалась, словно при землетрясении. Собственно, почему "словно"? Земля тоже содрогалась.
        - К бою, - сиплым голосом скомандовал Батяня, закладывая болт в арбалет.
        Группа зашевелилась. Выдвинулись вперед гомотерии, выводя на острие клина Милку, Фифу и Няшу. Заскрипели плечи арбалетов. Поднялись луки. Заплясала Оторва, удерживая в воздухе семь метательных кирпичей. Тех самых, шипастых, из сложных форм...
        А пробка в устье пещеры вздрогнула, пошла трещинами и осыпалась ледяной крошкой, и из отверстия вылезло... Внешне это напоминало человека. Только невероятного, невозможного размера. Наверное, такими древние греки представляли циклопов. Массивные колонны ног, необъятная ширь груди, толстенные руки, мощные бугры мускулов, вознесенная на четырехметровую высоту одноглазая голова. Впрочем, слово "вылезло", не подходит к ситуации. Существо выметнулось из пещеры в облаке ледяной крошки, зло зыркнуло по сторонам и заревело.
        - Огонь! - скомандовал Батяня, вскидывая арбалет.
        И опоздал. Все опоздали. За мгновение до залпа существо изменилось. Тело стало ещё массивней, почти потеряв сходство с человеческим, руки удлинились, выпуская острые длинные когти, лицо вытянулось вперед и обзавелось пастью с тремя рядами конусообразных зубов, на затылке вырос костяной гребень, опускающийся на спину, тело покрылось крупной чешуёй.
        "Помесь бульдога с носорогом, - мелькнула мысль. - Точнее, тираннозавра с Дедом Морозом. Только зеленый и в пупырышках".
        Люди выстрелили. Раз, второй, третий. Беспомощно ткнулись в чешую арбалетные болты, аурумбаты и стрелы с бронебойными наконечниками, резиновыми шариками отскочили от массивного тела метательные кирпичи, застучали по скалам срикошетившие золотые пули. Чудовище расхохоталось и шагнуло вперед. В замешательстве попятился непобедимый кошачий легион, даже бесстрашные Няша и Милка сделали шаг назад. И только безбашенная Фифа, повторив свой же легендарный прыжок нулевого года, взлетела в воздух и оказалась на загривке монстра, но не смогла зацепиться и беспомощно сползла по наклонной спине и хвосту.
        Вперед выскочил Малой, лезвие нагибаты запело в воздухе, плетя кружевную вязь. Рубящий удар, колющий, режущий, снова рубящий. В грудь, в живот, в горло, в пах... Уход перекатом, больше похожим на кульбит, от огромной лапы, летящей в голову, новая серия ударов, новый кульбит и... лапа чудовища по касательной зацепила крохотного человечка. Олег отлетел в сторону, едва успев сгруппироваться, прокатился по склону, вскочил и со стоном осел в снег. На чудовище не осталось даже царапины.
        - Поберегись!
        Взревел непонятно откуда взявшийся в руках Дудника "Дегтярь", выплевывая скудный запас патронов. Монстр сделал шаг назад. Но свинцовые пули оказались не эффективнее золотых. И восемьсот метров в секунду начальной скорости не помогли.
        Саблезубы, устыдившись первоначального испуга, закрутили бешеную карусель вокруг монстра, нанося удары лапами и клыками. Без малейшего урона для противника.
        Батяня в растерянности поднял глаза к небу.
        - А что я? - откликнулись небеса Галкиным голосом. - Его никто не звал! Он сам пришел!
        Лешка зло сплюнул и вновь посмотрел на врага. И увидел Урра и Бульбу. В доспехах носорожьей кожи, стальных солдатских касках образца сорок первого года и с дубинами в руках.
        БУМ! "Бум" пришел в соприкосновение с головой чудовища. БУМ! Оленебой в руках Бульбы постарался не отстать от боевого товарища. БУМ! БУМ! БУМ-БУМ!! БУМ-БУМ!!!
        - Если дурака бить по голове с двух сторон, он не знает, на кого бросаться и стоит, как бычок на бойне! - прокомментировали небеса.
        И действительно, монстр стоял, тяжело ворочая головой от Урра к Бульбе и назад. На морде отражалась сосредоточенная работа мысли. А Тарас и Юрик молотили палицами, словно соревновались в скоростном забивании свай.
        БУМ-БУМ!! БУМ-БУМ!!! БУМ-БУМ, БУМ-БУМ, БУМ-БУМ!!
        - Напали на самую агрессивную и неубиваемую тварь во всей степи, и пробуют забить её дубинами, - изгалялись небеса. - Если получится, выйдет мешок с костями. Сломанными.
        БУМ-БУМ, БУМ-БУМ, БУМ-БУМ, БУМ-БУМ, БУМ-БУМ!!
        Скорость нанесения ударов всё возрастала и возрастала, догоняя по частоте барабанную дробь. Наконец, монстр как-то очень по детски всхлипнул и повалился на колени. Попытался было подняться, но новый сдвоенный удар бросил его на землю. А "танки" и не думали останавливаться.
        БУМ-БУМ-БУМ-БУМ-БУМ-БУМ-БУМ-БУМ-БУМ-БУМ!!
        - Два дебила - это сила! - глубокомысленно изрекли небеса и умолкли одновременно с последним БУМ-БУМ.
        На земле в куче ледяной крошки валялось изломанное тело поверженного великана.
        Батяня закрыл глаза. Досчитал до десяти. Открыл. Через свод иглу просачивался рассвет. Надо было вставать. Пора. "Клыки пусть молотобойцы выбивают, - лениво подумал Лешка, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. - А чешую надо собрать, классные выйдут доспехи!.. Тьфу!.. Приснится же такое! И всё же схожу, проверю пробку. Просто на всякий случай".
        Но вслух произнес совершенно другое:
        - Народ, подъем! Собираемся, завтракаем и выходим. Нам ещё укрепрайон строить!
        10 января восьмого года. Записи на обоях
        Как я давно не писала! Три с лишним года! Совсем не до того было. Да и сейчас не слишком хочется. Но пока есть минутка, надо хотя бы обозначить... А что, собственно, обозначить? Основные вехи? Можно, только зачем? Для ученых будущего? Смешно! Мы здесь уже семь с половиной лет. Можно уверенно сказать, что никакого обратного переноса не будет. А значит, мои записи к этим самым ученым не попадут. Тетрадь Василия Сергеевича через сорок лет расшифровывать пришлось, а тут сорок тысяч. Сгниют мои обои или трухой рассыплются. Даже следов не останется.
        Парадокс. Чем больше проходит времени, чем яснее становится, что мы здесь навсегда, тем больше ребята делают "для истории". Словно готовятся назад. Золото в Рим таскают. Каждый раз, проходя мимо Орлиного ручья, прихватывают килограмм по несколько. Уже тонны накопили, если не десятки тонн. Бивни мамонтов таскают. Специально мохнариков не бьют, но никогда не пройдут мимо бесхозных бивней. Уже целый сарай забит. А Виталий и вовсе собирает коллекцию мегафауны. По каждому виду - скелет и шкура. Кого там только нет! Хотел даже наделать чучел, но совершенно негде их выставлять: Рим не резиновый, хотя сараев мы настроили - мама не горюй! Даже непонятно, куда будем впихивать новые избы, когда дети подрастут. Впрочем, можно дать, наконец, растаять ледовым стенам и обнести новый город нормальной деревянной стеной. Или даже кирпичной! Но это нескоро. А пока Виталик складывает каждый скелет в отдельный ящик, подписывает и ставит в специально построенный склад. Тоже сарай, но утепленный, с печкой, вентиляцией и так далее. Чтобы мертвым косточкам лучше лежалось! В общем, каждый мужик мается дурью по-своему.
        Нам-то не до того. Хоме уже восемь. Почти взрослый охотник. Ваньке, Антонинам и моему Тарасику - по пять. Тоже самостоятельные личности, но лучше приглядывать! Остальным от ноля до двух. Вот где глаз да глаз! Хотя старшие помогают.
        Ой, я же о них не писала нигде! Только о беременностях упоминала! И то не всех.
        Первая серия родов была в конце августа пятого года. Сравнительно спокойная.
        Катерина родила девочку и очень расстроилась. Не столько из-за комплекса на нехватку мужиков (а комплекс на эту тему у всей четверки весьма не слабый), сколько из-за невозможности назвать ребенка Василием. Правда, имя Василиса немного примирило Катюху с действительностью. Девочка вышла на загляденье. Шустрая, бойкая, проказница, каких свет не видел. Оторва ей кланялась! Уже пытается командовать не только ровесниками, но и старшими.
        Василием назвала сына Наталья. Серьезный мальчик, вдумчивый, весь в Эйнштейна. Хотя и Артем тоже такой.
        Шоколадка, как всегда, зависла с именем, а Ниндзя голову в таких случаях не включает. И второй эвенко-кроманьонец стал Михал Михалычем. Мих-Мих, если сокращенно. Тихушник тот ещё!
        У Айки с Урром и вовсе был затык на всю Ивановскую. Здесь же имена детям не дают! Юрик долго разбирался в концепции, но к родам освоился и окрестил мальчика гордым именем Тру. Мамонт, значит. Собственно, почему бы и нет? Чем местные имена хуже русских? Тем более он такой и есть: большой, крепкий и сносит всё, что попадается на пути.
        Шестой год стал самым урожайным. Ничего удивительного, как только стало ясно, что Нашествия не будет (не забыть бы об этом написать), бабы раздухарились по-полной!
        Железная Лапа выдала погодков. Петюня шестого года рождения и Серега - седьмого. Характер у детишек... В маму!
        "Близнята" так привыкли всё делать синхронно, что не только забеременели в одну ночь, но и рожали параллельно! Кто на седьмом месяце не принимал две двойни одновременно - не поймет! Зато имеем набор Олеговичей: Соня, Маня, Витёк и Юлик. В смысле Юлий, тезка Цезаря, скромность и Малой понятия несовместимые!
        Ну да, я тоже не удержалась. Теперь у нас и Остап Бульба имеется! Но третьего Андрием не назову! А то, как вырастет, начнет ещё за разными панёнками бегать!
        Кстати о двойнях. Говорят, близнецы рождаются один раз на тысячу случаев. Даже не знаю, смеяться или плакать! Четыре двойни из пятнадцати попыток не хотите? Четыре! Ещё одну принесла Оторва. Вот кто совершенно не меняется. Не девочка уже, детей четверо, а всё такая же оторва. И муж у неё раздолбай! Назвали пацанов Антонами. Один - Тоха, второй - Тоша. Совершенно дурацкое решение, но Заварзин уперся, как бык! Не будет, мол, Чумы Николаевича и всё! Как будто на двух именах свет клином сошелся!
        Брал бы пример со старших! В этом году ещё Руслан и Людмила. У Кати мальчик, у Наташи девочка. Каюсь, читала им Пушкина долгими зимними вечерами. Хотя почему "каюсь"? Отличные имена!
        Так что бездетная у нас только Анютка. Но это временно, месяца на четыре. И не думаю, что этим ограничится: на предохранение все не то чтобы забили, но близко. А что, собственно, где двадцать детей, там и тридцать, невелика разница.
        С котятами куда сложнее. Во-первых, Дикарка. Теперь это имя собственное, хотя Чума предлагал обозвать Пузикову пассию Отбивной, раз её у гиен отбили. Но не прижилось. Честно говоря, все ожидали и надеялись, что кошка оклемается и останется у Пролома. Иметь дикого гомотерия в окрестностях Рима как-то не улыбалось, а убивать жалко: привыкли уже, да и Пузик против. Но раны к концу строительства укрепрайона ещё не зажили, а когда наши двинулись домой, Дикарка поплелась следом. И дохромала таки до Рима. За стены не полезла (кто бы её пустил), но устроилась неподалёку, чтобы Пузику было удобно её подкармливать. Ха! Пузику! Кто котят кормит? Правильно, мама Галя! То есть Гау-Рю, повелительница смерти. Весной Дикарка притащила в Рим первую антилопу, а в начале лета - четырех котят. Словом, влилась в коллектив. В Рим её давно пускают, хотя оседлать никто не решился. Только я один раз проехала немножко, по настоянию Пузика и Снежка. Кстати, Ниндзя утверждает, что двое из Дикаркиных котят от Снежка. Как он это определяет, мне совершенно непонятно. А сексуальные традиции гомотериев - и вовсе темный лес! Наши
окотились годом позже. Молодежь по три котенка, а старушки по четыре. Итого у нас сейчас сорок три взрослых саблезуба! И если не этим летом, то следующим, надо ждать прибавления. То ли шестьдесят шесть котят, то ли семьдесят восемь! Что мне делать с этой котофермой?!! Степь-то пока выдержит, раз выдерживала сэров, но звери уже сейчас в Риме плохо помещаются! И жрут как пятнадцать сэров каждый! Хорошо хоть сами еду добывают.
        Вопрос сэров закрыт. Новый пятый год мы встретили чисто женским коллективом, но зато ребята нашли это чертово гнездо и заткнули дырку ледовой пробкой. И на всякий случай перегородили Пролом двадцатиметровой толщины стенкой с пятнадцатью рядами "Егозы" в предполье. Весной заняли оборону в этом "укрепрайоне", разослали разведки во все стороны... А сэры так и не пришли. Ни Нашествия не было, ни обычных "охотничьих экспедиций". Парни всё не могли поверить, что так легко победили. Ага, легко! Два месяца изматывающего труда на тридцатиградусном морозе, не говоря уже о разведках до и после! Хотя лучше, конечно, чем война с многочисленным противником. Все разрешилось этой осенью, когда растаяла пробка. Парни сходили в пещеру и ничего нам не рассказали. Только сообщили, что вопрос закрыт окончательно. Выдали всем непричастным по зубу матки (типа за доблестный труд в тылу), причастным - по два, а в коллекции Эйнштейна добавилась пара новых ящиков. Я было решила обидеться, что они скрывают подробности, но сначала насела на Тараса. Обычно он быстро колется. А тут только рожу скорчил. "Просто поверь, ни к чему
тебе это знать". И таким тоном сказал, что я поверила: ни к чему. Меньше знаешь - спокойнее спишь.
        А аборигены весной пятого года откочевали на север. Оказывается, они так всегда от Нашествий спасались. Только Мудрый Пых никуда из Поселка не пошел. Нервничал, дергался, но поверил Олегу. Даже прислал пять мужиков в укрепрайон, типа союзническая армия. В драке от них толку не ожидалось, но в разведке пригодились. Да и главное не результат, главное - участие. Пых активно нам подражает. Сейчас у него сеют картошку и коноплю, собирают кау, копают руду и строят дома. С картошкой и кау вроде получается. Дома - не дома, а плохонькие землянки. С железом полный швах: сколько руду не обжигают, толку никакого. А зачем нужна конопля вообще не знают. Но растят, сушат, очищают... Просто не догадываются, что делать с пряжей. Я хотела как-нибудь съездить, объяснить, но Батяня говорит: пусть сами думают, а то халява развращает! Потому им и кирпичную технологию не подарили, и про железо только сказали: огонь нужен, а дальше пусть сами думают. Ну пусть думают, думать, хотя бы изредка - очень полезно! Глядишь, железный век начнется на сорок тысяч лет раньше.
        Собственно, я не против, пусть хоть завтра начинается! Лишь бы не курили, а то вместо железного конопляный век выйдет!
        Часть 3
        
        
        
        
        НЕАНДЕРТАЛЬЦЫ
        31 декабря девятого года. Рим
        По утрам Виталий Евстифеев любил поспать. Что поделать: ярко выраженная "сова", переучить которую не смогли ни строгая мама, не дававшая сыну ни одной поблажки; ни система образования, почему-то считавшая, что зевающие школьники продуктивнее грызут гранит науки; ни походы по горам, где выход до рассвета обоснован законами природы; ни даже суровые нравы палеолита, в котором рекомендуется вообще не спать, а двадцать четыре часа в сутки бдить и работать, работать и работать на благо любимой Родины. То есть родного племени. Даже здесь Виталий умудрялся по утрам спать дольше всех.
        Но не сегодня, ибо сегодня наступил проклятый десятый день, когда ему приходилось вставать ни свет ни заря и топать в "слоновник" - сарай, где содержали мамонтов. Почему "слоновник"? Ну не "мамонтовником" же его называть! Не звучит, совершенно! Фраза "содержали мамонтов" являлась явным преувеличением, хотя и была правдива на сто процентов. Просто мамонтов было всего ничего: пара полуторагодовалых детенышей.
        Когда летом манипула Пузика пригнала в Рим два мохнатых чуда, а Бульба предложил "заняться животноводством в особо крупных размерах", Виталий был за. Все были за. И до зимы не сомневались в правильности принятого решения. К людям мамонты привыкли легко и быстро. К гомотериям, как ни странно, тоже. И паслись себе до осени в саванне, под охраной клыкастых пастухов. А потом пришла зима, и выяснилось, что выкапывать корм из-под снега Зорька и Борька не могут: бивни не выросли! Хорошо, Наталья вовремя сообразила, успели заготовить сена. И на зиму скотинки переехали в специально оборудованный сарай. Сколько же, оказывается, эти сволочи жрут! А сколько переработанной биомассы выводят!!! И всё выведенное желательно убрать побыстрее, а то растопчут, сами перемажутся и всё вокруг обгадят. Как коровы какие, честное слово! Днем за этим девчонки следили, а ночью нормальные люди спят. Мамонтята теоретически тоже. А практически - каждое утро большая уборка. Силами парней. По очереди. Каждый десятый день.
        В принципе, немного, но у каждого человека есть своя слабость. Евстифеев не переносил навоз. Любой: коровьи лепешки, конские яблоки, козьи катышки, не говоря уже о человеческом дерьме. Экскременты мамонтов тоже исключением не стали. Вроде и не брезгливый, а тут от одного вида тошнит! И каждый десятый день оборачивался для Виталия пыткой. Конечно, можно было договориться с ребятами и избавиться от ненавистных дежурств, но, как и всякий мужчина, свои слабости Евстифеев предпочитал не афишировать. А потому...
        Сегодня был его день. Виталий встал, надел поверх меха штормовуху (если что, легче отстирается, натянул бахилы, прихватил рукавицы и вышел в темноту: до рассвета оставалось чуть меньше часа. На улице остановился, с наслаждением втянул морозный воздух, привычно глянул на небо... И замер с раскрытым ртом. Веги, висевшей над Полюсом вот уже девять лет, не было. А там, где Эвстифеев ещё вечером её наблюдал, нагло подмигивала альфа Малой Медведицы, она же Полярная. Судорожно глотая внезапно затвердевший воздух, Виталий нашел глазами ковш Большой Медведицы, потряс головой, сбрасывая оцепенение, ещё раз глянул на Полярную и опрометью бросился обратно в избу.
        - Перенос! - завопил Эйнштейн с порога. - Народ! Перенос!
        - Чего орешь? - сонно огрызнулась от плиты Галка. - Людей перебудишь!
        - Галочка Егоровна! - взвыл Виталий. - Мы опять перенеслись!
        - Куда? - пробурчала Галка.
        - Не куда, а в когда! Судя по звездам век в двадцатый или в двадцать первый! И на север! За полярный круг!
        Высыпавший из спален народ с недоумением слушал вопли главного астронома и тер глаза.
        - Подумаешь... - Галка зевнула и вдруг взвизгнула. - Как перенеслись? А Пузик?!
        И пулей выскочила наружу, на ходу успев сменить тапочки на унты и накинуть волчовку.
        - Куда это она? - недоуменно спросил Хома.
        - Пузик с Дикаркой взяли моду перед рассветом по окрестностям шастать, - пояснил Батяня. - Если был перенос, могли остаться снаружи. Хотя смотря по каким границам... Эйнштейн, а ты вообще уверен, что тебе не привиделось?
        - Сходи, проверь, - насупился Виталий. - Полярную от Веги отличишь?!
        - Скорее да, чем нет, - неуверенно ответил Лешка. - Но ты в этом не ошибаешься. Надо бы разобраться...
        - Батяня, а что такое "перенос"? - вновь вмешался Хома.
        Буртасов обвел взглядом присутствующих. На лицах половины читался тот же вопрос.
        - Сейчас объясню. Но сначала... Бульба, марш за женой. Как бы не наделала глупостей, если Пузик загулял не вовремя. Артем, Миша, пройдитесь по стенам. Гляньте, что там и как. Лапа, доставай телефоны. Чума! Где твой чудо-прибор?
        - Какой? - не понял Колька, а Оторва состроила недоуменную гримасу.
        - Жопиэс любимый! Если мы в своем времени, он должен работать. А я объясню остальным, куда мы вляпались.
        Объяснения много времени не заняли. Правда, никто толком ничего не понял, но это вопрос второй. Вывод сделали верный.
        - Мы теперь не там, где были, а далеко-далеко, да? - уточнил на всякий случай Хома. - И здесь всё совсем не так, как там?
        - Не в бровь, а в глаз, - вздохнул Батяня. - А что из этого следует?
        - За стены ни шагу и слушаться старших! - отрапортовал мальчик. - И за мелкими приглядеть.
        - Точно! Хотя за детьми мамы присмотрят.
        - Присмотрят они, - фыркнул Хома. - У них то огород, то охота, то готовка... Одни гулянки на уме! Ладно, не впервой, разберусь!
        И с интересом уставился на сотовый телефон в руках Дудника.
        - Бесполезно, - вздохнул Андрей. - Аккумулятор в ноль разряжен!
        - Умные люди, Андрюша, в каменном веке сотовые отключают, а не пытаются поймать сеть до полной посадки батареи. И хранят отдельно, - хмыкнула Лапа, защелкнув крышку своего аппарата и давя на кнопки. - Правда, это слабо помогает, - признала она через минуту. - И спутник тоже. Девять с половиной лет. Много.
        - Чума? - окликнул Батяня.
        - А что Чума? - отозвался Заварзин. - Он спутники ловит. И не долго совсем! Просто я батарейки новые ставил. О! Поймал! Позиционирование... Двадцать пятого декабря две тысячи девятнадцатого года. Координаты... На фиг эту цифирь. Мы на заброшенном кордоне в долине ручья Медвежий!
        - Приехали, - грустно усмехнулся Буртасов. - С возвращеньицем. Можно продолжать поход. Где там Бульба?
        А Бульба вылетел из дома ещё до того, как Батяня закончил раздавать первые указания. И вовремя: рыдающая Галка бежала в сторону кошачьего лаза по двум цепочкам крупных следов, ведущих к стене. Обратных не было. Картошин перехватил жену у самого лаза, обнял, прижал к себе.
        - Тарас! Они ушли! - всхлипывала девушка. - Они остались там! Вдвоем! Против всего мира! А если они лапки поцарапают? Стая гиен нападет? Или медведь? Они же ещё маленькие!
        Тарас очень сомневался что стая гиен или одинокий медведь рискнут напасть на пару "маленьких" гомотериев. А если рискнут, то кто им злобный буратино? Но озвучивать своё мнение не торопился. Пусть жена проплачется, может, полегчает.
        И в самом деле полегчало. Но не от слез, а потому что из лаза высунулась черно-белая клыкастая морда и вопросительно сказала:
        - Рю? - Пузик вылез целиком и аккуратно ткнулся головой в плечо Галке. - Рю-ю?
        - Рю? - поддержала друга Дикарка.
        - Пузик! - отчаянье мгновенно сменилось ликованием! - Дикарочка! - Галина обхватила обоих зверей за шеи. - Котятки мои ненаглядные! Вернулись!!!
        - Куда ж они денутся, - пробурчал брошенный муж. - Погуляли и назад. Как обычно. Видимо, уже после переноса ушли. А теперь удивляются, из-за чего шурум-бурум.
        - Они спрашивают, что с лесом произошло, - покачала головой Галка. - И почему рассвет не наступает. Надо остальных проверить! Мало ли что!
        - Давай, - кивнул Тарас. - А я к мамонтам наведаюсь. Эйнштейн, небось, как звезду свою увидел, про навоз сразу забыл. Вот и приберу, а то Витальку от говна в прямом смысле тошнит. Каждая уборка, как подвиг. А там дела-то на пять минут.
        25 декабря 2019 года. Рим
        Общее настроение можно было бы характеризовать, как растерянное. Вроде бы девять лет мечтали о возвращении домой, а теперь, когда свершилось... Сидели и молчали. Растерянное? Или подавленное? Или вообще не пойми какое? Сбыча мечт? Или пришествие новых проблем?
        В каменном веке давно было просто и понятно: кто сильнее, тот и прав, у того и больше прав. А больше всех прав у людей рю со стальными нагибатами и кошачьим легионом. И чтобы эти права оспорить, нужен, как минимум, взвод автоматчиков при поддержке пары бронетранспортеров. И то ещё неизвестно, чем кончится. Может, у людей рю появятся боеприпасы и техника с запасом горючего. Да и откуда в палеолите возьмется взвод автоматчиков? Хотя прецендент имелся, не без этого.
        В двадцать первом веке всё иначе. И взводы найдутся, и роты, и батальоны. А если потребуется, то и оружие массового поражения. Не будут применять на своей территории? Да ладно! Кого и когда это останавливало? В данной ситуации до этого, конечно, не дойдет. Прекрасно справятся куда меньшими силами. Вот если не сорок саблезубов бы пришли, а сорок тысяч... Впрочем, не в том дело. Здесь не носят на груди документ, дающий о тебе полную информацию. А если бы и носили, то верить ему... Вообще никому нельзя верить, потому как люди много говорят, а ещё больше врут. Слова здесь опаснее стволов, вовремя розданные печеньки свергают правительства, ушибленные на всю голову школьники выступают на асамблеях ООН, а самые жестокие войны идут за крохотный клочок пустыни, в которой даже нефти нет! И единственное, что осталось неизменным - главный и всеобъемлющий принцип: кто сильнее, тот и прав. И вся эта фигня подзабылась за девять с половиной лет!
        - И что делать будем? - спросил Батяня.
        - Думать, - буркнул Дудник, - думать и ещё раз думать. Вопрос риторический, но ответ на него жизненно необходим.
        - А тупо пойти к властям и сообщить о случившемся - совсем глупость? - скривился Чума. - Вроде здесь принято сначала разговаривать, потом стрелять...
        - По саблезубам - сначала стрелять, - покачал головой Андрей. - Да и с нами... непонятно. Десять человек с документами. Фото на паспортах не соответствуют реальным мордам. Возраст - тоже. У Малого - и вовсе свидетельство о рождении. Остальные - формально не существуют. И кто мы?
        - Школьная группа, погулявшая по каменному веку, - неуверенно озвучил Заварзин.
        - Группа бандитов, убившая школьную группу, забравшая документы туристов и с неясными целями ломающая комедь, - усмехнулся Батяня. - Непонятно откуда взявшиеся два десятка детей несколько портят картину, но с ними будут разбираться по окончанию стрельбы. Обвинят нас в киндепинге, например. Бумага всё стерпит!
        - Ребят, давайте конструктивно, - вмешался Артем. - Если никто раньше времени не проболтается о золоте, сразу стрелять не начнут. Но в лучшем варианте мы получаем следующее. Нас после некоторого "карантина", больше политического, чем врачебного, снабдят паспортами и российским гражданством и отправят домой. С учетом сданных государству ценностей возможно с предоставлением неких субсидий на обустройство. Но скорее, выделят по квартирке в Военном городке. Ценности, естественно, заберут. Детей, скорее всего, оставят. Хому, если не удастся выдать за моего сына, отправят в детдом. Радует, что там он будет альфа-самцом. И будем влачить жизнь обычного российского Ваньки из глубинки. Разве что органы начнут уделять нам несколько большее внимание. Саблезубов у нас отберут и отправят в специально созданный питомник, где исследуют на тему возможного использования, от военного до циркового или просто в зоопарках. Возможно, в процессе изучения парочку вскроют, чтобы посмотреть, что там внутри. Отношение ученых к животным несильно изменилось со времен академика Павлова. Дальше понятно: котята взбунтуются,
порвут всех, до кого дотянутся, и погибнут. Кстати, неандертальцев могут тоже классифицировать, как животных. И никто нас ни о чем не будет спрашивать. Кто-то "наверху" всё решит, а наша задача четко выполнять указания. Шаг вправо, шаг влево - считается побег. Ещё раз, это лучший вариант. И выбираем не мы!
        - Атмосферно, - Бульба повесил на дверь волчовку. - Это о прямой сдаче властям?
        - О ней, - кивнул Батяня. - Что там с Пузиком. И где Галя?
        - Пузик сходил за периметр и теперь делится с остальными впечатлениями. В основном, негативными. Галя успокоилась и пересчитывает остальных. Это надолго: каждого надо поцеловать, погладить, приласкать, поковыряться в зубах...
        - А Пузику-то что не нравится? - удивилась Светка.
        - Количество съедобной биомассы на единицу площади. По его понятиям, жрать здесь нечего!
        - Это он в городах не был, - хмыкнул Заварзин. - В Замятине запасов биомассы надолго хватит!
        - А уж в Москве... - прыснул Дудник.
        - Народ, кончай ржать, - нахмурился Батяня. - Попробуем подойти с другого конца. Что мы хотим?
        - Жить хотим, - Эйнштейн согнал улыбку с лица. - Лично меня бы устроило автономное поселение в малонаселенной местности. А лучше совсем ненаселенной. Чтобы грибники от котят не шарахались. Возможность закупать всё необходимое и немножко от благ цивилизации.
        - Плюс чтобы любой из нас имел возможность перебраться куда захочет, если надоест в глуши сидеть, - добавил Андрей. - Сейчас, может, никто не жаждет, но кто знает, как повернется. Дети опять же вырастут.
        - То есть, гражданство России и собственное фермерское хозяйство где-нибудь на задворках Якутии или Эвенкии, - подвел итог Батяня.
        - Лучше, Эвенкии, - уточнил Ниндзя.
        - Чем лучше? - не поняла вернувшаяся Галка.
        - Чем Якутии, однако!
        - И все-таки?
        - Да ну их, якутов этих! И эвенкийский язык мы знаем.
        - Мы - это кто? - не унималась Галина.
        - Я и Шоколадка. Думаю, папа с нами поедет. Что ему, в самом деле, чернобурок в Замятине выращивать, что ли?!
        - Миша, кончай хохмить! - Батяня вытер выступившие от смеха слезы. - Гражданство, хозяйство и источник дохода. Взамен мы можем предложить несколько тонн золота и сарай мамонтовой кости. Так?
        - Ещё коллекцию шкур и скелетов, - добавил Эйнштейн. - Небось, больше золота стоит. Тетрадку Василия Сергеевича. Пару живых мамонтов. И на гомотериев посмотреть. Вообще, ученых мы можем многим заинтересовать.
        - Добре. А теперь главный вопрос, - Лешка сделал паузу. - Как обменять то, что у нас есть, на то, что нам нужно? Если учесть, что все будут стремиться ништяки забрать, а взамен не дать ничего.
        - Нам нужны три вещи, - сказал Артем. - Деньги...
        - ...деньги и ещё раз деньги, - закончил Чума.
        - Не совсем. Деньги, связи и репутация. В деньги можно превратить наши ништяки, полностью или частично. Для этого тоже нужны связи и репутация.
        - И где мы их возьмем? - спросил Бульба.
        - Связи школьников - это их родители. Надо звякнуть папе, - предложил Олег. - Спецназ своих не бросает.
        - Спецназ делает то, что ему прикажут, - покачала головой Светка. - Отец от нас не откажется, но если какому генералу шлея под хвост попадет, папа ничего не сможет сделать. А ещё военные - это секретность. Там мы заложники ситуации: чуть что - даже не пропали. Не было нас. Позвонить, конечно, надо, плохого папа не посоветует, но ложиться под вояк не стоит. Есть другой путь. Эйнштейн, как ты думаешь, на раскрутке нашего переноса можно сделать деньги? Большие деньги.
        - Можно, - кивнул Виталий. - Понятия не имею, как именно, но в Интернете люди делают сумасшедшие бабки на всякой фигне, вроде выловленных в пруду уродцев или разлитого в метро кетчупа. Если подтянуть специалиста... Я тебя правильно понял?
        - Правильно, - кивнула Лапа. - Есть человек с деньгами и связями, у которого мы имеем репутацию.
        - Я всегда знал, что ты у нас самая умная, - обалдело выговорил Буртасов. - Артем, тебе надо срочно ехать в Замятин.
        - Да понял уже. До Кельпы полсотни километров. Сегодня среда, вечером будет вахтовка в Снежинск. Как раз успею на скорый. В пятницу с утра дома. Пойду на Бублике, сопровождающие нужны. Заодно телефоны зарядите.
        - Годится, - кивнул Батяня. - А мы пока очистим предполье. А то стены до середины под снегом. Непорядок!
        - Вот так всегда, - грустно вздохнул Чума. - Любое большое дело начинается с перетаскивания снега.
        25 декабря 2019 года. Поселок Кельпа
        Когда-то Кельпе пророчили большое будущее. Мол, за флюоритом будущее, добыча будет расти страшными темпами, через поселок пройдет Северная железная дорога. Словом, в рассказах вербовщиков ещё не построенный посёлок выглядел чуть ли не филиалом рая на Крайнем Севере. Впрочем, народ больше покупался на северные коэффициенты, надбавки к зарплате и выслугу лет, нередко напевая при подписании документов: "А я еду, за деньгами, за деньгами, за туманом едут только дураки". Так или иначе, но Кельпа выросла, как на дрожжах и начала давать на гора продукцию. Правда, выяснилось, что строительство железной дороги уже десять лет, как забросили, но кого это волнует, если "районные" и "северные" только растут? Кельпа жила, не тужила и даже понемножку расширялась. Но в девяностых резко упала потребность во флюорите. А может, Снежинский комбинат, многократно переходивший из рук в руки, оказался не готов к свободному рынку. А нет потребности - нет работы. Нет работы - нет денег. К тому же повышающие коэффициенты стало лихорадить. То отменят районные, но повысят северные. То северные уполовинят, зато районные
вернут, хотя и не в полном размере. То сократят и те, и другие, но добавят какие-то новые с непроизносимым названием. Словом, к выборам зарплата растет, после выборов - падает. И народ потянулся на материк. К середине десятых годов работа карьера кое-как стабилизировалась, как и численность сократившегося на две трети населения поселка.
        Сейчас дома на окраинах поселка стояли пустые, а вся жизнь теплилась в центре, где присутствовали заводоуправление, как гордо называлась небольшая изба с помпезной вывеской и российским флагом над крышей; кафе "Север", ничуть не изменившееся с тех лет, когда называлось рабочей столовой; пара магазинчиков смешанного ассортимента и отделение милиции. Последняя, хоть и была переименована в полицию, вывеску не сменила: то ли денег не нашли, то ли это и вовсе никому не было надо. Тем более что сотрудников отделение насчитывало три человека. Рейсовые автобусы в Кельпу не ходили, а связь с миром осуществлялась при помощи "вахтовок" комбината. То есть, тех же автобусов, но другой ведомственной принадлежности. Ходили "вахтовки" без четкого расписания, а маршрут их нигде не вывешивался. Все заинтересованные лица и так были в курсе: от заводоуправления в Кельпе до общаги в Снежинске и обратно. А кто не знает - сам виноват. Зато бесплатно! Пережиток социализма, бывает.
        Телефонизировали Кельпу ещё при строительстве и с тех пор оборудование местной АТС не меняли. А потому стационарными аппаратами кельпяне предпочитали не пользоваться, благо сотовые в поселке прекрасно ловили сеть даже на окраинах. Вот такой выверт телефонного бизнеса: воткнуть вышку там, где и звонить-то некому. А может, снежинские власти "нагрузили" оператора, дабы отправить "наверх" красивый рапорт.
        Из культурной программы в поселке присутствовали те же самые магазины со скудным запасом "паленки", да бабка Макарьевна, гнавшая напиток собственного производства, превосходящий "паленку" по всем статьям. Понятно, что местные "синяки" предпочитали бабкин продукт. А в той или иной степени "синяками" было почти всё население Кельпы. Разве что кто-то пил только по пятницам и пьяным из дома не выходил, а кто-то квасил ежедневно и с "народными гуляниями".
        Серега Пимонов по кличке Пельмень любил погулять. Отработав смену, Серега, прихватив Димку Дикобразова, валил к Сашке Лохмину, где и начинался праздник души. После второй поллитры у Пельменя закипала в жилах кровь предков-казаков, и троица вываливалась на улицу. Выход всегда заканчивался отобранной у какого-нибудь неудачника "трубкой". А утром следующего дня протрезвевший Пельмень разыскивал жертву и с извинениями и сотней неустойки возвращал добычу в целости и сохранности. Где-нибудь на материке или даже в Снежинске, троица не вылезала бы с "пятнадцати суток", а может и словила бы срок посерьезней, но в Кельпе все всех знали, как облупленных, а потому "шутки" сходили с рук. Более того, группа инициативных старичков специально по очереди вылавливала пьяного Пельменя и едва не насильно всовывала ему в руки вожделенный аппарат. Ну кому звонить одинокому пенсионеру? А сотенка лишней не будет!
        В этот день выходной пришелся на среду. Старички этот момент прозевали, и троица шла по улице, высматривая жертву. Правда, Ёж куда-то потерялся, но этот момент прошел мимо сознания Пельменя. Зато незнакомого мужика, сидящего на корточках у заводоуправления, сознание заметило мгновенно.
        - Слышь, пацан, телефончик есть? - спросил Пельмень, начиная привычную игру.
        - Нету, - уныло пробубнил незнакомец.
        - А если найдем? - ухмыльнулся Лох.
        - Правда? - мужик встал, откинул капюшон куртки и протянул руку. - Дай!
        Пельмень с нарастающим ужасом оглядел "жертву". Эпическая сила! Двухметровый рост, косая сажень в плечах, под распахнутой волчовкой широченная, покрытая шерстью грудь и ожерелье из клыков явно немаленьких зверей и человеческих зубов. А лицо?! Или морда?! Выступающие вперед надбровные дуги, скошенный подбородок, не скрытый даже густой бородой.
        - Дай! - повторило чудовище.
        Как его "Нокия" оказалась в лопатообразной руке, Пельмень и сам не понял. А через мгновение друзья со всех ног ломанулись прочь. Сначала куда глаза глядят, а потом в сторону отделения полиции.
        ***
        Варенька потерялась. Вот только что рядом шли папа с мамой, и вдруг она одна! И ведь совсем чуть-чуть отвлеклась, засмотрелась на снеговика возле магазина. Настоящего, из шаров, с носом-морковкой, глазами из угольков и ручками-веточками. А мама с папой куда-то исчезли. Наверное, вперед ушли. Надо быстрее их догнать. Варенька побежала по дороге, но ни мамы, ни папы видно не было! Дорога становилась всё хуже, куда-то пропали фонари (впрочем, горящих и было немного), дома по бокам сменились полуразвалившимися сараями, а мама с папой как сквозь землю провалились! Бежать Варенька уже не могла, но упрямо шла вперед. А потом совсем устала. Огляделась. Домов не было. Дороги тоже не было. Один лес кругом. И ни мамы, ни папы. И Варенька поняла, что потерялась. А ещё у неё очень устали ножки. Лавочек вокруг тоже не было. И девочка села прямо в снег. Надо отдохнуть, а потом идти искать маму... Можно даже поспать немного...
        И тут из темноты леса вышла большая белая собака. Укоризненно поглядела на Вареньку и покачала головой.
        - Собачка, я к маме хочу, - пожаловалась девочка.
        И в следующую секунду оказалась на спине у пса. А тот помчался по снегу. Быстро-быстро, быстрее, чем пони, на которых Варенька каталась в Снежинске, быстрее, чем "вахтовка", даже быстрее самолета. Девочка оглянуться не успела, как собака подвезла её к двери с неказистой вывеской и легла на снег.
        - Это полиция, - сказала Варенька, сползая со спины зверя. - Мама говорила, что если что случится, надо идти в полицию, - она сделала шаг вперед, потом обернулась. - Ты молодец, собачка.
        Но собачка исчезла. Будто и не было никогда. Варенька собралась с силами и толкнула тяжелую дверь.
        ***
        Свою работу Игорь Парамонов терпеть не мог. Он даже называл её не службой, а работой, а про себя и вовсе повинностью. Но лучше в Кельпе не найти. Не в рудник же лезть! Да и зарплата в полиции хоть на что-то похожа. А к Кельпе сержант был привязан намертво. Бабушка даже слышать не хотела о переезде куда бы то ни было. Мол, не отрывайте от могилы деда! Помру, закопаете рядышком, и езжайте куда хотите. Мама её поддерживала, вообще не объясняя причины. А Игорю от двух пенсионерок деваться было некуда. И черт с ними, с грошовыми пенсиями (ага, порассказывайте про северные надбавки, порассказывайте, только лучше южанам, кто здесь не был ни разу), но им ведь не только деньги нужны!
        Вот и тянул лямку уже пятый год. Обязанностями не пренебрегал, даже до старшего сержанта дослужился, но как же достала эта тягомотина! Сидишь, пишешь отчеты, переводишь сигареты на дым. Тоска! Иногда Игорь просто мечтал, чтобы в поселке случилось хоть что-нибудь серьезное! Но здесь даже дрались спьяну как-то не по-настоящему. Пошумят, потаскают друг друга за грудки, изобразят пару махов в направлении лиц противников, побарахтаются в снегу и пойдут допивать. А чаще пропустят и махи, и барахтанье. Самое страшное преступление за пять лет - Мишка Спотыкач Макаровне за самогон не заплатил! И то, бабка в полицию не пошла, с синяками она сама куда лучше управляется. Да ещё Пельмень со своими "грабежами". Цирк!
        Сержант, конечно, утрировал. Время от времени в Кельпе что-нибудь, да случалось. Когда у населения всех развлечений водочки на грудь принять, спиртиком запить, пивком отполировать и селедочкой занюхать, иначе и быть не может. То муж жену кулаком приложит, не соразмерив силу. То жена мужа сковородкой приголубит. Да не современной, с тефалевым покрытием, а настоящей, чугунной, от бабушки по наследству перешедшей.
        Год назад Ванька Хмырь на полном серьезе пытался подрезать Петьку Хряка. Слава богу, что "перо" бестолкового "урки" оказалось столь отменного качества, что не выдержало столкновения с Петькиным тулупом. Но без членовредительства всё равно не обошлось: здоровенный Хряк так приложил худосочного противника, что и меховая шапка не спасла. Но... Врезал разок и успокоился, даже ногами пинать поленился. Сволок сомлевшего Хмыря до полиции, сдал вместе с обломками оружия и отправился штопать попорченый тулуп. А Ванька вскоре оклемался. Даже сотрясения мозга не словил. Хотя что там сотрясать, давно всё пропито.
        А летом братья Старыкины надумали тренироваться в метании топоров на противоположную сторону улицы. Чуть было не приколотили к забору собственного отца.
        Игорь мог бы вспомнить и ещё пару подобных происшествий только за последний год. Но все они были привычны, скучны и работы от полиции требовали минимальной. Сажать, что ли, Хмыря или Хряка? Оба и так, протрезвев, перепугались настолько, что до осени в рот не брали. Один помнил, как человека ножом пырнул, а второй, что с его удара Ванька с копыт кувыркнулся и затих. Или малолетних чингачгуков, которые две недели сидеть не могли и спали на животе? На Пельменя дело заводить? Так пока протокол оформишь, уже и ущерб возмещен, и компенсация уплачена! Да и как потом в Кельпе жить, если своих за всякую ерунду сажать будешь? А здесь ведь все свои. Поголовно.
        Вот и Пельмень, легок на помине. На пару с Лохом. И за каким чертом их в полицию принесло. Уже протрезвели, что ли? Рановато, ещё даже не вечер. Да и обычно они телефоны сами возвращают, благо все аппараты в городе помнят до последней царапинки.
