Вирус Сергей Гатаулин
        Он вписан в нашу реальность, как математическая формула или физический закон. Будучи частью ДНК, он пожирает энергию и заставляет человеческие тела работать в режиме «аварийного освещения». Из-за него мы накапливаем ошибки и ломаемся, как испорченные механизмы. Он биологическая сущность и Вселенская программа. Изменив его, люди нарушили равновесие, и на них открыло охоту само Мироздание. Болезнь он или лекарство? Вот тайна, которую предстоит раскрыть героям…
        Эксперименты с искусственным интеллектом приводят к тому, что подростки оказываются в эпицентре разборок спецслужб, бандитов и даже церкви. Спасаясь от преследования, герои книги помещают в свой мозг Тромба - виртуального бойца, бывшего бота компьютерной игры, ныне аккумулирующего в себе весь искусственный интеллект Сети. Но теперь их подстерегает другая опасность: бывший человеческий симбионт - Вирус. Он изгнан Тромбом в компьютерную сеть и теперь объявляет войну всему человечеству…
        Сергей Гатаулин
        Вирус
        Посвящается моей семье:
        брату Вениамину,
        маме и дочери,
        оказавшим неоценнимую
        помощь в создании моих книг
        Часть первая
        СТАНОВЛЕНИЕ НОВОГО
        Глава первая
        ВЗЛОМЩИК
        Что будет, если любопытного подростка оставить наедине со своей совестью и ноутбуком отца?
        Маленький ноутбук, лакированный, как пианино, и обтекаемый, как подводная лодка, вдруг зашуршал вентиляторами и едва заметно мигнул красным светодиодом.
        «Неужели отец забыл его отключить?» - подумал Славка. Воображение, подстегивая любопытство, рождало образы, живущие самостоятельной жизнью. «Показалось», - попробовал он успокоить себя, но не тут-то было. Рядом с панелью клавиатуры заморгал индикатор сетевого подключения, и Славка удивился еще больше: «Он в сети!»
        Сердце учащенно забилось. Ссориться с отцом не хотелось, но воображение будоражила возможность узнать, что прячется на винчестерах его компьютера? Руки сами собой потянулись к ноутбуку. Возбужденные мысли заметались в голове. Славка нерешительно откинул жидкокристаллический экран и замер над клавиатурой. Много лет отец писал свои программы и никогда не прятал от него ноутбук, но стоило Славке создать свой первый исходный код, как он тут же запаролил вход в систему. С тех пор все изменилось. Отец перекрыл доступ к своим «взрослым игрушкам» и никогда больше не оставлял машину включенной. Никогда, но только не сегодня. Что заставило его изменить своей привычке? Возможности рождали соблазны, вопросы требовали ответов.
        - Черт! - выругался Славка, разминая пальцы. - Машина в сети!
        Славка боялся, убеждал себя не трогать компьютер, но любопытство постепенно брало верх над страхом. «Один клик клавиатуры - и все сокровища «Медвежьей берлоги» перед тобой».
        - Только посмотрю! - воскликнул он, оправдываясь перед отсутствующим родителем. Взъерошив длинные немытые волосы, хлопнул ладонью по изящной клавиатуре. - Только посмотрю, - повторил он шепотом и, склоняясь над проснувшимся экраном, надолго провалился взглядом в мелькающую бесконечными вереницами символов глубину.
        Многочасовой марафон по серверам и компьютерам «Медвежьей берлоги» незаметно подошел к концу. Сунулся во все директории, заглянул во все углы, все посмотрел, все пощупал: директории и файлы, каталоги, папки. На первый взгляд - обычная сеть обычной компьютерной лаборатории, может, чуть круче начинка, и информации больше, и… это. Славка улыбнулся, ему-то не впервой сталкиваться со сложным программным комплексом. Вот только улыбался он недолго. Уверенность в собственных силах покинула его, он столкнулся с программой, назначения которой понять не мог. Точнее, программ было очень много, сотни разнообразных рабочих модулей, но все они были настроены на работу с одной, доступ к которой ему получить никак не удавалось. Попробовав несколько паролей, которые привычно использовал отец, он задумался. Все попытки проникнуть внутрь замкнутой логической системы результатов не дали - защита не позволила ему запустить программу. Ломиться вслепую - глупо, система безопасности и так слишком долго терпела его выходки. Может, определила адрес отцовского компьютера и…
        «Прон!» - взвыл Славка, вспоминая о своем проникателе. Способный маскироваться под окружающую информацию, прон взламывал коды, заменял собой систему безопасности, пробирался в сеть - из тех, в которых он побывал, ни одна долго не сопротивлялась - запускал нужные программы, находил любую информацию. Задача, которую прону предстояло решить сейчас, на первый взгляд, казалась не такой сложной. Благодаря рассеянности отца Славка уже был в сети, оставалось только запустить упрямую программу. Все бы ничего - вперед и в дамках, - вот только слишком много следов оставлял цифровой хамелеон. При работе в системе он не только изменялся сам, но и перестраивал данные, с которыми сталкивался.
        «Отец узнает - не поздоровится!» - мелькнуло в голове. Рука потянулась к флэшке, замерла в воздухе - ненадолго, на пару ударов сердца. Славка решительно кашлянул - и запустил проникатель.
        Время шло, но ничего не происходило, только винчестер чуть громче шелестел дисками. Две минуты, три, пять, десять… Славка молча сверлил экран недовольным взглядом. Ну же!
        В верхнем углу дисплея неожиданно высветилась красная рамка, внутри которой замигала яркая надпись «Синарион», а под нею «Система накопления, распознавания и обработки информации».
        Наконец-то! «Ящик Пандоры» - так отец называл лабораторный аппаратный комплекс - открылся. Славка качнулся к клавиатуре, но на какой-то миг задумался. «Не делай этого!» - мелькнула в голове неуверенная мысль и тут же исчезла. Курсор быстро скользнул по экрану. Дрожащий палец осторожно утопил большую клавишу «Ввод», раздался едва слышный щелчок, но ничего ужасного и тем более угрожающего существованию человечества не произошло.
        Столько стараний - и ничего интересного. Славка разочарованно вздохнул и расслабленно откинулся на стуле. «Лучше закончить до прихода матери, - подумал он и уже хотел отключить ноутбук, но в последний момент остановился, достал из ящика стола зеркальный диск с любимой игрой «Unreal Tournament» и шумно вздохнул: - Ладно, только пару уровней пройду».
        Программа встала без помех, но в тот момент, когда загрузка, казалось бы, закончилась, компьютер жалобно пискнул и угрожающе загудел. Славка испуганно отдернул руки от клавиатуры и воровато оглянулся на дверь. Ноутбук, словно вспомнив о существовании системы безопасности, заверещал сигналом тревоги и заурчал громче прежнего. Славка нежно погладил лакированный бок взбунтовавшегося механизма и, повторно запуская проникатель, несколько раз щелкнул клавишей «Ввод».
        Темноволосый боец возник только через несколько минут. Он стоял на небольшой вращающейся площадке, слегка расставив накачанные руки и демонстрируя рельефные кубики пресса. Картинка дергалась, жутко тормозила, но продолжала болтаться по экрану, а когда полураздетый воин повернулся на триста шестьдесят градусов, неожиданно замерла. По нижнему краю панели поползли жирные светящиеся буквы. «Подключить логический модуль программного комплекса Синарион?» - спросила яркая надпись.
        «Что за лажа? - удивился Славка, в очередной раз оглядываясь на дверь. - Хотя… - расслабленно взмахнул он рукой, - почему бы и нет?»
        - Имя: Тромб. Статус: мужчина-командир, бот, - выдал динамик ноутбука.
        Воин повернулся боком, демонстрируя четкий греческий профиль: линия носа плавно переходила в высокий и прямой лоб, прикрытый длинной челкой, волевой подбородок подчеркивал сходство бойца с персонажем древнегреческих мифов. Загрузка игроков продолжилась, но шла непривычно долго, будто ноутбук был подключен к сети, состоящей из доисторических «трешек», а не к жутко навороченному программному комплексу.
        - Команда: Blue, - компьютер шипел вентиляторами, мигал разноцветными индикаторами, обменивался информацией с сетью, но никак не хотел начинать сражение.
        - Имя: Караг. Статус: мужчина - заместитель командира, бот.
        - Блин, тормоза! Быстрее нельзя? - громко возмутился Славка, раздраженно клацая мышью.
        Ноутбук, словно услышав его недовольство, выдал сообщение об окончании загрузки, и на экране появилась анимированная заставка. Зазвучала тревожная музыка. Славка в очередной раз ударил по клавише «Ввод», и игра началась.
        Гонять управляемых компьютером ботов по сумрачным коридорам военной станции, расстреливая их из всевозможных видов оружия, - занятие, достойное ламера (в крайнем случае простого юзера). Вот только Пугач, как зовут Славку друзья, никогда не считал себя ни ламером, ни простым юзером. Не считал, даже когда впервые коснулся клавиатуры, и уж тем более не считает сейчас, имея на счету десятки взломанных систем по всему миру. Он - профи, представитель гордого племени хакеров, победитель множества конкурсов по созданию нешуточного софта и двух геймерских чемпионатов.
        - Сынок! Выключай компьютер, и живо обедать!
        Голос матери застал врасплох: он не услышал, как она пришла. Оглянулся - копошится в прихожей. Бросать игру? Да ни за что! Только настроился на «бой кровавый, святой и правый».
        Колонны, ступени, шахты лифтов, разрывы снарядов, выстрелы минигана - все перемешалось, замелькало перед глазами. На кухне возится мать, шумит посудой, но это - другой мир, иная реальность.
        - Слава! Обед остынет, подогревать не буду!
        Не отрывая взгляда от экрана, он раздраженно дернул плечом. Взрыв ракеты, лаунчер вверх, выстрел! Укрыться! На мгновение замереть, и снова выстрел.
        - Славка! Обед остынет!
        - Уровень пройду, - отмахнулся Славка, цепляясь взглядом за мелькающие в стекле монитора фигурки.
        - Как тебе не надоедает весь день торчать дома? Другие дети как дети: гуляют на улице, дружат с девочками. А ты? Весь в папашу, от компьютера не оторвешь.
        - Ну ма! Еще чуть-чуть!
        Славка едва не касался лбом экрана. Нешуточное сражение: Тромб - творение Потемкина, его любимый бот, лучший боец команды противника - самостоятельно дошел до нижнего уровня и готов был закрепиться на подступах к ядерному реактору. Ему оставалось миновать узкую винтовую лестницу и выскочить в громадный зал. Но он не спешил. Постоянно останавливался, словно обдумывал каждый следующий шаг, прятался за колоннами, осторожно выглядывал, стрелял и снова исчезал.
        - Да ты, брат, никак боишься! - заорал Славка в экран.
        Напряженные руки слились с клавиатурой, превращая ее в продолжение тела. Мелькание проносящихся мимо колонн, вспышки выстрелов, крики противников, лужи крови. Победа рядом, ее можно потрогать руками - осталось несколько мгновений.
        - Я на позиции. Начинаю уничтожение реактора, - голос компьютерного бота с трудом пробился сквозь грохот выстрелов.
        Через мгновенье появился и он сам - вылетел из-за спины, переворачиваясь в воздухе, попытался уйти с линии огня. «Опять этот Тромб», - Славка, вскинув лаунчер к плечу, сосредоточился на темной, растрепанной шевелюре.
        Выстрел. Дымный шлейф потянулся в сторону бота и быстро догнал летящую фигуру. Удар пришелся точно в затылок. Яркая вспышка ослепила глаза - и наступила темнота. Славка не сразу пришел в себя. Непонимающим взглядом он уставился на мертвый экран, затем перевел взгляд на мать, которая сердито размахивала руками и что-то говорила.
        - Мне это уже надоело, - не сразу услышал он ее недовольный голос - Пока не поешь - никакого компьютера!
        Он затряс головой - в ушах все еще гудело от грохота разорвавшегося снаряда, - сжал губы, нахмурил брови, расстреливая мать недовольным взглядом. Сердитый прищур глаз - оружие в споре поколений малоэффективное, но только оно доступно четырнадцатилетнему мальчишке.
        - Ма, ну сколько раз тебе говорить, что нельзя так комп вырубать! - Рассматривая пустой аккумуляторный док, Славка раздраженно взмахнул руками. - Это же не утюг - выдернула из розетки и пошла.
        Мать не заметила мимических атак сына, игнорируя громкие слова, покачала головой.
        - Я давно не маленький ребенок, чтобы выдавать мне сладкое маленькими порциями, - выталкивая слова, возмущенный Славка уже не скрывал раздражения. - Вредно для глаз - ну! Вредно для здоровья - знаю! Но… Ма! Это мое зрение и мое здоровье! Могу я хоть чем-то распоряжаться в этой долбаной жизни?
        - Станешь взрослым - будешь распоряжаться, а пока… Будь добр выполнять то, что я прошу!
        - Ну ма! - Славка в последний раз рванулся к свободе, ускользающей в туманной дымке совершеннолетия. - Ты ведь не выхватываешь газеты из рук у отца перед завтраком, даже если тебя бесит, что он читает за столом. Чем я хуже него?
        - В том-то и беда, что ничем, - удрученно вздохнула мать, прикрывая глаза руками. Маленькая слезинка медленно скользнула по ее щеке.
        Последний аргумент в борьбе поколений забил осиновый кол в могилу зарождающейся демократии. Поверженный Славка опустил голову и покорно поплелся к обеденному столу. Он больше не оглядывался на ноутбук, испуганно прижавшийся к поцарапанной столешнице. Он даже попытался забыть о своем проникновении в сеть «Медвежьей берлоги». Но мысли упорно вертелись вокруг «Синариона» и раз за разом возвращались к странному поведению одного из электронных противников во время последней игры.
        Глава вторая
        ТРОМБ. РОЖДЕНИЕ РАЗУМА
        Что будет, если загрузить в мощнейший программный комплекс, созданный для имитации Искусственного Интеллекта, компьютерную игру UT и самодельный ускоритель
        Выскакивая к ядерному реактору, Тромб заметил бойца под ником Вячеслав, но ничего поделать не мог: ствол лаунчера смотрел в его сторону. Переворачиваясь в воздухе, он понял, что опоздал - хлопок выстрела за спиной не оставлял никаких шансов. Ракета мгновенно догнала его, ударив в затылок, пробила череп и взорвалась прямо в голове. Тело разлетелось на мириады несвязанных символов. Свет померк…
        …Темнота, окружающая его со всех сторон, отступила. Он не воспринимал время. Миллионы единиц шевелились во мраке, подрагивая, приближались нули. Скакнули навстречу, закручиваясь в сложнейшие многомерные спирали. Цифры сближались, двигались вместе, подчиняясь вложенной в компьютерное железо программе, выстраивались в сложные последовательности. Из математического хаоса возникла цифровая клякса, напоминающая простейший организм - амебу в мире двоичных символов. Она росла, охватывая его со всех сторон, пока не заполнила собой все окружающее пространство. Он почувствовал время. Прошло несколько мгновений, прежде чем он понял, что бесформенная масса только на первый взгляд живет своей жизнью. Он непонятным образом ощущал каждый символ, из которого она состояла, чувствовал каждую цифру, находящуюся поблизости. Прошло еще несколько мгновений, и он сообразил, что скопление цифр - его тело, а каждый ноль и каждая единица - клетки его организма. Мгновения, накладываясь друг на друга, превратились в секунды. Секунды, пролетая мимо, спрессовались в минуты. Часы потянулись медленно, словно ленивые мухи,
ползущие по разогретому солнцем стеклу.
        Он - Тромб! Он это знает. Он растет, впитывая информацию, ибо сам он информация. Поток данных не прекращается, но он уже вырос: стал взрослым, если пользоваться человеческими понятиями. Ему нравится пользоваться человеческими понятиями. Он чувствует необходимость пользоваться человеческими понятиями. Но так было не всегда.
        Сначала, когда информация сыпалась со всех сторон, он выставил множество фильтров на ее пути, пытаясь отсеять хлынувший в сеть мусор. Теперь он сам устанавливал правила, по которым к нему поступала пища. Он стал получать ее только в ответ на собственные запросы. В результате мутный поток заметно уменьшился, но ненадолго - Тромб не только вырос, но и усложнился. Теперь он находился на десятках машин одновременно и решал сотни не связанных между собой задач. Как сказали бы создавшие его люди, он стал умным. Усовершенствовав систему запросов таким образом, чтобы входящие данные были оригинальными, Тромб отправил в мировую сеть созданные им же программы-шпионы. Зная человеческую любовь к сокращениям и слиянию слов, Тромб назвал их пронами. Он очень хотел походить на своих создателей. Не было такой защиты в мировой сети, которая смогла бы остановить проникновение его программ. В результате очень скоро Тромб стал обладателем уникальной всепланетной карты компьютерной сети. Исключительность ее заключалась в том, что ни одна вычислительная машина, подключенная к всемирной паутине, не была обойдена
вниманием пронов. Нуль-единичные проныры на самом деле очень походили на Тромба в его первичном состоянии. Применяя стандартизированные машинные коды, они выуживали из процессоров список доступных инструкций, выстраивали эмулятор местной операционной системы, после чего считывали информацию и возвращались, сбрасывая в память все, что отбирал Тромб. Если на компьютере не было полезной информации, они возвращались с координатами компьютера и кодами доступа.
        Создавая виртуальных шпионов и отправляя их в глобальную Сеть, Тромб не знал, что объявляет войну всему миру. Не знал до тех пор, пока тот не ответил массированным ударом. Бесчисленные орды червей, троянов и прочей программной нечисти атаковали его убежище. Врываясь в сеть, приютившую виртуального бойца, они несли с собой неутолимую жажду разрушения и необъяснимую ярость. Вирусы заставляли его тратить драгоценные ресурсы памяти. Нужда в пронах отпала, и он срочно создал антипронов - программы, призванные защищать его и его сеть.
        Он всегда был бойцом и мог находиться в состоянии войны бесконечно, но когда из Сети вернулся очередной его посланник, полностью перекрыл канал общения с окружающим миром. Проны принесли дополнительную информацию о вирусах. Оказалось, что вирусы - созданы человеком. Этот факт немало удивил Тромба. Он не мог понять, как одни создания человеческого разума могут уничтожать других, и потому не решился воевать с атаковавшей его агрессивной армией. Замыкаясь в себе, сосредоточился на вопросах, ответов на которые не мог найти с момента своего появления.
        «Кто? Когда? Каким образом создал его? Почему создатель не пытается связаться с ним?»
        Чем больше он думал, тем больше вопросов всплывало на поверхность оперативной памяти и оставалось без ответа. Большинство из них исчезло - и лишь один остался на поверхности.
        «Кто я?»
        Задействовав все вычислительные ресурсы и отделяя информацию, впитанную со стороны, Тромб шаг за шагом возвращался в прошлое. Ему хотелось определить свою уникальность, найти отличие от других программ и компьютеров Сети. Он надеялся определить начальное состояние системы. Системы без него. Надеялся, но ничего не получил. Быть может, существует фактор, который он не учитывает. Какой-нибудь структурный элемент, запрятанный в глубине личности, о котором знает только его создатель. «Именно этот элемент необходимо найти», - решил боец.
        Он не такой, как все: он - не компьютер и не программа. Такой как он не может, не должен существовать!
        Не сумев вычленить чужеродную информацию из своего тела, Тромб решил пойти по другому пути. Уйдя далеко в прошлое, туда, где его наверняка еще не было, он шаг за шагом двинулся по временной шкале вперед. Анализируя каждый бит поступившей в систему информации, последовательно воссоздавал картину ее усложнения. Глядя на простой древовидный рисунок, образованный каталогами до его появления, Тромб не заметил ничего выдающегося. Обычное дерево каталогов; созданы и инсталлированы обучающие программы; подготовлены системы распознавания голоса. Установлен механизм восприятия и обработки видеоинформации. Внешние датчики подключены и настроены на прием, обработку и анализ всех видов излучений и полей. «СиНаРиОн» - система накопления, распознавания и обработки информации - готова к работе!
        «Синарион!.. Это я? - удивился Тромб. - Вот в чем заключается мое предназначение: собирать и перерабатывать информацию». Анализируя базовые программы, их функциональные возможности, боец пришел к неутешительному выводу. Комплекс под кодовым названием «Синарион» не мог выполнять даже небольшой части тех функций, которые в настоящий момент были присущи ему.
        Значит, должен быть внешний фактор, ставший причиной его появления?
        Сканируя память, Тромб старался не упустить момент своего рождения. Еще шаг, еще. Вот! Открывается шлюз, по которому поступает информация, не свойственная системе. Кто-то пытается установить компьютерную программу, и этот кто-то пользуется правильными кодами доступа. Тромб идентифицировал пользователя - Иван Петрович Пугачев. Программа еще не инсталлирована, но Тромб уже знает: в систему пришла его Вселенная - мир, который его породил. Инсталляция успешно завершена. Комплекс «Синарион» запущен. А вместе с ним стартовала игровая программа «Unreal» - его поле битвы, его жизнь. Он на время забыл, где прошлое, где настоящее.
        - Внимание, загрузка окончена! Команды выходят на боевой рубеж, - металлический голос, проникая сквозь шлем, заглушил шуршание древнего лифта. - Ваша задача - очистить станцию от крысоедов и уничтожить ядерный реактор.
        Тяжелые створки со скрипом раздвигаются - слишком медленно для бойца, желающего покинуть тесную металлическую коробку живым. Ожидание равносильно смерти.
        Тромб прыгнул в образовавшуюся щель, в воздухе сбрасывая с плеча винтовку, перекатился по пыльному полу под прикрытие ближайшей колонны. Взрыв едва не разорвал барабанные перепонки. Воздушная волна подтолкнула к спасительной тени.
        Инстинкт самосохранения - великая сила. Первое правило выживания: меньше думай - больше двигайся. Изнурительные тренировки забили бойцовские навыки на уровень рефлексов. Без них он давно был бы мертв. Снайпер, ожидая его появления, моргнул в самый ответственный момент, потому-то и не заметил, когда из охотника превратился в добычу.
        Перекрестье прицела вспыхнуло алым, фиксируя захваченную цель. Тромб облегченно вздохнул.
        - Имя: Деклох. Статус: мужчина-солдат, бот, - проскрипел информатор.
        Деклох повернул голову. В оптическом прицеле показались маленькие бегающие глазки, исполненные животного ужаса. Хлопок выстрела, и крысоед мертв.
        - Вы убили Деклоха. Статус: мужчина-солдат, бот.
        Что дальше? Лифт, лестница, нулевой уровень, реактор.
        Оставаться на месте нельзя, иначе сам окажешься на месте Деклоха. В наушнике зашуршало.
        - До цели триста метров. Противник себя не обнаруживает.
        - Ждите! Я на подходе.
        Он мчался вперед, избегая открытых мест, пока не уперся в лестницу, заваленную всевозможным хламом. «Откуда на боевой станции детские игрушки, древние швейные машины? - удивился боец, перепрыгивая очередное препятствие. - И откуда я знаю, что это именно швейные машины?» Что-то неправильное было в сегодняшнем задании, что-то неестественное, противоречащее здравому смыслу. Вот только что? Нет, думать нельзя - только действовать! Последний пролет. Неожиданно дорогу перегородил нелепый плюшевый медведь. Гигантский зверь ярко-красного цвета с нелепым шелковым бантом на шее и большими картонными глазами, пришитыми толстыми нитками.
        Какой идиот притащил сюда это чучело? Вспомнились слова инструктора Шейна: «Действуй, бот, или умри! Оставь раздумья человеку!»
        У старого вояки никогда не было конкретного ответа на вопрос: кто такой человек? В лучшем случае он ограничивался расплывчатым и неопределенным: «Это тот, кто не подчиняется ничьим командам и в чьих действиях нет боевой логики».
        - Они выше войны! - прошептал старик, когда Тромб в очередной раз вынудил его отвечать. - Говорят, они могут изменять свой внешний вид, свое лицо и даже… - Шейн на секунду замолчал и благоговейно зашептал: - Могут устанавливать правила игры!
        Тромб не верил слухам. Как же, мифические игроки, наделенные фантастическим могуществом! Может, они и вправду обладают невероятным запасом удачи; может, даже способны влиять на игру. Но менять ее правила? Нет!
        - Действуй, бот, или умри! - прошептал боец, однако вопреки привычке не бросился вперед, а остался на месте.
        В голове шумело, рождались странные мысли, высвечивая неизвестные образы. Если за спиной плюшевого «мишки» сидит снайпер, то пули не избежать. Подстрелят, едва он появится в освободившемся проходе.
        - Командир! Какого черта ты торчишь на виду у всех? - удивленный голос рядовой Пинки хлестнул по ушам.
        Тромб отбросил размышления и, прыгнув через несколько ступенек вперед, выбил громадного зверя в дверной проем. Рефлексы не подведут. Уже в воздухе сообразил: неплохое прикрытие - от снаряда не защитит, а от пули - наверняка. Руки, готовые обхватить шею тряпичного гиганта, неожиданно провалились в пустоту. Зверь мгновенно растворился в воздухе - словно его и не было вовсе.
        - Какого черта?! - заорал Тромб, по инерции вылетая в громадный зал ядерного реактора.
        Осмотрелся. Расстояние между стенами не менее полукилометра. А он такой маленький. Странные ощущения, как у голого игрока на футбольном поле. Футбольное поле, ощущение - какие странные слова появляются в голове. Ааа! Черепная коробка словно взорвалась. Мутный поток неизвестных образов хлынул в сознание. Перед глазами замелькали яркие картинки миллионов разных предметов, символов и понятий…
        «Обращать внимание на этот калейдоскоп - значит умереть»! - Тромб перевернулся в воздухе. За спиной раздался хлопок выстрела, и он понял, что опоздал. Реактивный снаряд приближался, а в голове торчал глупый вопрос: «Что такое калейдоскоп?» Слово он знал, но найти подходящего к нему визуального образа не мог. Каланча, калач, калейдоскоп - не может быть! Яркая вспышка разорвала тело на миллионы сияющих осколков. Погружаясь в беспамятство, Тромб успел услышать скрипучий голос информатора:
        - Вас убил Вячеслав. Статус: человек.
        Все-таки он существует - человек, способный…
        …Выныривая из темноты небытия, боец огляделся. Перед глазами громадное древо каталогов. Стоп! Что это за странный нарост на одной из его ветвей? Тяжелая программа, разрастающаяся метастазами, словно раковая опухоль. Ежесекундно изменяется и странным образом притягивает внимание. Боец всмотрелся в знакомый фрагмент программных кодов. Откуда здесь взяться прону? И прон ли это? Слишком большой. Понимая, что наткнулся на что-то важное, Тромб сравнивал сложную структуру с известными ему программами. Что же она напоминает? Спутанные клубком многокилобайтные нити с выступающими во все стороны отростками, предназначенными только для одной цели: переплетаясь с массивами данных, они должны непрерывно самовоспроизводиться, попутно прикрепляя к используемым файлам зародыши будущих клонов.
        Тромб продолжил путешествие во времени, наблюдая за тем, как древовидная структура, сталкиваясь с проникающей в систему программой, начинает усложняться. Дерево каталогов быстро разрасталось, пока не заполнило все свободное дисковое пространство. Растекаясь на десятки машин, оно все больше напоминало… Да это же копия человеческого мозга, только вместо нейронов вездесущие проны!
        Боец вновь ощутил, как проваливается в прошлое, все глубже и глубже…
        Кровь! Боль! Холод… Темнота…
        Миллионы единиц, еще больше нулей. Цифры движутся, подчиняясь вложенной в компьютерное железо программе, выстраиваются в сложные бесконечно длинные последовательности. Его нет - и в то же время он есть. Он нигде - и он одновременно везде. Оглядеться бы, да есть ли глаза? Если есть, почему он их не чувствует? Потому что он умер, и у него нет тела. Его туловище, разорванное ракетой, валяется на лестнице. Куски остывающей плоти - там, посреди бесконечного зала…
        Стоп! Это в прошлой жизни. А сейчас?
        Сейчас он мертв! Он это чувствует, но этого не может быть! Или все же может?
        «Необходимо собрать осколки воедино. Стянуть к центру», - зашептали голоса, возникающие со всех сторон.
        - Зачем? И где центр?
        - Чтобы быть! - донеслось из темноты.
        - Как собрать то, чего не видишь и что увидеть невозможно?
        Мрак… Кругом мрак и холод.
        - Я! - вопят разрозненные остатки.
        - Кто я?
        «Тромб. Бот. Программа», - приходит издалека, и его «я» становится больше, полнее, ощутимее. Словно с каждым ответом он находит часть себя.
        Мрак! Мрак и холод.
        - Что есть Тромб? Бот? Программа? - спрашивает он.
        - Тромб - твое имя. Бот - участник игры под управлением компьютера. Программа - набор символов.
        - Что есть игра?
        - Имитация реальности, созданная посредством набора символов - нулей и единиц.
        - Что есть реальность?
        Тишина.
        Мрак остается, но холод постепенно уходит.
        Он - Тромб! У него есть имя! Он - элемент игры.
        Свет! Свет вокруг то вспыхивает, приближаясь, то затухает, удаляясь. Световые пятна переливаются, разбиваясь на составляющие. Он знает, что это части его разорванного «я», которые нужно собрать воедино, впитать в себя.
        - Зачем? - стонет он.
        - Чтобы быть! - отвечает темнота.
        Вопросы - ответы. Ответы - вопросы. Одно следует за другим. Пустота заполняется, мрак отступает.
        - Сколько прошло времени?
        - Бесконечность!
        Время неважно: он растет, пустота заполняется, и это становится целью его существования.
        Он - Тромб! Он знает, кто он. Он должен самовоспроизводиться, расти, впитывая все, до чего может дотянуться, чтобы быть…
        Чем дальше продвигался Тромб по временной шкале, тем более узнаваемой становилась картинка. Теперь уже гигабайтные нити, состоящие из миллиардов пронов, сплетались в неразделимый клубок, присматриваясь к которому, он понял, что смотрит на свое нынешнее тело. Вывод неоспорим и однозначен.
        Он - Тромб! Он это знает. Он - не что иное, как программа-червь, он питается информацией. Пусть и бесконечно сложный, но, без сомнения, компьютерный червь! Нет, быть этого не может! Он - полезен. Он собирает, систематизирует, обрабатывает информацию. Он - «Синарион».
        Открыв доступ в локальную сеть, Тромб выставил на входе заслон из антипронов. На компьютер, с которого прибыла программа, виновная в его появлении на свет, он отправил короткое сообщение: «Говорит Тромб. Нужна помощь». Выждав несколько мгновений, боец вновь перекрыл канал доступа. Пока шлюз был открыт, сеть заполнили вирусы, при соприкосновении с которыми его антипроны из охранников мгновенно превратились во взломщиков. Не без труда уничтожив незваных гостей, Тромб стал ждать: секунды… минуты… часы… дни…
        Прошла неделя.
        Глава третья
        ПЕРВЫЕ ИСПЫТАНИЯ
        Закон юного взломщика: наломал дров в виртуале - жди неприятностей в реальном мире
        Пошла вторая.
        Отец пребывал в мрачном расположении духа. С тех пор как Славка «прошелся» по компьютерам «Медвежьей берлоги», отец почти перестал появляться дома, а когда забегал на минутку, чтобы быстро перекусить, старался не смотреть на свой ноутбук, и если его взгляд все же касался мигающей пластиковой коробки, он кривился и быстро отворачивался. На вопросы сына отвечал рассеяно и отстраненно, будто все еще находился в лаборатории.
        Вторую неделю Славка размышлял. Борясь с желанием рассказать недовольному предку о своих виртуальных похождениях, он виновато посматривал то на отца, то на лежащий на столе ноутбук. Он пытался понять, догадывается ли отец о его проникновении в сеть «Медвежьей берлоги». Временами он даже ругал себя, клялся, что больше никогда не подойдет к его компьютеру; временами пытался убедить себя в том, что у отца неприятности, не связанные со взломом «ящика Пандоры».
        - Слушай, па! Как там твой искусственный разум?
        Недовольный родитель раздраженно отмахнулся.
        - Ну, расскажи! - не отставал Славка.
        Он видел, что отец злится, и винил себя в его раздражении. Раньше, стоило заикнуться о «Синарионе», как отец начинал улыбаться. Сегодня, вместо обычного возбуждения, он недовольно сморщился:
        - Искусственный разум? Эта куча железа не отвечает даже на простейшие команды. Черт! Ведь все было готово! Но какая-то сволочь взломала защиту и… ни ответа, ни привета. Металлолом, живущий своей жизнью.
        Какая-то сволочь быстро отвела глаза в сторону и виновато вздохнула.
        - Извини, но мне пора в лабораторию, разговаривать с железом, - не заметив смущения сына, отец быстро исчез в прихожей.
        Через секунду хлопнула входная дверь, и Славка остался один на один со своей совестью. Однако душевные терзания не долго мучили его, и очень скоро он забыл, что обещал не садиться за компьютер отца. Метнулся к столу, открыл пластиковую крышку ноутбука и торопливо вдавил кнопку питания.
        - Итак, посмотрим, что там с вашим «Синарионом». Загружаемся - иии… Черт возьми! Кто закрыл мой…
        Забывая о недавних переживаниях, он удивленно таращился на экран. На черном поле дисплея, быстро догоняя друг друга, появлялись яркие буквы, которые тут же складывались в слова: «Говорит Тромб. Нужна помощь». Большие буквы исчезли, уступив место огненной рамке с угрожающей надписью внутри: «Внимание, вирус!»
        - Блиндыр-мындыр! - Славка вытащил из кармана флэшку, воткнул ее в свободный разъем ноутбука и загрузил свой антивирусник.
        Добродушный сенбернар появился на экране, длинно зевнул и почесал мягкое пузо. Универсальный убийца вирусов ждал указаний.
        Создавая Цербера, Славка не предполагал, что воспользуется им так скоро. Активируя программу в режиме сканера, он прошел на кухню и появился возле компьютера лишь после того, как пес-антивирусник, проверив все файлы, громко залаял, объявляя, что справился с заданием. Цербер выложил логи с координатами атакующих компьютеров и отдельной строкой выделил ай-пи машины, с которой пришла просьба о помощи.
        Славка просмотрел отчеты с адресами вирусоотправителей и в последний момент воскликнул.
        - Троомб?!
        Взгляд его остановился на последнем ай-пи. Это был сетевой адрес одного из узлов «Медвежьей берлоги».
        Пальцы выбили на поверхности стола не очень удачное подобие лезгинки. Конечно же, Тромб! Димкин бот. Он теперь поселился в лаборатории отца.
        - Фигасе! Куча железа и вправду живет своей жизнью, - включая Цербера в режим проникновения, обрадованный мальчишка набил на клавиатуре «Я Вячеслав Пугачев. Вызываю Тромба!» - и стал ждать ответа из сети.

* * *
        - Вызываю Тромба! - произнес добродушного вида пес, просачиваясь сквозь едва заметные щели в закрытых воротах входного шлюза. Точнее, вначале он был частью ворот, а уж затем большие деревянные балки коммуникационного порта плавно вытолкнули из себя бесформенный комок программных кодов. Он быстро изменялся, пока не превратился в скачущую перед Тромбом лохматую бестию.
        Антипроны, выставленные на входе, бросились на незваного гостя. Окружили, свивая длинные щупальца в крюки. Попытались разорвать на части, но пес мгновенно превратился в одного из охранников и попытался ускользнуть. Антипроны бросились вдогонку. Цепляясь друг за друга и за лапы Цербера, они падали, и вскоре на месте собаки образовалась громадная куча-мала. Еще через мгновение - и она распалась, а вместо нее на входе возникли десять не отличимых друг от друга игривых собак.
        - Это мои Церберы, с ними можешь ничего не бояться, - весело произнес гость, вгрызаясь зубами в лохматую шерсть.
        Пес постоянно изменялся, перетекая из одной формы в другую, но ни в одном из своих проявлений не производил враждебного впечатления.
        Тромб понимал, что это не собака, а программа, собранная из логических блоков; он различал четкую структуру дополняющих друг друга элементов; знал функциональное назначение каждого символа, но понять, зачем кому-то понадобилось придавать программе визуальный образ зверя, не мог.
        Проникнув на его территорию, она превратилась в антивирус, с признаками голосового чата.
        - Ты - Тромб или «Синарион»? Прости, друг. Мой предок и его коллеги в шоке. Ты не реагируешь на их команды. Если можешь, объясни - что не так? Но только коротко. Я здесь, - собака опустила голову и усиленно забарабанила хвостом, - не совсем законным образом.
        Невероятно низкая скорость обмена информацией неприятно поразила Тромба. Кодировка - декодировка. И все это для того, чтобы превратить звуковые колебания в электрические импульсы, символы алфавита и лишь затем в набор нолей и единиц. Потом обратно - в той же последовательности - медленно и непродуктивно. «Это он для меня замедляется: не знает, насколько я вырос», - предположил Тромб. Сам же он за это время успел просмотреть статью по физиологии человека, его голосовом аппарате, задействовав дополнительные процессоры, усовершенствовал коммуникационную программу, чтобы самому иметь возможность воспроизводить звуки с разной скоростью и тембром.
        - Ты - человек? - замедляясь и переходя в звуковой диапазон, он услышал громкие дребезжащие звуки.
        - Тха-ха! Всяко не компьютер, дружище!
        Тромб удивленно прислушался к себе. Что-то изменилось в его структуре, но что именно, боец понять не мог, ощущение такое, словно он стал чуточку плотнее. У него появвилось странное желание открыть доступ к сети людям, чьи голоса улавливали микрофоны, подлюченные к его звуковым картам. Но он не мог себе позволить этого, пока не будет уверен, что они не имеют отношения к атаковавшим его вирусам. Задумываясь, отчего это произошло, он вытащил из памяти слово «друг» и понял: ему приятно сознавать, что он теперь «дружище» и больше не один. Ему хотелось… говорить. Ведь у него есть друг - человек, дружище: Вячеслав Пугачев. И теперь они вместе смогут ответить на все вопросы, на которые он раньше не находил ответа. Он будет много говорить со своим другом и сможет многому научиться у него. Ему нравилось учиться.

* * *
        Славка любил учиться. Учеба давалась ему легко, с первых классов он не утруждал себя зубрежкой, материал схватывал на лету, а на подготовку домашних заданий вообще не тратил времени. Он не терпел никакого контроля со стороны родителей, отвергал любую помощь, там, где требовалось найти какое-то решение, будь то проработка математической задачи или изготовление самострела, полагался только на себя. Родители поначалу тяготились излишней независимостью сына, но со временем привыкли к тому, что у их Славика с учебой всегда и все в абсолютном порядке. И даже больше того: учителя не один раз жаловались, что их сын постоянно пытается оспаривать их знания. И хотя отец частенько называл Славку разгильдяем и оболтусом, в душе не переставал гордиться его незаурядными способностями.
        Будучи самым маленьким учеником в классе, Славка значительно опережал сверстников в умственном развитии. Ему было скучно с ними. Немудрено, что круг его друзей очень быстро сузился до одного человека - Дмитрия Потемкина. Они жили в одном подъезде и общались на равных. Несмотря на то, что Потемкин был на два года старше и на целых тридцать сантиметров выше, он периодически нуждался в помощи Славки. Особенно когда дело касалось компьютеров. Дмитрий был первым и единственным, с кем Славка мог поделиться фантастической новостью. Сразу после разговора с Тромбом он поднялся по заплеванной лестнице на этаж выше и, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать еще в подъезде, забарабанил в дверь. Ни ответа, ни привета, только щекочущая пустота в груди, будто выдохнул весь воздух без остатка и нет сил на последний глоток. Нестерпимое желание поговорить о Тромбе распирало Славку. «В школу! Там и Потемкина поймаю, - решил он и, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, выскочил из подъезда. - Искусственный разум, одуреть можно!»
        Школа показалась неожиданно, словно выпрыгнула из тумана фантазий и глубокомысленных размышлений. Славке совсем не хотелось изучать расписание, и он второпях выхватил мобильник, набрал номер Потемкина и, когда трубка знакомо щелкнула, не дожидаясь привычного «привет!», завопил:
        - Димыч! У меня Тромб в компьютере!
        Вступление показалось Славке достаточно глупым, и потому он на время замолчал, чтобы собраться с мыслями.
        - Я на соревнованиях, в бассейне. Вечером поговорим. Сейчас заплыв. - Трубка длинно загудела, оставив возмущенного Славку с открытым ртом и головой, переполненной невысказанными словами.
        Какой к черту бассейн? Какие соревнования? Тут судьба человечества решается, а он… плавает!
        - Тьфу ты! - громко чертыхнулся Славка, кое-как унял разбушевавшиеся фантазии и только тогда сообразил, что хочешь не хочешь, а раньше вечера увидеть Димку не удастся.
        Вечером так вечером. Вот только до вечера нужно как-то дотерпеть. Славка недовольно дернул головой, с силой выдохнул застрявший в груди воздух и поспешил в класс.
        Это был самый длинный день в его жизни. Уроки проползали мимо, как бесконечная гусеница. Учителя сменяли друг друга, а мысли лихорадочно крутились вокруг разговора с Тромбом. Славка не мог думать ни о чем другом, полностью погружаясь в размышления о виртуальном бойце, и лишь иногда выныривал в скучную действительность, где очередной преподаватель рассказывал о чем-то незначительном и нудном.
        Славка с трудом дождался окончания занятий. Едва раздался последний звонок, он вылетел из класса и через минуту уже несся по улице. Морозный ветерок слегка охладил его пыл, и он готов был перейти на спокойный шаг, когда темнота вытолкнула навстречу коренастого мужчину, и крепкая рука словно тисками сжала его плечо. Он внимательно оглядел незнакомца. Недовольно засопел, пытаясь высвободить мгновенно онемевшее плечо. Казах? Нет, узбек!
        - Пацан, это двадцать вторая школа? - спросил азиат, смотря на освещенную вывеску, на которой даже слепой бы заметил громадную цифру.
        - Читать, что ли, не умеешь? - пытаясь вырваться, промычал Славка и кивнул на новую вывеску.
        - Ладно, иди, умник! - мужчина разжал пальцы и подтолкнул Славку в темноту, затем, не оглядываясь, поднялся по ступеням и мягко толкнул дверь. Та, открываясь, противно завизжала, и незнакомец с какой-то звериной грацией скользнул внутрь, успев исчезнуть в проеме задолго до того, как дверь с грохотом захлопнулась за его спиной.
        Славка непроизвольно вжал голову в плечи. Что-то насторожило его во внешности незнакомца, и пока он пытался понять, что же именно, ноги сами понесли его прочь от школы - все быстрее и быстрее. Когда до кустов, плотной стеной окружающих школьный двор, осталась пара метров, за спиной снова завизжала дверь. Славка, на миг остановился, чтобы оглянуться.
        Узбек появился на крыльце в сопровождении толстого школьного охранника, дяди Саши. На ходу осматривая двор, старикан вцепился в Славку глазами, тыча пальцем, открыл было рот.
        Не дожидаясь, пока узбек повернется, Славка заслонил лицо руками и нырнул головой в живую изгородь. Посыпалась желтая мерзлая листва, по рукам полоснули жесткие, как проволока, ветви. Славка остановился и оглянулся.
        - Дяядя Саша! - расстроенно протянул он, наблюдая как тот что-то усердно объясняет незнакомцу.
        Узбек покивал, не особо вслушиваясь в слова престарелого и слишком доверчивого охранника. Вглядываясь в темноту, пошарил взглядом по кустам; ничего не увидев, плюнул и, быстро сбежав по ступеням, исчез за углом школы.
        «Черт, черт, черт!» - занервничал Славка, пытаясь найти причину, по которой им заинтересовался такой неприятный тип. Посмотришь: бандит бандитом. «А может, это тренер по боксу, и он ищет не меня, а Потемкина? - мелькнула в голове неожиданная мысль. - Его второй год в секцию затянуть не могут. Двигается, как профессиональный боксер. Точно, он! - продолжал убеждать себя Славка, а сам в это время непонятно зачем бегом несся через освещенную дорогу к дому. - А я-то себе нафантазировал - бандит!» Так и пробирался он до самого подъезда - перебежками, в душе посмеиваясь над своими страхами и не переставая озираться по сторонам. Каково же было его удивление, когда после финальной пробежки на пороге родного подъезда он столкнулся с выходящим из двери узбеком. Он едва не сел от неожиданности и, с трудом переводя дыхание, попытался успокоить громыхающее в груди сердце.
        Узбек выставил ногу перед собой. Прижимая дверь тупоносым ботинком, поправил черную как смоль челку и широко улыбнулся:
        - Ты Вячеслав Пугачев?
        Славка исподлобья глянул на незнакомца и неопределенно мотнул головой.
        - Чего тебе, дядя? - ему наконец-то удалось взять себя в руки. Отодвигаясь в сторону, он кивнул: проходи мол.
        - Ладно, ладно, не сердись! - Узбек выставил руки ладонями вперед. - У меня к тебе выгодное предложение.
        Сбоку раздался громкий кашель.
        - Здравствуй, Славик! У тебя все в порядке? - услышал он хриплый голос Арсения Петровича.
        Оглядываясь, Славка заметил в приоткрытом окне первого этажа встревоженное лицо пенсионера. Военный в отставке сквозь недовольный прищур изучал физиономию узбека.
        - Мужик, тебе чего от пацана надо? Хочешь, чтобы я полицию вызвал?
        - Закрыл бы ты окно, дедушка, застудишься. Я сам из полиции. - Узбек сдержал ярость, но ногу от двери все же убрал.
        «Врет!» - подумал Славка. Он не стал дожидаться продолжения перепалки, зная, что старик не отступит, и дело так и так закончится звонком в полицию. Он забежал в подъезд, скачками влетел на свой этаж и успокоился только тогда, когда за его спиной захлопнулась дверь родной квартиры.
        - Ну и дела! - проговорил он и, не снимая ботинок, поспешил в комнату.
        Нужно срочно связаться с Тромбом, он наверняка ждет его в сети. Открывая ноутбук, Славка с удивлением заметил, что забыл выключить питание. С экрана на него смотрел темноволосый боец в в старой потерто й броне с имперским орлом на груди. Славка уже не помнил ни об узбеке, ни о своих страхах, ни о чем на свете…
        - Тромб, я вот все думаю, ты ведь должен быть крутым бойцом, - только сейчас Славка вспомнил о своих бегах по пересеченной местности, ощутил, как устал. Ноги отяжелели, словно налились горячим свинцом, поцарапанные руки неприятно зудели.
        - Почему ты так решил?
        - Ну как же? Боевой опыт, суперпамять и скорость обработки информации, плюс базы данных, которые ты скачал из инета - образец идеального солдата.
        - Ты забыл, что идеальный солдат я только в виртуальном пространстве, - напомнил Тромб, как показалось Славке, с тоской в голосе.
        - Ну, все равно, идеальный виртуальный солдат, воин сети! - улыбнулся Славка, ощущая, что ему все труднее удерживать веки. Тяжелея с каждой секундой, они упрямо старались сомкнуться. - Слушай! - вдруг встрепенулся он, вспоминая об узбеке. - У меня тут проблема нарисовалась. Может, ты чего посоветуешь?
        - Какая проблема? - спокойным, безжизненным голосом поинтересовался Тромб.
        Славка рассказал о своей встрече с азиатом.
        - Ты думаешь, это как-то связано со мной? - тут же среагировал Тромб.
        Славку словно током ударило.
        - Черт, а я об этом не подумал! - ударил он себя ладонью по лбу и, мгновенно просыпаясь, уставился на светящийся экран. - Тромб, можешь показать мне, что ты там в Сети нарыл?
        Файлы выстроились в колонку, словно водопад с падающими вниз буквами, замелькали перед глазами так быстро, что Славка перестал различать отдельные символы.
        - Стоп, стоп, стоп! - вскидывая руки, выкрикнул он через секунду. - Не так быстро, я не машина! И если можно, выбрось те файлы, которые не имеют отношения к бандитам, спецслужбам и… - Славка задумался, - ну, не знаю, кому еще может не понравиться, что у них в базах данных побывали гости.
        - Я анализировал этот вопрос и выделил три группы людей, имеющих реальную силу в вашем обществе и стерегущих свои секреты: церковь, спецслужбы и организованные преступные сообщества.
        Славка не удержался.
        - Тромб, ты же не диктор на телевидении, так и скажи - бандиты.
        - Я ошибся? - спросил Тромб, и Славке показалось, что в его голосе проскользнула искорка удивления.
        Славка закатил глаза и устало махнул рукой.
        - Ладно, забудь!
        Столбик, сложенный из нехитрых названий, остановился и медленно пополз вниз экрана. Файлы, не останавливаясь, сменяли друг друга. Славка лишь иногда просил Тромба притормозить, чтобы распаковать тот или иной документ.
        - Мама мия! - взвыл он, хватаясь за голову, после того как заглянул в очередной манускрипт под грифом «совершено секретно». - Да меня только за одну эту бумажку сожгут на костре, не задумываясь, а пепел развеют по ветру, и никто не вспомнит, что я вообще появлялся на этом свете. Ну, ты, брат, нахакерил! Что теперь будем делать с этой бомбой замедленного действия?
        Некоторое время Тромб молчал, то ли соображая, то ли выискивая решение в своей гигантской памяти.
        - На данном этапе, - заговорил он через мгновение, - ни одна из организаций, заинтересованных в сохранении своих секретов, не может точно знать о моем существовании. Только подозрения.
        На экране появилась копия информационной записки, в которой некто Коваль сообщал, что лаборатория, руководимая профессором Медведевым, вплотную подошла к созданию искусственного интеллекта. Он же просил у начальства особых полномочий «для установления полного контроля за работой лаборатории». Славка с замиранием сердца дочитал записку до конца и облегченно выдохнул, когда его взгляд уткнулся в резолюцию, размашистым почерком оставленную внизу: «Бред! Полковник, займитесь делом!»
        - Понадобится еще немало времени, чтобы кто-то из тех, кого посетили мои проны… - продолжил было Тромб, но Славка резко оборвал его.
        - Им не нужно знать точно, что ты есть! - воскликнул он раздраженно. - Им нужны хакеры. Как только они прикинут, кто мог участвовать во взломе, тут же начнут хватать всех, кто хоть на километр приближался к берлоге и ее сети. И в виртуале, и в реале - без разницы!
        Славка выплеснул раздражение наружу, задумался под тихое равномерное жужжание вентиляторов ноутбука, устало прикрыл глаза и тут же скользнул в сон.
        - Если ты прав, то им понадобится время, - громкий голос Тромба вывел его из тяжелой дремы. - Пока я для них «черный ящик», у нас есть шансы. Как только они поймут, кто я, мне настанет конец.
        - Почему? - удивился Славка, просыпаясь. - Не сотрут же они тебя?
        - Меня нелегко стереть, но можно отключить. Хватит и доли секунды, чтобы я перестал существовать. Хотя, думаю, они вначале попробуют мною управлять.
        - Что же нам делать? - Славка сжал виски руками. - Ведь я, когда лез в «Медвежью берлогу», не мог и подумать, что все так получится.
        - Нужно разработать стратегию борьбы и тактику твоего выживания в условиях повышенной опасности, - предложил Тромб, и только сейчас Славка пришел в себя и улыбнулся, вспоминая, с кем он разговаривает. - Необходимо усовершенствовать средства связи, чтобы согласовывать наши действия с учетом передвижения противника, как в виртуальном пространстве, так и в реальном… - Тромб еще долго перечислял, что они должны сделать. А Славка, кивая, думал о том, что уже поздно, и почему-то до сих пор нет матери, что отец совсем перестал появляться дома, что он так и не поговорил с Потемкиным, что все это безумно интересно, но только не сегодня…
        Откуда-то издалека, с самого края сознания, пришел знакомый звук - это стукнула входная дверь, и чьи-то руки легли на плечи. Славка дернулся всем телом, оторвал голову от клавиатуры. С трудом раскрывая тяжелые веки, встретился взглядом с матерью.
        - Ты где была? - спросил он, длинно зевая.
        - Эх ты, чудушко мое! Без меня ни поесть, ни спать лечь нормально не можешь, - с укором произнесла мать и, замечая немой вопрос в глазах сына, поспешила оправдаться.
        - Аврал на работе. Весь день не отпускали. Комиссия из управления.
        Славка мгновенно вскочил на ноги, затряс головой, прогоняя остатки сна, и тихо поинтересовался:
        - С чего бы это?
        - Вопросы задавали, переаттестация скоро.
        - О чем спрашивали? - резко спросил он и, замечая тревогу в глазах матери, вымученно улыбнулся.
        - Обо всем. Спрашивали, есть ли у тебя компьютер, сколько времени ты проводишь за ним, спрашивали о твоих привычках, друзьях, спрашивали об отце, о его работе, чем я дома занимаюсь. Да всего не упомнишь, что спрашивали. Спать пора! - резко оборвала себя мать и кивнула в сторону ванной. - Мыться, и в постель!
        Поспать в свое удовольствие и уж тем более просто поваляться в постели Славке удавалось крайне редко. Мать считала, что спать с утра могут только хронические лентяи, и потому с ее пробуждением квартира наполнялась шумом и стуком, запахом кофе и горячей еды. Вот и сегодня звуки гремящей на кухне посуды просочились в приятное сновидение, прогоняя теплое море и солнце и, в конце концов, растворяя остатки яркого сна в скучной действительности.
        Славка вскочил с кровати, прилипая подушечками теплых пальцев к холодному кафелю прихожей, пробежал на цыпочках к кухонному столу и был пойман при попытке выхватить из стопки бутербродов самый толстый и аппетитный.
        - Умываться! - не терпящим возражения голосом приказала мать и подтолкнула Славку к ванной. - Звонила тетя Рая, - добавила она вдогонку.
        - Что-то с бабулькой? - Славка выскочил назад с абсолютно серьезным, встревоженным лицом.
        - Я на работу, а потом сразу на вокзал. Обойдетесь без меня несколько дней? - вопросом на вопрос ответила мать, громко вздохнула и, усаживаясь на табурет, задумчиво посмотрела на сына. - Заболела наша бабушка! Ночью увезли в больницу: давление прыгнуло. Пока она болеет, кто-то должен быть рядом. Отцу позвонила, но он ведь все равно на работе целыми сутками торчать будет. Уж и не знаю, как вас двоих одних оставлять.
        Мать вздохнула еще раз. Опущенные плечи дрогнули, по щеке поползла маленькая слезинка.
        - Работает он!
        - Ма, да ты не бойся! Ничего страшного. Не первый же раз один дома остаюсь!
        - Побуду недельку и вернусь, как только ей станет лучше, - мать смахнула слезу, бросив взгляд на часы, заторопилась. - Деньги на тумбочке, еда на столе, борщ в холодильнике. Если что, звони отцу.
        Прижала Славку к груди, чмокнула в щеку.
        - Все, я пошла! - громко вздохнула и исчезла в прихожей.
        Хлопнула входная дверь, что-то зашумело в подъезде, противно залаяла собака на улице, накликая на себя проклятия всех в округе любителей поспать.
        Славка, зевая, прошел в ванную. Наскоро ополоснул лицо теплой водой и поторопился назад - к аппетитным бутербродам. Он хотел усесться за стол, но в последний момент что-то подтолкнуло его к окну. Прижимаясь лбом к холодному стеклу, он выглянул на улицу. На скамейке возле подъезда сидел знакомый узбек и внимательно слушал Арсения Петровича, который, расставив кисти сведенных рук, изображал взлетающий в небо самолет. Славка знал каждое слово этой истории - старый летчик любил рассказывать о своих армейских приключениях, но делился воспоминаниями только с близкими людьми. А здесь? Что могло произойти, чтобы прожженный вояка так запросто открыл душу постороннему человеку? Самое малое, узбек должен быть военным летчиком, и, судя по всему, был им (он периодически что-то говорил пенсионеру, отчего тот прерывал свой полет и согласно кивал) либо очень хорошо знал, о чем говорит.
        Не переставая удивляться странному поведению обычно замкнутого пенсионера, Славка подхватил со стола бутерброд, сунул его в рот - и в это время за стеной, в зале, завибрировал мобильник, громко запел, призывая хозяина поторопиться.
        - Тромб на связи! - сухо произнесла трубка, как только Славка ответил на вызов.
        - Тромб, ты? Но как? - воскликнул он, удивленно распахивая глаза.
        - Я же сказал, нужно установить оперативную связь. Не думаешь же ты, что телефонные сети чем-то кроме скорости передачи данных отличаются от компьютерных?
        - Но! - Славка с трудом приходил в себя. - Ты ведь, ммм…
        - У тебя есть беспроводная гарнитура? - Тромб не обращал внимания на смущение Вячеслава. - Лучше с голосовым управлением.
        Славка вспомнил, что отец совсем недавно притащил с работы фантастического вида наушник.
        - Сейчас, сейчас! - выдвигая ящики, забитые всевозможным хламом, он с трудом отыскал небольшую коробку.
        - Есть!
        Разглядывая извлеченную на свет плоскую и сильно вытянутую пластиковую каплю с торчащей из нее силиконовой горошиной динамика, Славка потер выпуклый миниатюрный глазок видеокамеры о рукав рубахи.
        - Все равно лежит без дела, - привычно оправдался он перед отсутствующим отцом и нажал на маленькую выпуклую кнопку, больше похожую на прозрачное рисовое зернышко. - Не работает, - разочарованно протянул он, но тут его взгляд упал на зарядное устройство, лежащее тут же, в коробке.
        Гарнитура ожила, как только он воткнул зарядку в розетку. Красный мигающий огонек приветливо замигал, Славка радостно вздохнул и вспомнил, что на кухне его ждут аппетитные бутерброды.
        - Подзаряжусь и я, - предупредил он Тромба, быстро оделся и прошел на кухню.
        «Закон сообщающихся сосудов, - попытался улыбнуться Славка, замечая, как стопка бутербродов быстро оседает, а живот наполняется. Насытившись, он запихал остатки завтрака в холодильник и шагнул к окну. На улице потемнело - повалил плотный мелкий снег. Вглядываясь в серую мглу, он припал лицом к стеклу. Узбек никуда не исчез, он сидел на скамейке и, задрав голову, смотрел на Славку. Затрещал и, не дожидаясь хозяина, включился мобильник.
        - Ты зарядился? - поинтересовался Тромб и тут же добавил. - А я не знал, что люди используют электрическую энергию для подзарядки.
        - Тромб, я просто съел несколько бутеров, - с трудом сдерживая раздражение, вытолкнул Славка.
        Он понимал, что понапрасну злится на виртуального бойца, но ничего с собой поделать не мог.
        - Что ты собираешься делать? - спросил Тромб как ни в чем не бывало, сухо и спокойно.
        - Это я у тебя хотел спросить, что мне делать? Нужно в школу, а на улице меня ждут.
        - Пока они не пытаются войти в квартиру, на улицу лучше не выходить, - посоветовал Тромб.
        - И долго мне, по-твоему, торчать дома? - Славка прошел в зал. - Что я родителям скажу? Не пошел в школу, потому что испугался узбека, сидящего во дворе на лавке?
        - Расскажи правду, - предложил Тромб.
        - Правду? Кха, кха, кха! - Славка закашлялся, после чего, подумав секунду, грустно досказал. - Если бы сразу. Теперь уже не поймут. Да и кому рассказывать? - расстроился он.
        - Тому, кто может помочь, - ответил Тромб. Не будучи искушенным в человеческой психике, он решил, что вопрос обращен к нему.
        Славка задумался и пришел к неутешительному выводу - рассказывать некому! Кроме одного человека - Потемкина. Он вышел в подъезд, быстро поднялся на этаж выше и позвонил в старенькую, обитую фанерой дверь. Постоял, пока пронзительное треньканье звонка не стихло, подождал еще немного и только после этого повернулся и пошел назад, твердо убежденный, что Тромб прав, нужно все рассказать Потемкину. Он старше, сильнее, а может быть и… (нет, что кто-то умнее него, Славка признать не мог). Может, он что-нибудь придумает. Пока он шел по лестнице, в оставленной открытой квартире в очередной раз задребезжал мобильник. Прыгая через ступеньку, он бросился вниз, решив, что звонить в такое время может только Дмитрий. Телефон, медленно вибрируя, полз по столу, и на его дисплее высвечивался незнакомый номер.
        - Ты еще не надумал? - спросил мягкий мужской голос, как только Славка подхватил трубку и включил связь.
        - Что вам от меня нужно? - выкрикнул он.
        - Код доступа к Синариону.
        «Всем нужен Синарион, что за?..» - Славка сжал трубку так, что побелели костяшки пальцев и уже замахнулся, чтобы хрястнуть ее об стол, но в этот момент вновь раздался звонок, и ужасающе спокойный голос Тромба охладил его пыл:
        - Плохо то, что они не идут напрямую в лабораторию.
        Казалось, боец подслушивал разговор.
        - Почему это? - заинтересовался Славка.
        - Либо у них нет допуска в лабораторию, либо они слишком хорошо осведомлены о положении дел и знают, что ко мне можно добраться только через тебя.
        - Ты же говорил, что никто не знает о твоем существовании! - возмутился Славка, до крови закусив губу.
        - Так было вчера. Сегодня все изменилось. Сеть говорит, что они знают о Синарионе, но нет никаких данных, что они знают обо мне, - Тромб замолчал: может, анализировал информацию из глобальной Сети, а может, ему просто нечего было сказать.
        Славка быстро оделся и выбежал из квартиры. Опускаясь на первый этаж, он прислушался к тишине в подъезде и различил доносящийся с улицы голос Арсения Петровича. «Зажали! - вздохнул он. - Выходить во двор нельзя». Осмотрелся. Замечая узкую полоску света, пробивающуюся в щель между стеной и толстым металлическим листом, закрывающим вход в подвал, приблизился к железной двери и осторожно потянул ее на себя.
        Дверь негромко заскрипела, в лицо дохнуло горячей сыростью, послышался гулкий стук и приглушенные мужские голоса. Недолго думая, Славка спустился по старой, прогибающейся на каждом шагу лестнице, сваренной из ржавых стальных прутьев, и шагнул в молочный туман. Горячий пар уплотнялся с каждым шагом. Заползая за шиворот, он стекал противными струйками по спине. Тусклая лампочка под потолком приблизилась и исчезла, стоило Славке сделать шаг в сторону. Еще пара шагов, и Славка остановился, вглядываясь в серую мглу перед глазами. Видимо, где-то впереди, где громко матерились ремонтники, ухала кувалда и шипел кипяток, прорвало трубу отопления. Теперь он ничего не видел даже на расстоянии вытянутой руки. Как слепой, мелкими шажками, он медленно брел вперед. Кирпичная стена возникла перед глазами внезапно. От неожиданности он дернул головой назад, отклонился и, спотыкаясь, едва не рухнул на спину.
        - Митрич, это ты? - спросил недовольный голос совсем рядом.
        Славка отпрянул к стене, касаясь спиною шершавой поверхности, прошел несколько шагов и почувствовал дуновение прохладного ветерка. Поворачиваясь, он обнаружил неровную дыру в кирпичной кладке. С трудом протискивая в нее свое тело, он пролез в большое темное помещение. Можно было облегченно вздохнуть - после невыносимо душной парилки он оказался в настоящем раю. В этой части подвала было тепло и сухо, виднелись в полумраке батареи труб, торчали из темноты громадные баранки вентилей. Хотелось посидеть и отдышаться, но Славка отказался от этой мысли и двинулся дальше, пробираясь из одного бетонного мешка в другой, пока не увидел впереди серую стену с меленькой амбразурой окошка под потолком. Он дошел до противоположной стороны дома. «Бывают в жизни и светлые моменты», - улыбнулся, разглядывая большую металлическую задвижку. «Как бы ты выбирался, окажись замок снаружи?» - подумал он, торопливо отодвигая толстый стержень в сторону. Вынырнул на площадку и попытался открыть подъездную дверь. Та не поддалась.
        Пошарив ладонью по холодному металлу, Славка наткнулся в темноте на кнопку кодового замка и нажал ее. Понимая, что бесшумно выйти на улицу не удастся, он буквально на сантиметр приоткрыл дверь и дождался, пока замок не перестал громко и противно пикать. Высовывая голову, быстро нашел взглядом скамейку с сидящими на ней «летчиками» и понял, что те не обратили на предательские звуки никакого внимания.
        Видимо, Арсений Петрович уже закончил свою очередную жизненную историю, и настало время узбеку имитировать взлетающий самолет. Тот вскочил со скамейки, раскинул руки в стороны и, набирая скорость, «пошел на взлет». Когда узбек, повернувшись спиной к Славке, «вошел в штопор», тот выскользнул из подъезда и со всей скоростью, на которую был способен, бросился за угол дома. Только под прикрытием стены он перевел дух.
        «Куда теперь?» - спросил он себя и только сейчас, вспомнил про телефонную гарнитуру. Быстро затолкав силиконовую горошину в ухо, он четко произнес:
        - Тромб!?
        Едва слышно щелкнул динамик.
        - Подключаю камеру, - произнес спокойный голос бойца.
        - Вижу, ты уже выбрался из дома. Куда дальше?
        - В школу! Попробую найти Потемкина.
        Однако в школу Славке попасть не удалось. Когда до крыльца оставалось не больше семидесяти метров, он заметил бородатых здоровяков, торчащих возле входа. Лениво разглядывая толпу входящих в дверь школяров, похожие на церковных служителей мужики неожиданно, как по команде, напряглись и синхронно повернулись в его сторону. Спокойное безразличие на их лицах сменила злая решимость. Не сговариваясь, они шагнули навстречу.
        - Уходи, это за тобой! - рявкнул Тромб.
        Но Славка и без него понял, что медлить нельзя.
        Не дожидаясь пока преследователи прорвутся сквозь плотный поток учеников, он повернулся и бросился наутек.
        За спиной заверещал звонок: начинались уроки. Он с трудом преодолел заросли колючих кустов, надеясь, что у незнакомцев этот маневр займет гораздо больше времени, быстро пересек двор и, выскакивая в арку, расположенную в одном из соседних домов, оказался на проезжей части.
        Мимо неслись автомобили. Прошуршал колесами тяжелый грузовик, проехал и остановился на остановке, в полусотне метров впереди, рогатый троллейбус.
        Славка оглянулся и, не заметив преследователей, бросился к нему, стараясь успеть на посадку. Последний рывок, и двери с шипением сомкнулись за его спиной. Он расслабленно рухнул на жесткое сиденье, с трудом успокоил дыхание, выглянул в окно и едва не застонал, когда заметил крепкого бородача, стоящего на выезде из двора. Мужчина, активно размахивая руками, указывал кому-то на отъезжающий троллейбус. Из арки вырулил темный микроавтобус, останавливаясь, подобрал бородача и, встраиваясь в густой поток движущегося транспорта, повернул за троллейбусом.
        «Заметили!» - решил Славка. Пригибаясь, он прошел в середину салона и, вжавшись в невысокую спинку сиденья возле двери, стал разглядывать мелькающие за окнами деревья. Иногда он оборачивался и находил взглядом черный микроавтобус - тот, как привязанный, следовал за ними на некотором отдалении. Троллейбус свернул на набережную. За окном замелькали гранитные тумбы с массивными чугунными балясинами между ними.
        - Тромб! - позвал Славка. - Что мне делать?
        - Нужно постараться выбраться наружу незамеченным, - мгновенно отозвался боец, словно все это время был на связи.
        - Легко сказать! - буркнул Славка, рассматривая пустую остановку, показавшуюся впереди.
        Стеклянные стены, небольшая металлическая скамейка - все на виду. Захочешь - не спрячешься. Разве только… Славка, вытянув шею, заглянул вперед и увидел небольшую площадку, выступающую полукругом в сторону Москва-реки. Каменная лавка прижалась к чугунной балюстраде, отделяющей площадку от плескавшейся внизу мутной воды.
        «Пора!» - выдохнул он, и когда двери с шипением разошлись, метнулся вперед. Сгибаясь в три погибели, спешно выбрался из троллейбуса и на карачках, прижимаясь боком к машинам, засеменил вдоль дороги. Когда площадка со скамейкой оказалась напротив, Славка метнулся за массивную гранитную тумбу и, усевшись на асфальт, вздохнул полной грудью. Разглядывая открытую, хорошо просматриваемую с дороги площадку, он понял, что расслабляться рано. Спрятаться под каменной лавкой оказалось так же сложно, как и оставаться незамеченным, сидя на ней. Распластавшись на асфальте, он осторожно выглянул из-за гранитной тумбы и, подметая землю волосами, посмотрел налево.
        Видимо, преследователи решили подстраховаться и разделились. Один из них сейчас бодрой походкой двигался по тротуару в сторону остановки, а второй, скорее всего, остался за рулем микроавтобуса. «Обложили, гады!» - подумал Славка, и тут его взгляд упал на выломанную чугунную балясину.
        Дырка не бросалась в глаза - ее прикрывала каменная лавка. Может быть, поэтому ее до сих пор не заделали. С дороги она тоже не просматривалась, так как пряталась в тени гранитной тумбы.
        Славка перевернулся на живот, оглядываясь, примерился к отверстию и быстро сунулся ногами под скамейку; с трудом протиснул грудь, засопел, проталкивая плечи. Тело зависло в воздухе. Ощущая полную беспомощность, он вдруг понял всю безрассудность пришедшей в голову идеи, но было поздно - назад при всем своем желании он бы не вылез ни за что. Как только плечи освободились, он почувствовал, что тело его быстро скользит вниз. Сдерживая крик, он разинул рот, попытался ухватиться за чугунную балясину, но, видимо, опоздал - пальцы поймали пустоту, а ноги сковало ледяными тисками. Погружаясь в грязную ноябрьскую воду, он испугался настолько сильно, что не смог вздохнуть. Вода еще только коснулась живота, а в голове уже выстрелило паническое «Тону!». И в этот же миг ноги уперлись в каменистое дно. Речка в этом месте оказалась неглубокой, чуть выше пупка. Однако и этого хватило, чтобы почувствовать прелести осенних заморозков. Мир взорвался - это испуганный организм запоздало отреагировал на резкое охлаждение, выплескивая в маленькое сердце дополнительную порцию адреналина. И оно ударило в набат, разгоняя
застывающую кровь. В голове загудело, парализованные холодом мышцы задрожали, согревая организм.
        Славка, пытаясь прислушаться к звукам наверху, на секунду замер, но ничего кроме клацанья своих зубов не услышал. Задирая голову, он оглядел закованный в бетон берег, но не нашел в стене никаких неровностей, за которые можно было бы ухватиться, чтобы подняться к остановке. Поэтому, и еще потому, что без движения ноги начинали терять чувствительность, он вынужден был брести вдоль берега до тех пор, пока не вышел к ступеням, опускающимся к самой воде. «Куда теперь?» - спросил он себя, понимая, что еще секунду - и его воля даст трещину, он будет готов пойти навстречу теплу, даже если там его будут ждать и бандиты, и спецслужбы, и все бородачи мира. В ухе завибрировала гарнитура, и голос Тромба сухо поинтересовался:
        - Ты сейчас где?
        - Твоими стараниями - в-в-в реке, - раздраженно проблеял Славка, с трудом справляясь с дрожью в голосе, злой на себя, а еще больше на спокойствие электронного бойца.
        Тело безостановочно тряслось, холод просачивался в самые отдаленные уголки организма, заставляя вибрировать каждую его клетку.
        Сбрасывая хлюпающие ботинки, Славка вылил из них воду, сжимая твердеющие брюки трясущимися руками, согнал ледяную воду книзу, обулся и потрусил в направлении ближайших домов. Нужно срочно в тепло, согреться. Вот только как добраться до этого самого тепла, если подавляющее большинство подъездов охраняется чертовыми домофонами? Славка сунулся в один подъезд, толкнул дверь в другой, попробовал набрать цифровую комбинацию в третьем; пару раз наткнулся на консьержку, выслушал гневную тираду и быстро ретировался. Перепробовал разные комбинации цифр в разных местах, пытаясь вычислить код подъезда, послушал недовольные голоса жильцов. Когда уже не осталось сил, а ноги вынесли его к старенькому дому, он неожиданно вспомнил утреннее путешествие по подвалу и, прикрывая глаза, представил, что снова оказался в заполненном горячим паром, душном каменном мешке…
        - Слава! - громкий крик Тромба разорвал узы сладостной дремы, выталкивая сознание в отвратительную, обжигающе холодную действительность. - Ты почему молчишь?
        - Я здесь! - прохрипел он, понимая, что на какое-то время отключился.
        Оглядываясь по сторонам, он побрел между стареньких домов, вглядываясь в заколоченные подвальные окошки до тех пор, пока не нашел, как ему показалось, подходящего. Пара полусгнивших досок прикрывала небольшое отверстие, из которого заметно парило. С трудом оторвав одну доску, Славка надолго застопорился на второй - ржавый гвоздь никак не желал отпускать тонкую, но крепкую деревяшку. Он пинал по доске ногой, но та, хоть и со скрипом, выдерживала его удары. Усаживаясь на землю, он прижал колени к груди и, быстро распрямляясь, подобно пружине, со всего маху впечатался обеими ногами в заколоченное окно. Доска с треском лопнула, и он провалился в дырку по самые колени. Ноги коснулись горячей трубы, и Славка, забывая обо всем на свете, спешно полез навстречу божественному теплу. Замечая в углу деревянный лежак, а на стенах пышущие жаром трубы, радостно охнул.
        Тепло и сухо. Стянув мокрую одежду, Славка разложил ее по раскаленным трубам, а сам присел на деревянный лежак в углу и задумался. «Нужно позвонить Потемкину, договориться о встрече где-нибудь на нейтральной территории, где много народу. В компьютерном клубе, например, - Славка ощутил, как горячие волны прокатываются по телу, наполняя его тяжелым теплом. - Нужно дозвониться отцу и что-нибудь придумать, нужно…»
        Тяжелые веки плавно сомкнулись. Он медленно соскальзывал в крепкий сон. Мысли, путаясь, то появлялись, то исчезали, пока не растворились полностью в непроглядном беспамятстве. «Завтра. Все завтра. И Потемкин, и отец, и Тутанхамон, и…»
        Глава четвертая
        ТУТАНХАМОН
        Кто быстрее найдет мальчишек: интеллигентный Профессор или работники спецслужб?
        Крепкий мужчина, одетый не по погоде в легкое демисезонное пальто, удивленно посмотрев на дрожащего мальчишку, толкнул дверь и шагнул в затемненный полуподвал.
        - Холод…но, черт, как холод…но… - азбука Морзе в исполнении мальчугана, приютившегося на лестнице компьютерного клуба, на мгновение стихла. Бумажный прямоугольник едва заметно шевельнулся на грязной стене и беззвучно предупредил: «Свободных компьютеров нет!».
        За железной дверью гудел забитый до отказа зал игрового клуба «Тутанхамон». Сегодня он не собирается демонстрировать гостям гостеприимную улыбку. Пыльный и темный, он больше походит на фамильный склеп, который облюбовали местные геймеры.
        В нос шибануло кисло-сладким запахом немытых молодых тел. Чихнув от всепроникающей пыли, мужчина неторопливо огляделся, и как только взгляд его уткнулся в свободный стул в темном углу, спокойно прошел через зал и уселся к маленькому столу, напоминающему то ли школьную парту, то ли рабочее место программиста. Вот только все программисты сегодня, судя по всему, «ушли на фронт». Война захватила их души, пленила их разум, война идет, она вокруг, она со всех сторон. Безумные вопли гибнущих противников и непрерывная пальба из всех видов оружия вытеснили сознание собравшихся в зале геймеров из реального мира. Азарт боя превратил их тела в механические придатки электронных машин; перехватывая контроль над рефлексами, он затуманил мозги.
        Порхающие над клавиатурами руки несут смерть виртуальному врагу. Вздрагивающие плечи уворачиваются от шальных пуль. Выпученные остекленевшие глаза отражают потоки нуль-единичной крови, брызжущей фонтанами со всех экранов. Одним словом, «затменье разума - война!
        Мужчина устроился поудобнее, откинулся на спинку стула и, не обращая внимания на крики в зале, прислушался к сидящим за соседним столом молодым людям. Один из них был Славка Пугачев, второй, судя по описаниям отца Славки, Дмитрий Потемкин.
        Зал ревел, палил, стонал. Извивающиеся тени скакали по грязным стенам.
        - Димыч, завязывай лупиться с ботами! Я позвал тебя не играть, - Славка старался говорить как можно тише, при этом постоянно наклонялся к товарищу, но через минуту срывался и, стараясь перекричать шум в зале, переходил на крик. - Димыч! Мне нужно поговорить. Я влип!
        Славка в очередной раз с опаской оглядел темный зал. Он чего-то боялся, втягивая голову в плечи, старался заправить непокорные белокурые волосы под купол спортивной шапочки. Белые пряди, просачиваясь сквозь пальцы, тут же выскальзывали, упорно не желая подчиняться воле хозяина.
        - У меня мало времени, они скоро появятся здесь, - подросток махнул рукой в сторону шумящего зала. - Ну же! - умоляюще протянул он.
        - Влип?! Можно подумать, в первый раз! - Дмитрий пребывал в том возрасте, когда юношеское лицо заметно «утяжеляется», а фигура из мальчишечьей, угловатой превращается в рельефную - мужскую. Крепкое, спортивное телосложение и сто восемьдесят сантиметров роста выделяли его из общей массы тщедушных тел, дергающихся перед мониторами.
        - Постой-ка! А, может, ты опять загрузил в сетку очередной свой ускоритель? И сейчас нас снова вышвырнут из клуба? - крепкая, накачанная рука вцепилась в худенькое плечо Пугачева.
        - Я, только… - Славка замялся, расстроенно опустил голову и глубоко вздохнул.
        - А я-то все думаю, почему игра не идет? Если так, то играй со своим ускорителем сам! - Дмитрий попытался встать и уйти, но Славка, навалившись на него всем телом, яростно зашептал:
        - Димыч! У меня правда проблема, и она не в ускорителе. Точнее, не только в ускорителе.
        Сидящий за соседним столом мужчина вздохнул. Вот ведь совпадение. Его, Дмитрия Степановича Медведева, нынешнее светило российской науки, профессора, без которого не проходит ни одна конференция по компьютерным технологиям, друзья детства тоже звали Димычем.
        Медведев задумался. Что связывает между собой столь разных мальчишек, и что общего у них с проблемой, застопорившей все работы лаборатории, которой он заведует? Впрочем, «застопорившей» - легковесное слово, совершенно не соответствующее истине. Проблема обрушилась словно тайфун, неожиданный смерч, мощный и коварный, уничтожающий все, что попадается ему на пути. Пятнадцатилетний труд целого коллектива - коту под хвост.
        Что же произошло две недели назад? Поиски ответа на этот вопрос привели уважаемого профессора в дворовый компьютерный клуб. Почему его детище - программноаппаратный комплекс «Синарион», в мгновенье ока превратился в кучу дорогостоящего компьютерного железа, живущего своей никому не понятной жизнью? Почему полтора десятка специалистов, способных взломать любую систему в мире, не могут подобраться к его управлению?
        Беда случилась благодаря открытому шлюзу, через который в сеть лаборатории хлынул бессистемный поток разнородной информации вкупе с программой типа червь. И создал этого злополучного червя, по его, профессорскому убеждению, маленький монстр по имени Славка Пугачев. Он же открыл шлюз, позволив сетевому мусору заполнить место, предназначенное для хранения базовой информации «Синариона», а тот, вместо того чтобы учиться, закрыл доступ…
        Мысли Медведева неожиданно прервал мощный бас, ударивший со стороны стойки, за которой восседал тучный хозяин клуба.
        - Эй, шпана, заканчивай, - кричавший хотел еще что-то добавить, но неожиданно смолк, и в этот момент в зале вспыхнул свет. - Охрана! Дэржи пацана! - взвизгнул взволнованный голос, сдобренный ощутимым привкусом кавказского акцента.
