Сохранить .
  Север Феликсович ГАНСОВСКИЙ
        ТАНЬТИ
        Внизу она на всякий случай подошла к дежурному. Он читал книгу, оторвался от нее. Насколько мгновений на его лице было отсутствующее выражение, потом он сосредоточился на ее вопросе и покачал головой.
        - Нет. Для тебя ничто нету.
        После он сообразил, что было бы лучше, если б эти слова прозвучали сочувственно, и улыбнулся,
        Но она уже шла по залитой вечерним солнечным светом улице, прямая, тоненькая, с холодным взглядом больших глаз.
        На вокзале было много народу. Она сдала карточку с анализами, получила ее вместе с билетом во втором окне. И почти сразу услышала:
        - Таньти!
        Виктор проталкивался через толпу.
        - Здравствуй! Отличный вечер, верно? Она кивнула, потом невесело спросила:
        - Ну?
        Он заторопился.
        - Уверен, тебе понравится. Там ребята такие энтузиасты... Давай твой костюм. Понимаешь, сами собрали зал, разработали акустику, аппаратуру вырывали просто с мясом, где могли... Ну, давай же я понесу костюм.
        - Ничего. Он легкий.
        - Дай его сюда! - В его голосе прозвучала обида. Он остановился и посмотрел на нее в упор. - Это же ровно, ничего не значит, если ты дашь мне костюм. Ничего ни в чем не меняет.
        Она молчала.
        Виктор отвернулся и закусил губу,
        - Слушай, знаешь, это в конце концов надоест - вот так расталкивать мертвого.
        На миг ей стало даже забавно: хватит ли у него решимости поссориться с ней?
        Но он уже смягчился и вздохнул.
        - Пошли.
        Рослый юноша в накидке, уже вышедшей из моды, и тоже со сложенным костюмом в руке задержался на них взглядом и чуть усмехнулся. Потом через несколько шагов он оглянулся и посмотрел на Таньти внимательнее.
        Она равнодушно опустила глаза и взяла Виктора под руку. Сколько она уже видела таких взглядов! Сколько видит их каждый день!
        Внутри в корабле они надели костюмы, и Виктор стал рассказывать, что в Ленинграде осваивается вертикальный подъем. Потом бортпроводник проверил костюмы, задернул над ними покрывало. Несколько секунд вливалась вода, по общему радио раздалось: "Старт!" Началась перегрузка. Равномерно и глубоко вдыхая, Таньти думала о том, что она все-все знает наперед. И то, что Виктор будет дальше говорить о вертикальном подъеме, и то, что он предложит ей поехать завтра вечером в Ленинград, и даже то, что она согласится поехать.
        Перегрузка кончилась, но воду не выливали, поскольку через несколько минут начиналось торможение. Это был самый короткий перегон от Земли - всего пять тысяч километров. Корабль подтянули к посадочной. Те, кому нужно было пересаживаться здесь, сошли в зал ожидания.
        Станция была небольшая, недавно построенная. Атмосферы не было, сидеть приходилось в костюмах. Впрочем, и сидеть было неудобно из-за очень маленькой силы тяжести.
        Настроившись на волну Виктора, Таньти спросила, сколько придется ждать.
        - Час... Понимаешь, если б туда были прямые рейсы - на "Ласточку", там и горя не знали бы. В том-то и дело, что пересадка и ждать час. Поэтому у них и народу мало... Хочешь, пойдем пока во второй зал, там телеэкран?
        - Выйдем лучше наружу.
        Неуклюжие, в широких костюмах, держась за руки, они пошли к выходу. В тамбуре, когда за ними закрылась дверь, вспыхнула красная надпись: леера не отпускать...
        Они взялись за кольца на леерах и вышли на веранду, которая опоясывала залы ожидания. Здесь уже стояло человек семь-восемь.
        Таньти подошла к перилам. За тонкой металлической пластинкой пола зияла черная бездна космоса. Не было ни верха, ни низа, вернее, низ считался просто по привычке: от головы к ногам. Земля висела над ними, огромная, выпуклая. Они были сейчас в ночной стороне. Станция освещалась бледным лунным светом. Было мрачно.
        В ушах Таньти прозвучал голос Виктора:
        - Смотри, они строят здесь герметичный зал.
        Она оглянулась. Двое парней несли ребристую балку конструкции. Один посмотрел ей в лицо, улыбнулся, сделал знак, чтобы она показала ему длину своей личной волны. Таньти отрицательно покачала головой.
        Без событий протянулся час, подошел корабль.
        Пьеса была современного автора. Но историческая. Называлась пьеса "Симптом".