        Игорь поправил фуражку и строго уставился на посетителей.
        - Старшой! - бросился к Игорю запыхавшийся Пельмень. - У меня телефон отжали!
        Игорь не поверил собственным ушам.
        - У тебя, - медленно выговорил он, - отжали телефон? Или ты отжал?
        - У меня! - в доказательство Пельмень вывернул карманы. - Лох - свидетель! Пиши протокол!
        Игорь покачал головой, но бланк достал.
        - И кто же Вас ограбил, гражданин Пименов?
        Начинать надо было с анкетных данных заявителя, но их старший сержант наизусть помнил. Как впрочем, и остальных жителей поселка. Ещё в первый год выучил, всё равно целыми днями делать нечего. Так что добавил официальности в речи, и достаточно.
        - Йети! - заявил Пельмень!
        - Кто? - вылупился Игорь.
        - Йети, - повторил ограбленный и затараторил, демонстрируя удивительную осведомленность о личности грабителя, - алмасты, сасквоч, бигфут, снежный человек, реликтовый гуманоид! Ростом - во! - рука Пименова взлетела, словно он лыжу по росту подбирал. - Сам - во! - обе руки разошлись в стороны метра на полтора. - Весь мохнатый! На шее ожерелье из человеческих зубов! Морда - вылитая горилла! Лох свидетель!
        Сашка согласно кивал.
        - Вы что сегодня пили? - спросил Игорь, убирая бланк. Не документ строгой отчетности, конечно, но чего зря переводить.
        - Не веришь, да? - обиделся Пельмень. - Да ты на улицу выгляни, он небось до сих пор у управы отирается!
        Игорь вздохнул и посмотрел в окно. У заводоуправления никого не было. Пожал плечами:
        - Нет там никого.
        - Значит, сбег, - Пельмень стукнул себя кулаком в грудь. - Старшой, ты меня знаешь, я зря пи...
        Фраза прервалась хлопком двери.
        - Товарищ старший сержант! - бросилась к Игорю Верка Самойлова. - У нас дочка пропала!
        Верка в городе считалась кралей и модницей. И сейчас в белой шубе, из-под которой выглядывали расшитые серебром унты, и светло-голубой норковой шапке выглядела сногшибательно. И это в сорокаградусный мороз, когда все укутаны так, что можно за медведя принять. Или за йети. Может, не врет Пельмень, в самом деле у него телефон отжали? Стоп! Что она сказала?
        - Где пропала? Как?
        - Игорёчек, - заголосила Верка. - Мы только в магазин на минутку зашли! А Варенька бабу снежную разглядывала! Ну ту, что Арсен у магазина выпилил! Выходим, а дочки нет! Мы и туда, и сюда, Костя даже домой сбегал! Нет нигде! Украли доченьку мою!!!
        Верка завыла. Костя, как обычно выглядящий молчаливой тенью жены, согласно кивнул и развел руками.
        "Как же, - подумал Игорь, - украли! Просрали ребенка, уроды! Однако, искать надо, по такому морозу долго она не протянет."
        - Так! Пименов и Лохмин! Мобилизую вас на поиски девочки. С йети потом разберемся. Сейчас дуете в сторону рудника и смотрите по сторонам, вряд ли она с дороги сошла. А я личный состав подниму. Нет, Пельмень, ты к руднику дуй, а ты, Лох - наоборот, к горам. Не фига по двое шастать!
        Игорь схватился за телефон, но позвонить не успел. Снова открылась дверь.
        - Сидите? - завопил влетевший Ёж. - Дурью маетесь? А по поселку саблезубые тигры бегают! Людей жрут!
        - Какие ещё тигры? - опешил Игорь.
        - Саблезубые! Белые! Здоровые! Я сам видел! Бежит такая зверюга прямо по дороге, а на шее у неё ребенок сидит!
        Дикобразов обернулся лицом к вновь заскрипевшей двери, замолчал, выкатив глаза, потом ткнул пальцем во входящую Вареньку и, заикаясь, выдавил:
        - В-в-от эт-тот!
        - Варенька! - взвизгнула Верка, бросаясь к дочке.
        - Мама! Папа! - радостно заулыбалась девочка. - А я потерялась! Совсем-совсем потерялась! Вас искала, искала и потерялась! А потом меня собачка нашла! И привезла к вам! Я её попросила, и она привезла!
        - Какая собачка? - удивилась Верка.
        - Большая! Белая! Очень хорошая! Я ей сказала: к маме. Она меня прямо сюда привезла!
        - Так! - перехватил инициативу Игорь. - Самойловы, забирайте ребенка и больше не теряйте! Вы, граждане "синяки", поспите-ка в КПЗ часиков пять-шесть. Задержание оформлять не буду, но страшно вас на улицу выпускать, когда там йети и саблезубые тигры гуляют.
        "А сам я, - про себя добавил ставший сержант, - сменюсь через час и к Макаровне наведаюсь. Интересно, какую дрянь она в самогон подмешала, что от него такие приходы".
        ***
        - Что он сделал? - переспросила Светка. - Подарил тебе телефон?
        Урр довольно закивал:
        - Он спросил: "Есть телефон?" Я сказал: "Нет". А он: "Найду". И дал. Вот, - громила, довольно лыбясь, протянул девушке трубку.
        Дешевую "Нокию", которые сейчас только в Кельпе и найдешь, и то в единичном экземпляре. А ближе к цивилизации - разве что у каких-нибудь неандертальцев! Хотя теперь в Кельпе "Нокии" тоже есть только у неандертальцев!
        До Светки начала доходить суть ситуации: какие-то идиоты решили ограбить Урра. Небось, сидел в своей любимой позе, на корточках (прямо таджик или узбек какой-то, они эти позы любят), вот и не поняли ребятки, с кем связались. А Урр, на их счастье, не понял, что его грабят, иначе телефоном гопники не отделались бы. Вопрос: объяснять ли герою всю глубину его заблуждений? А на фига? Пусть и дальше считает местных добрыми, отзывчивыми людьми. Хуже другое: лишившиеся телефона орлы дело так не оставят. А значит, уже сейчас на защиту интересов односельчанина поднимается если не полиция, то криминал. Или просто мужики с дрекольем.
        Блин! А так всё хорошо начиналось! До знаменитой в туристских кругах Кельпы долетели часов за пять. Саблезубов оставили в лесочке у приметного дерева (хотя любое дерево, если у него оставить трех саблезубов, станет приметным), поручив им охранять лыжи с волокушей и никому не попадаться на глаза. В поселок вошли - ещё трёх не было. Кельпа на Светку впечатления не произвела. Обшарпанные фасады домов завалены снегом по окна второго этажа. Местами снег расчистили стараниями жильцов, но в основном, все плевать хотели. И то верно, всё одно темно круглые сутки. Дорогу просто накатали по насту. Вернее сказать - разметили, даже не заметишь, как одно переходит в другое. Всех украшений - снеговик возле крохотного магазинчика. Интересный снеговик: торговцы напилили снежных кирпичей и ошкурили их до шаров, из которых и сложили скульптуру. Правильно, лепить здесь в мае будут. В лучшем случае, в конце апреля. Народа на улицах почти нет - холодно, блин! В общем, дыра дырой!
        Зато возле невзрачной хибары с российским триколором вместо флюгера и помпезной вывеской бодро пофыркивал мотором неказистый ПАЗик выпуска советских времен. Не прошло и получаса, как ветеран отечественного автобусостроения со скоростью бегущего саблезуба умчался в Снежинск, увозя в своем чреве Артема, а Светка, почирикав с женщинами в конторе, пристроила заряжаться все привезенные телефоны. Принципиален был только спутниковый, да "Самсунг" самой Светки. Первый гарантированно брал где угодно, в том числе в Риме. А со второго Лапа собиралась позвонить отцу. Остальные аппараты заряжались на всякий случай. Они, случаи, разные бывают.
        Пока аккумуляторы вспоминали, как накапливать энергию, Светка осчастливила своим появлением тот самый магазинчик со снеговиком. И зависла. Убогий ассортимент заштатного комка поражал богатейшим разнообразием всевозможных деликатесов. И тут идея порадовать соплеменников невиданными одной половиной людей рю и прочно забытыми другой яствами пришла в противоречие с действительностью. Во-первых, у Светки разбегались глаза. Хотелось хватать всё и в как можно больших количествах. Но денег было немного, да и те стоило поберечь. А во-вторых, предстояло пять часов обратной дороги. Тот же хлеб промерзнет насквозь. Потом, в тепле, оттает, но вкус уже не тот. И опять же сколько надо хлеба на сорок человек? По нормам буханок десять на один раз за глаза! А реально, если не ограничивать, и двадцати не хватит! А что это за праздник, если даже хлеб "по талонам". Словом, хлеб на фиг! Проще купить муки и испечь самим. Вот только печь хлеб Светка не умела. Рецепты пары пирогов знала (когда-то знала, может, и вспомнит), а хлеб - мимо! Может, Галка помнит, а может, и нет. Молочка? На фиг, на фиг! Оттаявшее молоко
глубокой заморозки - редкая дрянь! Кефир - ещё хуже. К тому же реакция непривычных к кисломолочке желудков непредсказуема. То есть предсказуема! Вот кофе - другое дело! В итоге купила пачку молотого и банку растворимого кофе, пару пачек чая, килограмм десять разнообразных пряников и печений, столько же конфет, ящик сгущенки и двадцать брикетов мороженного (уж ему мороз точно не страшен). Долго вздыхала, глядя на мандарины (в Кельпе! Мандарины!), но взяла всего десяток. Себе и Юрику. Остальным придется подождать: до Рима ледышки доедут. И небольшой пакетик сливок, Батяне к кофе. Один пакетик можно довезти на животе, под одеждой. И килограмм сахара, а то выпьет муж кофе с молоком и мёдом, и всю ночь будет потеть под боком!
        Надолго задумалась у витрины с товарами для животных, но решила, что ну его на фиг! Всё равно сорок три антиблошиных ошейника нужных размеров не найдется. А брать один нельзя: оденешь на Пузика, обидится Снежок, оденешь на Снежка - обидится Пузик. И остальные. В общем, кто-нибудь обязательно обидится. И шампуня от насекомых на эту ораву не напасёшься. Да и не актуально это зимой. Взяла пару флаконов обычного шампуня и пять кусков детского мыла, а то хозяйственное уже задрало!
        Почуяв крупного клиента из недр магазина (у этой хибарки ещё и недра имелись!) примчался хозяин. Красавец мужчина кавказской внешности, с сильным, но явно деланным кавказским же акцентом расхваливал товар с чисто восточным темпераментом.
        - Слушай, калбаса бери, - воздевал руки вверх Арсен. - Настоящая краковская! Вчера из Польши, да! Лучше даже в Снежинске не найдешь! В Москве не найдешь! Нигде не найдешь! А сало! Слушай, смотри какое сало, да? Такое сало сам Аллах велел самым правоверным мусульманам кушать! - и в ответ на скептическую улыбку покупательницы: - Это в Аравии мусульманин не должен пить вина и кушать свинину. Аллах не дурак, да?! Если мусульманин живет за Полярным кругом, сало и спирт ему нужнее, чем коврик для намаза! Так завещал пророк Мухаммед!
        Светка с трудом сдержалась, чтобы не предложить поставки колбасы из хобота мамонта и носорожьего сала, прибавила к горе на прилавке головку сыра, два здоровенных куска вологодского (только вчера из Вологды, мамой клянусь) масла, пять кило творога и две упаковки сметаны. Замерзнут, конечно, но восстановятся. А желудки у всех давно бронированные! В худшем случае - пронесет разочек.
        И перешла в контрнаступление, в результате которого стоимость покупки уменьшилась на треть, а дополнительным бонусом пошел пакет горячих пончиков и двухлитровая бутылка пепси-колы. На радостях прихватила набор чайных ложечек, а то обычными детей кормить неудобно. Оставшееся в рюкзаке место забила памперсами. Рассчиталась. Ухватилась за лямки.
        - Слушай, помогу, да - подскочил Арсен.
        Попытался поднять раз, второй. Светка, усмехнувшись (вот что с мужиками сидячая работа делает, в мешке полцентнера от силы), одним движением взвалила рюкзак на плечи и отправилась к выходу. Они с Урром уже доедали пончики, а несчастный Арсен так и стоял с открытым ртом, глядя вслед покупательнице.
        - Ах, какая женщина! - выдохнул он, наконец, без малейшего акцента. - Стоило приехать на край света только ради того, чтобы увидеть её всего один раз!
        Перекусив, Светка сбегала за телефонами, но на полчасика зацепилась языком, а когда вернулась, Урр ошарашил её известием, что ему подарили "Нокию".
        - Линяем! - прошипела Лапа и зашагала в сторону окраины. - Линяем отсюда, и чем быстрее, тем лучше!
        Урр, не считавший рюкзак с продуктами нагрузкой, бросился следом.
        Светка почти бежала, кляня себя изо всех сил. Ну какого черта она поддалась на уговоры неандертальца! Ему, видите ли, хочется посмотреть на "город"! И в лесу он самый лучший защитник (тут Урр воровато оглянулся и поправился "после Великого О-рю!"), но, блин, могла бы сообразить, что давно привычная всем в Риме внешность неандертальца в Кельпе будет выглядеть, мягко сказать, экзотично! Сообразила, конечно, когда пошла в заводоуправление договариваться за зарядку телефонов. Пришлось оставить Юрика на улице, заставив запахнуться и поглубже натянуть капюшон. А то он мало того, что надел куртку на голое тело, так ещё и ожерелье не снял! Понадеялась, что народа на улицах мало! Глупость за глупостью! Всего-то и надо было - телефоны зарядить. И так прокололись! Раз гопники без звука отдали "Нокию", Урра они разглядели во всей красе! Засветка по-полной!
        Продолжая самобичевание, Лабжинова выскочила к "приметному" дереву. Огляделась. Всё вроде в порядке. Лыжи, волокуша, Зяма с Бубликом, Сне... Где Снежок?!
        Ни бегать, ни кричать Светка не стала. Просто кивнула Урру. В чтении следов равных неандертальцу не было. Это для неё вокруг был ровный "стальной" наст. А Юрик за считанные минуты восстановил картину произошедшего.
        ***
        Лес в новом месте Снежку не нравился. Как может нравиться больной лес? Больные деревья, больная трава под снегом, а добычи и вовсе нет, наверное, уже умерла от той же неведомой болезни. Даже солнце умерло и не показывается над горизонтом. Одна надежда, что мама Галя и её друзья уведут стаю туда, где есть жизнь. Где тепло, светло, есть добыча, а воздух пахнет жизнью. Не как здесь! Надо делать так, как говорят Друзья. Сказали ждать, значит ждать. Можно поспать пока. Больной лес - не повод не спать.
        Сквозь сон пробился запах. Снежок поднял голову, принюхался... и удивился. По больному лесу шел человеческий детёныш. Совсем маленький, меньше Тарасика и Ваньки. Хотя и больше Остапа. Снежок много общался с детенышами Друзей и точно знал: когда лежит снег, детеныш не должен быть на улице один. Это можно Хоме, но Хома уже не детеныш. А остальных надо занести в дом. Или хотя бы в стойбище. Но Друзья сказали: ждать!
        Снежок встал, еле слышно прошипел Бублику и Зяме команду оставаться на местах, и побежал к детенышу.
        - Собачка, - сказала девочка, - я к маме хочу.
        Снежок, как и все в легионе, плохо понимал человеческие слова (кроме мамы Галиных, конечно), но отлично разбирался в интонациях. Детеныш был напуган, слаб, замерз и очень устал. Он не дождется Друзей. Мелкого надо отнести в стойбище. До Рима далеко, но стойбище аборигенов совсем рядом. Странное, непонятное, дурно пахнущее, но стойбище. Да и детеныш наверняка оттуда. Привычным жестом забросив ребенка на загривок, Снежок ровным размашистым бегом двинулся в сторону Кельпы.
        Сначала всё шло хорошо, но стойбище оказалось слишком большим. Куда здесь? Что-то подсказывало Снежку, что просто оставить детеныша на улице нельзя. Саблезуб даже сбавил ход, как вдруг почуял идущего человека. Скоректировав движение, вышел наперерез, немного притормозил, повернулся, чтобы человек увидел детеныша и забрал его. Вместо этого тот завопил, будто повстречал взбесившегося носорога, и бросился бежать. Снежок припустил следом: все в Степи знают саблезубов людей рю и никогда от них не бегают. А кто ещё может везти ребенка. Не дикарь же! Следом за человеком выскочил на большую площадь и тут уловил запах. Точно такой же запах шел и от детеныша. Запахи были слабые, но Снежку это не мешало. Хозяин запаха какое-то время был с детенышем, а позже метался по стойбищу, на редкость бестолково путая следы. Снежок усмехнулся и направился к дому, куда вошел хозяин запаха. И странный человек тоже.
        Лег, давая ребенку слезть. Подтолкнул носом к двери. И скользнул вбок, к сугробам. Из-за не успевшей закрыться двери донеслось истеричное:
        - Варенька!!!
        Слово Снежок не понял. Ему это и не надо было. Детеныш доставлен куда надо. А Снежку пора назад. И большой белый зверь помчался обратно в лес. К Друзьям.
        27 декабря 2019 года. Замятин
        Петр Лабжинов встретил Артема на вокзале. На перрон не ходил, припарковал личный "Хендай" на площади, и, заметив Кузнецова, помахал рукой. Дождался, когда тот подойдет, пожал руку, неуверенно вглядываясь в лицо:
        - Что-то с тобой не так.
        - Постарел, - ответил Артем.
        Если кого и не надо было специально готовить к новостям, то Петра. Спецназ готов к неожиданностям по определению.
        - Рассказывай, - Лабжинов сел за руль.
        - Расскажу, за тем и приехал, - усмехнулся Артем. - Только ты не заводи пока. А то, чего доброго, столб найдешь. Предел выдержки у всех есть.
        - Ты не стесняйся, - Петр выключил зажигание. - Светка специально предупредила, что ты не сошел с ума, а история хоть бредовая, но правда. Что у неё, кстати, с голосом? Простыла?
        - Повзрослела, - вздохнул Артем. - Мы провалились на сорок тысяч лет назад. Всей группой. Прожили там девять с половиной лет. А позавчера вернулись обратно. Здесь и часа не прошло. Мне сейчас тридцать пять. Свете - двадцать шесть.
        Петр резко обернулся, уперся взглядом в лицо Кузнецова.
        - А ведь не врешь! - сказал, как выплюнул. - Ты изменился. Не только "постарел". Сила появилась. Раньше только зачатки были, а сейчас тебя лучше не задевать. Опасно. Потери?
        - Нет потерь! - Артем только сейчас сообразил, что про Светку сказал, а Олега пропустил. - Все живые и здоровые, если не считать мелких царапин. Олегу двадцать три. Мы там неплохо устроились. Здесь проблем больше будет.
        Петр завел машину:
        - Поехали. По дороге расскажешь. Или дома. Светке двадцать шесть... Олежке двадцать три... Накрылась его мечта о спецназе...
        - Накрылась? - Артем рассмеялся. - Грозный О-рю, величайший воин Степи, режущий пещерных медведей и саблезубых тигров, словно поросят, не годится в спецназ? Поверь, тройку твоих лучших бойцов он уделает за секунды. Хоть в рукопашке, хоть на холодняке. А может, и пятерку.
        - Хорош свистеть! Мои отцовские чувства...
        - Я серьезно. Если что и может помешать ему пойти в спецназ - это две жены и шестеро детей!
        - И непонятная ныне биография, - уточнил Лабжинов, - секретность... - И резко ударил по тормозам. - Что ты сказал?! Про жен и детей?!
        - У тебя восемь внуков, дед. Шесть у Олега от двух жен. И Светины погодки. Кстати, старший твой тезка. Света замужем за Батяней. Пятерым три с половиной года, Сереге два с половиной, Олежкиным младшим по полтора.
        - А зовут как?
        Артем перечислил.
        - Хорошие имена, - кивнул майор и засыпал Артема вопросами. - А жены кто? И почему две? У всех так?
        - Погоди, не так быстро. Две жены только у Малого. Так уж вышло. Внучки попаданцев из сорок первого года. Сестричек было четыре, так что ты теперь мне и Андрею родственник. Детей у всех не меньше двух. Кстати, мы приехали. Паркуйся, дома договорим.
        Пока парковались, поднимались на этаж, готовили завтрак, Лабжинов совладал с чувствами и начал разговор только за чаем:
        - Насколько я понимаю, текущие сложности у тебя уже пронумерованы, прошнурованы и скреплены печатью.
        - Подозреваю, что не все, - кивнул Артем. - Но многие. Нас девятнадцать человек и двадцать восемь детей. Десятеро даже имеют документы, возраст в которых на десять лет моложе реального. Остальные беспаспортные. Четверо - внучки попаданцев из сорок первого. У них одна бабушка - кроманьонка. Можно считать полностью современными людьми. Ещё две девочки - кроманьонки. По нашей науке идентичны сапиенсам, если забыть, что они рыжие негритянки. А дальше беда. У Чумы жена неандерталка, у Эйнштейна - полукровка. Плюс парень-неандерталец. Ещё неандертальский ребёнок десяти лет и десять детей со смешанной кровью.
        - Да хрен с ней, с кровью! - махнул рукой Петр. - Расизм сейчас не в моде.
        - Не в моде, - согласился Артем. - Только наука считает неандертальцев чуть ли не обезьянами. Но ты прав, это фигня. Отсутствие документов важнее. Но и оно мелочь. У нас с собой два молодых мамонта и сорок три ручных саблезуба.
        Лабжинов поперхнулся чаем:
        - Кого? И сколько?
        - Сорок три ручных саблезубых тигра. И слово "ручных" тут очень неточное. Это наши друзья. Боевые товарищи, не раз спасавшие жизнь каждому из нас. И они почти разумны. Нет, разумны без почти, просто это немного другой разум. Если власти решат их уничтожить - мы будем драться до конца.
        - Вас сметут, - спокойно заметил майор.
        - Безусловно. Однако с большими потерями. В партизанской войне гомотериям равных нет. Но всех этих вариантов очень бы хотелось избежать. Олег предложил нырнуть под армию, используя твою часть. Создать спецподразделение с особыми функциями. Группа, усиленная саблезубами, много чего может. Светлана Петровна, правда, очень сомневается.
        Какое-то время Лабжинов сосредоточенно думал. Потом покачал головой:
        - Правильно сомневается. Попробовать можно, если ничего лучше не придумается. Слишком много в армии течений, группировок и подковерной борьбы. Кто и в какой момент решит вас прикопать - непредсказуемо. И никто ничего знать не будет. Потому как из соображений секретности вы все не существуете изначально. Группу школьников объявят пропавшей без вести или погибшей. А кто там содержится в закрытом городке - мало ли! О вас никто не знает. Стреляй - не хочу. И ещё. У нас много болтают о том, что армия для внешних врагов. Но если что, вспомни девяносто третий. Солдат делает то, что приказывают. Приказ и секретность пострашнее любых соплезубов будут, - Петр помолчал какое-то время. - Ещё что скажешь?
        - Следующая беда, - послушно продолжил Артем. - У нас несколько тонн золота и сарай мамонтовой кости. Ни то, ни другое никто не взвешивал.
        - Об армии забудь! - вскинулся Лабжинов. - За это золото перестреляют половину генштаба. И тот, в чьи руки оно попадет, вас прикончит обязательно. В таких делах свидетели не нужны. Тут скорее широкая огласка поможет. Но, блин, даже не знаю, к кому соваться. Я больше по силовым операциям.
        Кузнецов потер подбородок:
        - От тебя я хочу две вещи. Помочь пообщаться с остальными родителями, - Петр согласно кивнул, и Артем закончил. - И присутствовать на переговорах с Морозовым.
        Майор поднял голову и улыбнулся:
        - А вот это дельная мысль! Волчара многое может. Очень многое. Во всех смыслах...
        27 декабря 2019 года. Снежинск-Кельпа
        В девяностые годы расположенный за полярным кругом Снежинск по масштабам преступности мог с легкостью соперничать не только с "бандитским" Петербургом или широко разрекламированным центральным телевидением Тольятти, но и со старательно не афишируемой, но куда более криминилизированной Москвой. Гремели выстрелы, взлетали на воздух машины и здания, а уж труп с ножом в сердце или печени был и вовсе рядовым явлением. Снежинск жил под лозунгом "ни дня без убийства".
        В основном бандиты отстреливали друг друга, местные авторитеты отражали набеги столичных группировок и выходцев с Кавказа. Бои шли за контроль над угольными и (кто бы мог подумать) флюоритовыми шахтами и отличались особой жестокостью, то ли в силу суровых климатических условий, то ли благодаря постоянному притоку свежеоткинувшегося спецконтингента. Полиция во внутренние дела "воров", "пацанов" и прочих "урок" демонстративно не лезла, но втихую сливала информацию местным. Может, благодаря этому, а может по злобе и решительности "снежинские" превзошли противников, но свою территорию они отстояли.
        Что, впрочем, пошло Снежинску только на пользу: к началу нулевых в помпезных могилах и безымянных оврагах упокоились не только "варяги", но и наиболее отмороженная часть местной "элиты". А потому когда федеральные власти принялись наводить порядок большая чистка Снежинску не потребовалась. Вчерашние главари ОПГ уже числились добропорядочными бизнесменами и предпринимателями. А поскольку эти люди контролировали до восьмидесяти процентов городской экономики, то теперь старые порядки их не устраивали категорически. А потому преступный мир держался под жестким контролем.
        Регулярно назначался очередной смотрящий, основной задачей которого было следить, чтобы рэкетиры, кидалы и прочая мелкая шушера не перегибала палку. Уголовному дну были отданы доходы от мелкого рэкета, лохотронов, проституции и даже наркотиков. Это ведь только обычным людям кажется, что наркотики - золотое дно. А на самом деле дождик из денег льется на тех, кто держит в руках основные потоки. А в каком-нибудь Снежинске затраты на мелких пушеров, курьерская доставка и прочие расходы съедают львиную долю от весьма ограниченного оборота. И плюс риск. Нет, "пахан" такими делами не побрезгует, но люди серьезные с дурью возиться не будут, уголек и надежней, и выгодней. Так что наркоту отдали "дну".
        Взамен потребовали тишины и спокойствия. Обкладываете ларёчников данью? Да на здоровье! Но чтобы никаких утюгов на живот и паяльников в задницу! Лучше отстаньте, ларьком больше, ларьком меньше - по фиг! Обираете прохожих в переулках? Ваше право! Но без черепно-мозговых и прочих тяжких телесных. А ежели дело до жмурика дойдет, сам вслед за жертвой отправишься. Девочками торгуешь? Какие вопросы? Но "товар" не красть, не ломать и не сильничать. Неужто добровольцев на хватает? Половина баб в городе на всё согласны! И так во всём. Чтобы опера не перегружались, следаки писали отчеты о низком уровне преступности, а федералы вообще не помнили, где этот самый Снежинск находится. Серьезный бизнес тишину любит.
        Через пару-тройку лет смотрящий отъедался, начинал борзеть, плотоядно поглядывать вверх по иерархической лестнице... и в компании ближайших подручных отправлялся на зону, топтать нары. А оттуда присылали новую кандидатуру. В порядке, так сказать, ротации.
        Система гарантировала акулам отсутствие сюрпризов "снизу", а при необходимости и исполнителей для особо грязных дел. А низам - куда им деваться? Пищи, но беги!
        Сиплый не был ни "большим человеком", ни смотрящим, ни даже авторитетом. Да и с чего? Особыми способностями не блистал, подсел по малолетке за хулиганство и пьяную драку, на пересылке простыл, получил через это совершенно незаслуженное погоняло, оттарабанил двушку от звонка до звонка, по выходу пристал к пацанам, благо размеры и силища впечатляли. Побегал пару годков рядовой торпедой, а прошлым летом неожиданно даже для самого себя подломил рояль. Не, то есть реальный музыкальный инструмент, в натуре! Обносили хату на Береговой, а тут стоит что-то в ящике. Ну и прихватили, КАМАЗу не тяжело. На это пианино у Назгула, уже год стоявшего на городе, мигом нашлись планы. А Сиплый через то прорвался в бригадиры, ибо и добыл, и вовремя предложил прикопать находку на заброшенном кордоне. Бригада была пока маленькая: сам Сиплый да Пенёк. Но лиха беда начало.
        Сегодня Сиплый был не в настроении. С утра Пенёк поведал, что каким-то Кельпинским синякам пригрезились снежные человеки и саблезубые тигры. И то, и другое Сиплый считал выдумкой яйцеголовых фраеров, но в груди неприятно защемило: Кельпа находилась по пути к кордону с прикопанным роялем, а всё, связанное с инструментом, било Сиплому по нервам. Почесав репу, бригадир звякнул Назгулу и сообщил, куда и зачем собрался.
        - Сгоняй, - согласился смотрящий. - И помни, ты за это фортепиано яйцами отвечаешь!
        В Кельпе неприятные предчувствия только усилились. Первый же встреченный синяк подтвердил информацию.
        - Ты чё, в натуре, - бил себя в грудь Лох, отчаянно трусивший, но не собирающийся сдавать друганов снежинским беспредельщикам. - Я этого ети видел, как вот тебя! Больше тебя, мохнатый, рожа вся в волосах. Пельменя одной рукой поднял, да как зарычит: "Телефон давай!". Пельмень трубку отдал, а страшила этот улыбнулся так нехорошо. Если бы из-за угла тигр не выскочил, кранты Пельменю!
        - Чё за тигр? - уточнил Пенёк.
        - Саблезубый! Святой мамой клянусь! - Лох перекрестился. - Он за Ежом гнался, а тут ети. Как они набросились друг на друга! А мы ноги в руки и бегом!
        - И кто победил? - скривился Сиплый.
        - Не знаю, - пожал плечами Лох. - Мы удрали. Оно нам надо, на обед победителю идти?
        Последняя тирада убедила Сиплого, что доля истины в словах синяка имеется. Иначе бы всё знал. И кто победил, и где обглоданные косточки Пельменя прикопаны, и как сам голыми руками всем морды набил: тигру, йети и Пельменю. Бригадир выругался и рванул на кордон. Там сейчас всё снегом засыпано, но это неважно. Главное убедиться, что нет на месте ни тигров, ни йетей, ни кого-либо другого.
        27 декабря 2019 года. Замятин
        Савва Тимофеевич Морозов был личностью уникальной. По крайней мере, в Замятине.
        Историческое имя в детстве служило поводом для насмешек. Пока насмешники не прочувствовали на себе последствия гнева маленького Саввочки, каждый класс, добравшийся по программе до истории России начала двадцатого века, считал своим долгом посмотреть на полного тезку знаменитого промышленника. Ну и не промолчать, конечно.
        Нет, особой силой Морозов никогда не отличался, зато бросался в драку, не задумываясь и не жалея, ни себя, ни противника, ни подвернувшиеся под руку предметы. Только за пятый класс Морозову-папе пришлось повесить на место две сорванные со стен классные доски, реанимировать четыре искалеченные парты и купить восемнадцать разбитых о головы одноклассников стульев (предметы, которые Саввочка мог поднять хотя бы двумя руками, восстановлению не подлежали). По мере взросления вполне заслуженная кличка "Псих бешеный" сначала сократилась до просто "Бешеный", потом расширилась до "Волчара бешеный" и в конце концов окончательно сформировалась в форме "Волчара". С каждой трансформацией прозвища желающих трепать языком становилось всё меньше. А после того, как массивная деревянная указка шампуром вошла в живот девятиклассника и вылезла из спины, пора безбашенных драк для Саввочки закончилась. Пострадавший остался жив и практически здоров только благодаря присущему особо выдающимся дуракам невероятному везению, но послужил наглядным примером для всех без исключения любителей острых ощущений.
        В начале девяностых Савва занялся бизнесом. Эпоха первоначального накопления капитала в стране была в самом разгаре, но наиболее "теплые" места уже поделили и прихватизировали. Морозову это не помешало. Занимался он всем без разбору от торговли продуктами и видеотехникой до пошива спецодежды и общественного питания. И везде добивался успеха. Любимым приемом Саввы Тимофеевича было купить за бесценок убыточное предприятие и в кратчайшее время превратить его в прибыльное. Хлебозавод, текстильный комбинат, мебельная фабрика, универмаг, кинотеатр... Хватка у Морозова оказалась железной, и свою линию он прогибал всегда, не мытьем, так катаньем. Эпоха драк давно прошла, но характер остался: в любую схватку Савва лез, не щадя ни себя, ни противника, ни подвернувшихся под руку... Ну, кто подвернулся, того и не щадил. Конкуренты как бы сами собой разорялись, "варяги" "совершенно экономическими" методами изгонялись с рынка сначала Замятина, потом области, а в дальнейшем - докуда руки дотянулись. Административные и налоговые "наезды" на Морозова глохли в ворохе бумаг или кончались снятием с должности
наехавшего. А "наезды" криминальные... По слухам Морозов собственноручно перестрелял не то две, не то три ОПГ, мешавшие ему работать. Скорее всего, враньё, но поручиться никто бы не рискнул. Про указку помнили. И опять же, бандюки-то пропали.
        Но это дела дней минувших. Сейчас Савва Тимофеевич по меркам родного города был почти олигархом. А может, и без "почти". Только официально владел чуть ли не половиной городской торговли, двумя десятками собственных производств, охранной, риэлтерской и юридической фирмами и много чем ещё, в том числе и не особо афишируемым. По тем же слухам именно он был истинным хозяином завода непонятной фигни. Замятинская мэрия у него с ладошки кушала, в глазки заглядывала и на задних лапках скакала. А как иначе, если без одобрения Морозова мэра не то, что не выберут, в кандидаты не допустят! И хотя приклеившаяся намертво детская кличка вслух более не произносилась, приветливую улыбку Саввы Тимофеевича уважали (и, чего скрывать, боялись) куда больше, чем зловещий оскал Волчары в лихие прошлые времена.
        Впрочем, людей без слабостей не бывает. Кто-то западает по изысканным кулинарным блюдам, кто-то - по украшениям стоимостью в пожизненную зарплату квалифицированного рабочего. Кому-то свет не мил, если его везде и всюду не сопровождает парочка сногсшибательных красавиц, увешанных драгоценностями, как новогодняя елка игрушками. Некоторые жить не могут без вечернего литра элитного виски. Вот только не надо о "причудах зажравшихся мажоров"! Те, что победней - не лучше! Один в сарае вечный двигатель собирает, другой из продающегося в магазинах дерьма пытается кулинарные шедевры создавать. Третий отпуск с женой проводит. А четвертый хлещет паленую водку, как ребенок халявную пепси-колу. То же самое, вид сбоку, разница только в суммах! А некоторые и вовсе охренели: то на Эверест лезут, то в джунгли Амазонки, то в Якутскую тайгу, то в Полярную ночь.
        Савва Тимофеевич ничем подобным не страдал. Ел то, что повар приготовил. Носил обычный костюм, не самый дешевый, конечно, но и не "шедевр от кутерье". Женщинами, естественно, не брезговал, но без фанатизма. По молодости всяко бывало, но на текущий момент Савва Тимофеевич готовился отпраздновать тридцатилетие брака, коим был более чем доволен. В период кризиса среднего возраста завел было молоденькую любовницу, но быстро убедился, что "этим молодым неумехам" до его жены "как до Пекина раком", перевел девочку в статус "приемной дочки" и на этом успокоился. Путешествиями тоже не увлекался, хотя в студенческие годы с группой друзей, отправившихся на зимние каникулы погулять по Кольскому, прошел все сложнейшие перевалы Хибин. К спиртному же Морозов был равнодушен. Нет, принципиальным трезвенником не являлся, но и специально повод для выпивки не искал. На корпоративе, приеме или "деловой" встрече мог принять на грудь, но почти без последствий.
        В этом "почти" и заключалась проблема. Ибо Савва Тимофеевич от природы был азартен. Эту свою черту он обуздал рано, а потому казино и букмекерские конторы могли лишь облизываться на его деньги. Да и в обычной жизни никак она не проявлялась. Но будучи подшофе Морозов мог вдруг завестись и заключить совершенно бредовое пари на невероятную для простого смертного сумму.
        Благодаря такому пари и состоялось знакомство олигарха с Артемом Кузнецовым. На Новый год Савва Тимофеевич отметил удачную сделку в теплой московской компании. Каким-то образом речь зашла об Эльбрусе, его коварстве, регулярных несчастных случаях, и Морозов вдруг заявил, что в Замятине любой ребенок на этот Эльбрус за два дня залезет. Зачем он это брякнул, и на каком основании, сам не понял. Но прозвучало. И пари было заключено. Только добавились ещё день на спуск и один взрослый в группе. А утром Савва Тимофеевич сообразил, на что подписался и на какую сумму попал. Но поздно, за базар отвечать надо! Тем более, если споришь с без пяти минут заместителем министра.
        По приезду домой Морозов развил бурную деятельность, поэтапно вызывая к себе (то есть, вежливо приглашая, конечно) председателей федерации альпинизма и туристско-спортивного союза и директора центра детско-юношеского туризма.
        Альпинист открестился сразу: мол, в лагеря школьники не ездят, разряды с восемнадцати лет присваиваются, а за два дня на пять с половиной тысяч во всем мире зайдет человек несколько. Но федерация готова принять от уважаемого Саввы Тимофеевича посильную помощь для организации летних альпсборов в Алла-Арче или Дугобе, а лучше и там, и там.
        Председатель ТССЗ, колоритный старичок восьмидесяти с небольшим лет, гордо выпятил грудь и поведал, что в молодости он сам сделал бы требуемое восхождение без малейших проблем, он даже перевал Ферсмана в Хибинах ходил. То есть, хотел пойти, но не выпустили, но соседний-то прошел! А теперешние туристы никуда не годятся! Вспомнив пресловутый Ферсмана (полторы веревки простых скал и комфортное катание на спуске), Савва Тимофеевич интерес к разговору потерял, но высоко оценил тот факт, что денег дедушка замятинского туризма не попросил. В связи с чем майский городской слет туристов был профинансирован в невиданном ранее размере. Правда, в дальнейшем эту затею Морозов забраковал: деньги небольшие, но снова оплачивать организацию общетуристской пьянки смысла не имело.
        Директор ЦДЮТа, высокий спортивный мужик средних лет, долго распинался, как хорошо развит детский туризм в городе (и как важно его поддержать, финансово, конечно), какие в его, директора, кружке хорошие дети, как они блестяще выступают на соревнованиях... Заодно сообщил, что сам много раз водил группы на Эльбрус, и там нет ничего сложного. Морозов воспрял духом и перевел разговор в плоскость конкретики. И вот тут начали вскрываться интригующие подробности. Дети, наверное, были хорошие, но в походы не ходили. Совсем. Вместо этого бегали на многочисленных соревнованиях, недавно заменивших в разрядных требованиях путешествия. Для задачи, которую ставил Морозов, беготня эта ничего не давала. К тому же и там успехи были не впечатляющими. Да, ездили на Россию. Заняли семнадцатое место из восемнадцати команд. В предыдущий раз пятнадцатое из пятнадцати участников. Мда... На Эльбрус же директор водил не детей, а коммерческие группы, и по очень интересной схеме: в первый же день поднимал группу на Приют одиннадцати. А на второй день "туристы" сами просились домой: высота делала своё дело. Инструктор давал
себя уговорить и уводил всех вниз. Деньги, естественно, не возвращались. Морозову стало противно: святым он себя не считал, но до столь мелкого жульничества на доверии никогда не опускался. Он уже собирался выгнать (вежливо попрощаться, конечно) мошенника, когда в потоке самовосхваления директора прозвучало:
        - На области мои дети стали первыми! А на городе - вторыми!
        - Стоп! А кто первый на городе? - Волчара нутром почуял добычу.
        - Кузнецов, - словно выплюнул директор. - Седьмая школа.
        - А на области твои отыгрались? - прищурился Морозов.
        - Кузнецовские там не выступали. Поход у них, видите ли... Пижоны!
        - Кто такой Кузнецов?
        - Да приехал тут неизвестно кто, неизвестно откуда, - скривился ЦДЮТовец.
        Встреча с Артемом Кузнецовым состоялась через неделю. Это городские чиновники прилетают по первому свистку, забыв про выходные и праздники. А тут пришлось ждать, пока пресловутые "пижоны" вернутся из Хибин. Зато Савва Тимофеевич успел собрать информацию и успокоился.
        Приехавший "неизвестно кто" оказался мастером спорта, самым молодым в истории России. А его предыдущее место проживания - столицей всеми любимой Родины. Причины переезда сходу установить не удалось, но ничего криминального за Артемом точно не числилось. Занимался тем же, чем занялся здесь - водил детей в походы. И хорошо водил! За три года замятинские дети прошли полтора десятка маршрутов по Кавказу, Алтаю, Уралу, Фанским горам, а сейчас "покоряли" Хибинские тундры, включая тот самый перевал Ферсмана, о котором так горевал ветеран местного туризма.
        Кружок свой назвал "волчата", что выглядело издевкой над большинством школьных турклубов, носивших гордые "кошачьи" имена: "Барсы, "Тигры", "Пантеры", "Ягуары" (с фантазией в ЦДЮТе было не очень). Почему "Волчата", а не "Волки"?
        - Так мы маленькие ещё, - смеялся Артем. - На волков не тянем. Но зубки у нас острые.
        Из столь популярных в городе соревнований "волчата" участвовали лишь в первенстве города среди школ, входившем в Спартакиаду школьников, явно по настоянию администрации школы. На этом первенстве маленькие зубастые волчата с впечатляющей легкостью обыгрывали натасканных именно на эти дистанции барсов и тигров. Буквально рвали. Как Тузик грелку.
        Сдавали в школу очередной кубок и на год забывали о соревнованиях. Ни "область", ни "Россия" ребят не волновали.
        К началу переговоров Савва Тимофеевич был полностью уверен в их результате. Тем не менее, разговор он начал с мягкого упрека:
        - Не особо ты торопился.
        - Время не тянул, - пожал плечами Артем. - В походе были. Вчера вечером приехали.
        - Знаю, что в походе, - кивнул Морозов. - Ферсмана прошли? А то тут Плетнёв распинался о его крутости.
        - Герман Алексеевич? - улыбнулся Артем. - Серьезный дед! До сих пор ориентирование бегает. Даже призы берет среди шестидесятилетних. А Ферсмана прошли, конечно.
        - Молодцы. А скажи мне, Артем Валерьевич, слабО твоим ребятам на Эльбрус залезть?
        - Да нет, - Кузнецов ответил сразу, без сомнений. - Гора несложная. Главное, акклиматизацию грамотно организовать.
        - Вот на акклиматизацию времени и нет. Два дня до вершины! Точнее, трое суток от старта до финиша.
        - Савва Тимофеевич, давайте конкретно. Что надо, как надо, какие ограничения.
        Морозов рассказал. В подробностях. С кем спорил, о чём спорил... Даже сумму пари скрывать не стал. Артем надолго задумался. Сидел, упершись взглядом в чашку с чаем, мешал ложечкой сахар. Пять минут, десять... Савва Тимофеевич терпеливо ждал. Наконец, Кузнецов отмер, залпом выпил остывший чай, поднял глаза:
        - Технически и физически это не так уж и сложно, моим пацанам точно по силам. По времени - люди и за три часа бегают. Но мы этим людям не чета. К тому же они круглогодично из гор не вылезают! С другой стороны, у нас не три часа, а три дня. Была бы акклиматизация... А кто нам мешает? Старт назначен на третье августа? Первого июля уматываем на Памир. На Кавказе до второго августа не имеем права появляться, а про другие горы речи нет. Месяц торчим в горах, отрабатываем маршрут, ночуем до шести тысяч включительно. Второго августа утром стартуем в Оше, а вечером высаживаемся на поляне Эммануэля. Третьего поднимаемся на скалы Ленца, четвертого - на седло, ставим лагерь и делаем "крест". То есть обе вершины. Сваливать в тот же день не будем, зачем ломаться? К обеду пятого будем в Терсколе. Два с половиной дня. Полдня и ночь на резерв. И не просто восхождение, а обе вершины плюс сквозное прохождение седловины. Куда эффектней?! Хотя… Нет, старт второго августа в Оше - не оптимальная стратегия. Весь день уйдет на перелеты, пересадки и заброски. Логичней стартовать из Оша первого, заночевать в Мин. Водах,
раз в горы нельзя, а с утра доехать до места. Второго получится почти день отдыха и третьего - в бой. Надо ещё расписание самолетов глянуть. Ну да это уже мелкие технические детали! Доработаем.