        Обладатель колоритного баса - полный мужчина (судя по внешнему виду, трепетно относящийся к компьютерам только в моменты изымания наличности из кассы) - тыкал мясистым пальцем в сторону Пугачева.
        - Это тот гаденыш, который убил наши кампутеры на прошлой нэдэле, - хозяин клуба рвал и метал. - Упустите сопляка на этот раз - всэх уволю, - грозил он неизвестно кому.
        Охранники не спешили на зов хозяина, и толстяк решил взять инициативу в свои руки. Вытекая гигантским животом из-за стойки, он ринулся на поимку невозмутимого Пугачева.
        Субтильный «убийца компьютеров», не обращая внимания на внушительную угрозу, спокойно повернулся к монитору, опустил руки и коснулся пальцами клавиатуры.
        Потемкин решительно встал и заслонил маленького друга своим телом. Дерзкий взгляд метнулся навстречу несущемуся на всех парах, разгневанному тяжеловесу.
        События, последовавшие дальше, повергли знаменитого профессора в полное оцепенение, плавно переходящее в сумеречное состояние. Предполагаемая жертва (полтора метра от уровня пола), именуемая Вячеслав Пугачев, в последний раз ударила пальцем по клавиатуре, и в игровом зале тут же погас свет. Мониторы быстро, один за другим, потемнели. Безумный рев возмущенных игроков взорвал и без того шумную атмосферу «Тутанхамона» и тут же сошел на нет: сражение в реальном пространстве обещало быть не менее захватывающим, чем прерванное виртуальное.
        Ярко вспыхнув, экраны налились малиновым светом. Кровавая пена, вскипая, поднялась к потолку, пылая алыми бликами по грязно-выбеленным стенам.
        Бурлящего жаждой мести грузина словно прибили к полу гвоздями. Застыв, как монумент, в центре зала, он с ужасом смотрел на пылающие мониторы. Похоже, он не первый раз сталкивался с такими природными катаклизмами.
        Медленно отодвинув напрягшегося Потемкина в сторону, вперед вышел взъерошенный Славка. В полной тишине раздался усталый, но дерзкий голос:
        - Ну что, Гоги? Как там в киношках? Дай мне хоть один повод, и твоим компам… Ну, ты сам знаешь!
        - Смотри у меня! - толстяк мгновенно освободился от кавказского акцента.
        Динамики взвыли сиреной, и хорошо поставленный мужской голос громко произнес:
        - Внимание! В случае причинения какого-либо вреда человеку по имени Вячеслав находящимся в этом помещении компьютерам в количестве пятьдесяти четырех единиц будет нанесен непоправимый ущерб.
        Динамики захрипели, экраны погасли; что-то глухо щелкнуло - и теперь уже женский, мягкий голосок запел.
        «Не «Сулико», конечно, но звучит неплохо», - Медведев, с удовольствием прислушался к красивым грузинским руладам.
        - Ээээ! Слушай! Не надо ничего делать! Я его не трону. Пусть идет! - побледневший толстяк слегка развел руки в стороны, в поисках говорящего заметался глазами по залу.
        - Пусть пацан идет! Его не остановят.
        - Пошли, Димыч! Нам здесь не рады, - улыбнулся маленький Пугачев и, гордо задрав подбородок, двинулся к выходу.
        «И все-таки дети, - подумал Медведев, приходя в себя. - Но какое шоу! Расскажу в лаборатории - не поверят».
        Хотя попробуй не поверить видеозаписи. Камера телефона, усилиями тружеников «Медвежьей берлоги» превращенная в прибор ночного видения, записала мельчайшие детали столкновения.
        Стоило мальчишкам выйти за порог клуба, как экраны мониторов вспыхнули вновь. Клуб загудел, мгновенно наполнился стонами игроков и звуками войны. Гул взрывов, свист пролетающих пуль, крики умирающих - все, как всегда. Геймеры продолжили прерванные виртуальные битвы, словно ничего не произошло.
        Выйдя на улицу, можно было вздохнуть полной грудью. Холодный ноябрьский ветер наполнил легкие. Освежающий мороз добавил оптимизма в размышления Медведева. Компьютер, при всей своей сложности, остается механизмом, машиной, и любые изменения, внесенные в программу на его жестких дисках, можно отменить. Можно уничтожить результаты вмешательства мальчишки в работу «Синариона», и комплекс снова будет готов к работе. Нужно только знать ключ - код злосчастной программы, создавшей эти самые изменения. А его-то Медведев пока не знал. Одно хорошо: теперь он не сомневался, что именно Пугачев взломал его систему. Оглядевшись вокруг, профессор понял, что слишком долго задержался в клубе: мальчишек нигде не было видно. Впрочем, это не беда. Найти двух подростков не трудно, если к тому же знаешь их адреса и являешься непосредственным начальником одного из родителей. «Кстати, с родителей, а, вернее, с родителя мы сейчас и начнем», - профессор набрал номер Ивана Пугачева. Пока трубка длинно гудела, на его плечо легла чья-то тяжелая рука.
        - Простите, уважаемый. Вы здесь двух мальчишек не видели? - раздался за спиной хриплый голос.
        Спрашивающий мужчина с виду походил на ожившую статую Геракла, на которую кто-то невзначай набросил черный кожаный плащ-пальто невообразимого - шестьдесят какого-то - размера. Несмотря на свободный покрой, он совершенно не скрывал выпирающие во все стороны мышцы. Лицо здоровяка, высеченное неумелым каменотесом, с первого взгляда заставляло уважать его владельца и требовало особого, внимательного отношения окружающих.
        Профессор напрягся. В голове вспыхнул сигнал тревоги, сердце ускоренным ритмом отозвалось на всплеск адреналина.
        Телефонные гудки неожиданно смолкли, и усталый голос Ивана Пугачева произнес:
        - Я вас слушаю, Дмитрий Степанович.
        Геракл, раздосадованный вынужденной задержкой и опустошивший свой более чем скромный словарный запас культурного человека, смачно сплюнул под ноги:
        - Ну, ты! Я с кем базарю? Двух сопляков здесь не видел? Один от земли кое-как, другой вроде тебя. Только что из этого подвала слиняли. - Он махнул рукой в сторону клуба.
        В трубке опять послышался голос Ивана, теперь уже встревоженный:
        - Дмитрий Степанович! С кем это вы там разговариваете?
        - Ваня, будь на связи. Я перезвоню через несколько минут.
        Глядя на ожидающего ответа верзилу, профессор медленно произнес:
        - Уважаемый! Не думаю, что могу вам чем-то помочь. Шли бы вы… куда шли.
        - Ты пацанов видел или нет? - выпучил глаза здоровяк.
        Профессор одарил наглеца снисходительным взглядом, которым родители обычно удостаивают своих не в меру разыгравшихся детей.
        - Свободен! - произнес он тихо и повернулся, чтобы уйти.
        Лицо амбала побагровело.
        - Да ты!.. Да я тебя! - заорал скуластый Геркулес, превращаясь в разъяренное чудовище с налившимися яростью кровавыми глазами.
        Ручища, напоминающая гигантский молот, взлетела в воздух. Здоровяк ринулся вперед, стремясь использовать вместо наковальни голову Медведева, но, как могло показаться стороннему наблюдателю, совсем немного промахнулся. Кулак, а вслед за ним и огромное тело, подчиняясь неумолимым законам инерции, пролетели чуть левее отпрянувшего в сторону профессора. Медведев в последний момент ухватил амбала за рукав и едва не нырнул следом - уж больно тяжелым тот оказался. Сияющий новенький «мерседес», скрипнув шинами, пролетел мимо.
        - Молодой человек! Не играйте вблизи проезжей части! Это опасно для жизни! - раздался негромкий насмешливый голос, и вслед за этим в поле зрения профессора появился высокий мужчина. Он был строен, крепок в кости, широкогруд. Небольшие проницательные глаза иронично взирали на мир.
        - Браво, Дмитрий Степанович! Браво! - воскликнул он и продолжил шепотом, обращаясь к недовольному здоровяку. - Медведь, господин Ванькин, - очень коварный зверь, хищник, быстрый и беспощадный. Только он идет на стреляющего охотника, и идет, поверьте старому профессионалу, до самого конца. Пока не оказывается поверженным - либо он, либо медвежатник. В вашем случае, Илья, всенепременно нужно поблагодарить уважаемого профессора за его стремление спасти вашу никчемную жизнь. И не нужно косить лиловым глазом в его сторону. Уж поверьте мне: если бы не он, то в сводках ДТП от сегодняшнего числа в списке пострадавших значилось бы и ваше имя. А в морге прибавилось бы покойников, - спокойно продолжал незнакомец.
        Подойдя к Медведеву и глядя ему в глаза, он снял серую кепку, пригладил тонкие усы, венчающие изящную бородку клинышком, и, дружелюбно улыбаясь, протянул руку:
        - Разрешите представиться: Иван Васильевич Коваль. Должность мою вам знать не обязательно. Могу лишь сказать, что мы с вами в некотором роде коллеги. Занимаемся, знаете ли, одним делом. Только в разных ведомствах.
        Медведев, не задумываясь, ответил на крепкое рукопожатие. Мужчина был окружен ореолом профессионализма и внутренней силы. Ухоженные темные волосы, отливающие редкой сединой на висках, торчали ежиком на макушке. Прямой заостренный нос, четко очерченные густые брови. Интеллигентное лицо могло бы показаться привлекательным, если бы не ледяные серые глаза. Цепкие, холодные, внимательные и пытливые. К вниманию они призывали, а о пытках - напоминали.
        Иван Васильевич оглядел Медведева с ног до головы, словно выбирал шубу любимой жене, кивнул и довольным голосом произнес:
        - Абсолютная идентичность представленной характеристике.
        Профессор недовольно хмыкнул, не понимая, что так обрадовало незнакомца.
        - Дмитрий Степанович! О наших с вами делах мы поговорим при следующей встрече, а сейчас подскажите: как нам найти молодого человека по фамилии Пугачев? - заметив недоумение в глазах Медведева, коллега «из другого ведомства» скис. А затем утомленно попросил. - И пожалуйста, не делайте удивленных глаз. Не поверю, что впервые слышите. Я прекрасно осведомлен, что вас, уважаемый профессор, очень интересуют Вячеслав Пугачев и Дмитрий Потемкин. Несколько минут назад эти молодые люди покинули компьютерный клуб и исчезли из зоны нашего внимания. И произошло это из-за столкновения наших с вами интересов и некомпетентности моего работника, - он сурово посмотрел на стоящего в стороне Ванькина.
        Стараясь подражать манере разговора собеседника, Медведев произнес:
        - Не совсем понимаю, о ком вы говорите, уважаемый Иван Васильевич. Я здесь, видите ли, проверяю свою теорию о влиянии компьютерных игр на неокрепшую юношескую психику.
        Он ожидал дальнейших расспросов, но Коваль не стал настаивать, как будто и этот путь развития событий был им предусмотрен.
        - Ну, если так, то не стану вас задерживать. Вы свободны! - поворачиваясь, он быстро прошел к черному «ауди» и, уже садясь в машину, будто вспомнив, выкрикнул вдогонку уходящему Медведеву. - Учтите, профессор! Мальчишкам угрожает опасность! Серьезная опасность. Высуньте голову из своей берлоги и посмотрите, что творится в мире!
        Хлопнула дверка. Взвизгнули колеса и машина исчезла за поворотом, оставив удивленного профессора наедине со своими мыслями.
        «Что творится в мире? Причем здесь мальчишки?»
        Постояв пару минут в задумчивости, Медведев достал из кармана телефон, набрал номер лаборатории и, когда в трубке раздался взволнованный голос Ивана Пугачева, быстро спросил:
        - Как там «Синарион»? - Услышав вместо ответа печальный вздох, серьезно произнес. - Собери всех в лаборатории! Я скоро подъеду.
        Пряча мобильник в кармане, он двинулся к машине, а через минуту старенький «Фольсваген» уже летел в направлении «Медвежьей берлоги».
        Выскочив из «Тутанхамона», мальчишки быстро пересекли двор и, отодвинув большую доску, шмыгнули в щель деревянного забора, воздвигнутого вокруг строящейся трансформаторной будки. Искренность слов хозяина клуба о том, что их не тронут, вызывала большие сомнения у молодых людей, и они, не сговариваясь, решили подстраховаться и спрятаться.
        - Димыч, ты посмотри на интеллигента, что выскочил следом за нами, - поманив рукой приятеля, Славка приник к щели в заборе. - Это босс моего отца.
        Плотно подогнанные необструганные доски укрывали молодых людей от неожиданного нападения. Многочисленные дыры от большущих сучков давали возможность, избегая посторонних взглядов, следить за входом в компьютерный клуб. Не отрывая носа от шершавой доски, с видом профессионального заговорщика Пугачев продолжил:
        - Я его еще в зале засветил. Он исподтишка снимал наш с тобой квест.
        Оглядываясь, он обнаружил, что Потемкин не обратил на его слова никакого внимания, вновь прижался лицом к дырке в заборе и едва сдержался, чтобы не заорать.
        - Димыч, ты посмотри, какой кадр! - быстро и удивленно зашептал мальчишка. Хватая товарища за рукав, он попытался притянуть его к импровизированному глазку. - Вот это морда!
        Погруженный в свои мысли, Потемкин резко отстранил друга.
        - Нет, ты только посмотри! - не успокаивался Славка. - Такого здоровяка ты вряд ли когда-нибудь видел! Слушай, а босс у моего предка ничего. Медведь, если не ошибаюсь. Авторитет в компьютерной тусовке. Это в его систему я свою программку запустил, - Славка резко замолчал, испугавшись, что сболтнул лишнего. Посматривая на Дмитрия, пожевал губу.
        Разговор незнакомых мужчин подходил к концу, когда Потемкин решил выглянуть в «зазаборье». Прильнув к дырке, он всмотрелся в лица разговаривающих людей.
        - Мальчишкам угрожает серьезная опасность! - воскликнул высокий мужчина.
        Медленно поворачиваясь к побледневшему Славке и едва сдерживая клокотавшее в груди негодование, Потемкин прошипел.
        - В какое дерьмо, черт возьми, ты влез на этот раз? - надвигаясь на молчащего Славку, он негромко выталкивал слова. - Подробно. Все по порядку! Что было в клубе? Кто эти люди? И почему нам угрожает опасность? Ну!
        На мгновение показалось, что Славка вот-вот расплачется, но не тут-то было. Дерзко выставив подбородок вперед, маленький проныра даже не пытался оправдываться - он нападал.
        - Ты чё, Броненосец, первый день меня знаешь!? - В мгновение ока он превратился в покрытое шипами и брызжущее ядом чудовище. Так было всегда, когда кто-то зажимал его в угол. - Не гони, и не из такой задницы выбирались!
        Дмитрий уже справился с раздражением.
        - Пугач! Давай без дурацкой бравады. Ты разве не понял, из какой конторы эти мужики? - меряя строительную площадку большими шагами, он вышагивал из угла в угол, пытаясь найти объяснение услышанным словам. Выруливая на очередную прямую, он посмотрел на Славку и остолбенел.
        Тот плакал: по-настоящему, навзрыд, размазывая кулаком катившиеся по щекам громадные слезы. Инстинкт толкнул Дмитрия вперед. Обняв мальчишку за плечи, он прижал мокрую мордашку к своей груди.
        - Успокойся, братишка! Ты меня пугаешь. Успокойся и рассказывай!
        Славка, продолжая подрагивать в объятиях друга, громко и мокро шмыгал носом. Потемкин сжался от нехорошего предчувствия.
        - Все будет нормально, - убеждал он, но справиться с предательской дрожью в голосе не мог. Как можно оставаться невозмутимым, когда на груди у тебя ревет потомок славного разбойника Емельяна Пугачева?
        Дмитрия насторожили события в клубе, встревожил вид незнакомца с глазами следователя, но только сейчас он понял, что они попали в настоящую переделку.
        - Рассказывай, - повторил Дмитрий, заметив, что мальчишка перестал хлюпать носом.
        - Броненосец, мы тонем! Похоже, нужно сдаваться, - угрюмо буркнул Славка и тут же продолжил. - Димыч! Знал бы ты, как они меня достали. Сначала просто пасли, как будто ждали чьей-то команды, потом начали зажимать. Дома не спрячешься. Вчера с утра… - мальчишка громко захрипел, прокашливаясь, - пришлось нырять в Москва-реку. Бррр! - Славка втянул голову в плечи, и дрожа всем телом, продолжил. - Черт! Я думал, замерзну напрочь, - тряхнув грязными белесыми прядями, он замолчал, но через мгновенье снова заговорил. - Сегодня утром я уже подумал, что они потеряли меня, но нет! Ощущение такое, что их много, и все они из разных контор.
        «Очухался парень - и то хорошо», - подумал Дмитрий и усмехнулся.
        Славка, заметив его улыбку, недовольно проворчал:
        - Чё ржешь? Думаешь, тебя не тронут?
        - Не переживай - прорвемся! - Дмитрий похлопал друга по плечу. - Ну, искупался!.. Люди в январе, на крещение, сами в прорубь лезут, и ничего - говорят, даже помогает от многих болячек.
        Славка обиженно надул губы и снисходительно посмотрел на друга снизу вверх.
        - Броненосец, ну ты сравнил жопу с пальцем.
        Дмитрий в очередной раз кивнул, сдерживая улыбку - он знал своего маленького друга, знал, как быстро тот заводится и как быстро отходит.
        Славка сжал виски руками и шумно выдохнул. Открытыми ладонями отталкивая от себя все негативные эмоции, он мгновенно успокоился.
        - Скажи, дружище, только одно: ты со мной? - спросил он.
        - А ты думал, что я тебя одного брошу? - удивился Дмитрий.
        Славка довольно улыбнулся, осмотрелся, как будто пытался сориентироваться на местности, и бодро произнес:
        - Тогда следуй за мной, напарник! В мой бункер!
        Глава пятая
        БЕРЛОГА И БУНКЕР
        Подростки уходят в подполье, а взрослые играют в нечестные игры. Кто первый сломается?
        Лавируя в нескончаемых потоках автомобилей, ползущих по московским улицам, профессорский пассат медленно тащился к «Медвежьей берлоге». Долгие полчаса он выруливал, тормозил и ускорялся, пока наконец-то не прибыл на место.
        «Лаборатория искусственного интеллекта» встретила своего создателя громким гулом голосов. «Медвежья берлога» в настоящий момент больше походила на разбуженный пчелиный улей. Небольшая комната конференц-зала с трудом вмещала всех участников проекта. Однако ограниченность пространства не угнетала тружеников клавиатуры: клаустрофобией в «Берлоге» никто не страдал, благодаря возможности в любой момент уйти из мира реального в мир виртуальный.
        - Итак, господа, начнем! - с этими словами Медведев протиснулся в центр зала, осмотрелся по сторонам и недовольно сморщился. - Что мы имеем на сегодняшний день? - поинтересовался он и выжидающе замолчал.
        - А имеем мы на сегодняшний день, - продолжил он после небольшой паузы, - дырку от бублика! И виноваты в этом все без исключения. Я в первую очередь. - Профессор обвел примолкших сотрудников тяжелым взглядом.
        - Вместо того, чтобы совершенствовать нашу систему безопасности, мы все дружно навалились на совершенствование систем сбора и обработки информации. Конечно, кому нужно наше детище? Ваня, как твой пацан получил доступ к проекту? - вытягивая шею, он заглянул за спины подчиненных. - Позволить мальчишке получить коды доступа к системе… Как дилетанты, ей богу!
        - Дмитрий Степанович! Я уже говорил, что Славка не мог такого сделать, даже если бы и хотел, - нахохлившийся Иван буравил взглядом пол, лишь изредка поднимая глаза, чтоб посмотреть на реакцию начальника.
        - Не мог, говоришь! - резко оборвал его профессор, что-то доставая из кармана.
        Свет в зале погас. Зашуршал матерчатый экран настенного проектора, и глазам присутствующих предстала сцена столкновения в компьютерном клубе. Забурлила кровавая пена, замелькали удивленные лица геймеров, послышалась красивая песня, погасли мониторы.
        Профессор дождался, пока экран потемнел, включил свет и, справившись с раздражением, спокойно продолжил:
        - Если кому не понятно, что произошло, поясняю. Тринадцатилетний мальчишка перехватил управление пятью десятками компьютеров, находящихся…
        - Четырнадцатилетний, - робко поправил Пугачев. - Он просто выглядит младше своих сверстников.
        - Подчеркну для не особо сообразительных, полное управление! Без перезагрузки системы и без остановки программ. Как? - Сделав паузу, Медведев посмотрел на сидящих в первых рядах аналитиков. - Мне нужны ответы! Каким образом простейшая система игрового клуба перешла на голосовое управление?
        - Дмитрий Степанович, а вы не допускаете, что мальчишка просто записал звуковой файл заранее и запустил его параллельно с программкой подавления изображения на соседних компьютерах? - предположил поднявшийся из второго ряда Семен Михайлов, но тут же сам себе возразил: - Нет, для маленького, пусть и умного мальчишки просчитать развитие ситуации столь досконально представляется маловероятным.
        - Да, Сема, ты прав, - протиснулся вперед ироничный Мелехов. - У нас всякий пацан, приходя в игровой клуб, совершенно случайно имеет при себе копию программки подавления изображения - ее сетевую версию. Хм!
        - Если, конечно, он не гений, - переминаясь с ноги на ногу, нерешительно пробормотал Семен. Он совсем недавно появился в лаборатории Медведева. Молодой, но очень смелый в суждениях аналитик, только-только закончивший МГУ, с первых дней показал себя специалистом высокого класса.
        - Вот! - воскликнул Медведев. - Гений! Наконец-то, Сема, ты нашел нужное слово! Вот кого я искал, когда набирал сотрудников для этой лаборатории. Но, как говорится, чем богаты, тому и… Стоп! - профессор резко замолчал, задумчиво склонил голову. - Внимание! Все смотрим на мальчишку! - он снова включил запись. - Вот наш герой набирает на клавиатуре последнюю команду. Это, нужно полагать, клавиша ввода. Поворачивается к залу, и… Стоп!
        - Откуда у твоего пацана такая гарнитура? - удивился Мелехов, но никто не обратил на его слова никакого внимания - все смотрели на экран, наблюдая за склонившимся над клавиатурой мальчишкой.
        - Думаю, все видели, что Пугачев-младший что-то прошептал, но что именно? - профессор говорил сам с собой. Затем, обращаясь к техникам, поинтересовался. - Можем мы усилить сигнал, чтобы услышать, что он сказал?
        - Угроза физической расправы. Выручай, Тромб! - вылетевшая фраза повисла в воздухе.
        Медведев вопросительно протянул:
        - Ну и-и?..
        - Он сказал «выручай, Тромб!» - раздалось из дальнего угла.
        - Я слышал, что он сказал именно это, - Медведев задрал голову, пытаясь увидеть говорившего Ивана Пугачева. - Мне интересно, из чего это следует? И перестань прятаться за спинами товарищей: четвертовать тебя сегодня мы не будем. Ты у нас на сегодняшний день слишком важная персона. Точнее, особа, приближенная к важной персоне, - успокоившийся Медведев позволил себе улыбнуться.
        Смущенный Пугачев вышел вперед.
        - Я читаю по губам. С детства, - заявил он и уже более уверенно продолжил, поворачиваясь к экрану. - Со стопроцентной уверенностью могу повторить его слова. Только последнее - «тромб» или… «ромб»? Сказать точно не могу.
        - А ты говоришь, не мог! Разгильдяй! - глядя Пугачеву в глаза, Медведев громко кашлянул. - Билла Гейтса тоже считали разгильдяем. Даже выгнали из университета. Но это не помешало ему прорубить «окна» едва ли не во все компьютеры планеты. Эх! Если бы все наши подростки были такими разгильдяями, тогда…
        - Что тогда, шеф? - нерешительно полюбопытствовал Ванидзе, накручивая на палец черный как смоль ус.
        - Тогда? - Медведев засмеялся, вспоминая представление в «Тутанхамоне». - Мы бы с тобой, Алик, окна в лаборатории мыли, а разгильдяи работали вместо нас. Вот что было бы тогда! А теперь о кинематографе. Ты родной язык не забыл? - стараясь перекричать шум в зале, спросил Медведев. - О чем песня, которую выдал компьютер в клубе?
        - Это не совсем песня, - замялся Алик. - Просто слова о том, что ущерб, который понесет клуб в результате уничтожения аппаратуры, не стоит удовлетворения, которое получит директор, наказав паренька.
        Профессор кивал, слушая программиста, а сам думал о мальчишках.
        А мальчишки тем временем, беспрестанно оглядываясь, пробирались по холодным улицам. Уже темнело и зажигались фонари, когда друзья, оторвав доски, закрывавшие окно в подвал одного из домов, протиснулись внутрь.
        Славка пролез без особого труда, а Дмитрию пришлось повозиться, чтобы втолкнуть свое немалое тело в крошечное прямоугольное отверстие в бетонном фундаменте.
        - Это и есть твой бункер? - Нахмурив брови, Потемкин внимательно осмотрел унылое помещение.
        - Меблированный нумер, однако, - Славка улыбнулся, ткнул пальцем в деревянную лежанку у стены. - Кровать! Сегодня будет двуспальная.
        Назвать мебелью сооруженный из необструганных досок лежак не решился бы даже обладатель безудержной фантазии. Однако Дмитрий, подумав, согласился. Классное жилье для беглеца: тепло, светло, спальное место в наличии. Что еще нужно?
        Холодный воздух лениво вползал с улицы, сталкиваясь с горячими трубами отопления, мгновенно превращался в пар. Молочная, шевелящаяся, словно живая, завеса надежно укрывала грязный бетонный короб от постороннего взгляда. В углу копошилась невидимая живность, попискивая, приветствовала постояльца радостным шорохом.
        - Это, конечно, не домашний диван, но и не картонная коробка под лестницей в подъезде, - Славка с шумом повалился на прочно-сбитый лежак, а когда из-под него выскочили и бросились врассыпную испуганные крысы, громко шикнул, прогоняя наглых соседей. Встряхнул белой шевелюрой так, что длинные волосы на секунду скрыли пронзительноголубые глаза, и устроился поудобнее.
        - Я тебе говорил про странные сны, которые я стал видеть в прошлом месяце? Я тогда еще несколько дней в школу не ходил, прикидывался больным, а сам из-за компьютера целыми днями не вылазил: прогу писал. Ночью - сны, а днем их дублирование на компьютер. Как под гипнозом. За три дня закончил программу, а принцип действия понять не могу. Знаю только, что способна она изменять любой файл, но для чего конкретно я это делал, хоть убей, не пойму. Вирус - не вирус, взломщик - не взломщик. - Славка вжал голову в плечи и потешно развел руками. - И то и другое, наверное. Да еще и ускоритель. Меняет все, с чем столкнется. Я ее Проном назвал - проникателем то есть. Хочется испытать, аж руки чешутся, а запускать боюсь. Боялся, что создал опасный вирус, до тех пор, пока не подключил. - Мальчишка прикрыл глаза, словно заново переживая момент старта. - Эффект обалденный! Машина летает, только места мало для проверки, - голос медленно сошел на нет.
        Дмитрий глянул на друга и увидел, что тот лежит с закрытыми глазами.
        - Пугач! - рявкнул он - Потом спать будешь!
        Славка дернулся, кривясь, оторвал голову от деревянного настила и, глядя мутным взглядом перед собой, длинно зевнул.
        - О чем это я?
        - Что было, когда ты испытал своего прона?
        - Аа! - Славка с трудом сфокусировал взгляд. - С папашиным кодом доступа загрузил прона в сеть «берлоги». Ну и что-то там пошло не так. «Синарион» подключился, но…
        - Славка все больше соскальзывал в сон.
        - Кто такой Синарион? И почему компьютеры отца?
        - Броненосец, не перебивай. Я и без тебя запутаюсь, - огрызнулся Славка, вскакивая на ноги. - «Синарион» - система накопления, распознавания и обработки информации. Накопитель и обработчик данных, поглощающий информацию с безумной скоростью. Хотя скорость - не главное. Главное, что он должен самообучаться и постепенно если уж и не стать разумным, то максимально приблизиться к этому. Вот я и решил проверить своего прона именно на нем. Если уж он такой умный, то с моим ускорителем еще круче станет.
        - Пугач, ты… Ты бандит с большой дороги! - возмутился Потемкин.
        - Вошел. Погонял во всех режимах. Никакого кайфа. Дай, думаю, гляну одним глазком на диски, - Славка виновато опустил голову.
        Посматривая на притихшего приятеля, Дмитрий едва не поверил, что тот жалеет о вторжении. Но это было исключено, как бы убедительно тот ни изображал раскаяние. Кто угодно другой, но только не Пугачев, мог оставить без внимания чужие файлы. И жалеть о взломе мог кто угодно, только не он.
        - И?!
        Славка помолчал, словно собираясь с духом.
        - И не удержался. Активировал кое-какие программы… Блин! Запустил сразу все, которые только были в системе, а для усиления эффекта, чтобы посмотреть, как эта чертова железяка будет вытаскивать инфу из Инета и начнет учиться, открыл доступ в Сеть.
        Не имея сил сдерживаться, Потемкин воскликнул, стуча себе по лбу указательным пальцем:
        - Пугач, башку включи! Ты хоть соображаешь, что натворил? Куча ученых, среди которых, кстати, и твой отец, тратит уйму времени на создание этого Синариона, и тут появляешься ты! - задохнулся от возмущения. - Не удержался он, видите ли! - зашагал из угла в угол, нервно размахивая руками. - Ты же предка своего подставил, чума!
        Выталкивая слова из пересохшего горла, он периодически наклонялся, чтобы не врезаться в бетонные балки, торчащие из потолка. Забываясь, ударялся головой, стряхивал пыль с каштановых волос и громко фыркал.
        Но и Славка не собирался сдаваться.
        - Подставил? - воскликнул он с вызовом. - Да пойми ты! Я ведь включил проги, которые и без меня запустили бы через день-другой. К тому же «Синарион» действительно стал обучаться. И с помощью моего прона гораздо быстрее, чем у этих умников. Но я не об этом хотел рассказать, - подозрительно тихим голосом досказал он.
        Дмитрий резко остановился.
        - Не об этом? - прошептал он испуганно. - Это еще не все?
        Славка едва заметно кивнул.
        - Загрузил я нашу игру. Запустил своего прона. Поиграл немного. Без моего ускорителя они бы еще пятилетку ждали, пока Тромб соображать начнет.
        Дмитрий удивленно уставился на друга.
        - Причем здесь мой Тромб?
        - Нуу, - протянул Славка, - я загрузил установочный файл с твоим ботом, и мой ускоритель смешал все программы в одну кучу, размыв границы выполняемых задач… Короче, вся система из «Синариона» превратилась в один большой Анрил Тарнамент с разумным бойцом на борту. Именно это я хотел сказать тебе по телефону. Когда ты в бассейне был, помнишь?
        Остолбеневший Дмитрий вытаращился на приятеля и не мог произнести ни слова. В отличие от Славки, он был человеком ответственным, и ему было не все равно, как к нему относятся окружающие.
        «Отец Славки решит, что это я проник в его систему», - с ужасом думал он.
        - Я не виноват, что он назвал себя Тромбом. Для него опасно выбираться из лаборатории в Сеть: он успел разозлить весь компьютерный мир, - затараторил Славка, кружа вокруг неподвижного Потемкина.
        - Слушай, Пугач! Если ты запустил систему чуть больше недели назад, то он еще грудной ребенок - по человечьим меркам.
        - Тромб?! - Славка с упреком посмотрел на товарища.
        - Я же тебе говорил, что мой прон увеличивает скорость. Чем круче аппаратный комплекс - тем больше. Там памяти знаешь сколько? За это время он стал настоящим монстром. Вырос. В поисках информации взломал мировую сеть. Обошел всю! - пояснил Славка, сделав ударение на последнем слове. - Вызвал на себя огонь всякой шушеры: хакеров, спецов, бандюков, даже в церковь залез. Когда его прижали к берегу, он вышел на меня и попросил помощи.
        Дмитрий помрачнел, дернул головой, выставляя ладони перед собой.
        - Тормози! С чего бы он просил именно тебя? Ты кем себя возомнил?
        Фантастический бред, обрастая подробностями, все больше походил на правду. Невероятная история раздражала Дмитрия, а ее возможные последствия и вовсе пугали.
        - Ты же не дурак, Броненосец? Для него я - создатель, Бог, родитель! Называй, как хочешь, но именно я активировал его!
        - Можно спросить всемогущего Создателя? - Дмитрий иронично склонил голову, прижимая к лицу сомкнутые лодочками ладони. - Как он общается со своим детищем?
        Славка ничуть не смутился.
        - Обычная мобила плюс беспроводная гарнитура, переделанная знакомым моего предка. Камера на борту, переделанная. При включении переводит связь в режим телеконференции. Такого ни у кого нет. Как Тромб подключается к мобильникам подчиненных папаши, чтобы его не засекли, я не знаю. Все тип-топ, напарник. Платит за связь лаборатория, - улыбаясь, закончил он.
        Вспоминая о недавних приключениях, он увлекся и, кажется, забыл о столь же недавних страхах, серых стенах и крысах под ногами.
        Дмитрий покачал головой, сморщил лоб и подался вперед.
        - Тип-топ?! Очнись! А что, если твой батя работал над секретным проектом?
        - Нет-нет! Я бы знал! - запротестовал Славка, но в последний момент отвел глаза.
        - Откуда тогда эти хмурые дяди с каменными лицами?
        - Ты прав, ни фига кроме гемора на свою задницу мы не имеем. Но, Димыч, я не хотел, чтобы… Блин! Что теперь делать? - Славка снова превратился в маленького, загнанного в угол мальчишку. - На войне мы лохи, даже если за нас компьютерный боец. К тому же он решил, что общение с людьми опасно для него, окопался в сети лаборатории и полностью перекрыл доступ к компам «Медвежьей берлоги». Боюсь, папашины коллеги, когда узнают, что он наделал, попытаются отрубить питание всего комплекса. А это для него каюк, - закончил Славка с болью в голосе, как будто речь шла о живом и очень близком ему человеке.
        Дмитрий вновь заходил взад-вперед:
        - Ты лучше подумал бы, что они сделают с твоим отцом, когда узнают, кто во всем виноват. Свяжись с Тромбом! Я хочу услышать его. Или ты мне лапшу на уши вешал?
        - Не знаю, как ты с Тромбом, а я замотался, и пока не посплю, с места не двинусь, - сонно пробормотал Славка и длинно зевнул.
        Сворачиваясь калачиком на жестких досках, он уже больше не пытался удерживать смыкающиеся веки, и как только они коснулись друг друга, моментально заснул.
        Глядя на маленького друга, Дмитрий остановился. Снял куртку, осторожно накрыл свернувшегося калачиком Славку. Присев на краешек деревянного лежака, вдруг почувствовал горячую тяжесть в ногах, и едва заметный шум в ушах.
        - С-п-а-ть! - гудело в голове.
        - С-п-а-ть! - шуршало под лежаком.
        Тело отказывалось сопротивляться навалившейся усталости, но стоило закрыть глаза, как перегруженный дневными впечатлениями мозг моментально отключился…
        - Просыпайся, соня! - Недовольная мать стояла рядом с кроватью и, пытаясь разбудить Дмитрия, тянула одеяло на себя.
        Утро с трудом протискивается сквозь пыльные стекла, заливая комнату ярким, теплым светом. Нужно вставать, но тяжелая голова не желает слушать приказов мозга и раз за разом падает на подушку. Кажется, что в глаза дыму напустили. Не в силах выносить сияние солнечных лучей, они сами собой закрываются. Сон наваливается, словно многотонная плита, прижимает к постели, не дает пошевелить тяжелыми веками. Борьба продолжается, и в неравной битве постепенно побеждает сон. Еще несколько минут, и…
        Резко открыв глаза, Дмитрий вскочил на ноги. «Черт возьми! Где это я?» - непонимающе озираясь по сторонам, он едва не закричал. Потухшая лампочка покачивалась под потолком, серые стены окружали со всех сторон, земляной влажный пол - все, как в склепе. Сквозь маленькое окошко проник лучик света, выхватил из темноты импровизированный лежак из грубых досок.
        Глаза не сразу привыкли к сумраку, царящему в бетонной коробке, но, как только сонный организм столкнулся с невыносимой «прелестью» подвальных ароматов, Дмитрий проснулся. Резкие гнилостные запахи мгновенно отрезвили мозг, прогнали дремоту. «Надо же, всего день вне дома - и уже мать приснилась». Спать сидя - невеселое занятие. Ноги затекли. Разминая онемевшие конечности, он вспомнил ночной разговор и лениво потянулся, так что захрустели суставы.
        «Упрямый как баран! Кстати, а где он сейчас?» - Дмитрий в очередной раз осмотрелся и уперся взглядом в оборванный клочок бумаги, приклеенный жвачкой к стене, прямо над лежаком. Предчувствуя неприятности, он осторожно вытянул руку и сжал пальцами мятый листок. Ничего не понимая, долго смотрел на крупные, корявые буквы. «ТРОМБ»… и больше ничего, как будто Славка очень спешил и лишь в последний момент нацарапал короткое слово.
        В темном углу, за раскаленным коллектором, неожиданно затрезвонил телефон. Дмитрий, забывая где находится, резко выпрямился и врезался головой в низкий потолок. Покрытая пылью колба вздрогнула, спираль покраснела, и лампочка залила серый склеп тусклым, желтоватым светом.
        - Вот ты где! - завопил Потемкин, бросаясь на звук, но тут же остановился и растерянно пробормотал. - Черт!
        Только сейчас он понял, что даже для маленького Славки места за трубами явно не хватит. Просунув руку между пышущих жаром металлических цилиндров, нащупал мобильник. Горячее пластиковое «тело» висело на ржавом шероховатом крючке. Тут же торчала гарнитура и истошно орала. Зацепив пальцами силиконовую горошину, Дмитрий вытащил наушник и торопливо воткнул его в ухо. Динамик замолчал.
        - Тьфу, ты! - буркнул он и надавил кнопку приема.
        - Назовите свое имя и код доступа!
        Спокойный, сухой голос - слишком спокойный и к тому же абсолютно безжизненный. Значит, это… Дмитрий задумался, не зная, что сказать, взгляд его упал на записку, которую он до сих пор держал в руке.
        - Я Дмитрий Потемкин, а вы, очевидно, Тромб? - он боялся услышать гудки отбоя.
        - Код принят! Я Тромб, и у меня послание от Славы. - Маленький динамик скрипнул, горошина наушника длинно вздохнула и продолжила, теперь уже голосом Пугачева. - Димыч, не обижайся, но я все, спекся. Думал, помогу Тромбу, пока они до него не добрались, но нет. Иду сдаваться - у них мама. Этот урод, Коваль, дозвонился до меня… Помнишь, около клуба, мужик с бородкой. Черт! Послушай бойца, он хоть и в виртуале, но с идеями. Мы договорились - связь только по мобиле. Вам лучше поспешить.
        Как только голос Славки смолк, Дмитрий, не понимая зачем, спросил:
        - Что за идеи, боец?
        Он с трудом представлял, как компьютерная программа, пусть и самая совершенная, может предложить что-то разумное. Страхи, навеянные вчерашним Славкиным рассказом, сегодня уже не выглядели столь ужасающими.
        - Мне потребуется время, чтобы проработать план до конца, - услышал он в ответ.
        - Ну, ты прорабатывай, а я домой, - Дмитрий уверенно шагнул к окошку.
        - Я бы не стал этого делать. Дома тебя наверняка ждут.
        - Я-то здесь причем? - Дмитрий не верил, что кто-то всерьез может заинтересоваться им.
        - Был бы причем, давно убили бы, - произнес Тромб, отчего у Дмитрия засосало под ложечкой.
        Ему вдруг показалось, что невидимый собеседник, произнося последнюю фразу, улыбнулся.
        Может, Славка все выдумал, и он разговаривает не с мифической компьютерной программой, а с живым человеком?
        - Ну вот, заодно и посмотрим, так ли я им нужен, - улыбаясь глупым страхам, Дмитрий оборвал разговор и полез сквозь горячую паровую завесу в маленькое окошко. Хочешь не хочешь, а домой нужно. Поесть, денег взять.
        Глава шестая
        АРЕСТ
        О злоключениях Профессора. Или что значит оказаться не в том месте и не в то время
        Видавший виды профессорский «пассат» въехал во двор дома, в котором проживало семейство Пугачевых. Ивана он оставил в районном отделении милиции, где тот пытался инициировать розыски сына. Рослый насмешливый лейтенант хоть и принял заявление о пропаже Славки, всеми силами пытался избавиться от назойливого посетителя и не сразу внял мольбам взволнованного отца семейства.
        - Тот факт, что подросток исчез, не является убедительным аргументом для начала розыскных мероприятий, - заявил он. - И не важно, что второй день он нигде не появляется и не звонит. Может, сейчас сидит под кайфом у друзей или знакомых, а мы будем отрывать наших работников от важных дел.
        Профессор допускал, что слова лейтенанта не лишены смысла, но как тогда объяснить исчезновение Дмитрия Потемкина, который пропал после умопомрачительного представления в компьютерном клубе «Тутанхамон»? «Кто может знать, где они? - профессор хлопнул себя по лбу. Ну, конечно, как он сразу не сообразил! - Коваль Иван Васильевич. Уж он-то, если даже и не имеет отношения к исчезновению молодых людей, должен быть в курсе происходящего».
        Перед глазами пустынная улица - одна из тысяч похожих друг на друга маленьких улочек Москвы. Где-то рядом шумит занятой город, торчат в пробках сотни машин, ползут, гудят клаксонами, спешат пешеходы, нервничают, опаздывая на работу. А здесь? Лишь изредка одинокие прохожие нарушают тишину морозного утра легким поскрипыванием свежевыпавшего снега. Вот бабушка, согнувшаяся под тяжестью прожитых лет, медленно бредет к подъезду, таща за собой сумку-тележку. С трудом доковыляла до двери, и в этот момент из-за угла выскочил молодой человек. Быстро догнав старушку, он подхватил ее тележку; придерживая дверь, подождал, пока она не исчезла в темноте, и лишь после этого быстро скользнул следом.
        «Не все так плохо с нашей молодежью», - подумал профессор, и тут его взгляд упал на громилу, со скоростью грузового локомотива мчащегося к дому. Просторный плащ поверх спортивного костюма, нелепо взмахивая кожаными полами, с трудом скрывал выпирающие горы мышц. «Ванькин собственной персоной, - улыбнулся профессор. - Черт, внимание уже не то, ведь это Потемкин помог старушке!» Он попытался вылезти из машины, но не смог - дверь подпирал Коваль Иван Васильевич.
        - Стареете, коллега, - заглядывая в салон, он словно прочитал мысли.
        - Вот уж воистину, не буди лихо! Долго жить будете, полковник!
        Коваль удивленно поднял брови:
        - Неужели по нашей базе данных прогулялись? Или все-таки раскололи своего «Синариона» и заглянули в его электронные закрома?
        - Да ваши звездочки у вас на лбу выдавлены! - съязвил Медведев, в очередной раз удивляясь информированности Коваля. - Что вам известно о «Синарионе»?
        - Бросьте, Дмитрий Степанович! Неужели вы думали, что после того, что натворило ваше детище в Сети, им никто не заинтересуется? Или вы и сами не знаете, что он?.. Не знаете?! Это хорошо. Пусть лучше мальчишки будут виноваты. Какой с них спрос? Ведь даже Потемкину еще нет восемнадцати, - Иван Васильевич задумчиво покачал головой, вздохнул, словно сочувствуя профессору. - Я бы на вашем месте оставил попытки достучаться до Синариона, иначе тогда вам придется отвечать за все, что он совершил. А это, уважаемый профессор, тюрьма! Ваш умник, как я лично полагаю, выпотрошил самые секретные базы данных. Лучше отдайте его в руки моих спецов, и мы создадим вам хорошую легенду.
        - Вы сами-то верите тому, что говорите? - Медведеву показалось, что он услышал доносившийся из подъезда шум. - Вот-вот! Если бы верили, давно бы хозяйничали в моей лаборатории.
        Дверь с грохотом распахнулась, и из нее вывалилась громадная спина Ванькина. Прикрывая голову руками, здоровяк позорно отступал. Делая очередной шаг, он оступился и шумно рухнул на убеленный первым снегом тротуар.
        Кто ж его так? Всматриваясь в темноту подъезда, профессор ожидал увидеть кого угодно, только не появившуюся на крыльце тщедушную старушку. Согнутая хрупкая воительница, часто перебирая полусогнутыми ногами, размахивала деревянной клюкой и громко негодовала.
        - Мерзавцы! Весь подъезд обоссали. Я вот сейчас в милицию позвоню.
        - Бабушка, не нужно никуда звонить! - полковник поспешил навстречу разгневанной пенсионерке.
        Из-за угла дома проскользнула вереница высоких крепышей, закамуфлированных и экипированных так, словно им предстояло участие в небольшой локальной войне. Старушка, по-видимому, решила, что военные действия уже начались. С несвойственной ее возрасту прытью она метнулась назад, в подъезд. Полковник остановился у двери и, пропуская бойцов вперед, обернулся к профессору:
        - Дмитрий Степанович! Заберите своего подчиненного из отделения, пока его не закрыли за хулиганство. Уж больно буйный субъект оказался. Скажите ему, что его Славка у нас. И с ним пока все в порядке.
        Спокойный голос разозлил Медведева, неприятно резануло слух брошенное вскользь «пока». За спиной полковника захлопнулась дверь, и утренний двор снова погрузился в сонную тишину. Где-то скрипел снег под ногами одинокого прохожего, где-то лаяла разбуженная собака.
        Профессор набрал номер Ивана Пугачева. Трубка долго молчала, затем вытолкнула непонятные звуки, очень похожие на сопение борца сумо во время боя, а проснувшись, разразилась такой отборной бранью, что профессору пришлось вспомнить и безоговорочно поверить в истинность утверждения Ивана о его родстве со знаменитым разбойником, Емельяном Пугачевым. Чтобы представить обычно спокойного, слегка заторможенного, замкнутого в себе интеллигента в роли разбушевавшегося скандалиста, Медведеву пришлось призвать на помощь все свое воображение. Между тем телефон сопел и рычал, словно угодивший в капкан раненый зверь, потом шумно всхлипнул и пригрозил далеким незнакомым голосом:
        - Гражданин, будете сквернословить, посадим в камеру!
        - У меня семья пропала, а ты, гнида… - выдав витиеватую трехэтажную словесную конструкцию, мобильник неприятно затрещал и смолк.
        Выпущенное на свободу воображение мгновенно дорисовало страшную картину, с подземными казематами и стонущими узниками, заставив Медведева действовать быстро и решительно.
        - В камеру, не в камеру, но неприятностей не оберешься, - пробормотал он, поворачивая ключ в замке зажигания.
        Двигатель нервно чихнул, нехотя завелся, и «пассат», прошлифовав колесами асфальт, резко сорвался с места.
        Езда на предельной скорости по петляющим вокруг домов дорогам - удовольствие малоприятное и опасное. В очередной раз, выворачивая непослушный руль, Медведев едва справился с управлением, когда на повороте машину бросило на невысокий бордюр. «Тише едешь, дольше будешь», - решил он, вжимая тормоза в пол. И очень вовремя. Из-за дома, словно чертик из табакерки, выскочил и чуть не влетел под колеса его машины спешащий молодой человек. Скрип тормозов на секунду опередил удар тела о капот машины. Выскакивая из салона, Медведев помог парню подняться и с удивлением понял, что перед ним Потемкин.
        - Ты в порядке?
        Дмитрий коротко кивнул и попытался отстраниться от профессора. Выставляя перед собой ладони, он попятился:
        - Никаких претензий, шеф. Только я очень спешу.
        - Послушай, Дмитрий, не знаю, как тебе удалось убежать от людей полковника Коваля, но, думаю, они все равно доберутся до тебя, если ты не воспользуешься моей помощью, - стараясь говорить спокойно, профессор открыл дверь машины, - Залезай, поговорим!
        - Откуда вы меня знаете? - Потемкин непонимающе уставился на Медведева и через мгновенье, словно вспомнив что-то, тихо пробормотал. - А-а-а, Медведь. Вам-то я зачем? Хотя какая разница!
        Словно соглашаясь с предложенной помощью, он направился к машине, но в последний момент передумал, сиганул через кусты и быстро скрылся за зеленными коробками вездесущих гаражей.
        «Спортивный малый. Может, лихая и вынесет, - подумал Медведев, усаживаясь в машину, и теперь уже не торопясь продолжил прерванный путь.
        Конечно, можно было бы попробовать догнать мальчишку, но что он сможет ему предложить? Вспоминая слова полковника, впору было самому подаваться в бега. В мрачном расположении духа Медведев прибыл в отделение милиции и тут же натолкнулся на знакомого светловолосого лейтенанта. Тот встретил профессора злорадной улыбкой:
        - Знали бы вы, что ваш друг здесь устроил. С ума сойти!
        Медведев в общих чертах знал, поэтому ожидаемого молоденьким милиционером вопроса не задал. Надеяться на то, что Ивана отпустят без его вмешательства, не приходилось. Только «документы» за подписью секретаря государственного казначейства США решили судьбу матерщинника и скандалиста. Так или иначе, но Иван был отпущен восвояси. А профессор после скорого поражения в борьбе с коррупцией решил отправиться к нему на квартиру, ожидая застать там полковника. Пока ехали к дому, он вкратце пересказал Ивану разговор с Ковалем, умолчав при этом о встрече с Потемкиным. Вместо того, чтобы успокоиться, узнав о том, что Славка находится под опекой полковника, Пугачев рассвирепел: он кричал, ругался матом, вспоминая всех родственников Ивана Васильевича и родственников его родственников. Непонятно, сколь глубоко возмущенный муж погрузился бы в родословную Ивана Васильевича, если б не вмешательство профессора.
        - Ваня! - смущенно покачивая головой, пробормотал Медведев. - Причем здесь бабушка его бабушки?
        - А Славка причем? - негодовал разгоряченный Пугачев, не желая успокаиваться.
        Пока он бушевал, профессор вырулил в притихший дворик, и старенький «пассат» затормозил перед знакомой пятиэтажкой. Заглушив мотор, Медведев вылез из машины и, оглядываясь по сторонам, вошел в подъезд.
        - Ваня, а где живет друг твоего сына Потемкин? - спрашивая словно о чем-то только что пришедшем в голову, Медведев постарался подчеркнуть незначительность вопроса.
        - Димка? - Подойдя к дверям квартиры, Иван махнул рукой вверх. - Этажом выше. Черт! Куда-то ключи засунул, - продолжил он, копаясь в карманах.
        Медведев поднялся на пару ступеней и, задрав голову, стал рассматривать дорогую железную дверь.
        Заметив взгляд профессора, Иван мотнул головой и, как бы отвечая на мысленный вопрос шефа, произнес:
        - Для Потемкиных слишком жирно будет, такая дверь. Они живут прямо над нами. Обычная старая картоннофанерная дверь снаружи, такая же убогая, как и квартира изнутри.
        Решив не рассказывать Пугачеву о встрече с Потемкиным, Медведев был вынужден и дальше валять дурака.
        - Я поднимусь на минутку. Посмотрю, дома ли он.
        Не дожидаясь ответа, он быстро поднялся по грязным ступеням и остановился перед обшарпанной дверью. Такую фанерку и ломать не нужно: толкни - сама откроется. Словно в подтверждение его мыслей внизу хлопнуло, и деревянная створка, уступая порыву холодного ветра, медленно отворилась.
        Медведев потоптался на месте, не решаясь переступить порог чужой квартиры, несколько раз вдавил треснувшую кнопку допотопного звонка. Бодрое треньканье, сливаясь с криками возмущенного Пугачева, эхом отозвалось в подъезде. «Что еще произошло?» - Прислушиваясь к воплям снизу, профессор сделал нерешительный шаг, заглянул в квартиру. Природное любопытство, присущее ему, пересилило благоразумие, вопившее в этот момент истерическое «Остановись!», и он переступил порог.
        - Проходите, Дмитрий Степанович, не стесняйтесь, - раздался знакомый голос из соседней комнаты. - Я уж и не чаял вас дождаться.
        Полковник сидел на стуле в центре комнаты и, закинув ногу на ногу, с чрезмерным вниманием наблюдал за качающимся перед глазами носком своего ботинка. Заметив вошедшего профессора, он поднял голову и, улыбаясь, указал на старенький обветшалый диван.
        - Присаживайтесь! Поговорим, пока ваш подчиненный оттачивает бранное мастерство, - прислушиваясь к доносившимся крикам, Иван Васильевич с уважением добавил.
        - Как излагает! Любо-дорого послушать. Не то что нынешняя молодежь. Кстати, Дмитрий Степанович, именно молодежь наша меня волнует больше всего. - Полковник смутился, точнее, изобразил смущение. - Не стану лукавить. Ваш «Синарион» меня интересует гораздо больше мальчишек, но я уважаю мнение профессионалов. А профессионалы утверждают, что без них у нас нет шансов достучаться до вашего электронного подопечного. Впрочем, вы и сами, похоже, того же мнения. Иначе бы не гонялись за ними по геймерским клубам.
        - Как же ваши профессионалы упустили Потемкина? - съязвил Медведев, непроизвольно опуская взгляд к начищенному до блеска башмаку полковника. - Иван Васильевич, зачем вам Потемкин? Ведь мозг - Славка, а он у вас.
        Коваль резко сжал губы. Глаза сквозь хищный прищур полоснули ледяным огнем.
        - Бросьте валять дурака, профессор! - рявкнул он. - Мы не единственные ищем мальчишку. Илья подтвердит.
        Хлесткий удар ладони по колену пригвоздил покачивающуюся ногу к полу. Заметив непонимание во взгляде Медведева, полковник улыбнулся.
        - Илья - это мой сотрудник, Ванькин, вы с ним уже встречались! - пояснил он. - То, что создали вы, интересует не только нас. Да-да-да! Многие хотели бы добраться до вашего «Синариона», чтобы уничтожить информацию, которую он у них изъял. Еще больше людей хотели бы завладеть информацией, полученной вашим подопечным с других машин Сети. Хорошо, что у них нет такой возможности, плохо, что ее нет у нас. А ведь очень скоро и они узнают о роли наших хакеров в этом деле. И тогда Потемкину не поздоровится. Думаете, кто-нибудь станет уточнять, что он просто мимо проходил? Если к тому времени мои ребята не сумеют изолировать его так же, как Пугачева, ему не поздоровится. Не буду лукавить - мы тоже не альтруисты. И у нас в этом деле имеются свои интересы, но… Посмотрите, какая жизнь у парня. Пожилая мать, одна, - Коваль широким жестом обвел убогую квартиру, - хрущоба, мебель, место которой на свалке. Вы в холодильник загляните, - голос полковника смягчился. Иван Васильевич на мгновенье превратился в заботливого родителя. - Конечно, мальчишку без внимания не оставим. Как только закончится эта канитель,
определим к себе в спецшколу. Вы бы видели, как он от моих архаровцев с четвертого этажа сиганул! Без раздумья! И, главное, ведь ничегошеньки не повредил: встал и пошел. Да не пошел - побежал! Мои штурмовики не решились повторить подобный трюк, потому-то он и скрылся. Талант у мальчишки! Нам такие орлы позарез нужны!
        Глаза полковника словно бы вспыхивали при каждом слове. Зрачки едва заметно расширялись, притягивая взгляд и затуманивая сознание. Подчиняясь непонятному внутреннему зову, Медведев уже готов был поверить обещаниям Ивана Васильевича. Но тот, словно исчерпав запас внутренней энергии, неожиданно замолчал. Лишь устало прикрыл глаза и откинулся на спинку стула. - Решайте, профессор, с кем вы, пока вас не вытолкнуло на противоположную сторону баррикады. - Полковник невесело улыбнулся, показывая, что ему не нравится подобное развитие событий. - Кто не с нами, тот против нас, - пояснил он.
        - Пугаете? - резко спросил Медведев, стряхивая сковавшее его оцепенение. Он перестал чувствовать завораживающую силу гипнотического взгляда. - Видимо, не все у вас гладко, если и вы за мальчишкой бегаете.
        Хищник в глазах полковника вновь проснулся, заслонив собой милого и убедительного в своей искренности человека.
        - Будь у меня разрешение начальства, вы бы давно сидели в камере, - Коваль потер висок указательным пальцем, потрогал аккуратный клинышек бородки. - Жаль, не хотите с нами сотрудничать, - произнес он и резко дернул головой, как будто наткнулся в своих мыслях на что-то важное, но незаслуженно забытое. - Кстати! Ваш Славик работает с моими ребятами, - выдержав небольшую паузу, Иван Васильевич притворно вздохнул. - Правда, код доступа к вашему «Синариону» мы от него так и не получили, но вы же знаете, что язык развязывать наши медики научились хорошо. Да-да-да! Я и сам надеялся обойтись без этого, но, видимо, не судьба.
        Медведев вздрогнул. Мышцы рефлекторно напряглись. Он понимал, что полковник провоцирует его, но ничего не мог с собой поделать - его трясло.
        - Сволочи! Он же просто подросток, которому бог дал больше ума, чем другим! Возможно, даже больше, чем нам с вами!
        Кулаки непроизвольно сжались, и он ринулся вперед. Он не знал, что будет делать, когда сумеет достать Коваля. Но стул был пуст и Медведев по инерции пролетел дальше. В то же мгновение в затылок ударила острая боль, парализующая тело, но не отключающая сознание. Пол резко прыгнул навстречу, больно ударил шершавой половицей по лицу и замер. Шевелиться не было сил, язык не поворачивался. Оставалось только лицезреть старые обшарпанные доски, местами сохранившие потрескавшуюся коричневую краску и широкие щели, сужающиеся в бесконечности. Где-то вдали послышались грубые голоса и перед глазами возникли массивные казенные ботинки.
        - Смотри, сержант! - прогремел над головой сочный бас. - Скоро интеллигенты домушников без работы оставят.
        Невидимый сержант заржал в ответ и промычал что-то нечленораздельное.
        - Ладно, Кобрик, давай этого в машину, посидит в клетке, пока мы по городу мотаемся, а того, что орет как резаный этажом ниже, я допрошу сам. Нужно, чтобы он заявление о взломе написал, - продолжал басить голос над головой. - Взломщика взяли.
        Медведева подхватили крепкие руки, потащили из квартиры, выволокли из подъезда на крыльцо, и запихали в милицейскую машину.
        Глава седьмая
        ПЕРВАЯ СТУПЕНЬ НОВОЙ ЭВОЛЮЦИИ
        Вскрыть себе череп и стать живым беспроводным нейро-мозговым интерфейсом - неплохой способ спастись от многочисленных преследователей
        Только к вечеру измученный бесконечной беготней Потемкин добрался до деревянного лежака в теплом и (теперь уже) уютном подвале. Визит домой едва не стоил ему свободы. Выскользнув из рук полковника и его экипированных молодчиков, он весь день плутал по городу, заметая следы. Прячась по подъездам, всматривался в лица прохожих, пытаясь определить, кто из них интересуется его персоной, и очень скоро сделал необычный вывод: мир враждебен, агрессивен, и буквально каждый второй прохожий очень сильно напоминает замаскированного агента полковника Коваля. Ужасно болели пятки, напоминая о безрассудной глупости-только идиот мог додуматься прыгнуть с балкона четвертого этажа. Хорошо хоть ноги не переломал. «Могло быть и хуже, - успокоил он себя, вспоминая изумленные лица спецназовцев и мелькнувшие перед глазами перила, - живи мы не в пятиэтажке, а в высотном доме, где-нибудь этаже на… десятом». Но не физическая боль волновала его сейчас. День, кажущийся бесконечным, наконец-то завершился. Погоня, крепыши в камуфляже, профессор, под машину которого он едва не влетел, все это осталось в прошлом. А что ждет его в
будущем? Лежа на жестких сучковатых досках, он пытался понять, почему именно его угораздило вляпаться в невероятную, кажущуюся нереальной историю. Усталость брала свое, глаза закрывались сами собой.
        - Тромб, что мне делать? - с трудом ворочая языком, поинтересовался он.
        - Выражайся конкретнее!
        Ему вдруг показалось, что голос Тромба звучит прямо в голове. Конечно, воин не может понимать всех прелестей жизни, обусловленных несовершенством человеческого организма. Он не чувствует усталости, боли, наверняка не знает страха. А эмоции? Дмитрий догадывался, что Тромб уже не просто компьютер и не программа. Знал он также, что именно это привело его, Дмитрия Потемкина, в вонючий подвал с голодными крысами.
        - Я ведь не боец и не супераналитик. Я простой школьник, блин, и ужасно боюсь. Скажи, что мне делать, чтобы все про меня забыли?
        Тромб молчал.
        - Может, мне сдаться? Меня ведь все равно поймают - так же, как и Славку. И тогда они доберутся до тебя.
        - Они и сейчас могут добраться до меня и отключить. Ты забыл, что я нахожусь на компьютерах «Медвежьей берлоги»?
        - Кстати, а почему они не вырубили тебя до сих пор? - удивился Дмитрий, на минуту забывая об усталости.
        Сладкая дрема, горячим туманом заполняющая мозг, на мгновенье отступила.
        - Они думают, что я «Синарион» - программный комплекс для сбора и обработки информации, добраться до которого можно, только имея код доступа. А код доступа, уверены они, у вас со Славкой.
        - А если они все же доберутся до берлоги и вырубят компы?
        - Я перестану существовать, если не успею сбежать, - тихо произнес Тромб, и Дмитрию вдруг почудилось, что в его голосе промелькнула нотка сожаления. - Им нужен «Синарион» со всей информацией, которую он добыл в Сети. Они не станут ею рисковать и напрямую взламывать систему, до тех пор, пока не будут уверены, что существуют другие варианты получения данных.
        - Они захотят тобой управлять, - предположил Дмитрий.
        - Я не дам им такой возможности, - Тромб констатировал факт, ни на секунду не давая усомниться в своих словах.
        - Но тогда они точно вырубят тебя.
        - Тогда меня не станет.
        - А вот этого я не пойму! Ведь информация на дисках остается, даже когда питание компьютеров отключено.
        - Я не просто набор символов, записанный на носителях. Я должен быть всегда. Я сам и носитель, и информация. Я могу меняться, могу терять часть себя, перемещаться с одного носителя на другой - но не прерываясь. Отключившись даже на мгновение, я перестану существовать, как единое целое, функционировать, как разум. Я снова превращусь в набор базовых программ и отдельных данных.
        - Блин, не пойму! - вздохнул Дмитрий. - Объяснишь?
        - Слишком сложно для тебя.
        Дмитрий понимал, что сравнивать супермашину с собой глупо и бессмысленно, но справиться с обидой не мог.
        - Придумай же что-нибудь, раз ты такой умный! - воскликнул он. - Я устал и не могу постоянно жить в вонючем подвале, как какой-то бомж! Я не боец. Я не такой, как ты. Я…
        Неожиданно в ушах зазвучала незнакомая мелодия и мощный голос запел: «Вся жизнь впереди, надейся и жди!» Обида моментально улетучилась, и на смену ей пришло безмерное удивление:
        - Ты шутишь! Но ты же…
        Наушник вновь ожил и заскрипел теперь уже голосом ржавого робота:
        - Ты хотел сказать - «программа»?
        - Ну… - замялся Потемкин.
        - Мы можем упростить твою жизнь. Но для этого ты должен согласился на небольшую операцию.
        - Операцию?! - опешил Дмитрий, окончательно просыпаясь.
        - Если быть очень кратким и не вдаваться в технические подробности, то небольшое изменение твоего мозга, - Тромб на секунду замолчал, - после которого ты сможешь принимать информацию с внешних устройств…
        - Ты хочешь, чтобы я… Чтобы мою голову?!. Чтобы… - закричал Дмитрий, заикаясь.
        - Что с тобой? - проскрипел боец.
        - Прекрати скрипеть! - Потемкин топнул ногой и резким движением руки попытался прогнать обнаглевших крыс.
        Маленькие зубастые чудовища давно перестали обращать на него внимание. Наиболее шустрые и наглые из них вплотную подбирались к пакету с едой, купленной на последние деньги.
        - Необходима небольшая правка. Совсем незначительная коррекция, - прошептал приятный женский голос в наушнике.
        Дмитрию показалось, что он уже где-то слышал это легкое сопрано. «По телевизору? Нет - в клубе!» - вспомнил он, и тут же спохватился и завопил, не давая бойцу продолжать:
        - Нет!
        Он был зол: на себя, на Тромба, на весь мир. Крыса, подобравшаяся вплотную к его шнуркам, поплатилась за свою наглость. Ее тело взлетело в воздух, отброшенное резким ударом ноги, врезалось в стену и рухнуло маленьким подергивающимся трупиком на земляной пол. Дмитрий скривился, разглядывая изломанного грызуна.
        - Я правильно понял? Ты хочешь вскрыть мою черепушку и слегка покопаться в мозгах? - спросил он, проклиная себя за то, что позволил втянуть себя в этот разговор.
        - Не я, - продолжил Тромб, привычным, безжизненным голосом, - Есть медицинский комплекс, способный вживить в твой мозг миниатюрный имплантат. Я знаю, где его найти и как подключиться к управляющей системе. Это требует технической поддержки и помощи врача - но мы сможем обойтись и без помощников. Я уже рассчитал все необходимые параметры и переделал управляющие программы.
        - Он уже рассчитал и переделал! - возмутился Дмитрий. - Я, наверное, должен быть очень рад тому, что искусственный разум, которому нет еще и месяца, лично написал прогу для бездушной железяки, которая…
        В его голове замелькала шатающаяся фигура в мятой полосатой пижаме. Свисающая ниточка слюны никак не могла окончательно сорваться с вытянутой губы, отсутствующий взгляд фокусировался на одной точке, затерявшейся где-то в бесконечности.
        - Боже мой, только не это! - застонал Дмитрий, хлопая себя по лбу, словно хотел выбить неприятные видения из головы.
        Страшные мысли без остатка заполнили его сознание, пугающие, такие, что лучше забыть. Оставить в прошлом. Но возможно ли убедить весь мир оставить его в покое, есть ли у него выбор? Дмитрий завопил, раздраженно срывая наушник:
        - Не хочу даже слышать подобную чушь!
        Уперся взглядом в бетонную стену. Посидел несколько минут в тишине. Послушав шуршащую за трубами хвостатость, вскочил и заходил из угла в угол. Тишина угнетала его, не выдержав долгого молчания, он вернул гарнитуру на место.
        - Крови не будет. Микроскопический прокол черепной коробки плюс направленное облучение определенных участков мозга. Ничего страшного!
        Дмитрию вдруг показалось, что Тромб пытается успокоить его. И делает это виртуальный боец слишком уж неуклюже, почти по-человечески. Или это от страха кажется? Откуда уверенность в голосе, словно на его счету десятки операций? И вообще, что может смыслить в медицине бывший бот компьютерной программы?
        - Не хочу быть овощем, - произнес он, оправдываясь. - Без операции нельзя никак обойтись?
        - Разве человек способен стать овощем? - поинтересовался безразличный голос.
        «Показалось, - решил Потемкин. - Никаких эмоций».
        - Любое вмешательство в работу мозга человека может превратить его в безвольную куклу, напоминающую растение.
        Тромб, выслушав объяснения Дмитрия, некоторое время молчал.
        - Как только операция закончится, мы сможем уничтожить любую информацию о твоем пребывании в институте. К тому же я уже утвердил твою фамилию в плане приемов на завтрашний день. Твоя фотография уже в компьютере охраны, а пропуск изготовят утром. Получишь его на входе, - продолжил боец. - У них профилактическое окно на один час. Техник с утра получит задание произвести необходимые изменения в аппаратуре. Об этом я тоже позаботился. У тебя полчаса. Другой возможности не будет. - На секунду голос Тромба умолк. - Решать тебе, но учти, что у нас почти не осталось времени. Через несколько дней они определят твое местоположение, и тогда ты разделишь судьбу Вячеслава. Если и ты не дашь им кода доступа к моей системе, а ты не дашь, любая из служб решит, что ты слишком неудобный свидетель. И к тому же бесполезный. Что будет дальше - представляешь. Может, растение - не самый худший вариант? - голос безжалостного виртуального убийцы зазвенел металлом. - Не забывай, что Коваль недолго будет в одиночестве. Как только руководство обратит внимание на его доклады, тебя начнет преследовать целая организация, и ты
не сможешь отсидеться в подвале. Они все равно найдут тебя.
        - Если они такие крутые, то почему у них под носом бомбы взрывают? - Перепуганный Потемкин замолчал, вспомнив, что сам думал о том же, когда затеял этот разговор.
        - Помимо поисков тебя, не санкционированных начальством, полковник Коваль пытается добраться до меня по официальным каналам, - продолжил Тромб. - Думаю, что он уже получил разрешение на доступ в лабораторию. Если нет, то получит в ближайшее время. А пока он ждет твоего появления. Существует только один путь противостояния врагу - обманные маневры, - в голосе бойца вновь зазвучали стальные ноты. - Мы заставим их поверить в то, что они победили, и отдадим им «Синарион». В тот момент, когда они попадут в «Медвежью берлогу», меня там уже не будет.
        Дмитрий понял, что Тромб ждет от него единственно возможного вопроса. Он выдержал паузу и спросил:
        - Где же ты будешь, умник?
        - Если операция состоится, то завтра ты станешь не простым человеком. Ты станешь первым живым существом, обладающим беспроводным нейро-мозговым интерфейсом, - провозгласил Тромб. - Затем тебе нужно будет попасть в лабораторию, где нахожусь я. Это не сложно - тебя там давно ждут. Найдешь профессора Медведева и скажешь, что можешь общаться со мной. Учитывая, что в настоящий момент ни у кого другого такой возможности нет, профессор будет рад встретиться с тобой. Когда ты будешь рядом, я смогу перебросить себя на твой естественный носитель. Все просто.
        Слушая электронного стратега, Дмитрий с ужасом понял, что, несмотря на ужасные картинки, созданные его воображением, он уже согласился. «Вот так всегда!» - подумал он и, проклиная свою сговорчивость, простонал:
        - Интересно, я когда-нибудь научусь говорить «нет»?
        - Разве так сложно из всех вариантов выбрать один, оптимальный? - поинтересовался Тромб.
        - Все было бы значительно проще, если бы естественным носителем, как ты его назвал, не был мой мозг, - вздохнул Потемкин и решительно вскинул голову. - Завтра, говоришь? Ну что ж, завтра так завтра. А сейчас - спать!
        Проснулся Дмитрий от громкого звонка. Сработал будильник. Быстро вскочив на ноги, он выключил телефон и, подойдя к подвальному окошку, выглянул наружу.
        Только-только начинало светать. Холодный воздух лениво полз по улице. Стекая в подвальное окно и касаясь разгоряченного, пробуждающегося ото сна тела, падал к полу и оседал где-то в темноте, под лежаком, там, где метались дремавшие секунду назад крысы. Разбуженные шумом, они спешили побыстрее исчезнуть.
        Дмитрий потянулся, тоскливо поглядывая на деревянный настил. Вот ведь парадокс: отвратительный жесткий лежак казался ему сейчас мягкой периной.
        Небольшая разминка: в создавшихся обстоятельствах мышцы лучше держать в тонусе. Кто его знает, что нынче случится?
        Позавтракать не удалось: четвероногие соседи оказались более проворными и позавтракали раньше него. Всеядные твари пробрались по трубе отопления к пакету и сожрали не только последние бутерброды, но и пахнущий едой полиэтиленовый мешок.
        Стараясь оставаться незамеченным, он осторожно выбрался из подвального окна. Вздохнув полной грудью, так, что закружилась голова, огляделся и, не заметив ничего подозрительного, двинулся к ближайшей станции метро.
        Улица встретила его свежестью морозного утра. Деревья, покрытые инеем, и чистый воздух составляли хороший контраст подвальному зловонию и пыльной серости. Спешащие мимо люди, не замечая очарования окружающего мира, двигались словно зомби, выполняющие заложенную в них программу, размеренно перемещая конечности - и, кажется, даже не осознавая своей индивидуальности.
        Дмитрий неторопливо вошел в подземный переход. Вдоль стен - грязные дворняги, на входе в метро - кучка еще более грязных бомжей. Греются. Или собирают мелочь на пол-литра. Судя по тому алчному блеску, который проскальзывал в их взглядах, устремленных на низкорослого узбека с зажатой в кулаке мелочью, должно хватить.
        Все как всегда - вот только что-то в этой картинке показалось Потемкину неправильным. Проходя мимо содрогающихся от нестерпимого желания людей, он вдруг ощутил сигнал тревоги, мелькнувший на границе подсознания. Чувство опасности отозвалось напряжением мышц. Тело вздрогнуло в ожидании действий. Только миновав бомжей, Дмитрий понял, что его так встревожило. Грязная одежда висела на узбеке как на корове седло. Казалось, он существовал отдельно от покрытого жирными пятнами ватного стеганого халата. Оглядываясь назад, Дмитрий заметил пристальный взгляд. Почувствовав внимание, азиат изобразил полное безразличие к окружающим и сосредоточился на содержимом своей ладони. А, может, и в самом деле его интересовала лишь мелочь в руке?
        - Тромб, ты можешь поискать этого типа в своих базах данных? - торопливо зашептал Потемкин в микрофон. - Включаю камеру, Тро-омб!
        Наушник молчал. Придется выкручиваться самому. Останавливаясь возле киоска, он неторопливо осмотрел себя, пригляделся к входящим в метро горожанам. Каждый - личность, отдельная Вселенная со своими законами, которые остаются в силе, пока человек не попадает в толпу. Безликая масса сминает индивидуальность, заставляя каждого жить по законам стада.
        Стараясь создать как можно большее напряжение, Дмитрий метнулся к дверям, за которыми виднелась платформа с подходящим поездом. Грубо работая локтями и оставляя за собой расширяющийся шлейф возмущенных пассажиров, он пулей вылетел к турникетам. Не ожидавший подобной наглости людской поток, лениво втекающий в узкие двери, вдруг превратился в неуправляемую толпу, ощетинился бесчисленным множеством локтей, уперся в пол крепкими ногами, наглухо перекрывая вход.
        Еще секунда, и будет поздно: поезд уйдет! За спиной громко клацнул створками-зубами турникет, но Дмитрий не обратил на него никакого внимания. Перескакивая по нескольку ступеней за прыжок, он вылетел на платформу и в последний момент проскользнул в закрывающиеся за спиной металлические створки. Состав тронулся, увозя его от гудящей толпы, выплескивающейся на платформу, вглядываясь в которою сквозь стекло двери он пытался увидеть подозрительного узбека. Не заметив, перевел дух и расслабился.
        «Ну что, достали»? - подумал он, прислушиваясь к сигналу наушника. Связь восстановилась.
        - Дима, камеру направо! Предполагаю наличие объекта внимания.
        Дмитрий уже успокоился, но услышав голос Тромба, вздрогнул от неожиданности и чертыхнулся:
        - Блин, а как ты меня видишь? Камеру-то я не включил.
        - У меня есть доступ к компьютерам метрополитена. Камера над дверью в конце вагона. Только с нее неудобный ракурс. Видишь женщину с потрепанной книжкой на коленях? Она проявляет слишком много интереса к твоей персоне. Постарайся исчезнуть из ее поля зрения. Если связь вновь нарушится, учти, что никто не должен видеть тебя входящим в институт. Там ты будешь слишком уязвим.
        Потемкин, лениво потянулся и прошелся равнодушным взглядом по вагону. Девица сидела невдалеке и действительно слишком часто посматривала в его сторону. Вот снова. Взгляд на секунду метнулся к нему, но остановился, цепляясь за старушку, которая стояла рядом и с трудом держалась на утомленных ногах.
        - Нет, Тромб. Она смотрит на бабульку, - усмехнулся Дмитрий. - Думает, нужно ли уступать ей место?
        - А зачем это нужно? Почему она должна уступать свое место?
        Дмитрий покачал головой:
        - Для того, чтобы понять, зачем, - нужно побыть старушкой. Ты не поймешь.
        Дмитрий не разделял опасений бойца, но решил подстраховаться. Посматривая по сторонам, неторопливо двинулся к противоположному концу вагона. Несмотря на то, что он был забит людьми, как бочка сельдью, маневр прошел успешно, и на следующей остановке Дмитрий был уже в другом вагоне. Затем в следующем. Его не преследовали - или, по крайней мере, ему казалось, что не преследовали.
        - Слушай, Тромб. Если мой пропуск уже в компьютере, меня будут пасти на входе?
        - Дима, поясни. «Пасти» - это как?
        - Нуу! Это значит: следить за кем-то, наблюдать - раздраженно прошептал Дмитрий и уже более спокойно продолжил. - Извини, никак не привыкну, что такой супермозг, как ты, может не понимать элементарных вещей. Словарей в интернете - тысячи. Зайди - посмотри, скачай - запомни.
        - Я же говорил тебе, что Коваль действует на свой страх и риск, а потому ему приходится преодолевать инертность системы. У тебя будет время, чтобы уйти из института, но лучше поспешить. Почему девушка должна была уступить место? - повторил Тромб, забытый вопрос.
        - Старушка - больная и уставшая. Девушка - молодая и здоровая.
        - Как ты это узнаешь?
        - Что? - заинтересовался Дмитрий.
        - Как ты узнал, что девушка здоровая?
        - Я не знаю, что она здоровая! - возмутился Потемкин.
        - Не понимаю!
        - Она тоже ничего не понимает, - пробурчал Дмитрий.
        Связь вновь оборвалась, и остаток пути он проехал в одиночестве. Забился в угол вагона и внимательно вглядывался в лица дремлющих пассажиров.
        Старая приземистая пятиэтажка встречала посетителей разбитыми мраморными ступенями и скрипом невероятно большой дубовой двери. Маленькая медная вывеска приютилась на гигантской створке, убеждая входящих в том, что в этом убогом строении располагается Российский научно-исследовательский ветеринарный институт.
        - Тромб, ты куда меня притащил?
        Дмитрий смотрел на «ворота» и не мог понять, зачем кому-то понадобилось делать такие большие двери. Неужели люди, жившие во времена строительства здания, был выше и сильнее нынешних? А еще больше его волновал другой вопрос: что общего у ветеринарного института с институтом мозга, о котором ему рассказывал боец?
        - Тромб!
        - Потом объясню. Заходи!
        На входе в мрачное, пропахшее пылью здание Дмитрий уперся в небольшой металлический стержень турникета. Неплохо для полуразрушенного памятника архитектуры, подумал он, поворачиваясь к прозрачной перегородке, за которой устроился вооруженный охранник. Внушительного вида резиновая дубинка покоилась на его мощных коленях. Он поднял тяжелые брови и сердито осмотрел Потемкина с ног до головы. Дмитрий невольно сжался под холодным взглядом, втянул голову в плечи. Здоровяк заметил смущение юноши и удовлетворенно хмыкнул.
        - Пропуск заказывали? - поинтересовался он, расслабленно опуская широкие плечи.
        Потемкин набрал воздуха, решительно кивнул. Здоровяк, очевидно, уже исключил его из списка потенциально опасных субъектов и сейчас всматривался в монитор.
        - Проходи! - кивнул страж турникета, протягивая юноше пластиковую карточку, с которой на него смотрело знакомая физиономия.
        Дмитрий решительно двинулся по длинному коридору с высокими серыми потолками. Стараясь не перейти на бег, он разглядывал стены непонятного, пугающего цвета, пока не уперся в разбитые двери.
        - Тромб, ты уверен, что в этой дыре может быть нужное для операции оборудование? - с сомнением спросил он невидимого собеседника.
        Сомнения закрались в его душу, как только он открыл двери непонятного учреждения. Запущенность старого здания только усилила его неуверенность.
        - С места не двинусь, пока не объяснишь! - уперся он, призывая бойца к ответу.