        Таньти и Виктор попали в зал за десять минут до начала. Силы тяжести на "Ласточке" тоже не было, но в театре они смогли, наконец, освободиться от костюмов. Сложили их и поплыли в зал. Он и в самом деле был оригинальный. Цилиндрический, с вогнутым полом и потолком. До начала спектакля вращение не включали - берегли энергию.
        Прежде Таньти очень нравилось витать в невесомости, и чем больше народу было в таких случаях, тем веселее получалось. Но сейчас толкотня в воздухе вызывала у нее лишь раздражение. Они зацепились за леер.
        Виктор заглядывал ей в глаза.
        - Обрати внимание, как они сделали. Вот такие залы теперь всегда будут на внеземных. Пол и потолок взаимно заменяются. Если показывать пьесы с невесомостью, зрители садятся по всему кругу. А когда исторические вещи или такие, где действие происходит на Земле, тогда места занимают только с одной стороны... И вообще тебе тут понравится. Ребята такие талантливые. Режиссер отличный.
        Наконец дали звонок. Ударил гонг. На матово-черном экране вспыхнуло лицо. Молодое, худощавое, усталое, озаренное надеждой и тревогой. Далеким отголоском запела труба.
        - Вглядись, - шептал Виктор. - Это у них лучший актер. Симптом. Главная роль.
        Лицо погасло. Экран перерезала огненная стрела-трещина. По этой трещине он раздвинулся. Вспыхнула и исчезла надпись:
        ПРОЛОГ В 2500 ГОДУ
        На вершине скалы стояли юноша и девушка. Был рассвет. Девушка сказала:
        - Какое странное лицо там, в музее на портрете. Неужели этот человек действительно был? - Она присела на камень. - Знаешь, я вспомнила легенду. Из самой древней истории. Однажды в Риме разверзлась пропасть. И голос из глубины сказал, что римляне должны бросить туда самое дорогое, что у них есть. Иначе город погибнет. Тогда один молодой воин - его звали Матросов - сказал, что лучшее у Рима - это храбрость его сыновей. И сам бросился в бездну. Помнишь?
        - Ты ошиблась, - ответил юноша. - Забыла. Молодого римского война звали Курций. А Матросов - это не легенда. Он был. Он жил...
        Началась пьеса...
        Таньти с Виктором вернулись на вокзал в десять. Темнело. Они прошлись до второго квартала.
        - Ну как тебе понравилось? Она устало пожала плечами.
        - Не знаю...
        Она и не думала о пьесе.
        Виктор помялся.
        - Слушай, что, если завтра съездить в Ленинград? Вечером. Там у меня чудесные парни, друзья.
        - Как хочешь.
        - А ты как?
        - Мне все равно.
        Ей действительно было все равно. Глубоко безразлично. Она ведь все наперед знала, как что будет. Повернули за угол.
        Дежурный приплясывал у входа. Увидев Таньти, он кинулся к ней.
        - Слушай, я тебя уже три часа жду. Не ухожу. Тебе радиограмма из космического Центра. Они все живы!
        Она взяла зеленый листочек. У нее чем-то заволокло глаза. Ничего не могла прочесть. Не понимала.
        Весь огромный мир умолк. И в этой тишине раздавался голос дежурного:
        - Они живы. Все пятеро. Понимаешь, они ушли от ракеты, и что-то случилось. Они никак не могли вернуться... Обвал или землетрясение. Но теперь все в порядке.
        Мир ожил для Таньти. Ударил колокол, и звуки заполнили вселенную. Разом заиграли оркестры в залах театров. Запело напряжение в приборах. Зеленые океанские волны, шурша, накатились на гальку берегов. Заговорили и засмеялись люди.
        Слезы брызнули у Таньти из глаз. Она растерянно огляделась.
        "Все пятеро... Он тоже жив".
        Снова ударил колокол. Мир засверкал светом. Белым серебром луна залила морскую гладь. Биллионы лампочек, ламп и огоньков прорезали там и здесь прятавшийся мрак. На другой стороне земного шара цветы раскрывались под солнцем.
        "Все пять человек!"
        Лучились глаза влюбленных. Проказничали дети. Кто-то невдалеке пел под гитару.
        Таньти обняла дежурного. Поцеловала Виктора. Они ей оба все что-то говорили, говорили...
        Потом она легла спать. Ей так хотелось, чтоб скорее прошла ночь и настало утро. Чтоб встать и бежать на работу. Встретиться с друзьями. Познакомиться с тем парнем на пересадочной станции. Еще раз посмотреть чудесную пьесу "Симптом". Чтобы поехать вечером в Ленинград. Чтобы проснуться и опять скорее начать жить.
 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к