        - Состав?
        - Один взрослый. Я. Шесть десятиклассников, в том числе одна девушка. И семиклассник. Чистая детская группа.
        - Семиклассник? - удивился Морозов.
        - Олег Лабжинов.
        Савва Тимофеевич кивнул: про этого даже он слышал. Усмехнулся:
        - Теперь про плюшки. Что нужно?
        - Помощь в оформлении похода. МКК нас на Эльбрус не выпустит. На Памир - тем более. Куча дурацких правил.
        - МКК - это что?
        - Общественная организация при городском клубе. Справки о походах выдает.
        - Выпустят и выдадут. Ещё что?
        - Финансирование всего мероприятия. Хотя бы частичное. Сами не потянем, в общих вагонах ездим.
        - Полное. Ты же слышал сумму пари! Ещё? Вам и вознаграждение положено.
        - Ещё снаряга нужна! - выдохнул Артем. - Если с вознаграждением - то на десять человек и не только горную, а всю! Лыжи в Уфе закажем, волокуши нормальные. Рюкзаки, палатки, спецуху... Одежды по два комплекта, дети растут. Чтобы нам лет пять ходить и ни о чем не думать! В деньгах это тысяч по сто пятьдесят с человека!
        Кузнецов уставился на Морозова, явно шалея от собственной наглости. А ведь слышал сумму пари, должен понимать, что все его просьбы - копейки. Но нет, не представляет такие деньги. Для него это просто "цифирки на бумажке". Савва Тимофеевич улыбнулся:
        - Договорились. Заказывай всё самое лучшее.
        Процесс подготовки Морозов контролировал сам. Конечно, были и выделенные сотрудники, и привлеченные консультанты, но личное впечатление ничем не заменишь. Да и не жалел Савва Тимофеевич о затраченном времени, хотя из всех предприятий, реализованных за долгие годы, именно это меньше всего нуждалось в контроле. Дети пахали, как проклятые. Пять тренировок в неделю и выход в лес на выходные.
        Особенно Морозова впечатлил пятидесятикилометровый переход с неподъемными с его точки зрения рюкзаками, завершившийся на старте того самого первенства школьников. И само первенство. Бездарно организованное, с многочисленными накладками и нестыковками, суетящимися и бестолково носящимися судьями и командами. И единственным островком спокойствия: всё время между марш-броском и стартом "волчата" спали. Потом встали и вышли на дистанцию.
        Разница с противниками была заметна невооруженным взглядом: "волчата" не суетились, не носились взад-вперед, не хватались по двое-трое за каждый карабин, не орали друг на друга благим матом и просто матом. Каждый знал свои обязанности и выполнял их четко и быстро, без суеты и спешки. Действия отдельных людей сливались в четкую слаженную работу команды. За всю дистанцию ни одного лишнего слова, вообще ни одного слова, кроме обязательных по регламенту фраз. Спокойно, не торопясь, внешне даже лениво команда от этапа к этапу наращивала преимущество, не обращая внимания на попытки судей придраться хоть к чему-нибудь.
        Судейство же было настолько предвзятым, что один раз Морозов не выдержал и собрался вмешаться. Всё понятно: и своим помочь хочется, и справедливость понятие относительное, но иметь один секундомер для всех, и второй, тикающий в пять раз быстрее, для одной команды! Да ещё на этапе, где и так в контрольное время уложились всего две команды и то с трудом... Даже слов нет! Не успел. "Волчата" запалили костер за считанные секунды, с запасом перекрыв нормативы даже по подставному секундомеру. А вечером, забрав очередной кубок, умчались на дистанцию ночного ориентирования.
        И так полгода. А потом дети исчезли на Памире, чтобы, вынырнув второго августа, за два дня взлететь на седловину Эльбруса и сбегать на обе вершины, заставляя без пяти минут заместителя министра удивленно крякать и чесать затылок.
        Группе оставалось только спуститься в Терскол, и, несмотря на резко ухудшившуюся погоду, спорщики уже не сомневались в исходе пари. Но через три часа Артем вышел на связь с Приюта Одиннадцати. И ошарашил:
        - Савва Тимофеевич, тут японцы пропали. Надо искать. А здесь одни новички, кроме нас некому. Мы всё понимаем, времени мало, но погибнут ведь...
        Морозов горько вздохнул: вот так и проигрываются уже выигранные партии. Не бросят "волчата" попавших в беду, хоть японцев, хоть кого. Такие люди. Правильные. Не умеют иначе. И ответил одним словом:
        - Идите.
        Повернулся к оппоненту:
        - Вот такие у нас дети. Проиграл я. Со спасами не успеют.
        Тот пожал плечами:
        - Ты думаешь, раз чиновник, то сволочь? Считаешь, не знаю, что такое спасы? Я альпинист, между прочим, хоть и не мастер спорта. В общем, признаю поражение. Дети твои уже на Приюте, - и он с уважением закончил. - К тому же, они успеют. Даже со спасами. Волчата!
        "Волчата" успели. Нашли японцев, довели до Приюта и ушли в ночь, чтобы, несмотря на неработающие подъемники, воющую пургу наверху и ливень внизу, войти в Терскол рано утром, за два часа до истечения оговоренного срока. Доползли до гостиницы и на сутки завалились спать.
        С тех пор Морозов ни с кем из "волчат" не встречался, хотя из виду не выпускал. Кадры решают всё, а подбирать и готовить их лучше смолоду. Или хотя бы присматривать.
        А сегодня позвонил Кузнецов и попросил встречи. Что удивительно хотя бы тем, что по сведениям Саввы Тимофеевича Артем сейчас должен топтать снег где-то на Крайнем Севере. Можно было помариновать просителя до понедельника или даже до после праздников, но Морозов такую практику не одобрял. Плох тот предприниматель, что не умеет раздвинуть текучку. К тому же неизвестно, с чем Кузнецов заявится. Окажется, к примеру, что они на маршруте пару тонн золота нашли. Так это Савве Тимофеевичу нужнее, чем детям. Так что Морозов назначил встречу на одиннадцать, предупредил секретаршу и до "без десяти" об этом забыл. И без того дел хватает.
        27 декабря 2019 года. Рим
        - Не понял! - Сиплый остановил машину. - Это что в натуре? Она изо льда, что ли? Пойди, глянь!
        Кордона не было. То есть, возможно, он был, но проезд перегораживала стена высотой в три человеческих роста, если не больше. Снег перед стеной был расчищен и свален с наружной стороны получившегося рва. Подъехать можно, но только в одном месте. Лезть к самой стене Сиплый не решился. Пенёк вылез наружу, пересек ров, потрогал стену, повернулся к бригадиру:
        - Лед! Без базара!
        - Не ори! - негромко приказал Сиплый. - Сюда иди.
        Он не считал себя слишком умным, но Пенёк иногда поражал своей тупостью и недисциплинированностью. Гремучая смесь! Впрочем, у этого сочетания были и положительные стороны. К примеру, сам Сиплый щупать стену не пошел бы ни за какие коврижки.
        - А где наш рояль? - поинтересовался вернувшийся Пенёк.
        - В кустах! - огрызнулся Сиплый.
        Фразу "рояль в кустах" он слышал в пересылке, ещё до получения погоняла. Два футцана ботали на какой-то странной фене. Суть разговора Сиплый не уловил (хотя и пытался), но фразу запомнил, и время от времени применял в самых разных ситуациях. Иногда даже по делу.
        - В каких кустах? - не понял Пенёк.
        - Неважно, - отмахнулся бригадир. - Не нравится мне это. Давай волыны достанем.
        Пенёк вытащил из кабины "Сайгу". Сиплый вздохнул. Пеньку проще, судимости у него нет, ствол официальный, по охотничьему билету куплен. А Сиплому ежели возьмут с волыной - новая ходка. Вот и довольствовался стареньким "Макаровым": больше для попугать, чем для боя, зато не так заметно. Впрочем, если удастся укрепиться в бригадирах, можно и посерьезней что завести: Назгул прикроет.
        - Ексть!
        Сиплый проследил за взглядом Пенька и сам опешил. Метрах в десяти от машины по дороге шла девушка. Самая обычная. Разве одежда немного странного покроя, но в той же Кельпе многие сами шьют, уж больно цены на фирменные вещи кусаются. Вот и эта в явном самостроке. Сплошной мех: куртка, штаны, унты... Волос из-под шапки не видно. Лицо свежее, раскрасневшееся то ли от мороза, то ли от движения. Симпатичная, но не слишком молодая, лет двадцать пять - тридцать. Хотя кто их, баб, знает. В общем, обычная телка. Только что она забыла в полусотне километров от ближайшего жилья?
        Именно этот вопрос Сиплый и озвучил прежде, чем пришел в себя.
        - Что делаю здесь я? - удивилась девушка, останавливаясь метрах в трех от машины. - Живу я здесь. А вот что здесь делаете вы?
        - И давно Вы здесь живете?
        - Скоро десять лет. Видите, какую стену построили.
        - Ты, бикса, пургу не гони! - взвился Пенёк, но умолк, получив от бригадира тычок в бок.
        - Понимаете ли, ещё летом здесь стоял кордон, - когда надо, Сиплый умел говорить культурно.
        - Было такое, - кивнула девушка.
        - А мы там хранили кое-какие вещи.
        - И какие же?
        - Некоторые стройматериалы... - начал перечислять Сиплый.
        - Это гидростеклоизол, что ли? - усмехнулась девушка. - Боюсь, вы его потеряли.
        - Это не главное...
        - Где наш гроб с музыкой? - не выдержал Пенёк.
        - Вы, ребята, либо крест снимите, либо трусы наденьте! - расхохоталась девушка. - А твой обормот на фене ботать пытается или просто бакланит для приколу? - доверительным тоном спросила она у Сиплого. - А рояль я вам не отдам. Привыкла к нему за девять лет. А вы и играть-то не умеете.
        Сиплый нутром чуял, что хамить этой странной чувихе не надо, но его никто не спрашивал.
        - Ну всё, сука! - взревел Пенёк, бросаясь к девушке.
        Та чуть отшагнула в сторону, потянула "торпеду" за вытянутую руку, и здоровенный накачанный детина кубарем покатился прямо под ноги словно из ниоткуда появившемуся зверю. Тот придавил Пенька лапой; морщась, обнюхал и, подняв голову, посмотрел на девушку. "Это надо съесть? - было написано на морде. - Или ну его на фиг?"
        - Придержи его, Пузик, - хмыкнула та. - А то он какой-то нервный.
        - Саблезубый должен быть белый, - прошептал Сиплый, пытаясь вытащить из кармана пистолет. - Синяк говорил - белый!
        - Будет и белый, - пообещала девушка. - Котят у нас много.
        И в тот же момент Сиплого подняли, перевернули в воздухе и потрясли. Почти вытащенный "Макаров" упал на снег.
        - Йети! - застонал бригадир.
        Дальнейшее шло почти мимо сознания. Их тащили через проход в ледовой стене, вели через двор, где звероватого вида люди махали копьями, стреляли из луков и арбалетов, швыряли дротики, а маленькая девчушка жонглировала кирпичами. Потом запихнули в какой-то сарай, и начали колоть. Допрашивали трое: два мужика и баба. Спрашивали, даже не повышая голоса, но присутствующие здесь же йети, саблезуб и жонглерка одним своим видом отбивали желание молчать. Особенно жонглерка, постоянно наматывающая на палец гвоздь-двухсотку. Намотает. Размотает. Намотает. Размотает. Снова намотает, и опять размотает... А на подвижном полуобезьяньем личике светится желание полакомиться свежей человечинкой. А тут ещё лежащий неподалеку черно-белый зверь при каждой запинке поднимает голову и смотрит на человека пристальным немигающим взглядом. И пацаны кололись. Взахлеб. Наперегонки.
        А часа через три оказались у входа в другой сарай, побольше.
        - Тюрьмы у нас нет, даже двери нигде не запираются, - доверительно сообщил огромный мужик. - Но не думаю, что вы попытаетесь отсюда сбежать.
        И втолкнул Сиплого в сарай, полный саблезубых тигров. Пенёк влетел следом.
        - Постарайтесь не злить котят, - донесся голос конвоира. - Они сытые, но вы подняли хвост на маму Галю. Их маму! Так что сами понимаете...
        27 декабря 2019 года. Замятин
        Морозов выслушал Артема совершенно спокойно. Сидел, дымил трубкой, прихлебывал чаёк из фарфоровой кружечки, с интересом посматривал на собеседника. На лице ни один мускул не дрогнул. Будто ему рассказывают не реальную историю, смахивающую на бред сумасшедшего, а сказку для детей. Или безобидный анекдот про любовный треугольник. Когда Артем закончил, бизнесмен долго молчал. Возможно, представлял, как "волчата" так же спокойно и слаженно, как наводили переправы на соревнованиях, расстреливают атаку раскрашенных дикарей или забивают дубинами шерстистого носорога. А скорее, прокручивал в голове ситуацию. Наконец, произнес:
        - Всегда знал, что твои дети далеко пойдут. Правда, не ожидал, что настолько далеко.
        Кузнецов развел руками.
        - И что вы собираетесь делать? - продолжил Савва Тимофеевич.
        - Поговорить с Вами, - пожал плечами Артем. - Потом объехать родителей. Контрольный срок у нас двенадцатого, но если восьмого-девятого не позвоним, начнется паника. Да и не скроешь от них такое.
        - А если серьезно? - Морозов недовольно сморщился и принялся вновь набивать трубку. - Раз ты пришел ко мне и рассказал эту историю, значит, рассчитываешь на какие-то мои действия.
        Артем внутренне улыбнулся. Всё-таки нервничает Савва Тимофеевич. Обычно курит немного, обходится одной - двумя трубками. В день, а не подряд.
        - Как минимум, на хороший совет. А как максимум - на взаимовыгодное сотрудничество.
        - Хорошо, - кивнул Морозов. - Начнем с анализа ситуации. По имеющимся активам вы сразу прыгнули в высшую лигу. Запишите всё это на кого-нибудь одного, и он попадет в список Форбс. Не на первом месте, и даже не на десятом, но попадет. Меня в этом списке, между прочим, нет.
        - Официально, - на этот раз Артем улыбнулся открыто.
        - Официально, - согласился Морозов. - Я не гордый. Но речь не обо мне. Раньше три лимона, потраченные на подготовку летнего мероприятия, были для вас сумасшедшей суммой. Сейчас это мелочевка: женам на шпильки, детям на подгузники. Я к тому, что вы теперь в другой лиге, правил которой не знаете. Согласен?
        - Согласен. Но нам не это интересно. Все наши ништяки мы готовы отдать за возможность жить, как нам нравится.
        - И хотите, чтобы я это организовал?
        Артем кивнул.
        Савва Тимофеевич раскурил трубку, нажал кнопку селектора, бросил: "Нина, меня ни для кого нет", и продолжил:
        - К сожалению, из этой лиги не так просто выйти. А безболезненно - невозможно. Как отказаться участвовать в первенстве города: оно вам на фиг не нужно, но директор школы обидится. Тут то же самое, только ставки несоразмерно больше. Да не кивай, ни хрена ты не понимаешь! Ты вон Петра Алексеевича приволок! Показываешь, что спецназ тебя поддержит. Нашему мэру за глаза бы хватило. А в этой лиге спецназ, действующий без приказа с самого верха, не страшнее обычной шпаны, - он обернулся к Лабжинову: - Извини, майор, но так и есть. Подготовка лучше, не спорю, а возможности... Да нет у вас никаких возможностей. Можете отомстить, и только.
        - Можешь не извиняться, - олигарх Морозов имел привычку обращаться на "ты" ко всем младше себя по возрасту и положению, а майор Лабжинов - к тем, кто так обращается к нему. - Прекрасно представляю наши возможности.
        Савва Тимофеевич некоторое время сверлил спецназовца взглядом, потом кивнул и вновь переключился на Артема:
        - Тут главный вопрос - доверие. Ты пришел ко мне. Значит, до какой-то степени доверяешь. Привел страховку. Следовательно, не до конца. Всё правильно: ты и не должен мне доверять. Но! - Морозов поднял указательный палец. - Ситуация такая, что без вашего полного и безоговорочного доверия я не смогу ничего! А чтобы доверять, ты должен понимать, почему мне выгодно плыть с вами в одной лодке. А как это объяснить, если ты пока наших игр не разумеешь? Проблема!
        - А Вы попробуйте, - усмехнулся Артем. - Попытка не пытка.
        - Не так просто, - хмыкнул Савва Тимофеевич. - Первое, что надо сделать - вывезти от вас золото. Даже за одну тонну вас зароют, наплевав на всё, что угодно, вплоть до международного скандала. Можно оставить ваши поделки, - он ткнул пальцем в лежащую на столе аурумбату, - и полкило, как сырьё для этих поделок. Не больше. Потом ваше золото надо медленно и аккуратно реализовать. Тем медленнее и аккуратнее, что в конечном итоге оно должно осесть в казне, ибо сто девяностые статьи - это одно, а двести семьдесят пятая - совсем другое. То есть до конца операции никто не сможет сказать, ни когда появятся деньги, ни сумму, даже приблизительно. То есть ты должен отдать мне золото на годы под честное слово. А на таких суммах честное слово не действует.
        - Давайте считать, что мы вам безгранично доверяем, - Артем легонько пристукнул ладонью по столу. - Иначе так и будем ходить вокруг да около.
        - Хорошо, - согласился Морозов. - Итак. Золото вывезти до праздников. Транспорт и людей на погрузку я дам.
        - Сами погрузим, - отмахнулся Артем. - Только транспорт.
        - Тем лучше. Остальные ценности можно считать неопасными. Их под правильным соусом сдадим государству и достаточно быстро получим оплату. То есть простому смертному это сложно и не быстро, но вы уже непростые, - Савва Тимофеевич ухмыльнулся. - Дальше. Я к середине праздников соберу у вас кучу народу. Ученые, журналисты, кое-кто из властных кругов, иностранцы, если получится. После этого устроим массированный информационный вброс. Правда, правда и ничего, кроме правды. Не вся, но в количествах, достаточных, чтобы о вас весь мир заговорил. Чтобы зарыть вас без крупного международного скандала не вышло. И только потом начинаем переговоры с правительством. Если слишком наглеть не будем - договоримся. Вы вообще чего хотите?
        - Полноценные гражданские права на всех и отдельный кусок территории где-нибудь в Эвенкии. Чтобы котята могли свободно гулять, не шугая ежеминутно местную публику.
        - Что-то типа "плейстоценового парка"?
        - А это что за зверь?
        Морозов подвинул к Артему планшет:
        - Читай.
        Тот пробежал взглядом по экрану.
        - Примерно так. Только площади раз в сто больше.
        - Правильная мысль! Площади - не вопрос, там населения два человека на сто квадратных километров, и те - сотрудники парка. Кстати, рядом с этим парком и надо располагаться: вам квалифицированный персонал нужен, а у них он есть. А им нужно финансирование, которое у вас будет. И не только ваши деньги, - Савва Тимофеевич хитро улыбнулся, - но ещё куча всяких спонсорских. И государство кое-что подкинет, престиж страны-то надо будет держать. При таком раскладе гражданство и прочая бумажная шняга - дело техники. И неандертальцев полноценными людьми признают, и саблезубов разумной расой, и даже мамонтов выходцами с Тау Кита.
        Морозов замолчал, вновь набивая трубку. Артем и Петр терпеливо ждали. Наконец, бизнесмен окутался дымом и продолжил:
        - А теперь мой интерес, он же гарантии моей порядочности в наших отношениях. На вас можно заработать кучу денег. И на раскрутке в Интернете, и на переговорах, и на вашем парке, - он поднял руку, предупреждая возражения. - Знаю, знаю, сами не заработаете, ибо не представляете, как. Но я представляю. И заработаю куда больше, чем на вашем золоте. Но только при вашей полной поддержке и содействии. Эти виртуальные деньги - моя гарантия: кидать вас мне невыгодно. А моё условие: во всех ваших начинаниях я в доле.
        26-29 декабря 2019 года. Кельпа
        Когда-то, в далеком детстве маленькому Игорьку приснился сон. Он стоял на перроне замызганного полустанка, а мимо проносился поезд в сказочную волшебную страну, где текут молочные реки с бисквитными (кисель Игорек терпеть не мог) берегами, домики построены из медовых пряников, все дети друг друга любят и никогда не обижают, дедушка не умер, папа живет с Игорьком и мамой, а противного Петьки с соседней улицы нет совсем. Пролетали красивые, празднично украшенные вагоны, из окон Игорьку махали счастливые дети, звали его с собой, а он... Он очень хотел к ним, на этот поезд, в сказочную страну, но понимал, что не сможет запрыгнуть в вагон на ходу. Только разобьется. Даже во сне. Разобьется насмерть, и всё. Поезд мчался слишком быстро. Так быстро, что даже сделать шаг в его сторону было страшно... Очень страшно...
        Сам сон со временем забылся, а чувство беспомощности, когда жизнь проносится мимо тебя, и всё, что можешь сделать, это проводить её тоскливым взглядом, запомнилось на всю жизнь. Давно умерла вера в сказочные страны, ушла боль от смерти деда и предательства отца, сгинул на зоне противный Петька, побежденный ещё в третьем классе... А это ощущение помнилось, хотя и смутно. Потому что в реальности никогда не приходило. Даже когда он понял, что до конца жизни привязан к Кельпе, где этой самой жизни нет, и даже невесту найти - жуткая проблема.
        И вдруг полузабытое чувство начало оживать. Не сразу, но ещё в среду при разговоре с "ограбленными" Пельменем и Лохом что-то тревожно шевельнулось в груди. И хотя за время общения с Самойловыми затихло, старший сержант не поленился вечером дойти до Макаровны. Сам факт самогоноварения гражданка Пичугина Алевтина Макаровна тысяча девятьсот шестидесятого года рождения не отрицала. Что тут отрицать, когда каждая собака в поселке всё знает. Но сомнения в качестве продукта отмела категорически. Даже предложила литровую банку "для анализов". От банки Парамонов отказался, оформлять изъятие не хотел, а без оформления процесс слишком напоминал взятку. И ладно, давали бы миллион или хотя бы сто тысяч, тут бы Игорь сильно задумался. Но литр самогона?! Зато стряс с бодяжницы список всех, покупавших в этот день зелье. И не поленился в четверг обойти весь "контингент". Безрезультатно: самогон-то пили все, но ни йети, ни саблезубых тигров, ни эльфов с троллями, ни даже банальных зеленых чертей никто не наблюдал. Только Мишка Спотыкач видел ползающих по столу тараканов, но их и сам сержант видел. Мишке стоило
выморозить хату, а после убираться хотя бы раз в год, и все глюки как рукой снимет!
        А в пятницу сержант решил поговорить с нормальными людьми. По словам Пельменя, телефон у него отжали на центральной площади, где и заводоуправление, и магазины, и "вахтовки" останавливаются. Неужели никто ничего не видел?
        И попал в точку! Видели! Правда, не йети или саблезубых тигров. Примерно в то время, когда снежный человек экспроприировал экспроприаторов, а давно вымерший зверь героически спасал заблудившегося человеческого детеныша, неизвестная девушка крупно закупилась в магазине Арсена, произведя на хозяина неизгладимое впечатление. Даже на третий день после событий кавказец через два слова на третье повторял: "Какая женщина!". Полицейского же больше заинтересовала покупка. Даже без точных подсчетов было видно: одинокой девушке столько не унести. Следствие сдвинулось с мертвой точки. В отличие от выдуманных существ, таинственная незнакомка оставляла следы.
        Правда, пришлось отвлечься на известие о появлении в поселке снежинских бандитов. Но ненадолго: урки никого не ограбили, не изнасиловали, не зарезали и даже морду никому не набили. Приехали, поговорили с Лохом и уехали. Ну и хрен с ними! Тем более, лейтенант Семенов занялся этим делом сам. А вечером со смехом рассказал, что бандюки пытали Лоха на тему йети и саблезубых тигров. И уехали в сторону заброшенного кордона! У Игоря екнуло в груди:
        - Стас, а обратно они проехали?
        - Нет, - уверенно сказал лейтенант. - Я бы увидел. Специально присматривал.
        На опросы ушли остаток пятницы и суббота.
        В воскресенье Игорь был выходной, но рабочие мысли упорно лезли в голову. Заняться всё равно было нечем, и сержант принялся систематизировать накопленные знания.
        Итак. В среду в поселке появились двое или трое туристов. Один тут же уехал в Снежинск. Водитель "вахтовки" утверждал, что провожали его двое: парень и девчонка. Но дальше парень нигде не появлялся, девчонка ходила одна. И если принести телефоны на зарядку несложно и в одиночку, то закупить полцентнера продуктов... Парня никто не видел. Кроме Пельменя с Лохом, если предположить, что это и есть пресловутый йети. Ага, девчонка тяжести таскает, а мужик в сугробе сидит!
        Игорь вытащил список купленного. Двадцать кило разнообразных сладостей. Ящик сгущенки - это ещё пятнадцать. Мороженного килограмм на пять. Девять кило сыра, три масла, пять творога. Уже пятьдесят семь! Остальное по мелочи, хотя даже памперсы что-то весят. Получается шестьдесят кило! Неудивительно, что Арсен эту тяжесть от пола оторвать не мог. Но покупательница и оторвала, и закинула на спину, и унесла! Судя по описанию, она сама весит меньше. Ладно, спортсменка, тренированная, все дела, до выхода из магазина дотащит, но дальше... Да и в заводоуправление за телефонами она без рюкзака заходила. Значит, был третий. Причем, здоровый мужик! Почему она его в магазин не взяла? Непонятно. А вот с Пельменем проясняется. Здоровенного бородатого мужика вполне можно принять спьяну за йети. Ага! И за саблезубого тигра! Хотя стоп! Если мужик зверовидный, девчонка могла не взять его в магазин просто чтобы не пугать продавщицу. Нет, это уже полный бред!
        А список продуктов. Жратва - понятно. Хотя пропорции странные. Ни хлеба, ни колбасы, зато ящик сгущенки и двадцать брикетов мороженного... Ладно, что-то есть своё, но тогда... Сколько их? Человек сорок? А памперсы?! Зачем туристу памперсы?
        Игорь достал телефон:
        - Дежурный по МЧС Ковалев, - раздался спокойный, даже ленивый голос.
        - Привет, Серега. Это сержант Парамонов из Кельпы. Глянь в книге, у вас туристы на маршрутах числятся?
        - Здорово, Игорь. Я тебе и без книги скажу. Одна группа, школьники из Замятина. Какой идиот школьников в Полярную ночь тащит! К вам выйти, в принципе, могут. Планировали через кордон в Медвежьем пройти. Ну, который заброшенный.
        Школьники Парамонова не устраивали категорически! Не мог он представить школьницу, несущую шестьдесят килограмм.
        - А больше никого?
        - Не-а! Если только дикари! Которые у нас на учет не ставятся.
        - Спасибо Сереж... - задумчиво протянул Игорь. - Слушай, а зачем туристам могут быть нужны памперсы?
        - Памперсы? - в голосе спасателя слышалось удивление. - Понятия не имею. Слышал, некоторые женские прокладки вместо стелек используют. Спички в презервативы упаковывают, хотя это в прошлом. Но памперсы... Впрочем, это такая братия, всё, что хочешь, придумают. Может, и памперсы для чего-то приспособили... У тебя всё, а то тревожную трубку занимаем!
        - Пока.
        Игорь отключился и набрал Семенова:
        - Стас, а бандюки с кордона не проезжали?
        - Не проезжали. Заночевали там, наверное.
        - Дважды? Кордон под снегом сейчас. Прохладненько в лесу ночевать.
        - Да и хрен с ними! - рявкнул лейтенант. - По мне, так пусть хоть все перемерзнут! В области чище станет!
        - Это верно, - хохотнул Игорь.
        - Если тебе так интересно, сегодня утром туда целый караван усвистел. КАМАЗ и три "буханки", все с челябинскими номерами. А недавно КАМАЗ обратно пропилил. А УАЗов нет.
        - Интересно, - задумчиво протянул Игорь. - Очень интересно...
        - Ладно, Пинкертон, спокойной ночи, - хмыкнул Стас. - Завтра расскажешь, что нарыл.
        Игорь почесал в затылке. В голове складывалась бредовая картинка. С заброшенного кордона в поселок пришли трое. Мужик, настолько страшный, что его приличным людям показать нельзя. Девушка, способная унести шестьдесят килограмм. И кто-то, сразу уехавший в Снежинск. С ними было животное, которое они оставили... где-то оставили. Почему не взяли с собой? Потому что не собачка, а саблезубый тигр. Ага, белого цвета! Девушка заряжала телефоны и покупала продукты. Её спутник сидел в сугробе и никого не трогал, пока до него не докопался Пельмень. Тогда он отобрал у гопников телефон. А саблезубый тигр тем временем нашел потерявшуюся Вареньку и, как и должен поступить порядочный зверь, отвез её в полицию. Потом девушка забрала телефоны, спутников и ушла восвояси. А поехавшие на кордон бандиты попали в лапы этой троице (или сколько их там) и нарвались на неприятности. Например, пошли на корм саблезубым тиграм.
        Насчет бандюков Игорь был согласен со Стасом - пусть хоть всех сожрут. А насчет всего остального... А КАМАЗ с "буханками"? КАМАЗ-то вернулся, а УАЗы - нет! Саблезубые тигры съели? А десятитонник не по зубам оказался?
        "С ума схожу, наверное, - подумал Игорь. - Пришли дикари-туристы, закупили всякой жратвы. Рюкзак забрал парень. Зашел в магазин и забрал. А Арсен во все глаза смотрел на кралю и ничего вокруг не видел. Телефон Пельмень просто посеял. А Вареньку спасла самая обычная собака. Правда, в поселке больших белых собак нет. Но может, тех самых туристов. Какой-нибудь сенбернар, они же на это обучены. И никакой фантастики".
        Но что-то в душе саднило. И, уже засыпая, Игорь понял что. Туристы. Школьники. Должны выйти на этот самый кордон. А там...
        Ночью приснился тот самый детский сон. Игорь стоял на разрушенном перроне, а мимо проходил поезд. Никакого блеска и лоска. Никаких украшений и веселья. Трудяга паровоз, с трудом тащащий обшарпанные покосившиеся вагоны. Хмурящиеся лица людей в окнах, среди которых мелькнули светловолосая девушка в красной пуховке, огромный мохнатый йети в кожаной куртке, белоснежный саблезубый тигр... Никто не махал Игорю рукой, на него вообще не обращали внимания. Но это был тот самый поезд, который когда-то видел маленький Игорек, и который шел в сказочную страну. Где не было ни молочных рек с бисквитными берегами, ни пряничных домиков, ни давно умершего деда, а была только тяжелая и напряженная работа. А ещё там была настоящая жизнь, которая давала Игорю последний шанс. Достаточно только решиться и шагнуть на подножку медленно ползущего вагона.
        29 декабря 2019 года. Москва
        Обычному человеку для жизни хватает одного телефона. Продвинутая молодежь шикует с двумя: один для поговорить, второй - посидеть в соцсетях. Можно, конечно, и одним обойтись, но два разных - это вау! Круто, то есть! Одним или двумя обходятся и бизнесмены. Бывают и в этой среде оригиналы, пользующие что-то допотопное, не то что без выхода в Интернет, но даже не умеющее фотографировать. Или, наоборот, увешанные трубками не хуже, чем новогодняя елка шарами. Работают из них максимум три, но зато понты какие!
        Михаил Игнатьевич Томразин таскал с собой четыре аппарата. И не по собственному желанию. Положение обязывало. Один для жены, друзей, обслуживания карточек и всего прочего, в чем в нынешнем постиндустриальном обществе человек нуждается куда больше, чем в руках или голове. Разве что спама на него не приходило. Совсем. От него вполне можно защититься, если очень захотеть. На второй звонили контрагенты, партнеры, сослуживцы и все прочие, с кем связывала Михаила Игнатьевича нелегкая служба. В будние дни этот телефон включался в девять ноль-ноль и безжалостно отрубался ровно в восемнадцать. А в выходные и прочие праздники и вовсе не работал. Ибо не фиг! Два остальных Тормазин тоже с удовольствием бы отключал, но не судьба. Впрочем, использовались они нечасто. В общем-то, они дублировали рабочий телефон, но номер третьего знали лишь люди из "ближнего круга". А четвертый - только непосредственное начальство, от замминистра и выше. А то мало ли, вдруг, пока ты с дочкой треплешься, к тебе Сам пробиться не может... От одной мысли дрожь до копчика пробирает!
        Сейчас звонил третий.
        - Томразин слушает.
        - Привет, Михал Игнатьич! - пророкотал знакомый голос. - Как дела, как жена, как дети, как овцы?
        - Спасибо, дорогой, - подхватил привычную игру Михаил, - всё хорошо! Как у тебя, Савва Тимофеевич? Как дела, как жена, как дети, как овцы?
        - Вашими молитвами, дорогой! Ты извини, Миш, что в выходной звоню, но и вопрос, можно сказать, не рабочий, - Морозов перешел к делу. - У тебя какие планы на праздники?
        - Какие могут быть планы у серой канцелярской крысы, - вздохнул Тормазов. - Дома сижу, траву курю...
        - Загнешься ты когда-нибудь в своей Москве, - посочувствовал собеседник и вкрадчиво поинтересовался: - А как же Ницца и прочие Куршавели?
        - Да ну их, - отмахнулся Михаил, - обещал дочкам праздники с ними провести.
        Отношения с женой у Томразина были не очень. Тамара не разводилась только чтобы не портить мужу анкету, ибо её благосостояние напрямую зависело от карьеры мужа. Но дочки в папе души не чаяли, и при его постоянной занятости каждый проведенный вместе день был на вес золота! В общем, дочки - это святое!
        - С ними дома? Или вместе с ними? - голосом змея-искусителя промяукал Савва. - И что тебе мешает вывезти их в Альпы? Они ж у тебя горнолыжницы обе, я ничего не путаю?
        - Ну, горнолыжницы - это громко сказано, - хмыкнул Томразин, - но катаются неплохо. Зима в этом году отсутствует, если кто не заметил. Или в Замятине сугробы до третьего этажа?
        - В Замятине нет, - вздохнул Савва. - А в Снежинске есть. Берешь девочек и валишь туда деньков на несколько. От слякоти московской отдохнешь, вспомнишь, как настоящая зима выглядит. Забыл, небось, как снег на солнце искрится...
        - На солнце? - хохотнул Михаил Игнатьевич. - В Снежинске? В начале января? Один из нас дожил до старческого маразма!
        - Поймал, поймал, - рассмеялся Савва Тимофеевич. - Но я серьезно. А я тебе компанию составлю. Гарантирую, девочки будут визжать от восторга! Таких каникул у них ещё не было! Они же у тебя даже северного сияния не видели! А оно будет самым меньшим из удовольствий!
        - Каникулы только у Кристинки, - хмыкнул Михаил. - А у Снежаны сессия на носу! Готовится надо!
        - Да ладно! Сессия! Она у тебя и так всё знает! Ей, кстати, особенно полезно будет.
        - Ты там часом не горнолыжный комплекс открываешь? Крытый, чтобы в Полярную ночь и освещение, и мороз не больше пяти градусов...
        - И не то чтобы да, - пропел Морозов, - и не то чтобы нет! Но лыжи берите. И одевайтесь по погоде.
        - Ты на что нас заманиваешь?
        - А вот это сюрприз! Не хочу портить!
        Последняя фраза означала, что Морозов затеял серьезное дело и боится утечки информации. Даже по этому телефону. И что дело это для Томразина крайне интересно.
        - Что-то ты темнишь, Савва. Ох, темнишь.
        - Говорю же, сюрприз не хочу портить.
        - И когда? У нас на новогоднюю ночь уже вся программа расписана...
        - Ну и прекрасно! Зачем программы ломать? Выпьете шампанского под бой курантов, повеселитесь, а второго вечером и рванем. Там как раз подходящий рейс имеется. А то меня без тебя в депутатский зал не пустят!
        Вот и вторая условная фраза. В Снежинске назревает что-то очень важное.
        - Умеешь ты уговаривать, - хмыкнул Томразин. - Я с девчонками обсужу. Если они согласятся, съездим, посмотрим на твой комплекс. Даже если обманешь, сияние от нас никуда не денется.
        29 декабря 2019 года. Записи на обоях
        Великие события повторяются дважды: первый раз - как трагедия, второй - как фарс. Прав был Гегель, на все сто процентов прав!
        Когда перенеслись в Степь, нервничали, дергались, суетились, ежесекундно ждали, что сейчас придет из незнакомого леса страшный зверь и сожрет всех с костями и лыжами. А сейчас только плечами пожали. Ни нервов, ни опасений, сплошные смешки.
        Да и детали вроде совпадают, но…
        На строительстве римской стены ребята надрывались так, что вечером ложку поднять не могли, а по ночам к ним розовые мамонты приходили. А сейчас? Настроились, собрались, вгрызлись в наст… И тут из-за стены вылез Пузик, поводил мордой по сторонам, довольно рыкнул и нырнул обратно. А минут через пять сорок гомотериев ввинтились в снег, имитируя миниатюрные шнекороторы. Только куски наста в разные стороны полетели. А чуть позже броуновское движение котят упорядочилось, в действиях появилась слаженность и осмысленность, и работа, грозившая стать проклятием ближайшей недели, успешно завершилась к возвращению Светки с Урром. Причем, расчистили четвероногие экскаваторы не три и не четыре метра вокруг стены, а добрый десяток. Оно и понятно, котята тоже нервничали, вот и отвлеклись на работу. Да ещё получили по банке сгущенки на троих. Заслужили.
        В прошлый раз Ниндзя с Малым нырнули в незнакомый враждебный лес и вернулись с местными ништяками: рыбки принесли, зайчика… Сейчас Светка обнесла местный магазин так, что получила от мужа по первое число: нельзя женщине такие тяжести таскать. Даже от прилавка до Урра. Мало ли, кто что может. Без хохмы, конечно, не обошлось. Буртасова притащила памперсы. Кому? Из Анькиных Кирочка уже просится, а про Верочку и речи нет. Иркин Максик, Надькина Олечка и Диана Урровна тем более в подгузниках не нуждаются. И кому вся эта гора? Шоколадкиной Юле? Или Маргариткам? Так Шоколадка с Оторвой памперсов в глаза не видели. Хотя, наука не сложная!
        Ах да, я же про детей не писала. Ну будем считать, теперь написала. Только надо добавить, что Оторва опять родила двойню, а Чума снова назвал девочек одинаково. Но хоть не Антонинами! Одна Марго, другая Рита. А Урр впал в ступор, когда потребовалось назвать дочку. В неандертальском все животные мужского рода. Точнее, родов, как таковых у них нет. А название зверя автоматом обозначает самца. А если надо сказать про самку, говорят «медведь-женщина». В переводе очень громоздко, а в оригинале Урр-ню. В общем, уговорили на Диану. Объяснять, что такое богиня охоты, не стали. Сказали: "Баба с луком, стреляет лучше Светки". Юрик мигом согласился.
        Он, кстати, тоже отличился в этом походе за зипунами. В лучших традициях отжал у гопников старинный мобильник. Олег по этому поводу выпал в осадок. Хохотал, хлопая себя по бедрам и повторяя: «А пацанчик оказался человеком рю!» Столь бурная реакция не совсем понятна, наверное, что-то личное.
        Но главный герой - Снежок. Ребенка спас! Интересно, что девочка родителям рассказала?
        Потом праздновали Новый год, благо никто особо не устал, и ложки на этот раз были вполне подъемные. А что? Не пропадать же специально приготовленным блюдам? Повод всегда найдется! Отметили новый десятый, а через неделю отметим новый две тысячи двадцатый!
        Всё-таки, наши посланцы - молодцы. Всем сумели угодить. Батяня от растворимого кофе с молоком и сахаром впал в нирвану. Урр притащил под волчовкой пепси-колу и пончики. Решил побаловать любимую. Пока Айка рассматривала незнакомую еду, слетелись подружки, и пончики кончились, не успев начаться. И колы всем досталось по глоточку. Вот пошли дурака за бутылкой, он одну и купит! Грудь же у неандертальца широкая, много чего могло поместиться!
        Юрик расстроился и вызвался сгонять в Кельпу за добавкой, но идею зарубили. Пепси неандерталец, безусловно, привезет. И денег с него, скорее всего, не возьмут. Но что-то в этой затее настораживает. Наверное, пять часов дороги в один конец. Потому перешли к следующей части пиршества.
        «Бывают в жизни огорченья, - цитировал Дудка, намазывая маслом пряник, - вместо хлеба жрем печенье». Сыр всем понравился (съедобное невкусным не бывает!), но ажиотажа не вызвал. Творог со сметаной я прикопала на утро. Зато сладости…
        Дети, с невероятной скоростью орудуя новыми ложечками, перемазались в шоколаде, мороженом и оставшейся после награждения саблезубов сгущенке. Девочки ни в чем не отставали от потомства, благо ложки у них были побольше. Урр старался держаться солидно, еду в рот отправлял медленно и неспешно. Но по полкило за раз. Как следствие, вкусняшки очень быстро закончились.
        А Оторва такое выдала! Оторвалась от стола, с сожалением на перемазанным личике оглядела остатки пиршества, почесала рукой в затылке, оставляя на светлых волосах темно-коричневые пятна, а потом, не глядя, схватила валяющийся рядом гвоздь и с задумчивым видом начала наматывать его на палец. Намотав, тут же перешла к разматыванию. Размотала, намотала, размотала… Дождалась, пока все на неё вылупились, подняла голову, испуганно ойкнула, быстро размотала гвоздь и забегала по железке пальцами, выравнивая изделие до первоначального состояния. Остальные обалдело смотрели на производимые манипуляции. Урр вытащил из стены точно такой же гвоздь и попытался повторить фокус. Вышло не очень: накрутилось хорошо, а вот раскрутить удалось только с третьей попытки. Тарас и накрутил не до конца.
        Попытались забрать гвоздь у Оторвы. Та, состроив невинную физиономию, спрятала гвоздь за спиной и отдала только Чуме и то после долгих переговоров. Гвоздь оказался подделкой: золотое изделие, искусно окрашенное под ржавое железо. Пока в руки не возьмешь - не разглядишь! Выяснить, кто изготовил реквизит, так и не удалось: Эйнштейн, Дудник и Бульба дружно открещивались, подозрительно глядя друг на друга. Остальные были вне подозрений по причине недостаточной квалификации. Вот только Аня с Айкой, когда думали, что на них никто не обращал внимания, переглядывались с плохо скрываемой усмешкой. В конце концов, поддельный гвоздь вернулся к хозяйке и был заботливо спрятан в карман.
        Потом заслушали стих, сочиненный к Новому году пятилетним Тру Урровичем. По объему творение если и не дотягивает до поэмы, то совсем немного. О рифме и размере дитя каменного века даже не догадывается, зато патриотизм и энтузиазм в произведении зашкаливают. Так что когда последний мамонт пал под дубиной отца автора, а Великий О-рю повесил на шею клыки всех великанов подлунного мира, зрительный зал разразился бурными и продолжительными аплодисментами.