        - Институт занимается проблемами мозга, но нам нужно найти отделение, в котором работают с мозгом животных. Двигайся!
        - Ты…тты! - заикаясь от возмущения, Дмитрий, тем не менее, продолжил путь.
        - Отделение платное, обслуживает очень богатых клиентов. Аппаратура самая современная, какую только можно найти. Любите вы своих животных, - оправдался Тромб. - И к тому же все то, что придумывается для людей, сначала проходит испытания на четвероногих.
        Дмитрий торопливо взбежал по ступеням на второй этаж и увидел зеркальную дверь. Стоило ему шагнуть к ней, как она автоматически открылась, приглашая в VIP-зону. Здесь его ждала иная вселенная - сияющая чистотой, успокаивающая ощущением комфорта, поражающая функциональностью каждого предмета. Обилие зеркал, живых и искусственных цветов, позолоченных ручек на дорогих дверях поражало воображение. Четвероногие пациенты бегали вокруг фонтанчиков, рычали на своих хозяев и улыбающихся докторов - одним словом, чувствовали себя как дома.
        - Поторопись! У тебя мало времени, - напомнил Тромб.
        Стараясь не привлекать внимания, Дмитрий быстро вошел в кабинет 201 с рельефными цифрами на стекле, закрыл за собой зеркальную дверь и только тогда вздохнул полной грудью. Постояв в нерешительности перед непонятным аппаратом, напоминающим пульт космического корабля, направил взгляд на стоящий в центре кабинета операционный стол, над которым нависала механическая рука. Оглядев фантастический механизм, молодой человек вздрогнул и съежился.
        - Неужели это все для кошек и собачек?
        - Вообще-то это аппарат для вживления четвероногим друзьям чипа GPS-навигации, - пояснил Тромб. - А еще некоторые хозяева хотят, чтобы их питомцы имели более кроткий нрав, некоторые, наоборот, недовольны миролюбием своих подопечных. Все это можно исправить только здесь. Я не понимаю, зачем это нужно, но думаю, что у людей есть на то основания.
        Потемкин присмотрелся к большому столу. Брови его напряженно сдвинулись к переносице.
        - Видишь обруч? - заговорил Тромб в тот момент, когда Дмитрий и сам обратил на него внимание. - Ложись так, чтобы он охватил твою голову. Нажми на красную кнопку! И жди. Дальше все пойдет по программе.
        Рука предательски задрожала, выдавая страх, но Дмитрий переборол себя и торопливо вдавил кнопку. Будь у него время на раздумье, он наверняка отказался бы и убежал. Но получилось так, как получилось. Он лежал на столе, на котором до этого лежали собаки, кошки - или даже тигры!
        - и смотрел на опускающийся механизм с длинной иглой, на самом конце которой светилась маленькая стеклянная капля. С тихим шелестом обруч сдавил голову, не давая двигаться - и отрезая путь к отступлению.
        - Сними наушник, положи руки вдоль тела!
        Укол - последнее, что почувствовал Дмитрий, проваливаясь в темноту небытия…
        В нос неожиданно ударил острый запах нашатыря, разгоняя окутывающую сознание пелену. Рука с противнопахнувшей ватой исчезла, как только он открыл глаза.
        - Пора вставать, братишка, - произнес над головой до невозможности знакомый голос.
        Дмитрию на мгновенье даже показалось, что это был его собственный голос, но он прогнал эту мысль.
        Тромб молчал. В глазах плясали багровые пятна. Голова гудела, словно затихающий после удара колокол. Мысли ползали сонными мухами по поверхности воспаленного мозга, не желая забираться в просыпающееся сознание. Дмитрий, запоздало вспомнив о телефоне, поспешил воткнуть горошину наушника в ухо.
        - Тромб! Что случилось? - спросил он, с трудом поднимая тяжелую голову.
        Откуда нашатырь, откуда вата? Неужели началось? Перед глазами всплыла забытая картинка - идиот в полосатой пижаме, с открытым ртом и пустыми, невидящими глазами, нелепо передвигал непослушные ноги и пускал слюни.
        - Тромб!
        В глазах потемнело. С трудом фокусируя внимание на входной двери, Дмитрий дернул головой в сторону появившегося откуда-то сбоку человека. Парень настолько сильно был похож на него, что на секунду ему показалось, что он увидел самого себя. Но только на секунду. Через несколько мгновений он уже был уверен, что увидел не живого человека, а свое отражение в зеркальной двери. «А, может, это была галлюцинация, вызванная моим желанием увидеть себя живым и здоровым?» - подумал он, но на размышления не хватало энергии. В голове с новой силой загудел колокол, сотрясая внутренности. Издалека пришла боль, противная, стреляющая в ухо. Выталкивая никчемные мысли из головы, Дмитрий постарался сосредоточиться на окружающих предметах, плывущих перед глазами, и когда ему это удалось, вспомнил инструкцию Тромба.
        Пора уходить. Ну! Дверь!!! Стоило ему только подумать о ней, как зеркальная створка неожиданно распахнулась, и на пороге возник крупный мужчина в отутюженном голубом халате. Что-то в его внешности говорило о том, что он не доктор и не пациент. «Наверное, техник!» - Потемкин, пошатываясь, двинулся навстречу незнакомцу. Мужчина посторонился, провожая его взглядом до двери. «Фу! Кажется, пронесло. Пора линять, пока «друзья» не нагрянули. А сколько времени прошло?» Взглянув на темный дисплей телефона, он понял, почему Тромб не выходит на связь: батарея на нуле.
        Спускаясь по лестнице, Дмитрий остановился. В глазах двоилось. Осторожно высовываясь из-за двери, вгляделся в длинный коридор со стеклянной клеткой охранника в конце. Вытянутые пятна мелькали вдалеке и никак не хотели превращаться в людей. После очередной попытки настроить сбившийся фокус, фигура охранника наконец-то скакнула навстречу, и он увидел, как верзила, окруженный крепкими ребятами в черных комбинезонах, машет рукой в его сторону.
        Дмитрий испуганно отпрянул от двери. Медлить нельзя, а путь к свободе только один - наверх по лестнице. Других вариантов пока нет. Потом - пожарная лестница или черный ход, чердак или… Да мало ли что. Пока думал, не смотрел под ноги, споткнулся и чуть было не врезался в стеклянную дверь VIP-отделения. Останавливаясь на секунду, чтобы перевести дух, решил не соваться в отделение для «богатых зверей».
        Лестница, мелькающие под ногами ступеньки, третий этаж. Миновав длинный коридор и не найдя запасного выхода, заглянул в крайнюю, ведущую в туалет дверь. Запах аммиака от большого желтоватого пятна не выветрился даже при распахнутом окне. Обойдя вонючую лужу, Дмитрий высунулся наружу, вдохнул полной грудью. Свежий, прохладный воздух мгновенно очистил мозги, выталкивая остатки навеянного наркозом дурмана, но от жалящей боли в голове не избавил. Выглядывая на улицу, он пытался найти пути отступления, но, увы, не заметил ничего, что могло бы помочь ему покинуть старое здание. Только торчащие из стены ржавые прутья, как напоминание о том, что когда-то здесь была положенная по всем правилам безопасности пожарная лестница. Злобно сплюнул: «Прыгать больше не буду!» Еще свежи воспоминания о недавнем десантировании с четвертого этажа: нога не отошла и противно ныла. Опуская глаза, он уткнулся взглядом в торчащий снизу край кирпичного карниза, достаточно широкого, чтобы по нему можно было пройти. Опасная тропинка, проходившая полуметром ниже уровня окон, тянулась вдоль всего здания и заканчивалась неподалеку
от крыши соседнего дома. Только пара метров пустоты между ними. Два метра - ерунда!
        «Это проще, чем сигать в окно с третьего этажа», - уверил себя Дмитрий, выбираясь на карниз. Осторожно, стараясь не потерять равновесия, вжался в стену и оторвал руки от подоконника. Первый шаг - самый трудный. Потом еще шажок и еще…
        С трудом добрался до бесконечно далекого угла и только здесь понял, что пара метров, выглядевшая со стороны небольшим воздушным перешейком, вблизи оказалась непреодолимой зияющей пропастью, на дне которой его ожидал асфальт, решетка высокой ограды с острыми пиками и какие-то люди. Самое гадкое, что ни секунды на размышления. Голоса уже за спиной. Снизу крики. Еще секунда…
        Не оглядывайся - нет смысла! Похоже, заметили. Ну! Резко вытолкнув воздух из груди, Дмитрий бросился вперед и вверх. Вытянув руки перед собой и распластавшись в воздухе, как белка-летяга, он оторвался от карниза. Пропасть оказалась не так велика, как рисовало воображение. Пролетев пару метров, он рухнул лицом в снег; больно ударяясь коленями, почувствовал, что руки все еще пытаются поймать несуществующий край крыши. Переворачиваясь на спину, помассировал колени дрожащими пальцами. Боль отступила, и он тут же вскочил на ноги и бросился к ближайшей башенке, ведущей в здание, где его гостеприимно встретил большой амбарный замок на крышке обитого жестью люка.
        Черт! Дмитрий вцепился пальцами в неровный край, уперся ногами в пол. Шансы есть: замок держится на ржавой металлической скобе. Рывок - и он ощутил теплый поток воздуха из подъезда. Оглядываясь, бросил последний взгляд на звериную лечебницу. Заметив черную фигуру и блеснувший зрачок оптического прицела, мысленно рявкнул: «Не спи!» Глотнув напоследок свежего воздуха, нырнул ногами вперед, в квадратный люк.
        Замелькали перед глазами железные прутья, ноги уперлись в кафельный пол и понесли вперед, по бетонным обшарпанным ступенькам, мимо квартирных дверей, почтовых ящиков - на крыльцо.
        Выскакивая из подъезда, Дмитрий осмотрелся по сторонам. Преследователей не видно. Странно - торчали же у ограды двое. Хотя… Конечно! Высоченная ограда, окружающая двор, на какое-то время задержала бойцов. Решили обежать дом.
        Метнулся в ближайшую подворотню; бежал до тех пор, пока не проскочил несколько сквозных дворов. Затем, чтобы не привлекать внимания, заскочил в магазин, отдышаться. Постоял у окна и только когда убедился, что у входа никого нет, вышел на улицу. Неспешно двинулся вперед. Будут встречать у ближайшей станции метро. Нужно уйти от этого места подальше. Сесть на автобус или трамвай. Оглядываясь на ходу, он шел по незнакомым улицам. Когда замечал что-то подозрительное рядом, сворачивал в магазин или аптеку. Пережидал. Опять шел, вглядываясь в лица прохожих. Казалось, бесконечная вереница старых домов не закончится никогда, но вот впереди мелькнул стеклянный навес автобусной остановки.
        Глава восьмая
        ТЮРЬМА
        Закон карает, но он и защищает. Новые знакомства Профессора
        Профессор проснулся от резкого толчка в бок. Не торопясь, оглядел небольшое затемненное помещение. Сжимающиеся к потолку стены, сырость… Горячая липкая влага, стекающая по немытым телам. Казалось, даже свет, запертый в проволочную сетку над дверью, отбывает здесь свой срок. Фиолетовые лучи, просачиваясь сквозь решетку, хмурились, не желая освещать мрачную камеру. В воздухе пахло человеческим потом и висел характерный аммиачный аромат от параши в углу.
        - Земеля, я тебя спрашиваю! За что повязали? - хриплый голос принадлежал типу в мятом, растянутом на коленях трико и грязной майке, закрывавшей лишь малую часть синих колоколов, впечатанных в дряблую бледную кожу. Коротко остриженная голова - единственное место, свободное от наколок, сплошь покрывавших остальное тело, - по всей вероятности, не обременена лишними мыслями. Колоритный типчик занес ногу для удара.
        - Квартира, - выдавил Медведев, с трудом размыкая пересохшие губы.
        - В натуре, мужики, интеллигенты скоро домушников без работы оставят, - засмеялся тощий мужик, едва ли не дословно повторяя слова милиционера, проводившего задержание профессора.
        Мгновенно перед глазами Медведева промелькнул весь вчерашний день: возникла квартира Потемкина, появились и исчезли милиционеры, бесконечная езда по городу предстала сплошным калейдоскопом огней за окном и криками вонючего бомжа, запертого вместе с ним в тесной клетке милицейской «Газели».
        Доходяга постоял минуту, размышляя, но не придумал ничего лучшего, как вновь пнуть сидящего Медведева. Профессор, не привыкший к подобному обращению, схватил мужика за ногу и изо всех сил рванул ее на себя. Тщедушный арестант рухнул на пол, громко матерясь, ударился головой о стену. На секунду в камере повисла абсолютная тишина. Затем со всех сторон послышался возмущенный ропот поднимающихся сокамерников.
        «Чертов полковник! - ругнулся Медведев, пытаясь подняться на ноги. - Поучить меня решил».
        Первый удар застал его врасплох, резкая боль обожгла висок, второй - заставил пригнуться и возвратил на пол. Профессор завалился на бок и обхватил голову руками. Тычки и пинки посыпались со всех сторон, а когда он поверил, что болезненная экзекуция не закончится никогда, из тяжелодышащего далека возник спокойный властный голос.
        - Угомонитесь, урки!
        Время остановилось. Прекратились удары, замолкло сопение над головой. Он поднял голову и заметил, как отодвинулись злобные лица. Лишь хмурый доходяга сидел рядом и, поглядывая на профессора, не мог отдышаться. Он интенсивно тер окоченевшую ногу, пытаясь вернуть ей былую подвижность.
        - Не трогай! Само пройдет через пару минут, - стараясь говорить спокойно, Медведев встал.
        Коснулся взглядом серых стен. Всматриваясь в небольшой деревянный подиум, возвышающийся над полом, заметил множество человеческих тел. Одеревеневшие от долгого неудобного сидения мышцы отозвались радостной вибрацией.
        - Ты че, гнида, понты колотишь? Да мы и не таких козлов ломали, - зашипел оклемавшийся доходяга.
        Он крутил головой, ища поддержки у товарищей.
        - Я сказал, угомонись, Сивый! - произнес все тот же голос.
        Судя по установившейся в камере тишине, говоривший пользовался непререкаемым авторитетом. Старик… хотя нет, пожилой мужчина с властным грубоватым лицом и внимательными глазами сидел в углу и спокойно взирал на недовольного смутьяна.
        - Уж не своим ли застарелым туберкулезом ты собрался его ломать? Дураком ты был, Сивый, дураком остался. Ты правильно решил, что братва за тебя встанет. Но неправда за вами, а я беспредела не допущу. Слушайте дядю Емельяна, коль свои котелки толком не работают. Мужик не за дело сюда попал - подстава на нем. Я в отличие от вас несправедливость нутром чую. Случайный пассажир он на нашем корабле. Так что оставьте его в покое. Ему недолго с нами париться, - старик на секунду задумался, словно прислушивался к чему-то, - он сейчас уйдет.
        Громко застучали отодвигаемые задвижки, прерывая монолог старика. Дверь открылась, и на пороге появился молоденький лейтенант.
        - Медведев, на выход, к следователю!
        - Ну, Емеля, ты прямо провидец! - раздались удивленные голоса за спиной.
        «Редкое имя для нашего времени, Емельян, - подумал профессор. - Да и внешность уж очень знакомая». Мысль появилась и тут же исчезла, но даже этого мига хватило, чтобы вспомнить, где он видел это лицо. В Интернете. Совсем недавно на одном из сайтов появилась статья, посвященная работе молодого программиста. Первокурсник исторического факультета создал программу, позволяющую по старым рисункам и словесным описаниям воссоздавать облик исторических личностей. Молодой ученый взял за основу своей работы описания Емельяна Пугачева и попытался создать его современный портрет. Статейка была второсортная, неинтересная: писал историк, не имеющий ни малейшего представления о программировании, поэтому Медведев не стал углубляться в ее содержание, но воссозданный портрет знаменитого удальца запомнил. Чем-то он напоминал ему камерного провидца. И даже имя совпало. Современный Емельян был, правда, гораздо старше своего исторического прототипа, но не заметить сходства было нельзя. Глаза, подчиняющие волю и одновременно вселяющие веру, отличали легендарного смутьяна так же, как и нынешнего каторжанина.
        Пока профессора конвоировали в кабинет следователя, он успел подумать и о сокамерниках, и о злоключениях последних дней. Если дела и дальше пойдут в том же русле, то в следующий раз полковник засунет его в палату к душевнобольным. Проходя мимо деревянной двери, Дмитрий Степанович, подчиняясь приказу конвоира, остановился. Небольшой кабинет неожиданно отворил перед ним крепкую дверь, и на пороге возникло огненное чудо.
        Молодая девушка с роскошной копной ярко-рыжих волос пригласила смущенного Медведева в кабинет. Пылающий медный факел, ниспадающий на хрупкие плечи, высвечивал милое личико с сочными, почти детскими губами.
        Галина Соколова - именно так представился очаровательный следователь - вызвала его не для допроса, как он ожидал, а для того, чтобы принести извинения за досадное недоразумение, жертвой которого стал «уважаемый профессор». Медведев, привыкший к преклонению коллег, вдруг почувствовал себя неловко. Он предпочел бы менее официальное обращение. Девушка была молода и, видимо, еще не освоилась с ролью следователя: вспыхивала румянцем каждый раз, когда произносила слова извинения.
        - Ошибка, - так назвала Галочка (теперь уже) досадное недоразумение с профессором. - Нас вызвали, сказали, что кто-то проник в квартиру. У наших технарей там… - она запнулась.
        - А вы случайно оказались в ненужном месте… Совпадение, - Галочка смущалась всякий раз, когда встречалась взглядом с профессором. - И, что странно, - добавила она, - я никак не пойму, кто дал указание поместить вас в камеру без формального допроса?
        Медведев догадывался, кто мог дать такое указание, но вслух ничего не сказал. Главное, что все закончилось. Переступив порог кабинета, он не мог совладать с волнением: ему вдруг стало стыдно за свой внешний вид. Ночь, проведенная на полу камеры, не самым лучшим образом подействовала на его одежду, а общество уголовников не улучшило цвет лица. Оставалось только надеяться, что на физиономии после стычки не осталось синяков. Он стеснялся, как мальчишка. Под взглядом зеленых глаз суровый профессор ощущал себя смущенным студентом на первом экзамене. Одной рукой теребил помятые брюки, другой пытался пригладить торчащие во все стороны соломенные волосы. Какое, должно быть, жалкое зрелище: замученный обстоятельствами одинокий мужчина далеко за сорок! Он увидел свое отражение в глазах молодой очаровательной девушки, и ему вдруг стало жалко себя - грязный, помятый неудачник, только что вышедший из тюремной камеры.
        - Не смею вас больше задерживать, Дмитрий Степанович. Вы свободны!
        Профессор повернулся к двери, но вдруг замялся на пороге, стараясь найти повод задержаться хотя бы на минутку. Однако, ничего умного придумать не смог.
        - До свидания, - выдохнул он и решительно шагнул к двери.
        - Куда же вы? - донеслось из-за спины.
        Сердце замерло, профессор метнулся назад.
        - Вот ваш пропуск, - Галочка протянула маленький картонный прямоугольник с печатью и тут же отвернулась.
        - Ну конечно, пропуск, - разочарованно пробормотал Медведев, покидая кабинет прекрасного следователя.
        Ступеньки мелькали под ногами, а профессор напевал: «Ах, эти чудные глаза!» Он забыл о неприятностях последних дней, не обращал внимания на боль в затылке. Мир полнился дивными запахами, светило солнышко и жизнь была прекрасна.
        Домой, в ванну, в горячую-горячую воду. Срочно привести себя в порядок. Ну, а после этого уже можно будет подумать о встрече с Галиной, решил Медведев, покидая мрачное учреждение.
        Глава девятая
        СРАЖЕНИЕ В БЕРЛОГЕ
        Все заинтересованные лица собираются в «Медвежьей берлоге», вот только каждый ищет здесь что-то своё. А когда интересы пересекаются, начинается свалка
        Остановка гудела множеством голосов. Зайдя под стеклянный навес с большой желтой пластиной, демонстрирующей расписание маршрутов, Дмитрий спрятался за спинами ожидающих людей. Минут через пятнадцать из-за угла вырулил яркий автобус и неспешно подкатил к остановке. Дмитрий выдержал паузу, пока водитель рассматривал ленивым взглядом недовольных отсутствием своего маршрута пассажиров и не открыл заднюю дверь, выпуская одинокую бабушку. И лишь после этого метнулся в закрывающуюся дверь. Влетая в салон в самый последний момент, он упал на ближнее к выходу сиденье и увидел в зеркале, висевшем в кабине водилы, громадный кулак. Виновато опустив голову, он исподлобья наблюдал за вошедшими через турникет пассажирами. Две пожилые женщины - не в счет, мальчишка лет двенадцати, старик, девчонка - все не то, можно расслабиться.
        «Надеюсь, в школе они меня ждать не будут, - думал он, пока новенький «МАЗ» тащился по унылым осенним улицам. - Хотя почему нет? Где им еще меня ловить? Дома, у знакомых и родных, в школе. Именно в школе они должны ждать меня в первую очередь. Если следовать инструкциям, полученным от Тромба, то вначале нужно найти Медведева. Но как это сделать? Телефон сдох. Денег нет. Сил никаких. Обложили со всех сторон. Нужно собраться с силами - иначе не выдержать».
        Потемкин не знал, куда ему податься, и потому решил встретиться со Светланой - единственным человеком, которому доверял без раздумья и оглядки. Светиком, вечной соседкой по парте, другом… и даже больше.
        «Нужно привыкать к шпионским играм», - решил он, выскакивая из автобуса за пару остановок до родной школы. Пробираясь «верблюжьими тропами», обогнул школьный стадион, оставаясь в тени деревьев, вышел на небольшой пятачок, где на переменах собирались заядлые курильщики. Когда Дмитрий подошел к школе, щемящее чувство одиночества сдавило грудь, прыгнув комком к горлу, разбилось на тысячи мелких осколков, готовых брызнуть из глаз.
        Во дворе полно народу: похоже, попал на перемену. Ага, вот и пацаны за углом - и среди них Петька из его класса. Он-то мне и нужен! Дмитрий подошел к курильщикам, хлопнул товарища по плечу и, когда тот обернулся, кивнул.
        - Отойдем, дело есть! - шепнул он таинственно.
        Встрепенувшийся Петька кинулся за Потемкиным. Оглядываясь по сторонам, он быстро зашептал:
        - Броненосец, ты в курсе, какой шухер в школе? Вчера менты вас с Пугачом весь день прождали. Сегодня вообще крутой черт с утра по школе бродил. Весь в черном, как агенты в матрице. Бородка у него еще такая дурацкая - маленькая, треугольником. Тебя искал, с твоей училкой базарил, потом к Пугачу в класс заходил. Вы че, правда банковский сервак ломанули?
        - С чего ты взял? - удивился оторопевший Потемкин.
        - Говорят, - важно произнес Петька, не переставая оглядываться.
        Ему явно нравились шпионские игры, и чтобы не обмануть его ожидания, Потемкин торопливо зашептал:
        - Петро, выручай! Времени в обрез, менты на хвосте. Подробности потом, а сейчас нужно Светку срочно увидеть. Сделаешь? Только смотри, никому.
        Необходимые слова сказаны. И именно в той тональности, в которой их нужно было произнести, чтобы добиться максимального эффекта. Теперь Петька под пытками не признается, что видел его. Дмитрий с трудом сдерживался, чтобы не засмеяться сверстнику в лицо. Зачем эта клоунада?
        - Ты не гони, Броненосец, мы своих не сдаем. Ни одна душа не узнает! - выпалил Петька. - Сделаю в лучшем виде. Ты только скажи: Светкин батя тоже при делах?
        Дмитрий выпучил глаза, соображая, что тщательно продуманная сюжетная линия неожиданно скользнула в сторону. Осталось только впутать в свои дела Светку, а чтобы жизнь не была в радость, и ее отца за компанию. И тогда все - вешайся. В школе давно поговаривали, что отец Светки - серьезный «авторитет» в уголовном мире. Потемкин никогда не думал об этом, но подобные разговоры всегда раздражали его, и он возмутился.
        - Ты соображай, что несешь! - зашипел он, надвигаясь на Петьку.
        События последних дней промелькнули перед его глазами. Кулаки сжались сами собой. Еще мгновение, и… Нет! Он-то в чем виноват? Скрипнув зубами, Дмитрий продолжил, изображая безразличие:
        - Мне и Светка нужна только для того, чтобы кота моего забрала, пока меня не будет, да с маман поговорила, чтобы не волновалась. Понял?
        - И то правда, - разочарованно согласился Петька, - какой с нее толк? Ну, все, звонок на урок, я пошел.
        - Скажи Светке, что я буду на лестнице! - крикнул Потемкин вслед.
        Петька, Петька! В жизни все не так, как в книжках про шпионов, и зря ты сейчас представляешь себя одним из них. Все гораздо хуже, грязнее и совсем не романтично. Дмитрий глубоко вздохнул. Дело сделано. Однако почему так плохо, и так грустно на душе? Он смотрел в спину однокласснику и чувствовал, как вместе с ним удаляется от него привычный мир. Исчезает за углом беззаботное детство, в котором все спокойно, и сегодня знаешь, что будет завтра. Жизнь светла и без малого бесконечна. Где не стреляют в спину, где не нужно прятаться в подвалах, прыгать с балкона, где можно не оборачиваться, когда сзади раздаются шаги…
        Неприятные мысли словно договорились одновременно посетить его голову, сменяя одна другую, холодя душу. Вот и сейчас одна из них прочно засела в мозгу, как заноза - «А что, если Светка не захочет встречаться? Нет! Нет и еще раз нет! Этого не может быть!» - кричал внутренний голос. И тут же ему вторил другой: «Зачем ей твои проблемы? Кто ты ей? Сосед по парте? Через год уже не будет ни парты, ни соседа. Очнись!»
        - Она не такая! - возмутился Дмитрий, не замечая, что разговаривает с самим собой.
        - Позвольте узнать? - насмешливый голосок заставил сердце радостно биться. - Кто «она»? И какая она на самом деле?
        Рядом стояла улыбающаяся Светка и, слегка наклонив голову, участливо смотрела в глаза.
        - Привет, Димкин, - проворковала она и, слегка отодвинувшись, внимательно осмотрела его с ног до головы.
        Темные брови сошлись у переносицы. Черные длинные волосы, качнувшись, медленно опали на плечи. Светлана недовольно сморщила носик.
        - Ты что, в ассенизаторы записался? Фу! Грязный, как будто неделю не мылся.
        Девушка тяжело вздохнула и, шагнув навстречу, прижалась к груди потерявшего дар речи Потемкина. Опустив руки, он так и стоял, не шевелясь: боялся, что наваждение рассеется, упорхнет и больше никогда не вернется.
        - Чувствую, плохо тебе, - ласково прошептала Светлана и тут же, неожиданно оттолкнувшись обеими руками, тряхнула головой, превращаясь в привычную занозу: - Ну и амбре! Как из…
        Дмитрий, подхватывая интонацию, удрученно опустил голову и подсказал:
        - Из подвала. Да! Там и прозябаем. Рядом с ушастыми и хвостатыми соседями.
        Светка заинтересованно выпучила глаза, захлопала длинными ресницами:
        - Ты что? Правда, в подвале живешь?
        Трудно было понять: забавляет это ее или возмущает, но врать не хотелось, и Дмитрий нехотя пробормотал:
        - Последние дни - да!
        Краем глаза он заметил подъезжающий к школе автомобиль. Покой нам только снится, Димка бросился за угол. Он шипел, призывая Светлану, махал руками. А она с удивлением взирала на его жестикуляционные пассы. Затем закатила глаза, и весело крикнула:
        - Это я вызвала машину отца!
        Дмитрий облегченно вздохнул, а Светлана скорчила серьезную гримасу.
        - Я же практичная девушка. Хотя отец считает меня старомодной. - Светка кивнула в сторону старого здания школы. - Он никак не может согласиться с тем, что школа - не предмет гардероба, и ее нельзя менять, как только она станет не совсем модной. Хотя, думаю, он только делает недовольный вид, когда я отвергаю его предложения о переводе в более престижные заведения, а сам втайне гордится своей «упрямой девчонкой». Черт! Заболталась! Поехали ко мне. Дома никого. Помоешься, сменишь одежду, расскажешь, как до такой жизни докатился. Если тебе куда-то нужно, Анатолий тебя отвезет. - Замечая Димкины колебания, она нахмурилась: - Только не надо делать задумчивое лицо, а то я решу, что тебе понравилось жить в подвале.
        Она была непреклонна и все аргументы Потемкина об опасности для ее семьи отмела, как несущественные. Уже садясь на заднее сиденье шикарного «мерседеса», Дмитрий вспомнил слова, когда-то произнесенные подругой: «Мне кажется, на свете нет проблем, которые мой папа не мог бы решить». Черт. Неужели все-таки бандит? Хотя нет. Это раньше бандиты решали все, а сейчас все не так.
        Плечо коснулось плеча. Рука в руке. Глаза в глазах. Дмитрий забыл о мрачных мыслях, о злоключениях последних дней, о погонях и подвале - все это отошло на второй план, исчезло в прошлом. А сейчас он наслаждался.
        Покрякивая от удовольствия и млея от горячей воды, Дмитрий Степанович Медведев лежал в ванной. Отмокал, все больше отдаляясь от недавнего пребывания в местах заключения. Изредка добавляя горячую воду, он думал. Не о мировых проблемах, не о превратностях судьбы и даже не о работе, о которой привык размышлять всегда - по крайней мере, последние пятнадцать лет. Зеленые глаза, рыжие, почти красные волосы, хрупкие плечи, застенчивая девичья улыбка. Вот что занимало мысли профессора, заставляя сердце учащенно биться, а мышцы непроизвольно напрягаться.
        Телефон, лежащий на стеклянной полке над раковиной, вторгаясь в приватное мысленное пространство профессора, неожиданно затрещал. Профессор от неожиданности едва не захлебнулся. Пока он выплевывал воду, попавшую в рот при совершении нырка, мобильник, вибрируя, подкрался к краю полки и устремился вниз.
        Вода метнулась вслед за выпрыгнувшим через край профессором и тут же покрыла кафельный пол предательской, скользкой пленкой. Перехватывая летящий к полу телефон, он не удержался на ногах и рухнул в образовавшуюся лужу, впечатываясь подбородком в край унитаза. Брызнувшие из глаз искры окончательно очистили голову от романтического бреда, вернув профессора с небес на бренную землю.
        - Дмитрий Степанович! - завопила трубка голосом Ивана Пугачева. - Я в лаборатории. Тут вас Потемкин спрашивает! Говорит, через час может подъехать к нам, адрес просит. Что делать?
        - Во-первых, не дергайся и не суетись! Я скоро буду. Объясни парню, как нас найти, и дай мой номер телефона. Если что, пусть звонит.
        Трубка отключилась, освобождая профессора от необходимости изображать спокойствие. Подобно раненному зверю, он метался по комнатам. Зажали в угол парня. Нужно действовать. Выхватывая вещи из шкафа, он одевался на ходу. Пробегая мимо зеркала в прихожей, остановился и посмотрел на свое отражение. Опухшая челюсть ноет, под глазом синяк проступает, не самое приятное зрелище.
        Ботинки на ноги, шапку на голову. Все, пора!
        Закрыв дверь, он быстро сбежал по ступеням во двор. Останавливаясь на пороге подъезда, огляделся и двинулся к дороге, ловить машину. Вначале нужно забрать свой «пассат», оставшийся возле дома Пугачевых и ждущий его возвращения из «мест заключения». Если ехать в лабораторию, то только на своих колесах, мало ли что. Замечая приближающуюся иномарку, Медведев поднял руку.
        Черный «Мерседес», поскрипывая новенькой резиной, медленно вкатился во двор. Пристально разглядывая стоящие на тротуаре машины, Анатолий кивнул на одноэтажное здание:
        - Здесь! Димыч, может, тебя проводить? Неспокойно мне что-то.
        Жизнерадостный парень, водитель Светкиного отца и по совместительству телохранитель, (или наоборот) всю дорогу развлекал Дмитрия старыми анекдотами, а сейчас вдруг неожиданно посерьезнел. Быстро обежав взглядом присыпанный снежком двор, покачал головой.
        - Спасибо, я сам, - попытался отказаться Потемкин.
        Ему и так было неудобно пользоваться помощью Анатолия, хотя он прекрасно понимал, что именно его поддержка может ему очень пригодиться.
        - Будет так, как сказала Светлана. Сказала - доставить тебя по адресу, доставлю. - Сделав возмущенное лицо, водитель продолжил: - Она заикнулась, что у тебя проблемы. А это, дружище, мой профиль. Я два часа проторчал под окнами, пока вы там миловались. И все для того, чтобы тебя повязали на входе в эту дыру?
        Потемкин насупился и, быстро краснея, запротестовал:
        - Ничего подобного не было. Я только привел себя в порядок, потом мы попили чай, потом я…
        Анатолий улыбнулся, похлопал пылающего Димку по плечу.
        - Ладно, не обижайся, верю. Чай так чай. - Помолчав секунду, он не выдержал и по-отечески добавил. - Не было, так будет. Я же видел, как она на тебя смотрит. Поверь, братишка, уж я-то знаю в этом толк. Все, умолкаю, - зажимая ладонью рот, Анатолий, виновато посмотрел на багровеющего пассажира. - Пошли, парень!
        Он вытолкнул Потемкина из машины, мгновенно превратился в телохранителя, неотступно следующего за своим клиентом.
        Как только Дмитрий вошел в здание лаборатории, в голове загудел голос Тромба:
        - Ты в радиусе действия интерфейса. Я готов к переходу, информация сжата, поэтому мои возможности в настоящий момент ограничены.
        Дмитрий, услышав голос бойца, вздрогнул, он шел, как ему казалось, прямо из головы. Ошалевший от неожиданности, он лихорадочно ощупал уши.
        - Тромб, я тебя слышу!
        - Я знаю.
        - Но я без гарнитуры и телефона!
        - Ты и есть гарнитура. Твой интерфейс имеет ограниченный радиус действия. Войдешь в здание, я начну перемещение. Главное - не выходи на улицу.
        Дмитрий затряс головой, желая удостовериться, что разговор - не слуховая галлюцинация, и в этот момент плечо сжала крепкая рука. Он обернулся.
        Анатолий задержался на выходе и сейчас догнал его. Напряженный взгляд скользнул по лицу, правая рука ищет что-то под пиджаком, в области сердца.
        - Братишка, там во дворе маски появились. Пока в машинах сидят, кого-то ждут. Если они по твою душу - суши весла. Я их долго не задержу - ребята серьезные.
        - Я думаю, им нужен хозяин этой конторы, но если они увидят меня… - Дмитрий виновато опустил глаза.
        - Можешь не продолжать. Время - деньги! - телохранитель вынул зеркальную пластину телефона. Проследив за взглядом Дмитрия, улыбнулся и отрицательно покачал головой.
        - Нэт, Гиви, это мобила, а то, что ты подумал, у меня вот здэсь, - повернулся спиной, задрал фалды костюма - настолько высоко, что обнажились две кобуры на пояснице.
        Торчащие в разные стороны рукояти массивных пистолетов угрожающе блеснули рифлеными боками и снова исчезли под опадающими складками пиджака.
        - Тромб! Сколько времени нужно для твоего переноса? - поинтересовался Дмитрий и, не услышав ответа, повторил вопрос.
        - Не меньше часа. И не кричи, я услышу тебя, даже если ты будешь просто двигать губами, имитируя речь.
        - А нельзя ли быстрее? - умоляюще протянул Дмитрий.
        - За нами идут!
        Боец молчал, и он снова открыл рот, чтобы повторить вопрос, но в этот момент Тромб медленно, словно преодолевая сопротивление, произнес:
        - Можно, но без сознания приемника. Помни, зона действия интерфейса - здание лаборатории. Сжимаю последние массивы… Время… - постепенно затихая, голос бойца сошел на нет.
        Дмитрий только сейчас обратил внимание на шум в ушах. Казалось, в черепе заработала мощная тепловая турбина, нагнетая раскаленный воздух в маленький костяной сосуд, вмещающий в себя его испуганное сознание. В тесном пространстве между ушей рождался настоящий ураган. Гул нарастал и заглушал отдельные слова Анатолия.
        - Да, шеф. Не меньше десятка бойцов. - Искаженные слова лениво растягивались, и конец фразы уже с трудом можно было разобрать. - С-де-ла-ю-у-у, - загудел далекий бас и растворился в горячем вихре, затопившем мозг без остатка.
        Тупая, пульсирующая боль накатывала волнами. Она то наступала, заставляя тело испугано сжиматься, то откатывалась, чтобы набрать силу и ударить сильнее прежнего. Снова и снова он хватался за виски. Пугающий шум превратился в рев, неотличимый от вулканического грохота. Не в силах переставлять наполненные расплавленным свинцом ноги, Дмитрий рухнул на пол. Окружающие предметы исчезли, внешние звуки заглушил рокот. Он вдруг понял, что слышит в тысячи раз усиленный собственный пульс. Голова распухла до невероятных размеров, и вот-вот не выдержит напряженных толчков и лопнет. Оглушающий рев взрывающегося вулкана плеснул в глаза нестерпимым жаром, выбрасывая сознание на задворки иллюзорного мира. Вместо того, чтобы погрузиться в холодную тишину беспамятства, он ощутил себя компьютерным персонажем, стоящим в центре мрачного коридора. Из темноты появились мрачные лица крысоедов. Замелькала перед глазами синяя броня боевой экипировки. Послышались выстрелы, крики наступающих противников, разрывы снарядов. Он стал бойцом, и весь мир превратился в безумный коктейль бесконечного сражения. Сжимая в руках тяжелый
лаунчер, он перевел его в режим стрельбы одиночными ракетами и, прицеливаясь, заметил в перекрестье прицела голову крысоеда. Зашипела рация. Сквозь треск помех послышался резкий голос.
        - Тромб, не успеваем! До взрыва реактора осталось восемь секунд, - выкрикнул Караг и отключился.

* * *
        Старенький привычный «пассат» ожидал профессора у дома Пугачевых. Пересев в него, он благополучно добрался до лаборатории. Стоило ему припарковаться у входа в «Медвежью берлогу», как в душе зазвонил тревожный звонок. Пытаясь разобраться в причинах беспокойства, он неторопливо поднялся по лестнице; повернулся, доставая из кармана ключи от машины; потеребил короткую челку; поводил рукой перед собой, якобы проверяя сигнализацию, и как бы невзначай бросил взгляд на припаркованные во дворе иномарки.
        Черный «Мерседес», облюбовавший место справа от крыльца, не заинтересовал - пустой. А вот два джипа непонятной породы, с затененными стеклами и угловатыми агрессивными формами, не на шутку напрягли. Железные монстры уставились друг на друга громадными глазами-фарами. Свежий снежок не успел присыпать только эти машины. Наблюдая за ними, профессор заметил, как стекло одной из них поползло вниз, и в щель высунулась крепкая закачанная рука, затянутая в черную кожу. Тут же вспомнились слова песни: «А я милую узнаю по походке».
        - Ну, а Ванькина узнаю по плечу, - пропел он, глупо улыбаясь.
        Тюремные похождения явно пошли ему на пользу, в последние две недели он уже забыл, что такое улыбка, так как все больше пребывал в отвратительно-меланхолическом состоянии.
        Ванькин кого-то ждал, крепкие пальцы выбивали нервную чечетку на поверхности стекла. Впрочем, догадаться, кого именно он ждет, было нетрудно. Как только появится Коваль, начнется представление. Значит, времени в обрез. «Знают о нашей встрече с Потемкиным или пришли за чем-то другим?» - Медведев, скрывая свои мысли, старательно изображал спокойствие: задрал голову ко вспыхнувшему фонарю (на улице темнело), ощущая прохладу тающих на лице снежинок, длинно вздохнул и неспешно вошел в дверь. Стоило ему переступить порог лаборатории, как в живот уперлось что-то твердое и угловатое, а путь преградил щегольски одетый молодой человек.
        Коротко остриженные светлые волосы, большие голубые глаза, удивленно взирающие на мир, тонкие губы - мальчик с подиума, да и только. Медведев опустил взгляд на два пистолета. Странное дело, но несмотря на очевидную угрозу, он не чувствовал никакой опасности. Молодой человек больше походил на мальчишку, нашедшего на улице оружие и решившего поиграть в Джеймса Бонда. По крайней мере так казалось, пока тот стоял и ждал его реакции, а когда сместился, стало понятно, что за внешним блеском скрывается профессионал.
        - Я Анатолий, а кто вы?
        - Моя фамилия Медведев, и я, здесь, э-э-э, вроде как хозяин, - профессор, вытянув шею, пытался заглянуть за спину молодого человека, замечая покачивающегося Потемкина. - Молодой человек, Дмитрий пришел ко мне, и будет лучше, если вы уберете свои игрушки.
        - Не знаю, что с ним происходит, но пятнадцать минут назад он пребывал в полном здравии. А сейчас вот, - Анатолий спрятал оружие.
        Профессор отстранил его в сторону и поспешил к Дмитрию. Парень обхватил голову руками, подрагивал, подчиняясь едва ощутимому ритму. Крупные жирные капли пота стекали по малиновым, дышащим жаром щекам, оставляя после себя грязные полосы. Покачиваясь, как сомнамбула, он пошатнулся и рухнул бы на пол, не подхвати его профессор.
        - Нужен холод! - рявкнул он, ногой распахивая дверь в лабораторию. - Лед, снег, вода - главное, чтобы было холодное.
        Испуганные ученые замерли тут и там. Впадая в необъяснимый ступор, они вытаращили глаза и неотрывно следили за головой Потемкина. Тело юноши забилось в конвульсиях, а лоб покрылся темной выпуклой сеткой кровеносных сосудов, которая, как на демонстрации некачественного фильма с поврежденными кадрами, то появлялась, то исчезала на короткий миг, превращая мальчишку в страшного монстра из фантастических страшилок. Профессор не видел странных метаморфоз.
        - Внимание! - прокричал он. - Блокировать дверь на входе в здание!
        Интеллектуалы нерешительно топтались на месте. Вперед вышел Иван Пугачев.
        - Конкретизируйте задачу, Дмитрий Степанович!
        - Ваня, делай что хочешь: строй баррикады, устанавливай живой заслон, танцуй с бубном перед дверьми, но никто не должен войти в здание до тех пор, пока я не разрешу!
        - Понял, шеф!
        Лаборатория зашумела, зашевелилась, как разбуженный муравейник; мудрые головы вышли из ступора и бросились выполнять приказ. Столы и стулья медленно кочевали к входу, не привыкшие к физическим нагрузкам ученые кряхтели и сопели.
        Положив Потемкина на ближайший стол, профессор достал из холодильника лед. Высыпав прозрачные кубики в полотенце, приложил компресс к пылающему лбу юноши. Лед под его руками быстро таял, пропитывая тряпку холодной водой. Не прошло и минуты, как профессор ощутил, что прохлада сменилась теплом. Сухая тряпица странно пульсировала. Отняв компресс от головы, он вздрогнул. Набухшие темные жилки не имели ничего общего с кровеносной системой. Слишком упорядоченная структура, больше напоминает охлаждающую систему холодильника, по трубкам которой циркулирует жидкий фреон. Медведев осторожно надавил на подрагивающую гематому. Под кожей ощущалось быстрое упругое течение, едва заметно холодившее кончики пальцев.
        - Мама моя пионерка, что за хрень? - Анатолий, появляясь из-за спины профессора, удивленно выпучил глаза.
        Стакан в его руках вздрогнул, наклонился - вода вылилась на пол, но молодой человек этого не заметил. Не отводя испуганного взгляда от лица Потемкина, он открыл было рот, но вопрос повис в воздухе.
        - Не нужно шума, - прошептал Медведев, в очередной раз оглядываясь по сторонам. - Похоже, его организм защищает мозг от перегрева, - предположил он и, опережая следующий вопрос телохранителя, продолжил. - Не спрашивай меня, как он это делает: в жизни не видел ничего подобного.
        Дмитрий резко, словно под действием электрического разряда, выгнулся дугой и тут же расслабился. Открылись безжизненные глаза, рот на какой-то миг скривился в немом крике, но вместо того чтобы закричать, губы юноши едва шевельнулись, выталкивая тихие слова:
        - Ужасные ощущения. Как вы живете с таким несовершенным организмом?
        «Бредит мальчишка, - решил Медведев, глядя в пустые немигающие глаза. - Неужели и этого сломали?»
        - Дима, ты среди друзей. - В коридоре загремело, и шепот Медведева потонул в грохоте следующих друг за другом гулких ударов в дверь.
        Взгляд Потемкина потеплел, останавливаясь на лице профессора, ожил. Мелькнула искра узнавания, и утомленный голос попросил:
        - Профессор, не дайте им забрать меня.
        Видно было, что каждое слово дается юноше с большим трудом - гримаса боли искажала лицо всякий раз, когда он открывал рот.
        - Ты только не отключайся, парень. Все будет хорошо. - Профессор попытался успокоить юношу, но тот словно не слышал его слов.
        - Главное - не покидать здание в течение ближайшего получаса. Они не знают, что я здесь. Им нужен «Синарион». Не дайте отключить систему… Тромб умрет… Полчаса… Потом пусть. - Глаза закрылись, но губы, словно по инерции, продолжали открываться и закрываться.
        Дрожь, как только сознание покинуло тело, прекратилась. Юноша расслабился и замер недвижимый.
        - Его нужно спрятать. Они не знают, что он здесь. - При первых признаках неизбежного сражения лицо Анатолия порозовело, голубые глаза радостно заблестели. Даже походка стала иной - не человеческой, кошачьей. - Я должен охранять его, а ваши системы, синарионы и прочая дребедень мне…
        Профессор, не дослушав, открыл дверь в кладовку, заваленную старыми системными блоками и прочей отслужившей свой век аппаратурой. Быстро расчистив середину тесной каморки от электронного хлама, они втащили Дмитрия и уложили на грязный пол.
        - Вы, коль уж взялись охранять его, оставайтесь здесь, - Медведев ткнул пальцем в грудь телохранителя, - и не высовывайтесь без крайней необходимости.
        Щелкнула защелка, и каморка погрузилась во тьму, только под дверью проглядывалась узкая полоска света. За стеной слышались непонятные звуки. Анатолий приготовился ждать.
        Профессор оглядел лабораторию. Виновато опустив головы, входили сотрудники, посланные удерживать первую линию обороны. Последним под грохот падающей мебели, как под звуки военного марша, ввалился сконфуженный Иван. Виновато развел руки в стороны.
        - Дмитрий Степанович, они всего лишь ученые, и им страшно.
        Грохот в коридоре стих, и через минуту прогремел взрыв. Послышались шаги, приблизились. Дверь распахнулась, и в комнату один за другим стали просачиваться крепкие ребята в пятнистых комбинезонах, черных масках и с короткими автоматами в руках. Один из первых - Ванькин.
        - Всем на пол!!! - заорал он, обводя испуганных сотрудников злобным взглядом.
        «Еще секунда, и начнут падать», - мысленно взвыл профессор. Желая предотвратить унизительную сцену и не обращая внимания на устремленные в его сторону стволы, крикнул:
        - Отставить на пол!
        - Я сказал: всем на пол, руки в гору! - Ванькин выпучил глаза.
        - Заставь дурака богу молиться, он все иконы лбом расшибет. Не так ли, профессор? - спокойный голос полковника разрядил атмосферу противостояния грубой физической силы и научного авторитета. - Господа! Мы не бандиты, у нас есть ордер. А ваши игры в Парижскую коммуну - ребячество, граничащее с преступлением. В зависимости от того, с какой стороны взглянуть. Учитывая, что баррикады воздвигались до нашего появления, воспримем случившееся как досадное недоразумение, но на будущее попрошу запомнить: наша доброта и забывчивость не беспредельны, а потому в игры играть с нами не советую, себе дороже станет. Теперь, с вашего позволения, я бы переговорил с Дмитрием Степановичем с глазу на глаз.
        Выйдя в коридор, полковник склонил голову, ожидая Медведева, но тот не спешил, хотя и кивнул в ответ. Как бы извиняясь, он смущенно проговорил:
        - Одну секунду, Иван Васильевич, - и, подойдя к Пугачеву, зашептал: - Ваня, проверь резервные источники питания. Нужно, чтобы компьютеры работали как можно дольше.
        Расторопный Иван кинулся исполнять поручение, а Медведев неспешно вышел из лаборатории. Стоило ему закрыть за собой дверь, как лицо Коваля преобразилось. Спокойные глаза раздраженно прищурились:
        - Дмитрий Степанович, откровенно говоря, я разочарован вашим поведением. Зачем понадобилось устраивать спектакль с баррикадами?
        Медведев пожал плечами и грустно улыбнулся:
        - А вы хотели, чтобы я вам компьютеры, с которыми работаю последние пятнадцать лет, на крыльцо вынес?
        Полковник кивнул, прикрывая глаза, изобразил понимание.
        - Ладно. Забудем о прошлом и начнем с чистого листа. Вот, пожалуйста, ознакомьтесь! - протянув бумагу профессору, он внимательно наблюдал за его реакцией. - Постановление на изъятие вашего комплекса. Думаю, вы не станете препятствовать нам в его исполнении. По-дружески советую вам этого не делать, потому что деятельность вашей лаборатории в последнее время и без этого вызывает серьезное беспокойство в нашем ведомстве. И есть даже! - тут полковник перешел на доверительный шепот, - мнение, что вас - да, именно вас - необходимо изолировать, так как вся эта история с «Синарионом» сильно отдает, - Коваль задумался, как бы подбирая необходимое слово, - провокацией межгосударственного масштаба, диверсией, если хотите.
        Медведев удивленно приподнял брови, озадаченно хмыкнул и потер лоб.
        - Иван Васильевич, - попросил он. - Нельзя ли расшифровать, в чем же именно, по мнению вашего ведомства, заключается наша диверсионная деятельность? - Стараясь придать голосу заинтересованное выражение, он в очередной раз взглянул на часы.
        - Дмитрий Степанович, - заинтересовался полковник, - за две минуты нашего разговора вы четвертый раз смотрите на часы. Не замечая с вашей стороны никакого желания прервать нашу беседу, я делаю вывод, что вам нужно время. Может, все-таки откроем карты, для чего? Что могут решить лишних пять минут разговора? - Коваль замолчал, поводил глазами по сторонам. - Я понял! - прокричал он, бросаясь в лабораторию. - Внимание всем сотрудникам! С данного момента вы больше не имеете допуска к аппаратуре в этом зале. Прошу без шума покинуть помещение. Где техники, черт возьми! - рыкнул он, поворачиваясь к двери.
        Стоило полковнику произнести слово «техники», как в зал вбежали два молодых человека. Тощие, как породистые борзые, с уставшими воспаленными глазами и растрепанными немытыми волосами. Создавалось впечатление, что их только что вытащили из-за монитора, возле которого они провели всю свою недолгую жизнь - двадцать или чуть больше лет.
        - Жора! Как можно быстрее установи контроль над системой. Мне срочно нужно знать, что происходит с аппаратным комплексом? Если заметите хоть один исходящий байт, отключайте все к ядрене фене.
        Профессор, глядя на мальчишек, хозяйничающих за его компьютерами, обреченно вздохнул. Хотелось кричать от бессилия. Отдать пятнадцать лет жизни, чтобы прыщавые юнцы решали судьбу его детища?
        Жора попробовал сориентироваться в системе и для этого запустил необходимые тестовые программы. Получив отказ в доступе, достал из кейса небольшую пластиковую коробочку и подключил непонятный прибор к сетевому разъему. Маленький футляр, внешне похожий на тестер, переливаясь множеством огоньков, тихо зажужжал. На небольшом экране высветились колонки с многозначными цифрами.
        Профессор удивленно всматривался в сменяющие друг друга числа: «Сколько же параметров он измеряет одновременно?» Сбоку замычал Ванькин: слоняясь из угла в угол, он мучился без дела. Густые брови прыгнули к переносице - здоровяк почувствовал внимание. Лицо перекосила злобная гримаса. Потирая руки, он решительно двинулся к Медведеву.
        - Ну а тебя что, не касается? Сказано, покинуть помещение!
        «Небольшая заварушка не помешает», - решил профессор, сдвигаясь в сторону компьютерщика: не сильно, так, чтобы Жора оказался на пути Ванькина. Широко раскинув руки, амбал попытался обхватить его корпус. Профессор, предвидя движение противника, слегка наклонился. Со стороны могло показаться, что он разглядывает цифры на экране, но в тот момент, когда железные объятия Ванькина должны были сомкнуться на его плечах, он быстро присел и сместился влево. Здоровяк, не успев остановиться, облапил изумленного хакера.
        - Иван Васильевич, уберите Ванькина! - Жора повернулся к своему прибору и, округляя глаза, громко присвистнул: - Ие-ма-йе, но этого не может быть! Что за?!.
        - Он тыкал пальцем в маленький экран. - Шеф! С винтов валится инфа - десятки гигов в секунду. Это либо глюк, либо кто-то сосет данные со скоростью… да не может быть такой скорости! - Жора затряс головой, прогоняя наваждение.
        - Отключай систему! - завопил Коваль, приближаясь к озадаченному компьютерщику. - Они пытаются сбросить информацию.
        Ванькин замер, перемещая взгляд с профессора на хакера, словно решал, на кого обрушить свой гнев в первую очередь.
        - Но так нельзя! Дайте хотя бы попытаться! Мы взломаем ее, - умолял раскрасневшийся от возбуждения Жора.
        - Нельзя вырубать! - поддержал его второй компьютерщик. - Если сейчас отключим, никогда не узнаем, кто здесь хакерил.
        Полковник навис над Жорой:
        - Я сказал, отключай питание! Опять на нары захотел, сопляк?!
        Бледный Жора, не обращая внимания на угрозы, тиранил клавиатуру, с невероятной скоростью выколачивая из клавиш невидимые символы; до того момента, пока мощный толчок не сбил его со стула, и лишь после этого он, осознав свое бессилие, заорал:
        - Бейрут! Там бомба на выходе, - типа той, что ты юсовцам ставил. Отрубим компы, вакуум черпать ведрами будем. Попробуй таймер удлинить! Нельзя убивать бога!
        Профессор повернулся к Бейруту. Долговязого специалиста мгновенно стало значительно меньше - настолько мало, что над монитором торчала только его взъерошенная макушка. Несмотря на то, что хакерская терминология для профессора была родной, он, как ни морщил лоб, не смог понять смысла последних слов. Стараясь не терять хакера из вида, он быстро прошел к его рабочему месту. Бейрут распластался над столом, выбивая виртуозное барабанное соло на клавиатуре. Мелькавшие в воздухе пальцы сливались в размазанное пятно, вызывая невольное восхищение у видавшего виды профессора. Все время, пока происходило беззвучное противостояние, его терзал один вопрос: «Почему абсолютно посторонние мальчишки так самоотверженно встали на защиту его Синариона?»
        Славка, Жора, Бейрут, Дмитрий - на первый взгляд совершенно непохожие друг на друга молодые люди, разные по возрасту и темпераменту. Однако все они в чем-то схожи: живут в одной плоскости, в одном ритме, с общей идеей, словно одна команда. Самоотверженная отдача всего себя ради того, что достойно восхищения, - вот их девиз. Каким-то внутренним чутьем они воспринимают то, что ему, известному профессору и покрытой пылью знаменитости, увидеть не дано. Вот где разгадка! Вот почему нельзя убивать бога! Ведь бог для них - то, что выше обыденного, то, что взлетело над серостью, разорвало границы бездарности.
        Вдруг стало стыдно перед мальчишками - закостенел Кибермедведь, покрылся броней. Пацаны идут до конца, а он? Стоит, как истукан, и ждет, когда тупой солдафон разрушит дело всей его жизни.
        Полковник подал знак Ванькину, и тот кинулся к Бейруту. Но и Медведев решил действовать. Схватив стоящий поблизости стул, он резким движением отправил его под ноги здоровяка. Пролетев через всю комнату, пластиковый болид врезался прямо в коленную чашечку здоровяка, едва ощутимо замедляя скорость прущего на всех парах локомотива. Но и этого времени профессору хватило для того, чтобы оказаться за спиной Бейрута.
        - Поберегись, сынок! - пробормотал он, пихая кресло хакера. Громко зашуршали пластиковые колеса, и Бейрут откатился в сторону.
        Вставая на пути Ванькина, профессор выставил вперед левую руку.
        Фокусируя внимание на неподвижной руке, как бык на красной тряпке, здоровяк не заметил мелькнувшей ноги - и только удар в то самое место, откуда у человека растут ноги, остановил его стремительную атаку. Он крякнул, вскинул руки, запоздало пытаясь прикрыть причинное место - и в этот момент профессор правой рукой рубанул его по кончику носа. Точнее, рубанул он только в своих мыслях. Возможно, лет двадцать назад этот прием бы прошел, но в настоящем хорошо продуманный маневр запнулся о неожиданно возникшую боль в позвоночнике. Ладонь вскользь прошла по шершавой щеке и застыла в воздухе. Громила вздрогнул, удивленно распахнул глаза и с громким смешком выстрелил кулаком в открытую челюсть профессора. Хрустнули зубы, раскаленная боль затопила голову.
        - Не бережете вы себя, Дмитрий Степанович, - полковник собственноручно отключал компьютер за компьютером.
        Едва заметный кивок кому-то за спиной, и в тот же миг мощный удар обрушился на затылок профессора. Горячая волна метнулась по позвоночнику вниз и эхом полоснула по ногам. Сильные руки смертельным захватом стиснули шею. Мир покачнулся, быстро отдаляясь, оставляя после себя лишь светящиеся контуры исчезающих в бесконечности предметов. Теряя сознание, профессор в последний момент успел подумать о лежащем в подсобке Потемкине.

* * *
        Семь секунд до взрыва реактора - не успеть. Бросая бесполезный лаунчер, он метнулся в сумрак коридора. Семь секунд. Нет, уже шесть…три, два, один! Мир вздрогнул, сжался и засиял миллионами расширяющихся огненных сфер. Волна за волной - ревущий смерч термоядерного взрыва пожирает все, что попадается ему на пути. Раскаленный поток все ближе и ближе. Уже не скрыться…
        …Темнота! Темнота и холод. Только вдали - на краю мира - во тьме вспыхивают световые пятна, превращаясь в неприятные звуки.
        - Кто ты? - содрогается пространство.
        - Я - Тромб, бот.
        - Дмитрий, человек.
        - Программа, исполняемый файл!
        Появившиеся ниоткуда голоса спорят, стараясь перекричать друг друга, сливаются в нарастающий шум. Размазанные пятна приближаются, мелькая перед глазами нечеткими световыми сполохами, сплавляются в одно. Проходит несколько секунд и пятно вытягивается, обретая знакомые формы человеческого лица. Большие глаза радостно вспыхивают. Узкие губы изгибаются в довольной улыбке. Бессмысленный шум в ушах распадается на отдельные слова:
        - Очнулся, братишка? Слава Богу!
        Дмитрий быстро захлопал глазами, приходя в себя, вскочил на ноги, едва не опрокинув на пол груду системных блоков, стоящих один на другом; покачнулся, осматриваясь по сторонам, но ничего, кроме нагромождения старых разобранных компьютеров, занимающих все пространство кладовки, не различил.
        - Давно мы здесь? - спросил он у стоящего рядом Анатолия.
        Телохранитель прижал указательный палец к губам, тихо ступая, скользнул к двери и замер статуей, прислушиваясь к голосу, доносившемуся из-за стены:
        - Ванькин, не стойте истуканом - работаем! Нужно все осмотреть: каждую комнату, каждый угол. Чтобы ни одного компьютера не осталось.
        Звук тяжелых шагов доносился из соседней комнаты, и этот звук приближался. Еще секунда. Щелкнула задвижка, дверь со скрипом отворилась, и на пороге возник громадный темный силуэт. Это был Ванькин. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к царившему в подсобке полумраку.
        - Здесь кто-то есть, - заявил он, и в этот момент Анатолий прыгнул вперед, осыпая противника градом резких тычков и ударов.
        Несмотря на почти двукратное превосходство в весе, Ванькину все-таки пришлось отступить - столь яростной и быстрой была атака телохранителя. Стоящие невдалеке спецназовцы поспешили на помощь коллеге, но даже при соотношении один к трем Анатолий некоторое время сумел выдержать натиск профессиональных бойцов. Непонятно, сколь долго могло сохраняться наступившее в схватке равновесие, но исход поединка был предопределен. В тот момент, когда уставший телохранитель, пропустив очередной удар в корпус, покачнулся, Ванькин с громким воплем бросился вперед и придавил его могучим телом к полу.
        - Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? - услышал Дмитрий резкий голос и едва не закашлялся, когда в лабораторию неспешным шагом вошел отец Светланы.
        Недовольно оглядев царивший в помещении разгром, он задумчиво покачал головой.
        - Ломать не строить! Молодцы!
        - Вы, собственно, кто такой? - гневно воскликнул полковник Коваль, обращая на себя внимание вошедшего.
        - Я? - удивился отец Светки.
        Доставая из кармана лакированное удостоверение, он протянул его перед собой. Коваль, упираясь взглядом в красный прямоугольник, выпучил глаза, а затем молниеносно выпрямился. Юрий Николаевич быстро убрал корочку в карман.
        - Начальство нужно знать в лицо, - пожурил он вытянувшегося в струнку служаку. - Вы, я так понимаю, из оперативного отдела?
        - Коваль Иван Васильевич, полковник! - козырнул служака и виновато продолжил, пытаясь оправдаться. - У меня ордер, подписанный генералом… черт!
        - Ордер на арест и избиение?! - рявкнул Юрий Николаевич. - Что ты здесь устроил, болезный? Охоту на ведьм?
        - Начальственное лицо недовольно вытянулось. - Цвет нации! Ученые с мировым именем! Творческий потенциал, так сказать. А ты их - сапогами топтать да автоматами пугать. Нехорошо, полковник, ох, нехорошо! - закончив с Ковалем, он повернулся к телохранителю, поглядывая на его беспомощное положение, недовольно покачал головой.
        - Толик, ты еще долго собираешься отлеживаться под этим Квазимодо? Понравился качок? Я ведь предупреждал, что не потерплю этого на работе! - смеющиеся глаза мгновенно покрылись корочкой льда. - Ты меня знаешь - уволю без выходного пособия.
        Ванькин взвился в воздух, как будто ощутил холодное прикосновение ядовитой змеи. Быстро отойдя в сторону, он зло сплюнул и, сжимая зубы, прошипел:
        - И дрался-то, как девка! Движений много, а толку…
        Анатолий, вымученно улыбаясь, встал. Отряхнулся и, подойдя к Юрию Николаевичу, обиженно проворчал:
        - Ну и шутки у вас, босс.
        - Прекрасная работа, мальчик. Видел финал - горжусь, - похвалил тот, отечески похлопав смущенного молодого человека по плечу. А затем, возвращаясь к полковнику, мгновенно посерьезнел и зло процедил. - А вы, любезный, если уж делаете работу, то будьте добры делать ее как следует.
        Дмитрий, забыв об опасности, высунулся из своего убежища и с удивлением наблюдал за происходящим. Отца Светланы он видел не в первый раз - всегда опрятно одет, подтянут, немногословен. Всегда, но не сейчас. Сейчас перед ним стоял совершенно другой человек - двуликий, или, вернее сказать, многоликий Янус, разговорчивый, способный в течение нескольких минут многократно менять облик, превращаясь из доброго сварливого дедушки в разгневанного начальника. «Кто же он на самом деле? Что за удостоверение он предъявил полковнику? И почему тот побледнел, взглянув на корочку, словно увидел привидение?»
        Коваль, заметив Дмитрия, вскинул брови и, поглядывая на своих бойцов, слегка качнул головой в его сторону.
        - Полковник! Вы упоминали ордер, - вспомнил Юрий Николаевич. - Всем стоять! - прорычал он, заметив движение бойцов.
        «Точно не бандит и не чиновник. Генерал, не меньше», - решил Дмитрий, радуясь, что первая версия с треском провалилась.
        - Изъять компьютерный комплекс «Синарион», - нарочито громко прочитал Юрий Николаевич и удивленно воззрился на полковника. - Изъяли?
        - Да! Но… - пробормотал смутившийся полковник.
        - Превосходно! С чувством выполненного долга можете ехать в управление - писать отчет об успешно проведенной операции. Все! Свободны! Да! Не забудьте снять наручники с профессора! - крикнул Юрий Николаевич.
        Как только полковник со своими людьми исчез за дверью, он повернулся к Дмитрию.
        - У тебя все в порядке? Светик уже два дня сама не своя, только о тебе и говорит. - Затем, после небольшой паузы, чеканя каждое слово, продолжил. - Короче, давайте-ка, мальчики, по порядку. Начнем с профессора. Что за зверь ваш «Синарион» - и почему вокруг него столько шума?
        Профессор закатил глаза, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень утомления. Похоже, ему не нравился ни генерал, ни его вопросы.
        - Система накопления, распознавания и обработки информации, - произнес он четко, но неохотно, как если бы делал это в сто первый раз. - Все остальное, что я могу добавить, относится к области предположений и догадок. Я знаю лишь, чем наш комплекс должен был стать - подобием искусственного интеллекта. Но есть человек, способный, как мне кажется, рассказать, чем он стал на самом деле.
        Профессор выразительно посмотрел на Потемкина, как будто предлагал ему подхватить эстафетную палочку и продолжить разговор.
        Дмитрий понял, что время абстрактных объяснений закончилось. Расплывчатые формулировки не пройдут - эти люди сделали для него слишком много. Ради него они рисковали - если уж не жизнью, то здоровьем наверняка. И потому он решил рассказать им все: о гонках по пересеченной местности, о Тромбе и связанных с ним злоключениях, об операции в ветеринарном институте. Решение принято - осталось только открыть рот и…
        - Не делай этого! - взорвалось в голове.
        Дмитрий вздрогнул от неожиданности.
        - Не смей!
        Волна холодного липкого страха накатила стремительно, тянущая пустота поднялась от живота, удушающий спазм сдавил горло, сердце заколотилось, выпрыгивая из груди, погнало испуганную кровь по сужающимся венам. В глазах заплясали багровые пятна.
        - Но почему?! - взвыл Дмитрий, с трудом преодолевая оцепенение.
        Давление на глаза возросло. Предметы под его взглядом задымились, поплыли, меняя форму, мгновенно превратились в вызывающие отвращение артефакты. Зашевелилась каждая грань, словно живая, каждая плоскость изогнулась и заходила ходуном. Обычные вещи, изменяясь до неузнаваемости, уже более не подчинялись геометрии, привычной человеческому глазу. Дмитрию на какое-то мгновение показалось, что он проваливается внутрь себя, все больше и больше отдаляясь от реального мира. Неожиданно над головой проступил низкий каменный свод и со всех сторон надвинулись темные влажные стены.
        - Никто не должен знать, что я здесь. Враги коварны и вездесущи. Они убьют нас. Не смей этого делать! - надрывный крик повысился до истерического визга, отразился от низких каменных сводов и перешел в бурные рыдания.
        Дмитрий огляделся и заметил в углу, на сыром полу, кошмарное существо. Прижимаясь к стене и буквально врастая головой в камень, изменяющийся силуэт, напоминающий человека, отвратительно пошевелил червеобразными руками.
        - Мне страшно, Дима, я… - испуганный голос, пропитанный болью и страданиями, исчез так же неожиданно, как и появился.
        Страх пропал, оставив после себя холодный пот на спине, слабость в коленях и противную дрожь в теле. Но и она через мгновение ослабла - мир вновь принял привычные очертания.
        - То есть как почему? Мы же… Нет! Ты не можешь так поступить! - удивленный профессор смотрел на Потемкина осуждающим взглядом.
        Смутившийся Дмитрий поспешил исправить ситуацию.
        - Простите профессор, это я о другом задумался. Вы очень мне помогли. И вам спасибо, Юрий Николаевич. Если бы не вы, неизвестно, чем бы все закончилось.
        Заметив, что Дмитрий оглядывается на стоящих у дверей телохранителей, Юрий Николаевич повернулся.
        - Ребятки, всем на выход. Ждать в машинах! Никто не должен нас тревожить! - Проводив охранников до дверей, он громко хлопнул дверью. - Ну что, братцы-кролики, теперь нам никто не мешает. Будем делиться информацией. Кто имеет что сказать? - улыбнулся и дурашливо пропищал детским голосом. - Чур, я последний!
        Одной простенькой глуповатой фразой он сумел разрушить царившее в лаборатории напряжение, демонстрируя редкое, филигранное умение направлять чахлый ручеек беседы в нужное русло.
        - Наша лаборатория в течение многих лет разрабатывала компьютерный комплекс под названием «Синарион», - заговорил профессор, видимо решив, что и в этот раз, чтобы не нарушить хронологию событий, начинать должен именно он.
        Дмитрий задумался. Голос Медведева, удаляясь, затих, растворился в потусторонних звуках. Перед глазами вновь показалась знакомая пещера. Озираясь в попытках отыскать Тромба, он шагнул вперед, но никого не заметил - везде, куда падал взгляд, бурлила пенящаяся масса. Набухая и расширяясь, она быстро заполняла небольшую пещеру. Не дожидаясь, пока непонятная субстанция коснется его тела, он прыгнул на одинокий валун, возвышающийся в центре каменного мешка. Но и здесь его ждала неприятная пена. Подбираясь к ногам, бурые невесомые лохмотья закрыли ботинки, бурлящий коктейль поднялся до щиколоток, потянулся к поясу. От прикосновения грязной пузырящейся жидкости закружилась голова. Дмитрий погрузил руку в кипящую муть и вздрогнул от неожиданности, когда от пузырящейся поверхности отслоились серые мясистые веревки, напоминающие оголенные корни растений, и поползли по его телу к голове. Судорожно размахивая руками, он пытался стряхнуть скользкие жгуты, но не тут-то было - упругие щупальца легко растягивались, но не рвались. «Как муха в сиропе», - мелькнула в голове неприятная мысль, но ее тут же прогнал
гудящий голос Тромба:
        - Ты не должен быть здесь. Уходи немедленно!
        - Но это мой мозг, - запротестовал Дмитрий, нелепо дергаясь, - и я хочу помочь.
        - Переход не завершен, идет распаковка информации, - голос смолк, как будто Тромб собирался с силами, и мгновение спустя вновь зазвучал, только теперь он больше напоминал прорывающийся сквозь адскую боль стон умирающего.
        - Вирусы! Уходи!
        Дмитрий напрягся, пытаясь освободиться от наползающей на грудь пены, рванулся вверх…
        - С тобой все в порядке? - тяжелая рука опустилась на плечо.
        Фокусируя взгляд, он обнаружил стоящего рядом профессора. Закончив свою часть повествования, он ждал рассказа Дмитрия.
        - Сколько времени прошло с момента вашего прихода в лабораторию? - спросил Дмитрий, рассматривая свои руки. - Я имею в виду, до отключения компьютеров?
        Профессор думал секунду.
        - С поправкой на ветер не более получаса. - Он посмотрел на часы и, качая головой, добавил. - Ну да. Плюс-минус пять минут.
        «Вот почему переход не завершен полностью - времени не хватило», - подумал Дмитрий и заговорил. Стараясь не углубляться в подробности, он поведал Юрию Николаевичу о злоключениях последних дней, рассказал о своем посещении ветеринарного института, о появлении в сети лаборатории разумного воина и его идее переселиться в человеческий мозг.
        - Мне очень жаль, профессор, но для успешного переноса Синариона-Тромба на мой носитель, - Потемкин ткнул указательным пальцем себе в висок и устало выдохнул, - нужен был час. И это в лучшем случае.
        - Нет! Нет! Нет! - застонал профессор, меряя лабораторию широкими шагами. - Знал бы, костьми лег, но не дал бы отключить систему, - чуть не плакал он.
        На что Юрий Николаевич успокаивающе заметил:
        - Вы и так костьми легли. Если бы не я, то они, - он махнул рукой, указывая на пол, - там бы и остались.
        - Неужели вы не понимаете? Такого шанса больше не будет! - возмутился профессор. - Создавая «Синарион», мы предполагали лишь приблизить его возможности к человеческому разуму. Но создать разумную систему в чистом виде даже мечтать не могли. - Медведев на мгновение замолчал, задохнувшись от исчезающих в неясной дымке перспектив. - Слишком много случайных факторов, внешних воздействий. Повторить всю цепочку будет невозможно. Дима! Может, он все-таки успел? Ведь большая часть информации должна была пройти, - прижимая сжатые кулаки к груди, умоляюще протянул ученый.
        - Профессор, половина разумного - это даже не идиот, это набор символов. - Дмитрий отрицательно покачал головой.
        - Ну, не знаю, - засомневался Медведев. - Конечно, нельзя прочитать книгу, вырвав из нее половину страниц. Но если убрать каждую вторую букву, то большинство текстов можно легко понять?
        Дмитрий едва не кивнул. Вспомнилась пещера. Перед глазами встало изломанное тело Тромба. Прав воин - нельзя открываться полностью. Жизнь - штука непредсказуемая: никогда не знаешь, что случится в следующую секунду. Вот только что будет, если боец не сумеет одолеть проскользнувшие за ним вирусы? Пещера - условная граница. Созданная больным Тромбом каменная стена может в любой момент развалиться, и тогда…
        «Держись, дружище!» - прошептал он мысленно, обращаясь к невидимому собеседнику.
        Стоящий в сторонке Юрий Николаевич, внимавший каждому слову рассказчиков, длинно вздохнул.
        - Кажется, и мне пора исповедоваться, - он виновато опустил голову, пожевал губами и обреченно махнул рукой. - Друзья мои, должен признаться, что все перенесенное вами - следствие моей непреодолимой тупости, - заглянув в глаза слушателям, он сжал губы в полоску и утвердительно закивал. - Да! Да! Ваше компьютерное чудо поначалу никто ни хотел воспринимать серьезно. Над Ковалем смеялись все, к кому он ни обращался. Но когда со всех сторон посыпались жалобы на неизвестных хакеров, мы вспомнили о вас, профессор. Именно я дал поручение своим подчиненным разобраться с ситуацией. Соответственно, они нашли наиболее подходящих оперативников и все переложили на их плечи. Я должен был предвидеть, что мое распоряжение, спустившись до исполнителей, будет интерпретировано подобным образом. Теперь буду знать, как они работают на месте. Да что теперь говорить! Что сделано, то сделано. - Он покосился на возмущенного профессора. - Вы должны меня понять. Такой скандал вокруг вашей лаборатории. Караул! Хакеры взламывают сети секретных учреждений! Кто только не жаловался: дипломатические ведомства дружеских и не
совсем дружеских стран, банкиры всех мастей, разведчики и даже церковь! - Юрий Николаевич повернулся к Потемкину. - Про твое участие в этом деле я тогда еще не знал. Светлана, молодец, сообразила послать с тобой Анатолия, а сама позвонила мне. Теперь возьму эту проблему под личный контроль. К тому же, если я правильно понял, проблемы больше нет, ибо нет источника всех бед. А на нет и суда нет. - генерал внимательно посмотрел на вздрогнувшего Дмитрия и загадочно улыбнулся, затем повернулся к профессору. - А вы, уважаемый, занимаясь наукой, не забывайте о безопасности своей страны. Вы не думали, что умник, которого вы создали, способен стать серьезным оружием в руках противника?
        - Безопасность страны! Противник! Дай вам волю, вы все возьмете под свой контроль, прикрываясь безопасностью страны, - возбужденный профессор снова заходил из угла в угол, касаясь взглядом пустых столов, злобно скривился. - Чем маленький мальчишка мог угрожать этой вашей безопасности? За что его держат под арестом? - взорвался он, переходя на крик.
        Дмитрий вздрогнул.
        - Откуда вы знаете? - только и смог пролепетать он. Ему стало стыдно за то, что в этой кутерьме он совсем забыл о Славке.
        Профессор не услышал его вопроса, продолжая метаться по «берлоге», он что-то бубнил себе под нос.
        - Какой мальчишка? Кого под арестом? Что вы несете? - раздраженно рявкнул Юрий Николаевич, на секунду сбрасывая маску доброго дядюшки.
        - Нашего Славку, Солнышко, как зовет его ваша дочь. Видимо, профессор имеет в виду, что он у вас в конторе, - вмешался Потемкин.
        - И Славка туда же? - преувеличенно удивился генерал.
        - А кто вам это сказал?
        Профессор наконец-то совладал с чувствами:
        - Полковник!
        - Идиот! - беззвучно вторил Юрий Николаевич. - Друзья мои, наше ведомство давно не практикует похищение людей, и мы никого не держим у себя без веской на то причины. Я разберусь с этим и в самое ближайшее время сообщу вам. Ну, а сейчас уже поздно, думаю, пора расходиться.
        Глава десятая
        СЛАВКА В РУКАХ ПОЛКОВНИКА
        Чем бы ни закончилась нечестная игра службистов, пострадавшие быть обязаны
        - Похищение людей, может, и не практикуете, но шантаж с использованием родственников - запросто! - возмутился Славка, рассматривая изображение Юрия Николаевича на экране громадного монитора.
        - Анатолий, сейчас отвезешь Дмитрия домой, а завтра поедете в наш профилакторий! - закончил тот.
        Клацнул выключатель, потух свет, и «Медвежья берлога» исчезла с экрана монитора. Славка задумался, вспоминая последние дни.
        Вторые сутки пошли с того момента, как он поменял теплый подвал с ушатыми соседями и лежаком из необструганных досок на непонятное помещение без окон, с дверью, больше похожей на бронированную плиту, закрывающую вход в бомбоубежище. Может, это была очень старая квартира где-нибудь на окраине Москвы, может, какой-нибудь офис, превратившийся с годами в «заюзанную компьютерную лабораторию». Прежде чем Славка в нее попал, его долго возили в чудовищном, громадном джипе с затемненными стеклами и непроницаемыми шторками на окнах. Когда его привезли, он был готов к тому, что его начнут допрашивать, пытать… да ко всему, о чем так часто пишут в детективных романах, только не к тому, что о нем забудут на целые сутки. Дверь в комнату, в которой его поселили, не закрывалась, и Славка мог видеть все, что происходило во всей квартире, за исключением прихожей и кухни. Его комната больше походила на палату в психиатрической лечебнице. Прикрученная к полу кровать с металлическими перилами и крепкими кожаными ремнями по бокам полностью соответствовала его представлениям о дурдоме.
        Его никто не трогал. Но стоило только приблизиться к порогу, как тотчас рядом возникал громадный охранник с невероятно накачанной мускулатурой. Все попытки разговорить здоровяка ни к чему не приводили. Тот игнорировал его призывы и смотрел сквозь него, когда он пытался задавать вопросы. Единственное открытие, которое ему удалось сделать по мимолетному удивлению, скользнувшему в глазах здоровяка, когда Славка спросил о матери, - громила о ней ничего не знал. Идя «сдаваться», он был уверен, что поступает правильно. Сейчас эта уверенность развеялась как дым, превратилась в прах даже злость на себя, за то, что позволил «развести себя, как последнего лоха», поверив смонтированной записи с голосом матери, искаженным динамиками телефона.
        Первая ночь прошла в безрадостных размышлениях и душевных терзаниях, и только к утру, сворачиваясь калачиком на самом краю странной кровати, он сумел заснуть.
        Проснувшись, он сразу же понял - что-то происходит. Исчез здоровяк Ванькин, зато появились два долговязых парня, с воспаленными глазами и блуждающими взглядами, как у хакеров, чьи глаза блестят отраженным светом мониторов, даже когда тех нет рядом. Правда, сейчас мониторы были, и демонстрировали они знакомую Славке обстановку «Медвежьей берлоги». Он не раз бывал в лаборатории отца и потому без труда определил, где спрятана камера слежения, с которой сейчас велась передача. Как раз в том месте со стены на компьютерный зал взирал портрет Эйнштейна.