        Как-то сами собой вспомнились детские игры вновь приобретенного мира, и даже теснота кают-компании не помешала «ручейку» и «караваю». Отодвинули стол, и понеслось! А потом перебрались на улицу, где к «ручейку с удовольствием присоединились котята. Все сорок три. В общем, праздник удался.
        А двадцать седьмого фарс продолжился: на меня напали! Но не саблезубый тигр, а два бестолковых недобандита. И страховали меня не четыре крохотных котенка, а боевая пятерка Пузика, Урр с «Бумом» и три лучника на стенах. С учетом того, что с этими недотепами я и сама бы справилась, выглядело это умилительно.
        А допрос? Это надо было видеть! Охотнички за моим "Бехштейном" не то, что запираться, чихнуть боялись! Один с ужасом поглядывал на веселящегося Пузика, а на второго неизгладимое впечатление произвела Оторва с поддельным гвоздем. Через полчаса разговора мы знали весь расклад в преступном мире Снежинска. Встал вопрос, что делать с пленными. Лично мне идея с «котятней» не понравилась. С этих дикарей станется и нагадить в углу, а уж пол заплюют, это как пить дать! Лучше бы их к мамонтам сунули, в навоз! Или вообще… как с сэрами! Но Батяня стал насмерть: «Никого не убиваем». Однако котятки сами разобрались: и в сортир пленники как миленькие ходят куда надо, и навоз в слоновнике убирают. Последнее, правда, Олегова идея, вычитанная ещё в первой жизни у его драгоценного Гвора. Мол, у него пленники навоз за мамонтами убирают. Не знаю, где Гвор взял мамонтов, но придется почитать, как доберусь до интернета. Обычно пленников контролируют Чувырла, Краля или Дикарка. Дикарке особенно нравится рычать на бестолковых двуногих и делать вид, что собирается покусать сачкующих.
        Ещё у нас теперь есть машина. Не «лендровер» и не «чероки», но и УАЗ-патриот хорошая штука, если надо вспомнить, как дергать за рычаги и давить на педали. Выезжать на «паленой» машине даже в Кельпу никто не собирается, но обновить невеликие навыки вождения стоит. Условно умеют водить Олег, Леха и Светка. Лабжиновы - понятно, а Батяня где нахватался? Вот втроем и тренируются. А кого-либо учить категорически отказываются. Говорят, самим бы научиться сугробы по обочинам не собирать!
        А сегодня должен вернуться Артем с караваном из Замятина.
        ***
        Мама приехала!!! Обалдеть!!!!!!
        29 декабря 2019 года. Тульская обл
        - Сергей Афанасьевич! Приветствую категорически!
        - И тебе не кашлять, Саша. Есть что-то интересное?
        Александр Гатов звонил Зимову нечасто. Да что там, редко звонил! Но каждый его звонок был крайне полезен. Саша не занимал каких-либо заметных постов (и незаметных тоже), но умудрялся получать самую невероятную информацию. Обычно он её продавал, но конкретно с Зимова денег не брал, хотя бывало, что Плейстоценовый парк на его сведениях зарабатывал немало. С точки зрения обычного человека, конечно. Парку же средств не хватало категорически. И не хватило бы, как ни увеличивай финансирование…
        - Конечно, есть! - рассмеялся Гатов. - Вам пара мамонтов не нужна?
        - У нас своих полно, - хмыкнул Зимов. - Только успевай выкапывать.
        - Обижаете, Сергей Афанасьевич. Я про живых спрашиваю. Молодые, правда, всего полтора года, зато самец и самка! Подрастут - размножатся!
        - Живые? - задумчиво протянул Зимов, принимая игру. - Живые - это хорошо. Беру! А саблезубых тигров там нет? Смилодонов, например?
        - Смилодонов? Смилодонов нет. Гомотерии есть, но с ними договариваться надо. Ещё неандертальцев могу предложить.
        - Спасибо, но нет. Этого добра я за один день в Якутске наберу! Или в любом другом городе.
        - Сергей Афанасьевич, Сергей Афанасьевич, - в голосе Гатова послышалась укоризна. - В любом городе Вы наберете самых обыкновенных дебилов. А чистокровных неандертальцев сейчас на Земле всего три штуки! Ну и с дюжину полукровок и квартеронов.
        - Всё равно не надо! - отрезал Зимов. - Они мне всю фауну сожрут. Один раз уже сожрали!
        - То были не они, то кроманьонцы постарались, - не согласился Саша. - Но не надо, так не надо. Давайте серьезно. Вы сейчас в Турдее?
        - Точно! Домой собираюсь. Новый год праздновать.
        - Можно и домой. Но я Вам советую по дороге заскочить в Снежинск. Насчет мамонтов не знаю, но очень, - слово "очень" Гатов выделил голосом, - полезные знакомства я гарантирую.
        - Э-э… - так быстро перестроиться на серьезный разговор Зимов не мог. Не мальчик, чай… - Ты серьезно?
        - Ещё как! Я впервые не сумел добыть точной информации, только сказочку про мамонтов и неандертальцев. Зато договорился, что Вас примут. Потому что задницей чую, Вам там надо быть обязательно!
        Закончив разговор, Зимов надолго задумался. Хотелось встретить Новый год в кругу семьи. Но Саша ни разу не подводил.
        Зимов вздохнул. Лететь иль не лететь, вот в чем вопрос!
        30 декабря 2019 года. Записи на обоях.
        Артем приехал на четырех машинах. В КАМАЗ загрузили нашу главную головную боль, присыпали сверху снежком, забили доверху дровами, и отправили в обратный путь. С ним уехали Олег, Урр, Бульба и пятерка Снежка. Ребята только до Кельпы, там машину ждет сопровождение.
        А три УАЗика остались нам, чтобы было на чем встречать в Снежинске приезжающих. Сколько же их будет?! Суть операции я не поняла, но ребята полностью освободили один дом и поставили две армейские палатки. Говорят, когда все съедутся, под гостей уйдут два дома. В третьем оставим детей, а сами - на улицу. Ладно, нам не привыкать.
        Вместе с Артемом приехал импозантный дядя лет сорока с хвостиком. Такой весь ухоженный, в костюмчике, аж противно! Хорошо хоть на ногах не штиблеты лакированные, а унты. А то у нас по вопросам ампутации только Олег специалист, но он хоть и ампутирует всё, что угодно, но всегда по линии шеи. Дядю зовут Иннокентием Аристарховичем, и он юрист. Понятное дело, с таким-то именем! Безвылазно сидят с Артемом, Батяней, Светкой и Олегом, готовят какие-то документы. Раньше у нас все юридические вопросы решал Малой. Недаром у него клыков больше всех. Хотя подозреваю, что у Иннокентия Аристарховича ожерелье не хуже, хотя и виртуальное. Профессия обязывает.
        Ещё прибыл невысокий, щупленький… даже не знаю, как назвать. Стариком язык не поворачивается. Семену Петровичу сильно за шестьдесят, но он энергичный, подвижный, словно капля ртути. Ни секунды без дела не сидит. Меньше чем за сутки установил дизель, раскидал проводку по всему Риму, везде навертел лампочки и розетки, смонтировал какую-то аппаратуру, и обещает, что через пару часов у нас будет сотовая связь и Интернет. Припахал Дудника, Эйнштейна и Бульбу с Урром так, что им не продохнуть. Но ребята довольны: знает мужик невероятно много. Мастер на все руки! В молодости антарктические станции открывал!
        Третий человек Морозова - молодой парень, по-моему, метросексуал. Уж больно ухоженный. Впрочем, с его профессией это вынуждено. Готовит информационное обеспечение. Устроил нам настоящий кастинг на роль ведущей новостей. Очень хотел Оторву на это дело поднапрячь, но Ото больше двух слов без мата выговорить не может! В конце концов, отобрал «близнят». Теперь придумывает Надьке прозвище. С Иркой всё в порядке: Ирина Маугли Лабжинова. Звучит!
        И родители! Не все, нам здесь столько народа не разместить. Только те, кто нужен. Майор Лабжинов. Ну это понятно. Приехал, обнял дочку, пожал руку сыну, ткнул пальцем в Олежкино ожерелье:
        - Это что?
        - Это, папа, моё личное кладбище, - вздохнул Олег.
        - Что кладбище и так знаю, - усмехнулся Лабжинов-старший. - Почему так мало?
        - В тумбочке ещё три мешка.
        - Ну это ещё куда ни шло.
        - У меня тоже мешок в запасе, - влезла Светка.
        - А тебе много! - тут же отреагировал майор. - Не бабское это дело, супостатов на фарш крошить.
        Похлопал по плечу Батяню (сам виноват), погладил по головкам «близнят» (бедные девочки, и как вас угораздило?) и ушел знакомиться с внуками, спокойно отодвинув стоящего на пути Бублика.
        Потом облазил стену в компании Ниндзи и Чумы (остальные-то мужики заняты) и надавал советов по фортификации. Мол, не с дикарями воевать будете, то есть, конечно, с дикарями, но вооруженными огнестрелом. То что бруствер есть - это хорошо, но надо бы ещё мерлонов наставить. Специально спросила, что такое мерлоны. Оказывается, это самые обычные зубцы, как на Кремлевской стене. И на фига язык умными словами ломать?
        Иван Петров, отец Ниндзи. Зачем его взяли - не знаю, но эвенк в лесу лишним не будет. В доме жить отказался, сразу заселился в армейскую палатку, обозвав её хорошим чумом. Перещупал все луки и нагибаты. То есть, пострелял и помахал. Всё время болтает по-эвенкийски с сыном, Шоколадкой и внуками (не только своими). Сходил в котятню, слоновник. На стену со всей компанией. Лицо каменное, но видно, что почти всем остался чрезвычайно доволен. Не понравилось только, как бандиты навоз убирают. Взял ручку для нагибаты, и теперь они делают это вдвое быстрее.
        Елена Ивановна, мама Чумы. Она теперь наш бухгалтер. Поохала, поахала, руками повсплескивала. «Ох, Оторвочка, бедненькая моя, совсем худенькая, этот троглодит тебя не кормит, что ли?». «Ой, деточки, какие маленькие, они нормально развиваются? Как маленькие вес набирают? Уже переворачиваются? Ползают? И на четвереньках ходят?». «Ой звери какие страшные! А они деточек не скушают?» «А почему у них имена одинаковые?» Оторва умильную рожицу скорчила, глазки долу опустила, стоит, гвоздь на палец наматывает. Детишки носятся, котята весело скалятся и норовят почаще подворачиваться ей под ноги, уж больно смешно Елена Ивановна пугается.
        А потом Заварзина занялась делом. Пересчитала отправляемый груз. Даже вес каким-то образом определила. Оприходовала транспорт, включая бандитский «Патриот». Пересчитала мамонтовые бивни. Каждую аурумбату, луки, стрелы, арбалеты, Андрюшин аркебуз и золотые пули. Количество мяса в леднике (мамонтовое отдельно, антилопье отдельно, носорожье отдельно). Словом, всё, вплоть до последнего гвоздя в кузне. Котяток моих измерила, руками пощупала (и куда только боязнь подевалась), на каждого завела карточку учета, куда записала всё от имени до роста и веса. Потребовала от меня нормы расхода продуктов на одного гомотерия и сена на мамонтов. Еле убедили её хотя бы навоз не учитывать. И Оторва утаила свой поддельный гвоздь. Теперь Елена Ивановна корпит над ноутбуком, заносит данные в базу. Бухгалтер на работе - это страшно!
        И моя мамочка. Её, наверное, просто остановить не сумели. С этим и танковая бригада не справится. А как иначе? Не хухры-мухры, заведующая учебной частью! У неё даже девятый В по струнке ходит, куда там моим котяткам! Зверики, как маму увидели, враз присмирели, построились по пятеркам, рявкнули приветствие и строем пошли на ужин.
        Сегодня мама весь день просидела с детьми. А вечером высказала мне свои претензии:
        - Галина Егоровна, - она всегда так обращается, когда говорит, как «педагог с педагогом». - Это безобразие. Четверым в сентябре идти в первый класс. Но это по возрасту. А с подготовкой у них чехарда. Чтение и письмо - отлично, хоть сейчас в пятый класс. Ты просто молодец! С математикой - можно и в шестой. Но почему они считают только кирпичи? Задаю задачу: «Двадцать три ряда кирпичей, в первом семнадцать, в каждом последующем на два больше, чем в предыдущем. Сколько всего кирпичей?» Наперебой кричат: «Восемьсот девяносто семь». Заменяю кирпичи бананами. Молчат. Спрашиваю, в чем дело, а они: «Что такое бананы?». Объясняю. Молчат. Говорю: "Это съедобные кирпичи сложной формы". Хором отвечают "Восемьсот девяносто семь". Я слышала, что у неандертальцев проблемы с абстрактным мышлением. Но Ваня не неандерталец. А Тарасик просто современный человек! И, кстати, Хома мыслит вполне абстрактно. Но это не всё. Они совершенно не знают английского! Включая Хому!
        - Мам, а зачем им английский?
        - Он есть в программе! А главная проблема - у них очень своеобразная социализация. Их нельзя отправлять ни в первый класс, ни в пятый. Какой-нибудь идиот решит, что мелкими можно помыкать, и они его просто убъют. А наша система образования такое не поощряет!
        Мама, конечно, права. Английский можно выучить. Дети говорят на русском, неандертальском и эвенкийском. Языком больше, языком меньше... И с кирпичами к сентябрю пройдет, уверена. Мамину задачку дай бог десять процентов выпускников решат. Вообще решат, а не в уме.
        А вот с социализацией... Хоме можно всё объяснить, и он будет избегать драк. До первого удара. А потом клыки обидчика окажутся на Хомином ожерелье. А семилетки столько ждать не будут.
        С пятилетками те же проблемы: хоть завтра в первый класс, но ожерелья из молочных клыков - тоже повод для скандала.
        Я вижу единственный выход: у нас должна быть своя школа. Только где брать педагогов, готовых работать как надо нам, а не "по программе". Я так и сказала. И получила в ответ: "Это уже моя проблема! Главное, вы понимаете серьезность вопроса!"
        И только после этого позволила себе заметить мои морщинки в углах глаз. А что делать? Мне уже двадцать восемь и не помню, как выглядит крем для ухода за кожей.
        А вообще очень здорово, что мама приехала. Я уже не чаяла её когда-нибудь увидеть. Она ведь у меня только с виду строгая, а на самом деле, очень добрая, и я очень её люблю.
        Но, честно говоря, мне ужасно хочется обратно в Степь.
        30 декабря 2019 года. Москва
        Васька Емелин с ненавистью посмотрел на высветившийся номер, вздохнул и подключился. Звонок и сбросить можно, но проблема-то останется! Черт дернул одолжить денег у Мохнатого! А ведь знал, что Степка давно уже не старый дружбан, с которым они десять лет просидели за одной партой. Совсем другой человек. Но идея казалась такой надежной! Казалась, да расказалась. Оказывается, бизнесом заниматься куда сложнее, чем просто гайки крутить. Полгода не прошло, как накрылся собственный автосервис медным тазом, остатки запчастей и беушное оборудование не покрыли и половины долга, и где брать оставшееся бабки, Емелин даже не представлял. Сбежать? Вдруг страшилки о длинных бандитских руках всего лишь сказки? А если не сказки? И куда бежать? А жена? Дочка? А если не бежать, то что делать?
        Васька попытался договориться с Мохнатым: мол, отработаю ремонтом ваших тачек, сам знаешь, руки у меня золотые. Тот только хохотнул. Но навстречу бывшему однокласснику пошел: дал ещё месяц. При этом не поставил на счетчик, наоборот, заморозил сумму. А толку? Поллимона за месяц не заработаешь, тем более полмесяца - праздники! Но месяц этот только начался! Чего ему надо?
        - Да, Степ!
        - Ты ещё не сбежал? - хмыкнула трубка.
        - У меня ещё месяц, - Васька старался говорить твердо, но голос дрожал.
        - Отменяется! - отрезал Мохнатый.
        - Но ты сам... - у Васьки аж ноги подкосились, чудом устоял.
        - Слушай сюда, дерево! - рявкнул Мохнатый. - Работа появилась по твоему профилю. Сделаешь, как надо - ты мне ничего не должен. Понял?
        - Какая работа? - проблеял Емелин, уже не пытаясь следить за голосом. - Что ремонтировать?
        - Ничего не ремонтировать. У тебя дед этот, как его, по обезьянам большой спец, правильно?
        - Не по обезьянам, - настроение опять упало. - По древним людям. Питекантропы, неандертальцы... Антрополог он. На пенсии.
        - Во-во, Хрентрополог этот мне и нужен. Чтобы профессор, академик и за бугром в авторитете. Проходит?
        На самом деле, Степан не был необразованным дебилом, уж Васька, десять лет списывавший у него контрольные по всем предметам, знал это отлично. Но вот косить под свежеупомянутого неандертальца ещё в школе любил.
        - Ну да, дед...
        - Короче, берешь деда и тащишь его в Снежинск. В аэропорту вас встретят. Мобилу встречающего я тебе скину. Дедушка должен прибыть на место веселым, здоровым и в ладах с макитрой. И таким же вернуться обратно. Понял?
        - Ага... А если дед откажется?
        - Твои проблемы. Сделай так, чтобы не отказался. В общем, край четвертого старик должен быть там. И ты для сдувания пылинок.
        - А деньги на дорогу?.. - Васька тут же спохватился, но дурацкая фраза уже вылетела.
        - Не, Васёк, ты, в натуре, жох! - Мохнатый почему-то не разозлился. - Тебе поллимона списывают, а ты тридцатку на билеты жмешь! Давай, впахивай, второго шанса не будет!
        30 декабря 2019 года. Кельпа
        В понедельник Парамонов заявился в отделение ни свет, ни заря, хмурый, как осенняя туча, и злой, словно тысяча саблезубых тигров. Семенова ещё не было. Игорь вскипятил воду, заварил сразу два пакетика чая и устроился в кресле лейтенанта с кружкой в одной руке и сигаретой в другой. Мысли уже не метались от роковых красавиц к йети и саблезубым тиграм, а ушли в отпуск: решение выработано, одобрено и утверждено мозгом, так чего суетиться?
        - Ну? Фигли развалился, как Спотыкач посреди дороги? - с порога озадачился Семенов. - Ты же, вроде, на моё место не метишь!
        - Не мечу, - кивнул Игорь.
        - А придется, - ухмыльнулся лейтенант. - Мне через год на пенсию, а замены не будет: хрен кто сюда пойдет.
        - Другого пенсионера пришлют, - отмахнулся Парамонов. - У меня образования нет на офицерскую должность.
        - Выучишься. Или до пенсии будешь сидеть исполняющим обязанности!
        Пикировка, как и тема, давно стала традицией. Оба прекрасно понимали, что на пенсию по выслуге Семенов не пойдет, уж больно она грошовая. Будет сидеть, пока рак на горе не свистнет. То есть до достижения пенсионного возраста. Игорь против этого категорически не возражал: во-первых, повлиять всё равно ни на что не мог, а во-вторых, с лейтенантом они давно сработались, а как выйдет с новым начальством - Макаровна надвое сказала.
        Но сегодня обычная переброска словами не доставляла удовольствия. Семенов это тоже почувствовал:
        - Нарыл что-нибудь?
        - Нарыл, - Игорь затушил сигарету и освободил кресло. - Только если расскажу, ты меня в психушку отправишь.
        - Не дождешься! У меня не так много сотрудников, чтобы бросаться ценными кадрами, - лейтенант с комфортом расположился на своем законном месте и вытащил пачку "Беломора". В свете закона о борьбе с курением сотрудники дымили только в специально отведенном месте: кабинете начальника отделения. - А что некоторые с головой не дружат, так это дело обычное. Я и сам такой, иначе сбежал бы из этой дыры давным-давно!
        - Знаешь, Стас, давай я на кордон смотаюсь, - сержант перебрался на стул для посетителей. - Если моя бредовая версия подтвердится, добуду какие-то доказательства. В противном случае после праздников сам к докторам поеду, бестолковку в порядок приводить.
        - А как приведешь - к нам вернешься! - засмеялся Семенов. - Можешь не ездить. Ничего нового не узнаешь. Это я про диспансер, конечно. На кордон смотайся, раз уж хочется, проветри мозги. Только я джип в сервис загнал, зажигание барахлит. Я же не знал...
        "Джипом" называлась самая крутая отделенная тачка: четыреста шестьдесят девятый УАЗ семидесятых годов выпуска. Возраст отразился на ветеране ульяновского завода не лучшим образом: в нем постоянно что-то скрипело, стучало, пищало или визжало, но старик упрямо отказывался разваливаться окончательно, хотя большую часть времени проводил в "сервисе", то есть сарае деда Панаса, относившемуся к несчастному "козлику", как к родному внуку. А как иначе: внук и "козел" одногодки, обоих дед с младенчества поднимал. Только они двое и знали, что дед звался не Панасом, а Сергеем Сергеевичем, а вот откуда взялась эта кличка, заменившая настоящее имя даже в официальных документах, не ведали даже они.
        - На снегоходе скатаюсь, - махнул рукой Игорь. - Быстрее будет. Да и надежнее, он у меня новенький.
        - Ну, на снегоходе, так на снегоходе, - кивнул лейтенант. - Вали с богом. Не пропадай только. Это Сиплого с Пеньком можно не искать. А тебя придется.
        Получив начальственное напутствие, Игорь заскочил домой, дополнил форменное одеяние ГАИ-шными крагами последнего (чтобы на меховые рукавицы налезали) размера, и скрылся в ночи, оставив за собой быстро заметаемую снегом колею.
        Вернулся вечером, когда лейтенант уже собирался отправиться домой. Ввалился в кабинет, стянул краги и шапку, и прямо в тулупе плюхнулся на стул для посетителей.
        - Зря кресло убрали, - буркнул недовольно. - Сейчас бы самое оно нормально посидеть!
        - Какие проблемы? - лейтенант потянулся к селектору. Навороченное устройство, выделенное "в порядке планового обеспечения" позволяло проводить совещания человек на сто (или на сорок, какая разница, если всем до фонаря), но использовалось только для связи начальника с дежурной частью. - Паш, притарабань Игорьку кресло. Нет, сегодня он попу от стула не оторвет! Ты повыделывайся, повыделывайся, прикажу диван из коридора притащить! - Семенов повернулся к Игорю. - Сразу рассказывать будешь или сначала чайку попьешь?
        - Одно другому не мешает. Но лучше чайку. А ты пока фотки посмотри, - Парамонов протянул айфон. Шикарная модель, всего на три поколения устарела. - Может, не сразу санитаров вызовешь.
        Пока главное в Кельпе полицейское начальство изучало предложенные изображения, Игорь успел три раза попить чаю, устроиться в принесенном бурчащим Пашей, он же рядовой Стукалов, кресле, выкурить две сигареты и снять, все-таки, тулуп. Наконец, Семенов оторвался от айфона, прикурил от бычка четвертую подряд беломорину и поднял глаза на подчиненного:
        - Это точно не фотошоп?
        - Думаешь, я свихнулся настолько, что буду посреди леса картинки рисовать? Там, между прочим, холодно. И темно!
        - Ну мало ли... - протянул лейтенант.
        - Вот тебе ещё вещдок, - Игорь положил на стол старенькую "Нокию"
        - Мобила Пельменя, отжатая йети?
        - Какой он, к черту йети! Обычный неандерталец! Урром зовут. И ничего он не отжимал. Решил, что добрый человек знает, что Урру нужен телефон, и дарит свой.
        - Это Пельмень - добрый человек? - лейтенант уже преодолел оторопь, вызванную снимками.
        - Ага! - хмыкнул сержант. - Юрик до сих пор не понимает, почему хорошие люди так быстро сбежали. Он их хотел вяленой мамонтятиной угостить... А Варю Самойлову спас Снежок. Там на фото он со всех ракурсов снят. Нашел в лесу и принес к нам.
        - Давай по порядку. Только Таньке звякну, что задерживаюсь.
        - Звони! Это надолго.
        Опасения Игоря не оправдались. Рассказ занял чуть больше получаса и по полпачки курева у каждого.
        - И понятия не имею, что теперь со всем этим делать, - закончил сержант.
        - Что делать, что делать... - Семенов задумчиво барабанил пальцами по столешнице. - А ничего не делать! Вернуть Пельменю телефон и сказать, чтобы больше не терял. Посоветовать с самогоном завязывать... А с Самойловыми... тут подумать надо. Запротоколировать, что ли... Или ни к чему...
        - Они числа пятого-шестого открываться будут. С большим шумом. Если мы сейчас промолчим - получим по шапке, потому как проморгали. А если отправить рапорт - завтра санитаров за обоими пришлют.
        - Пришлют... - кивнул лейтенант. - Обязательно пришлют... Кто пришлет? - вскинулся он. - Короче так, пиши рапорт. Про Пельменя ни слова, остальное как есть. Особенно упирай на спасение ребенка. Отправим первого числа! Всё начальство на праздники разъедется, на дежурстве останется майор Зарубкин, который не то что жопу от кресла оторвать, кнопку на телефоне нажать ленится. И вся его смена такая же. Нам посоветуют пойти проспаться, и этим всё закончится. А когда поднимется шум - мы докладывали! И сделали, что могли. План вы с неандертальцами неплохой придумали, по нему и будем действовать. А уж кто там наверху что прохлопал - не нашего ума дело! - Семенов ухмыльнулся. - В конце концов, дальше Кельпы не сошлют!
        30 декабря 2019 года. Нью-Йорк
        - У нее такая жопа, ох, у неё такая жопа, у неё такая жопа...[1] - по-русски высвистел айфон сиплым голосом.
        Джуди Фокс открыла глаза, подняла руку, потрясла кистью, стряхивая пену, и выудив аппарат из щели между большим флаконом шампуня и тюбиком геля для волос, мазнула пальцем по экрану:
        - Уолтер, какая муха тебя в задницу укусила посреди ночи? Ты хоть на часы смотрел?
        Вообще-то с начальником и работодателем в одном лице следует говорить в более уважительном тоне в любое время суток. Но у Джуди Фокс было две причины не выбирать выражения.
        Первая заключалась в том, что с Уолтером Райаном их связывало нечто большее, чем просто деловые отношения. Нет, они никогда не были любовниками. И романтических чувств друг к другу не испытывали. Просто, если говорить словами самого Уолтера, в восемьдесят девятом году капрал Фокс вытащил задницу рядового Райана из той задницы, куда их засунуло собственное командование, думающее исключительно задницей. При этом капрал поймал кусок свинца, отправивший его сначала в отставку, а через двадцать с небольшим лет и в могилу. Уолтер ничего не забыл, и с дочки спасителя сдувал пылинки в прямом и переносном смыслах.
        Второй причиной являлось то, что сам Райан выражений не выбирал нигде и никогда. А слово "задница" и вовсе являлось любимым и применялось хозяином и одновременно директором маленького новостного канала на каждом шагу, нередко в ущерб не только красоте, но и осмысленности речи. Именно этим и объяснялся выбор мелодии при звонке Уолтера.
        - Мне что, больше делать нечего? Быстро вытаскивай свою задницу из-под Джима и собирайтесь!
        - Я не под Джимом, - хмыкнула Джуди.
        - Да мне до задницы, под кем ты! Я тебе свечку держать не нанимался! - второй филологической слабостью Уолтера были русские идиоматические выражения и анекдоты, регулярно притаскиваемые мисс Фокс из командировок и ею же переводимые на английский. - Ты мне нужна в России!
        - Третья мировая начинается? - вылезать из джакузи категорически не хотелось.
        - Понятия не имею, что начинается! Край через три дня тебе надо быть в Сноутауне!
        - Где?!
        - Сноутаун, кажется! Я тебе скинул материалы, там есть название этой задницы.
        - А почему я?
        - Потому что ты говоришь по-русски! Если бы ты говорила по-арабски, я бы отправил тебя в Сирию.
        - Я говорю по-арабски, - хмыкнула Джуди. - И в Сирию ты меня уже отправлял.
        - А, ну да! А ты додумалась в прямом эфире обозвать представителей умеренной оппозиции "вооруженными оборванцами с грязными задницами"!
        - Во-первых, я сказала немного иначе, - Джуди вспомнила шикарную фразу, на три четверти состоящую из русского мата, и довольно улыбнулась: для девятнадцатилетней практикантки это был просто шедевр. - А во-вторых, это и были вооруженные оборванцы с грязными задницами!
        - Это были наши оборванцы! Поддерживаемые Соединенными Штатами!
        - Ты не поверишь, но они ничем не отличались от точно таких же, поддерживаемых русскими, и от тех, кого никто не поддерживал! По-моему, даже морды одни и те же!
        - Ну и задница с ними! Сейчас у меня есть, кого послать в Сирию!
        - А в Россию нет?
        - Нет!
        - Понятно, - протянула Джуди, успевшая пробежать глазами присланные Уолтером материалы. - Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что... Так бы и сказал: "Джуди, у меня нет другой Крейзи Фокс, способной сделать из говна конфетку!"
        - Джуди, у меня, действительно нет второй Крейзи Фокс, способной затащить свою задницу в самую заднюю задницу на Земле, найти там кучу дерьма и испечь из неё праздничный торт.
        - Который ты подашь Трампу на Новый год.
        - Если только на Президентский день. К новому году ты никак не успеешь.
        - Ладно, уговорил, - вздохнула мисс Фокс, отключая телефон. - Интересно, что можно найти в заднице кроме дерьма?
        Вылезла из джакузи, наскоро вытерлась и, накинув халат, прошла в комнату.
        - Малыш, ты чем занят? Не хочешь оторвать свою задницу от кресла?
        Джим даже не попытался отлепиться от ноутбука, на котором увлеченно расстреливал монстров. Только по-кошачьи дернул правым ухом и процедил сквозь зубы:
        - Отстреливаю саблезубых тигров. Звонил Уолтер, и мы едем в Россию?
        - Ого! - удивилась Джуди. - У тебя появилось чутьё?
        - Ты поминаешь задницу, - огрызнулся Джим. - И заговорила по-русски. Акклиматизируешься.
        - А почему ты решил, что в Россию, а не на Украину?
        - Другое произношение. Кстати, вроде правильно «в» Украину?
        - Если я говорю по-русски, то «на». А если по-украински, то я этого языка не знаю. Короче, собираемся.
        - Хорошо, - ноутбук Джима пропел победную мелодию. - А что там случилось?
        - Если бы мы выезжали, когда что-то уже случилось, давно бы умерли от голода. Вместе с Уолтером.
        - То есть снова к черту на рога с неясными перспективами? - вздохнул Джим.
        - Никто, кроме нас! - рявкнула Джуди девиз русских десантников (акклиматизация шла полным ходом) и запела, кружась по комнате и вытаскивая нужные вещи из самых неожиданных мест: - Мы два Дэ и быть другими не хотим. Я бешеная сука, а ты Малыш Джим...
        "Два Д" представляли собой весьма колоритную пару. Двухметровый, широкоплечий и всегда невозмутимый Джеймс Литтл и миниатюрная брюнетка с вполне заслуженным прозвищем «Крейзи Фокс», что в данном случае соответствовало русскому «бешеная сука». Оператор от бога и журналистка, способная раскрутить на интервью хоть мраморную статую. Подходящие друг другу, как две половинки одного целого. Райан нередко пускал их репортажи в прямой эфир: таких ляпов, как когда-то в Сирии, Джуди больше не допускала. И по содержанию, и по стилистике.
        При этом Джуди могла вести репортажи на основных европейских языках, а также на русском, китайском и арабском. А Джеймс, хоть и изъяснялся на них с жутким акцентом, понимал всё.
        Любое информационное агентство мечтало иметь таких сотрудников, и супруги Фокс регулярно получали предложения, от которых никто другой не смог бы отказаться. Но не один мистер Райан умел быть благодарным и хорошо ругаться. Ходили слухи, что Си-эн-эн шлет письма мисс Фокс только для того, чтобы насладиться изысканным матом на семи языках. Впрочем, сплетники, как обычно, врали.
        - А собственно, куда мы едем? - поинтересовался Джим.
        - В Снежинск, - Джуди сунула мужу свой ноутбук.
        Джим оторопел:
        - Это что?
        - Что тебе не нравится?
        - Вот! Как минимум две буквы лишние, а одна просто не та, что надо.
        На экране крупными буквами сияла надпись Shnedzhinsс. Джуди расхохоталась:
        - Я слышала, что люди, переводившие русские названия на английский, специально их уродовали. Это что, половина украинских слов на русском звучит, как мат! Собственно, почему «как»? Это мат и есть! Ты лучше посмотри на температуру!
        - Минус сорок градусов. Точка пересечения шкал Цельсия и Фаренгейта, - до встречи с подругой Джеймс не только занимался боксом, но и изучал физику. - Что? Райан сошел с ума, посылать нас в такую холодрыгу?!
        - Джимми, милый! Смотри! В период с третьего по пятое января в Снежинск массово слетаются ученые. Антропологи, палеонтологи, экологи… Как минимум четверо - с мировым именем. Даже Иловайского сдернули, а ему скоро восемьдесят!
        - Ты хочешь сказать, что там откопали что-то грандиозное?
        - Мистер Литтл! - с укоризной протянула Джуди. - Включи голову! Что можно откопать в минус сорок градусов? Там пять метров снега! И Полярная ночь!
        - Тогда зачем?..
        - Именно это интересует Уолтера! И меня тоже. Потому что второго туда прибывает небезызвестный тебе Морозов со своим другом Томразиным…
        На Савву Морозова «Крейзи Фокс», как говорят русские, «имела зуб». Лично! Скоростное восхождение на Эльбрус замятинских школьников могло стать невероятно интересным репортажем. Увы, Джуди узнала о задумке слишком поздно, и, несмотря на свойственную ей стремительность, прибыла на поляну Эммануэля лишь вечером четвертого августа, когда герои будущего репортажа уже покорили обе вершины. А пока журналистка выясняла ситуацию и перебиралась в Терскол, дети успели не только спуститься вниз и отоспаться, но и уехать домой.
        От расстройства Джуди взяла интервью у всех, кто попался под руку, от начальника спасотряда с двумя именами Абдуллах и Санёк до восторженной девочки, купившей за "смешную" сумму в половину зарплаты право собирать мусор на склонах; выяснила коммерческие и технические условия восхождений; сходила на Эльбрус и ещё три вершины и выучила адыгэбзэ[2]. А итоге выдала серию репортажей, где с привычной бескомпромиссностью в пух и прах разнесла "Эльбрусскую обдираловку, совмещенную с риском для жизни". Мистер Райан умудрился продать материал вместе с ещё не отснятыми продолжениями сразу Си-эн-эн, Би-би-си и Евроньюсу. Первое продолжение, посвященное Монблану, было воспринято с куда меньшим энтузиазмом. А намерение Джуди следующим летом сходить на Мак-Кинли и вовсе вызвало панику. Страны разные, проблемы общие. Но деньги (и немалые) были уже выплачены, так что в накладе ни Уолтер, ни "два Д" не остались. Но своё опоздание Джуди Морозову не простила.
        - Так, - протянул Джеймс. - Значит, куча кабинетных ученых, немалый чин из министерства иностранных дел и не самый маленький бизнесмен. Очень интересно...
        - И что ты сидишь? Самолет в Петербург через шесть часов! Нам ещё до аэропорта добираться!
        - Почему Петербург? - удивился Джим.
        - Потому что все летят через Москву. Что тут непонятного?
        Джиму было непонятно многое. Но он привык не задавать подруге глупых вопросов. Просто потому, что всё, что она делала, в конечном итоге оборачивалось к лучшему. А настоящий мужчина умеет смотреть правде глаза, а значит, и признавать превосходство женщины. Если оно есть, конечно.
        [1] Строчка из песни некоего Шнура. Собственно, вся песня и состоит из этой строчки, повторенной много раз.
        [2] Язык адыгейцев, кабардинцев и черкесов. Ага, он у них общий.
        1 января 2020 года. Записи в толстой тетрадке
        Мама увидела мои записки, пришла в ужас и торжественно вручила мне привезенный планшет и эту тетрадку. Как в воду глядела, я совсем разучилась работать с современной электроникой, всё время открываю не то, что хочу. И это не единственная проблема. Гелевая ручка сломалась на второй минуте, слишком сильно давлю. Пишу шариковой, она прочнее. И удобнее карандаша: точить не надо.
        А мои записки мама унесла и перебивает в компьютер. Заодно читает и ужасается. Я бы и сама ужасалась, какая я была беспомощная и наивная.
        Ребята окончательно включились в новую реальность и заняты обычными делами: вкалывают. Семен Петрович, Дудник и Эйнштейн таскают провода и канистры с соляркой, Ниндзя с Чумой строят мерлоны (зубцы, то есть), Артем и Батяня помогают всем по мере возможности, а Бульба с Урром вообще нарасхват.
        Олег старательно изучает юриспруденцию, одновременно посвящая Иннокентия Аристарховича в тонкости первобытного права. Постоянно спорят о "преемственности норм". Вроде, пришли к выводу, что хотя судебная практика в разные времена существенно различается, основа у рассматриваемых систем одна и та же. Я не знаю, что это значит, это Малой так сказал, а морозовский юрист согласно кивал головой.
        Елена Ивановна тоже нашла себе помощников, и теперь старшие сестренки вместе с Заварзиной корпят над гроссбухами.
        "Близнята" учатся выступать перед камерой, доводя Макса до белого каления. По-моему, специально. Кличку Надьке так и не придумали: все варианты не нравятся либо Максу, либо самой Надьке. Сошлись было на Оторве, но возмутилась настоящая Оторва. Теперь контролирует процесс: сидит рядышком, корчит рожи и балуется с гвоздем. Я предложила назвать Надьку "Сорвиголова". Думают.
        Шоколадку, Айку и Анютку рекрутировала моя мама. Впрочем, Шоколадка быстро сбежала патрулировать стену, а два "А" пока не утомились показывать наши педагогические приемы. Даже научились обращаться по имени-отчеству. Так что мама снова Клавдия Серафимовна.
        Особый восторг у мамы вызвал Хома, учащий пятилеток арифметике. При виде детей, сосредоточенно строящих стенки из затребованного количества материала, мама даже признала, что в нашей "кирпичной педагогике" что-то есть. Ещё бы! Одновременно и арифметика, и физкультура! А что бы она сказала летом, когда дети не ограничены тесными стенами кают-компании?
        Празднование Нового две тысячи двадцатого года было не столь шумным, как Нового десятого, но по-своему волнительным. Семен Петрович включил, наконец, связь, и ребята дружно разбрелись по комнатам звонить родителям. Артем, конечно, встретился с каждым в отдельности и со всеми вместе, но живой голос - есть живой голос. Интересно, что никто не стал говорить из кают-компании. Можно подумать, у нас есть хоть какая-то звукоизоляция, и кто-то чего-то не услышал. Хотя слушать, кроме меня некому.
        Светка помогала мужу утешать Валентину Александровну. Сначала Лешка долго басил: "Да всё в порядке, мам, ты же сама хотела Лапу в невестки", а потом Лабжинова, которая давно не Лабжинова, но всё равно Лабжинова, рассказывала свекрови про детей. Описала каждое их движение, с момента родов. Уж не знаю, хватило этого для успокоения мамы или нет, но вроде, Буртасовы довольны.
        Тарас, чурбан бесчувственный, перебросился с матерью буквально парой слов, а потом четыре часа обсуждал с отцом какие-то плавки.
        И Дудник ему кланялся! Один в один. Только не о кузнечном деле, а об оружии. Нигибаты, аурумбаты...
        Ну, от Чумы иного и не ждали, тем более, мама уже здесь, а для деда печки и кирпичи - самая актуальная тема.
        Неожиданно легко отделался Эйнштейн. Узнав, что дитятко, хотя и не станет великим физиком, имеет все шансы стать великим палеозоологом, Евстифеев-старший сразу повеселел и передал трубку жене. А дальше всё тоже самое: дети, в смысле, внуки, и поподробней. Хитрый Виталик обещал, что всё расскажет Анютка, которая сейчас занята с детьми, и закруглился.
        Анютка, конечно же, была занята! Вместе с детишками мультик смотрела! Олег первым делом нашел в интернете "Маугли", и надежно нейтрализовал детей и жен. Как интересно смотреть на взрослых людей, впервые знакомящихся с мультипликацией!
        Иришка долго сомневалась, но, в конце концов, пришла к выводу, что Маугли не самая плохая кличка, хотя сама Ирка, конечно, лучше нарисованного мужлана.
        Надька пожала плечами и обозвала Маугли тупым дебилом. Зато ей жутко понравилась пантера. Кажется, я знаю, какое сценическое имя она выберет. Если, конечно, Макс не зарубит.
        Старшие сестренки заявили, что они уже вышли из детского возраста, и ушли в комнату Елены Ивановны. Но, судя по звукам, занимались там совсем не бухгалтерией. Нет такой учетной формулы: "Мы с тобой одной крови".
        Оторва пришла в восторг от сцены, где Маугли дразнит рыжих собак. Сбросила тапок, вытянула ногу и старательно шевелила пальцами. Получилось не очень. Сегодня весь день тренировалась, даже свой любимый гвоздь не достала ни разу.
        Аня, Айка, Шоколадка и дети просто смотрели мультик, радостно повизгивая.
        После "Маугли" крутили "Винни-Пуха", "Бременских музыкантов", что-то ещё... Я перестала следить, пришла мама, и мы отправились ко мне, поплакать. А то всё дела, дела, а поплакать некогда. Вот в Новый год и поплакали втроем: я, мама и Фифа. Очень душевно поплакали.
        Сегодня последний свободный денек. Завтра прилетает Морозов со своим другом из министерства, послезавтра Зимов, а потом каждый день кто-нибудь да появляется. И всех встреть, размести, накорми, обиходь... Наплевать, у меня сорок три помощника! Как-нибудь справимся!
        31 декабря 2019 года - 2 января 2020 года. Подмосковье
        Офис-менеджера Уолтера Джуди метко называла русским словом "секретутка" и предлагала уволить пять раз в неделю. Мистер Райан и сам признавал, что толку от Барбары ни малейшего, да и вообще офис-менеджер ему не нужен. Даже офис-леди не особо: сварить кофе можно и самому, а посетителей приходит не мало, а очень мало. Но для солидности кого-то в приемную посадить надо, а за ту зарплату, что выплачивалась мисс Кемпбелл, невозможно было нанять даже безрукого инвалида с черной задницей. Хотя в последнее время в силу всеобщего наступления толерантности черные задницы стали обходиться дороже белых, что мистера Райана бесило неимоверно. Расистом Уолтер себя не считал, но негров откровенно недолюбливал. Особенно, когда выражение "ниггер" стало состоять из пятнадцати букв, сгруппированных в два слова! Кроме того мисс Кемпбелл умела красиво вертеть постоянно упоминаемой Уолтером частью тела и не возражала, чтобы шеф время от времени этой частью пользовался. Для начинающего стареть убежденного холостяка сей момент с каждым годом приобретал всё большее значение. И, наконец, Барбаре можно было иногда дать
какое-нибудь несложное поручение. Например, обеспечить отправляющихся в неведомый Сноутаун журналистов проездными документам. Она вполне могла с этим справиться.
        Безусловно, могла. Вопрос: как?
        Самолет оказался не через шесть часов, а через восемь. И не на Петербург, куда из Нью-Йорка вообще не было прямых рейсов, а на Москву. Вдобавок был куплен билет эконом-класса, что означало полную непредсказуемость уровня комфорта, серьезное ограничение веса багажа и ещё некоторое количество "приятных" неожиданностей. Билеты на Снежинск мисс Кемпбелл вообще не приобрела, видимо не найдя на сайте агентства названия "Snowtown". Зато наверняка поторопилась отчитаться перед шефом об экономии доверенных ей средств.
        Добравшись, наконец, до самолета, Джуди забралась в Интернет, и только тут обнаружила, что на рейс тридцать первого декабря они с Джимом безнадежно опаздывают, а первого января по совершенно непонятным причинам в Снежинск не летит ничего. Таким образом, мало того, что придется лететь одним самолетом с Морозовым, чего Джуди планировала избежать, так ещё и двое суток торчать в Москве совершенно без дела! Не на экскурсию же по Красной площади отправляться!
        Пробормотав себе под нос несколько идиоматических выражений на русском и арабском, мисс Фокс начала лихорадочно листать веб-страницы. Через час Джуди хищно улыбнулась и завалилась спать: когда представится следующая оказия покемарить, стало совершенно непонятно. Джим же к тому времени досматривал третий сон, а потому о проблемах с дальнейшей дорогой и планах напарницы на вынужденную паузу узнал только в Шереметьево. На этот раз Джуди удалось удивить даже непробиваемого Малыша.
        - Куда мы едем?! - переспросил Литтл.
        - В лес! - повторила Джуди. - Будем снимать, как русские студенты встречают Новый год.
        - Они его встречают в лесу?
        - Эти - в лесу! И в отличие от всяких дач, туда допускаются все желающие, - Джуди немного подумала и добавила. - Я так думаю. В любом случае, у нас есть универсальная валюта!
        - Это какая?
        - А зачем мы закупались в дьюти фри "Джим Бимом"? Или ты собираешься всё выпить в одиночку? Здесь сейчас семь часов, к десяти будем на месте. Насколько я знаю, русские начинают отмечать не раньше полдвенадцатого. Ну сам подумай! В Москве нам делать совершенно нечего! А тут можно отснять неплохой материал: у нас же так никто не развлекается. Даже если не найдем этих ребят, отыщем других!
        - Ты уверена, что в лесах под Москвой очень много диких туристов?
        - Нет, конечно! Но иду на тех, которые есть. И потом! У нас есть палатка, спальники и даже горелка! Устроим репортаж, как чокнутые американские журналисты ночуют в дикой русской тайге. Всё, что нам грозит, это остаться без завтрака!
        Малыш пожал плечами. В лес, так в лес. Не спорь с женщиной, и не окажешься неправ.
        Через три часа уверенность Крейзи Фокс в правильности выбранного решения несколько пошатнулась. Судя по вытащенной из сети карте, нужное место давно было пройдено. Во всяком случае, от места, где была нарисована жирная красная стрелка с корявой надписью "два километра до нас", журналисты достаточно бодро топали уже сорок минут, а вокруг были лишь высоченные сосны и уходящая вдаль широкая просека, покрытая тонким слоем снега. Только идущая по просеке неплохо утоптанная тропа со свежими следами дарила слабую надежду на успешное завершение авантюры.
        Ещё через двадцать минут навстречу выбежал сильно запыхавшийся парень. Увидев американцев, притормозил, стрельнул сигаретку (некурящий Джим всегда стаскал с собой пару пачек для подобных случаев), и старательно проинструктировал:
        - Всё правильно. Ещё немного, и будете, где надо.
        - А почему на схеме написано "два километра"? - заинтересовалась Джуди.
        - Да кому она нужна, эта схема! Я даже не знаю, кто её выкладывал, - собеседник оставался совершенно серьезным. - Но ведь и так всё понятно: раз стрелка вдоль просеки - надо идти, пока не упрешься. Тут заблудиться невозможно, с тропы никуда не денешься! А километр там или четыре - какая разница?! Всё, что меньше двух часов - не опоздание.
        И умчался к станции кого-то встречать.
        "Немного" оказалось получасом, а "два километра" по прикидкам Джуди не менее, чем пятью. Хорошо хоть, не восемью. Джуди без колебаний отправилась к ближайшему костру:
        - С Новым Годом!
        - С новым счастьем! - отозвался молодой кудлатый парень с короткой бородкой. - Чайком ограничитесь или так кушать хочется, что переночевать негде?..
        В Домодедово Джим и Джуди примчались прямо из леса, едва не опоздав на самолёт. Грязные, растрепанные, со слегка опухшими лицами, но сытые и довольные. В одолженных ("Берите, или вы нам не друзья!") у новых знакомых авизентовых куртках (На Севере вы в мембране вымрете, как мамонты!), в поношенных, но жутко теплых самосбросах (А без штанов там вообще вилы!), грубых самодельных чехлах на ботинки из галош и всё того же вездесущего авизента ("В тундру? Без бахил? И эти люди называют русских авантюристами!") и украшенными добрыми пожеланиями сидушками на поясницах. Словом, полностью готовыми к новым подвигам.
        Для полноты образа не хватало хвостов, рогов, копыт и запаха серы, который всё равно был бы неразличим за мощным ароматом костра и густым перегаром.
        Журналисты лишились запаса универсальной валюты и сигарет, взятых на "раздачу", зато обзавелись несчитанными гигабайтами отснятого материала, который предстояло ещё разобрать и систематизировать.
        А уж быть опознанным кем бы то ни было на снежинском рейсе им не грозило со стопроцентной гарантией.
        2 января 2020 года. Снежинская область
        Сначала идея поехать на каникулы в Снежинск Кристине понравилась. Всё лучше, чем дома сидеть. Конечно, с папой дома предпочтительнее, чем без папы где угодно, но если есть возможность совместить - почему нет? К тому же, мама лететь на север отказалась категорически. Последнее время мама больше раздражала Кристину, чем радовала. И куда делась та ласковая, веселая мама, которую Кристина помнила всю жизнь? Вечно чем-то недовольна, вечно то ноет, то нотации читает, то ругается. Почему вдруг стало нельзя играть в снежки? Что значит "взрослые девушки так себя не ведут?" Сама же играла с Кристиной, когда та была маленькой. Почему нельзя дружить с Костиком и Рафом? Что значит, "не ровня"? Как раз Раф совсем ровня, да и Костик выше только на самую капельку! Вечно орет на папу, мол, неудачник и давно должен был стать министром. А на папу кричать нельзя, у него и так работа нервная. И не нужно совсем, чтобы он министром становился, и так дома редко бывает. Приходит, Кристина уже спит; уходит - Кристина ещё спит. А если станет министром, и в выходные будет на работе? Не надо такого, Кристина против! В общем,
без маминого нытья будет проще.
        А ещё дядя Савва столько таинственности напустил! Аж интересно стало, что же там такое в этом Снежинске? Может, там мамонтов живых поймали? Мамонты же на севере водятся! То есть раньше водились. А вдруг не мамонты? И о северном сиянии Кристина много слышала. И вообще, когда сказала Рафу с Костиком, что летит в Снежинск, мальчишки так завидовали!
        Но Снежинск девочку разочаровал с первых шагов. В аэропорту их встретил какой-то подозрительный дядька, одетый в бесформенный тулуп (дворник, наверное) и полицейский сержант. Даже не офицер! Сержант сразу прикипел взглядом к Снежане, а дворник начал шептаться с папой и дядей Саввой. А о Кристине все забыли. Да что там, когда она хотела послушать, о чем взрослые шепчутся, её прогнали! "Кристиночка, посмотри за вещами!" Как будто она маленькая! Тоже мне секреты.
        А машины у этих двоих?! Это же даже не историческая древность, а доисторическая! На таких, наверное, Петр Первый ездил у шведов Крым отвоевывать! Или не Крым? Да нет, он же выход к морю искал, а море как раз в Крыму! В общем, когда садились, Кристина из вредности пошла в машину поменьше, куда все точно не поместятся. И тут этот гадский сержант выгнал её с переднего сиденья! Мол, детям спереди нельзя! Это Кристина - ребенок? А наглец ещё Снежанку вперед посадил!
        Ну Кристина и представилась:
        - Я Кристина! А это моя сестра Снежана. Вы не обращайте внимания, что она молчит. Снежка всегда так делает, когда ей парень нравится!
        И полезла на заднее сиденье, не обращая внимание на возмущенный крик покрасневшей Снежанки: "Кристя!". А что Кристя? Она уже девять с лишним лет Кристя. А хорошо получилось: сержант Игорь и Снежка всю дорогу молчали и друг от друга отворачивались. Вот почему так выходит: сделаешь людям гадость, и сразу на душе лучше становится. Хотя и стыдно немножко.
        Может, Игорь и Снежка и отошли бы, или сама Кристина как-то поспособствовала общению, но ехали всего минут пятнадцать. Гостиница девочке тоже не понравилась. На фасаде не пять звезд, а восемь раз по пять, а внутри - и двух много! Отделка пафосная, а бардак жуткий. На ресепшене очередь! Номера... Если это люкс, то что же тогда второй класс? Еле-еле кровати помещаются! И здесь жить сколько? Три дня?! Кристина чуть вслух не взвыла. Три дня!!!
        А вечером (когда здесь вечер, если темно и днем и ночью?) папа собрался куда-то ехать. Без Кристины! Ну уж нет! Девочка одела теплый комбинезон, забралась к Игорю на заднее сиденье и заявила, что без неё никто никуда не поедет! Взяли моду! В общем, проявила характер. Правда, сержант Кристине ничего не сказал, даже посмотрел благодарно. Наверное, потому что в результате и Снежку с собой взяли. А эти двое явно неровно дышат друг к другу, хотя и знакомы часа три от силы. Вон как болтали всю дорогу! Кристина хотела сказать какую-нибудь гадость, но передумала. Снежанка ведь и ответить может. Да и вообще она в целом хорошая. Была бы ещё не такая старая, ей бы цены не было! А то что это за сестра, на десять лет старше!
        Ехали целый час! Или даже больше. Но зато потом приехали к ледовой крепости! Кристина была с папой на ледяных фестивалях и в прошлом году, и в этом, и всяких ледяных фигур и домов видела немало. Красивых, нарядных, подсвеченных разноцветными огнями... Изумительных! Но... Там они были игрушечными. А эта ледовая крепость - настоящая! Не ледяная, а именно ледовая! Построенная на века! И вход в неё был совсем не простой. И вообще!
        Кристина мигом забыла про своё плохое настроение. И даже не заметила, как все куда-то ушли, а она осталась одна на центральной площади этой крепости. То есть заметила, конечно, но за всеми не пошла. Потому что обнаружила возле крыльца большого полосатого зверя.
        - Ой, какой пушистик, - восхитилась девочка, протягивая руку. - А тебя можно погладить?
        - Можно, - раздалось откуда-то сбоку. - Тюпка это любит.
        - Тебя Тюпкой зовут, да? - Кристина, погрузила пальцы в шерсть на загривке. - Ух ты, какой большой и теплый! - и только потом повернулась в сторону голоса: - А ты что тут делаешь?
        - Что-что, - пробурчал мальчик примерно её возраста, хотя и здорово выше ростом. - Живу я здесь! Уже десять лет скоро, как живу.
        - А я только что приехала! Меня Кристиной зовут. А тебя?
        - Хома! - теперь в голосе звучала жизнерадостность. - Хочешь на нем покататься?
        - А то! - девочка аж задохнулась от радости. - А он разрешит?
        Но зверь уже лег на снег, словно приглашая: садись, мол, чего там. А может, и в самом деле, приглашая.
        Кристина залезла на спину зверю, и тот неторопливо зашагал по двору. Хома шел рядом.
        - Здорово, - сказал Кристина через пять минут. - Только медленно.
        - А ты на лыжах ходить умеешь? - спросил Хома.
        - А то! И хожу, и бегаю, и с горок катаюсь! И на беговых, и на горных!
        От полноты чувств она показала Хоме язык. И тут же расстроилась:
        - Только лыжи в гостинице остались!
        - Лыжи я сейчас притащу. Систему наденешь мою, запасную. Только ботинки тебе велики будут. Но если взять у Тарасика чуни, должно получиться!
        Через двадцать минут Кристина неслась, привязанная к Тюпке длинной веревкой, другой конец которой крепился к надетой поверх комбинезона девочки кожаной сбруе. Лыжи были длинноваты, но Кристина быстро приспособилась. Все-таки скорости зверей сильно недотягивали до горных спусков. Рядом на таком же звере с именем Чувырла летел Хома.
        - Спокойней держись, - на ходу кричал мальчик. - Не напрягайся так! И лыжами управляй! Как будто с горки едешь!
        - Вау! - радостно визжала Кристина. - Точно, как с горки! Прикольно! А куда мы едем?
        - Просто по ручью! Ты много не разговаривай, а то горло застудишь! Далеко не поедем, у тебя одежка совсем легкая!
        - Ты чё! - девочка даже обиделась. - Самый крутой комбез! На гагачьем пуху! Скорее ты замерзнешь, чем я! - впрочем, обижаться надолго Кристина не умела, а уж катаясь на таких зверях, тем более. - Как, говоришь, эти звери называются?..
        3 января 2020 года. Записи в толстой тетрадке
        Операция "Выход в свет" вступила в активную фазу. Не то чтобы мы до этого сидели, как мыши под веником, а теперь орем о себе на весь мир. И не сидели, и не орём. Просто начали прибывать гости.
        Первым прилетел Морозов и привез того самого мужика, благодаря спору с которым мы самый экипированный турклуб в России. Томразин - большая шишка в министерстве иностранных дел. Не то руководит каким-то отделом, не то готовит документы для замминистра. Честно говоря, совершенно не поняла. Никогда не интересовалась структурой МИДа. А спросить было как-то неудобно. Михаил Игнатьевич и так чересчур нервно отреагировал на Пузика. Нет, я понимаю, что котенок здоровенный вырос (кажется, они всю жизнь растут, во всяком случае, за десять лет ручаюсь), но ведь он же добрый и ласковый!
        Впрочем, когда Томразин сообразил, зачем его сюда притащили, стало ещё хуже. Как он на Морозова орал, это надо было видеть! "Ты хоть представляешь, как ты меня подставил?! На меня теперь всех собак повесят! Ты, вообще, каким местом думал?!" Ну и дальше в том же духе. И всё это перемежается семиэтажным матом. Я думала, уже не успокоится. Ситуацию спасла Оторва. Подошла к дяде, минут пять поиграла своим гвоздиком (до чего же мужики на него нервно реагируют!), а потом спросила, почему Михаил Игнатьевич так разнервничался. На своем кирпично-неприличном спросила. Томразин опешил и заткнулся. А пока молчал, Савва Тимофеевич успел рассказать суть плана. Мол, не подставил, а наоборот, предоставил шансы на что-то очень хорошее (что именно я не поняла), надо только не светиться раньше времени, а вынырнуть в нужный момент. А до этого Томразин знать ничего не знает, ведать ничего не ведает. И все его действия пойдут экспромтом. А сейчас его сюда привезли, чтобы этот экспромт приготовить, ибо неподготовленный или плохо подготовленный экспромт - прямой путь на виселицу. Или в отставку. Объяснились и утопали во
второй дом готовить экспромт.
        Но Томразин ведь не один приехал! Непонятно зачем притащил двух дочек. Старшая хоть взрослая, сначала даже показалась вменяемой. Разве что как-то очень быстро запала на кельпинского сержанта. Но это даже к лучшему: строит менту глазки и ни на что внимания не обращает. А потом...
        Оказывается, она в институте палеонтологию изучает. Или антропологию, хрен поймешь. На гомотериев и мамонтов отреагировала сравнительно спокойно, но при виде Урра возбудилась, как... Даже слова приличного подобрать не могу! И ладно бы в сексуальном смысле, так нет! Ученый в ней проснулся! Молодой и недоученный!
        - Георгий Вадимович должен это увидеть! Он же мне не простит, если я его сюда не притащу!
        И всё норовит позвонить пресловутому Георгию Вадимовичу. Оказывается, это её научный руководитель. Светило не то институтского значения, не то и в самом деле мирового. И ежели это светило не увидит своими глазами живого неандертальца, небо немедленно упадет на землю, разверзнется геенна огненная, мир ухнет в тартарары, а Снежана вылетит из института. В общем, случится Рагнарёк в мировом масштабе со всеми вытекающими. И как только мир вместе с этим профессором дожили до двадцать первого века без лицезрения Урра и Оторвы, совершенно непонятно.
        С большим трудом уговорили Снежану позвонить своему Георгию Вадимовичу не отсюда, и из Снежинска; не сейчас, а в нормальное время суток и не говорить ничего конкретного. Слово с неё взяли, но айфон отобрали на всякий пожарный. Спасибо сержанту, не пообещай он ей лично привезти средство связи в гостиницу, хрен бы чего вышло.
        Но старшая - это полбеды. А вот Кристиночка... Это нечто! В считанные минуты скорешилась с Хомой, и наш предельно послушный и дисциплинированный почти взрослый охотник увез её кататься на лыжах! Хому понять можно, он девочек своего возраста, считай, и не видел! Да и не совершил ничего страшного по нашим понятиям. Что может случиться, если с ними два саблезуба?! И не только молодой игривый Тюпка, но и Чувырла, которая из второго поколения!
        Но это по нашим понятиям. А Михаил Игнатьевич по окончании подготовки экспромта соизволил скушать рюмочку под мамонтовую отбивную и приступил уже к смакованию палеочая с медком, как вдруг обнаружил, что дочек-то некомплект! Спросил, где Кристина, а Ирка сообщает, что девочка часа два назад уехала кататься на саблезубых тиграх по ночному лесу в компании десятилетнего неандертальца. У папы чаёк не в то горло пошел! Заикнулся, было, о спасательной экспедиции, так влезла Шоколадка. Мол, сейчас пошлем пятерку Няши, котята мигом их приведут. Успокоила, называется! В общем, хорошо, что Оторва со своим сленгом на высокопоставленных чиновников действует умиротворяюще. А пока все кипятились, возмущались и разбирались, вернулись наездившиеся до дрожи в ногах потеряшки.
        Однако на этом приключения не закончились. Ибо неугомонная Кристина догадалась заснять прогулку на видео. И не только Хому, Тюпку и Чувырлу, но и себя любимую в первую очередь. А теперь захотела выложить ролик в инстаграм. Чтобы, значит, "Костик с Рафом обзавидовались, и эти клуши из школы тоже, а Танька - особенно!" А отобрать у Кристины Михайловны айфончик ещё сложнее, чем убедить её, что через три дня Костик с Рафом обзавидуются ещё больше. А Танька - тем более! В конце концов, и то, и другое удалось Хоме, но девочка выторговала себе право остаться в Риме до папиного возвращения. Инкогнито, конечно.
        Томразин... А что Томразин? Девчонка из отца веревки вьёт! Только посмурнел и пообещал, что если что с дочкой случиться, войсковая операция нам раем покажется! Никто даже не обиделся: что мы, не понимаем, что ли?
        С Тормазиными уехали Малой с отцом и Ниндзя. Группа прикрытия. Кого и от кого прикрывают - непонятно. Сняли квартиру в Снежинске и будут там жить, пока все не соберутся.
        На следующий день явился академик Иловайский. Не просто академик, а академик среди академиков, величайший авторитет в соответствующих кругах, член всего, чего только можно и у нас, и на Западе. Одним словом, фигура! Но дедушке под восемьдесят! Он довольно бодро переставляет ноги, кушает без посторонней помощи и даже способен самостоятельно оправиться в нашем сортире. И с головой вполне дружит. Даже очки не носит, зрение орлиное. Но только когда светло. А в сумерках, а тем более в темноте... Куриная слепота у деда! А его потащили в Полярную ночь, где он практически ослеп, едва вышел из аэропорта. То есть вся дорога до Рима для бедного академика прошла в полной темноте. И в такой же темноте он пробирался через вход, шел по двору, проходил через сени. Прозрел только в кают-компании. И надо же так случиться, что первым ему на глаза попался Урр. Академик сделал стойку и бросился исследовать находку. Оглядывал, ощупывал, измерял железной линейкой, пожертвованной Семеном Петровичем, и портновским сантиметром, конфискованным у Наташки. Вёл с объектом исследования научные дискуссии глубочайшего        - Скажите, молодой человек, вы - неандерталец?
        - Ага!
        - И вы умеете разговаривать?
        - Ага!
        - А по-русски понимаете?
        - Ага!
        - А говорить по-русски можете?
        - Так говорю же!
        Одновременно академик бормотал, что теперь-то он покажет этим неучам из Йеля и Пристона, кто в антропологии самый правый, и как они все заблуждаются! И немецким бестолочам тоже покажет! И французским остолопам! И питерским бездельникам! И дураку Киселеву особенно!
        Бедный Урр стоически терпел это издевательство, но стоило академику отвлечься на Хому, удрал и спрятался в палатке Ивана Петрова. Хому спасла Кристина, приволокшая Заразу. Кошечка наивно думала, что её будут гладить и ласкать, и сильно ошиблась. Но честь легиона не посрамила, вытерпела до той самой поры, пока академик не произнес историческую фразу: "Это, безусловно, гомотерий, но слишком большой! Где вы нашли такой великолепный экземпляр?" Экземпляр саркастически хмыкнул и сбегал за Милкой и Пузиком. Тут уже не выдержала я и выключила свет, дабы привести ослепшего академика в чувство и втолковать ему, что объекты для исследований никуда не денутся, потому как здесь живут!
        Пока Иловайский издевался над Урром, привезли директора плейстоценового парка. Пока самый адекватный из гостей. Всё осмотрел, почесал в затылке и уныло констатировал:
        - Зря летел! Мамонты ещё молодые. Столько хищников мне не надо. И вообще... Мне бы с полсотни бизонов. Впрочем, всё равно денег не хватит.
        - А вот тут мы Вас поправим, Сергей Афанасьевич, - рассмеялся Артем. - Думаю, от нашего предложения Вы не откажетесь.
        Сегодня ждем кого-то ещё. И завтра - тоже. Господи, зачем? Нам что, мало абсолютно безбашенной девчонки и почти спятившего академика? Эти двое и так превратили Рим в сумасшедший дом!
        4 января 2020 года. Снежинск
        Аэропорт в Снежинске поражал несоответствием монументальности сооружений и малолюдностью. Каким образом местному руководству удалось пропихнуть город в список принимающих чемпионат мира по футболу, так и осталось загадкой. Ни спортивными сооружениями, ни соответствующей инфраструктурой Снежинск никогда не обладал. А климатические условия ставили под большой вопрос и возможность строительства всего необходимого, не говоря уже о самом футболе. И городов в России более чем достаточно для проведения подобного мероприятия. Но раз попал - пищи, но тяни. Ассигнования выделены, проекты утверждены...
        Нельзя сказать, что снежинцы не старались. Из областных министерств летели приказы, набранные со всей страны шабашники (то есть уважаемые строительные фирмы) стучали топорами (в смысле управляли сложной техникой), полиция разгоняла драки местной шпаны с иногородними вахтовиками, губернатор орал на всех подряд. Деньги успешно осваивались. Даже слишком успешно, куда быстрее, чем поднимались стадион на тридцать тысяч зрителей, гостиницы на пятьдесят тысяч гостей, монументальный трехэтажный аэропорт и столь же представительный вокзал. Понятное дело, виноваты были исключительно условия Крайнего Севера, недостаточно учтенные в типовом проекте. Последовало одно дополнительное финансирование, следом второе, третье... А потом стало ясно, что к лету восемнадцатого года закончить строительство не удастся ни при каких условиях. И Снежинск был тихо отчислен из когорты мировых футбольных центров. Увы, международный спортивный праздник прошел за пределами Крайнего Севера.
        А осенью восемнадцатого пришла Большая Проверка. То есть межведомственная ревизия федерального уровня. И выяснилось, что кроме аэропортовского комплекса и прочих плановых объектов, в отличие от аэропорта и вовсе незаконченных, построено ещё много всего непланового, большей частью личного, частного и коммерческого. Это кроме просто украденного. Большой шум никто поднимать не стал. Отправились в колонии исполнители и стрелочники. Поменяли хозяев отдельные предприятия и кабинеты. Перекочевали из кармана в карман денежные средства. И освободили от должности губернатора, допустившего подобное безобразие. Сослали полпредом в Южный федеральный округ.
        Новое начальство получило урок, пустую казну, кучу абсолютно ненужного городу недостроя и "воздушные ворота Севера", способные пропускать пассажиропоток до пяти миллионов человек в год при реальной потребности немногим более ста тысяч. Один рейс в день из Москвы, один в Москву; два в неделю из Питера, два в Питер; с десяток местных, соединявших столицу области со сравнительно крупными, но труднодоступными бОльшую часть года городками. Работал аэропорт круглосуточно, но хоть какое-то оживление возникало лишь по прибытию московского рейса, да и то... Зато здесь было просторно.
        Увы, мысль ловить нужных людей в аэропорту пришла в голову Джуди только сегодня. Точнее, вчера, но слишком поздно. А ведь так просто: постоять полчаса в зале прилета, выловить кого-нибудь из знакомых по Интернету лиц, да проследить их маршрут. Но привыкшие к совершенно другой загрузке воздушных портов американцы о таком даже не помышляли. Вместо этого они настойчиво вели наблюдение за Морозовым и Томразиным. А те, как загрузились в гостиницу, так оттуда не выходили. Снятая в доме напротив квартира позволяла вести наблюдение, но толку от него не было. Оставалось надеяться, что ещё не все интересующие американцев лица прибыли в Снежинск, и кого-нибудь удастся перехватить в аэропорту.
        Одетые в подарки московских друзей (Джуди почему-то казалось, что в этой одежде они выглядят суровыми покорителями Севера) журналисты расположились на сиденьях в зоне прилета и со сравнительным комфортом дожидались выхода пассажиров.
        - Привет туристам! Москвичи?
        Спрашивал молодой крепкий парень. Не турист, местный. Меховые штаны и куртка, шапки нет, но в аэропорту и не удивительно. Небольшой брезентовый мешок за плечами. Рюкзак - не рюкзак, сумка - не сумка.
        - Привет, - ответила Джуди. - Да, из Москвы. Друзей ждем. Обещали прилететь.
        - А куда собираетесь?
        К этому вопросу Джуди была готова:
        - Трубу хотим пройти. Подняться по Медвежьему, а потом спуститься к железке.
        - С той стороны ручей не встал, - сообщил парень. - Учтите. Правда, сведения недельной давности.
        - Блин! - всполошилась Джуди. - Это же насколько медленнее!
        - А ещё не советую заходить по Медвежьему. Кордон заброшен, сейчас вообще под снегом. Дорога до него засыпана. А от Кельпы - лишних полсотни верст. Под перевалом через неделю будете.
        Джуди расстроено покачала головой:
        - У нас всего неделя. Хоть домой возвращайся!
        Парень усмехнулся:
        - Не так всё страшно! Карта есть?
        Не зря, ох не зря журналисты ходили в Подмосковный лес. Карта была. Плохонькая, но вполне отвечающая антуражу. А то полезла бы сейчас в Гугл за спутниковым снимком! Позору не оберешься!
        - Вот смотри, - собеседник ткнул пальцем. - Выезжаете автобусом до Мажорки. Вот этот городок. Встаете на лыжи, и по ручью вверх. Там перевал Простой. Он, действительно, простенький. Вываливает в Медвежий почти напротив Трубы. Пара километров вниз и всё. От Мажорки два дня, если не ломаться. И ещё два на Трубу. Вот там поаккуратней, дует сильно. Очки нужны, маски...
        - Всё есть! - повеселела Джуди. - Спасибо! А ты местный?
        - Охотник. Ладно, не буду мешать, - улыбнулся парень. - Высматривайте своих.
        Через пять минут Джим украдкой ткнул девушку пальцем в бок. Джуди кивнула. Тоже увидела среди встречающих Снежану Томразину и полицейского, встречавшего Морозова позавчера. Жиденький поток пассажиров быстро иссяк. Никого из искомых не было. Либо прилетели вчера, либо...
        Зато Томразина встретила, кого ждала. Сейчас они с сержантом вели к выходу интеллигентную пару лет пятидесяти с небольшим.
        - Смотри, - шепнул Джим.
        От стены отлепились четыре угрюмых парня и двинулись наперерез Томразиной и гостям. Непонятно почему, но Джуди сразу поняла, что это не случайность. Но дальнейшие события не оставили времени для размышлений. Сбоку от четверки возник тот самый охотник, что недавно объяснял "туристам" дорогу, а теперь куда-то очень спешащий. Настолько, что, споткнувшись на ровном месте, полетел головой вперед, да так, что сбил с ног всех четверых.
        - Хитро, - прошептал Джим, наблюдая, как упавшие поднимаются, отчаянно матерясь и мешая друг другу.
        - Не поняла?
        - Он не споткнулся, - пояснил Джим. - Прыгнул. Совершенно умышленно сбил их с ног. Но так, чтобы это выглядело, как случайность. Капрал Мак-Кински показывал этот фокус, но у меня так не получалось.
        Про капрала Мак-Кински Джуди слышала очень много. Уж больно сильное впечатление произвел в своё время бравый служака на новобранца Литтла.
        Тем временем пострадавшим удалось подняться на ноги. Четверо окружили одного. Джим напрягся, готовясь вмешаться, но через мгновение расслабился.
        - Обрати внимание на его позу, - ответил он на непонимающий взгляд подруги.
        - А что? Руки на уровне груди, открытые ладони от себя. Поза миролюбивых намерений, словно из учебника.
        Джим хмыкнул:
        - Ноги немного согнуты, корпус чуть скручен. Это боевая стойка. Он их уложит за мгновение. Всех четверых.
        Джуди присмотрелась, но замеченные напарником нюансы ей были непонятны. Зато хорошо слышен диалог.
        - Парни, извините, ради бога! На ровном месте споткнулся! - прижимал руки к груди охотник. - С меня причитается!
        - Да ты, волчара позорный, совсем нюх потерял! - наседал на него один из четверки. - Ты вообще куда пер, лошара гребанный?
        - Да девчонку красивую увидел, - грустно понурился охотник. - Познакомиться хотел.
        - Сбондили твою краснючку! - зло выругался второй, настороженно оглядываясь на приближающийся наряд полиции. - И нам подляну кинул. Мент кельпинский мог наводку дать... - он резко замолчал. - Что ты там говорил за проставу?
        - Мигом! - разулыбался охотник и извлек из рюкзака литровую бутылку. - Мир?
        - Лады, - буркнул первый, тоже косясь на полицейских. - Некогда с тобой тут базарить.
        И четверка двинулась к выходу.
        - Уходим, - шепнула Джуди напарнику. - Забираем вещи и едем в Кельпу. А ещё лучше - сразу на тот кордон, который под снегом! Якобы под снегом!
        - Думаешь, там? - усомнился Джим.
        - Уверена! Как сказал бы Уолтер, задницей чую!
        4 января 2020 года. Снежинск
        - Неплохо.
        Малой покосился на отца, но промолчал.
        - Я думал, не сдержишься, наваляешь.
        - Нельзя, - вздохнул Олег. - Нам разборки с ментами не в жилу. Даже если Артемов паспорт проканает, на фиг светить? Да и не так сложно горбатого лепить. Главное - пузырь сумел не раскокать.
        - Чего это ты на фене заговорил?
        Олег ухмыльнулся:
        - Адреналин выходит, наверное. И перебор общения с назгуловскими. Ничего, будет и на нашей улице праздник... Почему этих сержант встречал?
        - А их вообще не планировалось. Преподы томразинской дочки. Вот сама и примчалась. А Игорёк - на крыльях любви. Волчара одобрил.
        - Ага! У них любовь, а у Назгула вопросы к Игорю! Наверняка по тем двоим, что у нас в дерьме ковыряются! С Назгулом надо что-то решать. Может, наведаться к нему?
        - Учись терпению! - рассмеялся Петр. - Зачем лезть в берлогу, если мишка сам вылезет. Тогда и насадим на рогатину. А не вылезет, нам же проще.
        - Тоже верно. Кого-то ещё ждем?
        - Всё, вроде. Иловайского Батяня с Ниндзей вчера увезли. Зимова - Артем с Чумой. Киселёва - сегодня. Кстати, на хрена они неандерталку в город потащили?
        - Сильно просилась, наверное, - хмыкнул Олег. - Посмотреть хотела. У них же тоже культурный шок, хоть и держатся на зависть профессорам.
        - Ох, ребята! Заметил бы кто - был бы всем нам культурный шок!
        - Да ладно! Зимнюю одежду придумали северные мусульмане, чтобы с паранджой не заморачиваться. Хрен что разглядишь! А если что - так половина эстрадных звезд в сто раз страшнее любой неандерталки!
        - Это верно, - хмыкнул Петр. - А вторая половина в тысячу.
        - А я о чем. Ну и, наконец, если бы вместо Снежанки сегодня была Оторва, я даже вмешиваться не стал бы. Идиоты назгуловские, пусть Назгул и спасает! А что там с американцами?
        Петр развел руками:
        - Непонятно. Тридцать первого прибыли в Москву и как в воду канули. Здесь не появлялись, в Кельпе тоже. Может, мы их упустили?
        - Как? Все рейсы встречали. Никого похожего. Второго нас не было, но этим бортом летел Морозов. Он их в лицо знает. Не было их там. Да здесь чужих за три дня только пара туристов!
        Петр задумчиво почесал подбородок:
        - А туристы? Половой состав выдержан, габариты - тоже.
        - Пап! Я же не зря к ним подходил. Москвичи это! Местность знают, хоть и по карте. Жаргоном нашим владеют. А одежда! Американцы были бы в Арктериксе и Нордфейсе! А эти?! Одна мармотовская флиска на двоих! Остальное - Сивера, БАСК[1]! Сивера за бугром вообще не продается.
        - В Москве могли купить!
        - А авизентовые анораки тоже? Самострок начала восьмидесятых? Явно с дедушек сняли. А бахилы с галошами? Их даже у нас только лыжники носят. И тоже самострок и не новые! Сидушка с надписью "моё сердце греет твою пятую точку"?! Да так замаскироваться не каждый шпион сможет! А они, всё-таки, журналисты, а не тайные агенты!
        - Что за сидушка?
        - Поджопник у девчонки. Тоже, кстати, потрепанный. На нем красным фломастером сердечко нарисовано, надпись эта и подпись: "Егор". Не, пап, точно не они.
        Немного помолчали.
        - Слушай, пап, а когда они смылись?
        - Кто они?
        - Туристы.
        - А... Да вот как ты представление закончил, так и ушли.
        - Во время или после?
        - После. До этого наслаждались цирком. Мне даже показалось, что парень собирался вмешаться. Когда дело пошло к драке.
        - Вот тебе ещё один аргумент. Американец, вмешивающийся в чужую драку! Или собирающийся вмешаться! Против превосходящих сил противника! Нонсенс!
        - Мда... Выходит, американцы загуляли в Москве. И, скорее всего, припрутся завтра. Обидно, придется ещё сутки здесь торчать.
        [1] Астерикс, Нордфейс, Мармот - американские производители туристской одежды. Сивера и БАСК - российские.
        4 января 2020 года. Рим
        В Риме Кристине нравилось всё! И топящиеся дровами печки, на которых готовили еду; и отсветы пламени в полутемных кузнях; и ледовые стены, с которых кое-где можно было кататься, как с горки; и мохнатые громады мамонтов; и прикольные котята, на которых можно было ездить верхом или на лыжах; и огромный Урр, в одиночку вытаскивающий заметенные за ночь машины; и смешная тётя Оторва, жонглировавшая кирпичами, накручивающая на палец гвоздь и разыгрывавшая целые спектакли без единого слова; и ожерелья из клыков невиданных зверей и человеческих зубов. Особенно из человеческих зубов. И вообще всё-всё-всё! Даже куча пищащей малышни. А уж новый приятель...
        С Хомой было интересно! Даже интереснее, чем с Костиком и Рафом. Намного интереснее! Только Хома постоянно был чем-то занят. Колол дрова, таскал за суетливым дядькой катушки с проводом, носил снежные кирпичи для готовки, вычесывал котят... А больше всего возился с мелкими. Тому подгузник смени, этому пропавшую игрушку найди, третьего напои, двух следующих разними. Со всеми поиграй, одень, раздень. А их двадцать семь штук! Правда, четверо постарше немного помогают, но с ними самими надо заниматься математикой и письмом.
        Кристина сама предложила Хоме помощь. А что? Вдвоем все дела быстрее переделаются, и можно будет развлекаться. Конечно, мама бы сморщила нос и сказала, что это дела "не Кристининого уровня". Но мама в Москве, а Кристина здесь! Правда, дрова она колоть не умеет, а снежный кирпич даже поднять не может, ну и что? Она же девочка! Зато котят вычесывать получается. Это даже приятно, хотя и утомительно... А уж с детишками...
        У Кристины не было ни младшего брата, ни сестры, иначе бы она ни за что не ввязалась в этот кошмар! Подгузники девочку не слушались категорически! Из пеленок Кира и Юля выкручивались мгновенно, а близняшки Маргариты, наоборот, сразу закручивались в единый клубок, так что не распутаешь. Во время еды младшие перемазывались кашей с ног до головы. Средние - с головы до ног! Только старшие ели более-менее аккуратно, но пятилеткам личики всё равно приходилось мыть. А хождение в туалет - отдельная история!
        Человек пять требовали почитать им книжку (эти свитки обоев - книжки?!), каждому свою. Столько же считали, что умеют читать, и заставляли себя слушать. Пятилетний Тру (Кристина уже знала, что это имя означает "Мамонт", но всё равно каждый раз удивлялась), обрадовавшись новому слушателю, продекламировал на память поэму собственного сочинения. Нить повествования Кристина потеряла на второй минуте, но терпеливо дослушала до конца. И при этом мелкие постоянно орали, визжали, хрюкали, пищали, плакали... То есть производили максимальное количество шума. Все! Даже те, кто, старательно высунув языки, малевали что-то карандашами на кусках тех же самых обоев.
        Кристина не сбежала только потому, что папа всегда говорил, что начатую работу нельзя бросать, не доделав до конца. Ну и из упрямства, конечно: чем она хуже Хомы? Он же и один справляется! Тем более, и сейчас делает куда больше Кристины. Это-то и обидно!
        Но когда пришла тетя Шоколадка и сказала, что посидит с мелкими, а Хома с Кристиной могут идти играть, девочка вздохнула с облегчением. А для себя решила, что у неё никогда не будет детей! Ну их к черту!
        Сразу на лыжах не поехали. Хоме требовалось позаниматься с пятилетками счетом. Кристина тоже пошла. Почему нет? В счете ей равных в классе не было. И в решении задачек - тоже. И олимпиады в Интернете выигрывала регулярно. А месяц назад её даже посылали на олимпиаду для пятых классов! Для пятых! А Кристина только в третьем! Но всё равно три задачи решила! Её даже наградили, дали похвальный отзыв! Правда из двух оставшихся одну Кристина решить так и не смогла. Даже дома. Ну так она же не в пятом классе! Так что и здесь на математике от неё толку будет больше.
        Занятия счетом девочку поразили. Её-то никто не заставлял кирпичи двигать! И всё равно с олимпиадой справилась!
        - У вас что, счетных палочек нет?
        - А зачем они? - пожал плечами Хома, выслушав разъяснения. - Растеряют все. А кирпичи - надежно! Всегда найдешь детей там, где их оставил.
        Кристина показала Хоме язык и предложила решить задачку. Олимпиадную. Чтобы этот задавака не выделывался! Задавака справился с задачей за минуту. Или две, Кристина время не засекала. И с остальными четырьмя - тоже. И с той, не решаемой, тоже! В уме, даже за обоями не потянулся. Хотя, если бы у Кристины вместо тетрадок и прописей были бы обои, она тоже всё решала бы в уме! Но так разделаться с самыми сложными задачами! И попросить ещё, посложнее. А Хома попросил. Кристина обиделась: задач сложнее она не знала.
        И потянула приятеля кататься со стены. А потом на лыжах. Лыжами Хома тоже управлял лучше Кристины, но девочка поклялась себе, что когда привезут её лыжи, она покажет мальчишке класс. А пока они неслись по ночному лесу вслед за Тюпкой и Чувырлой, выписывая зигзаги между высоченными соснами под завывание ветра в кронах. Ветра и мороза Кристина не боялась. Поверх любимого комбинезончика на гагачьем пуху она надела меховые штаны и куртку Хомы. То есть сначала отказалась, но когда выяснила, что у мальчишки ещё есть, взяла. Как говорит тетя Лапа, лом костей не парит!
        - Погоди!
        Хома резко затормозил, натягивая веревку. Чувырла послушно остановилась и подняла морду к небу, словно прислушиваясь.
        - Что случилось? - подъехала к приятелю Кристина.
        - Сигнал, кажется!
        И точно, издалека донесся едва слышный рык.
        - Кто-то зовет на помощь, - произнес Хома. - Кажется, Пузик.
        - Кто-то обижает Пузика? - испугалась девочка. - И что делать?
        - Пузика трудно обидеть, - хмыкнул Хома. - Но что-то там такое, с чем он не может справиться. Надо съездить посмотреть.
        - Поехали!
        Мальчик покачал головой:
        - Нет. Кто-то должен вернуться в Рим и рассказать старшим. Это даже важнее. Нам надо разделиться. Кто куда?
        Конечно, Кристина хотела на помощь Пузику. Но девочка понимала, что это неправильно. И ездит она медленнее, и котят пока понимает плохо, и папа просил...
        - Я домой, - вздохнула она. - Хотя и не хочется. Но ты мне всё-всё расскажешь! Как здесь короче?
        - Просто не мешай Тюпке! - посоветовал Хома. - Чувырла, к Пузику!
        И умчался. Кристина огорченно посмотрела ему вслед:
        - Вот так всегда. Самое интересное - без меня. Ну и ладно! Тюпка! Домой!
        4 января 2020 года. Снежинская область
        Нанять машину на загадочный кордон оказалось не так просто. Нет, таксистов на площади перед аэропортом толклось более чем достаточно: московский рейс прилетел недавно, всем работникам большой дороги клиентов, конечно же, не хватило, и неудачники не торопились разъезжаться в надежде на нежданное счастье. Вот только ехать ночью в лес (один даже пошутил "в багажнике собственной машины") никто не жаждал.
        - Нэт там дорогы, мамой клянус! - колоритный кавказец в меховой кепке-аэродроме бил себя кулаком в грудь с такой силой, что экстравагантный головной прибор слетал с лысеющей макушки, и хозяину приходилось его ловить.
        - Зацем неплавду говолис, однака, - укорял коллегу щупленький нанаец. А может, мансиец. - Ест долога. Но снега шибко много, однака! Не плоехать, однака!
        - Не, ребята, не найдете вы дурака туда ехать, - заявил коренастый мужик лет пятидесяти. - Если хотите, до Кельпы закину. Две штуки, и мы уже там! А там, глядишь, кто из местных и решится. Они и дорогу получше знают, и состояние.
        Джуди пересчитала рубли в доллары, мысленно присвистнула, поскольку предлагаемая цена превосходила не только московскую, но и нью-йорскую, и начала яростно торговаться. Сошлись на тысяче, дальше водитель встал насмерть. Пассажиры загрузились в видавшую виды "Ниву" и, наконец, двинулись. И остановились, едва отъехав от аэропорта.
        - Сколько платите до своего кордона? - спросил водитель.
        - Не поняла?
        - Что не поняла? Видишь, никто туда везти не хочет, - не поленился объяснить водитель. - Я против общества не пойду. А сейчас мы не на площадке, как хотим, так и договариваемся!
        - Ну ты и жук, дядя!
        - А ты как хотела, дочка? Хочешь жить - умей вертеться. Так сколько?
        - Три.
        - Не пойдет! Шесть. И торговаться не надо!
        - А довезешь?
        - Хрен знает, пройдет ли туда моя ласточка. Врать не буду, тут на удачу. Но в любом случае - шесть штук. Обратно, так и быть, бесплатно привезу. Годится?
        Джуди рассмеялась:
        - Не годится! До Кельпы - как договорились, штука. А дальше - по штуке за каждые десять километров. Неполная десятка не считается! А то ты на пятом километре застрянешь!