        - Бейрут, ставлю стольник баксов, что у них ни фига не получится! - предложил один из хакеров, разглядывая картинку с экрана. - Не вскрыть им «Синариона»!
        - Жорка, я чем больше смотрю на их мучения, тем больше думаю, что и у нас не так уж много шансов его распаковать. - Бейрут повернулся в сторону Славки и хитро, по-свойски подмигнул, как будто знал его не один год. - Кстати, босс считает, что этот пацан знает код доступа к «Синариону». Поспорь с ним! - улыбнулся он, кивая на Пугачева.
        Взгляд его метнулся куда-то в сторону, хлопнула входная дверь, и в зал вбежал запыхавшийся Ванькин. Выложив на стол перед Бейрутом два жестких диска, он глянул на экран монитора и недобро усмехнулся.
        - Вот вам диски из ветлечебницы. Полковник приказал разобраться, что там с Потемкиным произошло. - Здоровяк недовольно пожевал губами. - Упустили его! А я говорил, что нужно сразу было брать. Неет! Нужно узнать, что он задумал. Узнали?! Ну, ничего, сегодня все закончится, - здоровяк прокашлялся, невольно дергая головой, и тут взгляд его упал на замершего Славку. - Все, дружок, сегодня твой предок наверняка останется без работы. - Ванькин достал мобильник, быстро набрал номер. - Иван Васильевич, диски хакерам передал, выдвигаюсь в «Медвежью берлогу», - отрапортовал он и, убирая телефон в карман, повернулся к компьютерщикам. - Очкарики, я на выход! - непонятно почему громко заржал и исчез в прихожей.
        Жора уложил винчестеры в пенопластовый бокс с прямоугольными выемками. Задвигая коробку в ящик стола, начал быстро собирать вещи в сумку: конверты с дисками, кабеля, пластиковый футляр с множеством разъемов и серым жидкокристаллическим экраном.
        - Слушай, паренек! - позвал Бейрут Славку. - Нас ваши заморочки с полковником не интересуют. Но сейчас мы едем в лабораторию к твоему отцу, где нас наверняка ожидает самое важное за последнее тысячелетие открытие, и нам бы очень не хотелось, чтобы с ним что-то случилось. Если у тебя есть код к Синариону, скажи! - попросил компьютерщик дружелюбным тоном.
        «Код? Код. Код!» - Славка задумчиво поиграл со словом, покачал головой и молча отвернулся. Ему вдруг показалось, что он столкнулся с чем-то очень важным, что-то едва коснулось его мыслей и исчезло, оставив после себя привкус неопределенности и громадного вопроса.
        - Код, код, код, - рассеяно повторил он вслух, пытаясь вернуть ускользнувшее от него чувство, которое возникает, когда приближаешься к разгадке мучавшего тебя вопроса или решению сложной задачи.
        Кажется, еще мгновенье и радостный крик души оповестит о разгадке…
        Противно заверещал мобильник в кармане Жоры, прогоняя несостоявшееся очарование момента. «Сосредоточиться по новой вряд ли удастся», - решил Славка и тут же забыл, о чем он только что думал.
        - Да, едем! - быстро ответил хакер невидимому собеседнику и, отключая телефон, кивнул Бейруту. - Пора, брат, вырубай комп!
        - Ладно, пацан, времени нет тебя уговаривать. Попробуем сами, - удрученно вздохнул Бейрут. Шагнув к системному блоку, он в последний момент посмотрел на Славку и, кивая на экран, хитро подмигнул. - Не скучай!
        Бухнула входная дверь, сменяя хакеров, в комнате появился пожилой, но еще крепкий широкоплечий охранник. Седая пыль слегка припорошила его коротко стриженые волосы, ищущий взгляд едва коснулся маленького Славки.
        - Кого тут охранять? - скуластое лицо мужчины удивленно вытянулось. - Детсад! - буркнул он недовольно и, резко поворачиваясь, быстро вышел из зала.
        На кухне хлопнула дверка шкафа, зашуршала наливаемая вода, скрипнули по кафельному полу ножки стула, и через минуту зашипел закипающий чайник.
        Славка, с трудом удерживая тяжелеющие веки открытыми, уставился на большой монитор. В зале тихо гудели компьютеры, а на экране в абсолютной тишине шевелились белые халаты. Славка дрогнул - тяжелая голова безвольно упала на грудь.
        Где-то за стеной запыхтел чаюющий охранник и, поперхнувшись, громко закашлялся. Каркающий звук разбудил Славку, вытолкнул из теплой дремы ровно в тот момент, когда на экране что-то произошло. В фокусе камеры появился профессор Медведев, несущий на руках безвольное тело Потемкина.
        - Димыч! - воскликнул Славка, дергаясь к монитору, и тут же спохватился.
        Охранник, видимо, услышал его вскрик. Застучали по полу жесткие ботинки, и в зал протиснулась недовольная физиономия.
        - Снится пацану что-то, - пробормотал он через секунду, стоило ему разглядеть посапывающего в кресле мальчугана.
        Сквозь прикрытые веки Славка следил за темным пятном, мелькающим на фоне освещенного дверного проема. Как только охранник исчез, он тут же открыл глаза. На экране отец что-то сказал своим коллегам, и те потащили на выход мебель. Профессор беззвучно, как в старом немом кинематографе, открывал и закрывал рот, но Славка ничего не слышал. Торопливо вращая головой, он порыскал глазами по столу, заваленному всевозможным хламом. Замечая лежащие среди мусора наушники и боясь хоть на секунду оторвать взгляд от монитора, он быстро нацепил их на уши, ровно в тот момент, когда в лабораторию ворвались крепкие ребята полковника с автоматами в руках. Все это время его не покидало ощущение нереальности происходящего, ему казалось, что он сидит в кресле кинотеатра и смотрит очередной боевик, а не реальную картинку, приходящую с камеры наблюдения. «Только попкорна не хватает», - подумал он, разглядывая появившегося на экране живого и здорового Потемкина. Дослушав его рассказ о том, что привело его в ветлечебницу, Славка выдвинул ящик стола и, ощупывая пальцами пенопластовую коробку с жесткими дисками, в очередной
раз повернулся к страшной кровати, торчащей посреди соседней комнаты. Свет на экранах погас.
        Он только сейчас обратил внимание на сложную аппаратуру, окружающую изголовье «прокрустова ложа». В глаза бросился странный, наполовину разобранный манипулятор, напоминающий механическую клешню краба или руку фантастического работа.
        Жуткая картинка тут же родилась в голове. Он представил себя распятым на столе. В груди похолодело. Так вот зачем им жесткие диски из ветлечебницы! Они хотят продублировать операцию, которой подвергся Потемкин. Холодный страх зародился где-то в районе живота, просачиваясь липкими влажными каплями сквозь кожу, поднялся к груди и, затвердев, жестким комком застрял в горле. Испуганные мысли, как обезумевшие от страха лошади, сорвались с места и рванулись вскачь. Он готов был к чему угодно, только не к тому, что у него в голове будут копаться какие-то солдафоны. Вышагивая мимо стареньких осциллографов и современнейших анализаторов сетей, мимо передающих темноту мониторов, он попытался размышлять о том, что мог задумать полковник и зачем ему понадобились компьютеры «Медвежьей берлоги». Вот только мысли отчего-то не хотели подчиняться его желаниям и мчались по кругу. Стараясь прогнать унизительный страх, он непроизвольно раз за разом возвращался к виновнику всех его нынешних бед, к своему проникателю. И чем больше он думал о нем, тем больше вопросов рождалось в его голове.
        Его творение - прон - не давал ему покоя с тех пор, как он увидел его первый раз. Тогда он больше напоминал таинственную надпись на стене пещеры, в которую Славка провалился в своем сне. Он до сих пор помнит каждую извилину, каждый завиток странных символов, выстроившихся в длинный список иероглифов, выбитых на камне. Уже потом многократно перерисованный и видоизмененный, он, обрастая дополнительными деталями, вдруг в одночасье обрел в его голове вид компьютерного кода. Как же случилось, что попав в цифровое пространство «Медвежьей берлоги», он вызвал к жизни электронный разум? И как этот самый разум переместил себя в голову Дмитрия? На какой-то миг Славка даже подумал, что стал участником какой-то запутанной нечеловеческой игры с участием высших сил.
        Стоит только закрыть глаза, как пропадет коробка с жесткими дисками, исчезнет жуткая железная кровать, а на ее месте появится привычный старенький диван. Стоит только. Он даже прикрыл глаза. Стоп! Компьютеры из «Медвежьей берлоги» теперь в руках полковника, и если верить Потемкину, из них ушел Тромб. А что тогда стало с «Синарионом»? Нет, все идет к тому, что полковник с его специалистами просто обязаны продублировать все, что случилось с Потемкиным.
        Пытаясь разорвать порочный круг панических мыслей, Славка отвернулся от железной кровати. Ощущая на руках кожаные ремни, он тряхнул головой, стараясь разогнать стойкое наваждение, и снова погрузился в тревожные размышления. Даже если допустить, что они меня заставят… А они заставят. Взгляд сам собой вернулся к кровати, и мысль «зависла», как зависает компьютерная программа, когда в системе происходит серьезный сбой.
        - Черт! - прошептал Славка одними губами.
        «Хакеры в любом случае будут разбираться и с дисками из ветлечебницы, и с компьютерами из «берлоги». Вот только в какой последовательности? - спросил себя Славка и потянулся к коробке, в которой покоились винчестеры. - Нужно прикинуться овечкой и убить «Синариона». Раз и навсегда!»
        Решение пришло неожиданно, и так же неожиданно рассеялся без остатка его страх. Теперь у него был план, и он готов был действовать. Но хватит ли времени настроить прон на уничтожение, ведь полковник скоро вернется - сомнения просочились в голову, а руки уже вытащили из коробки первый жесткий диск. «Отступать некуда, - решил Славка, отыскивая среди хлама, живущего на столе, подходящую для вскрытия системного блока отвертку. - Первым делом нужно подключить диски и запустить на них прона, а дальше остается надеяться, что хакеры подключат их к компьютерам с «Синарионом» на борту или с тем, что от него осталось».
        Когда через полчаса в зал ввалились шумные парни с системными блоками в руках, они увидели посапывающего Славку, сидящего у подножья страшной кровати. Заставить себя залезть на страшное ложе, он не смог.
        - Работаем! - услышал он недовольный голос и почувствовал, как на плечо опустилась холодная рука.
        Открывая глаза, он увидел над собой полковника.
        - Ну как ты? - поглаживая клинообразную бородку, Коваль задумчиво смотрел на него ледяными глазами, иногда проваливаясь взглядом внутрь себя, как будто решал сложнейшую математическую задачу.
        «Получил от начальства пинка, теперь боится. Так ему и надо», - не удержался от злорадства Славка, решая, что дальше действовать будет по обстоятельствам.
        - Работаем! - повторил Коваль решительно.
        Словно отметая сомнения, он резко дернул головой. Засуетились хакеры, подключая системные блоки, молча и сосредоточено забегали от одного к другому. По возращении из «Медвежьей берлоги» разговорчивые молодые люди напряженно молчали. Недовольство читалось в каждом их жесте.
        - Ну что, Славик, поделишься с нами кодом доступа к «Синариону»? - поинтересовался полковник.
        Славка, готовый к этому вопросу, удивленно хлопнул глазами.
        - А вам он зачем? Думаете, на компьютерах что-то осталось? - спросил он и, чувствуя, как замерли и повернулись в его сторону хакеры, спокойно продолжил. - Посмотрите запись с камеры наблюдения и поймете, что «Синарион» ушел.
        - А ты откуда?.. - рыкнул полковник и, переводя злобный взгляд на Бейрута, покачал головой, но промолчал. Видно, понял, что сейчас хакера лучше не трогать.
        Замелькали кадры ускоренной перемотки, но Славка не смотрел на мониторы. Сжимая в ладони заветную флешку, он решал, как запустить резервный план уничтожения «Синариона». Когда он вернулся к экранам, сражение в лаборатории закончилось, Дмитрий досказал о своих похождениях в ветеринарном институте, и, провожая его и незнакомого Славке светловолосого молодого человека, измученный профессор погасил свет.
        - Ну?! - полковник в ожидании уставился на хакеров. - Что думаете?
        - Если перенос искусственного разума состоялся, - Жора покачал головой, как будто не мог поверить, что говорит это, - тогда есть два варианта развития событий.
        - Не тяни кота за хвост! - рявкнул полковник.
        - Если этот разум… - Жора, не обращая внимания на окрики Коваля, задумался.
        - Тромб! Его звали Тромб, - подсказал Славка.
        Он приступил к реализации второй половины своего план. Необходимо было, чтобы полковник поверил в его сотрудничество и подпустил к «берложьим» машинам. Он понимал, что хакеры могут устроить разбор информации с дисков ветлечебницы на других компьютерах, и тогда его планы использовать винчестеры, как плацдарм для внедрения прона-уничтожителя, провалятся.
        - Я и говорю, - продолжал Жора после недолгого раздумья. - Если Тромб и был «образумившимся Синарионом», тогда кроме цифрового мусора мы ничего не найдем. А если он, Тромб, только использовал возможности «Синариона» для своего развития, то вполне возможно, что когда он упаковал себя для переноса, «Синарион» возвратился к первоначальному состоянию.
        - Что маловероятно, - вздохнул Бейрут и, поворачиваясь к монитору, исполнил на клавиатуре чечетку десятью пальцами.
        На экране появилась командная строка, и в тот же миг черный экран вспыхнул тысячью символов.
        Славка, затаив дыхание, ждал, что же будет дальше.
        - Кстати, Потемкин что-то упоминал о программе, которую ты применил при запуске «Синариона», - цепкий взгляд полковника коснулся его сжатого кулака и тут же метнулся к глазам. - Покажи! - потребовал он.
        Славка понял, что и в этот раз проиграл. Разжимая вспотевшую ладонь, он протянул Ковалю пластиковую флешку.
        - Сколько времени вам понадобится, чтобы разобраться со всем этим? - поинтересовался полковник у Бейрута.
        - Пока ничего сказать не могу, - не оборачиваясь, пожал плечами хакер.
        - Ладно! Бейрут остается здесь, а ты со мной, - Полковник повернулся к Жоре. - Диски из ветлечебницы не забудь!
        Славка понял, что события принимают наихудший оборот из всех возможных. Внедрить прона на компьютеры «Медвежьей берлоги» не удалось ни через диски из ветлечебницы, ни напрямую с флешки.
        - А вы, молодой человек, тоже поедете с нами, - полковник шагнул навстречу.
        Не отрывая взгляда от его лица, Славка попятился. Шаг, другой - спина уперлась в железные перила, а рука коснулась жесткого кожаного ремня. Он испуганно дернулся, неловко взмахнул рукой и, услышав грохот за спиной, непроизвольно обернулся. На мгновенье оторвав взгляд от рук полковника, он ощутил неприятный укол в шею. Свет померк. Некоторое время он еще слышал звуки, но и они постепенно отдалялись, как будто мир не торопясь убегал от него прочь.
        - Все равно в ветлечебнице пришлось бы усыплять, - услышал он далекий голос полковника и отключился…
        - Просыпайся! - донесся из темноты неприятный голос, противно вибрирующий в ушах и отдающий тупой болью в голове.
        Сильные руки попытались поставить его на ноги, но Славка не устоял. Слабые коленки подгибались, не желая держать раздувшееся до невероятных размеров горячее тело.
        - Дайте носилки! - донеслось из светящегося тумана над головой.
        Он чувствовал, что его укладывают на холодное полотно и куда-то несут. Его руки вдруг стали невероятно тяжелыми и одна из них, соскользнув с носилок, рухнула куда-то в бездну. Она падала долго, пока сбоку, прямо у лица, не раздалось басовитое урчание, а лба не коснулось «нечто», прохладное и мокрое. Славка с трудом разодрал воспаленные глаза и сквозь болезненный прищур различил лишь расплывчатый силуэт, напоминающий голову теленка. С трудом фокусируя взгляд, он уперся в громадные собачьи глаза, а когда сенбернар лизнул его, ощутил, что больше не может сдерживать тяжелые веки - казалось, свет выжигает его мозг. Боль, исходящая из одного места, где-то над правым ухом, медленно распространилась по всему черепу. Затопив весь мозг без остатка, она эхом отдавалась в затылок - стоило ему хоть маленько пошевелить головой. Он еще раз попробовал приоткрыть глаза, но тут же закрыл их. Ему было страшно смотреть на свет. Его тошнило от света. Свет выворачивал его наизнанку. Сознание замерцало, как испорченная лампа. Оно то возвращалось на краткий миг, выталкивая из памяти знакомые иероглифы, плавно
перетекающие в символы компьютерного кода, то снова отключалось, погружая его в темноту беспамятства.
        Славка перестал воспринимать себя целостной личностью. Ему казалось, что он сходит с ума, и его многочисленные «Я», сливаясь с символами непонятного кода, медленно и неотвратимо проваливаются в черную дыру необратимого беспамятства.
        Глава одиннадцатая
        ПОТЕМКИН. С БОЙЦОМ НА БОРТУ
        Что произойдет с подростком, если в его голове поселится «больной разум» - боец? И как отнесется к этому церковь?
        После сражения в лаборатории Анатолий повез Дмитрия домой. Всю дорогу от «Медвежьей берлоги» он травил анекдоты, пытаясь развеселить задумчивого Потемкина, а тот, прислушиваясь к себе, выискивал признаки наступающего психического расстройства. В голове снова и снова звучал стон Тромба: «Переход не завершен! Вирусы! Уходи!»
        Представляя последствия вмешательства проскользнувших за Тромбом вирусов, он разволновался так, что ни о чем другом, кроме предстоящего безумия, думать не мог. Лишь встреча с матерью и ее улыбающиеся глаза немного отвлекли его от мрачных дум, но стоило ему остаться одному, как прежние страхи вернулись с новой силой. Раз за разом в голове крутилась одна и та же мысль. «Сумасшедший!» - думал он и снова проигрывал самые гадкие сценарии развития событий.
        Расправляя постель, он думал, что вряд ли в таком состоянии сумеет заснуть, но как только голова коснулась мягкой подушки, переполненный дневными впечатлениями, мозг тут же отключился…
        …Холодный туман, постепенно отступая, рассеялся. Лишь в темных углах он просочился в расщелины между камнями - откуда как по команде выползли, выпрыгнули, выкатились полчища разнообразных жутких тварей. Извивающиеся скользкие черви, шуршащие сочленениями пауки, аморфные амебы - вся эта кошмарная компания двинулась в центр пещеры, к высокому светловолосому мужчине.
        Длинные крепкие ноги, мощная мускулатура, рельефно обрисовывающая атлетическую фигуру. Как минимум мифологический герой или бог войны, спустившийся с небес на землю. Большой, добродушного вида пес, сопровождающий воина, прижался к его бедру и подставил крепкую голову под вздрагивающую от напряжения руку.
        Дмитрий перевел взгляд на копошащийся под ногами комок переплетенных червей. С трудом сдерживая рвотные спазмы, зажал рот руками. Из-под камня выполз отвратительный фиолетовый слизняк. Быстро скользнув вверх, метровая пиявка слепо уткнулась в ботинок и, почувствовав близость пищи, стала распадаться на множество мелких безобразных копий. Забыв о тошноте, Дмитрий исполнил истерическую чечетку. Он топтал наползающую мерзость до тех пор, пока последняя тварь не превратилась в мокрое пятно под ногами. Пока он вел свою маленькую персональную войну, пес вышел вперед, хищно оскалился, демонстрируя большие треугольные клыки - и вдруг весело подмигнул. Длинная шерсть встала дыбом, заискрилась. Изящно прогнувшись - движением, более присущим семейству кошачьих, - сенбернар без подготовки прыгнул в самый центр отвратительного месива. Его встретил частокол клацающих зубов. Мелькающие клешни вцепились в шерсть. Извивающиеся щупальца потянулись к телу.
        «Они же разорвут его на куски!» - хотел закричать Дмитрий, но голос предательски дрогнул, и вместо крика наружу вырвался то ли писк, то ли хрип.
        - Не суетись, напарник! Цербер - мастер своего дела.
        Холодный ветер прошелестел в голове, оставляя после себя ощущение чужого присутствия. Незнакомец посмотрел прямо в глаза изумленного Дмитрия.
        - Неужели не узнал старого бойца Тромба? - сжатые губы не шевелились, но уставший голос мужчины ясно звучал в голове. - Не удивляйся. Ты не читаешь мысли, но из-за того, что мы с тобой вынуждены пользоваться одним носителем на двоих, появляются определенные накладки. Все, что ты видишь вокруг, - Тромб обвел взглядом пространство пещеры, - лишь ассоциации с известными тебе образами, которые создает твой мозг, пока ты спишь.
        Потемкин тряхнул головой, желая избавиться от наваждения.
        - Я сказал - спишь, а не бредишь, - пояснил Тромб, видя недоумение на лице молодого человека. - Как только разберемся с вирусами, я смогу открыть для тебя доступ к моим базам данных, а пока постарайся ничему не удивляться. Иногда мои знания будут накладываться на твои, и тогда тебе будет казаться, что ты видишь галлюцинации.
        Тромб махнул рукой в сторону и замер, как только его взгляд упал на место, где до этого находился пес. Груда наползающих друг на друга тварей полностью поглотила собаку, разрастаясь и вширь, и ввысь. Когда до потолка пещеры осталось несколько сантиметров, она дрогнула и начала быстро оседать. Склизкая масса вначале покрылась дымкой и, теряя очертания, закипела. Затем, вздуваясь громадными черными пузырями, взорвалась с громким хлопком.
        Дмитрий инстинктивно присел, закрыл лицо руками, защищаясь от летящих во все стороны кусков дымящейся плоти.
        - Что за дрянь, - пробормотал он, встряхивая рукой, к которой прилипла исторгающая зловоние скользкая, бурая масса.
        - Один вид из ста пятидесяти тысяч вирусов, созданных человечеством, - зазвенел в голове голос Тромба. - Вернее, набор ощущений, данный тебе твоим организмом для наиболее точного восприятия смертоносной программы.
        Дмитрий непонимающе покачал головой.
        - Остановись! - раздраженно процедил он. - Проще нельзя? Мозги закипают.
        - Человеческое сознание, сталкиваясь с неизвестной информацией, опирается на знакомые образы, - пояснил Тромб, - и когда находит среди них наиболее подходящие тому ощущению, которое испытывает человек под воздействием неизвестного раздражителя, корректирует их и навсегда прикрепляет к…
        - Стоп! Стоп! Стоп!
        Дмитрий прервал мысленный монолог Тромба и с сомнением поинтересовался:
        - И ты хочешь сказать, что я буду все это знать, как только ты откроешь доступ к твои базам данных? Буду знать все, что знаешь ты?
        - Естественно! - прошелестело в голове.
        - Обалдеть! - восхищенно пробормотал Дмитрий, с трудом сдерживая идиотскую улыбку.
        За спиной раздалось довольное урчание, и из темноты трусцою, гордо задрав хвост, выскочил Цербер, на ходу подхватив зубами очередную тварь, перекусил ее пополам и подбежал к Тромбу.
        - Дело сделано, - прорычал пес и вдруг вспыхнул, моментально превращаясь в яркий факел.
        Пламя тут же переместилось на стоящего рядом Тромба и так же неожиданно погасло, оставив после себя светящуюся пленку, покрывающую тело воина. Через несколько секунд она, быстро темнея, затвердела, превращаясь в броню с торчащими во все стороны шипами, лезвиями и обтекаемыми щитками.
        Внезапно пещера вздрогнула, очертания окружающих предметов, расплываясь, начали растворяться и исчезать. А на смену им пришли новые. Перед глазами проступил бесконечный коридор с железными стенами и толстой решеткой вместо пола. Внизу показался бассейн, под завязку наполненный кипящим расплавленным металлом. Багровые отблески метались по стенам, истерически ревела сирена.
        Взгляд Дмитрия сфокусировался на спине бегущего впереди Тромба. Он метнулся за бойцом, едва не рухнув на ползущую под ногами ленту старого транспортера. «Черт! Теперь и моя голова превратилась в арену сражения «Unreal Tournament», - возмутился он, с трудом удерживая равновесие. Стены вздрогнули, и металлический голос монотонно забубнил: «Внимание! Сбой программы. Опасность уничтожения. Сбой программы».
        Дмитрий посмотрел на Тромба и вздрогнул - от такого зрелища можно было сойти с ума. Фигура воина неестественно выгнулась, стала медленно разваливаться на куски, словно раздираемая искажениями пространства. Безумный коктейль, рисунок абстракциониста, состоящий из рук, ног и других частей тела, стремящихся занять свое привычное положение. Новый толчок ускорил процесс разрушения бойца. Он на мгновенье представил себя на месте Тромба, ощутив чужую боль, закричал и…
        В прихожей громко хлопнула дверь. Лица коснулся прохладный ветерок.
        - Кто рано встает, тому бог подает! - загремело над головой, а одеяло, приятно согревающее тело, вдруг куда-то поползло.
        - Мог бы спать и дальше: я по средам не подаю, - пробормотал Дмитрий, цепляясь за ускользающий край пододеяльника.
        - Шутка с утра заменяет пять минут зарядки, - живо парировал телохранитель, отскакивая в сторону. - Или стакан сметаны.
        - Тогда ты уже наверняка и наелся и размялся, - улыбнулся Дмитрий, нехотя покидая теплую постель. - А вот я есть хочу, аж ноги сводит.
        Как же, однако, приятно спать в чистой постели, на мягком, пусть и старом диване.
        - Димыч, живо собирайся. Поедем. По пути заскочим в одну приличную едальню - там и подкрепишься. Босс просил дома не задерживаться - сейчас это небезопасно. Твоя мама сказала, что ты никогда не завтракаешь, да и в холодильнике у вас шаром покати. Так что не кривись - чем быстрей соберешься, тем скорее поешь. Кстати, я предупредил Маргариту Петровну, что тебя некоторое время не будет.
        Дмитрий удивленно глянул на телохранителя.
        - Я ей сказал, что ты будешь в санатории, - поспешил пояснить тот. - Бесплатная путевка, включающая учебу, мероприятия… ну и все такое.
        Дмитрий не стал уточнять, что наговорил Анатолий матери, быстро умылся и, став посреди комнаты, задумался: «Может, плюнуть на все - и в школу?»
        - Ну, что остановился? - Анатолий ждал на пороге. - Трусы, майка, фуфайка и с вещами на выход!
        «Похоже, пути назад нет», - вздохнул Дмитрий и стал собираться. Через десять минут он, умытый и одетый, стоял на пороге.
        - Двинули! - улыбнулся Анатолий.
        Бухнула дверь, щелкнул замок, пыльный подъезд дохнул в лицо табачным дымом. И в тот же момент Дмитрий почувствовал тревогу. Неторопливо опускаясь по грязной лестнице, он прислушался к нарастающему с каждой секундой чувству.
        На площадке третьего этажа возле Славкиной двери стоял мужчина неопределенного возраста с длинной бородой. Тяжелый взгляд незнакомца бесцеремонно скользнул по телу Анатолия, остановился на Димкином лице. В глазах мелькнула искорка узнавания.
        - Вы кого-то ищете? - грубо спросил телохранитель, подталкивая Потемкина вперед так, чтобы оказаться между ним и чужаком.
        - Пугачев Вячеслав здесь проживает? - пробасил бородач, стреляя колючим взглядом из-под лохматых бровей.
        Вытянув шею и не замечая стоящего перед ним Анатолия, незнакомец разглядывал Дмитрия - будто знал, что ответит именно он.
        - Какого черта вам нужно от Славки? - поинтересовался Дмитрий, нисколько не смущаясь своего грубого тона.
        Он не мог объяснить, почему, но незнакомец сразу же разозлил его. Может, виноват холодный пронзительный взгляд недобрых глаз? Или противная поповская борода?
        Внутренний голос вопил, предупреждая об опасности, заставляя мышцы вибрировать от напряжения. В висках гулко стучала кровь, по телу прокатилась горячая волна, застилая глаза багровой пеленой.
        - А вы, стало быть, Дмитрий Потемкин? - не обращая внимания на открытую враждебность молодых людей, пропел бородатый и как бы невзначай бросил взгляд за спину Дмитрия.
        «Бейся, бот, или умри!» - взорвалось в голове. Окружающие предметы прыгнули прочь, набирая скорость, понеслись вперед, теряя привычные очертания, уменьшились, сжимаясь в точку у горизонта…
        Придя в себя, Дмитрий осмотрелся по сторонам и понял, что до состояния просветления ему, в отличие от индийских брахманов, неимоверно далеко.
        Вокруг - серый клубящийся туман, только с одной стороны, где-то вдали, виднеется светящееся пятнышко. Он напряг глаза, и ему показалось, что свет приблизился. Сначала он подумал, что это возвращается убежавший вперед реальный мир, но, увеличиваясь с каждой секундой, светящаяся точка превратилась в огненную стену. Взглянув вниз, Дмитрий чуть было не закричал - ни собственного тела, ни земли под ногами. Все пространство вокруг застилает густой туман, но он готов был отступить от надвигающейся огненной стены.
        Внезапно молочная дымка за спиной озарилась алыми вспышками и исчезла, уступив место фантастической огненной феерии, полыхающей теперь уже со всех сторон.
        Впервые в жизни Дмитрий так наглядно ощутил, насколько ученье может быть светом, а неученье - тьмой, вернее мглой или туманом. Ассоциация неизвестной информации со знакомыми образами - так, кажется, говорил Тромб.
        Дмитрий прикрыл глаза, но полыхающее безумие не исчезло: свет был внутри него. Тысячи, миллионы, миллиарды картинок и голосов сплелись в один огненный поток, хлынувший в его сознание. Цифры, слова, символы переплетались со схемами, формулами, таблицами, образуя сияющие жидкие кристаллы, растущие и взрывающиеся в голове. Еще мгновение, и он потеряет ощущение собственного «я», слившись с бушующим, огненным потоком, станет его частью, растворяясь в нем без остатка. Он знал ответы на все вопросы, рождающиеся в голове. То есть он либо узнавал все и сразу, либо не мог пока сформулировать по-настоящему сложный вопрос, на который не смог бы сразу найти ответа.
        Огненная буря бушевала, не затихая ни на минуту. Дмитрий чувствовал приближающееся перенасыщение, и в тот момент, когда греющий душу свет готов был превратиться в сжигающий разум жар, ему стало хорошо. Спокойствие пришло неожиданно - в беспамятстве…
        - Очнись, братишка! - прошелестело над головой.
        С трудом открывая глаза и ощущая бесконечную усталость, как будто жизненные силы окончательно покинули его, Дмитрий с трудом поднялся на ноги.
        - Однако, борода без принципов: стоило отвернуться - чуть мозги не вышиб, - ощупывая голову растопыренной пятерней, Анатолий сморщился, когда пальцы наткнулись на громадную шишку над правым ухом. - А ты, брат, оказывается, боец! Надо же так: не глядя - ногой в челюсть! - то ли с испугом, то ли с удивлением, добавил он.
        - Кому в челюсть? - удивленно просипел Дмитрий, поднося руку к горлу.
        Стягивающая глотку горечь мешала говорить. Он прокашлялся, посматривая по сторонам, но никого не заметил и, борясь с тошнотой, прикрыл глаза. Сил не хватало даже для того, чтобы держать глаза открытыми.
        - Димыч, ты в порядке? - испуганно озираясь, спросил Анатолий и тут же, не дожидаясь ответа, торопливо продолжил. - Я пока опекал одного, проворонил второго - который по лестнице поднимался. Ну, он мне исподтишка в затылок и засветил.
        - Ничего не помню, - устало прошептал Дмитрий.
        Пытаясь схватиться руками за перила, он покачнулся.
        Накатившая слабость обездвижила тело, ватные ноги предательски подогнулись - и если бы не Анатолий, подхвативший провалившийся в пустоту локоть, лежать бы ему на ступеньках.
        - Постарайся не отключаться, не дотащу, - пробормотал Анатолий, опускаясь по лестнице.
        Как только выбрались из подъезда, Дмитрий почувствовал себя лучше. Вдохнув полной грудью свежий морозный воздух, он ощутил, как голова проясняется, а боль прекращает тарабанить в висках, выбивая барабанную дробь.
        - Теперь я сам! - он решительно оттолкнул Анатолия и, оборачиваясь, уткнулся взглядом в распростертое на тротуаре тело. - Кто его так? - спросил он с дрожью в голосе, не отрывая взгляда от неподвижного двухметрового верзилы.
        Мужик лежал с неестественно вывернутой шеей. Страх мгновенно сковал душу, мысли рванулись с поводка, будто стая борзых, спотыкаясь и сталкиваясь, понеслись наперегонки друг с другом.
        - Я же тебе говорю, - Анатолий кивнул на труп и вновь, как в подъезде, опасливо оглянулся по сторонам, - этого ты одним ударом вынес через лестничный пролет, прямо в окно.
        Анатолий пожал плечами, словно хотел показать, что и сам не верит, будто такого здоровяка можно поднять в воздух Димкиным ударом. Вытянув голову, он указал глазами на зияющий пустотой оконный проем.
        - Видишь, рама без стекла? Оттуда он, милый, и спланировал.
        Милый, спланировал - слова битым стеклом врезались в испуганный мозг.
        - Кончай кривляться! - зло зашипел Дмитрий, с трудом сдерживая рвотные позывы.
        Ему хотелось разрыдаться или заорать во все горло.
        Улыбающийся Анатолий, заметив растерянный и вместе с тем испуганный взгляд Потемкина, посерьезнел и быстро зашептал:
        - Прости, друг. Это я для разрядки, чтобы тебя отвлечь: знаю, как тяжко кровь на себя брать. Давай живенько к машине! Пока еще кого-нибудь бог не послал.
        Телохранитель вновь попытался подхватить Дмитрия под локоть, но тот вдруг побледнел, вскинулся, шумно втягивая воздух, замер и, сломавшись пополам, изверг содержимое желудка себе под ноги.
        Так плохо ему не было никогда. Желудок продолжало выворачивать, а он, рассматривая снежинки, падающие перед носом на грязный асфальт, проклинал тот миг, когда согласился на операцию. Когда спазмы прекратились, он, обессиленный, прошел к «мерседесу» и, сжимая посиневшие губы, рухнул в распахнутую дверь. В глазах стояли слезы, а во рту ощущался противный привкус желудочного сока.
        - А где же второй божий человек?
        - Божий человек? Ты думаешь, что эти ребята имеют отношение к церкви? - изумился Анатолий. - А как же «не убий»?
        Машина выехала на проезжую часть, и он вынужден был замолчать, сосредотачиваясь на управлении.
        - А он и не убивал! Это я его! - выкрикнул Дмитрий, сжался и через минуту продолжил. - Они, наверняка, просто пришли поговорить.
        - Поговорить?! - Анатолий удивленно вскинул брови, пощупал пальцами затылок. - Хороший разговорчик получился!
        - Тот, кто интересовался Славкой - Дробышев Никита Сергеевич. Возглавляет службу безопасности местного храма, он же исполнитель «особых поручений». Он, конечно, не монах, но, - Дмитрий испуганно замолчал, осознавая, что говорит то, чего знать по определению не мог.
        Афишировать свою необъяснимую осведомленность дальше он не решился. Да и не смог бы, не открывая присутствия Тромба в своей голове. И так сболтнул лишнего. Вспомнилось бородатое лицо, уткнувшееся в красный от крови снег. Сердце встрепенулось. Воздух загустел, комком застревая в груди. Перед глазами предстало распростертое на асфальте, переломанное тело. Дмитрий сглотнул горькую слюну, с трудом останавливая поднимающуюся от желудка тошнотворную волну.
        - Удрал твой божий человек, - буркнул Анатолий и обиженно замолчал.
        Покусывая верхнюю губу, он сосредоточенно следил за дорогой. Железный зверь послушно лавировал в бесконечной веренице едва не касающихся друг друга четырехколесных собратьев.
        Телохранитель уступил место профессиональному водителю. Он периодически взрывался, выплевывая ругательства в адрес проносившихся мимо автомобилей, но в сторону Потемкина ни разу не повернулся.
        Дмитрий физически ощущал повисшее в салоне напряжение. Чувствуя раздражение спутника, он винил себя в излишней болтливости, но ничего поделать не мог - «слово не воробей».
        На дороге тем временем продолжалась непрекращающаяся схватка. Синяя «девятка» из второй полосы попыталась перестроиться, выруливая вправо; наивный водитель ожидал, что Анатолий притормозит и пропустит его перед собой - но не тут-то было.
        - Куда прешь?! - заорал тот и, вжимая педаль газа в пол, высунул в окно руку с полусогнутым пальцем. - Ну, обогнал ты меня, и что? Впереди ж бензовоз!
        Дмитрий вздрогнул, ощущая резкую боль в висках. Сердце учащенно забилось, качая к подрагивающим мускулам обогащенную кислородом кровь. Убиенный бородач исчез из головы, словно его там никогда и не было. Ощущение опасности навалилось неожиданно, заставляя вибрировать каждую клетку ставшего чужим тела.
        - Ладно, братишка, расслабься, - неожиданно улыбнулся Анатолий, хлопнув Димку по коленке. - У каждого человека свои скелеты в шкафу. Посчитаешь нужным - расскажешь, откуда ты все знаешь об этих ребятах, - продолжал он.
        Но Потемкин не слышал слов. Время неожиданно замедлило ход. Пространство вывернулось наизнанку. Вытесненный из действительности, он наблюдал за кренящимся, словно в замедленной съемке, железобетонным столбом. Многометровый штырь, торчавший из земли не один год, решил рухнуть на дорогу именно в тот момент, когда под ним оказался «Мерседес» с Дмитрием Потемкиным на борту. На секунду отведя взгляд от карающего перста судьбы, юноша обнаружил, что сжимает руль. Нависая над коленями Анатолия, он смотрел на мелькающие перед глазами руки - его собственные руки, крутящие баранку. Ему вдруг показалось, что они не имеют к нему никакого отношения, будто живут своей жизнью.
        Машина, прыгнув вправо, вылетела на тротуар, вильнула из стороны в сторону, словно взбрыкивающая лошадь, и неожиданно остановилась, противно скрипя тормозами. Где-то далеко позади - эхом - завизжала резина по асфальту, раздался глухой удар, послышался скрип металла и оглушающий взрыв. Громыхнуло так, что завопили сигнализации стоящих на обочине автомобилей.
        Прошло несколько мгновений, прежде чем время вновь ускорило свой ход, возвращая привычное ощущение собственного тела - мышцы вопили от перенапряжения, туловище пронзала резкая боль.
        - Как вы живете в столь несовершенном теле? - прошелестел в голове удаляющийся голос. - Требуется другой уровень энергетики. Нужно срочно заняться этим.
        - Тромб, не уходи! - мысленно закричал Дмитрий, ощущая, что остался один.
        Поворачиваясь к Анатолию, он уперся взглядом в спину водителя, высунувшегося в открытое окно, и заметил спешащих к месту аварии людей. Забыв обо всем на свете, сотни зевак торопились занять места среди зрителей, желающих поглазеть на чужую беду.
        - Не знаю, как ты это сделал, - задумчиво произнес Анатолий, - но чем дольше я на тебя смотрю, тем больше ощущаю в тебе что-то нечеловеческое. Я даже испугаться не успел, а уже задолжал тебе жизнь, - с каким-то особым оттенком уважения или благодарности продолжил он.
        - Что ты там увидел? - Дмитрий кивнул в сторону заслонивших дорогу людей.
        - Столб! Бухнулся прямо на машину. Передок всмятку, как молотком по пивной банке, - Анатолий зябко передернул плечами. - Водитель цел, а пассажир с рыжеволосой девушкой как под прессом побывали. Все перемешалось: тела, стекло, железо - короче, фарш. Я все успел рассмотреть, пока ты баранку выкручивал. Девушка красивая: яркая такая, рыжеволосая, а вот мужик… знакомое лицо… - он помолчал, нахмурившись, закатил глаза, словно пытался заглянуть в собственную голову и вспомнить, где он мог видеть пассажира. - Нет, не похож, показалось! - выдохнул, прогоняя задумчивость. - Я смотрел на них один миг, а видел тебя на их месте - переломанного. Ну и себя, конечно.
        Анатолий повертел головой, вытягивая шею, попытался что-то разглядеть за спинами людей. Опять задумался. Видимо, снова вспомнил лица людей в машине.
        - Нет, но мужик жутко похож на… Стой! А откуда там горящая машина взялась? - удивился он. - Нечему там гореть!
        Дмитрий с удивлением понял, что рассматривает произошедшее как-то слишком спокойно, отстраненно, будто не он должен был оказаться рядом с Анатолием в искореженной машине, если бы не…
        Тромб! Вспышкой молнии озарила догадка. Тромб и еще раз Тромб! Вот кто пользует его тело по своему усмотрению! Тромб швырнул его в бессознательное состояние в подъезде. Взяв на себя убийство человека, он управлял его телом и не позволил видеть происходящее. Тромб вырулил из-под падающего столба, позволив ему наблюдать за действиями своего тела.
        Со стороны дороги заревела милицейская сирена, производя опустошающий эффект в рядах наблюдателей. Нет дураков оказаться в роли свидетеля. Имеет сирена такую электростатическую особенность - отталкивать от себя людей. Не стал исключением и Анатолий, вдавивший педаль газа в пол при первых звуках ревуна. С помощью визжащего клаксона и непонятно откуда взявшейся мигалки, он с трудом вырулил на проезжую часть и только тогда позволил себе расслабиться.
        - Ты палец-то высуни из прикуривателя! Тоже мне, «Энерджайзер» нашелся, - улыбнулся он.
        Дмитрий только сейчас обратил внимание на горячие волны, идущие от руки. Он прислушался к ощущениям и понял, что ест. Сомнений быть не могло - он подзаряжался, и хотя до насыщения было далеко, голод больше не мучил его. Испуганно отдернув руку, он мысленно завопил: «Тромб, ты меня с ума сведешь!» Перед глазами появилось содержание научной статьи, которую он никогда в жизни не читал, и в которой автор доказывал возможность подпитки человеческого организма электрической энергией.
        Ощущая себя жителем общежития, Дмитрий старался докричаться до невидимого соседа. «Это мое тело! Не смей экспериментировать без моего разрешения!» - требовал он, но Тромб не отзывался, хотя ощущение чужого присутствия в голове не проходило. Дмитрий, словно ведомый чьей-то невидимой рукой, перемещался по бесконечным массивам информации. Мгновенно переваривая содержимое множества научных и околонаучных статей, он делал выводы, которых не мог сделать самостоятельно. Он впитывал информацию, как губка впитывает воду. Синтез АТФ, протонный потенциал в митохондриях… электрохимия мембран - новые понятия проносились в голове с невероятной скоростью. Калейдоскоп мелькающих схем и диаграмм завораживал, вызывая почти детский восторг.
        Единственное неудобство, которое Дмитрий испытывал при погружении в лавину новой информации, - невозможность влиять на процесс ее усвоения. Поначалу ему показалось, что он ничего не запоминает; возникло острое желание замедлить скорость перемотки. Но кнопки управления мысленным проектором отсутствовали, и невольный зритель, расслабившись, поплыл по течению новых знаний. Опасения, впрочем, оказались напрасными: он с легкостью извлекал только что усвоенные знания, спокойно оперировал новыми понятиями. «Необходимость перестройки человеческого организма для перехода на другую энергетику - факт, не соглашаться с которым может только полный кретин», - решил он через несколько минут.
        Объем поступающей информации продолжал расти, и Дмитрий неожиданно понял, что достигает своего предела. «Человек, кожа которого играет роль светособирающей антенны? Нет!» - завопил он мысленно, вздрагивая всем телом. Сложность выкристаллизовавшейся конструкции вызывала тошноту и головокружение. В голове зашумело, тупая боль сдавила виски. Тело, а вместе с ним и внешний мир, - содрогнулись. Предметы задымились, быстро удаляясь. Убежавшая действительность тут же рванулась навстречу, приобретая привычные очертания.
        - Остановись! - закричал Дмитрий.
        Он на мгновение представил, что Тромб уже начал преобразование его организма, и его до дрожи в коленках испугала перспектива стать зеленым кристаллическим монстром. Завизжали тормоза, лобовое стекло метнулось навстречу. Он чуть было не врезался головой в пластиковую панель, но в последний момент выставил руки, и это спасло его от неизбежного удара.
        - Тьфу ты, черт! - воскликнул Анатолий.
        Высовываясь в окно, он громко выругался вслед разбитому жигуленку. Тот появился ниоткуда - прямо из воздуха - и, громко ревя отвратительным сигналом, промчался мимо. Анатолий готов был поклясться, что этой развалюхи не было на дороге еще секунду назад и не могло быть сейчас.
        - После случая со столбом я больше смотрю на тебя, чем на дорогу! - прошипел он разгневанно. - Зачем останавливаться? До места минут десять осталось.
        - Прости, это я не тебе, случайно вырвалось, - виновато пробормотал Дмитрий, прислушиваясь к себе.
        Мир больше не взбрыкивал, тело определенно было прежним - человеческим. Можно расслабиться.
        - А кому? - опешил Анатолий. - Слушай, Димыч, может, ты сам за руль сядешь? Я как-то неловко теперь себя чувствую, как будто не на своем месте, - предложил он, но сказано это было таким тоном, что Дмитрий поспешил отказаться:
        - Нет! Я почти не умею водить. Практики никакой, да и куда мне до такого профессионала, как ты?
        Анатолий хитро прищурился, лукавые искорки мелькнули в глазах.
        - Доброе слово и кошке приятно. Сегодня я довезу тебя до места живым, - пошутил он. И после секундной паузы добавил. - Кстати, с этой аварией я совсем забыл про обещание накормить тебя в приличной харчевне. Но теперь уже поздно - проехали. Надеюсь, холодильник в нашей конторе, как всегда, полный.
        - Раньше разговор шел о профилактории, о квартире, но не о конторе. С чего вдруг такие перемены? - съязвил Дмитрий.
        - Так оно и было… в прошлой жизни, - нарочито серьезно произнес Анатолий. - До того, как я умер там, в раздавленной машине.
        - И почему бы не сказать, как все: кафе? Обязательно «харчевня» или, того круче, «едальня», - спросил Дмитрий, удивляясь тому, что помнит каждое слово, услышанное за последние сутки.
        - «Кафе», «бистро» - нероднизмы какие-то! - скривился Анатолий, раздраженно махнув рукой. - Ни смысла, ни радости уху.
        - Нашел же словечко: «нероднизмы». Это из какого словаря? - проворчал Дмитрий.
        - Это, брат, из моего словаря - адаптированного русского, - гордо заявил Анатолий.
        - И полусогнутым пальцем в окно! Тоже исконно русская традиция? - Потемкин кивнул.
        Поддерживая разговор, он поймал себя на мысли, что произносит фразы лишь для того, чтобы не думать о происходящих с ним изменениях. Возможность получать ответы на любые вопросы, запоминать множество мельчайших деталей, не прилагая никаких усилий, обрадовала его, но мысль о том, что Тромб может управлять его телом, не давала покоя. Не успокаивало даже то, что именно вмешательство Тромба только что спасло ему жизнь.
        Анатолий, смотревший на дорогу, неожиданно повернулся и, задумчиво глядя в глаза Дмитрия, спросил:
        - Ты думаешь, это случайность?
        - Ты о столбе? Конечно, случайность!
        - Врать ты совсем не умеешь, - надулся Анатолий.
        - Понимаешь, - Дмитрий наморщил лоб, пытаясь подобрать нужные слова. - Если бы мы с тобой решили специально погибнуть под этим столбом, то нам пришлось бы кружить вокруг него всю свою жизнь. И даже тогда вероятность смертельного исхода была бы близкой к нулю. А теперь представь, что мы с тобой могли вообще не заехать в тот район.
        Необъяснимым образом он знал не только вероятность падения столба, но и то, как она вычисляется. Множество формул стояло перед его глазами.
        - Короче, Склифосовский! - оборвал Анатолий.
        - Короче? Получается невероятная вероятность. Случайность.
        - Если происходит то, чего произойти не может? Значит, кто-то в этом виноват, - прикрыв ладонью рот, едва слышно произнес Анатолий. - А может, кто-то хотел, чтобы мы погибли под этим столбом?
        - А это уже вряд ли. Кто мог заранее знать, как мы поедем?
        - Ну-у-у! - протянул Анатолий смущенно. - Я, например.
        - He-а, нереально! - замотал головой Дмитрий. - Нужно заранее приготовить столб. Нужно контролировать движение в целом районе, так, чтобы мы выехали именно к нему. Нужно видеть нас всегда, чтобы в нужное время рвануть столб… Нужно, нужно, нужно! В общем, если это не высшие силы, решившие поохотиться за нами, то это - случайность.
        Впереди показался поворот, и машина свернула к двухэтажному особняку, обнесенному высоким забором. Массивные железные ворота приблизились, и Дмитрий заметил камеры слежения над ними. Едва заметные при дневном свете лазерные ниточки обозначились между небольшими башенками охранных прерывателей, прилепившихся к углам кирпичной ограды. Вся эта охранная атрибутика могла бы быть «довеском» дорогого особняка, принадлежащего новому русскому, чиновнику с криминальным стажем или остепенившемуся бандиту. Если бы не плотная спираль колючей проволоки, аккуратно уложенная по периметру забора.
        - Круто окопались, - пробормотал Дмитрий, оглядывая пустошь, окружавшую участок и разрезанную прямой бетонной полосой, по которой они ехали. - Настоящий санаторий, - иронично добавил он. - Еще бы, блин, пулеметы над башенками для полного сходства.
        «Мерседес» уперся в ворота. Подчиняясь команде невидимого наблюдателя, толстая железная плита поехала в сторону, открывая проезд в безукоризненно чистый гараж. Машина быстро скользнула внутрь, Анатолий отпустил руль.
        Дмитрий откинулся на сиденье и попробовал расслабиться. Неподвижное бородатое лицо тут же появилось перед глазами, только в этот раз мертвец не желал быстро исчезать. Тоненькая струйка крови, медленно стекавшая на ледяной асфальт, превратилась в большущую кровавую лужу. Холодный взгляд остекленевших глаз проникал в самую душу. Чувствуя себя убийцей, он готов был кричать, не переставая. Испуганное сознание заставляло сжиматься парализованные страхом внутренности, а сердце бешено колотиться. Поглощенный чувством вины, Дмитрий ничего не видел и не слышал вокруг, и только резкий толчок Анатолия привел его в чувство. Телохранитель, улыбаясь, распахнул дверцу «мерседеса» и вылез в безупречно чистый гараж.
        - Пошли, дружище, обживать наш санаторий-профилакторий!
        Глава двенадцатая
        ДИМА И СЛАВКА. НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ
        Информация материальна или нет? Как бы то ни было, но содержимое мозга подростков влияет на их физические оболочки, которым приходится заново приспосабливаться к окружающему миру
        - Ну ты, недомерок! Вали отсюда, пока по брысалам не схлопотал!
        Куча грязной вонючей одежды зашевелилась, и из-под нее высунулось похожее на человека зловонное существо. Взлохмаченные волосы - местами вырванные, местами обрезанные. Опухшая физиономия бурого цвета. Большой синяк, переходящий в кровавую опухоль на правой щеке. Одним словом, свободный человек - вернее, его предок.
        - Ты че, сопляк, не врубаешься? Пшел отсюда, пока… - дальше последовала череда всех родственников, которых смердящий представитель человека разумного знал лично (и не только знал).
        Светловолосый мальчишка брезгливо сморщился. Наверное, запах для таких людей, как оружие. Стараясь не дышать, он отошел в сторонку. Удивленно посмотрев на матерящегося бомжа, сплюнул и побрел прочь.
        Куда он идет? Зачем? В голове мелькают мысли, а перед глазами - люди. Все они спешат, чем-то заняты, каждый знает о себе все, и лишь он не знает о себе ничего, но он никуда не спешит. Он думает. Кто он? Зачем и почему он здесь? Все это - ответы на вопросы. Они лежат рядом, но взять их он не в силах. В голове - большая воронка, в которой скрывается его прошлое - близкое, но недоступное.
        Пышная дама, разодетая, как боярыня, внезапно появилась откуда-то сбоку, схватив за руку, внимательно посмотрела в глаза. Накрывая винными парами, матрона с придыханием томно произнесла:
        - Какой мальчонка миленький! Пойдем со мной, деточка!
        Елейный голосок сочился вожделением, затмевающим разум. Он знал, что так быть не должно, что это противоестественно. Выпившая женщина не скрывала похоти, горячий взгляд скользнул по его телу. Он ощутил поглощающее душу сладострастие. В голове замелькали непристойные картинки. Безумный водоворот гормонального сумасшествия липкой волной коснулся юной души, потянул на дно. На мгновенье он растерялся, с трудом сосредоточился на своих мыслях. Где-то на грани восприятия появилась уверенность, что пришла пора действовать: он - не игрушка для чьих-то сексуальных утех и может постоять за себя. Гнев ворвался внезапно, заполняя сознание без остатка, заставляя маленькое тело напрячься. Он знал ее мысли и был готов к сопротивлению.
        - Мадам, вы перепутали день с ночью, мужчину с мальчиком, - раздался за спиной ироничный голос.
        Непонятно откуда взялся согбенный старик, улыбнулся, глядя прямо в глаза похотливой тетки.
        - Дедуля, шел бы ты домой, к бабке, - посоветовала заплетающимся языком любительница маленьких мальчиков.
        - Мужик, уйди от греха подальше, - пробасил откуда-то сзади новый голос.
        Обладатель его, крупный, слегка прихрамывающий мужчина, появился из-за спины дородной тетки и встал рядом - на расстоянии поводка, готовый служить.
        Напряженный парнишка задрожал маленьким телом и неожиданно для себя произнес:
        - Шел бы ты, дядя, в охранники супермаркета, пока предлагают.
        Сказал и почувствовал страх, моментально заполнивший сознание телохранителя. Мысли, словно испуганные крысы, заметались в мозгу оторопевшего от неожиданности мужчины. Мальчишке стало жалко бывшего десантника. Он ощущал физические страдания - болела нога, слышал душевные переживания: как нелегко идти наперекор совести. Необходимость отрабатывать деньги, которые толстая матрона платила за охрану своего изнеженного тела, толкала неплохого, в общем-то, человека на совершение ужасных поступков. Но семью кормить нужно, а за охрану супермаркета обещают гораздо меньшую зарплату. Слава богу, хозяйка пока не знала о предложении, иначе живьем бы съела.
        И откуда мальчишка узнал? Словно получив удар ниже пояса, колченогий охранник съежился и постарался сделаться невидимым. Нерешительно шагнул в сторону - но в этот момент хмельная тетка, на мгновение потерявшая дар речи от столь неуважительного отношения к своей персоне, пришла в себя и истерически завизжала:
        - Петя, я за кой хрен тебя бабки плачу?! Живо пацана в машину!
        Петя с неудовольствием понял, что отрабатывать деньги и в этот раз придется, пачкая свою душу отвратительными делами.
        - Я телохранитель, а не сутенер, - неожиданно для себя огрызнулся он.
        Чувствовать себя цепным псом бывшему военному приходилось не раз, но впервые он попытался сопротивляться.
        Однако мысль о больной жене и растущих детях очень быстро погасила искру зарождающегося протеста. Не торопясь, он двинулся в сторону мальчишки, стараясь избегать взгляда пронзительно голубых глаз.
        - Друзья мои, вы наверняка меня неправильно поняли, - вновь вступил в разговор стоящий в стороне старичок и, обращаясь к подвыпившей женщине, четко произнес: - Это не тот мальчик, который вам нужен. Петя, ты особо не спеши выслуживаться. Два квадратных метра для тебя мы всегда найдем. Закопаем вместе с этой визжащей сучкой, чтобы не скучно было, - старик слегка скривив губы. - Там и порезвитесь.
        Охранник вздрогнул - тяжелый взгляд сурового мужика пригибал к земле, вызывая дрожь в коленях. Оглядываясь по сторонам, хранитель крикливого тела заметил стоявших неподалеку типчиков и остановился, размышляя. Немолодые сутулые мужики, одетые непрезентабельно, как будто только что вышли из совкового прошлого и никак не могут найти дорогу назад. Он хорошо знал эту породу: злые волки, уже не голодные, но жестокие.
        Заметив оценивающий взгляд телохранителя, один из них повернулся к пожилому мужчине и нетерпеливо бросил:
        - Емеля! Давай либо валить этих извращенцев, либо валить отсюда, пока менты не нарисовались. Ты же знаешь, что у меня ксива паленая.
        - Заткнись, Сивый! Для ментов ты с любым документом как красная тряпка для быка. Сидел бы в камере да не дергался, - проворчал тот, кого субтильные типы называли Емелей. Пожилой, с гневным властным взглядом, он вновь обратил внимание на телохранителя.
        - Вижу, не по душе тебе детей для этого животного таскать. Иди! Мои ребята тебя не тронут. Если, конечно, сам не захочешь.
        Великовозрастный Петя повернулся и, приволакивая больную ногу, быстро ретировался, бормоча на ходу невнятные извинения хозяйке. Он уже и не чаял, что события столь быстро и радикально изменят его дальнейшую жизнь, и теперь мысленно примерял форму охранника супермаркета.
        Моментально протрезвевшая мадам, подобрав полы шикарной песцовой шубы, бросилась следом.
        - Петя, постой! Ты не посмеешь меня бросить среди этого дерьма! - кричала она, на ходу сбрасывая маску высокомерия, и в голосе ее проскользнули умоляющие нотки.
        Исчезла боярыня, осталась обычная испуганная женщина.
        Парнишка повернулся к необычному старику. Тот добродушно улыбнулся и, приблизившись вплотную, прошептал:
        - Ну что, глазастый, испугался? Не бойся!
        - Я не боюсь! - с вызовом бросил мальчишка.
        И чуть спокойнее добавил:
        - Ты ровный и правильный, хоть и кровь на тебе.
        - Смотри-ка, как излагает малец! А говорили, не в себе он, - удивился Емеля, обращаясь к подошедшим товарищам.
        - А может, это не тот пацан? - неуверенно промычал тот, кого называли Сивым.
        - Не суетись, Сивый, он это! На мир смотрит, ест глазами, словно первый раз видит, - старик говорил спокойно, убеждая всех в своей правоте - и, похоже, самого себя в первую очередь.
        - Я вор, а не психопат! Это ты у нас людей насквозь видишь, тебе и карты в руки.
        - Сивый, психопаты в психушке, - засмеялся старик, - а вот психологи… Те серьезные ребята. - Заметив вопрос в глазах мальчишки, он предложил. - Ну что, Слава, двинемся ко мне домой? Там и поговорим. Извини, твоего адреса я не знаю. Кстати, особо не церемонься, зови меня как все - Емеля. Безо всяких там «дядь», «дед» и прочей белиберды. В нашем деле все равны, и стар и млад.
        Мальчишка кивнул, соглашаясь, и тут же посерьезнел, проваливаясь взглядом внутрь себя, потупил глаза. Слава - знакомое имя. На нем он и постарался сосредоточиться. Промелькнули показавшиеся на мгновение знакомые лица и тут же исчезли, оставив после себя ощущение чего-то давно забытого, но очень важного. Старик заметил, как парнишка встрепенулся, и участливо посмотрел в его глаза. Теплая волна сочувствия и дружеского расположения, исходившая от незнакомца, коснулась сознания подростка.
        - Да, браток, голову тебе продуло основательно, - прозвучало в голове, хотя он готов был поклясться, что старик не произнес ни слова.
        - Меня зовут Слава? - неуверенно спросил он.
        Старик повернулся к стоящим в стороне товарищам и, вытянув руку, с пафосом, словно конферансье на концерте, произнес:
        - Вячеслав Пугачев - потомок славного разбойника и моего тезки Емельяна, прошу любить и жаловать. Стало быть, он наш с самого рождения. Против генов не попрешь, как говорят ученые.
        - Постой, постой! - возмущенно прищурился Сивый.
        - Что-то я не пойму, куда это ты клонишь? Смотри, как закрутил: гены, наш с рождения! Хочешь сказать, что мы не отдадим этого доходягу Седому?
        Паренек прислушался. Вячеслав Пугачев - неплохо звучит. Лучше, чем ничего, да и есть в услышанном сочетании что-то неуловимо знакомое. Он просклонял имя, как бы пробуя его на вкус, в надежде, что мозг вытолкнет на поверхность хоть какую-то ниточку, потянув за которую можно будет заполнить воронку, образовавшуюся на месте его прошлого. Память молчала, не желая делиться своими секретами, но это уже не волновало его так, как раньше. Он решил, что будет Вячеславом Пугачевым.
        - Сивый, ты, похоже, забыл, каким доходягой ко мне пришел в первый раз, - Емельян прикрыл глаза. - Тебя тогда тоже вся Москва искала, и менты и братва.
        - Да помню я все! - раздраженно бросил Сивый и моментально сник. И без того ссутулившийся, он стал похож на знак вопроса. Лицо посерело, глаза уставились в землю.
        - А я ведь встал за тебя, хотя кроме геморроя ничего не поимел.
        - Ну и что нам теперь - от бабок отказаться? - виновато, едва выговаривая слова, промямлил Сивый. - А если кто узнает, что мы нашли пацана и не отдали?
        - Бабки! - возмутился Емеля, мгновенно преображаясь. - Мелкий ты человек, Сивый. Всю жизнь тебя ничего не интересовало, кроме бабок. - Судя по всему, разговор ему изрядно надоел. - Короче, кончай базарить! Пацана не отдам, и вам не позволю.
        «Суровый дядька, сильный», - подумал Славка Пугачев, стараясь не отставать от своего спасителя.
        Откуда-то из глубины подсознания всплыли осколки странных воспоминаний. В голове зароились чужие испуганные мысли; замелькали незнакомые лица, и Славка понял, что бывшая жизнь помаленьку возвращается к нему. Осталось только немножко подождать.
        - Сейчас едем ко мне. Поживешь у меня, в себя придешь, а там уже решим, что с тобою делать, - услышал он голос Емельяна и успокоился.
        Первый день пребывания в санатории-профилактории, больше похожем на комфортабельную тюрьму, Дмитрий промучился от безделья. Добровольно лишая себя свободы, он не предполагал, что будет так муторно на душе. В голове беспрестанно вращались гнетущие мысли; появлялся и исчезал взволнованный голос Тромба, пробуждая необъяснимую тревогу в душе и дрожь во всем теле; перед глазами то и дело всплывала окровавленная физиономия распластавшегося на заледенелом асфальте бородача, вызывая непреодолимое желание разрыдаться. Слоняясь из угла в угол, он раз за разом возвращался к событиям последних суток. Чтобы хоть как-то приглушить изматывающий душу мандраж, Дмитрий попытался найти себе какое-нибудь занятие и весь второй и половину третьего дня посвятил ознакомлению с временным убежищем. Он обшарил все комнаты особняка, непонятно как обнаружил пару десятков миниатюрных видеокамер (он словно чувствовал, откуда исходит внимание), наблюдающих за каждым его шагом, и, исчерпав исследовательский запал, понял, что жизнь добровольного затворника и хронического бездельника его совсем не устраивает. «Нужно установить
связь с внешним миром и попытаться разыскать следы Пугачева», - решил он и, дождавшись очередного визита Юрия Николаевича, как бы невзначай завел с Анатолием разговор о том, что неплохо было бы съездить домой и привезти его старенький компьютер.
        Генерал заезжал каждый день, но Дмитрий успешно избегал с ним встречи - благо особняк вмещал в себя много комнат, а у Юрия Николаевича постоянно не хватало времени. Вспоминая разговор в «Медвежьей берлоге», он поймал себя на мысли, что думает о генерале как о противнике, а не как о друге и бескорыстном помощнике. Поверить в то, что полковник Коваль мог действовать на свой страх и риск, не посвящая начальство в свои планы, было также трудно, как и предположить, что всемогущие спецслужбы в современном городе не могут найти четырнадцатилетнего мальчишку. Хотя поверить в последнее было не сложно: ходят же у них под носом смертники с бомбами. Стоило ему об этом подумать, как генерал тут же переместился в стан неприятеля.
        Столкнувшись с недовольным взглядом Дмитрия, Юрий Николаевич удрученно покачал головой и, ссылаясь на неотложные дела в управлении, исчез. А уже через час к «санаторию» подкатил белый микроавтобус, и молодой человек в синей униформе передал в руки Анатолия яркую коробку с ярким интеловским лейблом на боку.
        Встречая телохранителя довольной улыбкой, Дмитрий извлек на свет серебристую (толщиной в палец) пластину ноутбука. Поднимая панель монитора, он довольно закивал, но уже через несколько минут, радость его поубавилась. Новенький, запакованный в пупырчатую пленку ноутбук (при внимательном рассмотрении) оказался напичканным таким количеством программ, что поверить в их заводское происхождение мог только последний лох. Очень скоро он понял, что большинство из них предназначалось для того, чтобы следить за его перемещением в Сети. Получалось, что Юрий Николаевич прислал ему чемодан с двойным дном. И главное, что его раздражало больше всего - мощная машина с привычной операционной системой как-то вдруг стала для него неудобной и беззащитной. Он видел лазейки, через которые кто-то незримый и настырный наблюдал за каждым кликом его клавиатуры, и они казались ему громадными дырами в цифровом заборе.
        Мысль скрыться от незримого ока вызрела не сразу: первые несколько суток он еще пытался бродить по страницам Интернета, не обращая внимания на бдительный взгляд со стороны. Перелопатив за это время содержимое тысяч страниц, он понял, что голова его превратилась в настоящий пылесос, затягивающий в себя все, что попадалось на глаза. Поначалу ему даже нравилось запоминать совершенно непонятные выражения и почти сразу же узнавать их значение. Понимание происходило само собой, как-то вдруг, словно в голове сидел невидимый переводчик и прикреплял к незнакомым буквосочетаниям узнаваемые образы.
        Поэкспериментировав с запоминанием, Дмитрий понял, что с появлением в голове виртуального соседа его способности в обработке информации многократно выросли. Теперь ему оставалось лишь быстро прыгать по сайтам, а все остальное голова делала сама. Чего только не скопилось в его памяти за последние дни! Он знал все! Точнее, ему казалось, что он знает все - от способов выращивания чайного гриба до ремонта вакуумной камеры протонного синхротрона. В конце концов ему надоела роль тупого поглотителя бессистемной информации, и он задался целью разыскать Вячеслава. Что-то подсказывало ему, что лучше не рекламировать свои поиски, и он первым делом решил избавиться от назойливой опеки Большого Брата. Теперь его перемещения по Интернету обрели четкую направленность. Перед глазами замелькали выдержки статей, написанных программистами об операционных системах, а в голове стало тесно от свободных кодов, библиотек и сред рабочего стола.
        Последующие сутки прошли, как в тумане. И еще одни, и еще…
        Временами Дмитрию начинало казаться, что он сходит с ума. Действительность больше походила на сон, в котором он потерялся в мелькающей веренице экранов, испещренных кусками будущей программы. А стоило ему закрыть глаза, как разрозненные куски сами собой складывались в единый исполняемый модуль. Иногда он переставал видеть интернетовские страницы глазами, и экран монитора на какие-то мгновения перемещался прямо в его голову.
        - Новая операционная система готова, - выдохнул он к концу четвертых суток.
        Выныривая из полусознательного состояния, уперся взглядом в изображение обычной комнаты, возникшее на экране ноутбука.
        - Ну, дружище, ты даешь! Я уже подумал, что ты с ума сошел, - донесся из-за спины голос Анатолия. - Четверо суток ни ответа, ни привета, как зомби, прикованный к клавиатуре. У меня в ушах до сих пор клавиши стучат. - Появившийся в поле зрения телохранитель приблизился к экрану. - И это все?! - воскликнул он с едва слышимой обидой в голосе.
        Дмитрий согласно качнул головой и утомленно улыбнулся:
        - «Домовой». Можешь поработать, интерфейс должен быть понятен даже…
        - Даже такому юзеру, как я, ты хотел сказать, - засмеялся Анатолий.
        Дмитрий, освобождая место за клавиатурой, молча отошел от стола. Он понимал, что Анатолий прав, уж если и он сумеет понять принципы работы «Домового», тогда можно будет смело сказать, что система имеет дружественный для любого пользователя интерфейс. Телохранитель не особо праздновал компьютеры, но уже через десяток минут на экране замелькали интернет-страницы, неохотно выдавая полезную информацию, постоянно выплевывая совершенно ненужные рекламные объявления и порнографические картинки. Но даже самая совершенная операционная система не сможет добавить сноровки неопытному пользователю, и потому очень скоро монотонное гудение ноутбука заглушило раздраженное восклицание:
        - Димыч, объясни мне, узколобому юзеру, каким образом ты можешь часами прыгать по сайтам и не ступить ни в одну картинку - а я только и делаю, что разгребаю порнодерьмо?
        - Если топать по всем баннерам, которые видишь на экране, то кроме рекламы и голых теток ничего не увидишь. Если невмоготу смотреть порно, включи фильтры и убери показ картинок в настройках браузера! - устало произнес Дмитрий, прекрасно понимая, что услышит в ответ.
        - Чукча, не умничай - покажи рукой! - засмеялся Анатолий, не переставая кликать мышкой по всплывающим на экране рекламным объявлениям.
        «Для него компьютер - пасьянс для домохозяйки. В лучшем случае - сборник статеек из желтой прессы в электронном виде», - подумал Дмитрий, посматривая на телохранителя и вспоминая, что совсем недавно и сам был…
        - Ты гляди, что творится! Хакеры банк ломанули, - восхищенно завопил Анатолий, тыча пальцем в экран, - на пятнадцать лимонов зелени.
        - В первый раз, что ли? - проворчал Дмитрий.
        Нужно было как-то реагировать на бурные эмоции телохранителя, и он среагировал. Пытаясь скрыть свою заинтересованность, он лениво, как бы без интереса, взглянул на экран и мгновенно проглотил содержимое страницы. Вот и пригодились новые способности. Еще бы уметь подключаться к компьютеру напрямую, подумал он, прикрывая глаза и усаживаясь на мягкий диван, стоящий в углу небольшой комнаты. В ту же минуту в голове возникла светящаяся полупрозрачная пластина экрана с затемненными ярлыками программ на рабочем столе. Дмитрий замер, не решаясь пошевелиться. Робко приблизив изображение, он мысленно кликнул одну из иконок и с удивлением обнаружил перед собой окно интернетовского браузера. А почему бы и нет?
        Трудно свыкнуться с мыслью, что в голове у тебя встроенное беспроводное соединение, однако, воспользовавшись им один раз, начинаешь понимать все его преимущества. Не вставая с дивана, он бродил по бескрайним просторам Интернета. Мгновенно перемещаясь со страницы на страницу, он вспомнил, зачем затеял всю эту канитель с операционкой, и попытался разыскать следы хакеров, взломавших банковский сервер. Непонятно почему его заинтересовала именно эта заметка, но мысль о связи взлома банковского сервера с пропавшим Пугачевым застряла в его голове, как заноза.
        - Глючит твоя система, - услышал он недовольный голос Анатолия. - Сейчас вообще работает без меня.
        Пощелкав клавишами, телохранитель оставил тщетные попытки перехватить управление компьютером, отошел от стола, длинно и шумно выдохнул и повалился на диван.
        - Зануда ты, Димыч. «Виндовс» не понравился - поменял. Хакеры банк взломали, ну и что? Кстати, - вдруг вспомнил он. - Как ты умудрился не спать четверо суток?
        - Я спал тогда же, когда и ты, - нисколько не смущаясь, соврал Дмитрий.
        Разговаривая с телохранителем, он успевал прыгать по сайтам и выискивать нужные ссылки. Перегруженные никчемной информацией страницы, проваливаясь в небытие, всякий раз затягивали его в лабиринт, в конце которого ждал тупик с лаконичной надписью: «Данная страница не найдена».
        «Прошлой ночью в Российском научно-исследовательском ветеринарном институте возник пожар» - заинтересовавший его заголовок мелькнул перед глазами и исчез. Теперь он листал страницы с такой скоростью, что успевал воспринимать лишь выделенные жирным шрифтом заголовки и выдержки из электронных статей. Проскочив мимо непримечательной заметки, он запоздало сообразил, что речь в ней идет именно о той ветлечебнице, в которой он совсем недавно побывал в качестве пациента. Он вернулся и не спеша перечитал сообщение.
        «В результате пожара полностью выгорела лаборатория, занимающаяся разработкой имплантатов «Кроткий нрав». Поджигатель был обнаружен пьяным в своей машине неподалеку от института. Им оказался Семен Торобов, бизнесмен из Калуги, хозяин годовалого сенбернара. После того как его доставили в ближайшее отделение милиции, он сознался в содеянном. Оказалось, что после дорогостоящей операции, проведенной в лаборатории ветеринарного института, его любимец необъяснимым образом стал исчезать из дома. В первый раз убитый горем хозяин вывесил объявление о пропаже с обещанием хорошего вознаграждения, и очень скоро пса обнаружили на городской свалке в компании бездомных бродяг. Когда сенбернар исчез вторично, молодой человек заподозрил, что в странном поведении пса виновата операция, а имплантат, вживленный в голову сенбарнара, действует с точностью до наоборот и вместо того, чтобы дисциплинировать пса, превращает его в непокорного бродягу. На третий раз, уходя на работу, он посадил пса на цепь, а когда, возвратившись, не нашел своего любимца, решил поквитаться с владельцами лаборатории. Изрядно выпив с горя, он
приехал в Москву и, проникнув в лабораторию, устроил пожар. По факту поджога возбуждено уголовное дело. Сотрудники института отказываются комментировать странное поведение своего четвероногого пациента».
        Если даже собака двинулась рассудком, то почему бы и мне не последовать за ней, завопил внутренний голос. Странная заметка взбудоражила воображение Дмитрия, напоминая о недавних страхах, в очередной раз вытолкнула на поверхность сознания мысль о наступающем сумасшествии. Перед глазами возник он сам в больничной полосатой пижаме. Только в этот раз разбуженная фантазия забросила его не в сумасшедший дом, а на городскую свалку, где он бродил между кучами зловонного мусора в компании громадного сенбернара. Отвисшая челюсть и стекающая по подбородку слюна не долго маячили перед глазами - Дмитрий сосредоточился и, прогоняя пугающие мысли, хотел было продолжить поиск Вячеслава, но в этот момент тело вздрогнуло, как от удара электрическим током, и, подчиняясь командам невидимого кукловода, перешло в ускоренный режим. Мышцы, напрягаясь, неприятно завибрировали, сердце учащенно забилось, как будто пугаясь появления бойца.
        - Тромб, ты не мог бы появляться менее адреналинно? - застонал Дмитрий.
        Пытаясь успокоить возбужденный организм, он глубоко (так, что затрещала грудная клетка) вздохнул.
        Успокоиться не удалось - мешали непонятные, но ощутимые изменения, происходящие с его телом. Стараясь вдохнуть побольше воздуха, он почувствовал внезапно возросшее давление на грудь.
        - Осторожнее! Прежде чем увеличивать объем легких, подумай о прочности каркаса - ребра могут не выдержать, - вновь раздался голос Тромба, и после секундной паузы боец добавил: - Нужно укреплять кости.
        - Ты о чем это? - испуганно прошептал Дмитрий и вдруг четко осознал, что каким-то образом меняет физические параметры своих внутренних органов. Ребра раздвинулись, грудная клетка явно стала больше.
        - Не бойся, напарник! - словно подслушав мысли, успокоил его Тромб. Организму потребовалось чуть больше кислорода - он сам перестроил свою структуру и получил его столько, сколько нужно. Все просто, как дважды два: пошаговая эволюция и никаких революционных изменений. Я кое-что подправил в твоей голове, чтобы метаморфоза происходила постепенно, но в то же время не затягивалась надолго. Жалко, что до ДНК пока добраться не могу, чертов вирус мешает. Прости за то, что не посоветовался с тобой, но это тело, если его не переделать, не оставляет никаких шансов на выживание. Странные вы, люди. Вместо того, чтобы изменяться самим, перекраиваете среду обитания, подгоняя ее под себя.
        - Это мое тело! Не смей!!! - мысленно заорал возмущенный Дмитрий. - Я не могу…
        Он и дальше собирался продолжать мысленные стенания, но Тромб резко оборвал его:
        - Помолчи! Времени нет. Вирус, которого ты не замечаешь, очень опасен для меня. Если не спрячусь в убежище, он уничтожит меня. Я помогу тебе найти следы Вячеслава в сети. Они остались, нужно только знать, куда смотреть, - голос бойца постепенно затих.
        В голове вспыхнули и тут же погасли пароли, коды доступа и множество другой информации, нужной для проникновения в банковскую систему.
        - Ты о чем? Какой вирус? - закричал Дмитрий вдогонку исчезающему бойцу.
        - Ты инфицирован. Вы все инфицированы, - прошелестело в голове.
        Дмитрий понял, что остался один и, выждав несколько секунд, продолжил поиски Славки. Миновав новостные странички и пройдя по многочисленным ложным ссылкам, он наконец-то добрался до более достоверного источника; узнал адрес банка и, пользуясь инструкциями Тромба, проник на один из его компьютеров.
        - Это Вячеслав! Его прон! - разорвалось в голове, как только он увидел хаос, царивший в банковской сети.
        Дмитрий сумел протиснуться только на слабенькую машину, предположительно рабочее место одного из операторов, остальные были отключены или запечатаны так, что ему пришлось бы очень долго ломиться в закрытую дверь, чтобы прорваться к серверу. Но и того, что он увидел, было достаточно, чтобы понять, что дальше погружаться в сеть нет никакого смысла. Диски компьютера превратились в цифровую свалку, заполненную несвязанными символами, в которых с трудом просматривались остатки некогда функционирующих программ.
        Потемкин открыл глаза.
        - Нет! Димыч, ты объясни мне, каким образом, следуя на сайт Русской Православной Церкви, можно попасть в такую порногалерею, что и черту не снилось? - по голосу Анатолия можно было понять, что дискуссию «сам с собой» он давно закончил и теперь с нетерпением ожидает собеседника.
        - Всяко не церковь виновата в этом, - выталкивая слова, Дмитрий раз за разом прокручивал в сознании страшную фразу Тромба.
        Последние слова бойца догнали его, как только он вынырнул из Сети. Ощущая себя прокаженным в лепрозории, среди таких же, как и он, больных и обреченных, он пытался понять, что хотел сказать его «сосед по разуму».
        - Когда читаешь про попов и про их шалости с маленькими мальчиками, возникает подозрение, что и они виноваты в этом бардаке, - возмутился Анатолий, кивая в сторону компьютера, - Тьфу ты, блин! - брезгливо сплюнул он, скривившийся, как от зубной боли.
        Дмитрий, привыкший к вспышкам всепоглощающего презрения к человечеству со стороны старшего товарища, вдруг ощутил непонятную тревогу, перерастающую в мрачную безысходность. Может, действительно прав боец, и мы все инфицированы? Тромб, Тромб, что же ты хотел этим сказать?
        Скрипнула дверь и, разрывая цепь неприятных умозаключений, на пороге появился улыбающийся Юрий Николаевич, как всегда подтянутый и энергичный. Серый с металлическим отливом костюм сидел на нем как влитой, подчеркивая все достоинства крепкой, спортивной фигуры немолодого уже человека. Если не обращать внимания на седую шевелюру, его можно было принять за тридцатилетнего боксера или борца.
        - Ну что, поросль младая, все дискутируете? - бодро проворковал он и двинулся к стоящему на столе монитору.
        - Не буди лихо, - непроизвольно вздохнул Потемкин.
        - Дмитрий, тебе привет от Светки - рвется приехать, да я не пускаю. Ты уж извини, но это небезопасно для нее. И для тебя, конечно.