        - Ты думай, что говоришь! - обиделся водитель. - Я тридцать пять лет за рулем, а ты меня неумехой считаешь!
        - Не, дядя, - протянула Джуди. - Неумехой я тебя не считаю. Я тебя хитровыделанным без всякой меры считаю. Наколешь и не поморщишься!
        - Наколешь тебя, как же, - пробурчал водитель, трогая машину. - В общем, от Кельпы по стольнику с километра.
        - Обратно - бесплатно!
        - И откуда только берутся такие молодые да ранние!
        Больше за всю поездку водитель не проронил ни слова, если не считать негромкой матерщины. Дороги за Кельпой не было. Её заменяла слабо наезженная колея, быстро заметаемая снегом. "Нива", натужно гудя мотором, прорывалась вперед, с боем отвоевывая каждый сантиметр. Водитель отчаянно матерился, когда машина не справлялась с очередным подъемом, сдавал назад, чтобы, набрав скорость, сделать новую попытку. Отчаянно крутил руль на сравнительно пологих участках. В общем, делал всё, чтобы получить как можно больше вожделенных стольников.
        Окончательно застряли на длинном тягуне километрах в десяти от финиша. "Нива" трижды пыталась забраться на склон и трижды скатывалась обратно. После четвертой попытки водитель заглушил мотор и откинулся на спинку сиденья:
        - Всё! Приехали.
        Джуди завозилась с айфоном.
        - Шесть миль!
        - Что? - не понял водитель.
        - Десятку недотянули.
        - Ага. Пятерка с вас. Ну что, обратно?
        Журналисты переглянулись.
        - Пешком дойдем. Часа три, максимум четыре.
        Водитель удивленно покачал головой:
        - А если кордон засыпан? Он ведь брошенный.
        - У нас всё есть для ночевки. Мы же потом по перевалам, - Джуди улыбнулась. - Начали маршрут на десять километров раньше. Ничего страшного.
        - Смотрите, - пожал плечами водитель, - дело ваше.
        Первые шаги дались легко. Это для машины склон представлял серьезное препятствие, а пешком, после Приэльбрусья и Альп, казался почти ровным местом. Разве что немного мешал ветер, несущий мелкую снежную пыль. Постепенно втянулись в ритм, попутно не раз помянув добрым словом московских знакомцев. Без бахил здесь, действительно, нечего было делать. За первый час, если верить навигатору, прошли почти две мили. Ветер за этот час заметно усилился. Колея почти не просматривалась, а ещё через несколько минут и вовсе исчезла. Идущий впереди Джим, обернулся к напарнице:
        - Куда идти? Всё замело!
        Джуди встала рядом, повернувшись спиной к ветру:
        - А по общему направлению?
        - Здесь все-таки горы! Наткнемся на какой-нибудь хребтик или промоину...
        - Тогда и обойдем! Может, всё снегом засыпано.
        - Включая этот самый "коурдоун", - последнее слово Джим произнес по-русски.
        - Тогда поставим там палатку и будем "пурговать", - Джуди тоже применила русское слово. - У нас всё есть!
        - Ладно, пошли, - Джим двинулся вперед, пробормотав себе под нос: - В следующей жизни найду себе женщину поспокойней.
        - Где ж ты её найдешь?! - хмыкнула Джуди, пристраиваясь почти вплотную. Так широкая спина друга немного защищала от ветра.
        Без колеи движение сильно замедлилось. Одну милю шли час. Оставалась ещё половина пути.
        Джим вдруг остановился.
        - Смотри, - голос дрожал от напряжения.
        Впереди, в паре десятков шагов стоял ЗВЕРЬ. В лунном свете хорошо просматривалась широкая мускулистая грудь, покрытая черно-белой шерстью; мощные, непропорционально длинные лапы, просвечивающие через позёмку; вознесенная на полтора с лишним ярда голова. И клыки. Невозможные клыки.
        - Саблезубый тигр, - прошептала Джуди. - Я думала, они рыжие.
        - А я думал, они вымерли.
        Джим пытался хорохориться, но мгновенно осипший голос выдавал: бывший морской пехотинец и боксер-тяжеловес боялся. А у Джуди тоскливо засосало под ложечкой.
        - Вот что нашли здесь русские, - сказала, чтобы хоть что-то сказать. Чтобы удержать себя в руках. Чтобы, отчаянно визжа, не помчаться прочь, в темноту, бросив друга на съедение. - И сейчас эта находка нами поужинает.
        - Может, сытый... Попробуем обойти. Давай, я прикрою!
        Джуди медленно шагнула влево. Зверь поднял голову и негромко рыкнул. На пути девушки возник второй тигр. Точно такой же. Может, немного меньше. Справа появился третий. Рыжий. Рыжего заказывали?
        Бежать было бесполезно. Драться тоже. И на Джуди вдруг накатила волна злой бесшабашности. Нет, страх, а точнее почти захлестнувший девушку беспросветный ужас, никуда не ушел. Только чуть-чуть подвинулся, и с ним стало можно бороться. Например, заниматься хорошо знакомой работой. Чтобы умереть солдатом на посту, а не жалобно пищащей добычей:
        - Малыш, снимай! Будем делать репортаж!
        - Это будет последний репортаж в нашей жизни, - угрюмо буркнул Джим, доставая камеру.
        - Плевать! Уолтер! - заорала она в телефон. - Пускай нас в прямой эфир! Потом не будет! Ни нас, ни эфира! Прямо сейчас! Не знаю, смилодона тебе в задницу! Не больше пяти минут! Давай!
        Повернулась к Джиму:
        - Готов? Работаем. Это будет лучший репортаж в нашей жизни!
        4 января 2020 года. Рим
        Кают-компания всегда использовалась для всяческих общественных мероприятий. Наиболее популярными были завтраки и ужины, что неудивительно, ибо нет более культурного и высокоинтеллектуального занятия, чем хорошая еда. Обеды, правда, немного размазывались по времени. Мало ли что кого задержит минут на несколько.
        Но первые три места приемы пищи держали уверенно. А четвертое доставалось культурным посиделкам. Чайку попить, потрепаться ни о чем и обо всем, послушать, как Галочка Егоровна на рояле играет. А если у неё настроения нет, Тру Уррович всегда готов зачитать новую поэму под утонченный аккомпанемент рычания Бумки и Зямы.
        А сегодня вечером кают-компания стала местом ученого диспута. И если недавно прибывшие супруги Беловы ещё только переваривали увиденное и услышанное, то прилетевший нескольким часами раньше академик Киселёв успел освоиться и активно наседал на Иловайского. Остальные с интересом наблюдали.
        - Что Вы говорите, Григорий Осипович! - горячился низенький толстячок, непрерывно размахивая руками. - Срезанный подбородок ещё не означает, что перед нами неандерталец! Вспомните скелеты, найденные в Спи[1]! Неандертальцы были невысокие и коренастые! А наш богатырь? Никакого сходства!
        - Да неужто? - язвительно усмехнулся Иловайский. - Форма головы, надбровные дуги, лицевые кости, нижняя челюсть и уже упомянутый Вами подбородок. Это называется, никакого сходства? А если Вы, Максим Максимович, не поленитесь измерить уважаемого Урра, что я сделал ещё вчера, то поймете, что отличия от скелетов из Спи только в росте! И что? Разве среди гомо сапиенс не бывает богатырей?
        - Такой большой разницы не может быть, потому что не может быть никогда! - с жаром выговорил Киселёв.
        - Пигмеи и тутси[2], - негромко вставил Эйнштейн. - Оторва и Галочка Егоровна маленькие, Урр и Бульба - большие.
        Академик запнулся.
        - Допустим, - выдавил он после непродолжительного раздумья. - И довольно развитая маскулинизация[3]... Пожалуй... Всё равно, невозможно сравнивать живой образец с окаменелостью! Сначала надо очистить череп от мягких тканей...
        - Не надо, - вставил Заварзин.
        - Что не надо? - не понял Киселёв.
        - Не надо очищать череп моей жены от мягких тканей. Она будет сопротивляться.
        Академик сосредоточил взгляд на Оторве. Неандерталка вынула из кармана гвоздь и намотала его на палец. Киселёв перевел взгляд на Урра. Тот выдернул гвоздь из стены и последовал примеру соплеменницы.
        - Урр тоже будет сопротивляться, - сообщила Айка. - Очень сильно.
        - Я же образно! - возмутился Киселёв. - Никто не собирается...
        - И образно не надо! - подвел итог Чума.
        - Ну не надо, так не надо, - пошел на попятную учёный.
        Оторва пожала плечами и размотала гвоздь.
        - Хорошо, - согласился Киселёв, глядя, как Урр загоняет выпрямленный гвоздь обратно в стену, - будем пока считать, что они неандертальцы. Кстати, мне сказали, что в нашем распоряжении три объекта исследований: мужчина, женщина и ребенок. Мужчину и женщину я вижу. А где ребенок?
        - Катается на лыжах, - откликнулся Бульба. - С девочкой!
        - Безобразие! Мы приехали из Москвы, а объект катается на лыжах! Потрясающее неуважение!
        - Максим Максимович, - холодно произнёс Батяня, - позвольте прояснить ситуацию. В Вашем распоряжении только комната, которую Вам предоставили. И то с ограничениями, обычными для гостя. Никаких "объектов" здесь нет. Есть живые люди со своими планами. Возможно, когда Вы заключите с Хомой договор и переведете деньги, сможете что-то требовать от человека в рабочем порядке. Пока же он в полном праве катать девочек на гомотериях. То же самое относится и к остальным. Неандертальцам, кроманьонцам, смескам. Неважно!
        - Какие деньги? - удивился Киселёв.
        - За право проведения научных исследований, - улыбнулся Батяня. - А как иначе? На земле всего три неандертальца!
        - Но простите, Алексей Сергеевич, - из Максима Максимовича словно воздух выпустили. - План исследований давно утвержден... Даже в долгосрочной перспективе... Получить дополнительные ассигнования - это... А как же приоритет отечественной науки?! У... э... наших западных коллег эти вопросы решаются куда проще! И суммы...
        - Вы видите здесь своих западных коллег? - улыбка Буртасова стала ещё шире. - И в дальнейшем им будет не просто. И очень дорого. Но эти вопросы будут обсуждаться несколько позже с участием юристов. А сейчас можно вернуться к научной дискуссии. Вы остановились на маскулинизации.
        - Ах да! Кстати, Николай, простите, не знаю Вашего отчества...
        - Антонович, - Чума встал с места и раскланялся.
        - Очень приятно, - Киселёв уже оправился от батяниной отповеди. - Я Вас должен предупредить, Николай Антонович, что у Вашей жены могут быть проблемы с вынашиванием ребенка. Профессор Хрисанфова[4] достаточно детально реконструировала гормональный статус неандертальцев и особенно подчёркивала при этом увеличение у них концентрации андрогенов. Из-за этого резко повышается риск выкидышей. И вообще, способности к размножению у неандертальцев изначально крайне низкие.
        Иловайский негромко хихикнул.
        - Что я не так сказал, Григорий Осипович?
        - Нет, нет, Максим Максимович, результаты исследований Елены Николаевны вы передали почти слово в слово! - старый академик с трудом сдерживал смех. - Тут только один маленький нюансик! Коленька, сколько у вас детей?
        - Шесть, - хмыкнул Чума. - И никаких выкидышей!
        - Ничего не понимаю! - вскинулся Киселёв. - Получается, все взгляды современной науки не стоят ломаного гроша?
        - Ну почему же, - Иловайский торжествовал. - Они намного ближе к истине, чем, к примеру, у Буля или Вирхова[5]!
        - Вы бы хоть сравнивали с Либерманом и Крелиным[6]! - возмутился Киселёв. - Кстати, а ведь они убедительно доказали, что у неандертальцев отсутствовала глотка[7], в результате чего они не способны четко артикулировать бОльшую часть звуков.
        - Конечно, конечно, Максим Максимович! Доступный неандертальцам репертуар гласных звуков исчерпывался чем-то вроде "ы", "э", "ыэ" и "ыа". Оторвочка, милочка, не откажите старику в любезности, скажите что-нибудь.
        Оторва испуганно замотала головой.
        - Но почему? - удивился Иловайский.
        - Ей муж запретил, - подсказала Снежана Томразина, до этого что-то шептавшая всё больше веселящимся Беловым.
        - Ыхы! - подтвердила Оторва.
        - Не запретил, а попросил, - обиделся Чума. - У нас что, рабовладельческий строй, что ли! У нас - первобытно-общинный! Каждый говорит, что хочет!
        - Вот, видите, Оторвочка! - разулыбался Иловайский. - Можете говорить!
        - Ы-ы! - неандерталка снова мотнула головой.
        - Но почему?! - удивился профессор.
        - У меня нет глотки! - внятно произнесла Оторва. - Я не могу артикулировать звуки "а", "у", "и", "о", а также "г" и "к".
        - Кто подсунул моей жене учебник антропологии? - грозно спросил Чума.
        - А кто у нас студент-антрополог? - поинтересовался Эйнштейн.
        - Неправда! - взвизгнула Снежана. - Меня здесь вообще не было!
        - А у нас нет учебников, - улыбнулся Евстифеев. - Но если я не ошибаюсь, гипотеза Либермана и Крелина была опровергнута ещё Мудрым Пыхом.
        - Кто такой Мудрый Пых? - убито спросил Киселёв.
        - Был такой кроманьонский ученый, - пояснил Эйнштейн. - Жил примерно сорок тысяч лет назад. И ещё, Максим Максимович, не вспоминайте об абстрактном мышлении! А то придет Хома!..
        - Коля, а почему Вы просили жену молчать? - поинтересовалась Белова.
        - Понимаете, Жанна Валерьевна, тут же интеллигентные люди собрались, - засмущался Чума. - А Ото без мата за всю жизнь одну фразу сказала. Только что. Для обсценной лексики глотка-то необязательна!
        - То есть, ругательства к нам пришли от неандертальцев? - хмыкнул Белов.
        - Вообще-то, от гомотериев, - насупилась Галина. - Вечно все котят обижают!
        - Как интересно, - протянул Киселёв. - Надо подкинуть эту версию русистам.
        - Не надо меня к расистам! - взвизгнула Оторва и намотала на палец гвоздь. - Я буду сопротивляться!
        - Я тоже! - пробасил Урр.
        - Успокойтесь, милочка, - улыбнулся Иловайский, - не рАсисты, а рУсисты. Ученые, изучающие русский язык. Они не опасны.
        - А, тогда ладно, - Оторва размотала гвоздь и обнаружила, что он настоящий. - Только сначала пускай идут к юристам. Договор, оплата...
        Дверь с грохотом распахнулась и в кают-компанию влетела Кристина.
        - Пузик в беде! - выпалила она. - Вот!
        Наступившую тишину прорезал спокойный голос Батяни:
        - Вдохни, выдохни и без спешки расскажи всё, что знаешь.
        Девочка четко выполнила указание и произнесла:
        - Мы катались. Потом Хома сказал, что Пузик просит помощи. И надо сообщить всем. Хома с Чувырлой побежали к Пузику. А я - сюда.
        - Молодец! - похвалил Буртасов и начал командовать: - Я, Ниндзя, Шоколадка, Бульба, Лапа! Артем, заводи буханку! Галя, пятерку Снежка! Эйнштейн! Проверь Интернет на всякий случай.
        - Что там проверять! - на этот раз многострадальной дверью хлопнул Макс. - Ваши звери жрут американских журналистов в прямом эфире!
        - Ещё раз и без эмоций! - скомандовал Батяня.
        - На, смотри! - Макс протянул планшет, тут же перехваченный Эйнштейном.
        - Он по-английски не понимает, - пояснил Виталий. - Я, если честно, тоже подзабыл.
        - Джуди Фокс ведет репортаж, как её будут кушать саблезубые тигры, - разъяснил Макс. - Шикарно ведёт, я бы так не смог. И оператор у неё - мастер! Уже минут двадцать развлекают публику предположениями, почему ещё живы.
        - Вместо меня - Эйнштейн! Урр и Дудка вместо Ниндзи и Шоколадки, - скомандовал Батяня. - Я за руль. Артем, звони Олегу, пусть тащат сюда Морозова. Вообще, разберись, что делать! Сержант, забирай сестренок и спрячь их до прибытия отца.
        - Где? - не понял Игорь.
        - Да хоть у себя дома! Кстати, хороший вариант. Только прихвати Ниндзю и Чуму с Оторвой. Не нравятся мне эти назгуловские поползновения.
        - Да ладно! - усмехнулся Игорь. - Напасть на полицейского у него дома? Сейчас не девяностые!
        - На мизере на четыре в ноль закладываются! - отмел возражение Лешка. - Заодно будешь готов действовать по плану! Всё, поехали!
        - Подожди, командир! Давай я за руль сяду, - внук профессора Иловайского, всё время, проведенное в Риме, сидел в углу и не отсвечивал, откровенно побаиваясь и котят, и людей. А теперь вдруг подал голос. - Извини, но водитель из тебя, как из дерьма пуля. А ты рядышком посидишь.
        - Годится, - кивнул Буртасов. - Пошли!
        Кристина тем временем обнаружила незнакомые лица.
        - Здравствуйте, - сказала девочка Беловым. - Я - Кристина. А это моя сестра Снежана. Она иногда глупости говорит, но вы не обращайте внимания, Снежана очень хорошая! И умная!
        [1] Пещера Спи - место, где в конце 19 века нашли два почти полных скелета неандертальцев. Почему-то антропологи при определении роста неандертальцев всегда ссылаются на эту находку. А рост указывают с точностью до сантиметра (правда все разный).
        [2] Самые низкорослые и самые высокие племена на Земле.
        [3]Процесс, характеризующийся появлением мужских черт (тип телосложения, оволосение, тембрголоса) в результате активации андрогенов - мужских половых гормонов. Может употребляться при описании изменений у обоих полов.
        [4] Елена Николаевна Хрисанфова, действительно выдвинула и обосновала изложенную теорию. А кое-кто из западных ученых даже нашел ей подтверждения. Единственный вопрос, который никто не прояснил, как неандертальцы не вымерли в предыдущие двести тысяч лет. С такими-то проблемами с размножением.
        [5] Рудольф Вирхов. Профессор Берлинского университета. Отец патологической анатомии. Утверждал, что неандерталец - это современный человек с вмятиной в черепе
        Марселей Буль. Ведущий специалист по окаменелостям начала 20 века. Первым создал реконструкцию неандертальца. В ней неандерталец напоминал смесь человекообразной обезьяны с косолапым горбуном.
        И по умственному развитию Буль отвел своему древнему подопечному место где-то рядом с человекообразными обезьянами.
        [6] Филипп Либерман и Эдмунд Крелин. Лингвист и анатом. На основании измерения шейных позвонков и основания черепа одной окаменелости сделали выводы о неумении неандертальцев говорить. Подробности в тексте.
        [7] глотка - камера, находящаяся между полостью рта и гортанью.
        4 января 2020 года. Снежинская область
        Репортаж получался. Эмоции миллионов слушателей словно выплескивались из эфира, со скоростью света неслись по радиоволнам, преодолевая тысячи миль, и захлестывали корреспондентку, беззвучно шепча: «Держись, Крейзи, держись, бешеная сука, мы с тобой»! И хотя Джуди не знала точно, как передается сигнал; не ведала, откуда взялась уверенность в "миллионах"; и прекрасно понимала, что большинство собравшихся у мониторов и телевизоров родной страны с нетерпением ждало, когда же вынырнувшие из детских кошмаров и фильмов ужасов чудовища начнут рвать журналистов на куски, ей становилось легче. Джуди чувствовала единение с залом. И неважно, что этот зал раскинулся на половину планеты.
        Они вели лучший в своей жизни репортаж, заставивший Америку замереть в ожидании и сочувствии.
        Камера крупным планом выхватывала то кружащих рядом зверей, то высоченные сосны, то лицо Джуди, в которое разбушевавшийся ветер бросал пригоршни снега, а где-то там, далеко, Уолтер Райан, за десяток минут ставший миллиардером на продаже прав ретрансляции, сжав кулаки, с осунувшимся лицом вглядывался в экран и шептал: "Ты должна вытащить оттуда свою задницу, девочка! Сейчас не время подыхать! Только не сейчас, когда мы, наконец, богаты! Фантастически богаты! Ну же, Джуди! Выберись оттуда, и я сделаю тебя компаньоном. Нет, я подарю тебе "Райан-канал", а сам пойду жить на Брайтон-Бич, к этим чокнутым русским. Только выберись!"
        - Наверное, тигры никак не решат, с кого из нас начать, - выдвигала очередное предположение Джуди, и в бессилии сжимали кулаки бравые парни в Форт-Девисе и Кэмп-Пендлтоне.
        - Или думают, не прикопать ли пару упитанных американцев на потом. Зачем-то же они вырыли эту яму! - и чернокожие "калеки" орали что-то нецензурное, угрожая небу знаменитыми тросточками.
        - Очень может быть, что эти кошечки размышляют, почему маленькие мышки оказались такими большими! - и замирали в напряжении фермеры Айовы, и в ужасе закрывали лицо руками холеные матроны из Сохо.
        Останавливались такси на улицах городов, смолкала деловитая суета офисов, затихали шумные торговые центры. Америка, затаив дыхание, смотрела последний репортаж Джуди Крейзи Фокс, известной, но ещё вчера далеко не самой популярной журналистки. Смотрела, ждала и надеялась.
        И эта надежда по капле выдавливала из души Джуди сначала бесконечный ужас, потом липкий черных страх и, наконец, обычный испуг человека, столкнувшегося с чем-то непонятным. К тому моменту, когда из бушующей пурги вслед за ещё одним зверем вылетел мальчишка на лыжах, остались только легкая грусть, недоумение от так и не наступившей развязки и удовлетворение от хорошо сделанной работы.
        Джуди продолжала репортаж, переключившись на новое действующее лицо. Однако мальчик не спешил к людям. Первым делом он обнял за шею самого большого зверя, погладил его по голове и что-то негромко сказал. Черно-белый негромко рыкнул и мотнул головой. Словно не только услышал и понял сказанное, но и ответил. Ребенок обернулся, бросил взгляд на Джуди и неторопливо подошел к Джиму:
        - Хома ти гоу![1]
        - I do not understand[2], - покачал головой оператор.
        - Си эвэдытчэ-м??[3]
        Джим развел руками.
        - Плохо, Пузик, - ребенок повернулся к зверю. - Они по-человечески не разговаривают.
        - Эй, - возмутилась Джуди. - По-русски я говорю!
        Мальчишка развернулся:
        - Да? А чего тогда шипела, как гиена перед случкой?
        - Я вела репортаж! Рассказывала жителям Америки о том, что здесь происходит.
        Джим продолжал съемку, и Джуди очень надеялась, что Уолтер сообразил подключить синхронный перевод.
        - А что, они не понимают нормального языка? - удивился мальчишка.
        - Русского? Большинство - нет. У нас говорят по-английски.
        - И языка Степи не знают?
        Джуди покачала головой.
        - Дикари! - вздохнул парень. - Как же вы с другими людьми договариваетесь, если языков не знаете?
        - Ну... - замялась Джуди.
        - Далеко отсюда ваша Америка?
        - За океаном. Семь тысяч километров.
        - Тогда понятно, - кивнул мальчишка. - Кому вы нужны в такой глуши! Ладно, а что вы здесь делаете? Пурговать собрались?
        - Мы шли на кордон.
        - И?
        - Но эти звери!
        - Где звери?
        - Вот, - Джуди показала рукой на саблезубого тигра.
        Мальчишка шумно вдохнул воздух, одновременно осуждающе качнув головой, выдохнул и прорычал:
        - Котята не звери! Они куда разумнее тех, кто живет за океаном и говорит на гиеньем языке! Какого хрена вы здесь репортажи в пургу устраиваете? Пузик уже замучился выяснять, что вам надо! Предложил отвезти в Рим - отказались! Вырыл яму для костра и укрытия от ветра - проигнорировали! Пещеру для ночевки отрыл - опять мимо! Пять котят вокруг них пляшут, а они сказки дикарям рассказывают! А кстати, какую пургу вы им несли? Как вас собираются съесть страшные звери?
        Джуди почувствовала, как краснеет:
        - Мы их не поняли... А как они спрашивали?
        - Они к вам подходили. Боком поворачивались. Ложились на снег. Ну что ещё нужно сделать, чтобы разумное существо поняло, что надо сесть верхом и ехать? Туп, сын старой Чмо, и то бы понял!
        - Сесть верхом? - с ужасом уточнила Джуди. - На саблезубого тигра?
        - Нет! На свою драную задницу! - выматерился разозлившийся мальчишка. - И часто-часто махая ушами, лететь по ветру!
        - Почему по ветру?
        Джуди понимала, что надо осадить наглого мальчишку, иначе потом неприятностей не оберешься. Да и вообще выглядит она в этом маразматическом разговоре... плохо выглядит. Собственными руками убивает лучший репортаж в своей жизни. Но девушка стремительно теряла способность соображать. Кажется, по-русски это называется "откат". Оставалось надеяться, что Уолтер при переводе подправит ситуацию. А сам разговор заглушит шумом завывающего ветра. Или ещё что-нибудь придумает.
        - Потому что против - не получится! - за время разговора мальчишка успел навьючить на зверей журналистские рюкзаки. - Ну что, едем? Или замерзать будете? Силой вас тащить никто не станет! Здесь не ваша дикая Америка! У нас разумные друг друга уважают! Дикарка, ты хочешь везти девушку? Только без шуточек, ладно? Видишь, они совсем темные! Пузик, мужика только ты утащишь!
        - Подожди! - сесть на зверя было невообразимо страшно. - Тебя как зовут?
        - Хома!
        - А на каком языке ты говорил с Джимом?
        Мальчишка горестно вздохнул:
        - Ну что за разница, если вы их не знаете? На языке Степи и на эвенкийском.
        - Ты эвенк?
        Хома хмыкнул:
        - Нет, конечно! Я неандерталец. Неужели не видно? Хотя да, откуда это американцам знать! Кончай болтать, садись! Или пусть твой гоу первым садится! Да не бойтесь вы, гомотерии не кусаются!
        Джуди с опаской посмотрела на Дикарку! Конечно, не кусаются! Целиком заглатывают! Вот какой у неё оскал... ехидный! Точно, ехидный! Дожила, "бешеная сука", над тобой саблезубые тигры смеются! Джуди сжала зубы и одним движением взлетела зверю на спину.
        - Джим, крупный план! Леди и джентльмены, мы прерываем наш репортаж, поскольку кровавая трагедия отменяется. Сейчас мы отправляемся в гости к неандертальцам и разумным саблезубым тиграм, где нас ждет тепло, уют, стейк из мамонта и глазунья из яиц архeоптерикса с беконом из шерстистого носорога! С вами были Джуди Крейзи Фокс и Джеймс Литтл. До скорой встречи!
        [1] Хома видит воина! (степ)
        [2] Я не понимаю. (англ)
        [3] Ты говоришь на эвенкийском? (эвенк)
        5 января 2020 года. Записи в толстой тетрадке
        Эти чертовы американцы со своими шпионскими играми спутали нам все планы! Всё что от них требовалось, это добраться до Снежинска, "случайно" познакомиться с Олегом, который привез бы их в Рим. Так нет, замаскировались так, что от нормального человека не отличишь! Снаряжение всё российское, они его, оказывается, на Кавказе закупали, когда (внимание!) гонялись за ребятами во время памятного скоростного восхождения на Эльбрус! Догнать, конечно, не догнали, зато согрелись, приоделись и затарились снаряжением.
        Но это полбеды! По дороге сюда заскочили на подмосковный слет института связи, скорешились с тамошним турьем и наодалживали всяческого барахла "для севера". Крутое и дорогое новые знакомые, конечно, зажали, но оно у заокеанских отморозков своё было. А вот авизентовые костюмы, бахилы с галошами и прочую дребедень - почему бы и не одолжить. Не вернут, и хрен с ним, новое сшить недолго. Сидушки и вовсе подарили. В том числе и ту, что так поразила Олега.
        Надо было видеть встречу Малого и Джуди.
        - Значит, кордон под снегом? - американка принимает позу хохлушки, которой всё равно, на каком глазу у мужа тюбетейка, и ехидно щурится.
        - Значит, сердце Егора греет тебе пятую точку? - тем же тоном кидает обратку Олег. - На хрена захамелеонились, москали липовые?
        - А не фига было секретность разводить и прятать Пузика от мировой общественности! Тоже мне, охотник специального назначения!
        Если бы у Олега не было двух жен, а у Джуди - мистера Литтла, эта парочка точно бы спелась! И так спелась, хоть и не в том смысле. Первый раз вижу женщину, с гордостью носящую прозвище "бешеная сука". Хотя мне "психованная лисица" больше нравится.
        Кстати, дребедень-то дребедень, а благодаря этой дребедени, журналисты имели неплохие шансы самостоятельно до нас добраться. Им и оставалось то каких-то пять километров. Так что, возможно, Пузик и погорячился: вполне достаточно было проследить за движением бестолковых двуногих, не попадаясь им на глаза, а не устраивать танцы с бубнами. Кто же знал, что они додумаются передавать в эфир картинку собственного съедения, а заодно наезды Хомы на Америку: мистер Райан не рискнул вмешиваться в репортаж, ежеминутно приносивший ему бешеные бабки. А если учесть, что для половины Америки русский язык - родной, перевод не особенно был и нужен.
        Надо сказать, я балдею на способы ведения бизнеса от "рядового Райана". Нагло выставить сумасшедший поминутный счетчик на ретрансляцию (или как там это называется) даже без прав эксклюзива, и впарить эту лажу всем более-менее крупным агентствам мира. Торговаться господам некогда, в любую секунду репортаж может прерваться, а много денег не набежит: через пару-тройку минут корреспондента сожрут вместе с оператором и аппаратурой. А комедия продолжалась почти час! Час, Карл! Список богатейших людей Америки за этот час кардинально поменялся! По крайней мере, в него ворвались ушлый Уолтер и наша "психованная лисица" с сердцем Егора на заднице. Она же теперь совладелица агенства "Фокс-Райан-канал" и наследница старшего компаньона. Живое воплощение американской мечты - сгоняй к русским в полярную ночь, и будет тебе счастье!
        Наш Хома - любимец публики. Российские диванные патриоты визжат от восторга и растаскивают его откровения на цитаты, а американцы почему-то на Хому не обиделись. Во всяком случае, реакция на его перлы оказалась весьма вялой. А в утреннем репортаже, который Джуди вместе с Хомой вела со спины Борьки, "психованная лиса" и вовсе сгладила впечатление. Теперь имеем неандертальского ребенка - звезду Интернета. Ну и вопрос о самой популярной журналистке Америки закрыт очень надолго, если не навсегда.
        После репортажа Джуди, воспользовавшись отсутствием Кристинки, отобрала у Хомы мои лыжи и умчалась в лес в компании Дикарки. Вернулись лепшими друзьями. Родственные души, понимаешь! И не поверишь, что десятью часами ранее американка шарахалась от котят, как черт от ладана. Всё-таки человек очень быстро приспосабливается к чему угодно! Даже американец!
        Вот только нам пришлось в экстренном порядке реализовывать следующую стадию Плана. Макс всю ночь вкидывал информацию в Интернет. Своеобразная личность. Блогер, журналист, колумнист, ещё какой-то там -ист, нас не любит, неандертальцев шугается, про котят и говорить нечего, но работает на совесть, мы в его подаче если и отличаемся от ангелов, то только лучшим свечением нимба. Вот что рубль животворящий с человеком делает! Или Максу в долларах платят?
        Блоги к утру набрали какие-то жуткие миллионы просмотров. Особенно жалостливо-героическое повествование о спасении Снежком ребенка. Говорят, маму девочки чуть инфаркт не хватил, когда она узнала, что за "собачка" привезла дочку в полицию. Лучше бы подумала, чем грозило ребенку отсутствие саблезубых тигров в ближайших окрестностях!
        Одновременно пошла реклама плейстоценового парка. Старые статьи и интервью Зимова вдруг вынырнули на новостных сайтах. Мол, привезите ребятам зверей, и будет всем счастье и изобилие! Можно подумать, тундра в считанные дни восстановится!
        Сестренок Томразиных пришлось срочно прятать в Кельпе, под охраной наших. Ниндзя и Чума с женами - непосредственно на точке, а пятерки Милки и Няши контролируют лес вокруг поселка. Мышь не проскочит! Кристинка, конечно же, и здесь отколола! Прямо с порога представилась Игорьковой маме: "Здравствуйте, я - Кристина, а это моя сестра Снежана. Она стесняется, потому что влюблена в Игоря". Увернулась от подзатыльника и псевдообиженно добавила: "А чего? Про это весь Рим знает!" Теперь вся Кельпа в курсе, что к сержанту Парамонову приехала невеста. Интересно, как отреагирует Михаил Игнатьевич? Пока он ни сном, ни духом!
        Утром поставили заслон на выезде из Кельпы, чтобы не ездили, кто ни попадя. А то ещё ни один самолет не прилетел, а два десятка уфологов уже пришлось тормознуть. Такое ощущение, что они самозарождаются прямо на месте событий. Сколько их там сейчас собралось - одному богу известно! А ещё желающие отобрать кусочек славы у Джуди и Макса! А вот фигушки, аккредитация прессы закрыта!
        Собственно, поставила заслон кельпинская полиция. Мы там так, хвосты заносим, для чего создали народную дружину в составе Ниндзи и Чумы с женами и десятка котят. На виду только Милка: уфологи её фотографируют и дальше не лезут. А если кто слишком настырный попадется - кошечка зевнёт лениво, и порядок.
        В Снежинске у нас не осталось никого. К полудню Олег с отцом привезли Морозова и Томразина. Последний прибыл "с официальным визитом". В смысле, ему начальство поручило разобраться и принять меры. Если я правильно поняла, сам министр звонил. И Петр Алексеевич от своего командования получил аналогичные указания. Только армия не МИД, звучало это: "Разобраться и, если надо, зачистить". Впрочем, вставка "если надо" обнадеживает. Разница ещё и в том, что армейцы приказ отдали и забыли, а Михаил Игнатьевич ежечасно связывается с руководством: получает консультации.
        Ещё через два часа вернулась Кристина. Снежана осталась на заслоне. То ли поближе к Игорю, то ли боится отцу на глаза попадаться. Кристя первым делом пошла отбирать у Джуди мои лыжи. Потом обнаружила собственный инвентарь и помчалась "показывать Хоме класс". Боюсь, её ждет очередное разочарование. Девочка и так уже проинформировала родителя, что её школа (лучшая в Москве и не по количеству блатных, а по уровню преподавания) - полный отстой, математике надо учиться на кирпичах, и вообще российское образование безнадежно отстало от неандертальцев!
        В Москве, насколько я поняла, все на ушах стоят, но глухо хранят молчание. МИД отбивается от запросов и вопросов, пресс-служба делает то же самое, высшие чиновники в блогах пишут исключительно о востоке, юге и западе. И немного о центральной полосе. Ощущение такое, что Крайний Север исчез с карты России. Чем ещё эта тишина нам отзовется...
        Зато заграница нам активно помогает. Уже возникли "Фонд помощи саблезубым тиграм", "Фонд помощи неандертальцам", "Фонд помощи мамонтам", "Фонд помощи архeоптериксам" и просто "Фонд помощи". Рекламы чуть ли не больше, чем болтовни о нас. Деньги рекой льются. Вот как надо экспромты готовить!
        Правительство Каталонии заявило о готовности предоставить нам всем, включая котят, гражданские права в обмен на помощь в получении независимости от Испании. Испания, естественно, заявила протест, но в драку не полезла, наоборот, сообщила, что готова к сотрудничеству.
        В блогах и форумах рубка страшная. Что у нас, что на Западе.
        Активисты фонда дикой природы раскололись на части. Одни требуют защиты бедных диких саблезубов от хищных неандертальцев. Другие - несчастных диких неандертальцев от страшных разумных саблезубов. Третьи - беспомощных травоядных мамонтов от тех и других. Особо продвинутые мечтают защитить всех от всех, а большинство просто орет, чтобы поорать. Но в целом тон довольно доброжелательный. Впрочем, официальную позицию Фонд пока не сформулировал.
        Кто-то из "Лизы Алерт" предложил использовать гомотериев при поиске пропавших. Тут же возник спор на тему, от чего больше народу окочурится: от того, что не найдут, или от инфаркта при взгляде на спасателя. Кажется, пришли к выводу, что детей котятами спасать можно, а взрослых - лучше не надо.
        Ну и остальные аналогично. Разве что один из членов международного совета директоров Гринписа разразился двухчасовой речью, в которой не слишком убедительно озвучил предположение, что мы пока не настолько глобальная проблема, чтобы привлечь их пристальное внимание. Тут я с ним категорически не согласна: мы вообще не проблема!
        Ну а обычные люди слушают Джуди (в Америке) и Макса (в России), пьют пиво "Неандертальское" под чипсы "Уши мамонта" (Вот как это у Морозова получается? Праздники же!) и скандируют: "свободу саблезубам и неандертальцам". Кроме тех, кто не пьёт пиво и не любит орать не по делу. Но таких мало.
        Наши ученые весь день обсуждают проблемы конвергентных таксонов семейства кошачьих. Понятия не имею, что это такое, но последнее слово настораживает. Одна надежда: хотя котята гвозди гнуть не умеют, но оказать сопротивление вполне в состоянии.
        В общем, все веселятся, а мы сидим, как на иголках.
        ***
        Олег не выдержал, забрал Снежка с пятеркой и умотал на заставу, проводить ротацию саблезубов. Можно подумать, кто-нибудь из ротируемых сюда вернется!
        Кристина вернулась с катания расстроенная, чтобы не сказать: "злая". Отобрала у отца свой айфон и выложила в инстаграмм видео катания на Тюпке. Почитала ответы одноклассников, особенно долго переписывалась с некоей Танькой. Настроение у ребенка взлетело на небывалую высоту.
        Пришел Хома, отбился от ученых и уселся объяснять подружке, почему на деревянных лыжах спускаться с гор получается быстрее, чем на пластиковых. Удивительно, но суть объяснений Кристина уловила, хотя и осталась в недоумении, почему мировая элита продолжает ездить на пластике. Похоже, решила, что современная цивилизация и в этом отстает от жителей каменного века.
        А Хома тем временем выловил Джуди и заставил учить его "гиеньему". А то занесет, не дай бог, в эту глушь, тут-то местный язык и пригодится!
        Журналисты по-прежнему гонят репортаж за репортажем.
        Вышел первый выпуск передачи "Люди Рю".
        "Здравствуйте, с вами "люди Рю" и я, Ирина Маугли Лабжинова".
        А очень даже ничего получилось! И зрителей собрали мама не горюй!
        Господи, когда же правительство прорежется!
        5 января 2020 года. Кельпа - Рим
        Выжиг считал себя пацаном интеллигентным, поскольку запросто мог говорить с лохами, не палясь вставками специфических словечек, недвусмысленных жестов и легко узнаваемого тона. То есть просто говорить, не пугая потенциальную жертву или, тем более, случайного прохожего. К остальной братве "интеллигент" относился несколько свысока, и хотя никогда этого не демонстрировал, пацаны Выжига недолюбливали. Рядовой кидала-лохотронщик, а понтов... Выжиг и в самом деле начинал с лохотронов, но когда это было! Впрочем, Назгул Выжига не опускал, даже выделял немного, поскольку жох иногда бывал незаменим. Как, например, сейчас, когда надо смотаться в Кельпу и, не поднимая лишнего хипеша, глянуть, что за тряхомудия там нарисовалась, и нельзя ли с этого что-нибудь поиметь.
        Посылать слабосильного каталу в одиночку было неразумно, и смотрящий выделил гладиатора для силовой поддержки. Боец отличался медвежьей силой, полным отсутствием интеллекта и носил погремуху Геном, имевшую уникальную историю. Первый раз Геном подсел за то, что в Красноярском зоопарке голыми руками задушил анаконду. Как, зачем и почему, не мог рассказать и сам душитель. Погоняло "Крокодил Данди" напрашивалось само, но показалось слишком длинным и сократилось до "Крокодила". А раз "Крокодил" - значит, "Гена". Потом кто-то сообразил, что страдальца на самом деле зовут Геннадием, и почти приклеившаяся погремуха превратилась в Геном. Задачей Генома, как и всегда, было делать, что скажет напарник, молчать и не отсвечивать.
        Неторопливый объезд поселка занял минут пятнадцать. Из интересного Выжиг заметил только новый ментовской пост на въезде в лес. Подъезжать не стал. Менты, конечно, кладезь бесценной информации, но уж больно много самого разного народа толклось возле шлагбаума. Остановив джип неподалеку от магазина, Выжиг прикидывал, с кем из местных перекинуться парой фраз. Делать это стоило именно сейчас, пока не кончился двухчасовой световой день. В темноте люди куда менее разговорчивы. И тут кидала увидел девчонку. Ничего примечательного, подросток, как подросток. Невысокая, худенькая, светлые волосы в паре мест выбиваются из-под шапки. Красотой особой не блещет, детали фигуры под одеждой не просматриваются, но и так видно, что ни корма, ни буфера до любимых Выжигом размеров не дотянут раз в несколько. Жох любил марух в теле, чтобы было за что подержаться. Тулупчик... Да в этой деревне все в таких ходят. Расстроена чем-то... В общем, ничего интересного. Через мгновение Выжиг изменил мнение. Лицо было необычным. Очень необычным, но в чем эта необычность заключается, жох не понимал. А тут сообразил - она же из
этих, которые его интересуют.
        - Привет! - Выжиг приблизился к "объекту". - Кто посмел обидеть такую красавицу?
        - Мороженого не дают! - пожаловалась девочка. Нет, пожалуй, все-таки, девушка.
        - Почему? - удивился Выжиг.
        - Деньги просят, - потупилась девушка. - На обмен не дают.
        - А на что меняешь?
        - Вот! - девчонка вытащила из кармана горсть желтых шариков и протянула Выжигу. - А говорили, что они здесь ценятся. Врали!
        Кидале хватило одного взгляда, но он усилием воли взял себя в руки:
        - Да... Ошиблись ваши. За эту дребедень никто гроша ломаного не даст!
        Девчонка грустно вздохнула:
        - Мороженого хочется...
        - Ну и пойдем кушать мороженое! - воскликнул лохотронщик. - Чтобы я такую красавицу без лакомства оставил! Тебе какое?
        - Не знаю... Я никакого не пробовала.
        - Значит, попробовать всё! - Выжиг поклонился и приглашающим жестом махнул рукой. - Вперед, моя леди, нас ждут великие дела.
        Через полчаса пиршество было в самом разгаре. На подоконнике магазина стояла картонная коробка, забитая самым разным мороженым. Рядом - принесенная продавщицей урна для оберток. Девчонка с перемазанным лицом жадно поглощала очередную порцию. Тут же пристроился Геном, готовый в любую секунду сгонять за добавкой. А за дверями магазина вышедший "по надобности" Выжиг шептал в трубку:
        - Слышь, Назгул! У них там рыжья хоть завались! Они из него пули делают! И наконечники для копий! Как я тебе его взвешу? Половина сарая - это сколько граммов? Там на центнеры счет идет! Я за базар отвечаю, Назгул! Мужиков всего девять. Еще пара ученых сморчков и журналистов двое! Марух десяток и потроха. Да брось, тигры против стволов не катят! Маслину в лоб, и все дела. Нет у них стволов! Пули для арбалетов! В натуре! Сукой буду, Назгул! Да ничего эта овца не шлифует, она тупая совсем! Ну смотри, моё дело - наколку кинуть! Понял! Да без базара! Пока в магазине мороженое есть, силой не уведешь!
        Меньше чем через час у магазина тормознула четверка внедорожников.