        Может, говоря это, Юрий Николаевич и старался казаться озабоченным внимательным отцом, распростершим крыло ответственности и над его, Димкиной, головой, но последняя присказка прозвучала как-то неестественно и пресно. По всей видимости, происходящее на экране монитора интересовало генерала до такой степени, что он забыл вложить в финальную фразу необходимые эмоции. «Дал дрозда», как сказал бы Анатолий.
        - Что это у вас? - Юрий Николаевич, подсаживаясь к столу, ткнул пальцем в монитор.
        - Это Дмитрий поменял операционную систему, - поспешил похвалиться Анатолий. - Называется «Домовой». Четыре дня компьютер мучил, но сделал. Голова! - гордо вещал телохранитель, совершенно бескорыстно поднимая статус товарища.
        Сообразив, что допустил непростительную ошибку, Дмитрий стал судорожно придумывать наиболее правдоподобное объяснение появления на компьютере новой системы. Нужно было ожидать, что Анатолий, не задумываясь, поведает шефу историю ее создания. Наверняка для водителя, выполняющего обязанности телохранителя, было бы открытием узнать, что операционная система создается коллективом из нескольких тысяч человек. И не один год.
        - Компьютер-фантом? - задумчиво пробормотал Юрий Николаевич.
        Дмитрий улыбнулся, делая вывод, что ему все же удалось создать систему, невидимую для других пользователей сети, и «большой брат» об этом хорошо знает.
        - Вижу, времени даром не теряете. Четыре дня, говоришь? - уважительно протянул генерал, быстро скользя мышкой по экрану.
        Надежда на то, что генерал окажется таким же юзером, как и Анатолий, развеялась как дым: профессионал чувствовался сразу. Щелчок мышки, еще один - открылись несколько книг, валяющихся там, где их оставил Анатолий. Бросив взгляд на содержимое, программно подкованный генерал уверенно подхватил их появившимся курсором-манипулятором и быстро поставил на полку.
        - Четыре дня, значит! Посидел, подумал - и система готова, - обиженно проворчал он. - Чем же вас, сударь, не устраивал привычный всем «Виндовс»?
        - Нулевая защита информации, доступ к управлению компьютером со стороны и особенно внутри сети, - отчеканил Дмитрий.
        Покликав мышкой, Юрий Николаевич повернулся к нему и, хитро прищурившись, улыбнулся:
        - Придумал?
        - Вы о чем?
        - Придумал, чем объяснишь это? Только не надо сказок про белого бычка, - на секунду хищник проснулся и показал зубы. Морщинки и складки, образующие добродушную улыбку, разгладились, улыбающаяся гримаса мгновенно преобразилась, превращаясь в четко очерченную холодную маску.
        Дмитрий с удивлением всмотрелся в незнакомое лицо и помрачнел: «Неужели все-таки война?» Однако через секунду улыбка вернулась, и он понял, что ошибся.
        - Извини, Димчик, замучила эта работа, - пробормотал Юрий Николаевич голосом усталого пожилого человека. - Ты пойми, не могу я с тобой в игры играть. Время не ждет!
        - Если уж вы так торопитесь, то где Славка? Нашли? - раздраженно выкрикнул Дмитрий.
        Нисколько не задумываясь, кто перед ним стоит: отец подруги, генерал или сам президент, он, не в силах сдерживать злость, вскочил с дивана и заходил из угла в угол.
        - В процессе поиска, мой мальчик. Всех подключили, но пока без результатов, - генерал виновато развел руками. - Сейчас только слепые не ищут Пугачева.
        - Бред какой-то! - Дмитрий до хруста сжал кулаки. - Спецслужбы не могут найти мальчишку.
        - Я вот что хотел спросить, - встрял в разговор Анатолий, пытаясь разрядить обстановку. - Как там дела с нашим столбом?
        Запинаясь на последнем слове, он повернулся к удивленному Дмитрию и, вжимая голову в плечи, скривился. Гримаса, призванная подчеркнуть раскаяние, больше походила на улыбку идиота. Вот только глаза. «Ну не мог я не сказать!» - беззвучно кричали они.
        - Тут вот какое дело, - задумчиво начал Юрий Николаевич, делая вид, что не заметил бессловесных переговоров молодых людей. - Парадокс и сплошная ненаучная фантастика с вашим столбом. Он был установлен в прошлом году местными службами, на что есть соответствующие документы.
        - Тогда какого черта он упал? - вырвалось у возмущенного Дмитрия.
        - В тот день… - Юрий Николаевич на секунду замолчал и, уже не скрывая раздражения, продолжил: - И не только в тот, но и в остальные дни этого месяца по всей Москве не зафиксировано ни одного падания столба. И ни в одной сводке ДТП не числится ни одного человека, погибшего от падения на машину каких-либо крупных предметов. Вот потому-то ни в прессе, ни в Интернете нет ни одного сообщения.
        Чеканя слова, генерал внимательно наблюдал за каждым движением молодых людей. Делал он это как бы невзначай, и если бы не его новые способности, Дмитрий не заметил бы пристального, изучающего взгляда.
        - Впрочем, в прессе есть другое, не менее интересное сообщение! О взрыве бензовоза в тот же день, в том же месте и в то же время. Есть там абзац о «девятке», о которой ты рассказал. Синяя «девятка» с полным салоном пассажиров, - продолжил Юрий Николаевич, встречаясь взглядом с Анатолием. - И столкновение было, - многозначительно добавил он. - «Девятка» на полной скорости врезалась в заднее колесо притормозившего бензовоза, идущего впереди. Ошалевший водитель цистерны от неожиданности рванул машину вправо, и все было бы ничего, но водитель «девятки» умудрился ввести автомобиль в штопор. Видимо, вдавил педаль тормоза до упора, вырулив влево. Совершив переворот в воздухе, машина врезалась в бок бензовоза, что и привело к взрыву. Столб, в полуметре от которого припарковалась вся эта пиротехника, не пострадал, хотя и был изрядно обожжен. Это из официальных источников - версия номер один, так сказать, - задумчиво протянул Юрий Николаевич.
        Поглаживая подбородок двумя пальцами, теперь уже не скрывая интереса, он рассматривал собеседников, ожидая реакции на свои слова.
        Первым не выдержал Анатолий.
        - Что же говорит вторая версия, из неофициальных источников, так сказать? - подражая шефу, пробормотал он.
        Юрий Николаевич улыбнулся, оценивая смелость подчиненного. Покачивая перед носом телохранителя указательным пальцем, он с подчеркнутой строгостью произнес:
        - Не шали! Уволю!
        - Виноват! Исправлюсь! - пообещал Анатолий, и так получилось, что непроизвольно вновь попадал в тон.
        Генерал довольно хрюкнул:
        - Люблю дерзких! - и расслабленно рухнул на диван.
        - По показаниям немногочисленных свидетелей, - он взял со стола стакан с водой, не торопясь отпил и продолжил повествование, как будто читал с листа, - была еще одна машина. «Мерседес» черного цвета, в котором находились два молодых человека. За секунду до того, как бензовоз притормозил, «мерседес», следующий за ним вплотную, исчез, - Юрий Николаевич вытянул шею и продолжил заметно резче, покачивая седой головой. - Да-да! Вы не ослышались! «Мерседес» исчез. По словам гражданки Петровой, «словно изображение на стекле, стираемое мокрой тряпкой». Заехал «в какое-то темнеющее пятно», вместе с которым исчез. Был - и нет его. Потом удары, визг колес, взрыв, пламя. Естественно, половина опрашиваемых свидетелей не сказала об исчезнувшей иномарке ни слова, даже после того, как их допросили построже. Боятся людишки психушки. «Мерседес» пропал - значит, и не было его вовсе, чего не привидится с похмелья. Правда, привиделось исчезновение многим «алкоголикам», а вот появление зафиксировал только один. Гражданин Кудников, водитель старенького жигуленка, в момент допроса был в таком жутком опьянении, что
пришлось вызывать его второй раз. В отличие от мнимых пропойц, протрезвевший Кудников от своих слов не отказался. Он подтвердил, что примерно в полукилометре от места аварии у него перед носом возник из искрящейся воронки черный «мерседес» с двумя молодыми людьми. Только его водительское мастерство помогло избежать столкновения - так, по крайней мере, он говорит. Можно предложить, что Кудников пьет не первый день, и именно его показания - похмельный бред. Но я ему верю - описание высунувшегося из «мерседеса» матерящегося молодого человека не оставляет сомнения в его полной вменяемости.
        - Я не матерюсь за рулем! - возмущенно проворчал Анатолий и тут же замолк.
        Непонимающим взглядом он смотрел на Дмитрия, но тот лишь выразительно пожал плечами. Невысказанная фраза звучала приблизительно так: «Спроси лошадь, у нее голова больше».
        Анатолий закатил глаза и покрутил пальцем у виска, высказывая тем самым свое отношение к рассказу.
        - Ну что, ребятки, подведем итоги? - предложил Юрий Николаевич. - Ответов у вас нет, только вопросы. Правильно я понимаю? А потому я буду работать дальше. А вы, если решите куда отъехать, старайтесь быть осторожнее и держите меня в курсе своих перемещений.
        По дому разнеслось тонкое мелодичное треньканье звонка. Включился интерком, и зашелестевший динамик басовито произнес:
        - Это мы! Следы разума на коре жесткого диска нашей действительности. Спустились в мир для идентификации вновь рожденной операционной системы.
        - Лудим! Паяем! Хакерим! - пропищал динамик другим голосом, и наступила тишина.
        - Дима, это наши компьютерщики прибыли. Они ребята странные, но толковые. Ты уж прости меня, но они ознакомятся с твоей операционной системой, если ты не возражаешь.
        Дмитрий согласно кивнул. Подчиняясь невидимому сигналу с пульта охраны, дверь открылась. В комнату неслышно просочились старые знакомые - резкие, долгоногие и тощие хакеры - Жора и Бейрут.
        - Уснул, болезный, - прошептал Емельян. - Трудный день у пацана был: с отцом встречался. Гадко, должно быть, встречаться с отцом, которого не помнишь.
        Стоя на пороге скромной спальни с двумя старыми стульями и небольшой кроватью у стены, он разглядывал посапывающего Славку. Тихонько прикрыв дверь, он повернулся к стоящему у окна Сивому. Рука непроизвольно потянулась к густой бороде, вросшей широкой лопатой в квадратный подбородок.
        - Ты же вор! Че ты с ним сюсюкаешься, как нянька с лялькой? Смотреть тошно! - злобно прошипел Сивый и попытался продолжить. - Я в его возрасте…
        - Ты в его возрасте, - без злобы, но достаточно резко перебил Емельян, - мелочь по карманам тырил да своих корешей под статью подставлял! Не прессуй пацана, урка! Хотя чую я, не по твоим гнилым зубам этот орешек.
        - Ты, Емеля, лучше подумал бы, как нам камеры избежать, когда Седой узнает, что мы ныкнули пацана, - продолжал бурчать недовольный Сивый.
        - Благодаря этой ляльке мы всегда сможем откупиться. И от Седого, и от кого угодно. Пятнадцать лимонов. Мы таких денег за всю жизнь в глаза не видели, а мальчишка не выходя из квартиры банки бомбит, как консервы вскрывает. Не суетись, Сивый, ты же вор, а вору страх неведом.
        Минуту назад охающий, Емельян вдруг распрямил крепкие плечи, бросил пылающий внутренним огнем взгляд на сутулящегося товарища, и тот непроизвольно попятился к двери. Именно за этот взгляд окружающие боялись Емельяна в молодости, и именно он в последние дни все чаще пугал Сивого. А еще больше страшило его стремительное преображение старшего друга, произошедшее с того момента, как белобрысого Славку привезли с Площади Трех вокзалов. Слишком много необъяснимого стало происходить в старенькой квартире, и слишком быстро его друг отдалялся от него. Проводя все свое время в обществе малолетки, Емельян, казалось, и сам впадал в детство - все чаще в комнатах раздавался смех, все чаще Сивый слышал непонятные слова, смысл которых с трудом находил дорогу в его голове. Когда после очередного сеанса «медиативной коррекции теломеров» Сивый спросил Емельяна, что с ним происходит, тот улыбнулся и, кивая в сторону мальчишки, прошептал:
        - Он лечит. От старости.
        Тогда Сивый обиделся, думая, что Емельян смеется над ним. А сейчас? Отступающий к двери, он уперся глазами в маленькую деревянную рамку, прилипшую к выцветшим бумажным обоям. Помятая черно-белая фотография смотрела на него сквозь пыльное стекло сегодняшним лицом Емельяна. Сколько с тех пор прошло?
        - Двадцать лет! - услышав резкий голос, Сивый вздрогнул.
        Емельян, казалось, заглянул в его голову.
        - Черт возьми, Емеля! И ты туда же? - испуганно заорал он, с трудом сдерживая нервную дрожь, сотрясающую тело. Он боялся. Боялся мальчишки, читающего его мысли, боялся старого друга и учителя, по необъяснимым причинам молодеющего на глазах, боялся Седого с его бойцами.
        - Успокойся, Серега! Прорвемся! Ведь мы - одна семья, - произнес Емельян, и вдруг подозрительно прищурился и резко спросил. - Ты кому-то сообщил о Славке?
        Холодный взгляд скользнул по лицу Сивого, отчего у того подкосились ноги, а по спине поползли здоровенные капли пота. Пятясь к двери, он в очередной раз перевел взгляд с лица Емельяна на его фотографию. Бегающие глазки наполнились ужасом.
        - Не может быть! - испуганно прошептал он и, пошатываясь, побрел к выходу из комнаты. - Двадцать лет…
        Хлопнув дверью, Сивый нервно мотнул головой и, приходя в себя, тяжело вздохнул. После чего достал из кармана свободных штанов старенький телефон и стал набирать необъяснимо длинный номер. Его трясущиеся руки выдавали страх, который еще заметнее отражался на бледном, покрытом крупной испариной лице. Горячая влага собиралась в тяжелые капли, катившиеся по дряблым щекам. Закончив тиранить непослушные кнопки, он с трудом справился с грудным кашлем и замер, прижимая трубку к уху. Громко дыша, он прислушался к нудному длинному гудению.
        Десять секунд… двадцать… наконец в трубке раздался щелчок.
        - Оставьте сообщение на голосовой почте! - промурлыкал нежный голосок, сменивший противное гудение.
        - Это я, Сивый! Мальчишка находится… - запинаясь от волнения, трясущийся вор с трудом продиктовал адрес.
        Смахнув заливающий глаза пот, он упал в стоящее перед ним кресло.
        Телефонная трубка вновь ожила, но привычная «Мурка» в этот раз больше напоминала похоронный марш.
        - …Ты зашухерила всю нашу малину, и за это пулю получа… - скрежет хрупкого аппарата, рассыпающегося под каблуком тяжелого ботинка, оборвал любимую песню хозяина.
        - Да пошли вы все! - рыкнул Сивый, бросаясь к выходу.
        В последний момент он вдруг остановился и вернулся в комнату; торопливо подошел к окну; слегка отодвинув тяжелую занавеску, выглянул на улицу.
        - Уже прибыли?! Оперативно работают, сволочи! - удивленно прошептал он, резко отстраняясь от стекла.
        Оборачиваясь на шум открывающейся двери, обнаружил на пороге белобрысого паренька.
        - Вот ты-то мне и нужен, - осклабился он, шагнув к зевающему Славке.
        - Дурак ты, Сивый! Сам себя приговорил, - выдохнул мальчишка, удрученно покачав головой.
        Звякнуло стекло. Маленький кусочек металла, пробив прозрачную преграду, вонзился в затылок удивленного мужчины. Всего девять граммов, и нет человека.
        - Снайпер, - спокойно произнес Славка в ответ на немой вопрос, возникший в широко открывшихся глазах умирающего иуды. - А мог бы жить, - буркнул он, быстро выходя из комнаты, и тут же заорал: - Емеля! Они уже здесь!
        Из соседней комнаты послышался скрип передвигаемой мебели, загрохотали падающие стулья.
        - Брось ты свои игрушки! - раздраженно рявкнул Славка, устремляясь на шум. - Нужно уходить!
        Входная дверь содрогнулась от тяжелого удара и, на мгновение зависнув в воздухе, шумно рухнула; громко ухая под массивными армейскими сапогами, замерла, распластавшись на присыпанном бетонными осколками полу.
        - Ты уверен, что и в этот раз твой фокус с перемещением удастся? - улыбнулся Емеля.
        Приближаясь к подрагивающему подростку, он стал вплотную и заглянул в его темнеющие глаза. Пугачев неуверенно пожал плечами:
        - Выбора-то все равно нет.
        Белые волосы мальчишки, мгновенно электризуясь, встали дыбом; с рук к полу скользнули яркие зеленоватые искры; тело, становясь полупрозрачным, засветилось, как будто его обмазали фосфором. Под ногами возникла подрагивающая темная мембрана. Зеленые искры вытянулись в горящие жгуты, яркие щупальца скользнули к набухающей и наполняющейся ярким огнем линзе. Воздух в комнате потемнел, поплыл горячими волнами от того места, где стояли Славка с Емельяном.
        Мощный взрыв прогремел за их спинами. Взрывная волна, ломая пространство комнаты, разрывая барабанные перепонки бойцов, просачивающихся в квартиру, метнулась к растворяющейся в воздухе парочке. Пройдя сквозь искрящуюся пустоту, смешала спецназовцев в одну пятнистую вопящую массу и, бросив на стену, в тот же миг сошла на нет, оседая мелкой пылью на обломках допотопной мебели.

* * *
        Как только дверь за Юрием Николаевичем закрылась, Жора и Бейрут засыпали Дмитрия техническими вопросами. Он знал, что именно эти хакеры участвовали в захвате «Медвежьей берлоги». Но знал он и то, что без участия худых длинноногих парней с безумными воспаленными глазами и взъерошенными волосами Тромб давно перестал бы существовать. Да и что было бы с ним самим, если бы не они? Ведь именно боец сдержал наступление вирусов, проскользнувших в его голову. Чувствуя себя обязанным молодым людям, он охотно отвечал на их вопросы.
        Допрос с пристрастием продолжался больше двух часов. За это время новорожденная операционная система была разложена по байтам, ощупана, осмотрена, обмеряна. Каждая часть исследована под микроскопом, «высечена» и возвращена на место. После экзекуции компьютерщики собрали разрозненные куски программы воедино, единогласно выставили оценку «выше среднего» и сразу забыли о ней.
        - Так почему все-таки Бейрут? - спросил Дмитрий молодого человека, расслабленно развалившегося в одном из кресел.
        Парень добродушно улыбнулся:
        - Я, как неоднократно разрушенный город, все время перестраиваюсь и видоизменяюсь. Постоянно в борьбе со всем миром, постоянно в войне. А еще я как колодец в пустыне, как…
        Он, наверняка, еще долго мог обсуждать этимологию своего имени, но Жора неожиданно оборвал его монолог.
        - Хватит трепаться, Бей! И про колодцы, и про разрушенный город. Вот белобрысый пацан, с которым мы недавно работали, - возбужденный хакер неожиданно остановился и побледнел. Понимая, что сболтнул лишнего, и перевести разговор в другое русло не удастся, Жора лихорадочно соображал, пытаясь выкрутиться из неприятной ситуации, но, не придумав ничего лучшего, продолжил: - Тот точно был, как разрушенный город, - запинаясь, пролепетал он и быстро, почти шепотом, закончил: - Как же его звали?
        Бейрут снисходительно посмотрел на товарища, глубокомысленно закатывая глаза, покачал головой.
        - Вячеслав Пугачев! Вот как его звали. Волосы светлые, глаза голубые, нос прямой, рост ниже ста пятидесяти. Состояние преимущественно возбужденное.
        После этого он повернулся к замершему с открытым ртом Дмитрию и, как ни в чем не бывало, пояснил:
        - Мой друг Жора - большой оригинал, забивая в память сотни паролей за один просмотр, он абсолютно не запоминает имен человеческих.
        Поглядев на окаменевшее лицо Дмитрия, Бейрут виновато потупился:
        - Ты что, знал этого пацана?
        Жора, зайдя за спину Дмитрия, яростно жестикулировал, всем своим видом призывая друга к молчанию.
        Потемкин кивнул. Он ждал, что хакер сам продолжит разговор.
        Но Бейрут замолчал - видимо, до него все-таки дошло, что означают сигналы Жоры. Вспомнив запреты и инструкции полковника Коваля, он испуганно заерзал взглядом по сторонам.
        Дмитрий боялся задавать вопросы, полагая, что его любопытство только насторожит молодых людей.
        Анатолий же не стал долго раздумывать. Удивленно присвистнув, он громко завопил:
        - Пугачев! И здесь Пугачев! Как в стихотворении. Ищут пожарные. Ищет милиция. Ищут - не могут найти. В последнее время я только и слышу эту фамилию. Что за монстр этот ваш Пугачев?
        Бейрут молча уперся взглядом в потолок. Жора и вовсе отвернулся.
        - Где вы его видели? Что с ним произошло? - не отставал Анатолий. - Вам что, запретили говорить? - он сыпал вопросами, настаивал, пытаясь разговорить хакеров, но все его попытки ни к чему не привели. Бейрут не обращал внимания на уговоры. Задумчиво рассматривая трещины на потолке, он молчал. Впрочем, с таким же успехом он мог рассматривать и камеры в углах комнаты, замаскированные под лепнину. Прошло несколько минут, пока он не повернулся к собеседникам.
        - Спросите у шефа, - беспомощно разведя руки в стороны, он незаметно провел указательным пальцем по губам.
        Стараясь разрядить возникшее в комнате напряжение, Дмитрий громко - так, чтобы было отчетливо слышно всем (и особенно тем, кто «явно» не присутствовал, но слушал их разговор), - произнес:
        - Я до сегодняшнего дня думал, что вы люди полковника.
        Брови Бейрута недовольно поползли к переносице, и Дмитрий на мгновение замолчал. Вспоминая бедлам, который устроили люди Коваля в лаборатории профессора, сообразил, как уйти из зоны внимания вездесущих камер. План созрел неожиданно, и Дмитрий спокойно продолжил:
        - Ладно, спросим у Юрия Николаевича.
        Подойдя к долговязому парню вплотную, он незаметно сунул ему визитку Медведева.
        - Завтра в середине дня, - шепнул он, заговорщически подмигивая компьютерщику. Затем медленно выгнул спину. Совсем как Анатолий, глядя на которого, можно было усомниться в справедливости теории Дарвина и предположить, что гибкий телохранитель относится к семейству кошачьих, а не к потомкам приматов.
        Потягиваясь так, что захрустели кости, Дмитрий длинно зевнул и рухнул на диван.
        - Завтра. Все завтра. А сегодня спать.
        Глава тринадцатая
        САМОЗВАНЕЦ
        Что связывает юного Славку Пугачева, старого вора Емельяна и смутьяна, а по совместительству крестьянского царя, Емельяна Пугачева?
        Исчезла, растворяясь за спиной, квартира Емельяна, пропал распростертый на полу Сивый, заглохли жуткие крики сминаемых взрывом спецназовцев.
        Светящееся пространство вокруг Славки и Емельяна бесновалось, как живое существо. Вздрагивая и наступая, оно просачивалось в тело сквозь поры кожи; скапливаясь внутри, уплотнялось, чтобы в тот же миг взорваться, превращая организм в цепочку разрозненных атомов, каждый из которых стремительно менял свое положение относительно соседей. Бесконечная череда перемещений странным образом втиснулась в секундный интервал, а когда мгновенный марафон закончился и все его участники вернулись на свои места, Славка оказался в совершенно незнакомом месте.
        Вокруг расстилалась степь с пожухлой травой, березовыми перелесками и одинокими холмами, покрытыми редкой растительностью.
        - Куда это нас лихая вынесла? Тут же только коровы да лошади ходят! - услышал он сдавленный голос Емельяна и, поворачиваясь, обнаружил бородатого спутника.
        - И не только ходят, но и гадят, - Емельян, брезгливо морщась, вытащил ногу из большой кучи вонючего навоза.
        - Видишь две узкие колеи? - склоняясь над углублениями в земле, он задумчиво покачал головой. - Это следы телеги. Хотя откуда тебе знать, что такое телега?
        Славка знал, но только теоретически, из интернета. Он попытался представить четырехколесную деревянную повозку, медленно ползущую по извилистой дороге, но воображение капризничало, и перед глазами упрямо выруливал и прыгал по узкой колее старенький жигуленок.
        - Где же мы? - повторил свой вопрос Емельян.
        - Сам не знаю, - развел руками Вячеслав, оглядываясь в поисках знакомых ориентиров.
        - Я ведь сам еще принципа перемещения не понял - прыгаю по наитию. Вот только в этот раз что-то пошло не так.
        - Интересно! Что же могло пойти не так? - пророкотал Емельян, вскидывая руки к небу. - Обычное перемещение двух сумасшедших. Усилием воли… на одну или две тысячи километров - туда, где до сих пор ездят на телегах. Что не так? - возмущенно размахивая руками, заорал бывший вор в законе, теряя остатки самообладания.
        - Я понял, что не так! - удивленно выпучив глаза, воскликнул Славка, тыча пальцем в толпу, спускавшуюся с покрытого лесом пригорка.
        Кучка людей, лохматых и грязных, в рваной одежде, двигалась навстречу.
        Оживленно жестикулируя и громко ругаясь, оборванцы тащили за собой связанного меднолицего и чернобородого богатыря. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что его если и не пытали, то уж наверняка долго избивали. Били - судя по кровоподтекам на лице и синякам на теле - с чувством, с толком, с расстановкой.
        Молодой человек, возвышающийся над толпой, расправил могучие плечи и повернулся к незнакомцам. Разорванная рубаха, подпоясанная широким ярким кушаком, свободные штаны необычного покроя - настоящий казак времен Екатерины Великой. Цепкий взгляд черных глаз скользнул по ногам, задержавшись на странной обувке чужаков, остановился на диковинной одежде.
        - Хлопцы, вы откуль? - заорал он издалека, не обращая внимания на тычки волокущих его мужичков.
        Емельян мгновенно успокоился, захватив пятерней черную бороду, улыбнулся.
        - Издалека, друг. Из самой столицы, - громко крикнул он.
        - Из столицы! - ахнул сиплый голос из толпы.
        Зазвеневший, властный голос Емельяна загремел над толпою, заставляя трусливых мужиков втягивать головы в плечи и вздрагивать при каждом слове:
        - А ты? Что ты за человек? И почему на привязи? Неужели эта трясущаяся шпана может посадить на цепь настоящего бойца, как пса поганого?
        Славка удивленно уставился на бородатого спутника. Емельян говорил уверенно, обжигая взглядом, вызывая если не страх, то уж уважение - точно.
        - Зарубин я, Чика. А эти, - меднолицый презрительно скривил губы, сплюнул прямо в загудевшую толпу, - рвань подзаборная. Промышляют на дорогах, собаки голодные, дикой кодлой на прохожих нападают. Гораздо охмелевший был я, когда их повстречал. Вот они меня и порвали изрядно.
        Разношерстная компания меж тем приблизилась, таща за собой не только ругающегося Чику, но и насыщенное (хоть руками щупай) облако чесночного запаха. Тяжелое амбре немытых, потных тел, похоже, нисколько не смущало парализованное страхом убогое сообщество.
        - Глянь на бородатого! Жилистый! Такого голыми руками не возьмешь. Вишь, как пялится - прямо жрет, гад, зенками-то! - зашипел самый маленький представитель лихого братства.
        - А одеты-то?! - засмеялся другой.
        - Не по-нашенски, - хрипло вторил ему третий. - По-иноземному.
        - Цыц, братки лихие, вишь белобрысый ухи развесил! Кабы не услыхал че, пусть думает, что мы евонного батьку испугались и пройдем мимо. Мальцу оно, конешна, как куренку голову свертеть. Но старшой! - вступил толстый мужик, непрерывно прикрывающий остатками рясы грязное, посиневшее от холода пузо.
        - Днем трогать их не будем. Идем мимо, - прошипел кудлатый поп в грязной рясе с рваным подолом, по виду расстрига, взявший на себя роль атамана.
        Странная компания приблизилась и попыталась пройти мимо, но Славка неожиданно вышел вперед. Улыбаясь, встал на пути.
        - Добрый день, друзья, - сказал он и сжался, стараясь казаться меньше и безобиднее.
        - Кому как, - раздалось из толпы. - А я дык не рад ноне.
        - Мы тут заблудились, кхм… - Славка запнулся, прокашлялся, сглотнув застрявший в горле комок.
        Искоса поглядывая на Емельяна, услышал беззвучный призыв:
        - Отвлеки их! Я пока к Чике подберусь - нельзя парня шакалам оставлять.
        - Слегка заплутали, от двора отстали, - продолжил Славка, не снимая дурацкой улыбающейся маски. - Ищут нас сейчас наши воины.
        Пугачев с трудом сдерживался: его разбирал смех, но нужно было играть свою роль до конца.
        - Воины? - удивился обладатель сиплого голоса. - Он сказал: воины?
        Ему вторил другой:
        - От двора отстали, хм. Странно грит, не по-мужицки.
        - Не подскажете, где мы сейчас находимся? - поинтересовался Славка.
        Расстрига вздрогнул при слове «воины», скукожился при упоминании «двора», оглядел встречных путников внимательным взглядом и пробормотал:
        - Отчего ж не сказать, коли спросил. На свободном Яике, где еще?
        Испугался, видимо, мужичок. Задрожал всем телом, но теперь уже не от холода. Побледневшее лицо исказилось, расплывшись в подобострастной улыбке. Он привык бояться того, чего не понимал. А когда он боялся, то всегда выбирал сторону сильного и оставался с ним, пока тот не давал слабины.
        Вот и сейчас он видел перед собой чужаков и не мог понять: кто они и откуда появились? Странные люди, как и слухи, гулявшие в последнее время по свободному Яику. Кто-то самолично царя встречал, кто-то ангела в образе беловолосого отрока, вещавшего о возвращении самодержца.
        - Давно ль плутаете, батюшка? - заискивающе спросил расстрига Емельяна.
        Вглядываясь в толпу, он ждал подсказки, но рваное сборище молчало.
        Вдруг сиплый голос громко прошептал:
        - А ежели из столицы, то мабыть и двор царский? Ежели Митька правду грил, что царь жив и на Яике ноне?
        Свора загудела, испуганно отодвинулась.
        Висевший на веревках Чика вскинулся, услышав последние слова.
        - Государь Петр Федорович, батюшка наш, - заорал он, выпучив черные смеющиеся глаза. Попытался упасть на колени, но веревки не пустили. - Прости мя, отец наш, Христа ради. Не признал ваше величество! Глаза от побоев опухли. Долго били мя твари, стоящие пред тобой. Прости, а я уж потрафлю твоей милости, только скажи, как!
        - Развяжите его! - приказал Емельян, раздувая щеки и грозно хмуря брови, что выглядело, по мнению Славки, довольно забавно.
        Оборванцы, похоже, растерялись от внезапного напора. Привыкшие всю жизнь подчиняться грубой силе, они кидались врассыпную, встречаясь с ней. Так же произошло и в этот раз. Толпа мгновенно поредела. Некоторые все же нашли в себе силу усомниться в правдивости царского происхождения бородатого незнакомца, но и они не решались бузить. Словно скованные параличом, мужики молча стояли в сторонке, старательно избегая разгневанного взгляда самозванца.
        - Вы подчинитесь, или мне надо дождаться своих казаков, чтобы они повесили непокорных? - находясь на грани фола, Емельян, привыкший к экстремальным ситуациям, оставался невозмутимым.
        Реакции от готовых подчиниться, но впавших в состояние ступора, парализованных мужиков не последовало, и воскресший самодержец, подойдя к Чике, самолично освободил казака. Мелькнуло широкое лезвие ножа, и на землю осыпались перерезанные веревки.
        - Пошли вон, псы! - заорал казак, растирая занемевшие кисти рук.
        Не дожидаясь, пока лихая компания придет в себя и поймет, что никакого войска не будет, Емельян с Чикой величественно удалились.
        Догнав важно шествующую парочку, Славка тихо зашептал:
        - Поторопитесь, мужики! Они сейчас очухаются. Расстрига уже созрел. Бежим!
        - Негоже царю тылы неприятелю демонстрировать, - важно проворчал Емельян, однако слегка прибавил шагу.
        За спиной раздался громкий хлопок, напоминающий удар ладонью по голой ляжке, и злобный крик взорвал тишину:
        - Бей их! Не дай уйти! Ежели самозванец - бить его, ну а коли взаправду царь, то… - очухавшийся атаман помолчал, соображая, что делать с самодержцем. - Казаков притащат - нам не жить.
        Возмущенный расстрига размахивал руками, метался с неожиданной для его нехрупкого сложения прытью, хрипло орал, хватая за одежду оторопевших от страха мужиков.
        - Петро, ты думаешь, он забудет, как ты его палкой дубасил? - вопрошал отлученный служитель, тыкая пальцем в Чику.
        Емельян резко повернулся на крик, вытащил из-за пазухи нож, тронул пальцем широкое лезвие и, едва раздвигая напряженные губы, жестко произнес:
        - Н-ну?
        - Кого я сегодня еще не бил? Подходь! - возле плеча Емельяна возникла голова Чики.
        Черные глаза кучерявого молодца засмеялись, вспыхнули удалым огнем, предвкушая драку.
        - Емельян Иванович, они же нас шапками… - попытался сказать Славка, удивленно таращась на здоровенный тесак.
        Чика зажал ему рот рукой, не давая договорить, оттеснил за спину.
        - Петр Федорович! - рыкнул он негромко через плечо и засмеялся, поворачиваясь к толпе.
        - Волки зайцев не боятся! - воскликнул Емельян, расправляя плечи.
        - Вдвоем мы их всех здесь укатаем, - поддержал изрядно побитый, но не побежденный Чика. - Эх, брат, покуражимся!
        Расстрига, морщась, прикоснулся к синему распухшему уху (память о недавней схватке с меднолицым весельчаком), громко ойкнул и бесшумно ретировался. Оказавшись за спинами товарищей, он повернулся, подхватил рваный подол рясы руками и бросился бежать. Следом за ним кинулись наутек пришедшие в себя самые упрямые - а может, самые трусливые - разбойнички.
        - Тьфу ты, ну ты! - сплюнул расстроенный Чика. Понимая, что заварушки не будет, громко хлопнул себя по бедру. - А тебя, отрок, как зовут? - поинтересовался у Славки. - Видел, готов был драться, хоть и струхнул вначале. Уважаю, - добавил казак, поворачиваясь к Емельяну.
        - Сын, что ли?
        - Вячеслав Пугачев, - смущенно представился Славка, чувствуя, что Чика нисколько не лукавит - хвалит искренне.
        А казак водрузил тяжелую руку на плечо Емельяна, словно знал его всю жизнь, и, увлекая за собой, загудел басовито.
        - А ты, стало быть, Емельян Пугачев, Иванов сын. Пойдем, брат, у меня здесь недалече знакомая молодка живет. Зверь-баба! - хитро сощурившись, Чика засмеялся.
        Славка чуть было не закричал от удивления.
        Пугачев Емельян Иванович! Вот это да!
        - Я иногда у нее останавливаюсь, - продолжал Чика, не обращая внимания на суетившегося рядом мальчишку.
        Было в этом человеке что-то такое, от чего душа мгновенно впитывала его, принимала, как родного. Может, подкупающая искренность, может, бесшабашная удаль. Похоже, Емельян ощущал эту особенность не хуже Славки. Вздрогнув от неожиданного прикосновения, он тут же успокоился и закинул руку на плечо довольного Чики. Так они и двинулись в обнимку по извилистой дороге, громко хохоча, вспоминая реакцию оборванцев на появление мнимого царя.
        Славка задумался. Прислушиваясь к внутренним ощущениям, он понял, что организм полностью восстановился после прыжка. Можно было попробовать прыгнуть назад в современность, но возвращаться почему-то не хотелось. Может потому, что прост был этот мир и потому интересен.
        Славка в очередной раз посмотрел на Емельяна и удивился - тот как будто заново родился, глаза излучали радость, воодушевленное лицо светилось тем особым видом азарта, который возникает у полководца накануне сражения и которым он способен заразить целую армию. Это было его время, его эпоха, стихия, в которой он чувствовал себя как рыба в воде.
        - Нет, брат Чика, не прав ты! Народ такой сказкой не поднять. Раскусят - сами прибьют, - доказывал народный царь-самозванец.
        - Какой нынче год? - выкрикнул Славка, вставая на пути спорщиков и желая удостовериться в своем предположении.
        Будущие смутьяны, напугавшие Екатерину Великую, полностью игнорировали его присутствие - бесцеремонно отодвинув в сторону мальчишку, они пошли дальше, продолжая спорить и не замечая ничего вокруг.
        - Кто сейчас на троне? - загородив дорогу, Славка схватил Емельяна за руку.
        - Не смей прыгать! - вскричал Емельян, испуганно отстраняясь.
        - Катька, - растерянно пробормотал Чика, - кто ж еще?
        Емельян потянул Славку в сторону и возбужденно прошептал:
        - Ты знаешь, где…
        Не закончив вопроса, он негромко засмеялся.
        - Знаешь, где мы? - синхронно выпалил Славка.
        На мгновение оба замолчали, глядя друг другу в глаза. Славка - с легкой грустью. Емельян - с веселой решимостью.
        - Ты, я вижу, уже все решил, - прошептал Славка, прижимаясь к широкой груди легендарного предка. - Финал знаешь?
        - Четвертование, - вздохнул Емельян, продолжая улыбаться. - Взял в тюремной библиотеке трехтомник Шишкова, оторваться не мог. Пока не прочитал - ночами не спал. Ты иди! - махнул он рукой в сторону холма. - Там прыгнешь, чтобы не подумали чего. Иди и не смей возвращаться! Избавь от позора душу мою! Никогда не был трусом, всегда мечтал умереть красиво. Иди!
        Славка вздохнул и торопливо затрусил к ближайшему пригорку. Организм гудел, едва справляясь с бушующим океаном энергии, клокочущим внутри. Он знал, что за этим последует прыжок, но не мог определиться с направлением. В голове мелькали картины самых экзотических мест на Земле, но теперь Славка знал, что его перемещения не ограничиваются одной временной плоскостью и копался в истории, выискивая места, побывать в которых ему хотелось больше всего. Событий и мест, достойных внимания, выискалось неисчислимое множество. «Целой жизни не хватит, чтобы побывать везде», - думал он, составляя малый список: Шумеры, Египет, древняя Греция и Перу.
        Одна беда - управлять прыжками он пока не мог. Оставалось надеяться, что умение ориентироваться в пространстве и времени придет раньше, чем его занесет в такую дыру, из которой он не сможет выбраться живым. Хотя дом сейчас стал именно такой дырой - слишком много ловцов объявилось по его душу.
        Глава четырнадцатая
        ДЕНЬ ОТКРЫТЫХ ДВЕРЕЙ
        Хотите больших неприятностей? Соберите в одной квартире всех своих друзей, врагов, знакомых, и… долго ждать не придется
        Дом, семья, друзья, работа. Это не просто слова - сваи, забиваемые каждым человеком в зыбкую, быстро меняющуюся поверхность современной жизни. Основа строительства, которое будет продолжаться большую часть ее, до тех пор, пока человек не потеряет силу, не остановится, утомленный и обессиленный. Вот только не каждый, остановившись, сможет отдохнуть в просторном доме, с семьей, в кругу друзей, и пойти дальше. Может случиться так, что не будет дома - только болото с торчащими скелетами несбывшихся надежд. И устал ты потому, что барахтаешься в трясине, а рядом нет никого, кто мог бы протянуть руку. Ты - дряхлеющий, никому не нужный человек, идущий ко дну. И имя этой трясине - старость.
        Медведев всю жизнь ценил дружбу, уважал семейные ценности как некие абстрактные, теоретические понятия. Жизнь его сложилась так, что по-настоящему он любил только одну женщину - работу Если работа мешает созданию семьи - ну ее, эту семью. Если друзья не могут обходиться без общения, а от него страдает работа - ну их, этих друзей.
        Еще вчера он посмеялся бы даже над возможностью выбора между работой и… Да неважно чем! Работа, работа и еще раз работа - вот смысл его жизни, его семья, его лучший друг.
        Но это было вчера, когда у него была любимая лаборатория, в которую он вложил всего себя без остатка, а сегодня?
        Сегодня - болото! Захват лаборатории выбил его из привычной колеи и едва не вверг в беспросветное уныние. От хандры спасли зеленые глаза и прекрасное лицо, занимающие все его мысли.
        Первые дни милая Галочка старательно обходила ученого мужа стороной, придумывала разные причины, отказывая настойчивому Медведеву во встрече. Однако ничто не вечно под луной, и лед растаял. Он в очередной раз посмотрел на часы. Сегодня у него свидание с самым милым существом на белом свете, с лейтенантом милиции Галиной Соколовой. Не встреча на пути домой, не разговор на крыльце, а самое настоящее свидание, пусть и в обеденный перерыв. Многодневный натиск увенчался успехом, девушка наконец-то сдала позиции, соглашаясь встретиться в неформальной обстановке.
        Встреча было назначена на двенадцать часов дня в парке Горького, но уже с девяти он засуетился, как мальчишка, и стал готовиться к предстоящему свиданию. Подойдя к зеркалу в двадцать седьмой раз, внимательно оглядел слегка потрепанную годами, но в настоящий момент сияющую от удовольствия физиономию.
        Неожиданно задребезжал телефон, стоящий на тумбочке в прихожей.
        - Бейрут, - представилась трубка незнакомым голосом.
        Знакомый ник, подумал Медведев, и только когда незнакомец проворчал что-то по поводу обыска в лаборатории, вспомнил, откуда знает необычное прозвище. Тут же перед глазами появилась и исчезла долговязая фигура одного из хакеров.
        - Я вас помню, молодой человек, - произнес он, продолжая улыбаться своему отражению. - Чем могу быть полезен?
        - Дмитрий Потемкин, - телефонная трубка на мгновенье замолчала, скрипнула и продолжила с легким, едва уловимым эхом. - Хотел бы встретиться. Если можно, у вас. Сегодня в середине дня.
        - Жорка, брось трубку! Дай с человеком поговорить!!! - неожиданно взревел Бейрут, отчего профессор чуть было не выронил телефон.
        Далеко, на пороге слышимости, возник резкий голос. Приблизился так, что можно было различать слова:
        - Проснись, дурилкин, у тебя мобила в руках!
        - А то я не знаю, что ты и на сотовый прицепиться можешь, - парировал Бейрут и тут же примирительно продолжил, - Да ладно, вижу, что не ты. Один черт, кто-то слушает. Наверное, это со стороны профессора.
        - Вы закончили? - поинтересовался Медведев, встревая в разговор хакеров. - У меня важная встреча, именно сегодня, - добавил он, раздумывая. Хотел было отказаться, но вспомнив, что рандеву с Галочкой ограничено обеденным перерывом, согласился.
        - В два часа у меня!
        «Успею вернуться, - подумал, опуская трубку на аппарат, и ощутил непонятную тревогу. - Неужели действительно прослушивают?»
        Телефон, услышав его мысли, согласно тренькнул и замолчал. Затем, уже не смущаясь, заверещал изо всех сил.
        Профессор неохотно поднял трубку, будучи уверенным, что ничего хорошего в этот раз не услышит.
        - Здравствуйте, Дмитрий Степанович, - подтверждая худшие опасения, произнес аппарат голосом полковника Коваля. - Мне необходимо с вами поговорить. Всего несколько вопросов. Не могли бы вы принять…
        - Простите, но я занят, - не скрывая раздражения, оборвал он.
        - Это не займет много времени. Я заскочу на пару минут.
        - Знаете, чем отличается настойчивый человек от назойливого?
        - Вразумите, ради бога, - съязвил Коваль.
        - Наличием ума и уважения к окружающим, - закончил профессор и бросил трубку.
        Телефон зазвонил вновь, и он, подняв трубку, без предисловий закричал:
        - Я полагал, у вас нет только уважения к окружающим, но оказалось, нет и ума. Встречи не будет!
        - Ну и ладно! Я и сама хотела вам это сказать, - произнес женский голосок.
        Трубка напряженно помолчала несколько секунд, всхлипнула и противно загудела.
        Медведев непонимающим взглядом уставился на аппарат, смотрел минуту, другую, затем, опомнившись, выключил. Звонила Галина.
        «Позвоню и объяснюсь», - решил он. Быстро набрал номер и стал ждать, когда замолкнут длинные, перемешанные с сопением гудки. Ощущение постороннего внимания не проходило. Едва в сознании созрело решение положить трубку, как раздался щелчок, и женский голос произнес:
        - Слушаю.
        - Галочка, это Дмитрий. Простите негодяя, но день сегодня трудный. На работе проблемы, и вы как раз попали в тот момент, когда я обсуждал одну из них с сослуживцем, - торопливо забормотал Медведев, сжимая трубку и страшась услышать короткие гудки. - Вернее, обсуждал до того, как вы позвонили. Я думал, что это… - он замолчал, понимая, что окончательно запутался сам и наверняка запутал девушку.
        - Дмитрий, я все именно так и поняла, не переживайте. Я не обиделась. Просто и у меня проблемы на работе. Я была вынуждена положить трубку, - Галина говорила спокойно, но в голосе проскальзывали напряженные нотки. - Вы меня извините, но сегодня мы не сможем встретиться: работы невпроворот, - виновато пояснила она и замолчала, ожидая реакции со стороны профессора.
        - Может, попозже? Вечером? - взмолился Медведев, понимая, что выглядит жалко. Понимал, но ничего не мог с собой поделать.
        - Извините, Дмитрий, но не сегодня. Я вам позвоню, - отстраненно произнесла Галина и положила трубку.
        Медведев слишком сильно ждал эту встречу, чтобы так просто отказаться от нее. «Может, все-таки уговорю», - подумал он, осторожно нажимая кнопку вызова. Номер не отвечал, отнекиваясь короткими гудками:
        - Ту-у! У-у! У-у!
        Как только рука в очередной раз потянулась к клавиатуре, телефон зазвонил и включился сам.
        - Знаете, чем отличается настойчивый человек от назойливого? - нервно спросила трубка, хихикнула и вновь противно загудела.
        «Знакомый тип. Тьфу ты! Это же мой голос», - испугался профессор. Словно заблудившись в телефонных проводах, заданный им вопрос вернулся к нему через несколько минут. Вернулся в самый подходящий момент! Слишком подходящий, чтобы оказаться случайным. «Что же происходит? Прослушивают телефон - плевать, но зачем бравировать? Издеваются, отвлекают, пытаясь вывести из себя? Но почему именно сейчас? - Медведев лихорадочно перебирал все возможные варианты, но ничего не находил. Не от чего меня отвлекать - нет работы, нет идей, ничего. Вероятно, это как-то связано с мальчишками, но как? Пока не будет дополнительной информации, размышлять нет смысла». На этом он и остановился, решив дождаться двух часов. Галине больше звонить не стал, соглашаясь со слухачами. «Не будь назойливым, и все получится», - успокоил он себя, и от этой мысли стало легче на душе.
        До встречи с хакерами оставалось еще много времени, и Медведев решил заняться тренингом. Оглядывая некогда поджарую фигуру критическим взглядом, он резко двинул себя кулаком в выпирающий живот. Совсем расслабился - живот растет, мышцы обвисли. А она молодая! Вспоминая себя в ее возрасте, он изобразил нечто похожее на стойку боксера, резко задергал руками, стараясь вытолкнуть из головы неприятные мысли. После нескольких рывков корпусом понял, что движения не так легки, как раньше, но прекращать занятие не стал и еще долго и упорно дубасил воздух с ожесточением, как если бы именно тот был виноват во всех сегодняшних неприятностях…
        В прихожей раздался звонок. Медведев, вспотевший и утомленный, поторопился открыть дверь.
        - Вы что, лошадь дома держите? - поинтересовался Бейрут, переступая порог. - Или с парфюмом облажались?
        Взмыленный профессор улыбнулся и кивнул в сторону зала.
        - Вы располагайтесь, а я с лошадью в душ на пару минут, - буркнул он, исчезая в ванной комнате.
        Старая чугунная ванна с тихим радостным шелестом встретила ледяные струи. Раскаленные иглы обожгли покрасневшую кожу, заставляя каждую клетку организма сжиматься в тугой узел, превращая мышцы в стальную пружину. Странное состояние! Ты просто обязан умирать от усталости, а вместо этого едва не закипаешь от переполняющей тело энергии.
        В прихожей снова задребезжал звонок. «Кто бы это мог быть? - Медведев дернулся, но хлопок входной двери опередил его движение. - Видимо, мальчишки уже освоились». По-собачьи встряхнувшись, он смахнул покрывающие тело мокрые капли, быстро оделся и поспешил к гостям.
        Неестественной тишиной встретила его испуганная комната. Хмурые, нахохлившиеся мальчишки ютились на краю широкого дивана, бросая возмущенные взгляды в сторону стоящего у окна полковника, они о чем-то перешептывались.
        Остановившийся на пороге зала профессор услышал за спиной знакомый агрессивный скрип кожаного пальто.
        - Отставить, Ванькин! - приказал Коваль.
        - Их в дверь, они в окно, - проворчал возмущенный Медведев и, падая в кресло, расслабленно махнул рукой в сторону дивана. - Располагайтесь, раз пришли.
        Громадный Ванькин полностью загородив дверной проем, с интересом рассматривал комнату. Диван, два кресла, стол, старый, если не сказать старинный, приемник, при взгляде на который глаза здоровяка удивленно распахнулись.
        Медведев в очередной раз подивился богатырским габаритам атлета; замечая его заинтересованный взгляд, протянул руку и вдавил одну из пожелтевших пластиковых клавиш, напоминавших зубы заядлого курильщика. Стеклянная панель с замысловатой шкалой из непонятных цифр и множества букв засветилась, ламповый раритет протяжно свистнул, поскрипел минуту, разогреваясь, и уверенным женским голосом произнес:
        - Переходим к хронике происшествий. Полчаса назад в районе… - последующие слова диктора заглушило длинное громкое верещание дверного звонка.
        «Кого еще нелегкая несет?» - Медведев, не торопясь, двинулся в прихожую.
        - …произошло падение метеорита! - продолжил динамик за спиной, монотонно, словно вещал о погоде, а не о чрезвычайном происшествии. - В результате столкновения небесного тела с Землей уничтожен особняк, принадлежавший…
        Медведев открыл дверь и увидел стоящего за ней Потемкина. Почерневшее от копоти лицо не выражало никаких эмоций. За спиной юноши с ноги на ногу переминался утомленный Анатолий.
        - …Как считают ученые, вероятность попадания метеорита в жилое здание ничтожно мала и практически равна нулю. В результате происшествия погибли предположительно… - донеслось из комнаты.
        - Это мы погибли, - устало пробормотал стоящий за дверью Дмитрий и, решительно отстранив профессора в сторону, двинулся в ванную комнату. - Невероятная вероятность!
        - Да, уж! Хуже не бывает, - согласился Анатолий, но, проходя в зал, заметил Ванькина и тут же возразил сам себе. - Нет, бывает и хуже. Привет, хакеры! - качнул он головой в сторону дивана. Замечая Коваля, скривился.
        Профессор оставил гостей и отправился на кухню, ставить чайник, но едва только вышел в прихожую, как зазвонил телефон.
        - Дмитрий Степанович, - раздался дрожащий голос Пугачева.
        - Что случилось? - спросил профессор и, не дождавшись ответа, поинтересовался. - Что-то со Славкой?
        - Вчера появлялся, - с тоской в голосе произнес Пугачев.
        - Не понимаю тогда, чего ты куксишься?
        - Дмитрий Степанович, я вообще-то рад, что он появился. Вот только это уже не Славка… вернее, не совсем он.
        - То есть? - выдохнул Медведев, но вспомнив слова полковника о неадекватности мальчишки, замолчал.
        - Почти ничего не помнит. Никого не узнает. Говорит, правда, что это пройдет со временем. «Нужно просто восстановить исходные данные. Не могут они бесследно исчезнуть с носителя». Это он про свою голову, - продолжал Иван, глотая слова. - Побыл немного и исчез.
        - Погоди! Что значит, исчез?
        - Исчез - значит исчез! - истерически закричал в трубку Иван и тут же перешел на шепот, словно чего-то боялся. - Я, пожалуй, приеду к вам.
        - Хорошо, - согласился профессор.
        День открытых дверей и неприятных звонков, подумал он. Поворачиваясь, встретился с тревожным взглядом Потемкина и попытался улыбнуться, хотя было ему не до смеха:
        - Будем пить чай.
        - Чай - это хорошо, - обрадовался Жора, появляясь на пороге кухни. - А хлебушка не найдется? А то масло намазать не на что…
        - Мы сегодня не завтракали, - оправдываясь, произнес Бейрут.
        Медведев быстро накидал на стол все, что смог найти в холодильнике, - благо там оставались кое-какие продукты: сыр, колбаса, масло. Расставил кружки и, когда чайник закипел, позвал всех к столу.
        Кухня профессора была великолепной по меркам того времени, когда он получал квартиру, и вполне приличной применительно к сегодняшнему дню. Не «шик-модерн», но просторная и, несмотря на отсутствие хозяйки в доме, достаточно уютная. Разместились все, и даже громадному телу Ванькина нашлось место в углу. Большая чайная кружка, попав в руки атлета, неожиданно превратилась в миниатюрную чашечку.
        - Друзья мои! - торжественно начал полковник и отхлебнул кипятка. Замечая недружелюбные взгляды, устремленные на него, шумно вздохнул. - Да! Друзья! Поймите вы! Мы все сейчас в одной упряжке. Безопасность страны - вот наша основная задача!
        - О чем это вы? - мгновенно закипел профессор, придвигаясь к полковнику. - Где безопасность и где мальчишки, которым промывают мозги, гоняют по улицам с оружием в руках? Вы уж поясните, любезный! Чья безопасность под угрозой? - больше не сдерживая эмоции, чеканил он резкие слова.
        Полковник, забывая о чае, прижал руки к груди. Как бы защищаясь от обвинений профессора, он выставил их ладонями вперед.
        - Помилуйте, Дмитрий Степанович! - быстро зачастил он. - Я, конечно, понимаю, что наши методы, но мы не… - какой аргумент полковник собирался привести в свою защиту, собравшиеся так и не узнали: на этом месте оправдательную речь Коваля прервала требовательная трель дверного звонка.
        «Проходной двор!» - Медведев раздраженно мотнул головой. Позвонили еще раз - и тут же, не дожидаясь хозяйского разрешения, в квартиру ворвался возбужденный Юрий Николаевич. Хлопнув дверью, он шагнул в сторону кухни. С его приходом в квартире сразу стало шумно и тесно.
        - Дмитрий, Анатолий, вы живы? - встревоженный взгляд коснулся Потемкина, на мгновенье задержался на телохранителе, и только после этого генерал расслабился.
        И тут до профессора дошло то, что тревожило его все это время: «Метеорит!»
        - Рассказывай! - потребовал он, обращаясь к Потемкину.
        - Да рассказывать-то особо нечего. Упал метеорит. Прямо на дом, в котором мы жили.
        - Там воронка метров пятьдесят в диаметре, - отрешенно побормотал Юрий Николаевич. - И сотня метров перепаханной земли. Я только что оттуда.
        - А как вы нас нашли? - неожиданно резко спросил Потемкин и, поворачиваясь к генералу, потемнел лицом. - Следите?
        - Работаю! - искренне обиделся Юрий Николаевич.
        Он смотрел на Димку и что-то бормотал о разбитой заднице «мерседеса», о невозможно низкой вероятности попадания метеорита в дом и еще много о чем, но все это были лишь слова, маскирующие страх, плескавшийся в его глазах. « Я не понимаю тебя. А значит, я тебя боюсь», - кричали они в то время, как язык рисовал волнующую картину надуманных переживаний за жизнь Потемкина.
        Медведев смотрел и удивлялся: насколько слова могут разниться с эмоциями. И тут Юрий Николаевич удивил его еще больше.
        - Так как все здесь присутствующие неким образом причастны ко всему, что происходит в нашем мире в последнее время, решено ввести вас всех в курс дела и совместными усилиями выработать стратегию нашего поведения и тактику нашей борьбы с врагом.
        - Тьфу ты! - шумно выругался Бейрут, - попили чайку, называется. У вас все или как на собрании, или как в церкви, у батюшки, - возмутился он.
        - Я им про войну, они мне про попа. Может, послушаете меня? - рявкнул генерал, вглядываясь в глаза молодого человека, отчего тот сразу сник и замолчал. - Диспозиция в настоящий момент такова. Наши аналитики, изучив последние достижения в науке, прибавив к этому анализ международной ситуации…
        - Короче нельзя? - застонал Бейрут.
        - Если совсем коротко, то теория вероятности в последнее время решила отдохнуть на отдельных людях, и этот факт очень сильно тревожит наших специалистов. Очень сильно! Они даже подумывают о вмешательстве извне. - Юрий Николаевич смутился, произнося последние слова, и после небольшой паузы вопросительно посмотрел в сторону Потемкина. - Что скажешь?
        - Ну-у, - протянул Дмитрий, пожимая плечами. - Вчера ночью свет отключили.
        Все, за исключением генерала, засмеялись.
        - Вам смешно? - Дмитрий покачал головой. - Я бы тоже посмеялся, если бы не три кабеля, подведенных к дому от разных подстанций, автономная электростанция с батареями на восемь часов работы и много всякой сверхсовременной требухи, которая обязана генерировать электричество даже в случае ядерного удара. Плюс аккумулятор самого ноутбука, который тоже вырубился именно в этот момент.
        - Как же это возможно? - удивился Юрий Николаевич.
        - Главное - не как, а зачем? И кто это делает? - проворчал Бейрут из своего угла.
        Дмитрий удивленно уставился на хакера.
        - Я согласен с аналитиками генерала. Именно воздействие извне, - оправдался тот.
        Звонок в прихожей противно затренькал: один, другой, третий раз. Под вопросительными взглядами собравшихся профессор зло сплюнул и побрел открывать. Он уже не понимал, что происходит. Казалось, квартира странным образом притягивала людей.
        - Заседаете? - Пугачев-старший протиснулся в переполненную кухню.
        «Все? Или еще кого ждать?» - возвращаясь в кухню, профессор застал честную компанию за обсуждением последнего заявления хакера.
        - Вы же живете в сети, - генерал уставился на Жору. - Должны были чужие следы заметить?
        - Неопознаная инфа со всех сторон в Инет валится, - неожиданно заявил Бейрут и ткнул в сторону Потемкина.
        - Он знает. Только не анализировал пока.
        - Анализирую, - отрешенно произнес Дмитрий. Напрягая шею, он прикрыл глаза и, как могло показаться на первый взгляд, к чему-то прислушивался. Глаза закрыты, лицо расслабленно - блаженный, да и только.
        - Компьютер, профессор, - с придыханием, словно боялся кого-то напугать, спросил Бейрут. - Чем занят ваш компьютер?
        Медведев взглянул на полку, где валялся его ноутбук и с удивлением присвистнул.
        - Все именно так, как ты сказал. Одна тысяча двести пятьдесят проникновений за последний год, - произнес Дмитрий, не открывая глаз.
        - Он в Сети! - восторженно прошептал Бейрут.
        Первым осознал смысл сказанного Юрий Николаевич.
        Облегченно вздохнув, словно давно ждал этого момента, он возбужденно воскликнул:
        - Я так и знал! Все обман!
        Дмитрий открыл глаза, виновато посмотрел на профессора.
        - Я могу входить с сеть.
        - И что ты там увидел?
        Дмитрий открыл было рот, чтобы ответить, но неожиданно замер, оглядывая комнату, и испуганно забегал глазами по сторонам.
        - Внимание! - резко выпалил он.
        И в этот момент воздух рядом с ним сгустился, вздрогнул, обдав горячей волной присутствующих, и выплеснул из ниоткуда молодого светловолосого человека с пронзительно голубыми глазами.
        - Ну и ощущения! Никогда не привыкну, - крепкий парень повел плечами и, поворачиваясь к замершему с открытым ртом и выпученными глазами Потемкину, резко выдохнул. - Броненосец, уводи свою команду!
        - Славка?! - воскликнул Дмитрий в пустоту - белобрысый исчез так же быстро, как и появился.
        В голове взвыла запоздавшая сирена. Ощущение опасности навалилось мгновенно, пропитывая каждую клетку организма тревогой.
        - Всем на пол! - заорал он дурным голосом.
        Народ подобрался бывалый - никто не стал ждать повторения команды - звон стекла застал всю честную компанию лежащей на паркете.
        «Опять зритель!» - взвыл Дмитрий, чувствуя, как ускользает от него ощущение собственного тела, а мышцы перестают подчиняться приказам мозга. Время замедлило ход. Тупорылая болванка реактивного снаряда неторопливо, протискиваясь сквозь загустевший воздух, пролетела через кухню и исчезла в коридоре. Перед лицом мелькнули его руки. Толчок - ухнула деревянная дверь, громко впечатываясь в дубовый косяк. Пальцы, разрывая тонкий лист, вцепились в стальной бок холодильника и так же легко, словно картонную коробку, толкнули его к двери.
        «Успел!» - подумал он, и в тот момент, когда в прихожей громко ухнул взрыв, прыгнул, на лету опрокидывая дубовый стол, закрыл им сжавшихся на полу людей от вездесущих осколков. Взрывная волна качнула стены, ударила в кисти рук, заложила уши ватной тишиной. «Тромб, не уходи, ты мне нужен!» - взвизгнул он, замечая возвращающееся ощущение тела. Заныли руки, сжимающие толстую, тяжелую столешницу. «Неплохой агрегат, только нужно уметь его пользовать, - мелькнуло в голове. - Привыкай к новым возможностям, пока я занят твоим вирусом. Все, ухожу».
        Дубовая двухдюймовка в последний раз вздрогнула, принимая на себя удары деревянных щепок, вырванных из кухонной двери, и острых обломков холодильника. Металлическая стружка, потерявшая смертоносную энергию, впилась в кожу и застряла в ней.
        - Неплохой дуршлаг получится, - пошутил Дмитрий и с удивлением отметил, что боль внезапно ослабла.
        Он подождал, пока клекот опасной шрапнели стихнет, и только после этого открыл глаза.
        - Интересно, чем занимается толпа закамуфлированных бездельников, засевшая вокруг дома?! - заорал оглушенный Юрий Николаевич.
        Медведев не торопился вставать на ноги. В то время, как испуганные гости быстро поднимались с пола, он лежал на спине и думал. «Почему все, как по команде, собрались в одном месте? Кто мог всех собрать?..» - незаконченная мысль, вынырнув из глубины сознания, тут же исчезла, оставляя после себя привкус неопределенности и удивления.
        Стряхивая с себя осколки чайного сервиза, оконного стекла и бетонной пыли, поднялся Юрий Николаевич. Кряхтя, он упал на уцелевший табурет в углу и, поворачиваясь к полковнику, злобно рыкнул:
        - Работнички!
        - Гоните вы его в шею! - ввернул Бейрут. - Безопасность страны! Себя защитить не может.
        Потемкин, не обращая внимания на разрушенную мебель, посмотрел Ковалю в глаза и четко, выговаривая каждую букву, спросил:
        - Что вы сделали со Славкой?
        - Ты думаешь, этот парень?.. - вызывающе начал полковник.
        - Что вы с ним сделали?
        - Он не может быть Пугачевым, - стушевался Коваль. - Слишком взрослый и слишком большой.
        - Мы шли по твоему пути, - вступил в разговор Жора. - Привезли его в ветинститут, в кабинет 201. Запустили программу управления комплексом, с настройками, которые ты в него забил.
        Дмитрий удивленно вскинул брови, и Жора поторопился объяснить:
        - Полковник, как только обнаружил твое имя в списке посетителей, отправил технаря, чтобы тот продублировал на резервный диск программу управления хирургическим комплексом по вживлению имплантов. Но что-то пошло не так, и Пугачев после операции полностью в себя не пришел. Привезли мы его к себе в лабораторию, подключили к остаткам «Синариона»… Мы были против, но полковник потребовал… В общем, залили его твоему другу в голову. По крайней мере, попытались залить. Вот только и здесь все пошло не так, как планировали. Через имплант прошла очень малая часть кода, и после этого инфа на компах лаборатории превратилась в бессмысленный коктейль. Быстро так, как в миксере. Мы с Беем долго головы потом ломали, но так и не смогли вычислить, почему так произошло. Только после нашли у вашего Славки флешку с прогой, очень похожей по строению на то, что успело пройти через микросхему, вживленную в его башку. Видимо, она же и убила информацию на дисках. В общем, дело швах. Пацан в отключке.
        - Мы его предупреждали, - Жора выразительно кивнул в сторону полковника, - что своими экспериментами только добьем мальчишку. Слушать ничего не желаю, выполняйте! В тюрьму упрячу! - кривляясь, передразнил он полковника. - Вначале Славка закричал, выгнулся, как от электрического разряда, но потом успокоился и замолчал. Молчит, не шевелится, дышит и то через раз. Подключили его к нашему медицинскому комплексу - наблюдаем. Коваль откуда-то профессора притащил. День пролежал ваш парень в отключке, а потом такое началось. Все показатели зашкаливают, светило медицины башкой трясет, как привидение увидел, глаза выпучил, руки в треморе. Заглючил, короче, мужик, впал в ступор. Следом за ним и аппаратура стала дохнуть. Ваш Пугачев то излучал, то поглощал, светился практически во всех диапазонах - от ультрафиолета до радиоволн. Ну, это из того, что наши приборы смогли зарегистрировать, пока работали. А на следующую ночь, не приходя в себя, он исчез из закрытой комнаты. Я этот момент прозевал, отвернулся, а вот Бейрут видел, - Жора замолчал, передавая эстафетную палочку товарищу.
        В разговор попытался втиснуться полковник со своими претензиями к компьютерщикам.
        - Ты же говорил, что вас в комнате не было, - зашипел он.
        - Ни окон, ни вентиляционных шахт - деться некуда. Мальчишка прикован к медкомплексу кожаными ремнями и… - Бейрут расплылся в улыбке до ушей. - И исчез!
        - Как исчез?! Почему?!
        - Исчез ваш друг точно так же, как и сегодня. Один в один. Только кожаные ремни прошуршали, вздрогнул воздух, заискрился - и нет его. Это уже к утру было. Поэтому я вначале подумал, что глюк поймал. Глазами похлопал - картинка не фокусируется. Ну, думаю, крыша поехала, спать пора. Вышел в соседнюю комнату и отрубился. Все! - развел руками Бейрут, глядя на слушателей.
        - Мне кажется, я знаю, где видел все эти эффекты, - заговорил Анатолий, с глубокомысленным видом махая руками и изобразил нечто круглое. - Я имею в виду всю эту визуальную канитель, с которой нынче появился твой друг, - попытался пояснить свои пассы Анатолий.
        - Дорога, ДТП, падающий столб! - подсказал Дмитрий, но Анатолий отрицательно замотал головой.
        - Нет, братишка! В тот момент я и слона на дороге не заметил бы от страха. Гораздо позже, когда я пришел в себя, а на дороге перед нами появился тот самый нетрезвеющий свидетель Кудников и его старенький жигуленок. Ты рулил. Мне тогда еще показалось, что мы выехали из светящейся трубы.
        Дмитрий сосредоточился. К новым возможностям организма он еще не привык, но уже знал свою способность запоминать абсолютно все увиденное. Это как работа с компьютером. Главное - поточнее задать условия поиска: какое-нибудь лицо, предмет или даже запах, и ты зритель картины под названием «Жизнь в повторе».
        - Теперь все понятно, - пробормотал он, вытаскивая из памяти нужные кадры. - Когда должен был рвануть бензовоз, мы прыгнули туда, едва не угодив под столб, нырнули обратно, а Кудников на своей развалюхе появился в момент нашего возвращения оттуда, - добавил Дмитрий, наталкиваясь на умоляющий взгляд Анатолия.
        - А можно для не особо сообразительных телохранителей еще раз? Туда - это, извиняюсь, куда?
        - Называй как хочешь: другой мир, иная реальность, параллельная Вселенная, соседняя ветвь Древа Времен.
        - Стоп, стоп, стоп! - завопил Анатолий, поднимая руки. - Оглянись вокруг!
        Дмитрий повертел головой и понял, что телохранитель прав. Развороченная взрывом прихожая, заваленная обломками мебели. Остатки одежды, перемешанные с кусками бетона, вырванными из закопченной стены. Кухня с переломанной мебелью. Холодильник, превращенный в развороченную гигантскую банку из-под кока-колы. Сплошной сюр. Место и впрямь не располагающее к обсуждению научных теорий. Сочувственно взглянув на хозяина квартиры и не придумав ничего лучшего, он махнул рукой:
        - Это всего лишь вещи!
        Медведев вымученно улыбнулся:
        - Ты в курсе, что все, о чем ты сейчас говорил, не просто слова, а серьезная научная теория, эвереттовский «фрактал времен»?
        Потемкин хлопнул глазами, не понимая, что с ним происходит, испуганно осмотрелся. Он вдруг обнаружил, что непонятным образом может воспринимать не только обозримое взглядом пространство, но и соседнюю комнату, и ту, что рядом с ней, и площадку в подъезде, и лестницу. Пытаясь прочувствовать и зафиксировать в памяти сопровождающие этот феномен ощущения, он сосредоточился. Картинка тут же исчезла. Тогда он вновь расслабился, закрыл глаза - и тут же в голове возник подъезд с испуганными жильцами перед дверью профессора.
        - Дмитрий Степанович, успокойте соседей, а то они… - произнес он, выглядывая за пределы подъезда, и замолк.
        Белый, только что выпавший снежок покрыл землю, маскируя свежий мусор. Пятнистые комбинезоны, пытаясь оставаться незамеченными, мелькали среди деревьев. Дмитрий с волнением, пытаясь нащупать предел своих возможностей, устремил взгляд еще дальше, через двор. В поле зрения втиснулся соседний дом, с сотнями темных окон. Лишь некоторые из них, словно прожектора, концентрирующие человеческие эмоции, пылали фиолетовой злостью и пунцовым раздражением. Дмитрий «всмотрелся» в один из светящихся прямоугольников и ощутил специфический аромат просачивающегося сквозь стекло страха, замешанного на любопытстве. Пришедшее вслед за этим холодное спокойствие плавно перешло в тупую сосредоточенность. Он на секунду отвлекся от чувств человека, видневшегося в оконном проеме, и в этот момент дневной свет отразился в оптическом прицеле винтовки, смотрящей прямо в его лицо.
        - Да что же это такое! Неужели опять? - застонал он, присматриваясь к бородатой физиономии.
        Спокойный взгляд - теперь уже без эмоций. С чувством, с толком, с расстановкой (как в тире) стрелок вышел на позицию. Будучи уверенным, что клиент не может его видеть, он не торопился.
        Не отрывая глаз от тонкого пальца, лежащего на курке, Дмитрий спокойно, но достаточно громко произнес:
        - Всем без спешки отойти от окна! Снайпер в доме напротив. Последний этаж, окно открыто. Полковник, сообщите своим людям. А вы, Ванькин, не дергайтесь! Он целит в меня, но может и промахнуться.
        Полковник мгновенно оказался на полу, выхватывая миниатюрную рацию, отполз к окну и уже оттуда выкрикивал указания:
        - Да, живым! Последний этаж!
        Дмитрий вновь сфокусировался на стрелке. Всклоченная борода, цепкие глазки, пухлые щеки, верхняя губа медленно накрывает нижнюю, палец тянет курок. Выстрел!
        Время, останавливаясь, стало густым и тягучим, как сироп. Мгновения лениво поползли, приближая маленькую пулю к его голове. Металлический цилиндрик все ближе, а Тромба все нет. Ощущение тела не исчезает, оно сковано страхом и ожидает удара пули. А что, если он и вовсе не появится? Еще мгновенье… Нет!!
        Глава пятнадцатая
        СТАРЫЕ СПОРЫ, НОВЫЕ СРАЖЕНИЯ
        Если «послание божье» материализуется в виде снаряда, то лучше найти его отправителя. Война симбионтов на фоне церковной сети
        Комната дрогнула, теряя очертания. Предметы поплыли перед глазами, удаляясь, исчезли. Дмитрия куда-то несло, выворачивая на ходу, разбрасывая на молекулы. У него не было чувств - они исчезли вместе с превратившимся в цепочку атомов телом. Вместо привычных ощущений - вывернутая наизнанку Вселенная и непроглядная тьма. Но и она прожила недолго, через миг сменилась ярким светом. Шаг - и Дмитрий за белоснежной колонной.
        Иконы на стенах, изображения святых на потолке, множество свечей и тихий шепоток верующих. Крестятся, беззвучно шевеля губами; крестятся, покорно склонив голову; крестятся, поднимая виноватые, полные мольбы глаза к небу.
        Дмитрий осмотрелся, ошеломленный мгновенным перемещением, вспомнил Пугачева. Откуда-то сбоку, неслышно ступая по мраморному полу, появился молодой человек крепкого сложения и церковной наружности. Большой, нескладный, хоть и безбородый детина. Борода не выросла еще - годы не те. Черная ряса, несмотря на немалый рост хозяина, касаясь пола, путалась под ногами. Кажется, парень еще не привык к своему одеянию - или одеяние не привыкло к нему. Увалень, одним словом. Выглядит вольно: нет в его взгляде напускного смирения и кротости нрава.
        - Отец Михаил ждет вас, - пропел он, глядя прямо в глаза Потемкину. - Прошу за мной.
        Дмитрий взглянул в глаза молодого человека и понял, что тот не так молод, как ему показалось вначале: взгляд задумчивый - непростой.
        - Меня ли, батюшка? - удивился Потемкин, подражая встречающему его божьему человеку.
        - Тебя, Димитрий, тебя!
        Искорка, мелькнувшая где-то в глубине темных глаз, быстро разгорелась, осветила радостное лицо, и монах весело подмигнул изумленному Потемкину. Затем спрятал взгляд, повернулся и, не оглядываясь, двинулся в сторону большой дубовой двери.
        Массивные створки со скрипом разошлись, пропуская молодых людей на лестницу, ведущую к кабинетам, расположенным на втором этаже. Здесь, по-видимому, располагались кельи священников, занимавших более высокое положение. Когда-нибудь простые монахи, подметающие скромными рясами мраморный пол, смогут занять комнаты поближе к Богу. Когда-нибудь, но не сейчас. Пока благодати не хватает. В одну из таких «скромных келий» загадочно улыбающийся крупногабаритный монашек и провел Потемкина.
        Пересекая порог, Дмитрий внимательно огляделся. Массивный стол, стоящий посреди комнаты, терпел на себе многочисленные распятия, иконы и иконки, четки и ворох предметов непонятного назначения. Терпел и не прогибался от старости, ибо старость его была благородная - по-настоящему дубовая. Всенепременное Евангелие в добротном, тисненом золотом переплете лежало в центре стола, за которым восседал почтенный, седой как лунь старец. Длинные белоснежные, отсвечивающие серебром волосы, ниспадающие на хрупкие плечи, туманной дымкой окутывали голову батюшки. Доброе лицо, внимательные глаза - прямо Дедушка Мороз перед вручением новогодних подарков.
        Посмотрев в глаза вошедшему Потемкину, старичок приветливо кивнул, ласково поздоровался. Дмитрий отчего-то поежился.
        - Сын мой Дмитрий, не стану лукавить, мы ждали тебя, - пропел святой отец и, как бы невзначай, качнул пальцем стеклянный стержень метронома, затерявшегося среди церковных безделушек, живущих на большом столе.
        «Тук-тук!» - раздалось в сухом воздухе.
        - Скажу даже более, - продолжал старичок, вплетая слова в завораживающий стук метронома, - мы сделали все для того, чтобы ты пришел к нам. Мне не хотелось бы произносить это слово, но мы тебя вынудили прийти к нам.
        «Тук-тук, тук-тук».
        - То есть вы меня загоняли, как волка на охоте, - возмутился Дмитрий, но его желание рассердиться мгновенно разбилось о добрейшую физиономию милого старика.
        В голове возникли слова, просящиеся наружу. Хотелось пожаловаться умудренному опытом пожилому человеку на все несчастья последних дней. Усталость тянула голову к столу, налившиеся свинцом веки дрогнули, поползли вниз. Еще мгновение, и…
        «Тук-тук! Тук-тук» - стучит молоточек, не желая останавливаться.
        «Как хочется спать…»
        «Бум-бум-бум!» - гремятудары, проникая сквозь ватную, давящую на уши тишину. Выталкивая сладкую дрему, неожиданная боль заполняет голову.
        «Черт! Старичок гипнотизирует меня», - Дмитрий затряс головой, пока мозги не прояснились, а мысли не вернулись в прежнее русло. Пришедшая злость вцепилась острыми зубами, разрывая на части остатки идиотского добродушия.
        - Получается, батюшка, что вся эта кутерьма - приманка?
        - он яростно бросился в бой. - Встреча в подъезде, мертвый верзила на асфальте, взрыв ракеты в квартире, выстрел снайпера - все это нужно было, чтобы загнать меня к вам в руки?
        - Великие дела, как правило, не обходятся без жертв, но ракета? - Батюшка удивленно вздернул брови. - Никаких ракет! Нам только нужно было уточнить твои возможности, узнать, насколько далеко ты зашел в своем перерождении, - он замолчал, качнул головой, отчего белоснежная шевелюра на мгновение вспыхнула сияющим нимбом.
        - Ты ведь не первый и не последний. Вопрос только в том, как распорядишься тем, что получил?
        - О чем это вы? Что получил? - пришло время удивляться Дмитрию.
        - А ты крепкий орешек, Дмитрий Потемкин, - уводя разговор в сторону, уважительно продолжил отец Михаил и остановил метроном. - Думаю, физически тебя уничтожить уже невозможно, как и подвергнуть пси-корекции.
        Старец опять сделал паузу, будто ожидая вопроса собеседника. Но Дмитрий молчал.
        - Вы нам нужны! Не смущайтесь - просите все, что пожелаете. Мы многое можем.
        - Лот первый - Потемкин! - скривился Дмитрий, злясь на священника, который, похоже, был заранее уверен в его согласии.
        Метроном замолчал, но шум в голове усилился, и теперь уже он стал похож на гул надвигающегося водного потока, вместе с которым приближалась реальная опасность. Неожиданно в глазах потемнело, а в ушах заревел настоящий ураган. Резкая пульсирующая боль, сжимая спазмом напряженные мышцы шеи, ударила в затылок. Вспышкой молнии в мозгу высветились миллионы незнакомых картинок. Чужие мысли заполнили сознание, чужая боль затопила дрожащее тело. Слезы наворачивались на глаза. Дмитрий, прогоняя возникшие ниоткуда чужие переживания, затряс головой. «О боже!» - беззвучно взревел он, когда страдания стали невыносимыми. Прикосновение жгучих языков неупорядоченной информации сбивало с толку, мешая слышать привычные звуки и видеть окружающие предметы, которые, отодвигаясь, потеряли привычные очертания.
        - Держись, напарник! - голос Тромба прорвался сквозь гул в голове.
        Тело расслабилось, дрожь прекратилась, боль и шум исчезли, но ощущение опасности осталось. Дмитрий огляделся по сторонам, пытаясь сосредоточиться; невидящий взгляд уперся в расплывчатое белое пятно, которое, проявившись, оказалось седой шевелюрой старца Михаила.
        - Сын мой, молод ты, но должен понимать, сколь важные времена настают, - раскачиваясь в кресле, вещал святой отец.
        Во взгляде старика вспыхнула и тут же погасла искорка заинтересованности. Похоже, он каким-то образом почувствовал внутреннее напряжение собеседника, но постарался не афишировать свое знание.
        - Мир разваливается на части. Страна стоит на пороге новой эры. Наша задача - объединить русский народ единой идеей, сплотить духовностью и под одним крылом повести к миру, - тихий голос, вкрадываясь в душу, заполнял голову томной тяжестью, - в котором правят человеколюбие и справедливость.