        - Ну? - тяжелый взгляд Назгула уперся в выскочившего навстречу Выжига.
        - Да я ж всю раскладку дал! - затараторил Выжиг. - У них рыжья в самородках полсарая! Они реально из него пули льют! Вот, - он протянул пулю. - Всем хватит!
        - Покажь! - перехватил руку жоха Мотыль, самый авторитетный после Назгула блатной в Снежинске. - Хм! Банкуй, Назгул! В натуре рыжьё, без базара.
        - Выжиг, слушай сюда, - чуть смягчился Назгул. - Идем шнифить малину. Маруху с собой берем. Кладем всех! Понял? Всех! Хоть детей, хоть зверей! Барабаем только рыжьё и даем туш. Каждому долю на карман. Общаковские я за братву вкину. Рубишь фишку?
        - Без базара!
        - Тогда грузи лахудру в тачку, и погнали, время жмет! Да, братва, на легавке стволами не машем! Не хрена кипиш поднимать! Сунем ментам пятеру, они нам ещё и снег с колес посметают!
        Пост на выезде из поселка прошли неожиданно легко. Народ куда-то рассосался, а менты, похоже, слиняли греться. Незнакомый чалдон из добровольных помощников, услышав, что едет Назгул, только плечами пожал, открывая шлагбаум.
        Колонна двинулась вперед.
        - Слышь, Чепухла, - негромко сказал Назгул. - Как хач начнется, не кипешись. Пусть Мотыль со своими на размен идет. А кончится заруба - валим всех, берем рыжьё и делаем ноги. Отлежимся маленько, скинем хабар барыге и рвем нитку. Харе уже с ментами в прятки играть.
        Старый подельник, единственный, кому Назгул верил настолько, что допускал в свою машину, молча кивнул. Предать шефа он не мог по определению: ни собственных хаз, ни выходов на барыг у Чепухлы не было. А зачистку бригады одобрял. Не кончишь, засыплются сами и их с Назгулом спалят. Шваль людишки, не то что в старые времена...
        Через час колонна выехала на довольно большую площадку перед внушительной стеной. Собственно, высотой она была с двухэтажный дом или немного больше, но в темноте посреди леса выглядела внушительно. Братва высыпала из машин.
        - И где? - спросил Мотыль.
        - Сейчас распикаем, - хмыкнул Назгул. - Выжиг!
        Катала обернулся к девчонке, рядом с которой, как приклеенный, терся Геном:
        - А как вы внутрь попадаете?
        - Туда, - протянула руку та и двинулась в сторону. - Вот здесь надо шуметь, тогда веревку скинут.
        - Ты че, в натуре? - возмутился кто-то из братвы. - Мы те обезьяны, что ли, по лианам лазить?
        - Можно через кошачий ход, - пожала плечами девчонка. - Но там ползти надо!
        - Ладно, - скривился Назгул. - Перетрем тему. Шаляпин, подай голос!
        - Полундра! - заорал Шаляпин. - Рота, подъем! Так вашу маму!..
        - Чего надо? - откликнулись со стены. Женским голосом. Сравнительно низким, с хрипотцой, но однозначно женским.
        - Слышь, красавица, я - Назгул, - крикнул Назгул.
        - Да хоть хрен собачий! - ответила "красавица". - Надо чего?
        - Побазарить хочу.
        - У тебя шестерок до хрена, с ними и базарь.
        - Слышь, краснючка, старших свистни!
        Сверху раздался смешок:
        - Для тебя я тут старшая. Говори, что хотел, и уматывай.
        Положение становилось идиотским. Надо было как-то исправлять ситуацию.
        - Лады, - сказал Назгул. Громко сказал, но не крикнул. - У вас два наших пацана парятся. Да ещё и запаршивели от такой жизни! Западло четких пацанов в дерьмо кунать! В общем предъява вам. Вертайте Сиплого с Пеньком и сто штук бакинских, чтобы пацанов отмыть, и мы в расчете.
        - Ты страну не спутал, случайно? - весело хмыкнули со стены.
        - Что, валюты нет? Так мы не гордые, рыжьем возьмем. Лайбы забьем, и нормалек!
        - Рыжьем, говоришь? - голос наверху стал ещё веселее. - Хоть бы бусы на обмен предложил, цивилизатор хренов. Мне тебя послать, или сам пойдешь?
        - Слушай сюда, лахудра! - Назгул начал закипать. - Я сейчас грохну эту снежную крепость динамитом и устрою сафари в дикой прерии на двадцать стволов. Я без беспредела ширеньхаю: скидывай рыжьё, один хрен его легавые отметут, и расходимся по понятиям. Вкурила? Или мы кладем всех, включая зоопарк, и один хрен рыжье забираем. Кумекай, пока не поздно! Минуту тебе на подумать.
        Стена промолчала.
        - Ах да! - добавил Назгул. - У нас тут чмара ваша. Вот с неё и закрутим.
        - Да свистишь ты всё! - вновь хмыкнула переговорщица.
        - Мотыль, шмальни по стенке!
        Тишину ночи разорвала автоматная очередь.
        - Смотри-ка, стреляют, - голос оставался всё таким же весёлым. - Оторва, ты там у них, что ли?
        - Ага, - весело крикнула девчонка. - Свет, тут хорошие ребята! Они кормят меня вкусным мороженым и обещают чпок-чпок! Но все за одну минуту! Я так быстро не согласная!
        - Не балабань, лахудра! - рявкнул Мотыль. - После дела устроим тебе цирк с ромашкой и самолетиком.
        - Ой, жду, не дождусь! - заблажила девчонка. - А стрельни ещё из этой своей штучки! Она так прикольно рычит! - и, повернувшись к Геному, негромко спросила: - А где эта хрень, которая взрывается?
        - Не знаю, - честно ответил боец и кивнул в сторону невысокого человека в ушанке. - У нас этим Химик ведает.
        - Мотыль, поторопи их, - Назгулу надоело ждать.
        - Балду гоняем, - скривился Мотыль, но очередь дал.
        И в ту же секунду Оторва оглушительно свистнула и выдернула руки из карманов.
        Геном умер первым. Еще не долетели до затылка Мотыля и виска Химика боевые кирпичи, ещё не настигли своих жертв первые стрелы, а неудачливый душитель живой природы уже оседал в снег со сломанной шеей.
        Оторва спрыгнула со спины падающего бойца, перекатилась влево и исчезла за большой сосной. Впрочем, воевать было уже не с кем. Оставался только Назгул, успевший понять, что блестящий план провалился, повернуться и даже сделать пару шагов в сторону машин. Оторва в два прыжка настигла смотрящего и ударом кулака пробила висок. Огляделась и снова свистнула.
        ***
        - Ты как? - Чума обнял жену.
        - Представляешь, - Оторва прислонилась к мужу. - Мне двадцать мужиков предлагали сделать чпок-чпок. За одну минуту! Импотенты!
        Заварзин чмокнул девушку в губы:
        - Я тебе всё сделаю. Только не здесь, нас снимают.
        - И что? - удивилась Оторва. - Это как-то мешает?
        - Так весь мир увидит!
        - Пусть завидуют!
        - И кто из нас Чума? - Колька снова поцеловал жену. - Я пока не готов.
        - Как скажет мой гоу, - стыдливо опустила глазки Оторва. - Да, там, на заднем сидении, коробка с мороженым.
        - Тебе принести?
        - Детям! Всё детям!!! Видеть его не могу!!!
        5 января 2020 года. Снежинская область
        День у Павла Валентиновича Снегова, губернатора Снежинской области, начался с телефонного звонка.
        Январские праздники Павел Валентинович проводил всегда одинаково. Сначала встреча Нового Года в кругу семьи. Только семьи, никого лишнего. Собирались в Московской квартире родителей. После перевода в Снежинск это стало очень неудобно, но иначе вообще стариков не увидишь, не тащить же их на Север! Жена с сыном вылетели заранее, а сам Павел Валентинович - тридцать первого, благо рейс вечером. Самолет летел пустой, если бы Снегов заранее не обеспокоился, могли и отменить. А так... Рейс, на который купил билет губернатор, не отменят ни в коем случае. Провели с родителями пару дней, а третьего - обратно. И тоже обычным рейсом. Не заработал ещё Павел Валентинович на личный самолет. А и заработал бы - ни к чему светиться. И двух лет не прошло, как отгремел футбольный скандал в Снежинске, скромнее надо жить новому руководству. Или хотя бы выглядеть.
        Тот скандал Снегову оказался на руку. Да, пришлось поменять сырую Москву на заснеженное Заполярье, ну и что? В Совбезе он достиг потолка, дальше расти некуда. А губернатор - есть губернатор. Тем более достаточно молодой. Конечно, с "киндерами" не сравнить, но ещё неизвестно, что и как у этих детишек получится. А Павлу Валентиновичу и своих забот хватает. Прощальная афера команды предшественника шуму наделала изрядно, а потому приходится быть крайне осторожным даже сейчас, через полтора года. А с другой стороны, области эта авантюра вкупе с последующим скандалом только на пользу пошла. "Хозяева" города притихли. Сесть, конечно, никто не сел, но и отсутствием внимания со стороны комиссии ни один похвастаться бы не смог. А к кое-кому до сих пор вопросы остались. Потому и команду поменять удалось без малейших проблем, и ряд серьезных вопросов, упиравшихся в основном в финансирование, решить в кратчайшие сроки. В общем, есть успехи, есть. А то, что удалось протащить в начальники ГУ МВД по области Славу Белокопытова - просто подарок! Ещё бы главного "молчи-молчи" поменять... Да не сразу дело делается,
да и можно работать с Енохиным, могло быть и хуже. В целом, в области достаточно спокойно, чтобы не торчать на работе в новогоднюю неделю.
        А потому вчера утром Павел Валентинович в узкой дружественной компании завалился в "Охотничий домик", переходящий приз местного руководства. Когда-то здесь еще первые секретари Снежинского обкома отдыхали. К охоте новый губернатор относился прохладно, а вот рыбаком был заядлым и на снегоходе любил погонять. А сын увлекался ездой на собачьих упряжках. Накупил хасок и маламутов, сформировал две упряжки и готовился поучаствовать в гонках, как псы войдут в возраст. Вот кто переезд в Снежинск воспринял с восторгом. Нет, не сын, хотя Ромка тоже, но больше всех собачки: похоже, достала их подмосковная слякоть до самых собачьих печенок. Теперь псины жили на территории "Охотничьего домика" и повизгивали от счастья.
        А ещё в "ОД" была совершенно шикарная баня! Не финское недоразумение, не самоделки подмосковных кулибиных, втиснутые между сараями на шести сотках, а настоящая, русская, сделанная в лучших традициях старины, но с учетом всего, что может дать современная банная наука.
        Вот туда и завалились вчера губернатор со товарищи. Не просто сослуживцы, пусть даже давно работающие на Снегова, а, можно сказать, близкие друзья. Насколько у властьимущих вообще могут быть друзья. Снесарев Евгений Петрович, вечная правая рука шефа, верная и надежная. Сколько раз мог предать шефа, подставить, подсидеть. Не купился. Даже не дернулся. Тропарёв Вадим Альбертович, институтский ещё товарищ, хозяйственник от бога. Раньше никак не сходились их специальности, а здесь вошел в обойму, как влитой. Теперь не только друг, но и единомышленник. Ну и Слава Белокопытов, конечно. То есть Владислав Эдвардович, полковник полиции на генеральской должности.
        Вчера заехали, успели попариться, посидеть душевненько... В очередной, тысячный, наверное, раз, посмеяться над совпадением фамилии губернатора и названия вверенной ему области.
        А утром звонок. Не совсем, конечно, утром, ближе к полудню, но после вчерашнего... И не кто-нибудь позвонил. Снегов автоматически вытянулся по струнке. Как был, в одних трусах.
        - Здравствуйте, Павел Валентинович, - спокойно сказал президент. Он всегда так говорил. Никаких криков, ругани, угроз... Негромко, доброжелательно, аж мороз по коже. - Что у Вас там творится?
        - Здравствуйте, Владимир Владимирович, - Снегов судорожно перебирал в уме последние события. Ничего такого на ум не приходило. - Вроде спокойно всё.
        - Серьезно? - голос главы государства изобразил удивление. - А Вы давно в Интернет заглядывали?
        - А...
        - Понятно. Знаете, Павел Валентинович, праздники праздниками, но мне хотелось бы узнавать о событиях в Снежинске от Вас, а не из репортажей мировых информационных агентств. Так что выясните, и в ближайшее время жду от Вас известий.
        Президент отключился.
        Взревев свежекастрированным медведем, Снегов вылетел из спальни, на ходу натягивая штаны:
        - Что там в Интернете за хрень?
        - Так это, Павел Валентинович, - проблеял охранник, никогда не видевший губернатора в таком состоянии. - Саблезубые тигры. И неандертальцы ещё...
        - Что?! - заорал Снегов и, сообразив, что шутить с ним боец не будет, охнул: - У нас?
        - Так точно! - собрался секъюрити. - На заброшенном кордоне в Медвежьем.
        - Буди всех! Срочно!
        Сильно срочно не получилось. Подзабыли господа армейские будни. Да и то сказать, кроме бравого полковника ни у кого их и не было. Но минут через двадцать собрались. И на час увязли в новостях, попутно позавтракав. Зато решение выработали быстро.
        Хочется-не хочется, а надо ехать в этот самый Рим (чертовы неандертальцы, не могли другое название подобрать, нейтральное какое-нибудь). Причем, ехать не на машинах через Снежинск, давая круг в добрую сотню километров, а на снегоходах напрямую, через безымянный перевал, благо в прошлом году эту дорогу уже опробовали, хоть и не до конца. Планировали же прогулку, вот и действуем согласно плану. Ехать, конечно, не всем. Только губернатору и начальнику полиции. Плюс четверо охранников. А Снесареву и Тропарёву мчаться в столицу области, там сейчас тоже работы будет по самый край.
        Напоследок Снегов не удержался, набрал Енохина:
        - Слышал?
        - Про Кельпу? Слышал. Поздно, к сожалению.
        - И что делать думаешь?
        - Ваших указаний жду, - с сарказмом бросил начальник управления ФСБ.
        - Я серьезно, Владимир Федосеевич. Мне Сам звонил. Сведений требует. Мы с Белокопытовым сейчас туда едем. Не хочешь составить компанию?
        Енохин согласился. А что ему оставалось делать. Хоть физика, хоть химия, хоть отмена законов природы, да хоть сам Господь явись, а отвечать будут губернатор да верхушка силовиков. И тут только вместе выкрутиться можно. А начать топить друг друга - верный способ дружно пойти ко дну.
        Снегоходы шли туго. Крутые склоны, да темнота эта проклятая, не дающая выбрать оптимальный путь. Но шли, а после перевала стало полегче.
        Звери появились километрах в трех от цели. Много, не меньше десятка. Молча преградили путь. И всё.
        - Проскакиваем, ребята прикроют, - завопил в ухо охранник.
        Но Снегов остановил машину:
        - Не суетись, Сережа. Не будем обострять. Если верить журналистам, они разумны и миролюбивы.
        - Нашли, кому верить, - пробурчал Сергей.
        - Больше некому, - губернатор обернулся к остальным. - Первыми не стрелять!
        - А они стрелять не будут, - усмехнулся Белокопытов. - Просто съедят. Попробуешь договориться?
        - Ну, если разумны... Все равно наши пукалки им, что слону дробина.
        - А мой "Громобой" возьмет, - снова влез Сергей.
        - Всех сразу? Вот и не выделывайся. Эй, товарищи тигры! Или господа! Я губернатор области Снегов Павел Валентинович. Мне надо проехать к вашему руководству для разговора.
        Подошедший почти вплотную золотистый зверь отрицательно помотал головой.
        - Но почему?
        Зверь снова помотал головой, негромко рыкнул и улегся перед бампером снегохода.
        - Чувствую себя полным идиотом, - негромко сказал Снегов Белокопытову. - Такое ощущение, что она сказала "Нельзя".
        - Она? - удивился полковник. - А ведь и вправду она. Ну про "нельзя" и так понятно. Вот только совсем нельзя, или пока нельзя? Назад, вроде, не гонят. Слышишь, гаишник саблезубый, надолго пробка?
        Зверюга зевнула. Мол, ждите, как можно будет, пропустим.
        - Ну и что теперь? - влез неугомонный Сережа.
        - Курим, - обреченно махнул рукой Снегов. - Ситуацию мы не знаем. Вдруг они правы?
        - С такими клыками они по жизни правы, - хмыкнул Белокопытов. - Ну курим, так курим.
        Перекур закончился через пятнадцать минут. Издали донесся длинный тоскливый полурык-полувой, после чего золотистая встала, лениво потянулась и неторопливо побежала прочь. Хотя нет, не прочь. Точно куда надо было людям. Остальные звери выстроились с двух сторон от снегоходов.
        - Ну вот нам и почетный экскорт, - хмыкнул Снегов. - Заодно намекнули, что понты колотить не стоит. Поехали!
        Три километра промчались мигом, хотя и приходилось притормаживать: звери шли медленнее снегоходов. Но увиденное под стенами шандарахнуло не хуже звонка президента.
        - Млять! - только и сумел вымолвить Снегов при виде открывшейся картины.
        - Ну и ни фига себе! - в том же ключе высказался Белокопытов. - Вот тебе и миролюбивые! А вот и кто-то из моих!
        - Товарищ полковник! Старший сержант Парамонов, Кельпинское отделение! Разрешите доложить?
        - Докладывай, сержант, - махнул рукой Белокопытов. - Сначала: откуда трупы.
        - Банда Назгула, товарищ полковник! - доложил сержант. - По имеющейся информации, вооруженное нападение, захват заложника... В деталях ещё разбираться надо. Корреспонденты американские всё засняли. Я просил временно не обнародовать данные в интересах следствия. Они согласились, но лучше бы Вам с ними поговорить...
        - Я пообщаюсь, - сказал Снегов, успевший сильно загрустить при известии о информации в руках американцев и облегченно вздохнуть после последних слов Парамонова.
        - Павел Валентинович, - раздалось сбоку.
        Снегов обернулся:
        - Михаил Игнатьевич? Какими судьбами?
        - Ох, будете смеяться, дочки затащили в Ваши края! Пойдемте внутрь, полиция без нас справится, а я пока введу Вас в курс дела. Всё-таки с утра здесь торчу!
        - Экспертов вызвали? - спросил Белокопытов сержанта.
        - Пытались, товарищ полковник.
        - Что значит, пытались?
        - Майор Зарубкин приказал пойти проспаться, товарищ полковник!
        - Та-ак! Давай подробности. И можешь без чинов говорить, я и так своё звание знаю.
        - Есть! Банда Назгула прошла через наш пост...
        - Стоп! Какой пост? Ну-ка с самого начала.
        - Двадцать пятого декабря в Кельпе потерялся ребенок. Девочка четырех лет. Заявление родители написать не успели, потому что ребёнок лично пришел в отделение и сообщил, что его привезла собака. Одновременно один из местных жителей сообщил, что видел, как девочка ехала на саблезубом тигре. Мы не поверили, но решили провести неофициальное расследование, в результате которого обнаружили появление вот этого сооружения, а так же...
        - То, что в Интернете есть пропускай!
        - Так точно! Контакт состоялся тридцать первого декабря.
        - Почему не доложили?
        - Первого с утра подали рапорт. Майор Зарубкин приказал пойти проспаться! До четвертого силами нашего отделения продолжали наблюдение. А когда пошел шум, выставили пост на выезде из Кельпы. А то гражданские сюда лезут, как будто им медом намазано.
        - Сколько Вас в отделении?
        - Трое, товарищ полковник!
        Белокопытов поморщился:
        - Не товаркай! Как вы втроем справились?
        - Мы просили подкрепление, но товарищ майор... - сержант кивнул на взмах полковничьей руки. - Дежурим по одному плюс добровольцы. Ну и кошек из Рима привлекли.
        - То есть, тигры уже на полицейских постах стоят? - хмыкнул Белокопытов.
        - Так точно. Но они не вмешиваются. Одного вида достаточно. А сегодня банда Назгула прошла через пост. Наставила автоматы на гражданских, и дежурному пришлось их пропустить. Мы организовали преследование, но опоздали...
        - Достаточно! Рассказывай, что здесь сделано...
        5 января 2020 года. Записи в толстой тетрадке
        Думала, на сегодня все события закончились, а оказалось, они только начались.
        Первыми пожаловали бандиты. Причем, не сами пожаловали, их Оторва привезла! Но по порядку. Олег, оказывается, совсем не на ротацию поехал. Парни почему-то решили, что надо продемонстрировать силу.
        "Сейчас, - объяснил Артем, - мы в глазах всего мира добрые, миролюбивые и вообще от ангелов отличаемся только большей светимостью нимба. Однако не надо забывать одну маленькую деталь: в сознании очень многих людей "добрые и миролюбивые" означает "беззащитные". А беззащитных может нагнуть кто угодно и как угодно. Более того, имидж "добрых и миролюбивых" не спасет ни от проповедей против "исчадий Ада, приведших сатанинские отродья", ни от объявления священного джихада "порождениям Иблиса", ни от желающих получить коврик из шкуры саблезубого тигра. Скорее, наоборот, поскольку с добрыми и миролюбивыми и воевать гораздо приятнее, и охотиться на них сильно безопаснее. А потому надо показать, что мы хоть и Добро, но с такими кулаками, что лучше не соваться. То есть нам нужен конфликт с предельно жестким и эффективным разрешением".
        "А с кем в современной России можно устроить конфликт, чтобы не нарваться на не менее жесткий ответ властей? - продолжил Батяня - Не со спецназом же! За это по головке не погладят. Нужны те, кто вне закона. А это не простые уголовники, а террористы. Которых надо "мочить в сортире", на что даже прилюдное указание свыше уже двадцать лет имеется. Но откуда взяться террористам в Снежинске? Значит, их надо создать. Берутся обычные бандиты, далеко не самые умные (ибо самые умные и просто умные давным-давно сидят в Госдуме и советах директоров крупных фирм), и провоцируются на вооруженное нападение и взятие заложника. Последнее особенно важно, ибо однозначно определяет действие, как террористическое. А спровоцировать бандюков не просто, а очень просто. У них есть две отличительные черты: полное пренебрежение всеми, кроме себя ("мы братва, а они лохи") и патологическая жадность. Стоило Оторве засветить золотые пули, и разведчик Назгула поплыл. А когда неандерталка, поедая мороженое, соловьем разливалась о сараях с золотом и слабости охраны, мысли этого Выжига через стену можно было читать. Мол, какие-то
девять мужиков с луками и копьями! Звери? Против огнестрела? Да не смешно!"
        "А ещё, - подвел итог Олег, - современные люди верят в огнестрел, словно в господа бога. Особенно те, кто с ним толком не сталкивался. Ну что можно сделать с пистолетом против Пузика, например? Ему же этот калибр, что слону дробина! Был, правда, случай, когда ещё при Союзе милиционер из табельного оружия льва застрелил. Но кто знает, что там на самом деле было. А если так, как говорили, то мужику сильно повезло! Да и Пузик - не домашний лёва! Что того убьет, гомотерию только шкуру пацарапает. Но уверены, что если у них стволы, то вопрос уже решен. Словом: Оторва - тупая овца, мы тут все лохи педальные, а котята вообще в расчет не принимаются. Если бы Назгул немного подумал, может, и сообразил, что что-то здесь не так: уж больно всё хорошо складывается. Но блеск золота застил глаза, а времени на раздумья ему не дали: в любой момент может нагрянуть ОМОН, а то и войска подойти, и золото, которое он уже считал своим, уйдет".
        Некая логика в словах ребят имеется, хотя я совсем не уверена, что нам нужна эта демонстрация силы. Неужели и здесь нельзя жить, никого не убивая? Мы же не в каменном веке!
        Но когда я узнала про эту операцию, спорить было поздно: Назгул уже мчался сюда со всеми, кого успел собрать. Дальнейшее легко предсказуемо. Приперлись бандиты в Рим; как бараны на веревочке вышли в условленное место; попререкались с Лапой ровно столько времени, сколько надо было лучникам, чтобы распределить цели, а Оторве выявить наиболее опасных индивидуумов; на камеру сделали всё, что было нужно: притащили ящик аммонала, неоднократно грозили нас взорвать, объявили Оторву заложницей и выпустили пару очередей в стену. И умерли, даже не успев пустить в ход своё супероружие. Три лучницы и Оторва с кирпичами ещё в четвертом году без больших проблем уложили полсотни сэров, а здесь луков было пять! Всё закончилось, не успев начаться! Даже не всем зубы достались!
        Сложнее всего было договориться с Джуди. Но Олег же у нас дипломат! Первобытный. Вот он с первобытной прямотой и заявил:
        - Мы вас пускаем снимать картинку с самых лучших точек. Даже подскажем эти точки. Бульба и Урр вас прикроют. Макс тоже материал получит и с вами поделится. Но! Пускаешь в эфир только то, что нам будет надо, и когда будет надо.
        Отмороженная пигалица, конечно же, полезла в бутылку. Типа свобода слова, затыкание рта прессе, цензура, тоталитарный режим...
        - Ну да, тоталитарный, - согласился Олег. - Если что - первобытно-общинный строй это почти военный коммунизм, а любой коммунизм в Америке считается тоталитарным! А журналистам рты и демократические страны не хуже затыкают. Вот можешь ты бандюг, которых Штаты поддерживают, обозвать вооруженными оборванцами с грязными задницами?
        Джуди как-то сразу сникла, видимо, вспомнила что-то неприятное, и согласилась. Только пробурчала:
        - И откуда вы взялись такие образованные?!
        Получила в ответ:
        - Из каменного века.
        И выторговала себе эксклюзивные права на вещание за пределами России. Дурочка, а зачем ещё тебя сюда приглашали? То есть заманивали!
        А дальше начался спектакль! Примчался Игорек с "добровольцами". Оградил площадку волчатником, отправил начальству рапорт с требованием подкреплений и экспертов, получил в ответ пожелание проспаться, начал составлять протоколы...
        А на меня насели мама и Елена Ивановна: мол, как так можно, отправить заманивать бандитов женщину, мать шестерых детей, маленькую, слабую, беззащитную (а ведь видели, как Оторва гвозди на палец наматывает и кирпичами жонглирует). Полный Рим мужиков, а рисковать должна девушка! Ну и дальше в том же ключе! Странные всё-таки понятия в двадцать первом веке! Причём тут мужчины и женщины? Работу делает тот, кто может сделать её лучше. Пол и возраст не имеют никакого значения! В данном случае Оторва - правильный выбор. Мелкая девчушка, вызывающая у бандитов особенное пренебрежение. Урру или Малому не поверили бы так легко, если вообще бы поверили, охраняли бы куда серьезней, связали бы наверняка. С Оторвой же даже подозрений не возникло, её считали тупой, слабосильной овцой и не опасались совершенно. Тут и размеры играют роль, и пол, и естественность поведения. А наша неандерталка любой профессиональной актрисе сто очков вперед даст! И в то же время сильна, как носорог, и боец отличный.
        Это они ещё кинохроники схватки не видели! Светка, Айка и Шоколадка, доказывающие, что лук по скорострельности не уступает пулемёту. Вообще-то, ещё и Малой с Ниндзей стреляли, причем из леса; и пятерки Пузика и Снежка могли в два прыжка добраться до бандюков; но это большой секрет. Для всего мира "террористов" перебили девчонки без мужской или саблезубой помощи. Мол, незачем на такую фигню серьезные силы отвлекать.
        Следующим появился губернатор. Нет, Морозов с Томразиным этого Снегова просчитали с точностью до получаса, но я всё равно не верила. Чтобы губернатор области сквозь Полярную ночь поперся на снегоходах через перевал, пусть и простенький?! Он, скорее всего, погрузит свою тушку в сопровождении присных в какую-нибудь крутую тачку, поднимет всё ГИБДД для обеспечения скорейшего проезда начальственного кортежа, и с бешеной скоростью понесётся через Снежинск и Кельпу, захватив в городе взвод ОМОНа. На снегоходах через перевалы - я даже замятинского мэра в такой роли не могу представить, а уж губернатора...
        Но Савва Тимофеевич и Михаил Игнатьевич Снегова знали хорошо. Тот прикинул, какую "бешеную" скорость можно развить между Кельпой и кордоном, посчитал потерю времени и помчался в пасть к саблезубым тиграм всего с четырьмя охранниками. Да так, что обогнал прогноз наших экспертов. Хорошо, что выставили Фифу с двумя пятерками покараулить направление. Естественно, котята чиновничий кортеж тормознули. Но Снегов и тут не оплошал. Фифа разве что в голос не ржала, когда рассказывала, как он с ней переговоры вести пытался. Не ржала только потому, что у гомотериев горло не приспособлено для смеха. Они вместо этого фыркают. Фифочка просто обфыркалась. А зря, не каждый так себя вести сможет. Уважаю!
        Естественно, высоких гостей встретили. Губернатора Михаил Игнатьевич перехватил и увел в кают-компанию, знакомиться с Артемом и Батяней. А начальник полиции присоединился к ним после того, как выслушал доклад Игоря и обматерил по телефону какого-то Зарубкина, пообещав тому сослать в Кельпу. Интересно... А Игоря туда загнали за какие грехи?
        А потом примчался главный фээсбэшник. Вот этот приехал, как положено! На новеньком "Патроле", с отделением спецназа в сопровождении. Парни высыпали из машин и прямым ходом попали на съемку кинофильма "Ленин и дети". Кристина в красном пуховом комбинезончике, сидя верхом на Тюпке, самозабвенно вещала в камеру:
        - ...катаемся на саблезубах. И приглашаем Вас, Владимир Владимирович, присоединиться. Увидите, это намного лучше горных лыж! Зуб даю! Всё равно шатается! - девочка громко цыкнула.
        - Приезжайте, господин президент, - перехватил инициативу Хома, сидящий на Чувырле. Для разнообразия его одели в вывернутые мехом наружу волчовку и штаны. Ну и ожерелье, как без него! Благо, человеческих зубов там не было: на разборки с сэрами ребёнок опоздал, а сегодняшнюю пару ещё не успел повесить. - Мы все будем очень рады. Мамонтятины попробуете!
        На этом съемка закончилась. Девочка соскочила на снег и подбежала к опешившему генералу:
        - Здравствуйте, я Кристина Томразина! А это мои друзья, Хома, Тюпка и Чувырла! У них нет фамилий, потому что Тюпка и Чувырла - гомотерии, а Хома - неандерталец! Но они очень умные! А Вы - Владимир Федосеевич? Папа и Павел Валентинович просили, как только приедете, проводить Вас к ним. Там уже все собрались, только Вас ждут. А правда, что Вы генерал? Здорово! Я раньше генералов вживую не видела...
        Бедный фээсбешник даже не сразу понял, что сама Кристина не остановится, но всё же сообразил. И сделал хорошую мину при плохой игре:
        - Подожди, девочка, не так быстро, - и уже Хоме: - А ты что молчишь?
        Собственно, что ему оставалось? С детишками воевать? Или с верховыми животными, на которых эти детишки ездят?
        - Так Кристя не дает слова вставить, - степенно вымолвил Хома. - Да она, собственно, всё сказала. Пойдемте, люди ждут!
        В общем, бравый генерал присоединился к остальным. Даже отказался, когда ему предложили сначала проверить помещение на предмет ловушки.
        И уже два с лишним часа совещаются. Макс и Джуди успели слепить три варианта сюжета. Какой пойдет в дело, узнаем, как высокие стороны договорятся.
        А пока все развлекаются. Спецназ ФСБ и охранники губернатора сгрудились в детском доме и проигрывают Оторве в армреслинг. Надеются, что она когда-нибудь устанет. Ага! Сейчас! Мать шестерых детей устать не может в принципе! Ждущие своей очереди упражняются с гвоздями. Дудник им целый ящик приволок. Как дети малые.
        Ученые не лучше. Им ещё до приезда бандитов Эйнштейн подсунул скелеты сэров. Мужской и женский. И сказал, что это один вид. Не поверили. Поклялся, что собственноручно очищал кости от мягких тканей. Всё равно не поверили. Принес тетрадь Василия Сергеевича. Скинул на планшеты электронную копию. Словом, все четверо сидят, читают, ахают, сверяют описание со скелетами... Дети в ещё большей степени, чем охрана! Те хоть кого-то оставили присматривать за поднадзорными (или как они там называются)!
        Зимов спит. Отсыпается за всё сорок лет работы плейстоценового парка.
        Игорь с прибывшими экспертами изучают место гибели банды Назгула. Надеюсь, ребята там всё, что нужно, подчистили? Или не надо было ничего подчищать?
        Парни поставили ещё пару армейских палаток: на такое количество гостей никто не рассчитывал.
        Иван Петров и Милка с Няшей вернулись с кельпинского заслона: туда тоже пришло полицейское подкрепление. Привезли Снежану. Та тут же удрала к ученым. А говорят, любовь сильнее всего на свете. Ага! Против древних костей никакая любовь не тянет!
        А Кристина с Хомой умчались кататься на лыжах. Против лыж и котят любовь тоже бессильна. Или, наоборот, они друг друга дополняют. Пойду спать, а то засыпаю на ходу. Вон, какую чушь написала. Какая любовь, они же маленькие!
        Ночь на 6 января 2020 года. Снежинск
        "Здравствуйте, с вами передача "Люди рю" и я, Ирина Маугли Лабжинова. И сегодня мы поговорим о шерстистых носорогах..."
        - Лучше бы она о неандертальцах рассказала, - невысокий коротко стриженный человек в камуфляже без знаков различия отвел взгляд от экрана ноутбука.
        - Уже рассказывала.
        Второй присутствовавший в кабинете был похож на собеседника как две капли воды. То есть, совсем не похож. Другой рост, немного иная фигура, не шатен, а русоволосый... Но это если приглядываться. А если нет - одинаковая стрижка, та же манера движений, похожая одежда, и так же не за что зацепиться взглядом.
        - Рассказывала... - пробурчал шатен. - "Братья по разуму, умные, добрые и ласковые"... А вот как эта добрая и ласковая за полторы секунды трех амбалов к праотцам отправила?
        - Ещё раз запись показать? - хмыкнул русый. - Кстати, не полторы секунды, а почти две!
        - "Почти две" - передразнил шатен. - Сережа, сколько времени потребовалось бы тебе? Даже если заменить кирпичи чем-нибудь более привычным.
        - В две бы не уложился, - согласился Сергей. Немного подумал и самокритично добавил. - В три - тоже. Но я не лучший!
        - Я - лучший. Ну или один из лучших. Но я тоже не уложился бы! Она не так движется. Насколько я понимаю, кто-то из провалившихся что-то умел, а дальше они это девять лет развивали, дополняли и творчески перерабатывали. Варились в собственном соку, а в итоге создали свою технику, ни на что толком не похожую.
        - Может, и так. А может, она такая одна. Уникум.
        - Даже если уникум, остальные не должны сильно отставать. Это была жизненная необходимость. И непонятно, она уникум, неандертальцы имеют большие возможности, чем люди, или все-таки школа. Интуитивно наткнулись на сверхпрогрессивную методику тренировки. Девять лет большой срок!
        - Сомнительно, - скривился Сергей. - Человечество столетиями совершенствовало рукопашку. А тут неандертальцы и школьники из этого, как его, Замятина!
        - Человечество столетиями топталось на месте. Все, кто чего-либо добивались, старательно прятали свои находки от конкурентов. Шли вперед, откатывались назад. А эти целенаправленно работали. И запредельная скорость. Человек так не может!
        - А неандерталец может?
        - Видимо, может. Или в их системе есть что-то нам неизвестное.
        - Интересно, что?
        - Вот это я и хочу от неё услышать, - шатен бросил взгляд на экран. - Хотя нет, не от неё, а от той крохотули. И тет-а-тет, а не с экрана. Остальные не интересны!
        - Да? Четыре девчонки за неполные пять секунд снимают два десятка вооруженных боевиков, а тебе не интересно?
        - Остальные просто стреляли из луков. Хорошо стреляли, но и только.
        - Ты знаешь, сколько времени дается олимпионикам на три стрелы? - покачал головой Сергей. - Две минуты. Понимаешь, минуты, а не секунды. И мишени там двенадцать сантиметров! А тут самые обычные девчонки лупят из лука со скоростью пулемета и попадают не мимо глаза! И тебе они не интересны!
        - Не интересны! Точнее, рыжая негритянка, которая помоложе, очень интересна. Но она замужем за самым здоровым неандертальцем, а с ними, как показывают имеющиеся материалы, лучше не связываться. Так что на фиг! Зато мне очень любопытно, почему их мужики Назгула проигнорировали. И кошаки тоже. Считают ниже своего достоинства шушеру на удобрения переводить? Или сообщают всем заинтересованным сторонам, что резервы имеются серьезные? Типа: кто к нам с чем чего, тем мы того и того?
        - Да брось! - хмыкнул Сергей. - Воевать со страной безнадежно. Кем бы они ни были, раздавят!
        - Раздавят, конечно. Но с потерями. В любом случае с головняком. А смысл? - Павел вздохнул и кивнул на экран. - Кстати, заметил? В ожерелье ни одного человеческого зуба!
        - Заметил! Лайт-версия. Толерантность демонстрируют. А у братвы клыки повыдирали ещё до приезда ментов. Кстати, их привычка носить на шее вещественные доказательства как-то не вяжется с уголовным кодексом.
        - Об этом пусть у начальства голова болит. Наше дело доложить, является ли силовое решение проблемы рациональным. Я считаю, что нет.
        - Согласен.
        - Значит, так и напишем. Глядишь, и получится поболтать по душам с этой крохой...
        Ночь на 6 января 2020 года. Снежинск
        "Носорог на редкость тупая скотина. Если его бить дубинами по голове с двух сторон, то этот тормоз не знает, на кого бросаться, и стоит, как бычок на бойне"
        Снегов потер пальцами виски. Сейчас губернатор понимал шерстистого носорога. Тоже не знал, на кого бросаться. Совсем не из-за тупости. Скорее, наоборот. Мысли толпились в голове, словно москвичи в метро в час пик. Хотя какие, к черту, в метро москвичи? Сплошняком понаехавшие! На ПМЖ плюс транзитные. Последних больше, чем первых! Вот обязательно из Новосибирска в Челябинск лететь через Москву? Прилететь в Домодедово, улететь из Шереметьева. Или наоборот. Почему не через один аэропорт? А так дешевле! Один мат на язык просится! На такси дешевле! На такси! Из Новосиба в Челябинск! И быстрее, кстати! И не надо расталкивать баулами пассажиров московского метрополитена! Господи, что за чушь в голову лезет! Можно подумать, Павла Валентиновича метро беспокоит? Да он на нем лет с двенадцати не ездил! Или с десяти! О другом думать надо, совсем о другом!
        Может, стоило кардинально решить проблему с неандертальцами? Собрать все имеющиеся в области силы... ОМОН, СОБР, спецназ ФСБ... Вевешников подтянуть... Потом списать всё на Назгула. Покойник стерпит! Да и был бы жив, всё одно стерпел. И, кстати, стал бы покойником. А потом? Докладывать президенту о потерях? Четыре девочки за пять секунд перебили два десятка вооруженных бандитов. Спецназ не бандиты, но и с той стороны - не одни девочки. А если хотя бы часть тигров разбежится по окрестностям и пойдут по деревням и весям питаться тем, что поймают? Раньше или позже всех перебьют, конечно, но сколько за это время будет сожрано скота, а возможно и людей. И какие "плюшки" прилетят лично ему, Снегову, за такое развитие событий? Нет, может и оправдается, но вряд ли.
        А ещё какие варианты? Оцепить аномальную зону? Так оцепили! Собственно, кельпинские сделали это сразу, как почувствовали необходимость. Лучше бы, конечно, раньше, но нельзя требовать с людей невозможного. Мальчишка-сержант и лейтеха предпенсионного возраста! Надо будет сказать Белокопытову, чтобы поощрил парней. Хотя, зная Славу, можно ничего не говорить. Майору Зарубкину можно собираться на новое место службы. В Кельпу! А лейтенант Семенов, то есть, капитан Семенов, отправится на его место. Должность майорская, так что есть перспектива на приличную пенсию. И сержанта не обидят!
        Да бог с ними, с ментами! Что с неандертальцами делать?! Хваткие ребята! Себе бы в команду таких! Хотя, с ними забот не оберешься. Мэр (или заместитель губернатора) с набором клыков на шеё. Снегов улыбнулся. А впечатляет! И саблезубые тигры, патрулирующие улицы на предмет профилактики правонарушений, тоже впечатлят кого угодно. Только желательно, чтобы всё это происходило где-нибудь подальше от Снежинска!
        Надо завязывать с самокопанием. Найденное решение - не лучшее, но единственное. Сейчас люди Енохина и Белокопытова задержат остатки назгуловских шестерок, сошьют дело о терроризме, а заодно подправят документы на тему давней разработки группы. Можно и благодарность неандертальцам вынести и озвучить. Хотя они уже сами себе её и вынесли, и озвучили. На весь мир. Спасибо хоть согласовали экивоки в сторону области.
        Да и президенту уже доложено.
        Хорош терзаться! К утру нужно представить подробный отчет о ситуации и предложения по урегулированию. Надо садиться и писать! В общем, что саблезубые тигры, что неандертальцы все такие разумные, белые и пушистые, и надо дать им мир, дружбу, жвачку! Только где-нибудь подальше от Снежинской области. Потому как маленькая она и бедная! Флюоритом этих чертовых гомотериев не накормишь! Вот как-то примерно так!
        6 января 2020 года. Нью-Йорк
        "Мясо у носорогов по вкусу и консистенции напоминает подметку. Хотя с большой голодухи вполне съедобно. А наши котята и вовсе едят его с удовольствием. Они любое мясо едят с удовольствием. Но зато какое у носорога сало!.."
        Уолтер Райан откинулся на спинку кресла и с довольной улыбкой смотрел на экран. Незнание русского абсолютно не мешало. Конечно, в большой эфир эта муть пойдет с синхронным переводом, но это мелкие детали. Деваха симпатична, фотогенична, экзотична и хорошо держится. И верхом на мамонте - тоже! Кстати, влияние Джуди заметно. Ну и ладно, дочка капрала Фокса уже вторые сутки самый популярный журналист в мире.
        А вот то, что все права на трансляцию этой передачи за пределами России у "Фокс-Райан-канала" - это хорошо! Очень хорошо! Хотя и обошлось не дешево! Проклятые неандертальцы ободрали, как липку! И, спрашивается, кто после этого акула бизнеса? Доля в прибыли! И какая! Хорошо хоть, не в собственности, а только в прибыли и только от их материалов. Да плевать, ближайшие два-три года интерес к неандертальцам не уменьшится, и каждый выход в эфир будет приносить кучу денег. И репортажи Джуди, и эта передача.
        Если, конечно, не произойдет чего-то экстраординарного, способного переключить на себя внимание обывателей. Только что? Олимпиада? Чемпионат мира по хоккею? Евровидение? Очередной набор санкций против России? Всё это уже привычно и неинтересно. Отвлечь внимание от саблезубых тигров может разве что нашествие ластоногих на Скандинавию. Причем такой мощи, чтобы побережья Швеции и Норвегии превратились в лежбища котиков, моржей и морских леопардов.
        В задницу! Бред полнейший! Морские леопарды водятся в Антарктиде, а не в Скандинавии. И моржи с котиками тоже из других мест. Впрочем, большая часть аудитории об этом не знает. Она толком не в курсе, где эта самая Скандинавия находится, а морского котика не представляют без штурмовой винтовки!
        Но даже если такое случиться, надо будет всего лишь перебросить мисс Фокс в эпицентр событий!
        А пока бедной Джуди придется ещё некоторое время покататься на мамонтах и побегать за саблезубыми тиграми. Хотя почему бедной? Богатой, очень богатой Джуди!