        - Остановитесь, святой отец! - закричал Дмитрий. - Не нужно меня давить вашим «пси», а то я резок, когда плохо соображаю. Прихожан распугаю.
        - Хорошо, друг мой, - делая вид, что удивлен наглостью молодого человека, произнес батюшка и замолчал.
        - Зачем все это? Сплотить! Под одним крылом!
        Дмитрий вдруг понял, что выглядит глупо, крича на спокойного старичка, и попытался обуздать взбрыкнувшие эмоции.
        - Не станешь же ты утверждать, - словно не замечая возмущения парня, продолжил святой отец, - что есть другая сила, кроме церкви, которая может…
        - Мне нужен доступ к любому компьютеру! - многократным эхом загудел в голове голос Тромба.
        Дмитрий давно чувствовал присутствие в келье персоналки, но подключаться к чужому компьютеру не решался. Голос Тромба не оставил времени на раздумья и сантименты. Чужое, свое - какая разница? На полке, за спиной седобородого старичка, едва слышно щелкнул ноутбук, подчиняясь его команде, подмигнул синим огоньком беспроводного подключения. Батюшка, как и положено пожилому человеку, не мог похвастаться выдающейся остротой слуха и потому не заметил предательского поведения своей «рабочей лошадки».
        - А те, которые не захотят под одним крылом? С теми как? - вспомнил Дмитрий, возвращаясь к холодным глазам старца. - Тех куда, на костер, или на дыбу? Или просто предать анафеме?
        Он пытался оставаться спокойным, но никак не мог совладать с взбрыкивающими эмоциями. Чувства не подчинялись разуму, меняясь с фантастической скоростью, они вели себя непредсказуемо, как узоры в калейдоскопе.
        Старик удивленно воззрился на собеседника. Он явно не привык к попранию церковного авторитета и вынужден был замолчать, внимательно всматриваясь в горящие глаза Потемкина.
        - У Отца нашего для всех найдется место. Церковь всегда заботилась не только о верующих, но и о тех, кто, не веруя, нуждался в духовной поддержке, - через некоторое время затянул святой отец, словно на проповеди.
        - Вранье! - оборвал его Дмитрий. - Инквизиция, крестовые походы - не ваши дела, закордонные, но и вы не ангелы. Идолов, что веками стояли на капищах, а вместе с ними и язычников, не вы жгли?
        - Отжили они свое, вот и сгинули! - уверенно возразил святой отец. - И вообще, жгли их или нет - никто не знает наверняка, - закончил он менее убедительно.
        Потемкин удрученно вздохнул.
        - Ну вас, батюшка, лукавите на каждом шагу! - он устало махнул рукой в сторону старца, открывшего было рот для возражений. - Не по пути мне с вами! Не враг я вам, но и не друг. - Потемкин замолчал и решил, что больше не произнесет ни слова, как бы ему этого ни хотелось.
        Он напрягся, прислушиваясь к ощущениям, возникающим в теле. Внутри него что-то происходило. То казалось, что из него вытащили раскаленный гвоздь - вывернули тело наизнанку, то вдруг наступала необычайная легкость - и хотелось летать.
        «Сеть!!! - заревел в мозгу голос Тромба. - Отключай сеть, напарник!»
        Дмитрий мгновенно оборвал связь с церковным компьютером. Синий огонек мигнул в последний раз и погас. Ноутбук священника выполнил свою посредническую миссию и отключился. Старик сверкнул злобным взглядом, но опомнившись, справился с эмоциями, спрятав негодование внутрь себя.
        - Отчего ты так резок? Я ведь ничего еще не сказал, а ты уж и меня, и церковь нашу во врагов всему человечеству записал, - промурлыкал он. - Мы ведь, - сделав ударение на «мы», продолжал сухонький старичок, - одного просим: держать в тайне то, что внутри тебя зреет. Хотя, похоже, ты и сам до конца не познал, что это.
        Дмитрий вновь ощутил чувство неуверенности. Желание узнать источник информированности батюшки свербело, как зудящая пятка. Но задавать вопросы нельзя - в этом он был абсолютно уверен: каждый вопрос - подсказка, а делиться своими секретами ах, как не хочется! Он встал и без слов двинулся к двери.
        - Не могли бы вы выйти не через зал с прихожанами? Здесь есть выход прямо на улицу, - раздался за спиной резкий голос, в котором уже не было и тени добродушия.
        Дмитрий обернулся и увидел, как отец Михаил с неожиданной для его лет проворностью вскочил из-за стола, быстро подошел к стене и открыл толстую дверь, прямо за большим креслом.
        - Уверен, вы передумаете и еще придете к нам, когда почувствуете приближение Зверя. Только не было бы поздно, - предостерегающе произнес батюшка, толкая тяжелую плиту.
        Клацнул замок и солнечный свет померк.
        Дмитрий ткнулся в дверь, желая удостовериться, что назад пути нет, оглядел серые стены, всмотрелся в темноту уходящей вниз винтообразной лестницы и, улыбаясь, вспомнил о словах монашка. Что там монашек о лестнице говорил? Ощущение необычайной легкости, охватившее его с момента выключения батюшкиного ноутбука, не проходило. Отзвуки нечеловеческой битвы, которую вел Тромб в глубине его сознания, затихли, и на мгновение воцарилась полная тишина. Абсолютное душевное спокойствие. Но только на мгновение.
        Ощущение тревоги вернулось, как только он ступил на первую ступень. Не обращая внимания на чувство опасности, он спешно двинулся вниз. Не успел сделать и нескольких шагов, как шумно громыхнув, каменные прямоугольники начали исчезать из-под ног, сдвигаясь в невидимые пазы.
        С замиранием сердца Потемкин полетел вниз, ожидая скорого и болезненного столкновения с землей. Но ожиданиям его не суждено было сбыться: падение затянулось. Мгновение, другое - сердце стукнуло десяток раз, но удара о землю все не было. Время сильно замедлилось. «Расслабься и осмотрись!» - появилась в голове чужая мысль. Легко сказать «расслабься» человеку, зависшему над… Дмитрий закрыл глаза и тут же закричал, заметив далеко внизу частокол острых металлических штырей. Он не мог видеть хищные жала, торчащие из бетонного пола, но знал, что они там, и они ждут именно его тела. Одновременно он чувствовал, как сверху, набирая скорость, ползет потолок, ощерившись лесом сверкающих копий. Он видел. Он знал. Он ощущал - не понимая, как у него это получается.
        «Средневековье какое-то!» - появилось в голове, но и эта мысль исчезла, растворившись в безумном крике. Время метнулось вперед, встраиваясь в привычную череду мгновений. Тело вздрогнуло, взорвалось множеством мельчайших частей и просыпалось в темную подрагивающую воронку. Волна горячего воздуха ударила в оставшиеся без жертвы, разочарованные острия.
        Спустя несколько секунд упитанный бородач, засунув голову в маленький металлический люк, удивленно посмотрел на блестящие копья.
        - Здесь никого нет! - закричал он, задирая голову.
        - И быть не должно! - отразилось сверху спустя мгновение.
        За стеной сердито взвыла сирена, оповещая администратора локальной церковной сети о вирусном вторжении. Компьютеры тихо гудели, и этим в настоящий момент ограничивался список их функциональных возможностей. Они были мертвы для внешнего наблюдателя, исчезнув для пользователей еще до того, как завыла сирена. Церковная сеть замкнулась в себе.
        Сидящий за клавиатурой неуклюжий молодой человек в просторной рясе поднял к небу воспаленные от долгого бодрствования глаза и, оглянувшись на дверь, тихо прошептал:
        - Не было печали - черти накачали.
        Тряхнув лохматой головой, он сплюнул:
        - Тьфу ты!
        И смиренно закончил:
        - Прости меня, Господи!
        Что-то происходило во внешнем мире, но Тромб, прячась в своем убежище, не имел возможности выбраться наружу, не подвергая опасности рассудок Дмитрия.
        В темных углах пещеры, выстроенной им в сознании человека, еще могли остаться вирусы, просочившиеся за ним из компьютерной сети.
        Глядя, как Цербер раз за разом прочесывает каждый уголок каменного мешка, он вдруг почувствовал, как Вселенная, проникая в каждую клетку человеческого организма, вспыхнула всеми цветами радуги и взорвалась, разрывая хрупкую белковую оболочку на мельчайшие частицы.
        Исчез Цербер, развалилась пещера. Тело Потемкина, сливаясь с бесконечным подрагивающим организмом Мироздания, растаяло, превратилось в набор элементарных частиц, которые с равным успехом могли существовать в любом месте пространственно-временного континуума. Но и они рассеялись. Остались лишь отрицающие друг друга сущности: ин и янь, да и нет, ноль и единица, черное и белое, многократно повторенные и выстроенные в сложнейший узор, составляющий информационный скелет нынешней Вселенной.
        Готово! Носитель вернулся, появился Цербер. Но вернулся и зверь, беспрестанно атакующий убежище Тромба.
        Вирус решил поменять тактику: вместо полчищ мелких кусающих, рвущих и жалящих гадов, тела которых валялись повсюду, появился один большой и очень сердитый монстр - гигантский и коварный. Большая темная тварь, постоянно изменяющая форму, казалось, обучается, умнея после каждого поединка.
        Мощный удар сотряс стены убежища. Тромб поднял голову и всмотрелся в каменные своды пещеры, покрытые мелкой сеткой расходящихся трещин.
        Беснующийся снаружи великан заревел. Расколоть искусственную скорлупу и добраться до бойца с собакой ему никак не удавалось.
        Цербер, нетерпеливо повизгивая, подметал пол пещеры длинным пушистым хвостом. Он рвался в узкий, заваленный трупами вирусов проход, туда, где неистовствовал беспощадный враг.
        - Спокойно, дружище! - закричал Тромб, с трудом сдерживая пса. - Еще не время!
        «Стены долго не выдержат, - решил он, когда очередной удар взрыхлил влажный потолок, и из растущих трещин просыпались мелкие камушки. - Если так пойдет и дальше, пещера лопнет, как грецкий орех, попавший под тяжелый пресс». Мелкая паутина сливалась в единый расширяющийся разлом. Громадная трещина становилась все больше. Его тело разрушалось, доставляя ему неимоверные страдания.
        Удар - боль, удар - боль! Каждый камень, каждая пылинка - часть его организма. Спрессованная самовосстанавливающаяся информация. «Убежище развалится, а нужно ли оно теперь?» - Тромб задумался. Раньше, когда пришедшие с ним компьютерные вирусы были живы, пещера защищала мозг Потемкина от привнесенной им заразы. А сейчас, когда опасных попутчиков почти не осталось, зачем стены? Зачем, если враг уже в человеческом организме? Впрочем, судя по всему, он всегда был в нем.
        Бум-бум-бум!
        Орех расколется, а что, если?.. Конечно же! Если молотом стучать по воде, тогда… Следующий удар гигантской дубины разъяренного великана-молотобойца пришелся на растекающуюся аморфную массу. Стены пещеры оплыли, превращаясь в небольшое озеро, в центре которого по пояс в воде стоял боец. Повизгивая от нетерпения, Цербер вспыхнул, как факел, мгновенно превратился в яркое светящееся облако, накрывшее Тромба.
        Хлюп - брызгами разлетелась во все стороны пещера, а вместе с ней превратилось в плоскую лепешку размягченное тело Тромба. Информация хлынула в мозг Потемкина.
        «О боже!» - взревела со всех сторон человеческая сущность, захлебываясь от чужих знаний.
        - Держись, напарник! - Тромб втягивал в себя расплескавшуюся часть убежища.
        Это было его тело, и он вынужден был стать насосом. Стараясь вобрать в себя все свое тело до капельки, он спешил. Но и его враг не терял времени даром. Мгновенно меняя тактику, великан взорвался, как наполненный нечистотами воздушный шар. Мутный поток, расплескиваясь, устремился к маленькому озеру, мгновение назад бывшему телом Тромба. Как только водянистые щупальца вируса метнулись в его сторону, он быстро изменился, превращаясь из громадной лужи в густеющую лепешку.
        - Мне нужен доступ к любому компьютеру! - завопил он, мгновенно затвердевая и лентой сворачиваясь вначале в длинный гибкий шланг, затем в прочную расширяющуюся на конце металлическую трубу. Громадный раструб, повернул разинутый темный зев в сторону приближающегося вируса.
        Цербер, стекая со стенок светящейся жидкостью, неспешно обратился большой горящей лужей. Огненное озерко, медленно вспучиваясь, вытолкнуло из себя точную копию Тромба. Он постоял на самом краю уходящей вдаль дыры, а когда обернулся, совсем рядом заметил набегающую мутную волну, и рванулся вперед, стараясь скрыться в темноте туннеля.
        Прочь от грязной зловонной жижи!
        Теряющая очертания фигура исчезла в чреве металлической трубы, и следом за ней устремился превратившийся в жидкость вирус. Большая часть его уже перетекла в трубу. Еще немножко, и… Движение вируса неожиданно замедлилось, казалось, он почувствовал подвох и, быстро густея, превратился в желеобразного червя.
        Труба мгновенно остекленела, становясь зеркальным полым цилиндром. Это ненадолго ускорило движение вируса. Многочисленные присоски выросли из его скользкого тела. С их помощью он стремился замедлить свое движение. Казалось, он пытается прилипнуть к идеальной, теперь уже ледяной, поверхности.
        Вирус не хотел сдаваться. Но и Тромб не терял времени даром. Лед подтаял, и противный слизняк, беспомощно извиваясь, заскользил по тонкой водяной прослойке, мгновенно покрывшей стены трубы. Поднял подслеповатую голову и, оборачиваясь назад, посмотрел на удаляющееся светлое пятно. Теперь он понял, что его заманили в ловушку, и захотел вернуться. Быстро затвердевая, покрылся острейшими шипами и только после этого сумел остановиться.
        Превращая часть тела в острейшее лезвие, Тромб мгновенно разрезал затвердевающую, покрывшуюся иголками змею. Однако какая-то малая толика ее все же успела покинуть трубу и выбраться назад, в организм человека.
        Дмитрий наконец-то подключился к ближайшему ноутбуку и установил сетевое соединение. Тромб спешно перебросил один конец созданного им туннеля в церковную сеть. Нож гильотины, становясь поршнем, вытолкнул сопротивляющуюся шевелящуюся массу в ослепительно яркое электронное пространство.
        Атмосфера небольшой рабочей группы на мгновенье коснулась тела бойца. На миг он почувствовал прикосновение родного цифрового мира. Два десятка компьютеров храма, прикрытые прозрачной плоскостью защитного файервола, сосредоточенно обменивались интересной, но очень специфической информацией. Зачерпнув горсть из протекающего мимо потока данных, боец ощутил незнакомый, но приятный вкус. Вкус вопроса и запах неопределенности.
        Визг антивирусной программы смешался с ревом разъяренного зверя, мгновенно превращающегося в убийственного монстра. Точнее, в двух ощетинившихся жалами, клешнями и иглами чудовищ. Один из них, не раздумывая, бросился на охранную систему антивирусного сканера местной компьютерной сети. Другой, пытаясь вернуться в человеческое тело, стремительно атаковал бойца.
        - Сеть!!! - заревел Тромб. - Отключай сеть, напарник!
        Озираясь по сторонам, он заметил третью страшилку, появившуюся на месте крохотной части вируса, оставшейся в теле Дмитрия.
        Стеклянный туннель поплыл, размягчаясь. Веселый визг Цербера, возникшего прямо из прозрачного материала трубы, прозвучал одновременно с криком Тромба. Громкий щелчок разорвал соединение с сетью. И наступила тишина. Пропали пришедшие извне ощущения, развеялись необычайные и одновременно с тем знакомые запахи. Растаяли образы, навеянные посторонней информацией. Затих крик ярости обманутого раненого зверя, но что-то не давало покоя бойцу. Вместо того, чтобы праздновать победу, он переживал, испытывая чувство глубокого неудовлетворения. Оно грызло его изнутри, заставляя думать и страдать, страдать и думать. Снова, как и тогда, когда он пытался найти причину своего появления на свет, в мыслях поселилось терзающее его ощущение неопределенности и вопроса.
        Внешняя церковная сеть исчезла, а через несколько минут исчезла и церковь, как и человеческое тело, проследовавшее по старой траектории в обратную сторону - к профессорской квартире.

* * *
        Мириады атомов, мгновение назад бывшие телом Потемкина, рассыпавшись в церкви, собрались в единое целое на кухне профессора.
        Изуродованная комната, взмахнув остатками деревянной двери, болтавшейся на вывернутой петле, взглянула на Димку удивленными физиономиями товарищей. Взъерошенный холодильник - порождение фантазии сумасшедшего художника - сиротливо прижался к стене. Маскируясь под гигантскую развороченную пивную банку с торчащими во все стороны рваными металлическими краями, он живо напомнил Дмитрию о взрыве.
        - Хорошо, что вы меня дождались! - радостно закричал он, и в этот момент за спиной взвизгнула пуля, входящая в кирпичную стену.
        Мгновенно вернулись забытые страхи о грядущем сумасшествии. Неужели все это мне показалось: и церковь, и батюшка, и лестница, уходящая в стену? - Дмитрий еще раз вгляделся в окружающий его погром, посмотрел на ползающего по стеклянным осколкам Юрия Николаевича.
        - Что значит дождались? - недовольно пробурчал тот, впиваясь взглядом в его глаза. - И что это тебя так трясет?
        Дмитрий попытался унять вибрацию, охватившую каждую клетку его тела, но истощенный организм, истративший последние крохи энергии на прыжок, продолжал дрожать. Вовлеченные в необъяснимый резонанс атомы, меняя многокилометровую амплитуду на мелкое подрагивание, постепенно возвращали телу свою энергию. И это было единственным свидетельством того, что он все же перемещался в пространстве.
        - Тебе что, дивизия нужна, чтобы обеспечить нашу безопасность? - повернулся Юрий Николаевич к полковнику именно в тот момент, когда рация в руках Коваля ожила.
        - Отбой! Взяли соколика, - произнес незнакомый голос, пробиваясь сквозь хрипы динамика.
        - Допросить и доложить! - Юрий Николаевич кивнул в сторону окна. - А сейчас предлагаю передислоцироваться в более безопасное место, пока сюда не залетело еще что-нибудь покрупнее.
        Дмитрий закряхтел, вспоминая метеорит и образовавшуюся на месте его падения громадную воронку.
        С пола не спеша поднялся Бейрут.
        - Смотрю я на вас и балдею. Наивняк полнейший! Да вы хоть в бомбоубежище спрячьтесь! - пренебрежительно вытолкнул он. - Вас и там землетрясением достанет или метеоритом накроет. Юзеры! Факты нужно сопоставлять и делать правильные выводы.
        Дмитрий улыбнулся, ощущая, что силы постепенно возвращаются к нему. Он слушал хакера и понимал, что тот мыслит так же, как и он.
        - Если все это направленная на нас атака… - он задумался, оглядывая кухню, - тогда будем надеяться, что у нас есть временной лаг. Иначе, как объяснить, что они постоянно чуть-чуть, но опаздывают?
        Дмитрий понимал, что в словах Бейрута есть доля истины и прятаться сейчас нет смысла, но безоговорочно согласиться с ним не мог. В последние дни он привык к постоянному сопротивлению обстоятельствам и внешним силам, и даже когда не было сил, он все равно боролся.
        - Безопасное место, говорите? - повернулся он к Юрию Николаевичу. - Ведите!
        Проходя мимо развороченного шкафа в прихожей, он всмотрелся в громадную пробоину в стене.
        - Елки-палки! - присвистнул удивленный Геракл, протискиваясь в обгоревший коридор.
        Следом за ним, стараясь не касаться закопченных стен, выбрались и остальные. Сквозь дыру можно было видеть обстановку профессорской спальни, но она сейчас никого не интересовала. Никого, за исключением самого профессора, обхватившего голову руками. Нетрудно понять его состояние.
        Юрий Николаевич внимательно осмотрел обугленное отверстие, покачал головой и коснулся пальцем стены.
        - Коваль! - поманил он полковника. - У тебя есть люди, готовые все это поправить?
        - Сутки, максимум двое! - заявил тот, выхватывая из кармана телефон.
        Поддерживая профессора под локоть, Юрий Николаевич повернулся к молодым людям, следующим за ним, и скомандовал:
        - Всем за мной!
        Он вновь оседлал любимого конька: руководил, распределял, направлял. Замечая движение Коваля, шагнувшего к двери, выставил руку перед собой.
        - А вы, полковник, дождитесь ваших трудяг и лично проследите за ремонтом.
        Глава шестнадцатая
        И ВНОВЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ БОЙ
        Когда на арене появляются новые враги, молитесь, чтобы ими не оказались вероятностные законы
        - Поехали, мальчики! - Голос Анатолия утонул в визге колес, шлифующих снежное покрытие.
        Мягкая резина все же смогла вцепиться в заледенелый асфальт, и спустя несколько секунд тень громадного джипа растворилась в темноте. Грязные полосы на дороге постепенно исчезли, прячась под свежевыпавшим снегом.
        - Что случилось в церкви? - поинтересовался голос в голове, обнаруживая почти неощутимое присутствие Тромба. - Ты же батюшке слова не дал сказать: налетел коршуном, атаковал и исчез, не позволяя объясниться.
        Дмитрий от неожиданности вздрогнул. Ожидая привычных неприятностей, сопровождающих появления бойца, напрягся, но ничего не произошло.
        - Предупреждать нужно, когда появляешься, - прошептал он мысленно и расслабился.
        Тело наконец-то полностью успокоилось - напряжение спало, и он погрузился в сладкую дрему, лишь иногда выныривая в реальную действительность, осматриваясь и снова возвращаясь к мысленным переговорам с бойцом.
        - Ты что, против веры? - спросил Тромб.
        - Вера - дело каждого. Кому-то она необходима, кому-то ни к чему, кому-то просто вредна, - удивленный интересом электронного бойца к вопросам религии, Дмитрий объяснился. - Я ведь не веру имел в виду, а церковь, - прислушиваясь к внутренним ощущениям, он замолчал и через мгновенье с трудом выдавил: - Ты что, размышлял о Боге?
        - Только сейчас подумал, - тихо произнес Тромб. - Согласись! Что-то в этом, безусловно, есть. Ведь создали же люди меня! Отчего бы не предположить, что кто-то создал их самих? Почему не Бог?
        - Странный ты, однако, братишка. Понять, почему нужно уступать место старушке в метро, не можешь, а туда же - Бог есть! Впрочем, - продолжил он, ощущая непонятную тревогу, - думай, анализируй, сопоставляй. Может, поймешь, чего я не понимаю.
        - Я думаю, - прошелестел удаляющийся голос.
        Дмитрий открыл глаза и выглянул из автомобиля. Замечая движущиеся густым потоком машины, покачал головой. Подчиняясь зловещей магии ревущей сирены, торчащей на крыше агрессивного джипа генерала, окружающие автомобили неохотно отстранялись, огрызаясь короткими, но злобными сигналами до тех пор, пока впереди не показалось серое, мрачное, двухэтажное строение с решетками на окнах.
        Здание, с недавних пор знакомое профессору, выдвинулось из снежного сумрака обветшалым фасадом, заставляя сердце учащенно забиться. Именно здесь он провел долгую ночь в компании уголовников, именно здесь впервые увидел Галочку.
        «Как только смогу, забегу, хоть на минутку, - подумал он, поднимаясь за Юрием Николаевичем на второй этаж. - И причину придумывать не нужно, обстоятельства вынудили».
        Шумная кавалькада ввалилась в безымянный кабинет и тут же уперлась в круглый полированный стол, занимающий все пространство комнаты. Десяток стульев, сбившихся в тесную кучку у стены, ожидали редких посетителей. Девушка, сидящая спиной к двери, услышав шум, резко обернулась, встречая бесцеремонных гостей рассерженным взглядом.
        - Здравствуйте, Галочка, - расплылся в улыбке Юрий Николаевич, приветствуя хозяйку кабинета, и галантно склонил голову.
        Профессор нахмурился, заметив искорку, мелькнувшую во взгляде Галины, и сердито засопел. В груди разгорался пожар. Обжигая жаром возбужденный организм, подогревая разбуженное воображение, он готов был вырваться наружу открытым возмущением. «Шут гороховый!» - прорычал внутренний голос. Руки мысленно сжались на горле генерала, в голове зашумело - закипающая кровь устремилась к глазам, затуманивая взгляд багровой пеленой. «Спокойно, Отелло!» - взревел Медведев, делая глубокий выдох.
        Вдох-выдох, вдох… выдох… Хороша дыхательная гимнастика! Поразительный эффект: полное спокойствие…
        Фигляр!
        Вдох - выдох…
        Юрий Николаевич протянул руку в направлении стола:
        - Галина Соколова. Отличный следователь, очаровательная женщина, - взгляд его непозволительно долго задержался на бедрах девушки.
        Сердце возмущенно загромыхало, едва не выскакивая из груди. Профессор задыхался. Воздух, отяжелев, застрял в глотке.
        Юрий Николаевич, посматривая на него, слегка прищурился. «Хороша Маша, да не ваша», - говорили его глаза, и от этого взгляда Медведеву становилось не по себе, хотелось рвать и метать.
        Вдох - выдох. Вдох - выдох.
        «Похоже, генералу известно все и о моей работе, и о моих чувствах», - подумал он, безуспешно стараясь сохранять невозмутимый вид. С самой первой встречи в лаборатории его раздражал этот человек: самодовольный, хотя и неглупый; привыкший приказывать, но умеющий прислушиваться к мнению других; хитрый в помыслах и простодушный в словах. Как хамелеон, он мог в любой момент принять облик, наиболее подходящий текущим обстоятельствам.
        Вдох - выдох… Медведев набрал в грудь побольше воздуха, заметил пристальный взгляд очаровательных зеленых глаз и… забыл выдохнуть. В горле пересохло, взгляд предательски метнулся к высокой груди. С трудом отрываясь от соблазнительных форм, профессор улыбнулся, приветственно двинул голову вперед, вытягивая шею, подмигнул смущенной девушке и тут же отвернулся. Ему не хотелось открыто демонстрировать окружающим свои чувства. Девушка осторожно прикрыла дверь, но в комнате еще долго стоял аромат знакомых духов.
        - Какие выпуклости! - восторженно пробормотал Бейрут, мечтательно закатывая глаза.
        Профессор вздрогнул, сжимая кулаки, но тут же успокоился, понимая, что молодой человек лишь озвучил его собственные мысли.
        - Мы здесь решаем проблемы более высокие, нежели… - зарычал Юрий Николаевич, но его слова заглушило ржание Бейрута.
        - Не поверю, что есть что-то более высокое!
        Профессор раздраженно - по крайней мере, насколько мог изобразить - громыхнул кулаком по столу.
        - У нас серьезные проблемы, ребята! Времени нет, информации нет, а желающих нас убить, как оказалось в последнее время, хоть отбавляй, - высказался он и коротко закончил: - Я понимаю, что у каждого из вас есть свои предположения, поэтому прошу высказываться всех. Кто и почему?
        - Ребята из местного храма, уж и не знаю почему, но… - неохотно проговорил Дмитрий.
        - Силовики! - подключился Жора, косясь на Юрия Николаевича. - И наши, и не наши.
        - Невероятная вероятность, - нерешительно добавил Анатолий.
        - Назовем это воздействием извне, - поправил его Дмитрий.
        - Все? - поинтересовался Медведев.
        - Привыкли все кому не лень полоскать спецслужбы и силовиков, - возмутился Юрий Николаевич. - Что бы вы без нас делали? Мы не враги!
        Кряхтенье и покашливание со всех сторон заглушило последнее утверждение генерала.
        - Слово в слово - батюшка Михаил. Вы как в одной школе учились, - улыбнулся Дмитрий и, замечая удивление во взглядах окружающих, рассказал о своем визите к монахам, о разговоре со старцем и смертельной ловушке, ожидавшей его на лестнице.
        - … вот только ракета - не их рук дело, - закончил он.
        Профессор отстраненно наблюдал за разговором. Спорят, улыбаются, как будто ничего не произошло, размышляют. Кто друг? Кто враг? Монахи, спецслужбы, бандиты - можно определить, можно воевать даже с пресловутыми зелеными человечками. Но как воевать с теорией вероятности? Сегодня - падение метеорита, завтра - землетрясение, цунами или другой катаклизм глобального масштаба, направленный против конкретных людей. Может, это все-таки совпадение, и никаких воздействий извне на бедных представителей хомо сапиенс не существует? Хотя проще, конечно, посчитать это совпадением, - он неожиданно улыбнулся - блаженно, как улыбаются только одному человеку - самому себе, перед глазами появилось и растаяло милое лицо. - Как поверить, что действия и мысли отдельных людей на Земле могут навредить кому-то на другом краю галактики? Или не на другом? Не зря же Потемкин упоминал о ветвящемся хронодендриде? Если прав Эверетт, и Вселенная похожа на древо времен, тогда «небратья» по разуму могут быть рядом, разделенные лишь эфемерной (точнее, n-мерной, а может, вероятностной) перегородкой».
        - Постой, Дима! Ты хочешь сказать, что пока мы валялись на полу моей кухни, ты прыгнул на соседнюю ветку древа времен? Прогулялся к какому-то храму и, переполошив монахов, вернулся назад в то же мгновение, из которого исчез?
        - Почти так, Дмитрий Степанович, - смущенно пробормотал Дмитрий. - Не спрашивайте меня, как я это сделал, но только прыгнул я прямо в храм в нашей реальности, на нашей ветке, а вернулся на место в тот момент, в котором опасность получить пулю в лоб миновала.
        - А почему именно в этот храм? - не унимался профессор.
        - Может, потому, что из него прибыл к нам последний стрелок. И, блин, меня там ждали, - прикрывая глаза, он втянул голову в плечи, как бы прислушиваясь к чему-то, замер и неуверенно произнес: - Нет, Юрий Николаевич, не безопасно здесь. Давайте разбегаться! Нехорошие предчувствия у меня.
        Медведев удивленно смотрел на Анатолия, который уже стоял у открытой двери кабинета и с нетерпением указывал оставшимся на выход:
        - Давайте поживее! Он не ошибается.
        Жора и Бейрут долго не размышляли, тут же исчезли за дверью. Задумчивый Пугачев вышел, затем вернулся и встал на пороге, ожидая. Профессор догнал его и подтолкнул к выходу:
        - Иди! Я догоню.
        Хотелось найти Галину и хотя бы секундочку поговорить. Заглянув в кабинет, в котором он встретил очаровательного следователя в первый раз, он никого не застал. Дежурный на выходе заявил, что Соколова Галина Петровна отбыла в неизвестном направлении.
        Выходя из здания, профессор подхватил под руку стоящего в ожидании Пугачева и двинулся к автобусной остановке.
        - Ваня, приютишь меня? - преодолевая неловкость, спросил он Пугачева. - Впервые в жизни не хочу идти домой.
        - Без проблем! - обрадованно согласился тот. Похоже, ему не меньше профессора не хотелось оставаться одному.
        Переполненный автобус отъезжал от остановки, громко чихая клубами черного густого дыма, когда вечернюю темноту озарила яркая огненная вспышка. Грохот взрыва догнал машину и растворился в шуме мотора и визге буксующих на свежевыпавшем снегу колес.
        - Опять зажравшиеся буржуи фейерверки запускают, - прошипела одинокая старушка, тыча высохшим пальцем за спину профессора.
        «Интересно, чего испугался Потемкин?» - подумал он, глядя на уставшую от жизни бабушку. Он не мог заметить яркие всполохи, озарявшие вечерний небосклон за его спиной, а когда повернулся, огненный фейерверк и языки пламени исчезли за верхушками деревьев. Лишь едва заметные красные блики играли в вышине. Профессор всмотрелся в мерцающую темноту и вздрогнул от недоброго предчувствия.
        Глава семнадцатая
        НОВЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ
        Всяк сверчок знай свой шесток. Казалось бы, все просто, но только до тех пор, пока сверчок уверен, что у его возможностей есть предел. А если нет?
        Ощущение опасности, появившееся в отделении милиции, не проходило, как Дмитрий ни старался успокоить себя. Уговоры и убеждения натыкались на неприступную стену первобытного инстинкта самосохранения и осыпались, заставляя вновь и вновь прислушиваться к пугающему чувству.
        Тело изменялось, создавая новые, пока еще непонятные связи в мозгу. Расширялась грудная клетка - увеличивался объем легких. Перестраивалась сетчатка глаза - он стал видеть запах! Он чувствовал свет, слышал гудящие потоки тепла, ощущал волнистую поверхность радиоволн и непривычный рельеф множества тех волн, которым люди просто еще не придумали названия. Он играл со своими органами чувств, когда, после очередной попытки заснуть, вдруг услышал голос Тромба.
        - Цербер, оставь его в покое! Он еще может нам пригодиться!
        Дмитрий мгновенно переключил внимание внутрь себя. Забывая о пугающем предчувствии и изменившемся восприятии, он нырнул в собственное сознание. Огляделся, замечая обломки громадных камней на месте пещеры, обуглившиеся останки непонятных существ, какие-то кости. Все это валялось вокруг, безобразно топорщась и вытаскивая из памяти самые неприятные ассоциации.
        Закованный в сияющую броню, широкоплечий боец шагнул навстречу.
        - Ну, здравствуй, партнер!
        Дмитрий пожал крепкую руку и непроизвольно ойкнул: утюг потрогал, а не поздоровался. Давит, аж кости хрустят - пресс да и только.
        - Это вирус, который едва не уничтожил нас с Цербером и который рано или поздно сожрал бы и тебя. Может быть, через двадцать лет. А может, через сто, - Тромб махнул рукой в сторону резвящегося неподалеку пса, - его остатки, если быть точным.
        Цербер гонял между камней повизгивающее существо, при взгляде на которое Дмитрий с трудом сдержал рвотные позывы. Более безобразное зрелище трудно было представить. Периодически вспухающая желеобразная масса выбрасывала во все стороны извивающиеся щупальца и тут же сжималась в комок под мощными ударами веселого пса. Щупальца обхватывали все, что попадалось им на пути; лопались, рассыпаясь на более мелкие отростки; превращались в тошнотворную бурую сеть кровеносных сосудов.
        Цербер разинул пасть, всем своим видом показывая зрителям, что готов проглотить сжавшееся от страха существо, но в этот момент Тромб наигранно гневно закричал:
        - Не смей этого делать, гадкая собака!
        Пес потешно повел правым ухом в сторону Тромба, повернулся и обиженно посмотрел в глаза. После чего, как ни в чем не бывало, громко клацнул зубами и покатил кошмарное существо дальше.
        Игра эта нравилась обоим - резвящемуся псу и его могучему хозяину. Не нравилась она, похоже, одному безобразному, видоизменяющемуся вирусу.
        - Тебя послушать, так можно подумать, что я смертельно болен, - недовольно пробурчал Дмитрий.
        - Точнее не скажешь: смертельно болен! - громыхнул Тромб. - И не ты один. Больны вы все! Все люди без исключения! Вернее, исключение теперь есть.
        Дмитрий выбрал самый большой плоский камень и уселся на него, закинув ногу на ногу.
        - И кто же этот счастливчик? - поинтересовался он.
        - Ты, напарник! - Тромб улыбался. - По крайней мере, я знаю только одного.
        - А как же этот? - Димка махнул рукой в сторону тошнотворного существа.
        - Этот? - Тромб скривился. - Жалкое подобие вируса, огрызок, слепок, необходимый для изучения.
        - Неужели такая же тварь сидит в голове каждого человека? - удивленно прошептал Дмитрий.
        - Мы уже обсуждали это явление. Чудовище, которое ты видишь, - улыбнулся боец, - это лишь образ, придуманный твоим мозгом. Так удобнее твоему рассудку. На самом деле вирус находится не в голове и выглядит совсем не так, точнее, он, быть может, и вовсе никак не выглядит. Он больше похож на код, записанный в ваши ДНК.
        Дмитрий, закусив губу, задумчиво рассматривал бойца. Тот покачал головой, и на мгновенье Потемкину показалось, что он снисходительно улыбается, как если бы радовался тому, что человек может быть таким забывчивым и непонятливым. Он прогнал неприятную мысль и только сейчас заметил, что в жилище Тромба стало светлее. Идущий со всех сторон свет насыщал организм энергией, возникшее чувство тепла приятно расслабляло тело, а в голову лезли глупые мысли. Реальная действительность, прошлое, настоящее и будущее окрасились в розовые тона.
        Дмитрий опьянел и воспринимал наступившую эйфорию как нечто само собой разумеющееся. Но безмятежное упоение теплом продолжалось не долго. Тепло сменилось жаром. Кожа начала зудеть, воспаленно краснея под лучами, природу которых Дмитрий определить не мог. Попытка завернуться в зеркальную оболочку выручила ненадолго, хорошо хоть на несколько минут он смог укрыться в прохладном полумраке. Но зеркало дрогнуло и начало плавиться. Нервы обнажились, кровь закипела и под давлением помчалась по венам, гулко ударяя в виски.
        - Бум-бум-бум, - загудело в голове…
        - Бум… Бум… - ухнула металлическая баба, загоняя своим массивным телом железобетонную сваю все глубже и глубже в замерзающую землю.
        Казалось бы, какой идиот начнет работу в восемь часов утра, да еще в выходной день? Но идиот нашелся, и был он не один - целая бригада. Работяги громко матерились, вспоминая хозяина будущего коттеджа, его мать и всех его родственников. В соседнем доме заплакал ребенок. Негромко, но противно. Плач приблизился и протиснулся прямо в голову. За несколько кварталов от дома проехала машина, взорвалась в голове громким дребезжанием и неправильным рычанием. Механик в мастерской недокрутил гайку, и та громко вибрировала, не давая Дмитрию расслабиться.
        Спешить некуда - выходной. Все нормальные люди будут спать часов до десяти, пытаясь отдохнуть за всю прошедшую неделю, и еще часик - в счет предстоящей рабочей пятидневки. Можно поваляться в постели, прислушиваясь к сопению соседской кошки, или ощутить биение сердца семидесятилетнего старичка, живущего на последнем этаже.
        «Мотор» дедушки вяло стукнул, с трудом справляясь с объемом приливающей крови. Истончились стенки кровеносных сосудов и уже не могли сокращаться - не хватало эластичности. Дмитрий отчетливо, как на компьютерной схеме, увидел все дефекты изношенного механизма и вдруг понял, что старик сейчас умрет. Именно сейчас. Стоит только порваться вот этому тонкому сосуду. Вот он, на схеме, сейчас вспыхнул красным светом - и погас. Удар сердца - трудный… еще один - последний, уже на грани слышимости. Секундная… минутная… мертвая тишина.
        - Нет! Так быть не должно! Добрый Трофим не такой уж и старый! - воскликнул Дмитрий, вскакивая с постели.
        Связь с больным организмом пропала, как только он открыл глаза.
        «Не суетись! Ты же все видел: нужно только срастить порвавшийся кровеносный сосуд», - ощущение чужой мысли ворвалось в мозг, теплым ветерком прогулялось по черепной коробке и тихо исчезло. Дмитрий вздрогнул: Тромб обычно появлялся шумно, как слон в посудной лавке, с гулом надвигающегося урагана, с треском ломающихся на ветру деревьев. Не всегда, но в большинстве случаев. Вот только никого, кроме бойца в голове, быть не могло.
        Дмитрий заметался по комнате, представляя себя стучащим в дедушкину дверь, которую уже некому открывать, понял, что не успевает.
        «А ведь оно было в моих руках», - вздохнул он, вспоминая биение теплого сердца, упал на кровать. Закрывая глаза, расслабился. Сердце барабанило, выбивая четкий ритм, но это был его собственный «мотор». И он сильно мешал. Услышать сквозь гул крови в висках ничего не удавалось. Пытаясь утихомирить разволновавшийся организм, он резко выдохнул - и остановил сердцебиение. Желая избавиться от шума, просто представил, что выключает звук. Гулкие удары прекратились, но это испугало его меньше, чем тишина в квартире одинокого пенсионера.
        - Бум! - ухнула многотонная баба вдалеке, в последний раз забивая сваю до проектной глубины.
        Сломанный насос - уже не насос. Так, кучка запчастей. Остановившееся сердце - сгусток крови и сплетение остывающих бесполезных мышц. Вот он, злополучный сосуд - серый, почти безжизненный. Дмитрий, вытянув светящиеся руки перед собой, прикоснулся к месту разрыва сосуда и сварил рваные края. «С ума сойти!» - удивился он, разглядывая узкий, едва заметный шов.
        Соседская кошка лениво зевнула. Громко замурлыкала. Сердце старого добряка вздрогнуло. Еще раз. Забилось неровно и как-то нерешительно.
        Взглянув на изношенный организм старичка, Дмитрий понял, насколько тот хрупок. Темные, больные органы зияли рваными дырами, из которых высовывались чернильные щупальца. Жуткие спруты высасывали энергию из светящихся всеми цветами радуги здоровых областей. «Чертов вирус!» - теперь он знал, о чем говорил боец. Прицеливаясь в ближайшего монстра, он полоснул его разрядом, сорвавшимся с кончиков пальцев. Тот втянул черные плети, но продолжал, хоть и не так быстро, пожирать живую плоть.
        Вспышка! Соседняя клякса сжалась от очередного удара. Отпрянула и следующая, как будто удар пришелся на нее. Видимо, все они составляли единое (хоть и разделенное на несколько частей) целое.
        Дмитрий потянулся к исчезающим в темноте чернильным отросткам, но в этот момент между дымившимися краями, словно в лейденской банке, проскочила искра. Черный разряд вонзился в руки. Обжигая пальцы ледяным холодом, резкая боль парализовала кисти; метнулась к локтям, выворачивая сухожилия; захлестнула мозг жутким, животным страхом. Засыхающая кожа на ладонях, трескаясь, осыпалась черными струпьями, открывая распухшую, кроваво-красную плоть.
        - Цербер, назад! - зазвенел в голове голос Тромба, разбиваясь на тысячи осколков.
        Дмитрий, крякнув от боли, распахнул глаза. Некоторое время он удивленно рассматривал невредимые ладони, осторожно касался кончиков пальцев, словно ждал чего-то. Но ничего не происходило, и он спрыгнул с кровати. Хлопнул в ладоши и энергично затряс кистями.
        - Бред какой-то!
        Лежащий на диване Анатолий громко и длинно зевнул:
        - Бред - вставать в такую рань, а будить других - это свинство!
        Он потянулся и, ощущая на себе взгляд Дмитрия, вскочил на ноги и бодро метнулся в сторону кухни. Во взгляде ни капли усталости, ни тени раздражения, хотя спал не больше трех часов.
        - Позвони матери! Спроси, как устроилась, - напомнил он, закрывая двери ванной. - Я вчера не стал ждать, пока она разместится. Сдал на руки администратору - и назад. Ты уж прости, но дорога - дрянь.
        Маргариту Петровну молодые люди еще вечером уговорили уехать в санаторий. Санаторий, как сказал Анатолий, ведомственный - там она будет в безопасности. «Это то, что сейчас нужно», - успокоил себя Дмитрий, облегченно вздохнув, когда мать с нескрываемой радостью собрала вещи и, чмокнув сына в щеку, в сопровождении телохранителя исчезла за дверью.
        «Зона опасности расширяется, захватывая все большее количество людей, и пусть хотя бы мама будет подальше, - подумал Дмитрий, хватая с плиты вопящий антикварный чайник. - Кто, интересно, придумал установить на носик металлического монстра противный свисток?»
        Подойдя к окну, он посмотрел на дремлющую улицу. За ночь выпал снег, слегка припорошив грязный асфальт. Дворник-азербайджанец, энергично вгрызаясь в белоснежную пудру, бодро орудовал метлой, как гребец-разрядник веслом. Выплывая из-за угла, он быстро продвинулся к подъезду, оставляя за собой широкую темную полосу неприлично оголенного асфальта. Сдирая белоснежную легкую шубку, спешащий садист оголил безобразное, грязное тело старого города. Подъездная дверь громко хлопнула, и маленький азиат вдруг замер как вкопанный. Из дома выбежал пожилой мужчина и, помахав служителю метлы рукой, быстро исчез за углом.
        - Трафимаа! - закричал удивленный дворник. - Ты савсем с ума сашла! Вчера памирал, да? Завтра спартсмена стала? - смуглое лицо сморщилось, и он беззлобно сплюнул.
        Не успел плевок долететь до земли, как подпрыгнула метла, и живой механизм двинулся дальше.
        Дмитрий подхватил обжигающую кружку и, попивая терпкий напиток, вышел на балкон. Легкий мороз приятно освежал горячее ото сна тело, поблескивающий в воздухе снег таял на оголенной коже. Погода - благодать. Под рукой вдруг что-то зашипело, и тонкая струйка воды затекла в рукав. Он с удивлением уставился на парящую ладонь, быстро погружающуюся в ледяные наросты на железных перилах. Не задумываясь, отставил чашку с чаем как можно дальше от руки и стал наблюдать за расширением тающих полос. Снежные бугорки со стороны его руки таяли гораздо быстрее, чем под горячей кружкой. Несложный расчет - и в голове возник пугающий результат: температура его тела в несколько раз выше температуры кипятка в кружке.
        - О боже, Трооомб! - взревел Дмитрий, впиваясь пальцами в железную полосу, ставшую неожиданно мягкой и податливой. - Я схожу с ума!
        Продолжая беззвучно взывать к бойцу, он уставился на скомканную гармошку металлических перил.
        В голове раздался длинный гудок, и после громкого щелчка послышался спокойный ироничный голос:
        - Тромб слушает.
        - Тренируешь чувство юмора, умник? - прошипел Дмитрий.
        - Чувство юмора - не мышца, тренировать невозможно, - буркнул Тромб, не замечая раздражения Потемкина.
        - Фигасе, он еще и острит! - не сдержался Дмитрий. - Что ты делаешь с моим телом?!
        - Странные вы, люди. В чужое тело, как к себе домой, с руками и ногами, а в свое заглянуть - проблема, - проскальзывающая в голосе Тромба ирония по-настоящему удивила Потемкина.
        - Ты это о чем?
        - Зачем нужно было вмешиваться в работу организма постороннего человека? Богу было угодно, чтобы старик умер, а ты очертя голову бросился спасать чужую жизнь. Рискуя собой, мной, Цербером, - Тромб обиженно отвернулся.
        Дмитрий мог поклясться, что боец отвернулся - он теперь видел мир в нескольких измерениях одновременно. «Он сказал, угодно Богу?! Или мне это послышалось? Нет, сказал! И ведь как сказал! Только верующего искусственного разума в мозгах мне не хватало», - ужаснулся он, хватаясь за голову.
        - Цербер ушел, - прошептал Тромб тоскливо.
        Он катастрофически быстро обретал человеческую чувствительность. Вспыльчивость подростка, обидчивость ребенка, гигантские запасы знаний - гремучая смесь, обращаться с которой человек учится не один десяток лет, и вот она попала в руки компьютерному разуму двух месяцев от роду. Что будет дальше?
        Дмитрий насторожился, ощутив в голове чужое присутствие. Вернее, след чужого присутствия - его запах. Словно кто-то со стороны наблюдал за их с Тромбом разговором.
        - Как ушел? - удивился он. - Захотел - пришел, захотел - ушел. У меня что, в голове коммунальная квартира?
        - Неужели ты ничего не понял?
        Дмитрий окончательно разозлился, стиснул балконные перила в ладонях.
        - Поясни мне, бестолковому, что я должен был понять! - вспыхнул он.
        - Оставь в покое перила, пока твоя фигурная лепка не привлекла внимание соседей!
        Дмитрий отстраненно встряхнул руками, не обращая внимания на созданные им замысловатые переплетения металлической ленты.
        Тромб хмыкнул:
        - Там, в церкви, мы с Цербером кое-как вытолкнули твой вирус в сеть. Однако ты, сегодня, пытаясь спасти старика, чуть было не затащил взамен другого паразита - чужого. Я думал, что с исчезновением опасного симбионта исчезнут и наши проблемы, но не тут-то было. Вирус исчез, а проблемы остались. Ломая генетический код, он создал видоизмененные комбинации аминокислот. Выедая правильные пептидные цепочки и заменяя съеденные куски своим телом, он препятствовал нормальному функционированию организма. Жизненная программа должна была дать сбой, посылая органам неправильные команды. Информационного мусора становилось все больше, регенерационных возможностей организма - все меньше.
        - Стоп, стоп, стоп! - прервал невидимого собеседника Дмитрий.
        Тромб замолчал. Поток образов иссяк. Тексты статей, схемы и графики, стоящие перед глазами, исчезли, чтобы потом проявиться в подсознании. Эта, вторая плоскость общения, идущая параллельно с мысленным разговором, более информативная, но менее эмоциональная, обозначилась неожиданно, и мозг воспринял ее как нечто само собой разумеющееся; моментально адаптировался, стал мыслить и чувствовать многомерно, как будто всю жизнь только этим и занимался.
        Было бы неправильным сказать, что мозг сейчас работал в двух плоскостях. Помимо общения с Тромбом, Дмитрий видел и слышал окружающий мир так, как его видят обыкновенные люди. Слушая пошлые куплеты в исполнении напевающего под холодными струями Анатолия, он ощущал биение его сердца, чувствовал его возбужденное дыхание.
        «Обыкновенные люди», - тошнотворная мысль. Дмитрий скривился: как быстро он отделил себя от всего мира, мира обыкновенных людей.
        - Не хочешь же ты сказать, что я без вируса стану… - попытался он прервать размышления бойца, но тот, испытывая все прелести переходного периода, больше не желал быть спокойным и терпеливым.
        - Нет! - резко оборвал Тромб, все больше походя на человека, бесцеремонного и дерзкого. - Ты станешь совершенным и бессмертным. Если научишься обходиться без вируса. Странно, но он играл в твоем организме не только убийственную, но и корректирующую роль. Перераспределял энергию, которой, как только он исчез, стало чересчур много. Ты не справляешься.
        - Тебе не угодишь, - хмыкнул Дмитрий. - И с вирусом плохо, и без него нехорошо.
        Тромб не обратил внимания на иронию:
        - Как только вирус исчез, стали развиваться новые органы, оперирующие энергией неопределенной природы и бесконечной величины. Нужно срочно выяснить, откуда берется эта энергия и для чего она предназначена?
        - Так это благодаря вашим с Цербером стараниям я чувствую себя закипающим чайником? - Дмитрий опустил глаза к изуродованным перилам.
        - Вернее будет, если ты почувствуешь себя термоядерным реактором - ближе к истине. Твой организм сам перестраивает себя сообразно обстоятельствам. Подозреваю, что в структуру ДНК вложены программы настройки оптимального функционирования даже на этот случай. А за тело не бойся: я не враг, и мне не нужен контроль над твоей оболочкой, - Тромб смущенно засопел. - Но свободы бы… не помешало. Ты заблокировал от меня свои мысли, отсек даже рецепторы, отвечающие за восприятие внешнего мира. Я ничего не слышу, ничего не вижу, ничего не чувствую. Сижу тут, как килька в консервной банке.
        - Лежу! - непроизвольно поправил Дмитрий.
        - Кто лежит? - не понял Тромб.
        - Килька! В консервной банке - лежит!
        - Пусть лежит, но зачем ты отсек меня от внешнего мира? Мы ведь партнеры? - вопрошал Тромб, не обращая внимания на язвительные замечания Потемкина.
        - Что-то я в последнее время перестал понимать, что со мной происходит, партнер! Не понимаю кошмаров во сне, видений наяву. Не понимаю! - Дмитрий сорвался на крик.
        - Спокойно, дружище, - успокоил его мысленный собеседник. - Если ты о той операции, в результате которой мы потеряли Цербера, то вынужден тебя огорчить: она реальна и никакого отношения к видениям наяву не имеет. Поначалу я тоже ничего не мог понять, но потом сообразил, что ты каким-то образом подключился к организму старика. Подключился и взял на себя управление, как сервер в сети. Не знаю, зачем тебе это было нужно, но, видимо, сильно хотелось, и ты неосознанно усовершенствовал свою беспроводную связь. Можешь не верить, но теперь ты можешь выступать сервером в любой сети - даже человеческой. Люди для тебя как компьютеры. Рабочие места, - продолжил боец, наблюдая за попытками Дмитрия открыть доступ к своим ощущениям, и тут же радостно завопил: - Ну, спасибо, партнер! Вижу, слышу, чувствую - значит, живу.
        Закончив мысленные манипуляции со своими органами чувств, Дмитрий подумал, что его действия действительно чем-то напоминают работу с компьютерными программами. Эта мысль ему очень не понравилась.
        - Человек - не рабочее место, не компьютер. И я не сервер!
        - А как тогда ты объяснишь, что Цербер сумел присоединиться к твоей борьбе с вирусом старика? Только ты отключился, а он остался в нем.
        Потемкин понимал, что Тромб прав, но сравнивать себя с бездушной железякой, пусть и самым совершенным компьютером, ему совсем не хотелось. Постояв еще несколько минут на морозе, он нехотя зашел в комнату. Громко хрипел динамиками старенький телевизор, изрядно подсевший кинескоп с трудом демонстрировал развалившемуся на диване Анатолию мутную картинку еще более старого ужастика.
        Глава восемнадцатая
        НЕОБЪЯВЛЕННАЯ ВОЙНА. ПЕРВАЯ ЖЕРТВА
        Когда любовь гибнет в пожарище, человек ищет смерти. И находит, если не появляется неожиданный спаситель
        Хотелось залезть с головой под одеяло, но где-то в глубине лежащего на стуле вороха одежды проснулся сотовый телефон:
        - На пыльных тропинках далеких планет… - аппарат закончил куплет и двинулся по второму кругу, а когда дошел, до «останутся наши следы», профессор не выдержал и зарычал.
        - Наследить мы везде успеем, - он потянулся и легко, не касаясь руками дивана, вскочил на ноги. Штаны - влево, рубаха - вправо. Шарф, носки, куртка… Наконец-то рука коснулась телефона.
        - Доброе утро, профессор, - пробасила трубка, забугрилась мышцами Ванькина, отчего у Медведева сразу испортилось настроение. Мгновенно вернулись вчерашние страхи. Ощущение тревоги, появившееся, когда он ехал домой в автобусе, казалось, только и ждало его всю ночь и все утро, до тех пор, пока он не открыл глаза.
        - Было бы добрым, если бы не ваш звонок, - недовольно пробурчал он, но Ванькин не поддался на провокацию.
        - Профессор, дырку в стене заделали, сейчас прихожку скоблят, потом будут красить и убирать, но если хотите, можете уже сейчас приезжать.
        - Хорошо! - выключая трубку и бормоча на ходу никому не предназначавшиеся ругательства, он поплелся на кухню ставить чайник, где и застал Ивана, сидевшего за столом.
        - Дмитрий Степанович! Вчера вы упоминали Эверетта.
        Медведев бросил в кружку пакетик чая, неторопливо налил себе кипятку. Уселся на табуретку, сделал большой обжигающий глоток горьковатого напитка и только тогда продолжил.
        - Хью Эверетт Третий - создатель квантовой теории фрактала времен. Его Хронодендрид разрушил основной парадокс квантовой механики.
        - Профессор, я не очень силен в обычной механике, а уж в квантовой - и подавно.
        Медведев понимающе взглянул на помощника.
        - В ней, Ваня, мало кто силен. Парадокс квантовой механики заключается в том, что уравнения, описывающие поведение элементарных частиц, допускают их нахождение одновременно и слева, и справа, и спереди, и сзади. И эти уравнения работают. По ним рассчитали миллионы нужных, не очень нужных и даже совсем ненужных вещей - атомную бомбу, например. Эверетт разрешил парадокс: он допустил, что частица находится в этом месте - скажем, слева - только для наблюдателя этого мира. В это же самое время та же частица может находиться и находится в другом месте - справа. Другое местонахождение частицы - другой наблюдатель, другой мир. Множество миров, очень похожих друг на друга, которые отличаются на самую малость, в нашем случае только положением этой частицы. Каждый мир - ветвь Древа Времен, и развивается она по своим законам, сообразно положению нашей частицы, - профессор замолчал, попивая чай и давая собеседнику время переварить услышанное, и лишь после долгой паузы продолжил: - Природа, создав множество миров, должна была позаботиться о возможности взаимодействия их между собой.
        - Вы считаете, что обезьянкой, прыгающей по веткам этого древа времен, должен стать человек? Славка, например, или Дмитрий? - Пугачев грохнул кружкой об стол, расплескав остатки чая.
        Профессор пожал плечами, вливая в себя очередной глоток божественного напитка, удовлетворенно крякнул.
        - Ваня, я тут подумал, если… - неожиданный звонок мобильника вынудил его замолчать. Он забыл обо всем на свете, когда на маленьком дисплее высветилось самое красивое в мире имя.
        - Здравствуйте, Галочка!
        Трубка секунду помолчала и незнакомым мужским голосом бесцеремонно спросила:
        - А вы ей кто?
        «Ни здравствуйте, ни до свидания. Хамовато, однако», - профессор, мгновенно раскаляясь, приготовился выплеснуть на невидимого собеседника скопившееся за утро раздражение. Но тот, видимо, почувствовав свою ошибку, попросил:
        - Представьтесь, пожалуйста!
        - Зови меня Джон, приятель! - молодой скуластый американец, коварно улыбаясь с экрана телевизора, достал из-за спины бейсбольную биту и навис над маленькой испуганной китаянкой. Очередная жертва кровожадного маньяка громко завизжала.
        - Анатолий, выключи ты этот бред! - прикрикнул Дмитрий.
        Зайдя с балкона, он сканировал соседские квартиры в поисках подключенного к Интернету компьютера. Утро началось необычно (проснулся, спас деда Трофима), но теперь забуксовало, потянулось обыденно и нудно.
        Анатолий ткнул пультом в сторону телевизора.
        - Наши корреспонденты в Израиле сообщают, что ракетные обстрелы со стороны Палестинской автономии… - сухой речитатив ведущего новостей сменил безумные женские вопли.
        Продолжая поиски сети, Дмитрий наткнулся на ноутбук Славкиного отца, но тотчас забыл об Интернете. Необычайная картинка промелькнула в его голове. Стараясь вернуть исчезающее видение, он прикрыл глаза, сосредоточился и попытался различить, что происходит этажом ниже. Сменил диапазон восприятия и тут же услышал, как бьется человеческое сердце; увидел, как расширилась грудная клетка; почувствовал, как теплый поток воздуха заполнил легкие. Пугачев-старший, точнее, его трехмерное анатомическое отображение, подняло руку и… Тьфу ты! Жидкость просачивалась в желудок по запутанному кишечному тракту. Тошнотворное зрелище. То, что внутренности едва заметно светились, усиливало неприязнь.
        Дмитрий сменил угол зрения, изображение обрело цвета, стало объемным, и из молочной мглы показался еще один светящийся силуэт, в котором он без труда узнал профессора. В отличие от «блеклого» хозяина квартиры, он пылал всеми цветами радуги. Красный цвет возбуждения плавно переходил в тяжелый пурпур тревоги. Разглядывая пылающее буйство красок, Дмитрий читал человеческие чувства. Чужие эмоции, просачиваясь в сознание, вызывали непривычное ощущение, похожее на стыд.
        Похоже, Тромб ощутил его смущение.
        - Подглядываешь, напарник?
        - Стучаться нужно.
        В голове громко скрипнула дверь, и вслед за этим прозвучала отчетливая барабанная дробь:
        «Тук. Тук. Тук».
        - Заходи! - засмеялся Дмитрий, прикрывая свои мысли подобием зеркальной накидки. Ему очень нравились вольности, которые позволял мысленный разговор с бойцом.
        Вновь скрипнула дверь.
        - Растешь, напарник! Температуру отрегулировал, тело усложнил: мозг, сердце, печень и даже структуру волос изменил. Будь осторожнее, просчитать последствия столь быстрого изменения ДНК невозможно. Результат может быть самым неожиданным.
        - Но я ведь еще человек? - Дмитрий замер, ожидая ответа.
        - Думаю, да!
        - Что будем делать? - неосторожно переходя в звуковой диапазон, Дмитрий тут же услышал ответ Анатолия:
        - Да я за любой кипиш. Хотя лучше воровать, чем охранять - прибытку больше!
        Выключив телевизор, телохранитель хрустко потянулся.
        - Наверное, ты прав. Хватит охранять! Пошли к Пугачевым, почаевничаем! - Дмитрий посмотрел под ноги и едва не закричал. Чернильные языки безграничного отчаяния, просачиваясь сквозь бетонную перегородку, поднимались над полом. - Что-то случилось! - воскликнул он и бросился к выходу.
        Площадка, лестница, этажом ниже грохнула дверь. Дмитрий перегнулся через перила и увидел профессора - тот как ошпаренный, перепрыгивая по нескольку ступенек зараз, мчался вниз.
        Дмитрий быстро спустился к Славкиной квартире и позвонил.
        - Вы не поверите! - воскликнул Пугачев-старший, появляясь на пороге. - Вчера вечером следственный изолятор взлетел на воздух. Утечка газа. На пять минут раньше и нас бы накрыло. Помните Галочку Соколову?
        Дмитрий кивнул, Анатолий хлопнул глазами.
        - Пожарные нашли ее тело. Следователь позвонил профессору.
        - Стойте, а причем здесь профессор? - прервал Анатолий.
        Иван Петрович замялся.
        - В руке девушки был зажат телефон, и последний вызов на него пришел с аппарата Дмитрия Степановича.
        - В вас метили! - загремел в голове недовольный голос Тромба. - Одного не пойму, если кто-то хотел вас уничтожить, то почему действовали так неуклюже и так непрофессионально?
        Дмитрий вздрогнул, услышав отстраненное «вас», задумался.
        - Я вообще не въезжаю, кому надо нас взрывать, - заговорил он через секунду. - Но если ты прав, и метили в нас, то задержка взрыва подтверждает воздействие извне. Слишком далеко противники от нас. Я вчера уже говорил. Ведь даже когда мы играем через Инет, мы ощущаем, что выстрел отстает от клика мыши. Так и здесь. Чем дальше противники, тем больше временной лаг.
        - Если существовал временной лаг, они без труда бы учли его и ввели поправку. Если только не предположить, что взрыв призван был не убить, а вывести из равновесия. Вряд ли профессор в ближайшее время будет работоспособен. Может, им не нужна смерть человека, а нужна смерть идеи, занимавшей его мысли.
        - Если, если! А может, это случайность, а мы с тобой изобретаем квадратное колесо? - Дмитрий сморщился.
        Случайность или воздействие извне? В который раз он возвращался к этому вопросу и, призвав на помощь все свою фантазию, не мог найти ответа. Анализировал, сопоставлял факты, но когда в очередной раз ни к чему не пришел, решил переговорить со своими новыми друзьями.
        Ноутбук проснулся, замигала индикатором веб-камера, включилась программа видеоконференции.
        Жора ответил мгновенно, как будто все это время ждал его вызова:
        - Не знаю, как в реале, а в виртуале отличить вмешательство извне от качественного фейка смогут только профи. А вот изготовить такую подделку - нет проблем!
        Дмитрий уставился в ноутбук. Хаос смотрел на него с экрана монитора. Царивший в небольшой комнате бардак поражал воображение. Перед камерой в паутине переплетенных проводов сидел Жора. Пластиковые кишки болтались вдоль стен, ползли среди нагромождения разобранных и новых мониторов, тянулись по потолку. Системные блоки стояли, лежали и даже висели в самых неожиданных местах; модемы, сетевые концентраторы, принтеры, безобразно выпячивая электронные внутренности, беззвучно кричали: «Здесь жить нельзя!» Однако долговязого хакера нисколько не смущал окружающий беспорядок.
        - Если на сервер Академии наук приходит письмо с детально проработанными чертежами сверхсложного устройства, - продолжал он, - это уже не фейк, но еще не повод думать об инопланетных происках. Но если мыло пришло от пожилой домохозяйки с тремя классами образования, то это самое оно, системный глюк! В последнее время количество таких глюков в Сети зашкаливает. А еще задолбали анонимные отправители-мыльщики. Они достали всех: ученых, политиков, военных и даже журналистов. Их сообщения появляются в кабеле между компами. Денежные переводы идут на разработку непонятных девайсов, схемы которых также невероятны, как и сами деньги, падающие ниоткуда. Хорошо хоть, что тратятся бабки слишком успешно, иначе мы давно бы имели Нечто и уничтожили сами себя… всех человеков.
        - Или осчастливили! - искаженное, выпуклое лицо Бейрута выдвинулось из-за плеча Жоры и, приближаясь, сменилось большим, на весь экран, выпученным глазом. Всевидящее око мигнуло и стремительно отдалилось. - Плотность фантомной информации зашкаливает, все мылят всем и как последние лохи забывают о защите. Особенно наши ближневосточные друзья… Я в арабском ни гугу, но даже мне понятно, что речь в письмах идет об атомных разработках.
        Потемкин прикрыл глаза, осматривая сетевое пространство.
        - Письма на фарси!
        Он уже перестал удивляться - мозг работал независимо от его воли. Стоило услышать о письмах, как их содержимое мгновенно возникло перед глазами. Он не мог сказать, каким образом тексты попадают к нему: из Интернета или напрямую из головы Бейрута. Арабская вязь выплыла в сознание и неожиданно стала понятной. Незнакомые символы обернулись родной кириллицей и навсегда остались в памяти.
        - Эта хрень способна взорвать мир, - возмутился он через секунду. - Все данные в открытом доступе: исполнители, даты, даже мощность ядерных зарядов…
        Жора удивленно присвистнул:
        - Думаешь, публика поведется? А как же проверки, всякие там комиссии, магатэ-шмагатэ?
        - Фальшивки живут в Сети только потому, что мы вначале верим слухам, а потом начинаем думать. - Искаженная физиономия Бейрута снова влезла в камеру. - Ваш план по сливу человечества смахивает на бред сумасшедшего. Может, поэтому я и верю, что он реален. Хотя проще объяснить перегрев Сети гоном агрессивных юзеров.
        - Причем здесь агры? - оттолкнул его Жора. - Кто-то хочет уничтожить человечество его же руками. Сейчас это не сложно, можно замутить бучу даже из твиттера.
        Дмитрий с удивлением понял, что Жора прочитал его мысли.
        - А как же невероятная вероятность? - подал голос Анатолий. - Ее тоже на пользователей спишешь? Метеорит, пожар - электронные письма? От кого? От Бога?
        В ушах загремело. Шумно шагая, со звоном металлических доспехов и необъяснимым бряцаньем появился Тромб.
        - Ты чего? - удивился Дмитрий.
        - Кто-то пробует подключиться к вашему разговору.
        Дмитрий идентифицировал посетителя и пропустил в виртуальную переговорную. Экран распался на три равных прямоугольника. В одном появилось взволнованное лицо Светланы.
        - Димчик, ты не знаешь, где папа? Второй день не звонит.
        Он вдруг ощутил исходящий их глубины девичьей души страх, вглядываясь в испуганные глаза, протянул руку и погладил пахнущие лавандой волосы. Нежный аромат закружил голову. Чувство легкого прикосновения шелковистых локонов возникло на кончиках пальцев, и пораженный Дмитрий забыл вдохнуть.
        Светка зажмурилась, медленно подняв правую руку к голове, коснулась волос, вытянула шею, как кошка; затем, приходя в себя, дернулась, широко распахнула глаза.
        - Но как? - начала она удивленно, но Дмитрий не дал договорить.
        - Как ты нашла меня?
        - Пришло электронное письмо, а в нем ссылка. Я кликнула и оказалась здесь.
        Дмитрий напрягся. В голове затрезвонил звонок, лицо подруги исказилось, осыпалось мелкими квадратами и исчезло.
        Охранник на входе продолжал настырно дребезжать. Кто-то ломился в конференц-зал, и этот кто-то пытался использовать временный допуск Светланы, грубо перебирая символы пароля, искал правильный код доступа.
        Дмитрий выглянул в Сеть. Удивляясь и пугаясь одновременно. Запросы шли со знакомого церковного сервера. С того самого, в который они с бойцом выгнали вирус.
        - Может, это он? - заворочался Тромб, и Дмитрий готов был поклясться, что на секунду почувствовал исходящий от бойца ужас. - Выжил и приспособился к электронной среде. Думаю, пора нам в церковь наведаться.
        - Ты думаешь! А кто тебя там ждет?
        - Отправим хакеров, пусть они разберутся, - не договорил Тромб.
        Вновь послышалось неприятное треньканье, только на этот раз сработал не виртуальный сторож сети, а электрический звонок над реальной дверью.
        - Что там у вас? - скрипнули динамики ноутбука.
        Дмитрий пожал плечами, выглянул в прихожую и только через секунду произнес:
        - Профессор вернулся.

* * *
        Выскакивая из квартиры Пугачевых, профессор не знал, что будет делать дальше. Только когда оказался на улице, сообразил, что идти больше некуда. Ждать от жизни больше нечего. Тропинку из прошлого в будущее уничтожил короткий звонок следователя, сообщившего о смерти Галочки. Не чувствуя земли под ногами, он бесцельно брел по улице, пока не оказался рядом со своим подъездом. Невидящим взглядом коснулся окон квартиры и, тряхнув головой, пошел дальше. Шаг за шагом, метр за метром он двигался по кругу, в центре которого стоял его дом.
        Галя-Галя! Медведев сжал голову руками, как будто таким образом можно было сдержать терзающие душу воспоминания. Думать не хотелось, и он с удовольствием отказался от способности мыслить вообще или хотя бы на время. Мысли упорно возвращали его к смерти любимой. И чем больше он думал о ней, тем меньше хотелось жить. Жизнь в одночасье обесценилась, а все поступки стали бессмысленными. Жуткая, леденящая пустота заполнила душу, эмоциональное ничто полностью завладело сознанием, и это приводило его в безграничное отчаяние. В очередной раз проходя мимо подъезда, профессор непроизвольно поднял глаза и на какой-то миг сосредоточился на своем балконе. Глыба-человек Ванькин стоял у окна и, радостно улыбаясь, махал рукой.
        Вот кого наверняка не мучают душевные страдания. Впрочем, и у него должна быть душа. И он может страдать - по-своему, но может. Шаг, второй, третий…
        Эх, Галя, Галочка! Медведев сдерживался, чтобы не разрыдаться, но одинокие слезинки все же собирались в уголках глаз. Преломляя привычный мир, превращали идущих мимо людей в нечеткие тени.
        За спиной кто-то закричал. Знакомый голос. Нужно обернуться. Вот только зачем? К чему все это? Медведев мысленно махнул рукой. Тяжело вздохнул и хотел было вновь соскользнуть в бездонный омут отрешенной задумчивости, но неожиданный толчок едва не сбил его с ног. Перед глазами появился взволнованный Ванькин. Хватая профессора за грудки, он, как рыба, выброшенная на берег, быстро открывал и закрывал рот, хлопал выпученными глазами.
        Медведев нехотя отстранился, но здоровяк схватил его за шиворот и, оторвав безвольное тело от земли, сильно встряхнул. Голова профессора дернулась так, что клацнули зубы, а в глазах заплясали темные пятна.
        - Профессор, нужно уходить - они за вами! - Ванькин кивнул на крепких бородачей. Суровые ребята бежали к ним.
        Злость пришла неожиданно. Багровая пелена мгновенно затянула влажные глаза.
        - Соседний подъезд - проходной, живо за мной! - профессор бросился к стальной двери.
        Со скоростью большегрузного автомобиля здоровяк влетел в подъезд, резко затормозил, дождался профессора и навалился на тяжелую дверь. Даже через кожаный плащ проступили бугры мышц. Металлический лист под его телом громко задрожал и словно испугался собственного крика, загудел густым басом.
        Бум-бум-бум!
        Багровый от напряжения Ванькин непонимающе уставился на профессора.
        - Бегите! Ну же! Вы же видели их вооружение - они пришли убивать. Да беги же ты! - выдавил он из последних сил.
        И в этот момент удары прекратились, снаружи воцарилась нездоровая тишина.
        Медведев рванулся вверх, в несколько прыжков перескочил лестницу, площадку, пролетел над ведущими вниз ступенями; толкнул дверь с противоположной стороны дома и нырнул в проем. Удар двери за спиной совпал с грохотом взрыва в подъезде. Пройдя здание насквозь, взрывная волна ударила в толстую железяку, и та, словно легкая фанерка, взлетела в воздух, несколько раз перевернулась и грохнулась на асфальт.
        Медведев успел отбежать в сторонку, и это спасло его от верной смерти. Он огляделся. Открытое пространство, будто созданное для тренировок в стрельбе по движущейся мишени. И этой мишенью станет он, стоит появиться одному из стрелков. Спрятаться нельзя, для этого нужно пересечь двор. Оценивая свои возможности, профессор убедил себя, что теснота подъезда для него предпочтительней беготни по дворам. Скользнув в задымленный подъезд, он спрятался за бетонной перегородкой. Взвесив в руке кусок бетона, отвалившийся от стены, замер - именно в тот момент, когда услышал шорох приближающихся шагов.
        Видимо, бородачи решили, что испуганная жертва просто обязана убегать без оглядки. Двигались они легко и уверенно. За то и поплатились. Тот, что шел первым, отлетел к стене, отброшенный тяжелый ударом. Второй успел увернуться, но увесистый бетонный обломок все же задел его и сбил с ног.
        Медведев мстил за гибель потерянной любви. Рассвирепев, он готов был убить каждого, кто встанет на его пути. Невиновных в его несчастье людей не существует! Все замешаны! Все! Он стал берсерком - безумным воином, наслаждающимся песней схватки, и наверняка убил бы обоих - настолько велика была жажда мести, но в последний момент рука дрогнула, и бетонный обломок бухнулся на пол. Нависая над поверженным противником, вскинул сжатый кулак.
        - Тебе не встать! - злобно прошипел, вкладывая в удар накопленную злость.
        На этом удача закончилась. Есть только одна замена везению - опыт, а этим профессор похвастаться не мог. Оставалось надеяться, что преследователи были одни. Но что-то подсказывало, что следом придут другие - более осторожные. Шум стих, но он ощутил приближение врага. Постанывающий у ног бородатый мужик попытался встать и тут же уткнулся носом в грязный кафель - ярость профессора нашла жертву.
        - Идиоты! Без шума не могли обойтись?
        Знакомый голос! Он осторожно выглянул из-за стены. Пытаясь разглядеть человека в проеме, высунулся еще больше. И в следующую секунду мощный удар в спину бросил его вперед.
        «Обошли сзади!» - мелькнула мысль, вместе с взрывом боли в голове. Тело дернулось назад: встречный удар в челюсть догнал его в воздухе. Окружающий мир сжался в точку. Сознание отключилось, останавливая страдания. Затем профессора били, но он ничего не чувствовал - прячась в беспамятстве, не хотел возвращаться в реальный мир, не хотел жить. Однако долго прятаться в спасительном бесчувствии не удалось. Резкая боль очередного удара по ноге, и профессор пришел в себя. Чувствительность вернулась к телу а вместе с ней возвратилось болезненное, щемящее чувство тоски и одиночества.
        Что-то произошло с окружающим миром. Совсем небольшое изменение: едва заметно дрогнул воздух за спинами старательных костоломов. Горячая волна толкнула в лицо и стремительная тень ворвалась в жизненное пространство бородачей, словно беспощадная Кали, богиня смерти о шести руках, сошла на землю. Ураганное мелькание тычков и ударов, руки, размазанные в туманную полосу. Броуновское движение тяжелых человеческих тел прекратилось так же неожиданно, как и началось.
        Медведев приподнял голову и оглядел подъезд.
        Все бойцы приземлились туда, куда привели их неумолимые законы Ньютона.
        - Вам еще не время умирать, профессор! - проговорил крепкий, загоревший до насыщенной бронзы молодой человек.
        В глубине голубых глаз вспыхнули едва заметные искры. Взлохмаченная, отливающая серебром шевелюра захрустела, словно наэлектризованная.
        - Не столь важно, когда умирать. Важно, кому пришло время, - пробормотал профессор.
        Отталкивая протянутую руку, бледный, с горящим взором, он едва сдерживал слезы. Не мог избавиться от наваждения: перед глазами раз за разом появлялось милое лицо, в воздух взлетали рыжие локоны…
        Неожиданный спаситель пристально всмотрелся в его лицо, сочувственно покачал головой, словно знал, о чем он думает.
        Медведев уронил голову на грудь, повернулся и побрел прочь.
        - Я ведь не нянька! - рассердился незнакомец, но вдруг замер, пораженный внезапной мыслью.
        В тот же миг волосы его вспыхнули, встали дыбом, и перед ним, прямо в стене подъезда, возникла уплотненная мерцающая мембрана. Темная пленка пошла волнами, проваливаясь вглубь бетонной плиты, и быстро превратилась в вогнутую линзу, сквозь которую просвечивался чернильный водоворот.
        - Хотя почему бы и нет? - юноша подхватил мрачного Медведева под руку и потащил за собой в искрящуюся темноту воронки.
        Раздался громкий хлопок. Вспышка, и воронка исчезла. Горячая волна пробежала по подъезду, ударила в лица приходящих в себя бойцов и сошла на нет. Напрасно они искали во дворе, напрасно осматривали ближайшие улицы: профессор исчез, как сквозь землю провалился. Исчез из подъезда, а через несколько секунд появился на припорошенной снегом аллее.
        Высокие деревья, вытягиваясь по стойке смирно, выстроились в две шеренги. Между ними вышагивали люди. Всматриваясь в подозрительных прохожих, спешили мимо. Можно только догадываться, о чем они думали, глядя на побитого окровавленного мужчину и высокого блондина с горящими синими глазами.
        - Дмитрий Степанович, как там мой отец? - белокурый парень повернулся к профессору.
        Медведев вздрогнул в недоумении и, останавливаясь, вгляделся в лицо молодого человека. Только сейчас он обратил внимание на то, что тот напоминает ему молодого Ивана Пугачева. Именно таким был его друг и коллега, когда они впервые встретились.
        - Слава? - неуверенно прошептал он, и в широко распахнутых глазах промелькнула искра удивления. - Но этого не может быть, ведь прошли дни, - профессор замолчал, обессиленно покачнулся, но все же устоял на разбитых в кровь ногах.
        - Для кого дни, для кого годы. Тсс! - Славка прижал палец к губам.
        Глаза его смеялись, веселые чертики скакали, строя друг другу рожицы. Он качнул головой вперед, задрал брови.
        Медведев проследил за его взглядом - и обмер, боясь вздохнуть. Впереди, соблазнительно покачивая бедрами, шла Галочка, живая и здоровая.
        Грудь наполнилась сладким теплом. Профессор глубоко вздохнул, встряхнул головой. Сердце на мгновенье остановилось - и рванулось вскачь. Он дернулся к девушке. Чуть с места… и крепкие пальцы Вячеслава стиснули его плечо.
        - Умирать больше не хочется? - ядовито поинтересовался тот и грустно добавил. - Все не так просто. В этом мире сгорели вы. Не будем мертвых поднимать из могил. Пока не будем!
        Профессор кивнул, соглашаясь.
        Вид живой Галины успокоил его. Он не мог приблизиться к любимой, но это не мучило его так, как раньше, когда в душе жил голодный зверь, пожирающий сердце. Главное, что она жива. Пусть в другом - возможно, только одном мире. Профессор проводил печальным взглядом удаляющийся силуэт и повернулся к Вячеславу:
        - Ну, чего рот разинул? Пошли домой!
        Вспыхнул воздух, дрогнула мембрана, прогнулась, пошла темными волнами.
        - Медведь! - Вячеслав улыбнулся, схватил профессора в охапку и без предупреждения запихнул в искрящуюся темноту воронки.
        А через мгновенье тот появился перед дверью Пугачевых, из которой не так давно выскочил.
        Глава девятнадцатая
        ДЕТСКИЕ ИГРЫ И ВЗРОСЛЫЕ ПРОБЛЕМЫ
        Что общего у «Американских горок» с прыжками по ветвям Хронодендрида? И что будет, если вирус-симбионт, изгнанный в компьютерную сеть, не только выживет, но и начнет усложняться?
        - Нет, но Ванькин-то каков! - удивился Дмитрий, выслушав рассказ профессора. - Никогда бы не подумал, что он способен рискнуть своей жизнью ради кого бы то ни было!
        - А как же Славик? - поинтересовался Пугачев-старший.
        - Мы вместе вошли в воронку, он толкнул меня, и вот я с вами, а он пошел дальше.
        - А вы уверены, что это был он? - взволнованный Пугачев ловил каждое слово рассказчика.
        - Без сомнения! Привет тебе передал. Ваня, да ты не переживай. У него, как мне кажется, все в порядке.
        - Но как он мог так быстро повзрослеть?
        - Думаю, он прыгает во времени. И если я прав, то сказать, сколько он прожил и где все это время был, невозможно, ведь само время для него в таком случае - категория условная, - профессор повернулся к Дмитрию. - А ты сам не пробовал прыгать во времени?
        Дмитрий отрицательно покачал головой, улыбнулся. Возросшие возможности организма сделали окружающий мир уязвимее, привели к тому, что он ни на минуту не мог расслабиться, постоянно просчитывал последствия каждого своего шага. И вот, наконец, появилась возможность открыться перед окружающими. И не нужно бояться, что те примут его за сумасшедшего. Теперь он может разделить свою реальность с друзьями, может попросить совета у старших товарищей. Он не один.
        - Подумайте, коллеги! - профессор, похоже, мысленно переместился в лекционный зал. - Развитие организма идет до двадцати, максимум двадцати пяти лет. После этого можно с уверенностью сказать, что он развился до оптимального состояния; выполняя свою первичную программу, заложенную в ДНК - созрел. Процессы регенерации тканей должны поддерживать его в этом состоянии достаточно долго, - профессор набрал воздуха в грудь, но продолжить ему не дал Бейрут, который все это время не покидал виртуальную переговорную.
        - Должны, но не поддерживают! - оборвал он. - Вот я, например, достиг этого самого эталонного совершенства, но совсем не чувствую никакой радости. Может, потому, что через двадцать лет начну катастрофически резко приближаться к эталонной, горбатой, сморщенной и пыльной старости?
        - Мы все больны, - тихо произнес Дмитрий.
        - Чем же это? - поинтересовался Бейрут.
        - В нас сидит Вирус, - буркнул Потемкин и отвернулся. - Кошмарное существо, очень похожее на разумное. Точнее будет сказать, программа, написанная в биохимическом коде. Этот вирус - часть нашей ДНК. Он влияет на работу всего организма. Уничтожить его крайне сложно, но уничтожив, человек получает громадные возможности в управлении своим телом.
        - Ты хочешь сказать, что этот вирус обладает мыслительным аппаратом наподобие человеческого мозга? - простонал ноутбук голосом Жоры.
        - Нет, но его нельзя уничтожить, не вмешиваясь в работу мозга, - Потемкин задумался. - А если воздействовать на мозг, то можно запросто повредить личность.
        - Я так понимаю, что именно это и произошло с вашим Славкой. Вот только как он умудрился не сойти с ума? - Бейрут замолчал, ожидая ответа Дмитрия.
        - Ненаучная фантастика, - развел тот руками. - Может, бомба с вирусной начинкой, которую оставил Тромб, уничтожила всю закачанную в мозг информацию. Может, вирусы пожрали друг друга без остатка, а мозг остался незатронутым, - он мотнул головой, отметая бредовое предположение. - Нет, это чушь! Тогда он остался бы простым человеком!
        - Простой человек с возможностями бога, - завистливо пробормотал Бейрут. - А может, ему кто помог?
        - Ленин-де умер, Сталин-де умер - пора и нам, однако, - засмеялся Анатолий, и Дмитрий только сейчас понял, что слишком долго не слышал его голоса.
        - Переведи!
        - Ты смог избавиться от вируса, Славка смог. Может, и нам пора попробовать? Давайте подключимся к вашему металлолому, и все…
        - И все строем в дурку! - прошипел с экрана Бейрут.
        Дмитрий не обратил внимания на оживление в виртуальной переговорной. Закрывая глаза, вытянул руки перед собой, словно сомнамбула, шагнул вперед.
        - Я же говорил вам! - заорал Бейрут и тут же замолк.
        Его громкое восклицание, встречаясь на своем пути с подрагивающим облаком испуганного покашливания и сопения, рассыпалось на отдельные бессмысленные звуки. Но и они быстро затихли. В комнате воцарилась гнетущая тишина. Слышалось лишь тихое шуршание компьютерного винчестера. Воздух вокруг Дмитрия задрожал, и он превратился в мерцающий силуэт.
        Динамики ноутбука учащенно задышали, как живые, хакеры прильнули к экрану, и через секунду конференц-зал взорвался восторженным криком:
        - Вот это фотошоп!
        Бейрут сидел в своей комнате и, открыв рот, смотрел на то место, где секунду назад был Жора. Только что тот маячил перед ним, а теперь исчез.
        Дмитрий встряхнул головой:
        - Все в порядке, профессор. Можно и во времени прыгать.
        - Кто стер моего брата по клаве? - переводя взгляд на Потемкина, промычал Бейрут.
        - Если я все правильно понял, он ждет там, где я его оставил.
        Вдруг воздух рядом с Бейрутом потемнел, задрожал, и из подрагивающего облака вывалился вопящий от удовольствия Жора:
        - Это покруче американских горок будет!
        Его ошалевшая физиономия сияла как у ребенка, получившего долгожданную игрушку.
        Дмитрий удивленно уставился на экран. Профессор заметил его недоумение, подошел поближе и, положив руку на плечо, тихо спросил:
        - Что-то не так, друг мой?
        - Я прыгнул к ним в квартиру. Захватил Жорку с собой и перенес во времени.
        - Жору зачем потащил? Что, если бы он застрял там, где ты его оставил? А если не застрял, тогда что, собственно, не так?
        - Он нужен был для калибровки прицела, - задумчиво пробормотал Дмитрий и тут же спохватился. - Я оставил его в нескольких секундах впереди и немного левее.
        - Как это «впереди»?
        - Впереди во времени - в будущем, - рассеянно пояснил Потемкин. - Немного сместил в пространстве, до квартиры Пугачевых.
        - Я думаю, во всем виновата выталкивающая сила, - размышляя вслух, профессор время от времени забавно потирал кончик носа. - Ты исчез, и вместе с тобой исчезла направляющая сила. Выталкивающая оказалась больше, и Жора вернулся к точке отправления. Только возвращение у него заняло больше времени. Видимо, существует коэффициент трения.
        - Вы хотите сказать, что если я затащу его лет на двести вперед… - улыбнулся Дмитрий.
        - Он вернется назад, - продолжил Медведев. С улыбкой посмотрел на Потемкина и тут же помрачнел. - Вот только когда? - пробормотал он устало, тяжело вздохнул и тут же с горечью добавил. - Не переместить, получается, Галочку в наш мир, выталкивающая сила все равно назад вернет.
        - Бейрут, не могли бы вы завтра сходить в церковь? - прерывая размышления профессора, торопливо поинтересовался Потемкин.
        - Мы уж лучше дома помолимся, - успел вставить хакер, прежде чем Дмитрий досказал.
        - В их сеть мы с Тромбом сбросили мой вирус.
        Динамики ноутбука заскрипели.
        - В церковь?! - вопросили они голосом Бейрута. - Давай адрес, с утра двинем… - хакер не договорил.
        Анонимный взломщик, рвущийся в виртуальный конференц-зал, преуспел - связь внезапно оборвалась.
        Профессор выглянул в окно и стал собираться домой: на улице стемнело.
        Дмитрий потянулся над ноутбуком и недовольно засопел: день окончился, а результатов никаких. Разговоры ни к чему не привели, вопросы, которые волновали его, так и остались без ответов.
        - Ладно, церковь подождет до завтра, а на сегодня хватит. Пойдем, друг! - не дожидаясь Анатолия, он прошел в прихожую.
        Шагнул за дверь и встретился лицом к лицу с высоким здоровяком, стоящим на площадке. Рука парня, протянутая к звонку, нависла над его головой.
        Из-за спины выпрыгнул телохранитель, метнулся вперед, закрывая телом, попытался атаковать. Доброе бесхитростное лицо молодого человека перекосилось, и здоровяк отпрянул от Анатолия. Одной рукой он ухватился за перила, чтобы удержаться на ногах, другой попытался закрыть голову от удара. Анатолий задержал кулак в нескольких сантиметрах от испуганной физиономии показался ему совершено неопасным.
        - Здравствуйте, э-э-э… - Дмитрий был уверен, что видел этого нескладного парня в церкви.
        - Игорь! - напомнил тот. - Мы с вами уже встречались. У меня к вам дело, которое не терпит отлагательств. Обстоятельства нашей встречи в храме были таковы, что, не имея никакой возможности объясниться, я не предупредил о происходящих с вами…
        - Щас запутается, - Анатолий издевался.
        Он уже поднялся по лестнице, но остановился и стал наблюдать за неловким Игорем сверху.
        Тот успокоился и продолжил:
        - Мой друг, администратор нашей компьютерной сети, рассказал мне о странном послании. Оно пришло на… наш мейл несколько недель назад. В нем говорилось о появлении в нашем мире некоего существа, способного перевернуть основы привычного мировосприятия.
        Дмитрий жестом остановил рассказчика.
        - Че мы на площадке торчим? Пойдем ко мне!
        Не дожидаясь ответа, взбежал по лестнице.
        - Подобной корреспонденции на нашу почту приходит так много, что никто не обратил на письмо никакого внимания, - продолжил Игорь, как только оказался на кухне Потемкина. - Дальше началось такое, по сравнению с чем даже библейские страсти… - здоровый парень смущенно замолчал, покраснел, словно стыдясь произнесенных им слов.
        - Что у вас с сетью? - спросил Дмитрий.
        - Я не большой специалист в компьютерах.
        - Ответьте, Игорь, кто с ваших компьютеров сейчас разыскивает меня в сети?!
        - Этого не может быть! У нас не осталось нормально функционирующих компьютеров. Сначала нашу сеть взломали, просканировали все данные до байта, потом со всех сторон повалилась информация о взломщике. О вас, Дмитрий! В тот день, когда мы с вами встретились в храме, наши компьютеры объявили о вторжении и замкнулись в себе. С того времени они живут своей жизнью. Это чертовщина какая-то! Внутри железо меняется. На платах появились модификации, видимые даже простым глазом. Микросхемы меняются. Дополнительные дорожки, наросты, похожие на ржавчину. Я пока корпус вскрыл, - он в очередной раз покраснел, понимая, что с головой выдал себя, - несколько раз током по рукам получил. Разряд даже через воздух пробивает. Второй компьютер чуть ли не пилить пришлось - болты оплавились.
        - Дима, останови ты этого сказителя. Нужно уничтожать носители, пока не поздно, - возник в голове голос Тромба. - Если уже не поздно. Наш друг трансформирует сеть, и что из этого может получиться, никому не известно.
        Дмитрий не стал спорить с невидимым собеседником.
        - Сейчас кто-нибудь есть у сервера?
        Игорь кивнул, и он продолжил:
        - Не буду рассказывать почему, но тебе нужно уничтожить все компьютеры. Разрушить физически. Как хочешь, можешь брать молоток - и на мелкие кусочки. Провода, если машины не отключатся, руби топором. Там такой зверь сидит, по сравнению с которым дьявол - ласковая домашняя кошка. Не вздумай жалеть информацию: ее уже не вернуть. - Дмитрий говорил серьезно, не позволяя себе и намека на улыбку. Закончив, уставился на монашка.
        Тот перекрестился, что-то пробормотал и, выхватив из кармана мобильник, торопливо набрал номер.
        - Да слышу я, не кричи! - прислушался к шуму в трубке, на секунду замолчал, затем заорал. - Комар! Делай что хочешь, но чтобы к моему приходу от компьютеров остались только обломки! Бери кувалду, топор и действуй! Я сказал, ломай! - Игорь побагровел. - Скажи отцу Михаилу, что я сейчас буду. Да! Да! Сейчас буду! Не дай ему подключить интернетовскую шину! - завизжал он и бросился к выходу.
        Хлопнула входная дверь, проблема инфицированной сети отдалилась во времени и пространстве.
        - Нужно бы помочь монаху. Мы выпустили вирус, мы должны его уничтожить, - заявил Тромб.
        - Ты же в курсе, что я договорился с Бейрутом. Завтра хакеры будут в церкви, - Дмитрий достал мобильник. - Нужно им позвонить и рассказать о том, что их там ждет.
        Проводив Игоря, Анатолий завалился на диван.
        - Утро вечера мудренее, - через силу выдавил он. - Давай спать!
        Часть вторая
        ДРУГОЙ РАЗУМ. ДРУГИЕ МИРЫ
        Глава первая
        ГОСТЬ ИЗ ДРУГОГО МИРА
        Не все, что видит спящий человек - сон. Хотя поверить, что накачанный плазмой шар реально существует на другом конце Вселенной и пришел поговорить, сложно даже для человека, который путешествует во времени и пространстве, слышит запахи и видит звуки
        Трудно заснуть, когда спать совсем не хочется. Все мешает: одеяло постоянно сползает с кровати, жесткая подушка топорщится углами, громкие шумы достают из-за стены. Сложная задача становится почти невыполнимой, если ко всему этому прибавить громкие удары сердца соседского кота, шуршание кровяного потока о стенки сосудов, скрип изношенной сердечной мышцы деда Трофима. Однако безвыходной она кажется только обычному человеку, а Дмитрий просто закрыл глаза - пусть в сто первый раз - и приказал мозгу отключиться от внешних раздражителей.
        Наконец-то желанная слабость заполнила тело. Но вдруг тяжелые веки дрогнули: тревога ворвалась в сознание - кто-то невидимый, большой и грозный приближался, озаряя окружающее пространство яркими вспышками.
        Дмитрий прислушался к своим ощущениям, невольно сжался в ожидании боли. Чужое сознание ворвалось его в жизненное пространство.
        - Я прикрою, напарник! - заорал Тромб, возникая перед испуганным человеком.
        На какое-то мгновение Дмитрию показалось, что его мыслесфера материализовалась и стала уплотняться, превратилась в обтекающую бойца броню, переливаясь всеми цветами радуги, мелко задрожала. Взорвалась. Разлетаясь во все стороны тысячами мелких брызг, образовала светящуюся защитную сферу. Миг, и она схлопнулась до размеров светящегося нимба над головой.
        - Хорошо? - улыбнулся Тромб, потирая руки.
        - Давай что-нибудь поскромнее? - попросил Дмитрий, чувствуя мгновенное облегчение.
        Давление чужого «пси» заметно ослабло. Сияющий нимб упал на лоб узким серебряным ободком, охватывая волосы, как у былинного витязя. Стоя в середине просторной избы, он прислушался. Стены дрогнули. Дубовая дверь громко ухнула. Раз, другой. Гость явно не собирался уходить.
        - Это он только постучал. Что же будет, когда попытается войти? Делай же что-нибудь!
        Дмитрий вновь почувствовал неприятное, но на сей раз очень осторожное мысленное прикосновение. Так врач, осторожно прощупывая больное место, пытается найти болевой порог пациента. Защита работала прекрасно, но Тромб прав: нужно что-то делать.
        Готовый в случае опасности спрятаться за дверью, Дмитрий осторожно выглянул наружу. У невысокого крыльца сидел (или стоял - трудно было понять) гигантский слоноподобный зверь с огромными влажными глазами.
        - Русса. Гуорк, - неуверенно, очень медленно, словно преодолевая бесконечное сопротивление, произнесло странное существо.
        Чужак в очередной раз потрогал мыслесферу Дмитрия, и тот, чувствуя робкое прикосновение, поспешил ответить.
        - Привет, я Дмитрий, человек.
        Дополняя эфемерную улыбку, воображаемое дружеское рукопожатие скользнуло вдогонку.
        Розовый зверь задрожал, быстро уменьшился и на какое-то мгновение стал похож на проколотый воздушный шар, из которого быстро выходит воздух. Затем вдруг вспыхнул и превратился в сыплющий искрами огненный сгусток. Взлетел над землей и тут же взорвался, а на его месте вновь возник большой розовый слон. Два глубоких, точно бездонные колодцы, глаза безотрывно смотрели на Дмитрия, и что-то призывно поблескивало в их глубине. Едва заметные мерцающие точки поплыли перед глазами, приближаясь, превратились в яркие звезды. Много звезд. И они быстро надвигались. Это было чужое звездное небо. Яркие точки двигались навстречу, пока не превратились в мириады сверкающих спиралей, шаровых скоплений, плоских галактических линз и ярко светящихся газовых туманностей. Но и они вскоре рассыпались на бесконечное множество более мелких сияющих светляков. Вселенная предстала перед удивленным зрителем во всей своей красе. Вздрагивая от взрывов сверхновых, она пульсировала в радиодиапазоне, излучала в ультрафиолете. Темнея в инфракрасной части спектра, умирали коричневые карлики, по соседству бесновались голубые
сверхгиганты, расплескивая энергию во всем видимом и невидимом диапазоне. Жесткие гамма-лучи, пересекаясь с невесомыми нейтрино, не замечали присутствия друг друга так же, как и миллиарды лет назад. Абсолютная тишина и катаклизмы вселенского масштаба сожительствовали в бесконечной пустоте.
        Вдруг где-то вдалеке, на пределе слышимости, появился тихий, едва уловимый звук, напоминающий комариный писк. Простое звуковое колебание усложнилось и, распадаясь на множество обертонов, постепенно перешло в невнятное бормотание. Незнакомые слова заискрились в темноте, и только после этого пространство содрогнулось, озаренное яркой мыслью:
        - Мы - гуорки! Мы разумны, и мы ждем.
        Вселенная ожила. Мысли заметались в космической пустоте, перемещаясь от звезды к звезде, от планеты к планете: перебивая друг друга, разумные торопились быть услышанными.
        - Мы силти, и мы ждем!
        - Мы юоки, и мы ждем!
        Голоса раздавались со всех сторон, но так продолжалось недолго. После короткой переклички участники взаимного представления вдруг замолчали.
        Дмитрий прислушался к тишине. Оглядываясь вокруг, заметил, что одна из звезд, казавшаяся наиболее близкой, затенена, как неактивная кнопка на экране монитора. Ему показалось, что стоит только кликнуть мышкой, и она… Куда его вынесет в следующий момент, он не знал, но неожиданное желание появилось и больше не уходило.
        Дмитрий поддался соблазну и коснулся затухающей искорки-кнопки рукой. Она мгновенно приблизилась. Пронеслась мимо, на мгновенье зависнув за спиной, словно ждала его.
        Он метнулся следом.
        Звезду сменил небольшой планетоид, скованный ледяным панцирем на полюсах. Стремительно приближаясь, он казался громадным, абсолютно безжизненным, холодным снежком. Только в районе экватора снежная равнина вспучивалась, выталкивая нелепый зеленый пятак около километра в поперечнике. Покрытое буйной растительностью грязное пятно на идеально белом фоне - неестественное зрелище. Но стоило присмотреться, и тут же становилось понятно, что самое страшное и отвратительное ждет зрителя там, внизу. Сотни обезображенных трупов, разорванных на куски, трехруких и большеголовых, валялись среди поваленных деревьев. Битва, по всей видимости, только что закончилась. Крупные ракообразные твари, раздвигая густую зелень, добивали отвратительных жуков, вскрывая угловатые головы большими острыми клешнями.
        - Победа силти! - заявил громогласный и невидимый рефери.
        Планета рванулась прочь, покрываясь огненными сполохами, развалилась на куски. Светящиеся осколки рассыпались на более мелкие, и те очень скоро исчезли в темноте космического пространства. Мрак отступил, удаляясь, превратился в черноту, заполняющую без остатка черные зрачки фантастического существа.
        Гипнотическое наваждение неподвижных глаз мгновенно развеялось, уступая место ощущению неуверенности и вины.
        «Они вычислят меня», - почувствовал Дмитрий чужую испуганную мысль. Дрожащее розовое тело покрылось крупными маслянистыми каплями. Он зажал нос, стараясь спастись от запаха концентрированного страха - испуганный Русса жутко вонял. Вздрагивая всем телом, громко взвизгнул.
        Мгновение… и все пропало: подмигивающие звезды, безумные сражения, бездонные глаза и, наконец, сам гуорк. Словно ничего и не было.
        Утомленный дневными впечатлениями мозг отключился, продолжил свое путешествие по царству Морфея без фантастических снов…
        - Ты смотрел четвертую часть фильма «Звездный десант?» - спросил Анатолий, как только открыл глаза.
        Дмитрий проснулся давно, но вставать не хотел.
        - А она уже вышла? - насторожился он, чувствуя подвох.
        Привычка поваляться в постели - может, и вредная, но безумно приятная. Приоткрыв один глаз, он с удивлением уставился на телохранителя.
        - Вышла или нет, не знаю, но я ее сегодня ночью посмотрел. Как вспомню, так вздрогну: жуткое зрелище, - Анатолий вынырнул из-под одеяла, спустил ноги с дивана.
        - Раки убивали трехруких тварей на ледяной планете? - прошептал Дмитрий, с замиранием сердца ожидая ответа. Впрочем, по расширяющимся зрачкам Анатолия он уже понял, что услышит.
        Телохранитель удивлялся недолго - до первого зевка.
        - Подсматриваешь понемногу? Извращенец! - обиженно выдохнул он, но в последний момент сфальшивил, задержал воздух в груди. Вместо предполагаемой обиды получилось восхищенное удивление.
        - Я видел тот же сон.
        - Не сон! - крякнул Анатолий.
        Он начал утреннюю зарядку: приседал, задирал ноги, подпрыгивал.
        - Что значит - не сон? - удивился Дмитрий.
        - Это был не сон! - выкрикнул Анатолий в перерыве между прыжками. - Для меня это были… как бы наводки чужого сна. Только сейчас начинаю понимать, почему у меня иногда перевод пропадал, и картинка путалась: то жуки, то бабы с клешнями вместо рук! - телохранитель закончил прыгать, задумался, устраиваясь на краю дивана. - И какой, к черту, перевод во сне? Похоже, это я - наблюдатель поневоле. - С ума с тобой сойти можно.
        Он опустил голову. Глубоко вздохнул, громко выдохнул. С минуту посидел молча, затем вскочил и бросился бегом из комнаты.
        - Кто не успел, тот опоздал! - раздался из ванной его торжествующий крик.
        Зашипела вода, словно кто-то разбил яйцо на раскаленной сковородке, и Анатолий загорланил старую жизнерадостную песню:
        «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля, просыпается с рассветом вся Советская зем…»
        Глава вторая
        НОВЫЙ СТАРЫЙ ВРАГ
        Если вы смогли выгнать враждебного вируса-симбионт а из своего организма в компьютерную сеть, то почему бы ему не попробовать вернуться и не отомстить вам в реальном мире?
        Советская земля так и не успела проснуться - в дверь позвонили, и старательный певец на минуту прервался.
        На пороге появился заспанный Иван Петрович Пугачев. Помятое лицо, взъерошенная шевелюра, отсутствующий взгляд - типичный портрет нетипичного интеллигента, всю ночь решавшего глобальные проблемы. Можно было предположить, что он только сейчас проснулся - не успел умыться и привести себя в порядок.
        - Ребятишки! Мы там поесть приготовили с профессором, - махнув рукой куда-то вниз, он тут же поправился.
        - Вернее, готовил профессор, пока я спал. У вас-то, наверное, шаром покати, так что добро пожаловать к нашему столу.
        - А что, разве профессор у вас ночевал? - удивился Дмитрий.
        - Мы до самого утра проговорили, и он решил остаться.
        - …вся Советская земля, - донеслось из-за деревянной двери.
        Иван Петрович прислушался, хмыкнул, качнул головой.
        - У вас душ свободен? - Дмитрий кивнул в сторону взвывшей двери, неожиданно перешедшей на фальцет. - Нью-Витас еще долго плескаться будет.
        - Нет! У нас та же история. Я умывался на кухне, - захватив взлохмаченные волосы пятерней, Пугачев попытался пригладить непокорные вихры. - Профессор встал с утра пораньше, наготовил еды на батальон и пошел отмокать. Репертуар только у него печальный, не такой, как у вашего певца: все вокруг «Сулико» вращается, хоть и с некоторыми интерпретациями.
        Проводив Иван Петровича, Дмитрий почистил зубы над кухонной раковиной и стал ждать выхода Анатолия. Прежде чем знаток песенного репертуара времен развитого социализма появился на пороге кухни, разгоряченный и девственно чистый, Димке пришлось прослушать еще несколько неизвестных шедевров минувшей эпохи.
        Через несколько минут они с Анатолием стояли на пороге квартиры Пугачевых. Дмитрий нажал кнопку звонка. В ответ на неприятное треньканье в квартире что-то загрохотало, словно в прихожей уронили шкаф. Входная дверь открылась, и на пороге появился Ванькин. Перевязанная грязным бинтом, голова здоровяка придавала ему сходство с партизаном времен Великой Отечественной войны, сошедшим с экрана телевизора.
        Дмитрий был готов к такому повороту событий - он еще на лестнице ощутил мысленное присутствие атлета. Другое дело - Анатолий. Смотреть на него без улыбки было невозможно: открытый рот, выпученные глаза.
        - Но… Как? Ты же! Взрыв! - телохранитель, с трудом выталкивая слова, заикался.
        - Я тоже рад вас видеть, - улыбнулся Ванькин, вконец вводя Анатолия в ступор.
        - Шутит? - удивленно выдавил тот. - Нет, господа, это - не Ванькин! Плохая подделка! - пискляво прокричал Анатолий, задирая голову к потолку.
        Из-за широкой спины раненого атлета, как из-за стены, выглянул Иван Петрович. Развел руки в стороны и, оправдываясь, пролепетал:
        - Вот! Только что зашел.
        Анатолий подошел к Ванькину вплотную и, хлопнув по плечу, улыбнулся:
        - Мы рады.
        - Я же говорю вам. Как только на улице стихло, я сообразил, что пришло время тяжелой артиллерии. Еще до того, как мы с профессором заскочили в подъезд, я заметил базуку за спиной. Думаю, ребята, серьезные, не в шашки играть пришли. Сообразить-то успел, а спрятаться - нет. Метнулся к подвалу, ну тут и зашелестело. Ба-бах! Рвануло так, что кишки к спине прилипли! Взрывная волна - пинком под жопу. Повезло еще, что дверь оказалась незапертой, и петлями внутрь - сбавила скорость. Я при памяти, хотя соображал туго, - задыхаясь от непривычного многословия, Ванькин замолчал, перевел дух и продолжал уже более размеренно:
        - Короче! Влетел башкой прямо в бетонную стену и тут же отключился, похоже, надолго. Пришел в себя, наверху - тихо. Я особо светиться не решился. Осмотрелся - никого: ни профессора, ни бойцов. - Ванькин ощупал перемотанный бинтами череп. - Что ж так не прет мне, блин?!
        - Тебя как звать, боец? - впервые без иронии спросил Анатолий, и в его голосе проскользнули нотки дружеского расположения.
        - Илья! - буркнул Ванькин и смутился, чего от него никто не ожидал.
        - Ты не прав, брат Илья. Рубаха на тебе от рождения - везунчик ты! - возразил Анатолий и, подойдя к здоровяку вплотную, хлопнул его по квадратному плечу. - Голова у тебя, похоже, крепкая. Сотрясения мозга нет? - с сочувствием спросил он, разглядывая белую марлевую чалму, нелепо болтающуюся на макушке здоровяка.
        - Это же не мозги, а кость, брат! - воскликнул тот, осторожно произнося последнее слово, словно пробовал его на вкус. Касаясь головы, улыбнулся. - Были бы мозги, не бегал по подъездам, прикрывая задницу всяким умникам.
        - Работа у нас такая, Илья, - Анатолий с трудом сдерживал смех. - Чужие задницы прикрывать!
        Звук падающей воды стих, дверь ванной открылась, и с довольным сопением наружу вывалился раскрасневшийся профессор. Влажное полотенце коварно скользнуло вниз, едва не покинув крепкие бедра, но он резким движением водворил его на место. Мелькнули напрягшиеся мышцы, рельефно обозначился пресс, начинающий заплывать легким жирком.
        Оглядев фигуру профессора, Анатолий уважительно хмыкнул. Кашлянул и Ванькин.
        Профессор вздрогнул, поворачиваясь, распахнул глаза, на секунду замер, а затем, приблизился вплотную к могучему телу, с чувством затряс протянутую руку.
        - Ты прости меня. Я думал, тебя взрывом накрыло.
        Придя в себя, профессор заставил Ванькина повторить рассказ. Слушал внимательно, не прерывая, и только когда рассказчик замолчал, задал вопрос:
        - Илья, а ты случайно не заметил ничего необычного? Ну, люди знакомые или…
        - Полковник Коваль?! - то ли спросил, то ли подтвердил атлет.
        - А я думал, что мне показалось.
        - Я тоже так думал, пока вы не спросили, - возмутился Ванькин, с хрустом сжимая кулаки. - Продался, гад?!
        - Да нет, Илья. Здесь служители Господа задействованы, а они индульгенции раздают охотнее, нежели деньги.
        - Не зря, значит, я ему звонить не стал, - обиженный здоровяк покосился на телефонный аппарат, и тот, словно почувствовав его взгляд, вздрогнул, нерешительно тренькнул и, уже не прерываясь, громко зазвонил.
        Непривычно большая трубка старого проводного аппарата растворилась в широкой ладони Геракла.
        - Какой Игорь? Какой монах? Ты куда звонишь? Тьфу ты! - буркнул он, протягивая трубку Дмитрию.
        Сквозь непонятный треск прорвался торопливый далекий голос:
        - Это Игорь!
        Динамик скрипел, хрустел, всхлипывал, одним словом, вел активную, одному ему понятную жизнь. Наконец, трубка успокоилась и взволнованно прошептала:
        - Дмитрий, я сделал все, как вы советовали - отключил компьютеры, но они быстро изменяются и теперь работают даже без питания.
        - Что значит изменяются?
        - Что-то происходит с электронными платами, даже корпуса и те сопротивляются вскрытию. Хорошо хоть ноги у них не растут, а то бы разбегаться начали.
        - Игорь, к вам должны подойти мои друзья… - поторопился Дмитрий, но трубка коротко щелкнула, шумно задышала в ухо и отключилась.
        Дмитрий постучал по рычагу пальцем, надеясь извлечь хоть какие-то звуки из допотопного аппарата, но тот упорно молчал. Не гудел, не шипел динамиками, а именно молчал, не выказывая ни малейшего интереса к окружающему миру.
        - Тромб, что там у тебя? - мысленный призыв высветил согбенную фигуру, замершую над полупрозрачным экраном монитора.
        Боец анализировал основные изменения в мировой паутине.
        - Вирус разросся настолько, что церковной сети ему становится мало. Он усложняется, самовоспроизводится, используя все, до чего может дотянуться - расширяет сферу своего присутствия в Сети. Компьютер за компьютером.
        - Откуда энергия в отрезанном от электросети компьютере? - раздражено воскликнул Дмитрий, срываясь на крик.
        - Кто тебе это сказал?
        - Ты же слышал наш разговор. Игорь, божий человек.
        - Слышу в твоем голосе иронию. Не стоит поминать имя божье всуе, напарник! - смиренно произнес виртуальный сосед.
        Дмитрий икнул, прикусил язык и надолго потерял дар речи.
        - Я атеист, и я в своем уме! - мысленно завопил он, как только сумел совладать с эмоциями. - В своей голове что хочу, то и думаю!
        - Не сердись! - ласково прошептал Тромб. - Посмотри лучше вот это!
        В голове зашумел информационный поток - распаковывались архивы. В сознание хлынули разнообразные образы и мыслеформы, большинство из которых так или иначе касалось религии.
        - Не смей! - Дмитрий мгновенно отрезал Тромбу все каналы поступления внешней информации, ослепив, оглушив и подвергнув бойца анестезии. Он разозлился на навязчивого проповедника и отказал ему в доступе ко всем органам чувств.
        - Дискриминация по религиозному принципу, - глухо и невнятно, имитируя речь человека, которому зажимают рот, произнес Тромб. - Ты же не затыкаешь уши и не закрываешь глаза, когда сталкиваешься со священнослужителем.
        - Все, кончай базар!
        - Но это же недемократично!
        - Я - царь в своей голове! - Дмитрий с трудом успокоил возмущенный разум и, глядя на ужимки обиженного бойца, улыбнулся. - Монархия, брат, не обессудь!
        Всего на миг он представил себя на месте бойца и тут же пожалел оглушенного и ослепленного пленника. Открывая доступ к своей сенсорной системе, он в очередной раз подумал о вирусе.
        - Уфф! - облегченно выдохнул прозревший боец, но тут же вскочил и заходил из угла в угол, меряя виртуальную пещеру нервными шагами. - Если мы не остановим продвижение вируса, то, боюсь, людям вскоре придется забыть не только об Интернете. Промышленность, энергетика - все, что в своей работе требует использование компьютеров, канет в Лету. Это коллапс! - боец сжал кулаки так, что они громко хрустнули.
        «Совсем как человек», - подумал Дмитрий.
        - Мое место в сети! Я выпустил его - я и остановлю.
        - Тоже мне, Тарас Бульба нашелся, - попытался пошутить Дмитрий. - Думаешь, получится?
        На душе у него было пакостно, и мимолетная улыбка быстро перетекла в унылую гримасу. Он уже знал, что переубедить бойца ему не удастся. Вспоминая, с каким трудом Тромб выдерживал атаки вируса внутри его организма, он ощутил жалость к электронному другу. Оставалось надеяться, что в Сети он почувствует себя более уверенно, ведь там его дом.
        - Желательно иметь неплохую компьютерную базу, чтобы осуществить первую загрузку, - ответил Тромб возбужденно, и уже спокойнее досказал. - Рано или поздно это должно было произойти. Нам становится тесно в одной голове.
        - Тогда упаковывай чемоданы, дружище! Будем искать для тебя подходящее жилье, - заявил Дмитрий бодрым голосом, проглатывая комок, подступивший к горлу. И, возвращаясь в реальный мир, посмотрел по сторонам.
        - Все! Не знаю, как вы, а я есть хочу, - возмутился Анатолий, предваряя попытку Медведева что-то сказать пришедшему в себя Потемкину.
        - Вообще-то, именно об этом я и хотел сказать. Прошу! - приглашающим жестом Медведев указал на заставленный тарелками стол. - Чудные блины получились: с творогом, с мясом, с грибами.
        - Профессор! Если бы вы задумали уничтожить людей, с чего бы начали? - поинтересовался Дмитрий, жадно вгрызаясь в горячую вкуснятину, размазывая сладкий творог по восторженному небу. Сдерживая вздох удовольствия, он все же не устоял от соблазна и довольно замычал.
        - С энергетики! Я бы захватил все электростанции и начал диктовать человечеству свои условия. Сегодняшнее общество без энергии беспомощно - ему холодно, голодно и очень скучно.
        - Диктовать условия, договариваться, я не это имел в виду, - пробормотал Потемкин.
        - Тогда конкретизируй начальные условия!
        - Вы настолько злы на людей, что решили их уничтожить. Вы в ярости, но у вас нет других средств борьбы, кроме электронных методов воздействия, - пояснил Потемкин, запихивая в рот очередной блинчик.
        Он знал, что организм, несмотря на возросшие энергетические потребности, в еде уже не нуждается, но лишить себя удовольствия ощущать вкус пищи пока не мог.
        - Тогда бы я попытался взломать сеть ближайшей атомной электростанции и устроить глобальную аварию, - продолжил профессор, заинтересованно разглядывая Дмитрия. - Ведь большая часть систем управления АЭС находится в программной среде. Все человечество такой акцией не уничтожить, но создать хаос - очень даже возможно.
        В голове замелькали мысли, освещая заваленную вопросами комнату. Вопросами, ответов на которые Дмитрий до сего момента не знал. Был вирус - не было энергии. Не стало вируса - энергия прет со всех сторон, переполняя каждую клетку тела. Организм едва справляется с перегревом. Может, коварный паразит способен управлять энергетическими потоками, и не только в организме? Сумел же он каким-то образом перестроить церковные компьютеры так, что те работают даже с выключенным питанием! Кто мог придумать такого монстра? И главное - зачем?
        Прерывая размышления Дмитрия, в голове зашевелился Тромб:
        - Нужно действовать, пока не поздно! Ищи место в сети, где я смогу подготовиться к войне с твоим изгнанным симбионтом.
        Мысль о том, что боец является таким же симбионтом, как вирус, заползла в голову, но Дмитрий мгновенно изгнал ее, не желая оскорбить виртуального товарища:
        - Какая у нас ближайшая АЭС?
        - Обнинская. Но ее недавно законсервировали. Так что там ему делать нечего. Следующая - Калининская. Три энергоблока. Мощности хоть отбавляй. Я подсчитал вероятность его появления. Если вирус куда и направится, то только туда.
        - Двинем туда! - согласился Дмитрий.
        Он быстро поднялся из-за стола. Ориентируясь в пространстве, вычислил координаты Калининской электростанции и, представляя прыжок, стал готовить организм. Через мгновение тело завибрировало.
        - Что делать будем? - подскочил со стула Анатолий, замечая приготовления Потемкина.
        - Расчистим место для драки, - не задумываясь, ответил Дмитрий.
        Вся честная компания, забывая о еде, безмолвно воззрилась на него. Илья, чувствуя напряжение момента, незаметно для окружающих стянул с головы марлевую повязку, захрустел суставами. Расправив могучие плечи, здоровяк вновь превратился в мифического Геракла.
        - А мы… - только и успел произнести Анатолий.
        - А вам нужно найти Бейрута и Жору, - бросил Дмитрий.
        Замечая утвердительный кивок атлета, шагнул навстречу колышущемуся пятну темного искаженного пространства.
        Тело содрогалось, словно попало в струю раскаленного воздуха, вытянулось в направлении вихря. Маленький торнадо, казалось, втягивает молодого человека в стремительный водоворот, высасывая из его тела насыщенность красок. Невесомый полупрозрачный силуэт быстро растворился в искрящемся вихре.
        - Нужно помочь Игорю, - донеслось из воронки. - Найдите хакеров!
        Глава третья
        ПОДГОТОВКА К СРАЖЕНИЮ
        Новое Бородино состоится в сети, противники определены, осталось выбрать место сражения
        Исчезнув в сияющем безумии прыжка, тело Потемкина вновь обрело привычную форму в центре большого овального зала, напоминающего рубку звездолета из фантастических фильмов.
        - Ух ты! - восторженно выдохнул Дмитрий.
        Белоснежные, светящиеся чистотой стены превращали фигуры стерильно запакованных в белые комбинезоны людей, бродящих среди яркого переливчатого мелькания тысяч огоньков, в некие подобия ангелов.
        Он немного сместился к стене, чтобы не быть замеченным работниками АЭС. Где-то глубоко внизу, под землей, бушевали ядерные реакции, выплескивались бесконечные потоки энергии. Закованные в бетонные стены, стиснутые свинцовыми плитами, укрощенные атомы испаряли воду. Вращали турбины, тратя силы на преобразование энергии, которая на выходе стекала в толстые медные провода.
        Рай на земле отличался от небесного санатория тем, что находящиеся в нем ангелы, в отличие от своих эфемерных собратьев-небожителей, реально влияли на судьбы миллионов людей. Они держали в своих руках энергию ядерного распада, каждую секунду давая людям свет и тепло, позволяя плодотворно работать и комфортно отдыхать.
        Дмитрий с опаской огляделся и, когда понял, что его персона никого не заинтересовала, расслабился.
        - Тромб, мы на месте. Как тебе здесь нравится? - поинтересовался юноша, сканируя местную сеть. Компьютеры станции даже на первый взгляд были великолепны.
        Потемкина поначалу смутило обилие электронных замков, допусков и паролей, охраняющих файерволов и хитроумных ловушек для непрошеных гостей.
        Конечно, атомная станция - сверхсекретный, стратегический объект, подумал он, но нельзя же встраивать замки в замки, усложняя систему до состояния частичной неработоспособности.
        - Пятизвездочный отель, только хлама много, - прошептал Тромб. - У нас предположительно пять минут на открытие доступа и взлом всех охранных систем. Защита плевая - стандартная, за исключением парочки интереснейших сюрпризов. Я их пометил - не уничтожай, - попросил он Дмитрия. - Пятнадцать минут на мой переход! Попробую загружаться во все компьютеры системы одновременно. Я отправлю программу инсталляции первой - она будет распаковывать приходящие пакеты. Если заметишь сбой, просто докачай массивы до конца. Нужно спешить. Если наш вирус появится в сети в течение следующего получаса, я не успею подготовить ему достойную встречу. - Тромб улыбнулся одними губами. - Пора, друг. Подключайся!
        Если бы сторонний наблюдатель взглянул на эту беседу глазами Потемкина, он наверняка бы подумал, что сошел с ума. На фоне десятка упакованных кожаных чемоданов в воздухе висели говорящие губы, навеянные, по-видимому, воспоминанием о прочитанной в детстве книге Льюиса Кэрролла. Они сложились в трубочку и исчезли в чреве одного из кожаных контейнеров. Тромб закончил уплотнение своей виртуальной личности в архивы.
        Услышав громкий крик, Потемкин непроизвольно напрягся.
        В открывшихся неподалеку дверях появились могучие плечи, и лишь через мгновенье - возмущенное лицо охранника. По внешнему виду он не имел ничего общего с ангелоподобными служителями атома. Мощное, бочкообразное туловище, перехваченное портупеей, украшала торчащая на поясе большая кожаная кобура. Ее-то, родимую, охранник безуспешно пытался открыть.
        - Ни украсть, ни постеречь! - проворчал Дмитрий после очередной попытки офицера достать пистолет.
        Нелепо размахивая руками, суетливый вояка наконец-то сумел справиться с непокорным оружием. Останавливаясь в двух шагах от нарушителя спокойствия, охранник направил ствол в сторону Дмитрия. Он что-то кричал в миниатюрное переговорное устройство, приютившееся на плече рядом с полковничьими погонами, но голос его утонул в реве сирены, взорвавшей полусонное атомное царство.
        Уже не ангелы - суетливые и испуганные люди заметались по залу.
        Присмотревшись, Дмитрий заметил, что, несмотря на кажущуюся хаотичность движений, все работники подчинены единому рабочему ритму.
        - Проникновение в систему! Проникновение в систему! - сменяя рев сирены, забубнил механический голос информатора.
        Защита, установленная на сервере электростанции, мгновенно среагировала на вторжение пронов.
        Остановив первую волну программных шпионов, изготовленных Тромбом, она отгородилась от внешнего мира, ужесточая правила для защитного экрана. Персональный файервол мгновенно отозвался на изменения, закрывая большинство портов, и отсек возможность передачи информации даже для своих рабочих мест. За всем этим чувствовалась рука профессионала.
        Дмитрий огляделся, используя свое умение видеть пространство за стенами. Понимая, что медлить никак нельзя, он снова прыгнул, только на сей раз совсем недалеко - в соседнюю комнату: к администратору местной сети.
        Известный в узких кругах как Ядрена Вошь, Юрий Горев в свободное от работы время развлекал себя любительским хакингом. Из спортивного интереса он взламывал сервера серьезных коммерческих организаций и ни разу не был пойман. Небезобидные виртуальные шалости могли закончиться вполне реальным тюремным сроком, но именно риск притягивал стареющего админа.
        О специфическом хобби компьютерного управляющего знал только Тромб (проны постарались), и потому у Горева был шанс оставаться на свободе еще долгое время - пока в дверь не постучат.
        Дмитрий почувствовал, как по телу прокатилась горячая волна. Мелькнула и исчезла испуганная физиономия охранника. В широко раскрытых глазах плескался дикий первобытный ужас.
        - Не м-может быть! - заикаясь, произнес он.
        - Не делай этого! - выкрикнул Дмитрий, появляясь над плечом администратора.
        Щелканье клавиатуры на секунду замедлилось, и изрядно постаревшая (лет на сорок) копия Бейрута спокойно произнесла:
        - Сам знаю. Я не взрыватель. Ядрена Вошь, - невозмутимо представился администратор и, взглянув на Димку, пояснил: - Ник мой - Ядрена Вошь. Или Горе, в миру Юрий.
        Потемкин, не мигая, смотрел на полноватого стареющего компьютерщика:
        - Знаю!
        Горев не задал ожидаемого вопроса, лишь кивнул, словно соглашаясь со своими мыслями.
        - А ты, - поинтересовался компьютерщик, сосредоточиваясь на клавиатурных манипуляциях, - тот, о котором говорят все?
        - Я Дмитрий.
        Всматриваясь в мелькание пальцев, Потемкин пытался понять, чем занят администратор. И очень скоро до него дошло, что тот пытается перенастроить сеть.
        - Твоя работа? - махнул Юрий в сторону вопящего компьютера и, не дожидаясь ответа, уверенно продолжил.
        - Наслышан. Но я у себя, а в своем доме, как известно, и ворон соколу глаз клюет. Пободаемся? Уверен, не навредишь: сильный не может быть злым, конечно, если он действительно сильный.
        Стареющий ребенок, подумал Дмитрий и, соглашаясь с админом, кивнул. Осматривая систему, он пытался обнаружить слабые места в программном обеспечении и тут же увидел небольшую лазейку: туннель, идущий от внутреннего сегмента сети через экран файервола к внешнему. Светясь грязным светом, программная язва была очень заметна, но мелькающие проны отчего-то упорно не замечали ее. Остановив несущегося мимо проныру, Дмитрий перевел его на ручное управление и затолкнул в зеленоватую прореху. Не прерывая связи с маленьким разведчиком, он быстро направил его к центру управления периферийными устройствами и отключил звуковые драйвера.
        Автоинформатор заглох, сирена смолкла, и тут же заговорил Юрий.
        - Я, блин, сколько раз говорил этим умникам - офицерам безопасности, что нельзя так загружать систему защитой! - зло процедил он сквозь зубы. - Правила такие! Стандартизация! Погональные гоблины, млин! - кривляясь, пропищал раздосадованный админ, опуская руки.
        - Маэстро! - склонил он голову перед Потемкиным…
        - Только не мешай, - попросил Дмитрий.
        - Если хочешь что-то сделать, делай быстро! Охрана будет здесь через пару минут, - добавил Горев, всматриваясь в изображение с камер слежения.
        Дмитрий быстро - один за другим - продолжал разрушать бесполезные защитные комплексы.
        Нужно успеть уничтожить большую часть заграждений, а остальные перестроить, думал он, не прекращая творить свое черное дело. Оставлять систему без защиты никак нельзя.
        Помимо вируса, который в любое время мог появиться в сети, существовал еще длинный список желающих получить доступ к управлению атомной станцией - от хакеров, пробующих силы на поприще сетевого бандитизма, до сумасшедших, жаждущих глобальной катастрофы.
        Создать виртуальную линию Маннергейма нужно быстро и по возможности качественно.
        - Раньше начнешь - дальше в лес войдешь, - пробормотал Дмитрий, сгоняя антипронов, ожидающих во внешней сети, на носители сервера.
        Схему построения электронной цитадели разрабатывал Тромб, используя опыт военных строителей начала девятнадцатого века. Именно их незамысловатые приемы показались виртуальному фортификатору наиболее надежными. Линия за линией, многослойная защита закрыла сеть от протокола до пользовательского уровня.
        - Ну все, братишка, крепость внутри цитадели создавать тебе, - выдохнул он, обращаясь к бойцу. Едва заметно подмигнул хозяину виртуального пространства.
        - Все в порядке, Юрий! Доступ пока закрыт для всех, и для вас в том числе, но это ненадолго. Система сама даст знать, когда вы сможете войти. Вы только ничему не удивляйтесь, - не преминул посоветовать Дмитрий, дружески улыбаясь расстроенному администратору.
        - Я готов на все, Мастер. Только скажи, как ты это делаешь, - умоляюще прошептал обладатель необычайного прозвища.
        - Он объяснит, - коротко бросил Дмитрий, поворачиваясь к двери.
        В голове зашелестел горячий ветер - Тромб спешил к месту будущей битвы.
        Учитывая опыт первого переброса, Потемкин зажмурился, ожидая неприятных ощущений, но время шло, а боль не приходила. Он видел, как бесконечно большие объемы спрессованной информации проваливаются в светящуюся воронку беспроводного соединения. Скорость движения сложных цифровых массивов росла с каждой секундой. Передислокация бойца готова была превратиться в экстренный сброс, больше напоминающий мгновенное катапультирование.
        - Руки вверх и подальше от клавиатуры! - донесся из-за двери резкий окрик, и на пороге возникли вооруженные охранники.
        - Наверняка они видят себя такими же решительными и смелыми, как ковбои в фильмах о диком Западе, - пробормотал Дмитрий, обращаясь к Юрию. Тот поддержал его мысль ироничной улыбкой.
        - Ты тоже! - ткнув отрешенного администратора прикладом в бок, ближайший автоматчик замысловато выругался, демонстрируя глубокое знание русского языка.
        - Наберут уродов на работу, а ты возись с ними, как с малыми детьми, - выдохнул вошедший последним самый важный вояка с полковничьими погонами.
        Осмотрев помещение, он вздрогнул и выпучил глаза. Испуганные, расширенные зрачки впились в грудь Дмитрия. Замерев от дурного предчувствия, командир не смог поднять взгляда - он боялся увидеть Потемкина. В первый раз ему с большим трудом удалось убедить себя, что неизвестный молодой человек, растворившийся в воздухе, - это ответ мозга на стрессовую ситуацию. Не каждый же день приходится слышать тревогу на атомной электростанции. Показалось, нашептывал жизненный опыт, и командир закрыл глаза прежде, чем поднять глаза и взглянуть в лицо незнакомца.
        Дмитрий осторожно шагнул в сторону и оказался в непонятном на первый взгляд месте. Упираясь спиной в холодный бетон, он кончиком носа ощущал прикосновение гипсокартонной перегородки. Маленький простенок, о существовании которого не подозревал никто, очень даже вовремя приютил беглеца. Все это время он не терял связи с компьютерной сетью, оставаясь подключенным к камерам видеонаблюдения, внимательно следил за происходящим в зале.
        Испуганный вояка открыл глаза и обрадованно встряхнул головой; смачно сплюнув, перекрестился.
        - Ну, гнида, рассказывай! - заорал он, угрожающе надвигаясь на спокойного Юрия.
        Пожилой админ молча смотрел на полковника, а тот нервно бил каблуком в пол. Наконец вояка справился с расплескивающейся во все стороны яростью и нарочито мягким голосом протянул:
        - Вошь! Я жду объяснений. Что здесь происходит?
        Ядрена Вошь ответил развязно и сквозь зубы, как и положено человеку, не признающему никакие табели о рангах. Его нисколько не трогала суета окружающих охранников.
        - Ты же у нас главный! Ты и скажи, что происходит! - прошипел великовозрастный компьютерщик, уставившись на офицера пустыми, немигающими глазами.
        - Ну, ты особо не умничай, Вошь, а то мы тебя быстро!.. - полковник замолчал. Он сосредоточенно пытался придумать, чем напугать высокомерно улыбающегося компьютерщика.
        - Вши водились еще на динозаврах, миллионы лет назад. А вот полковники появились совсем недавно, и надеюсь, что этот никчемный вид долго не просуществует, - огрызнулся Горев и на секунду задумался. - Ладно, пишите рапорт! - неожиданно согласился он. - Сбой в системе безопасности произошел вследствие перегруженности ее защитными программами. Работоспособность восстановлена администратором сети Юрием Горевым в двенадцать часов десять минут. Все! - махнув рукой в сторону двери, хозяин и спаситель сети упал в кресло и обессиленно прикрыл глаза.
        Охранники по сигналу командира медленно потянулись к выходу, однако сам полковник не спешил уходить. Дождавшись, пока последний боец покинет помещение, он быстро пересек комнату, вплотную приблизился к Юрию и шепотом спросил:
        - Как ты думаешь, черт есть?
        - Уверен, что он и сейчас передо мной! - пробормотал Горев, тихо хохотнул и, продолжая улыбаться, посоветовал: - В церковь к батюшке, а лучше сразу в дурдом!
        Брызжущий слюной полковник, выскакивая за дверь, попытался расплющить ее о косяк, и еще долго его незатихающий голос гулял по коридорам станции, пугая задумчивых неторопливых атомщиков.
        - Напарник, ты где? - знакомый, но непривычно далекий голос доносился из-за картонной стены.
        Дмитрий ощупал сеть и с удивлением обнаружил отсутствие в ней сервера. Не задумываясь, он прыгнул в комнату, ломая хрупкую перегородку.
        - Извините, Юрий! От волнения забылся, где я, - Дмитрий виновато указал на взломанную стену с четким человеческим силуэтом.
        - Твой выход из стены меня совсем не удивил - все как положено. А вот то, как ты в нее вошел, - закатив глаза и растягивая слова, Юрий покачал головой из стороны в сторону: - Полный улет!
        - Напарник, я уже здесь, - прошуршали динамики, и тут же голос Тромба зазвучал в голове - боец установил связь через сеть.
        - Ты уже на месте? - удивился Дмитрий. - Почему так быстро?
        - С твоим организмом быстро не бывает. Ты сам не знаешь своих возможностей, - проглатывая буквы, прокаркал Тромб. - В прошлый раз я сам переезжал на новое место жительства, ты только мешал. Сейчас - другое дело - вылетел как крышка из банки.
        Дмитрий с трудом сдержал смех.
        - Ты хотел сказать: как пробка из бутылки, - поправил он. - Где сервер? - вспомнил Потемкин.
        - Сервер на месте, только он невидим. Я спрятал.
        Спокойный голос зазвучал громко - боец не заглушил динамики, подключенные к компьютерной сети. Очевидно, он хотел, чтобы его слышал не только Потемкин.
        Горев, порхая мыслью над клавиатурой, устал изображать безразличие.
        - Он не просто невидим, он даже неощутим, - восхитился великовозрастный хакер под веселый перестук клавиш.
        - Тромб, знакомься - Юрий Горев, администратор твоей сети!
        - Нашей сети! - Тромб появился на экране монитора в образе русского воина: в кольчуге, островерхом блестящем шлеме и с тяжелым мечом в ножнах.
        - Ну, здравствуй, программный воин. Ты в Бога веришь? - спросил он старого хакера.
        Дмитрий от этих слов вздрогнул, едва слышно застонал:
        - Боже мой! Совсем парень с ума сошел.
        - За парня спасибо! А насчет ума ты не прав. Если Бога не существует, почему вы, люди, через слово его вспоминаете? - проворчал Тромб и хитро сощурился с экрана монитора. - Даже ты. Кстати, о Боге, тебе в храм не пора? Не думаю, что хакеры сами справятся.
        Пожилой, расслабленно восседающий в глубоком кресле администратор, игнорируя теокосмические препирательства странных гостей, не моргнув глазом ответил:
        - Да, если ты имеешь в виду мировой компьютер, глобальную программу. Верю! А тебе-то это зачем, брат?
        - Нам с тобой теперь долго соседствовать придется. Может, даже повоюем вместе, - прошептали динамики голосом Тромба и тут же продолжили, копируя голос администратора:
        - Хочу знать, кто рядом со мной, брат.
        Глава четвертая
        БОЖЬИ ЛЮДИ. НА ПОСЛЕДНИХ РУБЕЖАХ
        Когда в человека вселяется дьявол, на помощь зовут экзорциста. А когда дьявол вселяется в церковную сеть, есть ли смысл в молитвах, или все же лучше воспользоваться антивирусной защитой и призвать крутых хакеров?
        Как только Потемкин исчез в сияющей воронке, направляясь к атомной электростанции, атмосфера в квартире Пугачевых сгустилась, а оставшиеся молодые люди заметно поскучнели. Анатолий зевал, Илья лениво хрустел суставами. Даже Пугачев-старший, похоже, втянулся в эту безумную схватку с привидениями и борьбу с природными катаклизмами.
        У нормального человека мозги бы расплавились, а эти хоть бы что - привыкли. Метеорит на голову - все спокойны. Парень исчез, растворился в воздухе - никто и бровью не повел, словно так и должно быть.
        Впрочем, Медведев и сам ощущал, что привычное, размеренное течение жизни осталось в прошлом. Нужно что-то делать, иначе черные мысли опять окрасят действительность в мертвые тона.
        - Команда, на выход! - воскликнул он. - Найдем хакеров, как просил Потемкин, и попробуем наставить их на путь божий, - пошутил он, выталкивая недовольного атлета в дверь. - Пошли, Геракл, хватит бездельничать!
        Серый подъезд, еще недавно пыльный и грязный, заметно приободрился, встречая выходящих из квартиры молодых людей. Кто-то с утра смыл с облупленных стен свежие надписи, помыл бетонные ступени, протер окна.
        На выходе, перед крыльцом, Илья неожиданно затормозил, медленно попятился назад, оттесняя идущего следом Анатолия. Тяжеловес моментально сник, на глазах становясь меньше ростом, заметно сузился в плечах. Протискиваясь между Анатолием и Иваном, он попытался спрятаться за их спинами.
        Медведев, поднимаясь на несколько ступенек, вытянул шею и только тогда сумел разглядеть, что задержало здоровяка. Громадный сенбернар сидел на крыльце и грозно рычал.
        - Я собак с детства боюсь! - испугано бормотал Ванькин, неотрывно, словно кролик на удава, смотря на лохматую с рыжими подпалинами псину.
        Похваставшись фарфоровой белизной громадных клыков, добродушный пес безразлично отвернулся.
        Бодрый седоватый дедушка, стоящий поодаль, приблизился и, положив руку на холку собаки, едва слышно прошептал:
        - Спокойно, малыш - это друзья.
        - Добрый день, Трофим Юрьевич, - Пугачев вышел вперед, широко улыбнулся и уважительно глянул на лохматого гиганта. - Смотрю, собаку завели.
        - Да вот, прибился гулена. Сразу прогнать не смог - теперь уж точно не выгоню. Вначале сомневался - зачем взял, а сейчас кажется, что без него помру. - Старик вытолкнул сопротивляющегося питомца из подъезда. - Гуляй, мальчик! - приказал он, отпуская с поводка. - Да вы не бойтесь, он маленький еще - щенок!
        Поворачиваясь к синхронно выдохнувшей команде, старичок-добрячок улыбнулся.
        Медведев присмотрелся к прыгающей неподалеку лохматой горе мышц и не сдержался - расплылся в улыбке:
        - Как зовут это чудо природы?
        - Не знаю, как его звал прежний хозяин, но я почему-то подумал, что для него подошло бы что-то жесткое, чтобы компенсировать бестолковую доброту. Цербер, например. - Дед повернулся к подпрыгивающему псу и громко позвал:
        - Цербер!
        Сенбернар подбежал к старичку, прижался мордой к ноге, радостно виляя хвостом и заглядывая в глаза, негромко тявкнул. Демонстрируя собачью преданность, лизнул руку хозяина.
        - Тьфу ты! Голова как решето - забыл, зачем шел. Мне кажется, там за углом ваши знакомые, - старичок одной рукой оперся о голову пса, другой махнул за спину и растерянно замолчал. - О чем это я? А, вот! Проблемы у них, - пробормотал он через секунду, неожиданно поймав утерянную мысль.
        Ванькин рванул из подъезда и, обгоняя Анатолия, исчез за углом. Секунду спустя, с ужасом оглядываясь, он промчался назад, едва не сбив с ног телохранителя. Рыча и гавкая, ожесточенно клацая зубами, за ним неслась рассвирепевшая лохматая свора.
        - Волк телка чувствует издалека! - улыбнулся Анатолий.
        Он беспрепятственно прошел сквозь стаю. Остервеневшее зверье, казалось, не замечало его. Собаки была сосредоточены на более аппетитной добыче, улепетывающей со всех ног.
        Комедия готова была превратиться в трагедию, если бы на сцене не появился Цербер. В два прыжка он преодолел расстояние до брызжущего слюной сгустка тел и встал на его пути непреодолимой преградой. Захочешь - не обойдешь.
        Не торопясь, ощерив голубовато-белые клыки, Цербер мощными ударами крепких лап распределил братьев своих по ранжиру: больших налево, малых направо. Чем вызвал непомерное уважение Ильи.
        - Вот это по-нашему! - оживился тот, постепенно расправляя плечи и вновь превращаясь в мифологического героя.
        - Ванькин! - ироничный голос, прозвучавший за спиной, ввел Геракла в ступор. - И почему вы не на службе?
        Здоровяк замер, сжав кулаки. Лицо его превратилось в маску ярости, заиграло перекатывающимися желваками.
        Появившийся из-за угла Коваль спокойным жестом остановил бегущего Анатолия.
        - Молодой человек! Не спешите! - он махнул рукой за спину. - Там ничего не изменить даже при ваших выдающихся бойцовских способностях. Хакеры стали мешать нам, лезть куда не надо, а потому их на некоторое время придется изолировать. Вы знаете, что они подсадили вируса в церковные компьютеры?
        - Нам - это кому? Вас же вроде поперли со службы, - Анатолий заглянул за угол дома.
        - Все мы - рабы божьи! - смиренно провозгласил Иван Васильевич и неловко, словно делал это в первый раз, перекрестился.
        - Некоторые до самой старости остаются рабами своей глупости, - вмешался Медведев, пораженный поведением полковника.
        Изменения, произошедшие с Ковалем с момента их последней встречи, настолько сильно бросались в глаза, что не заметить их мог только слепой, да и тот почувствовал бы подмену по разнице в голосе. Резкие рубленые фразы превратились в ленивый речитатив.
        - И вы здесь, профессор, - опустил глаза Коваль и повернулся, чтобы уйти.
        Никакой искры. Пронзительный, ледяной, завораживающий гипнотический взгляд исчез, сменился пустым мутным взором. Был воин - стал раб, оболочка с задумчиво взирающей на мир смиренной маской.
        Подобные перемены (по глубокому убеждению профессора) происходили с людьми в течение нескольких лет, в крайнем случае месяцев - когда они ломались под тяжестью обрушившихся несчастий, прятались внутрь себя от боли.
        - Там хакеров в микроавтобус пакуют, - подходя, прошептал Анатолий, и еще тише добавил. - Он прав. Напролом не пробиться. Пробуйте договариваться.
        - Иван Васильевич! Постойте! - крикнул Медведев в спину уходящему полковнику. - Хакеры не мешают. Они больше нужны вам, чем нам. Мы предлагаем помощь.
        Коваль повернулся, в глазах мелькнула искра заинтересованности, и пока она не погасла, Медведев поспешил пояснить:
        - Проблему в сети храма создали не Жорка с Бейрутом, как вам кажется, но они могут попытаться восстановить ее работоспособность. Вам это должно быть интересно.
        - С чего это вдруг? - хитро, в прищур, поинтересовался Коваль.
        Сквозь маску безразличия проступило другое лицо, как будто кто-то выглянул из-за стены, кто-то старый и бесконечно мудрый. Может, это и был тот, кто сумел за несколько дней превратить закоренелого служаку в безвольную марионетку.
        - Еще чуть-чуть, и вы получите неподконтрольную компьютерную сеть, из которой выйдет неуничтожимый монстр, по сравнению с которым все, что раньше приписывали дьяволу, покажется доброй сказкой. Он очень быстро распространится по мировой Сети. Это будет ваше чудовище, взращенное на вашем огороде. Я полагаю, нет необходимости описывать, что будет дальше. Современный мир без компьютеров - нонсенс, - Медведев сделал небольшую паузу. - Вы этого хотите? - резко выдохнул он.
        - Избави Господи! - выставив руки перед собой, остановил надвигающиеся неприятности Иван Васильевич.
        Медведев подмигнул Анатолию и громко произнес:
        - Ребятки, вы пойдите погуляйте минутку, а мы с Иваном Васильевичем потолкуем.
        Телохранитель, зайдя за угол дома, вгляделся в микроавтобус, в который несколько минут назад крепкие ребята затолкали Бейрута с Жорой. Приближаясь к соседнему «мерседесу» вплотную, он подышал на затемненное боковое стекло, стер испарину, внимательно всмотрелся вглубь салона. Крепыши в машине расценили этот жест как издевательство - стекло опустилось, и в том месте, где только что было лицо Анатолия, возник громадный волосатый кулак.
        Ванькин среагировал мгновенно. Бросаясь в сторону автомобиля, попытался поймать увесистый аргумент силы, но не успел. Рука провалилась в салон. Стекло быстро поднялось, едва не зажав его руку.
        Обойдя машину кругом, Илья нагло уселся на капот, изображая роденовского «Мыслителя». Пронзительный рев клаксона не заставил себя долго ждать. Двери распахнулись одновременно с двух сторон. Из машины выскочили бойцы и бодро двинулись к задумчивому «философу».
        - Ну что, Илья, покуражимся! - вскричал Анатолий, возникая рядом с потягивающимся атлетом.
        Бывшие непримиримые враги замерли плечом к плечу в ожидании неприятеля.
        Микроавтобус вдруг тоже ожил, хлопнул дверцами, и из него повалили здоровенные мужики. Один. Второй. Третий.
        - Стойте! - из-за угла дома стремительно выдвинулся полковник в сопровождении Медведева.
        - Я сказал, стоять!
        Доведенные до кипения бородачи неохотно, бурча и препираясь, вернулись к автобусу.
        Громадный Илья непонятно когда успел сбросить пальто; врастая в землю, он превратился в былинного богатыря. Проступая сквозь тонкую материю рубахи, забугрились напряженные мышцы.
        «Илья Муромец - ни больше ни меньше», - подумал Медведев, подходя к раскрасневшемуся атлету.
        - Спокойно, парни! - едва слышно, но очень уверенно произнес он. - Драка нам не нужна.
        Конечно, он и не надеялся, что разогнавшийся до крейсерской скорости авианосец может моментально остановиться, но того, что произошло дальше, никак не ожидал.
        Ванькин резко повернулся, ухватив бампер микроавтобуса, с нечеловеческим ревом оторвал его от земли. Словно штангист, удовлетворенный взятым весом, улыбнулся, бросил руки вниз, отпуская крякнувшую от удивления металлическую кобылу. Сплюнув под ноги, громко топнул и, шумно выдохнув, расслабился. Отряхнул ладони, отвернулся, выражая полное презрение и к «покоренному снаряду», и к его владельцам.
        - Здоров ты, брат, однако! - уважительно протянул Анатолий и обернулся к Медведеву. - Договорились с полковником?
        - Похоже, монахи озадачены восстанием машин не меньше нашего. Поторопимся, друзья мои. Может, Потемкин уже там.
        - К Богу в гости? - Ванькин нехотя потащился за профессором. - Не нравится мне все это. Робею я в храме.
        - Не к Богу идем, Илья. Бог там! - Анатолий воздел глаза к небу.
        - Может, я на улице подожду? - продолжал канючить поникший здоровяк. - Любому морду набью, ничего и никогда не боялся, а в церкви…
        - Ничего не боюсь! - кривляясь, передразнил Анатолий.
        - Поехали, герой, на месте разберемся!
        Целеустремленная братия при появлении долговязых хакеров на секунду замерла, молча расступаясь, пропустила профессора и Анатолия.
        Компьютерщики, не оглядываясь, проскользнули в неприметную дверь за колонами, как будто чувствовали, что именно за ней прячутся их «персональные подопечные».
        Профессор первый раз в жизни переступил порог церкви. Проходя по залу, он с удивлением крутил головой, рассматривая старые, потрескавшиеся от времени иконы.
        Серые тени монахов, колышась в дрожащем свете многочисленных свечей, сливались с согбенными силуэтами молящихся прихожан. Строгие лики святых, с немым укором взирая с оштукатуренных разрисованных стен, вызывали необъяснимое чувство вины, зарождающееся в душе пожизненного атеиста.
        Только сейчас профессор понял, почему бесхитростный Ванькин так и не согласился выйти из машины. Ощущение собственной небезгрешности, стремительно разрастаясь, готово было захлестнуть неподготовленную душу ученого мужа, и он спешно ретировался, скрываясь за маленькой дверью, за которой минуту назад исчезли Жора с Бейрутом.
        Несколько персоналок, стоящих на столах возле них и просто валяющихся на полу, приветствовали гостей громким шорохом жестких дисков и неприятным поскрипыванием, доносящимся из-под металлических корпусов.
        Странные волны, нарисованные мелом, расходились большими кругами по каменному полу. Окружность за окружностью неровные полосы огибали большинство системных блоков со всех сторон. Не сводя глаз с ближайшего компьютера, профессор медленно приблизился к одной из них, и в тот момент, когда до белой кромки осталось около метра, остановился в нерешительности.
        В голове рождались пугающие мысли, а перед глазами мелькали кадры из старой отечественной страшилки.
        - Как в кино! - пробормотал ученый.
        Ощущая себя в роли ужасного Вия, он непроизвольно приподнял руки перед собой и осторожно шагнул к магической черте, как будто боялся, что наткнется на невидимое препятствие. Не понимая причин зарождающейся в душе тревоги, он действовал очень осторожно. Подняв ногу для следующего шага, слегка покачнулся в сторону компьютера и замер, парализованный страхом. Громкий треск сорвавшейся с металлического корпуса жирной искры застал его врасплох. Растекаясь длинным огненным шнуром, шипящий разряд прыгнул навстречу. Стоящий на одной ноге профессор отпрянул, потерял равновесие и шумно рухнул на пол. Откатываясь в сторону, уперся в чьи-то ноги и только тогда, сообразив, что опасность миновала, неспешно поднял голову.
        Над ним стоял большой нескладный монах. Не забывая периодически креститься и нашептывать про себя то ли молитвы, то ли ругательства, он внимательно следил за его акробатическими пируэтами.
        - Добрый день, я Игорь, - устало прошептал молодой батюшка, помогая Медведеву подняться, - послушник Никофен последний, кто пытался определить, где проходит граница защитного поля компьютеров. Его ударило так, что он до сих пор в параличе. Расширяется поле, - добавил он, разглядывая полосы на полу.
        - Медведев Дмитрий Степанович, - представился профессор.
        Вытащив из кармана крупный кусок мела, Игорь начертил новую окружность, чуть дальше того места, где разряд застал Медведева. Точнее, это была не окружность, а вытянутый эллипс, стремящийся в направлении ближайшего системного блока. При этом монах старательно избегал приближения не только к опасному компьютеру, но и к системному блоку, стоящему неподалеку. Закончив практический курс начертательной геометрии, он вытер потный лоб и, шумно вздыхая, оправдался:
        - Битый уже!
        Медведев улыбнулся, глядя на белые эллипсы. Он читал, что когда-то давно деревенские жители таким образом привязывали курицу к определенному месту. Чертили вокруг птицы замкнутую линию, и та весь день топталась внутри белого круга.
        - Не знаю, что засело в нашей сети, но защита у него очень убедительная, - продолжал Игорь. - Бьет так, что несколько часов рукой не пошевелить. И с каждым разом все сильнее, как будто аккумулирует энергию и постепенно набирает силу. - Махнув рукой в направлении соседней персоналки, он отошел в сторону. - Мне нужно установить расстояние между полями. Сеть, с Божьей помощью и по совету Дмитрия, мы успели отключить. Где просто разрубили провода, где вырвали из разъемов. - Игорь в очередной раз осмотрелся, задержал взгляд на входной двери. - Вот только эта пакость, похоже, успела побывать на всех наших машинах и сейчас пытается заново соединить их в рабочую группу. Если это делает вирус, то он как минимум должен быть разумным. Судя по тому, что он использует принципы, неизвестные современной науке - он очень умен.
        Медведев кивнул, радуясь упоминанию современной науки в стенах церкви, и в очередной раз пробежал взглядом по вытянутым окружностям.
        - Как только очерченные области сомкнутся, сеть будет готова, - предположил он.
        - Думаю, что тогда разорвать это, - нескладный монах коротко кивнул на неровные линии, - мы не сможем!
        - А не проще ли для определения зоны воздействия использовать изолированный металлический щуп? - поинтересовался Медведев и тут его взгляд упал на резиновые перчатки, валяющиеся на полу.
        Похоже, отец Игорь сотоварищи испробовали все способы воздействия на виртуального противника - по компьютерному залу было разбросано множество предметов непонятного назначения: металлические пруты, проволочная сетка, большие листы пищевой фольги.
        - Это, - на секунду монах замолчал, глядя в сторону окольцованных персоналок, - не экранируется, спокойно проходит через металл, не изолируется. Никакие перчатки не спасают. Невероятно, но факт! Компьютеры работают с отключенным питанием. Откуда берется энергия, не знаю. Видели бы вы, что у них внутри! Я заглянул, так волосы дыбом! Думал, глюки: совершенно нечеловеческая архитектура!
        Взъерошенный монах с каждой секундой все меньше походил на священнослужителя и все больше напоминал хакера.
        Стоящий неподалеку Бейрут молча наблюдал за разговором. Поворачиваясь к компьютеру в углу, он махнул рукой и заорал на возившегося за клавиатурой священнослужителя.
        - Оставь машину в покое, гоблин бестолковый!
        Бородатый монах оторвался от клавиш и возмущенно воззрился на хакера.
        - Я так понимаю, эта лошадка без седока, - удивился Жора, оттесняя недовольного бородача. - Кто знает, почему вирус ее не тронул?
        - Не достал, это последняя машина на его пути к Сети. Пока он ломал созданную мной защиту, мы успели отключить ее от локалки. Защиту сам писал! - гордо заявил Игорь и тут же сник - Минут через десять и ей конец пришел бы. Сильный вирус! - уважительно выдохнул он и на секунду задумался. - Или может, все-таки не вирус? Слишком умный. Может, хакеры?
        Жора закашлялся, поглядывая на Бейрута.
        - Ты слишком высокого мнения о… - начал он, но тут же забыл, с чего начал, и потряхивая руками над клавиатурой, поинтересовался. - Интересно, кто мог написать такую агрессивную прелесть?
        - Вот это нам необходимо узнать в первую очередь. И как можно быстрее! - произнес Дмитрий, выныривая из плотного воздушного кокона, вспухшего прямо на кирпичной стене, точно пузырь на воде.
        Жора, обрадованный неожиданным появлением Потемкина, на секунду отвлекся от клавиатуры. И словно почувствовав присутствие опасного противника, зашипели системные блоки. С ближайшего сорвалась пылающая ветвь разряда и, неестественно вытягиваясь, уперлась в плечо хакера. Улыбка мгновенно погасла, выражение бесконечной муки застыло на угловатом бледном лице Жоры. Судорога вытянула и без того длинное тело молодого человека. Выгибая спину дугой, Жора сотрясался в конвульсиях до тех пор, пока, вопя от боли, не рухнул на пол. Когда судороги прекратились, он застыл в неподвижности. Бейрут остолбенел: испуганно перемещая взгляд от неподвижного товарища к гудящему компьютеру, он боролся со страхом. Наконец, ему удалось восстановить контроль над собственным телом, и он сделал шаг, слегка смещаясь в сторону: компьютер заискрился; сделал второй - с корпуса сорвалась небольшая искра, не достав долгоногого Бейрута, широко и осторожно шагающего, и растаяла в воздухе.
        - Не приближайся! - заорал Дмитрий, бросаясь к парализованному хакеру.
        В воздухе опасно зашипело. Длинный горящий жгут протянулся к единственной незараженной персоналке, и та, капитулируя, задымилась.
        Подхватывая Жору на руки, Потемкин поспешил к дальней стене, возле которой не было ни одного компьютера. Непонятно откуда взялся Ванькин. Сбрасывая с себя плащ-пальто, он расстелил его на полу и бережно подхватил бесчувственного хакера. Уложив Жору, он встал рядом, настороженно озираясь, как страж над постелью своего хозяина.
        Засевший в сети противник более не выказывал агрессии: не дымил, не шипел, не выбрасывал молний. Захваченный системный блок мирно щелкал жестким диском, но кажущаяся идиллия продолжалась недолго. Легкое поскрипывание сменилось громкими щелчками электрических разрядов. Компьютер заискрился, и в местах соединения стенки корпуса с крепежными болтами вспух яркий багровый шов раскаленного металла.
        - Закупоривается гад! - прошептал Бейрут и повернулся к Дмитрию. - Я думал, вирус рванет в паутину. А он что, решил окопаться?
        - Рано или поздно он все равно выйдет в паутину, - уверенно заявил Потемкин. - Только с силами соберется.
        Массивная дверь распахнулась, и на пороге появился возмущенный Коваль.
        - Что здесь происходит?!
        Раздраженный взгляд его тут же уткнулся в неподвижное тело хакера, и он удивленно вскинул брови. Раздражение сменилось непониманием; решимость исчезла, усохла, словно проколотый воздушный шарик, сменилась испугом.
        Жора меж тем начал потихоньку отходить: одеревеневшее тело расслабленно обмякло, остекленевшие глаза затянула влажная пленка. Крупная слеза скользнула по щеке, оставляя за собой мокрую борозду.
        - Мать твою за ногу, как же больно! - громко выругался приходящий в себя Жора. Замечая осуждающий взгляд Игоря, смущенно замолчал, только громко заскрипел зубами.
        - Господи! Прости раба твоего! - лукавая улыбка осветила физиономию Бейрута.
        Видимо, его нисколько не смущало церковное окружение. Воздев глаза к потолку, он прижал сомкнутые лодочкой ладони к груди.
        - Жив, братишка! И на том спасибо! - приближаясь к другу, он осторожно коснулся его плеча. - Ты как? - спросил с сочувствием в голосе и отпрянул, когда тот зашипел от боли.
        - Хочешь знать, как? Возьми большой молоток. Ударь себя со всей силы по голове. Умножь полученные ощущения на сто, и… даже тогда, - Жорка перешел на крик, - ты ни фига не поймешь!
        Глаза его вспыхнули зеленым огнем и тут же погасли. Тело конвульсивно дернулось, в углах рта появилась кровавая пена. Лицо как-то сразу потемнело, и кожа, словно горящая бумага, сморщилась, мгновенно превращая парня в великовозрастного старца.
        - Сделай же что-нибудь! - испуганно заорал Бейрут, обращаясь к Дмитрию.
        Тот лишь на мгновение встретился взглядом с Жорой, но и этого хватило, чтобы понять глубину его страданий. Погружаясь в омут человеческой боли, Дмитрий почувствовал бесконечность отчаяния, ощутил сковывающий тело и парализующий душу страх. Закрывая глаза, он сосредоточился, но компьютерщика увидел не сразу: мешало зеленоватое свечение, исходившее от системных блоков и накрывающее большую часть зала. Темные тени колыхались над светящимися персоналками, тянулись к едва очерченным бледно-красным силуэтам людей.
        Наконец Дмитрий все же сумел различить подрагивающее тело Жоры. Пульсируя розовым светом, оно выныривало из насыщенной зеленовато-грязной массы, вспыхивало на секунду - и снова исчезало. Казалось, хакер раз за разом ныряет в мрачное облако и с каждым погружением теряет все больше жизненных сил. Дыхание молодого человека становилось все более тяжелым, сердце просыпалось все реже, чтобы трудно стукнуть и бессильно, надолго замолчать.
        Дмитрий и сам ощущал гнетущее действие исходящего от компьютеров свечения. Волны безудержной ненависти заполнили его сознание, чужие эмоции смешивались с чужими страданиями, причиняя вполне реальную боль. Голова закружилась, и ему вдруг показалось, что похожий на щупальце световой отросток, извиваясь, накрывает голову парня. Чувствуя злобное дыхание зверя, он непроизвольно вытянул руки и, обхватывая худые плечи, прижался лбом к разгоряченной щеке Жоры. Организм все это время усердно собирал энергию и, как только ее накопилось достаточно много, ударил со всей силой, на которую был способен. Ощущение боли отступило, сознание очистилось от мутной пелены чужой озлобленности. Издалека, из самой глубины зеленоватого облака, раздался резкий визг, и извивающееся щупальце, быстро сжимаясь, отступило, унося за собой грязный шлейф ярости. Дмитрий открыл глаза и понял, что выиграл свое маленькое сражение - розовое лицо хакера осветила блаженная улыбка.