        6 января 2020 года. Ново-Огарёво
        - Итак, как на территорию России попали чужеродные элементы, мы в общих чертах знаем.
        Президент говорил негромко, ровным спокойным голосом. Как обычно. И хотя встреча проходила не в кремлевском кабинете, а в Ново-Огарёво, обстановка была предельно рабочая. Вплоть до мельчайших деталей дресс-кода. Впрочем, российский лидер другой и не признавал. Да, не заседание правительства, не переговоры "на уровне", даже не прием какой-нибудь забугорной шишки. И что? Важнее собравшихся в стране поискать надо. Соратники. Те, кому глава государства доверял, насколько вообще политик может кому-нибудь доверять. Ближний круг. Настолько ближний, что можно было проводить встречу "без галстуков". Но не нужно. Работать - значит работать.
        - Итак, как на территорию России попали чужеродные элементы, мы в общих чертах знаем. И кто они - тоже знаем. Каким образом перемещенным лицам удалось в течение десяти дней оставаться незамеченными нашими силовиками, установили. Вы хотите что-то сказать, Владимир Александрович?
        Министр внутренних дел потупился:
        - Их заметили...
        - Ах да! Старший сержант Парамонов. Действительно, похвально. Как Вы считаете, может нам стоит назначить его на должность министра? По крайней мере, на его сигналы начнут реагировать.
        - Но Владимир Владимирович!
        - Я шучу, Владимир Александрович. Хотя вопрос, почему те, кто замечают необычное, сидят сержантами в Кельпе, совсем не праздный! Но сейчас вопрос не об этом. И не к Вам, - президент перевел взгляд на директора ФСБ: - Александр Васильевич, я не спрашиваю, почему им удалось притащить к себе незамеченными ученых. И даже не буду вспоминать небезызвестного Максима Лисина. Но каким образом там оказались иностранные журналисты?
        - Мисс Фокс не ведет политических репортажей, Владимир Владимирович, - вздохнул главный безопасник. - Потому наблюдение велось по минимальному режиму! И когда журналисты уехали встречать Новый Год в Подмосковье, оперативники их потеряли. Из самолета журналисты вышли, ни в одной гостинице не поселились. Кто же знал, что люди полетят через полмира, чтобы посидеть в лесу у костра! Как будто у них своих лесов нет!
        - В их лесах не водятся саблезубые тигры! - усмехнулся президент. - А если я спрошу, каким образом их не отследили при вылете в Снежинск, Вы скажете, что американцы замаскировались под наших туристов? А просмотреть билеты на все рейсы из Домодедова занимает слишком много времени? Вы в каком веке живете, Александр Васильевич?
        - Виноват, Владимир Владимирович!
        Президент кивнул.
        - Зачем им вообще потребовались эти журналисты, - возмутился премьер министр. - Неужели нельзя было без лишнего шума обратиться в соответствующие органы...
        - Боюсь, Дмитрий Анатольевич, - произнес министр иностранных дел, - что тогда мы бы не имели удовольствия обсуждать эту тему. Когда не надо, подчиненные Александра Васильевича умеют работать очень оперативно.
        - Что Вы нас выставляете какими-то изуверами, Сергей Викторович! - вскинулся директор ФСБ. - Чуть что - сразу "зачистили".
        - Я этого слова не говорил, - хмыкнул глава МИД. - Но мы с Вами так давно знакомы...
        - Спокойнее, господа, - всё также негромко произнес президент. - Я согласен с Сергеем Викторовичем, если перенесенные хотели избежать силовых контактов, действовали они правильно. Вопрос стоял иначе: почему им это удалось? Но сейчас и это неактуально. Важнее понять, как сейчас действовать нам?
        - А что нам мешает отдать приказ подчиненным Александра Васильевича? - чуть недоуменно спросил премьер. - Тем, которые умеют работать оперативно.
        Директор ФСБ от неожиданности вздрогнул:
        - Тогда уж людям Владимира Александровича! У него тоже достаточно хватких ребят!
        - А в чем разница? - не понял премьер.
        - Хваткие предпочитают не "зачищать", а "закрывать", - пояснил министр иностранных дел. - Ничего, что я пользуюсь Вашим профессиональным жаргоном, Александр Васильевич?
        - Пожалуйста, пожалуйста, Сергей Викторович, - рассыпался в любезностях директор ФСБ. - Я слышал, на переговорах с нашими злейшими друзьями он незаменим.
        - Я же просил! - укоризненно произнес президент. - А Вы как считаете, Сергей Кужугетович?
        - Совершенно не мой вопрос, - пожал плечами министр обороны. - Спасать никого не надо...
        - Сергей Кужегетович! Вы возглавляете министерство обороны, а не МЧС! И уже достаточно давно.
        - Если для силового решения вопроса требуется армия, - голос министра прозвучал жестко. - Значит, надо избежать силового решения этого вопроса!
        - Поддерживаю, - кивнул министр иностранных дел. - Представьте, как отреагирует мир на уничтожение пришельцев? Пришли миролюбивые товарищи, принесли кучу интересных научных данных, спасли жизни ребенку и журналистам, а эти варвары-русские разнесли всё вдребезги, уничтожив и бесценный материал, и замечательных людей, и любимых всем миром пушистиков. Снова получим скандал, санкции и всё прочее!
        - И что? - удивился премьер. - Когда нас эта ерунда пугала? Как они визжали по поводу Крыма!..
        - Тогда мы за это получили Крым! А сейчас - ничего! Ни Крыма, ни Рима! Ещё и потеряем немало.
        - Что мы теряем?
        - Бесценную научную информацию, в первую очередь, идущую в Россию. Никакого скандала на международной арене. Наоборот, подъем имиджа: если мы способны мирно договориться даже с неандертальцами и саблезубыми тиграми, то те, кто договориться с нами не может, тупее и агрессивнее и неандертальцев, и саблезубых. Половина стран откажутся от всех санкций только из-за этого! - министр бросил взгляд на недоуменное лицо премьера, и закончил: - А ещё сарай мамонтовой кости. Дорогая штука, между прочим! А ты его хочешь ракетами разнести!
        - Спокойней Сергей Викторович, спокойней, - президент откровенно посмеивался, слушая перепалку. - Вы же дипломат! Есть ещё какие-то мнения?
        - А нельзя решать вопрос заблудившихся во времени школьников не на уровне совещания при президенте? - прищурился министр обороны. - На мой взгляд, дать им ремня и отправить к родителям мог и Снегов! А с распределением животных по зоопаркам и научным институтам справился бы кто-нибудь из хозяйства Димы Кобылкина.
        - Это надо было делать десять лет назад по субъективному времени этих самых школьников. А сейчас подобная попытка равнозначна предложению Дмитрия Анатольевича. Потому как школьники "друзей в зоопарки не сдают". Это я цитирую, - пояснил министр иностранных дел. - Кроме того, если мы попытаемся это сделать, наши заокеанские оппоненты тут же поднимут вой о заключении разумных существ под стражу и бесчеловечных экспериментах над ними. То есть, опять сплошные минусы и ни одного плюса.
        - Насколько я понимаю, Сергей Викторович, - президент прогнал с лица улыбку, - у Вас есть конкретное предложение. Может, даже план?
        - Планом я бы это не назвал, скорее наметки.
        - И?
        - Самим признать неандертальцев и саблезубых тигров разумными видами, имеющие равные права с людьми.
        - Это вопрос Академии Наук! - перебил премьер.
        - Эти яйцеголовые точно никогда ничего не решат, - уверенно произнес министр внутренних дел. - Будут спорить до тех пор, пока захватившие всю землю разумные тигры не придут завтракать академиками.
        - Верно, - согласился глава МИДа. - И пусть спорят. А мы издадим президентский указ. Зачем ждать, пока это сделают американцы? Пусть приоритет останется за нами. После этого мнение других стран становится непринципиальным, поскольку объекты находятся на территории РФ, где будут считаться разумными. Со временем примем "Закон о разумных видах". Или внесем поправки в Конституцию, - министр многозначительно посмотрел на президента и, после согласного кивка продолжил: - Выделим перемещенцам территорию для компактного проживания, благо подходящие им места у нашего населения спросом не пользуются.
        - Это какие? - поинтересовался президент.
        - Чукотка, север Якутии или Эвенкии. Плотность населения там просто никакая. Томразин предлагает район южнее поселка Черского. Рядом с плейстоценовым парком. Там интересная программа, одобренная ещё АН СССР: превратить современную тундру в цветущий край типа доисторической степи. Но им требуются семена, удобрения и куча разных зверей. Бизоны всякие, лошади, мамонты олени с кабанами. И, кстати, саблезубые тигры им тоже нужны. Нам вечно средств на зверьё не хватает. А у пришельцев тигры и мамонты свои, а на остальное денег соберут или заработают. Хваткие ребята.
        - Уже заработали, - хмыкнул директор ФСБ. - Только на продаже информации столько, что раскулачивать пора! Только малореально. Действительно, хваткие!
        - А я о чем? - министр иностранных дел поднял указательный палец. - А ещё будут продавать права на исследования. Плюс спонсорские средства. Ещё... Сами придумают! Мы будем иметь постоянный приток валюты в страну и налогов в казну. Только надо вывести их в федеральное подчинение. Иначе сцепятся с Якутском не на жизнь, а насмерть!
        - Почему насмерть? - поинтересовался президент.
        - Айсен - хороший мальчик, - улыбнулся дипломат. - Но жадный. И охоту любит. Не стоит его искушать. И не один он такой. Съесть, его, скорее всего, не съедят, но исправительные работы на мамонтовом навозе гарантированы.
        - Интересно, - улыбнулся президент. - Мы тоже охоту любим. Хотя соглашусь, охотиться на разумных - уже перебор. Сергей Викторович, а что за человек Томразин?
        - Михаил Игнатьевич? Хороший работник. Давно бы заместителем у меня был, но молод. И гибкости маловато! Подлости, если русским языком говорить.
        - И что он говорит о перемещенцах?
        - Считает их вполне доброжелательными, адекватными и лояльными именно к России.
        - Это саблезубые тигры адекватны? - не выдержал премьер.
        - В том числе! Снегов, кстати, придерживается того же мнения.
        - Сергей Викторович, - президент движением руки прекратил очередную зарождающуюся ссору, - а без Томразина МИД справится? Если мы его у Вас заберем и сделаем министром по неандертальцам и прочим разумным видам? Кто-то же должен работать по этому направлению.
        - Владимир Владимирович, Вы серьезно? - премьер даже изменился в лице. - Какие разумные виды?! Какие равные права?! Хищники, разгуливающие по Москве без намордников?!
        "Дебил, бля! - буркнул себе под нос министр иностранных дел. - И как его Вова терпит?!"
        - Не по Москве, Дмитрий Анатольевич, а по Якутии, - поправил его президент. - Сомневаюсь, что им понравится Москва. А даже если кто и приедет, Вас же не смущают негры на улицах? Ой, простите, афроамериканцы! Кстати, Сергей Викторович, а как Томразин столь своевременно оказался в Снежинске?
        - У Михаила Игнатьевича очень трепетное отношение к дочкам. Поехал знакомиться с кандидатом в зятья, - пояснил министр, а директор ФСБ кивнул: мол, пробили. - Кстати, тем самым сержантом Парамоновым из Кельпы.
        - Зять министра - сержант, пусть даже старший, - задумчиво произнес президент. - Мезальянс получается... Владимир Александрович, а не назначить ли капитана Парамонова начальником полиции нового образования? Вот что, господа министры! Прошу не позднее шести вечера предоставить мне свою оценку предложенного плана. Со своими поправками, если они есть. Если считаете план ошибкой, представьте альтернативный вариант. Александр Васильевич, от Вас подробный доклад по вооруженному столкновению. Очень интересно, с какой из снежинских зон откинулись боевики, за деятельность которых, несмотря на провал акции, берут ответственность сразу полтора десятка террористических организаций. Ничего, что я использую их жаргон? Только не покрывайте своих разгильдяев! Обгадились, значит обгадились! Встречаемся в шесть. Не прощаюсь!
        Проводив гостей, президент долго сидел в кресле, задумчиво глядя на двуглавого орла на стене. С планом МИДа, глава государства, конечно, ознакомился заранее, причем куда подробнее, чем докладывал Сергей. И план, а точнее, предложение пришельцев, ему нравился.
        К обнаглевшим вчерашним школьникам, договорившимся с неандертальцами и саблезубыми тиграми и пытающимся, причем небезуспешно, манипулировать российскими властями, стоит присмотреться. Может, как раз они важнее и поправок к Конституции, и задуманной нефтяной войны с Саудовской Аравией, цель которой, конечно же, не крохотное государство в Персидском заливе, а... Впрочем, неважно. Может важнее, может, нет. Одно слабое место у перемещенцев точно есть: "гибкости" маловато. Хотя излишек этой самой "гибкости" ещё хуже. Зато наглости хоть отбавляй! Впрочем, спешка в данном случае не нужна. Вот создадут на берегах Колымы сказочную страну с молочными реками и кисельными берегами, тогда и посмотрим.
        А наглость... Что наглость? Интересы дела куда важнее личных амбиций. Это Дима может позволить себе обижаться, ему в отставку через две недели. Да и особым умом никогда не отличался. Мальчик для битья, чьё дело проводить непопулярные реформы. Президент обязан глядеть дальше. Учитывать все плюсы, коих очень немало, и все минусы, которые, конечно же, тоже имеются. И какие плюсы-минусы нивелируются при отправке всей этой прыгающей по времени компании на Колыму. Можно в виде мелкой мести отправить туда же всех, с кем пришельцы успели сдружиться, но не более. И тоже не по этапу, а добровольно и с повышением.
        Вот так и получается, двадцать лет реформируешь страну, а в историю входишь как человек, который договорился с саблезубыми тиграми. Несмотря на то, что живьем их в глаза не видел!
        Эх, забить бы на всё болт, да отправиться в Кельпу, кататься на Чувырлах и Тюпках! Приглашали ведь! Увы, служба подготовки визитов из лучших побуждений спровоцирует российско-неандертальскую войну! Надо бы этим ребятам маленько подрезать крылышки! А пока придется отказаться. В смысле согласиться, поблагодарить и посетовать на занятость. И пообещать потом, когда-нибудь...
        А может, и в самом деле, потом, когда-нибудь удастся съездить. Конечно, уже на новое место дислокации "иных разумных видов". Интересно, как они назовут свою столицу? Рим-на-Колыме?
        Эпилог
        
        22 июня десятого года. Поселок Мудрого Пыха
        Мудрый Пых уютно устроился в кресле у камина и размышлял, глядя на пляску языков огня в большом закрытом очаге. Пыху с каждым днем всё больше нравилось вот так сидеть и думать.
        Люди рю утверждали что вождь должен работать головой, а не обожженной палкой. Так говорил Ба-рю, большой вождь хозяев Степи. Так говорила Гау-Рю, повелительница самых опасных из существующих зверей. И О-рю, великий воин и охотник, чьё ожерелье закрывало грудь от шеи до пупка, был согласен с ними. Все люди рю повторяли одно и тоже: человек должен думать! А вождь - особенно. Тем более теперь, когда в племя вошли новые семьи, и нет необходимости самому гоняться за антилопами.
        Пых начал чаще думать, и результат уже виден. Племя разрослось, стало сильным, и уже не так зависит от охотничьей удачи. На огородах за домами тах растут вкусные корни картошки, а в ледяных ямах-погребах хранится запас прошлогоднего урожая. Люди знают, как готовить оказавшиеся столь вкусными орехи кау, которые растут везде.
        Впрочем, охотники редко возвращаются с пустыми руками. Оружие людей рю позволяет добыть кабана и даже быка, такая добыча способна насытить всё племя. И страшного урра теперь можно отогнать, а не откупаться от хищника женщиной или ребенком.
        Жалко только, что копий с наконечниками из гладкого холодного камня мало. Но это пока. Луков тоже не хватало ещё прошлым летом, а сейчас Лан делает их по три штуки в день! Ещё бы наконечники для стрел получше были...
        Раньше или позже будут. Кору удалось сделать блестящую горячую воду из красной земли. Когда вода остывает, становится гладким холодным камнем. Кор долго нагревал этот камень, бил по нему молотком, оставшимся от рю, и, в конце концов, сделал наконечник для копья. Он не такой твердый, как у нагибаты самого Пыха, подаренной самим О-рю, но гораздо лучше расколотого камня, не говоря уж о заточенной кости.
        Кор когда-то был хороший охотник. Он не захотел отдавать своих женщин большой полосатой кошке, вступил в схватку и даже убил хищника. Но потом долго болел, и теперь носит большой горб на спине, а одна нога Кора короче другой. Только руки сохранили былую силу. Кор не выжил бы в Степи, но Пых помнит всё, что говорили люди рю. А они высоко оценили бы поступок Кора. Поэтому Пых принял Кора в племя и поставил жечь красную землю. И, как всегда, оказался прав: теперь у племени есть свой гладкий холодный камень! А сделать его таким же хорошим, как делали люди рю, - вопрос времени. Кор упрямый, он своего добьется. Надо будет выделить ему пару мужчин, женщины Кора не справляются с тяжелой работой. Нет, лучше отправить к Кору женщин-кро, они сильны, как мужчины. А с картошкой и кау справятся и женщины-неа.
        С улицы донеслись заунывные вопли. Опять Дрищ нанюхался дыма травы, из которой делают одежду, и орет, как овцебык, которому попали в яйца стрелой с острым наконечником! Пых поморщился. С Дрищём надо что-то решать! Охотник никудышный, ничего полезного делать не умеет, зато постоянно нюхает дым. Немного травы не жалко, но нанюхавшийся Дрищ начинает визжать про духов предков, которые не одобряют Пыха. Чего хочет задохлик и неумеха? Не может же он в самом деле верить в чушь про давно умерших предков. Ба-рю говорил о чем-то подобном… Кажется, это называется религия. Да точно! А такие Дрищи, становятся шаманами, жрецами и священниками и от имени выдуманных существ норовят руководить вождями. Горе тому племени, где командовать будет такой Дрищ. Пусть лучше его задерет свирепый лев или сожрут голодные гиены. Придется тряхнуть стариной и самому сходить на эту охоту, такое никому не поручишь.
        - Пых! Мудрый Пых! - вбежал в комнату безымянный мальчишка, сын тихони Хао. - Мы с сестрой отбили у гиен маленьких волчат!
        Пых недоверчиво посмотрел на детей: вряд ли эти крохи справились бы и с одной гиеной.
        - Три гиены хотели съесть щенков белой вау, - поспешил объяснить мальчик. - Загрызли волчицу, но она их сильно поранила. А мы добили палками, - ребенок потряс зажатой в руке дубинкой. - А волчат принесли в Поселок. Когда волки вырастут - будут помогать охотиться!
        Пых довольно кивнул. Так люди рю поступили с котятами самого страшного зверя и получили грозных друзей. Почему бы детишкам не попробовать с белыми волками? Конечно, рю лучше, чем вау, но надо радоваться тому, что есть.
        - Вы совершили взрослый поступок, - торжественно произнес Пых. - Можете сделать себе ожерелья. Ты, - он показал на мальчика, - будешь зваться О. А ты, - рука сдвинулась в сторону девочки, - Га. Если, конечно, захочешь ходить с ожерельем и не ждать, когда тебя поименует твой будущий гоу.
        Девочка радостно закивала.
        - Если у вас получится вырастить из щенков помощников, станете О-вау и Га-вау.
        Дети умчались с радостным визгом.
        Конечно, давать детям имена великих людей - рискованное занятие. Но теперь эта парочка будет из кожи вон лезть, лишь бы оправдать доверие. А придумка хорошая. Волки не так сильны, как рю, но тоже могут выслеживать и убивать добычу. Зверь тру или носатый гун им не по силам, но быки и кабаны - вполне.
        Конечно, племя Пыха - не рю, и даже не тах. Они обычные неа и кро. И что? В стойбище рю жила рыжая неа, которая придумала лук, приручила рысь и научила всех готовить орехи кау. А чем хуже те, что пришли к Пыху?
        Уже сейчас его люди умеют растить картошку и делать одежду из травы. Лепить из вязкой земли камни и миски. Строить деревянные жилища с очагами из самодельного камня. И почти научились делать гладкий холодный камень. А теперь ещё договорятся со щенками вау. Да, пока всё это получается хуже, чем было у людей рю, но и ребенок не рождается хорошим охотником. Сначала он должен научиться ходить, бегать, метать копьё. Племя ещё только делает первые шаги, но с каждым днем становится всё сильнее и сильнее. И это хорошо, ведь впереди много тяжелых дней и неизвестных опасностей.
        Люди рю ушли.
        Степи нужен новый хозяин.
        31 января 2020 года. Эшелон и не только
        Эшелон шел на восток. Один пассажирский вагон с людьми. Два таких же, но переделанных под саблезубов. Специальный вагон для перевозки мамонтов. И четыре товарных: всё, нажитое непосильным трудом за девять с лишним лет тяжелого труда в первобытной степи. Для локомотива восемь вагонов не груз. Самое оно показывать, на что способен современный железнодорожный транспорт. Если, конечно, не будут тормозить движение красные глаза светофоров и гнусные голоса диспетчеров по радио. Но эшелон, приравненный к правительственному, не тормозят по пустякам. Десять дней, и будем на месте. Поезд мчался, весело постукивая колесами:
        "Тыдым-тыдым, тыдым-тыдым, тыдым-тыдым"...
        Светка Буртасова отсыпалась, вымотанная свалившийся на её плечи организацией переезда. Всё взять, ничего не забыть, забрать своё, прихватить чужое, сгонять к железке проверить вагоны, забраковать, поругаться, разбить морду не в меру наглому здоровенному работяге, пригрозить Пузиком тщедушному начальнику депо, потрясти распоряжением губернатора перед лицом ещё какой-то шишки, а потом всё равно пригрозить Пузиком. Дать сутки срока на переделку, заскочить в Снежинск на автобазу, осмотреть машины, заскочить в Кельпу, посмотреть, как капитан (ага уже капитан) Семенов сдает дела майору Зарубкину (а этот всё ещё майор, думала, понизят), согласовать наличие милицейского сопровождения (с Семеновым, конечно, он же теперь в областной полиции), со спины Пузика дружески помахать Арсену, вернуться к себе, снова рвануть на железку, принять вагоны, полюбоваться на фонари под глазами крайне вежливого рабочего, вернуться в Рим, загрузить всё и всех на машины, перегрузить в вагоны, уточнить у машинистов график движения и остановок, услышать, что это не её дело, признать: действительно не её. И завалиться спать под
убаюкивающий стук колес:
        "Тыдым-тыдым, тыдым-тыдым, тыдым-тыдым"...
        Капитан Парамонов, больше, чем от неожиданного назначения и головокружительного повышения в звании, ошалевший от реакции на эти изменения мамы и бабушки, чуть ли не силой вытолкавших Игоря из дома с напутствием "не упустить Снежаночку", с утра и до глубокой ночи сидел за учебниками, словно рассчитывал одолеть университетский курс за неделю. Когда перегруженный мозг возмущался и отказывался воспринимать зубодробительные юридические термины, капитан перемещался во второй вагон, где, устроившись между Милкой и Няшей, выплескивал на будущих подчиненных мысли об организации работы по охране правопорядка в условиях якутской тундры. Или плейстоценовой степи, кому как больше нравится. Кадровые проблемы капитан решил в первые же дни поездки. Раз саблезубые тигры по всем правам и обязанностям приравнены к людям, то и в полиции служить могут. И как-то не верится, что в этом случае на Автономной неандертальской территории заведется собственный криминал. Да и гастролеры предпочтут более теплые края.
        Кошки внимательно выслушивали предложения и согласно кивали головами: мол, правильно говорите, товарищ капитан, правильно. Придумывайте ещё, а мы всегда готовы поддержать начальство всеми доступными средствами. Скажете съесть нарушителя - съедим, скажете сожрать - сожрем, в общем употребим в пищу предписанным методом. И не сумлевайтесь, лейтенанты полиции РФ Милка и Няша в полной боевой готовности двадцать четыре часа в сутки без выходных и праздников. И, кстати, Дикарку не забудьте назначить начальником по наказаниям. Или как там эта должность называется? Дикарка в этом деле несомненный талант, вон как Сиплого с Пеньком перевоспитала!
        А колеса стучали: "Тыдым-тыдым, тыдым-тыдым, тыдым-тыдым"...
        Упомянутые Сиплый и Пенёк, оказавшиеся в результате педагогических усилий Дикарки Ильей и Денисом, столь сложными размышлениями не заморачивались, а сосредоточились на текущих проблемах. Вследствие чего в четвертом вагоне всегда было тепло, сухо и идеально чисто, а мамонты щеголяли ровной, гладкой, тщательно отмытой и расчесанной шерстью и пахли сеном и шампунем. Бывшие "правильные пацаны" давным давно оценили сложившуюся ситуацию и решили, что ехать на Колыму добровольно намного приятнее, чем по двести пятой статье, да ещё зашкваренными. "Авторитетов из нас не вышло, - сообщил подельнику Илья-Сиплый, демонстрируя неожиданную начитанность. - Придётся переквалифицироваться в управмамонты".
        "Тыдым-тыдым, тыдым-тыдым, тыдым-тыдым"...
        Проблему мамонтов тщательно обдумывал и Колька Заварзин, в котором неожиданно проснулись способности к предпринимательству. Чума целыми днями вылезал из ноутбука только для того, чтобы проконсультироваться с мамой по очередной хитрой финансовой схеме или с Эйнштейном о возможности новой задумки.
        - Японцы просят предоставить им биоматериал для клонирования мамонта, - вещал Заварзин, торопливо глотая полупрожеванный бутерброд. - Я думаю, материал им можно предоставить. Только предлагаемую сумму удвоить... Нет, лучше утроить. Потянут, куда денутся! Плюс половина выращенных мамонтят нам! А остальных растить в нашем питомнике, потому как подходящих климатических условий больше нигде нет. Или оставить всех мамонтят в их распоряжении, но на нашей территории, и содрать с самураев за содержание и охрану животных. Нет, за содержание не надо. Только за охрану и проводимые исследования, это точно больше получится. А когда пойдет потомство, половина мамонтят - наши. Виталя, вопрос. У нас есть этот материал? Хорошо! Тогда второй вопрос. Сможем повторить этот фокус с шерстистыми носорогами?
        "Тыдым-тыдым, тыдым-тыдым, тыдым-тыдым"...
        Оторва три дня честно пыталась освоить новое увлечение мужа (которого по-прежнему называла гоу), но потом махнула рукой и занялась изучением правил соревнований по толканию ядра. Неандерталка раз за разом прокручивала видео с различных первенств и никак не могла понять, почему надо выделывать в круге эти странные пируэты, если в результате круглый железный кирпич летит на какие-то двадцать с небольшим метров. Сама Оторва ещё в Риме попробовала "толкнуть" похожий кусок железа по местным правилам, но без выкрутасов, и он улетел куда дальше. Так чего же мамонтоподобные тетки, похожие на уменьшенных самок сэров, устраивают странные танцы перед броском? Может, выступить как-нибудь на этих соревнованиях? Как их там называют? Ага, Олимпиада! Всего-то и надо, что вразвалочку выйти в круг, сплясать там танец и кинуть железный шарик, мало отличающийся от кирпича. Получить красивую медальку и повесить на ожерелье, между клыками волка и гиены. Очень красиво будет смотреться. Её гоу должно понравиться.
        "Тыдым-тыдым, тыдым-тыдым, тыдым-тыдым"...
        Концепция спортивных состязаний вызвала немалый интерес и у Шоколадки с Айкой. Быстро обсудив перспективы лучших бойцов нового мира в противостоянии с Урром (и не найдя этих самых перспектив), кроманьонки перешли к стрельбе из лука, где их вердикт был столь же единодушен. Олимпийские правила были признаны совершенно дурацкими. Здоровенная мишень, в которую только слепой не промахнется, всего одна дистанция и только шесть стрел! А попадание в самый центр мишени не дает никаких преимуществ. Всади туда хоть все пять стрел, но если шестую сбил порыв ветра, проигрываешь неумехе, смазавшем все стрелы на целую ладонь! А главное - скорострельность! Как можно тратить на три стрелы целых две минуты?! За это время нужно два колчана расстрелять! Иначе не доживешь до следующей схватки!
        "Тыдым-тыдым, тыдым-тыдым, тыдым-тыдым"...
        Семен Петрович ("Куды ж я от вас, ребятки, денусь? В Антарктиду не берут больше, хоть в Арктике старые кости поморожу в своё удовольствие. Да и пропадете вы без меня! Вы же ноль от фазы не отличаете!") пытался научить сестренок играть в преферанс. Но младшие постоянно сбегали на съемки новых выпусков передачи "Люди Рю", а старшие всё делали не по правилам: вистовали на девятерной, ходили в прикуп за семерками на мизерах, заходили под игрока с туза, не закладывались на три к нулю... и постоянно выигрывали! Семен Петрович после каждой сдачи долго ругался и подробно разъяснял девушкам ошибки. Те согласно кивали и снова играли дырявые мизера и закладывали две взятки на трильяж. Хоть кол на голове теши!
        "Тыдым-тыдым, тыдым-тыдым, тыдым-тыдым"...
        Академик Иловайский, с немалым трудом настоявший на своем переселении на новую автономную территорию, не собирался терять ни минуты имеющегося времени. Первым делом он ещё раз перемерил имеющиеся в коллекции Эйнштейна черепа и скелеты сэров, а так же всех без исключения живых "объектов". При этом в объекты попали не только кроманьонцы, неандертальцы и полукровки, но и "волчата", коим было недвусмысленно разъяснено, что неизвестно, как повлияло на их развитие столь долгое пребывание в другой реальности, и долг академика, как ученого, всесторонне прояснить данный вопрос. И не только этот!
        Почему, например, все найденные скелеты неандертальцев не выше ста шестидесяти сантиметров, а из живых образцов один чуток не дотягивает до двух метров, а второй почти достиг рассчетного роста к десяти годам? И единственная, кто может примирить современную науку с действительностью - Оторва. Потому что маленькая. Только и остается, что объявить дошедшие до нас скелеты принадлежащими особям крайне неконкурентоспособным и потому вымершим! Далеко не до всех сразу дошло, что дедушка, оказывается, пошутил!
        Результаты измерений Григорий Осипович классифицировал по огромному количеству признаков, после чего сообщил приставленному к нему Урру, что ближе всего к современному человеку находятся самцы сэров. Неандерталец только пожал плечами:
        - Давно это знаю. Здесь все тупые и агрессивные.
        - Возможно, коллега, возможно, - согласился академик и отправился делиться результатами с Эйнштейном.
        "Тыдым-тыдым, тыдым-тыдым, тыдым-тыдым"...
        Галочка Егоровна ни на секунду не отходила от ненаглядных котят. А вдруг кто-то плохо переносит качку? Или не получается пользоваться туалетом? Не оставили ли при переделке вагонов острый угол? Достаточно ли мягкие матрасы? Не тесно ли? И вообще! Сколько может возникнуть проблем у малышей, впервые в жизни едущих по железной дороге! Не удержатся на ногах при торможении, ударятся о какую-нибудь трубу, напугаются чего-нибудь! Трехметровые малыши ласково терлись головами, лизали Галины руки и дружески урчали. Им были глубоко безразличны и качка, и форма отверстия в туалете, и проносящиеся за окном пейзажи, не говоря уже о мягкости матрасов. Но мама Галя нервничала, и её следовало успокоить.
        "Тыдым-тыдым, тыдым-тыдым, тыдым-тыдым"...
        Клавдия Серафимовна Семинишина безотлучно прописалась в детских купе, одновременно изучая будущих воспитанников и разрабатывая концепцию школы для иных разумных видов. В связи с занятостью дочери главный педагог завербовала в помощники Хому и уже через сутки обнаружила, что первую скрипку в их маленьком коллективе играет неандерталец. Единственное, во что Хома категорически не вмешивался, это идеи Клавдии Серафимовны по подбору кадров. Если быть точным, он вообще ни во что не вмешивался. Просто занимался привычным делом: следил за детьми и учил их всему, что умел сам, параллельно жалея об отсутствии Кристины Томразиной. Помощь от девчонки была невелика, но с ней было интересно. Прикольно, как сказала бы сама Кристя.
        "Тыдым-тыдым, тыдым-тыдым, тыдым-тыдым"...
        Кристина же в это время методично объясняла родителям, почему она должна не позднее начала следующей четверти перебраться в школу Рима-на-Колыме. Аргументы были непробиваемы. Намного лучший уровень обучения, здоровый климат, помощь папе в налаживании общения с подотчетными ему видами и, наконец, должен же кто-то присмотреть за беззащитной сестренкой, отправляющейся к черту на рога писать диплом! Она вон даже тему до сих пор выбрать не может! Ну и что, что жених - начальник полиции? Он тоже влюбленный, а значит беспомощный. Вот Кристина, как девочка серьезная и ответственная, за обоими и присмотрит.
        Основываясь на огромном личном жизненном опыте, Кристя была твердо уверена, что лучше родителей знает, что и как надо делать, и сумеет им это объяснить. Тем более, поведение мамы после назначения папы министром резко изменилось в лучшую сторону. И хотя в этот раз родители почему-то без энтузиазма восприняли её инициативу, Кристина твердо знала, что раньше или позже своего добъется. Скорее - раньше, главное напор не снижать. Первый раз, что ли?
        И не стоит рассказывать, что сама уже определилась со спутником жизни. Только девять лет? И что? Её избранник должен быть самым сильным, самым смелым и самым умным. Хома прекрасно подходит по всем критериям. А что не похож на американских артистов, так мужчина и не должен быть намного красивее обезьяны, это всем известно! Интересно, кстати, посмотреть на придурка, который предъявит Хоме какие-либо претензии! Особенно, когда ожерелье её избранника украсит новая пара клыков! А красоту в их тандеме будет олицетворять Кристя! Но родителям и сестре о том, что выбор сделан, лучше не рассказывать. Не поймут. Взрослые иногда такие тупые!
        "Тыдым-тыдым, тыдым-тыдым, тыдым-тыдым"...
        Похожие проблемы свалились и на голову Васьки Емелина. Первые часы в ледовой крепости дались ему нелегко. Емелин с детства побаивался крупных зверей, вооруженных комплектом внушительных клыков. Но соседский алабай, вгрызший в Васькину задницу это чувство, по сравнению с саблезубами был мелким неопасным кутенком! В Риме Василия колотило от страха. Но человек - совершенно уникальная скотина, способная привыкнуть к чему угодно. И хотя страх никуда не делся, Емелин достаточно трезво прикинул перспективы прозябания в Москве без каких-либо источников существования, сравнил их с предлагаемой жизнью на краю земли в должности начальника транспортного парка автономной почти республики, и, спихнув деда на двух темнокожих рыжуль, рванул домой. Марина немного поворчала, но, узнав уровень предполагаемой Васиной зарплаты, резко поменяла точку зрения. А выяснив, сколько будет получать в Риме-на-Колыме медсестра её квалификации, и вовсе воспылала любовью к арктическим полупустыням и саблезубым тиграм. Про дочку и говорить нечего, дети, они всегда, как говорят новые знакомые, за любой кипиш, кроме голодовки.
        "Тыдым-тыдым, тыдым-тыдым, тыдым-тыдым"...
        Артем и Батяня тоже пребывали в Москве. Глава администрации вновь образованной Автономной Неандерталькой территории федерального подчинения, отгрызшей у Якутии и Чукотки немалые куски территории, без малого месяц носился по кабинетам, страшно жалея, что оставил нагибату в Риме. А вдруг помогло бы! Без оружия в руках получить самую малонужную бумажку у самого ничтожного клерка не представлялось возможным. Иногда помогали звонки Томразина, иногда советы Иннокентия Аристарховича, иногда обороты из лексикона Пузика, иногда ожерелье, которое с какого-то момента Леха вообще перестал снимать. А пару раз даже пришлось просить помощи у министра иностранных дел, благо тот ещё при знакомстве протянул Буртасову визитку со словами: "Миша ещё не успел в их кругах вес наработать. Звони, если что. Помогу, как турист туристу". Дела двигались. Медленно, но уверенно.
        "Тыдым-тыдым, тыдым-тыдым, тыдым-тыдым"...
        Артем на правах зама по экономике безвылазно торчал на переговорах с потенциальными партнерами. На первую встречу приходил в компании Морозова. При виде Саввы Тимофеевича контрагенты скучнели и норовили перенести общение на более поздний срок. Им шли навстречу. Пусть поймут, что это не в их интересах. В деловой связке "добрым полицейским" выступал Волчара. А как иначе? На фоне саблезубого тигра матерый хищник должен выглядеть неопытным щенком. Артем выкатывал очередную заготовку Чумы, и с удовольствием наблюдал, как вытягиваются лица принимаемой стороны. Но почти все понимали ситуацию правильно. Одни раньше, другие немного позже. А считающие себя слишком умными просто отметались. Великое дело - монополия.
        А вечерами Кузнецов сидел за картами с Мишей Орловым, ещё недавно шапочно знакомым геологом. Хотя слово «сидел» неправильное. Оба лазили по полу, пытаясь состыковать зарисовки волчат сорокатысячелетней давности с результатами аэрофотосъемки последних лет. Карты упрямо не накладывались. Вроде бы широта известна. Общий рельеф местности дает не так уж и много вариантов по долготе, и основные точки привязки никуда не должны были деться. Но вот не накладывается! Уже весь земной шар по кругу три раза прошли, а толку ноль! Но оба не теряли надежды. Сорок тысяч лет с точки зрения геологии не срок. А карты «волчат» очень подробные. Просто надо садиться всерьез и планомерно сравнивать район за районом, а не так: весь мир за два дня. Чуть южнее, чуть севернее… Стоит только зацепиться, дальше дело техники! Всё найдется! И пещера сэров, и Орлиный ручей с самородным месторождением. Его, конечно, давно могли полностью выработать. А могли и нет. За съездить посмотреть в лицо не бьют. Главное - точку привязать!
        "Тыдым-тыдым, тыдым-тыдым, тыдым-тыдым"...
        Олег Лабжинов, организующий транспортный мост между Нижним Бестяхом и местом будущей дислокации использовал сильно отличные от столичных способы решения проблем. Якутск - не Москва, здесь всё проще и откровеннее. Кто наглее, то и прав. А кто может быть наглее лучшего дипломата палеолита, чьё ожерелье способно заменить нагрудник? Да ещё при поддержке пятерки верных товарищей во главе со Снежком! А ведь саблезубы даже рта не раскрывали ни на одних переговорах! Пришли, посидели, улыбнулись ласково, и сразу обнаружились пропавшие было, несмотря на своевременную предоплату, товары; исчезли непонятные претензии в связи с изменившимися неизвестно почему ценами; нашлись украденные из вагонов семена трав и минеральные удобрения, которые якутские полицейские не могли отыскать две недели. Снежок за два часа справился. Впрочем, последнее дело получилось жарким. Зато закончилось не только возвратом пропавшего, но и спонсорским взносом от местного криминалитета, подкрепленным честным пацанским словом даже не смотреть в сторону неандертальского имущества. После этого Олег и Снежок смотались в гости к
губернатору. Пришли, культурно поговорили, наладили отношения. Во всяком случае, саботаж со стороны местных властей прекратился. Воистину, добрым словом и саблезубом можно добиться намного большего, чем одним саблезубом.
        "Тыдым-тыдым, тыдым-тыдым, тыдым-тыдым"...
        Андрей Дудник в родном Замятине нанимал строителей, обращая внимание только на квалификацию бригад. Любовь к алкоголю, никотину или халтуре вербовщика не волновали. Пить и халтурить умеют и любят все шабашники, но если работа бригады контролируется кем-нибудь из котят, производительность труда увеличивается вдвое-втрое. Качество выполненных работ - вчетверо. А употребление спиртосодержащих продуктов прекращается от слова "совсем". Да и табак нехило экономится. И что интересно, всё по собственной инициативе работников.
        "Тыдым-тыдым, тыдым-тыдым, тыдым-тыдым"...
        Ниндзя с отцом мотались по Аляске. Тамошние индейцы - те ещё прохиндеи. Как деньги получать, всегда пожалуйста, а как выполнять обещанное, так валенками прикидываются. Плейстоценовый парк кидали уже раза три. Но одно дело обмануть глупого белого человека, а другое - такое же дитя леса, хоть и с другого континента. Эвенки и сами отморозки те ещё, любые кавказцы отдыхают. А Миша - вообще особый случай, одно ожерелье чего стоит! Аляскинские дети леса прекрасно понимали, что на них самих "национальные костюмы" сидят, как на корове седло.
        Сыграл свою роль и сборный десяток погонщиков бизонов во главе с Фифой. С подачи Джуди Штаты признали гомотериев разумными всего на неделю позже России. Краснокожие, скорее всего, этого не знали, но уважение к живой природе у них в крови. Особенно к саблезубой. Однако бизонов надо ещё собрать, перегнать, решить вопрос с транспортом...
        "Тыдым-тыдым, тыдым-тыдым, тыдым-тыдым"...
        Джуди Фокс бешеной лисицей носилась по двум континентам, умудряясь вести репортажи то о прибытии эшелона в очередной город, то о ведущейся в Плейстоценовом парке подготовке к приему переселенцев, то о переговорах с индейцами на Аляске, то о принятии новой реальности очередными странами. Ещё успевала переводить на английский очередной выпуск передачи "Люди рю". И опять уматывала к эшелону или на Аляску. Уолтер даже предложил купить партнерше личный самолет. Джуди мысль понравилась, особенно в варианте с нарисованной на фезюляже взмыленной лисицей. Но по зрелом размышлении идею забраковали: пользоваться регулярными рейсами и нанимать частные выходило и проще, и дешевле. Несмотря на то, что "Бешеная сука" понимала, что летать ей не перелетать: этих сумасшедших неандертальцев она не бросит, а постоянно жить в местах, куда в России даже каторжников не ссылают, ещё не готова.
        "Тыдым-тыдым, тыдым-тыдым, тыдым-тыдым"...
        Все понимали, что ещё ничего не закончилось. Выигран лишь первый раунд в бесконечной череде поединков за выживание. Впереди второй, который традиционно начнется с перетаскивания снега, которого на Колыме ничуть не меньше, чем на Урале. А дальше третий, четвертый, пятый... Главные схватки впереди. В любой момент шелест бумаг на поле сражения может смениться грохотом выстрелов и свистом стрел. Да и неизвестно, что опаснее: иная бумага страшнее баллистической ракеты. А сколько пройдет времени, прежде чем положение перемещенцев станет прочным и устойчивым - неизвестно. Вокруг полно врагов, только и ждущих неверного шага. Но сдаваться никто не собирался. В нулевом году было не лучше. Вытащили тогда, вытащим и сейчас. Пахать надо!
        "Тыдым-тыдым, тыдым-тыдым, тыдым-тыдым"...
        Пузик ни о чем подобном не думал. Гомотерию нравилось ехать в удобном вагоне, оборудованном даже телевизором, смотреть новости и художественные фильмы, не особо различая их между собой и не понимая смысла передач, разглядывать толпы людей на вокзалах и лениво размышлять о новом мире.
        Здесь было очень много двуногих. Не таких, как мама Галя и её друзья. Шумных, суетливых, беспокойных. От них несло страхом и подавленной агрессией. Так пахло от сэров, когда те обнаруживали превосходство противника.
        Ещё здесь были больная земля, больная трава и больные деревья. И почти не было зверей, за исключением искалеченных неповоротливых коров, разжиревших до невозможности кабанов, мелких, потерявших свойственную им подвижность баранов и уродливых пародий на волков.
        Пузик смотрел на окружающую его действительность и думал, что люди рю очень своевременно пришли в этот мир.
        Степи нужен новый хозяин.