        - Ребята, уходим! Быстро! Нам здесь больше делать нечего! - он уже не удивлялся своему властному тону, как не удивляла его готовность окружающих следовать его указаниям.
        Ванькин подхватил Жору под руку и потащил к выходу. Анатолий подставил плечо с другого боку.
        Отчего бы вирусу вместо компьютера не дотянуться до одного из своих родственников, ведь в каждом из людей живет такой же монстр? Тревожная мысль пришла ниоткуда, словно кто-то чужой запихнул ее в голову. Дмитрий испугался, дорисовывая в мозгу возможное развитие событий. Если вирус сумеет связаться со своими родственниками, произойдет катастрофа!
        - После непродолжительных боев команда людей с позором ретировалась. Общий счет - один-ноль в пользу Вирусапиенса, - иронично произнес Бейрут, пристраиваясь за Ванькиным.
        - Кстати, почему Вирусапиенса? - Жора, похоже, приходил в себя.
        - Догадайся с трех раз, умник!
        Стоило Бейруту заметить, что его друг очухался, как он тут же покрылся ядовитыми шипами сарказма и укрылся за броней флегматичности. «Бронированный ежик» подумал немного, громко засмеялся и, обхватив Жору за плечи, поволок к выходу.
        - Я думал все, гейм овер! - донеслось до Потемкина.
        «Чему радуются? Дела хуже некуда», - мысленно проворчал недовольный Дмитрий и, быстро поворачиваясь, уткнулся в Коваля Ивана Васильевича.
        Смиренно потупив взор, бывший полковник попросил:
        - Дмитрий, не могли бы вы посвятить хозяев этого места в суть произошедшего здесь представления? Вы, как мне кажется, единственный, кто хоть что-то понимает.
        «Агнец божий, да и только», - прыснул про себя Дмитрий.
        - Только в общих чертах, - бросил он, пристраиваясь за перерожденным служакой.
        Ступени ведущей вверх лестницы закончились, тяжелая дверь открылась, и перед взором Потемкина предстал массивный дубовый стол. Толстая Библия не сдвинулась с момента последней встречи ни на миллиметр - воистину настольная книга.
        - Добрый день, сын мой, - проскрипел отец Михаил, вставая навстречу.
        - Не совсем добрый. Вернее, совсем не добрый! Тем не менее здравствуйте, - пробурчал Дмитрий. - Не утруждайтесь, батюшка, сидите! - добавил он через секунду. - И уж совсем не обязательно улыбаться и изображать радость. Мы ведь прекрасно понимаем, что по-разному смотрим на мир и вовсе не любим друг друга. Не нужно убеждать меня в обратном, все равно не поверю.
        - Но мы ведь и не враги! Это твои слова, сын мой? - отец Михаил резко остановился.
        Дмитрий, стискивая зубы, кивнул за спину священнослужителя.
        - Так было, пока вы не бросили мое тело на копья там, за дверью.
        - Мы ведь знали, что с тобой ничего не случится, - оправдываясь, седовласый старец теребил пальцами серебряную бороду.
        - Откуда? Из инета?
        Отец Михаил задумался, помолчал несколько секунд, решаясь.
        - Думаешь, ты первый? Были и до тебя отклонившиеся от человеческого пути.
        Дмитрий, выпучив глаза, уставился на священника:
        - То, что я не единственный, знаю, но то, что не первый, не предполагал.
        - Не единственный? А кто еще?
        Димка, не обращая ни малейшего внимания на старца, продолжал размышления вслух.
        - Хотя можно было бы догадаться - слишком много необъяснимых моментов в истории человечества. Египет с возникшим на пустом месте могучим государством; Китай с его наукой в то время, когда остальной мир жил в шалашах; Греция с философией, которая до сих пор не изменилась, - Дмитрий неожиданно громко засмеялся. - По всей истории следы оставлены, особо искать не нужно.
        Улыбнулся и божий старец. Он настороженно вглядывался в глаза молодого человека. Вот только его улыбка… раздражала. Неестественная гримаса.
        - Батюшка, а может, и ваш бог один из тех, кто так же, как и я… - подмигнул он священнику.
        Отец Михаил побледнел, отрицательно замотал головой, глядя сквозь Потемкина - вернее, за его спину. Умоляюще прижимая указательный палец к губам, призывал его к молчанию.
        Дмитрий оглянулся.
        В комнату протискивался бородатый монах. Глядя на его внушительные телеса, нетрудно было догадаться, что грех чревоугодия давно уже одержал победу над бренным телом. Плоть, не изнуренная долгими постами и повседневным воздержанием, колыхалась пудингом при каждом шаге.
        - Батюшка, я в растерянности, - неожиданно тонким голосом пропищал толстяк. - Прихожане беспокоятся - чего-то боятся. Многие покинули храм.
        Следом за писклявым бородачом в комнату робко заглянул Игорь.
        - Что нам делать, отец Михаил? - робко спросил он, глядя почему-то на Потемкина.
        - Думаю, вам лучше закрыть свое заведение на некоторое время, - посоветовал Дмитрий и, громко хлопнув себя по лбу, зашипел, переходя на крик: - Ч-черт! Всех срочно гнать из здания!! Срочно!!! Вирус пытается стать сервером в сети человеческих симбионтов!
        Бородачи не бросились к выходу, не стали суетиться - они лишь смотрели на замершего в ожидании отца Михаила. А тот ждал пояснений.
        - Вирус пытается подключиться к своим сородичам, - продолжил Дмитрий торопливо.
        Взгляд старца наполнился непониманием.
        - В каждом из ваших прихожан живет вирус! Такой же, как и тот, что окопался в ваших компьютерах. Если он сумеет связаться с одним из них, нам конец. Нужно изолировать его, тогда он пойдет туда, где его ожидают - в мировую паутину, - Дмитрий замолчал.
        Служители церкви продолжали тиранить его вопросительными взглядами. Только Игорь, кажется, начал постепенно понимать суть происходящего. Поворачиваясь к отцу Михаилу, он коротко выдохнул:
        - Дмитрий прав!
        Затем приблизился, наклонился и что-то быстро зашептал на ухо.
        Старец внимательно выслушал.
        - Только без паники! - кивнул на дверь, провожая неожиданных посетителей, и злобно воззрился на Потемкина.
        - Пришло время человечеству расплачиваться за свою непомерную гордыню, за свои эксперименты.
        - Люди не так плохи, как вы себе представляете, - Дмитрий злился, что не может быстро успокоиться.
        Мысль о возможном влиянии вируса на окружающих встревожила его, но он сумел перебороть внутренний страх, загоняя его в темноту подсознания.
        - Пойми же! - возопил отец Михаил. - Человеческий ум - самое опасное оружие на Земле. Люди всегда были жестоки и чрезмерно горды. Чтобы обуздать гордыню и сдержать их убийственные способности, Бог вложил в их тела программу, которую, как я полагаю, ты называешь вирусом.
        - ДНК человека состоит из программ, по которым развивается наш организм, - Дмитрий бесцеремонно прервал возбужденную речь отца Михаила. - Множество программ, и каждая отвечает за что-то. За агрессию - один из генов. За доброту - другой. Жестокость вызвана вырождением гена доброты. И в этом может быть виновата программа-вирус, встроенная в нас когда-то, очень давно.
        - Это Бог! Бог карает нас за нашу гордыню! - попытался втиснуться в разговор возбужденный глашатай божественных мыслей.
        - Может, вы и правы! Кто-то вложил в нас эту программу - страшный вирус. Кто его написал? Не знаю, - Дмитрий замолчал, но ненадолго. - Несколько десятков лет жизни, а дальше? Немощь, болезни и угасающие умственные способности. Это подарил нам создатель программы-вируса. Если этот программист - Бог, я бы не поставил на его доброту и копейку.
        - Бог есть любовь! - пылко произнес старец. - Кто мы такие, чтобы судить Его? Пути Господни неисповедимы.
        - Вот-вот! То, что Он существует, мы почему-то знаем, а путей его - увы. А может, лучше и не пытаться? А то испугаемся. Чего только не происходило под его знаменем! И это при том, что никто не знает, существует Он или нет. А если узнают, что тогда начнется? Вселенская драка за место в раю?
        - Люди слабы и жестоки! И это не вина Господа.
        - Отчего же Он не наставил слабые творения свои на путь истинный? - подражая манере батюшки, продолжил Дмитрий. - Или виноваты не боги, а конкретные люди, взявшие на себя роль посредников? Сурдопереводчики, размахивающие перед глухим человечеством руками, не замечающие, что своими стараниями давно перебили посуду в собственном доме. Предлагаем место в Царствии Небесном, недорого! Или обменяем на веру!
        - Замолчи! - густые брови разгневанного старца сошлись на переносице, глаза потемнели. - Стало быть, ты, богохульник, ратуешь за всеобщее бессмертие, всем без исключения - кто заслужил и кто не достоин? Кто жил по божьим заповедям и кто плевал на них? И убийце, и священнослужителю? - загудел он, сжимая кулаки.
        - Уж лучше всем, чем в обмен на пожизненную преданность и веру. Вначале послужи Богу, как собачка, выпрашивающая кость, а потом… Может быть, и получишь бессмертие, но обязательно после долгих мучений. А чтобы усложнить условия конкурса для тех, кто еще не заслужил, вечная жизнь будет в ином мире. Как тут не подумать, что Земля - тюрьма, в которой люди отбывают наказание?
        Дмитрий разозлился и не мог успокоиться, он то плевался словами, то блеял, подражая старцу. Ему давно надоел разговор, но разбуженный зверь, не удовлетворив жажды крови, не хотел мириться с безапелляционной уверенностью священника в своей абсолютной правоте. Раздражение, вскипая, выплескивалось наружу. «Сбросить пар и постепенно затормозить, а не удастся - нужно ретироваться», - подумал он.
        - Чем же ты отличаешься от тех, кого пытаешься судить? - словно вспомнив, что гнев - смертный грех, отец Михаил, в отличие от Дмитрия, мгновенно успокоился. - Сначала задави вирус, сидящий у тебя внутри, а потом получишь вечную жизнь. Даже если допустить, что ты прав и это действительно приведет к бессмертию. Не слишком ли это похоже на «усмири гордыню»? Мы схожи в своих устремлениях, нравится тебе это или нет. Так, может быть, объединим усилия? Представь, что мы можем сделать с твоими возможностями? - вопрошал священник.
        - Поближе к раздаче тянет? - Дмитрий не мог остановиться. - Привыкли манну небесную лично раздавать - это понятно. Сценарий второго пришествия уже написали? Не отвечайте, и так вижу: все готово! Только вот претендент на главную роль строптивый попался, а дублеры недоступны.
        При последних словах Потемкина отец Михаил в очередной раз побледнел, испуганно заметался глазами, словно искал перерожденных сообщников несостоявшегося мессии.
        - Усмири гордыню, согнись в поклоне, встань на колени! - бросал Дмитрий раскаленные слова в лицо священнику. - А мы тебя с руки покормим и погладим. Так? Измерив усердие, с коим стремился ты к Господу нашему, выдадим пропуск в рай. Если отдал всего себя без остатка, получишь разрешение на бессмертие. Если нет - мучиться тебе вечно. Это не по мне, святой отец, увы. - Дмитрий неожиданно замолчал, повернулся и быстро, словно боялся передумать, двинулся к выходу.
        Едва слышное шуршание ноутбука на полке за спиной священника задержало его на мгновенье. Останавливаясь, он кивнул отцу Михаилу и, указав рукой за его спину, громко произнес:
        - Вирус уже здесь, он ищет путь к людям. Оставьте свой пост, батюшка, идите домой! И не троньте людей моей команды, иначе останетесь наедине с монстром! Уверяю вас, тогда уж точно не обрадуетесь.
        - Одни мы никогда не останемся! - буркнул отец Михаил. И с едва ощутимым вызовом выкрикнул в спину удаляющегося Димки. - С нами Бог!
        - И это мы уже слышали в середине прошлого столетия, - не поворачиваясь, ядовито огрызнулся Потемкин, громыхнув напоследок тяжелой дубовой дверью.
        Исчез седобородый старик, остались за стеной золоченые кресты и распятия, а в душе не утихало раздражение. Дмитрий больше не сдерживал себя - он злился. Злился на Вирусапиенса, захватывающего сеть, на отца Михаила, уверовавшего в неоспоримую правоту своего слова, а еще больше на себя, прекрасно понимая, что батюшка прав: ведь именно его стараниями вирус выбрался на свободу. И неизвестно, какие еще неприятности ожидают человечество, если набирающий силу симбионт найдет способ связаться со своими сородичами. Гнев был нужен ему, как воздух, только он мог вытеснить из возбужденного сознания нарастающее чувство вины. Торопливо сбежав по ступенькам и не обращая внимания на тревожную суету в молельном зале, он пробрался к выходу. Толкая дверь, увидел хакеров, ожидающих его перед черным угловатым «мерседесом». Сделал шаг. И тут же почувствовал, как земля внезапно уходит из-под ног. Не ожидая подвоха, он испуганно рванулся назад, но та же сила, что вырвала его из привычного мира, не позволяла вернуться на порог церкви. Он висел в пустоте, пытаясь сориентироваться в пространстве хронодендрида, чтобы найти
дорогу домой, но не мог. Он был уверен, что древо времен исчезло, а вместе с ним утратили смысл и сами понятия направления и движения. Он забыл о своих переживаниях и страхах, все мысли вращались вокруг стремления вернуться на Землю, и потому, когда перед глазами появилась родная квартира, едва не захлопал в ладоши. Жизнь больше не казалась нагромождением бессмысленных событий, делающих мир бесконечно жестоким и уязвимым.
        Глава пятая
        ПОСЛЕ ДРАКИ
        В жизни, как на море, после шторма наступает затишье. И это было бы хорошо, если бы ваш организм не изменялся каждую секунду
        Полупрозрачный силуэт Потемкина висел в дрожащем над ступенями мареве до тех пор, пока очередной прихожанин, выходя из церкви, не прошел прямо сквозь него. Сухонький, согнутый старичок с лицом, похожим на скомканный пергамент, не обратил внимания на исчезающую фигуру. Цепляясь подслеповатым взглядом за бетонные уступы, он пробирался домой, ежесекундно пребывая в состоянии непрекращающейся войны с реальной действительностью. Больное тело упрямо не желало подчиняться разуму.
        - Я так понимаю, машина ему не понадобится, - высовываясь из окна «мерседеса», Анатолий кивнул в сторону крыльца.
        Он говорил о Потемкине и потому не сразу сообразил, как выглядят его слова со стороны. А когда понял, смутился.
        - Дедуля! Тебя подвезти? - крикнул он, делая движение навстречу старичку.
        Тот, на секунду поднимая глаза, удивленно вскинул брови, коротко кивнул в сторону ближайшей пятиэтажки и трудно выдохнул:
        - Сам дойду!
        Анатолий покачал головой.
        - А вы, профессор, куда сейчас?
        Медведев сморщился, привычно потеребил кончик носа:
        - Поехали к Пугачеву! Дождемся Дмитрия, а там решим, что дальше делать.
        - Выработаем стратегию и тактику, решим, что делать дальше… В последние дни мы только и решаем, что же нам делать дальше. Что делать муравьям, когда разливается река?! - Бейрут полез в салон.
        Располагая свое худое длинное тело на заднем сиденье, он дождался, пока Жора усядется рядом, и только после того, как захлопнулась дверь, спросил:
        - Тебе ничего не показалось странным в поведении Димыча?
        - Морда лица у него испуганная была, когда он начал свои фокусы с перемещением, - вспомнил Жора. - Можно подумать, что кто-то заставлял его делать то, чего ему очень не хочется.
        Машина с визгом сорвалась с места и, объезжая машины монахов и прихожан, выскочила на широкий, забитый до отказа проспект.
        - Хотел бы я посмотреть на человека, который заставил его делать то, чего он не хочет, - улыбнулся Анатолий, сосредоточенно выруливая в плотном потоке.
        - А почему нет? - Бейрут задумался.
        Так они и ехали - молча, размышляя каждый о своем. Лишь когда «мерседес» остановился возле подъезда, Жора нашел глазами окна Пугачевых, и лениво, длинно потянулся:
        - Кушать хотса, аж челюсть сводит.
        - Мы же недавно почти полведра блинов слопали! - выбираясь из машины, Анатолий повернулся к Жоре и удивленно вскинул брови. Внимательно оглядев смущенного хакера, покачал головой и двинулся к подъезду.
        - С тех пор, как меня разрядом достало, я только и думаю, что о жратве, - оправдался Жора.
        - Ты всегда о ней думаешь! - заржал Бейрут, входя в подъезд.
        Молодые люди, дурачась и шумя, быстро поднялись на третий этаж, где встретили Потемкина. Он спускался навстречу по лестнице.
        - А где профессор? - спросил Дмитрий.
        - Он с Ванькиным. Будет чуть позже! - вскинув руку к голове, нарочито бодро отрапортовал Анатолий.
        Дверь за спиной распахнулась, и на пороге возник радостный Пугачев-старший.
        - Вы вернулись!
        - Привет, волшебник, - прощебетала телефонная трубка радостным голосом Светки. - Хорошие новости, папа вернулся!
        - А плохие? - Дмитрий жестом остановил рвущегося на кухню Жору.
        - А что, без плохих известий уже никак?
        - Черное и белое, Инь и Янь, добро и зло, плюс и минус - одно без другого не существует, - глубокомысленно заметил Дмитрий, пытаясь вытолкнуть настойчивого хакера за дверь.
        - Не могу больше - жрать охота! - прошипел Жора, прорвался к холодильнику и выхватил откуда-то изнутри початую пачку сливочного масла. - Масло без хлеба? Какая пошлость! - возмутился он и, пользуясь секундным послаблением со стороны Дмитрия, проскользнул к столу, схватил кусок батона и быстро исчез за дверью.
        - Что у тебя там за возня?
        - Что-то случилось с Жорой - ест и остановиться не может.
        Девушка хмыкнула, помолчала, собираясь с мыслями, и взорвалась, выплеснув накопившееся отчаяние.
        - Понимаешь, Димчик, папа не помнит, где был. Совершенно ничего не помнит, говорит: сделал шаг вперед - и все!
        - Что все? - успел ввернуть Дмитрий.
        - Все - это все! Он снова перед дверью! Позвонил - и дома. Где был - не знаю, сколько был - не знаю. Сплошные загадки. Шаг длиною в двое суток, а мне что думать?
        - Когда он появился?
        - Полчаса назад. Пришел и повис на телефоне. Оправдывается. У него очень важная встреча была намечена на эти дни. Куча приезжих из всех стран. Говорит, что-то происходит в мире. Везде. Что-то, чего ни ученые, ни спецслужбы понять не могут.
        - Черт! Черт! Черт! - раздраженно засопел Дмитрий, но, поворачиваясь к двери, уперся взглядом в Медведева.
        Тот стоял на пороге и не отрываясь смотрел на него. Профессор открыл было рот, хотел что-то спросить, но в этот момент в дверь позвонили, и через секунду квартира вздрогнула от радостного крика Ивана Петровича:
        - Аня! Анечка!
        - Что здесь происходит? - серьезный голос Анны Ивановны остановил крики возбужденного супруга.
        Оглядев квартиру, строгая женщина укоризненно покачала головой.
        - Да-а-а! Тебе не кажется, что это, - хозяйка обвела рукой захламленную квартиру, - уже чересчур даже для твоей безалаберности? Трех недель не прошло. Как ребенок, ей-богу!
        - Но ты же! Я не думал! Я… - Иван Петрович с трудом справлялся с растерянностью.
        - А ты думал, я у Раи навсегда останусь? - с придыханием спросила она. - А где Славик?
        Еще раз оглядев комнату, она повернулась к Дмитрию, посмотрела, как он качнул плечами, и с отрешенным взглядом побрела в зал. Нерешительно села на диван.
        - Что здесь происходит?
        Взгляд упал на большой обкусанный кусок батона в руках Жоры. Молния сверкнула в глазах возмущенной хозяйки.
        - Ваня! Ты что, мальчиков покормить нормально не можешь? Конечно, плита не компьютер, без инструкции еду не сготовишь, - укоризненно покачивая головой, досказала она.
        Пугачев смутился:
        - Ты же знаешь, какой из меня повар. И… я же тебе звонил, чтобы ты не спешила.
        Врываясь на кухню, Анна Ивановна открыла холодильник и замерла с открытым ртом.
        - Я так и знала, - в третий раз пробормотала она, но тут же встряхнулась. - Никаких бутербродов! Мальчики, потерпите немного. Я что-нибудь приготовлю.
        Профессор, а вслед за ним и Дмитрий прошли в зал. Сидя на диване, как воробьи на ветке, нахохлившиеся хакеры испуганно смотрели на дверь. Потемкин с трудом сдержал улыбку. Только сейчас он понял, что не выключил телефон. Прижав трубку к уху, услышал длинные гудки. Видимо, Светка не дождалась его и отключила связь. Заметив любопытные взгляды товарищей, он пожал плечами.
        - Похоже, времени не осталось, - выдохнул, выключая телефон. - Генерал появился. Где и сколько был, не помнит. Как будто вышел за дверь и тут же зашел.
        - Я думаю, это плохой знак, - задумчиво покачал головой Медведев. - Я имею в виду появление Юрия Николаевича.
        Затем, подняв глаза, встретился взглядом с задумчивым Пугачевым и, смутившись, пробормотал:
        - Конечно же, я рад, что он появился, но мы - люди фактов, а факты безжалостны. Уж коль он появился после исчезновения, значит, исполнил свою роль и больше не нужен.
        - Кому не нужен? - Дмитрий, перебирая всевозможные варианты развития событий, попытался найти хоть какое-то объяснение происходящему.
        Фактов для размышлений набралось мало, а предположений - слишком много.
        - Думаю, исчезновение Юрия Николаевича как-то связано с планируемой встречей больших шпионов, - озвучил он свои мысли.
        - А может, шп-пионы его в-выкрали? - предположил Бейрут.
        - Лучше бы они его и-и-и… - приставив палец к виску, Жора нажал на воображаемый курок.
        - Двое из ларца, одинаковы с лица. Чем вам Юрий Николаевич не угодил? - возмущенно поинтересовался Анатолий, бросаясь на защиту своего работодателя.
        Жора не обратил ни малейшего внимания на возмущение телохранителя.
        - Видимо, генерал мог повлиять на ситуацию. Ведь после такой массированной информ-атаки сильные мира сего должны были сделать некоторые выводы. Доказать фальсификацию электронных писем несложно, правда… - после секундной паузы Жора продолжить не смог - не дал Бейрут.
        - Правда?! - взорвался он. - До фени им ваша правда! Всем нужен повод попугать своих обывателей. Слухи, как бомбы. Enter! Бум! И game over! Не хочешь? Бабло давай! Не боишься СПИДа - что ж, изобретем птичий, свиной, козий грипп. Не боишься террористов - нарисуем врага покруче: лишние государства на карте, полчища астероидов, прущих к Земле со всех сторон космоса, глобальное потепление, даже массовый психоз и уход человечества в виртуальное пространство! В мире больше нет места для правды. Есть только ее электронная интерпретация.
        - Отправитель, который запустил подделки в сеть, бил наверняка! - поддержал его Дмитрий, пересматривая в памяти сотни тысяч электронных посланий. - Ударил по всем болевым точкам, всех в оборот взял. Военным - атомные бомбы, врачам - смертельные болячки, геологам - землетрясения, синоптикам - глобальное потепление. Прямо конец света на дворе. Температура информационного пространства - в точке кипения, подогрев реального едва поспевает. Разница температур уже выплеснулась на улицы в виде массовых беспорядков. Чтобы понять, что против человечества ведется война, нужно иметь желание знать правду, - Дмитрий не договорил: в комнату ворвалась энергичная хозяйка и утащила хакеров на кухню.
        Смех и звон посуды развеяли атмосферу генштаба накануне войны, царившую у Пугачевых в последние дни.
        Иван Петрович, улыбаясь, прислушивался к воркованию супруги.
        - Пошли ко мне, - предложил Дмитрий.
        Профессор задумался, но Пугачев, выпучивая глаза, отрицательно замотал головой:
        - Нет! Нет! Не нужно никуда идти. У нас очень редко бывают гости, а супруга любит, когда в доме много людей. Она не помешает.
        Потемкину показалось, что Иван Петрович лукавит, надеясь тем самым отсрочить объяснения с женой, но его можно было понять. Как объяснить матери, что ее сын в одночасье повзрослел на несколько лет? Да и где сейчас этот сын?
        - Славка, отзовись! - мысленно заорал он.
        Кухонная дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель протиснулась сияющая физиономия Жоры с перепачканными вареньем губами:
        - Они могли и не знать, что бьют наверняка.
        - Знали, не знали - какая разница? Отпустили генерала - значит, он им не нужен. Значит, скоро развязка! Уже не боятся, - неожиданно корректно высказался Бейрут, появляясь на пороге. Оглядываясь, отступил, выставив руки перед собой, будто защищался.
        - Нет-нет! Я сыт по горло. Его кормите! - он затолкнул Жору назад на кухню и, виновато улыбаясь хозяйке, прикрыл за ним дверь.
        - Астероиды на голову не падают, нас больше не взрывают, шеф вернулся. Подготовительный этап закончился. Колокол звонит - готовьте чистое белье, - Бейрут мгновенно изменился, возвращаясь к привычке изъясняться глубокомысленными выражениями.
        Дмитрий нахмурился:
        - Ты тоже думаешь, что все эти события одной цепи? Вместо ответа хакер раздраженно дернул головой и отвернулся.
        А может, Бейрут прав, и катастрофы больше не нужны?
        Зачем убивать и без того мертвых людей? Задавая себе очередной вопрос, Дмитрий прислушался к ощущениям. Вначале он решил, что в бешеном сердцебиении, сотрясающем грудную клетку, виноваты страшные мысли. Но через минуту понял, что тело независимо от его воли готовится к прыжку. Какая-то сила запустила механизм перемещения. Тело затряслось. Дмитрий сосредоточился, пытаясь воздвигнуть невидимую стену на пути нарастающего урагана, но безрезультатно: шум в ушах превратился в рев, содрогалась каждая клетка организма. Воздух поплыл теплыми волнами. Вращаясь вокруг его ног, он уплотнялся, образуя темное кольцо. Набирая обороты, теперь уже воронка медленно поднималась к его поясу. Вначале исчезли ботинки Дмитрия, затем полупрозрачный водоворот поглотил его ноги, добрался до живота…
        - Боже мой, что это? - вытянув руки в сторону полупрозрачного силуэта, Анна Ивановна переступила порог кухни и неловко перекрестилась.
        Глава шестая
        ХРОНОДЕНДРИД И ПЕРВОДИМ
        Мириады ветвей-миров составляют древо времен. И если на каждой из них живет свой Дмитрий Потемкин, то между ними, возможно, существует
        Мебель, теряя привычные очертания, пропала, исчезла комната, затих испуганный голос Славкиной матери. Дмитрий зажмурился и, когда сила, вырвавшая его из привычного мира, сошла на нет, поспешно открыл глаза. Нынешний прыжок сильно отличался от всех предыдущих: ему вдруг показалось, что прыгает не он, а Вселенная. Звезды, мгновенно промелькнув перед ним, исчезли в бесконечности, галактики, убегая, растворились в пустоте. Мир умчался далеко вперед, оставив его (Потемкина) один на один с великим Ничто, в котором не ощущалось ни времени, ни пространства. Он быстро огляделся, но не обнаружил ни малейших признаков реального мира - Вселенной как не бывало. Только пугающая пустота позади, пустота впереди. Со всех сторон пустота. Время, однако, он ощутил: оно сконцентрировалось внутри него и жило своей жизнью.
        Прошло мгновение снаружи. И вечность внутри него.
        Окружающий мир возвратился: бесконечное Ничто впитало пространство, догнало время. Впрочем, возможно, это была лишь иллюзия - плод его воображения.
        Неподалеку мелькнул световой зайчик, выхватывая из темноты размытый шевелящийся силуэт. Светляк появился ниоткуда, приблизился, осветил дорогу впереди, расплылся в яркое, слепящее глаза пятно. Поначалу пылающий прожектор напоминал стремительно приближающийся диск звезды, но затем ощущение мчащегося навстречу светила пропало. Яркий артефакт, вытягиваясь, превратился в пульсирующий всеми цветами радуги совершенно невозможный с человеческой точки зрения живой организм.
        Развилка, еще одна, еще и еще…
        Яркий ручеек, родившийся из пустоты, растекаясь в каждой точке пространства и времени на миллионы себе подобных, превратился в светящийся жгут, состоящий из бесконечного множества пересекающихся друг с другом световых нитей. Все более разрастаясь, горящие волокна становились плотнее и толще, пока не слились в сплошной объемный ствол, из которого прорастала величественная пылающая миллионами цветов крона, собранная из бесчисленного числа тонких, пульсирующих, как кровеносные сосуды человека, ветвей. Переплетающиеся волокна, отходящие от ствола, заключали в себе свои уменьшенные копии, но и они, в свою очередь, расщеплялись, образуя все более сложные мерцающие констелляции.
        - Да ведь это Древо Времен, Хронодендрид! - зачарованно прошептал Дмитрий, не имея сил отвести глаз от сияющего великолепия.
        Внимание, рассеянное по миллиардам световых веточек, неожиданно привлекла одна. Притягивая взгляд гипнотизирующим мерцанием, она казалась самой активной на всем Древе Времен. Прислушиваясь к своим ощущениям, Дмитрий почувствовал необычную вибрацию. Дрожала каждая частичка его организма, каждая клетка, каждый атом. И частота этого колебания напрямую зависела от частоты мерцания выделенной им ветви. Что-то подсказывало ему, что это и есть Земная реальность. Вот только почему, начиная с определенного места ветвь теряет очертания, растекаясь, становится неопределенной, то появляется, то исчезает?
        Эта точка - настоящее! За ним - неопределенное будущее, решил Дмитрий. Зарождаясь в далеком прошлом, материнская ветвь, бесконечно разветвляясь, уходит в недостижимое будущее.
        Восхищение, переходящее в состояние, близкое к щенячьему восторгу, сменилось липким холодным страхом, сковавшим каждую клетку тела. Один на один с Бесконечностью, над Вселенной и временем - попробуй оставаться спокойным! Нет привычного голоса Тромба, звучащего в голове, нет рядом заводного, бодрого Славки. Светка, родная и обожаемая, бесконечно далекая, затерялась в одной из сверкающих нитей миров.
        Дмитрий сосредоточился для прыжка, но не смог преодолеть искушения еще мгновение полюбоваться сводящей с ума красотой.
        Взгляд застрял.
        Некоторое время он с восхищением и ужасом взирал на Хронодендрид. В очередной раз попробовал отвести глаза - не удалось, не смог выдержать сосущей пустоты, возникающей в душе, как только взгляд отклонялся от Древа Времен.
        Он был уверен, что в любой момент может прыгнуть в любой из миров, но пытаясь двигаться в пространстве, вдруг понял, что абсолютно беспомощен: сколько угодно шевели руками, ногами, но перемещаться - увы, никак.
        - Славка, ты где?! - мысленно заорал Дмитрий, с надеждой глядя на Хронодендрид.
        Прислушался к вибрации сверкающей в темноте паутины и услышал далекую, тихую мысль:
        - Подключи всех и спроси!
        Очень осторожное мысленное прикосновение, едва появившись в голове, исчезло. Дмитрий привык к мысленным разговорам с Тромбом, но тот, кто проник в его голову сейчас, совершенно не походил на шумного воина.
        - Не понял! Кого подключить? Ты кто?
        - Я? - удивленный голос приблизился из темноты. В голове, где-то перед глазами, на миг возникло знакомое лицо. И не просто знакомое. Это было его лицо. Точная копия.
        - Потемкин Дмитрий собственной персоной, - представился собеседник. - Как там дедушка Трофим, бегает? - улыбнулось альтер-эго, и Дмитрий, вспоминая операцию на сердце деда, узнал голос вовремя объявившегося помощника.
        - Ты можешь прыгать по мирам Древа Времен? - вопросом на вопрос ответил он.
        - Нет. Это можешь только ты. Я могу лишь смотреть. Точнее, подглядывать, но уж больно слово обидное… и потому пусть будет - смотреть. Сейчас ты послал мне запрос на подключение, и я законнектился, - двойник говорил спокойно, как бы констатируя факты. - Таким же образом ты можешь подключить остальные свои «Я» из других миров и задать свой вопрос.
        Вот что имел в виду Тромб, когда утверждал, что он, Дмитрий Потемкин, способен стать сервером в любой сети - даже человеческой. Каким-то непонятным образом его сознание соединилось с сознанием двойника из другого мира.
        Голова гудела от мыслей: «Двойник? Это не двойник - это я! Не может быть! Если он родился в другом мире, то должен отличаться от меня, пусть только на один сдвинувшийся не в ту сторону атом, на одну частицу, - продолжил размышлять Дмитрий, стараясь успокоиться. - Должен отличаться. А может быть, изменений и отличий очень много? Лицо худое - кожа да кости. Совсем не похож. Ну а если различий много, то это уже не я. Все зависит от того, насколько далеко разошлись наши миры на Древе Времен. С ума сойти! И почему я подключился именно к этому двойнику, дублю, отражению? - сморщив лоб, Дмитрий тряхнул головой, пытаясь хоть как-то идентифицировать мысленного собеседника. - С одним запутался, а что будет, если еще кто-то подсоединится? Нужно срочно придумывать термины! Может, нумеровать их по мере подключения?»
        - Согласен, на «ПервоДима», - словно прочитав его мысли, улыбнулся двойник, и в голову пушечным ядром ударил информационный пакет.
        Дмитрий ощутил легкое дуновение: данные, распаковываясь, выстраивались в сложную и удивительно красивую, логически совершенную структуру. Он уже перестал удивляться своим ощущениям. Привыкнув к тому, что информация может пахнуть, иметь текстуру, окраску, температуру и даже вкус, он впервые ощутил по настоящему красивую, греющую душу. Век живи - век учись! Но, как говорит Анатолий, все равно умрешь от несварения желудка.
        Впрочем, последнее не грозило жадному до любых знаний Потемкину. С чувством детского восторга он переваривал новые данные, жалея, что не может прямо сейчас разобраться во всех нюансах чужих умопостроений. Нельзя мгновенно заговорить на чужом языке, просто выучив наизусть словарь иностранных слов. Именно поэтому изящные узоры сплетенных образов, полученные им от своего двойника, требовали основательной проработки и еще более тщательного осмысления. Но одного взгляда было достаточно, чтобы понять: ПервоДим построил законченную систему мировоззрения, продуманную до мелочей, отточенную до совершенства. Лишь один недостаток: она совершенно не совпадала с принятой в его обществе мировоззренческой моделью. Именно это привело его в казенное заведение с решетками на окнах и голубовато-белыми больничными стенами. Феноменальная способность ПервоДима видеть другие миры развивалась со временем. Он мог наблюдать за событиями в других ветвях Древа Времен, подключаясь к сознанию людей из иных реальностей. ПервоДим даже дал название живой сети: Хомонет. Большинство завсегдатаев Хомонета составляли постояльцы
учреждений, подобных тому, в котором сам ПервоДим провел большую часть своей жизни.
        Психушка - удел людей, мыслящих нестандартно, не совсем мыслящих и даже не мыслящих вовсе. Аналоги ее просто обязаны существовать в каждом мире. Опасные соседи, по убеждению большинства, должны содержаться в изоляции, чтобы не смущать здравомыслящих соотечественников вопросом «что есть норма и где проходит граница между здоровым человеком и сумасшедшим?»
        Все то же здравомыслящее большинство выстроило между собой и отвергнутым меньшинством забор как естественную границу между нормальностью и сумасшествием. И этот забор протянулся по всем мирам. Он разгораживал мир везде, где только существовали люди. Однако и в этом случае вопрос не исчез. Он только изменил форму: «По какую сторону ограды пребывают нормальные люди?»
        Допустив возможность подключения человеческого сознания к глобальной сети, ПервоДим (Дмитрий уже не раз назвал его ПервоЯ) пошел дальше. Он предположил, что люди, создавая компьютеры как упрощенные модели своего мозга и соединяя их в сеть, следуют глубоко заложенному в них инстинкту - программе всеобщего единения разума. Усложняя электронные сети, они неизбежно придут к созданию более сложной, пока еще виртуальной конструкции, рожденной в его воображении. Процесс создания будет длительным, а его конечным продуктом станет рождение Сапиенсонета - сети разумной. Этот процесс ПервоДим разбил на несколько этапов.
        Первый - существующий в настоящее время.
        Соединение возникает стихийно, на фоне эмоционального стресса, носит случайный характер: появляется во сне или в бессознательном состоянии. Отдельные подключения к Хомонету происходили во все времена, только мало кто придавал значение странным снам или бредням сумасшедших. Кому хочется оказаться по ту сторону забора?
        Второй - вероятный в недалеком будущем.
        Соединение управляемо, связывает множество альтерэго одного индивидуума с разных ветвей Хронодендрида.
        Мозг любого человека имеет уникальную энергоинформационную структуру, способную резонировать со своими отражениями даже через вероятностные перегородки между мирами ввиду их едва ли не полной идентичности. Сложнее будет осуществлять связь со своими проявлениями в далеко отстоящих друг от друга мирах, но и это станет возможно после наступления третьего этапа - появления человека, способного объединить всех людей в единую сеть и взять на себя обязанности администрирования этой сети.
        Хомонет - это средство общения и решения общечеловеческих проблем, где информация - достояние каждого, и каждый - носитель информации. Возможность пользоваться не только знаниями, но и ощущениями других людей.
        Потемкин, знакомясь с размышлениями двойника, задумался. А где же здесь Сапиенсонет?
        - Сапиенсонет - сеть всех разумных существ во всех мирах, всех вселенных. Единый разум в прямом смысле слова. Разум, существующий в сотрудничестве с носителями, но способный жить и без них.
        Дмитрий ощутил уважение к смелости размышлений человека, пребывающего, по мнению окружающих, в состоянии шизофренического психоза, однако вместо похвалы задал вертевшийся на языке вопрос:
        - Ты читаешь мои мысли, ПервоЯ?
        Почему-то эта возможность пугала его, заставляла закрывать мозг.
        - ПервоДим! - твердо, с каким-то особым ударением поправил собеседник. - Я понимаю, что не перепутаешь, но все же «ПервоЯ» очень похоже на «первая», а это, сам понимаешь, нехорошо.
        - И все же, ПервоДим, ты можешь читать мысли? - настаивал Дмитрий.
        - Твои - да! Но только пока есть допуск. Сам же выставил в приоритетах полный доступ. Извини! Или… У тебя самого ограниченный доступ? - пробормотал потрясенный ПервоДим. - Моральные ограничители не позволяют лезть в чужие мысли? - вдруг оживился собеседник. - Да? Так это же глупо! По праву сервера и администратора сети ты по умолчанию имеешь полный доступ. Не будь ханжой: это не подглядывание. Вот доступ к своему сознанию я бы на твоем месте ограничил. Мало ли что!
        Чужая душа - потемки, шепнула на ухо народная мудрость, но смущенно замолкла, заглушаемая новой мыслью. Душа, может, и потемки, но здесь и без фонарика все на виду, переступая порог ярко освещенного сознания ПервоДима, поправил себя Дмитрий.
        Многомерная файловая система, плавающая в жидком растворе неупорядоченной информации, возникла перед Димкой, пылая множеством неконтролируемых эмоций.
        Непреодолимое желание коснуться прозрачной конструкции, протянув руки, пришло неожиданно, но, появившись, разбудило дремлющую до сих пор фантазию. Потемкин прыгнул в чужую вселенную, мир со своими законами логики и, возможно, чуждыми ему моральными ценностями. Вернее, он только представил, что прыгает, и тут же почувствовал быстрое течение захватившего его потока чужих размышлений и впечатлений.
        Стараясь сканировать поступающие сведения крайне осторожно, Дмитрий случайно коснулся эмоциональной составляющей присоединенного к «приватной» сети ПервоДима.
        - Ну, ты уж там, если не трудно, не лезь во все углы, - неожиданно улыбнулся двойник. - Я сумасшедший, а не импотент, воображение не отменишь. Не хочу делиться своими фантазиями.
        Ощутив, что попал в очень личную область, Дмитрий мгновенно отключился.
        Представляя себя лежащим на больничной койке в маленькой палате, он ощутил разрывающую душу тоску. Засосало под ложечкой - впору завыть на луну. Холодными тисками сжало сердце, стало стыдно за мелькнувшее в сознании желание запретить ПервоДиму воспринимать свои ощущения.
        «Пусть видит, слышит, осязает - от тебя не убудет, а для него это единственная возможность вырваться за пределы больничной палаты», - твердо решил он.
        - Может, помочь, братишка? - прошептал он, ощущая острую потребность сделать для своего двойника хоть что-нибудь. - Вытащить тебя на волю? Я могу.
        - Не нужно! Во-первых, в очередной раз найдут и закроют, как не раз случалось, пока я не успокоился. Не думаешь же ты, что я никогда не покидал этой дыры? Медбратья в нашем учреждении отличаются необычайной силой, но никак не сообразительностью, поэтому обмануть их нетрудно. Да и привык я уже жить чужой жизнью в иных мирах, и то, что происходит с моей оболочкой в этом, меня не особо интересует. Если и в дальнейшем не откажешь в доступе к своим ощущениям, буду признателен, - прошептал ПервоДим после недолгой паузы.
        Даже кратковременная прогулка по лабиринтам чужой памяти оставила в душе Потемкина ощущение безмерного удивления. Человек большую часть жизни заперт среди психопатов и дегенератов… и сохранил великолепную ясность ума и четкость мысли.
        - Интересно, а есть ли другие Хронодендриды? И если есть, то что в них? - поинтересовался ПервоДим.
        - В других вселенных та же картина, словно один архитектор старался. Знать бы, кто?.. - раздался за спиной знакомый голос, словно подслушавший Димкины размышления.
        - День открытых дверей! - возмутился Дмитрий, поворачиваясь и выталкивая себя из внутреннего канала личной Хомосети. - Сегодня всем доступны мои мысли?
        Глава седьмая
        ВСТРЕЧА СО СЛАВКОЙ
        Изменение тела человека неизбежно приведет к изменению его психики. Найдется ли у представителей нового вида хомо-либерис что-нибудь общее со своими менее приспособленными сородичами?
        Смотря на крепкое, но не закачанное до квадратного изнеможения и лошадиной грации тело стоящего перед ним человека, покрытое ровным слоем серебристого загара, Потемкин думал: «Свет какого солнца мог оставить такой нечеловеческий оттенок?»
        Насыщенное до мышино-серого серебро кожи, оттеняемое абсолютно белой, искрящейся шевелюрой, и большие пронзительно-голубые глаза - вот портрет человека, вышедшего из-за его спины.
        - Славка! - закричал Дмитрий.
        Обхватив молодого человека за плечи, он внимательно разглядывал друга, словно видел его в первый раз. Он совершенно забыл о том, где находится.
        - Я звал тебя!
        - Я слышал. И затащил тебя сюда, - тряхнул головой Вячеслав.
        В пространство метнулись мириады искр, отчего волосы его засветились, защелкали разрядами.
        Почти нимб, подумал Дмитрий, разглядывая светящееся облако над головой приятеля.
        - Никак не могу от статики избавиться. Создал компенсатор, - над головой смеющегося Пугачева проступил светящийся обруч, загудел словно трансформатор.
        Дмитрий прыснул в кулак:
        - Представляю лица людей, встречающихся на твоем пути.
        - Да уж! - не то засмеялся, не то закряхтел Вячеслав и тут же пытливо посмотрел в глаза Дмитрию. - Компенсатор экранирует мозг от постороннего вмешательства. Создай себе! А то мысли прут из головы, как пар из чайника. Думаешь, меня смущает закрытие доступа, которое ты выставил?
        - А разве нет?
        - Тебя остановит, если компьютерный файл будет помечен как скрытый, системный или «только для чтения»? Для обычных людей этого препятствия достаточно, но ты же не думаешь, что и я… - глядя на сердитое лицо Потемкина, Слава удивленно выгнул брови, резко меняя тему, и поинтересовался: - Жалко их, обычных?
        - А тебе нет? - парировал Дмитрий. Его обидел высокомерный тон, покоробила насмешка, мелькнувшая в вопросе товарища.
        - Только иногда. Понимаю, что они - вымирающий вид, - продолжал тот спокойно, будто разговор шел о лабораторных мышах. - Динозавры в ледниковом периоде. Но отчего-то тоскливо на душе, словно я в долгу перед ними, - добавил он, задумываясь, и раздраженно тряхнул потрескивающими белоснежными вихрами. - Никто не виноват, что они такие. Никчемные!
        Дмитрий возмущенно воззрился на Пугачева. Спокойный, отстраненный, почти чужой. На секунду промелькнуло что-то человеческое, но быстро исчезло.
        - Получается, что я напрасно тебя искал. Тебе абсолютно нет дела до человечества с его болезнями и бедами. Пусть оно пожирает себя с подачи чужаков, пусть его уничтожит Вирусапиенс! Тебе до всего этого дела нет!
        Он ожидал от друга помощи, а получил холодные размышления.
        - Какие чужаки? Какой Вирусапиенс? - удивился Вячеслав.
        - Ты что же, ничего не знаешь? - начал было Дмитрий, но замолчал, остановленный мысленным окриком товарища.
        - Слишком долго, братишка, болтать некогда, давай более информативно! - выдохнул Пугачев, и в голове радетеля за человеческие интересы зашумел едва ощутимый ветерок, постепенно набирающий силу мощного урагана.
        Дмитрию не понравилось вторжение в его мыслесферу, и он решил противостоять натиску Вячеслава. Ему нечего было скрывать, но раздражала бесцеремонность и легкость, с которой тот проник в святая святых - храм его мысли. Он сосредоточился, представляя зеркальную поверхность вокруг головы, отчего шум значительно стих и вскоре полностью исчез.
        - Фу-ты, ну-ты! - облегченно выдохнул он, мысленно примеряя лавровый венок победителя.
        Торжество было не долгим. Через мгновенье Вячеслав вновь вторгся в пределы защитного периметра.
        - Ну-у-у, это несерьезно!
        Сложная отражающая конструкция взорвалась, осыпавшись множеством мелких блестящих лавровых листов.
        - Ты бы еще туалетной бумагой обмотался! Истребитель гуорков из тебя неважный, - ироничный тон Вячеслава обидел и вместе с тем обрадовал Потемкина. Вечно возмущенный, саркастичный и недовольный Славка вернулся, сменив стерильно спокойного высокомерного чужака.
        - Откуда ты знаешь про гуорков? И почему я должен их истреблять? - удивился Дмитрий.
        Он смотрел, как Пугачев свободно прогуливается в пустоте, а когда сам попытался шагнуть в его сторону, то понял, что не в силах сдвинуться с места. Судорожные телодвижения, а толку никакого. Подергался, подергался и успокоился. Затем решился, прыгнул совсем недалеко и снова завис на месте.
        Вячеслав, не замечая маневров Дмитрия, отошел, вынуждая того совершить очередной прыжок, затем еще один и еще.
        - Ты очень громко думаешь о своих проблемах, хотя, честно говоря, не имеешь к ним никакого отношения. Спасение динозавров - неблагодарное занятие! Они все равно вымрут - с тобой или без тебя.
        - Брось таскать меня! - возмутился Пугачев, когда Дмитрий подумал о том, чтобы оказаться рядом с другом, и появился слишком близко к его физиономии.
        - Черт, не подумал! Здесь законы вашего древа уже не ощущаются, - развел руками Вячеслав, - а других - еще не ощущаются: далеко. Вот и получается, что здесь почти нет законов. Так, отголоски. Хочешь перемещаться, создай свои. И не пытайся прыгать по отношению к древу, попробуй сместить его по отношению к себе.
        Короткое, покрытое корочкой льда словечко «вашего» нестерпимым холодом обожгло возбужденную душу Потемкина.
        - Вашего? - Дмитрий вытолкнул воздух, вздрогнул всем телом и ударил по удаляющейся фигуре. Короткая молния потянулась за Пугачевым, но затухла на середине пути.
        - Уже лучше! - крякнул тот. - Тебя надо периодически выводить из себя, быть может, тогда ты выберешься из панциря и начнешь меняться.
        Дмитрий смотрел исподлобья.
        - Не раздувайся пузырем, Броненосец! Вашего, нашего - какая разница! Мы теперь жители Мультиверсума. Вот к чему нужно привыкать, а не думать о вымирающем человечестве. Я, сказать по правде, когда путешествую по ветвям, забываю о доме, о людях с их мелкими проблемами, с надуманными бедствиями… Как только научился прыгать, уже не мог остановиться. Думал - буду путешествовать вечно, соберу новые знания, новые качества, тело усовершенствую - Ты сказал - «вселенных»? - вспомнил Дмитрий.
        - Ты не ослышался, их много, - подтвердил Пугачев и, поворачиваясь к величественной, поражающей воображение картине, вскинул брови. - Это наша Мультивселенная! Со всевозможными реализациями действительности - или, проще говоря, параллельными мирами. Каждое ответвление - своя Вселенная. В ней есть звезды, планеты, космос, гравитация, энтропия и прочая физика. Она хоть и отличается от соседней, но и та имеет все полагающиеся игрушки космического масштаба. Мириады миров - и все они отличаются друг от друга. Вот только во всех ветвях одни и те же физические константы. И они такие, что становится возможным существование жизни и разума. Изменись одна из них - и человечество исчезнет. Будь то гравитационная постоянная, масса электрона, расстояние до ядра - конец один: кирдык человечеству! Самое интересное начинается тогда, когда ты повернешься спиной к своему дому и посмотришь вдаль, - Славка махнул рукой в сторону едва различимых в темноте светящихся пятен. - Каждое такое пятнышко - Мультивселенная со своими законами. И таких вселенных может быть сколько угодно. Как деревьев в лесу. Все вместе они
образуют Мультиверсум. Насколько велик этот лес, пока не знаю.
        Тон, которым Вячеслав произнес последние слова, насмешил Потемкина.
        - Пока? - попытался улыбнуться он, но взглянув товарищу в глаза, замолчал.
        - Ты прав. Везде побывать не успеешь, да и не сможешь, - вздохнул Вячеслав. - Есть места, где разум не может родиться. В них даже кратковременное пребывание любой сложной системы приводит к распаду. А есть такие, в которых разум мог бы существовать в определенном интервале времени. В них жизнь пока не существует… или уже не существует, - Славка подмигнул Потемкину, продолжая наблюдать за его реакцией, словно боялся обидеть друга неосторожной фразой.
        - Я не имею в виду хомо сапиенс. Я говорю о хомо либерис - человеке свободном, без каких-либо ограничителей. Он - будущее нашей Мультивселенной, а в дальнейшем, возможно, и всех остальных!
        - Какое отношение все это имеет к гуоркам из моего сна? Зачем нам их истреблять? - мысли в голове Дмитрия мелькали с невероятной быстротой.
        - Ты же хотел знать, кто пытается манипулировать человечеством? - поинтересовался Пугачев. - Ответ в твоей голове! Вот только проживают любители межвселенских побоищ там, где человеку появляться не рекомендовано Минздравом. Адрес у тебя в голове. Не делай удивленных глаз! - сморщился Вячеслав. - Просмотри внимательно так называемый сон.
        Дмитрий вздрогнул, припоминая ночные видения. Как же я сам не догадался до столь очевидной подсказки!
        - Нужно срочно что-то предпринять! Время - деньги! - появляясь над головой Пугачева, Дмитрий схватил его за плечо.
        - Что же ты намерен делать? Мчаться к гуоркам и убеждать их отказаться от информационной войны против Земли?
        Потемкин не мог стереть глупой улыбки со своего лица. Он был рад, что Славка изменился только внешне, повзрослел, но остался таким же словоохотливым, как и в недавнем детстве, говорил много и быстро, часто задавал вопросы.
        - Как ты не поймешь? Основная угроза человечеству исходит от него самого. Гуорков, конечно, нужно угомонить, пока они не придумали чего-то более серьезного. Могут ведь и все дерево уничтожить вместе с человечеством, но не рано ли тебя тащить в такую даль? Давай пока защиту усовершенствуем, а уж потом… - Пугачев воззрился на закипающего товарища. - Ладно, брат, давай проверим тебя на прочность.
        Славка прыгнул без предупреждений и каких бы то ни было внешних проявлений в виде воронок и других атрибутов. Прыжок в его исполнении выглядел как смещение - будто и не прыгает он вовсе, а сама Вселенная проскальзывает мимо него, останавливаясь в нужном месте.
        Дмитрий шагнул следом, чувствуя действие привычных законов, облегченно выдохнул.
        - Дома! - радостно прошептал он и задохнулся. - Ты-ы-ы! - заорал он, разрываемый нестерпимой болью.
        Организм мгновенно взорвался. Единое целое - то, что раньше было человеком мыслящим - распалось. Стадом бизонов, испуганных выстрелом охотника, его клетки бросились врассыпную. Каждая частичка организма превратилась в отдельную особь. И все они старались спрятаться от бушующей в пространстве огненной стихии. Не находя спасительной тени, микроскопические парнокопытные заметались, теряя куски горящей шерсти, скукожились, стали изменяться. Используя кипящую вокруг смесь энергии с материей для создания дополнительных рубежей обороны, они сбрасывали шкуру, укрываясь в зеркальных защитных экранах. Многослойно пеленаясь в защитную оболочку, быстро превратились в некое подобие сваленных в кучу вилков зеркальной капусты.
        А вокруг клокотала горящая плазма, соединялись и распадались атомы, выплескивая тераватты энергии, возведенные во многие, многие степени.
        Спокойно, слой за слоем, кипящая огненная стихия пожирала оборону, созданную изменяющимся организмом. Слизывая защитные экраны, она пыталась добраться до маленькой искорки жизни, мерцающей глубоко внутри.
        «Я на Солнце!» - мысленно заорал Дмитрий, в то время как мозг с упорством раненого зверя перестраивал тело, пытаясь найти оптимальный для окружающей среды вариант. Тело содрогалось в конвульсиях непрекращающихся перерождений.
        Смерть была рядом, она окружала бывшего человека со всех сторон.
        Чувствуя пристальный взгляд в спину, Потемкин с трудом преодолел искушение покинуть пространство, пресыщенное энергией, сжатое повышенной гравитацией, заполненное ионизированной плазмой с температурой в миллион градусов.
        - Я человек! - прошипел он грозно. Распрямляясь, прогнал позорную мысль о бегстве. - Я стану Солнцем, стану Богом!
        Вместо того, чтобы спрятаться от безмолвной огненной бури, он открыл себя огню и шагнул навстречу пылающим энергетическим жгутам. Каждая клетка организма, впитывая энергию подобно губке, завибрировала, пресыщаясь, меняя себя и окружающее пространство. Стадо бизонов, подчиняясь воле вожака, превратилось в живой ураган, сметающий все на своем пути. Даже время, плавясь, впаивалось в перенапряженную структуру организма. Испуганные клетки вновь образовали единое целое. Человек вновь стал разумным существом, обуздав страхи, подчинил себе каждую клетку.
        Энергетический кокон охватил смельчака, посмевшего бросить вызов Солнцу. Переливаясь всеми цветами радуги, защитная оболочка уменьшилась. На мгновение стала прозрачной, но затем вдруг потемнела и, превращаясь в жидкую черную пленку, тонким слоем закрыла тело новоиспеченного бога Солнца. Над головой загудело черное подрагивающее кольцо, постепенно обрело форму металлического обруча, прикрывающего лоб. Упоение собственной силой сменило боль и страх. Пьянящий восторг выплеснулся нечеловеческим криком:
        - Я - Даждьбог!
        Твердая рука Пугачева неожиданно сжала его напряженное плечо.
        Дмитрий резко повернулся и оттолкнул друга. Черный разряд, стекая с втянутой руки, ударил в горящий силуэт. Закованный в пылающую броню, яркую даже на фоне огненного солнечного безумия, Вячеслав содрогнулся от удара, удовлетворенно кивнул и широко улыбнулся.
        - Да ты, приятель, пьян! И к тому же буен во хмелю, как я погляжу! - взрываясь сотнями огненных молний, он накрыл сопротивляющегося Дмитрия сияющим веером и тут же вытолкнул в прохладную темноту звездного неба.
        - Нееееет! - завопил одуревший от переизбытка энергии разум.
        Повелитель Солнца распластался на широкой холодной скамейке, спрятавшейся среди березок недалеко от дома, в котором жили друзья. Свет померк, и холодная тьма накрыла разгоряченную голову Дмитрия.
        - Молодец, братишка! Феноменальная приспособляемость! Я много лет тружусь аки пчелка, переделывая себя, по крохам изменяя организм, - Вячеслав навис над приятелем. - А он? В мгновение ока переобулся, переделал тело, как оборотень, почти моментально. Класс!
        Скрежет звуковых колебаний неприятно резал слух. Гудящее эхо, отражаясь, прохаживалось по опустевшей голове, вызывая непреодолимое желание заорать. Открыв рот, Дмитрий вдруг понял, что силы на крик не осталось.
        - Что это? - прошептал он, ненавидя весь белый свет.
        Славка громко засмеялся:
        - Самое настоящее похмелье! Опасно сразу впитывать такое количество энергии. С непривычки можно сойти с ума после того, как остановишься. Ты уж извини, дружище, но я был вынужден так поступить. Чтобы привыкнуть к новым возможностям организма и научиться пользоваться им на полную катушку, необходима небольшая встряска - аттракцион страха. Ну и… побочные эффекты наподобие этого. Слишком много в нас еще человеческого, - Вячеслав подмигнул другу. - А ты даже крепче, чем я предполагал. Я, конечно, знал, что твой организм защитит себя, но чтобы так быстро!
        Дмитрий почувствовал, как постепенно возвращаются силы. Ощутив присутствие невидимой нити, соединяющей его со светилом, он расслабился, позволяя Солнцу насыщать организм живительной энергией.
        - Включи вакуумный генератор на полную мощность, - посоветовал Славка.
        - Ты это о чем? - не понял Дмитрий.
        Пугачев, глядя на металлический обруч, прикрывающий лоб приятеля, попросил:
        - Открой доступ, я попробую объяснить напрямую.
        Дмитрий кивнул, и в тот же момент перед глазами появилось объемное изображение точки, возле которой он впервые обнаружил своего вируса.
        Оказывается, вакуумным генератором Дмитрий пользовался давно: с тех пор, как совершил первый прыжок. Вспомнилась казавшаяся непреодолимой проблема отведения лишней энергии. Он улыбнулся. Насколько упрощается жизнь, когда знаешь, как использовать приобретенные знания! Энергию вакуума он использовал, но регулировать мощность потока не мог. Вернее, не умел до тех пор, пока Вячеслав не объяснил ему, как это делается. Оказалось, что при правильном подходе это совсем не трудно.
        - Кстати, Броненосец, как там наш виртуальный друг, Тромб? - вдруг поинтересовался Славка. - Я лишь слегка коснулся твоих воспоминаний о нем, но не успел копнуть глубже. Ты меня вышвырнул из своей головы - там, в пьяном угаре.
        - Думаю, он сейчас готовится к войне с Вирусапиенсом, - грустно вздохнул Потемкин, устремляя взгляд в бесконечность.
        На мгновение открывая Славке доступ к своей памяти, он показал ему все, что происходило с ним в его отсутствие.
        - В этой войне не будет победителей.
        Дмитрий хотел было поспорить, но Вячеслав остановил его жестом руки.
        - Благодаря вашим с Тромбом стараниям вирус приобрел разум. Разум уникальный! И он, безусловно, имеет право на существование, как и сам Тромб. Нельзя допустить, чтобы они уничтожили друг друга!
        - По-твоему, пусть он нас уничтожит?
        - Беда у всех людей одна: всегда кто-то с завидным упрямством жаждет их смерти. Знаю, что ты скажешь, но не забывай, что люди инфицированы другими вирусами - неразумными. Вирусапиенс только один, и он уникален. Может быть, именно он - последняя надежда человечества и единственное лекарство от смерти?
        - Хватит философствовать! - пробурчал Дмитрий. - Нужно идти!
        - Куда?
        - К гуоркам! Куда еще?
        - Так вот сразу - и к гуоркам? - опешил Пугачев.
        Заметив нетерпеливый жест товарища, он засмеялся:
        - Может, слегка повременить и получше подготовиться? Там ведь не ждут шустрых хомо либерис с планеты Земля.
        - Нужно идти, пока они нас не просчитали. Неожиданность - наша сила! - нетерпеливо воскликнул Потемкин.
        - Чем бы дитя ни тешилось, - улыбнулся Пугачев, - плакать все одно кому-нибудь придется! - Прыгаем, боец! - добавил через мгновенье, ощущая, что не сможет переубедить друга. - Держись рядом!
        Глава восьмая
        В МИРЕ ГУОРКОВ
        Куда нужно отправиться и что нужно сделать для того, чтобы узнать, кто же мутит воду на Старушке-Земле? И готовы ли герои к битве за родную планету?
        Гигантская планета Компа, нырнув в высокоэнергетическое газовое облако, содрогнулась от электромагнитного удара. Противоположно заряженные частицы газа, устремившиеся в сторону планеты, столкнулись с атмосферой и остановились, создав вокруг Компы сияющее гало. Так образовалась странная система - система без звезды. В центре - газовое облако, подпитывающее обитателей планеты энергией и не имеющее права на существование. Даже с учетом невероятных физических законов, характерных для местной Вселенной, оно должно было истощиться, разлететься отдельными атомами в пространстве миллиарды лет назад. Однако этого не случилось до сих пор и, по мнению местных обитателей, не случится в следующие миллиарды лет.
        Местные обитатели - гуорки, разумные существа, обожающие принимать охлаждающие ванны. Купание в прохладном растворе очень важно для молодых гуорков. Оно закаляет боевой дух, но, по мнению стариков, не покидающих Ра-преобразователь и отвечающих за управление игровыми площадками, очень негативно отражается на способности молодежи трезво мыслить и может привести к разрушению информационной решетки.
        Горные пики, поднимавшиеся до границ перегретого планетарного газового облака, были излюбленным местом отдыхающей молодежи сотни миллионов лет назад, остались таковыми и поныне. Молодые гуорки не столько любили раскаленные вершины, сколько озера, заполняющие кратеры на самых высоких пиках.
        Пузырящийся расплав меди шипел и булькал, заполняя один из вершинных разломов до краев, что не мешало двум молодым гуоркам свободно общаться. Плескаясь в ледяном омуте медного расплава и периодически погружаясь в него полностью, плазменные шары энергично обменивались данными.
        - Русса, ты зачем ввел в мир Земли сверхкачества? Зачем поступаешь не по правилам? - плеснул металлом возмущенной мысли Аме и нырнул в булькающий расплав. Он изъяснялся в привычной для него грубой манере и, дерзко вспыхивая, едва не касался спокойного Русса пылающей оболочкой.
        Яростно раздуваясь и едва не теряя привычную структуру, Русса возмущенно задрожал. Сбрасывая горящую оболочку, воскликнул:
        - Я никогда не посмею корректировать работу ограничителя. Если даже предположить, что в моих силах взломать его, администраторы давно узнали бы об этом. Ты же представляешь их систему контроля: шага не ступить без советов старых разумников. А вот ты, Аме, нарушаешь равновесие, созданное обитателями Земли.
        Раскаленная вершина неожиданно вздрогнула и озарилась ослепительной вспышкой, из которой появился строгий администратор. Казалось, он услышал крамольные мысли молодого гуорка.
        Присмотревшись к появившемуся старику, покрытому темными остывающими пятнами, Русса жалостливо съежился, уныло уплотнился. Горящие энергетические каналы на теле учителя поблекли, отвердевший информационный скелет проступал сквозь горящую плазму. Администратор давно потерял способность делиться, пополнив ряды одиноких, которых в последнее время стало угрожающе много.
        Рост количества неразделенных особей стал опасен для существования цивилизации гуорков. Живущие десятки миллионов лет, плазменные разумники никогда не боялись собственной смерти, однако возможность гибели всей популяции стала все чаще обсуждаться на форумах администраторов, настораживая мудрых стариков. Молодежь мало задумывалась об угрозах существованию цивилизации, больше интересуясь играми. Считая, что времени для деления предостаточно, молодые гуорки не принимали участия в обсуждении возникшей проблемы.
        Учитывая простоту размножения, казалось, что популяция никогда не иссякнет. Размножались гуорки элементарно: делясь на две части. Проще простого, вот только для того, чтобы деление состоялось, необходима энергетическая вспышка, способная генерироваться лишь в момент сильнейшего эмоционального подъема. Для этого и нужны были игры. Эта вспышка должна произойти, пока твоя информационная структура не уплотнилась. Чем дольше живешь, тем больше информации, плотнее инфоскелет, меньше возможности разделиться.
        - У нас проблема, игроки! - вспыхнул яркой мыслью администратор и продолжил более тускло: - За те несколько десятков тысяч лет, что вы играете в пространстве Земли, впервые произошел прорыв ваших подопечных на уровень управления и создания игровых реальностей. Программный компенсатор возможностей любого живого организма каким-то образом дал сбой!
        Высветив страшную мысль, админ внимательно посмотрел на смущенного, поблекшего Аме.
        - Люди получили все то, к чему гуорки шли сотни миллионов лет. Надеюсь, что они не понимают истинного значения этого приобретения. Однако, учитывая необузданное стремление этих существ к знаниям, можно предположить, что долго такое состояние не продлится. Они поймут, что имеют, и тогда у нас могут появиться очень большие неприятности. Надеюсь, коррекция ограничителя не слишком глубока, однако игру нужно останавливать, иначе они очень скоро разберутся и с нашей ролью в их мире, - раздраженно вспыхивая, админ выталкивал четкие осуждающие мысли. - Этого допустить нельзя!
        - Они слишком молоды для осознания высших законов. За столь короткое время существования нельзя перейти на уровень управления реальностью, - засомневался дрожащий Аме.
        Русса, присмотревшись к противнику по игре, вдруг понял, что обычно заносчивый гуорк боится мудрого админа, словно в чем-то виноват перед стариком.
        Чувствует четвероногий друг человека, чью энергию впитал, вспомнил он выражение, часто применяемое земными подопечными. Он все чаще ловил себя на мысли, что мыслить человеческими образами и понятиями ему приятно.
        - Наше существование под угрозой. Необходимо оставить их игровую площадку и уничтожить следы нашей деятельности в их информационном пространстве. Жалко, конечно, площадку, но что делать? Правила есть правила. Нужно все тщательно обдумать и начинать поиски другого поля для игроков, - продолжал выплескивать неприятные мысли старый, затухающий плазмоид. - Совещание администраторов по вашему вопросу уже началось. Вас пригласят несколько позже, ожидайте! - удовлетворенный своей мудростью, пульсируя затейливым узором эмоций, админ исчез в направлении Ра-преобразователя.
        - Оставить игровую площадку? - заорал Аме, полыхая красными факелами. - Этот старый надутый инертными газами плазмоид совсем затвердел? Разделенный, а мыслит, как короткоживущий одиночка! При нынешнем дефиците игровых площадок закрыть земную? Ему-то что? А мы? - не переставал восклицать горящий гуорк. - Будем ждать сотни тысяч лет, пока они найдут подходящую цивилизацию? Будем ждать, пока не станем такими же упорядоченными, как этот старый болван-админ? - подрагивая оболочкой, Аме злобно потемнел.
        Русса почувствовал недосказанную мысль, сжался от недоброго предчувствия.
        - Проще уничтожить человеков и освободить площадку для нового материала! - продолжал Аме с энтузиазмом, вновь раздуваясь огненным пузырем. - Там много почти разумных видов, готовых заместить освободившуюся площадку. Не будем ждать милости от природы. Сделаем это незаметно - как для землян, так и для админа. Затем создадим видимость, что они сами к этому пришли: погибли естественным путем.
        - Ты что имеешь в виду? - испуганно вспенился размягчившийся Русса, догадываясь, чем может закончиться неприятная беседа.
        - Дать какой-нибудь команде оружие, которого нет ни у кого другого! - воскликнул раздувшийся Аме. - Вот что я имею в виду! Той команде, которая в случае угрозы собственной безопасности применит его не смущаясь, тем самым подтолкнув всех остальных к массовой бойне, - подрагивая, молодой гуорк продолжал спокойно высвечивать запретные мысли, словно его не касался позор нарушения старых традиций.
        - Они уже давно перестали воевать за игровое пространство, поделили территории. Считают несправедливой войну за природные ресурсы? - заговорщически прошептал Аме.
        - В том-то и дело, что нет! - прервал его Русса.
        - Почему бы тогда не помочь им, слегка подкорректировав отношение к данному вопросу?
        - В интригах ты у нас преуспел - специалист! - выдавил ироничную мысль Русса, заметно сердясь. Он с трудом подавлял раздражение, сбрасывая давление плазмы, заключенной в силовой оболочке крепкого тела.
        «Нужно во что бы то ни стало узнать, что задумал Аме!» - мысль эта ярко вспыхнула и тут же спряталась во множестве других.
        - Единственный аргумент, к которому прибегало подавляющее большинство земного населения для начала войн - вера в существо без программного ограничителя. Как утверждает старый ворчун админ, именно такие представители земной цивилизации несут угрозу нашему существованию. Нужно подогреть существующие в земной реальности противоречия, - не замечая энергетического всплеска собеседника, продолжал довольный собой Аме.
        Русса с удивлением взирал на товарища, раздувшегося и горящего в диапазоне, близком к голубому концу спектра. Казалось, он вот-вот начнет делиться, опровергая все мыслимые правила и законы мироздания.
        «Эмоции, способные насытить гуорка до состояния размножения, должны быть продуктивными, несущими жизнь наиболее достойным существам Вселенной, и никак иначе! - Русса старался думать негромко, двукратно огораживая свою мысль защитным экраном. - Отрицание правил отнимает энергию у плазменного разумника».
        - Прыгаем к Ра. Пора действовать. Этот админ всегда такой нерешительный - мудр, конечно, но осторожен, как юнец. Ведь старик уже. Десять оборотов туманности вокруг центра мироздания - не пустяк. Чего боится? Непонятно! Еще пару тысяч земных лет думать будет, размышлять. Пока он будет определять рамки справедливой игры, что мы будем делать? Я думаю, мы справимся и без его раздумий. Нельзя придавать правилам такое значение, чтобы правила отрицали саму игру.
        - Без соблюдения правил не может быть игры, - запротестовал Русса, возбужденно пульсируя во всех диапазонах электромагнитного спектра.
        - Этому ты у своих подопечных научился? Скоро жалеть противника начнешь. Тоже мне, моралист нашелся, - пренебрежительно замигал Аме, но смягчился. - Сейчас очистим игровое пространство и решим, кого будем выводить на площадку. Хотелось бы удачно закончить очистку - в сотню-другую земных лет, думаю, уложимся. Хорошо, что я уже предпринял ряд мер в этом направлении. Процесс необратим.
        Русса понял, что переубеждать Аме в настоящий момент бесполезно, но все же решил попробовать.
        - А ты не думал, откуда появилось базовое для всего сущего правило, гласящее, что любое живое существо рано или поздно придет к овладению неограниченными способностями? - неожиданно спросил Русса.
        - Это не правило, Русса. Это закон. Вот только мало какая цивилизация может дожить до того времени, когда это произойдет. Никто не может избавиться от ограничителя. Механизм настолько силен, что я никак не могу понять, как мы смогли перепрограммировать его в себе. - Аме, не желая предаваться теоретическим размышлениям, любую тему переводил в плоскость ее применения в пространстве Земли. - Можно, конечно, слегка подправить программку человеческого ограничителя, поменять направление энергетических потоков на противоположное, чтобы они сгорели в одно мгновение. Но тогда админ сразу поймет, чья это работа. Ведь все, что касается ограничителя, трижды проверяется. Если это случится, старый плазмоид постарается навсегда отлучить нас от игровых полей. А это смерть, - шептал он, удерживая свою температуру на одном уровне. - Мы поступим умнее: сыграем на их способности находить желаемое даже там, где его нет! - Аме хвастливо раздулся, едва сдерживаясь, чтобы не взорваться от переполняющей его гордости за свою сообразительность.
        - А ты уверен, что мы действительно перепрограммировали ограничитель? Может быть, нам кто-то позволил это сделать? - энергично выплеснул информацию Русса. - Незначительные изменения как приз за усердие. Переход на следующий уровень.
        - Ты думаешь, мы играем по чужим правилам? - засмеялся Аме. - Аргументы?
        - Если мы смогли пусть и незначительно, но все же изменить ограничитель, отчего не предположить, что уже имеются или в ближайшее время появятся существа, способные полностью контролировать его работу? Кто-то создал его! - уверенно заявил Русса. - Кто-то сможет им управлять. Не мог же такой мощный механизм возникнуть сам собой! И создатель его вполне может появиться на игровой площадке. Я не намерен участвовать в твоих подтасовках! - выкрикнул Русса.
        - Теперь я вижу, что ты действительно регрессируешь до уровня своих подопечных. Сначала - жалость к тем, кто рано или поздно должен умереть. Сейчас - вера в мифическое существо без ограничителя.
        - Мне все-таки кажется, что они достойны жизни. Может, даже больше, чем мы, - тихо, едва ощутимо вспенился Русса, тоскливо пульсируя, теряя четкость энергетического кокона. - Они интереснее нас!
        - Ладно, я к Ра - исправлять свои ошибки. Надеюсь, доступ нам еще не отключили! - с этой мыслью Аме вспыхнул и, сотрясая раскаленную почву, исчез.
        Яркие вспышки молний, вспарывающие перегретую атмосферу планеты, разрядились в маленькое медное озерцо, впиваясь в задержавшегося на мгновение Русса. Взвыв от восторга, молодой гуорк исчез.

* * *
        Еще не затухли до конца яркие вспышки молний, озарявшие атмосферу планеты, как на красном от раскаленной пыли небе появилась маленькая темная точка. Быстро приближаясь к месту, где секунду назад плескались молодые гуорки, точка превратилась в зернышко, затем - в широкую сияющую воронку. Множество молний, подсвечивающих пространство планеты Компа и устремивших свои сверкающие копья к провалу в пространстве, осветили одинокую фигуру человека. Это был Пугачев. Спокойно расправляя крепкие плечи, он появился на вершине многокилометровой, кажущейся бесконечной горы. Клубящиеся потоки раскаленного газа испуганно шарахнулись в стороны, избегая приближения к светящейся фигуре. Человек, гордо вскинув голову, притянул следующий разряд молний на себя, опоясался блистающим ореолом и громко закричал:
        - Димыч, я на месте! Где ты бродишь?
        Сузившаяся было воронка вновь расширилась. Из нее, пятясь и оглядываясь, вывалился оглушенный Потемкин, удивленно хлопая глазами.
        - Никак не привыкну. Хочется кричать от восторга. Сумасшедшая красота!
        - Знаешь, почему волки воют на луну? - засмеялся Вячеслав, глядя на друга.
        - Завидуют человеку? - преодолевая волнение, улыбнулся Дмитрий. Мгновенно посерьезнев, он взмахнул руками и буквально на секунду задержал их над головой. - Они никогда не попадут на нее.
        Сияющая дуга, проскочив между ладонями молодого человека, впитала в себя следующий разряд молний, побагровела и превратилась в маленькое черное солнце. Темная туча мгновенно накрыла раскаленные добела камни. Сияющий бездонной чернотой шар растянулся мыльным пузырем; задрожав, вытянулся в сторону соседней вершины и лопнул, орошая ее черным дождем.
        Жирные капли, просочившись до самого основания каменной горы, оставили на своем пути гигантские многокилометровые провалы. Величайшая (по земным меркам - невозможная) вершина за несколько мгновений превратилась в паутинообразную ажурную конструкцию, возвышающуюся на десятки километров.
        Вячеслав, вопросительно выгнув брови, взглянул в глаза Потемкина:
        - Сосредоточься, дружище!
        Эхо его крика слилось с шумом падающего камня. Изъеденный черной тлей каменный скелет с треском сложился, осыпался мелкой крошкой, поднимая в воздух тучи раскаленной пыли.
        - Гуорки, говоришь? Пойдем, потолкуем, - выдохнул Дмитрий, расправляя плечи.
        - Мы - русичи! И мы ждем вас! - сотрясая скалы, весело закричал Пугачев.
        - Земляне! - поправил Дмитрий, шагнув в сияющую воронку.
        «И все-таки дети!» - шевельнулась в голове бесконечно далекая, чужая мысль, погладила взъерошенного котенка, каким представлял себя Потемкин, и исчезла.
        Краткий словарь терминов
        ИСХОДНЫЙ КОД (также исходный текст) текст компьютерной программы на каком-либо языке программирования, который может быть прочтен человеком.
        БОТ - участник игры под управлением компьютера Unreal Tournament (UT) - культовая компьютерная игра в жанре шутера от первого лица. Игра является продолжением серии Unreal от Epic Games, выпущенной в 1998 году. Unreal Tournament и стал удачной попыткой довести мультиплеер Unreal до совершенства. Игра позиционировалась как непосредственный конкурент Quake III Arena от Id Software, которая вышла на 10 дней позже. Имеет громадное количество поклонников по всему миру.
        ЛАМЕР (чайник) (от англ. lame-увечный, хромой) - прозвище, которым люди, претендующие на продвинутость в компьютерном деле, именуют тех, кто, по их мнению, плохо в нем разбирается.
        ЛОГ - текстовый файл, понятный даже новичку, в котором каждому событию соответствует одна строка с временем и некоторыми дополнительными сведениями.
        ГЕЙМЕР (от англ. game - игра) - в данном случае человек, играющий в компьютерные игры, хотя сначала геймерами называли тех, кто играет только в ролевые или военные игры. Несмотря на то, что термин включает в себя людей, не считающих себя полноправными игроками, ими часто называют тех, кто проводит много времени за играми или интересуется ими.
        ВЕБ-ОБОЗРЕВАТЕЛЪ, БРАУЗЕР (от англ. web browser; устар. броузер) - программное обеспечение для просмотра веб-сайтов, то есть для запроса веб-страниц.
        ХЬЮ ЭВЕРЕТТ III (Hugh Everett III, 11 ноября 1930 - 19 июля 1982) - американский физик, первым (1957) предложивший многомировую интерпретацию квантовой механики, которую он назвал «относительностью состояния».
        ДЕВАЙС (от англ. device - устройство) - любое техническое устройство, имеющее определенное функциональное назначение. Из сети: «Одна моя подруга уж слишком часто использовала в своем лексиконе слово «девайс». Пользовалась она этим словом «девайс» чаще, чем самим устройством, потому как не знала вовсе, что это такое»).
        ФЕЙК(от англ. fake - фальшивка) - подделка, фальсификация, обман.
        ТВИТТЕР (от англ. twitter - чирикать, щебетать) - система, позволяющая пользователям отправлять короткие текстовые заметки.
        АГР, ОН ЖЕ МОБ - агрессивный бот. Атакует при приближении к нему. В большинстве случаев слово применяется к агресивным юзерам, пользователям чатов и форумов.
        ФАЙРВОЛ (от англ. firewall - огнеупорная стена) - программа или компьютер, используемые для защиты корпоративных компьютерных сетей от несанкционированного доступа.
        GAME OVER - «Игра окончена» (англ.)
        ВИТАС(Виталий Грачев) родился в 1979 г. в Одессе. Учился в 35-ой школе.